Волчонок

Пролог или монстр в шкафу.

- Мам, а он больше не придет?
- Не придет.
- Значит, молитва помогла?
- Конечно, - улыбается она и целует сына в лоб. – Спокойной ночи, маленький…
Она встает и тихо, на цыпочках, идет к двери.
- Спи, Ремус. – чуть слышно, практически шепотом говорит она. – Спи…
Мама уходит, а Ремус остается один. Тихо было в детской комнате, только изредка гремел гром. Ремус ворочался и не мог уснуть. В воздухе еще витал мамин запах, и Реми вдыхал его и успокаивался. Перед ним снова встает родной образ мамы, такой доброй и ласковой, тихой, но очень смелой; он даже слышит ее красивый, успокаивающий голос, и Ремус засыпает. Но вскоре мальчик снова просыпается и не может уснуть. Он вскакивает с кровати и бежит к окну, где среди больших темных облаков одиноко и тоскливо, будто серебряный диск луны, светит фонарь. Его свет проникает в комнату, падая на поблекший стоптанный ковер, а мальчик опирается на подоконник и подолгу смотрит на улицу, провожая взглядом одиноких прохожих. Ветка изредка стучит в окно, и всякий раз от этого звука в душе Ремуса пробуждаются нотки беспокойства, словно спящий в нем волчонок вновь может вырваться наружу. И это его пугает. Именно из-за него, этого волчонка, Реми вынужден всегда находиться в одиночестве, и даже его родители не могут свыкнуться с мыслию, что их сын никогда не станет прежним. Ремус хочет взять книгу и почитать, но света фонаря недостаточно, а колдовать он пока еще не умеет. Скучно, и поэтому приходиться снова глядеть в окно.
Сзади раздался страшный скрип. Ремус вздрогнул, начал судорожно оглядываться по сторонам – никого. Он обошел комнату, заглянул под кровать. Пусто. Чувство страха накатило, и никак не могло отпустить, сердце учащенно забилось, и Ремус все-таки решил лечь спать, чтобы как можно быстрее пережить эту ночь.
Сон никак не шел, Ремус фактически успокоился, слушая, как за окном воет ветер. В комнате отчетливо послышался шорох.
- Кто здесь? – Ремус присел на подушки и огляделся по сторонам. Его вопрос остался незамеченным.
Снова скрип, а затем какой-то странный шум, похожий на дыхание, кто-то был здесь.
Это существо глядело на мальчишку через открытую дверцу платяного шкафа, большого и очень вместительного. Теснота вдохновляла его, а еще ему нравился страх, он и питался им, становился сильнее и могущественнее, словно тигр, который загоняет в тупик свою жертву. В его неясном зверином разуме появилось чувство чем-то похожее на предвкушение наживы, такое же приятное, как и ощущение страха у своей добычи, а мальчишка явно ею был. И стоит сделать какое-нибудь движение…
Дверца шкафа снова заскрипела, разрезая тишину комнаты. Этот скрип прошелся по ушам, забираясь в кровь, попадая по ней в сердце, и так же беспощадно сжимая его. Ремус вздрогнул и зажмурился. И это было самой страшной для него пыткой, ощущение ожидания.
- Кто здесь? – звуки его собственного голоса испугали мальчика, и тот сжался в комок.
Дверца открылась пошире, и Ремус, наконец, отважился. То, что он увидел, заставило его вскрикнуть: через щель платяного шкафа можно было увидеть два ярко-желтых глаза с красной дугой, которые неотрывно следили за мальчишкой. Тот уже практически не двигался, онемев от страха.
Вжавшись в быльцу кровати, он судорожно вспоминал мамину молитву, которую она сочинила специально для него.
- Монстр уходи, - начал он тихо. – Проходит ночь, проходит туман и дождь, и ты уйдешь вместе с ними. Монстр уходи, я не один, я тебя не боюсь.
Последнюю фразу он практически прокричал, прекрасно понимая, что молитва не подействует, слезы брызнули из глаз, и мальчик начал захлебываться в припадке истеричного кашля. Не от страха он сейчас рыдал: все что когда-то было у него, теперь ушло в небытие. кануло в лету. Теперь он один, один наедине с этим монстром, со своим страхом, наедине со своей болезнью. И разве он не боится этого? Боится еще как, и для того, чтобы молитва защитила его, надо поверить в то, что говоришь, а он не верил. Не верил и не мог поверить, потому что то, что он сейчас говорил, казалось ему неописуемым бредом, утопией, то есть тем, чему, увы, не суждено сбыться.
- Я тебя не боюсь! – выкрикнул Ремус последнюю фразу, а между тем, его монстр уже выбрался из своего укрытия.
Плавно, медленно, оттягивая момент, шаг за шаг он приближался к своей цели. Он даже понимал, что тот мальчишка ничего не сможет с ним сделать, и это чувство превосходства еще сильнее распаляло его аппетит.
Ремус резко поднял голову и столкнулся с его пустыми глазами, в которых отражался фонарный свет. В этих ярких глазах не было ничего хорошего, только пустота и агрессия. Ненормальная агрессия. А еще здесь присутствовал гнев, жуткое отвратительное чувство гнева и ненависти, обуявшее это существо. И оно теперь распыляло по комнате свое тлетворное дыхание, вытесняя нежный запах маминых духов.
- Уходи! - вдруг сильно, не своим голосом, заорал Ремус.
За стенкой послышался шум, и через мгновения мама вошла в комнату. Монстр исчез.
Непроизвольно слезы катились по детскому лицу, и только мамин голос шептал успокаивающе:
- Не беспокойся, это всего лишь сон…


Письмо из Хогвартса.

Шесть лет спустя….
- Пожалуйста… - Ремус повис на ее руке. Необычен и странен был тот факт, что старуха, маленькая и худенькая на вид, оказалась намного сильнее одиннадцатилетнего парнишки. – Бабушка, он не Гоблин!
Ремус заорал так, что, казалось, воздуха в легких не хватит. Бабушка, наконец, отлипла от двери и посмотрела на внука. В маленьких глазах старушки появилось недоверие.
- Ты думаешь, я не смогу отличить мракоборца от замаскированного Гоблина?! Думаешь, я совсем из ума выжила?- она схватила внука за воротник рубашки. Ремус в который раз почувствовал, как ноги его отрываются от пола. – Я поняла, - завизжала старуха – Ты ему помогаешь! А ну иди сюда…
Кто-то постучал в окно. Старуха оторвалась от внука и побежала на кухню, а Ремус остался стоять у стены. Сердце до их пор отчаянно колотилось. Хотя на этот раз все прошло гораздо лучше, аврор успел убежать до того, как бабушка Ремуса успела наложить на него какое-нибудь проклятие. Да и на этот раз, старуха не собиралась вытряхивать из внука последние остатки сознания, хотя Ремус не жаловался. Его бабушка в нормальном состоянии была очень славной и доброй, а еще она готовила лучшее в мире печенье…
- Кругом одни предатели, – миссис Люпин прошлась по коридору, держа в руке стопку писем. – Эй, ты, - обратилась она к Ремусу. – Иди сюда, да иди сюда не бойся… Я тебе расскажу секрет.
Ремус вздохнул: не подчиниться - лишишься здоровья, согласишься – лишишься остатка здоровья, но быстро. Что ж… выбираем второе. Мальчик осторожно подошел к бабушке.
- Да иди ты сюда, - старуха фанатично посмотрела на внука. – Я все знаю про твою тайну.
- Что?! – Ремус посмотрел на нее. Неужели она в курсе…Но как?
Дело в том, чтобы не травмировать и так расшатанную психику своей матери отец Ремуса скрыл тот факт, что его сын – оборотень…
- Ты… общаешься с магглами, - важно сообщила она. Сердце Рема, до этого сильно бившееся, вдруг успокоилось и замедлило ритм.
- Нет… - Ремус перевел дух.
- Не отпирайся, бороться бесполезно. Признаться у твоего отца тоже были друзья магглы, но потом он понял, что, ни к чему хорошему это не приведет, - бабушка сделала трагическую паузу, выжидающе глядя на внука. Тот понял, что пришло время для его реплики.
- Да, - тихо сказал он. – Я вижу теперь, что отпираться бесполезно. Ты права, но они такие милые. Им нужна наша помощь… - он говорил, как какой-нибудь мыльный актер, тех сериалов, что с увлечением смотрит его бабушка. А мама их просто не переносит…
- Вот, - страстно ответила старуха. – Я так и знала. Но знай, они продажные, очень продажные существа. Иди и подумай, кого стоит выбирать в друзья, а кого нет.
Ремус пошел в свою комнату. После происшествия с бабушкой, он чувствовал себя уставшим . Жутко болела голова. Мальчик был худ, да что худ – тощ. Бледная кожа, а на щеках сияли два болезненных алых пятна. Ремус схватил книгу, лежащую на тумбочке: Даниэль Дефо «Робинзон Крузо» - очень интересная книга, как считал Ремус.
Для одиннадцатилетнего парня Ремус был замкнут, малоподвижен, необщителен. Большую часть своего времени Реми тратил на то, чтобы почитать, помочь матери по дому. позаботиться о выжившей из ума бабушке... И так проходил день за днем. В школу его все равно не примут, какой директор захочет, чтобы в его школе жил и учился оборотень – потенциальная опасность для учеников. Кому захочется взять на себя ответственность за то, что каждые двадцать восемь дней придется следить за перевоплощениями. Кому?
Получается, что в мире книги-дом-бабушка Ремус застрял навечно. Хотя он и не жаловался: читать он любил, матери помогал охотно, а его бабушка была милым человеком. Но все-таки этот мир угнетал его, напоминал о неполноценности, но разве кто виноват?
- О, дьявольская вещь! – в соседней комнате бесновалась бабушка. «Не жизнь, а больница» - с тоской подумал Ремус и вышел из комнаты.
Перед ним разыгралась настоящая война: разгоряченная бабушка кидала в камин какое-то письмо, но оно не горело. Вспыхивая красными искрами письмо оказывалось на столе.
-Бабушка, - Ремус с удивительной легкостью отстранил старушку от письма. Взяв белый конверт в руки, он прочитал:
ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА
ХОГВАРТС.
У Ремуса задрожали руки: неужели то, о чем он давно мечтал, сбылось в одночасье! Но что будет, когда директор узнает о печальной особенности Ремуса? И все же он не мог не прочитать письмо:

Директор: Альбус Дамблдор
(кавалер ордена Мерлин 1 степени,
Великий волшебник, Верховный чародей,
Президент международной конфед. магов)
Дорогой мистер Люпин!
Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе Чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенными к данному письму списком необходимых книг и предметов.
Занятия начинаются 2 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.
Искренне Ваша,
Минерва МакГонагалл,
заместитель директора.
-----------------------------------------------------------
- Чего пригрустил? – отец счастливо посмотрел на сына.
- Нет, ничего, все нормально. Голова немного болит… - Ремус слабо улыбнулся. Он все еще не верил.
На вокзале было много людей, слишком много, что все происходящее казалось нереальным. Столько народу, и все так близко от него. Всюду его будущие сокурсники, то есть те, с кем он проведет ближайшие семь лет. Его новая семья… Но не ошибся ли Альбус Дамблдор принимая в школу оборотня? Да нет, это какая-то ошибка… Он не должен быть среди них.
Кто-то легонько толкнул Ремуса в бок, и тот вздрогнул, словно отходя от сна. Перед ним стоял его отец, полный добродушный человек, с неизменной улыбкой на губах. Он смотрел на своего сына, точно чего-то ждал, но мальчик был серьезен и хмур.
- Встретимся только на зимних каникулах, - весело начал отец, но все-таки на последнем слове голос стал намного тише. – Ты учись, старайся, не подводи нас с мамой.
Ремус кивнул. Поезд зашипел и снова стих. Как будто какой-нибудь мустанг, долго томившийся в своем стойле, он требовал свободы. Пошумев еще несколько минут стих. Еще какое-то время на платформе 9 ¾ стояла тишина, но потом по вокзалу пронесся суетный ропот, медленно переходящий в шум.
- До свидания, - сказал Рем тихо и грустно. – И не волнуйтесь вы так.
Мать нежно посмотрела на него, и хотела поцеловать на прощание, но мальчик уже шел, смущенный и сбитый с толку. Родители взволнованно шли за ним, помогая сыну тащить два тяжелых чемодана, не понимая, почему он так спокоен? Но они и не догадывались, что за внешним самообладанием сына скрывается страх и большое волнение. Эти минуты, казалось, шли вечность.
Перед тем, как сесть в поезд Ремус грустно улыбнулся радостным родителям и, помахав рукой на прощание, скрылся из виду. Волоча за собой чемоданы, мальчик искал свободное купе, где никто не сможет ему помешать или, скорее, он никому…
Наконец, нашел. Ремус устроился у окна, глядя, как поезд медленно покидает вокзал.


Сириус Блэк или Новый знакомый.

В поезде было тепло и уютно, и Ремус понял, что сейчас уснет, непременно уснет. Веки уже закрывались, дыхание становилось спокойнее, замедленнее – Ремус уже засыпал, но вдруг раздался хлопок. Подскочив мальчик еще какое-то время вертел головой, пытаясь найти причину шума. Перед ним стоял его ровесник, черноволосый мальчишка лет одиннадцати. Дорогая мантия, холодный безучастный взгляд серых надменных глаз, бледная кожа, тонкие пальцы и аристократические черты лица – все это говорило о том, что парнишка произошел из очень знатной, древней семьи. Он прошел мимо Рема, как будто того не существовало и вовсе, и по-хозяйски устроился в купе. Ремус не возразил, лишь бы его не трогал, а так – пускай хозяйничает. Чемодан его нового соседа стоял под столом, притесняя ноги Ремуса, жутко притесняя, что мальчик понял, надо отодвинуть его, иначе не уснуть.
- Извини, - постарался обратиться Рем как можно вежливее. – Ты не мог бы отодвинуть свой чемодан.
- Мог, - согласился парень. – Но не буду.
В принципе, на такой ответ и должен был нарваться Ремус, и это его нисколечко не удивило.
- И все же я настаиваю на своей просьбе. Убери чемодан, пожалуйста.
- Зачем тебе? – спросил он.
Как интересно сочетались в этом парне аристократическое изящество и обычное грубое нахальство, но Ремус решил попозже предаться размышлениям на эту тему, и все же добиться своего. Своею слабохарактерность Рем знал, и это его очень угнетало. Но все же… Конечно, Ремус понимал, что у него не хватит упрямства добиться своего, но у этого парня хватает же. Просто Рем воспитан по-другому. Ремус вообще другой, из него даже оборотня не получалось: ни агрессии, ни амбиций, одно спокойствие, граничащее с полнейшим пофигизмом, одна нерешительность и нежелание причинять боль. Даже находясь в обличии волка, Рем старался контролировать себя, да и то не всегда ему это удавалось. Мальчик был слишком добр и ласков, чтобы причинять кому-то страдание. Домашний волчонок. Хотя даже у кошки инстинкты рано или поздно просыпаются.
- Я спать хочу, а чемодан мешает удобно разместить ноги. Пододвинь, пожалуйста, его немножко вправо.
Мальчик хмыкнул, но отодвинул.
- Какой-то ты пришибленный, - заметил он.
- Что? – Ремус снова посмотрел на него, не расслышав первые слова.
- Ты на лунатика похож, - хмыкнул парень.
Ремус смутился. Никто никогда не сравнивал его с лунатиком. Бабушка называла его амебой, отец и мать, шутливо, - лемуром, за большие глаза и излишнюю нерасторопность, но чтобы лунатиком…
- Возможно, - улыбнулся Ремус. – До тебя мне давали менее красочные определения.
Его собеседник оценил остроумие и. наконец, додумался представиться.
- Сириус Блэк, - сказал он коротко и посмотрел выжидающе.
- Ремус Люпин, - ответил Рем.
Он обменялись рукопожатиями, как взрослые. А потом… они просто говорили, и Ремус удивлялся, как легко это оказалось – с людьми разговаривать. Сириус был занятным мальчиком: остроумным, веселым, невозмутимым. В нем легко сочетались удивительная деятельность и страшная лень, жизнерадостность и странная непонятная серьезность, а еще появлялось ощущение того, что все то, о чем он говорил, оставляло чувство недосказанности. Дверь купе снова распахнулась. На пороге стоял тонкий блондин с невозмутимы выражением лица, хотя в глазах его было столько подлости, что Рем сразу же почувствовал к нему антипатию, потом, правда, сказал себе, что нельзя судить о человеке по внешности.
- Что теперь ты время со средним классом проводишь? – ехидно обратился он к Сириусу.
- А тебе то, что? Неужели мамочке моей сообщить хочешь? Проваливай Люциус,– Сириус напрягся, было видно, что они с тем парнем друг друга недолюбливали. Мягко сказано, но Ремус был вообще очень мягким человеком.
- Нет, пришел позвать тебя в свою компанию, миссис Блек просила приглядывать за тобой. Говорила, что у тебя ума не хватит, найти кого-нибудь достойного Блэков. Вижу, была права.
- Да я тебя… - Сириус вскочил с места, но Ремус опередил его, он захлопнул перед удивленной физией Люциуса дверь купе, чуть не прищемив ему нос. Тот попытался открыть дверь, но Рем предупредительно закрыл ее на замок. Так он обычно закрывался от бабушки, когда у той появлялись идеи уничтожения Того-кого-нельзя-называть. Люциус пнул дверь в последний раз и, видимо, ушел. В купе около минуты стояла тишина, потом Сириус повалился на сиденье и начал хохотать, искренне и безудержно. Ремус в недоумении уставился на соседа.
- Ты чего? – спросил он в смятении.
- Ты бы его физию видел, - хохотал он. – Никогда не думал, что его кто-то сможет так шокировать.
Сириус продолжал смеяться и, потихоньку Ремус присоединился к этому непонятному веселью.
Потом, когда мальчишки успокоились, наступила привычная тишина: Ремус читал, Сириус поглощал какой-то бутерброд – каждый был занять своим делом.
Отложив книгу: Ремус начал смотреть на мелькающие в окне пейзажи, вагон медленно качало, и мальчик, наконец, уснул.
Он и не понял, что кто-то толкает его в бок, понял только то, что за дверью уютного купе шум и суета, а он, Ремус ни за что никогда не захочет быть там. Суета не для него, он лишь хотел покоя, вот такого странного забытия, такого же странного, как этот сон.
- Да ты проснешься, наконец, - кто-то теребил его за плечо. Ремус открыл глаза: перед ним стоял Сириус, воинственно сверкая своими серыми глазами, пасмурными, как небо за окном.
- Что? – спросил Ремус.
- Приехали, - выдохнул он раздраженно. Он вообще все делал раздраженно: говорил, смотрел, даже жестикулировал раздраженно.
- Спасибо, - улыбнулся Ремус и поднялся.
Погода была дождливой, хотя после засушливого лета природа благоговела перед дождем, как будто к ней снова вернулась жизнь. Для Рема природа всегда была чем-то живым, непостижимым. Он всегда умел удивляться любым ее явлениям: будь это дождь или зной. Наверное, пока не станешь частью ее, не поймешь, что значат короткие минуты того внутреннего согласия когда…
-Первый курс, - кто-то басистым голосом подзывал новичком. «Дошколят» - мысленно развил идею Ремус. – Сюда, первый курс.
Он оглянулся и увидел великана. В толпе первокурсников послышался удивленный ропот, но Ремус лишь отвернулся. Если они все так на великана реагируют, что будет, если кто-то узнает, что Ремус Люпин имеет странное обыкновение выть на луну? Оборотней не любят, а с первым же полнолунием и откроется тайна Ремуса. Рем склонил голову, чувствуя, как вместе с дождевой водой по лицу бегу и слезы. Он понимал, что здесь он, единственный, не такой все. И, наверняка, все то время, что будет учиться в Хогвартсе он проведет один. Одиночества он уже не боялся… лишь понимал, что не удастся ему пожить по-человечески.
Сириус, схватил его за воротник рубашки и повел за собой, с грустью констатируя:
- После сна, ты сильно тормозишь, надо было тебе не давать спать. - Ремус лишь хлопал глазами, таща свой чемодан, который переворачивался всякий раз, когда натыкался на какой-нибудь камень. Они шли уже минут десять, и руки Рема уже начали уставать. Наконец, остановились.
- Сейчас вы увидите Хогвартс, - радостно сообщил великан. Сириус театрально изобразил благоговейный вид, Рем засмеялся.
И они пошли дальше, выйдя к берегу большого озера, которое бесконечно простиралось куда-то вдаль.
Неполная луна изредка выглядывала из-за тяжелых свинцовых облаков, роняя на возмущенную воду свои лучи, а на далеком берегу озера стоял замок, маня одинокими огнями. И все это было так красиво и необычно, так пугающе и так таинственно, что Ремус невольно ощущал внутренний трепет и восхищение. А озеро все волновалось…


Ива и Хижина.

