ДженКоманда ДЖЕН
Название: Nomen est...?
Жанр: джен
Рейтинг: G
Персонажи: Северус Снейп, Антонин Долохов, Нарцисса Блэк, Беллатрикс Блэк, Люциус Малфой, Рудольфус Лестрейндж.
Саммари: Новые знакомства Северуса Снейпа, и что из этого вышло. Время действия - 1971-1973гг.
- Что это за малявка?
Высокая девушка с нервным лицом сердито посмотрела на застывшего на скамье Северуса. За неимением других вариантов он старательно сохранял невозмутимое выражение лица и столь же старательно не отвечал на удивленные взгляды собравшихся.
- А… Люци решил напоследок попрактиковаться в педагогике – вдруг это его призвание? Вот и таскает за собой ничейного первоклашку, не обращай на него внимания, Белла, - лениво протянула Нарцисса Блэк, взмахнув золотистыми ресницами.
Северус решил приглядеться к нервной девице внимательнее. О Беллатрикс ему уже приходилось слышать, и, как ему показалось, она относилась к тем людям, о которых лучше составить собственное мнение, нежели полагаться на чужое.
- Не успели объявить о помолвке, а жених уже переключился на мальчиков? – фыркнула Белла.
- Не будь вульгарной, дорогая, - сосредоточенный молодой человек, которого Северус прежде никогда не видел, положил руку ей на плечо и в упор посмотрел на готового взорваться Люциуса. Да, с будущими родственниками у них явно не все гладко. Белла дернулась, но ухоженные пальцы с крупными, бросающимися в глаза своей непропорциональностью суставами без видимого усилия удержали ее на месте. Девушка поморщилась.
На этом церемония знакомства подошла к концу, и больше никто из них – даже Люциус, воспользовавшийся своими привилегиями старосты, чтобы притащить в Хогсмит малыша, – не обращал на Северуса никакого внимания. Мальчик молча сидел в уголке и пил земляничный чай. Только мадам Розмерта изредка задумчиво смотрела в его сторону, пытаясь понять, как в компанию старшекурсников-слизеринцев и пришедших их навестить родственников и приятелей, уже окончивших школу, затесался неопрятный ребенок. Наверное, она много чего могла бы рассказать об этих молодых людях, но умение держать язык за зубами следовало в списке ее достоинств сразу после красоты и непосредственно перед наблюдательностью.
К тому моменту, когда в трактире появился высокий лохматый мужчина, определить возраст которого было бы непосильной задачей даже для Розмерты, Северус успел десять раз пожалеть и примерно столько же возликовать, что потащился сюда за Малфоем. Собственно, идея принадлежала Люциусу: заметив в гостиной Слизерина забившегося в угол с книжкой первокурсника, он вспомнил его и под влиянием внезапного порыва позвал в Хогсмит. Четкого объяснения своему капризу у Люциуса не было, и официальной версией он решил считать высказанное Нарциссой предположение, что это «поступок в духе нашего декана». Слизнорт любил оказывать покровительство с далеким прицелом. Люциус считал такую политику оправданной и дальновидной, но немного наивной. Да, какая-то часть талантливых и родовитых учеников, к которым благоволил декан, скорее всего, добьется больших успехов. Но где гарантия, что после этого они не забудут про Слизнорта, несмотря на все его старания? Лучше рассчитывать на свой круг, на тех, чьи семьи знаешь с детства. Впрочем, мальчик явно сообразительный, а что до того, что полукровка…
Ликовал и жалел о своем поступке Северус не зря. Даже в пустопорожней легкомысленной болтовне ему удалось уловить кое-что интересное. И пугающее. Имена присутствующих за столом звучали, как цитаты из книги «Кто есть кто в Магической Британии», которую он внимательно изучил в поисках родственников-магов. Родственников было достаточно, но, как Северус уже понял, вряд ли у них возникнет желание принять в лоно семьи сына вышедшей замуж за маггла Эйлин Принц. И, сидя за столом рядом с юношами и девушками, носившими древние почтенные фамилии, он подумал, что может попасть в этот круг пусть не по праву рождения, но благодаря собственным заслугам. Никто не заметил, как маленький слизеринец расправил плечи и решительно сжал оранжевую глиняную кружку. Никто, кроме подошедшего откуда-то со стороны кухни лохматого мага неопределенного возраста. Тот остановился, пока незамеченный, в нескольких шагах от их стола и окинул Северуса оценивающим взглядом, потом прислушался к разговору, удовлетворенно кивнул и как-то сразу, мгновенно оказался рядом.
- Добрый вечер, молодые люди, - хрипло приветствовал он, четко и твердо произнося согласные. – По какому поводу мероприятие?
Затаив дыхание, Северус наблюдал за реакцией присутствующих на появление странного пришельца. Люциус слегка скривился и посмотрел на приветливо улыбнувшуюся Нарциссу. Белла нахохлилась и сердито отвернулась. Остальные загрохотали скамейками, сапогами и посудой, пытаясь встать. Только молодой человек, так умиротворяющее действующий на старшую барышню Блэк – Руди, Рудольфус Лестрейндж - спокойно протянул руку и поздоровался:
- Здравствуй, Тони. Присаживайся. К сожалению, ребятам скоро пора уходить, школьная дисциплина. Но мы, думаю, посидим еще. Присоединишься?
Взгляд голубых глаз метнулся с Рудольфуса на Беллу и обратно.
- С удовольствием.
- Пожалуй, нам действительно пора, - решительно произнес Люциус. – Нарси…
- Сядь, - коротко прервал его тот, кого звали Тони. Коротко и тихо.
Малфой обиженно вздернул подбородок и потянул Нарциссу за руку. Она безмятежно пояснила:
- Все нормально, сэр. Просто нам надо возвращаться. Люциус – староста факультета, не стоит подавать остальным ученикам дурной пример.
Тони усмехнулся:
- И ты помолчи, лиса. Или я пожалуюсь Сигнусу на вашу с Беллочкой непочтительность.
Щеки Беллы залились румянцем, отчего она сразу стала гораздо привлекательнее.
- Что за сборище?
- Ничего особенного, - снова заговорил Лестрейндж. – Просто пришли навестить родню.
- Все вы друг другу родня.
- Да, представьте себе, все древние магические семьи Британии так или иначе связаны между собой родственными узами. Это естественно, Тони. Было бы странно, если бы мы выбирали себе спутника жизни за пределами своего круга. Странно и нелепо…
Руди осекся, услышав сдавленный звук, исходивший от Беллы. Нарцисса тихонько коснулась ее сжатой в кулак руки. Со стороны Руди было так нетактично заводить об этом речь. Ведь уже всем известно, что Андромеда ушла к своему грязнокровке. Ушла насовсем и не собирается возвращаться. Осталась только черная, обгорелая, страшная дыра на гобелене на месте ее имени.
