Кровь за кровь

Глава 1

Название: Кровь за кровь.
Автор: Gella von Hamster
Бета: -
Рейтинг: PG-13.
Жанр: общий х)
Размер: миди.
Тип: гет.
Персонажи: семейство Уизли, Гермиона Грейнджер, Невилл Лонгботтом, Луна Лавгуд, Гарри Поттер, Сьюзан Боунс, Наземникус Флетчер, Эрни Макмиллан, и др, и брр.
Пейринги: Рон/Гермиона, Невилл/Луна. Гарри/... да быстро станет понятно, кто. И Джордж/Анджелина на очень заднем плане.
Аннотация: Продолжение фанфика "Интересно". Гарри понемногу идёт на поправку, но память к нему всё равно не возвращается. Обретя вновь способность говорить, он просит Сьюзан Боунс рассказать ему о его жизни. А тем временем Рон, Гермиона, Невилл и Луна разыскивают непойманных Пожирателей Смерти, на совести которых покушение на смерть Гарри и гибель Джинни. И намерены мстить...
Дисклаймер: Персонажи и мир, как водится, принадлежат, Роулинг, а шиза моя собственная, никому не дам. Стихи в эпиграфах – тоже моего авторства.
Размещение: не, лучше я сама)
Предупреждения: AU, местами возможны ругательства.
От автора: первые две главы довольно маленькими вышли, далее буду стараться делать больше.
Иллюстрация к фику - http://savepic.ru/838013.jpg, автор - Какеготам.

Глава 1. Вишнёвое дерево.
Её хоронили. Был солнечный день,
И люди за гробом печальные шли,
И каждый был в трауре, чёрный, как тень,
И гроб её братья безмолвно несли.

Её хоронили. Всего-то и дел...
Обычный июль к завершению шёл...
И каждый, кто был здесь, тот плакать хотел,
Но не было слёз, чтобы плакать ещё.

Откроют вино на поминках затем
И выпьют до дна, проклиная судьбу...
В обычный погожий и солнечный день
Её хоронили в закрытом гробу.

Земля на кладбище была сухая и светлая, больше похожая на песок. Рон смотрел, как могильщики, работая лопатами, закапывают гроб и думал, что им, наверное, всё равно – или почти всё равно – кого зарывать в землю. Какую-нибудь отжившую своё старуху, тихо и безболезненно умершую во сне, или юную жену знаменитого Гарри Поттера, пробывшую замужней дамой лишь несколько часов.
Сестру Рона хоронили в закрытом гробу. Смотреть на тело человека, к которому применили Разрывное Заклятие – а тем ублюдкам вздумалось прикончить Джинни именно так, должно быть, для устрашения Гарри, который на тот момент был ещё в сознании – мягко говоря, неприятно. На свадьбе труп Джинни видели все. Всем хватило.
Молли громко и надрывно плакала. Остальные присутствовавшие не проронили ни слезинки. Кажется, всё, что можно было выплакать, уже выплакали.

***
Скромные поминки проходили в «Норе», практически в семейном кругу. Тех, кто не носил фамилию Уизли, на поминках было немного – Луна с отцом, Невилл с бабушкой, Гермиона, Хагрид и Пенелопа Кристал, девушка, с которой ещё со школы встречался Перси. Они то расставались, то снова сходились; о свадьбе, насколько было известно, пока и речи не шло, но эту скромную красивую девушку все уже считали членом семьи.
Рон стоял у открытого окна, бездумно глядя в сад. Светило солнце, цвели цветы, порхали бабочки – идиллия. На корявом вишнёвом деревце, росшем прямо напротив окна, было полным-полно тёмно-красных ягод. Никто не торопился их собрать – всем было не до этого. Загнили уже, поди...
За спиной послышались шаги, и к окну подошёл Джордж.
- Не помешаю? – поинтересовался он. Рон покачал головой:
- Нет, что ты.
Джордж достал пачку магловских сигарет:
- Будешь?
- Ну давай.
Братья закурили. Лёгкий ветерок подхватывал и уносил серый дым.
- Странное дерево, - заметил Джордж, указывая на вишню. Рон, которому хотелось поговорить о чём угодно и с кем угодно, только бы хоть немного отвлечься, спросил без особого интереса:
- И чего же в нём странного?
- А ты помнишь, когда оно в последний раз так обильно плодоносило? Три года назад. Во время войны. Оно любит смерти, это дерево. Спилить его, что ли, к Мерлиновой бабушке...
- Тебе это Луна сказала?
Старший из братьев стряхнул пепел от сигареты за окно:
- Так очевидно?
- Подобные рассуждения очень в её духе.
- Звучит бредово, конечно. Но похоже на правду, - задумчиво произнёс Джордж. – Луна вообще редко ошибается. Говорят, Гарри начал быстрее поправляться после того, как она подарила ему этот амулет.
- Ну да, есть такое дело. Конечно, то, что он снова разговаривает, в первую очередь заслуга целителей, но эта штука, судя по всему, ему действительно помогает.
- А что это за кулон? А то я особо не разглядывал...
- Да я тоже, - пожал плечами Рон. – Вроде бы какая-то птичка деревянная.
Они немного помолчали.
- Вчера мне прислал сову Наземникус Флетчер, - негромко произнёс Джордж.
- И что же он пишет, в любви признаётся?
- Десять баллов с Гриффиндора, Рональд Уизли, за несмешную шутку. Фред бы остался недоволен... Он пишет, что некий его знакомый видел в одном деревенском трактире Мальсибера.
Рон вздрогнул.
- И сколько же он выпил, прежде чем увидел его? – внешне невозмутимо произнёс он.
- Вроде бы был трезв, как стёклышко.
- Что же это за трактир такой, где можно встретить преступников, которых аврорат разыскивает?
- Трактир называется «Голова тролля». И завсегдатаи там такие, что не сообщили бы аврорам даже о появлении Волдеморта. Ибо обязательно нашлось бы, за что арестовать их самих... Ты же знаешь, Рон, в каких кругах вращается Назем...
- С какой радости он взялся нам помогать?
- А что ему, сложно пару строчек черкнуть? Кроме того, он должен мне денег. Много.
- Вот оно что... понятно.
Джордж снова закурил.
- Я хочу, чтоб ты знал, братец, - медленно проговорил он, - что вашу затею я правильной не считаю.
- Почему же?
- Потому что поимкой Пожирателей Смерти должны заниматься авроры. А не четыре придурка...
- Вежливый ты, Джордж...
- ...четыре придурка, которым вздумалось устроить вендетту, - словно не расслышав его, договорил Джордж. Рон взглянул на него несколько удивлённо:
- Зачем тогда помогаешь?
- Ну, я тоже человек не слишком умный, - признал Джордж.
Ветер шелестел в листьях, раскачивая тёмно-вишнёвые бусины ягод...


Глава 2. Любимый пациент Сьюзан Боунс.
Я не хочу быть белым полотном,
Я не хочу запутаться во лжи.
Я попросить хочу у вас одно –
Поведайте мне, как и чем я жил.

Не то великий Мерлин спас меня,
Не то судьба по прихоти своей...
Но для чего в живых остался я,
Не помня даже близких и друзей?

Я не хочу быть белым полотном,
Растеньем на больничных простынях.
Прошу я объяснить мне лишь одно –
За что героем все зовут меня?

Случайный друг, поведай мне о том,
Что я успел и что я совершил...
Я не хочу быть белым полотном,
Я не хочу запутаться во лжи.

- Сегодня никто...
Молодая русоволосая девушка в мантии медсестры, думавшая о чём-то своём, встрепенулась:
- Что-что?
- Сегодня никто... не должен прийти? – сделав усилие над собой, выговорил Гарри.
Старания целителей больницы святого Мунго не прошли даром. Замысловатые заговоры и приготовленные по старинным рецептам зелья вернули Гарри Поттеру дар речи. Однако в остальном его здоровье пока что не улучшалось – ходить он не мог, с постели не вставал. Заклятия напавших на него магов будто бы высосали из молодого человека все жизненные соки. Кроме того, худшие подозрения колдомедиком подтвердились – Гарри действительно потерял память. И было неизвестно, получится ли её вернуть...
Сьюзан Боунс покачала головой:
- Вряд ли, Гарри. Разве что завтра... Видишь ли, сегодня... – она замялась, - ну... в общем, сегодня хоронят Джинни.
На лице Гарри не отразилось никаких эмоций. Глаза безразлично смотрели в одну точку.
- Сколько ей было? – наконец спросил он.
- Э-э... в смысле? Сколько лет, ты имеешь в виду?
- Да.
- Девятнадцать, Гарри. Ей было девятнадцать.
- Молодая, - произнёс Гарри и замолчал.
«Такое ощущение, как будто его дементор поцеловал», - с содраганием подумала Сьюзан. И в этот момент её пациент судорожно дёрнулся и ударил по одеялу рукой. Лицо парня исказила смесь злобы и отвращения.
- Гарри... – ахнула девушка, вскочив со стула.
- Зачем? – процедил больной сквозь зубы. – Зачем я выжил?
- Гарри, не говори так...
- Нет. Мне говорят, что похоронили... мою жену. А мне не больно. Я её не помню, - он говорил короткими рублеными фразами, делая между ними небольшие паузы. Длинные предложения пока давались ему с трудом. – Я всех вижу... как впервые. У меня нет... прошлого... и той жизни... Нет смысла. Нет.
- Но ты сможешь начать всё сначала, когда выздоровеешь, - неуверенно заметила Сьюзан. – Твои друзья ни за что не бросят тебя, Гарри. Они помогут тебе вернуться к привычной жизни...
- Мисс Боунс, можно вас на минутку?
Доктор Уайт стоял в дверях палаты. Гарри чуть приподнялся:
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, мистер Поттер. Ложитесь, не напрягайте себя.
Сьюзан направилась к дверям:
- Да, доктор...
- Мисс Боунс, - негромко произнёс Уайт, взяв девушку под локоть и отведя в сторону, - зайдите сейчас в пятьдесят вторую и семьдесят первую палаты. Смитам и Каллигану нужно дать сответствующие зелья и поменять постельное бельё, а мисс Джефферсон, которая за ними обычно ухаживает, не явилась сегодня на работу. И ещё... – он выразительно взглянул на Сьюзан, - не забывайте, что помимо мистера Поттера в больнице есть и другие пациенты. В частности, и те, о которых надо заботиться вам.
Девушка смутилась:
- Извините... Я...
- Я могу понять вас, мисс Боунс. Тем не менее, помните о том, что я вам сейчас сказал.
С этими словами колдомедик удалился. Сьюзан пристыженно опустила глаза. Она ощущала себя первокурсницей, которой сделали строгий выговор и назначили отработку. Уж кто-кто, а Сэмюэл Уайт до этого на её работу не жаловался.
- Сьюзан, я хотел...
Медсестра обернулась:
- Что, Гарри?
Поттер виновато улыбнулся:
- У тебя проблемы из-за меня... я вижу...
- Глупости... Никаких проблем нет, просто мне сейчас надо будет уйти. Так что ты хотел?
- Когда снова придёшь, расскажи мне... про меня. Про моих друзей, семью... про школу... или что там было... Я сам уже, наверное, не вспомню...
- Но мы с тобой никогда особо близко не общались. Я многого не знаю, - осторожно заикнулась девушка.
- Но общались же. В общих чертах... для начала. Чтобы я хоть что-то знал.
«Ну, хоть не говорит больше, что зря выжил», - подумала Сьюзан. Вслух же она сказала:
- Хорошо. Я буду дежурить у тебя сегодня ночью, вот и попробую рассказать, что смогу. Если не заснёшь.
- Не засну, - Гарри снова слабо улыбнулся, на этот раз благодарно.
«Он перестаёт относиться ко всему безучастно. Значит, дела идут в гору», - отметила медсестра.

Глава 3. Чаепитие в «Скворечнике».
В моей душе томится зверь.
Он просит крови, жаждет мести...
Набравшись сил, однажды вышибет он дверь,
Чтоб расплатиться честь по чести.

И я прикончил бы его,
Да только это невозможно,
Ведь я и он – одно и то же существо...
И мне от этой мысли тошно.

Антикварные часы, украшенные резьбой в виде виноградной лозы, пробили двенадцать раз. Ирэн Хейли, старая седая волшебница, кряхтя, поднялась с кресла и достала из буфета свою любимую чашку. Только чрезвычайные обстоятельства – пожар или, скажем, цунами – могли заставить её нарушить традицию и не выпить в полдень чашечку горячего чая с печеньем.
Миссис Хейли принадлежал трёхэтажный дом в Косом переулке. Многоквартирный – что редкость для магического мира. Сама она занимала только первый этаж, а квартиры на втором и третьем сдавала. Квартиросъёмщики были людьми приличными. В одной из квартир сейчас жил мужчина, работавший продавцом во «Флориш и Блотс». В другой – девушка, которая работала в архиве Министерства магии.
Хейли некоторое время сомневалась, стоит ли сдавать жильё этой юной леди. Современная молодёжь не вызывала у старой вдовы доверия. Начнёт слушать громкую музыку, водить шумные компании... Однако новая квартирантка оказалась особой серьёзной и положительной. Не шумела, не вела себя вызывающе. Жильё содержала в порядке. Друзья, довольно часто заглядывавшие к ней в гости, также проблем не причиняли.
Звали девушку Гермиона Грейнджер.

***
- Так как, ты говоришь, называется деревня? – переспросила Гермиона, наливая себе ещё чаю.
- Рафбэры, - с набитым ртом ответил Рон.
- Как?
- Рапсберри, - повторил Уизли, разделавшись с куском шарлотки. – Впрочем, деревня – это громко сказано. Так, пять домишек и трактир. Живут в Рапсберри только маги, причём местечко довольно тёмное. Народец ушлый. И трактир этот, соответственно, то ещё заведение. «Голова тролля» называется. Изысканно, не правда ли?
- А то, - кивнул Невилл.
Рон, Гермиона, Невилл и Луна находились дома у Гермионы – точнее, на её съёмной квартире. Бывшая лучшая ученица курса, а ныне одна из младших сотрудников министерского архива снимала маленькую однокомнатную квартирку на третьем этаже старого дома в Косом переулке. Собственное жильё пока что было ей не по карману. Рон неоднократно предлагал ей поселиться в «Норе», но Гермиона отвечала, что «это как-то неудобно». На самом же деле мисс Грейнджер была вовсем не против переехать в дом семьи Уизли, однако ей хотелось сделать это уже в качестве жены Рона. А последний с предложением руки и сердца пока почему-то не спешил.
Свою скромную, но весьма уютную обитель Гермиона в шутку именовала «Скворечником». Больше всего единственная комната «Скворечника» напоминала домашнюю библиотеку – такое множество книг хранилось здесь, причём не только магических. Окончив школу, Гермиона объявила, что теперь «имеет право на культурный отдых». Под культурным отдыхом она подразумевала чтение магловской художественной литературы, на которую раньше времени не хватало. Рон такого отдыха не понимал, зато Гарри, который сам некоторое время жил у маглов, иногда брал что-нибудь почитать.
За мирным чаепитием и безобидным пирогом сегодня обсуждались важные вещи. Кажется, удалось выйти на след Мальсибера, одного из непойманных Пожирателей Смерти. Следователи из аврората считали, что именно они организовали покушение на жизнь Гарри и убили Джинни. Что ж, эта версия, бесспорно, была самой вероятной.
И разыскивали Пожирателей не только авроры.
- В общем, я считаю так, - Рон задумчиво размешивал в чашке сахар, звеня ложечкой, - нужно в этот Рапсберри наведаться, потолковать с этим знакомым Наземникуса, потолкаться среди местного населения, присмотреться. Узнать, не видели ли другие жители деревни этого Мальсибера или ещё кого-нибудь из Пожирателей. Мне слабо верится, что мы действительно обнаружим что-нибудь, но попытаться стоит.
- И когда мы туда отправимся? – задала вопрос Луна. Рон и Гермиона переглянулись.
- Видишь ли, Луна, - осторожно начала Гермиона, - мы думали лететь в Рапсберри вдвоём. С Роном. Просто...
Невилл со стуком поставил свою чашку на стол.
- Этого следовало ожидать, - саркастически заметил он.
- Просто если мы полетим все вместе, это может вызвать подозрения, - вздохнув, договорила девушка. – Мистер Уизли, например, о нашей затее догадывается. И, конечно, не одобряет.
- Вот-вот, - поддакнул Рон. – А так... мало ли, куда мы с Гермионой вдвоём намылились? Может, мы хотим романтический ужин на природе устроить.
- Через пару дней после похорон, - равнодушно обронил Невилл.
Луна внимательно посмотрела на Рона.
- Вы позовёте нас на помощь, - тихо проговорила она. Не спрашивая – утверждая.
- Конечно, - согласилась Гермиона. – Правда, на первый раз помощь вряд ли понадобится. Это будет разведка, не более того.
Луна кивнула.
- Вам нужно будет как-нибудь... замаскироваться, - задумчиво произнесла она. – Вы не очень похожи на каких-нибудь там воров или мошенников.
- И на том спасибо, - не сдержался Рон. Гермиона подавила желание стукнуть его ложкой по лбу.
- Да, маскировка действительно будет необходима, а то внимание привлечём, - кивнула она. – Я ещё не знаю – будем готовить Оборотное зелье или обойдёмся всякими там париками, одеждой соответствующей...
- У тебя что, всё это есть? – удивился Рон. Гермиона пожала плечами:
- Решим, что нам это нужно – будет. В Косом переулке можно найти что угодно, надо только хорошенько поискать. А если в Косом переулке чего-то нет – значит, оно есть в Лютном.
- Логично, - подытожил Рон. Воцарилось молчание.
- Гермиона, - заговорила Луна, - пойдём, я тебе кое-что покажу.
Девушки вышли из комнаты. Рон и Невилл остались вдвоём, в неловкой тишине. Слышно было, как на подконнике тикает магловский будильник, похожий на тот, что Гермиона как-то подарила Артуру Уизли.
Рону игра в молчанку быстро наскучила.
- Ох, Круцио твою Аваду... Да не дуйся ты, - устал произнёс он. Невилл чуть рассеянно взглянул на него:
- А? О чём ты?
- О том, что ты сейчас на нас с Гермионой обижаешься. И в глубине души считаешь, что всех преступников должен поймать ты один.
- Неправда, - буркнул Невилл.
Они снова замолчали.
- Знаешь, я вот всё думаю... найдём мы их, и что потом? Вот что ты собираешься с ними делать? – неожиданно спросил Невилл у Рона.
Тот задумался. Так детально эту ситуацию он ещё не рассматривал.
И мысли, приходившие на ум, его... нет, не удивляли. Но немного пугали. Наверное, светлый маг не должен испытывать таких чувств. Даже к врагам.
- Не знаю, - наконец произнёс Рон, ощущая себя последним слизеринцем. – А ты?
Невилл подумал о Джинни. О девчонке на год младше его, ставшей ему другом более близким, чем сокурсники-парни. О том, как она согласилась пойти на бал с ним – таким нелепым, таким неуклюжим, таким.... Лонгботтомом. О том, как они подолгу разговаривали обо всём на свете. О том, как рука об руку возрождали Отряд Дамблдора. О том, какой красивой была она на собственной свадьбе...
...и о том, как на этой же свадьбе около трети гостей вывернуло наизнанку при виде изуродованного тела в белой карете.
- Так что же? – повторил Рон. Невилл украдкой сжал кулаки.
- Тоже не знаю, - ответил он.

