Портрет старосты (продолжение с 7 главы)

Глава 7. Канадская шестикурсница

Глава 7. Канадская шестикурсница (перевод: Angel_Smith, бета: Keoh, гамма: SaraH Huggersack)

В четверг утром первым занятием для всей троицы был П.А.У.К. по чарам. Затем у Гарри и Гермионы было окно, а Рон шел на П.А.У.К. по прорицанию. Поэтому было не удивительно, что приглашение зайти к Дамблдору они получили как раз к концу занятия у Флитвика. Внешне Гарри был все утро спокоен, хотя и сгорал от любопытства — он был слишком великодушен, чтобы досаждать Гермионе. Но тело выдавало его — пока они ждали приглашения войти в кабинет Дамблдора, он поднимался на цыпочки , сгорая от любопытства.

Гермионе тоже не терпелось узнать, будет ли там Лили. Однако Дамблдор решил проявить осторожность, и, после того, как они уселись в кресла, сперва предложил ритуальные леденцы, которые, правда, были отклонены.

Дамблдор улыбнулся Гарри доброй отеческой улыбкой. Гермиона же не могла смотреть Директору в глаза.

– Гарри, – начал он, – ты, должно быть, подозреваешь, что на днях произошло что-то необычное.

– Да, сэр, – признался тот. – Сначала мы решили, что это землетрясение, но потом пришли к выводу, что это был мощный выброс магии.

– Именно, и очень сильной магии. И мисс Грейнджер замешана в этом. А так как случившееся имеет к тебе непосредственное отношение, то я решил, что надо рассказать тебе всю эту историю. Я думаю, - обратился он к Гермионе, - вам стоит начать с рассказа про Комнату для чтения и портрет.

Девушка глубоко вздохнула, опустив голову, и начала рассказ:

– Несколько недель назад, совершенно случайно, я нашла возле библиотеки зачарованную комнату. Я использовала ее для занятий, потому что мадам Пинс была такой… потому что мадам Пинс считает, что я провожу слишком много времени за книжками. В этой комнате висела картина, изображающая одного из бывших учеников Хогвартса в читальном зале. Ты же знаешь, как портреты любят иногда поболтать, – она вздохнула, набираясь смелости для того, чтобы рассказывать дальше, и посмотрела на Гарри. Тот ободряюще кивнул ей в ответ.

– Мы разговорились, – продолжила Гермиона, – и я рассказала про Войну, про Волдеморта и про Мальчика Который Выжил, – она снова посмотрела на Гарри, словно извиняясь, и продолжила: –Мой рассказ о происходящих сейчас в магическом мире событиях потряс того, кто был изображен на картине, и он захотел нам помочь. И прежде, чем я сообразила, что делаю, я уже искала способ, как оживить портрет и дать этому человеку возможность покинуть полотно.

Гарри вне себя от радости вскочил с кресла:

– Это Сириус! Ты привела Сириуса обратно!

Гермиона и Дамблдор переглянулись, придя в ужас от этого недоразумения и посмотрели на него.

– Это не Сириус, Гарри! Это кое-кто другой.

Гарри упал обратно в кресло. При виде того, какое страдание отразилось на его лице, сердце Гермионы сжалось.

– Этот человек очень переживает за тебя и за исход этой войны. Но пойми, когда эта картина была написана, той девушке было только шестнадцать. Она ничего не знала о тебе, все для нее было по-другому и …

Гарри выпучил глаза. Он бросил обезумевший взгляд на Дамблдора, который легонько кивнул ему в ответ.

– Мама? – прошептал Гарри. – Я видел ее тогда… перед тем, как все это произошло. Я видел ее так же четко, как и все остальное, – слабая удивленная улыбка тронула его губы. – Мама опять жива?

Гермиона заметила выражение лица Дамблдора и поторопилась все объяснить:

– Ты должен понять, Гарри, что ей всего лишь шестнадцать. Она так же молода, как и мы. В тот период ее жизни она еще даже не дружила с твоим отцом. И она совсем не такая, какой я ее себе представляла: главное для нее — учеба, и у нее есть собственные планы на будущее

Гарри слабо улыбнулся:

– Совсем как ты.

– Ну… есть немного. У нас с ней много общего, и нам приятно общаться друг с другом. Она еще не задумывалась о материнстве; вообще-то, она даже называет твою настоящую маму «другой Лили». Но когда она услышала о Волдеморте и Упивающихся Смертью, когда узнала, что Волдеморт убил ее, то так разозлилась, что начала умолять помочь ей. Ну, я и помогла, – Гермиона опять глубоко вздохнула, надеясь, что Дамблдор готов подхватить ее рассказ в любой момент.

Гарри посмотрел на подругу с благоговейным ужасом.

– Гермиона, это же гениально! –воскликнул он, взглянув на Дамблдора. – Орден Мерлина тебе, срочно!

Директор, посерьезнев, покачал головой:

– Нет, Гарри. Это было гениально, но это должно остаться секретом в силу многих причин. Прежде всего, то, что сделала мисс Грейнджер – это запрещенная магия, за которую она, если бы об этом узнали, получила бы пожизненное заключение в Азкабане.

– Но…

– Нет, Гарри. Она использовала твою кровь, чтобы провести обряд некромантии.Никто в Уизенгамоте или Министерстве не проявит к ней милосердия.

Гермиону бросило в жар от стыда. Она быстро глянула на Гарри и снова опустила глаза. Гарри слегка нахмурился, вспомнив, как она брала у него кровь, но решил не заострять на этом внимание и сосредоточиться на тех замечательных возможностях, которые открывались перед ним.

– Рону мы не скажем, ведь так?

– Нет, Гарри. Чем меньше людей знают об этом, тем лучше. Нас могут наказать уже только за то, что мы знали о проведении подобного обряда и не доложили о нем. В это посвящено уже и так слишком много людей: мы трое, профессора МакГонагалл, Флитвик и Спраут, которые учили Лили, и, конечно, узнают ее, Мадам Помфри, которая ее до этого лечила, Ремус Люпин, с которым я говорил вчера вечером, и Северус Снейп.

Гарри с отвращением фыркнул:

– Снейп! Зачем вы сказали ему?

– Профессор Снейп, Гарри, – поправил его Дамблдор. – Он учился в Хогвартсе вместе с твоей мамой, как и профессор Люпин, – директор бросил быстрый взгляд на Гермиону, и она его поняла.

– Картину рисовали с Лили, когда той было шестнадцать лет, Гарри. Тогда они с профессором Снейпом сидели за одной партой на зельях и были хорошими друзьями.– Гарри сердито замотал головой, но Гермиона знала, что он должен это услышать. – Да, Гарри, они были друзьями, и могу сказать, что он до сих пор это не забыл. Когда я поняла, что с заклятием что-то не так, то побежала за помощью. И наткнулась на профессора Снейпа. Как только он увидел Лили, то отнес ее к Мадам Помфри и сделал все возможное…

Гарри не слушал. Он ждал, когда Гермиона прекратит говорить.

– Когда я смогу ее увидеть? — спросил Гарри, чувствуя приятное тепло, разливающееся в груди от предвкушения встречи.

Дамблдор слегка улыбнулся:

– Очень скоро. Но мы изменили ее внешность. Уверен, что ты понимаешь, зачем. – Гарри кивнул с нетерпением. – Она будет зачислена в Хогвартс под именем Лили Джонс, чистокровной волшебницы, приехавшей по обмену из Канады. Лили понимает, что должна закончить учебу. Она также знает об Ордене Феникса, – он осуждающе посмотрел на Гермиону.

В этот момент дверь открылась, и сама Лили тихо зашла в кабинет. Гарри рывком встал на ноги, и они оба долго смотрели друг на друга.

– Мама? – только и смог выдавить Гарри.

Лили вздрогнула и осторожно сказала:

– Ты, должно быть, Гарри. Я твоя сверстница, и не совсем твоя мама, – она заметила его потерянный взгляд, и добавила: – Считай меня ее сестрой-близняшкой. Генетически мы – один и тот же человек, только с разным жизненным опытом. Я здесь, чтобы помочь тебе и всем, кто борется с Волдемортом. – Она опять посмотрела на Гарри и быстро заговорила: – Извини, если это причиняет тебе боль. Для меня все это тоже очень странно. И временами мне приходится напоминать себе, что я сама этого захотела. Но я не могла просто сидеть в этой картине, смотреть, как мои друзья стареют и не помочь им, когда они так нуждаются в этом.

Гарри все еще с изумлением смотрел на нее, не печально, но с нетерпеливым любопытством:

– Ты обязательно должна говорить с таким акцентом?

Лили попыталась засмеяться:

– Акцент – это часть моего нового образа, вместе с волосами и цветом глаз.

– Ты выглядишь как... Снейп.

Тут в разговор вклинился Дамблдор :

– Это ложный ход, который должен защитить ее настоящую личность.

Гарри спросил, все так же глазея на Лили:

– Какие предметы ты будешь изучать?

– Я еще и сама не знаю. – Она обратилась к Дамблдору: – Вы дали мне учебники по Трансфигурации, Чарам, Защите от темных искусств, Зельям, Нумерологии, Рунам и Истории. А что случилось с Гербологией и Маггловеденьем? Почему я обречена опять учиться у Профессора Биннса?

– Если вы все еще заинтересованы в своем спецплане, – мягко заметил директор, - П.А.У.К. по истории даст вам больше учебных возможностей. Так как по нашей легенде вы – чистокровная, вам лучше не изучать предметы, связанные с магглами. В вашем случае, я думаю, семь предметов – вполне достаточно, чтобы занять время.

– Все равно, четыре предмета вместе! – улыбнулся Гарри. – Чувствую, что все будет отлично. Когда ты возвращаешься в башню Гриффиндора?

– Сначала Шляпа должна определить мисс Джонс на факультет, Гарри, – сказал Дамблдор. – Уверен, ты понимаешь. Церемония состоится сегодня вечером. Мы с Лили еще должны встретиться с профессором Люпином и обговорить кое-какие детали ее вымышленной биографии.

Гермиона поднялась, чувствуя, что все могло закончиться намного хуже.

– Что ж, профессор, все прошло просто замечательно. Было бы отлично, если бы Лили присоединилась к нам сегодня вечером…

– Еще кое-что, мисс Грейнджер, – перебил ее Дамблдор серьезным тоном. – Насчет вашего наказания…

– Моего наказания?

– О, да. Оно совершенно необходимо. Не пожизненное заключение в Азкабане, конечно, но что-нибудь незабываемое, что будет вам напоминанием о необходимости в будущем обдумывать свои поступки более тщательно. Я до сих пор поражен теми способностями к зельеварению, которые вы продемонстрировали. Мне кажется, такой талант следует развивать. Поэтому до конца учебного года вы каждую пятницу будете помогать профессору Снейпу. Уверен, он многому вас научит.

– Я – прислуга профессора Снейпа, раба его зелий до конца шестого курса? – Гермиона изумленно смотрела на Дамблдора.

Но Директор был совершенно спокоен:

– Да, именно так. Это замечательная возможность, которая может в следующем году перерасти в полноценную работу ассистента преподавателя, или даже в дополнительное обучение после выпуска.

Испуганные Гарри и Гермиона смотрели на него с недоверием.

– Это не честно, что она наказана, а я – нет, – покачала головой Лили.

– Хочу заметить, что не вы варили это зелье, его сделала мисс Грейнджер, –без тени улыбки сказал Дамблдор.

***

Для всего Хогвартса этот вечер казался вполне обычным. Однако Гарри и Гермиона, спускаясь к ужину, разрываясь от предвкушения. Держать все в секрете от Рона было очень тяжело, но ничего другого им не оставалось. Особенно трудно было скрывать само наличие какого-либо секрета. Гермиона бросила быстрый взгляд на Гарри и увидела, что он постарался и выглядел особенно хорошо. На его мантии не было ни одного пятнышка, волосы были причесаны так аккуратно, как только это было возможно, и он был почти безупречно чистым.

Еще никогда ученики не собирались за столом так долго. Еще никогда так долго преподаватели не рассаживались по своим местам. Наконец Дамблдор поднялся и жестом привлек внимание учеников.

– Рад сообщить вам, что сегодня вечером к нам присоединилась новая ученица. Лили Джонс перевели к нам из Мэдисин Хэт Лодж, что в Канаде, и будет учиться на шестом курсе. Я уверен, вы все хорошо примете ее в нашей школе, – Дамблдор посмотрел в конец зала. – Мисс Джонс, сейчас вас определят на факультет.

Лили шла через весь Большой Зал с высоко поднятой головой, под встревоженными взглядами Гарри и Гермионы, под обеспокоенными взглядами Снейпа, Люпина и всех остальных, посвященных в ее тайну, игнорируя улюлюканья учеников, в особенности мальчиков-старшекурсников.

Она подошла к стулу напротив стола со Шляпой и спокойно села. Профессор МакГонагалл с некоторой неуверенностью протянула ей Шляпу, которую Лили решительно надела на голову.

Повисла напряженная тишина. Распределение всегда было очень волнующим и торжественным моментом, и большинство студентов наслаждались имв полной мере.В продолжающейся тишине Гермиона, видя, как меняется выражение лица Лили, размышляла, что же ей говорит Шляпа.

Лили же, сидя перед всеми студентами, выглядела вполне невозмутимо. Но в душе она чувствовала тревогу и волнение.

- Ты уже проходила распределение, я помню тебя! И ты вернулась, снова? Что ж, в прошлый раз я отправила тебя в Гриффиндор, не так ли? О, я никогда не забываю тех, кто прошел через меня. У тебя есть храбрость и ум – я бы сказала, Равенкло, но этот дом тебе не очень подходит. Ты слишком агрессивна для них. Так… Ты все еще полна отваги, к тому же, в этот раз ты хочешь сделать все лучше, чем тогда. О, у тебя большие амбиции, и ты скрываешь свое настоящее имя! Коварная, ты …

– Я не коварная, – раздраженно ответила Лили. – Это просто небольшая хитрость, чтобы вернуться в Хогвартс и подготовиться к борьбе против того ужасного старикашки – вы знали его как Тома Риддла! А я не могу использовать свое настоящее имя, потому что никто не должен знать, кто я на самом деле!

- Да, да, хитрость, - вкрадчиво произнесла Шляпа. Если бы она не была просто старой поношенной мягкой шляпой, Лили бы ее ударила. – И как я говорила – амбициозная… Если хочешь быть под стать нашему Томми, тогда отправляйся в Слизерин!

– Я не чистокровная волшебница, вы же знаете! Вряд ли у меня получится приспособиться!

– Но они же об этом не узнают, не так ли? Ты выдаешь себя за чистокровную, пусть все так и думают! Томми тоже не мог похвастаться чистой кровью. Амбициозная, хитрая и властная! Тем более я сомневалась некоторое время по поводу распределения. Ты бы справилась и в Гриффиндоре, среди остальных львов, но быстрее приблизишься к цели… в СЛИЗЕРИНЕ!

Девочки этого факультета не разделяли радости мальчиков, которые начали тесниться на скамье, приглашая новую миловидную сокурсницу присесть рядом. Драко Малфой, чей авторитет заметно ослаб после того, как его отец разорился, все еще был фигурой, с которой считались, и вскоре мисс Джонс усадили рядом с ним. Тем не менее, элегантный и обходительный Блэйз Забини тем не менее умудрился сесть по другую руку от нее. Оба юноши перекинулись парой осторожных взглядов, но сочли, что новая студентка Слизерина ведет себя сдержанно и любезно.

Гарри и Гермиону решение шляпы ошарашило и сбило с толку. Они в смятении и негодовании посмотрели друг на друга, затем на стол преподавателей. Снейп тайно торжествовал. Люпин служил воплощением безропотной грусти. МакГонагалл, Флитвик и Спраут были изумлены. А самой интересной была реакция Дамблдора: он выглядел искренне радостным, и, глянув на Гарри, слегка улыбнулся ему.

Ужин начался, и Рон, набросившись на еду, поделился своим мнением.

– Что ж, – заявил он, – еще один слизеринец, за которым надо присматривать. Вы ее видели: расхаживает здесь, как у себя дома! И она очень похожа на Снейпа – наверно, это его недавно обнаруженная дочь, или племянница, или бабушка, или еще кто-нибудь! В любом случае, все Джонсы – бандиты, так что, я считаю, она попала как раз туда, куда надо!

Гарри выглядел неважно, и Гермиона решила немедленно прекратить этот разговор:

– Хватит, Рон! Ты о ней ничего не знаешь! Она, наверно, очень даже приятная: Шляпа отправляет людей в Слизерин, потому что они амбициозны, и в этом нет ничего плохого! Во всяком случае, тебе бы амбиции точно не помешали!

Гарри сидел, уткнувшись в тарелку, а затем тихо прошептал на ухо Гермионе:

– Меня Шляпа тоже хотела отправить в Слизерин.

Гермиона изумленно посмотрела на него, а затем решила сделать вид, что все не так уж плохо, и прошептала Гарри в ответ:
– Может, это и к лучшему? Так ее точно никто не узнает, и у нас будет свой человек среди слизеринцев. А раньше мы не располагали такими возможностями. Ты же видел, что Дамблдор не расстроился. Я тоже разочарована, что она не попала в Гриффиндор, но, может, это действительно хорошо!

Снейп поглощал свой ужин с несвойственным для него выражением радости и ликования на лице. Лили распределили на его факультет!

«Теперь я смогу открыто помогать ей. Я смогу начислять баллы ее факультету! А у Поттера не будет возможности сделать ее своей мамочкой. Да это просто отлично!»

Глава 8. Логово змей

Глава 8. Логово змей (перевод: Angel_Smith, бета: Keoh, гамма: SaraH Huggersack)

Сидя за слизеринским столом, Лили ничего не боялась, скорее – она была начеку. Пока со стороны ее однокурсников не проявлялись ни агрессия, ни злоба — во всяком случае, открыто. Согласно инструктажу, который профессор Снейп провел для нее прошлой ночью, обходительный блондин по правую руку от нее был Драко Малфоем, избалованным сыном сбежавшего Упивающегося Смертью. Он всегда приносил Северусу немало беспокойства, а в этом году стал еще более отчужденным и замкнутым. Мир, к которому Драко привык, рушился у него на глазах: его отец был заключен в тюрьму, и, хотя он сумел сбежать, большая часть имущества их семьи была конфискована; все друзья оставили его; его девушка сказала, что им пора начать «встречаться с другими людьми». Слизеринцы привыкли к враждебности со стороны других студентов, но нынешняя политическая ситуация окончательно отвернула от них все факультеты.

Обескураживающе холеный тип слева — это Блейз Забини, чья многонациональная семья с длинной историей всегда тщательно придерживалась нейтральной стороны. Это приносило им в течение многих веков бездну пользы, так как они потихоньку накапливали капитал из обоих миров: и магического, и маггловского. В первые годы обучения Блейз держался в тени, но сейчас он вполне мог столкнуть Драко с пьедестала превосходства среди слизеринцев-шестикурсников.

Девушки же были отдельной историей, и Лили вовсе не была уверена в том, что сможет справиться с ними. Еще несколько дней назад, в ее исчислении времени, конечно, она жила в спальне для девочек Дома Гриффиндора и можно было считать, что ей крупно повезло. Она была единственной магглорожденной, вокруг не было даже полукровок, с которыми она могла бы найти общий язык. От соседок по спальне Лили многое узнала о магическом обществе: главным образом, то, что ее положение всегда будет хуже, чем у них.

Хонория Фадж и кузины МакДугал - Флора и Хезер, всегда подчеркивали, что ей повезло попасть на такой либеральный факультет, как Гриффиндор, где будут нормально относиться с «такими как она», если те будут «милыми». Они проявили не много жалости к необразованной магглорожденной, когда она впервые приехала в Хогвартс, и несколько раз Лили была очень близка к тому, чтобы собрать вещи и уехать домой. Только нежелание услышать от Петунии торжествующее: «А я тебе говорила!» удерживало ее от этого шага.

Что ж, ее мужество и упорство сделали свое дело. Лили стала старостой, популярной и приятной. Она была лучшей ученицей на своем курсе по Чарам и Рунам, второй после Северуса по Зельям и второй после Поттера и Блэка по Трансфигурации. Прошлой весной она сдала С.О.В. лучше, чем любая из ее однокурсниц, и это можно было считать подвигом, чуть поблекшим от того, что остальным девушкам до этого не было никакого дела. Свои надежды на будущее они связывали с удачным замужеством или родительскими связями, которые помогут им занять хорошее положение в обществе. У Лили же были только мозги, талант, мужество, и, если уж на то пошло, ее привлекательность.

– Полагаю, ты к такому не привыкла, – раздалось справа. – Однако ты не выглядишь удивленной.

Лили слабо улыбнулась Драко:

– А должна? – она взялась за тарелку с уткой и картофелем.

Сидящая напротив нее Анна заметила:

– А ты не похожа на ту девочку из дикой Канады, которую я себе представляла. Тем более, я не ожидала, что тебя распределят сюда.

– Может, это от того, что у меня появилась возможность есть вилкой? – невинно ответила она. – Но если понадобится, я могу разодрать ногу буйвола зубами.

Девочка с резким голосом и лицом мопса перегнулась через стол и заинтересовано спросила:

– А что тебя привело сюда? Плохие оценки?

Лили подняла глаза и притворилась удивленной:

– Нет. А что, здесь невысокие требования?

Драко и Блейз захихикали, девушку с лицом мопса захлестнуло негодование, но все остальные за столом внимательно слушали.

–Я слышала о Хогвартсе совсем другое. Он считается очень хорошей школой.

– Все может быть, – пробормотал Блейз. – Какие у тебя предметы?

Лили обратила внимание на его изящный маникюр и отполированные до блеска ногти.

«Ладно, – подумала она. – Посмотрим, как вам понравится вот это.»

– Трансфигурация, Зелья, Чары, ЗОТИ, История, Нумерология и Руны.

– Какой уровень? - спросил Драко лениво.

– П.А.У.К.

– Что, все?!

– Да, – ответила Лили, смакуя еще один кусочек утки под апельсиновым соусом. – То же самое сказал мне директор, когда увидел оценки. Чтобы убедиться в том, что это действительно так, профессор Снейп и профессор Люпин провели мне небольшой экзамен и согласились, что уровень П.А.У.К. для меня подходит. А что? Это имеет какое-то значение?

«Профессор Снейп и профессор Люпин все равно звучит нелепо», – подумала Лили. Ей было больно видеть Ремуса поседевшим и усталым. А новость, что он – оборотень, и был им еще в то время, когда они учились вместе – просто шокировала. Она не понимала, почему Дамблдор настолько доверяет ему.

Лили заставила себя вернуться мыслями в настоящее, понимая, что слизеринцы по-прежнему ее разглядывают.

– Возможно, теперь у нас будет своя Гермиона Грейнджер? – объявил во всеуслышание Драко.

Некоторые ученики противно захихикали.

– А кто это? – спросила Лили.

– Видишь, вон там. За столом Гриффиндора, заучка-грязнокровка с гнездом на голове.

Лили, проявив осторожность, никак не отреагировала на слово «грязнокровка».

– Думаю, мои волосы выглядят получше. Никакого сходства между нами я пока не вижу.

– Она — наша местная знаменитость. Почти все учителя боготворят ее Конечно, кроме профессора Снейпа. Он – наш декан, и он точно не будет помогать этой жалкой грязнокровке.

Лили пожала плечами:

– Иногда они ни перед чем не останавливаются. Но я совсем не такая. Когда я встречалась с профессором Снейпом, он дал мне понять, что не сомневается, на какой факультет я попаду.

Драко заметно расслабился и выглядел очень довольным. Блейз вежливо передал Лили еще хлеба. Остальные слизеринцы, следуя примеру Малфоя, тоже перестали следить за их разговором и занялись ужином.

Однако видя, что Блейз хочет заговорить с Лили, Драко опередил его:

– Боюсь, я был невнимателен, – сказал он, беря на себя роль хозяина. – Думаю, стоит представить всех по очереди. Я – Драко Малфой, староста факультета, шестой курс, – начал он, наблюдая за реакцией Лили. Она вежливо кивнула ему. Удовлетворенный этим, Драко продолжил: – Докучливый франт слева – Блейз Забини. Это, – указал он на девушку с лицом мопса, – Пэнси Паркинсон, тоже староста. Она будет твоей соседкой по комнате.

Пэнси нельзя было назвать такой уж уродиной. Но если бы она была немного более доброжелательной – это сделало бы ее привлекательнее. А постоянно недовольное выражение лица нисколько не прибавляло ей обаяния.

– А это – Милисент Булстроуд, – продолжил Драко, указывая на крупную девушку, которая очень подозрительно разглядывала Лили, и та опасалась, что это обычное для Милисент поведение. – Это – Дафни Гринграсс. – Дафни была невзрачной как мышь, но у нее был умный, подмечающий реакцию окружающих взгляд.

«Ведет себя осторожно, не рискует, – подумала Лили. – И ее нельзя в этом винить — в такой-то компании. Пройдет немало времени, прежде чем поймешь политику и группировки этого Дома. Сейчас лучше подождать с окончательными выводами».

В общем, она горько сожалела о том, что потеряла возможность быть на своем прежнем факультете со своими новыми знакомыми. Ей всегда хотелось иметь подругу в Гриффиндорской Башне. И теперь Лили должна была найти способ поддерживать замечательную дружбу с Гермионой, которая поможет ей сохранить здравый рассудок в тяжелые времена, ждущие их впереди. И Гарри, несмотря на ехидные замечания Северуса, тоже кажется славным мальчиком, совсем не таким, как Джеймс или Сириус. При мысли о Снейпе она вздохнула. Вот этот мальчик склонен испытывать недовольство как никто другой. Нет, не мальчик - мужчина. Кажется невероятным, что она уже завтра будет на его уроке Зелий. А затем на ЗОТИ с Ремусом! Она будто оказалась в зазеркалье!

Лили украдкой бросила взгляд на Северуса, с удовольствием доедающего свой ужин. Снейп тоже исподтишка глянул на нее, и хотя он не улыбался открыто, но выглядел вполне расслабленным и счастливым. Ну, хоть кто-то счастлив!

Гарри, сидящий рядом с Гермионой, уныло ковырялся в своей тарелке, обмениваясь с девушкой редкими замечаниями. Время от времени он тоскливо поглядывал на Лили, вызывая у той жалость и раздражение. Гермиона явно старалась отвлечь его внимание, несомненно, говоря, чтобы он не пялился на новую ученицу так откровенно. Лили решила, что им обязательно нужно подружиться, что она будет бороться рядом с ним, за него, но вот становиться для него матерью в ее планы никак не входило.

***

После ужина Лили проводили в слизеринскую гостиную. Там она быстро подавила волну паники, вызванную возникшим ощущением неправильности происходящего. Она будто открывала для себя чужую страну, и вовсе не была уверена, что знает ее язык. Но девушка помнила советы Северуса и сконцентрировалась на том, чтобы держаться невозмутимо и контролировать ситуацию.

– Semper integer [1], – Драко произнес пароль, и они все, друг за другом, начали спускаться по широкой лестнице, чтобы затем войти во впечатляющую комнату, обставленную мебелью из темного дерева и черной кожи, богато декорированную и освещенную загадочным голубым и зеленым светом.

Яркий огонь большого камина даровал комфорт и заставлял расслабиться. Когда Лили осмотрелась, то поняла, что ей здесь вполне нравится. Комната выглядела более волшебно, чем башня львиного факультета, и девушка была рада, что в Гриффиндоре она побывала раньше.

Драко повернулся к ней и вопросительно поднял бровь:

– Одобряешь?

– Конечно.

Лили искренне улыбнулась ему, и на ее щеках появились ямочки. Это сработало, как и всегда: Драко с готовностью улыбнулся ей в ответ. К мальчикам всегда проще найти подход, чем к девочкам.

– Присядь, пожалуйста, и дай нам поприветствовать тебя как следует.

Лили усадили на один из диванов, обитых очень приятной на ощупь черной кожей. Драко и Блейз заняли уже привычные для нее места справа и слева. Студенты шестого и седьмого курса, окружив девушку, оценивали ее еще тщательнее, чем в Большом Зале.

– Так, значит, ты из Канады? – начал высокий семикурсник, представившийся Монтегю.

– Да, с острова Райм.

Согласно легенде, ее семья имела корни на одном из островов вдалеке от побережья Тихого океана, достаточно удаленном, чтобы не быть известным ни кому из слизеринцев или их родственников. Слава богу, люди, которых она называла своими родителями, действительно существовали.

– Твои родители чистокровны, не так ли?

– Да, но... Они умерли, — это вызвало любопытство. — Мой опекун — двоюродный дедушка, и он не хочет, чтобы я оставалась рядом с ним, по крайней мере, на одном континенте.

– А что случилось с твоими родителями? – спросила Пэнси, сузив глаза.

Лили окинула ее изучающим взглядом. Спасибо! Спасибо большое! Никаких тебе «Извини, нам жаль!» - а ведь я же сирота!

– Магглы, - ответила она, и с удовлетворением услышала раздавшийся шепот. – Они много путешествовали, когда я училась в школе, и однажды оказались в месте, где произошли какие-то маггловские разборки.

– Они не могли себя защитить от магглов? – фыркнул какой-то мальчик.

Лили подумала, что в этом случае может позволить себе фыркнуть в ответ.

–Маггловские террористы подложили бомбу, и родители погибли при взрыве. Если ты знаешь способ защитить себя от такого, дай мне знать!

У большинства слизеринцев это вызвало сочувствие.

– Мерзкие маггловские отбросы. Выйти из дома нельзя, чтобы не наткнуться на что-то подобное, – сказал Драко, и все его поддержали. Лили отмахнулась:

– Я бы не хотела больше об этом говорить. Воспоминания еще достаточно свежи.

– Уверен, – вежливо вставил Блейз. – Мы не хотели тебя расстраивать в первый день твоего пребывания здесь. А как насчет стариков?

Лили удивленно посмотрела на него. Забини улыбнулся Драко, глядя мимо нее:

– Твоя родословная? Как далеко она заходит?

«Это что, выставка собак?»

– Тысяча шестьсот пятьдесят второй, – пожала она плечами.

– Неплохо, – вернул себе контроль над разговором Драко. – Совсем неплохо. По крайней мере, девять поколений.

– Если быть точной, то десять.

Драко задумался.

– Джонс… А какой была девичья фамилия твоей матери?

Лили засмеялась.

– Джонс. И у всех моих дедушек и бабушек, кроме бабушки по линии мамы. Ее фамилия была Дюбуа.

– Знаешь, мы можем даже посмотреть еще дальше, заглянув в списки сосланных в тысяча шестьсот пятьдесят втором. Кстати, я - Теодор Нотт.

– Теодор, – кивнула ему Лили, – заглядывать в списки было бы нарушением традиций. Когда наши предки уехали, они оборвали все связи. Думаю, я спокойно могу приходиться родственницей каждому из вас, но не знаю этого наверняка. – Лили решила, что на сегодня с нее хватит. – Я еще не распаковала свои вещи, прошу меня извинить.

***

Она должна была догадаться, что девочки захотят «помочь» ей.

Если бы в Хогвартсе цвет был не только символом факультета, темно-зеленые занавески и подушки смотрелись бы роскошно и привлекательно. Теперь же они напоминали Лили, где именно она сейчас находится. Тем не менее, на ближайшие два года ее дом - здесь, и нужно было использовать это по максимуму. Ее приятно удивила большая ванна из зеленого мрамора — очень стильно и изысканно. Это сможет послужить ей небольшим утешением.

Пэнси, усевшись на свою кровать, стоявшую рядом с кроватью Лили, начала критически рассматривать вещи новенькой. Лили уже вытащила из сундука некоторые туалетные принадлежности, и теперь, разбирая его содержимое, достала удивительно шедшую ей мантию из белого меха.

– Миленько, – с напускным безразличием заметила Пэнси, проводя пальцами по нежному меху. Абзац

Лили быстро взглянула на нее, продолжая расставлять флаконы с духами на своем туалетном столике. Она прошла рядом с Пэнси и повесила над кроватью один из тех предметов, которые должны были упрочить ее легенду.

Дафни Гринграсс склонила голову на бок и спросила:

– Что это?

– Ловец снов. – Северус прошлой ночью рассказал ей эту теорию на их импровизированном банкете. – Это чтобы отгонять сны.

– И что, работает?

– Да.

Конечно, амулет не защитит ее от таких снов, какие снятся Гарри, отчасти спровоцированные этим мерзким Старикашкой, но зато Лили не надо бояться Петунии, ломающей ее палочку или сжигающей ее красивых кукол.

Пэнси и Дафни пришли в восторг от комплекта из расчески, заколки и ручного зеркала тонкой работы, сделанных из слоновой кости и серебра. Директор хорошо постарался, чтобы у нее были роскошные атрибуты богатой чистокровной волшебницы. Также из недр сундука были извлечены легкая изысканная мантия и несколько удивительных фамильных украшений. Лили заметила, что девушки смотрели на зеркало, и спокойно заметила:

– Это мамино.

– О! – только и смогла сказать Дафни. Пэнси, пребывающая в таком же восторге, приподняла брови. Милисент по-прежнему рассматривала новенькую, вызывая этим у Лили подозрения по поводу ее ориентации. В Гриффиндоре у нее никогда не было подобных проблем, но она знала девушек, которых беспокоили настойчивые ухаживания со стороны представительниц их же пола. В одной комнате с Милисент ей будет не очень комфортно.

Лили достала нежную светлую ночную рубашку, вышитую белыми и светло-зелеными лилиями. Должно быть, это директор продемонстрировал свой хороший вкус. Лили устала от излишнего любопытства ее соседок по спальне и коротко сказала:

– Извините, но у меня был страшно тяжелый день. И если я хочу вовремя проснуться завтра утром, мне надо лечь спать сейчас же.

Дафни и Пэнси поняли намек и удалились. Вскоре и Милисент наконец-то кивнула и сказала:

– Лили.

Очевидно, она все это время была занята запоминанием ее имени и лица, и лишь теперь смогла соединить все воедино. Лили закатила глаза. Ох уж эти чистокровные и их межродственные связи! Слизерин даст ей отличную возможность понаблюдать за ними в их естественной среде. У нее будет материал для написания работы об общественной жизни волшебников, если конечно этот Старикашка или его прислужники не убьют ее раньше.


Глава 9. Рабыня зелий

Глава 9. Рабыня зелий (перевод: Angel_Smith, бета: Keoh, гамма: SaraH Huggersack)

Гермиона надеялась, что сегодня ей выпадет шанс поговорить с Лили на рунах, но обнаружила там свою подругу вместе с сокурсниками, окружившими ее с досадной галантностью.

В небольшой группе подготовки к П.А.У.К. по рунам Гермиона и Дин Томас были единственными гриффиндорцами, но, так как близкой дружбы между ними не было, Дин садился вместе с Терри Бутом из Равенкло, разделявшим его интересы в спорте и искусстве. Гермиона же заняла свое любимое место в середине первого ряда, и, как всегда, соседние места остались свободными. Сидя здесь, она могла сконцентрироваться на преподавателе и игнорировать шум со стороны других учеников.

Она услышала, как слизеринцы все вместе зашли в класс. На их факультете руны были популярным предметом. Старинные рода обычно стремятся завладеть древними фамильными артефактами и часто надеются собрать их как можно больше. Поэтому руны могут принести им существенную пользу, и со временем их знание стало считаться определенным показателем среди элиты. Гермиона надеялась сесть с Лили, но новая студентка Слизерина пришла не одна. Малфой, Забини и Нотт зашли в класс вместе с ней и вели себя гораздо более шумно, чем обычно, явно всячески пытаясь завладеть ее вниманием. Пэнси Паркинсон и Дафни Гринграсс шли немного позади них, и резкость тона Пэнси давала понять, что ее не очень радовало то, как мальчики рисовались перед новенькой. Малфой, как обычно, уселся на третий ряд, и Лили опять оказалась между Драко и Забини.

Перед занятием Гермиона подслушала разговор слизеринцев: они говорили в основном о расписании и о том, кто из преподавателей бывает невыносим. Драко, казалось, был расстроен тем, что следующим уроком у Лили шла история магии, на которую он не ходил. И пока он будет на Астрономической Башне с Ноттом и Пэнси, Забини будет с Лили наедине.

– Не совсем наедине, – возразила Лили, категорично постучав кончиком пера по парте. Гермиона опустила голову к своему пергаменту, чтобы никто не увидел ее улыбку. – Еще там будет профессор Биннс.

– Биннс! – бросил Драко с пренебрежением, будто профессор значил не больше, чем простое приведение.

– А еще, – сказала Лили, – там будут Милисент и Дафни.

- Хм! – Драко определенно был не в восторге.

Гермиона огорчилась, так как следующим уроком у нее был уход за магическими существами. Но на сегодня все еще оставались трансфигурация и зелья. Она задумалась, как бы поговорить с Лили наедине. Сегодня у них будут сдвоенные зелья, и тогда наверняка найдется момент, чтобы…

«Зелья! Я же должна целый вечер провести с профессором Снейпом!» - эта мысль ее совсем не обрадовала.

***

Гермиону совершенно не устраивало ее расписание, и ей было любопытно, специально ли его так составили? Ну конечно, специально! Дамблдор хочет дать Гарри побольше возможностей видеться с Лили!

На занятиях по трансфигурации Гермиона, Рон и Гарри оказались вместе. Класс разделили на две секции, и ученики Слизерина и Равенкло сидели вместе в одной секции. Первый сигнал Гермиона услышала от Рона:

– Черт возьми! А что она здесь делает?

Лили зашла в класс одна и остановилась в нерешительности. Гермиона, решив, что та ищет ее, внимательно на нее посмотрела, привлекая внимание. Лили заметила подругу, и, подойдя, положила свои книги на соседнее место.

– Это место занято?

– Да! – огрызнулся Уизли.

– Рон! – с укоризной ответила ему Гермиона. – Нет, можешь садиться. Давай я тебе покажу, на каком уроке мы остановились.

Две девочки украдкой посматривали друг на друга, ожидая подходящего момента. Гермиона с невозмутимым видом взяла кусочек пергамента и написала на нем:

«Давай встретимся завтра утром, в девять, на том месте, где все случилось. Пароль - КОМНАТА ДЛЯ ЧТЕНИЯ».

Она положила записку в учебник по трансфигурации, лежащий перед Лили, делая вид, что показывает ей урок. Лили посмотрела на записку и ответила:

– Да, я поняла. Большое спасибо.

Увидев, что Лили осторожно улыбнулась, Гермиона улыбнулась ей в ответ. Им нужно так многое обсудить!

Профессор МакГонагалл время от времени растерянно смотрела на Лили. Она ни разу ее не спросила и вообще всячески делала вид, будто совсем не замечает ее. Впрочем, как и мисс Грейнджер.

Разочарованная и сердитая, Гермиона после занятия собрала свои вещи и попыталась поговорить с Лили по дороге на Зелья. Но Рон не дал ей этого сделать, вклинившись между ними и толкнув Лили плечом. Гарри с задумчивым видом молча обошел их всех, встал между Роном и Лили и пробурчал ей что-то вроде приветствия.

Лили благодарно посмотрела на него и по-дружески заговорила с ним об уроках. Рон ускорил шаг, избегая ее, и когда он заметил, что его друга нет рядом, Гарри и Лили, разговаривая, уже порядком отстали.

– Эй! Гарри! – закричал раздраженный и раскрасневшийся Рон. – Не трать свое время на змею!

Гарри бросил на него тяжелый взгляд:

- Все в порядке, Рон. Я знаю, как надо говорить со змеями.

Лили пыталась игнорировать рыжего. Похоже, ему хотелось затеять драку, но она не понимала, почему. Слизеринцы и гриффиндорцы всегда соперничали, но она считала, что это слизеринцы обычно нападали первыми. Однако оглядываясь на прошлое, она поняла, что этот мальчик ведет себя с ней так же как Джеймс и Сириус вели себя с Северусом. Это было очень неприятно, но Лили решила пока не обращать на это внимания, так как Гарри пытался подружиться с ней.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что знаешь, как надо говорить со змеями?

Гарри покраснел и опустил голову.

– Я – змееуст, – спокойно ответил он. Лили поразилась:

–Удивительно! Это редкий дар!

«И ты получил его не от меня, мой мальчик», – подумала она про себя.

По пути они встретили профессора ЗОТИ.

– Здравствуйте, профессор Люпин, – поприветствовал Гарри.

Тот лишь смущенно посмотрел на них и неуверенно улыбнулся.

– До сих пор не могу в это поверить, – сказала Лили, понизив голос. – Ремус Люпин - мой учитель! – Пытаясь поднять себе настроение, она спросила: – А он хороший преподаватель?

На этот раз Гарри улыбнулся вполне искренне:

– Самый лучший! На третьем курсе он научил меня вызывать Патронуса! И этим он спас мне жизнь!

– А что с тем… - она задумалась, как бы потактичнее спросить о том, что ее волновало, но не смогла найти подходящих слов. – Ты знаешь, что он оборотень?

– Нет, до конца года не знал.

– А это до сих пор секрет? – прошептала она.

Гарри громко рассмеялся:

– Теперь уже нет. Снейп все разболтал, и профессора Люпина уволили. Но теперь он вернулся, – сказал Гарри с каким-то жестким удовлетворением. – Все всё знают, а родители, которые имеют что-то против, могут держать своих дорогих деточек дома!

– А как Северус на зельях?

Гарри остановился и внимательно посмотрел на нее. Лили заметила, что он вздрогнул, когда она произнесла имя Снейпа.

– Он порядочный ублюдок. Извини… но я не нахожу более удачных слов. С самого первого дня он обращается со мной как с мусором, задавая мне вопросы, на которые никто из магглорожденных, кроме Гермионы, не сможет ответить. Может, с тобой он и будет себя вести нормально. Ты же в Слизерине, и в прошлом вы были друзьями. Не знаю. Но, насколько я могу судить, он несправедлив. Он - ужасный учитель и позор Хогвартса. Сама увидишь, - ответил Гарри, продолжая идти по коридору.

Лили вздохнула:

– Мне жаль, что ты столько натерпелся от него. Я знаю, что он мастерски умеет проявлять неприязнь. Посмотрим, что я смогу с этим сделать.

– Я не хочу, чтобы ты в это вмешивалась. – Гарри, подстегиваемый своим возмущением, быстро шел вперед, и Лили приходилось спешить, чтобы не отставать.

– Глупости! Для чего же тогда друзья?

***

На зельях Лили опять была оккупирована слизеринцами. Они столпились вокруг нее, и, по мнению Гермионы, это выглядело невыносимо мерзко и совершенно по-собственнически. Она даже почувствовала облегчение, когда профессор Снейп стремительно зашел в подземелье и призвал их к порядку.

«Он помыл волосы», - отметила Гермиона. Если подумать, то в последние дни он выглядел гораздо лучше, чем раньше. Походка стала легче, и он, несомненно, был очень доволен собой. Он оглядел класс и затем сфокусировал взгляд на Лили.
– Мисс… Джонс, – медленно произнес он. Лили вежливо посмотрела на него. – Несмотря на отличные оценки в вашей школе, в зельеварении, несомненно, еще осталось что-то, что вам придется выучить в Хогвартсе. Если вашим соседом будет отличник, то вы справитесь с этим чуть быстрее.

Сердце Гермионы забилось чаще. В конце концов, Снейп не так уж и плох! Он собирается посадить Лили с ней!

Но Снейп спокойно продолжил:

– Мистер Малфой, я рассчитываю, что вы сделаете переход мисс Джонс в наш класс безболезненным.

Лили заняла место рядом с Драко, который сидел один с начала семестра. Малфой приободрился и поприветствовал Лили чуть более эмоционально, чем позволяли приличия. Пэнси, сидящая рядом с Дафни, сощурившись, наблюдала за ними.

Гермиона вздохнула. Ну и ладно. И потом, она же не может так бросить Гарри. Двое из их трио сидели сейчас вместе за партой в подземелье, два гриффиндорца, достаточно храбрые для этой битвы. Они должны пережить эти два года до П.А.У.К., а затем их будет ждать свобода. Гарри переносил занятия стоически, игнорируя насмешки, враждебность и несправедливо низкие оценки, которые получал от Снейпа.

В первый же день, когда они вернулись из Хогвартса, он объяснил Гермионе свою позицию:

– Абсолютно не важно, какие оценки он мне будет ставить. Самое главное – сдать П.А.У.К. в конце седьмого курса, а экзамен он контролировать не может. Все, что от меня требуется - сидеть и зубрить теорию.

Гермиона восхищалась решением Гарри, о чем она ему и сказала; однако она расценивала это как проверку на зрелость, а также как дополнительный и ненужный расход душевных и физических сил. Она не понимала мотивов Дамблдора. Ведь приструнить Снейпа было так легко. И в голову Гермионе пришла мерзкая, противная и потому замечательная мыслишка.

«А вдруг мучить Гарри – это исключительное право Снейпа? Может, ему подбросили Гарри, как собаке кость. Или, защищая Гарри от издевательств декана Слизерина, есть риск потерять Снейпа как шпиона?»

Однако Гермиона быстро прогнала эти мысли, концентрируясь на приготовлении идеального зелья «Нутрикс». Старинная и надежная диетическая добавка; может служить заменителем материнского молока; им можно кормить раненых; помогает в безнадежных ситуациях, когда обычное питание недоступно, или еды, вызванной заклинанием, недостаточно. Волшебники, исследовавшие неизведанные территории, брали запасы этого зелья с собой. Ведь в неизведанных местах аппарация невозможна и аппарировать за едой нельзя Также на третьем курсе профессор Биннс рассказывал им, как в тысяча семьсот двенадцатом году экспедиция под руководством Аберфорта и Делакур отправилась на Северный Полюс, взяв большое количество зелья «Нутрикс». Биннсу удалось преподнести это так, как будто они выехали загород на пикник.

Снейп бродил между партами, тихо подсказывая и хваля слизеринцев и ругая обидно-снисходительным тоном остальных, а некоторых даже открыто высмеивая. Тем не менее, в тот день он был необычно тих. На занятии не было Невилла Лонгботтома.

Невилл хорошо справлялся с П.А.У.К., колдуя своей новой и более подходящей палочкой. Он стал лучше учиться по чарам и трансфигурации; ЗОТИ ему давалось лучше, чем большинству студентов, а успехи в гербологии открывали ему возможность продолжить дальнейшее обучение на этом поприще после выпуска. Невилл начал понимать, что ему может понадобится в жизни после окончания Хогвартса: не обязательно быть отличником по всем предметам, чтобы преуспеть за стенами школы. Достаточно прекрасно разбираться только в одном предмете, чтобы сделать хорошую карьеру. Что же касается прочего, чары и трансфигурация нужны в повседневной жизни, а ЗОТИ - для того, чтобы у него была эта жизнь.

Их зелье «Нутрикс» получалось замечательно; оно представляло собой густую, однородную эмульсию с легким перламутровым отливом. Гермиона одобрительно кивнула Гарри. Он считал себя абсолютным чайником в зельях, но, конечно, это была неправда. Гермиона задумалась над тем, что многие ученики не стали специалистами в зельях только из-за того, что преподаватель внушил им отвращение к предмету. Очень жаль.

Снейп остановился возле котла Лили и Малфоя.

– Отлично! Десять баллов Слизерину, – профессор слегка улыбнулся им.

Морган МакДуган, сидящий позади Гарри и Гермионы, прошептал Терри Буту:

– Ему нравится эта Джонс. Это же очевидно.

– Мне она тоже нравится. Она така-а-ая...

