Письма

Глава 1. Первое письмо

– Так, ребята, давайте активнее! – крикнул Гарри охотникам, которые отрабатывали комбинацию по доставке квофла к воротам соперника. – С такими скоростями Рейвенкло сделает нас на первых же минутах.

Как-то так получилось, что вернувшись в Хогвартс, чтобы закончить обучение, он снова стал капитаном. Нет, не так. Он словно и не прекращал им быть: в самом начале учебного года команда подошла к нему в полном составе и спросила, определился ли он уже с графиком тренировок. Как будто прошлого года не было. Гарри не стал изображать ложную скромность и отказываться. Ему хотелось вернуться к нормальной жизни и взять от своего последнего курса как можно больше. Ведь на этот раз ему ничего не угрожало, Предсказание не давило на его плечи непосильным грузом ответственности, и Избранным он больше не был. Все закончилось, все свершилось. Теперь он был просто Гарри. Мальчиком, который учится в школе. Не больше, но и не меньше.

– Отлично, вот так гораздо лучше, – похвалил он своих игроков. – Теперь загонщики. Я хочу посмотреть, как вы умеете контролировать бладжер. Вперед!

Этот год начался хорошо. Солнце светило как никогда ярко, уроки и предстоящие летом ТРИТОНы были их единственной заботой. Все еще скорбели по погибшим, но радость от победы и свободы кружила голову. Гарри многих потерял за прошедший год и иногда по ночам, наложив звуконепроницаемое заклятие вокруг своей кровати, давился рыданиями в подушку, вспоминая тех, кого он любил. Днем он не позволял себе такой слабости. Надо было жить дальше. Помнить о том, что теперь все они в безопасности. Цена была высока, но и получили они немало.

– Так, над этим еще придется потрудиться, – заметил Гарри, понаблюдав за работой загонщиков. – Теперь, Рон, давай посмотрим, не растерял ли ты свои навыки, – он улыбнулся и подмигнул другу, который был бледен и сосредоточен. Тот состроил ему рожицу и занял свое место у колец. – Давайте, ребята, накидайте ему голов.

Рон и Гермиона вернулись в школу вместе с ним. Проблем с восстановлением не возникло ни у кого. У Гермионы был выбор: ее подготовка вполне позволяла ей сдать экзамены экстерном, но она то ли побоялась получить недостаточно высокие баллы, то ли не захотела лишать себя последнего года детства, то ли не решилась оставлять Рона без присмотра, дабы его не увели, пока он будет доучиваться последний год без нее. В любом случае Гарри был рад этому: Хогвартс без обоих его друзей не был бы тем славным местом, которое он так любил.

– Похоже, у нас есть все шансы обставить Рейвенкло в первой игре сезона, – заметила Джинни, зависнув в воздухе рядом с ним. – К Слизерину, конечно, еще нужно будет подготовиться как следует, но время у нас есть.

Еще один приятный момент этого года заключался в том, что с Джинни они теперь учились в одном классе: она не пропускала года, а потому отучилась в шестом классе, пока Золотая Троица искала хоркруксы. Теперь они оба учились на выпускном курсе и могли больше времени проводить вместе: расписания у них во многом совпадали. Могло ли быть что-то еще, о чем он мог бы мечтать?

– Да, я думаю, у нас есть все шансы на Кубок в этом году, – Гарри улыбнулся и взял ее за руку. – Лично я приложу к этому все силы.

Она улыбнулась в ответ, неожиданно приблизилась для быстрого поцелуя, а потом так же стремительно полетела к другим охотникам, чтобы попытаться забросить пару голов Рону. Только ей это и удалось, остальные атаки Рон отразил.

Гарри мельком глянул на трибуны: на тренировку команды пришли посмотреть несколько студентов с Гриффиндора, в основном друзья-подруги игроков, группка хаффлпаффцев, скорее всего, просто коротала время на пустых скамейках, а вот рейвенкловский капитан с парой приятелей явно наблюдали за тренировкой с целью выяснить уровень подготовки своих ближайших противников. Ни одного слизеринца он на трибуне не заметил, похоже, им было не до того.

Заметив Гермиону, Гарри помахал ей рукой. Та помахала в ответ, бросила взгляд на Рона, вздохнула и углубилась в чтение книги, лежавшей на коленях. Гарри не смог сдержать смешок. Бедная Гермиона, подумалось ему, любишь квиддичного игрока – люби и квиддич. Последнее у нее явно не очень хорошо получалось, но она не оставляла попыток. Что тут скажешь? Гриффиндорка!

– А когда мы будем смотреть, как ты ловишь снитч? – весело спросил взявшийся из ниоткуда Рон. – Вдруг ты навыки все растерял? – он подмигнул Гарри, но прежде чем тот успел ответить, лицо его помрачнело. – Опять он здесь, – проворчал Рон, глядя куда-то за спину своему другу.

Гарри обернулся и увидел, что на противоположной стороне трибун, там, где сейчас была тень и никто не жаждал сидеть, между секторами скамеек стоял, спрятавшись в особо густой тени, человек в черной мантии. Даже с такого расстояния не узнать профессора Снейпа было невозможно. И хотя этого Гарри не мог видеть наверняка, он был уверен, что учитель смотрит именно на него.

– Интересно, какого дементора он тут ошивается уже третью тренировку? – недовольно проворчал Рон.

Действительно, за последние две недели Снейп не пропустил ни одной тренировки. На каждой он появлялся неожиданно, стоял вот так же в тени, словно не желал быть замеченным, а потом уходил, не говоря ни слова. Что он хотел увидеть, Гарри не мог даже предположить.

– Не знаю, может, он здесь с той же целью, что и капитан рейвенкловцев? – предположил Гарри, понимая, что эта версия абсурдна.

– Едва ли, – Рон отрицательно помотал головой. – До игры со Слизерином у нас еще целый месяц, да и команду он сам не тренирует. Он теперь даже не их декан, так зачем ему это?

Гарри пожал плечами и снова бросил взгляд через плечо: Снейпа уже не было. Похоже, тот понял, что его заметили, и предпочел удалиться. Зачем приходил? Чего хотел? Поттер не был уверен, что когда-нибудь узнает ответ на этот вопрос.

– Зачем его только тогда из этой хижины вытащили, – процедил Рон сквозь зубы и тут же почувствовал, как Гарри весьма ощутимо ткнул его кулаком в плечо.

– Не надо так говорить, Рон, – серьезно заметил его друг. – Я ему жизнью обязан. И без него и его воспоминаний я бы не справился с Волдемортом. Мы бы не победили, если бы он не делал то, что делал.

– Он мне все равно не нравится, – заметил Рон.

– Я знаю, – Гарри снова бросил взгляд туда, где недавно стоял его учитель. – Я тоже не в восторге от него и от того факта, что снова приходится у него учиться. Но он, по крайней мере, заслужил наше уважение, если уж симпатию к нему нам не дано испытывать.

– Как скажешь, – согласился Рон. – Он хотя бы больше не придирается к нам на занятиях.

– Вот именно, – согласился Гарри. – Ладно, давай заканчивать на сегодня. По Трансфигурации на завтра просто неподъемная домашка.

Объявив об окончании тренировки, Поттер похвалил всех игроков, после чего все спустились на землю и направились в раздевалку. Гарри и Рон шли молча, Джинни поглядывала на них с любопытством, но что-то подсказывало ей, что вопросы задавать не время и не место. У раздевалок они разделились, договорившись встретиться на том же месте через двадцать минут. Краем глаза Гарри успел заметить, что Гермиона тоже спускается к ним с трибун. После тренировки они собирались прогуляться немного вчетвером, прежде чем заняться выполнением домашних заданий. Однако этим планам не суждено было сбыться. Когда Гарри и Рон вышли из своей раздевалки, их ждал мальчик-второкурсник со свитком пергамента, который он с благоговением протянул Гарри, и тут же убежал.

– Что это? – с интересом спросил Рон, пытаясь заглянуть Гарри через плечо.

– Это от директора, – ответил тот, пробежав глазами текст. – Он ждет меня у себя через пятнадцать минут.

– Скверно, – прокомментировал его друг. – Ты вроде еще не успел в этом году ничего натворить.

– Вроде не успел, – подтвердил Гарри, скручивая лист обратно в трубочку. – Но возможно, мне предстоит узнать, зачем он торчит на наших тренировках? – предположил он. – Извинись за меня перед Гермионой и Джинни. Погуляйте без меня, – сказав это, он отправился к замку.

***

В первые дни кабинет немного пугал его. Если быть до конца честным, то первую неделю он вообще не находил в себе сил вернуться туда, предпочитая делать вид, что у него слишком много дел в своем прежнем кабинете в подземельях. И лишь после того, как МакГонагалл мягко пожурила его за малодушие, он заставил себя переступить порог комнаты, в которой когда-то хозяйничал Альбус Дамблдор. Лучше бы он этого не делал, честное слово.

Это место было наполнено воспоминаниями, впрочем, как и весь замок Хогвартс. Наверное, ему не стоило сюда возвращаться, стоило отказаться от поста директора, которое предложило ему Министерство в качестве компенсации, как они выразились, за причиненные неудобства. Как будто такие «неудобства» можно «компенсировать». Оправдательный приговор сам по себе уже был неплохой «компенсацией», он дарил ему свободу. Свободу, о которой Северус Снейп всегда мечтал, но которую слишком плохо себе представлял, как выяснилось совсем недавно.

Он мог уйти. Начать с начала на новом месте среди новых людей, которые не знали о его прошлом, ошибках, грехах, масках, страхах, трагедии, падении, позоре… Не знали его. Но он не ушел. Формально потому, что идти было особо некуда, предложение было щедрым, а Школа нуждалась в директоре. На самом деле он точно так же боялся отпустить свое прошлое, как оно не желало расстаться с ним. По крайней мере, здесь этим людям он уже доказал, чего стоит. И пусть они узнали о его слабости, зато они узнали и его силу. Сейчас они уважали его. Сочувствовали, конечно, жалели, но и уважали тоже. А это дорогого стоит. Как выяснилось.

Спустя всего пару недель Снейп понял, что мысль остаться была не самой удачной. А уж решение остаться в качестве директора – и того хуже. И если уж решил остаться директором, то стоило взять себе другой кабинет. Или не наводить порядок в старом. Зачем он только начал разбирать эти проклятые бумажки?

Этот вопрос терзал директора Снейпа уже вторую неделю. Он снова и снова вспоминал тот день, когда решил изгнать призрак Дамблдора из кабинета, который теперь принадлежал ему. Он убрал многочисленные замысловатые приборы, навел порядок на столе, немного изменил обстановку комнаты, сделав ее строже и аскетичнее, повесил на окна более плотные шторы, чтобы солнце не мешало ему работать. И разобрал бумаги.

Перебирая пергаментные свитки, конверты и прочую ерунду, он неожиданно замер, держа в руках пожелтевшее от времени письмо. Почерк, которым было выведено лаконичное «Альбусу Дамблдору», Северус узнал бы среди сотен других. Отбросив прочую макулатуру в сторону, он медленно провел пальцами по надписи, против воли вновь погружаясь в воспоминания о единственной женщине, которую любил.

Лили. Наклон, широкие буквы, эти нелепые завитушки в самых неожиданных местах. Так она писала, когда не была уверена, что написать и стоит ли это делать. Выводя слова таким образом, она словно давала себе еще немного времени подумать, нужно ли отправлять послание. Северус очень живо представил себе, как она, должно быть, немного хмурилась и кусала губы, закручивая эту петельку в букве «D», тяжело вздыхала, ровно выводя одну за другой «b» и «l», и с сомнением щурилась, завивая зачем-то хвостик у буквы «r». Да, Лили определенно очень нервничала, готовясь отправить это письмо.

О чем она хотела написать? Что собиралась спросить или поведать главе Ордена? Было ли это как-то связано с ее мужем и сыном или в этих строчках, что сейчас прячутся от него за слоем бумаги, она упоминала его самого? Имело ли это отношение к войне или было всего лишь сиюминутной глупостью? Нет, глупость, да еще и сиюминутную, Альбус вряд ли стал бы хранить столько лет.

Проще всего было вытащить лист из конверта и прочитать, но Снейп не делал этого. Он медлил, задумчиво расхаживая по кабинету, оставив письмо лежать на столе среди прочих бумаг. В его голове разум спорил с сердцем. Первый убеждал, что и Лили, и Альбус причинили ему уже достаточно боли, чтобы снова вспоминать о них. Он требовал сжечь письмо, не открывая. В конце концов, их обоих уже нет на этом свете, так стоит ли тревожить покой мертвых? Стоит ли снова погружаться в болезненные воспоминания? Не лучше ли избавиться от них? Сердце было против. Оно требовало еще немного любви. Любви, которая уже разорвала его на куски, оставив за собой лишь болезненно-пульсирующие ошметки. Наверное, это была некая форма мазохизма: постоянная потребность теребить раны, не давая им зажить, заставляя их вновь и вновь кровоточить. Как будто он боялся, что если все они заживут, что-то окончательно умрет в его душе, лишая последнего шанса на будущее.

Как и стоило ожидать, через некоторое время сердце одержало полную и безоговорочную победу. Медленно приблизившись к столу, директор Снейп протянул руку к пожелтевшему конверту, вскрыл его и извлек маленький клочок пергамента. На нем было всего одно предложение. Всего один вопрос, который заставил мрачного мужчину, прошедшего через две войны, пошатнуться и чуть не упасть от удивления.

Лучше бы он послушался голоса разума.

«Альбус, может ли мой ребенок быть Избранным из пророчества, если его отец не Джеймс Поттер?»

Перед глазами у Снейпа все поплыло, и он торопливо сел в кресло, хватая ртом воздух. Руки его мелко задрожали, из-за чего он выронил письмо. Прикрыв глаза, чтобы мир перестал вращаться вокруг него, директор попытался взять себя в руки.

Раньше ему никогда не приходило в голову, что Гарри может оказаться сыном не Джеймса. Мальчишка ведь был похож на Поттера в мельчайших деталях! Кроме глаз, конечно. Но все остальное: рост, волосы, черты лица, мимика, манеры – все было настолько поттеровским, что никаких сомнений в отцовстве Джеймса и быть не могло. Хотя иногда – до того, как встретить мальчика в Школе – Северус и мечтал о другом. Ведь был же на это один маленький, крохотный даже, шанс…

Конечно, он был уверен, что Лили, знавшая, что делает, обо всем позаботилась заранее. Он был уверен, что уж она-то не может ошибиться, что она никогда не станет рисковать, имея законного мужа, «залететь» от какого-то Пожирателя, с которым была вынуждена провести ночь. Правда, иногда – в моменты слабости – Северус мечтал, что она могла в чем-то просчитаться или где-то положиться на удачу. Ему хотелось, чтобы ее ребенок оказался его, ведь по срокам это было похоже на правду.

Ведь была же та ночь в первых числах ноября тысяча девятьсот семьдесят девятого года. И пусть это была, строго говоря, не «ночь любви», потому что Лили его все же не любила, и он знал это, но секс был, а для зачатия этого вполне достаточно. Даже если секс – это всего лишь способ шпиона добыть нужную Ордену информацию от Пожирателя, приближенного к Лорду.

Наутро они оба злились. Лили потому, что он раскусил ее игру, но воспользовался случаем, а информацией так и не поделился. Он же сам злился потому, что до последнего не верил, что она падет так низко, зайдет так далеко. Они расстались молча. Лили ускользнула из его комнаты, пока он притворялся спящим, а он даже не пытался «проснуться» и удержать ее. Зачем? Он свое получил, она свое нет.

Когда у нее родился сын, Северус долго размышлял на тему того, может ли этот ребенок быть его, но спросить так и не осмелился. Потом он решил для себя, что Лили не позволила бы себе такую оплошность. Однако ненужные надежды иногда рождались в его голове. Над ними приходилось учинять жестокую расправу.

Увидев впервые Гарри Поттера, Снейп окончательно распрощался с иллюзиями, приняв как данность, что ему предстоит защищать сына Лили и Джеймса Поттера. Это, конечно, не добавило ребенку привлекательности в его глазах. Последующее же поведение Избранного только подтверждало его родство с Джеймсом, что не могло не выводить Северуса из себя.

И вот теперь одна короткая строчка, написанная без малого двадцать лет назад, опрокидывала его мир с ног на голову. Джеймс не отец Гарри, значит, его отец… В это хотелось верить и одновременно было очень страшно поверить. Ведь если это его сын, то все меняется. Вся его жизнь меняется. И ничто уже никогда не будет прежним.

Во-первых, у него есть ребенок. Во-вторых, это ребенок Лили. В-третьих…

Впрочем, что «в-третьих», Северус не мог решить, потому что «во-первых» и «во-вторых» уже перекрывали все его самые смелые мечты, самые наглые желания. Это было такой «компенсацией» за причиненные «неудобства», ради которой он был готов снова прожить сорок лет своей безумной жизни, полной проблем, страха и боли.

Оставался только один вопрос: почему Альбус не сказал ему об этом? Знал ли он, кто был настоящим отцом Гарри? Если знал, то почему не использовал это, чтобы получить над ним – Снейпом – еще большую, почти абсолютную власть? Хотя учитывая судьбу, которую Дамблдор готовил Гарри, он не сказал бы Северусу о том, что это его сын.

В тот день директор Снейп так и не закончил разбирать бумаги своего предшественника, предпочтя этому скучному занятию сидение в кресле с письмом в руках и многократное перечитывание судьбоносной строчки в совокупности с погружением в воспоминания.

И вот уже прошло почти две недели, а он все не мог решить, что же ему делать. Открыть правду Гарри? Это было слишком радикально, учитывая их прежние отношения. Конечно, после событий в Визжащей хижине мальчик перестал демонстрировать свою ненависть, напротив, всячески проявлял уважение, но могло ли это стать основой для родственных отношений? Гарри перестал видеть в нем монстра и предателя, но это не значило, что он готов принять его, как отца или хотя бы наставника, каким для него был тот же Дамблдор.

Оставить все как есть? Едва ли ему это удастся. Он уже несколько раз ловил себя на том, что рассматривает Поттера во время урока, пытаясь понять, почему он так похож на Джеймса, если тот не его отец. Что могла использовать Лили? Чары или зелье? И каким мог бы родиться Гарри, как он должен был выглядеть? Был бы у него снейповский нос или нет? А подбородок, губы, скулы? Был бы он выше ростом? Эти вопросы крутились у него в голове, отвлекая от дел. Он начал думать, о чем можно было бы говорить с сыном, чему учить, как проводить свободное время. Его отец никогда не уделял ему достаточно внимания, а если и уделял, то Северус едва успевал уносить ноги. Он часто кричал, срывался буквально по пустякам.

«Интересно, – думал Снейп, искоса следя за Гарри во время обеда, – я тоже вел бы себя так с сыном? Я никогда не отличался ни сдержанностью, ни умением адекватно проявлять свои чувства. Мог бы я быть хорошим отцом? Могу ли я стать им сейчас? Нужен ли Герою внезапно обнаружившийся живой отец, когда у него уже есть известный ему мертвый? Насколько хорошо он на самом деле сейчас относится ко мне, что думает?»

Вопросам не было конца. Они начинали терзать директора, едва тот просыпался утром, и не оставляли до тех пор, пока он не забывался тяжелым сном, наглотавшись снотворного зелья. Он уже не мог ни заниматься школьными делами, ни вести урок, ни есть, не думая о Гарри.

Единственный выход, который он видел, заключался в том, чтобы попытаться стать мальчику чуть ближе, чем сейчас. Не отцом, так другом, не другом, так наставником, не наставником, так хотя бы… хотя бы… хотя бы кем-нибудь! Иметь возможность разговаривать с ним вне занятий, встречаться с ним наедине, исподволь прощупывать почву, узнавать лучше. Дать Гарри возможность узнать его – Снейпа – лучше. Кто знает, может быть, они смогут поладить? Поладить по-настоящему, а не на людях.

«Так и быть, – решился Северус, – предложу ему дополнительные занятия по Зельям».

***

Этот неожиданный вызов к директору Гарри совсем не испугал и даже почти не удивил, но определенно взволновал. То, что Снейп стал появляться на стадионе, когда Гарри проводил тренировку, было только верхушкой айсберга, которую заметил Рон. Но были еще занятия по Зельям, на которых Гарри часто ловил задумчивый взгляд учителя, да и в Большом Зале тот часто смотрел на него. О чем он думал в эти минуты, понять было невозможно, но судя по глубокой складке между бровями, мысли эти тяготили нового директора, но он пока не собирался делиться ими с сыном женщины, которую некогда любил.

«Хотя почему «некогда», – сам себя спрашивал Гарри, идя привычной дорогой, – «всегда», он сам так сказал Дамблдору».

Горгулья пропустила его, даже не спросив пароля. Видно, Снейп его очень ждал. Это заставляло немного нервничать, потому что Гарри не имел ни малейшего понятия, о чем пойдет речь. Чего хочет от него Снейп? После событий в хижине, после суда, на котором Гарри настойчиво отстаивал невиновность профессора, они ни разу не разговаривали. Хотя нет, однажды он попытался поблагодарить зельевара и извиниться перед ним. Ничем хорошим это не закончилось.

Директор сидел за своим столом, читая какие-то пергаменты. Подойдя ближе, Гарри увидел, что это их эссе по Зельям. Возможно, даже именно его эссе. Неужели оно настолько плохо, что Снейп вызвал его из-за этого?

– Здравствуйте, профессор Снейп, – тихо поздоровался мальчик, замерев на почтительном расстоянии от стола. Эта почтительность не была показной: он действительно проникся уважением и даже некоторым восхищением к своему учителю. Он только надеялся, что Снейп все понимает правильно.

– Здравствуй, Гарри, – ответил директор, бросив на него мимолетный взгляд и снова уставившись на эссе. – Садись, пожалуйста.

Это была еще одна странность последних недель. Снейп стал называть его по имени и обращался подчеркнуто вежливо. Осторожно опускаясь в гостевое кресло, которое было значительно жестче и неудобнее, чем при Дамблдоре, Гарри размышлял, является ли такое поведение зельевара признаком надвигающейся беды или же это, напротив, признак наметившегося перемирия?

Молчание затягивалось. Снейп по-прежнему сверлил взглядом пергамент, не смотря больше в сторону Гарри. Казалось, он собирается с мыслями или набирается смелости, прежде чем сказать что-то. И это тоже было ненормально. Обычно он за словом в карман не лез, это все знали. Хотя последнее время он стал, конечно, гораздо спокойнее.

– Ты, наверное, теряешься в догадках, пытаясь понять, зачем я тебя позвал? – негромко заговорил Снейп, все еще рассматривая эссе, как будто это было самое интересное чтиво, которое ему доводилось встречать. – Учитывая наши прошлые с тобой отношения и последний разговор… тогда… – Почему-то слова «после суда» не желали выговариваться. Неожиданно Гарри пришел ему на помощь:

– Да, сэр, вы правы, я действительно теряюсь в догадках. Если я где-то напортачил, – он многозначительно посмотрел на эссе в руках Снейпа, – то…

– Нет, – резко прервал его директор, наконец поднимая на него взгляд. – Речь пойдет не о твоих ошибках… Об ошибках вообще не хотелось бы говорить, в этом вопросе едва ли найдется кто-то, кто меня переплюнет, – с горькой иронией добавил Снейп, скривив губы в некотором подобии улыбки.

От такой улыбки у Гарри сжалось сердце. Как же погано надо себя чувствовать, чтобы так улыбаться! Потом ему вдруг пришло в голову, что у зельевара недостаточно практики: наверное, улыбаться ему приходилось нечасто.

– Я бы с этим поспорил, – тихо возразил Гарри.

– Только давай не сейчас, – неожиданно мягко ответил Снейп. – Я не спорить тебя позвал.

Поттер согласно кивнул и вопросительно посмотрел на директора. Тот, помолчав еще несколько мгновений, монотонно заговорил:

– Я не хотел бы, чтобы между нами остались недомолвки, Гарри. Тогда в хижине, когда я решил, что умираю, я поделился с тобой воспоминаниями, но сделал это очень неосторожно. Помимо того, что тебе необходимо было знать для победы, я отдал то, что не стоило доверять никому. Наверное, – он отвел взгляд в сторону, – я испугался, что после моей смерти об этом некому уже будет помнить. Ты был весьма красноречив во время процесса, но тактично умолчал о некоторых… слишком личных моментах. Надеюсь, ты собираешься поступать так и впредь.

– Конечно, сэр, – не сдержавшись, перебил Гарри. – Как вы могли подумать, что я?.. Я бы никогда…

Снейп предостерегающе поднял руку, останавливая поток слов. После этого он снова посмотрел Гарри в глаза и опять попытался изобразить улыбку.

– Я лишь хотел убедиться, что ты понимаешь, насколько это важно для меня, – сказав это, Снейп встал из-за стола и прошелся по комнате, остановившись у окна. В это время дня шторы были плотно сдвинуты, поэтому ему пришлось чуть отогнуть край темной ткани, чтобы выглянуть на улицу. Не поворачиваясь к Гарри, Снейп снова заговорил: – Мне также хотелось бы уточнить, не держишь ли ты на меня зла?

– Зла на вас, сэр? – не поверил Гарри. – После всего, что я узнал?

Снейп повернулся к нему, запахивая на груди края черной мантии и скрещивая руки. Обычный защитный жест, к которому он так привык за долгие годы. Он не отрываясь смотрел на лицо Гарри, пытаясь уловить в нем хотя бы малые признаки неискренности. Но не смог.

– Значит, у тебя не осталось негативных чувств ко мне? – все же уточнил он.

– Нет, сэр, напротив, – с жаром заговорил Гарри, – я понял, скольким вам обязан. Я даже пытался поблагодарить вас, но вы не захотели слушать, как и мои извинения…

Снейп снова прервал его взмахом руки.

– Не желаю слушать это и сейчас. Ты ничем мне не обязан, поскольку все, что я делал, я делал не ради тебя, так что ты мне ничего не должен. Забудем об этом и пойдем дальше.

Гарри пронзила неожиданная догадка: да ведь Снейп пытается наладить с ним отношения! Если задуматься, то это было логично. Он ведь почти умер тогда, уже и не планировал выжить, судя по воспоминаниям, которые увидел Гарри. Но вот война кончилась, Волдеморт побежден, а он по-прежнему здесь, по-прежнему жив, и теперь ему нужно как-то устраиваться в этой жизни, искать свое место. Быть может, он хочет наладить нормальные человеческие отношения с теми, кто его окружает, но поскольку у него нет какого-либо опыта в этом, он делает это неуклюже и нерешительно. Возможно, он – Гарри – вообще первый его опыт. Именно потому, что он знает о нем больше других, больше, чем такой скрытный человек как Снейп, мог бы кому-нибудь поведать. Он видел его маленьким ребенком, неуклюжим подростком, некрасивым юношей, молодым мужчиной… Он видел пережитые им унижения и знает, как много Снейп потерял. Видел его на войне и в слезах, видел таким, каким не видел никто. Словно подтверждая эту его догадку, директор заговорил снова, на этот раз быстрее и более официальным тоном:

– Я смотрел табель твоей успеваемости. Ни с Чарами, ни с ЗОТИ у тебя проблем нет… Было бы странно, вообще-то, если бы они были, – он усмехнулся, и Гарри нерешительно улыбнулся в ответ. – По Гербологии ты тоже занимаешься довольно ровно, хотя до Лонгботтома тебе далеко. Есть некоторые проблемы с Трансфигурацией, но, зная профессора МакГонагалл, я уверен, что ты все же сдашь ТРИТОН как минимум на Выше Ожидаемого.

Во время возникшей паузы Гарри внутренне поежился. Он прекрасно понимал, что собирается сказать Снейп дальше. Ведь, не займи тогда Слизнорт пост профессора зелий, Гарри вообще не было бы сейчас на продвинутых зельях. Неужели Снейп хочет предложить ему оставить курс? Но как же тогда Школа Авроров?

– С Зельями все намного хуже, ты и без меня это знаешь, – от внимательного взгляда почти черных глаз не укрылось то, как внутренне напрягся мальчик, когда речь зашла об этом предмете. – Хотя, нужно заметить, даже здесь до Лонгботтома тебе далеко.

Гарри нервно хихикнул, пораженный тем, что Снейп пошутил и уже не в первый раз за их короткий разговор.

– Тем не менее, тебе не сдать ТРИТОН по Зельям на достаточно высокий балл, с которым берут в Школу Авроров. Кстати, ты все еще собираешься туда поступать?

Гарри кивнул, не решаясь заговорить.

– В таком случае, я хочу предложить тебе дополнительные занятия, – скороговоркой выпалил профессор, так что Гарри даже не сразу понял, что ему сказали. А когда понял, то открыл рот от удивления. Снейп предлагает ему дополнительные занятия?

– Вы предлагаете мне дополнительные занятия? – вслух повторил он свой вопрос.

– Да, если ты согласен.

– Но почему вдруг? – вырвалось у Гарри. Он осекся, подумав, что это всего лишь часть плана по «налаживанию отношений», но сказанного уже было не вернуть. Однако Снейп не растерялся, видно, ожидал этого вопроса.

– Как твой учитель я… несу ответственность… отчасти, – слова давались ему с трудом, но он все же заставил себя договорить до конца, – за твое знание предмета. Я… испугал тебя тогда… на первом занятии. Возможно, поэтому ты и не занимался на Зельях так, как мог бы.

Гарри подумал, что это не самая хорошая отговорка: по этой логике Снейпу стоило бы всех неуспевающих учеников взять на дополнительные занятия, начиная все с того же Невилла. Однако вслух Гарри ничего не сказал, только еще больше уверился в своей догадке. Он кивнул и попытался улыбнуться.

– Было бы неплохо, сэр. Я буду вам признателен, если вы согласитесь позаниматься со мной.

На самом деле Поттер не испытывал и половины того энтузиазма, который пытался продемонстрировать. Прежние «дополнительные занятия» оставили в его памяти весьма неприятный след, и у него не было уверенности, что в этот раз все будет лучше. Но отказаться он не мог. Если Снейп действительно пытается найти свое место в новом мире, пытается изменить свое поведение и наладить отношения с окружающими, то как он может оттолкнуть его, не помочь ему? После всего, что он сделал для него? Нет, это было бы не по-гриффиндорски.

– Хорошо, – директор, как показалось Гарри, вздохнул с облегчением. – Тогда я жду тебя завтра в своем бывшем кабинете в подземельях. В семь вечера. Не опаздывай.

– Конечно, – на этот раз Гарри улыбнулся вполне искренне, – я знаю, как вы не любите отсутствие пунктуальности.

– До завтра, мистер Поттер, – произнес Снейп, глядя на Гарри с нечитаемым выражением на лице.

Лишь только за мальчиком закрылась дверь, Северус ссутулился в своем кресле, уронив голову на руки. Кто мог подумать, что это будет так сложно? А ведь это только начало, дальше будет хуже. Зачем он вообще затеял все это?


Глава 2. Дополнительные занятия с дополнительной нагрузкой

Вернувшись в гриффиндорскую гостиную, Гарри обнаружил, что друзья ждут его там. Они заняли самые удобные места: на диване и одном из кресел у камина. Гермиона уже корпела над учебником трансфигурации, Джинни пока еще читала какой-то журнал, а Рон с философским видом наблюдал за пляской огня в камине.

– Быстро вы нагулялись, – заметил Гарри, садясь в пустующее кресло. – Я думал, что еще смогу вас застать у озера.

– Мы не ходили гулять, – сказал Рон, переводя на него встревоженный взгляд.

– Мы решили тебя подождать, – добавила Гермиона, закрывая и временно откладывая учебник в сторону.

