Глава 1Остановившись у зеркала, Гарри в который раз расправил складки на школьной мантии, ища способ задержаться подольше. Он не трусил, совсем нет, ещё пару дней назад активно настаивал на сегодняшнем выходе, но теперь покидать комнату совершенно не хотелось.
— Гарри, ты готов?
— Да, пап, иду.
Когда Гарри всё-таки спустился на первый этаж, отец уже ждал в прихожей. Как всегда, пугающе строгий в неизменном чёрном сюртуке и чёрной мантии, сколотой у ворота фибулой с министерским знаком отличия, он пристально оглядел Гарри с ног до головы и достал палочку.
— Если не хочешь, мы можем не идти. Форма есть, ингредиенты тоже, а учебники закажем совиной почтой.
Гарри, которому только что тщательно почистили заклинанием мантию и поправили воротник, отрицательно помотал головой.
— Нет. Это ведь традиция, там все будут. И ты, пап, ты должен показаться.
Его враньё было шито белыми нитками, хотя бы потому что Северус Снейп терпеть не мог всевозможные сборища, в том числе толкотню Косой аллеи, когда школьники и их родители отправлялись за покупками. Ещё отец на дух не переносил ложь, но что-то подсказывало Гарри, что конкретно за этот обман его не отчитают. Всё-таки главной причиной их появления сегодня на Косой аллее был Мальчик-Который-Выжил, а говорить о нём обоим было... нет, не тяжело — неприятно.
Отец аппарировал их на специальную площадку возле «Гринготтса», непривычно пустую для этого времени дня. Впрочем, гомон толпы и шум множества ног невдалеке тут же дали ответ: все уже прибыли и теперь прогуливались по улочке в нетерпеливом ожидании. Гарри немного заробел: он понимал, что волшебников будет много, но не думал, что настолько. Прошлогодняя истерия, когда любой торговец, узнав его фамилию, приходил в неописуемый восторг, тряс руку, благодарил и порывался отдать свой товар практически бесплатно, вряд ли повторится, и слава Мерлину, но было всё-таки немного обидно. Гарри тоже Поттер, сын Джеймса и Лили Поттеров, погибших в борьбе с Волдемортом, а никто об этом не знал, кроме папы и нескольких посвящённых магов. Хотя папа всегда твердил, что для них обоих так лучше, и Гарри ему верил, только иногда нет-нет, а расстраивался, как сегодня, самую малость. Отец потому и предлагал пойти за школьными принадлежностями в другой день, однако Гарри хотел увидеть брата, даже если и издали, и одним глазком. До школы оставался месяц, и нужно было понять, как относиться к Джеймсу.
Влиться в толпу покупателей и просто зевак получилось легко. Маги расступались перед отцом, куда бы он ни пошёл, а Гарри старался держаться рядом, помня, как в прошлый раз случайно отстал, а потом не мог отделаться от нескольких зевак. Волшебники и волшебницы разбились по небольшим группам и негромко переговаривались между собой. На витрины магазинов и лавок они посматривали редко и то из чувства приличия. Школьники курса второго-третьего сновали между ними словно квоффлы, старшие ребята же вовсю подражали взрослым. Гарри увидел много знакомых лиц: мелькнули младший Уизли, Паркинсон с семьёй, Падма и Парвати, Финниган, Невилл, который точно так же пытался не отставать от своей бабушки, как Гарри от отца. Где-то совсем рядом раздавался голос Грейнджер, которую Гарри терпеть не мог за то, что она заучивала книги наизусть, практически не анализируя, и в домашних заданиях и контрольных вываливала кучу нужной и ненужной информации. А ещё странная девочка стремилась всех поучать и проверять работы даже у них, Рейвенкло. Профессорам, однако, такой подход почему-то нравился: та же МакКошка не раз ставила Грейнджер в пример остальным и её эссе оценивала исключительно на «Превосходно». Гарри обижался, получая за свои старания не больше «Выше ожидаемого», а потом ещё и отбивался от девчонки, которая вознамерилась взять над ним шефство. Пыл Грейнджер не остудил даже факт, что Гарри — вовсе не тот самый Поттер, который победил Волдеморта; маглорождённая девочка была согласна и на однофамильца. На каникулах отец подробно и обстоятельно объяснил ему причины её интереса, и поводов избегать Грейнджер у Гарри стало в два раза больше. Одна надежда, что раз в этом году в Хогвартс поступит сам Мальчик-Который-Выжил, девочка переключится на него.
— Аптеку и магазин Малкин пропускаем, идём сразу в книжный.
— Да, мистер Снейп.
Возле магазина «Всё для квиддича» им встретились Малфои. Драко с упоением разглядывал «Нимбус-2001» (как будто у него не было точно такой же метлы дома), его родители неспешно беседовали кидали на окружающих презрительные взгляды свысока. Отца оба приветствовали сдержанно и сухо, практически сквозь зубы. Папа не любил вспоминать о прошлом, о том, что было до появления в его жизни Гарри, но однажды рассказал всё, чтобы, как он выразился, сын не жил иллюзиями не обманулся на чьи-нибудь сладкие речи. В молодости отец чуть не стал одним из соратников Тёмного лорда Волдеморта, и только встреча с Гарри заставила отца одуматься и пересмотреть свои взгляды. А мистеру Малфою не повезло, если можно так выразиться: он был Пожирателем смерти, и его даже судили потом, когда Волдеморт пал, но вроде как оправдали. С тех пор с отцом мистер Малфой сотрудничал исключительно официально и частенько полуиздевательским тоном величал его «Господин министерский зельевар». Противный, скользкий тип, Гарри очень радовался, что отец с ним не общался. С Драко же можно было бы иметь дело: иногда он представлялся неплохим парнем, несмотря на раздутое эго, — однако ему, как и многим другим, требовался именно Мальчик-Который-Выжил. Увы.
Гарри до сих пор не мог спокойно вспоминать первые полгода в Хогвартсе. Услышав фамилию «Поттер», все сразу хотели дружить. Потом они узнавали, что он не Джеймс, а Гарри, сирота из магловского приюта и однофамилец настоящего героя, и всё, новоприобретённый друг исчезал так же быстро, как и появлялся. Пусть отец и предупреждал об этом заранее, Гарри много раз ночами плакал в подушку от такой несправедливости. Потом, правда, собрался, и как отрезало, но сегодня смутные воспоминания вылезли наружу и причиняли боль, достаточную, чтобы он с трудом нашёл силы поприветствовать Малфоя-младшего хотя бы кивком. Правила приличия, чтоб их: в школе-то Гарри и Драко периодически общались, потому что тот не хотел терять выгодное знакомство с сыном главного министерского зельевара.
Наскоро кивнув в ответ, Драко отвернулся, высматривая в толпе свою цель. Уязвлённый Гарри прошёл мимо него, гордо вздёрнув нос. Не больно-то и хотелось.
У книжного магазина «Флориш и Блоттс» тоже кучковалась толпа, но преимущественно из волшебниц. Почувствовав засаду, Гарри сразу схватил отца за руку и вовремя: первая же из дам, заметив их, расплылась в хищной улыбке.
— Господин зельевар!
— Мастер Снейп! — вторила ей другая с таким приторным оскалом, что Гарри передёрнуло. — Ах, как чудесно, вы тоже здесь!
Остальные мамаши спешно извлекали откуда-то из всеобщей массы своих дочерей. Некоторые уже вовсю кокетничали и строили отцу глазки, тщательно перегораживая проход в книжный. Гарри весь вспотел, несмотря на охлаждающие чары, представляя, как они будут продираться в магазин. В последнее время незамужние ведьмы и те дамы, у которых в семье имелись девицы на выданье, просто с ума посходили, устраивали на отца настоящие охоты. Как он сам ядовито заметил, все успешно забыли, что у самой желанной добычи на брачном рынке прошлое нищего, никому не нужного полукровки, непризнанного родом. В Хогвартсе Гарри чего только наслушался от старшекурсниц, мечтавших стать миссис Снейп! Отец действительно был лакомым кусочком для невест: известен, богат, свой дом в защищённом магическом поселении, публиковался в журналах и даже писал книги, объездил (вместе с Гарри) полмира по конференциям. Должность в Министерстве занимал почётную, главного зельевара, для Мунго зелья готовил, и для иностранных магов тоже. Гений зельеварения, самородок. А что в придачу к гениальности шёл подчёркиваемый самим отцом скверный характер, дурочек не волновало. Каждая наивно полагала, что уж она-то перевоспитает. О том, что отец, по его собственным высказываниям, женат на любимом деле, тоже особо не вспоминали, считая это милой блажью. Самому Гарри отец давно дал понять, что они вдвоём да зелья — вот их семья, и никого другого ему не нужно. Гарри знал, почему так, но иногда мечтал, чтобы у него появилась мама, а у отца верная подруга. Фантазии заканчивались, едва начиналось подобное сегодняшнему безумие, и тогда Гарри защищал отца от посягательств любыми средствами, даже если это означало выставить себя неразумным, невоспитанным ребёнком. Папино благополучие стоило всех жертв.