- Вот смотрю я на тебя и диву даюсь… - изрек вдруг Джеймс Поттер, мальчишка, с которым познакомился Ремус, когда они преодолевали озеро. Джеймс умел к себе расположить: мальчик был очень общителен, весел, жизнерадостен. Он был как раз из тех немногих, что вырастая, становились душой кампании. Да и какой душой! Он был горд – полезное качество для каждого человека – принципиален, честен, хорошо воспитан. Удивительный ребенок. Полная противоположность Сириусу, с которым, впрочем, у Джеймса начались конфликты. Удивительно, но споры возникли ни с итого ни с его, на ровном месте. Ремус даже не понял отчего, но единственное что он знал: от этих двух коротит так, что лучше не вставать между ними и сохранять нейтралитет. Что Ремус сейчас и делал. – Тебя надо к лику святых причислять.
- Это еще зачем? – Ремус посмотрел на Джеймса. Но тот, похоже, его не слышал. Он глядел на то, как Сириус надменно и медленно идет к распределяющей шляпе.
- Нет, - Джеймс зло кинул вилку, та со звоном упала на стол, нарушив благоговейную тишину. Сириуса, почему-то боялись. Ах да, он же Блэк… - Как он смотрит, будто вокруг него не люди, а грязь какая-нибудь?! – мальчик разошелся не на шутку, а все потому, что Сириус всю дорогу подкалывал его.
- Просто он следит за осанкой, - Ремус продолжал разглядывать потолок. Джеймс фыркнул и ненадолго угомонился. Душа всей кампании… он не терпел фальши, надменности и холода. Не аристократ, но человек, в чьем сердце живет истинное благородство. Что ж, они с Блэком стоят друг друга.
Сириус между тем устроился на стуле, и профессор МакГонагалл с доведенным до автоматизма движением руки одела на него шляпу. Все ожидающе замерли. «Конечно же Слизерин, - прошептал кто-то в толпе. – Все Блэки учились в Слизерине.» Но шляпа молчала, было видно, что она, сбитая с толку, отчаянно что-то нашептывала мальчику. Но тот невозмутимо сидел на стуле.
- Гриффиндор! – вдруг громко, по-девчоночьи тонко крикнула она. Странный недовольный ропот прошелся по залу. Наступила пугающая тишина. Казалось, никто не был этому рад, особенно факультет Гриффиндор, особенно декан Гриффиндора… МакГонагалл с каменным изумленным лицом смотрела то на Сириуса, то на Дамблдора. Но старик, кажется, сам потерял дар речи.
- И зачем нам этот урод?! - Ремус повернул голову. Какой-то старшеклассник ненавистно сверлил глазами стол. Блэков в магическом мире боялись и оттого не любили.
Сириус встал, он был бледнее обычного, наверное, волнуется, а еще он поражен недружелюбным молчанием…
Ремус вскочил с места и захлопал в ладоши. Надо сделать лишь первый шаг, возможно и другие потянуться. Мальчик не понимал, что он делает. Просто так надо – эта мысль полностью закрепилась в голове. Так надо. А еще он был рад за своего нового друга и пытался поддержать его. И вот к одиноким хлопкам Ремуса присоединились другие, менее уверенные, а потом весь зал восторженно зашумел. Не радовались лишь слизеринцы.
- Точно святой, - Джеймс искренне улыбнулся. – Все, Рем, завтра мы тебя канонизируем.
Сириус, прошел к своему столу и сел рядом с Ремусом.
-Спасибо, - серые глаза вдруг оттаяли, а на лице засияла искренняя улыбка.
- За что? – Рем, правда, не понимал.
Сириус продолжал улыбаться, но потом, отвернувшись, увлекся своими, более мрачными мыслями. Было видно: ему больно.
-*-*--*-*--*-*--*-*--*-*--*-*--*-*--*-*--*-*--*-*-
- Мистер Люпин, пройдите со мной, пожалуйста, - холодно сказала профессор МакГонагалл.
- Да, мэм, - Люпин подошел к Минерве. Сириус и Джеймс с любопытством переглянулись, но потом с постными лицами прошествовали за старостой факультета, который раздраженно подзывал первокурсников. МакГонагалл серьезно посмотрела на мальчика. пробудив в нем волну необъяснимого страха. – Идемте, Ремус.
Они шли по бесконечным коридорам Хогвартса, и Рем боязненно оглядывался по сторонам, стараясь запомнить как можно больше. Теперь ему не хотелось покидать Хогвартс, теперь, когда, казалось, у него появились друзья, впервые в жизни. Они подошли к какой-то статуе.
-Стойте здесь, - МакГонагалл прошла куда-то за статую. Потом вернулась и властным жестом пригласила его войти. Ремус пошел следом и попал в самое удивительное в мире помещение: книги в огромных высоких шкафах, портреты на стенах, планеты, галактики и системы вращались в воздухе и, птица-феникс сидела на спинке кресла. Все это удивительно гармонировала между собой, создавая величественный образ.
- Я пойду, профессор. – МакГонагалл вышла из кабинета. И Ремус остался наедине с директором. Тот сидел за большим столом и размешивал серебряной ложечкой чай.
- Присаживайся. – Дамблдор указал на кресло напротив. Ремус сел и постарался с максимальным для себя комфортом пристроить ноги, которые последнее время невыносимо болели.
Перед Ремусом появилась чашка чая и вазочка с лимонными засахаренными дольками. Мальчик недоверчиво на них посмотрел.
- Удивительно, - добрые глаза старика странно блестели. – Не каждому уготовано увидеть настоящего короля. А казалось, род Блэков совершенно изжил себя. Какой взгляд, какие манеры, какая самоуверенность, а между тем, доброта сердца. Поразительно… - директор, казалось, разговаривал сам с собой. Потом он все-таки вспомнил о Ремусе и, причмокнув губами (как это делают все старики), поглядел на удивленного мальчика.
Казалось, что старый директор пытается проникнуть в его мысли, понять и оценить своего нового ученика. Но взгляд второго оставался непробиваем. Ремуса гложил страх.

- А почему ты не ешь? – казалось, это и занимает последние две секунды директора школы Хогвартс. – Бери дольки, они вкусные. Может тебе колечек твороженных. Растущий организм, полезно для костей, все-таки.
Ремусу кусок в горло не лез, он лишь серьезно смотрел на директора, с непонятной апатией в глазах. «Скорее бы все закончилось» - думал он, прекрасно понимая, что плохие минуты готовы длиться столетиями.
Дамблдор был неизменен своим вкусам, и Ремус вспоминал, как его родители рассказывали о тех временах, когда он был еще только профессором.
- Столько лет их ем, - директор потянулся за лимонной долькой. – И все никак не наемся.
Кто-то сказал бы, что он чудаковат, но в его теплых глазах хранилось столько мудрости и ума. Чем отличается мудрец от ученного: ученный много знает, а мудрец, понимает то, что он знает, - вспомнилось вдруг Ремусу. Он задумчиво отхлебнул от чашки. Чай обжег губы, и мальчик дернулся, пролив небольшое количество чая себе не брюки.
- Обжегся? – Дамблдор покачал головой. – Осторожнее.
- Спасибо, - сказал Ремус и помрачнел. – Профессор, вы же меня не чай пить к себе позвали?
- Не чай пить… - старик кивнул. – Ближе к делу, похвальное качество. Ремус, конечно ты будешь учиться в этой школе, но имея в виду некоторые твои…хм… способности, я решил оградить тебя, да и других учеников от опасности. Оборотни ведь не контролируют себя в волчьем обличие, и достаточно опасны для людей. Поэтому специально для тебя мы построили Хижину и посадили Гремучую иву, которая будет защищать ход к ней. Каждое полнолуние мадам Помфри будет сопровождать тебя туда, где ты можешь спокойно, без вреда для других перенести свои перевоплощения. И еще…
Альбус Дамблдор открыл ящик стола и извлек маленькую симпатичную шкатулку и протянул ее Ремусу.
- Твой отец недавно был здесь и передал тебе вот это, - старик улыбнулся. – Твои родители гордятся тобой Ремус.
Рем посмотрел на директора, а потом на шкатулку в руках. Та мерцала бледным холодным светом. Будто звездным. Дрожащими руками Ремус поднял крышку, и заиграла мелодия. В ней не было ничего не обычного, просто музыка. Но отчего-то на душе становилось теплее и легче. «За Луной всегда стоит Солнце», - прочитал он. Но, кажется, ничего не понял. А Альбус Дамблдор спокойно поедал лимонные дольки, ничего не видя по сторонам.
- По-моему я все тебе сказал, - протянул директор.
Ремус встал.
- Я, пожалуй, пойду. Спокойной ночи директор, - тот лишь кивнул и продолжил пить чай.
А Ремус, счастливый и взволнованный, побежал по коридорам. Теперь они не казались бесконечными.


Долгожданный мир.

Особая благодарность Nimuell
-----------------------------------------------------------
- Профессор?- его глаза любопытно сверкали в полумраке комнаты.
Профессор перестал диктовать тему, поднял голову и некоторое время изучающе смотрел на мальчика,
- Вы что-то хотели, мистер Люпин?
- Да, сэр, - от волнения затряслись руки. Ремус вздохнул. - Профессор, когда мы будем проходить оборотней?
Скрип перьев прекратился, ученики подняли головы. И даже Сириус, качающийся на стуле, удивленно посмотрел на друга. "Бедняга", - говорили его серые глаза. Какой-то полный мальчишка, сидящий рядом тихо спросил:
- А зачем тебе? - но Рем оставил вопрос без ответа.
Профессор рассмеялся, не каждый день увидишь ученика, который с такой охотой тянулся бы к знаниям. Хотя никто из присутствующих не понимал, что изучать оборотней Ремусу хотелось менее всего: если понадобится, он с легкостью может ответить на любой вопрос, касающийся вервольфов, глядя лишь в зеркало, хотя даже в зеркало можно и не глядеть.
- Ну, молодой человек, вы слишком торопите события, - профессор засмеялся. Смеялся он так, как смеется штампованный Санта-Клаус своим грудным "Хо-хо-хо!". - Нам надо еще многое пройти, но думаю, что в конце третьего - начале четвертого курсов, я смогу рассказать вам об этих удивительных созданиях.
- Ничего себе удивительные, - Блэк поставил стул на передние ножки. - Потенциальная опасность для всего магического сословья. Существа, которые не могут контролировать себя во время превращений!
- В этом то и заключается, вся необыкновенность оборотня, - задумчиво ответил профессор. - Они - невидящие свет. Их сознание разделилось на две части: человека и зверя. Они не могут бороться с этим, повсюду отвергнутые, они предаются своему безумию, и чаще всего человеческая сторона поглощается зверем, делающим из них кровожадных существ.
Но об этом не раньше чем через два года, - профессор снова взял свой свиток.
- Просто кровожадные твари, - тихо процедил Сириус и снова принялся раскачиваться на стуле. Он и не знал, как больно от этих слов стало другу.
Ремус склонил голову не в силах даже разреветься. Как бы не печально то ни было, профессор был прав. Разложение сознания у оборотня нередко случается, и хуже всего, что Ремусу не понаслышке знать каково это... А иначе как объяснить, что каждую ночь мальчик пытается заснуть пораньше, чтобы спрятаться от своего зверя? Как объяснить то, что каждую ночь на охоту выходит страшный монстр, который с каждой ночью подходит к нему все ближе и ближе? Пускай лишь на шаг, но все же. Однажды то существо доберется до него, а дальше все как сказал профессор: "Не знающие света..."
- Рем, ты идешь? - Джеймс стоял около его парты. - Или будешь так сидеть?
Рем поднял голову и посмотрел на него.
- Что? - спросил он, в самом деле, не понимая, что Джеймс хочет от него?
Сириус улыбнулся.
- Просто урок закончился, и Поттер подумал (хотя у меня в голове тоже мысль такая вертелась), что тебе бы хотелось пойти пообедать с нами. Или ты намерен сидеть до следующего бунта гоблинов?
- Не надо гоблинов! - Рем вышел из транса и теперь, понял, о чем идет речь. - Эта тема у меня дома поднимается чуть ли не каждый день.
Он засмеялся, вспомнив свою чересчур активную бабушку. Джеймс и Сириус переглянулись. Хоть эти двое не могли не находиться в одной комнате, не подравшись, в их глазах читалась одна мысль: "Лунатик. Точно с Луны свалился!"
Когда ребята выходили из кабинета, Ремуса окликнул профессор. Он дал ему старую книжку "Редкие магические существа." Мальчик удивленно посмотрел на учителя, а тот сказал, что в этой книге он легко сможет найти нужную информацию.
- Спасибо, профессор, - выдохнул Рем, выходя из кабинета, восхищенно разглядывая книгу.
Он шел, не глядя по сторонам, так он был увлечен. В книге действительно описывались очень редкие и опасные существа. А главное, Рем, наконец, понял, что ничего не знает о себе, и о том, кто он на самом деле.
"Рем и Ромул, основатели Рима, - первые оборотни, появившиеся в магическом мире. По легенде их вскормила волчица. И вместе с ее молоком в их кровь вошла невиданная сила" - Прочитал он, но уединению его помешали.
- Посмотрите, кто тут у нас! - кто-то выбил книжку из рук Ремуса, и та с грохотом шлепнулась на пол.
Ремус хмуро поднял книгу и посмотрел вперед.
- Ну, во-первых, здравствуй, Люциус, - спокойным каменным тоном сказал он. - Во-вторых, дай пройти. В отличие от некоторых, драться я не собираюсь.
Мальчик попытался пройти, но какой-то шкафообразный дружок преградил ему дорогу. Ремус пацифично посмотрел на это недоразумение, потом на Люциуса. На лице его играла жалкая усмешка. И кем он себя возомнил?!
- Может, освободите мне проход? - Рем понимал, что говорить бесполезно, не всякому дано понять, а вдруг?
- Вы только посмотрите, - засмеялся Малфой, подходя к Ремусу ближе. - Неужели собачка блещет умом только перед своим хозяином?
- Заметь, что только шакалы действуют исподтишка, - без тени улыбки заметил Рем. В ту же секунду его отшвырнуло. Да так сильно, что, очутившись на земле, мальчик долго пытался встать.
Ноги сильно ломило, дрожали руки: а он и забыл, что в аристократических семьях дают начальные азы магического искусства.
- Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав, - поднимаясь на ноги, произнес Ремус. Новая волна, более сильная, впечатала его в стену. Жутко разболелся затылок, а из носа пошла кровь. Ремус снова встал. Что-что, а к боли ему не привыкать, он ее каждое полнолуние терпит. - Что, Люциус, хорошо выглядеть героем, когда силы не равны! Ну конечно, если бы рядом были мои друзья, ты бы так себя не вел. Так поступают только... шакалы.
Малфой улыбнулся, улыбка у него была подлая, очень некрасивая, а глаза, глаза нечеловеческие, злые. Он медленно, будто прицеливаясь, поднял палочку, чтобы оттянуть минуту триумфа. Прямо как тот монстр. Ремус слышал, как Малфой начал произносить заклинание: - Экспелли..
- Ты хотел сказать: Экспеллиармус?!- еще мгновение и Люциус впечатался в стену, а потом с болезненным стоном приземлился рядом с Ремусом.
Сириус и Джемс мрачно глядели на Малфоя и его свиту.
- Трое на одного, - хмыкнул Джеймс, помогая Ремусу встать.
- Да, кузен. - Сириус серьезно посмотрел на Люциуса. - Неужели остатки совести потерял? Хотя у тебя ее и не было...
Ты как? - обратился он к Рему, который в буквальном смысле этого слова, повис на Джеймсе. Тот только кивнул.
- Как будто у тебя есть, - Люциус встал.
- Есть, - серьезно ответил мальчик. - Только я её под кроватью прячу, чтобы никто не украл. Не знал разве?
- Я догадывался. - Малфой встал.
Из-за коридора показался бледный мальчишка с крючковатым носом. Чем-то он был похож на стервятника. Помимо носа сходства с птицей придавало ему хищное выражение глаз.
- Малфой, долго мне тебя еще ждать? - он говорил тихо, очень вкрадчиво, но спокойно глядя на красного от гнева Малфоя.
- Ты не видишь, я занят?! - истеричным тоном ответил Люциус, отряхивая свою мантию. Еще одно качество не в его пользу.
- Гляжу, ты окружен целой сворой, - рассмеялся Джеймс.
- Куда нам до него, - шутливо отозвался Сириус. - Ну конечно, любому шакалу нужны внушительные охранники.
Малфой покраснел еще более, но на кузена нападать побоялся.
- Да иди ты, - выкрикнул он по-детски пискляво и, увлекая за собой дружков, скрылся из виду.
- О как!, - Блэк нравоучительно покачал головой. - Проигрывать мы не умеем. Раньше он жаловался моей мамочке. А теперь и пожаловаться не кому... Хотя я не удивлюсь, если завтра мне доставят громовещатель.
- Надо его отвести в больничное крыло, - сказал Джеймс. - Поможешь?
- Конечно, - ответил Сириус, поднимая книгу.
И, наконец, Ремус пришел в себя.
- Ребят? - те посмотрели на него. - Неужели я должен был несколько раз удариться головой о стену, чтобы вы, в коем-то веке, смогли найти общий язык?
Те некоторое время пребывали в прострации.
- Ну да! - вдруг ответил Джеймс.
- Ну да! - эхом отозвался Блэк.
Они переглянулись и засмеялись. Смеялись долго, согнувшись пополам, забыв о маленьком нюансе, который еле стоял на ногах.
- Может, вы все-таки отведете меня к мадам Помфри? - пробурчал Ремус. - Я бы сам с радостью, но идти не могу.
- Нет проблем! - ответил Джеймс, поддерживая его за руки.

Полнолуние.

Черный узкий проход вел в никуда и выводил, казалось, из ниоткуда. Под ногами со скрежетом двигались камни, и шаги страшным приглушенным шумом раздавались в темноте. Со стен капала вода, и звон, такой чистый, неприятный звон не давал покоя.
Жутко болела голова - результат стычки с Малфоем, а ноги предательски подкашивались. Иногда на голову сыпались крошечные камушки: потолок разрушали корни деревьев и подземный источник. Ощущение было таким, будто находишься в старой заброшенной шахте, глубоко под землей. Будто в последний раз в своей жизни перед спуском сюда он видел лунный свет. В последний раз дышал свежим воздухом, в последний раз лицезрел красивые пейзажи. А может и, правда, в последний?
Здесь было так пусто, так безрадостно и холодно, что сердце постоянно сжималось в комок, а на глазах выступали слезы. Это, наверное, от понимания неизбежного, это от грядущего перевоплощения.
Еще полчаса, долгих, бесконечно-долгих полчаса. Перед глазами все расплывается: неужели он плачет? Детские слезы страха и отчаяния, или он начинает превращаться? Странно обострились запахи, ухо ловит каждый звук: вздох ли это мадам Помфри, шорох крыс ли, или биение сердца какой-то маленькой ящерицы. Ощущения усилились до предела, значит началось.
Все как в тумане. Кто-то подталкивает сзади, кто-то говорит ему странные непонятные слова. Чего от него хотят? Сердце начинает щемить, голова болит еще сильнее, невозможно терпеть! Наконец, в этом мраке и холоде забрезжил маленький огонек. Скрип, и полоса непонятного света упала на лицо.
Они стояли у двери.
- Мистер Люпин? - мадам Помфри обеспокоенно посмотрела на него. - Мистер Люпин? Вы меня слышите?
Он ее не слышал, он не хотел ее слышать. Чего он хотел, так это спать. Жуткая усталость навалилась на него, мальчика стало знобить. Мадам Помфри схватила его за плечи и толкнула в какую-то маленькую комнатку, потом повела по лестнице, схватив за воротник рубахи. Странно, неужели и она боится его? Настолько боится, что не может взять по-человечески за руку? Печально.
- Садитесь, - Помри силой усадила Ремуса на диван, а тот схватился за голову и глядел на пол жуткими неживыми полными отчаяния глазами. Взгляд стекленел, и кожа стала синюшно белой. Мальчик растянулся на диване, уткнув лицо в подушку. Ему было очень больно: кости рук, ног ломило. Отец говорил, что это очень характерно для обычного детского организма, страдающего от недостатка кальция. Но Ремус не обычный ребенок. Мадам Помфри с жалостью посмотрела на его мучения, казалось, она колеблется между выбором: уйти или остаться. Ясно, что мальчишке нужна помощь. Ясно, что укус оборотня опасен для жизни. И ясно, что она не останется. Мадам Помфри поморщилась. - Я приду за вами утром.
Послышались удаляющиеся шаги, хлопнула дверь, и в комнате остался лишь запах страха и презрения. Ремус его хорошо чувствовал. Раньше эти чувства испытывала и его мама. Она никак не могла смириться, с тем, что Рем уже не человек. И никогда не смирилась, но в ее отношения к нему проник нелюбезный холод. Мама уже не воспринимала его так, как раньше, хотя и старалась быть с ним ласковой. Но Ремуса не проведешь. Этот дар тоже стал своего рода проклятием. А иначе он бы не понимал, что значит быть ненужным, внушающим страх существом.
Жутко хотелось пить, и во рту стоял неприятный привкус железа и крови. Надо подавить ее. Это плохая, злая жажда. Нужно сдерживать себя до последнего. Отчего вдруг жажда крови становится сильнее?
Он встал. Медленно, покачиваясь, Рем подошел к окну, и увидел, как за окном не спеша плывут облака, а из за них выглядывает серебряная Луна. Она манила его, так настойчиво звала к себе. Далекая, нелюбезная, но очень красивая, Луна...Она подарила ему жажду свободы, может быть, совершенно безумную несбыточную мечту о свободе. Вопреки этому Ремус наоборот все больше становился пленником себя самого. Как бы ты ни старался, от этого не убежать. Вот и приходится разрываться между собой и этой несчастливой свободой.
Облака медленно расступались перед Луной. Наконец, она вышла из-за облаков. Как Афродита родилась из волн моря, так и это небесное тело будто заново родилось из тьмы и света.
Резкая боль поднялась откуда-то изнутри, в глазах потемнело, а сердце бешено забилось. Он уже перестал понимать что-либо. Тело будто рвалось на части, руки затряслись, ноги скрутило. Он не мог пошевелиться, не мог противостоять своей боли. Душа, казалось, вырвется наружу. Что-то полоснуло по сердцу, оставив невидимые кровавые следы, а потом боль невиданная, небывалая затмила рассудок.
Где-то на краю разума, мальчик осознал, что так болеть может только умирающая душа, но он еще отчаянно боролся за ее жизнь и за то, чтобы сохранить в себе человеческою частицу. Увы, он как всегда проиграл эту борьбу. Он уже не чувствовал боли и не издал ни звука, когда руки и ноги его начали удлиняться, превращаясь в серые волчьи лапы. Тело стало больше, а человеческое лицо оборотилось ненавистной ему мордой. Ремус посмотрел на отражение в окне: на него глядел монстр, отвратительный злобный монстр, с желтыми глазами, жаждущими крови. Это существо было противно ему, и он ненавидел его всею душою. Тут разум померк, и человека поглотил волк.
Маленький вервольф какое-то время лежал на полу, корчась от пережитой боли, а потом, вскочив на задние лапы, завыл. И выл долго, протяжно, вкладывая в свою песнь, пусть и волчью, всю свою обиду на жизнь и на судьбу, на Рема и на Ромула - первых оборотней, на своих родителей и друзей, но в первую очередь на себя самого и на Луну, безмятежно глядевшую в окно.
Жажда крови обострилась до предела, хотелось причинять боль и страдания. Не важно кому, не важно за что. Просто такова волчья сущность и волчья доля. Просто ему хотелось убивать. Убивать медленно, чтобы слышать каждое биение сердца своей жертвы, чтобы ощущать ее страх. Но никого не было рядом. Пришлось грызть самого себя.
В ту ночь жители деревни Хогсмид содрогнулись от жутких стонов, доносящихся из старой хижины. Страх и смятение в деревеньке росли, и каждый за всю эту долгую ночь не сомкнул глаз. Какие-то храбрецы опрометчиво бросились в хижину, чтобы выглядеть героями в глазах соседей и заполучить всеобщее уважение, но через несколько минут храбрость испарилась, и наши несостоявшиеся победители со страшными криками выбежали оттуда. Каждый из них посчитал своим долгом рассказать о страшных, налитых кровью глазах, которые неестественным потусторонним светом мерцали в темноте хижины. Впрочем, славу и почитание они однозначно заработали. Каждый получил то, что хотел.
Да, за эту ночь жители Хогсмида пережили много потрясений. И когда с первыми лучами солнца стоны, крики и вой прекратились, все вздохнули с облегчением.
Луна испарилась, и теперь темное сердитое небо разрезал первый солнечный луч, пролив на облака немного золота. И с появлением этого луча настало облегчение. Боли больше не было, зато появилась жуткая слабость и озноб, который не давал ему встать с окровавленного пола. Раны от собственных челюстей начали заживать, они срастались на глазах. Дыхание было прерывистым, грудная клетка, казалось, была совершенно надорвана. Конечно, всю ночь так выть и визжать! Слабак.
Он повторил это слово еще несколько раз. С обидой понимая, что это ему не поможет. И все-таки он пересилил боль. Ремус поднялся на ноги. Как и перед полнолунием его шатало, и больная голова снова напомнила о себе. Небольшое сотрясение мозга после того, как упал с лестницы - небольшое сотрясение мозга после того, как испытал на себе силу ему незнакомого заклинания. А Сириус знал то заклинание. Что бы он без него делал? И без Джеймса. Они правда славные+ Но они люди, и они боятся и ненавидят, подобных ему.
Заскрипела лестница - кто-то поднимался к нему. Мадам Помфри открыла дверь и застыла в изумлении: мебель была поломана, на стенах и на полу, даже на двери красовались кровавые пятна, и мальчишка, с огромными синяками под глазами, в изорванной одежде, миролюбиво рассматривает свои художества.
- Боже мой, - прошептала она, а Ремус дружелюбно заметил:
- Доброе утро, мадам Помфри.
И дело не в том, как спокойно глядели на нее эти умные добрые глаза, дело в интонации, с которой он это произносил: полное спокойствие, тихая радость, одновременная насмешка, ощущение ее страха. Он как будто видел ее насквозь и прощал, потому что понимал, что не может быть иначе. Женщина подошла к нему, набросив на плечи черную мантию, и произнесла:
- Доброе утро, мистер Люпин. Пойдемте. Думаю, вы еще полежите в больничном крыле.