Быстро сориентировавшись, Лестрейндж перевел разговор (вернее, монолог) на более безопасную тему и еще минут пять продолжал спокойно вещать о том, как необходима ученикам Хогвартса поддержка и внимание старших, особенно в условиях все обостряющегося противостояния факультетов.
- Замечательно. Значит, вы пришли оказать моральную поддержку. А кто этот молодой человек – жертва гриффиндорского произвола? Эй, парень, откуда ты взялся?
Северус вздрогнул, понимая, что на вопрос придется отвечать своими силами. Вряд ли кто-нибудь придет на помощь.
- Меня зовут Северус Снейп, Слизерин, первый курс. Сэр.
- Ты не ответил на мой вопрос, Северус Снейп.
- Я пришел с мистером Малфоем. Он был настолько любезен, что взял меня с собой сюда, сэр.
- Зачем?
Признаться, этот вопрос поставил Северуса в тупик. Он шел в Хогсмит не «зачем», а «почему». Потому что его позвал Малфой. Староста и отличник, самый могущественный человек на факультете, не исключая, возможно, самого декана. Во всяком случае, держался Люциус так, словно декан ему в подметки не годился. Жених очаровательной Нарциссы Блэк, которую даже близкие подруги звали полным именем, и только он коротко и нежно – Нарси. Разве был у Северуса выбор, идти или нет?
- Я ни разу еще не был в Хогсмите. Первокурсников сюда не пускают, сэр - пояснил он и облегченно вздохнул, довольный собственной изобретательностью. Вздох его, впрочем, не укрылся от собеседника.
- И как, понравилось?
- Да, очень, я никогда прежде не бывал в подобных местах. К тому же было приятно разнообразить свое времяпрепровождение, даже самая интересная учеба иногда порядком надоедает, сэр, - ровным голосом закончил Северус, стараясь унять дрожь в ногах и пряча под столом трясущиеся руки. Люциус перестал обижаться и посмотрел на своего протеже с неподдельным интересом.
- Нда, время позднее. Собирайтесь, молодые люди. Я вас провожу.
Тони встал и двинулся к выходу, не став ждать, пока все попрощаются друг с другом. Северус выскользнул из-за стола, воспользовавшись суматохой, и пошел следом. Выйдя из «Трех метел», они молча свернули в сторону.
- Меня зовут Антонин Долохов. Возможно, ты слышал мое имя. Но вот о том, что ты меня видел, а главное – где и с кем ты меня видел, тебе лучше забыть так крепко, чтобы не вспомнить даже под веритасерумом, Северус Снейп.
- Фамилия моей матери – Принц. Она была чистокровной ведьмой, - неожиданно выпалил Северус.
- Принц… - Долохов задумчиво нахмурился. – Эйлин Принц. Да, я помню ее. Что ж, возможно, мы еще увидимся, мистер Принц-полукровка. Советую вам не слишком переживать из-за собственного происхождения. В конце концов, вы даже представить себе не можете, какого величия может достичь тот, у кого в жилах течет кровь магов. А ее процентная доля, на самом деле, не имеет решающего значения.
Распахнулась дверь, и разговор оборвался. Северус лишь обронил:
- До свиданья, сэр.
- Удачи, - буркнул Долохов и переключил свое внимание на Нарциссу. Если бы Северус мог услышать их беседу, то был бы очень удивлен, потому как речь шла в том числе и о нем.
- Все уже решено?
- Да, мистер Долохов.
- С каких это пор я для тебя «мистер», малышка?
- С тех самых, как я перестала быть малышкой, дядя Тони.
- Никогда не мог понять женщин. Белла – дура дурой, а парня себе нашла стоящего. А ты… Цисси, зачем он тебе?
- Есть только одна причина, по которой я могла решить выйти замуж. Разве так трудно это понять?
- Трудно? Да, пожалуй. Впрочем, тебе решать. Посмотрим, что из этого выйдет.
- Посмотрим, - с улыбкой согласилась Нарцисса.
- Пошли потихоньку, - предложил Долохов, заметив, что они остались одни. Бдительный Люциус, ушедший метров на тридцать вперед, оглядывался и вот-вот готов был сорваться обратно - спасать свою принцессу.
- И вот еще что. Малфой в этом году окончит школу, а ты останешься еще на год. Я хотел бы попросить тебя присмотреть за мальчишкой.
- То есть?..
- То есть мистер Северус Снейп мне приглянулся. Постарайся твердо, но не демонстративно дать понять, что мальчишка под твоим покровительством. Это будет выглядеть вполне естественно после сегодняшнего каприза Люциуса. И, пожалуйста, сделай так, чтобы твой ветреный жених не позабыл о Снейпе на следующее утро, а продолжал держать его поблизости. Запомни, твоя задача – не приручить, а всего лишь оградить от нападок школьников – наверняка его не особо любят – и подсказать, куда ему стоит двигаться в дальнейшем.
Нарцисса внимательно дослушала инструкции, а потом рассмеялась. Услышав ее смех, Люциус снова обернулся и ревниво вздохнул.
- Вы неподражаемы, дядя Тони. Провожаете меня в школу и даете настоящее задание, как будто я не ребенок, а ваш сотрудник.
- Мы уже выяснили только что, что ребенком ты быть перестала. Вот и хорошо. Надо когда-то начинать.
- А вы уверены, что я вообще хочу
начинать? – осторожно спросила Нарцисса. – Я – не Белла.
- Но и не Андромеда.
- Нет. Я Нарцисса Блэк и собираюсь в скором времени стать Нарциссой Малфой. Я не предательница крови и никогда ею не буду. Но и вступать в Организацию не рвусь. Не уверена, что мне там место.
Долохов усмехнулся. Вполне возможно, что девочка права. Таким, как она, не место в политике. Не место в бою и в тюрьме. Но если бы она пришла, то такое приобретение было бы поистине бесценно. Это вам не психованная Белла, похожая то ли на бомбистку прошлого века, то ли на экзальтированную кокаинистку времен декаданса.
- Удачи, девочка. И присмотри за Северусом Снейпом. Это моя просьба.
- Конечно, дядя Тони, - кротко ответила мисс Блэк, намеревающаяся стать миссис Малфой, и остановилась.
- Беги, я не буду прощаться с остальными. Вернусь в «Три метлы», - непонятно зачем пояснил Долохов и, развернувшись, быстрым широким шагом пошел обратно.
* * *
Даже если бы Долохов не дал понять столь четко, что желает оставить в тайне их знакомство, Северус вряд ли стал бы распространяться о подробностях прогулки в Хогсмит. Да и с кем он мог поделиться? С Лили, которая молчала, поджав губы, целую неделю, когда узнала, в чьем обществе Снейп провел выходной? Он ей обязательно все объяснит. Потом. А пока его согревали воспоминания о словах, сказанных Долоховым у «Трех метел». «Вы даже представить себе не можете, какого величия может достичь тот, у кого в жилах течет кровь магов». Северус пытался представить. И понять, что Долохов хотел сказать ему этими словами. Относились они к какому-то конкретному волшебнику? Или же (хотелось верить!) имели отношение к нему самому? Вдруг он произвел на этого загадочного и опасного мага какое-то особое впечатление? Или, быть может, Долохову известно нечто важное?
