Triquetra

Побег

Глава 1. Побег

Наша жизнь состоит из смертей других людей
Леонардо да Винчи

За окном моросил тёплый летний дождь, «грибной», как называют его магглы. Сквозь тучи кое-где пробивались игривые лучики солнца, отражавшиеся слепящими бликами в лужах. Через раскрытое окно на дубовый подоконник срывались крупные капли, но сидевший у окна человек не замечал их. В серых, как небо перед грозой, глазах застыла отрешенность от происходящего. Мысли его неслись вдаль по волнам памяти...

Жизнь всегда не слишком его жаловала, постоянно ставила перед ним препятствия. Но он, Рэмус Люпин, никогда не сдавался и преодолевал все жизненные невзгоды. Так было после укуса оборотня, после потери всех близких друзей, после его увольнения из Хогвартса... но на этот раз он чувствовал, что не выдержит очередного испытания. Сир Публилий как-то сказал: «Человек столько раз умирает, сколько раз теряет своих близких». Если верить этим словам, то Рэм умирал чаще, чем Венделина Странная. После смерти Сириуса Блэка, его последнего оставшегося в живых настоящего друга, он ушёл в себя и жил в своём мирке. Прошло уже около месяца, а Люпин едва высовывал нос на улицу, почти не общался с другими обитателями дома №12 на Гриммолд-Плейс, ограничиваясь дежурными фразами. Он обрёк себя на добровольное заточение в собственной комнате и мог часами сидеть у окна, наблюдая за магглами на площади, в душе сравнивая два мира, волшебный и маггловский.

Рэм устало протёр глаза руками. Он не спал уже, наверное, три ночи подряд. Его мучили кошмары вперемешку с жуткими воспоминаниями о гибели друзей. Люпин рассеянно оглядел пустынную площадь. В воскресное утро все магглы, очевидно, сидели дома ещё и из-за начавшегося дождя. Но внимание Рэма привлекла одна девушка, босиком бежавшая по лужам. За ней по пятам гналась чёрная, лохматая, весело лаявшая собака. Маггла поскользнулась и, не удержав равновесия, упала на мокрую деревянную скамью, заливаясь смехом от непонятного восторга. Её пёс, виляя хвостом, как пропеллером, подбежал к ней, основательно отряхнулся, вызвав фонтан брызг, и потерся мордой о колени. Девушка улыбнулась и присела на корточки рядом с собакой. Пёс счастливо лизнул её в щёку, и незнакомка чмокнула его в холодный нос. Потом поднялась на ноги, и они вместе исчезли в дверях дома № 13.

Рэм закрыл глаза и упёрся лбом в раму окна. Искренний и чистый смех ещё раздавался эхом в ушах. Ему стало немного обидно. Магглы так беззаботны, они не знают о том, что грядёт война. Да разве «грядёт»? Она началась! Сколько людей пострадало от рук приспешников Тёмного Лорда и сколько пострадает ещё! Магглам нет до этого дела: у них свой мир. И серое тоскливое небо им кажется затянутым дождевыми облаками, а не грозовыми тучами. «Хватит жалеть себя! – прикрикнул на Рэма внутренний голос. – Сидишь здесь в заточении и страдаешь, как трагический герой дешёвого романа!»
«А что я увижу за пределами этой комнаты? То же самое – отчаяние, боль и смерть!» – стал оправдываться Люпин.
«И куда же делся борец? Куда делся храбрец с горящими глазами, один из первых членов Ордена Феникса, бесстрашный Мародёр? Ты скажешь, что он умер вместе с твоими друзьями? Это не так. И узнай бы Сириус, что после его смерти ты потерял надежду, сам вышел с поднятыми руками навстречу судьбе, он не гордился бы тобой».

Рэм вздохнул. Подобные споры с самим собой ему уже надоели. Люпин стукнул кулаком по подоконнику. Хватит! Он не станет больше поддаваться всепоглощающей скорби. Он будет бороться до конца.

Раздался тихий стук в дверь. Рэм пересёк комнату и отпер замок. На пороге стояла Тонкс, на этот раз с длинными русыми волосами. Она извиняющимся тоном начала:
— Я, эээ... зашла спросить, как ты...
— Всё в порядке, Тонкс. Собрание уже скоро начнётся, не так ли? – Тонкс была ошарашена: впервые за многие дни она увидела на лице Люпина настоящую улыбку. Она растерянно кивнула, и они вместе спустились вниз.

***

"...Брось, ты же способна на большее!" - смеющийся голос Сириуса эхом разносился по комнате.

Второй луч света ударил его прямо в грудь. Улыбка застыла на лице Сириуса, но его глаза округлились от шока. Он медленно провалился в древнюю арку и исчез за колыхнувшейся вуалью.

"СИРИУС! - заорал Гарри. - СИРИУС!"

Но он не появился. Гарри стремглав бросился к арке. Сейчас он вытащит крёстного. Но Люпин схватил Гарри, прежде чем тот дотянулся до вуали.

"Ты ничего не сможешь сделать, Гарри..."
"Нет, спасите его, он упал в арку!"
"...Слишком поздно, Гарри"
"НЕТ! СИРИУС! СИРИУС!" - Гарри отчаянно вырывался из рук Люпина.
"Он не вернётся, потому что он у..."
"ОН - НЕ - УМЕР! СИРИУС!.."

- СИРИУС! - закричал Гарри, рывком сев в кровати. Ещё несколько секунд он ошалело моргал, пытаясь понять, где находится. Наконец, потер лоб и откинул одеяло. Нащупав на тумбочке очки, он встал и подошёл к окну.

Лучи солнца, лениво освещающего Бирючиновый Проезд, пробежались по бледному лицу. Уже полтора месяца прошло с того рокового дня в Отделе Тайн, и почти каждую ночь его терзает этот кошмар. Отчаянье и злоба из-за смерти крёстного уже прошли, осталась лишь тупая боль в сердце и жгучее желание мести. Гарри взглянул на часы: было уже десять утра. Он оделся и спустился вниз.

«Достопочтенное» семейство Дурслей, готовое к отъезду, собралось в прихожей. Несколько дней назад «деловой партнёр», как любил выражаться дядя Вернон, пригласил их провести выходные на курорте.

Увидев Гарри, дядя Вернон поперхнулся и, собравшись с мыслями, сообщил:
— Вот что, Гарри. Мы уезжаем. Не вздумай... – он осекся под пристальным взглядом племянника, будто напоминающим о недавнем разговоре Дурслей с членами Ордена Феникса. Дядя Вернон несколько секунд колебался, но страх того, что один из этих людей может появиться на их пороге, взял верх. Вернон буркнул что-то вроде: «Закрывай дверь!», и Дурсли вышли на улицу. Гарри лениво закрыл дверь на замок и мельком увидел в окне, как их машина отъехала от дома. Казалось бы, он должен радоваться тому, что избавлен от присутствия Дурслей хотя бы на пару дней, но ему было всё равно. Гарри быстро позавтракал наспех сделанными сэндвичами и вернулся в свою комнату, где и просидел весь день, читая магические учебники.

***

The enemy arrives
Escape into the night
Everybody run now…
30 Seconds To Mars “Oblivion”

Когда часы в гостиной пробили восемь, Гарри собрался сделать вылазку на кухню, но внезапно снизу раздался громкий хлопок, а затем ещё два. Юноша встрепенулся и бесшумно приблизился к двери, на ходу вытаскивая волшебную палочку. Его охватило смутное чувство дежа вю. Осторожно приоткрыв дверь и навострив уши, Гарри уловил звуки шагов со стороны гостиной и вытянул шею, пытаясь разглядеть происходящее. Спустя несколько секунд он увидел троих крадущихся людей в черных плащах. Пожиратели Смерти. У Гарри душа ушла в пятки. Если Вольдеморт смог проникнуть в Бирючинный проезд, то теперь он нигде не будет в безопасности. Юноша тихонько попятился назад в комнату. Осторожно закрыв дверь на задвижку, он торопливо открыл свой сундук. Выход был лишь один – бежать. Одному с трёмя Пожирателями ему наверняка не справиться. Гарри открыл клетку Хедвиги.
— Лети в штаб, поняла?
Сова ухнула и выпорхнула в раскрытое настежь окно.

Из сундука в несколько движений были извлечены плащ-невидимка, Карта Мародёров, колдовские монеты и несколько попавшихся на глаза книг. Ежесекундно оборачиваясь к двери, он упаковал вещи в рюкзак и хотел уже схватить метлу, но тут взгляд его упал на колдографию родителей, стоявшую на прикроватной тумбочке. Гарри стало невыносимо обидно оставлять её у Дурслей, и, теряя драгоценные секунды, он схватил карточку и тоже запихнул в рюкзак.
И тут из-за двери послышался властный голос: «Alohomora!» и дверь распахнулась.
— Так-так, стало быть, знаменитый Гарри Поттер, – насмешливо протянул один из Пожирателей, наводя на Гарри свою палочку. Юноша не растерялся и, не заботясь о каких-либо запретах на колдовство, гаркнул:
— Stupefy! – нападающий не ожидал такой прыти от подростка, не успел увернуться и отлетел назад, сбив с ног второго. Гарри бросился к окну, но чуть не врезался на аппарировавшего прямо перед ним третьего врага.
— Expel... – начал тот.
— Protego! – блокировал заклинание Поттер. — Petrificus Totalus! – Пожиратель упал навзничь, а Гарри рванулся к дверям комнаты. Однако на лестнице оглушённый Ступефаем уже успел принять вертикальное положение.
— Expelliarmus!
Палочка Гарри мгновенно оказалась в руках Пожирателя. Юноша стремительно огляделся и, схватив из угла коридора красный огнетушитель, выпустил в Пожирателя струю пены из баллона. Напоследок приложив замешкавшегося противника столь полезным маггловским изобретением по затылку, Гарри, перелетая через ступеньки, сбежал вниз. Но не тут-то было: у входной двери его поджидал еще один Пожиратель. Беглец резко затормозил, выкрикнув:
— Stupefy!
Пожиратель увернулся от луча, но тот ударил в любимый стенной шкафчик тёти Петунии, который тяжело повалился на темного мага. Воспользовавшись моментом, Гарри выскочил наружу. На его счастье, соседи-магглы предпочли в этот вечер остаться в своих домах. Поттер залез на метлу и, стремительно набирая высоту, умчался прочь с Бирючинового Проезда.

***

Гарри усиленно вспоминал путь в Лондон. В прошлом году ему уже приходилось подобным образом улетать из дома Дурслей. И снова он держал путь в Гриммолд-Плейс. В Нору лететь нельзя: это было бы слишком опасно для Рона и его семьи, хотя Гарри и был уверен, что за ним нет погони.

Память его не подвела – не прошло и полутора часов, как впереди замелькали огни Лондона. Гарри уже порядком продрог, но цепко держал руку на древке метлы. Ещё немного, и он будет в штабе. Наконец, внизу показался неясный, но знакомый силуэт поросшей бурьяном площади. Освещение было слабым, почти незаметным, поэтому юноша при приземлении угодил прямо в колючий кустарник. Он выбрался из кустов и направился к домам с табличками «№ 11» и «№ 13», на ходу отцепляя колючки от одежды. Там оглянулся по сторонам, проверяя, нет ли поблизости людей. Единственный горевший фонарь на площади находился достаточно далеко, а магглов он не заметил. Поэтому Гарри со спокойной душой мысленно представил себе ветхие и обшарпанные стены, и перед ним, раздвигая соседние здания, появился дом №12. Подойдя к двери, он осторожно стукнул дверным молотком в форме свернувшейся змеи. Прошло несколько минут. Гарри собрался постучать ещё раз, но с другой стороны послышался лязг металлических цепочек, и дверь открыл весьма удивлённый Рэмус Люпин.
— Гарри? Что ты тут делаешь? – шепотом поинтересовался он.
— На меня напали Пожиратели Смерти, – так же шёпотом ответил Гарри.
Люпин вздрогнул.
— Заходи, расскажешь по порядку, – Рэм впустил его внутрь и запер дверь. Но никто из них не заметил, что всё это время, начиная с неудачного приземления последнего, за происходящим ошеломлённо наблюдала одна из жительниц дома №13. «Нет, ты только погляди, Блэк! – обратилась она к лохматой собаке. – Что только не привидится, на ночь глядя...»

Рэм пробормотал: «Lumos!», коридор озарился слабым светом и Гарри смог разглядеть своего бывшего учителя. С момента их последней встречи прошло всего полтора месяца, но в волосах Люпина прибавилось седины, да и выглядел он более осунувшимся и усталым, чем обычно. Гарри вспомнил, что полнолуние было всего пару дней назад. Они прошли по длинному коридору на кухню. Поттер молча озирался по сторонам. Головы домашних эльфов по-прежнему висели на стенах, а затянутый занавесями портрет миссис Блэк навевал тоску и горькие воспоминания. На кухне за столом сидели трое: Тонкс, Кингсли Шэклболт и миссис Уизли.
— Гарри? – удивилась ведьма, которую сейчас украшала ярко-фиолетовая шевелюра. – Что случилось?
— Садись, Гарри, – Люпин указал ему на свободный стул. Юноша сел и начал рассказ о нападении Пожирателей. Молли Уизли, слушая историю, поминутно охала и ужасалась. Тонкс, наоборот, была в восторге и похвалила Гарри.
— Я сообщу Дамблдору, - заявил Кингсли, когда рассказ закончился. - А ты, – обратился он к Гарри, – молодец, что не растерялся. Однако лучше тебе не высовываться из дома ни на дюйм. По крайней мере, в ближайшие дни. Договорились? – не дожидаясь ответа, маг встал из-за стола и отправился наверх.
Молли всплеснула руками.
— Гарри, дорогой, ты, наверное, проголодался! Сейчас я что-нибудь тебе приготовлю, – она с энтузиазмом полезла в буфет. Тонкс вызвалась ей помочь.
Гарри, не теряя времени, начал расспрашивать Люпина об Ордене и о происходящем в магическом мире. Рэм пожал плечами.
— О Вольдеморте ничего нового не слышно. Тех Пожирателей из Отдела Тайн прямиком отправили в Азкабан, ты, думаю, это прекрасно знаешь.
— Но Малфой сказал, что дементоры покинули Азкаб... – Гарри осёкся и вздрогнул от неожиданного грохота. Люпин же не шевельнулся, будто заранее ожидал, что Тонкс разобьёт несколько тарелок. Она поморщилась.
— Ой, я нечаянно, простите...
— Ничего, Тонкс, – ободряюще улыбнулся Люпин и вновь обратился к Гарри. – Гарри, началась война. После того, как Сириус... – он на мгновение прервался. – В общем, теперь никто из нас не может быть на сто процентов уверен в собственной безопасности. Будет лучше, если ты останешься в штабе, как и сказал Кингсли. Гарри хотел вернуться к своему недовысказанному вопросу, но Тонкс поставила перед ним тарелку бутербродов и стакан тыквенного сока, а Люпин сослался на неотложные дела и быстро покинул кухню.

***

На следующий день с утра в штаб прибыл Дамблдор. Сначала он выслушал подробный рассказ Гарри, опять же наказал ему сидеть в и закрылся с Люпиным в кабинете. Гарри досадливо хмыкнул и, попросив у Тонкс пергамент, принялся строчить письма Рону и Гермионе.
«...и, таким образом, теперь я сами-знаете-где. Люпин и Дамблдор не выпускают меня из дома. Если будет свободное время, приходите, буду рад вас видеть.
Гарри»

Он старательно вывел последние буквы, свернул письма и привязал их к лапке Хедвиги, прилетевшей в штаб чуть раньше него. Отправив сову, унылым взглядом обвёл кухню. Делать было решительно нечего. Послонявшись по дому, Гарри набрёл на библиотеку и решил занять себя лучшим, по мнению Гермионы, развлечением. Воспоминания о Гермионе вызвали внезапное потепление в душе, но Гарри быстро одёрнул себя, отгоняя эти мысли, хотя в последние дни они были единственным лучиком света среди мрачных дум.

В это время Рэм и Дамблдор разговаривали в кабинете Блэка.
— Так слухи подтвердились? – озадаченно спросил Люпин.
— Да, Рэмус, – кивнул директор Хогвартса. – И мне бы хотелось, чтобы ты лично побывал в Пентаграмме Тевто. Она находится к западу от Бухареста, в лесах Валахии.
— Сложно поверить, что сказки, которые я слышал в детстве, на самом деле – правда, – покачал головой Рэм.
— Отправляйся в Румынию через недельку-две. Я свяжусь с Чарли Уизли - это он нашёл Пентаграмму во время исследования местного ареала Румынских Длиннорогов.
— Учитывая недавние события, я возьму на себя смелость настаивать на том, чтобы со мной отправился и Гарри, – мягко заметил Люпин.
Он ожидал, что Дамблдор откажется, но директор просто ответил:
— Хорошо, Рэмус. В свете разгорающейся войны Тевто может оказаться нашей единственной надеждой.

Люпин кивнул. Дамблдор расспросил его ещё о каких-то мелочах относительно Ордена и дезаппарировал. Рэм намеревался вернуться к Гарри, но его отвлёк громкий хлопок.
— Люпин! – послышался взволнованный голос Кингсли. – Скорее, аппарируй к «Дырявому котлу»! – и темнокожий аврор исчез. Люпин чертыхнулся и аппарировал вслед за ним.
— Что случилось? – повысил голос Люпин, пытаясь перекричать галдящую толпу в «Дырявом котле».

Они вышли на маггловскую улицу. Рэм поражённо огляделся вокруг. Стёкла ближайших домов выбиты, тротуары разворочены, повсюду испуганные магглы, врачи. Совсем как пятнадцать лет назад, когда «взорвался» предатель Петтигрю. Голос Кингсли вернул Рэма к реальности:
— Пожиратели Смерти совсем уже ошалели – средь бела дня на глазах у магглов устраивать «Explosio»! Почти два десятка жертв, много раненых. Рэм издалека заметил розовый ёжик волос Тонкс. Они с Кингсли подошли к ведьме.
— Но с чего Пожирателям вздумалось устраивать взрыв?
— А чёрт их знает! Может, преследовали кого-нибудь и решили не церемониться, – ответил Кингсли.
— А магглы?
Тонкс махнула рукой.
— Тут приехали с телевидения, так свидетели уверены, что у «человека в чёрном плаще» в руках была какая-то палка, видимо, туда был вмонтирован пульт дистанционного управления, – видя непонимание на лицах друзей, Тонкс вздохнула. – Короче, они думают, что это был теракт.
— Теракт? Теперь придётся вдвойне опасаться их полиции, – озадаченно заметил Рэм.
— И ещё не забудь про БФР, – тем же тоном вставил Кингсли.
— ФБР! – машинально поправила Тонкс. – Между прочим, оно в США.
Кингсли отмахнулся и вернулся в «Котёл», а оттуда аппарировал в Министерство Магии. Тонкс и Люпин решили подробнее разузнать о происшествии.

***

Когда Люпин возвращался домой, солнце уже успело зайти за горизонт. Он шёл в штаб пешком, так как вечер был чудесным – тихим, безветренным и тёплым. Среди раскидистых деревьев и бурьяна высотой чуть ли не в человеческий рост, Рэм различил фигурку, сжавшуюся в комочек и дрожащую от рыданий. Доброе сердце Лунатика не выдержало, и он подошёл к плачущей девушке.
— Мисс, с Вами всё в порядке? – девушка покачала головой и подняла заплаканные глаза.
— Нет.
Рэм встретился с ней взглядом и тотчас узнал её – это была та самая маггла, гулявшая под дождём с собакой. Он присел рядом и мягко спросил:
— Что с Вами случилось?
— Сегодня, – в перерывах между рыданиями рассказала девушка, – мои родители погибли во время взрыва. У меня больше никого нет. Я не знаю, как жить дальше!
Рэм попытался утешить её:
— Я знаю, что это трудно, но Вы должны это пережить. Я знаю, что значит - терять близких, и, будьте уверены, Вы сможете жить дальше.
Маггла покачала головой.
— Но у меня больше вообще никого нет! Ни родных, ни друзей! Я совсем одна! – она вновь разрыдалась и инстинктивно уткнулась в плечо Люпина. Он сперва слегка опешил, но потом осторожно положил руку на её плечо, успокаивая. Рэм заметил на её руке браслет черного цвета с серебряным оттиском в виде мудрёного рунического рисунка и вензеля «Б».
— Красивый у Вас браслет, – рассеянно заметил Люпин.
— Угу, – проплакав ещё несколько минут на плече Люпина, девушка успокоилась и вытерла слёзы со щёк. – Я Эстель.
— Рэм Люпин, – представился маг.
Эстель хмыкнула.
— Волк?
Он слегка вздрогнул, но тут же улыбнулся.
— Знаете латынь?
— Мама была лингвистом, – голос девушки оборвался, и в карих глазах снова появилась боль. Вскоре она вновь взглянула на Рэма.
— Кстати, я вчера... в общем, вчера я видела Вас и какого-то парня... он... – она запнулась и неуверенно продолжила. – Мне показалось, что он летал на метле, а потом Вы появились из ниоткуда, – Рэм мысленно пожурил Гарри и себя за неосмотрительность, а сам попытался свести дело к шутке.
— Наверное, Вам действительно показалось.
— Да, наверное. Читаю слишком много фантастики, – Эстель опустила глаза. – Ладно, я пойду домой. А Вы живёте неподалёку?
Люпин вскинул брови.
— Ну, в принципе, да.
— Заходите как-нибудь в гости. И спасибо за то, что выдержали мою истерику.
Он поднялся с ног и помог девушке встать.
— Хорошо, – ответил Рэм и проводил её взглядом до самых дверей дома. Убедившись, что Эстель зашла внутрь, он подошёл к появившемуся штабу. Великий Мерлин, ему нужно впредь быть более осмотрительным.

Шестнадцатый день рождения

Глава 2. Шестнадцатый день рождения

Tra la-la-la-la la-la-la-la
Happy birthday sweet sixteen
Tra la-la-la-la la-la-la-la
Happy birthday sweet sixteen
Neil Sedaka “Happy Birthday Sweet Sixteen”


— Вы подвели меня, провалив операцию по захвату Поттера, – холодный, шипящий голос Тёмного Лорда гулко разносился по комнате, заставляя стыть кровь в жилах людей, стоящих перед ним.
— Повелитель, он оказался слишком проворным! И тем более ему наверняка помогла кровная защита... – попытался оправдаться один из Пожирателей, но Вольдеморт резко перебил его.
— Если бы ему помогла «кровная защита», то вы бы и на дюйм к нему не приблизились, олухи! – прошипел он, и в его страшных глазах промелькнули красные искорки. – Вы, трое здоровяков, не смогли справиться с молокососом. Для вас нет и не будет оправдания. Crucio, – холодно произнёс Лорд и некоторое время наблюдал за корчившимися на каменном полу Пожирателями. Затем Вольдеморт неспешно перевёл взгляд на группу притихнувших новичков.
— Думаю, это прекрасная демонстрация того, что вас ожидает в случае невыполнения задания, – негромко заметил Лорд, садясь на свой трон. Несколько минут стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь редкими стонами провинившихся. И тишину прорезал одинокий голос:
— А что же тогда будет в случае успеха?
Вольдеморт взглянул на подавшего голос парня, и его безгубый рот растянулся в некоем подобии ухмылки.
— Я пощажу ваши никчёмные жизни, – произнёс Лорд. – Подойди ближе, Майкл.
Юноша слегка поморщился – он не любил своё полное имя, – но с достоинством приблизился к трону Вольдеморта и склонился в лёгком поклоне.
— Ты чрезмерно горд, но я не буду наказывать тебя за дерзость. Пока, – подчеркнул тот. – Вместо этого ты получишь ответственное задание. В твоих же интересах не провалить его.
— Я выполню любой приказ, мой повелитель, – с готовностью ответил Майкл, и его черные глаза, не скрытые маской, блеснули антрацитом.

***

Резкая боль заставила Гарри поморщиться и распахнуть веки. В изумрудно-зелёных глазах Мальчика-Который-Выжил отражались удивление и некоторый испуг. Удивление потому, что он увидел во сне Вольдеморта, а испуг оттого, что такие сны обычно не предвещали ничего хорошего. Гарри потёр ноющий шрам на лбу и поднялся с постели. Умывшись и одевшись, он спустился вниз. На кухне уже сидели Люпин и Старгис Подмор. Ни Тонкс, ни Кингсли в доме не было – в Министерстве готовились к встрече с коллегами из Италии, поэтому всех авроров подняли на ноги. Рэм приветливо поздоровался с Гарри и придвинул к нему тарелку с овсянкой, заботливо приготовленной Молли Уизли. Юноша с аппетитом приступил к трапезе. Люпин просматривал «Ежедневный Пророк», переговариваясь со Старгисом.
— Похоже, Министерство действительно признало, что Вольдеморт восстал: с этого года они планируют ввести в курс ЗОТС и изучение чёрной магии.
Гарри поперхнулся.
— Чёрной?!
В знак согласия Старгис кивнул соломенноволосой головой.
– Само деление магии на чёрную и белую порой бывает весьма условно. А в наступившие тёмные времена и тёмная магия будет полезна.
— А кто будет преподавателем? – обратился Гарри к Рэму. Тот хмыкнул и процитировал статью из газеты:
— Спайк Стерлинг, один из ведущих специалистов по Чёрной магии, лучший выпускник Высшего Магического Университета, обладатель гран-при многочисленных конкурсов работ по изучению истории тёмной магии.
Гарри присвистнул.
— Ого!
Старгис допил свой кофе и дезаппарировал. Когда Поттер доел свой завтрак, Рэм попросил его пройти в кабинет для важного разговора. В кабинете Люпин сел в большое кресло, вздохнул и откинулся на спинку.
— Итак, Гарри, слушай внимательно. Около двух тысяч лет назад в Румынии жила Константа – великая колдунья, создательница Пентаграммы Тевто – группы идолов, выстроенных в форме пятиконечной звезды. По легенде, войдя в эту Пентаграмму, человек может получить ответ на вопрос, который является самым главным для него. Но, во время нашествия на Румынию вампиров, Константа погибла, защищая своё творение. Перед смертью она предсказала, что через двадцать один век, во время великой войны Пентаграмма снова будет открыта. А всё это время тайну Константы будет хранить Сменобраз – существо, способное принимать форму человека и орла. Но эту историю все считали сказкой, которую рассказывают детям у пылающего камина, – Рэм выдержал паузу и продолжил. – А вчера Дамблдор рассказал мне, что Чарли Уизли обнаружил в лесах Румынии эту самую Пентаграмму. И Дамблдор хочет, чтобы ты попробовал её в действии.

— Что?! Но я-то тут причём? – удивился Гарри.
— Ты наверняка и сам понимаешь, что ты единственный можешь противостоять Вольдеморту и, быть может, победить его. И Пентаграмма может дать ответ на вопрос, как именно это сделать, – Гарри опустил взгляд. Судьба не даёт ему передышки. С той самой ночи, когда смерть матери спасла ему жизнь, он оказался навсегда связан с Вольдемортом. И пророчество из Отдела Тайн ещё одно тому подтверждение. Или он, или Тёмный Лорд. Гарри вновь взглянул на бывшего учителя и решительно кивнул.

***

Несколько часов спустя Гарри Поттер задумчиво изучал гобелен с генеалогическим древом рода Блэков. Его взгляд рассеянно блуждал по потускневшей от времени ткани. От матери Сириуса золотая нить шла к имени Флавиус Блэк, он был её родным братом. Двойные нити вышивки соединяли его имя с некой Дафной Беллерфонт. Гарри это имя показалось знакомым и, напрягши память, он вспомнил, что Сириус когда-то упоминал о ней. По его словам, она была единственным добрым человеком в его семье. От изучения семейной истории Блэков юношу отвлёк голос Тонкс.
– У нас гости!
Гарри вышел в коридор и сразу же увидел долговязого рыжеволосого парня и кареглазую девушку. Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, его лучшие друзья.
— Гарри! – Гермиона чуть ли не задушила его в объятьях. – Я так испугалась, когда узнала, что на тебя напали! Это же очень плохо, Сам-Знаешь-Кто теперь знает, где ты живёшь, и...
— Гермиона, ты ему все рёбра переломаешь! – со смехом заметил Рон и похлопал Гарри по плечу. – Ну, приятель, рассказывай, как ты с ними справился.
Гарри улыбнулся.

***

Тёмный город озаряли частые вспышки молний, раскаты грома буквально разрывали ночное небо напополам, а холодный дождь лил, как из ведра. Рэм Люпин с плохо скрываемым раздражением бросил взгляд за окно «Дырявого котла» и допил свой эль. За соседними столиками собралась разнообразнейшая публика – от почти не способных связать двух слов, заросших щетиной работников Отдела Магического Строительства до преданных магической науке академиков.
— Рэмус, существование такого рода магических реликвий всегда было сомнительным, – глубокий голос собеседника вернул его на землю.
— Но есть же хоть малая вероятность того, что Пентаграмма действительно есть? Ты один из главных специалистов в области Древнейшей магии. Что будет, если Тевто снова будет открыта?
Собеседник гортанно рассмеялся. Прошло уже лет десять с последней встречи Люпина и Хэвлока Хиткота, а тот не изменился. Рэм и Хэвлок учились вместе, и Люпин решил проконсультироваться у институтского приятеля. В том, что Пентаграмма есть, он теперь не сомневался, но будет ли она действовать, как много веков назад – вот в чём загвоздка.
— Рэм, ты ведь знаешь, я никогда не увлекался легендами и поверьями. Фольклор меня не привлекает, я предпочитаю факты. Однако на твой вопрос могу ответить вот что. Тевто, в сущности, является подобием Стоунхенджа – внутри замкнутой фигуры сконцентрирована мощная магическая энергия Древних Дней. Её нельзя назвать ни доброй, ни злой – это просто сила. Как, ты говоришь, сказано в легенде? Она даёт ответы на вопросы? Возможно, особая вибрация помогает лучше познать себя, использовать скрытые возможности своего магического таланта и разума, но всё это не подтверждено. Стоунхендж же был создан Великим Мерлином, и это реально существующий объект. Румынию исследовали специалисты, но не нашли ни единого следа существования Пентаграммы. Да, доподлинно известно, что в таком-то году жила Константа, но на месте её деревни сейчас находится ареал обитания Румынских драконов. Вряд ли они сохранили бы деревянные сооружения в целости. Тем более, – шутливо-грозным тоном заметил Хэвлок, – что Тевто охраняет грозный Сменобраз, человек-орёл, черпающий силу из родной земли подобно древним русским богатырям.
Рэм преднамеренно не рассказывал Хэвлоку, что Пентаграмма была найдена, так как не мог допустить утечки информации. Хэвлок был учёным до мозга костей, он погрузился в науку с головой и был готов пуститься в любые рискованные мероприятия, дабы сделать открытие. Рэм не сомневался, что стараниями Хиткота валахийские леса стали бы местом паломничества маготуристов. Люпин понял, что Хэвлок знает не больше, чем содержание энциклопедий по мифическим и легендарным сооружениям, поэтому расплатился с Томом, хозяином «Котла», попрощался с Хиткотом и собрался уходить. Уже около выхода он неожиданно чётко услышал голос, идущий с улицы:
— Колдун! – Рэм растерянно огляделся по сторонам. — Помоги мне! – вновь слабо позвал тот же голос.
Люпин навострил уши, осторожно вышел из таверны, и, проклиная разбушевавшуюся стихию, пробрался вглубь узкой улочки. Внимательно присмотревшись к кучам мусора, он заметил, как одна из них пошевелилась. Рэм подошёл ближе и, вытащив палочку, произнёс заклинание. Яркий луч выхватил из темноты коленопреклоненную фигуру незнакомца. Человек. Вместо рук - крылья. Одно из них сломано и бессильно лежит на земле. Нет никаких сомнений…
— Сменобраз! – воскликнул Люпин и осветил его полностью. На всём теле Сменобраза зияли глубокие раны. На шее у человека-орла висел почерневший от времени кулон-звезда.
— Да, глаза не обманывают тебя, смертный муж. Нечасто я показываюсь людям.
— Что с Вами случилось? Я вылечу Вас, – с готовностью предложил Рэм, но Сменобраз остановил его.
— Пробил час, я должен был доставить Избранного к Пентаграмме, но меня преследовал злой маг. Он ранил меня, поэтому я не смог принять облик птицы. Я бежал от него, но вдали от родины я слаб. Я не мог выдать тайну Константы злу, поэтому взорвал и его, и себя.
— Так во взрыве виновны не Пожиратели Смерти?
— Слушай меня, смертный муж. Когда мне придётся покинуть этот бренный мир, я должен передать тайну другому Сменобразу. Ты оборотень. И ты будешь хранить тайну вместо меня, – человек порывисто вздохнул. Рэм понял, что ему осталось недолго. – Уже скоро состоится великая битва между Добром и Злом. Ответ Пентаграммы поможет Добру, – человек-орёл начал судорожно глотать ртом воздух. – Ты должен доставить к ней Избранного, чтоб тот открыл её...
— Кто он? – торопливо спросил Люпин, и Сменобраз прошептал:
— Дитя, которое выжило... – и безжизненно свесил голову набок.

***

На следующий день Гарри проснулся абсолютно счастливым. Никаких кошмаров, вчера он весь день провел вместе с лучшими друзьями, и, кроме всего прочего, сегодня у него день рождения! Надо признаться, юноше невероятно повезло в том, что после всех выпавших на его долю злоключений, ему удалось дожить до шестнадцати лет. Только он спустился вниз, как услышал громкий хор голосов:
— С днём рожденья тебя! С днём рожденья тебя!..
Через всю комнату был растянут транспарант: «С днём рождения, Гарри!», и вокруг «новорожденного» собрались улыбающиеся друзья, поющие песенку-поздравление. Рон, Гермиона, Рэм, Фред и Джордж, миссис и мистер Уизли, Тонкс и Джинни кинулись к имениннику с поздравлениями и подарками. Гарри собрал огромный урожай. Среди подарков были толстенная книга «Магическая символика» от Гермионы, Стихосмешитель, который каждый день выдавал смешные стишки, от Рона, а также куча открыток и сладостей. Последним подарок вручил Люпин. Он протянул Гарри небольшую коробочку. Открыв её, Гарри обнаружил в ней красивый перстень.
— Это перстень Джеймса, реликвия вашей семьи.
Гарри зачарованно глядел на перстень. Он был сделан из золота, немного потускневшего от времени, и украшен рубином. Вдруг в глубине камня, словно призрачное видение, медленно проявилась львиная голова. Юноша не поверил своим глазам. Лев, золотой и красный цвета, меч, который он вытащил из Сортировочной Шляпы на втором курсе... неужели он... Люпин будто прочитал его мысли и мягко улыбнулся.
— Все вопросы – потом, Гарри.
После вручения подарков именинника усадили за стол, ломившийся от вкусных блюд – Молли постаралась на славу. Но не было бы на всём белом свете подарка лучше, если бы рядом с Гарри в этот день сидели его родители и Сириус Блэк.

В Хогвартс!

Глава 3. В Хогвартс!

So I am coming home, coming home
Cuz home is where I belong
Bebe Winans “Coming Back Home”


Следующие две недели для Гарри прошли относительно спокойно. Вместе с Роном и Гермионой ему не было скучно. На собрания Ордена Феникса неразлучную троицу все ещё не пускали, но кто сказал, что их остановят запреты?

В один из тёплых августовских дней Гарри, Рон и Гермиона затаились в укромном местечке неподалёку от зала собраний и, вооружившись Ушками-Подслушками, внимательно слушали доклады членов Ордена.
— ... и, наконец, на данный момент местонахождение Тёмного Лорда остаётся неизвестным, но есть сведения, что он может находиться где-то в Восточной Европе. Буквально вчера в Трансильвании произошёл ряд жестоких, кровавых убийств, и магов, и магглов. Все жертвы, а именно 108 человек, найдены с укусами в шею и многочисленными рваными ранами, что доказывает вампирическую природу нападавших. Тамошнее Министерство Магии в шоке, дозор на границах усилен в три раза, Трансильванию прочёсывают группы местных мракоборцев.
— Это плохо, – покачал головой Артур Уизли. – Раз дозоры усилили, то без особой огласки в Румынию Гарри не попасть. Тем более, не стоит рассчитывать и на метаморфные заклятья и зелья.
— Придётся повременить с поездкой, пока не прекратится ажиотаж, – подвёл итог Люпин.
Таким образом, до конца каникул Гарри пришлось провести взаперти в Гриммолд-Плейс, как когда-то Сириусу. В середине августа, как обычно, прилетели Хогвартские совы. Только будущие шестикурсники успели пробежать глазами список необходимых учебников, как в дверь постучались, и вошла миссис Уизли.
— Уже прочитали письма? Завтра мы отправимся на Диагон-Аллею.
— Гарри пойдёт с нами, – уточнил Рон.
Миссис Уизли хотела возразить, но Гарри остановил её.
— Миссис Уизли, я, конечно, благодарю Вас за столь бескорыстную заботу, но я ведь не фарфоровая кукла, которую нужно запирать в шкафу, чтобы она осталась целой.
Молли, поколебавшись, уступила.

***

На следующий день неразлучная троица вместе с миссис Уизли, Джинни и Тонкс с Кингсли в качестве охраны отправились на Диагон-Аллею. Как и каждый год, в конце лета на Аллее не то, что яблоку негде было упасть - даже у горошины не было бы ни единого шанса. Погода не радовала. Моросил обычный лондонский дождь, ветра не было и в помине. Гарри с Кингсли сначала зашли в Гринготтс, а потом присоединились к остальным в «Завитуше и Кляксе», где купили необходимые учебники. С трудом оттащив Гермиону от книжных полок, они отправились в магазин мадам Малкин. Рону, сияющему от гордости, как его собственный начищенный значок Префекта, Молли купила парадную мантию, а Джинни – красивый тёмно-синий плащ. У близнецов дела шли в гору, и теперь семья Уизли могла себе позволить такие покупки. Покончив с приобретениями, молодёжь заглянула в хохмагазин к Фреду и Джорджу, а потом расположилась в кафе Флориана Фортескью, где они встретили ещё нескольких друзей. Остаток дня прошёл очень весело.

