ДженКоманда ДЖЕН
Название: История подлости
Жанр: Общий
Герои/пейринг: Мадам Пинс, Гарри, Джинни
Рейтинг: G
Саммари: Об одной из тайн хогвартской библиотеки.
После смерти Ирма очень хотела остаться библиотекарем. Профессор Биннс же до сих пор преподавал в Хогвартсе. Почему бы и ей не продолжить работать? Стать первым библиотекарем-призраком. Ведь в этой жизни и не такое случалось.
Ей казалось, что, как только она исчезнет, в библиотеке воцарится настоящий хаос. Это она хоть как-то контролировала безалаберных студентов — варваров, которые будто бы только и думали, как разрисовать поля, вырвать страницы, заляпать, облить молоком, помять и порвать. А тот, кто придёт на её место, — она, конечно, не знала его, но была абсолютно уверена, — не сможет как следует уследить за этими разгильдяями.
И ещё она была бы совсем не против навсегда остаться рядом с книгами. Ведь они давно стали частью её.
Стоило только очень сильно захотеть, и всё бы исполнилось.
Однажды Ирма спросила у профессора Биннса, как он ведёт себя, когда читает студентам лекции. Ей обязательно нужно было знать это, о бестактности вопроса она даже не задумалась.
Биннс гневно глянул на неё.
— Что, простите?
— Я имею в виду, вам удобно следить за порядком? — уточнила она как ни в чём не бывало. — Чтобы студенты не списывали, не разговаривали на уроках. Вы накладываете какие-нибудь заклинания?
— Нет, — оскорблённым тоном ответил Биннс. — Вы разве видели, чтобы призраки размахивали волшебной палочкой? Это — прерогатива живых. Я не могу даже держать в руках пергамент, книгу. Я читаю по памяти, благо, я знаю все лекции наизусть. Вы желаете ещё как-нибудь ублажить своё праздное любопытство?
Ирма была неприятно удивлена. При всей её начитанности она даже не предполагала, что у неё могут возникнуть такие проблемы.
Призраком она уже никак не повлияет на студентов. Только накричит, но это же ничего не даст. Они посмеются над забавным ругающимся духом и продолжат портить страницы, вовремя не возвращать книги и сорить крошками в библиотеке.
И, хуже того, она даже не сможет читать. Единственное, на что она будет способна, — так это просматривать корешки на книгах.
Но как же ей и после смерти хотелось бы остаться библиотекарем…
***
Ал вытряхнул из рюкзака книги, разбросал их в стороны, наконец-то отыскал то, что искал — комиксы, — и уселся с ними в кресло.
— Это что такое? — Джинни возникла на пороге, уперев руки в боки: она как будто почувствовала, что в доме возник очаг беспорядка. — Убери-ка за собой, дружок.
Он недовольно скривился, взглянул на Гарри, но тот в воспитательных целях нахмурил брови. И Ал, оставив комиксы на подлокотнике кресла, ринулся собирать книги назад в рюкзак. Одна неловко выскользнула из его рук и упала на пол.
— А ну-ка! Акцио! — Джинни ловко поймала её, взглянула на название, потом раскрыла на титульном листе. — Ал. Это библиотечная книга. Их нельзя брать с собой домой на каникулы. Тем более, здесь написано, что ты должен был вернуть её два дня назад.
— Ну мам… — заныл Ал.
— Никаких «мам». Вернёшь сегодня же с совой.
— А если… Пап?
— Вот папа и вернёт её вместо тебя. Сегодня же, Гарри.
Она подошла к мужу, всучила ему книгу и отправилась назад на кухню. С Джинни насчёт хогвартских правил лучше было не спорить. Долгое общение с Гермионой сделало её в этих вопросах непреклонной.
— Пап…
— Мама права. Книги надо возвращать, — как можно строже сказал Гарри, но вышло неубедительно. — В моё время библиотекарем была мадам Пинс, все книги были заговорены и…
«История квиддича, или О тех, кем мы гордимся» — гласило название. Новое издание. Его Гарри ещё даже не видел в магазинах.
— Пап?..
— Иди погуляй в сад с Лили, Ал, — сказал он и жадно раскрыл книгу.
В его время библиотекарем была мадам Пинс, сейчас — некая мисс Эверхольд. По словам Джеймса, милейшее создание, кроткое и нерешительное, безропотно сносящее даже шум в библиотеке. Ничего не будет, если Гарри подержит книгу у себя пару дней. Или недель.
Он пролистал парочку страниц, остановился на квиддичных командах и погрузился в чтение, забыв об окружающем мире.
По традиции начнём наш рассказ, дорогой читатель, с Вигтаунских Воителей, четырёх братьев и трёх сестёр, которые вселяли страх и ужас на своих соперников в начале XV века. Позволю себе вспомнить слова Уолтера:
«Мы выигрываем всегда. Я просто ненавижу…
Буквы расплылись перед глазами. Гарри снял очки, зажмурился и потёр веки.
Я просто ненавижу…
Остальных слов не было видно. Что это? Что это такое?
Буквы мигнули, и фраза появилась целиком.
Я просто ненавижу, когда книги не сдают в библиотеку вовремя.
Гарри захлопнул «Историю квиддича» и потрогал лоб. Вроде не горячий. Что за ерунда?
Он вновь раскрыл книгу и увидел знаменитое письмо Гудвина Нина. Ничего необычного не заметив, принялся читать. Он и так знал его содержание, но всегда был не против освежить в памяти эти любопытные строки.
«Дорогой Олаф!
Как дела? У меня все хорошо, хотя Гунхильда и подцепила драконью слепоту. В прошлую субботу мы смогли насладиться игрой в куиддич…*
…хотя меня и тяготило сознание того, что эту замечательную книгу не только не сдали вовремя в библиотеку, но и вынесли за пределы Хогвартса…»
Гарри часто заморгал, не в силах поверить, и начал листать.
…и знамениты они были не игрой, а тем, что каждый член команды никогда не нарушал правила библиотеки…
Сдавать книгу вовремя — обязанность…
…а также не портить страницы…
…держать кружки с молоком, кофе, чаем, тыквенным соком от книг подальше…
…не есть шоколад во время чтения…
…не хватать грязными руками…
…не рвать, не мять…
«И запомните хорошенько, что скажу вам я, Максимус Бранкович: ВОЗВРАЩАТЬ КНИГУ ВОВРЕМЯ НАДО!»