— Мастер Снейп, ну, скажите уже что-то новенькое по вашему последнему замечательному зелью! Когда Териак поступит наконец в аптеки? Мы так ждём!
Отец, целеустремлённо лавировавший между ведьмочками к двери магазина, резко остановился и повернулся к говорившей. Та разрумянилась, видимо, решив, что вытащила счастливый билет, раз желанный мужчина наконец обратил на неё внимание. Гарри чуть не прыснул. Когда отца доводили до предела, он виртуозно жалил собеседника едкими и обидными комментариями. Ой, что сейчас будет!
— Вам в самом деле интересно, мисс? Как приятно встретить достойного собеседника. С Териаком пока не всё ясно по ингредиентам, есть сомнения между кантаридином и жабим камнем.
— О, конечно, тут нужно использовать кантаридин, — интенсивно закивала девица, которая и не поняла, в какую глубокую лужу только что села. — Я читала вашу последнюю статью и…
— Да что вы говорите? — папина ухмылка стала кровожадной донельзя. — К вашему сведению, мисс, ни один из этих ингредиентов в комплексных витаминных зельях, к котором относится и Териак, не используется. Это было в той самой моей последней статье, которую вы читали. Кстати, кантаридин — сильнейший яд небелковой природы, а при добавлении в Териак жабьего камня на выходе будет та бурда, какая у вас обычно получается при готовке. Не говорите о том, в чём вы не разбираетесь, мисс, может быть, и сойдёте за умную, хотя лично я в этом сомневаюсь.
Покрасневшая девушка, сопровождаемая злыми смешками, попыталась слиться с толпой.
— Я спешу, — убавив яд в голосе, добавил отец. — Раз вам нравится бездарно тратить время на глупости, ваше право, но моё время слишком дорого.
Не желая повторить судьбу неудачной соперницы, другие ведьмы неохотно пропустили их в магазин. От Гарри не укрылось, что отец вздохнул с облегчением, захлопнув за собой дверь лавки.
— Чего ты, пап? Бывало и хуже. Ты таких девиц и пожёстче отбривал.
— Мистер Поттер, что я говорил насчёт обращений? — прошипел отец, сделав страшные глаза, и Гарри охнул.
Он опять оговорился. Да что же это? Гарри уже в сотый, тысячный раз обещал следить за своим языком и всё равно не сдержал данное слово. Папа разозлится! И да, отец посверлил его недовольным взглядом, обещавшим серьёзный разговор по возвращении домой, но продолжил:
— Там явно ошивались журналисты где-то недалеко. Мне бы не хотелось перетягивать всё внимание прессы с первого появления на публике Мальчика-Который-Выжил на свою скромную персону. Ясно вам, мистер Поттер? Тогда идём.
Книжная лавка, стоило покинуть её прихожую, поражала обилием кричащих цветов и плакатов. Вдоль одной из стен было натянуто гигантское полотнище с золотой надписью «Гилдерой Локхарт. Презентация новой книги «Я волшебник». Раздача автографов.» Вокруг надписи, оплетая буквы, вились ленты розового и голубого цветов и приглашающе помахивали своими кончиками. Под полотнищем расположился длинный стол, слева и справа заставленный стопками книг, перевязанными теми же самыми лентами, а по центру этой композиции на фоне вычурного стула позировал сам Гилдерой Локхарт. Писатель — у Гарри язык не поворачивался назвать его профессором, — что-то вдохновенно вещал набившимся в лавку посетителям, которые слушали его с благоговейным трепетом. У всех в руках были книги, а невысокая, но очень тучная и неопрятно одетая рыжая женщина держала аж пять разноцветных томиков, рыжая девочка рядом с ней, видимо, дочка — ещё парочку. Гарри мигом узнал Уизли, мать и младшую сестру тех Уизли, что учились на Гриффиндоре, и встал за отцом. Близнецы, их старший и младший братья Гарри не нравились, каждый по своей причине, но не нравились. Его однокурсник Рон вообще повёл себя по-свински в прошлом году: сам обознался и принял Гарри за Мальчика-Который-Выжил, пока они ехали в Хогвартс-экспрессе, приставал к нему с глупыми вопросами про бой с Волдемортом и шрам, а когда Гарри наконец достучался до него с правдой (через несколько дней!), разорался на весь Большой зал. Ещё и злобу затаил, что Флитвик снял с него баллы за шум и оскорбления.
— Это что, — начал Гарри, увидев, как несколько студентов с наборами книг Локхарта пробирались к продавцу рассчитываться, — мы действительно будем учиться по этим книжкам? Я думал, МакГонагалл указала их в письме для дополнительного чтения, а не как учебники.
Отца заметно передёрнуло. Локхарта он терпел ещё меньше, чем Малфоев, искренне считая того выскочкой и позёром, а его славу — незаслуженной и раздутой. Гарри накрепко запомнил папины слова, что каким бы могущественным ни был волшебник, он не может быть одинаково хорош во всех областях магии. Локхарт же именно таким себя и выставлял. Судя названиям книг, он и с вампирами сражался, и оборотней укрощал, и гербологические редкости выращивал, и много чего ещё. Только про зелья Локхарт никогда ничего не писал, что было объяснимо и даже немного жаль: тогда бы отец не пожалел своего времени, чтобы вывести на чистую воду хвастуна.
— Вам учебники, досточтимые господа? — откуда-то из стеллажей появился другой продавец. — За какой курс?
— Второй, — ответил Гарри.
— Прошу! — маг взмахнул палочкой, скороговоркой пробормотал левитирующее заклинание, и с ближайшего стеллажа мягко спланировали две стопки. Одна была перевязана уже знакомой Гарри и набившей оскомину голубой ленточкой. — Точно по списку, все книги для второго года обучения в Хогвартсе.
— Нет, эти оставьте себе, — отец брезгливо указал на творчество Локхарта. — Мы пришли за учебниками, а не за бульварным чтивом.
Продавец вытаращился в немом изумлении, но спорить не стал и покорно отправил аляповатые книжки обратно на место.
— Дамблдор, очевидно, сошёл с ума. Приглашает не пойми кого, позволяет наживаться на кошельках родителей учеников. Интересно, как Попечительский совет это пропустил. И кого он в следующий раз позовёт преподавать? Оборотня?
Гарри пожал плечами. В прошлом году на Самайн, который в Хогвартсе упорно отмечали как Хэллоуин, в школу вообще забрёл горный тролль, и ничего. Никаких проверок преподавателям и взбучки директору Попечительский совет не устроил и насчёт учебной программы возражений не имел, а вот отец частенько ворчал, что ещё пара лет упрощения и отмены магических дисциплин, и ему придётся учить Гарри самому. Они и так, конечно, много занимались дополнительно, но менять что-либо в Хогвартсе отец не рвался: нет смысла тащить к лучшему тех, кто сам того не хочет, так он объяснил это Гарри.
— Возьмёте книги с собой, мистер Поттер, или вызовем домовика? — спросил отец, рассчитавшись за покупку, и Гарри задумался.
— Наверное...
— Поттер? — воскликнул кто-то с другого конца магазина. — Позвольте, позвольте, пропустите! Господин Поттер, я правильно расслышал?
К ним, чуть ли не локтями растолкав посетителей, пробрался сам Локхарт. Вблизи он выглядел ещё напыщеннее и напомаженнее, чем на своих портретах, и от него буквально пёрло каким-то тяжёлым цветочным запахом, так что Гарри оглушительно чихнул.
— Вы правильно расслышали, но ничего не поняли, — произнёс отец, скривившись от аромата, и подал Гарри платок, но Локхарт проигнорировал замечание.
— Мистер Поттер, как я рад вас видеть! Конечно-конечно, вы не могли не посетить мою презентацию, но что же вы так скромно? Ай-яй-яй, — Локхарт шутливо погрозил ему пальцем. — Нельзя держаться в тени, мистер Поттер! Героев должны знать в лицо!
— Сэр, вы не поняли. Я не тот Поттер.
— О! — От хихиканья в исполнении этого человека сводило зубы. — Такая скромность, похвально, похвально, но позвольте дать вам маленький совет... Да что же мы тут стоим? Пойдёмте, мистер Поттер, я с удовольствием дам вам автограф, а наше колдофото уже завтра украсит обложку «Про...»
Гарри инстинктивно попятился, но Локхарт упрямо потянулся следом и чуть было не вцепился в его локоть. Слава Мерлину, отец перехватил этого психа.
— По-моему, мистер Поттер не изъявлял желания куда-то с вами идти. — От папиного голоса кровь стыла в жилах. Локхарт затрепыхался, пробуя освободиться, но у отца хватка была железная. — Что вы тянете к нему свои руки?
