Птицы, рептилии, звери...

Тревор. Это сладкое слово "Свобода".

Бурая жаба по кличке Тревор одиноко сидела у самого окна гриффиндорской башни, в спальне для мальчиков, поджав под себя задние лапы. Перед ним лениво шевелились два флоббер-червя, которых он должен был скушать на завтрак. Дабы не расстраивать своего хозяина, тринадцатилетнего мальчика по имени Невилл. Но Тревор не мог это есть. Несмотря ни на какие уговоры, что якобы черви эти полезные для всех без исключения, а особенно для жаб.

Питомец Невилла был самой настоящей волшебной жабой. Ему уже исполнилось целых четыре года. Для жаб, даже для волшебных, это солидный возраст. Молодость уже прошла, наступила лягушачья зрелость, а он должен тут сидеть и давиться флоббер-червями. И это вместо того, чтобы выквакивать музыкальные рулады где-нибудь на берегу лесного пруда, заросшего водяными лилиями.

Тревор задумчиво прикрыл глаза и живо представил себя сидящим на большом круглом листе болотной кувшинки. Он красиво раздувает шею и поет вечернюю кваруладу. Приютившиеся на соседних листьях другие жабы восхищенно прислушиваются к его чудесному пению. И среди них хорошенькие зелененькие самочки...

В Хогвартсе как-то не квакалось... Совсем-совсем. Ни в спальне для мальчиков, ни в гриффиндорской гостиной, ни в школьных кабинетах. Да и для кого тут квакать? Других жаб в школе не было. Жабы вышли из моды уже несколько лет назад. Так что Тревор был единственный и неповторимый на весь Хогвартс.

Сейчас питомец Невилла сидел на узком подоконнике и мучительно обдумывал очередной план побега. За два прошедших года жаба ускользала от своего хозяина не один, не два, и даже не двадцать раз. А много. Сколько именно, не мог сказать даже сам Невилл. Тревор же умел считать только до двадцати. Жаба все-таки, не человек.

Но если раньше это было не более, чем тяга к приключениям, желание увидеть мир, встретиться с новыми жабами, поквакать под луной, то сейчас это был вопрос ЖИЗНИ или СМЕРТИ. Именно так. Все из-за вчерашнего урока зельеварения. С того достопамятного урока прошло уже больше суток, а правая передняя лапа и перепонка на левой задней до сих пор имеют болезненный ядовито-зеленый оттенок. Это вместо темно-болотного цвета, который подобает носить всякой приличной жабе, и который, к сведению, свидетельствует о ее хорошем здоровье.

Мерлин мой, какое уж тут здоровье? Еще один такой урок, и лапы вообще отвалятся, а перепонки отсохнут... Учебный год еще только начался! А вот вам, пожалуйста, смертельноопасный урок зельеварения.

Шершавый урод! Двуногая рептилия! Сальноволосый головастик! Жа-бо-пот-ро-ши-тель, наконец!

Уважаемый профессор Снейп, ну зачем вам не первой молодости жаба? Ну что вы, мышь летучая, из себя корчите длинноногую цаплю и тычите свой длинный нос туда, куда не следует? И квакаете все не по делу.

"Я вам яснее ясного сказал: одна крысиная селезенка! Две капли пиявочного сока!" - язвительно передразнил Тревор профессора зельеварения.

А нечего под руку ученикам квакать! Дай детям ноты... Ой, то есть рецепт твоего расчудесного зелья заранее, чтобы они успели его пролистать и пропеть квартетом наиболее трудные места. У самого в селезенке желчь не держится, а дети, выходит, виноваты? Пиявочным соком пропитался с ног до головы, ни один шампунь тебя не возьмет... Да от тебя все лягушки в пруду разбегутся, только попробуй подойти поближе!

Ну получилось у Невилла уменьшающее зелье оранжевое, хотя ему по рецепту полагалось быть ядовито-зеленым! Ну и что? Это что, повод этой вонючей отравой честную жабу кормить? Нет, не повод. Иди к себе в закуток и рисуй "Отвратительно" напротив фамилии Долгопупс. А питомца его любимого оставь в покое, жа-бо-не-на-вист-ник!

"Если же Долгопупс испортил варево - а я в этом не сомневаюсь, - его жаба сдохнет," - опять раздался в голове у Тревора язвительный голос профессора Снейпа.

Еще и глазами сверкал, Бледный псих!

"А что я пережил в тот момент, когда вы, уважаемый профессор, вливали мне в рот жуткую зеленую гадость? Не догадываетесь... Вот чтоб вам так! - мстительно подумал Тревор, с ужасом вспоминая руку профессора на своем горле. - Вот чтоб вас так когда-нибудь взяли за горло..."

Чудом ведь не погиб прямо там, в кабинете зельеварения. Можно сказать, отделался легким испугом.

А какую кислую мину он при этом скорчил, Жабодер ненормальный!

Но теперь надо бежать! Вот как только лапы примут здоровый оттенок, так сразу в путь. Главное, нужно максимально учесть прошлые ошибки. Ох, ну до чего же у них здесь длинные коридоры... И запутанные... Последний раз удалось допрыгать до первого этажа. Почти. Схватили на ступеньках последней лестницы. Обидно...

Тревор с грустью поднял свою заднюю лапу и растопырил кожистые перепонки между пальцами. Эх, были бы у него крылья! А может быть, все же рискнуть? Сигануть в окно.

С надеждой выглянув в окно, Тревор оценил высоту гриффиндорской башни над землей. Нет, отсюда не сиганешь. Вот если бы его хозяин учился в Слизерине, или в Пуффендуе, совершить побег было бы намного проще. Все не по бесконечным лестницам скакать... Не повезло.

Нечаянно Тревор смахнул вниз обоих флоббер-червей. Он не расстроился. Аппетита все равно не было. Туда им, червякам, и дорога! Летите, милые, летите...

А это что такое серое летает в воздухе? И отчего такой холод? Соплохвост меня растопчи уже на берегу озера, так ведь и окоченеть недолго... Надо бы убраться с окна подаль...


Невилл Долгопупс нашел своего питомца на окне. Он был живой, но он от холода, исходящего от пролетавшего мимо дементора, впал в глубокий сон. Так поступают все нормальные здоровые жабы с наступлением холодов. По совету мадам Помфри, Невилл не стал будить своего питомца.

Тревор был счастлив. Свободолюбивому воспитаннику Невилла снилось, что он плывет в Хогвартском озере, упруго отталкиваясь задними лапками от теплой зеленоватой воды. Навстречу набегают легкие волны, а огромный кальмар машет ему вслед своим розовато-фиолетовым щупальцем.

Не тупой Тролль. Просто шутка.

С трехметровой высоты тупо рассматриваю полноватую самодовольную дамочку в розовой кофточке.

- Здрасте! Что вы желаете?

В смысле, какого Мерлина тебе от меня надо? Розовых жаб не жру. В зубах, знаете ли, застревают. Предпочитаю зеленых. Потому что сам зеленый, как Тролль.

Шутка.

Ну что ты там, внизу, лопочешь, красавица в розовом? Не слышно же ничего! А тебе самой уши не прочистить? Щас, возьму дубинку в руки...

Шутка.

- Есть охранять метлу Поттера, Мадам!

Атас! Дожили... Какого Тролля лысого я этого Поттера четыре с лишним года назад не размазал по стенке? Славная бы вышла эта... как ее... эксп... Короче, вы лучше меня знаете. На экспресс похоже. Это когда что-то нарисовано, но никто не может понять что именно. А все делают умную мину, что все де понимают. Вот из того Поттера очень славная бы вышла картинка на стене. Этюд в багровых тонах...

Шутка.

- Как это не Мадам? А кто? Директор Хога... Это что, шутка?

Опаньки! А мы тут, знаете, ни ухом, ни рылом... Дела, знаете ли... И давно на нас свалилась эта розовая мечта? И откуда такое нежданное счастье в розовом цвете? Ах, из Министерства... Ну тогда ладно, бить не буду.

Шутка.

- А где старый директор Хога, Мадам?

Сбежал? Ножками, что ль? Ну-ну... Так я и поверил! А я не за ним вчера с дубинкой по лесу гонялся? Огромный такой, с меня ростом. Что не веришь? Иди проверь. От трех сосен три шага к западу. Моих три шага, не твоих, дура! Некоторым обитателям Запретного леса ты будешь как раз по вкусу...

Шутка.

- Есть, "не Мадам".

А кто? Русалка, что ли? Так они, милочка, предпочитают окраску более естественных тонов. Ближе к природе, так сказать... Чтобы на зуб к таким, как я, не попадать...

Шутка.

- Есть прочитать Указ о вашем назначении номер такой-то.

Ага! Щас... Тороплюсь... Вот так прямо с дубинкой сейчас пройдусь по Хогу... А уж если кого раздавлю ненароком... Какие обиды? Указ шел читать. К доске объявлений.

Шутка.

- Где метла-то? Получить у Филча? Прикована к стене в подземельях?

У-у-у... Как все запущено... А я Поттера недооценивал! Нет, зря я его тогда по стенке не размазал. Теперь опять придеться куковать под землей, охраняя неизвестно что от неизвестно кого. Поттер, он, конечно, герой. Но кому его метла нужна? Подробнее, подробнее, Мадам! Потому что, если опять что-то охраняем от Сама-Знаешь-Кого, то мне, пожалуйста, кошмары.

Шутка.

- Охранять метлу Поттера от самого Поттера? Вы уверены, "не Мадам"?

Как я вас называю? Как просили, так и называю. А вот у вас точно не все дома, мисс Жаба. Если вам нужно здоровенного Тролля приставить к несчастной метле парня. Да чтобы Тролль охранял ее от своего же хозяина. А об колено эту метелку никак? Готов помочь.

Шутка.

- Есть не задавать лишних вопросов.

Какие вопросы, родная? Вы все так коротко и ясно объяснили. Ежу понятно. А уж Троллю со стажем, да не понять... Забрали у пацана метлу, чтобы не летал, а ножками топал. Разумеется, я всегда знал, что летать вредно. Вам, Мадам, тоже ножками ходить полезно. Для фигуры.

Жевать тебя неохота. Зубы слипнуться. А глотать целиком - в горле застрянешь. Так что, гуляй, пока. Ножками.

Шутка.



Боггарт. Великая сила Темного Искусства.

Умейте всем страхам в лицо рассмеяться,
Лишь собственной трусости надо бояться...

Евгений Евтушенко


Вы любите театр? Знаете ли вы, что испытывает актер, выходящий на сцену? Еще стоя за кулисами, он пытается охватить взглядом всех, пришедших к нему на спектакль. И установить со своим зрителем тесный контакт, невидимую ниточку, которая свяжет друг с другом талант артиста и внимание публики. Не верьте тому, кто утверждает, что во время спектакля актер постепенно открывает для себя своего зрителя и приспосабливается к нему. Это никак не может быть правдой.
Настоящий артист видит свою публику только из-за кулис. Как только он сделал первый шаг на сцену, зрительный зал перестает для него существовать. Актера тоже больше нет. Есть сцена, и есть герой спектакля, которому нужно прожить яркую, настоящую, убедительную жизнь до закрытия занавеса. Если ты смог это сделать, и зритель тебе поверил, то ты настоящий волшебник, сумевший сотворить магию Искусства.

Вы спросите, при чем тут театр, и какое я к этому имею отношение? Открою вам секрет: я никогда не был в театре, как таковом. Я никогда не видел сцены, и для меня никогда не раздвигался занавес. Но я лучший в мире актер. Я - боггарт. Для меня театр - это весь мир, а люди в нем - мои зрители.