– Как все прошло? – спросила Джинни, перемещаясь из своего кресла на ручку кресла Гарри.

– Чего он хотел? – не слишком доброжелательно поинтересовался Рон.

Гарри обвел взглядом своих друзей, а потом почти весело сообщил:

– Все прошло хорошо. Снейп предложил мне дополнительные занятия по Зельям, чтобы я смог хорошо сдать ТРИТОНы и поступить в Академию Авроров.

Все трое непонимающе моргнули и переглянулись. Похоже, каждый из них провел это время, строя догадки и придумывая свои версии, но никто не ожидал ничего подобного. А потом Рон и Гермиона почти одновременно воскликнули:

– Чего это он удумал?

– Это же замечательно!

Уизли посмотрел на свою девушку и скривился. Та тоже одарила его неприязненным взглядом, но долго они не могли сердиться друг на друга, поэтому почти сразу обменялись улыбками, как бы говоря: я это не всерьез.

– Не вижу в этом ничего замечательного, – заметил Рон.– В прошлый раз дополнительные занятия у этого типа ничем хорошим для Гарри не закончились.

– Тогда мы не занимались Зельями, – напомнил Гарри. – Это было только прикрытие, а на самом деле мы занимались совсем другим, – он не стал уточнять, чем именно, дабы лишний раз не трепать языком. Пусть в этом теперь не было необходимости, но привычка еще осталась.

– Все равно, – отмахнулся Рон. – Проводить с ним лишние часы один на один в его подземельях я бы не решился.

– А я считаю, что для Гарри это большая удача, – упрямо заявила Гермиона. – Профессор Снейп один из лучших зельеваров в Британии. Если кто и сможет быстро подтянуть Гарри по этому предмету, то это он. Если, – она бросила на друга выразительный взгляд, – ты будешь слушать и прикладывать усилия, а не ныть о том, как тебе не повезло.

Гарри невесело хмыкнул.

– За это можешь не волноваться, – заверил он. – На этот раз у меня был выбор, и я вполне мог отказаться.

– Так ты отказался? – облегченно выдохнул Рон.

Гарри покачал головой и криво улыбнулся.

– Гермиона права, мне нужна помощь в Зельях и лучше него с этим никто не справится.

– Ну ты даешь, – застонал Рон.

– Ты не боишься, что он снова начнет над тобой издеваться? – тихо спросила Джинни, сжав руку Гарри.

– Нет, – Поттер покачал головой, – не похоже, что он ради этого все затеял. Он ведь с самого начала года ни меня, ни кого-то из вас или из гриффиндорцев не трогает. Мне кажется, он изменился или пытается измениться.

– Зачем ему это? – Рон был настроен скептически.

Гарри некоторое время раздумывал, прислушиваясь к треску поленьев в огне. Скольким можно поделиться с друзьями? Что если он ошибается? А если не ошибается, имеет ли он право делиться своими догадками, ведь они основаны на весьма личной информации. Посмотрев на обеспокоенные лица друзей, он решился.

– Мне кажется, что после случившегося в Хижине, он изменился, – начал Гарри и быстро добавил, не давая себя перебить: – Он ведь почти умер там. Может, и должен был бы умереть, предполагал это. Но вот он все еще здесь. Война закончилась. Все мы снова рядом со своими семьями и друзьями, а он по-прежнему один. Он всю свою жизнь этой войне посвятил, понимаете? Пытался исправить свои ошибки. Заслужить прощение. И теперь все кончилось, все счастливы, а он…

Гарри замолчал, не находя правильных слов. Джинни крепче сжала его руку, Рон низко опустил голову, а Гермиона закусила губу. Гарри снова перевел взгляд на огонь в камине.

– Быть может, я ошибаюсь и все это игра моего воображения, но когда он сегодня предлагал мне дополнительные занятия, я понял, что предлагает он гораздо больше. Я не мог отказать. И мне это действительно нужно. Но в некоторой степени это нужно и ему.

Все четверо молчали какое-то время, думая каждый о своем. Потом Гарри не выдержал и спросил:

– Вы думаете, я не прав?

– Это не важно, – первой откликнулась Гермиона. – Ты можешь ошибаться относительно его мотивов, но ты правильно сделал, что согласился. По крайней мере, помощь в Зельях тебе нужна, если ты хочешь в Академию. А если вместе с этим ты сможешь помочь человеку, которому считаешь себя обязанным, то это будет вдвойне хорошо. И для него, и для тебя.

– А вот мне кажется, что ты сглупил, – Рон по-прежнему не был настроен оптимистично. – Не меняются люди в таком возрасте. Раз он тебе это предложил, он явно что-то задумал. Я пока не знаю, что именно, и у меня нет никаких предположений, но все это неспроста. Не верю я в его внезапно проснувшуюся доброту.

Гарри понимающе кивнул. Конечно, и Рон, и Гермиона были по-своему правы, хотя и радикально расходились во мнениях. Но в каждом из этих мнений было рациональное зерно. Гарри посмотрел на Джинни.

– А ты что думаешь?

– Я думаю, что тебе нужно поступать так, как велит твое сердце. Если у тебя есть желание помочь ему, значит, ты должен попробовать. Из этого может ничего не выйти. Рон прав, у Снейпа могут быть не самые хорошие мотивы. Но мы ведь будем рядом и поможем. А если он действительно сделал свое предложение от чистого сердца, то все выйдет как нельзя лучше. Для вас обоих.

Гарри улыбнулся. Что ж, один за, один против и один воздержался. Не так плохо.

***

Гарри был рад, что первое занятие должно было состояться на следующий же после их разговора день. Если бы ему пришлось ждать, например, до субботы, то его энтузиазм и решимость могли бы поубавиться. А так он вполне бодро шагал к кабинету Снейпа и только на пару секунд замешкался перед тем, как ступить на слизеринскую территорию. С войной против Волдеморта война между факультетами не закончилась. Так что никто из гриффиндорцев не жаждал оказаться в одиночку рядом со слизеринскими общежитиями.

– Смотрите, кто идет, – протянул знакомый голос. Гарри поморщился: только Малфоя ему сейчас не хватало.

– Чего тебе? – спросил Поттер пока довольно миролюбиво.

– Это тебе чего здесь понадобилось? – гораздо агрессивнее поинтересовался Драко.

– Тебя-то это каким боком касается? – Гарри позволил себе отодвинуть Малфоя с дороги и пойти дальше. Тот был один, поэтому никаких осложнений Поттер не ожидал. Как выяснилось зря.

– Ступефай!

Гарри едва успел отскочить в сторону. Выхватив палочку, он повернулся к Малфою, готовый защищаться и, если будет нужно, нападать.

– Ты сдурел, что ли? – крикнул он Драко. – Чего ты ко мне прицепился?

– Не смей меня игнорировать, – четко выговорил Малфой, дрожа от гнева. – Думаешь, если ты победил, то тебе теперь все можно?

– Я что, перед тобой отчитываться должен?

Они стояли друг против друга, выставив вперед палочки. Лицо Драко исказили злость и ненависть, а Гарри выглядел почти испуганным подобной реакцией на его ответ. У него и раньше бывали стычки со слизеринцем, но тот редко лез на рожон без своих дружков. И никогда так не заводился с пол-оборота. Его главным оружием были презрение и высокомерие, а не проклятия.

– Поимел бы совесть, – процедил Драко, – и не совался сюда. Здесь тебе никто не будет рад.

– Мне очень жаль, что я вызываю у вас подобные эмоции, – отрезал Гарри, – но меня вызвал к себе профессор Снейп. Так что не соваться сюда я не могу при всем желании. А теперь, будь добр, опусти палочку, мне надо идти, я уже опаздываю.

– Так у тебя взыскание, – Малфой переменился в лице: теперь он выглядел довольным. Рука с палочкой медленно опустилась.

– Не совсем, – Гарри убрал свою палочку. – Дополнительные занятия.

Сказав это, он развернулся и быстро пошел прочь, не оглядываясь, поскольку действительно уже опаздывал. Поэтому он не видел, как Драко зло сощурился.

В кабинет Мастера Зелий Гарри постучался уже в две минуты восьмого. Оставалось надеяться, что Снейп не станет слишком ругаться из-за такого мизерного опоздания.

Тот действительно не стал ругаться, сделав вид, что ничего не заметил.

– Здравствуй, Гарри, – приветствие прозвучало уже почти привычно. – Здесь нам не будут мешать, – добавил он, жестом приглашая пройти в его личную лабораторию.

Там все было готово к уроку. Причем подготовка явно велась так тщательно, как будто все мысли директора со вчерашнего дня, когда они договорились о встрече, были заняты только предстоящим занятием. Гарри это немного удивило, но он сделал вид, что ничего не заметил.

– В экзаменационную программу ТРИТОНов входит порядка тридцати зелий различной сложности и больше сотни теоретических вопросов, касающихся в основном тех же зелий, а также основных ингредиентов и приемов зельеварения, – начал рассказывать профессор, разжигая огонь под своим котлом. Гарри последовал его примеру. – Важно не просто зазубрить рецепты и правильные ответы. Важно понять основные законы, принципы, взаимосвязи. Если ты сможешь сделать это, ты станешь сносным зельеваром и вполне справишься с экзаменами. Мастером тебе не быть, конечно, – при этих словах в его голосе явно послышалось сожаление. – Но ты ведь и не преследуешь этой цели? – Снейп попытался улыбнуться, но вышла снова какая-то кривая гримаса.

Гарри внимательно слушал своего учителя, подготавливал ингредиенты, соединял их в котле, делал пометки в тетради, когда успевал, но большую часть времени молча удивлялся. Тому, каким спокойным и сдержанным был Снейп. Объяснял четко, отвечал на вопросы, не раздражаясь, не язвил… В общем, вел себя абсолютно не по-снейповски. Гарри в какой-то момент даже испугался, а не принял ли кто-то обличие зельевара, но потом одернул себя. Неужели человек не может измениться в лучшую сторону? И если он пытается это сделать, его нужно поддержать, а не подозревать подмену.

Для Северуса это первое занятие стало сущим мучением. Спокойствие и выдержка, которым так удивлялся Гарри, давались ему с огромным трудом. У него не было иллюзий по поводу своих способностей к преподаванию. Он знал, что ему доступен только один стиль: диктаторский, с использованием запугиваний студентов до дрожи в коленках, с внушением им не просто страха, а ненависти и отвращения к нему. По его мнению, они должны были знать, что за отсутствие внимания или прилежания последует строгое наказание. Но в данном случае Снейп не мог позволить себе использовать этот метод, ведь его целью было не столько обучить Гарри тонкой науке зельеварения, сколько получше узнать своего сына…

Сын. Это понятие все еще не укладывалось ни в его голове, ни в его сердце. Тайком поглядывая на мальчишку, который сосредоточенно работал над зельем, Северус прислушивался к своим ощущениям. Пока в них не было ничего принципиально нового. Разве что раздражения одним своим видом Гарри не вызывал. Впрочем, это раздражение исчезло еще раньше, после гибели Темного Лорда. Северус знал, на что пошел Поттер ради этой победы, к чему был готов, и это не могло не вызывать в нем если не симпатию, то хотя бы уважение.

Но от отцовских чувств Снейп ожидал много большего. Он не смог бы четко сформулировать, чего именно. Какого-то тепла. Или хотя бы привязанности. Или, на худой конец, все той же симпатии. Пока ничего этого не было. Пока он чувствовал только неимоверную усталость от необходимости следить за каждым своим словом, каждым жестом. Совсем как раньше, только раньше он притворялся перед другим человеком и разыгрывал другую роль.

– Нет, подожди, не бери нож, – спокойно заметил он, останавливая руку Гарри, занесенную над листьями шиповника. – Эти листочки лучше мелко порвать руками, а не нарезать.

Поттер в замешательстве сверился с учебником, а потом непонимающе посмотрел на него.

– Почему? Там ведь написано: мелко нарезать…

– К сожалению, учебник не всегда предлагает нам лучший способ приготовления зелья, – Северус пожал плечами. – Их не всегда составляют действительно хорошие зельевары. Я читал оригинальный рецепт этого зелья, составленный более четырехсот лет назад. Там действительно листья предлагалось нарезать, но автор был довольно состоятельным человеком и мог позволить себе огромную коллекцию ножей из разных материалов и сплавов, в том числе очень дорогих и редких. И нарезать этот ингредиент он предлагал не стальным и даже не серебряным ножом, а платиновым. Потом со временем, когда рецепт повторяли и записывали другие зельевары, эту деталь в какой-то момент упустили.

– Но какая разница, каким ножом их нарезать?

– Когда мы нарезаем ингредиенты, на них остаются микрочастицы того металла, из которого сделан нож. В большинстве случаев это не играет никакой роли, лишь редкие зелья предпочтительнее готовить с использованием серебряных ножей, а не стальных. Но в тех случаях, когда в одном зелье сочетаются ингредиенты всех трех вещественных стихий – воды, земли и огня – в пропорциональном соотношении, соответственно, 5-3-1, даже малейшее попадание металлов, кроме платины, затрудняет процесс приготовления из-за специфических реакций, – Гарри, приоткрыв рот, наблюдал, как Снейп строчит на доске алхимические формулы, – вот видишь, – он указал на одно из уравнений, – когда здесь вмешивается металл, становится в разы сложнее поймать правильный момент поджигания зелья. Таким образом, если ты нарежешь эти листья своим обычным ножом, то вероятность правильного приготовления зелья у тебя будет не больше двадцати процентов. Зато если ты используешь платиновый нож или просто порвешь листья руками, у тебя будут все шансы, при условии, что ты ничего не напутаешь с ингредиентами… Гарри?

Снейп нахмурился, заметив обалдевший взгляд Поттера. Он мог ошибаться, но в этом взгляде ему также померещилось и восхищение.

– Как, черт побери, можно не быть Мастером Зелий и при этом правильно приготовить это проклятое зелье? – выдохнул Гарри.

Северус пожал плечами. Он вернулся к приготовлению зелья, взглядом показывая Поттеру, что тому тоже не мешало бы продолжить подготовку листьев и перейти к следующему этапу.

– Я не был Мастером Зелий, когда понял, что не стоит нарезать шиповник в этом рецепте. Сначала я готовил это зелье, как написано, но мне не нравилось, что результат далеко не всегда получается приемлемым. Я долго копался в библиотеке, пытаясь найти информацию об этом зелье. В одной из книг мне попался вариант рецепта, в котором упоминался платиновый нож. Я зацепился за это, почитал про разницу воздействия разных металлов на результат зелий. Это уравнение, – он кивнул на доску, – я, конечно, вывел много позже, уже после школы, когда готовился к получению звания Мастера.

Пару минут Гарри продолжал молча готовить зелье. По его лицу было заметно, что он что-то серьезно обдумывает. Снейпу было ужасно любопытно узнать, что именно, но он не решился применять легилименцию. Если он хочет добиться доверия Гарри, ему стоит проявлять уважение к его частной жизни, в том числе и мыслям.

Однако Поттер сам не смог промолчать.

– Гермиона часто повторяет, что вы один из лучших зельеваров Британии, – тихо произнес он. – Она всегда это говорила, но я был слишком увлечен своей ненавистью к вам, чтобы в полной мере осознать это. Теперь я понимаю, что она имела в виду.

Северус прекрасно знал, что он лучший зельевар в Британии из ныне здравствующих. Это было не просто его раздутое самомнение, это отмечали многие его коллеги. Но почему-то еще никогда признание его заслуг не звучало для него так приятно. Каким-то образом он сразу понял, что из любых других уст эти несколько простых слов не значили бы для него ровным счетом ничего. Услышать это от Гарри – его сына – было гораздо лучше и значило намного больше, чем получить какую-нибудь международную премию. Это заставило уголки его губ дрогнуть и чуть приподняться. В это мгновение он не пытался изобразить улыбку, но она явственно читалась на его лице. К сожалению, Гарри не мог этого видеть: он был слишком занят зельем. У Снейпа появилось непреодолимое желание сказать что-то столь же приятное в ответ.

– У каждого из нас свои таланты, – заметил он. – Насколько я помню, впервые сев на метлу, ты продемонстрировал такое мастерство, что тебя тут же взяли ловцом в команду Гриффиндора, хотя ни одного первокурсника до этого не допускали до игры в квиддич.

С этим замечанием он угадал. Северус понял это сразу по тому, как просветлело лицо Гарри, озарившись довольной улыбкой. И так приятно было видеть эту улыбку, что хотелось повторить свою речь на бис, но Снейп удержался.

– Наверное, вы правы, – согласился Гарри. – Каждому свое.

Оставшаяся часть занятия для обоих прошла довольно легко и непринужденно. Настроение Северуса стало непривычно хорошим, поэтому ему уже не приходилось так строго следить за собой, а Гарри наконец расслабился, уверовав в то, что директор ничего против него не замышляет.

– В следующий раз жду тебя в субботу, – сообщил Снейп в конце занятия. – Попробуем кое-что посложней и возьмем больше теории. В двенадцать тебя устроит?

Гарри кивнул и попрощался с профессором. На обратном пути ему не повстречался ни Малфой, ни кто-то еще из слизеринцев, поэтому до самой гриффиндорской гостиной он дошел в прекрасном настроении, улыбаясь своим мыслям. Его друзья, как и накануне, ожидавшие его в гостиной, были заметно удивлены этим обстоятельством.

– Я так понимаю, – сказала Гермиона, глядя на блаженное выражение на его лице, – все прошло хорошо?

– Более чем, – согласился Гарри. – Он действительно чертовски толковый зельевар. И учитель неплохой, когда не забывает объяснять.

– Это прекрасно, – Джинни обняла его. – Я рада за тебя.

– А мне все равно кажется, что здесь что-то нечисто, – не унимался Рон.

Гарри легкомысленно пожал плечами.

– Поживем – увидим…

***

Следующее занятие прошло не менее гладко, хотя было скучнее первого из-за обилия теоретического материала, от которого у Гарри голова пошла кругом. Снейп заверил его, что все встанет на свои места, когда они перейдут к практике, но он явно переоценил умственные способности Гарри, о чем тот честно сообщил ему в процессе приготовления зелья. Подобная самокритичность пришлась Северусу по душе, и он даже поощрил своего ученика небольшой похвалой, невзирая на отвратительный результат в котле к концу занятия.

– Это сложное зелье, – ободряюще сказал он. – Немного тренировки, и все получится. В следующий раз попробуем еще, – он посмотрел на взъерошенного и вспотевшего Гарри и неожиданно посерьезнел. – Как насчет чашки чая? У меня есть неплохой тонизирующий сбор, он поможет снять усталость. Мне кажется, ты вымотался сегодня.

От этого предложения Гарри стало немного не по себе. Одно дело поддерживать в бывшем враге стремление стать лучше, и совсем другое – тратить на него все свое свободное время. Однако ставить и себя, и профессора в неловкое положение своим отказом он не захотел.

– Да, сэр, – неуверенно ответил Поттер. – Чашка чая была бы очень кстати.

Снейп чуть расслабился и кивнул. Он повел его какими-то тайными коридорами, и спустя всего минуту оба оказались в личных комнатах профессора. Та, в которую привел его Снейп, судя по всему, была гостиной. Здесь был низкий кофейный столик и несколько потертых кресел, неудобный диван, несколько книжных полок и камин. Никаких окон, только магические лампы, освещавшие помещение весьма тускло.

Чайник, чашки и тарелка с печеньем уже стояли на столике, выдавая тот факт, что приглашение было спланировано заранее. Повинуясь приглашающему жесту учителя, Гарри осторожно сел в одно из кресел, на самый краешек, взял чашку, в которую Снейп налил чай, и сделал осторожный глоток. Напиток был горячим (видно, тепло поддерживалось магией) и очень ароматным.

– Вкусный чай, – произнес Гарри, чтобы как-то разрядить обстановку. Профессор кивнул.

Первые минуты ощущалось некоторое напряжение. Снейп явно не знал, о чем следует говорить, все больше рассматривал Гарри из-под полуопущенных ресниц. Тот попытался проявить инициативу, хотя ужасно боялся ляпнуть что-нибудь не то.

– Почему вы остались жить в подземельях? – спросил он, с любопытством оглядывая комнату. – Вы ведь больше не декан Слизерина. Вы могли бы перебраться в комнаты Дамблдора, например.

– Нет уж, спасибо, – фыркнул Снейп, отпивая из чашки. – Мне по горло хватает его кабинета. И потом мне нравится здесь, я уже привык.

– Но здесь так холодно и мрачно.

Не говоря ни слова, профессор взмахом палочки добавил огня в камине и света в лампах.

– Так лучше? – спросил он.

– Лучше, – согласился Гарри, – но я не это имел в виду. Здесь ведь даже окон нет. Неужели не тоскливо?

– Зато здесь тихо. Я люблю тишину.

– Да, – подтвердил Поттер, – это плюс. В нашей башне никогда не бывает тихо. Только ночью.

– Но ночью ты обычно шатаешься по замку, поэтому не можешь оценить этого, – со смешком поддел его профессор.

Гарри только хмыкнул, не желая развивать опасную тему. Интересно, подумалось ему, учитывая всю ту гору обязанностей, что взвалил на себя Снейп (ведь он не бросил преподавание, став директором), он все еще ходит ночью по коридорам, отлавливая нарушителей?

– Нет, – неожиданно ответил тот, – теперь у меня нет на это времени. Да и спать я стал гораздо лучше с тех пор, как Темный Лорд пал.

Гарри смутился, осознав, что задал вопрос вслух. Однако директор не выглядел рассерженным, поэтому Поттер быстро успокоился.

– Как тебе ваш новый учитель по ЗОТИ? – спросил Северус, решив, что ему тоже стоит проявить немного инициативы, раз уж он пригласил Гарри к себе.

Поттер слегка поморщился, но дипломатично ответил:

– На один год сойдет.

– Вообще-то я рассчитывал, что проклятие больше не действует, и мне не придется каждый год искать нового учителя, – усмехнулся Снейп.

– Я имел в виду, что через год закончу Хогвартс, – выкрутился Гарри. – А сами вы не хотите вести Защиту? – поинтересовался он, поглядывая на директора поверх чашки.

– Я никогда особо не хотел этого, это была наша с Дамблдором легенда. Да и времени у меня не хватит.

– А почему вы не бросили Зелья? – спросил Гарри. – Я думал, у директора достаточно забот и без преподавания. Без всех этих уроков, проверки эссе и прочего.

– Я надеюсь, ты не думаешь, что я пренебрегаю своими обязанностями директора? – насмешливо уточнил Снейп. И тут же остановил собиравшегося протестовать Гарри. – Знаю, что не думаешь, не трудись. Я не могу сейчас оставить преподавание, у меня нет адекватной замены.

– А как же Слизнорт?

– Я сказал, адекватной.

Гарри не сдержал смешок. Ему вдруг пришло в голову, что пить чай со Снейпом ничуть не хуже, чем было в свое время с Люпином. Мысль о Луни заставила его на мгновение помрачнеть, но он усилием воли прогнал ее. Здесь было не время и не место.

Однако Снейп заметил тень, пробежавшую по его лицу.

– Что-то не так, Гарри? Тебя что-то тревожит? – Северус насторожился, приняв произошедшее на свой счет.

– Нет, сэр, все в порядке, – солгал Поттер, натянуто улыбнувшись. Чем бы ни была вызвана внезапная грусть, он явно не собирался ею делиться.

Снейп не стал настаивать: он прекрасно понимал, что пока не заслужил полного доверия своего сына. Вместо этого он предложил подлить чая.

– Пожалуй, мне хватит, – Гарри виновато улыбнулся. – Мне, наверное, пора идти. У меня еще сегодня тренировка.

– Да, конечно, – Снейп встал, собираясь проводить Поттера до двери. – В следующий раз жду тебя во вторник, в семь. Думаю, три раза в неделю будет достаточно, чтобы успеть подготовить тебя к ТРИТОНам.

– Хорошо, – Гарри кивнул. – Спасибо за чай, сэр. Он был очень вкусным и действительно тонизирующим.

Северус только снова улыбнулся уголками губ, но на этот раз Гарри это заметил. Повинуясь внезапному порыву, он добавил:

– И спасибо вам за то, что предложили эти занятия. Признаюсь, я сначала сомневался… – он замялся. – В общем, я не был уверен…

– Я понимаю, – перебил Снейп, придя ему на помощь. – Я все прекрасно понимаю, Гарри, не думай, что все, что я делал раньше, я делал неосознанно и не понимал, к каким последствиям это может привести. Я не собираюсь повторять этих ошибок.

Гарри только кивнул, после чего попрощался с профессором. Выходя из его личных комнат в коридор, Поттер даже не подумал оглянуться. Поэтому не видел, каким взглядом проводил его Драко Малфой, как раз появившийся в тот момент в другом конце коридора.


Глава 3. Хэллоуин

– И что, никак нельзя отменить эти занятия? – удрученно спросил Рон. – До ТРИТОНов еще как до Луны пешком.

Гарри покачал головой. Был конец октября. В этом году их первый раз отпустили в Хогсмид. Вся четверка как раз выбирала сладости в Сладком Королевстве, а его друг пытался уговорить его не ходить вечером к Снейпу на дополнительные занятия. Ведь сегодня был Хэллоуин и после праздничного ужина в общежитиях планировались небольшие вечеринки.

– Рон, это всего на два часа. Когда я вернусь, вы еще будете праздновать.

– Ты всегда говоришь «два часа», а потом возвращаешься через три или четыре.

– Не всегда, а только по субботам, – поправила Гермиона. – Что логично: в выходные на занятия можно тратить больше времени.

Рон закатил глаза и повернулся к Джинни, как к своей последней надежде, но та только равнодушно пожала плечами. В отличие от остальных, она знала истинную причину, по которой Гарри задерживается в субботу дольше. Только ей Гарри рассказывал о своих субботних чаепитиях со Снейпом, которые стали теперь традицией.

– Я вполне переживу отсутствие Гарри на вечеринке первые пару часов, – равнодушно сказала она, пытаясь выбрать между конфетами из патоки и кунжутными козинаками. – Потанцую с кем-нибудь еще, – она бросила на Гарри лукавый взгляд. Тот изобразил на лице мавританскую ревность, но было понятно, что он дурачится.

– Никто не умрет, – добавила Гермиона. – И для Гарри от этого будет больше пользы.

– Ну спасибо вам, друзья, за поддержку, – насупился Рон.

– Не переживай за меня, – сказал ему Гарри, решив прихватить лишний десяток шоколадных лягушек. – Мне нравятся эти занятия, так что я неплохо проведу время. И потом, Снейп ведь не отменяет занятия по собственной прихоти, так что и мне не стоит. Он и так сам предложил перенести сегодняшнюю встречу на вечер, чтобы я смог со всеми пойти в Хогсмид.

– Еще бы ты из-за проклятых занятий этот поход пропустил, – проворчал Рон. – Знаешь, все это, конечно, очень здорово, что он типа пытается измениться в лучшую сторону, а ты типа ему помогаешь, но не слишком ли много времени ты этому уделяешь?

– Он уделяет время не этому, а своему образованию, – вмешалась Гермиона. – Если бы мне Снейп предложил дополнительные занятия, я бы была просто счастлива.

– С чего это вдруг? – с подозрением спросил Рон.

– Да мне Гарри как-то дал свой конспект почитать, – на ее лице появилось мечтательное выражение. – Там столько интересного! На обычных занятиях и половины не бывает. Сложнейшие формулы, без которых многое из материала, который нам дают, приходится принимать на веру, не понимая сути, а я это так не люблю.

– Если хочешь, я могу давать тебе свои конспекты после каждого занятия, – предложил Гарри. – И постараюсь вести их подробнее.

– Это было бы здорово! – Гермиона чуть ли не в ладоши захлопала, услышав это. Она порывисто обняла Гарри и чмокнула его в щеку. На лице Рона появилось такое причудливое выражение, что Джинни рассмеялась.

– Все это очень удручает, – заметил Рон. – Вы просто свихнулись.

Сказав это, он пошел к кассе оплачивать свои многочисленные покупки. Переглянувшись, его друзья улыбнулись и последовали за ним.

После Сладкого Королевства Гермиона потащила Рона в книжный магазин, поклявшись, что после этого пойдет с ним в Мир Квиддича, а Гарри и Джинни решили прогуляться. Договорившись встретиться через час в Трех Метлах, они разошлись в разные стороны.

– Так ты сегодня задержишься на… дополнительном мероприятии после дополнительного занятия? – спросила Джинни.

– Не знаю, – честно ответил Гарри. – Пока еще не было субботы, чтобы он не пригласил меня на чай. Но вообще-то мы все субботы занимались с двенадцати, а не после ужина.

– Мне вот интересно, – Джинни взяла его за руку, – о чем вы говорите во время этих чаепитий?

– Да так, ни о чем особенном, – Гарри пожал плечами. – О школьных делах, о каких-то событиях. Иногда он меня о чем-то спрашивает, иногда я его. Больше всего это похоже на общение с Люпином… до того, как он из-за этой войны совсем слетел с катушек, – Гарри пнул камушек, попавшийся ему на пути. – Я только теперь понял, как мне не хватало такого общения. Снейп ведь тоже связан с моим прошлым, с моими родителями, с крестным. Их теперь нет. Никого из Мародеров. А он есть. И помнит их всех. Пусть не самым лучшим образом, но помнит. И может рассказать. Иногда даже рассказывает. В основном о маме, правда.

– Наверное, он очень любил ее, – тихо заметила Джинни. – Столько лет прошло…

– Если верить его воспоминаниям, – заметил Гарри, – то он до сих пор ее любит, хотя ее уже много лет нет в живых. А ведь по нему не скажешь, правда? Что он вообще на такое способен.

– Думаешь, все дело в том, что ты ее сын? – Джинни пытливо посмотрела на него. – Все эти занятия, чаепития…

– Думаю, да, – Гарри кивнул. – Ради нее он защищал меня. Ненавидел за то, что я сын Джеймса Поттера, но защищал. А теперь, кажется, его ненависть куда-то пропала. Не знаю почему. Может быть, любовь к маме оказалась сильней.

– Он очень сложный человек, – заметила Джинни. – И по нему действительно не скажешь.

Гарри ничего не ответил. Через пару минут они переключились на другие темы, но полностью от мыслей о директоре и их новых отношениях Поттер так и не смог отделаться.

Какого же было его удивление, когда полчаса спустя, встретившись в Трех Метлах с Роном и Гермионой, он увидел входящего в трактир Снейпа. Тот обвел взглядом помещение и посетителей, заметив Гарри, кивнул ему, подошел к стойке, перекинулся парой фраз с мадам Розмертой, после чего направился к столику в углу. Однако когда он проходил мимо их стола, Гарри неожиданно подскочил на ноги.

– Добрый день, сэр, – поздоровался он.

Снейпу ничего не оставалось, как остановиться и поприветствовать его в ответ. При этом у него был не слишком довольный вид, но выражение лица Рона было еще менее довольным.

– Здравствуй, Гарри, – Снейп перевел взгляд на Джинни, которая сидела рядом. – Мисс Уизли.

– Здравствуйте, директор, – ответила та, стараясь не слишком заметно разглядывать его.

– Мистер Уизли, мисс Грейнджер, – два коротких кивка в сторону молодых людей. Рон ответил невнятным бормотанием, зато Гермиона улыбнулась и бодро поприветствовала его:

– Здравствуйте, профессор Снейп.

– Вы уже нагулялись, как я понимаю, – сдержанно поинтересовался Снейп у Гарри.

– Да, – с готовностью ответил тот. – Разорили Сладкое Королевство и еще пару магазинов. А у вас какие-то дела здесь или вы тоже решили прогуляться?