— Позвольте, — залепетал Локхарт, кинув беспомощный взгляд на толпу поклонников, но его призыв понял только колдограф и начал спешно продираться навстречу. — Позвольте, подождите! Я хотел просто позаботиться о мальчике! Столько лет никто не видел юного героя, а со мной Джеймс Поттер смог бы...
— Я не Джеймс Поттер! — громко, чтобы до незадачливого писателя точно дошло, проговорил Гарри. — Меня зовут Гарри, я сирота. А с тем Поттером мы однофамильцы.
— Вы ведь собираетесь преподавать в Хогвартсе, не так ли, мистер Локхарт? При этом не способны отличить одного студента от другого... Очень интересно. У меня, знаете ли, большие вопросы по вашему уровню знаний и в принципе интеллекта.
Сконфуженный Локхарт посмотрел на Гарри с какой-то детской обидой, перевёл взгляд на отца и, чувствуя волнение своих гостей, попытался придать себе независимый и смелый вид. Не вышло. А ещё профессор! Борец с тёмными силами! Хотя когда отец пребывал в состоянии холодной ярости, его опасались даже авроры, но Локхарта это не оправдывало.
— Настоятельно советую держаться подальше от моего подопечного, мистер Локхарт, — отец наконец разжал пальцы, и Гарри, воспользовавшись ситуацией, передвинулся к нему ближе, практически под бок. — И в принципе от детей. Впрочем, Попечительский совет я проинформирую в любом случае.
— О, мистер Снейп, вы меня неправильно поняли! — тот фальшиво улыбнулся. — Вышло простое недоразумение!
— Я — мастер Снейп, а недоразумение — это вы, Гилдерой. Одно сплошное недоразумение. Надеюсь, вы меня услышали? — Локхарт, а за ним и подоспевший колдограф закивали. — И поняли? Хорошо. Тогда мне не стоит озвучивать, что будет, если я узнаю о вашей предвзятости к мистеру Гарри Поттеру из-за сегодняшней встречи, раз уж вы всё поняли. Не будем больше задерживать ваше исключительно интеллектуальное мероприятие. Идёмте, мистер Поттер.
Напряжение стало понемногу отпускать Гарри, только когда они отошли от «Флориш и Блоттс» на приличное расстояние. Папа явно чувствовал себя не лучше и кидал вокруг такие злые взгляды, что к нему никто не рисковал подходить.
— Извини, — пробормотал он, наконец сбавив шаг, а то Гарри еле-еле успевал следом. — Я не рассчитал, что у этого Локхарта такой хороший слух.
— Ничего, всё в порядке. Я привык.
— Кого ты думаешь обмануть, Гарри, меня?
Тут уже Гарри красноречиво посмотрел на отца, который так легко нарушил им самим установленное правило, что на людях они исключительно «мистер Поттер» и «мистер Снейп». Дурацкое, на самом деле правило, Гарри никак не мог понять, что плохого, что он будет называть своего законного опекуна папой. Репутация отца выдерживала и не такое, зато вдруг невесты бы разбежались от жениха с ребёнком?
— Ты не передумал? Может, вернёмся домой?
— Не надо, я справлюсь. Вряд ли тут найдётся ещё один идиот вроде Локхарта. — Представив себе будущие уроки, Гарри содрогнулся. Раньше он думал, что после нелепого и трусливого заики Квиррелла хуже учителя по ЗОТИ не будет, но оказался в корне неправ. — Ты не видишь… его?
Отец внимательно огляделся и покачал головой. Толпы волшебников немного поредели: им наскучило стоять без дела, и маги и ведьмы разбрелись наконец по лавкам и магазинчикам. В кафе у Фортескью посетителей за летними столиками собралось прилично, но именно в это заведение они с отцом и направились. Ну, не в жутком же «Дырявом котле» ждать. А караулить Джеймса Поттера можно было до самого вечера и всё равно умудриться пропустить. Ни в одной газетной статье или книге, посвящённой Мальчику-Который-Выжил, не опубликовали его колдографии, зато обязательно упоминали, что внешне он похож и на отца, и на мать, но на мать больше, и цвет глаз унаследовал от неё же. Да, ещё у героя имелся шрам — на лбу, в виде молнии. Конечно, с такой приметой не ошибёшься, но будь Гарри на месте брата, он бы спрятал шрам под волосами, чтобы не привлекать внимание. Узнать Джеймса Гарри надеялся по его сопровождающему, это же явно будет директор Дамблдор, который укрыл Мальчика-Который-Выжил в надёжном месте, воспитывал его и обучал.
В кафе не обнаружилось ни одного свободного стола, и Гарри приуныл. Ему совершенно не хотелось провести на ногах большую часть дня.
— Гарри! — в углу, привстав, помахала рукой Сьюзан Боунс. — Привет! Идите сюда.
Его однокурсница тоже была не одна: с ней сидела тётя, которую Сьюзан с большой любовью называла не иначе как «мама Амелия». Гарри несколько раз видел эту казавшуюся очень суровой женщину в коридорах Министерства, когда отец брал его с собой, и неизменно уважительно здоровался с ней.
— Мистер Снейп, мистер Поттер, — та приветливо улыбнулась. — Рада вас видеть. Составите нам компанию? Сегодня у Фортескью настоящий аншлаг.
— Как и везде на Косой аллее, — отец приложился губами к руке миссис Боунс. Гарри же по возрасту ограничился полупоклоном и занял соседний стул, как раз между отцом и Сьюзан. — Слава Мерлину, это только один день в году. Иначе я бы не пережил.
— Зато торговцам хорошо, сделают неплохую выручку. А для нас это — и налоги, и пожертвования. Сьюзан, ты уже посмотрела меню? Передай Гарри, пожалуйста.
Но на картонную книжку-меню, буквально вырвав её из рук ойкнувшей Сьюзан, внезапно хлопнулась взъерошенная и тяжело дышащая сова. Гарри от неожиданности откинулся на спинку стула и чуть не опрокинулся назад, повезло, что отец его удержал.
Несчастная птица, выглядевшая так, будто пролетела одним махом всю Атлантику, кое-как поднялась, встряхнулась и с целеустремлённым видом заковыляла к миссис Боунс, держа в клюве какое-то письмо.
— Похоже, это вам, Амелия — вздохнул отец.
— Как же не вовремя… — та осеклась и побледнела, потому что вторая сова гораздо более плавно и спокойно, чем её товарка, села перед отцом и нетерпеливо протянула ему конверт с министерской печатью. — Мерлин, мы оба нужны на работе? Надеюсь, это не насчёт Мальчика-Который-Выжил! Руфус же обещал, что его бойцы ни с одного волшебника на Косой аллее глаз не спустят!
Ничего не ответив, отец быстро распечатал письмо. Взволнованный Гарри, затаив дыхание, следил за выражением его лица. А ну, действительно что-то случилось с Джеймсом Поттером? Или это предупреждение о возможной опасности и о том, что Мальчика-Который-Выжил срочно увезли в безопасное место? Его же не зря десять лет прятали ото всех, могли найтись желающие отомстить Джеймсу за смерть Тёмного лорда.
— Это не от Руфуса. От Отдела тайн, — отец недовольно прищурился. — Прочтите, Амелия, что теперь натворили эти напрочь лишённые инстинкта самосохранения идиоты.
— Но идти придётся, раз вызывают одновременно нас обоих, Северус.
— Увы. Мистер Поттер, я полагаю, вы сможете провести некоторое время без сопровождения и при этом вести себя достойно?
Гарри слабо кивнул. Под присмотром домовика ему приходилось оставаться одному дома на несколько дней, когда отец проводил затяжные эксперименты или какое-нибудь важное заказанное зелье требовало круглосуточного внимания, но сегодня... сегодня Гарри как никогда требовалась поддержка. Он же впервые увидит брата! Даже если Джеймс об этом не знал и не узнает, скорее всего, Гарри не понимал, как себя вести, что ему делать, каким окажется младший брат. Вдруг Джеймс появится, когда папы не будет рядом?
— Не скучайте, — миссис Боунс улыбнулась. — Мы постараемся вернуться поскорее.
Отец посмотрел Гарри в глаза и смягчился.
— С мороженым будьте аккуратнее, мистер Поттер.
— Да, сэр, — Гарри порозовел щеками от смущения. Он же достаточно взрослый, чтобы помнить свою аллергию на Перечное зелье, зачем так-то?
Наверное, папа хотел в своей своеобразной манере подбодрить его, но не сработало. Когда взрослые аппарировали, Гарри почувствовал себя страшно неуверенно и, когда к ним подошли принять заказ, еле-еле что-то проговорил.
— Строгий он у тебя, — заметила Сьюзен, — мистер Снейп.
— Да, строгий, хотя справедливый. Если ругает, то только по делу. И заботится обо мне, хотя совсем не обязан.
Та вздохнула.
— Тётя тоже такая. Ты всё ещё так его и зовёшь, «мистер Снейп»? Ничего не поменялось?