Вы думаете, что я играю свои роли ради денег? Ничего подобного. Я всего лишь приведение, а приведению деньги вроде как ни к чему. Моя игра - это сражение за право жить дальше. А зритель никогда не благодарит меня аплодисментами. Он либо в страхе бежит от меня, либо беспомощно прижимается к стене, либо теряет сознание или просто дар речи, проглотив собственный язык. Некоторые судорожно начинают вспоминать Мерлина, Министерство Магии, короля Артура и даже Святого Отца. Друзья, вы же все вроде как волшебники? Разумеется, потому что маглы не могут меня видеть. Так что давайте обойдемся без священника. Мне, знаете ли, не к чему лишние стрессы.

Зачем же я так пугаю своих зрителей? Ответ простой - жить хочу. О-о, вы не представляете, какой я тонкий психолог! Я должен за считанные мгновенья определить самые великие страхи человека и сыграть свою роль. От того, насколько я буду убедителен, зависит вся моя дальнейшая судьба: буду ли я жить дальше или лопну под звонкий смех своего врага.

До сегодняшнего дня я жил в старом платяном гардеробе, который тупоголовые хогвартские эльфы зачем-то затащили в учительскую. Ну скажите, зачем в учительской огромный старинный гардероб для хранения мантий? Кто будет переодеваться в учительской, на глазах у коллег? Уверяю вас, таких дураков нет. Так что меня никто не тревожил несколько лет.

Очень скоро я понял, что лучшей, как говорит профессор Грабли-Дерг, среды обитания мне не найти. Гардероб просторный, дверка закрывается плотно, стенки толстые. Сюда не проникает свет, здесь темно и сухо. Вдобавок, не скучно. А что еще надо порядочному боггарту? Вы спросите, откуда я знаю профессора Грабли-Дерг? Но я же живу в учительской. Я хорошо знаком со всеми Хогвартскими преподавателями. Мне даже не нужно лишний раз отодвигать в сторонку маленькую металлическую планочку на замочной скважине. Я всех могу узнать по голосу. Даже этих, многочисленных преподавателей по Защите от Темных Искусств. То есть от Меня, представляете... Потому что я и мой талант актера - это и есть великое Темное Искусство!

Я всегда играю трагедию. Или ужасы. А мои враги всегда хотят сделать из меня комика. Но это нелегко, а потому далеко не всем удается. Особенно взрослым. Стоит мне прикинуться трупом кого-нибудь из их близких - и все... Спектакль окончен. Мой враг тупо сидит на полу, прижавшись к стене и вытирая пот со лба. Занавес падает, а я уже в пути. Лучше подыскать себе новое убежище. Здесь в покое все равно не оставят.

Ведь когда враг один, справиться с ним легко. А когда их много? Можно, конечно, угадать, кто из них чего больше всего боится. Но как стать одновременно безголовым мертвецом и безобразным дементором? Один из наших попробовал. Хотел напугать сразу двоих, идиот! Превратился в половинку слизняка. И тут же лопнул под громкий смех зрителей. От боггарта уже ничего не осталось, а враги все еще заливались смехом, вспоминая бездарную игру моего собрата.

Проще всего напугать совсем маленьких детей и, как это ни странно, взрослых. У маленьких детей страхи простые и понятные. Они боятся самых обычных пауков, больших лохматых собак и даже маленьких серых мышей. Можно даже не тратить особо свой талант на эту ерунду. Просто остаться самим собой, то есть сгустком темноты и прошептать малышу на ухо что-нибудь таинственное и страшное. Больше он к тебе не сунется. А родители ему, разумеется, не поверят. Мало ли что их несмышленому чаду привиделось в темном углу.

Со взрослыми значительно сложнее, но тоже терпимо. Как я уже говорил, большинство из них боится увидеть своих близких мертвыми. Нет, встречаются, разумеется, отдельные экземпляры с нестандартными страхами. Вот, например, прошлогодний преподаватель по защите от Меня, великого Темного Искусства. Как его там звали? Кажется Златопупс... Так знаете чего он больше всего боялся? Того, что выйдет он навстречу своим по-Читателям, а волосы его золотые не завиты в крутые локоны. Тут даже играть особо нечего. Прикинься им самим и напусти на свою лохматую шевелюру серебро седины. И все. Твой враг повержен и в страхе бежит от тебя к зеркалу, бигуди у собственных портретов конфисковывать. Вам смешно? Даже мне смешно.

Или вот профессор Стебль. Эта больше всего боится увидеть растоптанными свои любимые розы в теплице. В общем и целом, я ее понимаю. Колючий розовый куст - это единственное растение, на котором распускаются настоящие цветы. Они не дерутся, не кусаются, не плюются ядовитым соком. Наконец, не лазят друг к другу в горшки. Изобразить из себя выдернутый с корнем, помятый розовый куст сложнее, но дело того стоит. По сути - это тот же труп.

Новый преподаватель по Защите от Темных Искусств мне сразу не понравился. Люди с нестандартными страхами всегда внушают подозрение. Тем более, когда человек боится, чего бы вы думали, самой обычной круглой луны в небе...

Я был вчера на высоте. Как вы считаете, я что, луны в небе не видел? Да даже если и не видел, в мыслях моего врага его самые большие страхи прочитать не сложно. Не будь я боггарт!

Но не на того напал. Это я сразу понял. Как только очнулся от легкого обморока на полу учительской в образе, Святой Дементор, никчемного таракана. И вот уже почти сутки, как я заперт в собственном гардеробе. До сих пор не могу понять, почему я еще жив. Ради чего этот новый профессор, Люпин, кажется, упросил директора школы оставить меня в живых до сегодняшнего дня.

Некоторая надежда у меня все же была. Похоже, новый преподаватель ЗоТИ - оборотень. Самый настоящий. Я даже глаза себе сделал орлиные, чтобы разглядеть его получше. Мы с ним должны понимать друг друга. Но тогда почему он не выпустил меня ночью, втихаря, из моего гардероба, который сейчас стал для меня тюрьмой?

Выслуживается перед начальством, директорский прихвостень!
Счастье так и прет из каждой извилины в голове. Чего радуешься, лохматенький? Больше года все равно не жрать тебе хогвартские харчи. Жаль только, я до этого счастливого момента не доживу.

Сам директор школы, старик Дамблдор, для меня не представлял почти ничего интересного: боггарт стандартный - труп родной сестры. Если не считать, конечно, того, что та сестра померла лет сто назад... Ну да, что с него, старика, возьмешь? У каждого, знаете ли, свои тараканы в голове шевелятся.

С другой стороны, со стариком Дамблдором, ой, как все не просто! Больше всего биться узнать, что сам свою родную сестрицу прикончил. Что ж, дорогой директор, вы меня не трогайте, а я вам не буду напоминать о событиях вашей молодости...

Из образа домашнего насекомого я уже давно вышел. Сейчас сижу под замком и наблюдаю в замочную скважину. Меня трясет от страха и неизвестности. Что же он задумал, этот чертов Люпин?

Верно ведь говорят: Из грязи, да в Темные маги - самый страшный Темный маг.

Пока в учительской некто профессор Северус Снейп. Интересная, кстати, личность. Боится самого себя. Мало кто знает, что руки у него по локоть в крови. Смыть эту кровь он не сможет ничем. Никогда. Там кровь его любимой женщины. Он это знает. Тут уж, как говорится, скажи мне, кто твой боггарт, и я скажу, кто ты. И все равно, я не хотел бы встретиться с профессором Снейпом у дверей своего гардероба. Этот о Темных Искусствах не из книжек министерских осведомлен. От его "Ридикулуса" кровь быстро превратиться в вишневое варенье. А сладкое он не любит.

Святой Дементор! Это еще что? Они что, сюда, в учительскую, половину школы согнали? Учеников десятка полтора! Так здесь, оказывается, будет урок... Какое еще практическое занятие? В Хогвартсе! Никогда не слышал ни о каких практических занятиях по Защите от Темных Искусств. А я здесь уже, слава Темному Искусству, не один год живу.

Так вот что он задумал, этот проклятый Люпин! Превратить меня, боггарта, в учебное пособие по ЗоТИ... Господи, должен же быть какой-то выход! Отчаяние накатывает на меня, и я начинаю метаться между двух толстых стен своего последнего убежища. Гардероб от этого трясется и покачивается. Дети слышат мою громкую возню и даже немного боятся. Это слабо утешает.

Я точно знаю, что мне не пережить этого урока. Их много, а я один. Для боггарта это совершенно безнадежная ситуация. Кроме того, это подростки. Они уже не боятся ни темноты, ни пауков, ни мышей и собак. Мало кто из них видел настоящую смерть своих близких, да и не задумываются они еще о смерти. Им подавай что-нибудь этакое, из магловских триллеров или блокбастеров. Ходячую кроваваю мумию, обвитую пеленами. Не менее кровавый глаз, почему-то отдельно от всего остального. Летающую руку, хватающую всех за горло. Где только насмотрелись такого безобразия? Чего только эти маглы не придумают от нечего делать! Якобы, для развлечения...

Здесь даже с волшебными детьми проще: обычная ведьма банши, костлявая дама-приведение с зеленым лицом - вестница смерти. Огромный акромантул - тоже всегда в тему. Ну и по мелочи, всякие там змеи, мантикоры, фестралы. Последних, кстати, все представляют себе по-разному. Тот, кто видел их на самом деле, уже не боится этих добрых созданий. Кроме того, видящие фестралов точно знают, что есть нечто пострашнее крылатых лошадей.

К гардеробу медленно, как на эшафот, идет неуклюжий испуганный мальчик. Его зовут Невилл. Одноклассники над ним смеются. Очень неуверен в себе. Больше всего боится профессора Снейпа. А тот боится самого себя. Да так сильно, что детей пугает своей неотразимой персоной. Артист...

"Ридикулуса" на вас нет, сэр!

Готов признать: весь мир - театр, а актеры в нем - не только боггарты.

Сейчас откроется занавес. Вот уже со скрипом поворачивается старая металлическая ручка в двери моего последнего убежища. Я медленно считаю до трех: раз, два, три... Все, пора на сцену! Посмотрим, юное волшебное поколение, как у вас получится превратить страшилище в посмешище? Мне предстоит трудный спектакль и, скорее всего, я погибну под оглушительный смех своих многочисленных зрителей. Оставив свои собственные страхи в темном углу гардероба, Я делаю первый шаг...

Но это уже не я. Это мой герой, профессор Северус Снейп. Он, как всегда, в черной мантии, нос крючком, выражение лица непроницаемое, глаза сверкают... Мой талант будет со мной до последней минуты, до финального хлопка. Это мои заключительные аплодисменты настоящему Темному Искусству в моем неповторимом исполнении.



ПЕС ПУ-ШОК. Одна голова хорошо, а три - весело.

Тяжелая дверь, обитая железом, осторожно закрылась. Звуки, доносившиеся с обратной стороны, явно свидетельствовали о том, что Хагрид со скрипом поворачивает новый железный ключ в замочной скважине.

Гигантский пес, с легкостью заполнивший собой почти все свободное пространство коридора от пола до потолка, остался один. У него было три огромных головы в полном комплекте: шесть штук чутких ушей, три носа, нервно принюхивающихся к окружающему воздуху, и три слюнявых пасти с набором внушительных зубов, характерных для хищников.

Все три головы тут же занялись своим делом. Голубые глаза крайней левой начали дружно, с явным интересом, оглядывать небольшое пространство коридора, поворачивая за собой свою голову от дверей к потолку, а от потолка к полу. Правая черноглазая морда, не мешкая, опустила вниз веки и, широко зевнув, попыталась устроиться поудобнее на могучих передних лапах собаки. Но мохнатые ноги, похоже, всецело принадлежали средней голове. Потому устроиться с комфортом правой морде не дали. она тут же получила увесистой лапой по уху и недовольно зарычала:

- Эй, полегче! Больно же, в конце-концов...