– Мне нужны были кое-какие ингредиенты для занятий. А теперь я собираюсь выпить кофе. Мадам Розмерта варит кофе лучше, чем домовики.

– Хотите присоединиться к нам? – вдруг предложил Гарри.

Рон поперхнулся своим пивом, Гермиона с Джинни удивленно переглянулись. Снейп вопросительно приподнял брови. Судя по выражению лица Гарри, он сам не ожидал от себя такой смелости. Северусу было приятно услышать подобное предложение, но принимать его не очень-то хотелось. Прежде всего из-за кислого выражения лиц друзей Гарри. Да и сам он не горел желанием знакомиться с ними ближе. Они-то не были его детьми.

– Спасибо за предложение, Гарри, но я надеялся немного отдохнуть и побыть в одиночестве. Жду тебя сегодня после ужина.

– Да, сэр.

Снейп снова кивнул всем сидящим за столом, на этот раз в знак прощания, и пошел дальше к столику, к которому направлялся изначально. Едва он сел, мадам Розмерта принесла ему кофе. Краем глаза он видел, что Гарри и компания все еще иногда косятся в его сторону и о чем-то оживленно беседует, но он не мог расслышать, о чем идет речь: они говорили очень тихо. Впрочем, и так было понятно, что говорят о нем. Хотелось бы ему знать, как Гарри отзывается о нем при своих друзьях. Что он им рассказывает?

Снейп расслабился, прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. Впереди у него было очередное дополнительное занятие и, возможно, короткое чаепитие, во время которого он сможет еще немного узнать их с Лили сына. Бессонная ночь, наполненная болезненными воспоминаниями, будет позже.

***

Занятие, как всегда, прошло гладко. Гарри неплохо усваивал материал. Пусть у него не было врожденного чутья, но он, по крайней мере, очень старался вникнуть в то, что объяснял ему Снейп. Одного этого Северусу хватало, чтобы снова и снова прикладывать усилия к тому, чтобы вести себя сдержанно в те моменты, когда зелье все же не получалось. В этот раз он чувствовал отдачу и это дорогого стоило.

– Я понимаю, что предлагать тебе чай уже поздновато, – сказал Снейп, убирая на место оставшиеся ингредиенты и инвентарь, – но если мы задержимся после отбоя, я напишу для тебя сопроводительную записку, чтобы Филч тебя не трогал, – он вопросительно посмотрел на Гарри. – Или тебя ждут на вечеринке?

– Подождут еще немного, – Гарри закинул сумку с учебниками на плечо. – Не будем нарушать традицию.

Снейп кивнул, чуть улыбнувшись. Поттер с удовлетворением отметил, что эта слабая улыбка стала даваться его учителю все естественней. Тот факт, что он видел в этом частично свою заслугу, почему-то очень льстил его самолюбию.

Директор провел его уже привычным путем в свои комнаты и принялся готовить чай. Гарри понял, что в этот раз профессор не был уверен в том, что он останется. Поттер открыл сумку и торопливо извлек из нее горсть коробочек с шоколадными лягушками. Не давая себе передумать, выложил их на стол и развернул одну.

Снейп вернулся с чайником, от которого поднимался ароматный пар, и двумя чашками. Увидев горку коробочек, он на мгновение замер, вопросительно изогнув бровь.

– Я купил их сегодня в Сладком Королевстве, – Гарри смущенно пожал плечами. – Вы всегда меня чем-то угощаете, почему мне нельзя?

Снейп поставил чайник и чашки на стол и сел в кресло. Взяв в руки одну коробочку, он долго вертел ее, а потом тихо рассмеялся. Гарри удивленно посмотрел на него, но тот махнул рукой.

– Не обращай внимание, – попросил Северус, беря себя в руки. – Просто мне как-то не приходило в голову, что ты можешь заранее принести что-то. Не приходило в голову, что ты тоже можешь ждать этих… встреч, – он раскрыл коробочку и закинул шоколадку в рот.

– Я не был уверен, что вы любите шоколад, – смущенно пробормотал Гарри. Он надеялся сделать Снейпу что-то приятное, но не ожидал подобного эффекта.

– Разве его можно не любить? – спросил Снейп, прожевав. Теперь у него в руках был вкладыш с Альбусом Дамблдором. Покрутив карточку, профессор бросил ее на стол.

– Вы когда-нибудь вспоминаете о нем? – тихо спросил Гарри, кивнув на изображение.

– Я никогда и не забывал, – так же тихо ответил Снейп. – Я, может, и рад бы, да не получается.

– Вот и со мной то же самое, – грустно сообщил Гарри.

– Помни о нем хорошее, – посоветовал Северус, догадавшись, что именно тяготит мальчика в его воспоминаниях. – Он ведь много хорошего сделал. Для многих.

– Он лгал мне, – возразил Гарри. – И это мне трудно простить или забыть. Делай он все то же самое, но говори при этом мне правду…

– И ты начал бы ненавидеть его на семь лет раньше, – мягко перебил Снейп. – В каком возрасте ни узнай, что тебя готовят в жертву, это всегда бесит.

– Мне все равно кажется, что будь он со мной честен, я, по крайней мере, мог бы его уважать сейчас.

– Он сделал достаточно много, чтобы заслужить твое уважение. Даже я не могу не уважать его, хотя и ненавижу за все, что он заставил меня сделать. Но если выбирать между ним и Темным Лордом… Выбор очевиден, думаю, – он криво усмехнулся.

Гарри не удержался и все-таки спросил:

– Почему вы продолжаете называть его Лордом?

Профессор заметно смутился, не сразу нашелся, что ответить. А когда заговорил, Гарри захотелось вырвать себе язык, чтобы больше не задавать таких глупых вопросов.

– Я ведь не просто так стал Пожирателем, Гарри. В свое время я искренне верил в Тома Риддла и в то, что он проповедовал. Я бы не оказался к нему так близко, если бы не был по-настоящему предан. Полагаю, я бы так и остался среди его последователей, если бы не убийство твоей матери. Для меня всегда было легко и естественно называть его Лордом, своим господином. Так я ощущал его.

Он взглянул на Гарри с тоской.

– Если бы в ту ночь он не убил Лили, я бы остался верен ему. И, вероятнее всего, закончил свои дни в Азкабане. А если бы и дожил до второго его пришествия, то не смог бы сохранить рассудок и был бы убит в Последней битве, как многие.

Он замолчал, и Поттер не посмел как-то прокомментировать эти слова. Он предпочел бы никогда их не слышать.

– Выходит, Лили тогда спасла не только тебя, – задумчиво пробормотал Снейп, словно эта мысль только что пришла ему в голову. – Она спасла и меня тоже. Я перешел на сторону Дамблдора, чтобы отомстить за ее смерть и чтобы защитить тебя, ведь ради этого она умерла. И это в конечном итоге спасло мне жизнь. Странно, я никогда не думал об этом.

– Какой она была? – тихо спросил Гарри, думая, что ему не ответят.

– Она была изумительным ребенком. Когда мы жили по соседству, я часто наблюдал за ней и ее сестрой. Просто глаз отвести не мог, а ведь мы оба были детьми, – он открыл еще одну шоколадку. – Моя мать не одобряла нашей дружбы.

– Потому что Лили была магглорожденной? – уточнил Гарри.

Северус кивнул.

– Но ведь она сама вышла замуж за маггла.

– И то, как сложилась ее дальнейшая жизнь, убедило ее в том, что от магглов ничего хорошего ожидать не приходится. В этой убежденности она растила и меня, – Северус пристально посмотрел на Гарри. – Я очень хочу, чтобы ты понял одну вещь: то, что ты видел в моем Омуте Памяти на пятом курсе, стало результатом многолетней борьбы воспитания, которое я получил, и моих чувств к Лили. Я сожалею о том моменте.

– Я знаю, – заверил Гарри. – Я видел в ваших воспоминаниях, как вы просили у нее прощения.

Снейп отвел взгляд, а Поттер решительно спросил, как будто в омут с головой прыгнул:

– Вы обучаете меня и пьете со мной чай потому, что я ее сын?

Снейп ответил не сразу. Сказать правду или только половину правды? Если он не скажет правду сейчас, то сможет ли сказать ее когда-нибудь потом? Собирается ли он вообще говорить всю правду до конца?

– Да, потому что ты ее сын, – ответил он, решив, что полправды все-таки предпочтительнее. Взглянув на Гарри, он уточнил: – И потому, что ты теперь знаешь так много о моем к ней отношении. Не нужно ничего объяснять, ни в чем убеждать. Ты просто веришь, когда я что-то говорю о ней, а не ищешь подтекст и ложь.

Гарри удовлетворенно кивнул.

– Я так и думал. Расскажите о ней еще что-нибудь, – попросил он.

Профессор задумался на секунду и продолжил свой рассказ. Он говорил торопливо, сбивчиво, эмоционально. Поттер никогда не видел его таким. Снейп улыбался и иногда даже смеялся. Он вспоминал маленькую девочку, юную девушку, молодую женщину. Его взгляд блуждал по предметам в комнате, но Гарри готов был поспорить, что он ничего этого не видит. И в тот момент, когда мальчика полностью захватил рассказ о его матери, Снейп внезапно замолчал.

– Я их обоих просил за нее, – глухо сказал он. – И остался бы верен тому, кто позволил бы ей выжить. Но они оба предали меня. Семнадцать лет… А я до сих пор не могу забыть.

Гарри с удивлением смотрел на то, как профессор спрятал лицо в руках.

– Уйди, – хрипло потребовал он.

Это прозвучало довольно грубо, но Поттер даже и не думал обижаться. Он торопливо подхватил свою сумку, сконфуженно попрощался и пулей вылетел из комнаты. Уже в коридоре он поклялся себе, что больше никогда не спросит профессора о своей матери. Он больше не хотел видеть его слез. Никогда.

Хоть Снейп и не снабдил его охранной запиской, Гарри не пошел в башню. Ни отбой, ни вечеринка его не занимали. Он бродил по пустым коридорам, снова и снова прокручивая в голове разговор, который состоялся только что.

– Что вы здесь делаете, мистер Поттер?

Меньше всего он ожидал встретить профессора МакГонагалл.

– У меня были дополнительные занятия по Зельям. Мы немного задержались. А теперь я возвращаюсь к себе.

– Поэтому вы идете в обратную от Гриффиндорской башни сторону? – с иронией в голосе уточнила МакГонагалл. – Похоже, дополнительное занятие с профессором Снейпом немного выбило вас из колеи? – она обеспокоенно оглядела его с головы до ног. – Я надеюсь, директор не позволяет себе…

– Нет, – торопливо перебил Гарри. – Директор тут не виноват. Я просто задумался… о своих родителях…

Профессор, очевидно вспомнив, какой сегодня день, печально вздохнула.

– Понимаю. Давайте я провожу вас в башню. Будет не очень хорошо, если вас поймает мистер Филч.

Гарри послушно последовал за своим деканом. Когда он вошел в гриффиндорскую гостиную, там было уже почти пусто. Только его друзья да несколько парочек, не желавших расставаться, все еще сидели в комнате.

– Гарри, где ты был? – все трое вскочили со своих мест ему навстречу. Джинни сразу обняла его, понимая, что что-то случилось.

– Все в порядке, – солгал Гарри. – Я просто устал. Занятие, – он кинул быстрый взгляд на Джинни, – затянулось и было весьма… сложным.

– Вот изверг, – проворчал Рон. – Как был садистом, так и остался.

– Не надо, Рон, – устало попросил Гарри. – Давайте пойдем спать, я очень устал.

Убедившись, что расспросы не помогут, все согласились лечь спать. В спальне семикурсников Рон предпринял еще одну попытку разговорить друга, но тот лег в постель и опустил полог.

***

После того, что произошло, Гарри не был уверен, что их следующее занятие состоится. И он не знал, как спросить об этом директора, к тому же тот неожиданно заболел. Во всяком случае именно этим объяснили в понедельник замену всех занятий по Зельям другими предметами. Во вторник повторилась та же история, Гарри выяснил это у других курсов. Снейп не появлялся также и в Большом зале, из чего Поттер сделал вывод, что он либо действительно серьезно болен, либо не хочет никого видеть. Хотя ему не приходило никаких уведомлений об отмене занятий, он решил, что во вторник их встреча не состоится.

В четверть восьмого Гарри сидел в общей гостиной вместе с остальными гриффиндорцами, делал домашнее задание. Неожиданно посреди комнаты появился перепуганный домашний эльф и протянул ему записку, после чего исчез с тихим хлопком. Гарри развернул пергамент и прочел: «Где вы, черт побери, Поттер? Я жду вас уже пятнадцать минут!»

– Что случилось? – обеспокоенно спросила Гермиона, увидев, как он переменился в лице.

Гарри не ответил ей. Он схватил в охапку свои вещи и бегом бросился к выходу, напугав нескольких младшекурсников, толпившихся у портрета. Скорость, с которой он спускался в подземелья, ему самому казалась невероятной. И когда в двадцать минут восьмого Поттер ворвался в лабораторию Снейпа, он задыхался от нехватки кислорода.

– Где вас черти носят, Поттер? – гневно поинтересовался Снейп, опасно возвышаясь над ним. Гарри не мог толком ответить: он пытался отдышаться, поэтому ему удалось только пролепетать нечто невразумительное:

– Я… вы же… Я думал…

– О, а вы умеете, вот так сюрприз, – язвительно отреагировал профессор. Очевидно, он был очень зол, раз вернулся к своей прежней манере общения.

– Вы же заболели, – выдавил Гарри, немного восстановив дыхание. – Ваши занятия заменили, я подумал, что наше тоже не состоится. И в субботу… – он осекся.

– Запомните, Поттер, если наше занятие по каким-то причинам не состоится, я найду способ вам об этом сообщить. Если же вам не пришло от меня такое уведомление, то будьте добры явиться ко мне в назначенное время, – холодно отчеканил Снейп, игнорируя упоминание о субботе. Потом уже мягче добавил: – Гарри, есть разница между тем, чтобы вести урок за уроком, на которых присутствуют десятки учеников разной степени неопытности, и тем, чтобы провести одно индивидуальное занятие. Я ведь не при смерти, – он протянул Поттеру пузырек с зельем. – У меня всего лишь грипп. Выпей это, чтобы не заразиться.

– А разве у вас нет зелья, чтобы вылечить себя? – с интересом спросил Гарри, проглотив горькую жидкость.

– Есть, я ими и лечусь, но это же не простуда, а вирус. Нужно время, – спокойно пояснил Снейп, садясь к рабочему столу. – Давай займемся делом, и так уже полчаса нашего занятия прошло.

Несмотря на все свои уверения, что он-де «не при смерти», выглядел профессор не очень хорошо: восковая бледность вкупе с нездоровым румянцем на щеках, капельки пота на лбу выдавали повышенную температуру, а судя по тому, как он все время разминал руки и шею, Гарри догадался, что он испытывает характерную ломоту в теле. И тем не менее Снейп объяснил ему, как готовить очередное зелье, что стоит знать при его приготовлении, для чего его использовать и тому подобное. Правда, в этот раз он не готовил параллельно с Гарри, как делал обычно (чтобы Поттер видел, как на самом деле должен выглядеть результат), только следил за тем, чтобы тот не наделал ошибок. Видя, что учитель неважно себя чувствует, Гарри и сам был втрое более внимателен, нежели обычно.

Занятие затянулось дольше назначенного времени, и к его концу Снейп выглядел совсем плохо, поэтому, потушив огонь под котлом, Гарри предложил:

– Давайте я провожу вас?

Директор хотел было возмутиться, но потом передумал, устало махнул рукой и позволил Гарри дойти с ним до его комнат. Там Снейп устало опустился в кресло, поудобнее устроил голову на высокой спинке и прикрыл глаза.

– Раз уж ты здесь, – неожиданно сказал он, когда Гарри уже собирался уходить, – может, выпьем чая?

Гарри замер на пороге и вдруг понял, что ждал этого предложения. Хотел его. Поэтому с удовольствием согласился. Когда Снейп зашевелился, он торопливо потребовал:

– Только вы сидите, я все сам сделаю.

По каминной сети Гарри связался с кухней. Домовики радостно снабдили его подносом с чайником, чашками и разнообразными сладостями. Выставив все это на стол, Гарри налил в чашку чай и отдал ее Снейпу. Тот поблагодарил, сделал несколько осторожных глотков и поставил чашку на стол, снова откидываясь на спинку кресла. Бросив на своего гостя быстрый взгляд, он неожиданно сказал:

– Извини меня за субботу. Мне стоило отменить наше занятие: в ночь Хэллоуина я становлюсь излишне… эмоционален.

– Разве это плохо? – искренне удивился Гарри. – По-моему, это только лишний раз подтверждает, что вы человек, – он на мгновение задумался, но все же добавил: – И мне это нравится.

Снейп смог только изобразить кривую ухмылку.

– И все-таки я предложил бы просто забыть об этом, – попросил он.

– Хорошо, – Гарри с готовностью кивнул. Подобный вариант его вполне устраивал. – Вы очень устали? – осторожно спросил он, меняя тему.

– Физически – да, – ответил директор, не открывая глаз.

– Почему же вы не отменили занятие, вы же плохо себя чувствуете?

– Потому что, – медленно произнес Снейп, – мне приятно твое общество…

– Настолько приятно? – удивился Гарри.

Снейп не ответил. Он уснул. Поттер некоторое время растерянно смотрел на него, после чего обвел комнату взглядом в поисках какого-нибудь одеяла, но ничего не нашел. Рискнув использовать «Акцио», он призвал откуда-то из недр апартаментов Снейпа плед и как следует укрыл им директора, после чего тихонько вышел из его комнат.

На следующий день Зелий опять не было, на завтраке Снейп не появился, и в директорском кабинете его тоже не было. После второго урока Гарри торопливо спустился в подземелья, отыскал нужную дверь и решительно постучал.

Профессор открыл дверь пару минут спустя, когда Поттер уже собирался уходить. Он появился на пороге с заспанным лицом, закутанный в темно-зеленый махровый халат. Выглядел он все еще очень больным.

– Гарри? – удивился Снейп. – Что-то случилось? – он нахмурился.

– Нет, я зашел узнать, как вы себя чувствуете. Вчера вы уснули на полуслове… Кажется, я помешал вам, – Гарри смутился.

– Все нормально, просто я плохо спал ночью, но ты меня не разбудил, не переживай. Завтра Зелья возобновятся, наше занятие состоится как обычно.

– Мммм… Хорошо… – Гарри почему-то покраснел. Ему вдруг пришло в голову, что явиться сюда было верхом глупости. – Я пойду тогда…

– Иди, – Снейп кивнул и проводил его странным взглядом, значение которого Гарри не понял. – Спасибо, что зашел, – сказал зельевар ему вдогонку, когда Гарри отошел уже на приличное расстояние.

Гарри шел на следующее занятие со смешанными чувствами. Какого черта его понесло в подземелья? Неужели нельзя было дождаться четверга? С удивлением он осознал, что нельзя было. Он волновался за здоровье своего профессора. И это было странно. Ново. И довольно неплохо.


Глава 4. Жестокая игра

С тех пор, как он стал директором, Снейп редко посещал учительскую. Не потому, что считал себя выше этого, а. скорее, из-за отсутствия свободного времени, которое хотелось бы потратить на бессмысленные разговоры с коллегами. Но в тот день на первой большой перемене он все же сел с чашкой ромашкового чая и свежей газетой в кресле у окна. Оно стояло в углу, и из него можно было наблюдать за происходящим в комнате, а это иногда было даже забавно.

– Несносные, просто несносные дети! – в сердцах воскликнула мадам Спраут, едва закрыв за собой дверь. Снейп улыбнулся уголками губ, прихлебывая горячий чай. Помона была из тех учителей, кто предпочитает сдерживать свое раздражение в классе и выплескивать только среди коллег. – Первый курс в этом году собрал всех лентяев магического мира!

– Подумаешь, первый, – фыркнула профессор Синистра, откусывая вишневый пирожок, которым она подкреплялась между занятиями. Северус никогда не понимал, как ей удается сохранить стройную фигуру при такой любви к выпечке. – Я от седьмого не знаю, куда деваться.

– Особенно от знаменитой троицы, – поддакнул профессор Траут, который с этого года вел Защиту от Темных Сил. – Эта девица – Рейнджер, кажется – возомнила себя Великим Мерлином.

– Ее фамилия не Рейнджер, а Грейнджер, – насупившись, поправила МакГонагалл. – Очень талантливая ученица, лучшая в грядущем выпуске. Ей давно пора учиться в каком-нибудь университете или академии.

– Да, – недовольно процедил Траут, – я могу согласиться с тем, что она очень способная, но задавака еще та!

– Если вы чувствуете, что кто-то из учеников умнее вас, профессор, – тихо обратился к нему Снейп, – то либо пройдите повышение квалификации, либо терпите, – он бросил на Траута насмешливый взгляд. – Но требовать, чтобы они не демонстрировали свое превосходство, это недостойно.

Профессор ЗОТИ оскорблено дернул плечом и на пару минут скрылся за своей газетой. Однако долго он не выдержал и обратился к директору:

– Я допускаю, что эта заучка Грейнджер впереди планеты всей по знаниям, но Поттер! Этот наглый мальчишка демонстрирует свое высокомерие на каждом шагу, хотя ничего выдающегося в его знаниях по ЗОТИ нет. Да, он победил Вы-знаете-кого, но его знания по Защите отрывочны и не систематизированы. Я, кстати, давно хотел обратить ваше внимание на это, – он выразительно посмотрел на директора, а тот непонимающе нахмурился.

– На что? На то, что Поттер невежественен и нагл? Спасибо, я в курсе и уже семь лет пытаюсь донести это до остальных.

– Так сделайте что-нибудь! Иначе, клянусь Мерлином, если он продолжит свои выходки, я запрещу ему посещать мой курс. Если он такой умный, пусть сдает ТРИТОН сам, по книгам, – профессор Траут изобразил оскорбленную невинность. Иногда Снейп поражался тому, как этот человек похож на Гилдероя Локхарта. Даром что брюнет, но манерность та же самая. М-да, прав был Гарри: на один год он сойдет, но потом опять придется искать кого-то нового. Неужели проклятие еще действует?

– Что вы предлагаете мне сделать? – уточнил Северус, медленно сворачивая и откладывая в сторону газету. – Снять с него баллы? Назначить взыскание?

– Баллы я уже снял, – сдержанно сообщил Траут. – Не думаю, что это эффективно, равно как и взыскание.

– Так чего вы от меня хотите? – Снейп повторил свой вопрос, снова беря в руки чашку.

– Чтобы вы… поговорили с ним, – профессор смутился. – Вас он послушает.

– Откуда такая уверенность?

– Ну… – Траут заметно растерялся, как будто не ожидал, что придется вслух говорить о таких очевидных вещах. – Вы ведь его наставник. Уделяете ему очень много времени и имеете огромное влияние.

– С чего вы это взяли? – Снейп нахмурился. Ему не приходило в голову, что другие учителя могут замечать его изменившиеся отношения с Гарри.

– Ну как же, – Траут беспомощно оглянулся, – все знают это.

Снейп обвел изучающим взглядом присутствующих и с удивлением понял, что их коллеги думают точно так же. Сначала ему стало неловко, а потом даже немного приятно.

– Вы ведь очень много общаетесь вне занятий, – продолжал профессор ЗОТИ. – И я бы даже сказал, что вы стали для Поттера своеобразной… фигурой отца.

Снейп поперхнулся чаем от такого заявления. Он хотел было возразить, но МакГонагалл его опередила:

– Не отпирайся, Северус, это все видят, – она посмотрела на него с материнской улыбкой. – И мы очень рады. Гарри просто необходим кто-то, кто заботился бы о нем, и кому он мог бы доверять.

– Я всего лишь занимаюсь с ним зельями, – проворчал Снейп. – Я не собираюсь его усыновлять!

– И не нужно, – спокойно заметила МакГонагалл. – Достаточно уже и того, что ты помогаешь ему добиться своей цели. Это очень хорошо… для вас обоих.

Северус только недовольно скривился.

– Так вы поговорите с ним? – уточнил Траут. – Напомните ему, что для Школы Авроров нужны не только Зелья, но и ЗОТИ.

– И Трансфигурация, – добавила МакГонагалл. – Последний месяц он занимается из рук вон плохо. Если он не освоит последнюю тему, я не смогу поставить ему зачет и дальнейшее обучение на моем курсе станет невозможным.

– Хорошо-хорошо, – Снейп вскочил со своего места. – Я скажу ему и про ЗОТИ, и про Трансфигурацию. У меня ведь просто уйма свободного времени. Но сейчас мне нужно идти на урок.

Он чуть ли не бегом покинул учительскую, пообещав себе ближайший месяц там не появляться. Коллеги проводили его понимающими улыбками и тоже засобирались на свои занятия.

Снейп стремительно шагал к классу зельеварения, распугивая студентов и заставляя шарахаться от него даже призраков. Его лицо выражало крайнюю степень раздражения, но на сердце у него было неожиданно тепло и приятно.

Они жаловались ему на Гарри, как будто он действительно был его отцом. То есть официально. Странное чувство. Странное и приятное.

***

Гарри пришел к нему на дополнительное занятие на следующий день. Выглядел он очень расстроенным, но на вопрос Снейпа ответил невразумительным «все в порядке», выкладывая на стол тетрадь и учебник, а потом пошел к шкафу за ингредиентами и инвентарем. Снейп молча наблюдал за ним. Ответ его категорически не устроил, да и обещание, данное коллегам, он собирался сдержать.

Когда Поттер полностью подготовился к занятию и вопросительно посмотрел на него, Северус все еще сидел за столом, сложа руки на груди, и даже не собирался начинать объяснение. Он видел, что Гарри это сбило с толку, но продолжал держать паузу.

– Что-то не так, сэр? – спросил Гарри, внимательно сравнивая свое рабочее место с тем, что подготовил Снейп. Может, он что-то забыл? Вроде нет, все на месте. Так в чем проблема?

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил Снейп.

– О чем? – Поттер изобразил непонимание, но то, как покраснело его лицо, выдало, что он все прекрасно понял.

– Профессор Траут жаловался мне на тебя, – сообщил ему Северус, внимательно наблюдая за реакцией. Судя по тому, как Гарри нахмурился, он ожидал услышать не это.

– Неужели?

– Представь себе. Он сказал, что ты не проявляешь должного уважения, ведешь себя на его занятиях высокомерно и заносчиво… Это так?

Даже ответа не понадобилось: мальчишка покраснел, как помидор, полностью признавая свою вину. Снейп усмехнулся.

– Он сам виноват, – пробормотал Гарри. – Помесь Локхарта с Амбридж. Гермиона знает предмет лучше него раз в десять.

– Мисс Грейнджер очень способная ученица, это все отмечают, – согласился Снейп. – Однако думаю, я не ошибусь, если скажу, что она исключительный случай. Остальные твои одноклассники, да и ты тоже, если говорить на чистоту, не демонстрируете подобных знаний.

– Он скучный, – оправдывался Гарри. – Талдычит все по учебнику, как будто мы сами читать не умеем, чуть что спросишь сверх темы урока – тут же начинает беситься, потому что не знает ответа.

Снейп вздохнул.

– Я понимаю твое негодование, – сказал он. – Профессор Траут действительно недостаточно компетентен. Учитывая проклятие, которое долгие годы висело над должностью профессора ЗОТИ, и тот факт, что оно, возможно, до сих пор действует, очень трудно найти хорошего специалиста на это место.

– Для меня это слабое утешение, – буркнул Гарри, ковыряя переплет своей тетради.

– Даже если профессор Траут не устраивает тебя как учитель, ты не должен вести себя нагло на его уроках.

– Почему это?

– Потому что он старше. Потому что он учитель. Тебе надо привыкать к этому, Гарри. – При этих его словах Поттер вопросительно взглянул на него. – Исторически так сложилось, что не всегда над нами стоят люди, которых реально есть за что уважать. Но это еще не повод относится к ним пренебрежительно. Твое поведение, помноженное на знания мисс Грейнджер, которая тоже не может сдерживаться, расшатывают дисциплину в классе. И даже те, кто объективно знают меньше, чем профессор Траут, начинают вести себя так, словно он ничему не может их научить. А он может. Я понаблюдал вчера за его занятиями. Негласно, конечно. Он дает вам материал строго в соответствии с требованиями ТРИТОНов. Он не может дать больше, к сожалению, но вы и этого не получите, если будете считать себя самыми умными. В результате у мисс Грейнджер за экзамен будет превосходная оценка, потому что у нее есть реальные знания. У тебя, вероятнее всего, тоже будет хорошая оценка, потому что экзаменаторы не смогут не думать о том, что ты победил Темного Лорда и спас нас всех. А вот остальные, кто смотрел на вас и вам подражал, получат Троллей.

Чем больше Снейп говорил, тем больше Гарри сникал. Ему не приходило в голову посмотреть на ситуацию под этим углом. Наверное, Снейп тогда был прав: собственная известность и «исключительность» вскружили ему голову, заставив смотреть на многие вещи свысока. И вот снова, как и раньше, профессор спускает его с небес на землю. Только теперь его методы гораздо приятнее и эффективнее.

– Я понял вас, директор, – пробормотал Гарри. – Вы правы, конечно. Впредь я буду вести себя на ЗОТИ более… сдержано и уважительно.

– Вот и прекрасно, – Северус улыбнулся. Похоже, он действительно имеет влияние на Поттера, как и сказали Траут с МакГонагалл. – А то профессор Траут грозился выгнать тебя с его курса. Это снизило бы твои шансы стать аврором.

– Я давно хотел спросить вас, – тут же оживился Гарри. – Что вы думаете по поводу моего выбора? Стоит ли мне становиться аврором?

– Так ли важно, что я думаю по этому поводу? – отстраненно поинтересовался профессор.

– Мне интересно ваше мнение.

– Я считаю, что ты мог бы найти себе более достойное занятие, но если это то, чего ты хочешь, не стоит отступать. В конце концов, ты приложил уже немало сил, чтобы добиться этой цели. Или ты передумал?

Гарри пожал плечами. Последнее время перспектива стать аврором не манила его так, как раньше, но он по-прежнему не мог придумать себе другого занятия.

– Я не знаю, кем еще я мог бы быть, – признался Гарри. – Но в последнее время не совсем уверен, что смогу стать аврором.

– Это из-за проблем с Трансфигурацией? – поинтересовался Снейп.

– Вы и об этом знаете? – удивился Гарри. – Неужели и профессор МакГонагалл жаловалась вам на меня?

Снейп кивнул, пряча довольную улыбку.

– Да, из-за проблем с Трансфигурацией, – Гарри тяжело вздохнул. – С тех пор, как я серьезно взялся за Зелья, я стал отставать по некоторым другим предметам. И если с ЗОТИ и Чарами все не так страшно, просто я немного запустил домашние задания, то с Трансфигурацией совсем плохо. В последней теме я не понял вообще ничего, – он снова горестно вздохнул. – Мне не сдать по ней зачет, если наши дополнительные занятия продолжатся с той же интенсивностью. Или мне придется бросить квиддич, – он взглянул на директора исподлобья. – А мне бы этого очень не хотелось. Вот я и задумался, кем еще я могу стать, если не аврором.

– Ты можешь стать кем угодно, – заметил Снейп. – Профессиональным игроком в квиддич. Банковским служащим. Открыть свое дело, благо, стартовый капитал у тебя вполне приличный. Или ты можешь подучиться и стать преподавателем ЗОТИ, – он подмигнул обалдевшему Гарри. – Заодно избавишь меня от лишней головной боли. Или ты можешь все-таки стать аврором, если именно этого ты хочешь. Для этого тебе просто нужно поднапрячься. Или попросить о помощи. У тебя с собой учебник? С какой именно темой у тебя проблемы?