Снейп приблизился к котлу Гарри и Гермионы, с призрением посмотрев на их работу. Он уже был готов сказать что-то, его рот так знакомо скривился выражая отвращение, но тут Гермиона заметила, что Лили повернулась к ним лицом. Снейп замешкался.

– Удовлетворительно. Наполните колбу. – Лили по-прежнему смотрела в их сторону. – Один балл Гриффиндору.

По классу, как ветер по сухой траве, прошелестел шепот. Когда Снейп повернулся к ним спиной, Гермиона взяла Гарри за руку, и они молча вскинули руки в триумфальном жесте. Для Гермионы это был самый радостный момент за все время ее занятий зельями. Однако она знала, что сегодня ей придется за это расплатиться.

***
В семь часов вечера Гермиона уже шла по направлению к подземельям. Она плохо помнила ужин, глотая еду чисто автоматически, в то время как Гарри уже в десятый раз рассказывал сагу «О балле». Взглянув на слизеринский стол, он в ответ получил сдержанную улыбку. У Рона это вызвало подозрения, и эти подозрения только усилились, когда он узнал, где Гермиона собиралась провести этот вечер.

– Черт возьми! Дамблдор хочет, чтобы ты ассистировала Снейпу? Почему ты не отказалась?

– Рон, но это же замечательная возможность! И для моей характеристики не будет лишним.

Рон посмотрел на Гарри и кивнул в сторону их общей подруги:

– Сумасшедшая! И всегда такой была.

– Гермиона, каждую пятницу? И даже в Хэллоуин? – спросила, перегнувшись через стол, Лаванда.

Гермиона безучастно смотрела перед собой. Парвати захихикала.

– Я про бал. Или ты пойдешь со Снейпом?

Девочки захихикали еще сильнее, и по мере того, как шутка распространялась дальше, вскоре весь гриффиндорский стол смеялся вместе с ними.

Дамблдор объявил, что на Хэллоуин состоится бал для учеников с четвертого по седьмой курс. Это была старая традиция, и теперь ее заново возрождали после двадцатилетнего перерыва. Гермионе эта идея нравилась. Хотя праздничный ужин в честь Хэллоуина все равно оставался просто праздничным ужином в Хогвартсе. Единственной проблемой бала был извечный ужасный вопрос под названием «кто с кем пойдет». Возможно даже, Дамблдор все это придумал как отвлекающий маневр. Если ученики будут озадачены поисками партнера для танцев, они станут обращать меньше внимания на слухи об ужасах, происходящих в волшебном мире.

Было бы замечательно, если бы Гермиону пригласил не Рон, а кто-нибудь другой. Прошлым летом они пытались завязать отношения, но из этого ничего не получилось. Гермиона где-то слышала, что «противоположности притягиваются». Но, наверное, эти «противоположности» были не настолько противоположны, как они с Роном. Они же только и делали, что ссорились. У них не было общих интересов, и Гермиона поняла, что не готова отказываться от чтения в пользу парня, с которым надо притворяться заинтересованной в статистике Лиги Квиддича.

«Стоп, это не совсем так. У нас есть общий интерес - это Гарри. Однако говорить с одним мальчиком о другом мальчике – это не рациональная основа для построения отношений»

Все равно, может быть, окажется, что Хэллоуин в подземельях и не страшнее, чем обыкновенное свидание в песочнице.

Дверь в класс зелий была закрыта. На мгновение Гермионе в голову пришла идея постучать в дверь и убежать, а Дамблдору потом сказать, что она ждала профессора Снейпа, но тот не пришел. Нет, лучше не надо…

Гермиона глубоко вздохнула и постучала. Ответа не последовало, и она уже была готова убежать, но ее надежда лопнула вместе со снейповским «Войдите».

Он стоял, склонившись над серебряным котлом и тщательно перемешивая его содержимое. Пар серыми клубами вился возле дистиллятора. Это уже не в первый раз напомнило Гермионе поэму Браунинга «Лаборатория»:

Чуть погляжу из-под маски стеклянной –
В кузнице вижу твоей окаянной,
Что твои ловкие руки творят, –
Где ж для нее приготовленный яд?

Снейп не обратил на Гермиону никакого внимания, по-прежнему мешая в котле резко пахнущую смесь. Гермиона попыталась быстро определить, что это за зелье, но не могла сделать этого с уверенностью, пока не увидела его вблизи. Она подошла к рабочему столу и стала ждать, наблюдая, как Снейп помешивает содержимое котла четыре раза против часовой стрелки.

«Скорее всего, это какое-то заживляющее зелье»

По запаху оно напоминало то ли зелье, заменяющее повязки, то ли сращивающее.

– Это «Новум Кориум», профессор? – спросила Гермиона немного самонадеянно.

Снейп проигнорировал ее, его ритмичное помешивание действовало гипнотически. Она была словно зачарована процессом: от этого запаха и движения у нее даже закружилась голова. На поверхности жидкости начала образовываться пленка, похожая на кожицу нежно-розового цвета. Гермиона отвернулась.

– Я должен был догадаться. В самые ответственные моменты вы отворачиваетесь.

Гермиона снова обратила взгляд к котлу. Снейп все еще склонялся над зельем, но помешивать его стал медленнее.

– Передайте мне голубой флакон со второй полки и серебряную воронку ниже.

Чистый и открытый флакон был готов к использованию. Гермиона быстро принесла все, что требовалось, и поставила перед преподавателем. Снейп сцедил мерзкий розовый осадок, плотно запечатал флакон и повернулся к девушке спиной.

– Почистите котел, воронку, ковш и уберите на кафедре.

«Пожалуйста», – кисло добавила Гермиона, глядя, как Снейп делает какие-то пометки в грязной зеленой книге. «Его рабочий дневник! – возбужденно подумала она. Рону никогда не удавалось довести ее до такого состояния. – Я бы все отдала, чтобы узнать, что там!»

Девушка начала осторожно мыть котел, пытаясь не касаться зелья руками. Оно было вязким и основательно прилипло ко дну котла, и ей явно не хватало маминой мочалки для посуды для того, чтобы справиться со своей задачей.

– Что вы делаете?! – Снейп с отвращением смотрел на нее, не веря своим глазам.

– Чищу оборудование, сэр…

– Вы ведьма или нет?

– Сэр? – Ох… – Мне можно использовать магию?

– Директор назначил вас моим ассистентом. Поэтому официально это не наказание. У меня есть дела поважнее, чем смотреть, как вы занимаетесь чепухой как маггл. Почистите все предметы сейчас же. У меня для вас еще есть другое задание.

Уже через мгновение Гермиона стояла перед кафедрой. Он давал распоряжения, не потрудившись даже посмотреть на нее.

– Сделайте крепкую настойку «Оленьего Рога». Порежьте корень на равные кусочки, каждый по восемь дюймов в длину.

Рассерженная Гермиона выслушала его, а затем пошла в кладовую, нашла нужный корень и вернулась к рабочему столу.

«Я ему не домашний эльф. Да даже с домашними эльфами нельзя обращаться так, как с ними сейчас обращаются».– Вот, пожалуйста, – пробурчала она.

Снейп все еще продолжал что-то записывать..

- О, что я слышу... Сарказм? Весьма неуклюжая попытка.

Гермиона молчала, не смея высказать ему все, что думает.

– Надеюсь, что нет, – продолжил Снейп. – Я взял вас к себе по просьбе директора, и он будет очень огорчен, узнав, какая вы неблагодарная.

– Неблагодарная?

Снейп с пугающей скоростью спустился с кафедры и оказался прямо перед ней. Гермиона попыталась отойти, но за ее спиной был рабочий стол.

– Вы знаете, зачем вы здесь?

– Я была наказана за запретное зелье…

– Глупая девчонка! Дамблдор сказал вам, что это дело тянет на Азкабан, и вы тут же продемонстрировали свою гриффиндорскую самоуверенность..– Я сделала то, что считала правильным, – произнесла Гермиона, готовая послать и его, и Министерство по известному адресу. – Ради Лили вы поступили бы точно так же.

Снейп воззрился на нее с непонятным выражением на лице.

– Да, но в этом случае виноватая сторона — не я. Нет. На этот раз один из ручных гриффиндорцев Дамблдора еще не погряз, но уже запачкался в Темной Магии. – Профессор неприятно улыбнулся. – Некромант! В Хогвартсе! – произнес он с шотландским акцентом МакГонагалл. – Вы бы видели ужас в ее глазах!

У Гермионы защипало глаза. Она изо всех сил пыталась не расплакаться перед этим безжалостным человеком. Ей так хотелось радовать всех преподавателей, что ужас профессора МакГоннагал сильно задел ее.

– Без сомнения, – начал Снейп, делая паузу и смотря на нее с горькой улыбкой, – уверен, вы знаете о том, как в прошлом я имел неосторжность попасть в зависимость. – Снейп стоял так близко, что в какой-то момент Гермиона поняла, что это становится невыносимым. Снейп рассматривал ее пару секунд, затем продолжил: – В юности я думал, что ограничения созданы для других. Так же, как и вы, я был уверен, что все знаю. Я считал себя лучше, умнее, быстрее, исключительнее, чем мои одноклассники. Но кое-кто обнаружил мою слабость – кое-кто очень жестокий. Я покорился ему и думал, что это приведет меня к безграничной свободе. Вместо этого я привязал себя к сумасшедшему и теперь вынужден носить его знак до тех пор, пока не умру. Вы здесь для того, чтобы ассистировать мне, это правда; но еще и для того, чтобы увидеть последствия своего высокомерия. И я единственный, кто может вас этому научить.

Его слова напугали Гермиону.

– Директор не мог предположить, что я стану темной волшебницей, – запротестовала она.

Снейп скептически улыбнулся:

– Моя дорогая мисс Грейнджер, вы уже ею стали.

– Неправда! Что бы я ни сделала, я делала это не для себя, а для другого человека. -Чтобы Вы не говорили, мотивы имеют большое значение. Лили хотела жить. Она хорошая, и то, что она жива, тоже хорошо. Я бы никогда не стала прислуживать Волд… Волдеморту. Лучше смерть.

– Вы думаете, что эти слова демонстрируют вашу смелость? – ухмыльнулся Снейп, опустив глаза. – Это не так. Вы говорите как глупая малолетка, которая ничего не знает о жизни. Вы так мало о ней знаете, что готовы выбросить ее, как мусор. Это не делает вам чести. Вы думаете, что ведете себя героически, но на данном этапе жизни вам просто нечего терять. В этом мире живут девять людей, которые в любой момент могут отправить вас в Азкабан. Сейчас вы об этом не беспокоитесь, но я вас уверяю, что с годами вы перестанете так думать. Вы будете гадать, кто же из нас недоволен вами, или проболтается, находясь в бреду, и тем самым сделает вас предметом сплетен; и вы будете вздыхать с облегчением каждый раз, когда услышите о смерти одного из нас. Да, – ухмыльнулся он, – даже о смерти Дамблдора, или МакГонагалл, или оборотня, или вашего дорогого Поттера. Потому что каждая из этих смертей принесет вам больше уверенности. С годами вы будете гадать, когда же вас настигнет позорный удар: во время выпускного, или в день свадьбы, или в день, когда ваш ребенок в первый раз уедет в Хогвартс? А может, кто-то из девяти, обеспокоенный ужасным секретом, оставит посмертное письмо с вашим обвинением?

Каждый раз, делая выбор, вы меняете свою судьбу. Интересно, вы догадываетесь, как этот акт воскрешения повлиял на будущее? Уверен, некоторые двери уже закрыты перед вами. Вы теперь никогда не станете старостой и можете попрощаться с надеждой на дальнейшее обучение после выпуска у профессоров МакГонагалл, Флитвика или Спраут. За оборотня я не ручаюсь. Возможно, – прошептал он, приблизившись еще ближе к ее лицу, – теперь Люпин даже будет смотреть на вас как на такое же темное существо, как и он сам.

Снейп отступил и посмотрел на нее как на что-то, прилипшее к его ботинку.

– Нарежьте корень, приготовьте зелье и убирайтесь отсюда вон.

Гермиона еле удержала нож в руках. Она вся дрожала от гнева и понимала, за что Гарри ненавидит этого человека. Казалось, Снейп больше не замечал ее присутствия; он сел за свой стол и стал что-то быстро писать в своей книге.

Гермиона проронила несколько слез от жалости к себе и приступила к нарезке корня на математически точные кусочки.

Глава 10. Балл в ночь на Хэллоуин

Глава 10. Бал в ночь на Хэллоуин (перевод: Angel_Smith, бета: Keoh, гамма: SaraH Huggersack)

С утра Северус Снейп пребывал в исключительно хорошем настроении. Темный Лорд не связывался с ним уже два месяца; девчонка Грейнджер поставлена на место, каждую неделю выполняя вместо него грязную работу; Лили Эванс (нет, Джонс, я должен научиться даже про себя называть ее так), жива, учится на его факультете и в данный момент пьет с ним чай.

Сказать ей, что она должна регулярно посещать консультации, которые помогут приспособиться к новому окружению, оказалось очень легко. Даже в медленно развивающемся магическом мире многое поменялось, и в этот замечательный воскресный день Снейп обсуждал с мисс Джонс ее занятия, а затем ввел ее в курс текущих событий.

– Баттенбургские кексы! [1] Мои любимые! – Лили взяла одну булочку.

– Как там ситуация с Пэнси?

– Думаю, что лучше. Как ты и советовал, я уважаю ее статус старосты и при любом удобном случае спрашиваю ее мнение. Она все еще обращает внимание на ажиотаж, который мальчики подняли вокруг меня. Но я попыталась перевести все в шутку, говоря о том, что парням всегда нужно что-нибудь новенькое. И еще я держу все свои вещи на замке.

– Это правильно. Возможно, она и бросила Драко, но ей по-прежнему не нравится, когда он проявляет интерес к другим девушкам. Я видел, как она наблюдала за вами.

– Собака на сене.

– Именно. – Северус отпил чая, наслаждаясь приятным вечером. - Кое-кто из моих коллег пел тебе дифирамбы.

– О, господи! Кто?

– Не скажу! – ухмыльнулся Северус.

– Ну не будь же таким гадом! Рассказывай, давай!

– Ну, слушай… Вектор поражена твоими способностями в нумерологии. Огам считает, что тебя как раз и не хватало на его занятиях по рунам. А Флитвику и Люпину приходится улыбаться и тихо соглашаться. Одна Минерва лишь фыркает и произносит своим невыносимым голосом: «Поживем - увидим».

– Не удивительно.

– Тебе же не сложно у нее на занятиях?

– Нет. Она делает вид, будто меня нет… как и Гермионы, от чего та очень страдает.

– Глупая девчонка! Чего она еще ожидала от такого принципиальной ведьмы, как Минерва?

– Северус, помягче. – Снейп самодовольно вздохнул, когда к нему обратились по имени. В конце концов, он мог позволить Лили такую неосторожность. – Ни я, ни Гермиона не представляли себе такой реакции на наш небольшой эксперимент. Мы обе — магглорожденные, и вся эта чепуха вроде того, что «вы нарушили неписаные законы», была довольно неожиданна. – Лили задумчиво проглотила последний кусочек кекса и добавила: – Это все равно, что поехать в Корею, и узнать, что кто-то съел собаку. Мы могли бы удивиться, а корейцы подумали бы, что мы странные.

– Возьми еще одну булочку, — предложил Снейп и, подумав немного, возразил: — Нет, Лили, ты не права. Во-первых, это очень даже писаный закон, и я хотел бы надеяться, что всезнайка (да, такая невыносимая всезнайка, как Грейнджер) об этом знает.

– Но я не знала! Ты не представляешь, как много знаний о волшебстве у вас, чистокровок, в крови. Вы растете среди этих традиций, и такие студенты, как Гермиона и я, ничтожно мало знают о том, что для вас является само собой разумеющимся. Ты забыл, как смеялся надо мной на зельях на первом курсе, когда я спросила про формулы превращения из человека в животное и обратно?

Снейп закатил глаза.

– Это спорный вопрос!

– Ха! – вскричала Лили, со стуком ставя тарелку на стол. – Только для того, кто уже слышал эти аргументы с детства; кто задавал вопросы, будучи еще ребенком, и получал на них полноценный ответ от родителей. А когда вас спрашивают магглорожденные, вы обращаетесь к ним, как к трехлетним детям. Вы, чистокровки, жутко черствые.

– От учеников Хогвартса ждут хоть каких-то базовых знаний.

– Откуда? Это же огромный секрет до тех пор, пока тебе не исполнится одиннадцать, и пока однажды летом твоя жизнь не перевернется с ног на голову. Мы должны принять не мир, который нам неизвестен, а мир, о невозможности которого нам твердили всю жизнь. Мы, потрясенные, идем в Косой переулок за своими книгами, и родители ничем не могут нам помочь, так как сами в шоке. Потом у нас есть только несколько дней, чтобы что-то прочитать, а затем нас сталкивают лицом к лицу с могущественным и ужасающим волшебником в черном, который требует сказать ему рецепт «Глотка живой смерти»!

Снейп скривился и отхлебнул чая с таким выражением, будто ему противно.

– Поттер нажаловался?

– Не наговаривай на моего ребенка! – Снейп скептически ухмыльнулся. – Ну… – настаивала Лили, – в какой-то степени так оно и есть, я чувствую себя немного ответственной за него. Он очень милый мальчик…

– Я тебя умоляю…

– … очень милый мальчик, – повторила она. – Я не понимаю, почему ты думаешь, что он похож на Джеймса — это совсем не так. Он очень дружелюбный, скромный, и в жизни ему пришлось нелегко. Серьезно, Северус, это ни в коем случае не жалоба. Я верю Гарри, потому что хорошо знаю Петунию. Поверь, никто не заслуживает подобного отношения.

Снейпу уже надоело обсуждать мистера Гарри Поттера. Достаточно было беглого взгляда на злополучных занятиях окклюменцией в прошлом году, чтобы понять, что дома Поттера не баловали и не потакали ему, как он до этого думал. Очевидно, его ругали по любому поводу, а когда он надоедал родственникам – то они закрывали мальчика в чулане. Конечно, это неприятно, но многим из тех детей, которых он знал, было намного хуже.

– И еще кое-что. Если тебе все еще необходимо продолжать свидания с Поттером и Грейнджер, напоминаю, как важно, чтобы эти встречи оставались тайной.

– Да, это необходимо, – с капризной улыбкой произнесла в свою очередь Лили. – Друзья слишком дороги, чтобы их вот так терять.

Снейп в ответ лишь что-то проворчал. Иногда он забывал, что ей всего лишь шестнадцать. Волшебники живут долго, и со временем, когда она достигнет его возраста, разница между ними станет не так заметна, но сейчас его иногда очень смущала ее явная молодость.

Лили улыбнулась и наклонилась, чтобы погладить его по руке:

– Вот поэтому я здесь и пью с тобой чай, Северус.

Он тут же смягчился:

– Возьми еще кекса.

— Нет, спасибо! А то не влезу в свою бальную мантию! Я должна быть в боевой готовности. – Она с сожалением посмотрела на блюдо с выпечкой и налила себе еще одну чашку чая.

Отчаянно стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, Снейп спросил:

– А ты идешь с кем-нибудь?

– Да, меня пригласил Драко, и так как Пэнси уже согласилась идти с Уоррингтоном, думаю, она это переживет.

Снейп выдавил вежливую, но несколько натянутую улыбку. Лили в сочетании с балом в честь Хэллоуина вызвали у него болезненные воспоминания. …В том семестре между ними все было чудесно, он даже пригласил ее на бал, и она согласилась пойти с ним.

«Она просто не помнит этого, – сказал он себе. – Все это случилось через несколько дней после того, как был написан портрет»

***

– Не могу поверить, что ты идешь на бал с Малфоем! – Гермиона в ужасе смотрела на Лили. У них как раз было тайное «свидание», как называл это Снейп. За последние несколько недель их комната для чтения претерпела значительные изменения. Они приспособили стулья и большой библиотечный стол для работы. Это место по-прежнему оставалось их личным убежищем, но стало гораздо более комфортным и полезным. Они встречались в разные дни и не в одно и то же время, так что пока их встречи оставались в тайне.

– А почему бы и нет? Он великолепен.

– Нет, это не так, – возразила Гермиона, поджав губы. – Он злой.

– Злой? Жаль, – хитро улыбнулась Лили. Она села на подоконник и вытянула ноги на оконную раму. – Со мной он был довольно любезен.

– Он бы не был с тобой таким любезным, если бы знал, кто ты на самом деле.

– Пожалуй, ты права. Значит, мы не должны допустить, чтобы он узнал ужасающую правду. А где Гарри?

– Квиддич. Скоро матч.

– А так же и Рождество.

Девочки засмеялись. Лили заговорщицки посмотрела на подругу:

– Ты что-то утаиваешь… Кто тот загадочный мужчина, с которым ты идешь на бал?

– Не уверена, что я вообще туда пойду.

– Как не пойдешь?! Что ты имеешь в виду? – вспыхнула Лили. – Если хочешь, я могла бы свести тебя с одним из своих «слизеринских братьев»…

– Кое-кто из твоих слизеринских братьев, как ты их называешь, является причиной, по которой меня там может и не быть. Бал в пятницу, а это — по праву время профессора Снейпа.


– Он ждет, что ты придешь к нему и будешь надрываться в день Хэллоуина? Вот это и есть зло, ничего не скажешь.

***

Лили уже не в первый раз использовала свои способности в чарах и трансфигурации, чтобы хорошо выглядеть в магическом мире. Ее родители, оплачивавшие ее учебу, не были богаты и не собирались потакать странностям необычной школы Лили. Но на пятом курсе мама сшила своей дочери длинное платье и подарила его от всего сердца. Оно было миленьким, хорошо сидело — и его абсолютно невозможно было надеть на торжество в Хогвартсе. Слизеринцы жутко высмеяли бы ее, равенкловцы и хаффлпаффцы смотрели бы с сочувствием, а девочки из Гриффиндора гневно закрыли бы ее в спальне и рассказали бы, как нехорошо «подводить своих». Поэтому она попросила Флору МакДугал сфотографировать ее в этом наряде, а затем принялась за работу. Лили превратила милое нежно-лиловое платье в ослепительно шикарную пурпурную шелковую мантию, вышитую золотыми цветами. Шнурки с поношенной пары кроссовок были трансфигурированы в золотые ленты, которые она вплела в свою замысловатую прическу. Это выглядело прекрасно, даже еще лучше — вполне достойно могущественной молодой ведьмы, которая училась в школе волшебства и чародейства Хогвартс.

Лили уже знала, что наденет в этом году. Точнее, в том году, где на балу будут Северус, Джеймс, Сириус и Ремус; Гонория, и Флора, и Хезер. (…По-моему, я пообещала Флоре помочь с прической…) Девушка глубоко вздохнула. Иногда прошлое, сбивая с толку, накладывается на настоящее. В том году Лили хотелось быть в чем-то мерцающем, и в этом директор тоже, по каким-то своим причинам, выбрал и передал ей платье, украшенное серебром. Оба ее бала были костюмированными, и они с Драко решили нарядиться в костюмы Оберона и Титании. Как и большинство чистокровок, он знал своего Шекспира: того, кто писал до Великой катастрофы 1648 года [2]. Хотя фей и волшебниц Бард [3] описывал весьма расплывчато, рассуждения Шекспира были вполне понятны и приняты как необходимость, продиктованная временем. И, в конце концов, не важно, сколько ведьм жаловались на Макбета, фактом оставалось то, что всего лишь несколько колдуний того (да и нашего) времени отличались от тех ворчливых ведьм, которых описал великий поэт.

…Интересно, Северус рассердится?...

Ведь именно ему уже давно (нет, всего лишь три недели назад!) пришла идея нарядиться Обероном и Титанией. Это Лили настояла на том, чтобы пойти на бал вместе — как друзья. Они провели много часов, тщательно подбирая подходящих персонажей. Темный Оберон и светлая Титания [4] понравились им больше всего. Северус мог одеться в свой любимый черный цвет, здесь подошла бы и его обычная мантия, а Лили надела бы мантию цвета луны и дала волю своей фантазии на эту тему.

Все было так странно… Поскольку Лили шла на бал не с Северусом, а с Драко Малфоем, она чувствовала себя немного виноватой. Но преподаватель по зельям ведь не может пригласить ученицу на бал. А из Драко выйдет красивый Оберон, хоть он и блондин.

У нее было несколько идей по поводу своего костюма. Миленькое серебряное ожерелье тщательно и скрупулезно переделалось в великолепное украшение: тонкие серебряные нити обвивали всю ее голову, вплетаясь в волосы, изящно закручивались возле ушей, а затем соединялись в сияющий месяц. Края мантии и рукавов Лили заколдовала так, чтобы они были похожи на скопления крошечных серебряных звездочек, которые тянулись за ней шлейфом, когда она двигалась. Теперь, когда ее волосы были черными, а не темно-рыжими, это выглядело гораздо эффектнее.

…Хотя я скучаю по зеленому цвету моих глаз…

Лили отвернулась от зеркала и увидела, что слизеринки — соседки по спальне — с изумлением рассматривают ее. Она даже пожалела, что подумала о Шекспире, так как три ведьмы застряли у нее в голове, и она чуть не рассмеялась, что было бы весьма бестактно. Пэнси оделась феей — в платье ужасного розового цвета.

…Может, предложить ей другой? Этот кричащий оттенок смотрится на ней ужасно!..

Хотя крылышки выглядели довольно мило, и Лили сразу же сконцентрировалась на них.

– А крылья еще и двигаются? Отпад! – она решила открыто льстить Пэнси, и та, даже будучи подозрительной, расцвела подобно Фее Роз, которой она, в принципе, и нарядилась.

– Я не уверена насчет цвета. Как думаешь? – выпалила староста.

– Цвет действительно как у настоящей розы, но, если ты хочешь, мы можем попробовать и что-нибудь другое. Я знаю одно очень хорошее заклинание.

Остальные девочки с интересом наблюдали за ними в ожидании шоу. Лили подумала о самой красивой розе, которую когда-либо выращивал ее отец.

– Тинго! – цвет платья Пэнси изменился на великолепный оттенок бледно-лилового.

– Симпатично! – Милисент явно была впечатлена. Этот цвет больше шел к волосам Пэнси, но все же Лили задумывала совсем не его. Она взмахнула палочкой еще раз:

– Тинго! - цвет платья стал напоминать Двойное Удовольствие [5], светло-кремовый оттенок плавно переходил в темно-малиновый по подолу и на корсаже.

–Так мне нравится больше, – задумчиво произнесла Дафни.

Пэнси наклонила голову:

– Да, определенно, так выглядит более волшебно, – согласилась она.

– Нет! Я знаю! – воодушевленная Лили вспомнила свою самую любимую розу. – Тинго!

Платье и крылышки Пэнси снова изменили цвет, теперь они стали нежно-желтыми с плавным переходом в восхитительный оттенок розового. Все девочки в комнате одобрительно вздохнули. Такая расцветка больше всего шла Пэнси. Роза мира [6]. «Может быть, этот цвет и не соответствует ее характеру, но очень ей идет», – подумала Лили. Было видно, что она угодила Пэнси. Теперь та, должно быть, приутихнет.

– Подожди, у меня есть еще одна идея. – Лили подняла палочку и произнесла: – Пусть в белый темно-красный лепесток оденется.

Весь подол мантии Пэнси расцвел, будто цветок, длинными задрапированными складками, похожими на лепестки. Эффект был потрясающим, и Лили на мгновение пожалела, что не использовала это заклинание на своей мантии. «Все равно, – подумала она, – я готова принести любую жертву ради мира в нашей спальне».

Остальные девочки тоже были готовы к балу. Дафни прелестно выглядела в серебристо-зеленом. Каштановые волосы и задумчивые глаза делали ее еще больше похожей на русалок Уотерхауса. Только без оголенной груди, конечно. Хотя, возможно, Теодору понравится и так.

Милисент тоже по секрету спросила у Лили совета относительно своего наряда и благоразумно последовала ему. Она была одета как итальянская ведьма тринадцатого века, в тяжелой импозантной мантии из старинной парчи. Ее тонкие вьющиеся волосы были собраны в пучок и укрыты ажурной сеточкой из золотых нитей. Гойл будет впечатлен.

***
Он понимал, что его просто использовали, впрочем, как и всегда.

Снейп следил, как девчонка Грейнджер терпеливо измельчала в порошок семена мандрагоры. Она доказала, что может быть полезной, и перестала доставать его своей болтовней. Присутствие другого человека, тихо работающего в лаборатории, даже действовало на него успокаивающе. По всем параметрам, она как ассистент удовлетворяла его требованиям так же, как десять лет назад один выпускник Слизерина, и гораздо лучше, чем разочарованная выпускница Равенкло, бросившая аспирантуру после двух лет работы, чтобы выйти замуж и растить (по последним известным ему данным) четырех детей.

Интересно еще и то, как внезапно другие учителя отвернулись от нее. Он знал, что ее подбросили к нему в качестве наказания. И что теперь никто не будет ее защищать. Поттер, подчиняясь внезапному чувству, может рисковать жизнями других людей; его отец со своими дружками чуть со зла не убили Снейпа, но их тут же простили. Грейнджер же, талантливая молодая ведьма, вопреки всему постоянно подвергается осуждению. И ее, наверное, никогда не простят. О-о, Флитвик был слишком мягким, чтобы плохо обращаться с ней на занятиях, Люпин чувствовал жалость. Но вот губы МакГонагалл сжимались в тонкую полоску, когда на совещаниях произносили имя Грейнджер, а Спраут краснела и начинала заикаться. Что думает по этому поводу Дамблдор, никто не знал, потому что директор был прекрасно воспитан. Внешне он казался вежливым и благосклонным. Тем не менее, Снейп знал, что Альбус пожалел девчонку только потому, что та близка к Поттеру, а кроме того, она была полезна как орудие в эпической борьбе директора против Темного Лорда.

«Так же, как и я, – горько подумал он. – Ее так же заперли в подземелье, как какую-то вещь, которую жалко выкинуть, но и пользоваться нельзя»

Снейпа особенно возмущало то, что неотъемлемой частью ее отработок являлся он сам. Неужели они думают, что он настолько предсказуем? «Конечно, он сделает ее жизнь невозможной. На что он еще годен?» Думая о будущем, он понимал, что у Грейнджер оставалось не так много возможностей остаться в магическом мире. Кто напишет ей рекомендательное письмо? Кто представит ее влиятельным людям, когда она будет поступать в аспирантуру или искать должность? Либо ее преподаватели вообще откажутся ей помогать, либо напишут настолько равнодушное письмо, что ее никто не возьмет на работу. А шансы попасть на службу в Министерство у магглорожденной вообще ничтожны.

Возможно, Дамблдор уже решил, что, в конечном счете, она все равно будет отчислена. Если Грейнджер поймет, что все двери для нее закрыты, она может сама принять решение покинуть школу. Конечно, только после того, как выполнит свою роль — подготовит Поттера к следующим двум годам. Если у Поттера все получится, она больше не понадобится, а в противном случае все они все равно будут мертвы.

Он вспомнил, что сейчас все остальные ученики на балу. Снейп отказывался в этом участвовать — как обычно, но только в этом году его просьбу удовлетворили. «Вместо того, чтобы наказать меня, заставляя следить за этими болванами, директор посчитал более важным не пускать Грейнджер на бал. Это подло».

А Лили на балу — с Малфоем. От одной мысли об этом он почувствовал себя дурно, но ведь в этом была и его вина, это именно он сделал все возможное, чтобы отдалить ее от Поттера и приблизить к Малфою. Это было его рук дело.

А самая ужасная несправедливость из всех возможных несправедливостей заключалась в том, что Бал в честь Хэллоуина однажды уже был самым желанным событием в его жизни. Они с Лили должны были пойти туда вместе: Оберон и его возлюбленная жена Титания. Тем вечером он вылетел из гостиной Слизерина, чтобы зайти за ней. Но не заметил на одном из лестничных пролетов наколдованной преграды. Он еще помнил, как упал, ударяясь головой обо все эти бесчисленные ступени, как распластался в самом низу лестницы, а вдалеке раздавался издевательский смех. Потом он потерял сознание и пролежал на полу еще какое-то время. Профессор Флитвик тогда нашел его и отлевитировал в Больничное крыло, где мадам Помфри вылечила синяки и царапины и даже зашила порванную мантию. Он попросил отпустить его — в гостиную факультета. Но вместо этого он остановился, не доходя до дверей Большого Зала, и высматривал в толпе Лили. Он увидел ее — яркую, как сияющую серебром луну, — танцующей с Джеймсом Поттером, окруженной поклонниками, среди которых был смеющийся Блэк и мерзкий маленький Петтигрю. Снейп ушел, и когда на следующий день она накинулась на него, допытываясь, почему он не пришел на бал, его гордость и стыд помешали рассказать ей правду. Эта ссора и была началом медленной смерти их отношений и началом ее отношений с Поттером. И он до сих пор он не знал, был ли в той выходке Блэка и Петтигрю замешан Поттер.

Снейп стиснул зубы. Конечно, тогда никто никого не наказал. Это заставило его пожалеть о том дне, когда он поступил в Хогвартс. А теперь и с Грейнджер обращались так же. Дамблдор вновь манипулировал своими пешками.

Достаточно! Он встал и подошел к своей ассистентке. Та была так поглощена работой, что даже не заметила его.

– Мисс Грейнджер, вы можете закончить в другое время.

Гермиона взглянула на него с удивлением.

– Я почти все сделала, сэр. Через полчаса все будет готово.

Опасаясь, что она может расценить его снисходительность как доброту, Снейп резко сказал:

– Вам, наверное, не терпится уйти отсюда и присоединиться к своим друзьям на балу?

Гермиона изумленно посмотрела на него:

– Нет, сэр. У меня нет никаких планов. Вы же сказали, что сегодня вечером я буду занята, поэтому не было смысла принимать приглашения и искать костюм. Я могу закончить работу и пойти спать.

Гермиона снова взялась за измельчение семян, но Снейп, взбешенный ее отказом от такого щедрого предложения, выхватил у нее ступку, поставил на полку, а затем достал свою волшебную палочку и направил в сторону девушки.

«Господи!– испугалась Гермиона, – сейчас он меня заколдует! Надо было сказать, что я иду на этот дурацкий бал, и смотаться отсюда!»

Взгляд его темных глаз был направлен прямо на нее.

– Когда я задам вам вопрос, вы должны ответить «Oui».

Он сделал резкий взмах палочкой и произнес:

– Tu voudrais bien aller au bal, n’est-ce pas?

Гермиона с изумлением уставилась на него. Но Снейп выглядел настолько разъяренным, что она сразу же сказала:

– Oui!

– Seras-tu bonne fille, je t’y ferai aller. [7]

Ощущения были необычными: будто вокруг тебя обвилась ткань, а кожу стало слегка покалывать. После того, как яркие пятна у нее перед глазами рассеялись, Гермиона осмотрела себя. Цвет ее мантии не изменился, она осталась по-прежнему черной, но вот материал стал другим. Теперь на Гермионе было надето черное бархатное платье — свободное, с мягкой юбкой, с глубоким вырезом каре. Пышные рукава с прорезями приоткрывали белую кожу ее рук. Значок старосты висел у нее на шее на серебряной цепочке — как ожерелье. Волосы были перехвачены на затылке бархатной лентой. Шестнадцатый век. Ей жутко захотелось посмотреть на себя в зеркало.

– Ну что, мисс Грейнджер, вы идете?

Снейп прошел мимо и открыл дверь.

«Он открыл мне дверь?» – ошеломленно подумала девушка.

Они шли к Большому Залу так быстро, как могли. Гермиона уже слышала музыку.

– Профессор, что вы сделали?

– Это Заклинание Золушки. Оно будет действовать только до полуночи, надеюсь, вам этого будет достаточно, чтобы повеселиться.

– Но это… так … – она остановилась в смущении.

– Вас удивляет, что я знаю такое заклинание? Позвольте напомнить, что я уже не первый год занимаю должность декана, и затрудняюсь даже приблизительно назвать число девушек моего факультета, которые прибегали ко мне в слезах, оказавшись жертвами злобных шуток. – Он косо посмотрел на нее. – Тем не менее, результат заклинания сильно зависит от представлений о красоте того волшебника, который его применяет. Вы должны принять, что не слишком похожи на ученицу чародея. Говорите своим друзьям, что вы – Сайдония фон Борк. [8]

– Это потрясающе, сэр: я не знаю, как вас благодарить. – Гермиона начала чуть слышно шептать, пытаясь припомнить заклинание: – Tu voudrais bien aller…

– Не сейчас, мисс Грейнджер, – нетерпеливо оборвал ее Снейп.

Они уже заходили в Большой Зал, который, со звездным потолком и роскошными золотыми светильниками, выглядел как во сне. Все столы убрали, оставив у дальней стены только один, полный разнообразных вкусностей. Танцующие ученики, сменив свои учебные мантии на бальные наряды, блистали непривычными цветами. Некоторые надели маски: животные, обыкновенные и магические, Повелитель деревьев, Генри Охотник [9], Царица Полей и шокирующая Медуза со змеями на голове. Змеи зашипели на Гермиону, и она вздрогнула от неожиданности и легкого испуга.

Шум резко стих: все повернулись в их сторону. Гермиона с удивлением заметила, что все пялятся на нее и на Снейпа. На нее и Снейпа! Нет, на них со Снейпом. Парвати и Лаванда, наряженные Ситой и Помоной [10], замерли в оцепенении с открытыми ртами, а затем начали безудержно хихикать.

Их появление привлекло внимание и небольшой группы преподавателей. Люпин по-доброму улыбнулся Гермионе. Определить выражение лица директора было невозможно. Через мгновение он возобновил разговор с коллегами , и они переключили свое внимание на него.

Однако несколько человек по-прежнему смотрели на Гермиону. Она чуть не рассмеялась, когда увидела лицо Драко Малфоя и прочитала на нем удивление и восхищение. Пожалуй, это можно было назвать первым положительным впечатлением, которое она смогла на него произвести. Однако оно тот час же сменилось замешательством — он узнал ее и поспешно отвернулся. Лили поймала взгляд подруги и подняла брови в знак одобрения. Ей было очень любопытно, что произошло, и почему Гермиона все-таки пришла на бал, да еще в сопровождении Северуса Снейпа и в платье любимого цвета профессора Зелий. А он в это время холодно улыбался произведенному их появлением эффекту. Профессор заметил, что Дамблдор смотрит в их сторону, и на мгновение столкнулся с ним взглядом. Все-таки, это так приятно – доказать чужую неправоту. Завидев идиота Поттера, который вместе с этой Уизли пробирался через весь зал к Грейнджер, Снейп в превосходном настроении покинул празднество.

Гарри и Джинни запыхались от танца, и, прежде чем что-то сказать, они первым делом взяли со столика стаканы с тыквенным соком.

– Гермиона, ты выглядишь потрясающе! –заметил Гарри, восхищенно глядя на нее.

Гермиона была с ним согласна.

– У тебя такой загадочный вид! И мне нравится твой макияж. Он подходит к костюму, - оценила Джинни.

«У меня макияж? Как же я выгляжу?»

– Ты же сказала, что не придешь, – присоединилась к ним Лаванда, тянувшая за собой Рона, который изумленно смотрел на Гермиону. Парвати с Симусом тоже оказались недалеко, и девочки наперебой задавали вопросы.

– Ах ты, хитрая!

– Где ты прятала свой костюм?

– Где ты переоделась?

– Кто сделал тебе макияж?

«Я накрашена! Мне нужно зеркальце!»

Гермиона вежливо улыбнулась.

– У кого-нибудь из вас есть зеркальце? Я не уверена, что хорошо выгляжу при этом свете.

Парвати и Лаванда со скоростью молнии одновременно достали требуемое. Лаванда стояла ближе, и Гермиона воспользовалась ее зеркальцем.

Вот это волшебство! Вместе с черно-белым платьем заклинание придало ее лицу драматический вид. Такая палитра смотрелась немного чужеродно, потому что она не привыкла к … драмам. Интересно. Так вот как Снейп представляет себе красоту. У него хороший вкус. Жаль, что он не проявляет его по отношению к себе.

Рон и остальные мальчики все это время не спускали с нее глаз.

– Ну, надо же, Гермиона, ты выглядишь потрясно!
Джинни пихнула брата локтем:

– Не удивляйся, Рон! Ты уже видел Гермиону такой красивой! – Она подтолкнула Гарри. – Давай. Потанцуй с ней. Я так рада, что Снейп разрешил тебе прийти. Как у тебя получилось его убедить?

– Никак! Он сам так решил.

Это вызвало недоверие среди ее сокурсников, но Гермиона решила не обращать на это внимания. Вместо этого она счастливо улыбнулась Гарри, который уже увлекал ее в танец.

– Лили тоже выглядит замечательно, – сказал он. Думаю, не пригласить ли ее на следующий танец.

– О, Гарри, - вздохнула Гермиона, – не уверена, что это хорошая идея. Она пытается наладить отношения со слизеринцами, и если она согласится танцевать с тобой, это будет выглядеть весьма подозрительно.

– Наверное, ты права, – вздохнул Гарри.

Он поймал взгляд Лили и улыбнулся ей. Ему показалось, что она выглядит чем-то расстроенной, и для того, чтобы улыбнуться ему в ответ, ей пришлось собраться с силами. На мгновение его сердце сжалось, и он захотел невозможного. Мама. Она могла бы быть таким хорошим другом, если бы не училась на этом змеином факультете. Ему хотелось верить, что то, чего Лили пытается добиться от слизеринцев, стоит той опасности, которой она подвергается.

Лили видела, как Гарри, одетый рыцарем, танцевал с Гермионой. Она надеялась, что этим вечером он не попытается приблизиться к ней и не ввяжется в драку. Тайная дружба, возникшая между ними, была очень хрупка, и любая ссора могла ее испортить.

Лили также была свидетелем эффектного появления Гермионы в обществе Северуса и почувствовала приступ вины, а затем и ревности: «Вместо нее должна была быть я». Она заставила себя смириться с тем, что Северус не мог пригласить ученицу на бал — и вот он приходит с прекрасно одетой Гермионой. Они вместе составляли впечатляющую пару. Пару! Какой абсурд. Эта девочка даже не нравится ему!

Лили одернула себя.

Я рада, что Гермионе удалось прийти. Да, я рада. Конечно, я рада.

Драко отправился за напитками, и, пока она предавалась размышлениям о Северусе, к ней подошел Блэйз.

– К добру ли эта встреча при луне, надменная Титания?

Лили восхищалась им. Он выглядел вполне по-шекспировски: бархатный камзол с разноцветными трико и гульфиком, который подчеркивал его «фигуру». Такие мысли заставили ее покраснеть.

Я едва ли могу смотреть ему в глаза.

Блэйз заметил ее смущение и улыбнулся.

Лили прочистила горло.

– Меркуцио? Орландо? – она старалась смотреть куда угодно, только не на выпуклый зелено-серебряный гульфик.

– Это не Шекспир. Леонардо да Винчи. – Он стал в элегантную позу. – Мы с ним родственники, хочешь - верь, а хочешь - нет. Не напрямую, конечно.

– Конечно.

Это какой-то код? Таким образом он хочет сказать, что он – гей?

– В этот раз Драко меня обогнал. Но это по молодости.

Стоп, наверное, нет.

– Потанцуем?

– Я ее уже пригласил, Забини. – Драко вернулся с напитками. Он быстро отдал Лили ее бокал, тем самым освободив руку, и по-собственнически обнял девушку. Лили иронично улыбнулась Блэйзу.

– Мне бы очень хотелось, но, может быть, в следующий раз… – Драко кисло посмотрел на нее, на что девушка с вызовом спросила: – А что? Я думаю, что все слизеринцы-шестикурсники должны танцевать друг с другом. Это способствует сплоченности коллектива.

Блэйз широко улыбнулся. Лили же высокомерно произнесла:

– Не смотри на меня так! Ты знаешь, что я имею в виду. Мальчики должны танцевать с девочками.

– Какое облегчение, - съязвил Малфой, обращаясь к Забини. – Я думал, она заставит меня танцевать с тобой.

– Мечтай!

– Пошли, Лили, – сказал Драко, беря ее за руку. – Допивай свой коктейль, и бежим от этого печального типа. – Он отдал Забини свой пустой бокал. - Всего хорошего.

Лили покорно помахала Блэйзу.

От количества людей в зале было трудно дышать.

– Может, прогуляемся?

– Отличная идея, леди Титания! – довольно кивнул Драко.

Пространство вокруг замка было украшено ничуть не хуже Большого Зала и освещалось тысячами крошечных фонариков. Казалось, они с Лили были одни, но приглушенные стоны из кустов свидетельствовали об обратном. Драко многозначительно улыбнулся ей, но она с упреком покачала головой:

– Никаких кустов, мой друг.

– Жаль. Говорят, что именно там у меня лучше всего получается. – Драко пододвинулся ближе, и Лили ощутила тепло его тела.

«Он такой очаровательный, когда не пытается доказать, что лучше всех, – заметила она про себя. Драко казался счастливым и спокойным. – Не глупи, Лили. Ты у него на крючке. Не теряй бдительности».

– Знаешь, когда мы наедине, ты выглядишь еще красивее.

– Только мы — и еще несколько парочек в кустах.

Драко рассмеялся, а затем положил руки ей на плечи.

– На них мне наплевать. А на тебя - нет.

Он притянул Лили к себе и одной рукой убрал локон с ее лица. Внутри девушки все перевернулось.

Сейчас он меня поцелует. Ну и отлично. Меня же уже до этого целовали. Много раз… ох!

Его губы были такими теплыми и мягкими. Сначала он нежно коснулся ее нижней губы, затем верхней. Лили немного дрожала, но Драко держал ее крепко и целовал так сладко… Его поцелуй не был похож ни на один другой: не мокрый, неумелый поцелуй ее бывших парней; не жесткий и сухой поцелуй Джеймса Поттера, которым он удивил ее на вокзале Кинг- Кросс, когда они разъезжались по домам в прошлом июне (не имея возможности заколдовать его, она отплатила ему за наглость, обозвав некрасивым словом); не застенчивый поцелуй в щечку, для которого Северус долго набирался мужества. Это было чем-то новым.

Драко еще крепче обнял ее, и она почувствовала, как пульсирует его кровь — как будто это была ее кровь, ее сердце. Лили растворилась в поцелуе и уже была на грани потери сознания, как вдруг из соседнего куста прозвучал громкий голос:

– Не останавливайтесь!

Драко с Лили отскочили друг от друга, и Лили нервно хихикнула.

– Как ты думаешь, кто бы это мог быть?

Драко не засмеялся и пристально посмотрел на нее.

– Наверное, никчемная Абботт. Не стоит думать о ней. – Он попытался снова обнять Лили, но она осторожно оттолкнула его.

– Думаю, нам стоит вернуться в Зал. Я обещала Блэйзу потанцевать с ним.

Драко среагировал не сразу.

– Знаешь, я ни о чем не жалею. Ты прекрасна.

Ты такая глупая! Ставишь себя в дурацкое положение перед мальчиком, который решил бы, что ты недостойна вытирать ему ботинки, если бы узнал правду о твоем происхождении. Дурацкие гормоны!

С натянутой улыбкой Лили повернулась к выходу из сада. С некой церемонностью Драко протянул ей свою руку, и, после небольшого колебания, девушка приняла ее.

Следя за красивой молодой парой из укрытия, Снейп удивлялся, почему он заставляет себя смотреть на то, что могло причинить ему только боль. Драко и Лили покинули сад, а профессор Зелий с тяжелым сердцем молча смотрел им вслед до тех пор, пока последняя звездочка шлейфа Лили не угасла.


