Узоры на стекле

Глава 1

Нет боли сильнее, чем та, что причиняют друг другу влюбленные. - С. Коннолли




Глава 1.

Молодой человек в длинном аврорском плаще нервно мерил шагами один из темных коридоров министерства. Он ждал здесь уже давно и изучил, как ему казалось, все трещинки на стенах и паркете. Ему было непонятно, почему его, аврора, не пропустили в отдел магического правопорядка. Очередная блажь министерских! Он итак нервничает из-за предстоящего разговора, а тут еще это!

Мимо пролетали записки, проходили люди, несколько лиц показались знакомыми, но все проходящие были настолько заняты, что никому в голову не пришло окликнуть его или хотя бы поздороваться. Минули те времена, когда этому темноволосому молодому магу не давали прохода фанаты, газетчики, словом, все, кому не лень.

Человек - существо неблагодарное. Как только пропадает непосредственная угроза и жизненная необходимость в героях отпадает, о них забывают. Поэтому Гарри Поттер - а это был именно он - в данный момент оказался предоставлен только самому себе.

Наконец в конце коридора послышался быстрый стук каблучков, что заставило его оторваться от созерцания только что обнаруженного и не изученного пятна на паркете, и поднять голову. К нему навстречу шла, практически бежала, никто иная как один из самых молодых и многообещающих сотрудников отдела внутренних расследований, Гермиона Грейнджер. Еще мгновение, и она с криком: «Гарри, наконец-то!», совершенно бесцеремонно бросилась к спасителю всего волшебного мира на шею. Надо отдать должное Поттеру: благодаря усиленным физическим тренировкам в аврорате, а также практически четырнадцатилетнему опыту общения с самой Гермионой, он выдержал такой натиск и крепко обнял девушку.

- Хей, - произнес Гарри, слегка отстранив ее от себя и заглядывая в знакомые карие глаза.

- «Хей»? И это все, что вы можете сказать, мистер Поттер, после четырехмесячного отсутствия? Просто «хей», а потом вновь исчезнуть на еще Мерлин знает сколько времени? – Гермиона успела высвободиться из объятий Гарри и теперь в такт своим словам тыкала пальчиком парню в грудь.

Гарри рассмеялся.

- Все, сдаюсь, сдаюсь, Гермиона! Ладно, я действительно виноват. Но ты должна понимать, когда мы на задании, мы не имеем права связываться с кем бы то ни было, иначе можно провалить всю операцию. Кроме того, тебе не кажется, что совершенно не вежливо было заставлять меня ждать? Раньше мне не возбранялось проникать в твой кабинет. Вы что, разрабатываете здесь какое-то секретное оружие?

Гермиона слегка покраснела.

- Не говори глупости, Гарри, и не пытайся сменить тему. Это не оправдывает того, что, встретив свою лучшую подругу после долгой разлуки, ты не находишь ничего лучшего, кроме как сказать «хей», - передразнила его Гермиона, но тут же продолжила. – Ничего не спрашиваю о сути задания, мистер Конспирация, но вы, я надеюсь, все целы и невредимы? Как Сэм? Как Роджер?

- Роджера в этот раз назначили главным, и он руководил операцией, поэтому он уже в офисе и сидит над отчетом. Браун даже не дал ему переодеться. Сэм в порядке, отправился прямиком к Луне. Кстати, а почему именно в такой последовательности, и ни слова о вашем покорном слуге? – последнюю фразу Гарри произнес наиграно обиженно.

Гермиона пожала плечами:

- Раз ты здесь и выдержал мои объятия, то с тобой должно быть все в порядке. Ведь так? – с долей неуверенности в голосе произнесла Гермиона. Гарри хмыкнул и кивнул.
- Ну, а что касается порядка Сэм – Роджер, то все просто: в везучести Сэма я уверена гораздо меньше, чем в вашей.

- Очень мило, думаю, мисс Лавгуд вряд ли обрадуется, услышав подобное объяснение, - шутливо произнес Гарри.


- Не думаю, что Луна будет хоть сколько-нибудь против, - спокойно заметила девушка. – Кроме того, ей никто ничего не скажет.
- Не знаю, не знаю… Некоторых присутствующих прямо так и подмывает донести о вашей трепетной заботе о многоуважаемом мистере Тетчере не менее уважаемой мисс Лавгуд…

- Что ж, пусть этот кто-то задумается, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Если он так поступит, то может забыть о яблочном слоеном пироге, который он так любит.

Когда она произнесла последние слова, желудок Гарри ответил настолько выразительно, что заставил покраснеть хозяина.

Гермиона улыбнулась:
- Я думаю, мы поняли друг друга.

Гарри притворно вздохнул:
- Вот так подруга! Ведь знаешь же, как я обожаю этот пирог в твоем исполнении. И я голоден. В этот раз, благодаря твоему сговору с моим желудком, я уступаю. Но берегись, коварная…

По коридору мимо них постоянно проходили люди, и им то и дело приходилось отходить в сторону.

- Слушай, пойдем ко мне, - предложила Гермиона. - Там можно будет спокойно поговорить. Ведь я правильно понимаю, что ты решил навестить меня сразу после задания не просто так? – лукаво сощурившись, продолжила она.
Теперь настала очередь Гарри смутиться. Он пожал плечами.
- От тебя ничего не скроешь. Недаром Кингсли так настаивал, чтобы ты перешла в его отдел.
Гермиона лишь хмыкнула и направилась к дверям своего кабинета. Гарри последовал за ней.

Он не раз бывал на рабочем месте Гермионы, но всегда удивлялся тому, насколько здесь все удобно и просто. Кабинет был олицетворением своей хозяйки: все очень лаконично, строго и функционально. Как только они вошли, Гермиона тут же наколдовала две кружки кофе.
- Надеюсь, ты не против кофе. Здесь все просто помешаны на этом напитке… Это, конечно, не шедевр, но лучше чем то, что предлагает кафе на первом этаже.

- Я не против. Неудивительно, что с такой работой, как наша, люди становятся зависимыми от кофеина.
- Точно…- Гермиона тяжело вздохнула и бросила взгляд на папки с бумагами, покоящиеся у нее на столе.
- Сложно, да? – Гарри всегда понимал, что иногда Гермиона берет на себя больше, чем это позволяли ее силы. Она, конечно, справлялась, но давалось это отнюдь не легко, как думали многие.
- Да не то чтобы очень… - сказала Гермиона. – Просто иногда физически не хватает времени и сил. Но Кингсли обещает повышение, так что надо стараться.
- Повышение, поздравляю! – Гарри поднял на нее глаза.
Гермиона как-то грустно улыбнулась и тихо произнесла: - Спасибо!

- Ты что-то не очень рада этому, - сказал Гарри, внимательно оглядывая девушку. Неизменная темно-синяя рабочая мантия, волосы, собранные в узел на затылке, непослушные выбившиеся прядки, обрамляющие слегка осунувшееся лицо, темные тени, залегшие вокруг глаз.– Ты выглядишь уставшей. Что-то происходит, Гермиона? Мне кажется, ты что-то скрываешь.

- Ой, давай не будем о работе, - отмахнулась Гермиона, слегка тряхнув головой, от чего еще одна прядка заполучила свободу. - Ты лучше скажи, зачем пожаловал. Что-то случилось?

- Нет, нет, все в порядке, - ответил Гарри и замолчал, понимая, что настал момент начать тот разговор, ради которого он, собственно, и нагрянул к Гермионе в разгар рабочего дня.

- Что, Гарри? Что-то с Джинни? Вы поссорились? – Гермиона не на шутку встревожилась.
- Нет. Джин в полном порядке. У нас все хорошо. Дело не в нас.

- В чем же тогда?
Гарри замялся, не зная, как Гермиона отреагирует на новость, которую он должен был ей сообщить.
- Гермиона, Рон возвращается, - Гарри внимательно наблюдал за реакцией подруги на новость.

Она слегка напряглась и поставила кружку с недопитым кофе на край стола.
- Когда? – спросила она совершенно ровным голосом.
- Сегодня, - Гарри знал, какой вопрос будет следующим.
- И давно ты знаешь о его приезде?
- Я знал, что он собирается вернуться еще до этой командировки, но не хотел тебе говорить, потому что не был уверен. Зачем было тебя волновать заранее?
Гермиона нахмурилась.
- Волновать? Гарри, о каком волнении идет речь? Все в прошлом.
- Гермиона, не надо притворяться… Я же все понимаю.

Гермиона вышла из-за стола и подошла к окну, встав к Гарри спиной.
- Я знаю, Гарри, что ты переживаешь за меня, и очень благодарна тебе за поддержку. Но в данный момент она ни к чему. Мы ведь уже говорили об этом, и я просила тебя не возвращаться к этой теме. Сколько прошло времени? Три с половиной года? – Гермиона слегка склонила голову и начала водить пальцем по стеклу, вырисовывая только ей известный узор… а потом, словно что-то вспомнив, отдернула руку, точно обжегшись, и резко отвернулась от окна. - Достаточный срок, чтобы все забыть и продолжить жить дальше. Он возвращается, что ж, прекрасно… Меня это не касается, - она вернулась к столу и вновь заняла свое место.

- В Норе по этому поводу устраивается ужин. Ты в числе приглашенных, - произнес Гарри. - Но если ты не захочешь идти, что бы там ни подумала миссис Уизли, ты в праве не… Она ведь не в курсе того, что тогда произошло. Никто не в курсе, - тихо продолжил он.

- Я приду, - сказала Гермиона. – Я знаю, как для тебя это важно. Тебе не придется выбирать между нами. Что бы между мной и Роном ни произошло, это не должно повлиять на наши отношения с тобой. Поверь мне, Рон придерживается такого же мнения. Ведь именно он тогда предложил остаться друзьями, - усмехнулась Гермиона. – Кроме того, ты же знаешь, я очень люблю эту семью, и, что бы там ни было, не хочу расстраивать их, а тем более потерять. Так что я предприму все возможные усилия, чтобы то, что произошло между мной и Роном, не нарушило с таким трудом созданного равновесия в их семье и моей душе. Как раньше уже ничего не будет, но это касается только меня и Рона. Во всем остальном ничего не изменится.

Она помолчала, а потом, слегка улыбнувшись, вдруг произнесла:
- Единственная серьезная проблема мне видится только в том, как вместить в свой желудок все яства, приготовленные Молли.

- Да уж, - хмыкнул в ответ Гарри. – Иначе превратишься в ее врага номер один и …
- Не будешь приглашен на очередной обед семейства Уизли, - вместе продолжили они, улыбаясь друг другу.
Однако, мгновение - и Гарри вновь посерьезнел.
- Гермиона, ты уверена? Ты не должна…

- Я уверена, Гарри. И прекрасно знаю, что я должна и что не должна делать. Так что завершай этот бесполезный монолог, - не дала ему договорить Гермиона. - Мерлин! Ты явился ко мне в середине рабочего дня и завел разговор с таким выражением лица, что я черт знает что подумала..! Ну-ка, выметайся и срочно отправляйся к жене, - продолжая говорить, Гермиона встала и подошла к Гарри. - Джинни убьет меня, когда узнает, что ее драгоценный супруг, грязный и голодный, вместо того, чтобы отправиться домой после задания, вел бесполезные разговоры в моем обществе.
- Я не грязный! – возмущенно произнес Гарри, вставая.
- Давай, давай, - Гермиона подтолкнула его по направлению к двери.

– Встретимся вечером?
- Безусловно, - ответила девушка.
- Я могу быть уверен, что с тобой все в порядке?

Гермиона закатила глаза.
- Гарри, мне давно не нужна нянька!
Но, заметив, что друг собирается что-то возразить на это, быстро произнесла:
– Да, ты можешь быть уверен.
- Ну, тогда я пошел?
- Ой, иди уже…

В этот момент в кабинет Гермионы заглянул молодой человек в толстых очках в роговой оправе, с всклокоченными волосам. Из петлицы его желтого пиджака торчала огромная и от того довольно нелепая красная роза.
- Г-гермиона, - произнес он, слегка заикаясь.- Извини, что отвлекаю…
Заметив, что Гермиона не одна, парень совсем смутился, покраснел и, потупившись в пол, промямлил:
- Я п-п-потом зай-зайду…

- Нет, нет, Уилл, ты не помешал. Гарри уже уходит.
Гарри подошел к молодому человеку и протянул ему руку в знак приветствия.
- Здравствуй, Уилл.
- З-з-здраствуй, Гарри, - парень пожал руку Гарри. - К-к-как поживает мадам Д-джинни? П-п-передавай ей мой ниж-ж-айший п-п-поклон и п-п-пожелания з-з-здравствовать.

- Конечно, Уилл. Я обязательно передам. Кстати, если хочешь, приходи вместе с Гермионой сегодня в Нору на ужин.
- В-в-в-весьма сож-ж-жалею, я не смогу п-прийти. Но п-премного б-б-лагодарен за п-приглашение.
- Ну, что ж, тогда в другой раз, - Гарри подошел к Гермионе, поцеловал ее в макушку и, шепнув «увидимся», вышел.

Как только за Гарри закрылась дверь, Гермиона со вздохом села за стол и опустила голову на сцепленные в замок руки. Уилл внимательно наблюдал за девушкой. Он знал ее уже почти три года и прекрасно разбирался в ее настроении.
- Г-г-гермиона, что-то н-н-не т-так? Т-т-ты в-выглядишь расстроенной.
Гермиона подняла на него взгляд и покачала головой.
- Нет, Уилл, со мной все в порядке. Просто… - она поморщилась.- Просто все далеко не просто.
- Ра-с-с-скажи мне. Я п-пойму, - Уилл присел на краешек стула, который до него занимал Гарри.
Гермиона тепло ему улыбнулась.
- Уилл, у меня все нормально. Просто много работы. Лучше покажи, что ты принес.
- В-в-вот, это новые д-д-документы, я их уже просмотрел, но прежде чем делиться впечатлениями, х-х-хочу, чтобы ты тоже взглянула на них. Эт-т-то по делу, о котором мы говорили вчера…
- Хорошо, я прямо сейчас этим и займусь…

Уилл Саммерс, дойдя до двери, обернулся, чтобы еще раз взглянуть на напарницу: она уже полностью углубилась в чтение. Он постоял, наблюдая за ней, а потом тихонько вышел. С Гермионой Грейнджер всегда было нелегко, но если ей понадобиться поговорить, она знает, что он рядом и готов выслушать.

************

Гермиона оторвалась от просмотра документов только когда уже стемнело. Потянулась и посмотрела на чернеющее за окном искусно наколдованное небо. Надо завершать работу. Пора. Уилл, наверно, уже ушел, так и не решившись к ней заглянуть. Он был очень деликатен и никогда не лез в душу.

Уилл. Он за последние несколько лет стал для нее настоящим другом и напарником. Когда он появился в отделе внутренних расследований, она, пожалуй, была единственной, кто не обратил на него особого внимания.
А обратить внимание было на что.

Самым безобидным прозвищем, которым коллеги наградили Уилла Саммерса, было «чудик». Он ни с кем толком не общался, все рабочее время проводил в отведенном ему кабинете (предметом зависти многих в отделе: «Придурку, и такие удобства!»). Чем Саммерс там занимался, никто не знал, но у него вечно что-то громыхало, взрывалось, а иногда из его кабинета разносились отвратительные запахи. Никто о Саммерсе ничего не знал, а Кингсли, который и привел Уилла в отдел внутренних расследований, на любые вопросы по этому поводу лишь отмалчивался.

Нескончаемым объектом насмешек была манера Уилла одеваться. Вся его одежда, как маггловские костюмы (всегда тройки), так и мантии, были ярких, зачастую несочетающихся цветов, с нелепыми аксессуарами наподобие сегодняшней розы. Он был чрезвычайно неловок, что и послужило поводом для их с Гермионой знакомства.

Однажды она спокойно шла по коридору, размышляя над тем, что только что обсуждали на очередном совещании. Как вдруг из кабинета, мимо которого она проходила, раздался грохот, а из-под двери повалил коричневый дым. В ту же секунду эта дверь распахнулась, и в коридор вылетел человек, с ног до головы покрытый сажей, и сбил девушку с ног. Произошло все настолько быстро и неожиданно, что Гермиона ничего не успела предпринять и беспомощно растянулась на полу.

- Вы, что совсем ополоумели!? – взорвалась Гермиона гневной тирадой, как только обрела способность говорить. – Что вы творите?!

Незнакомец, быстро поднявшись на ноги, принялся просить прощения, неуклюже стараясь помочь Гермионе встать.
- П-п-п-прости меня, м-милостивая г-гос-с-спожа. Я т-т-так нелов-в-в-вок. М-м-мне н-н-нет пр-рощения.
Он жутко заикался, и в его голосе было столько раскаяния, что Гермиона моментально смягчилась и принялась успокаивать это «пернатое чудо», как она уже успела окрестить про себя незнакомца.
- Не беспокойтесь, со мной все в полном порядке. Просто все произошло так быстро, что я растерялась, - сказав это, Гермиона поднялась на ноги и отряхнула мантию.
- Н-н-нет, н-н-нет, я т-т-так н-н-н-н-неуклюж, - продолжал молодой человек. – М-м-мне о-о-очень н-н-н…
Парень замолчал и виновато уставился в пол. Гермиона произнесла заклинание, и сажа с его полосатого костюма исчезла.
Из соседних кабинетов стали появляться любопытствующие сотрудники, привлеченные шумом. Заметив это, Гермиона предложила:
- Пойдемте ко мне в кабинет, и я напою вас кофе. Мне надо успокоится… да и вам это не помешает.
- Я н-н-не п-пью кофе, - совсем растерялся молодой человек.
- Хорошо, я напою вас чаем, - нетерпеливо произнесла Гермиона и направилась к своему кабинету. – Ну, вы идете?

Это было довольно странное чаепитие. Они большей частью молчали, пили чай и изучали друг друга. Потом такие посиделки превратились в привычку, а привычка переросла в необходимость. И они подружились. В ее обществе Уилл переставал так сильно заикаться и оказался интересным собеседником, начитанным, с удивительным чувством юмора. По его рассказам Гермиона поняла, что он одинок, что он младший сын в знатной чистокровной семье, что отец считает его полным кретином (это были слова самого Уилла). Из всех родственников единственным близким человеком является его сестра, она - сквиб, и живут они вместе в маггловской части Лондона, а в родной семье считаются изгоями. Гермиона никогда не задавала ему лишних вопросов, потому что чувствовала, что при всей легкости и юморе, с которым обо всем поведал ей Уилл, эта история доставляет ему немало боли.

У него была необыкновенная манера общаться. Говорил он и вел себя, словно рыцарь средневекового романа: был невероятно галантен, во время беседы использовал витиеватые фразы и сложные конструкции. Когда Гермиона знакомила его со своими друзьями, Джинни чуть в обморок не упала, когда он со словами «милостивая сударыня» опустился на одно колено и поцеловал ей руку. Самой интересной была реакция на него Луны Лавгуд, которая после знакомства с Уиллом вынесла, как выразился Гарри, «сногсшибательный вердикт». Она просто сказала о нем - «странный». Никто не нашёлся, что ответить.

Он, и правда, был слегка не от мира сего. Его увлекали зелья, опыты с новыми заклинаниями и история магической Англии. Но в то же самое время он был предупредительным и подкупающе добрым. Сама того не заметив, Гермиона прониклась к нему полным доверием и иногда ловила себя на мысли о том, что поверяет ему такие свои секретные переживания, о которых не знал даже Гарри. А переживаний тогда хватало…

Уилл в то время выступил в роли ее ангела-хранителя. После отъезда Рона Гермиона практически ни с кем не говорила, не считая Гарри. Но и с ним она не могла быть полностью откровенна, поскольку понимала, что Гарри оказался между двух огней. Лучший друг или лучшая подруга. Гермиона ни за что на свете не поставила бы его перед таким выбором. Поэтому она предпочитала молчать и прятать свои переживания как от чужих, так и от своих. Чудесное появление Уилла в ее жизни разрушило ту стену, которую она пыталась создать вокруг себя. Для него она тоже была своего рода спасательным кругом в мире непонимания, насмешек и презрения. У них был своеобразный свод негласных правил, главным пунктом которого было не задавать лишних вопросов, а слушать. И это более чем устраивало их обоих.

Гермиона вздохнула и взглянула на часы. Семь. Пора отправляться на встречу с прошлым. Она сумеет, справится. Ведь недаром же она все эти годы так старалась вытеснить образ высокого рыжеволосого парня из своего сердца!
Она справится.




Глава 2

Глава 2
Он смотрел на сгущающиеся сумерки за окном, вычерчивал невидимые замысловатые фигуры на стекле и размышлял. Сколько времени прошло с тех пор, как он вот так сидел в этой комнате под самой крышей и слушал завывание упыря? Кажется, что вечность. Даже вид из окна стал непривычным и чужим. Чужое - странное определение для места, которое он называл домом.

В комнате его детства все осталось по-прежнему: то же оранжевое покрывало, те же плакаты «Пушек Педдл», те же запахи, звуки. Только вот он изменился с тех пор. Мама, когда увидела его на пороге, сразу заохала: «Как вырос мальчик, как возмужал!», но дело не в росте или ширине плеч.

Он повзрослел, и это далось ему нелегко. Уехав в совершенно незнакомую страну не зная языка, он научился самостоятельно принимать решения, полагаться только на себя, не надеясь на то, что кто-то подскажет, поправит или даст совет. Это было трудно, ведь раньше всегда рядом были друзья и семья. Поначалу ему практически не с кем было даже перемолвиться словом, и он много думал: о себе, о том, что было, о ней. Самоанализ никогда не был его сильной стороной, но тут он волей-неволей оценивал свои поступки, просчеты, делал выводы.

Он понял, что многое сделал не так, что во многом ошибался. То, от чего он бежал, настигало его во снах, воспоминаниях и мыслях. Она. Ее образ преследовал его, стоило только ему закрыть глаза. И никакие изнурительные тренировки, сложные головоломки, зачеты или экзамены не могли препятствовать этому.

То, что он сам поставил жирную точку в их отношениях, поначалу мучило его и медленно сводило с ума. Даже мысль о том, что сделал он это ради нее же самой, не была облегчением.

Судя по письмам Гарри и Джинни, у Гермионы было все хорошо без него. Гарри не сообщал подробностей, а Рон не спрашивал, потому что знал, Гарри не будет ему писать о ее жизни. Ведь друг еще тогда, когда провожал его на перроне, прямо дал понять, что во всей этой истории не на его стороне и поступков его не понимает.


Постепенно терзания притупились и стали неотъемлемой частью его существования. Тупая, ноющая, тихая боль. Он встречался с другими девушками, был даже один серьезный роман. Но в конечном итоге все заканчивалось ничем. Он не мог объяснить, почему. Возможно, дело было в том, что даже после того, как он убедил себя, что между ним и Гермионой все кончено, что обратного пути нет и быть не может, в его сердце жила надежда, что все каким-то чудесным образом изменится. Сердце желало одного, а разум говорил об обратном: «У тебя шансов нет и никогда не было. Точка».

Он так боялся встречи с ней вновь, что остался работать в аврорате Австрии на целый год по контракту. Он хотел вытравить ее из своего сердца, чтобы, вернувшись, безбоязненно посмотреть ей в глаза, зная, что ни одна струнка его души не дрогнет при этом. Он помнил свои последние слова. Тогда он предложил остаться друзьями, и она согласилась. В его ушах до сих пор звенело ее холодное: «Хорошо». Но как же это трудно! А точнее, невозможно. Друзьями как прежде они уже никогда не станут, но ради Гарри необходимо поддерживать ровные отношения…

А это будет чертовски непросто! То, что он изменился, не отменяло того, что у него перехватывало дыхание только при одном произнесении ее имени. Это тоже стало очередным уроком для него. Сколько бы времени не прошло, сколько бы попыток он не предпринимал забыть её, отрешиться от прошлого, ничего не выходило. Она как была, так и осталась частью его души. И с этим надо просто жить, что толку прятаться от себя в чужой стране. Поэтому он принял решение и вернулся. Может быть, если он увидит ее реальную, то его перестанут мучить воспоминания о том, что было, и отступят мечты о том, что могло бы быть…

- Рон! Милый! – с лестницы послышался голос матери. – Пришли Билл и Флер с малышкой, спускайся, гости начинают собираться!

Гости, а значит и ОНА. Мама предупредила его, что Гермиона тоже приглашена. Сделала она это как будто невзначай, но Рон прекрасно ее понял. Судя по поведению родителей и братьев, они знали только о том, что накануне его отъезда они с Гермионой приняли решение расстаться. Детали, да и то, судя по всему, не все, знал только Гарри, который по этому поводу не распространялся. Что ж, тем проще. Не придется ничего объяснять и слушать нравоучения. Хотя спустя столько времени они были бы запоздалыми…

- Рон! У тебя все хорошо? – опять голос мамы.

- Да, мам. Я спускаюсь, - ответил Рон и, еще раз окинув взглядом свою бывшую комнату, отправился вниз, где постепенно собиралось все многочисленное семейство Уизли.



******************

Гермиона вышла из своего кабинета и направилась к лифтам, но, заметив, что из-под двери Уилла пробивается полоска света, тихонько постучав, вошла.

Он сидел на подоконнике, прикрыв глаза, и напевал себе под нос какую-то мелодию. Гермиона, стараясь ничего не задеть (огромное количество склянок, колбочек и старинных пергаментов напоминало ей о кабинете Зельеварения и профессоре Снейпе), подкатила высокий табурет, на котором Уилл предпочитал работать, к окну и, взобравшись на него, спросила:

- Что напеваешь? Очередной шедевр музыкальной классики?

Дело в том, что Уилл Саммерс был знатоком маггловской классической музыки, которую, к своему стыду, Гермиона совершенно не знала, чем привела Уилла в крайнее изумление. Он пытался привить ей любовь к такого рода музыке, но в конечном итоге они сошлись на том, что не всем и не вся классика понятна. Уилл отказался от настоятельных попыток водить ее на все концерты Лондонского филармонического оркестра, а она в свою очередь признала, что ее знания совершенны не во всех областях. Это, правда, не мешало им иногда слушать пластинки с музыкальными записями и обсуждать биографии композиторов.

Уилл обожал напевать что-нибудь из классики, чем вызывал раздражение у окружающих, а Гермионе это в нем нравилось.
- Н-н-нет, это всего лишь з-з-забавная дет-тская песенка, которую мне напевала б-б-бабушка в детстве.
- Очень приятный мотив, о чем она? Спой мне.

- Она на ит-итальянском, и всех слов я н-н-не помню.
- Твоя бабушка - итальянка?

- Д-да, она из одного знатного итальянского р-рода волшебников.
- Как же она оказалась в Англии?

- Она вышла з-з-замуж за английского лорда. Конечно же, не по любви. Между ее семьей и семьей моего деда был заключен договор.
- Грустно…
- С-согласен, особенно если у-учесть т-т-то, что она была влюблена в другого и так потом его больше ни разу не видела. Она была б-б-бунтаркой, моя бабуля. Всегда. Мой дед ее никогда не любил, а потом и ее сын, мой отец, отвернулся от нее. Но она была очень сильной, и с ее мнением всегда считались несмотря ни на что. Поэтому нам с Дейзи было х-х-хорошо, пока она была жива. Бабушка никогда не позволяла нас об-б-бижать. А вот после ее смерти все изменилось.

- Мне жаль, Уилл…
- Не стоит, Гермиона. С-с-сейчас уже все отлично… А того, что было, не исправишь.

- Уилл, ты меня извини, знаю, что не должна спрашивать, но у меня сложилось такое впечатление, что ты чувствуешь вину перед сестрой…
- Т-т-так и есть, - Уилл отвернулся к окну. - Я р-расскажу тебе когда-нибудь эту и-историю, Гермиона. Я действительно очень виноват перед ней, п-п-правда, все произошло против моей воли, но вины с меня это не снимает…- он замолчал.

Гермиона взяла его руку в свою и сказала:
- Прости.

Уилл улыбнулся:
- Это ты меня прости, з-з-замучил тебя воспоминаниями детства, а ведь у тебя и самой проблем хватает.

- Да какие там проблемы, Уилл? Все около дела… Кстати, я прочла те бумаги, что ты мне принес и…
- Н-н-ну, уж нет! Рабочий день закончился, милая мисс, и вы, н-н-насколько я знаю, приглашены на званый ужин? А даме не п-п-приличествует являться на ужин в таком неподобающем наряде.

Гермиона никак не отреагировала на слова Уилла, а просто смотрела в темноту за окном.
- Что т-такое? Н-неужели ты так отвыкла от светской жизни, что простое приглашение в дом Уизли приводит тебя в такое состояние?

Гермиона перевела взгляд на отражение Уилла в стекле.
- Это не просто ужин, это встреча с прошлым.
- М-м-м, - понимающе произнес Уилл. – Тогда т-т-тем более тебе нужно приодеться, прошлое не любит пренебрежительного отношения к себе.

Гермиона только хмыкнула.
- Если х-х-хочешь, я пойду с тобой, Дейзи поймет, - с готовностью предложил Уилл.

Гермиона словно очнулась и, оторвавшись от созерцания вечернего темного неба, ответила:
- Нет, Уилл. Спасибо, но с этим я должна справиться сама, не даром же ты вел на протяжении всех эти лет душеспасительные беседы.

Уилл слез с подоконника. Галантно предложив руку, помог спуститься с табурета Гермионе, и со словами: «Что ж, т-тогда вперед! Нас ждут великие дела!» направился к выходу, ведя Гермиону за руку.

Уже находясь около каминов министерства, Гермиона заметила:
- Уилл! Ты практически не заикался, когда разговаривал со мной!

Саммерс улыбнулся и сказал:
- Это и впрямь удивительно! Раньше я не з-заикался только при Дейзи, а теперь вот и при тебе. Ты на меня очень б-б-благоприятно действуешь.

- Почему бы тебе не попытаться избавиться от заикания совсем? Я нашла кучу заклинаний для таких случаев.

- К с-сожалению, ничего из того, что ты нашла, не п-п-поможет.

- Откуда ты знаешь? Ты ведь даже не пытаешься…

- Я знаю, Гермиона.

- Что? Еще одна страшная семейная тайна? – нахмурилась Гермиона.

- Ага, - усмехнулся Уилл. – Т-тайна, покрытая мраком…

- Ладно, но я все равно это так не оставлю…- с этими словами Гермиона вошла в камин.

- Кто бы в этом с-с-сомневался, мисс Грейнджер, - улыбнулся ей вслед Уилл и направился к соседнему камину, чтобы переместиться в «Дырявый котел», а оттуда домой.


***************
Все сидели в гостиной в Норе, как в старые добрые времена. В камине весело потрескивали дрова, миссис Уизли лавировала по комнате, разнося пирожки и стаканы с соком, «чтобы слегка перекусить» и жутко обижалась, если кто-нибудь отказывался.

Глава семейства сидел в кресле и что-то объяснял обожаемой внучке. Мари-Виктуар, устроившись у него на коленях, с совершенно серьезным личиком слушала, теребя пуговицу на его жилете.

Флер пыталась помочь «маман», но Молли Уизли отказывалась от любого постороннего вмешательства в дела ее кухни. Поэтому Флер все свое внимание уделяла супругу, чему Билл был только рад, поскольку не часто в их семье выдавались такие спокойные семейные вечера, когда они могли все время посвятить друг другу. Перси читал, делая вид, что его совершенно не заботит происходящее вокруг.

Рон же оказался в компании Джорджа и его подруги, с которой его только что познакомили. Девушку звали Уитни, судя по всему, она души не чаяла в Джордже. Рон про себя очень порадовался за брата. Он до сих пор помнил то, каким Джордж был после войны…

Он так и не смог полностью оправиться от смерти Фреда. Правильно говорят, что близнецы - как половинки друг друга. Джордж словно, потерял себя, никак не мог обрести покоя в этом мире. Он то впадал в беспричинную ярость, то замыкался и ни с кем не разговаривал месяцами, не позволяя никому из родных приближаться к себе. Атмосфера в Норе была напряженной и нервной, просто невыносимой.

Мать постоянно плакала, отец каждый день пытался поговорить с Джорджем, но у него ничего не получалось, и после очередной попытки он возвращался подавленным и с трясущимся подбородком, едва сдерживая слезы.

Рон, сразу после войны поступивший в школу Аврората, жил в общежитии, и, каждый раз оказываясь дома, стремился сбежать, чувствуя вину и беспомощность.

Однажды вечером, когда он, Гермиона, Гарри и Джинни сидели в квартирке, подаренной Гермионе ее родителями, в камине показалась голова матери, которая странным голосом сообщила, что Джордж заперся у себя в комнате, плачет и зовет Фреда. Они тогда все побросали и мигом переместились в Нору. Сцена, которую они застали около двери в комнату близнецов, походила на кошмарный сон наяву: заплаканная, совершенно обессиленная мать, осунувшийся и потерянный отец, Перси, который бегал от одного к другой, не зная, кому помочь. Но самым ужасным были звуки, доносившиеся из комнаты Джорджа, это был нечеловеческий вой, в котором ничего невозможно было разобрать, но от которого волосы вставали дыбом и возникало непреодолимое желание заткнуть уши.

Джинни тут же бросилась к двери, принялась барабанить по ней что есть силы и просить Джорджа открыть ей. Однако ничего не произошло. Гарри еле оттащил Джинни и, рыдающую, увел в комнату к Рону. Сам Рон в полной растерянности смотрел на разворачивающиеся события.

Всю ситуацию тогда спасла Гермиона. Она шепотом попросила, чтобы он отвел родителей вниз и оставил ее здесь одну. Он пытался возразить, но, поняв по выражению ее глаз, что это бесполезно, выполнил ее просьбу.

Он вместе с Перси увел родителей в кухню и остался рядом с всхлипывающей матерью, не представляя, что сможет предпринять Гермиона там, где были бессильны все.
Потом к их ожиданию присоединились Гарри и успокоившаяся Джинни. Мама была совершенно безучастна, и даже отец не мог вывести ее из этого оцепенения.

Сколько тогда прошло времени, никто не знает, да и нельзя было сказать, что все находились в состоянии нетерпеливого ожидания. Это скорее походило на летаргический сон, когда знаешь, что когда-нибудь это все закончится, но вот когда и чем?
Когда небо уже стало светлеть, на лестнице послышались шаги, и в дверном проеме кухни показались Гермиона и шедший за ней Джордж. У обоих были заплаканные лица. Джордж, дрожащими губами обращаясь к матери, попросил у нее чаю.

После этого произошло столько событий сразу, что сейчас Рон не был уверен, что четко помнит их все и в правильной последовательности. Из рук Джинни выпал заварочный чайник, опрокинулся на стол, и все его содержимое стало медленно растекаться по столешнице. На это никто не обратил внимания. Кухня вся пришла в движение. Молли, обливаясь слезами, подошла к Джорджу и, взяв его за руку, подвела к столу. Перси, непрестанно поправляя съезжающие с мокрого носа очки, призвал любимую чашку Джорджа, одновременно убирая разлитый на столе чай. Отец, который никогда ничего не делал на кухне, поставил чайник на плиту и, по-маггловски чиркая дрожащими руками спичку за спичкой, зажег в камине огонь. А Джинни, высвободившись из объятий Гарри, бросилась к брату и обхватила его сзади за шею. У Рона щипало глаза, он не мог ни пошевелиться, ни сказать что-либо.

Он только потом заметил, что все это делалось молча. Они все как будто боялись спугнуть ту перемену, которая произошла с Джорджем. Он так давно ничего не просил! Он так давно не смотрел на них вот такими ясными глазами, что его слова казались им всем чем-то невероятным!
А Джордж, обведя их всех взором и остановив свой взгляд на матери, произнес:
- Простите меня, простите меня все. Мама?
И тут их всех прорвало, все заговорили разом, бросились обниматься, мама и Джинни плакали.

Никто из их семьи никогда не спрашивал Гермиону о том, что тогда произошло, что она такого сказала Джорджу, что так на него повлияло. При этом отношения между Джорджем и Гермионой не стали ближе. Правда, Рон иногда замечал, что они обмениваются понимающими взглядами и улыбками, но и только. Зато мама прониклась к Гермионе безграничным доверием и никак кроме как «наша девочка» к ней не обращалась.

Гермиона потом сказала Рону, что это был один из самых тяжелых разговоров в ее жизни. А на его вопрос, почему Джордж позволил ей с ним поговорить, ответила, что Джорджу было гораздо проще выплеснуть свою боль кому-то не настолько близкому, с одной стороны, а с другой стороны, человеку, который прошел тоже, что и он сам. Рон не стал вдаваться в детали, он просто влюбился в нее еще больше. И еще сильнее почувствовал, что он ее недостоин.

Рон отвлекся от своих воспоминаний, попытавшись включиться в семейную беседу. Оказалось, что обсуждался вопрос - ждать или нет опаздывающих: Гарри с Джинни и Гермиону?
Всем спорам положил конец звонок в дверь.
Дверь пошел открывать Рон, внутренне трепеща от мысли, что это может быть она. Но на пороге стояли улыбающиеся от уха до уха Гарри и Джинни Поттер. Джинни тут же с визгом бросилась Рону на шею.
- Мерлин! Рон! Никогда бы не подумала, что буду так скучать по своему нудному братцу!
- Я тоже рад тебя видеть, Джинни, - искренне улыбнулся ей в ответ Рон и перевел свой взгляд на друга. – Гарри?
В этом обращении-вопросе была и радость от встречи, и небольшая толика неуверенности.

Они пожали друг другу руки, а потом, поддавшись порыву, обнялись. И все снова вернулось на круги своя, словно не было этих трех с половиной лет, словно не было того разговора на перроне, когда один другому сказал, что тот совершает непоправимую ошибку. Они были и будут друзьями, и изменить это не смогут ни время, ни люди.

- Молодец, что вернулся, - произнес Гарри, широко улыбаясь и приобнимая Джинни за талию. – Все как-то стало не так без тебя.
- Спасибо, я и сам рад вернуться в родные пенаты.
- Так, все к столу, - вмешался в разговор Билл, помогая Джинни снять плащ. – Семеро одного не ждут, так что мисс Грейнджер сама виновата, что ей не достанется первого блюда, а может, и второго…
- Чему она будет несказанно рада, - тихо сказал Гарри, усаживаясь за стол. Джинни рядом фыркнула. Джордж улыбнулся.
- Не беспокойтесь, я оставила для девочки и пирожков, и добавки, - заботливым тоном произнесла миссис Уизли.
- Мама! - воскликнули вместе Билл и Перси.
- Как ты могла?! Мам?! Ты же сказала, что пирожков больше нет? – наигранно разгневано продолжил Джордж.
Миссис Уизли слегка покраснела, но, приняв воинственную позу, заявила:
- Нечего на меня так смотреть! Знаю я вас, съедаете все, что видите, без остатка. А девочка весь день на работе не ела. Гермиону эта новая работа вообще доконает. Побледнела вся, осунулась…

Договорить миссис Уизли не успела, потому что на пороге гостеприимной кухни возникла сама Гермиона. Одета она была просто: в джинсы и уютный бежевый свитер, распущенные волосы слегка растрепались от перемещения по каминной сети.
- Так, так… Мало того, что меня никто не встречает, так вы уже делите мой ужин, милостивые господа и дамы, - видимо, переместившись в гостиную, она успела услышать часть разговора до того, как появилась на кухне.
Джордж поморщился.
- Гермиона, что за манера выражаться! Скоро ты станешь похожа на Саммерса.
Гермиона окинула его недовольным взглядом и хотела уже его отчитать, как свое веское слово ввернула миссис Уизли.
- Гермиона, милая, присаживайся и не обращай внимания на этого обалдуя. Уилл – замечательный молодой человек, такой галантный…
Джордж возвел глаза к потолку, за что тут же получил от Гермионы подзатыльник.
- Забыл, как Уилл помог тебе в разработке того нового щекочущего порошка? – шепнула она ему на ухо, усаживаясь рядом.
- То, что он – гений, не мешает ему быть одновременно чудаковатым. Даже Луна это отметила, а она знает, о чем говорит, - фыркнул Джордж.
Он, кажется, сказал что-то еще, но Гермиона его шуточек уже не слышала. Она встретилась глазами с Роном, который сидел за столом прямо напротив нее.

Рон с момента появления Гермионы пребывал в каком-то ступоре. Она не изменилась… то есть, изменилась. Но при этом осталась прежней.

Знакомые движения: вот она улыбнулась, вот поправила волосы, слегка склонив голову. Закатала рукава свитера (привычка еще со школы). Ее глаза, такие родные: вот они смеются, а после реплики Джорджа зажигаются опасными огоньками, а вот опять смеются…

Но она тоже повзрослела, взгляд стал более уверенным, цепким, а жесты мягче.
Когда они встретились с нею глазами, он наблюдал, как улыбка медленно покидает ее лицо, как она внутренне напрягается. У него в груди все сжалось в комок, под ложечкой засосало: вот он, тот момент, которого он ждал и которого так боялся.
- Здравствуй, Рон, - спокойно сказала Гермиона.
Рону очень хотелось зажмуриться и спрятаться от этого спокойного взгляда и равнодушного тона. Но ведь он сам этого хотел. Хотел, чтобы она стала свободна от него, чтобы смогла, наконец, обрести покой и счастье без него. И она стала свободна.
- Здравствуй, - Рон попытался улыбнуться, но вышло не очень.
- Рад, что наконец-то дома? – спросила Гермиона.
- Возвращаться всегда хорошо, - ответил Рон.
- Наверно, - неопределенно заметила Гермиона и отвлеклась, потому что Мари-Виктуар, сидевшая по правую руку от нее, попросила передать булочку. Это дало Рону передышку.

- Ты на время или решил окончательно вернуться? – как ни в чем не бывало продолжила Гермиона.
- Окончательно. Буду работать вместе с Гарри, - Рону этот разговор напоминал игру в пинг-понг, они перебрасывались ничего не значащими вопросами-ответами, как мячиком.

- Это хорошо, в его команде отличные ребята, - сказала Гермиона.
Они помолчали, Гермиона в этот момент усердно перекладывала куски мяса со своей тарелки в тарелку Джорджа.
- Гермиона..? – начал Рон.
- Да? – она вновь смотрела прямо ему в глаза. Этот взгляд! Он словно припечатывал на месте…
- Ты сама как? У тебя все хорошо? – это звучало глупо, неестественно.
Что он хотел услышать в ответ, он и сам не знал. Может быть, убедиться еще раз, что тогда он поступил правильно?
- Да, Рон. У меня все хорошо… - с этими словами Гермиона повернулась к Мари-Виктуар и весь ужин даже не взглянула на него, разговаривая с кем угодно, но только не с ним.

За их разговором пристально наблюдали трое. Гарри, который молился про себя всем богам, чтобы эти двое нашли общий язык и перестали терзать друг друга; Молли Уизли, которая прекрасно чувствовала, что ее сын и эта милая девочка несчастны друг без друга и не понимала, почему же они расстались. И, как ни странно, Джордж Уизли, который смотрел на младшего брата со смесью жалости и негодования. Именно этот взгляд перехватил Рон…


Глава 3

Глава 3.
Когда все разошлись, была почти полночь. Джордж с подругой отправился в свою квартиру, которая находилась над его магазином, Билл и Флер вернулись к себе в коттедж, оставив малышку Мари на попечении дедушки и бабушки, которые были этому невероятно рады. Перси поднялся наверх в свою старую комнату. Гарри и Джинни уединились в ее бывшей комнате, чем вызвали легкое недовольство миссис Уизли. Рон, прочитав, наверное, с дюжину сказок неугомонной племяннице, и, наконец, уложив ее, спустился вниз.

В гостиной царил полумрак, ее освещали только языки пламени, танцующие в камине. Когда он вошел, то не сразу понял, что в гостиной не один, но потом, краем глаза заметив движение у окна, увидел Гермиону. Она стояла, всматриваясь в сад, ее тонкие пальцы скользили по стеклу.

Он знал эту ее привычку. Еще в Хогвартсе, он иногда заставал ее в общей гостиной после отбоя за тем, что она вот так, как сейчас, рисовала что-то ведомое только ей на оконном стекле. Она говорила, что таким образом никто не сможет оценить ее неспособность к рисованию, зато она сама может выразить себя в этом полностью. Он только посмеялся над ней.

Позже он и сам перенял у нее эту привычку водить пальцем по прозрачной поверхности, представляя, как под подушечками пальцев рождаются цвета, тени, фигуры. Они сидели рядышком на широком подоконнике в ее гостиной, угадывали узоры друг друга и целовались. А потом, на ковре перед камином в той же гостиной, он и она уже рисовали узоры на коже друг друга, запечатлевая их прикосновением рук и губ…

Он оторвался от воспоминаний, вновь посмотрел на девушку у окна и подошел ближе… Ее волосы тяжелыми волнами спускались по спине, и у него возникло желание прикоснуться к ним, провести по ним рукой. Повинуясь безотчетному порыву, он поднял руку, но в этот момент Гермиона, видимо почувствовав его присутствие, обернулась. Он отступил: слишком близко она оказалась. И успел заметить, как расширились у нее зрачки, когда она поняла, кто перед ней.

- Рон? – в ее голосе был испуг и недоумение.
- Извини, не хотел тебя напугать…

Она отошла от окна и села в кресло перед камином. Лицо ее оказалось скрыто полумраком, а вот руки, освещенные пламенем, нервно теребили рукава свитера.

- Я жду твою маму, она собирает мне еду с собой… Боится, как бы я не умерла от голода, - в голосе Гермионы слышалась усмешка, но слова звучали тепло.

- Знаменитые пирожки?
- Наверно, - откликнулась Гермиона.

Они замолчали. Было неловко. И было еще более неудобно чувствовать эту неловкость в ее присутствии. Он не выдержал.
- Гермиона?
- Да?
- Не могли бы мы...?
- Не могли бы мы что, Рон?
- Не знаю… Просто как-то странно…
- Странно?
- Да. Мы знаем друг друга столько лет, а сейчас словно чужие…
- Мы не чужие.
- Нет?
- Нет.
- Но тогда…
- Что тогда?
- Гермиона, ты так и будешь продолжать отвечать вопросом на вопрос?
Девушка встала и подошла ближе к огню, слегка опершись на каминную полку.
- Я не понимаю, что ты от меня хочешь услышать, Рон. Все, по-моему, было решено в тот вечер, когда ты решил уйти, уехать… - она, не отрываясь, смотрела на языки пламени и говорила так, как будто обращается к ним.
- Но… - Рон не нашелся, что сказать.
- Тогда ты просто и незатейливо объяснил, почему мы не можем быть вместе… Я выслушала тебя и постаралась понять. Ты предложил остаться друзьями, я оценила твой жест… Чего еще ты от меня ждешь?

Она даже не взглянула на него.

А он ждал многого. Еще тогда - в тот вечер, в ее гостиной. Ждал, что она возразит, остановит, попросит остаться, скажет, что он не прав. Но она не попросила остаться, не остановила, не возразила, лишь молча выслушала, покусывая губы, безразлично и холодно ответила «да» на его предложение остаться друзьями… и все. Потом повисло тягучее, душное молчание, и он ушел, тихо притворив дверь в ее квартиру.

А сейчас ему хотелось подтверждений. Пока он находился в Австрии, он столько всего передумал, что иногда ему казалось, что он ошибался, что она любила его, а вовсе не жалела, как он думал. И тот подслушанный им разговор ничего на самом деле не значил.

- Когда я говорил, что хочу остаться друзьями, я имел в виду, что…
Она не дала ему закончить.
- Я знаю, что ты имел в виду. Гарри…
Он совсем не это имел в виду, но кивнул.
- Не переживай за это, Гарри все понимает. Что же касается меня, то я не могу сказать тебе, что все будет как раньше, до того как…- она запнулась, но потом продолжила. – Но думаю, мы справимся. Мы - взрослые люди, все понимаем. Со своей стороны могу пообещать, что ничто из прошлого не помешает мне общаться с тобой.

Она говорила так, как будто втолковывала маленькому ребенку очевидные вещи.

Он словно наткнулся на стену, и это было больно. Даже несмотря на то, что он сам сделал все, чтобы эту стену создать.
Он справился с голосом и сказал:
- Со мной тоже не будет проблем.
- Ну, тогда и говорить не о чем, - произнесла она. - Я пойду, потороплю миссис Уизли.
Скользнув по нему невидящим взглядом, она вышла.

Он сел в кресло, которое только что занимала она. Вот и все. Надежды и мечты, пусть наивные, глупые, безосновательные, рассыпались в прах. Она не скучала, не переживала. Он, уйдя, действительно оказал ей тогда услугу. Она получила свободу от него. Она не жалеет. Что ж, тем лучше…

Из коридора доносились взволнованный голос матери и спокойный - Гермионы. Он прислушался. Мама и Гермиона о чем-то спорили.

- Гермиона, уже поздно, тебе лучше переместиться домой по каминной сети, - говорила мама. - Куда ты пойдешь сейчас одна?
- Молли, миссис Уизли, я хочу прогуляться. Погода прекрасная, а я все время провожу в помещении, мне нужен свежий воздух. Вы ведь сами это говорили!
- Но я не имела в виду, что ты будешь гулять по городу на ночь глядя. Это не безопасно, не упрямься, деточка.
- Миссис Уизли, не беспокойтесь, я аппарирую к "Дырявому котлу" и немного прогуляюсь...
- Гермиона, я не отпущу тебя одну. Я позову Гарри, - но тут же передумав, мама предложила другой вариант. – Нет, лучше Перси… Жаль, что Артур уже лег…
- Нет, - непререкаемым тоном сказала Гермиона. – Этого еще не хватало, кого-то будить, звать… Я прекрасно доберусь сама. Все. И не волнуйтесь, я уже большая девочка.

Затем послышалось шуршание ткани одеваемого плаща, слова прощания. Входная дверь открылась и закрылась. Рон услышал как мама, ворча, направилась на кухню.

Недолго думая, Рон вышел из гостиной, пересек коридор, схватил маггловскую куртку отца и, никем не замеченный, покинул Нору.

*****************

Гермиона, преодолев калитку, вышла на проселочную дорогу. Отсюда можно было аппарировать, но она решила немного пройтись и подумать. Разговор с Роном тяжелым камнем лежал у нее на душе. Интересно, а сколько времени должно пройти, чтобы она без тоскливой боли в сердце могла вспоминать тот их последний вечер. Видимо, даже вечности будет мало, раз ее усилия на протяжении всех этих лет прошли впустую.

Луна освещала дорогу, выстланную опавшими листьями. Недавно прошел дождь, воздух был влажный, освежающий и теплый. Начало сентября.

Она всегда очень любила это время. Потому что школа, потому что дожди еще теплые, потому что листва на деревьях приобретала восхитительные оттенки, потому что воздух становился прозрачно-звенящим. Вот и сейчас было приятно шагать по мягкому ковру, заглушающему любые звуки, вдыхать запах влажной земли и пытаться не думать, стараться отрешиться от всего, что было, и того, что будет.

Она чуть было не сорвалась сегодня, высказав Рону все, что думала о его уходе, о его неожиданном отъезде, о его предложении остаться друзьями. После того, как за ним закрылась в тот вечер дверь, в ней что-то сломалось. Она думала, что с таким надломом в сердце люди долго не живут. А оказалось, что живут и мучаются, каждый день ступая по осколкам.

Она на удивление отчетливо помнила все события, которые предшествовали и сопровождали его уход.

К тому времени они были вместе практически четыре года. После окончания войны она экстерном закончила седьмой курс и поступила в университет Магии и Волшебства, сразу готовясь по трем специальностям: чарам, арифмантике и трансфигурации. Ее родители, вернувшись из Австралии и придя в себя от потрясений, подарили своей умнице-дочке квартирку в одном из спальных районов Лондона, куда она и перебралась еще во время учебы в университете.

После окончания вуза у нее была масса предложений по работе, но она выбрала аналитический отдел, который входил в состав ведомства по охране магического правопорядка. В этом же отделе работали и Гарри с Роном после Школы Авроров. Аврорат был также в юрисдикции этого правоохранительного ведомства. Они часто пересекались по работе, что очень нравилось всем троим - как в старом добром Хогвартсе!

В отличие от Гарри с Джинни, которые оформили свои отношения спустя год после войны, как только Джинни окончила школу, Рон и Гермиона не спешили с этим. Их все устраивало.

После того как у Гермионы появилась своя квартира, Рон практически не жил в своей комнате в общежитии, которую за ним сохранили и после окончания Школы. Они много времени проводили вместе: гуляли по городу, ездили на выходные к морю, навещали и ее, и его родителей.

Конечно же, они ссорились, ругались, хлопали дверьми друг перед другом, но все равно были счастливы, а часы их примирения были не менее горячими, чем их ссоры.

Все стало меняться, когда Гермиона неожиданно получила повышение, став старшим аналитиком. Работы прибавилось, собственно, полевыми разработками она стала заниматься мало, соответственно, и с Роном стала видеться меньше.

Она часто приходила далеко за полночь, задерживаясь на работе. Как признавала Гермиона сейчас, Рон проявил в тот период немыслимое терпение. Он ждал ее после работы и, так и не дождавшись, засыпал на диване в гостиной. Он заглядывал к ней в отдел и зачастую единственное, что получал - легкий поцелуй на ходу и ее извиняющийся взгляд. Они переносили походы в кино, поездки за город сначала на «другие выходные», потом «на следующий месяц», а потом, по выражению Рона, «на неопределенный срок».

Она очень старалась, чтобы работа не мешала их отношениям, уходила пораньше, когда это было возможно, готовила маленькие домашние «пикники» перед камином, но этого было мало. Их рабочие графики не совпадали, поэтому зачастую ее усилия были напрасны. Рон стал все чаще раздражаться, Гермиона, устававшая на работе, тоже вспыхивала, как спичка. И их ссоры переставали быть игрой, всегда заканчивающейся примирением.

Последней каплей стала ревность Рона, которая вместе с его чувством неуверенности в себе была просто разрушительной. Он злился, когда встречал ее в коридорах министерства с кем-нибудь из коллег мужского пола, а поскольку практически все, с кем она работала, были мужчины, то это случалось очень часто. Он непрестанно допрашивал ее о том, с кем она так задерживается на работе. Любое упоминание Гермионой мужского имени в разговоре заставляло Рона хмуриться.

В пылу ссор в его словах проскальзывало то, что если он ее не устраивает, то ей лучше сообщить об этом сейчас, что жалости к себе он не потерпит, и если она рядом с ним из-за привычки опекать сирых и убогих, то он не домовой эльф. Она обижалась, плакала. Он просил прощения и умолял не принимать его слова всерьез. Она как могла пыталась убедить его в том, как он не прав, но этот нескончаемый марафон по убеждению Рона Уизли в том, что он был и будет единственным для нее, изматывал Гермиону иногда больше, чем работа.

Она любила его и понимала, что необходимо спасать ситуацию, которая затягивала их, как болото, в омут склок и скандалов. Но что конкретно предпринять, она не знала.

В тот раз он, так и не дождавшись Гермиону дома, направился к ней в отдел и застал ее за обсуждением какого-то рабочего проекта с коллегой – Джереми Каллагеном. На что тогда так отреагировал Рон, для Гермионы до сих пор было загадкой, поскольку ничего предосудительного они не делали. Рон наговорил ей кучу гадостей о том, что ему осточертело приходить в пустой дом и ждать ее. Что ни одна уважающая себя девушка никогда бы не позволила задерживаться на работе до такого часа и вести себя таким неподобающим образом. Что ему надоели ее смехотворные попытки объяснить, где она проводит вечера и с кем. Она пришла в бешенство от всего, что услышала в свой адрес, но не успела никак отреагировать, потому что Рон, произнеся все это, пулей вылетел из кабинета, оставив ее полыхать бессильным гневом.

Он пропал на целую неделю. О том, где он, не знал никто, в том числе и члены его семьи. Он не появлялся ни в общежитии, ни дома, ни на работе. В конечном итоге к его поискам был подключен Гарри. Сначала она не волновалась, полагая, что Рону полезно побыть одному, как говорила Джинни - «перебесится и вернется». Но потом появилась тревога, а к концу недели Гермиона совсем извелась. Она помнила разговор, который состоялся между ней и Гарри в ее квартире. Он, после очередной неудачной попытки обнаружить Рона, зашел к ней, чтобы сообщить новости, а точнее, проинформировать об их отсутствии.


Они сидели на кухне друг напротив друга.
- Гарри, ты думаешь, с ним все в порядке? - спросила Гермиона после того как выслушала друга.
- Очень на это надеюсь, потому что тогда, когда он вернется, я сразу смогу начать вправлять ему мозги, - ответил Гарри.

- А он вернется? – Гермиона задумчиво провела пальцем по краю своей чашки.
- Конечно, куда он денется…
Они помолчали.
- Ты думаешь, так будет всегда?
- Как именно - «так»?
- Ну, его ревность, недоверие, упрямство и неуверенность в себе, - Гермиона устало потерла глаза.
- Ну, упрямство – это черта всех Уизли, вот хотя бы взять мою супругу для примера. Вчера Джинни…- однако, заметив, что Гермиона и не думает реагировать на его попытку сменить тему, Гарри бросил это занятие. - Я не знаю, Гермиона. С Роном никогда не можешь быть уверен в том, как он поступит. Он может вести себя как последний засран…- Гарри осекся, поймав взгляд Гермионы. – Как последний идиот, но в тоже время он может быть самым великодушным и верным другом на свете.
Гермиона встала и принялась мыть чашки. Гарри встревожено наблюдал за ней. Закончив с посудой, Гермиона выключила воду и, опершись о край раковины, не поворачиваясь к Гарри, заговорила.
- Иногда я не уверена в том, что хочу его возвращения, Гарри…
- Гермиона, ты ведь это не серьезно?
- Серьезно, черт возьми, еще как серьезно! - гневно воскликнула девушка, ударив крепко сжатым кулачком по краю мойки.

- Я устала, Гарри. Мерлин! Как же я устала от этих бесконечных перепалок, недомолвок! Мне иногда кажется, что я так больше не выдержу. И я действительно так больше не могу! Он словно испытывает мое терпение. Я понимаю, что не идеальна, но он… - в ее голосе послышались слезы. - Он… Он делает все, что только ухудшает ситуацию. И мне начинает казаться, что было бы лучше, если бы мы расстались и перестали мучить друг друга. Он делает мне больно, эти подозрения сводят меня с ума. Как будто я заслужила! Намеренно или нет, но он своим поведением превращает мое существование в ад. Понимаешь? Как он может так со мной..?
Гермиона замолчала, переведя дыхание и пытаясь справиться с наворачивающимися слезами.
- Но ты ведь так по-настоящему не думаешь, Гермиона?
Повисло молчание. А потом…
- Нет, - всхлипнула она. – Ведь я не смогу без него, ведь без него я… Я… Я люблю его, Гарри, как никого на свете. Он самый близкий, родной мне человек. Без него я просто не представляю своего будущего, и так было, как мне кажется, всегда. Его руки, его голос, одно его касание - и я таю, желая раствориться в нем вся без остатка…
Гарри смущенно кашлянул. Но Гермиона даже не заметила этого. Ее плечи тряслись от рыданий. Гарри подошел к ней сзади и обнял.
- Ну-ну, - он погладил ее по непослушным волосам. - Не стоит так убиваться. Все наладится, вот увидишь. Он позлится, позлится, а потом вернется и будет просить прошения. Он любит тебя… Ну же, Гермиона, ну, не плачь…
Она повернулась к нему лицом и, уткнувшись ему в грудь, едва слышно проговорила:
- Только бы с ним ничего не случилось…

Они долго вот так стояли посреди кухни, обнявшись.



На следующий день вернулся Рон. Он пришел поздно вечером, сам открыл дверь в квартиру. Она сидела на подоконнике в гостиной, поджав под себя ноги, и смотрела в окно. Заслышав его шаги, она только повернула голову в его сторону и молча смотрела, как он преодолевает расстояние между дверью и окном.
Он сел на стул прямо напротив нее и, устремив свой взгляд на колени, произнес:
- Нам надо поговорить.
- Говори…
Он поднял на нее глаза. Его, видимо, удивил тон, каким она ответила. Но она не желала облегчать ему задачу, чтобы он там ни решил. Он тяжело вздохнул, расправил плечи и заговорил.

То, что он сказал тогда, Гермиона помнила до сих пор слово в слово. Рон говорил очень спокойно, разумно, обоснованно и совсем на себя не похоже. Но тогда Гермиона могла думать только о том, что с каждым его словом умирает частичка ее сердца.

Он говорил о том, что больше так не может, что его ревность переходит все границы, что он не может доверять ей как прежде, и этот факт сводит его с ума. И, наконец, что он не хочет больше портить ей жизнь, что он устал, и им нужно расстаться. Он сказал, что так будет лучше. Им обоим. И предложил ей остаться друзьями.

Пока он говорил, она смотрела на него, ни разу не прервав. Когда он закончил, она продолжала молча смотреть ему в глаза. Он смутился и спросил, согласна ли она. Она только сказала: «Хорошо». Он кивнул.

Затем Рон сообщил ей о том, что через два дня уезжает на стажировку. В Австрию. Так тоже будет лучше, говорил он. У них будет время все осознать.
Она, кажется, пожелала ему удачи. Повисла почти осязаемая кожей тишина. Потом он ушел, очень тихо прикрыв за собой дверь.

А она сидела всю ночь напролет на кухне, пила остывший чай и слушала как ди-джей волшебной радиостанции поздравляет всех с приходом весны, поры влюбленных.

Утром она отправилась на работу и ни с кем не говорила о произошедшем. Даже с Гарри.

Она долго приходила в себя. Сначала она дико злилась на него, сожалея только о том, что он уехал, и она не может придушить его голыми руками. Потом она злилась на себя за то, что так долго не в состоянии избавиться от мыслей и воспоминаний о нем. За то, что все это время в ней жила надежда, что он все-таки вернется. Не выдержит и вернется.

На людях она держалась очень спокойно. О том, как ей было плохо, знали только Уилл, да Гарри с Джинни, к которым она иногда приходила. Тогда Гермиона сидела на кухне, сжимая в руках чашку с остывающим чаем, и молчала. Они ничего не спрашивали, не вмешивались, и она была им благодарна. Каких бы то ни было слов сочувствия она бы не вынесла.

Плакала она только раз, и свидетелем ее срыва был Джордж. Она тогда заглянула в Нору для того, чтобы передать мистеру Уизли обещанные маггловские батарейки. Но дома никого не оказалось, и она решила остаться и подождать хозяев, понимая, что миссис Уизли не оставила бы Нору совсем без присмотра на долгое время. Она прошла на кухню и тут, на спинке стула, заметила старый поношенный свитер Рона, в котором он обычно играл в квиддич, когда собиралась семейная команда. Она провела рукой по теплой вязи, и тут у нее что-то оборвалось внутри. Так долго сдерживаемые эмоции хлынули наружу в виде нескончаемого потока слез. Она буквально рухнула на стул и, уткнувшись в свитер, плакала, плакала, плакала… Потом она почувствовала на своей голове чью-то руку, которая гладила ее по волосам и успокаивала. Думая, что это миссис Уизли Гермиона разревелась пуще прежнего. Но когда, слегка успокоившись, она подняла голову, то увидела, что это Джордж. Он ничего ей не сказал, просто ободряюще улыбнулся и предложил выпить по чашке чая. Он ни о чем ее не спрашивал, только когда она уходила, он слегка сжал ее руку и сказал: «Он вернется, Гермиона. Дай ему время, и этот болван вернется».

Но Рон не вернулся ни спустя месяц, ни спустя год, ни после окончания стажировки. Она не отчаялась, нет. Это было не в ее характере. Поразмыслив на холодную голову, она смирилась. Это было его решение, он сделал выбор. Он ушел. Значит, так ему было нужнее, проще, легче. А раз так, то она его решение принимает и не оспаривает, как бы трудно ни было. В конце концов, он имеет право жить, как ему хочется, и если ему лучше без нее - так тому и быть. Правда, решение разума с трудом уживалось с переживаниями сердца. Но ведь она была Гермионой Грейнджер.

В один прекрасный момент до нее дошло, то что все это совершенно бесполезно. Что чадящая в ее душе надежда, что Рон вернется, совершенно напрасна. Что попытки цепляться за несбыточные мечты ни к чему хорошему не приведут. И она запретила себе об этом думать, запрятав свои переживания на задворки сознания, которые теперь прорывались лишь в моменты крайней усталости.

Гермиона заметила, что уже вышла за пределы деревни, и аппарировала к «Дырявому котлу», оттуда она вышла на освященные улицы Лондона. Под ногами все искрилось и переливалось, в лужах отражались огни вывесок, фонарных столбов и проезжающих мимо редких уже в это время суток машин. Она не стала садиться на автобус, потому что от волшебного паба до ее дома было рукой подать. Когда Гермиона подошла к своей парадной двери, у нее возникло неосознанное ощущение того, что за ней следят. Оглянувшись вокруг и ничего подозрительного не заметив, она вошла в подъезд.

***********
Рон нагнал ее практически сразу, Гермиона не успела еще даже пройти весь забор, окружающий их сад. Он шел за ней на приличном расстоянии, решив, что только проследит, что она добралась благополучно. Зная, что будет, если она его обнаружит, он применил все навыки скрытого слежения, каким его когда-либо обучали.

Но потом расслабился. Гермиона была настолько погружена в свои размышления, что не замечала ничего вокруг. Какая беспечность! Его беспокоила аппарация, потому что она могла передумать и переместиться куда-нибудь в другое место. Но ничего неожиданного не произошло. Аппарировав вслед за ней, он увидел, как она входит в «Дырявый котел». Потом они шли пешком по ночному городу. Она шла, положив руки в карманы плаща, разглядывая лужи на тротуаре. Ему показалось, что она что-то почувствовала у самого подъезда, и поспешил раствориться в тени соседнего дома, наблюдая, как она, оглянувшись, зашла в подъезд. Рон отлично помнил, где находятся окна ее квартиры. Подождав какое-то время и уже начав волноваться, он, наконец, увидел, как в гостиной зажегся свет. В проеме освещенного окна появился ее силуэт, а потом… Потом там же показался силуэт мужчины. Мужчина подошел ближе и протянул Гермионе руку, словно приглашая на танец... Рон отвел глаза от разворачивающегося перед его взором театра теней… Он не хотел этого видеть, знать… Знать, что она…

Он перевел взгляд на улицу перед домом и заметил, что вовсе не одинок в подглядывании за чужой жизнью. Какой-то мужчина, полностью закутанный в плащ, не отрываясь, следил за окнами Гермионы. Или ему это показалось?
- Эй! - окликнул незнакомца Рон.
Человек заметно вздрогнул, оглянулся на Рона, и тут же с легким хлопком аппарировал…


Глава 4

Глава 4.
Гермиона медленно шла по лестнице, смотря себе под ноги. Ей оставалось преодолеть только один пролет, когда она почувствовала, что кто-то находиться на площадке возле ее квартиры. Нащупав во внутреннем кармане плаща палочку, она посмотрела вверх. На ступеньках сидел, прислонившись к стене подъезда, Уилл Саммерс и дремал. Очки чуть съехали в бок, руки спрятаны в карманы темного магловского пальто, светлые брюки в салатовую полоску, кроссовки и в дополнении к ансамблю - широкий полосатый шарф всех цветов радуги, залихватски обмотанный вокруг шеи.

Гермиона поднялась и села с ним рядом. Она до сих пор иногда удивлялась тому, что Уилл при всей своей скромности, а иногда даже скованности, так комфортно чувствовал себя в столь странной одежде. В начале их знакомства, Гермиона не удержалась и спросила его об этом. Уилл тогда очень обиделся и не появлялся на их традиционном чаепитии в обеденный перерыв в течение нескольких дней. Больше она вопросов не задавала, а потом как-то привыкла. Порой ее даже забавляла реакция окружающих на его появление: от кручения пальцем у виска, до восхищенных присвистов молодых людей, видимо, нетрадиционной сексуальной ориентации. Всегда стеснительный Уилл смущался такого поведения людей, но пребывал в полном недоумении, почему они так на него реагируют.

Почувствовав, что на него смотрят, Уилл открыл глаза.
- Т-т-ты пришла, наконец, - произнес он глухо, поправляя очки.
- Я-то вернулась домой, а вот ты что здесь делаешь, Уилл, в такой час?

- Я в-в-волновался. Несколько раз проверял по каминной сети в-в-вернулась т-ты или нет, а п-п-потом, когда Дейзи пошла спать, решил подождать т-т-тебя здесь.

- Тебе не стоило приходить. Что ж меня все так опекают, Гарри, миссис Уизли, вот теперь ты? Думаете, что я не в состоянии справиться со своими проблемами сама? – Гермиона расстегнула плащ, а потом попыталась собрать волосы в импровизированный хвост, но они вновь рассыпались по плечам.

- Оставь, - остановил вторую попытку Уилл, отведя ее руку. – Т-т-тебе так очень идет…
Гермиона как-то странно посмотрела на Уилла. Тот смутился.
- Я ч-ч-что-то не т-т-так сказал?

- Нет, - ответила она вставая. – Дело вовсе не в тебе. Не бери в голову, давай-ка лучше поднимайся и раз уж ты здесь, пойдем почаевничаем на ночь глядя?

- К-к-как все прошло? – спросил Уилл, отряхивая пальто.

- Все прошло, как и должно было. Это же обед у Уизли, что могло быть не так? - сказала Гермиона, открывая дверь и приглашая жестом друга войти.

- Н-не увиливай, ты знаешь, что я с-спрашиваю не об этом? – Уилл помог ей снять плащ, а потом принялся разматывать свой шарф, зацепившись при этом им за душку очков и чуть их не разбив.

Гермиона пошла на кухню ставить чайник. Уилл, разобравшись с шарфом и вернув на место очки, наблюдал за ней из прихожей.
- Все прошло спокойно. Ничего необычного. Ты это хотел услышать? – девушка прошествовала мимо Уилла в гостиную, зажгла свет и, повернувшись к нему, спросила:
- Ты, так и будешь стоять в прихожей или все-таки пройдешь?

Уилл помедлил, снимая кроссовки, а потом прошел в гостиную и протянул Гермионе руку.
- Я ведь тебя знаю, Г-г-гермиона, и в-в-вижу как ты напряжена…

- Ох, оставь эти свои замашки псевдопсихолога, Уилл. Я в этом не нуждаюсь, - отмахнулась от него Гермиона.

- Ладно, - примирительно ответил он, садясь в кресло. – Ты что-то г-г-говорила о чае?
- Сейчас, - спохватилась Гермиона и вновь направилась в кухню.

Когда она вернулась с подносом, Уилл успел развести огонь в камине и сидел, пролистывая старый выпуск «Пророка». Гермиона поставила поднос на журнальный столик и опустилась рядом на колени.

- Разливай, - попросила она Уилла, методично расправляя салфетку у себя на коленях.- Будешь бисквиты?

Парень покачал головой. Они помолчали. Тишину нарушало только тиканье часов, стоявших на каминной полке.

- Так значит, г-г-говоришь, что все прошло сп-п-покойно? – прервал их молчание Уилл. Гермиона вздрогнула и бросила на него укоризненный взгляд.

- Я всегда знала, что настанет момент, и я пожалею, что посвятила тебя в эту историю, - вздохнула она. – Разве можно быть таким любопытным?
- Ты же п-п-прекрасно знаешь, что это не любопытство.
- Знаю…
- И…

- И… Не знаю, с чего начать. Все смешалось, с одной стороны стало легче, ведь я так боялась и столько раз проигрывала в уме эту нашу первую встречу. Теперь все ясно и понятно. Я сама по себе, он сам по себе. Ни каких истерик, ссор…

- А с другой?

- А с другой, я чувствую разочарование и боль. Ведь сколько бы я себя не убеждала, что все забыто, что ему уже давно все равно, мне иногда представлялось, что увидев меня, Рон поймет, что он потерял, броситься предо мной на колени, будет умалять простить его и начать все сначала. И надо отметить, - усмехнулась Гермиона. – В своих фантазиях я всегда прощала его… Всегда.

Уилл окинул ее долгим взглядом.

- Что? – в голосе Гермионы послышался вызов. – Глупо, да?

- Нет, в-в-вовсе нет, - пожал плечами Уилл. - Нам всем с-с-свойственно лелеять себя надеждами, п-п-пусть даже и совершенно беспочвенными. Просто это очень не похоже на тебя. Я привык к тому, что ты совершенно независима от других людей и умеешь уп-п-правлять своими эмоциями. Но к-к-когда речь заходит о нем, ты сама не своя.

- Я это отлично понимаю. Знаешь, на шестом курсе, когда я только-только стала осознавать чувства, которые к нему испытывала, у него был роман с одной девушкой, тоже из Гриффиндора. Как же я ревновала! Всегда рассудительная и презирающая тех, кто без умолку обсуждает свои неудачи на любовном фронте, страдает из-за любви, я ночами заливала свою подушку горючими слезами, а днем молча терзалась, наблюдая как они ходят за ручку и целуются. Я постоянно с ним ссорилась и даже как-то наслала на него стайку канареек.

- Не может быть?!

Да, да, - сказала Гермиона, всматриваясь в огонь. – Рон всегда на меня оказывал какое-то странное воздействие. С Гарри было проще, может потому, что мне всегда удавалось объяснить или оправдать его поведение. А с Роном все было иначе. Он представлял собой такое сложное смешение самых противоречивых качеств, что иногда проследить мотивы его поступков, казалось мне задачей не решаемой. Он упрям и заносчив, но в тоже время щедр, он может причинить боль, как-то интуитивно зная, где твое самое слабое место, но в тоже время он невероятно добр, он смел, но бывали ситуации, когда он вел себя как последний трус. Он умеет быть верным и умеет любить, он знает, что такое жертвовать ради другого, но в тоже время он не уверен в себе, и сомневается в том, что его могут любить не за что-то, а просто так. Он очень сложный и он… Он - настоящий, - голос Гермионы звучал все тише и тише, она словно утратила ощущение места и времени, погружаясь в воспоминания.


- Т-т-ты его еще любишь? – скорее утверждение, не вопрос.

- Что? – Гермиона посмотрела на Уилла.

- Ты все его еще любишь?

- Люблю? Нет, - девушка с сомнением покачала головой. – Нет, теперь уже нет. Наверно нет. Хочу на это надеяться. Просто нельзя вот так вычеркнуть из своей жизни человека, с которым столько прошел и испытал. Меня долгое время беспокоил тот факт, что с ним я становлюсь чересчур уязвима. Потом я свыклась с этим чувством, научилась полагаться на Рона и перестала тяготиться этой зависимостью. Пожалуй, именно это было больнее всего, когда он ушел. Я так привыкла к мысли, что он рядом, что так будет всегда… Перестройка далась весьма болезненно. Именно в этом я поначалу и винила его. Рон заставил меня поверить, в то, что наша любовь – это навсегда. Даже когда мы ссорились, я ни на одно мгновение не сомневалась в этом. А потом вдруг раз - и все…

- Хот-т-телось бы мне взглянуть на ч-ч-человека, который вызывает в тебе т-т-такие чувства, - задумчиво произнес Уилл.

