Выдумка

Глава 1

ВЫДУМКА

Персонажей Дж.К.Роулинг столько раз переписывали, что это не могло не отразится на том мире, где действительно существует Гарри Поттер… Действия происходят на шестом курсе, прошлое героев соответствует канону.

Вечная любовь
Музыка: Д.Майданов
Слова: Д.Майданов

Если однажды горячее солнце
Станет холодным как утренний лед,
Если зима жарким летом вернется
И на песок белый снег упадет,

Если беда, что ничем не измерить,
Рухнет на землю, косою звеня,
Я буду знать, всё равно, что ты веришь,
Я буду знать, что ты любишь меня.
Я буду знать, всё равно что ты веришь,
Я буду знать, что ты любишь меня

Если друзья мои станут врагами
И в суете продадут за пятак,
Я буду грызть эту землю зубами
Я буду верить что это не так

Если я буду оборван как дервиш
И стану жить всё на свете кляня
Я буду знать, всё равно, что ты веришь,
Я буду знать, что ты любишь меня.
Я буду знать, всё равно, что ты веришь,
Я буду знать, что ты любишь меня.

Если погаснут далекие звезды,
Высохнет весь мировой океан,
Если спасать этот мир будет поздно,
Он через час превратится в туман.

Если уже в раскаленной пустыне,
В той, что когда-то, мы звали земля,
Знаю, что сердце твое не остынет,
Я буду знать что ты любишь меня.
Знаю, что сердце твое не остынет,
Я буду знать, что ты любишь меня.

И, глядя ангелом с неба на землю,
Выберу нам с тобой место в тепле.
Голосу сердца и разума внемля,
Я упаду, но поближе к тебе.

И через день, возвратившись сиренью,
Я обниму тебя, кроной шумя,
Ты будешь знать, что я твой добрый гений,
Я буду знать, что ты любишь меня.
Ты будешь знать, что я твой добрый гений,
Я буду знать, что ты любишь меня…
Грппа «Couple»




Глава 1.
«Просто в тех местах, где пересекаются миры, реальность иногда выходит из-под контроля, и тогда предметы и люди начинают своевольничать, приоткрывая стороннему взору истинную свою природу»
Макс Фрай «Энциклопедия мифов»


Я прислонилась лбом к стеклу. Дождевые капли на фоне заходящего солнца сияли, точно звёзды, и я невольно залюбовалась.
- Что с тобой, Джинни?
Должно быть странно я смотрелась, раз в голосе Гарри зазвучали обеспокоенные нотки.
- Всё в порядке, просто голова болит, - неохотно оторвав взгляд от «звёзд», обернулась к нему. – Ты же понимаешь, в этом году СОВ…
- Понимаю, - Гарри нахмурился и покосился на свою руку, на которой всё ещё белели слова «Я не должен лгать». – Но у тебя хотя бы не будет Амбридж… Ай!!! – он вдруг побледнел и согнулся пополам. У его ног кто-то шлёпнулся и всхлипнул.
- Ах ты, засранец! - хриплым голосом произнёс Гарри, за ухо поднимая первокурсника на ноги. – Смотреть нужно, куда бежишь. Что за дурная манера носится по гостиной?
- Прос… простите, мистер Поттер (Гарри поперхнулся), – заикаясь, произнёс ребёнок. – У меня письмо… от профессора Дамблдора…
- Мистер По… От кого письмо? Чего ты раньше молчал? – Гарри отпустил порядком покрасневшее ухо. – Давай сюда.
- Но это не Вам, а ей! – мальчик дрожащим пальцем указал на меня.
На несколько секунд воцарилась тишина. Мы с Гарри недоуменно смотрели друг на друга, а первокурсник потирал своё опухшее ухо, с открытым ртом разглядывая Гарри.
- Ты ничего не перепутал? – спросила я. - Может, письмо для Гарри?
- Нет, оно Вам! – малыш неохотно оторвался от Гарри и протянул мне сложенный вчетверо листок пергамента. - Профессор Дамблдор сказал, чтобы я отдал его мисс Уизли… Я спросил, и мне сказали, что это Вы.
Я пожала плечами и взяла листок. В гостиной царил полумрак, и я подошла к камину, чувствуя на себе выжидательный взгляд Гарри. Вдруг захотелось умолчать о содержании письма. В груди всколыхнулась прежняя детская обида на Золотое Трио, которое все эти годы скрывало от меня свои дела. Тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, я развернула пергамент.

«Мисс Уизли! Жду Вас в своём кабинете в 20.30. Не опаздывайте.
А.Дамблдор.
P.S. Шоколадные лягушки»

- Ничего не понимаю, - призналась я, передавая письмо Гарри.
Он нетерпеливо пробежал глазами по строчкам и нахмурился.
- Странно, - медленно произнёс он, задумчиво потирая шрам. – А раньше Дамблдор не назначал тебе встречи?
- Нет… Мы с ним толком и не говорили никогда… Ну разве что тогда, после Тайной комнаты. Может, кто-то пошутил просто?
- Не похоже, это его почерк.
- Ну тогда… Не знаю, должно быть правы Фред и Джордж, и он спятил... Причём здесь шоколадные лягушки? Я ему их принести должна, что ли? – я озадаченно посмотрела на письмо, раздумывая, у кого можно было одолжить данный вид сладостей. – С каких пор его не устраивают лимонные дольки?
- Это пароль, - губы Гарри тронула лёгкая улыбка. – Почему-то профессор всегда выбирает названия сладостей… А ты чего подслушиваешь? – обратился он к первокурснику, который с выпученными глазами пялился на нас.
Мальчик залился краской, сравнявшись по цвету с ухом, испуганно что-то пискнул и юркнул на лестницу в спальни.
- Мой брат на тебя дурно влияет, - укоризненно сказала я. – Ты ведь его даже не поблагодарил за письмо.
- Так оно тебе же, - захлопал глазами Гарри.
- Вылитый Рон, - констатировала я.
- Ладно, прости. Просто эта ситуация с письмом меня слегка из себя вывела… Ты ведь расскажешь, что от тебя хотел Дамблдор?
- Как только вернусь, - пообещала я, глядя на часы. – Мне пора.
Он растерянно кивнул, засунув руки в карманы, а я направилась к выходу из гостиной.