Обманывать Сьюзан, его лучшую, практически единственную подругу, было ужасно, у Гарри ком стоял в горле, поэтому он ограничился кивком. Иногда он думал, что Сьюзан, надёжной, верной Сьюзан можно открыть все свои тайны: про родителей, брата, про то, что мистер Снейп для него давно уже папа, просто об этом никому другому нельзя знать. Кто ещё понял бы Гарри так, как она, тоже пострадавшая от деяний Волдеморта, который оставил её без родителей. Однако Гарри каждый раз вспоминал слова отца, что даже самый близкий и верный друг может предать, и молчал. Мама Гарри, папина подруга, поступила так с ними обоими. Не хотелось бы обнаружить, что и Сьюзан...
— Нет пока.
— Не сдавайся, — она похлопала Гарри по плечу. — Тётя говорит, что если мистер Снейп до сих пор тебя не усыновил, значит, у него на то серьёзные причины. Но ты должен пытаться.
— Я и пытаюсь, — глухо ответил Гарри, не зная уже, как свернуть с неприятной темы.
Мало того, что отец запрещал называть себя так на людях, он ведь действительно не переоформил опекунство на усыновление. Наверное, это что-то из взрослых заморочек, или есть какие-нибудь важные обязательства, которые Гарри поймёт, когда станет старше, но порой проскальзывала холодная, пугающая мысль, что папа... ждал. Ждал чего-то или, правильнее, кого-то. Может быть, того же Джеймса Поттера, чтобы оценить и понять, кто из них лучше и... Нет!
— Ты, я смотрю, тоже ничего не купил к школе. На Поттера пришёл посмотреть?
— Ну да, — осторожно ответил Гарри. Он упорно не помнил, что стало с купленными во «Флориш и Блоттс» учебниками. Их с отцом тогда отвлёк Локхарт. Может быть, отец всё-таки уменьшил их и забрал с собой? К такому подвигу, как возвращение в книжный, Гарри был не готов. — Интересно же. Знаменитость, победитель Тёмного лорда Волдеморта.
— Ты называешь Того-Кого-Нельзя-Называть по имени?
— Почему нет? Мистер Снейп говорит, что глупо бояться имени или прозвища. На них нельзя наложить проклятье, а чем дольше мы будем страшиться мелочей, тем дольше проживёт память о тех кошмарах.
— Звучит логично, — согласилась Сьюзан, подумав. — Тётя ещё считает, что ребёнок, пусть он даже сын самого Мерлина, не смог одолеть такого страшного волшебника в полтора года. Того-Кого-Нельзя-Называть победили мистер и миссис Поттер, но мы почему-то совсем не благодарим их за это. Только их сына.
Гарри закусил губу. Он не мог отрицать, что его родители действительно многое сделали для магического мира — ценой своей жизни остановили террор и смертоубийства, — но и восхвалять их не получилось. В сердце ещё жила обида на настоящую мать с настоящим отцом, которые совсем не хотели его и пожертвовали собой ради его младшего брата.
Наконец принесли мороженое. Гарри неспешно пил сок, Сьюзан потягивала через трубочку лимонад. Они успели обсудить предстоящий год, как изменились знакомые и отбор в квиддичные команды, сойдясь на том, что Малфой будет пробоваться однозначно, а по остальным непонятно. Гарри нравилось летать, он бы, может, и сам поиграл за команду Рейвенкло, однако тренировки отнимали слишком много времени, а Гарри нужно было учиться. У него, в отличие от того же Малфоя, не имелось сейфа в Гринготтсе, битком набитого золотом.
Внезапно ему сделалось неуютно, словно кто-то жадно сверлил его взглядом. Гарри поёрзал на своём стуле, покрутился, выбирая позу поудобнее, но неприятное ощущение никуда не делось. А он, наивный, думал, что после прошлогодней истерии в Хогвартсе не испытает больше ничего подобного.
— Гарри, ты чего?
Оглядевшись, он нашёл, что искал. Из очереди, что змеилась в ожидании у входа в кафе, на Гарри в упор смотрела рыжая девочка, та самая, из книжного магазина.
— Самая младшая Уизли, — пояснила Сьюзан, когда узнала. — Поступает в этом году. Наверное, тоже думает, что ты — тот самый Поттер.
— Она же была во «Флориш и Блоттс», когда Локхарт обознался, и всё слышала, — возразил Гарри. — И я не думаю, что брат ей ничего не рассказал.
— Может, не поверила, кто знает.
Они понаблюдали за Уизли ещё немного. Та заметила, что раскрыта, и заметно покраснела, но пялиться на Гарри не перестала. Очередь постепенно продвигалась, девчонка оказалась уже в нескольких ярдах от их со Сьюзан столика, и тут с ней начало происходить что-то странное. Рыжая стала смущённо прятать взгляд и постоянно скрывалась за спинами других волшебников и волшебниц. Гарри смотрел за её ужимками, ничего не понимая. Он знал, что девочек порой очень трудно понять, словно они вообще из другого мира, но эта вела себя слишком уж необычно, неестественно.
— Джин! Вот ты где! — распихав возмущённо загомонившую толпу, появился Рон Уизли. — Ты чего вообще? Зачем сбежала? Мама сейчас половину Косой аллеи разнесёт.
— Пусти! — у девочки прорезался голос, и она отдёрнула руку, за которую её только что схватил брат. — Никуда я не пойду! Тут же сам Джеймс Поттер!
— Поттер? Где?! — Уизли торопливо огляделся, но, видимо, никого подходящего, кроме Гарри, не нашёл, потому что недовольно скривился. — Дура ты, Джин. Никакой это не Поттер.
Его сестра, не обращая внимания, что на них уже оглядывались люди, вдруг затопала ногами.
— Нет, это он, он! Я ещё в книжном магазине слышала! Это Поттер!
— Ага, такой же Поттер, как из слизеринца нормальный маг. Однофамилец это, сирота, приютский, — Рон раздосадованно сплюнул. — Обманщик.
— Нет, не обманщик! — не выдержала Сьюзан. — Просто нужно слушать, что тебе говорят люди, Уизли. А ты слушаешь только себя.
Тот скорчил презрительную гримасу, но хотя бы глупости говорить перестал. Как и его братья-близнецы, Рон Уизли очень старался не задевать тех, кто имел хотя бы косвенное отношение к власти. Это Гарри, безвестного «магглорождённого», он мог оскорбить без зазрения совести (и то поутих, выяснив, кто у Гарри в опекунах), а племянница главы ДМП — совершенно другое дело, с ней Уизли связываться не хотел. Его сестра недоверчиво покосилась на Гарри, однако скандалить, слава Мерлину, не стала, и на том спасибо. Одного концерта от Локхарта было достаточно.
Наконец Рон уволок уже несопротивлявшуюся сестру к остальной части семейства, и наблюдавшие за этой сценой маги с облегчением вернулись к своим делам. Всё ещё взволнованный Гарри вяло возил по блюдечку подтаявшее мороженое.
— Тяжело? — сочувственно спросила Сьюзан.
— Не то чтобы тяжело… странно. Я же вроде не похож на Мальчика-Который-Выжил, ну, разве что глазами, а меня путают. Ладно, пускай, но тогда бы хоть извинялись, что ли.
Он постарался улыбнуться как можно беззаботнее, однако на душе было муторно. Каждый такой случай заставлял Гарри сжиматься от страха, что уж сейчас-то его тайну раскроют. Папа зельями исправил ему зрение, волосы Гарри сам пожелал немного отрастить, чтобы не так торчали в разные стороны, но он по-прежнему походил на биологического отца. Цвет глаз Гарри, как и Джеймс, тоже унаследовал от матери, а зеленоглазых волшебников в Англии было, увы, немного. Наверное, папа всё-таки прав, и признать в Гарри сына знаменитых Джеймса и Лили Поттеров волшебной общественности мешала лишь твёрдая уверенность — у Поттеров был лишь один ребёнок. Заподозрить семейную пару светлых магов, борцов против террора Тёмного лорда в том, что они бросили собственную кровиночку, — нет, этого никто бы не посмел сделать.