И он знал Эйлин Принц. Впервые у Северуса появилось реальное, ощутимое доказательство его принадлежности к магическому миру, помимо собственных способностей. Раз Долохов знал его маму, значит, она не просто рассказчик, отстраненный наблюдатель, а часть этого мира. И, значит, Северус – тоже.
О своей семье он рассказывал только Лили. Тем удивительнее был порыв, побудивший его заговорить с Долоховым про Эйлин. Но – Северус был уверен – он поступил правильно. Словно платой за откровенность было доверие и допуск… куда-то. Неизвестно еще – куда. Но вот это призрачное - пока не дорога даже, а только намек на направление – давало надежду.
К тому же положение Северуса в школе быстро и как-то незаметно изменилось. Однокурсники вдруг стали замечать его способности, а его внешний вид и манера общения, напротив, перестали их занимать. Огорчало только, что Лили, вместо того чтобы радоваться таким переменам, раз за разом призывала не связываться с Малфоем и его компанией. Северус молча терпел ее замечания, устав объяснять, что ни с кем не связывается. Просто иногда общается со старшекурсниками, чему очень рад. Оказалось невероятно интересным разговаривать с ними о старинных рецептах, потерянных рукописях и истории магии – куда интереснее, чем слушать скучные лекции по этому предмету.
Самое удивительное, что вопрос о происхождении Снейпа благополучно растворился в заметно потеплевшей атмосфере. Не внушая никому особых симпатий, он стал просто одним из слизеринских студентов. Окружающие постепенно забывали (или делали вид, что забывают) о том, что фамилия «Снейп» впервые прозвучала в Хогвартсе, когда Северуса вызвали к Распределительной шляпе, в то время как фамилии других учеников уже не единожды звучали в этих стенах в аналогичной ситуации.
Все шло относительно благополучно до конца второго года обучения. Однако на третьем курсе, ближе к Хеллоуину, Северус снова услышал за спиной презрительный шепот:
- Маггловское отродье, полукровка!
Не обернувшись, чтобы узнать обидчика, он пошел по коридору, а шепот отдавался в голове раскатистым эхом, ноющей головной болью. Задел плечом кого-то рослого, аляповато мелькнувшего цветами Гриффиндора. Наступил на чью-то яростно хрустнувшую сумку. Получил в спину чем-то твердым: раз, другой – не вздрогнул и не остановился, спустился по лестнице и вышел из школы.
Солнечный, прозрачный октябрь брызнул в глаза и затопил обиду. Северус улыбнулся и пошел к озеру - немного в сторону от облюбованных студентами мест, туда, где на поваленном бревне селилась яркая плесень с золотистой бахромой – найденный в мае ингредиент для зелья, по которому он писал самостоятельную работу. Наверное, студентам эта плесень не нравилась. Странное предубеждение: она ведь не кусается, не плюется ядом и не докучает, когда хочется побыть в одиночестве.
«Вы даже представить себе не можете, какого величия может достичь тот, у кого в жилах течет кровь магов».
Северус усмехнулся. За прошедшие полтора года он кое-что узнал о мистере Долохове и о том, на кого тот работает. Как слова Долохова сочетаются с идеями о чистоте крови? Это пока только предстояло понять. Это же так легко – превратить свою слабость в свою силу. Они думают, что это оскорбление? Нет. Больше – нет.
Нацарапав на твердой, подмерзающей уже земле кривые буквы, Северус направил на них палочку, и буквы ожили, переливаясь черным и серебряным. Никто не узнает, даже Лили. Даже Долохову не нужно знать, что произнесенное им не то всерьез, не то в насмешку имя стало настоящим.
Северус еще немного посидел на бревне, крутя в руках палочку, а потом встал и пошел к школе. За ним, извиваясь змеиным следом, ползли серебристые буквы:
Half-blooded Prince.
СлешКоманда СЛЕШ
Название: Тайны и слабости профессора Снейпа
Жанр: юмор, романс
Герои/пейринг: ДМ/СС
Рейтинг: PG-13
Саммари: Самая обыкновенная безделица приобретает удивительный интерес, как только начинаешь скрывать ее от людей. (с) Оскар Уайльд
Иллюстрация к фику: http://www.hogwartsnet.ru/fanf/konkurs/10_slash.jpg
Преподаватель Хогвартса и двойной шпион Северус Снейп по роду обеих своих профессий был склонен к таинственности и загадочности.
Драко Малфой, будучи слизеринцем, тайн и загадок терпеть не мог. Если, конечно, они не были его собственными.
Своей загадочностью он по праву гордился, пока… пока на шестом курсе не заметил, что его декан, пожалуй, даст ему сто очков вперед в этом отношении.
«Ну уж нет», - подумал Малфой. Не хватало того, что его Поттер в квиддич обыгрывает постоянно – так еще и звание Самой Загадочной Личности Хогвартса уплывает, можно сказать, из-под носа. На самом деле это звание Драко придумал себе сам, но очень им гордился, а тут…
Было страшно обидно. Самым обидным казалось то, что Снейп стараний Драко составить ему конкуренцию в вопросах скрытности и замкнутости просто не замечает.
Но вот если бы небрежно сообщить в слизеринской гостиной, что Снейп… да мало ли – тайком поставляет информацию о Поттере лично Рите Скитер; регулярно моет голову особым зельем для окрашенных волос; мечтает провести в подземельях темномагический ритуал с принесением в жертву гриффиндорского первокурсника… словом, что угодно – лишь бы все поняли, что никакой, даже очень уважаемый преподаватель, не стоит и мизинца Драко Малфоя, чьи страшные тайны остаются скрытыми от посторонних глаз и ушей, пока не настанет срок…
…а, кстати, что это профессор прячет вон в том шкафчике?
Драко нахмурился.
В самом деле, сколько раз он видел, как декан в конце урока открывает дверцу своего персонального шкафчика в кабинете ЗоТС, лично им в начале года сюда левитированного, чем-то за ней звякает, с чем-то там возится – и закрывает шкаф, причем не на Алохомору, а на что-то более серьезное. Так что там такое?