***
В коридоре Луна сняла с вешалки большую сумку, с которой пришла. Сумка походила на пёструю лоскутную наволочку с ручками – впрочем, у Луны было много вещей странных и необычных. Из сумки дочь Ксенофилиуса Лавгуда достала большую тёмно-синюю папку.
- Что это? – удивилась Гермиона.
- Мои рисунки, - пояснила Луна.
Она недурно рисовала – об этом знали все её друзья и знакомые. Достав рисунки из папки, Луна принялась их перебирать:
- Где же это...
Гермиона разглядывала рисунки Луны. Изображения каких-то невероятных существ, неизвестных науке и вряд ли существующих. Несколько эскизов Ксенофилиуса – в кресле, за столом, с каким-то странным растением в руках. Красивая молодая женщина – судя по всему, мать Луны, срисованная со старой колдографии. Один из набросков изображал спящего на постели мужчину, в котором Гермиона узнала Невилла. Грейнджер решила воздержаться от вопросов.
- Вот, - Луна протянула ей какой-то рисунок, лежавший в самой глубине.
Взору Гермионы предстала Джинни. Та была изображена по пояс, с чашкой в руках. Гермиона зачарованно рассматривала детально прорисованный набросок – потрясающе переданные причёску, улыбку, взгляд, россыпь веснушек на лице. Это замечательно смотрелось даже как лишённый красок эскиз, а уж если удачно выразить в цвете...
- Я думаю довести этот рисунок до ума. Можно, например, акварель использовать, - словно читая мысли Гермионы, поведала Луна. – И, если получится хорошо, подарить миссис Уизли. Помнишь, она говорила, что хочет пока оставить в комнате Джинни всё, как есть, и повесить её портрет на стену? Только не могла выбрать колдографию... А ведь настоящий портрет – это куда лучше, чем просто колдография...
- Колину бы такие речи не понравились, - печально усмехнулась Гермиона. – Да, мне кажется, отличная идея. Ты здорово рисуешь, Луна.
- Спасибо.
Две девушки молча смотрели на портрет общей подруги.
- Луна, а вот когда мы найдём... Точнее, если мы найдём Пожирателей Смерти, - нарушила тишину Гермиона. – Как, по-твоему, мы должны с ними поступить?
Луна подняла на неё задумчивые глаза:
- Гермиона, ведь если я скажу, что с удовольствием сделала бы с ними то же, что они сделали с Джинни, ты же мне не поверишь, верно?
- Верно, - честно сказала Грейнджер. Её собеседница грустно улыбнулась:
- Хорошо. Тогда я этого не скажу.

Глава 2

Ещё раз огромное спасибо Какеготам, нарисовавшей иллюстрацию к моему фанфику.
http://savepic.ru/838013.jpg
_________________________________________________


Глава 4. На разведку.
От подобных афер отвыкли мы –
Будем заново привыкать.
Раз такие нам карты выпали,
Карнавал открытым считать!

Поиграем в игру старинную
«Догоню-поймаю-убью»?
Не на сумму играем солидную,
Но на честь и на жизнь свою.

Про дела забудь неотложные
Да спеши-ка на карнавал.
Поиграем в игру несложную?
Кто не спрятался – тот попал...

«Раз-два-три-четыре-пять,
Мы идём тебя искать.
Будешь резать – будем бить,
Всё равно тебе водить.»

С годами «Нора», некогда напоминавшая маленький, но ужасно оживлённый муравейник, становилась всё более пустой и тихой. У Билла и Флер был свой дом, у Перси – своя квартира. Джордж проживал на самом верхнем этаже «Всевозможных волшебных вредилок». Чарли по-прежнему жил в Румынии, а Фреда и Джинни... больше не было. Дом начинал казаться Рону слишком большим для трёх человек – его и родителей. «Нора» будто бы чахла без большого количества шумных обитателей, теряла какую-то важную частичку своей сущности. Всё заметнее становилось то, что дом уже старый и довольно обветшалый. Его нужно было как-то возвращать к жизни, и дело было даже не в ремонте.
Каждое утро теперь было неуютно тихим. Отец отправлялся на службу раньше, чем Рон уходил во «Всевозможные волшебные вредилки» - самый весёлый магазин Косого переулка всё так же принадлежал двоим Уизли, только эти братья не были ещё и близнецами. Рон завтракал вместе с матерью, отстранённой и печальной. После смерти дочери Молли будто бы разучилась улыбаться. Если «Нора» теперь была тихой и пустой, то её хозяйку можно было назвать тихой и опустошённой.
Мама походила на призрака. На очень усталого призрака.
... – Ты... береги себя, - негромко попросила она, когда Рон, уходя, поцеловал её в щёку.
- Хорошо, мам, - пообещал Рон, чувствуя, как дрогнуло сердце.
И совестно было осознавать, что сдержать обещание не получится.

***
Населённый пункт под названием «Рапсберри» считался деревней, однако те, кто подобрал ему такое определение, явно польстили этому скопищу стареньких покосившихся домишек. На фоне этих неказистых строений трактир «Голова тролля» выглядел едва ли не Букингемским дворцом. Название заведения не было пустым звуком – вывеска, скрипевшая и раскачивавшаяся при сильном ветре, была оформлена в виде головы тролля, а внутри, на полке над барной стойкой, посетители могли созерцать настоящий череп этого создания. Рапсберри было забытым Богом местечком – что отнюдь не огорчало его обитателей – однако трактир не испытывал недостатка в посетителях. Есть такие заведения, куда приходят в первую очередь не за едой и выпивкой, а за нужными знакомствами, сделками, встречами и сведениями. Здесь же вдобавок всё это носило достаточно криминальный характер.
...Приземистого рыжеволосого мужичка, только что переступившего порог трактира, туда тоже привёл не голод. Разве что от стаканчика вина Наземникус Флетчер сейчас не отказался бы, однако прежде нужно было найти этих двоих и отвести к Роджерсу. Если тот сумеет им помочь – хорошо, просто замечательно. Может, тогда этот молокосос Уизли закроет глаза на долг.
Впрочем, следовало признать – Джордж Уизли давно уже был не молокососом, а серьёзным бизнесменом. И лишний раз ссориться с ним Наземникусу не хотелось.
Но где же Рон и его подружка? Флетчер ещё раз огляделся по сторонам. Посетителей в трактире было немного – народ обычно подтягивался ближе к вечеру, а сейчас было только два часа дня. Двое магов за столиком у окна о чём-то неторопливо разговаривали. За другим столиком пара посетителей, один из которых был гоблином, шушукались с высоким лохматым мужчиной. Какой-то человек ужасно неопрятного и помятого вида спал, сидя на стуле и положив голову на барную стойку. Трактирщик, полноватый маг средних лет, со скучающим лицом протирал полотенцем пивную кружку.
Нет, то, что они могли изменить внешность, понятно и вполне объяснимо. Но почему они не подадут какой-нибудь знак, почему не...
Чья-то рука внезапно схватила Флетчера за шиворот. Наземникус дёрнулся, вырываясь.
- Здравствуй, Наземникус, - знакомым голосом произнёс худощавый мужчина со спутанными седыми волосами до плеч. Флетчер изумлённо воззрился на него:
- Рон? А где...
Женщина, которая стояла, прислонившись к стене, за спиной изменившего облик Рона, шагнула ближе и сняла с головы капюшон мантии. Взору Наземникуса предстало неприятное, всё в мелких морщинках лицо, обрамлённое нечёсанными русыми волосами. Тонкие бледные губы раздвинулись в улыбке:
- Добрый день, мистер Флетчер.
- Мисс Грейнджер, - ошеломлённо пробормотал мужчина, - ну надо же...
Гермиона усмехнулась:
- Что, не красавица? А главное, знаете ли, душа, мистер Флетчер.
- Чего ты с ним церемонишься? Когда это он мистером был? – фыркнул Рон. К Наземникусу, изворотливому и вороватому, он испытывал неприязнь. Достаточно было вспомнить, что после смерти Сириуса Флетчер умыкнул из штаб-квартиры Ордена Феникса немало вещей, в том числе и довольно ценных. – Назем он, и всё тут...
- Может быть, мисс Грейнджер сама решит, как ко мне обращаться? – недовольно оборвал его Наземникус. – Я так думаю, нам лучше сейчас направиться прямиком к моему достопочтенному знакомому. Он как раз сейчас дома.
Гермиона закивала. Флетчер, довольно улыбнувшись, проследовал к дверям. Этим ребяткам явно было понятно, что от «мистера Флетчера» во многом зависит успех их дела, и сей факт они воспринимали без энтузиазма. Но воспринимали, и это главное.

***
- Эй, Вилли, ты дома?! Вилли!!!
Послышался какой-то шум, но открывать дверь, похоже, по-прежнему никто не торопился.
- Тьфу ты, - хлопнул себя по лбу Наземникус, - совсем забыл. Алохомора!
Дверь покосившегося деревянного домика, в которую они некоторое время стучали, со скрипом отворилась. Первым внутрь шагнул Флетчер, за ним, оглядываясь, прошествовали Гермиона и Рон. Уизли закрыл дверь. Внутреннее убранство дома соответствовало его внешнему облику – маленькие грязные окошки, старая неказистая мебель и изрядный беспорядок.
Хозяин дома, немолодой мужчина со впалыми щеками и косматой бородой, лежал на кривоногой кровати, накрывшись одеялом. Довольно неприветливо взглянув на вошедших, он хрипло произнёс:
- Зачем стучали? Ты же знаешь, Назем, что всё равно...
- Ну забыл я, забыл. С кем не бывает, - махнул рукой Флетчер. Лежавший оскалился в ответ:
- Вот и вали, забывчивый ты наш. Ещё и помогать тебе...
- Помощь требуется не мне, Вилли, а вот этим молодым людям.
- Молодым? – оглядывая гостей, удивлённо переспросил Вилли.
- Я допускаю, что на данный момент мы не выглядим особо молодо, - заговорил Рон, - но это вынужденные меры. Меня зовут Рональд Уизли, а это Гермиона Грейнджер. Не знаю вашей фамилии, мистер...
- Роджерс я. Но вы лучше зовите меня Уильям или Вилли, меня по фамилии редко зовут.
- Хорошо.
- Вам нездоровится? – осведомилась Гермиона.
- Ноги отнялись, мисс. Похоже, меня сглазили, и я даже догадываюсь, кто это сделал. И как раз из-за того, из-за чего пришли вы.
- Пожалуйста, поподробнее, - заинтересовался Рон.
Вилли жестом указал на окно:
- Видите эту халупу напротив? Там две бабы живут, Эмма-старуха и внучка её, Милли. Вот она-то небось на меня эту порчу и наслала.
- Милли? Какая Милли? – переспросил Рон. Ему вспомнилась Миллисента Буллстроуд, некрасивая и довольно жестокая девушка с факультета змей.
- Обыкновенная, с чёрными глазищами. Она, похоже, любовница этого вашего... Мальсибера.

***
К вечеру в Рапсберри похолодало. Дома у Вилли было почти так же прохладно, как и на улице, и Гермиона была рада, что на них с Роном тёплые мантии... и тёплые парики. Девушка уже начала привыкать к этой лохматой русой копне у себя на голове, воспринимая её практически как зимнюю шапку. Когда в ожидании вечера – и того, кто вполне может прийти вечером в дом напротив – они с Роном зашли перекусить в «Голову тролля», где было очень даже тепло, Гермиона, задумавшись, чуть было не сняла «шапку» с головы. Если бы Рон вовремя её не одёрнул, посетители трактира своими глазами увидели бы, что означает выражение «от усталости разваливаюсь на части».
Уильям Роджерс, человек, чья профессия так и осталась для них загадкой – с другой стороны, какая разница? – рассказал, что впервые Мальсибера встретил в трактире около недели назад, в обществе своей соседки Миллисенты Паркер. Милли, как все её называли, была одной из немногих женщин в этом маленьком посёлке и считалась тут кем-то вроде районного целителя. Те, с кем приключилась какая-либо хворь, кто был ранен в драке, пострадал от заклинания или получил какую-нибудь другую травму, которую не получалось вылечить своими силами, шли к Милли и её бабке, и тем почти всегда удавалось исцелить больного – лечение, разумеется, не было бесплатным. Милли было около тридцати лет, женщиной она была видной, симпатичной, но на ухаживания – вернее сказать, приставания – соседей-мужчин она не отвечала. После того, как у одного из излишне настойчивых ухажёров хлынула из носу кровь непрекращающимся потоком, да так, что остановить никто, кроме самой Милли, которая вовремя сжалилась над непутёвым ловеласом, не смог, деревенские мужчины перестали к ней подкатывать.
Лицо соседкиного спутника показалось Уильяму знакомым. Откуда – он понял на следующий день, увидев в «Ежедневном Пророке» фотографии непойманных Пожирателей Смерти. А следующим вечером Роджерс видел в окно, как этот же человек наведывался в гости к Миллисенте. Явился около полуночи, ушёл примерно в два часа ночи. На следующий день повторилось то же самое.
Итак, Вилли сообразил, что его соседка встречается с Пожирателем Смерти, но сообщать в аврорат о том, кто по вечерам наведывается к Миллисенте Паркер, не собирался. «Служители богини зари»* никогда не были в Рапсберри желанными гостями. Зачем нарушать покой местных обывателей? («Да и вообще... не хотелось мне с ними связываться» - уклончиво пояснил Роджерс, и Рон с Гермионой решили не выяснять, почему) Впрочем, Миллисента, судя по всему, заметила, что Уильям смотрел, кто к ней приходит. И решила сделать деликатное предупреждение – так, на всякий случай.
- Это она меня прокляла, она, - уверенно говорил Вилли. - Небось думает, что я аврорам настучу.
Посовещавшись, Гермиона и Рон приняли решение остаться в доме Роджерса до вечера, чтобы проверить, не появится ли Мальсибер и сегодня. Если появится – постараться проследить, куда он пойдёт после. Хозяин дома был не против.
В ожидании часа «икс» время тянулось медленно-медленно. Они посидели некоторое время в «Голове тролля» и перекусили там – правда, Гермионе кусок в горло не лез. Мысль о том, что сегодняшнее общение с преступником может не ограничиться безобидной слежкой, не давала ей покоя.
Рон тоже волновался. Со стороны это не было заметно, но Гермионе, знавшей его уже столько лет, было всё понятно. Имелась у Рона такая своего рода защитная реакция – чувствуя приближение опасности или просто какого-нибудь очень важного и очень ответственного дела, он словно пытался успокоить себя и окружающих, разрядить обстановку. Шутил, хорохорился, да только всё равно чувствовалось, что в глубине души он нервничает.
...Гермиона дёрнулась, когда кто-то внезапно тронул её за плечо.
- Доброе утро, - произнёс прямо над ухом знакомый голос.
- Утро? Как – утро? Я что... о Мерлин! – девушка в ужасе взглянула на Рона. Тот ухмыльнулся:
- Да нет же, нет. Пошутил я. Просто решил тебя разбудить.
- Я спала?
- Ага. А теперь лучше сгони с себя весь сон, нам начеку надо быть. Смотри, кто идёт, - с этими словами Уизли протянул Гермионе крошечный бинокль с многократным увеличением и возможностью ночного видения. Такие продавались во «Всевозможных волшебных вредилках».
По направлению к дому местной целительницы быстрым шагом двигался мужчина в тёмной мантии. Быстро подкрутив колёсико бинокля, Гермиона увеличила изображение, чтобы разглядеть лицо незнакомца.
- Он, - прошептала девушка, наблюдая, как в небольшой дом напротив входит Пожиратель Смерти. – Действуем, как договаривались?
Рон напряжённо кивнул. Где-то вдалеке завыл волк, и бывшие гриффиндорцы невольно поёжились.

_________________________________________________
* Аврора – богиня утренней зари в римской мифологии =)

Глава 3

Глава 5. Девушка с жемчужной серёжкой.
И только помню я – выли волки, а лес прохладный, а лес сырой.
Позвать бы помощь, да всё без толку – они идут по пятам за мной.
А лес дурачит, а лес смеётся, он сам – волшебник и чародей,
И вой волков опять раздаётся... А я, испуганный, в темноте
Блуждаю, тщетно пытаясь вспомнить – что привело меня в этот лес?
Не пил ни капли, но всё ж не помню, когда и как оказался здесь.
Лишь только помню я – выли волки, деревья кроны смыкали вновь;
Не знаю, в страхе или в восторге я ощущал, как вскипает кровь.
И снова кровь, но теперь чужая – и подбородок, и губы в ней...
Луна, жестокая и святая, сегодня светит – и только мне.
Нет, я не верю тому, что понял... Да кто же я – человек иль волк?!
Но точно помню, что выли волки... И лунный свет струился, как шёлк...

Он вышел из дома целительницы около половины третьего ночи. Дверь за ним захлопнулась без малейшего скрипа, и одетый в простую чёрную мантию человек, не оглядываясь, быстрым шагом направился в сторону леса.
Он не видел, что за ним следят. И видеть не мог – перед тем, как отправляться в Рапсберри, Гермиона и Рон забрали из тайника в доме на площади Гриммо мантию-невидимку. Гарри сам когда-то показал им, где она хранится – «на всякий пожарный». Похоже, этот «всякий пожарный» всё-таки наступил.
...Двигались они на почтительном расстоянии от Мальсибера, изо всех сил стараясь не шуметь. Трава, которая в этих местах росла длинная и густая, приминалась под их ногами, но в сумраке это не было заметно, да и Мальсибер назад не оборачивался.
«Хуже всего будет, когда мы войдём в лес», - мрачно размышлял Рон, не сводя глаз с Пожирателя Смерти. «Заденем какую-нибудь веточку – сразу шорох подымется». В лунном свете и лес, к которому они приближались, и деревня, которая оставалась позади – всё напоминало театральную декорацию. А всё, что происходило, навевало какие-то странные чувства. Наверное, это и называется «дежа вю».
Пожиратели Смерти. Гибель близких. Убитые горем родители. Готовность пролить кровь, если надо будет. И ощущение того, что всё идёт так, как и следовало ожидать.
Просто война. Даже если кто и думает, что она закончилась несколько лет назад.

***
Сквозь тонкую, почти полностью прозрачную ткань мантии-невидимки всё казалось чуть мерцающим, однако это не создавало особых помех с видением того, что происходило вокруг. Гермиона и Рон внимательно следили за идущим впереди человеком, стараясь не потерять его из виду. В какой-то момент Рон чуть было не упал, наступив в неглубокую ямку, которую не было заметно в траве. Куст, за который он схватился рукой, чтобы не рухнуть, предательски зашелестел листвой, и Мальсибер резко обернулся, выхватив волшебную палочку. Не увидев поблизости никого, он продолжил путь, однако теперь то и дело оглядывался. Преследователи тихо двинулись ему вслед.
Они всё больше углублялись в лес, а конца этой своеобразной ночной прогулки пока что не предвиделось. Продравшись сквозь заросли каких-то высоких кустов, Мальсибер вышел на небольшую, залитую лунным светом полянку. Странно было видеть посреди леса совершенно незаросшее место. Гермиона насторожилась.
«В таких местах нередко располагаются порталы. Что, если он сейчас воспользуется одним из них? Ищи-свищи его потом...» - с тревогой подумала девушка. Выходить на поляну они с Роном пока не спешили, заняв место там, где можно было пройти на неё, почти не задевая ветки.
Мальсибер неспешно прохаживался туда-сюда, нервируя и раздражая своим спокойствием. На какой-то миг луна, точно прожектор, осветила его лицо – резкие черты, тяжёлый подбородок, глубоко посаженные глаза.*
«Рисуется», - почему-то подумала Гермиона.
- Инсендио!
Яркая искра блеснула в воздухе, а в следующую секунду один из окружавших поляну кустов вспыхнул и загорелся. Мальсибер резко развернулся, держа волшебную палочку наготове для нового заклинания. Лицо его было искажено гневом.
- Экспеллиармус! – выкрикнул Рон, сбрасывая мантию невидимку. Похоже, скрываться далее смысла не было.
Пожиратель Смерти ловко увернулся:
- Импедимента!
- Сту...
- Петрификус Тоталус! – Гермиону отбросило в сторону.
- Ступефай, сука!
- Круцио!
Рон едва успел отскочить в сторону:
- Кру...
- Нет, Рон! – выдохнула Гермиона, вскакивая на ноги. – Инкар...
- Авада Кедавра!
Сердце Рона сжалось в комок, будто бы готовясь с хлопком разлететься на куски, но заклинание не задело Гермиону – девушка успела увернуться.
- Ступе...
- Круцио!
- Ступефай! – заорал Рон.
- Авада...
...кажется, ветви кустов за спиной Мальсибера заколыхались и затрещали...
- ... Кедавра!
Настигнуть игрока в квиддич, пусть и бывшего, было не так-то просто. Рон отпрыгнул...
Вой. Леденящий душу волчий вой.
Сначала они услышали его.
А потом на поляну выскочил огромный волк.
Точно. Дежа вю. Сейчас ещё такой чёрный пёс появится, а потом, откуда не возьмись – Снейп...
В следующее мгновение волк прыгнул.