Иногда Гарри казалось, что некоторые всё же догадывались, например, миссис Боунс. Бывало, ему самому до умопомрачения хотелось признаться всем, что никакой он не магглокровка из приюта, а самый настоящий Поттер, просто появившийся на свет слишком рано, когда его родители не нагулялись и не хотели обременять себя ребёнком. Но так Гарри подставил бы отца и даже довёл его до суда. Непогрешимые Поттеры вскоре после рождения Гарри спихнули его маминой сестре, маггле. У той была своя семья и сын того же возраста, женщина пришла в ужас и возиться с племянником отказалась наотрез. Гарри и в самом деле оказался бы в приюте, если бы его тётка не попыталась добраться до Поттеров. Она отправилась на Косую аллею, и в «Дырявом котле» её случайно перехватил папа, то есть, тогда ещё просто Северус Снейп, бывший школьный друг мамы. Крики и ругань тёти привлекли его внимание. Папа не собирался оправдываться, он выпил Веритасерум и рассказал Гарри всё без прикрас: как безжалостно залез в мозги маггле, как ужаснулся увиденному обращению с маленьким ребёнком, её близким родственником, как забрал Гарри к себе, а Петунье Дурсль просто-напросто стёр память. Гарри ведь подбросили тётке на порог, как бездомное животное: в корзине, ночью и с письмом, — и относилась она к нему соответствующе. Правда, в своём послании родители клятвенно обещали забрать сына через какое-то время, но тётя им не поверила и папа, то есть, ещё не папа, тоже. Тогда Джеймс и Лили Поттеры жили очень шумно и весело. Это уже после победы над Волдемортом магам стало как-то неудобно вспоминать о весёлых вечеринках в Годриковой лощине, где гуляла чуть ли не половина магической молодёжи страны. Однако некоторые заметки в газетах сохранились, как и письмо Поттеров к Петунье Дурсль. Гарри видел их своими глазами, не раз прочёл и осмыслил. Но что тут можно было сказать? Отец позже приходил на всякий случай проверять тётку и выяснил, что Поттеры не просто не разыскивали фактически украденного ребёнка, они про своего сына забыли и не проведывали его.
А потом началась война. Ну, как началась — папа говорил, что вялотекущее противостояние шло уже давно, однако в какой-то момент ситуация накалилась до предела. Сам он выскочил из тисков буквально в последний момент: кто-то из должников в Министерстве помог оформить документы на Гарри и полноценную опеку. Ему, молодому ученому без семьи, нормального дома и нормальной же работы, но с месячным младенцем на руках, было не до войны.
Папа вообще не раз называл Гарри своим спасением, а вот Гарри думал, что всё наоборот, потому что десять лет назад какая-то полоумная предсказательница сделала пророчество про Тёмного лорда Волдеморта и ребёнка, который якобы обладал силой, чтобы его одолеть. Под пророчество подходили две семьи, Лонгботтомы и Поттеры, у которых как раз был на подходе второй сын. Гарри в Хогвартсе неплохо общался с Невиллом Лонгботтомом и знал, что Пожиратели смерти сотворили с его родителями. Джеймса и Лили Поттеров вообще убили, так что кем лучше быть: никому неизвестным магглорождённым под опекой именитого мастера зелий или старшим сыном героически погибшей четы начинающих авроров? Для Гарри ответ был очевиден, ведь если ребёнком пророчества, великим волшебником, способным остановить могущественного тёмного мага являлся его брат, то сам Гарри вполне мог разделить участь своих биологических родителей.
Присутствие Сьюзан делало ожидание Джеймса Поттера-младшего менее волнительным. Гарри не обязан был общаться с братом и, тем более, признаваться в их родстве. Если они окажутся на разных факультетах, то вообще мало будут пересекаться в школе. Но почему-то Гарри страшно хотелось увидеть Джеймса и как можно скорее. Узнать, какой он, что в нём такого особенного, из-за чего мать с отцом защищали его до конца. Папе Гарри этого, конечно, не сказал и не скажет, вообще никогда-никогда, иначе тот решит, что Гарри избалованный ребёнок, который не ценил их семью. А он ценил, очень ценил и своего папу не променял бы ни на кого другого в мире! Просто… просто Гарри должен был знать и всё.
Взрослые вернулись где-то через полчаса. Отец выглядел немного раздражённым, но не в ярости, и у Гарри немного отлегло от сердца. К тому же, папа, внимательно оглядев их со Сьюзан, посмотрел на него вроде бы одобрительно, значит, Гарри своим поведением его не разочаровал. Боунсы же практически сразу откланялись: миссис Боунс нужно было обратно в Министерство, так что Сьюзан отправилась домой.
— Ты точно не передумал? — поинтересовался отец вполголоса, когда они остались за столиком вдвоём.
Гарри упрямо мотнул головой.
— Нет, я справлюсь. Я хочу его увидеть. Не думаю, что будет что-то хуже того, что уже случилось.
— Ну что же, это твоё решение. Но если что, сразу говори мне, — и папа, подозвав официантку, заказал себе кофе.
Теперь время потянулось куда медленнее. Со Сьюзан Гарри мог поболтать о многом, а с папой… Нет, им было что обсудить: о тех же зельях оба могли говорить часами, — но сегодня все мысли Гарри так или иначе сводились к его брату, а отец не любил об этом вспоминать. Несмотря на свои заявления в интервью, он, кажется, до сих пор любил маму Гарри и одновременно не мог простить её за такое отношение к собственному сыну. Наверное, папа очень хотел бы, чтобы Гарри больше походил на Лили, но тут им не повезло, кроме цвета глаз и не считая исправленного зрения и причёски, Гарри был вылитый Джеймс Поттер.
— Как думаешь, может, они вообще сегодня не придут?
Отец, что-то черкавший на салфетке, отвлёкся от своих вычислений:
— Они?
— Ну, Джеймса Поттера же, наверное, сопровождает директор? — неуверенно продолжил Гарри. Спустя пару тягостных часов он уже стал уставать и сомневаться в правильности своей идеи. — А я сегодня даже профессора МакГонагалл не видел, хотя письма пришли, как обычно, всем, и она должна была привести кого-то из магглорождённых.
— Не знаю, мистер Поттер. С одной стороны, Мальчика-Который-Выжил так долго прятали от нас, что пора бы уже его и показать. Не то совсем забудем об его существовании. Но, с другой стороны, в ваших рассуждениях тоже есть здравый смысл. Лично я бы определённо не стал рисковать и вести такого важного ребёнка в толпу без защитных и скрывающих чар.
После этих слов Гарри посмотрел на пёстрое сборище волшебников и ведьм совсем другим взглядом. Папа прав. Банальные чары отвлечения внимания, как же он забыл? Рейвенкловец, называется! Стало вдвойне обидно: и за собственную глупость, и за то, что Джеймс Поттер мог, оказывается, уже давно незамеченным пройтись по Косой аллее и вернуться в свой засекреченный дом, где жил все десять лет. Наверное, это было поместье Поттеров. Отец упоминал, что у предков Гарри имелось своё поместье, это его биологические родители почему-то выбрали относительно новый коттедж в Годриковой лощине. Гарри снова осмотрелся, выискивая глазами директора Хогвартса или хотя бы кого-нибудь из деканов: всё-таки Мальчик-Который-Выжил, потомок древнего и богатого магического рода, абы кого с ним за покупками к учебному году не отправят. Ну же, найдись!
— А разве Хагрид тоже ходит с учениками? — удивился он, обнаружив среди толпы школьного лесника. За Хагридом, прячась, почти невидимым следовал маленький и щуплый мальчик в потёртой маггловской одежде и маггловской же бейсболке. — Мистер Снейп?
Тот молчал, вперив взгляд в колоритную пару, на которую, как ни странно, другие волшебники почти не обращали внимания. Гарри прищурился от усердия, разглядывая того пацана. Типичный магглорождённый, впервые попавший в волшебный мир, — вон как от всего необычного и странного шарахался. Совсем невзрачный, если бы Гарри встретил его на улице, точно прошёл бы мимо, даже головы не повернул. Одежда с чужого плеча, и издалека видно, что старая, очки круглые, совсем не крутые. На фоне огромного Хагрида мальчик выглядел совсем тщедушным, как только его ветром не сносило? И ведь не скажешь, что ему целых одиннадцать лет. Гарри дал бы девять, ну, с натяжкой десять.
Паренёк зашёл в магазин мантий мадам Малкин, а Хагрид почему-то с энтузиазмом двинулся дальше.
— Мистер Снейп? Сэр?
Гарри обернулся к отцу, и увидел, что он, забыв про расчёты и очередную чашку кофе, широко раскрытыми глазами смотрел на дверь лавки, в которой скрылся тот странный мальчик. Ещё папа побледнел и так страшно, что Гарри испугался, уж не проклял ли его кто.
— Я не думал… не думал, что он настолько похож на неё.
— На кого? На ма… — Гарри вовремя замолчал, но отец и не заметил его оговорку, а только завороженно кивнул. — То есть, это он? Это Джеймс Поттер?
Его брат? От волнения и страха у Гарри пересохло в горле, а руки задрожали так, что он выронил ложечку. Та звучно упала на стеклянную креманку, но никто этого будто и не заметил. Гарри лихорадочно пытался оживить в памяти облик неожиданно увиденного брата. Такой худой, жалкий, такой… чуждый и чужой всему, что происходило вокруг. Даже зануда Грейнджер с её странными идеями по обновлению «застарелого магического мира» и то вписывалась в него куда лучше. Нет, Гарри иначе представлял себе Мальчика-Который-Выжил. Не мог сформулировать, как именно, но не так — точно. Он вообще волшебник? Глупость какая, конечно, волшебник, иначе бы не прошёл на Косую. Тогда почему с Джеймсом Поттером не директор Дамблдор, а Хагрид? И почему брат так жутко и неопрятно выглядел? Вихрь вопросов закружил Гарри голову. Может, папа всё-таки ошибся? Хотя он говорил с такой уверенностью…
Неожиданно стало очень легко, Гарри вдохнул и выдохнул гораздо спокойнее. Он все последние дни волновался и гадал, каким же окажется младшенький. Не хотелось какого-нибудь избалованного принца вроде Малфоя. А с этим Джеймсом — Гарри беспокойно прикусил губу, — возможно, удастся познакомиться и поладить, подружиться и когда-нибудь рассказать правду. Должен же он обрадоваться, что у него есть брат? Гарри бы обрадовался. Он любил папу, очень сильно любил, но родной брат — это же здорово!