***

28 августа выдалось очень душным, пасмурным и безветренным днём. «Затишье перед бурей», – так описала этот день Джинни. Гарри, Рон и Гермиона по просьбе Молли с утра занимались исследованием подземной кладовой поместья Блэков, которую не так давно обнаружил Люпин. Очевидно, Кричер не прикладывал руку к складу всевозможных вещичек, за которые любой торговец антиквариатом отдал бы сотни галлеонов – груда дорогих фамильных реликвий складировалась на стеллажах и в пыльных сундуках, видимо, не одно поколение.
— Ничего себе! – послышался голос Рона откуда-то из-за шкафа. – Бьюсь об заклад, это шкура мантикоры! Ух ты, и чучело руноследа!
— Что-то я не слышала, чтобы маги занимались таксидермией, – последовал рассеянный ответ Гермионы, разбирающей шкаф с потрёпанными книгами, среди которых попадались экземпляры вроде «Чернее чёрного, или пособие по тёмной магии» или «Империя под Империо».
Рон пропустил замечание мимо ушей.
— Прямо как живой, – он дотронулся до правой головы трёхголового змея руноследа, – вот бы узнать, сколько можно было бы за него получ...
Конец фразы потонул в испуганном крике Рона. Гарри со всех ног бросился к другу, спотыкаясь о разбросанные по полу ржавые железки. Правая голова руноследа угрожающе шипела, с длинных клыков стекал яд. Рон вытащил палочку и в унисон с подоспевшим Гарри крикнул:
— Stupefy!
Змей отлетел на пару метров к каменной стене, но от удара очнулись остальные две головы. Рунослед заёрзал и скользнул ближе к Рону и Гарри.
— Inconscius! – произнесла Гермиона откуда-то из-за спины Гарри. Синий луч из её палочки ударил в существо, и то затихло. Некоторое время ребята не могли перевести дух и стояли молча. Наконец, к Рону вернулся дар речи.
— Что это было?
— Наверное, Заклятье Оцепенения. Я читала, что в древности чёрные маги усыпляли опасных тварей, а при надобности оживляли их, пощекотав их в определённом месте, – Рон буркнул что-то нечленораздельное, и, осторожно пятясь, вернулся к стеллажу. Гарри осмелел и подошёл ближе к неподвижному руноследу. От удара один из камней вдавился в стену. Гарри с минутку поразмыслил, а потом ткнул этот камень палочкой – вдруг там тайник? Со скрежетом камень исчез в глубине стены, и от образовавшейся ниши камни начали расходиться, открывая массивную дубовую дверь. Гермиона и Рон отвлеклись от своих дел, и подошли ближе.
Гарри, шагнул вперёд и толкнул дверь, но она не поддалась.
— Заперто, - констатировал он. - Alohomora! – и дверь со скрипом отворилась. Троица вошла в тёмный коридор. Каждый произнёс: «Lumos!», и тайник осветился неярким светом. О, это был тайник в самых лучших традициях рыцарских романов – просторная зала, стены которой увиты паутиной (Рон заметно поморщился). Даже в воздухе чувствовалось, что дверь не открывали уже лет сто. А посреди комнаты стоял каменный ларец. Ребята осторожно приблизились к нему. Смахнув пыль с крышки, Гарри обнаружил выбитую надпись и прочитал вслух:
— Igni et ferro.
Гермиона переспросила:
— «Огнём и мечом»? Что бы это могло означать?
— Какая разница! – отмахнулся Рон. – Давайте попробуем открыть! – но ни Alohomora, ни совместные физические усилия не помогли им даже сдвинуть крышку ларца. Чуть задыхаясь, Гарри разочарованно хлопнул по крышке рукой.
— Может быть, тут и нет ничего?
— Должно быть! Если тут все надписи на латыни, тогда этому месту уже много веков и... – возразил Рон, но его прервала Гермиона:
— Глядите!
По гладкой поверхности заскользили буквы, постепенно формируя строки: «Открыть ларец и его тайну узнать сможет лишь истинно тёмная знать».
— И что это значит? – Рон с надеждой покосился на Гермиону. Та сосредоточенно ответила:
— Я думаю, «тёмная знать» значит род Блэков. Это же их дом.
— Наверное, там фамильные драгоценности, – мрачно предположил Гарри. – Ладно, пойдём. Надо рассказать Рэму о нашей находке, – пламя азарта и жажды приключений угасло в его груди и сменилось апатичным разочарованием. Ребята вышли из тайника, осторожно обходя руноследа, и поднялись наверх.

***

Первый день сентября начался весьма неудачно. Как и в прошлом году, они проспали и с трудом успели на вокзал Кингс-Кросс вовремя. Их провожали миссис Уизли, Люпин и Тонкс. Молли перецеловала всех на прощание, Рэм по-отечески похлопал Гарри по плечу и приказал беречь перстень, а Тонкс – на этот раз с черным каре – с видимым неудовольствием прощалась с Джинни и Гермионой, с которыми очень не хотела расставаться. Оказавшись в Хогвартс-Экспрессе, Гарри, Рон, Гермиона и Джинни расположились в одном из последних купе. За окном проносились горы, уже начинающие сбрасывать листву леса, чистейшие озёра, в водах которых отражалось яркое солнце.
Прошло около часа пути, когда дверь купе распахнулась, и взору пассажиров предстала Луна Лавгуд. За лето её волосы посветлели, словно выгорели на солнце, а глаза остались такими же, словно она была чем-то очень удивлена.
— Привет! – нараспев поздоровалась она. – Можно к вам? – Гарри кивнул головой, и Луна, закрыв дверь, села рядом с Роном.
— Как дела, Луна? – спросила Джинни.
— Прекрасно, – мечтательно ответила Луна. – После прошлогоднего успеха «Придиры» мы были в Италии.
— Правда? – оживилась Гермиона. – Я читала, что Пизанская башня, на самом деле, наклонилась в результате заклятья, которое не может снять никто.
Луна пожала плечами и развернула свежий выпуск «Придиры». У Гарри к концу пути страшно разболелась голова, и он молился, чтобы поскорее очутиться в Хогвартсе и не слышать стук колёс. Когда солнце зашло за горизонт и начало смеркаться, поезд, наконец, остановился у Хогсмида. В коридоре Гарри чуть не сшибли остальные ученики Хогвартса, спешащие выйти наружу. Оказавшись на платформе, они сразу услышали громоподобный голос Хагрида:
— Пер’клашки, сюда! Скорей!
Великана окружили взволнованные и испуганные малыши, так что приблизиться к нему не удалось, и Гарри с Роном и Гермионой только помахали ему руками. Толпа увлекла их к дилижансам, запряжёнными фестралами. Гарри на мгновение задержал на одном из них взгляд: ему показалось, что тот легонько кивнул ему головой. Рону пришлось пойти в отдельную карету для префектов. «Лучше я съем свой значок, чем поеду в одном экипаже с Малфоем!» – упирался он и взывал к справедливости, поскольку девочкам-префектам не нужно было ехать отдельно. Так что Гарри остался чисто в женском обществе: с Гермионой, Джинни и Луной. Они уже нашли свободную карету, как в уши ударил тягучий голос, манерно растягивающий гласные:
— Что, Поттер, в этом году ты смог не упасть в обморок?
Он обернулся. Даже ненависть, воспитанная годами, не смогла заставить его не признать, что Драко Малфой перестал быть трусливым хорьком в глазах хогвартских учеников. Он был выше Гарри на полголовы (зато чуть уже его в плечах), а уложенные платиновые волосы и стальные серые глаза на аристократическом лице с заострённым подбородком увеличивали магнетизм слизеринца для девчонок. И, видимо, из-за последнего обстоятельства Малфой отказался от услуг своих верных телохранителей Крэбба и Гойла. Наверное, такому видному парню не гоже якшаться с такими типами – с сарказмом подумал Гарри.
— Да пошёл ты, Малфой, – раздражённо бросил он.
— О, Поттер, ты напился Зелья Берсеркера? А то ещё начнёшь брызгать слюной и кидаться на людей...
— Малфой, мне хватает и мигрени, так что отвали по-хорошему!
— У малыша Потника разболелась голова, – притворно-заботливым голосом протянул Драко. – Почему же твоя подружка-грязнокровка не вылечит тебя?
Гарри почувствовал, как кровь закипает в жилах и по телу разливается волна ярости. Он инстинктивно полез в карман за палочкой, но Гермиона схватила его за руку.
— Не надо, Гарри, этот выскочка не заслуживает и капли твоего гнева.
Драко прицокнул языком.
— Ах, какое благородство, Поттер – вечно спасаешь грязнокровку Грэйнджер! Вот только тебя никто не спасёт. – Драко понизил голос. – С тобой не будут церемониться и убьют, как собаку, – в угрожающе шипящем голосе Малфоя звучал явный намёк. Злость затуманила рассудок Гарри, и он со всей силы ударил Драко кулаком в челюсть. Драко не ожидал удара и на несколько секунд растерялся, но в следующую секунду отвесил Гарри ответную оплеуху. Гарри не остался в долгу. Завязалась драка. Вокруг собралась толпа преимущественно из гриффиндорцев, в запале скандирующих: «Так ему, Гарри!», «Врежь ему!»
— Гарри! Что ты делаешь?! – послышался возглас Гермионы, и Гарри почувствовал, как она пытается оттащить его от Малфоя. Он сопротивлялся, но Гермиона была упрямее. Оттащив парня от слизеринца под улюлюканье собравшихся, она набросилась на него:
— Ты с ума сошёл, Гарри? А если сейчас придёт учитель?
— Что, Поттер, прячешься за спиной грязнокровки? – задыхаясь, поддразнил Драко, в которого вцепилась Джинни.
— Это ещё что такое?! – раздался голос профессора Синистры. – Поттер, Малфой, как вы могли устроить драку в первый же день! А вы, давайте, расходитесь по каретам, нечего глазеть! – учитель Астрономии погнала зрителей по экипажам. Драко некоторое время испепелял Гарри взглядом, а потом круто развернулся и бросил Джинни:
— Что вцепилась, Уизли? Если хочешь со мной пообниматься, я предпочитаю делать это без свидетелей!
Джинни вспыхнула и разжала руки. Малфой одарил её презрительным взглядом, но в его глазах проскользнул мимолётный интерес. Драко вытер кровь из разбитой губы с подбородка и удалился к карете префектов. Гарри же, наоборот, вышел из драки без травм и с триумфальным видом залез в карету вслед за Гермионой. Джинни, всё ещё пунцовая от смущения, забралась в экипаж и захлопнула дверь. Луна Лавгуд смотрела на Гарри со смешанным выражением восхищения и любопытства, но ему стало немного неуютно под этим пронзительным взглядом. Он отвернулся к окну, и наблюдал за приближающимся силуэтом Хогвартса.

У дверей они увидели профессора МакГонагалл. Судя по недовольному взгляду, брошенному на Поттера, она успела узнать о драке. Пройдя по вестибюлю, похожему на пещеру, по огромной лестнице в Большой зал, Гарри снова испытал чувство восторга, впервые посетившее его, когда он вошёл в этот зал пять лет назад. Заколдованный потолок был затянут такими же тучами, как и на улице. Те же тысячи парящих свечей, те же четыре длинных стола. Гарри широко улыбнулся, встретившись взглядом с Гермионой, и прошёл к столу Гриффиндора.

Его встретили кучей расспросов и аплодисментами – половина Гриффиндора наблюдала за их дракой с Малфоем. Наконец, Гарри спас подошедший Рон, пригрозивший наказанием тем, кто скажет хоть одно слово о драке. Он плюхнулся на лавку рядом и нетерпеливо сообщил:
— Видел я Малфоя! Классно ты его уделал! Он всю дорогу боялся даже слово сказать. А что хоть случилось?

Гарри начал объяснять и взглянул на слизеринский стол. Малфой сидел рядом с Крэббом, Гойлом и Пэнси Паркинсон, которая охала и бросала ненавистные взгляды на Гарри во время душераздирающего (как он предположил) рассказа Малфоя о его подвиге. Взгляд скользнул по столу Равенкло. Чоу Чанг сидела рядом с подругами. Этот год будет для неё последним. Но Гарри удивился тому, что при взгляде или даже при одной мысли о Чоу его сердце не уходит куда-то в пятки и к горлу не подступает комок. Чоу заметила взгляд и, улыбаясь, помахала юноше рукой. Он улыбнулся в ответ.
— Смотрите, новый учитель! – послышался голос Гермионы. Проследив за её взглядом, Гарри и Рон увидели молодого человека с тёмными волосами.
— А это точно учитель? Я бы ему и двадцати лет не дал, – с сомнением заметил Рон.
Гермиона хотела ответить, но её перебила профессор МакГонагалл, построившая первоклашек лицом к ученикам. Она достала Распределительную Шляпу и положила её на табурет. На Шляпе появился рот, и она запела. Когда песня Шляпы закончилась, зал взорвался аплодисментами. Профессор МакГонагалл развернула лист с именами первокурсников, и церемония Распределения началась:
— Аллен, Сайрус!
Мальчишка с копной светлых волос боязливо подошёл к табурету и натянул шляпу на голову.
— ХАФФЛПАФФ! – хаффлпаффцы громко зааплодировали новичку. Распределение продолжилось. Когда МакГонагалл дошла до буквы «К», у Гриффиндора было четверо, у Хаффлпаффа – так же, у Равенкло – шестеро, а у Слизерина – девятеро.
— Кент, Азалия!
Высокая девочка с чёрными волосами вприпрыжку подбежала к шляпе. Лишь только она коснулась головы девочки, шляпа выкрикнула:
— ГРИФФИНДОР!
Гриффиндорский стол шумно зааплодировал.
— Кент, Роуз!
Девочка, как две капли воды похожая на Азалию, осторожно подошла к табурету со шляпой. Та несколько минут размышляла, а щёки Роуз медленно заливались краской.
— ГРИФФИНДОР! – наконец, решила шляпа.
Роуз присоединилась к сестре.
— МакНейт, Кристофер!
Пухленький мальчик в очках решительно нахлобучил шляпу на голову.
— РАВЕНКЛО!
Группа первокурсников постепенно редела, и, наконец, осталась только одна девочка.
— Эйр, Саломея!
Девочка с белокурыми волосами, очень похожая на Дюймовочку, грациозно села на табурет.
— СЛИЗЕРИН! – завопила шляпа.
Саломея села за стол Слизерина. Рон заметил, как она переглянулась с Драко Малфоем. Когда стихли последние аплодисменты, Альбус Дамблдор поднялся со своего места и начал традиционное обращение к ученикам.
— Всем новеньким – добро пожаловать в Хогвартс! Всем остальным – с возвращением! А теперь, не мешкая, – вуаля!
Дамблдор шутливо щёлкнул пальцами, и все блюда на столах наполнились едой, приготовленной домашними эльфами Хогвартса. Все дружно набросились на щедрое угощение. Гарри внезапно почувствовал такой голод, что был готов съесть гиппогрифа целиком. Рон, похоже, был того же мнения.
— А зачем мальчиков-префектов собирали отдельно? – поинтересовалась Гермиона.
— Наш ‘рсили помош с дуыльн’ ‘лубм, – ответил Рон с набитым ртом.
— Чего?
Рон тщательно прожевал и повторил:
— Нас попросили помочь с Дуэльным клубом. Префекты организуют дуэли вместе с новым профессором.
— А я читал про этого профессора, – вступил в разговор Симус Финниган. – Он вроде бы самый молодой маг, получивший приз за лучшую работу на какую-то заумную тему.
— Надеюсь, он эту работу написал сам в отличие от некоторых, – хмыкнул Рон, вспомнив Локхарта.
Когда все наелись, Дамблдор снова поднялся, и в зале воцарилась тишина.
— Итак, перед тем, как вы разойдётесь по гостиным, прошу минуточку внимания. Первокурсникам, да и остальным ученикам тоже, следует запомнить, что в Запретный Лес ходить строго воспрещается. Также, по настоянию мистера Филча, нашего смотрителя, сообщаю, что колдовать в коридорах на переменах тоже запрещается.
Также с этого года вводится дополнительная практика ваших боевых навыков, которая будет проходить в Дуэльном Клубе, – все столы обрадовались новости, а Гриффиндор просто взорвался аплодисментами. — И, наконец, прошу вас поприветствовать нашего нового преподавателя Защиты от Тёмных Сил профессора Спайка Стерлинга!
В зале раздались вежливые аплодисменты. Профессор Стерлинг встал, приветливо улыбнулся ученикам, и женская половина школы захлопала сильнее. За всеми столами девчонки увлечённо перешёптывались, бросая заинтересованные взгляды на нового учителя.
— Какой он классный! – Гарри услышал шепот Парвати Патил.
— А как улыбается... – восторженно ответила Лаванда Браун.
— А какие у него глаза!..
Гарри мысленно возвёл глаза к потолку. Профессор Стерлинг взглянул на гриффиндорский стол и встретился взглядом с Гарри. Во лбу вспыхнула острая, мимолётная боль, и гриффиндорец прижал ладонь к шраму. Странно, но глаза профессора Стерлинга лучились доброжелательностью, а никак не злобой. На секунду Гарри показалось, что он уже видел его глаза, но тут боль отступила также внезапно, как и появилась.
— Гарри? Ты в порядке? – взволнованно спросила Гермиона.
Юноша оглянулся.
— Да, вполне.

В этот момент Дамблдор ещё раз привлёк внимание зала.
— А теперь мне хочется поговорить о серьёзных вещах, – ученики притихли, и повисла гробовая тишина. – Как вы все знаете, сейчас неспокойное время. Угроза магическому миру велика, как никогда. Эта угроза – Лорд Вольдеморт, – почти все собравшиеся в зале вздрогнули, а Дамблдор продолжал: — Пока вы находитесь в Хогвартсе, вы можете быть уверены в своей безопасности. Школа может научить вас заклинаниям, чтобы защищаться и бороться со злом. Но за её дверьми вы останетесь один на один с собой и своими врагами. Никто не может гарантировать, что война не коснётся вас, и это очень и очень печально. Но самое главное в любой войне – мы должны объединиться. Вольдеморту на руку любые раздоры и ссоры, они вносят раскол в лагере Добра. Каждый из вас должен оглянуться вокруг и протянуть руки другим. Только вместе мы сможем победить.
Дамблдор замолчал, и по залу пробежал шепоток. Гарри мельком взглянул на слизеринский стол. Малфой демонстративно вскинул подбородок и ответил ему вызывающим взглядом.
— Смотрит, гад! – послышался пропитанный ненавистью голос Рона. – Ничего, скоро отправится в Азкабан вслед за папашей.

— А теперь, – Дамблдор лукаво прищурился, – всем спать!
Гермиона тут же поднялась и вместе с Роном повела первокурсников в гостиную Гриффиндора. Гарри вместе с Джинни и Невиллом прошёл в гостиную вслед за ними. Остановившись перед портретом Полной Дамы, Гермиона назвала пароль («Шипучие Шмельки»), и портрет отъехал в сторону, открывая вход в гостиную.

Гарри и Рон вместе поднялись в спальню, где уже сидели Симус и Дин. Гарри не хотел ни с кем разговаривать и, молча натянув пижаму, бухнулся на кровать. Слова Дамблдора об угрозе произвели на него неизгладимое впечатление, а воспоминания о вспышке боли от взгляда профессора Стерлинга не давали покоя. А ещё по пути в спальню он столкнулся с Гермионой и чуть не сшиб её с ног, еле успев подхватить. В тот момент абсолютно все мысли вылетели из головы Гарри. Он приобнял девушку за талию, он мог слышать стук её сердца, карие глаза оказались невероятно близко, а нежные губы чуть приоткрылись...
«Да что это со мной?» – мотнул головой Гарри и уткнулся носом в подушку. Внезапно на него нахлынула дремота, и уже сквозь сон он услышал, как Невилл роняет на пол свой Мимбулус Мимблетония.


Защита от Тёмных Сил

Глава 4. Защита От Темных Сил

— В печень Круцио, в глаз Империо,
Похож на загнанного пушного зверя я.
В голове гудит сто тысяч почему,
Объясните, дядя Дамби, что к чему! [авт. - (с) maresca]

Этот нехитрый стишок бодро проорали дурным голосом где-то над ухом Гарри Поттера. Юноша рывком подскочил на кровати, сонно моргая. Полог кровати отдёрнулся, и показалось веснушчатое лицо Рона.
— Это одна из функций Стихосмешителя, универсальный будильник. Поднимайся, уже половина восьмого, – Гарри в ответ кивнул, широко зевая, и откинул одеяло. Через полчаса Рон и Гарри спустились в Большой зал и сели за гриффиндорский стол. Гермиона сразу же передала им расписание.
— Ух ты, сегодня только Защита и Заклинания! – с восторгом сказал Дин Томас, через плечо заглядывающий в пергамент Гарри.
— А что значит «факультатив» после обеда? – осведомился Гарри.
— С этого года у пятого и шестого курса будут дополнительные занятия три раза в неделю. Все предметы направлены на улучшение боевых навыков, – ответила Гермиона.
— Держу пари, ты запишешься на все, – поддразнил Рон. Гермиона отмахнулась и продолжила раздавать расписание первокурсникам. После завтрака неразлучная троица отправилась на урок Защиты. Они пришли раньше начала урока и возле кабинета разговорились с остальными гриффиндорцами. Неподалёку от них у первоклашек Гриффиндора и Слизерина была Трансфигурация. Но по возникшей возне и возгласам стало понятно, что страсти там накалились до предела.
— Ты испортила мне мантию, грязнокровка! – тихим, но яростным голосом произнесла Саломея Эйр, злобно глядя на Роуз Кент.
Оскорблённая её словами в адрес сестры Азалия не осталась в долгу и взвизгнула:
— Не смей называть её грязнокровкой, гадюка! – она вытащила из кармана Бомбу-Вонючку производства близнецов Уизли и бросила в слизеринку, но та мгновенно вытащила палочку и произнесла:
— Procul!

Бомба отлетела в конец коридора и взорвалась... прямо у кабинета Филча.
— Кент, Эйр! – раздался над первокурсницами сухой голос профессора МакГонагалл. – Что здесь происходит?
— Она назвала Роуз грязнокровкой! – полная праведного гнева сказала Азалия. Профессор МакГонагалл нахмурилась и поджала губы.
— Мисс Эйр, 10 баллов со Слизерина за столь неуважительное отношение к другим и, прежде всего, к самой школе Хогвартс, – видя триумфальное выражение на лицах Азалии и Роуз, профессор продолжила, – и 10 баллов с Гриффиндора за устроенную склоку. И благодарите Мерлина, что мистер Филч сейчас не в этом крыле. Профессор запустила класс в кабинет и захлопнула дверь.
— Бьюсь об заклад, эта Саломея – родственница Малфоя, – мрачно прокомментировал произошедшее Дин. Прозвенел звонок, и гриффиндорцы зашли в класс. Профессор подождал, пока все займут свои места, и начал:
— Итак, прошу всех садиться, мы начинаем урок! Меня зовут Спайк Стерлинг, на уроках обращайтесь ко мне «профессор Стерлинг», после уроков можно просто по имени. Ввиду последних событий в этом году курс Защиты от тёмных сил будет усиленным. В него также будет включено изучение некоторых тёмных заклинаний. Также вы можете посещать дополнительные занятия по Магии Жеста и Стихийной Магии, – заметив поднятую руку Гермионы, профессор остановился. – Да, мисс...
— Грейнджер, Гермиона Грейнджер. Вы сказали, что будете учить нас черной магии?
Профессор улыбнулся.
— Мисс Грейнджер, я вижу, что вам прочно вбили в голову стереотипы о делении магии. Вот представьте: ваш друг, Гарри Поттер, – Гарри переглянулся с Гермионой, – остался без палочки против разъярённого Пожирателя Смерти. Вы можете спасти его только одним заклинанием. Какое заклинание будет действеннее: «белое» заклинание Stupefy или же «чёрное» Avada Kedavra?
Гермиона покраснела.
— Н-наверное, Avada Kedavra.
Профессор удовлетворённо кивнул.
— Запомните, что магия не бывает черной или белой. Да, вы можете сказать, что есть заклинания, использующие тёмную энергию. Но если вы спасаете чью-то жизнь «темным» заклинанием, разве оно использовано во зло? – по классу прошёл шёпот. Профессор Стерлинг вновь улыбнулся.
— Хорошо, надеюсь, теперь вы всё поняли. Но изучать тёмную магию нам пока рано, а на сегодняшнем уроке мы будем изучать способы защиты от вампиров. Итак, учебники убрать, палочки вытащить.
Ученики с радостью засунули опостылевшие книжки в рюкзаки и приготовили палочки.
— Как вы, наверное, знаете, вампиры – это живые мертвецы и должны поддерживать себя кровью живых. Они не живут, но и не умирают. О вампирах ходят множество слухов и мифов. Самый распространённый – это то, что вампира можно убить, вонзив ему осиновый кол в сердце. Это неправда. Таким образом можно лишь обездвижить вампира. Святая вода и чеснок не оказывают на вампиров особого вреда. Единственный безотказный способ уничтожить их – это солнечный свет, или если быть более точным, ультрафиолетовые лучи. Ни один вампир не сможет их вынести. Существует специальное заклинание Солнечного Света. Итак, запоминайте: Locus! – профессор взмахнул палочкой, и из неё вырвался луч света. Профессор кивнул ученикам. – Теперь пробуйте вы. Цельтесь в стену.
Класс дружно крикнул: «Locus!», и классная комната озарилась вспышками света.
— Очень хорошо! – одобрительно улыбнулся Стерлинг. – А теперь, – он подошёл к большому сундуку и поманил учеников за собой, – мы потренируемся на образце.
— Там вампир? – удивилась Гермиона.
— Можно сказать и так, мисс Грейнджер, – ответил Стерлинг. – Там всего лишь иллюзорный вампир, но, поверьте, он столь же устрашающий и сильный. Итак, есть добровольцы? – не видя особого энтузиазма среди учеников, профессор сказал: — Мистер Лонгботтом, прошу Вас.
Невилл с чуть дрожащими руками вышел из строя. Он выставил вперед свою палочку, и на счёт «три» профессор Стерлинг откинул крышку сундука. Гриффиндорцы отшатнулись от неожиданности и зачарованно уставились на вампира. Это была светловолосая девушка, невероятно красивая и невинная на вид. Её черная одежда подчёркивала бледную, как мрамор, кожу. В её голубых глазах не было ни капельки зла, только усталость. Она потянулась к Невиллу, и тут на её лице появилась улыбка, от которой по коже мороз пошёл. С обнажившихся в улыбке острых клыков стекали капельки крови. Невилл отступил на шаг, но уверенно наставил на неё палочку и произнес:
— Locus! – луч света ударил в вампиршу, и она издала настолько истошный крик, что ученики зажали уши руками. Ослепляющий свет прорывался сквозь тело девушки, и вскоре она осыпалась прахом на дно сундука. Профессор Стерлинг захлопнул крышку.
— Великолепно, мистер Лонгботтом! Пятьдесят баллов Гриффиндору! Вы все должны запомнить, что вампиры могут очаровывать своей красотой, как вот эта девушка. Внешность обманчива, – профессор сделал паузу, а потом вновь обратился к ученикам, ткнув палочкой в крышку сундука:
— Ну что, кто следующий?

***

За обедом только и было разговоров о новом преподавателе. Гриффиндорцы за урок заработали больше полтораста баллов и были в восторге от сражения с вампиром. История же о близнецах Кентах пользовалась успехом наравне с уроком Защиты. После обеда пятикурсники и шестикурсники со всех факультетов собрались в большом кабинете Заклинаний. Профессор МакГонагалл объявила, что каждый ученик обязан выбрать три дополнительных предмета в соответствии с выбранным профилем. Гарри и Рон записались на Магию Жеста, Стихийную Магию и углублённую Защиту от Тёмных Сил, Гермиона тоже записалась на ЗОТС и плюс к этому, к удивлению друзей, на Зелья.
— И чего тебе так хочется проводить лишний урок со Снейпом? – поинтересовался Гарри.
— Я просто хочу научиться готовить боевые зелья. Это очень полезно и интересно, – ответила Гермиона. Компанию ей на Зельях составляли большая часть Слизерина, несколько человек с Равенкло и, к ещё большему удивлению Рона, Джинни Уизли. Почти весь Гриффиндор записался на ЗОТС, как и Хаффлпафф, ученики же Равенкло выбрали Стихийную Магию и Магию Жеста.
— Чувствую, это будет тяжелый учебный год, – подытожил Рон.

***

И, правда, следующие три недели выдались для гриффиндорцев не столь радостными, как первый учебный день. Снейп общими усилиями снял с Гриффиндора более двух сотен баллов, заработанных столь тяжким трудом. Особенно досталось шустрым Кентам. На одном из совместных уроков со Слизерином первокурсники готовили Снотворное Зелье. Стол Роуз и Азалии стоял рядом со столом их заклятого врага Саломеи. Азалия улучила момент, когда Эйр отвернулась, чтобы взять порубленные соцветия вербены, и, по совету Роуз, подсыпала ей в котёл корень руты. Когда Саломея добавила в зелье вербену... эффект был ошеломляющим – зелье собралось в некое подобие мыльного пузыря, поднялось к потолку кабинета и взорвалось прямо над профессором Снейпом. Он еле удержался от крепких выражений, но когда один из слизеринцев наябедничал, что в этом виновны двойняшки Кенты, им было назначено двухнедельное наказание.

Но для Гарри и Рона произошли и приятные события: не за горами был новый сезон квиддича, и в один из последних сентябрьских дней были устроен отбор в команды. Команда Гриффиндора лишилась всех охотников и отбивал, из старой команды остались только Гарри и Рон. Они наблюдали за каждым претендентом, и после обсуждения решили, что отличными отбивалами будут Дин Томас и Симус Финниган. С двумя охотниками проблем не было – за лето братья Криви много тренировались и обеспечили себе местечко в команде. А вот определить третьего охотника было проблематично. Скептически покачивая головой, Гарри наблюдал за спуском очередного горе-претендента, пока его не отвлек робкий голос:
— Можно я попробую? – Гарри увидел девочку-четверокурсницу с метлой в руках. Она переминалась с ноги на ногу и цепко сжимала древко метлы, будто это была её единственная опора. Гарри в душе сомневался в её таланте к полетам, но улыбнулся и кивнул.
— Конечно. А как тебя зовут?
— Кристина Эпплгейт, – представилась та.
— Ну что ж, действуй, – Гарри кивнул Рону, а Кристина уверенно оседлала метлу и взмыла в воздух.

Гарри был ошеломлён так же, как и остальные участники отбора. Рон, достаточно много практиковавшийся в квиддиче на каникулах, не смог поймать ни одного брошенного Кристиной квоффла. После тридцати попыток они спустились на землю, и Кристина была радушно принята в команду. Затем последовала формальность выбора капитана команды. Члены команды бросили в шапку Дина листочки с именем капитана. Результаты гласили о том, что шестью голосами из пяти был выбран Гарри Поттер.
— Я очень польщён вашим доверием, - сказал он товарищам. - Я, конечно, не умею и не буду чертить хитрые схемы и толкать мудрые речи, как это делал Оливер Вуд, я только хочу, чтобы в этом году мы всех сделали!
Вновь собранная команда Гриффиндора по квиддичу приветствовала своего нового капитана громкими аплодисментами.

***

По тёмным улочкам Лондона неспешно шёл высокий молодой человек в чёрном плаще. Молнии, изредка сверкающие на небе, освещали красивое лицо с черными глазами и тонкими губами. По щекам стекали капли дождя, но он не обращал на это никакого внимания. Он петлял по переулкам, заходя в тупики и пересекая дворы, и, наконец, вышел к «Дырявому котлу». Человек прошёл по бару к проходу на Диагон-Аллею. Вытащив из кармана смятый лист пергамента, он, сверяясь с ним, постучал по кирпичам, и проход открылся. Однако он не отправился на тихую ночью Диагон-Аллею, а свернул на Мрак-Аллею. Минуя низкие и старые магазинчики, он остановился перед вывеской «Кинжалы и Катаны». Войдя внутрь на удивление опрятной лавочки, он обнаружил за прилавком миловидную женщину. Она хищно улыбнулась.
— Чем могу помочь?
— Мне нужен кинжал, – с легким, но приятным акцентом заявил мужчина. – Лёгкий, прочный, из серебра, – женщина, снова улыбнувшись, исчезла в подсобке. Мужчина тем временем рассматривал висящие на стене мечи. Через некоторое время хозяйка лавки вернулась, держа в руках оружие. Она предложила кинжал незнакомцу, тот крепко его сжал и осмотрел.
— Чистое серебро? – недоверчиво спросил он.
— Никто никогда не жаловался на качество моего оружия, – заметила хозяйка.
— Прекрасно, – мужчина протянул продавщице деньги и направился к выходу.

— Удачной охоты, брат, – крикнула ему вслед женщина. Незнакомец обернулся и холодно улыбнулся, обнажив белоснежные и чуть заострённые клыки. На мгновение задержав взгляд на таких же клыках, обнажившихся в улыбке женщины, он подмигнул ей и вышел на улицу.


Заварные пирожные

Глава 5. Заварные пирожные.

Когда лучик солнца проник в щель между задёрнутыми шторами, Рэмус Люпин спал, сидя за письменным столом и положив голову на руки. Вчера он допоздна сидел за книгами и свитками, пытаясь найти что-нибудь о Пентаграмме. Солнечный лучик мягко погладил его по голове, по щеке, скользнул по закрытым векам. Рэм поморщился и открыл глаза. Оглянувшись, он понял, что пора сменить тематику «чтения на ночь». Люпин сонно потянулся и отправился умываться. Когда он спустился вниз на кухню, то увидел там завтракающих Кингсли и Тонкс. Рэма удивило, что Тонкс два дня подряд ходит в одном облике – с длинными черными волосами и зелёными глазами. Он улыбнулся в ответ на ее приветствие и сел за стол. Шэклболт, не отвлекаясь от чашки кофе и газеты, тоже поздоровался. Тонкс щебетала о том, что Молли научила её готовить заварные пирожные. Рэм признался с улыбкой, что эти пирожные с ванилью – его тайная страсть. Вдруг Кингсли хмыкнул.
— Пишут о том взрыве на маггловской улице, и что сегодня на кладбище будут похороны жертв.
— Интересно, а как магглы объяснили это событие? – заинтересовалась Тонкс, протягивая Рэму чашку дымящегося чая. – В одной их газете я читала, что они начали расследование.
— Ну, я не думаю, что они смогут рассекретить магический мир, – скептически заметил Кингсли. – Если они не замечали магию перед собственным носом до сих пор, то вряд ли приплетут к взрыву сверхъестественные силы.
— Но нужно удостовериться в этом, - упрямо возразила Тонкс. - Нельзя пускать это на самотёк. Ну, скажи ему, Рэм!
— Ага, хорошо, я попытаюсь что-нибудь узнать, - рассеяно ответил он, сосредоточено намазывая уже третий слой масла на тост. Тонкс просияла и метнула в Кингсли притворно презрительный взгляд. Аврор изогнул бровь:
— Ну, как знаешь, Рэм. Процессия на кладбище начнётся в час дня. Надеюсь, тебе удастся успокоить нашу Нимфадору, – он положил газету на стол и вышел из кухни. Тонкс проводила Кингсли убийственным взглядом и вновь обратилась к Рэму.
— Хочешь, я пойду с тобой?
Ноль внимания.
— Рэм! – Тонкс тронула его за плечо.
— Что-что? – очнулся Люпин.
— Я говорю, хочешь, чтобы я пошла с тобой на кладбище?
— Какое кладбище? – Рэм лихорадочно стал вспоминать обрывки разговора, долетевшие до его сознания. – А, нет, что ты, я сам справлюсь, спасибо. Извини, я пойду, – он уже встал из-за стола и направился к выходу, но Тонкс задержала его.
— Что с тобой творится? Ты стал таким рассеянным. Ты не заболел? – глаза ее были наполнены искренней заботой. Изо дня в день она меняла их цвет – то голубые, как небо, то зелёные, как изумруд, то карие, словно шоколад – но глаза всегда были настоящим зеркалом её души, как говорят магглы.
— Приём! Земля вызывает Люпина! – Тонкс помахала рукой перед его лицом. Рэм снова очнулся от своих мыслей.
— Нет, Тонкс, я в порядке, – изо всех сил стараясь придать голосу уверенность, ответил Рэм. В глазах ведьмы промелькнуло сомнение.
— Что-то не верится. Рэм, если тебе нужно выговориться, я всегда готова тебя выслушать и...
Рэм перебил её:
— Тонкс, серьёзно, я в порядке. Просто... в последнее время мне есть, о чём размышлять.
— И, например? – не унималась она.
— О жизни. О войне. О близких, которых я потерял, – Рэм опустил глаза. Тонкс приблизилась к нему и приподняла его голову за подбородок, заставив его встретиться с ней взглядом.
— Рэм, не стоит зацикливаться на прошлом. Ты должен жить настоящим и уверенно глядеть в будущее.
— Тонкс... Какое будущее? Я – старый, противный, никому не нужный оборотень.
— Неправда! – Тонкс взмахнула ресницами, и в её глазах появился знакомый Люпину блеск. Когда она с кем-то спорила, то нечасто отступала.
— Хочешь сказать, что я не оборотень? – усмехнулся Рэм.
— Да нет! Ты не старый и не противный. Ты просто депрессивный тип с самооценкой ниже плинтуса! – она помолчала и продолжила. – Ты не один. И ты нужен многим, Рэм. Ты нужен Ордену, своим друзьям. Ты нужен мне, – её щёки слегка порозовели, а в зелёных глазах появился странный огонёк, который Люпин не замечал раньше. Только сейчас он понял, что она всё ещё касается его подбородка, её лицо находится всего в нескольких дюймах от его собственного лица, а от её волос исходит слабый аромат ванили. Ваниль сводила его с ума.
— Нимфадора...
Тонкс подняла свободную руку и легко коснулась его щеки.
— Не называй меня Нимфадорой, – она стремительно приподнялась на цыпочки и легко коснулась его губ своими. Рэм машинально закрыл глаза, и только через несколько секунд отправился от первоначального шока. Прикосновение было еле ощутимым, но всё же это было фактом – Нимфадора Тонкс только что поцеловала его. Рэм осторожно отстранил девушку от себя.
— Тонкс... – он не знал, что сказать. Она покраснела до корней волос.
— О Мерлин! Прости, Рэм, я не знаю, что на меня нашло. Просто ты мне очень нравишься, и я... – слова лились из неё потоком, который она била не в силах остановить. – Ты, конечно, скажешь, что я младше тебя на двадцать лет, что ты оборотень и всё такое, но ты мне нравишься, Рэм, и я не удержалась.

Люпин немного растерянно смотрел на склонившую голову девушку.
— Тонкс, я... я польщён, честно, но... зачем тебе старый, побитый волк? Вокруг очень много хороших и молодых парней...
— Но мне они не нужны, Рэм!
— Тонкс, – Люпин по-отечески положил руки ей на плечи. – Ты мне тоже очень нравишься. Ты очень хороший человек и прекрасный друг. Мне дорога наша дружба...
Тонкс поджала губы.
— Хорошо, Рэм. Прости меня. Давай останемся друзьями, – она неуверенно улыбнулась и протянула ему руку.
— Друзья, – Рэм пожал её ладонь и тоже улыбнулся. Они постояли так пару минут, а потом Рэм сказал:
— Мне нужно идти.
— Ах да, – спохватилась Тонкс. – Удачи.
Рэм еще раз улыбнулся и дезаппарировал.