Друзья.

Со светлым Вас праздником Пасхи!!!!
--------------------------------
Тихо, на цыпочках, Рем пробирался по коридорам Хогвартса. Сейчас больше всего на свете ему хотелось слиться с окружающим его миром, раствориться в воздухе или просто исчезнуть. В полумраке тихо двигались лестницы, выли призраки и перешептывались картины. Впрочем, в как обычно.
Завидев Рема, Полная Дама с привычной для нее прямотой спросила:
- Пароль? - и подумала про себя: "Чего им не спиться". Хотя было не так уж и поздно.
- Заячьи уши, - спокойно ответил Ремус, глядя на то, как Дама тихо негодует по поводу него. Почему всех так раздражает его спокойствие?
Дама продолжала на него смотреть, казалось, пытаясь прожечь своим пламенным взглядом дыру в мальчике. Ремус лишь отвернулся, поставив сумку с книгами на пол. Сумка была тяжелой, ведь из-за болезни Ремусу пришлось пропустить занятия. Хотя, если признаться, Ремус даже перевыполнил план.
- Может послушаешь, как я пою? - скромно предложила Полная Дама, хищно глядя на Рема.
- Почему бы и нет, - миролюбиво согласился он. Ему не хотелось ее обижать, она же тоже живая...
Рем встал с пола и начал ходить взад-вперед, а Дама ждала, когда он будет готов ее слушать.
- А знаешь, - начал Рем. - Ведь дело даже не в том, что этот проклятый пароль поменялся, и я не могу теперь лечь спать. Обидно, очень обидно, что пока я болел, никто из моих друзей ни разу не навестил меня. Хотя бы кто-нибудь маленькое письмецо написал! Хотя бы строку, слово, букву, хоть нарисовал бы что нибудь! Ни Сириус, ни Джеймс не навестили меня даже сегодня вечером, когда я собирался покидать больничное крыло...
Дама смотрела на него с изумлением: каков нахал! Это он должен был слушать ее божественное пение, а не она его жалобы. Именно в тот момент Полная Дама почувствовала себя такой несчастной и никому не нужной, что даже петь расхотелось.
- Проходите! - каменным голосом протянула она, готовая разрыдаться от великой жалости к себе. Ремус поднял сумку с пола и вошел в гостиную.
Гриффиндорская гостиная встретила его веселым треском дров в камине и приятным запахом корицы и миндаля. Ремус помнил - именно корицей и миндалем пахли мамины духи. Это был очень любимый и родной его сердцу запах. Когда-то он буквально утопал в нем. Когда-то... темной ночью из его шкафа вылезал страшный монстр, и тогда мама снова и снова прогоняла его. Она долго гладила маленького Ремуса по голове, а запах миндаля и корицы витал в воздухе.
И он утопал в нем...
Но однажды мама не пришла, и он остался один на один с объявшим его ужасом и паникой. Оставалось только замолчать и терпеть, стараться быть сильным и не показывать свою боль.
Но нет, это невозможно, он слишком малодушен...
Рем хотел было сесть в кресло и погреться у камина. наблюдая за веселой пляской костра. Но ему помешали.
Сзади что-то хрустнуло. Рем оглянулся: огромное непонятное существо вылезло из небольшого проема между стеной и лестницей. "Неужели снова он?!" - подумал Рем отступая. Конечно, это он, кто же еще!
Огромный страшный монстр неловко надвигался на него, а он, вместо того, чтобы заорать от страха, кинул в него увесистым медным подсвечником.
- Ай! - неестественно, по-детски пискляво взвыло чудовище и повалилось на пол. Рем осторожно приблизился к нему, прихватив со стола небольшую фарфоровую вазочку. На всякий случай. И тут грозная махина затряслась, и в следующее мгновение Ремус удивленно смотрел на смеющуюся груду простыней, начиная осознавать, что это никакое не чудовище, а только два маленьких бесенка - Сириус и Джеймс, которые просто решили подшутить над другом.
- С ума сошли, - наконец, выговорил Ремус. - Я чуть не умер.
- Ну, не умер же! - ответил Сириус, стараясь подняться с пола, но, запутавшись в простыне, он снова повалился на пол.
- А ты молодец, - заметил Джеймс, потирая ушибленное колено. - Не растерялся, хотя мог бы и подушку взять, чтоб не так больно было.
- С подушкой на монстра не пойдешь, - философски заметил Ремус.
Он был в ярости. Неужели они думают, что он будет рад, увидеть их? Эти, с позволения сказать, друзья не поддержали его, когда он с сотрясением мозга лежал в больничном крыле! Хотя большую часть там он провел из-за своей трансформации+ Но все равно, это никак не является их оправданием.
Он резко повернулся и пошел было спать, когда Поттер схватил его за руку.
- В чем дело, Рем? - спросил он, в самом деле, не понимая, что случилось с его другом.
- Пусти, Поттер, - Рем выдернул руку. - Хороши друзья! И вы еще спрашиваете в чем дело! Знаете, мне не нужна жалость, я сам, я как-нибудь один. Вот только не надо мне сочувствовать.
- Сотрясение мозга может так повлиять на человека? - испуганно спросил Джеймс у Сириуса, который, казалось, с интересом рассматривал потолок.
- Не знаю, у кого как, - ответил Блэк.
Рем фыркнул и сел в кресло, он хмуро разглядывал огонь, пытаясь отвлечься от неприятных мыслей.
- А мы ведь готовились к твоему возвращению, - тихо прошептал Джеймс. - Мы даже подарок к тебе купили, и поесть принесли, думали голодный будешь, вернешься - а тут много вкусностей разных. Джеймс кивнул на соседнее кресло, где лежало великое множество сладостей.
- Сладкое - не еда, - ответил Ремус.
- Мы даже пару раз к тебе пытались пробраться, но мадам Помфри не пускала, - не слушая Рема, с грустью произнес Джеймс.
- Что? - Рем вскочил с кресла и посмотрел на друзей. - То есть вы хотите сказать, что вы не приходили потому, что вас не пускали?
Сириус кивнул и сел на ковер.
- Нет, - ворчливо ответил он. - Ты нам не нужен, поэтому и не приходили. А ты сам подумай!
Рем посмотрел на них полным благодарности взглядом.
- Ребята, - он, наверное, плачет, но это было не важно. Неужели есть у него настоящие друзья, которые с нетерпением ждали его, и сейчас хмурыми сидят у камина, а все потому, что сюрприз не удался? Такого не может быть, и все же может?
- Какие же вы все-таки смешные. Спасибо вам огромное. А я то, дурак, думал, что вам на меня наплевать.
Сириус посмотрел на Джеймса. В их глазах читалось недоумение. Сириус вдруг побледнел, поджал губы, Джеймс наоборот покраснел.
- Ты думал, мы о тебе забыли? - спросил он.
- Что нам на тебя наплевать? - решил уточнить Сириус.
- Ты усомнился в нашей дружбе?
- Неслыханно.
- Возмутительно.
- И как он мог такое подумать.
Мальчишки вдруг остановились, а потом начали смеяться. И Ремус вскоре к ним присоединился.
Потом, поедая шоколадный ужин, они долго говорили обо всем: о своих проблемах, об учителях, о родителях и о многом другом.
Ремус слушал их восторженную непрерывающуюся речь, их воспоминания и выдумки, в который раз убеждаясь - у него самые лучшие в мире друзья!
Спать разошлись слишком поздно или слишком рано, в общем, тогда, когда первый луч солнца коснулся горизонта. А впереди оставалось два часа сна, и потом - трудный учебный день. Но главное, что они всегда будут вместе.



Как Ремус Люпин.

Это не глава, это небольшое отступление. Скажем так: это небольшая зарисовка из жизни Сириуса, Ремуса и Джеймса. К сожалению у меой беты сломался компьютер. И пока она его чинит, я решила добавить этот эпизод, чтобы фик не стоял на одном месте.
Спасибо за то, что читаете "Волчонка".
...........................................................
- Слово «друид» пришло из кельтского языка, где оно означало «знаток дуба». В Британии и Галлии друиды считались самыми просвещенными людьми. Курс обучения друидов длился до двадцати лет. В него входило изучение поэзии, астрономии, а так же философии и религии. Друиды выполняли обязанности жрецов, учителей и судей, они… - профессор Бинс монотонно диктовал свою лекцию, медленно покачиваясь в своем кресле качалке.
Класс, утомленный и озлобленный, уже не писал. Все апатично смотрели куда-то в пустоту. Даже неприятный зубрила Северус Снейп лениво разглядывал свою парту. Лекцию конспектировал лишь один Ремус Люпин.
Джеймс и Сириус с опаской смотрели на своего чересчур активного друга, который записывал каждое слово, будто боялся пропустить что-то важное.
Друзья Рема, похоже, пребывали в прострации.
- Скажите, сэр, - Джеймс очнулся первым и теперь, протирая запотевшие стекла очков, обращался к Сириусу. – А это лечится?
Мальчик указал на Рема. Сириус лениво повернул голову и призадумался, на лице его появилась великая скорбь.
- Дайте подумать, - Сириус по-кошачьи прищурился, доставая из кармана мантии небольшой стеклянный шарик с красивым созвездием внутри. Блэк запульнул его в Рема, шарик угодил в затылок. Но мальчик даже не шелохнулся, продолжая поскрипывать пером. - Нет, мой друг, это не лечиться. Коллега, кажется, мы его потеряли.
Джеймс горестно вздохнул, картинно обхватил голову руками и заохал, а Сириус, глядя на кривляния друга, засмеялся.
- Мистер Блэк. – монотонно продолжал бубнить профессор Бинс. Теперь никто не сомневался, от чего умер этот учитель – от занудства. И такое иногда встречается в этом жестоком мире. – Вы, похоже, не слушаете меня. Может, все-таки соизволите повторить то, что я сказал…
«До или после?» - мысленно съязвил Сириус. Мальчик встал и, задорно оглядев весь класс, звонко и весело прокричал:
- Cibus, onus et virga asino!
Профессор Бинс замолчал, но потом возобновил свою медленную непонятную речь:
- Правильно, десять баллов Гриффиндору. Итак, друиды…
Сириус, сопровождаемый любопытными взглядами класса, еле сдерживая смех, сел на свое место. Джеймс лишь смущенно посмотрел на своего друга.
«И ты туда же?» - говорил его взгляд, а начищенные очки недовольно сверкали.
- Что это было? – спросил мальчик, ощущая то ли любопытство, то ли возмущение.
- Это была латынь, - Сириус гордо улыбнулся. – Ослу – пища, поклажа и кнут.
«Еще один псих на мою голову» - читалось на лице Джеймса Поттера. Похоже, эта мысль не покидала до конца этого невероятно нудного урока.
Ремус Люпин аккуратно упаковывал в свою сумку свитки, книги и чернила. Сейчас он был более сосредоточен, чем обычно. Пропустив большое количество занятий, мальчик решил, наконец, взяться за ум и начать интенсивно учиться. Этого хотели его родители, и этого хочет сам Рем Люпин…
- У нашего святого точно крыша поехала, - угрюмо констатировал Джеймс, взлохмачивая свои черные густые волосы. Это нервное… - Ремус?
- Что? – спокойно спросил он, когда ребята уже выходили из класса. Поразительно медленная реакция! То ли оттого, что урок Истории магии и правда требовал много сил, то ли от личной заторможенности.
- Как тебе сегодняшний урок Истории магии? – едко спросил Джеймс.
Мальчик призадумался:
- Очень интересно, я был увлечен, - Рем медленно брел по коридору, борясь с непослушными ремешками своей сумки. – Друиды… Они были великими магами!
Ремус мечтательно вздохнул.
- Да вы, сударь, право, шутите, - Сириус Блэк подмигнул своему другу.
- Я, сударь, совершенно серьезен, - Рем слабо улыбнулся Джеймсу и добавил: - Господа, у меня есть дельное предложение!
- Попытаться убить профессора Бинса еще раз? – с надеждой спросил Поттер.
- Нет, - Рем засмеялся. – Господа, давайте прибавим шагу, а то я голоден.
- Как волк? – подмигнул Блэк. Ремус дернулся и посмотрел на друга.
- Нет, - ответил он как-то отрешенно, сразу помрачнев и углубившись в свои мысли. Но опомнившись, повеселел: - Как Ремус Люпин.



Неприятное Дежа вю.

- Очень, очень печально, мистер Люпин! - малыш Флитвик покачал головой, глядя на Ремуса сочувствующим взглядом. - Надеюсь, вы не подхватите простуду. А теперь садитесь на свое место.
- Спасибо, профессор Флитвик, - Рем пригладил мокрые волосы и побрел между рядами.
Класс удивленно смотрел на Ремуса Люпина. Еще не разу не было такого, чтобы Рем, честь и совесть всего Гриффиндора, опоздал на урок, а теперь... Докатились. Даже совесть иногда забывается.
- Сам упал, или помог кто? - спросил Сириус, когда Рем шлепнулся на свое место.
- А ты догадайся, - Рем шмыгнул носом и недружелюбно посмотрел в сторону Слизерина.
- Понятно, - Сириус хмыкнул и глубокомысленно изрек. - Я думаю, что пора поставить моего кузена на место.
"Правильно думаешь", - хотелось сказать Ремусу, но он лишь вздохнул, доставая из сумки пергамент. Настроение было плохим, и самое обидное, что Малфой был прав.
Впервые за все время урок протекал для Ремуса Люпина медленно и скучно, а главное он не мог найти в нем радости. Филиус Флитвик, казалось, диктовал из рук вон плохо, а Сириус и Джеймс жутко раздражали. Впрочем, Рем старался ни на кого не обращать внимания и записывать лекцию дальше.
- Рем, да ладно тебе. С кем не бывает? - Джеймс заботливо потрепал друга по плечу.
"С тобой", - мстительно заметил Ремус и одарил друга испепеляющим взглядом.
- Рем, успокойся, - Сириус с укором посмотрел на друга. - То ты тихий словно мышь, то в тебя словно бес вселяется, и ты начинаешь вести себя словно волчонок. Джеймс прав, со всяким бывает.
Ремус пожал плечами и углубился в свои мысли: а ведь Сириус и Джеймс правы, бывает со всяким, и чтобы в следующий раз избежать подобных недоразумений, надо совершенствоваться. Может, попросить друзей обучить его некоторым сложным заклинаниям, чтобы при случае он мог ими воспользоваться? А это идея. И если они действительно хотят помочь ему, то не откажутся.
От раздумий Рема отвлек сильный грохот и жуткий, душераздирающий визг профессора Флитвика. Сириус и Джеймс от хохота повалились со стульев.
- Ты это видел? - спросил Рема Джеймс сквозь слезы.
- Что? - не понял Рем, но потом все-таки додумался. - Вы что, наложили заклятье на стул профессора?
- А то, - Сириус перестал смеяться и теперь невинно смотрел на Рема. - Ты думал, что мы сюда учиться пришли?
Рем покачал головой и улыбнулся: скорее Солнце упадет, чем Сириус и Джеймс возьмутся за ум. Те улыбнулись в ответ, и лишь издалека доносился счастливый голос Флитвика: "Замечательно, двадцать баллов Гриффиндору!" Профессор был из тех немногих, что в любой ситуации могли найти положительные моменты.
-------------------------------------------------
- Ну, так что? - Рем выжидающе посмотрел на Сириуса, который с усиленным вниманием начал записывать лекцию.
- Давай после уроков, ладно? - Сириус с надеждой посмотрел на Джеймса, ища в друге поддержки, но тот смотрел не одобряюще.
Блэк вздохнул и отбросил перо. Его серые глаза светились недовольством, а бледная кожа стала еще бледнее. Конечно, что ему стоит помочь? Да ничего не стоит. Сириус с шести лет обучался дома разного рода заклинаниями, но пока ему пригодились не все.
- Сириус, прошлый раз Малфой таранил мной стены, в этот раз запустил меня в воду, а я даже ничего не смог сделать. Ты понимаешь это?
- Теперь я от тебя ни на шаг не отойду, - хмуро ответил Сириус.
- Это ты сейчас так говоришь. К тому же, мне что, всегда искать помощи и поддержки у друзей? Может еще и родителей сюда пригласить? - Рем недобро сверкнул глазами.
Ему не нравилось, что друг отказывается ему помочь.
- Сириус, а Рем прав, - шепотом сказал Джеймс. - Уже были случаи, когда нас с тобой не было рядом.
Сириус зло посмотрел на друга. Ему легко говорить, а если случиться что? Хотя, что может случиться...
- Хорошо, - Сириус хмуро посмотрел на друзей. - Тогда сегодня ночью идем искать подходящий класс, и не говори, что это против правил. Ты сам этого хотел, - напал Сириус на Ремуса, хотя тот и не возражал. Уязвленное самолюбие требовало реабилитации.
- Мистер Блэк, мистер Люпин, - профессор МакГонагалл строго посмотрела на расшумевшихся учеников. - Может, разберетесь после уроков?
- Извините, профессор.
------------------------------------------------------
Пробираясь по темным коридорам замка, Рем оглядывался по сторонам, прислушиваясь к странной тишине. Лунный свет проникал сквозь причудливые узоры окон, падая на серый каменный пол. И лишь изредка через пугающую темноту Хогвартса доносились страшные стоны, а иногда было слышано истошное мяуканье миссис Норрис и отрывистые команды Аргуса Филча.Неужели в сплоченной команде Филч-Норрис появились трещины?
- Не отставай, - прошипел Джеймс, хватая Рема за рукав мантии. - Что бы ты без нас делал?
- Волком выл, - Рем посмотрел на своего друга.
- Выл бы он, как же, - Сириус скептически посмотрел на друга. - Какой из него волк? Ягненок, возможно, но волк... Легче МакГонагалл назвать дружелюбной.
- Да ладно вам, - Рем сделал обиженный вид, хотя было видно, что он еле сдерживает смех.
- Стойте тут, - Джеймс тихо заглянул за угол и вскоре исчез в темноте.
Сириус сел на пол, беззаботно оглядываясь по сторонам. А Ремус начал ходить взад-вперед. В какой-то момент он не заметил, как Джеймс позвал их, и вскоре понял, что остался один.
Тихо, стараясь не шуметь, Рем тихо продвигался дальше, пытаясь отыскать Джеймса или Сириуса, но все было тихо. В конце концов, Ремус зашел в какую-то маленькую комнатку.
Дверь за ним закрылась со страшным скрипом и наступила леденящая душу тишина. Не смотря на тревожное замирание сердца, Рем огляделся. Эта комната казалась ему до боли знакомой, до жути пугающей. Казалось, он уже был когда-то здесь. Особое сходство придавал шкаф, стоящий напротив, и месяц, который бросал на стены искусственный синий свет. Рем даже и не понял, почему он употребил это слово "искусственный".
Дежа вю...
Находиться здесь стало совсем невыносимо, и сердце начало то сжиматься в комок, то быстрее биться, а глаза судорожно искали выход. Вдруг неприятную тишину комнаты разрезал жуткий скрип. Рем замер и посмотрел на шкаф, дверца которого медленно открывалась.
- Кто здесь? - спросил он как когда-то, лет шесть назад.
Никто ему не ответил, только из страшной темноты шкафа на него глядели два безумных хищных глаза. Желтые звериные глаза.
- Здравс-с-с-твуй, маленький мальчик, - услышал Ремус вкрадчивый голос, который жутко мешал думать, давил на слух.Жутко заболела голова. - Маленький мальчик поздно ночью гуляет один, мы с-составим ему компанию. Мы поиграемс-с-с-я с-с-с ним. Да - да, а потом, мы убьем его!
Дверца резко распахнулась, и что-то большое и темное выпрыгнуло оттуда и помчалось прямо на Рема.
- Вот ты где? - кто-то включил свет, и Рем понял, что лежит на полу, потирая ушибленное плечо.
Сириус недовольно взирал на него, рядом маячил обеспокоенный Джеймс.
- Ты с ума сошел что ли? - заорал вдруг Сириус. - Ты хоть знаешь, как мы за тебя волновались?! Да мы весь Хогвартс оббегали. А ты!
- Я комнату для занятий нашел, - тихо ответил Рем, поднимаясь с пола. Плечо странно ныло, видимо, от падения.
- Мы могли и не найти тебя! - выдохнул Джеймс и посмотрел куда-то в сторону. - Если бы не голос!
Сириус кивнул:
- Здесь кроме тебя никого не было?
Рем судорожно покачал головой.
- Только я один, никого, только я...
Мальчишки замолчали, и в комнате возникла напряженная тишина. Сириус все еще злился, а Джеймс просто был рад, что с другом ничего не случилось. Главное - нашелся.
Рем стоял где-то в углу, ощупывая свое плечо, которое не давало ему покоя. Белая рубашка в том месте стала влажной, неприятно влажной. И, осторожно освободив руку от пиджака, Рем увидел кровь.
- Сегодня, наверное, занятия придется отложить, - заметил Сириус. - А завтра придем сюда. Это неплохая комнатка для занятий. А теперь, идем.
Мальчишки вышли из комнаты, и только перед самым выходом Рем бросил прощальный взгляд на тот злополучный шкаф, откуда на него недобро взирали два желтых глаза. Попробовав вкус крови, чудовище не собиралось больше медлить.


