Мы начинаем бой.

Глава 1. Первый шаг.

Миром после войны, как правило, наслаждаются лишь победители. А побеждённые готовятся к новой войне.
Бауржан Тойшибеков


Зима, бесконечно холодная, бесконечно чужая, белыми снежинками сыпется на землю, а я оставляю отпечатки губ на замёрзшем окне. Улыбаюсь по-детски, как будто не прошло тех семи лет после окончания войны. После великолепного разгрома Волдеморта. И в ушах ещё звенят те крики счастья, и всё в Большом зале как будто в замедленной съёмке тихонько плывёт и кружится, растворяясь в Омуте памяти.

Где-то далеко звенят колокольчики, предвещая Рождество. А мне совсем невесело встречать его одному, несмотря на песочный торт с черникой, который приготовила Джинни, как бы извиняясь, что её не будет рядом. Жгучее безразличие к этому пирогу уже подкралось ко мне, и не было иного выхода, как полностью подчиниться ему.

Мой взгляд бегает по комнате: от круглого стола, где мы частенько собираемся все вместе, комода, на котором стоит кактус, цветущий раз в пять лет, до маленькой ёлки у камина, на которой висят блёклые гирлянды и круглые разноцветные стеклянные шары. В них, кажется, видно моё отражение. Отойдя от окна, я думаю, что стоит навестить Гермиону и Рона, а может, даже пригласить их справить Новый год вместе. С этими мыслями я торопливо одеваюсь и выскакиваю на улицу – до них идти минут пять бодрым шагом.

***
В какой-то из недавних статей, напечатанных в «Ежедневном пророке», меня сравнивали с Богом и пророчили пост Министра. Об этом часто пишут в последнее время, потому что всё стало настолько размеренно и тихо, что новых сенсаций, вроде тех, что украшали заголовки газет семь лет назад, уже давно нет. О чём-то всё же надо писать, волшебники требуют хлеба и зрелищ. Значит, снова Поттер. Значит, снова фальшивая сенсация. Обычно я выбрасываю эти газеты в мусорное ведро, но сегодня отчего-то внимательно прочитал от корки до корки, остановившись около киоска, где эти газеты и продавали.
«Как стало известно газете «Ежедневный пророк» Драко Люциус Малфой, сын известного ранее Пожирателя Смерти – Люциуса Малфоя, который, благодаря своей помощи в последние моменты борьбы, был оставлен в живых, но не далее, как на прошлой неделе, скончался в больнице св. Мунго, решил продать родовое поместье, принадлежащее Малфоям более сотни столетий. Чем объясняется этот факт непонятно. Сам Малфой-младший комментариев не даёт, равно как и его мать, Нарцисса Малфой, назначенная учителем домохозяйства в Хогвартсе в начале этого года. Что ж, нам остаётся только гадать, чем вызвано это решение. Рита Скитер. Специально для «Ежедневного пророка», - маленькая заметка в самом верху второй страницы. Действительно, загадка: что же побудило Малфоя пойти на такой шаг? И, отметив про себя, что непременно стоит рассказать об этом Рону, я поспешил к друзьям.

По пути я думал о газетчиках и журналистах, которых привлекает эта глупая работёнка - копаться в чужом грязном белье. И Рита Скитер, которой уже за сорок, всё не может остановиться, словно подсев на дорогостоящий наркотик. Ещё пару шагов, и в метре от меня появился небольшой белоснежный домишко – собственность семьи Уизли. Остановившись на пару секунд, я понаблюдал за причудливым танцем снежинок, которые кружились и падали мне на нос, мгновенно тая.

Дверь открыл Рон.

- Гарри! - воскликнул старый приятель и по-братски хлопнул по плечу. Он был всегда рад видеть меня, бесконечно повторяя: «Наш дом – твой дом, Гарри». Сзади появилась Гермиона, сияя от счастья.

- Здравствуй, Гарри. Мы тебя не ждали, так что у нас немного грязно, - суетливо начала она, как-то неловко приобнимая меня.

- Ничего, я ненадолго, - отозвался я, широко улыбаясь. Мы прошли в дом. Здесь почти ничего не изменилось с того времени, как я приходил сюда в последний раз. Всё те же фотографии в рамочках на стене вдоль всего коридора. Люстры, парящие сами по себе под потолком, и яркого цвета стены привлекали к себе внимание. Мы сразу прошли на кухню, где стоял небольшой квадратный столик с четырьмя стульями, мощный, серого цвета холодильник, плита, раковина и всё, что необходимо молодой аккуратной хозяйке на кухне. Орнамент обоев, поклеенных на стены, шокировал - ножи и вилки, скрещенные, словно кости. Ох, не стоило разрешать Луне оформлять этот дом, хотя она и превосходный дизайнер.

- Почему ненадолго? – спросил Рон, – Останься на обед, Герм обещала лазанью.

- Спасибо, конечно, но я должен ещё на работу заскочить, - заулыбался я, безжалостно обманывая друзей. Но Гермиона знала, что я не люблю все эти совместные обеды. Уже семь лет, как не люблю. – Я зашёл просто проведать вас, да узнать, как вы будете Рождество справлять. У меня нет никакого желания справлять его в одиночестве.

- Ох, Гарри… - жалобно прошептала Гермиона, как будто собираясь заплакать. Рон наклонил голову чуть набок, задумавшись.

- Увы, - сказал он, - никак не выйдет справить вместе. Мы заказали билеты на Гавайи. Ну, знаешь, что-то вроде романтической недели вдвоём.

Я молчал, ища в глубине души нужные слова, те, что уместны сейчас, те, что не обидят их. Взгляд скользнул по окну, и снова падающие снежинки заставили меня залюбоваться их танцем, таким медленным и грациозным, столь красивым, что я сразу подумал о Джинни, находящейся где-то далеко, в командировке по заданию Министерства.

- Я не обиделся. Правда. Рад за вас, ребята. Ну, что ж… одному тоже неплохо, - улыбнулся я, вставая. Улыбка вышла по-настоящему искренней, хотя я и не мог отделаться от чувства безнадёжности.

- Гарри, прости… Мы… правда…

- Герм, ну что ты, в самом деле, - остановил я её. – Всё нормально.

- Вот и отлично, приятель. Мы пришлём тебе открытку, - засмеялся Рон, и я вместе с ним. Но в этом смехе чувствовалась фальшь. Мы надели маски счастья, хотя знали, что Рождество для каждого из нас пройдёт не так, как нам бы хотелось. Не так, как когда мы были маленькими. И грустная, слегка разочарованная улыбка мелькнула на моём лице перед тем, как выйти из дома четы Уизли и, не оглядываясь, поспешить домой.


Глава 2. Всё начинается с малого.

Довольно сложно олицетворять героя. Полностью отдавать себя служению благу других. Без какой-либо задней мысли, свято веря, что всё это необходимо. Довольно сложно быть таким на протяжении всей жизни, но, кажется, мне повезло, моё амплуа героя всегда со мной, и я не перешагиваю черту в глубине себя, всегда остаюсь собой. И всё это кажется таким пустым, когда рядом любимый человек, верные друзья, и ты живёшь той жизнью, о которой всегда мечтал. Но я часто задаюсь вопросом, о такой ли жизни я мечтал? Мечтал ли я быть Главой Департамента Авроров? Мечтал ли навсегда остаться для людей спасителем, их надеждой на светлое будущее? Мечтал ли я быть волшебником, в конце концов? Так иногда хотелось перестать быть собой. И, возможно, тогда были бы живы родители. И я, звонко смеясь, летал бы на своей маленькой метле по комнате. Папа бы улыбался, по-прежнему доверяя своим друзьям. И жизнь без предательства и многолетней борьбы казалась мне куда более привлекательной, нежели та, которая была у меня на данный момент. Но нет, уже ничего не изменишь.

И, поглощенный такими мыслями, я не заметил, как подошёл к дому. В мои планы сегодня не входило посещение работы, хотя дела там имелись, самые незначительные и пустяковые. И что-то внутри меня изо дня в день ждало появления нового врага, чтобы пульсировала вена на шее от желания победить. Чувствуя себя ветераном, этаким стариком с грудью в орденах, я сел на диван рассматривать фотоальбом.

***
А у кого-то сейчас была ночь. Для кого-то это было любимое время суток ещё с десяти лет. Высокая и худощавая фигура в пальто сидела у камина в доме своих родителей, которые уже никогда не будут рядом. И он не жалел, полностью оправдав их ожидания. Да, он действительно достойный сын своих родителей. Но сейчас… Сейчас что-то изменилось внутри него, стало совсем другим. Война ли, а может, просто несчастливая любовь настолько изменили его. Нет, он больше не любил Джинни Уизли. Нет, он больше не хотел быть героем.

- Сэр, - обратился маленький эльф-домовик к фигуре, сидящей в кресле у камина. – Вас желает видеть мистер Малфой, - запищал домовик, а на лице мужчины заиграла широкая улыбка.

- Пусть пройдёт, - ответил хозяин, и эльф исчез. В то же мгновение дверь комнаты отворилась, и вошёл Драко, длинная чёрная мантия развевалась у него за спиной, совсем как Снейпа когда-то.

- Сидишь тут и греешься, когда мне приходится выполнять всю работу! Ах, где же эта гриффиндорская смелость, самостоятельность и, бог знает, что ещё? – закричал Малфой. Он был бледен до такой степени, что был похож на мертвеца, вылезшего из гроба. Слишком худой. Слишком Малфой.

- Прекрати, - отозвался человек у камина. – Всё идёт по плану, Драко. И скоро, совсем скоро Поттер падет у наших ног. Бравый, самоотверженный и великий Гарри Поттер. Представь, Драко, мы будем играть с ним как с куклой, и вовсе не потому, что его ненавидел Волдеморт, мне плевать на этого покойника, а потому, что я так хочу.

- Знаешь, я иногда так удивляюсь твоему отношению к Поттеру. Ты же восхищался им в школе. Ты же готов был пожертвовать собой. Ты же помог ему сражаться, - выразил свои мысли Малфой. А фигура лишь усмехнулась, поднялась и направилась к выходу.

- Идём, я кое-что тебе покажу, - и они вышли, оставив комнату пустой.

***
- Я устала притворяться, поэтому и пришла, - на пороге дома Уизли стояла Панси Паркинсон. Роскошная брюнетка, выпускница Слизерина и бывший враг. Рон никогда не считал Панси личностью, она всегда была частью Малфоя, его ручной собачкой. И если он не видел её рядом с ним, то это могло означать только одно, - Малфой злился. Для Рона она была ненавистной слизеринкой, и никогда он не видел в ней чего-то большего. Но сейчас, когда её карие глубокие глаза смотрели прямо в его, Рон чувствовал, что эта девушка не так проста, как кажется.

- И почему именно к нам?

- Я подумала, что ты и Гермиона лучше поймёте меня, нежели Поттер, - она улыбнулась, совсем не по-слизерински, а так просто, как когда-то улыбалась Гермиона Рону.

- Хорошо, - кивнул Уизли. – Проходи.

Конечно, она могла быть шпионом или просто банально хотела убить их, но что-то подсказывало Рону, что Паркинсон пришла вовсе не за этим. Гермиона сидела на кухне и читала новую «заумную» книгу, как насмешливо говорил Рон.

- У нас гости, Герм, - бывшая гриффиндорка подняла глаза и сразу нахмурилась.

- Мисс Паркинсон? – деловито осведомилась она. – Какими судьбами?

- Не надо, пожалуйста, Грейнджер. Я пришла не за тем, чтобы обмениваться любезностями, - хрипло отозвалась Панси, по-хозяйски садясь за стол и доставая пачку сигарет. – Глупая маггловская привычка, - сообщила она как бы в оправдание.

- И зачем же ты пришла? – поинтересовалась Гермиона, настроенная всё ещё враждебно. За окном сгущались тучи, собирался дождь. Рон зашторил окно и включил свет, готовясь к длинному разговору.

***
В старом альбоме была фотография с нашего выпускного, который мы устроили уже потом, когда закончилась война, хотя ни я, ни Джин, ни Рон с Гермионой, не заканчивали седьмой курс. Там были Невилл и Луна, Симус и Дин, и все остальные. Улыбались.

- Друзья, - сказал я вслух. Но ни с кем из них я не виделся уже давно. Знал только, что Луна в Париже, а Невилл живёт в доме своих родителей и преподает в Хогвартсе травологию. Я заворожено смотрел на фотографию, отчаянно желая вернуться обратно, потому что тогда хотелось жить, потому что тогда был смысл этой жизни и желание сделать будущее прекрасным. А больше, поверьте, нет желания убеждать себя, что всё хорошо, хотя я понимаю, что слишком пессимистичен.

Я вновь открыл газету, купленную в магическом киоске по дороге к друзьям. Быстро пролистал первые страницы и наткнулся на весьма интересную заметку неизвестного мне корреспондента:

«Сивилла Трелони, бывшая преподавательница Предсказаний в школе Хогвартс, автор знаменитого предсказания о Гарри Поттере и Волдеморте, известного также, как Том Ридлл, снова удивляет нас. Её новое предсказание, произнесённое во время интервью, которое я проводил специально для своей книги «Учителя Хогвартса», шокировало меня. Цитирую: «Грядёт день, когда наступит новая война. И мальчик, что был отмечен побеждённым Темным Лордом, более не сможет помочь магам. Будет вновь содрогаться магический мир от нашествий тёмной армии, а мальчик-который-выжил утратит всю свою мощь и будет повержен новым злом, стремящимся к победе и на деле являющимся бывшим другом его». На этом предсказание закончилось, но остался вопрос, стоит ли верить в его суть? Неужели снова нам придётся терять друзей и родных, а великий Гарри Поттер не сможет нам помочь?»

Заметка была отнюдь не жизнерадостная. Новая война? Это возможно? Я бы навестил Трелони даже не знай я, что женщина лишь сочтет меня сумасшедшим, совершенно забыв, что предсказывала что-либо. И что же мне остается? Сидеть здесь на диване, не имея возможности что-либо предпринять. И всё, что я могу, так это ждать удара, который придёт от моего бывшего друга, если придёт, конечно. И кто же он? Рон? Нет, несомненно, не он, я доверяю ему, тем более, его трудно назвать моим бывшим другом. А кого можно? Столько людей когда-то считалось моими друзьями, после войны, а теперь, где все они? Если бы ты была рядом, Джин, мы могли бы поразмышлять вместе. А ты даже не звонишь, даже не пишешь.

***
- Выпусти меня! – истошно кричала Джинни Уизли, запертая в маленьком чулане в чьём-то доме. Она даже точно не знала, кем была похищена. И похищена ли, потому как это могло оказаться глупой шуточкой её братца, Джорджа, хотя тот со дня смерти Фреда не шутил вовсе.

- Нет, милая, - услышала она до боли знакомый голос и содрогнулась. Дверь распахнулась, и перед ней появился…


Глава 3. Снимая маски.

Когда весь город усыпан снегом, а нарядные елки в витринах магазинов сверкают разноцветными огоньками, появляется ощущение чуда, которое вот-вот должно произойти. Несмотря на сильный ветер, дующий прямо в лицо, я всё-таки решился выйти на улицу по двум причинам: купить подарки на Рождество и как-то отвлечься от мрачных мыслей, которые словно пелена застилали разум. Сияющие улыбки людей отчасти пугали меня, потому как во мне усиленно нарастало ощущение надвигающейся угрозы. Однако, смешавшись с предрождественской радостью, это ощущение превратилось в нечто непонятное, но, несомненно, мешающее нормально думать. Возможность начала новой войны должна была напугать волшебников, которых я встречал по пути на Диагон Аллею, но в их лицах я не увидел ни капли напряжённой задумчивости или страха - все они были довольны жизнью. Это-то и пугало меня больше всего. Их равнодушие к судьбе волшебного мира раздражало. Соглашусь, заметка в газете была маленькой и неприметной, но хоть кто-то, кроме меня, должен был её прочесть? Нет, я, как представитель «класса героев», как называли меня в Министерстве, не боялся предстоящего сражения, если, конечно, оно состоится, но я боялся последствий. Мир, восстановленный фактически заново, тяжело перенесёт второю войну, которая обещает быть сложнее, нежели первая, хотя бы потому, что мне предстоит погибнуть от руки моего бывшего друга. Всё-таки я склонен доверять Трелони, ведь первое предсказание сбылось.

Боюсь ли я умереть? Вряд ли. Смело идя на смерть, сжимая в руке камень воскрешения, второй Дар Смерти, семь лет назад, когда надежды разрушались, и многие вещи прояснялись, я решил для себя, что боязнь смерти не имеет никого смысла. Встретившись с врагом лицом к лицу, я не буду отступать. И отнюдь не потому, что слишком самоотвержен…

Войдя в Дырявый котел, который не радовал многочисленными посетителями, как впрочем, и прежде, я кивнул новому владельцу, заменившему Тома после его смерти два года тому назад, и прошёл к кирпичной стене.

Снег шёл и на Диагон Аллее, но было одно исключение: ветра, срывающего шляпы с голов, не было. Здесь царило волшебство. Мимо меня прошла ведьма в фиолетовой шляпе с елочными шарами, распевающими Merry Christmas; маленького роста волшебник с густыми усами, закрывавшими добрую половину лица, шёл вразвалочку, шапки с бубенчиками, которые он, по всей видимости, купил в магазине близ Грингоротса, позвякивали в его руках при каждом шаге. Здесь были и семьи с маленькими детьми, со смехом носившимися друг за другом, и влюблённые парочки, смахивающие снег друг у друга с мантий. Всё дышало счастьем. И, представив, как исказит горечь их лица, когда они узнают о предсказании Сивиллы Трелони, я пожелал никогда более не слышать о нём и поспешил в ближайший магазин выбирать Джинни подарок.