Драко был человеком увлекающимся, а увлекшись – очень настойчивым. Его сокурсницы могли бы кое-что об этом рассказать… но предпочитали молчать. Быть целью Драко Малфоя было утомительно, трудно и временами – опасно, но очень интересно. К тому же рейтинг ученицы, оказавшейся в этой роли, взлетал вдруг на недостижимую высоту. Почему это было так – никто объяснить не мог, ведь секс-символом факультета Малфой мог считаться только в собственных эротических снах. И, тем не менее…
И, тем не менее, сейчас его целью стал Снейп – и то, что скрывалось за дверцей шкафа. За несколько уроков, посвященных важному этапу достижения цели – наблюдению, Драко выучил все трещины на боку этого, с позволения сказать, мебельного шедевра эпохи, помнящей если не Основателей, то их ближайших потомков, обнаружил среди них пять нехороших слов, нацарапанных предыдущими поколениями учеников, и абрис Поттера (летящего на неправильно изогнутой метле, без очков, но с морковкой вместо носа) – и ни на шаг не приблизился к разгадке тайны. Следующие уроки Драко посвятил наблюдению за самим деканом. Надо признать, зрительная память Малфоя была великолепной, и уже через несколько занятий он без труда, с закрытыми глазами и разбуженный среди ночи, смог бы воспроизвести на бумаге колючий взгляд черных глаз, сложную линию крючковатого носа и таинственно сжатые тонкие губы. Из которых так ни разу и не вырвалось никаких намеков на секрет старого шкафа; если не считать за намек реплику на вчерашнем уроке:
- Мистер Малфой, чтобы прожечь во мне взглядом дыру, вы должны изучать Чары и Заклинания минимум в пятнадцать раз усерднее, чем делаете это обычно.
Повертев фразу в уме так и эдак, Драко, вздохнув, признал, что на тщательно завуалированный намек она никак не похожа. Мысль о том, что она похожа на не слишком завуалированное оскорбление, слизеринец отбросил, как невероятную и просто глупую.
***
Снейп с удовольствием сказал Драко мелкую, но приятную сердцу гадость и едва удержался от снятия баллов. Мало ему Поттера, Дамблдора и Волдеморта, вечно в его дела нос сующих и в чем-то подозревающих, так еще и Малфой-младший туда же. Этому-то что от него надо? Глядя, как Драко покидает кабинет, двойной шпион не удержался и вздохнул про себя со светлой, как малфоевские волосы, грустью. Блондины всегда были его слабостью. К сожалению, Люциус оказался абсолютно упертым гетеросексуалом, и даже его колдография с обиженным достоинством всякий раз поворачивалась спиной, когда профессор в компании с собственной правой рукой пытался поделиться с ним сокровенным… А Драко… «Это твой ученик, - на всякий случай сказал он сам себе. - И времени у тебя нет. И сил. И вообще…». Не споря с внутренним голосом (Снейп вообще старался с ним не спорить, после того, как однажды проиграл сам себе пари под названием «Метка – это совсем не так больно, как Круциатус Беллы»), зельевар прогнал наваждение… дважды… и был вынужден поспешить к границе зоны аппарации, на лету сочиняя пристойное универсальное объяснение своему опозданию, поскольку очередное собрание Ордена (или встреча УпСов на сей раз?) шло к тому времени уже минут пятнадцать. Гойлу, позже в красках рассказывавшему, что видел, как их декан несется по подземельям на метле, распугивая летучих мышей и робких первокурсников, разумеется, никто не поверил.
***
Использованный Драко метод наблюдения давал результаты… правда, не совсем те, что ожидались. Пока ему удалось установить только то, что профессор иногда очень задумчиво и как-то грустно смотрит в окно (плотно закрытое шторами самим же профессором); очень умело управляется с опасными магическими существами; очень умело (если честно, то гораздо лучше самого Драко) доводит до белого каления Поттера и компанию; обладает на-самом-деле-загадочным и пугающим своей чернотой взглядом, с которым, увы, малфоевская невыразительная серость не идет ни в какое сравнение; а плотно сжатые губы Снейпа раскрываются лишь с одной целью – в очередной раз съязвить на чей-нибудь счет. Образ зельевара так долго маячил у Драко перед глазами, что, казалось, отпечатался непосредственно на радужке и накладывался нечетким силуэтом на все окружающее; и когда в один прекрасный день, вычерчивая на пергаменте план дальнейших действий и слегка задумавшись, Драко обнаружил, что весь план состоит из нескольких вполне опознаваемых профилей и единственной строки: «Вас передашь одной ломаной черной линией…»*, он понял, что с наблюдением пора кончать. Завязывать, то есть…
***
Снейпа жутко раздражал малфоевский взгляд, который он в конце концов стал чувствовать на себе независимо от того, был ли Малфой рядом или находился за сотню футов и несколько толстых каменных стен от него. Эти серые глаза – в которых то не отражалось ничего, а то сразу все – были ему хорошо знакомы еще по первым годам пребывания у Лорда. В любимой молодыми УпСами игре «Угадай заклинание» никто не умел превзойти Люциуса, который с абсолютно одинаковым выражением глаз мог запустить как Круциатусом, так и Орхидеусом. К Драко взгляд явно перешел по наследству, и профессора он нервировал настолько, что на одном из уроков Снейп чуть было не заколдовал самого себя, показывая, как правильно использовать заклинание-бумеранг. Открыв рот для снятия баллов, Снейп с некоторым удивлением обнаружил, что снимать их не с кого; но поскольку закрывать рот просто так было неудобно, он лишил пары баллов Уизли за то, что тот махал волшебной палочкой слишком громко, и слегка успокоился. Впрочем, к концу недели Малфой перестал гипнотизировать его взглядом каждую свободную минуту… и, вопреки всякой логике, это раздражало профессора еще больше.
***
Тем временем Драко решил, что он пойдет другим путем. Другой путь привел его к любимой тетушке. Беллатрикс уютно устроилась у камина с чашечкой горячего шоколада и развлекалась тем, что трансфигурировала домашних эльфов в различные неожиданные предметы вроде нефритовой статуэтки Лорда, исписанного неприличными заклинаниями листа пергамента и несъедобной в гораздо большей степени, чем хагридовские кексы, ванильной булочки. Частенько тетушка забывала, во что именно трансфигурировала домовиков, поэтому в поместье периодически недоставало рабочих рук.
- Из школы сбежал? – одобрительно спросила она, увидев выходящего из камина племянника.
- Я не могу сбежать – у меня задание, - напомнил Драко, отряхиваясь от сажи. Тетушка посмотрела на него с еще большим одобрением.
- Молодец! – сказала она. – Шестнадцать лет, а по тебе уже Азкабан плачет. Я тобой… ик… горжусь.
Драко догадался, что в шоколаде тетушки ведущую роль играл коньяк. Это, с одной стороны, облегчало задачу, с другой, усложняло – логика выпившей Беллатрикс Лестрейндж была глубоко оригинальной.
- Тетя Белла! – сказал Драко проникновенно. – Я нуждаюсь в твоей помощи.
- Ах! – сказала Беллатрикс. – Я понимаю. – Драко вытаращил глаза – учитывая, что нетрезвые маги были легилиментами никудышними, приходилось признать, что у тетушки блестящий и проницательнейший интеллект.