[1] Шахматный кекс с абрикосовым тестом и с миндальной пастой.

[2] С 1618 года по 1648 год шла Тридцатилетняя война. Эта долгая и жестокая война между католиками и протестантами была закончена так называемым "Вестфальским миром", заключенным в 1648 году. Также в этот период в Англии вспыхнула гражданская война. В 1648 году английский король Карл I потерпел полное поражение, и Англия стала республикой.

[3] The Bard of Avon - бард с берегов Эйвона, Уильям Шекспир.

[4] Царь фей и эльфов Оберон и его супруга Титания из комедии в 5 актах «Сон в летнюю ночь» Шекспира

[5] Double Delight – одна из самых хорошо известных и широко распространенных современных роз в мире. Цветки вначале кремово-белые, с красным только на внешних лепестках, но по мере распускания малиновая окраска расширяется. Результат – потрясающий контраст слоев ярко-малиновых внешних лепестков и кремово-белого центра.

[6] Это самая известная роза в мире, и вероятно до сих пор самая распространенная. Все знают Mme.A.Meilland – хотя в Германии ее зовут Gloria Dei, в Италии Gioia, а в англоговорящих странах – Peace.

[7] «Золушка ». Шарль Пьеро (Ты же хочешь пойти на бал, не так ли? Если будешь хорошей девочкой, я помогу тебе попасть туда).

[8] Героиня романа, который написал в 1847 году Иоханн Вильгельм Майнхольд, назывался он "Сидония фон Борк, монастырская ведьма".

[9] В английском фольклоре Генри Охотник – приведение английского города Беркшира. Он был ловчим короля Ричарда II (14 век), но был убит на охоте. Его вернули к жизни, подарив магическую силу и рога на голову. Говорят, что его можно встретить возле старых дубов, котрые есть в Парке Виндзор и Большом Парке

[10] Сита – богиня, супруга бога Вишну в воплощении Рама. Помона - богиня - покровительница фруктов и фруктовых деревьев у древних римлян.

Глава 11. Суббота в Хогcмиде

Глава 11. Суббота в Хогcмиде (перевод: Angel_Smith, бета: Keoh, гамма: SaraH Huggersack)

Гермиона проснулась с особым чувством предвкушения и ожидания. В течение недели после бала она привыкала к изменениям, произошедшим в ее жизни. Она с удивлением заметила, что привлекает к себе внимание юношей, что, как она раньше считала, было прерогативой других, более симпатичных девочек. Представительницы Гриффиндора и Хаффлпаффа, а также несколько парней из Равенкло, останавливали ее в холле, чтобы сообщить, как она обворожительно выглядела на балу. Гарри и Рон были сбиты с толку ее новым внешним видом и постоянными напоминаниями о том, что этим изменениям способствовал Снейп.

Гермиона потренировалась в заклинании Золушки и научила ему Парвати и Лаванду — в основном для того, чтобы они наконец-то замолчали и прекратили кричать: «Пожалуйста! Ну, пожалуйста, пожа-а-а-алуйста!!!» Вскоре к ним присоединилась и Джинни, и Гермиона признала, что Снейп был прав: результат заклинания зависит только от вкуса и фантазии применяющего его волшебника. Одни были смешны, другие просто неприличны. Однако девочки находили забавными и такие попытки. В субботу они долго не ложились спать, визжа от страха или от смеха при очередном превращении. Гермиона убедилась, что она почти в полной мере может восстановить тот образ, который Снейп создал ей для бала. Этот образ был довольно привлекателен и как будто говорил: «Я – Темная Ведьма! Бойся меня!». У Джинни тоже получалось неплохо, она прекрасно чувствовала, какие цвета ей идут. Заклятие, которое раньше Гермиона отнесла бы к несерьёзным, требовало слишком много навыков и сил, и на следующий день все они чуть не проспали первое занятие.

Однако теперь Гермиона признавала, что это заклятие не такое уж и простое. Оно дает девушке некую силу, прибавляя уверенности в себе.

Тем не менее, она до сих пор смеялась про себя, вспоминая испуганное выражение лица Малфоя в тот момент, когда он узнал ее. Все остальные слизеринцы отреагировали по-разному. Блейз Забини прошмыгнул мимо, учтиво прошептав: «Мило, Грейнджер». Однако остальные ученики факультета Змеи проявили свою вежливость гораздо проще. В понедельник на зельях слышались довольно громкие замечания о том, насколько лучше выглядят гриффиндорцы, «когда не скрывают своих достоинств». Гарри стиснул зубы и уже готов был взорваться, как вдруг Лили разрядила обстановку, попросив Нотта передать яд акромантула, а затем прошептав ему на ухо что-то похожее на упрек. Нотт уже собрался шутливо ответить ей, как вдруг, прямо из неоткуда появился Снейп, глядящий на них тяжелым взглядом. Весь класс умолк.

Когда в среду после трансфигурации Гермиона и Гарри встретились с Лили, она рассказала им, что Снейп разговаривал со слизеринцами о Гермионе. Он сказал, что это Дамблдор назначил ее его ассистентом, что с этим уже ничего нельзя поделать и что он будет рад, если его факультет не станет усложнять ему жизнь, давая гриффиндорцам повод для жалоб директору. Личность мисс Грейнджер теперь официально является запретной темой для шуток, и им не следует пренебрегать его указаниям и рисковать, если только она не спровоцирует их первой.

К четвергу уже вся школа знала, что Гермиона Грейнджер стала ассистентом профессора Снейпа. Рон и Гарри, которым, конечно же, об этом было известно уже давно, ничего не сказали, и Гарри даже каким-то образом удалось убедить Рона, что, постоянно обсуждая это, делу не поможешь. Однако другие ее сокурсники, да и ученики остальных факультетов, не были такими сдержанными, и Гермиону постоянно раздражали выражениями искреннего сочувствия и странными язвительными замечаниями. К ее удивлению, некоторые семикурсники из Равенкло обозлились на нее. Слизеринцы же, преданные своему декану, просто молчали.

В некотором отношении за последние две недели ситуация явно улучшились. Флитвик и Спраут кое-как оправились от шока и стали относиться к Гермионе почти нормально. Люпин всегда был добр к ней, а МакГонагалл продолжала не замечать ни Гермиону, ни Лили. Остальные преподаватели, не посвященные в их тайную драму, удивились, узнав о новых обязанностях Гермионы. В частности, Вектор немного расстроилась.

– Если бы я знала, что вы хотите ассистировать, вам стоило бы только сказать мне…

– О, профессор Вектор, я не просила профессора Снейпа! Директор просто сообщил мне, что я буду его ассистентом. Не могла же я ему отказать!

Профессор нумерологии была разочарована, но признала, что Гермиона не могла пойти против воли директора.

– Тем не менее, моя дорогая, если с профессором Снейпом у тебя не сложится, ну, если возникнут какие-либо сложности, знай, что твоя помощь мне никогда не помешает. Возможно, ты не рассматриваешь нумерологию как основу для своей дальнейшей карьеры, но ты действительно можешь справиться с этой работой. А для хорошего нумеролога существует столько возможностей! В Министерстве, в Гринготтсе, в бизнесе, существуют даже частные нумерологические агентства, которые будут рады приливу свежей крови. То есть, – смутилась преподаватель, – то, что ты не связана ни с одной из старых семей, может быть, и не такая уж и преграда… О, Господи!

– Профессор, думаю, я вас поняла, – тихо произнесла Гермиона.

Вектор глубоко вздохнула.

– Мне так неловко… Я просто пытаюсь сказать, что на самом деле талантливых нумерологов очень мало. Так же мало, как и первоклассных зельеваров. Нумерология, как любят говорить мои ученики, предмет тяжелый. Когда приходит время подыскивать себе место во взрослом мире, на магглорожденную ведьму иногда смотрят с предубеждением. Эти канцелярские крысы в Министерстве такие снобы в делах, касающихся крови! Но первоклассный нумеролог с хорошим рекомендательным письмом всегда найдет себе работу.

– Приятно слышать, профессор. Обещаю, что подумаю над этим.

В общем, этот разговор приободрил Гермиону. После предположения Снейпа по поводу отсутствия для нее всяких перспектив в будущем, она была напугана и подавлена. Она так много сделала, чтобы стать отличницей. В мире магглов она бы стремилась к тому, чтобы ее приняли в лучший университет, и тогда она была бы отличницей еще дольше. Но в магическом мире университетов не было: волшебное сообщество не настолько велико, чтобы содержать такие учреждения. Вместо этого выпускник, как Перси Уизли, мог найти самую низкую должность и начать свою карьеру с нуля, либо пройти курсы целителя и работать в больнице Св.Мунго, либо поступить ассистентом к своему бывшему преподавателю. Гермиона только сейчас поняла, что Фред и Джордж стали исключением, сразу после школы открыв свой бизнес.

На уроке зелий в пятницу стояла пугающая тишина. Они закончили приготовление Кровавого Тоника, и воздух в подземелье был насыщен железистыми испарениями, привкус которых чувствовался даже во рту. Гермиона случайно услышала, как слизеринцы обсуждали свои планы по полной оторваться завтра в Хогсмиде. После случившегося летом большого побега из Азкабана никаких признаков Волдеморта или его Упивающихся Смертью больше не было, и все пришли к выводу, что многие из них затаились или сбежали в другие страны. Ну и скатертью дорога!

Дамблдор, казалось, придерживался иного мнения. Он тщательно разработал меры предосторожности для учеников. Гарри и Гермиона знали, что несколько авроров будут дежурить в Хогсмиде, а студенты и преподаватели были предупреждены: всем надо быть начеку на случай подозрительной активности.

Отработка у Снейпа в пятницу тоже была спокойной, под стать уроку. Он говорил с Гермионой резко, но не грубо.

– Вот, – профессор указал на рабочий столик, покрытый цветками аконита [1]. – Удалите тычинки, стараясь сохранить на них пыльцу настолько, насколько это возможно. Измельчите их в ступе номер три. Зачем вы носите кольцо? Это серебро?

– Белое золото, сэр.

– Маггловские побрякушки, – презрительно фыркнул он. – Снимите его. Оно наверняка содержит серебро и никель. Если вы хотите носить украшения, то чистое золото химически более стабильно, и потому лучше выбирать его. После работы тщательно вымойте руки, если хотите узнать, как приготовить Волчье Зелье.

Теперь Гермиона занималась с ним с глазу на глаз, и вокруг не было слизеринцев, которым он должен был угождать. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не задать вопрос, который так и хотел сорваться с ее губ. Было ли это зелье снадобьем для профессора Люпина?

«Ну, конечно же, Гермиона, – ругала она себя. – Не задавай Снейпу глупых вопросов, ты же знаешь, как это его раздражает. Думай, прежде чем что-либо говорить»

Вместо того чтобы обсуждать приготовление зелья, следующие полтора часа Гермиона тщательно вырывала тычинки, измельчала их на маленькие кусочки, но не стирала в порошок. Затем она молча показала ступу вместе с ее содержимым Снейпу. Он внимательно все осмотрел и кивнул.

– Пока этого достаточно. Накройте крышкой и поставьте вон туда. Теперь, – продолжил он, доставая свой зеленый дневник, – перепишите ингредиенты и способ приготовления из этой книги. Я хочу, чтобы вы изучили процесс очень тщательно, для того, чтобы в тот момент, когда вы придете сюда в следующую пятницу, вы смогли понять, на какой стадии приготовления мы находимся, и, может быть, даже поучаствовать в приготовлении зелья.

Он на мгновение замолчал, будто сомневаясь в чем-то, а затем добавил:

– Завтра я зайду в аптеку в Хогсмиде. Если вы захотите узнать что-нибудь дополнительно, я буду там примерно в половине одиннадцатого. У вас будет уникальная возможность увидеть, как приходит африканский товар.

Все станут издеваться надо мной. Да и он наверняка будет обращаться со мной как с глупым ребенком.

Тем не менее, она сразу же ответила:

– Мне очень интересно. Я обязательно приду.

***
Настала суббота. Гермиона волновалась, и в то же время предвкушала свою встречу со Снейпом. Создавалось такое впечатление, будто он расценивал ее как ученицу, на которую не жалко потратить немного своего личного времени.

Сначала, чтобы успокоить друзей, она, исполняя свой долг, проводила их в «Товары для квиддича». Гарри, вернувшийся в команду после прошлогоднего вынужденного отстранения, считался уже опытным ловцом. Он благородно и спокойно отошел в сторону, предоставив Рону возможность стать капитаном команды.

– Для него это так много значит, Гермиона, – объяснял он ей. – Тем более, вратарь видит гораздо больше, чем ловец. Для меня достаточно и того, что я опять летаю.

Рон ничего не знал о жертве, которую принес Гарри, и был потрясен радостью от получения нового титула «Короля Квиддича».

Пока мальчики бубнили, обсуждая новые перчатки «Супер-Захват» для полета, Гермионе было жутко скучно, ее глаза слипались… Она разглядывала товары, раздумывая, какие из них могли бы порадовать мальчиков на Рождество. Сквозь витрину магазина она видела, как несколько смеющихся слизеринок направлялись в «Мантии ручной работы». Среди них была и Лили. На ее губах застыла вежливая улыбка — с некоторых пор она стала для Лили обычным выражением лица. Завтра после обеда они встретятся с ней и с Гарри в комнате для чтения, пока Драко вместе с остальными слизеринцами будет на тренировке по квиддичу. Лили обещала рассказать Гарри о ее первом годе в Хогвартсе. Добби, который теперь был посвящен в секрет комнаты для чтения, должен был обеспечить их превосходным чаем.

Лили мало рассказывала о своей жизни в Слизерине, только то, что она хорошо ладит с остальными девочками. Гарри начал высмеивать «морду как у мопса» Паркинсон, но Лили тут же дала ему понять, что ей не нравятся оскорбления внешнего вида слизеринской старосты.
– Если ты имеешь в виду ее мерзкий характер, то так и скажи, но не смей критиковать внешний вид девушки. Это низко. Она ничего не может сделать со своим лицом, но я уверена, что если на нем будет приятное выражение, то оно будет выглядеть гораздо привлекательнее. Я ненавижу, когда мальчики только и обсуждают, что недостатки девушек.

Гермиона согласилась с ней:

– Я тоже не люблю, когда смеются над моими волосами и зубами.

– А что у тебя с зубами? – озадаченно спросила Лили.

– Это длинная история, – вздохнула Гермиона.

Вспомнив этот разговор, она опять рассмеялась негодованию Лили по поводу фразы Снейпа: «Не вижу никакой разницы».

Мальчики обернулись на ее смех. Рон был возмущен:

– Это не смешно, Гермиона! В этом году «Пушки» уверенно двигаются к первому месту в Лиге.

– Извини, Рон.

Затем они пошли в «Горшочек с медом», где Гермиона, как всегда, выбрала себе мятные леденцы. Но когда мальчики уже собрались отправиться в Зонко, оказалось, что уже почти половина одиннадцатого.

– Мне надо зайти в аптеку, — сообщила Гермиона. — Пообедаем потом вместе в «Трех метлах»?

– А зачем тебе туда?

– Профессор Снейп хочет, чтобы я посмотрела на новую партию товара из Африки. Я думаю, что будет интересно.

Гарри просто вопросительно поднял брови, а Рон в течение десяти секунд пытался что-то сказать, и к тому времени, когда он кое-как смог сформулировать свой протест, Гермиона уже помахала им рукой и выскочила на улицу.

Запах в аптеке Хогсмида был похож на запах в кабинете зелий, только с более явственным оттенком сырости и пыли. Старинные дубовые полки были заставлены банками, а в открытых, но защищенных от загрязнения корзинах хранилось множество всевозможных предметов.

Когда Гермиона вошла, Снейп разговаривал с владелицей аптеки. Прервавшись, он слегка кивнул девушке, и полная, с морщинками на лице ведьма неопределенного возраста взглянула на нее.

– Вы, должно быть, мисс Грейнджер! А меня зовут мадам Лич. Профессор Снейп как раз рассказывал мне о своем новом ассистенте. Ну что же вы стоите! Подойдите сюда, я не кусаюсь!

Гермиона подошла к прилавку, но в страхе отскочила назад, когда перед ней выпрыгнула голова Тебо [3].

– А это — может! – пронзительно завизжала пожилая ведьма, всхлипывая от смеха.

– Ох! – вздохнула Гермиона, хватаясь за сердце. Она заметила, что Снейп не достал своей палочки, даже не пошевелился. Вместо этого он спокойно на посмотрел нее и вяло заметил:

– Аптечный юмор.

Мадам Лич тряхнула ужасную высушенную голову на палке и поставила ее в угол. Когда ведьма вытерла глаза огромным красным платком, Снейп медленно произнес:

– Мадам Лич, если вы уже закончили пугать мисс Грейнджер, я хотел бы приобрести немного Разрушающей Жидкости.

В тот же миг аптекарша включилась в деловой разговор, демонстрируя огромный выбор африканского товара. Про некоторые вещи Гермиона читала, но никогда не видела собственными глазами. В отличие от бесконечной скуки в магазин «Товары для квиддича», здесь было действительно интересно. И наблюдать, как Снейп торгуется с аптекаршей, было гораздо увлекательнее, чем разглядывать сами товары. Мадам Лич задавала Гермионе каверзные вопросы, а услышав ответ, кивала Снейпу головой, и говорила:

– Хороший у вас ассистент.

Затем она позвала своего помощника и попросила его присмотреть за прилавком. Сама же провела Гермиону и Снейпа в подсобку, чтобы показать им «действительно отличные вещички». Среди них оказался огромный фаллос морского дракона, подвешенный с помощью магии к потолку. От этого Гермионе стало еще веселее.

Когда все заказы были сделаны, а торги закончены, Гермиона и Снейп вместе вышли из аптеки. Профессор молчал, Гермиона чувствовала себя немного неловко. Ученики, увидев их вместе, начали перешептываться и кивать в их сторону.

Гермиона глубоко вздохнула и сказала:

– Спасибо, сэр, за то, что вы взяли меня с собой. Хотя я уверена, мадам Лич прислала бы все, что вы заказали. Вам не обязательно было самому приходить сюда…

– Я люблю ходить в аптеку, – перебил он ее. Хоть это было сказано довольно резко, такая открытость и искренность удивили ее. Снейп, казалось, немного смутился, и Гермиона поняла, что она впервые узнала о своем ужасном преподавателе что-то личное.

Он любит ходить в аптеку.

Она слегка улыбнулась ему и сказала:

– Я тоже.

Вдруг Снейп сурово взглянул на нее и резко произнес:

– Уверен, вы собирались обедать со своими друзьями, мисс Грейнджер. Ну так и идите к ним прямо сейчас.

Он развернулся и быстро зашагал прочь, высокая и одинокая тень в черном.

***

Драко пригласил ее на обед. Лили решила, что с его стороны это мило, но немного напористо. Встретиться с Гермионой и Гарри надежды не было — Драко прилип к ней, как от липучего заклятия. Все, что она могла сделать — так это осторожно улыбнуться своим тайным друзьям, когда они всей компанией выходили из Хогвартса.

Хогсмид остался таким же, каким она видела его в прошлый раз, ей казалось - в прошлом месяце, хотя на самом деле - много лет назад. Произошли только какие-то неуловимые изменения, вместо старых магазинов появилось несколько новых. Но «Хохмагазин» выглядел чем-то постоянным в этом изменчивом мире… Они зашли в «Зонко», затем в «Горшочек с медом», затем заглянули в книжную лавку. Лили была так сильно поглощена разглядыванием новых книжных изданий, что вздрогнула, когда Драко обратился к ней, нежно похлопав по плечу:

– Пора обедать.

Лили ошарашено взглянула на него:

– Уже?

Она так была увлечена «Магическая Антропология Австралийских Аборигенов», что практически забыла, где находится.

Драко ухмыльнулся и сказал:

– Уже почти полдень, Лили. Ты будто была в другом мире.

Она потрясла головой, чтобы прийти в себя.

– Да, ты прав.

«Три метлы» остались такими же, какими она их помнила. Однако Лили была немного удивлена, увидев изменения в лице милой Розмерты. «Теперь она стала дамой среднего возраста, но абсолютно не потеряла своей красоты», - решила Лили.

Розмерта улыбнулась профессиональной, немного вымученной улыбкой и сказала Драко:

– Можете идти прямо туда.

Драко взял Лили за руку и провел ее через большой зал. Несколько человек, увидев Малфоя, начали что-то зло кричать ему, кто-то зашептался, а некоторые делали вид, что не замечают его, и поворачивались к нему спинами. Драко не обращал ни на кого внимания, и они с Лили подошли к закрытой двери.

– Отдельный кабинет? – холодно спросила Лили. – У тебя ничего не получится.

Драко хитро улыбнулся и открыл перед ней дверь. Из комнаты послышался любезный женский голос:

– Драко, это ты?

– Да, мама. – Он подтолкнул Лили вперед и подошел поцеловать элегантную стройную ведьму, которая улыбнулась им. – А это - Лили.

Это его мать. Лили почувствовала, как вспыхнули ее щеки, когда она осторожно приблизилась к милой, модно, но не вульгарно одетой даме.

– Как поживаете, миссис Малфой?

– Я так рада, что наконец-то встретила вас, моя дорогая. Драко о вас так много рассказывал! – она тепло пожала Лили руку и указала на место за красиво накрытым столом.

Это его мать! Она твердо решила, что миссис Малфой не удастся ее напугать; ни ее одежда, ни ее чистая кровь, ни ее огромное, судя по украшениям, состояние, ни те причины, по которым она пригласила на обед в личный кабинет своего сына и… его девушку. Губы Лили сжались в тонкую линию.. Она убьет Драко!

Розмерта обслуживала их лично: еда была просто божественной! Это был весьма неспешный обед. Лили честно пыталась что-то съесть, но от напряжения еда чуть ли не застревала у нее в горле. Миссис Малфой под видом светской беседы безжалостно расспрашивала ее о семье, о старой школе, учебе, планах на будущее, впечатлениях от Хогвартса. Драко, с улыбкой глядя на них, наслаждался своим обедом. Лили понимала, что ее проверяют и изучают, и злиться не было никакого смысла. Вместо этого она, в свою очередь, исподтишка разглядывала миссис Малфой.

Мама Драко практически ничем не отличалась от дам из сливок маггловского высшего общества. Лили очень хорошо помнила леди Уентворс, которая заходила к ним в начальную школу, чтобы поговорить о работе за границей. Она также годами наблюдала по телевизору королевскую семью. Здесь она видела такое же тонкое холеное лицо. Балованная женщина из привилегированного слоя общества, чья работа, если можно это так назвать, заключалась в том, чтобы быть трофейной женой [2]: ценная социальная единица, хозяйка закрытых вечеринок, патронесса благотворительных фондов.

Но леди Малфой отнюдь не была глупа, даже учитывая все эти обстоятельства. Очевидно, что у нее уже имелись некие представления о том, какой должна быть будущая невестка наследника Малфоев. Однако она не вела себя ни высокомерно, ни фальшиво-ласково. В общем, если говорить о свекровях, Лили подозревала, что встречаются экземпляры и похуже.

«Не восхищайся ею так, – ругала себя Лили. – Она с тобой такая приветливая только потому, что считает, что ты хоть как-то проходишь по ее стандартам: она уверена, что ты - чистокровка. И даже готова простить тебе то, что ты провинциальная канадка без связей, без денег; что тебя зачем-то перевели в Хогвартс при загадочных обстоятельствах. Но чего она действительно не простит, так это грязнокровку, танцующую с ее драгоценным Драко. Даже если бы ты была такой же красивой, как Титания, или такой же всемогущей, как Королева Маб. Главное, что она верит в то, что ты - чистокровный пудель с родословной и достаточно хороша для будущего потомства. Какая чушь!»

Миссис Малфой осознавала, что с некоторых пор количество потенциальных невест для Драко серьезно сократилось. Конечно, он оставался Малфоем, однако теперь он был еще и сыном беглого уголовника. Если бы Люциус по-прежнему считался свободным человеком и одним из верховных судей магической Британии, сегодняшний прием показался бы Лили более значительным.

– Прелестное место, – заметила Лили, осматриваясь вокруг.

– Да, – как-то неопределенно согласилась Нарцисса Малфой. – Так более уединенно. Именно для тех, кто не хочет привлекать к себе излишнего внимания, а теперь… – ее голос замер, и она пристально посмотрела на свою тарелку.

Лили вдруг почувствовала жалость. Что бы ни совершил отец Драко, его семья не должна страдать из-за этого.

О, Боже, какой у нее тяжелый взгляд! Впрочем, по сравнению с жертвами друзей ее мужа, этих потрошителей-УПСов, Нарциссе еще повезло - ей грозит лишь стать жертвой злословия. Нет, лучше мне о них так не думать. Я скажу это только в самом худшем случае». Ну это – все, что я могла сделать в попытке выразить авторскую мысль (как я ее поняла, во всяком случае)Через мгновение миссис Малфой с болезненной улыбкой подняла глаза. Драко под столом крепко сжал Лили за руку. Больше до конца обеда ничего примечательного не произошло.

***

– Обед с миссис Малфой? – засмеялся Гарри. – Не слишком ли высоко летаем?

Подошло время очередной беззаботной и шумной чайной вечеринки в Комнате для чтения. Стараясь угодить, Добби не знал меры, и сейчас стол был полон лепешками с заварным кремом, восхитительными шоколадными бисквитами и очень вкусными сэндвичами такого маленького размера, что они больше походили на канапе, но количество их приближалось к безмерно большому. Глядя на все это, Гермиона поняла, что никакой ужин в нее уже не влезет.

Лили порозовела от смущения и смеха. Гермиона заметила, что она всегда садится спиной к изображениею библиотеки Хогвартса. Теперь картина выглядела немного заброшенной, лишившись своего обитателя, и Гермиону не удивляло, что Лили не любила смотреть на портрет.

«Если бы я провела двадцать лет за чтением «Гордости и предубеждения», я бы тоже, наверное, устала от этого».

– Не такая уж она и плохая.

– Это я могу понять, – согласился Гарри. – С теми, кого она считает более-менее достойными своего общества, она, наверняка, мила. Я помню, как увидел ее на Кубке по квиддичу. Сперва она показалась мне довольно обаятельной, но потом у нее сделалось такое лицо, будто вокруг здорово завоняло. Наверное, причиной этого был я.

– По крайней мере, ничего страшного не случилось. Никаких Упивающихся Смертью, швыряющихся заклятиями! – пожала плечами Гермиона и напомнила Гарри: – Мы собирались рассказать Лили про возобновление работы АД.

Гарри просиял.

– Точно! У нас намечаются регулярные занятия, которые теперь называются официальным хогвартсовским Клубом. Профессор Люпин согласился наблюдать за нашими встречами, и мы теперь собираемся во вторник по вечерам.

– Гарри - замечательный учитель, – сказала Гермиона, не обращая внимания на резко порозовевшее от удовольствия лицо Гарри. – Все, кто занимался в АД, сдали свои СОВы по ЗОТИ на «превосходно».

Лили тоже заразилась их азартом.– Не могу дождаться, когда можно будет туда прийти! Думаю, в Хогвартсе должно быть побольше клубов. Так все факультеты перемешаются, и ученики смогут получше узнать друг друга.
Гарри и Гермиона обменялись тревожными взглядами. Что скажут все остальные, если слизеринка станет членом Клуба? Гермиона почувствовала необходимость объяснить Лили щекотливость данной ситуации — их подруга должна была все понимать правильно. Но Гарри, казалось, не думал об этом. Он решительно сказал:

– Мы будем рады видеть тебя. Надеюсь, все будет хорошо, так как Малфой может послать за тобой своих головорезов.

«И он быстрее потеряет интерес к ее красоте, когда поймет, что из нее нельзя будет сделать Упивающуюся Смертью».

Одно дело - знать, что Лили пытается внедриться в факультет Слизерина, другое – видеть, как она танцует с Драко Малфоем.

Кажется, Лили начала все понимать, и Гермиона уже спокойно заметила:

– Просто в прошлом году наши встречи были тайными, и в них не принимал участие никто из Слизерина. Мы приглашали туда только тех, на кого могли положиться.

– Но не все таковыми оказались, – мрачно произнес Гарри. – И Гермиона наложила ужасное заклятие на подлую крысу Мариэтту Эджкомб.

Лили вопросительно подняла брови. Гермиона объяснила ей:

– Когда она наябедничала про нас этой ужасной Амбридж, на ее лице вылезли прыщи, сложившиеся в слово «ЯБЕДА».

Лили рассмеялась.

– Это же гениально! А ты крутая девчонка и мой кумир! – Она успокоилась и сказала: – А вы уверены, что хотите моего участия? Это будет напоминать спарринг двух заядлых врагов. Или, может, я тогда приведу с собой еще кого-нибудь? Можно притвориться, что я не знаю политики факультетов, и сказать, что просто хочу улучшить свои навыки в защите.

Гарри нахмурился.

–Довольно глупо тренировать своего заклятого врага. – На мгновение он увидел перед собой образ рассерженного Снейпа, кричащего: «Ты сам даешь ему в руки оружие!»

Лили мягко возразила:

– Гарри, мне кажется еще более глупым давать слизеринцам понять, что единственное место, где их ждут – это лагерь Волдеморта. Они, конечно, не самые откровенные собеседники, но ясно, что далеко не все на моем факультете являются фанатами Старикашки.

Гарри пожал плечами.

– Просто будь осторожна. Стоит тебе прийти на собрание, как все узнают об этом. Хотя, может, и хорошо иметь кого-то, кто тебя подстрахует.

– Или будет следить за тобой, – дрогнув, добавила Гермиона.

***

Вечером во вторник старые члены Активные Действия (более тактичное публичное название клуба) собрались в классе ЗОТИ. Гарри холодно кивнул Чо, когда она нервно зашла в класс, одна, без Мариэтты. Гермиона знала, что он не простит Чо прошлогоднее, как он считал, предательство. Тем не менее, она была хорошей ученицей, старостой факультета; к тому же, она не только служила хорошей рекламой Клуба: ее Патронус – лебедь - вдохновлял остальных.

Гарри приблизился к профессору Люпину, который скромно наблюдал за ними со стороны.

– Профессор, я думаю, стоит начинать.

– Гарри, я здесь только для того, чтобы поддержать вас. Это Клуб учеников и отличная возможность для всех вас собраться вместе, и я не хочу испортить то, что так хорошо работало в прошлом году. – Он задумчиво осмотрелся и продолжил: – На твоем месте я бы поговорил с ребятами и посмотрел, как они захотят организоваться.

– Черт возьми! – раздался от дверей удивленный крик Рона. – Ступефай!

– Рон! Опусти палочку! – заорал Люпин, но было уже поздно.

Гермиона и Гарри кинулись в толпу и увидели, как Лили, Блейз Забини, Миллиссент Булстроуд и еще четыре слизеринских пятикурсника выхватили палочки, чтобы отразить внезапную атаку.

– Протего! – выкрикнула Лили, защищая себя и тех, кто стоял за ней. Блейз Забини, стоявший рядом с Лили, применил свое заклинание, и вспышка холодного голубого луча озарила их лица.

Гарри сзади подбежал к Рону и заломил его руку с палочкой за спину.

– Рон! Все нормально! Я знал, что они придут!

Рон повернулся в его сторону, на его лице застыла маска ярости.

– Слизеринцы? Ты с ума сошел? Они же все на его стороне!

Люпин стал между двумя враждующими факультетами.

– Послушайте! Все! Это официальный хогвартский Клуб. И каждый ученик может приходить сюда. Это решение директора, и я хочу, чтобы вы все его уважали.

Ученики засуетились и начали перешептываться. Люпин ободряюще посмотрел на Гарри и повернулся к слизеринцам, которые напряженно замерли в дверях.
– Мисс Джонс, мистер Забини, мисс Булстроуд. А это - Ларк Моран, Страбо Блетчли, Аметист Гримстоун и Киз Льюлин.

Гарри вышел вперед и заговорил, достаточно отчетливо, чтобы заглушить шепот.

– Добро пожаловать в Активные Действия.

– Я очарована, – довольно ядовито ответила Лили.

Блейз Забини с невозмутимым самообладанием протянул Гарри руку.

– Вижу, вы жестко наказываете опоздавших, Поттер. Обещаю, такого больше не повторится.

Рон на это фыркнул с отвращением.


[1] Ядовитое травянистое растение семейства лютиковых с синими, фиолетовыми или желтыми цветками, некоторые виды которого используются в медицине.

[2] Молодая и эффектная жена богатого человека; символ его состоятельности.

[3] Тебо - бородавочник пепельного цвета, обитающий в Конго и Заире. Он может становиться невидимым по желанию, как дирикол, и поэтому ускользнуть от тебо или поймать его трудно; он очень опасен. Кожа тебо высоко ценится волшебниками - из неё делают щиты и защитную одежду.


Глава 12. Слизеринские дебаты

Глава 12. Слизеринские дебаты(перевод: Angel_Smith, бета: Keoh, гамма: SaraH Huggersack)

– Что значит: «Я ходила на это чертовую встречу фан-клуба Поттера»?

– Заткнись, Драко. Или смени тон, иначе я не буду с тобой разговаривать.

– Не смей отворачиваться! – Драко схватил Лили за плечо и развернул к себе. Но она направила на Малфоя свою палочку еще до того, как они оказались лицом к лицу.

В этот момент в гостиную Слизерина вошел Блейз вместе с Миллиссент Булстроуд и несколькими пятикурсниками. Мигом оценив ситуацию, Забини легко выхватил свою палочку и хищно улыбнулся.

- Неразумно нападать на ведьму, которая только что практиковалась в защите, Малфой.

Стоявшая неподалеку Пэнси, напротив, приняла сторону Драко.

- Мы не якшаемся с такими, Джонс. К этому времени даже ты должна была это понять.

Теперь ярость Драко была направлена на Блейза:

- Это ты уговорил ее пойти туда, ведь так? Ей было просто интересно, а ты воспользовался случаем, чтобы увести ее от меня.

Улыбка Блейза стала еще шире.

– Думай как хочешь. У меня были свои причины.

Все слизеринцы высыпали из своих спален. Через несколько минут группку новых членов Активных Действий окружили враждебно настроенные или просто любопытствующие ученики. Миллисент, защищая Лили, встала в боевую стойку, и это выглядело весьма убедительно. С самого бала в ночь на Хэллоуин Миллисент выражала свою привязанность к новенькой с той горячностью, которая бывает только у людей, к которым не проявляли доброты ни свои, ни чужие. Она стала если не другом Лили, то ее преданной поклонницей.

Однако Лили не собиралась прятаться за спинами Миллиссент и Блейза. Она во всеуслышание заявила:

– Я решила, что лучше знать, что происходит, чем быть в неведении. Поттер получил самый высокий балл по ЗОТИ за всю историю Хогвартса. Все знают, что он смог защититься от Волдеморта (тут со всех сторон послышался панический шепот) уже, по крайней мере, пять раз. Нравится вам это или нет, но он в своем роде гений в защите, и лично я не собираюсь упускать возможность научиться защищать себя.

Драко побелел от ужаса, глядя на нее.

– Как ты смеешь произносить имя Темного Лорда?!
Лили почувствовала, что начинает терять терпение. Когда после занятий по истории они с и Блейзом начали прощупывать почву, то пришли к выводу, что их присутствие в клубе послужит причиной для множества сплетен и слухов. Теперь же ее неосторожное использование имени этого психа подлило масла в огонь. Стиснув зубы, Лили произнесла:

– Он не мой лорд. Он вообще не лорд.

Пэнси была рассержена и напугана:

– Ты зашла слишком далеко, Джонс! Ты приехала из какой-то захолустной школы и думаешь, что умнее всех?! Но мы-то знаем силу Темного Лорда и проявляем уважение к нему.

Ну все! Лили пыталась не кричать, но чувствовала, как в ней языками пламени поднимается ярость.

– Какое имя? Может, он и придумал себе какой-то смешной титул, но все его знают просто как Тома Риддла, бывшего Старосту Хогвартса, который теперь якобы Мистер Зло всего Волшебного Мира.

Внезапно наступившая в комнате полная тишина оглушила Лили. Она сделала первый шаг. И теперь должна продолжать.

– Разве не иронично, что лидер чистокровного движения - полукровка, сын ведьмы и маггла?

Драко до сих пор был в шоке. Он диким взглядом смотрел на своих друзей: ошарашенный Нотт, Гойл и Крэбб, которые вконец потеряли нить спора и теперь были безнадежно сбиты с толку; другие слизеринцы — Уоррингтон и двоюродные братья Розье, пораженные тем, что такой разговор вообще мог случиться. У всех в руках были палочки, но пока никто ни в кого не целился.

Уоррингтон начал:

– Это не может быть правдой…

– Это правда, – спокойно поддержал ее Блейз. – Правду о его рождении до сих пор знают только несколько стариков в Италии и южной Франции, откуда родом моя мама, и он не успел убить их всех, чтобы похоронить эту тайну. Он - полукровка, и, похоже, стыдится этого.

– Еще бы! – выкрикнул один шутник, имя которого Лили не знала.

Лили, понимая, что ей доверили тайну, решила все-таки открыто рассказать все, что знала.

– Волдеморт, или Том Риддл, как хотите, вырос в ужасном маггловском приюте. Его мать умерла, а ее семья не хотела иметь с ним ничего общего. Конечно он возненавидел магглов! Он приехал в Хогвартс и попал, как вы все знаете, на Слизерин. Там он был примерным студентом (кроме того, что натравливал василиска на своих сокурсников, – подумала она, – но сейчас нет времени отвлекаться на мелочи), и в школе даже есть награда с его именем.

К этому времени Драко немного оправился от шока. Серьезный и рассерженный, он стоял прямо, стараясь говорить спокойным тоном. В этот вечер он узнал новые неприятные факты, причем из совершенно неожиданного и постороннего источника, и теперь пытался вписать новую информацию в привычные рамки своего мировоззрения.

– Ладно, – сказал он холодно. – Допустим, что все эти сказки - правда. Они могут поставить под сомнение происхождение Темного Лорда. Но они не имеют никакого отношения к его политике и идеям.

– Не согласна, – решительно сказала Лили, также пытаясь говорить спокойно. – Я считаю, что его рождение и воспитание напрямую связано с его идеями, политикой и мотивами. Это человек, полукровка, с которым магглы ужасно обращались, впоследствии приехал в Хогвартс и попал в Слизерин. Мне кажется, на первых курсах ему пришлось нелегко. Только представьте: полукровка, чьи учебники покупались за счет Совета Попечителей. У него ничего не было, он носил потрепанную одежду. Как вы думаете, как к нему относились на факультете? – Лили сделала паузу, чтобы все сказанное дошло до сознания слушателей.

Драко побледнел от напряжения и ярости.

– В смысле?

Лили глубоко вздохнула.

– Смысл в том, Драко, что в этом-то и весь смысл. Возможно, Волдеморт ненавидит чистокровок так же, как и магглов. А возможно, он ненавидит и весь магический мир — за то, что тот оставил его с магглами, а потом еще и относился к нему с презрением, когда он учился в школе. Волдеморт обещает своим последователям «награду, о которой они не могли и мечтать». Возможно, он просто подшучивает над ними. Что получили его преданные последователи в ответ на оказанные услуги? Смотрите: годы в Азкабане, разочарование, постоянная жизнь в бегах, и не забывайте о Поцелуе Дементора. Отлично! Уверена, никто из его последователей действительно не мечтал о такой награде. А в это время Мистер Зло ничем не рискует, потому что ему нечего терять.

Гостиная утонула в зловещей тишине. Лили запомнила имена Упивающихся Смертью, пойманных в отделе Тайн. Она знала, что их сыновья и дочери, племянники и племянницы сейчас стояли перед ней: некоторые — бледные и напряженные, как Драко, другие — побагровевшие от гнева, как Крэбб. Тем не менее, пока никакие заклинания в ее сторону не летели. Что ж, еще не вечер. Дай бог, хотя бы семеро выберутся отсюда живыми. Но если не сказать этого сейчас, тогда когда?

Пэнси первая нарушила тишину:

– Ты думаешь, что идеи Темного Лорда по поводу магглорожденных и чистоты магического сообщества - всего лишь прикрытие для каких-то других целей?

Блейз ответил ей:

– Что может быть лучше, чем поссорить магический мир, посеять хаос и сдать нас магглам? Авроры посходили с ума: они применяют заклятье Забвения к тем магглам, которые видели Темного Лорда. Если так будет происходить и дальше, наша секретность даст брешь, которую уже не починишь. И тогда настанут такие деньки, что время Охоты на ведьм покажется раем.

Лили спокойно добавила:

– Что можно придумать лучшего для полного уничтожения чистокровных волшебников, чем введение в заблуждение и дискредитация старинных магических семейств – прирожденных лидеров волшебного сообщества? – Она не знала, так ли это на самом деле, но все было так запутанно и сложно, что ей эта идея показалась разумной. Более того, так же показалось и слизеринцам. Она не уязвляла и гордости Драко: в таком свете его уважаемый отец был не врагом, а товарищем по несчастью.

– Так ты публично выступаешь против Темного Лорда? – спросил Теодор Блейза.

– Да, – ответил тот. – Для тех, кто не хочет, чтобы его считали Упивающимся Смертью, пришло время четко выразить свою позицию. Волдеморт, – слизеринцы встревожено посмотрели друг на друга, – не может победить. Он может создавать хаос, может убивать или пытать, может даже уничтожить наш мир; но он не сможет на месте старого создать новый функционирующий мир. Даже если он уничтожит своих сегодняшних врагов, общество, построенное на терроре и пытках, даже состоящее из его последователей, в конечно счете падет. Так всегда было и будет. Кое-кто не засыпал на лекциях Биннса. – Послышались редкие смешки. Блейз продолжил с несвойственным ему упорством: – Мы, Забини, всегда были деловыми людьми. Мы хотим жить в мире, в котором можно вести дела. Нельзя заниматься бизнесом, когда какой-то сумасшедший заставляет тебя целовать край его робы, а затем насылает на тебя проклятие, если ты говоришь неугодную ему правду. В конце концов, – гордо подытожил он, – Волдеморт не может предложить мне того, чего я не смог бы достать сам.

Лили добавила еще спокойнее:

– Если бы Волдеморт действительно был верен своим идеям, он действовал бы совсем по-другому. А он непоследователен. Он убивает чистокровок не реже, даже, может быть, чаще, чем кого-либо другого. Приказывая своим приспешникам убить пару магглов то здесь, то там, он на самом деле не следует своей политике. – Она заметила отсутствующее выражение лица Драко (и в этом он был не одинок), и почувствовала раздражение. – Кто-нибудь знает количество маггловского населения? Сколько их? В Англии их миллионы, буквально миллионы. А каково магическое население Британских островов? – Она ждала.

Аметист Гримстоун, стоявший возле нее, тотчас же ответил:

– Три тысячи триста сорок пять, по вчерашним данным. Включая сквибов.

Двадцать баллов, Аметист, – подумала Лили. – Ты должен был быть в Равенкло.

Она тут же подхватила его мысль:

– Мы - ничтожно маленькая часть населения, и мы в безнадежном меньшинстве. Мы не можем себе позволить терять людей.

Гойл, до сих пор сбитый с толку, произнес:

– Ты хочешь сказать, что убивать магглов – нехорошо?

Лили не понравились довольные ухмылки сокурсников.

– Я понимаю, почему Волдеморт мог приказать своим последователям убивать магглов. Истинно верующие могут подумать, что так они содействуют ему. Это — способ подтвердить его власть и сделать своих приспешников привычными к насилию. В конце концов, после того как Упивающийся Смертью убил маггла, он спокойно может убить магглорожденного, а потом — почему бы и не полукровку, или даже чистокровку? Насилие – это оружие Волдеморта, но оружие, которым он орудует в свою пользу, а не в нашу.

Однако Драко нельзя было отвлечь от собственных мыслей.

– Ничто из этого не решает проблем с грязнокровками. Даже если Волдеморт просто использует нас, он по-прежнему единственный, у кого есть идеи, как сохранить магическое общество от загрязнения.

Я не хочу сейчас углубляться в это, – подумала Лили, немного вспотев. – Это самый сложный вопрос. Понимая, что идет по лезвию ножа, она спокойно начала:

– А есть ли проблема с грязнокровками? Если есть, то в чем конкретно она заключается? – Увидев возмущенные взгляды, она быстро добавила: – Я не пытаюсь нарочно быть глупой. Но что, если все эти проблемы были придуманы просто потому, что Волдеморту так было удобно?

Пэнси раздраженно фыркнула:

– Это действительно проблема! Эта школа затоплена невежественными и грубыми грязнокровками, которые ничего не знают о традициях магического общества. Они расхаживают по Хогсмиду в своей уродской маггловской одежде, говорят на своем маггловском жаргоне… они приносят свою омерзительную музыку и танцы, и они рассказывают о нас своим маггловским родственникам! – Она глубоко вздохнула и решительно сказала: – Это опасно!

Послышались возгласы согласия. Драко тоже поддержал ее:

– На магическую культуру нападают! Занятия в первых классах специально упрощенны, чтобы разжевать грязнокровкам элементарные принципы магии. – Он со злости покраснел. – Я вижу, ты местами похожа на Грейнджер! Но она такая же, как и все грязнокровки! Она, так грубо выкрикивающая вне очереди свои ответы, со своей вечно поднятой вверх рукой, она совсем не понимает магической культуры.

Лили не поддалась импульсу, велевшему ей встать на защиту своей подруги. Честно говоря, она должна была признать, что это описание Гермионы было не так уж и далеко от истины, хотя восприятие Драко и искажалось предубеждением. Агрессивное поведение Гермионы на занятиях было следствием ее горячего желания самоутвердиться. Лили понимала, что другие ученики, задавленные стремлением Грейнджер к совершенству и соперничеству, могли считать ее невыносимой. Она могла быть бестактной, бесчувственной, и некоторые черты характера Гермионы могли также оттолкнуть саму Лили, если бы она не знала свою подругу вне стен класса. Она сказала:

– Я согласна, что магический мир не очень хорошо впитывает чужих, но существуют эффективные способы улучшить ситуацию. В Штатах, например существуют программы, выявляющие магглорожденных в раннем возрасте; семьи защищают от потенциальной утечки информации; а в случае риска детей забирают из маггловских семей, которые потом подвергают заклятию Забвения.

Лили внутренне вздрогнула. Отлично! Давай теперь отвернем потомство Упивающихся Смертью от убийства и повернем в сторону похищения детей. Ладно, я подумаю об этом позже. Она повысила свой голос, чтобы ее услышали:

– Магглы существуют не просто так! Не думаю, что когда Аметист называл точные цифры магического населения, кто-нибудь из вас понял, что это общество волшебников идет к упадку, а не наоборот. Это — настоящий кризис. Но вот этого Волдеморт с его манией по поводу магглорожденных не замечает.

Заинтересованные слушатели замолчали. Некоторые уселись на пол, как будто смотрели какое-то представление. Лили продолжила, она почувствовала себя более уверенно, поймав своего конька.

– Кто из вас единственный ребенок в семье?

Многие ученики подняли руки, в том числе и Драко, хотя он сделал это с большой неохотой. – У кого есть брат или сестра? – Рук оказалось значительно меньше. – А у кого больше, чем один брат или сестра? – Все, кроме одного третьекурсника, опустили руки. – Магический мир Британии не преуспевает с рождением потомства. Только магглороженные не дают нашей популяции вымереть.

– И Уизли! – крикнула Пэнси. По комнате прошел мерзкий смешок.