- А Хагрид велел нам не ссорится, - тут же добавила левая крайняя.

- Отставить разговорчики в строю! - рявкнула средняя пасть, яростно сверкнув янтарно-желтыми глазами. - Мне лучше знать, что там велел и что не велел Хагрид. Начинаем перекличку. На первый, второй, третий рассчитась! Первый, Пес!

После этого средняя голова высоко приподнялась на принадлежащей ей шее и отчетливо произнесла:

- Первый по кличке "ПЕС" здесь!

Очевидно, это было только начало переклички, потому что далее из пасти, командующей парадом, вылетело:

- Второй, "ПУ"!

- Я не один раз, уважаемый ПЕС, просил называть меня полным именем. Мое полное имя: ПЕС УЧЕНЫЙ, - деликатно напомнила левая голова с задумчивыми голубыми глазами.

- Еще слово, и ПОЛУЧИШЬ ПО УШАМ! От меня. Начнешь заикаться и твое имя станет длиннее на одну букву "П". Умный нашелся... Гиппогрифа на вас нет! Продолжаем: третий, "ШОК"!

- Меня здесь нет. Я погулять вышел..., - нехотя отозвалась правая морда, снова широко и протяжно зевнув.

- Что за базар? Выйти из строя! - снова рявкнула средняя пасть.

- Вышел бы, да лап своих нет... А были бы лапы, так я бы так далеко вышел..., - мечтательно протянула правая морда, слегка зажмурившись.

- А нельзя ли узнать, что мы здесь будем конкретно охранять? - полюбопытствовала левая голова.

- Значит так: здесь вопросы задаю я! А вам надлежит слушать старших и исполнять "Инструкцию". - с этими словами ПЕС повозил лапой у себя под ошейником и достал скрученный в трубочку небольшой пергамент. - Сейчас я вам, балбесам озвучу ваши права и обязанности.

Левую голову подобный поворот событий нисколько не вдохновил.

- А другой литературы у тебя, случайно, нет? - тут же последовал вопрос от ПУ.

- Ты у меня сейчас точно пойдешь... лесом... - снова рявкнул старший по званию.

- В библиотеку? - зачем-то уточнила левая крайняя. В больших голубых глазах блеснула искра надежды.

- Молчать! Уши поднять и запоминать "Инструкцию"! - грозно зарычала средняя пасть, тут же обратив свой пристальный взор на полную сарказма ухмылку правой морды. - Это и к тебе относится, ШОК.

- Я в шоке! То есть я хотел сказать, что просто весь внимание... Ладно, валяй свою "Инструкцию". - лениво пробубнила правая морда. - Посмотрим, что там Хагрид насочинял.

- "Инстукция" не от Хагрида. А от директора Хогвартса. А вам, то есть всем нам, следует нести службу, а не бегать по облакам (при этом ПЕС зыркнул глазами влево). И не дрыхнуть на чужих лапах (последовал уничтожающий взгляд вправо).

- Уснешь тут с вами, как же! - зевнула правая морда. - Давай уже, просвящай... Или за ухом, что ли, почеши. Расплодил блох под ошейником, а мы тут страдать должны?

- А с каких это пор сам директор Хогвартса собственноручно пишет нам указания? - заинтересованно донеслось от головы с левого края.

- С тех самых, как нам троим вверена охрана сверхсекретного объекта, - грозно огрызнулась пасть командира.

- Слушай, капрал! Не томи извилины, - у правой морды по кличке ШОК, похоже, кончалось терпение. - Чего сторожим-то?

- Значит так: сторожим вот этот железный люк, - гордо пролаял ПЕС, сверкнув янтарными глазами.

- Очевидно, от сборщиков металлолома..., - уточнил ШОК, растягивая слова с едким сарказмом в голосе.

- Как ты не понимаешь? - встрепенулась голова слева, - под этим люком, наверняка, скрывается вход в какой-нибудь запретный коридор.

- Ну да... Вроде нашего. Это помещение, мы, похоже, охраняем от Филча, - увидев недоуменные мины слева от себя, ШОК уточнил:

- Что смотрите? По-моему, все яснее ясного: дверь закрыта на магловский замок. Все, кому не лень, могут ее открыть простым заклинанием из учебника для первого курса. А вот Филч только ключом. Надеюсь, ключ ему не дадут. Так что, давай, двигай лапу сюда. Спать хочу.

- Всем встать! - зарычал ПЕС. - Это тебя в первую очередь касается, ШОК!

- Уже стою в шоке! - тут же огрызнулась правая морда. - Капрал, тебе объяснить человеческим языком? Филч - нормальный мужик. Если ему сказано: сюда ходить нельзя, то для него это - закон. Даже без твоих дурацких инструкций. Он и сам сюда ни одной ногой не ступит, и других не пустит. Ночевать с другой стороны двери будет. Так что, ребята, труби отбой!

- Еще раз повторяю для особо одаренных: объект мы охраняем не от Филча, а от..., сейчас в "Инструкции" уточню..., - янтарные глаза главнокомандующего заводили по пергаменту, исписанному косым почерком. - Так, вот, нашел: от "Сами-Знаете-Кого"...

- Не-а, не знаем, - прохрипела, зевнув, правая морда, обнажив огромные желтые клыки. - И знать не хотим...

Самое большое впечатление заявление начальника произвело на левую голову. Мечтательные голубые глаза тут же спустились с потолка на пол и испуганно округлились.

- Друзья, вы не понимаете! Разве вы не знаете, кто скрывается за этим страшным псевдонимом? Так волшебники называют того, кого нельзя называть по имени...

- ...а то всем худо будет! - закончила правая морда устрашающим шепотом. - Предупреждаю: мне хуже не будет. Я и так в шоке!

- Тот, кого нельзя называть - самый великий Темный маг нашего времени! - продолжал свою просветительскую деятельность ПЕС УЧЕНЫЙ.

- И потому, надо полагать, про банальную "Алохомору" забыл начисто, - заметил ШОК с характерным для него сарказмом. - Я всегда предупреждал: эта твоя любовь к книжечкам до добра не доведет.

- Отставить разговорчики! - снова прикрикнул ПЕС на обе головы сразу. - Кстати, хорошо, что напомнили про "Алохомору". Здесь, в "Инструкции", есть предупреждение о том, что дверь могут открыть этим волшебным словом. Так, так... Где же я это видел? А вот! Здесь даже перечислено: почти все преподаватели и даже некоторые ученики с первого курса.

- Я в ауте! Вот просто лежу и не двигаюсь..., - протянула правая морда, демонстративно зевнув. - Если все, кому не лень, намерены сюда шастать, то какого тупого Тролля мы должны тут киснуть?

- Еще раз повторяю для особо умных: мы охраняем железный люк на полу, а не дверь! - рявкнул ПЕС на свою правую голову. - согласно "Инструкции", мы не должны цапать тех, кто просто вошел в дверь. Пока посетитель не заинтересовался люком. Да и того кусать только за ногу. Голову зубами не трогать.

- А-а-а... Так вот оно что! А позвольте поинтересоваться, уважаемый, зачем такие сложности? - в черных глазах правой морды даже мелькнуло нечто, похожее на искренний интерес. - Только, пожалуйста, подробнее, начальник. А то я сегодня не вылезаю из шока от вашего спецзадания.

- Озвучиваю специально для тех, кто считает себя всегда правым, - при этом ПЕС многозначительно сверкнул на ШОКа янтарным взглядом. - Здесь написано: в помещении могут оказаться дети, первокурсники: некто Гарри Поттер с приятелями. Имена друзей еще не известны. По этому поводу нужно ждать дальнейших инструкций.

- Час от часу не легче... Какой еще Поттер? Тем более первокурсник! Ты ничего не перепутал, капрал? Что он тут, этот..., как ты там сказал, Гарри Поттер, забыл? - правая морда была явно на самой высокой ступени своего любопытства.

- Как! Ты не знаешь, кто такой Гарри Поттер? Это же тот самый мальчик, который десять лет назад победил Сам-Знаешь-Кого! - ПЕС УЧЕНЫЙ всем своим видом выражал крайнюю степень изумления. - Его так и называют: Мальчик-Который-Выжил...

- Знаем, знаем... После этого он пролежал десять лет в шоке, потерял память, и теперь снова идет учиться в первый класс, - разочарованно пробубнила правая морда. - Только я вот что-то не понял: мы этот люк охраняем от этого вашего "Сами-Знаете-Кого", или от Гарри Поттера? И при чем тут дети?

- Гарри Поттеру, к твоему сведению, ШОК, всего одиннадцать лет! - нравоучительно заметила левая голова. - Он победил того, кого нельзя называть, когда был еще младенцем.

- Ну вы вдвоем сегодня меня точно в астрал загоните! - всерьез заволновалась правая морда. - Что не понятно? Если некто Сами-Знаете-Кто - самый крутой волшебник, а некто Гаррик победил его, когда ему был один годик, то, значит, он еще круче. Логично? И тогда, в который раз спрашиваю: какого твердолобого соплохвоста мы тут сидим? Чего ждем?

- А не может ли это нечто, что мы тут охраняем, как-то быть связано с тем, что пытались украсть в Гринготсе месяц назад? - задумчиво признесла левая голова, снова закатив задумчивые глаза к потолку. - Я недавно стянул..., то есть, взял почитать у Хагрида газету со стола. Там как раз было напечатано про ограбление банка. Только ячейка была уже пуста...

- Ну вот, приплыли... Сколько раз я тебе говорил, что читать газеты перед сном вредно, - нравоучительно заметила правая морда. - А раз пошла такая лажа, то я ложусь спать. Уж если этот ваш, тот, Кого-вы-Лучше-меня-Знаете, до Гринготса добрался, то нам тут прикидываться страшнее фестрала смысла нет. Лапы, слушай мою команду: дружно двигаем от двери в дальний угол, а мы все притворяемся, что спим. А лучше не притворяемся, а спим на самом деле...

- Но-но, потише. Раскомандовался тут чужими лапами. Стоять смирно! Голову поднять, когда разговариваешь со старшим по званию. - рявкнул ПЕС, - Прекратить...

- ...дискуссию, - подсказал ПЕС УЧЕНЫЙ, скосив голубые глаза на командира.

- ...разговорчики! - нетерпеливо пресек ПЕС свою левую голову. - Нахватался умных слов, чтоб у тебя соплохвост в глотке застрял! Значит так. Слушать мою команду: объект охраняем от Поттера и его друзей, а также от некоего Квирелла. Его можно узнать по сильному чесночному запаху. Вопросы есть?

- Можно вопрос? - подал голос ПУ. - А там, под люком, находится библиотека?

- Не могу знать, - отмахнулся от него ПЕС. - Вам знать не положено. И никому не положено. Всем ученикам школы строго-настрого будет запрещено ходить в этот коридор. Тем более, открывать эту дверь.

- Запертую на "Алохомору", - ехидно заметил ШОК. - А также везде, где только возможно, будут развешаны подробные указатели, куда именно нельзя ходить. Чтобы не только первокурсник Гаррик не заблудился, но и Сами-Знаете-Кто...

- Сколько раз я вам говорил, что "Алохомора" - это отпирающее заклинание, а запирающее "Коллопортус", - сочла для себя нужным уточнить левая крайняя голова.

- Принюхайся, ученый с левого бока! От этого магловского замка машинным маслом воняет на все помещение, - самодовольно заметила правая морда. - Иногда полезно не только извилинами шевелить, но и носом дергать. Никаким "Коллопортусом" здесь не пахнет. А пахнет обычным магловским замком, который открывается самой обычной "Алохоморой".