***

На городском кладбище было много народу. Все они собрались вокруг священника, читающего молитву. У Люпина защемило сердце. Он почувствовал лёгкий укол непонятной вины. Магический мир вмешался в жизнь магглов и вмешался самым ужасным образом. Рэм отметил, что среди собравшихся было много детей. Они лишились материнской или отцовской любви или вообще остались совершенно одни на этом свете.
Среди толпы он увидел знакомое лицо. Он совсем забыл, что Эстель тоже стала жертвой этого взрыва. Она была одета в черное, и выглядела гораздо более подавленной, чем в их последнюю встречу, больше месяца назад. Пока Люпин наблюдал за ней, девушка отошла подальше от толпы. Она остановилась у раскидистого дуба и оперлась на него спиной, уставившись в одну точку. Рэм подошёл ближе.
— Эстель?
Она вздрогнула и взглянула на него. Люпин чуть не отшатнулся. В её глазах полыхала холодная ярость, смешанная с болью. Но не это настолько испугало Рэма. Её взгляд был полон отчаяния и безнадёжности, в нем не осталось ни капельки той беззаботной жизнерадостности, которую Люпин видел в девушке раньше.
Но через секунду её взгляд смягчился.
— Мистер Люпин? – удивлённо спросила она. – Что вы здесь делаете?
— Я... э, случайно увидел Вас.
— Ради Бога, не говорите мне «Вы», – устало произнесла девушка.
— Только если ты тоже будешь со мной на «ты», – улыбнулся Рэм. Эстель не отреагировала. Он нахмурился. – Ты в порядке?
Эстель странно взглянула на него.
– Мои родители сейчас в трёх футах под землёй, я осталась одна, без семьи, без средств к существованию и даже без смысла для существования. Меня скоро поставят на учёт в какой-нибудь организации «Поможем детям-сиротам!», ко мне приставят какого-нибудь дядьку-опекуна, и я буду получать снисходительные взгляды, жалость, сочувствие, но ни капли той любви, которой я лишилась. Худо-бедно закончу школу, и некому будет даже похвалить меня за рвение в учёбе. Никого не будет рядом, чтобы помочь мне, даже чтобы поговорить со мной, чтобы отметить мой долгожданный восемнадцатый день рождения, чтобы обнять меня, утешить, порадовать, похвалить, поругать... совершенно никого, – она пожала плечами. – А так всё в абсолютном порядке.
Люпин застыл в шоке от её тирады, не в силах вымолвить ни слова. Эстель вопросительно взглянула Рэму в глаза.
— Зачем мне такая жизнь?
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, а потом девушка мрачно улыбнулась и снова пожала плечами.
— Ну вот, я о том же. Мне жить незачем. Будет лучше и мне, и родителям, если мы снова будем вместе, – она мечтательно улыбнулась и всмотрелась в небо. Люпину стало не по себе. Он шагнул к ней и схватил за плечи.
— Эстель, послушай, не вздумай накладывать на себя руки! Твоим родителям не понравилось бы, если б ты впала в беспросветное отчаяние и, не дай Бог, покончила с собой! Ты должна жить дальше, понимаешь?!
— Легко говорить!.. – со слезами в голосе ответила она.
— В своей жизни я потерял троих лучших друзей. Последнего совсем недавно. Но я жив. И ты тоже сможешь пережить это.
— Ты не понимаешь. Я виновата в их смерти. Если бы не моя дурацкая одержимость всякой хиромантией, они были бы живы! Я лежала с температурой и попросила их пойти в их законный выходной день в магазин и накупить мне книг... как всё глупо! Из-за моей прихоти, которая могла подождать, они попали в эпицентр взрыва... и ради чего? Ради глянцевых обложек «Числа и судьбы» и «Существует ли магия?»...
— Это было роковой случайностью, Эстель, стечением обстоятельств!
Не обращая внимания на слова Люпина, девушка продолжала:
— Я несу всем только несчастья и смерть...
— Никто из нас не может предугадать события. Ты не могла знать, что случится. Это не твоя вина, а вина тех, кто устроил этот взрыв.
— Знала бы я, кто это сделал, клянусь, убила бы собственными руками, – со злостью в голосе сказала Эстель. Она вновь взглянула вдаль, а Люпин убрал руки с её плеч.
— Кстати, – осторожно поинтересовался он, – ты не знаешь, продвинулось ли расследование?
Эстель хмыкнула.
— Пришли к выводу, что это был камикадзе, приплели арабских террористов, Саддама Хусейна и вообще седьмую воду на киселе, а дело, не сомневаюсь, забросили на дальнюю полку, так как смертник погиб, – она покачала головой.
— Прости, что опять вывалила на тебя все свои мысли. Мне сейчас просто тяжело. Я пойду домой.
— Давай я тебя провожу, – предложил Рэм. «Мало ли что может взбрести в голову отчаявшейся девчонке...» Уголки губ девушки дрогнули в улыбке.
— Спасибо.
Они вышли с кладбища и поехали к Гриммолд-Плейс на метро. В полупустом вагоне Рэм спросил у Эстель:
— Как ты теперь будешь жить?
— Не знаю… У меня никого нет, – ответила она. – Родители у меня были приёмные, они сами выросли и познакомились в детдоме.
— А настоящие родители?
— Я ничего о них не знаю. От них у меня осталось только это, – она помахала рукой с черным браслетом. – Не знаю, живы они или нет, – в её глазах появилось отстранённое выражение, и она задумчиво произнесла:
— А мне бы хотелось увидеть их, спросить, почему оставили у дверей моего нынешнего дома. Я хочу узнать, кто я, – она отвернулась от Рэма и надолго замолчала.

Когда они уже подходили к дому №13, Эстель спросила:
— Так ты не хочешь зайти? Мне хочется хоть как-то тебя отблагодарить. Я напою тебя чаем с мелиссой.
— Спасибо, но не стоит беспокоиться, - смутился Рэм.
— У меня есть заварные пирожные...
Люпин остолбенел. «Откуда она знает про пирожные?!» – изумился он и поспешил отказаться, ибо дальнейшее упоминание о пирожных грозило тем, что он всё-таки не устоит перед искушением.
— Нет-нет, спасибо, в другой раз.
— Ну ладно, не буду настаивать, – Эстель пожала плечами. – До встречи, Рэм, – она поднялась по ступенькам к входной двери, но он окликнул её:
— Эстель, помни о моих словах. Ты должна жить дальше.
Девушка задержала на нём печальный взгляд и исчезла за дверью. Рэм остался один и снова нахмурился. Эта девочка беспокоила его. Не хватало только, чтобы она натворила непоправимых глупостей. Люпин мотнул головой, вспомнив, что опаздывает на собрание, и направился к Штабу. Уже внутри, в холле он увидел Эммелину Вэнс вместе с каким-то незнакомым ему человеком. Эммелина, заметив Люпина, жестом позвала его к себе.
— Здравствуй, Рэм! Знакомься, это новый член Ордена, Ангел Давош, – представленный мужчина улыбнулся и протянул руку. Теперь, разглядев получше, Рэм узнал его. Имя ни в коей мере не соответствовало сущности этого человека. Давош и Люпин учились в Хогвартсе в одно время. Ангел был слизеринцем, на год старше его и общался со Снейпом. Рэм и Ангел никогда не испытывали друг к другу особой симпатии, а после одного случая и вовсе возненавидели друг друга. Но Люпин предпочёл отогнать неприятные воспоминания.
— Сколько лет, Рэмус, – послышался голос Ангела с лёгким оттенком давней враждебности.
— Ангел, – Люпин знал, что с ним нужно держать ухо востро. В глазах Давоша то и дело появлялся непонятный и настораживающий блеск. Когда Рэм вежливо пожал его руку, то почувствовал странное ощущение, будто по коже пробежал мороз.
– Вы знакомы? – удивилась Эммелина.
— Учились вместе в Хогвартсе, – любезно пояснил Ангел. Он обворожительно улыбнулся. Вэнс ответила ему заинтересованным взглядом.
— Ну что же, пойдёмте, а то опоздаем, – и Рэм первым направился к входу. Во время собрания Люпин изредка ловил на себе взгляд Тонкс. Нет, он не может позволить себе увлечься ею. Тонкс была весёлой, дружелюбной и молодой, и очень хорошо относилась к нему, что было редкостью для Рэма. Сам Люпин испытывал к ней только симпатию. Он надеялся, что сегодняшнее происшествие не повлияет на их дружбу. Хотя этот поцелуй всколыхнул в нём воспоминания юности. Рэм с ужасом осознал, сколько уже лет он не целовался. Сколько лет назад он зарёкся влюбляться и даже думать о женщинах. Он обречён всегда быть сам по себе. Он – волк-одиночка.


Пентаграмма

Глава 6. Пентаграмма.


- Слушай, Нео, а сгоняй за пивом!
- А почему я?
- Ну, ты же у нас избранный.
Бородатый анекдот

Гарри чувствовал себя так, будто его покусал бякоклешень и, причём, не один раз. С самого утра день у него не задался и, к тому же, на Зельях Снейп просто выжал из него все соки, в результате сняв с Гриффиндора почти полсотни баллов. Гермиона попыталась его утешить, сообщив, что сегодня пятница, 13-е, и не везёт всем. После обеда ожидался урок Ухода за Магическими Существами. Накануне Хагрид с таинственной улыбкой сообщил, что это будет очень интересный урок. Рон предположил, что Хагрид завёл себе домашнюю химеру или смертофалда. Возле хижины Хагрида, где обычно проходили все уроки, шестикурсники увидели огромный купол, прикрытый покрывалом. Вокруг него стояли двое рослых парней в кожаных куртках. Хагрид, с энтузиазмом размахивая руками, приветствовал заинтригованных учеников:
— Так, все идите сюда! Начинаем урок! Значит так, это, вы знаете, что сейчас наступили тёмные времена, и поэтому Министерство разрешило на уроках изучать всяких опасных существ. Никто не знает, с чем придётся иметь дело. И сёгодня мы будем изучать драконов! – Хагрид с довольной улыбкой отдёрнул покрывало. Все дружно ахнули, а несколько девчонок испуганно попятились назад. И было из-за чего: под покрывалом обнаружился большой дракон зелёного цвета. Он стоял спокойно, изредка подергивая крыльями и сгибая шею.

— Не бойтесь, этот малыш никого не тронет: вокруг него защитный магический купол и здесь люди из Министерства, работающие с драконами, – он кивнул в сторону парней, не сводящих глаз с дракона и начал рассказ:
— Это Валлийский Обыкновенный Дракон. Обычно он гнездится в горах Уэльса. Его легко узнать по мелодичному рёву, который... – и будто в подтверждение слов Хагрида дракон внезапно поднял голову и громко проревел, заставив вздрогнуть и без того испуганных учеников.
— А мне больше нравятся Румынские Длиннороги, – вполголоса заметил Рон. – Чарли очень много о них рассказывал.
— А мне кажется, – заспорила Гермиона, – что Опаловый Глаз – самый красивый!

Гарри не слушал их спор, а смотрел на дракона. Тот вдруг взглянул прямо в глаза Гарри, и гриффиндорец ясно услышал в голове глубокий низкий голос:
«...Здравствуй, Избранный!»
Гарри остолбенел.
«...Что? Но как?..»
«...Ты можешь понимать драконов, Избранный»
«...Но почему?!» – Гарри всё ещё не мог оправиться от шока.
«...В тебе заложены великие силы», – торжественно произнёс голос дракона.
Гарри осторожно сделал к нему шаг.
«...Что за силы?»
«...Сила Огня, который горит в наших сердцах. Она дана тебе твоим предком. Но кроме неё у тебя есть ещё одна, намного более могущественная»
«...И какая же?» – с замиранием сердца спросил Гарри.
«...Ты скоро узнаешь об этом. Пришло время получить ответы, Избранный. Ты должен отправиться к Всезнающей. Она поможет тебе узнать правду»

— Гарри! Эй, Гарри! – юноша, как сквозь сон, почувствовал, что кто-то дёргает его за рукав. Дракон отвёл глаза, и Гарри, обернувшись, увидёл Гермиону.
— Что такое? – растерянно спросил он.
— Ты таращился на этого дракона, а потом зашагал к нему, чуть не сбив Симуса с ног. Что случилось? – Гермиона была очень обеспокоена.
— Вы не поверите! Расскажу после урока, – с таинственным видом пообещал юноша.

В это время Хагрид разрешил ученикам подойти поближе к дракону, который начал изрыгать пламя. Рон и Гермиона еле дождались конца урока, и как только лесничий сказал, что все свободны, накинулись на Гарри.
— Ну же, рассказывай!
Он огляделся и, убедившись, что никто их не слушает, сообщил:
— Я говорил с драконом!
Рон и Гермиона опешили.
— Как это «говорил»? – переспросила Гермиона.
— Мысленно, – ответил Гарри. – Он сказал, что во мне заложена сила Огня и поэтому я могу читать его мысли. И ещё он сказал, что я должен отправиться к какой-то Всезнающей и узнать ответы.
— Интересно, что это значит? – задумался Рон.
— Гарри, ты должен всё рассказать Дамблдору! – торопливо сказала Гермиона. – Не думаю, чтобы дракон стал просто так говорить такие вещи.
Гарри согласно кивнул, и неразлучная троица направилась к замку.

***

Директор Хогвартса, казалось, был не так уж удивлён произошедшим. Он сказал Гарри, что он должен последовать совету дракона и отправиться в Румынию. Ночью юноша всё ворочался с боку на бок и никак не мог уснуть. Он снова оказался особенным. Но почему именно он? Сколько лет его мучает этот вопрос, а ответа все нет. Сколько раз Мальчик-Который-Выжил был готов отдать всё, лишь бы избавиться от ненавистного шрама, навсегда отметившего его «особенность». Но столько же раз он понимал, что если уж на его плечи свалилась такая ноша, то он не должен противиться судьбе. И вот завтра Гарри отправится куда-то в глушь Румынии. Что ж, возможно, теперь он сможет узнать ответ на свой извечный вопрос.

Наутро Поттер проснулся в половину шестого утра. Он тихонько оделся и спустился вниз. Выйдя из гостиной, он направился прямиком к кабинету Дамблдора. Но когда парень уже подходил к горгулье, его окликнули:
— Гарри!
Он обернулся и увидел Гермиону.
— Я просто хотела попрощаться, – сказала она взволнованно.
Гарри поспешил её успокоить:
— Не волнуйся, Герми! Ты же не на войну меня провожаешь. Я через пару дней вернусь.
Гермиона подалась вперёд и крепко обняла его.
— Будь осторожен. Мало ли, что там будет. Я читала, что в Румынии много вампиров, а ещё есть неподтверждённые сведения о том, что там остались кикиморы и лешие...
Гарри усмехнулся и отстранил Гермиону от себя.
— О Мерлин, да всё будет в порядке!
Гарри несколько секунд, которые, казалось, длились вечность, смотрел прямо в карие глаза своей лучшей подруги, будто связывал их невидимой нитью. А потом она поцеловала его в щёку.
— До свидания, Гарри! – она улыбнулась, но улыбка получилась натянутой. Гермиона ещё раз посмотрела в его глаза и отправилась в свою комнату. Гарри провожал её взглядом, пока девушка не исчезла за поворотом коридора, потом глубоко вздохнул и повернулся к горгулье.

***

Наверху его уже ждал Дамблдор.
— Доброе утро, Гарри! – тепло приветствовал гриффиндорца директор. – Готов к путешествию?
Получив утвердительный кивок головой, директор продолжил:
— Я заколдовал для тебя портключ. За каминной сетью следят, а ехать на поезде слишком долго. Сначала ты отправишься в штаб, а оттуда вместе с Рэмусом Люпином и Тонкс - в Румынию. Там вас встретит Чарли Уизли, - Дамблдор указал на книгу, лежащую на столе. Гарри подошёл к ней и уже хотел прикоснуться, но Дамблдор остановил его:
– Если у тебя получится открыть Пентаграмму, ты знаешь, что именно ты хочешь спросить?
Гарри подумал.
— Да.
Он потянулся рукой к книге и исчез в водовороте цветных искр, услышав напоследок слова Дамблдора:
— Удачи!

***

Гарри очутился в самом оживлённом месте дома на Гриммолд-Плейс: на кухне. Правда, сейчас там никого не было. Он уже решил пойти на разведку местности, но в дверях появился Люпин, одетый в маггловские джинсы и рубашку.
— Гарри! Ты как раз вовремя, – он приветливо улыбнулся бывшему ученику.
— Здравствуйте, профессор.
Люпин махнул рукой.
— Я уже давно не профессор, называй меня по имени. Есть хочешь? – получив утвердительный ответ, он подошёл к буфету и достал тарелку с сэндвичами. Гарри принялся уплетать их за обе щёки, а Рэм ткнул палочкой пузатый чайник, который тут же выпустил струю пара. Когда Гарри покончил с сэндвичами, Люпин спросил:
— Ну что, ты готов?
Юноша согласно кивнул и последовал за ним в кабинет.
— Мы отправимся через Международный Каминный Узел. Конечно, это не совсем безопасно, но мы примем некоторые меры.
Они вошли в кабинет. Рэм подошёл к одному из шкафов, вытащил темную флягу и протянул её спутнику.
— Это полиморфное зелье, – видя, как Гарри хочет что-то спросить, Люпин остановил его жестом. – Ничего не спрашивай, я знаю лишь то, что его сделал профессор Снейп. Если нужны детали, лучше спроси у него.
«Ну, всё, – упал духом Гарри, – если это зелье сделал Снейп, то и думать не хочу, на какую именно внешность рассчитывать». Он открыл фляжку и одном глотком осушил её. На вкус зелье было столь же отвратительным, как и Многосущное. И ощущения были такими же: тело словно таяло, как восковая свеча, волосы удлинялись, под кожей словно ползли раскалённые змеи... Гарри выронил флягу и опёрся на тяжёлый стол. Наконец, всё закончилось. Гарри, тяжёло дыша, поднял глаза на Люпина.
— Что, получилось?
Рэм вместо ответа указал ему на большое зеркало, висевшее на стене сзади. Юноша обернулся и медленно подошёл к зеркалу. Его ожидания не оправдались – Снейпово зелье не сделало его уродом. Его волосы стали светло-русыми и удлинились, глаза стали карими, изменилась форма носа, губ, скулы выдавались вперёд, шрам исчез. Теперь Гарри выглядел на пару-тройку лет старше. Обычный парень, каких по улицам сотни ходят.
— Ну что ж, – сказал Гарри вслух, – не так уж плохо.
В комнату зашла Тонкс.
— Здорово, Рэм! – она улыбнулась, но, переведя взгляд на Гарри, вопросительно приподняла брови.
— Это Гарри, – поспешил объяснить Рэмус.
— О, так ты уже выпил зелье, – Тонкс критически осмотрела его с головы до пят. – Хорошая работа, на мой взгляд, как специалиста.
Рэм взглянул на часы и поторопил остальных.
— Так как тебе нельзя аппарировать, мы пойдём пешком, тут недалеко, – объяснил Рэм по дороге.

На улице было тихо. Никто из магглов в субботнее утро не решил высунуть нос на улицу. Хотя...
— Эй, Рэм! – послышался чей-то голос.

Гарри, шедший рядом с Люпином, заметил, как у того удивлённо округлились глаза. Рэм обернулся, а Гарри проследил за его взглядом. Из окна четвёртого этажа Люпину махала рукой какая-то девушка, примерно того же возраста, что и Гарри. Люпин искренне улыбнулся.
— Доброе утро!
Девушка ответила короткой улыбкой и скрылась за метнувшейся занавеской. Гарри решил не задавать вопросов, но от него не ускользнул ревнивый взгляд Тонкс, который она бросила в сторону Люпина.

Дорога заняла около двадцати минут. Когда они дошли до места назначения, взгляду Гарри предстал высокий кирпичный дом с небольшими окнами.
— А магглы ведь его не видят? – полюбопытствовал Гарри.
— Кажется, они видят старый, недостроенный домик, не помню точно, – отозвался Рэм.
Внутри Каминный Узел оказался намного просторнее, чем снаружи. Было видно, что над заклинаниями Пространства поработали на славу. Гарри решил, что Узел не уступает величиной Кингс-Кроссу. Было шумно и многолюдно. Со всех сторон слышались слова на самых разных языках. Гарри с трудом поспевал за Люпином и Тонкс, разглядывая обстановку. На стенах висели огромные листы пергамента с расписанием «рейсов», на лавочках ожидали своей очереди десятки колдунов, вокруг было много зелёных растений, а деревянный пол скрипел под ногами. Рэм тем временем подошёл к пожилой ведьме. Она проверила их билеты и сообщила:
— Бухарест откроется через сорок минут, зал 8 «Восточная Европа». Интервал между отправлениями – три минуты. Перед этим пройдите досмотр. Следующий!
— Это вроде таможенного контроля? – поинтересовался Гарри.
— Вроде того, – кивнула Тонкс.
Они прошли в просторную залу, где проходил тот самый досмотр. Минут через двадцать Гарри дождался своей очереди. Хмурый маг, донельзя напомнивший Гарри аврора Хмури, заставил Гарри встать перед зеркалом, новейшей разработкой Министерства. Оно показывало наличие запрещённых к провозу магических предметов, показывало сущность мага и выявляло наличие изменения внешности. У Гарри засосало под ложечкой – а вдруг они, все-таки, обнаружат, что он не тот, за кого себя выдаёт? Но всё обошлось, и он прошёл дальше.

Вскоре к нему присоединились Тонкс и Рэм, которого задержали дольше других из-за выявленной «сущности». Тонкс возмущалась:
— Да что это происходит?! С чего им нужно проверять тебя сотню раз, из-за того, что ты оборотень?! Это Амбридж что ли постаралась?
Люпин пытался её успокоить, уверяя, что всё нормально. Тонкс вскоре угомонилась и сообщила Гарри:
— А это зелье и вправду отличное. У них даже подозрения не возникло! Уж не знаю, что Снейп туда намешал...
За разговором они дошли до восьмого зала. Там было не так много готовящихся к отправлению – больше было прибывающих. Одна шумная группа, прибывшая из камина «Белоруссия», весело лопоча что-то на незнакомом языке, чуть не сбила Гарри с ног.
— Они все такие весёлые? – осведомился он, потирая ушибленное плечо.
Рэм улыбнулся, но ничего не ответил. Наконец, громкий голос объявил, что камин открылся. Тонкс пошла первой и исчезла в столбе зелёных искр. Ровно через три минуты Рэм подтолкнул к камину Гарри. Юноша зачерпнул горсть Дымолётного порошка из специального горшка, бросил его в камин и вошёл во взметнувшееся пламя.

Путешествие длилось дольше, чем обычно. Наконец, Гарри почувствовал твёрдый каменный пол под ногами, чихнул из-за набившейся в нос пыли и выбрался из камина. Перед ним стояли Тонкс и Чарли. Он совсем не изменился с прошлого года, такой же рыжий, весёлый, в неизменной кожаной куртке. Они обменялись рукопожатиями. Из камина появился Люпин, перекинулся парой слов с Чарли, и все четверо вышли из Бухарестского Каминного Узла.
— Хорошо, что маггловский вокзал рядом, – заметил Чарли, уверенно шагая по улице. Не прошло и пяти минут, как они оказались перед зданием вокзала.

У кассы Чарли вытащил горсть маггловских монет – леев - и стал покупать билеты. Приветливая женщина-кассир вдруг обратилась к Рэму, стоявшему рядом. Гарри удивился, что Люпин через несколько секунд ответил на том же языке.
— Что она спросила? – поинтересовалась Тонкс.
— Она спросила, кто вы такие. Я сказал, что мои племянники.
— А ты знаешь румынский язык? – изумился Гарри.
— Я удивлён, что не забыл его, – улыбнулся Люпин. – Я родом из Румынии. А вот и Чарли с билетами.

Они отправились к своему поезду.
— А куда мы едем? – поинтересовался Гарри.
— Рошиори-де-Веде, – отозвался Чарли. – Это в Валахии. Там придётся около четырёх миль пройти по лесу. Магическая аура этих мест настолько враждебна, что ни аппарировать, ни перемещаться с помощью портключа невозможно.
Они вошли в свободное купе. Гарри сел у окна и уставился за стекло.

***

Рошиори-де-Веде оказалось малюсеньким городком. Они добрались от станции до западной окраины города на автобусе, а потом Чарли повёл остальных по петляющим лесным тропам. Было прохладно, и Гарри частенько ёжился, покрепче заворачиваясь в свою куртку.

По пути Чарли рассказывал истории о драконах и травил местные байки и страшные поверья. На исходе третьей мили пути они остановился, и указал на грубо вытесанную из камня, с сильной трещиной на боку фигуру дракона-длиннорога.
— Этому памятнику, наверное, пять сотен лет, не меньше. Говорят, что когда-то в него ударила молния, но камень выдержал, и это сочли знаком, что ничто не сможет истребить Длиннорогов.
— Весьма актуально, – вставил Рэм, – в то время как вид был почти истреблён полсотни лет назад.
Через полчаса они вышли на прогалину, поросшую жесткой травой.
— Вот и Пентаграмма, – объявил Чарли. Гарри осмотрелся. На расстоянии нескольких метров друг от друга стояли почерневшие от времени идолы. Стояла тишина, нарушаемая лишь редким пением птиц.
Он почувствовал, как Рэм положил ему руку на плечо.
— Готов?
Гарри ещё раз взглянул на идолов и ступил вперёд, не оборачиваясь.

Поттер вошёл в центр сооружения. Люпин, Чарли и Тонкс остались за пределами Пентаграммы. Гарри нерешительно озирался по сторонам и уже начал сомневаться, что из этой затеи что-либо выйдет, как вдруг из одного камня в другой ударил яркий луч. И словно под действием цепной реакции остальные камни поочерёдно выпустили лучи, очертив пентаграмму. Юноша всем своим телом чувствовал, как вокруг него собирается чистая энергия, обволакивая его и размывая краски реальности. Перед глазами всё поплыло и потемнело. Казалось, что тело приобрело необычную лёгкость и стоит только сделать усилие, и он сможет летать. Все тревоги, заботы и чувства забылись, и лишь пьянящее чувство свободы влекло за собой и погружало в забытье.

Сколько времени прошло, пока он снова пришёл в себя, Гарри так и не узнал. Его глаза всё ещё были закрыты, но он услышал нежный, завораживающий плеск воды. Казалось, что в журчании струй он сможет разбирать отдельные слова. Он ощутил приятный запах летнего луга: сочной, свежей травы, одуванчиков, лютиков и душистого клевера. Гарри открыл глаза и приподнялся на локтях. Никогда в жизни он не видел места более красивого, чем это. Он лежал на берегу речушки с кристально чистой водой – Гарри мог пересчитать все камешки на её дне. Юноша поднялся на ноги и оглянулся по сторонам. В пышных кронах многочисленных раскидистых деревьев мелькали белые пятна. Приглядевшись внимательнее, он понял, что это птицы, от которых исходило слабое сияние. Рядом со стройными кипарисами и могучими дубами цвели хрупкие вишни. Ноги утопали в мягкой ярко-зелёной траве, пестреющей разноцветными венчиками цветов. Сам воздух в этом месте был необычным, словно насыщенным магией и мудростью веков.

— Bene factum te advenisse, – послышался мягкий женский голос за его спиной. «Добро пожаловать», – сам собой всплыл в голове перевод. Он обернулся и увидел прекрасную женщину... или девушку? Да, она была молода и красива, с длинными, струящимися по плечам золотистыми волосами, в венке из цветов ириса. Но её ярко-синие глаза, подобные сапфирам, лучились мудростью многих веков и светом знания. Гарри не нашёл слов, чтобы ответить ей. Женщина улыбнулась.
— Пойдём, дитя, нас ждёт долгий разговор.
Она поманила его за собой в беседку, оплетённую ветвями винограда. Женщина жестом предложила ему присесть за хрустальный столик и наблюдала за ним, не отрывая взгляда. К Гарри, наконец, вернулся дар речи:
— Где я и кто вы?
— Ты там, где известны все ответы, где раскрываются все тайны, где нет ничего невозможного. Я Константа.
— Создательница Пентаграммы?!
Константа кивнула.
— Я ждала тебя, Гарри. Много веков прошло с тех пор, когда последний волшебник приходил ко мне за советом. Ты последний, кому я обязана дать ответ. Тебе суждено было стать Избранным добра. Твой враг может казаться тебе намного сильнее, чем ты. Но не было ещё на свете случая, когда Зло побеждало Добро, потому что у Добра есть огромное преимущество, великая сила – любовь, – Константа на мгновение остановилась, вглядываясь в глаза Гарри. – Я вижу, что ты с самого раннего возраста защищён самой искренней и чистой материнской любовью. Она не даст тебе потерпеть поражение и сейчас. Итак, Гарри, задай свой вопрос, и я дам тебе ответ.
— Как победить Вольдеморта? – не задумываясь, выпалил он. Константа мягко улыбнулась.
— Ты можешь победить его, сразившись на дуэли, но это будет лишь мнимая смерть для такого, как он. Он всего лишь лишится тела, как это было пятнадцать лет назад. Вольдеморт взамен бессмертия отдал душу языческим шаманам. Пройдя чёрное возрождение, он стал неуязвим.
Но есть силы, намного могущественнее магии Вольдеморта. Одной из них является соединение трёх из них, древних, как сам мир: Жизни, Смерти и Возрождения, – с этими словами Константа подняла руку и начертила в воздухе символ. Гарри попытался припомнить содержание «Магической символики».
— Трикетра! – торжествующе воскликнул он. Константа обратила на него сияющий взгляд.
— Верно. Triquetra, священный символ единства трёх сил. Каждая из них по отдельности заключена в душах трёх человек. Ты – Несущий Жизнь, Гарри, – она остановилась и слегка нахмурилась. - О Смерти сказано немного, лишь намёки и догадки. Смерть – слишком непознанная сила, чтобы знать наверняка. Я припоминаю строки древнего писания: «Несущий Смерть – изгнанник тёмного рода, загнанный между мирами, рождённый в одном мире, чтобы жить в другом, свой среди чужих, чужой среди своих, не принадлежит магии, но и не полностью отделен от неё».
— Это сквиб, – осенило Гарри. – Но ведь их очень много.
— В твоих устах звучит правда, и я могу помочь тебе. Да, сквибов много, но Несущий Смерть помечен знаком Трикетры.
И третья сила, Возрождение. Оно в родстве со Смертью, но более тесно связано с Жизнью, связано магической, крестной силой...
— Погодите, – перебил Гарри, – этого не может быть! – Константа вновь пристально вгляделась в глаза Гарри. Он догадался, что она способна читать мысли.
— Я вижу, что он находится по ту сторону Завесы. Прекрасно, – она улыбнулась. – Завеса столь же непознана, как и сама Смерть. Дни там кажутся веками, но и года могут показаться секундами. Ещё во времена моей молодости тысячи магов бились над разгадкой этой тайны, но они так и не вернулись из-за Завесы. Но лишь Возрождённый сможет вернуться, чтобы соединить силы в Трикетре с остальными двумя составляющими.
Гарри не верил своим ушам. Он потрясённо выдохнул:
— То есть, Сириус?!..
— Да, и ты, Несущий Жизнь, поможешь ему. За Завесой Возрождённый будет готов для выполнения своей задачи, очистится от тревог и горести прожитых лет, вновь будет силён и телом, и духом, – снова остановившись, Константа подняла руку. – Но помни, ты вернёшь своего крёстного, когда наступит момент, не раньше, хорошенько это запомни! Ты услышишь мой зов, когда настанет час.
Гарри не ответил и погрузился в свои мысли. Через некоторое время он спросил:
— Хорошо, допустим, Трикетра соберётся, а что дальше? Как именно нужно уничтожить Вольдеморта?
— В ту минуту ты должен будешь довериться своей интуиции. Жизнь – вершина Трикетры, хоть она и не имеет полной силы без других. Ты нанесёшь первый удар, а союзники довершат начатое. Сила твоего предка направит тебя, – Гарри проследил за взглядом Константы, спустившимся к перстню на его руке.
— Да, ты Наследник Годрика Гриффиндора, Основателя. Лев будет сражаться против Змеи. Годрик бы гордился тобой, – добавила она после паузы.
— Вы его знали? – удивился Гарри.
— Мы встречались, – быть может, Гарри только показалось, но щеки Константы чуть порозовели. Она поднялась, и Гарри невольно залюбовался ею: высокая, статная, в слепяще-белом одеянии она казалась ангелом. Не хватало лишь крыльев за спиной.
— У меня ещё вопрос, – сказал Гарри. – Почему именно я?
Константа мягко улыбнулась.
— Гарри, это судьба. Кто-то свыше предопределяет наш жизненный путь. Но идти по нему или же свернуть – человек должен выбрать сам.
Теперь ты знаешь все ответы. Я благословляю тебя, Гарри Поттер. Прощай, – она наклонилась и поцеловала его в лоб.
Гарри зажмурился от внезапно нахлынувшего чувства лёгкости и вновь провалился в темноту.

***

— Гарри! Гарри! – как сквозь пелену услышал он. Кто-то энергично тряс его за плечи, что, в сущности, было не слишком приятным ощущением, и Гарри открыл глаза.
— Ну, слава Мерлину! – выдохнула Тонкс. – Ты как?
— А что случилось? – поинтересовался он, не понимая возникшей шумихи.
— Ты вошёл в эту Пентаграмму, вдруг появились лучи, а потом ты упал на землю. Мы пытались подойти к тебе, но лучи не пускали, – объяснил Чарли.
— Что ты молчишь? – перебила его Тонкс. – Рассказывай! Что-нибудь увидел?
Гарри помедлил с ответом, приводя лихорадочно сменяющие друг друга мысли в порядок, и рассказал всё, что с ним произошло за эти минуты. По лицам его слушателей было заметно, что они потрясены услышанным. Рэм, побледнев, переспросил:
— Как? Сириус вернётся?!
Гарри увидел, как в глазах его бывшего учителя появляется огонёк надежды, который погас тогда, в Отделе Тайн. Тонкс мягко сжала руку Люпина.
— Вернётся, – ответил Гарри и не сдержал счастливой улыбки.

***

На следующий день Люпин вернулся в Штаб. Он от волнения не мог ни с кем говорить и уединился у себя в комнате. Гарри просто ошеломил его заявлением о том, что Сириус снова будет рядом. Рэм просто не мог справиться со щемящей сердце радостью и сидел у окна, улыбаясь до ушей. Спустя некоторое время он, наконец, сумел взять себя в руки и трезво оценил сложившуюся ситуацию. Гарри и Сириус были частями древнего магического союза. Но была ещё и третья часть, искать которую было всё равно, что иголку в стоге сена. Придётся действовать через Министерство, прочёсывать все данные о сквибах, рождённых со знаком Трикетры. По правде говоря, Рэм не очень надеялся на успешный поиск. Но надежда всё-таки была.


Лунатик и падший ангел

Глава 7. Лунатик и падший ангел.

A place between sleep and awake
End of innocence, unending masquerade
That is where I will wait for you
Nightwish “Sleepwalker”

Приближался Хэллоуин. В Гриммолд-Плейс намечалась скромная вечеринка. Тонкс и Кингсли занялись украшением дома, чему была не слишком рада миссис Блэк, добавившая в свой лексикон несколько красочных эпитетов в адрес авроров.

На очередном собрании Люпину и Давошу поручили пойти в Министерские архивы и просмотреть данные о сквибах за весь XX век. Рэм привык к исследовательской работе, а вот от Ангела добровольного желания помочь он не Они смогли получить доступ в архив только к шести часам вечера 31 октября, просмотрели треть всех документов, в которых так ничего и не нашли. После четырёх часов, проведённых за перелистыванием пыльных страниц сотен книг, Рэм и Ангел возвращались домой. Рэм ощущал себя не в своей тарелке. Он кожей чувствовал исходящую от Ангела ненависть, которую тот умело скрывал за маской подчёркнутой вежливости. Против желания Люпина, его захлестнула волна воспоминаний…

— ...А как ответим на пятый вопрос? Я за вариант C. А ты, Рэм? Рэ-эм? – толчок в плечо вернул Рэмуса Люпина к действительности.
— Что-что?
Сириус усмехнулся.
— Лунатик, ты уже полгода пялишься на эту светленькую! В конце концов, подойди к ней и скажи, что она тебе нравится!
— Я не могу, – прошептал Люпин, качая головой.
— Хватит ссылаться на свою болезнь! Почему ты думаешь, что из-за неё ты обязан не встречаться с девушками? – возразил Джеймс. – Она вроде нормальная, дружит с Лили...
Друзья всё-таки смогли убедить Лунатика попытаться сблизиться с Эльвирой Уоттс, светловолосой пятикурсницей-гриффиндоркой. И, к удивлению Рэма, через несколько месяцев совместных занятий по Защите от Тёмных Сил они стали встречаться. Некоторые даже называли их самой лучшей парой Гриффиндора.
Но всё когда-нибудь заканчивается.

— ...Я поверить не могу! – в запале кричала Эльвира. – Почему? Почему ты, Рэм?!
Люпин не мог ничего ей сказать в ответ. Эльвира узнала, что он оборотень.
— Мы больше не можем встречаться, – каждое её слово, словно ножом, полоснуло по сердцу. – Ты же знаешь, что мои родители не позволят...

Уоттсы были известными в Министерстве Магии чиновниками, пытающимися продвигать законы о легализации охоты на оборотней. Если бы они узнали, что их дочь встречается с оборотнем, то в опасности были бы и Рэм, и она сама. Они расстались, после двух лет, проведённых вместе. Эльвира сохранила секрет Рэма. Он думал, что жизнь для него кончена, но постепенно рана на сердце заживала. Хотя частенько у него были поводы для тихой ревности. Семикурсник Ангел Давош, слизеринец, положил глаз на красавицу Эльвиру и стал её обхаживать. Она, правда, не отвечала ему взаимностью. А однажды Рэм невольно подслушал ссору между Уоттс и Ангелом, ставшую для них последним разговором, под дверью кабинета Трансфигурации.

— ...Почему ты всё время отшиваешь меня? Я могу дать тебе всё: я богат и благороден...
— Ты забыл добавить «и ещё я Пожиратель Смерти», – ядовито заметила Эльвира.
— Ты считаешь, что я хуже, чем этот Люпин?!
— Не смей плохо говорить о нём! – разъярилась девушка. – Я никогда не буду вместе с тобой, противным заносчивым слизеринцем, потому что люблю его! И только его!
Она ушла, хлопнув дверью так, что весь Хогвартс, казалось, затрясся до основания. Ангел бросился за ней, но бессильно остановился в дверях и прошептал самому себе:
— Ты будешь моей, даже если для этого мне понадобится вечность!..

