Глава 3— Может, нам просто сходить на свидание? Ну знаешь, мы давно не были вдвоём… Эй, ты меня слушаешь вообще?
И тут в развалившегося на кровати Сириуса прилетела подушка. Он успел перехватить её и запустить обратно — в Джеймса. Тот отточенным движением схватил «снаряд» и сердито уставился на Сириуса.
— Да слушаю я тебя, слушаю. Причём не первый день, — проворчал Сириус, машинально поправляя под собой покрывало. — Не понимаю только, почему ты говоришь это мне, а не своей девушке. Серьёзно, Сохатый, хватит ныть.
Джеймс, конечно, надулся. Заявил гордо:
— Ничего я не ною.
И с этими словами потянулся к тумбочке за любимым снитчем — всё-таки странно, что он не ловец, с его страстью к этому маленькому шарику.
Сириус не хотел доводить дело до ссоры, но эти многодневные стенания порядком его достали. С тех пор как Лунатик и Медоуз обнаружили надпись-угрозу в том коридоре — Сириус был уверен, что Медоуз сама же её там и оставила, но Лунатик почему-то вспылил, услышав эту версию — Лили точно сошла с ума. Нет, разумеется, весь Хогвартс пару дней стоял на ушах, Сириус и сам спустил с лестницы идиота-Крауча (тот вообще был той ещё молью и вряд ли имел связь с Пожирателями — с таким-то папашей, но Сириус посчитал, что профилактика лишней не будет). Но дни шли, ничего особенного не происходило, маглорождённые были в целости и сохранности, и все как-то успокоились — кроме Лили.
Она дежурила чуть ли не каждую ночь, хотя это вроде было не по правилам, следила за всеми гриффиндорцами и пару раз наорала на них с Джеймсом, когда они решили проскочить на кухню после отбоя. Пришлось тогда сказать, что они «вообще-то чистокровные, так что всё в порядке». Но Лили почему-то только ещё больше разозлилась. Джеймс тоже вспылил и целый день не разговаривал с Сириусом. А когда они всё же помирились, принялся ныть.
Сириус целыми днями слушал песню о том, как Лили устаёт, берёт на себя слишком много, чересчур переживает, мучается из-за чего, о чём не рассказывает Джеймсу… Лунатик и Хвост тоже страдали, но не так сильно. Лунатик вечно выполнял поручения Лили, а Хвост, наверняка, был счастлив, что ему кто-то изливает душу. Сириус в этом не сомневался.
И вот сегодня Сириус решил положить этому конец. Если Лили — железная, и хочет умереть, взвалив на себя ответственность за всё происходящее в Хогвартсе, это всё-таки её проблема. Но Джеймса она с собой не утянет — Сириус ей не позволит.
Не обращая внимания на взгляды, которые кидал на него Джеймс (полные осуждения и тоски), Сириус поднялся с кровати и вышел из комнаты. Прокляв основателей Хогвартса за то, что они заблокировали дортуары девушек, он оглядел гостиную и тут же заметил Алису. Насколько Сириус знал, они с Лили жили вместе.
Сириус тут же подошёл к ней. Алиса сидела около камина и читала что-то — кажется, учебник по зельям. Вот же скука.
— Привет… Алиса, выполнишь мою просьбу?
Она подняла на него глаза — большие карие — и робко улыбнулась.
— Какую?
Сириус наклонился к ней:
— Позови Лили, если она в комнате. Очень хочу с ней поговорить.
Алиса задумалась на секунду, но потом кивнула.
— Спасибо, ты прекрасна, — Сириус подмигнул ей.
Его собеседница смутилась и, чуть не выронив книгу («Да ты бы оставила её мне», — хотел сказать Сириус, но не успел), проскользнула мимо него по лестнице вверх.
Уже через несколько минут она вышла вместе с Лили — судя по виду последней, она только проснулась.
«Как не свалиться среди дня, если ты столько времени на ногах», — подумал Сириус, вглядываясь в помятое об подушку лицо Лили. Выглядела она так себе — синяки под глазами, видно, только что соскочивший огромный прыщ на лбу да ещё и волосы торчали в разные стороны. И когда он увидел её — такую измученную — раздражение, копившееся все эти дни, куда-то исчезло.
Сириус понял, почувствовал, а, может, вспомнил просто: она была хорошей — Лили, и Джеймс без неё не мог, так что всё остальное не имело значения.
— Что случилось, Сириус? — Лили потёрла левый глаз, видимо, всё ещё пытаясь проснуться.
Он улыбнулся и, протянув руку, пригладил её волосы — милая, взявшая на себя так много девочка. Лили одарила его удивлённым взглядом. Сириус улыбнулся и огляделся — Алиса уже отошла в другой угол и, кажется, к ней подсел Фрэнк. Значит, никто их не слушает.