- Может быть, на дверь еще наложат самые мощные запирающие заклинания, - выразил робкую надежду ПЕС УЧЕНЫЙ. - Нельзя же, в самом деле, так легкомысленно подходить к охране...

- Ну утомил... Я эту железяку, маслом пропитанную, у Хагрида в сумке еще месяц назад унюхал. А потом, вчера эльфы полдня возились с этим чертовым замком. Вся эта запарка, надо полагать, за тем, что Сами-Знаете-Кто отмычку к магловскому замку нипочем не подберет..., - при этом правая морда широко улыбнулась и скосилась на капрала. - Кстати, у кого с извилинами напряженка, тому весьма полезно шевелить лапами. Почеши за ухом, ПЕС!

- Утомили вы меня, оба. Оба два. Предлагаю эта, закрыть дис..кус...укус... Тьфу! - сташий по званию недовольно зыркнул налево. - Короче, отставить разговорчики. Ученики приедут сегодня вечером. Пока всем отдыхать. Вольно!

- Вот это правильно, - довольно пробурчала правая морда.

- Вечером будем подробно читать "Инструкцию". А пока всем спать. ШОК, бери в зубы флейту, - скомандовал ПЕС.

- А почему опять я? - огрызнулся ШОК. - Как на флейте играть, так снова я! А как мясо жрать, так "Золотая середина"...

- Потому что ты у нас - всегда крайний справа. К тому же, ты и без флейты хорошо отрубаешься. - пояснил ПЕС, устраивая поудобнее голову на передних лапах.

- Так не надо читать перед сном всяких дурацких газет. А лучше никаких не читать: Ни волшебных, ни магловских. И никаких сомнительных инструкций: ни министерских, ни директорских. Тогда и без колыбельной будете хорошо засыпать, - устало простонал ШОК. - Поверьте моему слову: эта ваша любовь к музыке до добра не доведет...

Слушай, дорогой! Не парь чужие мозги. Дуди в дуду. И я тебе последний раз озвучиваю: прав тот, у кого больше прав. На данный момент это тот, кто владеет всеми четырьмя лапами. Так-то, ШОК... Песню запевай! - прервал капрал глубокомысленные рассуждения правой головы.

"Вот и чудненько... Вот это по нашему...," - едва успел подумать ПЕС, прежде чем из его пасти вырвались наружу первые звуки богатырского храпа под мелодичную игру флейты.

Если самые нелюбопытные ученики Хогвартса, после вступительной речи директора, еще не заинтересовались таинственной дверью в конце запретного коридора, то, услышав звуки этого храпа, должны были непременно задуматься:

А что же там все-таки скрыто, за плотно запертым магловским замком, который так не сложно открыть...



Дементоры. Вечный поиск простого человеческого счастья.

Взявшись склизкими лапами за его запястья, он медленно, почти любовно стал отводить его руки. Закрытая капюшоном голова опускалась к лицу Дадли, словно дементор хотел его поцеловать.

Дж.К.Роулинг "Гарри Поттер и Орден Феникса"



Ну и жара... В такой зной хороший хозяин самое захудалое приведение на улицу не выгонит. И только мы, два дурака, как два черных монаха, шатаемся вдоль и поперек небольшого городка близ Лондона под названием Литтл-Уингинг.

Я бы сказал, что держим мы путь со своим начальничком, куда глаза глядят, если бы были у меня те глаза. Но чего нет - того нет. Глаз нет. Потому что я - дементор, зовут Дементор-244. И начальничек мой так называемый тоже дементор. Зовут почти также, только под номером 128.

Ну что стоило великому создателю прикрутить нам хотя бы по одному глазу. Да хоть на затылке!
Жить было бы намного проще в целом, а отыскать так называемую Тисовую улицу в этом, сгорающем от жары городке, в частности.

С начальством, разумеется, не поспоришь. Но соображать-то начальство должно. Подумаешь, мозгов нет! У меня вот, тоже все место на голове занимает воронка. Но я же чем-то думаю!

Вот сейчас уже битый час в стенках воронки плещется одна и та же невеселая думка: если мы в ближайшее время не найдем того, кого ищем, то я сдохну. От жары. Да я уже потерял, наверное, четверть темной массы. Никаким поцелуем не восстановишь! Тем более, когда разрешение есть только на один поцелуй, а нас с начальством двое.

Если повезет, поцелуй состоится сегодня. Но тут столько разных "если", что воронку заклинивает от ненужных мыслей.

Что там нам наговорила эта Розочка, когда отправляла нас на особо важное задание? Якобы от Министерства Магии. Но-но... А зачем нам такая скрытность, Цветик малиновый?

Вот когда два года назад ловили сбежавшего от нас Блэка по имени Сириус, так нас всех собрали, построили, зачитали приказ из Министерства. И стройными рядами направили служить отечеству.
Хорошая была служба. Всей толпой охраняли школу. Класс! Там и без беглых преступников было к чему присосаться. Ежели у кого, разумеется, мозги есть в наличии. Паб мадам Розмерты был очень даже ничего. Полон довольных клиентов...

А эта дамочка из Министерства, между прочим, не пожелала назвать своего имени. Думает, мы ее не видим, а потому не узнаем. ХА! Да я этот душистый розовый запах за километр почувствую. Так что ежели что, Ягодка, спрос-то с тебя.

Где эта улица? Где этот дом?

Коли тебе так понадобилось нейтрализовать этого пресловутого Гарри Поттера, то могла бы и проводить до Тисовой улицы. А то, в голове один страх за свою должность в Министерстве, за свою карьеру, за свою репутацию. Ни одной стоящей счастливой мысли! Отсосать толком нечего...

Противоречия, дорогуша, еще не сделали счастливой ни одну душу. Вы, милая, по уши влюблены в каждую букву закона, а при всем при том этот самый закон нарушаете. Не хорошо. Я бы даже сказал больше: "Не съедобно!"

Поди найди тут Поттера... Поди найди тут Поттера...

Нет, так дальше нельзя.

- Слышь, начальник! А давай просто подходить ко всем подросткам на улицах и шарить по мозгам.

Даже если Поттера не найдем, то хоть сыты будем. Коллеги, между прочим, уже три раза все наши с тобой камеры обошли. Счастливые мысли давно съедены. Так что, ничего хорошего нас с тобой не ждет в родном доме. Кроме прохлады, разумеется.

- Ты что? Из капюшона выпал? Нам же приказано все проделать в глубочайшей тайне! - донеслось до меня от начальства.

Страсти-то какие... Во-первых, не приказано, а рекомендовано. Почувствуйте разницу, ежели понять не можете.

Во-вторых, у нас, дементоров, официально, мозгов нет. И никогда не было. Так что мы, самостоятельно, думать не можем. А можем только чувствовать.

Я вот как раз очень хорошо чувствую, что ежели от кого-нибудь прямо сейчас не насосусь свежих счастливых воспоминаний, то до вожделенного поцелуя просто не доживу.

Вечер уже, забодай меня Патронус!

Чего бояться-то? Ну хорошо, обнаружит Министерство, что парочка дементоров отлучилась ненадолго в Литт-Уингинг. Так и так, и этак обнаружат. Ежели рекомендации душистой дамочки выполним. А потом, нас самих еще обнаружить надо. Хвала создателю, разнообразием имен и внешних данных не страдаем. Человеческие эмоции за галеоны не купишь. Ордена крепить не на что. Нам это, вообще, без разницы. Были бы по-своему сыты, и можно жить.

Скорее Воланд-де-Морт воскреснет, чем мы Тисовую улицу найдем!

Дальше Азкабана не пошлют...

Так что, вы как хотите, великое начальство, а я прощупаю вон ту парочку парнишек. Тем более, что других мы не встретили. Дома все сидят в такую жару, новости смотрят...

Что там Душечка из Министерства болтала? Гарри Поттер в присутствии дементоров сразу вспоминает мамочку и падает в обморок. Обмозгуем... То есть я хотел сказать, просверлим парням мозги. Как раз завернули в проулочек.

Напряглись... Вздохнули... Выдохнули...

Ну вот, уже легче. По крайней мере, прохладнее. Местами правда, в отдельных переулках. Зато здесь дышать можно. А то все: не дышать, не дышать... Воздух в воронке застоялся. Слышь, клокочет внутри...

Один точно слышит. Но это явно не Поттер. Поттер, как нас просвящали на маленьком общем собрании с тетенькой из Министерства, очень неуравновешенный подросток с преступными наклонностями.

Поттер, скорее всего, второй. Сразу вспомнил не только сердобольную мамочку, но и сурового папочку. И полез в драку. Ну ничего, сейчас мы тебя уравновесим до уровня зеленого фикуса.

Да ты у нас, однако, и так достаточно толстокожий! А какие счастливые мысли из головы прут и наполняют мои внутренности радостью от того, что ты вдарил своему другу по морде. Ну куда ты так несешься, мальчик мой? Мамочка тебя не бросит... Она тебя любит...

Я тебя тоже люблю. Сейчас раздвинем ручки в стороны... Не бойся, мы осторожненько... Мы же не будем драться. Скоро ты ничего не будешь помнить... Даже этого нежного поцелуя.

Последний застоявшийся воздух из воронки со свистом вырывается наружу. Теперь откидываем капюшон, и приблизив к лицу воронку, медленно вдыхаем. Вместе с душой. Наслаждаемся ее вкусом...

Парень, да у тебя не душа, а сплошная кулинарная книга! От счастья захлебнуться можно. Воспоминаний о таких запахах я не впитывал в себя даже из хогвартских студентов. А там тоже некоторые любители вкусно поесть встречаются.

Пироженое, мороженое, гамбургеры, чисбургеры, три горьковато-сладких дольки грейпфрута... А это сюда каким приведением занесло? Парень, да у нас в Азкабане люди так о хлебе насущном не мечтают, как ты мечтал год назад о трех несчастных дольках сомнительной сладости фрукта.

Хорошая мысль, забодай меня Патронус! Вкусная, сытная, по-настоящему счастливая. Даже я почувствовал на стенках воронки слегка горьковатые капли свежего цитрусового сока...

Откуда здесь взялся Патронус? Да еще с рогами! Чуть не забодал, проклятый. Весь пир испортил.

А начальство где? Уже сбежало? Отлично! Значит, нам тоже пора. Слава Великой Тьме, перекусить успели. А бодаться с рогатыми Патронусами тут охотников нет.

До родного Азкабана бы долететь... Весь холодный воздух-то изнутри выдохнул, дурак. Слава Создателю, дело к ночи. А по ночам жить можно даже летом. Так что, как-нибудь проживем.

В начальники я, благодаря парочке извилин, завалявшихся под капюшоном, не рвусь. Больно надо! Нас и тут не плохо кормят...

Знаете, что я вам скажу по секрету: счастливых людей на свете куда больше, чем несчастных. Только они этого не замечают. Вот когда подойдешь к ним поближе, да втянешь в себя их самые обыденные мысли... Вот тогда они вспоминают крупными буквами:

КАК ХОРОШИ, КАК СВЕЖИ БЫЛИ... ГРЕЙПФРУТОВЫЕ ДОЛЬКИ!




Пес Клык, Рубеус Хагрид и соплохвост. Храбрость по-гриффиндорски.

"Хорошо, но я тебя предупрежу: псина-то трусливая, - пожал плечами Хагрид."

Дж.К.Ролинг "Гарри Поттер и филосовский камень"


Эти слова Хагрида про меня. То есть трусливая псина - это я, пес по кличке Клык. Да.
Да, я трус. А Хагрид - мой хозяин. Он не трус. Он - настоящий гриффиндорец. Всегда гриффиндорцем был и гриффиндорцем останется, хотя даже трех курсов Хогвартса не закончил. Гав.