Последний вопрос совсем сбил Гарри с толку, он молча полез в сумку и достал оттуда требуемую книгу. Открыв нужную страницу, он протянул учебник профессору. Тот несколько минут просто молча листал его, пробегая глазами текст, а потом неожиданно встал и поманил Гарри за собой. Поттер послушно последовал за ним, гадая, что Снейп собирается делать.

Северус привел Гарри в свои комнаты и оставил в гостиной. Вернулся он всего минуту спустя, держа в руках уже две книги вместо одной.

– Популярная Трансфигурация, – сообщил профессор, демонстрируя Гарри обложку. – Не очень люблю такие книги, но вынужден признать, что данная тема объясняется здесь гораздо понятней.

– Откуда у вас это? – удивился Гарри, разглядывая яркие буквы в названии.

– Я ведь был деканом, – пояснил Снейп. – У многих моих подопечных возникали проблемы с различными предметами. Я подыскивал для них книги с более понятным языком. И иногда кое-что объяснял сам. Так что, если позволишь, могу и тебе прочитать краткую лекцию. Трансфигурация, честно говоря, не мой конек, но я в ней немного разбираюсь.

В тот вечер зельями они так и не занимались. Все время профессор потратил на то, чтобы объяснить Гарри Трансфигурацию: действие схем, основные моменты перехода, кое-какие теоретические аспекты, которые мальчик упустил из виду, и смысл заклинаний. После этого Поттер некоторое время тренировался под присмотром своего учителя.

Когда время их занятия истекло, Гарри выглядел гораздо более веселым, чем в начале. Теперь он был уверен, что сможет освоить тему и сдать зачет.

– Спасибо, сэр, – с чувством поблагодарил он.

– Обращайся, если будет нужно, – на прощание предложил Снейп.

Возвращаясь в свою башню, Гарри впервые подумал, что в отношении профессора Снейпа к нему все далеко не так просто, как ему казалось и как утверждал сам Снейп. Должно было быть что-то еще.

***

– Я ведь, помнишь, поначалу думал, что он адаптироваться пытается, место свое ищет, пытается навести мосты с окружающим миром, – тихо говорил Поттер. Они с Джинни дожидались остальных игроков своей команды перед выходом на поле, и Гарри делился с девушкой своими сомнениями.

– А теперь ты так не думаешь? – уточнила та, поглядывая на двери раздевалок, но пока их разговору никто не собирался мешать.

– А теперь я думаю, что дело не только в этом. Или совсем не в этом, – он как-то сник. – Он ведь ни с кем больше не пытается сблизиться. Ни с другими учениками, ни с учителями.

– Может быть, ты просто чего-то не знаешь? – предположила Джинни. – Он ведь не обязан с тобой делиться и рассказывать, чем и с кем занимается в свободное время.

– Джинни, ты же ходишь на его уроки! Разве заметно, что он хотя бы чуть-чуть пытается измениться? Разве он стал добрее или хотя бы терпимее к остальным? Нет, его отношение распространяется только на меня. И в Хогсмиде ты его видела. Он сидел один.

– У тебя есть новая теория, почему он так выделяет тебя?

– Ну... – Гарри смутился. – Он сам говорил, что дело в моей матери. Но я ведь всегда был ее сыном, что так разительно изменилось теперь?

– Гарри, – Джинни серьезно посмотрела на него, – ты чего-то боишься?

Поттер только пожал плечами.

– Я просто не понимаю. Пока я думал, что понимаю, я был спокоен. А теперь... – он посмотрел куда-то вдаль, то ли на поле, то ли на трибуны, но Джинни была уверена, что смотрит он сейчас внутрь себя. – Слишком часто то, что я не понимал, оборачивалось для меня неприятными сюрпризами. Мне бы не хотелось повторения истории.

– Так спроси его. Тогда тебе станет спокойнее.

– Я уже спрашивал, – Гарри недовольно поморщился. – Ответ был простой: ты сын Лили. Но теперь мне кажется, что он не все тогда сказал.

– Ты уже не горишь желанием верить ему? – обеспокоенно спросила Джинни, чуть склонив голову на бок.

– Он же слизеринец, – Гарри печально усмехнулся. – Хочу я того или нет, а верить слизеринцам нельзя.

– Гарри, а ты-то сам что чувствуешь? – она взяла его за руку. – Тебе хочется продолжения и развития этих отношений или тебя тяготит общение с ним?

– В том-то все и дело, – тихо признался Гарри. – Он слишком нравится мне таким. Сложно поверить, но я к нему, кажется, привязался. И от этого мне еще страшнее.

– Ты боишься потерять его, как потерял других, – догадалась Джинни. – Боишься, что он исчезнет или обманет.

– У меня скверное предчувствие...

– У меня оно еще хуже – перебил его Рон, внезапно подошедший сзади. Гарри и Джинни вздрогнули от неожиданности и вопросительно посмотрели на него. – Эта погода, – он показал в сторону поля, – не принесет нам ничего хорошего. И как так вышло, что нам со Слизерином играть именно сегодня?

По ранее составленному расписанию встреча команд Слизерина и Гриффиндора должна была состояться еще месяц назад, но из-за серьезной травмы сразу нескольких игроков змеиного факультета турнирную таблицу пришлось немного подправить. Рон утверждал, что без вмешательства Снейпа тут не обошлось.

– Даже не знаю, – Гарри нарочито небрежно пожал плечами. – Если бы им тоже не предстояло сегодня играть, я бы решил, что они специально это подстроили.

Джинни усмехнулась, Рон раздраженно поморщился. Остальные игроки команды подоспели как раз вовремя: их соперников уже представили и команда Слизерина как раз взмыла в воздух. Секунду спустя на поле вызвали и Гриффиндор.

Погода действительно была отвратная: дул сильный ветер, который не давал точно передавать квоффл, утомительный «снегодождь» летел в глаза, мешая видеть. Обе команды начали игру скверно, все время теряли мяч, в первые десять минут никому не удалось провести мало-мальски интересную атаку. О попадании в кольца даже речи пока не шло. Трибуны были крайне разочарованы и не стеснялись это демонстрировать.

Гарри изо всех сил высматривал снитч, но без лучей солнца мелкого паршивца было почти невозможно увидеть. Ловец другой команды тоже выглядел растерянным: как отыскать в такой круговерти крохотный золотой мячик, величиной с грецкий орех, если даже квоффл видно было плохо, а бладжеры появлялись перед игроками словно из ниоткуда.

Пролетая над трибуной, Гарри заметил Снейпа, сидящего вместе с остальными учителями. "Интересно, – подумалось ему, – за кого он болеет? Наверняка за Слизерин..." Почему-то эта мысль неожиданно расстроила его, хотя подобное положение вещей было вполне естественно.

Он снова вернулся на поле, в гущу событий. Пару минут назад Гриффиндор забил первый гол, а ответная атака слизеринцев только что провалилась. Надо бы поскорее найти этот мерзкий шарик, иначе ребята скоро выдохнутся.

Гарри до боли вглядывался в пространство перед собой, пытаясь среди капель дождя и хлопьев снега увидеть заветный снитч. Пролетевший в метре от его носа квоффл он даже не заметил. Зато приближающийся сбоку бладжер он в последний момент увидел и даже попытался уклониться, но тот почему-то тоже изменил курс вместе с ним.

Гарри был уверен, что знает о боли все, но в этот раз ему показалось, что голова его буквально разлетелась на куски, как спелый арбуз, который уронили на землю. Женский крик (он почему-то был уверен, что кричала Джинни) заставил его поверить в то, что голова осталась у него на плечах более или менее целой, иначе он бы уже ничего не услышал, но адская боль, расползавшаяся от правого виска, была невыносимой. Темнота и тишина стали спасением. Гарри даже не успел подумать о том, что если он упадет с такой высоты на землю, его не смогут спасти никаким Костеростом.

***

В больничном крыле было шумно и людно. Как ни старалась мадам Помфри призвать учеников к порядку и выпроводить вон, гриффиндорская квиддичная команда лишь отступала на один шаг назад и продолжала стоять вокруг кровати Гарри. За их спинами толпились другие гриффиндорцы, а также несколько рейвенкловцев и хаффлпаффцев. Колдомедик была слишком занята своим пациентом, а потому могла только увещевать взволнованных студентов и требовать, чтобы они ей не мешали. Даже профессор МакГонагалл не могла ей помочь выгнать учеников.

Мадам Помфри проворно работала волшебной палочкой, вливала в рот Поттера какие-то зелья. Давно у нее не было такого тяжелого пациента. Квиддич – жестокая игра, и травмы на ней случались сплошь и рядом, даже на тренировках, но такого она не могла припомнить. Бладжеры ломали руки и ноги, студенты падали с метел, набивали себе синяки и шишки, но случая, когда бладжер чуть не снес ловцу голову, на ее памяти не было. Вероятнее всего потому, что обычно студенты понимали опасность и не целились в голову. Поттеру повезло, что у него такой крепкий череп. Трещина и гематома, конечно, неприятные, и кровью залило всего, но его достаточно оперативно доставили к ней, а потому ничего фатального не произошло. Выкарабкается. Молодой, здоровый. С ним и похуже вещи случались. Вот если бы еще это галдящее стадо выгнать отсюда.

"Галдящее стадо" внезапно смолкло. Мадам Помфри услышала за спиной знакомый тихий голос, который таил в себе угрозу даже тогда, когда его обладатель говорил вполне спокойно:

– Мне кажется, в больничном крыле должны находиться заболевшие люди, а остальным здесь делать нечего.

Директор обвел взглядом притихших студентов. Те смотрели на него со смесью страха и нерешительности, поэтому он решил уточнить:

– Вон отсюда. Все. Живо.

Все как один заторопились к выходу, повинуясь его властному тону. Даже Гермиона рефлекторно сделала шаг по направлению к двери, но Рон тут же сжал ее ладонь, и она опомнилась. Снейп зыркнул на них и на Джинни, которая стояла в изголовье кровати Гарри, но ничего не сказал. Вместо этого он обратился к мадам Помфри, которая как раз закончила хлопотать над Поттером.

– Как он?

– Жить будет, – лаконично сообщила колдомедик, и Снейп почувствовал, как при этих словах у него отлегло от сердца. – А если у меня будет достаточный запас свежего зелья для рассасывания гематом, то и бегать будет довольно скоро.

– Он у вас будет, – пообещал зельевар.

– Все-таки что там произошло? – взволнованно спросила МакГонагалл. – Кто-нибудь видел, как это случилось?

– Как-как, – проворчал Рон. – Слизеринский загонщик отправил бладжер Гарри в голову, а что еще, по-вашему, там могло произойти?

– Это мог быть несчастный случай, – отрешенно заметил Снейп, не сводя взгляд с Гарри, который уже лежал под одеялом в больничной пижаме с замотанной бинтами головой. – Мистер Стюарт утверждает, что целился в метлу Поттера, хотел выбить ее.

– Ах, мистер Стюарт утверждает! – взвился Рон. Гермиона попыталась одернуть его, но он не слушал. – Мы все там были, профессор. И как вы можете видеть, пострадала не метла Гарри, а его голова. Ваш Стюарт лжет! Слизеринцы ненавидят Гарри. Они нарочно это сделали!

– Кто-нибудь видел, – медленно закипая, но оставаясь внешне спокойным, спросил Снейп, – как мистер Стюарт отбивал бладжер и как тот летел в мистера Поттера?

Он посмотрел на Джинни, но та виновато покачала головой.

– Я в тот момент была на острие атаки, – тихо сказала она, – на другой стороне поля. Когда я повернулась, он уже летел вниз.

Снейп перевел взгляд на ее брата, но тот, смутившись, низко опустил голову.

– Я пытался за квоффлом следить, чтобы не пропустить гол. Это ж дело такое... в одну секунду атакуют соперников, а в другую – уже все у твоих колец...

– Мне кажется, – несмело начала Гермиона, и все посмотрела на нее, – что тот бладжер летел как-то странно, – она замолчала.

– Да, мисс Грейнджер? Продолжайте. Что значит "странно"? – подбодрил ее Снейп. Ему нужно было услышать подтверждение своих подозрений. Сам он во время игры как раз почти не сводил глаз с Гарри, и ему тоже показалось, что тот бладжер летел странно.

– Гарри заметил его, профессор, – она серьезно посмотрела на директора. – Заметил и попытался уклониться, но бладжер поменял траекторию. Это было как...

– На втором курсе, – Снейп кивнул. – Значит, мне не померещилось. Так что, как видите, мистер Уизли, мистер Стюарт вполне может говорить правду. Куда бы он ни целился, бладжер подчинялся чьей-то чужой воле.

– Так, значит, кто-то пытался убить Поттера? – взволнованно спросила МакГонагалл. – Но кому это может быть нужно? Война кончилась, Вы-знаете-кто побежден. Так зачем кому-то нужна смерть Гарри?

– Например, тому, кто хочет отомстить, – предположил Снейп.

– Драко Малфою, например, – в тон ему сказал Рон. – Он с начала года на Гарри волком смотрит.

– Минуту назад вы были уверены, что виноват Стюарт, теперь вы утверждаете, что это был Малфой, – Снейп зло посмотрел на него. – У вас есть какие-нибудь доказательства или факты, мистер Уизли? – Рон молча покачал головой. – Тогда я попрошу вас не кидаться голословными обвинениями. Тем более такими серьезными. Если вред мистеру Поттеру был нанесен умышленно, то это может рассматриваться как попытка убийства. Такие обвинения нельзя предъявлять первому встречному.

– Все равно я уверен, что это кто-то из слизеринцев, – упрямо пробормотал Рон. – Малфой, Стюарт или кто другой, а, может быть, они все вместе...

– Мистер Уизли, хватит, – оборвала его МакГонагалл. – Мы выясним, кто это был, а пока я требую прекратить спекуляции на эту тему.

– Главное, что он в порядке, – хрипло заметила Джинни. – Было так много крови. Мне в какой-то момент показалось, что уже... все.

– Мне тоже, – едва слышно заметил Снейп.

Несколько пар глаз удивленно уставились на него, но Северус этого не заметил. Он смотрел на Гарри, и кончики пальцев неприятно покалывало. Ему безумно хотелось подойти к сыну, коснуться его руки. Почувствовать, что он живой и теплый. Может быть, это тепло наконец прогонит холодный комок страха, застрявший в груди в тот момент, когда Снейп понял, что не может отвести бладжер, когда тот со всего размаху ударил по Гарри, когда брызнула кровь. На мгновение ему показалось, что он чувствует боль Гарри как свою собственную. Наверное, так и должно быть между родителем и ребенком, но он не знал наверняка.

– Северус!

Он вдруг понял, что его зовут и медленно повернулся к МакГонагалл, вопросительно посмотрев на нее.

– Мы сообщим об этом в Аврорат? Нужно провести расследование...

– Я сам займусь расследованием, профессор МакГонагалл. Если кто-то умышленно навредил Гарри, я выясню, кто этот человек. И тогда ему можно будет только посочувствовать.

Он резко развернулся, взметнув полы мантии, и решительно зашагал к выходу. Даже Рон не усомнился в том, что если виновник происшествия попадет к Снейпу в руки, его ждет смерть. В лучшем случае быстрая и безболезненная.

Глава 5. Разговор у озера

Снейп начал с зелья. Кем бы ни был злоумышленник, он никуда не денется, а с лечением Гарри лучше не медлить. Сварив целый котел зелья против гематом, он разлил его по бутылочкам и передал в Больничное крыло через эльфов. Ему очень хотелось снова навестить Гарри, но у того в палате, скорее всего, продолжали толпиться его друзья, а в их присутствии он не мог позволить ничего кроме встревоженного взгляда. Конечно, никто из них не мог что-либо запретить ему, но мысль о том, что они будут смотреть, заставляла его вести себя как можно сдержаннее.

Поэтому Северус решил, что зелье вполне могут передать эльфы, а он сам лучше навестит Гарри после отбоя, когда никто не сможет им помешать. Может быть, к тому времени мальчик придет в себя. А пока у него хватало дел. Он собирался допросить по очереди весь старший курс Слизерина. Пусть он не позволил Уизли огульно обвинять свой бывший факультет, сам Снейп подозревал прежде всего их.

Новый декан был извещен и не возражал. Северуса это даже на мгновение разочаровало. Будь он деканом и сообщи директор ему такое, он хотя бы продемонстрировал недовольство. Однако сейчас он был не деканом, а директором, и лишнее сопротивление ему было ни к чему.

Следующие несколько часов он потратил на подробные расспросы слизеринской команды по квиддичу и старшего курса. Вопросы были однообразными: где был во время игры, что видел, не заметил ли чего подозрительного. Ответы тоже были довольно однообразными. Стюарт повторил, что целился в метлу, а не в голову, и не понимает, как бладжер мог пойти по такой траектории. Остальные либо ничего не видели, либо не заметили ничего необычного. Снейп почти не слушал, он сверлил их взглядом, проникая в сознание, искал нужные образы. Ничего криминального он не обнаружил, кроме попытки пары студентов закрыть свой разум от него. Попытки эти были неуклюжие: ни знаний, ни опыта студентам не хватало, поэтому Северус без труда сломал их блоки. Пусть это сделало очевидным его действия, ему было плевать. Он должен был найти виновника, пока тот не повторил попытку убить Гарри. В следующий раз ему может повезти гораздо больше.

Один блок ему все же не удалось преодолеть. Драко Малфой сидел перед ним и надменно усмехался, а его мысли были надежно спрятаны. Снейп прищурился.

– Тетя Белла хорошо тебя научила, – констатировал он, как когда-то давно. Целую жизнь назад.

– Не понимаю, о чем вы, профессор Снейп, – Драко лениво откинулся на спинку кресла.

– Тебе есть, что скрывать от меня, Драко? – спросил Северус, разрывая бесполезный зрительный контакт и вставая из-за стола.

– А у меня разве есть причины быть с вами откровенным? – до сих пор Малфой пытался изображать надменное равнодушие, но при этих словах в его глазах мелькнула искра злости.

– Разве ты хочешь, чтобы я решил, будто это ты виноват в сегодняшнем происшествии?

– А вы считаете, что в нем кто-то виноват? Кроме криворукого Стюарта и растяпы Поттера? Квиддич – очень жестокая игра, профессор, и об этом знает каждый игрок. Выход на поле – всегда риск...

– Особенно если кто-то заколдовывает бладжер, – грубо перебил его Снейп. – Не надо пытаться убедить меня в том, что это был несчастный случай. Он таковым не был. Кто-то намерено причинил вред гриффиндорскому ловцу.

– И вы теперь устроите по этому поводу вендетту? – теперь в глазах Малфоя явственно читалось презрение. – Как быстро все меняется, профессор. Еще недавно вы ненавидели его. А теперь готовы землю носом рыть, чтобы найти его обидчика...

– Вы забываетесь, мистер Малфой, – холодно заметил Снейп, глядя на студента с неприязнью.

– Возможно, – согласился Драко, все так же презрительно глядя на своего бывшего декана. – Снимите баллы или назначьте мне взыскание. А если нет, то я пошел.

– Хорошо, десять баллов со Слизерина и отработка у Филча до конца недели. Можете идти.

Драко выглядел удивленным: похоже, он не ожидал, что Снейп действительно сделает это. Тем не менее тон учителя не оставлял сомнений. Слизеринец недовольно фыркнул и вскочил с кресла. Уже у двери его настиг голос директора:

– Мистер Малфой.

Драко даже не обернулся, просто остановился. Он почувствовал, как профессор приблизился сзади. Его кулаки непроизвольно сжались, а по спине побежали мурашки, но он все равно стоял, не шевелясь.

– Если я выясню, что это действительно ты навредил Гарри, – тихо сказал ему Снейп, подойдя почти вплотную, – даже твой отец не сможет тебе помочь. Отправишься в Азкабан думать о своем скверном поведении.

– Это мы еще посмотрим. Отец вас в порошок сотрет...

– На твоем месте я не был бы так уверен. Не сейчас.

На это Драко ничего ответить не смог и вышел из кабинета. Снейп вздохнул и устало потер лоб. Голова раскалывалась, за окном уже совсем стемнело, но до отбоя оставалась еще пара часов. Северус решил принять зелье от мигрени и убить время проверкой эссе второго курса. Вернувшись за свой стол, он открыл один из ящиков и извлек оттуда нужный пузырек. Проглотив горькую жидкость одним глотком, он разложил на столе свитки и взялся за проверку, но не мог заставить себя сосредоточиться на своем деле. Мысли его разбегались в разные стороны.

Ему не хотелось думать, что это Драко пытался убить Гарри. Где-то в глубине души в нем все еще жила привязанность к сыну Люциуса и Нарциссы. Он ведь знал его еще ребенком. Мелким, белобрысым карапузом, который всегда ходил с чуть высокомерной и крайней недовольной миной. Всегда неосознанно копировал своего отца. И, несмотря на привитое высокомерие, так тепло относился к своему декану.

Но никто другой не вызвал подозрения Северуса. Конечно, следовало еще проверить шестой курс, а также студентов других факультетов, но этим он займется завтра. Сегодня ему не позволит головная боль. Легилименция, как бы хорошо ты ею ни владел, очень изматывает.

А если это не кто-то из студентов? Из учителей новичком в замке был только Траут. Его тоже следовало проверить, хотя предположить, что этот недотепа мог так заколдовать бладжер, было тяжело. По той же причине не было необходимости проверять студентов младше шестого курса. Если бы среди них была еще одна мисс Грейнджер, то в этом был бы смысл, но других таких способных учеников в Хогвартсе пока не наблюдалось.

Снейп раздраженно отбросил в сторону очередное эссе. Зачем он занимается сейчас этой ерундой? У него сегодня сын чуть не погиб, а он вчитывается в бред ленивых и тупых студентов.

Северус открыл один из ящиков стола и извлек из него пожелтевший конверт. Письмо в одну строчку он давно знал наизусть, до последней завитушки, но все равно время от времени перечитывал, словно желал убедиться в том, что оно ему не приснилось. Слова в нем каждый раз оставались неизменными. И от них на душе почему-то становилось тепло.

Снейп убрал письмо на место. Нет, он не будет проверять эссе. Мигрень отступила, благодаря выпитому зелью, а значит, он теперь мог продолжить допросы. Шестой курс Слизерина. Нужно найти виновного.

И пусть им будет не Драко.

***

Как он и надеялся, в Больничном крыле было темно, тихо и пусто. Мадам Помфри немного удивилась его позднему визиту, но не пустить не решилась. Она лишь попросила его закрыть за собой двери, когда он будет уходить, поскольку сама уже ложилась спать. Снейп пообещал ей, что обо всем позаботится, и пожелал спокойной ночи, чем поразил немолодую уже ведьму до глубины души.

Гарри лежал на спине, глаза его были закрыты, а голова все так же замотана, как и днем. Снейп сел на краешек его кровати и, чуть помедлив, коснулся руки. Пальцы были холодными. Северус полностью накрыл его руку своей, пытаясь согреть. Сквозь полумрак комнаты он вгляделся в лицо сына.

Он ведь так и не решил, следует ли рассказать Гарри об их родстве. Снейп убеждал себя в том, что его опасения вызваны неготовностью взять на себя ответственность, стать настоящим отцом, но правда заключалась в том, что он банально боялся, что его не примут. Да, теперь Поттер относился к нему с уважением и даже некоторой теплотой. Его интересовало мнение Снейпа, он готов был проводить с ним время. Их чаепития научили Гарри воспринимать его – Северуса – как обычного человека. Их отношения сейчас вполне походили на дружеские, но останутся ли они такими, если Гарри узнает правду? Узнает, почему вдруг Снейп стал так добор и внимателен к нему. Если он узнает, что тот его отец?

Северус не был ни романтиком, ни оптимистом. Он прекрасно понимал: подобное известие станет для Гарри потрясением. И едва ли радостным. Было бы безумием ожидать, что мальчишка заключит его в любящие объятия и тут же назовет папой. Такую реакцию можно было ожидать, будь Гарри сейчас лет десять. Но ему было восемнадцать. Он был взрослым, самостоятельным и самодостаточным. Он победил своего врага, он узнал все тайны о себе, теперь он был свободен и спокоен. Снейп не был уверен, что Гарри скажет ему спасибо, если он откроет ему очередную тайну – тайну его рождения.

Гарри зашевелился и открыл глаза. Некоторое время он непонимающе смотрел на Снейпа. Тот даже не пытался изменить выражение лица и скрыть свои волнение и озабоченность за менее человечными чувствами: он знал, что Гарри напичкан зельями и едва ли в состоянии адекватно воспринимать реальность.

Гарри и не мог. Он видел перед собой своего профессора, директора школы, который смотрел на него обеспокоенно, отчасти нежно, с нерешительной улыбкой на губах, и не мог понять, снится ему это или происходит на самом деле. Тепло, обволакивающее ладонь, убеждало, что это реальность, но общая абсурдность ситуации противоречила этому. В конце концов он решил, что если это сон, то он ему нравится.

– Профессор Снейп, – тихо произнес Гарри, проверяя, повинуется ли ему голос. Тот повиновался, но весьма неохотно: звучал хрипло и неровно.

– Да, я здесь, – признался Северус. – Ты в порядке? Ничего не болит?

Поттер покачал головой. Он повернулся на бок и неожиданно накрыл руку Снейпа, которой тот сжимал его теперь уже потеплевшие пальцы, своей ладонью.

– Это очень хорошо, что вы здесь, – пробормотал он. Гарри вдруг почувствовал, как к горлу подкатил ком. Ему почему-то казалось, что он снова вернулся в детство и, как и раньше, живет в чулане под лестницей. До пробуждения ему снилось, что его побил Дадли, и теперь Гарри так рад был обнаружить, что кому-то есть до него дело, что кто-то пришел его пожалеть. Пусть даже это ненавистный профессор зельеварения. Сейчас Гарри не помнил, что их отношения не так давно коренным образом изменились. – Вы посидите со мной?

– Именно это я и делаю, – заметил Северус, усмехнувшись.

– Спасибо, – искренне сказал Гарри, при этом его голос чуть дрогнул, заставив Северуса крепче сжать руку мальчика.

Снейп смотрел на счастливую улыбку, появившуюся на губах Поттера. А если он ошибается? Кто мог бы с уверенностью сказать, глядя на него самого со стороны, что он обрадуется тому факту, что Гарри его сын? А ведь он был рад, теперь он мог сказать это с полной уверенностью. Пусть осознание пришло не сразу, может, и Гарри не сразу поймет, но если потом он признает его не просто как друга и наставника, а как отца?..

Гарри заворочался, устраиваясь удобнее. Он засыпал, его рука слабела. Это позволило Снейпу немного осмелеть и сделать то, о чем он мечтал еще днем, но не мог себе позволить из-за большого количества свидетелей. Северус наклонился к сыну и легонько коснулся губами его лба в том месте, где бинты уже кончались.

– Спи, мой мальчик, – прошептал он. – Я никому не позволю навредить тебе. Никому.

Нет, пока он не хотел рисковать. Пусть все идет как идет. Если в какой-то момент он поймет, что Гарри готов к этой новости, он ее обязательно сообщит. А пока его все устраивает.

***

Мадам Помфри продержала Гарри в Больничным крыле еще целых два дня. Тот изнывал от скуки, но терпел, понимая, что подобная травма в маггловском мире лечилась бы гораздо дольше и он еще легко отделался. Друзья навещали его два раза в день – в обед и вечером. Снейп зашел только один раз: он принес какие-то лечебные зелья, уделил ему пять минут вежливой, но весьма отстраненной беседы, оставив Гарри в растерянности. Поттер не мог понять, действительно ли директор навещал его поздно вечером в тот день, когда он получил травму, или это ему только приснилось. Здравый смысл твердил ему, что это не могло быть явью, слишком уж поведение было нехарактерным для профессора, даже если принять во внимание последние изменения. Однако Гарри так четко помнил тепло рук и спокойный голос, утверждавший, что его защитят. Ему могло присниться, что его поцеловали в лоб, такое позволяют себе только родители в отношении своих детей, пусть даже те уже выросли, но остальное было. Не могло не быть. Должно было быть.

Гарри пока не мог понять, что чувствует по этому поводу. Ему одновременно было радостно и страшно. Несмотря на то, что теперь он чувствовал себя совсем взрослым, где-то там, в глубине его души, все еще жил маленький мальчик, которого не любили в детстве. С одной стороны, его обескураживала кандидатура Снейпа на роль старшего... друга, родственника, опекуна (он не мог найти правильного слова), но с другой – никого ведь больше не было...

Через два дня его отпустили на волю. Без энтузиазма, с огромным списком наставлений и категорическим запретом подниматься на метле еще как минимум две недели, но все же отпустили. Гарри показалось забавным, что мадам Помфри высказывала все пожелания по поводу режима не МакГонагалл, которая была его деканом и отвечала за него, а Снейпу, который формально не имел к нему никакого отношения. Ведь не могла колдомедик знать об их занятиях, чаепитиях и внезапно наладившихся отношениях?

Возвращение в башню прошло довольно тихо и спокойно. Одноклассники были рады его видеть, спрашивали, когда он сможет снова играть, а потом быстро потеряли к нему интерес, как это часто бывает в жизни. Первые уроки тоже прошли вполне безболезненно: учителя знали о его травме и не мучили по поводу домашнего задания. Гарри, конечно, понимал, что теперь придется догонять, но это его не очень пугало. Ведь он может попросить Снейпа, и тот быстро и доходчиво объяснит ему пропущенный материал. Он ведь сам предлагал помощь.

От обеда в Общем зале Поттер не ожидал никакого подвоха, однако, как оказалось, он недооценил вредность слизеринцев. Точнее одного конкретного слизеринца.

Уже по тому, как Драко шел в его сторону, было понятно, что он настроен на скандал. Удивляло немного то, что Малфой решил устроить демонстративную перепалку под самым носом учителей, но тот вообще последнее время вел себя несколько неадекватно.

– Ну что, Поттер, поправил здоровье? – громко спросил Малфой, подойдя к нему. Это сразу привлекло внимание близ сидящих студентов. То, что несколько слизеринских семикурсников маячило у него за спиной, заставило гриффиндорцев тоже подтянуться.

– Да, спасибо, – отстраненно ответил Гарри, посмотрев на Драко, но никак не реагируя на издевку в его тоне.

– Прекрасно, – протянул Малфой. – А то мы так волновались все, просто места себе не находили. Весь Хогвартс на ушах стоял. Мы все переживали, как там наш Золотой Мальчик.

– Не стоило, – на этот раз голос Гарри прозвучал откровенно холодно. Малфой довольно усмехнулся.

– Да я тоже думаю, что не стоило, да вот директор наш так не думает, понимаешь? Мне даже интересно стало: что ты такое делаешь с директорами Хогвартса, что они перед тобой стелятся? Это какая-то магия или ты знаешь тайну?

Гарри не выдержал и вскочил на ноги. Джинни схватила его за руку, чтобы он не смог вытащить палочку, но он и не собирался. Если надо будет, он этому хорьку белобрысому и так все кости переломает.

А Драко, судя по всему, только того и надо было. Он довольно оскалился.

– Кажется, я на верном пути, – манерно растягивая слова, сказал он. – Дай подумаю... Прежний директор тебе так благоволил, потому что ты был его тайным оружием. Избранным. Но ведь ты больше не Избранный, так ведь? Так чего же в тебе такого особенного, что теперь и новый директор из-за тебя на все идет? Может, ты на них Империус накладываешь?