- Тебе представится такая возможность, - сказала Гермиона, поднимаясь. – Рон теперь будет работать вместе с Гарри…

- Я п-п-помогу тебе, - Уилл левитировал поднос на кухню, Гермиона шла за ним. – И как ты к этому относишься?

- К чему?
Уилл обернулся и многозначительно приподнял брови.
- К тому, что Рон будет работать в нашем ведомстве? – озвучила его мимику Гермиона.
Уилл кивнул и, сгрузив посуду в мойку, включил воду.

- Да, никак. Пересекаться мы с ним будем нечасто. Кроме того, мы сегодня уже успели поговорить как цивилизованные люди и пришли к выводу, что прошлое не помешает нашему общению. Держи, - она подала Уиллу полотенце.
- З-з-значит, все хорошо и т-ты нисколько не переживаешь? – Уилл вопросительно посмотрел на Гермиону.
- Нисколько, - ответила она и вернулась в гостиную.

- Лгунья, - прошептал Уилл и, выключив на кухне свет, присоединился к ней.

Гермиона сидела на диване, обхватив колени руками. Когда Уилл сел с ней рядом, она положила голову ему на плечо…
- Уилл?
- М-м-м?
- Уилл, почему у тебя никого нет? Ты такой чуткий и славный друг. Почему вокруг тебя нет людей, способных оценить это? Если не хочешь, не отвечай, - тут же заверила его Гермиона, подняв голову и заглядывая ему в глаза.

- У меня есть т-т-ты и Дейзи, - поправил ее Уилл.

- Ты удивительный, интересный человек, - продолжила Гермиона. – Как так вышло, что у тебя даже нет друзей детства?
- Наверно, все д-д-дело в самом детстве, - неуверенно начал Уилл.

- Расскажи мне, - попросила Гермиона. - А то ты обо мне знаешь так много, а я о тебе ничего.
- М-может это к лучшему?

Гермиона внимательно на него посмотрела и вновь опустила голову ему на плечо.
- Не хочешь рассказывать, не рассказывай…

- Д-давай так, т-ты задаешь воп-п-просы. И на те из них, на которые я готов сейчас ответить, я отвечу…

- Это напоминает мне какую-то странную игру, - хмыкнула Гермиона.

- Ты п-п-принимаешь правила?

- Хорошо, - ответила Гермиона, садясь прямо и устраиваясь поудобнее. – Но имей в виду, я всегда в конечном итоге докапываюсь до истины.

- М-м-может я именно этого и хочу…
- Ладно, мистер Саммерс. Приступим. Как так получилось, что Вы, представитель чистокровной семьи, не учились ни в одной школе магии, ни в Англии, ни за рубежом?

- Я, как мои б-б-брат и сестры, п-п-получил академическое д-д-домашнее образование, я р-редко покидал стены родного особняка. Видимо в этом как раз к-кроется причина отсутствия друзей детства.

- Сколько у Вас всего братьев и сестер?
- У меня сестра и брат.
- Они оба старше тебя?
Кивок.
- И Дейзи? – в голосе Гермионы послышалось удивление.
- Да.

- Про Дейзи я знаю, а где остальные?
- М-мы с ними не общаемся.

- Твои родители?
- Я их не видел очень давно.

- Да, не густо, - отметила Гермиона. – Продолжим?

Утвердительный ответ.

- Почему твоя сестра никогда не выходит из дома?
- Потому что она оч-ч-чень слаба и нездорова.
- Почему ты никогда не приглашаешь к себе домой и редко сам куда-нибудь выходишь?
- По той же п-п-причине. Дейзи не л-л-любит, когда к нам кто-то приходит и боится надолго оставаться одна без меня. Она очень ко мне привязана…
- Но ведь я, ко мне...?

- Т-ты - д-другое дело. Дейзи понимает.
- На чьей стороне была твоя семья вовремя первой и второй волшебных войн?
- Ни на чьей. В это время мы уже д-довольно давно жили в Ит-т-талии и не возвращались в Англию ни разу.

- Совершенно неинтересно, - сказала Гермиона. - Ты не даешь даже малейшей зацепки…
- Не за-а-а-бывай, где мы с тобой работаем, - с усмешкой произнес Уилл.

- Вот именно, что мы, - на слове "мы" Гермиона сделала ударение.- Последний вопрос, мистер Саммерс. Как так вышло, что у представителя знатного чистокровного рода, фамилия, которой нет ни в одном перечне чистокровных семей Англии?

Гермиона произнесла это совершенно спокойным тоном, но нельзя было не заметить, что вопрос этот ее довольно серьезно волновал. Уилл рассмеялся.
- Я б-был уверен, что ты когда-нибудь с-с-спросишь об этом. Даже странно, что ты так долго ждала.

Гермиона пожала плечами.
- Еще во время учебы в Хогвартсе меня интересовали некоторые чистокровные семейства Британии. Я много читала по этому вопросу. Когда ты упомянул, что из чистокровного знатного рода, я удивилась, потому что не помнила такой фамилии. Я проверила и убедилась, что права. А ждала, потому что надеялась, что ты сам расскажешь. Но раз уж ты предложил эту игру… Ну так что, ты отвечаешь?

- Да. Все очень б-банально, когда моя мать от-т-треклась от Дейзи и выгнала ее из дома, я последовал за ней. Это было на-на-нарушением всех традиций. Меня лишили наследства, т-титула и фамилии рода и я взял фамилию Саммерс, п-п-просто потому, что так называлось к-кафе перед домом, где мы с Дейзи снимали нашу первую квартиру.

- Тебя и твою сестру выгнали из дома и лишили всего? И ты называешь это банальным? Как давно это произошло? И твоя настоящая фамилия..?

- Гермиона, т-ты же говорила, что п-предыдущий вопрос - последний?
- Да, но…

Уилл покачал головой.
- Уже п-поздно, и мне пора… Возможно, когда-нибудь я р-р-расскажу тебе все.

- Ты прав, - с видимой неохотой согласилась Гермиона. – Это говорит моя вечная неуемная жажда знать все и вся. Прости, если какие-то вопросы обидели тебя…

- Ничего п-п-подобного, я бы не стал отвечать на в-в-вопросы, которые бы меня задели, - Уилл встал, Гермиона поднялась вслед за ним. – До завтра?
- До завтра, Уилл. И спасибо тебе за все.
- На что еще н-нужны друзья, - улыбнулся он, подходя к камину, и добавил. – Ложись, с-с-смотри, уже светает.

- Ты заметил, что мы ни разу не заговорили о работе?
- Да, в-в-вопреки представлению м-м-многих, у нас с вами, милая мисс, б-б-богатая личная жизнь и нам есть, что обсудить помимо д-д-дел министерства, - Уилл подмигнул Гермионе.

- Но завтра нам надо будет обговорить кое-что по последнему делу этой девушки из Уэльса. У меня появились новые соображения.
- Завтра, все завтра, - Уилл поцеловал Гермиону в лоб. – Спокойной ночи…

Неловко зачерпнув горсть летучего пороха и рассыпав часть его на ковре, он со словами: «Вересковая пустошь» исчез в зеленоватом пламени.

Налаживая постель, Гермиона думала о том, что жизнь похожа на рисунки на стекле. Человек полагает, что он выводит именно такие узоры, какие ему подсказывает воображение. Что же на самом деле остается на прозрачной поверхности жизни, он не догадывается, как и не знает о том, к чему приведет каждый его следующий шаг.



Глава 5

Глава 5.
Он сидел на полу, опершись спиной о кровать, и смотрел на луну, совершенно беззастенчиво заглядывающую к нему в комнату. Надо будет завтра подумать над тем, где можно снять квартиру или, на первое время, комнату. Мама, конечно, расстроиться, но он не хотел оставаться в родительском доме. Время ушло и прошлого не вернуть, как не вернуть безмятежные дни детства. Надо двигаться дальше.

Он взглянул на часы – половина третьего, а сна ни в одном глазу.

Он вновь и вновь возвращался к тому моменту, когда заметил в окнах Гермионы мужской силуэт.

Он не ждал от нее, того, что она будет пребывать в одиночестве, когда он уйдет в сторону. Но одно дело допускать мысль, что кто-то находиться рядом с ней, обнимает ее, вызывает ее мелодичный смех, сцеловывает с ее губ улыбку, и совсем иное, когда ты видишь это собственными глазами. Он всегда ревновал ее. Почему? Потому что видел, какая она и понимал, что это видят другие. Он всегда знал, что в один прекрасный момент, она, наконец, поймет, что он не достоин ее, что рядом с ней находятся мужчины гораздо умнее, талантливее и успешнее его. Если бы это произошло, она, возможно, в силу своего характера никогда бы не призналась себе в этом, потому что не способна обидеть или предать. Но какого было бы ему жить и знать, что любимая женщина рядом только из жалости?.. Его передернуло от одной только мысли об этом. Нет, нет. Пусть уж лучше так. Он сделал все правильно.

В дверь тихо постучали, и в проеме показался Гарри.
- Не спишь? – шепотом спросил он, проскальзывая в комнату, стараясь придерживать дверь так, чтобы она не скрипела.
- Как видишь…- также шепотом ответил Рон.
Гарри подошел к нему и сел рядом.
- О чем думаешь?
- Да так, ни о чем…- Рон скользнул взглядом по профилю друга.
- Завтра с утра идем прямо в ведомство, тебе надо будет оформить бумаги, - напомнил Гарри.
Рон кивнул.

- Скорее всего, тебе дадут испытательный срок. Они не будут учитывать то, что ты уже полный год отработал в австрийском аврорате. Сам знаешь, здесь никто не был в восторге от того, что ты остался в Австрии.
- Знаю, я должен был отслужить здесь хотя бы год, ведь меня на стажировку откомандировали от британского аврората…
- Точно, - все также шепотом подтвердил Гарри.
- Я не жду никаких поблажек и особого отношения. Испытательный срок, значит испытательный срок, - Рон провел рукой по волосам.
- Согласен, главное, что ты будешь в нашей команде. Со мной работают хорошие ребята…
- Я уже слышал об этом.
- Да, и от кого? От Джинни?
- Нет, от Гермионы.
- Кхм, ясно… - Гарри потер переносицу. - Она действительно хорошо их знает… Мы все дружим…

- Понятно, - повисло неуютное молчание.

- Что-то сегодня упырь молчит, - вновь прошептал Гарри. – Наверное, в честь твоего возвращения.
- Сомневаюсь, - усмехнулся в темноту Рон. - Вряд ли столь маловажное событие могло тронуть его.

Гарри почувствовал в этой фразе скрытый подтекст.

- Зря ты так, все очень ждали твоего возвращения.
- Так уж и все, - в голосе Рона послышалось раздражение.
- Поверь мне, все. И она тоже, - твердо произнес Гарри.

- Вот только не надо! Если ты пришел сюда, как и в тот раз на перроне, «прочистить мне мозги», то лучше даже не начинай… Могу с уверенностью сказать, что в тот раз, возможно в первый и последний, ты оказался неправ…

- Что за чушь ты несешь? – недоуменно произнес Гарри.
- Что ты тогда мне сказал? «Рон, ты совершаешь ошибку, возможно, самую большую в своей жизни…». Помнишь?

- Разумеется помню, - отрезал Гарри.- И могу повторить это тебе сейчас слово в слово, только с поправкой на время. Ты, Рон, СОВЕРШИЛ самую большую ошибку в своей жизни, уйдя от Гермионы.

- Что ж, продолжай повторять это себе, если тебе так хочется, меня ты переубедить не сможешь.

- Ну, это твое дело. Ты никогда не прислушивался к тому, что тебе говорили. Вечно вобьешь в свою дурную голову что-то, и ничто уже тебя потом разубедить не может.
- Я убедился сегодня, что она вовсе не сожалеет о случившемся.
- Это, интересно, как ты так быстро в этом убедился, побыв дома всего ничего? - шепот Гарри был полон сарказма. - Тогда как мы все, находясь эти годы рядом с ней, убеждены в обратном?
- Очень просто, стоило только проследить за ней до ее дома, - в тон ему ответил Рон.

Гарри поперхнулся и закашлялся.
- Ты что?
- Да, я проследил за ней сегодня, чтобы убедиться, что она благополучно добралась до дома. Ей, видите ли, захотелось прогуляться.
- И ты следил за ней? Ты не должен был…
- А что я должен был делать, по-твоему? Понятно же, что я был последним человеком в этом доме, а может быть и на этой планете, кого бы она взяла себе в провожатые. Ты был с Джинни, Перси уже лег, ну не отца же мне было гнать в ночь, чтобы проводить ее.

- Надеюсь, она тебя не видела, - покачал головой Гарри.
- За кого ты меня принимаешь, конечно, нет.

- И ты говоришь, что она встретилась с мужчиной? - с сомнением в голосе спросил Гарри.
- Ничего такого я не говорил. Этот мужчина был у нее дома.

Гарри пожал плечами.
- Гермиона не рассказывала мне, что у нее кто-то появился. Правда, мы не виделись с ней четыре месяца, но она бы точно рассказала Джинни.
- Ну, значит, она еще не успела рассказать или не захотела…- заметил Рон.
- Возможно, - согласился Гарри. – Но это не меняет того, что тогда ты поступил с ней как последняя свинья…

- Я сделал то, что посчитал лучшим для нее же.

- Черт, Рон! Как можно быть таким ослом?! – вышел из себя Гарри и свистящим шепотом продолжил. - Она любила тебя! На самом деле, не могу понять за что, но любила тебя и не хотела, чтобы вы расстались. Не знаю, откуда ты взял, что она не желает быть с тобой, что ей с тобой плохо?! Возможно, я бы и согласился с последним утверждением, если бы не видел, что ей во стократ хуже без тебя! Дурак ты несчастный!

Рон немного растерялся от такого гневного монолога Гарри, но виду не подал. Он-то отлично помнил тот подслушанный им разговор, который состоялся между Гарри и Гермионой на кухне ее квартиры.

После памятной ссоры с Гермионой, когда он застал в ее кабинете какого-то хмыря, с которым она так мило беседовала, Рон не хотел никого видеть. Он вылетел точно шальной из министерства и потом всю ночь бродил по улицам Лондона. Наткнувшись на небольшую гостиницу, он снял номер и провалялся на казенной кровати, тупо уставившись в потолок несколько дней, не позволяя входить к нему в комнату никому, даже горничной.

Он многое передумал. Он был взбешен, но рассмотрев все за и против, понял, что сорвался зря. В поведении Гермионы не было ничего предосудительного. Только это ситуацию проще не делало. Когда-нибудь, говорил он себе, это все равно произойдет. Ей - успешной, сильной, лучшей - надоест он. Ему нечего предложить ей. Он живет в ее квартире, у нее более высокооплачиваемая работа, а это только начало ее карьеры! Все эти ссоры, скандалы, зачинщиком которых становился главным образом он. Он же знал, что бывает несправедлив к ней? Да, знал. Но ведь и она не желала идти на уступки. Она все свое время посвящала работе. А как же их отношения? Он ее любит, а она его?

Размышляя так, он пришел к выводу, что надо довериться судьбе. Если после всего, что он наговорил ей, она его примет, он сделает все, что угодно, чтобы не упустить ее. Если нет, то… Что будет в этом случае Рон старался не думать…

Он зашел в ее квартиру, сам открыв дверь. В кухне слышались голоса Гермионы и мужской… Голос Гарри. Они говорили довольно тихо, и чтобы что-нибудь разобрать ему пришлось подойти ближе. Гарри сидел за столом к нему спиной, Гермиона устроилась на табурете, стоящем прямо напротив входа в кухню. Рон хорошо мог видеть ее лицо. Он понял, что они говорили о нем.

Что тогда заставило его не выдать своего присутствия, он и сам не знал. Он оставался в тени, никем незамеченный, и слушал.

Гарри рассказывал Гермионе, где побывал, чтобы выяснить его, Рона, местонахождение. Они пили чай. Гермиона, не перебивая, слушала, в ее глазах застыла горечь. Потом она спросила:

- Гарри, ты думаешь, с ним все в порядке?

- Очень на это надеюсь, потому что тогда, когда он вернется, я сразу смогу начать вправлять ему мозги, - было ответом Гарри.

- А он вернется? – Рону было больно слышать нотки отчаяния в ее вопросе.

- Конечно, куда он денется.

Пауза. Рон затаил дыхание.

- Ты думаешь, так будет всегда? – Рон не сразу понял, что Гермиона имеет в виду. Гарри тоже.
- Как именно - «так»?
- Ну, его ревность, недоверие, упрямство и неуверенность в себе.

Рон замер.
- Ну, упрямство – это черта всех Уизли, вот хотя бы взять мою супругу для примера. Вчера Джинни…

Гарри попытался сменить тему, но безуспешно.

- Я не знаю, Гермиона. С Роном никогда не можешь быть уверен в том, как он поступит. Он может вести себя как последний засран…
Рон был склонен согласиться со словами Гарри.

- Как последний идиот, но в тоже время он может быть самым великодушным и верным другом на свете.
Рон сглотнул.

Гермиона встала и принялась мыть чашки. Рон знал, что таким образом, она хочет отвлечь себя и успокоиться. Но по напряжению ее спины он понял, что ей это не удается.

Он уже хотел прекратить играть в подслушивание и подойти к ней, как услышал то, от чего у него остановилось сердце.

- Иногда я не уверена в том, что хочу его возвращения, Гарри…- тихо сказала Гермиона. Так тихо, что Рон поначалу решил, что ему эти слова почудились…

- Гермиона, ты ведь это не серьезно…- голос Гарри.

- Серьезно, черт возьми, еще как серьезно...
Гермиона ударила рукой по мойке. Рон точно знал, что не хочет слышать продолжение, но он должен был…

- Я устала, Гарри. Мерлин! Как же я устала от этих бесконечных перепалок, недомолвок. Мне иногда кажется, что я так больше не выдержу. И я действительно так больше не могу. Он словно испытывает мое терпение. Я понимаю, что не идеальна, но он…

Голос Гермионы зазвенел от едва сдерживаемых слез. Рон ненавидел, когда она плачет, тем более, когда причина в нем.

- Он… Он делает все, что только ухудшает ситуацию. И мне начинает казаться, что было бы лучше, если бы мы расстались и перестали мучить друг друга. Он делает мне больно, эти подозрения сводят меня с ума. Как будто я заслужила! Намеренно или нет, но он своим поведением превращает мое существование в ад. Понимаешь? Как он может так со мной..?

Мерлин! И это все делает он! Рону казалось, что он спит и видит кошмар, от которого невозможно избавиться. Уйти, убежать, и не слышать больше ее голоса, в котором было столько боли и отчаяния. Он повернулся уже к входной двери, но услышал еще один вопрос Гарри:

- Но ты ведь так по-настоящему не думаешь, Гермиона?

Молчание. Она молчала! И это ее молчание было для Рона равнозначно ответу. Она так думала. Ему нужно было на воздух, он задыхался…

Сердце в груди стучало, как молот, заглушая все звуки, когда он выбежал на улицу. Теперь ему уже не надо было мучиться, не зная, что делать дальше. Нужно было лишь решиться на последний шаг. Ему на это понадобился день.

Он принял приглашение на стажировку, от которого до этого момента отказывался, а потом был разговор с ней. Он помнил, как он вошел в квартиру, помнил, как увидел ее сидящую на подоконнике, помнил, как начал разговор. Гермиона была так холодна и безразлична, что все его сомнения в правильности его поступков рассеялись. Она возможно когда-нибудь даже будет ему благодарна, что именно он решился на этот шаг и ушел. И даже если нет, то в любом случае без него ей будет лучше.

- Рон! Рон! – отвлек его от воспоминаний шепот друга. - Рон? Где ты витаешь? Перед кем я вообще тут распинаюсь?
- Отвали, Гарри, - устало отмахнулся от него Рон.
- Да пожалуйста, - Гарри встал и направился к двери. – Нравится чувствовать себя несчастным? Не смею мешать…

- Гарри?
- Да?
- О какой новой работе Гермионы говорила мама?
- Да на самом деле она уже давно не новая. Просто твоя мама до сих пор не может смириться, что Гермиона согласилась на это место.
- Что за место?
- В отделе внутренних расследований.
- Не слышал о таком.
- Не удивительно, его сформировали буквально после твоего отъезда. То есть, сформировал - это была полностью инициатива Кингсли.
- Это что-то типа внутренней полиции?
- Ну да. Только отдел Кингсли занимается расследованиями нарушений всего министерства, а не только аврората.

- Это же наверняка невероятно опасно? – Рон нахмурился
- Не более чем любая другая работа в нашем ведомстве, - ответил Гарри, вновь садясь рядом с Роном.

- О, конечно, с той только лишь разницей, что сотрудников этого отдела, мягко говоря, недолюбливают в стенах самого же министерства, - Рон встал и нервно заходил по комнате.

- Так оно и есть. Даже ребята из моего отряда относились к ней поначалу с большой долей недоверия.
- И ты позволил ей?
- Слово «позволил» в данном случае совершенно неуместно, - спокойно заметил Гарри. - Ведь мы говорим о Гермионе.

- Ты должен был ее переубедить. Это же надо! Работать в отделе, который ненавидит аврорат и министерство вместе взятые. Чем она думала? – Рон взмахнул рукой.

- Этот вопрос можешь задать ей сам, - не меняя тона, сказал Гарри.- На самом деле вначале я прореагировал примерно также. Чуть не придушил Кингсли за то, что ему пришло в голову пригласить ее в свой отдел. А потом…

- Что потом? – Рон остановился и посмотрел на Гарри. - Ты решил, что это подходящее место для Гермионы?

- Нет, но мы с ней поговорили. Она убедила меня в том, что понимает, с какими трудностями и риском будет связанна ее работа, а также объяснила, что для нее важно приносить пользу. А поскольку отдел внутренних расследований будет заниматься тем, чтобы останавливать зарвавшихся чиновников, пресекать взяточничество, коррупцию, шантаж и другие преступления в министерстве, то, по ее мнению, работа вместе с Кингсли будет, несомненно, полезна всему магическому сообществу. Она до сих пор помнит Амбридж и то, что здесь творилось во время войны. В этом я не мог с ней не согласиться. Кроме того, это был ее выбор, и я ее просто поддержал, - Гарри начал раздражаться.

- А как остальные отреагировали на это?

- Все по-разному. В аналитическом отделе есть люди, ее бывшие коллеги, которые воротят нос в ее присутствии, демонстративно уходят, шепчутся у нее за спиной. Есть и такие, которые, не скрывая своего отношения к ней и отделу в целом, заявляют ей прямо в лицо, что они предатели, крысы и так далее…
- А она?

- На самом деле удивительно, но она никак не реагировала, и до сих пор не обращает на такие выпады никакого внимания. Я однажды спросил ее об этом…
- И?..

- Она сказал, что после того, как она поговорила с нами: со мной, с Джинни, с мистером Уизли, и мы поддержали ее выбор, отношение других к ее работе ее не волнует. Впрочем, ты знаешь Гермиону, - вздохнул Гарри. - Если уж она что-то решит, то мнение окружающих никак не может повлиять на ее поступки. Вспомни хотя бы ГАВНЭ…

- Да, но ведь это далеко не игрушки… Ты должен был ее переубедить, для нее это не место…- упрямо настаивал Рон.

- Откуда вдруг такая забота? - наконец, не выдержал Гарри. - Что-то я не припомню, чтобы за последние три года ты хоть раз поинтересовался, как она. Не надо мне говорить, что я должен был делать. Она сама решила все для себя. Я мог либо поддержать ее выбор, либо отвернуться от нее, как сделали многие. И я ее поддержал. Более того, могу сказать, что благодаря этому отделу за последние несколько лет мы раскрыли немало правонарушений и серьезных преступлений. А насчет того, подходит ей это место или нет - спроси Кингсли, и он тебе расскажет, сколько раз мозги Гермионы спасали ситуацию.

Гарри и Рон обменялись раздраженными взглядами.

- И давно она работает у Кингсли? – спросил Рон.
- Она перешла спустя полгода после того, как ты уехал. Я даже рад был, она вновь была увлечена. Она словно вернулась. После того, как ты уехал, она была настолько потеряна… Я видел, как она собирает себя буквально по кусочкам…- Гарри замолчал. - Не знаю, с чего ты взял, что так будет для нее лучше. Ты никогда бы так не сказал, если бы видел ее тогда. Так что эта работа ее спасла.

- Слишком опасно… - прошептал Рон.
- Согласен, - кивнул Гарри. - Но ведь в наше время просто выйти из дому может быть опасно.

- Кстати, о выйти из дому… Когда я сегодня проводил ее, мне показалось, что за ее квартирой следят, - узнав о новой работе Гермионы, Рона не покидала мысль об этой странной встрече с незнакомцем у ее дома.

- Что?
- Да, какой-то человек в темном плаще наблюдал за ее окнами, когда я его окликнул, он тут же аппарировал. Возможно, это ничего не значит. Но, думаю, тебе это надо знать.

- Сегодня, когда я заходил к ней, я видел, что она чего-то не договаривает. Меня не пропустили сразу к ней в кабинет…- Гарри серьезно задумался. - Ладно, надо будет завтра поговорить с ней или с Кингсли.

Гарри поднялся и подошел к двери.
- Я спать, ты тоже ложись. Завтра много чего предстоит сделать.
Рон неопределенно пожал плечами. Гарри постоял немного, наблюдая за другом.
- Рон?
Тот вскинул голову.
- Я рад, что ты вернулся…
- Я тоже. Спокойной ночи.
- И тебе.



Глава 6

Глава 6.
Заснуть Гермионе так и не удалось, поворочавшись в постели до половины пятого, она встала и направилась на кухню. Приготовив себе чашку крепкого кофе, девушка устроилась на подоконнике в гостиной.

Комната была небольшой, как, впрочем, и квартира, состоящая из кухни, спальни и гостиной. Но в ней было огромное окно с низким широким подоконником.
Разместив на нем несколько старых диванных подушек, Гермиона превратила подоконник в место, где она любила проводить тихие домашние вечера, читая и просматривая документацию, захваченную с работы.


Из окна открывался потрясающий вид на небольшой садик, разбитый сразу через дорогу. Днем там бегала соседская детвора, степенные мамы и бабушки прогуливались с колясками, по вечерам там появлялись старички - поиграть в шары, а также собиралась молодежь - побренчать на гитаре, просто поболтать или послушать музыку, чем немало раздражали соседских кумушек.

Для Гермионы это был другой мир. Ей нравилось наблюдать за ним, но она не чувствовала ни желания, ни потребности стать частью его. Она - магглорожденная ведьма, давно уже стала неотъемлемой частью волшебного мира. Она к этому стремилась, ради этого она многим пожертвовала и теперь не представляла себе жизни без магии.

Именно поэтому ей было очень жаль Дейзи. Что должна была пережить девушка, родившись сквибом в чистокровной семье волшебников? Лично с Дейзи Гермиона не была знакома. Она видела ее только раз, когда однажды по работе заглянула к Уиллу домой. Внешне она была полной противоположностью брата: маленькая, невзрачная, она представляла собой тонкое, болезненного вида хрупкое создание. Когда она смотрела на человека, появлялось неприятное ощущение, что эти блеклые серые глаза смотрят сквозь тебя.

На протяжении всего пребывания Гермионы Дейзи не проронила ни слова, а только внимательно следила за гостьей, вцепившись в локоть Уилла, словно боясь, что Гермиона отберет у нее брата. Гермиона никогда бы не сказала, что Дейзи старше Уилла, а ведь по его словам разница между ними была довольно существенная – десять лет. Сложно было Дейзи назвать сорокалетней женщиной, однако и за девушку при всей ее хрупкости принять было нельзя. Слишком тяжелый взгляд. Она была одной из тех, о ком говорят - человек без возраста. Бедняжка, даже представить сложно, сколько всего ей пришлось вынести в родительском доме, чтобы дойти до такого состояния.

Гермиона никогда не слышала, чтобы то, что человек рожден сквибом как-то действовало на его здоровье и общее самочувствие. Но то, что сестра Уилла была нездорова, не вызывало никаких сомнений.

Как-то, зайдя в кабинет Уилла, когда сам он отсутствовал, Гермиона заметила у него на столе пергаменты, испещренные сложными формулами. Она успела взглянуть только мельком, потому что пришедший буквально вслед за ней Уилл сразу же убрал их к себе в стол, извинившись в свойственной ему манере за то, что у него не убрано. Гермиона неплохо знала зельеварение, поэтому ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что формулы зелий не имеют отношения ни к одному из проектов отдела. Тогда у нее возникли подозрения относительно того, что Уилл занимается разработкой средства, которое могло бы помочь сестре. Она не вмешивалась и не предлагала свою помощь. Только однажды она попросила его быть осторожней, чтобы никто в отделе не узнал, что он занимается чем-то помимо дел министерства на рабочем месте. Даже после этого, когда Гермиона напрямую дала ему понять, что в курсе его разработок, Уилл никак не отреагировал, только пожал плечами в ответ. Но по его поведению было ясно, что он очень благодарен ей за то, что она не лезла к нему с предложениями помощи, нравоучениями и советами.

В конце концов произошло то, что и должно было: кто-то в отделе узнал, о том, что Уилл задерживается после работы и занимается какими-то исследованиями «в личных корыстных целях» - так доложили Кингсли. Но ожидаемого скандала не вышло. Кингсли, побеседовав с Уиллом, разрешил ему пользоваться предоставленной лабораторией в своих целях, но только не в ущерб работе и внерабочее время. После этого случая Гермиона еще раз убедилась в том, что Кингсли знает о Саммерсе все или почти все. Тогда она только порадовалась такому исходу дела, правда, любопытство все равно не давало покоя. Но она дала себе зарок, что не будет вмешиваться в чужую жизнь, если ее не попросят. О своем друге она знала достаточно, чтобы доверять ему. Конечно, она хотела помочь! Но Уилл не раз отвергал ее попытки, поэтому Гермиона смирилась. Почти. «Почти», потому что просматривая очередной журнал, будь то «Вестник Зельеварения» или «Чары: вчера, сегодня, завтра» она скрупулезно выписывала информацию, которая могла бы быть полезной Уиллу в его поисках.

Она бы и сама хотела быть полезной, ведь Уилл поддерживал ее всегда. Вот хотя бы взять вчерашний день.

На ее памяти Уилл впервые оставил свою сестру одну вчера вечером, и все ради того чтобы помочь ей - Гермионе. Жаль, что на его заботу она не могла ответить должным образом. Разве его проблемы могли сравниться с ее переживаниями? Подумаешь, всего-то утраченная любовь. Это не смертельно. А вот наблюдать, как угасает твоя собственная сестра, и ты при этом ничего поделать не можешь - это настоящая трагедия.

Гермиона посмотрела на раскинувшуюся перед ее взглядом панораму. Все было в дымке тумана, казалось, что капельки дождя повисли в воздухе и колеблются на едва заметном ветерке. Сегодня будет пасмурно. Осень. Туман приглушал звуки, доносящиеся со стороны центральной магистрали и, казалось, что весь мир ограничивается пределами этого дворика. И в этом мире она совершенно одна.

В комнате было прохладно. Почувствовав, что замерзла, Гермиона крепче сжала в руках кружку и медленно подула. Она обожала вот такое раннее утро, когда можно согреться горячим кофе, медленно поглощая его, сдувая пенку и обжигаясь. Гермиона поднесла кружку к оконному стеклу, на нем тут же появилось запотевшее местечко. Гермиона провела пальцем по поверхности, вырисовывая цветок. Она так делала еще в Хогвартсе, наугад рисуя количество лепестков, а потом гадала - «любит - не любит». Сколько вышло в этот раз? Семь. Любит - не любит – любит. Любит? «Чушь», - подумала Гермиона, наблюдая, как капельки бороздят мокрые дорожки вниз по стеклу.


Вновь скользнув взглядом по окрестностям, Гермиона увидела соседа, делающего пробежку, в саду старичок выгуливал собаку… Город просыпался, начинался новый день.



Вздохнув и допив кофе, Гермиона слезла с подоконника и направилась в спальню. Пора собираться на работу. Она застегивала последние пуговицы на рабочей мантии, когда услышала легкое постукивание в окно кухни. Открыв его, она впустила почтовую сову, в клюве которой был очередной выпуск «Пророка». Едва Гермиона раскрыла газету, как у нее вырвался возглас: «Черт! Эта старая перечница все-таки не знает покоя!». Не теряя больше времени, девушка, воспользовавшись каминной сетью, переместилась в министерство.



**********************

В этот ранний час министерство было еще пустынно, поэтому никого не встретив, Гермиона беспрепятственно добралась до своего этажа. Не заходя к себе, она направилась к Уиллу и ворвалась к нему без стука.


- Хорошо, что ты уже здесь. Ты это видел? – начала она, разложив перед ним газету.

Он жестом указал на отложенный в сторону его экземпляр «Пророка» - с передовой страницы на них смотрел растерянного вида министр магии, а под фотографией крупным шрифтом был выведен заголовок, который гласил: «Куда катится министерство?», а чуть ниже более мелким шрифтом выведено: «Отдел внутренних расследований не нашел ничего более полезного, как заняться делом двух обычных сквибов. Если им нечего делать, может отдел следует распустить?».

- Вот это заголовок! Удивлена, что министр магии собственной персоной не стоит в этом кабинете и не мечет гром и молнии, - произнесла Гермиона, немного отдышавшись и усаживаясь в кресло.

- Меня интересует, откуда у мисс Скитер с—с-столь подробные сведения? В-в-ведь это дело еще не предано огласке. Кингсли старался сохранить всю информацию в п-п-пределах нашего отдела. Получается, что информацию выдает кто-то из наших сотрудников? – Уилл встревожено глянул на дверь, словно боясь, что его могут подслушивать.

- Совсем не обязательно, - пожала плечами Гермиона. – Не забывай, что в эту историю также посвящен и персонал больницы Св. Мунго. Информация могла исходить и от них. Это даже более вероятно. Взгляни, все сведения, которые сообщает Скитер, больше касаются состояния пациенток, нежели того, где, когда и при каких обстоятельствах они были обнаружены, и что конкретно с ними произошло.

- Она, с-слава Мерлину, не знает о том, к-к-какую роль во всем этом играют конфискованные палочки, иначе она бы п-п-полученный материал развернула по-другому и представила бы все так, будто она одна распутывает очередную тайну мадридского двора

- Точно… Надо отметить, мы и сами до сих пор ничего толком не знаем об этих палочках. Странно, что о них не заговорили сразу, как только нашли первую девушку…


- На п-п-первую девушку никто поначалу даже внимания не обратил. Выяснив, что она сквиб, ее положили в отделение к умалишенным, не обыскав и не осмотрев как с-с-следует. Когда поступила вторая девушка, у нее сразу обнаружили палочку, а поняв, что девушка – сквиб, и палочка ей не принадлежит, вызвали авроров. К делу подключился Браун, он решил подвергнуть п-п-палочку «Приори Инкантатем» и выяснил, что последнее заклинание, которое ею было произведено - заклинание «Империо». Он проследил ее происхождение и оказалось, что она украдена из министерства. Об этом доложили Кингсли, и он забрал дело у Брауна. П-п-потом кто-то в больнице вспомнил, что похожий случай уже был. Кингсли провели к девушке, которая к тому времени уже провела в больнице два месяца. И к великому неудовольствию мистера Брауна, Кингсли целиком в-в-взял под свой контроль расследование этого дела. И мы теперь имеем не один эпизод, а целых два.

- Могу представить себе реакцию Брауна, - со смешком сказала Гермиона.

- Угу. Он же терпеть не может Кингсли и наш отдел. В-в-вечно говорит, что мы лишь просиживаем здесь мантии и мешаем работать честным людям.

- Надо отметить, что в его полку прибудет. Теперь только ленивый не бросит в нас камень…

- Ладно, Гермиона. Хватит о мистере Брауне. Д-д-давай о деле, пока его у нас не отобрали. Я думаю, Кингсли скоро ворвется сюда, чтобы выяснить, п-п-почему его нерадивые подчиненные допустили «весь этот бедлам», - это была любимая фраза Кингсли и Уилл сейчас очень точно передал интонацию шефа.

- Итак, что мы знаем? – сосредоточенно произнесла Гермиона. - Две девушки с перерывом в два месяца были найдены бесцельно бродящими по улице - одна в Хогсмиде, другая в Косом переулке. На первый взгляд ничего общего. Но их объединяет возраст - им обеим по семнадцать лет, обе ничего о себе и о том, как они оказались там, где их обнаружили, не помнят. Обе – сквибы, по крайней мере, так решили при первичном осмотре. Об их пропаже никто не заявлял. И еще одна загадка, благодаря которой мы и распутываем эту головоломку – у каждой девушки была волшебная палочка, которая проходила по делу того или иного Пожирателя Смерти семь лет назад и должна была храниться в тайниках министерства после изъятия.

- В-в-вопрос - как оказались эти палочки у двух юных особ, не умеющих колдовать? – Уилл водил пером по фотографии министра, пририсовывая ему рожки. Тот кривился и пытался спрятаться за рамку.

- Ясно, что пропали палочки из министерства. Очевидно также, что проникнуть в министерство и украсть эти палочки мог только тот, кто имеет доступ к архивам и тайникам. А вот каким образом, они оказали у девушек - это загадка на миллион галлеонов, - Гермиона задумчиво наблюдала за издевательством над министром.



- «Приори Инкантатем» п-п-показал, что и в первом, и во втором случае последние заклятия, сделанные владельцами этих палочек – черномагические. Но это нам по большому счету ничего не дает, ведь мы не можем установить время произнесения заклинаний. В-в-возможно, этими палочками с конца войны так и не воспользовались, и эти Империо были произведены с-с-семь лет назад.

- Это, на мой взгляд, маловероятно,- Гермиона встала и подошла к окну. - Зачем их красть в таком случае? Боюсь, что эти заклинания были произнесены недавно, возможно, под "Империо" девушки находились до тех пор, пока не оказались обнаруженными. Ведь «Приори Инкантатем» позволяет выяснить только последнее заклинание, произведенное палочкой.

- Я согласен. Кстати, ты хотела п-п-поделиться своими соображениями об этой второй девушке из Уэльса, которую обнаружили в Хогсмиде… Странно, что ты ее так называешь... У нас ведь нет никаких оснований п-п-полагать, что она из Уэльса…
- А как мне ее называть – пострадавшая номер два? – Гермиона посмотрела на Уилла. - У нее в кармане мантии был найден билет из городка Пенарт до Хогсмида, имени она своего не помнит, вот я и…


- Саммерс? – Кингсли Шеклболт заглянул в кабинет.- О, и ты, Грейнджер, здесь? Ко мне в кабинет оба.

Гермиона и Уилл переглянулись. Уилл пожал плечами, подал руку Гермионе, и они вместе направились в кабинет шефа.

Зайдя к Кингсли, оба поняли, что тот не в духе. Кингсли редко срывался на подчиненных, только если был серьезный повод. А сегодня повод явно был.

- Кто мне объяснит, как так вышло, что секретная информация, которую не всем в министерстве положено знать, попала в руки этой пронырливой дряни? – Кингсли бросил газету поверх бумаг, лежащих у него на столе и сел в свое кресло. Оно всегда жутко скрипело, доводя нервную систему человека, вызванного на ковер, до истощения.

- Сэр, мы полагаем, что информация просочилась из больницы, - спокойно ответила Гермиона. Она была хорошо знакома с Кингсли и прекрасно понимала, что тому сейчас нужно просто спустить пар.

- Прекрасно, я рад, что у моих подчиненных есть соображения по этому поводу, только мне бы хотелось, чтобы каждый здесь выполнял свою работу! Что значит просочилась?! – рассержено сверля ее взглядом, продолжил Кингсли.

- П-п-персонал больницы находится вне нашей юрисдикции, сэр, - Уилл решил перетянуть все внимание на себя. - Поэтому мы ни-и-и-как не могли препятствовать тому, чтобы кто-то из них поделился сведениями о пациентках с кем бы то ни было.

- Откуда такая уверенность, Грейнджер, что информация идет не от наших, - шеф сделал вид, что не слышал Уилла, и продолжал обращаться к Гермионе.

- Ниоткуда, мистер Шеклболт. Просто статья сообщает только ту информацию, которую знают целители. И нет подробностей, касающихся собственно дел.

- Эта статейка нам еще принесет кучу неприятностей, - откинувшись на спинку своего кресла, которое жалобно скрипнуло, вздохнул Кингсли. - Что стоим как столбы, садитесь. В ногах, как говориться, правды нет, - по лицу Кингсли было видно, что он уже успокоился, но не хочет подавать виду.

Гермиона и Уилл послушно сели.

- Министру и раньше не очень нравилось, что под его носом существует отдел, который препятствует тому, чтобы в министерстве каждый, в том числе и он сам, творил, что хотел. Теперь у него будет повод обвинить нас в том, что занимаемся ерундой, да и только. И это только цветочки..!

Кингсли задумался. В кабинете повисла тишина, нарушаемая только мерным поскрипыванием шефского кресла.

- Сэр?

- Ладно, сообщите мне о своих дальнейших действиях.

- Сначала мы направимся в больницу и попробуем побеседовать с этой девушкой из Уэльса. Есть смысл также переговорить с доктором Хиллингом о состоянии обеих пациенток, и обсудить с ним возможность возвращения к ним памяти, - Гермиона говорила и одновременно делала для себя пометки в блокноте.

- Хорошо, но только спрашивайте, записывайте, и никакого анализа при персонале. С врачом я сам переговорю, надо будет усилить у их палаты охрану и найти менее болтливых целительниц.

- А п-п-почему бы им не выделить отдельный сектор в больнице и подобрать специальный персонал? – недоуменно спросил Уилл.

- Умно, конечно, Саммерс, - на лице начальника отдела появилась усмешка, которая говорила – «видали мы таких умников». - Только надо учитывать, что для этого необходимо особое разрешение, а его нам никто не даст, особенно, учитывая последние обстоятельства… Министр скорее дело закроет… Ясно?

- Да, сэр.

- Дальше?

- Сэр, вы получил пропуск в тайники министерства? – вопрос задал Гермиона.

- Да, но, к сожалению, только один. Пойдешь ты, Грейнджер. Придется повозиться. Эти министерские охламоны специально затягивают процесс. А я все никак не могу понять - откуда ветер дует, - Кингсли, сжав руки в замок, облокотился о стол. – Пойдешь завтра. Тебе в сопровождающие дадут кого-то из авроров.

- Но..? – Гермиона не успела возмутиться.

-Да, они таким образом демонстрируют свое недоверие - раз. То, что в наших потугах они никакого смысла не видят – два. И, наконец, любые попытки заподозрить аврорат в предательстве ни к чему хорошему не приведут – три.

- А мы п-п-подозреваем аврорат? - попытался вставить слово Уилл.

- Мы сейчас, Саммерс, подозреваем всех, - рявкнул Кингсли, но тут же сбавил тон. – Саммерс, дело не в том, чтобы кого-то подозревать или нет. Дело в том, что есть преступление, и скорее всего не одно. А все это вместе дурно пахнет. Ясно?

Уилл кивнул.

- Я предлагаю Вам на сегодня ограничиться больницей, а также допросить кондуктора и водителя «Ночного рыцаря». Возможно, они вспомнят что-нибудь о девушке, о второй жертве. Завтра с утра - ко мне с докладом. А я к министру, - Кингсли встал и оправил мантию. – Попробую как-нибудь уладить дело или хотя бы что-нибудь выяснить.
Вопросы?
- Нет, сэр.

- Свободны.

*******************

- Уф, я думал, б-б-будет хуже, - выдохнул Уилл, снимая очки и потирая переносицу.

- Ты как всегда пытался вызвать весь огонь на себя, Уилл. Зачем? - сказала Гермиона и задержала взгляд на новом наряде напарника.

Гермиона только сейчас заметила: сегодня он был в мантии вполне приличного фасона, небесно-голубой в широкую желтую полоску, в руке он держал темно-зеленый котелок.
- Да, Кингсли накричит на тебя, а п-п-потом чувствует себя неловко и не знает как извиниться. Я ему п-просто облегчаю жизнь. Что? – Уилл недоуменно оглядел себя, заметив, что Гермиона пристально что-то рассматривает.

- Ничего, - Гермиона помотала головой и направилась вдоль по коридору к лифтам.
- Нет, ты что-то заметила. Г-говори, - Уилл надел котелок на голову.
- Уилл, не настаивай, - Гермиона прибавила шагу.

- Ну, вот теперь я т-точно не отстану, - Уилл догнал ее на повороте и повернул к себе лицом.
- Хорошо, - Гермиона вздохнула. – Но имей в виду, ты сам на это напросился. Я только сейчас разглядела твой сегодняшний наряд и могу сказать, что ты прогрессируешь, если бы не расцветка, ты бы вполне сошел за приличного мага. Котелок тебе очень идет…- сдерживая улыбку, она повернулась и пошагала дальше.

- Неужели я сегодня не т-т-так ярок, как обычно?! – Уилла рассеянно смотрел ей вслед.
- Нет, ярок ты чрезвычайно, - рассмеялась Гермиона. – Но вот фасон не так вычурен, как всегда.
- Ты меня р-р-расстроила, - Уилл подошел к лифту и нажал кнопку вызова.
- Но ты на меня не обижаешься? – неуверенно спросила Гермиона.

- Нет, - передразнил ее Уилл. – Ты ведь т-т-так и не можешь понять, что одеваюсь я ярко по твоей вине. В п-п-паре должна быть гармония. Ты в-вечно в своих темных мантиях, вот мне и приходиться как-то уравновешивать твои мрачные наряды с-своими яркими и стильными. Кроме того, тебе не нравится, что когда мы где-то появляемся вместе, все внимание достается мне. Вот ты и критикуешь мою м-м-манеру одеваться.

Гермиона залилась звонким смехом.
- Мерлин упаси меня от такого внимания, Уилл.
Уилл хотел что-то ответить, но в этот момент двери лифта открылись, и из него вышли Рон Уизли и Гарри Поттер.

**********************

Еще не успели открыться двери лифта, а Рон знал, что она там. Ее смех, такой легкий и заразительный, ни с чьим спутать было нельзя. Она стояла рядом с каким-то странного вида мужчиной и, слегка запрокинув голову, заливисто смеялась. Когда она их заметила, ее смех оборвался. «А жаль… Смеяться ей идет», - подумал Рон.
- Гарри! Рон! – он различил едва уловимую разницу, с которой были произнесены их имена.
- Гермиона, Уилл! Вы уже уходите, когда все добропорядочные маги только собираются на своих рабочих местах! - Гарри приобнял Гермиону и подал руку незнакомцу.

- У нас задание от шефа, и мы спешим, - ответила Гермиона, слегка улыбнувшись.

Рон обменялся с Гарри взглядами, что не укрылось, как отметил про себя Рон, от внимания напарника Гермионы. Он вообще смотрел на Рона пристальным, изучающим взглядом, под которым тому было неуютно. Повисла пауза, во время которой Рон, Гермиона и Гарри судорожно соображали, что сказать дальше. Гермиона первая справилась с чувством неловкости.

- Да, Уилл! Познакомься, пожалуйста, это Рон Уизли - мой очень давний друг, - представила она Рона. - Он вернулся из Австрии и будет работать у нас в Аврорате…

- Рон, - обернулась она к рыжеволосому магу.- Это Уилл Саммерс, мой напарник и хороший друг.
Мужчина снял с головы котелок, слегка наклонил голову и произнес слегка заикаясь:
- В-в-весьма рад знакомству, м-м-мистер Уизли.
- Взаимно. Кхм, мистер Саммерс, - только и смог произнести Рон.

- Все, нам пора, - сказала Гермиона и, взяв за руку Саммерса, шагнула в лифт.
- Увидимся… - услышали Рон с Гарри ее голос, когда двери лифта уже закрылись.




Глава 7

Глава 7
Рон после столкновения с Гермионой в дверях лифта был слегка не в своей тарелке. Раньше ему казалось, что каждая встреча с ней будет ознаменована каким-либо из ряда вон выходящим событием. А тут вот так просто - столкнулись с утра, поздоровались и разошлись как ни в чем не бывало.

Конечно, он понимал, что другого и ожидать нельзя, но уж слишком все было тривиально. Они стали на самом деле далекими друг для друга людьми. Как она сказала? «Давний друг» - звучало гладко, но абсолютно неверно. Только услышав эти слова как бы со стороны, он понял, насколько нелепо было когда-то предполагать, что он сможет стать для нее «просто другом», «давним другом». Он уже был сначала ее другом, потом ее лучшим другом, затем любимым, влюбленным, любовником. И ничего из того, что между ними было, нельзя было описать фразой «давний друг». Он шел по коридору, разглядывая паркет, и не сразу понял, что все это время Гарри объяснял ему расположение кабинетов.

- Эй, ты в порядке? – Гарри заметил, что друг его совершенно не слушает.

- Да, в полном, - машинально ответил Рон.
- Тогда тебе направо, третья дверь по коридору. Браун, думаю, уже ждет тебя…
- Хорошо. Увидимся…
- Как оформишься сразу ко мне, я познакомлю тебя с командой!
Рон кивнул и направился дальше по коридору, Гарри же повернул к своему кабинету.

*******************


Рон подошел к тяжелой, темно-вишневой двери, на которой висела табличка: «Мелвилл Браун. Глава Аврората». Оправив мантию, он постучал.

- Войдите, - раздалось за дверью.

- Разрешите?

Кабинет главы Аврората был довольно большим помещением. Но огромный стол, стоящий на возвышении посреди комнаты, казалось, занимал все его пространство. Рон помнил еще со времен своего первого посещения этого кабинета, что у человека, находящегося в нем, создавалось впечатление, что ему не хватает воздуха. Возможно, все дело было в тяжелых темных бархатных шторах, которые всегда были задернуты, так что ни один лучик наколдованного дня за окном не мог разрядить мрачную обстановку этого помещения. За столом в тусклом свете масляной лампы сидел хозяин кабинета. На вид ему можно было дать лет шестьдесят – суровое лицо, копна густых седых волос, достаточно высокий, грузный. Его тяжелый подбородок подпирал ворот наглухо застегнутой форменной мантии, на которой поблескивал серебряный значок аврора.

- Так, так, - раздался чуть хрипловатый низкий голос. – Что, блудный сын, вернулся?! Каким ветром тебя к нам занесло? – Мелвилл Браун, сидя за столом, с самодовольной усмешкой на лице буравил Рона маленькими цепкими глазками.

- Что молчишь, как воды в рот набрал? Присаживайся и рассказывай, как так вышло, что ты променял родной аврорат на его жалкое подобие у австрияков? – начальник аврората имел такую привычку – он задавал вопросы нескончаемым потоком, не давая собеседнику вставить слово.

Во время допросов это давало ему повод подозревать человека во всех смертных грехах – по принципу «молчишь – значит, что-то скрываешь». Подчиненным, за редким исключением, также приходилось выслушивать вопросы, на которые их шеф сам же и отвечал. После этого обычно следовал какой-нибудь приказ или распоряжение, которое не имело смысла оспаривать или обсуждать. Это было еще одним принципом старого аврора – «приказы начальства не обсуждаются!».

Все это не мешало Брауну быть прекрасным главой Аврората. Его пригласили на эту должность спустя год после войны. Сам факт его назначения на этот пост многим показался странным. Дело в том, что Браун к тому времени давно не занимался полевыми работами. Он преподавал в Школе Авроров и принимал участие в последней войне только в качестве советника. Он, как думали многие, уже давно стал далек от практической стороны аврорской деятельности. Эти многие, как показало время, были не правы. Браун оказался отличным руководителем. Он собрал прекрасную слаженную команду, которая работала просто великолепно.

Отношение к подчиненным у мистера Брауна было, скорее, отеческое. Он, конечно, мог наорать, отчитать, но мог и похвалить, а самое главное, за своих подчиненных всегда стоял горой. Он знал о своих аврорах все, у многих был почётным гостем на свадьбах и крестинах.

Однако Мелвилл Браун был непримирим к лентяям и тупицам. К первым он относил работников отдела Кингсли, ко вторым – всех министерских чиновников. Именно в общении с ними проявлялся его вспыльчивый и необузданный характер. В борьбе с «этими бездарями» - по собственному выражению главы Аврората – у него не было правил.

Столкновения между главой отдела внутренних расследований и начальником авроров стали в министерстве легендой. Они действительно друг друга не выносили. В их бурные споры никто никогда не вмешивался. При этом хриплый голос мистера Брауна слышался на всех этажах министерства, в то время как спокойный голос Кингсли мог услышать только тот, кто находился рядом с ними. Некоторые даже делали ставки на исход словесных баталий двух корифеев аврорского дела, и надо отметить, что проигравшей зачастую оказывалась та сторона, чье мнение не мог расслышать разве что глухой.


Рон знал мистера Брауна еще со времен своей учебы в Школе Авроров. Он преподавал у них первый год, пока не ушел в министерство. Все студенты сразу прониклись к нему доверием, да и Браун относился к ним по-отцовски. Они были детьми войны, а Мелвиллу Брауну, потерявшему в последней битве дочь, казалось, что в каждом из своих учеников он видит ее - Лаванду. После смерти жены дочь стала его единственной отдушиной и, потеряв ее, он долгое время не мог найти себе места. Но потом новый пост, талантливая молодежь, которой он был постоянно окружен, дали ему силы прийти в себя и начать жизнь заново. К Гарри и Рону он изначально относился по-особому – ведь они были гриффиндорцами. Рон не знал, был ли в курсе Браун его взаимоотношений с Лавандой. У них никогда не было возможности, а, вернее, желания обсуждать ее в разговорах, однако это не мешало и Рону, и Гарри относиться к старому аврору, как к наставнику и даже другу.

- Ну-ну, не смущайся. Выкладывай всю правду-матку! - недовольным тоном продолжил Браун. - Знаем мы вас, молодых! Подцепила тебя, небось, там какая-нибудь Гретхен, вот и остался. Предал родной Аврорат!.. И вот тебе на..! Явился!

Рон отвык от манеры общения Брауна и несколько растерялся. С одной стороны - он не желал оправдываться, с другой - он знал, что глава Аврората говорит это все не со зла. Справившись со смущением, Рон отрапортовал:

- Сэр, я явился, чтобы получить Ваши распоряжения.

- Явился он, - проворчал Браун.- Поздновато, знаешь ли… Что ж ты? Отправили тебя учиться… Еще ведь и уговаривать пришлось! Думали, вот подготовим новые кадры, и можно будет на покой. А он взял, да и в кусты! - глава Аврората повысил голос. - Да, да… Именно так я это называю. Мне плевать на те подвиги, которые ты там якобы совершил. Его тут, понимаешь ли, ждали, а он взял, вильнул хвостом, и не вернулся. Видите ли - решил поднабраться опыта. Да какой там может быть опыт?! Тьфу, честное слово. Разочаровал ты меня, Уизли…

Рон молчал. Сказать было нечего. Гарри предупреждал, что Браун его просто так, с распростертыми объятиями, не примет. Надо было дать старику выговориться.

- Поттер мне все уши о тебе прожужжал. Мол, вот Уизли возвращается, работа ему нужна… Ага! А то, что Уизли плюнул на всех и вся – это, значит, нормально! То, что он даже глазом не моргнув, бросил все – это, значит, так и надо! И вот наш герой вернулся! Встречайте его! – вся фигура начальника выражала крайнюю степень возмущения.

Рон продолжал слушать, не перебивая. Всем своим видом он старался продемонстрировать, что очень обо всем сожалеет, но просить прощения не будет. Это сочетание чувства собственного достоинства и раскаяния на его лице не понравилось Брауну.

- Не гримасничай, Уизли. Мне прекрасно известно, что ты чихать хотел на все мои излияния. Так что можешь стереть со своей физиономии это выражение. Меня не проведешь. Как я уже говорил, мне плевать на весь твой опыт. Пойдешь в распоряжение к Поттеру рядовым аврором. Сначала посмотрим, чего ты стоишь. Направляйся в кадры, оформляй документы и знакомься с обстановкой. Завтра приступишь к обязанностям.

- Да, сэр.
- Свободен, - произнес Браун.
Рон развернулся и вышел. Начальник Аврората, крайне довольный собой, смотрел ему вслед, потирая руки.

**********************

В лифте ехали молча, Гермиона избегала смотреть на Уилла. Тот же, как ни в чем ни бывало, напевал что-то себе под нос, не спуская с нее пристального взгляда. Гермиону это начало раздражать.
- Что? – спросила она резко.
- Значит, эт-т-то он, - тут же откликнулся Уилл.
Гермиона раздраженно поправила манжет на мантии.
- Да, это он. Но…- предотвратила она попытку Уилла продолжить разговор. – Я не хочу об этом говорить… сейчас.
- Значит, мы с-с-сможем обсудить это после нашего возвращения из Мунго? – Уилл слегка отодвинулся в сторону, потому что в лифт зашел какой-то клерк с кипой пергаментов в руках. Волшебник окинул их недовольным взглядом – все знали, в каком отделе работают эти двое.
- Я не понимаю, что ты подразумеваешь под словом «это»… - прошипела ему Гермиона.
Уилл посмотрел на нее с искренним изумлением.
- Т-ты разве не хочешь узнать мое мнение о нем?
- Твое мнение? - от удивления Гермиона даже повысила голос, клерк обернулся к ней. – Твое мнение о человеке, которого ты даже толком разглядеть-то не успел? Не смеши меня!
- Обижаешь, я очень д-д-даже хорошо его разглядел. Ты забываешь о моей способности сразу схватывать детали.
- О, ну да… - голос Гермионы был полон нескрываемого скепсиса. – Тогда поспешу тебя разочаровать. Мне совершенно неинтересны те детали, которые ты там рассмотрел. И точка.
Гермиона выскользнула в открывшиеся двери лифта и, не оглядываясь, пошла к каминам.

Уилл нагнал ее, взял под локоть и шепнул на ухо:
- Очень д-д-даже зря, мисс Грейнджер. Вы м-могли бы узнать для себя немало любопытного…
После этого он отпустил ее и пошел вперед. Гермиона не знала, сердиться ей или смеяться.



************************


Переместившись в больницу, они тут же натолкнулись на доктора Хиллинга.

- Мисс Грейнджер, - доктор многозначительно приподнял свои седые брови. – Пройдемте ко мне в кабинет, у меня есть информация для Вас. Важная…
С этими словами, взяв Гермиону под руку, он направился к себе. Уилл шел рядом.
- Ко мне никого не пускать, - бросил доктор Хиллинг своей секретарше и провел Гермиону в кабинет. Ее напарник не отставал.

Когда они расселись, доктор обогнул стол и вытащил что-то с одной из полок.
- Взгляните… - попросил он.

Чтобы лучше рассмотреть то, что демонстрировал им доктор, Гермиона и Уилл нагнулись, едва не стукнувшись лбами. На столе лежали колдографии. Гермиона не сразу поняла, что на них изображено.
- Это я обнаружил у второй девушки после того, как она, наконец, разрешила себя осмотреть на предмет травм. Сначала я не придал этому значения, пока старушка-целительница, которая присматривала за первой нашей пациенткой, не сказала, что на ней точно такой же знак. Я понятия не имею, что все это значит, но думаю, что Вам важно это знать.

Гермиона всмотрелась в колдографию: на ней была спина девушки, под правой лопаткой которой была татуировка – маленький цветок. Она подняла глаза на Уилла, тот тоже сосредоточенно рассматривал колдографию.

- Ты знаешь что-нибудь об этом?
- Н-н-нет. Не видел ничего подобного раньше.
- Возможно это какой-нибудь символ? Принадлежность к группе, семье…
- Д-д-думаешь, они знакомы?

- Кто их знает. Мы ведь понятия не имеем, кто они. Так что все может быть. Доктор, вы говорили кому-нибудь об этом?
- Не беспокойтесь, мисс Грейнджер, нет. Мистер Шеклболт меня предупредил. Целительница тоже не из болтливых. Кроме того, она очень привязалась к девушкам и не сделает ничего, что могло бы навредить им.

- Скажите, вы в-в-выяснили, кто из персонала разговаривал с журналисткой? Кто передал информацию?
- Нет, - мистер Хиллинг нахмурился. – Это крайне сложно отследить, но я принял определенные меры. Это, конечно не гарантия, но все же…

- Ясно. Доктор, а что можете сказать о состоянии пациенток… Как вы считаете, к ним вернется память? – Гермиона достала из кармана блокнот и приготовилась записывать.

- Не могу сказать ничего определенного. Памяти они лишились вследствие очень сильного «Обливиэйт», в таких случаях сложно делать какие-либо прогнозы. Кроме того, девушки очень слабы еще и физически…

- Что является этому п-п-причиной? – спросил Уилл.

- Здесь возможны самые различные варианты: плохое обращение, недоедание, все что угодно…
- А применение непростительных заклинаний?
- Вы имеете в виду «Круцио»?
Гермиона кивнула.
- Не думаю. Вряд ли… Были бы тогда и другие симптомы – остаточные болевые ощущения, гематомы… Тут что-то другое… и необязательно магического происхождения. Не забывайте, они ведь сквибы, возможно, они вообще жили в мире магглов.

- Х-х-хорошо, - сказал Уилл, поднимаясь. – Мы заберем к-к-колдографии… И проводите нас, п-п-пожалуйста, в палату к девушкам. Нам надо с ними побеседовать.

- Конечно, - доктор Хиллинг тоже встал.- Но не думаю, что у Вас что-нибудь получиться. Если первая девушка хоть как-то общается, то вторая совершенно замкнулась в себе, и ни с кем не разговаривает.

- Мы все равно попробуем, - Гермиона взяла колдографии со стола и положила их в карман мантии.
- Идемте, - доктор раскрыл перед ними дверь кабинета.

******************

В палате, где лежали девушки, было светло. «Слишком много белого», - подумала Гермиона. Потолок, стены, постельное белье, даже больничные рубашки были белого цвета. Одна из девушек, худенькая блондинка, сидела на кровати, что стояла у окна, и вязала. Клубок красных ниток был единственным ярким пятном в этом царстве белизны. Вторая лежала на койке в углу палаты, свернувшись калачиком лицом к стене. Могло показаться, что она спит, если бы не ее едва различимое бормотание. В палате кроме девушек находилась сиделка, которая присматривала за пациентками. Увидев вошедших, она быстро подошла и спросила:

- Что Вам угодно? Сюда нельзя посторонним.
- Ничего, Фанни, - вмешался доктор, появившийся вслед за Гермионой и Уиллом на пороге палаты. – Им можно. Они ведут расследование.
Старушка-целительница понимающе кивнула, но строго произнесла:
- Только не долго, господа. Эмбер и Авроре необходим покой…

- Эмбер и Авроре? – Гермиона и Уилл недоумевающее переглянулись.
- Да, я дала им эти имена. Я бы так назвала своих дочек, если бы они у меня были, - произнесла целительница, с нежностью оглядывая своих пациенток. – А что? Не вечно же им безымянными быть.

Старушка явно хотела, что-то добавить, но ее прервал доктор Хиллинг.
- Довольно, Фанни. Им надо работать. Да и у тебя забот полно…
Целительница кивнула, еще раз обведя глазами палату, и вышла. Доктор последовал за ней.

Девушка, вязавшая что-то у окна, внимательно следила за разговором, отложив работу.
- Здравствуйте, - начала она сама, когда Уилл и Гермиона подошли к ней. – Я вас помню, вы приходили несколько дней назад.

- Здравствуйте, - поприветствовала ее Гермиона.- Как ваше самочувствие?

Девушка откинулась на подушку.
- Теперь гораздо лучше. После того, как я провела два месяца в палате умалишенных, я чувствую, что прихожу в себя. Но все равно ничего о себе или о том, как я дожила до такой жизни, не помню, - девушка грустно вздохнула, но потом приободрилась.- Вы слышали? У меня теперь новое имя. Фанни сказала, что мне подойдет имя Эмбер. Звучит странно, по-чужому, но я привыкаю. Даже забавно… Вот вязать учусь, - девушка жестом показала на клубок и спицы, лежащие у нее на коленях. Это тоже Фанни.

- Эмбер… М-м-могу я вас так называть? – спросил Уилл и, получив утвердительный ответ, продолжил – У вас есть какие-нибудь п-п-пожелания? Может вам п-п-принести книг или газет?
- Даже не знаю, можно, наверное… Вот соседку бы сменить, а то тоску навевает, - вздохнула Эмбер.

- Вы б-б-беседовали с ней?

Эмбер покачала головой, от чего ее белокурые короткие кудряшки заплясали.
- Я пыталась. И доктор, и Фанни… - девушка взглянула на соседнюю койку. – Но она ни на что не реагирует. Все лежит вот так и бормочет. Ужас какой-то!

Гермиона подошла ко второй девушке. При взгляде на нее у Гермионы сжалось сердце. Вся ее поза говорила о глубоком отчаянии.
- Мисс, простите? – окликнула она девушку, та даже не шелохнулась. – Мне нужно задать вам несколько вопросов…
Никакой реакции, девушка продолжала что-то бессвязно бормотать.

- Я же говорю, - произнесла Эмбер, наблюдавшая за этой неудачной попыткой.

- Аврора? – осторожно начал Уилл, присоединившись к Гермионе.
Девушка вздрогнула и повернула голову. У нее были огромные печальные глаза, смотревшие взглядом потерявшегося ребенка.
- Не называйте меня так…- тихо произнесла девушка, приподнявшись на локтях. Ее длинные темные волосы рассыпались по плечам. – Это не мое имя…

- Х-х-хорошо, - примирительно поднял руку Уилл. – Меня зовут Уилл Саммерс. Это Гермиона Грейнджер. А как в-в-вас зовут?
- Я не знаю, - в голосе девушки слышалась растерянность. – Я не помню. Я ничего не помню… Оставьте меня! – девушка отвернулась.
- Ладно, - сказал Уилл. – Но в этом с-с-случае мы не сможем вам п-п-помочь. А мы очень х-хотим вам помочь, мисс.

- Правда? – девушка спрашивала стенку.

- К-конечно. Мы работаем в министерстве и с-с-сделаем все, чтобы восстановить ваше прошлое, найти вашу семью. Но без вас м-м-мы этого сделать не сможем. Так что вам решать… П-п-подумайте…
Повисла довольно продолжительная пауза.

Так и не дождавшись от нее никакого ответа, Уилл и Гермиона направились к двери. Когда они уже были готовы попрощаться с Эмбер и выйти, раздался голос:
- Чем я могу вам помочь? Я же ничего не помню…

Уилл обернулся и мягко произнес:
- Просто п-п-поговорите с нами, м-может это станет первым шагом на пути к дому?
Девушка села на кровати, в ее глазах стояли слезы.
- Я чувствую себя совершенно потерянной. Все здесь добры ко мне, но меня это никак не трогает. Меня никто не понимает, я сама себя не понимаю…

Уилл вернулся и присел на краешек ее кровати. Гермиона подошла ближе, но не вмешивалась, предоставив напарнику полную свободу действий. У него был особый дар находить общий язык с теми, кого не понимал никто.

- Главное, не с-с-стоит отчаиваться, маленькая мисс, - Уилл взял руку девушки в свои. – В-вот увидите, все наладится. А мы в с-свою очередь п-постараемся сделать все, чтобы это произошло как м-м-можно раньше. Ведь так? – он посмотрел на Гермиону.
- Совершенно верно, - откликнулась она. – Можно, я задам вам несколько вопросов? Если они вам покажутся странными или неприемлемыми, то не отвечайте. Нам нужно с чего-то начать. Всем нам, понимаете?

- Задавайте ваши вопросы, - сказала брюнетка, хлюпнув носом.
– В кармане вашей мантии мы обнаружили билет из города Пенарт. Вам говорит что-нибудь это название?
- Нет, - девушка слегка нахмурилась. – Мне кажется, я никогда не слышала его. Но ведь я ничего не помню, так что…
- Это только начало, - попыталась ободрить ее Гермиона. – Вот увидите, со временем вы все вспомните. Еще один вопрос. Там, где вас нашли…
- Эта деревенька..? – спросила девушка.
- Да. Вам было знакомо это место?
- Нет, я просто оказалась посередине центральной улицы.
- Вы пришли в себя? Вы были без сознания, и потом пришли в себя?

- Нет, но я действительно словно очнулась. Раз - и стою посреди улицы, не зная, кто я, и что вокруг происходит. Я стала спрашивать людей, по-моему, плакала. Одна женщина привела меня в кафе и вызвала целителей.
- Что было до этого, вы не помните?
- Нет, - в голосе девушки слышалась неуверенность.- Хотя…
- Что? – подал голос Уилл.
- Мне кажется, я ехала на чем-то…
- Ехали?
- Да, - девушка зажмурилась. – Все словно в тумане, у меня голос в голове…

- Голос? Что он вам говорит? – Гермиона переглянулась с Уиллом
- Я не помню, - девушка крепче зажмурилась. – Нет, только шепот… Он мне мешает, я пытаюсь его не слушать, но не могу.
- Но я помню движение, - девушка распахнула глаза. – Там была люстра, это точно - там была люстра.
- В т-т-том, на чем вы ехали, была люстра?
Девушка согласно закивала головой.
- Хорошо, - Гермиона убрала блокнот в карман мантии. – Теперь Вам следует отдохнуть. И не впадайте в отчаяние, все будет хорошо…

Они с Уиллом вновь направились к двери.
- Мистер Саммерс?
- Да?
- Зовите меня Аврора, все равно своего настоящего имени я не помню.
- Хорошо, Аврора, д-д-договорились. Это имя богини утренней з-з-зари, и оно вам очень идет, п-поверьте мне.
- Вы не могли бы принести сюда что-нибудь цветное, - вопрос уже адресовался Гермионе.
- Конечно.
- В-в-вас удручает однообразие? – в голосе Уилла слышалось понимание.
- Вас, мистер Саммерс, как я вижу тоже, - впервые на губах Авроры появилось подобие улыбки.
Уилл только пожал плечами.
- Мистер Саммерс, а вы странный… – заключила девушка.

- Мне часто эт-т-то говорят, - грустно улыбнулся Уилл и вышел. Гермиона, кивнув Эмбер на прощание, последовала за ним.

*************************

Разобравшись с документами, получив форму и значок аврора магической Британии, Рон отправился на поиски кабинета Гарри. Поскольку объяснения друга он слушал невнимательно, то очень скоро заплутал в темных коридорах и переходах министерства. Он уже было хотел вернуться в отдел кадров и попросить помощи (хотя не был уверен, что сможет найти к нему дорогу снова), как его окликнули:

- Мистер Уизли?
Рон обернулся и различил в неверном свете факелов долговязую фигуру, которая быстро к нему приближалась.

- Да?
- Из-з-звините, мне показалось, что вы за-а-а-блудились, – Рон узнал в подошедшем человеке напарника Гермионы.

Рон никак не хотел признавать этого факта, тем более перед Саммерсом, который начал раздражать его еще при знакомстве своим пристальным разглядыванием и странными манерами. Но другого выхода он не видел, поэтому вежливо произнес:
- Боюсь, вы правы, мистер Саммерс. Отвык от запутанной системы коридоров нашего министерства.

- Не с-с-стоит объяснений, - Уилл почувствовал неловкость Рона.- Здание министерства магии напоминает л-л-лабиринт Минотавра… Позвольте вас п-п-проводить. Куда Вы направлялись?
- Я ищу Аврорат.
- Эт-т-то этажом выше… Пойдемте.

- Этажом выше? – не смог скрыть своего удивления Рон. – А разве отдел кадров находится не на одном этаже с ведомством охраны правопорядка? Я не заметил, что спустился на целый этаж.

- И не мудрено, в министерстве есть т-т-такие переходы, которые позволяют человеку п-п-перейти с одного этажа на другой, не используя ни лестницу, ни лифт. Я, к-к-когда поступил сюда на работу, не раз плутал по этим п-п-переходам. Гермиона даже шутила, что н-н-наложит на меня следящие чары, чтобы п-п-проще было отыскать.

- Вы давно знаете Гермиону? – не удержался от вопроса Рон.
- Мы работаем в-в-вместе… - Уилл задумался. – П-п-примерно три года. Практически сразу с-с-стали друзьями. Она славная…

Рон неопределенно кивнул, ничего не сказав. Шли какое-то время молча.

- Вы, я вижу, уже п-п-получили форму, - нарушил их молчание Саммерс. – Будете р-р-работать с Гарри?
- Да, - ответил Рон.
- Гермиона что-то уп-п-поминала об этом… - как бы невзначай обронил Уилл, внимательно наблюдая за реакцией Рона.

- Гермиона?

- Да.

- Ясно… - Рон явно не был настроен поддерживать разговор, но Саммерс будто этого не замечал и продолжал:
- Мы с вами будем п-п-практически соседями. Отдел в-в-внутренних расследований на-а-а-ходиться в непосредственной близости к Аврорату, к общему неудовольствию как н-н-нашего, так и вашего начальства.

Рон не знал, что на это ответить.

- Только вот чтобы навестить Гермиону, в-в-вам придется получить особое р-р-разрешение. С некоторых пор к нам п-п-посторонние не допускаются.

Саммерс словно специально время от времени произносил имя Гермионы. Рона начинало это выводить из себя. Почему? Он и сам себе не мог объяснить и списывал все на странности самого Уилла Саммерса.

Они вышли в ярко освещенный коридор, и Рон начал узнавать дорогу.
- Кажется, мы пришли, - сказал Рон, надеясь, что на этом они с Саммерсом расстанутся. Но не тут-то было.

- Совершенно в-в-верно, думаю, здесь Вам все д-д-должно быть знакомо, - беззаботно продолжил Уилл, ничего не замечая. - Вот этот п-п-поворот ведет в аналитический отдел…

В этот момент из-за поворота, о котором говорил Уилл, вышла женщина и налетела на него. Подняв голову, она сначала хотела извиниться, но, увидев кто перед ней, резко обогнула его и ушла. Рону послышалось, что она произнесла что-то вроде: «Ходят тут всякие, только мешаются под ногами. Попугай».

- Не с-стоит извинений, м-м-миссис Уайт, - произнес ей вслед Уилл.
- Эта м-м-милая дама - бывшая к-к-коллега Гермионы, - добавил он, обращаясь уже к Рону. - Ума не приложу, от чего она так недолюбливает в-в-весь наш отдел, и меня в частности. Хотя можно сказать, что это общее н-н-настроение.

Рон сейчас вполне разделял это общее настроение, по крайней мере, в отношении Саммерса.
Они пошли дальше.
- Вам с-с-сюда, - Уилл указал на обитую коричневой кожей дверь.
- Э… Спасибо, - Рон не знал, что еще можно сказать.
- Не стоит б-б-благодарности, - Уилл слегка поклонился. – Мне в-в-всегда приятно помочь человеку. А тем более вы – друг Гермионы.

Саммерс повернулся и зашагал дальше по коридору.


***********************


- Рон, ты что-то долго! - воскликнул Гарри, когда друг вошел в кабинет. Стол Гарри находился напротив окна. – Что, Браун буйствовал?

- Да так, пожурил немного, - уклончиво ответил Рон.

- Наш шеф умеет, если захочет, пробрать человека до самых печенок, - заметил темноволосый плечистый молодой человек, рабочее место которого располагалось с права от стола Гарри. Мужчина поднялся и протянул Рону свою руку.

- Роджер Даунинг.
- Рон Уизли, - Рон перехватил левой рукой все свертки, которые у него были, и пожал руку нового знакомого.