***
Это была пятая сигарета, выкуренная Панси Паркинсон, которая вальяжно восседала на стуле в кухне четы Уизли, словно королева на троне. Всё это время, пока Гермиона и Рон что-то обсуждали в углу кухни, она молчала, выпуская вверх колечки дыма и наблюдая, как они расплываются, повисая туманом в недвижном воздухе.

- Хорошо, - сказала Гермиона, подходя к гостье и садясь напротив. – Мы готовы выслушать тебя при одном условии: ты поклянёшься в правдивости своих слов, и мы скрепим «Круг Тайны» между нами, чтобы никто более не смог узнать о разговоре, который состоится. Согласна?

- Всенепременно, Грейнджер, - ответила Панси мгновенно, отчего-то улыбнувшись Рону, который стоял за спиной жены. Она вытянула правую руку вперёд, ожидая, когда две другие лягут поверх. Гермиона подняла палочку.

- Клянёшься ли ты, Панси Паркинсон, что поведаешь нам только правду? – первый вопрос. Девушка кивнула. Сверкнула ярко-оранжевая вспышка, и кольцо из призрачного света обвило горло бывшей слизеринки. Та, в свою очередь, достала палочку и задала встречный вопрос:

- Клянёшься ли ты, Гермиона Уизли, что не расскажешь никому о том, что я поведаю тебе? О моём присутствии в твоём доме? – Гермиона кивнула, и другое кольцо обвило на этот раз скрепленные руки.

- Клянёшься ли ты, Рональд Уизли, что не расскажешь никому о том, что я поведаю тебе? О моём присутствии в твоём доме? – задала следующий вопрос Панси, обращаясь к Рону. Тот кивнул, и ещё одно кольцо засверкало вокруг их рук. В свою очередь, Рон поспешил спросить Паркинсон о том же:

- Клянёшься ли ты, Панси Паркинсон, что не расскажешь никому о посещении нашего дома? Не выдашь наших тайн?
Когда Панси кивнула, третье кольцо окружило их руки. Гермиона взмахнула палочкой, и на мгновение стало невыносимо горячо держать руки соединенными, а Панси чуть не задохнулась из-за сомкнувшегося на её горле кольца. Но всё прошло также внезапно, как и началось, освободив трёх волшебников от нестерпимой боли.

- Теперь, в случае несоблюдения правил, нас ждёт смерть. Ах да, забыла добавить, что Гарри тоже вовлечён в наш «Круг Тайны», так как связан с нами кровными узами и многолетней дружбой. Фактически, это распространяется и на твоих близких, Паркинсон, если ты, конечно, ими дорожишь.

- А если нет? – спросил за Панси Рон.

- Тогда, если она посмеет рассказать им о сегодняшнем разговоре, её ждет смерть, - заключила Гермиона, потирая руку, которую всё ещё жгло. Панси кивнула, доставая из пачки ещё одну сигарету. Повисло молчание, которое продлилось недолго. Его нарушила Панси, начав свой рассказ.

- Когда я говорила о том, что мне надоело притворяться, я имела в виду маску безразличия к происходящему и ненависти к вам. Да, искусно играть роль гордой слизеринки да ещё и валятся в ногах у зазнавшегося Малфоя, согласитесь, тяжело. Но мне это прекрасно удавалось, как вижу. Но имеет ли смысл играть теперь? После войны и всего, что было пережито? Я знаю, вы скажете, что я, трусливо поджав хвост, сбежала, не пожелав сражаться. И теперь я об этом жалею. Я потеряла своих родителей, у меня нет родственников, так что, Грейнджер, можешь не бояться, что я расскажу им что-либо. Уж лучше умереть на поле битвы, чем так, как умирала я. Умирать от голода и боли, зная, что только из-за маски брезгливости и глупости попала в весь этот водоворот ужасных событий. Знать, что ты больше никто, потому что твоё имя покрыто грязью и залито кровью. Фактически, умирать из-за того, кем являешься. Но я выжила, вырвалась из когтей смерти. И теперь у меня имеются сведенья, которые помогут вам, - она прервалась, делая затяжку. Прикрыв глаза на пару секунд, она стала похожа на скульптуру гениального художника, желавшего передать всю боль и страдания, на которые способен человек. Панси Паркинсон сейчас не была той зловредной и противной слизеринкой, которую привыкла видеть Гермиона. Нет, перед ней была совершенно иная девушка, обладающая почти теми же качествами, что и сама Гермиона. – Рон, я только прошу не впадать в депрессию или истерику, я уверена, что с ней всё в порядке…

- С кем? – удивился Рон, от изумления чуть приоткрыв рот.

- С Джинни, конечно, - ответила Панси как-то грустно. Рон помрачнел, а Гермиона то ли ойкнула, то ли ахнула. – Её похитили. Наш гениальный слизеринский придурок, который всё ещё носит фамилию Малфой, причастен к этому самым прямым образом. Я думаю, стоит посетить его особняк, пока он не продан.

- Похищена? – воскликнула Гермиона.

- Джинни пропала? Малфой продает поместье? Мир сошёл с ума?– удивлённо пролепетал Рон, хватаясь за голову.

- Ты сказала, что он причастен. Значит, за этим стоит кто-то другой? – обратилась Гермиона к девушке.

- Я знаю только, что это кто-то из бывших гриффиндорцев. Да-да, не смотрите так удивлённо. Все меняются.

- И ты отличный тому пример, - заметил Рон.

***

- Нет, милая, - услышала она до боли знакомый голос и содрогнулась. Дверь распахнулась, и перед ней появился Невилл Лонгботтом, сильно похудевшей за то время, что она не видела его. Удивлению Джинни не было предела, она шокировано смотрела на Невилла, позволив при этом взять себя за руку и вытащить из комнаты.
- Вот, полюбуйся, Драко, миссис Поттер собственной персоны, - голос бывшего гриффиндорца стал резковатым и грубым. В глазах не сверкала былая доброта, и общий вид Невилла наводил страх.

- Невилл? – наконец, удивлённо спросила Джинни, даже не пытаясь освободиться из крепкого захвата.

- Ага, - ответил Малфой за него и засмеялся. – Наверняка ты не ожидала увидеть старого приятеля в роли похитителя?

- Малфой! Что ты сделал с Невиллом?

- Наивная идиотка! Ты так и не повзрослела. Неужели Поттер не вправил тебе мозги? Ах, я совсем забыл, что наш золотой мальчик сам ими не обладает! – противный смех Малфоя резал слух, но отлично приводил в чувства. Удивление пропало, и Джинни стремительно вырвала свой локоть из рук Невилла, пользуясь тем, что он отвлёкся. Главной задачей на данный момент было сбежать отсюда, а единственным выходом, который видела Джинни, была лестница, к которой она и кинулась. Стоит ли говорить, что убежать ей удалось недалеко, поскольку заклинание Драко настигло её в тот самый момент, когда она собиралась спуститься. Не в состоянии держать равновесие, девушка кубарем слетела вниз, потеряв сознание.

- Тупица! Я вовсе не собирался её убивать! – гневно кричал бывший преподаватель Травологии, отпихивая Малфоя в сторону и сбегая вниз по лестнице.

- Ты что, всё ещё любишь её? – насмешливо кричал тот вдогонку.

- Если не хочешь умереть мучительной смертью, Малфой, лучше заткнись и помоги мне привести её в чувства! – рыкнул Лонгботтом, поднимая Джинни на руки.


Глава 4. Главная причина – это ты.

- Странных друзей ты выбираешь себе, Невилл, - надломленным голосом прошептала Джинни. Её положение оставляло желать лучшего: привязанная к стулу, она была лишена всякой возможности высвободиться и сбежать. Единственное, что было позволено рыжеволосой девушке, так это разговаривать, чем она и занималась. Невилл сидел спиной к ней, почти вплотную к камину, словно не боясь жара, исходившего от яркого пламени. Драко Малфой не составил им компанию, чему Джинни была, безусловно, рада.

- Миссис Поттер, - деловым тоном начал Невилл. И если бы она могла видеть его лицо, то, несомненно, кривая усмешка исказила бы его. – Вы не вправе диктовать мне, что делать.

- Но это вовсе не лишает меня возможности высказывать своё мнение, - заявила девушка, прекрасно понимая, что выбранная ею тактика ошибочна.

- Пока ты являешься моей пленницей, Джинни, - ответил он, старательно выделяя её имя, - твои права ограничиваются твоим мизерным положением.

И она замолчала, поскольку ответить было нечего. За эти годы, которые они не виделись, Невилл изменился, как в физическом смысле, так и в моральном. Некогда глуповатый мальчишка превратился в серьёзного мужчину, жаль лишь с ошибочными суждениями о мире. Для неё, гриффиндорки от корней волос до кончиков ногтей, было абсолютно непонятно, чем были мотивированы поступки Невилла при выборе столь мрачного пути. Не допустила ли сама Джинни какую-то ошибку, которая могла отразиться на нём? Ответа она не знала.

- Знаешь, - неожиданно заговорил Невилл, вставая и начиная прохаживаться по комнате, - поскольку твои мучения ещё не начались в должной степени, осмелюсь спросить, хочешь ли ты услышать причины моего изменения?

Довольно неожиданный вопрос, заданный им буквально через пару секунд после того, как она подумала об этом, немного озадачил её. Но, тем не менее, Джинни кивнула.

- Ну, что ж, - Лонгботтом снова сел, на сей раз повернувшись к ней лицом. – Ты, наверное, знаешь, какие чувства я испытывал к тебе?

Конечно, зачем затягивать разговор, если можно сразу чётко и прямо выразить свои мысли, повергнув собеседника в шок? Джинни замерла, словно поражённая проклятьем. Такой поворот событий явно не устраивал её.

- Эмм, - промямлила она и отвела глаза. Невилл едва заметно усмехнулся.

- Я любил тебя, Джинни. Подчеркну, любил. Это светлое чувство, не получившее взаимности, умерло внутри меня, превратившись в ненависть. Ни к тебе, а к тому, кого ты выбрала.

- К Гарри? Но мне казалось…

- Помолчи, будь так добра, иначе я заткну тебя сам, - грубо прервал он её. И волшебница умолкла, притворившись, что проглотила язык.

- Так вот. Любил… Поттер отобрал у меня не только тебя, но и магический мир. Ты ведь знаешь, что в пророчестве я тоже упоминался? Но Волдеморт выбрал его. Отметил его, как равного себе. А я не просто отошёл на второй план, я отошёл в тень его славы, - в глазах Невилла мелькнул недобрый огонёк, сделав их на секунду красными, что испугало Джинни, спешно прикрывшую глаза. – Я не могу с этим мириться. Раньше - да, а теперь я другой. И мне вовсе не нравится положение червя.

Он вроде бы закончил, приложив руку ко лбу и громко вздохнув.

- Теперь ты понимаешь? – неожиданно в дрогнувшем голосе Лонгботтома послышалась надежда, но к тому моменту, как Джинни открыла глаза, перед ней вновь сидел новый безжалостный Невилл.

- Отчасти, - отозвалась девушка, чуть помедлив с ответом. Отчасти – было хорошим словом, но едва ли полностью могло охарактеризовать мысли Джинни по этому поводу. Ей хотелось, чтобы Невилл снова стал прежним, понял, что не слава составляет счастье человека, но вместе с тем у неё не было доводов, способных заставить его перестать ненавидеть Гарри за то, что тот первым успел украсть сердце Джинни. «Он ведь хороший», - размышляла миссис Поттер, не зная, что ждёт её впереди. Но всё же ощущение полной беззащитности незаметно подкрадывалось к ней, вселяя полный ужас и желание увидеть Гарри, который непременно её спасёт.

***
- Какой лучше: жёлтый или светло-рыжий? – поинтересовался Гарри сам у себя, разглядывая в зеркале своё отражение вместе с шарфиками из шёлка в руках, пытаясь определить, какой бы больше подошёл Джин. Так и не выбрав, Гарри взял оба и с чувством выполненного долга отправился домой.

Обратная дорога не заняла много времени. Метель улеглась, а людей на улицах стало меньше. Приятный декабрьский вечер опускался на город, застилая пеленой своей темноты улицы, укутывая дома мраком. Приподнятое настроение Гарри всецело завладело им, поэтому широкая улыбка не сходила с его губ. Гарри Поттер, мальчик-который-снова-счастлив. И даже отсутствие Джинни рядом не могло испортить ему настроение.

- Гарри! – услышал он нервный крик, когда уже подошёл к самому дому. Растрёпанная Гермиона с мокрыми от слёз глазами бежала к нему, сзади ковылял хмурый Рон. Поттер никак не мог взять в ток, что такое приключилось с его друзьями, и его хорошее настроение растворилось, как утренний туман.

- Что такое? – торопливо спросил он. Гермиона молчала, и слёзы снова потекли по её лицу.

- Джинни, - выдавил Рон и более не проронил ни слова. Гарри хватило и этого, чтобы понять, что случилось что-то неладное с его любимой женой.

- Что? Что?! ЧТО? – кричал он, охваченный паникой. И сейчас было трудно сказать, что Гарри повзрослел. В душе спаситель мира всегда оставался ребёнком, рано лишившимся родителей. А теперь на его голову выпали новые страдания. Всё так, как и предсказывала Трелони.

- Спокойствие, Поттер, - откуда-то взялась Паркинсон, щеголяя модными сапожками противного зелёного цвета. Непонятно почему, Панси вдруг полюбила маггловскую одежду, которую она выбирала с полным отсутствием вкуса. Наверное, сказывалась жизнь среди простых людей, которую ей даровало послевоенное время.

- Паркинсон?

- Ага, - Гарри мельком осмотрел её, отметив про себя нелепость её причёски: черные волосы, которые она отрастила до поясницы, слегка вились, и, видимо, специальным заклинанием были приподняты вверх, что делало её похожей на пуделя. Весь внешний вид Паркинсон характеризовал её, как глупую и наивную девушку, не обладающую к тому же вкусом, но глаза, как ранее отметил Рон, не оставляли ничего от первого впечатления, придавая ей мудрость взрослой женщины.

- Не время сейчас объяснять. Джинни похитили. Нам следует поговорить с Малфоем, - подала голос Гермиона.

- Не поговорить, Герм, а выбить из этого ублюдка информацию, - кулаки Рона сжались. И Гарри полностью разделял мнение Рона. В нём закипал гнев.

- Вот и отлично, - заявила Панси. – В поместье.

Оставив в доме Поттеров купленные Гарри подарки, все вместе двинулись в путь, с привычным хлопком аппарировав.

***
Драко Малфой, аристократ до самых кончиков ногтей, вертелся перед зеркалом, пытаясь найти изъяны в безупречном виде своей новой мантии. Ему нравилось рассматривать себя в зеркале, чтобы потом манерно выйти в зал, переполненный зваными гостями, и улыбнуться так, чтобы женская половина сошла с ума. В этом, как он считал, по большей части, и состояло его предназначение. Ах да, и где-то на восьмом месте после всех этих пафосных дел стоял захват мира. Но, поскольку Малфой не любил думать, предпочитая распоряжаться умными людьми, он приютил Лонгботтома, чьё желание отомстить было настолько же велико, насколько его собственное. Однако его отнюдь не устраивало то обстоятельство, что они поменялись ролями. И подчиненным был он, Драко. Но, то ли по прошествии достаточного количества времени, то ли от бесконечных вечеринок его разум окончательно перестал уделять этому внимание, и мысли о несправедливости жизни приходили к Малфою так редко, что выказывать своё недовольство он не стал.

- Драко, - в комнату вошла Нарцисса. Сегодняшний бал был особенным. Прощальным балом, самым последним в этом поместье. Более они не вернутся сюда. И всё из-за воспоминаний, тяжелых и невыносимых воспоминаний, которые Нарцисса, да и Драко, не могли более терпеть. Нарцисса собиралась жить в Хогвартсе, так как учительница по домоводству пользовалась большой популярностью, а значит, МакГонагалл оставит миссис Малфой на посту ещё добрые несколько лет. Драко же поместье было совсем ни к чему, его более привлекали теперь маленькие дома, в которых он мог строить свои коварные планы по захвату мира. – Уже пора.

- Да, мама, - кивнул Малфой, вмиг сделавшись простым мальчишкой без всяких признаков будущего повелителя мира. Они вместе вышли из комнаты.


Глава 5. Твоё спасение в твоих руках.

- Отчасти? – переспросил Невилл, как-то странно посмотрев на неё. – И что же ты не понимаешь?

Внешне Невилл казался спокойным, но глаза, отражавшие всю смесь чувств, испытываемых юношей, светились неприятным огнём, который Джинни никогда ранее не видела в глазах бывшего гриффиндорца.

- Зачем тебе всё это? – поинтересовалась девушка, попытавшись заключить в вопросе всё, что, так или иначе, волновало её в данный момент. И к ужасу своему она услышала смех Лонгботтома, дьявольский и пугающий. Чуть меньше минуты продолжался этот всплеск эмоций, а после глаза приняли прежнюю холодность, а губы сжались в тонкую линию.