В отношениях Рэма и Эльвиры ничего не изменилось. После Хогвартса их дороги разошлись окончательно, но через несколько лет Рэм узнал, что Эльвира погибла от нападения вампира. Ему было больно. После Уоттс Рэм больше никого не любил. Но не потому, что оборотни, как известно, влюбляются лишь однажды, а потому, что эта любовь не была настоящей, «волчьей».
Рэм вздохнул и отвлёкся от воспоминаний, взглянув на часы. Они уже опаздывали на праздник. Ангел, видимо, думал точно так же и предложил срезать путь через квартал. Какое-то шестое чувство подсказывало Люпину, что уж лучше опоздать, но он согласился. Ангел уверенно шёл по переулкам, пока не остановился перед серой бетонной стеной. Рэм с лёгким раздражением заметил:
— Отлично, ты завёл нас в тупик! Пойдём обратно, авось доберёмся домой до полуночи.
Ангел продолжал стоять спиной к Рэму, и тому стало неуютно. Давош пошевелился, будто доставал что-то из-под плаща, и внутренний голос Рэма почти надорвался от вопля: «Опасно!». Люпин неуверенно вытащил палочку, но тут же вздрогнул от голоса Ангела:
— Люпин, праздничного пудинга ты не получишь, – развернувшись с нечеловеческой быстротой, Ангел наставил на Рэма волшебную палочку и выкрикнул: — Expelliarmus Acerbus!
Заклинание застало Рэма врасплох, он отлетел к стене, а его палочка очутилась в руках Ангела. Люпин сильно ударился головой и не мог даже глаз открыть от болевого шока. Ангел с той же скоростью вмиг очутился над ним и прошептал:
— Crucio.
Наблюдая за тем, как поверженный корчится от боли, Ангел достал из плаща кинжал. Рэм с трудом открыл глаза и прохрипел:
— За что?
Ангел насмешливо улыбнулся, и пораженный Люпин заметил его длинные клыки. Шок на мгновение помог ему преодолеть боль.
— Это тысячелетняя ненависть, оборотень. И ты усугубил её, отобрав у меня Эльвиру. За это ты заплатишь своей никчёмной жизнью, – Ангел ловко перекрутил кинжал в своей руке. – Как долго я ждал этого дня... – свет луны вспышками отражался на клинке, ослепляя Люпина. Давош нанес удар, целясь ему прямо в сердце. Но Рэма в последний момент одолела такая вспышка боли, что он дёрнулся, и вампир промахнулся, угодив в плечо.
Оборотень вскрикнул от новой боли, заглушившей даже боль от Crucio. Серебро обжигало его кожу, словно калёное железо. Ангел заметил это и, ухмыльнувшись, убрал ладонь с рукояти, оставив кинжал в ране.
— Эта боль ничтожна по сравнению с той, что испытал я! – крикнул он.
— Она не любила тебя потому, что ты был недостоин её любви! И ты убил её... ничтожество! – ответил Люпин, задыхаясь от гнева и боли, попытался дотянуться и вытащить кинжал из раны, но серебро почти парализовало его. Рэм оглянулся по сторонам с безумной надеждой на то, что кто-нибудь придёт на помощь. Как ни странно, его молитвы были услышаны: к нему приближалась человеческая фигура в белых одеждах. Рэм прищурился, пытаясь разглядеть её, и правда оказалась невероятной – это была Эстель. Ангел все еще не заметил её, и теперь Рэм отчаянно желал, чтобы у девушки хватило здравого смысла убежать.
Но она с каждой секундой стремительно приближалась. Люпин вновь поразился – она была одета в одну легкую ночную рубашку, в руках несла какой-то сосуд, а глаза были закрыты.
— Эстель! – заорал Рэм. – Беги!
Ангел молниеносно обернулся и увидел девушку. Сначала он опешил, но, видя, что она безоружна, плотоядно улыбнулся.
— Надо же, и ужин обеспечен! – и шагнул к ней.
— ЭСТЕЛЬ!!! – Рэм в каком-то безумном порыве смог дотянуться непослушными пальцами до рукояти кинжала и теперь безуспешно пытался вырвать клинок из раны.
Девушка замерла и, наконец, распахнула глаза. Она с ужасом и изумлением увидела Ангела, его длинные клыки, попятилась и, вдруг взглянув на банку в своей руке, одним стремительным движением сорвала крышку и выплеснула содержимое на Давоша. Тот пронзительно закричал и схватился за лицо, уронив на асфальт обе палочки. Жидкость щипала его кожу, адской болью колола глаза. Ангел судорожно пытался вытереть лицо, не открывая глаз, а Рэм тем временем сумел вытащить кинжал из плеча. Тяжело дыша, он взглянул на Ангела и Эстель. Девушка, дрожа, испуганно смотрела на вампира, не двигаясь с места. Рэм попытался крикнуть, но голос сел, и он смог только просипеть:
— Эстель, брось мне палочку!
Девушка непонимающе взглянула на него.
— Палочку?..
— Да, она лежит рядом с тобой, – она взглянула себе под ноги и отшатнулась, как ошпаренная. – Скорее! – поторопил Люпин, замечая, что Ангел начинает подниматься. Эстель схватила палочку и перебросила магу. Тот поймал её и, направив на Ангела, произнёс:
— Locus!
Вспышка света вырвалась из палочки, ударила в вампира. С душераздирающим оборвавшимся воплем он осыпался пеплом на грязный асфальт. Люпин опустил палочку. Отсутствие контакта с серебром уменьшило боль, но теперь нахлынула слабость от потери крови. Он вновь взглянул на Эстель и невольно нахмурился. Она застыла на своём месте, уставившись на кучку пепла, которая несколько секунд назад была Ангелом Давошем.
— Мерлин мой, – устало выдохнул Люпин. Нужно стереть ей память, а у него не хватит сил даже на простой «Lumos». Эстель перевела взгляд на Люпина, заметила рану на плече и бросилась к нему.
— О Боже, Рэм, ты в порядке? – она опустилась на колени рядом с ним.
— Вполне, – как можно более жизнерадостно отозвался Люпин. – Эстель, я, конечно, благодарен тебе, но какого чёрта ты тут делаешь?
Послышался треск рвущейся материи. Люпин опустил взгляд. Эстель оторвала кусок ткани от края своей ночной рубашки и прижала его к ране. Рэм заставил себя оторваться от созерцания обнаженной ножки и выжидающе взглянул ей в глаза. Девушка тем временем беспомощно огляделась по сторонам.
— Нужен антисептик... о, у меня есть серебряный кулон! Я сейчас приложу к ране...
— НЕТ! – хотел было взреветь Люпин, но от слабости он смог издать лишь хриплый стон. Эстель вздрогнула от его неожиданного порыва, и Люпин продолжил более спокойным тоном: – Не надо серебра, прошу. Ты не ответила на мой вопрос: что ты здесь делаешь?
Эстель вздохнула.
— Я лунатик, - призналась она и резко вскочила на ноги. – Сейчас я вызову «Скорую»...
— Нет! – Люпин рывком приподнялся и схватил её за руку, но от резкого движения у него закружилась голова, и он опустился обратно.
— Как это нет?! Ты истекаешь кровью! – запротестовала Эстель.
Рэму абсолютно не хотелось обращаться к маггловским врачам. Ему бы дойти до штаба, а завтра он может пойти в госпиталь Св. Мунго.
— Пожалуйста, Эстель, не надо врачей. Со мной всё в порядке, – Рэм снова попытался встать, но ноги не слушались, и в глазах темнело. Девушка закусила губу, вернулась к нему, помогая подняться. Так они прошли почти до Гриммолд-Плейс. Рэм уже был не в состоянии думать о том, как он собирается попасть в штаб, и уже на площади потерял сознание.

***

— Sleepwalker seducing me, I dare to enter your ecstasy...
Рэм очнулся, лёжа на диване, от голоса Эстель, вполголоса напевающей какие-то строчки. Рана на плече болела, но, в общем, улучшение самочувствия было налицо. Он открыл глаза. Эстель радостно улыбнулась.
— Как ты себя чувствуешь?
— Плечо болит, но уже лучше, – честно ответил Рэм.
— Я промыла и перевязала тебе рану. Не очень разбираюсь в медицине, но, кажется, ничего серьёзного. Но тебе нужно пойти к врачу!
— Обязательно! – заверил девушку Люпин. Эстель протянула ему стакан воды и таблетку. На вопросительный взгляд она ответила:
— Это анальгин. Выпей.
Рэм понятия не имел, что это за «анальгин», но прикинул, что Обезболивающего Зелья ему здесь не предложат, и послушно проглотил таблетку. На несколько минут воцарилась неловкая тишина, а потом Эстель нерешительно спросила:
— Так ты и вправду волшебник?
В её по-детски широко открытых глазах читалось и удивление, и недоверие, но в них полыхал и восторг. Рэм не смог соврать и согласно кивнул. Эстель закрыла рот руками.
— Не может быть! О Господи... – она потрясённо улыбнулась. – А ты можешь что-нибудь наколдовать?
— Только если у меня будет моя палочка, – ответил Люпин и спохватился: – Кстати, где она? Осталась в том переулке?
— Нет, палочка здесь, – Эстель потянулась к журнальному столику, осторожно подала Рэму палочку. Она смотрела на него, как ребёнок в ожидании рождественского подарка. Рэм с мгновение подумал, а потом произнёс:
— Orchideus!

Девушка восторженно вскрикнула, увидев, как из палочки появились орхидеи.
— Класс! – прокомментировала Эстель, разглядывая цветы, будто желая убедиться, что они настоящие. Люпин тем временем посерьёзнел.
— Эстель, я хотел бы узнать подробнее о твоем, – он слегка запнулся, – лунатизме.
Девушка пожала плечами.
— Это у меня с детства. Я иногда хожу во сне, – она опустила голову. – Но сегодня всё было очень странно. Я ушла так далеко, и меня будто кто-то вёл через все эти переулочки... – она замолчала. Рэм спросил:
— А что ты выплеснула на Ангела?
— На кого?!
Люпин слабо улыбнулся.
— На человека в чёрном.
— Вообще я подозреваю, что это был чесночный соус, который меня попросила купить миссис Хадсон, моя соседка, – ответила Эстель. – А это вправду был вампир?
Рэм утвердительно кивнул. Она снова закрыла глаза.
— М-да. Я и подумать не могла, что магия, в которую я верила в душе, действительно существует. А вас много?
— Не так много, как магглов. Так мы называем обычных людей.
— Значит, я маггл? Странное слово. А тот вампир хотел выпить твою кровь?
Рэм криво усмехнулся и поёжился. Только сейчас он заметил, что он без рубашки. Эстель поднялась со стула и подошла к шкафу. Рэм, воспользовавшись паузой, огляделся вокруг. Комната была не очень большой, но уютной. На столике с гнутыми ножками стояла старая тыква с вырезанным лицом. На стене висел пестрый ковер с немыслимым рисунком. Напротив слегка прогнувшегося дивана, на котором Люпин находился, стоял старинный комод с телевизором наверху. Повсюду Люпин увидел следы увлечения Эстель магией: карты звездного неба, свечи, рассыпанные по столу камешки с рунами и книги. Стенные часы показывали половину второго ночи.
— Отмечаешь Хэллоуин? – улыбнулся Люпин.
— Каждый год. И всегда загадываю, чтобы я могла стать колдуньей, – поведала Эстель, доставая из шкафа плед. Она подошла к Люпину и осторожно накрыла его. – Слушай, а откуда у тебя столько шрамов? Ты случайно не охотник за вампирами? – нахмурилась она. Рэм рассмеялся.
— Нет, я не охотник, – но первый вопрос он проигнорировал.
В коридоре послышался лай, и в комнату вбежал черный пёс. Он бросился к хозяйке, но на полпути остановился и зарычал.
— Не бойся, он не кусается. Он очень добрый, несмотря на размеры, – заверила Рэма Эстель и обратилась к собаке:
— Ну, что с тобой, Блэк?
— Блэк? – поперхнувшись, переспросил Люпин. – Он у вас давно?
— Мы его нашли ещё щенком. Был такой крошечный, а теперь так вырос. Мой волкодав, – она потрепала собаку по лохматой шерсти. Рэм вздрогнул. Девушка вздохнула и подошла к двери.
— Ну ладно, тебе нужно отдыхать. Ты, кстати, не хочешь позвонить домой?
— Нет. Я живу один, – покачал головой Люпин. Эстель понимающе кивнула.
— Тогда спокойной ночи, – она вышла из комнаты. А Рэм остался один на один со своими мыслями. Он был уверен, что в штабе беспокоятся о нём, но он был просто не в состоянии аппарировать.

Наутро Люпин проснулся, почувствовав доносящиеся из кухни вкусные ароматы. Попробовал пошевелить рукой. Терпимо. Он откинул плед, встал с дивана и направился на поиски хозяйки. Вскоре Рэм увидел её через открытую дверь кухни.
— Доброе утро!
Девушка обернулась.
— Доброе. Тебе уже лучше?
Люпин кивнул. Эстель снова отвернулась к холодильнику.
— Тогда иди умывайся, ванна по коридору направо.

Через полчаса Рэм сидел за столом и уплетал омлет с беконом. Эстель всё это время смотрела на него, рассеянно размешивая ложкой сахар в чае. Наконец, Люпин не выдержал.
— Что такое?
Она встряхнулась.
— Просто... я не могу поверить. Я перестала верить в чудеса с той ночи, когда узнала о смерти родителей. А ты принёс мне какую-то надежду на то, что всё не так безнадёжно.
Рэм покачал головой.
— Не думай, что наш мир такой уж безоблачный. В нём разгорается война и, поверь, я бы даже предпочёл сейчас пожить в вашем мире.
— Война? – округлила глаза Эстель.
Рэм опустил голову.
— Сейчас не время говорить об этом. Да и не стоит забивать тебе голову нашими проблемами.

После завтрака Рэм собрался уходить. Эстель принесла ему чистую отцовскую рубашку.
— Даже не знаю, как тебя благодарить, Эстель, - тихо сказал он.
Девушка прищурилась.
— Думаю, если ты расскажешь мне о магии, то мы будем квиты, – замечая, как Люпин начинает хмуриться, она поспешила продолжить.
— Я сохраню это в тайне, клянусь.
Рэм некоторое время колебался, а потом развёл руками.
— Хорошо, что ты хочешь знать?
— Всё! – последовал её нетерпеливый ответ.
Рэм рассмеялся.
— Если я начну рассказывать тебе всё, то не хватит и целого дня. Мне нужно идти, Эстель.
На секунду Люпину показалось, что в глазах девушки промелькнула обида, но она быстро натянула маску понимания.
— Ладно, тогда занесёшь мне рубашку и расскажешь.
Рэм улыбнулся и поднял палочку.
— Тогда до встречи. И не пугайся, хорошо?
— Чего не пуга... мамочка! – услышал Люпин её возглас, аппарируя в соседний дом.

***

Люпин оказался на кухне и обнаружил за столом Молли, Тонкс, Артура и Старгиса, что-то оживлённо обсуждающих. Они разом повернули головы на хлопок. Увидев Рэма, Тонкс вскочила, роняя стул на пол, и бросилась к нему.
— О Мерлин, мы так волновались! Что случилось? А где Ангел? – Тонкс обняла его, было, но Люпин зашипел от резкой боли в плече, и ведьма в испуге отстранилась. – Что такое? Ты ранен?!
Когда его усадили за стол, он рассказал о том, что Ангел оказался вампиром. Коллеги Люпина были шокированы этим известием.
— Теперь всех новоприбывших придётся проверять тщательней, – покачал головой Артур.
— А где же ты был всю ночь? – спросила Тонкс. – И как ты спасся?
Рэм невольно улыбнулся.
— Скажем так, помощь пришла неожиданно.
— И откуда же? – настаивала Тонкс, но Молли перебила её:
— Рэм, тебе лучше пойти отдохнуть. Я сейчас приготовлю тебе Крововостанавливающее Зелье.
Рэм согласился и поднялся к себе. Да, помощь действительно снизошла на него из ниоткуда.


Хэллоуин

Глава 8. Хэллоуин.

Весь Хогвартс с утра жужжал, как беспокойный пчелиный улей. Как было написано на красивом листе пергамента, вывешенном в Большом Зале, сегодня, 31 октября, состоится традиционный бал по случаю празднования Хэллоуина. Все девчонки, от мала до велика, крутились перед зеркалами, поправляли последние изъяны в платьях, заметные только им, и хихикали в коридорах, хвастаясь своими партнёрами. На все балы в Хогвартсе ученики обязаны были приходить парами, и зачастую это обстоятельство было весьма серьёзной проблемой. Но гордость Гриффиндора, Гарри Поттера, казалось, совершенно не заботила праздничная суета. Все его мысли были посвящены разговору с Константой, таинственной Трикетре и грядущему воскрешению Сириуса. Гарри до сих пор не мог поверить, что это не очередная ложная надежда, подобная его попытке связаться с Сириусом через зеркало. Боль и скорбь от потери крёстного в его сердце сменилась неуверенным еще ожиданием чуда. Гарри улыбнулся и вновь опустил взгляд на пергамент, лежащий на столе. Он почти закончил свою работу по Стихийной магии, которой увлёкся в последний месяц. Слова, сказанные Стерлингом накануне, во время урока, заставили Гарри задуматься ещё глубже:

«В душе каждого волшебника заложена частичка стихии, но далеко не каждый может разбудить её. Поэтому маги используют своего рода проводники стихийной магии – специальные артефакты, – профессор Стерлинг сделал паузу, подойдя ближе к ученикам. – Они помогают сфокусировать и направить магическую энергию неопытного стихийного мага, либо усиливают мощь великого мага. Именно они создавали такие артефакты, заключая в них частички своих стихий. Вы можете прочитать в любом сборнике легенд из библиотеки Хогвартса о существующем поверье, что Основатели Хогвартса были Стихийными Чародеями. Хаффлпафф – Земля, Равенкло – Воздух, Слизерин – Вода и Гриффиндор – Огонь. Нет точных сведений, но утверждают, что Основатели вложили свои силы в украшения, кольца и кулоны, и было сделано пророчество, что однажды два самоцвета столкнутся, и наступит либо мир, либо хаос».

Два камня – не может ли это означать, что речь в очередном пророчестве идёт о нём и Вольдеморте? И вновь он был поставлен перед фактом, что на его плечи взвален груз спасения мира, как на героя из американских комиксов. Но это были не яркие картинки в тонкой книжечке, это была реальность, жестокая и пугающая своей неизвестностью. В шестнадцать лет сложно осознать, что в твоих руках находится судьба всего магического мира.

Остальные гриффиндорцы не разделяли рвение Гарри в учёбе и были заняты только тем, чтобы найти себе партнёрш для бала. Гарри вполуха за завтраком слушал разговоры одноклассников о том, что Дин и Симус идут на бал с сёстрами Патил, и что даже Невилл смог найти себе партнёршу в лице хаффлпаффки Сьюзен Боунс. Рон сиял, как начищенный пятак, потому что шёл на бал вместе с красивой ученицей Равенкло Мэнди Броклхёрст.
— Гарри, приятель, а ты уже пригласил кого-нибудь? – Рон подтолкнул Гарри в плечо. Тот пожал плечами и отрицательно помотал головой.
— Да ты с ума сошёл! – воскликнул Симус. – Бал ведь уже завтра! А без партнёрши не пускают...
Гарри хотел сказать, что ему глубоко начхать на весь этот бал. «Разве что я пошел бы с Гермионой», – тут же мысленно вздохнул он. И тут как тут подошедшая Гермиона тронула его за плечо.
— Гарри, я у тебя хотела спросить...
Гарри показалось, будто все окружающие предметы расплываются и теряются из вида, становясь нечеткими, будто с него сняли очки, а видит он только Гермиону и её блестящие карамельно-карие глаза. Голоса сидящих рядом друзей заглушились стуком его собственного сердца, отдававшимся в ушах.
— Гермиона, ты не пойдёшь со мной на бал? – выпалил Гарри, решив руководствоваться предыдущим опытом.
Гермиона, которую Гарри перебил своим неожиданным предложением, осеклась. В её глазах, как показалось Гарри, промелькнуло выражение восторга, и её губы изогнулись в непонятной улыбке.
— Да, – лаконично ответила она и, ещё раз улыбнувшись, выпорхнула из зала, будто на крыльях, совершенно забыв, что собиралась о чем-то спросить. Проводив её долгим взглядом, Гарри снова повернулся к друзьям. На лице Рона застыло выражение насмешливого удивления, поэтому Гарри метнул на него взгляд, так и говоривший: «Один вопрос – и тебе несдобровать!»

***

Всё это Гарри вспоминал, в который раз придирчиво оглядывая себя в зеркало. Поход в Хогсмид накануне завершился покупкой новой парадной мантии цвета бутылочного стекла (по словам хозяйки магазинчика, этот цвет очень выгодно подчёркивал цвет глаз Гарри). Сейчас Гарри подумал, что он такой тощий, что может запросто быть ходячим пособием по изучению строения скелета: рёбра выпирают, щёки ввалились, ноги похожи на ходули... «От хорошей жизни таким не станешь», – мрачно подумал Гарри и ещё раз попытался привести в относительный порядок свои непослушные черные волосы, но в этом сражении он потерпел поражение. Гарри махнул рукой и принял решение оставить всё, как есть, поправил очки на носу и вышел из комнаты.

Часы в гостиной показывали почти восемь, а в самой комнате было пусто. Гарри глубоко вздохнул, как пловец перед стартом.
— Ты уже собрался? – послышался голос Гермионы.
Гарри обернулся и не смог сдержать восхищённого выдоха. Гермиона никогда особенно не заботилась о своей внешности: она не была похожа на Лаванду или Парвати, вечно болтающих о новых косметических зельях или одежде и постоянно крутящихся перед зеркалом. Гермиону интересовали учёба и книги. Но сегодня она изменилась. Её глаза, прежде не знавшие макияжа, казалось, стали ещё больше, губы слегка блестели, а на густых каштановых волосах, непривычно послушным водопадом струящихся по спине, мерцали отблески пылающего огня в камине. Гарри осознал, что откровенно пялится на неё и смутился.
— О, да, да. Пойдём? – он подошёл к Гермионе и, вспомнив немногочисленные увиденные у Дурслей фильмы, галантно предложил Гермионе взять его под руку. Они вышли из гостиной и спустились к входу в Большой зал. Войдя внутрь, они поразились тому, как великолепно его украсили. По всему залу тут и там стояли громадные тыквы, выращенные Хагридом, свечи отбрасывали причудливые тени на полу и стенах, и их приглушённый свет был идеальным для создания загадочной атмосферы Дня Всех Святых. Четыре огромных стола на время бала убрали, а по периметру зала стояли небольшие столики. На сцене выступала популярная группа, названия которой Гарри не знал, но музыка нежной волной окутывала его, а голоса солистов были подобны пению сирен и эльфов.

Гермиона отошла к Джинни, с которой крепко подружилась за последнее время, а Гарри заметил в толпе огненно-рыжую шевелюру Рона, с невероятной скоростью приближающуюся к нему.
— Она меня отшила, представляешь?! – заявил он. – Сказала, что её пригласил другой, и она не смогла отказаться!
Гарри понял, что Рон говорит о Мэнди, и попытался ободрить друга.
— Да не расстраивайся ты так, Рон...
— Легко говорить! – перебил его Рон. – Я теперь буду, как дурак, без партнёрши!
— Кто это тут без партнёрши? – поинтересовалась подошедшая к ним Джинни. Рон отвёл взгляд. Джинни хихикнула. – Бедный Рон... нужно срочно найти тебе пару!
— У меня такое ощущение, что все уже заняты, – мрачно ответил гриффиндорец.
— Приве-е-ет! – послышался за спиной Рона мечтательный голос Луны Лавгуд.
Джинни приветливо кивнула.
— Луна, а ты что, одна?
Луна пожала плечами и улыбнулась.
— Я пришла вместе с одним хаффлпаффцем, чтобы только пустили.
— Ой, как хорошо! – с хитрой улыбкой обрадовалась Джинни и многозначительно взглянула на Рона. Тот покраснел, как варёный рак, и ещё раз взглянул на Луну. Сегодня она соизволила хорошенько причесаться и (очевидно, не без помощи Джинни) теперь её длинные светлые волосы были уложены в незамысловатую, но аккуратную причёску. А мантия цвета индиго прекрасно подходила к её синим глазам.
— Ну, мы пойдём, – с такой же хитрой улыбкой, как у Джинни, сказала Гермиона и увела Гарри за собой.

Они сели за один из столиков. Повисло неловкое молчание. Гарри был занят тем, что боролся с искушением вновь взглянуть на Гермиону, что могло повлечь за собой не совсем адекватные последствия. «Мы с ней пришли, как друзья, – твердил Гарри сам себе. – Только как друзья». Прошло несколько минут, показавшихся Гарри вечностью, пока он не решился:
— Герм, ты... э-э... не хочешь потанцевать?
Гарри не знал, правильно ли он поступает, ведь в танцах он разбирался также как Невилл в Зельеделии. Но в этот момент его даже не заботило то, что он может оттоптать партнерше ноги. Гермиона загадочно улыбнулась, и они прошли в центр танцплощадки, где уже кружились другие пары. Гарри нерешительно положил руки на талию Гермионы, и они начали. Хотя со стороны, наверное, это с трудом можно было назвать танцем. Его спина была прямой, будто в неё вбили кусок фанеры, а между ними было, по крайней мере, пара футов. Руки Гермионы на его плечах, казалось, опаляли кожу через ткань мантии. Гарри вдруг почувствовал себя ужасно неловко.
— Я заранее извиняюсь.
Гермиона вскинула голову:
— За что?
— За то, что наступлю тебе на ноги.
Гермиона улыбнулась.
— Извинения принимаются.
— Я вообще плохо танцую... – Гарри опустил взгляд.
— Это неважно, Гарри, – эти простые слова заставили его на мгновение поверить в то, что он готов записаться в балетную школу, лишь бы снова увидеть этот блеск в глазах Гермионы. Он улыбнулся в ответ... и тут же не удержал равновесия и почти врезался в нее – кто-то толкнул его в спину. Гарри обернулся и увидел Симуса.
— Оп-с, прошу прощения, – произнёс тот с хитрым блеском в глазах и подмигнул Гарри. Когда юноша повернулся обратно к Гермионе, её лицо теперь оказалось намного ближе. В глазах девушки отражались огоньки горящих свечей, делая их ещё больше. Сердце Гарри заколотилось, как птица в клетке, от корней волос и до самых пяток разлилось приятное тепло, а в животе, казалось, поселился рой крошечных мотыльков. Её приоткрытые, манящие губы были близко, так близко...

Внезапно все свечи в зале потухли. Музыка оборвалась, и послышались сотни недовольных возгласов. И посреди шума появилось нечто, заставившее Гермиону вскрикнуть от ужаса и схватить Гарри за руку. Над недавно танцующими парами в воздухе навис ужасный череп с вылезающей из него змеёй, окруженным призрачным зеленоватым светом. Смертный Знак. Гарри почувствовал резкую, обжигающую боль в шраме и инстинктивно схватился за лоб. Ему показалось, будто черные глазные впадины просверлили его взглядом насквозь. Боль стала нестерпимой, будто ко лбу приложили раскаленное железо, а Зал прорезал зловещий, пугающий и шипящий голос. Голос самого Лорда Вольдеморта:
— Охота началась!
Смертный Знак исчез, будто его и не было, а свечи одновременно вспыхнули, заставив всех собравшихся прищуриться и прикрыть глаза от резкого света. И тут всех будто прорвало – каждый счёл своим долгом высказать своё мнение о произошедшем. Поднявшийся в зале гул смог успокоить только Дамблдор.
— Тише! – произнёс он негромко, но твёрдо. – Прошу всех сохранять спокойствие! В Хогвартс уже направлены авроры, а пока они не прибудут, никто не должен выходить из Зала. Палочку каждого из вас проверят специальным заклинанием...
Дальнейшие слова Дамблдора не были услышаны ни Гарри, ни Гермионой.
— Гарри, всё это значит, что в Хогвартсе шпион Вольдеморта! Ты понимаешь? – голос ее дрожал от волнения.
Юноша устало прикрыл глаза.
— Гермиона... как же мне всё это надоело... – он выпустил ее руку и исчез в толпе хогвартских учеников.
А через полчаса после прибытия авроров, выяснилось, что ни из одной волшебной палочки не было сотворено заклинание «Морсморде». Никто не смог объяснить, каким же образом Смертный Знак появился над головами сотен учеников.

***

Раннее утро застало Гарри в библиотеке. Не совсем типично для него, конечно, но это было единственным местом, где он мог побыть в одиночестве. Вряд ли кто-то будет отвлекать его от созерцания окрестностей Хогвартса в семь утра у библиотечного окна.
— Гарри? Ты здесь?
Ну, или будет...
Юноша обернулся и увидел взволнованную и бледную Гермиону. Он попытался улыбнуться.
— Сегодня это самое тихое место.
Она присела рядом и положила руку ему на плечо.
— Как ты? После вчерашнего...
Гарри перевёл взгляд за окно.
— Я больше не могу так. Ты же всё слышала: «Охота началась!» Теперь это не призрачная угроза, маячившая где-то за горизонтом, Гермиона, война объявлена открыто… – он умолк.
— Я так и не рассказал тебе о Румынии, – продолжил Гарри после паузы. – А теперь слушай.
Гермиона внимательно выслушала его рассказ о видении в Пентаграмме.
– Я узнал, что я не один, а часть какого-то плана, который набросал кто-то свыше, что должен найти остальных и выполнить свое предназначение. И я рад, что теперь не просто пешка в чьей-то игре, но не могу видеть, как вокруг гибнут люди. Вольдеморт не остановится. Когда появился этот череп, мне показалось, будто он пронзил меня насквозь своим взглядом, как кинжалом, а его слова были предназначены только мне. Это предупреждение, Герми. Я не хочу, чтобы дорогие мне люди пострадали. Только не ты, – последние слова сорвались с его губ непроизвольно, и Гарри прикусил язык.
— Гарри, – Гермиона придвинулась ближе и взяла его за руку, – ты не должен сдаваться. У нас есть надежда. Она есть у меня. У меня есть ты.
Её близость опьяняла. Из её приоткрытых губ вырывалось нежное взволнованное дыхание, карие глаза в обрамлении длинных пушистых ресниц смотрели на него с решительностью и нежностью, буквально умоляя не падать духом. Она подняла руку и легко погладила его по щеке, будто бабочка коснулась своим невесомым крылом. Гарри прикрыл глаза, наслаждаясь этим ощущением, заставляющим кровь быстрее бежать по жилам. Все мысли в голове смешались, превратившись в хаотичный водоворот, среди которого появился яркий болид, слепящий и заставляющий каждую клеточку его тела вспыхнуть огнём.
— Гарри... – она чуть слышно выдохнула его имя. Он приоткрыл веки и встретился взглядом с блестящими глазами Гермионы. Гарри растворился в омутах сладкой карамели и преодолел последние дюймы, разделяющие их, накрыв её губы своими. Последнее, что он увидел перед тем, как ресницы снова сомкнулись, – это искорки радости, запрыгавшие в глазах Гермионы. Поцелуй не был похож на тот, короткий и мокрый, которым он обменялся с Чоу в прошлом году: этот подарил Гарри тысячу звездочек, вспыхнувших перед закрытыми глазами – каждая из них была ярче, чем звезда Сириус. Вновь проснувшиеся в животе мотыльки своими крыльями заставили его почувствовать необъяснимую лёгкость в груди, заставляющую забыть обо всех проблемах и заботах. Весь мир растворился в призрачной дымке, остались лишь он и Гермиона.
Когда им пришлось прервать поцелуй, дабы он не стал последним из-за удушья, Гарри долго не решался открыть глаз. Он боялся того, что может увидеть. Испуг, гнев, неловкость... Но когда его веки, наконец, распахнулись, то перед собой он увидел ласковую улыбку и сияющие глаза. Крошечная слезинка дрожала на кончиках ресниц Гермионы. Гарри выдавил:
— Ты плачешь?
— Глупенький... – прошептала Гермиона, запуская руку в его волосы, как всегда упрямо торчащие во все стороны. – Я так люблю тебя, Гарри.
В этот момент за окном в воздухе закружились первые снежинки. Они медленно опускались и сразу же таяли, прикоснувшись ко всё ещё тёплой земле. Но двое сидящих в библиотеке не замечали этого. Всего три слова, только три... они сделали Гарри Поттера самым счастливым человеком на всём белом свете. Он мог лишь прошептать в ответ: «И я люблю тебя» – и вновь погрузиться в омут тепла, подаренный ему губами его возлюбленной.


Взлёты и падения

Глава 9. Взлеты и падения.

She looks down into my eyes
And I can see you smile
And I know we will rise and fall
Tonight
Dizzy Mizz Lizzy “Rise And Fall”

Холодное ноябрьское утро встретило обитателей Хогвартса колючим ветром и срывающимся снежком. Странно, но в этом году зима наступила намного раньше, чем обычно. Однако никакая погода не могла стать помехой сегодняшнему событию дня: первому квиддичному матчу в этом сезоне между Гриффиндором и Слизерином. Вечные соперники сегодня снова должны были сойтись в битве за кубок. На квиддичном поле собрался почти весь Хогвартс, несмотря на непогоду. Трибуны пестрели от множества красно-жёлтых и серо-зелёных шарфов, болельщики хлопали в ладоши и надрывали глотки, выкрикивая названия своих факультетов и имена игроков. Сегодня матч комментировал новичок, Джастин Финч-Флетчли из Хаффлпаффа.
— Итак, приветствуем команду Гриффиндора! Охотники – Колин и Деннис Криви, а также Кристина Эпплгейт, несравненная, великолепная, королева на метле, и какая красавица!..
— Джастин!!! – прикрикнул цензор в лице профессора МакГонагалл.
— Простите, профессор. Отбивалы – Симус Финниган и Дин Томас, защитник – Рон Уизли и капитан команды и великолепный ловец – Гарри Поттер!
Команда Гриффиндора взмыла в воздух под приветственные крики трибун.
— И команда Слизерина: охотники Альфред Формонс, Ричард Норман и Джеффри Рокман, отбивалы Винсент Крэбб и Грегори Гойл, защитник Максимус Дрендсон и капитан, по совместительству ловец Драко Малфой!
Крики Слизерина почти заглушило улюлюканье остальных факультетов, изрядно недолюбливающих всех слизеринцев. Близнецы Кент развернули огромный плакат в поддержку Гриффиндора, переливающийся алым и золотым, сделанный по технологии Фреда и Джорджа Уизли.
— Капитаны жмут друг другу руки, – не унимался Джастин. Гарри посильнее сжал руку Драко и презрительно отбросил её. — Игра начинается!

***

Гарри искал глазами снитч, который не показывался уже минут двадцать подряд. До него долетал голос комментатора. Кристина и братья Криви были прекрасными охотниками, но Гриффиндор проигрывал со счётом 80:90. Гарри изредка посматривал на гриффиндорскую трибуну, где сидели Джинни и Гермиона. От лёгкого морозца щёки Гермионы раскраснелись, она хлопала в ладоши и кричала, подбадривая команду и ее капитана. Девушка поймала его взгляд, улыбнулась, и именно в этот момент Гарри услышал свист промелькнувшего мимо снитча. Юноша круто развернул метлу и помчался за ним. Малфой, до недавнего момента парящий неподалёку, бросился вслед за Поттером.
— Пас Деннису Криви – пас Кристине – она обходит охотника Слизерина – и... да! ГРИФФИНДОР ЗАБИВАЕТ! Счёт сравнялся!.. – это была последняя реплика, долетевшая до Гарри сквозь гул. Ветер свистел в ушах и усиливался с каждой минутой: Гарри с трудом мог удержать в руках древко метлы. А Малфоя, казалось, ветер наоборот подгонял, позволяя сокращать отрыв между соперниками втрое быстрее. Порывы ветра били в лицо, трепали волосы, качали Гарри из стороны в сторону. Снитч был уже близко, нужно было лишь протянуть руку... Гарри, крепко держась за древко одной рукой, потянулся за трепыхающимся золотым мячиком... но резкий шквал ветра отбросил его в сторону, а снитч изменил направление и умчался прочь. Гарри закружило в воздухе, и он свалился с метлы, держась за неё одной рукой. Ветер не унимался и ещё одним жестоким порывом вырвал у него метлу из рук. Гарри камнем полетел вниз, отчаянно болтая руками и ногами в воздухе.
— Великий Мерлин, Гарри Поттер, ловец Гриффиндора, падает! – заорал Эрни с ужасом. Вся трибуна Гриффиндора взволнованно вскочила, а Гермиона закричала:
— Гарри! - и закрыла лицо руками. Симус резко поднырнул и полетел наперерез Гарри, пытаясь поймать, но его отбросило ветром. На учительской трибуне профессор МакГонагалл, схватившись за сердце, прикрикнула:
— Спайк, это стихийная магия! Кроме Вас никто не справится, сделайте что-нибудь!
Профессор Стерлинг прищурился, но тут же покачал головой:
— Сопротивление Поттера любой стихии слишком сильно! Я ничего не могу сделать.
А внезапно Гарри почувствовал, будто налетел на невидимую подушку, но падение не прекратилось, и через несколько секунд ловец Гриффиндора упал на землю.