- Наслышаны, мистер Уизли, - Рон обернулся, в комнату зашел еще один член команды Гарри.

Этот парень был ниже Рона: соломенного цвета волосы, открытое лицо - он сразу вызывал симпатию.

– Сэмуэль Тетчер, к вашим услугам. Можно просто Сэм, - молодой человек также протянул руку в знак приветствия и улыбнулся.

- Проходи, Рон, - Гарри подошел к другу. – Давай сюда твою поклажу. Вот твое рабочее место, - Гарри положил свертки на стол, который стоял с левой стороны от окна. – Устраивайся.

Рон обогнул стол и сел на свое кресло.
- Значит, говоришь, Браун не слишком тебя доставал? – спросил Роджер Даунинг.
- Все как обычно, - усмехнулся Рон. – Масса вопросов, на которые он сам же и ответил. Сказал, что хочет посмотреть, чего я стою… Теперь я в твоем распоряжении в качестве рядового аврора, Гарри.

- Ну, думаю, тебе не долго быть рядовым. Судя по тому, что мне рассказывала о тебе Луна, ты парень не промах! - заметил Сэм.

- Луна? Луна Лавгуд? – удивился Рон.
Гарри улыбнулся.
- Да, Сэм встречается с Луной, и уже довольно давно… И, как ни странно, их сблизили морщерогие кизляки…
Сэм слегка покраснел при последнем комментарии.

- Что не сделаешь для девушки, которую любишь, да, Сэм? - добавил Роджер.

Рон переводил непонимающий взгляд с одного на другого.

- Сэм каждое лето отправляется в экспедиции, посвященные поиску этих таинственных животных, - пояснил Гарри. - Совсем недавно вернулся из очередной поездки. И опять ни с чем.
- Но ведь это не остановит наших исследователей? - Роджер подмигнул Сэму.

- Ой, да хватит вам! - воскликнул Сэм. – Луна в них верит, и мне этого достаточно. Кроме того, мы побывали в прекрасных местах… и весьма неплохо проводим время в этих путешествиях. Так что завидуйте молча!

- Можно подумать, что болота Амазонии - это то место, где я мечтаю побывать, - со смешком произнес Роджер.

- Даунинг, если ты сейчас не заткнешься… - Роджер так и не узнал, что с ним сделает Сэм в этом случае, потому что в дверь постучали.

- Войдите, - произнес Гарри.

В комнату зашла Гермиона.
- Всем привет!
- Привет! – откликнулись все хором.
- Какое завидное единодушие, - рассмеялась Гермиона.

- Мы - очень слаженная команда, - с широкой ухмылкой заметил Роджер.

- Присаживайся, Гермиона, - Гарри встал и пододвинул ей стул.
- Нет, Гарри, спасибо, я на минутку. Ты взял у меня прытко пишущее перо, верни, пожалуйста, оно мне сегодня понадобится.

- Конечно. Сейчас, - Гарри принялся рыться у себя в столе. – Будешь кого-то допрашивать?

- Да, - ответила Гермиона.
- Новое расследование, Гермиона? – спросил Сэм.
- Да, но… - Гермиона покачала головой, - не могу вдаваться в подробности. Лучше скажите, как ваши дела? Мы же давно не виделись!

- У меня все хорошо, - улыбнулся ей Сэм.
- Как Луна?
- У нее тоже все замечательно, просила передать тебе привет.
Роджер едва слышно хмыкнул. Сэм снова покраснел.
- Передай ей от меня тоже… А ты, Роджер? Слышала, в этот раз ты сам руководил операцией?

Роджер просто расцвел после слов Гермионы.
- Совершенно верно, и замечу без лишней скромности, что справился я весьма и весьма неплохо.
- Ну, скромностью ты, Даунинг, никогда не страдал, - отметил Сэм, и они с Гермионой вместе рассмеялись.

- Где твой верный рыцарь странного образа? – задал вопрос Роджер, слегка задетый такой реакцией.
- Не смей его так называть, Даунинг, - нахмурилась Гермиона. - Не надоело еще привязываться к Уиллу?
- Никогда не надоест, моя радость. К тому же он сам дает повод…

- Я - не твоя радость, – это первое, а второе – ведешь себя как ребенок…- Гермиона в этот момент встретилась взглядом с Роном.

Он все время наблюдал за ней. За тем, как она перебрасывается фразами с товарищами Гарри, смеется вместе с ними. Все было легко и непринужденно, но он чувствовал себя не в своей тарелке, понимая, что является здесь чужим. И тут он поймал на себе ее взгляд.

- Рон, Уилл сказал, что тебя уже оформили?

Рон кивнул.
- Поздравляю! – сказала Гермиона, слегка ему улыбнувшись. – Замечательно, что вы снова с Гарри будете работать вместе…

Рон тоже попытался улыбнуться.


Тут внимание Гермионы отвлек Даунинг.

- Кстати, Грейнджер. Скоро суббота, мы вернулись из очередной командировки, я руководил операцией. Надеюсь, вечерника у тебя дома в силе?

- Ой, ребята. Даже не знаю, - развела руками Гермиона.- Столько работы…
- Давай, Гермиона… – подключился Сэм. – Эти посиделки – уже традиция! С Луной повидаешься, она тебе поможет все приготовить!

- Джинни тоже присоединится, - подал голос Гарри, который, наконец, выудил перо Гермионы из ящика своего стола. – Держи… Кроме того, кто-то обещал угостить меня фирменным пирогом…
На лице Гермионы читалось сомнение.
- Ребята, но у меня, и правда, работа…
- Брось, какая работа вечером в субботу? - перебил ее Сэм.
- И у нас есть лишний повод – мы приняли нового человека в команду. Надо это отметить! – это уже голос Роджера.
Рон подумал, что для Гермионы это, скорее, будет доводом против проведения вечеринки. Но…
- Хорошо! - воскликнула девушка и направилась к выходу. – Сдаюсь! Так и быть – встречаемся у меня в субботу вечером в семь. Жду вас всех, - добавила она, посмотрев на Рона.

- Отлично! Я предупрежу Луну, - ответил Сэм.
- До встречи! - попрощалась Гермиона.
- Передавай наш нижайший поклон мистеру-чудику! – не унимался Роджер, правда, зря.
Гермиона его уже не слышала.


Глава 8

Глава 8
Гермиона тяжело откинулась на спинку стула и устало прикрыла глаза. Вчерашняя поездка на «Ночном рыцаре» и разговор с водителем и кондуктором этого волшебного автобуса мало что дали, но зато подарили уйму неприятных ощущений. Она сглотнула - при одном только воспоминании об этом ее начинало подташнивать.

Кондуктор - Том Ленсер - хорошо запомнил девушку, которая села в Пенарте. Во-первых, потому что ему показалось странным, что мужчина, заплативший за нее, сам так в автобус и не сел, во-вторых, по словам кондуктора, девушка вела себя необычно. Она постоянно что-то бормотала, не отвечала на вопросы и была «не в себе».
Затем его попросили описать человека, который посадил девушку в автобус. Тут от него толку было еще меньше. Его описание ограничилось упоминанием темной мантии с капюшоном и темных кожаных перчаток. Голос он вообще не запомнил.

С водителем говорить было бесполезно, он сразу заявил, что его дело следить за дорогой, а кого он везет, ему все равно, и в чужие дела он не вмешивается. Посоветовав и им с Уиллом меньше лезть в дела других людей, водитель попросту отказался с ними разговаривать.

Таким образом, они не узнали практически ничего нового из того, что могло бы им помочь в расследовании. О том, что девушка села в Пенарте, они уже итак знали, что она была под заклятием «Империус», они до сих пор только лишь предполагают. Теперь появился еще и таинственный мужчина, о котором ничего неизвестно. Им может быть кто угодно, и никаких зацепок в этом направлении у них нет.

Кингсли, услышав о татуировке, приказал в первую очередь разузнать все об этом цветке. Он сказал, что таким образом можно будет связать эти два эпизода вместе, что позволит выстроить определенную картину преступления. Гермиона, побывав в библиотеке министерства, нашла там две толстенные книги: «Символика магической Британии» и «Знаки и символы магического мира: от древности до наших дней». Проведя всю ночь за их штудированием, она так и не встретила ничего похожего на тот цветок, который был вытатуирован на спинах девушек-сквибов.

Гермиона потерла виски - голова раскалывалась, а ведь еще надо спуститься в отдел тайн и перерыть огромное количество материала об этих украденных палочках.

«Кофе», - подумала девушка. – «Мне нужно выпить чашку крепкого кофе». Но не успела она поднести кружку к губам, как в дверь постучали.

- Гермиона? – в кабинет вошел Уилл. – Ты п-почему еще здесь?
- Морально готовлюсь, - был ее ответ.
- К чему? – не понял Саммерс.

Гермиона, отпив кофе, пояснила:
- Прежде чем отправиться в отдел тайн, мне необходимо забрать разрешение у мистера Брауна, которое вчера выбил Кингсли. А туда теперь допускают только в сопровождении авроров - особое распоряжение министра.

- Тогда п-понятно, - вздохнул Уилл, слегка поморщившись - он не переносил запах кофе. – Гермиона, когда ты прекратишь т-т-травить себя этой гадостью? Если тебе было необходимо взбодриться, ты могла бы зайти ко мне, и я напоил бы тебя з-з-замечательным настоем из трав, который готовит Дейзи.
- Я предпочитаю кофе всем твоим настоям, - Гермиона поднесла кружку к губам. – Но обязательно попробую то, что готовит тебе Дейзи. Она так о тебе заботится…

- У нее кроме меня н-никого нет, Гермиона, - ответил Уилл, и Гермиона почувствовала, что опять затронула неприятную для Саммерса тему.

- Ладно, - допив кофе и убрав чашку, Гермиона поднялась. – Чему быть - того не миновать. Пойду я к Брауну…

- Ты уже знаешь, кого тебе д-дадут в сопровождающие? - Уилл открыл перед Гермионой дверь.

- Нет, но очень надеюсь, что это будет кто-то из команды Гарри. Правда, зная отношение мистера Брауна ко мне, особо на это не рассчитываю.
- Х-хочешь, я пойду с тобой? – предложил Уилл.
Гермиона благодарно сжала его руку, но ответила отказом.
- Нет, Уилл. У тебя полно забот… Да и сам знаешь, главный аврор министерства на тебя реагирует еще хуже, чем на меня… Лучше я одна.

Около кабинета главы Аврората они расстались.

***********
Когда Гермиона, постучав в дверь, вошла, она почувствовала, что головная боль усилилась. В помещении было очень душно и довольно темно. Хозяин кабинета, казалось, даже не обратил внимания на то, что у него посетитель. Он продолжал просматривать какие-то бумаги, лежащие перед ним на столе.

Гермиона подошла ближе и кашлянула. Браун поднял голову.
- Кого я вижу! Мисс Грейнджер, добрый день! - громко произнес Браун, слегка разведя руки в стороны, как бы в приветственном жесте. – Чем могу быть полезен представителю столь доблестного отдела?

Гермиона спокойно ответила:
- Мистер Браун, сэр, я должна забрать письменное разрешение на работу в тайниках министерства. И мне нужен сопровождающий.

- Ах, да, - бодро откликнулся глава Аврората – Конечно, вашему начальству опять нечем занять подчиненных, поэтому оно отнимает дела у Аврората, приводя идиотские доводы, а потом еще привлекают к работе моих людей… Что ж, присаживайтесь, мисс Грейнджер, я сначала разберусь с важными бумагами, а потом подпишу ваше разрешение…- Браун указал на низкое кресло перед собой.

Гермиона по опыту знала, что человек, садящийся в это кресло, чувствует себя весьма неловко, в то время как Браун, возвышаясь над посетителем, получает определенное психологическое преимущество. Поэтому она решительно отвергла предложение присесть и заявила:
- Мистер Браун, насколько мне известно, именно вы настаивали на том, чтобы в отдел тайн пускать только в сопровождении авроров. И потом, разрешение вами было получено еще вчера, почему вы до сих пор его не подписали?

Браун отложил перо, которым он делал какие-то пометки.
- Вот что, милочка! Во-первых, вам далеко не все и не всегда известно. Умерьте ваш гонор! А во-вторых, уважаемая, у меня масса дел. Серьезных дел, прошу заметить, - прогромыхал шеф авроров министерства. - Поэтому заниматься вашими игрушечными проблемами я предпочитаю в самую последнюю очередь. Ясно?

Гермиона решила не отступать.
- Ясно, сэр. Но не могли бы вы поторопиться? Вы прекрасно знаете, что в отдел тайн допускают только до шести часов вечера.

Мистер Браун широко ухмыльнулся.
- Сейчас – три часа по полудню, мисс. Чем вы собираетесь заниматься там три часа кряду?
- Это уже мое дело, сэр, - Гермиона старалась сохранить вежливый тон.

- Ага, дело…- совершенно несолидно хмыкнул старый аврор. – Подождет ваше дело.

В кабинете воцарилась тишина, в которой раздавалось только поскрипывание пера. Гермиона, так и оставшись стоять, размышляла над тем, у кого из них первым лопнет терпение. Головная боль, как ни странно, прошла.

Она прекрасно понимала, что Браун затеял это все, чтобы ее позлить. Они сразу не смогли найти общего языка, еще тогда, когда она работала аналитиком. Ей не нравилась его манера общаться с людьми, его непримиримость и неумение идти на компромиссы. То есть то, что привлекало в нем других. Их неприязнь только усилилась после ее перехода в отдел к Кингсли. Ее возмущало то, как он относится к Уиллу Саммерсу, и не понимала его точки зрения на работу отдела внутренних расследований.

Браун посмотрел на девушку.
- Что, так и будем стоять?

- Да, сэр, - невозмутимо ответила Гермиона.

Браун вернулся к просмотру документов. Гермиона занималась тем, что пристально рассматривала его склоненную над столом седую голову. Видимо, почувствовав на себе ее взгляд, аврор вновь поднял на нее глаза. Неизвестно, чем бы закончилась эта игра «кто кого переглядит», но в дверь постучали, и вошел Роджер Даунинг.

- Сэр, вы меня вызывали?
- Да, - разражено произнес Браун, вытаскивая из стопки бумаг у него на столе разрешение. Небрежный росчерк пера и бумага в руках Гермионы. – Будешь сопровождать мисс Грейнджер в отдел тайн. Инструкции ты уже получил.
- Да, сэр… Мисс Грейнджер, - повернувшись к Гермионе, Роджер широко улыбнулся. - Прошу Вас, следуйте за мной.

- И хватит скалиться, Даунинг, - рявкнул им вслед Браун. – Ты при исполнении!

*****************
- Почему послали тебя? – спросила Гермиона, идя по коридору чуть впереди Даунинга.
- Я уже написал отчет, и мне нечем было заняться.
- О каких инструкциях говорил Браун?
- Гермиона, не принимай меня за идиота, конечно же, я ничего тебе не расскажу, - Роджер просто сиял.
- А что счастливый-то такой?
- Что может быть лучше, чем сопровождать симпатичную девушку в отдел тайн, где кроме нас с ней никого не будет? – подмигнул Гермионе парень.

Гермиона слегка улыбнулась.
- Даунинг, мы же это уже проходили, и у нас ничего не получилось.

- Это ничего не значит. Во-первых, не получилось все только потому, что ты сделала обратный ход. Во-вторых, это не мешает нам немного пофлиртовать в свое удовольствие.

- В твое удовольствие, – уточнила Гермиона.
- Признаю, что ты для этого действительно слишком серьезна, - Роджер вновь расплылся в широкой улыбке. - Но это твой единственный недостаток, крошка…
- Не называй меня так… - предостерегла его Гермиона.

- Ладно, но за это ты мне пообещаешь несколько медленных танцев в субботу вечером…
- Роджер, ты не исправим! – рассмеялась девушка.
- На том и стоим!
- Хорошо, я согласна. Но у меня есть одно условие… - Гермиона остановилась и посмотрела на парня.
- С тобой всегда так, - тяжело вздохнул Роджер. - Кажется, что вот только что сам ставил условия, как вдруг выясняется, что их уже ставишь ты. Идет, говори ...

- Ты прекратишь нападать на Уилла.
- Уилла?
- Да, и не надо притворяться, что ты не знаешь, о чем идет речь, - Гермиона нахмурилась.
- Я не знаю, о ком идет речь, - уточнил Даунинг. - Кто такой Уилл? Я знаю чудика, ненормального, психа, вечного придурка в розовом, оранжевом и далее по списку…

- Я рада, что у тебя такой широкий круг знакомых, Даунинг. Но я говорю о Уилле Саммерсе.

- Кхм… - Роджер сделал вид что задумался.
- Тогда никаких танцев, - Гермиона повернулась и пошла дальше по коридору.

- А мне будет запрещено издеваться над ним навсегда или на какой-то определенный период времени? – Роджер нагнал Гермиону практически около лифта.

- Навсегда
Пауза.
- Ладно, я согласен.

Гермиона недоверчиво на него взглянула.
- В чем подвох?
- Ни в чем, я действительно оставлю твоего рыцаря в розовом в покое…

Гермиона хотела уже было возмутиться вновь, как услышала, что их зовут. На всех парах к ним приближались Гарри и Сэм.

- Гарри, что-то случилось? – сразу встревожилась Гермиона.
- У нас вызов, - на ходу выпалил Гарри. – Роджер, ты с нами…
Роджер развел руками.
- Извини, Гермиона. Видно, не судьба.
- Гермиона, сопровождать тебя будет Рон, - перебил его Гарри. - Он сейчас получает инструкции у Брауна.
- Рон? Но…
- Некогда объяснять, Гермиона. Подожди его здесь, все равно одну тебя туда не пустят. Все, пока!

Гермиона ошеломленно уставилась на закрывшиеся двери лифта.
- Черт, - выругалась она в сердцах. – Ну надо же, как сегодня не везет!
Сзади раздались шаги, девушка обернулась. По коридору к ней приближался Рон.

«Я уже и забыла, как ему идет эта форма», - подумала Гермиона и тут же на себя за это рассердилась.

- Привет, - неуверенно произнес Рон. – Гарри тебе все объяснил?
- Да, - буркнула в ответ Гермиона и нажала кнопку вызова.

В лифте было много народу, все переговаривались, раздавался шелест паривших над их головами министерских записок. На следующих этажах вошли еще несколько волшебников, стало совсем тесно, и Гермиона оказалась практически прижата к Рону. Ей было некомфортно. Она впервые за долгое время оказалась настолько близко от него. К своему ужасу девушка поняла, что его близость, которую она ощущала буквально кожей, волнует ее. Мерлин! Она до сих пор чувствовала это притяжение. Это испугало ее и разозлило. Она не хотела быть снова уязвимой. Поэтому когда в лифте стало свободнее, она тут же отодвинулась в сторону.

Они молча преодолели расстояние от лифта до дверей отдела тайн, молча предъявили пропуски и сдали палочки (в тайники министерства с палочками не пропускали). Оказавшись в круглой комнате, они увидели множество дверей, от одной из которых исходило синее свечение.

- Нам сюда, - сказала Гермиона, берясь за ручку двери, и, не оглядываясь, вошла. Она старалась не смотреть на Рона.

Гермиона много раз бывала в отделе тайн, но никогда еще за все время работы ей не доводилось заглянуть в тайники министерства, которые были созданы для того, чтобы хранить все, что связанно с последней войной и пожирателями смерти.

После победы над Волдемортом, встал вопрос о том, как поступить с пойманными прислужниками темного мага. Были те, кто говорил, что единственное чего они заслуживают - это поцелуй дементора, другие же считали, что пожизненное заключение в тюрьме, которая охраняется этими порождениями тьмы, будет самым справедливым наказанием для людей принесших столько горя. Но, в конце концов, победила третья точка зрения - от услуг дементоров вообще отказались, а пожирателей лишили палочек, магии и отправили на поселение на далекий остров Англси в Уэльсе. Там они должны были жить как маглы, трудиться и сами зарабатывать себе на существование под присмотром авроров и министерства.


Некоторые жертвы войны считали такой приговор слишком мягким, другие же, прежде всего семьи тех, кто оказался на этом острове, полагали, что лишение волшебника магии и возможности колдовать - слишком жестокое наказание.

Для лишения магической силы пожиратели смерти были подвергнуты модификации какого-то сильного и очень древнего заклинания, как слышала Гермиона. В подробности этой операции были посвящены только несколько человек, в их число не входил даже Гарри Поттер. Тогда, как только отгремела последняя битва, взрослые вдруг вспомнили, что большинство участников сражения еще дети, которые не могут принимать серьезных решений и вмешиваться в послевоенное устройство волшебного мира.

Чуть позже Азкабан, как тюрьму, в которой находились заключенные, совершившие самые тяжкие преступления, ликвидировали, а всех преступников, содержавшихся там, также переселили на остров Англси, лишив их магии.

У всех поселенцев острова оставался шанс вернуться к честной жизни в магическом сообществе. Но такая возможность появлялась только спустя тридцать лет со времени вынесения приговора и только при условии, что человек покажет себя с самой лучшей стороны на протяжении всего времени своего заключения.

В тайниках министерства хранились все материалы судебных процессов и личные дела пожирателей смерти, в которых содержалась информация об их прошлом и настоящем.

Стеллажи с огромными папками, толстыми книгами и свитками пергамента занимали все помещение. Полки от пола до потолка тянулись по всему периметру небольшой комнаты. Когда Гермиона вошла туда, она почувствовала тот трепет, в который приходила всегда, оказываясь в подобных помещениях, где она могла почерпнуть новую неизвестную ей пока информацию. Она широко раскрытыми глазами смотрела на стеллажи, не в силах сдержать восторг от увиденного.

От созерцания полок ее отвлекло короткое покашливание. Гермиона обернулась – Рон стоял около двери и смотрел на нее. Она тут же отвернулась - в его взгляде было что-то, что заставило ее сердце биться быстрее. «Это всего лишь игра света», - одернула она себя. – «Займись делом».

Ее взгляд остановился на нескольких полках, на них лежали коробочки - точно такие же, как в магазине мистера Оливандера. Гермиона подошла поближе – на каждой коробке был написан пятизначный номер и имя бывшего владельца палочки.


Рядом она заметила толстенный фолиант, на корешке которого было написано: «Систематизированный каталог конфискованных палочек». Гермиона попыталась достать его, но он был очень тяжелым и, к тому же, лежал на полке, до которой она с трудом могла дотянуться, даже встав на цыпочки. Гермиона предприняла несколько попыток, но у нее ничего не получилось. Сзади совсем близко раздался голос Рона, заставивший ее вздрогнуть.
- Разреши? – Гермиона отступила в сторону, наблюдая, как Рон без видимых усилий снял книгу с полки.

- Ты на меня сердишься, Гермиона? – спросил он, после того как положил тяжелый том на небольшой столик, установленный специально для посетителей.

- Нет, с чего ты взял? – Гермиона смутилась, но справилась с собой, стараясь казаться совершенно спокойной.

- Ты не проронила ни слова после того как мы встретились в коридоре и сейчас… Могла бы просто попросить меня о помощи.

Гермиона почувствовала себя неловко.
- То, что я молчу, никак не связано лично с тобой, - холодно пояснила она. - У меня много забот и проблем. Что же до того, чтобы попросить помощи, я привыкла все делать сама. Извини, если это тебя задело.
- Да ничего. Только знай, что я рядом и могу помочь.
Гермиона внимательно посмотрела на Рона. Ей показалось, что он имел в виду нечто большее, чем помощь здесь и сейчас.
- Спасибо.
Он кивнул в ответ.
- Теперь давай за дело, - сказал Рон и принялся закатывать длинные рукава мантии.
- Что-то я не припомню, чтобы ты с таким энтузиазмом приступал к работе, - невольно улыбнувшись, девушка повторила его движение.


- Зато я помню, что ты можешь работать до самой полуночи. А я иду смотреть квартиру сегодня вечером и рассчитываю уйти с работы вовремя.
- Об этом можешь не беспокоиться, нас в любом случае попросят отсюда в шесть… Но ты прав, мне действительно много чего нужно просмотреть…
- Отлично. Я помогу тебе… Тем более что шеф строго-настрого приказал мне не спускать с тебя глаз.
- Сомневаюсь в том, что когда твой начальник говорил это, он имел в виду помощь. Скорее, ты здесь для того, чтобы следить за мной и передавать всю информацию Брауну.
- Ну, это нисколько не помешает мне помочь тебе. Говори, какие документы еще нужны…

Гермиона указала ему на несколько папок, которые ей было необходимо просмотреть. Рон стал подниматься по волшебной стремянке, которая двигалась вдоль полок, подчиняясь движению руки волшебника.

- Ты не останешься в Норе? – спросила Гермиона, которая, задрав голову, следила за тем, что делает Рон.
- Нет. А-апчхи! - Рон очень громко чихнул. – Извини.
- Будь здоров, - пожелала ему Гермиона, принимая из его рук очередной том. - А как родители отреагировали на это?

- Мама очень расстроилась. А-апчхи! - Рон подал еще одну папку Гермионе. - Сказала, что я не успел приехать, как опять оставляю ее. Отец же все понимает…
- Бедная миссис Уизли, – задумчиво произнесла Гермиона.
- Ты меня осуждаешь?

Гермиона покачала головой.
- Нет, что ты. Ты поступаешь правильно, но родителям всегда в такие моменты тяжело. Я просто понимаю твою маму.
- А-апчхи!
- И где ты собираешься жить? – Гермиона старалась говорить как можно непринужденнее и у нее это получалось.

- У друга Джорджа есть пустующая квартирка в Косой аллее, он хочет ее сдать, сегодня посмотрю, что она из себя представляет. Но я думаю, что соглашусь на любой вариант. Он предлагает довольно низкую цену. А-апчхи!

- Рон, я всегда знала, что у тебя аллергия на книги, но не помню, чтобы она проявлялась так явно.
- Это не на книги, - возразил Рон, спускаясь вниз. – А-апчхи! Это на пыль. Похоже, до тебя этими бумагами и книгами никто не интересовался…

Гермиона села за стол и принялась раскладывать по порядку документы, которые ей спустил Рон.

Какое-то время работали в тишине, прерываемой только сопением Рона - он пытался сдержаться и не расчихаться. Некоторое время ему это удавалось, но потом…
- А-апчхи!
- Рон! – Гермиона от неожиданности выронила перо, оставив большую кляксу на пергаменте.
– Ну что я могу поделать, если в этом помещении не убирали, наверное, с момента создания, - Рон виновато посмотрел на Гермиону.

Гермиона тряхнула головой.
- Совершенно невозможно работать в таких условиях!

Рон улыбнулся и опять чихнул. Гермиона закатила глаза.
- И чему ты улыбаешься?
- Это твоя коронная фраза. Ты ее часто произносила, когда мы работали в библиотеке Хогвартса.

- Ничего подобного. Ты не можешь помнить, что я тогда говорила…
- Почему это?

- Да хотя бы потому, что ты крайне редко посещал библиотеку, - Гермиона попыталась вновь сосредоточиться на работе.
- Это не мешало мне наблюдать за тобой и подмечать все, что ты делала…- сложив руки на груди, заметил Рон.

- Ой, не выдумывай! – отмахнулась Гермиона.
- Я не выдумываю. Хочешь, проверим?
- Нет, - Гермиона покачала головой, не отрываясь от чтения.
- Ты отказываешься, потому что знаешь - я говорю правду.
- Вовсе нет, - Гермиона вскинула голову и посмотрела на Рона.
- Да.
- Нет.
- А-апчхи! Да.
- Ну хорошо!..
- Ты согласна? – удивление Рона было искренним.

- Ты что, решил идти на попятную? – девушке это напоминало их прежние споры, когда они еще были детьми.

- Ни за что! Ладно, начнем.
- Начинай.
- Ты водишь пальцем по строчкам, когда наталкиваешься на особенно трудное место в книге. Если тебе что-то непонятно в прочитанном, ты начинаешь барабанить пальцем по столу. Ты хмуришься и прикусываешь кончик мизинца, когда встречаешь ту информацию, которая тебя особенно заинтересовала. Если ты провела указательным пальцем по подбородку - это значит, что тебя посетила новая идея. Когда тебя отвлекают во время работы, или ты просто на кого-то сердита, ты резким движением заправляешь выбившуюся прядь волос за ухо. Ты держишь перо точно также как маггловскую ручку, поэтому твои пальцы всегда в чернильных пятнах. Продолжать?

Гермиона посмотрела на руки, они у нее действительно были в чернильных пятнах.

- Я и половины не делаю из того, что ты тут напридумывал, - сердито сказала Гермиона и подняла руку, чтобы заправить выбившуюся прядь волос за ухо.
- Ага! – Рон перехватил ее движение. – Что я говорил?

Когда он коснулся ее запястья, повисла пауза, во время которой Гермиона слышала только стук сердца… «Его или мое?» - мелькнула глупая мысль. Мгновение, и Гермиона высвободила свою руку, он не удерживал.

- Давай работать… - сказала Гермиона, вновь начиная пролистывать лежащие перед ней бумаги и стараясь не замечать, как дрожат пальцы.
- А еще ты любишь рисовать фантастические узоры на стекле…- тихо прошептал Рон.

Гермиона услышала и посмотрела на него. Потом, так ничего и не сказав, вернулась к работе. Это было слишком… Если бы она не знала его так хорошо, она бы решила, что он издевается. Его жесты, слова создавали у нее впечатление, что все можно вернуть и исправить. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что это лишь иллюзия, что Рон и его поведение тут на самом деле не причем, а всему виной ее не вовремя разыгравшееся воображение. Он просто старается быть вежливым и придерживается их общего уговора - попытаться вновь стать друзьями или хотя бы сделать вид.

Гермиона заставила себя полностью переключиться на работу. Она сделала список всех заключенных, которые в этот момент находились на острове, а также составила подробное описание их палочек. Когда она брала в руки дело того или иного пожирателя, перед ее внутренним взором вставали картины прошлого. Альберт Ранкорн - его облик принял Гарри, когда их трио проникло в министерство, чтобы выкрасть у Амбридж медальон Регулуса Блека. Джагсон вместе с Долоховым настиг ее, Гарри и Невилла в отделе тайн. Именно из-за Яксли они не смогли вернуться на Гриммаулд плейс после бегства из министерства. Пожиратели Треверс и Селвин были вызваны отцом Луны Лавгуд, который хотел спасти свою дочь, пусть даже путем предательства. Каждый из этих прислужников Волдеморта оставил жуткий след в ее судьбе или в судьбах ее друзей. Один Долохов – убийца Римуса Люпина - чего стоил. Читать все это было тяжело.

- Гермиона, ты в порядке? – Рон, видимо, заметил, что ей не по себе.
- Да, все отлично, - откликнулась она, не позволяя ни на минуту себе расслабиться.


Гермиона сосредоточилась на задании. Она знала, что найденные палочки принадлежат Руквуду и Мальсиберу. «Теперь надо выяснить, были ли украдены палочки других пожирателей», - подумала Гермиона.


- Рон, - попросила она. - Проверь, пожалуйста, палочки вот с этими номерами, - Гермиона пододвинула к нему каталог.
Рон поднялся и начал вытаскивать коробки одну за другой.
- На коробках практически нет пыли, - отметил Рон.
- Если учесть, что их недавно кто-то перебирал, это неудивительно… - Гермиона подошла ближе, чтобы взглянуть самой. – Создается такое ощущение, что их пересмотрели все…
- Выходит, что тот, кто сюда пробрался, искал какую-то определенную палочку?
- Зачем перерывать их, когда есть каталог?
- Ну, не все же любят рыться в бумагах, да и времени, возможно, у него на это не было, - предположил Рон.
- Возможно, - задумчиво протянула Гермиона. – Ладно, давай все проверим.

На месте не оказалось еще трех палочек – брата и сестры Кэрроу и Уолдена Макнейра.

- Не понимаю, - сказал Рон, когда Гермиона все это зафиксировала. – Зачем их красть? Все равно сами пожиратели ими воспользоваться не смогут, они же лишены магии?
- Зато, - заметила Гермиона. – Ими спокойно можно совершать любые преступления, а твоя палочка будет совершенно чиста.
- Да, но ведь для этого достаточно украсть одну палочку, да и почему именно палочку пожирателя?
- Тоже верно, - вздохнула Гермиона. – И непонятно, зачем было вручать их деву…- она осеклась.
- Вручать кому? – переспросил Рон.
- Никому… Извини, но я не могу этого тебе сказать.
- Ах, да! Тайны, тайны… Это как-то связанно с делом девушек-сквибов, которое вы с Саммерсом расследуете.
- Ты откуда знаешь?
- Ну, во-первых, я читаю газеты, а сегодняшний заголовок «Пророка» было трудно не заметить, а во-вторых, об этом упоминал шеф.
.
- Да, я и забыла… Это дело было сначала у Аврората, а потом Кингсли перехватил его у Брауна, в связи с тем, что тут речь идет о краже из министерства, а значит, замешан кто-то из своих.

- Кингсли что, подозревает кого-то из Аврората?

- Не думаю. Наш шеф, несмотря на то, что постоянно препирается с Брауном, считает его честным человеком и доверяет его чутью в выборе людей. Этому даже не мешает какая-то странная, смахивающая на личную, неприязнь вашего начальника к нашему отделу. Кроме того, не забывай, что Кингсли долгое время сам проработал в Аврорате и знает там каждого. Речь скорее всего идет о ком-то из чиновников или… Даже не знаю, пока ничего конкретного нет…
- Ладно, ты заканчиваешь? - Рон взглянул на маггловские часы, подаренные ему отцом. – Сейчас половина шестого.
- Да, да… - рассеянно ответила Гермиона и закусила кончик мизинца.
- Что, нашла что-нибудь интересное? - заметив это, спросил Рон.
- Ты знал, что помимо пожирателей смерти на острове находятся еще десять человек, осужденных по другим делам.
- Нет, - Рон наклонился посмотреть на список Гермионы и нечаянно накрыл своей ладонью ее руку.
- Ничего себе! – быстро отдернув руку, воскликнул он тут же. – Вот это фамилия!
- Ты о ком? – не поняла Гермиона. Она все еще чувствовала его прикосновение.
- Лорд Абергавенни, граф Монмут… Интересно, какое преступление мог совершить человек с таким именем?
- Я тоже обратила на него внимание, но не из-за имени. А вот, смотри…- Гермиона указала на фразу, написанную напротив фамилии волшебника.

- Совершенно секретно? – изумленно прочел Рон. – Это что же должно быть за злодеяние, что о нем засекречена информация даже в тайниках министерства?
- Странно, да? Проверь, пожалуйста, его палочку.

Рон подошел к стеллажам и нашел нужную коробку.
- Она на месте.

- Что ж, кажется, я узнала, все что хотела, - Гермиона захлопнула пыльную папку. – А-апчхи!
- Будь здорова, - рассмеялся Рон. – Пошли отсюда, а то случится невероятное! Окажется, что у тебя тоже аллергия на книги…
- Это не на книги… А-апчхи, - поправила его Гермиона.
- На пыль, - продолжил Рон.
Ответом ему было только еще одно «А-апчхи!».

- Уходим, - Гермиона решительно направилась к двери.
- Ты не собираешься вернуть все это на место? – Рон указал рукой на документы, лежащие на столе.

- Как мне объяснил Кингсли, убирает все смотритель тайников.
- А-а-а… Понятно. Тогда идем.
Когда они вышли, то вновь оказались в круглой комнате, в которой освещена была одна единственная дверь, ведущая к выходу.
Они получили от смотрителя палочки и пошли к лифтам.
- Этот смотритель - не очень-то вежлив, - проворчал Рон, пряча палочку в карман мантии.- Не проронил ни слова.

- Еще бы, - усмехнулась Гермиона. – Он же немой!
- Ты шутишь?
Гермиона покачала головой.
- Откуда знаешь?
- Кингсли, - ответили они вместе и улыбнулись друг другу.

«Как раньше», - мелькнуло в головах обоих.

- Тогда спрашивать его о том, кого он видел входящим в тайники министерства бесполезно?

- Есть еще легилименция, - сказала Гермиона.
- Точно, - Рон нажал кнопку лифта. – А кто имеет доступ в тайники?
- Официально пароль есть только у почетных членов Визенгамота, министра, двух его заместителей и у Брауна.
-Это все?
- Да, но не нельзя исключать возможности того, что информация о пароле могла оказаться и у постороннего человека. То, что содержимое тайников хорошо охраняется - это скорее видимость, поддерживаемая Брауном. Как мне сказал Кингсли, пароль не менялся годами, и министру на это наплевать. Сейчас уже никто не воспринимает всерьез возможность появления нового Волдеморта и пожирателей не бояться, как раньше. Многое изменилось, сейчас даже на официальном уровне некоторые волшебники заявляют, что тогда с пожирателями поступили чересчур жестоко, и давно пора вернуть их к нормальной магической жизни. И это серьезный показатель… Ты представляешь, что было бы, если бы три года назад обнаружили, что пропали палочки пожирателей? Да все бы переполошились, усилили охрану на острове. А сейчас что? Никакой реакции…

Рон слушал с нескрываемым интересом и удивлением.
- Да, да… Есть и такие, которые полагают, что магглорожденные волшебники заполонили все министерство, а чистокровных наоборот притесняют.
- Даже так?
- Да.
Гермиона с таким увлечением рассказывала, что не заметила, как они доехали до своего этажа и оказались у дверей кабинета Гарри.
- Ну, что ж, - сказала она. – Спасибо тебе за помощь, ты меня здорово выручил.

- Не за что, - пожал плечами Рон. – Благодаря этому заданию мой первый рабочий день не был таким скучным. В противном случае я бы уже, наверно, был погребен в бумажных завалах Аврората.

- Браун лютует, - догадалась Гермиона.
- Да, так. Никаких важных поручений не дает, одни бесполезные бумажки, какие-то расписки. Занимаюсь по большому счету ерундой.
- Не переживай, все утрясется… Браун погорячится и остынет, - заверила его Гермиона.
- Скорее бы…
- Ладно, мне пора… - Гермиона уже практически развернулась, чтобы уйти.


- Гермиона, постой. Ты сейчас домой? – удержал ее Рон. – Может, мне тебя проводить?
Гермиона покачала головой.
- Нет, у меня еще масса дел. Да и с Уиллом нужно все обсудить… Если что, он меня проводит.
- Ты лучше не гуляй поздними вечерами. Воспользуйся каминной сетью, так безопаснее.
- Я и не гуляю позд… А, миссис Уизли рассказала?

Рон сделал неопределенный жест.
- Ясно. Не беспокойся, я очень осторожна.
- Я серьезно, Гермиона. Ведь никто не знает, к чему может привести это ваше расследование, что за люди замешаны в этом деле…
- Рон, спасибо за беспокойство, но, правда, не стоит. Я прекрасно осознаю весь риск. Мне пора.
- Тогда до завтра?
- До завтра, - Гермиона направилась прямиком к кабинету Уилла.

.

**********************


Пока Гермиона шла по коридору, она думала, что вполне может гордиться собой. Она справилась с этим первым испытанием. Их с Роном разговор в отделе тайн вполне можно было назвать дружеским. Неловкость и напряжение с течением времени пройдут и тогда все войдет в прежнюю колею. «И это к лучшему», - уверяла она себя.

Только вот ее сердце не желало слушать никаких уговоров. Оно предательски цеплялось за воспоминания, свежие образы и настойчиво шептало Гермионе о том, что она не разлюбила, не забыла и не простила…



Глава 9

Глава 9.
Рон сидел за столом, отрешенно уставившись в окно. В кабинете он был один. Кто будет работать в субботу вечером?! Гарри заглянул, но пробыл недолго, отправился домой к Джинни. Рону же необходимо было закончить составление общего отчета по последнему делу. Браун в очень конкретных выражениях дал понять, что если отчет не окажется у него на столе ранним утром в понедельник, то Рон будет еще долго возиться с бумажками и протирать кабинетное кресло. Такая перспектива молодому человеку совершенно не улыбалась, и он отправился сегодня на работу, поминая не добрым словом всех родственников Брауна по отцовской и материнской линии.

Он почти закончил и позволил себе немного отвлечься. За окном лил дождь. Наверное, отдел магического хозяйства решил, что в субботу не имеет смысла создавать хорошую погоду. Тонкие струйки сбегали по стеклу. Он следил за двумя капельками, которые упали одновременно. Сначала они скатывались параллельно друг дружке, оставляя за собой длинный влажный след, потом, слившись, путешествовали по стеклу вместе. Но, натолкнувшись на какое-то невидимое глазу препятствие, они вновь расстались. Встретились они еще раз только для того, чтобы тяжелой каплей, ударившись о раму, разлететься в разные стороны мелкими брызгами.

Рон посмотрел на часы. Скоро шесть. А это значит, что примерно через час он должен быть у Гермионы. А идти он не хотел. И не пошел бы, если бы не обещание – появиться на вечеринке хотя бы ненадолго, которое он дал Гарри и Джинни. Эти двое вбили себе в головы, что ему совершенно необходимо развеяться и поближе познакомиться с новыми друзьями. «К тому же Гермиона обидится», - заявила Джинни. Сам Рон как раз был уверен в том, что Гермиона пригласила его из чистой вежливости, и уже тысячу раз пожалел о данном обещании - он не любил и не хотел никому навязывать свое общество.

Рон тяжело вздохнул и опять посмотрел в окно. Вечер обещал быть долгим. И его беспокоил даже не сам факт вечеринки как таковой, все дело было в месте ее проведения.

С квартирой Гермионы у него была связанна масса воспоминаний, которые бередили душу и к которым, в сложившихся обстоятельствах, ему не хотелось возвращаться. Ведь когда-то эта квартира была их местом. И для него она таким и осталась.

Он отлично помнил первый вечер, проведенный там. Они весь день занимались переездом. Вещей было немного, но поскольку практически все приходилось делать вручную, на это понадобилось порядочно времени и сил. Когда они закончили, уже начало смеркаться. Проводив Гарри и Джинни, которые вызвались им помочь, он и Гермиона, взявшись за руки, вернулись в гостиную. Встав в дверном проеме, они смотрели на совершенно пустую комнату - только широкий ковер перед камином, стопки аккуратно перевязанных книг в углу, да светлые занавески на окне говорили о том, что комната обитаема. Посмотрев друг на друга, они рассмеялись.

- Не знаю, что мы делали весь день вчетвером? – сквозь смех сказала Гермиона, ее голос гулко разносился по комнате. – Неужели, все это время у нас ушло на то, чтобы затащить в квартиру одну кровать, шкаф, пару табуреток и повесить занавески?

- Моя поясница может поведать тебе страшную историю о том, что у одной девушки оказалось огромное, просто до не приличия огромное количество жутко тяжелых книг, без которых она не представляет своего существования, - Рон, изобразив страдание на лице, потер поясницу. - Поэтому два ее верных рыцаря большую часть своего заслуженного выходного дня на своих плечах перетаскивали все знание магического мира. Сама же ученая дева подбадривала их окриками вроде: «Осторожно, это же весь курс «Зельеварения» Омана Асана. Очень редкое издание!», чем лишала их всякой надежды на то, что это все когда-нибудь закончится.

- Ох, не придумывай! Книг не так уж и много…- возразила Гермиона, окидывая взглядом книжные завалы в углу комнаты. – И я не могла быть настолько невыносима…

- О, поверь мне, могла и была, - настаивал Рон. – Ай! – воскликнул он, получив чувствительный толчок в бок. – За что?

- За все хорошее, - заявила Гермиона, отходя к окну. – Мог бы, между прочим, и соврать…- наигранно обижено произнесла она, пряча улыбку.

- Я ведь не договорил, - Рон подошел к ней сзади и обнял за талию. – В своей невыносимости ты необыкновенно мила.
Она в ответ прижалась к нему спиной.

- Хорошо здесь, - прошептала она. Он улыбнулся ей в макушку.

За окном зажигались фонари, озаряя своим удивительно уютным светом зимний пейзаж. Ветер совершенно стих, и редкие снежинки неторопливо, мягко опускались на землю. Гирлянды, развешенные в саду напротив, дарили ощущение сказки.

- В центре города жуткая слякоть, на дорогах - каша. А тут настоящее зимнее чудо, - голос Гермионы был полон восторга. - Представляешь, как здорово тут будет весной, когда на этих запорошенных снегом клумбах распустятся цветы, а деревья оденутся в зелень!
Он ничего не ответил, только крепче обнял ее.

- Что будем делать? Принесем сюда табуретки или пойдем на кухню?

- У меня есть идея получше, - откликнулась Гермиона и, высвободившись из его объятий, села на подоконник, оставляя место и для него.

Он покачал головой.
- Нет, нет…

- Давай…- упрашивала Гермиона. – Я, как только вошла в комнату, сразу влюбилась в этот подоконник. Он просто создан для того, чтобы проводить тут свободное время, наслаждаясь видом из окна.

- Может быть, но для двоих тут слишком мало места.
- Ничего подобного. Смотри, ты сядешь, а я придвинусь к тебе. Ну же!

Рон уступил ее просьбе.

- Вот так, - обняв Гермиону за талию и притянув ее ближе, Рон с удивлением заметил, что такое положение его более чем устраивает. Ее волосы щекотали ему подбородок.

- Я же говорила, - Гермиона пальцем провела невидимую дорожку по стеклу, он взял ее руку в свою и продолжил движение.

- Что мы рисуем? – спросила Гермиона.

- Все что пожелаешь. Ведь ты сама говорила, что в этом случае воображение не имеет границ.

- Ага, - Гермиона подышала на стекло, и, взяв в прямом смысле слова инициативу в свои руки, что-то нарисовала.

-Что это? – Рон вглядывался в рисунок.
- Отгадай!
- Тюлень?
- Рон, это же птичка!
- Вот это заплывшее жиром создание – птичка?
- Она просто получилась немного упитанной, - оправдывалась Гермиона. – Ладно, а теперь?

На оставшемся нетронутым запотевшем участке стекла она несколькими движениями создала еще один образ – усатую мордочку.

- Руководитель твоей практики? – осторожно спросил Рон, стараясь придать своему голосу полную серьезность.

- Это - Живоглот, - тихо рассмеялась Гермиона, откинув голову ему на плечо. – И если бы он сейчас был здесь, он бы не допустил такого пренебрежительного отношения к творчеству хозяйки.

- Скучаешь по нему?

- Немного, но у родителей ему будет лучше. Меня же постоянно нет дома…- сказала Гермиона. – Но вы меня отвлекли, мистер Уизли, а ведь у нас игра…

- Игра?
- Да, игра «Угадай рисунок».
- И каковы мои успехи?
- Да пока не очень. Вы не угадали ни одного!
- Но…
- Ссылка на бездарность художника как оправдание не принимается, - подняв указательный палец вверх, предупредила все его возражения Гермиона.

- И какова же будет расплата за проигрыш?
- Тебе придется меня покинуть и зажечь камин, я замерзла, - Гермиона подышала на ладони, согревая их.

- Я и сам хотел это предложить, а то моя зад… короче, здесь не жарко.
- Ты тоже замерз? – озабочено спросила Гермиона.

- Ну, в общем да, - Рон слез с подоконника и направился к камину. – Давай переместимся на ковер, тут будет и теплее, и мягче.

- Ладно, - согласилась Гермиона. - Но потом надо будет утеплить окно, и может, пара подушек… - произнесла она задумчиво.

Рон в это время уже простым заклинанием разжег камин.

- Иди сюда, - позвал он Гермиону, похлопав по ковру.

Гермиона послушно присоединилась к нему.
- Теплее? – спросил он ее, заметив, что она зябко прячет руки в вытянутые рукава свитера. Гермиона отрицательно покачала головой.

- А так? - Рон обнял ее за плечи.
- Вот так определенно лучше, - заметила она, придвигаясь еще ближе.


Камин медленно нагревался, даря живительное тепло стенам комнаты. Они молча смотрели на языки пламени и думали каждый о своем. Через какое-то время у Рона устала спина и он попытался поменять положение, но так, чтобы не побеспокоить этим Гермиону, которая уже дремала, склонив голову ему на плечо.

- Рон, - позвала она его, заметив его попытки. – Тебе неудобно?
- Спина затекла.
- Подожди, - Гермиона призвала две подушки и покрывало из спальни.

Соорудив импровизированную постель, они устроились рядом. Гермиона легла на бок, подперев голову рукой, и долго-долго смотрела на него не отрываясь. Его это смутило.
- Гермиона, прекрати так на меня смотреть, - Рон, заложив руку за голову, откинулся на подушку.

Она провела свободной рукой по его волосам, убирая со лба челку.

- Ты ведь знаешь, как мне дорог? – едва слышным шепотом вдруг спросила она. В ее голосе проскальзывала несвойственная ей робость.

Она редко бывала такой – беззащитной, трогательной, уязвимой. Может быть, только рядом с ним.

- Гермиона…
- Нет, нет, - она отчаянно замотала головой. – Просто ответь…Ты ведь знаешь, правда?

Он кивнул, посмотрев ей прямо в глаза.

- Это хорошо, - она с облегчением вздохнула, коснувшись его щеки. – Я иногда боюсь, что бываю недостаточно…

Он не знал, что нужно и можно говорить в такие моменты, поэтому сделал единственное, что представлялось ему правильным - он ее поцеловал.

Гермиона переместила свою ладошку к нему на грудь и принялась расстегивать рубашку. Действовала она сосредоточенно, слегка сдвинув брови - пуговка за пуговкой.

Когда ее прохладные пальцы коснулись его кожи, он едва заметно вздрогнул и, перехватив ее руку, поднес к своим губам, целуя каждый пальчик, ладошку, запястье… Гермиона прикрыла глаза и слегка откинула голову. Теплые отблески пламени освещали ее лицо и ему казалось, что ничего прекраснее он в жизни не видел.

Он резко перевернулся, опрокинул ее на спину, оказавшись сверху. Гермиона тихо рассмеялась:
- Как же твоя спина?
Ее смех сводил его с ума и он, ничего не ответив, поцеловал ее в смеющиеся губы.

Вечер наполнился множеством звуков - веселым потрескиванием поленьев в камине, вздохами, стонами, тихим смехом и шепотом. На стенах гостиной гуляли тени, четкости и плавности которых мог позавидовать любой маститый художник.

Поленья в камине превратились в тлеющие угольки, из соседней квартиры доносились звуки музыки, а они лежали рядом, обнявшись, вслушиваясь в дыхание друг друга.

- Рон, пообещай, что так будет всегда, - вдруг сказала Гермиона.
- Ни за что, - Рон, поморщившись, подоткнул подушку под спину.
- Почему? – рассеяно спросила девушка, приподнявшись на локтях, с ее плеча съехало покрывало.
- Все-таки я – консерватор, и всему прочему предпочитаю кровать, здесь же жутко неудобно.
- Совсем недавно ты не жаловался, - Гермиона состроила смешную гримаску.

- Я и сейчас не жалуюсь, но ты попросила пообещать, что так будет всегда. Этого я сделать не могу. Может, так и будет ближайшие лет двадцать, а потом я состарюсь, и мне понадобится большая кровать и мягкий матрас. Единственное, что будет неизменным, так это ты рядом со мной.

- В качестве грелки? – Гермиона насмешливо приподняла брови.

- В качестве самой прекрасной грелки в мире, - Рон потянулся к ней и поцеловал. – Кроме того, я собираюсь купить дом, так что тебе в любом случае придется расстаться с этим ковром, камином и этой квартиркой.

- Прекрасный план, мистер Уизли, - Гермиона легла, положив голову ему на грудь. - Но могу я задать вопрос, касающийся ближайшей перспективы?

Он, хмыкнув, кивнул.
- Ты останешься на ночь? – прошептала Гермиона.
- Останусь, - ответил он.

Надо отметить, что первыми двумя покупками Гермионы были два книжных шкафа и… двуспальная кровать.

Тогда все было так хорошо, так правильно, что казалось, ничто не сможет этого изменить. Когда они умудрились все настолько испортить?

Рон тряхнул головой, отгоняя наваждение. В кабинет влетела министерская записка и плавно легла ему на стол. Очередной ответ на его запрос: «Информация не найдена». Рон, смяв бумажку и точным броском отправив ее в корзину для мусора, пододвинул к себе папку с отчетом.

Информации по последнему делу, которым занималась их группа, было не густо, а для Брауна расследование убийства Макнейра – бывшего пожирателя смерти, представляло особую важность. Труп обнаружили в районе города Абергеле на севере Уэльса. Проведенная экспертиза показала, что Макнейр умер примерно три месяца назад, и все это время его тело пролежало в лесу. Рона поразила беспечность охраны острова. Они подняли тревогу только после того, как выяснилось, что Макнейр так и не появился у себя дома.

Дело в том, что вот уже целый год практиковалось следующее: в качестве поощрения некоторым заключенным разрешалось отлучаться с острова на определенный срок, для того чтобы навестить родных. На них накладывали следящие чары и отпускали, что называется, на поруки. Чары, наложенные на Макнейра, дали сбой. Когда он не вернулся в положенный срок на остров, авроры первым делом отправились в дом его отца, который и выступал в роли поручителя. А там выяснилось, что Макнейра отец не видел, а следящие чары указывают неверное направление. Сумев устранить помехи в чарах, авроры определили истинное местонахождение заключенного, но нашли там только полуразложившийся труп.

Когда Гарри, Роджер и Сэм прибыли по вызову, они увидели тело, лежащее на опушке леса. На нем не было никаких увечий, ран, однако, как позже сказали эксперты, у убитого были повреждены все внутренние органы - ни одной целой кости, а сердце разорвано в клочья. Что могло вызвать подобные повреждения, оставалось загадкой. При осмотре тела под правой лопаткой была обнаружена татуировка - маленький цветок. И это была единственная зацепка, поскольку на месте преступления никаких следов так и не нашли.

Рон посмотрел на колдографию татуировки и, прикрепив ее к делу, захлопнул папку с отчетом. «Это сделано. Теперь осталось пережить вечеринку», - подумал Рон.


********************

- Луна, помоги мне, - Гермиона левитировала большую миску с вареной картошкой на кухонный стол. Сегодня она еще не присела, с самого утра только и занималась готовкой и уборкой. Хорошо, хоть девчонки пришли помочь.

- Такое ощущение, - тихо произнесла Луна. - Будто мы готовим на целую армию.

На бывшей когтевранке была малиновая мантия, поверх которой она накинула несколько разноцветных полупрозрачных шалей. В ушах болтались премиленькие сережки-мухоморы.

- Ну, если не на армию, то на небольшой батальон - это точно, - откликнулась Джинни Поттер, которая только что вошла на кухню, неся стопку тарелок. – Гермиона, посмотри, по-моему, пирог готов.

- Сейчас, сейчас - Гермиона развернулась к духовке, одевая варежки-прихватки. – Ничего не успеваю.

Весь стол был заставлен самыми различными блюдами и ингредиентами к ним.

Гермиона вынула восхитительно пахнущий пирог и выложила его на тарелку.

- Когда ты все успела? – Джинни полезла в кухонный шкаф за приборами. – Удивляюсь тебе!

- Слоеное тесто очень просто в приготовлении, а порезать яблоки - минутное дело, - ответила Гермиона. - Вот с мясом действительно пришлось повозиться.

- Мясо! – дружно воскликнули они обе и бросились убавлять огонь под огромной кастрюлей, которая пыхтела на плите. Луна же с отстраненным видом чистила картошку, не обращая никакого внимания на то, что происходило вокруг.

Джинни начала натирать яблоки в салат, который готовила Луна. На ней было симпатичное цветастое платье, длинные рыжие волосы заплетены в две косы. Гермиона посмотрела на нее, а потом оглядела себя: темно-синие джинсы и рубаха, рукава которой закатаны на три четверти.

- Мерлин! – простонала она. – Я даже не успею привести себя в порядок. ..

Джинни улыбнулась ей.
- Ты выглядишь… очаровательно. Такой легкий беспорядок…

Гермиона провела рукой по волосам, которые сегодня вели себя еще непослушнее, чем обычно.
- Легкий? – с сомнением спросила она.

- Поберегись! – в кухонные двери, покачиваясь, вплыли два бумажных пакета, содержимое которых мерно позвякивало. – Гермиона, - за пакетами показалась лохматая голова Гарри Поттера. – Куда сливочное пиво?

- Сразу в комнату, - Гермиона обвела глазами маленькую кухню. – Здесь уже не осталось места.

- Хорошо, - Гарри поменял направление движения своих покупок. – Вам помочь?

- Да, - сказала Джинни. – Можете забирать салаты.

- И пирог с почками, - подсказала Гермиона. Она уже позабыла про свой внешний вид и была занята тем, что выкладывало тушеное мясо на блюдо.

- А картофельный салат будет? - из гостиной донесся голос Сэма.

- Да, - буркнула себе под нос Джинни.- Если твоя девушка, наконец, перестанет предаваться мечтам и доделает его. Луна, - громко сказала она. – Тебе помочь?

Не дожидаясь ответа, Джинни принялась резать морковку.

- Какое приятное зрелище, - в дверном проеме нарисовался Роджер, одет он был с иголочки – зеленая парадная мантия очень ему шла, и он об этом знал. Облокотившись на косяк и скрестив на груди руки, он наблюдал за суетящимися девушками.

– Нет ничего прекраснее, чем женщина у плиты, готовящая сытный ужин своему мужчине-воину. Вот в чем ваше призвание, леди! А вы все работа, карьера… По-моему, наш начальник прав, Грейнджер, женщина в министерстве, да еще в нашем ведомстве – это нонсенс. Это все равно, что соплохвост – толку никакого, а ущерб огромный… - Даунинг продолжал свои разглагольствования, не замечая, какими взглядами обмениваются Гермиона и Джинни. – Вот ты, Гермиона, занималась бы себе хозяйством, детьми, мужем… Глядишь, и характер стал бы сноснее. Ой! – ему в лицо полетело мокрое полотенце. – Что это?

- Так, мужчина-воин, - Гермиона вручила Роджеру поднос с бокалами. – Протри-ка вот эти фужеры и отнеси их в гостиную!

- Нарежь хлеба, - добавила Джинни, складывая на поднос французский багет.

- И не забудь вернуться за моим картофельным салатом, - Луна смотрела на Роджера своими огромными глазами.

- Не буду я… Это не мужское дело… - попытался оказать сопротивление Даунинг, у него за спиной Сэм и Гарри покатывались со смеху.

- Желаете сытный ужин? – Гермиона осторожно развернула парня и вытолкнула за порог. – Извольте поработать.

Роджер, медленно, боясь уронить фужеры, направился в гостиную, что-то бурча.

-Так, ребята забирайте все блюда в гостиную, - Гермиона давала указания появившимся на кухне Гарри и Сэму, сама стараясь не упускать из виду кастрюльку с соусом. Сэм подошел к Луне, лицо которой сразу преобразилось, утратив свое обычное отсутствующее выражение. Они коротко поцеловались, Джинни при этом закатила глаза.

- Эй, голубки, вы тут, между прочим, не одни, - к ней вплотную подошел Гарри.
- Завидно? – спросил он ее, широко улыбаясь.

- Вот еще, - фыркнула Джинни, откинув за спину косу.
- Завидно, - уверенно протянул Гарри и поцеловал ее.

Гермиона за всем этим наблюдала со смешанным чувством: радости за друзей и легкой необъяснимой грусти.

- Сэм, что понесешь? - Гарри, отпустив Джинни, уже тянулся к тарелке с мясной нарезкой, с явным намерением стянуть кусочек.

- За столом, - легонько щелкнула его по руке Джинни.

В кухню с надменным выражением на лице вошел Роджер.
- Ну, и где картофельный салат?
- Вот, - указала Луна.
- Учтите, я это делаю только ради вас, - заметил он на пороге.

Девушки рассмеялись.

- Мы это ценим, Роджер, правда, - уверила его Гермиона, помешивая соус.
К Роджеру после этих слов вновь вернулось его хорошее настроение.
- Но своих воззрений на предназначение женщин я не меняю… - крикнул он уже из коридора.

- Теперь я понимаю, Гермиона, - сказал Джинни, присаживаясь на табуретку. – Почему вы расстались… Он просто не выносим!

Гермиона кивнула.

- Да? А я всегда думала, что Гермиона рассталась с Роджером, потому что не любила его, а до сих пор любит Рона, - спокойно прокомментировала Луна.

Джинни поперхнулась, а Гермиона так и застыла с ложкой в руке. «Хорошо хоть, кроме нас этого никто не слышал», - мелькнуло у нее в голове.

- Гермиона, соус пригорит, - как ни в чем не бывало заметила Луна и пошла в гостиную.

- Все готово, - бодро сказала Гермиона, выключая плиту и стараясь не смотреть на Джинни. – Можно за стол.

Джинни промолчала.


*********


В гостиной было светло, шумно и тепло. Большого стола у Гермионы не было, и все гости расселись вокруг журнального столика кто как - кто на диване, кто на диванных подушках, кто прямо на ковре.

- Я разливаю пиво, протягивайте бокалы, - Роджер открывал одну бутылку за другой. – Кстати, смотрите, что я припас!

Откуда-то из-за дивана он достал бутылку огненного виски.
- Кому?
- Я не буду, - сказал Гарри, отпивая сливочного пива.
- Я тоже, - откликнулся Сэм.
- Девушки? – Роджер посмотрел на Джинни, которая скривилась от отвращения.
- Я вообще не понимаю, как можно пить эту гадость.
Гермиона только покачала головой. Луна даже такого ответа его не удостоила.
- Ну, что вы за люди, а? – Роджер убрал бутылку. – Не хотите как хотите…

Весело зазвенела посуда, все переговаривались, смеялись.
- Кому картофельного салата, - спросил Сэм, вооружившись ложкой.
- Погоди, - удержал его Гарри. – Мы еще не в полном составе.

- Да? А кого нет? – Луна внимательно обвела своим слегка затуманенным взглядом присутствующих.
- Рона, - ответил Сэм.

- А может, он не придет, - заметил Роджер, с надеждой глядя на пирог с почками. – Кстати, вообще не понимаю, зачем было его уговаривать прийти, Гарри. Не хочет человек – ну и не надо.

- Я вовсе его не уговаривал, - смущенно сказал Гарри, ловя на себе взгляд Гермионы. – Просто он не был уверен, что это удобно, а я убедил его, что Гермиона будет совсем не против его прихода.

- Конечно, - пришла на выручку мужу Джинни. – Мой брат…

- С чего это Гермионе быть против прихода Уизли, - Роджер все-таки положил себе кусочек пирога под испепеляющим взглядом Джинни. – Или она уже успела и с ним проявить свой характер?

- Я думаю, нам лучше начать, а Рон, если придет, просто присоединиться к нам, - как можно спокойнее сказала Гермиона.

- Очень правильное решение, - Роджер уже накладывал себе салат.

Все занялись едой. Гарри и Сэм перебрасывались шуточками, предметом которых был прежде всего Роджер, с его заявлением о том, что настоящие мужчины не отказываются от выпивки и едят мясо руками, а нож и вилка для неженок.

Луна как завороженная смотрела на Сэма, а он, замечая это, смущался и краснел, но при этом выглядел невероятно довольным. Роджер не преминул обратить на это всеобщее внимание, что нисколько не помешало двум влюбленным наслаждаться обществом друг друга.

Джинни подкладывала всем добавки и вообще выступала в роли хозяйки стола.

Гермиона же просто наблюдала за друзьями, смеясь шуткам Сэма и Гарри, который был сегодня в ударе, возмущаясь комментариям Роджера, радуясь за Луну. Сама активного участия в беседе она не принимала - слишком устала, да и мучило ее что-то, какое-то беспокойство не давало ей полностью расслабиться.

Раздался дверной звонок.

- Я открою, - удержала она за рукав Гарри. – Это, наверно, Рон.

Это действительно был он.
- Привет…
- Здравствуй, - Гермиона пропустила его в квартиру и закрыла дверь.
– Давай сюда плащ, я повешу. А ты проходи в гостиную, тебя все заждались.

Рон снял плащ и остался в форменной мантии.

- Ты с работы? – заметив это, спросила Гермиона.
- Да, дописывал отчет… - Рон скинул ботинки, и они у него так и остались стоять носками в разные стороны, шнурки наружу. Гермиона, наклонившись, поставила их правильно.

- Некоторые вещи не меняются, - усмехнулся Рон, наблюдая за ней.
- Некоторые люди, к несчастью, тоже, - Гермиона встретилась с ним взглядом. Она ответила резче, чем хотела и молила всех богов, чтобы Рон не почувствовал того скрытого смысла, который она вкладывала в эти слова.

- Эй, где вы там?! – раздался голос Сэма.
- Уизли, не вздумай обхаживать Гермиону… Предупреждаю, весь вечер она обещала танцевать со мной, - вторил ему Роджер.

- Ты иди, а мне нужно кое-что сделать на кухне, - сказала Гермиона.

Рон, пригладив волосы рукой, пошел в гостиную.


*****************
- Рон, садись сюда, - позвала Джинни брата, как только тот вошел в комнату. – Я припасла для тебя кусок пирога с почками. А то из-за этого прожоры, - кивок в сторону Роджера, - тебе бы ничего не досталось.

- А нечего опаздывать, Уизли, - подмигнул Рону Роджер. – Как поживает отчет?

- Отчет готов, в понедельник будет у Брауна на столе, - Рон устроился прямо на ковре, между Гарри и Джинни, которая тут же принялась наполнять его тарелку.

- А ему все равно не угодишь, - отмахнулся Сэм. – Найдет к чему придраться, поверь мне.

- Да, наш шеф еще та заноза в…- Роджер не смог закончить фразу, его прервал Гарри.
- Давайте не будем о работе, - сказал он, чувствуя, что Джинни начинает раздражаться.

- Уизли, будешь? – Роджер вновь достал бутылку огневиски. Тот отрицательно покачал головой.

- Ну, и компания мне досталась! – вздохнул Роджер. - Гермиона, наконец-то! – оживился он. - Надеюсь, ты выполнишь свое обещание потанцевать со мной? – обратился он к вошедшей девушке.

- Не уверена, что ты заслужил, - ответила она, присаживаясь рядом с ним.

- Эй… Господа, минуточку внимания! Прошу рассудить нас. Гермиона обещала, что если я окажу ей услугу, то она протанцует весь вечер со мной. Свою часть договора я выполнил…

- Я не обещала протанцевать с тобой целый вечер, - возмутилась Гермиона. – Мы говорили о трех танцах…
- Это уже мелочи…

- Из-за чего же это Гермиона пошла на такую жертву, Даунинг, позволь полюбопытствовать? – Джинни устремила вопрошающий взор на Роджера.

- Тебя, Джинни, я не спрашиваю. Ты не можешь судить объективно. Я тебе отчего-то не нравлюсь. Лучше спросим Рона. Что ты обо всем этом думаешь?

Рон окинул взглядом присутствующих.
- Я не знаю, о чем речь.

- Все просто, – Роджер с готовностью пустился в объяснения. - Гермиона и я заключили соглашение: я делаю то, о чем она меня попросила - она танцует сегодня со мной, а теперь мисс отказывается выполнить свою часть договора. А между тем, выполняя ее просьбу, я понес моральный ущерб, мне теперь не над кем издеваться… - Роджер притворно вздохнул, но его глаза смеялись.

- Ты обещал больше не задирать Уилла Саммерса, - догадался Гарри.
- В точку, командир! Теперь оцените МОЮ жертву, - передразнил он Джинни и вновь обратился к Рону. – Ну, что, друг, скажешь?

Рон понимал, что все это шутка, но ему было неприятно чувствовать себя втянутым в эту игру. Он посмотрел на Гермиону.

- Думаю, раз есть договор, и ты свою часть выполнил, то Гермиона должна выполнить свою, - сказал Рон.

- Вот! – воскликнул Роджер, вскинув руку вверх – Гермиона, ты все слышала?
- Да, я все слышала, - ответила ему Гермиона, она не сводила глаз с Рона.

- Ну, и? – нетерпеливо спросил Роджер.
- Так и быть. Первые три танца твои, - Гермиона снова встала, собирая по пути грязные тарелки и блюда. – Сейчас вернусь, - сказала она и вышла из гостиной.

- Даунинг, твой несдержанный язык тебя же и погубит, - покачал головой Сэм.
- А что? Я человек открытый, общительный и весьма недурен собой. Это обычно и привлекает ко мне девушек.

- Да? – в голосе Джинни звучала нескрываемая ирония. Гарри ткнул ее в бок.
- Да, - с вызовом ответил Роджер. – А Гермиона слишком сдержана, если бы не это - ничто не помешало бы мне ее завоевать. Еще бы пара свиданий…

- Да ну… - с сомнением произнес Сэм.

- Просто Гермиона очень серьезна, обожает командовать и любит, чтобы все было так, как она того хочет, - он обращался к Рону. – Характер у нее не сахар, знаешь ли… Иногда может просто посмотреть на тебя так, что ты чувствуешь себя последним человеком на земле. Да, да, поверь мне, она такая, - молчание Рона Роджер принял за сомнение. – Но при этом она - одна из самых очаровательных девушек, которых я знал, а я знал немало…

- Роджер… - попытался вмешаться в разговор Гарри.

- Ах, да…- Даунинг по-своему интерпретировал попытку Гарри. – Вы же давние друзья, и ты наверно все это знаешь…
Рон никак не отреагировал.

- Если бы она не была так упряма, у нас все бы получилось. Правда, может дело еще и в том, что она умнее меня, - задумчиво потер висок Роджер. – С умными девушками мне не везет, - заключил он со вздохом.

Тут прыснули все, даже Джинни.

- Ты хотя бы имеешь мужество это признать, Роджер, - сказала Гермиона, которая только что вошла и слышал его последнее признание. – Твоя искренность и непосредственность иногда покрывает все твои недостатки.

- Так, значит, у меня есть шанс! - Роджер широко улыбнулся. Гермиона покачала головой.

- Эх, - выдохнул Даунинг, поднимаясь с ковра. – Но, по крайне мере, в обещанном танце ты мне не откажешь.
Роджер протянул ей руку.

- Кто-нибудь, музыку, пожалуйста!

Сэм взмахнул палочкой и на тумбочке рядом с диваном возник патефон, из которого полилась тихая медленная мелодия.
Рон наблюдал, как пара движется в танце. Было очевидно, что они чувствуют друг друга. Гермиона обвила руками шею Даунинга, он обнял ее за талию, они тихо переговаривались. Он что-то нашептывал ей на ухо, а она посмеивалась, кивая головой.

- Они встречались какое-то время, - шепнула ему Джинни, от чего он вздрогнул. – Но потом Гермиона порвала с ним. Не знаю, почему.
- Зачем ты мне это говоришь? – Рон посмотрел на сестру.

Она нахмурилась и пожала плечами.
- Да просто так, - Джинни отвернулась к Гарри. – Потанцуем?

Рон отошел к окну и присел на краешек подоконника. Теперь он был единственным, кто не танцевал. Верхний свет погасили, и гостиная теперь освещалась только пламенем камина и мягким светом торшера. Он заметил, что пары поменялись партнерами. Теперь Гермиона танцевала с Сэмом. Рон смотрел на ее плавные движения. Он всегда любил наблюдать за тем, как она двигается: ее стремительная походка, то, как она сбегала к нему по лестнице, ее медленные, чуть ленивые жесты, когда она просыпалась рядом с ним.

Он провел рукой по подоконнику и наткнулся на что-то. Этим что-то оказалась книга, Рон взял ее и прочел название: «Символика магической Британии». Его мысли тут же вернулись к работе, ему вспомнилась татуировка, найденная на теле убитого пожирателя. «Может, стоит спросить у Гермионы», - мелькнуло у него в голове.

В комнате зажгли свет, и музыка умолкла.

- Самое время приступить к моему любимому пирогу, - заявил Гарри.
- Полностью присоединяюсь к этому предложению, - поддержал его Роджер.

- Отлично, в таком случае поможешь принести мне чашки, - Гермиона направилась на кухню.
- Это же какая-то бесчеловечная эксплуатация, - проныл Роджер, но все же пошел вслед за Гермионой.

- Она его в конечном итоге перевоспитает, - заметил сквозь смех Сэм.
- Сомневаюсь, он такой покладистый только потому, что все еще на что-то надеется, - возразила Джинни.

- Меня обсуждаете?! – Роджер, вернувшись из кухни, водрузил поднос с чашками на стол.
- Ха, велика честь, - Джинни начала расставлять посуду.
- Ах, так! – Роджер сел и сложил на груди руки. – Тогда за чайником пойдешь сама!

- Я схожу, - вызвался Рон, Джинни ему благодарно улыбнулась.

На кухне Гермиона заваривала чай, услышав, что кто-то идет и, видимо, решив, что это за чайником вернулся Роджер, она, не оборачиваясь, сказала:
- Роджер, спроси, может кто-то будет ромашковый чай?

- Это не Роджер, - подал голос Рон.
- О… Рон. Возьми вот этот чайник, - Гермиона указала на большой чайник, стоявший на плите.

- Хорошо… И я спрошу о ромашковом чае…
- Спасибо…
- Гермиона, - он остановился в дверях. - Мне потом надо будет с тобой поговорить…О деле…
- Завтра на работе?

- Нет, лучше, сегодня. Если ты не против…
- Да нет. Хорошо, поговорим…

После чаепития Луна предложила поиграть в шарады, все согласились. Спустя какое-то время Гермиона попросила ее извинить, и ушла на кухню. Сначала Джинни вызвалась помочь ей убраться, но потом игра ее так захватила, что она обо всем забыла. Рон изначально наблюдавший за весельем со стороны, решил, что это самый лучший момент для разговора.

- Куда ставить? - спросил он, зайдя на кухню. Он левитировал грязную посуду. Гермиона повернулась к нему и жестом указала на кухонный стол.

- Давай чем-нибудь помогу, - предложил Рон.
- А ты почему не со всеми?
- Да так. Слишком шумно…
- Я бы сказала, что слишком много Роджера Даунинга, - улыбнулась Гермиона. – Держи, - вручила она ему полотенце. - Будешь вытирать тарелки.

Какое-то время в кухне раздавалось лишь позвякивание посуды и шум воды.
- Гермиона, я хотел…
- Рон, ты хотел… - начали они одновременно и смутились.
- Ты хотел поговорить со мной, - сказал Гермиона, закрывая кран и беря второе полотенце.

- Да, это касается последнего дела, которое мы расследуем.

- Я знаю только, что был найден труп пожирателя смерти. Браун не распространяется особенно по этому поводу…

- Я в курсе, поэтому было бы здорово, если бы этот разговор остался между нами.

- Безусловно.

- Погибший – это Макнейр, - Рон, взяв очередную вымытую тарелку, начал ее протирать.

- Макнейр?

- Да, один из тех пожирателей, чья палочка была украдена из тайников.

- Палочку нашли? – поинтересовалась Гермиона.

- Нет, но загадка даже не в этом. У него на теле была найдена татуировка – маленький цветок…

- Под правой лопаткой…- закончила за него Гермиона.
- Откуда ты знаешь?

- Не важно. Продолжай, - Гермиона вытирала ложки и вилки.

- А нечего продолжать. О татуировке известно только, что она волшебного происхождения, и нанесли ее уже после его смерти. Куда? – спросил он девушку, указывая на стопку чистых и теперь высушенных тарелок.
- Вот сюда, в шкаф, - сказала Гермиона.- Как его убили?