- Зачем? Отличный вопрос, Джинни, - заговорил он, наконец, вставая и подходя вплотную к ней. – Это месть. Несвойственная, правда, для гриффиндорцев месть, но до безумия приятная. Быть на дне волшебного мира, когда ты рождён для высоких полётов! Считаться слабоумным многие годы, когда на деле являешься ярчайшим представителем гениальных людей. Война, Джинни, она меняет людей, и меня изменила. И я буду бороться за другую историю, я буду бороться за тебя рядом со мной, а не с Поттером в постели! – выкрикнул он ей прямо в лицо. Джинни задрожала, и непрошенные слёзы покатились из глаз. Невилл, казалось, не заметил. Он грубо впился своими губами в её, цепляясь за этот поцелуй, как за спасательный круг. И Джинни отчётливо чувствовала сейчас, что Невилл тонет в своём безумии.

Поцелуй длился недолго. Вдруг, словно чего-то испугавшись, Невилл отпрянул от неё и исчез за дверью, оставив пленницу одну.

Она хотела крикнуть ему вслед, что он ошибается, крикнуть, что все его суждения не имеют под собой основы, но не могла… её жгло странное чувство досады, поселившееся в сердце после поцелуя. Нет, Джинни не сравнивала Гарри и Невилла, как и не придавала особого значения тому поцелую. Она просто оставила его в своей памяти.

***
Драко Малфой не ждал гостей. Особенно таких. Но чета Уизли, Поттер и Паркинсон собственной персоной заявились к нему нежданно. Прижатый Поттером к стене одной из комнат своего поместья, Драко проклинал тот день, когда познакомился с Лонгботтомом.

- Где она, ублюдок? – занося кулак, спросил Гарри. На шее пульсировала жилка, а глаза, полные ненависти, неотрывно смотрели на жалкого Малфоя, побледневшего от страха. Где-то в стороне тихо хихикала Паркинсон, наблюдая за ужасом некогда любимого мужчины. Рона удерживала Гермиона, хотя тот уже был готов пустить в ход кулаки, как в школе, когда слизеринец слишком надоедал ему. В жизни Малфоя всё было в превосходной степени - слишком манерен, бледен и язвителен. Слишком худой, высокомерный и самовлюбленный. И даже он сам понимал, что эти «слишком» очень мешают его жизни. Нормальной жизни.

- Кто? – Малфой хватался непонятно за что, непонятно зачем. Какой прок ему оттого, что он прикрывает Невилла? Может, он просто знал, что ему никто не поверит.

- Джинни, тупица! – крикнул Рон из-за спины Гарри.

- Если не хочешь, чтобы твоё бледное аристократическое личико превратилось в кровавое месиво, говори! – угрожающе прошептал Гарри, уже готовый врезать наглому Малфою. Гермиона тихо ахнула, а Панси захихикала ещё громче.

- Да уж, Драко, постарайся, - посоветовала она ему. Малфой лишь метнул в неё испепеляющий взгляд. Процесс выбивания правды из хорька затягивался. Тучи, затянувшие небо, грозили новой метелью, а спрятавшееся солнце забрало с собой тепло, которое оно всё же дарило даже зимой. Со стороны эта сцена выглядела как драка маленьких непослушных детей, но при ближайшем рассмотрении оказывалась взрослой игрой.

- Драко! – где-то вдали послышался взволнованный голос Нарциссы Малфой, которая, вероятно, беспокоилась за своего внезапно пропавшего сына.

- Я скажу, - нервно протянул Малфой, не желая, чтобы мать нашла его среди этих упырей, да ещё и в таком положении!

- Она в доме Лонгботтома. Он держит её там, уж не знаю зачем, но явно не для игры в шахматы, - тон, которым говорил Малфой, выдавал всё его презрение к Джинни, на которое он только был способен.

- Невилл? – всё вдруг как-то застыло. Ни Поттер, ни Уизли не могли поверить, что Джинни была похищена их старым школьным приятелем. Тем, кто уничтожил последний крестраж, тем, кто готов был пожертвовать своей жизнью ради спасения волшебного мира. Невилл…

- Ложь, - прошипел Рон. – Это просто невозможно.

- Почему же? – осведомился Малфой. – Все меняются, Уизли.

- Только не Невилл!

- Ты также наивен, как и твоя сестра! – бросил Малфой, пытаясь высвободиться из цепкого захвата Поттера. Рон хотел было уже накинуться на Малфоя, но Гермиона как всегда остановила его.

- А Драко прав, - нарушила внезапно повисшую тишину Панси. – Я же говорила вам, что это гриффиндорец. У этого вашего Невилла есть мотивы.

- Ах, это значит, ты меня предала? – взвизгнул Малфой.

- Я никого не предавала, зайчик, - заулыбалась Панси. – Как ты верно заметил, все меняются.

Малфой на это ничего не ответил. Гарри вдруг отпустил Драко, и тот, потеряв равновесие, упал на пол. Без лишних слов троица и Паркинсон аппарировали, успев исчезнуть как раз тогда, когда Нарцисса нашла тяжело дышащего Драко, прислонившегося к стене.

- Драко, что ты тут делаешь?

- Отдыхаю, мама, - ответил Малфой, вставая и отряхиваясь. Теперь это уже всё не его проблемы.

***
- Кто-нибудь знает, где живёт Невилл? – поинтересовалась Гермиона, разливая чай по фарфоровым чашечкам в цветочек. Они все вместе вернулись домой к Уизли, и теперь решали, как поступить дальше. Теперь проблема принимала характер не только личный, но и мировой, поскольку теперь стало ясно, кто станет новым врагом номер один. И ощущение праздника окончательно пропало, как накрылось и романтическое путешествие Рона и Гермионы.

- Нет, - ответил я, вздыхая. Кто бы мог подумать, что бывшим другом, от чей руки мне суждено погибнуть, окажется Невилл? Просто не укладывалось в голове. И причудливый танец снежинок, который теперь участился из-за ветра, бушевавшего на улице, более не привлекал моего внимания; я был целиком сосредоточен на поставленной проблеме. Джинни необходимо было спасти.

- И что же мы теперь будем делать? – спросила Панси, которая была несказанно рада поучаствовать в общем деле. Жизнь среди магглов так меняет волшебников, что иногда даже страшно становится.

- А что мы можем? Сообщить Министру и с помощью архивов выведать, где находится дом родителей Невилла. Наведаться к нему и освободить Джинни, - ответил Рон, устало вздыхая и апатично отпивая чай, казавшийся ему абсолютно безвкусным.

- Хорошо, пусть будет так, - вдруг заявил я, вставая. В конце концов, Министр единственный, кто способен нам помочь. Будучи Главой Департамента Авроров, я также обзаведусь поддержкой сотни отчаянных людей, способных сражаться. А Невилл всего один. Но из моей памяти выскользнула одна очень важная деталь – пророчество.

***
- Мы уходим, - Лонгботтом вернулся опять в ту комнату, где оставил Джинни. – Малфой предал нас, соответственно пора менять место нашего обитания и призывать на помощь действительно могущественных людей.

- И куда же мы направимся?

- Джинни, ты - пленница, и я не собираюсь выдавать тебе всех тайн. Твоя главная задача – бояться за мужа, - усмехнулся Невилл, развязывая её и таща за собой, прочь из комнаты.


Глава 6.Твои мысли дороже золота.

Трудно размышлять логически, когда нервы напряжены до предела. С момента известия о пропаже Джинни я впервые остался наедине с самим собой в маленькой комнате, словно в одиночной камере, в моих глазах застыли невыплаканные слёзы. Яркие неоновые вывески маггловских магазинов ослепляли, делая каким-то беззащитным.

Прямое попадание в сердце для большей уверенности в своей собственной беспомощности. Я, Гарри Джеймс Поттер, человек, чьим именем называют улицы, и чей портрет висит в кабинете Министра, не способен спасти ту, которая дороже всех на свете. И в ярком свете уличных фонарей, проникающем в одинокий дом, моё отражение в старом зеркале кажется больным и испуганным. Размышления давались тяжело из-за неадекватной оценки ситуации. Если взять и вырвать кому-то сердце, не думаю, что он в состоянии будет решать логические задачки. Так и со мной, но не столь радикально

Мы не торопились в Министерство, хотя дело требовало того. Требовали того и моральные принципы, и сердце, разрывающееся в груди от всё учащающегося биения. Снежинки закончили своё сегодняшнее выступление, мягким белоснежным ковром расстелившись на асфальте. Лунный свет, ещё одно добавление к неоновым вывескам и тусклому мерцанию фонарей, превращал белизну снега в серебро. И отчего-то сразу вспомнился Люпин. Его по-волчьи красивые глаза и улыбка, всегда добрая и успокаивающая. Лучший друг отца, лучший преподаватель Защиты от Тёмных Искусств и, конечно, бравый защитник родины, герой войны. Словосочетание «Герой войны» сейчас звучит гордо, и при этом статусе куда-то на задний план уходит вторая натура Люпина.

Невозможно представить себе иную судьбу, как и выбрать её. И если суждено погибнуть, то пусть от руки друга на закате славы, оставляя любимую, друзей и весь волшебный мир в целости и сохранности. История магического мира никогда не подойдёт к концу.

Я отошёл от окна, в которое всматривался уже больше часа, вспоминая отдельные главы своей непродолжительной жизни. Стоял, пытаясь успокоить сердце, убедить его, что с Джинни всё хорошо. Пытался отогнать образ свирепого Невилла, решившего до смерти замучить Джин, хотя некогда он симпатизировал ей. Устроившись на кровати поудобнее, я представил вместо белого потолка звездное небо. И, всматриваясь в него, невольно заснул, как и все прочие в доме.

***
Он не спал. То ли от нежелания закрывать глаза в страхе увидеть во сне Фреда, зовущего его куда-то, как каждую из прошедших ночей на протяжении почти семи лет, то ли от беспокойства за сестру, находящуюся неизвестно где. И нельзя с уверенностью сказать, что она в порядке. Рон не мог заставить себя поверить в то, что люди так стремительно меняются, несмотря на то, что в доме вместе с ним ночует живое подтверждение теории об изменчивости людей. Ему всё виделось в ином свете теперь – в свете неоновых вывесок и в мерцании таких же одиноких окон, где не спали волшебники или магглы, неважно.

Размышления Рона чаще всего сводились к бесполезности этих самых рассуждений. Его считали человеком, неспособным трезво мыслить, человеком, чьё главное достоинство – доброта, а ума его жены, Гермионы, вполне хватает им обоим. И Рон не стремился переубеждать их. Ему и вовсе было всё равно, что думают окружающие, поскольку только мнение трёх людей волновало его, не считая, конечно, остальных его родственников, которых жизнь разбросала по разным континентам.

Чарли сейчас в Австралии, занимается изучением редких видов драконов, которые обитают только там. Билл уехал вместе с Флёр и маленькой трёхлетней дочуркой во Францию, где работает в местном банке и обеспечивает всю семью. Перси всё также работает в Министерстве, хотя грозился уволиться шесть лет назад, когда понял, что политический устрой его страны несовершенен. Помогая Кингсли, пребывающему на посту Министра на протяжении вот уже четырёх лет, Перси всяческими способами пытается усовершенствовать магический мир Англии. Что касается Джорджа, то тот полностью поглощен бизнесом, который, к слову, процветает, и Рон принимает в этом не последнее участие. Он, конечно, редко появляется на работе, но как только сил Джорджа начинает не хватать, Рон спешит на помощь брату. Он ведь теперь вместо Фреда, которого уже не вернуть, и, несомненно, это сильно влияет на второго близнеца. А Джинни всегда в командировках с какими-то странными заданиями от Министерства. «Она ведь у нас дипломат, папа жутко гордится ей», - думает Рон. Мистер Уизли уже давно на пенсии, и теперь ему и его супруге остается наблюдать, как взрослеют их дети. И Рону совсем не хочется, чтобы они снова наблюдали за их смертями.

***
Одинокая призрачно-белая луна в сиянии звёзд кажется великолепной. И кроны деревьев, пленительно тёмные, купаются в её сиянии, делающим их похожими на причудливые тени гигантских зверей. Всё это прекрасно видно из окна, у которого стоит Драко, в последний раз наслаждаясь видами. Что-то в душе этого слизеринского принца изменилось, ушло вместе с войной в далёкое прошлое. А что-то осталось, всё сильнее разгораясь, словно сухая бумага, вспыхнувшая алым пламенем. И этот слишком Малфой представляет собой застывшую восковую фигуру, облаченную в дорогую черную мантию, из-под которой виднеются белые манжеты рубашки.

Завтра, а точнее уже сегодня, Малфой уезжает из страны, покидая мать и родные просторы надолго, возможно, даже навсегда. Ему более не хочется участвовать в размеренной жизни, к которой он так привык благодаря отцу. И даже планы по захвату мира не тревожат его разум и сердце. Он вдруг настолько отдалился от этого всего, что пожелал стать незаметным актёром в театре кукол, где у каждой из них имеется в запасе сразу несколько масок. Он всё ещё остаётся самовлюблённым типом с изюминкой вроде большой и светлой доброты к людям, безвозмездно любящим его.

Драко стоял, очарованный сиянием луны, такой же одинокой, как и он сам. Прикрыв глаза, он вспоминал мелодию какой-то старой песенки и, покачиваясь в такт, запел что-то себе под нос. Такой Малфой выглядел странно, благо никто не видел его, чему сам Драко был рад. И хоть ему никогда не стать «хорошим» во всех смыслах этого слова, он может позволить себя одну скупую слезу.

***
Он не один этой ночью. И то, что рядом была никто иная, как Джинни доставляло ему удовольствие. Он мог наблюдать за ней. Улыбаться, когда она забавно ворочалась во сне, играть её волосами и говорить тихие, ничего конкретно не значащие, слова. Эта единственная девушка и стала причиной всех его действий. И когда она была рядом, он был уверен, что сможет завладеть магическим миром, столь незаслуженно доставшимся Поттеру. Он сможет сломать Поттера, как старую тряпичную куклу, и это не будет ничего ему стоить. Сильное любовное зелье сможет удержать Джинни рядом с ним, хотя он в глубине души и понимает, что не сможет так поступить по отношению к ней. Любовь – самое отвратительное чувство, потому что сковывает по рукам и ногам.

И уже засыпая на кровати с прогнувшимися пружинами, далеко от Лондона, Невилл думает не о захвате мира и предстоящей войне, а о веснушках Джинни, которые так красивы в лунном свете.




Глава 7. Твои мысли дороже золота. Часть 2.

В палатке было душно до такой степени, что спать было невозможно. Ворочаясь с боку на бок, то сбрасывая простыню, которой она была накрыта вместо одеяла, то снова натягивая её, Джинни отчаянно пыталась заснуть. Лёжа на спине и вглядываясь в неясные очертания палатки, она слышала размеренное дыхание недавно уснувшего Невилла. Ей представлялось звёздное небо, которым она любовалась каждую ночь, прижавшись спиной к тёплому боку Гарри. В такие моменты она достигала абсолютного душевного спокойствия, осознавая всю прелесть жизни. Но бешеный ритм сердца не давал ей в полной мере насладиться фантазией. Так или иначе, непрошенные мысли привлекали к себе внимание, давая понять, что спокойно ей сегодня не уснуть. В первую очередь она думала о Гарри. Такая идеальная любовь. Сколько лет она знает его? Уже достаточно, чтобы понять, что никто более не способен покорить её сердце, целиком и полностью принадлежащее мальчику-который-выжил. Его чёрные, вечно растрёпанные волосы, зелёные, как изумруды, глаза и неповторимая улыбка – всё в образе Гарри было бесконечно дорого ей ещё с детства. Сколько времени они потеряли зря? Она не будет винить его за то, что в нём вовремя не проснулись чувства. Улыбнувшись своим мыслям, Джинни заставила себя поверить, что всё будет хорошо. Что добро победит, и в этой новой войне она никого не потеряет.

Попытавшись сконцентрироваться на чём-то другом, неожиданно для себя Джинни поняла, что думает о Невилле, сопевшем совсем рядом. Повернувшись на бок, девушка принялась рассматривать его. Что-то в его внешности резко изменилось, приняв иные, не свойственные Невиллу, очертания. Рослый, с грубыми чертами лица и со странными шрамами на руках, Невилл не был собой. И этот факт серьезно беспокоил девушку.

Вышедшая вновь из-за туч луна тонким лучом проскользнула в комнату, причудливо осветив лицо Невилла, который вздрогнул и заворочался. Испугавшись, Джинни торопливо закрыла глаза, притворившись спящей.

***
Всегда придерживающаяся правил, интеллигентная и сдержанная Гермиона Грейнджер никогда бы не стала связываться с такими, как Паркинсон. Сам факт нахождения этой девушки в её доме противоречил всем принципам и истинам, заложенным ещё в школьные годы. Гермиона старалась как можно более логично расценивать сложившуюся ситуацию. Не то чтобы она была против помощи Паркинсон, особенно если учесть, что та действительно помогла им, просто сущность настоящей гриффиндорки давала о себе знать.

Размышляя о накрывшемся отдыхе, Гермиона всё чаще ловила себя на мысли, что от обиды у неё наворачиваются слёзы. Им, ей и Рону, так редко удавалась проводить время вдвоём, не ссорясь по пустякам. Каждый, прежде всего, был занят карьерой. Хотя это было сугубо убеждение Гермионы, поскольку Рон всегда стремился создать семью, а она сама была нацелена на успешное продвижение по службе. Ведь главное – это помогать волшебникам и, конечно, «братьям их меньшим». Она могла бы уже давно перестать гонятся за иллюзией сделать мир совершенным и посвятить себя семье. Но она ведь Гермиона Грейнджер, и это многое значит.