– Заткнись, Малфой, – процедил Гарри, сжимая кулаки. – Не твоего ума дело...

– Что здесь происходит? – раздался над ними голос Снейпа. Он как всегда подкрался незаметно. – Мистер Малфой...

– Ну, конечно, "мистер Малфой"! – непочтительно перебил профессора Драко, поворачиваясь к нему. – Раньше вы почему-то всегда в первую очередь говорили "Поттер". Что так разительно изменилось, профессор?

Гарри немного удивило то, что Снейп при этом заметно побледнел. Он ведь не мог бояться Малфоя? Его семья с трудом избежала Азкабана и сейчас вела себя довольно тихо... не считая самого Драко. Но что он может сделать Снейпу? Почему того так испугал его вопрос? Или это был не испуг, а злость?

– Я бы сказал вам, мистер Малфой, что изменилось, – прошипел Снейп, – но мне казалось, что вы достаточно осведомлены и достаточно умны, чтобы из своих знаний делать выводы. Жаль, что я ошибался.

– Иронизируете... – протянул Драко, и в его голосе Гарри послышалась обида. – А ведь вы не тот человек, который может иронизировать на эту тему. – Он чуть наклонился вперед и спросил нарочито громким шепотом: – Как вы вывернулись в этот раз, профессор? Как в этот раз доказали им, что вы не преступник? Да еще так, что вам дали такой высокий пост, вместо того, чтобы отправить к дементорам?

Гарри застыл. В школе не было принято вслух обсуждать то, что Снейпа судили. Его процесс был закрытым, в прессу не просочилась какая-либо информация, только сам оправдательный приговор, а потом и сообщение о назначении директором. Никто никогда вслух не задавался вопросом, почему бывшему Пожирателю дали руководить Хогвартсом.

– Мистер Малфой, если вы сейчас же не замолчите, я буду вынужден снова снять с вас баллы...

Но Драко не слушал. Его лицо было перекошено ненавистью, его мелко трясло.

– Или все гораздо проще, – с ноткой истерики в голосе продолжал он, – и вы просто продались им, как дешевая шлюха? За свободу и за работу обязались всю жизнь зад подтирать этому недоноску...

Никто даже не дернулся, когда Гарри с криком кинулся на Малфоя, ударив того сначала кулаком в ухо, а потом, когда тот обернулся к нему, в челюсть. Потеряв равновесие, они повалились на пол, колошматя друг друга. С минуту окружающие пребывали в молчаливом шоке, а потом Снейп рявкнул:

– Немедленно прекратите это!

Ученики с обоих факультетов кинулись разнимать дерущихся. С трудом их удалось оттащить друг от друга, при этом оба порывались вырваться и снова сцепиться, сжигали друг друга взглядами, но руки одноклассников держали их очень крепко. Снейп переводил разъяренный взгляд с одного на другого.

– Подобное поведение недопустимо в стенах школы, – тихо сказал он. Голос его дрожал от с трудом сдерживаемой злости. – Мистер Малфой, у вас уже есть неделя отработок, я добавляю еще две. Со Слизерина снимаю двадцать баллов.

– Да мне плевать, – сообщил ему Драко. – Можете хоть исключить меня, я буду только рад. Мне тошно смотреть на вас, на то, каким вы стали. Вы же были нашим деканом! Мы на вас смотрели, мы вами восхищались, мы вас уважали. Вы были нашим человеком. А теперь вы стали как все остальные...

Эти слова Снейп выслушал уже спокойнее, в его глазах на мгновение промелькнуло понимание, но выражение лица не изменилось.

– Кто-нибудь отведите мистера Малфоя в Больничное крыло, чтобы мадам Помфри могла дать ему Успокаивающее зелье, иначе Слизерин лишится всех своих баллов.

Кто-то подтолкнул Драко к выходу, но он бросил на сокурсника презрительный и высокомерный взгляд, заставляя того отступить, и вышел из зала сам.

– Что касается вас, Поттер, – теперь Снейп повернулся к Гарри. Выглядел он при этом как в старые добрые времена. – Я снимаю двадцать баллов и с Гриффиндора. Пусть вас спровоцировали, это еще не повод кидаться на человека с кулаками.

– Но я же... он же... – Гарри задыхался от обиды и не мог правильно сформулировать свое оправдание.

Впрочем, Снейп и так понял.

– Уверяю вас, мистер Поттер, я вполне в состоянии сам постоять за свою честь, помощники мне не нужны. Если вдруг такая необходимость возникнет, я вам сообщу.

Еще секунду он смотрел на Гарри, пока тот не опустил голову, признавая свою неправоту, а потом обвел взглядом студентов, молча наблюдавших за этой сценой.

– Если никто больше не желает лишиться баллов, то расходитесь по своим местам.

После небольшого замешательства, студенты начали рассаживаться за столами, возвращаясь к прерванному обеду. Гарри и его друзья тоже сели, не глядя друг на друга. Какое-то время они просто молча ели, а потом Рон тихо пробормотал:

– Малфой совсем с катушек слетел, а Снейп еще не верит, что это он тот бладжер заколдовал.

– Кто-нибудь может мне объяснить, о чем говорил Малфой? – спросил Гарри, все еще не глядя на друзей. – Что такого он усмотрел в поведении Снейпа?

– После того, что с тобой случилось, директор допросил всех слизеринцев. Я имею в виду, старшие курсы, – сообщила Гермиона.

– Он каждого к себе вызывал и по одному их допрашивал, – добавила Джинни. – Именно слизеринцев. Потом он и остальных допросил, но это уже на следующий день.

– Думаю, они на него обиделись, – предположил Рон. – Он ведь действительно был их деканом и всегда выгораживал, а теперь...

Гарри удивленно посмотрел на них. Получается, Снейп из-за него устроил допросы как минимум полсотни учеников, наверняка применяя легилименцию. Похоже, он очень хотел найти виновного.

– Так он действительно из-за меня всех на уши поставил? – тихо уточнил Поттер, посмотрев на учительский стол. Снейп сидел в директорском кресле, пытаясь делать вид, что ест, но даже со своего места Гарри видел, что он только ковыряет еду вилкой.

– Он очень переживал, – заметила Гермиона. – За тебя. В тот день, когда все случилось, он пришел в Больничное крыло... На нем просто лица не было, Гарри. Он...

– Так смотрел на тебя, – перебила Джинни. – Так волновался, что даже скрыть этого не смог, можешь себе это представить?

– Нет, – ответил Гарри, снова утыкаясь взглядом в тарелку. – Не могу.

***

Северус нашел Гарри у озера. Тот сидел на одном из камней, закутавшись в теплую мантию, смотрел на воду, которую не так давно местами прихватил лед, и, судя по всему, о чем-то напряженно думал. Уже вечерело и становилось прохладно, но Поттер даже не шевелился.

– Плачу галлеон за каждую твою мысль, – сказал Снейп, замирая позади него.

– Не боитесь разориться, профессор? – Гарри печально усмехнулся.

– А ты не боишься простудиться, сидя на холодном камне? Мадам Помфри меня убьет, если ты снова попадешь в Больничное крыло.

– Я его согрел заклинанием, – признался Поттер. На этот раз в его голосе слышалась улыбка.

– Тогда смотри зад не спали, – посоветовал Северус, садясь на другой камень.

Поттер рассмеялся, но не обернулся, продолжая смотреть на озеро. Его спина была напряжена, а руки, сложенные на коленях, теребили кончик длинного шарфа.

– Злишься на меня? – спросил Северус, внимательно глядя на Гарри.

– Нет, – ответил тот, отрицательно покачав головой. – Полагаю, вы не могли поступить иначе. Как и я. Можете отчитать меня за гриффиндорскую глупость.

Это прозвучало так подавленно, что Снейп решился сказать совсем другое:

– Я бы отчитал, наверное, если бы мне не было... приятно то, что ты сделал. Знаешь, за меня в этой жизни не так уж часто заступались. Я действительно вполне могу постоять за себя, мне рано пришлось этому научиться, но когда кто-то по собственному желанию делает это за тебя, это приятно. Пусть глупо, но все равно приятно.

– Иногда мне кажется, что в той хижине вас подменили, – признался Гарри. Голос его звучал хрипло, словно что-то мешало ему говорить.

– Смерть, даже временная, меняет людей, – устав смотреть на спину Поттера, Северус поднял глаза к небу. Оно было темным, тяжелым и низким. И, откровенно говоря, гораздо скучнее спины. – Оттуда возвращаешься другим. Так что ты недалек от истины.

– Вам было страшно?

Снейп задумался. Он не был склонен откровенничать о подобных вещах, но понимал, что если он хочет стать по-настоящему близким человеком для своего сына, пусть даже если тот не знает об их родстве, то ему стоит пересилить себя.

– Разве тебе не было? Думаю, даже Дамблдору было страшно, хотя он был старше и мудрее нас обоих вместе взятых, – Снейп оторвался от созерцания неба и увидел, что Гарри уже повернулся к нему. Их взгляды встретились, как тогда в хижине. Черные против зеленых. – Да, мне было очень страшно. И очень себя жалко. И я очень рад, что не умер. Возможно, потому теперь не могу быть точно таким же, как раньше.

– По отношению ко мне? – Гарри пытливо вглядывался в лицо своего учителя, намереваясь в этот раз узнать как можно больше.

Снейп кивнул. Он не отвел взгляда, но в его глазах невозможно было что-то прочитать. Как и раньше, это были два черных тоннеля, а не зеркала души. Эти глаза иногда заставляли думать, что у их обладателя и души-то нет.

– Но почему только по отношению ко мне? – тихо спросил Гарри.

И даже он заметил, что Снейп непроизвольно вздрогнул. Значит, действительно что-то было. Что же? Директор молчал. Поттер смотрел на него, тот по-прежнему выдерживал его взгляд, но молчал. То ли не хотел сказать, то ли не мог, то ли боялся.

– Просто скажите мне, – тихо попросил Гарри, – что не нашли еще какое-то пророчество, которое предсказывает воскрешение очередного маньяка, а меня назначает Избранным и ответственным за все. Просто скажите, что вам ничего от меня не нужно, что вы не преследуете никакой цели, что речь не идет о какой-то выгоде, – его голос дрогнул, но он продолжил: – Просто скажите, что вы делаете это потому, что вам так хочется, а не потому, что так надо. Этого будет достаточно.

Снейп почувствовал, как неожиданно перехватило горло. Он даже не предполагал, что Гарри может бояться вновь быть использованным. Он ведь когда-то действительно был уверен, что мальчишка наслаждается своим положением, а тот никогда не получал от этого удовольствия. И больше всего боялся, как выясняется, что снова нужен не он сам, а какая-то жертва от него.

Прокашлявшись, Северус также тихо ответил:

– Уж ты-то должен знать, что если бы речь шла о новом пророчестве и новой битве, я не стал бы тратить силы и время на установление хороших отношений. Просто дал бы тебе пинка под зад и сказал бы: "Вставай и сражайся".

Гарри непроизвольно прыснул, а потом рассмеялся в голос. Действительно, Снейп скорее поступил бы именно так. Это не давало ответа на вопрос "почему?", но это определенно исключало самый неприятный из возможных вариантов, который мог предположить Гарри. Остальное можно как-то пережить.

– Значит, вам действительно нравится... возиться со мной? – уточнил Гарри на всякий случай.

– Наверное, я просто наконец вошел в тот возраст, когда одиночество перестает казаться лучшим способом провести время, – Снейп коварно усмехнулся. – Кто-то заводит себе в таком случае домашнее животное, а я вот решил завести гриффиндорца.

Гарри снова рассмеялся и вновь повернулся к озеру, только теперь его спина не была напряжена, а плечи чуть подрагивали от смеха. Ему очень нравилось чувство юмора профессора, о котором мало кто догадывался. Слишком уж едким оно обычно бывало.

– Не самый лучший выбор гриффиндорца, профессор. Среди нас есть и умнее, и симпатичнее. Гермиона, например.

Теперь была очередь Снейпа рассмеяться

– Боюсь, что, выбери я мисс Грейнджер, меня могли бы не так понять. – Повинуясь внезапному порыву, он добавил: – Было вполне естественно выбрать тебя, ведь ты мог бы быть моим сыном, сложись все иначе.

Гарри принял это за очередную подначку и снова хихикнул.

– Это уже слишком, профессор, – сказал он, не оборачиваясь. – Не хотел бы я оказаться вашим сыном.

Северусу оставалось только порадоваться, что Гарри не мог в тот момент видеть его лицо.

Глава 6. Правда

Гарри вяло помешивал зелье, чуть булькавшее на слабом огне, время от времени косясь на настенные часы, стрелки которых неумолимо ползли к двум часам. Его субботнее дополнительное занятие по зельям – последнее перед рождественскими каникулами – должно было закончиться через пятнадцать минут, и он нервничал, потому что сегодня не мог остаться на традиционное чаепитие, но еще не знал, как об этом сказать.

– Гарри, – услышал он предостерегающий голос Снейпа, – пора убрать огонь.

Опомнившись, Поттер выключил горелку и посмотрел в котел учителя. Зелье у того было чуть светлее, но в целом выглядело так же, как то, которое приготовил он сам. Это обнадеживало.

– Сегодня у тебя получилось хорошо, – похвалил его Снейп. – Постарайся только не отвлекаться и следить за процессом до самого конца, иначе вся работа будет насмарку.

Гарри кивнул и начал убирать свое рабочее место. Он чувствовал, что профессор наблюдает за ним, но пока не решался посмотреть на него. В глубине души он надеялся, что Снейп сегодня не предложит остаться на чай. Могут же у того тоже возникнуть срочные дела?

– Все в порядке? – спросил Северус, видя, что Гарри заметно волнуется и пытается это скрыть. Тот в ответ только пожал плечами. Снейп почувствовал раздражение: почему из мальчишки всегда нужно все клещами вытягивать? Неужели нельзя просто сказать о возникшей проблеме, чтобы ее легче было решить?

– Я хотел сказать... – начал Гарри, но сразу замолчал. Потом он продолжил, но уже другим тоном: – То есть я хотел спросить: мы на каникулах продолжим заниматься по тому же расписанию?

– А ты устал и хочешь устроить перерыв? – поинтересовался Снейп с улыбкой, которая последний месяц удавалась ему все естественней.

– Нет, не в этом дело. Но мы могли бы по вторникам и четвергам заниматься раньше, как в субботу, например. Впрочем, – поспешно добавил Гарри, – если вы собирались отдохнуть, то мы могли бы сделать перерыв.

– Нет, я намеревался заниматься с тобой по прежнему графику, но ты прав. Разумнее будет перенести занятия на дневное время.

Поттер кивнул, продолжая ковыряться со своими вещами. Снейп в это время тоже убирал остатки ингредиентов на места, но от него не укрылось то, что ответ на вопрос не успокоил Гарри.

– Ты ведь не это хотел сказать? – уточнил Снейп. – Тебя что-то беспокоит? Можешь рассказать мне за чаем, если здесь тебе по какой-то причине неудобно. Или в эту проблему ты не хочешь меня посвящать?

– Проблема как раз в чае, – несчастным голосом сказал Гарри. – Я знаю, что у нас это стало уже традицией и, поверьте, она мне нравится, но я сегодня не могу остаться.

Снейп нахмурился и посмотрел на него с подозрением. Гарри отвел взгляд, почему-то он чувствовал себя в этот момент очень неуютно, хотя вообще-то он не был обязан оставаться и понимал это.

– Ничего страшного, – медленно произнес Северус, стараясь скрыть то, что его эта новость расстраивает. Для него самого подобная реакция оказалась неожиданностью. – Но мне не совсем понятно твое смущение, – заметил он. – Поэтому я хочу уточнить: ты не можешь остаться сегодня или ты предпочитаешь больше не оставаться вообще?

– Нет, сэр, речь идет именно про сегодня, – горячо заверил его Гарри, осознав свою оплошность. – Это все квиддич, понимаете? Мне две недели не разрешали даже приближаться к метле, и ребятам приходилось тренироваться без меня. А теперь я, наконец, снова могу летать, но игра уже на следующей неделе. Ребятам и так приходится подстраиваться под мои занятия, мне не хотелось объяснять, что в субботу я задерживаюсь дольше.

Снейп удовлетворенно кивнул.

– Да, я понимаю. Не стоило только так переживать из-за этого, – он снова улыбнулся. – Ты заставил меня думать, что все гораздо хуже. – Он повернулся к одному из вспомогательных столов и начал переставлять какие-то пробирки и чашечки, одновременно с этим говоря: – Я ведь знаю, что злоупотребляю твоим вниманием. Уверен, у тебя достаточно интересных занятий днем в субботу. И ты не обязан тратить это время на меня. Не каждый раз, по крайней мере.

– Это действительно так, профессор, – согласился Гарри. – Но, в свою очередь, я уверен, что у вас хватает забот и без моих дополнительных занятий трижды в неделю. Однако вы их проводите.

Снейп полуобернулся к нему и вопросительно приподнял бровь.

– Так это что, твой способ расплатиться со мной?

Гарри покраснел и прикусил язык, но поздно. Глаза Снейпа чуть сощурились, и выражение его лица радикально изменилось. Оно стало жестче. Гарри не мог знать, что таким образом Северус старался не показать обиду и разочарование. Все это время он думал, что ему удалось сблизиться с Гарри, а тот всего лишь оказывал ему ответную услугу, скрашивая его одиночество в выходной день. Сама по себе подобная благотворительность была весьма унизительной, а в сочетании с осознанием того, что все это время Северус самозабвенно обманывал себя, вызывала чувство жгучего стыда.

– Не стоило утруждать себя, мистер Поттер, – холодно сказал Снейп, снова отворачиваясь. – Поверьте, занимаясь с вами дополнительно, я оказываю услугу не вам, так что не нужно чувствовать себя обязанным мне. Вы можете идти.

– Вы не так меня поняли, – тихо возразил Гарри, но Снейп не дал ему продолжить.

– Боюсь, мистер Поттер, это вы все неправильно понимаете.

– Может быть, – осмелился сказать Гарри, – если бы вы были более откровенны со мной, я бы и понимал больше?

– Идите, мистер Поттер, – ответил на это Снейп. – А то опоздаете на тренировку.

Гарри ничего не оставалось, как уйти.

Во время тренировки он никак не мог сосредоточиться, постоянно возвращаясь мыслями к своему разговору с директором. Пару раз он даже получил за это нагоняй от Рона, хотя тот и не был капитаном. Джинни смотрела на Гарри с нескрываемым беспокойством, но он старался не встречаться с ней взглядами.

– Да что с тобой? – едва сдерживая злость, спросил у него Рон, когда тренировка закончилась. – Если ты будешь так играть на следующей неделе, то тебе снова бладжером голову снесет, на этот раз обычным. Ты же не смотришь по сторонам! А ты ловец и должен глядеть в оба.

– Прости, – у Гарри не было сил оправдываться. – Возможно, я поторопился с возвращением в команду. Может быть, мне стоит пропустить эту игру.

– Гарри, что-то произошло между тобой и Снейпом? – Джинни была более проницательна, чем ее брат, и быстро связала рассеянность Гарри и его субботнее занятие по Зельям. – Он что-то тебе сказал или сделал?

– Ничего он мне не сделал, – огрызнулся Гарри. – Что за привычка сразу подозревать его во всех смертных грехах? – он заставил себя замолчать, увидев, как расстроилась его девушка и как тут же еще больше разозлился ее брат. – Прости, – снова повинился Поттер. – Я сегодня скверный собеседник. Просто... Я его обидел, понимаешь? А теперь вот еще и тебя...

– Ты обидел Снейпа? – переспросил Рон. – Такое возможно?

Гарри бросил на него испепеляющий взгляд, и Рон тут же примирительно вскинул руки.

– Ладно-ладно, я просто удивился.

– Он такой же человек, как и другие, – заметил Гарри.

– Но что такого мог сказать или сделать ты? – спросила Джинни.

Гарри смущенно поковырял носком ботинка землю, бросил быстрый взгляд на Рона, а потом все-таки заговорил:

– Получилось так, что он подумал, будто я задерживаюсь у него в субботу в качестве расплаты за то, что он со мной занимается, а не потому что мне нравится проводить с ним время.

– Я не понял, – признался Рон.

– Ты переживаешь потому, что это действительно так, или потому, что он неправильно тебя понял? – спросила Джинни

– Это не так, – Гарри даже головой покачал для убедительности. – Не пытаюсь я с ним расплачиваться. Мне просто нравится разговаривать с ним, когда он ведет себя... не как Снейп.

– Так почему бы тебе не пойти и не объяснить ему это? – Джинни улыбнулась и склонила голову на бок. – Уверена, если ты искренен, то тебе не составит труда убедить его в этом.

– В чем убедить-то? – Рон переводил взгляд с сестры на друга и все не мог понять, о чем те толкуют.

– Хорошая идея, – Гарри улыбнулся, не обращая на Рона внимания и наклонился к Джинни, чтобы быстро поцеловать ее в губы. – Спасибо, – он бросил короткий взгляд в сторону друга. – Объяснишь ему?

– Конечно, иди.

Гарри поторопился в раздевалку. Рон вопросительно посмотрел на Джинни.

– И что ты должна мне объяснить?

– Тебе это не понравится...

***

Северус ничего не знал о том, как подействовала на Гарри их небольшая размолвка. После ухода ученика, он еще долго сидел в своей лаборатории, рассеянно глядя на пустое место, где до этого работал Гарри, и пытался привести мысли и чувства в порядок.

Ему определенно не нравилось то, с какой легкостью Поттер стал частью его жизни, и то, как легко он мог влиять на его настроение. Всего лишь несколько коротких фраз, ничего не значащее, по сути, откровение, – и вот Снейп уже не знает, что бы такого сделать: пойти и убить кого-нибудь или просто напиться.

"А что ты хотел? – с горечью спрашивал он у себя. – Ты семь лет самозабвенно ненавидел мальчишку и делал все, чтобы он отвечал тебе полной взаимностью, и теперь хочешь все изменить за пару месяцев? Не только изменить, а сразу перепрыгнуть на качественно новый уровень. Но это для тебя все стало с ног на голову, а для него мало что изменилось. Ты перестал быть монстром в его глазах, но с какой стати ты надеешься на что-то большее? Ведь он об этом большем ничего не знает..."

И знать не хочет, вынужден был напомнить себе Северус. "Не хотел бы я оказаться вашим сыном". Эти слова до сих пор отдавались эхом в его голове. Стоило немалых усилий смириться с ними, переступить через них. Сделать вид, что ничего страшного не произошло. Снейпу удалось убедить себя, что если Гарри не хочет этого, то это только упрощает дело. Больше не надо думать, говорить правду или нет. Вариантов не осталось. Ничего говорить нельзя.

И вот теперь ему снова придется смириться. На этот раз с тем, что для Гарри даже эти отношения ничего не значат. Вполне естественно, закономерно, но как же обидно.

Северус тихо выругался и заставил себя уйти из лаборатории. Сколько можно переливать из пустого в порожнее? Если Гарри это не нужно, то и ему тоже. Он сможет себя убедить в этом. Не первый раз.

И все же, покинув лабораторию, он поднялся в свой директорский кабинет только для того, чтобы забрать оттуда письмо, после чего снова спустился в подземелья, закрылся у себя в комнатах и откупорил бутылку огневиски. Он вполне может потратить остаток дня и вечер на то, чтобы пожалеть себя, а завтра он избавится от этих мыслей. И чувств заодно.

Гарри оказался у дверей Снейпа как раз в тот момент, когда профессор наливал себе третью порцию огневиски. Он некоторое время стоял в нерешительности, сомневаясь в том, что ему будут рады. До сих пор он только однажды приходил к профессору, когда тот его не ждал: во время болезни. В этот раз все было по-другому. У него не было плана. Гарри то ли собирался просто сказать, что думал, то ли хотел навязаться на чай, на который не смог остаться ранее. Оба варианта казались ему одинаково глупыми.

Он еще долго мог бы так стоять, но за поворотом послышался шум шагов и раздались голоса. Встретиться с кем-то из слизеринцев ему не хотелось, поэтому он решительно постучался. Ему довольно долго не открывали, голоса и шаги успели значительно приблизиться. Он уже решил, что Снейпа нет в его комнатах, когда дверь неожиданно распахнулась.

– Поттер? Какого черта?..

– Сэр, можно мне войти? – спросил Гарри, тревожно оглядываясь.

Снейп ничего не сказал, только посторонился, пропуская своего гостя внутрь. Захлопнув за ним дверь, он повернулся и, сложив руки на груди, вопросительно посмотрел на него. Застигнутый врасплох, он не успел накинуть на себя мантию, и теперь чувствовал себя очень неуютно, поскольку на нем были только брюки и рубашка, а в таком одеянии Северус чувствовал себя почти голым.

– Чем обязан? – холодно поинтересовался он.

– Мне нужно кое-что сказать вам, сэр, – с трудом выговорил Гарри. Сейчас Снейп смотрел на него, как раньше, и это пугало его, заставляя забывать нужные слова. – Вы сегодня не так меня поняли...

– Не утруждайте себя, мистер Поттер, – прервал его Снейп. – Не бойтесь, я буду заниматься с вами и без проявления дружелюбия с вашей стороны...

– Да послушайте меня! – неожиданно воскликнул Гарри, удивив самого себя. О том, как это удивило Снейпа, и говорить не стоит. Давно никто из учеников не решался поднять на него голос. Поэтому он замолчал, вопросительно приподняв брови. – Возможно, первый раз я остался на чай именно потому, что считал себя обязанным. Хотел сделать что-то приятное вам, как-то отплатить за то, что вы для меня уже сделали и продолжали делать. Но это не значит, что я общаюсь с вами через силу. Я не знаю, что заставило вас так изменить свое отношение ко мне. Я не знаю, что в результате вы попросите взамен. Но мне эти субботы нужны, может быть, даже больше, чем вам, – он замолчал, не зная, что еще сказать, чтобы Снейп перестал смотреть на него с подозрением. – Вам, наверное, будет неприятно услышать подобное сравнение, но после смерти Сириуса и Люпина вы как будто заменили мне их обоих.

– Сравнение с Блеком и Люпином действительно не очень приятно, – медленно произнес Северус, безумно желая и одновременно с этим боясь поверить в слова Гарри. – Но я полагаю, что из твоих уст это можно считать комплиментом.

Гарри облегченно выдохнул, увидев на губах профессора улыбку. Кажется, ему все-таки удалось убедить его в правдивости своих слов.

– Я так понимаю, что твоя тренировка закончилась? – как бы между делом поинтересовался Северус.

– Да, – Гарри улыбнулся, догадываясь, что за этим последует.

– Расскажешь мне о ней? Если у тебя есть время.

– Конечно, есть.

– Тогда располагайся, я сейчас вернусь, – Снейп махнул рукой в сторону дивана, а сам вышел из комнаты. Если бы его разум не был отчасти затуманен огневиски, он наверняка бы вспомнил о том, что письмо Лили так и осталось лежать на столике рядом с диваном, где стояли его бутылка и стакан.

Гарри, все еще улыбаясь, пошел к дивану и взгляд его упал сначала на бутылку, а потом и на пожелтевший конверт. Тот привлек его внимание не столько своим видом, сколько именем адресата. Альбусу Дамблдору. Что могло здесь делать письмо, адресованное прежнему директору? Почему оно лежало на столике рядом с початой бутылкой виски и бокалом?

Гарри затаил дыхание. Он не смог бы объяснить, почему конверт приковал его взгляд к себе, почему так забилось сердце. Руки моментально вспотели. Внутренний голос твердил ему, что не стоит лезть в чужие бумаги, что Снейпу это не понравится, но интуиция убеждала, что это письмо, от кого бы оно ни было, имеет к нему непосредственное отношение. Что если там содержится ответ на вопрос, который так упрямо игнорировал Снейп?

Любопытство и предчувствие пересилили. Гарри схватил конверт, извлек из него лист пергамента и прочитал написанное. Потом перечитал. Снова и снова. Буквы перед его глазами складывались в слова, слова в предложение, но смысл предложения не доходил до него.

– Неужели ты так и не запомнил, что я не люблю, когда кто-то трогает мои вещи и сует нос в мои дела? – голос профессора, раздавшийся у него за спиной, звучал угрожающе.

Гарри обернулся и посмотрел на Снейпа, его лицо при этом выражало такую растерянность, что директор в момент перестал выглядеть разозленным. Теперь на его лице читалась только безысходность.

Безысходность, которую он и чувствовал в этот момент. Он слишком поздно вспомнил о письме, мальчишка уже успел добраться до него. И теперь уже ничего не изменить. Не будет же он применять Обливиэйт к собственному сыну?

– Что это? – спросил Гарри, переводя взгляд с письма на Снейпа и обратно.

– Это написала Лили, очевидно, незадолго до смерти, – обреченно объяснил Снейп.

– Но что это значит? – мальчик посмотрел на него, нахмурившись. – Как я могу не быть сыном Джеймса Поттера? Кто же тогда мой отец?

Северус молча смотрел на Гарри, ожидая, когда понимание отразится на его лице, но тот продолжал вопросительно смотреть на него. Так, в гнетущей тишине, прошла минута, другая, а потом Гарри бросил письмо на диван, словно то обожгло ему руки. В этот момент он понял.

– Вы не можете быть моим отцом, – хрипло прошептал Поттер. – Это невозможно.

– Могу, – мягко возразил Снейп.

– Но как же так?.. – Гарри прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Те категорически не желали собираться. Картинка не складывалась.

– Ты хочешь услышать детали? – спросил Северус, уверенный, что мальчик еще не готов к этому. В подтверждение его догадки Поттер отрицательно покачал головой.

– Как давно вы знаете? – спросил он.

– Я нашел это письмо в бумагах Дамблдора через пару недель после начала учебного года, – Северус говорил тихо и сухо, как будто диктовал лекцию.

– Значит, все эти... – Гарри не справился с голосом. – Это все потому, что вы мой отец? – это прозвучало еще более хрипло и сдавленно.

– Да, – честно признал Северус.

– И вы молчали? – в глазах Гарри мелькнула искра злости. – Вы врали мне!

– Я не врал тебе! – возразил Снейп. – Я лишь не говорил тебе всей правды.

– Это еще хуже! Вы же знали, знали, за что я до сих пор злюсь на Дамблдора. Знали, что мне хочется всего лишь немного правды. Знали все это и обманывали меня! Вы говорили, что не преследуете никакой выгоды!..

Тут Снейп не выдержал и перебил его, тоже повысив голос:

– О какой выгоде ты говоришь? Я что, по-твоему, премию получу за то, что ты мой сын? Ты думаешь, мне было легко это узнать? Думаешь, мне было легко молчать? Но как бы ты поступил на моем месте? Если бы ты узнал первым? Ты разве прибежал бы ко мне в первый же день, радостно помахивая письмом, со словами: "Ура, профессор, я ваш сын"?

Выплеснув это, Снейп замолчал. Судя по тому, как Гарри низко опустил голову, он понял, что пытался донести до него Северус.

– А потом? – упрямо спросил Поттер, спустя всего минуту. – Я столько раз спрашивал вас, что изменилось. У вас была уйма возможностей сказать мне.

– Но ты не хотел этого слышать, – Снейп шагнул к нему, но тут же замер, заметив, как Гарри напрягся. – Не надо делать вид, что, узнай ты раньше, ты бы воспринял это иначе. Ты сам сказал мне, что не хотел бы оказаться моим сыном. Поэтому я молчал.

Гарри почувствовал, как к горлу подступил ком, а глаза защипало. Снейп был прав: он не хотел бы этого знать. Нет, не так. Дело было не в том, что он не хотел знать о том, что он сын Снейпа. Он не хотел им быть.