Лили продолжила:

– Я знаю, существует много факторов: традиция иметь мало наследников, чтобы не делить наследство между ними, война… Кстати, это причина, по которой многие ведьмы и волшебники так и не женились — посмотрите на наших преподавателей! – Все засмеялись. – Возможно, как раз магглорожденных нам и надо использовать как источник свежей крови. В старой школе я делала одну работу по изучению магглорожденных и их влияния. На самом деле мы о них многого не знаем: откуда они вообще стали появляться, с какой вероятностью они буду производить таких же магически одаренных наследников. Я просто считаю, что нам надо узнать их получше, прежде чем отвергать людей, которые могут быть полезными.

Блейз аккуратно добавил:

– Давайте на минуту оставим эту проблему. Мы можем справиться и с магглами, и с магглорожденными, и с полукровками, рассмотрев этот вопрос со стороны численности населения. Но пока Волдеморт у власти, многие из старых чистокровных семей будут под подозрением. Если Волдеморт победит без нашей помощи, наши силы и авторитет будут подорваны. Если мы уступим руководство в этой борьбе гриффиндорцам, в будущем мы будем иметь Артура Уизли, занимающего пост Министра Магии. Именно поэтому, – особо подчеркнул он, повышая голос, чтобы перекрыть возмущенный гул, – именно поэтому мы решили, что факультет Слизерина должен явно участвовать в борьбе против Лорда. В конце концов, глупо не иметь своих людей среди учеников, которые учатся бог знает чему с помощью проклятий, чар, заклинаний и защитных щитов.

Драко заметно расслабился. Этот аргумент быстро подействовал на него, также как и на многих его сокурсников. Он неохотно произнес:

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Но остается еще Поттер.

– Да, он некстати, – вежливо сказал Блейз. – Но Поттер всего лишь часть системы, и нам придется смириться с ним, если мы хотим достигнуть какого-то результата. Должен сказать, что он повел себя удивительно учтиво, когда мы появились на сборах. А вот Уизли чуть не полез драться.

За этим замечанием последовали ухмылки и саркастические насмешки. Драко был необычайно задумчив.

– Значит, Поттер имеет власть над Уизли.

– Грейнджер утихомирила его, а Поттер проигнорировал, – сказала Лили. – Я думаю, они оба понимают важность сотрудничества со слизеринцами. – Драко скорчил рожу, но ничего не ответил. Она добавила: – А потом профессор Люпин ясно дал понять, что в Клубе может состоять любой студент.

– Это отличная возможность завоевать уважение и занять выгодное положение в предстоящей войне, а затем и в неизбежном вакууме власти – серьезно отметил Блейз. – Такой возможности потом может и не представиться.

Теодор нервно предложил:

– Может нам надо поговорить с профессором Снейпом про этот…

– Нет! – резко оборвал его Драко. Затем он взял себя в руки и медленно произнес: – Ты же знаешь, как профессор ненавидит Поттера и всю его компанию. Он не сможет объективно взглянуть на ситуацию. Кроме того, он может служить кому угодно.

Все тревожно переглянулись. Лили знала — большинство учеников уверены, что Северус - приспешник Волдеморта. Ей хотелось защитить его. Несмотря на то, что его позиция как шпиона и предполагаемого Упивающегося Смертью могла быть полезна Дамблдору, это было вредно для самих слизеринцев. Многие уважают его и будут обмануты тем, что он якобы поддерживает Волдеморта. Остальные, боясь высказать ему свое несогласие, выберут путь наименьшего сопротивления и либо встанут на сторону Волдеморта, либо просто опустят руки в надежде, что война пройдет мимо них. Лили заметила Дафни, сидящую в углу и старающуюся не попадаться никому на глаза. Наверное, это ужасно – все время чего-то бояться.

Слизеринцы разделились: некоторые, такие как Дафни, ушли в спальни, чтобы исчезнуть из виду и из памяти. Четверокурсники же, кроме тех, чьи родители считались Упивающимися Смертью, обсуждали идеи бывших на встрече Ассоциации товарищей. Более того, они даже немного завидовали их приключениям.

Мальчики с седьмого курса, которые, казалось, хотели скрыть тот факт, что они расходятся во мнениях, какое-то время что-то сердито шептали друг другу, споря между собой и толкаясь локтями. Через несколько минут они все вместе отправились спать , на ходу продолжая выяснять отношения.

Миллиссент, которая отнеслась к произошедшему на удивление спокойно, осмотрелась вокруг и угрюмо сказала Лили:

– Думаю, сегодня нам надо поставить защитные заклинания вокруг кроватей. Конечно, вряд ли Пэнси или Дафни попытаются нам что-нибудь сделать, просто на всякий случай…

Блейз, услышав ее, мрачно улыбнулся:

– И не берите ни у кого никаких шоколадок или еще чего-то, что можно проглотить, понюхать, или что может впитаться через кожу. – Он с изумлением посмотрел на Лили. – Я думал, сегодня мы не будем обсуждать проблему «Старикашки».

Лили знала, что чуть все не испортила, и горько корила себя за несдержанность:

– Я сорвалась, – призналась она. – Но ты спас положение, Мистер Спокойствие.

– Все равно вопрос остался бы открытым. В любом случае, я бы должен был сказать это когда-нибудь. Лучше сейчас, когда еще можно что-то сделать, чем позже, когда будет уже поздно кого-нибудь спасать. – Он легко рассмеялся. – Может, тебе надо было пойти в Гриффиндор? Ты любишь геройствовать в таких стычках, как сегодняшняя.

Проходящий мимо Крэбб насмешливо сказал:

– Боишься сегодня спать с нами в одной комнате, Забини?

Блейз мило улыбнулся:

– Нет, не боюсь. – Он кивнул Лили и Миллиссент и удалился.

Драко, погруженный в раздумья, лежал на одном из огромных кожаных диванов в гостинной. Когда Лили проходила мимо, он окликнул её:

– Нам надо поговорить.

Она остановилась и предупредила:

– Поговорить, но не кричать. – Драко серьезно кивнул.

– Со мной все будет хорошо, – сказала Лили, коснувшись плеча Миллиссент. – Попытайся успокоить Пэнси и скажи ей, что я скоро поднимусь.

Она села на диван напротив Драко.

– Я не могу идти против своего отца, – после долгой паузы сказал он.

– Однако в то же время ты должен сам определиться со своим будущим.

Драко облизал губы и продолжил, как будто не услышав ее:

– Наша семья так много сделала, чтобы поддержать Темного Лорда. Мой отец потерял место в Попечительском Совете школы, свой пост в Министерстве, свою свободу только потому, что он верит. Ты действительно думаешь, – спросил он Лили, – что Темный Лорд знал, что с отцом все так и произойдет?

– Драко, этого я не знаю, но я знаю наверняка, что все жертвы, принесенные твоим отцом, ничего не значат для Волдеморта. Я легко могу поверить в то, что он наслаждается, наблюдая, как твой отец разоряется и попадает в зависимое положение. Не думаю, что его заботит что-либо кроме власти, и в своих последователях он видит только пешек. Возможно, твой отец многое дал Волдеморту, но тот не дал ему ничего.

Драко медленно произнес:

– В прошлый раз Министерство не арестовало отца, потому что он сказал им, что был под заклятием Империус. А в этот раз его даже не судили. Я не виню его за то, что он сбежал.

Лили обдумала его слова.

– Если Волдеморт держал твоего отца под заклятием Империус, то тот должен был полностью ему подчиняться. Все это понимают.

– Он говорит, что Темному Лорду невозможно сопротивляться, единственное, что остается - это сохранить свою личность. – Он на мгновение замолчал. – Если отец действительно был под Империусом, то это ужасно. Тогда из Малфоев сделают марионеток.

Вдруг у Лили возникла идея, и она спросила у Драко:

– А твой дедушка учился в Хогвартсе?

– Конечно.

– Когда?

– Не знаю… он умер в семидесятых. – Драко вдруг осенило: – Ты думаешь, что он учился вместе с Темным Лордом?

– Возможно. Мы должны узнать. Очень важно узнать, так ли это, и если так, то какие у них были отношения.

Драко опустил голову на руки. Лили напряженно ждала. Она знала, что ее предположение о том, что Волдеморт ненавидит чистокровную элиту и планирует уничтожить ее, требовало изменения всего его мировоззрения. Он уже хлебнул горя за последние пару месяцев, а теперь его ждало новое потрясение. Тем не менее, с помощью Блейза все было представлено так, чтобы сыграть на амбициях слизеринцев и поддержать скрытую склонность к паранойе, которой факультет Слизерина был буквально пропитан.

***

Огонь в камине угасал, сверкая голубыми и зелеными искрами. Лили отстраненно смотрела на угли и думала о Северусе. Ей нужно было как можно быстрее поговорить с ним о сегодняшних событиях. Возможно, некоторые ученики, сторонники Волдеморта, сами все ему расскажут, а, возможно, он ничего так и не узнает.

С Гермионой и Гарри тоже надо было поговорить. Одобренное Гарри присутствие слизеринцев на встрече АД получило незамедлительный отклик. Если бы Драко можно было убедить в том, что он не обязательно должен брататься с Волдемортом только потому, что тот не любит Гарри! Глупо определять жизненные ценности только из-за школьного соперничества!

– Мне надо поспать, – сказал Драко. – Утро вечера мудренее. – Он встал, и уже почти подошел к лестнице, ведущей в спальни, как вдруг резко обернулся и спросил с болью в голосе: – Я должен знать: нравится тебе Поттер или нет. Ты пошла туда, потому что он тебе нравится?

– Я пошла туда потому, что не хочу, чтобы кто-то был лучше меня в дуэльных боях, – вполне честно ответила Лили.

– Я ненавижу Поттера, – прошептал почти про себя Драко. – Святой Поттер. В первый день нашего знакомства даже не пожал мне руки. Не хотел дружить со мной. – Вдруг он расстроился еще больше. – Это Блейз? Ты пошла туда, чтобы быть с ним?

Нет, дурачок, я пошла туда, потому что хочу уничтожить Старикашку. Лили решила, что за один вечер она пережила слишком много, и вместо того, чтобы произнести свои мысли вслух, просто подошла к Драко, взяла его за руки и крепко сжала. Наконец он обнял ее. Его немножко лихорадило, и сердце стучало так, будто он только что дрался с целой армией врагов. Возможно, так и было. Он пах травами для зелий, дорогими магическими духами и усталостью. Лили положила руки ему на спину и почувствовала натренированные квиддитчем мышцы спины и плеч. Он вздохнул.

– Иди спать, – нежно сказала Лили.

Драко умудрился ухмыльнуться и коснулся рукой ее щеки. Он развернулся и начал устало подниматься по лестнице, скрываясьиз виду. Лили осталась в гостиной одна. Она вернулась к роскошному дивану и откинулась на него.

– Что ж, – услышала она слащавый баритон. – Вот это спектакль!

Лили посмотрела вверх и увидела перевернутое лицо склонившегося над ней Северуса Снейпа. Вздыхая, она села прямо, лицом к нему. Он выглядел не лучшим образом.

– Северус, прошу тебя, не смейся надо мной и не издевайся. Я выжата как лимон. Ты много видел?

– Достаточно. У меня есть несколько способов следить за тем, что происходит в гостиной. Он посмотрел на нее своими черными глазами, по выражению которых ничего нельзя было понять. – Не называй меня Северусом здесь. Мало ли, кто может нас услышать. Приходи завтра в мой кабинет сразу же после чар. Нам надо поговорить.

Лили кивнула.

– Так точно, профессор Снейп!

Он печально посмотрел на нее и с сожаление заметил:

– В конце концов, ты все та же гриффиндорка. Быстро в спальню, и не забудь поставить защиту. Мне не хочется возиться с бумажками, если тебя убьют во сне. – Лили не пошевелилась. – Сейчас же, а то я сниму баллы. – Снейп понизил свой голос: – С Гриффиндора. – И он исчез в вихре черной мантии.

Лили нервно хихикнула и пошла наверх, навстречу беспокойной ночи.

Глава 13. Незваные гости

— Нарцисса!

Испугавшись крика, Нарцисса Малфой выскочила из своей роскошной кровати, которую ей было не с кем разделить. Она была уверена, что это сон, ведь она часто слышит его голос именно во сне. Сложно различить, где сон, а где явь, когда на дворе ночь и вокруг темно.

— Нарцисса!

Стоя в темноте, миссис Малфой пыталась нащупать палочку.

— Люциус?

Дверь спальни резко открылась, и в свете коридорной люстры появился ее супруг:

— Люмос! — раздраженно выкрикнул он. — Мы уезжаем!

— Люциус! — Нарцисса попыталась обнять его. — С тобой все в порядке? — осмотрев его, она поняла, что нет. Малфой был взъерошен, на виске сочилась кровь. В таком возбужденном состоянии, как сейчас, она видела его всего лишь несколько раз за всю их совместную жизнь.

— Люциус! Тебе сюда нельзя! Тебя разыскивают!

Он засмеялся и принялся осматривать комнату. Достал из тайников в ножках кровати какие-то предметы и переложил их в карманы своей грязной мантии.

— Ты, черт возьми, права, все меня ищут. А все потому, что твоя сестренка убедила Темного Лорда, что мы замышляем что-то против него. — Люциус посмотрел на Нарциссу, одетую в тонкую прозрачную ночную рубашку. — Палочка при тебе? Бери и пошли! — Он схватил жену за руку и вытолкнул ее в украшенный гобеленами холл. — Акцио, Нимбус!

Через пару секунд появилась дорогая метла, летящая прямо на них. Малфой ловко поймал ее и прижал к себе жену, обхватив за талию. Снаружи послышался какой-то шум, и сразу же завыли охранные заклятия, защищающие дом.

— Он здесь!

Возле них уже раздавались хлопки заклинаний, и Малфой аппарировал их обоих. Через несколько секунд Нарцисса Малфой уже стояла босиком на мокрой траве, под жутким ветром и срывающимся холодным дождем. Пейзаж показался ей смутно знакомым. Она наспех применила к себе согревающее заклинание и пожалела, что не успела надеть хотя бы тапочки.

— Ты же знаешь, что я могу аппарировать сама, — запыхавшись, обратилась она к мужу.

— Да, да, да, конечно, ты можешь, любимая, — с нетерпением ответил он, поднимая метлу. — Просто будь хорошей девочкой, сядь на метлу и мы полетим.

— Куда? — побег казался ребячеством, не подходящим семейству из высшего магического общества Британии. Побег казался ребячеством, не подходящим персоне из высшего магического общества Британии. Тем более персоне, одетой так, как она. Надеюсь, туда, где тепло.

— Залазь на чертову метлу! — закричал Люциус, доведенный до точки кипения.

Она тут же послушалась и, подобрав уже промокшую рубашку, перекинула ногу через метлу. Вспомнив, что на ней не было белья, Нарцисса наколдовала себе подушку, услышав, как Люциус при этом подавил смешок. Он резко оттолкнулся от земли, заставив ее крепко схватиться за мужа.

Они неслись навстречу холодному ветру, и волосы Люциуса хлестали ее по лицу.

— Так все-таки, куда мы летим?

— В Хогвартс!

Это был их единственный шанс, убедил себя Люциус. Его убежища на Мальте и Бали только на время отсрочат неминуемое; в лучшем случае, дадут ему шанс на позорное и жалкое существование вдалеке от всего, что для него так ценно. Он владеет достаточной информацией. Если заключить сделку с Дамблдором, у него появится шанс спасти себя, свою семью и жить дальше приличной жизнью. Идти в Министерство нельзя: там полно любимцев Темного Лорда, и его сразу же отправят в Азкабан, на этот раз — за компанию с Нарциссой.

Они летели на предельной скорости, и Люциусу вспомнились старые деньки, когда он был Ловцом. Его импровизированный план аппарировать к границе Хогвартса, а затем на метле добраться до замка сработал безотказно. Все связи с Темным Лордом были оборваны, и теперь Малфой был одержим манящим чувством свободы. В конце концов, магу - такому могущественному, как он, — нужно было немного. У него была метла, палочка и любимая ведьма. Он мог колдовать, превращать или создавать с помощью магии все, что угодно. Прорываясь сквозь ветер, он чувствовал обнимавшие его теплые руки Нарциссы. Вскоре он уже различал, сначала размыто, а потом четче, ярко освещенные башни, к которым они спешили.

***

— Черт, черт, че-е-ерт! — покрытая слизью мякоть опять выскользнула из рук, шлепаясь на каменный пол. Гермиона быстро подобрала ее, надеясь, что Снейп ничего не заметил. Она оглянулась на его рабочее место — он сосредоточенно что-то мешал. Профессор ничего не сказал по поводу ее неуклюжести, но ей показалось, что уголок его рта чуть шевельнулся.

— Следите за своим языком, мисс Грейнджер.

— Извините, сэр.

Теперь ей придется чистить еще один кворбарл — все, что лежало перед ней, было уже непригодным для зелья. Гермиона очистила мягкую кожуру, оставив только массу, похожую на растаявшее виноградное желе. И как теперь это нарезать кубиками? Защитные перчатки сбивали ее с толку еще больше. Надо бы перечитать инструкцию еще раз, но ни в коем случае не касаться при этом своих записей или палочки, так как пальцы были вымазаны в фиолетовой липкой массе.

Он точно ухмылялся, этот невыносимый человек! Закончил помешивание и теперь переливал идеально сваренное зелье с целомудренным видом гения, терпящего рядом с собой бездарность. Должен быть способ сделать это попроще! Сжав зубы, она очистила свое рабочее место, схватила еще один стручок и вытерла нож. Так, ловко отрезать…

Струя липкого фиолетового сока брызнула Гермионе прямо в лицо. Она завизжала и быстро побежала промыть глаза.

Снейп тут же очутился возле нее, наклоняя ее голову назад.

— Дайте-ка я посмотрю. — Он крепко схватил ее и осмотрел ее глаз. — Повреждений нет, но несколько дней ваш зрачок будет светиться фиолетовым.

Он внимательно рассматривал Гермиону, стоя лишь в дюйме от нее. Ей был уже достаточно знаком его запах. Она уже вечность находилась у него в рабстве, и теперь смогла бы распознать этот острый аромат трав, масла и щелочи с закрытыми глазами. Вблизи его нос казался еще больше. Гермиона быстренько подавила смешок, увидев его огромные ноздри.

— О, Боже!

Снейп отпустил ее и ухмыльнулся.

— Очень необычное свойство. — Он взял книгу со своего стола. — Прочитайте главу под названием «Очищая кворбарл». Там освещена ваша проблема.

Гермиона сняла перчатки, взяла нужный том и положила рядом со своей сумкой.

— Нет, — резко сказал Снейп. — Не берите эту книгу с собой, а прочитайте здесь. Она очень редкая, и я не хочу, чтобы ее уносили из моего кабинета.

— Действительно редкая. Я никогда не слышала о кворбарле.

— Малоизвестное, но чрезвычайно полезное растение. Встречается только на Коморских островах [1]. Вряд ли хотя бы один зельевар из ста слышал о нем, однако это отличный заменитель молочая, но без токсинов.

— Только один зрачок станет фиолетовым.

— Вот и отлично.

Гермиона вздохнула. Сначала она просто терпела эти пятницы, затем они стали казаться ей весьма волнительными. Теперь же она каждый раз ждала их с нетерпением, как бы подводя черту в конце недели. Иногда Снейп отчитывал ее, если считал невозможно бестолковой. Хотя обычно она изо всех сил пыталась избежать ляпов и подготовить себя к пятничному труду.

Как она гордилась собой, преподнося профессору Люпину очередную месячную порцию Волчьего Зелья!

— Твоя работа? — спросил он в прошлый раз, и Гермиона кивнула, не в силах скрыть своего триумфа. Он посмотрел на нее с такой признательностью и уважением и так искренне ее благодарил, что она была готова выслушать любую критику со стороны профессора Зелий. Профессор Люпин тут же выпил зелье, и через мгновение сказал: — Уверен, тебе удалось сделать его менее омерзительным. Не волнуйся, я не скажу Северусу.

Гермиона рассмеялась, и у нее возникло чувство, что все ее проблемы исчезли.

Девушка очнулась от своих мыслей и стала внимательно читать текст в книге, которую ей дал Снейп. Через минуту она с возмущением сказала:

— Почему вы не предупредили меня, что нельзя использовать нож…

Снейп ухмыльнулся:

— Зато теперь вы до конца жизни будете помнить, что, имея дело с этими растениями, надо использовать только магию. Почистите плоды, используя Absolvo, затем порежьте его кубиками размером с игральные кости. — Неожиданно он добавил: — Так же, как и авокадо.

Гермиона вздохнула и дочитала главу до конца. Оказывается, этот текст был написан в семнадцатом веке магическим исследователем Боэцием Лестранжем. Книга оказалась подробным журналом его путешествий. Манера письма выдавала некую чудаковатость автора, но он был точно уверен в ингредиентах своих зелий. Гермионе стало жутко интересно.

— Это выдающаяся работа о флоре и фауне Индийского Океана. Странно, что я никогда не видела ее в библиотеке Хогвартса. — Гермиона пролистывала книгу, когда Снейп, выглядевший немного пристыженным, подошел и забрал ее.

— Работа действительно выдающаяся, но книга так и не была издана. Это единственный экземпляр, и он попал ко мне в наследство по маминой линии. Некоторые содержащиеся в ней материалы совершенно не подходят для учеников. — Снейп замолчал и помрачнел: — Директор отрежет мне уши, если я вас допущу к описанию других, более «экзотических» выходок Лестранжа.

Крайне заинтересованная Гермиона хотела убедить Снейпа, что она уже достаточно взрослая для того, чтобы почитать про приключения волшебника семнадцатого века. Подбирая аргументы, она глубоко вздохнула, когда вдруг профессор схватился за запястье и зашипел.

— Вас вызывают? — спросила Гермиона, широко раскрыв глаза.

Проворчав: «Возвращайтесь к работе!», он с трудом подошел к камину и крикнул:

— Директор!

— Да, Северус?

— Боюсь, мне надо немедленно уйти.

Даже искаженное языками пламени, выражение лица Дамблдора было весьма красноречивым.

— Не удивительно. Но сперва зайди ко мне в кабинет и захвати Сыворотку Правды. Я тебя не задержу.

Гермиона подскочила и помчалась в кладовую. Она взяла с полки, на которых всегда царил порядок, маленький пузырек и принесла его Снейпу. Тот пробормотал что-то в знак благодарности, а затем дал ей несколько указаний:

— Закончите зелье Аглонома и перелейте его в пузырек. Проверьте Зелье Обострения ума и доведите его до кипения. Приберите на рабочем месте и перед уходом поставьте охранные заклятия. — Он быстро глянул на Гермиону и фыркнул: — Возможно, вам захочется использовать еще мякоть кворбарла, чтобы глаза стали одинаковыми. Кто знает? Может, вы установите новую моду и станете предметом зависти Мисс Браун. — Снейп шагнул в камин и исчез.

— Удачи, сэр, — сказала Гермиона уже пустому камину. Нервничать было бесполезно, но она не могла избавиться от беспокойства. Лучше всего показать ему, что он может на меня положиться, а значит, я должна выполнить все его указания.

Она тут же принялась за работу. Кворбарл был в считанные секунды очищен и нарезан, а затем добавлен в котел. Пока зелье доваривалось, Гермиона занялась Зельем Обострения ума, а затем и уборкой. Через пару минут она перелила густую фиолетовую смесь во флакон. Затем глянула в маленькое зеркальце над раковиной и подскочила от неожиданности, увидев свой немного светящийся глаз фиолетового, нет - бледно-лилового цвета. Возможно, я выгляжу немного необычно потому, что у меня только один глаз такой. Так я похожа на Шизоглаза Хмури! Она подумала минуту, и, вздохнув, очистила другой кворбарл. Несколько капель, и Гермиона опять посмотрела в зеркало. Наверное, это была плохая идея. Теперь я едва ли похожа на человека, и профессор Снейп подумает, что я идиотка. Гермиона застонала. Однако назад дороги не было, а идти к мадам Помфри и признаваться во всем ей не хотелось. Как-нибудь сама выкрутится.

Гермиона вспомнила про книгу, и ее настроение сразу улучшилось. Она не могла вынести ее из подземелий, но теперь не было никаких причин отказать себе в исполнении своего желания. Закончив уборку и тщательно вымыв руки, она взяла драгоценный том. Книга была толстая, и шансов прочесть ее всю за ночь у Гермионы было немного. Но она попробует.

***

В очередной вечер воспоминаний они встретились в Комнате для чтения. Гарри принес с собой драгоценный альбом с фотографиями и показал Лили ее саму, уже взрослую, держащую на руках малыша Гарри. Там она была счастлива и влюблена в Джеймса Поттера. Качая от удивления головой, Лили медленно листала альбом вперед, а затем в обратном направлении.

— Что ж, — холодно сказала она, — ты действительно был очаровательным малышом.

Гарри ухмыльнулся и перевернул страницу. Рождество в Годриковой Лощине. Лили вспомнила, как Джеймс говорил Сириусу об этом месте. Там жила семья Поттера. Она стала внимательно рассматривать фотографии, которые немного сбивали с толку. На фото можно было увидеть переход между Ремусом-подростком, которого она знала когда-то, и Ремусом средних лет, с которым она познакомилась совсем недавно. Фотографии Сириуса Блэка ее раздражали. Помимо его агрессии по отношению к Северусу, он и сам по себе был не подарочек, и Лили недолюбливала его. Тем не менее, вот она стоит под руку с Поттером и Блэком а Ремус и Питер — за ними. Все они машут ей руками - очевидно, фотография сделана в один из веселых моментов жизни. Лили отложила альбом. Ей хотелось увидеть на фотографиях Северуса.

— Давай как-нибудь сходим в библиотеку и поищем все выпускные альбомы. Мне очень хочется посмотреть на свой выпуск, — она медленно постучала по столу. — Вообще-то, я думала об этих альбомах… Они могут много рассказать нам о прошлом. Мне хочется сделать кое-какие исследования между 1938 и 1945 годами.

Гарри заинтересованно посмотрел на нее.

— Как раз в это время Волдеморт учился здесь! Думаешь, мы сможем там что-нибудь найти?

— Ну, может быть, мы узнаем, с кем он учился в то время, кто учился вместе с ним на Слизерине. У меня есть кое-какие соображения по этому поводу. Но на этой неделе у меня совсем не было времени.

— Пойдем прямо сейчас!

— Не очень хорошая идея, — покачала головой Лили. — Нехорошо, если нас увидят вдвоем так поздно, да еще если мы будем вместе заниматься в библиотеке. Это испортит и твой имидж, и мой.

— А никто и не узнает. У меня есть вот это, — он поднялся и достал мантию-невидимку. Гарри часто использовал ее, чтобы пробраться в Комнату для чтения. Лили совсем не удивилась, когда узнала, что это досталось Гарри от Поттера. Неудивительно, что с такой вещичкой ему все сходит с рук!

— Ты уверен, что мы поместимся под ней вдвоем?

— Конечно! Мы с Гермионой всегда так делаем! Пошли! Сейчас самое подходящее время!

Лили взяла свиток пергамента и перо на случай, если надо будет что-то записать, и Гарри накрыл их мантией. Отодвинув картину и проверив, нет ли кого-нибудь в коридоре, они осторожно выбрались из зачарованной комнаты. Библиотека была всего лишь в нескольких шагах.

Сейчас Лили чувствовала себя особенно беззащитной, а тишина библиотеки, редкий приглушенный шепот, скип перьев действовали на нее успокаивающе. В ушах отдавалось собственное дыхание. Вдруг она споткнулась о ногу Гарри и скорее почувствовала, чем услышала его беззвучный смех. Мадам Пинс обвела зал своим обычным подозрительным взглядом. О, Господи! Дафни и Теодор сидели в футе от них и смотрели прямо на Лили. Они с Гарри медленно пересекли библиотеку, направляясь к дальней стене. Второкурсница с Хаффлпаффа вдруг вскочила со своего места и чуть не врезалась них. Гарри мастерски оттолкнул Лили в сторону, и хаффлпаффка на мгновение остановилась, озадаченная подозрительным ветерком, всколыхнувшим ее мантию.

Наконец-то Гарри и Лили спрятались от непосредственной опасности за удобной стеной из книг. Лили догадывалась, где могут находиться альбомы, но те лежали в неудобном месте, на самой верхней полке, и по их виду было ясно, что ими никто не интересовался.

— Я использую Акцио, — прошептала Лили.

— Нет, давай лучше я, — прошептал в ответ Гарри. — У меня немного лучше получается ловить вещи. Какой альбом первый?

— 1942, — сказала Лили наугад.

— Акцио выпускной альбом Хогвартса 1942-го года!

Альбом выскочил из объятий своих соседей и мягко приземлился на руку Гарри, прикрытую мантией-неведимкой. Он быстро спрятал его под мантию, и они вместе сели на пол. Гарри положил альбом на колени, и они начали листать его при тусклом свете ламп.

Гарри узнал директора Диппета, его мягкое, немного безвольное лицо, благосклонно смотревшее на них с первой страницы, и открыл раздел с фотографиями преподавателей:

— Я хочу посмотреть на Дамблдора.

Они нашли его фотографию: в глазах Гарри он выглядел все таким же стариком, хотя и был тут гораздо моложе. Будущий директор радостно смотрел на них, и даже один раз подмигнул. Гарри хихикнул и перевернул страницу в раздел учеников. Обилие зеленого цвета свидетельствовало о том, что на этих страницах располагались фотографии слизеринцев. Студенты косились на Гарри с подозрением. Несколько старших слизеринцев пристально взглянули на Лили, и девушка, к их радости, ответила на их взгляды. Среди четверокурсников она заметила тонкое привлекательное лицо Тома Марволо Риддла.

А он — ничего! — призналась себе Лили. Изображение Тома смотрело на них довольно вежливо. Он казался весьма милым мальчиком, с хорошими манерами, спокойным, серьезно относившимся к учебе. Том улыбнулся Лили учтиво и сдержанно, заметив ее внимательный взгляд. Сильно взволнованная Лили заставила себя отвести глаза и посмотреть на его сокурсников.

Гарри же сердито глядел на Тома Риддла сердито, и тот казался немного задетым враждебностью гриффиндорца. Через мгновение его лицо стало холодной бесчувственной маской. Гарри также был рассержен. Никогда я еще так ни в ком не ошибался. Я думал, что он был отличным парнем. Думал, что он станет для меня другом из прошлого. Думал, он поможет мне спасти Джинни. Ненависть и чувство обиды поднялись в нем волной, и Гарри еле сдержался, чтобы не захлопнуть альбом.

Он принялся изучать имена его сокурсников: Мальсибер, МакКиннон, Флинт… это знакомые фамилии… Стоп, а вот Спеллвелл. О таком я никогда не слышал… Гринграсс… хммм.

Лили достала пергамент и стала переписывать в него имена. Закончив, она прошептала:

— Давай посмотрим пятый курс.

Они продолжили. Имена, знакомые и неизвестные; многие лица напоминали тех, кого Гарри знал. Гарри и Лили замерли и посмотрели друг на друга, когда нашли старост-шестикурсников. Среди них был красивый блондин с высокомерным, бледным и узким лицом, одновременно одобрительно смотревший на Лили и игнорирующий Гарри. Аполлониус Малфой.

Действительно магическое имя, — заметила Лили. — Как Аполлониус из Тианы. Хотела бы я узнать твое мнение о Томе Марволо Риддле. Она быстро добавила его в список. Также встретилось еще несколько знакомых имен: оба Гойла, Нотт, необычно долговязый и худой Крэбб, привлекательный Эйвери, Персиус Блэк. Гарри стало интересно, был ли это отец или дядя Сириуса? Он мог быть и тем, и другим: темные волосы, голубые глаза и притягивающий внимание внешний вид. Он улыбнулся Лили, как это обычно делал Сириус, и внезапная боль утраты пронзила Гарри. Он поспешно закрыл альбом, но Лили прошептала:

— Мы должны посмотреть седьмой курс, а затем с первого по третий тоже.

Мадам Пинс уже закрывала библиотеку, ученики гуськом выходили из зала, и, выйдя в коридор, прекращали говорить шепотом. Затем мадам Пинс быстро провела проверку всей библиотеки, осмотрела все полки, ее взгляд несколько раз проскользнул по спрятавшимся под мантией друзьям, но она ничего не заметила. Библиотекарь погасила огни и, выйдя, закрыла за собой дверь. Через мгновение Лили зажгла под мантией свою палочку, и они продолжили чтение.

Однако легче не стало. На седьмом курсе им встретился Родерик Лестрендж. Еще один Блэк учился на втором курсе — Антарес. Он был симпатичным малым с драчливым видом и корчил такие возмутительные гримасы, что они чуть не пропустили темноволосого угрюмого первокурсника в самом низу страницы. Слишком большой нос для такого маленького лица и задатки вечной ухмылки. Тобиас Снейп.

— По крайней мере, Снейп точно имеет к этому отношение, — заметил Гарри.

Лили толкнула его локтем и записала все остальные имена. Гарри просмотрел их. Это было похоже на программку к спектаклю с Упивающимися Смертью в главных ролях.

— По-моему, ничего не изменилось.

— Не знаю,— Лили задумчиво постучала кончиком пера по пергаменту. — Думаю, Северус — не единственный слизеринец, который страдал от издевательств других учеников.

— Среди остальных слизеринцев? — На мгновение Гарри задумался, а потом просто сказал: — О!

Он спокойно мог себе представить такую ситуацию. Если Малфой может издеваться над бедностью Уизли, можно было вообразить отношение к сироте-полукровке Тому Риддлу. И его оставляли в приюте год за годом. Так же, как и меня в чулане.

Они пролистали весь альбом до конца. Там были общие снимки и фотографии квиддичных команд. Слизеринская сборная выглядела особенно любопытно. Аполлониус Малфой, Диотимус Нотт, Грегори и Джеральд Гойл, Родерик Лестрендж, Персиус Блек и Карадок Эйвери. Молодые люди на фотографии демонстрировали некую элегантную усталость, которая напомнила Лили мужчин-моделей в статье о моде в одном журнале. Запасной состав игроков выглядел не так изысканно, но так же самоуверенно: малыш Антарес Блэк ухмылялся им с фотографии вместе с Мальсибером, Флинтом, долговязым Крэбом и привлекательной молодой ведьмой по имени Электра Розье.

— Теперь, — сказала Лили, — давай побольше разузнаем об этих людях.

Всех из этого списка, как и следовало ожидать, можно было найти в «Кто есть кто среди Британских Магов и Волшебниц». Статья об Аполлониусе Малфое была довольно длинной. Его карьерная лестница в Министерстве впечатляла, однако она прерывалась трагическим случаем в 1971 году. Довольно странно, что все игроки команды погибли молодыми, и все либо в несчастных случаях, либо от необычных магических заболеваний. Никто не дожил до 1974 года, с возможным исключением Электры Розье, которая исчезла при загадочных обстоятельствах в 1954.

По телу Лили прошла дрожь.

— Когда у нас будет больше времени, надо будет проверить остальных слизеринцев, и не только за 1942 год.

Гарри подумал и сказал:

— Также надо посмотреть старые выпуски «Ежедневного Пророка», чтобы собрать побольше информации о смерти этих людей.

— Отлично, только не сегодня. С меня хватит. — Лили сложила свиток с пергаментом и положила его в карман. — Он всех их убил, а потом сделал своими рабами их детей. Я думаю, этого достаточно, чтобы простить Северуса. — Надо рассказать об этом Драко, — подумала Лили. — И Блэйзу тоже. Возможно, и Дамблдору. Надо всем рассказать.

Гарри и Лили вышли из библиотеки, заперев за собой дверь. Замок после отбоя наполнился незнакомыми звуками. Огромные тени танцевали на отдаленных стенах. Большинство школьных привидений неугомонно носились по замку, издавая жуткие звуки, похожие на скрежет когтей о камень. Чтобы провести Лили в ее спальню, друзьям пришлось идти через главный вход. И как только они подошли к соседнему с ним коридору, то увидели Гермиону, плетущуюся из подземелий. Гарри схватил Лили за руку, и они на цыпочках побежали догонять ее.

Гермиона была глубоко погружена в свои мысли и, казалось, совершенно не понимала, где находится, пока Гарри не прошипел:

— Эй, Гермиона…

Она обернулась, и, увидев ее лицо, Гарри и Лили в ужасе отпрыгнули. Лили запуталась в мантии и упала на колени, таща ткань за собой и разоблачая себя и Гарри.

— Боже мой, Гермиона! Что с тобой случилось? — На мгновение Гарри задумался, действительно ли это Гермиона, или кто-то напортачил с Оборотным зельем.

Лили посмотрела на нее с каменного пола и подавила смешок.

— Ты знаешь, что у тебя фиолетовые глаза? Точнее, бледно-лиловые, — поправилась она.

— Несчастный случай с зельем, — кратко объяснила Гермиона. — Не подкрадывайтесь так больше. Вы до смерти меня напугали.

Вдруг они услышали голоса, эхом отдающиеся с того конца коридора, который вел к кабинету Директора.

— Сюда кто-то идет! — Гермиона ринулась под мантию. Гарри схватил Лили и ловко накрыл мантией всех троих. Теперь они были невидимы, но свободно двигаться было абсолютно невозможно. Они поняли, что могут идти только в ногу, маленькими шажками: правая, правая, правая, или левая, левая, левая. Лили почувствовала, что вот-вот засмеется.

— Как будто танцуешь, — прошептала она, — только потеешь больше. И без музыки.

— Ш-ш-ш! — Гарри следил за приближающимися тенями. Он слегка толкнул локтями девочек (правая, правая, правая), указывая, что можно спрятаться за статуей Виргилиуса Волшебника.

Голоса приближались. Спокойный тенор Дамблдора не узнать было невозможно. Его сопровождали еще две тени, постепенно принявшие очертания людей. Женщина приглушенным голосом говорила:

— Неужели действительно ничего нельзя сказать Драко?
Лили сжала руку Гарри. Он одними губами произнес имя женщины, и Лили кивнула. Миссис Малфой! Они осторожно выглянули из-за статуи, и Гарри резко вздохнул при виде идущего рядом с ней мужчины. Что Люциус Малфой делает в Хогвартсе, и о чем он так серьезно рассказывает Дамблдору? Опять секреты! На мгновение ему в голову пришла дикая мысль, что Люциус Малфой был шпионом Ордена, а ему так этого и не сказали. Нет, этого не может быть! Тем не менее, Гарри знал, что у Дамблдора могли быть секреты, которых он никому не доверял.

Гарри затащил девушек обратно за статую, ведь Дамблдор мог видеть сквозь мантию-невидимку. Однако он надеялся, что директор был слишком поглощен Малфоями, чтобы вглядываться в углы коридора.

— Тем временем, здесь вам ничто не будет угрожать. Очень важно, чтобы ваше присутствие держалось в секрете, в том числе и от Драко. Поэтому, пожалуйста, оставайтесь в своих комнатах, пока Северус или я не вызовем вас. Тогда через камин вы попадете прямо к нам. Если повезет, Волдеморт решит, что вы покинули страну. Лучше, что бы он думал так как можно дольше.

Гарри решил еще раз быстро взглянуть, что там происходит. Выглянув, он увидел закутанную в мантию мужа Миссис Малфой, длинные волосы которой были распущены. Когда она повернулась к Люциусу, ее мантия немного распахнулась, открывая прозрачную сорочку. Гарри выпучил глаза и густо покраснел от осознания того, что таращился на фигуру матери Драко (к слову сказать, отличную) Лили тоже выглянула из-за статуи; Гарри попытался затолкать ее обратно, но безуспешно. Он знал, что Лили улыбается, и позже им с Гермионой будет о чем поговорить.

Гермиона выглянула с другой стороны, заинтересованная, что они там так разглядывают. Она осуждающе скривила губы. Вот и весь дресс-код Хогвартса! Однако Люциуса Малфоя, казалось, ничего не смущало, он что-то невнятно говорил директору. Сыворотка правды! Дамблдор попросил профессора Снейпа принести ее в свой кабинет. Наверное, он допрашивал Малфоев. Очевидно, они оставили Волдеморта, и теперь ищут убежища в Хогвартсе. И что же теперь будет с профессором Снейпом? Волдеморт, наверное, в бешенстве!

Тем временем мысли Лили были заняты другим. Так, значит, это отец Драко! Зловещий, конечно, но в остальном очень даже ничего! Драко во многом похож на него... Значит, они собираются прятаться в Хогвартсе! Очень мило, особенно после всего, что он сделал! Надо не забыть в дальнейшем не удивляться наглости бесстыдных людей. Она вспомнила о пергаменте в кармане. Не сегодня, но как-нибудь на этих выходных она найдет возможность поделиться информацией со слизеринскими друзьями. Конечно, это не было прямым доказательством, но косвенно свидетельствовало о злобном плане Волдеморта против них. Дамблдор и чета Малфоев исчезли на лестнице. Троица не смела пошевелиться, пока вдали не затихли последние шаги.

— Что им здесь понадобилось? — ужаснулся Гарри. — И как Дамблдор может им доверять?

Гермиона, успокаивая Гарри, положила руку ему плечо.

— Я была с профессором Снейпом, когда загорелась его Темная Метка. — Лили взволнованно посмотрела на Гермиону, и та рассказала им всю историю. — Он вызвал профессора Дамблдора по камину, и тот попросил сначала принести Сыворотку правды. Наверное, Дамблдор подлил ее Малфоям перед тем, как расспрашивать их.

— Скорее всего, Малфой владеет окклюменцией, — с неприязнью сказал Гарри.

— В любом случае, чтобы они ни сказали, должно быть, Дамблдор остался доволен, если собирается спрятать их здесь.

Лили задумалась.

— Я понимаю, что они здесь ради своей безопасности, и я знаю, что авроры, если узнают, где они, сразу же их арестуют; но как жалко, что Драко и другие слизеринцы не узнают, что старшие Малфои перешли на нашу сторону. Это подтолкнуло бы многих к нужному выбору.

— Если слизеринцы настолько не уверенны в том, на чьей они стороне, — пожал плечами Гарри, — тогда они не смогут нам помочь.

— Зато смогут помочь Волдеморту, — отрезала Лили.

— Это так, Гарри, — согласилась Гермиона. — Из-за всей этой секретности люди думают, что на стороне Волдеморта больше людей, чем на самом деле. — Она добралась до вопроса, который волновал ее сильнее всего: — А профессор Снейп сейчас у него. Скорее всего, Волдеморт попытается разузнать, куда отправились Малфои, и попробует заставить Снейпа найти их. Сейчас он явно жутко рассержен.

Осознав это, все трое вздохнули. Но Гарри сменил тему:

— В любом случае, сейчас лучше отвести Лили к подземельям, пока ее не кинулись искать!

***

Нарцисса Малфой сидела на краю роскошно украшенной кровати с пологом, тщательно расчесывая свои спутавшиеся на ветру волосы. Она подозревала, что на ночь их с Люциусом запрут. Что ж, могло быть и хуже. По крайней мере, она была со своим мужем, и никто не собирался кинуть их в Азкабан. Пока. Знакомая рутина приготовления ко сну была комфортной, но немного необычной вне стен дома. Нарцисса не ночевала в Хогвартсе с последнего дня седьмого курса, когда покидала замок с большими надеждами на будущее.

Она посмотрела на Люциуса, который после ванны, расслабившись, лежал на кровати рядом с ней, согнув ногу в колене. О чем он думал — она даже представить не могла. Да и пытаться понять его давно перестала. Нарцисса любила своего мужа, но все же в некоторых вещах он оставался для нее закрытой книгой. Обвинять его в чем-либо она отказывалась, предпочитая перекладывать ответственность на других; в основном на Беллатрису, свою сестру, после имени которой она уже давно стала мысленно добавлять «чокнутая стерва».

Мало того, что сестра превратила детство Нарциссы в сплошной кошмар запугивания и пыток. Белла сделала себя осью, вокруг которой крутилась вся семья: ее характер, категоричные мнения, неустроенность занимали все родительское время. Когда Белла покончила с бесконечными драмами своих многочисленных ухаживаний и окончательно сошлась с этим подлым Лестренджем, у Нарциссы появилась надежда на то, что она наконец-то избавится от своей сестрички. Постепенно они стали видеться все реже и реже, и, в конечном счете, Нарциссе приходилось ее терпеть только на ежегодном праздничном семейном ужине.

Она была так счастлива в первый год совместной жизни с Люциусом! У нее был замечательный муж и дом. Однако Беллатриса беспощадно и неумолимо ворвалась в их личный рай.

— Люциус, я хочу познакомить тебя с одним выдающимся магом.

Так все началось. Беллатриса вонзила в Люциуса свои когти: никакого секса, только политика. Они вместе посещали собрания. У них были общие секреты. Еще в ранние неугомонные дни, когда Лорд Волдеморт жил с Рудольфом и Беллой, очевидно, в самых гадких близких отношениях с обоими, Люциус находил всему этому оправдание, очарованный харизмой и открытостью Лорда. Нарцисса слушала их молча, и ни с чем не соглашалась, однако они были сильнее ее. Позже, когда родился Драко, Белла торчала возле его кроватки и давала новоиспеченной матери неуместные и назойливые указания, пытаясь забрать у нее и сына. Нарцисса обиделась на нее и так возненавидела, что день, когда ее сестру посадили в Азкабан вместе с остальным негодяями, был самым счастливым днем в ее жизни.

Теперь же Беллатриса хотела не только контролировать их жизнь. Она хотела их смерти. Нарцисса, в отличие от Люциуса, понимала это прекрасно. Белла никогда не могла терпеть конкуренции. Она хочет всего Темного Лорда. Мне жаль всех остальных.

Вдруг Люциус заговорил:

— Дамблдор, кажется, что-то сказал про Драко и какую-то девочку Джонс?

— Да, Драко нашел здесь себе девушку. Они вместе ходили на бал в честь Хэллоуина в костюмах Оберона и Титании, и он прислал мне чудную фотографию, где-то она у меня была… В общем, дорогой, он трогательно гордится ею. Ее зовут Лили. Она мила и довольно симпатична, Драко тоже так думает. Через неделю после бала я пригласила их на обед, чтобы посмотреть, подходит она ему или нет. И она мне понравилась. — Нарцисса прекратила бесконечное расчесывание волос и, улыбнувшись, повернулась к мужу: — У нее очаровательные ямочки на щеках. Она слегка похожа на Северуса – тот же цвет глаз и волос, те же узкие черты лица. Хотя надо признать, что у нее все это смотрится гораздо приятнее. Возможно, они и не случайно похожи — кто их знает, этих Джонсов…

— А что еще тебе известно про эту девушку?

— Я связалась кое с кем и достала ее личное дело из той смехотворной школы Мэдисин Хэт. Очевидно, она была отличницей.

Люциус фыркнул.

— Хотя да, тут ничем не похвастаешься. Уверена, там учится не более тридцати детей! Кажется, у нее есть способности к чарам и истории. Драко говорит, что в Хогвартсе она преуспевает: попала на Слизерин и пару раз поставила на место ту ужасную грязнокровку. В общем, ее родословная доходит до ссылки 1652-го года, так что все в порядке, если не отлично. Семьи у нее нет, кроме отрекшегося от нее двоюродного дедушки — затворника, который ненавидит ведьм и поэтому избавился от племянницы, выслав ее из страны. Родители, безобидные чудаки, которые постоянно путешествовали, подорвались на маггловской бомбе. Да, да, я знаю. Опять же, нечем похвастаться, и денег у нее нет. Но Пэнси сказала Оливии Паркинсон, что у Лили есть пара очаровательных драгоценных украшений, несколько приличных нарядов и немного фамильных вещей — например, туалетный набор восемнадцатого века с Сильверторнским зеркальцем. К сожалению, больше ничего. Тем не менее, девочка симпатичная, умная, и, думаю, она вполне подходит Драко. В каком-то смысле отсутствие семьи — преимущество: нас не будут беспокоить многочисленные родственники, живущие в глуши, и внуки будут всегда рядом. К тому же, Драко от нее без ума. Хотя девчонка по натуре не очень. Думает только об учебе и будущей карьере.

