Странник[Jony - странник]
(cover)
______________________________________
Я не ангел, я не бес,
Я усталый странник.
Я вернулся, я воскрес
И в дом твой постучал.
Из последних сил я аппарировал к дому единственного человека, которому мог всецело доверять.
Мои силы были на исходе, как и мои нервы, и эмоциональное состояние.
В последнее время я заметил у себя частые перепады настроения. И они всегда чередуются.
Сначала мне хорошо, хочет быть добрым и нести людям только лучше. Мне хотелось быть хоть чем то полезным. Не идеологии чистоты крови, а действительно полезным. Я бы пожертвовал все деньги семьи на помощь больным, к примеру.
Потом мне внезапно становилось грустно. Хотелось спрятаться от всего этого проклятого мира в каком-нибудь укромном месте. Спрятаться от Лорда, матери и бесконечной войны. Хотелось сидеть в уютной гостиной, слушать бессмертную классику и под стаканчик хорошего огневиски смотреть в окно. На нескончаемый дождь, который оставлял после себя лишь уныние и отчаяние...
Иногда мне было все безразлично. На душе была приятная меланхолия, благодаря которой на все было откровенно плевать. Мне было безразлично на приказы Лорда, вечные рейды и битвы против ублюдков из Министерства и Ордена Феникса... Я свободно лежал на сырой траве и смотрел на бескрайние просторы звёздного неба.
В звездах я видел картины, битвы, зверей и персонажей из детских сказок, которые все моё детсво читала Нарцисса... И все это видел только я один. Это был мой мир, в котором я был совершенно свободен и волен делать что захочется. Не было этой войны, дурацкого клейма и чистоты крови. В моём мире были все равны, потому как единственным человеком там был я.
Редкие минуты радости стали самыми желанными в моей бесконечной игре, которая носила громкое и устрашающее название «жизнь». В эти минуты я шутил и смеялся. Я был честен, добродушен и открыт для всего остального мира. Не было надменной маски аристократа, не было пафоса и высокомерного Пожирателя Смерти. Был только настоящий Я. Настоящий Регулус Арктурус Блэк.
Чаще всего у меня возникали обычные признаки депрессии. Уныние и отчаяние овладевали моей душой. Мои мысли уносились далеко, в них я видел всю четность войны, падение мира, когда к власти придёт один из двух кукловодов. И не важно, Дамблдор это, или всё же Лорд. В такие моменты я пил, был агрессивен и говорил в основном исключительной желчью, которую переваривала лишь она одна...
Именно к порогу её дома я аппарировал.
Недавно была очередная бойня с пешками Дамблдора и подхалимами Министерства. Кровавая баня, в которой выжили лишь еденицы. Каждый там потерял то или иное. Кто глаз, руку, ногу или свою жизнь.
Лично мне показалось, что я потерял частицу себя. Будто кусок моей бесценной души был небрежно и с явным садизмом вырван. Именно в этом клочке было все-то, что заставляло меня верить, что все это не зря.
Бесконечное пролитие крови, которая не стоит даже гроша. Отнятие чужих бесценных жизней, которые могли привести в этот мир новую жизнь. Сделать новое поколение лучше и куда гуманнее, нежели это...
Моя чёрная мантия была сплошь пропитана алой кровью. Балахон был порван во множеств мест, моя левая нога была сломана, правая рука безжизненно повисла, будто с её помощью больше никогда не будут колдовать. Правый глаз давно заплыл, нос и нижняя губа разбиты и из них сочилась кровь. Чёрные и некогда ухоженные волосы спутались, напоминая воронье гнездо.
Я не был похож на аристократа, человека происходившего из древнего и уважаемого дома. Я был обычным магловским бродягой, который заблудился в потоках лжи и лицимерия. Был сражён в битве двух гигантов, которые умело при помощи своих слуг простилали свой путь под лучшее и желаемое место под солнцем.