Пронзительный свисток мадам Хуч возвестил об остановке игры. Гарри зажмурился, пытаясь совладать с болью, прошившую всё его тело от кончиков пальцев до макушки. Упал он, в данном случае, удачно, всего с несколькими переломами. К нему уже спешила мадам Помфри.
— Поттер! Поттер! – мадам Помфри опустилась рядом с ним. – Ты слышишь меня? Отзовись!
— Да-а-а... – протянул Гарри. Он попытался разомкнуть глаза. Очки слетели с него ещё в воздухе, поэтому он видел только расплывчатое обеспокоенное лицо медсестры и подбежавшую Гермиону.
— О Боже, Гарри! – она рухнула на колени на жесткую траву и осторожно коснулась его лица. – Гарри...
— Мисс Грейнджер, пожалуйста, держите себя в руках, – не поднимая головы, заметила мадам Помфри и обратилась к подоспевшей МакГонагалл. – У него сломаны нога, два ребра и кисть, может, что-то ещё. Срочно его в медкрыло! – она взмахнула палочкой и перенесла Гарри на возникшие из воздуха носилки. Гермиона пошла вслед за ними, утирая слёзы. Рон, опустившийся на землю вместе с остальными игроками Гриффиндора, с тревогой проводил Гарри взглядом. Мадам Хуч обратилась к нему:
— У вас есть запасной ловец, мистер Уизли? Если нет замены - я буду вынуждена засчитать вам поражение.
Половина Гриффиндора уже толклась на поле, из толпы выбежала Джинни.
— Я буду играть! – заявила она и скинула плащ, под которым обнаружилась квиддичная форма. Рон согласно кивнул. Джинни быстро призвала метлу и по свистку вместе с остальными игроками взмыла в воздух. Игра продолжалась.
— Итак, в Гриффиндорской команде замена – место ловца заняла Джинни Уизли, в прошлом году уже выступавшая в этой роли. А тем временем мяч получает Формонс – пас Рокману – и Рокман теряет мяч, столкнувшись с прекрасно направленным Дином Томасом бладжером – мяч подхватывает Эпплгейт – ай-ай-ай, как её грубо толкает Формонс – пас Деннису Криви – перехват Рокманом, он летит прямо к Гриффиндорским кольцам – пас Норману и... Слизерин забивает! Счёт 120:100!
Джинни досадно скривилась и вновь огляделась. Снитч находился футах в десяти от неё. Мячик стремительно поднимался вверх. Джинни направила метлу вверх и, как стрела, умчалась ввысь. Заколка в её волосах расстегнулась, и огненно-рыжие пряди трепал ветер. Золотой мячик ускользнул от порыва ветра и сместился в сторону. Джинни повернула метлу, механически не отрывая взгляда от снитча. Она знала, что должен был чувствовать Гарри каждый раз, начиная эту гонку: азартную феерию, состоящую из свиста ветра в ушах, немеющих рук, сжимающих метлу, прищуренных глаз, не позволяющих себе упустить цель из виду. Словно ястреб высмотрел свою добычу и преследует её.
— Полегче на поворотах, Уизли! – раздался издалека насмешливый и тягучий голос. «Ты узнаешь его из тысячи», – мрачно усмехнулась Джинни. Она пропустила эти слова мимо ушей и не прекратила погоню. Драко не везло – на этот раз ветер мешал ему, не давал приблизиться к заветному снитчу, словно компенсируя Гриффиндору потерю ловца. И вот золотой снитч уже близко, осталось лишь вытянуть руку. Джинни привстала на метле и, держась только ногами, потянулась за мячиком. Её пальцы почти сомкнулись на крылышках снитча...
Вж-ж-жик! Словно мечом, ветер полоснул её по всему телу. Джинни потеряла равновесие, выпустила метлу и тут же стала жертвой земного притяжения. Она много раз слышала, что в предсмертные секунды перед глазами проносится вся жизнь. Но во время падения ей захотелось рассмеяться – двое ловцов за один матч, какая горькая ирония судьбы!.. Джинни зажмурилась. «Интересно, а Гарри будет скорбеть по мне? А противный Малфой поймает снитч, гадина такая! Интересно, а будет больно или...»
— Есть! – крепкие руки ухватили её за талию, прижав к себе и водрузив на метлу.
Джинни распахнула глаза. Светлые волосы. Стально-серые глаза. Ухмылка. О нет...
— Витаешь в облаках, а, Уизли?
Джинни побагровела.
— Отпусти меня, Малфой!
Драко пожал плечами и действительно отпустил её. Джинни вскрикнула от неожиданности, но через несколько секунд Драко снова схватил её, и девушке пришлось инстинктивно схватиться за его плечи.
— Я бы не стал так разбрасываться словами, Уизли, находясь в ста футах над землей. И сиди спокойно, не то мы оба упадем!
Джинни с неохотой признала, что он прав, и замерла. Она сидела, почти уткнувшись ему в грудь, и чувствовала лёгкий запах его одеколона, смешанного с корицей. Она прикрыла веки, тихо вздыхая от непонятно откуда накатившего чувства тепла... Она исподлобья взглянула на Драко. В его серебристо-серых глазах можно было утонуть, заблудиться, как в коридорах Хогвартса, но никогда не достигнуть их дна и не понять, что скрывают они в своей глубине. Но сейчас эти глаза приближались к ней, как и его губы... «Оттолкни его! Что ты делаешь?!» – вопило сознание. Но Джинни закрыла глаза... и почувствовала, что что-то сжимает в руке. Она не обратила на это внимания, когда падала, но сейчас она поняла, ЧТО это было.
— Снитч! – ликующе прошептала она, почти касаясь губ Драко. – Я поймала снитч!
И будто сквозь пелену прорвался голос Финч-Флетчли:
— Ловец Слизерина и ловец Гриффиндора летят вместе! Но что же случилось... великий Мерлин, в руках у Уизли снитч! Гриффиндор победил!!!
Джинни снова взглянула на Драко и сразу же пожалела об этом: его взгляд изменился и был похож на острие серебряного кинжала – острый, резкий и холодный. А вокруг бушевали трибуны: Гриффиндор взорвался криками и апплодисментами, ему вторили Хаффлпафф и Равенкло, а Слизерин приуныл. Драко опустился за землю и чуть ли не столкнул Джинни с метлы. Приземлившийся рядом Рон с открытой неприязнью взглянул на слизеринца.
— Что ты сделал с моей сестрой, Малфой?!
— Спас её никчёмную жизнь! – как оскорбление, бросил Драко и направился в сторону раздевалки. А Джинни, провожая его взглядом, рассеянно отвечала на вопросы брата и поздравления гриффиндорцев. Что же на неё нашло?
А на трибуне преподавателей не утихал жаркий спор о случившемся с Поттером.
— Он же мог разбиться насмерть! Ещё легко отделался! – восклицала профессор Спраут.
— Но вы видели, что в один миг он будто остановился в воздухе, налетел на преграду, – задумчиво произнесла Минерва МакГонагалл. – Спайк, что ты скажешь по этому поводу?
Мужчина развёл руками.
— Ветер создан искусственно, здесь была примешана Тёмная Стихийная магия, без сомнения. Но у парня очень высокий уровень сопротивления, поэтому даже моя магия не проникла сквозь его завесу. Однако, среди учеников, видимо, есть стихийный маг, не пожелавший открыть свои способности. Налетел Поттер, я подозреваю, на Воздушную Подушку. Это простейшее заклинание.
— Так раз оно простейшее, его мог сделать любой? – перебила МакГонагалл. Стерлинг покачал головой.
— Простейшее для меня и без его ауры сопротивления. Вы не понимаете – среди учеников Чародей, потенциально сильнее, чем я сам. И это при том, что среди моих учеников нет ни одного Воздушного.

Остаток разговора преподавателей Спайк Стерлинг провёл в океане собственных размышлений.

***

В Лондоне было шумно. По узким тротуарам сновали подростки, успевшие окончить занятия в школах, труженики маггловского мира, высыпавшие из своих офисов во время обеденного перерыва, влюблённые, не боящиеся прохладного воздуха и согревающие друг друга в крепких объятьях... По одному из таких тротуаров шёл и Рэм Люпин. Старый плащ, успевший выцвести и залатанный в нескольких местах, особенно не согревал. «Вот когда пожалеешь, что нет тёплой шкуры», – усмехнулся он своим мыслям. Ему не давало покоя последнее письмо Гарри из Хогвартса, где он упомянул о Самоцветах Основателей. Рэм несколько раз слышал об этой легенде, но только обрывки сведений, содержащихся в магических энциклопедиях и сборниках мифов. В последнее время слишком много легенд оказываются правдой, поэтому он решил лично провести поиск информации.
После нескольких дней работы в Министерской библиотеке он не узнал ничего нового, кроме того, что Самоцветами считаются Рубин, Малахит, Алмаз и Сапфир. И Рэм направлялся в маггловскую библиотеку. На первый взгляд, это абсурдно – искать информацию о магических событиях у магглов, но Люпин помнил слова своего старого приятеля Хэвлока: «Всё, что забыто магами, может храниться у магглов». Именно в одной из маленьких маггловских библиотек Бухареста Хэвлок нашёл легенду о Тевто.
Национальная Библиотека, которую Люпин выбрал, была самой крупной в Лондоне. Он давно сделал вывод, что магглы любили книги не меньше, чем маги. Внутри библиотеки было тепло, тихо и немноголюдно.
Рэм остановился у стеллажей в секции «Мифы, легенды и фольклор». Пробежав глазами по корешкам книг, он выбрал наиболее увесистый и внушительный талмуд «Кельтские легенды», а также несколько томов поменьше и направился в читальный зал. На ходу раскрыв верхний, Люпин принялся бегло просматривать содержание. Завернув за угол ряда шкафов, он неожиданно с кем-то столкнулся. Чужие книги упали на пол, Рэм присел, чтобы собрать их, и встретился взглядом с удивлённой Эстель.
— Ох, Рэм! – улыбнулась она.
— Здравствуй, – приветливо ответил Люпин, собирая её книги. – Хм, – он приподнял бровь, – что тут у тебя? «Приворотные зелья»?
Эстель покраснела.
— Ну, я не совсем как бы для себя, а, э...
Рэм добродушно усмехнулся.
— Эстель, этими зельями ты никогда никого не приворожишь. Приворотные зелья – это весьма сложная область Зельеварения, в котором малейший просчёт может стоить жизни тому, кто это зелье выпил.
Девушка вздрогнула.
— А ты... умеешь варить зелья?!
Рэм не удержался от смешка.
— Я далеко не специалист. Вот один мой знакомый – да, он гений в зельях. Я больше специализируюсь в защите от тёмных сил. Я даже преподавал этот предмет.
У Эстель округлились глаза.
— Преподавал?! Так магии учат?
Рэм покачал головой – он понял, что означает этот блеск в глазах девушки.
— Учат, но... – он оглянулся по сторонам, – сейчас не время и не место говорить об этом.
Эстель ничего не ответила, а опустила глаза. Через несколько секунд молчания она указала на книгу Рэма:
— «Кельтские легенды»?
— Ищу одну историю, – честно признался Рэм. – О Самоцветах.
— Дивных что ли? – оживилась Эстель. – Здесь это есть, я читала раза три. Когда-то могущественные волшебники, потомки Мерлина, создали четыре Дивных Самоцвета, тра-ля-ля, и было предсказание, что от союза двух хранителей Самоцветов родится дитя, которое принесёт либо мир, либо хаос.
Рэм внимательно выслушал её нехитрый рассказ и задумчиво пробормотал:
— Значит, это не касается Гарри... – поймав непонимающий взгляд девушки, Рэм улыбнулся. До чего же смешно – маггла рассказывает ему об Основателях Хогвартса!
– Спасибо, Эстель, – он кивнул в сторону стеллажей. – Избавила меня от необходимости рыться во всех этих шкафах.
— Не за что, – ответила Эстель. – Хотя... за вами должок, мистер Люпин, – в ответ на удивленный взгляд девушка посерьёзнела. – Ну, ты же обещал мне рассказать о магии.
Рэм некоторое время смотрел в её глаза, умоляющие его поделиться знанием о волшебстве. И он сдался. Отчего бы не порадовать несчастного ребёнка? Люпин согласно кивнул.
— Хорошо, но только не здесь.
— Тогда давай пойдём... куда-нибудь, – после паузы предложила Эстель. – И раз ты оказался профессором, то считай меня своей ученицей!

Рэм протянул ей книги и помог принять вертикальное положение. Они направились к выходу из библиотеки.
— Вы боитесь раскрыться? – вдруг спросила Эстель. – Но почему?
— Мы должны сохранять магию в секрете.
– Но сейчас же не Средневековье, и инквизиция давно в прошлом! Магия – это же так чудесно, Рэм!
— Нет инквизиции, но есть ваши службы вроде ФБР, которые могут открыть охоту на ведьм и волшебников, словно в Салеме. Знаешь, – немного замялся Люпин, – я ведь нарушил закон, открывшись тебе.
Эстель погрустнела.
— И ты жалеешь об этом?
— Нет. А если бы жалел, то мог просто стереть тебе память. Ты обрадовалась, узнав о магии, а другие магглы будут противиться, стараться уничтожить волшебников. Не все настолько лояльны к магии, как ты.
Эстель хмыкнула и грустно улыбнулась.
— Да, я много лет всем этим интересуюсь. Друиды, нумерология, оккультизм, гадания, карты Таро, баньши, призраки, вампиры... – она чуть вздрогнула и опустила глаза.
— Энн Райс и Брэм Стокер оказались не так далеки от правды? – сочувственно улыбнулся Рэм. Эстель взглянула на него, и лёд пугающих воспоминаний треснул в её глазах, залитый солнечным смехом.
— Мисс Норвуд? – окликнул кто-то из библиотекарей. Эстель обернулась.
— Специально для Вас я нашёл эту книгу, – улыбнулся библиотекарь и протянул девушке потрёпанную толстую книгу. Она просияла и поблагодарила.
Рэм мельком взглянул на заглавие. «Руническая грамота»
— Ещё и Рунология? – спросил он.
— Я хочу расшифровать этот рисунок, – Эстель указала на свой браслет. – Быть может, это даст мне какой-то ответ.

Вместе они вышли из библиотеки и направились к метро. Весь оставшийся день Люпин провёл у своей новоприобретённой ученицы. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что этой девочке можно рассказать о магическом мире. Он никогда не будет ей доступен и останется только далёкой сказкой. Сказкой, которая является былью для других, и зачастую совсем не такой яркой и безоблачной, как кажется.


Воскресенье

Глава 10. Воскресение.

Воскреснуть без согласия убийц — вот это смелость.
Станислав Ежи Лец

Гарри сидел у окна и задумчиво смотрел на тёмное небо, испещрённое звездами. Было уже около полуночи, но ему не спалось. В последнее время он стал слишком часто думать о своей жизни, своей судьбе. Даже чаще, чем о Гермионе.
Иссиня-черное ночное небо с россыпью звездочек притягивало взгляд, а тоненький серпик стареющей луны с трудом пробивался сквозь дымку облаков. Гарри отыскал глазами знакомые созвездия. Кассиопея... Большая медведица... Лира... и Орион. Звёзды были подобны алмазам, забытым на бархате ночи. Такие яркие и такие далёкие. Иногда Гарри хотелось стать такой звездой и праздно наблюдать свысока за тем, что происходит на этой бренной земле, посмеиваться над неудачами, освещать путь заблудившимся и исполнять желания, метеором падая с небес. И не нести на себе груз забот и проблем, не хранить в сердце боль, не знать печали и горя. Но звезды холодны, как крошечные льдинки, они не знают и огня любви, пылающего в людских сердцах. Гарри слегка улыбнулся. Пожалуй, его участь не так уж и горька.
Одна из звездочек на его глазах сорвалась со своего места и рухнула в бездну ночи. Гарри вздохнул и закрыл глаза. Юноше показалось, что вся природа словно затрепетала, затаила дыхание в предвкушении чуда и перекрыла земной кислород... В лёгкие ворвался сухой и горячий воздух, будто лишённый жизни. Рон заворочался и что-то пробормотал во сне. Гарри вновь прижался лбом к холодному стеклу. Когда видишь падающую звезду, принято загадывать желание. А больше всего на свете он хотел одного – найти, наконец, своё счастье. Гарри на мгновение показалось, что одна из ярких звезд хитро подмигнула ему. Он пригляделся повнимательнее. Так и есть – это Сириус. Такое ощущение, что это какой-то...
— Да, это знак, юный Гарри, – послышался мелодичный голос. Гарри молниеносно обернулся и увидел Константу, парящую над полом. Она была такой же, какой Гарри запомнил её, но теперь она была духом, чужой в этом мире живых. От неё исходило слабое свечение, словно отгоняя темноту ночи.
— Константа?.. – растерянно пробормотал Гарри.
— Время пришло, – просто сказала румынская колдунья. – Идём со мной.
Юноша с сомнением посмотрел на протянутую руку Константы и схватился за призрачные пальцы. Вокруг него ярче вспыхнули краски, перемешиваясь, словно на палитре художника, перед глазами замелькали искры, и постепенно его спальня растворилась во всепоглощающей тьме. Гарри очутился в очень слабо освещённой комнате. Он пробормотал: «Lumos!» и огляделся. Осмотр показал, что Константа исчезла, и Гарри подумал – а не привиделась она ему, ненароком? Но тут он услышал неясный шёпот и обернулся на звук. Увиденное заставило его болезненно вздрогнуть. Арка. Легкая завеса колыхалась, будто маня к себе. «Это твоё испытание, – послышался голос Константы в голове Гарри. – Ты должен найти и вытащить его из-за Завесы».
Никто не знает, что за ней? Рай? Ад? Тысячи замученных душ волшебников, пытавшихся разгадать её тайну? Никто ведь не возвращался оттуда. Но он должен вернуться. Он, Гарри Поттер, Несущий Жизнь, обязан спасти своего крёстного отца. Гарри зажмурился и решительно шагнул в Арку.
Если бы сейчас в комнату Отдела Тайн зашёл бы случайный работник Министерства Магии, то он бы увидел странную даже для магического мира вещь: две части Завесы отдёрнулись, словно занавес в театре, обнажая тьму, а вокруг фигуры парня, падающего в Арку, собрались мельчайшие светящиеся песчинки.

***

Полёт Гарри длился недолго. Через несколько секунд он оказался на твёрдом полу, подняв при приземлении тучу пыли. Палочка погасла, словно задутая свеча. Закашлявшись, Гарри со смешанным чувством страха и любопытства огляделся вокруг.

Пустота. Пугающая и бесконечная. Но, по крайней мере, сердце Гарри колотилось в груди, как заведённое. По крайней мере, он ещё жив. С трудом поднявшись с пола, Гарри шагнул вперёд, но тут же замер от раздавшегося хруста, гулким эхом отозвавшегося вокруг. Гарри поднял палочку и вновь прошептал: «Lumos!» Он стоял на пыльных каменных плитах, усыпанных человеческими костями. Кое-где валялись щиты, почерневшие от времени, посохи, почти истлевшие свитки пергамента. Гарри присел и увидел небольшую книжечку в кожаной обложке. Он осторожно смахнул с неё вековую пыль и попытался вчитаться в строчки, написанные мелким почерком на латыни.

«Сие есть неведомая Завеса. Мудрая ведьма Тевто предостерегала меня от неё, но ведь это есть великая тайна бытия. Я должен пройти через Арку Погибели и должен узнать, что за ней. Треглавый союз и судьба света зависит от неё. Тайна Завесы войдёт в эту книгу. Сей день февраля 15 года 1126, писец раб Божий Аурелиус Беллерфонт».

Запись оборвалась. Гарри пролистнул книжечку.
— Мерлинова борода... – прошептал он. В этой книге рассказывалась история Пентаграммы, а страницы были усеяны символами Triquetra. Гарри решил, что лучше не разбрасываться такими ценными сведениями и спрятал книгу за пазуху. Он поднялся с колен и посветил. Во тьме перед ним возникли каменные ступеньки. Куда они вели, юноша разглядеть не мог. Он решительно двинулся вверх.
— Сириус! – хотел крикнуть Гарри, но смог издать только еле внятный шёпот. – Сириус!..
— Он пришёл... живой... ещё один живой... что он здесь делает?.. - услышал Гарри тонкий шёпот и оглянулся. Бесплотные тени окружили его. Юный маг изредка чувствовал мимолётное прикосновение их призрачных рук, будто они пытались получить из него толику жизни. Постепенно теней становилось всё больше и больше. Гарри ожесточенно пробирался вперёд по нескончаемым ступеням в неизвестность. Вдали он заметил слабый огонёк, словно маяк, мигнувший во мраке. Гарри двинулся дальше. Тени начали проходить сквозь него, каждый раз окатывая его замогильным холодом, но гриффиндорец не привык сдаваться и отступать на полпути. Он твёрдо шёл по ступенькам. «Только бы звезда не погасла!..»
— Сириус! – крикнул он, а тени испуганно зашептались. – Си-ри-ус!
Гарри перешёл на бег, но звезда оставалась столь же далёкой. «У лестницы нет конца, я никогда не доберусь до звезды!» – отчаянная мысль вертелась у него в голове. Но тут же до него дошёл голос Константы: «Ты – Несущий Жизнь! Ты должен помочь крёстному! Поверь в себя, выпусти свою силу!» Но эта сила ему неизвестна, он никогда ей не пользовался. И что ему делать? Гарри остановился, глубоко вздохнул и прикрыл веки. «Очисти свой разум» – последнее напутствие Всезнающей растворилось в шепоте теней. Он представил себе чудесную реку, увиденную в Пентаграмме и уносящую все невзгоды прочь... Слова сами сошли с его уст:
— Я – Жизнь. Своей силой призываю тебя, Сириус Блэк!
Гарри открыл глаза и, оглянувшись, понял, что ступени остались позади. Он дошёл до конца.
— Гарри... – слабый шёпот донесся до его ушей. Юноша обернулся.

Этот голос Гарри не смог бы спутать с другим. Сириус выглядел, как тень - он настолько похудел и осунулся, что казался почти бесплотным. Глаза его потухли, и только бьющаяся на шее тонкая синяя жилка говорила о том, что этот человек еще может вернуться к жизни... Сириус поражённо выдохнул и неожиданно крепко обнял крестника.
— Сириус! – Гарри всё равно не верил своим глазам. – Скорее, пойдём отсюда!
Сириус, однако, взял себя в руки и понял, что случилось что-то странное.
— Зачем ты пошёл за мной, Гарри?!
— Я всё объясню потом, мы должны возвращаться!
— Ты не понимаешь! Отсюда не уйти, Гарри! Я пытался, Мерлин, я пытался выбраться! Почему-то я не стал одним из этих теней, которые гонялись за мной всё это время, пытаясь выпить мою душу, убить мою плоть! Они хуже дементоров, они пытаются превратить меня в себе подобных. Они жаждут мести живым...
— Теперь они ничего нам не сделают, Сириус, пойдём! – Гарри решительно схватил крёстного за руку и чётко произнёс:
— Я – Жизнь. Своей силой заклинаю – вернись в мир живых, Сириус Блэк!
— Они ухо-о-дят! Уходят! Живы-ы-е! – душераздирающий фальцет теней раздался вслед двум магам, но уже через несколько секунд вспыхнул яркий свет, словно они попали на солнце. Сириус, отвыкший от света, болезненно зажмурился и закрыл глаза руками.

Гарри приоткрыл веки и понял, что они в доме Блэков. А яркий свет оказался всего лишь догорающими свечами. Гарри взглянул на крёстного и невольно ахнул. Глубокие складки на лбу Сириуса разгладились, как и все морщины; ранее спутанные и тусклые волосы теперь блестели в свете свечей, но самое главное – исчезло выражение тоски и безысходного отчаяния из глаз, сменившись задорным блеском. Перед Гарри стоял тот же Сириус Блэк, но только сбросивший с десяток лет. «За Завесой Возрождённый очистится от тревог и горести прожитых лет, вновь будет силён и телом, и духом» – вспомнил Гарри рассказ Константы.
— Гарри! – Сириус снова обнял крестника. – О Мерлин, как тебе удалось?!
— Долго рассказывать, Сириус, – счастливо ответил Гарри. – Но теперь ты снова в мире живых.
Сириус отпустил его и закружился по комнате.
— Я жив! – крикнул он и остановился у зеркала, мельком поймав своё отражение. Он отпрянул от зеркала, сбив вазу, стоящую рядом на постаменте. Он прикоснулся к своему лицу, не веря глазам.
— Что, мантикоры всех раздери, происходит, Гарри? – Сириус обернулся к Поттеру. Тот хотел ответить, но двери кабинета распахнулись и вошёл Люпин.
— Кто зде... – конец вопроса потонул в удивлённом полувздохе Люпина. — Сириус?
Блэк бросился к старому другу и обнял, дружески похлопывая по спине.
— Я и не надеялся вновь увидеть тебя, Блэк! – радостно, неверяще произнёс Люпин.
— Аналогично, Рэм.
Люпин вдруг подозрительно прищурился.
— Сириус, за Аркой ты, что ли, прошёл курс омоложения?
Ответить Сириусу не дал мелодичный голос, прокатившийся по комнате:
— Прекрасно, Гарри Поттер, ты прошёл первое испытание. Теперь вы должны найти Несущего Смерть. И торопитесь, ибо силы зла уже начинают сгущать тьму над миром! – из пустоты вновь появилась призрачная фигура Константы. – Ты должен возвратиться, Гарри. Пойдём со мной.
Гарри обернулся к Сириусу, абсолютно не понимающему происходящего, и Рэмусу, всё ещё ошеломлённо хлопающего глазами.
— Спасибо, Гарри, – негромко, но искренне поблагодарил Люпин.
Гарри улыбнулся им и вновь взялся за прохладную руку Константы. Вместе они исчезли из комнаты, растворившись в потоках голубоватого свечения.
— Кто – это – такая – и – что – черт – возьми – происходит? – отчеканил Сириус.
— Полагаю, это мудрейшая Константа, – задумчиво ответил Рэм. Замечая слегка раздражённый взгляд Сириуса, Люпин рассмеялся. – Пойдём, дружище, нам предстоит долгий разговор.

А на следующее утро в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс Гарри Поттер открыл глаза и первым делом улыбнулся. Поднявшись с кровати, он взглянул на календарь и подошёл к окну. На небе не осталось ни следа ночных облаков, и над горизонтом поднималось холодное ноябрьское солнце.

Какой же сегодня чудесный день — воскресенье.


Темная знать

Глава 11. Темная знать.

Прошло около недели с возвращения Сириуса. Его появление на кухне во время завтрака чуть было не вызвало обширный приступ инфаркта у всех членов Ордена. Тонкс со слезами кинулась на шею любимому кузену, Старгис и Кингсли радостно приветствовали воскресшего друга, а миссис Уизли по-матерински заключила Блэка в объятья. В Ордене только несколько человек знали о Пентаграмме и Трикетре, поэтому воскрешение и, тем более, омоложение Сириуса вызвали кучу вопросов, но Сириус сослался на ангелочков и фей, спасших его измученную душу. Расспросы прекратились, потому что все поняли, что больше из Блэка ничего не выудишь. Однако Сириусу приходилось всё также безвылазно сидеть в штабе, потому что для всех остальных он по-прежнему был убийцей, сбежавшим из Азкабана.
Над волшебным миром сгущались тучи. По газетам всей планеты проносились тревожные сообщения об убийствах, нападениях, пропаже людей. Особенным размахом отличилась Восточная Европа, где резко увеличилось «поголовье» вампиров. Орден Феникса не мог оставаться в стороне, ведь во всём происходящем была ясно видна рука Вольдеморта. В это тёмное время как никогда важным было сотрудничество, поэтому почти весь Орден разъехался по свету, налаживая связи с зарубежными мракоборцами. Так, например, Чарли Уизли и Тонкс отправились в многострадальную Румынию; Кингсли и Эммелина Вэнс, тяжело пережившая гибель Ангела Давоша, – в Болгарию; Старгис и Гестия Джонс – в США. Из постоянных жителей в штабе остались только Сириус да Рэм.
Люпин, по своему обыкновению, гулял по улицам Лондона. Он всегда любил осень с её багряными и золотистыми красками, выплеснутыми на палитру крон деревьев, с серыми облаками, с дождями, монотонно барабанящими по крышам, с лужами на мокром асфальте, с печальным меланхоличным настроением. Рэм в душе всегда был поэтом и романтиком, поэтому ему нравилось бродить под моросящим колючим дождём, кутаясь в тонкий плащ, разглядывать голые деревья, сбросившие ему под ноги свой великолепный убор, и размышлять.
Размышлял он, в основном, о судьбах магического мира. Возраст его неуклонно приближался к сорока годам, и Рэм с недавних пор открыл в себе философские наклонности. Люпин взглянул на небо. На небе в беспорядке парили небольшие нежные облачка по соседству с темно-серыми тучами. Наблюдая за тем, как, подгоняемая ветром, крупная бесформенная свинцово-серая масса поглотила последнее снежно-белое облако, Рэм невольно вздрогнул. Слишком сильно это смахивало на предзнаменование. Белое облако, последняя надежда – непонятная Трикетра: Гарри, Сириус и неизвестный сквиб. Его поиски так и не сдвинулись с мёртвой точки. Люпин не хотел показаться пессимистом в первую очередь самому себе, но было очевидно, что шанс обнаружить Несущего Смерть со знаком Трикетры – один из миллиона. Постепенно мысли Рэма перешли к его недавно обретённой «ученице» – Эстель. Всего за несколько недель он успел привязаться к ней. Она была очень требовательной, хотела знать всё о магии, выпросила у Люпина с десяток книг и очень напоминала ему Гермиону Грейнджер. Но в отличие от гриффиндорской отличницы Эстель всегда была грустной. Она пыталась скрывать это чувство улыбкой. «Причём весьма очаровательной», – хитро пробормотал внутренний голос. Рэм досадливо отогнал мысли подобной направленности, но вновь вспомнил её глаза. В их глубине он ясно видел, что с каждым его словом, с каждым новым заклинанием появляется всё больше и больше тоски. Сама она никогда не сможет находиться в магическом мире, хотя её дух страстно этого желает. Она будто заперта между двумя мирами. В какой-то момент Рэм был готов яростно пнуть ни в чём не повинную банку из-под маггловского напитка. Он не в силах сделать так, чтобы эта тоска исчезла из глаз Эстель.

Эти мысли занимали его по пути в штаб. Уже подходя к одиннадцатому дому, Рэм заметил на скамейке знакомую фигурку и подошёл ближе. Это была Эстель Норвуд собственной персоной.
— Эстель? – удивился Рэм, вопросительно разглядывая её сумку.
Девушка подняла на него глаза и натянуто улыбнулась.
— О, Рэм! Привет!
— Что случилось? – спросил Рэм, усаживаясь рядом.
Улыбка на лице Эстель медленно угасла.
— Да меня вот... – она замялась и вздохнула. – Короче, меня выселяют.
— Как? – только и смог вымолвить Рэм.
— Так! – с горечью ответила Эстель. – Сам понимаешь, моё финансовое положение сейчас далеко не из лучших. У меня нет денег, чтобы платить за квартиру.
— Но ведь ты сирота! – возмутился Люпин. – Должны же быть какие-то... – он с секунду вспоминал нужное слово, – льготы.
Эстель развела руками.
— А что с того? Я просила войти в моё положение, но они ни в какую». А в приют меня уже не примут, в интернат тоже, – она замолчала, а потом продолжила: – Я не знаю, что делать.
Она слабо улыбнулась, мол, всё хорошо и молча уставилась в асфальт. Как будто впервые Рэм заметил, что она невысокая, худенькая, бледная маленькая девочка, резко вытолкнутая в жестокий реальный мир.
— Вот только Блэка жалко. Как он теперь будет жить на улице... – со слезами в голосе произнесла Эстель, будто благополучие её пса было важнее, чем отсутствие крыши над её головой.
— Но почему ты ничего мне не сказала? – тихо спросил Рэм. – Выселение происходит не за один день.
— Я не хотела сваливать на тебя свои проблемы. Я и так использовала тебя в качестве персональной жилетки, – Эстель робко и виновато улыбнулась. Рэм думал всего секунду. «Только на сегодня, завтра что-нибудь придумаем. Всё равно никого нету...» Мужчина схватил сумку и саму Эстель за руку.
— Пойдём, – он потянул девушку за собой.
— Куда?! – испуганно спросила Эстель, семеня за ним.
Люпин остановился и обернулся.
— Я пока прошу только одного – ни единой живой душе ни слова.
Эстель несколько секунд хлопала ресницами, а потом кивнула и пошла за Люпиным. Тот шёл в направлении небольшого каминного узла, расположенного в квартале отсюда в одном из домов. Такие дома были разбросаны по всему Лондону на случай, если необходимо срочно переместиться с помощью каминной сети. В дом можно было попасть, только зная пароль. Люпин тихо пробормотал его у дверей, и замок послушно щёлкнул, впуская парочку внутрь. Эстель шла молча, видимо, догадываясь, что Рэм решил приютить её у себя. Рэм остановился у огромного камина и обратился к Эстель:
— Помнишь, я рассказывал тебе о Дымолётном Порошке?
— Да, – с подозрением подтвердила девушка.
— Сейчас мы им воспользуемся.
— Через камин?! – не сумела удержать восторга Эстель. – В волшебный дом?!
Люпин успокаивающе улыбнулся и, зачерпнув горсть порошка, метнул его в камин. Взметнулось зелёное пламя.
— Я не уверен, что ты сможешь пролететь одна, – задумчиво произнёс Рэм, – так что крепко держись за меня, хорошо?
В её глазах промелькнул непонятный огонёк, но она молча кивнула и подошла ближе. Рэм шагнул в камин и поманил девушку за собой. Та опасливо взглянула на пламя, но собралась с духом и последовала за ним.
— Держись, – шепнул он и, почувствовав, как она вцепилась в его плечи, выкрикнул: – Гриммолд-Плейс, 12!

***

Оказавшись в пункте назначения, Рэм вывалился из камина, потянул Эстель за собой. Та восторженно огляделась вокруг и чихнула.
— Будьте здоровы! – послышался чей-то голос. Эстель обернулась и вскрикнула:
— Ух ты, говорящая картина!
Рэм уже успел слегка пожалеть о своём решении, но отступать было некуда. Тем временем вежливый портрет в лице Финеаса Нигеллуса оскорбился последним заявлением, и он исчез, перейдя на другую картину.
— Рэм! Это ты? – послышался молодой голос из коридора через открытую дверь. Через мгновение на пороге кабинета показался Сириус и замер, увидев, что Люпин не один. Но спустя несколько секунд на его лице промелькнула хитрая усмешка, которую он наскоро прикрыл маской удивления.
— Э, Сириус, – начал Рэм, – это Эстель. Она мой друг, ей негде жить и я подумал, что некоторое время она может провести здесь.
— Здрасте, – нерешительно поздоровалась девушка. Сириус мило, как умел только он, улыбнулся и ответил:
— Очень приятно познакомиться! Но прошу нас извинить... Рэм, можно тебя на минуточку? – не дожидаясь ответа, он оттащил друга в коридор.
— Рэм, она, что ли, собирается вступить в Орден?
Люпин замялся и потупил взор.
— Сириус, она... маггла.
Блэк оторопел и только через несколько секунд переспросил так громко, что от его крика могла бы проснуться и его мать:
— МАГГЛА?!
Рэм шикнул на него и торопливо сказал:
— Сириус, она известно о магии, но она совершенно не опасна, мы уже давно знакомы, она точно не шпионка и об Ордене ничего не знает, она осталась без родителей и у неё нет денег платить за квартиру, поэтому ей негде жить. Мне жаль её, пожалуйста, только на несколько дней! – на одном дыхании выпалил он.
Сириус внезапно расхохотался.
— Всё с тобой ясно, Лунатик...
Рэму не понравилась его усмешка.
— В каком это смысле? «Вот же пошляк!..» – мысленно возмутился Люпин. Сириус не удостоил друга ответом и вернулся в кабинет. Эстель с интересом разглядывала родовой гобелен Блэков.
— Дорогая Эстель! – театрально торжественным голосом заявил Сириус. – Разрешите приветствовать вас в этом скромном жилище! Сириус Блэк, к вашим услугам.
Губы Эстель непроизвольно растянулись в улыбке.
— Я не хочу вас стеснять, мистер Блэк...
Сириус в притворном испуге приложил палец к губам.
— Здесь более двадцати комнат, так что я не в накладе. И для вас я просто Сириус.
— Пойдём, Эстель, – нарочито громко вмешался Рэм. – Нужно найти тебе комнату.
Девушка последовала за Люпиным, не переставая оглядываться по сторонам. Сириус с улыбкой глядел им вслед. «Я не слепой, Лунатик, далеко не слепой...»

***

...Полная луна взошла на свой пьедестал в черном небе, жестокая, ударяющая своим прекрасным холодным светом, как плетью, по обнажённой человеческой коже. Но с каждой секундой вместо кожи нарастала звериная шкура, росли клыки, тело изгибала судорога, каждая его клеточка горела адской болью... луна не нарушает жёстких правил и не знает пощады. Он её вечный раб, оборотень... ничто на свете не изменит этого. Волк ощерился и набросился на дверь, запертую на амбарный замок. Они всегда запирают его. Но сегодня ему как никогда хочется свободы, вольного ветра, прохладного воздуха... и охоты. Замок на двери не меняли с тех времён, когда Рэму было семь лет. А ведь время не стояло на месте, волк становился все крупнее и сильнее. С остервенением волк всё бросался и бросался на запертую дверь. Каждый жалобный скрип проржавевшего засова прибавлял ему сил. После очередного прыжка дверь была выбита...

...На востоке небо слабо окрасилось в теплые оранжевые цвета. В эту ночь волк никого не убил. Он наслаждался свободой. Рассвет застал его на опушке леса, на мягкой и сочной траве. Луна стремительно бледнела, и с первыми лучами солнца волк зарычал от боли, пронизывающей тело. Тихий лес, казалось, был единственным свидетелем мук оборотня. Но постойте... Волк, изнемогая от невыносимой трансформации, ясно заметил человека за деревьями. К волку возвращалась человеческая память и разум, поэтому он бросился к незнакомцу с мольбами не выдавать его тайну, но из звериной пасти вырвался жалобный рык, спугнувший человека. Лишь ветки деревьев задрожали там, где он только что стоял. А вслед ему глядел уже не волк, а человек, двенадцатилетний Рэмус Люпин. Обессиленный, он рухнул на землю и забылся сном.

...Паренёк устало брёл к своему дому. Он проспал почти до заката. Он представлял, как волнуются родители, поэтому старался идти как можно быстрее.
Наконец, Рэм подошёл к знакомому, густо разросшемуся яблоневому саду. Раздвигая низкие ветви, он приближался к дому.
И лишь крик вырвался из его горла. Дикий, отчаянный, безумный крик. Вместо стареньких, обветшалых деревянных стен, окрашенных местами облупившейся синей краской, Люпин увидел лишь пепел, обломки крыши и отдельные вещи, которые не затронул догоравший огонь. Бросившись на колени перед тлеющими останками дома, мальчик расплакался. Горю его не было конца. Он увидел обгоревшие тела матери и отца. Едва справляясь с подкатывающей тошнотой, он завыл, как всего несколькими часами раньше. Мальчик поднялся и, шатаясь, ступил по пеплу, глотая слёзы. Под его ногами что-то слегка хрустнуло. Рэм взглянул вниз и увидел шкатулку матери. Наверное, она была заколдована от огня. Люпин поднял её с земли и открыл. В ней он нашёл удивительной красоты малахитовый кулон на тонкой золотой цепочке. Рэм несколько минут разглядывал украшение, а потом крепко зажмурился и сжал его в кулаке.
— Ты остался жив, волчара?! – послышался злобный шипящий голос.
Рэм испуганно обернулся и увидел маггла, одного из их соседей. Словно вспышка, в его памяти всплыло вчерашнее воспоминание о видевшем его превращение человеке. В руках его теперь было ружьё. Он зарядил свое ружье и нацелился на мальчика.
— Умри, как твои родители!
И Рэм побежал так быстро, как не бегал никогда в жизни. Через сад, через пустое поле, в глухой лес. Убедившись, что оторвался от преследователя, Люпин юркнул за раскидистое дерево и закрыл лицо руками. Это его вина, только его... его... его...
— Простите меня, умоляю, простите... – бормотал он, словно в горячке. Нет, он не будет убивать из желания мести. Пусть лучше это чувство раздирает его душу всю жизнь, но Рэм не станет зверем. Никогда. Никогда...

Рэмус резко открыл глаза, тяжело дыша, сел в кровати и прижал лицо к коленям. Нахлынувшие воспоминания душили его, сжимали сердце стальным обручем. Рэм отбросил одеяло, подошёл к старому деревянному трельяжу и достал из ящика старую шкатулку. Открыв её, вынул кулон на потускневшей от времени золотой цепочке. Камень оставался таким же прекрасным, как и в тот миг, когда впервые оказался в руках мальчика-оборотня. Рэм пристально вгляделся в малахит. Казалось, что он неуловимо изменился. В глубине его проступил силуэт животного, кажется, барсука. Люпин моргнул, и видение исчезло. Мужчина нахмурился, но положил кулон на место.

***

Эстель боязливо спустилась на кухню, словно ожидая, что из-за ближайшего поворота выскочит невиданный дикий зверь. Она почти на ощупь шла по коридору, освещаемому лишь тусклыми факелами под потолком, жалея, что у неё нет с собой фонаря. Её глаза постепенно привыкли к полумраку, и она различала непонятные ушастые силуэты, висящие на стенах. Она с ужасом поняла, что это чьи-то головы и, оступившись, наткнулась на что-то твёрдое и упала. «Нечто» с грохотом рухнуло на пол, и внезапно чёрные занавеси на стене сами собой раздвинулись. В черной дыре появилась старуха и заорала:
— Ублюдки! Мерзавцы!
Эстель в оцепенении уставилась на старуху. Та в ответ оглядела девушку и, как показалось Эстель, скользнув взглядом по её руке, заголосила пуще прежнего:
— Бастарды в доме! Выродки, прочь отсюда! Вон из дома моих предков!
По коридору послышался топот ног. Люпин и Сириус, услышав крики портрета, спешили утихомирить его. С трудом задёрнув занавеси, мужчины обернулись к Эстель. Рэм помог ей подняться.
— Кто это? – слегка заикаясь, спросила девушка.
— Моя мать, – устало ответил Сириус.
— Но почему она так ругается?
— Пойдём на кухню, Эстель, – вмешался Люпин и за руку повёл девушку по коридору. Сириус последовал за ними.
За завтраком Эстель сидела тихо, как мышка, Рэм читал газету, а Сириус распечатал письмо от Гарри из Хогвартса.
— Как там Гарри? – поинтересовался Люпин, перелистывая страницу.
— Кажется, нормально. Смотри, он прислал какую-то книгу, – Сириус протянул Люпину толстую тетрадь. Рэм перелистнул её.
— Опять латынь, – пробормотал он.
Сириус изменился в лице.
— Рэм, – торопливо заговорил он, – Гарри пишет, что нашёл её за Ар... – Блэк осёкся, вспомнив об Эстель, – а вообще, давай поговорим позже.
Рэм же прищёлкнул пальцами:
— Я кое-что вспомнил. Когда Гарри был здесь на каникулах, он обнаружил в подвале тайник.
— Серьёзно? – заинтересовался Сириус.
— Там был какой-то ящик, который мог открыть только кто-то из Блэков.
— Тогда пойдём посмотрим, – решительно заявил Сириус, отодвигая свой стул.
— А можно с вами? – загорелись глаза у Эстель. – Пожалуйста!
Сириус пожал плечами и кивнул. Эстель подпрыгнула от радости и поспешила следом за волшебниками.