Вечерний Хогвартс похож на лабиринт. Первокурсницей, я очень боялась ходить по его извилистым коридорам, опасаясь, что из-за тёмного угла выскочит Минотавр. Впрочем, Минотавра я благополучно миновала, а вот на василиске споткнулась. У Хогвартса было своё личное чудовище.
- Входите, мисс Уизли, - раздалось за дверью кабинета директора, когда я постучала. – Вы очень тактичны.
Профессор сидел в глубоком красном кресле возле камина, а свет огня причудливо играл на лице и бороде, выделяя каждую морщинку. Я вдруг подумала, что он очень стар.
С детства имя Дамблдора ассоциировалось с чем-то непоколебимым и вечным, тем, что никогда не изменится и не исчезнет. Наверное, профессор всячески старался поддержать этот образ, прослыв своей феноменальной активностью, вот только никому в голову не приходило, что вечерами, заперевшись в одиночестве, он превращается в уставшего от жизни старика. Сколько ему? Сто? Сто двадцать? А ведь у него никогда не было ни жены, ни детей, ни внуков – никого из тех, перед кем можно быть просто человеком, а не величайшим волшебником всех времён и народов.
- Добрый вечер, профессор.
- Добрый вечер. Присаживайтесь, мисс Уизли, - он кивнул в сторону второго кресла.
Я нерешительно прошла и села напротив него. Никогда мне ещё не доводилось быть с профессором Дамблдором наедине, и это немного напрягало и пугало.
Минут десять он молчал, а я нервно елозила по креслу, не смея прерывать его раздумье. Я начинала завидовать Гарри и его непринужденному общению с профессором. Гарри не стал бы сидеть тут и ждать, а напрямик спросил у Дамблдора, о чём тот хочет поговорить. Мысли о мальчике-который-выжил немного отвлекли меня, и я не сразу сообразила, что что-то не так.
Сначала я унюхала запах табака и удивлённо посмотрела на профессора. Дамблдор, прикрыв глаза, курил трубку, дым которой делал его лицо призрачным.
- Профессор, Вы курите?! - удивлённо воскликнула я, разом забыв страх первой начать разговор. Уж очень представившаяся мне картина была странной.
Дамблдор открыл глаза и растерянно посмотрел сначала на меня, а потом на трубку.
- Видимо да, - создалось впечатление, что он удивлён своим поведением не меньше меня. - Простите, Джинни, я немного задумался.
- Вы о чём-то хотели со мной поговорить? – спросила я, радуясь, что больше не нужно молчать. – Это по поводу Гарри?
- Гарри, Гарри…, - он ещё с минуту повертел трубку в руках и, наконец, посмотрел на меня. – Вы знаете, какое сегодня число? - серьёзно спросил он.
- Двадцать первое сентября, - ответила я, немного удивлённая вопросом.
Дамблдор встал, обошёл вокруг своего кресла и подошёл к окну. На улице стояла ночь, поэтому мне ничего не было видно, кроме едва уловимого отражения лица профессора в стекле.
- Сегодня день осеннего равноденствия, - голос его казался усталым и слегка охрипшим. - Вы знаете, что это значит, Джинни?
- Ну, сегодня день и ночь равны… кажется, - не очень связно ответила я, теряя нить так и не начавшегося разговора.
- В такие дни грань между сбывшимся и несбывшимся очень тонка. В году есть всего четыре дня, которых стоит опасаться, потому что они несут в себе перемены…
- Разве это плохо? – перебила я.
- Как сказать, - Дамблдор обернулся и внимательно посмотрел на меня сквозь очки-половинки. Стало неуютно, словно меня просканировали. – Перемены бывают разными. К тому же, большинство людей боится перемен. Вам, молодым, этого не понять… хотя, и вам предстоящие перемены врят ли понравятся.
- Вы о Волан де Морте?
- Нет, нет! Думаю, о Томе можно забыть. Он так напуган, что постарается исчезнуть… Или хотя бы уехать как можно дальше.
- Как можно дальше? – бессмысленно переспросила я, пытаясь переварить сказанное. – Но почему? Что его так напугало?
- Вы, - просто ответил Дамблдор.
- В смысле, Гарри?
- Нет… и да.
- Я ничего не понимаю, профессор, - призналась я, массируя пальцами начавшие ныть виски. - Зачем Вы меня позвали?
- Зачем? Хм… Знаете, один мой знакомый говорил, что вопрос «зачем?» давно пора исключить из словарного запаса людей. Он напрягает и заставляет чувствовать себя кому-то должным. Спроси «почему?», и я отвечу.*
- Почему? – на автопилоте повторила я, ловя себя на ощущении, что мне всё снится.
- Потому что ты единственная можешь нам помочь.
- Вам?
- Мне, Гарри, Гермионе, Рону, Малфою-младшему… да и Волан де Морту, чего греха таить…
- ЧТО?! Вы хотите, что бы я помогла Волан де Морту?!
- Не утрируй, пожалуйста. И успокойся, - Дамблдор кивнул на кресло, с которого я вскочила, приглашая вновь сесть. Я подчинилась, хотя сердце неистово клокотало в груди. – Ты мне сейчас напомнила Гарри, он тоже срывается по каждому поводу, не успев взвесить всё, как следует.
Я уставилась в огонь, пытаясь успокоится, а Дамблдор тем временем занял кресло напротив меня.
- Можете всё рассказать по порядку? Я совсем запуталась.
Солнечные зайчики бегали по стенам кабинета, поигрывая то с корешками старинных книг, то со странными серебряными приборами на столе директора. Сортировочная Шляпа сощурилась от очень надоедливого лучика, что-то проворчала, отвернулась к стенке и захрапела. А я всегда гадала, чем же она занимается в свободное время… то есть весь год. Всё оказалось очень прозаично.
- В году, как я уже говорил, есть четыре дня, которых стоит опасаться, потому, что они несут в себе перемены, - начал Дамблдор, взяв со стола трубку и с интересом разглядывая её, как будто первый раз видел. – Это дни зимнего и летнего солнцестояния и дни осеннего и весеннего равноденствия. Сегодня, как любезно Вы мне сказали, двадцать первое сентября, день осеннего равноденствия, несущий за собой перемены. Перемены в Вашей жизни, мисс Уизли, и в жизни Ваших друзей… и врагов… Собственность Гендальфа Серого? Очень интересно… и смешно, признаться, - пробормотал профессор, рассматривая надпись на трубке. – Так вот. Есть вещи и события, что не подвластны магии. Именно это, к моему большому сожалению, случилось с Вами.