И вот я уже стою у дверей её дома. Для неё я давно умер, но в душе я глубоко верил, что всё ещё что-то для неё значу. Она была моим маяком, лучиком света и идеалом, за которое действительно стоило сражаться. Как жаль, что мы были на стороне двух разных баррикад.
Я испустил долгий и тяжёлый вздох. Моё тело подкашивало, мир был размытым, а сломанная нога глухой болью отдавалась, даже когда я просто стоял. Я сомневался, что в моём нынешнем состоянии меня узнают или просто выслушают, прежде чем прогонят.
Собрав все свои силы и те остатки гриффиндорского мужества и преданности, которые я всецело пытался искоренить, я кулаком постучал в дверь.
Ты открыла очи мне
Сонным утром ранним,
Прислонился я к стене
И шёпотом сказал:
Ты действительно открыла. Я явно поднял тебя с кровати, на что указывал заспанный вид и милая розовая пижама, поверх которой ты накинула лёгкую мантию. Несмотря на ранний час и внезапный подъем, ты была решительна дать отпор в случае нападения.
Я лишь искренне улыбнулся, когда кончик твоей тонкой и изящной палочки прислонился к моему горлу. Да, в моём нынешнем состоянии улыбка больше походила на оскал или улыбку психически больного идиота. Но это была искренняя улыбка от радости нашей встречи. Я был рад, что вновь увидел тебя.
Сначала в твоих глазах читалась решимость убить, сдать Дамблдору или Министерству... Потом твои карие омуты, в которых мне всегда хотелось утонуть, расширились, когда ты наконец-то узнала меня. Всего через мгновение ты отшатнулась.
О да, это был я. Некогда самовлюблённый кретин, который верил в Лорда, чистоту крови и полный решимости сражаться за Тьму... Это был я, уставший и сломленный юноша, который желал только покоя, лечения и спокойной жизни.
- Реджи, - одними губами прошептала ты, всё ещё потрясённая моим визитом.
Я небрежно прислонился к стене, чтобы иметь хоть какую-то опору. На моём изувеченном лице до сих пор читалась та радость, а с лица никак не хотела слезать эта дурацкая улыбка.
- Марлин, - тихо, бережно и трепетно, не взирая на боль, ответил я.
Ты лишь вяло кивнула, жадно рассматривая нового меня. В твоём взгляде были только сожаление и грусть. В твоих карих омутах не было и капли того презрения или отвращения, которое чувствовали остальные по отношению ко мне.
С моей же стороны, ты стала ещё красивее. Твои мягкие черты лица стали ещё краше, светлая кожа стала ещё нежнее, рыжие волосы блестели как никогда, а тело стало ещё более желанее, как никогда. Вот только в карих глазах, в которых прежде было то веселье и задор, которое ты чувствовала только когда была со мной, остались позади.
При других обстоятельствах ты бы обязательно стала следующей миссис Блэк, МакКиннон...
- Рад снова тебя видеть, - смог выдавить я из себя. - С момента нашей последней встречи ты стала только краше.
- Чего не скажешь о тебе, - не обдумывая, ответила ты.
Я вновь улыбнулся. Как же я любил твои едкие и необдуманные ответы, после которых ты обязательно краснела. При смущение ты становилась только милее...
Я непроизвольно закашлялся, практически согнувшись пополам. Кровь. Кашель с кровью следовало ожидать, особенно после моих то травм.
Дай мне
С дороги
Вдоволь напиться,
Чистой
Водицы
Дай мне, дай.
- Мерлин, Реджи, тебе нужна помощь, - быстро запричитала ты.
В твоих глазах были боль и страх. За меня. На душе невольно стало светлее и теплее. Как же быстро ты забыла нашу последнюю встречу, Марлин...
- Просто дай мне воды, - смог сказать я. - Я...
- Тебе что, совсем эти Пожиратели мозги выбили, - разгневалась ты и, несмотря на мои протесты, затолкала меня в дом.