***

Попадя в низенькую комнату, трио остановилось перед ларцом.
— Твои ставки, Рэм? – с улыбкой спросил Сириус.
— Ставлю пять сиклей на то, что там груда блэковского золота.
— Не, держу пари, там будут древние орудия для пыток домашних эльфов, – азартно перебил Сириус. Пока мужчины спорили, Эстель подошла к ларцу. Она провела рукой по гладкому камню, по которому тут же запрыгали строчки о «тёмной знати». Девушка не знала, что подтолкнуло её к следующему действию, но она навалилась на верхнюю плиту и попыталась сдвинуть её. Полемику Люпина и Блэка прервал скрежет. Оба, как по команде, замолчали и ошеломлённо уставились на Эстель. Девушка, почувствовав неладное, замерла, оставив ларец приоткрытым.

Сириус первым обрёл дар речи.
— Эстель, как... ты?..
— А что сложного в том, чтобы открыть ящик? – неуверенно попыталась оправдаться та. Люпин оказался рядом с ними.
— Гарри и ребята не могли открыть ларец, да я сам видел эту надпись про тёмную знать... – пробормотал он.
Сириус вдруг схватил Эстель за руку.
— Откуда это у тебя?! – сдавленно спросил он, указывая на браслет.
— От настоящих родителей, – совсем уже испуганно прошептала Эстель. Сириус вытаращил глаза и отступил назад, обменявшись взглядом с Рэмом. Тот побледнел.
— Что это значит? – по очереди глядя на волшебников, произнесла Эстель.
— Вензель «Б» и руны. Браслет уникален. Его носила Дафна Беллерфонт, – выдохнул Сириус и добавил: – Жена Флавиуса Блэка. Моя тётка.

Эстель потрясённо прижала руки к лицу и отвернулась. Рэм с трудом проговорил:
— Мерлин мой...
Сириус повернулся к девушке и решительно спросил:
— Когда ты родилась, Эстель?
— 19 сентября 1978 года. Вернее, тогда меня нашли, – прошептала она.
— Где тебя нашли?
— У дверей дома №13. Со мной был браслет и записка с именем.
— Я помню, что виделся в те дни с Андромедой. Она рассказала, что у Дафны родилась дочь, но через два дня она умерла. Девочка не была зарегистрирована в Министерстве, Флавиус говорил, зачем, ведь её уже нет в живых.
— Но по закону регистририруют всех, – отозвался Люпин.
— Что за бред? – прошептала Эстель. – Я ведь не ведьма!
— Поэтому тебя и «убили», – произнёс Сириус. – Ты родилась сквибом. В чистокровных семьях, тем более в моей, таких сразу либо убивают, либо выкидывают на улицу.
— Сомневаюсь, что Дафна смогла бы убить собственное дитя, – продолжил Люпин. – Поэтому решила не выпускать тебя из виду, подбросив магглам.
— Сквибов в роду Блэков запрещено называть в честь звезд, поэтому Дафна не отступила от правила, но смысл сохранила. [авт. - Estelle – франц. форма лат. stella – звезда]
— Так ты... я... кто я? – глядя в глаза Сириусу, спросила Эстель. Блэк будто впервые отметил, насколько их глаза похожи.
— Ты моя кузина и законная Блэк, – улыбнулся маг и обнял новоиспечённую родственницу. Эстель вцепилась в его рубашку, как утопающий за соломинку, и счастливо рассмеялась сквозь слёзы. Рэм с ошеломлённой улыбкой наблюдал за ними. Он слишком хорошо мог представить то, что должна была чувствовать сирота, нашедшая, наконец, родную кровинушку, и понять её радость. Когда Эстель отпустила Сириуса, Люпин подошёл к ним. Эстель неожиданно для всех вцепилась и в него.
— Спасибо тебе, Рэм. Ты привёл меня сюда. Всю жизнь буду твоей должницей...
— Не за что, Эсти, – ответил Рэм.
Эстель резко от него отстранилась.
— Как ты меня назвал? – удивилась она.

Сириус, наконец, вспомнил о ларце и отодвинул тяжёлую крышку до конца. Она с грохотом упала на пол, заставив Рэма и Эстель вздрогнуть и повернуться к Блэку. Тот заглянул в ларец и вытащил оттуда...
— Меч? – слегка разочарованно произнёс Люпин.
— Меня пытались учить фехтованию, – пожал плечами Сириус, разглядывая сверкающий клинок. – Но, сдаётся мне, этот меч не так прост, как кажется.
Рэм вгляделся в оружие.
— Смотри-ка, гравировка. Ensis supplicamenti.
— Меч возмездия, – сообразила Эстель. – Ой, как интересно! Ему, наверное, тысяча лет!
— Разберёмся, – уклончиво ответил Сириус, вскидывая меч в своей руке. Эстель хихикнула:
— Сириус, ты похож на Робин Гуда!
Блэк шутливо отсалютовал девушке мечом. Рэм прочистил горло и предложил:
— Давайте вернёмся наверх. Нам нужно многое обсудить.



Кошмар на Рождество

Глава 12. Кошмар на Рождество.

It looks like Christmas
But you just cannot tell
It is joyful and triumphant
But to me it feels just like
Christmas in hell!
Pennywise “Christmas In Hell”

Время летело с невероятной скоростью. Не успели хогвартские ученики оглянуться, как уже наступили долгожданные рождественские каникулы. И впервые за все годы учёбы Гарри собирался провести их не в школе: он уехал вместе с друзьями в дом крёстного.
Несмотря на надвигающийся праздник, штаб показался ему непривычно пустым, так как члены Ордена всё ещё пребывали в командировках. Однако юношу удивило присутствие в доме магглы, более того, оказавшейся кузиной Сириуса. Гарри уже видел её издалека, перед отправкой в Румынию.
Удивлены оказались и близнецы Уизли, заскочившие в Штаб одним декабрьским днем и столкнувшиеся с незнакомой девушкой в коридоре третьего этажа.
— Куда это мы направляемся? – поинтересовался Фред.
— Гуляем, – осторожно ответила Эстель и отвернулась с твердым намерением убежать от незнакомца.
— Эй, не бойся, мы не кусаемся! – как из-под земли перед девушкой вырос ещё один рыжик. Или это был тот же самый? Эстель растерянно обернулась.
— А, вы близнецы? Зачем же меня так пугать! – выдохнула она с робкой улыбкой.
— Я Фред, – представился первый. – А это Джордж, – добавил он, указав на брата. – А ты кто?
— Эстель. Я... – она запнулась и наморщила лоб, – как же это называется... сквиб, точно!
— Сквиб? – близнецы переглянулись. – Что ж, сквибам у нас почет, – улыбнулся Джордж.
— А также слава и уважение, – добавил Фред. – Конфетку хочешь?
Эстель пожала плечами и взяла протянутую желтую карамельку.
— Спасибо, – но едва только она успела почувствовать лимонный вкус, то превратилась в большую красивую канарейку. Близнецы покатились со смеху. Но через несколько минут, когда последние перья Эстель выпали, они были обескуражены слезами в глазах разыгранной девушки. В них было столько обиды невинного ребенка, над которым подшутили взрослые ребята, что Фред растерялся, а Джордж подошёл к девушке ближе и приобнял её за плечи.
— Ты чего? Это же просто шутка!
Эстель скинула его руки и сердито взглянула на Джорджа.
— Если у вас такие шутки, то мне и подумать страшно, что вы делаете взаправду! Вы же знаете, что я беззащитна и ничем не смогу ответить! Я подумала, что навсегда останусь канарейкой! Представляете, что я почувствовала?
— Страх, со скрежетом ползущий по твоей спине, – отозвался Фред.
— Ужас, накатывающий волной и пожирающий твои внутренности, – добавил Джордж.
— Тоску по простым человеческим слабостям, – продолжал Фред.
— И мысль: рожденный ползать – летать не может, – закончили они хором.
Эстель пару секунд молчала, а потом не выдержала и рассмеялась.
— Господи, на вас двоих невозможно сердиться!

И вправду, невозможно, потому что буквально через несколько дней Эстель и Джордж были чуть ли не лучшими друзьями. Но не все встречи в Гриммолд-Плейс были для неё так приятны. Рэму пришлось минут двадцать успокаивать девушку, со страхом рассказавшую, что столкнулась с вампиром: «Кожа бледная, глаза темные, нос такой хищный...» На деле вампир оказался Северусом Снейпом, от которого Эстель потом шарахалась ещё с неделю.
За день до сочельника Эстель с утра пораньше ушла вместе с Сириусом-псом, которого она постоянно сравнивала со своим Блэком, настолько они были похожи. Сириус очень привязался к новоприобретённой сестрёнке, поэтому сам вызвался стать её опекуном. Им необходимо было пройти через финальную стадию бюрократических заморочек, после чего Эстель официально стала бы членом семейства Блэков.
— И я дам тебе свою фамилию, – сообщил Сириус.
Девушка махнула рукой.
— Да зачем, Сириус? Меня устраивает и Норвуд...
— Я так хочу, Эстель. Хоть наш род и не представляет из себя ничего хорошего, но я хочу, чтобы ты получила все свои законные права.
Эстель опустила глаза.
— Просто... мне кажется, что я как-то предаю своих приемных родителей. Они ведь вырастили и любили меня.
Сириус ободряюще положил руки на плечи кузины.
— Эстель, ты не предашь их, пока любовь к ним будет жить в твоём сердце.
Но вся бумажная волокита должна была пройти в маггловском мире и обязательно в присутствии Сириуса.
— Это же небезопасно! – восклицал Люпин. – Появление Сириуса в Лондоне, пусть даже и маггловском, – не слишком удачная идея.
— А магглы тут причём? – возразила Эстель. – Они же не знают про Абзакан.
— Азкабан, – поправил Сириус и невесело усмехнулся. – И они меня знают, поверь. Ты разве не помнишь, что было три года назад? «Разыскивается: сумасшедший маньяк Сириус Блэк».
Эстель нахмурилась, напрягая память, и вскоре удивлённо приподняла брови.
— А ведь правда, как я могла забыть! То-то мне твоё имя показалось знакомым… Но во всех этих офисах людям нет дела до всяких якобы маньяков, поверь мне!
— А я опять же повторю, что это безрассудно! Авроры могут быть везде... – гнул своё Рэм, но Блэк прервал его на полуслове:
— Лунатик!
— Что? – огрызнулся Люпин, и одновременно с ним удивлённо отозвалась Эстель.
Сириус сначала ничего не понял, а потом расхохотался.
— Отлично, двое лунатиков нашли друг друга! Слушай, Луни, мы будем осторожны, о’кей? – не дожидаясь ответа, Сириус превратился в пса. Эстель завороженно наблюдала за процессом, а потом, нехорошо улыбаясь, подошла к Блэку с поводком в руках. Пёс обречённо заскулил.

***

Вернулись оба Блэка, как говорится, усталые, но довольные. Эстель попросила Рэма о разговоре в кабинете, чтобы рассказать кое-что «по секрету».
— Я остановилась, чтобы купить журнал, уже расплатилась, а рядом заметила бабульку с ребёнком и подала ей сдачу. Она меня задержала и отдала вот это, – Эстель вытащила из кармана круглый алмазный кулон на светлой цепочке.
У Рэма округлились глаза.
— У нищенки оказался алмаз?
Эстель увлечённо кивнула.
— Вот-вот, я спросила её об этом. А она сказала, что недавно во сне ей явилась девушка-ангел и сказала, чтобы она должна отдала кулон девятой встречной девушке в канун Рождества. И она сказала, что он настоящий и очень старый.
— Странно, – пробормотал Люпин.
— Но это ещё не всё. Когда я вертела кулон в руках, мне почудилось, что в камне я увидела орла. А потом он исчез.
— Рэм! – послышался голос Сириуса с порога. – Там вернулись Кингсли и Эммелина.
Люпин кивнул и, взглядом извинившись перед Эстель, вместе с Сириусом направился в зал собраний. «Странные дела происходят, – подумалось ему. – Мне в кулоне видится барсук, ей – орел...» Но достигнув дверей зала, Люпин отогнал назойливые мысли и зашел внутрь.

Эстель осталась одна в кабинете. Она прошла к массивному столу в надежде найти что-нибудь почитать. Но на столе лежали лишь пергамент и перья, к которым она никак не могла привыкнуть. Но под одним из свитков она увидела раскрытую тетрадь с записями на латыни. Девушка мысленно возликовала и опустилась в кресло, буквально проглатывая строчки.
«Ведьма Тевто раскрыла мне тайны, которые знал только страшный мне Сменобраз. Когда-нибудь потомок мой узнает, что он проклят Смертью. Это ужасная, вредоносная сила. Если проклятый убьёт живого человека, то она вырвется и принесёт смерть тому, кого любит проклятый. А любить он будет отчаянно и беззаветно, но безнадёжно...»
На этом запись обрывалась. Эстель пробормотала:
— М-дэ, – и пролистнула тетрадь дальше. Следующая запись на латыни звучала в стихах, но в переводе получался какой-то сумбур:
«Великие строители вложат души свои в лучшие творения земли – самоцветы, о которых поколениями будет идти молва; в глубине их будут видны благородные звери; через тысячи лет они соберутся вновь, двое на двое, разрушение и мир. Смерть породит лишь смерть, но живительный огонь принесёт всем спасение».
Брови Эстель сами собой поднялись, но тут её окликнули из коридора. Девушка поспешно запрятала тетрадь под гору свитков и выбежала из кабинета, столкнувшись с Джорджем.
— А я тебя ищу, звезда моя, – сообщил Джордж.
— Снова хочешь превратить меня в канарейку? – нарочито подозрительным тоном поинтересовалась девушка.
— На этот раз я планировал испытать на тебе Пингвиньи Леденцы, – на полном серьёзе заявил Уизли.
— Меня уже предупредили, что из рук рыжих близнецов ничего брать нельзя, – в тон Джорджу ответила Эстель.
Через несколько секунд молчания они оба разразились смехом и направились на кухню.

***

С самого утра следующего дня Гарри мучило необъяснимое, смутное чувство. Мерлин знает почему, но ему казалось, что сегодняшний день не принесёт хороших новостей. И позже ему бы хотелось отдать всё, чтобы это предчувствие не оказалось верным.

Первая половина дня прошла в предпраздничной суете, ничего не предвещало беды. Но она всё-таки пришла. Около четырёх вечера появился Артур Уизли.
— Люциус Малфой и Лестранги сбежали из Азкабана, – объявил он, едва оказавшись в камине.
Сидящие на кухне маги дружно охнули.
— Там же оставались верные Министерству дементоры! – воскликнул Сириус.
— Их становится всё и меньше, поэтому узники и смогли сбежать, – развел руками Артур.
— А не удалось проследить за их перемещением? – спросил Рэм.
— В Азкабане не установлены аппарационные датчики, поэтому нет. Сейчас в тюрьме усиливается охрана, накладываются дополнительные защитные заклинания, но факт остаётся фактом: теперь побегов можно ждать в любой момент.

***

Но как бы то ни было, портить праздник из-за Пожирателей Смерти не хотелось никому. Около полуночи все обитатели двенадцатого дома собрались за одним столом и готовились произнести добрый тост в честь Рождества. Эстель сидела рядом с Рэмом. К празднику она вытащила из чемодана своё лучшее (и единственное) платье – черное, с открытой спиной. Тёмные волосы она собрала красивой сиреневой заколкой, а на шею надела алмазный кулон. Словом, когда она спустилась вниз, несколько раз теряя равновесие на каблуках, встречающий её Люпин был весьма впечатлён. Рэм положил в карман пиджака малахит матери. Он не совсем понимал, зачем делает это, но ему сейчас хотелось почувствовать с ней хоть какую-то связь.
Когда пришло время разливать вино по бокалам, Рэм подал один из них Эстель, и от соприкосновения пальцев оба почувствовали, будто по их телам пропустили электричество. За эти несколько секунд Рэму показалось, что он видит пылающий клинок, слышит раскат грома и чувствует холодное прикосновение серебра, опаляющее кожу. Эстель отдёрнула руку и смущённо поблагодарила. Рэм, в свою очередь, опустил глаза и уткнулся взглядом в её алмазный кулон. «...от союза двух хранителей Самоцветов родится дитя, которое принесёт либо мир, либо хаос», – вспомнилось ему. Люпин пораженно отвернулся и попытался привести бешеный поток мыслей в порядок. Малахит и алмаз, барсук и орел, Хаффлпафф и Равенкло... быть того не может...
Пока Рэм пораженно осознавал, что он на самом деле выяснил, вино было налито, бокалы подняты и одновременно с их звоном раздался громкий хлопок. Посреди комнаты появилась Тонкс, сгибающаяся под тяжестью тела Чарли Уизли.

В первые мгновения никто не знал, как реагировать. Только у Гарри в мозгу пронеслась одна мысль: «Предчувствия его не обманули...». А близнецы, оказавшиеся к молодой волшебнице ближе всего, бросились к ней на помощь. Вместе они опустили Чарли на пол.
— Он ведь не мертв? – слабеющим голосом спросила Джинни.
Тонкс взглянула на окруживших её людей и отрицательно помотала головой, не в силах говорить. Старшие Уизли бросились к сыну, Молли начала ронять слёзы, а Артур растерянно взглянул на девушку.
— Что случилось?!
Тонкс всхлипнула.
— Не молчи, ради Мерлина! – хором взмолились Фред и Джордж.
Нимфадору усадили на стул, и она начала свой рассказ:
— Мы возвращались из таверны, где праздновали Рождество. И вдруг прямо перед нами аппарировали трое Пожирателей! Мы сначала растерялись, а когда в нас метнули первое заклинание, сразу стали защищаться. В Беллатрикс попал Телобинт, поэтому её муженёк решил ретироваться под шумок. А на Малфоя я успела наложить Анти-Аппарационное заклятье. Он не сдавался, почти сумел попасть в нас смертельным лучом, и Чарли пришлось тоже произнести Аваду. И...
— И?! – хором произнесли все.
— Он попал в Малфоя, убил его. Но за несколько секунд до конца Малфой успел выкрикнуть какое-то проклятье. И Чарли упал, как подкошенный. Я подумала, что он умер, но пульс прощупывался.
— Что за проклятье? – быстро спросил Сириус.
— Не знаю, но звучало оно, кажется, так: «Dedo sua mortis».
Слушатели вопросительно взглянули на Люпина. Тот соображал.
— По-моему, это проклятье Переноса Смерти. Люциус понял, что не спасется и «передал» Чарли часть своей смерти. Это заклинание используется редко, но оно всегда действенно. После наложения заклятья человек может выжить только 3 дня, 3 часа и 33 минуты.
— Но ведь есть какое-то контрзаклинание? – прошептала Молли.
Люпин задумался.
— Не думаю. Заклинание необратимо.
Рон крепко прижал плачущую Джинни к себе. Но тут Люпин спохватился:
— Подождите, нет, есть способ! Необходимо обычное Пробуждающее зелье, но настоянное на особом редком камне... таафеите.
— Вы шутите? – Гермиона побледнела. – Его же невозможно достать. Эти камни есть только в Китае и Шри-Ланке, да и стоят баснословно дорого!
— Деньги найдутся, – негромко заметил Сириус.
— Давайте перенесём Чарли в комнату, – предложил Фред и на пару с Джорджем подхватил брата, осторожно вынося его из комнаты. Все Уизли поспешили за ними. Тонкс понуро сидела на своём месте. Рэм подошёл к ней и положил руку на плечо.
— Ты ранена, – констатировал факт Люпин и пробормотал Заживляющее Заклинание. Царапина на предплечье Тонкс затянулась. Девушка вопросительно взглянула на стоявшую рядом с Сириусом незнакомку.
— А кто вы? – поинтересовалась Тонкс.
— Эстель, – и после секунды колебаний та продолжила, – Блэк.
Рэм быстро объяснил Тонкс происхождение Эстель.
— А откуда ты узнала о магии? – спросила Тонкс.
— Если в двух словах, то я видела, как на Рэма напал вампир...
— ...и спасла мою шкуру, – вставил Рэм, с улыбкой глядя на Эстель.
— Да, – просияла девушка. – А потом мы с Рэмом подружились, и он так много рассказал мне о магии!
— И ты привёл её к нам в дом? – поинтересовалась Тонкс.
— Тонкс! – шепотом одёрнул её Люпин, а Сириус вступился:
— Я благодарю небо за то, что в нашей семейке появился редкий человек, не испорченный блэковским воспитанием.
— А этот рыжий парень... он твой друг? – решила сменить тему Эстель, обратившись к Тонкс.
— Да, – не смогла сдержать улыбки Тонкс, – он классный, – словно испугавшись собственных слов, она прикусила язык и уткнулась в плечо Рэму, вновь всхлипнув, а тот успокаивающе поглаживал её по спине.
— Я, наверное, пойду, – тишину нарушил голос Эстель, и затем торопливый стук каблучков. Нимфадора украдкой посмотрела на оппонентку и надменно улыбнулась, встретив с трудом сохраняющий сочувствие взгляд Эстель. Сириус с удивлением отметил совершенно несвойственную Тонкс спесивость. А когда Люпин обернулся, то лишь взглянул вслед быстро удаляющейся Эстель.


Смерть за жизнь

Глава 13. Смерть за жизнь.

All dead, all dead
All the dreams we had
And I wonder why I still live on
All dead, all dead
And alone I am spared
My sweeter half instead
Queen “All Dead”

После бессонной ночи Джинни Уизли ступала по вымощенной камнем Дрянналлее. Она сама вызвалась найти таафеит во что бы то ни стало. Девушка знала, что стоить он должен недешево, поэтому в её кармане уже лежали деньги от продажи редкого ожерелья, привезённого Биллом в подарок из Египта. Это украшение – сущая мелочь, Джинни готова была отдать жизнь за Чарли гораздо больше. Рон, конечно, был ей ближе по возрасту, но в этом крылась причина и их частых ссор. Близнецы всегда веселили её, Перси... Перси был больше занят учёбой; Билл опекал её, но Чарли... Чарли всегда был Старшим братом с большой буквы, заботливым и любящим. К нему Джинни была привязана больше всего, рассказывала многие свои секреты, каждую ночь засыпала, убаюканная его голосом, читающим её любимые сказки. А когда брат уехал в Румынию, девушка очень скучала по нему, отправляла много писем, и каждый приезд Чарли домой был особенным праздником. И вот теперь он находится между жизнью и смертью. Нет, Джинни не позволит ему умереть. Проклятье Малфоя не убьёт Чарли. Люциус заслужил смерти, а Чарли – нет.
Джинни обошла уже всю Диагон-аллею, и, ничегошеньки не найдя, решила попытать счастья на аллее, против которой с детства предостерегала её мама. Но теперь ей всё равно, какой ценой достанется спасение брата. Девушка побывала и в «Редких компонентах зелий», и в «Яды и противоядия», и в лавке мистера Борджина, но безуспешно. К тому же никто из продавцов не отнёсся к девушке серьёзно: мистер Борджин, например, довольно грубо поинтересовался, не потеряла ли она свою мамочку. Но, встретившись с полным льда и отчаянной решимости взглядом Джиневры, сник и просто указал ей на дверь, сообщив, что таафеит запрещён к ввозу в Европейское Магическое Сообщество.
Джинни вышла из лавки, опустилась на холодный камень и обхватила себя руками. «Нельзя сдаваться, нельзя сдаваться...» – твердила она себе, но ей хотелось уползти в уголок и тихо заплакать.
«Нельзя сдаваться, нельзя...»
— Не могла бы ты уйти с прохода, Уизли? – прозвучал сверху холодный тягучий голос.
Джинни подняла голову и встретилась с ледяным взглядом Драко Малфоя.
— Драко? – глупо спросила она.
— Ты с ума сошла, что ли? Хочешь поскорее отправиться на тот свет вслед за братцем?
Джинни с гневом вскочила на ноги.
— Да как ты смеешь?!..
— Он убил моего отца, – спокойно возразил Драко и, немного помолчав, добавил: – Но я ему даже благодарен.
Джинни оторопела.
— Но... почему?
— Не твоё дело, Уизли, – ответил Драко так, будто сболтнул лишнего. – Если тебе жизнь дорога, то уходи отсюда подобру-поздорову.
Девушка внезапно схватила Малфоя за плащ и взмолилась:
— Помоги мне, Драко, пожалуйста! Чарли умирает, его может спасти только таафеит. Заклинаю именем Мерлина, помоги мне!.. – её глаза застелила пелена слёз, и Джинни прошептала: – Пожалуйста.
Драко был несколько обескуражен её порывом, и, глядя в её зелёные глаза, полные боли, после нескольких секунд колебаний медленно отцепил её руки от своего плаща и произнёс:
— Пойдём.

Драко взял Джинни за руку и повёл вглубь аллеи к неприметному крошечному магазинчику без вывески.
— Это лавка контрабандных товаров для узкого круга покупателей, но я не уверен, что твой таафеит есть в прейскуранте.
За прилавком сидел средних лет мужчина, по внешности – выходец из Китая. Увидев Драко, он заискивающе улыбнулся и маслянистым голосом завел:
— Мистер Малфой! Как честь для моего скромного заведения!..
— Мне нужен редкий камень, – перебил слизеринец.
— Для вас найдётся всё, – расплылся в улыбке продавец.
— Таафеит, – подала голос Джинни.
— О, вам несказанно повезло, – подмигнул ей продавец. – Как раз недавно пришла небольшая партия, – мужчина исчез в подсобке, а через несколько минут вернулся.

Девушка, почти не дыша, следила за тем, как продавец достаёт из кожаного мешочка россыпь мелких камешков, похожих на зерна риса.
— Мне нужно четыре, – произнесла Джинни. Продавец отсчитал четыре зернышка и назвал такую цену, что Уизли в первый момент аж покраснела. Денег от продажи ожерелья ей еле хватит только на полтора...
Но Драко невозмутимо отсчитал нужное количество галлеонов и забрал таафеит. Одарив Джинни взглядом, так и говорящим: «Ты идёшь, или как?», слизеринец вышел из лавчонки.
Уже на улице Джинни остановила Малфоя.
— Почему ты помогаешь мне, Драко? – с искренним недоумением спросила она.
Стальной взгляд Малфоя потеплел, он наклонился к Джинни, едва касаясь её губ, но не давая им соединиться в поцелуе. Джинни показалось, что эта сладкая пытка продолжалась вечность, а Драко так же внезапно отпрянул и пожал плечами, вновь нацепив маску безразличности.
— Для разнообразия.

— Так-так, – послышался гнусавый голос, – мистер Малфой! Вас нам и надо...
Драко напрягся и в мгновение ока заслонил собой Джинни.
— Чего тебе надо, Себастьян? – вполне любезно поинтересовался Драко, осторожно доставая палочку.
— Лорд зол на тебя, глупый гордец! – угрожающе произнёс Себастьян.
С гулкими хлопками на улице появились ещё двое человек, и это заставило Драко замереть.
— Я никогда не приму метку и никогда не буду бить поклоны кому бы то ни было! – выкрикнул Драко.
— А мы не убеждать тебя пришли, Малфой, – спокойно возразил Себастьян.
— Да что тут происходит? – прошептала Джинни из-за спины Драко.
Незваные гости услышали тихий вопрос Джинни и заухмылялись.
— Ба, у мистера Малфоя появилась подружка? Неужто дочка Паркинсонов?..
— Рыжая? Тебе изменил хороший вкус? – издевательски произнёс один из Пожирателей, Фредерик.
— Это девчонка Уизли! – с внезапной ненавистью заявил Себастьян.

Сердце Джинни в страхе затрепетало, она осторожно нащупала в кармане палочку. Драко еле слышно шепнул: «На счёт три...», но его плану не было суждено воплотиться в жизнь.
— Да хватит болтать! Expelliarmus! – раздражённо крикнул Фредерик.
Джинни, наблюдая, как их с Драко палочки взмыли в воздух и оказались в руках Фредерика, инстинктивно схватила блондина за рукав плаща и срывающимся голосом прошептала:
— О Мерлин...

А в решетчатое окно лавки осторожно выглянул контрабандист, заинтересовавшийся шумом. Оценив ситуацию, он осторожно направил палочку на улицу и вызвал авроров:
– Vocare Pugnas!

— ...это наше с Лордом дело, – выступил вперёд Малфой. – Не впутывайте её...
— Убьём обоих, – отрезал Себастьян. Фредерик в мгновение ока навел палочку на Драко:
— Avada Kedavra!

Раньше Джинни никогда не думала, что сможет совершить такой поступок. Хотя ради Гарри она, наверное, смогла бы. Но в тот миг, как с уст Пожирателя Смерти сорвался смертный приговор, она не думала ни о чём, кроме спасения Драко. Быстрее скорости света в её голове пронеслись десятки мыслей. Он враг, его ненавидят её семья и все друзья, он слизеринец! Но почему она вся дрожит от одной мысли о его гибели? Почему после того поцелуя в воздухе не спит по ночам, а задает себе единственный вопрос: почему он? Почему эта глупая, безнадёжная любовь обратится в жертву?

Всё произошло за считанные доли секунды, словно в замедленной съёмке в маггловском фильме, который они никогда не видели. Но эти секунды показались им целой жизнью. Драко попятился назад, но также высоко держал подбородок. Малфой не встретит смерть с покорно опущенной головой.
— Нет!
Как мать заслоняет ребёнка от зла, как друг прикрывает собою друга от лихой беды, как влюблённый спасает свою любовь от смерти, Джинни загородила своей спиной Малфоя от смертельного луча. Драко встретил прощальный взгляд её зелёных глаз и как озарение сквозь непонятный гул в голове услышал её голос: «Борись, Драко... во имя моей жертвы и моей люб...»
Голос оборвался в тот миг, когда заклинание достигло цели. Джинни Уизли была мертва. Драко подхватил её падающее безвольное тело и опустился на каменную улицу.
— Expelliarmus Totalus! – раздался взволнованный мужской голос.
Драко вскинул голову и заметил аврора, пришедшего на Заклинание Зова, в форменной одежде: черном плаще с белой полосой. Теперь напавшие Пожиратели остались безоружными.
— Nondefectus! – пришёл на помощь второй аврор, лишив Пожирателей возможности аппарировать.
С хлопками из воздуха появилось с десяток авроров, которые быстро связали всех троих Пожирателей. Один из авроров подошёл к Драко, который всё ещё держал на руках тело Джинни.
— Джинни... о Мерлин! – пролепетал аврор, Кингсли Шэклболт, и опустился на колени рядом с ней.
Драко внезапно приподнял тело девушки и, будто боясь каких-то неведомых, доселе неизвестных ему чувств, осторожно передал ее в руки Кингсли. Сам Драко встал на ноги и, словно что-то вспомнив, сунул руку в карман и протянул Кингсли небольшой мешочек, с трудом выговорив:
— Отнесите это Уизли. Ради её памяти, – впервые слетевшие с его губ слова такого рода показались Драко... горькими. Он торопливо зашагал прочь, на полпути обернувшись, будто с намерением что-то сказать. Но через несколько секунд он молча продолжил свой путь из Дряналлеи.
Кингсли не был знаком с Драко, но был наслышан и о Малфоях, как о безжалостных и жестоких черных магах, и об их вражде с Уизли. Но в последнем взгляде светловолосого юноши не было презрения и ненависти. Только растерянность и непонимание и… и еще что-то, о природе чего Кингсли мог только догадываться.

***

All dead and gone
All dead...

Белые цветы ландыша со всех сторон падали на крышку гроба, захлопнувшуюся над Джинни Уизли. Молли, рыдая, отчаянно бросилась к могильной яме, словно желая быть похороненной вместе с единственной дочерью. Её с трудом удерживал Артур, поседевший и осунувшийся. Билл положил руку на плечо Рона, который даже не пытался удерживать слёз. Фред и Джордж оба стояли возле могилы, так непривычно тихие и печальные. Рядом с Фредом стояли Рэм и Эстель, смахивающая слезы со щёк. Но безутешнее всех был мертвенно-бледный Чарли, слабым шепотом повторявший: «Это моя вина». Тонкс, крепко сжимающая его руки, изо всех сил пыталась успокоить его. А поодаль за процессией наблюдал большой черный пёс, грустно поскуливая.
Гарри невидящим взором уставился на могилу, утопающую в розовых гвоздиках, желтых цинниях и темно-малиновых розах. Гермиона, промокавшая глаза платком, приникла к его плечу. Юноша рассеянно поглаживал её по руке, в мыслях перебирая мгновения прошедших дней. Появившийся в штабе Кингсли с телом Джинни на руках. Снейп, забирающий мелкие камешки для зелья, стоившие девушке жизни. Чарли, проклинающий себя за смерть сестры. И крики, слёзы, боль, боль и БОЛЬ!..
— ...мы отпускаем её душу и все верим, что когда-нибудь мы вновь будем делить хлеб и вино. Покойся с миром, Джинни Уизли, – женщина в белом опустила в серебряную чашу с водой белую лилию и задула три свечи. Гарри с силой закрыл глаза. Сколько ещё придётся ему потерять, пока зло не будет уничтожено?..

Поминки проходили в Норе. Но Гарри не чувствовал желания сидеть среди знакомых и незнакомых волшебников и ведьм – он вышел на задний двор и сел под раскидистой ивой. Юноша снял очки и вытер глаза руками.
Джинни, рыженькая девочка с веснушками, была ему как сестра. И если несколько лет назад он видел в её глазах слепое обожание его персоны, то в последнее время она стала близким другом. Гарри вспоминал, как будил её, лежащую на полу Тайной комнаты, – напуганную первоклашку, попавшуюся в сети Вольдеморта; зелёные глаза, отражавшие весь ужас, который пришлось ей пережить. Знать бы, почему нить её жизни оборвалась. Кто властен над смертью? Почему она забирает тех, кто так дорог?
— Гарри!
Юноша обернулся и увидел размытый силуэт.
— Кристина, – узнал девушку Гарри, надев очки, – ты тоже здесь?
— Я дружила с Джинни, – сказала Кристина, садясь рядом с Гарри. – Это так несправедливо! Она погибла, а этот слизеринец Малфой жив!
— Не он виноват. И не Чарли. Виноват Вольдеморт. Я не знаю, сколько ещё в моей жизни будет потерь, но я устал! Кристина, я так устал! Страдания режут мне сердце, как кинжалом! Меня слепит боль, я... я больше не могу.
Кристина ничего не ответила, а пристально взглянула в глаза Гарри и произнесла:
— Гарри, я могу помочь тебе справиться с болью, – встретившись с непонимающим взглядом, девушка продолжила: – Я эмпат, то есть я могу передать тебе другие, радостные эмоции. Больше всего на свете я хочу, чтобы никто не страдал, тем более мои друзья.
— Ты вправду можешь? – с надеждой спросил Гарри.
Кристина кивнула, но, немного замявшись, сказала:
— Только... я передаю эмоции через поцелуй. Гарри, я только хочу помочь.
Гарри вообразил, как к этому отнеслась бы Гермиона, но прикинул, что ей об этом знать и необязательно, поэтому он кивнул и зажмурился. Почувствовав лёгкое прикосновение губ Кристины, он ощутил, как в груди теплеет, душевная буря успокаивается и ему хочется улыбнуться. Девушка отстранилась от Гарри и с волнением спросила:
— Тебе лучше?
Гарри счастливо выдохнул:
— Намного! – юноша посерьёзнел. – Спасибо, Кристи.
Девушка покачала головой.
— Пустяки. Я рада, что помогаю людям, – Кристина по-дружески потрепала Гарри по руке и, мягко улыбнувшись, направилась в дом.

***

Уже вечером Эстель сидела в штабе вместе с Рэмом. Люпин копался в каких-то книгах, а девушка рассеянно рисовала что-то на листе бумаги.
— Мне так жаль эту девочку, – тихо произнесла она. – Ей же было всего пятнадцать!
— Да, – со вздохом отозвался Люпин, отрываясь от книги. – Джинни была очень доброй и смелой. Я нечасто встречал таких самоотверженных людей.
— Смерть зачастую забирает самых лучших из нас, – опустив глаза, произнесла Эстель. – Она неумолима. Есть простой и вечный закон: за всё нужно платить. Ценой спасения одной жизни стала жизнь другая.
— Но ведь есть тот, кто ответственен за смерть Джинни, – перебил Рэм.
— Этот ваш Вольдемар? Не понимаю, как можно быть насквозь злым и не знать никакого сочувствия? Он даже не человек! – девушка замолчала и уткнулась взглядом в свой рисунок.
— Красивый символ, да? – спросила она у Люпина.
Рэм взглянул на лист и увидел символ Triquetra.
— Откуда ты его знаешь? – поразился Люпин.
Эстель пожала плечами.
— Я смотрела один сериал про ведьм. У них на книге с заклинаниями был этот символ.
— Ясно, – отозвался Рэм и вернулся к чтению.
— Знаешь, это даже забавно... это ведь магический символ, да? А у меня есть родимое пятно такой же формы.
Люпин остолбенел и широко открытыми глазами взглянул на Эстель.
— Что?!
— Эй, голубки! – без единой веселой нотки приветствовал их вошедший Сириус. Увидев ошарашенного Рэма и растерянную Эстель, Блэк поинтересовался: — Я не вовремя?
— Мерлинова борода! Всё сходится... – прошептал Люпин.
— Что сходится?
— Сириус, она помечена знаком Трикетры. Она родственна с тобой, «изгнанница темного рода». Она сквиб, в конце концов! – Рэм, задыхаясь, перечислял все признаки.
— Быть того не может! – воскликнул Сириус.
— Может, вы перестанете говорить так, будто меня здесь нет?! – перешла на крик Эстель.
— Она – Несущая Смерть! Мы нашли её! – с восторгом подвел итог Рэм.
Эстель несколько раз моргнула и переспросила:
— Я кто?