- Я всё равно не понимаю.
От порыва сильного ветра открылось окно, и свежий летний ветер сдул бумаги со стола директора, обдав нас каплями дождя. Дамблдор взмахом палочки закрыл окно и левитировал подносик с чайником и чашками.
- Вы не могли бы сделать пирожные, а я пока займусь чаем.
Я пожала плечами и материализовала из воздуха пирожки по маминому рецепту. Профессор обрадовано улыбнулся, но пробормотал что-то типа: «Неплохо, но лимонные дольки всё же лучше».
- Знаете, а Вы должны были быть самой сильной волшебницей в мире, - вдруг проговорил Дамблдор, глядя мне в глаза.
От неожиданности я пролила на себя чай и непонимающе уставилась на него.
- Вы ей и стали, только на фоне меня, Тома Редла и Гарри Поттера это осталось незамеченным. Признаться, это грустно… С другой стороны, у Вас было нормальное детство, д р у г и х и этого лишили.
«Он сошёл с ума, - твёрдо решила я. – Потому и заговаривается. Мерлин, что же мне теперь делать? Нужно кого-то позвать…»
- Вы мне не верите? – в открытую спросил Дамблдор.
- Ну…я…. Понимаете, профессор… То, что Вы сказали, не может быть правдой. Должно быть, Вы ошиблись, и всё это относится к Гарри, а не ко мне…
- Я и не думал, что Вы сразу поверите… Мисс Уизли, будьте так добры, подойдите к окну, пожалуйста.
Я встала и, растерянно и испуганно косясь на профессора, подошла к окну.
Метель подходила к концу, но белые хлопья снега всё ещё кружились в воздухе. Откуда-то сквозь серые низкие тучи выглянуло заходящее солнце, окрасив представившийся мне пейзаж в красноватые тона. Создалось впечатление, что к белоснежному снегу примешалась кровь. Я передёрнула плечами. В такую погоду играть в снежки совсем не хотелось.
- Джинни, - мягко сказал профессор. – Какое сегодня число?
- Двадцать первое сентября, - раздражённо ответила я, не понимая, зачем задавать один и тот же вопрос дважды. Дамблдор молчал, а до меня начало медленно доходить.
Осень! Сентябрь – это осень! Днём деревья ещё стояли в золоте, а сейчас как будто середина зимы! К тому же сейчас не может быть заката, потому что он уже был! Час назад, когда я разговаривала с Гарри. А когда я вошла в кабинет директора, успело стемнеть…
Мысли путались, в глазах начало темнеть, и я, не помня себя, добралась до кресла и рухнула в него.
- Как это может быть? – глухо спросила я.
- Это происходит из-за тебя, Джинни, - за стёклами очков мелькнуло жалость. – В ближайшее время вокруг тебя будет происходить много странных вещей…
- Вы можете с этим что-то сделать? – судорожно спросила я, подаваясь вперёд.
- Увы, магия тут бессильна.
- Но разве… разве э т о не магия?!
Профессор замотал головой. На меня нахлынула волна отчаяния. Я понятия не имела, что происходит, но отчего-то сделалось очень страшно. Я больше ни минуты не могла находиться в этом кабинете, смотреть в это сочувствующее лицо, слышать весь этот бред. Слёзы ручьём брызнули из глаз, и я вскочила на ноги, намереваясь убежать как можно дальше, забиться в угол и забыть обо всём. Спотыкаясь, я добежала до двери, с каждым шагом ожидая, что директор меня остановит, но он даже не пытался этого сделать. Я дёрнула ручку двери на себя, и…
Морская волна окатила меня с ног до головы, и только благодаря частым полётам на метле и быстрой реакции я не только не упала, но и умудрилась закрыть дверь.
- Там… там море, - сипло сказала я, чувствуя солёный привкус во рту.
- Я ожидал чего-то подобного, - тяжело вздохнув, признался Дамблдор. – Боюсь, что пока мы не закончим наш разговор, ты отсюда не выйдешь.
Я прислонилась к косяку двери и закрыла глаза. Промокшая одежда прилипла к телу, и меня слегка подтрясывало.
- Джинни, это делаю не я, это делаешь ТЫ, - тихо произнёс Дамблдор, словно читая мои мысли.
- Я не умею… э т о г о.
- Теперь умеешь. Пока не можешь контролировать, но умеешь. И всегда умела… просто не замечала.
- Как я могла не замечать? – я вдруг разозлилась. – Это Вы делаете!
- Увы, - Дамблдор расстроено покачал головой. – От меня сейчас мало что зависит… А про то, что ты не могла не замечать… С тех пор, как ты вошла в мой кабинет, погода и время суток за окном сменились шестнадцать раз.
- Хотите сказать, такое происходило раньше? Тогда почему никто, кроме Вас не замечал?
- Потому что раньше это не принимало такие глобальные формы. Но сегодня…
- День перемен, слышала, - я пнула ногой дверь, за которой, судя по звукам, начинался шторм.
- Ты всё ещё не веришь, что самая сильная волшебница в мире?
Я зло зыркнула на него, борясь с искушением чем-нибудь запустить в директора. Интересно, кого из нас первым заберут в больницу Святого Мунго? Знаменитого волшебника, на старости лет сошедшего с ума, или меня, к собственному ужасу начинающую верить в его бред? Профессор, к моему величайшему раздражению, выглядел на редкость спокойным и даже вновь закурил трубку. Когда он начал пускать разноцветные колечки, мне захотелось его придушить.
- Вижу, что не веришь, - хмыкнул Дамблдор, удобнее устраиваясь в кресле. – Кстати, твои пирожки просто чудесны! Угощайся, - он с воодушевлением откусил кусочек пирожка и зажмурился от удовольствия.
- Рада, что смогла Вам угодить, - хмуро ответила я, раздумывая, можно ли выбраться через окно. С учётом того, что кабинет директора располагался наверху одной из самых высоких башен Хогвартса, шансы мои были не велики…
- Кстати, Джинни! Думаю, профессор Макгонагалл уже говорила вам, что еда – одно из пяти исключений к закону Гэмпа об элементарных трансфигурациях?
- Конечно говор…
Окружающий мир перевернулся и отвесил хороший подзатыльник. Пятнадцать минут назад я создала из воздуха мамины фирменные пирожки!
Но этого быть не могло, если только… Если только всё, что говорил Дамблдор не было правдой. Я обессилено опустилась на пол.