— Гарри?
Он отбросил от себя «Историю квиддича», как ядовитую гадюку.
— Что здесь происходит, Гарри? — с удивлением спросила Джинни, держа в руке черпак.
— Просто я! Собираюсь её! Отправить в Хогвартс! — хрипло прокричал Гарри.
Надпись на обложке изменилась на «Историю подлости, или О тех, кто нарушает правила пользования хогвартской библиотекой».
— Я
уже отправляю её в Хогвартс! — повторил Гарри, и Джинни посмотрела на него с особым беспокойством.
***
Чего только в этой жизни не случается, если очень сильно захотеть.
Стать частью книг, как они когда-то были частью тебя.
Остаться библиотекарем, и не каким-нибудь забавным ругающимся призраком, который только веселит студентов, а невидимым, всегда бдительным духом, готовым в любую минуту нанести решающий удар.
И пусть только кто-нибудь попробует не вовремя сдать в библиотеку книгу. Ирма Пинс покажет, на что способна.
----------------
* Точная цитата из книги «Квиддич сквозь века».
СлешКоманда СЛЕШ
Название: Зеленая сова
Жанр: драма
Герои/пейринг: СБ/СС, мадам Пинс
Рейтинг: PG-13
Саммари: В мире волшебников существует поверье – если написать письмо на зеленой бумаге и положить его на подоконник, то адресат, даже если его уже нет в живых, обязательно прочтет написанное. Такие письма называют «зелеными совами».
Примечание/предупреждение: несколько нецензурных слов
Давно я не писал тебе писем, Джим. Лет эдак …дцать. Писать-то не о чем: сначала сидел в Азкабане, теперь сижу на Гриммаулд-плейс, опять ни хрена не делаю. А о прошлом ты и так все знаешь. Хотя был один…эпизод со Снейпом. Может быть, тебя позабавит.
- Сразу после школы, Джим? Я бы на твоем месте не торопился менять одно ярмо на другое...
- Это не ярмо, Сири, это счастье. Знаю, звучит пафосно... зато правда!
- Пф-ф-ф.
- Ах да, как же я смел забыть! Прощения просим, мистер вольный стрелок, он же одинокий волк, он же мечта всех шестикурсниц. Ничего, через пару лет сам женишься, тогда и поговорим.
- Тоже мне Кассандра Трелони нашлась... Нет уж, спасибо, хочешь лезть в петлю - лезь, а других не агитируй...
- Не все женщины такие, как твоя мам... мать, как ты не понимаешь!
- Это ты не понимаешь. Муттер тут ни при чем. Просто глупо всю жизнь жужжать около одного цветка, когда вокруг целая клумба, понял, ж-жених?
Я умел прятать ростки досады под топорными шутками, но ты не заметил бы и баобаб - тебе не было дела ни до чего, кроме своей баб... извини, до своей радости. Небо свидетель - я хотел разделить ее с тобой (не Лили, а радость, конечно). Хотел, но не мог - вот хоть убей, хоть вверх ногами вешай. Рем что-то толковал про "банальную дружескую ревность", а Питер (вот гаденыш!) намекал, что ревность совсем даже не “дружеская". Это типа я ее к тебе ревновал... До такого мог додуматься только Питер со своими крысиными мозгами, уж извини, конечно.
Нет, формально Рыжая была хоть куда, не придерешься. На мой вкус ее было слишком много, да и рыжее с зеленым - не самое удачное сочетание на свете, но ты же во всем любил перебор, Джим. А она любила тебя. Ее подружки называли вас "Джили Пэванс". Ты бы видел их рожи при этом: восхищение пополам с завистью, помноженное на понимание, что им такого не видать.
Мои мысли по этому поводу выражались каким-то более замысловатым уравнением, а вот у вас тогда все было просто до неприличия: "Д.П.+Л.Э.=Л****".
- В чем дело? Ты можешь объяснить по-человечески?
- По-человечески не могу, так что проехали. Все в порядке, все нормально.
- Ну, чего ты огрызаешься? Я же вижу...
- Ты видишь, а я ЧУЮ. От твоей Рыжей просто-таки несет опасностью.
- Не называй Лили так, у нее есть имя.
- Ее имя - говорю по слогам, для длинношеих - Крупные-неприятности-на-твою-задницу. И можешь обижаться, сколько влезет, - я сказал, ты слышал.
- Хватит пороть чепуху - парни ничего такого не чувствуют...
- Да при чем тут Луни с Хвостом? Они и Снейпика вон за своего принять готовы, только скажи.
- Просто они умеют признавать свои ошибки, в отличие от некоторых.
- А, по-моему, они просто подлизываются к твоей Лили.
- А, по-моему, в ком-то заговорил знаменитый блэковский гонор.
- Вестимо - гонор. А еще "не дружеская ревность". "Завидки взяли", если по-вашему, по-простому.
- Хватит паясничать, Сири!
- Да иди ты...
- Ну и пойду!
- Скатертью дорога!
- …Ты еще здесь? Иди, иди, Джим, полебези перед Сопливусом. Авось Лили-неприступная по головке погладит. А если повезет, то и еще по чему-нибудь...
- Не смей так!
- Молчу, молчу...
Каждый раз, когда я видел вас вместе, внутри будто слизень ворочался. Холодный, липкий гад, он шипел про беду, которая ходила за твоей Лили по пятам. Как же я тогда бесился, Джим! Потерявши, плачем – воистину так: когда мне действительно перестали верить, я вспоминал о тебе, смеющемся, недоверчивом остолопе, с нежностью. Но это было потом. А тогда я хотел взять тебя за шкирку, придушить, положить в мешок и увезти в Южную Америку или еще куда-нибудь подальше. В общем, я хотел действовать, а не рассуждать, и не хватало только последней капли, решающего пинка под зад, знака судьбы...
Мелодия лилась еле слышно, воздух пах цветами, солнцем и немножко нафталином. Парадные ботинки немилосердно жали, а лиловый "выходной" пиджак тер в десяти местах сразу, но Сириус мужественно терпел - ради Джеймса он был готов и на большее.
В положенное время Рыжая выплыла из-за угла, и свидетель жениха невольно залюбовался - девушке необычайно шло белое платье, а зеленые листики в букете идеально оттеняли глаза.