Хагрид - он молодец. Большой человек. Он смелый. Ну, очень храбрый. Просто, страшно храбрый. Да.
Только мне страшно. За него, разумеется. И за себя, конечно, тоже. За себя больше. Тут уж ничего не могу с собой поделать. Гав-гав.

Гавкаю, потому что сказать больше нечего. Да, мне стыдно. Потому что я - всего лишь трусливая псина. Это чистая правда. Честное гриффиндорское. Да здравствует Хагрид!

Священный Единорог! Могучий Гиппогриф! Огнедышащий Дракон! Борода Святого Мерлина! Сохраните меня и Рубеуса Хагрида от всяческих опасностей! Они почему-то подстерегают нас с большим человеком Хагридом на каждом шагу...

Я живу в избушке лесничего уже несколько лет. Вообще-то каждое утро задаю себе один и тот же вопрос: почему я еще живу? Может быть я уже погиб храброй смертью. А тот соплохвост, который сегодня утром вцепился мне в бок - это просто страшный сон.

Ну я размечтался...

Вон он, злыдень твердолобый, облюбовал мою подстилку и теперь там живет. То есть жил до сегодняшнего дня. А теперь мы вместе с соплохвостом живем на улице. Хвостатый на моей подстилке, а я сам по себе.

Нет, я вовсе не боюсь это чудо природы. Соплохвост - он замечательный. Его пугать нельзя, он нервный. Еще какой нервный! Как начнет по грядкам бегать, сам не знаешь, куда от него бежать. Затейник такой... Да.

Потому что ребенок еще. Даже метра в длину нет. Пока... Каждый день с Хагридом измеряем малыша от переднего жала до заднего огнедышащего сопла. Или наоборот. От переднего сопла до заднего жала. Это я точно сказать не могу. Это даже для Хагрида пока загадка.

Большой человек Рубеус Хагрид попросил меня понаблюдать за малышом как раз с важной научной целью: необходимо выяснить где именно у этого урода..., то есть, у жгучего соплохвоста начало и конец. Я честно пытаюсь. Но не могу. Потому что, во-первых, мне все равно, а во-вторых, этот урод (Да, урод!) одинаково быстро бегает и соплом вперед, и жалом.

Но я должен за ним присматривать. Потому что этот малыш - опытный экземпляр. Он нежный. Может простудиться. Потому должен спать на моей подстилке. А потом Хагрид сколотит ему большой ящик и выложит его одеялами и подушками.

Хозяин ему давно бы ящик сколотил, но он точно не знает, насколько тот ящик должен быть большой. И никто не знает. Таких зверей в мире нет. Официально. Есть только у Хагрида. Уже целую неделю как есть.

Мы его с Хагридом в лесу нашли. Это хозяин на радостях, после того, как гиппогриф Клювик сбежал от правосудия, пошел в лес погулять. Шел великан, шел, ну и наступил нечаянно на малыша... Хагрид - он храбрый. Он же у нас по тропинкам не ходит. Не по-гриффиндорски это - ходить старыми проверенными тропами по Запретному лесу.

Хагрид добрый. Он тут же начал вздыхать над этим уродом... Да. Но это я позволяю себе гавкать, пока хозяин не слышит.Надо же, наступили на бедного мальчика одной ногой! Да панцирь этого твердолобого две ноги Хагрида выдержит и не треснит!

Теперь мы его воспитываем и измеряем. Раньше, правда, больше измеряли, а теперь больше воспитываем. Раньше измеряли объем сопла, челюстей, клешней, и чего-то еще. Но я точно не знаю, как это называется. Я даже подозреваю, что названия этому пока нет.

Теперь злыдень подрос за неделю, с тридцати четырех сантиметров до пятидесяти восьми, и измерять себя практически не дает. Сейчас мы его воспитываем... А он воспитывает Хагрида. У него получается лучше. Вот сегодня утром, например, соплохвост напомнил Хагриду, что тот живет в деревянном доме. Это после того, как мы с соплохвостом попытались выяснить, кому из нас двоих принадлежит моя подстилка, и ... В общем, увлеклись мы...

Подстилка теперь точно не моя. Обгорела сильно. А жалко: хорошая была вещь. Раньше была шкуркой единорога. Давно уже, два года назад. Но об этом я как-нибудь потом расскажу.

Вот нет худа без добра! Оказалось, что это даже к лучшему - то, что мы с соплохвостом подрались. Иначе Хагрид точно не решился бы побрызгать на своего урода водой из розового зонтика. А вдруг бедный малыш водички боиться? А вдруг он простудиться?

На дворе лето. Студенты по домам разъехались. Клювик улетел. Остались мы втроем: я, Хагрид и соплохвост.

Нам еще столько предстоит узнать об этом природном чуде! Например, это самец или самочка? Соплохвост по этому поводу так и не раскололся. А с языка Хагрида вчера сорвалось очень страшное слово: РАЗМНОЖАТЬ.

Нет, все-таки я трус... Все-таки я не Хагрид... Я так не могу. Мне такие кошмары всю ночь снились! Да после таких сноведений наглое похищение моей законной подстилки - это так, досадное недоразумение.

Хагриду очень интересно, что его хвостатый малыш кушает? Ну, это-то я знаю. Только хозяину не скажу. Этот урод жрет мое мясо. Из моей миски. Хагрид очень уж беспоится, что бедный мальчик умрет с голоду. Это нам на лапу. Будем напирать на жалость лесничего ко всему необычному в этой нудной жизни.

Что делать-то будем, Хагрид, если единственный в своем роде соплохвост сдохнет?

Хоть бы он сбежал, что ли! В Запретный лес. Я отвернусь и подглядывать не буду. Честно-честно.

Во! Придумал! Сейчас мы с ним будем в догонялки играть. Главное, что требуется от меня в этой полезной игре - успеть убежать подальше в лес. А назад вернуться уже без жгучего затейника... Если повезет, то с целым хвостом. Своим хвостом, я имею в виду.

Щас, за шкурку единорога потихоньку потянем... Вот и славненько. Побежали, побежали... Назад не оглядываемся!

*******

Как говорят настоящие гриффиндорцы: "Шалость удалась!"

Все. Урод сбежал. Гав-гав! Ура!

Хагрид грустит день.
Хагрид грустит два дня.

На третий день Хагрид собирается в лес. Мы идем разыскивать в лесу нору соплохвостов с их яйцами. С собой берем две больших крепких плетеных корзины...
И если найдем...
То...
Священный Единорог!
Могучий Гиппогриф!
Огнедышащий Дракон!
И борода Святого Мерлина!

Спасите и сохраните Хогвартс от соплохвостов! И от Хагрида...


Букля. Отчего птицы не разговаривают как люди...

В темном ночном небе летела белая полярная сова. Она тяжело прорезала густую августовскую тьму своими уставшими от дальней дороги крыльями. Однако двигалась вперед почти бесшумно, как это умеют делать все совы, чтобы не спугнуть добычу. Правда, мыши и прочая живность сейчас интересовали пернатую хищницу меньше всего.

Красивая белая птица держала путь к маленькой деревне близ Лондона, в немного нелепый дом под странным названием Нора. Там ее ждал хозяин и друг, четырнадцатилетний худенький мальчик с яркими зелеными глазами в смешных круглых очках. С ним сова по имени Букля вот уже четвертый год делила: летом - маленькую спальню в доме на Тисовой улице, с осени до весны - жизнь в школе чародейства и волшебства "Хогвартс", а круглый год - радости и печали его беспокойной жизни.

Вот и сейчас Букля думала о своем друге, о Гарри. И вот уже который день в ее душе росло беспокойство за своего неповзрослевшего хозяина. С зеленоглазым мальчиком и раньше случались неприятности, но сейчас, похоже, надвигалось что-то совсем нехорошее. Птица это чувствовала.

Святые небеса! Ну почему она никак не может успокоиться? Ведь вроде бы все замечательно. Теперь у Гарри есть крестный. Он сейчас далеко живет, в Африке. Еле долетела туда. Дорога была дальняя, но ради Гарри Букля и не туда бы добралась. Это же ее долг - доставлять почту. Белая сова еще ни разу не подводила своего верного друга.

Букля снова вспомнила двух больших ярких тропических птиц, которые два раза приносили ее хозяину письма от Сириуса.

А еще говорят, что она слишком заметная! А эти две... фафочки... тогда как называются? Цветики-семицветики, вот как! Да она, Букля, по сравнению с ними - просто белый небесный ангел. Впрочем, все они там в Африке такие. Птички...

У-ух!

Насмотрелась... Дня хватило, пока своего адресата разыскивала.

А этот, шустрый такой! Сычик, кажется. Сейчас у Рона работает. Крохотная такая малявка, на хозяйской ладони может уместиться. Но шумный...

Нет, я понимаю, что ты принес почту. Так сядь и сиди в сторонке. На жердочке. И нечего носиться по комнате, как шальной обломок фейерверка. Сычик этот, значит, не заметный, а она заметная! Да он, вообще, не воспитанный, и работать не умеет. Ему еще учиться надо. Долго.

У-у-у-ух...

Даже постоять на одной лапке не мог спокойно пару минут, пока к другой письмо привязывали. Да хозяину пришлось изрядно потрудиться, пока он уместил письмо на этой смехотворной лапке. А уж гордости-то, гордости-то!

Ух! Ух!

Еще на верхушку ее клетки хотел присесть. У-ух, какой! Никак не уймется!
Пусть бы только попробовал взобраться на ее клетку! Уж она бы его клюнула разок-другой. Потому что надо. Воспитывать некоторых надо... Вот.

У-ух. С точкой.

А ей, Букле, только перышки перекрасить. Вот когда ее хозяин освоит нужную науку, он так и сделает. А сейчас он только три курса закончил. Маленький еще. Одним словом:

О-ох...

Пока его вырастишь... А с ним еще все время что-нибудь случается! Ни одного ведь спокойного года. В школе за него одни переживания. И на каникулах от родственничков добра-то нет!

Когда же неусыпная тревога за мальчика поселилась в ее беспокойном сердце? Не та, обычная, к которой Букля худо-бедно привыкла. А новое ощущение того, что надвигается что-то совсем темное. У-ух, какое это было чувство! Наверное, оно пришло в тот день, когда Гарри спросил ее: "Ты готова к долгому путешествию?"

У-ух?

Как тебе не стыдно, хозяин, задавать такие вопросы!
Она, Букля, настоящая серьезная почтовая сова. Не то, что некоторые... Шумные...

Буклю тогда немного удивило то, что письмо, и довольно длинное, судя по величине пергамента, было уже написано заранее. Важное письмо. Это хорошо, что Гарри не стал отправлять ответ своему крестному с этой фафочкой из Африки. Та еле-еле в окно пролезла. Лошадь с крыльями, а не птица! Да таких ярких разноцветных перьев даже петухи у Хагрида в курятнике не носят. Нельзя таким... африканским курицам... почту доверять. Ох, нельзя!

Букля добралась до Сириуса через несколько дней. Серьезная почтовая сова, она и в Африке сова. Да, у-ух. Какая есть.

А вот потом Букля уже не думала о себе. Слишком быстро беззаботное выражение лица Сириуса сменилось на серьезное. Стоило ему только дочитать послание крестника до конца. Даже радости от письма как не бывало. Газету схватил. Стал перечитывать...

Ух? У-ух? Что же все-таки случилось?

Он приказал Букле отдыхать, а сам тут же сел строчить письмо. Несколько раз рвал пергамент. Букля подглядывала, пока Сириус ее не прогнал и не заставил немного поспать.