На улице снова была ночь, звуки волн стихли, и всё нормализовалось, потому что у меня больше не было сил видоизменять пространство вокруг себя. Я всхлипнула.
- Мне жаль, - тихо сказал профессор, и одинокая слеза скатилась в его седую бороду. – У тебя меньше полугода, что бы всё изменить.
- Что изменить? – голос звучал на удивление спокойно.
- Вокруг Гарри образовывается воронка, которая затягивает в себя несколько человек, с которыми Гарри связывает наиболее сильная эмоциональная связь. Это Драко Малфой, Гермиона и Рон. Эти трое, думаю, уже завтра обо всём узнают, а вот Гарри останется в неведении до конца. Возможно, он будет что-то чувствовать, но не более. Даже если вы попробуете рассказать ему правду, через минуту он всё забудет.
- Почему?
- Потому что он краеугольный камень этой истории, всё будет вертеться вокруг него, но он будет в центре воронки, а, значит, в большей безопасности, нежели остальные. По крайней мере, пока… Времени у вас до 29 февраля… Ты знаешь, что этот день бывает раз в четыре года, а потому очень опасен. Особенно для Гарри и остальной троицы…
- Но почему это происходит? Почему именно мы?
- Видишь ли, есть теория, что всё придуманное нами где-то и когда-то существует. Следовательно, и нас кто-то придумал. В одной из реальностей историю Гарри написала одна мечтательная девушка. История вышла столь увлекательной, что затронула сердца многих молодых людей. Книга закончилась, но юным демиургам** хотелось продолжения, поэтому они стали писать его сами… Очень много продолжений. К тому же, многих не устраивали некоторые моменты этой книги, и они стали её переписывать. Бессчетное количество раз. В итоге, сбывшееся и несбывшееся перепуталось, и в стенках реальности образовались дыры, которые грозят уничтожить н а ш у реальность. А в эпицентре всего этого Гарри и остальные трое – те, чьи истории переписывали чаще всего. Но чем ближе роковой день, тем больше людей будут затянуты в эту историю. Поэтому и сбежал Том, чувствуя близость воронки. По той же причине мне придётся отправить профессора Снейпа подальше от замка…
- А Вы не уедите?
- Нет.
Часы отбили десять вечера. В кабинете директора я находилась всего полтора часа, а казалось, что целую вечность. Огонь в камине почти погас, и комната погрузилась в полумрак, разбавляемый лишь разноцветными кольцами из трубки Дамблдора, которые и не думали рассеиваться. Меня знобило.
- Вы думаете, что воронка вас не затронет? – пытаясь унять дрожь в теле, спросила я.
- Напротив, меня она затронет одним из первых. Вероятно, я смогу сопротивляться дольше остальных, но…
- Тогда почему Вы не уедете?
- Я люблю Гарри, - просто ответил Дамблдор. – Для меня он стал сыном и внуком в одном лице. Я никогда не думал, что у меня на руках окажется такое чудо. Если до 29 февраля ничего не решится, Гарри погибнет первым, - сердце пропустило пару ударов. – Точнее, не погибнет, а просто исчезнет, словно его никогда и не было. Таким образом, наша реальность исправит ту путаницу, что получилась в результате писанины юных демиургов. Стоит ли говорить, что в случае провала вслед за Гарри исчезнут Драко, Гермиона и твой брат?
Я судорожно вздохнула и вцепилась в ручку двери, стараясь не упасть. Окружающий мир за полтора часа из сносного существования превратился в кошмар.
- Что будет с остальными, включая меня самого, не знаю. Возможно, мы тоже исчезнем, а может, просто забудем о случившемся, словно никогда и не было Гарри Поттера, мальчика-который-выжил. Однако, Джинни, у нас есть шанс всё вернуть на свои места, и этот шанс – ты. Не знаю почему, но тебя воронка не коснётся, и в этом твоё преимущество. Ты можешь повлиять на ход событий.
- Откуда Вы всё это знаете? – странно, а мне казалось, что в этот вечер удивить меня уже не получится.
- Мне… рассказали, - уклончиво ответил профессор. – Думаю, к тебе тоже придут… чуть позже, когда немного успокоишься. Что касается Рона, Гермионы и Драко… что ж, насколько я понял, для них это шанс исправить свои жизни. Не волнуйся, о них позаботятся их п р о в о д н и к и. Я бы даже советовал не попадаться беднягам на глаза в ближайшие несколько дней. Думаю, они будут слегка не в себе, когда всё узнают. Твоя единственная забота – Гарри. Не знаю как, но ты должна попытаться уничтожить воронку вокруг него… или хотя бы снизить её нарастающую мощность.
- А если у меня не получится?
- Тогда их уже ничего не спасёт. Да, и ещё. Первой, думаю, узнает обо всём Гермиона. Вторым будет Рон, последним Драко. Именно в таком порядке Гарри привязан к этим троим. Впрочем, Гермиона, как и все женщины, более чувствительна… хм.. к тонким мирам, потому и идёт первой. Что касается Рона и Драко… Запомни, Джинни, чувство дружбы и любви всегда сильнее чувства неприязни. Возможно, тебе эти знания понадобятся, хотя, не уверен. А теперь, думаю, ты можешь идти. Кажется, шторм за дверью утих?
- Идти? – ошарашено переспросила я. Двадцать минут назад я готова была выпрыгнуть в окно, лишь бы выбраться из этого кабинета, но теперь, приняв реальность, нужно было ещё многое понять.
- Я больше не смогу ответить ни на один твой вопрос, - ласково сказал Дамблдор, взмахом палочки разжигая огонь в камине. – Всё что мне велели тебе передать, я передал, об остальном я не знаю. Сейчас тебе нужно хорошенько выспаться, и уже потом обдумать сложившуюся ситуацию. А там, может быть, появятся те, кто сможет ответить на твои вопросы.
Сил спорить не осталось, и я послушно дёрнула за ручку. Дверь открылась, пролив свет на тёмный школьный коридор. Море испарилось.
- Профессор, - позвала я, прежде, чем выйти. – Вы сказали, что я не единственная т а к а я. А кто был до меня?
Лицо Дамблдора, слабо освещённое каминным огнём, нахмурилось. Несколько секунд он раздумывал, прежде чем ответить:
- Мерлин…