Решив, что на сегодня глупых размышлений хватит, Гермиона закрыла глаза и, прижавшись правой щекой к плечу Рона, полностью погрузилась в сновидения.

***
Бежать куда-то вниз до крайней точки соприкосновения с реальностью. Слушать плеск волн и ветром падать в море. До крайности глупо быть собой, когда столько возможностей развития сюжета. И даже можно представить себе, как разбиваются звёзды о скалы. Если честно, то Панси не вполне адекватная девушка, на её душевное состояние серьёзно повлияли перемены, произошедшие после войны. И теперь каждый день ровно после полуночи ей снился один странный сон, в котором она, несомненно, играла роль ветра и вместе с волнами разбивалась о скалы. Панси не понимала смысла этого сна, хотя, наверное, просто не хотела его видеть. Растворившись среди магглов и став неотъемлемой частью их бытия, Панси, журналистка из жёлтой газеты, не хотела больше верить в чудеса. Она жила в своей маленькой реальности и просто надеялась, что её добрые дела зачтутся ей на том свете.

В своём стремлении стать другой, сбросить оковы прошлого, Паркинсон дошла до апогея своих возможностей. Уже более не представлялось возможным исправлять в своей жизни что-либо ещё, поскольку высшим пилотажем было явиться в дом Уизли и прямо заявить, что Джинни похищена. Она никогда не испытывала симпатии к гриффиндорцам, по большей части они её раздражали, но почему-то рыжеволосый парень Рон Уизли завладел её сердцем ещё девять лет назад, когда все её слизеринские штучки были ещё при ней. И нельзя с уверенностью сказать, что именно заставило это чувство появиться. Со временем оно притупилось, но какая-то привязанность к Рону осталась. Наверное, именно поэтому сейчас Панси лежала на диване в гостиной дома Уизли и думала обо всём этом.

Панси старательно пыталась убедить себя, что Рон не её тип, и что рыжие не в моде. Старалась убедить себя, что правильные черты его лица не сводят её с ума, а его смех и улыбка не завораживают. Пыталась убедить себя, что все девичьи грёзы остались далеко в прошлом. Пыталась убедить себя, что мир не рухнет, если Рон Уизли никогда не будет с ней. Но не могла. Сердце никак не хотело поддаваться убеждениям, и оставалось только одно: из-под опущенных ресниц украдкой смотреть на Рона, восхищённо вздыхая. И Панси не знала, конечно, что не маггловская среда изменила её, а нежные чувства, которые она испытывала к рыжеволосому парню.

Завтра ей придётся уйти, желательно куда-нибудь подальше. Возможно, стоило найти Малфоя и вместе с ним отправится в какое-нибудь путешествие. Она так и уснула с этой идеей в мыслях, когда первые лучи солнца начали появляться из-за горизонта.


Глава 8. Старшая палочка.

Он проснулся довольно-таки рано - солнце ещё не полностью взошло. Спать не хотелось, поэтому Невилл, стараясь не шуметь, вышел из палатки. Его план начинал своё действие сегодня вечером, когда с помощью только ему подвластных средств он призовёт на помощь оставшуюся часть Пожирателей Смерти. Их было мало: многие погибли, иные сидели в Азкабане. Но тем немногим, которым удалось бежать или вовремя перейти на сторону противника, будет дан шанс отомстить. Если Волдеморт преследовал цель уничтожить всех грязнокровок, то Невилл вовсе не стремился к господству чистокровных волшебников над всем живым в мире. Его вполне устраивала жизнь, которую вели волшебники, но система управления и Гарри Поттер во главе Министерства никак не могли радовать юношу. Завладеть – вот его идея-фикс.

- Какой же ты глупый, Поттер, - обратился Лонгботтом к воображаемому Гарри. – Столько раз был побеждён мной, столько раз оказывался на земле и не замечал моей алчной улыбки, моего почти дьявольского смеха, рвавшегося из груди. Ты всё списывал на болевой шок, на что же ты спишешь всё теперь? – засмеялся Невилл, доставая из внутреннего кармана мантии палочку и внимательно разглядывая её.

- Само совершенство, - произнёс он каким-то змеиным шёпотом. – Палочка великих волшебников, Поттер. Так глупо было с твоей стороны не уничтожить её. Никак не могу поверить, что ты действительно оказался таким глупцом!

- С кем ты разговариваешь? – из палатки появилась Джинни. Невилл резко повернулся, направив палочку на Джинни, отчего та вскрикнула.

- Ах, это ты, - наигранно скучающим тоном произнёс юноша и убрал палочку. – Я репетировал свои грандиозные речи, - заявил Невилл и улыбнулся уж больно приторно.

- И как, удачно? – дрожащим голосом поинтересовалась Джинни. – Я вообще-то хотела спросить, есть ли у нас еда…

- Сейчас посмотрим, - перебил её Невилл, заходя в палатку, при этом отталкивая её. Достав из мешка булочку хлеба и поджаренный бекон, он положил их на стол, жестом предлагая Джинни позавтракать. Сам он ушёл в дальний конец палатки, расширенной магическим способом и представлявшей собой некое подобие квартиры. Через пару минут Джинни робко позвала:

- Невилл…

- Что?

- Палочка, что ты нацелил на меня… Она ведь принадлежала Дамболдору, да?

- А ты, я вижу, наблюдательная, - заявил он, появляясь из своего укрытия. В руках он держал некий снимок, довольно пыльный и пожелтевший от времени. Усевшись напротив Джинни, Невилл положил снимок на стол. Это оказалась фотография Чёрной Метки.

- Зачем тебе это? – ахнула Джинни, кладя булочку на тарелку. Есть больше не хотелось.

- А как ты сама думаешь? – спросил он, очаровательно улыбаясь в лучших традициях Малфоя. Джинни лишь покачала головой, явно не зная, что предположить. – Ну что ж, тогда я расскажу тебе всю суть своего плана. И не перебивай меня, а то я быстро сменю милость на гнев, и более ты ничего от меня не услышишь.

Получив в знак согласия короткий кивок Джинни, Невилл продолжил:
- Кто может помочь мне в моём стремлении уничтожить Поттера? Конечно же, бывшие Пожиратели Смерти. А есть ли способ оповестить их, что грядёт новая война? Я думал над этим довольно долго, стараясь изобрести что-то наподобие монет, которые придумала Гермиона, как способ сообщать нам время собрания ОД. Кстати, именно так мы обменивались информацией с Малфоем в последнее время. Он так любезно сообщил мне, что предал меня, что я даже решил оставить его в живых, - Невилл засмеялся, и в этом смехе слышалось что-то неестественное. – Так вот. С помощью Старшей палочки, палочки Дамболдора, а вернее сказать Поттера, поскольку именно ему она принадлежала после смерти директора, я решил воссоздать Чёрную Метку на своей руке. И это как монета, понимаешь? Думаю, Гермиона как раз имитировала Черную метку, придумав такой способ связи для ОД. Осталось только проделать эту несложную операцию и призвать Пожирателей.

Он улыбнулся, словно оскалившись, и встал, направляясь снова в дальний угол палатки. Вернулся он с книгой, довольно древней, со змеёй, изображённой на форзаце. Открыв её, Невилл что-то зашипел себе под нос.

- Здесь написано: «Аккуратно взмахните палочкой вверх и два раза влево, после произнесите заклинание и поднесите палочку к той части тела, где собираетесь воссоздать рисунок…» Пособие для любителей татуировок. По совместительству змееустов.

- Ты умеешь читать по-змеиному?

- Да.

- Невилл…

- Ты правильно догадалась, Джинни, - перебил её он.

***

- Гарри, просыпайся, - кто-то настойчиво пытался меня разбудить, теребя за плечо. Солнце уже полностью встало, проникнув в комнату и заполнив её приятным светом. Я нехотя открыл глаза. Сон унёс с собой все переживания, и возвращаться в реальность совсем не хотелось.

- Встаю, встаю, - буркнул я, чтобы Гермиона наконец-то отвязалась от меня. Что-то промямлив, она вышла из комнаты, предоставив мне самому вспоминать все детали предыдущего дня. Торопливо умывшись, я спустился вниз. Меня поражала способность Гермионы даже в такие трудные моменты сохранять самообладание. Завтрак, который она приготовила для нас, не подгорел и выглядел вполне аппетитно. Этим она напоминала мне миссис Уизли.

- Вот, - кладя на тарелку яичницу, добавила она. Рон с неким обожанием смотрел на жену, и, казалось, абсолютно забыл о том, что Джинни пропала. Но, несмотря на этот визуальный обман, разговор он начал первым.
- Нужно как можно скорее оповестить Министра, поскольку неизвестно, что задумал Невилл, - при этом имени Рон слегка скривился, то ли улыбнувшись, то ли скорчив гримасу отвращения.

- Мне кажется, я знаю, чего ждать от него, - вставил я. Три пары глаз внимательно посмотрели меня, словно изучая до мельчайших деталей. Я немного помолчал, а после пересказал им пророчество, которое прочёл в «Ежедневном пророке».

- Ты думаешь, это правда? – скептически поинтересовалась Гермиона. Недоверие к такому роду деятельности, как журналистика, было довольно объяснимо. Неприязнь, вызванная Ритой Скитер, прочно засела в Гермионе, не любившей отступать от своих принципов.

- Я уверен, что так оно и есть. Или ты предлагаешь потратить лишнее время на подтверждение этой информации?

- А если это не правда, то мы обвиним Невилла в том, чего на самом деле нет! – возмутилась Гермиона, но этот глупый спор прервала Паркинсон, оторвав взгляд от своей тарелки.

- Гарри прав. Я тоже слышала об этом пророчестве. Причём непосредственно от самой Трелони. Да, в тот момент я была там и ненароком подслушала разговор. Не удивляйтесь, это природное свойство всех слизеринцев – оказываться в нужном месте в нужное время, - сказала она и заулыбалась. Гермиона постаралась выдать смешок за кашель и поспешно встала, собирая пустые тарелки. Без лишних церемоний все четверо собрали всё необходимое (при этом Гермиона упаковала в свою волшебную сумочку «стандартный набор волшебника-путешественника») и вышли из дома, направляясь в Министерство.


Глава 9. Лучшее воспоминание Невилла Лонгботтома.

Шёл дождь. И небо менялось: тёмно-серые, почти чёрные, тучи застилали его. Вспышки яркого света одинокими птицами появлялись в небе. Природа менялась на глазах. Звери разбегались кто куда, прячась по своим норам. Птицы, издавая последний жалобный крик, исчезали в дуплах деревьев. И что-то как будто стенало, противясь надвигающейся буре. Шёл дождь.

«Зачем и когда?»- спрашивал он себя, увязая в лужах. Зачем ему эти мысли, вьющие гнёзда сомнения в его голове. Что они хотят? К чему приведут? Цветные картинки наподобие тех, которые крутятся постоянно в маггловских телевизорах, сменяют друг друга. Идёт фильм. Прямо у него в голове. Фильм о нём и его судьбе. Когда же эти картинки появились? Известно ли точное время? Он задавал себе вопросы, пытаясь найти на них ответы в своей и без того затуманенной голове. Он искал первопричину, которая повлекла за собой последующее его появление здесь. Мог ли он предугадать такое будущее? Мог ли превратиться из обычного юноши со щепоткой героизма в мстителя с мыслями тёмного волшебника? И эти мысли, прочно обосновавшиеся в его голове, твердили, перебивая друг друга: «Да! Конечно, да!»

Невилл шёл по скользкой тропинке, которую размыло из-за дождя. Слякоть, разбрызгиваемая его ботинками, попадала на мантию, делая Невилла похожим на чужеземца, прошедшего дальний путь от порога своего дома до этих земель. Убрав со лба прилипшую прядь мокрых волос, бывший гриффиндорец обречённо вздохнул. С этим вздохом уходила надежда, в облачке пара улетая вверх, к небу. Не прощаясь, уходила его доброта. Всё детское уходило из него, и черты исхудалого лица грубели. Теперь он стал мужчиной без какого-либо намёка на нелепость. Полноправный член общества со своей системой мышления и желанием мстить. Невилл Лонгботтом словно переродился, когда наконец-то свыкся с мыслями, завладевшими им ещё месяц назад.

Не день и не два он пытался понять самого себя. Решал: отвергнуть или принять. Ему хотелось верить, что его жизнь удалась, несмотря даже на то, что любовь в ней отсутствовала. Улыбка, не сходившая с его лица, теперь казалась гримасой. После победы в нём что-то изменилось. Сломалось со смертью змеи Волдеморта, словно в Невилле появилась частичка чего-то злого, не присущего его мягкому характеру. И эта частичка назойливо не желала уходить из него, превращая добряка Невилла в коварного мстителя, решившегося на своё злое дело.

Он почти пришёл, когда дождь усилился. Чары всё хуже защищали его поношенный плащ от ветра, который пробивался под рубашку, заставляя дрожать всем телом. Гладкая поверхность озера искажалась каплями дождя, и где-то приглушённо пел подводный народ.

Невилл достал палочку и посмотрел на неё так, словно видел впервые в жизни. Понимал ли он сейчас, что делает? Его рукой управлял кто-то другой, и Невилл подчинялся, отрешенно двигая палочкой вверх-вниз. Из воды вдруг стало что-то появляться: белая, как слоновая кость, гробница выплывала из озера. Невилл отступил на шаг, дав гробнице опуститься на берег. Последнее пристанище Дамболдора.
Взмах палочки, и без лишних слов гробница открывается. Ему всё равно, что внутри лежит его учитель. Ему всё равно, что великий маг достоин уважения. Ему всё равно, потому что он не ведает, что творит. Затуманенный разум велит забрать. И он забирает волшебную палочку. Она такая же белая, как гробница.

И вот приходит конец феерическому шоу. Всё встает на свои места, и мужчина с палочкой в руках шагает к замку по той же скользкой дорожке, торопливо, но аккуратно, стараясь не упасть.

Шёл дождь. И небо снова менялось: тучи рассеивались. Появлялись птицы, и приятный запах мокрой травы будоражил чувства. Зайцы выпрыгивали из норок, лапками чистя шубку. Невилл наконец-то дошёл до замка.

Перед летними каникулами, в конце каждого года, сюда приезжал Гарри Поттер: порадовать учеников рассказами о своих похождениях, провести у них урок ЗОТС и уехать домой. Он приезжал не один, а с Джинни, Роном и Гермионой. Иногда они даже организовывали спектакль, где дети играли главные роли, а сами они изображали учителей Хогвартса или, на крайний случай, борцов из Ордена Феникса. Это было традицией школы. Традицией с конца войны, и Невилл ненавидел эту традицию. Ненавидел тех, кто каждый год играл его, неумело, представляя в невыгодном свете. И он видел, как другие смеялись. И Джинни вместе с ними. Там, за кулисами, они глумились над ним, выдавая желаемое за действительное, и ему было противно оттого, что это его друзья.

Невилл поспешил в свой кабинет, минуя шумные компании учеников, которые выходили из Большого зала после обеда. Он не хотел видеть сейчас кого-либо, потому что желание - обладать было выше, чем желание - понимать. Спрятанная в нагрудном кармане палочка неприятно вибрировала. Словно дрожала от холода или оттого, что попала в руки к Невиллу. Но его это не тревожило ничуть, сейчас он был занят своим отражением в настенном зеркале: широкий разрез глаз, тонкая линия губ, высокие скулы и лоб, - не красавец, но и не страшилище. В глубине карих глаз мелькнул красный огонёк, и отражение вдруг заговорило с ним.

- Здравствуй, Невилл, - говорило оно, шипя. – Я часть души Волдеморта.

- Мы теперь с тобой заодно, - продолжало оно, улыбаясь.

- Ты, да я захватим мир, заставим Поттера валяться у наших ног, - говорило оно, смеясь.

- Только главное: делай то, что велю тебе я, - прошептало оно и исчезло, оставив Невилла в лёгком замешательстве. Из зеркала на него вновь смотрел он, Невилл Лонгботтом, юноша с озадаченным лицом. Мысли стали понятны, стремления ясны, и Невилл улыбался так же ядовито, как только что улыбалось его отражение. Он теперь знал, что делать со Старшей палочкой.

Глава 10. Живой.

- Ты правильно догадалась, Джинни, - снова повторил Невилл очень тихо, как будто боялся спугнуть порыв ветра, который неожиданно ворвался в палатку. Повисло молчание, казавшееся ледяной стеной между ними.

- Но как? – просто спросила рыжеволосая девушка, стараясь не смотреть Невиллу в глаза. Но, даже не глядя на него, она почувствовала, как он улыбается, как тонкую полоску губ искажает кривая усмешка, почти такая же, как та, что появлялась на лице Тёмного Лорда в моменты триумфа.

- Очень просто, моя дорогая, - он говорил спокойно и как-то слишком медленно, растягивая слова, как будто получая неимоверное удовольствие от своего же голоса. – Я уничтожил последний крестаж…

Голос Невилла дрогнул, он вдруг сильно закашлялся и осел на пол. Джинни поймала на себе испуганный взгляд карих глаз, которые постепенно наливались кровью. Он закричал то ли от боли, то ли от ужаса. Однако всё закончилось так же быстро, как и началось. Юноша поднялся на ноги, вновь улыбнулся всё той же жуткой улыбкой. Джинни не могла сдвинуться с места, ужас приковал её к твёрдой спинке старого стула, отчего всё тело её покрылось мурашками.