– Гарри, присядь, пожалуйста, давай поговорим... – Северус сказал это как можно мягче, но Поттер вскинул на него горящий ненавистью взгляд.

– Нет, – отрезал он. – Раньше вы не хотели говорить об этом, а теперь я не хочу. И видеть вас не хочу...

С этим словами он бросился к двери и выбежал из комнаты.

Снейп устало плюхнулся на диван и налил себе еще виски.

– Ну что за день такой? – пробормотал он, делая большой глоток.

***

– Рон, ты не против, если я проведу каникулы у вас? – неожиданно спросил Гарри в среду, последний день занятий, во время обеда. В четверг Хогвартс-Экспресс должен был увезти учеников из Школы сразу после квиддичного матча, но до сего момента Поттер планировал остаться. И только теперь ему в голову пришло, что лучше будет уехать.

Накануне он впервые пропустил свое дополнительное занятие по зельям. Снейп присылал за ним домовика, но Гарри проигнорировал послание. Хоть ему и было стыдно из-за этого, он просто не мог пока встретиться с директором. Он был не готов к этому. Судя по тому, что за домовиком не последовало других приглашений, Снейп все понял. Возможно, он рассчитывал, что Гарри придет на занятие в четверг, когда все разъедутся, но к этому Поттер тоже был не готов.

– Конечно, старик, какие могут быть вопросы? – с энтузиазмом ответил Рон, который все же не смог скрыть своего удивления. – Мама будет тебе рада, я уж не говорю о Джинни, которая пыталась выбить разрешение остаться тут с тобой, – он молча изучал лицо друга пару мгновений, а потом все-таки спросил: – А чего это ты вдруг? Ты вроде собирался заниматься своими зельями?

Гарри неопределенно пожал плечами. Он так и не сказал друзьям о том, что произошло в субботу, и пока у него не было желания говорить, хотя они и спрашивали.

– Да что-то устал я от этих занятий, – сказал Гарри, сосредоточенно глядя в свою тарелку, стараясь не бросить взгляд в сторону учительского стола. Все равно Снейпа там не было. – Хочется нормальных каникул.

– Ну и отлично, – Рон одобрительно кивнул. Он понятия не имел о том, что произошло между его другом и директором, но был совершенно не против того, чтобы Гарри бросил свои занятия. Рону они не нравились с самого начала.

Минуту спустя к ним присоединились Джинни и Гермиона, и Рон сообщил им приятную новость. Гермиона тоже собиралась большую часть каникул провести в Норе, поэтому поначалу очень обрадовалась, но потом вдруг вспомнила:

– А как же твои занятия?

– Я вполне переживу небольшой перерыв, – с трудом скрывая раздражение, ответил Гарри.

Судя по выражению лица, Гермиона все-таки услышала что-то такое в его тоне, но предпочла не развивать тему, за что он был ей крайне благодарен. Встревоженный взгляд Джинни Гарри решил проигнорировать.

Гораздо труднее было проигнорировать оклик директора, который, как выяснилось, поджидал их на выходе из Общего зала.

– Мистер Поттер, – позвал он, – подойдите на минуту. У меня есть к вам пара вопросов.

Переглянувшись с друзьями, Гарри поплелся к учителю, не решившись демонстративно ослушаться.

– Я могу узнать, – тихо спросил Снейп, когда Гарри подошел к нему, – почему ты вчера не явился на занятие?

– Прошу прощения, сэр, – сухо ответил тот, не глядя на него. – Я неважно себя чувствовал.

– Вот как, – Северус красноречиво хмыкнул. – Твой недуг будет преследовать тебя и завтра или ты все-таки планируешь появиться на занятии?

– Завтра меня не будет, профессор, – все тем же тоном, и по-прежнему глядя в пол, сказал Поттер. – Я решил уехать на каникулы с Роном и Джинни в Нору.

Снейп какое-то время молча изучал его макушку, поскольку не мог видеть лица, а потом все-таки спросил:

– И ты, конечно, не желаешь говорить о том, что узнал в субботу?

– По правде говоря, сэр, я бы хотел об этом вообще забыть.

– Вот как, – повторил Снейп. – Просто сбежишь? Бросишь занятия, а, может, и зелья вообще, откажешься от идеи стать аврором, только чтобы сделать вид, что ничего не произошло? Чтобы не видеть меня. Думаешь, тебе это поможет?

– Я не знаю, сэр, – признался Гарри. – Я знаю только, что сейчас мне тяжело вас видеть и разговаривать с вами. Можно я пойду?

– Гарри, я не знаю, что ты там себе вообразил, но тебе не придется как-то менять свое отношение ко мне, – понизив голос, сказал Снейп. – Я не претендую на роль отца. Если бы ты не залез в тот конверт и не прочитал письмо, ты бы ничего не узнал. Я не хочу что-то менять. Меня вполне устраивает то, что есть. Но, пожалуйста, не надо от меня бежать. В конце концов, какая разница, чей ты сын...

– Вы не понимаете, – перебил его Гарри, наконец посмотрев на него. – С тех пор, как мне исполнилось одиннадцать, я каждый год узнавал о себе что-то новое. И каждое откровение было ужаснее предыдущего. Я думал, что после смерти Волдеморта все это закончится. А теперь оказывается, что все только начинается! Я не могу так…

Это Снейп вполне мог понять, хотя слышать это было тяжело.

– Именно поэтому я не говорил тебе, – заметил он с ноткой отчаяния в голосе. А потом уже совсем другим тоном, чуть громче продолжил: – Что ж, Гарри, отдыхай. Я могу понять твое желание провести нормальные каникулы в окружении тех, кто стал для тебя семьей. Ты только подумай обо всем хорошенько. Подумай, готов ли ты отказаться от своей мечты просто из страха перед правдой. Я ничего не собираюсь от тебя требовать. Решать тебе. Увидимся после каникул. Счастливого Рождества.

Поттер кивнул и пробормотал что-то невнятное, после чего поспешил к друзьям, которые ждали его на почтительном расстоянии, чтобы не мешать им разговаривать. Снейп смотрел ему вслед и на душе у него кошки скребли. Тоскливое будет Рождество.

Глава 7. Запретный лес

Гарри с тоской смотрел на дождь со снегом, шедший за окном. Природа словно издевалась над ним, устроив на Рождество и последовавшие за ним каникулы такую отвратительную погоду. Солнце ни разу не выглянуло, небо все время было затянуто серыми тучами, на землю то и дело падал мокрый снег, который на земле тут же превращался в грязное месиво. Такая погода продолжалась и теперь, когда наступил новый семестр.

Профессор Траут что-то говорил, объясняя новый материал, но Гарри его не слушал, предпочитая глазеть на происходящее за окном. Все равно он не мог сосредоточиться и вникнуть в нудные объяснения учителя. Все его мысли были заняты директором Снейпом.

Гарри скучал. Он безумно скучал по остроумным репликам, нарочито резким замечаниям, подробным объяснениям материала. Ему не хватало субботнего чаепития, разговоров ни о чем. Это было невероятно и неожиданно, но он действительно скучал по Снейпу, по его обществу.

И тем не менее он старательно избегал его. Это было возможно во время каникул, когда он находился в Норе, но с возвращением в Хогвартс это стало труднее. Все равно завтра они увидятся на занятии. Гарри не знал, что ему делать. Снейп наверняка спросит, что он решил, а ему так и не удалось принять решения. Он провел в раздумьях все каникулы, заставляя друзей волноваться и расстраивая миссис Уизли. Рон, Гермиона и Джинни пытались выяснить, что происходит, но Гарри молчал.

Он молчал, надеясь, что каким-то чудом все наладится, письмо окажется сном или подделкой. Или шуткой. Конечно, Снейп вряд ли стал бы так шутить, но сейчас Гарри простил бы ему и это, лишь бы все стало как прежде.

Он не мог бы с точностью сказать, почему именно не может смириться с тем, что Снейп – его отец. Профессор действительно больше не вызывал в нем отрицательных эмоций, Гарри даже привязался к нему как к старшему другу и наставнику. Так почему же новость о том, что они отец и сын, показалась ему столь ужасной? Почему у него начинала болеть голова, едва он задумывался об этом?

Ответа Гарри не знал. Он знал только, что отдал бы многое за возможность никогда не видеть того письма.

– Поттер! – гневный крик учителя проник в его сознание, возвращая к действительности. А в этой действительности над ним нависал раздраженный Траут и весь класс пялился на них.

– Да, сэр? – обреченно произнес Гарри, выругавшись про себя. Похоже, он слишком зазевался, и теперь ему предстоит выслушивать нудные нравоучения. Как будто у него других проблем нет.

– Как я вижу, вы все еще считаете себя слишком умным для этого класса? – Траут сложил руки на груди и смерил его высокомерно-презрительным взглядом. На одно мгновение он напомнил Гарри Снейпа.

– Нет, сэр, с чего вы взяли?

– Во-первых, будьте добры оторвать свою задницу от стула, когда с вами разговаривает учитель. – Гарри нехотя повиновался и посмотрел на профессора, ожидая продолжения. Ему было неприятно, что на него все смотрят. – Во-вторых, поведайте нам, что такого интересного вы увидели за окном?

– Ничего, сэр, – процедил Гарри, вскипая. Больше всего он ненавидел Траута за эти "показательные выступления". Поттер был уверен, что так профессор, ничего не смыслящий в своем предмете, пытается самоутвердиться.

– Ничего, – Траут скривился. – И это самое "ничего" вы нашли гораздо интереснее, чем материал сегодняшнего урока.

– Простите, сэр, я задумался, – то, что было сказано это сквозь зубы, сделало фразу больше похожей на угрозу, чем на раскаяние.

– Ах, вы задумались, – зло повторил Траут. – Мистер Поттер, я не понимаю, зачем вы вообще вернулись в школу и пошли на курс ЗОТИ, если считаете себя самым умным? Имейте в виду, мне все равно, скольких темных магов вы успели убить за свою жизнь. Я не потерплю наглости и хамства в своем классе. Я уже поговорил с директором и предупредил его, что вышвырну вас с курса, если вы не одумаетесь. Теперь я предупреждаю об этом вас. Еще одна подобная выходка, и вы будете готовиться к ТРИТОНам самостоятельно. А пока я снимаю с Гриффиндора десять баллов и назначаю вам взыскание. Будьте добры явиться сегодня вечером к профессору Хагриду. Уверен, он найдет для вас работу в Запретном лесу.

После этих слов Траут развернулся и направился к кафедре, чему Гарри был очень рад, иначе учитель мог заметить, что он ничуть не расстроен таким "наказанием". Возможно, трус вроде Траута (а Гарри был уверен, что профессор труслив и в глаза никогда не видел темных магов и не сталкивался с темными искусствами за пределами страниц учебников) мог счесть вечерний поход в Запретный лес весьма тяжкой отработкой, но для Поттера это была лишь прогулка и возможность пообщаться с другом, на которого у него все реже хватало времени.

Садясь на свое место, Гарри успел увидеть довольно ухмыляющегося Малфоя, но высокомерно проигнорировал его.

После урока друзья снова пытались его расспросить, Гарри только отмахнулся.

– Еще хорошо, что я не уснул, – попытался отшутиться он. – Траут так занудно рассказывает.

Даже Гермиона, вздохнув, согласилась с этим.

Позже в тот же день у входа в большой зал Гарри заметил Снейпа. Тот с совершенно непередаваемым выражением лица выслушивал злого Траута. Заметив Гарри, директор только приподнял бровь, что вполне могло означать: "Я же тебя просил". Поттер отвел взгляд, но, проходя мимо, услышал, как Снейп спокойно ответил на многословную тираду:

– Вы не выгоните Гарри с курса, даже не мечтайте об этом. Снимите баллы, назначьте взыскание или попытайтесь заинтересовать студентов своим предметом. Хватит бегать ко мне каждый день. Если вы не можете справиться с классом, это ваши проблемы...

Больше Гарри ничего не услышал, поскольку он и его друзья влились в шумный поток студентов.

***

После ужина Гарри, одевшись потеплее, направился к хижине Хагрида. Рон, Джинни и Гермиона ушли на прогулку, и он отчаянно им завидовал. Однако у домика лесничего его ожидал сюрприз.

– Как вы здесь оказались? – Поттер удивленно смотрел на ухмыляющихся друзей.

– Еще достаточно рано, мы имеем право навестить Хагрида, – серьезно ответила Гермиона.

– И раз уж мы пришли к нему в гости, то не уйдем только потому, что ему нужно придумать задание для провинившегося ученика, – добавил Рон.

– Почему бы не совместить нашу прогулку и твое взыскание? – Джинни нежно улыбнулась ему, беря за руку.

– А кто мне запретит вас всех взять с собой, а? – Хагрид подмигнул ему. – Как хочу, так и устраиваю твою отработку, и какой-то там Траут мне не указ.

Гарри не стал спорить, он был слишком рад, что все так обернулось. Тем более что никакой вины он за собой не чувствовал.

Все вместе, переговариваясь и посмеиваясь, они направились в Запретный лес. Никаких особых дел, кроме обхода вверенной ему территории, у Хагрида в тот вечер не нашлось, поэтому они просто гуляли среди голых деревьев, месили грязь под ногами и болтали обо всем на свете. И хотя Гарри вел себя тише обычного, поскольку никак не мог отделаться от мыслей о предстоящем разговоре со Снейпом, все получали от "взыскания" немало удовольствия.

Так было до тех пор, пока Хагрид неожиданно не замер, запнувшись на полуслове. Остальные тоже остановились, вопросительно глядя на него.

– Что случилось? – обеспокоенно спросила Гермиона.

– Не знаю пока, Клык что-то тревожится, – Хагрид похлопал своего пса по загривку. – Ну-ну, мальчик, в чем дело? Что ты почуял?

Пес тихо рычал, шерсть на его спине стояла дыбом, глаза неотрывно следили за чем-то или кем-то, прячущимся в темноте между деревьев.

– Там кто-то есть? – спросил Гарри, доставая свою волшебную палочку.

– Я никого не вижу, – также тихо ответила Джинни, уже выставившая перед собой свою.

– По-моему, я что-то слышал, – заметил Рон. – Но я не уверен. Вон там, – он указал в сторону кустов.

Гарри, Гермиона и Хагрид посмотрели в указанном направлении, однако Клык продолжал рычать на деревья, находившиеся совсем в другой стороне. Все произошло очень быстро: яркая вспышка, луч проклятия, полетевший Гарри в спину, громко залаявший Клык, сорвавшийся с места. Когда все осознали произошедшее, Джинни уже лежала на земле у ног Гарри, который мгновенно упал на колени рядом с ней. Лай пса стремительно удалялся.

– Бегите в замок, я догоню мерзавца, – на ходу бросил Хагрид, последовав за Клыком.

– Что с ней? – с истеричными нотками в голосе спросил Рон, тормоша Джинни, которая не приходила в себя. Только Гермиона продолжала тревожно оглядываться, не опуская палочку, словно ожидала еще одной атаки.

– В нее попало проклятие, – сдавленно ответил Гарри, подхватывая свою девушку на руки. – Ей нужна помощь!

Он вскочил на ноги, порываясь нести Джинни сам, но Гермиона наколдовала носилки.

– Так будет быстрее, – лаконично объяснила она. Гарри пришлось согласиться.

В холле они на мгновение разошлись, когда Рон и Гермиона направились к лестнице, чтобы бежать в больничное крыло к мадам Помфри, а Гарри повел носилки в сторону подземелий.

– Что ты делаешь? – удивленно воскликнул Рон.

– Снейп, – отрывисто пояснил Гарри. – Нам нужен он. Он спец по темным заклятиям.

Друзья не стали с ним спорить, чтобы не терять драгоценное время: Джинни выглядела совсем плохо, оттенок ее кожи стал землистым.

Сейчас Гарри как никогда был рад тому, что так много времени в прошлом семестре провел в личных комнатах директора: теперь он мог найти их даже с закрытыми глазами. На его стук никто не открывал томительных пять секунд, а когда профессор распахнул перед ними дверь, Гарри даже не стал здороваться, направляя носилки внутрь. Снейп торопливо посторонился.

– Что случилось? – спросил профессор, поднимая девушку с носилок и перекладывая на диван.

– В нее попало какое-то проклятие, – задыхаясь от волнения и быстрого бега, ответил Гарри.

– Какое? – на всякий случай уточнил Северус, уже проводя волшебной палочкой над Джинни.

– Мы не знаем, оно было невербальным или произнесено очень тихо, – доложила Гермиона.

– Вы сможете ей помочь? – испуганно спросил Рон, на мгновение забывая о своей неприязни к зельевару.

– Если вы все не будете мне мешать, – огрызнулся тот.

Магическое сканирование заняло не меньше минуты, после чего движения Снейпа изменились: он задержал палочку над грудью бесчувственной девушки и сделал несколько плавных движений, бормоча непонятные слова. Трое друзей наблюдали за ним, затаив дыхание. Закончив произносить заклинания, профессор, ничего не говоря, исчез за дверью своей лаборатории. Вернулся он спустя пару минут, неся с собой какое-то зелье. Этим зельем Снейп сумел напоить Джинни, которая пока так и не пришла в себя.

– Нужно подождать несколько минут, – наконец сказал он, поднимаясь на ноги. Увидев встревоженные взгляды, направленные на него, он пояснил: – Все хорошо, вы успели вовремя. Еще пять минут промедления, и я ничего не смог бы сделать. А так ей только грозит недомогание на пару дней.

Троица облегченно выдохнула. Гермиона склонилась над подругой, удобнее устраивая ту на диване, Гарри смущенно посмотрел на Снейпа, а Рон внезапно очень заинтересовался рисунком ковра, лежащего на полу.

– А теперь, – тихо, но настойчиво заговорил директор, – потрудитесь объяснить, что произошло. Кто и почему проклял мисс Уизли?

– Мы не знаем, – ответил Гарри. – Мы не видели его. Он прятался между деревьями.

– Между деревьями? – удивился Снейп.

– В Запретном лесу, – пояснил Рон.

– В Запретном лесу, – с опасными нотками в голосе повторил профессор. – Что ж вас так и тянет туда? Слово "запретный" в его названии ни на какие мысли не наталкивает? – он повысил голос. – Или вы так жаждете подвигов, что именно оно вас и привлекает? Тебе мало было покушения во время квиддичного матча? – обратился Снейп к Гарри, сверля того разгневанным взглядом. – Ты ищешь еще какой-нибудь случай убиться? И друзей своих за собой тянешь?

– Гарри нас никуда не тянул, – вступилась за него Гермиона. – Мы сами пошли.

– И меня абсолютно не тянуло в Запретный лес, – с трудом сдерживая ярость, процедил Гарри. – Мне назначил там отработку Траут. Все претензии, пожалуйста, к нему.

– Траут? – тон Снейпа моментально изменился. – Он послал тебя туда?

– С Хагридом, да, – насупившись, подтвердил Гарри.

– И во время этой отработки на вас напали?

– Да, кто-то прятался в темноте и выпустил это проклятие, – сказала Гермиона, поскольку Гарри демонстративно смотрел в сторону, больше не желая отвечать.

– Его выпустили в мисс Уизли или, – Снейп бросил быстрый взгляд на Гарри, но тот продолжал его игнорировать, – или в нее попали случайно.

– Не знаю, – снова ответила Гермиона. – Все произошло так быстро. Мы даже не успели понять, кто и откуда напал на нас.

– Целились в Гарри, – тихо сообщила с дивана очнувшаяся Джинни. – Я пыталась прикрыть его своим щитом, но...

– Но проклятие оказалось слишком сильным, – закончил за нее Снейп, – и вам пришлось прикрывать Поттера собой.

Краем глаза Северус успел заметить, как по лицу сына пробежала болезненная судорога. Еще бы: его девушка чуть не погибла, защищая его, и только чудом ее удалось спасти. Что ж, так ему и надо, будет в следующий раз думать, прежде чем шастать по Запретному лесу с толпой друзей.

– Где Хагрид? – спросил Снейп, на этот раз уже обращаясь к Гермионе, поскольку Гарри продолжал дуться.

– Он и Клык пытаются поймать того, кто на нас напал.

– То есть он вас там оставил после нападения? – не поверил Снейп. – Мне придется серьезно поговорить с парой профессоров на тему безопасности студентов, – проворчал он.

– Хагрид ни в чем не виноват, – подал голос Гарри. – Уж если вам не терпится кого-нибудь наказать, займитесь Траутом.

– Им я займусь обязательно, – это прозвучало настолько угрожающе, что по спинам студентов пробежал холодок.

– Вы думаете, – осмелилась спросить Гермиона, – что профессор Траут специально послал Гарри туда? Чтобы убить его?

– Я думаю, что такое сильное и древнее темное проклятие, под которое умудрилась попасть мисс Уизли, знает не так много людей. Логично заподозрить в использовании Темных Искусств того, кто преподает защиту от них.

– Траут ничего не смыслит в Темных Искусствах, – презрительно прокомментировал Гарри. – Это понятно всем, кто хоть раз был у него на уроке.

– Ты по-прежнему видишь только то, что лежит на поверхности, – резко одернул его Снейп. – На первом курсе ты тоже думал, что Квирелл – всего лишь безобидный трусливый заика, а я воплощенное зло. Но тогда тебе было одиннадцать. Я надеялся, что с годами ты стал умней. Видимо, я ошибся, – едко закончил он.

Гарри снова обиженно отвернулся.

– Но зачем профессору Трауту убивать Гарри? – спросила Гермиона, которая просто не могла удержаться.

– А почему вы подозревали Драко Малфоя? – вопросом на вопрос ответил Снейп.

– Ему есть за что ненавидеть Гарри, за что мстить ему, – горячо заметил Рон.

– У Траута тоже могут быть свои причины, мы не так много о нем знаем, – парировал профессор. – Он мог быть среди слуг Темного Лорда, которым удалось избежать тюрьмы.

– Малфоя тоже нельзя сбрасывать со счетов, – отстраненно сказал Гарри. – Он был на том уроке, когда мне назначили взыскание, так что он знал, что я буду в лесу.

– Все может быть, – сдержанно ответил Снейп. – Я постараюсь что-нибудь выяснить. Мисс Уизли, – он посмотрел на девушку, все еще лежавшую на диване, – как вы себя чувствуете? Идти можете?

– Думаю, да, – удивленная его мягким тоном ответила Джинни.

– Тогда прочь с глаз моих вы все, – холодно приказал профессор.

Рон и Гермиона тут же засуетились, помогая Джинни встать, и все трое направились к выходу. Только Гарри не шелохнулся. На вопросительный взгляд своих друзей он только кивнул им на дверь. Не желая раздражать Снейпа, все трое быстро ретировались.

– Что-то еще? – сдержанно поинтересовался Снейп, когда за студентами закрылась дверь.

– Спасибо, – тихо сказал Гарри, все еще не глядя на него. – За Джинни.

– Не стоит благодарности, я лишь сделал то, что должен был. Ей повезло, что вы сразу пошли ко мне. Не думаю, что мадам Помфри смогла бы ей помочь, а время в данном случае было очень важным фактором.

Гарри промолчал, но и уходить не торопился. Снейп плотнее запахнул мантию и скрестил руки на груди.

– Ты решил что-нибудь? – спросил он.

Гарри молча покачал головой. Снейп понимающе кивнул.

– Я не тороплю тебя. Но я очень прошу тебя быть осторожней. Если случившееся во время игры можно было счесть случайностью или предположить, что убить тебя не хотели, только покалечить, то это заклятие не оставляет сомнений. Кто-то пытается разделаться с тобой. Пока не слишком успешно, но тебе не всегда будет везти. Не всегда рядом будет тот, кто сможет прикрыть тебя.

– Очень на это надеюсь, – пробормотал Гарри. – Я не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за меня.

– Тогда постарайся не подставляться, – попросил Снейп.

Гарри кивнул и направился к двери.

– Я рад, что ты пришел ко мне, – тихо сказал Снейп ему в спину. – Я хочу, чтобы ты знал: ты всегда можешь это сделать. Какими бы ни были наши отношения, я всегда помогу тебе. Имей это в виду.

Гарри снова молча кивнул и закрыл за собой дверь.

Друзья ждали его в нескольких шагах от двери. Подойдя к ним, Гарри решительно сказал:

– Мне надо кое-что вам рассказать. Мне нужен ваш совет.


Глава 8. Яд

– Я знал… знал, что не надо трогать это письмо. Но в то же время знал, что там будет ответ на вопрос, который я уже не раз задавал Снейпу. Так что сам виноват, конечно, не спорю, но дело-то не в этом...

Гарри замолчал. Во время своего рассказа он не смотрел на друзей, предпочитая рассматривать пляску огня в камине. Им снова пришлось воспользоваться Выручай-комнатой, поскольку другого надежного места для тайных бесед в Хогвартсе не было. Как и всегда, эта комната точно знала, что им нужно, поэтому превратилась в маленькую уютную гостиную с камином и без лишних темных углов.

– Я прочитал эту строчку раз двадцать, наверное, – тихо добавил Гарри. Друзья слушали его, затаив дыхание, не решаясь перебить. – И все никак не доходило до меня, о чем речь. А потом я все по нему понял. По взгляду. Я сказал ему, что он не может быть моим отцом. А он ответил, что может. И с тех пор все пошло наперекосяк.

Гарри снова замолчал, но теперь уже вопросительно посмотрел на друзей. Те смущенно отводили взгляды и искоса поглядывали друг на друга, словно ждали, что кто-то из них все-таки возьмет слово. В конце концов это пришлось сделать Гермионе.

– Ты поэтому уехал на каникулы в Нору? Чтобы не видеть профессора?

Гарри кивнул.

– Ты злишься на него за то, что он не сказал тебе сразу? – осторожно уточнила Гермиона.

– И за это тоже, – Гарри чуть поморщился. – Но не только.

– Ты не обижайся, но учитывая твою реакцию, я вполне могу понять, почему директор сразу не сказал тебе обо всем, – тихо заметила Джинни.

Гарри бросил на нее тяжелый взгляд исподлобья, но на его девушку это не произвело никакого впечатления. Она спокойно встретила его взгляд и пожала плечами.

– Извини, я думала, ты хотел, чтобы мы были честными с тобой.

– Да, конечно, – Поттер виновато потупился. – Я хочу именно этого.

– За что еще ты на него злишься? – спросила Гермиона. – Ты сказал, что не только за то, что он не сказал раньше.

Гарри тяжело вздохнул и медленно произнес:

– Собственно, за то, что он мой отец…

Джинни и Гермиона непонимающе переглянулись.

– Это, конечно, несколько неожиданно, – тщательно подбирая слова, начала Гермиона. – Я хочу сказать, никто из нас и подумать не мог, что Джеймс Поттер – не твой отец. Ты так похож на него и способности к квиддичу у тебя врожденные, словно унаследованные от него. И, наверное, тебе нелегко было это осознать. Но разве в этом нет плюсов? То есть, – она на мгновение замялась, – ты всю жизнь был сиротой, твои родственники по материнской линии никогда не были твоей семьей. Профессор Снейп… Он ведь пытается, Гарри, ты не мог не заметить этого. Ведь даже мы заметили. Ты ему небезразличен. Он пытается заботиться о тебе. Разве это так плохо?

– Она дело говорит, – вдруг подал голос Рон. Он выглядел смущенным. – Ну, то есть… Если бы он гнобил тебя как раньше, я бы понял, почему ты бесишься. Не приведи Мерлин иметь такого отца, как Снейп. Каким он был. Он и сейчас не сахар. Но Джинни рассказала мне, что после ваших этих дополнительных занятий вы много времени проводили вместе. И ты вроде был не против…

Гарри горько усмехнулся.

– Да, не против… Я не отрицаю, что он мне нравится. Но он нравился бы мне значительно больше, если бы все могло оставаться как раньше. Если бы он был просто… профессором Снейпом. Человеком, который помог мне, который когда-то так сильно любил мою мать, что всю жизнь посвятил тому, чтобы отомстить за ее смерть. – Гарри обвел друзей мрачным взглядом, а потом вдруг выпалил: – Представьте себя на моем месте! Вот вы живете, общаетесь с друзьями своих родителей. Они классные, и вы в каком-то смысле даже любите их. Но представьте на секунду, что кто-то из школьных друзей вашей мамы вдруг оказался бы не просто знакомым, другом семьи или кем-то в этом роде. Представьте, что он оказался бы вашим отцом. Как вы бы чувствовали себя? Смогли бы относиться к этому человеку, как раньше?

Джинни закусила губу, Рон покраснел как рак. Гермиона на мгновение растерялась, но почти сразу нашлась, что ответить:

– Это другое дело, Гарри. Мои родители живы. Откройся сейчас, что мой папа на самом деле мне не родной отец, что я на самом деле дочь его… друга, например, это поставило бы под удар всю мою семью. Ревность, обиды, пусть им уже сто лет, но сейчас это уничтожило бы нас. Мне кажется, в твоей ситуации нет такой проблемы. Тебе уже нечего терять. Но ты можешь найти…

Она замолчала, когда поняла, что на Гарри ее слова действуют совсем не так, как она надеялась. Гермиона думала, что они его успокоят, но вместо этого он еще больше насупился. Его пальцы сжались в кулаки. Гарри хмуро посмотрел на подругу.

– Старик, она права, – подал голос Рон, о чем тут же пожалел, потому что Гарри моментально взорвался:

– Хватит уже поддакивать! Я в курсе, что ты всегда и во всем разделяешь мнение Гермионы, так что можешь не напоминать!

– Как скажешь, – обиженно пробормотал Рон и отвернулся в сторону, демонстрируя обиду.

Гарри почувствовал укол совести. В конце концов, он сам попросил их дать ему совет, хотел услышать их мнение. Кто же виноват, что мнение это не оправдало его ожиданий? Гарри сам себе в этом не признавался до сего момента, но он надеялся, что друзья встанут на его сторону, скажут, что его реакция вполне естественна. И ему в голову не могло прийти, что даже Рон не увидит ничего страшного в том, что Снейп оказался его отцом.

– Прости, – тихо сказал он Рону. – Вы все правы, конечно. Да, я сирота и должен бы радоваться тому, что у меня наконец появилась семья. Да, браку моих родителей уже ничего не угрожает, – еще одна горькая усмешка скривила его губы. – Им уже вообще ничто не может навредить. И Снейп действительно стал очень хорошо ко мне относиться. Я… даже привязался к нему в каком-то смысле. Но вы упускаете из виду один момент. – Гарри посмотрел на друзей. В глазах его явственно читалась боль. Когда он продолжил, голос его звучал жестко. Слова резали воздух как остро наточенный нож: – Меня должны были как-то зачать. И в тот момент моя мать совершенно точно была замужем за Джеймсом Поттером. Но спала почему-то со своим школьным приятелем Северусом Снейпом, который тогда, между прочим, был Пожирателем Смерти. Почему? Она была настолько ветреной и распущенной? Она не любила моего от… своего мужа? Ей было плохо с ним? Тогда почему она с ним жила?

Гарри на мгновение замолчал, наслаждаясь эффектом, которые произвели его слова. Кажется, друзья поняли, что он имеет в виду.

– Или это не она была такой? – продолжил он еще более жестким тоном, хотя горло неожиданно перехватило и голос предательски дрогнул. – Снейп был тогда Пожирателем, - повторил Гарри с нажимом. – Он любил ее, но его учили ни во что не ставить грязнокровок. Он мог... заставить ее. Так что, сами видите, у меня есть причины беситься. Либо моя мать была совсем не такой, какой я ее себе представлял. Либо Снейп сделал то, что я никогда не смогу ни понять, ни принять, ни простить. И я не хочу знать, что из этого правда.