- Эксперты не могут сказать с полной определенностью, - Рон, поставив тарелки на место, принялся помогать Гермионе вытирать приборы. - У него нет ни одной целой кости, а сердце выглядит так, будто его что-то разорвало изнутри.

- Но ведь он должен был находиться под охраной на острове. Он что, сбежал?

- В лесу он пролежал целых три месяца…- Рон не успел закончить предложение.

- Что? – громко воскликнула Гермиона, в негодовании взмахнув руками. Рон едва успел увернуться, иначе ему бы попало ложкой по лбу.

- Извини, - Гермиона виновато посмотрела на него.

- Ничего…- Рон немного отодвинулся.

- И что, никто не спохватился? – уже спокойнее спросила Гермиона.

- Он был отпущен на поруки, на него наложили следящие чары, которые указывали, что он в родительском доме.

- Дожили, убийцу, пожирателя смерти отпускают на поруки, – пробурчала Гермиона, убирая приборы в ящик кухонного стола.

- Я читал его дело: он вел себя как образцовый заключенный, был на хорошем счету и охранники говорят, что он давно раскаялся.

- Кто выступал поручителем? – Гермиона села за стол, подперев рукой подбородок.

- Его отец, именно он писал прошения на имя министра, чтобы сына отпустили ненадолго домой. Мол, он очень стар, хочет повидаться с сыном…- Рон последовал ее примеру и устроился напротив нее.

- Но отец его не видел?
- Говорит, что нет. Он даже не знал, что его просьбу удовлетворили.

- Но это же полная ерунда. Министерство первым делом должно было уведомить поручителя…

- Да, но если поручителю больше девяноста лет, и это дряхлый старик, который плохо видит и ничего не слышит, то… У него дома нашли письмо из министерства, которое он так и не вскрыл…

- Странно все это, - Гермиона задумалась. – На первый взгляд – случайное стечение обстоятельств, но мне кажется, все не так просто…

- Согласен, вот что меня интересует. Этот знак, татуировка. Я видел у тебя книгу по символике, это совпадение?

Гермиона внимательно посмотрела на Рона, словно, обдумывая как ему ответить.
- Давай так, я сообщу тебе, то, что знаю, но эта информация строго между нами…

- О чем секретничаете? – на кухню зашел Гарри. Рон и Гермиона переглянулись.

- Обсуждаем последнее дело…
- Да? – Гарри подсел к ним за стол. – Ты узнал, что-то новенькое о татуировке?
- Нет, но думаю, что сейчас узнаю, - Рон выжидательно посмотрел на Гермиону.

- Гермиона, - удивленно приподнял брови Гарри. – Тебе что-то известно об этом?

- Не обольщайтесь, - Гермиона вздохнула и провела рукой по волосам. – Я пока так ничего и не нашла.

- Почему ты интересуешься магическими знаками?

- Дело в том, что маленький цветок вытатуирован на спинах девушек-сквибов, дело которых мы с Уиллом расследуем. И, думаю, он точно такой же, как на теле Макнейра… Хотя не посмотрев, утверждать этого не буду.

- Так, все это принимает неожиданный оборот, - Гарри встал и заходил по кухне. – Какая может быть связь между бывшим пожирателем и сквибами?

- Пока никакой, - пожал плечами Рон. - Их объединяет только цветок, как только мы поймем, что он означает, мы нащупаем ниточку.

- Что думаешь, Гермиона? – обратился к девушке Гарри.

- Рон, ты забываешь еще о палочках, украденных из министерства. У девушек были найдены палочки пожирателей, а палочки Макнейра тоже не оказалось на месте.

- Возможно, его убили его же собственной палочкой…- предположил Рон.
- Не вижу в этом большого смысла, - с сомнением сказала Гермиона.

- Может, это акт возмездия? Ведь далеко не все согласны с тем, что бывшие прислужники Волдеморта получают снисхождение.

- А девушки тут при чем? – спросил Гарри.
- Непонятно. Чем больше я об этом думаю, тем запутаннее и бессмысленнее мне все это кажется, - Гермиона посмотрела на парней.

- Каков план? – Гарри с воодушевлением потер руки.
- План? – удивленно спросили Рон и Гермиона
- Ну конечно, план, - терпеливо разъяснил им Гарри. – План, который составит Гермиона, а реализуем мы втроем.
Он был явно рад подобной перспективе.

- Гарри, - попыталась вразумить его Гермиона. - Мы работаем в двух отделах, начальники которых постоянно соперничают. За то, что я поделилась с вами этой информацией, Кингсли может меня уволить. Да и Браун вас по головке не погладит.

- Что нам начальство!? Как будто мы никогда не нарушали правила!? Ведь главное -распутать дела, а начальники пусть грызутся. Брауну и Кингсли мы пока ничего не скажем, а там видно будет…

- Я должна буду рассказать Уиллу, - Гермиона поджала губы. – Мы – напарники, и я доверяю ему…

- Ладно, расскажи Саммерсу, - согласился Гарри. – Еще какие-нибудь сомнения?

У Гермионы их была масса, но она промолчала.

- Значит, договорились? – воодушевленно спросил Гарри.
- Договорились, - Гермиона кивнула. – Завтра я свяжусь с МакГонагалл и попрошусь в школьную библиотеку, и как только что-нибудь раскопаю, сообщу.

- Отлично, мы, в свою очередь, если узнаем что-нибудь, дадим тебе знать.

- Уточните местонахождение брата и сестры Кэрроу, Руквуда и Мальсибера. Волшебные палочки Кэрроу также пропали, а палочки двух последних были обнаружены у девушек.

- Хорошо, в понедельник поговорю с охраной и все выясню…- Гарри записал в свой блокнот фамилии. – Надо бы усилить наблюдение на острове.
- Это не в твоих силах, - сказала Гермиона.
- Брауну намекну… Хотя, старику, наверно, уже и самому пришло это в голову.
Гермиона кивнула.

- Все это нелогично… - заметил Рон. - Если цель освободить пожирателей и вернуть им палочки, то это глупо. Пожиратели не смогут колдовать, даже если у них будет несколько палочек. Так? – он смотрел на Гермиону.
- Так. У того, кто это делает какая-то другая цель… Но вот какая?

- Вы только посмотрите, стоит оставить вас одних, как вы тут же беретесь за старое, - в дверях кухни стояла Джинни. – Вот уж не думала, что снова приведется увидеть такую картину – что замышляете, кого спасаем?

- Не волнуйся, Джинни, - Гарри подошел к супруге. – Это так, по работе…

- И ты считаешь, что это должно меня успокоить?

- А разве нет? Кстати, почему ты здесь? Вы уже закончили играть в шарады? Ты, конечно же, выиграла?

- Гарри, - Джинни вздохнула. – Я оценила твою попытку сменить тему, но мы еще вернемся к этому разговору. А сейчас я забираю его у вас… - она обратилась к Рону и Гермионе. Чета Поттеров в обнимку удалилась с кухни.

Рон и Гермиона переглянулись и улыбнулись друг другу.
- Всегда удивлялась ангельскому терпению Джинни и ее умению ждать, - сказала Гермиона, вытянув руки перед собой на столе.
- Гарри ценит это.
- В этом, наверное, залог их счастья, - Гермиона смотрела на свои руки. - Каждый из них ценит то, что дает другой.

- А мы? – спросил Рон.
- Что мы? – Гермиона даже не подняла головы.
- А что было у нас?
- О чем ты? – она все-таки посмотрела на него.

- Ты была счастлива со мной..?- странно было сидеть вот так напротив нее и задавать вопросы, которые давно его мучили.
- Да…- ответила она без колебаний и опять отвела взгляд.

- Тогда что не получилось, чего не хватило?
- Не знаю, - сказала она устало, как будто постоянно думала об этом и сама не находила ответа.

- Не знаешь или не хочешь говорить?
- И то, и другое, - она провела пальцем по поверхности стола.
- Не верю.
- Чему?
- Тому, что ты не знаешь…
Она на это ничего не ответила.

- Скажи, если бы тогда я не ушел, мы смогли бы?

- Я не хочу это обсуждать, - Гермиона встала со своего места и пошла к двери.

Он удержал ее за руку. Она смотрела на него сверху вниз, их взгляды встретились. И впервые за это долгое время он прочел в ее глазах, что-то такое, что заставило его усомниться в правильности своего тогдашнего решения. Боль – затаенная, отчаянно скрываемая боль застыла в ее глазах. Ему стало страшно, действительно страшно от того, что тем поздним вечером он мог ошибиться. Он опустил глаза.

- Я пойду. Все-таки у меня гости… - сказала Гермиона спокойным ровным голосом.

Но от этого наваждение не исчезло. Рон кивнул. Она вышла. Он смотрел в окно, и ему казалось, что мир за ним начал какое-то безумное кружение, сливаясь в одно темное пятно, прочерченное сплошными линиями света уличных фонарей. Он словно терял почву под ногами. Неужели, тогда он ошибался?



Глава 10

Предупреждение: извините, но глава не бечена.



Глава 10.
Гермиона легко ступала по сухой, потрескавшейся земле. Путь от Хогсмида до Хогвартса был недолгим, и она шла, наслаждаясь удивительно теплой погодой. Легкий ветерок шевелил верхушки деревьев Запретного леса, щедро одаривая землю золотистым дождем. Мимо пролетела с гулким жужжанием пчела, торопясь завершить свои дела. Гермиона залюбовалась сиреневым чудом, росшим на обочине дороги – колокольчик вопреки всем законам природы подставлял свои лепестки солнышку, радуя глаз.

В это воскресное утро в воздухе витало ощущение озорства и детства. Хотелось, собрав охапку листьев, подбросить их вверх и стоять, запрокинув голову, просто радуясь последним солнечным денькам.

Поднявшись по косогору, Гермиона обернулась и посмотрела на волшебную деревню, раскинувшуюся у подножия склона. Осеннее солнце играло бликами в окнах домов, открывались и закрывались двери магазинов и лавочек, по улицам спешили по своим воскресным делам люди.

Солнце сильно припекало, стало жарко. Гермиона сняла плащ и, повесив его на руку, пошла дальше. Она размышляла над тем, что узнала от мадам Розмерты. Хозяйка «Трех метел» подтвердила, то о чем поведала им с Уиллом Аврора. Но ничего добавить к рассказу девушки не смогла, она только сказала, что лицо Авроры показалось ей смутно знакомым, но при каких обстоятельствах она могла ее видеть, женщина не помнила.

«Через кафе проходит множество посетителей каждый день», - с нескрываемой гордостью сказала мадам Розмерта, окидывая взглядом зал своего заведения, который в этот ранний час был полон посетителей – «Всех-то ведь и не упомнишь. Может я ее и впрямь видела, а может похожа она на кого».

«Верно», - подумала Гермиона, поддев носком туфли лежащий на дороге большой кленовый лист. Она чувствовала, что в этом деле что-то не сходится, но вот что именно, она никак не могла понять. «Эх!» - раздраженно выдохнула она, поправляя висевшую у нее на плече сумку. – «Пока, я никуда не продвинулась, посмотрим, что смогу найти в библиотеке Хогвартса».

В этот момент Гермиона подняла голову и замерла. Прямо перед ней, на фоне ясного неба, открытый всем ветрам возвышался замок. Восстановленный, он вновь царил над окрестностями, словно напоминая всем, что ни время, ни люди над ним не властны.

Как всегда при взгляде на него у Гермионы защемило сердце. Что бы там ни было, но Хогвартс всегда будет частью ее самой. Было трудно возвращаться сюда и в тоже время это место тянуло как магнит. Здесь словно встречалось прошлое и будущее. У нее до сих пор сохранилась вера в то, что здесь можно получить ответы на все вопросы. Она понимала тех участников последней битвы, кто зарекся когда-либо переступать порог школы. Но сама она, возвращаясь сюда, как бы заряжалась вновь той живительной силой, которую почувствовала еще девчонкой, впервые оказавшись в стенах замка.

Войдя в ворота Хогвартса, Гермиона первым делом решила выполнить то, что пообещала самой себе сделать в первую очередь, а именно навестить старого друга.

Подойдя к хижине Хагрида, Гермиона постучала. Сначала послышался лай собаки и шарканье тяжелых шагов, через какое-то время дверь распахнулась, и на пороге появился сам хозяин.

- Гермиона!? – воскликнул Хагрид, тут же заключая ее в свои могучие объятья. – Здравствуй, девочка! Что, решила-таки навестить старика? – с легкой укоризной произнес он.

Гермиона в смущении отступила и принялась неловко оправдываться.
- Прости, Хагрид. Все дела, работа…

- Эх! Да чего уж там… Разве ж я не понимаю…- махнул великан рукой.- Ты проходи, проходи… Только, – он замялся. – Это... У меня... Кхм... Гость...

Гермиона, переступив порог, увидела того, о ком говорил Хагрид.

- О… Рон?! - произнесла она рассеянно.

Он был последим человеком, которого она бы хотела сегодня встретить. Вчерашний разговор оставил у нее в душе очень неприятный осадок. Это его «а если бы» заставило Гермиону вновь вернуться в прошлое и пережить очень болезненные моменты ее собственных переживаний и сомнений, когда она не спала ночами и задавалась вопросами вроде – «а что если бы я не…?», «может быть, если бы мы…?». Позже, она отучила себя использовать сослагательное наклонение, когда речь шла об их отношениях. И вот теперь эти его вопросы! Он и сам почувствовал, что пересек определенную черту, потому что практически сразу ушел с вечеринки.

- Привет... – Рон, видимо, также не ожидал ее здесь встретить и выглядел слегка смущенным. – Я вот решил Хагрида навестить… Кхм…

- Понятно, - сухо сказала Гермиона. Сумка вдруг показалась ей очень тяжелой и она не знала куда девать руки. – А я тут по делу, о котором мы вчера говорили, и вот тоже решила по дороге заглянуть к Хагриду.

Звучало все это так - будто она оправдывалась.

- Ты же должна была сегодня только связаться с профессором МакГонагалл?

Гермиона почувствовала облегчение от того, что можно просто говорить о деле.

- Да, но письмо я отправила ей еще вчера, сразу как все разошлись, решив, что с этим тянуть нельзя, - на самом деле она занялась письмом, для того чтобы отвлечься от разных грустных и тяжелых мыслей. – А сегодня утром получила от нее ответ, профессор посоветовала приехать в воскресенье, так как сейчас начало семестра и в выходные библиотека практически пустует. И вот я здесь, - Гермиона развела руками, она все еще стояла практически в дверях.

- Вот и хорошо, - вмешался в разговор Хагрид, который следил за их небольшим диалогом, переводя взгляд с одного на другого. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Вот и славно. Ты проходи, Гермиона, располагайся. Мы тут вот чайком балуемся. Присоединишься?

Не дожидаясь ответа Гермионы, Хагрид полез в шкаф за третьей чашкой. Ей оставалось только согласиться. Она села за стол напротив Рона и огляделась. В углу на циновке лежал здоровенный пес, играя с обглоданной костью.

- Хагрид, ты снова взял собаку? – спросила Гермиона, пытаясь заполнить возникшую паузу. После смерти Клыка Хагрид долго приходил в себя и клялся, что никогда больше не заведет собаку.

- А? – Хагрид налил ей чаю. – Жучка-то? Сначала не хотел, но как его увидал, то не смог устоять. Он еще щенок совсем, грызет все паршивец, - Хагрид бросил взгляд полный нежности на своего питомца. - Вон только Рону рассказывал, как этот негодник попортил у меня давеча сапоги новые - две пары, - Хагрид горестно вздохнул. - Так ведь ладно бы слопал пару целиком, да хоть две. Так нет! Оставил от каждой пары по правому сапогу и принес их мне. На мол, носи. И морду при этом сделал преумильную. Ну и что с ним таким-сяким делать прикажете. Ух, я тебе? - покосился Хагрид на пса, который, видимо понимая, что речь идет о нем, притих и внимательно слушал, приподняв одно ухо.

- Откуда он у тебя? – спросила Гермиона, наблюдая за Жучком.

- Да, Максим подарила. Мадам Максим, - поспешно исправился Хагрид, покраснев при этом до самых корней волос. Он до сих пор пребывал в полной уверенности, что никто не подозревает о его взаимоотношениях с директрисой школы Шармбатон.

Рон, который изо всех сил старался не рассмеяться, пока слушал уже во второй раз рассказ о печальной судьбе, постигшей сапоги Хагрида, не выдержал, фыркнул прямо в чашку и закашлялся. Гермиона сердито округлила глаза, хотя сама еле сдерживалась, чтобы не улыбнуться.

Хагрид заботливо похлопал Рона по спине, от чего у того разом пропала всякая охота смеяться. Рука у Хагрида всегда была тяжелая.

- Что ж вы мои булочки не пробуете, - Хагрид пододвинул тарелку с выпечкой в центр стола. – Они с корицей…
Гермиона и Рон переглянулись (они отлично знали о кулинарных способностях великана) и взяли по одной.
- Вот бы вы и Гарри сегодня захватили… Было б как в старые времена, - ностальгически произнес Хагрид, добавляя в свою чашку четвертый кусок сахара.

- Гарри сегодня обедает в Норе, - откликнулся Рон. – А потом помогает мне с переездом.

- Так значит, ты все-таки снял ту квартиру? - Гермиона отщипнула кусочек от предложенной ей Хагридом булочки. Откусить не удалось. У Рона была та же проблема, он пытался разломить булочку надвое, но у него ничего не выходило.

- Да, - кивнул Рон. – Она меня устроила... Сегодня туда перебираюсь.
Гермиона заметила, что Рон спрятал свою булочку в карман мантии

- Поздравляю, - Гермиона повторила маневр Рона. Он, увидев это, заулыбался. Гермиона улыбнулась ему в ответ.

- Значит, ты вернулся насовсем? - задал вопрос Хагрид и, получив утвердительный ответ, продолжил явно довольный. – Вот и молодец! Я всегда говорил, дурное это дело мотаться по заграницам. От иноземцев этих добра не жди… Они ж даже по-нашему не говорят, а поди разбери о чем они думают. Другое дело – здесь… И друзья тут, и родные… Вообще не понятно, чего ты так сорвался тогда. Уехал, даже не попрощавшись, словно бежал от кого…

Повисло молчание. Хагрид с отсутствующим видом уставился в окно и пустился в воспоминания, не замечая какой эффект оказывают его слова на слушателей.

- Да тогда вы все, я помню, как с ума сошли. Ты вдруг уехал, Гермиона ходила как в воду опущенная, мало разговаривала, не ела ничего, осунулась вся – была точно тень. Делала вид, что все в порядке, но я-то ведь не слепой, вижу, когда человека будто изнутри что-то грызет, - Хагрид шумно отхлебнул. – У Гарри тогда спрашивал чёй-то с вами, так ведь он еще тот партизан. И слова из него не вытянешь.

Гермиона, не отрываясь, смотрела на стол, нервно теребя бахрому скатерти, не зная как прервать этот нескончаемый поток откровений Хагрида. Она буквально чувствовала на себе тяжелый взгляд Рона.

- И чего вам не жилось вместе? Какая пара была… - Хагрид тяжело вздохнул и наконец, почувствовав неладное, окинул взглядом гостей. – Это… Чего-то я разболтался… А вы что сидите, пейте чай, ешьте, - Хагрид засуетился и встал, чтобы подлить им чаю. Рон его остановил.

- Спасибо, Хагрид, но я пойду, я ведь заглянул только чтобы поздороваться, да сказаться что вернулся. Дел с переездом масса. Так что не обессудь.

- Ну, ладно, - было видно, что Хагрид расстроился. – Но, ты это… Заходи. Всегда рад тебя видеть…Уж теперь-то, когда воротился, сможешь почаще наведываться к старому другу?

- Конечно, - Рон стоял уже в дверях, набрасывая на плечи аврорский плащ. – Обязательно. Я думаю, что в следующий раз, мы к тебе вместе с Гарри нагрянем.

Хагрид расплылся в довольной улыбке. Гермиона молча наблюдала за этой сценой, сидя за столом.

- Гермиона, - она вздрогнула и посмотрела на Рона. – До завтра…
- До завтра, - словно эхо откликнулась она.

Закрыв за Роном дверь, Хагрид вернулся к столу, сел и внимательно на нее посмотрел.

- Вы это… Ну, короче, вроде как помирились?
- Э…- Гермиона не знала, что конкретно имел в виду Хагрид, используя слово «помирились».

- Я-то ведь грешным делом подумал, что ты рассердишься, когда его здесь увидишь…
- Я? Почему? – совершенно искренно удивилась Гермиона.
- Ну, так ведь поссорились вы крупно перед его отъездом, как я понимаю. Уж из-за чего не знаю, но ведь не просто же так вы разбежались, верно?

- Это уже в прошлом. Теперь мы - друзья, - Гермиона никогда не посвящала Хагрида в детали ее расставания с Роном и сейчас этого делать не собиралась.
- Друзья…- повторил за ней Хагрид.
- Да, - твердо ответила Гермиона, поджав губы.

Великан сокрушенно покачал головой.
- Я б может в это еще поверил, кабы не видел, как он на тебя смотрит.
- Не понимаю…
- Ты не хочешь понимать, - перебил ее Хагрид, лицо его было очень серьезным. – А это другое дело, девочка. Упрямая ты, хуже стада гиппогрифов, и гордая. Уж не знаю, что там между вами стряслось, только вот не верится мне что-то в вашу дружбу…
- Хагрид! – потрясенно выдохнула Гермиона, уж от кого-кого, но от него она таких слов не ожидала.

- Ты меня прости, если что не так… Болтаю тут. Только говорю, что вижу. Я ведь мало что смыслю в подобных делах, но уж могу различить где дружба, а где что иное… И говорить бы я тебе этого не стал, кабы не видел, что и сама ты мучаешься.

- Хагрид, - по голосу Гермионы было ясно, что она не намерена продолжать этот разговор. – Давай сменим тему.

Хагрид еще раз вздохнул, но возражать не стал. Они поговорили о школе, о первокурсниках, которые, по мнению Хагрида, в будущем покажут себя очень способными волшебниками, о новых животных, которых он собирается изучать с пятикурсниками. Гермиона заранее пожалела несчастных студентов, которые будут вынуждены заботиться о огнеплюях - близких родственниках соплохвостов, говорили о Гарри, о магазине Джорджа…

Гермиона спохватилась о времени только тогда, когда речь пошла уже о главе Аврората и ее непосредственном начальнике. Хагрид Кингсли Шеклболта очень уважал, а вот Брауна недолюбливал, поскольку тот несколько раз пытался поймать его на контрабанде волшебных существ.

- Хагрид, мне пора, - Гермиона потянулась за сумкой, которую прислонила к ножке стола. Я совсем заговорилась, а у меня еще масса работы.
- Вот так всегда. Загляните на минутку и дальше по своим делам, - пробурчал Хагрид, поднимаясь. – Ладно, прихвати-ка с собой пару булочек…

Гермионе неудобно было отказывать старому другу и она взяла у него пакет с угощением, положив ее в сумку.

- Спасибо, - поблагодарила она.
- Ты заглядывай…
- Конечно, - Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его, но ему все равно пришлось наклониться для этого к ней. – Обещаю…

Когда она вышла на крыльцо, ей в глаза ударило солнце. Она была в смятении после разговора с Хагридом. Все то время, что они обсуждали какие-то мелочи, повседневные дела, заботы, пока она рассказывала о Гарри, о семье Уизли, она все время мысленно возвращалась к тому, что сказал ей Хагрид. Такое ощущение, что все просто сговорились, чтобы разрушить ту душевную броню, которую она с таким трудом создавала на протяжении всего этого времени. «Можно подумать, что возвращения самого Рона было недостаточно», - сердито сказала она про себя, направляясь к теплицам. - «Сначала Уилл со своими намеками, потом Луна с ее просто убивающей прямотой, а теперь и Хагрид, который никогда раньше не позволял себе вмешиваться в наши с Роном отношения, даже тогда, когда все было хорошо».

Ее размышления были прерваны высоким девичьим голоском.

- Спасибо, профессор Лонгботтом, - девочка лет двенадцати вышла из теплицы, нежно прижимая к своей груди, какое-то растение, листья которого были местами перебинтованы. Не обратив никого внимания на Гермиону, девочка прошагала мимо нее, прикрывая ладошкой растение от солнца.

Гермиона, посмотрев на часы, решила, что у нее найдется полчаса, чтобы переброситься парой фраз с другом детства.
Когда она вошла в теплицу, ей в лицо ударил спертый, влажный воздух, пропитанный запахом удобрений. Невилл находился в дальнем углу помещения. Он, присев на корточки, занимался пересадкой каких-то растений, которые постоянно пытались дотянуться до него своими усиками и ущипнуть.
- Профессор Лонгботтом, - начала Гермиона, придав своему голосу официальный тон. – Потрудитесь объяснить, каким образом в программу первого курса вошло изучение одного из самых уродливых растений – Мимбулус Мимблетонии.

Невилл вздрогнул от неожиданности и, задев корзину с удобрениями, рассыпал их по полу. Растения, которые он пересаживал, не замедлили воспользоваться ситуацией и тут же принялись щипаться. Отбиваясь от них, Невилл поднялся и возмущенно заявил:

- И вовсе это растение неуродливое. Оно одно из самых полезнейших раст… Гермиона! – воскликнул он радостно.

Вот уж кто изменился за это время - так это Невилл. Мало кто мог узнать в этом высоком статном молодом человеке неуклюжего гриффиндорца-толстячка, который не мог сказать простого «Люмос» без того, чтобы в радиусе двух футов что-нибудь не взорвалось. Однако его круглое, по-мальчишески открытое лицо по-прежнему светилось добродушием, а на щеках появлялись ямочки, когда он улыбался. Последнее не могло оставить ни одну девушку равнодушной.

Невилл шагнул к ней, еще раз уронив корзину с удобрением, по пути вытирая руки о мантию. Они обнялись и рассмеялись.
- Какими судьбами? – спросил Невилл, шлепнув по усику хищной настурции, которая вознамерилась ужалить Гермиону.
- Так-то по делу, но не могла не заглянуть к тебе…- у Гермионы стало очень легко на сердце, она вновь рассмеялась.

- Рад тебя видеть, - Невилл не спускал с нее улыбающихся глаз. – В библиотеку направляешься?
Гермиона кивнула.
- Подождешь меня, у меня там тоже есть кое-какие дела. Пойдем вместе.

Гермиона с радостью согласилась. По дороге они болтали ни о чем, вспоминая школьные годы, погрустили, вспомнив погибших. Пока они шли по коридорам школы, все студенты почтительно здоровались с профессором Лонгботтомом. Видимо немного смущаясь в присутствии Гермионы, Невилл отчаянно краснел, но при этом каждому отвечал на приветствие.

Наблюдая за ним, Гермиона подумала о том, что Невилл, как никто другой, заслуживал всего того, чего он достиг.

В библиотеке было тихо и прохладно, в тени высоких стеллажей можно было заметить несколько студентов.

Заслышав шум открывающейся двери, мадам Пинс, бессменная хранительница хогвартской библиотеки, подняла голову, оторвавшись от чтения. Она приняла самый строгий вид, грозно сдвинув брови. Однако взгляд библиотекарши смягчился, когда она увидела Гермиону.

- Мисс Грейнджер, - поприветствовала она шепотом. – Директор предупредила меня о вашем приходе. О, профессор Лонгботтом… - в голосе библиотекарши послышались нотки недовольства. - Вы тоже тут…

Гермиона удивленно оглянулась на Невилла, тот только махнул рукой, мол – «потом расскажу». Тем временем мадам Пинс поднялась со своего места и обратилась к Гермионе:
- Уточните, какая именно литература вам нужна, мисс. Тогда я смогу вам помочь, - она опять посмотрела на Невилла, задержав свой раздраженный взгляд на его руках. Невилл же с самым независимым видом топтался за Гермионой, не обращая внимания на те взгляды, которыми его одаривала библиотекарша.

- Меня интересует символика растений…- пояснила Гермиона. – Мне нужны не общие сведения, а информация, касающаяся волшебных татуировок в виде цветов.

- Уверена, что одной книги охватывающей все интересующие вас вопросы нет. Но кое-что я могу порекомендовать. Пройдемте, я покажу вам полки, где вы сможете поискать книги, - мадам Пинс, обогнув свой стол, направилась к стеллажам. Гермиона и Невилл последовали за ней.

- Вот, - провела она рукой по одной из верхних полок. – Начиная отсюда и вниз – все, что касается растительной символики. Там, - она указала рукой на соседний стеллаж. – Литература по магическим знакам и татуировкам.

- Спасибо, - поблагодарила Гермиона и взяла в руки ближайший фолиант.

- Профессор? – мадам Пинс, наконец, соблаговолила обратиться к Невиллу.

- Я хотел попросить вас продлить два журнала «Вестник травологии», которые я брал на прошлой неделе.
- Что-нибудь еще? – библиотекарша поправила очки на носу, сердито взглянув на Невилла.
- Нет, - пожал плечами он.

Мадам Пинс выжидательно смотрела на него. А Невилл, взяв стопку книг уже отобранную Гермионой, направился к столам.

- Вы не уходите, профессор? - вид у библиотекарши был такой, будто она готова выхватить книги из рук Невилла.

- Он мне поможет, мадам Пинс, - вмешалась Гермиона, направляясь вслед за Невиллом.
- Э…- женщина хотела что-то возразить, но так и не найдя, что сказать, ретировалась.

Гермиона, сев за стол и раскрыв первую книгу, спросила:
- Что это с мадам Пинс? Она смотрит на тебя так, будто готова заклясть на месте…

- Я ей не нравлюсь, - Невилл заговорщицки понизил голос. – В какой-то степени ее поведение оправдано, потому что я испортил немало учебников и книг, особенно по зельеварению. После того как стал здесь преподавать, ее доверие ко мне отнюдь не увеличилось, а скорее наоборот. Она полагает, что работа в теплицах и чтение книг вещи совершенно несовместимые. Заметила, как она смотрела на мои руки?

Гермиона кивнула.
- Она считает, что они у меня всегда грязные, - Невилл хмыкнул. – Иногда я боюсь, что она не выдержит и заставит-таки меня при ней произносить очищающее заклинание, перед тем как войти в библиотеку.

- Судя по ее взгляду, непростительное заклятие было бы для нее предпочтительнее, - усмехнулась в ответ Гермиона.

Невилл рассмеялся, и тут же из-за стеллажей послышалось шиканье мадам Пинс.
- Ладно, хватит об этом, - Невилл прочел название книги лежащей перед ним. – Зачем тебе информация о символике растений, - и заметив смущенный взгляд Гермионы, он добавил. – Или это очередная страшная тайна, за разглашение которой любого ждет жуткое наказание?

- Почти так, - Гермиона. – Это касается моего последнего расследования, извини, но ничего рассказать не могу.

- Тебя интересует какое-то конкретное растение? Я ведь в них разбираюсь, может смогу что подсказать. Расскажи, что ты ищешь, - предложил Невилл.

- Речь о цветке, но вся проблема в том, что я и сама не имею понятия, что это за цветок…- вздохнула Гермиона, обреченно посмотрев на стопку книг. – Он похож на тысячи других, в тонкостях я ведь не разбираюсь…
- Опиши его… Как он выглядит?
- У меня с собой его изображение, - Гермиона, порывшись в сумке, извлекла оттуда кусочек пергамента. Направляясь в библиотеку, она старательно перерисовала цветок, чтобы не носить с собой колдографию. – Вот, держи…

Невилл внимательно посмотрел на рисунок.
- Это обыкновенная садовая гвоздика, - наконец сказал он. – Ее крайне редко применяют в зельеварении, но она часто использовалась раньше в различных ритуалах прибавления магической энергии.
- Гвоздика? Ты уверен?
- Совершенно уверен, посмотри на это характерное расположение лепестков…

- Ты говоришь, она может придать человеку способность к колдовству?
- Нет, она скорее служит для увеличения магических сил. Тебе надо поискать информацию о гвоздике в книгах по средним векам. По-моему этот цветок в те времена пользовался большой популярностью у магов и ведьм.

- Подожди, - Гермиона пробежала пальцем по корешкам отобранных книг. – «Секреты средневековых ведьм. Магия растений», - прочла она вслух и вытащила книгу из стопки.
- Так, - открыла она содержание. – Точно, смотри, тут целая глава о гвоздике.

Невилл, придвинулся к Гермионе, с интересом заглядывая в книгу.

- Так, - Гермиона отыскала нужную страницу, нахмурилась, прикусив кончик мезинца – Гвоздика садовая, в народе известная еще как цветок Юпитера. Используемые в магических ритуалах части растения – цветы, уже интересно. Основными свойствами являются защита от злых сил и увеличение магической энергетики. В былые времена часто использовалась маглорожденными волшебниками, для того чтобы преумножить колдовские способности. В средние века, когда началось преследование маглорожденных чистокровными магами, цветок стал клеймом маглорожденных. Его выжигали на спине у пойманных нечистокровных колдунов и ведьм в знак презрения к ним, потому как чистокровным волшебникам не было надобности использовать какие-либо уловки, для увеличения магической энергии. Впоследствии этот знак стал использоваться как символ маглорожденных, которым они гордились. Именно поэтому партия маглорожденных называлась «Партией Гвоздики», - Гермиона строчка за строчкой перечитывала текст.

- Вот тебе и ответ, - довольно произнес Невилл. – Тут и о цветке и о татуировке.
- Да, - рассеянно откликнулась Гермиона, нервно барабаня пальцами по столу.
- Тебя что-то не устраивает? – недоуменно посмотрел на нее Невилл.
- Теперь все стало еще запутаннее, - оторвавшись от книги, сказала Гермиона. – Эта информация ничего не дает и не объясняет, а только все усложняет.
- Давай поищем еще, - с готовностью сказал Невилл. – Теперь мы, по крайней мере, знаем что ищем.
-Да, да, - согласилась Гермиона. – Давай.

Но сколько бы они не искали, какие только книги не просмотрели, ничего нового они не нашли. Везде либо повторялось то, что они уже и так узнали, либо о гвоздике вообще не было упоминания.

- Странно, что профессор Бинс никогда не рассказывал о войнах между чистокровными и маглорожденными, - сказала Гермиона, беря очередной том в руки.

- Согласен, но наш преподаватель всегда был слишком увлечен войнами гоблинов, да и вопрос этот чаще замалчивался в нашем обществе, нежели обсуждался…

- Верно, - согласилась Гермиона, опять углубляясь в исследование.

Когда последняя книга с указанных мадам Пинс полок была захлопнута Гермионой, она не смогла сдержать вздоха разочарования.
- Ничего, - обратилась она к Невиллу.
- У меня тоже, - Невилл тоже закрыл толстенный фолиант, подняв при этом столб пыли. – Апчхи! Извини… Апчхи, - Невилл закрыл лицо руками.

Гермиона рассмеялась.
- Будь здоров.
- Это не смешно, - Невилл отнял руки от покрасневшего лица.

- Я просто вспомнила, как расчихался Рон, когда мы работали с ним в отделе тайн…- пояснила Гермиона.
Теперь Невилл еще и закашлялся.
- Рон вернулся?
- Да, ты не знал?
- Мне Гарри писал несколько месяцев назад, что Рон собирается вернуться, но я не знал, что он уже приехал…
- Да, он приехал и работает в министерстве вместе с Гарри…
- Ааа… - непонимающе протянул Невилл. – Но ты сказала, что вы работали вместе?
- Да, - спокойно сказала Гермиона. – Так уж вышло, что мы расследуем два дела связанных друг с другом…
- Ты и Рон работали вместе?
- Да.
- Ты и Рон?
- Да.
- Вместе? – повторил Невилл.
- Да. И что тут такого? – Гермиона начала раздражаться.
- Ничего, - тут же ответил Невилл. – Апчхи!

Его чих привлек внимание бдительной мадам Пинс, которая поглядывала на них со своего места, скрестив руки на груди.

- Пойдем-ка отсюда,- предложила Гермиона, заметив это.
- Пойдем, - поднялся Невилл. – А то мадам Пинс скажет еще, что я заражаю ее бесценные экземпляры, - Невилл подал Гермионе руку. Они вернули на место книги и вышли, чувствуя на себе взгляд недовольной библиотекарши.

Невилл проводил Гермиону до Хогсмида, рассказывал о своей работе, делился впечатлениями о том, что он сам называл «быть по ту сторону».
- Все видится совершенно по-другому, когда ты уже не студент, а преподаватель. Особую сложность представляет то, что твои бывшие учителя становятся твоими коллегами, равными тебе. Это и странно, и забавно. Ты же знаешь, МакГонагалл – дама весьма строгая, я бы даже сказал чопорная. Я всегда робел перед ней. Но она оказалась одним из самых замечательных рассказчиков анекдотов. Можешь в это поверить?!

Гермиона представила директора Хогвартса в сеточке для волос, в халате из шотландки, травящей анекдоты, и зашлась смехом.

- Да, да, - улыбнулся Невилл. – Только никому не говори о том, что я тебе рассказал. А то, это будет конец ее репутации….
Гермиона подняла руку.
- Клянусь, что эта тайна уйдет со мной в могилу, - однако серьезное лицо ей удалось сохранить ненадолго. – Но все равно - это чрезвычайно забавно, - прыснула она.

Войдя в деревню, они остановились.
- Мне надо в «Зонко», - сказал Невилл, показав рукой по направлению магазина.
- Ну, тогда до встречи, - Гермиона пожала руку Невилла и приобняла его. – Очень рада была повидаться.
- Поверь, это взаимно, - Невилл взял ее руки в свои.
- Пообещай навестить меня. Я понимаю, что ты очень занят. Но думаю, несколько часов для друзей у тебя найдется.

- Я постараюсь, - улыбнулся Невилл.
- Отлично, - Гермиона отступила от Невилла и аппарировала.


**************


Первым, кого Гермиона встретила утром в понедельник, был Уилл. Он сидел на короточках,присловнившись спиной к стене напротив ее кабинета, и выглядел очень взволнованным.

- Уилл, что случилось? – без всяких предисловий спросила Гермиона, почувствовав, что произошло что-то серьезное.
- С-с-сегодня очень рано утром в б-б-больницу поступили еще две девушки…- на выдохе сообщил Уилл, он встал, поправляя очки, которые съехали на кончик носа.
- Что?! – Гермиона так и застыла на пороге своего кабинета.

- Да, д-д-доктор Хиллинг сразу сообщил Кингсли, а он мне…
- Так чего же мы стоим? Надо срочно отправляться в больницу…- Гермиона развернулась на каблуках, закрывая дверь. – Ты должен был отправить мне сову и мы могли встретиться там, а не терять время.

- П-п-подожди, Гермиона, - Уилл удержал ее за локоть. – Обе девушки в очень тяжелом состоянии, к ним никого не пускают…
- Все так плохо?
- Доктор г-г-говорит, что не хуже чем у Авроры или Эмбер. Их п-п-поставят на ноги. Но сейчас разговаривать с ними н-нельзя.

- Ладно, - Гермиона, зайдя в кабинет, повесила плащ и села за стол. – Выкладывай детали.
- Сценарий т-т-тот же. Девушек нашли в Косом аллее. На них обратил внимание с-с-сторож магазина спортивного инвентаря. Он, от нечего делать, н-н-наблюдал за пустынной в этот ранний час улицей и увидел, как на ней п-п-появились две девушки. Он нашел их поведение весьма странным - они еле с-с-стояли на ногах, настороженно оглядывались, стучались в двери закрытых магазинов. Он в-в-вышел к ним, чтобы расспросить о том кого или что они разыскивают и понял, что девушки ничего не помнят. Он слышал историю об Эмбер, ее в-в-ведь тоже обнаружили в Косой аллее, и по к-к-каминной сети вызвал колдомедиков из Мунго.
- Их возраст?
- П-п-примерно семнадцать – восемнадцать. Они сестры-близнецы…
Гермиона молча обдумывала услышанное.
- При них нашли палочки?
- Нет, - Уилл покачал головой. – Кингсли п-п-полагает, что из-за этого дело будет вести Аврорат.
- Но ведь этот случай очень похож на наши эпизоды!
- Думаю, для м-м-министра это не будет иметь никакого значения.
Гермиона вспомнила о договоренности с Гарри и Роном.

- Ладно, с этим мы разберемся. Скажи лучше, доктор что-нибудь упоминал о татуировке?
- Это было п-первое, что они проверили, после того как оказали девушкам м-м-медицинскую помощь. Все точно также как и у остальных. Кстати, ты нашла что-нибудь о загадочном цветке в хогвартской б-б-библиотеке?

- Нашла, - Гермиона сдвинула брови. – Но это только запутывает все дело. Татуировка - это цветок гвоздики. Им раньше клеймили маглорожденных в знак презрения, потому что нечистокровные волшебники использовали этот цветок в ритуалах, усиливающих их магический потенциал.
- Похоже на Флер-де-Лис, - вспомнил Уилл. – Цветок лилии – символ к-к-королевской власти, которым во Франции клеймили преступников.
- Точно, - подтвердила Гермиона и продолжила. - Потом, когда маглорожденные объединились и стали представлять собой определенную силу, они этот цветок сделали своей эмблемой.

- Партия Гвоздик… - произнес Уилл, как будто что-то припоминая. – Мне б-б-бабушка когда-то об этом рассказывала. Противостояние между чистокровными и маглорождеными, которое негласно в-в-велось всегда, но в средние века приобрело просто ошеломляющий размах.

- Поздравляю, - удрученно сказала Гермиона. – Я об этом вообще ничего не слышала. И это при том, что о самом противостоянии я знаю не понаслышке.
- К-к-как?! – не удержался Уилл.- Мисс Грейнджер и вдруг, чего-то не знает?

- Ой, ради Мерлина, Уилл! – отмахнулась от него Гермиона, хотя было заметно, что она немного уязвлена. – Я не могу знать все.
- Она в этом п-призналась! - театрально возвел руки к потолку Уилл. – Этот день войдет в анналы истории волшебного мира.
Гермиона пригрозила ему кулаком.
- Иди-ка лучше работай, - посоветовала она ему. - А то ведь потом долго будешь разбираться отчего у тебя уши зеленые и на затылке…
- Феее…- протянул Уилл, сморщившись. – Как г-г-грубо и банально! К тому же, зеленые уши не пойдут к моему сегодняшнему наряду.
Он был одет в мантию, сшитую из небесно-голубого шелка с крупными золотыми звездами.

- А на мой взгляд было бы даже очень ничего…

- О вкусах, к-к-конечно, не спорят, - заметил Уилл. – Но твой я уже давно поставил под сомнение.
Гермиона рассмеялась.
- Ладно, - Уилл поднялся. – Мне пора. Ближе к вечеру встретимся и об-б-бсудим ближайшие планы.
- Постой, - сказала Гермиона. – Я совсем забыла, что хотела кое о чем с тобой поговорить…
Уилл снова сел.
- Я слушаю…
- Я тебе уже во вчерашнем письме писала о том, что у убитого пожирателя, делом которого занимается группа Гарри, нашли точно такую же татуировку как у Авроры, Эмбер и этих близняшек.
- Да…
- В субботу мы поговорили…
- Мы?
- Ну я, Гарри и Рон…
- О… - только и произнес Уилл.
- И решили объединить усилия…- продолжила Гермиона.
- Т-ты имеешь в виду… Но, Гермиона, что на это с-скажет Кингсли?

- Пока он об этом знать не будет. Гарри и Рону я доверяю как тебе или себе, поэтому думаю, что работать вместе не такая уж плохая идея. Но, - тут Гермиона сделала паузу. – Ты мой напарник, Уилл. И если ты возражаешь, то все отменяется.
Уилл внимательно на нее посмотрел.
- Я не в-возражаю, но, считаю, что это с-стоит обсудить теперь всем сообща и поделиться собранной информацией.
- Согласна, - Гермиона вздохнула с облегчением. – Может сегодня вечером у меня дома?
- Вечером? – неуверенно переспросил Уилл.
- Дейзи… - поняла Гермиона.
- Х-хорошо, - после небольших раздумий согласился Уилл. – А Дейзи я предупрежу, что з-задержусь по работе.
- Я отправлю записку Гарри, - Гермиона достала из ящика стола перо и чернильницу
- Я пойду, если что - будем на связи, - за Уиллом закрылась дверь.

************

Рон и Гарри шли по улице к дому Гермионы. Измотавшись за день, они решили пройтись, а не использовать, как предложила Гермиона, каминную сеть.

- Скажи, Гарри, ты давно знаешь Саммерса? – спросил Рон, он шел, засунув руки в карманы и смотря себе под ноги.
- Да, почти столько же сколько его знает Гермиона - уже наверно года три будет… А что? – Гарри посмотрел на друга.
- Не знаю, не нравится он мне… - неопределенно ответил Рон, пнув небольшой камешек, лежавший на тротуаре.

- Это ты зря. Он хороший парень и очень помог в свое время Гермионе…

- Между ними что-то было? – вопрос вырвался у Рона против воли.
- Не думаю. Они друзья. Очень хорошие друзья…- зачем-то уточнил Гарри.

- Он очень странный тип…- настаивал на своем Рон.

- Ты говоришь как Роджер, - заметил Гарри. - Да, он необычно одевается и говорит, но в остальном - нормальный парень.

- Ты сказал, что он из чистокровной семьи…- Рон и сам не мог понять, почему его так заинтересовал Саммерс.
- Да, Гермиона рассказывала, - подтвердил Гарри.
- Что-то я не припомню ни одного чистокровного рода с такой фамилией.

- Ну, может он взял псевдоним, - предположил Гарри. - К чему все эти вопросы, Рон?
- Сам не знаю, но чувствую, что-то нечисто с Саммерсом…
- Да брось… Эй, ты что?
Рон резко схватил Гарри за рукав мантии и остановил.

- Смотри, - кивнул он в сторону подъезда Гермионы.

Гарри, посмотрев в указанном направлении, увидел фигуру, завернутую в плащ, лица человека не было видно, однако не оставалось сомнений, что незнакомец наблюдает за окнами дома, стараясь при этом держаться тени. Видимо почувствовав, что на него смотрят, человек обернулся и не успели Рон и Гарри сделать в его сторону хоть шаг, как он с тихим щелчком аппарировал.

- Черт! – Рон с силой ударил кулаком по ладони. – Смылся…
- Его ты видел в тот вечер, когда пошел провожать Гермиону?
- Скорее всего да. Человек небольшого роста, в темном плаще... Правда, времени его разглядеть, у меня было не больше, чем сейчас…

- Думаешь, он следит за Гермионой? – Гарри окинул взглядом всю территорию около дома. Ничего подозрительного не было.
- Да, - Рон посмотрел на окна. – А ты?
- Я, наверно, соглашусь с тобой, - вздохнул Гарри. – Хотя лучше бы это было не так.

Они направились к подъезду, при входе Рон обернулся. Темная улица была пустынна.

- Что делать будем? Скажем Гермионе? – спросил Гарри, когда они уже поднимались по лестнице.
- Да, - после минутного размышления ответил Рон. - Не вижу смысла скрывать это от нее. К тому же следует ее предупредить, чтобы она была осторожнее.










Глава 11

Предупреждение: эта глава вновь не бечена, так что все претензии только к автору.

Глава 11.
- Тебе надо быть осторожнее, Гермиона, - Гарри мерил широкими шагами расстояние перед камином, заложив руки за спину. – Никто не знает, что у этого незнакомца на уме…

Свет торшера мягко освещал гостиную, создавая ощущение уюта и тепла. Однако обстановка в комнате была отнюдь не спокойная. Гарри и Гермиона спорили. Гарри рассказал девушке о странном наблюдателе, которого они с Роном заметили около ее подъезда и пытался убедить ее в том, что этот человек может представлять для нее угрозу. Гермиона же полагала, что Гарри делает из мухи слона. Рона, сидевшего на подоконнике и наблюдавшего за друзьями, такое упорство Гермионы начинало раздражать. Он перевел свой взор на Саммерса, тот внимательно слушал Гарри, с выражением крайнего беспокойства на лице.

- Гарри, т-ты уверен? Я могу подтвердить, что в течение д-д-ня за нами точно никто не следил, - Саммерс посмотрел на Гермиону, которая кивнула в подтверждение его слов. – Мы бы сразу узнали о н-н-наблюдении.

- Конечно, - тряхнула головой Гермиона. – Поэтому я и не вижу причин для беспокойства. Зачем кому-то следить за моим домом, сам подумай? Это, скорее всего, какое-то совпадение или ошибка…

Гарри остановился и, тяжело вздохнув, попытался в который раз вразумить подругу.
- Гермиона, поверь моему опыту. Это вовсе не совпадение, этому типу что-то от тебя нужно…

- Гарри, я прекрасно понимаю, что ты за меня волнуешься, но в данном случае нет никаких оснований для переживания. Ну, видели вы кого-то, предположим даже, что выглядел этот незнакомец подозрительно. И что? Темная мантия и нахождение у моего подъезда в вечернее время - еще не повод для подозрений.

Рон, который до этого момента не вмешивался в беседу, раздраженно выдохнул.
- Гермиона, это можно было бы принять за совпадение, если бы мы этого типа заприметили впервые, - встрял он в разговор. - Но я уже видел его у дверей твоего подъезда и он точно также как и сегодня скрылся, как только понял, что его заметили.

- Уже видел? – Гермиона обернулась к Рону. – Ты его уже видел здесь? Но когда?

Гарри смущенно посмотрел на Рона.
- Дело в том…

- Не надо, Гарри, - прервал его попытку вмешаться Рон.

Гермиона переводила свой взгляд с одного на другого. Рон слегка напрягся, понимая, что дальнейшие его слова могут вызвать бурю, но решил выложить все как есть. Подняв голову, он поймал на себе взгляд Уилла Саммерса, который с нескрываемым любопытством ждал, что будет дальше.

- Я его заметил под твоими окнами в день своего приезда…- Рон смотрел прямо на Гермиону.
- В день твоего приезда, - повторила за ним Гермиона, нахмурив брови. - Погоди, но…

- Ты отправилась домой одна, было поздно, и я решил…кхм…решил тебя проводить, - Рон очень осторожно подбирал слова. Лицо Гермионы находилось в тени, поэтому было трудно судить о ее реакции, но когда она задала следующий вопрос, голос ее был заметно напряжен.
- Что значит – «я решил тебя проводить», Рон?
- Гермиона, не делай вид, что ты не поняла. Ты отказалась от какого бы то ни было сопровождения, а время было позднее…

- И ты не нашел ничего лучше как попросту проследить за мной?! – она слегка повысила голос.
- Гермиона…- предостерегающе заметил Гарри.
- Да, именно проследить, - Гермиона сделала ударение на последнем слове, она даже не взглянула на Гарри.

- Проследить? – Рон старался говорить спокойно. - Ничего подобного, я проводил тебя до дома и удостоверился в твоей безопасности.

- Когда провожают, обычно спрашивают разрешения, а не следуют за человеком, наблюдая за ним из-под тишка, - Гермиона поднялась, скрестив руки на груди. Этот ее жест был знаком Рону, именно такую позу она принимала, когда была сильно рассержена.

Рона задела последняя фраза.
- Ты несправедлива. Я сделал это только потому что беспокоился. Что прикажешь делать, если ты упорно пренебрегаешь самыми простыми правилами безопасности и совершаешь подобные глупости? – Рон не хотел этого говорить, слова вырвались непроизвольно.

Гермиона нехорошо прищурилась
- Глупости? – сейчас ее голос был холоден как лед, но потемневшие от гнева глаза и слегка подрагивающие ресницы говорили Рону о том, насколько она раздражена, однако отступать он был не намерен.

- Да, - он повысил голос и встал, тоже сложив руки на груди. - Я полагаю, что при твоей работе, крайне неблагоразумно подставлять себя еще больше, отправляясь на прогулки по ночному городу…
- Я не нуждаюсь ни в чьей опеке, Рон. И вполне способно позаботься о себе сама, - она подошла к нему вплотную и, подняв голову, посмотрела ему прямо в глаза.

Рон поймал себя на мысли о том, что сейчас она необыкновенно хороша. Широко распахнутые карие глаза, полные негодования, волосы непослушной волной рассыпавшиеся по плечам, упрямо вздернутый подбородок. Она была от него так близко, что он чувствовал дыхание, вырывавшееся из ее рта при каждом слове. Это сильно отвлекало и мешало сосредоточиться, поэтому он услышал только несколько последних слов из ее гневной тирады:
- … и не смей указывать, что мне делать. Ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь.

- Я вовсе не указываю, что тебе делать, я просто хотел помочь…

- Но мне не нужна помощь, - отрезала Гермиона, раздраженно заведя пушистую прядку за ухо. – Я справлялась и справляюсь сама…
- Ну, да, - Рона хмыкнул. – Да, ты даже не подозревала о том, что за тобой следят..!
- Это ничего не меняет, - Гермиона в обвинительном жесте ткнула его своим пальчиком в грудь. – Ты поступил нечестно. Ты должен был спросить меня…

- Ты бы ни за что не позволила мне проводить тебя…
- Именно… Ты прекрасно знал об этом, и этот факт делает твой поступок … подлым!

- Гермиона, - вновь сделал попытку вмешаться Гарри. Но эти двое ничего вокруг себя не замечали, полностью поглощенные друг другом, они вели себя так, будто в комнате кроме них вообще никого нет.
- Подлым?! – Рон потерял терпение. – Я переживал за тебя…
- Тебе не стоило…
- Я имею право беспокоиться за своих друзей…

- Никто этого права у тебя и не отнимает. Но одно дело беспокоится и совсем другое поступать так, как поступил ты… Ты что, собираешься следить за всеми своими друзьями, если посчитаешь, что они ведут себя глупо?
- Ты - не все…- тихо произнес Рон.
- Что?
- Ты не все! – воскликнул он. - Ты мне далеко не безразлична, поэтому, когда я чувствую, что тебе грозит опасность или что с тобой может произойти что-нибудь плохое, я оставляю за собой право поступать так, как считаю нужным!

Он буквально выкрикнул ей все это в лицо и как только звуки его голоса отзвенели в тишине комнаты, почувствовал, что начинает краснеть. Глаза Гермионы и без того широко распахнутые, теперь, казалось, занимали пол-лица. В них читалось удивление, граничащее с шоком, было видно, что она пытается подобрать слова, чтобы что-то сказать, но совершенно безуспешно. Они смотрели друг на друга, тяжело дыша, и молчали. Сердце Рона билось так, словно готово было выскочить из груди.

- Я д-д-думаю, что нам стоит обсудить с-с-сейчас те вопросы, ради которых мы здесь все и собрались, - разрезал тишину голос Уилла Саммерса. Гермиона заметно вздрогнула и перевела свой взор на напарника. Тот спокойно продолжил. – А п-п-потом мы вернемся к разговору о незнакомце. Потому что я считаю это к-к-крайне важным, Гермиона.

Рон мог бы поклясться, что во взгляде, брошенном на него Саммерсом, промелькнуло сочувствие. Его от этого передернуло.

- Ты прав, - голос Гермионы едва заметно дрожал, она сделала шаг назад, отступая от Рона. – Извините меня, я не должна была так заводиться.

- Да, давайте-ка обменяемся уже имеющейся информацией, - чересчур бодро произнес Гарри, с тревогой поглядывая то на Рона, то на Гермиону – Гермиона, расскажи, что ты раскопала в хогвартской библиотеке.

Девушка, сев рядом с Уиллом на диван, поведала им все то, о чем узнала: о гвоздике, о татуировке. Рон, заняв свое прежнее место на подоконнике, не спускал с Гермионы глаз. Теперь она сидела к нему спиной, и он не мог видеть ее лица, однако ее руки, нервно теребящие кушачок домашнего платья, и напряженно расправленные плечи выдавали ее состояние.

- И ничего о сквибах? – спросил Гарри, когда Гермиона закончила свое повествование.
- Ничего. Речь только о маглорожденных. Это их символ, и только они использовали этот цветок в магических ритуалах и зельях.

- Получается, что маглорожденные клеймят сквибов и мертвых пожирателей смерти? – спросил Рон, удивившись тому, что голос его все-таки слушается.

- Выглядит это на первый взгляд именно так, - ответила Гермиона, не поворачиваясь к Рону. Она рассматривала свои руки, лежащие на коленях. – Мы сегодня это уже обсуждали с Уиллом…

- …и п-п-пришли к выводу, что вариантов тут может быть два, - Уилл Саммерс посмотрел на Рона, в стеклах его очков отражались языки пламени, что придавало ему немного сумасшедший и пугающий вид – Л-л-либо это действительно преступления, совершаемые каким-то маглорожденным преступником, либо же целью всех этих действий является очернить нечистокровных в-в-волшебников.

- Очернить.., - непонимающе повторил Рон, но его перебил Гарри:
- Вы имеете в виду всю эту кампанию развернутую сейчас в прессе, по поводу того, что маглорожденные теперь все заполонили?

- Это только лишь предположение, - сказала Гермиона.- Но такой вариант возможен.
- А если все-таки преступления совершены маглорожденным?
- Убийство Макнейра подходит под эту схему, но нападение на сквибов? Они всегда были не менее третируемы, чем нечистокровные волшебники… Да и зачем делать это так явно и демонстративно?
- Месть…- предположил Гарри.

- Но кому? Сквибы-то здесь причем?

- Ты ведь ничего не знаешь о семьях этих девушек, Гермиона. Возможно, это дочери тех, кто был на стороне Волдеморта во время войны.

- Вот-вот, чем дальше – тем больше вопросов и ни одного ответа…- Гермиона старательно расправила складки платья на коленях.
- Вы слышали о двух новых жертвах? – вновь подал голос Рон.

- Д-да, девушки-близняшки…- ответил Уилл.
- Ими будем заниматься мы, буквально перед самым уходом получили приказ от Брауна…- Гарри похлопал по нагрудному карману мантии, в котором лежал пергамент с распоряжением.

- Но ведь случай с ними похож на те дела, которые расследует наш отдел?! – не сдержала своего возмущения Гермиона.
- Да, но у них не были обнаружены…
- Волшебные п-п-палочки бывших пожирателей, - Уилл закончил за Гарри предложение.

Гарри кивнул.

-Кто именно берется за дело? – осведомилась Гермиона. - Ты сам? Роджер? Или Сэм?
- Дело поручили мне, - сказал Рон. На его реплику обернулся только Саммерс.
- Да, дело ведет Рон, - подтвердил Гарри. - И завтра он отправиться в больницу, чтобы попытаться опросить девушек…

- Мы завтра тоже будем там. Хотим еще раз побеседовать с Авророй и Эмбер, - Гермиона посмотрела на Гарри.

- Может вам объединить усилия, - предложил тот.

- К-к-конечно, - согласился Уилл. – Р-р-раз уж мы все вместе распутываем эти дела, вам просто необходимо побеседовать с нашими п-п-подопечными. Возможно, вы услышите или заметите то, чего мы уже не з-з-замечаем. А нам нужно познакомиться с этими близняшками. Без вашей п-п-помощи это сделать не удастся. Мистер Браун вряд ли д-д-допустит нас к ним.

- Тогда завтра появляемся в больнице примерно в одно и тоже время, доктор Хиллинг свой человек и докладывать кому-то не станет, - заверила всех Гермиона.
- Х-хорошо, завтра. Во сколько? – Уилл окинул взглядом присутствующих.
- Давайте днем, примерно в час…- прикинул Рон.

- Нас это в-в-вполне устраивает. Верно, Гермиона?
Девушка кивнула.

- Так с этим разобрались, - облегченно вздохнул Гарри. - Но меня все равно волнует этот таинственный соглядатай.
- Меня тоже…- твердо заметил Рон.
- И меня…- добавил Уилл, взяв руки Гермионы в свои.
Гермиона внимательно посмотрела на парней.

- Я обещаю, что буду предельно осторожна. Уилл поможет наложить на квартиру еще пару защитных заклинаний, а домой буду возвращаться, пользуясь каминной сетью. Довольны?

- Если т-ты захочешь прогуляться, я в-в-всегда к твоим услугам, - Уилл шутливо склонился к ее руке, на губах Гермионы заиграла улыбка.

- Не думаю, что это так уж необходимо, Уилл, - произнесла она, пожав его руку в ответ. Рон отвел глаза. – К тому же тебе надо заботиться о сестре…

- Дейзи все п-поймет, за это можешь не беспокоиться. Главное понять - кто и з-з-зачем преследует тебя…
- Этим займусь я лично, - сказал Гарри. - Мы выставим около твоего дома охрану и проследим за любыми передвижениями около него. Посмотрим, может этот тип выдаст себя в ближайшее время.

- Сомневаюсь, - сказала Гермиона, вставая. - Если у него действительно были дурные намерения, вы его спугнули…
- Но он ведь вернулся после того как его заметил Р…, после того как его заметили в первый раз, - Гарри взглянул на Гермиону. Гермиона же смотрела в этот момент на Рона.

- Возможно, возможно… - она обогнула диван и подошла к Рону, тот внимательно следил за ее действиями.

- Рон, - произнесла Гермиона. – Я думаю, что нам стоит забыть об этом инциденте. Не могу сказать, что я понимаю тебя, но точно знаю, что ты не хотел сделать ничего плохого. Поэтому извини, что накричала на тебя…

Он не ожидал от нее ничего подобного, обычно, когда Гермиона чувствовала свою правоту (а он должен был признать, что в данном случае она была кое в чем права), она никогда не отступала и уж тем более не извинялась за свою горячность. А сейчас она смотрела на него совершенно спокойно, в ее глазах не было ни тени раздражения, и ждала ответа.

- На самом деле, Гермиона, это ты меня прости. Я наверно не должен был делать этого, просто я…- ему не дали договорить.

- Вот и п-п-прекрасно! – жизнерадостно воскликнул Уилл, переключив все внимание на себя. – Я весьма рад, что эт-т-та ссора завершилась примирением. А теперь мне пора откланяться. Завтра, г-г-господа, встречаемся в час. Гермиона…- с небольшим поклоном Уилл вступил в камин, немного запутавшись в своей длинной сиреневой мантии. Виновато улыбнувшись и помахав Гермионе, Саммерс исчез в зеленом пламени.

«Клоун», - про себя подумал Рон.

- Мне тоже пора, Джинни уже наверно волнуется, - сказал Гарри, беря в руки плащ, который лежал на подлокотнике дивана.

- Джинни!- Гермиона хлопнула себя ладонью по лбу. - Подожди меня, я же обещала передать ей кое-что и совсем забыла это сделать…- с этими словами Гермиона быстрым шагом вышла из гостиной.

- Ты со мной? – спросил Гарри друга, кивнув в сторону камина.

- Нет, я пройдусь, - покачал головой Рон. Он все еще сидел на подоконнике, смотря отсутствующим взглядом прямо перед собой. – И к тому же мой камин еще не подключен к сети.

- Эй, дружище, ты как? – Рон поднял свой взор на Гарри.
- Нормально…
Гарри, видимо поняв, что дальнейшие вопросы бессмысленны, промолчал.

- Вот, - в гостиную вошла запыхавшаяся Гермиона. – Это рецепт зелья, которое отлично снимает напряжение в мышцах. Я давно обещала найти его, да все как-то времени не было, а тут вот наткнулась на него в одном журнале…
- Спасибо, я обязательно передам. А то Джинни постоянно жалуется на болезненные ощущения после тренировок, - Гарри поцеловал Гермиону в щеку. – До завтра…

Когда Гарри отправился по каминной сети домой, Гермиона повернулась к Рону. Между ними повисло молчание.
- Может быть чаю или кофе? – неловко предложила Гермиона.

- Нет, я пойду, - Рон слез с подоконника, при этом нечаянно смахнув лежащую на краю книгу. – Всегда говорил, что этот подоконник слишком мал, - заметил он, наклоняясь за упавшим томом.

- Возможно, он мал для двоих, - возразила Гермиона, принимая из его рук книгу. – Но для меня одной его вполне достаточно.
- Когда-то ты полагала, что тут и для двоих места хватит…- он внимательно наблюдал за ней, пытаясь прочесть в ее глазах, то, что он увидел несколькими днями ранее. Но лицо Гермионы было непроницаемо.
- Когда-то так и было, - спокойно ответила она.

Молчание. Рон переминался с ноги на ногу. Уходить не хотелось. Столько вопросов…
- Ты все еще рисуешь?
- Рисую?
- Да, узоры на стекле… Помнишь?
- Помню, - улыбнулась она одними губами. – Нет, не рисую. Избегаю жить фантазиями и мечтами, предпочитаю реальность…
- Почему?
- Потому что больно…
- Больно?
- Да, больно, когда мечты разбиваются…

Тишина, в которой было слышно, как по карнизу за окном стучат капли начавшегося дождя.
- Ты изменилась…
- Всё изменилось…
- Ты жалеешь…
- Не начинай, Рон.
- Просто ответь – ты жалеешь?
- Нет.
- Ни о чем?
- Ни о чем.
Он видел только ее профиль - длинные ресницы, чуть вздернутый нос, четкая линия подбородка. Все в полутонах. Маленькая сережка с гранатом (его подарок), поймав свет уличного фонаря, вспыхнула ярким огоньком.
- Ты меня ненавидишь?
Она удивленно вскинула брови и посмотрела на него…
- Ты меня ненавидишь? – повторил он.
- Иногда.

Рон облегченно вздохнул, он почему-то очень боялся, что она ответит - «нет».
- За что?
- Я не готова говорить об этом.

Они стояли в проеме окна и смотрели как в свете фонарей моросит дождь. Две темные тени в освещенном проеме окна.
- Я пойду.., - наконец, произнес Рон.
- Иди, - откликнулась она.
- Закрой за мной, - попросил он. Ему вспомнился тот вечер, когда все закончилось. Этот холодный звук закрывшегося замка, когда он тихо притворил за собой дверь. Сейчас все должно быть по-другому.

Гермиона кивнула и направилась в коридор, он шел за ней, борясь с желанием положить ей руку на плечо и развернуть к себе, чтобы иметь возможность вновь заглянуть ей в глаза. Но он не решился. Уже стоя в дверях, он шепотом сказал ей:
- Спокойной ночи…
- Спокойной ночи, - также шепотом ответила она ему.
Когда за ним закрылась дверь, звук защелкнувшегося замка не показался ему ни чужим, ни холодным.



********************

Когда Уилл и Гермиона шли на следующий день по коридору к министерским лифтам, чтобы отправиться в больницу Св. Мунго, на встречу им попался глава аврората, который поддерживал плачущую пожилую женщину. На его лице застыло выражение сочувствия, он поглаживал ее руку и тихо что-то говорил. Женщина кивала в такт его словам и тихонько всхлипывала. Заметив Гермиону и Уилла, Браун только бросил на них сердитый взгляд и прошел мимо.

- Как ты думаешь, кто это? – тихо спросила Гермиона Уилла. О тонком слухе шефа министерских авроров ходили легенды.

- П-понятия не имею, - пожал плечами Уилл, обернувшись вслед странной процессии, за что был вознагражден еще одним гневным взглядом Брауна.

- Ладно, пойдем, а то разминемся с Роном, - Гермиона нажала кнопку вызова.
- Нет, нет, нет. Этого мы допустить не м-м-можем, - пропел Уилл, заходя вслед за Гермионой в пустой лифт.
- Не начинай, - запротестовала девушка, хотя прекрасно знала, что Уилла это не остановит.
- Я и не начинаю, - с совершенно невинным видом Уилл взглянул на Гермиону. – Я д-даже ничего не сказал. Но вчера я н-н-наблюдал занятную сцену у тебя дома и мог бы поделиться своими выводами…

- Я не хочу ничего слышать. Прекрати немедленно эти свои игры…
- Ба! - раздался за спиной у Уилла голос, в лифт вошел в щегольски накинутом на плечи плаще Роджер Даунинг. – Ваш рыцарь досаждает вам, милая дама? - он подмигнул Гермионе и посмотрел на Уилла так, словно тот представлял собой что-то очень мелкое, неприятное и весьма назойливое.

- Привет, Роджер, - Гермиона проигнорировала его вопрос. – Куда направляешься?
- На остров Англси, - ответил Роджер. – Но вот зачем, не скажу. Мой шеф и так все время пеняет мне, что я в силу своей большой привязанности к вам, выдаю тайны нашего отдела. Хотя пара поцелуев сможет все изменить.
Уилл громко и нарочито рассмеялся.
- Сомневаюсь, что в-в-ваши тайны стоят даже пожатия руки…

Даунинг смерил Уилла пренебрежительным взглядом.
- Довольствоваться пожатием руки, мистер Саммерс, доля убогих …

- Забавно, а я только что отметил, что ваши т-т-тайны недостойны даже эт-т-того, - произнося все это, Уилл очень мило улыбался. – Но, ни в коем с-с-случае не хочу переносить оценку тайн, на их владельца.

Роджер побагровел и уже хотел сказать что-то очень гневное, но тут вмешалась Гермиона:
- Уилл, мы выходим, - сказала она, когда двери лифта раскрылись, а прохладный женский голос оповестил о том, что это Атриум. – Роджер, увидимся.

- Почему вы не можете спокойно общаться, - Гермиона шла к каминам и размышляла вслух. – Ведете себя как дети малые. С Роджером мне все ясно, он действительно большой избалованный ребенок, но ты, Уилл?

- Мне не нравится этот н-н-напыщенный и самовлюбленный идиот, - спокойно констатировал Уилл, лавируя в толпе волшебников. – Понять не могу, как т-т-ты могла с ним встречаться.

- У него масса положительных качеств, которые на первый взгляд незаметны…- возразила Гермиона, встав в очередь к каминам.

- Какие, например? Глупость, с-с-сомнительное чувство юмора, эгоизм?
- Вы оба друг к другу не справедливы…- с осуждением проговорила Гермиона.

- Меня это совершенно не волнует т-т-теперь, когда ты с ним наконец-то рассталась…

- Ты говоришь, как моя мать…- усмехнулась Гермиона.
- Это доказывает т-только одно, - Уилл поправил очки на носу. - Она у т-тебя очень умная женщина.

******************


Прибыв в больницу, они направились на поиски палаты близняшек. Когда они вошли туда, Рон уже сидел напротив кровати сестричек и беседовал с ними. Гермиона, только взглянув на них, поняла, что Рон мало чего сможет почерпнуть из этого разговора. Девушки были очень испуганы, жались друг к другу как две замерзшие птахи, при любом шорохе вздрагивали, а их глаза наполнялись слезами. Рон с ними весь и сам измучился. Заметив в дверях палаты Гермиону и Уилла, Рон оставил девочек на попечении сестры и подошел к ним.

- Бесполезно? – спросила Гермиона.
- Совершенно бесполезно. Они ничего не помнят, все время просятся домой, хотя понятия не имеют где он…
- Что г-говорит доктор? – Уилл сочувственно смотрел на две белокурые головки.

- Девушки быстро встанут на ноги, пока они еще слабы, но это поправимо.
- Им стерли память?
- Да, - подтвердил предположение Гермионы Рон. - Говорить о восстановлении рано.
- Все то же с-с-самое, что и в предыдущих двух случаях, - сделал вывод Уилл.

- Раз большего здесь нам не узнать. Пойдем, мы познакомим тебя с Авророй и Эмбер, - Гермиона направилась к выходу. - Их палата по коридору в конце на этом же этаже.

Они все вместе, еще раз взглянув на заплаканных близняшек, вышли.

В палате девушек было по-прежнему очень светло и преобладал белый цвет. Однако Аврора, которая сидела на своей кровати и читала, была завернута в цветастое лоскутное одеяло, на полу лежал домотканый коврик, а на подоконнике стояли цветы в разноцветных горшочках. У обеих девушек на столиках красовались букеты. Букет Авроры был из осенних листьев.

- Здравствуйте, - поприветствовала их Аврора, отложив книгу. Ее длинные темные волосы были заплетены в косы. – Уилл, - она слегка склонила голову. Уилл покраснел.

- Привет, - весело произнесла Эмбер.
- Добрый день, - сказала Гермиона, с интересом посматривая на напарника. – Я вижу, Аврора, мистер Саммерс выполнил обещание, - она окинула взглядом обстановку.

- Да. Теперь мне это место не кажется столь унылым, к тому же Уилл приходит сюда по вечерам и читает нам с Эмбер.

- Удивительно, как это он все успевает, - проворковала Гермиона. Казалось, что от Уилла скоро пойдет пар, его лицо пылало, он отошел к окну. – И как благородно с его стороны, проявлять подобную заботу к совершенно посторонним людям.

Аврора кивнула.
- Как ваши дела, вы начинаете что-то вспоминать? - Гермиона, присев на край кровати Авроры, обратилась к обеим девушкам.
-Нет, - вздохнула Аврора.
Эмбер только покачала головой, заправив за уши свои светлые кудряшки. Все ее внимание было занято разглядыванием Рона, который стоял немного в сторонке.

- Это ничего, - ободряюще произнесла Гермиона. – Просто прошло еще слишком мало времени.

- К-к-конечно, - подал голос Уилл. – Я все время повторяю это Авроре… кхм… и Эмбер.

- Замечательно, - Гермиона подмигнула Уиллу и переведя свой взгляд на Рона, сказала. – Аврора, это мой коллега – Рональд Уизли, он аврор. – Эмбер издала при этом какой-то непонятный звук, очень похожий на вздох полный восхищения. - Вы не могли бы повторить ему свою историю. Мистер Уизли ведет одно очень похожее дело и ему будет полезно выслушать рассказ, что называется, из первых уст.

Аврора с готовностью согласилась. Что именно произошло в следующий момент, Гермиона не поняла. Из-за дождливых облаков вдруг выглянуло солнце и озарило своим ярким светом всю палату, придав яркости краскам осеннего букета на столике перед кроватью Авроры. Рон подошел, сел на стул, стоящий рядом, и лучик солнца весело заиграл на его начищенном до блеска значке. В ту же секунду Аврора вскрикнула.

- Нет! Нет! Пожалуйста, не надо! – закрыв лицо руками, она повалилась на кровать и зарыдала. Уилл бросился к ней и обнял. Гермиона вскочив на ноги, направилась за врачом, которого она встретила в коридоре. Старый колдомедик, выслушав ее, поспешил в палату. Когда они вошли, Аврора всхлипывала на плече у Уилла, мертвой хваткой вцепившись в его мантию.

- Я попрошу всех выйти, - спокойно сказал доктор Хиллинг. – Мне необходимо осмотреть пациентку…
Уилл попытался встать, но Аврора, замотав головой, не пустила его.
- Доктор, пусть мистер Саммерс останется, - попросила Гермиона. – Думаю, так будет легче ее успокоить.
- Хорошо, но вас попрошу удалиться.

Выйдя из палаты, Гермиона и Рон остановились у ближайшего окна.
- Не понимаю, что я такого сделал, чтобы вызвать у нее подобную реакцию, - растерянно сказал он, совершенно беспомощно воззрившись на Гермиону.

- Здесь нет твоей вины, - заверила его она. - Все это - потрясение от того, что с ней произошло. Она очень ранима и мы поторопились представлять ей кого-то постороннего. К нам она уже привыкла и доверяет, а ты человек новый, возможно, поэтому у нее произошел срыв.

- Не обращайте внимания, мистер Уизли, - сзади к ним подошла Эмбер. – Аврора девушка очень странная, а иногда ведет себя как истеричка. Думаю, все дело в том, что ей необходимо привлечь к себе внимание, но она не знает другого способа, как только навязывать всем свои проблемы и строить из себя жертву.