- Ладно, сегодня будешь не Рыжей, а Золотой, - постановил про себя растроганный Сириус, подставляя невесте лилово-бархатный локоть. Лили ухватилась за него и благодарно кивнула - по правилам, девушку к будущему мужу ведет отец или, на худой конец, брат, но что поделаешь, если на церемонию пришла только мама. Тут уж и не слишком приятный дружок жениха милым покажется...
Мимо поплыли лица гостей: знакомые, друзья, чьи-то седьмая-вода-на-киселе родственники, а в конце тканевой дорожки маячил Джеймс. Счастливый Джеймс, ждущий свою Рыжую Ли в белом платье. Сириус весело подмигнул жениху: мол, смотри, какую невесту я тебе сейчас приведу - загляденье. Джим улыбнулся в ответ, и… откуда-то сбоку раздался пронзительный вопль. Не сбавляя шага, Сириус оглянулся и чуть не упал на ровном месте - на шлейфе невесты сидело Существо. Оно походило на ребенка, умершего страшной смертью, - лысое, с красной, обваренной кожей, непропорционально тонкими ручками и ножками. Оно ненавидело, грозило, оно было напугано и хотело причинить вред им всем - вот что услышал Сириус в нечеловеческом вопле. А гости улыбались, как ни в чем ни бывало, - они ничего не видели и не слышали! Идиоты! Только непонятно откуда взявшийся Снейп пристально смотрел на маленькое чудовище и шептал побелевшими губами то ли заклинания, то ли молитвы. Он видел уродца не хуже Сириуса и явно знал, что делать. Рядом со Снейпом почему-то обнаружился Рем. Он грустно улыбался и стирал с лица кровь. Клетчатый платок уже давно промок насквозь, а кровь все не останавливалась, и смотреть на это было невыносимо. Сириус отвернулся и позволил Лили увлечь себя дальше. Он боялся, он пытался кричать, он хотел остановиться, но все ближе и ближе была увитая лентами арка, все ближе был ничего не подозревающий Джеймс. Они шли вперед и вели за собой смерть.
Недостающим шилом в заднице стал тот сон, я тебе его пересказывал. Ты, конечно, отмахнулся, но мне было уже все равно. Я знал, что твою девочку прокляли, и знал, кому придется расхлебывать пригоревшую кашу. И вознамерился избавить тебя от подобного "счастья" во что бы то ни стало.
Освобождать Рыжую от темномагической дряни, навешенной неизвестно кем, в мои планы не входило. Можно сначала избавить собаку от блох, а уж потом отцеплять ее от прокушенной ноги, но я предпочел взяться сразу за главное. И взялся. "Отвратная книга" Валькирии Дайерс - в детстве я расставлял на ней игрушечных гоблинов, а, будучи постарше, прочел по диагонали. Там было полно отворотных заговоров, что называется, "на все случаи жизни", и, в частности, несколько сильных заклинаний, построенных на принципе "от ненависти до любви". Со сложным зельем, ритуалом и прочей мишурой - если бы мне удалось ее раздобыть, дело было бы сделано. Загвоздка была в том, что такую книгу не закажешь по почте и не купишь в магазине - манипуляции с чувствами, как-никак. Пришлось идти в школьное книгохранилище.
Чем больше книг я перелопачивал, в надежде найти что-то похожее на опус Валькирии, тем очевиднее становилось: если оно где и есть, то только в Запретной секции. Пролезть туда без мантии-невидимки было делом нелегким, но даже если бы удалось, о пропаже узнала бы вся школа, а значит, и ты. И даже ты мог бы сложить два и два и понять, чем меня вдруг так заинтересовали привороты-отвороты. Поэтому я упорно продолжал рыться в пыльных фолиантах, попутно присматриваясь к библиотекарше. Ты помнишь мадам Пинс? Тогда она еще могла претендовать на звание мадмуазель, чем я и попытался воспользоваться. В результате мой неофициальный фанклуб с пятого курса объявил Пинс неофициальную же войну, а я почти усомнился в силе своего обаяния. "Почти", потому что Пинс все-таки стала прощать мне задолженности по книгам и пару раз даже закрыла глаза на порванные страницы. Не скрою, приятно, когда женщина ради тебя нарушает библиотечный устав, освященный веками, но к большему она была явно не готова, а мне-то требовалось развести ее не просто на мелкое нарушеньице, а почти что на преступление!
Время уходило, Рыжая придумывала текст для свадебных приглашений, а я начинал злиться, рычать и кусаться. Вот тут-то мне и подвернулся Снейп.
На последнем курсе Снейпик старался не попадаться мне на глаза, и у него это здорово получалось - если бы не спаренные уроки, то о его существовании вообще можно было бы забыть, ровно до того момента, когда захотелось бы поупражняться в остроумии. Собственно, в тот памятный раз вид сгорбившегося над столом слизеринца, окруженного горой книжек, располагал к насмешкам как никогда (опять он напялил дурацкую мантию, похожую на женский халат). Но потом меня как Авадой шарахнуло - я понял, что нашел себе сообщника! При всех заморочках, у Снейпа имелось одно несомненное достоинство - он был предан Рыжей до мозга своих слизеринских костей. Хоть они и были в ссоре, но не замечать тоскливые до ядовитости взгляды, на которые Снейп в присутствии Лили не скупился, могла только сама Лили, да ты, Джеймс. Ты-то ладно, а вот она могла бы хоть обругать его, что ли ... С виду золотая, а внутри - железная, вот какая твоя Рыжая... Была.
Ну, понятно, Снейпа на кривой мантикоре не объедешь, пришлось переть напролом:
"Как дела?"
"Как сажа бела"
"Не груби"
"От-ва-ли."
"У Эванс неприятности"
"У Эванс-Поттер"
"Я серьезно. Ты же у нас спец по ЗоТИ. У неё что-то не то с аурой, заметил?"
"Да"
"Снейп, не хочу казаться паникером, но у меня предчувствие: скоро Эванс настанет полный трындец, и не только ей"
"В кои-то веки согласен. Чего тебе надо?"