На этот раз никто ничего не возразил. Все подавленно молчали. И только Джинни спустя почти минуту тихо констатировала:

– Но и изменить своим отрицанием ты ничего не можешь. Что бы там ни произошло, дело прошлое.

Гарри удрученно кивнул.

***

Северус Снейп тоже намеревался провести одну беседу. В тот момент, когда Гарри и его друзья входили в Выручай-комнату, он стоял на пороге другой комнаты и настойчиво стучал в дверь. Уже в третий раз. Хозяин не реагировал, и Северус подумывал, не воспользоваться ли ему своими директорскими привилегиями, благодаря которым в Хогвартсе для него не было закрытых дверей, но в следующее мгновение, когда он занес руку для очередного стука, ему неожиданно открыли.

Траут выглядел немного взмыленным: растрепавшиеся влажные волосы, лицо с румянцем во всю щеку. Вполне можно было предположить, что этот человек только что бежал. До тех пор, пока он судорожным движением не запахнул плотнее халат, накинутый, судя по всему, прямо на голое тело.

– Директор? Чем обязан? – спросил он растерянно, одной рукой пытаясь пригладить мокрые вихры, а другой придерживая края халата на груди.

– Я вам помешал, Ксавье? – холодно спросил Снейп, не трудясь изобразить и тень раскаяния.

– Я принимал ванну, – профессор кивнул на дверь спальни. Приглядевшись, Снейп разглядел на полу мокрые следы.

– Вы долго не отвечали, – как бы между делом заметил Северус, в то время как сам цепким взглядом сканировал комнату. Почти все выглядело вполне обычно.

– Наверное, не сразу услышал, – Траут обезоруживающе улыбнулся. – А потом пока выбрался, пока нашел, что накинуть на себя. За дверью вполне мог оказаться кто-то из студентов. Не думаю, что мне следовало появляться перед ними в чем мать родила.

– Я хоть и не студент, но премного благодарен вам за то, что вы потрудились предстать передо мной одетым, – уголки губ Снейпа чуть приподнялись, когда он говорил это, демонстрируя некоторое подобие улыбки.

– Так что же вас привело, профессор Снейп? – спросил Ксавье.– Что-то случилось?

– У вас есть основания полагать, что что-то случилось? – на всякий случай уточнил Северус, но его собеседник не попался на такую примитивную провокацию:

– Не думаю, что вы просто хотели поймать меня мокрым и полуголым, – он усмехнулся, и в этой усмешке Снейп впервые увидел что-то такое, чего раньше никогда не замечал в Трауте. Впрочем, это могла быть всего лишь игра воображения.

– Конечно, нет, – все с той же недоулыбкой согласился Северус. – У нас произошел еще один инцидент: на группу учеников напал неизвестный.

– О Великий Мерлин, – выдохнул Траут, вполне правдоподобно изображая удивление и испуг. – Кто-нибудь пострадал? Его поймали? Как он вообще мог проникнуть в замок?

Снейп досадливо поморщился. Либо Траут прекрасный актер, либо он не имеет к этому никакого отношения.

– Нападение произошло не в замке, – сообщил он. – Студенты проходили отработку в Запретном лесу, – с этими словами он в упор посмотрел на Траута. – Вам есть что сказать по этому поводу?

Теперь Ксавье выглядел смущенным. Он отвел взгляд в сторону и снова начал приглаживать волосы.

– Неужели речь идет о мистере Поттере? – спросил он наконец.

– Именно о нем. О нем и его друзьях.

– Нет-нет, – профессор замотал головой, – я назначал взыскание только Поттеру, его друзья тут ни при чем.

– Значит, они пошли с ним за компанию, сути это не меняет, – отрезал Снейп. – А суть в том, что вы отправили детей туда, где им быть не положено, в результате чего они пострадали от рук неизвестного, который непонятно как оказался на территории школы.

– Я не хотел! – воскликнул Ксавье, выставляя перед собой руки, словно для защиты от гнева директора. – Я не думал, что так обернется!

Снейп в два шага оказался вплотную к нему, неотрывно глядя в глаза. На лице его явственно читались злость и раздражение, а также вполне реальная угроза.

– А что вы думали, профессор? Почему вы вообще послали туда кого-то? Зачем вам это было нужно? Вы что, забыли: мы не посылаем студентов на отработку в Запретный лес. Мы не делаем так с тех пор, как Темный Лорд и его Пожиратели потеряли власть над Школой.

– Вы правы, правы... – бормотал Траут, не смея поднять на Снейпа взгляд. – Я буду иметь это в виду. Это была моя ошибка, больше не повторится.

– Очень надеюсь, – уже спокойнее ответил Снейп, – что это была всего лишь ошибка.

На этот раз на лице Траута отразилось возмущение. Он даже весьма правдоподобно задохнулся от гнева, но Снейпу продолжало казаться, что он присутствует на очень хорошем, но все же спектакле.

– Как вы могли такое подумать?! Я бы никогда не подверг жизнь учеников опасности. Может быть, я не слишком хороший учитель, я это допускаю. Но обвинять меня в том, что я помогаю кому-то, у кого есть зуб на мистера Поттера!.. Это просто оскорбительно. Да, я считаю, что Поттер заносчивый и высокомерный маленький засранец, хоть и герой. И я пытаюсь поставить его на место, но я никогда не причиню вред ученику!

Он говорил с таким жаром, что Северус на мгновение заколебался. У него не было никаких серьезных доводов против Траута, кроме того, что он новый учитель и о нем мало что известно. Отработку в Запретном лесу он мог назначить из вредности. К тому же никто не делал из этого тайны, следовательно, многие были в курсе. Во время беседы Ксавье был весьма убедителен и ни разу не попался в расставленную ловушку. Отчасти Снейпа это убедило, но он все же спросил. Тихо, но настойчиво:

– Покажите мне свое левое предплечье, Ксавье.

– Что? – в первый момент Траут не понял, что от него хотят, а потом на его лице появилось обиженное выражение, и он с ноткой надменности в голосе парировал: – А вы покажете мне свое, директор?

Снейп ничем не выдал свою реакцию, хотя внутренне его передернуло. Да, его весьма умело поставили на место. От своей метки он никогда не избавится. И разве есть у него право требовать чего-то от других? Ему ли не знать, что сама по себе метка еще ничего не доказывает?

Все эти сомнения остались у него глубоко в душе. Внешне он ничуть не изменился и продолжал смотреть на Траута с мрачной уверенностью в своей правоте. В конце концов профессор сдался и резким движением руки задрал левый рукав халата.

– Довольны? – сухо спросил он, демонстрируя абсолютно чистую кожу. – Или еще что-нибудь вам показать? – это уже прозвучало с явным оскорбительным подтекстом, но Снейп вновь остался абсолютно спокоен.

– Да, пока я доволен, – сдержанно ответил он и повернулся к двери. – Хорошего вечера, профессор Траут. Прошу прощения за беспокойство. И настоятельно вам рекомендую больше не подвергать жизнь Гарри опасности, потому что я не верю в совпадения. Особенно если их больше одного.

С этими словами он уже потянулся к ручке двери, когда Ксавье успел его окликнуть:

– Директор, позвольте один вопрос?

– Я вас слушаю, – Снейп снова повернулся к нему и нетерпеливо вздернул брови.

– Мне давно интересно: почему вы так выделяете Гарри среди остальных учеников, принимаете в нем такое участие? Только потому, что он знаменит?

Снейп колебался пару секунд, но потом все-таки ответил:

– Я знал его... родителей. Мы когда-то вместе учились.

– Но я слышал, что раньше вы его на дух не переносили, – заметив вопросительный взгляд Снейпа, Траут пояснил: – Вы редко бываете в учительской, но обсуждают вас там часто. Так что же случилось, профессор? – Ксавье выглядел действительно заинтересованным в ответе. Настоящий сплетник.

– Единственное, что вам надо знать, – это то, что я не допущу, чтобы в моей школе устраивали охоту на кого-то из учеников.

После этого он стремительно повернулся, привычно взметнув полы мантии, и скрылся за дверью. На лице его собеседника появилась странная улыбка.

– Я это запомню, директор, – тихо сказал он.

***

Школа гудела еще несколько дней, хотя ни Гарри, ни его друзья не распространялись о произошедшем. Однако все, как водится, все знали. Ходили слухи, что кто-то устроил подпольный тотализатор, на котором делались ставки: будет ли совершено еще одно покушение, когда это случится и добьется ли злоумышленник результата. Тотализатор этот просуществовал недолго. Снейп довольно быстро вычислил организаторов и назначил им три недели отработок, после чего у остальных отпало желание развлекаться подобным образом.

Гарри по-прежнему не находил в себе сил поговорить со Снейпом, а тот как будто и не стремился к этому. На занятиях он почти не обращал на него внимания и не пытался выловить после. Январь уже подходил к концу, а их дополнительные уроки так и не возобновились. Профессор МакГонагалл пару раз пыталась выяснить у Северуса, что случилось, но тот предпочитал отмалчиваться или менять тему.

Такая ситуация могла продолжаться бесконечно долго, если бы в один из дней не случилось новое несчастье.

Северус не любил не только учительскую, но и Большой зал, где проходили общие завтраки, обеды и ужины. В основном он предпочитал обедать у себя в кабинете или в комнате. Обычно он даже не трудился придумывать для этого поводов: весь преподавательский состав знал, что он довольно нелюдим и в шумном зале, полном студентов, чувствует себя очень некомфортно.

Однако в тот день Северус почему-то решил присоединиться к коллегам за обедом. Позже он не мог объяснить даже самому себе, что заставило его так поступить. Он не придал значения этому решению: все-таки время от времени ему полагалось появляться среди учеников и учителей, что он и делал, пусть не всегда охотно. Если в тот раз им и руководили какие-то нехорошие предчувствия, то он их не заметил или не осознал.

В Большом зале как всегда было крайне шумно и людно. На обеде ученики, взбудораженные уже прошедшими уроками и взволнованные грядущими, стремились не столько подкрепить себя физически, сколько духовно: поделиться с другими всем на свете, пожаловаться на жестоких преподавателей и картинно поволноваться на тему очередного теста или контрольной. Ситуация осложнялась приближающимся матчем Слизерина и Рейвенкло, который был весьма важной темой для обсуждения.

Снейп не обращал внимания на то, что происходит за студенческими столами. Он только изредка окидывал зал равнодушным взглядом, тихо переговаривался с профессором МакГонагалл, которая рассказывала ему о забавном случае на ее первом уроке, следил краем глаза за Траутом и незаметно наблюдал за Гарри. Тот сидел в окружении своих друзей, задумчивый и грустный, изредка тоскливо посматривал на преподавательский стол, но не решался встретиться взглядом со Снейпом. Северуса это расстраивало, но он не знал, чем может помочь Гарри. "Обливиэйт" проблему не решит, а больше Снейпу ничего в голову не приходило.

Ученики уже начинали расходиться. За преподавательским столом тоже становилось свободнее: Флитвик, Хагрид, Траут и Синистра доели и, попрощавшись с коллегами, отправились готовиться к следующему уроку. Остальные расслабленно пили чай и разговаривали чуть оживленнее, поскольку студенческий гул в зале немного стих.

Северус заметил, как Драко Малфой, проходя мимо места, где сидел Поттер с друзьями, остановился и что-то сказал им. Судя по тому, как моментально покраснел Рон Уизли, а Гарри напрягся, это было что-то не очень приятное. Губы Грейнджер шевельнулись: брошенные ею слова были больше всего похожи на "отстань, Малфой", но Драко, естественно, и не собирался останавливаться. Снейп задержал взгляд на этой сцене, надеясь, что его пристальное внимание предотвратит стычку.

Малфой снова что-то сказал, заставив Гарри вскочить с места. Мисс Уизли тоже мгновенно оказалась на ногах, придерживая его. Она что-то скороговоркой выпалила и взглядом указала на учительский стол. Поттер повернулся, заметил взгляд Снейпа и нехотя сел на место. Малфой, казалось, тут же потерял интерес к общению, повернулся и пошел своей дорогой. Снейп проследил за тем, как он вышел из зала, и выдохнул: только теперь он заметил, что затаил дыхание.

Конфликт, казалось, был исчерпан. По крайней мере, на этот раз. Северус промокнул губы салфеткой, попрощался с профессором МакГонагалл, встал и направился к маленькой двери, которая находилась за преподавательским столом. Он не успел даже дойти до нее, когда спиной почувствовал мгновенно зародившееся и моментально распространившееся волнение. Крик, который принадлежал то ли Грейнджер, то ли мисс Уизли, заставил его обернуться.

– Гарри! Помогите! Кто-нибудь! Директор!

Девушка (это была все-таки Джинни Уизли) еще не успела выговорить слово "директор", а Снейп уже оказался рядом. Он пробился сквозь образовавшуюся толпу и увидел, что Поттер упал на пол. Его тело сотрясали конвульсии, он задыхался. Северус оттолкнул в сторону последнего зазевавшегося ученика и упал на колени рядом с сыном, положив ладонь ему на грудь. Тот уже заметно посинел, глаза его закатились.

Яд. Эта мысль яркой вспышкой прорезала спутавшиеся мысли. Одной рукой Северус приподнял Гарри голову и плечи, другой уже шарил в карманах в поисках безоара. Крупная дрожь, вызванная волнением и испугом, которые он уже пережил однажды – на том квиддичном матче – мешала ему. Он путался в складках собственной мантии, а драгоценные секунды уходили, и Снейп почти физически ощущал их. Наконец он нащупал маленький мешочек и вытащил его.

– Помогите, Грейнджер, – отрывисто бросил он девушке, которая каким-то образом оказалась рядом, хотя сидела с другой стороны стола. Та не растерялась: выхватила у него мешочек и высыпала безоары на ладонь. Северус взял один из них и засунул Гарри в рот. Судороги прекратились еще до этого, поэтому Снейп не мог определить, успел он или нет. Действует противоядие или уже слишком поздно. Он крепче сжал плечи сына, удобно устроив его голову у себя на плече. Свободной рукой он гладил мальчика по груди, приговаривая: – Давай... дыши... дыши...

Вокруг повисла почти мертвая тишина. Все молча смотрели на Поттера, который неподвижно лежал в объятиях директора. Даже те, кто стояли достаточно близко, не решались заглянуть в лицо Снейпа. Все взгляды были прикованы к Гарри.

В такой обстановке прошло пять томительных секунд, прежде чем Гарри закашлялся, а потом глубоко вдохнул. Вместе с ним позволили себе дышать и все остальные.

Первым порывом Снейпа было поднять Гарри на руки и отнести в больничное крыло, но еще не успев пошевелиться, он понял, что не сможет этого сделать. Тело словно сковало или частично парализовало. Он не смог бы не то что поднять кого-то, но не был уверен даже в том, что ему самому удастся встать на ноги.

– Уизли, – хрипло скомандовал он, – левитируйте мистера Поттера в больничное крыло. Расскажите мадам Помфри о том, что произошло.

Рон молча поторопился исполнить этот приказ. Снейп не шелохнулся, когда тело Гарри взмыло в воздух. Не поднялся он на ноги и тогда, когда вся толпа направилась к двери. Лишь когда Большой зал почти опустел, Северус рискнул попытаться. Непослушные ноги были словно ватными, и поймать равновесие оказалось неожиданно сложно, но тут Грейнджер пришла к нему на помощь, осторожно взяв под руку и помогая выпрямиться.

– Благодарю вас, – тихо сказал Северус, не глядя на нее.

– Может быть, вам тоже стоит обратиться к мадам Помфри? – осторожно спросила Грейнджер.

Она смотрела на него абсолютно круглыми, испуганными глазами. То ли это он так скверно выглядел, то ли она за друга так испугалась. Снейп не понял, но решил не вдаваться в подробности.

– За меня не беспокойтесь. Лучше поторопитесь догнать всех этих бездельников и сообщить им, что произошедшее не освобождает их от посещения занятий.

Сказав это, он развернулся вокруг своей оси, намереваясь уйти, и тут же нос к носу столкнулся с МакГонагалл, стоявшей у него за спиной. На ней, как и на мисс Грейнджер, лица не было, руки она инстинктивно прижимала к сердцу.

– Северус, что происходит? – требовательно спросила она. – Кто все это делает?

– Пока не знаю, профессор, – голос Северуса все еще был хриплым. – Но я выясню это в ближайшее время.

И он наконец смог уйти из Большого зала.

***

В директорском кабинете как всегда было пусто и тихо. После шума и суеты в Большом зале от тишины закладывало уши, но Северус как никогда был рад ей. На негнущихся ногах он пересек комнату, подошел к одному из шкафов и вытащил из него большую каменную чашу, исписанную рунами. Тело все еще плохо слушалось, поэтому Омут памяти чуть не выскользнул из рук, когда Снейп нес его к столу. Северус разозлился на себя. Что еще за новости? Полгода назад жизнь мальчишки не значила для него так много. Он был важен постольку, поскольку был сыном Лили, но никогда из-за неприятностей с ним так не холодело сердце. Разум твердил Северусу, что его поведение и эмоции нелогичны и попросту смешны.

Однако какой-то дремучий инстинкт заставлял отринуть все доводы рассудка и пугаться за жизнь Гарри до полусмерти. До холода в пальцах, то потери самоконтроля, до сумятицы в голове. Неправильное, нелогичное, бессмысленное поведение, но поделать с ним он ничего не мог. Стоило ему представить, что сегодня он мог не пойти на обед в Большой зал или уйти из него раньше, как сердце начинало быстро и неровно стучать, на все тело наваливалась непреодолимая тяжесть.

Снейп тряхнул головой, заставляя себя собраться, прогнать лишние мысли, очистить сознание от эмоций, успокоить сердце. Сейчас ему было нужно сосредоточиться на том, что произошло за обедом. Необходимо взглянуть на события со стороны, увидеть, что случилось на самом деле.

Кончик волшебной палочки коснулся виска, губы прошептали заклинание. Серовато-белая субстанция – не жидкость и не газ – отделилась от головы и плавно опустилась в чашу Омута. Один глубокий вдох – и Снейп погрузился в собственное воспоминание.

Он снова был в Большом зале. Когда смотришь на себя со стороны, всегда появляется довольно странное ощущение, но сегодня Снейп не стал тратить время на разглядывание себя. Ему было важно увидеть то, что могло попасть в его поле зрение и на что он не обратил внимания сам. Он должен был следить за стаканом и тарелкой Гарри, чтобы заметить, кто и в какой момент положил туда яд.

Северус занял удобную позицию: чуть сбоку от того места, где сидел Гарри, откуда ему хорошо просматривался стол. К разговорам четверки он не прислушивался. Только поверхностно отмечал, что Грейнджер по своему обыкновению твердит об уроках, о грядущих экзаменах, и успел заметить, как она резко смолкла, когда речь зашла о Зельях. Интересно, что Гарри сказал своим друзьям о перерыве в их занятиях?

Долгое время ничего не происходило. Обед шел своим чередом, никто не приближался к Гарри. Тот спокойно ел и пил, никаких последствий. Боковым зрением Северус заметил Траута, который встал со своего места и прошел мимо Гриффиндорского стола к выходу. На Гарри он даже не взглянул, ни на секунду не задержался рядом с ним. Просто прошел мимо. Это было очень плохо. Значит, не он.

Еще через несколько минут наблюдений к гриффиндорской четверке приблизился Малфой. Снейп не вникал в суть бессмысленных оскорблений Драко, которыми он отвлекал всех от того, ради чего на самом деле подошел к столу.

Его рука двигалась незаметно. Все смотрели на него самого, и никто не увидел, как он занес руку над стаканом тыквенного сока. Это было молниеносное, четкое движение человека, который знал, что у него только одна попытка. Даже Снейпу не удалось толком разглядеть, что у Драко в руке. Он смог только заметить мимолетный отблеск света на грани миниатюрного флакончика.

Малфой ушел. Раздраженный Гарри сел на место. Когда несколько секунд спустя его рука потянулась к стакану, Северус с трудом подавил желание ему помешать. Вместо этого он вынырнул из Омута: смотреть на дальнейшее второй раз ему не хотелось.

И так было тошно, дальше некуда. Драко, Драко... Зачем тебе это было нужно? Что такого сделал Поттер, что ты его настолько ненавидишь? Ведь если бы не он, семья Малфой вполне могла погибнуть от рук того, кому они когда-то присягнули. А теперь она может погибнуть из-за глупости их сына, который вздумал мстить за что-то. Три последовательных покушения на национального героя... Драко светит Азкабан лет на двадцать. Нарцисса не переживет этого.

Снейп вызвал домовика и заказал ему крепкий чай с бергамотом, лимоном и хорошей порцией сахара. Сладкий чай он обычно не пил, но только этот напиток мог прогнать тошноту и слабость, вызванные событиями последнего часа. Прибегать к зельям не хотелось.

Не дожидаясь выполнения своего поручения, он сел за стол и начеркал на листе пергамента короткую записку. Для нее он вызвал другого домовика и поручил тому найти Драко Малфоя и передать записку ему.

Теперь предстояло самое сложное. Снейп подошел к камину и бросил в него щепоть дымолетного порошка. Его движения были медленными, плавными, словно он двигался во сне. Он не давал себе ни думать о них, ни как-то анализировать: очень уж боялся, что может не хватить решимости сделать то, что он должен был сделать.

– Кингсли Шеклбот, – скомандовал он деревянным голосом. Когда ему ответили, Снейп монотонно сообщил о последних событиях: о покушениях и о том, что ему удалось узнать. – Пришли ко мне кого-нибудь, – попросил он в конце. – Забрать Драко, – с трудом добавил он.

– Хорошо, – ответил Кингсли осторожно. Он понимал, чего стоит Снейпу это решение.

– Только дай мне двадцать минут, ладно?

После недолго колебания аврор пообещал чуть повременить с арестом. Снейп поблагодарил его и прервал связь, после чего повторил процедуру с порошком, но на этот раз он вызвал другого человека:

– Люциус Малфой.

Отец Драко ответил с небольшой задержкой, а когда понял, кто с ним разговаривает, не сразу нашелся, что сказать.

– Северус, в чем дело? – осторожно спросил он.

– Будет лучше, если ты пройдешь через камин сюда. Вход для тебя открыт.

Малфой попросил подождать его минуту. За это время Снейп как раз успел переместить свое воспоминание из Омута в небольшой флакон. Когда Люциус шагнул из камина в комнату, он выглядел как всегда безупречно, но еще бледнее, чем в прежние времена.

– Здравствуй, Северус, рад тебя видеть, – сказано это было подчеркнуто вежливо, в словах не было и толики искренности или попытки ее изобразить. – Что случилось? Что-то с Драко?

– Боюсь, что да, – Снейп покрутил в руках склянку с воспоминанием и посмотрел на Малфоя. – Поверь, мне жаль тебе это сообщать. Я до последнего надеялся, что твой сын в этом не замешан.

– Что-то серьезное?

– С начала этого года на Гарри Поттера трижды покушались, – тихо сообщил Северус. Услышав это, Люциус уже даже не побледнел, а посерел. – Первый раз осенью во время квиддичного матча Гриффиндора и Слизерина. Второй – пару недель назад, когда начался новый семестр...

Хлопок входной двери прервал Снейпа: Драко вошел в кабинет. Увидев отца, он непроизвольно шагнул назад, словно хотел снова скрыться за дверью, но было уже поздно: та захлопнулась, замок тихонько щелкнул. Драко машинально облизал губы.

– Третий раз, – продолжил Северус, не глядя на своего ученика и обращаясь только к Люциусу, – сегодня, около часа назад. В первых двух случаях ни улик, ни свидетелей не было, но сегодня мистеру Поттеру в еду подмешали яд. Прямо в Большом зале.

Снейп замолчал, а Малфой помертвевшим взглядом посмотрел на флакон в его руках. Потом он перевел взгляд на Драко, который выглядел взволнованно, но при этом на его лице отражалось непонимание происходящего.

– Я уже связался с Авроратом, они будут здесь с минуты на минуту.

В подтверждение его слов в камине полыхнул огонь и мгновение спустя в комнату шагнул молодой серьезный аврор. Он поприветствовал Снейпа, сдержанно кивнул Малфою-старшему, а потом громко сообщил, глядя на Драко:

– У меня предписание на задержание мистера Драко Малфоя по подозрению в покушениях на убийство мистера Гарри Поттера. Прошу вас отдать свою палочку.

– Что?! – возмущенный возглас Драко звучал очень убедительно, но трое мужчин остались равнодушны к нему.

– Я вызвал тебя сюда, Люциус, чтобы ты мог сопровождать Драко на дознание, – сказал Снейп и выразительно посмотрел на аврора. Тот нехотя кивнул, подтверждая, что Малфой может пойти с сыном.

– Спасибо, Северус, – выдохнул тот, и на этот раз это было абсолютно искренне.

– Вашу палочку, мистер Малфой, – повторил аврор, доставая свою палочку.

– Я не делал этого! – Драко посмотрел на Снейпа. – Я не делал этого, профессор Снейп. Посмотрите на меня! – крикнул он, когда тот так и не повернул голову в его сторону.

– Вашу палочку! – аврор уже поднял руку, готовясь к атаке, если она понадобится.

– Драко, не обостряй, отдай ему палочку, – тихо приказал Люциус.

– Да пожалуйста, – выплюнул молодой Малфой и швырнул палочку к ногам аврора. – Я не делал этого... – все с той же уверенностью сказал он, но уже тише и спокойнее, при этом продолжая сверлить Снейпа взглядом. – Вы просто помешались со своим Поттером, – на фамилии Гарри он презрительно скривился. Лицо его при этом выражало крайнюю неприязнь, граничащую с ненавистью.

– Мы во всем разберемся, – спокойно сказал аврор, призывая с пола палочку заклинанием. Затем он взял у Снейпа из рук флакон с воспоминанием, уважительно кивнул и указал рукой на камин, обращаясь к Драко: – Идемте, мистер Малфой. – Потом он посмотрел на Люциуса. – Вы тоже.

Драко понял, что Снейп не собирается удостоить его взглядом, криво усмехнулся и очень медленно с демонстративным высокомерием прошел к камину. Отец последовал за ним. Аврор покинул комнату последним.

Оставшись один, Снейп медленно обошел свой стол и сел в кресло. Перед ним стояла чашка с уже остывшим чаем, которую он тем не менее незамедлительно осушил. Лучше не стало, но хотя бы тошнота улеглась. Северус задумчиво посмотрел на Омут, потом закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Еще никогда в жизни ему не было так противно.


Глава 9. Несчастный случай

– Я полагал, что у нас в школе отбой в десять вечера и после этого студентам запрещено находится вне своих спален, – холодно сказал Снейп, войдя в палату Гарри и обнаружив у его кровати троицу гриффиндорцев.

Как и в прошлый раз, он специально дождался отбоя, чтобы не столкнуться в Больничном крыле с кем-то из друзей Гарри или просто сочувствующих бездельников, которые, подобно Лаванде Браун, считают, что человек становится гораздо интереснее, когда его пытаются убить. Если со вторыми он бы еще справился в два счета, просто потребовав освободить помещение, как в прошлый раз, то выгнать первых едва ли удалось бы. Снейп был уверен, что Грейнджер и оба Уизли все свободное время будут проводить у постели своего друга.

Встретить их здесь после отбоя он не рассчитывал. Факт этой встречи несомненно не улучшил его и без того скверное настроение. Гриффиндорцы сразу это поняли, но почему-то совершенно не торопились исчезать из поля зрения.

– Простите, директор, – ответила Грейнджер. Судя по всему, она среди них была то ли самой смелой, то ли самой наглой. – Гарри совсем недавно пришел в себя и нам не хотелось сразу оставлять его одного.

Сказав это, она уставилась на него такими же глазами, как в Большом зале: круглыми и испуганными. Как будто одновременно и побаивалась его, и чего-то ждала. Странная девушка. Странная, но умная: сходу сообщила именно ту информацию, которая была нужна Северусу, чтобы успокоиться, расслабиться и подобреть. Он подошел ближе, увидел, что Гарри действительно лежит с открытыми глазами и выглядит значительно живее, чем несколько часов назад, когда Северус видел его в последний раз.

– Дементор с вами, – Снейп махнул рукой, подходя еще ближе и вставая у спинки соседней с Гарри кровати. – Десять баллов с Гриффиндора. Можете остаться пока, – добавил он негромко.

– А совсем без снятия баллов нельзя было обойтись? – спросил Гарри, который не смог сдержать кривую ухмылку.

– Я тебе не Дамблдор, – отрезал Снейп. – Я могу закрыть глаза на нарушения вами правил, но не собираюсь их поощрять.

По лицам присутствующих скользнули едва заметные улыбки, после чего повисла неловкая пауза. Снейп не представлял, как ему следует вести себя в присутствии студентов. Его беспокойство за Поттера, не заметил, наверное, только совсем бестолковый, но он не был уверен, что готов проявлять свои вдруг проснувшиеся отцовские чувства при посторонних. Да и не был он уверен, что Гарри это понравится. Очень уж тот был расстроен фактом их родства.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Северус нейтральным тоном, чтобы как-то развеять неловкость.

– Жить буду, – Поттер поморщился, как будто съел что-то кислое.

И тут же получил легкий тычок от Джинни Уизли. Ее брат как-то странно смутился, а Грейнджер снова посмотрела на Снейпа этим странным взглядом. И в этот момент Северуса осенило. Он вдруг понял, что гриффиндорцы не просто так неотрывно наблюдают за ним.

– Ты им рассказал, – скорее констатировал, чем спросил Снейп.

Гарри насупился и виновато пожал плечами. Он старался не смотреть на отца, предпочитая внимательно изучать белоснежную ткань пододеяльника и собственные руки. Его друзья тоже смутились, хотя Джинни Уизли все же смогла совладать с собой и не отвела взгляд в сторону.

– Мне нужно было с кем-то поговорить об этом, – тихо сказал Гарри. И почему-то добавил: – Извините.

Снейп покачал головой и медленно сел на кровать, рядом с которой до этого стоял. Его плечи ссутулились, как будто он вдруг устал, голова чуть наклонилась, так что волосы упали на лицо. Некоторое время он молчал, обдумывая сложившуюся ситуацию, а потом сказал:

– Я бы предпочел, чтобы ты наконец поговорил об этом со мной.

– Раз он рассказал нам, то и с вами скоро поговорит, – волнуясь, сказала Гермиона. – Стадия отрицания осталась позади.

Снейп бросил на нее хмурый и одновременно с этим немного удивленный взгляд. Грейнджер с достоинством его выдержала, чем заслужила почти одобрительную усмешку.

– Обещаете? На какой стадии это должно произойти?

– Вообще-то я здесь и пока в сознании, – буркнул Гарри. – Не надо говорить так, как будто я не слышу.

– Вам удалось узнать, кто пытался отравить Гарри? – спросила Джинни, стараясь сменить тему.

– Да, – Снейп перестал сверлить взглядом Гермиону и перевел его на окно, как будто вдруг потерял интерес к своим собеседникам. На самом деле ему просто не хотелось, чтобы кто-то смог заметить по его глазам, как ему тяжело говорить об этом. – Я просмотрел собственные воспоминания в Омуте. Яд подсыпал мистер Малфой.

– Я же говорил! – вырвался у Рона ликующий вопль, который мгновенно оборвался, когда Гермиона пихнула его локтем в бок.

– И что вы будете с этим делать? – осторожно поинтересовался Гарри. Любопытство пересиливало в нем обиду.

– Я уже связался с его отцом и с Авроратом. Они забрали его, – сухо сообщил Снейп.

– Он что-нибудь сказал? – спросила Гермиона. – Как-то объяснил?