Эмбер лучезарно улыбнулась Рону.
- Лучше расскажите о том, какие подвиги вам приходилось совершать во время несения аврорской службы?
Рон изумленно посмотрел на девушку.
- Подвиги?
- Ну, конечно! – воскликнула Эмбер, похлопав при этом ресницами. – Вы наверняка совершали что-то героическое…

Рон здорово смутился под полным восторга взглядом семнадцатилетней девушки, которая продолжала заглядывать ему в глаза в предвкушении захватывающей истории.

- Эээ… Гермиона, - нашелся, наконец, Рон.
- Да, - совершенно серьезно откликнулась Гермиона, внутренне посмеиваясь над ним.
- Я пойду свяжусь с начальством…

- Может это лучше сделать мне? – невинным голосом спросила Гермиона.
- Нет, - Рон перевел на нее взгляд. – Думаю мистеру Брауну лучше получить отчет от меня.
- Как скажешь…
Гермиона проводила его насмешливым взглядом. Рядом с ней Эмбер подпрыгнула на месте и повернулась несколько раз вокруг своей оси.
- Мерлин! – воскликнула она. – Какой парень! Обожаю рыженьких! Какие глаза! Один его взгляд сводит меня с ума! – она подошла ближе к окну и стала поправлять волосы. – Вы не знаете, он свободен?

- Насколько мне известно, он совершенно свободен, - нехотя ответила Гермиона, подумав о том, что достоверно ей это неизвестно.
- Вы, кажется, его знаете, скажите, какие девушки ему нравятся? Я в его вкусе?

Гермионе был отчего-то крайне неприятен этот разговор.
- Понятия не имею, вам лучше спросить это у него…- заметила она и добавила. – А вас не смущает, то, что он старше как минимум лет на семь?

- Нисколько, - пожала плечами Эмбер, продолжая прихорашиваться, всматриваясь в свое отражение в оконном стекле. – Это для женщины возраст двадцать пять – двадцать шесть лет - предел расцвета, для мужчины же это только начало. К тому же мне всегда нравились мужчины постарше… Ой, - тут же фыркнула она. – Точнее мне так кажется, я ведь не помню о том, что со мной было раньше.

- Эмбер, детка, вернись в палату, - позвала ее сестра Фанни. – Тебе пора принимать лекарства…

- Иду, - Эмбер с сожалением воззрилась на пустой коридор. – Скажите, он еще к нам заглянет?
- Думаю, да, - ответила ей Гермиона.
- Эмбер, вы идете? - это уже был голос доктора Хиллинга.

- Передайте, пожалуйста, ему от меня привет, - попросила Эмбер и направилась к дверям своей палаты, поминутно оглядываясь в надежде, видимо, что Рон все-таки появится, до того как она уйдет. Но ее чаяниям не суждено было сбыться. Доктор Хиллинг и Уилл, пропустив ее в палату, вместе подошли к Гермионе.

- Как Аврора? – обратилась Гермиона к доктору.
- Сейчас она спит и полагаю, что ее не следует беспокоить в ближайшее время…

- Но у меня б-будет возможность ее навещать? - с тревогой в голосе спросил Уилл.

- Приходите, она относиться к вам по-особому, и каждый ваш визит благоприятно сказывается на ее самочувствии, - добродушно заметил доктор. Уилл вздохнул с облегчением и его щеки покрыл румянец. – А сейчас прошу меня извинить, дела… Пациенты ждут…
И доктор заспешил по коридору.

- Кажется, с Авророй все будет хорошо, - улыбнулась Гермиона Уиллу.

Тот только кивнул, с мечтательным видом уставившись в окно.

- Хм… Кажется кто-то влюбился, - как бы невзначай сказала Гермиона. Уилл посмотрел на нее и печально улыбнулся.
- Она очень х-хорошая девушка…
- Несомненно, - подтвердила Гермиона.

- Она мне оч-ч-чень нравится, - произнес молодой человек. – Со стороны все это, наверно, в-выглядит смешно. Я, взрослый мужчина, со странными п-п-привычками, и совсем юное создание. Вряд ли я смогу ее за-а-аинтересовать…
- Возраст в таких делах не главное, - сказала Гермиона. – К тому же, если она в тебе сумеет разглядеть то, что вижу я, она не сможет не влюбиться.

– У меня масса п-п-проблем, которые возможно не разрешаться никогда…- серьезно заметил Уилл.

- Все зависит от тебя, - Гермиона взяла Уилла под руку и пошла с ним по коридору. – И не забывай о том, что у тебя есть друзья, которые придут на помощь по первому твоему зову…
Уилл остановился и внимательно посмотрел на Гермиону.
- Ты не знаешь, о чем г-г-говоришь…
- Так расскажи мне..!
- Не сейчас…
- Хорошо, расскажешь, когда будешь готов, а я буду ждать столько, сколько потребуется…

Уилл привлек ее к себе и обнял.
- Т-т-ты мой лучший и единственный друг, мисс Грейнджер, знай это…
- Я тоже тебя люблю, - откликнулась Гермиона, уткнувшись носом в его мантию.

- Кхм… Кхм…- раздалось позади них. Гермиона освободилась из объятий Уилла и обернулась. Рон смотрел на них с нечитаемым выражением на лице.

- Рон, что-то случилось?
Он перевел на нее свой взгляд.
- Я только что говорил с Гарри. У сестер-близнецов нашлись родители, - проговорил он бесцветным голосом.

- Это же прекрасно! - воскликнула Гермиона.
- И они утверждают, что их дочери никогда не были сквибами. В этом году они закончили Хогвартс. По словам родителей девушки - чистокровные волшебницы…




Глава 12

Глава 12.

Гермиона сидела за столом в своем кабинете, немигающим взглядом уставившись на чашку с давно остывшим чаем, которую она держала в руках. Настольная масляная лампа чадила, отбрасывая неровный свет на ее уставшее лицо.

После того как Рон сообщил о том, что девушки-близнецы - чистокровные волшебницы, все настолько закрутилось, что сейчас, находясь в тишине своего кабинета, Гермиона не могла поверить, что с того момента прошло уже два дня.

Перед ней лежала газета с громким заголовком «Магическое сообщество в ужасе: магглорожденные атакуют!». Гермиона поставила чашку на стол и откинулась на спинку кресла. Сегодня она опять побывала в Хогвартсе и перерыла там все архивы и выпускные альбомы. Сомнений не было, две девушки – Ора и Генриетта Уорлей - действительно были студентками школы Хогвартс и учились на факультете Хаффлпафф. Особыми талантами они не отличались, однако были любимы учителями за кроткий нрав и прилежание.

Их семья, проживающая в уединенном местечке на севере Англии, никогда не была замечена в связях с темными силами. Отец девочек умер в год их рождения от какой-то магической лихорадки, поэтому воспитывались они матерью и бабушкой. Семья была чистокровная и принадлежала к когда-то известному роду волшебников, который к концу девятнадцатого столетия пришел в упадок.

Мать девушек - это была именно та женщина, которую Гермиона и Уилл видели в коридоре вместе с Брауном - рассказала, что они вернулись из школы домой после выпускного бала и намеревались хорошо отдохнуть, прежде чем приступить к обучению на курсах медсестер, которые они давно выбрали в качестве своей специализации. Вели себя девушки совершенно обычно, и ничто не предвещало беды.

Но однажды, буквально за несколько дней до своего отъезда, когда две сестрички вместе направились в ближайшую маггловскую деревню для того, чтобы в лавке зеленщика приобрести необходимые продукты к обеду - это было их обязанностью - они исчезли. Мать и бабушка сбились с ног, опрашивая жителей деревеньки о том, куда могли пропасть девочки. Но ничего путного так и не добились. В деревне к ним относились с подозрением, поскольку видели их нечасто, и для всех было загадкой, откуда приходят и куда уходят эти странные люди.

Правда, продавщица в лавке сказала, что девочки заходили к ней, купили, как всегда, свежей зелени, а потом к ним подошел человек одетый старомодно – «Так давно уже никто не одевается» - и девочки ушли вместе с ним. Куда? Она не видела.

Мать, услышав это, впала в панику, но потом собралась с силами и отправилась в Лондон. Она хотела сразу обратиться к министру магии, но ее не пустили и отправили в кабинет главы Аврората. Тот сначала и слушать не хотел несчастную женщину, но потом, из ее лепета разобрав что-то о дочках-близняшках, сложил два и два и показал ей колдографии девушек из больницы Св. Мунго, сделанные сразу после их обнаружения.

Женщина узнала своих дочерей. Единственное, что не сходилось - так это то, что миссис Уорлей утверждала, что ее дети не могут быть сквибами, а девушки, по заключению доктора Хиллинга, были практически лишены какой-либо магической силы.

Браун переместился в больницу вместе с миссис Уорлей, где она, наконец, смогла убедиться в том, что ее девочки в порядке. Ей было все равно, что дети ее не узнают, она пропустила мимо ушей сообщение врача о том, что девушки совершенно магически бессильны. Она прижимала их к себе, а девочки доверчиво к ней льнули, видимо, на каком-то подсознательном уровне чувствуя, что эта дама не причинит им вреда.

Все это Гермиона знала только со слов доктора Хиллинга, который присутствовал при встрече миссис Уорлей с дочерьми. Браун, заметив их с Уиллом рядом с палатой близняшек и в обществе Рона, пришел в бешенство. Гермиона до сих пор гадала, что заставило его сдержаться и не наорать на них прямо там, в коридоре больницы.

Начальник авроров, грозно сверкая глазами, глухим голосом попросил Рона пройти вместе с ним. Как подозревала Гермиона, парню очень досталось от шефа - Рон ходил какой-то растерянный и очень мрачный, при встрече с ней ограничивался только кивком головы. Казалось, что он ее вообще не замечает. Гермиона чувствовала себя виноватой, в конце концов, она ведь сама поддержала идею работать над делом вместе, но высказать свои сожаления она не имела никакой возможности. Гарри только пожимал плечами. Гнев Брауна его не коснулся, потому как шеф не подозревал, что Поттер тоже был в сговоре.

Между Кингсли Шелкболтом и Мелвиллом Брауном состоялся очень неприятный разговор, последний ворвался в кабинет начальника отдела внутренних расследований и очень недвусмысленно дал понять, что не допустит вмешательства в дела Аврората каких-то недалеких (он выразился, правда, иначе) и никчемных людишек, которых пригрел Кингсли. После этого Гермиона и Уилл были вызваны «на ковер» к начальству, и Кингсли в более мягких, но от того в не менее ясных выражениях потребовал заниматься непосредственно делами отдела. Как и всегда, больше досталось Уиллу.

После того как Кингсли, по его собственному же выражению, «наставил их на путь истинный», он приказал Гермионе вновь отправиться в Хогвартс и попытаться найти информацию об Авроре и Эмбер. Гермиона и сама хотела это предложить, потому что, поразмыслив, она пришла к выводу, что в свете происходящего, их подопечные также могут оказаться волшебницами. Пролистывая выпускные школьные альбомы нескольких последних лет, она наткнулась на фотографию серьезной темноволосой девушки, зеленые глаза которой смотрели очень по-взрослому. Это была Аврора, а точнее Мэри-Джейн, леди Гламорган, студентка Рейвенкло, как гласила надпись под фотографией. Поговорив с МакГонагалл, Гермиона узнала о том, что девушка принадлежит к очень богатому и знатному роду чистокровных волшебников, но является круглой сиротой и живет у родственников отца в Уэльсе, которые не очень-то ей рады. Она была отличницей, и профессор МакГонагалл, узнав, что произошло с ее бывшей студенткой, очень огорчилась: «Девочка, такая умница, красавица, ей и так-то не повезло - приходилось каждое лето возвращаться к этим ужасным людям, а теперь еще и это». Гермиона не могла не согласиться. Об Эмбер МакГонагалл ничего не знала, ее не было среди выпускников Хогвартса ни этого, ни прошлых годов.

С совершенно распухшей от всей этой информации головой Гермиона вернулась в министерство. Доложив о результатах Кингсли, она отправилась к Уиллу, чтобы все ему рассказать. Он был мрачнее тучи, говорил мало, а выслушав рассказ, выставил Гермиону за дверь, сказав, что ему нужно подумать. Гермиона, поначалу приняв это за переживания об Авроре, послушно ретировалась.

Однако, сегодня, встретив Уилла Саммерса в коридоре, она буквально ахнула. Впервые за все годы знакомства на нем была совершенно черная мантия, которая придавала синеватый оттенок его осунувшемуся лицу, глаза покрасневшие от бессонницы избегали ее взгляда. Гермиона попыталась с ним поговорить, но он только отмахнулся и попросил ее ни о чем не волноваться. Он даже никак не отреагировал на насмешливый вопрос Роджера, который шел вместе с Сэмом к своему начальнику: «Мерлин, что, попугай, у которого ты одалживал свои разноцветные перья, наконец-то сдох?».

Закрывшись в своем кабинете, он не откликался на стук. Последний раз Гермиона подходила к его двери час назад. Постучав и в который раз не получив никакого ответа, она вернулась к себе. Она понимала, что что-то не так, но что? И как ему помочь? Внутренняя тревога за друга переполняла ее, сводя с ума. Не зная, чем занять руки, она взялась за перо и принялась выстраивать схему расследования.

Дело девушек приняло совершенно другой оборот. Если речь идет о волшебниках, которые при каких-то обстоятельствах лишились магических способностей (правда, магическое прошлое Эмбер до сих пор было под вопросом), то теперь информация о палочках и татуировке необходимо было рассматривать под совершенно иным углом. Все осложнялось еще и вниманием общественности к расследованию. Рита Скитер сегодня весь день шныряла из кабинета в кабинет, вынюхивая и высматривая… Эта бумагомарательница могла состряпать сенсационную статью даже на пустом месте, а сейчас ей был предоставлен обширный материал, из которого она точно сумеет выстроить некую «теорию заговора».

Капелька чернил, собравшись на кончике пера, упала на чистый пергамент, оставив на нем огромную кляксу. Гермиона скомкала его и бросила в мусорную корзину. Не попала. Вздохнув, она вытащила второй лист и придвинула его к себе.

«Так, что же мы имеем», - раздраженно подумала она, занося перо над бумагой. – «Пропадают семнадцатилетние волшебницы, которые по неясным пока причинам превращаются в сквибов. Из министерства крадут палочки бывших пожирателей, одного из них убивают при невыясненных обстоятельствах неизвестным заклинанием. Между всем этим должна быть какая-то связь. Но какая?»

Дверь в ее кабинет тихонько отворилась. Гермиона подняла голову. Уилл Саммерс никогда не позволял себе войти к ней, не постучав, но на пороге стоял именно он.

- Уилл?

Он наклонился за скомканной бумажкой на полу и положил его в корзину.

- Уилл?

Он прошел и сел.
- Что творишь? – улыбнулся ей Уилл. Он был без очков.

- Уилл, что происходит? – Гермиона встала и, обойдя стол, присела на его краешек прямо перед напарником.

Он долго-долго смотрел ей в глаза.
- Гермиона, мне надо уехать…- сказал он.

- Уехать? Куда? Зачем? Надолго? – слова вырывались неконтролируемым потоком.

- Ой, леди, разве вам не говорили, что невежливо задавать сразу столько вопросов? – Уилл снова попытался улыбнуться.
- Прекрати, Уилл, - в голосе Гермионы была смесь тревоги и раздражения. – Не юли. Ответь мне, что с тобой?

Уилл перестал улыбаться. Он тяжело вздохнул и закрыл лицо руками.

- Я не могу тебе рассказать… - раздался его приглушенный голос.

Гермиона присела на корточки и отвела его руки от лица.
- Ты можешь рассказать мне обо всем, Уилл, - произнесла она, заглядывая ему в глаза.
Без очков он выглядел еще более несчастным и беззащитным. У нее сжалось сердце.

Он лишь помотал головой, горько усмехнувшись.
- Не все, Гермиона. Не все…

- Но я смогу помочь тебе, - в отчаянии воскликнула Гермиона. – Уилл, я твой друг и сделаю все, слышишь, все, что в моих силах. Поверь мне.

В этот раз он улыбнулся по-настоящему.
- Я знаю, Гермиона. Но не сейчас. Сейчас со всем этим разобраться должен я сам.
- С чем разобраться? – не отставала Гермиона.

Уилл опять внимательно посмотрел на нее, словно решая - стоит или нет говорить ей. Гермиона замерла, но потом прочла в его взгляде, что он не расскажет.
- Это очень давняя история, Гермиона, она связанна с моей семьей, именно поэтому я должен все сделать сам. Понимаешь?

Гермиона ничего не понимала, но кивнула. Если для него важно, чтобы его просто поддержали, что ж, она сделает это.

- Хорошо, - он говорил очень спокойно, даже как-то обреченно. - Прошу тебя, присмотри за Дейзи. Я не знаю, насколько уезжаю и…
- Я присмотрю, - тихо сказал Гермиона, поднимаясь.

Уилл поправил широкие рукава своей мантии, на каждом из них поблескивал ряд серебряных пуговиц, с изображением герба. Гермиона пригляделась. «Наверное, фамильный», - подумала она.

- Мне пора, - сказал Уилл, вставая.

- Будь предельно осторожен, - попросила она, пропуская его к двери.
- Ты тоже, - он остановился и взял ее за руку. – Гермиона, я расскажу тебе все, когда вернусь. Обещаю…
Она сжала его руку.
- Ничего не говори и не обещай. Просто возвращайся скорее… Я буду ждать.
Он кивнул ей и, не оборачиваясь, вышел.


*************

Гермиона стояла перед дверью своего кабинета и рылась в сумке. Еще со школьных времен она предпочитала большие и вместительные портфели, в которые можно было сложить все необходимые бумаги. Сейчас она никак не могла найти ключ от кабинета.
- Черт! – тихо выругалась она.

- Мисс Грейнджер, - раздался у нее за спиной голос. Она обернулась. Перед ней стоял начальник Авроров - как всегда наглухо застегнутая форменная мантия с до блеска начищенным аврорским значком, плотно сжатые губы.

- Мистер Браун, - сдержано поприветствовала она, продолжая шарить по дну сумки.

- Что-то вы припозднились, - заметил старый аврор хриплым голосом.

- Все дела, дела, - сквозь зубы проговорила Гермиона, проклиная свою рассеянность. Если бы она положила ключ на обычное место, а не сунула его впопыхах в сумку, ее давно бы уже здесь не было.

Браун выразительно хмыкнул.
- Наслышан. Настолько заняты, что втягиваете в свои авантюры и моих людей, - он кашлянул. – Хотел бы предупредить, чтобы вы впредь этого не делали…

- Не стоит утруждать себя, мистер Браун, - Гермиона оставила попытки найти ключ и обернулась к нему. Браун мерил ее испытывающим взглядом. – Я уже получила четкие инструкции от своего непосредственного начальства.

- Мистер Шеклболт слишком лоялен в отношении безалаберности своих сотрудников, поэтому я нахожу нелишним предупредить вас вновь. До вас и вашего, так сказать напарника, с первого раза видимо не доходит.

Гермиона вспыхнула.
- Вы ошибаетесь, сэр, - в последнее слово Гермиона вложила все свое негодование. - Я и Уилл Саммерс схватываем все налету, так что до свидания. Не смею вас задерживать.

Она отвернулась и с ожесточением принялась рыться в сумке.

Сзади раздался надтреснутый смех.
- Вы очень упрямы и горды, мисс, а в сочетании с бестолковостью, так характерной для вашего пола, это создает весьма жалкое впечатление.

Гермиона замерла с найденным ключом в руке.
- Я не желаю слушать ваши оскорбления, мистер Браун. Идите туда, куда шли, - она еле сдерживалась, понимая, что старый аврор только и ждет, чтобы она сорвалась и нахамила ему.

- Я констатирую факты, мисс, - по его голосу чувствовалось, что он буквально наслаждается эффектом, который производили его слова. – И вам не стоит обижаться. К тому же позвольте сообщить вам, что скоро вы будете избавлены от такого огромного количества работы…

- Что? – в удивлении Гермиона забыла о том, что хотела просто закрыть дверь и уйти.
- Что слышали, - Браун довольно ухмыльнулся. – Я только что говорил с вашим шефом о том, что министр магии предпочитает, чтобы делом так называемых сквибов, которое по вашей милости не сдвинулось с места ни на йоту, занимались незаинтересованные лица.
- Но…
- Вы же, будучи магглорожденной выскочкой, в данном случае как раз и являетесь человеком заинтересованным.

Гермиона опешила, давно ей не бросали в лицо факт ее происхождения в качестве упрека. Она закрыла дверь, положила ключ в карман плаща, захлопнула портфель и, не говоря ни слова, пошла по коридору.

- Что, мисс Грейнджер, в кои-то веки вам нечего сказать? – бросил ей вслед глава Аврората.

Она обернулась и спокойно произнесла:
- Я могла бы многое сказать вам, мистер Браун, но в память о вашей дочери не стану этого делать.
С этим она, стараясь не переходить на бег, быстрым шагом направилась к лифтам. Если бы она обернулась, то увидела, что лицо старого аврора, смотрящего ей вслед, искажено болью и отчаянием.

**********************

Гермиона ехала в совершенно пустом лифте, прокручивая у себя в голове все, что услышала от Брауна. «Он прав в одном», - думала Гермиона. – «Это дело в нынешних обстоятельствах действительно могут у меня отнять. А теперь, когда и Уилла нет, то…»

Она не успела закончить мысль, потому что двери со скрежетом раскрылись, и вошел Рон. Он слегка прищурился от яркого света в кабине лифта.

- Гермиона…
- Рон…

Какое-то мгновение они застыли, уставившись друг на друга. Лифт дернулся и поехал. Рон отошел к противоположной от Гермионы стенке. Молчали. Рон, приняв совершенно независимый вид, старался вообще не смотреть в сторону девушки, казалось, его очень интересует роспись на стенах. Гермиона, все еще обдумывающая разговор с Брауном, нахмурившись, рассматривала носки своих туфель.

- Ты чем-то расстроена? – его голос перекрыл шум и скрежет спускающегося лифта.
- Нет, - резко ответила она и тут же пожалела об этом. Ведь он не был виноват в том, что сегодня ее день не удался.

- Не хочешь - не говори, - также резко сказал Рон. – Я просто спросил…

- Извини, я не хотела показаться грубой, - произнесла она.
Рон только пожал плечами. Гермиона повернулась к нему, и, стараясь замять неловкость, спросила:
– Как у тебя дела? Слышала, что тебе здорово досталось от Брауна за то, что ты был в Мунго вместе с нами… Я чувствую себя несколько виноватой, ведь мы вместе заварили эту кашу…

- Не стоит…- прервал ее Рон, пряча руки в карманы плаща. – И я не обращаю внимания на то, что там по этому поводу говорит Браун…

- Хотелось бы и мне не обращать на него внимания, – тихо заметила Гермиона.

- Он что, и тебе что-то выговаривал?

- Да так. Столкнулась с ним сейчас в коридоре. Он был, как всегда, в своем репертуаре - минимум вежливости, максимум сарказма…

- Никогда не понимал, почему он тебя вечно достает…

- Я тоже, - покачала головой Гермиона. – Ладно, ну его. Только настроение портить… Ты домой?

- Не знаю, может, к Джинни загляну, они с Гарри звали меня сегодня на ужин. А ты?

- Домой, - ответила Гермиона, поправляя на плече лямку от портфеля.

- А где Саммерс? Почему он тебя не сопровождает?

Гермиона отметила про себя, что Рон всегда называет Уилла только по фамилии.
- Уилл уехал…

- Уехал?

- Да, сегодня, по срочному семейному делу…

- Ясно…- немного помолчав, Рон спросил. – Ты хорошо знакома с его родственниками?
- Я не знаю никого из его родных, кроме сестры.

- Сестры?
- Да, у него есть старшая сестра Дейзи, они живут вместе. Она больна, и он заботится о ней.

Рон понимающе кивнул.
- А куда он уехал? Где живут его родители?

- Я не очень в курсе, - рассеяно ответила Гермиона.

- Ты не знаешь? – Рон изумленно воззрился на нее. – Странно.

- Уилл никогда об этом не рассказывает, а я не лезу к нему с расспросами, - пояснила Гермиона.

- Скажи, тебе не кажется это подозрительным?
- Что именно?
- Ну, он многое скрывает. Ты извини, конечно, это, скорее всего, не мое дело. Но Гарри сказал, что он называет себя чистокровным. Так вот…

- Фамилии Саммерс среди чистокровных волшебных семей Британии нет, - продолжила Гермиона. – Я знаю.

- И…- с нажимом произнес Рон.
- Я спросила его об этом, он мне все объяснил.

- Как, интересно? – его голос был полон скепсиса.
- Это не важно, Рон. Главное, что я ему доверяю.

- На мой взгляд - это очень неосмотрительно, лично мне он кажется подозрительным.

- Ты его не знаешь…- двери лифта раскрылись, и они вместе вышли. Атриум был погружен в полутьму, из-за уже приглушенного в это позднее время света факелов на стенах. Камин для перемещения работал только один.

- Ты его, судя по всему, тоже, - возразил ей Рон.
- Он мой друг, - твердо произнесла Гермиона и посмотрела на Рона.
- Ну да, друг… - Рон помрачнел.

Гермиона зевнула, прикрыв рот ладошкой.
- Устала?
- Ужасно устала, - она помотала головой. - Самое противное – знаю, что заснуть не смогу.
- Давай пройдемся, - предложил он. – Мне это всегда помогает от бессонницы…

Гермиона медлила с ответом. Ей бы этого действительно хотелось, она бы и одна прошлась, если бы не обещала друзьям быть осторожной и перемещаться домой, используя исключительно каминную сеть. Но ведь это был Рон, с которым ее общение превратилось теперь в тяжелую работу: все время следить, чтобы не сказать что-нибудь лишнее, не выдать свои чувства взглядом или жестом. Находиться с ним рядом было прекрасно и мучительно одновременно, такое ноющее чувство, которое почему-то стремишься испытать вновь и вновь, хотя знаешь, что потом будет больно и пусто.

- Я тебя провожу, - не отступал Рон. - Давай же, соглашайся!

И она кивнула, удивляясь сама себе.

- Но ты не одет для прогулки по магловской части Лондона, - предупредила она, указывая на его аврорский плащ.
-Это не проблема, - заявил он. - Погоди…
Он скинул с себя плащ и оказался в магловских брюках и джемпере, который, судя по всему, связала ему миссис Уизли.
- Ты замерзнешь, - заявила ему Гермиона.
- Ничего подобного, - он расправил плечи и принял самый бравый вид. – Разреши, я понесу твою сумку…

Но Гермиона покачала головой.
- Не упрямься, Гермиона…- Рон протянул руку к ее портфелю, который висел у нее на плече. – Я никому не расскажу, что независимая Гермиона Грейнджер позволила кому-то о ней позаботиться…

- Я не…
Рон одной рукой ловко снял сумку с ее плеча, в другой руке у него был плащ.

- У тебя здесь, что? Кирпичи? – пробормотал он и уже громко добавил. – Так мы, наконец, идем?
Рон остановился, чтобы пропустить Гермиону к камину. Девушка, растерявшись от такой наглости и не зная, что возразить, молча прошла мимо него и ступила в зеленое пламя.

Выйдя на улицу из «Дырявого котла», они окунулись в шумную, искрящуюся светом неоновых вывесок атмосферу вечернего города. Мимо них то и дело с гулом проносились машины, люди, торопясь и толкаясь, спешили завершить дела.

- Мерлин! Да здесь как в Хогсмиде во время большой магической ярмарки, - проговорил Рон, пытаясь перекричать уличный шум.

- Идем, - позвала его за собой Гермиона, лавируя в толпе прохожих. Он последовал за ней, стараясь не отставать. Через какое-то время они свернули в небольшой переулок, удаляясь от суматохи центральной улицы, звуки которой теперь были едва различимы.

- Уф, - с облегчением выдохнул Рон, перекинув плащ через плечо и перехватив в другую руку сумку Гермионы. Та смотрела на него с улыбкой. – Когда этот милый и тихий район успел так измениться?

- Район как был тихим, так и остался таковым, - пожала плечами Гермиона, поправив съехавший с плеча шарф. – Только за время твоего отсутствия его центральная улица превратилась в царство шопинга. Теперь там расположены крупные магазины и универмаги…

- Но прошлый раз я не заметил нич… - Рон осекся.
- Прошлый раз было очень поздно, - спокойно закончила Гермиона. – Все магазины были закрыты, поэтому ты ничего и не заметил.

Какое-то время шли молча. Ветра не было, но воздух был холодным и сухим. Рон повел плечами.
- Замерз? – спросила Гермиона, заметив это, и остановилась.

Он помотал головой.

Гермиона вздохнула.
- Надень плащ, тут безлюдно, так что никто даже не заметит.

Рон упрямо повел головой.
- Надень, прошу тебя, - повторила Гермиона. – Я не хочу, чтобы ты простыл и заболел.
- Хорошо, - Рон поставил портфель на асфальт и накинул на плечи плащ, всем своим видом демонстрируя, что делает он это исключительно по ее просьбе. – Но только ради тебя. Мне ничуть не холодно…

- Ну, да…- хмыкнула в ответ Гермиона. – Хочешь сказать, что звук, который я сейчас слышала, не был стуком твоих зубов?
- Вот еще, - Рон хмуро посмотрел на нее и пошел вперед. - Кто бы говорил, кстати. Это ведь не у меня сейчас ужасно глупый вид из-за красного носа.

- У меня не красный нос, - негодующе возразила Гермиона.
- Красный…- убежденно заверил ее Рон, через плечо бросив на нее быстрый взгляд.
- Но сейчас не настолько холодно. И ветра нет - произнесла девушка, с сомнением ощупывая кончик носа.

- Ну и что, это проклятие всех зазнавшихся всезнаек, - таким тоном, будто он поверяет ей страшную тайну, продолжил он. – Чуть похолодает и сразу видно, кто есть кто…
- Ах, ты! - хлопнула его по плечу Гермиона, чувствуя, что какое-то необъяснимое задорное чувство рождается где-то в груди.

- Вот-вот, видно, мой удел – страдать за правду, - картинно поморщившись, заявил Рон.
- Переживешь, - рассмеялась Гермиона и, обогнав его, зашагала по мостовой.

- Между прочим, - заметил Рон, поравнявшись с ней. – Я несу нечто, по весу слабо похожее на женскую сумку. Поэтому будь любезна не…

- Смотри, - вдруг сказала Гермиона, запрокинув голову вверх, рукой останавливая его движение.

Рон послушался и посмотрел на небо. Здесь, вдали от ярко освещенных домов и магазинов, слепящих фар машин, вечернее небо – цвета темно-синего бархата, чуть поддернутое белой дымкой - было сплошь усыпано звездами.

- Здорово, - выдохнула она, поворачиваясь к нему. Он стоял и смотрел в небо. Взрослый парень с выражением нескрываемого детского восторга на лице. Она всегда ценила в нем это – умение радоваться простым вещам. Так они и стояли – он, смотрящий на звезды, и она, не спускающая с него глаз.

- Идем, - мягко позвала она его.
- Идем, - откликнулся он.

Они опять шли молча, но Гермиона чувствовала, что сейчас это было другое молчание, в нем уже не было напряжения или неловкости. «Мы все еще понимаем друг друга», - с удивлением заключила она, ощущая ту уверенность и спокойствие, которое всегда испытывала рядом с ним раньше. И, поразмыслив, поняла, что это нисколько ее не смущает.

- Вот и пришли, - произнес Рон, заставив Гермиону вздрогнуть. За размышлениями она и не заметила, что они уже подошли к дому. Рон оглядывал сад и площадку перед ее подъездом.

- Не беспокойся, - сказала Гермиона. – Гарри же выставил тут пост, так что даже если кто и появится, его тут же схватят.

- С тобой подняться до квартиры? – спросил Рон.
- Не надо, - Гермиона посмотрела на темные окна своего жилища. – Тут уж со мной точно ничего не случиться.
- Хорошо, давай тогда я подожду здесь, а ты, как только войдешь в квартиру, помашешь мне из окна, что все в порядке.
- Ладно, - нехотя согласилась Гермиона и направилась к подъезду.

Уже медленно поднимаясь по лестнице, она вдруг остановилась, а потом, повернувшись, быстрым шагом спустилась вниз.

Рон отошел от подъезда и встал так, чтобы ему хорошо были видны окна дома. Он обернулся на звук ее шагов.
- Что? Что-то не так? – встревожено спросил ее Рон.
- Нет, нет, все в порядке, - заверила его Гермиона, уже жалея о своей импульсивности. – Я вернулась, чтобы… Я просто…

- Что?

- Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты проводил меня…- выпалила она на одном дыхании, чувствуя, что краснеет.
«Как девчонка, честное слово», - подумала она про себя.

Рон серьезно посмотрел на нее.
- Не за что, - сказал он. – Я провел отличный вечер…

- Ну, теперь я действительно пойду, - Гермиона зашла в подъезд, быстро поднялась по лестнице и, войдя в квартиру, не снимая плаща, включила в гостиной верхний свет и подошла к окну. Рон стоял там же, где она его оставила.

Гермиона сделала ему знак, что все хорошо, он заметил и махнул ей в ответ, а потом, еще раз окинув взглядом территорию около дома, аппарировал.

Гермиона выключила верхний свет, подтащила к окну торшер и, устроившись поудобней на подоконнике, принялась изучать книги о сквибах, позаимствованные ею в библиотеке Хогвартса.

********************

Из глубины сада за Гермионой наблюдал человек, сидящий на скамейке, прямо напротив ее окон. В темноте было трудно различить его фигуру, тем более что ее скрывал длинный темный плащ. К нему подбежала маленькая дворняжка, он наклонился и ласково потрепал собаку за ухом. Рука в черной кожаной перчатке была маленькой и изящной. Животное, вильнув хвостом, убежало. Человек встал, еще раз посмотрел в сторону дома, где в слабо освещенном окне на третьем этаже виднелась фигура девушки, склонившейся над книгой.
- Ничего, ты мне за все ответишь, - послышался дрожащий высокий голос. Поглубже надвинув капюшон на голову, человек медленно удалился.


Глава 13

Глава 13.
Гермиона выпрямилась и вздохнула, оглядывая разложенные на диване вещи. Она всегда очень просто относилась к вопросу выбора одежды, но как только дело доходило до сборов в поездку, почему-то сразу возникала проблема – что одеть, что с собой взять. Вот этот старый поношенный свитер нужно взять обязательно, в дороге в нем будет удобно и тепло. Гермиона свернула свитер и отложила в сторону. Теперь надо решить, что одеть – плащ или куртку. Немного поразмыслив, Гермиона решила ехать в куртке, в конце концов, неизвестно куда ей придется забраться, чтобы отыскать хоть какие-то сведения об Эмбер. Гермиона направилась в коридор, чтобы достать с антресолей куртку, но была остановлена звонким голосом Джинни Поттер:

- Привет, Гермиона! Ты занята?
Гермиона повернулась к камину, откуда и доносился голос подруги.
- Привет! – Гермиона обогнула диван и опустилась на ковер. Голова Джинни была окружена ореолом каминного пламени, от чего создавалось впечатление, что волосы девушки пылают. – Нет, уже нет. А что ты хотела?
- Я тут подумала… у тебя день рождения в следующую субботу , есть планы?

Гермиона поморщилась.
- Никаких планов. Сейчас полно работы. Скорее всего, просто загляну к родителям, давно у них не была. И все.
Джинни неодобрительно поджала губы.
- Как так, Гермиона! Причем тут работа!
- Джинни, поверь мне, у меня нет ни времени, ни желания праздновать… Это всегда связано с такой суматохой…
- Мы тебе поможем, - заверила ее Джинни. - Если ты скажешь, что надо подготовить…
- Нет, прошу тебя. Я ничего не хочу. Кроме того, мне сейчас некогда об этом даже думать. Я завтра уезжаю.

- Уезжаешь? - удивилась Джинни. – Ты же вроде никуда не собиралась?
- Кингсли командирует меня в Шотландию.
- В Шотландию! И ты! – воскликнула Джинни, в изумлении уставившись на Гермиону.
- Что значит - и я? – не поняла Гермиона.
- Да, так, не обращай внимания, - уклончиво ответила Джинни. – И надолго ты едешь?
- На два дня, - у Гермионы возникло ощущение, что Джинни чего-то недоговаривает, однако у нее не было времени на то, чтобы заострить на этом свое внимание.

- Получается, что ты вернешься еще до девятнадцатого числа, а значит, у нас будет время устроить что-нибудь грандиозное!

- Джинни, я же сказала, что ничего не хочу. Как тебе еще это объяснить?
- Хорошо, хорошо! – сдалась Джинни. – Не хочешь - не надо. Я не настаиваю, ведь это твой день рождения.
- Именно, - облегченно вздохнула Гермиона.
- Лучше расскажи о поездке.
- Это обычная командировка, мне необходимо уточнить кое-какую информацию о девушке, дело которой я веду, Эмбер.
- Я слышала это имя от Гарри, но мне казалось, что у вас на нее ничего нет...
- Так и было. Да, в общем-то, мы и сейчас ни в чем не уверены. Просто вчера Авроре и Эмбер вернули их вещи – доктор предположил, что это как-то поможет их выздоровлению. И Эмбер обнаружила среди них монетку. По размеру она похожа на галлеон, поэтому сиделка, которая и разбирала вещи, не обратила на нее никакого внимания. А оказалось, что это шотландский фунт. Маггловская монета, которая имеет хождение только на территории Шотландии. Эмбер показала странную монету доктору Хиллингу, а тот переслал ее Кингсли. Мой шеф проникся идеей того, что девушка проживает в этой части Британии.

- Сама ты так не думаешь?
- Почему же, все может быть, - пожав плечами, заметила Гермиона. - Тем более, что эта монета действительно имеет хождение только там.
- Но ведь Шотландия большая. Как ты собираешься вести поиски?
- Кингсли насчитал пять населенных пунктов, в которых магглы и волшебники проживают вместе.
- И ты считаешь, что управишься за два дня?
- Видишь ли, я полагаю, что два поселения, названные Кингсли, можно вообще не рассматривать, потому что они находятся на самом севере Шотландии. У Эмбер отсутствует акцент, а это значит, что проживает она где-то в южном районе, на границе с Англией.
- Или она вообще не оттуда… - предположила Джинни. Похоже, рассказ Гермионы ее очень заинтересовал.
- Ну, об этом я подумаю, если вернусь ни с чем.
- На чем поедешь?
- На поезде, я уже узнавала, самый ранний отправляются в Эдинбург в восемь тридцать.
- А почему не на «Ночном рыцаре»?
- Нет уж, увольте.
Джинни рассмеялась.
- Я так понимаю, ты едешь одна, Уилл ведь еще не вернулся.
- Нет, - вздохнула Гермиона, мигом погрустнев. – От него вообще нет никаких известий, а ведь прошло уже четыре дня, как он уехал.
- Ты заходила к его сестре? Она от него получала какую-нибудь весточку? - Джинни была в курсе того, что Уилл попросил Гермиону позаботиться о Дейзи.

- Мне кажется, что если бы Дейзи даже и знала что-нибудь об Уилле, она бы мне ничего не сказала, - мрачно произнесла Гермиона.
- Почему? – не поняла Джинни.
- Я и сама не знаю. Когда я зашла к ней позавчера, она вела себя так… Ну… - Гермиона провела рукой по волосам. – Как будто она меня боится. Она даже в дом меня не пустила.
- Это объяснимо, ты сама рассказывала, сколько ей всего пришлось пережить, вот она и не доверяет людям.
- Я это все прекрасно понимаю, Джинни. И очень ей сочувствую, но у меня возникло такое впечатление, что она настроена по отношению ко мне враждебно.
- Уверена, что тебе показалось, скорее всего, она просто боится посторонних.
- Да, наверно.
- Ладно, - Джинни обернулась куда-то вглубь камина. – Кажется, Гарри вернулся, мне надо идти.
- Поцелуй его от меня, - попросила Гермиона. – И скажи, что я свяжусь с ним и Роном сразу по приезду.
- Конечно, удачной тебе поездки! – в следующее мгновение голова Джинни исчезла в пламени камина.

Гермиона поднялась с колен, разминая затекшие от неудобной позы конечности, и направилась в коридор - надо было закончить сборы. Чтобы там ни говорила Джинни, но визит к Дейзи оставил у Гермионы неприятное чувство, словно она оказалась обманутой в своих лучших намерениях. Она раз за разом проигрывала их встречу.

Сестра Уилла, открыв дверь, даже не предложила ей войти и весь разговор продержала у порога, не пуская ее дальше прихожей.
Слегка опешив от такого приема, Гермиона поинтересовалась:
- Простите, Дейзи если я не вовремя...

- Мисс Грейнджер, - прервала ее женщина, устремив на девушку взгляд своих бесцветных глаз. Голос был тихим и дрожащим. – Что вам нужно?

На ней была широкая серая мантия, которая мешком висела на хрупкой фигурке, мышиного цвета волосы были собраны на затылке в тугой пучок. Ее тонкие, аристократические руки, кажущиеся почти прозрачными, плетьми висели вдоль тела.
- Дело в том, что Уилл попросил меня навещать вас в его отсутствие. Он беспокоится и…

- Моему брату не нужно было вмешивать вас, - вновь не дала ей договорить Дейзи, опустив глаза и сжав руки перед собой в замок. В этом жесте было столько беспомощности!
- Что вы, мне это нисколько не в тягость. Возможно, вам что-то нужно…- Гермиона попыталась взять женщину за руку.
- Нет, - отшатнулась от нее Дейзи, прижимая к себе руку, так, словно прикосновение Гермионы обожгло ее. Гермиона заметила, что пальцы женщины перепачканы чернилами. – Моему брату стоило бы самому лучше заботиться обо мне. А не спихивать эту ответственность, которая в последнее время стала, видимо, казаться ему тяжким бременем, на плечи постороннего человека, - голос звучал тихо, но буквально сочился горечью.

Гермиона удивленно воззрилась на женщину.

- Что вы, - попыталась возразить она.- Дело совсем не в этом, он любит вас, поэтому и…

- Я не хочу спорить с вами, мисс Грейнджер. Вы - человек неосведомленный, и вам трудно судить о том, что происходит между нами, - женщина вдруг заговорила быстро и отрывисто, во взгляде появилась плохо скрываемая неприязнь. – Думаю, что вам пора…

Она открыла перед Гермионой дверь, той ничего не оставалось, как только уйти.

Оказавшись на улице, Гермиона сделала глубокий вздох. Только сейчас она поняла, какой тяжелый, пропитанный запахом зелий воздух в доме Уилла. Она оглянулась и увидела в проеме окна Дейзи, наблюдавшую за ней из-за тюлевой занавески. Женщину нисколько не смутил тот факт, что Гермиона заметила ее, она продолжала пристально смотреть на девушку. Гермиона поспешила уйти, однако ей долго казалось, что взгляд этих бесцветных глаз жжет ей спину.

Гермиона вспомнила этот момент, когда гасила свет настольной лампы, стоящей на прикроватной тумбочке. «Вряд ли я пойду туда еще раз», - подумала Гермиона, удобнее устраиваясь на подушке. – « Мерлин, как же сложно с этими Саммерсами».

****************

На следующий день Гермиона проснулась очень рано. В предрассветном сумраке все казалось серым и тоскливым. Пройдя на кухню и сделав себе чашку чая, Гермиона устроилась на табуретке у окна. День обещал быть пасмурным. Она еще раз продумала свои действия в течение поездки. Самым правильным ей казалось начать с городка под названием Лангхолм. Поезд Лондон – Эдинбург, отходящий от вокзала Кингс-Кросс, как раз проходил через этот пункт. Все остальные поселения в ее списке находились в стороне от железной дороги, поэтому туда надо будет добираться или автобусом, или, если позволят обстоятельства, можно будет использовать аппарацию. Подумав, она решила, что первым делом следует расспросить местных жителей. Гермиона захватила с собой фотографию и колдографию на тот случай, если сразу натолкнется на волшебников. Других идей у нее пока не было и она очень рассчитывала на то, что оказавшись на месте, ей будет проще сориентироваться в поисках.

Размышляя так, Гермиона оделась, проверила еще раз, не забыла ли она карту местности и, окинув прощальным взглядом свою квартирку, вышла из дома.



****************


На вокзал она прибыла задолго до отхода поезда, поэтому у нее была масса времени, чтобы спокойно приобрести билет и найти удобное купе практически в самом конце состава - она очень надеялась на то, что попутчиков у нее не будет. Закинув свой рюкзак на багажную полку, Гермиона села около окна и, раскинув перед собой «Ежедневный пророк», углубилась в чтение. Вся первая страница газеты была посвящена так называемому «заговору магглорожденных» - теперь об этом деле иначе и не писали. Приводились статистические данные, согласно которым большую часть министерских постов занимали нечистокровные волшебники. «Теперь быть чистокровным постыдно, - отмечал один из респондентов газеты. – Я даже своих детей предупреждаю о том, чтобы они нигде громко об этом не заявляли». «Куда катиться волшебный мир? - вопрошала Рита Скитер в одной из своих статей. - Неужели тот кошмар, который происходил несколько лет назад в отношении магглорожденных, должен повториться, но жертвами теперь станут уже чистокровные волшебники?»

Гермиона перевернула страницу. На нее с огромной колдографии смотрел мистер Браун, грозно хмуря брови. «Продвижение в деле не заставило бы себя ждать, если бы оно изначально было передано Аврорату», - прочитала Гермиона подзаголовок. – «Но такие отделы-пустышки, как отдел внутренних расследований постоянно путаются у нас под ногами, не давая работать».

Гермиона не стала читать статью дальше, она и так прекрасно знала, что последует за этим заявлением.

Состав дернулся и поехал. Гермиона отложила газету и посмотрела в окно. Поезд медленно набирал ход, по перрону шли люди, кто-то махал на прощание, кто-то просто стоял и смотрел на отходящий поезд. Гермиона грустно вздохнула и встала, чтобы снять куртку: стало жарко. В этот момент дверь в купе отворилась, и в него ввалился, совершенно запыхавшийся и красный от быстрого бега, Рон Уизли.

Плюхнувшись на сидение напротив нее и стараясь перевести дыхание, он выпалил:
- Уф, успел! Пока разбирался с этой чертовой билетной системой, пока отыскал нужный путь, – он отер пот со лба. – Думал все… Ты, кстати, тоже хороша, не могла устроиться в купе где-нибудь поближе! Еле нашел тебя…

Гермиона от удивления так и застыла с курткой в руках, не веря своим глазам. Она оторопело наблюдала за тем, как Рон, засунув свою дорожную сумку под сиденье и, тоже сняв куртку, устроился у окна. Казалось, что он вообще не замечает ее замешательства.

- Давай, повешу, - сказал он, беря из ее рук куртку.
Гермиона подчинилась, не спуская с него глаз, и села на свое место. Сказать, что она была удивлена, это ничего не сказать. Она проследила глазами за тем, как Рон повесил ее куртку и сел обратно на свое место, сложив руки в замок.

- Так, - произнес он. – Теперь можешь начинать…

Гермиона сморгнула. Она начала потихоньку осознавать произошедшее и теперь в ее голове рождались вопросы и предположения, одно невероятнее другого.

- Что, прости? – переспросила она его.
- Ну как же, у тебя ко мне наверняка масса вопросов. Так что начинай спрашивать, - Рон явно был очень собой доволен. Гермионе это не нравилось.

- На самом деле, вопрос у меня к тебе всего лишь один, - спокойно глядя на него, проговорила Гермиона. – Что ты здесь делаешь?

- То же, что и ты - еду в Шотландию, - сказав это, он протянул руку к газете. – И раз у тебя других вопросов ко мне нет, то…

Но Гермиона была быстрее, выхватив газету буквально из-под его руки.
- Не играй со мной, Рон, - предупредила она его. – Что ты здесь делаешь?
- У меня задание. Я еду в поместье Макнейра, это под Эдинбургом, - пояснил Рон. – Браун решил, что необходимо еще раз обыскать их родовой замок и поговорить с Макнейром-старшим.

- И он отправил именно тебя? - недоверчиво сощурившись, спросила Гермиона.
- Шеф все еще здорово сердит на меня, и это своего рода ссылка. Надеюсь, ты не против, если я к тебе присоединюсь? Мне просто Джинни сказала, что ты тоже едешь туда в командировку, и я решил, что мы могли бы поехать вместе.
- Да нет, - не очень уверено произнесла Гермиона.
- Отлично…- Рон взял из ее рук газету и, расправив ее, принялся читать.

Гермиона же смотрела в окно, стараясь не обращать внимания на то, как Рон шумно переворачивает газетные страницы. Небо за окном хмурилось, и на его фоне убранные поля смотрелись совсем тоскливо. Маленькие города и деревушки, видневшиеся вдалеке, утопали в осенних красках и казались яркими хаотично разбросанными пятнами на сером холсте.

Гермиона перевела свой взгляд на соседа и вздрогнула. Рон уже, видимо, давно отложил газету и теперь наблюдал за ней.

В этот момент дверь в купе с грохотом отъехала в сторону, и на пороге появился контролер – старичок в форменной фуражке.
- Молодые люди, предъявите билеты, - попросил он.
Гермиона встала, чтобы достать рюкзак.
- Вот, - девушка вынула из бокового кармана билет и протянула его контролеру.
- Благодарю вас, мисс, - старик вернул Гермионе билет и обернулся к Рону. – Молодой человек?
- Я был уверен, что положил его сюда, - Рон уже в который раз проверял задние карманы джинсов.
- Рон, может, билет у тебя в куртке? - предположила Гермиона, наблюдая за его тщетными попытками.

Рон проверил карманы куртки. Контролер начал уже нервно постукивать пальцами по стеклянной двери купе.
- Ничего, - Рон развел руками.

- Так, так, - строго произнес старик, качая головой. – Безбилетник, значит. Стыдно, молодой человек. Так ведь с первого взгляда и не подумаешь. Платите штраф.
- Но я действительно покупал билет, - рассеянно произнес Рон, все еще продолжая шарить по карманам. – И у меня нет ваших денег, чтобы заплатить штраф.

- Каких это еще моих денег?! – возмутился контролер. – А ну, пошли со мной к начальнику поезда, он-то тебя полиции на первой станции и сдаст.
- Постойте, - вмешалась Гермиона. – Я оплачу за него штраф.
- Так он с вами, мисс? – старик вопросительно на нее посмотрел.
- Да, мы вместе, - подтвердила Гермиона.
– Что ж вы допускаете, чтобы ваш молодой человек ездил зайцем! Сами, значит, билет купили и решили, что, авось, пронесет, и старый мистер Джонс не проверит? Нехорошо.
- Простите, мистер Джонс, - слегка краснея, произнесла Гермиона. – Скажите, сколько с нас?
- Пятнадцать фунтов, мисс.

Гермиона, достав кошелек, отсчитала нужную сумму.
- И не забудьте сойти с поезда на первой же станции, - предупредил их бдительный мистер Джонс.
- А что это за станция? – спросила Гермиона.
- Лангхолм, мисс, - ответил мистер Джонс. – И смотрите у меня, я прослежу.

Им ничего не оставалось, как только кивнуть. Когда строгий контролер вышел, Гермиона выдохнула и повернулась к Рону.
- Я знаю наперед все, что ты скажешь, - поднял руки как бы в защитном жесте Рон. – Поверь, я действительно покупал билет, но, видимо, впопыхах обронил его на перроне.

- Мерлин, Рон! Почему ты голову свою не обронил впопыхах! Как ты теперь доберешься до Эдинбурга!

- Там видно будет, - беспечно махнул рукой Рон, усаживаясь обратно на сидение. – Спасибо за то, что выручила меня. Я думал, что маггловские деньги мне нужны будут только на билет, поэтому не стал менять большую сумму. Я верну тебе все сразу как вернемся.

Гермиона только покачала головой, обдумывая сложившуюся ситуацию.
Через полчаса они прибыли в Лангхолм и были выдворены из поезда под неодобрительные взгляды пассажиров, которые наблюдали сквозь стеклянные двери купе за тем, как мистер Джонс, чуть ли не подталкивая в спины, сопровождает Рона и Гермиону к выходу. Девушке никогда еще не было так стыдно.

Они вышли на совершенно пустынный, окутанный густым туманом перрон.
- И куда мы? - раздался жизнерадостный голос Рона. Казалось, все происходящее его только веселило.
- Я туда, - Гермиона неопределенно показала рукой направо, где по ее предположению должен был находиться вокзал. – А куда ты, я понятия не имею…

С этими словами Гермиона, подхватив рюкзак, направилась в определенном ею же самой направлении. Рон последовал за ней.
- Ты сердишься, - констатировал он.

Гермиона только прибавила шагу.
- Ты сердишься, но я не понимаю, почему? – продолжил Рон.

- Не понимаешь, почему? – воскликнула Гермиона, останавливаясь. – Да я в жизни такого стыда не испытывала, Рон!

- Ой, да брось ты, подумаешь, - протянул он. – Поймали за безбилетный проезд…
- И подумаю! Меня выдворили из поезда на глазах всех этих людей, как какого-нибудь воришку… И еще, слава Мерлину, что первой станцией оказалась нужная мне остановка.

- Но ты-то ведь знаешь, что ничего плохого не совершила, и я это знаю… А эти люди? Да, плюнь ты на них!
Гермиона посмотрела на него, собираясь сказать все, что она о нем думает, но только тяжело вздохнула и пошла по перрону. Рон шагал рядом.

- Как ты собираешься поступить дальше? – спросила его Гермиона.

- Я останусь с тобой, - как нечто естественное произнес он. – Следующий поезд до Эдинбурга будет только вечером, а возвращаться в Лондон мне нельзя, тогда Браун точно превратит меня во что-нибудь мерзкое и скажет, что так и было.

- А если аппарировать? – предложила Гермиона последний вариант, который ей только пришел в голову.

- Не могу, я же никогда не был в этом городе, а вдруг ошибусь? Ты же не хочешь, чтобы я располовинился. Ну же, вместе искать будет гораздо веселее.

Гермиона посмотрела на него с сомнением.
- Хорошо, - наконец, согласилась она. – Но вечером ты сядешь на поезд до Эдинбурга.

- Конечно, только тебе вновь придется одолжить мне денег.
- На билет, - Гермиона кивнула.
- И не только, - Рон осмотрелся. – Ты оказалась права, смотри - вон здание вокзала… Надеюсь, там есть кафе! Прежде чем приступить к поискам, надо подкрепиться, а то со всеми этими треволнениями я жутко проголодался.

- Рон, какое кафе! - возмущенно воскликнула Гермиона. – Да я…
- Я пошутил, - улыбнулся ей Рон. – Пойдем, сдадим вещи в камеру хранения и за работу.
Они направились к вокзалу.

***********************

В кафе они все-таки зашли, после того как побывали на вокзале и уточнили расписание поездов. Гермиона предлагала сначала осмотреть город, но Рон настоял на посещении небольшой кафешки, которая располагалась на привокзальной площади.

Заказав себе только чашку кофе, Гермиона наблюдала, как Рон поглощает традиционный английский завтрак. Официантка, которая их обслуживала, явно была впечатлена аппетитом Рона, потому что постоянно предлагала ему добавки за счет заведения, при этом широко улыбаясь и кокетливо поправляя кружевную наколку на голове. Но, когда Гермиона попыталась обратиться к ней с вопросом, она довольно грубо ответила:
- Я вам тут не справочное бюро.

- Может, хватит уже? – спросила Гермиона, когда Рону была принесена уже третья порция яблочного пирога.
- Как же я могу отказать такой милой девушке, - Рон положил себе в рот очередной кусок.

- Эта «милая девушка» только что мне нахамила, - заметила Гермиона. – А тебе она нравится потому, что кокетничает с тобой. А ты и рад. Между прочим, я здесь вовсе не для того, чтобы наблюдать за всем этим безобразием, - Гермиона красноречиво посмотрела на стол, заставленный тарелками.

- Ты не умеешь находить подход к людям, Гермиона, – Рон отпил из чашки. – Сразу рубишь с плеча.…

- Если ты подходом называешь те противные ухмылочки, которыми вы тут обмениваетесь… - но Гермиона не смогла закончить свою мысль - Рон поднял руку и, старясь перекричать стоящий в заведении гам, попросил:
- Мисс, счет, пожалуйста.
Пухленькая блондинка, грациозно подплыла к их столику.
– Может, вы желаете что-нибудь еще? – девушка буквально лучилась.
- Нет, спасибо, - отказался Рон, улыбнувшись ей. – Но не могли бы вы нам кое в чем помочь?

Девушка с готовностью согласилась.
- Я и моя подруга, - Рон кивнул в сторону Гермионы, официантка бросила на ту невидящий взгляд. – Разыскиваем одну девушку. Вы ведь наверняка всех здесь знаете, взгляните на фотографию, может, вы видели ее.

Гермиона достала фотографию Эмбер из кармана куртки и положила ее перед официанткой на стол.
- Нет, – покачала та головой. - Я такой девушки здесь никогда не видела.
- Жаль, - сказал Рон. – Но, в любом случае, спасибо вам.
- Вот, возьмите, - Гермиона, спрятав фотографию обратно, положила на стол деньги. Девушка, не глядя, убрала их в карман своего накрахмаленного передника, все ее внимание было направлено на Рона.

- А вы к нам надолго? - спросила блондинка, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
- Пока не знаю, - вежливо ответил Рон. – Надо присмотреться…
- Ой, знаете, у нас тут такие места красивые, и девушки тоже ничего, - при этом официантка разразилась противным тоненьким смехом.
- Ну, если здесь все такие милые, как вы… - на этой фразе Рона Гермиона окончательно потеряла всякое терпение.

- Так, все. Я ухожу, - она встала из-за столика. – Если желаешь - можешь оставаться. Всего хорошего.

******************

Когда Гермиона вышла из кафе, туман уже полностью рассеялся, и перед ней раскинулась вся городская площадь, прилегающая к вокзалу. По всему периметру она была окружена различными магазинами и лавками. Гермиона пошла наугад, завернув в первый попавшийся переулок. Она достала фотографию и стала показывать ее всем людям, попадавшимся ей навстречу. Однако результата не было.

Через час бесплодного опроса Гермиона вновь оказалась на площади, она присела на скамейку у входа в лавку галантерейщика и принялась обдумывать возможные дальнейшие шаги. Вдали на противоположной стороне площади она увидела Рона. Он тоже ее заметил и направился к ней.

- И где ты была? Я тебя повсюду искал, - он присел с ней рядом. – Между прочим, я кое-что выяснил.
- Да, и что же это, интересно? Рецепт того яблочного пирога, который ты уплетал за завтраком?
- Судя по выражению твоего лица, ты и этого не узнала…


Гермионе очень хотелось возразить ему что-нибудь резкое, но она сдержалась.
- Ладно, выкладывай…
Рон тихонько хмыкнул.
- Когда ты так внезапно покинула кафе, я остался, чтобы поблагодарить нашу вежливую официантку. Ты, кстати, была к ней несправедлива, оставив так мало чаевых.

Гермиона одарила его таким взглядом, что Рон поспешил продолжить.
- Так вот, девушка оказалась весьма разговорчива. И вот что она мне поведала…
- Рон, ближе к делу, - посоветовала ему Гермиона.
- Она рассказала, что за рекой, там, где заканчивается город, существует некое гиблое место, прозванное местными «заячьим валом». Оттуда приходят и туда уходят странные люди. Они редко показываются в городке, но зато, когда появляются, случается что-нибудь необычное. Горожане туда и носа не суют, а если кому доводилось забрести на этот вал по ошибке, эти люди потом и вспомнить не могли, зачем и почему туда направлялись.

- Отводящие чары?
- Конечно, там за рекой наверняка поселение магов, потому туда местные магглы и не могут попасть.

- Идем, - Гермиона вскочила со скамейки и, обратившись к первому встречному, которым оказалась бабуля, гуляющая с внуком, спросила, как пройти до моста.
- А вот по этой улице, если прямо пойдете, как раз на мост и выйдете, - сказала женщина.

Не теряя времени, они двинулись в указанном направлении. Гермиона по пути рассказала Рону о том, что расспросы местного населения ничего не дали.

- Если честно, Рон, вся эта затея мне кажется глупостью. Кроме фотографии Эмбер у нас совсем ничего нет. Так как, скажи на милость, мы выясним что-нибудь о ней? Если у нас нет ни ее имени, ни фамилии…

- Отчаиваться рано, давай сначала расспросим волшебников, а уже потом будем решать, что делать дальше, - Рон мерил своими широкими шагами выложенную булыжником мостовую. Гермиона едва за ним поспевала. – Выше нос!

Она благодарно на него взглянула. Она бы ни за что не высказала этого вслух, но про себя должна была признать, что одно его присутствие делало всю эту ситуацию менее безысходной. В конце концов, он всегда был тем человеком, который мог как испортить ей настроение полностью, так и поддержать в ней боевой дух.

Перейдя мост и забравшись на «заячий вал», они увидели в сероватой дымке раскинувшуюся по ту сторону холма небольшую деревеньку. О том, что деревня волшебная, говорило уже хотя бы то, что на задних дворах домов сушились мантии всех цветов и фасонов.

Они спустились вниз и, пройдя мимо нескольких домов, вышли на главную площадь. День, похоже, был базарным, потому что площадь вся оказалась уставлена латками, с которых продавалось различные товары, начиная от квиддического инвентаря и заканчивая продукцией «Умников Уизли». Проходя мимо такого павильона, Рон заметил:
- Интересно, Джордж знает о том, что кто-то перепродает здесь его изобретения втридорога?

Гермиона же, достав колдографию Эмбер, вновь принялась расспрашивать людей о том, не знает ли кто-нибудь эту девушку. Рон следовал за ней попятам, и даже если у кого-то и возникало желание грубо ответить или нахамить, оно тут же пропадало, стоило только его высокой фигуре возникнуть за ее спиной. Поэтому чаще от Гермионы отмахивались как от назойливой мухи, даже не вглядываясь в колдографию.

Они практически отчаялись и совершенно замерзли, когда произошло то, на что Гермиона уже и не надеялась. Одна женщина, средних лет, узнала Эмбер.
- Конечно, я ее знаю, - едва взглянув на колдографию, сказала волшебница. – Только тут она сама на себя не похожа. Это Кэтти-волчок. Та еще, скажу я вам, девица. Крутила со всеми местными парнями, даже магглами не брезговала. Да ее тут все знают, верно я говорю, мистер Торп? - женщина обратилась к проходящему мимо мужчине представительного вида. – Это глава нашей общины, - тихонько шепнула она Рону и Гермионе.

- Чем могу быть полезен, миссис Поул? – спросил мистер Торп.
- Да вот ребята интересуются Кэтти Мэддоу, - волшебница показала ему колдографию. – Ведь точно она?
- Она, - согласился мистер Торп. – Только что-то ее в деревне давно не видно было, даже на танцах не появляется. Может, отец запер, а то и вовсе прибил…

- Да как вы такое можете говорить, мистер Торп, - осуждающе покачала головой женщина, а потом, повернувшись к Гермионе, сказала. – Хотя этот Мэддоу может и не такое сделать. Жуткий он человек, живет, как отшельник, жену и дочь держит в страхе. Пьет какую-то дрянь, которую сам же себе и варит. От того и крыша у него, видать, поехала. Дочка-то у него ничего такая была, веселая, ласковая. А как выросла, так только держись! Все по лесам скачет, зелья какие-то свои варит, парней всех наших охмурила. За что ее и прозвали «Волчком». Отец как прознает, лупит ее, а ей все нипочем. Я ее раньше за своими детками просила приглядывать, так она справлялась, никогда у меня к ней претензий не было.

- А вы не подскажете, где именно живет ее семья? - спросила Гермиона, не веря в свою удачу.

- Отчего же не подсказать, подскажу, - откликнулась женщина. – Только вот не советовала бы вам туда нос свой совать. Крутой нрав у этого мистера Мэддоу.

- И все-таки, - настаивала Гермиона.
- Видите, вон там, последний по этой улице дом, - Гермиона и Рон кивнули. – Там дальше маггловские поля, а по правую сторону от них лес. Пойдете вдоль этого лесочка мили три и увидите тропинку, сворачивающую вглубь леса. Около этой тропинки еще сторожка есть, там на лето работники-магглы селятся, она хоть и в лесу, но даже с поля хорошо видна. Но вам нужна тропинка, она и ведет к хижине Мэддоу. Собак они не держат, но сам хозяин лютее любого хищного зверя будет…
- Точно, - подтвердил мистер Торп, который все это время внимательно слушал объяснения волшебницы.

Гермиона поблагодарила их за помощь, и они с Роном пошли вдоль указанной улицы.
- Что делать будем? - Гермиона посмотрела на часы. Было без четверти три. – Твой поезд отходит в семь тридцать. Можем ведь и не успеть туда-обратно.

- Успеем, если поторопимся, - возразил ей Рон. – В любом случае я тебя туда одну не отпущу. Так что если хочешь, чтобы я все-таки сел на поезд до Эдинбурга, не отставай.

И Рон пошел вперед. Сначала Гермиона пыталась делать все по правилам. Она с помощью компасного заклинания определила, где они находятся. По ее заключению они шли строго с юга на север. Кроме того, она старалась запомнить какие-нибудь приметы, чтобы потом их можно было использовать как маячки, и по ним вернуться назад. Однако пейзаж, который перед ней открывался, быстро перестал казаться ей живописным. Она сбилась со счету, мимо скольких кривых березок и обросших мхом пеньков они прошли. Она постоянно запиналась, поскольку поле, вдоль которого они шли, все было изборождено глубокими рытвинами, или проваливалась в норки каких-то местных грызунов. Она не жаловалась, но постепенно силы начали ее покидать. Когда она все-таки упала, очередной раз запнувшись, Рон помог ей встать, а потом немного углубившись в лес, нашел там тонкую, совсем молоденькую осинку и, используя несколько заклинаний, сделал из нее вполне приличный посох.

После этого идти стало гораздо легче. Однако, видимо, это все-таки был не их день, потому что не успели они еще пройти и полпути, как начал моросить дождь. Земля, покрытая ворохом опавших листьев, которая и без того преподносила коварные сюрпризы, теперь стала мокрой и скользкой. Гермиона пару раз едва не навернулась. Если бы не палка, на которую она опиралась, то она бы наверняка не смогла сделать и двух шагов. Ей только оставалось удивляться, как Рон может так спокойно идти, не спотыкаясь на каждом шагу и не сбавляя ход. Понимая, что причиной того, что они оба здесь оказались, является ее расследование, Гермиона сжав зубы и не обращая внимания на боль практически во всем теле, продолжала идти, стараясь не отставать. Рон изредка оборачивался к ней и спрашивал.
- Ты как?
Гермиона только кивала ему, показывая тем самым, что все в порядке. Ответить ему она не смогла бы, у нее совсем сбилось дыхание и кололо в боку.

Сколько времени они так шли, Гермиона не знала, оттянуть рукав намокшей куртки и посмотреть на часы у нее не было ни сил, ни желания. Но вот Рон замедлил ход и Гермиона смогла перевести дух.

- Должно быть где-то здесь, по моим подсчетам три мили мы с тобой точно отмахали, - Рон углубился в лес, Гермиона наблюдала за его высокой фигурой, мелькавшей между деревьями. – Нашел!- услышала она через какое-то время. - Гермиона, сюда. Эту тропинку просто завалило, поэтому ее со стороны поля и не видно.

Тот, кто эту едва различимую в опавшей листве дорожку назвал тропинкой, явно поторопился с выводами, сердито думала Гермиона, отодвигая очередную сырую ветку, которая целилась ей в лицо. Иногда деревья обступали «тропинку» так плотно, что сквозь них приходилось буквально продираться. Гермиона уже несколько раз благословила тот момент, когда она решила одеть куртку. Сейчас она была более-менее защищена от ветра и дождя. Капюшон спасал еще и от хлестких веток. У Рона капюшона не было, поэтому в его мокрых, прилипших ко лбу и щекам волосах, запуталась пара мелких веточек и листочков. Сейчас они шли медленно, Рон, идя впереди, старался придерживать ветки, но у него это не всегда получалось.

- Ой, - воскликнула Гермиона, когда в один из таких моментов, он не успел придержать ветку, и она больно хлестнула ее по щеке.
- Извини, - сказал Рон, останавливаясь.
- Ничего, - Гермиона отирла лицо. – Правда, боюсь, что в таком виде нас с тобой и на порог-то не пустят.

Рон оглядел ее внимательно и рассмеялся.
- Видела бы ты сейчас себя, - сквозь смех произнес он.
- Ну, знаешь, у тебя тоже видок еще тот, - подхватывая его смех, отметила Гермиона. Она чувствовала, что со смехом уходит напряжение, даже идти после этого было легче.
Через какое-то время они вышли на небольшую поляну, в центре ее стояла хижина – мрачная, запущенная, с кривыми ставнями и покосившимся крыльцом.

- Постой, - удержала Гермиона Рона. – Наклонись чуть-чуть.
Рон сделал то, что она просила. Легкими движениями она вытащила запутавшиеся в его волосах несколько прутиков и листочков.
- Так-то лучше, - заметила она.

И они вместе, преодолев расстояние до хижины, поднялись по поскрипывающим ступенькам и постучали в дверь. На их стук никто не откликнулся. Когда они уже решили, что хозяев нет дома, Гермиона заметила, что в окне мелькнуло чье-то худое морщинистое лицо.

- Рон, там точно кто-то есть, - сказала Гермиона.
- Да что они, издеваются, что ли? - проворчал Рон и принялся что есть силы барабанить в дверь. – Мы такую дорогу тащились, а они еще не открывают!

Наконец, в доме послышался шум, раздались ругательства, и дверь распахнулась. Поскольку она открывалась наружу, то Рон, едва успевший отскочить, оказался за ней, вне пределов видимости для хозяина хижины.

- Чё надо? – гаркнул здоровенный мужик на Гермиону. Та от неожиданности сделала шаг назад. Человек, стоящий перед ней, мог вызывать только отвращение. Высокий, толстый, с одутловатым, поросшим щетиной лицом, он больше походил на медведя, сходство с животным ему еще добавляла привычка скалиться, тем самым обнажая ряд гнилых зубов. От него несло какой-то тухлятиной и спиртом.

Гермиона, поборов желание зажать пальцами нос, вежливо к нему обратилась:
- Мистер Мэддоу, я - представитель министерства магии, и мне нужно задать вам несколько вопросов, касающихся вашей дочери Кэтти.

В доме послышался грохот падающей кастрюли.
- У меня нет дочери, - прогромыхал мистер Мэддоу, закатывая рукава своей грязной рубахи, обнажая по локоть волосатые мускулистые руки. – Так что проваливай туда, откуда пришла, вместе со своим поганым министерством.

И хозяин дома уже вознамерился закрыть перед носом Гермионы дверь, но она не растерялась и выставила вперед ногу, мешая тем самым захлопнуть ее.
- Мистер Мэддоу, - сказала она твердо. – Я настаиваю…

Видимо, громила оценил ее попытку помешать ему, потому что взял ее за грудки и оттолкнул от двери, все еще держа на расстоянии вытянутой руки.
- Ты что, девка, меня не расслышала? Я сказал, проваливай. А то ведь ненароком и сгинуть тут можешь… - он угрожающе навис над Гермионой.
- Отпусти ее, - услышала Гермиона голос Рона. От неожиданности или из любопытства громила обернулся к нему, выпустив Гермиону из рук. Она, едва не упав, схватилась за шаткий поручень крыльца.

- Так, - Мэддоу уже смог оценить обстановку. – Значит, эта министерская шавка не одна…
- Верно, - тихим голосом подтвердил Рон, нацеливая на него волшебную палочку. – И сейчас мы войдем в дом и мирно побеседуем, мистер Мэддоу.

Почувствовав угрозу, громила потянулся к своей палочке, которая торчала у него из-за пазухи.
- Экспелиармус, - воскликнула Гермиона. Она уже пришла в себя от потрясения.
- Ты как? – обратился к ней Рон.
- Нормально… Рон, осторожно! – только и успела выкрикнуть она.

Мистер Мэддоу решил воспользоваться последним оставшимся у него аргументом – грубой физической силой. Он бросился на Рона, но тот оказался проворнее - он резко выставил перед собой дверь и громила со всего маху врезался в нее и уже спустя секунду лежал, корчась от боли, сжимая окровавленный нос.

- Всегда считал, что поговорка «против лома нет приема» по сути не верна, - сказал Рон наклоняясь к нему. - И совсем другое дело «век живи, век учись, а дураком помрешь», да, мистер Мэддоу?

Тот лишь смог что-то неразборчиво промычать.

Рон подхватил все еще не пришедшего в себя от болевого шока Мэддоу подмышки и втащил его в дом. Там, пристроив громилу к спинке железной кровати, он попросил Гермиону крепко его связать, что девушка и сделала с большим удовольствием.

Сзади нее послышался шорох, и Гермиона мгновенно обернулась, нацеливая палочку. Только сейчас она заметила вжавшуюся в стену женщину, которая зажмурилась, словно ожидая удара. Это ее лицо Гермиона видела в окне.

- Мы не сделаем вам ничего плохого, - попыталась заверить ее Гермиона.

Но женщина только бросала на нее и Рона испуганные взгляды и прижимала руки к груди – выглядела она ужасно – в лохмотья, волосы спутаны, на лице грязные разводы.

- Гермиона, - Рон вернул внимание девушки к связанному верзиле, который пыхтел как паровоз.- Задавай свои вопросы, и мы уходим.

Гермиона подошла ближе.
- Мистер Мэддоу, когда вы в последний раз видели свою дочь?
- Сучка, - прошипел верзила.- Нет у меня никакой дочери.
- Ответ неверный, - бросил ему Рон, равнодушно наблюдая за тем, как Мэддоу старается освободиться от стягивающих его волшебных пут. – Повторяю вопрос, когда вы в последний раз видели дочь… И предупреждаю, что как аврору министерства, мне во время допроса подозреваемых разрешено пользоваться разными заклинаниями. А мы, я думаю, оба с вами знаем, что не только непростительные заклинания могут доставить неприятные ощущения.

Мэддоу вскинул голову и как завороженный посмотрел на значок аврора, который Рон сейчас держал в руках.
- Ну, - Рон приставил кончик палочки к горлу мужчины.
- Я ничего не знаю, - прохрипел тот. – Эту дрянь я не видел уже месяца два, и мне плевать, где она ошивается.

- Это вы сейчас о своей дочери говорите? - холодно спросил его Рон. Гермиона смотрела на парня во все глаза, ей еще не доводилось видеть его таким.
- Да, вон хоть у жены спросите, - женщина у окна при этом еще больше съежилась. - Давно мы дочь не видели.

- И что, вас это совсем не беспокоит? – Гермиона знала ответ на этот вопрос, но все равно задала его.
- Она раньше пропадала и ничего. А чё, с ней чёй-то приключилось?
Девушка посмотрела на друга, решая, рассказывать ли этому человеку о том, что случилось с его дочерью.

- Именно это мы и пытаемся выяснить, по деревне пошли слухи, что девушка пропала…
- Пустобрехи, - с нескрываемой ненавистью произнес хозяин хижины. – Вечно всякую чушь болтают…

- Значит, вы ничего не знаете?