*Автор в своё время основательно подсел на книги Макса Фрая, поэтому частенько цитирует его мысли 
** Демиу́рг (от греч. δήμος, «народ» и ἔργον, «дело, ремесло, промысел» — буквально «мастер, ремесленник, творец») — изначально — название класса ремесленников в античном греческом обществе. Впоследствии словом демиург, за редким исключением, стали обозначать созидающее, творческое начало во Вселенной. Первым в таком значении его использовал Платон.
• в христианском богословии: бог-творец
• в гностицизме: несовершенный дух-творец мира, «злое» начало, в отличие от Бога, «доброго» начала.
• в деизме Демиург (Бог) создал мир и дал ему законы, но после этого в дела мира не вмешивается.


Глава 2


Прошу прощения за задержку главы - у меня были две зачётные недели и подготовка к диплому. Главу написала буквально за два дня, особо не редактировала, так что прошу всех сообщать об ошибках - исправлю.
И ещё - с Днём Рождения Александра Сергеевича Пушкина всех!!)))




Глава 2.
«Но примерно раз в год ты случайно поднимаешь глаза к небу, видишь там полную луну и едва сдерживаешь желание завыть по-собачьи от тоски, а о чём тоскуешь – и сам не знаешь, да и не узнаешь никогда»
М.Фрай «Энциклопедия мифов»


Гермиона не любила четверг. Почему-то именно в этот день недели ей всегда не везло. Когда девушка стала изучать нумерологию, выяснила, что число четыре на японском языке обозначается тем же иероглифом, что и смерть. Четыре – чёрт – четверг. В голове выстроилась совсем уж не логичная цепочка, однако вытравить её из своего просветлённого и начитанного разума так и не удалось. Гермиона смирилась.
«Верить в одно суеверие не так уж плохо. Вон, у Парвати и Лаванды, что ни мысль, то сплошное суеверие» - решила она, однако своим маленьким страхом ни с кем не поделилась. Даже с друзьями. Рон бы посмеялся, а Гарри… У этого было своё личное суеверие: если болит шрам – жди красноглазого. К чести Гарри стоит заметить, что его суеверие всегда сбывалось. К всеобщему сожалению.
Тем осенним сентябрьским четвергом произошло невероятное – ничего не случилось! Более того, гриффиндорцам, в общем, и Золотому трио, в частности, невероятно везло. Начать с того, что урок зельеварения, сдвоенный со слизеринцами, отменили. Более того, ходили упорные слухи, что профессор Снейп отбыл из замка в неизвестном направлении. А в несносного Драко Малфоя попал бланжер во время тренировки в квидич. И это в ЧЕТВЕРГ!!!
«Не к добру!» - решила Гермиона, когда стрелки часов показали семь вечера. К девяти девушка начала тихо паниковать.
- Что с тобой? – подозрительно спросил Гарри, глядя на слегка подтрясывающуюся подругу.
- Ничего, - Гермиона бросила очередной нервный взгляд на часы.
Они сидели в гриффиндорской гостиной, заняв любимые кресла у камина. За окном лил дождь, а потому стемнело быстро, что позволило пораньше зажечь свечи и камин. Блики огня бегали по напряжённому лицу девушки, отражались в непослушных каштановых волосах. Гарри нахмурился. Ему не понравился вид подруги, явно чем-то обеспокоенной. Не к месту вспомнилась Джинни, которая весь день ходила, словно в воду опущенная, и всячески избегала Гарри. Что же такого ей сказал вчера Дамблдор?
- Вы с Джинни сговорились что ли? – возмутился Рон, прервав размышления Гарри. – Та со вчерашнего вечера ходит бледная, всё из рук валится.
- А от меня она шарахается весь день, - признался Гарри, ещё больше хмурясь. – Гермиона, скажи честно, у вас произошло что-то?
- Что? Причём здесь Джинни? – раздражённо отмахнулась девушка. – Я просто волнуюсь из-за… завтрашней контрольной по нумерологии.
Рон покрутил пальцем у виска и принялся за поглощение печений, присланных миссис Уизли. Гарри же, от природы более проницательный, чем лучший друг, хотел было ещё что-то спросить, но Гермиона, схватив первый попавшийся учебник, заявила, чтобы её не трогали.
- Я к контрольной готовлюсь, - отрезала она, невидящим взглядом уставившись в учебник и проклиная проницательность лучшего друга, который уже пару минут внимательно наблюдал за ней.
- Гермиона, - тихо позвал Гарри.
- Ну что ещё?
- Это учебник по зельеварению. Причём держишь ты его вверх ногами…
Девушка чертыхнулась и взяла учебник по нумерологии. Больше Гарри к ней не приставал, ограничиваясь лишь задумчивым взглядом из-под лохматой чёлки.
Вскоре друзья стали играть в шахматы, чему Гермиона была несказанно рада - Гарри, наконец, перестал бросать на неё подозрительные взгляды.
Девушка уже полчаса старательно делала вид, что читает. Раз в сотый перечитав одно и тоже предложение, но так и не поняв смысла написанного, она плюнула на это бесперспективное занятие, и стала наблюдать за партией друзей. Рон, как всегда, выигрывал, а Гарри, как всегда, злился этому факту. Глядя на размеренную игру друзей, девушку потянуло в сон.
Учебник выпал из ослабевших пальцев, глаза сомкнулись, хотя она изо всех сил боролась с наваждением…