— Она кого-то мне напоминает.

— Да. — Нарцисса посмотрела на свое отражение в большом зеркале напротив кровати. Куда делась та девушка, которая мечтала стать министром Магии? Мы говорим об этом, как будто у нас впереди есть будущее, а не угроза Азкабана.

Люциус лениво погладил жену по спине:

— У нее есть какие-либо политические убеждения?

— Даже если и есть, она о них молчит, но думаю, что это хорошо, правда? — Ох!

— Нокс, — прошептал ее муж.

***

На завтрак профессор Снейп не пришел. Гермиона спустилась в зал пораньше и с нетерпением смотрела на его пустое кресло. Хотя он часто пропускал завтраки, особенно по выходным, так что его отсутствие еще ни о чем не говорило. Лили сидела за столом Слизерина, как всегда в окружении Драко Малфоя и Блэйза Забини. Гермиона попыталась поймать ее взгляд, но Лили уставилась в свою тарелку, увлеченно показывая магические фокусы с ее содержимым к явной радости своих товарищей.

Пришел Рон, шлепнулся на скамейку напротив Гермионы и навалил себе в тарелку еды. Заправляясь омлетом, он умудрился сказать:

— Миона! Ты так долго сидела в подземельях этой старой летучей мыши, что выглядишь просто ужасно! Пойдем на улицу, посмотрим, как тренируется или наша команда!

— Рон, — устало сказала Гермиона, — что ты такое говоришь?

Гарри отвернулся от Гермионы и предупреждающе толкнул Рона.

— А что? Что я такого сказал?

— Возможно, я выйду попозже, — сдалась Гермиона. — Но сначала мне надо заглянуть в подземелья и проверить зелье.

Рон скорчил гримасу, затем повернулся и взглянул на девушку:

— Черт возьми, Гермиона! Ты знаешь, что у тебя фиолетовые глаза?

— Несчастный случай с зельем, — одновременно ответили Гарри и Гермиона.

— И они не фиолетовые, а скорее бледно-лиловые, — сухо добавила гриффиндорка.

Рон с сочувствием взглянул на нее. Остальные еще толком не проснувшиеся гриффиндорцы смотрели на нее более заинтересовано.

Гарри понимающе кивнул:

— Ладно, иди. Рон, ты же знаешь, что она не успокоится, пока не убедится, что все в порядке! Не дави на нее.

Затем Гермиона встала из-за стола и, не поднимая взгляда, поспешно вышла из зала. Она должна была узнать, вернулся Снейп невредимым или нет. Если у Волдеморта появится хоть малейшее подозрение, он тут же убьет профессора, и Орден потеряет свое самое мощное оружие. Но втайне Гермиона понимала, что у нее был корыстный интерес. Если что-нибудь случиться с профессором Снейпом, наши встречи по пятницам прекратятся. Гермионе было стыдно в этом признаваться, но ее отношения с профессором в качестве ассистента стали для нее очень важными. Время от времени, хотя и не часто, высказывая замечаниях о книге или о своем исследовании, он обращался к ней как к взрослому коллеге. Приятно, да: это подтверждает, что она серьезный студент. На занятиях такого не могло произойти по многим причинам; но когда они оставались одни, между ними всегда возникала магия гармонии.

А может, ей еще раз удастся взглянуть на книгу Лестрейнджа «Вокруг Индийского океана». Гермиона покраснела. Профессор Снейп не преувеличивал, когда говорил, что в книге находится не подходящий для студентов материал. Исследования Лестрейнджем людей, животных, даже растений, порой доходили до безумия. Никто не мог назвать его исследования неполными!

Гермиона остановилась перед дверями кабинета Снейпа. Было субботнее утро, и даже если профессор вернулся, это не значит, что он ответит. Гриффиндорка глубоко вздохнула и все-таки постучала. Прошла минута, показавшаяся ей вечностью, и она опять постучала.

Дверь внезапно открылась, и перед Гермионой появился профессор Снейп в длинной белой рубашке, застегнутой только наполовину. Вид у него был ужасный: волосы спросонья торчали в разные стороны, под глазами темнели круги, а с губ язвительно сорвалось:

— Что вам нужно?

Чуть испуганная Гермиона ответила:

— Я просто хотела проверить Агла… я не была уверена… - она тяжело вздохнула и выплеснула: — Я всего лишь хотела проверить, в порядке ли вы.

Снейп уставился на нее с подозрением, а затем разразился смехом. Гермиона даже не сразу поняла, что происходит, ведь до этого она никогда не видела, чтобы Снейп смеялся.

Заметив ее необычную внешность, он ухмыльнулся:

— Даже я бы не предположил, что вы действительно выкрасите свой второй зрачок в фиолетовый цвет.

Гермиона прокашлялась и постаралась сделать соответствующее выражение лица:

— На самом деле, он больше светло-лиловый. Возможно, это можно будет выгодно применять в косметических целях.

Снейп фыркнул:

— Никогда, мисс Грейнджер, я подчеркиваю, никогда не экспериментируйте на себе! К следующей пятнице напишите эссе в два фута о том, почему так делать глупо и бесполезно. А теперь, дурная девчонка, можете возвращаться. Как видите, я в порядке, зелье тоже, подземелья без вас не пропадут; сегодня суббота, и я не обязан возиться с вами!

Немного обескураженная, Гермиона развернулась и пошла прочь, так как слизеринцы уже начали возвращаться с завтрака. Лили заметила ее, а затем и Снейпа, и подарила ему самую нежную и добрую улыбку.

— Доброе утро, профессор.

Ее однокурсники, шедшие рядом, также поздоровались с преподавателем. Снейп что-то гаркнул в ответ и громко захлопнул дверь.

Гермиона очнулась, когда поняла, что идет против потока студентов, которые явно не ожидали ее здесь увидеть. Она налетела на Драко Малфоя; не желая поднимать на него глаз, она смотрела на его грудь.

— Смотрите, это же ассистент-грязнокровка профессора Снейпа, — медленно растягивал слова Малфой. — Не можешь от него отлипнуть даже в субботу, пресмыкающаяся маленькая заучка!

Гермиона вспыхнула от ярости и злобно посмотрела на него. Глаза, кажется, сработали. Малфой отскочил в сторону, а потом рассмеялся.

— Ты знаешь, что у тебя глаза фиолетовые?

— Оставь ее в покое, Драко! — вмешалась Лили. — Ты же знаешь, что сказал профессор Снейп!

Блейз вежливо, с широкой улыбкой отмахнулся.

— К тому же, — беспомощно добавила Лили, — они не совсем фиолетовые, — а более… м-м-м… светло-лиловые!

Раздраженная Гермиона поспешила прочь, а в ушах у нее звенел громкий, невыносимый смех.


[1] Коморские острова. Острова в Индийском океане, между островом Мадагаскар и Африканским континентом.

Глава 14. Жертвенный агнец

Был ли когда-нибудь замок Хогвартс настолько полон секретов, с удивлением думала Гермиона. Люциус Малфой сейчас уже должен знать, что профессор Снейп много лет шпионил для Дамблдора. Интересно, злился ли он из-за этого, был разочарован, завидовал или радовался? Вероятность того, что она скоро об этом узнает, ничтожна. Ничто не выдавало присутствия Малфоев в замке.

Когда Гермиона встретилась с Гарри и Лили в Комнате для чтения, они просмотрели сделанный подругой список имен и дат. Это информация, сопоставленная с известными убийствами, совершенными Волдемортом, – например, ужасной резней семьи МакКиннон – давала убедительную схему расплаты.

— Умный парень, — отметила Лили. – Использовать снобизм чистокровок, чтобы их же и уничтожить… Интересно, у него осталось хоть что-нибудь человеческое, чтобы посмеяться над этим?

Взгляд Гарри стал отрешенным, он отвернулся.

— А он и смеется, — сказал Гарри без выражения.

Со времени той неудачной попытки захвата Отдела тайн Гарри не мучили кошмары, вызванные активной деятельностью Волдеморта. Казалось, им обоим хотелось держаться подальше от сознания друг друга. Тем не менее, в ночной темноте Гарри часто снились незнакомые дороги. Скорее всего, Волдеморт в это время тоже спал, и их сны пересекались. Для Гарри ночное посещение пустырей было настоящей пыткой, и он отчаянно надеялся, что для Темного Лорда эти сны были такими же мучительными.

— Мы должны показать это Северусу, — предложила Лили. – Возможно, он этим заинтересуется.

— Ты можешь показать это Снейпу, — резко ответил Гарри. – Я не хочу иметь к этому никакого отношения.

Лили повернулась к Гермионе:

— Ты пойдешь со мной прямо сейчас?

Гриффиндорка не была уверена, что ее присутствие чем-то поможет:

— Конечно, если ты хочешь. Но думаю, что у него это только вызовет раздражение.

— Что за бред? Ты — рабыня зелий, и он тобой очень доволен!

— Правда? – Гермиона была немного польщена. – А что именно он обо мне говорил?

Гарри застонал и закатил глаза:

— Я не хочу туда идти, но мне надо знать, что там произойдет. А вообще, — задумчиво произнес он, — нам требуется более удобное средство связи между собой. Зачарованные галеоны очень помогали на собраниях А.Д., но теперь они есть слишком у многих, а нам надо иметь возможность тайно общаться на расстоянии. У моего папы и Сириуса… — Гарри запнулся, вздохнул и начал заново: – У моего отца и его друга были зачарованные зеркала, и они могли с их помощью разговаривать, находясь далеко друг от друга. Нам троим надо тоже придумать что-нибудь вроде этого.

В памяти Гермионы всплыл подходящий текст из книги.

— На самом деле, это не так уж и сложно! Я знаю, где можно найти подходящее заклинание. Хотя для этого нам понадобятся зеркала хорошего качества.

Лили откинулась назад, задумчиво глядя на потолок:

— Они не должны быть большими. Будет даже лучше, если они не будут привлекать внимание.

— И небьющимися, — добавил Гарри.

— Можно заколдовать любую зеркальную поверхность, — заметила Лили. – Отлично подойдут металлические изделия, особенно серебро.

Гермиона сделала несколько заметок.

— Ладно. Здесь придется потрудиться серьезнее, чем над галеонами для А.Д. Нам нужны небьющиеся зеркальца небольшого размера. Их надо заколдовать так, чтобы мы могли связаться или предупредить друг друга об опасности.

— Мы можем использовать сикли! – с восторгом воскликнула Лили. – Проделать в них дырочки и носить на шее на цепочке, как амулеты. Под одеждой никто и не заметит. А когда кто-то из нас захочет поговорить, они будут нагреваться!

— Может, сделать больше трех? – спросила Гермиона. – Наверно, нам понадобятся запасные на случай опасности. Не обязательно раздавать их все прямо сейчас, но когда-нибудь нам может понадобиться чья-нибудь помощь. После двухдневных трудов у них были готовы серебряные амулеты, которые казались обыкновенными сиклями, но, если их перевернуть, становилась видна зеркально гладкая поверхность. Каждая монета висела на длинном черном шелковом шнурке, скрывающемся под мантиями. Запасные сикли каждый спрятал в свой сундук. Для связи достаточно было просто тихо произнести «сикль Гермионы», «сикль Лили» или «сикль Гарри», и постучать по амулету, и амулет вызываемого тут же нагревался. Впрочем, чтобы поговорить, нужно было сперва найти укромное местечко, так как если вдруг посреди класса начать болтать со своим амулетом, их способ связи вряд ли надолго останется секретным.

***

Блейз Забини проснулся от странного звука, похожего на приглушенный стон. В спальне шестикурсников царила непроглядная темнота, только магический кристалл Нотта сиял голубым светом. Блейз повернулся к источнику шума — к кровати Драко, над которым нависли две огромные тени: у изголовья и в ногах кровати.

Это были Крэбб и Гойл. Казалось, они хотели успокоить Драко, что-то усердно шепча ему. Блейз протер глаза и прислушался.

— Держи его! – О, нет! – Держи его крепче!

Забини одним движением достал свою палочку из крепления на запястье.

— Люмос, — выкрикнул он.

Вырвавшийся из палочки свет осветил каждый уголок комнаты, породив множество длинных теней. Ослепленный светом Блейз прищурился, а Крэбб и Гойл попытались прикрыть глаза, не отпуская вырывающегося Драко.

Приглядевшись, Блейз с ужасом понял, что они душили свою жертву. Гойл держал ноги, а Крэбб всем своим весом прижимал подушку к лицу Драко, который яростно сопротивлялся. Из-под подушки раздался слабый стон; ноги Драко резко дернулись. Тщательно продуманная магическая защита кровати Драко оказалась бесполезной против простой грубой физической силы.

— Ступефай! – выкрикнул Блейз, направляя палочку на Крэбба. Заклинание достигло своей цели, но этого здоровяка не так легко было свалить с ног. Медленный на ум, но быстрый на реакцию, он пригнулся, падая на Драко. Гойл кинулся через всю комнату к Блейзу, совсем не заметив Нотта, который сел в кровати и заспанным голосом произнес:

— Что происходит?

— Позови Снейпа! Сейчас же! — приказал Блейз.

Сбитый с толку Нотт встал с кровати и уставился на разгоревшуюся в комнате драку. Крэбб беспощадно душил Драко, а Гойл, выпустивший из рук свою палочку, боролся с Блейзом, пытаясь отнять у него его оружие. Нотт схватил палочку и, направив ее на Крэбба, невнятно выкрикнул: «Ступефай!». Попытка была не очень удачной, но на несколько секунд хватка Крэбба немного ослабла. Нотт увидел, как подушка, как будто по своему собственному желанию, подпрыгнула из стороны в сторону, и услышал, как Драко с трудом хватает ртом воздух.

Крэбб через плечо разгневанно посмотрел на Нотта. Его лицо, обычно ничего не выражавшее, сейчас покраснело и явственно отражало готовность убивать. Это лицо жаждущего крови незнакомца напугало Нотта больше всего: он быстро перепрыгнул через кровать и кинулся к двери. Крэбб тут же подобрал подушку и снова накинулся на задыхающегося под одеялом Драко, удвоив усилия.

Гойл тем временем мертвой схваткой сжал запястье Блейза, и его палочка с мягким стуком упала на пол. Перед тем, как беспомощно сдаться под весом тучного Гойла, Блейз больно ударил того коленом в пах, а кулаком в огромный жирный нос. Гойл зарычал от боли и неожиданности, а Блейз, воспользовавшись моментом, сполз с кровати и упал на пол, больно ударившись локтями и коленями. Ему хотелось побыстрее найти свою палочку. Как только Блейз нащупал ее, он повернулся к Гойлу, в этот момент рванувшему его за волосы, и выкрикнул «Ступефай!». На этот раз он попал в цель — бесчувственный Гойл повалился на Блейза.

— А—а—а! – Блейз безуспешно пытался спихнуть с себя всю эту неподвижную массу. Он слышал хрип Гойла и приглушенные стоны Драко, бывшие чем-то вроде бездарной пародии на звуки, издаваемые обычно во время секса. Покрепче сжав палочку и направив ее на Гойла, Забини произнес: «Вингардиум Левиоса!». Обмякшее тело Гойла поднялось на три фута над землей.

Когда Блейз наконец-то отполз в сторону, он смог повернуться и нанести последнее «Ступефай!», направив палочку на Крэбба. Тот тут же свалился на Драко, который пытался выкарабкаться из опутавших его простыней. Блейз отлевитировал Крэбба с Гойлом подальше от кроватей, так и оставив их висеть над холодным каменным полом спальни. Улыбнувшись, он произнес: «Фините Инкантатем!», и мальчики упали на пол, причем Блейзу показалось, что при этом он слышал хруст.

***

Выбежав из своей спальни, Теодор Нотт первым делом направился в комнату к мальчикам седьмого курса и позвал их на помощь.

Уоррингтон и остальные, немного напуганные его внезапным появлением, повылазили из кроватей и побежали вместе с Ноттом к спальне шестикурсников. В дверях они ошарашено остановились. Драка была как раз в самом разгаре, и семикурсники встревожено смотрели друг на друга, но не смели вмешиваться.

— Ну же! – закричал Нотт, но слизеринцы стояли с отрешенными лицами и, казалось, довольствовались наблюдением происходящего.

Разгневанный Нотт оттолкнул их, кинувшись в сторону гостиной. Мальчики с младших курсов толпились в коридоре, спрашивая, что происходит. Девочки, вереща, повысыпали из своих спален.

Лили Джонс, похожая на приведение в симпатичном белом халате, схватила Теодора за руку:

— Что происходит?

— Крэбб и Гойл пытаются убить Драко! Я за Снейпом!

Лили толкнула его обратно:

— Я сама схожу за Снейпом, а ты помоги Драко!

Она подобрала полы халата и помчалась вниз, в гостиную.

— Профессор Снейп! Профессор Снейп!

***

Снейп в тревоге открыл глаза. Искусные защитные заклинания, установленные на случай беспорядков в спальнях Слизерина, разбудили его своим тонким и высоким воем. С выработанной годами легкостью он поднялся c кровати, нырнул в мантию и ловким движением схватил палочку. После чего подошел к своему смотровому окну. Это был древний и ценный секрет деканов Слизерина. Маленькие змееныши не знали, что гобелен Оробурис заколдован как окно, позволяющее контролировать почти каждый уголок гостиной.

Увидев Лили, зовущую его на помощь, Снейп понял, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Он тут же прямо через камин отправился в гостиную, чем ужасно напугал девушку.

— В чем дело? – резко спросил декан, не обращая внимания на ее судорожный испуганный вздох.

Лили схватила его за мантию и потащила в сторону спальни.

— Крэбб и Гойл убивают Драко!

Разгневанный Снейп быстрыми шагами кинулся к спальне. Коридор был заполнен слизеринцами, которые шептались между собой, пытаясь при этом не выглядеть удивленными. Однако они моментально разбежались, как испуганные гуси, когда внезапно появившийся декан начал на них кричать.

— Прочь с дороги! Все, кроме шестого и седьмого курсов, быстро разошлись по своим спальням! Немедленно!

Услышав обрывки ссоры, он оттолкнул плечом одного из семикурсников.

— … навсегда запомню, как ты помог мне, Уоррингтон!

— Отвали, Забини! Это не наше дело, что там Упивающиеся… — в этот момент Уоррингтон заметил Снейпа, мрачно смотревшего на него из дверного проема.

Оглушенные заклятием Ступефай Крэбб и Гойл , лежали на полу с кровоточащими носами. Разозленный Забини (Снейп еще никогда не видел его в таком состоянии) нацелил палочку на семикурсников. Нотт тоже держал свою палочку в руках, но при этом сидел, съежившись, на кровати. Но больше всего декана обеспокоил вид Драко. Кровь из его сломанного носа стекала по лицу и капала на грудь. Вся кровать Малфоя была забрызгана красными пятнами, а посредине подушки расползлось огромное кровавое пятно. Руки Драко были так сильно повреждены, что он еле держал палочку. Под глазами у него темнели жуткие синяки, и его сильно качало, когда он пытался ровно сесть на кровать.

— Всем опустить палочки! Уоррингтон! Что здесь произошло?

Уоррингтон смутился, но сразу же ответил:

— Шестикурсники подрались, профессор. Несколько сломанных носов и пальцев. Крэбб и Гойл не использовали палочки, но Забини нацелил на них свою и повалил на пол.

— А где же в это время были вы, староста?

Семикурсник сухо ответил:

— Я пришел слишком поздно, чтобы что-то сделать. Забини напал на них раньше, чем я смог его остановить.

Блейз злобно смотрел на старосту, но не пытался его перебить.

Снейп отпустил Уоррингтона, пренебрежительно взглянув на него, а затем наколдовал носилки для трех пострадавших студентов и приготовился отправить их в Больничное крыло. Гойл выглядел особенно плохо.

— Мистер Нотт, мистер Забини.

— Профессор?

— Пойдемте со мной. Мы доставим этих троих к мадам Помфри, а затем заглянем в кабинет директора.

Идущий во главе этой печальной процессии Снейп заметил в коридоре шепчущихся студентов и прорычал:

— Все по своим комнатам. Немедленно.

Все, кроме шестикурсниц, тут же исчезли. Но девушки еще толпились у дверей своей спальни, надеясь увидеть пострадавших одноклассников. Глядя на покалеченного Драко, Лили всхлипнула, но (слава Богу!) не потеряла самообладания.

— Мисс Джонс! – обратился к ней Снейп. – Бегите вперед и предупредите мадам Помфри, что сейчас прибудут трое травмированных студентов. Два сломанных носа и, возможно, сотрясение мозга. Вероятны и другие переломы.

Лили бросилась вперед и исчезла в белом мерцании. Пэнси широко раскрытыми глазами уставилась на искалеченное лицо Драко.

— С ним все будет в порядке?

Ее голос подействовал на Снейпа, как звук царапающих по доске ногтей. Он фыркнул, и девушка, испугавшись, юркнула в комнату. Чуть более спокойная на вид Миллиссент уставилась на шишку, вспухающую на виске Гойла. Дафни спряталась за другими девочками, испуганно выглядывая из-за их спин. В конце концов они все-таки зашли в спальню и закрыли дверь.

***

Гермиону разбудил сикль, нагревшийся так, что чуть не прожег ей кожу на груди. Лили? Была уже полночь, но либо Гарри, либо Лили хотели с ней поговорить. Она выскочила из кровати и накинула халат. Единственным звуком в спальне было равномерное и тихое дыхание Лаванды и Парвати. Живоглот, совершавший свой ночной обход, посмотрел на хозяйку ленивым кошачьим взглядом. Она помахала ему и помчалась в гриффиндорскую гостиную. Когда-то там, возле камина, она вязала шапки для эльфов, а теперь в мерцающем свете тлеющих углей достала амулет. На нее с нетерпением смотрели огромные карие глаза Лили.

— Лили! В чем дело?

Очевидно, Гарри она тоже вызвала, так как он уже спускался по лестнице с мантией и амулетом в руках. Увидел Гермиону, Гарри подошел к камину.

Из сикля раздался тихий, но внятный голос Лили.

— В Слизерине сегодня ночью произошла попытка убийства. Крэбб и Гойл хотели убить Драко, пока тот спал, но Блейз и Теодор защитили его. Северус только что оставил Драко, Крэбба и Гойла в Больничном крыле и повел Блейза и Теодора к директору.

— Крэбб и Гойл? – поразился Гарри. – Не может быть!

Маленькое изображение Лили пожало плечами.

— Кажется, они уже не так верны ему. Я слышала, как Блейз рассказывал Снейпу, что они даже не использовали магию, просто прижали Драко к кровати и попытались задушить его подушкой. И им это почти удалось.

Гарри и Гермиона посмотрели друг на друга, думая об одном и том же.

— Должно быть, это связано с отречением Малфоя от Волдеморта, — сказала Гермиона.

— Как раз такая месть понравилась бы Волдеморту, — согласился с ней Гарри. Он нахмурился. – Ты хочешь сказать, что Снейп оставил Малфоя в Больничном крыле наедине с теми, кто только что пытался его убить?

— Они все в ужасном состоянии, и никто не сможет причинить Драко вреда, — фыркнула Лили. — У Гойла сотрясение мозга, а у Крэбба контузия. Блейз хорошенько наказал их.

Гермиона закусила губу.

— А может, они были под Империусом? Может, они и не знали, что их могут поймать…

— Не знаю, — сказала Лили. – Я слышала только часть разговора. Мне уже пора возвращаться в спальню, но я хочу, чтобы вы знали — наш знакомый Старикашка уже каким-то образом проник в Хогвартс. Смотрите в оба.

***

— Я очень впечатлен молодым мистером Забини, — отметил Дамблдор после того, как мальчики вышли из кабинета.

— Да, он не так прост, как кажется, — согласился Снейп. – У него неплохие способности к защите, и в этом году он проявляет их уже более решительно.

— К счастью для Драко Малфоя.

— Да уж.

Дамблдор вздохнул:

— Когда мальчики будут чувствовать себя лучше, нам придется проверить их на предмет применения к ним всевозможной магии, а затем допросить. Одно из неприятнейших занятий.

— Я уже попросил Поппи проверить их кровь на наличие зелий. Однако чтобы мы ни нашли, нам не стоит отсылать их домой. Их тут же отправят к Темному Лорду.

— А передавать их в Министерство – это все равно, что исключить из школы. Поппи сможет оставить их в Больничном крыле… Пока… Хотя Драко нельзя оставаться с ними рядом.

Снейп невесело улыбнулся:

—То, как мистер Малфой сейчас выглядит, станет ударом для его и так уже подорванного тщеславия, но на самом деле он пострадал не так уж сильно. Думаю, завтра ему следует вернуться к учебе, несмотря на несколько потрепанный вид.

— Мы должны проинформировать родителей Драко о том, что с ним случилось.

— Зачем? – недоуменно спросил Снейп. – Они все равно не смогут ему помочь так, как это сделает Поппи. Нарцисса только разнервничается, а Люциус потеряет от злости голову и примется искать, кому бы отомстить.

Директор кивнул.

— Тем не менее, они его родители, и переживают за него сильнее, чем Поппи, — директор положил в рот леденец. — Кроме того, мой мальчик, находясь среди приведений, портретов и самих стен замка Люциус и Нарцисса рано или поздно узнают о нападении. Боюсь, что весь Хогвартс будет знать об этом уже к завтрашнему утру.

***

— Я должна увидеть его, — повторила Нарцисса уже, наверное, в десятый раз.

Дамблдор пододвинул к ней чашку с успокоительным чаем, но миссис Малфой не обратила на это никакого внимания, наматывая на палец прядь своих волос. Ее муж метался по комнате. Люциус Малфой сбежал от заключения в Азкабане в параноидальную клаустрофобию Литл Хэнглтона, а теперь вынужден бездействовать в Хогвартсе. Хотя жизнь в одной комнате с Нарциссой после нескольких месяцев разлуки приносила удовольствия определенного рода, но теперь он не был расположен целый день заниматься любовью. Новость, что на его сына напали, породила жгучую потребность причинить боль его врагам.

— Чего же вы ждете? — горько спросил он. — Вы же знаете, где сейчас находится Темный Лорд. Я могу провести вас прямо к его дому. Я сообщил вам все имена его сторонников в Министерстве. Я назвал вам трех авроров, находящихся под заклятием Империус. Давайте же убьем негодяя, пока он не поменял все защитные заклинания и пороли. — Дамблдор ласково улыбнулся в ответ. — Я же рассказал вам всю правду. Ваш ручной Мастер Зелий накачал меня Веритасерумом чуть ли не до состояния комы.

— Всему свое время, — возразил директор. — Раз уж на то пошло, я уверен, что вы сказали мне правду. Однако пока я не получу информацию, подтверждающую ваши слова, неясно — рассказали ли вы мне всю правду. Сюрпризы не всегда бывают приятными.

Люциус с отвращением фыркнул. Нарцисса умоляюще взглянула на него.

— Я должна увидеть сына.

Малфой отвернулся от обезумевшей жены и посмотрел в сторону двух волшебников, которые так долго скрывали от него правду. Дамблдор, этот хитрый, скользкий старый черт, изображающий блаженного; и Снейп, его преданный шпион. А может, у зельевара есть собственный секретный план? Весь мир рушится!

— Ладно, — согласился он. Это надо сделать прежде всего. — Мы должны увидеть Драко. — Люциус смерил Дамблдора холодным взглядом. — Прежде всего, он должен знать, что мы не имеем отношения к попытке убийства. Он должен понять, что случилось.

Дамблдор мягко улыбнулся и кивнул:

— Очень хорошо.

— Директор, было бы лучше, если бы вы пошли с нами, — сказал Снейп. — Если его родителей буду сопровождать только я, Драко может подумать, что мы все Упивающиеся Смертью. Ваше присутствие подтвердит, что мы действительно против Волдеморта.

Он отчетливо произнес имя Темного Лорда, гордо подняв подбородок. Малфой в удивлении поднял брови, но кивнул, согласившись с ним. Сгорающая от нетерпения Нарцисса уже стояла в дверях.

Дамблдор в полной тишине вел их по темным коридорам, пока Нарцисса не прошептала своему мужу:

— Я хотела завести второго ребенка еще в восемьдесят шестом, но ты был против. Теперь ты видишь, почему иметь только одного ребенка – такая плохая идея!

Люциус с многострадальным видом закатил глаза.

— Моя дорогая, я, в отличие от тебя, помню, через что мы прошли с Драко. Через неделю тебе все это уже надоело. Мы тогда все тщательно обсудили и договорились…

— Я никогда не была согласна! — перебила его она. — Я просто подчинилась тебе. Я всегда позволяла тебе принимать решения. Но в этот раз я все решу сама. Если мы это переживем, я рожу второго ребенка.

Люциус разумно воздержался от спора, он только со снисходительной улыбкой сжал ее руку. Шедшие чуть впереди Дамблдор и Снейп сделали вид, что ничего не услышали.

Наконец они зашли в холодную комнату, и Дамблдор отвел мадам Помфри в сторону, чтобы в двух словах объяснить испуганной ведьме ситуацию. Снейп же провел Малфоев к кровати их сына.

При виде синяков и повязок на лице Драко Нарцисса заплакала. Люциус обнял ее, но крепко сжал зубы от ярости, подумав о нападении на его собственность.

Драко спал, но даже от нежного прикосновения болезненно сощурился. Открыв глаза, он увидел ласковое лицо матери, окруженное ореолом магического света.

— Мама? Папа?

— Мы с тобой, Драко, — заверил его Люциус.

Драко перевел взгляд на Снейпа и почувствовал панику; но появившийся в этот момент рядом Дамблдор сказал:

— Все хорошо, мой мальчик. Твои родители находятся в Хогвартсе уже почти неделю, так как они сбежали от Волдеморта.

— Тогда… — во рту у Драко пересохло. Он посмотрел на Снейпа с чувством возрастающего ужаса. – Но…

Снейп криво усмехнулся.

— Мистер Малфой, некоторые вещи иногда не так ужасны, как кажется.

Драко все еще не мог ничего сообразить.

— Тогда вы против него, — он решил, что эта мысль неприемлема. Потом проанализировал ситуацию еще глубже: – Вы против Темного Лорда, и поэтому на меня напали.

Нарцисса судорожно вздохнула. Люциус резко и с напором ответил ему:

— Я не думал, что Темный Лорд пожертвует тобой, чтобы отомстить мне. Я никогда, никогда не стал бы рисковать тобой. Если ты больше ничему не веришь, поверь хотя бы в это.

— Но все сходится, — попытался объяснить Драко, преодолевая слабость. — Все так, как сказала Лили. Он ненавидит нас. И так было всегда. Это все часть его плана по уничтожению чистокровок и… — его голос затих. Драко заснул.

— Лили? – Люциус повернулся к Снейпу. – Это он говорил о своей девушке? Что она тут всем рассказывала?

Снейп передернулся при словах «его девушка». Он презрительно улыбнулся своему старому другу-врагу.

— Без понятия.

Но я, черт возьми, узнаю….

Глава 15. Кровные узы

Большом Зале стоял невероятный гул. И шепот, и громкие споры гулким эхом отдавались от стен. Наверное, это был самый шумный завтрак за всю историю Хогвартса. Сохранить новость о покушении на Драко Малфоя в стенах Слизерина оказалось невозможным. Слишком много учеников имели братьев, сестер или друзей на других факультетах, и больше всего в Равенкло. Как только новость вырвалась за пределы слизеринского стола, она тут же стала достоянием всей школы.

Наконец-то Малфой получил по заслугам, хотя многим не верилось, что это правда. Однако суть истории заключалась в том, что всякому терпению приходит конец, и в результате произошла драка, в которой Малфоя поколотили его же собственные дружки.

Многие открыто ликовали. Рон Уизли даже заявил, что он по гроб жизни благодарен Крэббу и Гойлу за их усилия. И был весьма удивлен тем, что Гарри не разделяет его радости по этому поводу.

— Ты что, дружище? Сегодня же великий день! Надеюсь, они хорошенько подправили ему нос!

Гарри натянуто улыбнулся. Он не был другом Драко Малфоя и считал, что небольшая взбучка тому не помешает. Но оставался нерешенным вопрос, кто за всем этим стоит? Невозможно было представить, что Крэбб и Гойл действовали самостоятельно. Скорее всего, нападение спланировал не кто иной, как Волдеморт собственной персоной.

Сидящий за преподавательским столом Дамблдор о чем-то говорил с другими учителями. Гарри и Гермиона переглянулись, и Рон, заметив, с каким интересом они смотрят на директора, пришел к выводу, что драка произошла не просто так.

— А вдруг это как-то связано с Упивающимися Смертью? — прошептал он Гарри.

— Возможно, — пожал плечами тот. — У Дамблдора, скорее всего, было недостаточно времени для допроса. Но даже если допрос и состоялся, то он вряд ли поделился бы с нами его результатами.

Гермиона повернулась в сторону слизеринского стола и посмотрела на Лили. Ее подруга выглядела бледнее обычного. Она поймала взгляд гриффиндорки, и Гермиона почувствовала, как у нее под мантией нагрелся сикль. Им срочно надо поговорить.

Тем временем Парвати вернулась от стола Равенкло, где у нее имелся собственный информатор – сестра.

— Падма говорит, что Крэбб и Гойл пытались убить Драко прямо в спальне, но Блейз Забини вовремя спохватился, и теперь им всем придется долго пролежать в Больничном Крыле.

— Бедняжки, — пробурчал Рон, наслаждаясь жареной сосиской.

— Да, Блейз знает, как обращаться с палочкой, — сказал Гарри. — Похоже, Малфой обязан жизнью одному из АД.

Кое-кто засмеялся, а у Рона даже пошел носом тыквенный сок. Гермиона прикрыла лицо руками, но вдруг сквозь пальцы взглянула на преподавательский стол. Снейпа за завтраком не было. Наверное, он до сих пор разбирается во вчерашней драке. Что же будет с Крэббом и Гойлом?

***

— Их надо убить! — взревел Люциус Малфой, врываясь в кабинет директора. Дамблдор наблюдал за ним со слабой улыбкой. — Я сам могу это сделать, — процедил он, угрожающе ухмыльнувшись.

— Не сомневаюсь, Люциус, — оживленно ответил Дамблдор. — Но давайте не будем торопиться: мистер Крэбб и мистер Гойл могут рассказать нам кое-что интересное.

— Что, например? — Малфой уставился в окно.

Прекрасный день, но не для меня.

— Темный Лорд натравил их на Драко, чтобы наказать меня за воображаемое предательство. — Люциус сделал паузу. — За рассекреченное предательство.

Дамблдор был достаточно опытен, чтобы рисковать, показывая свое пренебрежение к подобному пересмотру взглядов на вещи.

Он наперед знал, как поступит Люциус. Если Волдеморт будет побежден, Малфой заявит, что работал под прикрытием, следя за Волдемортом, — даже сел в Азкабан, чтобы не вызвать лишних подозрений. И если все случится так, то он позволит Малфою отделаться такой отговоркой. Люциус долгие годы был для Дамблдора горьким разочарованием. Такой красивый, талантливый мальчик, прирожденный лидер, прекрасный волшебник, замечательный, тонкий бизнесмен и политик — все это было во власти испорченного, убогого существа, вводящего его в заблуждение. В надежде, что мальчик расширит свой кругозор, он назначил Люциуса старостой курса, но это только раздуло его самомнение. Он надеялся, что пару месяцев в Азкабане послужат Люциусу уроком. Однако более полезным, наверное, было недавнее прозрение, что его Темный Лорд был просто легковерным сумасшедшим, проживающим в вымышленном мире низкопоклонства и паранойи. В конце концов, нападение на сына открыло Малфою глаза на то, что Темный Лорд ни во что не ставит ни своих последователей, ни их семьи: они все были мясом, попавшим в мясорубку.

Дамблдор опять улыбнулся. Для Люциуса у него была отведена специальная роль.

— Как продвигается работа над картой? — спросил он.

— Хорошо, — ответил Люциус, прекратив ходить по кабинету. — Я закончу ее к завтрашнему дню. — Увидев, как Дамблдор в удивлении поднял брови, он понял намек и направился к камину. — Ладно. Только учтите, я жду полный отчет. — Малфой развернулся и исчез в пламени.

Через некоторое время Дамблдор сам подошел к камину, наклонился и произнес:

— Северус.

Спустя мгновение в камине появилась окруженная пламенем голова.

— Да, директор?

— Наши подопечные готовы к разговору, мой мальчик?

— Вполне, — нахмурился Снейп. — Правда, я не уверен, что вам удастся вытянуть из них что-то существенное. Думаю, им изменили воспоминания.

— Империус?

— Империус или нет, не знаю. Но что-то к ним точно применяли. В данном случае любое, даже простейшее, колдовство сработало бы. Так же заметно, что их хорошенько запугали. Пока они ничего существенного не сообщили.

— Бедные мальчики, — с сочувствием произнес Дамблдор. — Одни из самых беспомощных пешек, не ведающих даже, что они на доске.

Снейп фыркнул.

— Как и все мы, кроме гроссмейстеров.

***

Гермиона и Лили решили подойти к Снейпу сразу же, как только выпадет подходящий момент. Девочки встретились с ним поздним утром, когда он проходил мимо библиотеки.

— Профессор Снейп, нам надо с вами поговорить, — обратилась к нему Лили с такой интонацией, что ей невозможно было отказать.

— Не сомневаюсь, — ответил Снейп, бросив на Гермиону надменный взгляд.

К его глубокому раздражению, она с вызовом посмотрела на него в ответ. Гриффиндорцы, устало подумал он. Всегда считают, что должны ответить на вызов. Как предсказуемо.

— В чем дело? — коротко спросил он.

— У нас есть кое-какие исторические сведения, которые могут вас заинтересовать.

— Историей у нас заведует профессор Биннс. Обратитесь лучше к нему.

Но Лили не позволила Снейпу пройти дальше. Она многозначительно подняла брови.

— Полагаю, эти сведения будут интересны вам.

Снейп еле сдержал стон. Если уж Лили хочет поговорить с ним, тогда ладно, но зачем она привела с собой Грейнджер?

Лили между тем обворожительно улыбнулась:

— Если хотите, можете поговорить с Гарри. Он изучал эту проблему вместе с нами. У вас с ним может получиться мужской раз…

— Спасибо, — поспешно перебил ее Снейп. — У меня как раз есть немного свободного времени. Пройдемте в мой кабинет, и там вы расскажете, что у вас случилось.

Их выступление длилось недолго. Сначала девушки вкратце рассказали историю Хогвартса XX века, перечисляя самые подозрительные события и даже немного удивив зельевара анализом судеб закончивших Слизерин в 1938-1945 гг. Он кое-что знал об общем невезении выпускников его факультета за последние пятьдесят лет. Но раньше не сопоставлял всех фактов. Однако если посмотреть на картину в целом, она хорошо объясняла все то, что он раньше приписывал неудачным поворотам судьбы, в том числе и жуткую кончину его покойного отца, о котором он, впрочем, никогда не скучал.

Снейп задумчиво посмотрел на Тобеаса Снейпа, который хмуро глядел на него с маленькой фотографии.

— Так вы считаете, что он нацелился на нас с самого нашего рождения?

— Это не тот человек, которого надо жалеть, — заметила Лили. — Всю свою жизнь он разрушал семьи своих сокурсников: он убивал их, отмазывал от Поцелуя или Азкабана, делая тем самым своими сторонниками или лакеями.

При слове «лакеи» Снейп слегка вздрогнул. На мгновение он задумался, но затем пришел в себя. «Лакей» - это слово прекрасно описывает их отношения с Темным Лордом.

Откинувшись в кресле, профессор уставился в потолок. Только единственный во всем магическом сообществе волшебник может считаться самым могущественным. Если подумать, Волдеморт опирался только на маленькую группу Упивающихся Смертью — максимум тридцать человек, и еще на неопределенное количество сторонников и сочувствующих. Но чтобы нарушить баланс магической Британии, ему больше и не нужно. На какое-то время Лорд был парализован неудачной попыткой завладеть пророчеством в Отделе Тайн, а затем отступил, чтобы поменять стратегию. Значит, скоро террор опять расцветет.

Снейпу удалось каким-то образом внушить Волдеморту, что Люциус Малфой прячется в Южной Америке. Насколько он понимал, тот даже не подозревал, что Люциусу хватило смелости переметнуться в другую команду и предложить свои услуги Дамблдору.

Теперь они знали, где находится Волдеморт. Люциус как раз сейчас составлял подробную карту окрестностей Литл Хенглтона и дома Риддла, с учетом всех магически расширенных комнат и лабиринтов подземелий. Снейп предполагал, что, как только карта будет закончена, Дамблдор отправит туда Орден, чтобы разведать территорию. Во всяком случае, профессор на это надеялся. Но, похоже, что у Дамблдора были свои планы, и он, сверкнув глазами, сказал, что сначала карту надо будет «усовершенствовать».

***

В тот день после уроков Гарри пригласили в кабинет директора. Он все еще немного боялся этих визитов. Летом он много думал о своей злости и печали. А точнее, о том, что просто устроил истерику перед директором в конце прошлого курса и тем самым получил моральное удовлетворение. Как только гнев снова наполнял его, Гарри направлял его в нужное русло. Приведение в порядок дома на площади Гриммо, простое и изящное решении проблемы с портретом матери Сириуса — Гарри просто зарисовал его; подозрение о том, что Кричер не переживет его предательства — все это помогло излечить его боль. Мысли о том, что Амбридж никогда не посмеет переступить порог Хогвартса и что Люпина вернули на пост преподавателя ЗОТИ, тоже сделали свое дело. Начиная с начала года его настроение улучшилось в связи с присутствием Лили. Она была мамой-которая-не-была-его-мамой, которая хоть и попала в Слизерин, но стала его другом, даже лучше — постоянным напоминанием о том, что в волшебном мире все возможно. В каком-то смысле она была для него символом надежды.

Гарри зашел в кабинет и улыбнулся профессору Люпину, сидящему напротив Дамблдора. Это всегда было хорошим знаком. Казалось, они просто пили чай.

— Чашечку чая, Гарри?

— Спасибо. — Он решил, что спокойствие феникса Фоукса и общая атмосфера в комнате свидетельствовали, что разговор будет о приятном. Гарри, отпив из чашки любимого ароматного чая Дамблдора Earl Grey, ждал развития событий, как вдруг в кабинет вошла Лили. Она села рядом с Гарри и с интересом посмотрела на Дамблдора. Спеша узнать причину, по какой ее вызвали в кабинет, она отказалась от любезно предложенного чая.

Улыбаясь, пожилой волшебник взял свиток пергамента и развернул его на столе перед ними.

Гарри прочитал надпись над рисунком. «Дом Риддла». Его глаза опустились к изображению кладбища. Да, это то место. По спине пробежал неприятный холодок, и ему показалось, что волосы стали дыбом. Он сделал глоток чая, радуясь разливающемуся внутри теплу. Люпин посмотрел на него взглядом, полным сострадания. А в голове у Лили возникло много вопросов.

Дамблдор объяснил:

— Это карта фамильного дома Лорда Волдеморта. Поместье его маггловской семьи, покинутое с тех пор, как он их убил. Его убежище, так сказать.

— Отлично. Дом, милый дом, — сказала Лили.

— Я пригласил вас сюда, — сказал Дамблдор, — с одной целью. Лили хорошо разбирается в чарах, а Гарри имел дело с подобной картой, частично созданной тобой, Ремус. Она может служить вам шаблоном при создании этой.

Гарри медленно улыбнулся:

— Вы хотите еще одну Карту Мародеров.

Люпин по-волчьи оскалил зубы:

— Карту Мародеров… — он глянул на название деревни, — Литл Хенглтона.

***

Его нос еще слишком болел, чтобы сморщиться в известной малфоевской ухмылке. Драко решил пообедать в Большом Зале. Он старался не замечать любопытных взглядов и шепотков, доносившийся с других столов. Крэбб и Гойл, сколько он себя помнил бывшие неотъемлемой частью его жизни, до сих пор находились в Больничном крыле. Никому не разрешалось их посещать или говорить с ними. Драко никогда бы не назвал чувство, которое испытывал к этим двум громилам, любовью, но их отсутствие оставляло звенящую пустоту в его жизни, которая теперь, как признался себе Драко, не была полна друзей. У слизеринцев нет друзей, только временные союзники. Что за чушь! Теперь он знал, что не хочет жить такой жизнью. Окруженный одноклассниками, которые помогали и сочувствовали ему, и которым (в случае с Блейзом) он был обязан жизнью, Драко почувствовал, что такое дружба и поддержка и решил, что это приятное чувство.

Когда Драко за ужином увидел Лили, ему показалось, что она светилась от счастья. Ее частое отсутствие начинало беспокоить Драко – она определенно проводила слишком много времени в библиотеке.

— А ты в хорошем настроении.

— Да, — согласилась Лили, кладя себе в тарелку немного спаржи. — Мне дали жутко интересный проект по чарам. И сегодня вечером я буду над ним работать.

— А я думал, ты посидишь в гостиной. — Драко постарался, чтобы его голос не прозвучал угрюмо и обиженно, но понял, что именно так это и выглядело.

Лили ободряюще погладила его по руке.

— Я приду туда попозже. У меня есть кое-что, что я хотела бы тебе показать. Я нашла в ежегодном альбоме записи о твоем дедушке.

— Аполлониусе? Я никогда не знал его.

— Я это знаю. А еще я узнала, что большинство слизеринцев, которые учились в школе примерно с 1938 по 1945 годы, безвременно скончались.

Блейз в недоумении поднял брови.

— Подозрительные обстоятельства?

— Не думаю. Я почти уверена, что большинство были убиты.

Мальчики смотрели на нее не отводя глаз:

— Самим…

— Да, похоже на то. Он начал с команды по квиддичу. Наш Старикашка, оказывается, не любит спорт.

Уоррингтон услышал их разговор и проворчал:

— Это точно. Теперь мы остались без загонщиков.

Драко холодно посмотрел на него и вернулся к разделыванию своей курицы. Разговор перешел на квиддич, но Драко продолжал молчать. Ему очень хотелось рассказать Лили, что его родители сейчас в Хогвартсе, познакомить их, показать им, что здесь у него есть кое-что, к чему нельзя придраться. Он хотел всем рассказать, что Лили права: Волдеморт собирается обвести их вокруг пальца и довести до погибели. И у нее есть доказательства, что этот Старикашка начал уничтожать их одного за другим начиная еще с его дедушки? Возможно, это представляет интерес для Лили, но все это уже история. Старикашка пытался убить его. Этого достаточно, чтобы рассматривать это как личное оскорбление. Мерзкий грязнокровка. Мне всегда говорили, что надо держаться от них подальше.

Лили всем сердцем хотела рассказать Драко, что его родители были Хогвартсе, в безопасности. Она была уверена, что так ему бы стало гораздо спокойнее.

Но вместо этого она прошептала ему на ухо:

— Ну что, Драко, ты идешь с нами на следующую встречу АД?

Драко застонал. Только не Поттер. Только не говорите, что я должен быть вежливым с Поттером.

Лили еще нежнее зашептала:

— А что, если я тебе скажу, что если ты придешь, Гарри Поттер протянет тебе руку?

Хммм. Я смогу унизить его. Возможно, все-таки стоит туда пойти.