"Поговорить, надоело бумажки туда-сюда гонять"
Лили для него по-прежнему была священной коровой (то есть, богиней). Ради её трижды светлого имени он был готов на многое, даже на перемирие со мной. Со стороны это могло показаться бредом сумасшедшего: враги объединяются, чтобы стать врагами своим друзьям. Просто, как в бакалейной лавке, мы заключили сделку - Снейп помогает мне достать нужную книгу и провести ритуал, а взамен получает отвергнутую Эванс, вместе с проклятием и готовыми свадебными приглашениями. Действовать мы начали на рождественских каникулах (ты с Рыжей как раз укатил домой и писал оттуда восторженные письма, что только добавляло энтузиазма). Совесть меня, кстати, не мучила - мучаться за нас двоих решил Снейпик. Он вообще в ту пору меня частенько удивлял.
За Пинс мы - теперь уже "мы" - взялись вплотную. Пока я убалтывал мадам всякой погодой-природой, Снейп бесшумно (позавидовал бы любой кот) подкрался к библиотекарше и на раз-два ее загипнотизировал. Уж как ему это удалось - не знаю, но факт остается фактом: пятнадцать минут Пинс стояла столбом, а Снейп спокойненько "читал" ее размышлизмы. Потом щелкнул пальцами, и мадам проснулась - радостной и просветленной.
- Ну, чего ты там выяснил?
- Гм... если честно, то немного.
- Давай по порядку - чего она боится?
- Мышей и плесени.
- Не густо. Но мы можем как-нибудь спасти её от мыши - это пойдет в плюс...
- Да, пожалуй.
- А больше ничего? Неужели наша мадам библиотекарь ничего не скрывает от широкой общественности?
- Ничего существенного...
- Что-то мне в твоем тоне не нравится, Снейп. Ты не договариваешь!
- Просто это... ну, очень необычно...
- Сказали бы, не поверил - Снейп умеет краснеть! Тебя бы на колдографию сейчас. Да чего такого могла натворить тридцатилетняя библиотекарша, чтобы вогнать в краску самого Снейпа? Признаться, я заинтригован.
- Да уж...
- Только не мямли, я тебя умоляю. Ну, скажи на ушко, если так стесняешься...
- ...
- Йе-е-е-е-ес! Снейпик, я тебя люблю! В переносном смысле, конечно.
- Блэк, Блэк, ты чего? С ума сошел? Хватит скакать - староста услышит.
- Дуралей! Ты еще не понял? У нас есть ключик от Запретной секции! Ура?
- Ура. Ты действительно хочешь использовать это против нее?
- Эх ты, а еще слизеринец называется! Для достижения цели все средства хороши, понял? Или ты боишься?
- Ничего подобного.
- Вот и умничка. Значит завтра в то же время, на том же месте, с идеями.
Бедняжка Снейп. Я долго ржал в подушку, вспоминая, как он пошел пятнами только от одной мысли... У мадам Пинс был секрет, Джим. Роскошный такой секретик, которым надо было умело распорядиться. Ты бы никогда не догадался, какой, да и я, признаться, тоже: ей нравилось смотреть, как люди делают это. Само по себе не такое уж редкое хобби, но наша библиотекарша не зря стеснялась. Она, знаешь ли, предпочитала, когда развлекаются не парень с девушкой (интересно, это бы Снейпа смутило?), а парень с парнем. Библиотекарши - странные создания, не правда ли? Так или иначе, меня сие откровение в шок не повергло, а наоборот - настроило на решительный лад.
В общем-то, план действий родился сразу. Это как в квиддиче - увидев цель, уже не разбираешь дороги: вот кольцо, вот ты, вот квоффл. Победой была бы твоя жизнь, а мячом - моя природная стыдливость (можешь не верить, но она у меня таки была!). Но я готов был ее выкинуть, и сделал это. Оставалось убедить Снейпа и Пинс сделать то же самое.
Для начала я навестил нашу милашку библиотекаршу. К делу подошел основательно - запасся выпивкой и парочкой мышей. Расчет оказался верным - наоравшись и отбоявшись, Пинс с благодарностью приняла мою "неожиданную" и "своевременную" помощь, а вслед за ней и стаканчик виски. Все произошло так естественно: спаситель и спасенная, канун праздника, потрескивающие в камине поленья... Мы поболтали о Рождестве, о подарках и книгах, а потом нечаянно перешли на личности. Хотел бы я, Джим, чтобы ты слышал хотя бы кусочек того разговора... Ты был не прав, друг, театральный кружок потерял в моем лице не жалкого статиста, но премьера....
- Сириус, почему вы грустите? Рождество - веселый праздник.
- Только не для меня...
- Вы скучаете по семье?
- Да, конечно. Но вы же знаете эту историю - меня выгнали из дома с позором...
- О, мне так жаль...
- Мне тоже. Больно, когда твою любовь отвергают. Это я уже не про семью...
- Так вы влюблены?
- К сожалению, да.
- Но, Сириус, вы такой... такой видный молодой человек. Неужели нашлась девушка, не ответившая вам взаимностью?
- Гм... речь не о девушке и даже не о женщине.
- О! Понимаю.
- Простите, я не хочу нагружать вас своими проблемами. Мне лучше уйти.
- Нет, нет, Сириус, останьтесь. Вы можете довериться мне, как себе.
- Правда? Спасибо, мадам Пинс! Мне уже стало легче!
- Называйте меня Присциллой.
- О, Присцилла, я не заслуживаю вашего хорошего отношения. Мерлин, как же мне стыдно смотреть вам в глаза!
- Почему?
- Я хотел вас обмануть, Присцилла. Да, да, втереться к вам в доверие и гнусно обмануть. Но не осуждайте меня, пожалуйста... я сам себя уже никогда не прощу.
- Зато я прощу! Ведь наверняка вас подтолкнуло что-то на обман. Что-то, против чего вы бессильны...
- Вы очень умны, мадам. Только это было не что-то, а кто-то.
- Расскажите...
Рита Скитер со своим многоврущим пером обзавидовалась бы! Я вывалил на Присциллу душераздирающую историю своей любви, догадайся, к кому? Правильно - к бесчувственному извращенцу Снейпу. Чего он только со мной, гад, не делал! Поматросил и бросил - это слабо сказано. Он надругался, растоптал светлое чувство, наплевал в душу и что-то там еще (придумать подробности было просто - меня в таких грехах кто только не обвинял). В общем, самым сложным было не смеяться в неподобающих местах, но я и тут не оплошал - ухмылки сходили за гримасы боли, а похрюкивания - за подавляемые рыдания.