***
Холодно. Такова была первая мысль, посетившая Рональда Уизли, когда он проснулся. Только с одного боку что-то тёплое, словно большая подушка.
Рон открыл глаза.
Вокруг был лес. В свете неяркого утреннего солнца. Он совсем не походил на декорации к спектаклю, как вчера ночью. Обычные деревья, обычная трава, обычный шум ветра в листве.
«Тёплой подушкой» сбоку оказалась Гермиона. Девушка спала, положив голову Рону на плечо. Вчерашнего парика не было и в помине, на щеке красовалась длинная царапина. Над головой нависали узловатые древесные корни – место, где сидели Рон с Гермионой, было чем-то средним между ямой и большой норой.
Рон осторожно пошевелил плечом. Гермиона дёрнулась и мгновенно открыла глаза:
- А?
- Проснись, - пробормотал Рон, озираясь по сторонам. Пожелание доброго утра и прочие церемонии он решил отбросить. – Что вообще... Где волк?
Гермиона замотала головой:
- Не знаю. В любом случае, сейчас он уже не опасен.
- Ты думаешь, это был...
- Оборотень, Рон. Достаточно вспомнить, как он кинулся на Мальсибера.
- Вспомнить – это хорошо бы, - буркнул парень, - да только я толком и не помню ничего. И башка болит...
- Волк напал на Мальсибера. Я там особо не приглядывалась, но, по-моему, он разорвал ему горло, - зябко кутаясь в свою поношенную «маскировочную» мантию, принялась рассказывать Гермиона. – Ну, а потом... потом мы с тобой улепётывали от оборотня по всему лесу, путали следы, а когда начало светать, остановились здесь.
- Выходит, Мальсибер мёртв?
Гермиона пожала плечами:
- Найдём вчерашнюю поляну и узнаем. Всё равно нам надо обязательно туда вернуться.
- Это ещё почему?
- Потому что не стоит разбрасываться мантиями-невидимками. Особенно чужими.

***
Вчерашняя поляна, которую разыскивать пришлось довольно долго – как оказалось, удирая от оборотня, они ушли достаточно далеко от того места – радовала глаз сожжённым кустом, примятой травой и окровавленным трупом Мальсибера. Тело мужчины лежало почти в самом центре поляны, так что у непосвящённого человека могло создаться впечатление, что ночью здесь было произведено жуткое сатанинское жертвоприношение.
- И впрямь мёртв, - констатировал Рон, отводя глаза. Гермиона кивнула, стараясь не смотреть в сторону трупа.
На секунду ей сделалось жаль его. Да, преступник, да, убийца, но такая смерть... такая страшная, мучительная смерть...
«А что, смерть Джинни была менее страшной? Менее мучительной и болезненной?» - напомнила себе Гермиона. Но что, если Мальсибера не было в числе тех, кто заявился тогда на свадьбу Гарри и Джинни, чтобы превратить праздник в кошмар?
Или всё-таки он получил по заслугам? За всё то, что натворил, будучи на службе у Того-Кого-Когда-то-Нельзя-Было-Называть... Девушке вспомнилась Луна Лавгуд, со спокойным лицом признавшая, что была бы не прочь поступить с Пожирателями Смерти так же, как они поступили с Джинни. И Гермиона тогда мысленно согласилась с ней, и не увидела ничего ненормального в том, чтобы желать кому-либо смерти от Разрывного Заклятия... Мерлин Великий, да в кого же они превращаются?!
- Мантия накрылась медным тазом, - вывел Гермиону из раздумий голос Рона.
Взору девушки предстала парящая в воздухе голова Рональда Уизли, его правая рука и левая нога – всё остальное было невидимо. Сюрреалистичное зрелище, невольно напомнившее Чеширского Кота.
- Я нашёл её в кустах. Она порвалась, - пояснил Рон, - и теперь, как видишь, толку от неё...
- Ну почему же, если нам когда-нибудь понадобится летающая голова, она ещё сослужит свою службу, - невесело усмехнулась Гермиона. Обидно было, что они лишились столь полезной вещи.
Рон снял непригодную мантию:
- Герми, мы...
- Рон, я тебя тысячу раз просила не сокращать моё имя. Бесит, понимаешь? Бе-сит.
- Ну простите-извините, многоуважаемая Гермиона Джин... Мы, получается, сейчас домой?
Домой. Воистину чудесное слово.
- А что нам ещё остаётся делать? – Гермиона присела на корточки, зачем-то провела рукой по траве. – Никакой информации мы не выведали, на след остальных Пожирателей Смерти не вышли... Всё впустую.
- Не отчаивайся. Думаю, всё ещё впереди.
- Звучит пугающе.
Рон хмыкнул. Вдруг, заметив что-то в траве возле тела погибшего, он приблизился к трупу и поднял с земли маленькую золотую серёжку с белой жемчужиной.
- Смотри-ка... Не оборотень ли наш часом потерял?
- После превращения в волка на оборотне почти никогда не остаётся ничего из того, что было на нём до трансформации. Хотя в некоторых случаях может остаться какая-нибудь незначительная мелочь...** Всё может быть, Рон.
- Всё может быть, - задумчиво повторил Уизли. Серёжку он машинально спрятал в карман.

_________________________________________________
* Руководствовалась одной из Death Eater Cards автора Viking Carrot: http://savepic.ru/869415.jpg
** Честно признаюсь: это я придумала, и не знаю, может ли быть такое, если строго следовать канону.

Прошу прощения за долгое отсутствие продолжения, интернета долго не было.

Глава 4

Глава 6. Сестра милосердия.
Держу Вашу руку в своих ладонях,
вдыхаю вечернюю полутьму.
Я буду молиться за Вас, да только
ещё не придумала я, кому.

Вы так беспокойно, тревожно спите,
не зная, что сон я Ваш стерегу…
Не ангел, не ангел, не Ваш хранитель,
но всем, чем сумею, Вам помогу.

- Получается, Рон и Гермиона зря наведывались в Рапсберри? – тихо спросила Сьюзан у Луны. Девушки сидели в палате Гарри. Больной, недавно принявший целебное зелье, сейчас спал, и они старались не шуметь, дабы не потревожить его покой.
Луна пожала плечами:
- Получается, что так. Но, с другой стороны, кто знает… Ведь ничто на свете не случайно, правда, Сьюзан?
- Э-э… - медсестра неуверенно кивнула. – И что вы собираетесь делать теперь? Есть ещё какие-либо зацепки?
- Главная ниточка вела именно к Мальсиберу. Теперь она ведёт в никуда, - Луна вздохнула. – У нас есть информация о том, где и при каких обстоятельствах были в последний раз замечены другие Пожиратели Смерти, которых не удалось поймать, но от этого маловато толку.
- А аврорат?
Собеседница Сьюзан удивлённо взглянула на неё:
- А аврорат ведёт своё расследование, Сьюзан. Правда, к сожалению, тоже не слишком удачное.
Гарри зашевелился во сне и что-то пробормотал. Обе девушки замерли. Однако Гарри продолжил спать.
- Невилл считает, что было бы гораздо лучше, если бы мы нашли Пожирателей раньше, чем авроры, - снова заговорила Луна. Её тонкие пальцы теребили висевшее на шее ожерелье из каких-то крупных ягод. – А я… и хочу этого, и боюсь. Я не знаю, как остальным, а мне, если вдруг кто-то из тех, кто напал на Джинни и Гарри, попадётся мне в руки, будет очень сложно удержаться от соблазна сделать с ним что-нибудь плохое. А так ведь… так ведь нельзя поступать. Папа как-то сказал мне, что мы не должны уподобляться своим врагам.
На её лице отразилась такая странная печаль, что Сьюзан приняла решение сменить тему:
- Кстати, как у тебя с Невиллом дела? Всё хорошо?
- А? – Луна рассеянно посмотрела на Сьюзан. – Да, всё отлично. Ему обещали работу преподавателя травологии в Хогвартсе – ну, ты же знаешь, он в прошлом году проходил там практику… С сентября приступит к своим обязанностям… тогда же и поженимся, как собирались. Если живы останемся, конечно.
Медсестра вздрогнула. Её поразило спокойствие, с которым Лавгуд произнесла последнюю фразу. Так говорят о том, что само собой разумеется. Хотя она, безусловно, была права… Пожиратели Смерти – это ведь не детишки в песочнице…
Но всё равно было жутковато.
Всё-таки война наложила определённый отпечаток на всех. Никто не остался прежним.
- Вы хорошая пара, - проговорила Сьюзан. Луна скромно улыбнулась – неприятное напряжение спало. – А у меня вот до сих пор никого нет.
- А Гарри?
Сьюзан потрясённо уставилась на приятельницу:
- Гарри? При чём здесь он?
- При том, что он нравится тебе, Сьюзан. Он же ещё в школьные годы тебе нравился.
- Да… но… какая теперь разница, тогда же половина Хогвартса по нему сохла!
- Но он продолжал нравиться тебе и после школы, Сьюзан. А сейчас он здесь, в больнице, и ты волнуешься за него гораздо больше, чем за других пациентов. И времени с ним проводишь много.
- Это потому, что он…
- Тс-с-с, - Луна приложила палец к губам. Гарри, не просыпаясь, беспокойно заворочался под одеялом. Сьюзан нервно сцепила пальцы, призывая себя успокоиться, и продолжила чуть тише:
- …потому что он попросил меня в общих чертах рассказать ему о его прошлом!
- Но ведь вы не только о прошлом разговариваете.
- Да, мы разговариваем обо мне, и вообще о жизни, и… и это совершенно ничего не значит!
Сьюзан замолчала. Она чувствовала себя бессильной.
Бессильной перед правдой.
Гарри Поттер действительно ей очень нравился. Ещё со школьной скамьи, курса этак с пятого, когда Сьюзан вступила в ОД. Но она никогда не пыталась закрутить с ним роман, поссорить его с Джинни. В душе всегда жило осознание того, что этот парень – не для неё.
Сейчас же он был близко. И нуждался в ней – не в какой-то супердевушке ему под стать, а в ней. И не просто как во враче, а как в друге, как в человеке, которому можно довериться. А быть нужной – это приятно, не так ли? И волей-неволей зарождалась в душе тайная надежда на то, что когда он вылечится и покинет больницу святого Мунго, то их пути не разойдутся, и между ними возникнет настоящая, крепкая дружба… а может быть, и не только…
- Ты боишься правды. Почему? – вывел её задумчивости голос Луны. Та смотрела на Сьюзан с искренней заинтересованностью. Медсестра почувствовала себя морщерогим кизляком, которого изучают в его естественной среде обитания.
«Да потому что не хочу, чтобы все вокруг думали, будто я пользуюсь ситуацией. Что я рада смерти Джинни», тоскливо подумала она. «Не хочу портить отношения с тобой, с Невиллом, с Гермионой. Со всеми. Не хочу, чтобы шептались за спиной…»
- Не хочу… говорить на эту тему, - скомкано произнесла Сьюзан. – Извини.
Воцарилась тишина. В коридоре кто-то разговаривал, раздавал указания, хлопал дверьми – в палате молчали, и, казалось, от молчания этого воздух делался каким-то тяжким и вязким.
- Это ты извини, - Луна поднялась со стула. – Я пойду, пожалуй. До свидания.
- До свидания, Луна.
У дверей палаты Лавгуд обернулась и ещё раз внимательно взглянула на Сьюзан своими выпуклыми глазами.
- А любовь – это всегда хорошо, - серьёзно проговорила она и вышла, оставив Сьюзан в полном смятении.

***
- Вот, - присев на стул возле кровати Гарри, Сьюзан раскрыла толстую книгу «История магической медицины в лицах и событиях» и вытащила лежавший между страниц прямоугольник плотной бумаги. – Как и обещала.
- Та самая колдография? – спросил Гарри, приподнимаясь на локтях. Девушка кивнула:
- Да. Это Колин снимал. Тут вся наша маленькая армия.
- Дай очки, пожалуйста.
С колдографии Гарри улыбалось множество лиц, знакомых и в то же время нет. Совсем юные мальчишки и девчонки, в школьной форме, с разноцветными факультетскими галстуками. Кто-то высунул язык, кто-то закатил глаза, кто-то поставил «рожки» соседу.
Отряд Дамблдора. Тот, о котором рассказывала ему Сьюзан. Друзья, которых он не мог вспомнить.
- Самого Колина тут, естественно, нет, - Сьюзан наклонилась к его плечу, тоже разглядывая колдографию. Прядка русых волос выбилась у неё из-за уха. – Он у нас ну просто главный фотограф был, земля ему пухом.
- Погиб?
- Да, в финальной битве против Волдеморта, - со временем Сьюзан, как и многие другие, перестала бояться произносить это имя, хотя после победы ещё довольно долго вздрагивала, заслышав его. – Я тебе потом расскажу… Шестнадцать лет парню было.
- Ты хорошо его знала?
- Да нет. Но он был славный.
Сам Гарри – улыбающийся, но при этом какой-то усталый, с взъерошенными волосами и съехавшим набок гриффиндорским галстуком – на колдографии стоял в самом центре. По левую руку от него находился Рон, по правую – Гермиона; все трое обнимали друг друга за плечи. Гарри поймал себя на мысли, что улыбается в ответ пятнадцатилетнему себе и остальным членам ОД.
- А ты где?
- Где-то в углу, - Сьюзан щёлкнула пальцем по левой части колдографии. – Подвиньтесь-ка…
У пятнадцатилетней Сьюзан Боунс была длинная, толстая коса, переброшенная через плечо. В отличие от доброй половины ребят, рож Сьюзан не корчила, а скромно, чуть застенчиво улыбалась, обхватив за плечи круглолицую светловолосую девочку со значком старосты на мантии.
- Длинные же у тебя волосы были, - заметил Гарри.
Медсестра хихикнула:
- Знал бы ты, как я их ненавидела! Думала, жутко старомодно выгляжу с этой косой. Хотела волосы до плеч подстричь, а родители не разрешали. Один раз чуть было не отрезала её в сердцах. А сейчас, если честно, мне с длинными волосами даже нравится. Хоть и повозиться с ними приходится, но…
- Распусти их, а? Посмотреть хочу.
- Нашёл, чем любоваться, - отмахнулась Сьюзан.
- Распусти, распусти. Желание больного – закон, - ухмыльнулся парень.
- Тебе кто это сказал? – она фыркнула, но, тем не менее, сняла заколку. Густые длинные волосы рассыпались по плечам.
- Насмотрелся? – чуть резко поинтересовалась девушка. Резкость её была вызвана некоторым смущением. – Хороша?
- Хороша, - серьёзно кивнул Гарри. Сьюзан ощутила, что краснеет.
- Так, ладно… Ты хотел, чтобы я тебе про наших рассказала, да? Кого как зовут, кто чем сейчас занимается?
- Да. И начни, пожалуйста, с тех, кто ко мне приходил. Близкие всё-таки.
- Как прикажете, сэр… Ну, думаю, Рона ты узнал, - Сьюзан указала на Рона пальцем, и мальчик помахал рукой: мол, да, это я. – Он сейчас вместе со своим братом Джорджем держит магазин в Косом переулке, «Всевозможные волшебные вредилки». Раньше магазин принадлежал Джорджу и Фреду, но Фреда убили, а Джордж, когда по окончанию войны вернулся к торговле, один не справлялся. Вот, кстати, Фред и Джордж, - близнецы выглядели, пожалуй, самыми весёлыми из всех присутствующих на колдографии. – Твоя подруга Гермиона – их с Роном как раз тогда старостами назначили. Лучше всех на курсе училась… сейчас вот в Министерском архиве работает. Невилл… Мерлин и Моргана, какой он тут смешной получился… давеча проходил практику в Хоге, со следующего учебного года будет там травологию преподавать. А пока подрабатывает барменом в «Кабаньей голове» у старого Аберфорта Дамблдора.
- Дамблдора?
- Брата нашего директора. А это…
- Джинни Уизли, - закончил за неё Гарри.
Рыжеволосая девочка, стоявшая рядом с Роном, взирала прямо на Гарри – весело, насмешливо, нахально, лукаво. Гарри вдруг ясно увидел нечто наподобие кадра из кинофильма: какая-то комната с большим камином, кубок в руках Рона, ученики с бутылками сливочного пива… Навстречу ему решительно шагает Джинни, обнимает… они целуются… В то же мгновение видение рассеялось. А Сьюзан продолжала:
- Луну мы тогда не очень любили, она была такая странная… Впрочем, она и сейчас ещё какая странная, просто, узнав её поближе, начинаешь по-другому смотреть на все её странности. Твой однокурсник Дин Томас – сейчас корреспондент «Ежедневного Пророка». Симус Финниган, тоже твой однокурсник и тоже гриффиндорец – Ликвидатор заклятий в банке «Гринготтс». Сёстры Патил, Парвати и Падма – одна с Гриффиндора, другая с Рейвенкло. Обе сейчас работают в магазине, принадлежащем их родителям. Торгуют всякими магическими штуками с Востока, амулетами и всем таким прочим… А вот Лаванда Браун, тоже твоя однокурсница. Честно, не знаю, что с ней сейчас. Но, когда я видела её в последний раз, выглядела она не очень… Кстати, Лаванда когда-то встречалась с Роном.
- Угу, - пробормотал Гарри. Он всё ещё думал о Джинни и о своём видении.
Вспомнилось. Всё-таки что-то вспомнилось.
- Энтони Голдстейн, Терри Бут – в аврорате работают, - вдохновенно рассказывала Сьюзан. – Анжелина Джонсон, Алисия Спиннет, Кэти Белл – профессионально играют в квиддич, за команду «Валькирии Лондона». Эрни Макмиллан, мой друг и однокурсник – аврор. Моя лучшая подруга Ханна Аббот – полтора года назад вышла замуж за Джастина Финч-Флетчли. Вот он, кстати, его тут за Эрни плохо видно… Теперь Ханна моя дома сидит, дочку воспитывает. Мою крестницу, между прочим.
- Так ты крёстная? Здорово. Как девочку зовут?
- Эмма. Так, кто у нас ещё остался… - Сьюзан деловито окинула взглядом колдографию. – Вот Майкл Корнер – понятия не имею, чем он сейчас занимается. Захария Смит – тот ещё тип, до сих пор не понимаю, каким ветром его занесло к нам на Хаффлпафф. Ныне -успешный адвокат, за деньги защитит, кого хочешь… Ли Джордан – ди-джей на радио. Деннис Криви, брат Колина – о нём тоже ничего не знаю… Мариэтта Эджком – об этой не знаю и знать не хочу. А это Чжоу Чанг. Тебе… тебе это имя ничего не говорит, Гарри?
- Нет.
- Хм… ясно, ясно. Просто вы встречались… некоторое время. Сейчас она вроде замужем за каким-то маглом, - Сьюзан бросила взгляд на часы, которые висели на стене. – О Мерлин! Гарри, ты в курсе, что тебе давно уже нужно было принять зелье и ложиться спать?
Гарри поморщился:
- Сьюзан, а… без зелья никак нельзя? Я из-за него будто муха сонная…
- Гарри, заклятия Пожирателей выкачали из тебя слишком много сил. Это зелье нужно будет принимать до тех пор, пока ты не сможешь снова ходить. А повышенная сонливость – это побочный эффект, от которого, к сожалению, не избавиться. Так что давай-ка, ложечку за маму…
- Только ради вас, мадам.
- Между прочим, мадемуазель… *
… Гарри мгновенно провалился в сон, а Сьюзан всё сидела в задумчивости у его кровати. В больнице было тихо-тихо. Сьюзан бросила взгляд на колдографию, которую она показывала Гарри, и невольно поёжилась: ей показалось, будто Джинни Уизли смотрит прямо ей в глаза. Медсестра почувствовала себя неуютно – движущиеся колдографии покойников вызывали у неё смешанные чувства.
«Она мертва. И вернуть её невозможно. Занять её место – тоже», напомнила себе девушка.
«Мне и не нужно занимать её место. Я – это я».
Внезапно в коридоре послышались шум и крики. Что-то прогрохотало, истошно завизжала и тут же затихла какая-то женщина. Сьюзан вскочила со стула. Неужто пожар?
Гарри рывком сел на постели и тихонько застонал, схватившись за голову – резкие движения пока что давались ему с трудом.
- Что происходит?
- Я посмотрю, - тревожно отозвалась Сьюзан, решительно шагая к двери.
В коридоре было полно народу. Сбежался персонал, дежуривший ночью, высыпали из своих палат больные. Все оживлённо переговаривались и, расталкивая окружающих и привставая на цыпочки, силились заглянуть в конец коридора.
Сьюзан осторожно тронула за рукав Элис Маккинли, пожилую целительницу, специализировавшуюся на недугах от заклятий:
- Простите, что…
- Неслыханная дерзость, милая. В здание проник преступник!