Что значит быть Сириусом Блэком или сложное решение.

Спасибо, что читаете "Волчонка". Для меня это очень важно. И еще: берегите своих родных и близких, берегите своих друзей. Это самое ценное, что есть у нас в жизни. И поэтому хочется сказать особое спасибо Nimuell - моей лучшей подруге, за то, что она у меня есть.
...........................................
Ваза разбилась о стену, и осколки разлетелись по сторонам. Рем судорожно выдохнул и посмотрел на друга, Сириус довольно кивнул и тихо произнес:
- Репаро!
Рем наблюдал, как осколки начали снова соединяться воедино. Красивое зрелище. Сириус подошел к собранной вазе, взял ее в руки и долго глядел на нее, будто бы любовался. Хотя лицо его исказила гримаса ненависти. Рем никогда не спрашивал его о родителях, о семейном укладе, об отношениях в семье Блэк. Да и сам Сириус не пылал огромным желанием поведать друзьям о своей жизни вне Хогвартса. Казалось, воспоминания о доме доставляют другу боль. Вот и сейчас, Блэк держал старинную китайскую вазу, причудливо расписанную прекрасными цветочными узорами, и не испытывал восхищения перед этой красотой.
- Это любимая ваза матери, - пояснил Сириус, глядя на Джеймса и Ремуса. А Рем отметил, что друг не произносит слово "мама", заменяя его грубым "мать" или вульгарным "мамаша". - Интересно, попадет Регулу?
Мальчик резко повернулся и со злобой швырнул вазу о стенку. Та вновь разлетелась. Но на этот раз Сириус ее не стал восстанавливать. Он лишь стоял и смотрел, как осколки мерцают в неласковом свете горящего факела. Фальшивое величие.
- А зрелище довольно жалкое, - лишь бросил мальчик. - Но красивое.
Рем взмахнул палочкой, чтобы попытаться восстановить вазу. Волновался за друга, ведь его мама будет недовольна. Но Сириус лишь остановил его властным жестом:
- Не надо, пусть так. Если не за вазу, то за что-нибудь другое влетит.
Рем вздохнул. Видимо, в его семье проблемы.
- Ты сегодня молодец, - кивнул Рему друг. - У тебя неплохо получаются заклинания. Но на сегодня хватит.
Сириус вышел из комнаты, оставив Джеймса и Ремуса. Рем посмотрел на Поттера с удивлением, но ничего не спросил.
---------------------------------
На улице было холодно, но приятно. Такая пасмурная погода действовала успокаивающе, а ведь скоро Хэллоуин, один из самых ненавистных Рему праздников. Единственная ночь в году, когда он старается уснуть, как можно раньше. Он не знал почему. Просто мама всегда говорила, что в этот день оживают не только добрые духи, но еще и те, которые не добились покоя на том свете.
Больше всего он боялся того существа. Много раз он встречался с ним в своей комнатке. Но тогда оно было другим, менее агрессивным, будто только приглядывалось. Сейчас же все будто бы изменилось.
В памяти опять возникли два желтых глаза и хищный блеск клыков, вонзающихся в плечо. Оно, кстати, до сих пор болит. Но все-таки потихоньку заживает.
- Ну что? - еле проговорил Джеймс, клацая зубами. Не смотря на теплый шерстяной свитер, мальчику было холодно. Неудивительно: конец октября.
Ветер печально выл, унося за собой вслед сухие листья. И те, улетая, тихо шуршали на прощанье. Медленно плыли серые потяжелевшие облака, выпуская на волю убывающую луну. Кругом стояла милая сердцу тишина, кругом царила красота. Красота увядающей природы. И в эту осеннюю ночь захотелось радостно бежать. Бежать за этим холодным воющим ветром, бежать к огромному озеру, подойти поближе к светящейся водной глади. И эти порывы не мог даже остановить жуткий холод. И Рем побежал.
В его груди что-то странно билось, и радостно звенел в голове хруст палых листьев под ногами. Непонятная, нечеловеческая радость объяла разум, и в груди разлилась непонятная теплота. Наверное, такую же беспричинную радость испытывали Рем и Ромул, первые оборотни, когда вид осеннего леса дарил им чувство свободы. Наверное, они так же бежали, куда глаза глядят. И так же чувствовали, как ветер дует им в спину, как под ногами шуршат листья, и как шумит холодная, сияющая в свете Луны вода.
Где-то позади, Рема звал сбитый с толку Джеймс. Но мальчик его не слышал. Он лишь глядел вперед и бежал, пока не споткнулся о выпирающий наружу корень ивы и не упал. И, наконец, заметил.
- Ты меня иногда удивляешь! - Джеймс резко поднял его на ноги и теперь недовольно взирал на друга. - Знаешь кто ты?
Рем лишь удивленно потирал глаза.
- А я скажу тебе! - не унимался друг. И гнев его был оправдан. Кажется, Рем поддался непонятно откуда взявшемуся волчьему порыву. Но все это было так удивительно. Так необычно. Как будто он понял, что такое свобода и счастье. Оно заключается в природе и в гармонии с собой.
Что-то привлекло его внимание. Но он не понял что.
- Тише, Джеймс, - Рем смотрел куда-то в сторону, теперь он заметил это.
- Да что??! - собирался продолжить Джеймс, но Рем серьезно на него посмотрел и подошел к дереву.
Медленно обойдя старую иву, Джеймс и Ремус увидели небольшую фигурку, закутанную в темный плащ.
Сириус, похоже, спал. Странно и как-то не похоже на него. Рем вдруг понял, что они с Джеймсом практически не знали друга, который, казалось, всегда стоял в стороне от окружающих. Всегда один.
Луна освещала бледное лицо мальчика, и на его щеках пылал нездоровый румянец. Он изредка тряс головой, что-то тихо шептал, но снившийся ему кошмар не желал уходить. Вдруг по щеке покатилась одинокая слеза.
- Сириус, - Джеймс потряс друга за плечо, и испуганные холодные глаза вдруг распахнулись и удивленно смотрели вперед.
Блэк встал, отряхнулся и хмуро посмотрел на друзей.
- Почему вы здесь? - еле выдавил из себя он.
- Потому что погода воодушевляющая, - ответил Ремус, а Джеймс презрительно хмыкнул. - А ты?
Сириус молчал, он вдруг затрясся и отвернулся, не в силах сдержать слезы.
- Я их ненавижу, - практически шепотом вырвалось у него. - И себя...
Он стоял, отвернувшись от друзей, склонив голову, будто бы прячась. Ремус и Джеймс подошли к другу и повели обратно в Хогвартс.
Оказалось, что он совсем не такой, каким хочет казаться. Оказалось, и у него есть чувства. Теперь перед ними предстал настоящий Сириус Блэк: обычный ранимый ребенок, страдающий от родительской ненависти и непонимания. Теперь чувствовалось: он также как и Рем нуждается в друзьях, в живом человеческом общении, в заботе. А главное: он человек. Не Маленький принц, не аристократ, как окрестило его полшколы, а обычный простой человек, добрый, но не умеющий выражать свою доброту. Так кто же сделал его таким? Семейство Блэк? Или женщина, которую Ремус окрестил чудовищем и никудышной матерью, начав испытывать к ней уничижительное чувство жалости и презрения? Вальбурга Блэк, да простит ее господь, так и не научилась любить.
Оказалось, он похож на друзей. Тоже в стороне, тоже со своей тайной в сердце. У Рема их даже две. Но поймут ли они друг друга? "Надо уйти из их жизни", - с грустью констатировал Рем, ложась в кровать. Но все должно пройти незаметно, а лучше всего, чтобы к их компании присоединился кто-нибудь еще. Чтобы отвлечь внимание.
У него самые лучшие в мире друзья: Джеймс постоянно заботится о Реме, как о дите малом, а Сириус учит его заклинаниям. Они всегда поддерживают Ремуса и помогают ему. А он им врет...
Друзьям врать нельзя. Потому что они верят ему, они за него горой, а Рем-то не заслуживает доверия. Глупый оборотень, тупая слабохарактерная псина. Хотя ведь все так хорошо начиналось.
Он почему-то плачет. Даже тут не может проявить характер. Приходится постоянно отворачиваться, лишь бы Блэк и Поттер не заметили. У них и так проблем хватает, без его никому ненужных страданий.
- Спокойной ночи, Сириус. Спокойной ночи, Джеймс, - тихо произнес Ремус и отвернулся. И хотя из глаз его текли слезы, не себя он оплакивал... Не себя.


Хэллоуин или Каждый развлекается по-своему...

Глава посвящается профессору Флитвику. Мне кажется, что полугоблин в эту главу вписался очень даже хорошо. Спасибо всем, кто меня читает. Без вашей поддержки я бы не смогла идти дальше.
.............................
Что-то маленькое и рыжее выпрыгнуло из тыквы и пронзительно завизжало, Рем отшатнулся и грохнулся на пол, удивленно глядя на это существо. Несуразное и забавное, оно напоминало...
- Э...Профессор Флитвик? - Рем поднялся с пола и посмотрел на преподавателя заклинаний.
Филиус Флитвик обиженно на него посмотрел. "Разоблачили!" - говорил его взгляд.
- Вы очень догадливый юноша, - недовольно сказал он. - Ваши друзья не сразу поняли, что их напугал я. Могу сказать, что они были поражены. А того толстячка с вашего факультета, Питера Петтигрю, я долго приводил в сознание! Он меня так испугался! - профессор странно засмеялся. - Но вы, вы очень умный юноша!
Сказав это, маленький человечек поправил свой оранжевый костюм и побрел по коридору, издавая неясные хлюпающие звуки, пытаясь напугать учеников. Те лишь удивленно глядели ему в след.
- Совсем с катушек съехал, - ошарашено заметил подошедший Джеймс. - А что он с Сириусом сделал! Тот уже полчаса как смеется не переставая!
- Каждые развлекаются по-своему, - миролюбиво заметил Ремус. - Когда ему еще удастся так порадоваться?
Джеймс с сомнением посмотрел на Рема:
- Меня поражает твоя невозмутимость. Сумасшедший карлик-маньяк бегает по всему Хогвартсу, а ты сохраняешь спокойствие.
- А что же мне делать? - удивленно спросил Ремус. - Неужели я должен бегать за ним, и спасать каждого, к кому пристанет Флитвик?
Вдруг раздался жуткий взрыв, кто-то закричал, и из-за угла показался довольный Сириус. В руках он держал магическую петарду. Глаза, такие хмурые и холодные ранее, светились теперь безраздельной радостью и удивительной чистотой - верный признак того, что Сириус опять что-то натворил.
- Ну не мог я не воспользоваться таким шансом! - воскликнул он, пряча петарду в карман мантии. - К тому же профессор так беззаботно выглядывал из-за тыквы...В прочем, я думаю нам надо поскорее уйти отсюда, пока он не очнулся.
Подхватив друзей под руки, Сириус повел их на праздничный обед.
Ремус все еще с недоумением на него смотрел:
- Хочешь сказать, что кинул петарду в тыкву, где сидел профессор? - спросил он удивленно.
- Где прятался профессор, и вообще не путай - это была не тыква, а всего лишь декорация в честь праздника Хэллоуин.
- Каждые развлекаются по-своему, - улыбнулся Поттер.
Сириус задорно посмотрел на друзей и принялся накладывать себе еду.
- Не понимаю, - Рем вздохнул и посмотрел на друзей.
- Чего не понятного? - Джеймс присоединился к другу. - А хотя ты же у нас святой. И хватит делать такую грустную мину. Веселись! Праздник же! Сириус!
Рем его уже не слушал. Он ненавидел Хэллоуин, он его боялся, а еще он просто не умел веселиться. Боялся и не умел. Ремус не верил в этот светлый миг счастья, ведь все все равно забудется, и на смену ему придет горе и печаль. А еще хуже: обыденность серого дня.
Рем встал из-за стола, не дождавшись торжественной речи Дамблдора, и вышел из зала. Он долго бродил по длинным коридорам, уныло глядя на картины. Наконец, стало совсем темно. Тогда и проснулось сознание. Первой мыслью было: "Да что я здесь делаю?" , второй - "Надо поскорей бежать".
Рем знал, что ему угрожает опасность, он прекрасно понимал, что тот монстр появляется только тогда, когда Рем находится совсем один в темном помещении. А еще он всегда рядом.
Что-то зашуршало сзади, и Ремус побежал. Он слышал жуткое дыхание и чувствовал зловоние разлагающейся плоти, понимая, что на этот раз ему вряд ли удастся спастись. Ведь ни Сириус, ни Джеймс наверняка не смогут найти его в этом лабиринте коридоров. Оставалось только бежать и надеяться, что ему все-таки удастся спастись. И когда монстр был уже совсем рядом, Рему удалось забежать в какую-то комнату и закрыть дверь.
Он огляделся, сердце билось пока учащенно, и тогда Рем понял, что попал в ловушку. Сам же ее себе смастерил. Это чудище умеет просачиваться везде, и не сразу найдут мертвого глупого мальчишку...
Вдруг Рем услышал всхлипы, в руке оказалось палочка, и мальчик произнес:
- Люмос максима!
Яркий свет ударил по глазам, и долго зрение не могло восстановиться.
- Кто здесь? - хрипло спросил Рем, и откуда-то сбоку вылез маленький щуплый мальчишка с пепельными волосами и затравленным взглядом.
- Извини, - всхлипнул он и хотел выйти из комнаты, но Рем схватил его за руку:
- Что случилось?
Ответа не последовало, мальчишка вновь зарыдал, уткнувшись носом в плечо Ремуса.
- "Очень мило!" - мысленно возмутился Люпин, недовольно глядя на свою мантию, но понял, что таким поведением напоминает Сириуса. Дурной пример заразителен, и лучше всего быть собой.
- Не надо расстраиваться, - спокойно заметил Рем. - В жизни всякое бывает.
- Тебе легко говорить, у тебя же есть друзья. - Мальчик с горечью усмехнулся. А Ремус вдруг понял, что перед ним Питер Петтигрю - самый неприметный и самый неуверенный в себе человек во всем Хогвартсе.
Питер был глуп, неловок и крайне невнимателен к себе. Одноклассники его не любили. Вокруг себя Питер умудрялся создавать много шума, был до жути труслив и просто невыносим. Человек недалекий, он все же был добродушен, не жаден, хотя зачастую говорил много лишнего.
Но это не повод... Конечно, тяжело без друзей, Рем не понаслышке знает, что такое быть одному.
- Друзья, - повторил задумчиво Ремус. - Неужели у тебя их нет?
Ответ он знал, но, может, Питер утрирует?
Петтигрю покачал головой.
- Хочешь, мы с Сириусом и Джеймсом будем твоими друзьями, - спросил Рем с жалостью, прекрасно понимая, что ребята не одобрят принятое за них решение. Питер поднял на него грустные глаза и закивал, чересчур активно закивал, вроде бы даже с радостью.
----------------
- Ты с ума сошел? - Сириус зло посмотрел на друга. - Я с этим?
- Сириус, говори, пожалуйста, тише, - взмолился Рем. - Он ведь может услышать, обидится еще.
- Ах, обидится! - Блэк скрестил руки на груди и фыркнул. - А ты не думал, что я тоже обидеться могу. Но ты же у нас преподобная Тереза! Ты не можешь пройти мимо страждущих и всегда протянешь им руку помощи! Вот только без меня, пожалуйста.
- Джеймс, - Рем с грустью посмотрел на Поттера, и тот лишь вздохнул. - Да ладно тебе, Сир.
"Я тебе не Сир!" - буркнул Блэк, но Джеймс отмахнулся от него.
- Что плохого, что Петтигрю побегает за нами. Побегает, ему надоест и успокоится. Хватит дуться и соглашайся. Или, боюсь, наш святой прогневается на нас. А я без него уже никак.
Джеймс мягко улыбнулся. В душе он тоже жалел Питера. Рем благодарно кивнул и жалостливо посмотрел на Сириуса.
- Ладно, - наконец, рявкнул тот. - Но я вас предупреждаю, если он будет мне надоедать...
Договорить Сириус не удосужился. Он лишь лег в свою кровать и отвернулся, усиленно изображая усталость.
Джеймс усмехнулся и тоже пошел спать. Рем остался сидеть у окна. Какие же они чудные, эти Сириус и Джеймс. Вот только Питер навевал странное ощущение опасности. Но это с непривычки, пытался успокоить себя Рем. Однако, чувство недоверия будет еще долго мучить его.
................
Во время создания главы никто не пострадал, кроме профессора Флитвика.


Праздничное настроение.