Тирада, которая сопровождала каждый твой удар чтобы я быстрее шёл, отдавался глухой болью во всем теле. Как назло, ты била именно в те места, где были или будут синяки, и где я получил другие, внутренние травмы.
Твоё ворчание и причитание напомнило мне о днях, когда я по своей собственной глупости вступал в конфронтацию с гриффиндорцами. Это были счастливые, пусть и слегка занудные, немного болезненные воспоминания.
Мне захотелось рассмеяться, но я вовремя смог сдержать себя. Смех, граничащий с истерическим, но от того не менее искренний. Все-таки в слухах о том, что у Блэков было своё безумие, была доля правды.
Вскоре я уже оказался на дорогом диване в твоей небольшой гостиной. Я наблюдал, как ты быстро мечешься по кухне, собирая нужные пузырьки и склянки с разноцветной бурдой внутри.
Вскоре ты подошла ко мне вновь, поставив пузырьки с зельями на кофейный столик.
- Не двигайся, - строгим и властным тоном приказала ты.
Эти слова не были похожи с приказами Лорда. Ты была мягче и приказывала, чтобы сделать добро мне, когда Лорд приказывал только для своей выгоды. Мне просто захотелось повиноваться.
Мерлин, как можно сравнить тебя и это чудовище?! Всё равно что сравнивать бриллиант и стекло!
При очередной мысли о Лорде, на душе стало мрачно. Всего несколько дней назад этот ублюдок одолжил у меня эльфа. Я отдал ему своего верного слугу Кричера, который вернулся полуживой.
Рассказы моего домовика были жуткими, что мне приходилось даже проверять его на ментальные закладки. Гнев и ярость охватили меня, когда я удостоверился в его словах. Я был готов в ту же секунду кинуться в бой с Лордом, только чтобы умереть.
Благо часть от моего холодного рассудка ещё осталась прежней, поэтому вместо гнева и ярости пришло подозрение.
Я уже давно подозревал, что психика Лорда была нарушена. Мои подозрения по поводу множества тёмных ритуалов и предметов витали в моей голове. В частности о крестраже.
Я только убедился в этом, когда по словам Кричера: «Медальон Тёмного Лорда был живым! Медальон Тёмного Лорда разговаривал со старым Кричером! Медальон пытался овладеть разумом Кричера!»
Кидаться в пещеру, в которой спрятан сам крестраж и не считая множество ловушек, я не хотел. Вот несколько дней я варил зелья здравого рассудка и другие. Я достану и уничтожу крестраж!
Я зашипел от боли, когда сустав правой руки встал на место. Неприятный, но отрезвляющий опыт.
- Сейчас будет ещё больнее, - предупредила ты.
Я молча кивнул, сжал челюсть и приготовился. При помощи неизвестного мне заклинания, мой глаз вновь стал нормальным и видящим. Только весь процесс сопровождало раздражающее и болезненное покалывание.
Ты несколько долгих мгновений критично осматривала меня. После ты поводила кончиком палочки по всему моему телу. Удовлетворённо кивнув, ты взяла со столика один флакон и протянула мне.
- Выпей, - просто сказала ты и указала на ещё четыре таких-же маленьких флакончика. - Тебя ждут ещё зелья.
Я совершенно по-варварски зубами откупорил пробку и одним глотком выпил содержимое. Неприятный вкус и вязкую субстанцию я бы узнал из тысячи. Костерост никогда не был приятным на вкус, но являлся эффективным средством при сломанных костях. Для моей ноги самое нужное, в данный момент.
После меня ждало ещё несколько зелий. Среди них были кровевостанавливающие, силовостанавливающее и проясняющее разум. Ты даже позаботилась о моих нервах, дав мне успокоительное, в котором я совершенно не нуждался.
Ты расскажи мне
Про счастье былое
И уложи спать
Рядом с собою.
Несколько минут мы просто молчали. Ты, наверное, не могла подобрать слов. Я же просто любовался красотой твоих волос, тела и глаз...
