Глава 1Кухня в доме Уизли. Дом полон людей, и их голоса не умолкают ни на минуту.
Чашка с горячим чаем дрожит в моих руках, и чай выплескивается на скатерть. На тарелке передо мной – нетронутый кусок пирога.
Молли, Молли, неужели ты считаешь, что если все будут накормлены досыта, то ни с кем ничего плохого не случится?
Конечно же, нет. На самом деле ты так не считаешь, но ты хотела бы в это верить, не правда ли?
***
А вот во что хотела бы верить я. Не имеет значения, сколько пройдет времени : несколько часов, дней, недель или месяцев, не имеет значения, сколько придется ждать, Рем, однажды ты вернешься. По-другому и быть не может.
Мои волосы снова серого цвета.
Прости, Рем. Ты сейчас слишком далеко, и я понятия не имею, что с тобой происходит. Ну а пока мне необходима хотя бы иллюзия, что ты со мной.
Метаморфам в этом плане легче, конечно же, легче. Особенно когда нет лишних свидетелей. Так легко обмануть зеркало, и почти так же легко обмануть себя.
***
В детстве, если я скучала по маме или папе, когда кто-то из них находился в отъезде, я подолгу простаивала перед зеркалом, глядя на свое лицо, которое одновременно было и лицом кого-то из них. Это было куда лучше, чем фотографии. Даже лучше, чем волшебные фотографии. И голоса : я легко могла изобразить любой голос. Ну, почти любой.
Если кто-то был для меня важен, то я могла стать им. Конечно же, так, чтобы это незаметно было для окружающих – то есть украсть привычку, незаметно стянуть пару жестов, позаимствовать манеру речи. Почти все те, кто мне встретился хоть однажды, оставил на мне свой отпечаток. А как оказалось потом, отпечатки оставили еще и те, у кого мне вовсе не хотелось чему-либо учиться.
***
А еще я верю вот во что. Можно сколько угодно стоять у окна роновой комнаты, слыша голоса, доносящиеся сквозь тонкие стены «Норы», стоять и смотреть в темноту за окном. А можно еще и наклониться над подоконником, представляя себе, что там, внизу – бездна, а вовсе не заросший сад, вымокший после недавнего дождя. Можно представить себе еще и то, что вот чуть-чуть, какой-нибудь порыв ветра или необдуманное, неловкое движение (тут я мастер), и я полечу вниз сломанной куклой.
- Конечно же, и сверзишься куда-нибудь в мокрые колючие кусты, - произносит чей-то голос, и я в ужасе оборачиваюсь – неужели говорила вслух.
Но в комнате никого нет, кроме крохотных игроков в квиддич на тех плакатах, которые еще не сорваны со стен. Кажется, они смотрят осуждающе.
- Хватит уже представлять себя жертвой. Довольно.
Довольно – это сколько? Целых полчаса? И правда, довольно.
Нечего разглядывать пустой темный сад за окном, как будто от может дать ответы на все важные вопросы. Нечего пялиться на появившуюся на небе луну. Она тоже ответов не даст. Вернее, даст, но этот ответ я уже и так знаю. Полнолуние закончилось два дня назад.
- Лучше быть осторожной, чем потом жалеть. Не так ли тебе говорили все, кто пытался тебя воспитывать?
- Не так, - машинально отвечаю я, и вдруг понимаю, что говорила сама с собой. Так я всегда отвечала на попытки мамы меня усовестить. Просто голос, которому я отвечала, был не моим - вернее, он не похож ни на один, которыми я когда-либо пользовалась. Но он принадлежит кому-то , кого я знаю. Или знала – но недавно, потому что он еще не успел полностью стереться из памяти.
Чьего же совета я собираюсь послушаться? Да и плевать!
Лучше быть осторожной, чем потом жалеть. Да. А еще можно быть осторожной, а жалеть все равно придется. Нет уж.
Я резко захлопываю окно, и рамы , стукнувшись друг о друга, издают такой звук, что где-то внизу Молли ахает, а кто-то просит ее успокоиться –мол, ничего страшного не произошло.