Медленно падал снег, и по-зимнему холодно светило солнце. Небо было ярко-голубым, чистым, будто бы хрустальным. Деревья, облепленные снегом, словно серебром, гордо светились в лучах этого зимнего огненного диска, а большое озеро безмятежно спало под толстым прозрачным льдом.
Гордо и непринужденно зима вошла в свои владения. И, наверное, поэтому, за этот холод, за безмерную ее гордыню, Рем зиму не любил. Хотя приятно, черт возьми, вот так сидеть у окна и любоваться ледяными узорами, расцветающими на стекле.
Приятно чувствовать запах хвои и граната, а еще горячего шоколада и бисквита. Приятно, просыпаясь утром, спускаться в Гриффиндорскую гостиную и любоваться Рождественскими декорациями. Приятно сидеть вечером в большом уютном кресле, накрывшись пледом, перед камином и слушать, как трещит огонь. Все это создает непринужденную, праздничную атмосферу, одурманивает и повышает настроение.
Рем постучал по стеклу и снова углубился чтение. Он не любил дальние прогулки, от любого вида активности Рема воротило. И., наверное, поэтому он сейчас сидел здесь, в спальне, когда остальные его одноклассники веселились на улице. "Там холодно, а здесь тепло и уютно. К тому же всегда под рукой огромная чашка ароматного горячего шоколада", - подумал Рем и перевернул страницу. В последнее время он только и делал, что читал и ел шоколад. И ел много. "Сириус подсадил", - отвечал Рем своим друзьям всякий раз, когда они удивленно смотрели на него. Сириус и правда свою роль здесь сыграл: недавно некий дядя Альфард прислал ему целый ящик вкусностей, но тот молочный шоколад не любил. Поэтому и начал просвещать своих друзей, не разбиравшихся в шоколаде. Джеймсу шоколад не понравился. Питер его поддержал. В последнее время Питер полностью копировал Поттера. А вот Рему лакомство явно пришлось по вкусу.
В комнату ввалились шумные мальчишки. Раскрасневшиеся и веселые, друзья окружили Рема и начали зудеть и буравить его взглядами.
- Ничего себе! - Сириус поднял брови. - Пьет шоколад, шоколадом и заедает. Не боишься?
Рем оторвался от книги и невинно посмотрел на друга:
- Чего? - недоумевая, спросил он.
- Что кровь шоколадной станет, - друг улыбнулся.
- Нет, не боюсь, - Рем закрыл книгу.
Джеймс таинственно посмотрел на Блэка, а Блэк ответил ему таким же приторно-хитрым взглядом. И как же угораздило Рема познакомить их! Эти двое хуже любого стихийного бедствия. По крайне мере от урагана можно спастись, а вот от этих никуда не денешься.
- Рем? - Джеймс странно улыбнулся. Было видно - планируется очередная акция. Что же задумали на этот раз эти сорвиголовы?
- Чего вам? - Ремус испуганно на них покосился.
- Мы хотим поиграть в снежки, - Джеймс продолжал на него смотреть.
- Благословляю вас, братья мои! - Рем перекрестил друзей и поудобней устроился на подоконнике.
- Спасибо тебе, отец наш! - воскликнули хором Сириус и Джеймс. Но Сириус продолжил: - Понимаешь, здесь есть одно но. Ты идешь с нами. Так что прости, книгу дочитаешь позже. Правда, Пит?
Питер резко поднял голову и посмотрел на Сириуса. Рем не раз замечал, как Петтигрю смотрел на Блэка. В его взгляде было все: и любовь, и восхищение, и собачья преданность, и страх, и даже, как показалось Рему, ненависть и зависть.
- Да, - пискнул Пит неуверенно, а Блэк, переглянувшись с Джеймсом, усмехнулся.
- Нет, - ответил Ремус строго. - Вы же знаете, что я терпеть ненавижу гулять, а холод я не люблю еще больше! И вообще, я вам согласия не дал!
- Ты порой тоже все за нас решаешь, месяц назад был такой случай, - Сириус выразительно посмотрел на Питера. - Так что, солнце мое, надевай шапку и марш на улицу.
Рем вздохнул и спрыгнул с подоконника. Ох уж эти друзья, порой они бывают невыносимы! И кто их выдумал?!
----------------------
Рем кутался в шарф, проклиная все на свете. Питер семенил где-то рядом, а Сириус и Джеймс бодро шагали впереди. "Все вы такие, темные маги, - обиженно думал Рем. - Заботься о вас, а вы на улицу вытащите, заморозите, и рады будете. Никакой благодарности!"
- Эй, Рем, лови! - Джеймс резко развернулся и кинул в Ремуса снежок. Рем уклонился и зло посмотрел на друга.
- Так это война!?
- Ну да! - последовал весьма красноречивый ответ.
А небо и правда было хрустальным и таким бесконечно красивым. Рем лежал на снегу и глядел куда-то ввысь, восхищаясь этой далекой бесконечной красотой покоя. Покой - вот в чем счастье.
Питер удивленно смотрел на своего друга. Ему было непонятно, почему этот тихоня лежит и улыбается, глядя в небо. Он не понимал его спокойствие, когда Ремус находился рядом с такими звездами как Сириус или Джеймс. Он не понимал, почему с мнением этого худого и болезненного мальчишки считаются, и, наверное, поэтому боялся его.
Сам Питер понимал, что такого таланта, ума и силы, как у этих троих у него никогда не будет. Понимал, что он намного слабее и глупее их. И поэтому был благодарен им. Ведь они все-таки приняли его, такого глупого и неуклюжего. Они все-таки смогли найти с ним общий язык и оградить его от насмешек и издевательств одноклассников. Питер Петтигрю этого им не забудет и будет вечно благодарен этой чудной троице. А остальное пока неважно.
-----------------
- Сириус! - Рем глядел в темноту. - Ты что, спишь?
Сириус тяжело вздохнул:
- Два часа ночи. Ты как считаешь?
Рем усмехнулся:
- Критику принимаю. Знаешь, а я тут подумал. Джеймс и Питер уезжают домой на Рождественские каникулы. Я тоже уезжаю. А ты остаешься здесь.
- Браво, я это знал еще утром. Рем ближе к делу или ты смерти моей хочешь?
- Может отпразднуешь Рождество у нас? Я у родителей спросил: они не против, даже наоборот.
Молчание.
- Ты шутишь? - вдруг радостно и громко спросил Блэк. - Ты правда не против?
- Я только за!


Запретный лес или ночь перед каникулами...

Поздравляю с Днем победы и желаю вам быть искренними.
..............
Красиво мерцал снег в серебряном лунном свете. Тихо и безмятежно кружились в зимнем холодном воздухе маленькие снежинки. Спокойный Запретный лес возвышался над суетностью Хогвартса, и в этой тишине высокие стволы деревьев, казалось, царили над миром. Лишь далекий блеск звезд и месяц были выше их.
- Да, не трусись ты так, - Сириус усмехнулся, толкая вперед Питера, который не то чтобы боялся, просто он был в ужасе от таинственной опасности Леса. - Если что, жуткие твари все равно тебя нагонят и сожрут, как и нас, в принципе.
Смелости это Питеру не придало, и он, вжав голову в плечи, пронзительно взвизгнул, вцепившись в рукав Блэку. Тот лишь закатил глаза.
- Да тише вы, - Джеймс строго посмотрел на друзей.
Спокойно и тихо мальчики продвигались вглубь леса, оставляя за собой маленькие, незаметные следы. Питер испуганно жался к Сириусу и Джеймсу, а Рем неторопливо шествовал за ними. Он был не любителем приключений, но эта ночная прогулка благотворно действовала на него.
Завтра друзья разъедутся на зимние каникулы, и завтра Рем снова увидит папу и бабушку, а главное, он увидит маму! Такую добрую и родную, такую далекую и отчужденную, как эти холодные звезды, уныло глядящие с небосклона. Кто знает: может быть, они что-то хотят сказать нам, может быть, поделиться с нами своей болью или рассказать о том, что они уже многие миллиарды лет наблюдают на этой крошечной планете. Есть только этот миг, две с половиной минуты, которые живет человек. Это забавно, думал Ремус, люди думают, что живут на этой планете восемьдесят-сто лет, а на самом деле, для этих холодных гигантов проходит всего две-три минуты. И так будет всегда. Такой же и будет мама. Она уже далеко от него. И их разделяет расстояние гораздо большее, чем две с половиной минуты.
О чем же думала бедная ведьма-аристократка, когда выходила замуж за Джона Люпина? Знала ли она, что ее ждет? Знала ли она, что станет матерью оборотня? Нет. А когда судьба преподнесла ей этот сюрприз, она выдержала, потому что давно научилась терпеть боль. Потому что от нее родители тоже отказались, и она пообещала, что за своих детей будет стоять горой. Но пересилить себя она тоже не может, вот и мечется, как птица в клетке. Ремус давно заметил, что, как сильно не любили бы друг друга мама с папой (а любили они друг друга больше жизни), их семейная жизнь давно дала уже трещины. Настоящая пытка получилась. Рем давно понял, что маму надо отпустить, а иначе она просто погибнет. Она таяла на глазах, и все же боролась. Как он, Ремус, любит ее за это, и как ненавидит себя за то, что является причиной разлада жизни этих двух замечательных людей. Единица - это всегда ноль, говорил его отец, потому, что за ней никто не стоит. Нет у нее поддержки. Но мама возразила: единица всегда - один. Потому что она может сделать то, что не могут сделать другие. И оказалась права.
- Рем? - Джеймс выглянул из-за ствола. Они были одни. Отгоняя неприятные мысли Рем оглянулся по сторонам и понял, что холодеют его руки и что по щекам текут слезы. Неужели опять? "Снова", - едко заметил внутренний голос. - Ты в порядке? Да что случилось?
Рем вдруг присел и обхватил голову руками, он не мог и не хотел объяснять. Полнолуние уже прошло, а его сознание еще продолжало раздваиваться или это он мучается совестью?
Джеймс подбежал и обхватил друга руками. Он ничего не спрашивал, он просто пытался помочь. Добрый отзывчивый сорвиголова, Джеймс Поттер, прекрасно понимал, что расспросами тут не поможешь. Что всегда найдутся причины, о которых не каждый осмелится рассказать, и он не спрашивал. Рем люпин продолжал сидеть, пялясь на белый серебристый снег под его ногами. Серебро - Луна. Оборотень - Серебро. Серебро - Смерть. Странная формула всплыла в его голове. А потом появилась мысль: подлый лицемер. И как Джеймс терпит его?!
Да что он здесь делает? Рем вскочил:
- Извини, - тихо сказал он и побежал.
- Рем! - Джеймс попытался схватить его за руку, но тот увернулся, убегая все глубже, в лес.- Да что же это за манеры такие, постоянно ото всех убегает!
Джеймс тоже вскочил и ринулся вслед за ним.
------------
Сколько он бежал? Наверное, слишком долго, чтобы вынести такую нагрузку. Ноги уже заплетались, и Ремус споткнулся. Зажмурившись, он упал на снег. Во рту стоял привкус крови, и грудная клетка, казалось, разорвется от боли - он слишком долго бежал. Лежать стало невыносимо холодно, и он встал.
Лунный свет не проникал в эту часть леса, хотя изредка где-то вспыхивали странные маленькие огоньки. Идти в темноте, спотыкаясь о корни деревьев, было жутковато, но еще страшнее было возвращаться назад, к друзьям.
Что-то постоянно шевелилось за его спиной, и Рем начал всерьез опасаться, что это тот монстр, упустив из виду то, что в Запретном лесу обитают и прочие твари. И вообще, монстр не местный, он из дома привезенный.
- Кто к нам пожаловал! - что-то резко толкнуло Рема в спину, но мальчик все-таки устоял на ногах. - Ужин сам идет к нам в лапы.
Это был паук, большой и, похоже, недружелюбно настроенный. "Очнись, - воззвал голос разума. - Где ты видел дружелюбную нечисть, сам-то белый и пушистый? Да?"
Шорох усилился, и теперь на Рема глядел не один, а шесть акромантулов.
Они подходили все ближе и ближе, образовывая вокруг своего пленника кольцо.
- Меня для шестерых маловато будет. - А он-то так надеялся увидеть маму.
Паук замахнулся, смерть неминуема. Хотя сколько раз он испытывал это чувство? Что-то сбило его с ног, за миг до того, как страшная конечность должна была проткнуть его.
Мальчик покатился в овраг и, ударившись о какой-то трухлявый пенек, распластался на земле.
- Да вставай же! - Джеймс схватил друга за руку. И потащил куда-то. Что-то преградило им путь.
Все-таки у того паука было преимущество, но Поттер не собирался сдаваться. Он вытащил палочку. Глупо и неразумно было бежать одиннадцатилетнему мальчишке в лес, но еще глупее оставлять друга.
Джеймсу было страшно, но сердце его пылало решимостью, хотя руки и дрожали.
- Петрификус Тоталус! - вскрикнул он, и яркая вспышка ударила по глазам. Когда белая дымка перед глазами рассеялась, Рем увидел парализованного паука.
- Мобиликорпус! - сзади что-то упало. - Где вас черти носят?!
Сириус как всегда недовольный глядел на Джея и Рема.
----------------------------
- Где Питер? - Джеймс посмотрел на Блэка.
- А я почем знаю?
- Ты хочешь сказать, что оставил его одного?! - заорал вдруг он. - Да ты с ума сошел?!
- Auscultare disce, - ответил Сириус. Но Джеймс воинственно на него смотрел. - Учись слушать, - перевел Блэк.
- Учусь, - мальчики вышли из леса. А Рем до сих пор находился в прострации, хмуро глядя вниз.
- Когда мы остались одни, на той поляне я предложил поискать вас с Ремом. Знал же что с вами что-то случиться должно, по-человечески вы не сможете!
- Ближе к делу, - Джеймс разошелся не на шутку. Сириус вдруг смерил его презрительным взглядом и замолчал. Долго длилась борьба этих взглядов: благородный поттеровский и властный и отчужденный Блэка. Наконец, Джеймс усталый тихо сказал:
- Сириус, жизнь - не шутка.
Тот кивнул.
- Питер сейчас уже в Хогвартсе, я уверен. Он просто испугался и убежал. Думаешь, я не волнуюсь? Просто я не стараюсь не суетиться.
- Рем? Ты как? - Джеймс снова посмотрел на Люпина.
Тот лишь кивнул, а слов и не требовалось.
-------------------
Уже поднималось солнце. Пол ночи они выбирались из Запретного леса. Когда мальчишки вошли в гостиную, единственным желанием было уснуть, а Рем еще вспомнил, что сегодня приезжает мама и они, с Сириусом, едут к нему домой справлять Рождество.
- Надо поспать немого, - заметил Джеймс. - Особенно тебе.
Он потрепал Рема по плечу и улыбнулся, тепло и заботливо.
- Я рада, что вы это понимаете, - профессор МакГонагалл злобно сверкнула глазами и подошла к мальчикам.
Похоже поспать не удастся...



Рождественские каникулы. Часть первая.

От меня: всего будет три части, где я попытаюсь раскрыть отношение между Ремусом и его матерью. Пока публикую только первую часть...
p.s.
Иерархию волшебников в этом фике я отобразила. Самые главные и сильные: маги и волшебницы, на второй ступени: полукровки и колдуны, а на самой последней: ведьмаки и ведьмы. Не помню, где вычитала, но эти правила мне соблюдать нравится, поэтому не обижайтесь на Сириуса. Он не со зла))))
................
МакГонагалл, хмурая, сидела за своим столом, буравя взглядом то Ремуса, то Джеймса, то Сириуса.
- Мистер Поттер, вы поняли меня?
- Да, мэм.
- Теперь идите, ваши родители ждут вас.
Джеймс бросил прощальный взгляд друзьям и вышел из комнаты.
- Что же касается вас, - Минерва встала из-за стола и принялась ходить туда-сюда. Стук каблуков эхом отдавался в голове - звук очень неприятный и болезненный для тех, кто всю ночь не спал.
Постучали в дверь.
- Войдите! - МакГонагалл перестала мерить шагами кабинет и вновь села за стол. Создавалось такое ощущение, что декан Гриффиндора собирается с силами. Она волновалась, ведь предстоящий разговор будет не из легких.
В комнату вошла бледная худая женщина с длинными русыми распущенными волосами. Странно и отчужденно блестели ее глаза. Она напоминала шекспировскую Офелию, безумную и прекрасную.Да, красивой она была, но все-таки ничем бы не выделялась среди других, если бы не глаза... болотные и бездонные, они скрывали в себе много мудрости, горькой мудрости.
Женщина подошла к Рему и, присев перед ним, провела рукой по голове:
- Привет, лисенок, - тихо прошептала она. Мальчик приятно зажмурился и с раскаянием посмотрел на мать. Впервые за долгое время она подошла к нему так близко, раньше ограничивалась рассеянной улыбкой и отстраненным взглядом.
Сириус удивленно покосился на них. Для него был непонятен тот факт, что мадам целует своего сына при посторонних. Скорее Рем должен был поцеловать ей руку. Хотя обычные ведьмы никогда не соблюдают правил приличия. Сириус фыркнул и постарался не обращать на Люпинов внимание, но не смог.
Он не знал, откуда, но что-то мерзкое появилось в его сердце. Хотелось что-то сказать, резкое и обидное, чтобы оскорбить их, сбить с толку. Хотелось, чтобы эта женщина исчезла с глаз долой, не нарушала его покой. "Это зависть, - подумал Сириус с грустью. - Моя мать бы принялась верещать с порога.а какая-то ведьма... Они такие..." Оставалось лишь перебороть это чувство и смотреть прямо, чтобы оно вновь не зародилось в душе.
- Миссис Люпин, - МакГонагалл посмотрела на ведьму. - Мне надо поговорить о вашем сыне.
Женщина странно улыбнулась и резко встала, при этом глаза ее засверкали демоническим сумасшедшим блеском:
- Конечно, профессор, вот только о чем? Разве мой сын плохо учится? Или....
- Или нашел себе неподходящую компанию,- Минерва усмехнулась и послала Сириусу испепеляющий взгляд.
Рем хмуро посмотрел на нее и что-то хотел сказать в защиту друга, но его мать строго взглянула на сына, заставив замолчать.
- Правда?- голос был тихим и слабым, казалось, она шепчет. Но шептала жутко, вкрадчиво, будто гипнотизировала. - Вы об этом молодом человеке? - он указала на Сириуса. - Может, МОЕМУ сыну лучше знать, с кем дружить?
Она подошла к Сириусу и заглянула ему в глаза. Он ответил ей дерзким властным взглядом. "Кто ты, а кто я, - будто бы говорил этот взгляд. - Всего лишь безумная ведьма, а я... Я намного сильнее тебя. Моя магия сильнее твоей.Я чистокровный маг..."
"Нет, мальчик мой - отвечали ее глаза. - Ты пока ничего не понимаешь. Магия кроется в сердце, но ты потом поймешь. Ты добрый мальчик, просто загляни в себя."
Как оказалось, ее взгляд не был безумным, он был ласковым, но грустным. Совсем как у Рема. Он был очень похож на мать, точнее сказать, он был настоящей копией матери. То же спокойствие в тех же болотных глазах, такая же рассудительность и вера. Чего-чего, а веры у Люпинов не отнять.
- А, по-моему, он милый мальчик... По крайней мере, Рем его описывал мне таким же, каким предстает он перед моими глазами сейчас.
- Эйприл, ведите себя адекватно, наконец!- МакГонагалл зло посмотрела на нее.
- Адекватно, это в вашем или в моем понимании? - "Господи, она не выносима. Как я их ненавижу. Всех. Даже себя." - Вы, по-моему, забываетесь. Ремус учится хорошо, он способен к чародейству.
- Но зачастую он идет на поводу у своих избалованных дружков! - Минерва яростно сверкнула глазами.
- Перебиваете, - прервала ее миссис Люпин. - Но главное - это живой ребенок. Ему требуется нечто большее, чем простая школьная программа, и я не нахожу ничего страшного в том, что он совершил небольшую прогулку по Запретному лесу.
- Они могли погибнуть! - заорала вдруг профессор МакГонагалл.
- Но не погибли же! - мать Рема тоже повысила голос. - Я хочу, чтобы мой сын стал мужчиной, а не мямлей. Я больше не хочу слушать ваш бред! Разговор окончен.
Наступила напряженное молчание, Рем глядел то на мать, то на МакГонагалл. Мама побледнела, она вся тряслась, и только непонятная гордость мешала ей сесть на стул. Волосы растрепались, а на щеках вспыхнуло два алых пятна. МакГонагалл же, наоборот, покраснела. Было видно, что она еле держит себя в руках - вот как утомил ее этот разговор. Он бросала на Эйприл Люпин укоряющие взгляды, будто бы обвиняющие женщину в том, что мать из нее никудышная. Эйприл это и сама знала.
- Поэтому вас и исключили, - прошептала вдруг МакГонагалл. - Вы никого не хотели слушать и поплатились за это.
Женщина, вскинув голову, хотела что-то сказать, но промолчала.
- Ремус, Сириус, пойдемте, - она открыла дверь и вылетела из кабинета, забыв попрощаться.
Рем остановился перед выходом:
- До свиданья, профессор, и приятного Рождества. И...извините, - та лишь кивнула, но мальчику показалось, что ее глаза смотрят ласково, хоть и сурово. Парадокс...
Мама шла быстро, не глядя по сторонам. Видимо, переживала какую-то сцену из прошлого. Рем только сейчас понял, что ничего о ней не знает, ни о том, где и как училась, ни о ее семье, не о ее знакомстве с отцом. Только сегодня он узнал, что мама была исключена из Хогвартса, но он не понимал, почему?
Между ними растет пропасть, и он ничего не может поделать. Кажется, что только он волнуется из-за этой пропасти, а мама... Она пытается разобраться в себе, сокрушить все преграды, мешающие ей жить. И по иронии судьбы, одной такой преградою стал один мальчик - Ремус Люпин.

Никто не узнает - звучит глупо. Но ее жизнь - сплошной каламбур, с самого рождения, до замужества. От нее отказались родители. Отец не хотел ребенка (от сестры ее родители тоже отказались). И Эйприл пришлось заботиться о сестре и о себе самой. Никто никогда не узнает. Она ненавидит его, это бесовское отродье, но именно потому, что он напоминает маленькую Эйприл Уоррен. Девчонку, которая когда-то мечтала, и надеялась найти свое место в жизни, но сломалась. Однажды грезы просто рассеялись, и осталась реальность, а он, этот оборотень до сих пор остается человеком, когда она, Эйприл Люпин, давно потеряла человеческую душу. Она уже ничего не понимала. знала лишь то, что отчаянно любит и ненавидит сына...


Рождественские каникулы, часть вторая или Разговор по душам.

В Главе использованы слова песни "Дайолен Даэрону" группы Мельницы.
------------------
Эйприл подошла к пианино, коснулась старых клавиш, и пальцы ее заскользили по музыкальным ступенечкам, заставляя рождаться новые прекрасные, но очень грустные звуки. Сливаясь воедино, они образовывали магическую чарующую мелодию.
Сколько она не пела? Наверное, с тех пор, как вышла замуж. Почему перестала петь? Не положено. Песни... они всегда ассоциировались со свободой, а замужество нельзя расценивать как свободу. А еще ей было страшно. До встречи с Джоном она не жила, это нельзя было назвать жизнью. К счастью, муж ее сильно любил, настолько сильно, что постоянно заботился о ней, и Эйприл не знала горя... Единственное, что мучило: придется расстаться с прошлым.

Зачем тебе пить эту чашу до дна
Два озера боли на бледном лице
А звезды как камни в железном венце
И память не смоет морская волна
И в темных одеждах там скорбная тень
Один лишь венка из цветов не надел
Прощай, любовь моя, прощай,
О Лютиен Тинувиэль

И в светлой земле, что не ведает зла,
Истает ли тень, что на сердце легла,
Исчезнет ли боль, что как в сердце игла?
Прощай, любовь моя, прощай,
О Лютиен Тинувиэль!
И жжет предвиденье, как яд -
Тебе уйти на путь людей...