Спустя несколько минут Джеймс Поттер снова стоял на пороге магазинчика Малкин, уже с небольшим свёртком в руках. Хагрида нигде вокруг не наблюдалось, и мальчик замер на крыльце, растерянно разглядывая улицу. Он казался совсем уж несчастным, настолько, что прогуливавшийся мимо Драко не признал в нём знаменитого Мальчика-Который-Выжил: удостоил лишь беглым взглядом да ещё и сморщился весь. Гарри тихо хихикнул. Вот будет шок у Малфоя, когда он поймёт, кого окатил своим фирменным презрением!
— Можно мы пойдём, сэр?
Всё такой же неподвижный и потрясённый отец наконец отмер, подозвал официантку и расплатился. От нетерпения Гарри чуть не подпрыгивал на месте: он очень боялся, что вот-вот появится Хагрид и уведёт его брата. Другого такого шанса поговорить до Хогвартса могло и не представиться, а в Хогвартсе Джеймсу и вовсе прохода не давать не будут. Только папа медлил и шёл нехотя, хотя тоже не спускал глаз с Мальчика-Который-Выжил, Гарри это видел.
У потерянно озиравшегося Джеймса они оказались будто невзначай. Точнее, отец остановился переброситься с кем-то парой слов, а Гарри притворился, словно ему ужасно скучно стоять рядом, и направился к брату. Тот же так напряжённо высматривал Хагрида, что этого манёвра и не заметил.
— Привет! — кивнул ему Гарри, настолько взволнованный, что даже улыбнуться нормально не получилось. — Тоже ждёшь кого-то?
Брат ответил заполошным взглядом. Вблизи Джеймс Поттер-младший выглядел не таким уж жалким, но да, бросалось в глаза, что его одежда знавала лучшие времена, а очки чинили не один раз. На Гарри он был не очень-то похож. Если Гарри пошёл в своего биологического отца (и старательно избавлялся от этого сходства), то младший действительно больше черт унаследовал от мамы, которую Гарри помнил по колдографиям из газет. Знаменитый шрам прятался под козырьком бейсболки, но всё-таки самую малость был виден.
— Я… ну… да, — Джеймс явно паниковал, не зная, что можно говорить, а что нельзя. — Я тут с Хагридом. Он куда-то исчез.
— Раз он оставил тебя тут, то и вернуться должен сюда же. Мало ли, что его задержало, — Гарри небрежно пожал плечами, надеясь, что так выглядит увереннее, по-взрослому. Джеймса можно было понять. Про лесника (который упорно именовал себя хранителем ключей) в Хогвартсе говорили всякое, и никто бы не обрадовался, если бы такой сначала громадный страшила завёл его в неизвестное место, а потом бросил без каких-либо объяснений.
— А ты тоже в Хогвартс? — вдруг выпалил тот.
— Конечно. Тут сегодня все, кто собирает детей в школу. Я вот на втором курсе Рейвенкло. Ты куда хочешь поступить? Знаешь про факультеты?
Джеймс, очарованно слушавший, наконец посмотрел на самого Гарри. Глаза у него, и вправду зелёные, были всё-таки бледноваты, словно для них пожалели цвета и насыщенности.
— О, ну, наверное, в Гриффиндор. Хагрид сказал, там учились мои родители, а Рейвенкло — это факультет для умников. Я точно не потяну. Я вообще только вчера узнал, что я волшебник.
Не поверив, Гарри озадаченно уставился на него. Глупость какая-то! Как это — Мальчик-Который-Выжил не знал, что он маг? Он где жил вообще и с кем? Или Джеймс притворяется? От обиды на миг перехватило дыхание. Гарри думал, его брат — нормальный волшебник, не задавака и не мямля, а тут вон что получилось. Врёт и не краснеет! А если он специально? Гарри же изображал магглорождённого сиротку, так и Джеймс делал вид, что он никакая не знаменитость, чтобы ему не докучали с навязчивым желанием дружить. Ну, тогда Гарри мог бы дать брату ещё один шанс. И он протянул руку:
— Я Гарри.
— Джеймс, — просиял брат, ответив на рукопожатие. — Ты один тут?
— Нет, со мной мистер Снейп, он мой опекун.
Обернувшись к отцу, Гарри невольно замер. С ним ещё беседовал какой-то незнакомый маг, и папа отвечал, но односложно и совсем незаинтересованно. Зато он пристально смотрел на них с Джеймсом, и Гарри это жутко не понравилось. Обычно отец так сверкал глазами, когда ему попадалась редкая книга по зельям, случался прорыв в очередном исследовании, или он радовался успехам Гарри. Сейчас-то чего? А Джеймс… он тоже рассматривал папу! Жадно, с огромным любопытством, ещё бы рот приоткрыл! У Гарри ёкнуло сердце, стало очень горько и обидно: в этом обмене взглядами он определённо был лишним.
— Крутой он у тебя, — с завистью выдохнул Джеймс, когда отец зашагал к ним. — Я у родных тёти и дяди живу, но они магглы. Боятся всего необычного и ничего мне не разрешают, наказывают только постоянно.
Гарри вдруг отчётливо понял, что сейчас если ничего не сделать, произойдёт катастрофа. Брат глядел на отца с восторгом и восхищением: ещё бы, Джеймса не любили в его семье, и тут встретился такой добрый человек, который добровольно заботился о чужом ребёнке. А папа до сих пор любил Лили Поттер и сам сказал, что младший брат Гарри очень на неё похож. Неужели отец, не сводивший глаз с Джеймса, захочет заботиться и о нём тоже? Или только о нём? От испуга и смятения Гарри мелко-мелко затрясло. Он думал познакомиться с братом, но не потерять из-за этого папу!
— По-моему, я ясно выразился: никуда от меня не отходить без разрешения, мистер Поттер. Я не намерен разыскивать вас по всей Косой аллее.
При посторонних отец всегда изображал очень строгого опекуна, но именно в этот момент каждое его слово отдавалось в душе Гарри настолько жгучей обидой, что хотелось плакать. Папа его отчитал, да ещё и при брате, хуже не придумаешь. Он что, уже попался на крючок Джеймса, проникся его жалким обликом и восторженным видом?
— Представьте уж меня вашему приятелю, раз он настолько важен, что вы проигнорировали моё предупреждение. Вдруг мне тоже будет полезным это знакомство.
— Это Джеймс, сэр. Он тут с Хагридом, но тот куда-то ушёл. Джеймс, это мистер Снейп, мой опекун. Он возглавляет зельеварческую лабораторию Министерства магии.
Зачем он расхваливал отца, Гарри и сам не понял. Его никто не тянул за язык, не спрашивал, и вообще, чем меньше противный Джеймс будет знать о папе, тем лучше! Но какой-то его частичке жизненно требовалось, чтобы брат был в курсе. Плевать, сказал ли Джеймс правду, что жил у магглов или соврал, пусть видит, что у Гарри семья не хуже, даже лучше! Отец волшебник не из последних, его многие уважают и ценят. А родители… да, они спасли Джеймсу жизнь, но оставили сиротой.
— Здравствуйте, сэр, — неуверенно пробормотал брат.
Но отца его растерянность нисколько не разозлила и не смутила, хотя он обычно терпеть не мог такое поведение, и Гарри заволновался ещё больше. Он же сам настоял на этой дурацкой встрече, сам полез знакомиться с младшим. Папа сначала не хотел идти, а теперь явно заинтересовался Джеймсом. Но кто бы знал, что брат окажется… таким? И как быть Гарри, что делать? Увести папу? Да, увести и поскорее, пусть потом сколько угодно ругается насчёт невоспитанности. Ой, нет, больше это не пройдёт. Есть же дурацкий Джеймс Поттер, а ну, папа начнёт сравнивать их и, в конце концов, выберет более послушного и скромного младшего?
— Вы меня неприятно удивили, мистер Поттер. Я как-то полагал, что вы соизволили сбежать ради чего-то более стоящего, чем просто встреча с другом.
Гарри обожгло это безапелляционное «друг», словно Джеймс уже пробрался в его жизнь и наводил в ней свои порядки. Он сжал кулаки и отчеканил:
— Мы не друзья, мы только что познакомились.