В тебе боролись протеречивые чувства по отношению ко мне. Любовь и ненависть. Страх и презрение. Печаль и радость... Целый круговорот, в котором я с каждой минутой тонул все глубже и глубже...
- Сколько мы не виделись, - тихо сказала ты.
- Год, - ответил я. - С тех пор как я бросил Хогвартс, мы больше не виделись.
- Наша последняя встреча не была слишком приятной, - поморщилась ты.
Я мог лишь кивнуть.
Последняя встреча была самой ужасной. Я был ослеплён верой в Лорда до такой степени, что был готов бросить учёбу, чтобы служить и сражаться за него. Я пытался навязать тебе свою идеологию. Пытался уговорить бежать вместе со мной...
Но ты меня не послушала. Ты твёрдо верила и держалась за свои взгляды, даже не пытаясь понять или принять мои. Я отчётливо помню ту пощёчину, твои гневные слова, в которых ты проклинала меня...
Тогда я был настолько глуп и слеп, что искренне обиделся, даже в какой-то степени возненавидел тебя... Но теперь я восхищаюсь тобой. Твоей стойкостью и преданностью своим идеалам, которые не смог сломать даже я.
Мы оба смотрели друг на друга, не отрывая взгляд и стараясь даже не моргать.
- Ты помнишь нашу первую встречу, - с блаженной улыбкой спросил я.
Я помнил эту встречу как вчера.
Я на третьем курсе после очередного урока защиты с гриффиндорцами гулял по безлюдным коридорам замка, исследуя давно забытые и брошенные комнаты. Эти пыльные, грязные и безлюдные места всегда нравились мне.
Я считал и до сих пор их считаю это загадкой, которую следует разгадать. Или страницами давно забытой истории, повествующей о прежних временах, быту и жизни людей в ту или иную эпоху. Забытые предметы были моей слабостью.
Взять только серебрянную магловскую монету тринадцатого века, которую я нашёл в давно брошенной аудитории в подземелье. Мне было плевать, что монета была сделана и использовалась маглами. Это история эпохи, когда волшебники открыто контактировали с маглами. Их восхваляли и считали чуть ли не богами. Не то что сейчас...
Как жаль, что историю магии ведёт этот чертов Биннс! Благодаря библиотеке я узнал об истории куда больше, чем за все шесть лет моей учёбы в Хогвартсе!
Из-за моей нелюдимости, манией иследования чего-то неизвестного, меня сторонились все остальные слизеринцы. Меня считали чудаком и твердили, что семейное безумие уже дошло и до меня. Из-за этого друзей я так и не нашёл, если не считать той короткой дружбы с Фицроем Яксли на шестом курсе.
В один из таких обычных дней я вновь гулял по замку. В моей сумке уже лежала старая, давно потрёпанная и неизвестная мне книга и записанный прыткопишущим пером разговор между мной и человеком с давно забытого и потрескавшегося портрета.
Зайдя в одну из дверей, я замер.
Комната была до жути пыльной, заросшей паутиной и только своим видом отгоняющей все живое. Я зашёл достаточно далеко, что даже пол в коридоре был настолько пыльным, что единственным отпечаткам обуви было по несколько десятков лет.
Вот только посреди этого бардака стояла ты. Милая и умная чистокровная рейвенкловка с моего курса, блистающая знаниями практически на каждом уроке. Ты незамысловатыми движениями палочки пыталась убрать всю пыль и хоть как-то привести это место в порядок.
Ты тогда заметила меня не сразу. Лишь когда несколько свитков выпало из моей открытой сумки, стало известно и понятно, что в этом коридоре есть другой человек. Тогда ты мне помогла все это собрать. В процессе завязался наш первый в жизни диалог. Неловкий и детский, который я никогда не забуду.
Когда я вновь вернулся в реальность, ты уже сидела рядом со мной. У тебя был мечтательный вид. Ты вспоминала ту же историю, только со своей точки зрения.
Годы странствий и разлук
Нас с тобой венчали.
Я к тебе сквозь тыщи вьюг
Пришёл в конце пути.