Как давно все-таки она не пела, и сейчас голос ее неуверенно дрожал, но с каждой строчкой становился все увереннее.
Рем жмурился в карамельных лучах утреннего солнца, которое удивительно раскрашивало предметы в цвета сепии. В такие теплые цвета... Тихо, стараясь не шуметь, он подошел к маме...
Она никогда не пела, но теперь...У нее был очень красивый и сильный голос, такой родной, такой воодушевляющий. Главное не помешать.
Ремус подошел к ней ближе и положил руку на спинку стула, зачарованно наблюдая, как плавно скользят пальцы по черно-белым клавишам.
Эта мелодия...
Стало легко и хотелось весело улыбаться. Эти звуки удивительно звучали в голове, и сердце билось им в такт. Казалось, сама мелодия наполнилась карамелью, сепией и теперь распространяла ее по всему дому. Такая легкая и простая. И перед глазами появлялись образы лугов и рек, холмов и гор, чувствовался шелест листвы, пение птиц и...
Резко оборвалась мелодия, и мальчик удивленно посмотрел на мать. Бледная, сидела она за пианино и тяжело дышала, глядя куда-то в окно. А он глядел на нее, своими большими, требовательными глазами, ничего не понимая и не желая понимать что-либо. Оказалось, что за его мягким характером скрывается много силы и властности - качество не свойственное Люпинам. Его взгляд жег ей затылок, он будто бы укорял ее
- Чего ты хочешь? - вдруг заорала Эйприл, вскочив с места.
Она подбежала к двери и посмотрела на сына. Он тоже побледнел, и болотные глаза его наполнились слезами, которые он раньше успешно сдерживал. Мальчик пошатнулся и упал на колени, закрыв лицо руками. Он жутко устал: отмечать Рождество с родителями было не лучшей идеей. В следующий раз он останется в Хогвартсе, так спокойнее.
Ремус резко поднял голову:
- За что ты меня так ненавидишь, мама? - вдруг тихо спросил он, хотя знал ответ. Мама пожала плечами и вышла из комнаты.
Сейчас, в его голове с удивительной скоростью вращались мысли. И почему-то все они были связанны со Вселенной. Все звезды одиноки, когда-то думал он, а сейчас вдруг вспомнил, что иногда встречаются и бинарные звезды. Но Ремус Люпин не звезда. Как не ищи, как не исследуй бескрайние просторы космоса, не найти среди звезд созвездие волка, звезды даже не найти. Оборотни ни у кого не в почете, даже у собственных матерей. Наверное, сейчас он понял Фернира Сивого - ярого ненавистника Магического мира. Просто когда-то его тоже кинули. И он не сумел простить.
Долго сидел он на ковре, разглядывая его поблекшие узоры. Никогда такого не случалось, никогда. Мама всегда была такой тихой, теперь все изменилось.
----
- Эй, притормози! - весело рассмеялся Джон, хватая сына за рукав пиджака. - Мы с Сириусом хотим прогуляться на улице. Ты как?
Рем посмотрел на отца и на друга и покачал головой.
- Что-то случилось? - Сириус прищурился, ожидая ответ.
- Ничего, голова болит просто, - Рем побежал по коридору и скрылся в своей комнате.
-----
То, что происходило с ним последующие часы, не поддавалось объяснению. Много мыслей и чувств то поднимались в нем, то исчезали, оставляя жуткий осадок. И лишь тени на потолке причудливо танцевали, будто пытаясь повысить ему настроение.
Хотелось выть, но полнолуние недавно миновало. Теперь Ремус понял, почему в волчьем обличье, он грызет и рвет сам себя. Это способ заглушить одну боль другой. И если бы сейчас в его сознании не доминировала человеческая часть, он бы поступил бы так же. Ей-богу, лучше физическая боль, чем такая.
За долгое время он впервые отдался с головой своему горю.
А потом, потом он просто глядел в окно. Уже стемнело, и тот заветный фонарь ронял свой дивный свет на спящую улицу. Тихо и безмятежно плыли по небу облака, и изредка шумел ветер.
Что-то зашумело сзади, и Рем даже знал что, но убегать он не собирался. Лучше он умрет, чем воспылает ненавистью к родной матери, но тут в дверь постучали.
Кто-то вошел в комнату, и Рем почувствовал приятный запах еды. Он не ел с утра.
- Привет, лисенок, - тихо произнесла мама, ставя поднос с едой на письменный стол.
Ремус кивнул и продолжил глядеть в окно. Эйприл замялась у двери, с грустью глядя на сына.
- Ты злишься? - спросила она виновато.
- За что? - Ремус посмотрел на маму. - Я не хочу есть. Я так, потом.
Наступила неловкая пауза.
- Завтра канун Рождества, и я подумала, давай проведем его вместе, - она не знала, что сказать еще, но главное, что говорила.
- Мы и так проводим его вместе, всей семьей, - заметил Ремус.
Он оторвался от окна и подошел к книжной полке. Там, между книгами, стояла небольшая коробочка. Мальчик бережно извлек ее и подошел к матери.
- Это тебе, на Рождество, - сказал он. - Но я пойму, если ты, мама, не примешь ее от меня. Я только все порчу, было бы лучше, если бы меня не было.
Откуда взялся такой тон, такое холодное отношение? Рем почувствовал гнев, но выплеснуть наружу не было сил. Она же не виновата, что он оборотень. Слово "мама" теперь стояло комом в горле, а слезы рвались наружу. Нельзя же так себя мучить.
- Не говори так. Вручишь завтра, - мудро заметила Эйприл, подходя к сыну. Она не почувствовала его обиды. И это больно...
Рем покачал головой и отвернулся.
- Мам, можно я спать лягу, просто голова болит, - он сжался в комок и закрыл глаза. Так всегда делают маленькие дети, когда чувствуют что-то плохое. Откроешь глаза, и нет проблемы.
Но проблема не уходила, она лишь смотрела на него полными ужаса глазами.
- Почему ты так говоришь, - тихо сказала она и, схватив сына за руки. Эйприл развернула его к себе. - Пожалуйста, не молчи, скажи что-нибудь!
Рем зажмурился сильнее.
Эйприл обняла сына:
- Прости, - тихо попросила она. - Знаю, я никудышная мать, но я исправлюсь... Я, правда, исправлюсь. Обещаю.
Наконец, он распахнул глаза, и в них было столько ненависти, что выносить это было невозможно. Неужели так все-таки можно ненавидеть?!
- Почему ты молчишь? - она вдруг отпустила его и медленно, будто отступая, пошла назад, боясь повернуться к сыну спиной.
И все-таки выдержка и хваленое самообладание изменили ему:
- Ты мне не мать! - заорал он, что было сил, и захлопнул за ней дверь.
А потом долго стоял посреди комнаты, ожидая своего монстра. Чтобы облегчить ему задачу, Рем даже в шкаф залез, где и уснул.
Просто забылся безрадостным сном.



Рождественские каникулы, часть третья или жизнь налаживается

Долго не писала - неделя зачетов. Извините.
........
Рем отрыл глаза. Вокруг было темно, и лишь небольшая полоска света, выглядывающая через маленькую щель шкафа, хитро улыбалась ему. Рем присел и резко толкнул дверцу.
Эйприл лежала на его кровати и заинтересованно смотрела в потолок.
- Проснулся? - без тени улыбки спросила она. - Я вижу, вчера ты так и не поел…
Она задумалась и еще некоторое время лежала неподвижно, но потом резко встала. Ремус поморщился, он не любил, когда кто-то лежал на его кровати. А ЕЙ он тем более не позволит этого делать.
Мама… (тут Ремус едко хмыкнул) Миссис Люпин подошла к сыну и положила руки ему на плечи. Казалось, она смотрела на него с заботой и нежностью, будто бы любовалась, но нет…это утопия.
-------------
- Ты ничего не хочешь понять!
- А я и не должен!
Сириус замер перед дверью.
Миссис Люпин металась по комнате, а Ремус спокойно сидел на подоконнике, глядя куда-то в сторону.
- Ремус… - она вдруг упала на колени и закрыла лицо руками, собираясь с силами. - Пожалуйста, выслушай!
- Почему, мама? Ты ведь ненавидишь меня потому, что я… болен? Не так ли?
Ремус подошел к матери и посмотрел ей в глаза. Губы Эйприл задрожали, и она обессилено кивнула. Ремус побледнел и отвернулся.
Немая сцена…
Он не мог найти смысла. Не мог и не хотел, хотя в голове Ремуса крутилась та спасительная мысль, что отделяла его от сумасшествия. Но он не мог ее никак уловить, остановиться, хотя бы замедлить ее дикое вращение…
Он потерял смысл жизни и находился в состоянии чем-то похожем на покой, между сном и реальностью. Мысли и чувства объединились в одну нить, но нить оборвалась…
Мир остается миром, думал Рем. С его законами, понятиями, идеями. Он вечен и неизбежен, и человек в этом мире не должен отделяться от своего муравейника. А я отделен. Оставаться здесь? Нет сил, уйти к ним? Что может быть хуже, чем признать то, что ты зверь, и что право на человеческое существование тебе не дано... А кто придумал эти правила? Ах, да, мир.
А ведь сегодня канун Рождества.
- Ты не понимаешь, - Эйприл посмотрела на сына. - Они ведь у меня тебя отняли.
А он лишь подошел и обнял ее, уткнувшись носом в шерстяной воротник, который приятно пах ее духами.
И еще корицей и миндалем.
----------
Вот уже несколько минут Сириус Блэк пребывал в прострации, наблюдая за тем, как старая миссис Люпин, бегает по комнате за филином. Бедная птица уже и не знала, как спастись от такой напасти, и поэтому, единственным верным решением было бросить пачку писем на пол и лететь подальше от этого опасного места. Филин так и поступил.
- Ага! - заверещала старуха, хватая трясущимися жилистыми руками письма. - Сейчас я от вас избавлюсь! Предатели, кругом одни предатели! Но меня не проведешь. Я стара, но все вижу!
Он подбежала к камину и бросила их в огонь, и, вспыхивая красными искрами, письма снова оказывались на столе. Долго продолжалась эта игра, очень долго, и успела надоесть юному лорду и вот он, наконец, решился:
- А что с Ремусом? - старуха замерла перед камином и подняла на мальчика глаза. Глаза были большими и хитрыми, что-то постоянно в них менялось. - Я слышал, он болен.
- Что? - проскрежетала старая волшебница и медленно подошла к Сириусу. Минуту она смотрела на него, а потом, жутко заорав, кинулась в атаку.
Сириус сам не понял, как оказался вжатым в стену.
- Что ты сказал?! - прошипела миссис Люпин, странно улыбаясь. - Я знаю кто ты! Шпион! Что ты им передал?!
- Кому? - Сириус постарался освободиться из цепких пальцев старухи, которые начали смыкаться на его горле. Вот мать обрадуется, если эта милая женщина задушит его!
- Панни! - Эйприл вошла в комнату, и старуха разжала хватку. Сириус упал на пол, судорожно вдыхая воздух. Эйприл недовольно посмотрела не старуху. - Опять вы за свое?
Он подошла к мальчику, помогла ему подняться и бросила презрительный взгляд на старую женщину.
- Шли бы вы на кухню, боюсь, ваше печенье скоро обуглится.
Старуха поджала губы и удалилась.
- Маразм крепчал, - вздохнула Эйприл, а Сириус ухмыльнулся.
--------------------
Рождественский ужин был приготовлен на славу, и что самое удивительное, дружное семейство Люпинов смогло-таки создать поистине праздничную атмосферу. Умиротворенно и красиво мерцал в камине огонь. По комнате распространялся удивительный запах лаванды и остролиста. Такой сухой, приятный запах. А красные зерна граната завораживающе блестели.
- Поедим, а потом будем раздавать подарки! - радостно заметил Джон Люпин, поглощая жареную картошку.
Сириус вопрошающе взглянул на друга, в его семье подарки получали только утром двадцать пятого.
- Это у нас такая традиция, - заметил Ремус.
- Так же как и не горящие в камине письма?! - Сириус поднял бровь.
- А… это камин заговоренный. Бабушка после того, как кто-то убил ее старую знакомую, Хэпзибу Смит, немного…хм…расстроилась. Похоже, у нее развилась мания преследования, вот отец и решил обезопасить нас от неприятных случаев. И это касается не только почты.
- Очень мило, - саркастически улыбнулся Блэк, а Ремус потянулся за шоколадом. - Ты мне хоть что-нибудь оставь!
- Угу, - Ремус скромно посмотрел на друга. - Хоть что-то - оставлю.
------------
- Это тебе, - в руках у Рема возник увесистый сверток, а он посмотрел на друга. Тот лишь кивнул. Ремус развернул его и увидел большой старинный фолиант "История от создания мира" - значилось на обложке. И Рем посмотрел на дату выпуска: 1036 год.
- Она постоянно обновляется, - смущенно заметил Блэк, слегка покраснев. А Ремус, улыбнувшись, вскочил со своего места и исчез за дверью. Наступила тишина.
- Куда это он? - спросил Джон, глядя на жену.
- Терпение, - ответила она, хитро косясь на дверь.
Вскоре Ремус появился, держа в руках…обычную вязаную шапку. Он подошел к другу. Тот лишь брезгливо покосился.
- Бери, - спокойно сказал Рем. Сириус протянул руки, чтобы принять подарок. - Да не шапку, - Ремус странно улыбнулся. И достал оттуда котенка.
Маленький и рыжий, он с таким удивлением глядел на мир, будто пытаясь познать его целиком, хотя пока у него не слишком это получалось. Красавцем его назвать было сложно: тонкие лапы, большая голова, глубокие раскосые глаза, цвета хризолитов, - но почему-то, глядя на него, можно было почувствовать странное тепло. Котенок, казалось, был частью огня и этого праздничного рождественского настроения. Да и в глазах его было столько жизнелюбия…
- Это мне? - недоверчиво спросил Блэк, принимая котенка.
- Тебе, - согласился Рем и улыбнулся. - Теперь ты никогда не будешь один.
Сириус кивнул и улыбнулся.
Эйприл достала коробку, которую еще вчера ей вручил сын. Она открыла ее и обнаружила самодельную музыкальную шкатулку. Осторожно повернув ключик, мама услышала удивительную мелодию. Тихую и безумно прекрасную. Ту самую, которая так понравилась Рему.
- Я люблю тебя, мама, - тихо прошептал он.
А за окном шел снег, звенели колокольчики, и среди этого великолепия грустно светил фонарь, как будто бы говоря: "С Рождеством!"


Диабет или смутные догадки

Второе отступление))))
............
-Джеймс! - Сириус театрально закатил глаза. - Ты можешь спокойно выслушать?
Поттер нахмурил брови и устроился в кресле - Я весь внимание.
Но долго хмуриться у него не получалось. Нет-нет, да проскальзывала веселая улыбка, а глаза, солнечно-орехового цвета, радостно светились из-под больших очков.
- Джеймс? - Поттер закатил глаза, ну разве виноват он, что его неугомонный друг вновь замыслил аферу. Да черт с аферой этой, Джеймс Поттер сам с удовольствием принял бы в ней участие, если бы не то, что на этот раз речь касалась Ремуса Люпина, его друга. А друзья ему слишком дороги.
Удивительно, но Джеймс Поттер впервые встретил такого необыкновенного человека. Тихого, умного, казалось, обычного, заурядного ботаника. Но Ремус Люпин, однако, ботаником не был. Человеком заинтересованным был, но не тупой зубрилой, думающей только о себе. Нет, он был… другом. Обычным человеком, который никогда не подведет. Точнее сказать, обычным человеком он был только для Джеймса. В классе Ремуса Люпина считали чудаковатым. Но должно же быть в скучной рутине что-то необычное. Однако на этот класс пришлось слишком много неординарных личностей - три самые необыкновенных необыкновенности: Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Ремус Люпин, мальчик-загадка.
Конечно, Джеймс не мог не заметить некоторые странности друга. Раз в месяц он исчезал денька на два - на три, оправдываясь какими-нибудь особо срочными делами. Болезнь родственников что ли… Сколько их у него? Джеймс Поттер погрустнел, но показывать свое плохое расположение духа он не собирался. И поэтому, вольготно развалившись в кресле, он нагло глядел в глаза Сириусу. Последнее время у них это был новый вид соревнований. Чей взгляд сильнее, а?
Сириус тоже был не в настроении. Он нервно ходил по комнате, изредка толкая ногой Питера Петтигрю, который, в прочем, не возражал. Сириус Питера вообще воспринимать отказывался, хотя подарок ему тоже привез. Мама подарила ему "замечательнейшую" пижаму с гербом рода Блэк, вот только куда деть это сокровище Сириус не знал и передарил его Питу. Тот просто прыгал от счастья! Вот чудак. Блэк презрительно фыркнул. И как Рем и Джеймс могут терпеть это ничтожество? Ремус понятно - архангел. Но Джеймс? Хотя тоже, еще тот рыцарь без страха и упрека. Он даже сейчас показывает свое благородство, как бы не замечая, что Рем врет, откровенно врет.
- Ты готов меня выслушать? - спросил Блэк покровительственным тоном. Джеймс лишь хмыкнул, показывая, что при таких условиях, разговаривать он не будет. - Джеймс, выслушай, пожалуйста.
Джеймс поднял глаза.
- И ты, Петтиг… Питер, - Сириус посмотрел на них. - Знаете, я тут подумал: вот мы уже как полгода вместе дружим. И заметно сблизились. Прогресс есть. Но кто-то, скажу по секрету - это наш общий знакомый, - до сих пор не хочет раскрывать все карты. Какое нам дело до чьих-то секретов, скажете вы…
- Ну, все, - Джеймс встал с кресла. - Ты как хочешь, но я твои демагогии слушать не буду.
Мальчик пошел к лестнице, когда Сириус выкрикнул:
- А вы знали, что Рем неизлечимо болен? - это подействовало.
Джеймс еще некоторое время стоял у лестницы, удивленно глядя куда-то в пол, а потом, покачиваясь, снова побрел к креслу. Даже Питер вскочил с пола и испуганно переводил взгляд с одного друга на другого.
- Что ты сказал? - Джеймс протер платком запотевшие стекла очков. - Чем? И, как?
- Вот это нам и предстоит узнать, - заметил Сириус.
--- --- ---
Ремус испуганно глядел на друзей. Те лишь хмуро молчали, пытая его своим взглядом.
- А я вам подарки привез, - неуверенно начал он, испытывая легкий страх.
- Почему ты молчал? - Джеймс испытывающе посмотрел на Рема.
Рем вздохнул и бросил подушку на пол. Он не знал, что им сказать. Они и так все знают: да, он им врал, да, он оборотень!
- Чем ты болен? - спросил вдруг Питер. Даже он не ожидал от себя подобной смелости. Дерзкий поступок.
«Так они не знают!!!!» Ремус грустно улыбнулся. Момент всплывания жестокой истины наружу можно отсрочить…
- Сахарным диабетом, - не задумываясь, сказал он. Название этой экзотической болезни мальчик вычитал в одном из маггловских медицинских справочников, но так и не понял, что это такое. Он лишь знал, что это из-за высокого содержания сахара в крови и что не лечится. А вот как протекает эта болезнь? Вот вам простор для фантазии!
- Когда в крови превышено содержание сахара, - принялся врать он. - А вы разве не слышали о диабете?! Жуткие боли, просто умопомрачительные, резко вспыхивают раз в месяц. Именно поэтому я вынужден уезжать на некоторое время из Хогвартса. К счастью, они длятся-то всего два-три дня. К сожалению, не излечимо. Но я не теряю надежды.
Мальчишки смотрели на него с сочувствием.
- Извини, - сказал Джеймс, отводя взгляд. - Мы не знали, лучше было бы не спрашивать.
---------------------------
Только ночью, лежа в своей кровати, Рем вдруг сжался в комок от стыда и страха. Они ведь все равно узнают, но он так привык к своим друзьям… Они ведь стали для него семьей. Они ведь такие чудные.
А в окно лениво глядел месяц.


Карта и мантия.

Одна боль вытесняет другую, наступите кошке, у которой болят зубы, на хвост, и ей станет легче.
...................
Кто-то спешил по коридорам. Филч, точно он, а кому же еще?
- Ребят, - Ремус поглядел на друзей. - Он идет.
Те оторвались от своего занятия и удивленно поглядели на Рема.
- Бросайте кошку, я говорю! - тихо прошипел Рем.
- Да ладно тебе, подумаешь, антигуманно! - ответил Джеймс, обстригая у орущей миссис Норрис шерсть на хвосте. Клоки шерсти медленно падали на пол, мило кружась в воздухе. - Ты не понимаешь: мы помогаем этому бедному созданию. Просто она сама пока еще этого не осознала, но ты только представь: шерсть густая, а в ней - целый рассадник блох! Кто поможет животному? Кто спасет его от неминуемой смерти? Ведь блохи - монстры, кровососущие убийцы. Ты только подумай: сколько кошек, собак, попугайчиков, сов и хомячков они сгубили! Так, кто это сделает? Кто ее спасет? Мы. К тому же старине Филчу легче мыть ее будет. Тряпочкой протер и все. Правда, Сир?
Сириус кивнул и продолжил мысль:
- Мы даже альянс создали: ПБНМ.
- Что? - переспросил Рем, все еще прислушиваясь к шагам. Надо торопиться - Филч уже близко. Быть оборотнем - тоже дает какие-то плюсы. Например, обостренный слух.
- Помоги Братьям Нашим Меньшим. Наше кредо: насолил Филчу - спас учеников!
- Кстати о Филче: скоро он явится, - дипломатично заметил Рем.- Думаю, было бы лучше, чтобы он не застал нас за спасением миссис Норрис от паразитов…
Те подняли на него удивленные взгляды. Питер, испуганно трясшийся где-то в уголке, подошел ближе к друзьям и по-собачьи преданно начал смотреть им в глаза. Кошка вдруг перестала орать.
- Бежим! – неожиданно рявкнул Блэк и резко бросил Норрис на пол. Та с жутким ревом вскочила с ковра и зашипела. Мальчишки же со звонким смехом ринулись из комнаты, лишь Питер семенил за ними: "Ребят, подождите меня!" - испуганно звал он.