_________________________________________________
* (с) фрекен Бок. Я не удержалась.

Глава 5

Глава 7. Друзья, товарищи и братья.
- Я, должно быть, замкнулся намертво
И вообще ко всему остыл:
Вроде сердце моё не каменно,
Но утрачен задор и пыл.
Мне бы снова вернуться в прошлое,
В несерьёзный вчерашний день,
Где осталось всё то хорошее,
Что теперь не найти... нигде?

- Я, должно быть, люблю неправильно
И любви-то не заслужил:
Моя совесть в ремонт отправлена,
Ну а я – только рад, что сбыл.
Без волнения за грядущее
Утверждаю, что всё путём,
И опять, никого не слушая,
Всё пускаю на самотёк.

В домах магов не бывало дверных звонков. Там, где жили волшебники побогаче, часто можно было увидеть тяжёлые старомодные дверные молотки, прибитые к дверям. В домах попроще обходились без этого – гость вполне может постучать и собственной рукой. Или ногой, если уж имеют место быть некоторые пробелы в воспитании.
Гость, явившийся утром к Лонгботтомам, был воспитан. И настойчив: терпеливо стучал в дверь, дожидаясь, пока ему откроют, явно очень желая быть услышанным. Гость явно принёс какую-то важную – тревожную? недобрую? радостную? – весть.
Гостья.
Невилл только-только открыл дверь, а Луна уже заговорила, даже не поздоровавшись:
- Ночью в больнице...
- Тише! – Невилл приложил палец к губам. – Бабушка...
Но было уже поздно.
- Кто пришёл, Невилл? – донёсся из гостиной недовольный голос.
- ...беситься будет, - мрачно договорил Невилл, впуская девушку в дом. – У неё опять мигрень.
Головные боли мучали Августу Лонгботтом с завидным постоянством. Кое-кто поговаривал, будто это сглаз, наложенный давным-давно из вредности кем-то из коллег Августы по аврорату, желавшим её подсидеть, но не преуспевшим в этом. С возрастом боли стали восприниматься ещё острее. Раздражение вызывало всё вокруг – громкие звуки, яркий свет, излишне назойливые окружающие. И раздражения своего бабушка Невилла не скрывала, вымещая его на тех, кто оказывался рядом. В основном – на внуке.
- Здравствуйте, миссис Лонгботтом, - приветливо поздоровалась Луна, проходя в гостиную.
Бабушка с мрачным видом сидела в кресле и потирала пальцами виски. При виде Луны её взгляд на одну сотую градуса потеплел.
- Мисс Лавгуд? Здравствуйте, - тем не менее, вежливость в голосе женщины иначе как «ледяной» назвать не получалось. – Не ожидала вас сегодня. Вообще никого не ожидала... собственно говоря, мне думалось, что мой внук позаботится о том, чтобы сегодня меня не беспокоили.
- Я и не собиралась вас беспокоить, миссис Лонгботтом. Мне просто очень нужно поговорить с Невиллом.
- Поговорите. И намекните заодно ему, что неплохо было бы подстричь кустарник под окном. Скоро из-за ветвей этого чудовища ничего не будет видно. Надеюсь, наш профессор, - это было произнесено с явным сарказмом, - сможет выделить на это полчасика своего драгоценного времени.
- Бабушка, мы пойдём, - торопливо проговорил Невилл, потянув Луну за руку. Когда они по небольшой лестнице поднимались наверх, где была расположена комната Невилла, вслед им донёсся ехидный бабушкин голос:
- Идите, идите. Только особенно там... не заговаривайтесь. Постесняйтесь пожилого человека.
«Профессор» покраснел, как помидор.
- Прости, - виновато произнёс он, закрывая дверь комнаты. – Она... не в духе. Не слушай, что она говорит, и всё тут. Ох, найти бы того, кто её сглазил...
Луна присела на подлокотник дивана.
- Ты веришь этим бредням про сглаз? – она удивлённо взглянула на Невилла. – Брось. По-моему, это всего-навсего мозгошмыги. У вас дома, должно быть, что-то не в порядке, вот они и слетаются.
- Э-э... возможно. Только ей этого не говори. Она, во-первых, не поверит, а во-вторых, с удовольствием объяснит тебе, что именно у нас дома не в порядке. Точнее, кто.
Невилл выглядел усталым. Луна подошла к нему, сочувственно коснулась ладонью его щеки.
- Не переживай. И не нужно передо мной извиняться, - в её голосе зазвучали шутливо-строгие нотки. Невилл, не глядя, накрыл её ладонь своей – быстро и бережно, точно бабочку в горсть поймал. Девушка тихонько засмеялась, когда он поднёс её руку к губам и поцеловал:
- Прекрати. Я же сейчас забуду, зачем пришла.
- А зачем ты пришла?
Луна мгновенно посуровела:
- Ночью в больнице поймали Рабастана Лестрейнджа.
- Кого-о?!
Утро сегодня определённо выдалось добрым. Оставалось лишь надеяться, что весь последующий день не будет таким же.
- Он пытался убить Гарри?
- Ну... должно быть. До палаты он не добрался, его остановили в коридоре. Представляешь... у них там висел портрет святого Мунго, старый-престарый. Говорят, ещё при жизни святого написанный...
- И что, что дальше?
- Подожди, это важно. В общем, по легенде этот портрет больницу охраняет, и, если перед взором святого окажется кто-нибудь, пришедший творить злодеяния, то этот человек немедленно останется без движения. Старое предание, в которое никто толком не верил, но...
- Так портрет...
- Да. Лестрейнджа парализовало на месте, но прежде он успел убить колдомедика, который его засёк. Это мне Сьюзан сказала. Я решила перед работой заглянуть к Гарри, а там... такое.
Луна шагнула к письменному столу. Возле оплывшей свечи в заляпанном подсвечнике стояли небольшие песочные часы, обвитые тоненькой, искуссно выполненной медной лианой. Часы Невиллу на девятнадцатилетие подарила Лаванда Браун. Дорогой ненужный подарок от нечего придумать. Не особо любимый, но на столе прижившийся.
Песок внутри был мелким и светлым. Луна немигающим взглядом смотрела на то, как он пересыпается из одной части перевёрнутых ею часов в другую.
- Знаешь... Сьюзан сказала, у этого целителя дочка осталась. Маленькая, - рассеянно проговорила она. Но Невилл её не слушал.
- Где Лестрейндж сейчас? – сухо поинтересовался он.
- Его забрали в Азкабан. Будут допрашивать.
- В Азкабан... в Азкабан... – Невилл заметался по комнате, потирая виски точь-в-точь как это делала его бабушка. – Небось допросили уже... хотя, кто знает... Луна, ты уже сообщила Рону и Гермионе?
- Нет. Я хотела всем лично сказать.
- Очень хорошо, не говори, - Невилл решительно распахнул дверь комнаты. – Акцио, ботинки и дорожная мантия!
- Но... что ты... – Луна растерянно проследила, как в комнату влетают призванные заклинанием вещи.
- Мне надо будет уйти, Луна, - торопливо проговорил Невилл, набрасывая поверх джинсов и футболки мантию. – Чёрт, где ж я это пятно посадил...
Луна нахмурилась:
- Невилл, ведь ты же не собираешься в Азкабан?
- Туда тоже, - невозмутимо кивнул парень. – Но сначала – в аврорат.
В его взгляде читалась такая решимость, что Луна не осмеливалась с ним спорить.
- Тебя в Азкабан просто так не пустят, - только и вымолвила она.
- Одного – нет, - туманно ответил Лонгботтом. Зашнуровав ботинки, он достал волшебную палочку, явно намереваясь аппарировать, как вдруг замер, что-то вспомнив.
- Ты это... скажи бабушке, что я на работу ушёл. Да, на работу, - сбивчиво заговорил он. – А Аберфорту, если вдруг будешь мимо проходить, скажи... что-нибудь. А ребятам пока не говори ничего... вот. Пожалуйста.
- Не ходи туда, - глядя на него исподлобья, произнесла Луна.
- Ты боишься за меня?
- Боюсь, - спокойно признала она.
Лицо у него было виноватое. Казалось, он на секунду раздумал делать то, что собирался – или нет?
- Тогда... извини.
Через пару мгновений Невилла в комнате уже не было. Луна присела на диван, сомкнула веки. Ей вдруг подумалось, что она вот сейчас заснёт – ненадолго, совсем ненадолго – а, когда откроет глаза, всё будет по-другому. Хотелось проснуться в своей постели на следующее утро после свадьбы Джинни. Чтобы немножко болела голова - а как же по-другому после праздника-то? – чтобы небрежно сброшенное платье висело на спинке стула, чтобы яркий солнечный свет в окно, и Невилл рядом, и чтобы прилетела сова и принесла письмо от Джинни: мол, мы в свадебном путешествии, всё хорошо... все живы...
...но чудо не произошло. Да и заснуть всё равно не вышло бы – слишком уж тяжело было на душе.
Но она не смогла бы его удержать.

***
Тюрьма Азкабан... Сложно было представить себе более мрачное, безрадостное место. Даже на кладбищах было куда уютнее: там хотя бы шумели ветвями деревья и пролетали птицы, там часто можно было увидеть проворных осторожных белок. А на острове, где располагалась тюрьма, в которую не желал бы попасть ни один волшебник, круглый год всё было серо и безжизненно, точно земля носила вечный траур. Местами сквозь сухую, неплодородную почву пробивалась пыльно-зелёная трава, но и она не радовала глаз. Впрочем, могло ли быть по-другому на острове, кишмя кишащем дементорами?
Один из этих стражей Азкабана и встретил прибывших на остров авроров у дверей тюрьмы. Мужчины невольно поёжились – в присутствии этих существ невозможно было чувствовать себя комфортно.
- Мы явились допросить заключённого Рабастана Лестрейнджа, - пробасил темноволосый аврор с пышными усами, продемонстрировав дементору сначала удостоверения – своё и товарища, а затем какой-то пергамент. Существо слепо коснулось документов своей покрытой струпьями рукой, а затем жестом указало на барельеф, украшавший тяжёлую дверь – яростную морду дракона. Усатый аврор приложил удостоверения и пергамент к ней, и барельеф несколько изменился. Теперь морда чудовища... нет, не то чтобы подобрела, скорее, выражала равнодушие. Удовлетворённо кивнув, маг потянул дверь на себя, и они с коллегой прошли внутрь.
В тёмных коридорах тюрьмы пахло гнилью и затхлостью. Авроры на ходу тихо-тихо беседовали о чём-то. Окажись кто-нибудь рядом, он услышал бы, как двое мужчин обсуждают нынешние зарплаты сотрудников аврората – и ничему не удивился бы.
На самом же деле тема зарплаты авроров была насущной лишь для одного из них. Да и говорили они совсем не о том.
- Меня настораживает, что мы так легко сюда прошли, - нервно заметил темноволосый. – Слишком складно всё происходит... дальше точно начнутся какие-нибудь проблемы.
- Не каркай, - хмуро посоветовал ему собеседник, полноватый смуглый мужчина. Походило на то, что он ужасно волнуется, но всеми силами старается этого не показывать.
Усатый закатил глаза:
- Нам удаётся достать зелья и эту поддельную бумажку! Нам удаётся вывести из строя Перкса и Шеффилда и принять их облик! Нас впускают в Азкабан! А дальше, я уверен, должно произойти что-то неладное...
- Что-то неладное произойдёт, если мы не найдём камеру Лестрейнджа, - буркнул второй. Они свернули налево и ступили на узкую винтовую лестницу, ведущую наверх.
- Да камеру-то мы найдём, куда она денется... После семи лет, проведённых в школе с блуждающими лестницами и кучей фальшивых дверей, невольно начинаешь здорово разбираться во всяких там коридорах, а? Сыворотку не потерял?
- Обижаешь. Она у меня в кармане.
- В кармане – это хорошо... Учти, Лонгботтом, если из-за тебя меня уволят с работы...
- То я скажу, что наложил на тебя Империус, и возьму всю вину на себя.
- Даже не думай, - Эрни Макмиллан, аврор и бывший студент Хаффлпаффа, остановился и недовольно взглянул на Невилла. – Я этого не позволю. Я тебе помогать согласился добровольно, вместе и отвечать будем. Ну, если придётся, конечно. Так вот, Лонгботтом, если меня из-за тебя уволят, я... я тебе как-нибудь отомщу. Но никаких Империусов. Идёт?
- Идёт, – согласился Невилл, прекрасно понимая, что мстить ему никто не станет. Напряжение и ощущение того, что назад дороги нет – не зря же они, в самом деле, устроили весь этот спектакль! – нарастали с каждым шагом.
Судя по номерам на тёмно-серых дверях, ведущих в камеры узников, идти оставалось недолго.

***
- Всё-таки не понять мне тебя, братец, - задумчиво заметил Джордж, отпивая кофе из тёмно-красной кружки, на которой были нарисованы квиддичные мячи. Рон непонимающе воззрился на брата:
- В каком смысле?
«Всевозможные волшебные вредилки» были одним из самых популярных магазинов Косого переулка, однако сейчас посетителей не было – во «Вредилках» проводилась инвентаризация. Благодаря магии она была завершена раньше, чем предполагалось, и перед открытием магазина его хозяева решили устроить маленький ранний обеденный перерыв и выпить по чашке кофе.
Джордж как раз собирался ответить на вопрос Рона, когда из подсобного помещения выглянула продавщица:
- Мистер Уизли, надо ли выставлять на витрине образец новых Шляп-щитов?
- Не надо, Ромильда, - покачал головой Джордж. – Лучше уж тогда что-нибудь покрасочней и не такое серьёзное.
Девушка, кивнув, направилась к витрине.
- И к кому из нас она обращалась? – понизив голос, поинтересовался Рон. – Нет бы по именам...
- Должно быть, к тебе, - хмыкнул Джордж. – Она ведь на тебя глаз положила.
- Меня это напрягает. Ещё одной порции конфет, напичканных приворотным зельем, я не перенесу.
Хорошенькая темноволосая барышня, с недавних пор работавшая в магазине Уизли, была той самой Ромильдой Вейн, что некогда пыталась приворожить Гарри. Памятуя об этом, Рон с самого начала относился к новой сотруднице довольно настороженно: кто знает, что ещё она выкинет? И чувство это только усилилось, когда Рон заметил, что Ромильда испытывает к нему симпатию совсем иного рода, чем простая симпатия сотрудника к хорошему работодателю.
Джорджа эта ситуация явно забавляла.
- Кто бы мог подумать, крошка Ронни боится девушек? Она ничего, между прочим. Я бы на твоём месте познакомился с ней поближе.
- Вот и знакомься, - раздражённо разрешил Рон. – У меня Гермиона есть, забыл?
Насмешливое выражение лица Джорджа мгновенно сменилось серьёзным.
- Так и женись на ней, раз уж она у тебя есть.
- А. Всё ясно, - Рон напрягся. – Мама велела со мной поговорить, верно?
- Маму твоё поведение тоже не устраивает. Но она мне ничего не велела. Просто... это, собственно, и есть то, чего я в тебе категорически не понимаю. Впрочем, мне ещё не понятно, как можно бояться милейших, славных паучков, но...
- А чего тут непонятного? – Рон недовольно взглянул на брата. – Мне и так нормально.
- Паучков бояться нормально?
- Идиот, я про Гермиону!
- А ей тоже нормально, ты не спрашивал? – Джордж со стуком поставил чашку на стол.
- Да не лезь ты в мою жизнь, - зло буркнул Рон. Слова задели его за живое.
Не спрашивал. Мол, если была бы недовольна, сказала бы сама. Гермиона же никаких претензий не предъявляла, не заводила недвусмысленных разговоров, не подсовывала «Ведьмополитен», открытый на статье про свадьбы. Этому Рон тихо радовался.
Они ведь любят друг друга? Любят. Он-то её уж точно, и она его – тоже, в этом Рон был уверен. Столько лет рядом – не это ли то самое «в горе и в радости», о котором говорят на венчании? Не каждые супруги были так же близки друг другу, как они. Гермиона Грейнджер была его любимой девушкой, его другом, его однокурсницей, его боевым товарищем... надо ли ей было становиться ещё и его женой?
Иначе думали окружающие. Родители, Гарри... Джинни. В их взглядах читался вопрос: боишься, что ли? И Рон мысленно отвечал: да. Перемен, обязательств, ответственности... «Узы брака» - каково звучит-то? Хорошо хоть не «Кандалы». Но эти мысли были из разряда тех, что сидят, притаившись, в самой глубине души – глубже только потаённые страхи и сокровенные желания. Сидят и не покидают, хоть и ненавистны самому человеку. И Рон нередко ощущал, что трусит, и ведёт себя, как слабак, и, скорее всего, поступает нечестно по отношению к Гермионе...и посему старался лишний раз не размышлять на эту тему.
- Не груби старшим, - отмахнулся Джордж.
- Вот и подай мне образец для подражания... как старший, - Рон почувствовал желание сменить тему – раздражение сменялось голосом совести, подсказывающим, что насчёт Гермионы Джордж прав. – Сделай Анджелине предложение – может, не только дурной пример заразителен.
Джордж нахмурился:
- Замуж, Рон, выходят по любви либо по расчёту. Анджелина меня не любит, да и в браке по расчёту не нуждается.
- Анджелина тебя не любит? С чего ты взял?
- Она любит. Но не меня. Это... это сложно объяснить, Рон, - старший из братьев в задумчивости скользнул рассеянным взглядом по товарам на полках. – Анджелина любит Фреда. Или его черты во мне. Или нас обоих в равной степени. Но не меня.
Оба парня вздрогнули от неожиданности, заслышав стук в стекло.
- Смотри-ка, пора открываться. Посетители в нетерпении, - пробормотал Джордж.
- Угу. Вип-клиент, - заметил Рон, направляясь к дверям, чтобы впустить стоявшую на улице Луну Лавгуд.

__________________________
насчёт зелий, если что, всё будет объяснено в следующей главе.

Глава 6

Глава 8. Разговоры начистоту.
Мерлин великий, какие мы все глупцы,
Как мы тупы беспросветно и безнадёжно:
Верим, что будут наказаны подлецы
Нашими силами; верим, что всё возможно.
Чтим справедливость, и честь, и другую муть –
Может, рождаясь, немного ошиблись веком,
Славно обучены линию свою гнуть –
Вот ведь что Хогвартс делает с человеком.
Мерлин, по ходу, мы все тяжело больны* –
Этой вендеттой, как бешенством, заразились.
Нашим с приятелем девушкам нет цены,
Только, по-моему, зря они в нас влюбились.
Может, мне всё это снится, и я всем снюсь?
Так ущипните меня – я не буду злиться...
Мерлин великий, крови-то я не боюсь,
Только уж очень не хочется быть убийцей.