Конечно же, это просто окно. Самое страшное, что с ним может случиться – то, что кто-нибудь выбьет стекло.
***
Здесь, среди разбросанных вещей и валяющихся на полу раскрытых книжек и полупустых пакетов из-под совиного корма, среди куч не поддающегося идентификации барахла, среди всего того, что Молли и Гермиона не раз пытались разложить по местам, именно здесь я лучше всего чувствую присутствие Рема.
Почему-то именно здесь, в этой комнате, откуда тактичная Гермиона, едва взглянув на мое лицо, полчаса тому назад утащила за руку Рона, именно здесь, в этом хаосе и беспорядке, я могу еще представить себе, что Рем здесь, что он просто где-то внизу разговаривает с Кингсли или с Биллом, или еще с кем-нибудь. Что скоро откроется дверь, и Рем войдет сюда. И, конечно же, мы сразу покинем эту комнату, а затем и «Нору», потому что не стоит лишний раз злоупотреблять гостеприимством Молли.
Почему это так? Кто знает…может быть, потому, что именно в этой комнате, так уж получилось, произошел тот самый разговор, который повлиял на нас обоих. Те несколько минут, которые мы провели в этой комнате, пока остальные внизу обсуждали готовящуюся свадьбу Билла и Флер, дела Ордена и Мерлин-знает-что еще, оказались значительнее всех тех недель, что были после того. В этой комнате мы с Ремом успели наораться до хрипоты (не знала, что он умеет, если честно). Здесь мы спорили, я наступала, а Рем капитулировал (по-моему, Молли наложила на дверь заглушающее заклятие), здесь мы приняли решение (историческое решение – так Рем это назвал), что он переедет ко мне жить.
И, отчего-то именно здесь, так уж случилось, а не в квартире, где мы жили, я сильнее всего ругаю себя и постоянно напоминаю себе, ЧТО я потеряла.
***
Лучше быть осторожной, чем жалеть? Да пошли вы!
Я выхожу на середину комнаты – единственный свободный от барахла пятачок пола, и покидаю «Нору», ни с кем не попрощавшись. Аппарирование - замечательное умение, особенно для того, кто никак не может решиться на важный поступок: уж если ты там, куда хотел – и не решался – отправиться – так неужели захочешь вернуться? Это ведь не с поезда на промежуточной станции сойти.
***
До встречи с информатором, на которую Рем отправился бы, если бы не пропал три дня назад, осталось три четверти часа. Я вихрем пролетаю по комнатам – порядка в них ненамного больше, чем у Рона, перетряхиваю шкафы, и – о радость! – нахожу старую мантию Рема, которую он никак не желал выбрасывать.
Рубашка, брюки, ботинки …
Хорошо, что у нас самое обычное маггловское зеркало, лишенное дурацкой привычки не вовремя распускать язык.
Передо мной в зеркале – Рем. Сходство почти стопроцентное – мало чье лицо знакомо мне так же хорошо. Может, даже лучше, чем мое собственное.
***
Стою на задворках магазинчика на Дрянн-аллее (вот бы туда с обыском нагрянуть, то-то бы много интересного удалось бы извлечь на свет), и стараюсь не стучать зубами от холода. Или от страха.
Как можно быть такой безрассудной, такой опрометчивой, такой непредусмотрительной? Но как жить без этой опрометчивости , без этого безрассудства ? Как жить, если знать заранее, к чему приведут твои поступки, если всегда, еще не начав дела, знать, чем оно для тебя закончится ? Если на самом деле все действительно будет так, то никогда ни на что не осмелишься. Не решишься. Будешь сидеть и убеждать себя, что лучше быть осторожной, чем потом жалеть.
***
Эти августовские ночи не слишком-то балуют нас теплом. Стоять на месте становится совсем уж невозможно, и я начинаю ходить из стороны в сторону, слыша, как под ногами хрустит какой-то мусор. Когда мне начинает казаться, что весь дворик я уже наизусть знаю, я вдруг натыкаюсь на что-то металлическое, тут же отзывающееся гулким звуком «бум»…
Только этого не хватало. Пальцы, вмиг ставшие влажными, сжимают в кармане палочку.