"Тебя очень скоро ждет обратная дорога," - строго сказал он.

Сириус написал два письма. Одно было для Гарри. Сейчас это письмо все еще было привязано к правой лапке почтовой совы. Уже скоро ее хозяин прочитает письмо от своего крестного.

А второе письмо Букля уже доставила по нужному адресу. Послание было написано директору школы, в которой учился Гарри, Альбусу Дамблдору.

А вот здесь у Букли были одни сплошные "О-хи" и "У-хи" с вопросительными знаками.

Может быть она, Сова, своей пернатой головой не может думать так, как думают люди. А уж тем более знать так много, сколько знает директор Хогвартса. Но даже ее птичьих мозгов хватает, чтобы понимать чуть-чуть.

Если ничего страшного не случилось, тогда напиши ответ Сириусу. Успокой Гарри. Объясни, что к чему. Удивился же, когда обнаружил, что письмо от Сириуса. Значит, вы с ним, вроде как, не в дружеской переписке. Да и крестный хозяина строго-настрого велел лететь сначала в Хогвартс. Стало быть, дело-то действительно важное.

А что вместо этого? Довольная улыбочка себе под нос. Загадочные словечки из-под того же кривого носа: "Так-так... Заболел шрам... Этого следовало ожидать..."

Заболел шрам... У Гарри заболел шрам!
Так вот почему так забеспокоился Сириус!

У-у-х...

- Ну что ж, спасибо. Ты свободна, Букля. Можешь лететь к мальчику, - рассеянно проговорил старик, размышляя явно не о здоровье худенького подростка со шрамом на лбу в виде молнии.

Что значит свободна?

У-ух?

Что, так трудно черкнуть пару строк? Если все в порядке, разумеется.
А если дело серьезное, то надо бы вам, сэр, самому мальчика навестить.

У-ух!

Шрам у Гарри никогда не болел! Вот в чем дело-то, мистер Дамблдор.

Даже если у вас у самого никогда не было своих детей. Даже если так! У Букли пока тоже не вылуплялись в гнезде маленькие совята. Она пока не может. Вот, Гарри подрастет... Тогда она, так и быть, примет ухаживания большого сизого филина.
Дети должны появляться весной. А она со своими совятами куда? К родственникам Гарри? Нет уж. Спасибо.

Детей к Дурслям нельзя! Этот дом не для детей. Букля была рада, что сейчас ее друг гостит в Норе. Она летит к нему не с пустыми лапами. Она несет письмо от Сириуса.

Старик Дамблдор так и не соизволил взять перо в руку и черкнуть пару строк. Но выглядел чрезвычайно довольным.

Если бы только она, Букля, могла разговаривать... Она бы все рассказала. Вот. До последнего слова! Что он, старый, бубнил себе под нос.

У-ух!

Но все, что она может сказать своему одинокому другу, это только выразить ему свое искреннюю любовь и неподдельное сочувствие.

У-ух...

Потому что любит. Всем сердцем.



Мимбулус Мимблетония. Мир несовершенен.

"Он запустил свободную от Тревора руку в сумку и, немного пошарив, вынул маленькое растеньице в горшке, похожее на серый кактус, только не утыканное колючками, а покрытое волдырями".

Дж.К.Ролинг "Гарри Поттер и Орден Феникса"

Синие вечерние сумерки тихо опустились на огромный город, разгоняя собой духоту и зной жаркого летнего дня. Невилл молча встал из-за стола, за которым вот уже несколько часов подряд трудился над летним заданием по зельеварению, и включил в комнате свет. Окно он оставил открытым, чтобы впустить в комнату прохладный ночной воздух. Хотя, при такой жуткой засухе, которая посетила юго-восток Англии этим летом, понятие прохлада было весьма и весьма относительным.

Тревор тут же запрыгнул на подоконник и приготовился к охоте на комаров. Это было его любимое занятие по вечерам. Комары, привлеченные светом лампы, стаями летели в открытое окно. Только успевай открывать рот и стрелять языком. Что Тревор проделывал очень виртуозно и вполне успешно.

Только что к нему на язык попался особенно вкусный комар. Сочный такой, с кровью. Тревор облизнулся и тут, к своему удивлению, услышал рядом совершенно незнакомый голос. Голос был довольно тихий и немного булькающий. Как будто говорящий набрал в рот воды.

- А разве вы, уважаемый господин, употребляете комаров прямо так, в сыром виде?

Тревор оглянулся. Кто бы это мог быть? Ни на Невилла, ни на его бабушку это было никак не похоже. Уж чем-чем, а тем, в каком виде кровососущие насекомые попадают на ужин к его питомцу, мальчик не интересовался.

И только тут Тревор сообразил, что таинственный собеседник, скорее всего, находится тут же, на подоконнике. Рядом как раз стоял небольшой керамический горшок, в котором сидело маленькое растеньице, очень похожее на обычный кактус. Только кактусы, как правило, утыканы колючками. А этот маленький чахлый уродец был весь покрыт волдырями, наполненными темно-зеленой жидкостью. Растение еле заметно пульсировало, отчего жидкость под полупрозрачной пленкой волдырей перекатывалась из одного края в другой. Казалось, что внутри у этого серого уродца что-то булькало, и эти странные звуки делали его еще более зловещим.

"Бред какой-то, - подумал Тревор. - Если этот..., то есть это... сидит в горшке, значит оно - растение".

Вроде бы, растения не разговаривают? С другой стороны, смотря какие растения... Среди них такие опасные твари встречаются, что чуть зазеваешься, и слопают тебя в сыром виде вместе со шкурой за здорово живешь и не подавятся. В теплицах у профессора Стебль такие обжоры есть. Сам видел. Особенно одно такое, с жуткими усиками. Брр-р...

На всякий случай Тревор отодвинулся на другой край подоконника, подальше от этого серого кактуса. Интересно, откуда это чудо взялось?

- Простите, я забыл вам представиться, - снова раздалось невнятное бульканье от горшка. - Мое научное название Мимбулус ибн Мимблетония. Можно просто Мимбулус. Меня доставил сюда из Ассирии и подарил юному отроку Невиллу на день рождения его дядюшка во втором колене. Вполне возможно, что слухи о таких, как я, раньше никогда не достигали ваших чутких ушей. Мы, Мимблетонии, весьма большая редкость. Будем знакомы.

- Тревор, - коротко представился питомец Невилла. - Обычная волшебная жаба. В принципе это почти все, что могу рассказать о себе. Я, знаете ли, не оригинален. Ах да, совсем забыл. Тоже подарен на день рождения нашему общему знакомому.

Самому Тревору было гораздо интереснее клеить жирненьких комариков на свой язык и наполнять ими животик. Чем он, впрочем, и занялся.

- Простите, уважаемый господин Тревор, так вы все-таки предпочитаете есть сырых насекомых? - снова раздался идиотский вопрос со стороны уродливого кактуса.

- А вы, мистер Мимбулус, употребляете комаров исключительно в отварном виде с подливкой? - не удержался от вопроса Тревор.

- Ну что вы, мистер Тревор! Я готовлю насекомых по своему особенному семейному рецепту. Правда, на приготовление моего фирменного блюда уходит несколько дней, но дело того стоит. Вот сейчас, например, я, как и вы, буду охотиться на комаров. Я уже все приготовил для этого увлекательнейшего занятия. Вы знаете, у меня как раз к вечеру обычно просыпается охотничий инстинкт!

"Ну что ж, посмотрим, посмотрим, - подумал Тревор, тщетно пытаясь определить, где же у этого, который сидит в горшке, находится рот. - Чем он... оно, в принципе, разговаривает? Не говоря уже о ловле насекомых..."

Вскоре на поверхности волдырей стали появляться микроскопические красные капельки, очень похожие на капельки крови. По крайней мере, у незадачливых комаров в этом не было никаких сомнений. Один из них тут же проявил свое неумеренное любопытство и опустился на поверхность волдыря, уткнувшись длинным носом в кровавую каплю.

И тут комара начало засасывать внутрь волдыря. Он отчаянно упирался всеми шестью ногами, но ничего не мог поделать. Через некоторое время Тревор с ужасом разглядел любопытного комара под поверхностью волдыря.

- Впечатляет, - тихо прошептал пораженный до глубины своей жабьей души Тревор. - Но разве вы не проглотили несчастное насекомое совершенно сырым?

- Ну что вы? - забулькало из глубины кактуса. - Я мариную комара в собственном соку, и лишь потом употребляю в пищу. Жаль только, что здешние комары чересчур мелкие. Вот у нас в Ассирии летающие твари, и, в частности, комары, как правило, больше в несколько раз. Но, что поделаешь, мир несовершенен...

"Лопай, что дают, - глубокомысленно заметил про себя Тревор. - Вот зима наступит, так и этого не будет. Посадят тебя на флоббер-диету... Тогда узнаешь, что мир несовершенен в куда большей степени!"

Вслух он, из вежливости, произнес совсем другое:
- А кроме комаров вы что употребляете? Мух, червей?

- Червей? Нет, что вы! У нас в Ассирии очень сухие почвы, потому червей не держим. Мухами тоже стараюсь не закусывать. От них сок приобретает очень неприятный привкус. Так что питаюсь почти исключительно комарами.
Вот сейчас еще одного поймал, - произнес Мимбулус и снова потянул схваченного комарика за нос.

"Да уж! Если бы я так вылавливал себе на ужин в час по комарику, то я бы уже сдох давно от голода, - решил про себя Тревор. А если еще и пару дней мариновать... Нет уж, мы уж лучше будем эту летучую живность по старинке языком клеить и наполнять ее пузо".

Кулинарные размышления волшебной жабы прервал голос Невилла: "Тревор, послушай, что я нашел. Это очень интересно!"

Знаем, что у вас имеется в виду под словом "интересно". Сейчас будем слушать лекцию о том, как используется в зельеварении шкурка магической болотной жабы, а также печенка, селезенка, сердце и пресловутый жабий камень. Не интересно. Мы уж как-нибудь без просвещения в темноте комариков половим. Пока пищат и на язык клеятся.

У Тревора от слов "зельеварение" и "ингредиенты" почему-то начисто пропадал аппетит, и начинало покалывать в левом боку. В эти минуты он всегда благодарил судьбу за то, что является мужчиной, и хотя бы дефицитной икры в себе не содержит. Так что хогвартскому сальноволосому головастику этого добра от него не обломится.

К некоторому облегчению Тревора, на этот раз речь зашла не о жабьей печенке. Невилл начал зачитывать своему питомцу отрывок из какой-то толстой книги о полезных свойствах сока Мимблетонии. Как оказалось, этот чудодейственный сок хорошо помогает от укусов кровососущих насекомых и снимает зуд, воспаление, покраснение и прочее, и прочее, и прочее. Новый знакомый волшебной жабы из далекой Ассирии даже приостановил свою слабую пульсацию, вслушиваясь в слова Невилла. Тревор мрачно отметил про себя, что Мимбулуса просто распирало от гордости за свою невероятно полезную персону. Это можно было заметить невооруженным взглядом по раздувшимся волдырям.

"Ой, глупенький! Теперь тебе будут делать сокопускание. Время от времени. И все в сугубо научно-медицинских целях! Так что зря радуешься, серенький", - всерьез посочувствовал Тревор серому кактусу.

Он не ошибся. Более того, сокопускание состоялось практически сразу. Уже через пару минут Невилл поднес к Мимбулусу Мимблетония большой шприц и очень осторожно проколол растение острой иглой в ближайший волдырь. Внутренний объем шприца практически мгновенно оказался заполненным густой темно-зеленой жидкостью, а по комнате распространился тухлый навозный запах.