***

В пятницу Гермиона, спеша в подземелье, думала только о новостях, которые сообщил ей Гарри. Карта Мародеров фамильного поместья Старикашки — это, конечно, хорошо, тем более что копий будет несколько. Однако основной проблемы это не решало. Даже если с помощью карты они смогут выследить и уничтожить всех Упивающихся Смертью, что они будут делать, когда столкнутся с самим Волдемортом?

Слова пророчества звучали в голове у Гермионы зловещей мелодией Пророчество было кошмарным: набор двусмысленных, безнадежно и бесполезно спутанных фраз, которые неизменно сбивали с толку тех, кто на них рассчитывал.

«Близится тот, кто сумеет победить Темного Лорда...»

Почему просто не сказать «убьет»?

«Он будет рождён на исходе седьмого месяца теми, кто трижды бросал ему вызов...»

Ладно, это могут быть либо родители Гарри, либо Невилла, и они оба родились в июле.

«Темный Лорд отметит его как равного себе, но ему будет дарована сила, о которой неведомо Темному Лорду...»

Казалось бы, шрам Гарри… но какая сила? Это может быть что угодно — такие абстрактные вещи, как любовь его матери, или преданность его друзей, или какая-то скрытая сила, которая еще не проявилась; либо это какое-то оружие, о котором Темному Лорду не будет известно, и он не сможет подготовиться… возможно, карта? Нет, это слишком просто.

«Один из них умрёт от руки другого, выжить в схватке суждено лишь одному...»

А вот это уже не очень приятно. Понятно, что Гарри не сможет жить, пока рядом Волдеморт, потому что тот постоянно пытается его убить. Так что убей, либо сам будешь убит… но пророчество не говорит «убить». Но «умереть». Возможно, Гарри сможет сделать так, что он умрет. Тогда от чьей руки? Гарри убил профессора Квиррелла, просто прикоснувшись к нему рукой, но, думаю, Волдеморту подобное никак не повредит. И даже если он умрет, как до этого, его дух сможет опять обрести тело. Только если где-то не застрянет.

А может, Дамблдор просто планирует прийти туда, уничтожить всех Упивающихся Смертью и выбить почву у него из-под ног? Без сторонников его возможность причинять вред людям значительно ослабнет, а в это время Гарри успеет повзрослеть и создать ту особенную силу. У Волдеморта теперь смертное тело, его можно травмировать… А вот что сможет удержать его дух? Для этого нужно что-то чрезвычайно мощное…

Бог, например.

Содрогнувшись, Гермиона вспомнила Колонны Мертвых. Что бы сделала Маат с иссохшим духом Волдеморта?

Гермиона замерла.

Затем помчалась вперед.

Когда она влетела в кабинет Снейпа, тот нахмурился и поднял глаза.

— Мисс Грейнджер как всегда нетерпелива…

— Зелье Себа.

Профессор удивленно посмотрел на нее.

— Оно открывает портал между мирами. Что, если нам удастся отправить дух Волдеморта в очень-очень надежное место? Такое место, откуда ему не удастся сбежать, так как что-то там, наверное, — она сглотнула, — съест его.

Снейп, наклонив набок голову, смотрел на Гермиону с очень неприятной улыбкой. Она запнулась, а затем глубоко вздохнула.

— «Книга мертвых». Мы нашли заклинание, которое воскресило Лили, однако там есть еще и чары, которые… срабатывают в обратном направлении.

— Мисс Грейнджер, — отрезал Снейп, — уверяю вас, у Темного Лорда имеется точная копия «Книги мертвых», и он знаком с ее содержанием. Мы ничем не сможем его удивить.

Гермиона побежала в кладовую, пытаясь найти, где он хранил пробу ее бракованного зелья.

— Но рецепта зелья нет в «Книге мертвых», — донесся из кладовой ее голос. — Оно в Шрусберском Кодексе, в Хогвартсе, и насколько я знаю, это — единственный экземпляр.

Снейп пристально посмотрел на нее.

— Зелье для Лили сработало только потому, что вы использовали кровь Поттера. А в Хогвартсе ни у кого нет крови Волдеморта.

— Ну конечно есть. — Гермиона вышла из кладовой с флаконом зелья в кулаке и блеском в глазах и остановилась.

И вдруг Снейп все понял. Обряд воскрешения Волдеморта — «кровь врага»! Ну почему это пришло в голову вечно во всем преуспевающей, бестолковой, самоуверенной девчонке? Но это действительно хороший способ. Волдеморт лично дал Поттеру силу, способную его же и уничтожить. Какая блестящая ирония!

Снейп встал и направился к двери. Гермиона, уже готовая возразить, уставилась на него.

— Пойдемте, мисс Грейнджер. Я думаю, мы должны поделиться этой мыслью с директором. Возможно, у него в Египте есть связи, которые помогут нам достать первосортную почву с берега Нила.

Гермиона проследовала за ним, осторожно заметив:

— Возможно, есть.

Глава 16. Фамильное поместье

Холодный дождь бил по опавшим листьям. Кошка с необычными, напоминающими очки, пятнами вокруг глаз подкрадывалась через кусты к заброшенному дому Риддла. Со всех сторон доносились разнообразные звуки, но кошке было не до охоты, и маленькие напуганные существа могли спокойно оставаться в своих норах. В мгновение ока кошка оказалась в заброшенном саду на вершине холма¬ и начала аккуратно прокрадываться за потрескавшейся статуей читающего купидона. Затем она осторожно пробралась к французскому окну и через разбитое стекло заглянула внутрь дома.

Темная фигура в комнате заметила ее:

— Привет, кися.

— С кем ты там говоришь, Эйвери?

Первый мужчина вышел из тени и ухмыльнулся кошке.

— Просто маленькая кошечка. Я люблю кошек. Из них много чего можно сделать. Кис-кис-кис…

Кошка разумно отступила назад, а затем, развернувшись, побежала вдоль дома. Да. Эйвери, и, наверное, Мальсибер. Теперь я запомню их запах.

Как только Минерва МакГонагалл выздоровела после битвы в Министерстве, она заявила Дамблдору, что хочет принять непосредственное участие в борьбе против Волдеморта. А после создания карты дома Риддла профессор поняла, что с этой миссией может справиться только она. Мантии-невидимки не всегда незаметны, но люди, как бы они ни были осторожны, вряд ли будут выставлять охрану против обычной дикой кошки.

Пока ее задача заключалась в том, чтобы разведать окрестности дома, но не само здание – для этого время еще не наступило. Она должна была хорошенько изучить все вокруг, чтобы затем Орден мог выбрать наиболее удобное для аппарации место. Минерва нашла отличный уголок у подножья холма, невидимый с дороги, который находился вне досягаемости охранных заклятий, что позволяло аппарировать большими группами. Завтра надо будет привести с собой Дамблдора, Северуса и Ремуса.


***


Уже не в первый раз Дамблдор думал, что семья Уизли — очень полезное для него знакомство.

Билл Уизли только что вернулся из короткой поездки в Каир, якобы по делам Гринготтса, и теперь встречался с директором Хогвартса в удобной приватной комнате «Дырявого котла». Вытянув из-под стола свои длинные ноги, парень задумчиво посмотрел на Альбуса поверх стакана с виски Лафройг [1].

— Я так понимаю, у меня нет ни единого шанса узнать, зачем вам понадобилась земля из дельты Нила.

Дамблдор лучезарно улыбнулся ему в ответ.

— Ни малейшего, мой мальчик.

Билл фыркнул.

— Тогда виски будет достаточно.

— Возможно, в течение нескольких дней ты мне опять понадобишься. Пожалуйста, оставайся на связи.

— Без проблем.
Они допили напитки и, довольные встречей, расстались. У Дамблдора было еще одно дело в Косом переулке. Да, Уизли были необычайно полезной семьей.


***


— К сожалению, в нашем мире сильно недооценено использование зелий в сражениях. Да, я знаю, что авроры на словах признают их, требуя ТРИТОНа по Зельеварению. Но их реальное применение очень ограничено, что не удивительно, учитывая, что в Министерстве креативность вытеснена бюрократизмом.

Гермиона держала флакон с ароматной миррой, пока Снейп добавлял ее в котел, с маниакальной точностью помешивая смесь.

Гермиона научилась молчать во время этого этапа приготовления зелья, но сейчас она не могла избавиться от тревоги и ждала, пока Снейп отвлечется от котла и сможет ей ответить. Он чувствовал ее нетерпение, но все равно с едва заметной улыбкой на лице продолжал мешать зелье.

Пьянящий экзотический запах заполнил подземелье. Гермиона знала, что ее одежда пропитается ароматом мирры, и чувствовала, что этот же запах исходит от Снейпа. Это был самый лучший товар мадам Лич, продававшийся в отделанной розовой шелковой лентой резной коробочке из тисового дерева. Гермиона вспомнила, что должна вернуть Парвати немного мирры, которую одалживала, готовя первое зелье Себа.

Проанализировав оригинальный рецепт, Снейп решил поэкспериментировать со временем разных стадий приготовления зелья. Этот этап особенно заинтересовал его, отчасти благодаря значению мирры в египетском процессе бальзамирования.

Наконец профессор остался доволен зельем и отошел от рабочего стола.

Заметив удачный момент, Гермиона сказала:

— В этом году Гарри много работает над зельями. Благодаря этому проекту он навсегда запомнит их важность. Когда он станет аврором, многое изменится.

Снейп, просматривая свои записи, удостоил Гермиону ироническим взглядом.

— Поттер никогда не станет аврором.

Вопреки своему желанию, Гермиона клюнула на эту фразу.

— А я считаю, что из Гарри выйдет отличный аврор. Он неоднократно доказывал…

Снейп наслаждался ее негодованием, его ухмылка стала еще шире.

— Мисс Грейнджер, вы меня поражаете. Я думал, что, как очень близкий друг мистера Поттера, вы будете понимать его лучше. Вы можете представить его выполняющим поручение Корнелиуса Фаджа или кого-нибудь еще? Поттер не в состоянии выполнять чьи-либо приказы, даже распоряжения директора школы, которого он якобы уважает. Что изменится после окончания Хогвартса? Он только избавится от нескольких небольших ограничений, установленных некоторыми из нас, чтобы помочь ему дожить до совершеннолетия. И как вы считаете, что произойдет, как только он откажется выполнять приказ?

Губы Гермионы сжались в прямую линию. Как он прав! Гари был сам себе закон — и так было всегда. Пассивная, неинтересная служба в Министерстве сведет его с ума.

Тем не менее, она отказывалась пропускать мимо ушей оскорбления в сторону ее друзей.

— Если бы вы знали Гарри… если бы вы знали, как с ним обращались эти ужасные люди, воспитывавшие его, тогда бы вы поняли, почему он никому не доверяет и никого не слушает.

— Достаточно, мисс Грейнджер, — перебил ее Снейп. — Я знаю о Поттере больше, чем вы думаете.

Он вспомнил занятия Окклюменцией: жуткие сцены из детства Поттера, в которых фигурировал дразнящий его толстый маггл и устрашающего вида громила, смешались в одно воспоминание. Ему пришло в голову, что, возможно, это тоже было частью плана Дамблдора. У директора не было другого выхода, как создать оружие, способное действовать самостоятельно. Все сходится. Дамблдор увлекался камерной и оперной музыкой и иногда брал Снейпа с собой в Ковент Гарден. У них была собственная ложа в на постановку «Зигфрида»… Как давно это было… должно быть, тогда он только начинал преподавать в Хогвартсе, а Поттер был совсем малышом. Тогда в магическом мире Вагнера никто не знал. Его мифические сюжеты, магическое графопостроение взывали к ведьмам и колдунам с изысканными вкусами. Снейп вспомнил неприятное ощущение, возникавшее у него по мере раскрытия сюжета оперы: осиротевший мальчик, спасенный своей обреченной матерью. Обладая силой, которая сделала его непобедимым, он был изгнан из своего мира в другой.

С тех пор Северус стал подмечать и другие сходства. Нелюбимый ребенок, независимый и самоуверенный, полный презрения к свои мерзким опекунам. Внезапное проявление неведомых до этого способностей. Поттер, как и Зигфрид, использовал магический меч, чтобы убить монстра. Поттер, как и Зигфрид, понимал язык зверей - по крайней мере, змеиный. Поттер не признает авторитетов и стандартов нормального поведения. Снейп почувствовал некую тревогу, вспомнив, что Зигфридом манипулировал Вотан, повелитель всех богов, которому нужен был свободный герой, которого можно было бы использовать в борьбе против Ледяных Гигантов. Может быть, Дамблдор видит себя в роли Вотана? Если так, то все они могут оказаться в отчаянном положении, так как Зигфрид в конечном счете отверг дружбу и покровительство Вотана и последовал своему собственному плану, что привело к падению богов и его самого. В таком случае, какова же роль Снейпа? Один из обитателей преисподней?

— Вы знакомы с Вагнером, мисс Грейнджер?

Вопрос привел Гермиону в замешательство. Он заметил, как она напряглась, вспоминая всю прочитанную литературу и, без сомнения, пытаясь, припомнить имя волшебника.

— Ричард Вагнер. Композитор, — объясни он своим самым снисходительным тоном.

Гермиона покраснела, и Снейп с удовольствием наблюдал ее смущение. Чтобы помучить ее еще немного, он чопорно улыбнулся и произнес:

— Я думал, ваши родители следят за культурным образованием своей дочери. Или широкий круг ваших интересов не включает классическую музыку?

По-прежнему краснея и не понимая его мотивов, Гермиона осторожно ответила:

— До того, как приехать в Хогвартс, я брала уроки игры на фортепиано. После этого в них не было никакого смысла.

«Маленькая мещанка, - подумал он, удовлетворенный и разочарованный одновременно. — Если это не входит в программу ТРИТОНа, зачем себя утруждать?»

Гермиона поняла, что ответ прозвучал не в ее пользу, и с вызовом произнесла:

— Я ходила в оперу. С родителями.

— На какую оперу? — нанес он встречный удар, готовясь придраться к чему угодно.
Уже чувствуя, что Снейп не сочтет ее ответ достойным, Гермионатем не менее произнесла:

— La Boheme. [2]

— А! — этот вздох сравнивал ее интеллектуальные способности с помоями. Снейп с приводящим в ярость безразличием отвернулся к зелью. Гермиона задумалась, что бы произошло, если бы она как следует врезала ему. Вагнер. Они же говорили о Гарри! Но в какой-то момент она потеряла нить разговора. Надо будет написать маме и попросить прислать книгу о Вагнере. Если Снейп еще раз снизойдет до разговора с ней, она не даст ему задавить ее своими познаниями.

Краем глаза Гермиона заметила, что кто-то стоит в дверях, и улыбнулась, узнав Лили.

Увидев Снейпа и Гермиону, судя по всему, усердно работающих вместе над усовершенствованным зельем Себа, Лили почувствовала знакомый укол ревности. Северус ее друг. Но у них никогда, кроме регулярных «консультаций», не было возможности вместе работать или проводить много времени рядом. Повезло же Гермионе, что она может открыто работать с ним.

Заметив, что Гермиона отвлеклась, профессор поднял голову. С его губ уже был готов сорваться упрек, однако, увидев Лили, его лицо приобрело более приятное выражение.

— Пахнет восхитительно, — принюхалась она. — Вам надо разливать этот воздух по флаконам и продавать как духи. Заработаете целое состояние.

Снейп фыркнул:

— Идти по стопам небезызвестного Герлен? — Заметив удивленные выражения на лицах девушек, он немного смягчился. — Человек, основавший в XIX в. этот дом, действительно был волшебником. Он закончил Бобатон, но маггловский рынок больше пришелся ему по душе. И он остался в мире магглов, даже женился на одной и них. Время от времени в этом роду появляются волшебники или ведьмы, но даже принадлежащие к этой семье магглы до сих пор не потеряли нюх на зелья.

Гермиона прикусила губу и посмотрела на Лили. Та, чувствуя себя более раскованно, нахально ухмыльнулась и заметила:

— Уверена, их носы не идут ни в какое сравнение с твоим.

— Как занимательно, — прорычал Снейп. — Наполните флакон этим компонентом на одну треть и плотно закупорьте. Остальное оставьте кипеть на медленном огне и возвращайтесь сюда завтра вечером. И отнесите Волчье зелье оборотню. Завтра начинается полнолуние, а мы же не хотим иметь в замке зверя, в ярости набрасывающегося на всякого встречного им в коридоре?

Гермиона сморщила носик и поплелась наполнять кубок кипящей смесью. Затем она направилась к выходу.

— Спокойной ночи, Гермиона, — сказала ей Лили.

— Спокойной ночи, Лили. — Она помолчала, глядя на спину наклонившегося Снейпа, и любезно произнесла: — Спокойной ночи, профессор Снейп.

Тот неохотно и не слишком вежливо ответил:

— Спокойной ночи, мисс Грейнджер. И закройте за собой дверь.

Гермиона помедлила, пытаясь справиться со своим гневом. Затем тряхнула головой и преувеличенно аккуратно закрыла за собой дверь.

— Вы прекрасно ладите друг с другом.

— Прекрасно! — грозно фыркнул Снейп.

— Серьезно. Вы почти команда. И ты, по-моему, тоже развлекаешься. Напомню, что я не такая фанатка зелий, как Гермиона, но мне кажется, что вам очень весело работать вместе.

— Мисс Джонс, вы сошли с ума. — Он повернул свой огромный нос в ее сторону и опять стал тем Северусом, которого она знала с первого дня пребывания в Хогвартсе.
«Так странно быть его ученицей, — подумала Лили. — Что ж, осталось два года. Как же мы повеселимся потом!»

— Как там зелье? — спросила она, усаживаясь на высокий стул у рабочего стола.

— Все в порядке. Если будь у нас больше времени, можно было бы проверить различные варианты, но думаю, я разработал действующий рецепт. А как твой проект по чарам?

Лили наклонилась вперед, взволнованная темой разговора:

— Да здравствует вся наша команда! Мы закончили отличную карту убежища Старикашки. Не вздрагивай так, Северус. Он не заслуживает учтивого обращения и своего выдуманного титула.

— Называй его как хочешь, но не стоит недооценивать его как волшебника. Он могущественен и его ничто не остановит. Ты никогда не сталкивалась с тем, кто может абсолютно все? Его не волнует, что при этом он калечит и убивает. И его последователи приучены к такому же поведению.

— Тем лучше, что у нас есть карта. Это же такие возможности, Северус: трехмерная схема дома, туннелей и всей деревни, и, что еще лучше, можно следить за каждым человеком. К тому же, они все поименованы. Даже находясь в Хогвартсе, мы можем видеть, чем они там занимаются. Думаю, профессор Дамблдор будет контролировать перемещение преступников со своего экземпляра карты.

— Да, ты права.

— Я и не догадывалась, какой Ремус талантливый волшебник. О, он был замечательным учеником, несмотря на то, что зачастую был вынужден отсутствовать на уроках, но он действительно гений, Северус. Магический мир даже не знает, каким талантом пренебрегает.

Не желая больше обсуждать оборотня и выслушивать, как Лили поет ему дифирамбы, Снейп перебил ее:

— Поттер пригодился? — заметив выражение лица Лили, он сбавил обороты. — Да? Вот и отлично. Возможно, он способен работать, когда заинтересован в предмете.

— Да, — с нажимом произнесла Лили. — Так и есть. Он очень сильный, Северус, и ты всегда недооценивал его.

Раздраженный Снейп стал защищаться:

— Уверяю тебя, с силой у Поттера никогда не было проблем. Дисциплина, контроль, сосредоточенность — полагаю, ему не хватает этого.

— Со мной и Ремусом он отлично работает. Он способен на серьезный труд. Не могу понять, почему ты говоришь, что ему не хватает сосредоточенности. Если бы ты только видел, как он концентрируется на карте, аж страшно иногда становится. Я даже заметила проявление наследственной склонности к учебе, доставшейся ему от Эвансов.

— Посмотрим, что он будет делать, когда придет время использовать карту.

Лили с беспокойством посмотрела на него:

— Как ты думаешь, когда это случится?

— Думаю, скоро. Дамблдор и компания разрабатывают план действий. Осмелюсь предположить, что в команду войдут я, Поттер — куда же мы без него, — возможно, оборотень, если луна позволит, и несколько авроров из Ордена. Может быть, еще кто-то. — Снейп подумал о Люциусе Малфое, с каждым днем становившемся все вспыльчивее и раздражительнее, наматывая круги по комнатам. Малфой был предан только себе и своей семье. Однако он был сильным волшебником и мог стать ценным союзником, стоило ему однажды связать себя словом.

Лили в это время одолевали другие мрачные мысли. Казалось, участие Северуса в этом опасном деле было решенным вопросом. Предполагалось, что в любой момент можно рисковать его жизнью. Сама она обдумывала все варианты и непредвиденные повороты событий, но никому больше до этого не было дела. Все изо всех сил пытались помочь Гарри, но никто не думал о Северусе. Однако ему тоже нужно иметь в резерве что-то, что поможет в схватке. Что-то неожиданное.

— Подожди меня здесь, — сказала она, соскакивая со стула. — Я вернусь через пару минут. У меня для тебя кое-что есть.

Лили побежала к себе в спальню, по пути мимоходом здороваясь с друзьями. Драко в общей гостиной не было, но там был Блейз, которому она пообещала поговорить с ним чуть позже. Лили тщательно перерыла весь сундук, царапая руки о его стенки, и на самом дне нащупала гладкий холодный кусочек металла ее запасного сикля. Схватив его, она девушка помчалась обратно в кабинет Зелий.

— Вот, — сказала она, вручая Снейпу кулон. — Это коммуникатор, позволяющий общаться на большом расстоянии. Если скажешь «сикль Лили» и постучишь по нему три раза, ты сможешь поговорить со мной, где бы ты ни был. А если я захочу поговорить с тобой, ты почувствуешь, как он нагревается. — Лили нервно распутала шнурок и повесила его на шею Северусу. Снейп, удивленный и растроганный, посмотрел на нее, потом провел пальцами по поверхности монетки и перевернул ее, изучая зеркальную поверхность.

— Это ты сделала? — сказал он и прочистил горло. — Хорошая работа. Чары всегда были твоей сильной стороной.

Лили пожала плечами и с иронией ответила:

— Просто дала волю своей сильной стороне. В любом случае, — сказала она, вытягивая свой сикль из-под блузки, — у меня тоже есть такой, я его не снимаю. Ты никогда не пропадешь. Я клянусь.


***


— Я хочу, чтобы это было у вас, — настаивал Гарри, показывая Ремусу сикль-коммуникатор. — Я не воспользовался зеркалом Сириуса, но больше не повторю этой ошибки. Что бы ни случилось, мы всегда сможем поговорить.

Ремус широко улыбнулся:

— Гарри, это же замечательная идея. И отличные чары. Хорошо бы после того, как все закончится, показать это Флитвику.

Гарри пожал плечами и вяло улыбнулся.

— Это Лили помогала. Вы же знаете, в чарах она гений. Как и Гермиона. У каждой из них тоже есть свой сикль. Так мы сможем связаться друг с другом, если мы… разойдемся, или что-то в этом роде. Я вас не потеряю. Клянусь.

Гарри потянулся, разминая затекшую от долгой работы шею, и оглянулся по сторонам. Кабинет Люпина был захламлен больше, чем обычно. На столу громоздились копии карты дома Риддла, общие карты северной Англии и разные справочники. В дверь постучали, и Люпин сказал:

— Войдите.

Это была Гермиона, осторожно державшая кубок с Волчьим зельем. Люпин улыбнулся.

«По крайней мере, зелье мне приносит не Снейп, который таращится на меня, как на зверя в маггловском зоопарке»

— Спасибо, Гермиона, — сказал он после того, как залпом выпил мерзкую жидкость и выдохнул.

—Хорошо, что от проведенного со Снейпом времени тебе есть хоть какая-то польза , — заметил Гарри. — Это замечательно, что теперь ты можешь сама готовить подобные зелья.

— Замечательно, — весело согласился Ремус.

В этот момент Гермиона заметила на столе Книгу Мертвых:

— Я только что видела в подземельях Лили. Вы уже выучили заклинание?

В ответ Гарри что-то промычал.

Ремус кивнул и криво улыбнулся:

— Мы только что с ним справились. Оно достаточно длинное и его нужно произнести на память уверенно, без единой ошибки. Чем больше людей к нам присоединится, тем лучше, так что мы хотим привлечь в нашу команду еще несколько человек. Остается вопрос: как обстоят дела с чудо-зельем и как нам намочить им Волдеморта?

— С зельем все отлично. Мы сделали большой запас, и профессор Снейп продолжает экспериментировать с разными компонентами. Конечно, для нужного эффекта надо поддерживать определенную температуру. Что касается его транспортировки, профессор Снейп говорит, что у Дамблдора есть кое-какой план, но этот план абсолютно безрассудный.

Гарри фыркнул:

— Надеюсь, ты больше не будешь просить у меня кровь?

— Гарри, не забывай — нельзя допустить, чтобы зелье попало на тебя.

— Да, да, знаю… — нетерпеливо согласился Гарри. — Лили сказала, что может произойти Что-то-Очень-Плохое. Я думал, может, наложить на меня Гусиное заклятие [3]?

Ремус заварил чайник свежего чая и предложил Гермионе присесть. Она достала пергамент, на котором было написано заклинание, и стала шепотом повторять его.

— Теперь и ты, Гермиона, — заныл Гарри. — Оно мне скоро сниться будет. Лили напоминает о нем при каждой встрече.

— Что ж, — заметила Гермиона, — теперь ты знаешь, какой требовательной матерью она была бы. У нее очень высокие стандарты, — одобрительно добавила девушка.

Ремус налил Гермионе чашку чая и обратился к Гарри:
—Лили очень заботливый человек, Гарри. И ты знаешь, как это важно. Она просто хочет, чтобы ты оставался в безопасности. Когда ты был малышом…

— Что? Расскажите, — с интересом поднял он голову.

— Что ж… — начал Ремус и замолчал. Мучительное чувство ностальгии нахлынуло на него. Так тяжело было видеть Лили на его занятиях ЗОТИ, в коридорах, видеть ее еще девчонкой и в то же время помнить, какой женщиной она стала. И пытаться привыкнуть к двум разным реальностям. Даже та Лили Джонс, которую знает Гарри, уже стала немного отличаться от Лили Эванс из его собственных воспоминаний. Разный жизненный опыт — разные факультеты, вопросы жизни и смерти, вставшие перед ней — все это начинает изменять ее до неузнаваемости.

Двое его учеников по-прежнему смотрели на него. Он прочистил горло и продолжил:

— Да, у Лили как у матери были высокие стандарты. Она использовала любую возможность, чтобы стать еще лучшей матерью, и она любила тебя больше всего на свете.


***


— Ты же знаешь, что мы любим тебя больше всего на свете.
— Мама, прошу тебя, не будь такой сентиментальной.

Нарцисса настойчиво обняла Драко за плечи и обменялась рассерженными взглядами с мужем.

После ужина Драко на несколько часов сбежал к родителям. Они были рады его визиту, и не только потому, что смогли убедиться — он оправился после нападения. В последнее время они оба стали раздражительными из-за необходимости постоянно находиться в одном помещении. Нарциссе пришлось обходиться без своих постоянных раутов: приглашений на чай, ланчи, поездок в Косой переулок и Хогсмид, без привычного уклада собственного дома.

Люциус же все это время жаждал каких-либо действий. Их роскошные комнаты в Хогвартсе были определенно лучше камер Азкабана или дома Риддла; однако замок как был золотой клеткой, так ею и остался. Едва Малфой закончил карту, Дамблдор одобрительно улыбнулся и быстренько ее припрятал. Время от времени к ним в гости приходил Снейп, но и он ничего не рассказывал. Люциус понимал, что не может рассчитывать на доверие, но он хотел знать, дадут ли ему возможность участвовать в предстоящей борьбе, чтобы он смог восстановить свой имидж. Нападение на Драко вызвало некое сочувствие по отношению к нему, но Люциус хотел отомстить своим бывшим товарищам, а главным образом — своей свояченице. Жребий брошен: им никогда не обрести спокойствия и счастья, пока она и его бывший Повелитель живы.

— Таким неподражаемым образом твоя мама пытается сказать, что мы не хотим, чтобы ты рисковал по пустякам, — сказал Люциус. — Это значит, в ближайшее время ты должен оставаться в замке: никаких походов в Хогсмид, никаких полетов на метле дальше поля для квиддича, никаких прогулок.

Драко мрачно застонал:

— Мне же надо присмотреть рождественские подарки!

— Ты хочешь сказать, что тебе надо купить дорогущую побрякушку для своей девушки! — Люциус был слишком на взводе, чтобы проявлять тактичность.

Драко поднял подбородок и ответил:

— Именно так! Кто бы говорил: ты сам заваливаешь маму безделушками!

Нарцисса сдержанно улыбнулась.

— Она — моя жена! — взревел Люциус.

— Она же не всегда была твоей женой! — закричал в ответ Драко. — Ты же должен был как-то заставить ее выйти за тебя! — Драко заметил предостерегающий взгляд матери и понял, что его отец вот-вот взорвется. — Послушай, — сказал он более спокойно, — я всего лишь хочу знать, надолго ли это.

— Я не могу тебе этого сказать, — отрезал Люциус, — потому что сам не знаю. Могу лишь надеяться, что старый дурак когда-нибудь закончит свое бесконечное планирование, чтобы наконец атаковать Темного Лорда, но кто знает? Возможно, он не хочет рисковать Поттером, у которого, я уверен, своя роль в битве. — Он заметил на лице сына отвращение и добавил: — И не смотри на меня так. Я же тебе говорил, что с Поттером лучше дружить. Если мы выживем, думаю, он опять станет любимчиком Министерства, и это знакомство может стать очень полезным.

— Ладно, — огрызнулся Драко. — Я постараюсь. Лили пригласила меня на встречу Активных Действий в следующий вторник. Она сказала, если я пойду — Поттер первый протянет мне руку.

— Так и сказала? — Люциус задумался.

«Значит, девчонка дружит с Поттером. Она быстро повлияла на Слизеринцев, а теперь, похоже, сдружилась с самим Поттером. Выдающаяся молодая ведьма. Надо будет побыстрее с ней познакомиться»

Драко хотел, чтобы отец понял, кто такая Лили, и добавил:

— Это она выяснила про… Темного Лорда… и дедушкино поколение. И привела достаточно веские доводы, что они были убиты им во имя мести. — Затем Драко выпалил: — Знаешь, он - полукровка, и она считает, что он ненавидит весь магический мир за то, как тот с ним обошелся.

— Правда? — спросил еще более заинтересованный Люциус. — Да, я знаю, что он полукровка. К моему огромному разочарованию, я сам узнал про это лишь несколько лет назад. Видишь ли, Драко… — медленно начал он. — Молодой человек, однажды введенный в обман грандиозными идеями, в зрелом возрасте нередко осознает их невозможность. — Люциус откинулся на спинку кресла и продолжил, задумчиво глядя в огонь: — Я согласен, что теории Темного Лорда могут уничтожить наш мир. Не существует реального способа отгородиться от полукровок и грязнокровок, кроме как выслеживать и убивать их с рождения, но это по ряду причин невозможно. К тому же я охотно допускаю, что они могут быть полезными. Наш мир немногочисленен, и при надлежащем контроле мы можем выделить в нем нишу и для них.

— Лили сильна в истории и она очень интересуется грязнокровками… знаешь, откуда они берутся, почему вдруг посреди маггловских династий рождаются ведьмы и волшебники.

Люциус серьезно посмотрел на Драко и произнес:

— Нарцисса, дорогая, не могла бы ты оставить нас с Драко одних, нам надо поговорить.

Миссис Малфой была в полусонном состоянии, но, сделав над собой усилие, встала, поцеловала их обоих и ускользнула в спальню. Как только Люциус понял, что она не сможет их услышать, он продолжил:

— Надеюсь, Драко, ты отговоришь свою подругу заниматься такими вопросами. Молодой чистокровной ведьме не годится изучать эту омерзительную «Проблему Грязнокровок».

Драко, полный любопытства, ждал. Его отец продолжил:

— Конечно, когда маггл сочетается браком со сквибом, — сказал Люциус, сморщившись от отвращения, — они часто сохраняют чистоту породы. Ты уже достаточно взрослый, чтобы знать некоторые факты о нашем мире. Чистокровные ведьмы, такие, как твоя мать и твоя девушка — очень ценны и важны для нашего общества, они заслуживают заботы и уважения; однако у волшебников существуют некоторые потребности, а в мире так много прекрасных девушек-магглов… Нередко мы используем их. Даже те волшебники, которые не наделены привлекательной внешностью, — Люциус пригладил свои волосы, — считают, что благоразумное использование магии способно привлечь любую магглу. Затем легкое заклятие Беспамятства — и можно спокойно идти домой к своей любимой жене. Ответственный волшебник принимает меры предосторожности во избежание нежелательной беременности этих девушек, но некоторые волшебники, к сожалению, либо слишком безразличны, либо слишком самовлюбленны, чтобы утруждать себя подобным.

У Драко отвисла челюсть:

— Ты имеешь в виду слизеринцев…

— Это не относится ни к какому конкретному факультету, Драко! Эта древняя традиция магического мира. Теперь ты понимаешь, почему этот предмет не стоит изучать невинной молодой ведьме? Большинство грязнокровок на самом деле полукровки.

— А Грейнджер…

— Это не мой секрет, но могу тебе сказать, что все эти ее способности неспроста. Проблема в том, что этот старый дурак приводит в Хогвартс всех этих кукушат и сводит с несведущими молодыми волшебниками и ведьмами из приличных семей, в следствие чего может произойти неподобающая... связь. — Лили говорит, что в Америке грязнокровок иногда при рождении забирают и отдают в магические семьи.

Люциус задумался:

— Интересно. Да, возможно, это справедливое решение. Можно выявлять их в раннем возрасте и воспитывать согласно их возможностям. Политически такое решение стимулирует эффективную жизнедеятельность. Мне действительно стоит поговорить с этой юной леди.


***


Утренняя совиная почта была, как всегда, организованным хаосом. Птицы пролетали над столами, кидая письма и посылки. Отовсюду слышались восторженные голоса. Только Лили принялась за сосиску, как тяжелый зеленый конверт упал рядом с ее тарелкой. Он не был запечатан, и можно было увидеть краешек вложенного в него пергамента.

— Это что-то новенькое! — заметила Пэнси. — Лили пришло письмо!

Лили обратила внимание на конверт, который бесспорно был отправлен на имя «Мисс Лили Джонс, Школа Чародейства и волшебства Хогвартс».

Сидевший рядом с ней Блез нагнулся и прочитал:

— Из Медисин Хэт Лодж, Лили. Из твоей старой школы.

Ошеломленная и встревоженная Лили уставилась на конверт. Быть такого не может, чтобы ей прислали письмо. Что это? Она рассматривала этот зеленый чужеродный предмет, гадая, к чему бы это. Ни к чему хорошему.

Попрошу Северуса взглянуть. Она открыла карман на мантии и аккуратно отлевитировала туда письмо. Встречусь с ним позже.

Это был один из самых загруженных дней: сначала чары, потом руны, а потом без перерыва история, и на несколько часов Лили даже забыла про письмо. После урока нумерологии она осталась поговорить с профессором Вектор о матрицах. Гермиона и Блейз тоже присоединились к ней, и они так увлеклись беседой, что время пролетело незаметно.

— Мои дорогие, — воскликнула Вектор, взглянув на часы. — Надо поторопиться, а то опоздаем на ужин!

Она покинула их, чтобы зайти к себе, а ученики помчались в Большой Зал. На улице тем временем уже совсем стемнело. Они забежали в зал, и Лили помахала Гермионе, когда им пришлось разойтись к разным столам. Драко, выглядевший очень сердитым, ждал ее. Какой же он разбалованный. Лили подумала о перспективе иметь такого прихотливого жениха. Однако заметив Лили, Драко очаровательно улыбнулся. А вот и компенсация.

В тот момент, когда Лили побежала к Драко, что-то выпало у нее из кармана. Блейз заметил это и окликнул ее.

— Лили, подожди! Ты уронила письмо! — он нагнулся, чтобы поднять конверт.

— Блейз! Не прикасайся к нему! — закричала Лили.

Она попыталась перехватить его руку, но было слишком поздно. Он уже коснулся письма, и без всякого предупреждения Блейз и Лили исчезли.

Слизеринцы с недоумением уставились на пустое место. Драко медленно поднялся на ноги, опомнился и побежал к столу преподавателей, зовя на помощь Снейпа.

Остальные факультеты повернулись в сторону слизеринского стола и начали взволнованно перешептываться, не вполне понимая, что произошло.

Гарри все видел. Настроенный на Лили, он слышал среди всех голосов слизеринцев только ее голос и, заметив в нем нотку тревоги, поднял голову, чтобы увидеть, как она пытается остановить Блейза. А затем — ужасная пустота… Он ни на мгновение не сомневался, что случилось. У Волдеморта не получилось с первого раза убрать Драко, и со злости он решил действовать проверенным способом. Лили стала ценой дезертирства Малфоев. Лили и Блейз. Убей лишнего.

Слепая ярость застила Гарри глаза, он встал и бросился к выходу, уже зная, что должен сделать. На него смотрели все — и испуганные ученики, и Драко Малфой, который, прищурившись, последовал за ним.

Гермиона в шоке замерла. Портключ!

— Черт возьми! — прохрипел Рон.

— Тишина! — закричал Дамблдор. — Прошу всех, кроме слизеринцев, которые стали очевидцами произошедшего, немедленно покинуть Большой Зал... — Он спустился к столу учеников. — Пойдем, Северус.

Снейп, бледнее, чем когда-либо, по-прежнему стоял и смотрел на пустое место, чувствуя подступающую к горлу тошноту. Какой смысл опрашивать слизеринцев? Он знал, куда пропала Лили. Профессор поймал взгляд Дамблдора, кивнул директору и помчался за тем, кто ему сейчас был нужен.


***


Гарри бежал к Астрономической башне, чтобы сориентироваться на местности. С Молнией в одной руке и картой Литл Хнглтона в другой он поднялся к люку в каменной стене и открыл его.

— Куда это ты собрался? — спросил его выступивший из тени Драко Малфой, крепко держа в руке собственную метлу.

— Не думаю, что это тебя касается.

Драко схватил Гарри за отвороты мантии и прижал к стене.

— Ты летишь спасать ее, не так ли?

Гарри медленно поправил очки и посмотрел Драко в глаза:

— Прочь с моего пути.

— Я так и думал, она тебе нравится. Заманиваешь девушек в свой клуб, заигрываешь с ними, корчишь из себя героя…

Гарри оттолкнул его:

— У меня нет на это времени, Малфой. Хочешь — верь, хочешь — нет, но я организовывал Активные Действия не для того, чтобы кадрить девчонок. Лили — мой друг.

Драко, парализованный ненавистью, следил, как Гарри готовится к полету.

— Святой Поттер. И что ты собираешься делать? Убьешь монстра, избавишь даму от страданий и спасешь мир?

— Что-то вроде этого.

Драко ухмыльнулся:

— Один?

Гарри пожал плечами, положил карту в карман и поднял метлу:

— Я слишком много раз рисковал жизнью своих друзей.

— Не волнуйся, я — не твой друг.

Гарри слетел с башни, а Драко проследовал сразу за ним. Ледяной воздух бил им в лицо, а ветер развевал полы мантии.

Драко какое-то время смотрел в спину летящему в нескольких ярдах перед ним Гарри и наконец выкрикнул:

— Надеюсь, у тебя есть план?

— Да, — крикнул Гарри через плечо. — Я собираюсь навестить Волдеморта и привезти Лили обратно.

Внизу, в окнах Хогвартса, ученики и преподаватели указывали пальцем на две маленькие точки, с невероятной скоростью уносящиеся в темноту.


***


Блейз и Лили, перенесенные портключом, столкнулись друг с другом. В темноте Лили ощутила, что воздух вокруг сырой и спертый. Они находились в комнате без окон, скорее всего, в подвале.

— Ну, наконец-то, дорогуша, — послышался у них за спиной насмешливый голос. — Не надо было заставлять меня так долго ждать. Ступефай!

Лили потянулась за палочкой, но еще до того, как она успела направить ее в ту сторону, откуда слышался голос, Блейз выкрикнул «Петрификус Тоталус!». Лили подняла голову и увидела, как высокий и худой волшебник падает лицом на пол.

— Идиот, — фыркнул Блейз. — Если бы он промолчал, смог бы сразу нас заколдовать.

Он помог Лили подняться на ноги, и они осмотрелись вокруг.

— Интересно, где мы, — сказал Блейз, вглядываясь в темноту коридора.

— Думаю, я знаю, — призналась Лили. Блейз в удивлении поднял бровь. — В доме Риддла, — уточнила она.

Блейз нахмурился, ничего не понимая, и Лили поделилась с ним плохой новостью:

— Родовое поместье Старикашки. — Она достала из-под мантии сикль. — Думаю, нам лучше позвать на помощь.


***


Почувствовав, как нагрелся ее сикль, Гермиона нырнула в пустой кабинет.

— Да! Сикль Лили! — яростно закричала она.

Крошечное изображение Лили появилось на поверхности монетки.

— Гермиона?

— Да! Где вы?

— В доме Риддла. Со мной и Блейзом все в порядке. Нас тут радостно встретили, но теперь встречавший окаменел. У меня нет копии карты, и нам нужно выбраться отсюда.

Гермиона была в шоке. У нее и у самой не было карты.

— Подождите! — воскликнула она. — Я знаю, где ее взять.

— У Гарри точно есть! — послышался тоненький голос Лили.

— Гарри улетел и не отвечает на мои вызовы, — сказала Гермиона. — Думаю, он летит к вам. Мы видели, как они с Драко отправились на север.

— О, господи, — в отчаянии простонала Лили. — Они с ума сошли? Они же сорвут весь план. Я свяжусь с Северусом, у него мой запасной сикль.

— Хорошо, — сказала Гермиона, трясясь от страха. — А я пока найду карту, и тогда смогу провести вас через дом.

Она побежала наверх. У Дамблдора есть карта, но она понадобится ему самому. Гермиона знала, что есть еще одна копия, и решила, что она должна достаться ей.

— Эй! Гермиона! Подожди! — окликнул ее Рон. Гриффиндорка не остановилась, и тогда он бросился за ней. — Куда полетел Гарри?

Заколдованная лестница начала менять свое направление. Гермиону отбросило на перила, однако она тут же снова продолжила бежать. Когда лестница наконец-то остановилась, девушка ответила:

— Когда Лили и Блейз исчезли, портключ отнес их к Волдеморту. Думаю, что Гарри как раз летит к ним.

— Без нас? — ужаснулся Рон. — Его же убьют.

Гермиона, задыхаясь от быстрого бега, умудрилась фыркнуть:

— Он никогда не переживет того, что случилось в Отделе Тайн. Он боится за нас.
— А я, черт возьми, боюсь за него. — Рон схватил Гермиону за руку. — Ему нравится Джонс, да? Их что-то связывает?

Времени на осторожность не было.

— Да, у Лили есть секрет. Я не могу, просто не могу рассказать его. Но Дамблдор все знает, и большинство преподавателей тоже.

У Рона было такое выражение лица, будто его осенило.

— Она шпионка, да? Дамблдор устроил все так, чтобы Сортировочная Шляпа отправила ее в Слизерин.

Гермиона опять побежала. Дверь, которую она искала, была прямо по коридору.

— Да, что-то вроде этого. Но никто не должен об этом знать, Рон. Ты не должен никому рассказывать!

Они подбежали к кабинету ЗОТИ. Дверь была закрыта, и Гермиона вспомнила, что сегодня полнолуние.

— О, Гермиона, — выдохнул Рон. — Ты же не собираешься заходить туда прямо сейчас.

Умной и настойчивой ведьме ничего не стоило открыть такой замок.

— Я должна, Рон. Профессор Люпин принимает Волчье зелье, он вполне безопасен. И у него есть карта, которая очень нам нужна.

В комнате царил угнетающий мрак. Гермиона прошептала «Люмос», и из палочки заструился свет, породивший длинные тени. Они медленно шли по классу в сторону личных комнат Люпина. Рон едва сдержал стон.

На рабочем столе были разбросаны свитки пергамента. Гермиона на цыпочках подошла к столу и потянулась к лежащей поверх всего этого бардака карте.

Послышалось рычание. Гермиона вздрогнула и глубоко вздохнула. Из угла комнаты прямо на нее смотрели два больших желтых глаза. Рон попытался встать перед ней, собираясь защищтить.

Однако Гермиона аккуратно оттолкнула его и сказала:

— Профессор Люпин, нам нужна карта. Боюсь, все пошло не по плану. Портключ перенес Лили в дом Риддла. Думаю, Гарри полетел за ней. Она связалась со мной через сикль. Пока она в порядке, но мне нужна карта, чтобы с ней ничего не случилось.

Лохматый серый оборотень медленно встал, опираясь на задние лапы. Он снова зарычал, обнажив длинные острые клыки, но Гермиона видела в его глазах что-то человеческое. Она быстро свернула карту, схватила Рона за руку и выбежала из комнаты.

— Спокойной ночи, сэр! — крикнула она через плечо, покидая темный кабинет.



[1] Laphroaig (русск. Лафро́йг) — марка одного из известных шотландских односолодовых виски. Название можно перевести как "живописная долина на берегу широкой бухты". Производство расположено на южном побережье острова Айла, в двух километрах к востоку от города Порт-Эллен.

[2] Богема, итал. La Bohème — опера в четырёх актах Джакомо Пуччини.

[3] Гусиное заклятие – заклятие, отталкивающее жидкость от поверхности. «Как с гуся вода».

Глава 17. Колонны мертвых

Больше всего Снейп опасался реакции на новости не Люциуса, а Нарциссы. Но эти переживания затмевал страх за Лили. В его голове пульсировала невыносимая мысль: Скорее всего, она уже мертва. За свою жизнь он пережил много пыток, но ни одна из них не была столь болезненной: он балансировал на мучительной грани между надеждой и отчаяньем. Однако сейчас лучше придерживаться надежды. Позже у него будет уйма времени для отчаяния.

Малфои как раз ужинали, когда Снейп ворвался в их гостиную. Увидев его, они схватились за палочки, полагая, что Темный Лорд здесь, в Хогвартсе, и следует по пятам за их другом.

Проявлять такт и мягкость времени сейчас не было. Единственное, что профессор мог сделать — это выложить все как есть:

— Драко исчез, — резко сказал он. Супруги Малфой в страхе и тревоге посмотрели друг на друга. Снейп вздохнул: — Лили похитили из Большого Зала с помощью портключа — ей пришло письмо, и они с мальчишкой Забини одновременно прикоснулись к нему. Кто это подстроил — вполне очевидно. Драко полетел за ней.

Люциус выдавил из себя слабый скептический смешок:

— Полетел за девушкой? Это невозможно. Он не знает, где находится Темный Лорд.

Снейп не стал его щадить.

— Гарри Поттер знает. Драко полетел вместе с Поттером. Я видел, как они направились на север с Астрономической башни.

— Поттер! — Люциус выплюнул это имя будто проклятие.

Нарцисса какое-то время молча стояла возле стола, а потом у нее вдруг вырвался пронзительный дикий крик. Люциус подбежал к ней, она на мгновение замолчала, громко всхлипнула и снова издала ужасный мучительный стон, пронзивший каменные стены. Она бы не остановилась, если бы Люциус не взял ее за плечи и хорошенько не встряхнул.

— Сейчас на это нет времени.

— Я не могу даже аппарировать! — простонала Нарцисса и упала на пол.