- Всё хорошо? – аккуратно поинтересовалась она.

- Всё отлично, - отозвался Невилл каким-то чужим, низким и резким, голосом.– Теперь всё будет по-новому, миссис Поттер. Теперь мы больше не будем играть с вами в глупые игры, любезничать и делать вид, что друзья. Нет, миссис Поттер, теперь вы просто моя пленница, теперь вы просто приманка, а всё остальное уже лишние детали, мешающие развитию плана. Ну же, преклонитесь передо мной, тёмным волшебником, чьё имя всегда будут бояться произносить, потому что я вечен. И даже если на этой войне мне суждено погибнуть опять, я останусь в сердце каждого из вас, жалкой кучки трусов!

Перед ошарашенной Джинни стоял он, Тёмный Лорд, а точнее его последняя и единственная ипостась. Нет смысла и времени делать новые крестажи, как нет смысла менять план. В теле юного волшебника, всеми любимого Невилла Лонгботтома, который оказался не так прост, как могло бы показаться на первый взгляд, Волдеморт чувствовал себя уютно. Он засмеялся утробным смехом, как будто продолжив свою речь, всё ещё ожидая от Джинни поклона.

- Ну же! – он взмахнул палочкой, и испуганная Джинни упала на колени перед ним. Её трясло, сердце никак не хотело замедлить бег, а разум сосредоточиться на сложившейся ситуации. Вся её смелость, хвалёная гриффиндорская храбрость, сейчас куда-то испарились, уступив место страху. «Надо собраться», - пронеслось в голове.

- Мы встречались с Вами тринадцать лет назад, - начал он, садясь в только что наколдованное кресло. Лицо Невилла, и без того бледное в последнее время, приобрело синеватый оттенок, глаза запали и полностью налились кровью, дыхание участилось, и даже от голоса веяло холодом. Невилл уже не был Невиллом. – Я ведь пытался, пытался стать собой, возродиться в подходящем возрасте, а ты могла бы помочь мне в этом. Могла стать моей правой рукой. Что стоит мне, Тёмному Лорду, вернуть умершего к жизни? Но… Всегда было какое-то «но», как заноза в пальце. Поттер. Противно, Джинни, что ты взяли его фамилию. Противно, - и он снова засмеялся. Джинни тем временем отползла к столу и спряталась под ним, в надежде, что злой волшебник найдёт себе развлечение получше.

- Не прячьтесь, миссис Поттер, мы ведь старые друзья, - прошипел Волдеморт, и стол взмыл вверх и рассыпался на тысячу маленьких кусочков. Джинни закричала. Так громко, что закладывало уши. Ещё один взмах палочки, и крик прекратился.

- Я никого не жалею, и Вас в том числе. Вы симпатичны лишь наивному мальчишке, который пошёл вслед за мыслями о сладкой мести. Вы знаете, почему он ненавидит Поттера, Вы знаете это лучше меня. Однако заболтался я с Вами, миссис Поттер, пора заняться делом, - с этими словами он взмахнул палочкой, связав Джинни по рукам и ногам, после чего вышел из палатки. На губах его, побелевших от злости, играла всё та же ухмылка.

***
Здесь на удивление было пусто и совсем неуютно. В центре зала находился фонтан в виде скульптуры, изображавшей единство волшебников и магических существ. Из волшебных палочек статуй с мелодичным звуком текла вода. Выбрав центральный вход, мы не прогадали. Со временем через него стало ходить всё меньше и меньше народа, министерство превращалось в частный клуб проверенных людей, где каждый знал друг друга и в любой момент мог попросить о помощи. С момента окончания войны здесь многое изменилось. Залы суда, где некогда побывал и я, были отданы под архивы, а кабинет министра перенесли на второй этаж, расположив рядом с департаментом авроров. Именно туда мы и направлялись сейчас. К министру. Кингсли. Бессменному лидеру, герою войны. Всё, что ни делал этот человек, было направлено на благо страны, на развитие взаимоотношений волшебного и маггловского мира, на поддержание спокойной жизни среди волшебников и, конечно, на устранение последствий войны. Все реформы, указы и просто выступления Кингсли принимались с удивительной теплотой и согласием, радостью и благодарностью. Да, волшебники любили нового министра. Однако каждый третий волшебник ждал, когда пост министра займу я. Слава и деньги окружали меня, словно кольца змеи. Они всё плотнее сжимались вокруг шеи, стараясь превратить меня в алчного и властного волшебника, зазнавшегося после спасения мира. Но я там был не один. Не один был готов отдать свою жизнь за спасение остальных. Куда более великие волшебники сложили свои головы, стремясь к миру. Я лишь пешка в этой игре, пешка, которой удалось заменить короля. Война велась не против меня, война велась против волшебного мира в целом. Мы все приложили немалые усилия, чтобы наши семьи могли спокойно спать. Сейчас всё повторяется, но я не отдам своих друзей, я больше никому не позволю умереть.

- Гарри? – взволнованный голос Гермионы отвлёк меня. Она с беспокойством смотрела на меня, как обычно смотрит мать на сына, когда у того температура.

- Всё хорошо, Герм, - кивнул я ей, приукрасив реальность, чтобы она могла переключить своё внимание на мужа, которому, к слову, приходилось не легче. Рон побледнел и выглядел усталым стариком. Морщины на лбу стали более заметны, а из глаз ушла былая теплота. Он качался слегка из стороны в сторону, придерживаемый за руку Гермионой, и всё думал о чём-то. Видимо, о Джинни. Мы вскоре уже прибыли на нужный этаж и быстрым шагом прошли к кабинету министра. Без стука и какого-либо предупреждения я вошёл в кабинет. Кингсли сидел за столом и что-то быстро писал. Он поднял голову, как только я вошёл, удивлённо вскинул бровь, но ничего не сказал, видимо понимая, что если я врываюсь в его кабинет без стука, значит, дело как минимум государственной важности.

- Слушаю тебя, Гарри, - рукой призывая присесть, сказал Кингсли. За его спиной висели портреты предыдущих министров, которые мирно спали, не обращая внимания на гостей. И лишь один из изображенных на портретах устремил пронзительный взгляд из-под своих очков-половинок на меня. Дамболдор. Министр решил повесить сюда портрет бывшего директора школы Хогвартс и просто великого волшебника по двум причинам: во-первых, Дамболдор был умён, несмотря на множество ошибок молодости, а во-вторых, Кингсли уважал этого человека за всё, что он сделал для магической Англии, кроме того, портрет Дамболдора был отличным способом связи со школой, которой по-прежнему заправляла МакГонагалл.

- Боюсь, у меня плохие новости, Кингсли, - прямо заявил я, стараясь не смотреть на портрет сзади.

***
Время бежало, словно спринтер на короткой дистанции. В коридоре было безлюдно, и стены как будто были пропитаны тишиной, - настолько ошеломляюще тихо здесь было. Панси сидела на скамеечке в приёмной министра, ожидая появления остальных. Ей не хотелось туда идти, афишировать своё участие в спасении Джинни и магического мира. Ей просто хотелось убедиться, что Рон вновь начнёт улыбаться, а Гермиона с неприкрытой неприязнью попросит её удалиться из их жизни навсегда, перед этим обняв и сказав: «Большое спасибо, Паркинсон». А Гарри просто кивнёт, прижмет к себе свою любимую жёнушку и поцелует её в макушку. И Панси тогда уйдёт со спокойной совестью.

А сейчас стоило скрыться где-нибудь, вдали от шумных разборок. Своей стране она уже помогла.

Девушка в чёрном твидовом пальто встала, улыбнулась на прощание людям, которые никак не могли увидеть её улыбки, и направилась к выходу из здания.



Глава 11. Пожиратели Смерти.

Ему не нужно было создавать метку на своём плече - она появилась сама собой – как и не нужно было долго собираться с мыслями. Его уже ничто не могло остановить. Стоя посреди огромного поля рядом с палаткой, Волдеморт наслаждался своим могуществом. Время пришло, и он дотронулся до метки палочкой. Плёчо привычно обожгло, но совсем не больно. С годами эта боль становится приятной, потому что за ней прячется удивительная сила. Сила страха перед господством тёмного волшебника. Прошли считанные секунды, и вокруг Тёмного Лорда стали появляться любопытные Пожиратели Смерти. Немногие захотели поверить в то, что их хозяин жив, ведь теперь, когда их жизни изменились, не было смысла сражаться за цели и идеалы Волдеморта. Но те, чьи сердца жгла жажда власти, пришли.

- Неужели? - спросил кто-то осторожно. Самых известных и преданных больше не осталось. Новички да те, кто никогда не блистал. Но ему хватит и этого. Энтузиазм Поттера ослабел, он чувствовал это. Он чувствовал теперь и то, что победа за ним. Нет, это была не прежняя самоуверенность, это было нечто большее, что подпитывало его, - ненависть к Поттеру.

- Всё верно, Хьюмонс, - он помнил каждого по фамилии не потому, что они были достойны этого, а лишь потому, что каждая пешка, услышав, как король произносит её имя, отправляя в бой, будет готова отдать жизнь и даже больше за этого самого короля. – Я непобедим.

- Вы изменились, Тёмный Лорд, - заметил Пожиратель рядом с Хьмонсом.

- И снова верно, Брудвик. Я окончательно потерял своё тело и теперь могу довольствоваться лишь этим, но молодая кровь этого глупца даст мне возможность управлять вами, вести вас к победе, вести к новой жизни. Пришло время отомстить, - закончил Волдеморт и не без удовольствия услышал одобрительные крики немногочисленных Пожирателей.

- Нас мало, но это только начало. Я воссоздам страшных чудовищ, которых так любил сам Слизерин, и тогда весь мир падет у наших ног! – возбуждённая толпа гудела.

- Соберите всех, кто остался, убейте тех, кто не захочет пойти, - велел тёмный маг, и послышалась сотня характерных щелчков дизаппарации, после чего поле опустело.

***
Душно. Совсем нечем дышать, как будто находишься в герметичной упаковке, из которой медленно выкачивают воздух. В глазах потемнело, и ей казалось, что наступала ночь. Время и пространство настолько потеряли смысл, что всё слилось воедино, превратившись в черную дыру, в которой Джинни одиноко плыла, не в силах противостоять случившемуся.

Мысли суматошно кувыркались в голове без возможности быть озвученными, но одна очень чётко и ясно пробивалась и на фоне остальных как будто светилась золотистым светом. Джинни думала о Гарри, единственном человеке, который мог её спасти. Однако меньше всего на свете она хотела видеть его здесь, рядом с ней, борющимся против неумолимого Волдеморта. Эту ли цель она ставила перед собой, сражаясь? За эту ли жизнь? Неужели невозможно жить в мире, не зная боли потерь? Нет, она ни в коем случае не хотела, чтобы он появился здесь и попытался её спасти. Ведь это грозило лишь одним - смертью. Смертью отнюдь не Джинни или Волдеморту в теле Невилла, а самому Гарри, который опрометчиво кинется на злого волшебника. Что осталось от тех магических сил, которые защищали спасителя магического мира на протяжении более десяти лет? От любви матери, одинаковых палочек и чистых случайностей, казавшихся манной небесной? Ровным счётом ничего. Нет, конечно, любовь матери по-прежнему охраняет золотого мальчика. Однако охраняет от Волдеморта, а никак не от собственных друзей, которые перешли на сторону зла. Именно этого она боялась больше всего. Боялась, что Гарри не будет церемониться, обуреваемый злостью, кинется сражаться. За многие годы Гарри так и не научился принимать тёмную магию всем сердцем, чтобы затем использовать её даже во имя добра. Конечно, он сможет произнести непростительные заклинания – никто не идеален – но в борьбе против вечного противника, Тома Реддла, он до последнего будет использовать только честные приёмы, чтобы показать, насколько велика сила добра, ведь даже самые простые заклинания могут останавливать могущественных волшебников.

Джинни попыталась распутать верёвки, но узлы были слишком тугими, чтобы поддаться. Ей оставалось лишь одно: беспомощно лежать на холодном полу палатки среди щепок от письменного стола и тихо плакать, молясь о спасении своих близких и друзей.

- Гарри, - тихо зашептала девушка, прекрасно понимая, что он не услышит её, - Гарри, я люблю тебя…

Джинни закрыла глаза и провалилась в тревожный сон о Гарри, Тёмном Лорде и себе в роли нити, соединяющей этих двух волшебников.

***
- В плену у Лонгботтома? – Рон не верил. Я слышал это в его голосе. Видел в его глазах. Чувствовал в его движениях. Министр откинулся на спинку кресла и вздохнул. Шли минуты, драгоценные минуты, которых у нас было меньше всего. Я нервничал, а Кингсли продолжал смиренно молчать, размышляя над моим предложением. Бросить все силы департамента авроров на борьбу с неизвестным врагом могло казаться безумием при других обстоятельствах, но никак не сейчас. Ведь дело не только в Джинни. Волдеморт уже, быть может, собирает армию и готовится атаковать, пока мы сидим в круглом кабинете министра и молчаливо ждём его решения. Вдруг кто-то кашлянул. Мой взгляд взметнулся вверх, чуть выше головы министра, где висел портер Дамболдора. Бывший директор Хогвартса был суров, хотя глаза его искрились от счастья, потому что ему представилась возможность увидеть наши лица, в основном, конечно, моё.

После войны я не часто общался с бывшим учителем то ли потому, что в глубине души не до конца простил его, то ли просто из вредности. Я не мог сослаться на занятость или ленивость, потому что здесь такие оправдания неуместны. Но Дамболдор понимал меня и никогда не осуждал мой выбор, каким бы он ни был. За это я и любил старика, который теперь собирался что-то сказать.

- Действуй, Кингсли, - посоветовал ему старый волшебник, устремив пронзительный взгляд голубых глаз из-под очков-половинок на мой шрам, после чего переключился на Гермиону с Роном, кивнул им, и взгляд его вернулся на затылок министра. Шекелболт развернулся к нему, слегка удивлённо качнув головой.

- Хорошо, Альбус, хорошо, - ответил он. Авторитет Дамболдора оставался непоколебим, а значит, мы будет сражаться.

- Спасибо, профессор, - по привычке сказал я, вставая. Он чуть улыбнулся и тут же исчез, видно собираясь призвать на помощь учителей Хогвартса. Однако в этом не было необходимости. Орден Феникса и департамент авроров должны были справиться, хотя я и не мог загадывать. Борьба обещала быть трудной, значит, таковой она и будет.


Глава 12. В поисках зла.

Существуют всегда две стороны: хорошая и плохая. Даже в самых сложных ситуациях, на поле брани, когда, казалось бы, поводов для радости быть не может, найдётся хотя бы один человек, который откажется от участия в войне не из-за трусости или каких-то более низких причин, а лишь потому, что это не его война, а значит, радоваться жизни никто не запрещал. И так происходит не только на фронте, но и в обычной жизни, когда существует выбор. Он есть всегда. И сегодня Панси Паркинсон выбрала спокойствие.

Ей не за кого было бороться, незачем было отстаивать чьи-то чужие принципы или требовать свободы. У неё было всё для существования, не было лишь компании для жизни. Именно поэтому она решила в очередной раз навестить Малфоя в уже не его поместье. Что сказать человеку, которому потакала столько лет, которого фактически предала и которого всё ещё в глубине души считала другом? Ответа не было. «Будем действовать по ситуации», - решила бывшая слизеринка и постучалась. Ей открыл Драко. Несколько секунду он просто смотрел на неё, после чего собрался хлопнуть дверью прямо перед носом Паркинсон, однако, молодая волшебница придержала дверь.

- Драко, послушай…

- И не собираюсь! – сообщил он ей, налегая на дверь. Несмотря на то, что он совсем не злился на Панси, разыграть спектакль всё равно следовало. Он ведь Малфой. Слишком Малфой.

- А ты послушай! – гордая слизеринка вышла из себя и взмахнула палочкой, отчего дверь намертво приклеилась к стене, дав возможность ей и Драко поговорить без преград. –Я пришла сюда отнюдь не для светской беседы или ради извинений, я пришла, чтобы сделать дельное предложение, - заверила Панси, всё ещё тяжело дыша после вспышки гнева.

- Хорошо, - отозвался Драко таким тоном, словно речь шла о погоде или покупке скаутского печенья. Паркинсон кивнула и зашла в поместье. Здесь всё было таким же дорогим и изысканным, как несколько лет назад, когда она была у Драко в последний раз. Не хватало разве что мебели: исчезли уютные диванчики из прихожей, светильники на лестнице и картины. Всё выглядело пустым и холодным, как глаза Малфоя, буравившие бывшую однокурсницу настороженным взглядом. Панси застыла, не зная, с чего начать.

- Куда ты теперь? – спросила она для начала.

- Это важно? – весь его вид показывал, что ему не хотелось с ней говорить. Причина была даже не в том, что она выдала его, и даже не в её странном наряде, причина была в нём самом, его отношении к этой девушке. Речь не о любви, как можно подумать, просто Драко и Панси многое связывало, а после войны все эти нити оборвались, не оставив ни шанса на прежние отношения. Они стали чужими, хотя так долго сражались за одну идею. Сражались не за того, как оказалось позже, но на одной стороне всё же.