- Как ваше самочувствие, мистер Мимбулус ибн Мимблетония, - произнес, наконец, Тревор, когда Невилл отошел прочь от окна вместе со шприцем. - Может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь? Вы... вы так похудели...

Выглядел Мимбулус Мимблетония в самом деле неважно. Он уменьшился раза в три и сморщился, как весенний гриб. Под полупрозрачной кожицей волдырей уже не переливалась темно-зеленая жидкость. Да и сами волдыри назвать таковыми можно было лишь с большой натяжкой.

- Воды..., - хрипло проскрипело откуда-то изнутри ассирийского аборигена. От этого сухого скрежета волшебной жабе стало как-то совсем не по себе.

"Дело плохо!" - сообразил Тревор и немедленно, впервые в жизни, сам поскакал разыскивать своего хозяина Невилла. Тревор даже расквакался от волнения. К счастью, Невилл уже возвращался к окну с лейкой.

Примерно четверть часа Тревор с удовлетворением наблюдал, как понемногу расправляются складочки на поверхности серого кактуса. А еще через некоторое время он снова услышал более-менее здоровый и даже уже привычный булькающий голос:

- Простите, уважаемый господин Тревор! Я не достоин просить вас о такой милости, но, может быть, у вас найдется для меня маленький кусочек сырого комарика... Совсем нет ни капли приманки... Я очень сожалею, но что поделаешь? Жизнь так не совершенна! Ведь это же все ради пользы, ради здоровья людей...

"Идеалист... Чудик! Пропадет без меня это чудо природы. И без всякой пользы", - философски заметил про себя Тревор, и с удвоенной энергией стал вылавливать пролетающих мимо насекомых.

Пришлепывая очередного пойманного комарика на усохший волдырь кактуса и вслушиваясь в слова благодарности, доносящиеся изнутри растения, Тревор вдруг почувствовал искреннюю симпатию к новому знакомому: "А так он, в принципе, парень ничего, этот Мимбулус. С ним есть о чем поговорить вечерком... Вкусы у нас, опять же, сходятся... Все, решено: откормлю и буду дружить!"

Жизнь сама по себе так несовершенна! А уж без друзей, тем более, скучна и однообразна. Это понятно не только колючему ежику, но и неуклюжему отроку Невиллу, и обычной волшебной жабе, и даже чудаковатому серому кактусу без колючек.


Глава 9. Не родись красивой!

На самом деле Хагрид приобрел Буклю для Гарри в торговом центре «Совы», так что все, изложенное ниже, в некотором роде «АУ». Но кто знает, может быть, где-нибудь в параллельном мире все было именно так?


Маленький тесный зоомагазин в Косом переулке, большая клетка из железных прутьев на широком подоконнике, и косые лучи летнего солнца, лениво падающие в открытое окно с юго-запада. Внутри клетки, на жердочке, сидит полярная сова, угрюмо уронив клюв на белоснежную грудку.

Все пространство вокруг буквально заполнено звуками, доносящимися до чутких ушей птицы из таких же железных клеток с деревянными жердочками, стеклянных аквариумов, коробок, плетеных корзин. Белая птица дремлет, опустив веки и почти не реагируя на шум, хотя вокруг нее что-то непрерывно свистит, пищит, щелкает, щебечет, гогочет, шипит... Вот и лапой за ухом чешет...

«У-ухх, старый знакомый тоже здесь? Слышим, слышим... Чудной он, думает, что передвигается достаточно бесшумно на своих мягких подушечках. Но не для совиных ушей, разумеется. Ехидно мурлыкнул и, выпустив когти, провел лапой по давно и варварски им же ободранному деревянному косяку подоконника. Хозяйка занята покупателями, ничего не чует, а рыжий нахал шелестит ершистым хвостом и радостно потирает лапы.

Как этого несносного толстого котяру терпят здесь столько лет? Можно было бы употребить выражение «товарищ по несчастью», поскольку рыжий мини-тигр попал сюда гораздо раньше полярной совы, если бы не эта откровенно-довольная приплюснутая морда, каждую свободную минуту издающая мелодичное урчание. Обжился тут рыжий, стал родным.

Кот этот криволапый и сам давно забыл, что всего лишь «продается», и считает Косой переулок за свой квартал, магазин за полноценный дом, а хозяйку магазина, страшно сказать, необходимым приложением к дому. Мырлыкает, что у всех – только вдумайтесь: у всех! - нормальных котов так принято: дом – это главное, хозяйка дома – дело второстепенное. И это, якобы, у "нормальных"! Странная философия рода кошачьих, нам, почтовым птицам, совершенно недоступная мудрость».

Нет, заснуть в этом бедламе решительно невозможно! Сова тяжело подняла веки, вяло оглядела до боли знакомый и давным-давно надоевший магазин. Ее внимание уже нисколько не занимали ни черепаха с панцирем в драгоценных камнях, ни кролик, время от времени превращающейся в цилиндр, ни прыгающие через собственный хвост крысы, ни пурпурные жабы, ни сдвоенные головастики. За полтора года, прожитых в магазине, сова свыклась со всеми волшебными обитателями, узнавала чуть ли не каждого головастика по характерному звуку. Одна черепаха сменяла другую, клетки с волшебными крысами опустошались и вновь заполнялись другими, не менее чудесными крысами, и только она, полярная сова, похоже, поселилась здесь навечно.

- Мрр, - тихо раздалось совсем рядом. - Пр-росыпайся. Р-разве ты не хочешь очар-ровать собой какого-нибудь покупателя? Их сегодня много, весь переулок кишмя кишит юными волшебниками. Сейчас заглянут в м-магазин, тебя увидят, комплем-менты говор-рить будут...

Мурлыкающее рычание с характерным раскатистым «р-рр», выговариваемым мягко, но с непередаваемым блаженством, принадлежало ее старому знакомому, огромному рыжему коту, тому самому, который чуть-чуть, самую малость, не дотянул до тигра. Разлегся тут же, на подоконнике, рядом с клеткой и дразнится. Ну, да это у него обычное занятие, притерпелась.

"У-ух... Знаем мы эти милые комплименты...", - устало буркнула в ответ птица.

«Да что ей комплементы? Привыкла. Но не радуют, давно не радуют восторженные отзывы посетителей магазина по поводу красоты белой полярной птицы. Все, кому не лень, обращают внимание на необычную белоснежную сову, но уходят из магазина с другими сипухами в больших клетках. Те, другие, не так прекрасны, но зато менее заметны, не привлекают лишний раз к себе посторонних глаз, что чрезвычайно нравится их владельцам. Можно подумать, весь магический мир ведет исключительно секретную переписку? Рыжий кот, посасывая лапу, авторитетно утверждает: «Соблюдают статус секр-ретности», но от этого жизнь не становится легче, и надежд обрести хозяина не прибавляется.

И кот этот - хорош друг, надо сказать. У-ух! Тут и так на душе мыши скребут, а он еще своей мохнатой лапой подскребает, и словечки всякие отвешивает. Где только разговаривать так научился?»

- Я тебе давно говор-рю: нужно тебя перекр-расить в бурую, - снова раздалось мягкое, но одновременно чуточку насмешливое мурлыкание. - Тогда тебя непр-ременно кто-нибудь возьмет на работу.

«Опять он за свое. И не надоедает ведь! Ну, это уже просто издевательство... Да тебе, котяра, никакая краска не поможет! У тебя лапы кривые, и морда - разбойничья.
У-ух!
А если тебе еще полоски черными чернилами нарисовать поперек туловища, то, как раз будет видна во всей красе твоя тигриная сущность».

Полярная сова точно не знала, каких размеров бывают тигры, но далеко не раз слышала от посетителей магазина, что этот рыжий зверь "не кот, а целый тигр". Вопросы типа "Очень большой кот или маленький тигр?", а также сожаления вроде "Были бы еще полосочки..." давно стали привычными для пернатой хищницы.

В принципе, почтовая птица вполне дружественно относилась к рыжему коту. Как-никак, единственный обитатель магазина со своей харизмой, с ним весело. Шуточки у него, конечно, задиристые, но вполне приемлемые. А с кем еще тут поговоришь? С этим самодовольным кроликом в цилиндре, что ли?

Кот этот все-таки мышей ловить умеет, и даже ничуть не хуже иной совы. «Продажные сипухи» вовсе не утруждают себя ловлей мышей, на совиный корм от щедрого хозяина, что ли, рассчитывают? Как только последний покупатель покидал магазин, пожилая ведьма отпирала клетку и выпускала белую птицу, как она приговаривала, «размять крылышки».

Ходили они с котом, правда, разными охотничьими тропами. Сова настигала свою жертву на открытых пространствах в ближайшем парке, а рыжий промышлял по темным подвалам, но добычу приносил аккуратно и с завидным постоянством предлагал своей крылатой подруге. Птица гордо отказывалась – что она, немощная, что ли? - и котяра с удовольствием хрумкал свое угощение сам.

Можно было, конечно, совсем улететь из магазина и жить где-нибудь в лесу. Но разве это выход? А как же тогда призвание? Она серьезная почтовая сова, ее дело - приносить волшебникам почту, ее судьба - радовать своего будущего хозяина долгожданными письмами.

Только вот хозяина у нее не было. Ох-х... А еще это стародавнее поверье, что за любое животное – летающее или нелетающее, неважно - непременно должно быть заплачено галеонами, иначе ценить не будут, и не будет тебе счастья.

Хоть вой, хоть ухай, но родись сипухой!

- Сам-то никого сегодня очаровать не хочешь, рыжий? – привычно прощелкала сова в ответ на очередное «косметическое» предложение кота.

- Еще чего?! – громко фыркнув, возмутился кот. - Я вр-роде не гор-рел желанием сменить квар-ртиру или эту..., по-научному... ср-реду обитания, - добавил он с важностью.

Вот есть на свете счастливые звери! Живет себе в зоомагазине, потому что нравится, якобы за порядком следит. Ну, там, ежели какая жаба сбежит из коробки... Или крысы слишком шумно начинали себя вести. Вот тогда кот принимал воспитательные меры, воображая себя за главного. Ни дать, ни взять – ночная няня.

"Ему можно, - с некоторой завистью подумала белая птица. - Когда ты сто лет прожил в Косом переулке, а про этого рыжего ведьма-хозяйка так всем и говорит: «Да он сто лет тут живет!», то никакой посторонний владелец тебе, наверное, уже не нужен. Ты уже вполне сам себе хозяин, свой в доску от кончиков усов до кончика хвоста. В конце концов, у кота есть собственное имя: Живоглот, чем она, сова, похвастаться не может при всем желании. Хотя нет, тут скоро на «Сову» начнешь откликаться...".

Иногда, наблюдая темными ночами смотровые рейды домашнего тигра среди многочисленных коробок, сова ненароком делала вывод, что Живоглот считает своей законной собственностью не только себя самого, но и зоомагазин в целом. По крайней мере, чувствовал он себя здесь как в собственной вотчине, деловито шерстил хвостом направо и налево. Впрочем, никого еще не съел, и как с достоинством пояснял, вовсе не из-за такого абстрактного понятия, как совесть. Просто не доверял волшебному зверью. Может быть и прав рыжий: проглотишь такую прыгающую крысу, и сам будешь скакать, как заведенный, через собственный хвост.

- Что гр-рустим, кр-расавица? - снова раздалось вкрадчивое мурлыканье. - Мышку хочешь?

Белая птица отрицательно помотала пернатой головой, моргнув пару раз большими, как блюдца, глазами, устало посмотрела на своего рыжего собеседника. Наверное, в ее огромных желтых глазах было такое неподдельное отчаяние, такая бездна тоски, что кот не рискнул продолжать дальше задиристый разговор.