- ...теперь вы знаете почти все.
- Да, воистину - любовь зла...
- Вы даже не представляете, насколько. Но есть вещи, о которых приличным людям не стоит рассказывать. Как бы тяжело ни было держать такое при себе...
- Так не держите!
- Ну... хорошо. Северус… у него такие специфические увлечения. Я говорю об этом только вам! Он... он... мне противно даже думать об этом...
- О чем же?
- Он хочет, что бы кто-то видел, когда мы... Ну, вы понимаете. Его это заводит... Ужасно...
- Ужасно... Но почему бы вам...
- Пробовал, не получается! Сколько раз я говорил себе: Сириус, сколько можно? Брось, уйди, отринь! Но, увы, такую любовь может разрушить лишь магия… В доме моей матушки была книга, э-э-э-э... не помню название, что-то, связанное с отворотными заклинаниями....
- Можете не продолжать, я знаю эту книгу.
В общем, своего я добился - библиотекарша не только съела наживку, но и пол-удочки откусила. Оставался Снейпик. О, он сражался как лев. Если бы не клятва, которую мы предусмотрительно дали друг другу, висеть бы мне вверх ногами все каникулы. Правда, по сравнению со Снейпом, от которого я претерпевал унижения и выволочки в воображении Пинс, Снейп реальный казался просто ангелом небесным.
- Я пас!
- Ну, раз ты так настаиваешь...
- Не строй из себя идиота - ты все понял! Я не буду в этом участвовать!
- Будешь, Снейп, куда денешься.
- Не буду.
- Ну, хорошо. Проехали, забили. До встречи на свадьбе - Лили ведь прислала тебе приглашение?
- Только такой имбецил, как ты, мог придумать подобное!
- А какая теперь разница. Ты же у нас пас...
- Я еще не сказал "нет".
- Но "да" от тебя тоже что-то не слышно! Да что ты ломаешься, в самом деле, - я тебе что, трахаться предлагаю?
- Это немногим лучше...
- Откуда ты знаешь, проверял?
- Блэк, ты....
Интересно, ангелы матерятся? Неважно. Снейпик согласился - вспомнил о Лили и согласился. Что было дальше, рассказывать? Не уверен, что стоит, но раз уж начал...
Расположились мы в пустом классе трансфигурации - Пинс пришла заранее, мы с опозданием. Снейп нервничал, хотя ему и делать-то ничего не надо было - мне, как автору идеи, было предложено делать все самому.
Ну, чего ты дрожишь, дурище? Я ж не кусаюсь. Почти... Хотя тебя бы стоило покусать - откуда ты эту мантию взял! На ней пуговиц больше, чем блох на бродячей собаке. Ой, порвал. Ну, извини, Снейпик, ты сам виноват. Так, посмотрим: костлявые плечи, позвонки, ребра. А где плоть? Странно. Ладно, будем разбираться с тем, что есть. Кто ты там у нас? Астеничный темноглазый брунет? Знаем, проходили: небрежно провести рукой по шее и ниже, ниже... О! Тебе нравится, ну кто бы мог подумать... А чего ты стесняешься? Дышать можно, и чем громче, тем лучше - мы же не для себя стараемся (хотя об этом как раз лучше забыть). Во-о-о-о-от, вот так, умница, - вдох-выдох, вдох-выдох...
Эй, мы так не договаривались! Что это еще за самодеятельность? Сидеть, Снейп, сидеть и не рыпаться - сейчас самое интересное начнется...
Ремня нет - молодец, догадался. Ну, и что у нас тут?
О, Снейп, да тебя мать-природа, прямо скажем, не обделила…
А это не так уж и сложно, оказывается, – надо же….
И как только девушки себе руки не вывихивают, а? Неудобно как!
Снейп, только не говори, что тебе этого никто не делал. А как же Лили? Не стала, или ты не и спрашивал? Печально….
Что ты там мычишь? Еще? Да, собственно, за этим мы тут и собрались. "Как здорово, что все мы здесь сего-о-о-о-одня собрали-и-ись..."
Ты что так смотришь? Поцеловать? А по***ться не завернуть? Точно? Ну, ладно, так уж и быть...
О, ну наконец-то! Снейп, у нас получилось. Ура?
Угадай, Джим, что самое смешное во всей этой истории? Нет, не то, что ты подумал. Самое смешное заключается в том, что все было зря. Присцилла не обманула - "Отвратная книга" лежала там, где было условлено. Мы со Снейпиком честно нашли нужное заклинание, неделю потратили на уворовывание ингредиентов у Слагхорна, еще неделю варили какую-то фиолетовую вонючую дрянь в туалете, а оно взяло и НЕ СРАБОТАЛО. То ли твою Рыжую прокляла сама судьба, то ли я ошибся, то ли Снейп чего-то напутал в рецепте - фиг его знает. Пришлось мне напяливать "выходной" костюм и вести Лили по усыпанной лепестками дорожке. А потом были рожи авроров, вспышки фотоаппаратов, слепое окошко с решеточкой. А вот Снейпик в жизни неплохо так устроился. Правая рука Дамблдора, левая рука Волдеморта, мать его за ногу. А ты... Иногда мне кажется, что тебе крупно повезло, Джим. Завидую даже. И с Рыжей тебе повезло…
Передавай ей привет, кстати. Хотя чего это я? Сам могу написать: Рыжая, привет! Если хочешь знать, у твоего сына такие же глаза, как у тебя, - красивые.
Ну, вот и все, сейчас положу лист на подоконник и спать.
Твой С. Б.
ГетКоманда ГЕТ
Название: Точка невозвращения
Жанр: ангст/роман
Герои/пейринг: Нимфадора Тонкс/Сириус Блэк, Нимфадора Тонкс/Ремус Люпин
Рейтинг: PG-13
Саммари: Чувства, - словно листья. Они вырастают из маленьких несуразных почек, обретая красивую форму и цвет. Ими наслаждаются, как долгожданной весной. А спустя время листья начинают желтеть…
Предупреждение/примечание: курсивом выделены воспоминания.
Много, слишком много мыслей для нее одной. Они мчатся, сплетаясь в невидимую паутину. Паутина такая тоненькая, что Тонкс может с легкостью разорвать ее, что в конце концов и делает. Но появляется новая – все больше и больше. Мыслей так много, что становится трудно дышать.