Где же этот тип?
По-моему, вот он. Чей-то силуэт смутно вырисовывается в свете тусклых фонарей Дрянн-аллеи. Подходит ближе.
- Эй, стой там! – я стараюсь говорить шепотом, который отчего-то больше похож на
шипение, чем на шепот Рема, который, собственно, я и пыталась изобразить.
- Ступефай! – может, выкрик и не был громким, но мне показалось, что он прогремел на всю округу. Скорее всего, это не так: вот я лежу в куче мусора, и почему-то никто не спешит прийти мне на помощь.
Это же Дрянн-аллея, Тонкс, напоминаю я себе. Если кто сюда и придет, так только с целью выпотрошить карманы у трупа, если, конечно, в этих карманах еще что-то останется. Ну уж нет, мы еще поборемся, все не может окончиться вот так глупо…
Незнакомец добавляет еще и Связывающее заклятие, и вот я уже укутана веревками словно коконом.
***
Лучше быть осторожной, чем потом жалеть. А что, если жалеть придется в обоих случаях?
И тут-то и происходит то, чего я вовсе не ждала от нападающего.
- Легилименс!
Нет, о, Мерлин, нет…резко, словно повязку с еще не до конца зажившей раны, с памяти срывают тонкую обертку, хранившую ее в неприкосновенности. Это мое, гиппогриф тебя задери, чертов ублюдок! Если это допрос, так почему не Круциатус?
Кажется, мне удалось сосредоточиться именно на этой мысли, и тот, кто пытался вторгнуться в мою память, понял – ему лучше катиться оттуда. В этом раунде победа за мной – надолго ли? И действительно, если этот фокус не прошел, не применит ли он Круциатус?
- Вам действительно хочется, чтобы я применил Круциатус, мисс Тонкс?
Я узнала голос. Тот же самый голос, который отчего-то всплыл в моей памяти, пока я была в комнате Рона. Голос Снейпа. Его отпечаток.
***
Голос убийцы, что бы там ни говорили те, кто еще продолжал верить Снейпу. Только не я. А вот Рем, похоже, верил.
Сегодня день открытий, Тонкс. Вернее, ночь открытий, ну а насчет нового дня обольщаться не стоит – едва ли ты его увидишь.
- Могу ли я попросить вас вернуться к своему обычному облику? Так как-то привычнее, что ли.
- Внешность легко подделать, - злобно шиплю я. – Как насчет оборотного зелья?
- О, я здесь уже больше часа, мисс, а вы ничего не пили.
Вот тебе моя обычная внешность. Доволен?
- Очень вам признателен, - он присаживается на корточки рядом со мной. – Теперь я вижу, что это действительно вы.
По его тону заметно, что даже гадости он говорит как-то очень устало.
Что, устал от своих собственных мерзких словечек, а, Снейп?
- Мисс Тонкс, я догадывался, что кто-то придется сюда вместо Люпина. Более того, я был практически уверен, что встречу здесь вас.
- Ч-ч-то с ним?
- Он жив, если вы об этом. Он у Грейбэка, там, где обитают сейчас верные ему оборотни. Люпин не сможет сам оттуда выбраться.
Оборотни Грейбэка? За прошедшую неделю люди из Ордена прочесали все известные им места обитания оборотней, потом и авроры подключились, когда Кингсли поднажал кое на кого. Безрезультатно.
- Где?
- Немного терпения, мисс Тонкс. Во время полнолуния мне лишь один раз удалось передать ему зелье. Все это время он был в лесу вместе с другими оборотнями, в том числе и с молодняком, который проходит обучение.
- Он кого-нибудь убил? Кого-то из магглов?
- Нет, мисс Тонкс, - с нажимом произносит он. – Насколько мне известно, нет.
Оказывается, лежать на холодной земле не так плохо. Все лучше, чем то, что ждет, когда вернешься домой и прочтешь утреннюю газету.