- Привет, - поздоровался Рон, открыв дверь. – Какими судьбами?
- Мне нужно кое-что тебе сказать.
Луна была сама серьёзность и вдобавок, судя по всему, волновалась. Рон заметил, что она теребит ручку своей сумки. Обычно Луна в минуты волнения или просто в задумчивости склонна была теребить свои украшения, однако сегодня никаких побрякушек на ней не было. Ни любимого пробочного ожерелья, ни каких-нибудь бус в стиле «что нашёл, из того и сделал» - ничего такого, даже странно. Только лазурно-голубая фенечка на левой руке – та, что сплела когда-то Джинни. Кажется, Луна в последнее время с этой вещицей вообще не расставалась.
- Проходи, - кивнул Рон, но девушка покачала головой:
- Нет. Пойдём.
- Куда?
- Ну... погуляем.
Уизли недоуменно покосился на неё:
- Ладно, пошли. Только ненадолго, у меня работа.
Джордж ссыпал Блевательные батончики в большой ящик возле кассы. Рон тронул брата за плечо:
- Поживёшь тут без меня полчасика?
- Нет, конечно, - заверил его Джордж. – Да иди уже, иди. Что у неё там стряслось?
- А фиг её знает. Похоже, важное что-то.
- Ага, - Джордж нахмурился. – Важное, значит... что ж, если дело касается того, о чём я думаю, ты позднее меня просвети.
- И о чём ты думаешь?
Джордж поставил пустую коробку из-под батончиков на пол и небрежно задвинул ногой под прилавок.
- Как будто ты не догадываешься, о чём я думаю. О чём все мы думаем, - в его голосе чувствовалась усталость и горечь. – Так что... расскажешь. И без самодеятельности там. Наша семья и так уже какой-то вымирающий вид.
... Луна ждала всё там же, у входа в магазин. Рон вышел и прикрыл за собой дверь.
- Куда пойдём? – поинтересовался он. Луна неопределённо пожала плечами:
- Да... всё равно.
Они неспешно прохаживались по Косому переулку, как всегда людному и оживлённому. Переговаривались прохожие, бродячий торговец оберегами зазывал купить у него «надёжнейшие амулеты с неограниченным сроком годности», и где-то злобно лаяла собака, но Рон не обращал внимания на всю эту суету. Более того, он так увлёкся разговором с Луной, что чуть не сбил с ног какого-то пожилого волшебника, выходившего из Совариума Илопса.
- Ты его отпустила! – горячился рыжий. – В Азкабан! Да ты понимаешь, чего он наворотить может?! Блин... да почему ты не попыталась...
- Он не послушал бы меня, - Луна говорила будто бы и спокойно, но Рон видел, что она нервничает. – Знаешь... когда он решает идти вперёд, ему никакие препятствия не помеха. В том числе и я.
Рон тихонько выругался.
Ну, Невилл... Выискался герой-одиночка, докси ему в глотку. Сейчас натворит дел, и будет ещё на одну (две, три, миллион) неприятность больше. Одно только самовольное проникновение в Азкабан грозит проблемами с законом. Очень-очень серьёзными проблемами с законом.
И Луна ему под стать. Прямо иллюстрация к народной мудрости про двух дебилов. Невилл, конечно, парень упёртый и нередко безрассудный в своей храбрости, но вряд ли он не стал бы прислушиваться к мнению девушки,которую любит всем сердцем.
С другой стороны... Луне, наверное, виднее. Она же собирается замуж за этого психа.
- Он не говорил, что собирается делать? Ну там, выведать у Лестрейнджа, где скрываются его сообщники, или...
- Я не знаю, - беспомощно сказала Луна. Рон раздражённо вздохнул.
- Почему ты сразу не пошла ко мне? Или к Герми? – он сердито уставился на девушку. – Почему медлила?
- Я обещала, - тихо ответила Луна. – А ты её так не называй.
- Кого «её»? Ты о чём вообще?
- Гермиону. Не называй её так, она не любит.
- Вот давай ты не будешь цепляться к словам, ладно? – похоже, сегодня все окружающие были настроены учить Рона жизни. – Я спрашиваю, какого... Мерлина ты тут слонялась больше часа вместо того, чтобы сразу пойти ко мне и всё рассказать?
- Я думала.
«Так, Уизли, спокойно. Тебя же мама в детстве учила – девочек бить нельзя...»
- О чём?!
- О том, имею ли я право тебе что-либо рассказывать, - Луна подняла глаза, и во взгляде её Рон увидел странное смешение боли и упрямства. – Я ему обещала не бить тревогу раньше времени. Не рассказывать. Не рассказывать...
Её глаза подозрительно заблестели. Рон забеспокоился: женские слёзы он почитал за самую ужасную вещь после смерти и пауков. Хотя бы потому, что рядом с плачущими женщинами он вечно терялся, впадал в ступор и понятия не имел, как их побыстрее успокоить.
- Эй, Луна, Луна, - он осторожно взял её под локоть. – Ты что, плачешь?
Лавгуд рассеянно улыбнулась:
- Я? Нет.
В самом деле, померещилось. Естественно: это же Луна Лавгуд, а Луна Лавгуд не плачет почти никогда. Только молчит и смотрит так, что лучше бы ревела. Рону захотелось обнять её, но что-то остановило. Несмотря на то, что он давно уже перестал считать Луну сумасшедшей, а она не заявляла во всеуслышанье, что «Рон иногда может быть очень недобрым», в общении с ней он всё равно нередко испытывал некоторую неловкость.
- Вот и отлично, - твердо проговорил он. – Сделаем так. Отправляйся домой, и если Невилл не появится через... хм... два часа, пошли сову мне и Герми...оне. Разберёмся. Всё будет в порядке, - на всякий случай добавил он, не слишком-то в это веря.
- Хорошо, - кивнула Луна. – Знаешь, я тут ходила и думала: если ноги приведут к твоему магазину, обязательно всё расскажу. Привели... И к «Гринготтсу» ходила, и в книжный... и в магазинчик Парвати и Падмы... – она вдруг замолчала, и так внимательно взглянула на Рона, что тот почувствовал себя неуютно.
- Что-то не так? – настороженно поинтересовался он.
- Нет, нет, - Луна помотала головой. Сейчас она выглядела так, как будто решала в уме сложную логическую задачку. – Скажи, Рон... как выглядела та серёжка, которую ты нашёл тогда в лесу?
Вопрос Рона удивил.
- Э-э... ну, золотая или позолоченная, я не разбирался. Вроде цветка какого-то: лепестки, а в середине белая жемчужина. А что?
- Ничего. Просто... нет, ничего.
- Слушай, если уж сказала «А», то говори и «Б». При чём тут серёжка?
- Ни при чём. И вообще, делать выводы ещё рано, - последнюю фразу Луна произнесла, словно обращаясь к самой себе. – До свидания, Рон... тебе, наверное, пора. Насчёт совы – как договорились.
- Как договорились, - машинально повторил Рон, глядя, как Луна быстрым шагом уходит и растворяется в толпе. На душе было неспокойно – очень, очень неспокойно. Из-за Невилла. И из-за недавнего разговора о Гермионе.
И из-за того, что Луна явно о чём-то умолчала.

***
Эрни Макмиллан знал – он человек ответственный. Так говорили родители и учителя, так посчитала профессор Спраут – и его назначили старостой факультета. Его начальство ныне отзывалось о нём так же. Мол, и ответственный, и рассудительный, не то что иные, кто в органы работать идёт только потому, что хочется экстрима и опасностей на каждом шагу.
Ещё он точно знал – допрашивать преступников имеют право только те из сотрудников, кому это поручено. А использование специальных зелий без разрешения на то наказуемо. В том числе и использование новейшей сыворотки правды, которую можно не подливать человеку в питьё – или, если это понадобится, вливать в него – а просто распылить на того, от кого, собственно, желаешь услышать правду. А уж недавно разработанного Оборотного зелья второй версии, в которое, приготовленное заранее, достаточно добавить частицы того, кем хочешь обернуться, чтобы оно подействовало – тем более.
А сегодня пришёл Невилл. Кратко изложил ситуацию. И сказал:
- Мне нужна твоя помощь.
И вся ответственность полетела коту под хвост. Эрни был ещё и отзывчивым человеком. А от этого, как известно, одни проблемы.
Да и вообще, не помочь товарищу по ОД было бы свинством. Нет, никаких пафосных обещаний они друг другу не давали, на крови не клялись, но... это же Отряд Дамблдора. Эрни не мог назвать всех членов Отряда своими лучшими друзьями, но существовала между ними особенная связь. С этими людьми ему было, о чём помолчать.
И сейчас, стоя у двери, ведущей в камеру небезызвестного Рабастана Лестрейнджа, Эрни совершенно не жалел о том, что ввязался в игру, которую вели Невилл, Луна и остальные. Хотя это всё было, конечно же, жутко безответственно.
- Я побуду здесь, - негромко произнёс Макмиллан, обращаясь к Невиллу. – Мало ли... вдруг какой-нибудь пролетающий мимо дементор заметит что-то подозрительное. Понял, что с сывороткой делать?
- Ага, - Лонгботтом подёргал дверную ручку. – Слушай, как тут...
- Приложи ордер на допрос, - посоветовал Эрни. – Вы это... не передеритесь там.
Невилл проворчал что-то невнятное и открыл дверь. Человек, с равнодушным лицом сидевший на привинченной к полу металлической койке, сузил глаза, глядя на вошедшего.
- Мистер Лестрейндж? – осведомился Невилл, входя в камеру и закрывая за собой дверь. Заключённый осклабился:
- А то вы не знаете.
Взгляд его был презрительно-насмешлив. Невилл нашарил в кармане пузырёк с зельем.
Действовать надо было быстро.
- Я пришёл задать вам несколько вопросов.
Так, что ли, сыщики в магловских детективах выражаются?
- Попробуйте.
Похоже, заключённый и не сообразил, что произошло – пришёл чокнутый аврор, плеснул ему чем-то в лицо. А когда понял, было уже поздно.
- Т-твою мать!..
- Иммобилус!
Реакция у Невилла была сравнительно хорошая – должно быть, в противовес неуклюжести. Рабастан, сорвавшийся было с места, не успел на него кинуться – застыл, точно статуя. Невилл шагнул к нему ближе.
- Вот, значит, до чего прогресс дошёл, - прохрипел Пожиратель Смерти, силясь пошевелиться. – А я уж думал, вдруг решите пытками обойтись.
- Это не наш метод, - процедил Невилл. В душе вдруг всколыхнулась бешеная, лютая ненависть к этому человеку. Который заслужил высшей меры наказания... который сейчас не сможет сопротивляться... Лонгботтом помотал головой. Так, спокойно, спо-кой-но...
Лестрейндж мрачно рассмеялся:
- Ваши немногим лучше.
- Отвечайте на мои вопросы, - делая вид, что не слышал последней фразы, проговорил Невилл. – Вы участвовали в нападении на Гарри и Джиневру Поттеров?
- Да. Ах ты, сукин сын!
«Правда способна распирать человека изнутри. Как самая страшная боль. Зелье заставляет выложить начистоту всё... даже если сам человек желает этого меньше всего на свете», прозвучал в голове голос покойного профессора Снейпа. Лестрейндж, похоже, ненавидел себя за то, что знал – он не сможет не отвечать.
- Кто ещё принимал в этом участие?
- Роули. Джагсон. Гойл. Мальсибер.
- Где они скрываются?
- Усадьба...
Рабастан, стиснув зубы, глухо застонал. Мерлин, неужто язык себе откусил? Нет, нет... не настолько фанатичен. Просто из последних сил пытается удержаться.
Ничего не напоминает, Невилл?
Не думать. Не думать сейчас об этом. О, чёрт... а ну как с сывороткой что-то не так, и она сейчас перестанет действовать? Сейчас, когда осталось узнать самое важное? Почти не отдавая себе отчёта в том, что делает, Невилл схватил Лестрейнджа за плечи и резко встрянул:
- Какая, какая усадьба?! Говори, живо!
- Усадьба Гойлов, старая, в лесу. К северу от Лондона... полчаса полёта на мётлах. Замаскирована под заброшенную сторожку, - почти спокойно выговорил Пожиратель Смерти. И вдруг ухмыльнулся: - А Мальсибер теперь скрывается на том свете, так что, извините, ничем в этом помочь не могу. Что-то ещё?
Невилл разжал руки и, вытащив волшебную палочку, шагнул к двери.
- Нет, - коротко ответил он.
Первое заклинание вернула Рабастану Лестрейнджу способность двигаться.
Вторым заклинанием было Обливэйт.
...Вопреки мрачным прогнозам Эрни, на обратном пути ничего сврхъестественного не произошло. Они успели вернуться в аврорат до того, как закончилось действие Оборотного зелья, и привести в чувство авроров, которые должны были допрашивать Лестрейнджу. Теперь нужно было торопиться – если следователи также применят к задержанному сыворотку правды, то, без сомнения, выведают ту же информацию, что удалось получить Невиллу.
И направятся на то же самое место. И, возможно, окажутся там раньше.
Этого не должно было произойти.


________________________________________
*если некоторые строки показались на что-то похожими, то они, возможно, не показались)
весь эпиграф в целом, скорее, POV Рона насчёт всей ситуации.

Глава 7

Глава 9. «На Север, вы – в сером, вы – звери, на Север...»*
Меня война усадила в кресло и огневиски мне налила.
Сказала: «Друг мой, ты не надейся – не умерла я, не умерла!
Я не исчезла с утихшей болью, не утонула в чужих слезах,
Я просто тихо ушла в подполье. Это подполье – в ваших сердцах.
Мне поколение ваше любо – столько бесстрашия и огня!
Я вашей молодости подруга, вам никогда не забыть меня.
Мирная жизнь вам, увы, не светит – я растворилась в вашей крови.
Всем вам, мои дорогие дети, хватит до гроба моей любви!
Тут я поднялся и молча вышел – на церемонии наплевать,
Я не желаю всё это слышать, я не желаю всё это знать.
Месяцы, годы легко летели, я позабыл о беседе с ней...
...только, выходит, война-злодейка правду тогда говорила мне.

Сову Лавгудов звали Эвридика. Странное имя для совы, но Ксенофилиусу, должно быть, так не показалось. Эвридика была уже довольно стара, но летала быстро; сейчас она как раз была в пути и несла два важных письма – для Рона и для Гермионы. И в обоих письмах значилось только: «Отправляйтесь к дому Луны. Как можно скорее».
Лёд тронулся.
Невилл дожидался Луну в гостиной – девушка, отправив сову, ушла переодеваться в свою комнату. Если лететь в ту усадьбу придётся сейчас – а лететь придётся – лёгкий летний сарафан явно окажется не кстати. Луна вообще отлично восприняла ситуацию: выслушала, не перебивая, рассказ Невилла о том, что произошло в Азкабане, и что удалось узнать от Лестрейнджа, сразу предложила немедленно вызвать Гермиону и Рона. Не то чтобы ожидала подобного поворота событий, но мгновенно сориентировалась.
И никаких лишний эмоций. Только, когда он пришёл, бросилась к нему и обняла – порывисто, крепко. Уткнулась лицом в его грудь:
- Я думала, ты уже не придёшь...
В тот момент на душе стало и легко, и светло. А потом... всё вернулось.
Невилл не мог забыть выражения лица Рабастана в те мгновения, когда он из последних сил пытался смолчать и не выложить всё, как на духу. Стиснутые зубы, судорожно сощуренные глаза... похоже, это было больно, взаправду больно – даже застонал, не размыкая губ. Всё это так напоминало запрещённое заклятие Круциатус, под действием которого неоднократно оказывался и сам Невилл, и его друзья. Только теперь в том, что кто-то терпел боль, не были повинны Кэрроу или ещё кто-нибудь из Пожирателей. Это было делом его рук.
Кажется, насчёт сходства методов Лестрейндж был во многом прав.
А ведь это было совсем не страшно и даже как-то... неудивительно. И Авадой в человека шарахнуть, должно быть, не страшно – разве что в первый раз. Это ведь дело пары секунд, не успеешь опомниться – а твоего врага уже нет в живых. Так ведь?
Невилл не стал спрашивать себя, смог бы он атаковать Авадой кого-нибудь из Пожирателей Смерти, напавших на Джинни. Ответ был и так ясен – и жутко было осознавать, что он положительный.
Когда, когда он успел стать таким?! Да и он ли один? Гермиона рассказывала, что во время сражения в лесу близ Рапсберри Рон чуть было не использовал против Мальсибера Круциатус. Когда Лонгботтом позже поинтересовался у Рона, правда ли это, тот огрызнулся: «Да, правда, и что? Осуждаешь?». Невилл признался честно: не осуждает. А вот догадки насчёт того, что Гермиона на самом деле тоже не осуждает, оставил при себе.
Можно было, конечно, списать всё на расхожее «не мы такие – жизнь такая». Но это было не оправданием, а отмазкой. Той, которую наверняка использовали и приспешники Волдеморта.
А Луна? Луна смогла бы убить, причинить боль? Самая светлая, самая мирная – смогла бы? Невилл никогда её об этом не спрашивал, хотя вряд ли Луна сочла бы вопрос странным – многое из того, что казалось странным остальным людям, она воспринимала как само собой разумеющееся. И лгать ему она не стала бы... да только Невилл не был уверен, что хочет знать правду. Заманчиво было надеяться, что есть рядом хоть один человек, кто не сотворит зла и сможет в минуту искушения образумить других. И пока что эта надежда была жива.
Луна вошла в комнату. Невилл окинул хозяйку дома взглядом – джинсы, футболка, джинсовая куртка... весьма подходяще для прогулки по лесу. Они ведь в лес собираются, как-никак.
- Может, чаю пока выпьешь? – тихо поинтересовалась Луна. Парень покачал головой:
- Нет, спасибо.
В глубине души Невилл желал, чтобы Луна никуда не летела и оставалась здесь, дома. Слишком уж опасно. Но она всё для себя решила уже давно, и тщетными были бы попытки её переубедить.
- Твой отец ещё не возвращался, верно?
- Да. И... честно говоря, я рада, что эта его поездка так растягивается, - Луна присела на кресло, а потом, немного подумав, забралась в него с ногами. – Мне кажется, ему не понравилось бы то, что мы собираемся делать.
На каминной полке монотонно тикали часы.
- Гад я, Луна, - невесело произнёс Невилл. – Гад, каких поискать.
И не полегчало.
- Почему это? – она склонила голову набок, точно пытаясь понять, с какого же ракурса он гад.
- Потому что для меня убить – ничего не стоит. Я... я почти уверен в этом.
Луна протянула руку и провела ладонью по его лицу. Так слепые опознают, кто перед ними.
- Бедный ты мой... Знаешь, мы все сейчас такие. Так получилось.
У неё была печаль во взгляде. Печаль и сострадание.
А ведь «бедный мой» - это выражение из прошлого, времён того злополучного седьмого курса. Помнил он эти прикосновения и этот шёпот – так бывало, когда он лежал на полу, обессиленный очередным мучительным заклятием. Невиллу тогда казалось, что через такие вот лёгкие, нежные прикосновения Луна пытается забрать его боль – себе забрать? Когда впервые обратил внимание на это «мой», думал, что ослышался. Это потом уже он узнал, что слухи лгут и Луна вовсе не влюблена в Гарри Поттера.
Три года назад они тоже готовы были убивать. Кто там говорил, что всё на свете повторяется? Какой-нибудь мудрец древности? Или Гермиона?
«Мы все сейчас такие». Все. Вот и умерла надежда, вот и не стало её.
Всё врут, что она умирает последней.