– Я принесла огневиски, – громко говорит она обшарпанному коридору (на плечах - драповое пальто из дешевого маггловского магазина, руки замерзли и покраснели).
Мамаша Сириуса начинает орать, впрочем, как и всегда, и девушка с трудом задергивает портьеры, на мгновение заглядывая в выпученные старушечьи глаза с желтоватыми белками.
– А ты похож на нее, Блэк, – снова в пустоту. – Все вы похожи.
– Ты хотела сказать «мы»?
Он выходит из кухни (на щеках - щетина с редкими седыми волосками). В комнату врывается терпкий запах виски. Тонкс узнает его – так часто пахнет от Ремуса.
Несомненно, она услышала его слова, но предпочитает не обращать внимания, будто и не было никакого вопроса.
– Господи, Блэк, ты что, тоже пьешь эту маггловскую дрянь? – Она морщится и жестом запрещает ему приближаться.
– Тебе есть до этого какое-то дело?
Сириус прислоняется к дверному косяку. Взгляд его скользит по серым волосам, растянутому свитеру. Под этим взглядом свитер становится колючим, Тонкс хочется снять его. Она отворачивается и делает вид, что занята своим пальто.
– Вероятно.
Ответ кажется ей немного загадочным, ведь «вероятно» – это чуть больше, чем «возможно», а значит, почти «да». Она редко с чем-то соглашается.
– Виски - единственное, что я смог здесь найти. Ума не приложу, как он оказался в этом доме. - Он ухмыляется. – Что с твоими волосами?
– А что с ними?
Сириус слегка теряется. Он отходит от косяка и приближается к ней почти вплотную.
– Они серые…
– Мне просто это нравится.
– Правда? – От него невыносимо разит виски.
Сириус уходит на кухню, не дожидаясь ответа. Тонкс задерживается в прихожей - ненадолго, но этого достаточно, чтобы успеть заметить, как секундная стрелка, дернувшись, замирает на отметке «2». Это кажется ей символичным. Тонкс верит в судьбу. Верит, что ничего не происходит случайно, и любой сделанный ею выбор – к лучшему. Она во многое верит.
– Ты веришь в невозможное.
– Знаешь, мне кажется, что на свете нет ничего, что не могло бы случиться.
– Есть. Поверь мне, есть.
Ремус отворачивается к окну.
- Слушай, а зачем ты вообще сюда пришла? – Голос усталый.
Не та усталость, которая приходит после тяжелой работы, и не эмоциональная усталость после выяснения отношений. Просто усталость. После точки невозвращения.
Однажды она услышала про точку невозвращения по маггловскому радио. Что означает это словосочетание, Тонкс неизвестно до сих пор, но, тем не менее, оно ей понравилось. Теперь она называет так момент, когда человек понимает, что упустил время, отведенное ему для исполнения своей мечты. По мнению Тонкс, все желания сводятся к одной-единственной мечте, а цель заключается в том, чтобы идти к ней до конца. И самым прекрасным будет даже не исполнение мечты, а приближение к желаемому. Главное - видеть не только цель, но и путь к ней. Чтобы не заблудиться и не дойти до точки невозвращения. Что может быть после этой точки? Какие мысли могут посещать? Может ли жизнь вообще быть жизнью? Она не знала ответы на эти вопросы.
– Я пришла пить с тобой огневиски.
Сириус ухмыляется.
– Детка... Тонкс… Я старше тебя на добрый десяток лет. Что случилось?
Она достает бутылки с темно-янтарной жидкостью - одну за другой - и с нарочито громким стуком ставит их на стол, а в ушах еще звучит это пренебрежительное «детка».
– Ух, да тут хватит на целый Орден! Ты решила пополнить мои запасы?
Два плохо вымытых стакана. Рывком открывает бутылку.
– Что происходит?
– А что происходит?
Залпом. Огневиски привычно обжигает горло, заставляя задыхаться. И мыслей нет. Пока она пытается вдохнуть, в голове странная пустота, словно туман. Наконец воздух врывается в легкие, а мысли - в голову.
– Ничего не происходит, за исключением того, что ты пришла ко мне с четырьмя бутылками огневиски и сейчас уничтожаешь его на кухне.
– Я не хочу ни о чем говорить. Ты можешь просто выпить со мной? Без тостов за здоровье и счастье, без задушевных разговоров?
– Ну ладно, – снова усмехается и тянется к своему стакану.
Откровенно говоря, все это Сириусу нравится. Ему грустно смотреть на мучения племянницы, и он в полной мере упивается своим состраданием, но это так чертовски здорово (он почти признается себе в этом), когда кого-то с треском выбрасывает на обочину жизни, где до этого ты почивал в одиночестве. Хотя Сириус считает, что Тонкс еще очень повезло.
Второй, третий. В полной тишине, только плеск виски в стакане и легкое покашливание.
– Может, хватит? – Сириус забирает у нее стакан.
– Отдай.
Захмелела. Она старается произносить как можно меньше слов, чтобы не показать, как заплетается ее язык. В голове опять туман, в котором друг на друга наталкиваются какие-то незначительные мысли. Тонкс цепляется за свой стакан, как ей кажется, мертвой хваткой, что, как ей снова кажется, выглядит очень решительным жестом.
– Тебе уже хватит.
– От-дай.
– Тонкс.
– Дай стакан.
Сириус, не обращая внимания на протесты, убирает виски в шкаф.
– Пойдем.
– Куда?
– Неважно.
– Ты не можешь покинуть свой дом. Дамблдор…
– Подожди… как ты сказала? Дом? – Он расхохотался. – Да мне по сути, мне все равно, что можно, а что нельзя.
– Ну и к черту все.
~~~
В чулане обнаруживаются две допотопные метлы.
– Удачно, не правда ли? – Сириус смеется.
Что-то в этом смехе заставляет Тонкс задержать на собеседнике взгляд. Словно она видит его впервые. Словно ее позвали, и она, Тонкс, обернулась. С надеждой.
– Да.
Лондон. Какой-то игрушечный маггловский город. Тонкс не любит Лондон, так она решила для себя только сейчас: раньше ей было все равно. И еще она не любит летать на метле после четырех стаканов виски. Надо будет почаще думать о своих пристрастиях. Хорошая идея, теперь она будет уделять полчаса в день мыслям о себе.