— Подождите! — воскликнул тот, от волнения чуть не выронив свой свёрток с одеждой. — Сэр, вы сказали «Поттер»? Гарри, это твоя фамилия? Я тоже Поттер, значит, мы можем быть родственниками?
От напора Джеймса, от того предвкушения, восторга и надежды, что светились в его глазах, Гарри попятился. Он не готов был к такому вопросу, знал, что однажды брат поинтересуется, но чтобы это произошло почти сразу же? Хотя для себя Гарри моментально решил, как отвечать. Нет уж, брату не удастся разрушить и его семью, пускай живёт со своими магглами!
— Нет, не думаю. Мы просто однофамильцы. Так бывает.
Потянувшийся к нему Джеймс шагнул назад, опустил плечи и весь съёжился. Его взгляд потух.
— Ага, бывает, знаю. Я просто подумал… ладно, неважно.
На мгновение Гарри возликовал: получилось, Джеймс больше не представлял никакой угрозы, — но его триумф оборвался с первым же взглядом на отца. Папа казался то ли разочарованным, то ли ошеломлённым, а то и всё вместе. Ему не понравилось то, что Гарри сказал. Не понравилось…
— Джеймс! Джеймс, посмотри сюда!
Зычный голос Хагрида вывел всех из оцепенения. Полувеликан стоял в паре магазинчиков поодаль и держал в руках большую клетку, в которой, распушившись, сидела большая полярная сова.
— С днём рождения! — широко улыбнулся Хагрид, и пригорюнившийся Джеймс расцвёл прямо на глазах.
— Это мне?
— А то ж! Принимай подарок!
Джеймс выглядел ужасно. То есть, нет, ничего по-настоящему ужасного не было, но он широко распахнул глаза, изумлённо и недоверчиво приоткрыл рот. Даже покачнулся навстречу Хагриду, но с места так и не сдвинулся.
— Это... это правда мне? — нерешительно пробормотал он, не спуская глаз с белой птицы.
Гарри вдруг стало жаль брата. Джеймсу как будто никогда прежде не дарили подарки, он на обычную сову смотрел как на величайшее чудо, боясь подойти и забрать её. Но это же просто почтальон, а не что-то невероятное или страшно дорогое. Наконец, преодолев робость, Джеймс с невероятно радостной улыбкой устремился к Хагриду, а Гарри остался стоять, и его вдруг накрыло таким стыдом, что он зажмурился. Это у Гарри, имелись и своя сова, и подарки на дни рождения и Рождество, и поездки в другие страны. Джеймсу, похоже, ничего такого прежде не доставалось. Хвастаться перед ним даже в собственных мыслях оказалось неправильно, неприлично и позорно, зато... зато мистер и миссис Поттер не выкинули его к родственникам сразу же после рождения и не забыли, а защищали до последнего. Гарри приоткрыл глаза: брат вцепился в клетку с птицей и весь сиял. Он был настолько счастлив, наивно и искренне, что даже Хагрид, пытавшийся что-то сказать, махнул рукой и подозрительно зашмыгал носом. Смотреть на это у Гарри не было сил, казалось, словно он сломал Джеймсу жизнь и всего лишил, а не наоборот, и Гарри схватил отца за руку.
— Сэр, можно мы вернёмся домой?
Тот не отрывал взгляда от Джеймса. Гарри ещё никогда не видел у папы такого сложноописуемого лица. Жалость. Изумление, сожаление. Мигом вспомнилось, как сегодня же, только час назад, Гарри снова раздумывал, почему папа так до сих пор его не усыновил. Он ведь не собирался... не собирался...
— Сэр?
Отец вздрогнул и перевёл на него пустой взгляд.
— Мне что-то нехорошо, — Гарри в подтверждение своих слов схватился за живот и скривился будто от боли. — Можно нам вернуться?
Несколько секунд, что тот размышлял, показались Гарри длиннее вечности. Краем глаза он видел, что Джеймс уже пришёл в себя и вместе с Хагридом и новой совой двинулся обратно к ним. Зачем? Гарри не нужен конкурент за папино внимание! Джеймс не отнимет у него отца, не будет этого! Гарри не позволит! Только бы уйти отсюда, а там впереди Хогвартс, и папа забудет про Джеймса. Гарри всё-всё сделает, лишь бы отец забыл: станет самым лучшим учеником, самым вежливым, воспитанным и честным сыном, больше ничего никогда без спроса не тронет в лаборатории. Не нужно было им сегодня приходить на Косую аллею, Гарри так ошибся! Тогда папа бы ещё долго не увидел Джеймса, не сумел бы их сравнить и не засомневался бы, того ли брата он выбрал.
В тот миг, когда Гарри чуть не заплакал от бессилия, отец всё же сжалился и кивнул.
— Пойдёмте, я аппарирую нас домой.
Не дожидаясь окончания фразы и не попрощавшись, Гарри схватил его за руку и потянул к аппарационной площадке. Потом ему, наверное, влетит за некультурность, но это будет потом, а пока нужно убраться подальше от тихони Джеймса. Кажется, он ещё смел их окликнуть. Да почему этот подлый… никак не хотел оставить Гарри с папой в покое?!
Рывок аппарации, и наконец они очутились в прихожей их коттеджа. Гарри покачнулся, но устоял и руку отца не выпустил, вцепился в неё, как маленький ребёнок. Вот и всё, всё закончилось, Гарри защитил их семью и будет защищать её до последнего. Но в глубине души, остро и оттого невероятно болезненно, кололось воспоминание, где его папа переживал за совершенно другого мальчика. Мальчика, который уже однажды отнял у Гарри родителей.
— Гарри, ты объяснишь мне, что произошло?
От строгого голоса, от понимания, что папа сразу раскусил обман и только зачем-то подыграл ему, Гарри весь похолодел. Что же теперь? Если сейчас отец всё узнает — а он узнает! — то… понятное дело, вернётся на Косую аллею за Джеймсом. Тот, наверное, будет ужасно благодарен, если его заберут от магглов, и ни за что не станет врать папе в отличие от Гарри. На глаза от обиды и несправедливости навернулись слёзы. Гарри снова всё испортил! И, кажется, уже навсегда.
— Что случилось между тобой и Джеймсом Поттером, что ты так сбежал? Живот, как я понимаю, тебя совершенно не беспокоит.
Гарри упрямо молчал, даже губу закусил, чтобы не проболтаться. Он гипнотизировал взглядом свои ботинки, боясь посмотреть отцу в глаза и увидеть там презрение и пренебрежение.
— Я жду.
— Ни... ничего не случилось, сэ... папа. Мне просто очень захотелось домой.
— В самом деле? Гарри, я ещё не ослеп, я видел всё своими глазами. Ты помнишь, о чём мы говорили насчёт вранья? Не заставляй меня разочаровываться.
Это слово обожгло Гарри будто кипятком. Наверное, папа хотел сказать, чтобы Гарри не разочаровывал его ещё больше, просто в последний момент сдержался, пожалел. Самый худший кошмар Гарри воплощался в жизнь, и мысли метались из стороны в сторону, из крайности в крайность. Промолчать? Снова соврать? Или ответить правдиво? Как сделать так, чтобы папа понял: Гарри не специально, он просто испугался, что в их маленькую и крепкую семью войдёт кто-то посторонний и всё разрушит. Гарри не хотел, чтобы это снова повторилось!
— Почему мне нельзя называть тебя папой на людях?
— Что?
Громко шмыгнув носом, Гарри сжал кулаки так, что стало больно. Он сказал это вслух, то, о чём думал последнее время, и весь измучился. Теперь нельзя отступать, но Мерлин, как же страшно! Отец молчал, больше ничего не спрашивал, словно всё уже решил для себя, и от этого мужество Гарри в одночасье оставило его.
— Т-ты не разрешаешь называть тебя папой при посторонних. Только «сэр» или «мистер Снейп», — торопливо забормотал он, боясь зареветь и уже ничего не рассказать. — А я... Это из-за Джеймса, да? Ты меня не усыновил, потому что хотел на него посмотреть? Он же и вправду больше похож на маму, это видно... Ты теперь будешь его опекать, да?
Под конец Гарри не говорил — шептал, почти не слыша себя. Лицо папы превратилось в каменную маску, тяжёлый и непроницаемый взгляд не обещал ничего хорошего, и Гарри не выдержал. Волнение, страх, постоянное ожидание беды прорвались слезами, он их быстро вытер, чтобы отец не подумал, что он такой слабак, да поздно, наверное.
— Я пойму, я справлюсь, ты только скажи мне правду.
— О, Мерлин! — Отец с усилием провёл по лбу рукой. Закрыл лицо ладонью и так и замер. Гарри, не дыша, следил за ним. — Гарри, ты сейчас серьёзно? Серьёзно... и как давно ты всё это себе напридумывал?
— Я не придумывал! Я...