- Нет, и если найдете ее, то передайте, чтобы ноги ее в этом доме не было.
- Гермиона, есть еще вопросы? – спросил Рон.
Она покачала головой.
- Хорошо, тогда мы уходим.

- Развяжите, - снова задергался Мэддоу.
- Веревки исчезнут через два часа. И не пытайтесь снять заклинание самостоятельно, это только усилит его эффект, - обратилась Гермиона к испуганной женщине.
- Да эта дура даже палочку в руках правильно держать не умеет, даром что чистокровная, - обрушился на жену Мэддоу. - И дочь вся в нее. Не родила мне сына, тварь, вот теперь и мучаюсь. Некому будет продлить мой славный род.

- По-моему это ваше счастье, мистер Мэддоу. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь был рад такому наследству, - произнесла Гермиона, окидывая взглядом запущенный дом, в котором все углы и стены были покрыты паутиной.
- Стерва, - плюнул ей под ноги Мэддоу.

Гермиона брезгливо отступила и, бросив прощальный взгляд на женщину, пошла к выходу. Рон последовал за ней, но прежде чем он закрыл дверь, Гермиона прошептала заклинание, направляя палочку на Мэддоу.

- Следящие чары, - ответила она на вопрос в глазах Рона. – Даже если он не имеет отношения к исчезновению своей дочери, на нем столько грехов, что министерству стоит им заняться.
- Молодец, - похвалил ее Рон. – Ну что, теперь в обратный путь?

При всей мерзости этой хижины Гермионе совсем не хотелось покидать ее навес. Пока они разбирались с Мэддоу, поднялся сильный ветер, дождь усилился и начинало смеркаться. Но идти было надо.

- Идем, - сказала она, спускаясь с крыльца и накидывая на голову капюшон.
Они успели только пересечь опушку, когда Гермиона услышала, что ее кто-то зовет:
- Мисс! Мисс!
Она обернулась, к ней под проливным дождем, накинув на себя вязаную кофту, спешила жена мистера Мэддоу.
- Вы знаете, где моя дочь? – женщина вцепилась тонкими пальцами в запястья Гермионы.
- Миссис Мэддоу, - попыталась вырваться из ее хватки Гермиона, ее пугал этот горящий безумием взгляд.
- Где моя дочь? – шептала та, дрожа всем телом и оставляя на запястьях девушки полукружья следов от ногтей.
- С ней все в порядке, - тихо сказала Гермиона, понимая, что капли, сбегающие по дряблым щекам женщины, не дождевые. – С ней все хорошо, слышите?
- Это правда? – казалось, что женщину оставили последние силы, она опустилась на колени в мокрую траву, все еще держась за Гермиону.
- Да, она в полном порядке, - заверил ее подошедший Рон, который не сразу заметил, что Гермиона отстала.

- Это хорошо, хорошо, - как заведенная повторяла несчастная. – Скажите, чтобы она сюда не возвращалась, иначе он убьет ее.

- Ваш муж? - спросил Рон.
Женщина, испуганно кивнула.
- Он продал ее какому-то человеку. Я все слышала, но не смогла ее предупредить, и она исчезла. Я думала, что ее убили.

- Вы видели этого человека? Скажите, вы смогли бы его описать?
- В черном плаще, высокий, крепкий, у него седые волосы… больше ничего не помню… на нем еще было что-то блестящее.
- Что именно?

Женщина, поминутно озираясь на хижину, встала на ноги.
- Может быть, цепочка, но я не уверена. Мне пора идти, - она вновь испуганно оглянулась на дом. – Если он узнает… Скажите Кэтти, чтобы не возвращалась…

Женщина, сгорбившись и обхватив себя руками, засеменила в сторону дома. Гермиона и Рон смотрели ей вслед до тех пор, пока она не исчезла за дверью.
- Он – чудовище, - прошептала Гермиона, оборачиваясь к Рону. - Бедняжка Эмбер…
- Кэтти, - тихо поправил ее Рон.
- Без разницы, не представляю как я ей скажу об этом… Он продал собственную дочь… Как вообще такое возможно?

- Сейчас не время об этом думать, надо решить, как отсюда выбраться. Сейчас ведь быстро темнеет, - Рон практически кричал, чтобы перекрыть шум ветра и дождя, тяжелые капли которого били по листве и траве, создавая вокруг невообразимый грохот. Куртка Гермионы уже не спасала от влаги и холода. Одежда Рона свисала на нем мокрым мешком. Девушка потянулась рукой к волшебной палочке.

- Аппарируем?
- Уверена? В такую погоду?
- А ты что предлагаешь? – Гермиона оттерла лицо и посмотрела на Рона.
- Давай выберемся на поле, а там посмотрим…

Гермиона только кивнула. Перед тем, как шагнуть в заросли, она попыталась хоть немного высушить их одежду с помощью заклинания. Однако это не очень помогло, в следующую же секунду вещи вновь были мокрыми, хоть выжимай.

Идти теперь стало еще труднее, сырая одежда сковывала движения, Гермиона то и дело подскальзывалась и не успевала отводить ветки от лица. Когда они выбрались на открытое пространство, у нее уже не было сил.
- Все, я больше не могу, - сказала она, согнувшись и опершись руками в колени.

- Теперь можно аппарировать, - сказал Рон, тяжело дыша.

- Нет, - покачала головой Гермиона. – В такую погоду я ни за что не ручаюсь, тем более я не знаю место, куда бы мы могли перенестись.

- Я думал о вокзале, - Рон убрал мокрую челку со лба.

- Я плохо помню здание, ведь был туман. Представь себе, если двое представителей министерства магии появятся где-нибудь в гуще магглов! А если учесть, что ты вообще должен быть в совершенно другом месте…

Пока она пробиралась вслед за Роном по лесу, ее постоянно мучил этот вопрос. Рон опоздал на свой поезд до Эдинбурга, и как он теперь собирался отчитываться перед Брауном, она не представляла.
- Тогда идем. Примерно час с хорошей скоростью, и мы дойдем до Лангхолма.
Гермиона застонала, но, ни говоря ни слова, медленно поковыляла вдоль леса, поминутно спотыкаясь и оскальзываясь.
- Это никуда не годится, - нагнав ее, сказал Рон. – Мы так всю ночь протащимся.
- Рон, предупреждаю, если я сейчас остановлюсь, то поверь мне, никакие посулы или угрозы не сдвинут меня с места, так что…
- Помнишь, что сказала женщина, когда описывала нам дорогу?

- Да. «Не ходите туда», - тупо ответила Гермиона, продолжая на автомате переставлять ноги - намокшие, облепленные сырой глиной кроссовки казались неподъемным грузом.

- Недалеко отсюда есть сторожка, в которой летом проживают сезонные рабочие…- сам ответил Рон.
- Ты предлагаешь отправиться на поиски этой сторожки? Мы же еще, ко всем прочим прелестям, заблудимся!

- Та волшебница сказала, что сторожка находится около поля. Она даже что-то говорила о том, что мы ее заметим, проходя мимо.

Он двинулся вдоль поля, вглядываясь в лес. Гермиона хоть и считала эту затею бесполезной, шла рядом с ним. Однако, вопреки ее пессимистическим настроениям, настойчивость Рона дала результаты.
- Гермиона, смотри…- воскликнул Рон, указывая куда-то в сторону.
И Гермиона действительно увидела в зарослях небольшое строение.
- Там и переночуем, - Рон взял ее за руку, и они пошли к сторожке.

- А если там кто-то есть?
- Попросимся на ночлег, не оставят же они нас под проливным дождем.

Однако домик оказался пустым, хотя и хранил следы недавнего присутствия людей. В углу лежал обожженный, но целый котелок, у очага была свалена связка сухих дров, а по полу был разбросан какой-то мусор - старые пакеты, пустые консервные банки. Видимо прежние хозяева не отличались любовью к чистоте.

- Сначала разведем огонь и посушимся, - сказал Рон, как только вошел в сторожку и огляделся. Дрожащими пальцами Гермиона принялась стягивать с себя куртку, под ней промок даже свитер.

Рон тем временем разжег очаг.
- Подходи ближе к огню…

Помещение было маленьким, дрова сухими, поэтому очень быстро сторожка прогрелась. Гермиона перестала дрожать и принялась сушить одежду. Сначала она высушила куртки - свою и Рона - потом, стянув с себя свитер и оставшись в футболке, девушка принялась и за него. Самым сложным оказалось, высушить заклинанием обувь, и немного помаявшись, Гермиона просто поставила ее поближе к очагу.

Но на ней оставались еще сырые джинсы и мокрая, неприятно липнущая к телу футболка.
Гермиона попыталась высушить джинсы прямо на себе, но это оказалось невозможным. Они слишком плотно облегали тело, и трудно было направить струю теплого воздуха на них так, чтобы не обжечь кожу.

Рон с усмешкой наблюдал за ней.
- Сними их, - посоветовал он.
Гермиона посмотрела на него.
- Но…
- Я отвернусь, - сказав это, Рон сел к ней спиной.

Гермиона стянула с себя джинсы и футболку. Быстро справиться не получилось, поэтому в сторожке на какое-то время повисло молчание. Пока Гермиона сушила вещи, Рон за это время ни разу не шелохнулся. Одев уже сухие джинсы и свитер, Гермиона присоединилась к нему около очага.

- Теперь твоя очередь, - несколько смущенно произнесла она. Рон все еще сидел в сырых брюках, рубашка и футболка высохли на нем сами.

Гермиона не собиралась подглядывать, но всё-таки оказалась невольным зрителем театра теней, который развернулся на стене сторожки. Она наблюдала за тем, как тень Рона, прыгая на одной ноге, стаскивает с себя мокрую ткань джинсов. Она не удержалась и фыркнула.

Рон, поняв, что смеется она над ним, пропыхтел.
-Что, забавное зрелище? Поверь мне, я был удостоен не менее шикарного спектакля.

Гермиона подавилась смешком и покраснела.

- Так, - потирая руки, Рон присел рядом с ней. - Теперь не мешало бы и перекусить…
- У меня в рюкзаке, который мы оставили в камере хранения – яблоки и сыр, - подперев рукой щеку, грустно произнесла Гермиона, у нее уже давно желудок сводило от голода.

- Ну и зачем ты сейчас это сказала? - недовольно спросил у нее Рон.
- Просто так, - не глядя на него, откликнулась Гермиона.

- Разумно, - подытожил он. – Есть еще какие-нибудь идеи?
- Как насчет того, чтобы лечь спать?
- На голодный желудок? Ни за что!
- По-моему, у нас нет другого выхода, хотя…

Гермиона встала.
- Хотя что?
- Обычно сезонные рабочие живут в таких хижинах месяц, а то и больше. Не каждый же день им привозят продукты, у них должны быть какие-то запасы. Давай-ка поищем тут…

Гермиона прошлась по сторожке, осматривая каждый угол. С левой стороны от каменной кладки очага она заметила неровно положенную доску. Подняв ее, они обнаружили небольшой тайник, в котором лежала банка тунца и пачка просроченных бисквитов.

Вскипятив в котелке воду (благо дождь все еще лил как из ведра) и открыв консервы, они ели из банки прямо руками, закусывая бисквитами и запивая кипятком.

- Сказать, что я наелся, нельзя, - сказал Рон, потягиваясь. – Но червячка, как говорит моя мама, заморил.
Гермиона завернула оставшиеся бисквиты обратно в пакет.
- Завтра можно будет захватить их с собой.

Завершив свою незамысловатую трапезу, они стали готовиться ко сну. Кровати или чего-то похожего в хижине не было, поэтому было принято решение устроиться прямо на полу.
- Ляжем вместе, - неуверенно предложил Рон. – Так будет теплее…
Гермиона сомневалась лишь мгновение, а потом кивнула. Это, действительно, было разумным предложением.

Гермиона трансфигурировала куртки в два небольших стеганных одеяла, одно из которых они расстелили перед очагом, а вторым накрылись. Гермиона легла очень аккуратно, так, чтобы не касаться Рона. Он, судя по всему, предпринимал те же меры предосторожности. В тишине было слышно потрескивание догорающих дров в очаге, да то, как дождь барабанит по кровле сторожки.

Только сейчас, когда они легли, у Гермионы появилось время проанализировать все то, что с ними сегодня произошло - их встречу в поезде, досадную проверку билетов, дорогу до дома Мэддоу и все события там. Она должна была признать, что именно присутствие Рона спасало ситуацию. Гермиона не могла себе представить, что бы она делала, окажись здесь одна.

Она посмотрела на профиль Рона, плохо различимый в темноте хижины.

Родной и совершенно чужой, до боли близкий и далекий, понятный и странный - человек, которого она знала всю жизнь и совсем не знала. Рядом с ним она всегда чувствовало себя тепло, уютно, а любить его, было так же естественно для нее, как просыпаться каждое утро на рассвете. Ненавидеть его было больно. Но быть равнодушным к нему она не умела, и не научится, видимо, никогда. Даже сейчас, когда все между ними уже давно было кончено, у нее начинал учащенно биться пульс, когда она представляла себе, как проводит рукой по его слегка шершавой щеке или сдувает челку со лба.


Гермиона пошевелилась, меняя позу.

- Ты спишь? - услышала она шепот Рона.
- Нет…- ответила она в полголоса.
- О чем думаешь?
- О матери Эмбер, - соврала она. – Жалко ее…
- Странно, что некоторые женщины готовы терпеть любое отношение к себе…
- Может, она просто не умеет жить иначе, а только так - подчиняясь, - заметила Гермиона, вспоминая затравленный взгляд женщины.
- Эмбер, похоже, другая, - произнес Рон.
- Да, - согласилась Гермиона, перед ее внутренним взором предстала никогда неунывающая блондинка со смешными кудряшками. - Надеюсь, у нее будет шанс начать все сначала, даже после всего, что ей пришлось пережить…

- Может, и хорошо, что она не помнит всего этого кошмара. Некоторые вещи стоят того, чтобы о них забыть.

- Не знаю, на мой взгляд, наша память во многом делает нас такими, какие мы есть…

- Ты бы хотела вычеркнуть из своей памяти какие-нибудь события или, может быть, людей? – спросил Рон.
Гермиона, не задумываясь, ответила:
- Нет. Знаешь, я когда-то говорила об этом с Джорджем.
- С Джорджем?
- Помнишь тот вечер, когда ему было особенно плохо.
- Когда он вернулся?

- Угу. Он тогда так страшно кричал о том, что хочет все забыть - забыть войну, Фреда… а вместе с этим и боль. Он говорил, что все вы напоминаете ему брата, и каждый раз, видя мать, отца, тебя, любого из вас, он переживает потерю Фреда вновь, и это невыносимо.
- Ты знала это, поэтому и попросила всех нас уйти тогда...?
- Я только лишь догадывалась, - вновь перешла на шепот Гермиона.

- Что ты ему тогда сказала? – Рон никогда раньше не задавал ей этого вопроса, как, впрочем, никто из семьи Уизли.
- Я просто сказала ему, что так он убьет Фреда еще раз.
- Что? – Рон приподнялся на локте.
- Я верю в то, что люди обретают бессмертие именно в памяти близких. И это я объяснила Джорджу, я сказала, что, пытаясь выжечь в себе любые воспоминания о брате, он обрекает его на худшую из судеб – на забвение.

- Мерлин, Гермиона! Ты иногда меня просто шокируешь…- потрясенно произнес Рон.
- Могу сказать, что ты меня тоже.
- Да?
- Например, сегодня, с этим громилой Мэддоу. Ты выглядел таким уверенным и грозным, что ли…
- Грозным, - хмыкнул Рон.

- Ну, устрашающим, - Гермиона не могла подобрать правильного слова. – Скажи, а ты и правда применил бы к нему какое-нибудь заклинание?

- Не знаю, могу только сказать, что если бы не твое присутствие, я бы точно дал ему пару раз под дых, чтобы ему неповадно было больше оскорблять женщин.
Они замолчали.
- Ну что, давай спать?
- Давай, - сказал Рон, широко зевая и поворачиваясь к ней спиной. – Прижмись ко мне, - предложил он.

Гермиона послушалась и, повернувшись на бок, легла, подложив локоть под голову. Так, наблюдая за тлеющими угольками в очаге и чувствуя спиной исходящее от Рона тепло, она заснула.



Глава 14

Глава 14.
Рон слегка пошевелился и открыл глаза. Серое утро робко заглядывало в маленькое грязное оконце, освещая убогую обстановку сторожки. В комнате было холодно – сквозняки, хозяйничающие в ней, давно вытеснили вчерашнее тепло.

Он приподнялся на локте и осмотрелся. Гермиона уже проснулась и, сидя к нему спиной на их импровизированной кровати, пыталась привести в порядок волосы. Каштановые локоны, превратившиеся после дождя в мелкие, тугие кудряшки, непослушной волной лежали у нее на плечах. Девушка одним движением собрала их и попыталась закрепить на затылке, однако у нее ничего не вышло. Упрямые волосы вновь рассыпались темным каскадом.

Рон прекрасно знал, какого это - ощущать в руках тяжесть ее шелковистых густых локонов. Часто, когда Гермиона, уставшая и измученная после рабочего дня, устраивалась рядом с ним на диване и, свернувшись калачиком, клала голову ему на колени, он шпилька за шпилькой освобождал ее волосы из тугой строгой прически, перебирая пальцами каждую прядку, наблюдая за тем, как темное, цвета горчичного меда, покрывало ее волос искорками переливается в отблесках каминного пламени.

- Доброе утро, Рон, - Гермиона повернулась к нему.

Чуть бледное лицо в обрамлении задорных каштановых прядок, россыпь веснушек на носу, спокойный взгляд карих глаз - такая уютная, еще немного заспанная. Она улыбнулась.

- Доброе утро, - поприветствовал ее Рон, чувствуя как что-то нежное и необъяснимо теплое зарождается в груди, волной разливаясь по всему его существу. – Как спалось? Не замерзла?
- Нет, нисколько,- ответила Гермиона, поднимаясь на ноги. – Все в порядке. А ты как?

- Я в норме, - Рон тоже встал, отряхивая брюки и оглядываясь в поисках обуви.
- Кроссовки у очага, - подсказала ему Гермиона. – Я поставила их поближе. Проверь. Надеюсь, они высохли...
– Да уж, надевать сырую обувь, - он демонстративно поморщился. - Который час?
- Половина шестого. Если хочешь успеть на утренний поезд, надо поторопиться… - заметила Гермиона, сворачивая одеяло, чтобы трансфигурировать его обратно в свою куртку.

- Тогда перекусим по дороге, а здесь задерживаться не будем, - Рон присел около очага и принялся зашнуровывать кроссовки. Он не сразу заметил присоединившуюся к нему Гермиону.

- Рон, - она коснулась пальчиками его плеча. – Рон, я хотела сказать…
- Что-то не так? - спросил он, поднимая голову и теряясь от ее взгляда. Давно она так на него не смотрела - открыто, проникая в самую душу.
- Ты мне очень помог вчера. Выручил. Поэтому… Спасибо тебе, - она опустила глаза. Рон перевел взгляд на ее сцепленные в замок руки.
- Не за что, - тихо ответил он. – Я только рад…

- Я должна была это сказать… - Гермиона запнулась. – Чтобы ты знал, что мне не безразлично то, что ты для меня делаешь… Я не всегда бываю справедлива. Прости, что наорала вчера на тебя из-за этого билета…
- Гермиона, не надо, - он смотрел на ее руки, борясь с желанием накрыть их своей ладонью. – Все нормально…
- Ладно, - неуверенно произнесла она, поднимаясь. – Пойду, займусь вторым одеялом…

Ему было неловко оттого, что приходится ей врать, но не мог же он рассказать Гермионе о том, что на самом деле вовсе билет не терял, а разыграл все это только для того, чтобы отправиться на поиски вместе с ней. Он прекрасно знал, что предложи он Гермионе свою помощь, она бы отказалась, уверяя, что справится со всем сама. Она бы не позволила ему вмешиваться в свои дела. Он также отлично понимал, что его желание помочь продиктовано прежде всего чувством беспокойства за нее, и был уверен, что она сама этого не примет. Но ведь в конечном-то итоге он все же оказался прав - ей действительно могла грозить опасность. Так что все к лучшему.


Размышляя так, Рон справился со шнуровкой, и уже было хотел обратиться к Гермионе с вопросом, что она думает делать после того как они доберутся до Лангхолма, но увидев, что у Гермионы в руках, он не смог произнести ни слова.

Гермиона держала в руках билет - его билет на поезд Лондон – Эдинбург, якобы потерянный им вчера, и недоуменно его разглядывала.



«Черт! Черт! Черт!», - промелькнуло в голове у Рона.
- Что это? – спросил он, лихорадочно соображая, как быть.
- Это билет на поезд, - Гермиона вертела бумажку в руках. – Тот, что ты не нашел вчера…
- Ты уверена? Может, это твой?
- Нет. Свой я выкинула на станции, сразу как нас высадили из поезда.
- И где ты обнаружила этот?
- Вот здесь, он лежал на одеяле…- Гермиона жестом указала на то место, где нашла билет.
- Странно, - пожал плечами Рон, понимая, что билет, видимо, выпал из заднего кармана его джинсов, пока он спал.

- Действительно, странно, - задумчиво произнесла Гермиона, поднимая на него глаза. – Ведь ты все обыскал вчера, а теперь билет каким-то чудесным образом находится здесь, в этой хижине.
- Что уж сейчас об этом говорить… - пожал плечами Рон. – В следующий раз буду внимательнее…Ты уже трансфигурировала мою куртку? – вопрос был до очевидности глупым.

Гермиона взглянула на второе одеяло, которое все еще лежало на полу.
- Нет. Сейчас, - произведя необходимые манипуляции палочкой, Гермиона протянула ему куртку.
- Отлично, - Рон надел ее. – Теперь я полностью готов к новым приключениям, - бодро заметил он, старательно избегая взгляда Гермионы и делая вид, что он осматривает хижину. – Вроде ничего не забыли, очаг потушен. Можем идти…


- Рон…- обратилась к нему Гермиона.
- Да? – обернулся он к ней.
- Рон, ты ничего не хочешь мне сказать или объяснить? - она скрестила руки на груди. Недобрый знак.

- Да нет, вроде, а что?..
- Рон… - в ее голосе не было злости или раздражения, но он понял, что дальше валять дурака бесполезно.

Он тяжело выдохнул
- Ну, что, Рон! Что ты хочешь от меня услышать? Ведь и сама уже наверняка обо всем догадалась… Да, это билет на вчерашний поезд. И я не терял его, а просто разыграл все так, чтобы отправиться с тобой на поиски.… Довольна? – он слегка повысил голос.

- Ты хочешь сказать, что вся эта твоя поездка сплошная выдумка? – по тону Гермионы чувствовалось, что она начинает распаляться.

- Нет, - устало ответил он и снова сел перед очагом. – У меня действительно было задание съездить в Эдинбург, но я вернулся оттуда позавчера вечером и из разговора с Джинни узнал о твоей поездке. Только имей в виду, она тут не причем, - быстро добавил он, правильно проинтерпретировав взгляд Гермионы. - Это была целиком и полностью моя идея. Ночью я все обдумал и решил, что ехать одной тебе нельзя. О том, чтобы предложить тебе помощь в открытую, не могло быть и речи. Ты бы ведь отказалась?

- Конечно!

- Ну, вот. Именно поэтому я придумал этот план, - Рон опустил голову, уставившись себе в колени.
- То есть сейчас ты должен быть на работе?
- Вообще-то да, - кивнул он. - Но тут все в порядке, перед тем как отправиться на вокзал, я написал Гарри и попросил прикрыть меня перед Брауном.

- Ты и Гарри втянул в эту авантюру?!

- Уверен, что Гарри поддержал бы меня, знай он, что ты поехала на поиски неизвестно чего одна!

- Ну, еще бы, - Гермиона села рядом с ним, сердито заправив прядку волос за ухо. – Вы всегда были очень единодушны в совершении очередной глупости.

Рон ничего на это не сказал. Он мог бы, конечно, ей возразить, но в подобных спорах перевес всегда был на стороне Гермионы.

- Пойдем, - она слегка подтолкнула его локтем. Рон посмотрел на нее. – И нечего на меня так смотреть. Отсюда все равно надо выбираться, а там решим, что делать дальше….

- Ты не сердишься? – он был удивлен уже тем фактом, что она разговаривает с ним спокойным тоном. Он ожидал гневной тирады, а она…
- Почему же, сержусь, - упрямо тряхнув головой, ответила Гермиона. – Только все равно не могу не признать, что без тебя я бы вчера не справилась. Поэтому я бы была последней свиньей, если бы начала орать на тебя сейчас.

- И это все?
- Все, - она хлопнула ладошками по коленям. – А теперь идем?
- Идем, - Рон поднялся. – Только…
- Что?
- Извини меня…

- Будем считать, что мы оказались оба в чем-то неправы, - предложила Гермиона. – Но твою затею я все равно считаю глупой.
- Вовсе она не глупая, - возразил Рон, открывая дверь и пропуская ее вперед. Им в лицо тут же ударил холодный воздух, пропитанный запахом прелой листвы и грибов. – Между прочим, все сработало просто отлично… Ты даже не заподозрила подвоха.

- Если я попалась на удочку, это еще не делает твой план умным.
- Делает!
- Нет.
- Все прошло без сучка, без задоринки!

- Дуракам везет… - спокойно заметила Гермиона, шагая впереди него. – Слышал о такой пословице? Ой!

Она поскользнулась, и если бы не подоспевший вовремя Рон, растянулась бы в расползающейся под ногами жиже.

- Спасибо, - сказала она, вновь обретая равновесие и убирая волосы от лица.

- Это тебе в наказание, - Рон отпустил ее руку, успевая заметить, как от испуга у нее расширились зрачки. – Вредничаешь вместо того чтобы признать, что именно твой план, отправиться на поиски в одиночку, был лишен всякого смысла…

- Ничего подобного, идея была хорошая!

- Ну, да… Эта твоя «хорошая идея», - он скопировал ее интонацию, – могла плохо закончиться. Мэддоу бы от тебя мокрого места не оставил, сунься ты к нему одна…

- Я могу за себя постоять!
- О, да…- протянул Рон. – Именно это я имел счастье вчера лицезреть…

- Рональд Уизли!
- Гермиона Грейнджер!

Они стояли на прогалине в окружении деревьев, чьи мокрые силуэты мрачно чернели на фоне поблекшей палитры осенних красок, и орали друг на друга. Кажется, они вместе осознали всю нелепость ситуации.

- Все, - глубоко вздохнув, сказала Гермиона. – Давай на этом закончим. Иначе мы опять разругаемся.

- Давай, - согласился Рон. – Мы же уже решили, что оба были не правы. С чего вдруг опять завелись…

- А у нас с тобой всегда так, сначала наорем друг на друга, а потом и понять толком не можем, из-за чего…
- Верно, - кивнул Рон, и они улыбнулись друг другу. – Мир?
- Мир. Но начал все это ты……- развернувшись, Гермиона направилась к виднеющемуся среди редких деревьев полю.


- Гермиона?! – он не поверил своим ушам.
- Шучу, шучу…- нараспев произнесла она.
- Все-таки я на тебя дурно влияю, - покачал головой Рон, выходя вслед за Гермионой к полю.
- Ну, это уже давно известно.

Шагая рядом с Гермионой, Рон украдкой поглядывал на девушку, размышляя о том, насколько же она изменилась. Изменилась, но при этом осталась прежней. Той девчонкой, в которую он когда-то совершенно незаметно для себя влюбился и полюбил навсегда. Той, которая не смеялась над его шутками, которая презабавно морщила нос, наблюдая, как он ест, и каждый раз закатывала глаза, когда он в очередной раз по ее мнению морозил глупость. Той девчонкой, которая вставала на рассвете, наивно полагая, что так делают все, в том числе и он. Той, которая обожала крепкий чай и горький шоколад, почему-то считая, что они становятся гораздо вкуснее, если их пить ранним утром, забравшись с ногами на холодный подоконник.

Девушка, которая самым романтичным временем года считала дождливую осень, которая обожала вычерчивать невидимые узоры на стекле и была уверена, что кто-кто, но он-то точно должен знать, что же она такое рисует. Девушка, которая находила привлекательными его веснушки и длинный нос, а однажды на замечание его матери о том, что ему надо подстричься, заявила прямо в окружении всего семейства Уизли, что она его длинную челку считает очень сексуальной, чем повергла в шок всех присутствующих.

Девушка, которая знала его лучше, чем он сам, но при этом безраздельно доверяла ему. Это-то и пугало его больше всего. Он бы не вынес ее разочарования, поэтому и ушел… Рон сморгнул, отгоняя наваждение.

Гермиона шагала чуть впереди него, сосредоточенно смотря себе под ноги.
- О чем думаешь? - спросил ее Рон.
- О том, что мы вчера узнали. Эмбер тоже оказалась из семьи чистокровных волшебников, а это значит, что кто-то намеренно лишает семнадцатилетних волшебниц их магической силы, причем речь идет только о чистокровных. Человек в черном плаще охотится именно за ними, а если вспомнить о метке, то версия Риты Скитер уже не кажется полным бредом…

- На самом деле это еще ни о чем не говорит. Но ты права, фактов в пользу некоего «заговора магглорожленных» становится все больше.

- Я только раз слышала о ритуале, в ходе которого можно лишить волшебника магических способностей. Тогда, когда решали, как поступить с пожирателями смерти, кто-то из Визенгамота вспомнил о черномагическом древнем заклинании. Его модифицировали и применили к осужденным.

- А кто вынес такое предложение?
- Не знаю, все ведь делалось под завесой строжайшей тайны. О самой операции знал только очень узкий круг людей…
- Может быть, Кингсли или Браун в курсе?
- Может быть, - задумчиво произнесла Гермиона. – Знать бы, что за заклинание они модифицировали…

- Я о нем слышал от отца, - Рон старался вспомнить подробности. – Он рассказывал, что в средние века существовал ритуал передачи магической энергии, его использовали тогда, когда в семье рождался сын-сквиб. Это было величайшим несчастьем для рода, ведь наследование в те времена осуществлялось только по мужской линии. Ритуал был разработан таким образом, что магия забиралась у волшебницы, только-только достигшей совершеннолетнего возраста. Еще одним условием была ее близкородственная связь с тем, кому магию передавали. После ритуала такие девушки превращались в сквибов и становились затворницами, а некоторые просто умирали. Правда, были и такие, которые могли даже после ритуала передачи магии творить волшебство, но только на самом примитивном уровне. Согласно легенде, секрет этого заклинания хранился в какой-то знатной волшебной семье, но не в Британии…

- Надо будет поговорить с мистером Уизли, когда вернусь.
- Поговори, - кивнул Рон. – Меня еще кое-что в связи с этим беспокоит…
- Меня тоже. Если энергию забирают, чтобы ее передать, то кому и зачем?
- Точно. Но ведь магическую силу пожирателей никому не передавали, так?

- Так. Ее заключили в их волшебные палочки.
- Значит, чтобы вернуть ее им, палочки необходимы?
- Да.

- Так может быть, это вовсе не заговор магглорожденных, - предположил Рон. - И цель всех этих преступлений - вернуть силу бывшим сторонникам Волдеморта?

- Но для этого нужны только их палочки и больше ничего… Зачем нападать на девушек? К тому же все пожиратели смерти находятся на острове, и никто из них не совершал попыток к бегству. Гарри проверял.

- Так как о ритуале мы ничего не знаем, сложно делать какие-либо выводы. Возможно, дело не только в палочках, да и магические способности могут возвращаться постепенно.

- Надо выяснить, нет ли среди родственников девушек пожирателей смерти, и узнать как можно больше об этом ритуале. Знаешь что, - Гермиона остановилась. – У меня есть еще один день в запасе, и я, пожалуй, съезжу к родственникам Авроры. Возможно, там я смогу выяснить подробности ее исчезновения.

- А где живет ее семья?
- В Уэльсе, их замок находится недалеко от Пенарта.
- Замок?

- Да, Аврора, а точнее Мэри-Джейн, принадлежит к знатному семейству Гламорган. Насколько я знаю, этот род древнее, чем род Малфоев.

- Ничего себе… И о ее пропаже даже не заявили? Исчезлала наследница огромного состояния из известной чистокровной семьи, а о ней даже никто не спохватился?

- Со слов профессора МакГонагалл я поняла, что она сирота и воспитывалась теткой, которая ее на дух не переносила.

- Мерлин, ну и работа у нас, вечно приходится иметь дело с какими-то уродами. Ладно, ты права, давай все выясним.

- Вообще-то я имела в виду только себя! – заявила Гермиона.
- Не начинай, мы это уже проходили, - он раздраженно выдохнул. - Откуда ты знаешь, что не встретишь в этом родовом замке кого-нибудь вроде гориллы Мэддоу? Кто знает, как они тебя примут?

- Я и не начинаю, - Гермиона выглядела несколько растерянной, она не ожидала от него такого напора. - Просто ты забываешь о том, что тебя в Лондоне ждет Браун с отчетом о поездке. Ты и так уже задержался на день. Кроме того мне даже представить страшно, что он с тобой сделает, если узнает, что ты помогал мне в поисках.
- Ну, худшее, что может произойти, так это то, что он меня уволит… Надеюсь, до этого не дойдет, Гарри выручит. Уж что-что, а это он умеет!

- Мерлин, еще и Гарри подставляем!..
- Мы - одна команда, не забывай об этом. И прибавь шагу, мы же не знаем расписания поездов на Уэльс, а нам надо еще и вещи забрать из камеры хранения. Я все еще помню о том, что в рюкзаке у тебя есть яблоки и сыр.

- Рон, почему ты все разговоры сводишь к еде? – Гермиона возвела глаза к небу.
- Не все и не всегда!
- Все и всегда!..


Так за разговором и препирательствами они и не заметили, как дошли до волшебной деревушки, миновали ее и оказались в маггловской части Лангхолма. В этот утренний час улицы городка были совершенно пустынны, по пути им встретился только усатый дворник, который лениво сметал опавшую листву к обочине дороги.

На вокзале они забрали вещи из камеры хранения и выяснили, что через железнодорожную станцию Лангхолм поезда, следующие в Уэльс, не идут. Какой-то подозрительного вида старичок рассказал им, что добраться до Пенарта можно, но для этого необходимо ехать на автобусе с двумя пересадками. Поскольку другого выхода у них не было, они направились на поиски местного автовокзала. Долго им искать не пришлось - междугородние автобусы отходили от привокзальной площади.

До отправления их автобуса был еще целый час, который они по настоянию Рона провели в том же кафе, в котором были вчера. К видимому облегчению Гермионы, их обслуживала другая официантка - медлительная, ворчливая дама средних лет, которая была не очень рада столь ранним посетителям и старалась сделать все, чтобы они прочувствовали ее недовольство.

Рону совершенно не понравилось такое отношение, поэтому он предпочел не задерживаться и заказал несколько бутербродов с собой.

- Вот что значит обслуживание, - заметил он, когда они с Гермионой покинули кафе. – От ворчания этой официантки у меня несварение будет… То ли дело вчера!

- Да? – Гермиона повела головой. – Что касается меня, то сегодняшний сервис мне больше по душе… По крайней мере, ты довольствовался одной порцией.

- И не наелся, - заключил Рон, переложив сверток с бутербродами из одной руки в другую. – Ты что-то говорила о яблоках и сыре, доставай.

Гермиона выудила пакет с продуктами из рюкзака.
- Вот. Но имей в виду, есть в автобусе ты не будешь.
- Это еще почему?

- Потому, что это ужасно, когда люди едят в транспорте, всюду крошки, замажутся все… Фе! – Гермиона сморщила нос.

- Судя по твоим впечатлениям, Гермиона, думаю, вся проблема в том, что ты ездила вместе со свиньями, - откусив от яблока огромный кусок, с трудом выговорил Рон.
- Ага… К слову о свиньях…- скептически взглянув на него, сказала Гермиона. – В общем, думай, что хочешь, но я тебя предупредила.
Сказав это, Гермиона двинулась к остановке автобуса, а Рон невозмутимо поправил на плече сумку и последовал за ней, доставая из свертка очередной бутерброд.

Добрались до Пенарта они без приключений, сделав пересадку в городке Тесс на севере Уэльса. К слову сказать, там Рон пришел в полный восторг от кофейного аппарата. Он никогда не был помешан на всех этих маггловских штучках как отец, но не мог не признать, что некоторые их изобретения были стоящими.

Выйдя в Пенарте, городе, который по размеру был чуть больше Лангхолма, они без труда нашли родовой замок Гламорган, после того как осторожно поспрашивали местное население. К своему изумлению они выяснили, что месторасположение замка семьи чистокровных волшебников для магглов не секрет. Напротив, им охотно рассказали о том, что когда-то род Гламорган правил всем графством, а представители этого семейства славились своей храбростью и жестокостью. Также поговаривали, будто они занимались колдовством и творили черную магию. Во времена инквизиции об этом донесли Папе Римскому, который приказал уничтожить всю семью. Однако когда папский легат прибыл в Пенарт, оказалось, что все благородное семейство исчезло - как сквозь землю провалилось, а замок, который церковные власти хотели конфисковать в пользу папской тиары, превратился в мгновение ока в развалины. Эти развалины до сих пор возвышались над городом. Местные жители туда носа не совали, потому что за этим местом закрепилась мрачная слава, а вот приезжие богачи, а также ученые несколько раз пытались проникнуть на территорию бывшего замка, однако никому этого еще сделать не удалось. Каждый раз что-нибудь происходило, и люди уезжали ни с чем.

Когда Рон вместе с Гермионой подошел к замку, ему стало понятно, почему никто из местных не отважился их проводить. Место и в правду было жуткое. Огромный, обдуваемый всеми ветрами, средневековый замок располагался на высоком холме, в окружении вересковых зарослей. Высокие каменные стены и башни, потемневшие от времени и сырости, местами поросшие мхом, производили устрашающее впечатление.

- У меня такое ощущение, что этот замок за мной наблюдает, - поежилась Гермиона. У Рона тоже по спине пробежал холодок, и он не был уверен, что причиной всему только пронизывающий ветер.

- Идем, - Рон взял Гермиону за руку, почему-то сейчас это казалось самым естественным.

Пока они шли по единственной дороге ведущей к воротам замка, у них возникло впечатление, что это не они приближаются к нему, а сам каменный исполин надвигается на них с целью проглотить живьем. Подойдя к воротам, они в нерешительности остановились.
- Что делать будем? – спросила Гермиона Рона, она не отпускала его руку.
- Постучим, - это единственное что пришло ему в голову.

Ничего похожего на дверной молоток они не обнаружили, поэтому он просто несколько раз ударил кулаком по кованному железу. После того как его рука в третий раз коснулась ворот, они открылись.

Переглянувшись, Рон и Гермиона вступили внутрь и оказались во дворе замка, который походил на глубокий колодец. Посмотрев вверх, Рон увидел только низкое серое небо. Сам двор был вымощен потемневшими и потрескавшимися от времени плитами. Ни деревца, ни травинки…

- Надо думать, веселые люди эти Гламорганы… - сам не зная почему, вдруг заговорил шепотом Рон.

- Миледи ждет вас, господа, - вдруг за их спинами раздался голос, заставивший их вздрогнуть.

Они обернулись. Перед ними стоял совершенно седой старик, в черной мантии, на поясе которой висела огромная связка ключей.

- Предупреждаю, ничего не трогайте. Замок не любит посторонних, особенно если эти посторонние нечистых кровей, - дворецкий сверкнул глазами в сторону Гермионы.
Рону это не понравилось.
- Мы представители министерства магии и прибыли сюда…

- Замку все равно, сэр, - хмыкнул старик. – А мое дело предупредить. Следуйте за мной…
И он направился к маленькой неприметной двери. Видимо, главный вход был только для особых гостей.

Все внутри дышало ветхостью. Старые выцветшие гобелены, побитые молью ковры и мебель, потемневшее золото канделябров - все говорило о былой роскоши и нынешнем запустении, в котором находился замок.
- Ты же говорила, они богаты? – шепотом спросил Гермиону Рон, следуя за дворецким по мраморной лестнице.
- Да, они очень богаты, - оглядываясь, подтвердила Гермиона.
- Да? – Рон кивнул на огромную паутину под потолком, который был богато украшен некогда позолоченной лепниной.

- Да, - прошептала Гермиона. – Может, им так нравится…

Рон издал смешок, чем вызвал недовольный взгляд старика-дворецкого.

Спустя какое-то время они оказались в небольшой комнате, вся мебель которой состояла из пары кресел и небольшого дивана. Высокое стрельчатое окно пропускало мало света.

- Подождите, хозяйка сейчас будет, - с этими словами старик удалился.

Рон тут же присел на диван. Гермиона же осталась стоять, оглядывая комнату.
- Здесь к тому же и не топят, - пряча руки в карманы куртки, сказала она.
- Да тут вообще все странно, ты не находишь?
Гермиона ответить не успела, так как в комнату вошла, а скорее вплыла, высокая темноволосая женщина в красной бархатной мантии, у нее была смуглая кожа и черные, глубоко посаженные глаза.
- Чем обязана? – начала она разговор, усаживаясь напротив Рона, даже не взглянув при этом в сторону Гермионы.
- Разрешите представиться, аврор министерства магии Рональд Уизли и представитель отдела внутренних расследований Гермиона Грейнджер…- Рон встал и слегка склонил голову, чувствуя себя невероятно неловким.

- У меня мало времени, - слегка поморщившись при имени Гермионы, сказала хозяйка. - Переходите к делу.


- Мы бы хотели расспросить вас о вашей племяннице…- официальным тоном начала Гермиона, она села на диван и потянула за рукав Рона. Он тоже сел.

- Ко мне уже приезжали из министерства по этому поводу, и я все рассказала, - леди Гламорган продолжала игнорировать девушку и обращалась только к Рону.
- Да? – вежливо поинтересовалась Гермиона. – И кто к вам приезжал?
- Какой-то клерк.
- Его имя, конечно, вы не помните, – с определенной долей иронии заметил Рон, его раздражала эта высокомерная гусыня.
- Нет, - отрезала женщина, смерив его неприязненным взглядом.

- Не могли бы вы просто ответить нам на несколько вопросов? – невозмутимо настаивала Гермиона.

Хозяйка замка все-таки удостоила девушку взглядом и кивнула.
- Давно вы видели свою племянницу?
- Я не видела ее с прошлого лета. Она уехала в Хогвартс, чтобы закончить там учебу и больше здесь не появлялась.

- Она не возвращалась из школы домой?

- Нет. Мы заботились о ней с двухлетнего возраста, после того как мой сумасшедший братец вместе со своей женой в очередной раз отправившись в какую-то экспедицию (он был из числа тех ненормальных, которые изучали гигантов), сгинул там, повесив нам на шею свою дочь. В этом году Мэри-Джейн исполнилось семнадцать, она стала совершеннолетней волшебницей. Мои обязательства перед ней выполнены, это не ее дом, поэтому возвращаться сюда не было никакой необходимости.

- Вы уверены, что она сюда не приезжала? Когда мы нашли ее, у нее в кармане мантии был билет из Пенарта.
- Даже если она сюда и приезжала, в замке она не появлялась, и никто из семьи ее не видел.
- Может, у нее здесь есть друзья?

- Когда она бывала здесь, то из замка никуда не отлучалась. Это было запрещено, вы ведь видели - мы живем в окружении магглов…- женщина брезгливо поморщилась. - Что касается нашей семьи, то с самого детства она плохо ладила со всеми, поэтому здесь ей никто не будет рад.

- Скажите… - но очередной вопрос Гермиона задать не смогла.

- На этом все, мое время слишком ценно, чтобы тратить его на подобные разговоры. Судьба моей племянницы меня не интересует, так что прошу меня больше по этому поводу не беспокоить. Генри вас проводит до ворот, - хозяйка замка небрежным жестом указала на дворецкого, в мгновение ока нарисовавшегося в проеме двери.

С этими словами леди Гламорган поднялась и, шурша полами мантии, удалилась.

То ли их вели другой дорогой, то ли он меньше оглядывался по сторонам, но обратный путь Рону показался гораздо короче. Не успели они оглянуться, как тяжелые ворота замка сомкнулись у них за спиной.
- Что скажешь? - обратилась к нему Гермиона.
- Скажу, что благодаря тебе за последние два дня я встретил двух людей, которые своей мерзостью и подлостью уступают только Волдеморту… ну, еще Малфоям, пожалуй.
- А вот меня интересует, кто этот человек из министерства, который интересовался Авророй…
- Если хочешь знать, у меня есть кое-какие соображения по этому поводу…
- Поделись?
- Я думаю, что это Саммерс.
- Уилл? С чего ты взял? Он уехал по семейным делам... Если бы он поехал сюда, он бы взял меня с собой… Зачем ему это делать в тайне от меня?
- Я не знаю, Гермиона, - Рон покачал головой.- Просто он единственный кроме тебя интересуется этим делом. Кто еще мог приехать сюда и расспрашивать об Авроре?
- Кто угодно, но только не Уилл, - упрямо заявила Гермиона.
- Ты же даже не знаешь, из какой он семьи, может, эти Гламорганы его родственники.

- Тогда бы эта мадам, - Гермиона кивнула в сторону замка, от которого они уже отошли на приличное расстояние. – Не стала бы говорить о нем, как о каком-то министерском клерке. Нет, Рон, это не Уилл…

- Как знаешь, я просто высказал свое мнение. На мой взгляд, ты зря доверяешь человеку, который так много от тебя скрывает, - Рон не пытался ее переубедить, понимая, что это бесполезно, но предупредить считал необходимым. Про себя же он решил пристальнее наблюдать за напарником Гермионы и попытаться выяснить о нем как можно больше. Гермиона грустно взглянула на него и покачала головой.

- Рон, ты его не знаешь. Он замечательный…- Рон вспомнил, что когда-то Саммерс в разговоре с ним так же отозвался о Гермионе. - Человек, которому однажды очень не повезло в жизни. И я ни за что не отвернусь от него…

Больше они об этом не говорили. Пока они шли, на окрестности замка опустились сумерки, а вдалеке стали зажигаться городские огни.
Гермиона молчала, шагая по дороге и думая о чем-то своем. Рон шел рядом, не желая прерывать ее размышления.

- Надо аппарировать, - сказала Гермиона, когда они достигли окраин Пенарта. – В город идти не зачем.
- Верно. Сначала аппарируем к твоему дому, а потом я отправлюсь к себе, - предложил Рон.

Гермиона без лишних слов взяла его за руку. Через мгновение они вместе оказались около ее подъезда. Рон сразу огляделся – никого.
- Ну, вот, - тихо сказала Гермиона, поднимая на него свои глаза. – Кажется все. Твоя миссия по спасению Гермионы Грейнджер выполнена.

- То есть ты признаешь, что без меня бы ты не справилась? – хитро прищурившись, спросил Рон.
Она рассмеялась.
- Признаю…
- Ну что, тогда спокойной ночи? – спросил он. Ему вдруг стало тоскливо от осознания того, что они вернулись… Вернулись обратно в мир, в котором он и она существуют рядом, но не вместе.

- Спокойной ночи…-
Ему показалось, что в ее глазах тоже промелькнуло сожаление. Или это была всего лишь игра света…


- Ты иди, а я подожду, пока ты войдешь в квартиру.
- Это становится своего рода ритуалом… - улыбнулась Гермиона и пошла к подъезду.

Спустя несколько минут он увидел ее в освещенном проеме окна. Она помахала ему рукой, и теперь он мог спокойно уйти, однако что-то удерживало его на месте. Она тоже продолжала стоять у окна, и ему казалось, что на ее губах играет улыбка. Потом она начала что-то писать на стекле, и он был уверен, что это слово «спасибо». Он отвесил ей шуточный поклон, она рассмеялась и снова махнула ему – мол, иди! Он в ответ покачал головой, и сделал знак: «Нет. Ты первая». Она опять улыбнулась и тоже помотала головой: «Нет, ты!» Так они стояли, обмениваясь знаками и улыбками, понятными только им двоим. Рон был уверен, что соседка с первого этажа, выглядывавшая пару раз из своего окна, решила, что он ненормальный.

Первой сдалась Гермиона - она показала ему кулак, еще раз махнула на прощание и, исчезнув где-то в глубине гостиной, через какое-то время погасила свет. А Рон еще долго стоял, вглядываясь в окно на третьем этаже, и даже не подозревал о том, что за ним из темноты комнаты наблюдает девушка, во взгляде которой смешались грусть, боль и нежность.



Глава 15

Глава 15.

Гермиона неторопливо шла по дорожке парка, примыкавшего к больнице Св. Мунго, внутренне содрогаясь от перспективы предстоящего разговора. Сначала она вообще сомневалась в возможности такой беседы, но, поговорив с доктором Хиллингом, который заверил, что Авроре это пойдет только на пользу, все же решилась поведать девушке о ее прошлом. Разговор с Эмбер было решено отложить, так как старый целитель считал, что девушка к нему пока еще не готова. Откуда у старого врача уверенность в том, что разговор Авроре поможет, Гермиона понять никак не могла. Поэтому сейчас, увидев ее, сидящую в одиночестве на скамейке, отрешенно что-то выводящую носком ботинка на земле, еще больше усомнилась в правоте врача.

Аврора и Эмбер гуляли под присмотром сестры Фанни, которая за все это время еще больше привязалась к обеим девушкам. Эмбер сегодня была беззаботна и весела, как, впрочем, и всегда. Завидев Гермиону, идущую по дорожке, она кинулась к ней навстречу. Сразу посыпались вопросы о молодом рыженьком авроре; а потом, поведав, что у нее появилась тут масса друзей, Эмбер унеслась куда-то, заметив с самым таинственным видом, что у нее встреча. Нянечка-старушка, поприветствовав Гермиону кивком головы, поспешила вслед за ней, чтобы, по ее словам, «угомонить стрекозу». Гермиона понимающе улыбнулась и направилась к Авроре, которая, казалось, не замечает ничего вокруг себя. Гермиона присела рядом с ней на скамью, спрятав руки в карманы плаща. На улице было довольно холодно, дул пронизывающий ветер. Солнце, то и дело выглядывая из-за туч, освещало тропинки и дорожки парка. Его лучи, проникая сквозь полупрозрачную осеннюю листву, создавали на земле причудливую паутину света и тени.

- Холодно сегодня, - сказала Гермиона, не зная с чего начать разговор, в который раз пожалев, что рядом нет Уилла. Он точно смог бы подобрать правильные слова.

Аврора молча кивнула, не оборачиваясь, все так же устремив взгляд на землю.

- Но я люблю, когда так, - продолжила Гермиона. – Ощущение легкости, которое дарит холодный осенний ветер, ни с чем не сравнить…
- Перемены…

- Что? – не поняла Гермиона.
- Ощущение легкости и перемен…

- Точно, - согласилась Гермиона, улыбнувшись. – Вам тоже нравится осень?

- Возможно, - ответила Аврора, поправив слегка съехавший назад капюшон плаща. – По крайней мере, мне так кажется… Я полагаю, несмотря на то, что у меня нет воспоминаний, что на мне чужая одежда, а вокруг меня чужие люди, ощущения, которые я испытываю, только мои…. Как вы думаете?

Гермиона посмотрела в устремленные на нее грустные глаза, в которых отражалась совсем несвойственная для семнадцатилетней девушки горечь.

- Я думаю, что вы - это вы, - ответила Гермиона, не отводя взгляд. – И то, что вы чувствуете сейчас, принадлежит только вам и никому другому.

- Я в этом совсем не уверена. Мне очень нравятся яблоки, но любила ли я их раньше, я не знаю. Я люблю теплые яркие цвета, но всегда ли так было, или любовь к ним у меня возникла только после того, как я очнулась в палате в окружении белого цвета? Есть люди, которые мне нравятся, например, доктор Хиллинг, Фанни или вы. Есть люди, которые меня раздражают. Возможно, есть человек, который мне небезразличен… Но разве могу я быть уверена, что все это истинно, если я не знаю, кто я?

- Вы знаете, кто вы, - возразила ей Гермиона. – Воспоминания очень многое значат для человека, но вовсе не они определяют то, кто он есть. Это определяют наши поступки здесь и сейчас. Так что вы можете быть совершенно уверены в том, что все ваши проявления чувств искренни.

Они на какое-то время замолчали, и было слышно только как ветер шумит в верхушках деревьев.

- Скажите, а Уилл… Мистер Саммерс, он придет? - внезапно прервала молчание Аврора. На ее щеках заиграл легкий румянец, она опустила глаза. - То есть, я хотела узнать, у него все в порядке? Я справлялась у доктора Хиллинга, но он мне так ничего и не ответил. А вы ведь с ним напарники, друзья… - Аврора запнулась и совсем смешалась. – Я спрашиваю, потому что он был очень добр ко мне и…

- Мистер Саммерс уехал, Аврора, - спокойно сказала Гермиона. – Но должен скоро вернуться, и, поверьте мне, как только Уилл приедет, он непременно навестит вас.

- Его поездка связанна с работой? Это опасно? – в голосе девушки слышалась неподдельная тревога.

- Нет, нет, Уилл уехал для того, чтобы разобраться с семейными делами. Это никак не связано с расследованием. У него все хорошо… - успокоила девушку Гермиона, сама с трудом веря в то, что говорит. Со времени отъезда Уилла она так ни разу и не получила от него весточки. – Вам не о чем беспокоиться.

Аврора неопределенно мотнула головой.
- Простите, что спрашиваю… я понимаю, что все это не мое дело… - Гермиона хотела возразить, но Аврора не дала ей этого сделать, продолжив. - К тому же вы пришли сюда, как я понимаю, не просто так. Вы что-то выяснили?

Гермиона, чуть помедлив, взяла Аврору за руку и сказала:
- Аврора, мне действительно необходимо кое-что рассказать вам. Это касается вашего прошлого…

- Вы узнали кто я, откуда и где живут мои родные? – Аврора смотрела на Гермиону широко распахнутыми глазами, в которых светилась надежда. – Не томите, рассказывайте, - воскликнула она нетерпеливо.


Гермиона, глядя на нее, почти возненавидела себя за то, что ей приходится разбивать надежду этого такого взрослого, но все же еще ребенка. Глубоко вздохнув, она начала свое повествование. Гермиона старалась отражать только факты, не сопровождая их никакими эмоциональными подробностями, как велел ей доктор Хиллинг. По мере того как она говорила, лицо девушки менялось, становясь все серьезнее и отчужденнее. Когда Гермиона закончила, Аврора встала со скамейки и несколько раз прошлась перед девушкой, нервно теребя кисточки шарфа, повязанного поверх плаща заботливой сестрой-сиделкой.
- Я долго сомневалась, говорить вам об этом сейчас или нет, - тихо заметила Гермиона. - Но доктор Хиллинг заверил меня, что для вас так будет лучше. Если честно, я и сама думаю, что скрывать от вас правду было бы неверно. Вы - сильный человек, и справитесь с этим, отсрочка бы вам ничего не дала…
Ее прервал вопрос Авроры.
- Значит, меня зовут Мэри-Джейн?
- Да.
- Мэри-Джейн, - снова повторила девушка, старательно выговаривая каждую букву. - Это имя, по-моему, мне совсем не подходит.

Девушка погрузилась в молчание, во время которого Гермиона с тревогой наблюдала за ней.
- Вы правильно сделали, что рассказали мне, - выдохнула Аврора, остановившись напротив Гермионы. – Странно, но я была уверена, что в этом мире совершенно одна, а ваш рассказ только подтвердил то, к чему подсознательно я уже была готова, - ее голос дрогнул. - Но незнание того, кто я и откуда, очень удручало меня. Теперь я знаю, кто мои родители, откуда я родом… Мне стало гораздо легче и, кажется, теперь я смогу идти дальше, ведь меня больше ничего не связывает… - девушка пыталась выглядеть спокойной, но в ее глазах застыло отчаяние, что совсем не сочеталось с тем, что она говорила.

- Я думаю, вы не правы, когда говорите о том, что одиноки, - возразила ей Гермиона, подходя и обнимая ее за плечи. – Здесь и сейчас есть люди, которые любят вас именно такую, какая вы есть, что когда ни происходило бы. И прошлое это изменить не может. Так что главное для вас сейчас поправиться, а потом мы вместе подумаем, что делать дальше. Уилл, когда вернется, скажет вам тоже самое.

При имени Уилла Аврора вновь слегка порозовела.
- Вы так думаете? – тихо спросила девушка.
- Я в этом больше чем уверена…
- Спасибо, что рассказали мне все.
- Это вы доктора благодарите, без него я бы не решилась...
- А Эмбер? Вы узнали что-нибудь о ней? Все думают, что ее мало беспокоит прошлое, но это видимость, на самом деле ей еще тяжелее, чем мне, ведь она находится здесь дольше меня.

- Вы подружились?
- Не то что бы подружились, - уклончиво ответила Аврора – Но стали лучше понимать друг друга.
- Это хорошо. Я бы попросила вас присмотреть за ней, у доктора Хиллинга ее психологическое состояние вызывает тревогу…
- Но вы узнали что-нибудь о ней? – вновь повторила свой вопрос Аврора.

- Нет, - соврала Гермиона. – Пока нет, но мы над этим работаем.
- Ясно, тогда я не буду ей рассказывать о теме нашей с вами беседы.
- Я думаю, что это будет самым верным решением, я сама хотела попросить вас об этом.
Их разговор был прерван появлением сиделки, которая приближалась к ним практически бегом.
- Мисс Грейнджер, - с трудом выдохнула она, совершенно запыхавшись. – Вас зовет доктор Хиллинг, что-то по поводу вашей работы. А ты, Аврора, давно должна быть у себя в палате, тебе же принимать лекарства!

- Простите ее, это я виновата, - улыбнувшись старушке-целительнице, сказала Гермиона. – До свидания, Аврора, - попрощалась она с девушкой. - Передавайте привет Эмбер!
Повернувшись на каблуках, Гермиона направилась к больничному корпусу, слыша у себя за спиной, как Аврора оправдывается, почему не взяла с собой перчатки. На душе стало легче после того, как она поговорила с девушкой. Конечно, для нее все услышанное было ударом, но Аврора восприняла все гораздо спокойнее, чем можно это было себе предположить. Врач оказался прав – она действительно сильнее, чем кажется на первый взгляд.

Войдя в холл больницы, Гермиона увидела около регистратуры машущего ей доктора Хиллинга.
- Мисс Грейнджер, у меня сложная операция, поэтому о том, как у вас прошла беседа с пациенткой, мы сейчас поговорить не сможем.
- Все прошло, как вы и предсказывали, она восприняла все довольно спокойно.
- Отлично, тогда давайте отложим нашу беседу до понедельника, у меня масса вызовов и бумажной волокиты…
- Хорошо, тогда до встречи.
- До свидания, мисс! И хочу поздравить вас - вы справились с весьма сложным заданием.
- Будем надеяться.

Гермиона уже было повернулась, чтобы направиться к камину, как доктор Хиллинг вновь ее окликнул.
- Мисс Грейнджер, я совсем забыл, - перекрывая гул, стоящий в холле, прокричал доктор. – Вас вызывает к себе мистер Шеклболт. Он просил, чтобы вы срочно явились к нему, как только освободитесь.
Гермиона даже не успела поблагодарить врача - он скрылся за поворотом больничного коридора.

* * *

Первый, кого она встретила, оказавшись в министерстве, был крайне недовольный Роджер Даунинг.

- О, Грейнджер, - начал он резко, едва завидев ее, выходящую из камина. – Почему не на рабочем месте? Где тебя носит?
- Умерь тон, Даунинг, - сердито отмахнулась от него Гермиона. - Где и что я делаю, тебя касается меньше всего. И отчитываться перед тобой я точно не намерена…

- Между прочим, Браун уже все министерство поставил на уши, ищет тебя с самого утра!
- Браун? Мне передали, что меня ищет Кингсли!

- И он тоже, - согласно кивнул Роджер, следуя за ней по пятам. – Ты сегодня вообще очень популярна. Поттер и Уизли тоже с ног сбились, разыскивая тебя.

- С утра я навещала близняшек, которых уже отпустили домой. А потом заглянула в Мунго, мне нужно было поговорить с одной из девушек. С чего вдруг такой переполох?

- Не знаю, - пожал плечами Роджер. – Но судя по тому, что Браун просто рвет и мечет, дело очень серьезное. Он набрасывается сегодня на всех безо всякой причины. На меня наорал за то, что я не в аврорской форме, и приказал переодеться.

Гермиона на ходу бросила взгляд на Роджера: тот действительно был в форменной мантии, которую обычно надевал только по случаю смотров или каких-либо торжеств.

- Сочувствую, - усмехнулась она, заходя в лифт. – Не представляю, как ты это переживешь.
- Смейся, смейся, - надулся Даунинг. – Посмотрим, выживешь ли ты после встречи с разгневанным мистером Брауном.

- И не таких видали, - отозвалась Гермиона, пытаясь пригладить выбившиеся из прически локоны. – Подержи, - протянула она свой портфель Роджеру.

- Ну-ну, - пропел Даунинг, наблюдая за тем, как Гермиона, сняв плащ, запихивает его в сумку, которую он держал. – Обещаю, что если ты все-таки в этой схватке проиграешь, я не буду злопамятным и принесу пару цветочков на твою могилку.

- Как мило, - в тон ему ответила Гермиона. – Не дождешься… Гарри! - воскликнула она, столкнувшись с другом на выходе из лифта.
- Гермиона, привет! Браун тебя… - начал он.

- Ищет, - закончила за него Гермиона. - Я уже в курсе, Роджер просветил. Я как раз направлялась к шефу, чтобы выяснить, в чем дело.

- Ладно, не задерживаю тебя, иди, – сказал Гарри, пропуская ее вперед. – Но потом загляни ко мне, есть разговор… - парень не успел договорить.

- Мисс Грейнджер, - голос мистера Брауна гулко разнесся по коридору. Гермиона, Гарри и Роджер одновременно повернулись в его сторону. – Я рад, что вы, наконец, соизволили явиться в министерство. Теперь, если вас не затруднит, - продолжил он издевательски вежливо. - Не могли бы вы пройти вместе со мной в кабинет вашего начальника?

- Иду, сэр, - откликнулась Гермиона и посмотрела на ребят. Роджер Даунинг, подмигнув ей, тут же спешно ретировался. Гарри же, приблизившись к ней, шепнул:
- Не уверен, но, по-моему, дело в Саммерсе, в Аврорат анонимное письмо пришло, что …
- Мистер Поттер, вам нечем заняться? - вновь раздался голос шефа авроров.
- Удачи! - донеслось до Гермионы, когда она уже шла к кабинету начальника, около которого ее дожидался Браун.

- Дамы вперед, - он галантно распахнул перед ней дверь.
- Гермиона, почему ты так задержалась? Тебя ищет все министерство! - воскликнул Кингсли, увидев ее. Под ним неприятно скрипнуло многострадальное кресло. – Браун мне уже всю…
Шеклбот осекся, когда заметил, что вслед за Гермионой входит начальник Аврората.

- Вы совершенно правы, мистер Шеклбот, мне тоже интересно узнать, чем таким важным была занята мисс Грейнджер все это время, - он демонстративно посмотрел на часы. – До окончания рабочего дня осталось… всего два часа! - старый аврор покачал головой. - А вы только появились на работе!

- Я могу пошагово отчитаться за все то, что делала сегодня днем, сэр, - Гермиона смотрела только на Кингсли и обращалась только к нему. – Если потребуется, я составлю письменный рапорт.
Кингсли хотел что-то сказать, но его перебил Браун.

- Это, безусловно, потребуется, - елейным голосом произнес он. Пройдя через весь кабинет, Браун остановился у окна и, не оборачиваясь, продолжил. – Но меня больше интересует другое – скажите, когда вы в последний раз видели мистера Уилла Саммерса?

- На прошлой неделе, в четверг, - ответила Гермиона, не очень понимая, к чему клонит шеф авроров.
- О чем вы с ним говорили во время этой встречи?
- Он сообщил, что уезжает, мы попрощались… Но к чему эти вопросы? С Уиллом что-то случилось? – она посмотрела на Кингсли.

- После этого вы с ним ни разу не виделись? - словно не слыша ее, продолжил старый аврор. - Может быть, вы получали от него письма?

- Нет, - покачала головой Гермиона. – Он так ни разу и не написал за все это время…

- И вас это совсем не волнует? Ваш… кхм… товарищ исчезает, вы не знаете, куда и зачем он отправился, и при этом ведете себя как ни в чем не бывало. Вам не кажется такое поведение для человека, который хочет быть хорошим напарником, по меньшей мере странным?
- Нет, - Гермионе стали надоедать эти бесконечные вопросы. – Дело в том, мистер Браун, что Уилл Саммерс - взрослый человек, умеющий за себя постоять. К тому же цель его поездки мне известна, и не вижу причин беспокоиться из-за того, что он задержался дольше положенного времени.
- О, так вам ясна цель его поездки? Не могли бы вы и нас посвятить в нее? - Браун повернулся к ней лицом.
- Отчего же. Уилл уехал разрешить одно семейное дело, об этом осведомлены все в отделе.
- Все в отделе, и не только в нем, также знают и о том, что он должен был вернуться еще вчера утром. Но уже вечер пятницы, а его нет. Это нарушение устава, мисс. Не забывайте, что вы работаете в департаменте магической безопасности. При таком раскладе он может не только получить взыскание, но и быть уволен.

- Полагаю, когда мистер Саммерс вернется, он сумеет внятно объяснить своему начальнику, по какой причине задержался, - отрезала Гермиона.
- А может быть, именно вы нам и поведаете о тех обстоятельствах, которые удерживают мистера Саммерса от…
- Я не понимаю, о чем идет речь. Вы говорите загадками, сэр, - в раздражении прервала его Гермиона.
- А, по-моему, вы все отлично понимаете, - ехидно заметил начальник Аврората. – И сейчас разыгрываете комедию!

- Хватит, - громко произнес Кингсли и хлопнул ладонью по столу. – Хватит, - повторил он уже спокойнее. – Гермиона, в Аврорат сегодня поступило анонимное письмо, в котором сказано, что Уиллу Саммерсу угрожает опасность, и что о происхождении этой опасности знаешь ты.

Чтобы переварить эту новость, Гермиона была вынуждена сесть.
- Письмо сейчас проверяют эксперты, возможно, удастся выяснить, кто его отправил, - пояснил Кингсли. – Не волнуйся, мы делаем все возможное.

Гермиона кивнула, пытаясь собраться с мыслями.
- Когда пришло письмо? - спросила она, поднимаясь.
- Сегодня утром, - ответил Браун. – Именно поэтому мы и разыскивали вашу драгоценную персону. - Гермиона решила не реагировать на его выпад и обратилась к своему шефу:
- Что именно сказано в письме?

- Вот копия, взгляни, - Гермиона краем глаза заметила, что старый аврор дернулся было, чтобы остановить Кингсли, но потом передумал.
- Мистеру Саммерсу грозит опасность. Почему? Спросите Грейнджер, - прочла она вслух. – Бред какой-то…
- Я полностью с вами согласен, действительно - бред, - повысил голос Браун. – И, на мой взгляд, это дело ваших рук.
- Что?
- Я полагаю, что вы сами составили эту записку и через третьих лиц послали ее в Аврорат для того, чтобы прикрыть своего напарника. Очень славно придумано: представить все так, что вернуться он не может по каким-то независящим от него и, более того, угрожающим ему обстоятельствам. Умно, нечего сказать, особенно в той части, когда вы решили подставить саму себя.
- При всем уважении, сэр, то, что вы сейчас говорите, просто нелепо, - пожала плечами Гермиона.
- Нелепо? А, по-моему, вовсе нет. Вы, по пока непонятным мне причинам, намеренно затягиваете расследование. Может быть, все дело в том, что здесь замешаны магглорожденные?
- На что это вы намекаете? – вспылила Гермиона, поднимаясь.
- Не забывайте, с кем разговариваете, - в тон ей прогромыхал начальник Аврората. – Я не опускаюсь до намеков!
- Все это полнейшая чушь!
- С кем вы ездили в командировку в Шотландию? – внезапно изменив тему, вдруг задал вопрос Браун
- Одна. - Не колеблясь ответила Гермиона.
- Врете, у меня есть пока еще неподтвержденные сведения, что вы были там вдвоем с мужчиной, по описанию высоким, стройным молодым человеком. Никого не напоминает? Совсем заврались, мисс!

- Мистер Браун, скажите, моя подчиненная находится под следствием? – вновь вмешался Кингсли.
- Нет, пока, нет, - неохотно ответил Браун.
- Следовательно, это не допрос?
- Нет.

- Тогда, я думаю, что на этом мы с вами закончим. Вы меня извините, но я бы хотел продолжить беседу с мисс Грейнджер один на один, если позволите.
- Конечно, - было видно, насколько раздражен Браун тем, что последнее слово на этот раз осталось не за ним. - Но я бы попросил мисс Грейнджер никуда из города не отлучаться, даже в командировки.
- Об этом можете не беспокоиться, я лично за этим прослежу.
Как только за Брауном закрылась дверь, Кингсли рухнул в свое кресло, которое вновь заскрипело.

- Откуда взялось это письмо! – в сердцах хлопнул он ладонью по столу.
- Вы знаете, где Уилл? – задала ему вопрос Гермиона, практически уверенная в том, что уже знает ответ.
- Догадываюсь, - уклончиво сказал Кингсли. – Гермиона, послушай…
- Может, уже пора прекратить играть со мной в прятки и рассказать мне все? – резко произнесла Гермиона. – Мне надоело неведение!
- Я не могу… Я дал слово, - покачал головой ее шеф. – Извини…
- Что ж, - Гермиона направилась к двери. – Тогда я разберусь во всем сама.

* * *

Вместо того, чтобы пойти к себе, она, как и обещала, направилась к Гарри.
В кабинете находился только Рон, который просматривал разложенные по всему столу колдографии. После совместной поездки они практически не виделись, если не считать нескольких встреч в коридорах министерства и коротких «привет – пока». Не то чтобы она избегала его, нет. Просто она не знала, как реагировать на перемены, которые, как она чувствовала, произошли в их взаимоотношениях.

- Рон? Здравствуй, - произнесла она неловко. – Гарри просил меня зайти к нему, сказал, что у него есть новости.
- Я думаю, что это для тебя уже не новость. Об анонимке ты уже наверняка слышала
- Кингсли ознакомил меня с копией, - Гермиона прошла по кабинету и села напротив стола Рона. – Смысла в этом, по-моему, нет. Письмо писал сумасшедший, ни один человек в здравом уме в него не поверит.
- Согласен, к тому же таких писем приходит по несколько штук в день. Но в данном случае это письмо может быть на руку тем, кто хочет вывести тебя из расследования.
- Ваш начальник решил, что я сама навела на себя напраслину, - заметив недоуменный взгляд Рона, она пояснила. – Теория заговора: я и Уилл специально затягиваем расследование, потому что сами замешаны в этом деле… Чушь, в общем…
- Я видел его только что, злой как черт!
- Это все из-за Кингсли, шеф не отдал меня ему на растерзание.
- Что Кингсли думает обо всем этом?
- Он считает, что все это затеяно, чтобы отстранить меня от дела.

Дверь в кабинет отворилась, и вошел Гарри.
- Гермиона, ты как? – тут же спросил он. – Браун поручил нам заняться поиском Уилла Саммерса. Если он не появится в понедельник, его объявят в розыск…
- Черт, и где его носит?! - в голосе девушки слышалась досада.
- Что-то ты не очень за него переживаешь, - заметил Гарри, слегка прищурившись.- Ну-ка, выкладывай - ты знаешь, где он?
- Нет, но я уверена, что Кингсли знает.
- Так почему он не вызовет его? – спросил Рон. - Не понимаю, что это за игры?
- Я тоже, поэтому сейчас же после работы я отправлюсь к сестре Уилла и выясню все-таки, что она знает о его поездке.

- Тебе не стоит туда идти, Гермиона, - остудил ее порыв Гарри. – Во-первых, ты сама рассказывала, что у тебя с ней сложные взаимоотношения. Она не будет с тобой разговаривать. Во-вторых, если ты сейчас вмешаешься, то это навлечет на тебя новые подозрения и обвинения.
- Но я не могу просто сидеть и ждать! - возразила Гермиона. - Если Кингсли не желает мне помочь, я должна выяснить все сама.
- А мы на что? – вмешался в разговор Рон. – Расследование по делу Саммерса еще не начато, но ведь его сестра об этом не знает. Я явлюсь к ней, официально представлюсь и постараюсь выведать у нее все, что она знает о его нынешнем местонахождении. И если то, что он уехал по семейным делам - правда, то уж сестрица-то должна знать, куда именно он направился…
- Дейзи очень больна, она может заподозрить, что с братом приключилось что-то неладное, - озабочено произнесла Гермиона. – Нельзя вот так просто прийти к ней и вывалить на нее такой груз.

- Меня как-то мало волнует душевное состояние сестры Саммерса, - Рон сложил руки на груди. - Меня больше заботит то, что на тебя хотят повесить его исчезновение, в то время когда он сам где-то прохлаждается!
- Не говори так! Если бы Уилл мог, он обязательно бы вернулся. Он никогда не стал бы подвергать меня опасности.
- Не стал бы подвергать опасности? – возмутился Гарри. – Но он именно это и делает! Он скрывает от тебя - своей напарницы! - массу вещей, берет с тебя обещание не копаться в его грязном белье, исчезает и оставляет одну разбираться во всем том, что происходит. Что это за постановка вопроса!
- Вот-вот, - подхватил Рон, распаляясь. – И Кингсли тоже хорош, он, видите ли, не может раскрыть чужую тайну. Что это за тайна, из-за которой должен страдать совершенно невинный человек? Я с ним еще поговорю… Втравил тебя в эту историю, а тебе теперь расхлебывать…

Гермиона не смогла удержаться и улыбнулась.
- Что?! – с вызовом воскликнули оба парня.
- Извините, но вы так милы в своем выражении праведного гнева, - заметила она, а потом серьезно продолжила. – Только вы забываете об одном обстоятельстве. Уилл и Кингсли все это делают, чтобы защитить меня.
- Что-то у них не очень получается, - буркнул Гарри.
- Что верно, то верно, - согласно кивнула Гермиона. – Поэтому я все же попытаюсь выяснить, где Уилл. Но вам вмешиваться в это не надо. Рон итак уже мне помог, рискуя потерять работу, а ты, Гарри, не в том положении, чтобы нарушать правила Аврората. Я же знаю, насколько для тебя важна эта работа и должность, которую ты занимаешь. Не надо ставить все на карту ради меня, к тому же сейчас в этом нет никакой необходимости.
- Она права, друг, - заявил Рон, поднимаясь. – Тебе действительно надо держаться от всего этого в стороне. Хотя бы на тот случай, если нас всех придется вытаскивать из передряги. Что до меня, то я здесь практически ничем не рискую. Так что к мисс Саммерс пойду я.
- Я с тобой, - сказала Гермиона упрямо.
- Нет, - отрезал Рон. – Ты будешь ждать меня дома. Думаю, я буду недалек от истины, если предположу, что теперь Браун не спустит с тебя глаз. Так что самое разумное для тебя сейчас затаиться. У тебя ведь завтра день рождения? Вот, можешь отдохнуть, выспаться… А остальное предоставь мне.
- Но…
- Никаких «но», Гермиона. Рон никогда не был так прав, как сейчас, и я с ним полностью согласен. Если будет надо, я сам прослежу за тем, чтобы ты после работы сразу направилась прямиком домой и никуда оттуда не выходила. А я, в свою очередь, обращусь к своим людям, они точно смогут что-нибудь выяснить…
- Ну, все, разошлись! И слова вставить не дадут! – воскликнула Гермиона. - Хорошо! Я принимаю ваши условия. Но я хочу быть в курсе всех ваших действий.
- Я, как только доберусь до дома, сообщу, что разузнал по своим источникам, - заверил ее Гарри.
- А я после встречи с этой мисс Дейзи загляну к тебе, - присоединился к нему Рон.
- Все, тогда договорились, - Гермиона пошла к двери. – Будьте оба предельно осторожны!
- Ладно…
- Гарри, не забывай о том, что все твои информаторы - люди опасные и ненадежные.
- Хорошо.
- Рон, умоляю, будь тактичен с Дейзи, она очень ранима…
- Буду!
- Мальчики, по-моему…
- Гермиона, тебе уже давно пора! - воскликнули они оба.
- Ну, хорошо, я уже ухожу, только не забудьте…
- Гермиона!!! – при этом в ее сторону полетели два бумажных шарика.
Девушка едва успела увернуться и выскочить в коридор.
- И посоветовать уж нельзя, - крикнула она им, закрывая дверь.
Повернувшись, она нос к носу столкнулась с мистером Брауном.
- Хм, все играем, мисс Грейнджер, - презрительно заметил он. – Посмотрим, что вы будете делать, когда я вас и вашего дружка выведу на чистую воду, - на этих словах начальник Аврората величественно удалился.