— Джеймс совсем скис, — без обиняков сказал он. — И, честно говоря, ты тоже.
Лили приоткрыла рот, видно, хотела сказать, что он обнаглевший идиот. Потом почему-то передумала, захлопала ресницами:
— Ну я… э… что правда?
— Да, — кивнул Сириус и приобнял Лили за плечи. — Надо поговорить.
И она согласилась.
***
Когда Сириус вправлял мозги Лили — про себя он именно так называл эту акцию — он никак не мог подумать, что всё приведёт к этому.
«Если бы знал, не вмешивался, — сердито подумал он. — И я что похож на почтовую сову?»
Он снова покосился на жёлтую коробку, которая лежала на углу стола. Пару минут назад Джеймс оставил её там, хлопнул Сириуса по плечу и сбежал с Лили.
«На свидание, которое не состоялось бы, не будь я таким замечательным человеком».
А Сириусу осталась посылка, которую нужно было передать Маккиннон с Хаффлпаффа — этой подружке Хвоста, почему-то не способной дойти до больничного крыла, где сейчас валялся Питер.
«Мать Хвоста просила его передать посылку Маккиннон, а он-то пока никуда дойти не может. Я забрал её и сам бы отнёс, но иначе у нас с Лили останется меньше времени. Выручишь?»
И Лунатик, конечно, не мог, потому что, видите ли, как раз сейчас засел за эссе по истории магии. И сдался ему этот бесполезный предмет.
Сириус вздохнул, потом ещё раз посмотрел на дурацкую коробку, поднялся, взял её в руки и вышел из комнаты. В гостиной он толкнул сидящего на кресле Лунатика — так, для проформы — и, выйдя, направился к хаффлпаффским владениям. Они находились рядом с кухней, поэтому Сириус хорошо знал дорогу.
У портрета пухлого мужчины с большими усами Сириус остановился. К счастью, буквально через несколько секунд картина отодвинулась, и Сириус увидел парочку девочек-первокурсниц. Одна из них согласилась позвать Маккиннон.
Он прислонился к стене и разглядывал жёлтую коробку, которую держал перед собой. Она была довольно увесистой. И чего это мать Хвоста решила передать Маккиннон — кучу банок?
Маккиннон появилась вечность спустя. Сириус уже думал кинуть коробку у портрета и уйти, когда она изволила выйти. Тряхнула светлыми — даже слишком — волосами и сказала:
— Оу, Блэк, вот кого не ожидала увидеть.
Сириус внимательно посмотрел на неё. Вспомнил, что кажется, раньше волосы у Маккиннон были гораздо длиннее. Хотя к делу это не относилось.
Он сунул ей в руки коробку:
— Вот, держи. Мать Хвоста хотела тебе передать.
Она приподняла брови и обхватила руками коробку:
— Хвоста? Питера?
Сириус кивнул. Он вечно забывал, что не стоит использовать прозвища в разговоре с посторонними.
— А почему Питер сам не принёс? — спросила Маккиннон. — Опять небось отдувается за вас с Поттером.
От такой наглости Сириус даже потерял дар речи. Когда драгоценная способность вернулась к нему, он выдавил из себя:
— Что? Отдувается? Это он сам тебе сказал?
Маккиннон не ответила, только скрестила руки на груди и повторила свой вопрос:
— Так, где Питер?
Сириус откинул упавшую на лицу прядь.
— Да в больничном крыле твой ненаглядный.
Маккиннон сдвинула брови:
— В больничном крыле?
— Значит, всё же «ненаглядный»? Не будешь спорить?
Она отчеканила:
— Да. Я обожаю Питера.
И с этими словами исчезла за картиной.
— Эй, а поблагодарить, значит, не надо, да?!
Сириус стукнул кулаком о стену и мужчина на портрете укоризненно покачал головой:
— Вот молодёжь пошла, совсем никаких манер нет.
«Да откуда им взяться в таком обществе».
Он ещё немного постоял у портрета, а потом развернулся и, подумав, пошёл к главному выходу. Хотелось немного проветриться.
«И что за чушь эта Маккиннон говорила про то, что Хвост отдувается за нас, что он ей наплёл, — Сириус преодолел лестницу и оказался на поляне. — И неужели она действительно на него запала. Бред какой-то».
Сириус покачал головой — кто вообще разберёт этих девушек. Может, она жалеет Хвоста, а он ноет у неё на плече про свою несчастную жизнь. Гадость какая.
Он скривился — в любом случае его это не касалось. Пусть сами разбираются.
«Посылки свои пусть тоже сам передаёт», — заявил Сириус невидимому собеседнику и, оглянувшись, усмехнулся. В двух метрах от него, под деревом сидел Нюниус и что-то писал в книге — это могло быть интересно.