- Я понимаю, - продолжила тем временем чернокудрая очаровательница. – У мальчиков в этом возрасте, конечно, возникают различные вопросы… и я рада, что ты пришел именно ко мне… я, разумеется, никогда не изменяла Руди… и Лорду… но передать мой богатый жизненный опыт младшему поколению – дело, освященное вековой глубиной традиции и…
- Нет-нет-нет, - затряс головой Драко, неожиданно сообразив, куда клонит все еще прекрасная Белла. – С этим у меня проблем нет… я пол-Хогвартса… а потом еще половину… никаких проблем… спасибо за предложение…
- Нет? Жаль, - изящно икнула тетушка. – А что тебе тогда здесь надо? Импе…
- Мне нужно, чтобы ты кое-что выяснила у профессора Снейпа. Любым путем, - сказал Драко, ныряя под ее руку и оказываясь в опасной близости от тети… но зато вне пределов досягаемости ее палочки.
- Никогда! У нас с твоим деканом конце… контраце… концептуальные разногласия в вопросах тактики и стратегии развития нашего движения, - гордо сказала Белла, умолчав о том, что источником этих концептуальных разногласий послужил отказ Снейпа согреть ее холодную постель одной душной июльской ночью, когда Руди был в командировке по отлову магглов для уолденовских опытов.
- Ну те-е-е-етя… - заныл Драко, пытаясь выглядеть одновременно несчастным, соблазнительным, умоляющим, милым и полным достоинства.
- Нет! – отрезала Беллатрикс тем тоном, от которого, случалось, бледнел сам Лорд, а Руди, бормоча «Тише, тише, дорогая», накладывал на себя мощное Дезиллюминационное заклинание.
- Тогда прощай, - убитым голосом сказал Драко, направляясь к камину. – Моя смерть от любопытства и неудовлетворенного стремления быть круче других будет на твоей совести…
- До встречи, милый, - промурлыкала Беллатрикс и превратила очередного попавшегося ей на глаза эльфа в серебряную ложечку для поедания яиц.
***
Но Драко не покинул гостеприимный особняк Лестрейнджей. Уже стоя в камине, он вспомнил, что у тети с дядей как раз гостит мистер Долохов. Может быть, он окажется полезен?
Мистер Долохов обнаружился на втором этаже, в голубой спальне. На вежливое приветствие Драко он ответил весьма воодушевленно и тут же предложил ему присесть и что-нибудь выпить. Драко он не понравился, и от неожиданности Малфой ляпнул, что будет пить молоко.
- Молоко? – мурлыкнул Долохов, огибая столик и мягко, как кошка, подходя ближе к единственному наследнику старинного рода. – Разве Малфои пьют молоко? - Понятие мурлыканья, как и понятие мягкости, настолько не соотносились с внешним обликом УпСа, что Драко поспешно отступил за кресло и нагло кивнул.
- Конечно, мистер Долохов. Малфои пьют молоко. Малфои, э-э… вообще только молоко и пьют. У них… у нас то есть, это даже в Кодексе записано. Пункт номер два… Может, я пойду, мистер Долохов?
- Куда же вы так быстро, юноша? – вполголоса спросил странный гость, подмигивая и опираясь коленом на кресло, так что его лицо оказалось в непосредственной близости от лица Драко. – И к чему эти формальности? Называйте меня просто Антонин…
Драко отшатнулся, сообщил, что он, кажется, забыл в комнате тетушки палочку и вообще, ему уже пора в школу, и вылетел за дверь, провожаемый взрывом долоховского смеха.
«Ну, Снейп, - подумал Драко, отдышавшись за углом, - ты мне за это еще заплатишь. Покушение на мою невинность дорого стоит». От злости он даже не заметил, что мысленно перешел с профессором на «ты».
***
Оставалась еще одна надежда, и Драко, естественно, не преминул ей воспользоваться, загнав куда подальше мысли о том, что прогулянный в школе день еще аукнется ему большими неприятностями. Но сдаться просто так он не мог. И потому, доставленный до места назначения верным Кричером, сидел сейчас в самом центре вражеского гнезда и ел эклер, притащенный все тем же Кричером.
Под вечер усталая Тонкс, вернувшись с дежурства в блэковский особняк, налетев в темном коридоре на что-то твердое и острое, выругавшись вслух и потирая коленку, вошла в гостиную и лишилась дара речи. Нечто, по недоразумению и ошибке природы приходившееся ей кровным родственником, сидело на мягком подлокотнике дивана и лопало пирожное. Тонкс вспомнила, что не обедала… и не завтракала… и громко сглотнула.
- Привет, Дори! – жизнерадостно сказал Малфой-младший, слизывая с пальцев сахарную пудру. – У меня к тебе небольшая просьба. Ты не могла бы переспать со Снейпом… с профессором Снейпом, я хочу сказать.
- Зачем? – спросила Тонкс не слишком умно.
- Сейчас объясню, - сказал, спрыгивая с дивана, Драко. – Нужно узнать у него некоторую информацию. Возможно, полезную для аврората, - уточнил он, хитро подмигивая.
- Не могу, - сказала Нимфадора.
Губы Малфоя начали складываться в привычную гримасу – не то для нытья, не то для Круцио.
- Я не могу, - уточнила Дора. – А вот ты – можешь.
- Че-го? – спросил кузен… или кем он там ей приходится? – Ты хочешь сказать… профессор Снейп… он…
- Да, - кивнула Тонкс.
Малфой надолго задумался.
- А я? - наконец спросил он.
Тонкс пожала плечами.
- Я не очень хорошо знаю малфоевскую ветвь нашего рода, - дипломатично ответила она.
Драко наконец принял решение.
- Хорошо, - кивнул он. – Я попробую. Но имей в виду – если я в итоге окажусь геем, виновата будешь ты! – он обвиняюще наставил на нее липкий от сахара палец и исчез в изумрудном пламени. «С ума сойти», - подумала Тонкс и впервые в жизни искренне посочувствовала Нарциссе.
***
Малфои отступать не привыкли.
Вернувшись в Хогвартс по каминной сети (Люциус, конечно, не мог допустить, чтобы единственный наследник десять месяцев в году не имел возможности в любое время попасть в Мэнор), Драко подумал, что, назвавшись гриндилоу, не миновать лезть в болото, и, не давая себе времени передумать, направился в кабинет ЗоТС с твердым намерением разобрать проклятый шкафчик на щепки, но выяснить, что хранит там непоколебимый зельевар. Вдохнув знакомый запах пергамента, чернил и остаточной ученической магии, Драко на секунду замер на пороге. Темнота, тишина и одиночество – ощущения, крайне нетипичные для школьного кабинета – захватили его в мягкие объятия, так что Драко захотелось вовсе даже не взламывать профессорский шкафчик (занятие, кстати сказать, не только крайне глупое и опасное, но еще и бесполезное), а, к примеру, обниматься с кем-нибудь в этой уютной темноте, и целоваться неторопливо, пока огонь не пробежит под кожей, опаляя жаром, и скользнуть рукой за пояс брюк…
Драко несильно стукнул себя палочкой по голове, чтобы выбить посторонние мысли, и пошел применять к несчастному шкафчику все известные ему заклинания.