Как же мне дороги те времена.
После того разговора мы столкнулись с тобой ещё несколько раз. Опять в пустых и безлюдных аудиториях.
После четвёртой встречи, мы впервые надолго остались в одной из комнат вдвоём. Разговор, в котором мы впервые действительно хоть что-то узнали друг о друге. О своих увлечениях, мечтах... Половину я тогда наврал, хотя даже сейчас нисколько этого не стыжусь.
После этого разговора появилась тонкая, практически незаметная ниточка дружбы, которая росла с каждым разговором и совместным уроком, когда мы сидели вместе.
Со временем дружба переросла в привязанность, только лишь к середине шестого курса в настоящую любовь.
Тот неловкий, даже случайный, но от того не менее желанный и нежный первый поцелуй, я буду помнить вечно. Ты тогда споткнулась и, падая, прихватила с собой меня. Мы лежали посреди пустого коридора, наши лица были так близко друг от друга, что мы оба не удержались...
Если бы не Лорд, не Дамблдор и не эта чертова война, то ты бы тогда точно была моя. Хотя почему была бы? С того поцелуя ты уже была моей, верной и любимой Марлин, которую я любил и искренне дорожил.
Даже мои родители были не против этого союза. Ты же чистокровная, красивая и умная девица из древнего и уважаемого дома, так почему бы и нет? О, почему твои родители не выбрали тогда нейтралитет? Поддержав Дамблдора, твои родители поставили крест на наших открытых и официальных отношениях...
Да почему я виню только их?! Мои тоже были хороши!
И после всего этого я тебя бросил? Признаюсь и каюсь, был глуп и ослеплён верой в Лорда...
И вот, спустя год мы вновь вместе. Я смотрю на тебя, а на душе тоскливо.
Сколько ты пережила
Горя и печали,
Не таи на сердце зла
И путника прости.
Сколько ты пережила за это время? Сколько ты плакала и проклинала все и всех? Сколько всего этого ты пережила, чтобы вступить в такую организацию, как Одрен Дамблдора?
- Прости, Марлин, - тихо, но уверенно и искренне прошептал я. - Прости меня, тогдашнего инфантильного и самовлюблённого дурака, который считался только с собою и плевал на всех. Не таи на меня зла, я пришёл к тебе. Я скучал и переживал за тебя. Прости, я...
Моя исповедь закончилась, даже не успев толком начаться.
Вместо того, чтобы слушать мои бормотания, ты прижалась ко мне. Я всё ещё был в грязной и пропитанной кровью мантии, а ты в чистой пижаме, но это тебя не остановило. Твои прекрасные руки обвили мою шею, глаза были закрыты, а губы полуоткрыты, когда ты притянула меня ради обжигающего поцелуя.
Ты села ко мне на колени. Я нежно, но крепко обнял тебя, ещё сильнее прижимая к себе и углубляя поцелуй. Твои тонкие и нежные пальцы играли с моими влажными и спутанными чёрными волосами.
Этот поцелуй был страстным, долгим и желанным. В нём был голод, но в тоже время ни грамма похоти. Поцелуй длился долго, пока нам обоим не понадобился воздух.
Отстранившись, мы оба столкнулись лбами и открыли глаза, тяжело дыша.
В твоих карих омутах я видел только любовь, тоску и надежду на лучшее.
Наш тихий, ели слышный разговор, в котором мы делились своими переживаниями, секретами и невзгодами; редкой радостью, мыслями и планами, останется в моей памяти навсегда.
Ты расскажи мне
Про счастье былое
И уложи спать
Рядом с собою.
- Я вернусь, Марлин, правда вернусь, - тихо и трепетно прошептал я тебе на ушко. - Я вернусь и мы убежим от этой войны, от Дамблдора и Волдеморта. Я обещаю тебе.
Я отстранился и посмотрел тебе прямо в глаза.
- Я вернусь, обещаю. Мне осталось закончить всего одно дело.