***
- Итак, что мы имеем? – с деланной бодростью вопросил Рон. – Привычного к полётам игрока в квиддич...
- Бывшего, - заметила Гермиона.
- ...и троих граждан, которые на мётлах и удерживаются-то с трудом.
Две метлы прихватил Рон, ещё две, достаточно потрёпанные жизнью, Луна нашла в чулане. Гермиона взирала на свою метлу с опаской, Невилл на свою – с сомнением, Луна – с философским выражением лица. Рон оценивающе взирал на них троих.
- Герми, полетишь на одной метле со мной. Я в твоё полётное мастерство не верю.
- А она выдержит двоих? – на этот раз Гермиона не обратила ровным счётом никакого внимания на так раздражавшее её сокращение имени. Не до того было.
- Выдержит, - уверенно произнёс Рон. – Луна, справишься?
- Ну, с метлой я управляюсь средне. Когда нас на первом курсе учили летать, мадам Хуч ругалась, что меня постоянно заносит на поворотах, - задумчиво проговорила Луна. – Но, думаю, справлюсь. Вряд ли это сложнее, чем летать на фестралах или крылоухих мундрах.
- Хм. Наверное, - насчёт крылоухих мундр Рон решил пока что не уточнять. – Невилл, ты как?
- Как-нибудь, - пожал плечами Лонгботтом. Рон нахмурился: ну что ж, по крайней мере, трезвая оценка собственных полётных способностей.
Не потерять бы кого по пути, что ли...
- Тогда... по коням, наверное, - подвёл итог Уизли. – Раз уж время дорого...
Каждый уселся на свою метлу. Рон посадил Гермиону спереди, чтобы, в случае чего, мог её удержать. Девушка вцепилась в древко метлы так, словно желала его переломить.
- Я с тобой, - решительно произнёс Рон, когда они поднялись в воздух. – Воздух – это совсем не страшно.
- Ну да, - согласилась Гермиона. Лица её Рон не видел, но мог предположить, что она сейчас улыбнулась. Коротко и грустно. – По крайней мере, не самое страшное из того, что может с нами произойти.
Это было правдой.
Дело опасное. В некотором смысле – безумное. Чего уж там обманываться – кто-то из них может погибнуть. Это ведь война – да-да, та самая, которая как бы закончилась. Как бы.
Но этим «кем-то» ни в коем случае не должна была оказаться Гермиона Грейнджер.
Никто, кроме Джорджа, не знал, как нынче выглядит боггарт Рона. Неделю назад они обнаружили это существо в одном из ящиков, стоявших в подсобке магазина. Неизвестно было, откуда он взялся, но вряд ли это была чья-то маленькая пакость или глупая шутка. Боггарты обычно заводятся сами по себе, и предугадать их появление возможным не представлялось.
Джордж проклятую нечисть усмирить не сумел. Застыл на месте, немигающими глазами глядя на тело Фреда, лежащее на полу. Рон не был удивлён, что боггарт брата выглядел именно так – вряд ли в жизни Джорджа Уизли случалось что-то страшнее смерти брата-близнеца. Казалось, Джордж тогда тоже умер, а потом возродился, став другим – несмотря на то, что с виду остался таким, как прежде.
Тогда против боггарта выступил Рон. И труп никуда не делся – но теперь это была девушка. Девушка, выглядевшая так, будто её терзала страя оборотней. Девушка в подвенечном платье – точно таком же, как то, что было на Джинни в день её свадьбы... и смерти. Только эта была вовсе не Джинни, и ни платье, ни абсолютно идентичные раны из неё Джинни не делали.
Это была Гермиона.
Джордж опомнился первым. Боггарт был обезврежен и с хлопком растаял в воздухе. Кажется, в тот день Рон выкурил больше сигарет, чем за всю прошлую неделю; за Джорджа он не ручался, ибо брат курил больше и чаще. А когда-то – до смерти Фреда – утверждал, что и не собирается быть курильщиком.
Джордж пообещал никому не рассказывать, что самый сокровенный страх Рона – гибель Гермионы. Потому что всегда может найтись кто-то, кому выгодно знать твои страхи.
Но сейчас не нужно было отвлекаться на мрачные мысли. Нужно было максимально сосредоточиться на полёте.
Стрелки компасов, закреплённых на древках мётел, указывали на север.

***
Лес выглядел негостеприимно. Мох, пружинивший под ногами, вызывал ассоциации с болотом, деревья казались чересчур мрачными и зловещими. Солнечный свет оставался где-то наверху, почти не проникая сквозь листву. При каждом шорохе все четверо магов дружно вздрагивали и оглядывались по сторонам. Но ничего не происходило – а гнетущее чувство всё равно не покидало.
- Смотрите, - внезапно нарушила тишину Луна, - оно?
Почти незаметный среди бурелома маленький домик, на который Лавгуд указывала рукой, и впрямь выглядел заброшенным. Даже издалека было заметно, что тут и там на его крыше проросли какие-то травы, точно редкие волоски на лысой голове. Окно было заколочено, да и дверь тоже.
- Возможно, - негромко ответил Рон. – По крайней мере, подходит... вряд ли тут таких тысячи.
Держа наготове волшебные палочки, они осторожно приблизились к сторожке.
- Как же они в дверь входят, а? – озираясь, снова тихонько заговорил Уизли. – Выглядит так, будто её сто лет назад заколотили...
- Скажи «друг» и войдёшь, - пробормотала Гермиона, вспомнив прочитанную давным-давно магловскую книгу. Остальные непонимающе покосились на неё. – Маскировка ведь... знать бы ещё, как её обойти.
- А если она такая только на вид? – тихо произнесла Луна, не сводя глаз с двери. – А на ощупь – самая обычная... и не заколочена ничем.
Все замолчали. Предложение было вполне разумным.
- Я пойду проверю, - вызвался Рон и решительно зашагал ко входу в сторожку. Гермиона сорвалась с места и попыталась остановить его, схватив за рукав:
- Стой!
- Гермиона, не дури! Если и впрямь...
- Окно! – потрясённо выкрикнула Луна, вскинув тонкую руку. Все, не понимая, в чём дело, шарахнулись в стороны...
...заклинание ударило в дерево совсем рядом с Роном. Раздался сухой треск, и верхняя половина ствола рухнула на землю.
- Туда, скорей! – крикнул Невилл, хватая за руку оказавшуюся рядом Гермиону.
Их уже заметили.
_________________________________________________
* (с) Мельница, «На Север»

Глава 8

Глава 10. The final countdown.
Пора шагнуть из крайности на край –
Не то чтобы без страха и упрёка,
Не то чтоб в жизни повидали столько,
Что хочется уж поскорее в рай.

Но разве путь назад для нас открыт?
И разве мы путей подобных ищем?..
Наш суд – не официальный и не высший,
И оправданье точно не грозит.

И есть одно желанье – отомстить,
И память на губах прогорклой солью...
За кровь погибших можно только кровью,
Чужой горячей кровью заплатить.

Целились из окон. Именно из окон – их на поляну выходило как минимум два, а вовсе не одно, как могло показаться из-за маскировки. Следующее заклинание ударило в землю буквально в паре сантиметров от Рона – тот, резко развернувшись, бросился в сторону, отталкивая и закрывая собой стоявшую рядом Луну. Гермиона кинулась к ним; Невилл поспешил за ней, и в тот же миг что-то за его спиной как будто взорвалось: раздался грохот, и земля вдруг ушла из под ног. Нелепо взмахнув руками, Лонгботтом повалился точно подкошенный, подмяв под себя Гермиону.
- Петрификус Тоталус! – заорал Рон, наугад целясь в распахнутое окно. К его удивлению, мгновенного ответа не последовало, зато послышался такой шум, будто бы что-то упало.
Неужели попал?
- В дом!
Воспользовавшись неожиданным затишьем, все четверо бросились ко входу в сторожку. Рон, первым добежав до двери, попробовал её открыть и со стороном отдёрнул ладонь: ручка была раскалена.
- Аллохомора! – Гермиона взмахнула волшебной палочкой и дверь со скрипом распахнулась.
Помещение было просторным – усадьба Гойлов явно неплохо превосходила в размерах домишко, под который была замаскирована. Прихожей не было, и входная дверь вела сразу в небольшую, лишённую какой-либо мебели, кроме стоявших справа стульев да дощатого стола, на котором валялось несколько ножей и вилок, полупустую залу. Напротив входа была ведущая на второй этаж широкая лестница – такой подошли бы красная ковровая дорожка и стоящие по бокам вазоны с цветами.
У одного из открытых настежь окон распластался на полу широкоплечий, крепкого телосложения мужчина. Невилл направил на него палочку, негромко произнёс заклинание, и возникшие из ниоткуда верёвки надёжно опутали тело Пожирателя Смерти.
- На всякий случай, - пояснил он, осматриваясь. – А где же...
- Ш-ш-ш, - Рон приложил палец к губам.
Тишина, порой такая желанная, душу совсем не грела. Напрашивалось два вывода: либо второй тёмный маг успел аппарировать, что удручало в плане сложности его поимки, либо он где-то прячется, что удручало в плане безопасности. Необходимо было проверить, как же дело обстояло на самом деле.
- Мы с Роном осмотрим первый этаж, - тихо заговорила Гермиона. – Он, скорее всего, тут вряд ли успел подняться наверх. Но вы второй всё-таки проверьте.
...«Ушёл», - мрачно подумал Рон, закрыв дверь старой заброшенной кухни. В воздух поднялось и тотчас осело крохотное облачко пыли. «Успел-таки свалить... чёрт, чёрт...» Впрочему, Пожиратель мог находиться на втором этаже, да и чердак в усадьбе наверняка был. Уизли поёжился: получалось, самое сложное и опасное они с Гермионой доверили Невиллу и Луне. Нет, Невилл-то ладно, но бывшая рейвенкловка как боец невольно не внушала Рону полного доверия. Подумает, что небывалое существо какое-нибудь в углу копошится, полезет смотреть – и поминай как звали. А может, и зря он на неё бочку катит... Рон вдруг с удивлением осознал, что спустя столько лет общеняи знает о Луне очень и очень мало. Да и о Невилле, в принципе, не шибко много.
Ещё одна дверь. Рон осторожно отворил её, держа наготове волшебную палочку. Его взору предстало то самое помещение, в которое они попали сразу, как только вошли в дом. «Может, гостиная, может, столовая, но не прихожая и не спальня», - так мысленно охарактеризовал его Рон. Приоткрыв дверь пошире, он шагнул вперёд – и замер, поражённый.
Когда некоторое время назад в этой гостиной-не-спальне их маленький отряд разделился, чтобы обыскать здание, на полу в зале лежал оглушённый Пожиратель Смерти. Бездвижное тело у окна. Одно. Теперь же на полу в самом центре залы лежало второе.
- Гермиона... – прошептал Рон.
Он мигом забыл о безопасности, обо всём на свете – кинулся к лежавшей на полу Гермионе без промедления, без оглядки. Одна-единственная мысль жгла изнутри: только бы она была жива, только бы не...
Стоп.
- Что такое? – пробормотал Рон, опустившись на пол рядом с телом. Он коснулся плеча девушки – рука прошла насквозь, точно он попытался дотронуться до привидения.
Это был мираж. Искуссно созданная обманка. Кто-то знал, что, шагнув за ту дверь, что слева от лестницы, всё равно в конце концов вернёшься в залу через ту, которая справа. Кто-то понимал, что Рон обязательно придёт обратно, и подготовил ему достойную встречу. Рон обернулся – и очень вовремя. Это его и спасло.
А вот Торфину Роули, это, видимо, перечеркнуло все планы.
- Авада Кедавра!
Уизли откатился в сторону:
- Экспеллиармус!
Роули, ловко отскочив, хохотнул: его, похоже, забавляло то, какими заклинаниями не брезгует он, и к каким, по его меркам, невинным заклятиям прибегает его противник.
- Круцио!
- Ступефай!
- Ава...
- Экспеллиармус!
Палочка Роули вылетела у него из рук. Тогда он, не долго думая, схватил со стола, рядом с которым на тот момент оказался, один из ножей и метнул его в Рона. Тот взвыл от боли – брошенный Пожирателем нож угодил прямо в правое плечо. На какой-то миг Рону показалось, что он сейчас рухнет; он устоял, но волшебную палочку выронил. Теперь он стоял против Пожирателя Смерти раненый и безоружный. Не соображая уже, что делает, Рон кинулся к Торфину. Ну уж нет, может, ему и придётся умереть, но хотя бы в глаз он этому уроду перед смертью заедет!
Роули направил на него палочку...
- Авада Кедавра!
Голос у него какой-то странный, успел подумать Рон. Неужто от страха на тенорок сбился? Но тут Роули замер и с застывшим на лице недоумением повалился на пол. За ним с палочкой в дрожащей руке стояла Гермиона.
- Рон, - испуганно, тихо-тихо вымолвила она, - ох, Рон...
Он, не обращая внимания на боль, улыбнулся:
- Ты в порядке...
- Я-то да, а вот ты, как я погляжу... Садись, - Гермиона потянула его за руку, призывая усесться на пол. Они оба присели, и Грейнджер предупредила:
- Будет больно. Больнее, чем сейчас. Но его надо вытащить.
Она аккуратно взялась за рукоять и потянула нож наружу.
- Эпискей!
Рон негромко застонал и стиснул зубы. Гермиона виновато взглянула на него, как будто это была виновата в том, что люди, несовершенные создания, испытывают боль, и потянула за рукоять сильнее.
- Эпискей!
Нож, звякнув, упал на пол. Ещё трижды произнесённое заклинание, и хлынувшая было кровь остановилась. Рон дотронулся до плеча – боль медленно, но верно утихала.
- Спасибо. Если бы ты его не...
- Да, да, - нервно перебила Гермиона. – Я прошла по своей части этажа и снова вышла сюда, а тут вы... – она вдруг осеклась и покосилась на труп.
Рон отыскал свою палочку. Гермиона, не шевелясь, сидела на полу и глядела на Роули; его изумлённые мёртвые глаза смотрели в потолок.
- Я убила его, - сказала Гермиона.
Рону вспомнилась их разведка в Рапсберри, вылившаяся в беготню по лесу в компании Мальсибера и неизвестного, но оказавшегося очень полезным оборотня. Тогда Гермиона не позволила ему применить запрещённое заклятие Круциатус, а ведь оно по сравнению с Авадой куда... хм... безобиднее. Хотя кто разберёт, что гуманнее – пытка или мгновенная смерть. Сейчас, однако, дело было не в этом, а в том, что Гермиона, старавшаяся удержать его от поступка, недостойного законопослушного волшебника, не желавшая, чтобы Рон брал грех на душу, уподобляясь своим врагам, сама применила смертоносное заклинание. И, кажется, никак не могла в это поверить.
- Вставай, - он неловко коснулся её волос. У него внезапно защемило сердце; всплыл в памяти и фантом, наколдованный Пожирателем Смерти, и недавний разговор с Джорджем о женитьбе. Его запутавшаяся, правильная, сильная, слабая Гермиона... – Ты всё сделала правильно. Прости меня.
Она послушно поднялась на ноги:
- За что простить, Рон?
- Из-за меня ты... ну...
- Убила его? – её голос прозвучал почти спокойно, но Рону в нём послышалась какая-то диковинная обида. Не на кого-то конкретно – просто обида за такую несправедливость, что клин вышибают лишь клином. – Знаешь, если бы я позволила ему убить тебя, было бы куда хуже.
Она устало прижалась к Рону и обняла его за шею. Рон не знал, что и сказать, и нужно ли вообще что-либо говорить, поэтому просто безмолвно гладил её по спине. Гермиона плакала, хоть и глаза её оставались сухими, и всхлипывала, и вздрагивала. Потом глубоко вздохнула и затихла. Не весь шок, не всё отвращение были отпущены, но верхний слой с сердца счистило.
- Ну, успокойся, - ободряюще проговорил Рон. – Всё закончилось. Сейчас полетим домой, и...
Он потрясённо умолк, вспоминая, что рассказывал Невилл о допросе Рабастана и о том, какие имена тот назвал.
А потом, увлекая за собой Гермиону, ринулся к лестнице, ведущей на второй этаж, откуда не доносилось ни звука.

***
Рон рывком распахнул дверь первой попавшейся комнаты:
- Гермиона, трое! Их было трое! Надо найти наших...
- Не нужно никого искать, - раздался тихий голос, и Рон с Гермионой невольно дёрнулись. Луна стояла на пороге одной из спален, прислонившись к дверному косяку.
- Это мы вас искать собирались – продолжила она. Гермиона и Рон подбежали к ней; теперь стало заметно, что волосы девушки сильно растрепались, а на щеке красуется длинная царапина. – Забавно, да... мы ищем вас, вы – нас...
- Где Невилл? – прервал его Рон.
- Здесь, - она шагнула в комнату, на входе в которую стояла, приглашая их войти.
Невилл, сидевший на кровати, вскочил, увидев их:
- Вы живы...
- Как видишь, - Рон переводил взгляд со сломанной палочки в руках Невилла на грузного человека в заплатанной мантии, валявшегося на полу перед кроватью. – Этот...
- Мёртв, - кивнул Невилл. Лицо у него было изрядно разбито, из расечённой губы сочилась кровь. Он не выглядел довольным или гордящимся своей победой – просто отчитывался о проделанной работе. – Мы нашли его здесь, он собирал какие-то вещи. Должно быть, собирался слинять... Луну он почти сразу Петрификусом уложил, а вот со мной не вышло.
- Это он тебе палочку сломал, или она сама как-то...
- Да он, он. Только ему это не помогло, - жестоко ответил Невилл, глядя сверху вниз на поверженного врага.
- Но как ты его тогда... – начала Гермиона.
Невилл пожал плечами:
- А по старинке. Врукопашную.
Рон ногой перевернул труп.
- Задушил? – коротко осведомился он, бросив взгляд на перекошенное лицо и выпученные глаза Пожирателя.
- Ага.
«Не я одна», - подумала Гермиона и горько усмехнулась.
- Он говорил всякие гадости, - вдруг заговорила, словно очнувшись, Луна. Она подошла ближе к ним; видно было, как поблескивают её глаза. Рон в который раз убедился в том, что совсем не знает странную подружку сестры: никогда, никогда прежде он не видел Луну Лавгуд злой. «Луна» и «злость» вообще казались ему фактически несовместимыми понятиями. – Он говорил, что предлагал Джинни сразу не убивать, потому что...
- Не надо, Луна, - нахмурился Невилл, но Луна, будто бы не слыша его, гневно продолжила:
- ...она хорошенькая девочка и её можно будет потом использовать, чтобы как следует отпраздновать смерть Гарри Поттера. Папа говорит, таким людям в аду отрезают язык и заставляют его съесть. Пойдёмте отсюда, - она развернулась и вышла в коридор. Гермиона последовала за ней, Невилл встал с кровати и тоже направился к выходу.
Рон ещё раз взглянул на мертвеца.
- Невилл, ты с ним быстро... разобрался, или пришлось повозиться? – окликнул он Лонгботтома.
- Пришлось повозиться.
- Он как, мучался?
Невилл задумался:
- Кажется, да.
- Очень хорошо, - Рон отвернулся от трупа и тоже поспешил к дверям. – Очень хорошо.

***
Третий Пожиратель по-прежнему лежал внизу, похожий издалека на мешок картошки, одетый в мантию.
- Что с этим будем делать? – мрачно спросил Рон. Они обступили лежавшего, причём Луна продолжала сжимать в руках волшебную палочку, точно ожидая, что мужчина вот-вот вскочит на ноги. – Надо бы его тоже того.
- Зачем? Ещё один труп? – последнее слово из заданного Невиллом вопроса, казалось, взлетело под потолок и оттуда градом обрушилось на плечи всей четвёрки. А они и не покачнулись: ну, труп. Чего необычного-то, туда ему и дорога. Ответила Невиллу Гермиона:
- Затем, что действие заклятия Петрификус Тоталус заканчивается через час.* Он не будет лежать тут вечно. «Расширенный курс заклинаний» для третьего, если не ошибаюсь, года обучения... Не припоминаешь?
- Я уже ничего не припоминаю, - странным тоном отозвался Невилл. Он глянул в окно и вдруг напряжённо сжал кулаки. – Смотрите, у нас гости.
Шум нарастал, на поляну спрыгивали с мётел авроры. Где-то сверху – очевидно, один из прибывших находился в воздухе над крышей дома – зазвучал явно усиленный магией голос:
- Всем оставаться на своих местах, дом окружён! Не двигаться!
- Вот всё и закончилось, ребята, - устало заметила Гермиона. – Опусти палочку, Луна. Невилл прав, нам действительно не нужен ещё один труп.
Но Луна уже и так убрала палочку и даже заложила руки за голову, как задержанный преступник в магловском кино.

___________________________________
*придумала это сама, честно признаюсь. Не знаю, как на самом деле.

Буду очень рада отзывам, хочется знать, продолжает ли кто-то это читать)

Глава 9

Глава 11. Ещё не всё дорешено... *
Мне бы только спокойной жизни кусок урвать бы,
Мне бы только отбросить всё то, что меня тревожит.
А ранения – заживут, заживут до свадьбы,
А кошмарные сны перестанут сниться... быть может.

Мне бы воздух вдыхать, пропитанный солнца светом,
Мне бы рядом с тобой безмятежно уснуть – всего-то...
Сколько жизней, скажи, мы прожили этим летом?
Я пытаюсь припомнить, но сбился, кажись, со счёта.