----------------

Дверь подсобки резко захлопнулась. И мальчишки, наконец, перевели дух.
- Вы у меня попляшете, паршивцы маленькие! - доносилось откуда-то издалека.
Сириус начал трястись, жутко хотелось засмеяться, но Филч мог услышать. Не один Блэк страдал от этой проблемы. И Рем, и Джеймс еле сдерживали нахлынувший смех.
- Все! - попытался привести всех в чувство Ремус. Но от этого стало еще смешнее. Лишь один Питер испуганно озирался по сторонам.
- Да не боись, Пит. Прорвемся! Где наша не пропадала? – беззаботно заметил Джеймс.
- Может, включим свет? - спросил Рем.
- А, может, откроем дверь? - спросил Сириус. - Филч уже ушел наверняка.
Рем кивнул, соглашаясь с другом. Кладовка была маленькой и какой-то неуютной. На то она собственно и кладовка, чтобы быть неприятной, тесной и душной. Хотя не вредно и помечтать. Джеймс повернул ручку, но дверь не открывалась.
- Да что ты там копаешься? - Сириус нетерпеливо достал палочку. - Алохомора!
Кладовую озарил сноп ярких искр. Что-то щелкнуло в замке, однако дверь не открылась.
- Похоже, заело… - рассеянно подвел итог Джеймс, потирая лоб.
- Что же теперь делать? - пропищал Питер.
Рем пожал плечами, глядя куда-то в потолок. А так хорошо все начиналось. Стоило бы понять, что это было началом «счастливого» конца. Сначала Джеймс из-за активных раздумий затолкает Ремуса локтями, потом Сириус убьет от злости Питера, а потом…
В прочем, не важно.
- Может, маслом смажем? - Питер трясся как осиновый лист.
- А это идея! - желчно воскликнул Сириус. - Джеймс, а ты не взял с собой масло? Нет? Жаль. А ты Рем? Тоже? Ну что ж так не везет! У меня его тоже собой нет, сегодня утром из кармана выложил! Может у тебя, Пит?
- Сириус, успокойся! - тихо попросил Рем. Он практически шептал, но друг услышал его и остановился. - Для начала: Люмос!
Слабый свет озарил кладовую.
- Глупо сидеть в темноте, - заметил Рем.
Джеймс вздохнул и попробовал шевельнуться, но не удержался на месте и завалился назад. На него посыпались швабры, моющие средства и пергаменты.
Сириус не без удовольствия наблюдал за этим безобразием, хотя не любил непредвиденных ситуаций. И тут он заметил нечто интересное...

- Поттер, падай почаще в таких ситуациях, - голос Блэка звучал радостно, когда он поднял с пола какой-то старый пожелтевший свиток.
- Карта! - воскликнул Рем, заглядывая Сириусу за плечо.
Карта и правда была старой, но на ней хорошо сохранился план замка. Вот такой он, Хогвартс, со всеми его подвалами, лестницами, комнатами и потаенными проходами! Великий замок, возведенный четырьмя основателями!
Рем счастливо оперся о дверь. Что-то снова щелкнуло в замке, и дверь распахнулась, а мальчик полетел на пол.

------------------------

- Славянские народы на протяжении столетий почитали девясил как надежное лечебное средство. Полагали, что его корень обладает девятью волшебными силами и исцеляет от девяти болезней, а здоровых оберегает от хвори. Ценили девясил не только на Руси. Авиценна называл девясил замечательным лекарством. В Хогвартсе тоже растет девясил, но, увы, последнее время это растение начинает увядать и нуждается в срочной пересадке. Я, надеюсь, вы поняли, что от вас ожидается.
Ремус Люпин покачал головой и, натянув на руки перчатки, побрел к девясилу. После вчерашнего приключения жутко хотелось спать. Жалко, но не все это понимают.
- Что-то случилось? - спросила его напарница, трудяга и отличница Лили Эванс. Он посмотрел на рыжую зеленоглазую девчонку.
- Просто не выспался, - ответил Рем, ковыряя небольшой лопаткой землю. Лили хотела что-то сказать, но лишь возмущенно фыркнула.
Утром, когда сонные ученики прибыли в большой зал, чтобы позавтракать, было объявлено о ночном происшествии с миссис Норрис. Нетрудно было догадаться, кто были те хулиганы. Однако наказание миновало.
- Знаешь, они тебя просто используют, - вдруг сказала девочка, гневно сверкая своими глазами.

---------------------

- Смотри, - Джеймс и Сириус сунули Рему карту. То есть когда-то это была карта. Сейчас - это кусок бесполезного пергамента. Чистый лист бумаги. Рем набрал в легкие воздуха:
- Что-вы-с-ней-сделали?! - Отчеканил он.
- Да подожди ты, - Джеймс улыбнулся. - Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость! - произнес он и дотронулся палочкой до пергамента.
Кто-то будто бы водил по пергаменту невидимыми чернилами, и вскоре на бумаге красовался план Хогвартса со всеми его потаенными комнатами.
- А здесь мы, - Джеймс ткнул на четыре небольших точечки.
- Ее надо еще доработать, но главное только начать. - Заметил Сириус.
- И мы продолжим, - засмеялся Джеймс. - А если учесть, что родители подарили мне кое-что особенное…
Мальчик достал красивую шаль и закутался в нее.
- Очень мило, - заметил Сириус и повернулся к другу. Зрачки его медленно расширились. Да и было от чего: в воздухе парила голова Поттера, а тело куда-то исчезло.
- Это же мантия-невидимка, - Ремус странно улыбнулся.
- Что ж ты молчал! - воскликнул Блэк, с укором глядя на Джеймса Поттера, и в глазах его заплясали маленькие чертики. - Вот жук!
- Ребята, - Джеймс мечтательно улыбнулся. - Мы с вами таких дел наворотим!

И Ремус понял, что не будет ему покоя на этом свете. Эти черти все верх дном перевернут!


Вся подноготная

- Ну что, готовы? - Ремус пожал плечами.
Знал же, что ничем хорошим это не кончится. Увидев вялую физиономию друга, Джеймс лишь сочувственно улыбнулся. - Я, конечно, понимаю, дьябет штука тяжелая. Но и нам высыпаться надо, а карта нуждается в дополнениях. Вы с Питом сегодня и завтра мы с тобой. Потом тебе два дня отсыпаться.
Ремус лишь вздохнул:
- Во-первых, не дьябет, а диабет. А во-вторых… в прочем, не важно.
Мальчик взглянул на Питера, который, как ни странно, был готов к активным действиям. Они уже походили к выходу, когда Джеймс окликнул их:
- Рем, ты карту забыл! И запомни, если точка вышла за предел чертежа, то это новое пространство. Тогда ты отмечаешь это место на карте, а мы с Сириусом потом тщательно его исследуем.
- Да понял я, - раздраженно ответил Рем, вырывая из рук Джеймса карту.
- И осторожнее с Филчем, - заботливо сказал Джеймс. С его характером только роль любящего отца играть!
- Да понял я! - Ну что поделаешь с этими чертями! Они и с того света достанут.

----------------------------

Они крались по подземелью. Здесь было сыро и промозгло. В общем отличнейшее для неприятностей местечко. Как бы на Пивза не нарваться… Этот призрак знает толк в издевательствах, и навозная бомба за шиворот может быть самой невинной шуткой. Неужели он тоже боялся смерти?
Хотя это, правда, страшно… Люди просто обречены на вечность, хотя и сами не вечны, но то, что идет после смерти… Темнота и пустота, осознание того, что тебя нет. Ты просто не существуешь. И мир живет как прежде: люди спешат на работу, образуются новые государства, расы, цивилизации, материки, планеты, системы и галактики. Весь мир движется. И даже звезды блестят еще ярче и красивее, но тебя нет. И ты, такой неживой, ненастоящий лежишь на алтаре среди космоса, перед этим беспристрастным судом вселенных, но ничего не можешь сказать, даже почувствовать ничего не можешь, ведь ты мертв. Это ты сейчас думаешь и понимаешь, что жизнь самое святое, что есть у нас. Но почему на нее покушаются? Вот как сейчас представляешь этот алтарь, и этот храм космоса - бездонную пропасть вокруг и осознаешь, что тебя уже нет. Страшно. Не каждый решиться уйти туда, где тебя не будет.
-Осторожно! - Питер хватает его за рукав мантии, но Ремус уже падает вниз, споткнувшись о какой-то выступ.
Шум воды, жуткий соленый привкус во рту, да и в голове все звенит - здорово же он ушибся... Мадам Помфри будет как всегда рада.
- Ты как? - Питер попытался поднять друга.
Ремус же с сожалением смотрел куда-то вниз, на мутную воду. Держать мерцающую в темноте и палочку и поднимать друга - это как-то слишком, да и не по силам ему, Питеру Петтигрю.
- Нокс! - и стало вдруг темно.
"Как на алтаре", - подумал Ремус Люпин.
Жалко было мантию, она была совсем новой, а теперь ее придется стирать. Этот жуткий запах грязной воды просто сводил с ума. Да и подняться удалось не с первого раза. Наконец, он встал.
- Люмос максима! - воскликнул Рем.
Питер озабоченно смотрел на друга. Мокрый и взъерошенный, со странным блеском в глазах Ремус прислонился к каменной стене. Он странно глядел куда-то вперед.
- Ты как? - еще раз спросил Питер.
Он волновался, так сильно волновался, что даже не в силах был трястись. Наверное, уже привык.
Почему-то, себя он считал героем, лишь изредка - рабом. Почему-то в своих снах и фантазиях, Питер Петтигрю был всесилен, на деле же тихий серый мышонок, глупый неудачник.
И вот сейчас, в этот самый момент, он смог хоть на несколько минут побыть тем, кем всегда мечтал быть: сильным, волевым человеком, хладнокровным и невозмутимым. Ремус Люпин позволял испытывать ему такое чувство, Сириус Блэк или Джеймс Поттер - никогда.
Ремуса Питер не любил, но он знал, что его новоиспеченные друзья никогда не избавятся от этого чудака и лгунишки. Пока не узнают, что он обманывал их. Мария Тереза, чертова. Разве Ремус сам не понимает, как мерзка эта его жалость, как низко и нестерпимо болезненно для него это желание Рема - желание помогать. И Питер Петтигрю не нуждается в этой жалости.
Вот и сейчас этот чудак храбриться, бредет дальше по темному подземелью, борясь с головокружением. Диабет, говорит? Интересно, а долго он продержится в этой сырости и темноте один? Как тогда будет прогрессировать его болезнь? Может, стоит уйти? И сказать, что они потерялись, что это ничтожество опять витало в облаках и потерялось, а он, Питер, не нянька. Ему и самому, может быть страшно…
Резкий обрыв, довольно высоко. Сколько таких подземных ходов в Хогвартсе? Есть шанс избавиться от этого хлипкого существа. Ты же не человек, правда, Рем? Кому ты врешь? А может…может ты тоже хочешь быть тем, кем ты не являешься? Тоже играешь роль? Так играй ее исправно, пока не опустится занавес.
Питер подошел ближе.
Вот он, последний шанс.
Рем ощутил за своей спиной какое-то движение. Резко повернувшись, он увидел Питера, не решающегося подойти ближе. Воды по колено… Холодно.
- Питер? - Ремус радостно прищурился, хотя сейчас его слегка качало. - Ты не устал?
Что бы он делал без своего друг?. Что бы он вообще делал без Пита, Джея и Сириуса?
-Нет, - Питер улыбнулся в ответ, потирая свои руки. Боится, но не показывает. Видимо, пытается поддержать, и Рем так ценил в нем это. Столько искренности в этих чистых глазах, таких же чистых как вода в ручье.
- А вот тебе бы не мешало повернуть назад, Рем. Ты сильно ушибся.
Ремус благодарно кивнул. И побрел вслед за другом. Лишь на мгновенье он повернулся и встретился взглядом с желтыми глазами, неотрывно следящими за ним.

---------------------------------

- Мы должны знать, что это за болезнь! - воскликнул Питер. Они бывают иногда такими глупыми. Даже он обо всем давно догадался.
Сириус с сомненьем посмотрел на друга, но хмыкнул и прошествовал в библиотеку.
- Заодно и что-нибудь для карты подыщем, - согласился Джеймс.
В библиотеке было немного народу, лишь Лили Эванс и парочка каких-то когтевранцев. Вот зубрилы! Хотя против Лили никто ничего не имел: добрая девчонка с упрямым, но веселым характером. Увидев, в этом помещении Блэка и Поттера, она немного растерялась. Странно, среди этой компашки не было Люпина. Непорядок. Или мир сошел с ума?!
Мадам Пинс удивленно смотрела на Блэка, который жестами пытался объяснить, что такое диабет, и почему Сириусу надо об этом знать. Слова уже не помогали, да и система жестов никуда не годилась.
- Голова от него болит! - Сириус схватился за голову и покрутился на месте. - Го-ло-ва! Понимаете?
Она не понимала. Зарычав, Сириус побрел за стол, где смог бы дать отдыху воспаленным нервам. Лили удивленно на него посмотрела.
- Диабет, все знают! - бурчал Блэк, передразнивая Люпина, - Эта…
-Диабет, ты сказал? Зачем тебе знать об этом? - Лили удивленно посмотрела на Блэка. Чтоб он, да маггловскими болезнями интересовался?
- Да, Рем болен, и мы решили ему помочь.
- Сириус… - Лили немного побледнела - Люди, страдающие сахарным диабетом не могут есть сладкого, это для них смертельно опасно! А Рем столько шоколада трескает, что явно бы уже скончался давно!К тому же, это неизлечимо.
Девочка встала и вышла из библиотеки.

И Сириус понял, что Ремус Люпин обвел их вокруг пальца. Сам напросился, подумал Блэк. Теперь он узнает тайну Рема, любой ценой!


Смутные догадки

- Сириус, - Джеймс нервно прошелся по комнате. Взгляд его постоянно останавливался на вещах Ремуса, аккуратно лежащих на кровати мальчика. Очень дисциплинированный малый.
У Джеймса никогда не получалось содержать свои вещи в таком идеальном порядке. Ну не видел он смысла в складывании брюк, рубашек и носков - все равно потом одеваться. Зачем стелить постель, если она все равно испачкается, или вечером ты все равно ляжешь спать? А как хорошо, лежа вечером в кровати, жевать сладкое бисквитное печенье и пить прохладный мятный чай... Не важно, что крошки сыплются на простыню, а кружка может опрокинуться. Не важно…
- …друзья или нет? Джеймс! - возмущенный выкрик друга заставил его очнуться от своих раздумий. Джей просто тянул время. Не хотел он верить в то, что Рем способен на обман. Не хотел, потому что Ремус Люпин стал для него настоящим другом. А ведь самое низкое - это подозревать собственного друга. Каким бы он ни был.
- Прости, отвлекся, - Джеймс перевел взгляд на мирно сопящего Пита. Тот был единственным, кто особо не беспокоился за Ремуса, создавалось ощущение, что Питер очень рад сложившиеся ситуации.
Бред! Настроение Сириуса слишком заразительно…Сейчас и Питер виноватым окажется.
- Я не представляю…
- Сириус! - голос маленького лорда неприятно вертелся в голове. Джеймс посмотрел на друга. - Нельзя так, слышишь. Это его право. Мы ничего не будем узнавать, слышишь? Мы не ищейки, мы не сыщики, и МЫ не должны лезть в чужую жизнь. Это слишком грубо и оскорбительно. Если хочешь узнать, что с Ремусом просто спроси у него, и если он не ответит - значит, на это у него есть причины. Я ему доверяю, без причин он не солжет.
Блэк ухмыльнулся. Похоже, Поттер решил пойти против его мнения. Впервые он был рад этому. Может, Джеймсу удастся уничтожить в нем обиду на друга. Хотя вряд ли. Он вообще очень упрямый малый. Как Ремус Люпин, вдруг захотелось сказать Сириусу. А кто же еще будет так стоять на своем?
-А тебе не казалось, что это неправильно? Мы всегда можем помочь, но без знания проблемы, шансы сводятся к нулю.
- А что это тебе вдруг захотелось всем помогать? - проклятый Поттер выводил из себя. Хотя Блэк и не мог объяснить, почему ему так важно узнать тайну Ремуса.
- Да, черт возьми, да! Да! Да! Тебя это устраивает? - Сириус хмуро стоял у окна. - Ты пойми, он сам себе не рад. А что страшного в его болезни? Почему он не хочет говорить о ней с нами? Ведь в наших силах помочь!
- С чего ты вообще взял, что он болен? - Джеймс подошел к другу.
- Птичка на ухо напела, - Сириус не собирался раскрывать своих карт. Кажется, теперь он начал понимать что-то.

------------------------

Ремус вошел в больничное крыло. Завтра полнолуние, и поэтому надо заранее договориться с мадам Помфри.
Целительница стояла у огромного шкафа с какими-то скляночками и что-то там искала.
- Мадам Помфри? - Ремус подошел слишком тихо, она вздрогнула и уронила какую-то пробирку. Жидкость белого цвета начала растекаться по полу.
- Люпин! - воскликнула она, раздраженно оглядывая мальчишку. - Да вы, никак, избавиться от меня решили. Я чуть не умерла от страха, да и кто учил вас подкрадываться, благо не звери!
- Спасибо, мадам, я рад, что хоть для кого-то не являюсь чудищем, - Рем искренне улыбнулся. - Ничего не меняется?
Мадам Помфри вздохнула.
- Все как обычно. И поешьте мясо сегодня вечером, желательно побольше, я вам его завтра вечером еще принесу.
- Надеетесь утолить в оборотне жажду крови?
- Скорее поправить ваше здоровье! К тому же, день перед полнолунием слишком тяжел для оборотня, вы лучше меня знаете.
- Да, - согласился Рем и побрел к выходу.
- Из тебя настоящего оборотня не получится. Не такой у тебя характер.
- А вы, значит, в волчьем характере разбираетесь?
- Скорее в человеческой душе, - ласково ответила медсестра.
- Спасибо, мадам, но все же я не человек.
- Но и не зверь, - заметила она.
- А кто тогда? - с грустью спросил Рем, но мадам не нашлась, что ответить.

---------------------------

На столе были разбросаны многочисленные карты и календари. Терпеть эту тягомотину не было сил, но должен же он был понять…
Аккуратно и методично, как подобает истинному Блэку, Сириус отмечал какие-то даты. Что ж, обострения проходят раз в месяц, это он уже понял.
Рем вошел в гостиную, он как раз собирался утрамбовывать свои вещи. Если врать, то по-настоящему. Увидев Блэка, сидящего за многочисленными пергаментами, мальчик удивился. Тихо, почти не слышно подошел он к другу, и попытался заглянуть за плечо. Но будто бы почувствовав, кого-то за спиной, Сириус оглянулся.
- Что делаешь? - прочему-то такое трудолюбие настораживало.
- Астрологию, - соврал Сириус, закрывая руками пергамент. – Профессор Синистра задала мне определенные дни, и надо вычислить, что за это время происходило на небе.
- И как успех?
- Пока не могу понять, что это значит, но не волнуйся, я с этим разберусь.
- Не сомневаюсь.
Рем нервно рассмеялся. Впервые, он не был рад Блэку. Тот начал его раздражать…
- А я к отъезду готовлюсь, - Рем грустно улыбнулся.
- Вот оно что.

----------------------------

- Надеюсь, с ним все будет в порядке, - Джеймс посмотрел на Луну, таинственно выглядывающую из-за облаков. - Рем не любит Луну, - задумчиво сказал он.
Сириус, погруженный в свои мысли, ходил по комнате. Этой ночью предстояла еще одна прогулка по ночному Хогвартсу. Карту надо обновлять.
- Пит, - Блэк посмотрел на друга. - Подай карту, пожалуйста. Я думаю, что можно уже идти. Сегодня путешествуем втроем.
Петтигрю дрожащими руками протянул карту. Наконец-то, обман раскроется, думал он. Скоро на Ремуса Люпина его друзья посмотрят по-другому. Не зря же он ждал все эти месяцы, а главное, Питер смог доказать себе то, в чем сомневались его друзья, одноклассники и учителя - он чертовски умен.
Узнать характер каждого друга не представляло особого труда. Вот только Поттер немножко разочаровал, но он вообще милый парень, а вот Блэк... Тот честно играл отведенную ему роль. Не всегда люди могут понять, кто по природе хозяин, а кто раб. И сейчас Пит чувствовал себя Богом, который смог ловко заставить своих друзей действовать так, как хочет именно он, Питер Петтигрю.
Сириус долго всматривался в карту, ничего не понимая.
- Похоже, Рем не уехал, - едко сказал он.
- Что ты сказал? - Джеймс подошел к другу и заглянул ему через плечо. Где-то за пределом замка мерцала маленькая точечка, обозначающая Ремуса Люпина.


А счастье было так возможно...