Рэм набрал побольше воздуху в грудь и начал рассказ, который дополнял Сириус. Они вместе упомянули и о Трикетре, и о Константе, о Пентаграмме, об Арке и даже о встрече Люпина со Сменобразом.
— Постойте, – перебила Рэма Эстель, – ты хочешь сказать, что тот взрыв летом устроил Сменобраз?
— Ну да, – с непониманием согласился Рэм и вдруг похолодел: он вспомнил, чем обернулся взрыв для Эстель.
Девушка вскочила со своего места.
— Нет! – свистящим шёпотом произнесла она. – Он убил моих родителей своей магией! Господи, за что?..
— Эстель, успокойся... – попытался усмирить её Сириус.
— Не трогай меня! Отойдите оба! С меня хватит! Сначала я узнаю, что я была рождена в семье каких-то черных магов, которые выбрасывают собственных детей на улицу из-за того, что они не волшебники, как какой-то мусор! А теперь вы утверждаете, что я – Несущая Смерть! И более того, мои родители погибли из-за каких-то ваших стычек!
— Ты не права, Эсти... – вступил Люпин, и ему стало по-настоящему страшно. Глаза Эстель горели, дыхание лихорадочно сбивалось, а голос дрожал от пылающей ярости.
— Для вас простые люди – никто, насекомые, муравьи! Десятком больше, десятком меньше – а, всё равно! Кому это надо! Вы не считаетесь с нами!
— Ты не маггла, – твердо произнёс Сириус. – Ты сквиб, это разные вещи...
— Я уже не знаю, кто я, – со слезами злости сказала Эстель. – Будьте вы все прокляты! Будь проклята магия!!!

Она выбежала из кабинета и шумно побежала вверх по лестнице. Мужчины услышали звук громко хлопнувшей двери, а через несколько минут она спустилась вниз с сумкой в руках.
— Куда ты собралась? – встретил её внизу Рэм.
— Домой, – с вызовом ответила Эстель.
— Твой дом здесь, – напомнил Сириус.
— Больше нет, – возразила девушка. – Спасибо за то, что помог мне с квартирой, Сириус, но ноги моей здесь больше не будет, – задержавшись на Люпине, взгляд девушки смягчился и она, немного колеблясь, прошептала: – Забудьте меня.

Люпин бросился вслед за бегущей по коридору Эстель, но Сириус остановил его:
— Её не вернуть, по крайней мере, сейчас.
— Но она нужна нам, нужна всему миру, ради Мерлина!
— Она рассержена, – вздохнул Сириус. – И упряма, как я сам.
Люпин опустил голову и лишь тоскливо поглядел вслед Эстель.

Девушка отворила тяжелую дверь и вышла на улицу. Обернувшись, она не увидела дома – узрела одну лишь пустоту. Она тяжело вздохнула и, опустившись на асфальт и сжавшись в комочек, расплакалась.
Спустя несколько минут она почувствовала, как ей в плечо ткнулась чья-то морда. Она подняла голову и увидела своего пса.
— Блэк, – она улыбнулась и погладила его по черной шерсти. Пёс завилял хвостом и радостно гавкнул.
— Только ты на свете никогда не предашь меня, – прошептала девушка и поднялась на ноги. Она зашагала к родному тринадцатому дому, волоча за собой сумку с вещами, сопровождаемая Блэком.

Разоблачение

Глава 14. Разоблачение.

Можно все время дурачить некоторых,
можно некоторое время дурачить всех,
но нельзя все время дурачить всех.
Авраам Линкольн

— Это случилось здесь, – ровным голосом произнес Рон, остановившись возле магазина контрабандистов. Гарри уныло осмотрел место гибели Джинни Уизли. Рон молча ковырял землю носком ботинка, борясь со слезами. Он изо всех сил старался не дать скорби завладеть собой. Он будет держаться до конца, хоть вчерашние похороны и никак не выходили у него из головы.
— Рон, давай уйдём отсюда. Нам здесь нечего искать, – негромко произнес Гарри, положив руку на плечо друга. Рон сдавленно кивнул, и они направились к выходу на Диагон-аллею.
Друзья зашли в магазин книг «Завитуш и Клякс», чтобы купить книги по просьбе Чарли. Гарри попытался отвлечь Рона от невесёлых мыслей:
— Вчера Сириус сказал мне, что нашлась Несущая Смерть. Это Эстель.
Рон удивленно приподнял брови, доставая нужный том с полки.
— Так чего же вы ждёте? Собирайте ваш союз и уничтожайте Лорда!
— Она ушла. Не знаю, что там у них случилось, но Эстель вернулась к себе в 13-й дом на Гриммолд-Плейс.
— А она вообще милая, – заметил Рон, заворачивая за угол стеллажа. – Наверное, из неё вышла бы отличная волшебница...
— О, профессор Стерлинг! – перебил Рона Гарри.
Окликнутый молодой учитель остановился и взглянул на юношей.
— И вам привет! – улыбнулся он, но тут же посерьёзнел. – Рон, я слышал о вашем несчастье. Соболезную.
— Спасибо, профессор, – кивнул Рон.
— Что ж, мне нужно искать много книг, удачного вам дня! – попрощался Спайк и исчез за книжными шкафами.

***

— Чш-ш-ш, Азалия! Разве можно так топать! – раздражённо шикнула Роуз Кент на сестру.
— Я же не виновата, что тут такая акустика! – огрызнулась девочка. — Лучше прикинь: мы же нашли тайный коридор в подземельях! Теперь нам можно здесь прятаться или...
— ...или в будущем назначать кому-нибудь свидание, я поняла. Экая ты запасливая.
Азалия обиженно засопела и слегка хлопнула Роуз по руке. Та не осталась в долгу и пихнула сестру локтем. Звук шагов оборвал их возню, и близняшки замерли. Из-за поворота показался человек, сжимающий свое предплечье. По прерывистому дыханию можно было судить, что ему больно. До гриффиндорок донесся его шепот:
— Мой Лорд... простите... я знаю... я расскажу...

Азалия сразу узнала голос любимого учителя, Спайка Стерлинга. Он добрел до двери и исчез внутри. Взгляды обеих сестер говорили без слов – в них боролись опасение и огромное любопытство.
— Что вы здесь делаете?
Кенты обернулись и увидели Саломею Эйр со светящейся палочкой в руке. Роуз гордо задрала подбородок.
— А ты как сюда попала?
— Я слежу за профессором Стерлингом, – невозмутимо отозвалась Саломея. – Всю последнюю неделю он подозрительно часто хватается за левое предплечье.
— И что с того? – с сомнением произнесла Азалия.
— На левом предплечье ставят Метку Пожирателям Смерти, – голос Эйр прозвучал, как удар хлыста.

Близнецы ахнули.
— Какая чушь! Профессор не может быть Пожирателем! Он же такой... милый! – выдохнула Азалия, покраснев как варёный рак.
— Внешность бывает обманчива, – многозначительно произнесла Саломея.
— Ты думаешь, что директор Дамблдор не проверил бы наличие Метки, принимая на работу нового преподавателя? – разумно возразила Роуз.
— Разумеется. Но как можно увидеть невидимую Метку? Поверьте, я много раз подслушивала разговоры гостящих у нас в доме людей, тайных Пожирателей Смерти. Я хочу вывести Стерлинга на чистую воду. Я давно подозревала неладное, но у меня не было доказательств. Теперь мы должны их найти.
— Мы? – переспросила Роуз. – С каких это пор мы в одной команде?
— Вы же гриффиндорцы, во имя Мерлина! Разве не вы боретесь за справедливость?
— Но ведь ты из Слизерина!
— И ненавижу всю стерлинговскую семейку, – отвечала Саломея. – Его отец был Пожирателем и убил моих родных. А яблоко от яблони недалеко падает.
— Но ведь профессор борется с темными силами! – все ещё оправдывала учителя Азалия.
Саломея рассмеялась.
— Это ли не самый лучший способ отвести глаза от реальной деятельности? Вправду, гриффиндорская тупость – это не наша выдумка!
— Не груби, Саломея, – примирительно сказала Азалия. – Наверное, ты права. Но тогда мы должны идти к директору.
— У нас нет улик. А кто поверит трем ученицам? – напомнила Роуз.
— Мы сами разоблачим его, – заявила Саломея.
— Ты рехнулась?! Как же мы справимся со взрослым?
— Не волнуйся, у меня есть козырь в рукаве, – загадочно улыбнулась Саломея. – Итак, вот мой план...

***

Вернувшись в штаб, Гарри в первую очередь поднялся наверх, в комнату Гермионы. Он не видел её со вчерашнего дня – она будто исчезла с похорон – и успел здорово соскучиться. Дверь в её комнату была приоткрыта, и юноша, постучавшись из вежливости, вошел в комнату. Его любимая сидела у окна, глядя в раскрытую книгу на коленях. Однако, подойдя ближе, Гарри отметил, что читать гораздо удобнее, если книга лежит не вверх ногами.
— Герми! – позвал Гарри и наклонился, чтобы поцеловать девушку, но та отвернулась от него. Юноша озадаченно взглянул на Гермиону.
— Что случилось? Тебе плохо?
— Как ты мог так поступить со мной, Гарри? – чуть ли не плача спросила Гермиона.
— Но что я сделал? – растерянно спросил Гарри. В её глазах он встретился с таким глубоким омутом боли, что даже испугался.
— Не прикидывайся паинькой, я все видела! Ты целовался с Эпплгейт! На похоронах Джинни!
Гарри похолодел.
— Ты не так все поняла, Гермиона...
— О нет, я прекрасно все поняла!..
— Она просто хотела помочь мне! Кристина – эмпат и...
— Если объятия эмпата тебе нравятся больше, чем мои, то ты мог бы просто сказать мне об этом, а не унижать таким образом, – Гермиона нервно смахнула слезу со щеки.
— Ты должна верить мне, Гермиона! – в отчаянии бросился к ней Гарри. – Я люблю тебя.
— Пустые слова, – холодно ответила девушка, но голос её слегка дрогнул. – Между нами всё кончено.
Гермиона сбросила его руки со своих плеч и, не оглядываясь, вышла из комнаты.

***

Когда в камине утихли последние языки зелёного пламени, Спайк отнял кисть от переставшего гореть предплечья. Темная Метка была не видна, но он явственно чувствовал каждый её дюйм на своей коже. Молодой учитель прислонился спиной к стенке камина и с шумом отдышался. Не боль всегда доводила его до полумертвого состояния, а воспоминания и образы из самых глубин его сознания, которыми искусно манипулировал его Господин...
Вдруг Спайк вздрогнул, ему показалось, что за дверью кто-то копошится. Он бесшумно двинулся к двери, но та распахнулась настежь. За ней обнаружились близнецы Кент и его любимая ученица Саломея. Спайк полагал, что первоклашки хотят что-то выяснить у него насчёт предмета, позабыв от растерянности, что эта комната находится в секретном коридоре Хогвартса.
— Expelliarmus! – без лишних слов выкрикнула Азалия.

Спайк, поздно спохватившись, не успел произнести защитное заклинание и остался безоружным.
— Вы что?! – притворно ужаснулся он.
— Не отпирайся, ты Пожиратель Смерти! – с ненавистью заявила Саломея.
В голове Спайка за сотые доли секунды произошли горячие дебаты с самим собой: отпираться или убрать свидетелей. На лицах девочек уже виднелся триумф, но Стерлинг зловеще ухмыльнулся.
— Вы думаете, что справитесь со мной, малышки? – глаза его потемнели, а у его рук мгновенно собрался сгусток урагана, который Спайк метнул в девочек. Роуз и Азалия сквозь дверь отлетели к противоположной стене коридора, но Саломея лишь потеряла равновесие, но быстро выпрямилась. Спайк с недоумением взглянул на неё, а слизеринка возвела руки к потолку и собрала порыв ветра, который спиралью направила прямо в учителя. «Нельзя недооценивать элемент неожиданности. Простейшее Verbera Ventorum – и дело в шляпе», – она навсегда запомнила урок, данный ей отцом.
— Так значит, это ты свела все мои усилия на «нет» и спасла тогда Поттера! – прошипел Спайк, поднимаясь с пола. Он выставил руки, сложив их крестом. Саломея знала об этом знаке – это вызов на открытое противостояние. Но даже слизеринская гордость не смогла заглушить мысли о том, что выйти победительницей она вряд ли сможет.
— Ну что стоите, Кенты! Хоть Филча позовите! – яростно проорала Эйр сквозь гул.

Близняшки со стонами поднялись с пола и с шумом побежали по коридору.
— А ты сильная, девочка, – отметил Спайк с недоброй улыбкой. Саломея мысленно поразилась – как с виду такой добрый юноша мог оказаться чудовищем. Такая злодейская улыбка смотрелась совершенно неестественно на его красивом лице. – И почему ты не ходила на мои уроки?
— А что, ты присматриваешь пополнение в ряды Пожирателей? – поинтересовалась Саломея, импульсивно делая выпад и ослабляя защиту. Спайк воспользовался этим и откинул девочку к стене заклинанием Ветрового Удара. Эйр ударилась головой и упала на пол. Со слезами на глазах она подняла голову, встретив холодный взгляд Спайка. Он поднял в воздух свою палочку, которую выронила Саломея и навел её на слизеринку.
— Сейчас ты уснешь, а потом ничего не будешь помнить, – улыбнулся Стерлинг.
— Все равно тебя поймают, – прошептала Саломея, готовясь к худшему.

— Stupefy! – спасительный голос Снейпа прозвучал с ноткой неподдельного удивления. Оглушенный Спайк ничком рухнул на пол. – Funis! – профессор взмахнул палочкой, и тело Стерлинга обвили крепкие веревки.

Из-за спины профессора показались взвинченные Роуз и Азалия. Они бросились к Саломее.
— Тебе надо в медкрыло! – воскликнула Азалия, протягивая слизеринке руку. Снейп слегка поморщился, наблюдая за этим жестом, а затем подошёл ближе в Спайку и разорвал левый рукав его робы.
— Здесь ничего нет, – холодно взглянул Снейп на своих учениц. Саломея слабым голосом произнесла:
— Заклинание Выявления...
— Revealus! – взмахнул палочкой Снейп, и на коже Спайка появился череп со змеей. Роуз испуганно отпрянула.

Снейп подошёл к камину.
— Дамблдор, – позвал он.
Через несколько минут в камине появилась голова директора.
— Что-то случилось, Северус?
— Спайк Стерлинг оказался Пожирателем Смерти, нужно устроить допрос.
В обычно спокойных глазах директора мелькнул шок, но он тут же оправился от потрясения.
— Северус, готовь Веритасерум.

Голова директора исчезла из огня. Снейп предусмотрительно сделал шаг назад, и через пару секунд Дамблдор вышелиз камина.
— Как это произошло?
— Ко мне в кабинет чуть ли не вломились близнецы Кент и сбивчиво рассказали, что мисс Эйр сейчас одна в тайном коридоре подземелья, сражается со Спайком, который, оказывается, Пожиратель Смерти. Я давно высказывал определённые догадки...
— Не время ворошить былое, – перебил его директор. – Дальше.
Снейп, явно недовольный, продолжил:
— Я оглушил Стерлинга и связал. Сейчас принесу Веритасерум.

Снейп вышел из кабинета и вернулся через несколько минут с фиалом в руках. Дамблдор взмахнул палочкой, приводя Стерлинга в сидячее положение.
— Enervate! – произнес Снейп, направив палочку на Спайка. Лицо разоблаченного Пожирателя скривилось в болезненной гримасе, и он открыл глаза. Увидев стоящих перед ним, Спайк дёрнулся и попытался сбросить с себя верёвки.
— Тише, тише! – медоточивым голосом сказал Снейп.
— Снейп, ты так и остался предателем! – ядовито отозвался Спайк.
— Эйр, Кент, марш по спальням! – приказал зельевар, и девочки, обиженно надув губы, поплелись к двери.
— Роуз, Азалия, – вслед им произнёс Дамблдор. – Вы получаете по тридцать баллов за помощь в обезоруживании Пожирателя Смерти. А ты, Саломея, заслужила пятьдесят за решительность и проявленное мастерство.
Девочки просияли и направились в медкрыло.

— Итак, – Дамблдор вновь повернулся к Спайку. – Приступим.
Снейп с помощью заклинания заставил Стерлинга проглотить зелье, и Дамблдор задал первый вопрос:
— Ты слуга Вольдеморта?
— Да.
— Где он сейчас находится?
— Трансильвания, замок Влада Дракулы.
— Ты говорил с ним сегодня?
— Да.
— Что ты сказал ему?
Спайк отчаянно боролся с действием зелья.
— Отвечай! – властно произнёс Дамблдор.
— Лорду угрожает магический союз. По легендам уничтожить его можно, если убить его вершину в присутствии других союзников. Нужно похитить главную – Смерть, которая живет в 13-м доме на Гриммолд-Плейс. Но смерть нельзя заставить пойти куда-то против её воли.
— Somnus! – произнёс Снейп. Спайк закрыл глаза и свесил голову. – О чём это он говорил?
— Если мои догадки правильны, то теперь мы в огромной опасности, – твердо произнёс директор. – Скорее в штаб!

***

Эстель сидела в пустой квартире на стареньком диване, закутавшись в плед. Было уже около трех ночи, но девушка не могла уснуть. Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько одинокой. Она уже так привыкла к ежевечерним посиделкам в огромной кухне дома Блэков, которые порой заканчивались за полночь... Почти сутки она провела здесь, в родном доме, но сердце тянуло её к невидимому замку.
Нет, она не вернется туда. Её семья погибла по вине магов.
Невесёлые размышления прервал звонок в дверь. Эстель вздрогнула и пошла открывать.
— Привет, Эстель! – на пороге стоял Люпин.
— Рэм? – оторопела девушка. – Ты на часы смотрел?
— Эстель, нам необходимо поговорить, – мягко сообщил Люпин.
Эстель после нескольких секунд обмена взглядами сдалась.
— Ну, ладно, заходи, – она закрыла за Рэмом дверь, и они прошли в гостиную. Эстель плюхнулась на диван и вяло кивнула:
— Итак?
Рэм присел рядом с ней.
— На самом деле, мы не будем говорить, Эстель, – чуть хрипло прошептал он.
Глаза Эстель округлились.
— Рэм... – попыталась начать она, но Люпин не дал ей договорить, прижав губы к её губам.
Эстель инстинктивно сомкнула ресницы и после нескольких секунд колебаний нерешительно ответила на поцелуй. Рэм целовал её с такой страстью, что у неё закружилась голова, мысли растворились, превратившись в кипящую лаву. Руки Рэма властно прижимали девушку к себе, прикасались к ней в ласках, приносящих удовольствие и... боль.
Эстель наконец решила послушать советы вернувшегося рассудка и слабо оттолкнула Рэма. Тот прервал поцелуй и, почти не отдаляясь от её губ, произнёс:
— Пойдём со мной...
Эстель была слишком ошеломлена внезапным поцелуем, а главное – своей реакцией, и растерянно спросила:
— Куда?
Рэм нежно прикоснулся к её щеке.
— Это сюрприз. Ты ведь доверяешь мне, Эстель? – девушка не сдержала улыбки. Его голос был таким мягким, завораживающим и таким успокаивающим, будто колыбельная. Голос окутывал её, словно тёплое пушистое одеяло. Эстель провела рукой по светлым волосам мужчины.
— Доверяю, Рэм, – сонным шепотом ответила она. Рэм чуть наклонился и снова поцеловал её, ещё жарче, ещё крепче... но каждое прикосновение его губ, казалось, клонило её в сон, заставляло закрыть глаза и погрузиться в сладкий мир грёз. С каждой секундой поцелуй становился всё неистовее, всё безумнее...
— Мне больно! – словно очнувшись от дурмана, вскрикнула Эстель, когда Рэм укусил её за губу. – Отпусти меня! Хватит, Рэм! – девушка со всех сил оттолкнула мужчину от себя. В его серых глазах отражалась полная луна, но взгляд его был непривычным: насмешливым, игривым и в то же время холодным. Словно у кота, который играет со своей добычей, прежде чем умертвить её окончательно.

Эстель почувствовала стальной привкус крови во рту и вытерла её с губ. Она машинально вскочила, но Рэм проворно схватил её за руку и прижал к себе, шепча на ухо:
— Нет, Эстель, ты пойдёшь со мной. Ты ведь любишь меня?
Эстель уже открыла рот, чтобы ответить, но не нашла в себе сил ответить: «Нет». Её красноречивое молчание послужило ответом Рэму, и он снова погладил её щёку.
— Не бойся, тебе понравится, – и он улыбнулся, немного нерешительно, но в его глазах снова появились знакомые Эстель искорки. Она улыбнулась в ответ, но внезапно вздрогнула от одновременного в дверь.
— Эстель! Открой! – послышался знакомый голос. Рэм же быстро сгрёб Эстель в охапку.
— Скорее, мы должны уходить...
— Но это же Сириус! – возразила Эстель.
— Неважно, вам нужно идти! Ты согласна пойти со мной? Ответь.
— Да, но... – Эстель не договорила, потому что мир вокруг неё вспыхнул невероятными красками, предметы перемешались перед глазами...
— Стой! – крик ворвавшегося в квартиру Сириуса и вторящий ему волчий вой были последними звуками, которые она услышала перед тем, как раствориться в дымке разноцветных искр.

***

Стенные часы пробили пять раз. Сириус тоскливо взглянул за окно. Заря уже начинала заниматься на востоке, окрасив небо в причудливые светло-розовые цвета. Побледневший лунный шар уже успел исчезнуть, и Блэк направился наверх будить Люпина. Сидящие вместе с ним на кухне заспанная Тонкс и семейство Уизли проводили его беспокойным взглядом. Уже три часа прошло с появления Дамблдора, после которого Сириус всполошился и помчался к кузине.

Сириус осторожно отпер дверь в комнату Рэма. Тот, уже трансформировавшийся, лежал на полу.
— Рэм! – осторожно потрепал его за плечо Сириус. Оборотень с трудом моргнул.
— Сириус, что такое? – слабо произнёс он.
— Эстель похитили, – не откладывая дело в долгий ящик, сообщил Сириус.
— Что?! – тактика Блэка оказалась беспроигрышной: два слова подействовали на Люпина лучше, чем сотня Бодрящих Заклинаний. Сириусу даже стало не по себе от промелькнувшего в глазах Рэма ошалелого страха. Блэк подошёл к шкафу и вытащил из него брюки с рубашкой, которые перебросил Рэму.

В наспех собранном Ордене Феникса стоял взволнованный гул. Никто из них не знал, что случилось. Какие-то ничего не значащие обрывки информации: кузина Сириуса ушла из штаба, её вроде бы похитили, а почему все всполошились так, что даже вызвали Дамблдора из поездки.
— Ох, что-то будет, – пробормотал Чарли. – И очень нехорошее.
— Может ли быть ещё хуже? – вздохнула Тонкс, опустив голову ему на плечо. – Ты в порядке? Ничего не болит?
Чарли отмахнулся:
— Да хватит кудахтать надо мной, Тонкс!
— Ты висел на волосок от гибели всего несколько дней назад, Чарли! – ответила Тонкс и тихо добавила: – Я бы не вынесла твоей гибели...
— Что? – хрипло переспросил Чарли, взглянув ей в глаза. Ресницы Тонкс слегка дрожали, а в глазах бушевали эмоции. Она приоткрыла рот, чтобы ответить, но в дверях появился бледный, изможденный Рэм, которого за плечи придерживал Сириус.
— Где Дамблдор? – севшим голосом спросил Люпин.
— Прибудет с минуты на минуту, – ответил Артур и устало потёр переносицу. – Он занимается отправкой Стерлинга в Министерство. Надо же, снова наступили на те же грабли.
На кухню зашли Рон и Гарри. Почти в ту же секунду появился Дамблдор. Когда все уселись вокруг стола, директор рассказал о происшествии. Окончив, он вздохнул.
— Майкл, Майкл... как же ты мог так предать моё доверие...
— Майкл? – переспросил Гарри.
Дамблдор кивнул.
— Спайк – прозвище, а Майкл – полное имя.
В мозг Гарри молнией ударило воспоминание – сон, который он видел летом. Майкл, которому Вольдеморт дал ответственное задание...
— Что же мы будем делать, директор? Пока мы тут сидим, Эстель может уже погибнуть! – горячо воскликнул Рэм.
Старый волшебник несколько минут молчал, а потом произнёс:
— Пришёл тот час, который, быть может, решит судьбу всего магического мира. Мы должны спешить на помощь Эстель. Вольдеморт ошибся: глава Трикетры не Смерть, а Жизнь. Орден Феникса вступит в бой.
— Но там, наверное, тысячи вампиров! – покачал головой Чарли.
— У нас есть оружие, – подал голос Гарри. – Драконы, помните? Их огонь будет смертельным для вампиров. Драконы пойдут за мной.
Дамблдор поднялся со своего кресла.
— Грядёт решающая битва, – произнёс он.
Все собравшиеся повставали со своих мест, поддерживая главу Ордена Феникса. Гарри увидел, как Рон сжал челюсти и решительно взглянул на друга.
— Я отомщу им всем. За Джинни. Я пойду с тобой, Гарри.
Юноша сжал руку Рона.
— А где Гермиона?
— Она уехала домой. Вы поссорились?
Гарри горестно вздохнул.
— Как глупо... если я не вернусь, то ссора окажется моим последним поступком в жизни...
— Брось, Гарри. Ты вернёшься, и вы помиритесь. Ты должен выжить ради неё.
Гарри кивнул, и два друга - нет, брата - смело прикоснулись к заколдованному портключу, ведущему в страну, где даже в тёмные времена они смогут найти союзников

Операция "Спасение"

Глава 15. Операция «Спасение».

Tonight, we are going to war
Tonight, you better make a decision
Tonight, we are going to war
30 Seconds To Mars “Revolution”

Ребята очутились на знакомой Гарри поляне с Пентаграммой. Практически ничего не изменилось с прошлого его визита, разве что сейчас идолы в темноте казались зловещими.
Им показалось, что здесь собрался весь Орден Феникса, но продолжали прибывать люди, которых друзья никогда не видели. Наверное, это были простые волшебники, которым небезразлична судьба магического мира.
Почти сразу Рона подозвали близнецы, и Гарри остался один. Это было кстати – ему нужно было найти драконов, а для этого необходимо было сосредоточиться. Юноша решил послушать свой внутренний голос и полностью довериться зову своего сердца. Он закрыл глаза, чтобы отрешиться от внешнего мира, и почувствовал, как сквозь руки словно проходят лучи света, останавливаясь в сердце. Следуя за источником, Гарри направился в лес. Через несколько минут он нашел каменного дракона. В том месте, где должно было быть сердце ящера, Гарри рассмотрел углубление, совпадающее по форме с перстнем его отца. Юноша решил попытать счастья и прикоснулся рубином к камню.
Неожиданно каменный исполин ожил: он взмахнул крыльями, заставив Гарри отпрянуть, стряхнул многолетнюю пыль и изрыгнул столп пламени в небо. После этого также неожиданно умолк и обратился в мраморно-белый прах.
Воцарилась звенящая тишина. Гарри боялся даже вздохнуть. Вдруг тишину нарушил отдаленный возглас Тонкс:
— Драконы!

Гарри стремглав ринулся назад. Выбежав на поляну, он увидел, что – и впрямь! – к людям приближались десятки могучих крылатых ящеров. Один из них, черный с золотым рогом, приземлился возле Гарри.
«...Мы пришли на Зов. Зло витает в воздухе, мы дышим им и задыхаемся. Сегодня источник его будет уничтожен огнём и мечом».
«...Спасибо за благословение, – с долей иронии мысленно отозвался Гарри, но тут же посерьёзнел. – Спасибо за то, что пришли».
Дракон слегка наклонил голову.
«...Наши горячие сердца помогут совладать с ледяным смрадом нежити, которая царит на просторах Трансильвании».
А драконы все прибывали. Вскоре их собралось около полутораста.
«...Где находится замок Дракулы?» – спросил Гарри.
«...Вверх по реке Сирет. Каждый из вас сядет на спину дракона, иначе вам не прорваться через цепь нежити».
Оставив на время новых союзников, Гарри отправился искать Сириуса. Краем глаза он заметил, как Молли из последних сил отговаривает Рона от участия в битве, а Артур мягко останавливает её. Крестного и Люпина юноша обнаружил на самом краю поляны. Подойдя ближе, он слегка опешил, заметив меч в руках Блэка. Люпин помахал старой тетрадью, зажатой в руке.
— Я перечитал её. Одна из записей говорит, что уничтожать Вольдеморта нужно огнем и...
— ...мечом, – закончил Гарри. – Это же сказал мне дракон.
— И это же было написано на ларце в моём доме, – вставил Сириус. – С помощью нехитрых умозаключений я понял, что этот меч неспроста валялся сотни лет в моем подвале...
— Мы полетим на драконах, – сообщил Гарри и, опустив голову, тихо спросил: – Вы думаете, Эстель ещё жива?
Люпин рывком приблизился к Гарри.
— Он не убьёт её. Мы её спасем, – как одержимый, горячо выдохнул он. – И не говори, что мы не сможем. Никогда не говори.
Словно очнувшись, Рэм слегка качнул головой и, смутившись, отошёл к Кингсли.
— Что это с ним? – удивился Гарри. Сириус положил руку на плечо крестника и задумчиво произнес:
— Чтобы по-настоящему оценить объятия любимого человека, надо прежде узнать, каково без них.

***

Драконы летели так быстро, что Рэм понял истинное значение выражения «прокатиться с ветерком»: ветер аж свистел в его ушах. Он крепко вцепился в могучую шею дракона, про себя вознося молитвы Мерлину, чтобы с Эстель было все в порядке. Пытаясь мыслить логически, Рэм понимал, что Вольдеморт не убьёт девушку, потому что Спайк говорил, что магический союз разрушится, если все трое будут рядом. Но ведь Эстель настолько беззащитна перед Лордом… И как, интересно, она попала к Вольдеморту в лапы? Тот же Спайк говорил, что Смерть никуда не пойдёт против своей воли. А сердце Рэма в это время отбивало стаккато. Всё его тело ныло от боли и усталости после полнолуния, но он ни разу не пошатнулся, ни разу не споткнулся. Силы ему придавала лю...

«Нет, – зажмурился Рэм. – Это не любовь. Мерлин мой, она же на двадцать лет меня моложе! Умная, беззащитная, хрупкая, грустная, несчастная, самая красивая из всех девушек... тьфу ты, черт! Я просто к ней привязался. Она мне дорога, как... сестра. Да. Сестра. Или дочь. Нет, всё-таки сестра. И я не переживу, если с ней что-то случится».

Внутренний монолог Люпина прервался сам собой - внизу на земле показались очертания башен готического замка. В небе вспыхнул острый язык молнии, и полил дождь. Когда дракон начал снижаться, кружа над замком, Люпина словно обдало холодной волной. Площадь перед замком кишела вампирами. И Рэм каждой клеточкой своего тела чувствовал всю их ненависть к себе, оборотню. Совсем некстати он вспомнил Ангела и поёжился, доставая палочку. Люпин повернул голову и увидел, как Гарри, летевший впереди, нахмурился и слегка наклонился к предводителю драконов. Рэм глубоко вздохнул. Началось.
Золоторогий дракон резко снизился и полыхнул огнём. Остальные его собратья ответили глубоким рёвом и тоже направились к земле. Вампиры с шипением начали обращаться в летучих мышей, но пламя драконов настигало их повсюду. Некоторые из кровососов, на земле бывшие прелестными девушками, обратились в уродливых летучих тварей и окружили Люпина, наполняя звуки ночи своим безжалостным смехом.
— Locus! – со злостью выкрикнул Рэм.
Через полчаса, когда вся крылатая стража замка была уничтожена, Рэм наконец смог встать на твердую почву. Поодаль приземлились Гарри и Сириус. Дамблдор встал впереди их отряда. Люпин оглядел лица товарищей. На них не было ни тени страха, все были полны решимости. Готовый в любую секунду атаковать врага, Чарли Уизли стоял рядом с Тонкс; Фред, Джордж и Рон, горящие желанием мстить за погибшую сестру, чем-то неуловимо напоминали рыцарей из древних сказаний. Остальные авроры перебрасывались последними фразами перед решающей битвой, а Гарри Поттер глядел в одну точку – на врата замка. Люпин подошёл к Сириусу. Тот молча взглянул на старого друга, а Рэм проговорил:
— Помнишь, мы в школе поклялись, что будем друзьями до самой смерти?
Сириус кивнул.
— Что ж, – продолжил Люпин, – хочу сказать тебе, Сириус, - я счастлив, что у меня были такие друзья, как вы с Джеймсом. Не знаю, чем закончится сегодняшняя ночь, но в любом случае, – спасибо за то, что ты был рядом.
Друзья крепко обнялись.
— Удачи тебе, Рэм. Береги себя.
— Обещай, что если что-нибудь со мной случится, то ты позаботишься об Эстель, – твердо произнёс Люпин.
Сириус с грустью улыбнулся.
— Клянусь.

Гарри обернулся к своему дракону. Тот произнёс:
«...Мы будем стоять здесь, пока не свершится то, что должно. Ни один из слуг зла не выйдет живым из этого замка, пока будем живы мы».
Гарри вслух прошептал: «Спасибо» и встал рядом с Сириусом.
Дамблдор заклинанием распахнул ворота замка. Феникс, сидящий у него на плече, расправил крылья и запел. Чарующие звуки наполнили сердца людей отвагой и надеждой на лучшее.
Рэм в последний раз взглянул на своих друзей. Тонкс на прощание показала ему «peace», и Рэм с улыбкой направился в подземелье. Теперь он верил, что все будет хорошо.

***
I dont know who to trust, no surprise...
Linkin Park “From The Inside”

Люпин проверял один коридор за другим. Стояла тишина: похоже, не было даже охраны. Пахло сыростью. Вдруг Рэм услышал далекий, едва слышный всхлип. Люпин пошёл на звук и вскоре оказался перед массивной железной дверью. Он произнёс:
— Alohomora! - дверь послушно отворилась, и мужчина нетерпеливо заглянул внутрь. Под решетчатым окном, сжавшись в комочек, сидела Эстель. Голову она прижала к коленям, а волосы окутывали её, словно вуаль. Девушка плакала с горьким отчаянием.
— Эстель... – позвал Люпин, улыбаясь до ушей. «Она жива!».
Но девушка вздрогнула, подняла голову и испуганно поползла подальше от своего спасителя, лихорадочно отталкиваясь ногами от твердого пола темницы.
— Зачем ты пришел? Чего тебе ещё нужно?! – истерично шептала она, как будто голос отказывался ей повиноваться.
Люпин растерялся, но осторожно приблизился к девушке.
— Эстель, что такое?..
— Не пытайся вновь запудрить мне мозги! Как ты мог... Я доверяла тебе! А ты... ты... – она захлёбывалась слезами.
— Эстель, это же я, Рэм...
— Вчера ночью ты тоже был Рэмом!
Люпин остолбенел.
— Я не был у тебя дома вчера ночью!
— Да ладно, – бросила Эстель, вытирая слёзы со щёк.
— О Мерлин! Ты должна мне верить, Эстель! Кто бы ни привел тебя сюда, это был не я!
— Докажи!

За сотые доли секунд в голове Люпина пронеслось несколько мыслей. «Что же придумать? Я вижу, что она не поверит. А, может... рассказать? Всё равно когда-нибудь она догадается, не слепая ведь». И Рэм, собравшись с духом, сообщил:
— Вчера было полнолуние.
Эстель нахмурилась:
— Допустим. И что дальше? – она осеклась, закрыв ладонью рот. – О Боже... Ты хочешь сказать, что...
— Я оборотень. Я физически не мог бы прийти к тебе. По крайней мере, в человеческом обличье.
Девушка молчала и только широко раскрытыми глазами смотрела на Рэма, который в эту минуту больше всего боялся, что сейчас она навсегда возненавидит его. И, пожалуй, впервые Люпин не мог прочитать чувства в глазах Эстель – он видел только шок. Рэм приготовился к самому худшему, но Эстель рывком поднялась на ноги и крепко обняла мужчину, прижавшись щекой к его груди. По телу Люпина разлилось приятное тепло. Он обнял её в ответ.
— Какой ужас.. Это же... кошмар какой!
Девушка отстранилась. Её взгляд был полон такого искреннего сочувствия, а по щеке скатилась одинокая слезинка… Рэм осторожно вытер её и мягко спросил:
— Расскажи, как ты сюда попала.
— Ну, – деловито начала Эстель, – я сидела дома, тут пришел «Рэм», а я подумала, что это ты. Он... – девушка осеклась и покраснела. Люпин нахмурился.
— И что?
— В общем, – замялась Эстель, – он силой привел меня сюда. Я очень испугалась. Мы, наверное, аппарировали. Я правильно сказала, да?
Люпин нетерпеливо кивнул.
— Я спросила, где мы, а он расхохотался и запер меня здесь. Он сказал, что теперь ему никто не помешает, обозвал меня беспомощной магглой и, мол, вот какую помощь дали Гарри Поттеру. И он оставался «Рэмом», поэтому я подумала, что он пришел вместо тебя, – она перевела дух и радостно выпалила: – А теперь пойдём домой, ладно?
Люпин не ответил. Улыбка на устах Эстель угасла.
— Мы что, никуда не идём?
Рэм вздохнул и положил руки ей на плечи.
— Тебя сюда привел Вольдеморт, – Эстель ахнула. – Он узнал о силе, которая сокрыта в тебе, и посчитал, что ты глава Трикетры и представляешь угрозу для него. Но он ошибся, потому что глава союза – Жизнь.
— Опять ты про эту Трикетру! – Эстель скинула его руки с плеч и отвернулась.
— Эстель! Послушай, твоя судьба теперь сплетена с судьбой всего магического мира. Ты в силах спасти тысячи невинных жизней!
— А кто-нибудь спас другие две невинные жизни? – огрызнулась девушка, но было видно, что она колеблется.
— Вот ты упрямица, Блэк! – с досадой пробормотал Люпин.
Внезапно Эстель вскрикнула и схватилась за спину. Рэм машинально ухватил её за талию.
— Что такое?
— Больно, – сквозь зубы простонала Эстель. – Будто горит. Посмотри, что там, пожалуйста.

Она пальцем указала, где болит, и Рэм, затаив дыхание, присел на корточки и осторожно приподнял край её свитера. На пояснице Эстель ярким светом сияло родимое пятно Трикетры.
— Твой знак, – произнёс Рэм, прикасаясь к светящейся коже. Эстель вздохнула и покраснела.
— У тебя руки ледяные, – пробормотала она. – И что там со знаком?
— Он светится.
— Почему? – озадаченно спросила Эстель.

— Ты не можешь убежать от своей судьбы, – послышался мягкий голос. Девушка повернулась на звук и машинально попятилась. Перед ней в воздухе парила Константа. Она успокаивающе улыбнулась:
— Не бойся, дитя. Тебе предназначена великая стезя. Свернув с неё, ты разрушишь всё, что было создано веками. В тебе заложена огромная сила. Не противься, а познай её.
Рэм выпрямился, однако не отпустил Эстель. Девушка прищурилась, а Константа продолжала:
– Ты знаешь, что ты едина с силой Смерти. Разве ты никогда не мечтала спасти мир?
Эстель смущенно улыбнулась и, вздохнув, тихо произнесла:
— Я попробую.
Константа медленно растворилась в воздухе, а Рэм, спохватившись, неловко убрал руки с талии Эстель.
— Что я должна сделать? – печально взглянула на него девушка.
— Пойдём со мной, – ответил Рэм и они, рука в руку, зашагали по коридору.
— Если кто-нибудь нападёт, скорее прячься, хотя бы за меня, – шепнул Рэм.
— А если «Avada Kedavra»? – испуганно прошептала Эстель.