- ...и в этот момент прибыл отряд авроров, - закончила свой рассказ Гермиона. Она говорила спокойно и сухо, точно читала школьникам серьёзную, не слишком интересную лекцию. – Нас, хм... сопроводили сюда. С нами должен был говорить глава аврората, но он неожиданно направил нас к вам.
- Не так уж и неожиданно, мисс Грейнджер, - Министр магии Кингсли Шеклболт тяжело вздохнул и, поднявшись из-за стола, подошёл к окну. – Вы ведь понимаете, что замешаны в деле государственной важности?
- Понимаем, - печально подтвердила Гермиона.
«Наступит когда-нибудь день, когда мы мы не будем ни в чём замешаны?» - безрадостно задался вопросом Рон. И тут же сам себе ответил: ага, как же. Жди. С годами Рон не то чтобы уверовал в судьбу, но пришёл к выводу: иначе не могло и быть. Время, место, дружба с Гарри Поттером, особенности воспитания, грёбаный гриффиндорский характер... Рон бросил взгляд на Луну, которая, сидя в кресле и сложив руки на коленях, рассматривала гобелен над столом министра, представлявший собой карту Британии с отмеченными на ней важными объектами магического мира, и поправился: и грёбаный рейвенкловский характер тоже.
Да чёрт побери, они поступили так, как должны были! Правда, когда авроры конвоировали их, точно преступников, в Министерство, утешало его это слабо. И всё же Рон не верил, что они могут понести наказание за то, что обезвредили Пожирателей Смерти, на чьих руках кровь не только Джинни, но и множества других невинных людей. Конечно же, они не авроры, никаких особых полномочий у них не было, но разве во время войны кому-то нужна была лицензия на борьбу со злом?
Только вот война окончилась три года назад. Но об этом, кажется, не предупредили не только их.
- Мистер Шеклболт, что с тем Пожирателем, которого мы... который остался в живых? – спросила Гермиона.
- Гойл уже в Азкабане. Предполагаю, его осудят на пожизненное заключение.
- Так это был отец Гойла. То-то мне мор... лицо знакомым показалось, - пробормотал Рон. – Как вы узнали, где их искать?
- Наши следователи, Шеффилд и Перкс, допросили Рабастана Лестрейнджа. Однако они не были первыми, кто сделал это, верно?
- Верно, - согласился Невилл.
Кингсли внимательно поглядел на него.
- Я был один, если вас это интересует, - отчеканил Невилл, давая понять, что даже если он и не был один, он ни за что в этом не признается. Шеклболт кивнул:
- Спасибо за признание.
В случае чего, прикинул Невилл, самый длинный срок выходил пока именно у него. Самый короткий – у Луны, что не могло его не радовать.
Нет, бред какой-то. Не могут же их...
- Что нас ждёт? – тихо спросила доселе молчавшая Луна. Рон напрягся; даже на лице у Гермионы, казавшейся наиболее спокойной из всей четвёрки – точно все свои эмоции растратила там, в усадьбе Гойлов – отразилось волнение.
Именно Луна как-то заметила: «Последний раз я была в Министерстве, когда нам раздавали ордена». В этом неуместном «раздавали» была заключена неуместная правда – так они это тогда и восприняли, без подобающих гордости и трепета. Многовато сил выпила война, и все ощущали некую апатию, которая случается, когда человек, непомнящий уже жизни без борьбы, осознаёт, что бороться больше ни с кем не надо. Да и вообще, каждый, кто был тем погожим днём награждён в Министерстве, без колебаний бы отдал все свои ордена и медали, если бы это помогло вернуть погибших... но некоторые чудеса не случаются и в волшебном мире.
И вот теперь они снова были здесь. Но на этот раз сами толком не знали, что их ожидает.
Шеклболт задумчиво взглянул на них:
- Как вы сами думаете?
- У нас есть некоторые предположения, - осторожно признала Луна. – Верно? – ей никто не ответил, но Рон согласно затряс головой. – Нам хотелось бы узнать, верны ли они.
- Вы считаете, что вам придётся понести ответственность перед законом?
- Да, - согласилась Луна.
Она сидела с идеально прямой спиной, не пряча глаз от министра; только пальцы, теребившие то рукав куртки, то фенечку на запястье, выдавали её беспокойство. Честная, открытая, трогательно худенькая, с этим уродливым шрамом на щеке... Невилл подумал, что, каким бы ни было решение суда, упрятать эту девушку в тюрьму он не позволит. Не позволит – и всё тут.
- На вашей совести немало... назовём это нарушениями, - заговорил Шеклболт. Казалось, он с трудом подбирал слова. – Незаконное проникновение в Азкабан, кража сыворотки правды и Оборотного зелья, применение запрещённых заклинаний... два убийства.
- В честном поединке, прошу отметить, - не выдержал Уизли.
- Рон! – одёрнула его Гермиона. Она покраснела: похоже, ей не давало покоя то, что на Торфина Роули она напала со спины. Но министр будто бы и не обратил внимания на реплику Рона:
- Всё это, безусловно, является достаточным основанием для того, чтобы присудить каждому из вас тюремный срок, длина которого будет зависеть от количества провинностей, числящихся за вами. Но... нынешние времена не терпят однозначности.
Он обвёл всех четверых взглядом. Рон, Гермиона, Невилл и Луна выжидающе молчали.
- Вы совершили преступление – и в то же время нейтрализовали преступников куда более опасных. Все те ваши подвиги, что я только что перечислил, разумеется, законом караются, но на них заставляет смотреть по-другому то состояние, в котором сейчас Британия. Осмелюсь сказать – то, в котором она была, пока на свободе ещё оставался кто-то из Пожирателей. Теперь это, благодаря вам, дело прошлое.
- То есть мы... – начала Гермиона и запнулась. Кингсли пожал плечами:
- Вы выполняли задание государственной важности, от которого зависела безопасность страны, и вы с ним справились. Можете считать, что это задание было вами получено от меня. Задним числом.
Он внезапно улыбнулся:
- Нашим ищейкам, как по мне, должно быть стыдно. Вы оставили их далеко позади. О карьере аврора никто из вас не думал?
- Думали. Не захотелось, - ответила за всех Луна. Рон спрятал улыбку: будучи сказанными кем-то другим, эти слова прозвучали бы как дерзость.
- Ваш выбор, - усмехнулся Шеклболт. – Вот, кажется, и всё, что я хотел вам сказать... ах да, чуть позднее вам будет объявлена награда от Министерства магии. Теперь – точно всё.
- Мы можем идти? – недоверчиво уточнил Рон. Его тянуло домой, где о нём, вполне возможно, уже волновались.
- Да, вы свободны.
Свободны... И ведь в самом деле свободны – приговор, вынесенный ими Пожирателям Смерти в день свадьбы Гарри и Джинни, был приведён в исполнение, больше ничто не тяготило, не звало на охоту. Этого, правда, пока не чувствовалось, но Рон надеялся эту свободу всё-таки однажды ощутить.
Они направились к выходу из кабинета.
- Кингсли... – тихонько окликнула Луна. До этого они, настороженные, не осмеливались обратиться к Министру магии как к старшему товарищу, с которым вместе прошли войну, да и его тон был официален. – Спасибо.
Министр, всё ещё стоявший у окна, покачал головой:
- Это я вас благодарить должен, Луна. И не только я. Вы ведь понимаете, что отомстили не только за себя?
- Да.
- Мистер Шеклболт... Кингсли... в общем, можно ли воспользоваться камином? – Рон вконец запутался в том, как к кому обращаться, но вопрос всё-таки задал. – Больно уж домой хочется...
- Конечно.
- Спасибо, - обрадовался Рон. – Гермиона, ты со мной? – девушка закивала. Тогда он обернулся к Луне и Невиллу. – Ну что, люди, до скорого.
- До скорого, - повторила Луна и вдруг, шагнув ближе, обняла Рона и быстро расцеловала в обе щёки. Отпустив опешившего от такой сердечности парня пожимать руку Невиллу, Луна обняла Гермиону. – Пока, Гермиона. Знаешь, я тобой горжусь.
- Это я тобой горжусь, Луна, - пробормотала Гермиона. Почему-то вновь захотелось плакать, и она довольно поспешно отстранилась. – До встречи, Невилл.
- До встречи.
- Тогда мы пойдём, - Рон взял из горшка, который подал ему Шеклболт, горсть летучего пороха. – До свидания, Кингсли.
- До свидания, молодые люди. Удачи вам.
Рон шагнул в камин, швырнул порох в огонь и выкрикнул: «Нора!». За ним в камине исчезла и Гермиона, и следующей немножко пороха из горшка взяла Луна.
- Ты домой? – осведомился Невилл. Луна покачала головой:
- У меня есть одно дело. Боюсь забыть.
- Какое дело?
- Пойдёшь со мной – узнаешь, - уклончиво ответила Луна. Похоже, при Кингсли ей вдаваться в подробности не хотелось.
- И пойду. Может, я первый тогда?
Она не возражала. Невилл зачерпнул немного пороха:
- Что говорить-то?
- Косой переулок, магазин семьи Патил.
Невилл удивился, но указание выполнил.

***
Послушать рассказ Рона и Гермионы о том, куда они запропастились, плавно перешедший в захватывающее повествование обо всём выполнении «задания государственной важности» собралось немало народу. Мистер и миссис Уизли, Билл, Флёр, Джордж, Перси – все увлечённо слушали, ужасались, ахали, восхищались, возмущались, перебивали, уточняли, требовали подробностей и безмерно радовались тому, что всё окончилось благополучно.
- Ме’лин! Вы же могли погибнуть! – в который раз потрясённо произнесла Флёр и горячо обняла сидевшую рядом Гермиону. Сейчас, ожидая ребёнка, полувейла была очень впечатлительной – больше, чем её, рассказ поразил лишь Молли, которая то и дело принималась тихонько всхлипывать и всё никак не могла успокоиться, хоть Рон и повторил по меньшей мере раз десять, что они целы и всё закончилось.
- Вот именно, - покачал головой Артур. – Вижу, взрослеете вы, а безрассудства не убавляется. А с другой стороны, провернуть такое практически без посторонней помощи...
- Ну, как сказать – без помощи, - хмыкнул Джордж. Отец взглянул на него с негодованием:
- А ты, как человек постарше и поумнее, мог бы и попытаться заставить их одуматься. Впрочем, о чём я говорю, это же ты...
- Рон и мне всего не рассказывал, - отметил Джордж, подливая матери ещё чая. – Умолчал, допустим, о том, что в логово Пожирателей летит, а ведь подкрепление в таких делах никогда не помешает. Юношеская бравада, можно понять...
- А иди ты! Сам-то сильно взрослый, - весело отмахнулся Рон. Ему вдруг пришло в голову, что он, в самом деле, ужасно любит всех этих людей. Он бросил взгляд на Гермиону – та с усталой улыбкой объясняла что-то Перси; заколка, с помощью которой девушка прихватила на затылке волосы, грозилась, судя по всему, раскрыться, не в силах сдержать копну непослушных каштановых волос. Любит...
Пора решаться. А все страхи, сомнения и боггарты в окровавленных подвенечных платьях путь идут в задницу. Если не дальше.
- Гермиона, - Рон потянул подругу за рукав, - мне надо сказать тебе что-то важное.
- Погоди минутку, пожалуйста.
- Не стану... Гермиона, в общем... такие вещи, конечно, следует говорить с кольцом в руке, но у меня его нет...
- Ты о чём?
- Выйдешь за меня замуж?
Гермиона охнула и прикрыла рот ладошкой. За столом резко воцарилась тишина, Молли прекратила всхлипывать; Джордж поглядел на брата со смесью изумления и одобрения. Рону показалось, что его собственное сердце остановилось и не бьётся, чтобы не нарушать эту тишину.
- Так... выйдешь? – неуверенно повторил он.
Гермиона убрала ладонь от губ и подняла на Рона сияющие карие глаза.
- Да, - выговорила она с замиранием, - да. Выйду.
- О Мерлин, - прошептала Молли. И улыбнулась – искренне, счастливо. Впервые за долгое время.
Джордж смотрел, как его младший брат целует свою невесту, как радуются их родственники, и думал о том, что команда «Валькирии Лондона» возвращается с матча в Эдинбурге завтра в полдень, да не на мётлах, а поездом. Надо будет встретить на вокзале, решил он. И не забыть букет алых роз, которые так любит Анджелина.

***
Из камина Невилл не вышел, а буквально вывалился, чихая от пепла, как от пыли. С трудом устояв на ногах, он оглядел место, где оказался. Да, это действительно был магазин семьи Патил, второй этаж, где товаров было выставлено немного, зато обстановка была очень уютной, почти домашней. Здесь были расставлены вокруг небольшого столика мягкие кресла, но зато и запах, источаемый тлеющими ароматическими палочками – по мнению Невилла, не самый приятный, но хозяева магазина явно считали по-другому – здесь был сильнее.
Послышался шум, и из камина выбралась Луна, перепачканная сажей. Невилл окинул взглядом свою одежду и понял, что выглядит не лучше.
- Им следовало бы изредка прочищать трубы, - озабоченно пробормотала Луна, извлекая волшебную палочку. – Если уж боятся Призрачных Головешек, повесили бы над камином пучок кинзы... Экскуро! – она очистила себя заклинанием и повернулась к Невиллу. – О, ты, я вижу, ещё больше испачкался... Экскуро! Нет, в волосах ещё пепел. Иди-ка сюда... эй, пусти меня! – она попыталась вырваться из объятий, в которых внезапно оказалась, но Невилл держал её крепко, хоть и бережно:
- Луна, ты понимаешь – всё закончилось, и мы живы... живы!
- А я и не сомневалась, что будет так. Всё равно пусти... нет, подожди! – она обхватила его лицо руками, притянула к себе и с наслаждением поцеловала Невилла в губы. – Вот теперь – отпусти!
- Кто здесь? – донёсся с первого этажа, и послышались торопливые шаги.
Невилл отпустил Луну, и в этот моменты на ведущей вниз лестнице показалась Парвати Патил, похожая на восточную принцессу в длинном красном сари, со множеством звенящих при каждом движении браслетов и серьгами, достающими до плеч. Воинственное выражение лица и палочка в руке добавляли её облику эффектности.
- А, это вы! Привет, - Парвати расплылась в улыбке и опустила волшебную палочку. – А я уж подумала, в мой магазин грабители влезли, - она вбежала на второй этаж и по очереди заключила в объятия обоих своих незваных гостей. – Но, судя по лицу Невилла, грабители встретились как раз вам... что с этими несчастными людьми, Невилл? Они живы?
- Все оценили это «мой магазин»? – вслед за Парвати появилась, улыбаясь, её сестра Падма. Её сари было тёмно-синим – то ли сёстры отдавали должное факультетам, на которых учились в Хогвартсе, то ли просто предпочитали именно эти цвета. – Привет, Луна, привет, Невилл. Какими судьбами?
- Я хотела вам кое-что сказать, - начала Луна, - Точнее, тебе, Парвати.
- Э-э... говори. Может, присядете?
- Да. Спасибо.
Все уселись в кресла.
- Так что за дело, Луна? – поторопила Парвати.
Луна задумалась, подбирая подходящие слова:
- Парвати, вы ведь часто видитесь с Лавандой, верно? Ну вот... передай ей, что ту золотую серёжку, которую она потеряла в лесу у Рапсберри, она может забрать у Рона. Он её подобрал и сохранил.
С красивого лица Парвати исчезла улыбка.
- Откуда ты...
- Я ведь была у вас недавно, когда Лаванда заходила к вам, и слышала, как ты спрашивала, где она посеяла серёжку. А Лаванда при мне рассказывать не захотела, только, когда ты спросила что-то вроде «Это ты там?», она ответила: «Да, там». У неё на шее был кулон на цепочке, очень похожий на ту серёжку, что Рон нашёл в лесу. Это комплект был, да?
- Комплект, угу. Мы его ей на день рождения дарили, - невесело подтвердила Падма. Парвати же молчала, и вид у неё был совершенно несчастный. – Итак, Луна, ты всё знаешь?
- Я только догадывалась, но, как выясняется, была права. Так что да, знаю, - кивнула Луна.
- Как ты догадалась? – прошептала Парвати. – Объясни...
- Может, вы сначала объясните мне, что такое известно вам всем, о чём не знаю я? – предложил растерявшийся Невилл.
Падма посмотрела на сёстру. Та вздохнула:
- Ладно, чего уж темнить. Но никому ни слова.
_________________________________________________
* (с) Машина времени, «Костёр»

Глава 10

Та часть главы, которая идёт после слов "Год спустя", представляет собой POV разных героев.

Глава 12. То, что будет.
Научиться бы заново жить по законам мирного времени –
никуда не спешить (если только на службу)
шагами нервными,
ни за кем – вот совсем – не следить (не считая своих детей,
чтоб при маглах не колдовали, да молока на плите);
чтобы тихо, спокойно, с улыбкой,
как у людей.
Без затей? Без затей,
и чтоб рядом были все те,
без которых и жизнь-то – не лучшая из идей;
чтобы снова смеяться взахлёб, чтоб ребёнок, дерево, дом;
чтобы с женщиной, лучшей на свете, идти под одним зонтом,
чтобы вечером зимним – камин, согревающий чай, разговоры о том, о сём...
я уверен, что нам повезёт, говорю тебе, повезёт.

- Лаванда действительно летала в Рапсберри. Она всегда направляется туда, когда наступает полнолуние, - неохотно начала Парвати. – Есть у них там такая... ну, не целительница, максимум – знахарка доморощеная. Эмма Паркер. Она отлично варит зелье, которое помогает... помогает немного быстрее трансформироваться обратно в человека.
- Я что-то не понимаю, - Невилл сдвинул брови. - Лаванда – оборотень? Но ведь мадам Помфри тогда сказала, что Грейбек не заразил её...
- Она ошибалась, - Парвати, нервничая, то снимала с левой руки браслеты, то снова надевала. Видно было, что ей неуютно открывать чужую тайну. – Случается порой такое, что заболевание не удаётся выявить сразу. Оборотнические наклонности будто бы спят в человеке и проявляются лишь спустя месяцев пять-шесть. Так Лаванде объяснили в больнице святого Мунго.
- Ребята, вы, может, чаю хотите? – неуверенно предложила Падма. Луна, помедлив, кивнула:
- Да, спасибо, было бы неплохо.
Падма окинула комнату взглядом. Не обнаружив чайника, она отправилась на первый этаж. Парвати продолжила:
- У Лаванды это началось спустя полгода после битвы за Хогвартс. На первое полнолуние просто ужасно болели шрамы, оставленные Фенриром, озноб колотил, голова раскалывалась. А ещё голод всё время мучал... как она сама рассказывала, он более-менее отступил только тогда, когда она сожрала всю говядину, из которой собиралась готовить отбивные. Сырую говядину. Причём Лаванде никто не говорил, что от этого должно полегчать. Ей просто захотелось, и она съела.
- Невкусно, должно быть, - осторожно предположила Луна. Парвати грустно засмеялась:
- Лав утверждает, что иногда сырое мясо – самая вкусная вещь на свете.
- А на следующее полнолуние она уже превратилась в волка? – спросил Невилл.
- Да. И вот с тех пор... Это не лечится, понимаете? – в голосе Парвати сквозила тоска. – Так что ей приходится просто терпеть. Другие оборотни посоветовали ей обращаться к этой Эмме. За зельем она и летает в Рапсберри; ночь проводит там же, в лесу, чтобы на людей не наткнуться и не испытать... ну, вы понимаете, какой соблазн. Если бы её там кто и увидел, трепаться бы не стал. Там не такой народ.
- Лаванда общается с другими оборотнями?
- Угу. Они быстро распознают своих и охотно друг другу помогают – чувство общности у них сильное. То есть, это одни, те, которые пытаются, как Лаванда, жить нормальной жизнью... другие сбиваются в стаи и селятся отдельно от людей. И даже временами нападают на людей ради пропитания, представляете? Этих Лаванда и знать не хочет.
Вернулась Падма, левитируя перед собой поднос с четырьмя чашками, чайничком и несколькими небрежно брошенными прямо на поднос, без какой-либо коробки или вазочки, конфетами.
- Я на время закрыла магазин, - сообщила она, присаживаясь. – Пусть думают, что мы обедаем.
- У нас сегодня уже был обеденный перерыв, - буркнула Парвати.
- Ничего страшного, будет ещё раз. Это ты утащила чайник на первый этаж?
- А что?
- Так я и думала. Угощайтесь.
Чай был крепким, без сахара. Невиллу такой нравился. Отпив чуть-чуть, Лонгботтом задал Парвати вопрос:
- Кто ещё знает о том, что Лаванда... больна?
- Все, кому это известно, находятся сейчас в этой комнате.
- Понимаете, Лаванда не хочет, чтобы от неё все шарахались, - тихо сказала Падма. – Помните, как пришлось уволиться профессору Люпину? Ни одни работодатель не захочет иметь дело с оборотнем. Она очень дорожит своей работой на фабрике мётел – деньги ведь с неба падать не будут, а родители её давно погибли, родственников никаких нет... в общем, надеяться можно только на себя.
- И на нас. Она так думала, - горько произнесла Парвати.
- Мы никому не скажем, - твёрдо пообещал Невилл, думая о Лаванде. Вот, значит, почему она избегала встреч с бывшими однокурсниками, почему, когда он в последний раз видел её, выглядела столь измождённой, подурневшей так, будто ей надоело за собой ухаживать. Это Лаванда, которая после того, как Кэрроу впервые «наказали» её Круциатусом за то, что она грубовато ответила им на вопрос о своей чистокровности, пошла на подгибающихся ногах в туалет – поправлять причёску! Лаванда, которая всегда старалась безупречно выглядеть, громче всех смеялась, флиртовала с мальчишками – с ним, Невиллом, флиртовала, чтобы поглядеть, как он будет смущаться и краснеть. Могло показаться странным, что эту легкомысленную девушку до сих пор не сломил её страшный недуг, но Невилл знал, что на самом деле Лаванда – как и, между прочим, сёстры Патил – не так проста, как может показаться.
- Я вам верю, - кивнула Парвати. – Я передам ей насчёт серёжки и того, что вы теперь тоже... в курсе. Думаю, она даже захочет с вами встретиться лично... Но скажи, Луна, каким образом серёжка Лаванды оказалась у Рона? Что он сам в Рапсберри-то делал?
Луна и Невилл переглянулись.
- Это долгая история, - заговорила Луна, - но у вас, в конце концов, всё равно обеденный перерыв...