От автора: долго не писала. Конец четверти. Спасибо, что еще читаете "Волчонка".
............
- Fide, sed cui, vide! - Сириус прошелся по комнате, мстительно оглядывая все по сторонам. «Ураган» по имени Сириус Блэк приблизился к берегам Англии.
- Что он сказал? - встрепенулся Питер, удивленно переводя взгляд, то с Сириуса на Джеймса, то с Джеймса на Сириуса.
- Доверяй, но смотри, кому доверяешь! - проорал Джеймс. - Давно пора бы уже выучить!
Питер обижено засопел, впервые Джеймс повысил на него голос. Хотя их можно понять, видишь, как встрепенулись!
Питер был рад: наконец-то поняли, наконец-то! И если бы не вовремя подсунутая карта, если бы не охотничий азарт маленького лорда… А Питер ведь тоже мог бы быть лордом. Ведь его же семья тоже «произрастает» из чистокровных, но мало кого интересуют подобные формальности. И он тоже мог бы быть таким же умным, красивым, хитрым, властным, одиноким… таким же, как Сириус Блэк. Но не всем везет так в жизни.
Почему-то увидев его в первый же день в вагоне поезда, Питер Петтигрю понял, кто станет образцом для подражания, его идолом. Ведь никто не умеет злиться так эффектно и аристократично, как Сириус Блэк.
И никто не может быть таким искренним в своем горе, как Джеймс Поттер. Ягода с другого поля, но реакция даже интереснее. Вот он тоже начинает ходить по комнате, закусив губу. Не потому что подражает, а потому что жуть как волнуется. Потому что оборотень стал для него, как ни странно, чем-то большим, чем просто товарищ. Неужели дружба? Невероятно! Вот уж кому действительно повезло, так это Ремусу Люпину! Хотя удача - штука переменчивая…

- - - - - - - - - - - - - -

- Как в пансионате? - Сириус заботливо подошел к Рему, усаживая его в кресло. - Диабет прогрессирует?
- Нет, - почувствовав неладное, Рем поднял голову, удивленно всматриваясь в серые глаза. - Врачи говорят, что все стабилизировалась, хотя эти боли…
- Понимаю, - Блэк насмешливо посмотрел на друга.
Джеймс странно дернулся и зло посмотрел на Сириуса, тот лишь закатил глаза. Оба были бледны. Похоже, надвигается буря.
-Что-то случилось? - тихо спросил Рем, мрачнея с каждой секундой. Казалось, его мир в одно мгновение рухнул, исчез, оставив за собой лишь пепелище и дым. А Ремус даже и не понял, когда иллюзия дала трещину.
Сейчас перед ним были совсем другие мальчишки. Всегда улыбчивый Джеймс отводил взгляд, Питер прятался где-то за креслом, тяжело вздыхая, а Сириус, наконец, стал самим собой. Рем их никогда такими не видел. Все это сон.
- …я бы сказал, тебе было настолько больно, что на Луну выть хотелось, - маленький лорд издал смешок и прошелся по комнате. Он даже и не обратил внимания на вопрос друга, и голос Блэка звучал намного жестче и холоднее, чем тихий, но уверенный голос Рема.
Мама говорила, что никто не может быть так жесток, как дети...
- Возможно, вот только не пойму, к чему такие сравнения? - Рем прищурился и улыбнулся, стараясь скрыть волнение.
"Они все поняли."
- Да так, - Сириус беззаботно поднял глаза к потолку, - В голову пришло, луна, ночь, волки… Романтика!
"Романтика. Какая, черт тебя возьми, тут романтика. Разве ты не знаешь, что испытывают оборотни, когда превращаются? Разве ты не знаешь, каково грызть и рвать себя на части, каково понимать, что ты уже не существуешь? Зверь живет вместо тебя. Теперь он выбирается на свободу, даже тогда, когда полнолуние давно прошло. Он уже перестает бояться!"
- …я вот услышал, что при диабете нельзя есть шоколад, как думаешь, врут?
"Почему тянет, а не говорит все сразу? Зачем издевается, он же знает, что я и так все понял? Или это игра такая? Жестокая игра…"
- Сириус! - Джеймс, наконец, пришел себя и теперь сидел, хмурый и усталый, недовольно глядя на друга.
Блэк замолчал и подошел к камину. И все-таки в гордой походке и в ласковом взгляде промелькнула фальшь. Оказывается, Сириуса легко вывести из равновесия.
- Ты ничего не хочешь сказать? - ему надоело ломать комедию. Он сел на пол, около камина. Так теплее.
Рем пожал плечами. Что ж, он знал, что так будет, но не знал, что так скоро.
- Что именно? - Рем устало вздохнул. Действие пятое, завершающее, все маски будут сорваны…
- А не все ли равно, - Джеймс встал и тоже подошел к камину. «Как мне все это надоело.»
- Да, - Рем хмыкнул. - А ни все ли равно?
Мальчик встал и на негнущихся ногах поднялся наверх, в спальню. Сейчас его мог спасти лишь сон. Здоровый полезный сон.

----------------

Он проснулся ночью и долго сидел на кровати, вспоминая былое веселье. Конечно, он знал, что так будет. Но надеялся… Боже, какая глупая и ненужная мечта! Но все же мечта.
Сидеть на месте и пялиться в пустоту не было сил. Он жутко устал, черт возьми. И сейчас, хотелось только одного: выйти на свежий воздух. Ремус Люпин находился в странном состоянии отрешенности. В голове кружили мысли, они жутко мешали, просто не давали успокоиться. Одевшись, Рем, наконец, вышел из спальни. Медленно, бредя по коридорам, Рем вспомнил вдруг одну фразу какого-то поэта «А счастье было так возможно…»
………………
Вода в озере была прозрачной и холодной. И рассекая водную гладь, разливаясь мириадами маленьких осколков небес, безмятежно течет Млечный путь - звездная дорога. Интересно, куда она ведет?
Рем сел на холодный камень и дотронулся рукой до воды. Звезды померкли и заволновались. От касания руки гладкая поверхность пошла рябью....
Сзади послышался шорох, и, повернув голову, мальчик лишь увидел огромный, нелепый силуэт с большими желтыми глазами.


Мародеры

Последняя глава повествования. До встречи в эпилоге.
.............
Сюда практически не проникал свет, было так сыро…
И страшно. Очень.
Он лежал на земле, непонимающе глядя в потолок.
Сколько он пролежал здесь?
Глаза уже привыкли к темноте.
Страшно, пусто, сыро.
Как тогда.
Черная тень отделилась от кромешного мрака, и вновь Рем встретился взглядом с желтыми звериными глазами.
Ну и пусть. Уже все равно.
- Помниш-ш-ш-ь, - в отдаленье проскрежетал ОН. - Как все начиналось?
Рем кивнул, такое не забудешь. Но еще обидней вспоминать, как все закончилось. Это уже постпозиция. Кульминация давно прошла. А вся жизнь игра, как известно. Но не важно, сколько длится пьеса, важно, как она сыграна. Так играй же Ремус Люпин до конца искренне, без фальши. Не изменяй себе.
Его монстр подошел ближе и задышал. Он оттягивал момент. Он наслаждался его страхом, таким неуловимым, таким утонченным.
- Помниш-ш-ш-ь? - прошипело чудище, ожидая ответа.
- Да, а ты?
Монстр вздрогнул, не веря своим ушам.
- Ес-сли хочешь, знать… д-да! Каждую секунду, каждый миг, - дыхание сперло. Такое не забудешь.
Никогда.
- Расскажи. - Почему-то захотелось услышать все снова.
Монстр странно закашлял. Будто бы смех давался ему с трудом. Будто он - чахоточный больной, испускающий последний вздох жизни.
- О… - начал он и подошел ближе к своей жертве, наклоняясь к самому лицу Ремуса Люпина. Лицо мальчика обожгло тлетворное дыхание. Он лишь поморщился. От себя не убежишь. - Это было давно…
- Шесть лет назад… - прошептал Рем.
- Причудливо танцевали тени на потолке маленькой спаленки. Ярко светила полная луна. Вечная луна, ее свет манил и притягивал, казалось, нет ничего ближе, чем она. Маленький человечек лежал в своей постельке, он не спал. Как нехорошо. Маленькие дети должны спать. Но кто будет спать в эту таинственную теплую летнюю ночь?! Маленький человечек не спал…
… от сна отвлекали два красивых огонька, которые мерцали на противоположной стороне улицы. Они были похожи на луну. Такие же большие и загадочные. Они светились в темноте.
Родителей не было дома. Мама с папой ушли к тете Софии на день рождения, и оставили маленького Ремуса Люпина одного. Вечером у мальчика поднялась температура, поэтому ребенка решено было оставить на строгий присмотр бабки. Тогда она еще была вменяемой. Но бабушка для Рема никогда не была помехой. Раньше он был очень упрямым ребенком. Уайльдовским мальчиком-звездой. Избалованным и непоседливым.
И теперь, глядя на два загадочных огонька, он не смог удержаться.
Тихо шлепали по холодной каменной плитке босые ноги ребенка. Ночь была тихой. И лишь фонарь глядел откуда-то сверху, не одобряюще, будто бы пытаясь предостеречь своим кротким блеклым светом. А те огоньки… Они были яркими и веселыми, не такими скучными, как этот глупый фонарь.
Реми подошел к розовому кусту, огоньки были совсем рядом. Мальчик протянул руку, желая дотронуться до них. Но что-то зашелестело, и огоньки погасли. Розовый куст зашелестел, но вскоре успокоился. Огоньки исчезли.
Расстроенный Ремус вздохнул и тряхнул головой. И тут огоньки загорелись чуть дальше - у самой кромки леса.
Мальчик решительно пошел к ним.
Они были уже близко, только обойти ствол дерева, за которым они прятались.
Хрустнула ветка. Огоньки погасли, и послышалось рычание. Рем пошатнулся и побежал. Что-то повалило его на землю, и, развернувшись лицом к этому существу, Рем встретился взглядом с налитыми кровью глазами. Нечто издало пронизывающий вой, и его зубы впились в руку.
Смерть, кровь, страх, боль.
Казалось, голова раскололась на две половинки. Детские слезы, крик. Спертое дыхание непонятного зверя похожего на волка.
Оно и вправду было большим, громадным. Чудище снова завыло, на миг, ослабив хватку.
Мальчик бежал по тропинке, но звать о помощи он был не в силах.
Оно гналось за ним. И Рем готов был поклясться, что слышал, как повторяло это существо: "Кровь, месть, смерть, боль!"
Буквально влетев в дом, мальчик закрыл дверь на замок, вслушиваясь в пугающую тишину. Где-то снаружи было слышно, как тихо крадется этот зверь, как медленно, жутко медленно, его лапы скребут дверь.
Ремус тихо поднимается по лестнице, с испугом прислушиваясь к шуму снаружи. Дверь затряслась, оно пытается прорваться в дом. Мальчик побежал в свою комнату, в надежде спрятаться там. Тут дверь распахнулась.
Ремус притих.
Оно чувствовало его страх, а еще вкус его крови, горячей и сладкой. Мальчишка не уйдет…
Ремус, стараясь не дышать, продолжил свое продвижение к комнате, но, то ли из-за неловкости, то ли из-за страха зацепился больной рукой за угол и вскричал. Послышался ликующий вой - оно услышало его. Мягко и уверенно лапы этого существа взбирались по лестнице.
Оно продолжило свою охоту. Ремус вбежал в свою комнату, захлопнув дверь. Это задержит то существо.
Мальчик оглядел комнату: спрятаться можно только в большом старом шкафу.
Смерть, кровь, страх, боль.
Через небольшую щель, Ремус видел, как неистово ворвалось в его комнату то чудище, а дальше все потемнело. И лишь в голове звучали слова:
- Смерть, кровь, страх, боль… Оборотень. - Монстр странно засмеялся. - Ты никому не нужен. Лучше бы маленький мальчик лежал и дальше в своей кроватке.
- Не лучше. - Рем вдруг поднялся с земли. -Я ни о чем не жалею! - вдруг с силой прошептал он.
Монстр снова закашлялся.
- Я недаром мучился с-с-с тобой с-столько лет…
- Недаром, - согласился Рем. - Я, наконец, понял. Знаешь, я был идиотом. Тебя не надо бояться. Ты ведь ничтожество, ты никто. Ты даже не монстр, ты лишь тень. Моя тень! Я пойду, надоело мне здесь торчать…
Мальчик хотел обойти разъяренное чудище, но то с жутким ревом прыгнуло на него. Рем отшатнулся. Что-то рухнуло с потолка, на голову посыпалась земля. Так бывает, когда плод воображения восстает против своего хозяина.

------------------

Ремус Люпин сидел на крыше Астрономической башни. Он любовался первыми лучами восходящего солнца. Впервые было так легко на душе!
- Где ты был? - Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Питер Петтигрю удивленно поглядели на Рема.
А он и не слышал, как они пришли.
- Я оборотень, - спокойно произнес Ремус. Ему нечего стыдиться. Рем и Ромул тоже были оборотнями. И это не наказание - это дар. – Я врал вам...
- Мы знаем, - спокойно ответил Джеймс, устраиваясь рядом. На друга он старался не смотреть.
- Почему? - Сириус глядел мрачно.
- Потому что я захотел почувствовать себя человеком. Но увы… Мне казалось… я думал… вы мои друзья, а вы все это время были только… мародерами.
- Что?! - Блэк яростно вскинулся на Рема.
- Только мародеры обкрадывают душу! - рявкнул Рем, вскакивая с места.
- Значит, мы одного поля ягоды! - перебил его Джеймс.
Рем кивнул, соглашаясь.
- Но я всегда был один, - вдруг тихо сказал он.
- Теперь нет, - Джеймс ласково посмотрел на друга.
- А почему мародеры? - спросил Сириус.
- Потому что после них остается пустота.
- Значит, эту пустоту надо заполнить! Мир? - спросил он, невинно улыбаясь.
Рем не ответил, он вдруг засмеялся.
Мародеры, по-другому его друзей и назвать нельзя. Но какие чудные эти мародеры!

- - - -

И все-таки они заставили его лечь спать. Блэковский котенок по имени Кот нагло устроился у Рема на животе. Наконец, все стихло. Рем посмотрел на темный угол, оттуда на него глядели хищные желтые глаза. А он то думал, что монстр погиб при обвале той норы.
- Я не боюсь тебя, - тихо улыбнулся Рем. Молитва помогла. - Спасибо.
И вдруг то жуткое существо, мучавшее его долгое время, обернулось лишь жалкой крысой трусости и исчезло.
Теперь ему нечего бояться, ведь Ремус Люпин не один.
.....
И не забудьте, еще будет эпилог...

Эпилог или Тяньлан

Ну вот и наступил конец. Грустно, но ведь конец - начало новому. Спасибо вам большое. До встречи, и счастья вам. Продолжение ждите осенью.
.......

Еще пять лет спустя.

Девчонка, худенькая и несуразная, какая-то чересчур активная и юркая, устроила в Хогсмиде небольшой концерт. Конечно, обычное дело для странствующей оборванки, но все же приятно. Если учесть, что песня непосредственно относилась ко мне. Оборотень…

Что ни вечер, то мне, молодцу,
Ненавистен княжий терем,
И кручина, злее половца,
Грязный пол шагами мерит.

Завихрился над осиною
Жгучий дым истлевшим стягом;
Я тоску свою звериную
Заливаю пенной брагой.
Из-под стрехи в окна крысится
Недозрелая луна;
Все-то чудится мне, слышится:
Выпей, милый, пей до дна!..

Выпей - может, выйдет толк,
Обретешь свое добро,
Был волчонок - станет волк,
Ветер, кровь и серебро.

Так уж вышло - не крестись -
Когти золотом ковать,
Был котенок - станет рысь,
Мягко стелет, жестко спать!

Не ходи ко мне, желанная,
Не стремись развлечь беду -
Я обманут ночью пьяною,
До рассвета не дойду;

Ох, встану, выйду, хлопну дверью я -
Тишина вокруг села -
Опадают звезды перьями
На следы когтистых лап.

Пряный запах темноты,
Леса горькая купель,
Медвежонок звался ты,
Вырос - вышел лютый зверь.

Выпей - может, выйдет толк,
Обретешь свое добро,
Был волчонок, станет волк,
Ветер, кровь и серебро...
...
- Ты не расстраивайся, - я дал ей десять галеонов. - Не все люди понимают, что значит жить в нищете.
Девочка на меня даже не посмотрела, и я мог лицезреть только ее черную макушку.
Она чем-то напоминала мне мать. Но я не мог понять чем, хотя в какой-то момент мне показалось, что девчонка может быть нам родственницей. Мама говорила, что сестра ее давно умерла. А значит, эта попрошайка сама по себе...
Девчонка встала, было видно, что ей и так плохо. Она побрела куда-то, не обращая внимания ни на меня, ни на монеты, машинально перебирая их руками.
Из трактира на улицу выглянула мадам Розметта.
- Ты видел, какой шум устроила? - спросила она меня, а я почему-то пришел в ярость. Наверное, впервые за эти пять лет.
- А вам какое дело?! - рявкнул я.
Мадам Розметта лишь удивленно посмотрела на меня.

----------------------------

Сегодня было холодно. Март как-никак. Хотя ночное небо и правда красивое. Иногда я вглядываюсь в него и не могу понять, кто породил эти теории, которые жутко суетятся у меня в голове. Правильно говорят: "У каждого свои тараканы" А у тебя, Рем Люпин, их выше крыши.

Недавно пришли новости из больницы святого Мунго. Матери уже лучше. По крайней мере, жизнь ее вне опасности, и я рад. Как оказалось, мы с ней можем сосуществовать в мире и гармонии. Просто в один прекрасный день мы смогли друг друга понять. Она во многом себя винит, и никак не может себя простить. От этого и появляются нервные расстройства. Это чуть не закончилось трагедией. Нам с отцом даже страшно подумать, что бы могло произойти, если бы она не проболталась, что выпила то зелье.
Сириус говорит, что все ведьмы вообще безумные существа. Мой добрый друг даже поделился историями, сколько их погибло в темном замке Блэк-минор, находящемся в Ирландии. Теперь я понимаю, почему местные ведьмы не особо любят магов и колдунов. Но в этом безумии есть что-то чарующее. Что-то, что заставляет задуматься, черт возьми. И народ предателей кажется мне преданным.

Сириус недолюбливает мою мать. Видимо, боится, хотя это и невозможно! Сириус Блэк ничего не боится, он сам безумствует. А я нахожусь между двумя огнями. Даже не знаю, какой из них горячее.
Вчера Джеймс принес какую-то большую толстую книгу по астрономии из библиотеки. Впервые я удивился настолько, что шоколад в горло не лез. Он все смотрел на меня своими теплыми, солнечными глазами и улыбался. Джеймс действительно стал благородным человеком, искренним и гармоничным. Я даже удивляюсь, как повернулся мой язык, назвать его мародером! Мне с ним легко. Похоже, он единственный, кто может повысить мне настроение. Не жестокий, хоть и бесшабашный, он не боится признавать свои ошибки.
Хотя, признаюсь, они с Блэком стоят друг друга. Эта парочка еще сведет с ума немало людей, прежде чем, наконец, решат вести спокойный образ жизни!

Бред и ерунда.
Они даже верит, что когда-нибудь я излечусь. И их вера помогает. По крайней мере, мне не так одиноко, когда они рядом.
Питер… Старый добрый Пит. Он тактичен, скромен и боится обидеть нас. И меня в нем это восхищает. Пит единственный, кто терпит паршивый характер Блэка и неуправляемый авантюризм Поттера. Даже тогда, когда я начинаю на всех огрызаться и вести себя, как последний придурок! Джеймс называет это Предполнолунной горячкой, он знает, что мне тяжело. И Питер это знает и поэтому старается поддержать меня, таская с кухни горячий шоколад. Я знаю, как трудно эму дается пересилить себя, и зачастую испытываю неловкость, потому что чувствую себя эксплуататором.
Питер…
Медленно поднимаюсь на Астрономическую башню. Ребята хотели мне показать кое-что. И вот я думаю: бояться мне или радоваться?
Они выглядят дольными, будто разгромили добрую половину Хогвартса, замучили Филча, облили керосином Малфоя и побрили миссис Норрис (я недавно показал им маггловскую электробритву на батарейках). Надеюсь, Сириус и Джеймс не воплотили кошмарные фантазии в реальность. Я до сих пор помню общество ПБНМ. "Помоги братьям нашим меньшим" - миссис Норрис за все это время получила незаслуженно особое внимание Мародеров.
- Бритва эта не работает, - разочарованно, вместо "рады тебя видеть", сказал Джеймс. – Нам с Бродягой пришлось попотеть, прежде чем она начала работать с помощью магии.

Бродяга, Сохатый, Лунатик и Хвост - глупые клички, которые я никак не воспринимаю. Кстати, Лунатиком меня нарекли из-за того, что я ночами просиживал за уроками, а утром ходил как зомби, заторможено и сонно.
- Спасибо ребят, я вас тоже люблю. Вы меня сюда из-за этого послали? - ехидно спросил я, собираясь наорать на них.
- Предполнолунная горячка? - услужливо переспросил Поттер. - В чем проблемы, док? Поделитесь с дядюшкой Джеймсом.
- Да вот, Мародеры замучили…- тяжко вздохнул я. - Совсем не знаю, как от них спастись!
- Да, парень, похоже, ты сильно влип. Это не лечится.
- Так зачем вы меня звали? - я зло взглянул на друзей.
Сириус усмехнулся, последнее время пафоса в нем стало больше. Что ж, неудивительно - главный красавец нашей школы. Хочется добавить: "Как слава и деньги облагораживают человека!" Сложно не согласиться с великими классиками.
- Завтра какое число?
Они меня за этим звали?! Я постарался ответить спокойно.
- Десятое марта, - буркнул я. - А значит мой день рождения. Черное пятно в истории человечества. Ребят, я праздновать не собираюсь.
Но Блэк будто бы не слушал меня:
- Посмотри наверх и найди на небе ярчайшую звезду.

Да, звездная болезнь Блэка, достигла апогея! И о чем думала его мать, называя в честь Сириуса? Хотя нет, Сириус был назван в честь прародителя. Я без труда нашел Собачью звезду.
- Сириус, ты нам ее уже сто раз показывал! - я усмехнулся, выражая всем своим видом недовольство.
- Это ты, - спокойно ответил мне Блэк. - "Когда планета Тай-бо белого цвета, она сравнима с звездой Лан, когда планета красноватого цвета, она сравнима с звездой Синь. Когда пучки лучей этой звезды меняют цвет, появляется множество воров и разбойников" Звезду Лан в китайской мифологии или Тяньлан называли Небесным волком. А кто у нас любит превращаться в оборотня?!
- Хочешь сказать, что Тяньлан и Сириус одно и тоже? – с волнением спросил я.
- Да. Это наш тебе подарок! – восхищенно заявил Блэк.

Ну и ну! Кому еще придет в голову подарить другу звезду? И все-таки они у меня необычные, мои друзья-Мародеры.
- Да, и не забывай, что Сириус бинарная звезда! - Блэк с видом знатока кивает головой, а я начинаю смеяться.
-Забавные вы! - смог лишь сказать я сквозь смех.