***
Профессор Снейп весь день нервно бегал по школе в поисках Драко Малфоя.
Со стороны, конечно, казалось, что Мастер Зелий, как обычно, переносится из коридора в коридор в образе летучей мыши в поисках учеников, из которых можно было бы безнаказанно высосать пинту-другую крови; но сам профессор точно знал, где тут Пушок зарыт.
Малфоя нигде не было.
Драко исчез после второго урока (им как раз была ЗоТС), не появился на обеде, не пришел на факультатив позднее и пропустил ужин. Паркинсон не знала, где он. Забини не знал, где он. Крэбб и Гойл… у них профессор даже спрашивать не стал.
«Найду и накажу», - думал он, пролетая по крытой галерее. «Найду и убью», - представлялось ему, когда он миновал коридор на втором этаже. «Найду и собла… соблаговолю выслушать объяснения», - почти сдался он на пороге слизеринских подземелий. И, спускаясь, услышал шум, доносившийся из его собственного кабинета – нынешней вотчины Слагхорна, но все-таки - его собственного.
Тише Серой Дамы Снейп просочился на место предполагаемого преступления и невербально засветил Люмос параллельно с Петрификусом и Силенцио. Вглядевшись в лицо окаменевшего злоумышленника, он со смешанным чувством удовлетворения, злости и, кажется, радости узнал в нем Драко.
- Если пообещаете молчать, мистер Малфой, - злорадно сказал он, - я готов ограничиться только одним Круциатусом.
Судя по глазам, Малфой был согласен. «Фините инкататем», - бросил Снейп и тут же, по всем правилам допросов, начал колоть подозреваемого:
- Чем занимаемся, мистер Малфой?
- Вас жду, - сказал Драко.
От неожиданности Снейп даже замолчал… секунд на пятнадцать. Это означало немалое удивление. Но удивление Снейпа было практически ничем рядом с удивлением самого Драко. «Что я сказал?» - непременно спросил бы он, будь он Поттером. К счастью, Поттером он не был, а потому промолчал и решил, что и дальше будет действовать по обстоятельствам.
- Зачем? – опомнившись, с интересом продолжил Снейп.
Ответа на этот вопрос у Драко не оказалось. В голове у него в этот момент вообще царил абсолютный вакуум, в котором одиноко плавало впечатление, появившееся у него в тот момент, когда он только вошел в пустой и темный кабинет.
И что оставалось делать?
Драко шагнул вперед, отметил, что Снейп не настолько уж выше его самого, и поцеловал собственного декана. В губы. Очень мягко и почти целомудренно.
И Снейп тут же уронил волшебную палочку. Палочка закатилась под парту, и в кабинете моментально стало очень темно. И Драко поцеловал профессора еще раз. Все еще мягко и уже совсем не целомудренно.
А минут через десять он просто не знал, что ему делать в первую очередь – расстегивать бесчисленные мелкие пуговки снейповской мантии или целовать неожиданно согласные на все губы, и потому пытался заниматься тем и другим одновременно, шалея от одной мысли, что это ему позволено… Под кожей растекался жидкий огонь, и Малфою казалось, что его бледные щеки пылают в темноте алым гриффиндорским светом. А за пояс брюк скользнули горячие ладони – точно как в недавних мечтах…
А потом Снейп резко отстранился. И Драко замер, не зная, что делать.
- За попытку вскрытия не принадлежащего вам хранилища, мистер Малфой, - сказал Снейп почти своим обычным голосом, - вы получаете отработку.
«Ненавижу», - подумал Драко.
- Отработка начнется через десять минут, так что если не хотите лишить факультет баллов, советую вам поспешить за мной, - добавил Снейп. – Люмос!
Оказалось, что палочка уже у него в руке, мантия застегнута на все пуговицы, а лицо такое, будто он только что попытался снять с Гриффиндора пару десятков баллов, но тут появился Дамблдор…
На всякий случай Драко решил не отставать. Почти бегом следуя за профессором, направлявшимся вглубь слизеринского крыла, он на ходу решал сложную задачу.
Как получилось, что ситуация, начавшаяся абсолютно невинно, привела к тому, что его собственный учитель почти… гм… почти лишил его остатков невинности непосредственно в стенах школы, а он – что самое главное – вроде бы и не возражал? Даже для приличия…
А потом Снейп распахнул перед ним дверь, и Драко понял, что они пришли к личным комнатам зельевара.
«Ого», - подумал Малфой, вложив в короткое слово такое количество эмоций, что Рону Уизли их с лихвой хватило бы на все семь школьных лет.
- Вот именно, мистер Малфой, - подтвердил профессор. – Отработка у вас здесь – и до утра. Впрочем, если у вас имеются возражения…
«Имеются», - хотел сказать Драко. Но не сказал. Потому что его возражения быстро съежились до размера маковых зерен на фоне неумеренного любопытства, не позволявшей отступить гордости и… и… и…
И он уже опять целовал Снейпа. Или Снейп – его. И Драко не покидала глупейшая мысль: должен же он узнать, что находится в этом треклятом шкафчике?
А еще он хотел узнать, что находится под мантией Снейпа. И получить ответ на этот вопрос ему вскоре удалось.
И это было чертовски здорово.
Это было так чертовски здорово, что Драко пожалел о том времени, которое убил на ссоры с Поттером и выполнение изначально невыполнимых заданий Лорда. Эх, если бы он хоть немного раньше понял, на что именно в этой жизни стоит тратить время…
Он свернулся было клубочком под теплым боком, но оказалось, что заснуть сейчас совершенно невозможно: ведь нужно было увидеть, изучить, запомнить столько новых черточек, линий, изгибов…
«Вас передашь одной ломаной черной линией…»*
Каждая попытка тщательного изучения заканчивалась одинаково – и в то же время всякий раз по-новому.
«И все-таки я гей…», - подумал Драко, в третий (или четвертый?) раз удовлетворенно откидываясь на подушку.
«Ты не гей, ты Малфой», - подумал Снейп.
Глядя на разметавшиеся по не очень свежей наволочке светлые волосы, Снейп вдруг вспомнил об обещании, данном Нарциссе.
- Э-э… Драко, - поинтересовался он самым невинным своим тоном. – Может, ты Дамблдора убивать не будешь?
- Может, и не буду, - сонно согласился Малфой. – Только… что я Волдеморту скажу? И папе?
- Ну, учитывая, что сейчас тут у нас… с нами… между нами происходит, Люциусу пока лучше из Азкабана не выходить, - заметил Снейп; Драко под его рукой ощутимо вздрогнул и активно закивал. – А Лорду насчет Дамблдора я придумаю, что сказать.