- Так сложно сказать? – тихо поинтересовалась она, превратившись вдруг в обычную девчонку пятнадцати лет с несбывшимися мечтами и тяжелым детством. В её глазах читалась вся её жизнь, непродолжительная, но полная предательств и обмана. Не она выбирала свой путь, он был выбран родителями, сформирован обществом и дополнен факультетом. А ей, маленькой глупенькой девочке, оставалось только подчиниться системе, потому что в этой жизни всё просто: или ты с большинством, или большинство против тебя. Быть съеденной системой не для неё, поскольку сильным характером она никогда не обладала, но была хитра и изворотлива, как лиса. Эти качества не раз спасали слизеринку в школьные годы.

- На юг, - нехотя отозвался Драко. Он был слегка удивлён поведением Панси и её грустным взглядом, который она непрерывно бросала на него. Стало как-то неуютно.

- Может, поедем вместе? – предложила она, на этот раз неотрывно глядя на носки своих ботинок и на пол, как будто тот мог сейчас разверзнуться и забрать её с собой куда-нибудь подальше от неминуемого провала.

- Я согласен, - ответил белобрысый маг через пару минут. Волшебница удивлённо захлопала глазами и вдруг обняла Драко. Стена рухнула, и казалось, что невидимые нити вновь соединили старых друзей. Драко растерялся поначалу, но, прейдя в себя, крепко прижал девушку к себе.

***
Не знаю, сколько времени и какой сегодня день недели. Меня терзают подозрения, что всё это длится уже несколько месяцев, как будто мы вернулись на семь лет назад, предоставив судьбе в сотый раз испытать наши тела на стойкость, наши нервы на прочность, а души на выносливость. Погода, как назло, начала портиться. А ведь до Рождества остались считанные дни…

Мы летим через снегопад, уже полностью продрогнув от ледяного ветра, однако погодные условия не в силах остановить меня. Только не сейчас, когда смысл всей моей жизни может погибнуть. Джинни. Мы не виделись три дня, а я ужасно скучаю. Скучаю по её взгляду, нежным поцелуям и тёплым ладоням. Скучаю по осуждающему тону и заразительному смеху. Скучаю и боюсь. Боюсь не успеть. Боюсь, что Невилл, охваченный гневом, может сделать что-нибудь с ней. А мы ведь так и не знаем причин, побудивших Невилла сделать такой шаг. Я терялся в догадках, не зная, что и предположить. Всегда добрый и отзывчивый товарищ, любитель травологии, немного неуклюжий, но настоящий гриффиндорец, Невилл никогда не завидовал мне или кому-либо ещё, он сам был героем войны: поклонников у него с каждым днем только прибавлялось. Может, ему не нравились наши шутки или мы как-то задели его ненароком? В любом случае, этого не достаточного, чтобы начинать войну.

- Гарри, - чей-то шепот. Далёкий и до невозможности знакомый.

- Гарри, - и снова кто-то зовёт за собой, просит о помощи, или просто я схожу с ума? Я слышу голос опять. И он отнюдь не похож на таинственный, а скорее наполненный болью и страданиями, молящий о спасении обладателя… Голос Джинни. Нет сомнений, это её голос. Он зовёт меня, зовёт через тысячи миль, которые разделяют нас, и я слышу его, потому что нас с Джин связывают прочные нити.

- Нужно торопиться, - кричу я Рону, который пролетает мимо. Он согласно кивает, и мы увеличиваем скорость. Нас человек двадцать, и все мы летим к дому родителей Невилла, где, по словам Малфоя, находится Джинни. Никто не знает, так ли это, никто не знает, там ли всё ещё Лонгботтом, не сбежал ли он, узнав, что Малфой предал его.

Мы стали снижаться, завидев небольшой домик с красной черепицей на крыше.

- На счёт «три», - шепотом отдаю указания, и на счёт «три» я, Рон, Гермиона и ещё семнадцать авроров врываются внутрь. Пусто.

- Никого, - уж больно траурно звучит мой голос.

- Малфой солгал! - рычит Рон.

- Он был здесь. Смотрите, - Гермиона обладает странной способностью замечать то, что не замечают другие, быть хладнокровной в любых ситуациях и трезво оценивать наши возможности. – Похоже на листок из книги…

Гермиона внимательно рассматривает его, пока я и Рон осматриваем комнату. Авроры исследуют остальные помещенья в поисках зацепок, которые приведут нас к Невиллу, а значит, и к Джинни.

- Дело - дрянь, - прямо заявила Гермиона. Когда она так говорит, значит, ситуация действительно не из лучших. Всегда рассудительная Гермиона обычно пытается всех успокоить, найти выход…

- Всё так плохо?

- Не до конца, Гарри, однако, у меня есть все основания опасаться, что в Невилла вселился Волдеморт, - она посмотрела мне прямо в глаза. Я застыл. Неужели опять?

- Прости, - шепчет Гермиона, видя какой эффект произвели её слова. Рон стоит рядом, положив руку мне на плечо, что-то говорит, я не слышу. Звуки слились воедино, превратившись в какофонию, и только шепот Джинни отчётливо повторяет:

- Гарри, Гарри, Гарри…

- ГАРРИ! – крик Гермионы заставляет меня прийти в чувства. Её и Рона схватило какое-то странно существо: то ли осьминог, то ли сокол. Птица со щупальцами, как у растений из парника мисс Спраут медленно продвигается ко мне, зажав в плотные кольца лап моих друзей. Взмах палочки. Искры. Топот авроров, бегущих со второго этажа к нам на помощь. Враг повержен. Все живы.

- Что это было? – Рон никак не может прийти в себя. При всей его смелости подобные твари никогда не вызвали у него симпатии.

- Полпомос, - ответила всезнающая Гермиона, отряхивая мантию. – Хорошо, что ты использовал именно это заклинание, Гарри.

- Это была ловушка, - устало произнёс один из авроров.

- Вовсе нет, - возразила ему Гермиона. – Это существо охраняло дом, а также служило препятствием для нас. Невилл знал, что мы придём, однако, он забыл уничтожить улики, - радостно возвестила она, помахивая какой-то картой. – Он сейчас недалеко от Хогвартса, в мало известной части Запретного леса, которая видна только зимой, в ней отлично можно спрятаться.

- По мётлам! – крикнул я, не желая терять драгоценное время на лишние разговоры.

***
Она лежала без сознания на том же месте, где он и оставил её. Такая хрупкая, беззащитная и всё же красивая. Не зря именно она стала его жертвой тринадцать лет назад, не зря стала пленницей и сейчас. Рыжие кудри разметались по полу, на лице отразились вся печаль и тревога, на которые способно любящее сердце.

- Совсем скоро, миссис Поттер, мир изменится навсегда, - сообщил он ей, садясь за починенный стол. Перед ним лежали рисунки ужасных существ, созданных когда-то Салазаром Слизерином, любителем нечисти и экспериментов. Твари, способные убивать, не нуждавшиеся в ласке и заботе, были отличным оружием в новой войне. Требовалось немало сил для воскрешения таких существ, у Волдеморта они были, как были у него и необходимые средства, и нужные заклинания. Самая мощная палочка в его распоряжении, тёмная магия, которая буквально течёт по его венам и, конечно, гнев всегда с ним. По сути, гнев был мощным оружием во все времена, но не все умели пользоваться этим сильным чувством, направлять его в нужное русло, чтобы сокрушать целые армии, стирать с лица земли города и творить новую историю. Он умел. И всё, что ему оставалось, так это привести план в действие и начать бой.


Глава 13.Поистине дьявольские отродья.

Она чувствовала его дыхание, как будто он склонился над ней в эту минуту и пристально рассматривал бледную веснушчатую кожу рыжеволосой девушки. На самом же деле его не было даже в палатке, отчего вдруг стало страшно. Джинни лежала, связанная по рукам и ногам, уже не на полу, а на старой, местами продырявившейся от времени, кровати, куда, должно быть, переместил её Волдеморт.

Сколько времени? Который сегодня день? Где Гарри, и что её ждёт впереди? Вопросы, как назойливые мухи, крутились вокруг, не давая уставшей девушке снова заснуть. Её беспокоил и Невилл. О таком роде магии ей было практически ничего не известно. Что происходит с человеком, чью душу выталкивают из тела? Могут ли две души находиться в одном теле одновременно? В любом случае, сейчас она никак не могла это узнать, но, судя по минимальной заботе, которую проявлял тёмный маг, душа Невилла всё ещё жива, а значит, шанс на спасение остаётся.

- Проснулась? – голос Волдеморта был насмешливым, глаза сверкали от непонятной радости, на губах играла поистине дьявольская улыбка. Джинни кивнула. После превращения её старого друга в Тёмного Лорда она старалась больше молчать, дабы не сказать лишнего. Однако стоит признать, что роль немой пленницы ей отлично удавалась.

- Вот и отлично, - сияющая улыбка, столь несвойственная для Волдеморта, на секунду появилась на его устах, но быстро исчезла, сменившись холодным равнодушием, затаившимся в узких змеиных глазах. Что-то было не так. – Пришло время познакомить Вас, миссис Поттер, с лучшими мои творениями, - заключил он, взмахом палочки распутывая верёвки. Джинни снова опасливо кивнула, встала, потирая запястья, и под прицелом волшебной палочки злого мага вышла из палатки.

- Сюда, - он направлял её палочкой, как будто она была марионеткой в руках опытного кукловода. Джинни понимала - шанса сбежать нет. Волдеморт остановился перед огромной клеткой, накрытой широким покрывалом. То, что было заперто в клетке, издавало странные рычащие звуки, временами превращавшиеся в бульканье. Похоже, существо обедало. Взмах палочки, и покрывало растаяло. Из груди Джинни в ту же секунду вырвался вопль ужаса и удивления: перед ней стояло огромное, пятиметровое существо с головой медведя и туловищем гепарда. Глаза монстра были такие же узкие и красные, как и у его создателя, они смотрели прямо на беззащитную Джинни и щурились. Лапы медведо-гепарда покрывала густая шерсть, принадлежащая скорее волку, чем гепарду, из них торчали острые когти, каждый размером с человеческую руку. Ей стало по-настоящему страшно.

- Вот, познакомьтесь, миссис Поттер, это - Орсо Гепардус. Одним ударом он способен уничтожить чуть ли не целую армию, а ведь он не единственный в моей коллекции. Здесь ещё трое, Вам они несомненно понравятся… Кстати, забыл упомянуть, их невозможно убить белой магией, только посредством тёмных искусств, применив самые тайные заклинания, которые когда-то придумал я, - гордо заявил Волдеморт, довольный эффектом, произведённым на Джинни Поттер. Они сдвинулись чуть влево, оставив чудище лакомиться горой мяса (в основном это были оленьи туши, но Джинни показалось, что она видела человеческую руку).

В следующей клетке её ждала оса. Не просто оса размером с ноготь, а оса как минимум метровой толщины и ростом примерно с двухэтажный дом. Окраска у осы была трёхцветная: чёрный цвет был основой, ядовито-жёлтые полосы шли поверх, и два белых пятна, похожих на Чёрную метку, завершали узор. Глаза опять же повторяли глаза создателя, делая осу отдалённо похожей на самого грозного тёмного мага Англии.

- Веспа, - представил Волдеморт. По его виду можно было с точностью сказать, что этим творением он гордится больше всего. – Яд у этой осы распыляется, словно вода из сифона. Он мгновенно действует, разрушая кожу и мягкие ткани, проникая в кровь и вызывая неминуемую смерть, - Джинни испуганно глядела на создание, пытаясь понять, чем можно убить это существо, но ответа просто-напросто не было, такому явно не учат ни в одной магической школе. Осталось ещё две клетки, но девушка боялась, что сердце выскочит из груди, и она так и не дождётся окончания просмотра.

В третьей клетке сидел какой-то червяк с человека ростом, по крайне мере так показалось на первый взгляд. Он ползал по своему вольеру, больше похожему на аквариум, вверх, вниз и издавал причудливые звуки.

- Ты думаешь, что это слизень, однако это совсем не так. Это личинка, которая станет змеёй, - объяснил Тёмный Лорд.

- Змеёй? – вырвалось у Джинни. Она просто не могла не удивиться, ведь змеи не проходят через такие метаморфозы, а вылупляются из яиц.

- Это необычная змея, я воссоздал это хрупкое тельце из останков Нагайны, - это всё объясняло. Значит, червяку суждено стать змеёй, как и гусенице - бабочкой. То, что породило ненависть у Невилла, вновь обретёт оболочку. Джинни не нравился такой расклад. Ещё одна клетка, не прикрытая одеялами, и пустая для тех, кто не видел смерть. Джинни видела.

- Фестрал, усовершенствованная модель. Видишь острые зубы, длинные когти и широкие крылья? И новый цвет, конечно же, -скелет, обтянутый красной кожей, зашевелился, взглянул на создателя и его пленницу и снова лёг. Джинни последний раз вдохнула воздуха и упала в обморок. Более выносить все те ужасы она не могла.

***
Если бы я знал, просто знал, что делать, Джин была бы уже спасена. Но гадания не по моей части, поэтому мы стремительно летим на север, где расположен Запретный Лес. Издалека уже видны башенки Хогвартса, и какая-то лёгкая ностальгия накрывает меня. Крайне символично, что место, выбранное Волдемортом, почти точь-в-точь повторяет место предыдущего боя. По-прежнему теряясь в догадках, какие причины побудили Невилла начать войну, я пытался представить, что нас ждёт. Лица авроров были суровы и не выражали лишних эмоций. Лицо Рона было бледным и испуганно-несчатным, несмотря на то, что глаза, слезившиеся от ветра, были наполнены решимостью. Гермиона была спокойна лишь внешне: было слегка заметно, как дрожит её тело, а в глазах так и застыло ощущение неизвестности. Меня же волновала только Джинни. На самом деле я был готов к новым сражениям, которые могут повлечь за собой мою смерть. Я не боялся. Пока я размышлял, мы прибыли на место.

- Осталось только найти его палатку. Это будет непросто, - предупредила Гермиона, складывая наши мётлы в сумку. Дежа вю. Снова мы втроём, в лесу, бросаем вызов тёмным силам. И они как всегда рядом, мои друзья. Я улыбаюсь Гермионе и хлопаю Рона по плечу. Что бы нас не ждало впереди, мы преодолеем опасности вместе, как и семь лет назад, как будем делать и всю жизнь.




Глава 14. Вот мы и встретились, Поттер.

Холодно. Снаружи и внутри. Как будто кто-то неожиданно выключил солнце. Ей казалось, что вместо сердца – дыра, настолько сильны были переживания. Монстры Волдеморта, которых ей недавно показали, не вселяли чувства уверенности в счастливом конце, но всё же где-то глубоко внутри теплилась надежда на спасение.

Прошло, быть может, чуть больше двух часов с тех пор, как Волдеморт провёл «экскурсию» по своему экзотическому зоопарку. Эти чудовища были призваны уничтожить большую часть тех, кто не захочет перейти на сторону Волдеморта, подчиниться его силе и открыть для себя новый мир, полный темной магии, насилия и вездесущего лицемерия.

Джинни резко открыла глаза, как будто вырванная из своих мыслей чей-то рукой. Все эти образы казались настолько реальными, что у девушки перехватило дыхание, и какое-то время она не могла прийти в себя. Первое, что она увидела перед собой, было испуганное и одновременно несчастное лицо Невилла, который отчаянно тряс миссис Поттер за плечи.

- Я не хотел! – кричал он, при этом выглядел он как одичавший зверь, жалкий, не от мира сего, запутавшийся в себе и своих мыслях, но самый настоящий Невилл Лонгботтом, – Это не я! Нет, нет, нет…

Джинни не могла пошевелиться: сил не было даже на простой кивок головой или самую малозначительную фразу. Она лишь позволила Невиллу трясти её за плечи и что-то непрерывно шептать, словно в бреду.

- Послушай, - неожиданно спокойно произнёс он, смотря ей прямо в глаза, – Джинни, у тебя слишком мало времени, поэтому ты должна действовать. Действовать прямо сейчас. Вставай!

Его слова подействовали, словно холодный душ, и Джинни неохотно встала, жмуря глаза от непривычно яркого света.

- Беги на север, там Хогвартс.

- Хогвартс? – неуверенно переспросила она, как вдруг сознание прояснилось окончательно. Бежать. Искать помощи. Сейчас, пока есть шанс. Джинни даже не успела осознать, насколько странная эта ситуация. Почему Невилл больше не под властью тёмного мага? И где, собственно, Волдеморт? Девушка действовала, руководствуясь исключительно интуицией.

- Там помощь, Джинни, - прошептал Невилл, всё ещё держа девушку за плечи. Его взгляд был полон тоски, такой щемящей и невыносимой, что бывшая гриффиндорка просто не могла смотреть в них. – Только…только вернись за мной…

- Конечно, Невилл! – она прижала его к себе на несколько коротких секунд и выбежала из палатки, ведомая желанием как можно быстрее убежать из этого проклятого места.

Однако уйти далеко она не успела. Услышав шипение и какое-то шуршание за спиной, девушка остановилась и медленно повернулась. Змея, убитая мечом Гриффиндора семь лет назад, снова была жива и изящно ползла по снегу. Нагайна. Глаза змеи светились неприятным ярко-красным светом, который сразу выдавал Волдеморта в её теле. Каким образом он смог проникнуть в тело своей любимой змеи оставалось загадкой, как и многое в жизни Тёмного Лорда.