- Возьмите это, мисс Тонкс, - его рука ныряет в мой карман.
- Что это?
- Ни в коем случае не открывайте здесь. Я не рассчитываю на то, что у вас хорошая память, лучше будет, если это прочтут сразу несколько людей из Ордена. Через весьма короткое время записка самоуничтожится, а скопировать ее нельзя. Здесь сведения, как найти Люпина. А теперь позвольте покинуть вас. Прошу меня извинить, что оставляю вас лежать в этой куче мусора, но так я хоть буду уверен в том, что вы не пальнете мне в спину заклятием.
- Как насчет местной преступной мелочевки? Вот они обрадуются, когда увидят, что я здесь лежу,– с издевкой говорю я, лишь бы не молчать. Никакой уличной шпаны я не боюсь, пусть даже и валяюсь без движения.
- Неужели вы думаете, что я пришел сюда, не очистив квартал от нежелательных свидетелей? – он делает движение, чтобы встать на ноги, и тут на мои глаза наворачиваются запоздалые слезы.
Слезы облегчения : со мной ничего не случилось, а еще внезапно ясно обрисовавшаяся, хотя еще мгновение назад едва проступавшая сквозь туман, мыль о том , что , если в записке действительно ценная информация, то мы сможем найти Рема. И слезы от страха – я боюсь остаться одна в этом холоде, пусть это всего лишь сырой холод августовской ночи.
- Не плачьте, мисс Тонкс, - моих щек касаются холодные, чуточку шершавые пальцы, а затем – какая-то материя, очевидно, платок, и я начинаю самым позорным образом хлюпать носом. – Все будет в порядке с вашим…оборотнем, - говорит он таким тоном, словно знает – уж с ним-то самим точно все никогда не будет в порядке.
Снейп уходит. Наверное, собирается аппарировать где-то там, за углом.
Я не пойду за ним.
Пальцы левой руки, которую удалось немного высвободить из веревок, мертвой хваткой сжимают записку. Если на меня нападут грабители и пожелают ее отобрать, приняв за какую-нибудь ценную вещицу, на Дрянн-алле этой ночью прибавится трупов. Да только с чего бы это им принимать за ценную вещь (ценную для них, разумеется) клочок пергамента?
Эта мысль отчего-то кажется мне довольно забавной – впрочем, так со многими бывает, после того, как расплачешься, и не имеет значения, тысячу раз ты плакала за всю жизнь, или же не наберется и десятка.
***
В голове пусто, почти пусто – там бьется лишь одна мысль.
Подожди, Рем. Мы найдем тебя. Где бы ты ни был. Ты только подожди немного, хорошо? Чего бы от тебя ни добивались оборотни Грейбэка, они этого не получат.
Я не буду просто ждать, меряя шагами комнату – я отправлюсь искать тебя вместе с теми, кто на это осмелится.
Я не расскажу им то, что сообщил мне Снейп о полнолунии.
Рем, знаешь ли, я не раз за эти дни задавала себе вопрос: «Каким ты вернешься?»
И каждый раз ответ был один и тот же. Думаю, если ты мог слышать мои мысли, ты бы догадался, каким он был.
***
Снова кухня в «Норе», и непременное «как же мы волновались», «мы уже предполагали самое худшее», и так далее, и тому подобное. И снова чашка с чаем дрожит в руках, но уже не так сильно.
А все потому, что впервые за много лет у меня возникает стойкое ощущение – я все сделала правильно.
Чтобы не смотреть на громадную порцию пудинга в своей тарелке, я бездумно гляжу в окно. За окном – только чернота, поэтому мой взгляд невольно цепляется за мое собственное отражение в оконном стекле. Этого не может быть, не может…
Не веря свои глазам, я опускаю взгляд, затем провожу рукой по волосам. Волосы сильно отросли, они черные, словно смазанные жиром.
«Каким ты вернешься, Рем?» – спрашивала я сотни раз за эту неделю, все время получая один и тот же ответ.
Но у меня пока нет ответа на вопрос, какой же буду я сама, когда ты вернешься.
- fin-