«В конце концов, сам зааважу, - подумал он. – Дел-то на кнат. А работы у меня, глядишь, убавится».
- Да! – Драко, уже вознамерившийся заснуть, вдруг поднял голову. – Э-э… профессор Снейп, сэр…
- После всего, что между нами было, можешь называть меня просто «профессор», Драко, - благодушно разрешил Мастер Зелий.
- …скажите, профессор, а что вы прячете в шкафчике в кабинете? Ну, вы еще заглядываете туда после урока… - сон слетел с Драко в одно мгновение, глаза заблестели, и Снейп подумал, что… что… что…
…чтодракоемунравится, вот что. Таким.
- Видишь ли, у меня постоянно обветриваются губы, - сказал он по-прежнему мирно, то есть всего лишь брюзгливо. – Я придумал специальный бальзам… но пока он очень плохо держится на губах. Приходится постоянно обновлять.
- Что?! Бальзам для губ! – воскликнул Драко несколько громче, чем следовало. – И только-то! Причем он даже…
Драко хотел сказать, что бальзам даже не действует, потому что губы у профессора все равно сухие, шершавые и потрескавшиеся; но именно в этот момент он решил еще раз поцеловать их, и в итоге оказалось, что они очень даже ничего…
*(с) М. Цветаева
ГетКоманда ГЕТ
Название: Вредные привычки
Жанр: юмор, романс
Герои/пейринг: Северус Снейп, Нимфадора Тонкс
Рейтинг: PG-13
Саммари: Самая обыкновенная безделица приобретает удивительный интерес, как только начинаешь скрывать ее от людей. (с) Оскар Уайльд
– Я знаю ваш секрет, – губы Снейпа почти коснулись ее уха, и Тонкс едва заметно вздрогнула.
У нее всегда подкашивались ноги, когда Снейп оказывался близко, и если в ее одиннадцать собственное тело отказывалось подчиняться из-за страха, то лет с пятнадцати причиной было совсем другое чувство. Если бы Тонкс не сидела, то наверняка бы пришлось трансформировать ноги в стальные. Это она научилась делать на третьем курсе - специальный-приемчик-против-чар-Снейпа. Впрочем, в ее двадцать четыре года он был все так же актуален.
– К-какой секрет?
Остальные члены Ордена обсуждали насущные проблемы, и на нее со Снейпом никто не смотрел.
– Тот… секрет. Секрет, который знает Молли, – на этот раз губы все же скользнули по уху, и Тонкс показалось, что ее сердце из груди рухнуло куда-то в коленки.
Накануне миссис Уизли, похлопав ее по плечу, сообщила Тонкс доверительным шепотом, что в молодости она тоже грешила. Не то чтобы это оказалось для Нимфадоры шоком – все влюбляются, и влюбленность некоторых людей очевидна для окружающих, но… Ей казалось, что уж что-что, а чувства к Снейпу она научилась скрывать мастерски.
Тонкс громко выдохнула, и ее волосы стали еще ярче.
– И что вы собираетесь предпринять? – простая фраза далась ей с большим трудом. В конце концов, не каждый день объект твоих мечтаний сообщает тебе, что знает о твоей любви.
– Ничего… Не идти же мне к вашей матушке?
Вообще Тонкс бы не отказалась. Определенно, не отказалась бы, чтобы Снейп пришел к ее матушке и сделал ей предложение в староанглийском стиле – с кольцом, падением на колени и просьбой благословить будущий брак. Но то, что он не собирался – это ведь был намек? Если таким образом профессор давал ей понять, что Тонкс ничего не светит, то почему его рот все еще находился возле ее уха, а нос почти зарылся в ярко-розовые волосы?
– Как хотите, – пробурчала она и, чтобы чем-то занять руки, наколдовала себе чашку с ароматным какао и отхлебнула. Какао вышло густым и вкусным, но с солью вместо сахара, и Тонкс скривилась. – Черт!
Снейп отодвинулся, махнул палочкой, и жидкость в чашке стала гуще, а аромат оказался настолько сильным, что сидящие рядом члены Ордена – Чарли, Сириус и Кингсли – дружно повернули головы в их сторону.
Тонкс нагнула голову еще ниже, будто пыталась спрятаться от любопытных взглядов.
– Нимфадора, ты выглядишь так, что…
– Не называй меня Нимфадорой, Уизел! – рявкнула она, сменив цвет волос на черный, что вышло непроизвольно.
– Ты какая-то нервная, – Чарльз Уизли, который сох по Тонкс еще с выпускного бала, в силу обиды за постоянные отказы – некоторые мужчины не понимают слова «нет» – вечно пытался привлечь ее внимание, что Тонкс списывала на мелочное и совсем не гриффиндорское чувство мести. – И «Уизелами» нас зовет только Драко Малфой – Рон жаловался. Это из тебя фамильное прет, угу?
– Лучше фамильное чувство юмора, чем фамильный нос картошкой, – Снейп прищурился, ожидая отповеди, которой – странное дело – не последовало.
Чарльз тоже боялся его еще со школы, а остальные присутствующие Уизли сидели с другой стороны стола, и слов Тонкс не слышали.
– Уж кто бы про нос говорил, – вставил свои вечные пять кнатов Блэк и противно хмыкнул.
Иногда Нимфадора мечтала о том, чтобы родиться магглой – тогда ей бы не приходилось краснеть за своих многочисленных родственников. Что с той, темной, что с этой, правильной, стороны.
– Сириус, заткнись, пожалуйста, – пробурчала она и снова опустила голову.
– Ты и вправду какая-то нервная, – продолжил Блэк, косясь на Снейпа. – Дело в твоей маленькой слабости, о которой уже все знают?
Чарли многозначительно ухмыльнулся, Шеклболт нахмурился, и Тонкс, не сдержавшись, отрастила себе длинный нос, как у Пиноккио.
– Один мальчик тоже был чересчур любопытным, Сириус! И он очень плохо кончил.
– Я хорошо конча… – Блэк запнулся и поморщился – видимо, Шеклболт пнул его под столом.
– Нимфадора – дама, ты, рецидивист! Выбирай время для сальных шуток!
– О, я люблю сальные, – он подчеркнул это слово и посмотрел на Снейпа, – шутки.
– Потому что для тонкого юмора объем собачьего мозга слишком мал, – профессор выглядел предельно невозмутимым, когда в очередной раз ставил Блэка на место, и Тонкс все-таки улыбнулась, хотя на самом деле ей было очень некомфортно. Как было бы любому человеку, чью личную жизнь, не стесняясь, обсуждают знакомые.
– А твой юмор столь же несвежий, как твое белье, – мало кто из Ордена не знал про историю с «Левикорпусом», и это было перебором даже для такого беспринципного ублюдка, как Блэк.