Джинни замерла, словно восковая кукла, не слыша даже, как Невилл кричит ей, чтобы она скорее убегала. Было слишком поздно.

- Круцио! – холодный голос Волдеморта, вновь завладевшего телом бывшего профессора травологии, вознёсся над опушкой леса, вспугнув птиц. По телу Джинни тут же разлилась боль, невыносимая до такой степени, что хотелось вопить. Она проникала во все клеточки тела, сводя мышцы и заставив упасть на холодный снег и просить о пощаде. Какой бы сильной Джинни не хотела казаться, испытание заклятием «Круцио» было невыносимым.

- Хватит, пожалуйста, хватит!

- Ещё одна попытка, миссис Поттер, будет стоить вам жизни, - прошипел Волдеморт; когда он закончил говорить, боль прекратилась. Девушка распласталась на снегу не в силах подняться, верёвки вновь связали её руки и ноги, а кляп заткнул рот. – Ваши друзья на подходе, миссис Поттер, а значит, скоро начнётся бой, которого все мы ждём с нетерпением, не так ли?

Алчный и слегка истерический смех вырвался из груди темного мага, оглушив и без того едва живую Джинни Поттер.

- Уже скоро, уже скоро, - повторил Волдеморт и взмахом палочки перенёс девушку в палатку, жестоко бросив на пол около своего стола. Сев за стол, Тёмный Лорд принялся листать книгу, словно искал что-то. Вскоре на его лице появилась зловещая ухмылка: он нашёл то, что хотел.

***
Мы блуждали по лесу уже больше часа. По мере того, как мы продвигались в чащу леса, я всё больше и больше волновался за Джинни. Тогда, семь лет назад, мне казалось, что всё позади, и теперь мы заживём, как нормальные люди, избавимся от страхов. Самым страшным для меня было потерять людей, которыми я дорожу, поставить их жизни под угрозу, лишь потому, что я - Гарри Поттер. Иногда мне хотелось другой судьбы для себя, но вместе с тем, я отчётливо понимал, что никому другому такой жизни я желать не могу, а значит, придётся бороться с этим самому. Ещё один бой, ещё одна смерть Волдеморта. У каждого героя обязательно должен быть враг, который будет нарушать спокойствие мирных жителей раз за разом, пока оба они – герой и его противник – не встретят смерть. Быть может, чтобы спасти волшебный мир от разрушений, стоило умереть тогда, семь лет назад?

Снега становилось всё больше, а напряжение делалось невыносимей с каждой минутой. Рон пытался поднять нам настроение рассказами о товаре, который они производят вместе с Джорджем, но это не сильно помогло. Гермиона слегка улыбнулась, да и то, только потому, что не хотела обижать своего рыжеволосого мужа.

- Есть идея, - неожиданно заявил один из авроров.

- Выкладывай, Браун, - уж как-то больно грубо отозвался я.

- В министерстве недавно разработали новое поисковое устройство, что-то вроде радара, ну, знаете, очередная идея, взятая у магглов. Так вот, оно у меня с собой, мы можем его опробовать. Оно обнаружит магию в радиусе ста километров от нас.

- Почему раньше не предложил? – возмутился его коллега. Браун виновато пожал плечами и протянул мне небольшое устройство. Я прекрасно знал о нём, поскольку сам участвовал в его разработке, однако, оно было далеко несовершенно, и кто знает, вдруг оно сработает не так, и мы потеряем драгоценное время. Но сейчас иного выхода я не видел. Произнеся специальное заклинание, я включил запищавшее устройство и настроил его на поиск убежища Волдеморта. На экране высветилась зелёная точечка, обозначавшая примерное местоположение темного мага.

- Ну что ж, аппарируем, - призвал я, надеясь, что прибор не соврал. Две секунды, быстрые, как молния. Мы на месте, и это действительно то, что мы искали.

- Магия, - произнесла Гермиона, имея в виду, конечно, что белоснежное поле перед нами выглядело слишком пустынным, заброшенным, слишком нереальным, чтобы быть настоящим. Я протянул руку вперёд и почувствовал небольшой разряд энергии. В ту же секунду невидимый барьер пал, и перед нами появился Невилл, в чьём теле прочно засел Волдеморт.

- Гарри, это ты? – юноша слегка прищурился, глядя в мою сторону. Голос совсем не изменился, как и общий вид Невилла. Но нет, я научен горьким опытом: Волдеморт просто так не встречает своих гостей.

- Не пробуй обмануть меня, Том, - отозвался я, поднимая палочку.

- Ну что ж, Поттер, вот мы и встретились. Снова, - прошипел привычный голос Темного Лорда.



Глава 15. Мы начинаем бой.

«Вот мы и встретились», - протянул я про себя, вытянув вперёд руку, в которой крепко была зажата палочка. Времени на размышления особенно не было, но отчего-то Тёмный Лорд медлил, то ли дожидаясь удачного момента, то ли просто испытывая наше терпение. Каждый из нас был наготове: любой звук воспринимался с опаской, и из палочек авроров вылетали красные искры.

- Почему мы не атакуем? – поинтересовался Рон, всё ещё не сводя глаз с противника.

- Потому что это не настоящий Волдеморт, - вдруг изрекла Гермиона и изящным взмахом палочки уничтожила двойника, который, словно туман, растворился в декабрьском воздухе.

- Умна, - послышался знакомый голос, и на поле боя вышла Джинни, облачённая в тёмно-зелёную мантию. В её волосах поблескивали заколки-змейки с гранатовыми камнями на месте глаз.

- Джинни! – закричал я и кинулся к ней, но меня остановила Гермиона. Она как-то странно взглянула на меня, при этом в её карих глазах читался испуг.

- Нет, нет, - тихо прошептала она и подняла палочку. Ни я, ни Рон не могли взять в толк, зачем ей оружие, когда перед нами та, ради которой было затеяно это путешествие.

- Умна, - вновь повторила миссис Поттер, и из кончика её палочки вырвалось мощное заклинание. Едва успев отскочить, я наконец-то понял, почему так опасливо отнеслась к появлению моей жены Герм: Джинни находилась под действием чар Волдеморта, и теперь её идеей фикс было уничтожить меня.

- Смерть, Поттер, - заговорила она властным голосом, таким чужим и холодным, - неминуемый процесс, в ходе которого умирает не только наше тело, но и душа. Твоя душа, Поттер, умрёт раньше, чем сердце сделает последний удар!

Мысли, путаные и вязкие, будто желе, исчезли мгновенно, словно кто-то хорошенько встряхнул голову и выбросил лишнее в мусорную корзину. На мгновение мне показалось, что лес вокруг меня пропал, оставив лишь призрачные очертания и таинственную дымку. Стоя посреди бесконечного белоснежного поля, я ощущал лишь тошноту: живот сводило судорогой, к горлу подкатывала рвота…

- Ну же, Гарри! – чей-то бодрый крик раздался прямо над ухом, вырвав меня из сна. Я не спал, а медленно умирал под чарами своей собственной жены. Передо мной маячил Рон, умело орудуя палочкой. Пока я «спал», к Джинни присоединились Пожиратели Смерти, которые беспрестанно насылали заклинания на моих ребят. Я тяжело поднялся на ноги и попытался оценить ситуацию. Джинни старалась убрать с дороги Рона и Гермиону, которые отчаянно защищали меня. Я, конечно, предполагал, что она будет рада видеть меня, но не до такой же степени!

Лёгкое заклинание сбило её с ног. Я всё ещё не мог собраться с силами, чтобы обездвижить собственную жену, но слова Гермионы окончательно убедили меня.

- Это война, Гарри. Здесь не думают, здесь делают, - сообщила она мне нарочито деловым тоном, словно мы сидели в библиотеке и обсуждали последние новости в мире магглов. Мрачно вздохнув, я согласился с ней и обездвижил Джинни при первой же возможности. Она застыла на долю секунды и изящно повалилась на снег, при этом в глазах её была различима лишь пустота.

- Скорее, Рон, перемести её в безопасное место, а я пойду искать Тома, - декламировал я, скрываясь за деревьями. Я не сомневался, что Рон выполнит мою просьбу, ведь это была не только моя жена, но и его горячо любимая сестра. Продвигаясь среди голых деревьев, усыпанных снегом, я пытался отогнать тревогу, и вдруг мне пришла мысль, что сегодня сочельник. В голове тут же заиграла «Merry Christmas», как будто кто-то свыше пытался отвлечь меня от происходящего в реальности. Остановиться меня заставил чей-то шепот.

- Двигайся на Хогвартс, Безликие помогут снять защиту, прихвати с собой и монстров, но пошли их на Лондон. Тебе всё понятно, Стью? – поинтересовался шипящий голос Волдеморта. Этот голос я бы узнал всегда, пусть даже теперь он так походил на голос друга. Стью кивнул и засеменил прочь, натягивая чёрный капюшон на голову. «Сейчас или никогда», - подумал я и выпрыгнул из засады, но не тут-то было - он ждал. Направленное заклинание было отражено с лёгкостью и без слов. Я слишком мало знаю, несмотря ни на что, чтобы выиграть в этой борьбе. «Значит, пророчество сбудется», - пронеслось в голове. Эта мысль отчего-то взбесила меня, и наш невербальный бой продолжился. Заклинания, которые я знал, легко было отразить такому магу, как Волдеморт, но он никак не ожидал, что специально ради этой встречи семь лет я изучал тёмные искусства. Каждый герой ждёт своего часа Х, который может наступить даже после финальной битвы, когда, казалось бы, противник повержен. Однако всегда остаётся вероятность повторного возникновения проблемы, поэтому нужно готовиться заранее. Вот я и готовился. Я видел удивление в его глазах, но меня смущала палочка, которой он отбивался. Палочка Дамболдора. Теперь победа стала не только задачей номер один, но и делом чести.

- Последний раз, Том. Это всё в последний раз. Запоминай эти деверья в белых шапках снега, эту почву у тебя под ногами – всё это ты видишь в последний раз, - сообщил я, чертя пятый круг. Мы двигались по краю поляны, изредка насылая друг на друга заклятия.

- Глупец, ты убьёшь своего друга! – напомнил Волдеморт, а я отчего-то подумал, что Невилл был бы не прочь пожертвовать собой ради спасения миллионов. Но война так не выигрывается, а я уже себе обещал, что ни один близкий мне человек не пострадает в этой битве.

- Посмотрим, - парировал я, желая испугать Волдеморта, однако, тот раскусил меня, поэтому лишь посмеялся в ответ, направляя на меня палочку.

- Прощай, Поттер…

***
«Жива ли я ещё?» - спрашивала себя Джинни Поттер, лёжа на скрипучей старой кровати. Она находилась на каком-то чердаке, размером не больше кухни в «Норе». Здесь было холодно и ужасно сыро, к тому же пахло гнилью. Джинни осторожно встала, опираясь руками на кровать, та жалостливо скрипнула в ответ.

- Спокойно, Джин, главное - без паники, - попыталась приободрить себя девушка. Идти было тяжело: ноги были как будто ватные и с трудом передвинулись. Куда ни глянь – пустота, от этого становилось страшно и неуютно. Куда она попала? Джинни попыталась припомнить, что случилось после её неудачного побега, но в сознании всплывало только гневное выражение лица Волдеморта, которое быстро сменилось на воодушевлённое. Взмах палочки – и вот Джинни здесь. Ей казалось, что это её подсознание, так сказать, хранилище душ.

Вдруг дверь чердака, на которую она до этого не обратила внимания, неприятно скрипнула, и Джинни испуганно взвизгнула. Однако в комнату вошёл старый знакомый – Невилл. Выглядел он, прямо сказать, не очень - худой, с синяками под глазами - уставший и болезненный был у него вид.

- Невилл? – удивлённо прошептала Джинни, когда дар речи вновь вернулся к ней. Собственный голос показался девушке хрипловатым, и она, не задумываясь, откашлялась.

- Рад снова видеть тебя, Джин. Ты уж прости, что так получилось, - виноватым тоном сказал Невилл, усаживаясь на единственный предмет мебели на чердаке.

- Где мы? – поинтересовалась Джинни, пропустив извинения Невилла мимо ушей.

- Как бы тебе объяснить… в подсознании.

- Чьём?

- Волдеморта, конечно, - без тени сарказма отозвался бывший преподаватель травологии и устало вздохнул. В этом вздохе слышалось столько горечи, что Джинни чуть не расплакалась. Ей вдруг показалось, что она снова в Хогвартсе, ей без малого четырнадцать, и Невилл уже бросает на неё восхищённые взгляды, а вот Поттер, занятый своей Чонг, всё никак не обратит на неё должного внимания.

- И как отсюда выбраться?

- Никак.

- ЧТО? – удивилась Джинни.

- Именно так. Нам, видимо, придётся ждать смерти Волдеморта, но я не уверен, что при этом выживу. Здесь внизу библиотека, и ни в одной из книг не сказано о такого роде вселения душ, так что придётся прощаться с жизнью. Прости, - зачем-то добавил он, вставая.

- Прекрати! – прикрикнула на него девушка. Они найдут способ выбраться. Живыми и невредимыми. Там, в реальном мире, её ждёт Гарри, нуждающийся в её помощи.

- Идём, осмотрим дом, - сообщила ведьма, подходя к двери.


Глава 16. Ничто

Маленькие дети особенно восприимчивы к окружающему миру. В каждом подозрительном шорохе им хочется видеть проявление волшебства. И когда они открываю дверь в какую-нибудь потаённую комнату, то невольно начинают видеть в привычных вещах чудеса. Но Джинни Поттер была взрослой девочкой, знающей магический мир довольно хорошо, чтобы не удивляться разговаривающим маленьким человечкам или самостоятельно летающим по воздуху предметам. Нет, Джинни была своеобразным скептиком в этом смысле. Её ничто не удивляло даже сейчас, когда, выйдя за пределы чердака, первое, что она увидела, были два огромных янтарных глаза. Сфинкс.

- Невилл, ты ничего не говорил мне о сфинксе.

- Потому что его до этого момента здесь не было, - нервно отозвался тот. Джинни прикусила губу. До крови.

Мифическое существо с телом льва и головой женщины приятно улыбнулось. Длинные рыжие волосы каскадом спадали на тело сказочного чудовища, создавая иллюзию гривы. Глаза смотрели на Джинни, не мигая, с любопытством и насмешкой одновременно.

- Отгадаешь загадку – освободишься, - сообщило существо, лукаво улыбнувшись. Загадка. Как же Джинни не любила загадки. Эта своеобразная пища для ума доводила её до состояния лёгкого бешенства, поскольку в этой битве победителем, судя по всему, должен был выйти Сфинкс. Джинни угрюмо уставилась на противоположную стену, как будто взглядом пыталась разрушить её. Но выхода у них не было.

- Хорошо, - согласилась наконец-то Джинни, втайне надеясь, что им удастся разгадать замысловатую задачку лёгко и быстро.

- Одно условие, - почти пропела Сфинкс. – Отгадывать будет только один.

Снова проблема. Почему с мифическими существами никогда не бывает просто? Взять хотя бы кентавров, которые возомнили себя царями Запретного Леса, поскольку их умственные способности превышали умственные способности остальных обитателей. Что уж говорить об их отношении к волшебникам. Нет, пожалуй, предрассудки правят миром.

- Хорошо, - снова кивнула Джинни и нерешительно посмотрела на Невилла. Кто? Кто из них лучше разгадывает загадки? Вездесущая Джинни Поттер с вечным желанием идти против правил или храбрый юноша, знаток травологии? У неё не было ответа.

- Это должна быть ты, - тихо прошептал Невилл, морща лоб. В его карих глазах застыли вечная грусть и усталость. Казалось, он не спал трое суток, а может, и больше, не ел и не пил, а бесконечно взбирался на крутую гору – таким измотанным он был.

- Почему? – удивилась девушка.

- Ты знаешь ответ лучше меня, - двусмысленно отозвался Лонгботтом, присаживаясь на пол. Оперевшись на стену, он позволил себе закрыть глаза. Бывший профессор травологии думал о будущем, которое его ждёт после возращения. Несомненно, жизнь не будет прежней, но как радикально она изменится? Отвернутся ли друзья от него? А будет ли Джинни вновь улыбаться ему? Быть может, только сейчас она готова общаться с ним, а на самом деле её распирают гнев и отвращение к несчастному юноше, чьи тайные желания завели его слишком далеко. Ах, если бы этих мыслей никогда не было в его голове, не было бы коварных планов, попыток захвата мира и боли! Всепроникающей боли потерь, и, конечно, не было бы стыда. Он стыдился себя, своих желаний, внушенных ему Волдемортом, которые засели где-то в подсознании и всплывали лишь во снах. Его вдруг посетила мысль о конце как лучшем выходе из ситуации. В его случае смерть была бы не слабостью, а верным решением. Так, может, стоило остаться здесь, внутри собственного тела, словно пленник в темнице? Остаться до тех пор, пока Гарри вновь не уничтожит Волдеморта? И вместе с ним пасть, как герой. Боже, о чём он думает? Смерть была бы ошибкой, неоправданной трусостью. Нет, он будет идти до конца.

- Я сделаю это не только ради Гарри и остальных, но и ради тебя, Невилл, - Джинни наклоняется, чтобы поцеловать его в лоб. Прикосновение мягких, словно бархатных губ, к холодной коже вызывает у неё прилив уверенности, Невилл же испытывает нескрываемое удовольствие. Он её любит. Всё ещё.