***
- Для полноты картины мне осталось выяснить только одну вещь, - заметил Невилл. Он сидел за кухонным столом, а Луна рядом расставляла на полочках в шкафу посуду, которая минуту назад самостоятельно помылась в раковине. С тех самых пор, как в первое послевоенное лето Луна помогала Невиллу по дому и ухаживала вместе с ним за его бабушкой, сильно подорвавшей в тот год своё здоровье, ей разрешалось хозяйничать в доме Лонгботтомов сколько угодно.
- Какую? – не отвлекаясь, спросила Луна.
Они проговорили до наступления темноты – она, Невилл и Августа, пожелавшая знать, почему её внук вернулся домой с разбитым лицом и сломанной волшебной палочкой. Бабушка была немало потрясена как историей обо всём, что случилось с Невиллом, Луной, Роном и Гермионой за последнее время, так и тем, что внук успешно скрывал от неё все свои опасные дела. Однако неодобрения она не высказала – более того, бабушка смотрела на Невилла с гордостью, хотя ему самому сегодняшней победой гордиться было почему-то странно. Она и сама довольно странной выдалась, эта победа.
И всё-таки – победой.
- Что за амулет ты дала Гарри, когда мы впервые навещали его в Мунго? Помнишь такой, вроде птички...
- Помню, конечно же, - Луна поставила на полку последнюю чашку, закрыла шкаф и опустилась на стул рядышком с Невиллом. – Есть у нас дома шкатулка, полная таких деревянных птичек. Точнее, когда-то она наверняка была полной, а сейчас амулетов осталось штук десять-одиннадцать. Папа говорит, эта шкатулка всегда принадлежала нашей семье. Он получил её от отца, а тот – от своего отца; в общем, она всё время переходила по наследству по линии Лавгудов. Мне нужно будет передать её своим детям и наказать им, чтобы использовали оставшиеся амулеты с умом.
- И от чего охраняют эти амулеты?
- От погружения во тьму.
- В каком смысле?
Луна пожала плечами:
- Так написано на крышке шкатулки, а уж что это значит – каждый должен решать для себя сам. Я просто подумала: вдруг Гарри это хоть чем-то поможет? А когда поняла, что он ничего не помнит, ещё больше утвердилась во мнении, что нужно дать ему этот амулет. Ведь беспамятство – это тоже тьма, правда? Вдруг он начнёт потихоньку что-нибудь вспоминать?
- Хорошо бы.
Луна задумчиво взглянула на Невилла:
- А что, у тебя то же самое?
- Это ещё почему?
- Сегодня ты сказал, что ничего уже не припоминаешь. Что ты имел в виду?
Невилл вздохнул. Объяснить это было непросто.
- Мне жутко, невероятно, безумно хотелось отомстить этим ублюдкам. Тем, что убили Джинни. Мы это сделали. Вот я и думаю теперь: что делать дальше?
- Жить?
- Но от своей жизни каждый чего-то хочет, верно? Чтобы удавалось добиться своих целей, воплотить мечты в реальность... А я не помню, какие у меня цели. И какие мечты – тоже. Была одна цель, она же мечта – отомстить. Добились. Воплотили. А там, где должны были быть нормальные человеческие мечты – без всякой мести, без всякой крови – ничего уже нет. Пусто.
Луна покачала головой:
- Нет, нет! То, что ты о них на какое-то время забыл, не значит, что они перестали существовать...
За окном прогремел гром; дождь, начавшийся недавно, крепчал. Земля смывала с себя это лето – долгое, жестокое и опасное. Барабанная дробь капель становилась всё громче.
- Тогда расскажи мне, - попросил Невилл и отчаянно поклялся сам себе заново научиться мечтать. Потому что нельзя иначе-то, невозможно – невыполнимая миссия, дохлый номер. Жизни человеческой просто неприлично быть пустой. – Расскажи мне, о чём я мечтал до того, как всё это началось... о чём мы мечтали, Луна.
- Хорошо, - голос Луны дрогнул. – Но ты слушай меня и пытайся вспомнить сам. Потому что я... я ведь тоже могла что-то забыть. Ты же понимаешь.
Дождь барабанил так, точно собирался пробить крышу. Небо сходило с ума. Люди приходили в себя.
- Ты хотел преподавать в Хогвартсе травологию. Ты уже прошёл испытательный срок, и профессор Макгонагалл согласилась взять тебя на работу. Ты говорил, что чувствуешь себя очень неловко, когда ученики называют тебя профессором – ты ведь ненамного их старше, в общем-то, - голос Луны был тихим и в то же время звонким, и ветви розового куста бились на ветру в окно кухни, точно куст тоже хотел послушать, о чём идёт речь. – Ты начнёшь преподавать в новом учебном году. Мы поженимся, и я отправлюсь с тобой в Хогвартс, только я не стану учить детей, а буду помогать мадам Помфри в больничном крыле – мы уже давно договорились и с ней, и с профессором Макгонагалл. А во время выходных и каникул мы будем жить здесь, приведём в порядок сад, и твоя бабушка перестанет говорить, что из-за растений ничего из окна не видно. У нас с тобой родятся дети, и похожи они будут на тебя – да, на тебя, потому что ты очень, очень хороший, а я слабая, я когда-то пообещала маме никому не желать зла, а обещание не выполнила. Мама тогда рассмеялась так печально – теперь я понимаю, почему... А ещё...
«Говори», - думал Невилл, - «говори, я буду слушать вечно».
Полыхнула молния, наполнив на мгновение светом полутёмную кухню. А она всё рассказывала и рассказывала, а он слушал, и им оставалось только напомнить самим себе, что им всего-навсего по двадцать лет, и вся жизнь у них впереди.


Год спустя.
I. Гермиона Уизли.

Я не знаю этого человека. Вот что часто приходит мне на ум, когда я с ним разговариваю, когда вижу его улыбку – совсем не такую, как прежде, я не сумасшедшая, она у него действительно изменилась – когда он сидит, как сейчас, у нас в гостях, болтает с Роном о политике и квиддиче, интересуется моим продвижением по карьерной лестнице. Я рассеянно вздрагиваю, отвечаю, что всё отлично, что я заведую архивом Министерства, что на мне там всё держится, что я дико важная персона, ха-ха. А в голове одна мысль: куда ты дел нашего Гарри, говори немедленно, а не то я из тебя, притворщика, всю душу вытрясу.
У меня, возомжно, паранойя. Но он действительно стал другим. Изменилась манера говорить, смеяться, шутить... Понятия не имею, почему так произошло. Почему вместе с памятью Гарри утратил какие-то свои характерные черты, особенности... мелочи, которые делают человека тем, кем он является, создают его образ.
Память к нему так и не вернулась, но некоторые проблески наблюдаются. То вспоминается ему, как о впервые оказался в Хогвартсе, то какой-нибудь матч по квиддичу – не обязательно из числа наиболее важных, то испытания с Турнира Трёх Волшебников. Знаю, что он вспомнил, как ещё до школы натравил змею в зоопарке на Дадли. Странно... впервые задумываюсь над тем, известно ли родственникам Гарри о том, что с ним произошло. Должно быть, нет...
Недавно вдруг спросил меня, где Живоглот. Я объяснила: живёт теперь у моих родителей.
Гарри вспомнил немало того, что связано со мной, Роном, семьёй Рона, которую я и теперь называю своей. Вспомнил Сириуса, Дамблдора, Снейпа... Джинни. Вспомнил многое, но это всё равно не то, не то, его взгляд нередко делается непонимающим, когда мы с Роном пускаемся в воспоминания о наших приключениях, о войне... Почти ничего связанного с Волдемортом Гарри, кстати, не помнит. К лучшему?
- Гермиона, о чём задумалась?
Я возвращаюсь к реальности – и встречаю весёлый, полный дружелюбия взор этого постороннего человека, недавнего знакомого, который отчего-то считается моим лучшим другом.
- Да на работе завал, - улыбаюсь. Почему бы мне не улыбаться, я молода, успешна, у меня замечательный муж, чудесные свёкр и свекровь, куча друзей и вообще счастья вагон и маленькая тележка. Всё это так, и лишь общаясь с Гарри я ощущаю тоску и скованность.
Я должна прекратить к нему придираться. Должна научиться принимать и любить этого нового, изменившегося Гарри – потому что настоящая дружба выше глупых сомнений.
Только с этим ли человеком я когда-то подружилась?
- Может, тебе отпуск взять? Развеяться...
- Да какой там отпуск, Гарри, говорю же – дел по горло. Вот разберусь с ними, и тогда...
... а внутри, в голове будто кто-то фыркает, вздыхает, глаза недоуменно закатывает: да ничего не должна ты, всё равно ведь ничего не получится, никому-ничего-не-должна.

II. Рон Уизли.

- А мама твоя где? – интересуется Гарри, застёгивая дорожную мантию. Гермиона выйти вместе со мной в коридор, чтобы проводить его, отказалась – посуду, дескать, помыть надо. Ну да ладно. Будем считать, что в нашем доме посуду магией перемыть нельзя – исключительно руками.
- К Биллу с Флёр пошла. Они у друзей на дне рождения, а с Виктуар некому остаться. Вот она и...
- Точно?
- Зачем мне тебе врать?
- Она меня недолюбливает, - изрекает Гарри.
- Слушай, давай ты не будешь чушь пороть?
Я не лгу. Но и правды не говорю. Я понятия не имею, как обстоит дело в действительности – мы с мамой никогда не разговаривали на эту тему. Только с Джорджем и Гермионой пару раз. Джорджу проще – он никогда не был Гарри особо близким другом. А Гермионе трудно, Гермионе больно, и я уже предлагал ей – может, в таком случае вообще стараться не пересекаться с Гарри? Она отказалась. Сказала: так нельзя. Невежливо. Он-то с нами общается – тоже, подозреваю, из вежливости да признательности, хотя со своими знакомыми из школы авроров, куда опять поступил – знаний у него из головы ни на грамм не выветрилось, в отличии от его собственной жизни, и я считаю, что лучше бы было наоборот – общается, пожалуй, больше. Да и с друзьями Сьюзан сблизился...
Сьюзан к нам приходит редко. Это хорошо: мамино отношение к ней вызывает у меня куда меньше сомнений, чем мамино отношение к Гарри. Нет, мать никогда не заявляла, что Гарри после смерти жены слишком быстро завёл себе новую пассию, никогда не бросала с лицо Сьюзан, что та заняла место её дочери, но меня не покидает ощущение, что нечто подобное её неоднократно хотелось сказать. Несмотря на то, что она считает Сьюзан «очень приятной девушкой», производящей «очень положительное впечатление».
Сьюзан и вправду хорошая. И я, честное слово, желаю ей счастья. Пусть забирает себе этого нового Гарри – моя сестра ведь всё равно любила старого.
И именно старый был моим лучшим другом.
... Проводив Гарри, я возвращаюсь в гостиную. Гермиона – там, сидит на диване, опустив глаза.
- Помыла посуду? – интересуюсь я, присаживаясь рядом.
- Нет.
- Ага.
Я обнимаю её и прижимаю к себе. Потому что так хочется. И потому что нужно.
- Ну чего ты, солнце, не грусти, - шепчу я и целую её в уголок губ. – Может, действительно отпуск возьмёшь? И поедем куда-нибудь...
- Куда? – она невесело улыбается.
- А куда угодно. К чёрту на куличики. Хочешь?
- Хочу.
А когда мы вернёмся, я, если мне хватит на это духа, перестану приглашать Гарри в гости. Заодно и проверю, отправит ли он мне сову первым.

III. Невилл Лонгботтом.

- Ну и как она поживает? – спрашивает Лаванда, прикуривая от волшебной палочки. – Сигарету, хм?
Я мотаю головой:
- Нет-нет, не курю.
- Правильно делаешь, - одобряет моя собеседница, откидываясь на спинку стула. Иногда мне кажется, что курить она начала не от жизни тяжёлой, а от какого-то скрытого желания хоть в чём-то придерживаться образа тёмной личности. Мол, раз уж оборотень... Помимо этого в ней ничего тёмного не наблюдается, особенно после того, как она снова принялась краситься и модно одеваться. И мне приятно видеть её прежней – точно что-то вернулось на круги своя.
- Так как дела у Сьюзан?
Я пожимаю плечами, припоминая свою вчерашнюю случайную встречу со Сьюзан в Косом переулке.
- Нормально. Работает по-прежнему в больнице, с Гарри встречается...
- М-да. Пару лет назад я бы решила, что ты меня разыгрываешь, - замечает Лаванда. – Гарри Поттер и Сьюзан Боунс...
«Пару лет назад была жива Джинни», - думаю я, и душу словно иголкой колет.
- Ты с ним всё ещё дружишь? – интересуется Лаванда. Я всерьёз задумываюсь над тем, как чётче всего сформулировать ответ на её вопрос:
- С кем, с Гарри? Ну... частично.
- Он изменился, да?
- Он стал немного другим.
Немного другим, именно так. Это чувствую даже я, хотя мы с ним никогда не были очень уж близкими друзьями. А каково тогда Рону и Гермионе? Могу лишь догадываться – мы с ними об этом не говорили. Словно понимаем, что разговор вряд ли будет приятным.
Сейчас мы с Луной много с ними общаемся – прошёл год после той истории, а мне всё равно кажется, будто мы в одной связке. Раньше так не было; раньше были трое и трое, теперь – четверо и один. Но про это «раньше» лишний раз думать не хочется – станет больно, а ведь всё в порядке, в полном порядке, и только воспоминания с убийственной честностью подсказывают, что могло быть гораздо лучше.
- А как ты думаешь, если бы Джинни осталась в живых... может, он снова стал бы прежним? – осторожно предполагает Лаванда, стряхивая пепел с конца сигареты в пепельницу.
- Не знаю, - я представляю себе Джинни – такую, как на портрете, который нарисовала моя Луна для миссис Уизли. Беззаботно смеющуюся, с лукавым взором... – Но тогда в любом случае многое было бы иначе.
В «Трёх мётлах» играет весёлая музыка, гудят голоса, с кухни доносится чей-то заливистый смех. А мне почему-то становится тяжело дышать, хоть и лето не душное, не жаркое.
- Быть может, сменим тему?
Лаванда всё понимает, и ей, кажется, немного стыдно за то, что она вообще со мной об этом заговорила.
- О’кей. Сменим. Не вызывает ли у тебя подозрений вон тот юнец за столиком у дверей?
- А что?
- Ну, возможно, это какой-нибудь твой ученик, которому ты назначил в качестве отработки вымыть стёкла во всех теплицах без помощи магии. И сейчас он нас с тобой сфотографирует, а колдографии отправит твоей жене: вот, мол, с кем ваш муж в пабе заседает.
Смеюсь. И снова делается легко, точно прошлое хватку ослабило, в сегодняший день отпустило.
День, в котором и надлежит жить.

IV. Луна Лонгботтом.

- Здесь похоронены мои родители, - говорит миссис Уизли, - ты подожди меня здесь, Луна, я только отнесу цветов им на могилу.
И уходит. А я сажусь на маленькую скамейку возле надгробия и решаю, что сейчас самое время: можно начинать. Наверняка с тобой до этого разговаривала твоя мама – не перебивать же её. Перебивать, даже мысленно, дурной тон – это, по-моему, всем известно.
Здравствуй, Джинни. Мне кажется, умершему человеку слова, адресованные ему, слышнее всего на его могиле. Так или иначе, я уверена, что ты слышишь меня... нравятся ли тебе цветы, которые я принесла? Я помню, тебе всегда нравились красные, но мало ли, вдруг твои вкусы изменились.
Джинни, мне нужно серьёзно поговорить с тобой. О Гарри.
Ты ведь не сердишься на него, нет? За то, что он встречается со Сьюзан. Наверное, права твоя мама, и не следовало ему так быстро после того, как ты ушла, снова влюбляться, но ведь ты сама знаешь: сердцу не прикажешь. Она хорошая, Сьюзан-то – хоть и в сравнении с тобой, безусловно, проигрывает – и любит его искренне. Я чувствую, когда люди врут о таких вещах, а она не врёт. Не сердись и на неё, Джинни, за то, что она счастлива с ним. Ей и так сложно – к ней многие теперь относятся предвзято. Думают, она обрадовалась твоей гибели. Это не так.
А тебя Гарри любил. Очень. Только он этого не помнит.
Что до меня, Джинни, то живу я хорошо. Хотя тебя, конечно, ужасно не хватает. Знаешь, если та маленькая жизнь, которая сейчас во мне, окажется девочкой, я назову её в твою честь. И Невилл будет только за. Но, может, правильнее было бы, если бы твоим именем свою дочь назвали Рон и Гермиона? Ведь Рон всё-таки твой брат... С другой стороны, неизвестно ещё, когда они обзаведутся детьми. По-моему, Рона переспектива стать отцом немножко пугает.
Вижу, твоя мама возвращается. Надо закругляться.
Хочу поделиться напоследок, Джинни – я поняла, каким бывает счастье. Оно хрупкое, кажущееся порой не то сном, не то галлюцинацией, и вдвойне радостно от того, что оно всё-таки реально. Выбитое у судьбы победами и потерями. Моё счастье таково – моё, Невилла, Рона, Гермионы, Джорджа... Немного горькое, способное показаться кому-то неправильным.
Долгожданное. Выстраданное.
Наше.
- Не замёрзла, Луна? Лето холодное выдалось...
- Нет, что вы, миссис Уизли. Всё хорошо.

fin

Спасибо всем, кто читал, кто писал отызвы (надеюсь увидеть их и к последней главе, о да)). Не могу отдельно не поблагодарить Destination за справедливую критику и чудесный драббл к моему фику, Какеготам за прекрасную иллюстрацию и, конечно, Miss Marcia за помощь в вопросах правописания и не только, за поддержку, за "Наташка - талант", за то, что я теперь знаю, что такое дверные молотки х) Барышни, я люблю вас. Вообще, всех люблю %)
Даже не верится, что я это дописала.