– Знаешь, - кричит Сириус. – Это лучшее, что случалось за мной за последние несколько недель.
– Я очень рада.
На самом деле, нет. На смену эйфории, которую принесло виски, приходят страх и вина. Если их поймают, то отвечать придется именно Тонкс. В Ордене Сириуса негласно считают большим ребенком, за которым следует присматривать, и все, включая Сириуса, это знают.
- Перестань, Тонкс. - Он подлетает к ней поближе, так, что порывы ветра грозятся сбросить его с метлы. – Я уже не ребенок.
Тонкс молчит, но смутная тревога не дает ей покоя.
~~~
Озеро пахло осенью. Мантия - на шуршащий ковер из листьев, затем - согревающее заклятие. Где-то под этими листьями спряталась земля. Внезапно Тонкс захотелось зарыться в осеннюю листву и тоже спрятаться, дождаться весны, перезимовав под белым-белым снегом. Весной все будет хорошо.
- Расскажешь, в чем дело? – Сириус подвинулся к ней поближе.
Тонкс взяла в руки упавший на джинсы лист. Он оказался мокрым и холодным. Наверное, неуютно прятаться под такими листьями.
- Чувства - словно листья. – Ремус провел рукой по ее волосам. – Они вырастают из маленьких несуразных почек, обретая красивую форму и цвет. Ими наслаждаются, как долгожданной весной. А по прошествии времени листья начинают желтеть, сморщиваясь и высыхая. Некоторые из них люди прячут в книги, чтобы сохранить состарившееся великолепие, но большую часть сжигают. А потом появляются новые почки и новые листья…
- Зачем? Зачем ты так говоришь? – Тонкс подалась вперед, хватая его за ладонь.
- Затем, что лучше оборвать красивый весенний лист и сохранить его, чем сжигать потом что-то высохшее и старое…
- Какие листья, Ремус? Какая весна? Я люблю тебя, черт возьми!
- Ты слишком юная, Тонкс. Я слишком стар. - Он сделал небольшой шаг назад. – И дело даже не в возрасте…
- А в чем же дело? – Тонкс еще крепче сжала его руку, словно опасаясь, что он вырвется и убежит.
- Во мне… Только во мне. Мне кажется, что я уже прожил тысячу жизней. И ни одна из них не была счастливой. Я не хочу портить жизнь тебе. Не хочу, чтобы тысяча первая жизнь была разочарованием для нас обоих.
- Я люблю тебя, Ремус. Я. Тебя. Люблю.
- Думаю, ты и сам знаешь.
- Ремус, что ли?
Она промолчала.
- Эй, племянница. - Сириус легко подтолкнул ее плечом. – Все будет хорошо.
- Может быть. Знаешь, что обидно... Я ведь никогда не сравнивала наши отношения ни с чьими другими. Ведь люди – это одно, а мы - совсем другое! Я просто хотела быть с ним.
Сириус грустно улыбнулся. Он знал, только все равно считал это
стандартом. Распространенным макетом. Только никакой другой макет не был так желанен для него.
- Хотела? – спросил он, выделяя последний слог.
- Не знаю. Я теперь, правда, не знаю.
Сириус опустил ладонь на холодную траву
- Я сказала ему, что люблю, - неожиданно прошептала Тонкс.
Он резко обернулся к ней.
- Что?
- Я ему сказала, что люблю.
- А... он что?
- Нет, Тонкс. Нет. Ты будешь жалеть потом об этих словах…
- Господи, какая я дура…
Она оттолкнула его и растерянно улыбнулась. Ремус молча смотрел на нее, словно так и должно быть. Словно все правильно.
- Тебе плевать… Просто плевать на меня… Тебе…Я идиотка, совершенно точно…
- Нет, Тонкс, я хотел лишь…
- Замолчи! Замолчи, пожалуйста! – выкрикнула она и трансгрессировала.
- Он другой.
- Ты намекаешь на…
- Нет! Ни на что я не намекаю! – Она с яростью посмотрела на Сириуса. – Он другой в своих чувствах. Не такой, как я.
Сириус внимательно наблюдал за ней. Джинсы вымазаны в грязи (где только успела?), губы расслаблены, мелкие морщинки вокруг глаз, волосы заправлены за уши.
- Почему ты не женился, Сириус?
Так и спросила. А он сидел, растерянно касаясь пальцами шероховатой ткани мантии, судорожно пытаясь придумать правдоподобную ложь.
- Я ведь еще могу жениться, Тонкс.
- Можешь.
- Ты думаешь, что уже поздно…
- Ничего я не думаю!
- Да ладно…
- Сириус!
- Я знаю… все уже. Эта война просто так не закончится… Обязательно кого-нибудь…
Он осекся, взглянув на побледневшую Тонкс.
- Не смей так говорить.
- Я словно глина на морозе, Тонкс. Уже все. Не смогу. Внутри… как камень.
Тонкс ласково коснулась его запястья.
- Перестань, Сириус. Все будет хорошо, главное - верить.
Она смутилась под его взглядом и отвернулась к озеру. Почему ты не женился, Сириус?
Он смотрел на Тонкс, на измятое пальто, на туго завязанный пояс. Почему не он? Ведь такой же, и чувства схожи. И джинсы где-то испачкал...
- А почему ты выбрала Ремуса, Тонкс? – Вопрос вырвался непроизвольно.
- Я не выбирала… это он выбрал меня.
Она даже не задумывалась, словно так и есть, словно это факт.
Они снова замолчали, но на этот раз неловкости не было. Сириус искоса наблюдал за ней. Его рука сжимала ее ладонь. Он чувствовал, как душа, потрепанная и небрежно заплатанная душа тянулась к ней, и ненавидел себя за это; в груди - будто тысячи заноз, по одной на каждый прожитый день.
- Я не могу больше верить, Тонкс. - Обнял ее дрожащей рукой.
- Но у тебя есть Гарри. Этот мальчишка верит, несмотря ни на что. Тебе впору брать с него пример.
Тонкс прислонилась к его плечу. Так доверчиво, что Сириус был готов ее оттолкнуть («Не надо мне верить, не стоит»). Имя крестника - словно холодный душ.
- Гарри… Знаешь, он не такой, как я думал.
- Не понимаю.
- Такое ощущение, что меня раздражает его счастье.