— Гарри, — отец взял его ладони в свои и крепко сжал, — если я ещё раз услышу подобную глупость, я тебя не от лаборатории отлучу, а отшлёпаю. По-настоящему отшлёпаю, понял меня? — Замерший Гарри, который боялся пошевелиться, только кивнул. У него сердце стучало так, как будто должно было-вот-вот сломаться. Всё кончено… или нет? — Я пошёл с тобой сегодня, потому что ты хотел встретиться с братом, а не для того, чтобы оценивать, кто из вас лучше. Мне всё равно, кто на кого из родителей похож, мой сын — ты. Ты им стал, как только я отобрал тебя у Петуньи.
Судорожным, неловким движением отец притянул его в объятия. Гарри уткнулся носом в чёрную ткань его сюртука, до боли знакомо и любимо пахнувшую мятой и травами, обхватил папу за пояс и всхлипнул.
— Мерлин, ну и фантазия у тебя, сын.
Было невыносимо стыдно, что Гарри подумал про отца так плохо, и при этом он чувствовал себя счастливее некуда. Папе никто другой не нужен, никто не вклинится между ними и не поломает тот маленький, хрупкий мирок, в котором они с папой были счастливы.
Спустя несколько минут отец мягко отстранил его от себя и спросил с напускной строгостью:
— Наревелся? Больше не будешь придумывать?
Гарри отрицательно помотал головой, ещё раз, сколько было сил, обнял папу, помялся и всё-таки нерешительно произнёс:
— Ты так смотрел на Джеймса, что я испугался.
— Гарри, мне было жаль его. Каким бы героем его ни прославляли, он всё-таки ребёнок и не заслуживает того, чтобы жить там, где им откровенно пренебрегают. Но нет, я не буду бороться за опеку ещё и над Джеймсом. Для нас с тобой это может быть опасно.
Припомнив ещё раз худого, заморенного и откровенно зашуганного брата, Гарри устыдился собственных мыслей. Какой же он всё-таки эгоист! Ужасный, жестокий, совершенно безжалостный. Если бы не папа, Гарри мог бы оказаться на месте Джеймса, жить у магглов, ходить в обносках и считать чудом мало-мальски доброе отношение к себе. Папа столько сделал для него, а чем Гарри ответил? Глупыми обвинениями, ревностью, да ещё и продемонстрировал, насколько он чёрствый и холодный душой. Может, и Джеймс совсем не хотел ничего дурного, а только позавидовал; это Гарри, не разобравшись, приписал ему то, чего на самом деле не было.
— Но ты ведь поможешь ему? Джеймс сказал, что магглы, у которых он живёт, ему всё запрещают. Он даже о магии ничего не знал.
— Я поговорю с Амелией, у неё есть знакомые в отделе опеки и попечительства. Не буду загадывать, получится ли завести дело и передать Джеймса в хорошую семью. Сам же знаешь, кто заявил, что позаботился о Мальчике-Который-Выжил.
Директор Дамблдор. Гарри поёжился. Он, слава Мерлину, за весь год учёбы ни разу не привлёк внимание директора, чего они с папой очень опасались. Отец считал, что директор не такой уж добрый и всепонимающий, всепрощающий человек, каким выставляет себя в глазах учеников. Гарри и сам видел, как тот мягко и аккуратно подзуживал гриффиндорцев и слизеринцев, поддерживая огонь противостояния между ними. Это не говоря уже о том, что Джеймс и Лили Поттеры были его сторонниками в прошлой войне с Волдемортом, а Дамблдор не только не сумел их защитить, но и отдал их ребёнка родственникам, которые того почти что ненавидели. Такой противник папе точно не по зубам, несмотря на все его связи. Но даже если отец просто попытается, Гарри уже будет благодарен ему. Джеймс всё ж таки брат…
— А… а я? — он нервно сглотнул, не зная, как выразить свои мысли. Теперь требовать от папы, чтобы он заменил опекунство полноценным усыновлением, казалось неправильным, кощунственным. Гарри такого не заслуживал. Он завистливый, он отвратительный, он…
Отец неожиданно взъерошил ему волосы и горько улыбнулся.
— Ты вправду хочешь быть моим сыном после того, как я одиннадцать лет ничего не делал, чтобы тебя по-настоящему усыновить?
— Ну, у тебя ведь была какая-то причина, — тихо предположил Гарри, втайне ругая себя за длинный язык. За папиной грустью крылась неприятная, явно болезненная тайна, и он… нет, всё равно он должен знать.
— Была. Я до последнего надеялся, что Поттеры не забыли о тебе и хоть что-то оставили.
— Наследство? Да не нужно мне от них ничего! Я сам заработаю!
— Ты не понимаешь, насколько это важно — быть признанным родом, семьёй. Я дал тебе шанс жить спокойно, без излишнего внимания, когда назвал в бумагах магглорождённым, и я же, — отец тяжело вздохнул, — этим самым поступком закрыл перед тобой столько дверей в волшебном мире. Когда-нибудь ты меня проклянёшь за это.
— Ты что?! И не подумаю! Ты же мой папа, как я могу?
— Я ждал, когда Джеймс Поттер придёт в Гринготтс. Гоблины бы объявили ему, если бы вдруг в завещании был ещё кто-то. Будь ты официально моим сыном, а не опекаемым, то не смог бы претендовать на наследство.
По его лицу Гарри всё понял без слов.
— Они про меня не вспомнили?
— Нет. Когда мы с Амелией ходили в Министерство, я выкроил минуту, чтобы посетить гоблинов. Стребовал давний долг за лечение главы их клана. В завещании один Джеймс, ему досталось всё. Хотя после того, как я увидел твоего брата, я даже рад тому, что Поттеры про тебя промолчали.
Гарри постарался так же искусно вздёрнуть брови, как это делал отец, но, видно, в очередной раз получилось нелепо и смешно, раз тот улыбнулся и еле слышно хмыкнул.
— Дамблдор. Он ведёт какую-то хитрую игру, в которой центральное место отведено Мальчику-Который-Выжил. Не просто так же он оказался у магглов, и Петунья до сих пор не избавилась от него.
— Но про меня он не узнает? — взволнованно переспросил Гарри. Причин опасаться странного и хитроумного директора Хогвартса у него и прежде было предостаточно, однако папина догадка с лихвой перекрыла их все. Верно же, Дамблдор обещал одно, а сделал совершенно другое. Возможно, такой робкий, послушный и восприимчивый Джеймс и правда часть какого-то большого плана. Он ведь в лепёшку расшибется, будет что угодно делать, лишь бы не возвращаться к нелюбимым родственникам, а остаться в волшебном мире. Нет, такое родство и следующее за ним внимание Гарри было совсем не нужно. Отец сказал бы, что поступок настоящего слизеринца, а не рейвенкловца, но для Гарри имело значение лишь то, чтобы они оба оставались в безопасности, а их тайна — только их тайной. — Не узнает же?
— Конечно, нет, если ты будешь осторожен, как я тебя учил. И я завтра же подам все бумаги на усыновление. Давно пора было это сделать, а я, дурак, всё ещё слишком хорошо думаю о людях. Прости меня, сын.
— Ты не дурак, — горячо запротестовал Гарри, снова полезший обниматься, — ты мой самый лучший и любимый папа на свете.
Душа запела от восторга и счастья, а Гарри всё боялся поверить, что это правда, и можно больше не скрываться и не страшиться проговориться на людях. Больше никто не посмеет кривляться и тыкать Гарри тем, что он сирота, а те «двери», про которые толковал отец... Благодаря папе у него и так много возможностей, и Гарри сам будет трудиться, не покладая рук. Да, потребуется, наверное, побороться за место под солнцем в магическом мире, защищаться от директора Дамблдора, если отец прав на его счёт, однако теперь Гарри знал, что справится. Отец всегда будет рядом, поможет и поддержит, он любит Гарри как своего сына, а другого Гарри и просить не смел. Со временем прошлое, невидимой нитью связывавшее его с семейством Поттеров, отступит, и Гарри сможет жить без оглядки, не раня душу сомнениями и размышлениями, не выискивая, почему Поттеры его бросили, а второго сына нет. Джеймс и Лили окончательно станут для него посторонними людьми, а когда Гарри официально превратится в Гарри Снейпа, не быть им с Джеймсом больше однофамильцами.
Но, может, когда-нибудь они снова попробуют стать друзьями.
~~~
Если вам понравилась эта работа, приходите в мой основной блог
https://boosty.to/lansarotta. Там доступны для чтения:
-
макси "Под эгидой льва" (история, где отработка первокурсников в Запретном лесу пошла совсем не по канону, а анимагической формой кое-кого неожиданного оказался лев),
-
макси "Гарри не верит в чудеса" (драма и приключения Мальчика-Который-Выжил и который не хочет быть волшебником),
-
серия фанфиков "Неравнодушные" (fix-it судеб разных персонажей поттерианы),
-
сайдстори "Скупой платит дважды" к макси "Вид истинный вернёт",
- и много других фанфиков.