Рэм не ответил. За него ответил другой, писклявый голос:
— Будет плохо.
Рэм загородил девушку и яростно сверкнул глазами. Из-за колонны показался человек с крысиными чертами лица, бегающими глазками и серебряной рукой. Червехвост.

Последняя битва

Глава 16. Последняя битва.

And so the time has come, it is here
The silence ends, a change is near
30 Seconds To Mars “Welcome To The Universe”

Гарри осторожно ступал по затхлым каменным коридорам замка в сопровождении Ордена Феникса. Рядом с ним шагали Сириус и Рон. Гарри даже удивился собственному спокойствию. Юноша чувствовал, как сила Жизни наполняет каждую клеточку его тела решимостью и отвагой.

«Впереди тебя ждёт битва, Гарри. Ты сразишься с заклятым врагом, но не забудь, что без друзей ты не победишь»
Гарри слегка улыбнулся, услышав голос Константы.
«Это просто... волшебно! Я уверен в своей силе. Никогда я не чувствовал себя таким свободным. Я знаю, что могу сделать все, что захочу! Ничто меня не остановит!»
«Осторожнее, Гарри Поттер, – с легким беспокойством ответила волшебница, – в тебе звучит Глас Силы. Все союзники Трикетры услышат его, но у каждой силы он разный. Не слишком увлекайся Гласом, иначе ты полностью лишишься страха»
«Но что плохого в том, что я не буду бояться?» – возразил Гарри.
«Абсолютное бесстрашие может быть ещё хуже, чем страх. Ты забудешь об осторожности, станешь поступать безрассудно и, быть может, поставишь под удар жизни тех, кого любишь».

Константа замолчала, и Гарри остался наедине со своими мыслями. Юноша взглянул на Сириуса. Тот поинтересовался:
— Она разговаривала с тобой, да?
— Константа предупредила меня о Гласе Силы, - кивнул Гарри. - Ты слышишь его?
Сириус отрицательно покачал головой.
— Пока нет. И, надеюсь, не услышу. Не хочется, чтобы мной кто-то управлял.
— Осторожно! – внезапно вскрикнула Тонкс. Из-за угла высыпало около десятка слуг Вольдеморта в масках. Воздух взорвался разноцветными лучами заклинаний.

— Avada Kedavra! – два голоса Пожирателей слились в один, и у Старгиса не было шанса избежать проклятья. Артур Уизли вскрикнул: «О нет!» и ответил яростной красной вспышкой Expelliarmus Acerbus. А Пожиратели все прибывали, и сейчас и их было уже около полусотни.
— Crucio! – прохрипел женский голос.
— Stupefy! – резкий взмах палочки Чарли послал заклинание в противницу. Та увернулась, но маска спала с её лица. Сириус, увернувшись от очередного проклятья, увидел лицо этой женщины. Той, которая отправила его в путешествие за Арку. Беллатрикс. Ее взгляд упал на Блэка, и глаза расширились от удивления и ужаса.
— Ты-ы-ы?.. – выдохнула она.
— Я, – с ненавистью подтвердил Сириус и выбросил вперёд руку с зажатой палочкой: – Percussura!
Беллатрикс с силой впечатало в стену. Она замертво рухнула на пол.
— Теперь мы в расчете, – проговорил Сириус, став над ней.

Гарри только и успевал посылать заклинания налево-направо. Petrificus Totalus, Impendimenta, Stupefy... Почти рядом с ним Дамблдор взял под защиту раненую Эммелину Вэнс, возведя над нею молочно-белый защитный экран. Юноша услышал низкий голос позади себя:
— Avada Kedavra!
Он молниеносно оглянулся и увидел, как прямо в него летит зеленый луч...
Рон рывком оттолкнул друга и выставил руки в жесте, похожем на крылья птицы. Заклинание отразилось прямо в Пожирателя.
— Спасибо, – Гарри с трудом осознавал, что был на волосок от смерти.
— Не за что, – отозвался Рон, помогая ему подняться.
— Зря я в последнее время забросил Магию Жеста, – пробормотал Гарри.

Вскоре нападавшие были нейтрализованы.
— Это только начало, – переводя дух, сказал Сириус. – Чёрт бы их всех побрал! Уложили Старгиса...
— Интересно, как там Эстель и Рэм? – вздохнула Тонкс, вытирая кровь со лба. Чарли приблизился к ней.
— Может, мне залечить твою рану?
Тонкс махнула рукой.
— Пустяки, это просто царапина. Не трать силы. Если останется шрам, я даже буду рада. Будет память о боевых подвигах, – девушка пожала плечами. – Во всяком случае, я в любой момент могу его убрать.
— Я чувствую её зов о помощи, – тихо сообщил Сириус крестнику.
— Тогда иди к ним! – воскликнул юноша.
— А как же вы...
— Мы справимся, скорей! – поторопил крестного Гарри.
Сириус нахмурился, но быстрым шагом направился в сторону подземелий.

***

— Рэмус, – оскалился Червехвост.
— Питер, – с недоброй улыбкой отозвался Рэм. Рука его сильнее сжала палочку, а взгляд был прикован к Петтигрю. Видно было, что на вольных хлебах у Вольдеморта Хвост вновь приобрёл солидную фигуру.
— А это, как я полагаю, сама Смерть, – издевательски произнёс Червехвост. – Я уже чувствую её холодящее дыхание...
С этими словами он медленно приближался к паре. Люпин следил за каждым его движением, просчитывая возможные варианты событий. Здесь его волчьи инстинкты были как нельзя кстати. А Питер продолжал:
— До чего глупы были эти колдуны – чтобы жалкая маггла победила великого Лорда!
Эстель вспыхнула и вышла из-за спины Рэма.
— Не называй меня так, ничтожество! Я всё знаю – ты мерзкий червь, убил стольких людей!..
— Flippindo! – с раздражением произнёс Петтигрю. Девушку откинуло в сторону. Приземлившись на пол, она застонала от боли.
— Stupefy! – немедленно ответил Люпин. Заклятье угодило в стену на миллиметр правее Петтигрю. Эстель слабо застонала, и Люпин на секунду забыл об осторожности и бросил быстрый взгляд в её сторону. Но и этого хватило его противнику:
— Expelliarmus! – палочка Рэма уплыла по воздуху в руки к Червехвосту. – Обидно, да?

Люпин лихорадочно соображал, что ему предпринять. Смерть от руки Питера не входила в его планы. Но, как известно, у жизни есть привычка разрушать все наши планы – вновь отвлекшись на Эстель, с трудом поднимающуюся с каменного пола, Люпин слишком поздно почувствовал движение серебряной руки Червехвоста. Тот схватил его за горло и приподнял над землёй. Кожу Рэма обожгло прикосновение смертоносного металла. Он почти не мог дышать – металлические пальцы перекрыли доступ воздуху, а серебро жгло, как огнем.
Эстель, как дикая кошка, с криком прыгнула на спину толстяка. Тот опустил Рэма, который бессильно сполз по стене или опустился на пол, судорожно откашливаясь. Питер со злостью стряхнул девушку со спины и выкрикнул, обернувшись к ней с палочкой в вытянутой руке:
— Avada Kedavra! – но его голос слился с другим, полным ненависти:
— Stupefy!

Стремительное Оглушающее заклинание настигло Червехвоста со спины, и он упал ничком на холодный пол. Однако его последнее заклинание достигло цели.
— Эстель! – прохрипел Рэм и бросился к девушке, распластавшейся на полу. Появившийся Сириус мгновенно оценил ситуацию и вмиг оказался рядом. Рэм в отчаянии припал ухом к груди девушки. Сердце не билось.
— Она не умерла, – прошептал Люпин, устремив дикий взгляд куда-то мимо Блэка. – Не умерла... – Он вскочил на ноги, отрицательно качая головой.
— Рэм... – Сириус закусил губу и перевёл взгляд на Эстель.
— Но она мертва! Почему? За что, Мерлин…
— Рэм, – нахмурившись, снова позвал Сириус.
— Всё из-за меня, виноват только я...
— Да Рэм, послушай, в конце концов! – потрясенно крикнул Сириус. – Она же дышит!
— Как?.. – только и смог выдохнуть Рэм. Блэк достал палочку:
— Enervate!
Эстель поморщилась и открыла глаза.
— Что случилось?
— В тебя попала Avada Kedavra, – ошеломленно сообщил Люпин.
Эстель побледнела.
— Но ведь после него смерть неизбежна!
— Наверное, – предположил Блэк, – тебя нельзя убить. Ты сама – Смерть и никогда не прекратишь своего существования.

Эстель молча выслушала Сириуса и с его помощью поднялась на ноги.
— Мы должны найти Гарри, – напомнил Люпин.
— И он назвал меня жалкой магглой! – возмущенно процедила Эстель. – Во мне сила, которая во сто крат больше его магических способностей!
— Успокойся, девочка моя, всё хорошо, – на автомате ответил Люпин, всё ещё в шоке от нового открытия.
— А этого... – с отвращением произнёс Сириус, взглянув на Червехвоста, – мы оставим вот здесь, – с этими словами Блэк на всякий случай наложил на Петтигрю сразу с десяток Связывающих заклинания и запер в одной из темниц, опечатав её Анти-Аппарационным заклинанием.
— Point me! – произнёс Люпин, и они втроём двинулись на поиски остальных.

***

Гарри вела неведомая сила. Коридоры замка сменялись узкими винтовыми лестницами, стены покрывала влажная плесень, а по бокам виднелись десятки наглухо закрытых дубовых дверей, и не было видно конца этому мрачному лабиринту. Но Гарри упорно шёл в непонятном направлении в полной уверенности, что скоро он достигнет своей цели, и уверенность эта передавалась магам, не отстававшим от него.
На пути Ордена не появилось ни одного Пожирателя Смерти. Перед очередной лестницей Гарри остановился и твёрдо произнёс:
— Дальше я пойду один. Не ходите за мной.
— Но Гарри...
— Нет, Рон, – не поворачиваясь, покачал головой Гарри, – это моя битва.
— Мы ведь пришли, чтобы помочь тебе...
— Я знаю, Тонкс, но теперь я должен идти один.
— Это опасно, сынок! Мы прикроем тебя...
— Миссис Уизли, спасибо вам за заботу, – с искренней благодарностью отвечал Гарри, – но...
— Ступай, Гарри, – спокойно произнёс Дамблдор. – Теперь наши судьбы в твоих руках. Только будь осторожен. Пока рядом нет союзников – ты не всесилен.
— Спасибо, – юноша обернулся и улыбнулся. Рон крепко обнял друга на прощание, и Гарри начал подниматься по темной лестнице.

Ступеньки вывели его к огромному холлу. Шрам начал ныть еще во время полета на драконе, а сейчас он просто пылал огнём. Гарри остановился перед громадными дверьми. «Встречай своего врага», – прошептала Константа и покинула разум юноши.
— Alohomora! – с отчаянной решимостью произнёс он.
Двери со скрипом, разрезавшим звенящую тишину, отворились. Гарри, вскинув голову, осторожно прошёл внутрь.

Если холл показался ему огромным, то эта зала была раз в пять больше. Огромные окна были задвинуты тяжёлыми черными шторами, стены увешаны старыми картинами со стершимися красками, везде стояли громоздкие канделябры с десятками свечей. На огромном кресле в центре восседал сам Лорд Вольдеморт.

— Гарри Поттер, – почти приветливо произнёс Вольдеморт, – ты до отвращения предсказуем. Летишь, как мотылёк на огонь, – Лорд слегка взмахнул палочкой, и двери залы закрылись. Гарри исподлобья взглянул на Вольдеморта. Несколько лет назад Гарри дрожал бы от страха, оказавшись с ним один на один, но сейчас такая встреча казалась юноше чем-то самим собой разумеющимся. Больше не было страха за себя и за других. Только шальная мысль пронеслась в его голове: «Жаль, если я вдруг умру и больше не увижу Гермиону». Глас Жизни в душе Гарри слился воедино со сладкой мыслью о мести Вольдеморту. Лорд поднялся с кресла, но Гарри не отшатнулся ни на шаг.
— Ты такой же, как твой отец. Мнил из себя спасителя, непобедимого героя, – Лорд расхохотался высоким зловещим смехом. – Ты полагаешь, что ваш союз сможет уничтожить меня?
— Добро всегда побеждает зло, – ответил Гарри.
— Добро... Зло... что вбил тебе в голову Дамблдор? Нет добра и зла, Гарри. Есть Сила. На чьей стороне Сила, тот и прав. Я не добро, но и не зло. Я – Сила. Власть. Могущество. Я поступаю так, как хочу. Мои интересы лежат за рамками добра и зла. Но, впрочем, я заговорился. Crucio.

Гарри только и ждал этого момента.
— Protego!
Как и два года назад, между палочками-близнецами возникла светящаяся нить. Вольдеморт досадливо выдохнул.
— Брось, у тебя всё равно ничего не выйдет! – смело крикнул Гарри, изо всех сил стараясь приблизить яркий шарик к палочке Вольдеморта.
— Ты мальчишка, молокосос!
— Нет, – покачал головой Гарри, – я - Жизнь.
Сосредоточенно сдвинув брови, Гарри выбросил вперед руку, и золотой шар ударил в Вольдеморта. Тот не удержал равновесия и упал на пол. Юноша остановился над ним, запрокинул вверх голову и раскинул в стороны руки, как будто призывая небо в свидетели.
— Я – Жизнь. Я лишаю тебя силы, – не своим, глубоким голосом произнёс Гарри. Из его тела вырвалось золотое сияние, наполнившее комнату... В нём растворился истошный вопль Вольдеморта...

***

Люпина с Блэками Орден встретил с большой радостью. Эстель сдержанно улыбалась в ответ на приветствия и молчала. Рэм был немного озадачен столь нехарактерным для неё поведением, но, с другой стороны, он был удивлен её спокойствием. Узнай бы он, что бессмертен и является квинтэссенцией смерти, Мерлин знает, какой была бы его реакция...
После ухода Гарри прошло уже около получаса, и многие начали волноваться.
— Мы не хотели его отпускать, – взволнованно пожимала плечами Молли. – Но он говорил таким тоном, что никто не смог возразить.
— Это Глас Силы, – сказал Сириус, – ему невозможно сопротивляться. Гарри самый сильный из Трикетры, поэтому он настолько могущественен.
— А что этот Глас шепчет тебе? – поинтересовался Люпин.
Сириус пожал плечами.
— У меня есть догадка... возможно, мой Глас – это связь с Эстель и Гарри, – он притих и будто прислушался. – Сейчас я чувствую, что Гарри в порядке. Но, думаю, нам лучше последовать за ним. Я поведу.

Сириус пошептался с Дамблдором, и Орден сдвинулся с места, следуя за Блэком. Рэм с беспокойством поглядывал на Эстель. На её личике было совершенно несвойственное ей выражение: слегка нахмуренные брови, сжатые губы и холодный взгляд, которое то и дело сменялся озадаченным и испуганным. Рэм лишь поморщился и продолжал идти. «Не каждый день узнаёшь, что ты бессмертен», – рассудил он.
Члены Ордена поднялись по лестнице и собрались в холле. Боковые двери, которые не заметил в свое время Гарри, казались незапертыми.
— Давайте проверим двери, – предложил Кингсли и подошёл к самым большим. – Заперто.
— Гарри там, – сообщил Сириус. – Нужно открыть...

Блэк не договорил, так как из боковых дверей неожиданно появились Пожиратели Смерти. Воздух снова стремительно наполнился магией, и только вспышки да наперебой выкрикиваемые боевые заклинания разрывали его целостность. Рэм привычно загородил Эстель, но она лишь расхохоталась, и у Люпина по коже прошел мороз. В этом смехе не было ни радости, ни удовольствия – только холодное ликование. Она выскользнула из-за его спины и пошла прямо на Пожирателей, которые, как по приказу, одновременно направили свои палочки на неё. Но Убийственные проклятья лишь отскакивали, словно теннисные мячики. Пожиратели с недоумением переводили взгляды со своих палочек на девушку и обратно.
Джордж мельком взглянул на Эстель и от удивления едва не угодил под «Crucio». С таким же удивлением и трепетом на девушку взглянули и остальные волшебники. Героиня дня же безразлично оглядела поле боя и, как ни в чем не бывало, заправила за ухо прядь волос. Люпин скорее почувствовал, чем увидел, как один из Пожирателей направил в Эстель Пыточное Проклятье. Звериные инстинкты проснулись в нем, - как-никак, накануне было полнолуние, - и он, грациозно и легко прыгнув, оттолкнул девушку за каменную колонну. Они приземлились на твердый пол, и Люпин, переведя дух, отчитал девушку:
— Эстель, если на тебя не действует Avada, это не значит, что ты должна стоять посреди драки, как истукан!
— Я упиваюсь своим бессмертием, – с насмешкой пояснила Эстель. – К тому же, – добавила она с переменой в голосе, – нужно было отвлечь внимание от вас.
Люпин растерянно кивнул, поднялся с пола и вновь бросился в бой. Но гул заклинаний и крики не отвлекли его от беспокойных мыслей: что-то в девушке было не так, он это чувствовал.
Эстель тем временем опасливо высунулась из-за колонны. Учитывая слова Люпина, она осторожно поползла к Сириусу, прижимаясь к стене. Вдруг девушку оглушил дикий крик, и в нескольких дюймах от неё в стену врезался человек. Эстель отпрянула и, не удержав равновесия, упала на пол. Человек, рухнувший рядом с ней, не был ей знаком. Его лицо испещрили порезы, а в его боку зияла страшная рана. Он был мертв. Девушка задрожала и, задыхаясь, с трудом поднялась на ноги. Она оглянулась вокруг, на этот раз со страхом: вспышки заклинаний, стоны пораженных проклятьями и шум падающих тел... Внутри неё все сжалось, и она помотала головой, отгоняя какие-то мысли. Нужно торопиться – это главное. Найдя взглядом Сириуса, она двинулась дальше, постоянно ожидая нового крика и остерегаясь попасть кому-нибудь под ноги.
Сириусу не давали передохнуть нападавшие Пожиратели. Эстель пришлось, дрожа от нетерпения, ждать, пока он не уложил своего толстого противника. Выбрав момент поспокойнее, девушка ринулась к кузену и схватила за рукав:
— Скорее, мы должны выполнить своё предназначение, – выдохнула Эстель Эстель, и, не выпуская его руку, увлекла за собой. Сириус неожиданно дернул кузину, отправив ей за спину красный луч.
— Что-то ты чересчур рьяно относишься к миссии, – задыхаясь, проговорил он.
— Многие сильные побеждены бывают немощными, – певуче ответила Эстель и тут же заслонила Сириуса собой от Смертельного Проклятья. – Мы свергнем зло с его трона, – через плечо пообещала она и потащила Блэка к дверям залы.
Пожирателей Смерти с каждой минутой становилось всё меньше и меньше, поэтому двери залы заслонила шеренга Пожирателей всего из пяти человек. Элита. Подоспевший Рэм узнал братьев Лестранг, Нотта, Эйвери и МакНейра.
— Мой повелитель рассказал о вашем союзе, – словно выплюнул Рудольфус. – Надо же, не зря Гойл кокнул ту человекоптичку.
Эстель побледнела и вздрогнула.
— Я отомщу!.. Меня вам не убить, – прошипела она и вытянула руку. Сириус содрогнулся от ощущения липкого ужаса, окатившего его тело. Словно рядом был дементор, даже хуже. А Люпин испуганно наблюдал за тем, как от руки Эстель исходит густая дымка, дыхание смерти...
— Нет! – Рэм резко опустил её руку, а Сириус вместе с появившимися близнецами уложили Пожирателей.

Эстель гневно взглянула в глаза Рэму. Мужчина невольно отступил назад. Это была не его Эстель, это была... Несущая Смерть. Она вырвалась, двумя стремительными шагами приблизилась к двери и изо всех сил толкнула тяжёлые створки, которые не поддались. Сириус, поморщившись, наложил Alohomora. Из-за двери вырвалось сияние, заставившее всех зажмуриться или отвести глаза. Когда свечение потухло, те, кто ворвался в зал, смогли различить скорчившуюся на полу фигуру Вольдеморта. Все его тело было словно опутано призрачными, но прочными веревками из золотого света. Сириус вытащил меч и, оценив ситуацию, подбежал к Гарри. Эстель, на удивление, не ринулась за ним, а застыла на пороге. Теперь, когда победа была так близка, девушка была не в силах сделать шаг. Смятение и нерешительность наполнили её душу. Юноша повернулся к крестному:
— Теперь ваш черёд. Он скован, но в любой момент может вырваться.
Эстель глубоко вздохнула и на ватных ногах приблизилась к союзникам.
— Ну же, Эстель! – дёрнул её за руку Сириус, но девушка оттолкнула его. Блэк заглянул ей глаза и понял, что Глас Смерти, завладевший её рассудком и подпитываемый желанием мести магам, отступил. Но почему - он мог только гадать.
— Я не могу, Сириус! Ты не понимаешь! Я читала тетрадь... Если я убью кого-нибудь, то проклятье вырвется, и следующей жертвой будет тот, кого я люблю!
— Что еще за глупость?! – в сердцах выкрикнул Гарри, с все возрастающим недоумением следивший за разговором.
— Рэм... – не отводя глаз от Сириуса, выдохнула Эстель со слезами на глазах. Блэк понял всё, что она хотела сказать одним именем. Она не хочет его потерять. И Сириус тоже не хочет потерять единственного друга. Голос Гарри снова прервал их:
— Что вы медлите! Я же не могу целую вечность его удерживать!

Сириус быстро взглянул на Вольдеморта и обратно на Эстель. Та застыла перед ним в нерешительности. Эстель всегда можно было читать, как открытую книгу, и Сириус видел, что его кузину на части разрывает предстоящее решение. Сириус схватил её за плечи.
— Эсти, милая, у нас нет выбора! Это единственный шанс уничтожить Вольдеморта. Пойми, мы спасем миллионы жизней! И его жизнь тоже. Мы что-нибудь придумаем, чтобы обойти это проклятье. Клянусь!
Девушка уже не сдерживала слёз, но медленно кивнула. Сириус почувствовал, как её дрожащие пальцы накрыли его руку, сжимающую рукоять меча, и они вместе подошли к Вольдеморту.
- Licet tu non caperebto renati, num tu cadebto in aetatis!* — с каждым словом Сириуса меч поднимался всё выше и выше. Клинок слабо засветился золотым светом. Но когда вступил дрожащий, но решительный голос Эстель, он будто взорвался ослепительным синим сиянием:
- Mors tuus fortuna est, tuus fatum est!** – и они обрушили удар прямо в сердце Вольдеморта.
Синяя молния прошла через все тело Вольдеморта, разделяясь на отдельные веточки. Свечение ударило в глаза Трикетре. Все волшебники за дверями залы замерли. Казалось, время остановилось, даже бушевавшая гроза стихла. Синева накрыла Вольдеморта плотным панцирем, который тут же взорвался и рассеялся неизвестно откуда взявшимся ветром.
Темный Лорд сгинул в небытие.

Немногие оставшиеся в живых Пожиратели, ворвавшись в зал, в неверии и ужасе упали на колени, Эстель отшатнулась от места, где несколько секунд назад лежал один из величайших чёрных магов в истории. Её глаза, полные слёз, встретились с глазами подбежавшего Рэма. Он взял девушку за руку, но она боязливо оттолкнула его и выбежала прочь из тронного зала.
— Эстель! – крикнул вслед Люпин и развернулся к Сириусу: – В чём дело? Мы же победили!
Сириус уже открыл рот, но в воздухе появился призрачный силуэт Константы.
— Ты прав, Сменобраз. Зло ушло. Трикетра свободна.
Маги, справившиеся с Пожирателями, с благоговением глядели на колдунью. Та продолжала:
— Каждого из вас ждёт награда. Исполнится то, о чём вы мечтаете глубоко, в самом дальнем уголке вашего сердца, – она тепло улыбнулась. – Частица силы Жизни всегда будет с тобой, Гарри Поттер. Это твой дар. А ты, Сириус Блэк, сохранишь в себе Глас, связывающий тебя с самыми дорогими людьми.
— Но Эстель… – растерянно произнес Люпин. – Что же будет с ней?
— Она несчастна, никому нельзя желать её нынешней участи. Ей нужна поддержка и солнце, которое сможет осветить её мрачную душу. Иди... – многозначительно произнесла она, кивнув Рэму, и вновь обратилась ко всем. - Теперь я могу отправиться к предкам. Прощайте, мои потомки! Пусть ваши деяния переживут славу подвигов Древних Дней!

Константа медленно растворилась в воздухе, а Рэм под радостные возгласы и смех ринулся искать Эстель.

------
* Пусть возрождения ты не познаешь, пускай ты сгинешь на века!
** Смерть - твой удел, твоя судьба!

Три желания

Глава 17. Три желания.

- Хочется чего-то, сам не знаю чего...
- Ремняу-мяу!
Мф «Приключения домовенка»

— У нас нет будущего, – прошептала Эстель, уткнувшись в грудь Рэма. – Я не хочу, чтобы ты погиб!
— Лучше мне погибнуть, чем хоть минуту жить без тебя! – пылко произнёс Рэм и покрепче обнял девушку. Гроза не умерила своей силы, всё также завывал ветер, но жизни двух людей за несколько минут круто изменились. Теперь они связаны друг с другом. Теперь они едины.
— Я так хочу, чтобы сила Смерти исчезла! – горько произнесла Эстель и упавшим голосом добавила: – Но ведь это невозможно, не так ли?
— Вообще в магическом мире есть закон – магическая энергия не может исчезнуть бесследно, она только преображается в различные формы. Не представляю, как можно обойти закон... если только... – он осёкся.
— Если что? – с надеждой спросила Эстель.
— Константа сказала, что каждый из союзников получит награду – исполнение самого заветного желания.
Глаза девушки заблестели.
— Неужели?.. О, Рэм! Я мечтаю только об одном...
— Но исполнилось ли уже это желание?
— Не знаю, – протянула девушка.
Рэм задумался.
– Держи, – Люпин с серьёзным видом протянул девушке свою палочку. Эстель, недоумевая, приняла её.
— Зачем?
— Произнеси любое заклинание.
Эстель слегка нахмурилась и пожала плечами.
— Ну, Lumos!

Палочка задрожала и вспыхнула ярким светом, словно маленькое солнце. Эстель, вскрикнув, выронила палочку. Люпин зажмурился от нахлынувшего света. Палочка упала на землю и покатилась, словно светлячок.
— Я не понимаю... – Эстель переводила взгляд с палочки на Рэма.
— Твоё желание, помнишь? Ты говорила, что больше всего на свете мечтаешь быть волшебницей?
Эстель охнула.
— Не может быть! О Боже! – она бросилась на шею к Рэму и засмеялась. – Значит, я больше не Смерть?
Люпин прижал к себе самую огромную любовь в своей жизни. Её сердечко билось в унисон с его собственным сердцем, она заливалась счастливым смехом. Взглянув в её глаза, Люпин увидел капельки дождя на кончиках её дрожащих ресниц и мириады радужных искорок в её глазах. Позже они выяснили, что это были фейерверки в честь победы. Но сейчас Рэму показалось, что это искры волшебной силы, которая вернула прежнюю Эстель: не холодную Несущую Смерть, а нежную и трепетную, умную и добрую девушку. Ту, которую Люпин не сможет забыть до последнего дня своей жизни.
— Я люблю тебя, – прошептала Эстель, нежно улыбнувшись и потянулась губами к Рэму.

— Что я вижу... – послышался хитрый голос за спиной Люпина. Он прервал поцелуй и обернулся. Над парочкой возвышался Сириус.
— Глаза тебя не обманули, – с той же хитринкой ответила Эстель и рассмеялась. Сириус посерьёзнел и с тревогой спросил:
— Эстель... ты как?
Девушка несколько мгновений молчала, а потом лукаво улыбнулась, подняла с земли палочку Люпиа и крикнула:
— Spectaculum!

Сноп искр вырвался из кончика палочки и осветил темное небо над их головами. Эстель закружилась в этом буйстве красочных огней. Блэк в шоке наблюдал за ней, и постепенно его губы растянулись в улыбке.
— Что это значит? – спросил он у Люпина. Тот, завороженно наблюдая за любимой, ответил:
— Мне кажется, что теперь всё будет хорошо.

***

Гриммолд-Плейс встретил Орден Феникса тихим и напряжённым молчанием. Волшебники быстро зажгли огни и свечи. Многие подходили к камину, чтобы позвать родных и друзей. Стали раздаваться хлопки от аппарирования. Огромная гостиная поместья наполнялась людьми, всё ещё не верящих в то, что зло исчезло навсегда.
— Гарри!.. – услышал он. – О Мерлин, ты жив! – к нему с стремительно приближалась Гермиона. Гарри заключил её в объятья. Руки девушки лихорадочно цеплялись за его рубашку. Гарри зарылся лицом в ее пышные волосы.
— Я никогда тебя не оставлю, – прошептал он.
Так они простояли несколько минут, а затем Гарри отстранился от Гермионы и взглянул в её глаза.
— Ты простила меня? – спросил он.
— Я разговаривала с Кристиной, – опустила глаза девушка. – Сначала я её и слушать не хотела, но она так здорово помогла мне разобраться в наших чувствах… Похоже, она и вправду эмпат.
— Даю слово, что больше не буду целоваться с другими, – с улыбкой пообещал Гарри.
— А я даю слово, что больше не буду тебя глупо ревновать, – в тон ему ответила Гермиона.
— Скрепим договор поцелуем? – предложил Гарри и, не дожидаясь ответа, с жаром поцеловал Гермиону, совершенно забыв о том, что вокруг них десятки человек. Когда им стало не хватать воздуха, влюбленные оторвались друг от друга. Гермиона прикоснулась лбом ко лбу Гарри. Юноша вдруг подумал о том, что его вновь окружит шумиха, титулы вроде Мальчик-Который-Выжил-И-Победил и слепое обожание толпы. Сейчас он больше всего на свете желал стать обычным человеком.

Гермиона нежно прикоснулась к лицу Гарри, но внезапно отдёрнула руку.
— Гарри! – вскрикнула она. – Твой шрам...
— Что такое? – насторожился юноша.
— Он исчез, – проговорила Гермиона.
Гарри оторопел и через несколько секунд бросился к зеркалу. «Моя награда!» – сообразил он.
— Теперь я свободен! – сияя, произнёс Гарри. – Моё бремя исчезло!
Гермиона хихикнула.
— Ты говоришь, как Константа!
«Константа... спасибо тебе!», – мысленно поблагодарил Гарри и покрепче обнял любимую.

В это время несколько мужчин с хлопками открывали шампанское. Гарри оглянулся вокруг. Тонкс и Чарли, смеясь, разливали игристый напиток. Сириус переговаривался с Кингсли и близнецами. А ставшая носителем звания «Самая Несчастная Девушка В Мире» Эстель стояла в сторонке вместе с Рэмом. Оба они, как показалось Гарри, будто светились счастьем изнутри.
— Я уже заждалась, – тихо произнесла Гермиона, – пока они, наконец, объяснятся. Правда, они так подходят друг другу?
— Пра вда, – кивнул Гарри и принял бокал из рук Тонкс вслед за Гермионой. Следом Нимфадора подошла к Рэму и Эстель, обняла девушку, как родную сестру. Гарри улыбнулся и услышал возглас Гермионы:
— Ой, Новый Год же! Как это мы забыли...
Юноша перевел глаза на стенные часы: почти полночь!
— За Победу! За Мир! За Новую Эру без зла! – произнёс Дамблдор простой тост.
— За Новую Эру! – хором отозвались все, и послышался звон бокалов.

***

Зал суда в Министерстве Магии тускло освещался рядом факелов. За большим столом восседали члены Визенгамота. Среди них Гарри узнал Амелию Боунс и ещё нескольких человек, которых он видел на слушании в прошлом году. Однако председательствовал не Фадж, а незнакомая Поттеру молодая женщина. На сегодняшнем процессе рассматривалось дело №117. Дело Сириуса Блэка.
В центре зала стояло знакомое Гарри кресло с подлокотниками, обвитыми цепями. Сириус, поморщившись, сел в кресло. Цепи звякнули, но его запястья не связали. Гарри занял место на скамье рядом с Люпиным, Эстель и Дамблдором.
— Итак, теперь все в сборе, – на удивление бодрым и приятным голосом произнесла женщина во главе суда. – Начинаем. Мистер Уизли, вы готовы?
Перси, занимавший своё обычное место, кивнул и приготовился записывать.
— Слушание заявления от четвертого января, - громким голосом сказала она. Перси застрочил на пергаменте. – Об оправдании подсудимого Сириуса Альтаира Блэка, обвиненного в убийстве Джеймса и Лили Поттеров, а также тринадцати магглов. Заявление подал Рэмус Джон Люпин. Свидетели защиты: Рэмус Джон Люпин, Гарри Джеймс Поттер. Следователи: Амелия Сьюзен Боунс, глава Департамента Магического Правопорядка и, за невозможностью присутствия на слушании Министра Магии, Лоррейн Каролина Фэрфакс, заместитель главы Департамента Магических Расследований, Секретарь суда Перси Игнатиус Уизли.

Фэрфакс вытащила один из пергаментов и зачитала:
— Подсудимый в 1981 году был обвинён на пожизненное заключение в Азкабане. В 1993 году он предпринял попытку побега из тюрьмы, был пойман через несколько месяцев на территории школы Хогвартс, но вновь совершил побег. Вызывается свидетель защиты, Рэмус Джон Люпин. Прошу Вас, – она кивнула Рэму, и тот подошёл к свидетельскому креслу.
Речь Рэма была долгой. Он начал рассказ о годах обучения в Хогвартсе, о крепкой дружбе, связывавшей Сириуса и Джеймса, и о предательстве в ту ужасную ночь гибели Поттеров.
— Сириус, как Вам удалось сбежать из Азкабана? – спросила Фэрфакс.
— Я анимаг, – признался Блэк, – дементорам не удалось свести меня с ума.
Лоррейн еле слышно хмыкнула, но вслух вызвала следующего свидетеля – Гарри.
— Итак, мистер Поттер, кем Вам приходится подсудимый?
— Он мой крёстный, – ответил юноша.
— Что Вы можете сказать в его защиту?
— Сириус не был Хранителем Тайны моих родителей. Им был настоящий убийца моих родителей – Питер Петтигрю!

В зал ввели Червехвоста. Он был ужасно напуган и семенил за аврорами, истерично повизгивая. Грязная серая роба была ему велика, и он путался в её складках.
— Ваше превосходительство!.. – визгливо произнёс он. – Клянусь Мерлином, что я не виновен, не виновен!..
— Не черни имя великого волшебника! – не выдержав, вскочил на ноги Сириус. – Пустые клятвы только обернутся против тебя.
— Тишина! Тишина! – прикрикнула Лоррейн и кивнула судебному приставу. Тот усадил Петтигрю в кресло, заковал цепями и насильно влил в горло Веритасерум.
— Ваше имя? – начала допрос Фэрфакс.
— Питер Петтигрю, – ответил Червехвост.
— Вы были Хранителем Тайны Поттеров?
— Да.
— Вы предали их?
— Да! – отчаянно сопротивляясь, выкрикнул Петтигрю.
— Вы взорвали улицу, полную магглов?
— Да-а-а!..

По залу пробежался гул. Фэрфакс призвала всех к порядку и объявила:
— Питер Петтигрю признался в совершении тягостного преступления. Увести его, – она кивнула аврорам, и те повели нового обвиняемого вон из зала суда.

Лоррейн громко объявила:
— Итак, Визенгамот рассмотрел все материалы по делу, выслушал показания свидетелей и зафиксировал признание Питера Петтигрю. Считаю, что суд получил все доводы для того, чтобы признать Сириуса Блэка невиновным. Конечно, я могу привлечь обвиняемого к ответственности за незаконную анимагию, но я ограничусь принудительной регистрацией. Мистер Блэк, с Вас сняты все обвинения в убийстве. Отныне вы свободны.
Гарри радостно захлопал в ладоши и подбежал к Сириусу. Блэк по-отечески обнял крестника. Люпин похлопал друга по плечу.
— Ты свободен, Сириус! – радостно взвизгнула Эстель, налетая на брата. Блэк обнял ее, улыбкой отвечая на поздравления.
— Справедливость восторжествовала, – послышался голос Лоррейн Фэрфакс. – Поздравляю, Сириус.
— Фея из Равенкло! – насмешливо протянул Блэк. – Кто бы мог подумать, что ты окажешься в Визенгамоте!
— Как видишь, я здесь, – невозмутимо ответила женщина. – Я слышала, тебя теперь кличут Возрождённым?
— Детка, – шутливо ответил Сириус, – тебе ещё многое предстоит обо мне узнать!
Лоррейн обменялась с Сириусом хитрым взглядом и отошла к Визенгамоту. Люпин прищурился:
— Неужели она тебя ещё помнит?
— А что? – тряхнул головой Сириус. – Поцелуй Сириуса Блэка не забывается!

***

Михаил Воржеч спешил домой. Простой клерк одного из немногочисленных офисов Рошиори-де-Веде торопливо покупал продукты для скромного ужина и фрукты для дочки. С трудом вытряхнув мелочь из кармана, он сунул её газетчику и зажал свежий номер под мышкой. Сев в тарахтящий автобус, Михаил развернул газету. Среди политических статей, глупых сенсаций, бульварных скандалов и рекламы он углядел малюсенькую заметку:
Один из жителей нашего города обратился в редакцию с удивительной историей. Вот его рассказ:
«В минувший вторник я возвращался с пашни домой через лес. Было достаточно поздно и прохладно. Вдруг по лесу словно пронёсся тихий стон. Я вздрогнул и испуганно огляделся. Убедившись в том, что вокруг ни души, я ускорил шаг. Вокруг начался какой-то хаос: летучие мыши пикировали с деревьев стаями, по сторонам слышались шорохи, дергались кусты, и раздавался волчий вой. Вдобавок на небе появилась полная луна. Я, как человек суеверный, очень испугался и бегом бросился к дому. Я мчался не оглядываясь. И вдруг передо мной будто из воздуха вырос вихрь. Я оступился и упал на землю. Небо будто потемнело, и мне стало так дурно, что я лишился чувств. Но последнее, что я запомнил перед обмороком, – это вспыхнувшие в воздухе красные глаза».
Почтенный господин божился, что вышесказанное – истинная правда, но в редакции он появился в достаточно нетрезвом состоянии. Был ли этот случай правдой – судить вам.
Михаил хмыкнул, закрыл газету и покачал головой. Как обычно, небось какому-то пьяному мужичку привиделось это чудо. Воржеч перевёл взгляд в окно и мысленно перенёсся к предстоящему вечеру в кругу семьи.

Вот так, румынский клерк не придал особого значения этому ночному происшествию. В самом деле, всё это могло быть только плодом воображения напившегося крестьянина. Но кто из городка Рошиори-де-Веде мог знать, что тринадцать дней назад на территории Трансильвании был повержен великий черный маг Вольдеморт? Любой маг попытался бы связать два происшествия с другим, но не пришёл бы к какому-либо выводу. Тёмный Лорд был повержен навсегда.
Но что тогда видел незадачливый румын? Но вряд ли ученые маги вспомнят его рассказ при исследовании. Возможно, когда-нибудь свет на эту загадку всё-таки прольётся.

...Уничтожение одного есть рождение другого (Аристотель)...

КОНЕЦ.