Гермиона сладко потянулась и зевнула. Должно быть, заснула она ненадолго, раз Гарри и Рон не разбудили. Тело приятно ломило, словно задремала она не в кресле, а на кровати с периной и мягкими подушками. Ещё раз зевнув, девушка открыла глаза, и…
Словно разряд тока прошёл по телу. Странное, нелепое, бредовое чувство, что её кто-то зовёт, охватило всё существо Гермионы. Девушка с ужасом поняла, что не в силах сопротивляться этому зову. Идти, бежать, лететь… Куда? Неважно. Сейчас всё неважно, кроме этого зова.
Осторожно, чтобы не заметили Гарри и Рон, она поднялась на ноги и выскользнула из гостиной. В полумраке никто не заметил её исчезновения.
А дальше начался хоровод лиц, мельтешение коридоров, классов, лестниц. Ноги сами вели куда-то помимо воли. В себя девушка пришла только при входе в Запретный лес.
- Ну уж нет! – запротестовала Гермиона. – Я туда ни шагу!...
И с размаху влетела в кусты. Панически пытаясь сообразить, кто же её сглазил и как избавится от этого сглаза, девушка пробиралась сквозь заросли Запретного леса, с каждым шагом ожидая нападения от здешних обитателей. То, что её пока не съели, можно было считать чудом.
Сумерки давно сменились непроглядной тьмой, и на землю опустилась слегка дождливая ночь.
«Хоть бы луна выглянула», - обречённо подумала Гермиона, в очередной раз поднимаясь на ноги. Вокруг угадывались лишь смутные тени деревьев.
Вскоре, глаза девушки привыкли к темноте, но падать меньше она не перестала, зато смогла с удивлением отметить, что растительность леса разительно поменялась. Ну откуда здесь могли взяться лиственницы, толстенные дубы и высоченные ели? Не в Сибири же она, в конце концов…
Ветки то и дело цеплялись за одежду, а корни мешали быстро передвигаться. Вокруг начал стелиться белый туман… Девушка обессилено рухнула на колени и закрыла глаза.
- Хоть убейте, с места не сдвинусь, - заявила она в пустоту и разрыдалась.
- Помилуй, девонька, кто же тебя убивать собирается? – спросил ласковый голос.
Гермиона подняла голову и огляделась. Сквозь зеленоватые листья молодых берёзок сияло ослепительное солнце, обогревая душистую цветочную поляну. На полянке стояла одноэтажная избушка, срубленная из какого-то золотисто-медового дерева, а за ней начинался дремучий лес. На крылечке сидела бабуля в шале поверх цветастого сарафана. Её длинная серебристая коса переливалась в солнечных лучах. Бабуля пила чай из блюдца и выжидательно смотрела на девушку.
- Гой ли ты есть, красно девица? – спросила бабушка, пристально наблюдая за сидящей на коленях гриффиндоркой.
Гермиона словно онемела. Ей начало казаться, что она сходит с ума. Во-первых, в запретном лесу просто не могло оказаться такой светлой поляны посреди берёзовой рощицы. Во-вторых, было тепло, словно на дворе не сентябрь месяц, а май. В-третьих, светило дневное солнце, хотя должна быть глухая ночь. А в-четвёртых, кто эта миловидная бабушка и что она здесь делает???
- Гой ли ты есть, красно девица? – мягко повторила старушка, но Гермиона почувствовала скрытую угрозу. Девушка чётко осознала, что от её ответа будет зависеть, останется ли она в живых.
Судорожно пытаясь понять, что же значит столь странный вопрос, она вдруг увидела, что бабуля сидит босиком, а рядом стоит что-то, смутно похожее на лапти.
- Гой ли ты есть, красно девица? – в третий раз спросила старушка, и Гермиона поняла, что четвёртого раза уже не услышит.
- Не Гой, бабушка, но буду стараться! – испуганно выпалила девушка, когда бабушка уже начала подниматься на ноги.
Бабуля довольно улыбнулась, опустилась на крылечно и вновь взяла блюдце с чаем, будто бы забыв о своей гостье. Сама Гермиона находилась в шоке от слов, вырвавшихся помимо воли.
- Кто Вы? – спросила девушка, немного придя в себя.
- Что же ты меня, девица, тьмой обзываешь? – покачала головой старушка. – Вы – это тьма, на ты меня называй, дитятко.
- Неудобно как-то…
- А тьмой звать – величать удобно? – нахмурилась бабушка. Гермиона предпочла не спорить.
- Кто ты такая? – послушно спросила она.
- Вопрос не в том, кто я такая, а в том, кто ты?
- Но я знаю, кто я…
- Неужели? – хитро прищурилась старушка. – Ты знаешь лишь роль, которую с детства привыкла играть. Сначала перед родителями, потом перед друзьями, а теперь и перед собой – хорошая дочь, идеальная ученица, верная подруга….Но ты ли это?
Гермиона выпучила глаза и открыла рот. Откуда старушка могла знать о тех странных мыслях, что посещали гриффиндорку бессонными ночами?
- Но примерно раз в год ты случайно поднимаешь глаза к небу, видишь там полную луну и едва сдерживаешь желание завыть по-собачьи от тоски, а о чём тоскуешь – и сам не знаешь, да и не узнаешь никогда*…
- Хватит! – закричала девушка, вскакивая на ноги и вытирая бежавшие по щекам слёзы. – Кто Вы такая, что бы… Да как Вы вообще…Всё это чушь собачья! Слышите? Чушь!
Старушка опустила блюдце на крылечко и посмотрела на трясущуюся Гермиону. Начало резко темнеть, словно время ускорило свой бег, опустились сумерки. Глаза старушки, ещё минуту назад сиявшие голубыми озёрами, превратились в чёрные омуты.
- НИКОГДА НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТЬМОЙ! – словно раскат грома загрохотал голос всемогущей богини.
В дерево, под кроной которого стояла Гермиона, ударила молния, и девушка с визгом упала на землю. Запахло чем-то полённым, заложило уши и… всё затихло. Гермиона недоверчиво открыла глаза, гадая, на каком она ещё свете?
Вокруг ничего не изменилось. Всё та же солнечная поляна, берёзовая рощица, медовая избушка и милая босоногая бабушка, пьющая чай из блюдца. Не верилось, что минуту назад этот одуванчик показал свою древнюю божественную суть.
- Если бы это была чушь, - как ни в чём не бывало, продолжала старушка. – То ТЫ бы не реагировала на мои слова так болезненно.
- Что про…ик…происходит? – заикаясь, пролепетала Гермиона.
- А то, девонька, что вляпалась ты по самые уши.
- Я не понимаю…
- Тебе, Рону, Драко и Гарри жить осталось до 29 февраля… - а дальше Гермиона с открытым ртом слушала про власть несбывшегося, про воронку вокруг Гарри, про силу Джинни и многое другое, что даже не удалось запомнить. Самое ужасное было то, что девушка верила в каждое слово.
- И что же нам теперь делать? – еле слышно спросила она.
- Для вас троих есть только два выхода: либо целиком и полностью положиться на Джинни, либо стать самими собой – без предрассудков и ненужных масок. В последнем случае вы станете н а с т о я щ и м и. И эта одна ваша суть перекроет тысячи других, придуманных юными демиургами. Тогда вам никакая воронка не будет страшна.
- Настоящими? – глухо переспросила Гермиона. – А сейчас мы не настоящие?
Старушка прикрыла глаза, словно о чём-то задумавшись. Солнечные зайчики переливались на её серебряной косе, словно маленькие огоньки. Девушка вспомнила, что золото означает солнце и жизнь, а серебро – загробную жизнь и луну. У молодых людей волосы отливают золотом, а у пожилых – серебром, словно показывая, насколько близок человек к загробному миру. Так вот откуда взялись эти странные свойства двух металлов…
- У вас есть кровь и плоть, но можно ли считать физическое тело за н а с т о я щ е е существование, когда ваша духовная оболочка так не стабильна? Сейчас вы т р о е состоите из масок и ролей. Сможете сквозь этот бардак найти себя – останетесь живы. Не сможете – пеняйте на себя… Кстати, девица, а чего это ты на матери-земли разлеглась?
Гермиона нехотя стала подниматься на ноги. Тело неприятно ломило, руки были расцарапаны ветками, колени разбиты. Вдобавок, девушка сильно проголодалась.
- Может, пригласишь в дом и накормишь? – хмуро спросила она старушку, прекрасно понимая, что лишь дикая усталость и плохое настроение могли сподвигнуть её на такую наглую просьбу.
- Давно бы так! – обрадовано воскликнула старушка. – А то разлеглась на земле и с места не двигаешься. Ну проходи в дом… коли не боишься.
- А чего мне бояться? – пожала плечами Гермиона и сделала шаг вперёд. Потом ещё один, и растерянно остановилась.
- Чего стоишь-то? – лукаво подмигнула бабушка. - Сказала же, что не боишься.
- Я… я не могу подойти к дому, - непонимающе проговорила девушка, чувствуя, что ещё шаг и она на сгорит на месте. Или провалится сквозь землю. Что угодно, но живой к дому не подойдёт.
- Значит, не время ещё.
В ответ Гермиона лишь сладко зевнула и прикрыла глаза.
- Всё, больше тебе здесь оставаться нельзя, - обеспокоенно сказала старушка. – Уснёшь здесь – пропадёшь. Ступай обратно.
- Но…
- Ну же!
- Но я…
- А то волков спущу!
Девушка пыталась сказать что-то ещё, но тут заметила, что кусты рядом с избушкой начали шевелиться, угрожающе рыча. С ужасом поняв, что бабуля про волков не шутила, она сорвалась с места и что есть мочи побежала обратно в лес, чувствуя у ног тёплое звериное дыхание. Посмотреть под ноги Гермиона не решалась, опасаясь, что от её взгляда дыхание приобретёт плоть. В голове пульсировало только две мысли – оторваться от волков и не уснуть.
Когда корявый лес успел смениться полем для квидича, девушка не заметила. Скользкая после дождя трава лишила равновесия, и Гермиона, в ужасе закрыв глаза, полетела на землю.
Но ожидаемого удара не последовало. Наоборот, стало очень тепло, уютно и спокойно, словно не было последних часов жизни. Девушка уже начала проваливаться в сон, когда холодный, немного нараспев голос произнёс:
- Грэйнджер, какого чёрта?!...