- Я готова, - говорит Джинни, садясь напротив Сфинкса. Женщина кивает, слегка щурится и изрекает:

«Лучше, чем Бог. Страшнее, чем дьявол. У бедных есть. У богатых нет. Если съесть, умрёшь».*

Вот и приплыли. Зрачки миссис Поттер округлились от страха остаться в сознании Волдеморта навсегда, словно заживо погребённые. Её мысли беспорядочно меняются, перескакивают от одного ответа к другому, не зная на чем остановиться. Нужно мыслить логически. Верно? Нет, хаос в голове не даёт сосредоточиться. Ещё минута, и Джинни закричит от отчаяния.

- Любовь? – предполагает девушка. У неё есть три попытки.
- Нет, - женщина-лев качает головой. Осталось две.

- Джинни, расслабься, загляни внутрь себя, - просит Невилл, приобнимая девушку за плечи. Та дрожит, словно при сильном ознобе. Ей тяжело искать ответ на такой простой вопрос.

- Отгадывает только один, - строго замечает Сфинкс, пристально глядя на Невилла.

- Никто не запрещал давать советы, - отозвался тот, возвращаясь на прежнее место.

- Наркотик? – она сама знает, что говорит полную чушь. Если даже наркотик подходит по некоторым параметрам, то в общем ответ неверен. Сфинкс качает головой. Одна попытка. Она смотрит на Невилла, где-то в самом сердце отдаются его слова: «Загляни внутрь себя». Джинни повинуется. Сначала сознание, в котором крутятся мысли, напоминает ей сломавшуюся карусель. Затем накатывают воспоминания: Гарри лежит на траве, прислонившись спиной к дереву, перед ним расстилается хогвартское озеро, его зеркальная поверхность слегка дрожит от поцелуев ветра. Гарри спит. Джинни тихонько подбираться к нему, целует в губы, он тут же просыпается и сжимает девушку в объятиях. Счастье. После воспоминаний идёт пустота, в которой растворилось всё, что было до этого. И наконец, поднявшись над Землёй и наблюдая движение облаков с высоты космического полёта, Джинни почувствовала… ничто. Именно ничто. Противоположность всему – ничто. Все звуки, мысли, чувства, знания, действия – всё слилось. Ничто поглотило пустоту. Ничто кроется за всем. Оно было в начале и будет в конце.

- Ничто, - третья попытка, шанс на миллион. Невилл нервно кусает губу, Сфинкс с большим интересом рассматривает рыжеволосую девушку напротив себя. Улыбается.

- Ты отгадала. Что лучше, чем Бог? Ничто. Что страшнее, чем дьявол? Ничто. Что есть у бедных? Ничего, они потому и бедны. Чего нет у богатых? Им ничего не нужно. Если съешь, умрёшь. Если ничего не есть, то можно умереть, - дополняет ответ Сфинкс. Ещё минута, и всё исчезает. Стены чердака тают, в ноздри ударяет резкий запах лекарств.

- Ничто! – кричит Джинни, растворяясь в пустоте своего сознания.

* загадка взята из книги Б. Вербера "Мы, боги"


Глава 17. Ты нам нужен.

Всё должно быть по-другому.

Программой свыше уже заданы параметры. Поставлена цель - успешное завершение начатого, но у него всё равно дрожат коленки. С каждой минутой страх расползается по телу всё быстрее, словно масло разливается по сковородке. Страх парализует. Но сдаваться никак нельзя. Он нужен здесь и сейчас.

Нужен Гермионе.

Нужен Гарри.

Нужен Джинни.

Нужен всему магическому сообществу, которое верит в его героизм так же, как и Гарри всегда верил в него. Во многом благодаря своему лучшему другу Рон стал тем, кем он и являлся, - хорошим человеком, героем. Именно благодаря Гарри он расставил правильно приоритеты и смело двигался вперёд. Но…

Заклинания летели налево и направо, поражая противников, сбивая их с ног или же отправляя на тот свет. Подкрепление прибыло как раз вовремя, чтобы отразить нападение приспешников Волдеморта, спасти так называемых защитников добра и справедливости от неминуемой смерти.

Он думал о Джинни, лежавшей в больнице свято Мунго в пустой палате. Совсем одна. Без сознания. Что сделал этот тёмный маг с его любой сестрёнкой? Рон отомстит. Он должен. Он может. Страх моментально покинул юношу, оставив лишь гнев и жажду мести.

- Гермиона, прикрой меня! – крикнул Рон своей жене, которая в тот момент как раз уложила одним заклинанием сразу троих. Девушка быстро кивнула. Встав спиной к мужу, она заставила плащ одного из Пожирателей вспыхнуть ярким огнем. Тем самым Гермиона надеялась отвлечь Пожирателей Смерти. Так и вышло. Истошные крики их товарища слегка ошарашили бездушных приспешников Тёмного Лорда. Рон, пользуясь возможностью, скрылся в кустах в том направлении, куда ушёл Гарри в последний раз.

Он до конца не понимал, что собирается делать, но интуиция подсказывала ему, что действовать необходимо быстро и неожиданно. Рон кинулся в лес, как будто чья-то рука направляла волшебника.

Шёл снег. Мягкие белоснежные хлопья покрывали усталую землю, уже успевшую пропиталась кровью многолетних сражений прошлого и настоящего. Где-то вдалеке слышались вой, крики и плачь диковинных птиц.

- Даже если ты выиграешь сегодня, Поттер, в чём я сильно сомневаюсь, тебе не остановить тот хаос, который я породил, - за словами последовал смех. Холодный и резкий, будто стекло разбилось. В голосе Волдеморта слышались желчь, цинизм, заполнившие его сознание, поглотившие сердце. Гнев, бушевавший внутри Рона, нельзя было сравнить с гневом противника. Тёмный Лорд был уверен в победе, только поэтому он позволил себе выплеснуть эмоции.
Юноша, стараясь не шуметь, присел за кустами, из-за которых отлично было видно Волдеморта и его жертву. Гарри. Он полулежал на снегу, тяжело дыша. Палочка валялась рядом, но до неё было невозможно дотянуться, не получив при этом смертельное заклятие тёмного мага прямо в грудь. Вот и развязка.

- Это конец, Поттер. Самый настоящий. Твой долгожданный конец, мальчик-который-постоянно-дейстовал-мне-на-нервы! – снова смех. Ещё более холодный, проникающий в самое сердце и заставляющий его биться так быстро, что кажется, будто оно выскочит из груди. Тёмный Лорд уже было поднял палочку над раненым Гарри, как вдруг закашлялся и упал на колени:

- Нет, не сейчас, не сейчас! – закричал он. Ещё пару минут он дергался, после чего направил палочку себе на грудь и что-то прошептал. Дух самого жестокого волшебника в мире отделился от тела бывшего гриффиндорца, приняв полупрозрачный вид. Это было истинное лицо тёмного мага: череп, обтянутый сероватой кожей, глаза, налитые кровью, безумная усмешка и лохмотья, небрежно висящие на костлявом теле. Палочкой всё ещё владел злобный дух Тёмного Лорда.

- Ничто не помешает мне закончить начатое! – взревел призрак Волдеморта. Тело под ним застонало, заворочалось и прохрипело:

- Ничто, - Невилл Лонгботтом был снова хозяином своего тела, однако это мало спасало ситуацию. Разъяренный Волдеморт направил волшебную палочку на Гарри, который был не в силах больше сражаться, со словами:

- Авада Кедавра! – яркий зелёный луч волшебной энергии вырвался их кончика палочки и стремительно полетел точно в сердце героя волшебного мира. И в этот момент время как будто застыло. Рон выпрыгнул из своего укрытия, наблюдая за действиями противника, словно в замедленной съёмке:

- Васелискус! – его неожиданное появление заставило Тёмного Лорда повернуться в сторону нападавшего. Синий луч заклинания ударил точно в цель, в то время как заклинание, выпущенное Волдемортом, изменило траекторию и, задев плечо Гарри, врезалось в дерево, которое вспыхнув, тут же погасло. Рон видел, как потускнели глаза Поттера, в то время как на губах его играла улыбка. Он как будто был доволен финалом, почувствовав облегчение, когда всё закончилось. Его голова безвольно опустилась на снег, а лес пронзил страшный крик двух смертельных врагов:

- НЕТ!

Один кричал об утрате друга, другой об уходившей жизни. Дух Волдеморта постепенно таял, навсегда исчезая их этого мира. Заклинание, придуманное Гермионой на случай возрождения злого призрака, отлично сработало в этой ситуации, но…

Всегда есть какое-то «но».

- Гарри, Гарри, ГАРРИ! – Рон тряс друга за плечи, по щекам текли слёзы. Терять любимых людей больнее всего на свете.


Глава 18. Ничего не происходит беспричинно.

Где я? Кто я? И зачем?

Вокруг темно и пахнет карамелью. Приятный сладкий аромат пропитывает каждую клеточку тела, глаза открываются сами собой. Я стою посреди огромного поля, усеянного ромашками. Весна. От яркого солнечного света щиплет глаза, лёгкие наполняются весенними ароматами, и становится удивительно спокойно и легко.

- Я в раю? – спрашиваю я, словно надеясь получить ответ у ромашек.

- Нет, - отзывается чей-то голос. Знакомый до боли, родной и в то же время чужой. – Здравствуй, мальчик мой.

Отец. Он совсем не изменился. Всё те же растрепанные волосы, слегка припорошенные сединой, грустные карие глаза и круглые очки. Не хватает только шрама и пронзительных зелёных глаз, чтобы Джеймс Поттер был точной копией своего сына, точнее наоборот.

- Папа? – с сомнением спрашиваю я, мальчик-который-всё-ещё-жив. Тот кивает. Мы стоим какое-то время молча, затем обнимаемся. Мы никогда не знали друг друга так, как могли бы знать, но любовь в наших сердцах друг к другу – это уже нечто большее, чем любовь отца и сына. Это Любовь с большой буквы. Такая же вечная, как понятие Бога или, скажем, Вселенной.

- Где мы? – чуть погодя интересуюсь я. Ромашковое поле переливается в свете яркого солнца.

- Нигде.

- То есть?

- Всё, что ты видишь – это лишь плод твоего воображения. На самом деле здесь ничего нет, - как только отец произносит эти слова, ромашковое поле, свежий запах цветов и солнце исчезают, как будто проваливаются в одну большую черную дыру. Наступает темнота, но при этом я отчётливо вижу своего отца, который улыбается мне. От мысли, что я нигде, становиться как-то неуютно. Так не бывает. Обязательно должно быть что-то. Декорации меняются, словно мы находимся в театре. Теперь мы в белой просторной комнате с одним лишь стулом возле окна да лампочкой над ним.

- Ты хотел, чтобы было хоть что-нибудь. Ничто предоставило тебе это.

- То есть из ничего может появиться всё? – изумлённо спрашиваю я.

- Именно так, - отвечает отец. Комната пропадает, вместо неё на этот раз появляется уютная гостиная, декорированная традиционными гриффиндорскими цветами.

- Почему я здесь?

- Присядь, Гарри, - просит отец, усаживаясь на диван. Я безропотно соглашаюсь, плюхаясь рядом. – В этом мире ничего не происходит просто так, всё имеет причину или хотя бы смысл. Как ты думаешь, почему ты здесь?

- Потому что моё время ещё не пришло? – предполагаю я.

- Верно. Твой путь более длинный и извилистый, ты проделал лишь его половину.

- Половина – это так мало, - замечаю я.

- Половина – это много. Нужно мыслить позитивнее. Там тебя ждёт Джинни, твои друзья и почитатели. Там тебя ждёт жизнь.

- А если я не хочу? Тебя тоже всё это ждало, тебя ждал я, но ты не вернулся. Почему? Разве твоё время пришло? Я сейчас на три года старше, чем ты был, когда умер. Так почему я должен вернуться? – внутри меня бурлят чувства. С одной стороны, я хочу вновь увидеть Джинни, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке, с другой, - я хотел бы остаться здесь, рядом с отцом.

- Потому что у меня не было выбора, Гарри. Смертельное заклинание, пущенное в самое сердце, не даёт человеку возможности на возращение. Ты - исключение, которое только подтверждает правило. Тем более, у тебя вновь есть выбор. На сей раз осознанный. Ты вправе остаться, - грустно заметил Джеймс, - но ты не вправе лишать Джинни счастья.

Я молчал. Мой отец был, несомненно, прав, но что ждёт меня там, в реальном мире? Очередные сражения, работа и семейный очаг? Что может предложить мне мир опасностей по сравнению с Ничем? Здесь я могу всё, а там… Голова заболела.

- Если ты думаешь, что останешься здесь, то ты ошибаешься, - Джеймс как будто читает мои мысли.

- И куда же я отправлюсь после?

- В так называемый рай, туда, где сейчас твоя мама, Сириус, Люпин, Тонкс, Альбус и многие другие.

- А Реддл?

- Он нигде.

- То есть здесь, в этом самом месте?

- Нет, Гарри. Волдеморт – это пустота. Он окончательно уничтожил свою душу и теперь он не может быть ни в Раю, ни в Аду, ни в Нигде. Он рассеян по воздуху, словно горсть пепла. Он - всё и ничего одновременно.

- Не понимаю…

- Это сложно, Гарри, однако, не имеет никакого значения, где сейчас Волдеморт. Он больше никогда не будет на Земле, это уж точно, - уверяет меня отец. Неужели всё? Вот и конец, которого так ждал Том. Ждал моего конца, но Рон… Рон, чёрт возьми, Рон спас меня!

- Я вернусь, - вдруг твердо заявляю я, скорее самому себе, нежели отцу. О чём я думал, выбирая между жизнью и смертью? Как мог я отказаться от Джинни и нашего будущего? Разве ради моей смерти Рон рисковал своей жизнью? А Гермиона? Нет.

- Ты сделал правильный выбор, сынок. Мы ещё увидимся, - кивает отец, растворяясь в ярком белом свете, который поглощает всё. Я снова чувствую запахи, но на сей раз пахнет лекарствами.


Эпилог

Чьё-то заплаканное лицо уткнулось в мой живот. Хрупкое существо едва заметно дышит в такт биения моего сердца. Джинни.

- Джин… - тихо зову я её. Сил практически нет. С ощущением запахов приходит ощущение реальности. Какой сегодня день?

- Гарри? – неуверенно спрашивает она, поднимая голову. Глаза запали, под ними огромные синяки, бледное веснушчатое лицо выглядит усталым. Джинни совершенно измотана. Похоже, что прошёл ни один месяц с тех пор, как закончилась битва. Я пытаюсь выглянуть в окно: птицы поют свои песни, перепрыгивая с ветки на ветку. Почки набухают, солнце светит вовсю. Весна. Весна? Как долго я спал…

- Это я, милая, - отзываюсь я, поглаживая жену по голове. Она тут же вскакивает, обвивает мою шею своими исхудалыми ручками, покрывает лицо поцелуями.

- Я так боялась, что ты не очнёшься…

- Что произошло?

- Когда Волдеморт пустил в тебя заклинание, Рон выскочил из-за кустов, чем удивил того. Заклинание попало в дерево, задев твоё плечо. Ты был в коме, Гарри. Два месяца с половиной, - отвечает Джинни. Моя Джинни. Её рыжие волосы, грязные и неухоженные, убраны в конский хвост, вместо мантии - больничный халат сероватого цвета.

- И всё это время ты была со мной? – удивлённо интересуюсь я.

- Конечно!

- Ты – чудо! - я целую её в лоб, прижимаю к себе. Я сделал правильный выбор. Наверное, впервые за долгое время. – Теперь всё закончилось навсегда. Последняя партия сыграна, на кону стояли наши жизни, но пророчество не сбылось, а значит, мы выиграли схватку не только с Волдемортом, но и со временем.

- Выиграли, - эхом отозвалась Джинни, поднимаясь. Вытерев слёзы рукавом, она вдруг вскрикнула, чем напугала меня.

- Господи, Гарри, я же такая страшная! Не смотри на меня, не смотри! – засуетилась Джинни, а я засмеялся. Смех дарил мне новое чувство свободы и бесконечного счастья.

В дверь постучали, и в палату ввалились друзья: Гермиона с букетом цветов, Рон с шоколадными лягушками, Невилл с диковинным растением, Кингсли с улыбкой до ушей вместо подарков, авроры и старые товарищи, члены Ордена, а вместе с ними палату наполнило ощущение праздника. Их герой проснулся ото сна, а значит, победа была настоящей.

***
Празднование моего возращения продолжалось ещё долго. Правда, нам пришлось наложить заклинания на стены, поскольку мой лечащий колдомедик ужасно переживал из-за шума, который мог разбудить остальных больных.
Когда все разбрелись по небольшим группам, я подозвал к себе Рона.

- Спасибо, - просто сказал я, пожимая его большую влажную ладонь.

- Ты же знаешь, Гарри, что у меня не было иного пути. Ты же мой лучший друг, почти как брат, даже лучше, наверное, - Рон засмеялся, и я вместе с ним.

P.S. от автора:
спасибо всем, кто читал этот фанфик и ещё, возможно, будет читать; спасибо моей бете за отличную работу; спасибо Музе и, конечно, спасибо Роулинг за то, что создала такой невероятный мир. всего вам наилучшего*)