Тонкс начала злиться, но найти слов, чтобы закрыть рот фонтанирующему остротами Сириусу, не находилось. Снейп, однако, продолжал глядеть все так же невозмутимо. Насколько Тонкс успела узнать его характер с тех пор, как изучение профессора стало ее любимым хобби, Блэку грозили крупные неприятности вроде очень затяжной рвоты флобберчервями.
– Мудак, – сказала она единственное, что просилось на язык.
– Что? – неверяще уточнил Блэк.
– Сириус, ты – мудак, – повторила она. – Ты вообще главный из всех мудаков, которых я знаю. Ты… отвратителен.
– Я? – он удивленно хлопал ресницами, не веря, что Тонкс все-таки говорила всерьез.
– Да, и мне за тебя стыдно, – она встала со стула, умудрившись не грохнуться и не вылить на себя какао, что было ее личной маленькой победой над вселенским законом подлости. – Простите, мне нужно выйти.
– Не понимаю – она что, в Снейпа влюбилась? – Чарли всегда отличался излишней простотой суждений и поведения, что и мешало Тонкс увидеть в нем мужчину. Обернувшись от двери, она посмотрела на него в упор, сделав глаза красными, и скривилась.
– А что, Чарльз Уизли, мне стоило влюбиться в тебя? Разве профессора нельзя любить? – а вот теперь на нее смотрели все, включая Дамблдора, – И, в любом случае, ты – последний, с кем я буду обсуждать свои чувства, которые – запомни! – тебя никоим образом не касаются.
Она вышла, громко хлопнув дверью, и сразу же пожалела о сказанном. С другой стороны – если они все равно догадались, то какой смысл делать вид, что Снейп ей безразличен?
_________________________
Когда дверь открылась, Тонкс вздрогнула и попыталась затушить сигарету, но это оказалось делом безнадежным: в комнате было достаточно дыма, чтобы вошедший смог понять, чем Тонкс занималась последние три минуты.
– Простите, что беспокою, но…
– Профессор… ой, – ее волосы порозовели еще больше, а руки она прятала за спиной, как нашкодивший ребенок.
– Не стоит прятать сигарету. Мне нравится запах табачного дыма, – он закрыл двери и наложил запирающее заклинание.
– Хотите? – вопрос был дурацким, но после того, как она сообщила всему Ордену, что Снейп ей действительно небезразличен, говорить с ним стало еще сложнее. Даже если до ее признания у него были какие-то сомнения, то сейчас от них наверняка и следа не осталось, и Тонкс чувствовала себя крайне неуютно, ожидая от него вопросов или, что было бы еще худшим вариантом – вежливой и сдержанной отповеди.
– Нет, – он покачал головой и подошел ближе.
Тонкс подняла руку и затянулась.
– Давно курите? – он смотрел заинтересованно, и Тонкс начала успокаиваться – будь что будет.
– Пару лет. На стажировке в школе авроров меня послали в маггловскую армию – идея Кингсли, чтоб его, и … я провела там месяц и… начала курить.
– Помогает?
– Успокоиться – да, – она снова затянулась и затушила сигарету в наспех наколдованной пепельнице.
Снейп разогнал дым при помощи палочки и оперся рукой о подоконник.
– Вы использовали больше десяти заклятий – для отвода глаз тех, кто ходит мимо дома, чары иллюзий, чтобы окно выглядело закрытым, защитные, сигнальные, но забыли поставить защиту на двери. В доме пахнет табаком.
– Ну… – а что ей было говорить? Что она в очередной раз сделала глупость?
– Поэтому все и в курсе.
– Все в курсе чего? – удивилась Тонкс, не понимая.
– В курсе того, что вы курите.
Тонкс охнула и приложила ко рту ладонь.
– Речь на собрании шла именно об этом. Вы решили, что о чем-то другом?
Она посмотрела на Снейпа и изобразила лемура с огромными тупыми глазами и приоткрытым ртом.
– Забавно, – сказал профессор, – но мне больше нравится ваше собственное лицо.
Тонкс послушно вернула себе привычный облик и покраснела – это уже было результатом не превращения, а смущения.
– Молли расскажет маме, – сказала она жалобно, – и мне оторвут голову.
– Молли не расскажет. По крайней мере, в ближайшее время. Сейчас ее гораздо больше интересует, почему вы предпочли меня ее сыну.
Тонкс покраснела еще сильнее и отвернулась к окну.
– Самая обыкновенная безделица приобретает удивительный интерес, как только начинаешь скрывать ее от людей, – сказал Снейп и, подняв руку, убрал с ее покрасневшей щеки розовый локон.
– Я тоже читаю Уайльда, – ее смущение достигло пика, и Тонкс боялась говорить, опасаясь, что скажет что-нибудь лишнее. Ее язык был одним из ее основных врагов.
– Нимфа…
Она осмелилась посмотреть на Снейпа, чтобы привычно напомнить о том, что терпеть не может свое имя, но он замолчал и тоже смотрел как-то странно. В арсенал взглядов профессора, который Тонкс изучила со всей возможной тщательностью, данный не входил, и это было… странно?
– Или Дора? – он снова поднял руку и провел большим пальцем по ее скуле, запустив ладонь в розовые волосы. – Как вам больше нравится?
– Мне нравится… – она хотела сказать, что ей нравится «Тонкс», но на самом деле именно в эту секунду поняла, что ей бы понравилось носить другую фамилию, столь же короткую.
Внимательный взгляд черных глаз всего на секунду скользнул по ее сознанию, и Тонкс напряглась, выставляя барьер – у волшебников использовать даже поверхностную легилименцию считалось дурным тоном. Но появившееся раздражение развеялось, как только Снейп кивнул, и – она бы отдала какой-нибудь жизненно важный орган за то, чтобы запечатлеть мгновение – улыбнулся
– Это мы можем устроить, – сказал профессор. – Но начинать стоит с малого. Для начала – попробуем звать друг друга по именам.
– Северус, – отчего-то вышло излишне пискляво и придушенно – она и в самом деле чуть не задохнулась от наплыва чувств. – Ты… правда?
– Я похож на человека, который шутит о подобном?
– А-а-а! – она прыгнула ему на шею, обвила руками и приблизила лицо, остановившись в критически близком от его губ расстоянии. – Скажи это!
– Ох, – Снейп обхватил ее за талию и приподнял, оторвав от пола. Ноги Тонкс болтались в воздухе, как у красавиц на обложках маггловских романов. – Предлагаю тебе… а что я предлагаю?
Тонкс нахмурилась, и он продолжил:
– Предлагаю тебе жить во грехе. Для начала.
– Я подумаю, – она улыбнулась и подмигнула Снейпу.
– И ты бросишь курить! Мне нравится запах дыма, но целовать я предпочитаю девушек с легким дыханьем.
– Мы еще даже не… ничего не делали, если начистоту, а ты уже ставишь условия!
Снейп на секунду задумался, а потом решил, что стоит доказать серьезность своих намерений.
И доказал – со всем возможным пылом.