*Фраза целиком и полностью спёрта из «Энциклопедии мифов» Макса Фрая.


Глава 3

Прошу прощения за долгую задержку - никак не могла разгадать для себя Рона. Пока писала эту главу, успела защитить диплом, уволиться, устроиться на работу, получить повышение и штуки три-четыре зарплат... Почему-то что канонный Рон, что Рон из фанфиков кажутся мне недописанными, и я на этом герое конкретно споткнулась. Большую часть главы написала за последние три дня и выкладываю сейчас абсолютно не редактируя. Просто поняла, что если не выложу - заброшу фик. Главу обещаю отбетить, а пока, что есть... Заранее прошу прощения за ошибки - автор выкладывает главу в полусонном состоянии. Очень прошу сообщить об опечатках и ошибках, которые заметите)))



Глава 3
«…нет ничего хуже, чем утратить контроль над ситуацией. По крайней мере, для меня…»
М.Фрай «Энциклопедия мифов»

Книга выпала из ослабевших пальцев Гермионы, и девушка уснула. Рон искоса поглядывал на неё, борясь с желанием подойти и накрыть пледом.
- Она ведь нравится тебе, - это был не вопрос, а утверждение.
- Гарри, мы столько раз уже говорили на эту тему, - Рон махнул рукой, задев своего коня. Фигурка возмущённо заржала. – И давай не будем об этом здесь, о н а рядом.
- Она спит, - пожал плечами Гарри, но голос понизил. – Я тебе уже тысячу раз говорил, что ты слишком тянешь. Пойми, Гермиона терпеливая, но и она может не дождаться.
Юноша вздохнул и уставился в камин. Он уже несколько месяцев пытался разобраться в своих чувствах, но ничего не выходило. Да, Гермиона нравилась ему, от этого нельзя было отмахнуться. Другое дело, он не мог понять, как именно она ему нравилась – как девушка, друг или как самый ранимый из их троицы человек, которого хотелось защищать?
- Я не знаю, люблю её или нет… Как девушку, - признался он наконец.
- Ну так выясни это, чего ты ждёшь?
- Как ты не понимаешь? А если я пойму, что она для меня просто друг, но будет слишком поздно? И я должен буду либо притворяться влюблённым, либо порвать все отношения. Друзьями после этого мы больше не сможем быть. По крайней мере, лучшими друзьями. А я не хочу её терять.
- Кто не рискует, тот не пьёт шампанское, слышал?
- Ставки слишком высоки.
- Ну что, снова тупик? – нахмурился Гарри.
- Тупик, - вздохнул Рон и вновь повернулся к камину.
Не часто им с Гарри удавалось поговорить по душам. На младших курсах всё казалось так просто, между ними тремя не было никаких секретов… Ну разве что у Гермионы, как у единственной среди них девочки. Сейчас же Рон всё острее чувствовал какую-то недоговорённость в их троице. Они до сих пор были лучшими друзьями, но что-то неуловимое исчезло.
- И всё таки, это глупо, - пробормотал Гарри.
Рон поймал себя на желании швырнуть в лучшего друга шахматной королевой… но вместо этого поставил ему шах и мат. Гарри удивлённо посмотрел на доску и чертыхнулся. Зато перестал разглагольствовать, полностью сосредоточившись на новой партии. Гарри Поттер ненавидел проигрывать, а потому личные вопросы отошли на второй план.
Гостинная стала постепенно пустеть. Гриффиндорцы, дружно зевая, разбрелись по спальням. Осталось только два семикурсника и одна пятикурсница, обложившаяся стопками учебников. Впрочем, пятикурсница, судя по всему, давно уснула.
- Как-то сегодня все рано разбрелись, - заметил Рон.
- Угу, - Гарри даже головы не поднял от шахматной доски. Его королева в очередной раз оказалась на грани свержения, и он судорожно пытался придумать, как вытащить её из этой передряги.
Рона начало клонить в сон. Он уже хотел было закончить партию и уйти наверх, как вдруг почувствовал нечто страшное за спиной. По телу побежали мурашки, а затылок стал неметь. Он быстро оглянулся на Гермиону.
Девушка всё ещё сидела на кресле, видимо, только что проснувшись, и смотрела на Гарри. Её зрачки с каждым мигом расширялись всё больше от ужаса и безмолвного крика. Маленькие ладошки судорожно стряхивали что-то со свитера. Гермиона вскочила и, наконец, отвернувшись от Гарри, стала долбить себя по солнечному сплетению. Рону показалось, что она пытается оттолкнуть от себя нечто страшное. Он было дёрнулся к ней, но тут безмолвный крик всё же вырвался на свободу.
- А-А-А-А-А!!!! – кровь застыла в жилах от этого отчаянного воя. Боковым зрением Рон видел, что Гарри вскочил на ноги, вытаскивая на ходу палочку. Сам же он в это время одним махом перемахнул через кресло, разделявшее их с Гермионой, сжал её за худенькие плечики и прижал к себе.
В первое мгновение Рон решил, что у неё начались судороги, но тут же понял, что её трясёт от страха.
- Гермиона, что случилось?! – подбежал к ним Гарри, всё ещё державший волшебную палочку наготове. При его приближении, девушка затряслась ещё больше, что казалось невозможным. Рону это не понравилось. Ну почему все самые тёмные и страшные вещи непременно должны быть связаны с Гарри Поттером? Сам же Гарри даже славы тяготится, не то что сомнительного бремя «избранного».
Через полминуты Гермиона всё же взяла себя в руки. Аккуратно освободившись из объятий Рона, девушка отошла от ребят на пару шагов и улыбнулась. Хотя, улыбкой это сложно было назвать, скорее, посмертной маской…
- Простите, что напугала, - тихим и неестественным голосом сказала Гермиона. – Мне просто кошмар приснился… наверное… Рон прав, и мне действительно нужно меньше заниматься.
Она стала медленно и нарочито спокойно подниматься по лестнице, но в конце всё же не выдержала и обернулась на Гарри. Рон тоже покосился на лучшего друга, но ничего странного не увидел… Остаток пути Гермиона преодолела бегом.
Огонь почти погас, и гостиная погрузилась во тьму, лишь небольшой полукруг рядом с камином зловеще шевелился засыпающими всполохами огня. Семикурсники успели разойтись по спальням, а пятикурсница так и спала, подложив под щёку учебник зельеварения. Рядом тяжело засопел Гарри, который, видимо, только сейчас вспомнил, что нужно дышать.
- Что. Это. Было? – спросил Гарри. – Рон, ты что-нибудь по…
- Я, пожалуй, тоже спать пойду, - перебил его Рон и, не глядя на друга, в несколько секунд преодолел лестничный проём и скрылся за ближайшим поворотом. Как только Гарри исчез из поля зрения, юноша прислонился горящим лбом к холодной стене и закрыл глаза. Не к месту начала мучить совесть перед лучшим другом.
Рон знал, что Гарри ни в чём не виноват. Более того, парень даже не знает, что происходит… Но почему, Мерлин его побери, с ним всегда что-то происходит? Стоя посреди опустевшей гостиной и глядя в спину убегающей Гермионы, Рон вдруг почувствовал такое раздражение на друга, что чуть было не ударил его…
Такое уже было на четвёртом курсе. Когда Кубок Огня выплюнул имя Гарри Поттера, Рон почувствовал, что всё выходит из под контроля. Они и раньше влипали в неприятности, но до сих пор эти неприятности не казались такими… спровоцированными и кем-то заранее продуманными. Всё всегда происходило спонтанно, на кону стояла чья-то жизнь, и некогда было даже раздумывать, чтобы отступить или позвать взрослых. Одно дело чувствовать себя героем, совсем другое – безвольной куклой в чьих-то умелых руках. А именно это тогда и почувствовал Рон. Турнир Трёх Волшебников можно было не проводить – Дамблдор и остальные прекрасно понимали, для кого приготовлена эта ловушка. Можно было обмануть кубок, проведя между учащимися шуточные испытания типа игры в шахматы или пересадки Мандрагор. Можно было… да что угодно! Но Гарри ещё не успел пройти зал, когда Рон понял – никто-ни-во-что-вмешиваться-не-будет. Наоборот, ОНИ будут с нетерпением ждать развязки. Грёбанные манипуляторы!