— Дорогая, ты уверена? — спросил ее муж, наколдовав шелковый платок. — Я думал, ты подождешь, пока все не наладится.

— Мы можем и не дожить до этого времени, — медленно сказала она. — Какой смысл ждать? Либо мы выживем, либо мы умрем. Это все о чем я могу думать. А теперь еще и Драко… — она передернула плечами. — И не думай, что я зациклена на своем ребенке. Мне просто осточертел этот страх. Я хочу, чтобы все закончилось. — Она взяла у Люциуса платок и высморкалась. Люциус поднял для нее стул, перевернувшийся, когда они вскочили из-за стола. Нарцисса, дрожа, села на него и выпила стакан воды.

Люциус какое-то время смотрел в пол, затем слегка тряхнул головой и обратился к Снейпу:

— Поблагодари Дамблдора за его гостеприимство, но если я отправлюсь прямо сейчас, я смогу аппарировать туда до прибытия Драко и предотвратить катастрофу. Надеюсь, ты не будешь мне препятствовать.

— Не вижу причины мешать тебе... Я и сам туда направляюсь, но сначала мне надо кое-что взять. Пойдем со мной в подземелья, и я расскажу тебе свой план. МакГонагалл как раз пару дней назад показала мне хорошее место для аппарации. — Снейп с сочувствием посмотрел на Нарциссу: — Извини, что оставляем тебя одну, но чтобы спасти Драко, мы должны отправиться сейчас же.

Она быстро кивнула и, поднявшись, обняла Люциуса за шею и поцеловала его. А затем, сжав руку в кулак, ударила Люциуса в грудь и, всхлипывая, произнесла:

— Ты приведешь моего Драко обратно!

Люциус перехватил ее руку, поцеловал и молча вышел из комнаты. Его жена, схватившись за голову, медленно опустилась на стул.


***



Гермиона стояла посреди коридора, пытаясь контролировать ужасные мысли, которые лезли ее в голову.

«Думай! — сказала она себе. — У тебя это хорошо получается.»

Она нервно развернула карту. С ее помощью она может вывести Лили из дома Риддла. Гарри тоже уже должен был прилететь туда, но он до сих пор не ответил на ее вызов. Почему? Она не могла видеть, что сикль Гарри висел на конце шнурка, выбившись из-под мантии, когда тот с бешеной скоростью летел на метле.

Если Гарри не ответит на вызов, то, скорее всего, сам зайдет в дом Риддла. Драко Малфой был с ним, и Гермиона не могла представить себе, как это повлияет на ход событий. Однако у Гарри есть копия карты, и, скорее всего, он будет настороже. А что, если Лили возьмут в заложники, и ее другу опять придется встретиться лицом к лицу с Волдемортом?

Заклинание! Гарри знал заклинание, однако оно было бесполезным без зелья! Зелье! Она должна как-то передать ему зелье!

Гермиона взглянула в глаза встревоженному Рону. Они бы могли долететь туда на метле… Нет! Это должен сделать кто-то другой. А Рон сейчас может принести больше пользы в другом месте.

— Рон, послушай меня, это очень важно! Мне сейчас нужно в подземелья, а ты пока должен сбегать в Гриффиндорскую Башню и попросить Джинни зайти в мою комнату и найти в сундуке сикль на черном шелковом шнурке. Пароль от сундука — «Хитклиф» [1]. Ты должен будешь отнести этот сикль Дамблдору. Это коммуникатор, с помощью которого директор сможет говорить с Гарри, с Лили или со мной.

Гермиона увидела, что Рон все еще хмурится, и надрывно закричала:

— Сейчас не время обижаться на нас за то, что мы тебе ничего не рассказали раньше. Я прошу тебя, беги прямо сейчас! Думаю, у профессора Люпина есть еще один сикль, но нам его не найти. — Вдруг ее осенило: — «Возможно, у профессора Снейпа тоже есть. Я не уверена… Надо будет вызвать Северуса…» — В любом случае, — пробормотала она, достав свой собственный сикль и показав его Рону, — коммуникатор должен выглядеть вот так. Видишь, с одной стороны он зеркальный. Если кому-то надо поговорить с тобой, он нагревается. Гарри сейчас не отвечает на вызов, и я не знаю почему, но с помощью этого сикля Дамблдор сможет поговорить с любым, кто отзовется. А теперь беги!

Рон с изумлением смотрел на нее, ошеломленный новой информацией. Гермиона подтолкнула его:

— Беги!

Он нерешительно побежал, а Гермиона крикнула ему вдогонку:

— Для установления связи он должен постучать по сиклю три раза или сказать «Сикль Гарри»! Не забудь! Хитклифф!

Рон уже выбегал из коридора, махнув рукой в знак того, что все понял.

Гермиона и сама бросилась бежать. Она должна найти профессора Снейпа. Они могли бы перелить нужное Гарри зелье в такой флакон, который разобьется, упав на пол. И она могла бы пожертвовать парой своих кисточек. (зачем уточнять? Эти кисточки они использовали в начале фика для ритуала) На худой конец, у них будет хоть что-то. Тогда профессор Снейп сможет аппарировать туда и либо остановить Гарри, либо отдать ему зелье.

Задыхаясь, Гермиона бежала по коридору, пока у нее закололо в боку. Тогда она остановилась, развернув карту и снова проверив, не прилетел ли еще Гарри на место. А что, если он не найдет Гарри? Что, если он сначала встретит Волдеморта? Зелье бессильно без заклятия! О, нет! Профессор Снейп не знает заклинания!


***


Снейп собрал все необходимое и уже набрасывал мантию на плечи, как вдруг его пальцы задели черный шелковый шнурок. Он вспомнил, откуда тот взялся, и тут же почувствовал, что медальон, висевший на нем, нагрелся.

Профессор схватился за сикль, перевернул зеркальной стороной к себе и прошипел:

— Сикль Лили!

И чуть не вскрикнул, когда увидел маленькое изображение Лили.

—Да! Северус! — услышал он высокий чистый голос. — Я тебя вызываю и вызываю, а ты не отвечаешь! С Блейзом и со мной все в порядке. Думаю, мы где-то в подземелье. Гермиона ищет копию карты.

— Стойте на месте! Я сейчас прилечу и заберу вас, — прогремел Снейп.

— Мы же не можем стоять здесь вечность, — возразила она. — Мы уже заколдовали одного охранника, который поджидал нас, но кто-то еще может прийти проверить, что с ним. Говорят, Гарри и Драко направились сюда.

— Да! — рявкнул Снейп. — Эти идиоты полетели на метлах навстречу смерти! Отец Драко и я аппарируем к вам и попробуем опередить их. Люциус там хорошо ориентируется. Опиши, где вы находитесь.

Пока профессор говорил, Люциус смотрел на него со все возрастающим любопытством. Наконец Снейп неохотно подозвал его и повернул сикль так, чтобы Малфой тоже смог услышать Лили.

— Мы в какой-то комнате, здесь нет окон, потолок низкий, стены каменные. Простая деревянная дверь выходит в коридор с таким же низким потолком. В комнате много пустых ящиков, длинный стол и несколько зеленых деревянных стульев. Есть еще одна дверь, за которой узкий коридорчик со множеством дверей… По-моему, кто-то идет! Я не могу больше говорить! — изображение Лили исчезло.

Снейп выругался, затем посмотрел на Люциуса и увидел на его лице знакомую ухмылку, подтверждающую, что тот разгадал загадку.

— В самом деле, Джонс! — безжалостно засмеялся он. — Тебя можно поздравить с рождением дочери? Как разумно было прятать ее все эти годы. Я должен был догадаться, когда Нарцисса сказала, что эта девушка похожа на тебя.

Снейп ошарашено смотрел на Малфоя, однако даже не попытался что-то отрицать. Когда Люциус думал о чем-то, не касающееся Драко и его безопасности, он очень любил разгадывать секреты Северуса. Значит, девочка росла за границей с мамой и мнимым отцом. А когда они умерли, Северусу пришлось устроить ее в Хогвартс. Хоть она и незаконнорожденная, но чистокровна, к тому же дочь его лучшего друга. В таком случае, она становится еще более привлекательной в роли невестки. Да, если девчонка выживет после этого сурового испытания, тогда она точно подойдет. Люциус всегда давал Драко то, чего тот хотел, и в этот раз он не изменит этому правилу.

Снейп тем временем вручил Люциусу какую-то странную кисточку.

— Шерсть кошки, — объяснил Северус. — Очень важна.

Люциус схватил кисточку, положил ее в карман и последовал за своим другом к выходу из подземелий. Но буквально на первом же повороте их чуть не сбила с ног невыносимая девчонка Грейнджер. Ее волосы были растрепаны еще больше, чем обычно, она запыхалась и размахивала каким-то пергаментом. Остановившись, девчонка нагло схватилась за мантию Северуса, однако у того был уже не такой суровый вид, как раньше, и он позволил ей выговориться.

— У меня есть копия карты, — выдохнула она. Снейп глянул на карту, оценив ее значимость, и тот час же гневно посмотрел на Гермиону. Пергамент был пуст.

— Это что, какая-то шутка?

Девушка раздраженно фыркнула и постучала палочкой по пергаменту.

— Торжественно клянусь, что замышляю только шалость.

На карте отчетливо проявились контуры дома Риддла. Оба волшебника удивились и невольно поразились увиденному. Люциус хорошо знал план этого дома, но здесь каждая человек был помечен подписанной точкой, которые двигалась по поверхности карты. Снейп глянул на подземелье дома, и Люциус выхватил карту из рук негодующей Гермионы.

— Здесь! — торжествующе произнес Малфой. — Восточный подвал. Блейз Забини… и Лили… — с усмешкой в глазах он посмотрел на Снейпа. — Джонс.

У Северуса чуть сердце не остановилось. На мгновение он испугался, что карта может показать имя «Эванс». Но, очевидно, Лили поработала над картой. Он на секунду задумался и произнес:

— Спасибо, мисс Грейнджер. Нам это пригодится.

Они с Люциусом двинулись вперед по коридору, но Гермиона их догнала.

— Подождите! — пропищала она. — У вас есть зелье?

— Конечно, у меня есть зелье! Я что, идиот?

— И как вы собираетесь облить им Старикашку?

— Старикашку? — задумчиво повторил Люциус.

— Это никак вас не касается, — с нетерпением ответил Снейп. — Вы нас задерживаете. Пропустите.

Гермиона опять схватила его за мантию.

— Я иду с вами.

— Это исключено.

— Вы не знаете заклинания.

Снейп остановился. Люциус вопросительно посмотрел на него, а затем медленно улыбнулся:

— Значит, у вас все-таки есть оружие против него.

— Да, — ощетинился Снейп. — Есть один способ…

— … однако он бесполезен, — перебила его Гермиона, — без заклинания. А я его знаю.

— Всезнайка, — проворчал Снейп.

— Да, правильно, — не стала сдерживаться Гермиона. — Я всезнайка. Я знаю все! Я знаю заклинание, которое уничтожит Старикашку навсегда. Я знаю, как использовать зелье. Вы знаете о зелье, а Гарри знает заклинание; но я — всезнайка, и я знаю и то, и другое, и вам лучше прекратить спорить и взять меня с собой!

— Возьми ее с собой, — пожал Люциус плечами. — Самое худшее, что может случиться — Темный Лорд убьет ее.

Снейп и Люциус быстрым шагом направлялись к границе Хогвартса, а Гермиона спешила за ними.

— У вас есть кисточка из шерсти кошки? — крикнула она.

Мужчины, быстро идущие перед ней, достали из карманов по кисточке, чтобы она сама убедилась.

— Она еще хуже, чем я себе представлял, — тихо пробормотал Люциус. — Вечно недовольная маленькая гарпия.

— Говори что хочешь, — сердито проворчал Снейп, — но она — лучшая из всех ассистентов, которые у меня когда-либо были. Если мы выживем, я предложу ей дальнейшее обучение и работу на кафедре.

— Тебе виднее, — ответил Люциус — вежливо, однако с недоверием в голосе.

— Вот именно, — Снейп выразительно посмотрел ему в глаза.


***


Из коридора послышался голос:

— Руквуд!

Блейз схватил Лили за руку, и она поспешно прошептала:

— По-моему, кто-то идет! Я не могу больше говорить!

Девушка убрала сикль под мантию, и они с Блейзом прислонились к стене, спрятавшись за кучей ящиков. Блейз сквозь щели между досками мог видеть дверь, и они задержали дыхание, как только услышали приближающиеся шаги.

— Девчонка появлялась или нет? — спросил пришедший мужчина, заглядывая в подвальную комнату. — Руквуд? — Морщинистый и седой волшебник прошипел: — Тупица! Он тебя порвет за то, что ты сачкуешь! Ты что, пьяный?

Лили услышала, как Блейз сглотнул, и они оба подняли свои палочки. Упивающийся Смертью остановился, проворчал что-то неясное и вышел из комнаты.

Оба ученика с облегчением вздохнули. В этот момент Лили почувствовала, как ее сикль опять нагревается.


***


Гермиону невероятно злило, что с ней обращались как с мешком овса. Профессор Снейп без разрешения схватил ее, затем они аппарировали прямо к подножью холма, спрятанного между деревьев. Там Снейп бесцеремонно поставил ее на ноги, и они с Малфоем стали внимательно изучать карту.

— Они до сих пор в подземелье. Руквуд тоже. Наверное, его они заколдовали. А Нотт находится прямо в соседнем коридоре.

— Хорошо, — сказал Снейп. — Какой самый кратчайший путь к подземелью?

Люциус усмехнулся:

— Думаю, самым быстрым будет просто постучать в парадную дверь, однако должен признать, что мне импонирует более хитрый путь. Под домом есть туннель, который выходит прямо к реке. Смотри, — провел он пальцем по карте. Снейп кивнул, а Гермиона встала на цыпочки, чтобы хоть что-нибудь разглядеть между двумя волшебниками. — Мальчики будут здесь не раньше, чем через пятнадцать минут. Если мы сумеем проникнуть внутрь и найти девчонку, тогда нам удастся остановить Драко до того, как он превратиться в мертвого героя. Думаю, она должна остаться здесь, чтобы предупредить Поттера и Драко, когда они прилетят, — сказал он и взглянул на Гермиону, которая, наклонив голову в сторону, разглядывала карту.

— Одна? — запротестовала гриффиндорка.

Губы Малфоя скривились в довольной улыбке.

— О, боюсь, мы не сможем вас тут удерживать. Прищурившись, Гермиона ответила:

— Разъединять меня с зельем — не очень хорошая идея. А если придется его использовать? Я же говорила вам — я знаю заклинание, — она на шаг приблизилась к Малфою. — По правде говоря, думаю, нам стоит оставить вас, в то время как мы с профессором Снейпом войдем внутрь и найдем Лили и Блейза.

Последнюю фразу она произнесла достаточно громко, так что Снейпу пришлось успокоить ее:

— Какая чушь! Мы пойдем туда все, если вы наконец прекратите этот балаган. В туннеле сейчас никого нет. Как насчет охранных заклятий?

Люциус ухмыльнулся:

— Мы с нашими метками пройдем спокойно, а вот … мисс Грейнджер сможет, только если кто-то из нас будет держать ее за руку. К сожалению, внутрь аппарировать нельзя.

Снейп отдал карту Гермионе.

— Вот. Похоже, на нашем пути никто не встретится, пока мы не зайдем в зимний сад. Рабастан и Родольфус сейчас там.

Гермиона посмотрела на карту в поисках какого-либо движения:

— Здесь Волдеморт. И Беллатриса Лестранж. Они наверху. Они… стоят рядом… фу! — ей совсем не хотелось думать об этом.

Малфой иронично улыбнулся:

— Ну что ж, вперед?

Снейп и Люциус шли впереди с палочками в руках. Северус повернулся к ней:

— А вы, мисс Грейнджер, будете нашим штурманом.


***


Люциус не совсем верно оценил ситуацию. Он и не представлял, как быстро Гарри мог гнать свою Молнию, и как Драко придется спешить, чтобы успеть за ним. То ли благодаря магии, то ли из-за их сильного желания, или просто подчиняясь велению природы, сильный северный ветер нес их до самой деревни Литтл Хенглтон. Хотя Гарри долго изучал карту, ему сперва было непросто узнать местность с воздуха, но, тем не менее, вскоре он мягко приземлился на крышу дома Риддла.

Из-за сильного ветра внимательно рассмотреть карту на открытой местности было трудно.

Гарри частично развернул ее, и Драко не мог не восхититься тем, насколько искусно она сделана. Мальчики стояли как раз над пустой комнатой, одним из старых помещений для прислуги. Они аккуратно подошли к краю крыши и заглянули вниз. Если помочь друг другу, то им вполне удастся нырнуть в разбитое окно. Уменьшив с помощью магии свои метлы и положив их в карман, они, сдерживая отвращение, подали друг другу руки и сначала один, а потом и второй спустились внутрь. И оказались в пустой спальне, где стоял лишь один узкий металлический каркас кровати без матраса. Встав возле окна, они в тусклом свете снова принялись изучать карту.

Одни маленькие точки на ней оставались на месте, другие двигались вперед-назад. Драко первый увидел точки «Блейз Забини» и «Лили Джонс», находившиеся в восточном подвале. В нескольких ярдах от них была еще одна точка – «Огастес Руквуд».

— Думаешь, их держат в плену? — у Драко по коже пробежал холодок.

Он уже встречал Руквуда — высокого тощего мужчину, который казался каким-то недоделанным. Когда Драко был маленьким, этот человек всегда производил слишком много шума, увидев малыша: всегда хотел прикоснуться к мальчику, посадить его к себе на колени, обнять покрепче, так, что Драко чувствовал мерзкое дыхание мужчины. Младший Малфой боялся его, будучи ребенком, а когда вырос — понял, что защитить от таких мерзких хищников может только фамилия «Малфой».

Наблюдая за Руквудом, Драко постепенно понял, что тот принадлежал к тому типу людей, которые сами тянутся к Темному Лорду. Желания подобных людей находятся за пределами нормального поведения, и удовлетворить их они могут только в роли слуги Лорда.

Глядя на точку, обозначающую Руквуда, Гарри тоже заволновался.

— Охранник не двигается, — медленно произнес он. — Возможно, он держит их под прицелом палочки. — Гарри присмотрелся повнимательней. — А Блейз с Лили немного двигаются. Может, это они держат его на прицеле? И смотри: они не могут выбраться из комнаты, потому что в коридоре в нескольких ярдах от них стоит Нотт.

— Нотт — не проблема. Жалкий старый чудак. Как только мы туда доберемся — оглушим его и выйдем по туннелю к реке… вот здесь.

— Ладно, но для начала…

— Для начала? Для начала вы умрете, малыш Поттер и мой дорогой племянник!..

Беллатриса Лестранж стояла в дверном проеме с таким выражением лица, будто Рождество пришло раньше положенного времени.

Некоторые люди, испугавшись, замирают, подобно оленю в свете фар несущегося на него автомобиля. Но Гарри никогда не был одним из них. Он тут же выхватил палочку, направил ее на своего заклятого врага и машинально выкрикнул: «Ступефай!»

Но Беллатриса легко отбила заклинание и визгливо засмеялась:

— Он знает, что вы здесь, дурачки! Или вы думаете, что можете просто так зайти в дом нашего Лорда как пара маггловских вандалов? Диффиндо!

Гарри отпрыгнул от летящего в него заклятия, и оно попало в стену. Снизу уже послышались крики.

Драко выставил щитовое заклинание и заговорил.

— Ты, наверное, моя тетушка Белла. Я все знаю о тебе.

Мать действительно рассказывала ему о своей сестре: и как Белла мучила ее, и как уничтожиала все, что было ценно для Нарциссы; как сестра врала, чтобы втащить ее в какую-то темную историю, как манипулировала родителями, чтобы те потом помогли ей разобраться с проблемами. Драко надеялся, что дальнейший разговор может отвлечь Беллатрису. Только бы Поттер понял, что он задумал.

— Молодец, мой маленький дракончик. Опусти палочку и подойди к тете Белле. Мы вдвоем так повеселимся! Через пару секунд я отправлю тебя к непослушной Нарциссе, и она узнает, что нельзя прятать свои игрушки от Беллы.

Гарри облокотился на стену, выжидая удобный момент, и, как только Беллатриса повернулась к Драко, выкрикнул:

— Экспелиармус!

Она ответила «Протего!», но опоздала. Гарри послал мощнейший магический заряд, сбив ее с ног. Беллатриса смогла удержать свою палочку и даже подняла ее для очередного заклятия, однако Драко уже послал в нее свой «Экспелиармус!».

Беллатриса стояла напротив окна, и второе заклинание попало прямо в нее, отбрасывая ее назад, на улицу Вытянутая рука, в которой она держала палочку, ударилась о стену, и палочка отлетела прямо в левую руку Драко. Луна освещала тело ведьмы, и казалось, будто она на мгновение повисла в воздухе. Потом Беллатриса грохнулась на землю и покатилась по склону лужайки прямо к подпорной стене у самой дороги.

— Мы не можем здесь оставаться, — заметил Гарри.

Его так и подмывало догнать ведьму и добить ее, но у них не было времени. Он раскрыл карту и заглянул на нее:

— Долохов и Мальсибьер поднимаются по лестнице!

Драко тоже быстро глянул на карту:

— Глупо получится, если они нас найдут. Беру Мальсибьера на себя.

— Хорошо.

Они оба глубоко вздохнули и бросились в сторону коридора.


***


— Стойте! — громко прошептала Гермиона. — Крэбб заходит в туннель. Он как раз за левым поворотом.

— Крэбб, — фыркнул Люциус и встретился с презрительным взглядом Снейпа. — Сделаем все по-тихому.

Снейп быстро кивнул, и двое волшебников подкрались к повороту в туннеле. По собственному опыту они уже знали, как надо действовать в таких ситуациях. Они появились перед Крэббом без предупреждения, и тот, не успев даже понять, кто перед ним стоит, тут же повалился на пол, связанный наколдованными веревками

— Это уже двое, — довольно сказал Люциус. Затем они отлевитировали Крэбба со своего пути и направились к выходу, ведущему из туннеля в дом.

— Там еще двое Лестранжей. Они не двигаются,– прошептала Гермиона.

— Они в зимнем саду, — заметил Люциус. — Играют в шахматы.

Так и было. В прохладной комнате с высокими потолками, по периметру которой располагались давно погибшие растения, за маленьким столиком сидели двое волшебников, полностью сконцентрировавшихся на игре. Снейп и Малфой какое-то время осторожно следили за братьями из дверного проема, а потом ворвались в комнату и ослепили их заклинанием. Затем волшебники связали их и уложили за большими горшками.

— Что-то слишком легко получается, — промурлыкал Люциус.

Он с отвращением смотрел на двух братьев: Лестранжи сразу же поддержали Беллатрису, когда та выдвинула против него свои смешные обвинения. Теперь Люциус был доволен – ему всегда нравилось показывать людям, каким опасным врагом он мог быть.

Гермиона тем временем с усиливающимся чувством беспокойства изучала карту.

— Тшшш! Питер Петтигрю в соседней комнате! Похоже, он ходит по ней из угла в угол.

Она указала пальцем на стену, отделяющую их от так называемой Утренней гостиной. Если бы им удалось попасть в коридор, ведущий из зимнего сада, они бы добрались до кухни, а затем и до подвала. Однако если Петтигрю повернется в их сторону, он тут же заметит посторонних.

Они тихо пересекли зимний сад и подошли к двери. Вдруг стены зловеще заскрипели, и в комнату ворвался холодный воздух. Гермиона оглянулась в надежде увидеть открытое окно.

Внезапно наверху раздались крики. Женский визг зазвенел по всему дому, слабым эхом отражаясь от стен. Так кричать могла только Беллатриса Лестранж. Малфой и Снейп в ужасе посмотрели друг на друга.

— Они здесь! — закричал Люциус и кинулся бежать к открытой двери.

— Люциус! — бросился за ним Снейп.

Гермиона попыталась посмотреть на карту, которая развевалась на холодном сквозняке.

— Подождите! —воскликнула она, пытаясь догнать волшебников.

Люциус уже почти добежал до дверей, когда кто-то выкрикнул «Экспелиармус!». Малфоя отбросило в сторону, а палочка вылетела у него из рук. Снейп развернулся с палочкой наготове, но прозвучало еще одно «Экспелиармус!», и он отлетел на стоявшие возле окна горшки.

Питер Петтигрю уже стоял позади них и насылал заклятия.

— Ступефай! Ступефай!

Гермиона забежала за высохшую пальму в горшке, и хитрый коренастый человек, увидев, где она спряталась, запустил в нее «Инсендио». Пальма вспыхнула как факел, и огонь моментально охватил все растения, словно это были спички. Гермиона выбежала из укрытия, посылая «Экспелиармус» в сторону Петтигрю и пытаясь обезоружить его. Снейп неподвижно лежал за ворохом мертвых растений, а Люциус упал возле дверей, очевидно, потеряв сознание. Сверху слышались крики и мелькали вспышки заклятий. Сикль под мантией нестерпимо жег, но времени проверить его и ответить не было. Гермиона спряталась в углу комнаты, и очередное заклинание Петтигрю попало в стену. Девушка пригнулась и хотела бежать, но ноги не слушались ее. Она упала на пол и после легкого «Экспелиармус» осталась без палочки.

«Заклинание ватных ног, — замерев, подумала Гермиона. — Он, должно быть, думает, что я даже не заслуживаю его внимания.»

Она перевернулась, стараясь осмотреть всю комнату.

Петтигрю, скаля зубы, приблизился к ней.

— Для такой умной девочки ты слишком плохо выбираешь себе друзей. Никогда не ожидал увидеть тебя с Люциусом. Таких как ты он по утрам на завтрак съедает. Хотя, видимо, не в этот раз, — Петтигрю ухмыльнулся, глядя на Гермиону. — Похоже, твои друзья уже наверху. Белла сама с ними разберется. Если это одни из твоих школьных, я бы не хотел марать о них руки. В этом плане я слишком мягкосердечный. Это — мой главный недостаток.

Гермиона уставилась на него с каменным выражением лица, пытаясь не выдать свои мысли.

«Он не знает, что происходит. Ему хотя бы известно, что Лили тоже в доме?»

— Наверное, все-таки не самый худший, — не согласилась она.

Ужасный коротышка, держа в руке ее палочку, подобрал и палочки Снейпа с Малфоем. Затем он вернулся, задумчиво глядя на Гермиону.

— Нет, ты ошибаешься. Заешь, мне очень тебя жаль. Эти двое, — он кивнул на Малфоя со Снейпом, — действительно заслуживают того, что приготовил для них Темный Лорд, но ты всего лишь маленькая девочка. Я не люблю, когда дети страдают.

Гермиона закусила губу. Она медленно попыталась сесть, стараясь поудобнее устроить ноги.

— Тогда отпустите меня. Никто и не узнает, что я была здесь.

— Нет, — сочувственно покачал он головой. — Он узнает. Он знает все. И потом, когда Он поработает над этими двумя, они все про тебя расскажут. И что мне тогда делать? Нет. — Он на минуту задумался и затем с великодушным видом сказал: — Я сделаю тебе одолжение, потому что для грязнокровки ты довольно хорошая девочка. Я убью тебя. Конечно, Ему это не понравится, но Он будет считать, что это произошло во время сражения. Так для тебя будет гораздо лучше, и я не увижу, как ты страдаешь.

Петтигрю с виноватой улыбкой поднял палочку, однако затем что-то в выражении его лица поменялось, и вид его стал ужасен.

— Авада…

И в этот момент что-то рычащее и серое отбросило его на пол. Испуганный Питер поднялся – и снова упал, сбитый с ног мощным ударом лапы.

— Профессор Люпин! — закричала Гермиона. — У него наши палочки! Не дайте ему уйти!

Упав на четвереньки, Петтигрю уже сжимался, его тело уменьшалось, и вот уже он превратился в крысу и кинулся к стене, чтобы спастись в дыре. Люпин молниеносно прыгнул за ним. Крыса изменила направление бега, пытаясь оторваться от преследователя, но расстояние до стены оказалось слишком велико. Челюсти волка со щелчком сомкнулись, крыса была поймана. Петтигрю пищал и брыкался в воздухе, затем раздался отчетливый треск костей, и лапки крысы неподвижно повисли в воздухе.

Выплюнув крысу, оборотень замер, часто и тяжело дыша, в то время как умерший анимаг принимал свою обычную форму. Шея Питера Петтигрю была сломана, голова повернута под неестественным углом, на лице отразилось страдание.

Сильно напуганная Гермиона подползла к трупу и нащупала в его кармане палочки. К удивлению девушки, их там было не три, а шесть. Одна была похожа на палочку Лили. Может быть, так оно и было. Может быть, это ее первая палочка, которую Петтигрю украл, когда Волдеморт убил Лили. Гермиона взяла все палочки и сняла с себя заклинание. Осторожно пройдя мимо Люпина, она кинулась к лежащему Снейпу.

— Эннервейт! — профессор широко открыл глаза, и, не обращая никакого внимания на свои ушибы, молниеносно вскочил на ноги. Гермиона протянула ему палочку.

— Это был Петтигрю. Он уже мертв. — Заметив удивление Снейпа, Гермиона покачала головой: — Это сделала не я. Это профессор Люпин.

Снейп только сейчас заметил оборотня, который стоял в струящемся через окно лунном свете. Профессор зелий замер, подавив вызванную страхом дрожь, и, отряхнув мантию, еле заметно кивнул Люпину.

— Я свяжусь с Лили, — сказала Гермиона, — проверю, в порядке ли она.

Когда девушка достала сикль, Снейп посмотрел на нее в изумлении. До этого момента он и не предполагал, что такой сикль мог быть не только у него. Да, Лили сказала, что она с кем-то говорила о карте. Можно было догадаться, что эта всезнайка замешана и здесь. Снейп подошел к Малфою и поднял его. Со стороны Люпина раздался слабый рык.

— Он теперь на нашей стороне, — холодно пояснил Снейп. — Если Дамблдор не делится с тобой информацией, не надо ни в чем обвинять меня. Хогвартс чуть ли не месяц был убежищем для Люциуса и Нарциссы.

— Это правда, профессор Люпин, — поспешно подтвердила Гермиона. — Мы с Гарри видели их вместе с директором в ту ночь, когда они приехали. Поэтому на Драко и напали.

Оборотень не издал ни звука, он только склонился над Люциусом, когда тот пришел в себя. При виде капающей из пасти слюны волшебник издал сдавленный вздох.

— Это всего лишь Люпин, — успокоил его Снейп. — Наконец-то он проявил свою истинную сущность и стал ловить крыс.

— А… — произнес Малфой, вернув себе самообладание. Он поднялся и самодовольно посмотрел на мертвое тело Петтигрю. — Как любезно с его стороны. — Люциус с тревогой выглянул в коридор. — Мы должны помочь Драко. Мою палочку, будьте так добры.

Гермиона протянула ему палочку, и Люциус машинально вытер ее о свою мантию. Он понял, что сделал, только когда Гермиона гневно посмотрела на него. Малфой пожал плечами, как бы извиняясь, развернулся и направился к выходу из комнаты.

— Подожди! — остановил его Снейп. — Давай проверим, что происходит в подвале.

Когда Гермиона открыла карту, Люциус остановился, а Снейп произнес:

— Сикль Лили.

— Где вы? — на зеркальной поверхности появилось изображение. — Что там за шум наверху?

Снейп поспешно ответил:

— Мы в зимнем саду. Насчитали уже четверо Упивающихся Смертью. — Он взглянул на карту через плечо Гермионы. — Нотт пошел наверх, потому что Драко и Поттер проникли в дом через окно верхнего этажа. Выходите из комнаты и поворачивайте налево. По ступенькам поднимитесь на кухню, затем поверните направо и еще раз направо, пройдете по коридору, там мы вас и встретим.

В это время Гермиона пыталась связаться с Гарри.

— Сикль Гарри! Пожалуйста, Гарри, ответь! — Ее сикль по-прежнему оставался очень горячим, и вдруг на нем появилось изображение обеспокоенного Дамблдора.

— Мисс Грейнджер! Почему имя Питера Петтигрю исчезло с карты?

— Он мертв, сэр. А мы сейчас встретимся с Лили и Блейзом. Я не могу связаться с Гарри, но мы видим, как они с Драко двигаются по верхнему этажу, и оттуда слышен ужасный шум.

— Нам некогда говорить с этим старым дураком! Я ухожу! – в нетерпении проговорил рассерженный Малфой.

Дамблдор в ответ только спокойно улыбнулся:

— Ах, да. И тебе здравствуй, Люциус. Будь осторожен, поднимаясь по задней лестнице. Если ты не заметил, имя Волдеморта также исчез…

Сверху послышался невероятный треск. Люпин прыгнул к выходу и большими скачками понесся вперед, Люциус побежал за ним. Гермиона сжала в руке карту и последовала за Снейпом, который быстро, но более осторожно направился к коридору, ведущему в кухню и столовую для прислуги. Засунув руку в карман мантии, он достал черный предмет, по форме напоминающий яйцо, который быстро принял форму его руки.

— Калдус! — прошептал Снейп.

Гермиона не могла отвести взгляда от предмета:

— Это…

— Замолчите! — ответил Снейп. Затем он остановился посреди коридора и повернулся к Гермионе: — Когда Лили и Блейз прибегут в этот коридор, выведите их из дома через зимний сад и туннель. Свяжитесь с Дамблдором. Наверняка он пошлет кого-то из Ордена, чтобы забрать их. Я не могу оставить Люциуса и Драко одних.

«Или Гарри и Люпина, — рассержено подумала Гермиона. — Особенно теперь, когда вы должны профессору Долг Волшебника.»

Сверху послышался хриплый мужской крик, и у Гермиона защемило в сердце.

— А я не могу оставить Гарри!

— Мисс Грейнджер, хотя бы раз в жизни выполните указания старшего! Я не могу тут стоять и спорить с вами. Я собирался после окончания вашей учебы предложить вам место на кафедре, однако не сделаю этого, если вы не будете выполнять мои приказы! — Снейп посмотрел вверх на ступеньки, затем снова на Гермиону. — Вы должны помочь Лили и Блейзу. Больше никому.

Снейп потянул за уголок пергамента, и Гермиона дала ему взглянуть на карту в последний раз. Разговаривая с Лили, она почти не смотрела туда. Когда Снейп исчез, как высокая хмурая тень, край карты загнулся обратно, и Гермиона еле успела прочитать имя. Нагини. Я знаю это имя. Девушка очнулась от шума битвы. Раздалось дикое и страшное рычание Люпина, который напал на закричавших от страха Упивающихся Смертью. Где-то слышался топот бегущих ног.


***


Блейз схватил Лили за руку, и они побежали по подвальному коридору с низким потолком. Несколько ступенек вели к запертой двери, но они выломали ее, выскочили из подвала и оказались в кухне — большом, грязном помещении, пропитанном кисло-сладким запахом гнилой еды. Стекла покрывал слой грязи. Через все помещение весела огромная паутина, и, когда они побежали к выходу, липкие нити прилипли к их одежде.. Впереди было две двери.

— Направо! — крикнул Блейз и толкнул дверь. Завыли петли. Перед ними открылся темный коридор, ведущий в неизвестном направлении.

— Еще раз направо, — вспомнил он, и они вместе свернули вправо, вдыхая сырой и зловонный воздух. Впереди пахло чем-то паленым. Несколько струек дыма беспорядочно поднимались к потолку коридора.

— Гермиона! — крикнула Лили.

Ее подруга стояла впереди, вооруженная палочкой и картой. Увидев их, Гермиона с облегчением улыбнулась.

— Сюда! — позвала она ребят, указывая в сторону источника дыма.

— Где Северус? Где Гарри? — спросила Лили, настороженно оглядываясь вокруг.

— Наверху, сдерживают Упивающихся Смертью. Профессор Снейп приказал вывести вас отсюда!

Лили остановилась:

— Я не собираюсь удирать отсюда и оставлять их на верную смерть! А вы вдвоем уходите!

— Конечно, — с сарказмом согласился Блейз. — Я убегу и оставлю тебя здесь прикрывать меня. — Он посмотрел на истерзанную карту в руках у Гермионы. — Что это?

Девушка быстро начала разворачивать пергамент:

— Вот Гарри и Драко. Его отец и профессор Снейп поднимаются по лестнице за профессором Люпином. Похоже, они окружили Упивающихся Смертью с обеих сторон.

— Смело, — пробормотал Блейз, удивленно подняв брови.

— Предприимчиво, — возразила Гермиона. — Профессор Люпин в обличие оборотня способен сопротивляться магии. Он выглядит очень впечатляюще. — Она потянула Лили за рукав: — Профессор Снейп приказал мне вывести тебя отсюда. Для него это очень важно.

— А для меня важно помочь ему.

Лили и Блейз посмотрели друг на друга. Он что-то заметил в ее глазах и странно улыбнулся.

— Да, ты права. Лучшего момента не будет.

Гермиона поняла, что все это безнадежно. Они, как один, повернулись к лестнице и побежали наверх.

Когда они поднялись на следующий лестничный пролет, Блейз прошептал на ушко Лили:

— Он твой отец, да?

Лили, вздрогнув, чуть не спотыкнулась о ступеньку. Зачем сейчас что-то доказывать? Пусть пока все будет как есть. На следующем этаже они снова повернули по лестнице вверх.

Однако здесь Гермиона все-таки споткнулась, упала и выронила карту. Она забыла кое-что очень важное.

— Стойте! — закричала она. — Где Волдеморт?

— За тобой.


***


Гарри сидел на полу, спрятавшись за стеной, прямо перед ним лежала карта. Мальсибьер без палочки стонал в углу; но Долохов оказался мерзким и умным ублюдком, и был еще в состоянии действовать, припирая их к стенке странными заклятиями. Драко ранило срикошетившим Дифиндо, однако он по-прежнему оставался в боевой готовности. Им надо вывести Долохова из строя. Гарри, используя карту, мог отчетливо видеть место, где тот скрывался.

Что ж, ничего не поделаешь. Гарри принялся палить заклинаниями по стене, за которой прятался Упивающийся Смертью. Драко также последовал его примеру. Стена рушилась на глазах. Затем снизу донесся шум и отдаленное рычание, и Гарри попытался представить, с чем еще им предстоит сразиться.

Он снова посмотрел на карту.

— Подожди! — внезапно радостно воскликнул он, обращаясь к Драко. Гарри возбужденно указал пальцем на пергамент, и Малфой, пригибаясь, перебежал комнату. Грязный указательный палец Поттера показывал на точки с надписями «Северус Снейп», «Ремус Люпин» и, к большой радости Драко, «Люциус Малфой». Драко по-дружески ухмыльнулся Поттеру, на мгновение забыв о своей ненависти.

В этот момент Долохов выкрикнул «Дирупи!» . Посыпалась штукатурка, щепки и осколки стекла.

— Протего! — мгновенно среагировал Гарри, защищая себя и Малфоя.

Послышался еще один голос, который обращался к Долохову.

— Где Беллатриса? Где черти носят Рабастана и Родольфуса?

— Мы что, сами не убьем двух мальчишек?

Хорошо бы как-то связаться с Гермионой в Хогвартсе и вызвать какую-нибудь помощь, подумал Гарри. Он услышал чьи-то шаги внизу и глубоко вздохнул, вытирая рукавом пот со лба. Черная шелковая веревка с серебряным сиклем зацепилась за пуговицу. Гарри потянул за шнурок и вспомнил про монетку. Он постучал по зеркальной поверхности:

— Сикль Лили. — Ответа не последовало. — Сикль Гермионы. — Гари снова с усилием постучал по монете. Однако на поверхности появилось изображение профессора Дамблдора. — Профессор! — с облегчением закричал он. — Я и Драко в доме Риддла. Карта показывает, что Ремус, Снейп и Малфой идут сюда. Мы здесь удерживаем двух или трех Упивающихся Смертью…

Дамблдор выглядел очень взволнованным, он перебил Гарри:

— Я вижу, где вы, Гарри. Я вас всех вижу на карте. Я послал к вам всех членов Ордена, с которыми смог связаться, однако они не смогут прибыть сразу. Послушай, Гарри! Точка Волдеморта исчезла с карты. Возможно, он куда-то аппарировал, или понял, что мы видим все происходящее в доме и специально защитился от магии карты. Будь очень внимателен. Нагини этажом ниже вас, очень близко к Гермионе, Лили и Блейзу. Вы должны быстро забрать их оттуда.

Сверкнула еще одна вспышка, опять посыпалась штукатурка, раздался очень громкий вой и удивленный крик. Драко в шоке посмотрел на Поттера.

— Да, — победно улыбнулся Гарри. — Это профессор Люпин в ночь на полнолуние.

На лестнице послышался топот ног. Чей-то голос выкрикнул «Авада…», но его оборвали. Затем последовал грохот: видимо, тело спустили вниз по лестнице, и чья-то голова билась о ступеньки. Долохов ворвался в комнату в поисках пути для отступления, в панике разбрасывая во все стороны заклятия. Он кинул очередное заклинание и бросился к окну. Но Гарри и Драко одновременно выкрикнули «Экспеллиармус!», и волшебник врезался лицом прямо в стену. С разбитым в кровь носом он рухнул на колени и оглянулся назад, чтобы увидеть в дверях оборотня. Затем Долохов упал на пол, и Снейп, оттолкнув Люпина в сторону, в мгновение ока связал его наколдованными веревками.

Люциус Малфой кинулся к своему сыну.

— Драко! Ты в порядке?

— Отец! — робко улыбнулся тот. — Мы хотели спасти Лили.

Люциус фыркнул, а затем фыркнул еще раз при виде Гарри, который обнимал Люпина. Драко тоже скорчил гримасу. Это было действительно страшное зрелище.

Снейп закатил глаза и постучал по сиклю.

— Лили, где ты? Грейнджер, я же сказал тебе вывести их из дома!

Гарри отпустил от Люпина и сказал:

— Профессор Снейп, я только что говорил с профессором Дамблдором. Имя Волдеморта исчезло с карты. Директор считает, что он либо уже дезаппарировал, либо спутал магию карты. А Нагини находится этажом ниже.

— Ничего хорошего, — пробормотал Люциус.

Гарри торопливо продолжил:

— Остальная часть Ордена в пути. У вас есть зелье?

Рука Снейпа скользнула в глубокий карман мантии. Он вытащил мягкий яйцевидный предмет и протянул его Гарри.

Предмет был теплым, примерно температуры тела. Гарри вопросительно посмотрел на преподавателя Зелий.

Снейп ответил на его взгляд, произнося каждое слово с явным отвращением:

— Это Водяная Бомбочка Уизли, объем каждой пятьдесят галлонов. Этого вполне хватит, чтобы намочить Темного Лорда. Она взрывается при ударе. — Он дал по бомбе Драко и Люциусу, одну оставив себе. — Бомбу можно активировать, произнеся «водопроводная вода». — Он посмотрел на Люциуса. — Как только бомба разольется, нам надо будет нарисовать дверь кисточкой, смоченной в этом зелье.

Люциус разражено усмехнулся.

— Какую еще дверь? Ты думаешь, Темный Лорд будет стоять по стойке смирно и ждать, пока мы нарисуем дверь?

— Любую дверь, — прогремел Снейп. — Она не обязательно должна быть большой – главное нарисовать ее кисточкой из шерсти кошки, смоченной в зелье. Как только зелье начнет действовать, он не сможет ничего сделать. Теоретически. Затем Поттер должен прочитать заклинание, и оно отправит Темного Лорда в то место, откуда он не сможет сбежать. — Снейп развернулся и направился к лестнице.

Люциус печально посмотрел на Драко.

— Держись позади меня. Если что-то пойдет не так, попытайся выбраться отсюда. Просто уходи. Не надо быть героем.

Драко гордо поднял подбородок:

— Я должен найти Лили.

Люциус раздраженно застонал и последовал за Снейпом.

И вдруг они услышали крики.


***


Все замерли при звуке тонкого холодного голоса. Сердце Гермионы бешено колотилось. Вопреки своему желанию она посмотрела в красные глаза. У Лили перехватило дыхание, и они с Блейзом приросли к месту.

— Здравствуйте, дети. Вы играли в прядки? Что ж… я вас нашел. — Неприятное лицо растянулось в самой насмешливой улыбке. — Игра закончена, однако у вас есть еще одна роль, которую надо сыграть. — Он внимательно посмотрел на ребят. — Грязнокровная подруга Поттера, сердечный друг маленького Малфоя… Как трогательно! И еще один лишний. — Волдеморт без всякого интереса посмотрел на Блейза. — Мне нужны только двое.

Блейз взмахнул палочкой:

— Инсендио!

Языки пламени охватили мантию Волдеморта. Блейз закричал:

— Лили! Возьми Гермиону и бегите! Я задержу его! — Это было мощное заклинание, но одним взмахом палочки и одним словом Волдеморт ликвидировал огонь и отобрал их палочки. Еще один взмах, заклинание Импедимента, и они не могут убежать. Гермиона запуталась в собственных ногах, упала и так сильно ударилась головой, что перед глазами поплыли круги.

— Больно, — удивленно произнес Волдеморт. — Не очень вежливо с вашей стороны. Я должен ответить любезностью на любезность.

Он зашипел. Блейз вдруг начал хватать ртом воздух, а затем закричал от жуткой боли. Лили с Гермионой обернулись и завизжали от ужаса. Огромная змея, приблизившись к ним сзади, вонзила клыки в Блейза. Он с недоверием и сожалением посмотрел на Лили и опять закричал, выгибая спину. Его глаза закатились, и он упал, истекая кровью и вздрагивая от боли, причиняемой сильным ядом.

— Что ж, — спокойно спросил Волдеморт. — Кто следующий? Скоро Поттер останется совсем один.

Гермиона лихорадочно пыталась что-то придумать, чтобы выиграть время. Она чувствовала пульсирующую боль в голове, перед глазами все плыло – видимо, это были последствия сотрясения мозга. Лили упала на колени и схватила Блейза за руку:

— Нет, больше никто и никогда! — яростно закричала она. — Только не Гарри!

Волдеморт медленно моргнул, устремив свой взор в другую сторону. Он не спеша приблизился и внимательно присмотрелся к Лили. Затем его глаза расширились, и он что-то гневно прошипел змее, которая отползла от девочек.

Волдеморт жадно облизал губы своим змееподобным языком.

— Как ты это делаешь? Как? Я должен знать! — он почти ласково протянул руку к Лили. — Умная, умная девочка!

— Не трогай ее! —произнес в этот момент молодой голос.

В ту же секунду другой голос приказал на парселтанге:

— Нагини, посмотри сюда! — Волдеморт поднял глаза и увидел четверых волшебников и оборотня, спускавшихся по ступенькам. Предатель Малфой и его отпрыск, личный специалист по зельям Снейп, домашний зверек Дамблдора Люпин и, конечно же, его заклятый враг Гарри Поттер.

Такого союза Волдеморт не видел даже в своем самом страшном сне, а теперь он наблюдал эту картину как в замедленной съемке. Это не какие-то жалкие министерские авроры, а союз огромной силы и без каких-либо ограничений. Малфой взмахнул палочкой, и мощное заклятие переломало Нагини кости и отбросило ее в дальний конец коридора. Двое мальчиков и Снейп подняли руки, однако держали они в них не палочки, а какие-то странные черные предметы, которые один за другим кинули в Волдеморта. Темный маг уже приготовился отбросить их заклятием, однако черноволосая девчонка в самый неподходящий момент потянула его за мантию и сбила с прицела.