* * *

Девушка в длинной ночной рубашке сидела на подоконнике, поджав под себя ноги и кутаясь в темную шаль. Фонари не горели. На улице в сплошной темноте хлестал холодный осенний дождь. Черные потоки воды сбегали по прозрачной поверхности, размывая царящую за окном пустоту. Девушка зябко поежилась, обнимая себя за плечи и, устало прислонив голову к оконной раме, заскользила пальцами по стеклу. На запотевшей от дыхания поверхности ее дрожащая рука выводила ассиметричные узоры – острые углы, обилие пересекающихся прямых, обрывающиеся линии… Формы, рождающиеся под подушечками пальцев, не исчезали, а все ярче и ярче проступали на стеклянной глади.

Она вздохнула и опустила руку, пристально всматриваясь в проступающий на фоне чернеющей пустоты рисунок. Отчего-то он не казался неприемлемым или пугающим, немного необычным – да, но не более…

Девушка отвернулась от окна и окинула взглядом гостиную. Пустая, холодная комната, чье пространство освещал падающий из коридора свет. Тихо, было очень-очень тихо, извне не доносилось ни звука. Сама не желая того, она вслушивалась в эту неестественную, давящую тишину, борясь со жгучим желанием зажать руками уши.

Когда безмолвие стало невыносимым, девушка резко встала с подоконника и подалась вперед, чтобы открыть окно, но, сколько бы она не пыталась это сделать, щеколда не поддавалась. Уродливые узоры все четче проступали на поверхности стекла, и ей начинало казаться, что она уже никогда не выберется из этой ловушки. Но ей необходимо было услышать звуки неистовствующей стихии, почувствовать капли дождя на коже, поэтому она продолжала непослушными пальцами дергать защелку. Шаль, упав с плеч, темным пятном лежала у босых замерзших ног девушки, но она не обращала на холод никакого внимания, ей важно было разбить эту звенящую тишину и внести в гнетущую атмосферу бессмысленного ожидания и отчаяния свежую чистую струю… Но окно так и не распахнулось, а в ее сердце холодной ядовитой змейкой стало прокрадываться чувство беспомощности и одиночества. Захотелось плакать, слезы жгли глаза, но девушка не могла позволить себе еще и эту слабость, поэтому она только крепко зажмурилась и осела на пол.

Бледно-желтая полоса света пересекала темную гостиную, и сейчас, глядя на нее, она поняла, что ненавидит этот ярко освещенный дверной проем. Поднявшись на ноги, она подошла к двери и захлопнула ее. Она хотела сделать так, чтобы звук получился громким и резким, но дверь закрылась с болезненно глухим стуком. Девушка оперлась спиной о дверной косяк, всматриваясь в белеющий на темном фоне узор на стекле, который был словно отражением ее вывернутой наизнанку души…

В этой давящей тишине вдруг раздался резкий звук дверного звонка.

Гермиона вздрогнула и распахнула глаза, едва не свалившись с подоконника. Она посмотрела в окно, на улице действительно шел сильный дождь, его струи, подчиняясь ветру, ударялись о стекло, рассыпаясь мириадами поблескивающих в свете уличного фонаря капелек. Она окинула взглядом гостиную – пламя весело потрескивало в камине, придавая комнате уютный и законченный вид. «Это был всего лишь очередной сон», - облегченно вздохнула Гермиона.

В этот момент вновь раздался звонок, что заставило ее полностью прийти в себя. На этот раз он сопровождался стуком в дверь.
Гермиона соскользнула с подоконника и, даже не надев тапочки, поспешила в коридор. На пороге ее квартиры стоял рассерженный Рон Уизли.
- Ты что, заснула? – накинулся он на нее. – Звоню тебе, звоню, а ты не открываешь… Я уж подумал, случилось что…

- Ничего не случилось, - сказала Гермиона, пропуская его в квартиру. Она тряхнула головой - слишком уж резкий переход от сна к яви. – Но я действительно заснула, пока ждала тебя, - она приняла из его рук совершенно сырой плащ. - Проходи, чай будешь?
Гермиона направилась в кухню, Рон последовал за ней.
- Чайник совсем остыл, - Гермиона включила плиту и принялась расставлять на столе приборы. – Ты почему так долго? Я с Гарри разговаривала, наверное, часа три назад, и он сказал, что ты ушел с работы раньше, чем он.
- Так оно и было, аппарировав по адресу, который ты мне назвала, я довольно быстро сориентировался и нашел нужную квартиру. Но оказалось, что хозяйки нет дома…
- Что? Уилл говорил мне, что Дейзи не выходит одна, только с ним.
- Ну, значит, мне повезло, и это был тот единственный случай, когда мисс Саммерс все же собралась прогуляться в одиночестве, как она мне потом объяснила.
- То есть, ты все-таки разговаривал с ней? – Гермиона села перед Роном и, подперев щеку рукой, приготовилась слушать.
- Да, и хочу отметить, что более неприятной особы в жизни своей еще не встречал. Сначала она вообще отказывалась пускать меня на порог, но потом, когда услышала о том, что дело касается безопасности ее брата, все же согласилась поговорить.
- Она – сквиб, и очень страдала из-за пренебрежительного отношения к себе в своей семье…
- Пренебрежения ей и самой не занимать. Пока я не продемонстрировал ей свой значок, она обращалась со мной так, как будто я – никто, а она – по меньшей мере супруга министра магии!
- Что она рассказала тебе об Уилле?
- Ничего нового о Саммерсе она не рассказала, но вот о тебе она поведала массу интересных вещей.
- Что она могла обо мне рассказать? – удивленно подняла брови Гермиона.
- Если бы я не знал тебя, то решил бы, что ты - злобная, завистливая дрянь и карьеристка, использующая ее брата, вполне способная в своих корыстных целях похитить его, убить, или еще чего похуже…
- Мерлин мой! С чего она все это взяла? Мы с ней виделись-то от силы пару раз…
- Может быть, так ей все подает Саммерс?
- Рон, ты опять за свое?
- Я просто предполагаю, - примирительно заметил парень. - Если она тебя совсем не знает, зачем ей представлять тебя перед совершенно незнакомым человеком в таком свете?
- Не знаю… Хочешь варенья?
- Нет, но…- Рон заколебался.
- Что «но»?
- У тебя нет ничего перекусить? Очень уж есть хочется.
- Конечно, - засуетилась Гермиона. – Сейчас что-нибудь придумаю!

- Да мне ничего особенного и не надо, может, бутерброд какой…
- Сейчас, сейчас, - проговорила Гермиона, заглядывая в холодильник. – У меня всегда в запасе есть пара отбивных, их я и приготовлю… Ты пока пей чай.
Воспользовавшись магией, она вмиг пожарила ему мясо.
- Вот держи, как ты любишь, - сказала она, выкладывая отбивные на тарелку. – Приятного аппетита!
- Спасибо, - Рон принялся поглощать еду, а Гермиона, заняв свое прежнее место, снова задала ему вопрос:
- Кроме того, чтобы поливать меня грязью, Дейзи что-нибудь вразумительное сообщила?
- Нет, она только просила внимательнее к тебе присмотреться, сказала, что ты пыталась угрожать ей самой, и все в таком духе. О местонахождении брата, по ее словам, она не знает, и что странно, я ей верю…
- Уилл мог не посвящать ее в то, куда направляется. Возможно, это злополучное семейное дело связанно именно ней, и он не хотел расстраивать ее?
- Предположить можно что угодно. Мне не нравится только, что ты попала между молотом и наковальней. И в этом его вина!

Рон на какое-то время замолчал, занятый едой. Гермиона же обдумывала услышанное, теребя рукава домашнего свитера.
- Где ты была, - продолжил он разговор, складывая тарелку в мойку, - когда мы в твоих поисках перевернули весь аврорат?
- Сначала была у сестер-близнецов. Девочек выписали, а мне надо было поговорить с их матерью. Я составляю портрет человека в черном плаще, и мне важна каждая деталь. А потом разговаривала с Авророй. Я рассказала ей о семье.
- И как она восприняла новости? – Рон включил воду и принялся мыть посуду.
- Лучше, чем я себе представляла. Сначала я хотела отложить разговор еще на какое-то время, но доктор Хиллинг сказал, что это пойдет Авроре на пользу. Что так она выйдет из апатии и начнет приспосабливаться к новым условиям жизни.
- А Эмбер?
- Доктор говорит, что с ней сложнее. На первый взгляд кажется, что она со своим жизнерадостным характером преодолеет все, но это не так. Она слабее и не готова столкнуться с суровой действительностью, - Гермиона встала, чтобы помочь Рону вытереть посуду и убрать ее в шкаф.
- Но ведь у нее есть мать, которая по-своему, но любит ее…
- Доктор Хиллинг сказал, что надо повременить, а поскольку он оказался прав на счет Авроры, у меня нет оснований не доверять ему…
- Мне вот интересно, как так вышло, что Эмбер не училась в Хогвартсе? Ведь будучи чистокровной, она должна была получить письмо, - Рон снова устроился за столом, а Гермиона осталась стоять, прислонившись к кухонному шкафчику.
- Я попросила профессора МакГонагалл проверить это. Оказалось, что Катерина Мэддоу получала приглашение в школу, но оно было возвращено ее отцом. Я даже видела копию отказа, которое Мэддоу прислал в Хогвартс… В нем он отказывается отправлять свою дочь в школу, куда принимают всякое отродье. Это был первый год после войны, проблем было более чем достаточно, и никто не обратил на это должного внимания. К тому же родители всегда были вольны отказаться от обучения в Хогвартсе и выбрать для своего ребенка какое-нибудь другое учебное заведение или же обучение на дому.
Гермиона замолчала, не зная, что еще добавить или спросить. Рон погрузился в какие-то свои размышления, и в кухне повисла тишина, в которой было слышно, как капает вода. Гермиона подошла и покрепче завернула кран.

- Гермиона, мне кажется, или ты избегаешь меня? – вдруг спросил ее Рон.
- Я? Нет… - она, немного помедлив, развернулась к нему - столь прямой вопрос привел ее в смущение. - Просто сейчас всего столько навалилось одновременно, поэтому, возможно, я немного дистанцировалась, но это никак не связанно лично с тобой.
- Ладно… - было видно, что Рона не удовлетворил такой ответ, но он не стал настаивать, и Гермиона была ему за это благодарна.

- Вот и хорошо, - Гермиона старалась, чтобы голос ее звучал непринужденно. - Ты меня извини, завтра я поеду к родителям, поэтому…
- Да, конечно, я уже ухожу. Кстати, ты весь свой день рождения проведешь у них, или есть еще какие планы?
- Нет, к вечеру уже буду дома. А почему ты спрашиваешь? – спросила она с подозрением.
- Да, так…
- Рон, - требовательно произнесла девушка. – Это случайно не связано с тем, что Джинни вдруг прекратила меня мучить разговорами о том, что я не имею права игнорировать друзей в свой день рождения?
- Гермиона, мне действительно пора, - Рон встал и направился в коридор.
- Рон, твоя сестра что-то задумала? - Гермиона последовала за ним. – Не смей вот так убегать!
- Спасибо, было очень вкусно… В понедельник обсудим все вместе с Гарри. Пока, - он накинул плащ, развернулся и вышел. У Гермионы при этом осталось стойкое ощущение того, что от нее все-таки что-то утаивают.


Гермиона вернулась в гостиную и, потянувшись за старой маминой шалью, которая всегда лежала на спинке дивана, вспомнила сон. Этот сон… Он снился ей долгое время после ухода Рона. Смесь болезненного ожидания, четкого понимания того, что ничего вернуть нельзя, и тягучее отчаяние, которое накрывало ее горячей волной каждую ночь. То, что она не позволяла себе днем, настигало и преследовало ее ночами. Просыпаясь, она долго-долго всматривалась сухими воспаленными глазами в чернеющий дверной проем, ведущий из спальни в коридор.

Потом, совершенно отчаявшись, она запретила себе ждать и надеяться, смирившись с тем, что он никогда не вернется. Она даже попыталась понять его и, как ей тогда казалось, принять его решение. После этого стало легче, ненамного, но все же… И постепенно ей удалось убедить окружающих и себя в том, что все прошло.

Но вот стоило ему вернуться, как вся ее уверенность и спокойствие испарились, словно и не было этих долгих как вечность трех с половиной лет. И надо отметить он вовсе не облегчал ей задачу. Если бы он был холоден и равнодушен, она бы смогла это перенести, потому что была к этому готова. Но он не был ни тем, ни другим. Он был заботливым, добрым, предупредительным, всякий раз оказываясь там, где ей жизненно необходима была его помощь и поддержка. Все это он делал ненавязчиво и легко, как бы случайно. Иногда, ловя на себе его взгляд, Гермионе казалось, что она видит в нем отблеск того прежнего чувства, но сразу одергивала себя, твердя, что это просто игра воображения, которое выдает желаемое за действительное.

Гермиона вновь залезла на подоконник и посмотрела в окно. Дождь лил не переставая, в темноте можно было разглядеть, как сильный ветер мотает из стороны в сторону мокрые верхушки деревьев в саду. Она крепче обхватила руками колени. Любит ли она его до сих пор?.. Да, но ее любовь смешивалась с чувством горькой не проходящей обиды. Она смогла, не сразу, но все же смогла понять и принять его уход, но простить она его не сможет никогда. Даже теперь, спустя столько лет, она отчетливо помнила как он, не поднимая на нее взгляда, ронял в пустоту этой комнаты равнодушные слова, из которых она поняла только одно - все кончено.

Глава 16

Глава 16.

Рон с задумчивым видом смотрел на стену гостиной в Норе. Со стороны кухни доносились шум переставляемых кастрюль и сковородок, слышался смех и громкие голоса, обсуждающие последний матч по квиддичу, в котором выиграла команда Джинни. В его родном доме было полно народу, все собрались, чтобы отпраздновать день рождения Гермионы.

Руководила всем, разумеется, Джинни, которой и принадлежала идея праздновать в Норе. Мама с готовностью присоединилась, сказав, что день рождения должен быть отмечен как и полагается, что поможет девочке отвлечься от проблем и немного отдохнуть. В свете последних событий и Рон, и Гарри сомневались, что Гермиона оценит подобное вмешательство в ее личную жизнь, но миссис Поттер и миссис Уизли не желали этого слушать, поэтому ребятам ничего не осталось делать, как присоединиться к идущим полным ходом приготовлениям.

Самой большой проблемой было выманить Гермиону из дома в субботу вечером и заставить прийти в Нору, не раскрывая при этом самой тайны праздника. Они знали, что девушка должна была навестить родителей, а потом сразу отправиться к себе. Но во сколько это должно было произойти, можно было только гадать. В конце концов, Гарри предложил следующее - после того как последние приготовления будут сделаны, он направится к дому Гермионы и будет ждать ее там столько, сколько понадобиться, а потом, встретив ее, под предлогом новых обстоятельств, появившихся в расследовании, которые требуют ее безотлагательного внимания, уговорит ее отправиться вместе с ним в Нору. Джордж скептически отнесся к затее, сказав, что все тут шито белыми нитками, и Гермиона вмиг догадается. Джинни, одарив брата негодующим взглядом, предложила ему придумать свой собственный план. Джордж только пожал плечами и удалился. Рон, в тайне придерживающийся мнения Джорджа, ничего не сказал, прежде всего потому, что лучше он сам придумать не мог. И все согласились с вариантом Гарри.

Сейчас Рон занимался тем, что Джинни назвала «нанесением последних штрихов». Он должен был разместить над каминной полкой поющий плакат со словами: «С Днем Рождения, Гемиина!» в обрамлении розовых сердечек и цветочных гирлянд. Плакат рисовала Мари-Виктуар специальными красками - новым изобретением Джорджа. Работала девочка под пристальным вниманием деда, которому не посчастливилось заснуть в самый ответственный момент – момент написания имени Гермионы. Сколько бы потом взрослые не маялись, пытаясь исправить орфографию, у них ничего не вышло. Как впоследствии объяснил Джордж – эти краски и кисточки подчиняются только воле своего хозяина, а так как автор сего творения была вполне довольна результатом, то, соответственно, и устранить ошибки было уже нельзя. Поэтому плакат сейчас распевал «С днем рождения, Гемиина! С днем рождения!» Рон осторожно поправил чуть криво расположенный угол.

- У тебя все готово? - в комнату буквально влетела запыхавшаяся Джинни, вытирая о передник перепачканные в муке руки и, не дожидаясь от него ответа, продолжила. - Отлично! Гарри прислал Патронус, они уже на подходе… Эй, все! – крикнула она выходя в коридор. - Спускайтесь! Они уже идут!

В гостиной стали собираться все члены семьи. Сначала спустился отец в компании внучки, которая была одета в замечательную голубую мантию, очень идущую ее глазам, которые сверкали маленькими звездочками на ее восторженном личике от предвкушения праздника. Считая себя девочкой очень взрослой, Мари-Виктуар старалась сдерживаться, но все равно поминутно спрашивала у деда о том, когда же будут задувать свечки.

Потом появился Перси с неизменно скучающим выражением на лице, в руках у него была книга, которую он тут же принялся читать, делая вид, что суматоха вокруг не имеет к нему никакого отношения. Глядя на него сейчас, Рон вспомнил то, как сложно складывались отношения Перси с семьей сразу после войны. Все кроме мамы, которая приняла сына обратно без размышлений и колебаний, испытывали к нему двойственные чувства, даже отец, который был безмерно рад возвращению «блудного сына», не мог иногда скрыть этого.

Что касается самого Рона, то он долгое время был настроен по отношению к Перси непримиримо. Больше всего его раздражала манера поведения брата, которую тот избрал по возвращении – он вел себя довольно отстранено, никоим образом не выказывая чувства вины, стараясь как можно меньше вступать в общение с членами семьи - со всеми, кроме матери.

Джордж общество Перси вообще не выносил, он демонстративно удалялся к себе или вообще из дому, если ему случалось встретить того в гостиной, коридоре или кухне. Перси поэтому даже ел только у себя в комнате. Мама тихонько плакала из-за этого, ей начинало казаться, что мир в семье, к которому они все так отчаянно стремились, не наступит никогда. Отец не вмешивался в ситуацию, уверенный, что именно Перси должен все разрешить сам. И он оказался прав - спустя какое-то время Перси отважился и поговорил сначала с Роном, который заглянул в Нору между лекциями в школе Авроров, а потом с Джорджем у того в магазине. Судя по кровоподтеку, который долгое время красовался на подбородке у Перси, разговор вышел не самым мирным, но в конечном итоге это дало результат. Джордж простил брата.

Правда, поведение самого Перси после этого не поменялось, он также избегал длительного общения, хотя и принимал участие во всех семейных торжествах и праздниках, но старался держаться в стороне. Гермиона объясняла это все тем, что Перси сам себя простить не может, поэтому и прячется, боясь навязывать свое общество людям, которых он, по его убеждению, предал.

Сейчас, насколько мог судить Рон, ситуация хоть и немного, но изменилась в лучшую сторону. И что самое удивительное, не последнюю роль в этом играла Мари-Виктуар. Из всех дядюшек, как заметил Рон, это потом ему подтвердили Гарри и Джинни, малышка предпочитала именно Перси. Вот и сейчас, оставив деда, Мари-Виктуар доверчиво забралась к нему на колени, заставляя тем самым отложить чтение, и принялась что-то выспрашивать.

В этот момент в гостиной появились Сэм и Луна. Даунинг, к огромной радости Рона, которую он так и не сумел для себя объяснить, прийти не смог, но просил передать Гермионе от него подарок – большая вытянутая коробка, обвязанная шелковой лентой, сейчас лежала наверху в комнате Рона.

Сэм нес огромных размеров вазу с фруктами, Луна шла рядом и рассказывала о таинственных и пока никому неизвестных (если, конечно, не считать саму Луну и ее отца) свойствах корок апельсинов. Рон перехватил взгляд Сэма и подбадривающе ему улыбнулся, тот ответил ему, при этом страдальчески закатив глаза. Сегодня ему досталось, что называется, за всех. Мужчины в семье прекрасно знали умение миссис Уизли привлекать бесплатную рабочую силу на кухне и нещадно ее эксплуатировать, поэтому под предлогом каких-то неотложных дел поспешили ретироваться с кухни и рассредоточиться по дому, с целью не попасться случайно ей на глаза. Сэм не был посвящен в подобного рода хитрости и оказался в крепких руках женщин семейства Уизли. Будучи по природе человеком отзывчивым и добрым, он не смог отказать миссис Уизли в помощи, не зная еще, чем это для него обернется. Миссис Уизли же не могла нарадоваться и воспылала к нему безграничной любовью, постоянно повторяя, как же повезло с ним Луне. Сэм рдел от похвал и стоически выполнял все приказания женщин. Появившийся откуда-то со двора Джордж наблюдал за Сэмом насмешливо и сочувствующе:
- Мама, мама, - покачал он головой. – Теперь ты не скоро увидишь Сэма… Вряд ли парень быстро оправиться от всего того, что ты на него сегодня взвалила…

Сэм покраснел и попытался возразить, но его слова перекрыл уверенный голос миссис Уизли:
- Не обращай на него внимания, Сэм, ты большая умница, очень помог нам с Джинни, мы бы без тебя и не справились, а вот вам, разгильдяям, я еще устрою, - мама обвела грозным взглядом гостиную. – Думали легко отделаться? Ничего, вот дойдет дело до уборки, и посмотрим...
- Мам, я же пошутил, - попытался придать своему лицу жалостливое выражение Джордж.
- А я нет, - отрезала миссис Уизли, снимая передник и поправляя волосы.

- Так, всем, внимание! Они уже аппарировали и скоро будут здесь, - снова раздался голос Джинни, которая уже успела привести себя в порядок. – Рон, используй делюминатор.

Рон щелкнул устройством, и Нора погрузилась в темноту, в которой изредка звучал громкий шепот Мари-Виктуар, спрашивающей у Перси о том, почему все молчат. Затем с улицы раздался скрип отпираемой калитки и послышался тихий разговор Гарри и Гермионы:
- Гарри, почему в окнах нет света? – почему-то шепотом спросила Гермиона. - Разве ты не говорил, что нас будет ждать Рон?
- Возможно он в своей комнате, а ее окна не выходят на эту сторону…

- А где все? Миссис Уизли, мистер Уизли, у них же сейчас гостит Мари, они не могли уйти так поздно.
- Они - люди не молодые, наверно, уже спать легли, - неловко заметил Гарри, похоже, ему было не по себе от этих расспросов. Рон почувствовал, как отец рядом с ним зашелся едва слышным смехом. Мама и Джинни зашикали на него.
Тут послышалось довольно громкое чертыханье и громыхание опрокинутой медной посудины.
- Что это? – прошипела Гермиона, видимо, именно она налетела на что-то в темноте.
- Кажется, они забыли убрать ведро, из него обычно Джинни кормит кур, - также шепотом ответил Гарри, тоже, в свою очередь, натыкаясь на что-то, после чего раздался звук падающей утвари.

На этот раз не выдержал и прыснул Джордж:
- Если так и дальше пойдет, - раздался его веселый шепот, – они разнесут нам весь двор.
- Тсс, - послышалось из угла, где застыла миссис Уизли. – А с тобой, Джинни, я еще об этом поговорю!
Джордж вновь зашелся еле различимым смехом, за что, судя по звуку, получил хороший подзатыльник от Джинни, стоявшей от него по правую руку.
Наконец, дверь отворилась, и на пороге в просвете дверного проема появились две темные фигуры.
- Гарри, ты уверен, что правильно понял Рона? - вновь послышался шепот Гермионы. – Мне кажется, что нас тут никто не ждет…

Не успели эти слова сорваться с ее губ, как Рон щелкнул делюминатором, коридор и комнаты озарились ярким светом и раздалось дружное:
- Сюрприз!!!
Гермиона потрясенно застыла, переводя взгляд с одного на другого.
- С Днем рождения, милая! – миссис Уизли первая бросилась обнимать еще не пришедшую в себя именинницу.
– Мы рады, что ты у нас, - вслед за ней к Гермионе подошел мистер Уизли, по-отечески поцеловав ее в лоб. - Раздевайся, будем ужинать!
- Мерлин! – выдохнула Гермиона, широко улыбаясь. – Я так и знала, что тут есть какой-то подвох. И без Джинни тут, конечно, не обошлось?
- Ради тебя, ты же знаешь, подружка, все ради тебя! - выступила вперед Джинни. – Сердишься? - девушка чуть приподняла брови.
- Нет, конечно, - отмахнулась Гермиона, делая шаг к ней на встречу и заключая ее в объятия. – Но при случае отомщу!
- На самом деле, во всем виноват Поттер, - рядом с девушками оказался Джордж, ему тоже не терпелось поздравить Гермиону. – Это была его гениальная идея обманом заманить тебя сюда…
- О, это не пройдет для него безнаказанно, - пообещала Гермиона, снимая плащ и подавая его подошедшему Перси. – Он так уверено врал мне, гладя прямо в глаза. Да у вас талант, мистер Поттер!
Голос Гермионы был полон возмущения, но Рон заметил, как она обменялась с Гарри понимающими взглядами.
- Это только потому, что никому другому ничего дельного в голову не пришло, - заступился за друга Рон, хотя тот, судя по его улыбке от уха до уха, в этом нисколечко не нуждался.
- Ох, и тебе достанется, - погрозила Гермиона Рону, глаза ее при этом смеялись. Она поправила глухой ворот своего бежевого свитера и откинула за спину косу. – Так ведь мне вчера ничего и не сказал!

- На самом деле, тут все принимали участие в подготовке твоего праздника, - вновь вступил в разговор Джордж.
- Ох, за что я люблю своего братца, - пропела Джинни, взъерошивая его волосы. - Так это за его умение примазаться к чужому успеху!

В этот момент Луна, довольно бесцеремонно потеснив Джинни, (у нее за спиной маячил Сэм) торжественно произнесла:
- Все знаки и приметы, Гермиона, говорили о том, что этот день рождения необходимо отпраздновать с размахом, иначе тебе еще семь лет не видать настоящей любви, - потом слегка наклонившись к Гермионе, произнесла что-то таинственным шепотом. По мере того как говорила Луна, у Гермионы менялось выражение лица – сначала она изумленно вслушивалась в шепот подруги, а потом нахмурилась.

- Гемиина, Гемиина, - раздалось за спиной у Рона, отвлекая его внимание. Расталкивая взрослых, к виновнице торжества спешила Мари-Виктуар, воспользовавшись тем, что и Перси, и дед были заняты. – Идем! – выкрикнула малышка, схватив Гермиону за руку, она потянула ее за собой. – Идем!
Гермиона, еще очень взволнованная, в недоумении оглянувшись на друзей, пошла вслед за девочкой.
- Смотри! – гордо указала Мари пальчиком на стену, на которой был размещен поющий плакат. – Это тебе от меня!

- Какая прелесть! – воскликнула Гермиона, прикрыв в изумлении рот ладошкой. – Так красиво! Это самый замечательный подарок, который я когда-либо получала. Спасибо, солнышко!
И Гермиона подняла на руки лучащуюся от таких похвал малышку.

- С Днем рождения! – медленно проговорила Мари, звонко чмокнув Гермиону в щеку и в смущении утыкаясь ей в шею.
- Спасибо! – прошептала совсем растаявшая от умиления Гермиона, прижимая девочку к себе еще крепче.

- Так, все к столу, - прозвучал громкий голос миссис Уизли. – Гермиона, садись вот сюда, будешь руководить праздником.
Когда все расселись, Рон оказался прямо напротив Гермионы, по обе стороны от которой сидели Гарри и Джордж. Сэма миссис Уизли усадила рядом с собой и постоянно подкладывая бедному парню добавки.
Звенели бокалы, было поднято немало тостов во здравие именинницы. Джордж был просто в ударе, блистая остроумием, чем иногда вызывал неодобрительные взгляды то мамы, то Джинни. Даже Перси поздравил Гермиону, но поскольку он сразу ушел от темы, упомянув о процветании министерства Магии, его быстренько лишили слова. Когда внимание от Гермионы было отвлечено появившейся на праздничном столе запеченной с травами бараниной, Рон, наклонившись вперед, спросил у нее:
- Ты ведь знала, да? Я видел, какими взглядами вы обмениваетесь с Гарри. Этот плут все-таки не смог выполнить свою миссию до конца?

- Тише, ты, - прошипел Гарри, слышавший его вопрос, с опаской оглядываясь на Джинни, которая сидела рядом с ним, но была слишком увлечена беседой с Луной, чтобы замечать что-то еще вокруг себя. – Конечно, я все ей рассказал...
- Ты же не думаешь, Рон, - тихонько проговорила Гермиона. – Что я бы купилась на эту дурацкую придумку?
Она посмотрела на него – разрумянившаяся, счастливая, с задорными искорками в смеющихся глазах, ее раскрасневшиеся губы вызывали немедленное желание их поцеловать…

- К тому же вчера она тебя практически раскусила, - продолжил Гарри. – Так что, ты тоже хорош!
- Вы оба хороши, - положила конец этой теме Гермиона. – Могли бы сразу сказать, что затевает Джинни, а не ходить вокруг да около!
- Ты бы не согласилась! - в голос заявили Гарри и Рон.
- Ты бы, как обычно, начала придумывать всякие отговорки, ссылаться на работу, - прибавил Рон. – А так тебе было уже не отвертеться…
- Вот именно, - встрял в их разговор Джордж. – Что, выговариваешь своим закадычным дружкам, за то что они не посвятили тебя в происходящее, Гермиона?
- И вовсе я не выговариваю, - возмутилась Гермиона. – Кроме того, я не могу быть настолько предсказуема.
- Можешь, - это уже подключился Сэм, который на секунду лишился внимания миссис Уизли. – Я знаю тебя только два года, но был уверен, что ты начнешь отнекиваться. Кстати, Роджер просил передать следующее, - Сэм набрал побольше воздуха в легкие и, подражая манере Даунинга, произнес. – «Грейнджер, я рад, что в этот раз нам удалось тебя надуть… Веселись и наслаждайся жизнью!» И еще, - Сэм перевел дыхание. – «Поцелуй ее за меня» Что я сейчас и сделаю…

Сэм встал, отряхнулся и с таким видом, будто он выполняет самое важное задание в своей жизни, подошел к Гермионе и поцеловал ее в щеку.
- Что-то я сомневаюсь, что Роджер ограничился бы таким поцелуем, - подмигнула Гермионе Джинни.
- Нет-нет, - сказал Сэм, усаживаясь обратно на свое место. – Он настаивал именно на таком поцелуе…

- Еще бы, - фыркнул Джордж, при этом с интересом поглядывая на Рона. – Самое сладкое он оставил для себя. Уй! – тут же вскрикнул он, получив от Гермионы сильный пинок под коленку. – Все, молчу-молчу, - поднял он руки вверх, видя, что к нему приближается мать.

- Пора нести торт, Джордж, - обратилась к нему миссис Уизли. – Помоги мне…
- Ура! – воскликнула Мари-Виктуар, выбираясь из-за стола и направляясь вслед за бабушкой на кухню. – Мы будем гасить свечки!
В гостиной Рон вновь погасил свет, и под восхищенные вздохи Джордж вынес огромный торт со свечами. Все сразу засуетились, чтобы освободить на столе для него место.
- Гемиина! Гемиина! – хлопая в ладоши, радостно прыгала Мари. – Задувай!
Все поднялись со своих мест и принялись вторить девочке.
- Главное - не забудь загадать желание, - раздался мечтательный голос Луны Лавгуд.

Гермиона наклонилась к торту и, придерживая косу, на мгновение прикрыла глаза. Теплые отсветы пламени свечей падали на ее лицо, придавая ее чертам мягкость. «Она действительно загадывает желание», - мелькнуло у Рона в голове, и отчего-то вдруг захотелось быть тем человеком, который точно знает, о чем девушка, которая с таким безмятежным видом сейчас застыла над именинным тортом, мечтает. В этот момент она открыла глаза и посмотрела прямо на него, у него возникло ощущение головокружения, настолько бездонными были ее темные глаза. Она слегка улыбнулась, тряхнула головой и, словно на что-то решившись, под оглушительные аплодисменты задула свечи.

Когда зажгли свет, волшебство мгновения рассеялось. Все вновь принялись болтать, смеяться над шутками Джорджа и Сэма, который после нескольких бокалов вошел в раж и был просто неузнаваем, от его застенчивости и скованности не осталось и следа. Мари уснула на коленях у Перси и тот отправился укладывать девочку спать. Для всех это послужило сигналом к началу последней завершающей, но от этого не менее важной части праздника.

- Подарки! - провозгласила миссис Уизли. – Пора дарить подарки!
Все засуетились, послышался шорох оберточной бумаги, захлопали дверцы шкафов. Рон поднялся – его подарок лежал наверху в его спальне.

- Рон, - попросил его Гарри, когда он проходил мимо. – Если не сложно, прихвати с собой и коробку Роджера…
Рон кивком головы дал понять, что выполнит просьбу. Вернулся он, когда вручение подарков было в полном разгаре. На Гермионе уже был свитер маминой вязки и шарф, перед ней на столе посреди тарелок громоздились маленький радиоприемник, который отец сам собирал из старых запчастей, довольно большое странного вида устройство, от которого в разные стороны отходили усики. Как подозревал Рон, это был подарок Луны и Сэма, механизм, видимо, должен был помочь Гермионе в поисках какой-нибудь невиданной доселе твари.

Несмотря на то, что после свадьбы Гарри и Джинни дарили всем своим друзьям совместные подарки, с Гермионой всегда дело обстояло иначе. Джинни дарила Гермионе что-нибудь «женское», как, например, сегодня – изящный браслет тонкой ручной работы, а Гарри дарил что-нибудь «гермионистое», обычно это была какая-нибудь книга. Этот факт позволял Джинни каждый раз заявлять, что у ее мужа не ахти какое воображение, но при этом признавать также, что Гарри всегда безошибочно угадывал книжные предпочтения подруги. Вот и сейчас Гермиона, распаковав его подарок и обнаружив там очередной огромных размеров фолиант, судя по обложке, полностью составленный из древних рун, тут же с тихим возгласом изумления и радости бросилась ему на шею.

- Гарри, как ты узнал, - бормотала она, перелистывая тонкие, похрустывающие страницы. – Это же такая редкость…
Затем пришла очередь Джорджа преподносить свой подарок.
- Это от меня и от Уитни, - сказал он, протягивая девушке довольно внушительный сверток. – Она сегодня на учебе, просила ее извинить и передать самые наилучшие пожелания.

Зная любовь Джорджа к разного рода проделкам и розыгрышам, которые не всегда заканчивались благополучно для тех, на кого они были направлены, Рон вполне мог понять то, почему Гермиона с такой осторожностью снимает оберточную бумагу.

- Кофеварка?! – с удивлением провозгласила Гермиона, поворачиваясь к Джорджу и целуя его в щеку. – Спасибо! Это просто незаменимая вещь! Передай огромный привет и благодарность Уитни…
- Если бы я знал, что последует такая реакция, - шутливо произнес Джордж, явно польщенный. – Я бы уже давно дарил тебе только кофеварки…
- Гермиона, - отвлек на себя внимание Гарри. – Роджер очень сожалел, что работа не позволила ему присутствовать здесь, и просил передать тебе это.
Гарри указал на коробку, которую Рон уложил на диван.
- Мерлин! - воскликнула Джинни, которая не видела, как ее принес брат. – Какая большая! Что же там такое может быть?

Долго ей гадать не пришлось, когда Гермиона открыла коробку, в ней лежала целая охапка кремовых роз на длинных стеблях.
- Ух, ты! – присвистнула Джинни, осторожно вынимая цветы. – У Даунинга множество недостатков, но чего у него не отнимешь, так это умение делать красивые жесты… Но в моих глазах он от этого не становится более сносным, - добавила она.
Рон наблюдал, как Гермиона, улыбнувшись, поднесла одну розу к лицу и вдохнула ее аромат.
- Ты не права, Джинни. Он может быть очень милым и галантным… - заметила она и встала. – Пойду, поставлю их в воду.
- Давай, детка, я отнесу цветы на кухню и найду для них подходящую вазу, - предложила миссис Уизли, поднимаясь и направляясь на кухню. – Только не забудь их потом…
Рон чувствовал, что наступил его черед и, сам не зная почему, никак не мог решиться.
- Так, - хлопнув по плечу Рона, вмешался вездесущий Джордж. – Теперь твоя очередь.
Рон обернулся к брату. Тот смотрел на него, широко ухмыляясь.
- Да, Рон, - услышал он голос Джинни. – Ты – последний!

Рон словно на автомате протянул Гермионе свой подарок, обернутый в простую коричневую бумагу. Она поблагодарила его улыбкой и принялась распаковывать небольшой сверток.

- Мерлин! Рон, ты мог бы быть и оригинальнее… - шепнул ему сидящий рядом Джордж. – Опять книга…

Рон никак не ответил на замечание брата, все его внимание было сосредоточенно на тонких пальчиках Гермионы, которая аккуратно, слой за слоем, разворачивала подарок – она никогда не рвала оберточную бумагу, считая такую привычку варварством.

Вот последний слой бумаги был снят, и Рон замер в ожидании ее реакции. Гермиона медленно извлекла картину из вороха оберточной бумаги, которая с тихим шелестом соскользнула с ее колен. Это была картина на стекле, на которой было изображено холодное, стального цвета море, пенистые волны которого бились о прибрежные камни. Серое небо с чуть белеющими на нем облаками казалось зеркальным отражением водной стихии. Гермиона скользнула пальцами по шероховатой поверхности, не отрываясь смотря на запечатленный пейзаж. Картина была маггловской, однако игра света в комнате создавала впечатление движения, как будто море действительно дышало, а по небу неслись белесые облака, гонимые северным ветром.

Однажды, примерно за год до его отъезда, группа Рона отлично справилась с проведением сложной операции, крайне важной для начальства. И всем, кто принимал в ней участие, был предоставлен внеочередной недельный отпуск в качестве награды. В течение первых двух дней Рон, как ему казалось, переделал все до чего у него обычно не доходили руки, навестил родителей, даже побывал в гостях у Билла и Флер, и на третьи сутки, лежа на диване в гостиной у Гермионы, он понял, что дальше так продолжаться не может. Столь бесплодное времяпрепровождение его не устраивало, и Рону пришла в голову мысль, что они могли бы куда-нибудь съездить вместе, тем более что после того, как Гермиона пошла на повышение, они давно никуда не выбирались.

И как это всегда бывает, он тут же вспомнил, что Гермиона когда-то говорила ему о своем желании побывать на восточном побережье Шотландии. Поразмыслив, он решил, что ждать до вечера, чтобы поговорить с Гермионой, не имеет смысла – она наверняка не согласится, и он только потеряет время. Поэтому главным своим оружием против упрямства любимой девушки он избрал неожиданность и натиск. Заглянув в спальню, чтобы переодеться и взять теплую одежду для Гермионы, захватив ее куртку, он направился прямиком в министерство Магии.

Ворвавшись в кабинет старших аналитиков и напугав при этом коллегу Гермионы, миссис Коллинз - весьма неприятную пожилую даму, он с порога заявил:
- Гермиона, мы уезжаем!
- Что? – девушка подняла голову, в изумлении наблюдая за тем, как он пересекает комнату и плюхается в кресло напротив нее.
- Добрый день, - поприветствовал он пожилую волшебницу кивком головы, тут же переключив все внимание на Гермиону. - Собирайся, я узнавал - через час у нас поезд.

- Молодой человек, по-моему, вы забыли, где находитесь, - раздался сбоку от него голос миссис Коллинз, которая, привстав из-за своего стола, смерила его взглядом, полным праведного гнева. – Рабочий день в самом разгаре! Попрошу вас удалиться! – она указала пальцем на дверь.

- Рон, о чем ты? Какая поездка, - умоляющим шепотом спросила Гермиона. - Ты же знаешь, я здесь новичок, а ты меня подводишь… - она бросила взгляд на миссис Коллинз.- Пожалуйста, иди домой, вечером поговорим!

Рон покосился на просто лопающуюся от негодования коллегу Гермионы. Он был в курсе того, что миссис Коллинз не приветствовала назначение Гермионы в качестве старшего аналитика и строила различные козни, делая мелкие пакости и распуская разного рода слухи о девушке. Сколько бы Гермиона не пыталась наладить с ней взаимоотношения, у нее ничего не выходило. Миссис Коллинз всегда находила, к чему придраться.

- Ничего не хочу слышать! – воскликнул Рон, вставая и хлопая ладонью по столу. От неожиданности и Гермиона, и миссис Коллинз вздрогнули. – У меня отпуск, и нет ничего более правильного, как провести его с тобой. Посмотри, все ли я захватил, если что – у нас еще есть время заскочить домой. Но надеюсь, это не понадобится!

Взглянув на Гермиону, Рон понял, что перегнул палку, она явно набирала воздуха в легкие, чтобы отчитать его и выставить вон. Он уже приготовился было дать отпор, он не собирался так легко сдаваться, как тут вмешалась миссис Коллинз и, как ни странно, спасла ситуацию.

Пожилая женщина, поняв, что обращаться к Рону – это все равно, что разговаривать со стенкой, обрушилась на Гермиону.
- Мисс Грейнджер, - заявила она ей. – Что себе позволяет ваш… Я даже слова правильного подобрать не могу… Большего нахала я в своей жизни не встречала! Я всегда считала, что вам и самой не мешало бы подучиться манерам, но поведение этого..! Назвать его джентльменом даже язык не поворачивается! Вот что, милочка, выпроводите отсюда вашего любовника и займитесь, наконец, делом! – сказав все это, миссис Коллинз с весьма довольным видом опустилась обратно на свое место.

Но тут уже встала Гермиона, и если бы сам Рон не был так рассержен, то он, наверное, посочувствовал бы старой женщине, потому что он как никто другой знал, какова бывает Гермиона в гневе. Дело в том, что она терпеть не могла проявлений малейшей несправедливости по отношению к кому бы то ни было, и уж тем более по отношению к родным и друзьям. Миссис Коллинз, отчитав в подобной форме Гермиону, безусловно старалась унизить и ее, и Рона. Но если по отношению к себе Гермиона и могла бы еще стерпеть подобное поведение, ради того чтобы окончательно не портить и без того невыносимую обстановку на работе, то уж в отношении Рона она этого не стерпела. И если до этого она, возможно, и сама была уверена в том, что парень повел себя неправильно, вторгшись таким образом в кабинет, то теперь она полностью забыла об этом и встала на защиту друга. Рон буквально видел, как она закипает.

- Вот что, миссис Коллинз, - сказала Гермиона ледяным тоном, неловко выбираясь из-за стола. Рон подал ей руку. – Не вам учить меня хорошим манерам. Все ваше поведение говорит о том, что вы менее чем кто-либо другой имеете на это право. Возможно, мой молодой человек и был в чем-то неправ, но та форма, в которой вы позволили себе его отчитать, стократно его извиняет, - Гермиона перевела дух и, подхватив сумку, пошла к выходу. – И еще, чтобы для вас это не стало очередным неприятным сюрпризом, хочу уведомить вас - с этого момента я беру отпуск до конца недели…
- У вас ничего не выйдет! Кто вам позволит уехать сейчас, в самый разгар рабочего дня? К тому же вы совсем недавно получили эту должность и должны отработать как минимум полгода, чтобы претендовать на отпуск! - выкрикнула из своего угла миссис Коллинз.

- У меня масса отгулов благодаря тому, что вы каждый раз заваливали меня работой по выходным, - нехорошо улыбнувшись, спокойным тоном ответила Гермиона. – Уверена, что начальство пойдет ко мне на встречу. Счастливо оставаться, - произнесла Гермиона на пороге. – Теперь, когда я вам не буду мешать, по вашим же словам, постоянно все путая, вы прекрасно справитесь с новым проектом самостоятельно!
Рон, следовавший за Гермионой, остановившись в дверях, слегка поклонился совершенно растерявшейся женщине и вышел.

Мягко прикрыв за собой дверь, он увидел, что Гермиона стоит, прислонившись к стене, закрыв глаза, и медленно и глубоко дышит.
- Ты была великолепна! - подойдя к ней, заявил он, забирая у нее из рук сумку.

- О чем ты говоришь, Рон, - воскликнула она, распахнув глаза. – Меня же действительно никто не отпустит сейчас с работы, а может, еще и уволят. Уж миссис Коллинз позаботиться о том, чтобы эта история дошла до начальства!

- Брось ты, Гермиона, - Рон легко поцеловал ее в губы. – У тебя же действительно есть отгулы… Они не посмеют тебе отказать, ты же все-таки герой волшебного мира… Идем, - он потянул ее за собой.
- Рон, - Гермиона шла за ним, чуть сопротивляясь. - Я не собираюсь этим пользоваться…
- А кто говорит об этом? – Рон остановился и перехватил рукой сумку. – Это на крайний случай. Я тебя не вижу целыми днями, ты постоянно пропадаешь на работе, а они тебе не дадут каких-то пару дней, чтобы отдохнуть? Если так, то тут уж я воспользуюсь своим званием кавалера ордена Мерлина, если это не поможет, Гарри подключу… - он пошел дальше по коридору, не выпуская руки Гермионы.

- И ради чего все это? Ты мне так, кстати, и не объяснил, куда и зачем мы отправляемся?

- Все очень прозаично - я хочу побыть со своей любимой девушкой наедине в одном удивительном месте.

Больше Гермиона вопросов не задавала и послушно следовала за ним. Как и ожидал Рон, ее отпустили без каких-либо условий. Таким образом, в их распоряжении было целых четыре с половиной дня, из которых он не желал терять ни минуты. Сев на поезд, они за несколько часов добрались до восточного побережья Шотландии, остановившись в гостинице города Уотерлок, расположенного на самом берегу Северного моря. Городок был маленький, каких много в этой части Великобритании - его жители на протяжении вот уже практически тысячи лет, с самого дня его возникновения, занимались рыболовством и жили, подчиняясь законам моря и ветра. Туристы здесь были редкими гостями, а даже если и появлялись, то случалось это летом. Осенью (а они с Гермионой были там в конце октября), жизнь в городке практически замирала. В гостинице, принадлежавшей забавному старичку-магглу, кроме них с Гермионой было еще два постояльца: дородный мужчина, занимавшийся адвокатской практикой и оказавшийся в городке по делу, и странная одинокая женщина, которая выходила из своего номера только к завтраку и обеду и ни с кем не разговаривала.

Хозяин радушно принял постояльцев, потчуя их каждый вечер ухой по собственному рецепту и рассказывая рыбацкие байки.

Погода выдалась холодной и пасмурной, но сухой, поэтому они все дни бродили в обнимку по берегу, вслушиваясь в крики чаек и подставляя лица соленому ветру, или гуляли по городу, не замечая никого и ничего вокруг, наслаждаясь таким редким мгновением свободы и принадлежности только друг другу.

Однажды они забрели на узкую, совершенно ничем неприметную улочку, по обе стороны которой располагались различные лавочки и мастерские. Внимание Гермионы привлек магазинчик, находившийся в самом конце этой улочки. В его витрине было выставлено несколько замечательных картин, выполненных на стекле. Все картины в витрине был посвящены только одному сюжету – морю. Девушку настолько это увлекло, что она уговорила Рона зайти в магазин и посмотреть, что же такого там есть еще.

Их встретил немолодой, представительный мужчина, который оказался хозяином и автором всех картин представленных в магазине. Он очень удивился тому, что они заглянули к нему случайно, поскольку по его словам в Шотландии не было ни одного человека, не слышавшего о его произведениях. Он рассказал о том, что уже давно рисует только морские пейзажи на холсте, а потом переносит их на стекло. Летом в туристический сезон от клиентов, как поведал им художник, у него нет отбоя, и этих средств хватает на то, чтобы вести «скромную, уединенную жизнь». Рон, взглянув на цены, решил про себя, что эта жизнь, должно быть, не такая уж и скромная.

Сославшись на неотложные дела, мужчина удалился куда-то за стойку, предоставив им возможность самим еще полюбоваться на его творения. Даже Рон был поражен увиденным, не говоря уже о Гермионе - она застывала перед каждой картиной, вглядываясь в такое удивительное в своих многообразных проявлениях море. То, что рисунок создавался на стекле, которое проходило после этого специальный обжиг, придавало картине какую-то особую выразительность и глубину, изображенное словно оживало на глазах.

Рон видел, с каким восторгом и внутренним трепетом Гермиона смотрит на картины и очень жалел о том, что не мог приобрести для нее хотя бы одну. У них совсем не осталось маггловских денег, да если бы они и были, их все равно не хватило бы даже на самую маленькую из представленных в этом магазинчике картин.

Возвращались они в гостиницу кружным путем, решив прогуляться по берегу моря. Шли молча, обнявшись. По серому небосклону неслись хмурые облака, море сегодня было богато множеством оттенков - от иссиня-черного до снежно-белого. В небе, кажущимся таким высоким в этих широтах, парили бакланы, своими печальными криками оглашая всю округу. Тогда, когда уже надо было поворачивать в направлении гостиницы, Гермиона вдруг остановилась.
- Давай постоим, - предложила она, обращая лицо к морю, – чтобы запомнить его таким - диким, холодным и красивым...

И Рон запомнил: серое небо, шум моря, вкус соленых брызг и обещание – обязательно сюда вернуться с девушкой, которая стояла сейчас рядом с ним, и на обветренных губах которой играла легкая улыбка.

- Что это? – спросила Джинни. Рон вздрогнул, возвращаясь к действительности. – Какая красота! – воскликнула сестра, подходя ближе и рассматривая картину. – Рон, где ты нашел эту прелесть?! – тут же обратилась она к нему.
Но Рон смотрел только на Гермиону, на лице которой была целая гамма эмоций, сменяющих друг друга - смятение, изумление, непонимание, плохо скрываемая горечь, усталость… Она тоже заметно вздрогнула, когда сзади к ней подошел Джордж и, заглядывая к ней через плечо, стал рассматривать подарок Рона.
- Да, брат, ты превзошел все наши ожидания, - заметил он восторженно. – Вот уж не думал, что ты способен подарить девушке что-нибудь стоящее… Что скажешь, Гермиона?

Она, все это время смотревшая на Рона, перевела на Джорджа свой взгляд.
- Что? А, подарок, - девушка слабо кивнула. – Да, он… замечательный… Спасибо, Рон, - поблагодарила она его каким-то бесцветным голосом, проведя рукой по лбу, словно убирая испарину.

- О чем речь, милые мои, - спросила миссис Уизли, входя в гостиную. В руках у нее был чайник.
- Мама! – позвала ее Джинни, - Ты только взгляни, что Рон подарил Гермионе!
После этого комната наполнилась вздохами и аханьями, к которым чуть позже присоединились удивленные комментарии и похвалы отца, спустившегося вниз, после того как он уложил Мари.

Потом сообща было решено попить напоследок чаю, после этого все засуетились, убирая со стола грязную посуду. Миссис Уизли тут же отрядила Джорджа на кухню, уходил он под одобрительные возгласы с самым недовольным видом.

У Рона так и не было возможности поговорить с Гермионой, он несколько раз ловил на себе ее взгляд - и только. Когда она собралась уходить, было решено, что на этот раз не будет никаких прогулок, и она направится прямиком в свою квартиру через камин. Буквально заваленная подарками, она смогла только еще раз поблагодарить всех кивком головы и, попрощавшись, исчезла в пламени камина. После ее ухода все засобирались по домам - первыми ушли Сэм и Луна, потом домой отправились Гарри и Джинни, предварительно взяв обещание с Рона - заглянуть к ним завтра. Мама с отцом пошли спать, пожелав всем спокойной ночи, Перси, не задерживаясь и захватив с собой книгу, направился вслед за ними.

Через какое-то время Рон остался в гостиной совершенно один. Ему претила мысль отправляться в одиночестве к себе, поэтому он решил переночевать сегодня у родителей. Погасив свет, он устроился в старом отцовском плетеном кресле у камина. В голове царила совершенная пустота, ни единой связной мысли, на сердце было тяжело и неспокойно.
- О, ты еще здесь? – воскликнул Джордж, он, видимо, только что закончил убирать на кухне. – Я думал, все уже разошлись…
- Я останусь, не хочется что-то сегодня отправляться к себе, - пояснил Рон, вглядываясь в скрытое полутьмой лицо брата.
- Ясно, - проговорил Джордж, пересекая комнату и садясь в кресло напротив. – Как, кстати, ты устроился?

- Нормально, к тому же я редко там бываю, только ночую, - уклончиво ответил Рон. У него не было желания разговаривать.

- Могу себе представить эту берлогу, - усмехнулся Джордж. – У меня квартира была похожа на черт знает что, пока туда не переехала Уитни.
- А почему ее сегодня не было? Мне казалось, что Джинни ее приглашала…
- У нее вечерние курсы, а завтра экзамен, Уитни у меня будущий целитель, - с какой-то нехарактерной для него нежностью пояснил Джордж. – Но подарок мы выбирали вместе.
- Это все поняли, - хмыкнул Рон и ему показалось, что Джордж тоже улыбнулся, в темноте комнаты было трудно разобрать.
- Она у меня умница, вертит мной, как вздумается, а я не могу перед ней устоять, - вот теперь даже в голосе у Джорджа слышалась улыбка.

Рон только кивнул и перевел взгляд на пламя камина. Какое-то время в комнате было слышно только поскрипывание старых полов и треск поленьев.
- Может, выпьем? - предложил Джордж, поднимаясь. – У отца должно быть где-то припасено огневиски…

Рон сделал неопределенный знак рукой, ему было все равно. Джордж расценил это как одобрение и ушел на кухню, через несколько минут он вернулся, неся в руках две бутылки сливочного пива.
- Мама куда-то переставила бутылку огневиски, - усмехнулся он. – Держи, раздобыл только это.

Они чокнулись и стали потягивать напиток прямо из горлышка.

- Я наблюдал за тобой весь вечер, - вдруг сказал Джордж. – И так и не понял, в какую игру ты играешь.
- Не понимаю о чем ты, - заметил Рон, не глядя на брата.

- Ты ее любишь. Не отрицай, - отмахнулся Джордж, заметив, что Рон пытается возразить. – Это не видно разве что слепому… и самой Гермионе. Но я тогда не мог понять, и сейчас не понимаю, если ты ее любишь, почему бросил и уехал? – вопрос прозвучал так, словно был частью давнего размышления и не требовал ответа. Рон промолчал, слушая дальше. – Знаешь, я всегда думал, что если уж кто и решится разорвать ваши отношения - это будет она. Поэтому, когда я увидел тебя в то утро в Норе, когда ты пришел попрощаться с мамой и отцом, то решил, что так оно и вышло. Ты был таким несчастным и потерянным, что другого просто в голову прийти не могло. В твои слова о том, что вы с Гермионой приняли совместное решение расстаться, я нисколько не поверил. Я, помню, удивился тому, что Гарри помчался за тобой на вокзал, чтобы уговорить тебя остаться. «Зачем? Тебе действительно будет лучше вдали от дома, так ты быстрее забудешь Гермиону», - размышлял я, полностью на тот момент поддерживая твое решение. Ты уехал, жизнь потекла своим чередом, мне тогда мало было до кого дела, я сам только-только начал приходить в себя. Это уже потом мне все рассказала Джинни. Выслушав ее, я рассудил, что ты струсил, как бывало с тобой не раз, и решил, что для самой Гермионы так будет даже лучше. Попереживает и забудет.

Но однажды я столкнулся с ней в Косом переулке - она шла за какими-то покупками - и не сразу ее узнал. Внешне она ничуть не изменилась, вела себя совершенно спокойно, была приветлива, улыбалась, но что-то было в ней такое, чего я точно раньше не замечал, - Джордж глотнул пива и продолжил, создавалось ощущение, что он рассказывает все это не кому-то, а себе самому. – Потом я видел ее еще несколько раз на наших семейных праздниках и, наконец, понял, что именно с ней не так - она была словно пустая, как кукла с огромными грустными глазами, выполняющая знакомые механические действия. По настоящему я почувствовал, как она переживает, когда, заглянув к родителям, застал ее рыдающей у нас на кухне. Ты знаешь, я не очень сентиментален, но тогда я утешал ее, как ребенка, просто гладя по голове и кажется повторял: «Он вернется». Я видел, что помочь ей бессилен даже Гарри, ведь ему тоже было нелегко, вы были «не разлей вода» столько лет… После появления в ее жизни этого чудака Саммерса ей стало лучше, она ожила и воспряла духом… И вот теперь ты вернулся и снова ведешь себя как идиот.

Джордж замолчал. Рон не смотрел в сторону брата, слова которого с трудом доходили до его сознания. Он не хотел ничего слышать, потому что… потому что просто не хотел. Он встал.

- Я пойду к себе. Спокойной ночи, - сказал он и направился к двери.
- Опять трусишь, - тихо констатировал Джордж, тоже вставая и собирая бутылки.
Рон оперся одной рукой о косяк двери и, не поворачиваясь, глухо произнес:
- Ты не знаешь, о чем говоришь…

- Разве? – также спокойно переспросил Джордж. – Чего я не знаю? Того, что ты растоптал человека, который тебя любит?
- Она меня не любила, а только думала, что любит. Я освободил ее от себя… - с трудом, сквозь зубы выговорил Рон, со всей очевидностью понимая, как глупо звучат его слова, но не желая этого признать.

- Ты сам-то веришь в то, что говоришь?
- Даже если я тогда ошибся, - внутренне сдаваясь, признал шепотом Рон. – Сейчас этого уже не изменить. Она не простит меня…

- Возможно, - пожал плечами Джордж, в его голосе не было ни капли сочувствия. – Но она все еще тебя любит…
С этими словами Джордж удалился на кухню. Рон какое-то время стоял в темноте, опершись о дверной косяк, словно это было единственное, что удерживает его на ногах, потом накинув плащ, он вышел из дому.

* * *

Гермиона, устроившись на диване, рассматривала картину, подаренную Роном. Рядом с ней красовался огромный букет роз, она не сразу смогла найти подходящую по размеру вазу, пришлось даже применить несколько заклинаний по увеличению той, что возвышалась сейчас на столике. Рядом лежала книга, подаренная Гарри. Девушка хотела сразу же приступить к чтению, но не могла оторваться от пейзажа на стекле. Она отлично помнила тот отпуск, который они провели вместе с Роном на берегу Северного моря, помнила тот магазинчик, в который они забрели совершенно случайно, помнила свой восторг от увиденных там картин. Как Рон узнал о ее желании приобрести одну из них? Почувствовал ли он это еще тогда? Как он узнал, что именно таким – диким и холодным - она любит море больше всего? И почему подарил ей картину именно сейчас? Подарок нес в себе столько смыслов, понятных только им двоим… Она так хотела, чтобы эти прочитанные ею смыслы были правильны - и одновременно так боялась этого. Потому что она не сможет. Нет, она не сможет – забыть, простить… Поэтому лучше не надо, не надо больше загадок, тайных смыслов… Но стоило только ее взору вновь обратиться к оживающему в свете каминного пламени морю, как сердце вздрагивало и ждало, ждало, снова ждало чего-то…

Она тряхнула головой, проведя по шероховатой поверхности стекла пальцем. «Рон ничего не имел в виду, даря тебе эту картину», - сказала она себе. – «Не ищи того, чего нет». Она встала, чтобы поправить решетку перед камином. В этот момент раздался звонок в дверь. Бросив взгляд на часы и включив нижний свет, она недоуменно пожала плечами - кто это может быть в такой час? «Может быть, Уилл», - пронеслось у нее в голове, она сегодня весь день подсознательно ждала от него весточки. Уилл никогда не забывал поздравить ее с днем рождения.

Но это был не Уилл.
- Рон! - удивленно воззрилась на него Гермиона. – Что-то случилось? – сразу встревожилась она, заметив в, каком он состоянии – взъерошенные волосы, наспех застегнутый плащ, взволнованный взгляд. Он ничего ей не ответил, а только стоял и смотрел на нее. – Рон!
- Почему не спрашиваешь – кто, когда открываешь дверь? – задал он вопрос.
- Что? – не поняла она, начиная нервничать. – Рон, проходи…- она буквально втянула его в квартиру. - Ты узнал что-нибудь об Уилле?
- Об Уилле? – переспросил он, взглянув на нее теперь вполне осознанно.
- Да, Рон, об Уилле Саммерсе, моем напарнике…- начиная раздражаться, пояснила Гермиона.
- Нет, - Рон как был, не раздеваясь, прошел в гостиную и остановился перед диваном, на котором лежал его подарок.
Гермиона подошла к нему и осторожно положила руку ему на плечо.
- Рон, - тихо позвала Гермиона. Она не знала, что и думать - он вел себя очень странно. И для этого должны были быть серьезные причины. – Что-то дома случилось?
.
- Дома все в порядке, - обернувшись к ней, сказал Рон, его голос звучал чуть хрипловато. – Я пришел… спросить… тебе понравился мой подарок?
- Подарок? - Гермиона тоже посмотрела на картину. – Да, очень, но…
Она все еще не понимала.
- Хорошо, - он сел на диван, попытался пригладить волосы.
- Рон, - девушка переложила картину на столик и присела рядом с ним, чувствуя его волнение, которое передавалось и ей. – Ты пришел только за этим?
- Ты помнишь ту поездку? - Рон кашлянул. – На восточное побережье?

- Конечно, - подтвердила она, стараясь говорить очень спокойно. - И магазинчик тот, и картины… Так мило было с твоей стороны...

- Мерлин! Гермиона, - воскликнул Рон. – Ты… Не надо так..!
- Как? Рон, я не понимаю, - она была в полном недоумении.
- Твои слова звучат так отстраненно, почти равнодушно, - он облокотился о колени и запустил пальцы в волосы.
- Равнодушно? – переспросила девушка, это слово очень ее задело.
- Ты такая сдержанная, дружелюбная… Почему ты меня тогда не остановила? – спросил он вдруг, вскидывая голову и глядя ей прямо в глаза. – Почему?

Услышав вопрос, Гермиона медленно встала. Рон не делал никаких попыток ее удержать. Она подошла к камину и, глядя на пламя, сказала:
- Я не буду обсуждать это, Рон. Мы решили, что это в прошлом…
Она услышала его приближающиеся шаги.
- Ну, уж нет, - он развернул ее к себе и с силой тряхнул. – Ответь мне. Если тебе наплевать, то мне – нет. Почему ты не остановила меня тогда? Ведь одно твое слово и…
- А зачем? – наконец, не выдержав, она буквально выкрикнула это ему в лицо. – Ты все тогда решил сам, не дав мне ни единого шанса. Что ты там говорил? – Гермиона сделала паузу. – Ах, да! Что ты устал, что ты больше так не можешь, что мы останемся друзьями… - она оттолкнула его от себя. - Кого я должна была остановить? Человека, который решил, что я не стою того, чтобы бороться за меня и наши с ним отношения? Того, кто в один миг, растоптал все то лучшее, что было в моей жизни? – она перевела дыхание.

Он смотрел на нее, не отрываясь, и к своему удивлению она увидела в его глазах боль – отражение ее собственной.
- Я не знал, - практически шепотом произнес он, отходя от нее. – Если бы я знал… Я думал, что ты разлюбила меня, а может, никогда не любила, а просто жалела…

От этих слов ей стало трудно дышать, она дернула ворот свитера, чтобы избавиться от этого ощущения, не помогло - перед глазами заплясали цветные круги. Его голос доносился до нее словно сквозь толщу воды.
- …Я бы никогда тебя не оставил, я думал что тебе без меня будет лучше…

- Уходи, - сказала Гермиона, не узнав собственный голос. Она обогнула столик и указала ему на дверь. – Уже поздно… Слишком поздно, - повторила она.
- Не поздно! – он подошел к ней и попытался взять за руку, но она отстранилась. – Мы ведь можем все исправить…

Гермиона с силой зажмурила глаза, стараясь отогнать наваждение.
- Что ты со мной делаешь, Рон? – спросила она, открывая глаза. Почему-то от его слов, которые она ждала все эти годы, стало еще хуже. Ей хотелось спрятаться, забиться в норку и забыть, забыть, забыть… – Ведь я уже практически научилась жить без тебя, перестала ждать…- она в отчаянии заломила руки. – Я устала, пойми, я смертельно устала… Мне больше ничего от тебя не надо, только уйди…

Рон вновь сделал попытку приблизиться к ней, она отшатнулась, и в этот момент столик качнулся, и ваза, стоявшая на нем, опрокинулась, одновременно с этим раздался звук треснувшего стекла. На мгновение они замерли оба. Потом дрожавшими руками Гермиона подняла целехонькую вазу. Не обращая внимания на рассыпавшиеся по столешнице розы и мокрый ковер, она смотрела на залитую водой и расколотую пополам картину.

- Я исправлю, - глухо сказал Рон, делая движение, чтобы поднять картину.
- Не надо, я сама, - остановила его Гермиона, ухватив за рукав плаща. – Умоляю, ради меня, уйди, пожалуйста, - произнесла она сквозь зубы, каждый вздох отдавался болью. - Пожалуйста, - вновь попросила она, видя, что он колеблется.
- Но…
- Просто уйди…
Сердце в груди стучало так, что она едва различала звук собственного голоса. Ей казалось, что она кричит, но на самом деле она говорила едва различимым шепотом.

Рон, помедлив еще чуть-чуть, все же ушел. Она видела его потухший взгляд, поникшие плечи, но сейчас ей было все равно. У нее не было сил остановить его, хотя какая-то ее часть хотела именно этого.

Гермиона методично убрала с помощью палочки разлившуюся воду, высушила ковер, вновь поставила розы в вазу. Потом соединив две части пейзажа, произнесла «Репаро», наблюдая за тем, как прямо на ее глазах две половинки вновь превращаются в единое целое. Она легла на диван, свернувшись калачиком, и, выключив торшер, уткнулась лицом в подушку.

В эту ночь в маленькой квартирке на третьем этаже еще долго слышались приглушенные рыдания девушки, которая очень давно не позволяла себе плакать.


Глава 17

Глава 17.

Гермиона, легко ступая, быстро шла по узкому, плохо освещенному переулку. Улица, простиравшаяся перед ней, была совершенно пустынна. Обшарпанные дома, теснящиеся друг к другу, непрезентабельного вида магазинчики и лавки, – девушка невольно поежилась, вновь проверив в потайном кармане пальто наличие волшебной палочки. Холодный ноябрьский ветер, гуляя по закоулкам, гнал вдоль вымощенной мостовой мусор и сухую опавшую листву.

Девушка посмотрела вверх – туда, где на темно-фиолетовом лоскутке вечернего неба, видневшемся между крыш и шпилей домов, светились россыпи звезд. Отвлекшись, она едва успела отступить в сторону, когда неприметная дверь прямо перед ней распахнулась и в ярко освещенном проеме, из которого доносились громкие звук музыки, шум разговоров и смех, появилось двое гуляк. Несколько минут потоптавшись у входа в паб они медленно побрели по улице, слегка покачиваясь и распевая похабные песенки. Когда один из них, высокий грузный мужчина, проходил мимо, Гермионе он показался смутно знакомым, но его лицо быстро скрыла тень, поэтому она не смогла его хорошо разглядеть. Подождав, пока они отойдут на достаточное расстояние, девушка продолжила свой путь, стараясь не попадать в свет, падающий на тротуар из окон домов.


Со времени войны это место мало изменилось. У министерства так и не дошли руки до того, чтобы навести в Лютном переулке порядок, поэтому тут и сейчас, как в прежние времена, заключали воровские сделки, перепродавали краденное, обменивали темные артефакты и создавали запрещенные зелья, чем причиняли немало головной боли Аврорату. Почтенные маги редко отваживались на то, чтобы посетить неблагополучный район волшебного Лондона, а если и делали это, то только инкогнито и под завесой темноты.


Дойдя до очередного перекрестка, Гермиона повернула налево и остановилась. Ей приходилось бывать здесь, но это было лишь раз и тогда ее сопровождал Гарри, поэтому сейчас девушка не была уверена, что правильно выбрала направление. Посмотрев по сторонам, она, наконец, увидела нужное ей здание - неприметное двухэтажное кирпичное строение, над входом в которое на двух ржавых крюках висела переживавшая не одного хозяина вывеска с изображенным на ней мирно спящим единорогом. Это была гостиница, пользовавшаяся популярностью в определенных волшебных кругах. Здесь никогда не проверяли документы и не задавали лишних вопросов, любую сомнительную ситуацию легко можно было замять при помощи пары-другой горсти звонких монет. Поэтому оно было излюбленным убежищем для людей, которые находились в натянутых отношениях с законом; и никакие рейды Аврората и штрафы, налагаемые на хозяина этого места, не могли это изменить. Хозяин гостиницы сам никогда не ввязывался в темные истории, избегая любых проблем, и Гермиона была наслышана о том, что Браун несколько раз порывался прикрыть это заведение, но так и не смог этого сделать.

Именно в этой гостинице под довольно странным для такого места названием «Прибежище единорога» и назначил ей встречу Уилл Саммерс. Письмо, которое она от него сегодня получила, было первым за все эти полтора месяца, которые прошли с момента его исчезновения. Поэтому, долго не раздумывая, она решила прийти, несмотря на то, что в сложившихся обстоятельствах это было и для нее и для него опасно.

Дело в том, что после того как Уилл Саммерс не вернулся в назначенный ему крайний срок, его объявили в розыск. С этого момента имя ее друга стало, пожалуй, самым обсуждаемым в прессе, и по всей стране на него были разосланы ориентировки. Когда спустя две недели его так и не нашли, под предлогом того, что для дальнейшего поиска необходимы дополнительные сведения, Браун добился у Визенгамота разрешения на обыск его кабинета. Проведенный осмотр в лаборатории Уилла Саммерса показал, что тот занимался разработкой сложных темномагических зелий. У него были найдены нумерологические формулы древнего запрещенного еще в семнадцатом столетии заклинания, которое лишало волшебника магических способностей. И самое главное, в его кабинете в одном из потаенных уголков письменного стола была обнаружена волшебная палочка, которая, как показала экспертиза, принадлежала недавно убитому Пожирателю смерти Макнейру.

Теперь Уилл Саммерс превратился из просто разыскиваемого в подозреваемого номер один в самом нашумевшем за последние пять лет преступлении. Речь шла о так называемом «деле о псевдосквибах», как его прозвали журналисты. Глава Аврората тут же сделал заявление прессе, в котором заверил все магическое сообщество, что после того, как за расследование этого преступления взялись настоящие профессионалы, дело в самом ближайшем будущем будет раскрыто. Он также сделал ряд замечаний, в которых выразил надежду на то, что глава отдела внутренних расследований мистер Кингсли Шеклболт перестанет покрывать истинных преступников и позволит аврорам делать свою работу.

Пресса незамедлительно подхватила и раздула все намеки, которые проскальзывали в речи начальника авроров. То и дело стали появляться заметки, в которых поднимались вопросы о том, какое отношение сотрудники отдела внутренних расследований могут иметь к нашумевшему делу. Рита Скитер, объявив о том, что она начинает собственное независимое журналистское расследование, выразила удивление по поводу того, насколько мало информации существует о главном фигуранте дела, и на страницах газеты задавалась вопросом: как человек с таким темным прошлым мог получить место в одном из самых закрытых ведомств министерства? Мисс Скитер попыталась с этими вопросами обратиться к самому Кингсли, но была без всяких церемоний выставлена вон. После этого она развернула против отдела и его главы настоящую информационную войну, не было практически ни одного выпуска «Пророка» без очередной ее статьи под громким заголовком вроде: «Темное прошлое мистера Шеклболта: все ли мы знаем о его жизни?» или «Отдел внутренних расследований: опухоль на здоровом теле министерства магии». В этих статьях, как и во многих других, обсуждалась необходимость отдела, многие выражали мнение, что такое ведомство давно уже себя изжило, что оно подрывает доверие к министерству и унижает как авроров, так и других работников, ставя под сомнение их честность. На внеочередном заседании Визенгамота, созванного вновь по инициативе мистера Брауна, было решено сам отдел не закрывать, но передать его в юрисдикцию министра магии.

Все доводы Кингсли, который присутствовал на совещании, о том, что в таком случае проще отдел ликвидировать, так как он теряет свое значение, были проигнорированы.
После того как отдел перешел под прямое начало министра, у Брауна оказались развязаны руки, и он решил провести еще один обыск, на этот раз в кабинете Гермионы. И хотя к огромному сожалению мистера Брауна, которое он даже не потрудился скрыть, у нее ничего компрометирующего найдено не было, в силу того что она находилась в дружеских отношениях с Саммерсом и была его напарницей, ее отстранили от всех дел, а материалы, собранные за это время, приказали сдать в Аврорат.

Лишенная возможности официально влиять на ведение расследования Гермиона решила провести свое собственное, что оказалось делом нелегким. Доступ к секретным файлам для нее теперь был закрыт; материалы дела полностью переданы аврорам; ни о какой возможности получения дополнительной информации в отделе Тайн не могло идти речи. Конечно, у нее были друзья; и если Роджер практически совсем перестал с ней общаться, ограничиваясь простыми приветствиями, которые теперь даже не сопровождались его обычными шуточками, то Гарри, Сэм и Рон предпринимали все возможное, чтобы так или иначе она была в курсе ведущегося расследования. Именно благодаря им Гермиона знала о том, что след Уилла Саммерса теряется где-то за границей, что он пытался попасть на остров Англси под вымышленным именем. Имя человека, с которым он хотел встретиться, никому из ребят выяснить так и не удалось, они знали только, что сейчас авроры, занимающиеся розыском Уилла, пытаются это выяснить.