Сказать, что Рон тогда был зол – не сказать ничего. Но больше всего он разозлился на Гарри, когда понял, что того смогли провести якобы ненарушаемостью магического договора. Кретин, если бы он просто отказался, никто бы не смог заставить его участвовать – ведь не он кидал своё имя в кубок, значит, не он заключал магический договор. Даже если этот договор нельзя было нарушить, то найти лазейку было можно. Тем более такому великому комбинатору, как Дамблдор. Вариантов была масса… Никто даже пальцем не пошевелил. От бессильной ярости Рон наговорил Гарри кучу гадостей, пытаясь задеть того побольнее. Ему это удалось, лучший друг обиделся не на шутку и несколько месяцев ходил в полной уверенности, что Рон ему просто завидует. А Рон и разубеждать его не стал, уже не до того было.
И вот сейчас юноша почувствовал, что повторяется та же история – ситуация выходит из-под контроля. Чтобы вновь не поддаться собственной ярости, Рон просто сбежал от лучшего друга – второе «предательство» Гарри мог не простить.
Нужно было спешить в спальню – Гарри с минуты на минуту мог нагнать его, а объясняться с лучшим другом Рону не хотелось. Идеальным вариантом было успеть переодеться и притвориться спящим, но юноша боялся, что не успеет. Задёрнуться пологом – значит в открытую показать свою злость. Решив захватить с собой пижаму и переждать какое-то время в душе, Рон толкнул дверь спальни…
- Какого…??? – воскликнул юноша, выхватывая из кармана волшебную палочку.
- Добрый вечер, мистер Уизли, - спокойно кивнул Дамблдор, разглаживая складки своего длинного синего халата, мерцающего звёздами. Свет от потрескивающего в камине огня создавал иллюзию, что борода у директора шевелится. Дамблдор поудобнее устроился в своём любимом кресле и выжидательно уставился на застывшего возле двери Рона.
- Я… Профессор, я понятия не имею, как попал сюда! – залепетал Рон, поспешно опуская волшебную палочку. – Клянусь, я открыл дверь спальни в башне Гриффиндора, а оказался…
- А оказалось, что вы вышли из кладовки в кабинете директора, - тихо засмеялся Дамблдор.
- Что? Я…должно быть, кто-то подсунул под нашу дверь портал… Поверьте, я не хотел…
- Успокойся, Рон, я верю тебе, - директор вытащил откуда-то из складок своего халата трубку и закурил, игнорируя ошарашенный взгляд ученика. Рон даже незаметно ущипнул себя, уж больно всё происходившее напоминало дурной сон. Проснуться не удалось. – Сколько лет вы дружите с Гермионой Грэйнжер? - поинтересовался Дамблдор после некоторого молчания.
- Шестой год, - юноша нервно переступил с ноги на ногу. Перспектива объяснений с Гарри уже не казалась такой пугающей, а вот «разговор» с Дамблдором сильно действовал на нервы – Рон чувствовал себя не в своей тарелке. Он и так не особо любил общество директора, а сейчас не мог ни о чём думать, кроме как о побеге.
- Странно… Столько лет дружите с Гермионой, и она до сих пор не заставила вас прочесть «Историю Хогвартса»? В школе магия любого портала блокируется… особенно после случая с последним «Кубком огня», - он выдохнул изо рта дым, от чего его силуэт на несколько секунд призрачно заколыхался. Рон моргнул, и наваждение исчезло. – Более сильная магия привела вас в мой кабинет, Рональд Уизли.
Рону вдруг стало страшно. Вновь появилось ощущение потери контроля над ситуацией. Только в это раз великие манипуляторы были не причём – какая-то иная неудержимая сила тянула в пропасть. Юноша затряс головой, пытаясь отогнать бредовые, но слишком навязчивые мысли. Ничего не вышло.
- Итак, Рональд Уизли, - медленно произнёс Дамблдор, словно пробуя имя на вкус. – Так кто же ты? Верный друг Гарри Поттера, вечно стоящий в его тени, или кто-то другой?
- П…професор, о чём вы? –мурашки побежали по телу. Любой другой за такие слова получил бы по роже… но выслушивать подобные речи от Дамблдора? Рону начало казаться, что он сходит с ума… Или просто директор свихнулся?
- Ох эти роли, маски, в которых нас хотят видеть окружающие, - качая головой, продолжил Дамблдор. – Как часто мы под влиянием других становимся теми, кем не являемся. Просто потому, что нас хотят такими видеть. А вы никогда не задумывались, кем бы вы были, не родись на свет Гарри Поттер? Стали бы тенью кого-то другого? Или всё же…
- Хватит! Я не намерен это слушать! – Рон кинулся к двери, но она оказалась заперта. – Алохомора! Алохомора!!! БАМБАРДА!! Чёрт!.... Откройте немедленно!
- Не я запирал – не мне открывать, - грустно сказал Дамблдор. – Боюсь, что вы не сможете выйти, пока мы не закончим нашу беседу… Остаточная реакция после присутствия вашей сестры в этом кабинете…
- Так это вы виноваты, что Джинни весь день никакая ходит?! – взорвался Рон. – Что вы ей наговорили?!Имейте в виду, манипулировать сестрой я не дам! Это Гарри покупается на все ваши россказни, слепо дов…
- О, тут вы не правы. Не далее, как пару месяцев назад, Гарри разгромил половину моего кабинета. Не могу сказать, что в тот момент он мне доверял…или хотя бы слышал, что я говорю…
- Но вы всё равно смели его убедить в правдивости своего плана!
Дамблдор отложил трубку в сторону и прикрыл глаза.
- Речь сейчас не о Гарри, а о тебе, - с расстановкой произнёс директор. – Только вот не пойму, почему я? Сомнений быть не может, раз к тебе никто не пришёл, а ты сам очутился здесь, помочь тебе должен именно я. Удивительно, я ведь мог просто ехать… Нет, в этом должна быть какая-то причина…
- О чём Вы?
- Признаться, я не готов был к такому повороту событий. Может, для меня это тоже шанс всё изменить, как считаете?
- Я не понимаю, - Рон безнадёжно дёрнул за ручку двери. Руку пронзила внезапная боль, и юноша шарахнулся в сторону. Ручка на глазах покраснела, словно от невыносимого жара. – Это ещё что за чертовщина?!
- Я же сказал, что пока мы не закончим нашу беседу, нас не выпустят, - не открывая глаз, спокойно сказал Дамблдор.
- Нас?! Хотите сказать, вы тоже выйти не можете?!
Огонь в камине погас, но кабинет не погрузился во тьму – дверь сияла ярче пламени. Рон, вцепившись в волшебную палочку, медленно отошёл к окну.
- Думаю, мне даже не стоит пытаться. Единственный выход из сложившейся ситуации – понять причину. Ох, ну для того, чтобы помочь вам понять кто вы, вначале придётся понять, кто я…
- Профессор! Ради Мерлина, говорите нормальным языком!
- Вы скоро умрёте.
- Что?!
Всё, что дальше рассказывалось Дамблдором, почему-то стёрлось из памяти. Через несколько дней Рон всё же вспомнил весь разговор, но в тот момент в голове отложилось только две мысли: Волдеморт больше не представляет угрозу, а воронка вокруг Гарри может убить как минимум трёх дорогих Рону людей и ещё одного хорька со Слизерина.
Стены кабинета начали таять, постепенно преображаясь в спальню Гриффиндора. Замолчавший Дамблдор вновь раскуривал трубку, дым от которой обволакивал его тело, погружая директора в туман то ли сна, то ли реальности. Если бы не жжение ладони, Рон бы потерял сознание – слишком уж неустойчивой казалась реальность. Юноша медленно двинулся в сторону кладовки и открыл дверь. Вместо швабр, вёдер и годового запаса лимонных долек там почему-то оказался школьный коридор, посреди которого стоял Малфой. Глаза слизеринца недоуменно расширились.
- Ты следующий, - заплетающимся языком сказал Рон, припомнив ещё одну деталь из рассказа Дамблдора.
Малфой что-то сказал, но звук уже пропал…впрочем, школьный коридор тоже растворился, а на его месте появился лестничный проём в спальню Гриффиндора.
- Рон! Ответь же ты!!! – тряс его за плечи Гарри.
Они стояли в проёме спальни, откуда уже слышалось возмущённое бормотание разбуженного Дина.
- Что с тобой? – требовал ответа Гарри. Он был не на шутку испуган.
Рон несколько раз моргнул, но головокружение не прошло. Вместо этого заныли ещё и виски. Сфокусировав взгляд на лучшем друге, Рон перестал дышать. Вокруг Гарри кружилась тёмная воронка, из недр которой тянулись три золотые нити – одна налево, в сторону спальни девочек, вторая исчезала где-то в полу, наверняка в подземельях, где сейчас находился Малфой, а третья…третья соединялась с солнечным сплетением Рона.
Не обращая внимания на Гарри, Рон еле дошёл до своей кровати и рухнул на неё. Кажется, теперь он знал, что так напугало Гермиону…