- Счастье?! – Она приподнялась, рука Сириуса соскользнула по ее спине. – Да уж, большая удача, когда за тобой гоняется сумасшедший маньяк и пара десятков его фанатиков, предлагая членские карточки и брошюры «Он все врет!», да еще и с транспарантами в виде Империуса и Круциатуса.
- Он умудряется быть счастливым, как ни странно, - Сириус усмехнулся.
- Знаешь, - задумчиво сказала она. – Я завидую этим детям. Несмотря на то, что им так рано пришлось решать взрослые проблемы, им позволительно быть детьми. Они…
Сириус неожиданно прижал палец к губам и резко обернулся. Тонкс напряглась и, достав из кармана палочку, осторожно оглянулась. Они вместе замерли, напряженно вглядываясь в темноту парка.
- Я думаю, что нам лучше убираться отсюда, - еле слышно сказала она.
Сириус промолчал и, к ее удивлению, сделал пару осторожных шагов вперед.
- Блэк! – Она возмущенно схватила его за локоть. – Уходим!
- Тихо! – Он обернулся.
Тонкс испуганно заметила, что его слегка трясёт, но он улыбается какой-то хищной улыбкой.
- Может, это и не они?
- Мерлин тебя раздери, Блэк! Что ты делаешь? – она слегка повысила голос.
- Мы должны узнать, кто там. В кустах.
Тонкс решительно взяла его за руку, чтобы трансгрессировать.
Неожиданно хриплый голос что-то выкрикнул, и из кустов вырвался белый луч.
- Сириус!
Он отпрыгнул, и луч пролетел в миллиметрах от него. Кто-то тихо выругался.
- Сириус, пожалуйста!
Казалось, он не слышит ее.
- Мы разберемся с ними!
Тонкс судорожно соображала. За ними следили, причем достаточно давно. Много ли нападающих? Стоит ли отправить Патронуса? «Идиотка, идиотка, идиотка! Что ты наделала!». Ей казалось, что самым мудрым решением будет трансгрессировать подальше отсюда. Где-то в глубине души противный голос твердил ей, какую она совершила ошибку. Тысячу ошибок!
Из кустов выскочили несколько фигур в темных плащах и масках.
- Империо!
Черт! Она до последнего надеялась, что это министерские работники. Больше раздумывать было некогда.
- Акцио метла!
Она затащила Сириуса на метлу.
- Тонкс! Что ты делаешь?!
Они взлетели. Сириус перестал дергаться - на такой высоте это было чревато неприятными последствиями. Метла кряхтела и поскрипывала под весом, который был для нее слишком велик, а в их сторону все еще летели разноцветные лучи.
- Почему? Почему ты это сделала?!
- Ты идиот, Сириус! Твои гребаные мозги… они вообще у тебя есть?! – Разгневанная, она обернулась и заметила, что за ними летит на их же метле фигура в темной мантии.
- Черт!
Сириус обернулся и отправил в темноту парочку заклятий. Мимо.
- Трансгресируем! – крикнула Тонкс.
~~~
- Что? Что это было?!
- О чем ты?
- Какого дьявола ты полез туда?! Ты понимаешь, что их было в несколько раз больше, чем нас?!
Сириус прищурился.
- Знаешь, а я думал, что твоя работа заключается как раз в том, чтобы посадить в Азкабан как можно больше Пожирателей. А ты, оказывается…
- Кто? Ну, скажи, Блэк! Ты считаешь, что я струсила, так ведь?
Она выхватила палочку и направила на него. Рука слегка дрожала, Тонкс старалась успокоиться: «Он же как ребенок. Ребенок».
- Мы могли спасти жизнь десяткам магглов и нескольким волшебникам, убив хотя бы половину из нападающих. Страшно умирать, не так ли? Любовь к себе преобладает?
Тонкс опустила палочку и грустно посмотрела на Сириуса. Вся злость вдруг куда-то испарилась, оставив после себя зияющую пустоту. Что было там до злости, Тонкс уже не помнила.
- О, я тебя прошу, не надо репетировать на мне свой жалостливый взгляд.
Она печально улыбнулась. С сожалением, словно прекрасная картина перед ней вдруг превратилась в бесталанную мазню.
- Знаешь, если бы ты хоть иногда включал мозги, возможно, ты бы подумал о том, что за нами явно следили давно. Нас могли убить уже тысячу раз, но не сделали этого. Наверняка мы были нужны им, чтобы узнать сведения об Ордене. Несколько капель сыворотки правды, Империо, и они знают о нас все. Если бы ты хоть иногда думал о последствиях, то, возможно, тебе бы не пришлось отсиживаться здесь.
Она вышла из комнаты. Будто так и надо. Будто не в ее глазах он увидел отражение мужчины, внешне так похожего на него, но выглядевшего слишком жалким, чтобы быть Сириусом Блэком. Словно он смотрел в кривое зеркало, хотя, возможно, зеркало отражало правду.
- Я тебя люблю, - медленно произнес Ремус.
На его лице было выражено искреннее удивление, словно это признание давно созревало где-то внутри, и именно в этот момент он вдруг понял, что любит ее. Словно эти слова поднимались откуда-то, подобные маленькому облачку, и теперь выскользнули из его, до сей поры упрямо сжатого, рта. Так, что он не смог их остановить, даже если бы и захотел.
- Я люблю тебя, - добавил Ремус уже осознанно, хоть и неуверенно. – Люблю.
- Ведь ты не понимаешь, что мы – это гораздо больше, чем я, чем ты? Чем серая стена напротив окон. Чем холодная спина на старой простыне. Чем изломанные мечты и чертово полнолуние. Ведь ты понимаешь, правда?
Красный луч ударил Сириуса в грудь. Заклинание Беллатрисы утонуло во всеобщем шуме.
Тонкс вздрогнула. Словно ее позвали, и она обернулась. С надеждой.
Проваливаясь в арку, взгляд Сириуса нашел ее глаза. Всего на мгновение, но Тонкс показалось, что он смотрит бесконечно, при этом осуждая ее. Ей чудилось, что она кричит ему: «Прости!». И ни одной удушающей мысли. Только пустота, тихий шелест листьев и теплая мантия на земле.
Сириус кивнул, хотя она не произнесла ни слова.
Ремус обнял ее, проведя рукой по непослушным волосам.
- Это острое и четкое «мы» дает мне чувство наполненности.