Внимательно посмотрев на птицу, он фыркнул в усы, деловито распушил хвост, соскочил с подоконника, бросив уже на ходу:
- Жди. Сейчас что-нибудь пр-ридумаем, - и скрылся за дверью. По слухам там у ведьмы-хозяйки находился склад, но сова была слишком деликатна, чтобы совать клюв, куда не просят. Верила коту на слово.

Живоглот вернулся обратно довольно быстро, со вчерашним выпуском "Ежедневного пророка" в зубах. Газета была сильно измята, а когда кот постепенно начал расправлять ее своими могучими лапами, в глаза бросилось кровавое пятно в центре, залившее заголовок передовой статьи.

- На это не смотри, - тут же скомандовал рыжий. - Я тут вкусную мышь сворачивал... Для тебя, между пр-рочим. Уже съел, - быстро добавил кот, увидев знакомое выражение в больших желтых глазах птицы. - Не пр-ропадать же добр-ру, раз вы такие гор-рдые...

Сова слабо ухнула. Не объяснять же коту в сотый раз, что если она еще и мышей ловить не будет по ночам, то просто сойдет с ума от тоски и безделья. К тому же кот, по всей видимости, вовсе не собираясь выслушать замшелые птичьи разъяснения, активно продолжал шуршать газетой.

- Значит так! Мы сейчас тебе такого хозяина найдем! Сипухи обзавидуются. Короче: хочешь быть совой знаменитого Гарри Поттера, Мальчика-который-выжил? - торжественно произнес Живоглот и уставился на полярную сову. Зрачки в желто-зеленых глазах волшебного кота сузились до размеров восклицательного знака.

«Смеется, что ли? Да чтобы у знаменитого Гарри Поттера да не было своей совы...»

- Не смешно. Вчера "Пророк" написал, что у Гарри Поттера сегодня день рождения, и в этом году он поступает учиться в Хогвартс. А до этого он жил у каких-то маглов, и о всяких практичных сипухах представления не имеет. Соображаешь, к чему клоню? - пояснил довольный Живоглот, потирая передние лапы в предвкушении предстоящего разбоя.

- По правде сказать, нет, - отозвалась сова, вытаращив глаза и переступив лапками на жердочке. – А ты, рыжий, что, уже читать выучился?

- Будет охота – и выучусь! – презрительно фыркнул кот. – Нет, пока, надобности утруждаться. Кр-радешься в «Дырявый котел», притвор-ряешься, что пришел за колбаской... Здесь самое сложное сделать жалостливую морду, - посетовал кот, сова понимающе ухнула из вежливости. – Сам сигаешь под стол, напр-рягаешь уши и мотаешь на ус все, что говорят посетители.

- И много удается намотать новостей? – осторожно поинтересовалась сова, почтительно скосившись на исполинские усы Живоглота. Тот с достоинством провел лапой от основания до кончиков упругих кошачьих антенн. – Может быть, мальчик еще вчера все купил?

- Мрр..., - ворчливо буркнул кот, протестующее рванув лапой по газете, от чего та с треском разодралась. – Я видел сегодня утром этого мальчика в «Дырявом котле», и не одного, а вместе с тамошним лесничим. Большой такой мужик, калор-рийный...

- Может, колоритный? – поправила сова. Хогвартского великана она знала, тот частенько наведывался в магазин за какими-нибудь микстурами для «единорожиков», лечебным пластырем для лукотрусов или мазями от ушибов для себя. Коту, пусть и волшебному, большой хогвартский лесничий был явно не по зубам, о чем стоило напомнить.

- И то, и другое, - сварливо отвесил Живоглот, пропустив мимо ушей скептическую усмешку совы, - и не в этом суть! Клянусь своими храбрыми рыжими предками по отцовской линии и мудрыми рыжими по материнской линии, Хагрид непременно захочет сделать мальчику подарок. Мимо нашего магазина не пр-ройдет, увер-ряю. Еще ни р-разу не проходил!

- Ох-х! Во всех волшебных рекомендательных книжках прямо так и написано: полярная сова – лучший подарок! – съязвила птица, громко прищелкнув клювом.

- Ош-шибаешься, - прошипел в ответ Живоглот, задрав хвост выше головы и деловито шествуя по подоконнику. – Лучший друг волшебника – большой волшебный кот. Но поскольку я, ваш покор-рный слуга, ищу одинокую волшебницу без кота с уютным загор-родным домом с видом на синее мор-ре, то данный м-мальчик мне не подходит совер-ршенно.

«Уже и с видом на синее море..., - озабоченно подумала про себя сова. – Не найдет!»

- Так что, уступаешь мальчика? – спросила сова скорее из вежливости, потому как вроде рыжий кот искренне старается пристроить ее, белую невезучую, в добрые руки, и ей надлежит радоваться. – А ты уверен, что этот Гарри Поттер – славный добрый мальчик?

Живоглот замер на месте, медленно поднял заднюю лапу и почесал за ухом, потом зачем-то понюхал у себя под хвостом. Вид у него сразу стал какой-то некатегоричный, и даже кончики усов опустились в сомнении.

- Что такое? – спросила сова, стараясь быть сдержанной. Все-таки хорошее благородное воспитание – это на всю жизнь.

- Да, понимаешь, они там, в кабаке, всякое о мальчике со шр-рамом болтали, - начал мурлыкать Живоглот, виновато опустив хвост. – Типа, если м-младенец победил того, кого нельзя называть по имени, то он может стать еще ужаснее, чем...

Неожиданно кот замолчал, навострив уши, принюхался.

- Чую великана, мальчик с ним, - бросил он сове, поджав лапы, явно готовясь к прыжку. Мягкое ленивое рычание куда-то пропало, кот перешел на деловой тон. – Они под дверью, с минуты на минуту будут здесь. Ты пока это... почисти перышки! Ты должна хорошо выглядеть, остальное беру на себя. Если повезет, то обойдемся без чернил, а заодно проверим эту... доброту души, хотя я ничего злого в мальчишке не почувствовал. Мне можно верить: полунизл – это почти порода!

Не то, чтобы полярная сова поверила коту, но к его словам прислушалась и, по мудрому совету рыжего начала старательно приглаживать клювом свои красивые белоснежные перья.

Огромный человек вскоре возник на пороге и невольно занял собой почти все свободное пространство в маленьком тесном магазинчике. Невысокого роста мальчик в очках, рассеянно озирающийся по сторонам, рядом с великаном непроизвольно казался еще меньше.

«Худой-то какой! Недокормленный-то какой», - охнула про себя сова, открыв клюв от изумления и совершенно забыв про собственные перышки.

Густой низкий бас Хагрида разом заставил замолкнуть всю беспокойную живность. Он поздоровался с «хозяюшкой», вроде сказал пару благодарственных слов о «чудесной такой микстуре для пса» и о «хворой» саламандре, которая теперь постоянно живет у него в печке, среди горячих угольков... Но сова почти не слушала, смотрела только на взлохмаченного мальчика, который почему-то казался грустным даже, несмотря на то, что с рассеянным восторгом осматривал клетки, аквариумы, коробки.

- Все устр-роится пр-роще пр-ростого, - донесся вкрадчивый шепот Живоглота до ушей полярной совы. - Я этого мужика хорошо знаю. У него на меня алле-р-р-ргия, - любит этот кот всякие заумные словечки. - Как раз сейчас начнется... И главное, побольше шуму. Приготовились!

С этими словами огромный рыжий кот (или маленький неполосатый тигр) резко фыркнул и спрыгнул с окна на прилавок, очутившись прямо перед носом Хагрида, склонившегося над пакетиками с порошками от простуды. Распушив хвост и подняв шерсть дыбом, Живоглот прошелся пару раз вдоль прилавка, не переставая громко фыркать.

- ФУ, Живоглот! Брысь отсюда! - прикрикнула на него хозяйка, впрочем, вряд ли надеясь вразумить «себе на уме» кота.

Рыжий кот, как это ни странно, послушался, вернулся на подоконник, но нос Хагрида уже начал сильно чесаться как изнутри, так и снаружи...

*****
Через пятнадцать минут невысокий худенький мальчик вышел из магазина с огромной клеткой в руке. В клетке сидела красивая полярная сова, спрятав кружащуюся от радости голову под крыло, притворялась спящей. На самом деле ей просто было немного стыдно, потому что они с рыжим котом поступили не то, чтобы нечестно, однако, по-хитрому.

"Но она непременно будет лучшей, самой быстрой, самой надежной почтовой совой в мире!"

Хагрид поспешно покинул магазин всего после пары могучих «апч-хи», от которых порошки, лежащие на прилавке, разлетелись веером, а прыгающие цветные мыши запутались в собственных разноцветных хвостах. Мальчик, оставшись в магазине один, самостоятельно выбирал себе подарок.

«Начинаем второй этап опер-рации. Сейчас буду к тебе пр-риставать, - ехидно мурлыкнув, предупредил кот, - Ухай, как можно, гр-ромче и, как можно, жалобнее!»

Кривые лапы кота мгновенно оказались непомерно огромными, когти чересчур острыми, а клетка слишком мелкой, и уже через минуту мальчик в круглых очках, привлеченный шумом, не спускал озабоченных глаз с подоконника. Хозяйка магазина, обозвав Живоглота «наглым рыжим прохвостом», который «жизни не дает бедной птичке» только ускорила действие спектакля.

Совесть вернулась к коту, едва мальчик, по доброте душевной, изъявил желание приобрести именно ту белоснежную птицу, на которую взъелся наглый кот. Пока ребенок, терпеливо рассматривая волшебные деньги, расплачивался с хозяйкой, Живоглот, чрезвычайно довольный собой, прощался с подругой.

- Ну, вот и лапушки! А ты не вер-рила, небось? – прорычал он заносчиво. - А для меня не то, что сову, страуса почтового сбагрить не пр-роблема... Я когда в Афр-рике жил...

- Так все-таки жил в Африке? – живо заинтересовалась сова, поймав конспиративного «тигра» на слове.

- Это было давно и неправда, в далеком детстве, - заверил кот, стараясь не рычать, он всегда так делал, когда хотел притвориться простым обычным котом. – Сейчас я вполне домашний, ищу одинокую волшебницу без кота с просторным подвалом и большим чердаком с видом на пылающий закат...

«О пылающем закате – это он впервые...», - отметила про себя сова. Ей очень хотелось сказать рыжему коту что-нибудь приятное, но задорное, и она решилась.

- Беда в том, рыжий... Как бы это сказать..., - сова замялась, потому что в глубине души все же боялась расстроить размечтавшегося шутника. Но мальчик по имени Гарри уже прятал сдачу в кошелек, так что следовало спешить. – Дело в том, что одинокие волшебницы с опаской относятся к малогабаритным тиграм из Африки. Может, стоит поискать семейную пару или просто одинокого волшебника?

Кот на минуту озадачился, дернул хвостом, но вскоре рыжая плоская морда вновь расцвела самодовольной улыбкой, и он промурлыкал в спину юному герою магического мира.

- Мурр... Р-разбежался, распр-рыгался... Волшебник никак не может быть хозяйкой, волшебник на кухне всего лишь гость, и это мы уже пр-роходили. Давно, еще... в молодости. Значит так: будем искать хр-рабр-рую волшебницу без кота, которая не устр-рашится связать свою судьбу с р-рыжим...

«Интересно, что же он напоследок изрек: с «котом» или, все-таки, с «тигром»?», - гадала сова, тихо покачиваясь в клетке при каждом шаге своего маленького хозяина, поскольку конца реплики Живоглота не расслышала: лохматый худенький мальчик в смешных очках как раз вышел из магазина и закрыл за собой дверь.