Все еще больше осложнялось тем, что глава группы, которой было поручено расследование исчезновения Уилла и его поимка, мистер Харрис, был человеком целиком и полностью преданным Брауну, что также означало, что он терпеть не мог любого из сотрудников отдела Кингсли. Гарри его описал одним словом – «настоящая ищейка», именно его группа всегда занималась поиском людей, и если уж Харрис нападал на чей-то след, то всегда доводил дело до конца.
Единственным, с кем он общался из друзей Гермионы, был Рон. Харрис считал его человеком новым, еще незапятнанным общением с этими «крысами». Поэтому именно Рон снабжал Гермиону теми крохами информации, которые ему удавалось выведать у Харриса. В его сообщениях то и дело мелькали такие имена как Абергавенни, Мелориччи, названия итальянских городов и деревушек.

По последним данным Харрису удалось установить, что Саммерс исчез где-то в Италии, в районе Неаполя, в котором проживало несколько очень влиятельных семейств волшебников. Само собой, здесь поиски останавливались, потому что каждая семья использовала родовые чары по типу тех, что в свое время семья Малфоев применяла для того, чтобы сделать свое поместье недоступным для посторонних. Ребята недоумевали по этому поводу, а у Гермионы на этот счет были свои предположения.

Оказавшись не удел, но вынужденная каждый день являться на работу (как сообщил ей Браун, для ее увольнения не было пока достаточных оснований), она занялась сбором сведений о семье Авроры по личной просьбе девушки. Изучая ее генеалогическое древо, Гермиона обратила внимание на герб одной чистокровной фамилии, с которой семья Авроры была в дальнем родстве. На нем был изображен сокол, который, опустившись на землю, в ярости топчет когтистыми лапами цветок – гвоздику. Сначала Гермионе это не показалось ни странным, ни удивительным. Она знала, что вся семья Авроры, будучи чистокровными, люто ненавидела магглорожденных волшебников, символом которых как раз и была гвоздика. Но потом ей вдруг вспомнилась мантия, в которой Уилл был в день своего отъезда, она тогда еще обратила внимание на серебряные пуговицы, на которых был изображен герб – именно этот герб. Проследив несколько генеалогических линий, Гермиона наткнулась на имя некоего сэра Уильяма Чарльза, младшего сына графа Монмутского. Гермиона точно помнила, что уже где-то встречала это имя. Продолжив поиски, она нашла имена старших наследников старинного рода – а именно дочери Дейзи Шарлотты и старшего сына сэра Ульриха, который носил титул лорда Абергавенни. В отличие от имени сэра Ульриха, имена леди Дейзи и сэра Уильяма Чарльза были отмечены в генеалогическом древе засохшими веточками, что означало, что весь род по каким-то причинам отрекся от этих двоих. Сколько потом Гермиона ни пыталась найти информацию, которая бы подтвердила или опровергла ее догадки и предположения, ничего более существенного ей не попадалось. Хроника семейства Абергавенни велась с двенадцатого века и рассказывала обо всех членах рода, включая и последнего наследника сэра Ульриха, но о его злополучных брате и сестре Гермиона не нашла ни слова. Единственное, на что она обратила внимание, так это на то, что имя самого графа Монмутского – отца семейства - также отмечено мертвой веткой, а в хрониках упоминается только дата его рождения. Понимая, что большего она все равно не найдет и практически уже отчаявшись, Гермиона вдруг вспомнила, где уже встречалась с этим именем. В отделе тайн, когда она и Рон уточняли информацию о Пожирателях и похищенных палочках, Рон обратил ее внимание на странную фамилию человека, напротив которой в графе «преступление» была отмечено «совершенно секретно». Поскольку проверить она этого не могла, девушка направилась к единственному человеку, который как ей казалось, сможет прояснить всю ситуацию - к Кингсли. Тот не стал отрицать, что выводы, к которым она пришла, верны, но и подтверждать ничего не стал. Когда речь зашла о сэре Ульрихе-старшем, лорде Абергавенни, Кингсли посоветовал ей просмотреть газетные подборки за семьдесят восьмой год, но что-либо объяснять отказался, сославшись на то, что сам он ничего полезного рассказать не сможет. Гермиона, зная о том, что мистер Шеклболт в курсе местонахождения Уилла, попыталась вновь выведать у него хоть что-то о том, где сейчас Уилл, но и тут потерпела неудачу. Кингсли наотрез отказался ей что-либо говорить. Таким образом, Гермионе пришлось довольствоваться той информацией, которая у нее была.

На следующий день она направилась в министерскую библиотеку и принялась штудировать газету за газетой. Перед ней на пожелтевших страницах предстал целый мир - мир, уже переживший угрозу Гриндевальда, но не подозревающий о том, что ему предстоит столкнуться с еще большей опасностью. Основными проблемами, обсуждаемыми в то время, были вопросы стоимости новых волшебных палочек, наряды на последнем министерском балу, несколько раз мелькали сообщения о том, что некто мистер Х женился и потратил на свадьбу неприлично большую сумму денег, некоторые выпуски были полностью посвящены квиддичу. Видимо, тогда волшебное сообщество главным образом волновали именно эти вещи. Когда стопка просмотренных ею газет существенно увеличилась, а стопка оставшихся неизученными заметно поредела, Гермиона начала подумывать о том, что Кингсли специально занял ее бесполезным делом, чтобы помешать ей докопаться до истины. И когда она уже хотела бросить это занятие, девушка заметила небольшую статью, на последней странице газеты «Пророк» за 23 ноября 1978 года. В ней сообщалось о том, что лорд Абергавенни осужден за злодейское преступление на пожизненный срок в Азкабане, а его жена и дети покинули Англию с намерением больше сюда никогда не возвращаться. О составе преступления или еще каких-либо обстоятельствах дела не упоминалось. Автор статьи вел свое повествование таким образом, будто бы читатель и так в курсе всего происходящего. Гермиона предположила, что невнимательно просмотрела предыдущие номера и вернулась к изученной стопке вновь, но так ничего больше и не нашла.

Вечером этого же дня дома она попыталась обобщить все то, что ей удалось выяснить, и пришла к неутешительному выводу, что чем больше она узнавала, тем запутаннее оказывалось дело. Ничто из того, что ей удалось собрать, не могло помочь избежать ареста или способствовать оправданию ее напарника, скорее наоборот.

Девушка поднялась по каменным ступенькам на крыльцо и оглянулась. Насколько она могла судить, за ней никто не следил. «Что сказал бы Гарри, увидев меня сейчас, крадущуюся по Лютному переулку и оглядывающуюся как последний воришка?» - усмехнулась про себя Гермиона. Она испытывала чувство вины за то, что не все рассказывала своим друзьям, но иначе она поступить не могла. Гарри всегда был очень принципиален, когда речь шла о работе, поэтому она ни за что не хотела ставить его перед выбором: преданность профессии или помощь ей. Она знала, что Гарри, несмотря ни на что, выбрал бы последнее, но Гермиона не хотела от него такой жертвы. Уилл Саммерс был ее другом, и именно она должна была помочь ему выбраться из этой передряги. Что касается Рона, то в их отношениях и без того было предостаточно сложностей, чтобы добавлять еще и это.

С вечера после празднования ее дня рождения в Норе прошло больше месяца, а она все еще раз за разом возвращалась мыслями к тому моменту. Сейчас почему-то все не казалось таким безысходным и страшным, как тогда. А тогда, проснувшись на следующее утро в воскресенье, все еще сжимая в руках мокрую от слез подушку, она решила, что все, хватит, больше никаких слез и переживаний. За чувством боли, отчаяния и обиды пришла злость на себя и на него. На себя - за то, что так расклеилась. На него за то, что… За все. За то, что так и не понял, за то, что обидел, за то, что бросил, за то, что вернулся и, наконец, за то, что все еще любит. Она - его, он - ее. Это поразило и задело ее больше всего.

И вновь в ней боролись двое: одна рассудительная и гордая, которая не могла забыть и простить, и другая, которая просто любила и которой так хотелось верить, в то, что все еще возможно. Именно эта мысль, засев в голову, не давала ей покоя весь выходной, пока она, не зная чем занять себя, слонялась по пустой квартире, стараясь не смотреть на картину, подаренную им. Именно эта мысль не давала ей заснуть всю ночь, когда она, сидя на подоконнике, смотрела как по улице сильный ветер гоняет опавшую листву по тротуарам и тропинкам. И именно эта мысль преследовала ее на работе, когда она старалась избегать любой встречи с ним. Ей не всегда это удавалось. Несколько раз, заходя к Гарри, она заставала там и Рона. Не желая, чтобы друг знал о том, что произошло, девушка старалась вести себя как можно естественнее, обмениваясь с Роном ничего незначащими фразами, ведя разговоры только по работе и стараясь как можно меньше обращаться к нему напрямую. Рон, в свою очередь, вел себя безупречно, ни словом, ни жестом не напомнив ей о том, что между ними произошло в субботу. А она боялась, смешно сказать, но боялась. Как того, что он вновь начнет разговор «о них», так и того, что больше он к этому не вернется. Время шло, и Гермиона уже начала привыкать к этим новым, подчеркнуто холодным взаимоотношениям, установившимся между ними. Она даже сумела вновь убедить себя, что все это к лучшему, как Рон вдруг повел себя так, что нарушил и без того хрупкое равновесие в душе девушки.

Спустя примерно неделю после дня рождения он, до этого наедине с ней не проронивший ни слова, окликнул ее в коридоре, когда она направлялась к шефу с какими-то документами. Ее первым желанием было сделать вид, что она не расслышала и поскорее скрыться в коридоре своего отдела, но потом, осознав, насколько это малодушно, Гермиона заставила себя обернутся и подождать его. Словно понимая, что ей не по себе, Рон, подойдя, без предисловий сказал:

- Ты меня избегаешь, Гермиона.

Девушка опешила от такой прямолинейности и даже не нашлась, что возразить на это, молча взирая на него.

- Ты меня избегаешь, - повторил он. – И я понимаю, почему. Но… - тут он сделал паузу и глубоко вздохнув, произнес. – Прости меня.

Гермионе на какой-то момент даже показалось, что она ослышалась, настолько неожиданно для нее прозвучала эта фраза. Она не знала, ни что сказать, ни как отреагировать на его слова. Она была не готова. Приняв ее замешательство за отказ, Рон продолжил.

- Я знаю, что все испортил тогда и сейчас, но, возможно, сейчас еще не поздно сказать тебе, что…

Гермиона замерла. Казалось, сердце бьется где-то у горла. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы расслышать то, что Рон говорил дальше.

- Что я очень сожалею, - в этот момент Гермионе показалось, что его голос слегка дрогнул, но продолжил он уверенно. – Согласен, что прошлого уже никогда не вернуть, поэтому, пожалуйста, забудь о том, что я наговорил тебе в субботу, давай сделаем вид, что ничего не было. Мы стали понимать друг друга вновь, и это очень важно для меня. Если для тебя это хоть что-нибудь значит, дай мне еще один шанс. Я обещаю, что больше не будет никаких разговоров о прошлом, никаких намеков и попыток что-то выяснить.

Несмотря на то, что говорили они тихо, люди, проходя мимо них, то и дело оглядывались. Заметив это, Рон взял Гермиону за локоть, втянул ее в одну из ниш коридора, чтобы скрыться от глаз любопытствующих.

Не дав ей опомниться, он вновь заговорил.

- От тебя ничего не потребуется. Просто мне необходимо знать, что у меня есть шанс, и что когда-нибудь ты сможешь простить меня.

Гермиона не произнесла за это время ни слова, но отчего-то именно сейчас у нее появилось ощущение, что между ними состоялся долгий, обстоятельный и очень эмоциональный разговор, во время которого они действительно по-настоящему поняли друг друга. Он попросил ее дать ему еще один шанс, но одновременно с этим она давала шанс и себе тоже. Поэтому она кивнула; в тени скрывающей их ниши это было не заметно, потому что Рон спросил:

- Ты согласна?

Она подтвердила свой ответ более энергичным кивком.

В этот момент проходивший мимо Сэм окликнул Рона.
- Тебя Браун вызывает, - Рон, стоявший к Сэму спиной даже не оглянулся, он не сводил глаз с Гермионы.

- Рон, он заходил к нам, и, не застав тебя на месте, здорово разозлился, - продолжил Сэм, который только теперь заметил Гермиону. – Привет, Гермиона. Извини, что прерываю ваш разговор.

- Ничего, - Гермиона улыбнулась Сэму. – Мы уже закончили. Тебе пора, - обратилась она теперь к Рону. – Меня тоже ждут.

- Ты не пожалеешь об этом, - сказал он, протягивая руку и беря ее ладонь в свою.

- Ты не пожалеешь, - повторил он, крепко сжав ее пальцы. Он был очень серьезен, словно принял для себя какое-то важное решение. И поддавшись необъяснимому чувству, она сжала его ладонь в ответ.

Доля секунды, и он уже развернувшись идет в направлении кабинета своего начальника.

Смотря ему вслед, Гермиона почувствовала, что прошлое наконец отпустило ее, освободив место для чего-то нового, неизвестного и, возможно, поэтому такого притягательного и волнующего.

- Гермиона, с тобой все в порядке? - услышала она за спиной голос Сэма.
- Что? – повернулась она к нему.
- Я спрашиваю, с тобой все в порядке? Рон тебя чем-то расстроил?

- Рон? – она задумчиво покачала головой. – Нет. Мы просто разговаривали.

- Ясно, - кивнул Сэм. - Ты к себе?

- Нет, - окончательно придя в себя, Гермиона, наконец, вспомнила, куда направлялась. – У меня дело к шефу.
- Ну, тогда до встречи, - Сэм махнул ей рукой и пошел по направлению к лифту.

Гермиона же, привычным жестом проведя рукой по волосам и заправив выбившийся локон за ухо, отправилась к Кингсли.

Рон больше никогда не вспоминал об этом разговоре. Они часто встречались у нее на квартире, вместе с Гарри засиживаясь допоздна, обсуждали нюансы расследуемых дел. Друзья делились с ней тем, что им удавалось выяснить о ходе расследования, касающегося поиска Уилла Саммерса. Гермиона в свою очередь рассказывала о том, что она смогла разузнать, роясь в старинных фолиантах или в подшивках выпусков «Пророка» прошлых лет. Они несколько раз вместе навещали Аврору и Эмбер в больнице. Девушки шли на поправку, но врачи начали опасаться, что память, возможно, к ним не вернется уже никогда. Узнав об этом, Аврора, отведя Гермиону в сторонку, попросила ее собрать для нее материалы, касающиеся ее семьи. Гермиона, предварительно посоветовавшись с доктором Хиллингом, дала свое согласие и с характерным для нее в таких случаях азартом занялась расследованием, не зная еще, что это приблизит ее к раскрытию тайны напарника.

Даже после того, как Браун смог-таки убедить Визенгамот в том, что Уилл Саммерс замешан в деле исчезновения чистокровных волшебниц и получил разрешение на обыск его лаборатории и кабинета Гермионы, Рон старался, во всем ей помогая, держаться нейтрально, хотя и делал попытки защитить ее. Они несколько раз ругались из-за того, что, как он считал, ей необходимо оставить работу, перестать заниматься делом Саммерса и на какое-то время «залечь на дно».

Поняв, что любые уговоры бесполезны, он, к удивлению и Гермионы, и Гарри, сам занялся этим расследованием с не меньшим рвением, чем Гермиона. Каждый раз, твердя о своей уверенности в том , что «у этого Саммерса рыльце в пушку», он на свой страх и риск добывал для нее такую информацию, что, узнай об этом Браун, от Рона и мокрого места бы не осталось. Гермиона же, в свою очередь, очень благодарная ему за это, старалась не прислушиваться к тому, какими эпитетами при этом Рон награждает Уилла.

Ей нравилось то, какими стали ее отношения с Роном, из них ушло напряжение, она перестала обдумывать каждый свой шаг, для того чтобы, не дай Мерлин, не выдать своих чувств к нему. Они много разговаривали о серьезном, и не очень, и она еще больше поняла насколько он изменился. Он умел быть собранным, вдумчивым, когда это было необходимо. И в то же время мог разрядить самую напряженную атмосферу шуткой или ироничным замечанием. Он был своим, и хотя они никогда не говорили на личные темы, они совершенно незаметно сблизились на ином, более зрелом уровне.

Девушка видела, что Гарри, который практически всегда был рядом, почувствовал изменения в их с Роном отношениях, он то и дело бросал на нее вопросительные взгляды, она же делала вид, что ничего не происходит. В последнюю неделю обстановка все больше накалялась, пару дней назад Рон, ставший за это время буквально лучшим другом Харриса, с которым тот из тщеславия делился всеми, даже самыми малыми, продвижениями в деле, принес известие о том, что авроры напали на след Уилла Саммерса, и что Браун надеется в самое ближайшее время его арестовать. Рон с этой новостью пришел тогда, когда Гарри уже отправился домой. Услышав это, Гермиона нервно заходила из стороны в сторону по гостиной. Выполненная на стекле картина с изображенным на ней морским пейзажем, настроение которой менялось при малейшем изменении освещения, стояла тут же, на специальной подставке на каминной полке.

Рон некоторое время наблюдал за метаниями Гермионы, но вскоре ему это надоело, и он усадил ее перед собой в кресло.

- Я надеюсь, ты не собираешься ничего предпринимать?
- Ох, Рон, - отмахнулась от него Гермиона. – Что я могу? Я понятия не имею, как ему можно помочь.

- Вот-вот, и я об этом, - совершенно серьезно сказал Рон. - Если бы знала, то так бы мы тебя и видели, тут же помчалась бы спасать этого…

- Рон, - примирительно произнесла Гермиона. - Мы же уже об этом говорили и условились, что не будем предпринимать ничего, не посоветовавшись предварительно друг с другом.
- И ты пообещала… - предостерегающе начал Рон.
- … и я выполню это обещание, - произнесла Гермиона, отводя глаза, понимая, что не до конца честна с ним. Она не любила врать, а уж тем более врать друзьям.

Вспомнив сейчас об этом разговоре, Гермиона помедлила. У нее были сомнения в том, что она поступает правильно, но она уже была на месте и не хотела отступать. Поэтому, постояв немного на крыльце гостиницы, Гермиона взялась за старинную кованую ручку двери и вошла.


Глава 18

Глава 18.

В холле гостиницы было темно и тихо, под ногами лежал побитый молью старый тканый ковер, который заглушал шаги вошедшего. На стойке, за которой никого не было, чадила зажженная масляная лампа. Подойдя ближе, Гермиона засомневалась, сначала она хотела позвонить в колокольчик и позвать хозяина, но потом передумала. Заметив справа от входных дверей лестницу, ведущую на второй этаж гостиницы, где и располагались номера, Гермиона направилась к ней. Когда она шагнула на первую ступеньку, лестница издала жалобный скрип, это звук показался Гермионе настолько громким, что она поначалу замерла в ожидании того, что сейчас явится хозяин и начнет задавать ей совсем ненужные сейчас вопросы. Но переждав пару минут и так и не заметив никакого движения, Гермиона стала подниматься дальше. Оказавшись на втором этаже и свернув в левое крыло здания, девушка пошла по коридору, внимательно вглядываясь в грязные цифры на дверях комнат. Дойдя до нужного ей номера, Гермиона какое-то время просто смотрела на обшарпанную дверь комнаты двадцать один. Возможно, она стояла бы так и дольше, но в конце коридора послышался шум, поэтому, больше не раздумывая, девушка постучала.

Сначала ничего не происходило, и Гермиона даже уже решила что возможно Уилл передумал, или же она ошиблась дверью. «Вдруг я неправильно запомнила номер комнаты?» - она пожалела сейчас о том, что сразу уничтожила полученную от него записку. Но тут послышались шаги, раздался звук поворачиваемого в замке ключа и, наконец, дверь приоткрыли.

- Входи, - услышала она приглушенный знакомый голос.

Несколько растерявшись, Гермиона шагнула внутрь и, тихонько прикрыв за собой дверь, осмотрелась. Комната, в которой она оказалась, была практически полностью погружена в темноту. Единственным источником освещения был уличный фонарь, свет которого попадал в комнату через зарешеченное окно. Уилл, видимо, привыкший легко ориентироваться здесь, прошел вглубь и сел на стул, так что оказался спиной к Гермионе. Девушка какое-то время просто стояла и смотрела на его сгорбленную фигуру, не зная, что предпринять и с чего начать разговор. Направляясь сюда, она мысленно представляла, как сначала обнимет его, а потом засыплет бесконечными вопросами, своими предположениями и догадками. Но сейчас, увидев его, она никак не могла сосредоточиться на чем-то одном. Ей вдруг показалось, что перед ней другой человек, человек, с которым она едва знакома. Постояв немного в нерешительности, она сняла пальто - в комнате было очень душно - и, подойдя к столу, наклонилась, чтобы зажечь лампу, но Уилл, почувствовав ее движение, глухо попросил:

- Ос-ставь, не надо…

Гермиона, поколебавшись, не стала возражать. Сев на стул, она огляделась. Глаза уже привыкли к темноте, и она смогла рассмотреть скудный интерьер гостиничного номера: небольшая односпальная кровать, которая, как заметила Гермиона, была не убрана, круглый стол, покрытый бумажной скатертью, два стула, в углу справа от окна - платяной шкаф и комод.

Вновь переведя свой взгляд на Уилла, Гермиона подумала, что со стороны они, наверное, представляют собой довольно странную картину. Двое в тихой, темной комнате, один сидит спиной к другому и оба всматриваются в мутное стекло единственного здесь окна. Гермиона услышала, как где-то внизу часы гулко пробили девять.

- Здравствуй, Уилл, - тихо произнесла она. Его плечи при этом едва заметно вздрогнули.

- Здравствуй, - в его голосе слышались усталость и напряжение. – Я п-понимаю, что сам должен начать разговор, но не знаю, к-как…- он выпрямился и, проведя рукой по волосам, встал и подошел к окну. Его долговязая, несколько нескладная фигура странно смотрелась на фоне окна, одет он был по-маггловски, темная рубашка и брюки, что только подчеркивало его худобу. Немного постояв так, он сказал. – Я часто вспоминал тебя, ос-собенно эту твою привычку чертить пальцами на стекле узоры. В последнее в-в-время сам, считай, только этим и занимаюсь. Оказывается, очень способствует размышлению …

- Размышлению о чем? – спросила его Гермиона.
- Д-да все больше о в-высоком, о жизни и смерти, о д-добре и зле…

- Хм, - протянула Гермиона. - А мне казалось, что у тебя есть более насущные вопросы для обдумывания.

- Ты о том, что пишут г-газеты? – он пожал плечам. – Это ерунда, - продолжил он равнодушно и тут же спросил. - Как Дейзи?

- У Дейзи все замечательно, если не считать того, что теперь днем и ночью за вашим домом следят, а мистер Браун то и дело наведывается к ней для того, чтобы задать несколько вопросов, касающихся той, как ты говоришь, ерунды, о которой пишут газеты.

- Что?! – Уилл повернулся к ней. Она не могла рассмотреть выражение его лица в эту минуту, но голос его был полон тревоги. – Он д-д-допрашивал Дейзи?

- Нет, - поспешила успокоить его Гермиона, которая была все же рада, что своими словами смогла вызвать в нем хоть какую-то реакцию. – Это не был допрос, он просто поговорил с ней, но ничего не выяснил. Но сама ситуация, в которой ты оказался, не перестает от этого быть простой и менее опасной, как для тебя, так и для нее. Ты думал о том, что будет с твоей сестрой, если тебя все-таки осудят?

- Д-думал, - ответил Уилл, снова отворачиваясь к окну. – Насколько все плохо?

- Отдел практически прикрыли, мы теперь в полном распоряжении министра, а значит, Брауна. Меня отстранили от ведения всех дел. Твой кабинет обыскивали и нашли массу доказательств причастности к делу девушек-сквибов.

- Они не сквибы, - машинально поправил он ее.

- Неважно, но, так или иначе, ты увяз по уши.

- Что т-т-ты сама обо всем этом думаешь? – спросил ее Уилл совершенно ровным голосом, но она почувствовала, как он еще больше напрягся.

- Что ты имеешь в виду? – не до конца поняла смысла его вопроса Гермиона. – Я полагаю, что нам нужно сделать все, чтобы найти истинного виновника преступления и добиться твоего полного оправдания. А что ты хотел услышать?

- Н-н-ну, согласись, - Уилл сделал здесь паузу, словно подбирая слова. - В с-с-столь неоднозначной ситуации, я, п-п-прежде всего, должен был узнать, что называется, на чьей ты стороне.

- Ты предполагал, что я могу отвернуться от тебя, что я могу бросить тебя в беде? – в голосе Гермионы послышались металлические нотки. Но Уилл покачал головой.

- Нет, нет, Гермиона. Я з-з-знаю, что на подобное ты не способна, но ведь ты могла совершенно искренне поверить в то, что я д-д-действительно виновен. В этом случае я не мог ждать от тебя поддержки. Я так много скрывал от тебя, что ты вполне могла бы…

Но Гермиона не дала ему закончить.

- Не могла бы, - отрезала она. – Да, я многого не понимаю. Да, я многого не знаю. Да, эта ситуация злит меня. Возможно, я обижена на тебя за твое недоверие. Но и только! Я бы никогда не поверила, что ты мог сделать нечто подобное. И еще, я хочу сейчас, немедленно услышать от тебя ответы на свои вопросы. Ты обещал все рассказать тогда, когда уезжал, и теперь самый подходящий момент, чтобы сделать это. Иначе будет поздно.

Она ожидала от него отказа, возражений, но вместо этого он проговорил:

- Хорошо, но н-начни ты, п-п-пожалуйста. Я уверен, что тебе удалось раскопать немало информации, даже несмотря на то что Кингсли п-п-пытался тебя от этого отговорить.
Они вновь замолчали.

- Хорошо, - согласилась Гермиона, и опершись на край стола, попросила. – Поправь меня там, где буду ошибаться.

Уилл кивнул, но так и не повернулся к ней.

Немного помедлив, припоминая все то, что ей удалось выяснить о нем и его семье за прошедший месяц, Гермиона, глубоко вздохнув, начала свой рассказ.

- Жила-была семья, принадлежавшая к древнему, чистокровному роду Абергавенни и владевшая одним из богатейших графств Британии - графством Монмут, - Гермиона специально начала повествование так, будто речь шла о ком-то другом, а не о семье Уилла и нем самом. Так было почему-то проще. - В этой семье было трое детей: девочка, у которой было дивное цветочное имя – Дейзи, и два мальчика. Старшего звали Ульрих, как и отца этого семейства, а самого младшего - Уильям Чарльз. Жили они, не тужили, но вот однажды, когда маленькому Уильяму исполнилось семь лет, его отец совершил какое-то страшное преступление, за которое был отправлен в Азкабан и приговорен к пожизненному сроку заключения. Так семейная идиллия была разрушена. Семья из Англии перебралась на родину матери отца, в Италию, где у них также было поместье. Мальчик вырос, и когда мать, разгневавшись за что-то на свою старшую дочь, выгнала ее из дома, Уильям решил последовать за сестрой. Мать, узнав об этом, отреклась от обоих своих младших детей, отказавшись признавать их полноправными членами семьи.

Гермиона замолкла, переведя дух. Сейчас почему-то ей казалось, что информация, которую она собирала так долго и с таким трудом, просто крохи в сравнении с тем, чего она не знает. Уилл во время ее рассказа не шелохнулся. Когда она закончила, он, сложив руки на груди и продолжая все также всматриваться в окно, заметил:

- Ты м-м-многое узнала Гермиона, но п-п-поверь - мне е-е-есть, что добавить к т-т-твоему рассказу.

От волнения Уилл начал сильнее заикаться.

- И д-д-для начала нам придется ненадолго п-п-погрузиться в историю. В историю эт-т-того благородного чистокровного р-р-рода Абергавенни, первые упоминания о котором встречаются в хрониках дв-в-венадцатого столетия. Проживало это семейство волшебников на т-т-территории Уэльса, после участия в одном из крестовых п-походов его глава получил вместе с титулом во владение г-г-графство Монмут-тское. С тех пор семейство Абергавенни стало од-дним из известнейших и богатейших волшебных с-семей Англии. Но, как всем известно, у к-к-каждого события в этом мире есть и оборотная ст-т-торона. Так случилось и в этот р-раз. Кроме лорда Абергавенни на з-з-земли этого графства претендовал еще один р-рыцарь, и когда он узнал, что владения, по праву п-п-принадлежащие ему, отданы другому, он поклялся отомстить. Будучи сильным волшебником, он проклял р-р-род Абергавенни, предсказав, что каждый в-в-второй ребенок мужского пола в этом семействе будет рождаться с-с-сквибом. А это для любого чистокровного рода было настоящим позором как тогда, так и сейчас. Так с т-тех пор и повелось. Каждый второй сын, рожденный в браке, б-был сквибом. В стародавние времена с такими детьми в волшебных с-с-семьях не церемонились: их либо отдавали каким-нибудь сердобольным магглам, либо п-п-подкидывали в приюты, либо же умертвляли с-с-сразу после рождения. Но примерно где-то в веке п-п-пятнадцатом в Англии стали х-х-ходить слухи, что в Италии проживает один колдун, который разработал н-н-некую формулу заклинания, позволяющую наделять рожденных сквибами д-детей магическими способностями. Прознав об этом, Генрих Монмутский, мой пра-пра-пра-прадед, постарался в-всеми правдами и неправдами узнать тайну эт-того заклинания. Но это оказалось не так-то просто. Формулу эт-того заклинания в семье Мелориччи передавали только членам семьи. А п-п-поскольку род Мелориччи не был благородного происхождения, ни о каком родстве между ними не могло быть речи. В-в-время шло, век за веком в семействе Абергавенни продолжали рождаться сквибы. Но в к-конце девятнадцатого столетия предрассудки, касающиеся браков между волшебниками, принадлежавших к разным с-сословиям, становились все слабее, и, наконец, уже мой родной дед все-таки решился и взял себе в жены девицу из итальянской семьи Мелориччи. Б-благодаря этому браку род Абергавенни обрел секрет заклинания. П-п-правда, все было не так уж безоблачно. Обряд, частью которого было старинное заклинание, относился к черной магии. В-ведь, как известно, способности волшебника ниоткуда не в-возникают, они либо есть у человека от р-рождения, либо их нет. Заклинание, выведенное моим прапрадедушкой-итальянцем, м-могло лишь передать магические с-силы от одного волшебника к д-другому, а именно от девушки чистокровного происхождения к сквибу. Д-д-девушка должна была быть на пике раскрытия своих магических способностей, то есть в возрасте своего с-с-совершеннолетия, и состоять в родственных отношениях с тем, кому передавались ее силы. После проведения об-бряда девушка сама превращалась в сквиба, что во в-времена изобретения формулы заклинания мало кого беспокоило. Женщина тогда считалась существом никчемным, поэтому судьба таких б-бедняжек интересовала мало. Об-бычно их либо отсылали в монастырь, либо же оставляли жить в родном доме в качестве прислуги, скрываемых ото всех. Впоследствии, с развитием м-магического общества, с изменением представлений, п-применение этого заклинания б-было запрещено под страхом смертной казни, потом само з-заклинание забылось и превратилось в легенду, тщательно охраняемую семейством Мелориччи. В Англии об эт-том заклинании только слышали, поэтому специальных законов, запрещающих его использование, не было. Но я з-забегаю вперед.

- Так вот, - здесь Уилл сделал паузу, налив себе стакан воды из стоявшего на подоконнике кувшина и, залпом его осушив, продолжил. - Деду не п-пришлось воспользоваться заклинанием, поскольку у него родился единственный сын - мой отец, все остальные д-дети были девочками. У меня много тетушек, - усмехнулся Уилл, вновь отпив из стакана. - Но в-вот с внуками ему не повезло. Я р-родился сквибом, Гермиона.

Уилл замолчал, словно давая девушке осмыслить только что услышанное.

- Сквибом? – точно эхо, повторила за ним Гермиона. – Но… Дейзи?

Она никак не ожидала услышать от Уилла подобного заявления. Все что угодно, но такое было трудно даже представить! Одно дело, когда ты вычитываешь подобные истории на страницах толстых, потрепанных временем, старинных книг, и совсем другое, когда нечто подобное развертывается буквально на твоих глазах. Она слышала об этом заклинании еще от Рона, но восприняла это не более чем легенду. Пусть и имеющую под собой исторические основания, но все равно легенду.

- Так вот какое преступление совершил твой отец! Он передал магические способности Дейзи тебе… - мысленно собирая отдельные кусочки мозаики в целую картинку, произнесла Гермиона.

- Да, - подтвердил Уилл, он отошел от окна и, достав палочку, зажег стоявшую на столе масляную лампу. – К-когда Дейзи исполнилось с-семнадцать, а мне семь, отец совершил необходимый обряд, Это чуть не погубило нас обоих, мы выжили только б-благодаря вмешательству бабушки. Дейзи, как ты и сама п-прекрасно знаешь, стала сквибом и превратилась в т-тень себя прежней. Раньше она была полной сил, здоровья. Характер у нее всегда был не сахар, но п-после всего случившегося она озлобилась, стала нервной, болезненной, капризной.

- А ты? – теперь при свете лампы девушка смогла рассмотреть сильно похудевшее с их последней встречи лицо друга: заострившийся нос, темные круги под глазами, их не могли скрыть даже очки, которые казались слишком большими на заросшем щетиной лице.

- А я, к полному р-разочарованию моих родителей, совершенно не изменился, только заикаться стал. Я всегда был очень стеснительным и замкнутым, ч-часто болел. Мой отец именно этим и объяснял то, что я жил отдельно от с-семьи в загородном п-поместье, со мной рядом была только бабушка. На самом же деле он скрывал ф-факт того, что я был рожден сквибом. До семилетнего возраста я отца видел от силы пару раз, мать примерно столько же. Летом к нам иногда приезжала Дейзи, именно п-поэтому мы так и сблизились, она всегда меня жалела, угощала сладостями и учила азам зельеварения, в котором очень х-хорошо разбиралась сама. Она же не знала, что в конечном итоге станет жертвой того проклятья, которое лежало на мне.

- Что случилось потом, как узнали о проведении этого обряда власти?

- Что произошло на самом деле, никто не з-знает. Но моя мать всегда винила в этом бабушку, полагая, что именно она донесла на отца. П-правда ли это, сказать не могу, я так и не осмелился спросить об этом у бабули. Зная ее х-характер, думаю, что она могла это сделать. Она считала, что то, что сделал мой отец со мной и Дейзи - это преступление. Но могла ли она донести на собственного сына? - Уилл пожал плечами. - Я п-помню только, что через какое-то время после проведения обряда - мы уже тогда оба оправились - в дом пришли авроры и з-забрали отца. Уже потом я узнал, что он не с-стал ничего отрицать, полностью сознался в том, что совершил. Как я говорил, в Англии не было ни од-дного законодательного акта, на основе которого можно было бы осудить отца. Но тогда посчитали, что не пр-рореагировать на это дело нельзя. Сделав все, чтобы история не получила огласки, было решено ос-судить отца пожизненно, а семье посоветовали поскорее убраться из с-страны. На этом все и закончилось.

- Вы уехали, а дальше?

- А дальше - ничего. Ну, или п-почти ничего. Мать приняла на себя роль главы семьи. Убежденная в том, что отец поступил правильно, она б-буквально боготворила его, полагая, что он принес себя в жертву ради чести семьи. Для тебя, н-наверное, это звучит нелепо и ужасно, но это так. Она до сих пор в это свято верит, - тихо добавил Уилл, уйдя в воспоминания о недавней встречи с матерью.

- Ты ее видел?

- Ч-что? – не расслышал вопроса Уилл.

- Ты встречался с ней?

- С мамой? Да, - Уилл провел пальцем по запылившемуся плафону лампы. – Она н-нисколько не изменилась, такая же холодная, в-высокомерная и уверенная в своей правоте. Она сначала решила, что я приехал каяться, а когда поняла, что это не так, просто выставила меня вон.

- Но почему она отреклась от вас обоих?

- Я же говорю, она была уверена в т-том, что отец ради меня п-пожертвовал своей собственной жизнью. А мы с Дейзи так этого и не оценили. Я, по мнению матери, как б-б-был никчемным существом, так таким и остался. А Дейзи… Она в-всегда, сколько ее помню, была себе на уме. После обряда она постоянно в-выкидывала что-нибудь, устраивала истерики, иногда переходящие в припадки. И ее могла успокоить т-только бабушка. Она знала различные заговоры и травы, которые помогали Дейзи. Они много времени проводили в л-л-лаборатории вместе. Мать, даже если и была против, никогда бабушке не перечила, боялась, наверное. Бабушка слыла сильной ведьмой. А вот п-после того, как семь лет назад бабуля умерла, все изменилось. Истерики Дейзи стали повторяться все ч-чаще, и, в конце концов, мать указала ей на дверь. Ей тогда исполнилось тридцать три года, и м-мать решила, что ее дочь может жить совершенно самостоятельно. Я находился в этот момент дома и, услышав это, п-п-постарался вступиться за сестру, но, как видишь, не сильно в этом преуспел. Мать, д-д-давно затаившая на меня обиду, выставила нас с сестрой вместе, заявив, что семья отрекается от нас. После этого мы жили какое-то время в Италии, но там я так и не смог найти работу, поэтому, собрав последнее, что у нас было, мы перебрались на р-р-родину в Англию.

- И здесь ты познакомился с Кингсли…

- Д-д-да. Он, ничего не спрашивая, помог мне с первой работой в лаборатории, а потом пригласил к себе в отдел, правда, его условием б-была полная откровенность. Я п-поведал ему все без утайки. Он понял, пообещал никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывать об этом, и больше мы к этому ни разу не возвращались.

Уилл замолк, уставившись в стол.

Гермиона тоже молчала, ее раздирала масса противоречивых эмоций. А сколько у нее было еще вопросов к нему! Но с ними можно и подождать, сейчас главным было разобраться в той ситуации, в которой они оба по воле случая оказались замешаны.

- Что ты намерен предпринять дальше, куда направишься? – спросила Гермиона, стараясь сделать все, чтобы ее голос звучал спокойно и уверенно.

- Что, вот т-так п-просто!? – удивленно заметил Уилл, и в его голосе впервые с момента их встречи послышались веселые нотки. – И никаких тебе дополнительных в-вопросов, укоров и п-претензий?

- Я думаю, что все это может подождать, - сухо заметила Гермиона, и, придав своему голосу больше деловитости, продолжила. – Тебе необходимо где-то затаится. Придется набраться терпения. Потому что в сложившихся обстоятельствах у меня практически связанны руки. Но…

- А что, к-к-кстати, произошло после моего отъезда?

- По началу, как мне кажется, на это никто не обратил внимания, но потом в аврорат поступило анонимное сообщение о том, что тебя чуть ли не похитили, а я в курсе всех событий.

- Глупость-то какая…

- Глупость не глупость, но Браун за это зацепился. Когда ты не вернулся в назначенный тебе крайний срок, Браун поднял всех на уши и объявил тебя в розыск, который ничего не дал. Затем, воспользовавшись ситуацией, наш старый вояка добился разрешения на обыск твоей лаборатории. Я думаю, если ты читаешь газеты, для тебя не секрет, что там обнаружили авроры. Этого было достаточно, чтобы сделать из тебя преступника, разыскиваемого по всей Британии и за ее пределами. А также у Брауна появилась реальная возможность поставить под сомнение всю работу отдела. Даже Кингсли досталось. Мой кабинет тоже обыскивали, но уже позже, когда все наше ведомство перешло под прямое управление министра магии.

- То есть Брауна, - заключил Уилл.

- По сути да, - кивнула Гермиона, разглаживая складку на скатерти. – Видел бы ты его… Он очень доволен собой.

- М-м-могу себе представить, - хмыкнул Уилл, поднимая на Гермиону взгляд.

- Как у тебя оказалась палочка Макнейра? – спросила она прямо.

Он не смутился, не отвел взгляда, а только пожал плечами.

- Я ее никогда не в-в-видел и ни разу не держал в руках. Об этой п-п-палочке я знаю только то, что она была украдена из отдела т-тайн, как и еще четыре, это все.

Услышав это и ни на секунду не усомнившись в том, что ее напарник говорит правду, Гермиона почувствовала, будто камень с души свалился. Она и сама не подозревала, насколько ее угнетала одна только мысль, что Уилл ей настолько не доверял, что даже не делился результатами своих поисков. Семейные тайны - это одно, тут он имел полное право ей ничего не рассказывать, а вот то, что касалось работы…

- Выходит, тебе ее подкинули, - тут же высказала она свое давнее подозрение.

- Ну, п-п-прийти она сама не могла, - развел руками Уилл, слегка улыбнувшись. – Надо думать, что это сделал кто-то из своих. Мы ведь с тобой и раньше подозревали кого-то из министерства. Людей, которые м-м-меня не любят, там предостаточно.

- Я думаю, что ты в данном случае просто очень удачная мишень, с помощью которой можно ударить по всему отделу.

- С-с-согласен, но уверен, что во всем этом деле есть что-то личное.

- Что ты имеешь в виду? – выводы Уилла совпадали с ее собственными, но Гермиона хотела услышать его аргументы.

- Д-д-думаю, что ты не будешь спорить с тем, что мы имеем д-д-дело с очень сложной, х-х-хорошо проработанной схемой. Так? - девушка согласно кивнула. - В этом деле замешана масса людей, - продолжил Уилл. - И при этом ни одного свидетеля. Ч-ч-человек ради чего-то пошел даже на убийство. Так что тут должно быть нечто большее, чем просто месть мне или попытка закрыть отдел. Хотя, безусловно, и то, и д-д-другое не является случайностью, как это нам пытаются представить, но частью продуманного плана.

- Я знаю, что ты был на острове. Тебе удалось что-нибудь выяснить у отца?

- Нет, - покачал головой Уилл, вновь мрачнея.

- Тебя не пустили? – осторожно задала вопрос Гермиона, понимая, что касается очень болезненной для друга темы.

- Нет, на острове д-довольно простая пропускная система. М-м-мистер Браун если в чем-то и прав, так в том, что к охране заключенных в последнее в-время очень уж халатное отношение. У меня даже не удосужились хорошенько п-проверить липовые документы.

- Значит, ты его видел?

- Да, но он отказался со мной разговаривать. Наверное, мать в красках описала то, как я, неблагодарный отпрыск, отвернулся от с-семьи, после того как мне столько было всего сделано и скольким ради меня было пожертвовано. В мой адрес п-понеслись проклятия еще до того, как я успел открыть рот и что-либо спросить. Даже охрана переполошилась. Но поскольку мой отец не с-с-совсем психически здоров - шутка ли, провести столько лет в Азкабане? – то, судя по тому, что меня спокойно и без лишних вопросов выпустили оттуда, охрана его в-вопли всерьез не приняла.

- Та формула, которую нашли у тебя в кабинете..? – Гермиона не знала, как правильно сформулировать еще один вопрос, который волновал ее с момента обыска лаборатории Уилл, но напарник сам ей помог.

- Эта формула, которую мне раскрыла б-б-бабушка, для того, чтобы я мог помочь Дейзи. Сестре необходимы особые зелья для поддержания здоровья, и чтобы сварить их, мне необходимо было знать, как п-проходил сам обряд.

- Ты пытался вернуть ей ее способности? – осторожно спросила Гермиона.

- Нет, - покачал головой Уилл. – Это з-заклинание не имеет обратной силы.

- Да, но, насколько мне известно, именно его модификацию применяли к Пожирателям смерти. Я слышала об обещании - после истечения тридцатилетнего срока им могут быть возвращены магические способности, которые сейчас заключены в палочках. В последнее время даже стали поговаривать о том, чтобы уменьшить этот срок до десяти лет.

- Я тоже т-т-только слышал об этом, но не имею никакого представления, что это за модификация заклинания, - Уилл посмотрел на нее. – Т-ты мне веришь?

- Да, но что толку? Все так запутанно, - Гермиона встала и прошлась по комнате. – Жаль, что обо всем этом ты не рассказал мне раньше, - со вздохом заметила Гермиона. – Или, по крайней мере, тебе стоило быть более осторожным и не оставлять на видном месте столь важное доказательство.

- Я не предполагал з-з-задержаться так надолго. И уж точно не мог предвидеть, что лабораторию могут обыскать.

- Ладно, теперь мне хотя бы все более или менее ясно. Сейчас надо подумать о твоем укрытии. Это место надежным не назовешь. Мне Гарри рассказывал, что в Лютном переулке у Аврората полно осведомителей.

- Я не выхожу из гостиницы, к тому же к-к-куда мне податься? Домой нельзя, к тебе тоже, а больше некуда.

- Я подумаю, - заверила его Гермиона, останавливаясь напротив него. – Но сейчас мне лучше уйти. Меня никто не видел, когда я входила сюда, хорошо бы таким же образом отсюда выйти.

- Если х-х-хочешь, я могу первым спуститься вниз и посмотреть, нет ли кого, - предложил Уилл, тоже поднимаясь.

- Нет, - покачала головой Гермиона. – Тебе вообще не стоит выходить из номера. У тебя есть, что покушать? – Уилл кивнул. – Хорошо, оставайся здесь и жди, я постараюсь уже завтра что-нибудь придумать. Можешь, в конце концов, пожить у моих родителей, сейчас их дом пустует, они уехали в путешествие.

- Разве за домом т-твоих родителей не следят?
- Думаю, что нет. Зачем? Но в любом случае я попрошу Гарри или Рона это выяснить.

- Они знают, что т-ты сейчас здесь?

- Нет.

- Ты им не с-сказала?

- Нет, - устало выдохнула Гермиона, надевая пальто. – Я им ничего не сказала и очень надеюсь, что когда все завершиться, они поймут и простят мне это.

- Ты бы прибрался здесь, - посоветовала она, бросив взгляд на неубранную кровать. – И… не думала, что когда-нибудь это скажу, но тебе надо привести себя в порядок.

Она уже взялась за ручку двери.

- Гермиона, - остановил ее Уилл.
- Да?

- Спасибо т-тебе. И прости. Я не думал, что все обернется таким образом. И еще мне очень важно знать, что ты нисколько во мне не с-сомневаешься.

- Я все понимаю, Уилл. Правда. Все будет хорошо, вот увидишь, - Гермиона старалась придать голосу уверенности, которой сама не чувствовала. – Сейчас, главное, найти преступника, а потом у нас с тобой будет время, чтобы поговорить по душам.

Она подошла к нему и обняла.

- Не падай духом… - шепнула она ему, он же в ответ только крепко-крепко прижал ее к себе, уткнувшись в волосы.

В этот момент дверь номера распахнулась, вспыхнул яркий свет, и не успели они понять, что именно происходит, как оказались в окружении десятка авроров во главе с самим мистером Брауном.

- Вот и наши голубки! - воскликнул тот и тут же приказал своим подчиненным. – Номер обыскать.


Глава 19

Глава 19.

Гермиона, руку которой сжимал стоящий рядом с ней Уилл, в ужасе наблюдала за тем, как вокруг стали переворачивать мебель, вытряхивать содержимое ящиков комода и стола.

- Сэр, думаю, я здесь не нужен, - услышала она знакомый голос. В дверях номера стоял никто иной, как Рон Уизли. Гермиона почувствовала что бледнеет, она не решалась даже взглянуть на него, предпочитая рассматривать рисунок старого ковра на полу.

- Уизли, спустись вниз и разыщи хозяина гостиницы, - Браун на мгновение отвлекся на парня.

В этот момент Гермиона отважилась и посмотрела в сторону Рона, который бесстрастно выслушивал наставления Брауна. На его лице невозможно было прочитать ни одной эмоции. На какую-то долю секунды их глаза встретились и девушка тут же пожалела об этом, настолько холодным и отчужденным был его взгляд. Рон словно смотрел сквозь нее. Девушка отвернулась. Она не хотела чувствовать себя виноватой. «Я поступила так, как считала правильным», - упрямо подумала она, прикусив губу. - «Так будет лучше и для него и для Гарри. Они хотя бы избегут всех этих неприятностей». Она ведь действовала так, чтобы оградить их и если Рон не в состоянии этого понять, то… Она не знала, что должно последовать за этим «ТО».

Уилл, видимо, почувствовав состояние Гермионы, слегка сжал ее ладонь, словно подбадривая. Но девушка на это никак не прореагировала.

Тем временем Браун продолжал давать распоряжения:
- …и возьми с собой кого-нибудь. Мерс, - окликнул он молодого аврора, который в этот момент осматривал содержимое карманов пиджака Уилла. – Отправляйся с Уизли.
Рон, не дожидаясь новоиспеченного напарника, скрылся в коридоре.

Теперь все внимание мистера Брауна было направлено на Гермиону и Уилла. Подойдя к ним вплотную, он произнес:
- Мистер Саммерс, именем министерства магии вы арестованы и будете препровождены в Аврорат, дальнейшую вашу судьбу решит суд. Советую вам обратиться за помощью к защитнику. Вашу палочку…


Уилл спокойно, не торопясь, вытащил из кармана брюк волшебную палочку и передал ее Брауну.

Самодовольно ухмыльнувшись, начальник Аврората перевел свой взгляд на Гермиону.

– Мисс Грейнджер… - он словно в приветственном жесте слегка склонил голову.

- Мистер Браун, - в тон ему ответила Гермиона.

- Я полагаю, что вы здесь оказались случайно? – предельно вежливо спросил он.

- Вы ошибаетесь, я здесь для того, чтобы навестить друга, - Гермиона решила, что врать или что-то выдумывать будет в данном случае глупо.

- Ах, даже так, - протянул Браун. – Что ж, похвально. Только есть одно маленькое «но». Этот ваш, с позволения сказать, друг обвиняется в преступлении, и его повсюду разыскивает министерство и Аврорат. И ваше дружеское участие в сложившихся обстоятельствах может быть расценено только как укрывательство.

Гермиона ничего на это не сказала, поскольку отлично понимала, что в этом шеф авроров не ошибается. Но тут вмешался Уилл.

- Она оказалась здесь, потому что я обманом заставил ее прийти, - заявил он, выступая чуть вперед.

- Что вы говорите? – Браун в наигранном удивлении приподнял брови.

- Не надо, - остановила друга Гермиона, потянув его за рукав. – Они наверняка следили за мной от самого министерства, да и записку, скорее всего, проверили.

- Жаль, мисс, что вы вмешались, - прицокнув языком, покачал головой Браун. – Мне было бы интересно послушать, что такого придумает мистер Саммерс, чтобы выгородить вас. Однако вы правы, мы действительно все это время следили за вами, надеясь, что когда-нибудь это приведет нас к мистеру Саммерсу, что, собственно, и произошло.

Гермиона посмотрела на довольное, раскрасневшееся в духоте комнаты лицо мистера Брауна. Сейчас все козыри были у него, и единственное, что ей оставалось делать, это сохранять спокойствие и невозмутимость. Поэтому как бы сильно не задели девушку его слова, она только, пожав плечами, прошла по комнате и села на свободный стул. Уилл последовал ее примеру и устроился на кровати.

Обыск продлился около получаса, и все это время в комнате раздавались только негромкие приказы Брауна. Авроры зорко следили за тем, чтобы у задержанных не было возможности переброситься даже парой слов. Поэтому единственное, что им оставалось, так это обмениваться взглядами и едва заметными подбадривающими жестами. Когда обыск был практически завершен и Браун, выполняя формальности, заполнял протокол, вернулся Рон. Заметив его, Браун сделал ему жест подойти:
- Ты закончил?

- Да, хозяина мы опросили. Он завел все ту же песнь, что ничего не знает, газет не читает, и слыхом ничего не слыхивал.

- И? – нахмурился Браун.

- Я его задержал, пригрозил, что может пойти как соучастник. Пусть до завтрашнего утра посидит в камере, подумает. Может, чего и надумает рассказать.

- Добро, - кивнул Браун и, поднимаясь из-за стола, обратился к Харрису, который стоял у двери. - Препроводи арестованного в Аврорат.

- Сэр, - окликнул его кто-то из авроров. – А как быть с мисс…

Браун приостановился и, не глядя на девушку, ответил:
- Полагаю, что до выяснения всех обстоятельств она будет задержана, - бросил он. – На этом господа все, по домам.

Сказав это, он вышел.

Гермиона думала, что ее и Уилла отправят в министерство одним порталом, однако она ошиблась. Харрис с группой ушли раньше и увели с собой арестованного Уилла, а Гермиону сопроводил какой-то незнакомый ей аврор. Гермиона видела, что перед тем, как ее увести, он о чем-то несколько минут беседовал в Роном. Ее же Рон словно и не замечал, так ни разу и не взглянув в ее сторону.

Оказавшись в министерстве, Гермиона поняла, что ее ведут в комнату предварительного заключения, которая находилась на самых нижних уровнях министерства Магии. Парень, сопровождающий ее, постоянно все путал, долгое время не мог вспомнить пароля для того, чтобы попасть в отсек предварительного заключения. А о том, что он должен был забрать у задержанной волшебную палочку, вспомнил только когда стал закрывать дверь в ее камеру. Жутко смутившись из-за своей оплошности, он совершенно не к месту начал перед ней извиняться.

Единственное, чего хотелось в этот момент самой Гермионе, так это того, чтобы ее все оставили в покое и дали возможность побыть наедине с собой и подумать, поэтому она только облегченно вздохнула, когда за ним затворилась дверь.

Теперь она смогла осмотреться. Комната предварительного заключения - небольшая, выкрашенная в светло желтый цвет - ничем не напоминала те ужасы, которые обычно рассказывают о подобных местах в маггловских или волшебных книгах. Единственным предметом мебели, если ее можно было так назвать, была тянувшаяся вдоль левой стены камеры довольно широкая скамья, на которой лежал свернутый матрас. Понимая, что здесь ей предстоит провести как минимум эту ночь, Гермиона, не долго думая, прошла по камере, расправила матрас, и, сняв с себя пальто, сложила его так, что получилось что-то вроде подушки. Постаравшись устроиться как можно удобнее, она села, подобрав под себя ноги и подложив под спину сложенное валиком пальто.

Откинув голову и прикрыв глаза, она задумалась.
Нельзя было сказать, что Гермиона не предвидела нечто подобное, однако в ее воображении события обычно разворачивались таким образом, что Уилла арестовывали, а она, узнав об этом, тут же бросалась делать все возможное, чтобы выручить его. Она даже деньги приготовила на тот случай, если за Уилла разрешат внести залог. Но сейчас, сидя в ярко освещенной комнате, источник света в которой она так и не смогла определить, девушка себе слабо представляла, как сможет выкрутиться. Ей будет очень трудно объяснить, почему ее застали мирно беседующей с преступником, которого весь волшебный мир разыскивает уже больше месяца. Еще ей не давала покоя мысль о том, что подумает Гарри, узнав о том, что ее арестовали в момент встречи с Уиллом. Реакцию Рона она уже видела и боялась, что Гарри отреагирует также.

Словно подслушав ее мысли, в этот самый момент дверь распахнулась, и в камеру вошел Гарри. По его лицу не трудно было догадаться, что он здорово злится. Едва дождавшись, пока за ним закроют дверь он выпалил:

- Гермиона, какого дементора?! Как это все, скажи на милость, понимать? Зачем ты сунулась туда, куда тебя никто не просил? Мы договаривались сообщать друг другу о каждом предпринимаемом шаге! Чем ты думала, когда направилась на встречу с Саммерсом? Куда девалась твоя хваленая рассудительность?!

Гермиона, понимая, что причиной его гнева является главным образом беспокойство за нее, и зная, что сердится он на нее не без оснований, молча слушала его тираду.

- Если ты думаешь, что можешь вести себя как тебе заблагорассудится, то сильно заблуждаешься. Я всегда думал, что у тебя хватит здравого смысла не влипнуть в нечто сомнительное. Но, как оказалось, я ошибался. Ты сейчас поступила не просто глупо, а очень глупо. И чего ты этим добилась? Что прикажешь делать? Как мне тебя отсюда вытащить?

Казалось, Гарри исчерпал все свое красноречие и замолчал, чтобы перевести дух. Воспользовавшись этим, Гермиона сказала:

- Меня не надо спасать, я справлюсь сама.

- Я еще не закончил, - слегка повысив голос, отрезал Гарри. – Сама, сама, - передразнил он ее. – Ты уже вот, пожалуйста, - Гарри обвел взглядом камеру. – Справилась сама. Почему ты мне ничего не сказала? Ведь я же просил тебя…

- Я знала, как ты отреагируешь, - Гермиона похлопала по матрасу рядом с собой в приглашающем жесте. Но Гарри продолжил стоять. Гермиона глубоко вздохнула. – Ты не позволил бы мне пойти на эту встречу…

Гарри зашагал по камере, взад и вперед:

- Конечно, не позволил бы! Ты разве не понимаешь, чем тебе это грозит? Браун, уж не знаю почему, из кожи вон лезет, чтобы полностью тебя дискредитировать! И что делаешь ты? - Гарри взмахнул рукой. - Сама же даешь ему все карты в руки!

- Я должна была встретиться с Уиллом! – Гермиона знала, что Гарри во многом прав, но и сдаваться не собиралась. – Мне нужно было с ним поговорить.

- Ты должна была все сначала рассказать нам, и мы бы придумали как поступить!

Гермиона мотнула головой.

- Нет. Как ты себе это представляешь? Если бы я вам все рассказала, в какое бы положение поставила? Ты - глава одного из подразделений Аврората, у Рон испытательный срок, и вы помогаете преступнику?!

- Это не оправдание, - уже спокойнее сказал Гарри. – Ты должна была нам доверять. По-моему, мы уже доказали, что поможем тебе в любом случае.

- Именно поэтому я ничего и не сказала. И судя по тому, как все обернулось - это к лучшему, - она замолчала.

- Мерлин мой! Как же ты упряма! – Гарри присел рядом с ней, запустив пальцы в волосы.

- Я не буду оправдываться, Гарри. Я не могла поступить в тот момент иначе. Мне жаль, правда, поверь, мне очень жаль, что я не могла вам все сказать. Но я не жалею, что поговорила с Уиллом. Так было надо.

Гарри устало покачал головой:

- Рон был прав. Ты, как всегда, даже когда совершаешь несусветную глупость, пытаешься найти этому внятное объяснение, и, что самое интересное, безоговорочно веришь в то, что поступила правильно.

- Ты говорил с Роном?

- Конечно, а как бы я еще узнал о том, куда тебя поместили?

- И… - Гермиона не знала, как задать следующий вопрос, но Гарри ее и так хорошо понял.

- И он в бешенстве, - лаконично прокомментировал реакцию их друга Гарри.

- Что он сказал?

- Он здорово обижен, Гермиона. Считает, что ты своим недоверием предала нас. Я, кстати, с ним согласен, - добавил Гарри.

Гермиона, склонив голову, провела дрожащей рукой по лбу.

- Мне жаль, - тихо сказала она, так и не подняв головы, она не могла смотреть сейчас Гарри в глаза. – Я просто не хотела впутывать вас в еще большие неприятности.

- Зато по уши влипла в них сама, - усмехнувшись, произнес друг. В его голосе зазвучали примирительные нотки. – Ладно, брось так убиваться. Нам надо подумать, как вытащить тебя отсюда.

- Ничего предпринимать не надо, - покачала головой Гермиона. – Думаю, меня подержат здесь день-другой и отпустят. У Брауна на меня ничего нет.

- А вот тут ты ошибаешься, - возразил Гарри. – Помнишь поездку в Шотландию, он ведь до сих пор уверен, что ты тогда ездила с Саммерсом.

- И что? У него нет никаких доказательств…

- Это не помешает ему убедить Визенгамот в том, что ты можешь быть его сообщницей. Ты его напарница, все знают, насколько вы близки, а значит, ты вполне можешь быть осведомлена о его делах; возможно, ты была с ним перед тем, как он исчез, и, наконец, тебя застали у него в номере. Что еще нужно для предварительного заключения под стражу по обвинению в пособничестве?

- В любом случае, Гарри. Не вмешивайтесь. Я сама все это заварила, сама и расхлебывать буду, - серьезно произнесла Гермиона.

Гарри закатил глаза.

- Я, может, и был бы не против того чтобы тебя подержали здесь парочку дней. По крайней мере, мне не надо было бы постоянно думать, не решилась ли ты опять на какую-нибудь авантюру. Но меня убьет за это Джинни, а миссис Уизли ей в этом поможет.

- Вообще-то это была всегда моя обязанность – следить, чтобы вы не попадали в неприятности и не делали глупости, - слабо улыбнулась Гермиона.

- Сочувствую тебе, мне только сейчас становится ясно, как же это тяжело, - усмехнулся он.

В этот момент послышался предупредительный стук в дверь.
- Мне пора, - поднимаясь, сказал Гарри. – Я здесь неофициально. Скажи, тебе что-нибудь нужно? Я мог бы завтра занести или с кем-нибудь передать.

Оглянувшись, Гермиона пожала плечами, но потом, посмотрев на раковину в углу камеры, сказала:

- Ой, если тебе не сложно, принеси, пожалуйста, зубную щетку…

Гарри насмешливо приподнял брови.
- Как так! Не книгу, не пергамент с пером, а простую маггловскую зубную щетку?!

Гермиона хмыкнула:
- Если бы у меня сейчас было, чем в тебя запустить я бы это сделала.

Гарри рассмеялся, но потом, тут же посерьезнев, сказал:
- Очень надеюсь, что уже завтра вечером ты будешь дома…

- Все-все, иди, - Гермиона приподнялась и чмокнула его в щеку. У нее отлегло от сердца. Его дружба всегда была для нее тем, что переоценить было невозможно. Она бы не перенесла, если бы он не простил ее. – Джинни привет. И постарайтесь не всполошить миссис Уизли.

- Ладно, спокойной ночи, - Гарри вышел и, как только за ним закрылась дверь, свет в камере тут же погас, остался только небольшой голубоватый огонек над дверью камеры.
Гермиона легла и, свернувшись клубочком и подложив под голову пальто, подумала о том, что, возможно, где-то в соседней камере находится Уилл. Потом ее мысли плавно перешли на Рона. Он злился, это было понятно еще по тому, как он повел себя в гостинице, но, с другой стороны, он переживал за нее, иначе не стал бы выяснять, куда ее отправят после задержания и не стал бы сообщать об этом Гарри. А значит, ему не все равно, даже после того, как она, по его мнению, предала его. Она знала, что разговор с ним, который рано или поздно состоится, будет гораздо сложнее, чем разговор с Гарри. Рон не поймет. Гермиона перевернулась на спину и уставилась в потолок. «А ведь я еще не рассказала им о том, что узнала об Уилле за все это время!» - подумала она.

Глубоко вздохнув и решив про себя, что сегодня ей наверняка заснуть так и не удастся, она закрыла глаза и погрузилась в сон.

Разбудил ее лязг открываемой двери. Не сразу поняв, где она находится, Гермиона чуть не свалилась с лавки, на которой провела ночь.

- Вам просили передать, - подойдя к Гермионе, которая жмурилась от яркого света, вновь вспыхнувшего в камере, аврор бросил рядом с ней на матрас сверток. – Поторопитесь.

Посмотрев на часы, Гермиона увидела, что сейчас половина шестого утра.

Дождавшись, пока за охранником закроется дверь, Гермиона развернула сверток и увидела там свой гребень, зубную щетку и небольшое зеркальце. Мысленно расцеловав Гарри, Гермиона, быстренько завершила все утренние процедуры и почувствовала себя гораздо увереннее. Примерно через час в камере появился поднос с завтраком; ни к чему не притронувшись и выпив только тыквенного соку, Гермиона приготовилась ждать дальнейшего развития событий. Ждать ей пришлось довольно долго, она даже пожалела, что не попросила Гарри принести какую-нибудь книгу. Когда ее беспокойство уже дошло до предела, дверь в камеру распахнулась, и охранник приказал следовать за ним. Спросив, брать ли ей с собой свои вещи и так и не получив ответа, Гермиона вышла из камеры оставив там пальто, решив, что так будет лучше.

Как она и предполагала, охранник привел ее в комнату для допросов, и, буркнув что-то невразумительное, оставил там, заперев за ней дверь. Гермиона не раз бывала в таких вот следственных камерах, но впервые оказалась здесь, что называется, по другую сторону. Медленно пройдясь по помещению, Гермиона уселась на один из стульев который предназначался для подозреваемого. В стене напротив был вмонтирован глазок наподобие того, который был у Аластора Грюма и который впоследствии Амбридж использовала для наблюдения за своими подчиненными. У него был достаточно широкий радиус обзора, который позволял следить за всеми возможными передвижениями человека, находившегося в камере дознания. Зная об этом и полагая, что за ней могут наблюдать, Гермиона стараясь не показывать своего волнения, принялась ждать. Этот своеобразный прием тоже был знаком девушке. Подозреваемого специально заставляли ждать, тем самым добиваясь того, что человек начинал нервничать и становился гораздо сговорчивее. Но поскольку Гермионе по большому счету скрывать было нечего, и она уже приняла решение о том, как будет вести себя во время допроса, то она просто сидела и отрешенно водила пальцем по столу, представляя, как какие-то узоры, линия за линией, ложатся на стол. Она даже слегка увлеклась этим занятием, потому что когда распахнулась дверь, и в камеру влетел явно чем-то раздосадованный Браун, она едва ли не удивилась, увидев его.

Тяжело опустившись на стул напротив Гермионы и сцепив перед собой в замок руки, мистер Браун осведомился:

- Как провели свою первую ночь в заключении, мисс Грейнджер?

- Вполне сносно, - спокойно ответила Гермиона.

- Что? – он картинно развел руками. – И никаких претензий?
Гермиона ничего не ответила, только демонстративно посмотрела на часы. Время было половина второго, он продержал ее здесь не менее трех часов.

- Торопитесь? - сочувственно произнес Браун. – Зря. Думаю, в ближайшее время вам, как и вашему напарнику, спешить будет некуда.

- Я бы хотела знать, какие именно мне предъявлены обвинения, - холодно заметила Гермиона.

- Пособничество в нападении на чистокровных волшебниц, применение к ним черномагического заклинания, укрывательство преступника. Раньше даже за меньшее приговаривали к поцелую дементора, - Браун откинулся на стуле назад, его начищенный до блеска значок засверкал, словно предавая триумфальное настроение своего хозяина. Но Гермиона не смутилась.

- Раз все настолько серьезно, я требую защитника.
Браун встал, с шумом отодвинув стул.

- Требует она, - передразнив ее, воскликнул Браун. – Ты все еще так и не поняла, что очень сильно прокололась вчера, направившись на встречу со своим дружком. А? Мои люди давным-давно за тобой следят, милочка. Так что теперь ты не отвертишься.

- Я не собираюсь ничего обсуждать с вами до тех пор, пока мне официально не предъявят обвинение, - сказала Гермиона. Она знала, что сейчас глава Аврората блефует. Он мог обвинить ее только в укрывательстве преступника.

- Почему ты оказалась вчера в гостинице «Прибежище единорога»? - пропуская мимо ушей ее заявление, спросил Браун.

Гермиона не видела причины не ответить.

- Вы и сами прекрасно это знаете, я получила от него письмо с просьбой о встрече.

- Ты получала от него какие-либо другие послания, встречалась с ним, знала о том, где он находился все это время?

- Нет. Нет. И нет, - Гермиона знала, что за этим последует.

- А с кем же ты ездила в Шотландию? - прищурившись, Браун наблюдал за ее реакцией.

- Это дела не касается, - сухо ответила она.

- Еще как касается, милочка. У меня есть сведения, что ты, несмотря на то, что отправлена была в командировку одна, ездила в сопровождении какого-то мужчины. Это был Саммерс?

- Нет.

- Тогда кто это был?

Гермиона промолчала, она прекрасно знала, что Браун как ни старался, так и не смог получить четкого описания молодого человека, ездившего с ней. Показания сходились в одном, что молодой человек был высокого роста. Во всем остальном свидетели в своих описаниях не совпадали: цвет волос варьировался от темно-каштанового с золотым оттенком до рыжего, форма носа от «миленького такого, картошкой» до длинного и крючковатого. Рон, посмеиваясь над этим, все списывал на удачу, Гермиона же подозревала, что он использовал один из тех аврорских трюков, которым обучался в Австрии.

- Можешь молчать сколько угодно, - раздраженно выдохнул Браун. – Я уже в курсе того, что это был Уизли.

Гермиона удивленно воззрилась на него.

- И можешь не смотреть на меня такими глазищами, - усмехнулся шеф Аврората. – Сегодня не успел я еще ноги в кабинет занести, как он тут как ту нарисовался и выложил мне все как есть. И как нарушил приказ, и как самовольно отлучился. Полагаю, тут и без Поттера не обошлось, - завершил он, а потом добавил, внимательно глядя на нее. – Никогда не понимал, и чего эти двое в тебе нашли? Славные ребята, а позволяют пудрить себе мозги такой вертихвостке, как ты. Уизли так ты вообще уже во второй раз жизнь портишь. Уволил ведь я его, без права восстановления в Аврорате.

Гермиона опустила глаза, сжав под столом кулаки.

В дверь постучали, и в дознавательную вошел охранник.

- Сэр, вот документы, которые вы просили подготовить, - сказал он и, подав Брауну несколько листов пергамента, застыл рядом с шефом, дожидаясь дальнейших распоряжений.
- Свободен, - буркнул Браун, не поднимая на него глаз. Охранник, не говоря ни слова, вышел.

- Вот что, Грейнджер, - обратился мистер Браун к Гермионе. – Ты девица умная и понимаешь, что задерживать тебя дольше я не имею права. Саммерс клянется, что ты не знала о том, где он находится. За тебя горой стоит Шеклболт, который аж до председателя Визенгамота дошел с ходатайством, чтобы тебя выпустили. Ну, и тут еще Уизли со своим признанием. Так что у меня на тебя ничего нет. Но… - тут Браун сделал эффектную паузу. – Это только начало, теперь ты у меня под колпаком, за тобой будут следить и днем, и ночью, и в конце концов ты ошибешься! Все ошибаются. А молодого графа Монмутского, - Браун замолчал, наблюдая за выражением лица Гермионы. Она поняла, что он знает историю Уилла Саммерса. – Ждет длительный тюремный срок, он так сказать пойдет по стопам отца. Подпиши, - он протянул ей пергамент и подтолкнул ей перо с чернильницей. – Вещи получишь на выходе.

Поставив свою роспись, Гермиона встала и направилась к двери.

- Я могу увидеть мистера Саммерса? – спросила она, не оборачиваясь.

- Лорда Абергавенни, ты имеешь в виду? – переспросил ее Браун. – Нет, сейчас он на допросе, который может затянуться до позднего вечера.

- Его до суда будут держать здесь?

- Слишком много вопросов Грейнджер, а я бы на твоем месте не задерживался, а то ведь я и передумать могу.

Больше не говоря ни слова, Гермиона вышла из комнаты допросов. Ее встретил все тот же охранник и проводил до выхода, там ей пришлось подписать целую кипу документов и заполнить массу различных бланков. Ей даже стало казаться, что Браун действительно передумал, и ее задерживают специально. Когда ей вернули вещи, она заметила, что среди них нет волшебной палочки, охранник, к которому она обратилась, сказал, что палочку ей вернут в Аврорате.


***************

Когда она вошла в свой кабинет, то первым кого увидела, был Кингсли, сидящий за ее столом. Она прошла по комнате и буквально рухнула на стул напротив него. Ей казалось, что с того момента, как она получила письмо от Уилла, минула уже целая вечность.

- Ты как? – спросил Кингсли.

Гермиона пожала плечами.

- Думаю, для тебя не секрет, что ты уволена?

Гермиона усмехнулась.

- Я это предполагала, но мистер Браун не счел нужным рассказать мне об этом.

- Он хамил, угрожал?

- Не больше, чем всегда. Никогда не понимала, за что он так меня ненавидит?

- Я тоже. Но сейчас не об этом, тебе надо сходить в отдел кадров и в бухгалтерию, чтобы получить расчет. Я распорядился, чтобы тебе выплатили зарплату за два месяца вперед.

- Не стоило так беспокоиться, - кивнула в знак благодарности Гермиона. – Но все равно спасибо.

- К сожалению, это единственное, чем я сейчас могу тебе помочь, но знай, если что, ты всегда можешь ко мне обратиться.

- Я знаю, - улыбнулась ему Гермиона, стараясь сделать так, чтобы улыбка не казалась вымученной.

Кингсли подошел к ней, и приобняв, поцеловал в макушку.

- Не переживай. Не из таких передряг выбирались. Верно?

У Гермионы хватило сил только кивнуть.

- Я пойду, - сказал Кингсли, направляясь к двери. – Сегодня вещи можешь не забирать, сделаешь это завтра. Я этот кабинет в любом случае никому не отдам, он будет ждать тебя. А сейчас получи расчет и домой – тебе надо выспаться.

С этими словами Кингсли вышел.

Гермиона последовала совету шефа, и, направившись в бухгалтерию, получила там расчет и причитавшиеся деньги. Теперь ей оставалось только вернуть свою палочку, и можно было отправляться домой. Время было позднее, и Гермиона, решив сократить дорогу, направилась по одному из безлюдных коридоров, которым пользовались лишь в самом крайнем случае. Шла она довольно быстро, стук ее каблучков разносился по всему тускло освещенному коридору. Когда до поворота оставалось всего несколько шагов, ей показалось, что кто-то идет за ней следом. Девушка обернулась и прислушалась, и уже решила, что ей показалась. Но в тот момент, когда Гермиона повернулась, чтобы идти дальше, она почувствовала, как чьи-то сильные руки схватили ее за горло и начали душить. Девушка попыталась вывернуться, но человек, державший ее, только еще крепче стал сжимать пальцы. В ужасе Гермиона потянулась к карману за палочкой, совершенно забыв о том, что именно за ней она сейчас и шла.

- Что, грязнокровка, палочку-то еще не вернули? - услышала она сквозь нарастающий гул в ушах хриплый голос незнакомца, в котором чувствовалась насмешка. Он усилил хватку, практически совсем перекрыв ей доступ воздуха.

–– Не трепыхайся и слушай. Оставь это дело. Твоему гаденышу-дружку не выкрутиться, а если будешь мешать, тебя раздавят. Поняла меня? – незнакомец с силой встряхнул девушку.

В этот момент что-то произошло, потому что человек вдруг отпустил ее и быстрыми шагами пошел в направлении Аврората. Но Гермионе уже было все равно, согнувшись в три погибели, она отчаянно хватала ртом воздух. Легкие буквально разрывались от боли, она зашлась кашлем, на глазах выступили слезы. Не удержавшись на ногах, она медленно сползла по стенке на пол. В этот момент она скорее почувствовала, чем увидела кого-то рядом с собой. В страхе отпрянув, она сквозь слезы разглядела лицо склонившегося над ней Рона.

- Гермиона, Гермиона! - донеслось до ее сознания. – Ты меня слышишь? Гермиона, скажи, пожалуйста, что-нибудь. Девочка, посмотри на меня.


Гермиона же просто потянулась к нему, ухватилась за его шею, заставив тем самым опуститься около нее на колени, и разрыдалась в голос, уткнувшись в грубую ткань форменной мантии, чувствуя, как ее успокаивают знакомые, сильные руки, гладя по голове.