***
Когда Северус работал над новым заклинанием, то полностью отключался, не замечал ничего вокруг. Он сотни раз обещал себе, что будет заниматься чем-то подобным только в безопасном месте вроде своей комнаты и исключительно в одиночестве, но снова увлекался.
Он в очередной раз обозвал себя идиотом и неудачником, когда, оторвавшись от новой формулы, поднял глаза и увидел перед собой Блэка. Конечно, этот придурок взмахнул палочкой и завладел его книгой и волшебной палочкой, прежде чем Северус успел что-то сделать.
Северус смачно выругался — там были все его последние наработки: прекрасная улучшенная сектусемпра, и заклинание, которому он ещё не дал название — вызывающее внутреннее кровотечение, и столько разных находок.
Северус сделал шаг к Блэку, хотя знал, что это бесполезно. Блэк коротко хохотнул:
— Что хочешь назад свою темномагическую книжку, а?
Он был чем-то взбешён Блэк — ещё до того, как пришёл сюда. Глаза у него нехорошо поблёскивали, и волосы он откидывал назад в этой своей особой истеричной манере. Как же Северус её ненавидел. И всё же интересно, кто его разозлил, и почему страдает из-за этого он — Северус?
«Потому что фортуна никогда не принимает мою сторону».
— Ты будто ребёнок, Блэк, такой же тупой и шутки у тебя…
— Что? — протянул тот. — Однообразные? Ну я хотя бы моюсь.
— Я же говорю… — начал Северус, но тут его, конечно, сбили с ног.
Хоть в воздух не подняли. Северуса до сих пор трясло при мысли, что благодаря идиоту Поттеру «левикорпус» выучил весь Хогвартс.
«Но началось всё, конечно, не с него, а с…»
И лёжа на земле, безуспешно пытаясь подняться — палочка Блэка всё ещё была наставлена на него — Северус выплюнул:
— И что миссис Поттер не отругает тебя за такое поведение? А сам благодетель?
Блэк что-то пробурчал, но вряд ли ему от этих слов было больнее, чем самому Северусу. Тот будто в кровоточащей ране поковырялся.
Он пытался понять, что ещё может выкинуть Блэк. Ну не убьёт же он его, в конце концов. Северус смотрел на книгу, которую тот откинул в сторону — вот же гавнюк, небось не прочитал ни строчки в жизни, а уж про изобретение заклинаний и говорить нечего, — на свою палочку. Как бы до них добраться…
Северус не успел ничего придумать — трудно соображать, когда над тобой навис Блэк с этой его перекошенной мордой — раздался крик:
— Ты что творишь? Блэк?
Северус не знал, кто это надрывается, но голос был женский. Наверное, кто-то из старост, хорошо хоть не Лили. Уже через несколько секунд он увидел перед собой девушку, хаффлпаффку, они не раз пересекались в большом зале, да и на занятиях вроде, но Северус не мог вспомнить её имени.
Девушка подала ему руку, но Северус её не принял. Чары перестали давить ему на грудь, и он сам смог подняться.
Блэк усмехнулся:
— Вот видишь, Вэнс, ты ему помогаешь, а он даже до тебя дотронуться не хочет, потому что он мерзкий пожирательский выродок…
— Заткнись, Блэк.
Она даже не взглянула в его сторону — вся такая строгая, прямая. Точно староста.
И тут Северус вспомнил, как Барти кинул однажды: «Да даже среди старост есть грязнокровки, вот та же Вэнс — мне с ней дежурить приходится, такая стерва».
— Всё в порядке? — тем временем поинтересовалась Вэнс.
Северус сдержанно кивнул, выхватил у Блэка свою палочку, подобрал книгу и пошел прочь. Он успел услышать, как Вэнс сказала не терпящим возражения тоном:
— Минус десять очков Гриффиндору, и сейчас мы пойдём к профессору Макгонагалл, я уверена, что тебя ждёт наказание.
Блэк возмущался. Северус не слышал, что конкретно он говорил, но мог предположить — про пожирателей, про свою мнимую невиновность. Блэк был гадом, однако кое-что он, видно, всё-таки понимал: не стоило забывать про ту надпись на стене. Грязнокровке Вэнс и вовсе стоило упаковать сумки и свалить отсюда.
Северус мог поклясться в этом — в конце концов, он был одним из авторов предупреждения.
И перешагивая порог гостиной, он думал о вечернем собрании и о том, что пора переходить к более-менее решительным действиям. Конечно, о глобальных вещах речь пока не идёт, но нужно было их запугать. Наверняка, Тёмному Лорду бы это понравилось.
Да страх… страх — это то, что им нужно. Уцепившись за новую идею, Северус улыбнулся.
— Ты так счастлив, потому что извалялся в земле? — спросила появившаяся прямо перед ним Медоуз.
Северус проигнорировал её и пошёл в комнату — он, конечно, ненавидел всю эту тупую возню, но мантию стоило хотя бы немного почистить.