Волдеморт в гневе кинул в нее заклятием и уже замахнулся, чтобы убить – но было поздно. Два черных предмета попали прямо в него, а третий упал к его ногам, облив потоком теплой благоухающей водой. Подчиняясь уколовшему его тревожному предчувствию, Волдеморт пронзил воздух мощнейшим заклятием: растущий голубой шар сбил его врагов с ног и стал разрушать дом. Лестница и часть пола, старые и довольно шаткие, оторвались от стены и рухнули на первый этаж, разлетевшись на кусочки. Крошево из острых каменных и деревянных обломков брызнуло во все стороны, осыпаясь дождем на участников сражения. Все – и враги, и союзники, – упали, перепутавшись друг с другом. Галлоны благоухающей воды залили пол – водопад мирры и лотоса, запах которых почувствовал не только Темный Лорд, но и Лили с Блейзом, упавшие рядом с ним.

Лили потихоньку приходила в себя. Она смотрела вверх, сквозь дыру в потолке, и не чувствовала ничего, кроме тупой боли в груди. Стараясь не взвыть от этой боли, она взглянула вниз и увидела придавившие ее отломанные перила. Блейз лежал под ней, и ее кровь капала в его открытые раны. Если бы не зелье, боль бы была еще ужасней, — подумала она. Запах, заполнявший воздух, внушал ей странное и спокойное чувство отчужденности.

«Блейз умирает», — промелькнуло у нее в голове. Он перестал дергаться, и потихоньку его дыхание замедлялось, пока не превратилось в еле слышный хрип. Всего лишь в двух ярдах от них тщетно пытался подняться Волдеморт. Он применил какое-то заклинание левитации, чтобы смягчить падение, однако тоже находился под действием зелья. Глухой шум заполнил комнату. Это успокаивало Лили. Интересно, где Северус? Увижу ли я его еще раз? Гермиона не издавала ни звука, у нее тоже не было палочки, чтобы замедлить падение. Как будто издалека Лили услышала голос Люциуса Малфоя, пытавшегося поднять своего сына, и позвала его.

— Дверь нарисовали?

В ответ тишина.

— Мисс Джонс?

Она опять заговорила, понимая, что ее голос звучит раздраженно.

— Нужно нарисовать дверь, или ничего не сработает. Кто-нибудь, откройте дверь.

Гермиона, кашляя от пыли, вторила ее крику:

— У кого есть кисточка?

На мгновение Лили отключилась, но тут же услышала голос Люциуса Малфоя:

— Я все сделаю.

Шум превратился в нарастающую вибрацию, от чего ее раны стали пульсировать. Она чувствовала руку Блейза. Неужели я тоже умру? Нет…

Ей нужно еще кое-что сделать. Лили прокашлялась, чтобы прочистить горло, и хрипящим шепотом начала:

Призываю тебя, Властитель Анубис, открывающий путь…
Призываю тебя, Властитель Анубис, открывающий путь…
Призываю тебя, Властитель Анубис, открывающий путь…

Осипший и слабый голос Гермионы присоединился к ней:

Призываю тебя, Властитель Анубис, открывающий путь…

Весь дом начал трястись и дрожать. Обломанные края пола постепенно исчезли, вместо них появился огромный звездный свод, поддерживаемый колоннами. Грязный и ничтожный дом Риддла уступил место просторным и величественным Колоннам мертвых.

Судите его, о Двенадцать,
сидящих перед вечно живущим Фараоном Осирисом!
За войну, которую он вел,
За раздор, который он сеял вокруг,
За дьявола, которым стал,
За магию, которую он принимал против невинных,
За все жестокие убийства.
Позвольте придать его разрушению
И запереть в кандалы богини Серкет.[2]

Как будто издалека, девушка услышала крик Гарри:

— Нет! Лили! Мы должны вытащить ее из зелья!

Что-то грохнуло об пол.

«Он пытается добраться до меня, - подумала она. — Ему нельзя прикасаться ко мне! Я не должна переставать читать заклинание»

Блейз совсем успокоился. Его грудь больше не двигалась.

«Значит, он мертв. Это нечестно!»

Гермиона уже сама могла громко и отчетливо произносить заклинание, однако Лили по-прежнему читала вместе с ней.

Позволь перу Маат судить его.
Позвольте ему пройти сквозь врата…

Наконец-то к ним присоединился и Гарри, произносивший заклинание так, будто каждый слог причинял ему боль.

Поглотите его душу.
Так как чистота предстает пред троном Исиды
А души грешников чахнут.

Лили еле хватало сил на шепот. Гарри кричал, дерзко выпаливая слова заклятия. Драко поднялся только сейчас и пытался понять, что происходит. Его голос звучал по-детски напугано. Лили же почувствовала себя очень старой. Где Северус

В моих устах Правда,
В моих устах Правда,
В моих устах Правда

Она становилась невесомой. Северус не отрываясь и смотрел на нее. На его лице, перепачканном грязью, было страдание, а мантия вся пропиталась зельем. Лили поднималась в воздух, и Блейз поднимался вместе с ней. В его жилах течет теперь и моя кровь, от раны к ране. Надеюсь, он не сильно разозлится. Волдеморт тоже взмыл в воздух, и теперь они неслись вперед по огромному залу. Вперед, к светящимся фигурам и весам позади них, вперед, к зеленой мумии на троне и ожидающему их монстру. Лили заметила, что Том Риддл сейчас выглядит по-другому, тщетно сопротивляясь силе Маат. Блейз коснулся руки девушки, и она снова почувствовала себя живой и невредимой. Лили оглянулась, увидела далеко позади своих друзей и слегка помахала им рукой на прощанье.

Блейз выглядел слегка озадаченным, однако совсем не боялся. Он только спросил:

— Что происходит?

— Невероятно длинное путешествие, — с улыбкой ответила ему Лили.


***


Гермиона свернулась калачиком на полу, и только через некоторое время, опираясь на ступени, смогла выпрямиться и принять сидячее положение. Заклинание отняло у нее все силы, а на последних строчках ее повалило на пол ветром, вырывавшимся из светящегося на разбитой стене прямоугольника. Мерцающие образы пронеслись мимо нее сквозь колонный зал, оставляя за собой лишь шепот. Сердце Гермионы чуть не остановилось при виде судей, однако те были заняты только прибывавшими в их царство. Она села и замерла от потрясения и скорби, пытаясь понять, что же произошло.

У Снейпа была сломана нога, и он с трудом подполз к Лили, чтобы увидеть, как та навсегда покидает этот мир. Они с Блейзом уже стали маленькими фигурками вдалеке. Затем Лили повернулась и махнула им на прощанье. Двери закрылись.

Шум перешел в рокот, и дом начал рушиться. Каждая подпорка, каждая стена здания неистово тряслась и неумолимо грозила упасть.

Люпин поднялся первым. Он придавил Гарри собой к полу, зная, что если бы тот прикоснулся к Лили во время чтения заклинания, то разделил бы ее судьбу. Гарри с трудом поднялся на ноги, протирая глаза. Он потерял очки, и теперь видел Гермиону как в тумане. Пол под их ногами дрожал.

— Гермиона! — он подбежал к девушке. — Ты можешь идти? Я вытащу тебя отсюда.

Драко что-то бессвязно кричал, кидаясь на своего отца, который безжалостно встряхнул его и повалил к себе на плечо. Ближайшим выходом наружу была дверь в сад, и Люциус побежал к ней.

— Моя палочка! — вспомнила Гермиона. — Акцио, палочка!

Волшебная палочка Гермионы была поцарапана, но не сломалась. Гермиона оперлась на руку Гарри и увидела Снейпа, который лежал на полу, явно не замечая, что все вокруг него рушится.

— Гарри, Профессор Люпин! Мы должны ему помочь!

Снейп поднял глаза и, увидев приближающегося оборотня, внезапно набросился на них:

— Не надо! — с призрением произнес он. — Оставьте меня!

Губы профессора побледнели от боли, и у него не было сил сопротивляться, когда его выносили из обваливающегося дома Риддла. Он перестал отбиваться и спокойно лежал, закрыв глаза. Гермиона Грейнджер практически все сделала сама, и ее маленькая теплая ручка прикрывала лоб Снейпа, чтобы зельевар не ударился им о стену или двери. Дом стонал и скрежетал, он был похож на умирающее существо, раненый профессор же не издал ни звука.

Впереди их ждал холодный воздух. Пахло чистой землей и замерзшей зеленью. Они вышли на лунный свет, оставляя за спиной запах крови и гниения, грязи и праха, мирры и лотоса. К ним приближались голоса, слышались возгласы облегчения, сожаления по поводу их ранений и радости, что они все же выжили. Снейп же все время держал свои глаза плотно закрытыми, пытаясь подольше сохранить картину огромного зала и яркую маленькую фигурку, удаляющуюся прочь от него.

Ему хотелось плакать, нона душе у него было пусто, как в пустыне.



[1] Хитклифф — главный мужской персонаж книги «Грозовой Перевал» Эмили Бронте.
[2] Серкет (Серк, Селкет) — богиня — покровительница мертвых, дочь Ра, помогающая ему поражать врагов и преступников.

Глава 18. Орден Мерлина

Магический мир ликовал. Темный Лорд (или, как его теперь все называли, Том Риддл) исчез с лица земли. После месяца расследований Министерство Магии объявило трехдневный выходной, который завершился церемонией награждения тех, кто противостоял Тому-Кто-Уже-Никогда-Ничего-Никому-Не-Сделает. Орденом Мерлина первой степени награждают не часто, но Корнелиус Фадж был в щедром расположении духа. На этот раз этой награды удостоились Гарри Поттер, Северус Снейп, Люциус Малфой (чей героизм в Азкабане Фадж отметил отдельно), его сын Драко, Ремус Люпин и Гермиона Грейнджер. До этого времени ни одна ведьма еще не получала ордена первой степени. Рита Скиттер и ее коллеги в красках описали героизм Гермионы, и в то же время безжалостно раскритиковали ее прошлое, предполагаемые романы и внешность.

Погибшим присвоили ордена второй степени. Некоторые считали, что в Министерстве поступили некрасиво, наградив семью Забини только второй степенью. Возможно, именно поэтому они так и не появились на церемонии. Имя Блейза прозвучало вместе с именем этой мистической Лили Джонс, о которой ходили самые невероятные слухи.

Остальных, принявших участие в освобождении, Министерство отметило Орденом третей степени: Рональда и Джинни Уизли — за помощь в координации атаки непосредственно из Хогвартса, а так же их братьев Фреда и Джорджа — за их изобретения.

Это был триумф амбициозных слизеринцев. Из восьми непосредственных участников событий в доме Риддла пятеро принадлежали с факультету Змеи. Двое самых лучших его учеников погибли в борьбе против Темного Лорда. Тем не менее, все те же слизеринцы были не согласны со своими героями. Многие пытались проанализировать сложившуюся ситуацию, и только, наверное, Гермиона Грейнджер выразила мысль, достойную цитирования: «Возможно, слизеринцы сделают все, чтобы достигнуть своих целей. Тем не менее, можно допустить, что не все их цели эгоистичны».

На церемонии награждения Драко Малфой выглядел печальным и замкнувшимся в себе. Победа оказалась слишком горькой. Пусть его теперь почитают так же, как и Поттера, но у него отняли то, что по праву принадлежало ему. Лили погибла, спасая его. И хотя он навсегда сохранит ее образ в своем сердце, однако ему бы хотелось, чтобы все было по-другому. Если бы эта жалкая грязнокровка сообразила первой и сама отвлекла Темного Лорда, тогда бы ее придавило отломанными перилами… Он посмотрел на кучку сановников и улыбнулся хорошо выученной улыбкой. Теперь у него была цель — воплотить идеи Лили в реальность так, как он их понял, — и никто не посмеет встать на его пути.

Церемония закончилась. Фотографы пробивались сквозь толпу поклонников, чтобы сфотографировать героев в наиболее выгодном ракурсе.

— Давайте поставим учеников в середину. Вот так. Может быть, мисс встанет между мистером Поттером и молодым мистером Малфоем?

Когда Гермиону пододвинули к Драко, он отпрянул и, наморщив нос, сказал:

— Думаю, Поттер должен стоять посередине. В конце концов, он Мальчик-Который-Выжил. — Малфой встал по правую руку от Гарри, втолкнув его между собой и грязнокровкой. Люциус положил руку на плечо сына. На колдографии это будет выглядеть очень эффектно, однако Драко почувствовал, как рука отца на его плече предупредительно сжалась. Он очаровательно улыбнулся, и довольные фотографы принялись щелкать своими фотоаппаратами. Драко расслабился. Возле Поттера он смотрелся лучше — они были отличным фоном друг для друга. В трудном положении Поттер оказался не так уж и плох. Тем более приятно было думать, что Лили предпочла его, Драко. Во всяком случае, он лучше Грейнджер. Отец оказался прав: теперь они будут жить в новом мире, и Драко сделает все, чтобы сдружиться с великим Гарри Поттером.

Единственным из всех награжденных, чья радость ничем не омрачалась, был Люциус Малфой. Он реабилитирован, он оправдан, он — герой. Его жена и сын находятся в безопасности, имущество восстановлено, и миссис Малфой снова с гордостью может выходить в люди. Однако он чувствовал, что изменился. Ему довелось увидеть проявление выдающейся магии, настолько мощное, что оно изменило его жизнь, приоритеты и, в какой-то мере, даже характер.

Конечно же, он сожалел о потерях своих друзей. Еще больше его огорчало разочарование Драко. Но хотя Люциусу тоже было жаль девочку, в порядке нового магического мира он находил много утешительного. Самое главное — падение Тома Риддла, сумасшедшего полукровки. Каждое утро и каждый вечер Люциус любовался чистой кожей на своем предплечье. Он вернул себе место в попечительском совете Хогвартса, получил орден Мерлина, восстановил свое влияние на Министерство.

Теперь бессмысленно жалеть об ошибках молодости. У него было достаточно времени, чтобы переосмыслить политическую ситуацию с позиции взрослого человека. Драко может заинтересоваться работой Лили, но Люциус знал: чтобы воспитать общественное мнение, потребуется много времени. После того, как Драко объяснил ему идеи девочки, Малфой понял, что она была права: магглорожденные не представляли собой проблемы.

Самая большая проблема, с которой столкнется магическое общество в XXI веке — это магглы. Магглы размножаются как сумасшедшие, подобно раковой опухоли захватывая земли, поглощая природные ресурсы, уничтожая жизненно важные виды магических растений и животных. В обычном мире магглорожденные ведьмы и волшебники были крошечным меньшинством, на которое не-маги смотрели со страхом и ненавистью. То, что Том Риддл оказался заброшен в ужасный сиротский приют, легло в основу его безумия и ненависти к магглам. И не его одного воспитывали неправильно.

Как-то раз Северус вскользь упомянул о прошлом Поттера. Оказывается, Дамблдор отправил того к маггловской родне матери, а эти люди были так агрессивно настроены против магии, что дошли до того, что запирали мальчика в чулане. Для магглов типично ненавидеть тех, кто им непонятен. Люциус намеревался разузнать подробности этой истории, и тогда возмутительное надругательство над Мальчиком-Который-Выжил станет залогом законопроекта, защищающего магглорожденных, с детства принимая их в магический мир, и защищая сам магический мир от столкновения с такими жестокими магглами, как родня Поттера. Пока Дамблдор жив, не стоит резко осуждать его неправильное решение, но старичок ведь не будет жить вечно. За это время Люциус возведет основу для продвижения своих идей, и через десять, максимум двадцать лет он сможет уже не таясь действовать для достижения своей цели.

Люциус вздохнул. Это была огромная и очень важная работа, достойная Малфоя. Она будет делаться открыто, все будет легально. Как только закон вступит в действие, они с Нарциссой покажут всем пример, взяв в семью несчастного маггловского ребенка, чтобы воспитать его в древних традициях магического мира. Им понадобится допуск к «Книге новорожденных волшебников», написанной Хогвартским Пером. Пока это невозможно. Но через десять-двадцать лет Минерва МакГоннагал станет директором школы, и обязанности ведения учета рождаемости магического населения перейдут к заместителю директора. Северус был самой главной частью его плана, и уж Люциус позаботится, чтобы Снейп получил должность, которую так заслуживает.

Конечно, по ходу дела некоторые традиции придется нарушить. Надо прекратить позволять маленьким волшебникам посещать маггловскую начальную школу. Такое беспорядочное смешение с маггловским миром — прямой путь к катастрофе. А пока Люциус будет способствовать созданию магической начальной школы. Построенная магами очаровательная школа в Хогсмиде для начала очень даже подойдет. «Пришло время», ¬¬- подумал Малфой. Даже сам Дамблдор, возможно, поддержит эту идею. Конечно, среди недавних выпускников найдется несколько добрых и умных ведьм, которые, перед тем как выйти замуж, с радостью возьмутся за обучение маленьких детей. А возможно, найдутся и несколько взрослых ведьм, чьи дети уже учатся в Хогвартсе, которые будут рады такой карьере. Идея была настолько хороша, что Малфой не собирался предлагать ее самостоятельно. Он обсудит ее с Северусом, который, возможно, как-нибудь сделает при своей ассистентке мисс Грейнджер пару язвительных замечаний о неподготовленности первокурсников. Люциус ухмыльнулся, представив себе эту сцену: горячая и неосторожная молодая ведьма, взволнованная своим планом, наклоняется над ухом Дамблдора. Когда предложение будет вынесено на публичное обсуждение, Люциус сделает вид, что он против таких радикальных шагов. Вскоре его переубедят, и Люциус устроит все так, что у руля новой школы окажется Нарцисса. «Ей это очень понравится», - подумал Малфой. Она всегда любила делать приятное детям.

Люциус улыбнулся, чувствуя неподдельное счастье. Конечно же, их собственная дочь Лира к тому времени тоже будет учиться в младшей школе. И это послужит хорошим примером. Ведь Малфои ожидают ведьмочку, которая станет первой девочкой — урожденной Малфой за три поколения, и Люциус уже поделился этой радостью со всеми своими знакомыми. Сочетая в себе кровь Малфоев и Блеков, она станет принцессой магического мира, и едва ли все самое лучшее, что сможет предложить ей этот мир, будет достойно ее. Нарцисса сделала изысканный ремонт в детской, и даже Драко проявил интерес к своей будущей сестре. Нарцисса уже думала о третьем ребенке, но, возможно, если бы они нашли кого-нибудь для Драко, ей бы хватило и внуков.
— Мистер Малфой! Можно теперь вас отдельно?
Люциус грациозно повернулся к фотографам, приняв подходящую позу, и они сфотографировали сначала его, потом отдельно Драко, потом их вместе: «Герои отец и сын!» — будет гласить завтрашняя первая полоса.

— Профессор Люпин! Давайте сфотографируем всех гриффиндорцев вместе!

Ремус Люпин горько сожалел о судьбе Лили, но большего всего он переживал за Гарри. Лили для него уже умерла до этого, многие другие погибли в войне с Волдемортом, и он научился отвлекать себя от мыслей об этом событиями текущей жизни. Мальчик же тяжело переживал потерю Лили. Однако Ремус помогал ему пережить трагедию, предлагая свою интерпретацию произошедшего. Профессор ЗОТИ сказал Гарри, что она просто находится теперь в другой вселенной и не умерла в привычном значении этого слова. Такие мысли помогали Гарри, и мальчик с большим энтузиазмом воображал, как Лили с Блейзом путешествуют по другому миру. Представляя ее живой и счастливой, он мог вылечить душевную рану, даже если они никогда не встретятся. Ремус вздохнул. Утешить убитых горем Забини было не так легко.
Гарри слегка улыбнулся. Фотография получилась удачной, он всегда бережно хранил такие: Ремус и Гермиона стоят рядом и обнимают его. Общественность не должна увидеть, как ему больно. Никто никогда не узнает всю правду о Лили, не узнает, кем она была для него. Тем не менее, он понимал, что она еще раз пожертвовала ради него своей жизнью. Он гордился своей мамой Лили так же, как и другом Лили. Ее жертва не пропала даром. Прожив свою жизнь, она сделала магический мир лучше и безопасней, и не один раз, а два. Интересно, что они с Блейзом увидели, попав в другой конец сводчатого зала? Гарри представлял себе яркое солнце, простор неизведанных земель. Они найдут там приют и будут заботиться друг о друге.

Еще одна фотография. Четверо Уизли получают награду. Джинни обняла Гарри за талию и придвинулась поближе. Гарри почувствовал веселое возбуждение. Быть одиноким героем очень трудно, а вот быть одним из героев очень приятно.

Его душу согрело теплом удовлетворения. Через две недели после исчезновения Волдеморта нашли Беллатрису Лестранж. Она – раненная, без палочки - пряталась в лесу, пока не проголодалась. Потом ведьма набрела на дорогу, где ее и сбил грузовик. Водитель вызвал скорую, и жалостливые магглы, игнорируя дикие крики этой странной женщины, забрали ее в больницу, где сделали все возможное, чтобы вылечить. Напрасно. Она умерла под опекой тех, кого и людьми не считала. Потерянные бумаги помешали Министерству сразу обнаружить неопознанную мертвую женщину, и на это потребовалось несколько дней. Ироничный и жалкий конец глупой и растраченной понапрасну жизни. Гарри и догадаться не мог, что счастливей его может быть только Нарцисса Малфой.

Фотографы зашептались. Один из них, выпускник Равенкло 1958 года, слишком старый, чтобы знать Снейпа как ученика или учителя, почтительно спросил профессора, позволит ли он им сфотографировать себя. Снейп презрительно посмотрел на него, но ведь и фотографы должны чем-то зарабатывать себе на хлеб, и те спрятались за объективами своих камер. В конце концов, портрет Снейпа, сделанный штатным фотографом Ежедневного Пророка, стал лучшим изображением профессора за всю его жизнь. Северус не успел принять насмешливое выражение лица, и портрет получился печальный и величественный, даже немного меланхоличный.

В душе каждый, хоть и приглушенно, сочувствовал профессору Снейпу. Люциус поведал глубоко пораженному Драко, кем были родители Лили. Драко по секрету рассказал об этом своим горюющим приятелям из Слизерина. От тех информация распространилась по школе, от учеников — в их семьи, пока все не узнали трагическую правду: Лили Джонс была дочерью профессора Снейпа, которая выросла в Канаде, но после смерти матери перебралась в Хогвартс. Он пытался защитить ее, но она погибла в последней битве с Волдемортом. Хаффлпаффцы рыдали над этой историей в своей уютной гостиной, равенкловцы извлекли из нее мораль, а гриффиндорцы были немного растеряны и пристыжены. Снейп же игнорировал все сочувствующие взгляды, как он обычно игнорировал все на свете, кроме работы. Его мысли остались при нем.
Ему было очень больно, когда он потерял ее снова, однако ему было бы еще больнее, если бы она вышла замуж за Драко. Теперь он никогда не узнает, как поступила бы Лили, но вряд ли она сумела бы устоять против очарования семьи Малфоев, если бы они захотели ей понравиться. Да и кто бы смог? Этот факт был горькой пилюлей, но он никогда не значил для нее больше, чем просто дорогой друг. Лили никогда не могла бы принадлежать ему. Глубоко в душе он признавался себе, что лучше запомнить ее как друга, который пожертвовал своей жизнью, помогая ему, чем видеть ее счастливой и избалованной дочерью в Малфой Мэноре. В этом случае их дружба бы постепенно завяла. Не очень приятные мысли, но Северус не строил иллюзий на свой счет.

Церемония закончилась, начался торжественный прием. Большой Бальный Зал Министерства был ярко освещен и украшен очень богато, возможно, даже несколько вычурно. В зале стояло множество столов со всевозможными замысловатыми закусками. Еще больше было шампанского. Сами виновники торжества оставались на празднике недолго. Люциус, конечно, мог остаться и до утра, но Нарцисса уже устала, а Драко выпил достаточно, чтобы завестись с полуоборота.
Он опять начал бурчать:
— До сих пор не могу понять, почему ее затянуло в дверь вместе с Риддлом! Зелье было сделано для него! Эта грязнокровка тоже промокла насквозь! Ничего не понимаю!
— Успокойся! — прошипел Люциус ему на ухо. — Ты выставляешь себя на посмешище! Здесь министр! Улыбнись ему, вот так. Я же тебе говорил, и Северус говорил! Зелье сработало, потому что Риддл был наполовину жив. Лили и мальчик Забини умирали и были все в этом зелье. Никто бы не смог ничего сделать. Если бы ее не затянуло в дверь, она бы умерла в нашем мире. Очень печально, но такова правда. А теперь пойдем. Северус поможет тебе добраться до школы. Твоей маме следует отдохнуть и выспаться.

Снейп услышал их разговор и мрачно кивнул в подтверждение слов Люциуса. Старший и младший Малфои проглотили его объяснения, ведь они не знали о настоящей природе зелья Себа. А если бы все-таки узнали, то факт, что Лили - прямая родственница Поттера, стал бы очевиден. Конечно, она умирала. Но именно кровь Поттера, та самая кровью, которая сначала воскресила ее, входила в состав зелья Себа и сделала еевосприимчивой к магии этого зелья. Блейз же лежал прямо под Лили. Очевидно, у него были открытые раны, в которые и попала кровь Лили, что в свою очередь затащило в дверь и его. Они все вымокли в зелье, так же как и Лорд, однако оставался еще один важный вопрос.

Оборотень все объяснил Северусу, пока тот лежал в больничном крыле, но Снейп сразу же опроверг его пояснения:

— Но заклинание! Оно же было составлено для грешника! А ни Лили… ни Забини не имеют к этому никакого отношения. Как оно могло подействовать на них?

Задумавшись, Люпин сел в кресло для посетителей возле кровати Северуса. Снейп бы проклял его, если бы был в силах использовать палочку. Его сводил с ума тот факт, что Люпин в обличии оборотня спас его, и теперь Снейп обязан ему жизнью. Преподаватель ЗОТИ печально посмотрел на него и сказал:

— Так как чистота предстает пред троном Исиды,
А души грешников чахнут.

— И это все? — с недоверием спросил Снейп.

— Древние египтяне были очень мудрым народом, — заметил Люпин. — Они знали, как опасно называть кого-то грешником, особенно если человек таковым не являлся. В этом случае заклинание может сильно отразиться на волшебнике, который его применяет. В заклинание встроен своего рода предохранительный механизм. Однако это сложный вопрос. Если бы Лили не затащило в дверь, в нашем мире она бы умерла, и сейчас мы бы хоронили ее тело. А теперь, — спокойно заметил он, — нет никаких физических доказательств того, что Лили Джонс вообще существовала.

— Это решает проблему Грейнджер, — фыркнул Снейп. Затем он отвернул голову в другую сторону, как бы говоря, что разговор закончен. Люпин намек понял и удалился.

Гермиона и Гарри провели почти весь прием в окружении семьи Уизли и Люпина. Джинни, Рон и Гарри никогда не пили шампанского и теперь нерешительно пробовали его на вкус. Целый вечер они восхищались своими наградами и с серьезным видом чокались бокалами. К ним постоянно подходили разные люди, выражавшие свое восхищение. Этих людей встречали сдержанными улыбками, а затем тактичный мистер Уизли отводил их в сторону.

Гермиона вдруг почувствовала себя жутко уставшей, и ей хотелось только одного — вернуться в Хогвартс. Она чувствовала себя как выжатый лимон. Лили больше нет, и, скорее всего, у нее никогда больше не будет такого друга, как она: человека, который бы понимал каждую сторону ее жизни. Во время церемонии девушка развлекала себя тем, что сравнивала Корнелиуса Фаджа, вещавшего какую-то напыщенную глупость со сцены, с мистером Колинзом из «Гордости и предубеждения». Лили бы это позабавило. Гермиона знала, что никто больше не поймет этой шутки. Исчезновение Волдеморта — великое событие, однако несправедливо было, что он забрал с собой Лили и прекрасного, учтивого Блейза. Гермиона негодовала, видя, как те, кто ничего не знал о погибших, весело праздновали победу. Все эти люди принадлежали к поколению, которое должно было остановить Волдеморта еще двадцать лет назад, а они оставили это на шестнадцатилетнего мальчишку, его друзей, парочку Упивающихся Смертью под прикрытием, оборотня и разбалованного и заносчивого дурака из высшего общества. И этому веселящемуся народу ничего не стоило это сделать.

«Нет, — устало призналась себе Гермиона, — я несправедлива. Многие из присутствующих потеряли своих близких во время Войны. Я не могу их осуждать. У каждого своя история, а у меня своя. Просто хотелось бы…»

— Мистер и миссис Уизли! Молодые люди выпили уже достаточно шампанского? Дамблдор, одетый в фиолетовое и золотое, приблизился к ним. Он улыбался, да, но так, чтобы не оскорбить ничьих чувств. Директор кивнул в сторону наполовину полного бокала Рона:

— И как вам напиток?

Гарри быстро ответил:

— Очень вкусно, профессор. Очень… шипучее.

— Да, — добавил Рон. — Очень вкусно. Просто мы немного устали.

— Что ж, тогда, возможно, пора вернуться в Хогвартс. Министерство специально выделило нам портключ.

Дамблдор осмотрелся и встретился глазами со Снейпом. Тот схватил Драко и направился прямо к их компании. Люциус вел под руку блистательную Нарциссу, пробираясь сквозь толпу к выходу как маггловская рок-звезда. Затем он остановился возле хогвартской компании и любезно поклонился Дамблдору, который, загадочно улыбнувшись, поклонился ему в ответ. Драко, шатаясь и раскрасневшись от выпитого, подошел к группе учеников. Рон нахмурился, а Гарри и Гермиона не выдали своих эмоций. Слизеринец самодовольно улыбнулся, заметив их наполовину полные бокалы.

— В чем дело? Не привыкли к шампанскому?

Гарри натянуто улыбнулся:

— Мы празднуем победу над Томом Риддлом.

— О, Гарри, — с печальным видом вздохнул Дамблдор. — Темный Лорд действительно исчез… пока. Когда тебе будет столько же лет, сколько мне, ты поймешь, что всегда есть какой-нибудь Темный Лорд, или магическое нашествие, или восстание гоблинов. Всегда будет что-то, однако оно будет совершенно другим, так что сразу и не распознаешь. За свою жизнь ты еще столкнешься с проблемами, как и я. Но, — сказал он веселее, — это уже будут твои проблемы, а пока мы ничего о них не знаем. Так что всем в Хогвартс, в Хогвартс! Где вас не должно беспокоить ничто, кроме эссе по трансфигурации.

Затем Дамблдор протянул второй портключ Снейпу, и Драко с деканом своего факультета взялся за него. Оказалось, что на первый портключ приходится слишком большое число людей, поэтому Гермиона любезно согласилась воспользоваться портключом слизеринцев. Драко скривился и отодвинул свою руку, стараясь не прикасаться к девушке.

Через мгновение их перенесло прямо на первый этаж Хогвартса, и они оказались в пятидесяти ярдах от другой группы. Люпин и Дамблдор разговаривали о чем-то с Джинни и мальчиками. Гермиона чуть не упала, когда приземлилась, и Снейп машинально подхватил ее. Она благодарно улыбнулась, но вскоре почувствовала разочарование, когда через мгновение его обеспокоенное лицо снова превратилось в непроницаемую маску.

— Что ж, — сказала она, не придумав ничего лучшего. — Вот мы и вернулись.

Драко был изрядно пьян, и его все раздражало. В течение всей церемонии и приема его злость только росла, а теперь ему еще и пришлось пользоваться одним портключом с Грейнджер. Это уже слишком!

— Да, вернулись! В Хогвартс, где ты можешь снова стать всезнайкой. Теперь, когда ты избавилась от Лили, тебе не надо думать о конкуренции. Очень удобно!

— Мистер Малфой, — прогремел Снейп.

— Это нечестно, — возразила Гермиона. — Мне тоже не хватает Лили! Я была для нее таким же другом, как и ты, и она…

— Ты никем для нее не была! — взорвался Драко. — И никогда бы не стала! Она могущественная… она чистая! И грязнокровка, подобная тебе, никогда бы не поняла такую ведьму, как Лили! Я никогда ее не забуду. Все ее идеи, планы — я сделаю все, чтобы они воплотились в жизнь. И Лили Джонс будут помнить вечно. — Драко развернулся и направился в сторону подземелий, затем оглянулся и холодно посмотрел на Гермиону: — В какой-то степени ты ценила ее, я уверен. По крайней мере, ты видела, насколько она лучше тебя. И запомни навсегда: ты должна была умереть вместо нее.

Высказав это, Малфой быстрыми шагами направился в подземелья. Гермиона неподвижно стояла, обдумывая его слова. Затем она произнесла:

— Какой ужас! Мне его очень жаль. Он действительно любил Лили. Что же с ним будет?

— Скорее всего, его ждет участь получше той, которую он заслуживает, — небрежно фыркнул Снейп. — Теперь он будет по всему свету искать чистокровную ведьму, похожую на Лили, и конечно, не найдет. Думаю, вскоре он женится, потому что Люциус и Нарцисса настоят на выполнении его обязанностей. А в остальном — он будет богатым, довольным, избалованным человеком, несчастным ровно настолько, насколько захочет.

— А что он имел в виду, говоря об идеях Лили? — спросила Гермиона. — Боюсь себе даже представить, как превратно он их понял. У нее совсем не было времени закончить свои исследования. Конечно, кто-то должен это сделать, но не думаю, что я хорошо подхожу на эту роль. В любом случае, — заметила она, представляя себе, каково это — быть женой Драко Малфоя, — я бы не хотела стать той ведьмой, которая бы ему подошла.

Снейп сухо рассмеялся.

— Вряд ли это возможно. Осмелюсь предположить, что его родители подыщут ему невесту из Бобатона. Симпатичную чистокровную ведьмочку, которая будет так же избалована, как и он сам. Затем он с головой уйдет в семейный бизнес и через пару десятков лет станет одной из самых влиятельных персон мира сего. — Прищурившись, Снейп посмотрел на Гермиону и медленно сказал: — На вашем месте я был бы с ним поаккуратнее. Он не скоро о вас забудет.


***


Снейп уже несколько дней не появлялся в учительской, предпочитая тишину своего рабочего кабинета. Куда бы он ни пошел, его везде встречали шумными приветствиями и сочувствием, вызывавшим только чувство дискомфорта. Хотя он тщательно поддерживал на своем лице маску безразличия, к нему ежедневно прилетали совы с соболезнованиями от людей, которые ничего для него не значили. Снейпа это раздражало. Люциус мог цвести на публике, как цветок на солнце, но Снейпу общественное восхищение было слишком непривычно, чтобы так просто принимать его. Однако его Темная Метка сошла. Он больше никогда не будет обливаться холодным потом от страха, преклоняясь перед Томом Риддлом. Теперь он может спокойно заниматься своей работой и ни на что не отвлекаться.

Тем не менее, Минерва МакГонагалл все-таки разыскала Снейпа в подземельях, так как хотела обсудить с ним кое-какие изменения в расписании, и бодро проинформировала его о своих планах. Она очень гордилась своими учениками, настоящими и прошлыми, и была рада, что тень Тома Риддла больше не нависала над ними. Хогвартс наконец снова стал школой, а не лагерем для подготовки магических солдат. Возможно, теперь, освободившись от обязанности выведывания секретной информации, Северус сможет устроить свою жизнь.

Ночное патрулирование всей территории будет отменено, сообщила ему Минерва. Останется только школа, и людей будет дежурить в два раза меньше.

— Я всегда патрулировал по понедельникам, средам и субботам, — проворчал он, продолжая измельчать корни дуриана [1]. — Не вижу причин, почему я должен менять свое расписание.

— Правда, Северус? Любой согласился бы избавиться от некоторых обязанностей.

— Я не собираюсь отдавать школу в руки сумасшедшим.

— Что ж, — раздраженно проворчал Минерва. — Думаю, мы точно можем избавить тебя от мисс Грейнджер. Уверена, ты уже устал от нее.

Снейп посмотрел на Минерву и почувствовал возрастающий ужас.

— Мисс Грейнджер моя ассистентка. По приказу Дамблдора она находится в моем распоряжении до конца года.

МакГонагалл нетерпеливо махнула рукой:

— Да, да, я знаю. Очень важно было преподать девочке урок. Но теперь, я думаю, — она посмотрела на разгневанное лицо Снейпа, —ты конечно захочешь избавиться от нее.

Расправив плечи как на дуэли, Снейп прогремел:

— Она моя ассистентка. У меня есть для нее работа. Ее услуги были мне предложены до конца учебного года. И она должна явиться в эту пятницу в обычное время, даже если награждена Орденом Мерлина!

— Как скажешь, — обиделась заместитель директора. — Но, думаю, с твоей стороны очень жестоко настаивать на продолжении наказания бедняжки.

Снейп холодно посмотрел на МакГонагалл, и та в растерянности покинула его. Зельевар в отчаянии кинул нож на необидчивые корни. Как они смеют? Неужели они хотят отобрать у него абсолютно все? Он и так потерял Лили. И то, что у него осталась Грейнджер — совершенно справедливо. Они и так многим обязаны ему. Она была очень полезна ему в лаборатории, да и для нее это был неоценимый опыт. А с кем, как не с ней, он сможет говорить о Лили, кто еще знает правду о произошедших несколько месяцев назад событиях? Кто еще его поймет?

Снейп утешал себя мыслями о возможном будущем. В следующем году Грейнждер останется его ассистенткой и продолжит исследование медицинских зелий. А как только она сдаст ТРИТОН (успешно, конечно), тот, кто обучает ее с первого года, предложит ей полноценную работу на кафедре. Значительное облегчение его нагрузки и отличная возможность для нее. Даже с нынешним количеством учеников он не может преподавать во всех классах. После того, как она, несомненно, блестяще, пройдет обучение на кафедре, возможно директор предложит ей постоянную работу в школе. Так она избежит участи незначительного работника Министерства, и, самое главное, неравного и несчастливого замужества. У нее будет важная уважаемая работа, а у него появится одаренная коллега, с которой он сможет сотрудничать и советоваться. Долгие, долгие годы. Будущее никогда не казалось Северусу таким приятным. Однако на большее он рассчитывать не мог. Пока не мог.


***


Когда Минерва МакГнагалл, раздраженная и неразговорчивая, вошла в учительскую, она застала там Ремуса Люпина.

— Вы были в подземельях, — догадался он и улыбнулся.

— Этот человек невыносим! Он настоял на том, чтобы мисс Грейнджер отрабатывала свое наказание до конца года!

— Что ж, — мягко заметил Люпин, — это было решением директора. А что до меня, так я только рад, что у нас будет еще один специалист, который сможет сварить Волчье зелье и вручить его мне без всяких насмешек, — добавил Люпин, возвращаясь к своей книге.

Однако Минерву такой ответ не удовлетворил.

— Я попрошу директора пересмотреть свое решение. Все изменилось. Теперь, когда это возмутительное привидение исчезло, думаю, мы можем согласиться, что мисс Грейнджер была наказана достаточно! Мы забываем, что магглорожденные не всегда до конца понимают наш мир. И теперь я понимаю, что она не хотела причинить кому-либо вред.

Ремус отложил книгу в сторону.

— Возмутительное привидение? Вы так называете Лили?

— Это была не Лили Эванс! — с характерным шотландским акцентом сказала Минерва, яростно взглянув на него. — Я знала Лили Эванс, и существо из портрета не было той ученицей, которую я помню! Я допускаю физическое сходство. Я даже допускаю, что у них было схожее поведение, общие воспоминания, но это был не настоящий человек!

— По мне, так вполне настоящий.

— Ручаюсь, для Северуса тоже. — Минерва села рядом с Ремусом, твердо глядя прямо ему в глаза. — Я — человек не сентиментальный. И я никогда не буду принимать желаемое за действительное. Для Северуса все было так, как будто его мечты воплотились в реальность. Для вас с Гарри она казалась даром прошлого, вернувшегося к вам в прекрасном наряде. Но вы ошиблись. Она всегда была не более, чем фантом. Который лучше изгнать. Лучше для тебя, для Гарри, для Грейнджер, а больше всего - для Северуса, который теперь может разобраться со своей жизнью. — Минерва расправила свою мантию и поднялась. — У меня сейчас урок у третьекурсников, — она сухо кивнула и ушла.

Ремус понимал Минерву, но все равно был с ней не согласен. Действительно ли та девушка с лицом Лили была настоящей Лили Эванс? Не в его силах ответить на этот вопрос. Конечно же, он замечал некоторые отличия, но люди ведут себя по-разному в разное время и в разных ситуациях. Люпин был уверен, что это была настоящая девушка — у нее было слишком много собственных мнений, идей, чувств, слишком много жизни, чтобы быть кем-то другим.

Для него самого события в доме Риддла стали во многом поворотным пунктом. Необходимость и яростное желание защитить Гарри заставили его предпринять невозможное: аппарировать в обличии оборотня с палочкой в зубах. Неуверенный в том, что сможет что-то сделать, он оставил палочку на месте аппарации, а затем, тем же вечером, забрал ее. Он не знал ни одного оборотня, когда-либо пользовавшегося магией такого уровня. Надо будет во время следующего полнолуния попробовать несколько заклинаний. Та магия, которая требуют голосового заклинания или точных движений палочкой, для него недоступна, но все остальное вполне выполнимо, и это может как-то упорядочить его жизнь. Отличная перспектива.

Ремус лениво потрогал свой Орден Мерлина. Дамблдор настоял на том, чтобы он носил его везде. Хотя эта награда практически никак не изменила его жизнь. Он по-прежнему оставался оборотнем, только тем оборотнем, хорошим.

Незнакомцы, повторявшие общепринятые утверждения, могли теперь подходить к нему и говорить, что они вовсе не его имели в виду. Некоторые знакомые имели более либеральные взгляды и были не так уж и лицемерны — в конце концов, многие из тех, кого они знали, были оборотнями. А привлекательные ведьмы искали с ним встречи, желая острых ощущений.

Ремус встряхнулся. Глупо было становиться циником. Награда сделает его жизнь легче. Это первый шаг против слепого страха перед оборотнями. Законопроекты против оборотней теперь приостановлены, а в некоторых инстанциях и вовсе отменены. И на что ему жаловаться? У него есть уважаемая работа, на которой он теперь останется столько, сколько захочет. У него есть замечательный дом в Хогвартсе и достаточно денег. Гарри жив, а Волдеморт погиб. Это новый мир.

Несмотря на горе, вызванное потерей Лили, Ремус сделал все, чтобы прошедшее Рождество стало самым замечательным в жизни Гарри. Они немного пожили в Норе, затем в Хогвартсе, даже у Гермионы, чтобы мальчик увидел, как живут обычные, адекватные магглы. Конечно же, они получили много подарков, и среди них мир, защищенность и ничем не нарушаемая близость с друзьями.

Гарри потребуется много мужества, чтобы опять вернуться к Дурслям. Но этим летом Ремус решил снять небольшой домик на побережье Корниш, и у них с Гарри будут настоящие каникулы. Все друзья смогут приезжать к ним в гости, и мальчик снова станет собой. Гарри никогда не бывал на море, он вообще почти нигде не был. Но скоро все изменится.


***


Гермиона сидела в комнате для чтения и смотрела на картину, изображавшую библиотеку Хогвартса. Теперь она была неподвижна и ничем не отличалась от маггловской. Стул на картине был отодвинут под странным углом, на столе разбросаны книги. Книга Мертвых так и лежала на полу с того момента, как Лили уронила ее в тот вечер, когда они проводили ритуал. Она будет лежать там вечно, как пылинки в нарисованном свете.

— А что это за книга посреди стола?

Гермиона повернулась на голос Снейпа. Интересно, как он сюда попал? Впрочем, если он сам не хотел говорить — спрашивать его было бесполезно. Вместо этого Гермиона ответила:

— «Гордость и предубеждение» .

— Никогда не слышал.

Гермиона не смогла устоять:

— Написана Джейн Остен, великой писательницей девятнадцатого столетия. Это была любимая книга Лили.

Снейп что-то неразборчиво пробубнил.

— Как и все великие книги, она актуальна в любое время и в любом обществе. В ней рассказывается о трудностях умной и живой молодой девушки и ее отношениях с гордым и влиятельным мужчиной, считающим ее ниже своего достоинства из-за ее происхождения и родни.

— Магглорожденная и Чистокровка! Избавьте меня от своих неуклюжих метафор! — Он поднял стул и сел, вытягивая вперед свои длинные ноги.
Тем не менее, Гермиона продолжила:

— Дело не только в этом! Все намного глубже! Джейн Остен - автор гениальной и тонко написанной социальной сатиры

— Но они же в конце концов поженились и счастливо жили до конца своих дней, не так ли?

Гермиона не нашла, что на это можно возразить.

— Роман, — снова проворчал Снейп. — МакГонагалл считает, что вас надо освободить от работы со мной по пятницам.

— Но я же в середине процесса приготовления одного очень важного зелья, —ужаснулась девушка. — Я сильно отстану, если остановлюсь прямо сейчас. Наверняка профессор Дамблдор не говорил, что я должна все бросить.

— Не жалуйтесь мне! Я просто хочу сказать, что она, наверное, собирается поговорить с директором. Едва ли я могу приказывать обладательнице Ордена Мерлина работать в подземельях против ее воли, в то время как улик, подтверждающих ее преступление, уже нет.

— Но я же ваша ассистентка! — возразила Гермиона. — Ведь так?

Снейп пожал плечами, по-прежнему рассматривая картину.

— У меня нет никаких возражений против вашего присутствия, но я вряд ли смогу пренебречь решением директора. Если вы желаете продолжать работу, думаю, вам следует поговорить с ним лично и к тому же убедить декана вашего факультета, что вы сами приняли решение продолжать обучаться зельеварению. Похоже, вы опять всеобщая любимица.

Гермиона стремительно вскочила на ноги.

— Давайте пойдем к нему прямо сейчас, сэр! Мы можем объяснить ему, как эта работа важна для моего образования, и тогда он поймет, что я не могу все бросить.

Снейп поднял брови.

— Вы хотите, чтобы я вас проводил в кабинет директора?

— Да, сэр! То есть, не могли бы вы? Даже если я к нему пойду сама, он все равно скажет, что сначала должен поговорить с вами.

Гермиона выжидающе посмотрела на него. Она напоминала Снейпу щенка, который надеется, что нравится людям, но не совсем в этом уверен. Он позволил себе немного помучить ее ожиданием, пока ее лицо не приняло озабоченное выражение, и тогда уступил.

— Что ж, возможно, это шанс выяснить все вопросы сразу. Пойдемте.

Снейп шел по коридорам впереди, не позволяя Гермионе сократить путь известными ей путями. Гермиона старалась не отставать и довольно кивала, когда случайно начинала идти с ним в ногу.

При входе в директорский кабинет вышло некоторое замешательство. Снейп полагал, что паролем были слова «Батончики Марс» (довольно странное астрономическое название для любителя сладостей), а Гермиона думала, что паролем было «Кремовые шарики Кэдбери». Ни то, ни другое не подходило, и прежде чем ступеньки открылись, они назвали с дюжину портящих зубы лакомств.

Дамблдор слышал, как они спорят внизу, и успел подготовиться к одному из самых интересных разговоров в своей жизни. Как только эти двое, полные возражений, планов, идей и предложений, зашли в кабинет, он уже знал, что это первый, но далеко не последний раз, когда он видит их такими.

«Это действительно одна из самых лучших моих идей» , — подумал директор.

Он указал им на кресла, затем предложил по чашечке его любимого Earl Grey и серебряный поднос с особенно вкусными лимонными дольками. Затем он откинулся в своем кресле инаблюдал, как они вдохновляли друг друга.


[1] Дуриан (лат. Durio) — род растений, произрастающих в дождевых тропических лесах Юго-Восточной Азии. Имеет невыносимый запах, но нежный вкус.