– Он все отрицает, – Снейп снова повернулся к гриффиндорцам. – Отрицает довольно активно, что странно.

Повисла неловкая пауза. Гермиона с Джинни переглянулись, первая молча кивнула головой в сторону двери, а вторая чуть удивленно приподняла брови. Тогда Грейнджер громко сказала:

– Вообще-то уже действительно поздно. Нам пора идти спать, а то завтра на первом уроке будем клевать носом.

– Что? – Гарри удивленно посмотрел на нее. Эти слова ему очень не понравились.

– Вам же будет хуже, – недобро усмехнулся Снейп, памятуя о том, что первым уроком у него как раз седьмой курс.

– Вот и я о том же, – Грейнджер нервно улыбнулась и настойчиво потащила вяло сопротивляющегося Рона к выходу. – Идем, Джинни.

– Нет, – Поттер испуганно вцепился в руку своей девушки. – Не уходи, побудь здесь еще немного.

– Гарри, Гермиона права, да и не хотелось бы мне испытывать терпение директора, – Джинни бросила тревожный взгляд в сторону Снейпа, который с холодным равнодушием наблюдал за этой возней.

Гермиона фальшиво кашлянула, маскируя этим лаконичное: "Трусишка".

Поттер понял намек и отпустил Джинни. Та поцеловала его в лоб, отважно игнорируя насмешливый взгляд профессора, и поторопилась к выходу, где ее дожидались Рон и Гермиона. Все трое после этого вежливо попрощались с директором и исчезли за дверью.

Гарри и Снейп остались одни. Северус смотрел на сына, не отрываясь, а тот смотрел куда угодно, но только не на него.

– Это просто смешно, – констатировал Снейп. – Ты победил Темного Лорда, но боишься поговорить со мной.

– Я не боюсь говорить, – возмутился Поттер, мгновенно повернувшись к нему. – Я боюсь другого, – тихо добавил он, смутившись.

– Чего?

– Боюсь услышать... как это было, – признался Гарри, снова очень заинтересовавшись краем одеяла. – Не знаю даже, какая правда будет хуже: что вы ее принудили или что у вас с ней была тайная любовь или что-то в этом роде.

– Ни то, ни другое, – пробормотал Северус.

Заметив недоумение на лице Гарри, он неловко поерзал на месте, снова перевел взгляд на темное окно, а потом тихо заговорил:

– Третьего ноября, в семьдесят девятом, я проводил вечер в Дырявом котле. Ничего особенного, всего лишь зашел выпить. Один. Я очень удивился, когда увидел ее. Что замужняя женщина могла делать в баре вечером одна? Но она увидела меня, улыбнулась и пошла ко мне, как будто за мной сюда и пришла. Мне показалось это странным, но я был слишком рад видеть ее, поэтому не стал допрашивать.

Сначала мы говорили о пустяках. Она заказала себе вина, стала вспоминать прошлые годы. Как будто нашей ссоры не было, как будто она не вышла замуж за человека, которого я ненавидел, как будто мы не были с ней по разные стороны баррикад. Она вскользь поинтересовалась, чем я сейчас занимаюсь, но я, естественно, не хотел об этом рассказывать. Лили не стала давить на меня. Лишь заказала нам огневиски.

Потом она заговорила о Джеймсе, о том, как ошиблась в нем, как ей тяжело оставаться с ним. Сказала, что они часто ссорятся, как, например, сегодня, что именно поэтому она пришла сюда. Она говорила, что была очень рада увидеть меня, что она очень жалеет о нашей ссоре, что никогда у нее не было друга лучше, чем я. Потом она сказала, что хочет ко мне в гости.

К тому моменту я уже понял, к чему все это. Я только не мог понять: послал ли ее Дамблдор или это была ее инициатива. Мне не хотелось думать, что Лили выполняет в Ордене такие поручения.

Мы аппарировали в Тупик Прядильщика. Честно говоря, я испытывал противоречивые чувства. Я любил Лили… Я хотел ее. Мне было противно думать, что я фактически использую ее, но что-то внутри меня твердило, что все правильно: ведь это она пыталась использовать меня, пыталась сыграть на моих чувствах, чтобы получить информацию. Я убедил себя, что собираюсь лишь узнать, как далеко она готова зайти.

Лили пошла до самого конца. Очевидно, верила в миф, что алкоголь и секс настолько расслабляют мужчину, что из него можно веревки вить. Она снова пыталась меня расспрашивать, но я сказал ей, чтобы она передала Дамблдору, что в шпионки она не годится. Лили сначала сделала вид, что обиделась, а потом – что уснула.

Утром спящим притворился я, а она поспешно оделась и ушла. Больше я ее живой не видел.

– Я не верю, – потрясенно пробормотал Поттер, качая головой. – Не верю в это, – с нажимом повторил он. – Этого не могло быть, она бы так не поступила, она была не такой.

– Шла война, Гарри, – напомнил ему Снейп, снова переводя взгляд на него. – Многие из нас делали то, что при других условиях не сделали бы никогда. Если ты не веришь мне на слово, я могу показать тебе и эти воспоминания, но не думаю, что тебе будет приятно их увидеть.

Поттер молчал. Нервно теребил край одеяла и молчал, хмурясь, не глядя на Снейпа. Может быть, пытался осмыслить то, что ему сейчас рассказали. Может быть, пытался принять решение. Северус не знал точно, но чувствовал, что это первая и, вероятно, последняя возможность как-то повлиять на их будущие отношения. И он решил пойти ва-банк: быть откровенным.

– Гарри, я хочу, чтобы ты понял кое-что. Я очень любил Лили. Я без малого двадцать лет потратил на то, чтобы отомстить за ее смерть, чтобы сделать ее ненапрасной. Я защищал тебя, но при этом никогда не думал о тебе самом, только о ней. И я, наверное, никогда не захотел бы узнать тебя лучше, если бы не нашел то письмо. Но я его нашел. И узнал тебя. За эти месяцы ты стал мне очень дорог. Ты мой сын. Нет, даже так: ты наш с Лили сын. Все, что мне осталось от женщины, которую я любил. Ты можешь не любить меня. Поверь, к «нелюбви» я привык. Она ведь тоже не любила. Но я прошу тебя только об одном: не отворачивайся от меня. Кроме тебя у меня никого нет.

Гарри до боли закусил губу, чтобы сдержать наворачивающиеся на глаза слезы. Он мог представить, чего стоило Снейпу сказать все это. Он мог понять его отчаянное желание быть кому-то нужным и его страх перед одиночеством. И тем не менее, помочь ему Гарри не мог.

– Ирония судьбы в том, сэр, что не будь вы моим отцом, вы были бы мне самым близким человеком из взрослых, – хрипло сказал он.

– Не был бы, – устало возразил Северус, понимая, что эту битву он проиграл. Наверное, теперь стоило бы отпустить Гарри. Возможно, со временем тот, повзрослев, вернулся бы к нему. Но как же не хотелось его отпускать!

Снейп тяжело поднялся с кровати, признавая свое поражение. Скрестив руки на груди в привычном защитном жесте, он со всем доступным в этот момент хладнокровием сдержанно сказал:

– Поправляйтесь, мистер Поттер. Спокойной ночи.

С этими словами он покинул больничное крыло. Гарри долго смотрел ему вслед и еще очень нескоро ему наконец удалось уснуть.

***

Школьным сплетникам было чем себя развлечь. Об очередном покушении на Гарри Поттера говорили еще целую неделю после того, как мадам Помфри выпустила его из Больничного крыла. О Драко, исчезнувшем сразу после покушения, судачили еще больше. Немало внимания уделялось и поведению директора в тот день и после него.

Гарри старался игнорировать происходящее. Он, конечно, рассказал друзьям о своем разговоре со Снейпом, опустив некоторые слишком личные моменты. Никто из них не знал, как следует реагировать на его рассказ. Только Джинни тихо спросила:

– Так что же ты все-таки решил... насчет вас?

– Не знаю, – честно ответил Гарри. – Я совсем запутался. Уже не знаю, что чувствую.

Он не думал, что пройдет всего неделя перед тем, как он, наконец, узнает, как все в один момент встанет на свои места и правда обрушится на него мощной волной, сметающей на пути все сомнения, страхи и затаенные обиды.

Это случилось вечером, едва начался ужин. За преподавательским столом отсутствовали всего двое: директор Снейп и мадам Помфри. Маленького домовика, появившегося из ниоткуда рядом с креслом Минервы МакГонагалл, никто даже не заметил, зато все заметили суету и волнение, которые вызвала короткая записка, переданная ей. Преподаватель Трансфигурации побледнела и вцепилась в руку мадам Спраут, сидевшей рядом с ней. Пока она пыталась прийти в себя, Помона перехватила записку и прочитала ее содержимое. Громко ахнув, она схватилась за сердце. Другие учителя моментально начали выяснять, что произошло. Сидевшие ближе к ним ученики затихли, жадно прислушиваясь к разговорам. Всего пять минут спустя весь Большой Зал шептался: одни пытались выяснить, что случилось, другие изобретали ответы на этот вопрос, один интереснее другого.

Совладавшая с собой Минерва заметила волнение, распространяющееся по залу, и решительно выпрямилась, привлекая внимание студентов поднятой рукой. Все тут же затихли и превратились в слух.

– Чтобы вам не пришлось зря гадать и придумывать, хочу объявить следующее, – чуть дрожащим голосом начала она. – В лаборатории профессора Снейпа произошел несчастный случай. Подробностей мы пока не знаем, поскольку директор был один и в настоящий момент он находится без сознания. Известно только, что во время приготовления зелья он надышался едким дымом, который едва не убил его. К счастью, профессор Снейп смог связаться с мадам Помфри до того, как потерял сознание. Сейчас он в больничном крыле, мадам Помфри делает все необходимое для спасения его жизни. Все занятия по Зельеварению на завтра отменяются. На следующие дни мы немного подправим расписание и найдем замены. Обязанности директора пока буду выполнять я. Спасибо за внимание.

Она тяжело опустилась в кресло и дрожащей рукой налила себе воды из кувшина. Мадам Спраут погладила ее по плечу, тихо пробормотав что-то успокаивающее.

В зале все еще царила неловкая тишина, когда Гарри медленно поднялся на ноги и выбрался из-за стола. После этого он бегом бросился к дверям, привлекая к себе любопытные взгляды. Стоило ему скрыться из виду, как все разом загалдели, обсуждая очередное трагическое событие.

***

Он был бледен и едва дышал. Мадам Помфри была так занята директором, что времени выгнать Гарри у нее не оставалось. Поэтому он стоял чуть в стороне, расширившимися от ужаса глазами глядя на залитые кровью простыни и полотенца, которые Помфри пока не успела убрать далеко, на тяжело вздымающуюся грудь, из которой вырывались пугающие хрипы, на почти обескровленное лицо, которое, оказывается, могло выглядеть еще более нездоровым, чем обычно.

– Мистер Поттер, уйдите уже наконец! – очередной раз бросила колдомедик, проходя мимо. – Хотя бы из уважения к нему.

Гарри вздрогнул и непонимающе уставился ей вслед. Потом до него дошло, что она могла иметь в виду: Снейп не хотел бы, чтобы кто-то из учеников видел его в таком состоянии. Пользуясь тем, что Помфри скрылась в своем кабинете (возможно, искала нужные зелья), Гарри быстро приблизился к кровати, на которой лежал Снейп. Повинуясь минутному порыву, он наклонился к его лицу и едва ощутимо коснулся губами лба.

– Поправляйтесь, пожалуйста, – прошептал он. – Не вздумайте умирать, – он немного запнулся, не зная, как лучше будет обратиться к Снейпу в данный момент, – отец, – почти беззвучно закончил он. Ему хотелось дать профессору понять, что он готов принять его, если только тот выкарабкается. Гарри хотелось верить, что тот слышит его.

Шум приближающихся шагов заставил его вздрогнуть, выпрямиться и срочно ретироваться из палаты. На выходе из больничного крыла его ждали друзья. Гермиона беспокойно мерила шагами площадку, Рон, ссутулившись, сидел на ступеньке, а Джинни стояла под дверью как каменное изваяние.

– Как он? – спросила она, едва Гарри появился в их поле зрения.

– Выглядит ужасно, – признался Поттер, бессознательно беря ее за руку. Сейчас ему как никогда была нужна ее поддержка. – С трудом дышит.

– Дым мог повредить ему легкие, – высказала предположение Гермиона. – Некоторые ингредиенты, вступая во взаимодействие, образуют такой едкий дым, что он может за секунды превратить дыхательную систему в кровавое месиво...

Она осеклась, когда подошедший ближе Рон пихнул ее в бок. Гарри и без того выглядел перепуганным до смерти.

– Как это могло произойти? – тихо спросил он.

– Несчастный случай? – Рон пожал плечами.

– Он был один, он готовил зелье сам, – возразил Гарри.

– Никто не застрахован от ошибки, – мягко сказала Гермиона.

– Он лучший зельевар в Англии, возможно, в целом мире, – горячо запротестовал Поттер, с силой сжимая ладонь Джинни. – Он не мог так ошибиться.

– Если только не был рассеян, не думал о чем-то другом, – безжалостно предположила Грейнджер, выразительно глядя на него.

На этот раз Гарри не стал спорить: ее слова лишь озвучили его мысли и страхи.

– Если он не выкарабкается, я не прощу себе этого, – тихо признался он.

– Зато теперь ты знаешь, – так же тихо сказала Джинни.

– Что именно? – он вопросительно посмотрел на нее.

– Что ты его любишь.

Глава 10. Второе письмо

Вызов в кабинет МакГонагалл на следующий день стал для Гарри неожиданностью. Еще большей неожиданностью стало то, ради чего его позвали.

– Я хотела бы поговорить с тобой, Гарри, – мягко произнесла пожилая ведьма, жестом указывая ему на стул напротив своего стола.

Поттер последовал этому молчаливому приглашению и сел напротив декана, стараясь унять волнение. Однако МакГонагалл медлила, и это заставляло его нервничать еще больше.

– Я хотела поговорить с тобой о… о профессоре Снейпе, – наконец сказала она.

– Как он себя чувствует? – тут же спросил Поттер.

– Он все еще без сознания, но мадам Помфри считает, что его жизнь вне опасности. Но я не об этом хотела с тобой поговорить, – снова последовала небольшая пауза, после которой МакГонагалл прямо спросила: – Что между вами произошло?

– Почему вы спрашиваете? – это прозвучало чуть резче, чем следовало бы.

– Я хочу помочь, – профессор не обиделась на некоторую грубость его тона. – Я не знаю, что случилось, но я видела, как он переживал. Да и ты последнее время выглядишь очень несчастным. Поэтому я хочу знать, что произошло. Может быть, я могу как-то помочь?

– Не думаю, – Гарри сосредоточенно разглядывал сложенные на коленях руки. Он не был уверен, что ему стоит рассказывать декану подробности своей личной жизни. И ладно бы речь шла только о его личной жизни, но ведь дело касалось еще и Снейпа.

– Я, по крайней мере, попытаюсь, – все так же мягко сказала ведьма, внимательно глядя на него. – Я знаю, что он занимался с тобой дополнительно, что вы много общались. Я знаю, что все эти месяцы он выглядел более живым, чем когда-либо. Смею предположить, что он был даже счастлив или почти счастлив. А потом все резко изменилось, он словно вернулся лет на пятнадцать назад, когда он всегда был хмурым и неприветливым. С той только разницей, что он даже шипеть на людей перестал, просто ни с кем не разговаривал. Ты стал его избегать, ваши занятия прекратились. Теперь он оказался в больничном крыле, и если бы не он сам связался с мадам Помфри, я бы подумала... – она осеклась, вдруг осознав, что некоторые свои догадки лучше не озвучивать. Смущенно кашлянув, МакГонагалл поправилась: – Я не знаю, что произошло в его лаборатории, но случайно допустить подобную ошибку зельевару его уровня довольно сложно. Его мысли должны были быть заняты чем-то... очень важным. Я не вмешивалась до сих пор, потому что считаю, что вы имеете право на личную жизнь и личную тайну, но дело зашло слишком далеко, Гарри. Он мог умереть.

– Я понимаю, – тихо отозвался Поттер, все еще не глядя на нее.

– Так объясни мне, из-за чего все это?

Гарри тяжело вздохнул, понимая, что МакГонагалл не отстанет от него. Да и если он смирился с тем фактом, что Снейп его отец, если понял, что вполне может принять его, то почему бы не поделиться этим с деканом?

– Он рассказал мне, почему вдруг решил со мной заниматься, – признался Гарри.

– И это оказалось настолько ужасно? – сдержанно уточнила МакГонагалл.

– Он оказался моим отцом.

Гарри честно поведал МакГонагалл, как он узнал об этом факте, как повел себя, как Снейп пытался убедить его, что это ничего не должно изменить между ними и как он сам не смог в это поверить. Не сказал он только одного: что теперь он передумал. Ему казалось, что профессор Снейп имеет право первым узнать об этом.

МакГонагалл выслушала его, не перебивая. Она молчала еще добрых две минуты после того, как Гарри закончил говорить. Поттер не мог понять по ее лицу, что она думает в этот момент. Злится ли она на него за подобную бесчувственность или осуждает Снейпа.

– Что ж, понимаю, – наконец медленно произнесла она. Потом встала из-за стола, прошлась по кабинету, все еще размышляя о чем-то.

– Как видите, – сказал Гарри, надеясь, что его теперь отпустят, – помочь тут нечем. Он мой отец и этого не изменить.

– Вы ошибаетесь, мистер Поттер, – все еще не очень уверенным тоном произнесла МакГонагалл, подойдя к секретеру. Открыв один из ящиков, она вытащила из него пожелтевший от времени конверт, покрутила его в руках, а потом быстро приблизилась к Гарри, как будто боялась передумать. – Возможно, это сможет помочь, – сказала МакГонагалл, протягивая ему письмо.

Поттер взял конверт и посмотрел на имя адресата. Несколько раз моргнув, он убедился, что прочел это имя правильно. Не глядя на своего профессора, Гарри хрипло спросил:

– Ну что еще?

***

Профессор Снейп был не тем человеком, которого надолго можно уложить в Больничное крыло. Уже три дня спустя занятия по зельеварению возобновились.

После первого же занятия Гарри задержался в классе дольше других, шепнув друзьям, чтобы те его не ждали. Убедившись, что последний ученик покинул аудиторию, Поттер осторожно приблизился к столу учителя и деликатно кашлянул.

– Вы что-то хотели, мистер Поттер? – ровным безэмоциональным тоном поинтересовался Снейп, отрываясь от журнала.

– Да, профессор, – Гарри смущенно запнулся. Письмо, которое ему вручила МакГонагалл, лежало в его сумке и не давало ему покоя уже который день. Он сомневался, что стоит показывать его Снейпу, но что-то подсказывало ему, что тот рано или поздно о нем все равно узнает. Гарри не хотелось оказаться в ситуации, когда ему придется объяснять, почему он не рассказал правду раньше. И тем не менее пока он тянул время, давая себе возможность передумать, отступить и оставить все как есть. – Как вы себя чувствуете?

– Хорошо, спасибо, – тем же спокойным голосом ответил профессор. – Что-нибудь еще?

– Я не могу отделаться от мысли, что отчасти виноват в том, что произошло, – сокрушенно вздохнул Поттер.

– Если вы намекаете на то, что из-за вас я был недостаточно сосредточен во время приготовления зелья и допустил ошибку, то я вам скажу то же, что сказал профессору МакГонагалл, когда та высказала подобное предположение: я оскорблен, – он криво усмехнулся. – Каковы бы ни были обстоятельства, я бы никогда не допустил подобной ошибки.

– Тогда что же произошло? – недоуменно спросил Гарри, временно забыв, из-за чего он вообще начал этот разговор.

Снейп задумчиво покрутил в пальцах перо, как будто раздумывал, стоит ли отвечать на этот вопрос, потом бросил перо на стол и откинулся на спинку стула.

– Полагаю, кто-то хотел избавиться от меня, – все с тем же пугающим спокойствием сообщил он. – Один из ингридиентов в моей лаборатории подменили. Причем подменили так, что его использование влекло за собой очень тяжелые последствия.

– И вы не заметили? – удивился Гарри.

По губам Снейпа скользнула горькая улыбка.

– Как бы я ни был хорош в своем деле, некоторые порошки слишком похожи на вид. Если не ожидаешь подвоха, то разницы и не заметишь. К тому же, – он подавил вздох, – я действительно был немного отвлечен.

– Вы думаете, это сделал тот же человек, который пытался убить меня? – спросил Гарри, не поднимая глаз.

– Весьма вероятно, – Снейп согласно кивнул. – Возможно, он решил, что я ему мешаю добиться своей цели.

– Тогда это не Малфой, ведь он еще не вернулся в Школу, – Поттер сам удивился, услышав надежду в своем голосе. Почему-то ему не хотелось, чтобы Драко был виновен во всех этих покушениях.

– Я тоже об этом подумал, – признался Снейп, – но этот ингредиент я не использовал уже почти месяц. Его могли подменить давно, он лишь ждал на полке своего часа. Одно могу сказать: тот, кто хочет вас достать, обладает очень глубокими познаниями как в области Темных Искусств, так и в области зельеварения.

Гарри промолчал. Драко прекрасно подходил под это определение.

– Если это все, то я хотел бы вернуться к работе. У меня скоро следующий урок...

– Нет, – перебил Гарри не слишком вежливо. – Это не все, – уже более почтительным тоном добавил он. – Я хотел вам сказать кое-что. Хотел извиниться за все, что говорил вам раньше, – с большим трудом Поттер все же заставил себя посмотреть на профессора. – Это было глупо и жестоко с моей стороны. Мне не следовало так реагировать. Вы очень много для меня сделали. И раньше, и в этом году. Я должен был бы обрадоваться, узнав, что вы мой отец.

– Гарри... – попытался возразить Снейп. В голосе против его воли проскользнули нотки мольбы.

– Нет, дослушайте! – снова перебил Поттер. Его слегка трясло от волнения, голос дрожал. Рука уже опустилась в сумку и сжала письмо, но он пока не доставал его. – Это не должно было нас рассорить, потому что вы... – его голос сорвался, но он все же заставил себя договорить почти шепотом: – Вы мне по-своему дороги, хотя для меня это странно и необычно. Настолько странно и необычно, что я не понимал этого до тех пор, пока с вами не случилась беда. Я хотел, чтобы вы знали: я был бы рад назвать вас своим отцом.

Северусу с трудом удавалось сохранить спокойный и независимый вид. Сердце его бешенно колотилось: с одной стороны, он наконец слышал то, что надеялся услышать давным давно, с другой – звучало это так, как будто до сих пор оставалось какое-то препятствие. Поскольку Гарри вдруг замолчал, закусив губу, Северус вопросительно приподнял бровь и коротко произнес:

– Но?

Поттер не ответил. Он только вытащил из сумки пожелтевший конверт, несколько секунд его разглядывал, а потом протянул Снейпу.

Когда Северус увидел имя адресата, выведенное аккуратным почерком Лили, время вокруг него остановилось, даже сердце перестало биться. Плохо понимая, что он делает, Снейп открыл конверт и извлек из него листок бумаги. Несколько раз пробежав глазами строчки, он рефлекторно сжал пальцы в кулак, смяв письмо.

Гарри непроизвольно сглотнул, увидев, как побелел профессор. Когда тот неуверенно поднялся на ноги, Поттеру захотелось подставить ему плечо: так ненадежно он на них стоял.

– Следуйте за мной, – хрипло рявкнул Снейп и почти бегом направился в свою личную лабораторию.

Медленно и неохотно Гарри последовал за ним. Когда он вошел, Снейп уже торопливо смешивал какие-то ингредиенты и нагревал их на горелке. Он делал это молча и не глядя в сторону Гарри, а тот не решался что-либо сказать.

Урок, наверное, давно начался, когда Снейп дошел в приготовлении своего зелья до того этапа, на котором он вылил немного зелья в пробирку, взял маленький острый кинжал, проткнул им палец и выдавил несколько капель крови в светлую жидкость.

– Подойдите ко мне, – отрывисто потребовал он.

Гарри уже догадался, что именно делает профессор, поэтому безропотно приблизился и протянул Снейпу руку. Тот также быстро и аккуратно проткнул его палец и выдавил из него еще несколько капель крови. Зелье словно ожило, жидкость закрутилась в пробирке, окрашиваясь в темный, неприятный серо-бурый цвет.

– О, Мерлин... – выдохнул Снейп, тяжело опускаясь на стул. – Какой же я идиот... Но как она могла?..

– Профессор? – Гарри осторожно тронул Снейпа за плечо. Тот вздрогнул и отпрянул в сторону. – Послушайте, я понимаю, что для вас это такой же шок, каким была для меня новость о том, что вы мой отец, но если задуматься, то ведь это ничего не меняет? – с надеждой спросил Поттер. – Да, оказалось, что на самом деле не вы мой отец, но... Мы ведь можем и к этому привыкнуть?

– Убирайся, – хрипло потребовал Снейп.

– Профессор! – теперь нотки мольбы были слышны в голосе Гарри. – Не надо, пожалуйста... В конце концов, какая разница, кто мой отец?

Снейп резко повернулся в его сторону и натянуто рассмеялся.

– Какая разница? – переспросил он таким тоном, что Гарри непроизвольно отступил на несколько шагов назад. – Какая разница? Помнится, еще совсем недавно разница была огромна! – выплюнул он. – И не думай, что разница есть только для тебя. Если бы я не считал все это время... Если бы не хотел верить в то, что ты наш с Лили сын, мне бы никогда в голову не пришло пытаться наладить с тобой отношения. У меня никогда бы не возникло желания стать кем-то для Гарри Поттера, сына Джеймса Поттера. И уж тем более мне противно думать, что все это время я потратил на сына... – он запнулся, будучи не в силах произнести ненавистное имя. – Убирайся отсюда, – почти прорычал он. – И больше не показывайся мне на глаза. Никогда!

– Но, профессор...

– ВОН!

Гарри как ветром сдуло. Снейпу не хотелось думать о проблеске испуга и отчаяния, который он заметил в тот момент, когда мальчишка повернулся и побежал к двери. Ему не хотелось думать о том, что он сам повел себя ничуть не лучше, чем управляемый гормонами подросток.

Он мог думать только о том, что тот свет, который грел его последние несколько месяцев, оказался обманом. Пламенем, которое теперь грозило уничтожить его. И не только потому, что Гарри оказался не его сыном. Все было намного хуже.

– Лили, как ты могла?..

Все эти годы он любил женщину, которую совсем не знал.

***

«Милый Сириус!

Если ты читаешь это письмо, значит Тот-кого-нельзя-называть добрался до меня и Джеймса и нас больше нет в живых. Я только надеюсь, что мне удалось спасти Гарри. Пожалуйста, позаботься о нем. Я знаю, ты сделаешь это и как его крестный, но не могу уйти, так и не сказав правду: Гарри твой сын, а не Джеймса. Мне следовало сказать тебе это раньше, но мы так запутались в нашей лжи, что из нее невозможно теперь выбраться без потерь. Не сейчас, когда мир вокруг нас рушится.

Я все еще надеюсь, что ты никогда не увидишь этого письма, что мы сможем победить и все остаться живы. Тогда я смогу сказать тебе сама: я люблю тебя. Я всегда любила тебя. Я прощаю тебе твою заносчивость, которая нас разлучила. Я прощаю тебе, что ты позволил мне выйти замуж за Джеймса. Я прощаю тебе, что наш сын носит не твою фамилию. Прости и ты меня.

Я верю, что ты будешь Гарри хорошим отцом. Расскажи ему про меня, про нас. Объясни, если сможешь, как все вышло.

С любовью,

Лили».

Глава 11. Астрономическая башня

– Северус? Ты здесь? – позвала МакГонагалл от двери.

– Если горгулья вас пропустила, значит я здесь, – ответил ей тихий бесплотный голос. Трудно разглядеть темноволосого мужчину в черной мантии в комнате без освещения.

– Почему ты сидишь в темноте? – спросила профессор, делая несколько осторожных шагов.

– Потому что она дает возможность как следует подумать, – пробормотал Снейп, а про себя добавил, что привычка прятаться в темноте от проблем мира у него осталась с детства, когда он во время очередной ссоры родителей залезал куда-нибудь в шкаф или на чердак.

– Ты разговаривал с Гарри? – спросила Минерва, на ощупь приблизившись к его столу, за которым он, должно быть, сидел. В следующее мгновение ей пришлось зажмуриться, потому что лампа на столе директора резко вспыхнула, повинуясь его воле. Северус смотрел на нее с вопросом и подозрением. – Я разговаривала с ним, когда ты лежал в Больничном крыле. Он мне все рассказал.

Снейп откинулся на спинку кресла и покачал головой. В этой проклятой школе ничего нельзя сохранить в тайне. Потом на его лице отразилось внезапно сошедшее озарение.

– Так это вы дали ему письмо, – протянул он.

– Да, – МакГонагалл села в кресло напротив Снейпа.

– Откуда оно у вас?

– Лили дала мне его много лет назад, – Минерва обвела взглядом кабинет, вспоминая те дни. – После того как призналась Альбусу, кто настоящий отец Гарри. Она попросила меня передать письмо Сириусу в том случае, если с ней и с Джеймсом что-нибудь случится. Но ты помнишь, как все вышло: мы думали, что Сириус предал Поттеров. Он отправился в Азкабан, и я оставила письмо при себе.

– А потом? – поинтересовался Снейп глухо. – Когда стало известно, что Блэк был невиновен в смерти Поттеров. Почему вы и тогда не передали ему письмо?

МакГонагалл колебалась не дольше секунды.

– Альбус попросил меня этого не делать. Он боялся, что это может внести ненужное смятение в жизнь Гарри.

Снейп понимающе хмыкнул.

– Но вы сохранили письмо, – констатировал он. – Даже после того как Блэк погиб.

– Рука не поднималась его уничтожить или выбросить, – призналась МакГонагалл. – Я полагала, что рано или поздно настанет момент и мне надо будет показать его Гарри. Когда он рассказал мне про другое письмо Лили и про то, к каким выводам ты пришел, прочтя его, мне показалось, что этот момент настал. Я надеялась, что оно сможет вам помочь. Но судя по тому, что ты сидишь здесь один с погашенным светом... Я ошиблась?

Снейп пожал плечами.

– Возможно, оно помогло Гарри, – пробормотал он, сосредоточенно глядя на перо, которое крутил в руках. – Полагаю, он был рад узнать, что я... – Снейп запнулся. – Что я ему никто.

– Честно говоря, – призналась Минерва, – я не заметила в нем особенной радости, когда он прочитал письмо Лили. Учитывая, что он мне сказал до этого, я ожидала увидеть на его лице хотя бы облегчение, но он скорее выглядел разочарованным. И немного шокированным, – добавила она, подумав.

– Неужели? – недоверчиво протянул Снейп. – Видели бы вы мое лицо...

– Ты не знал? – осторожно спросила МакГонагалл. – Про Лили и Сириуса?

Снейп покачал головой. Он не смотрел на нее, продолжая задумчиво крутить в руках перо. Профессор МакГонагалл даже не была уверена, что Северус полностью осознает с кем и о чем разговаривает. Что-то подсказывало ей, что при других обстоятельствах он бы давно закрыл тему.

– Я всегда думал, что она любила Джеймса.

– Любила, конечно, – согласилась МакГонагалл. – Иначе бы не вышла за него. Просто Сириуса она любила больше.

– Я не понимаю, – признался Северус. Голос его действительно звучал потерянно.

– Конечно, не понимаешь, – она грустно улыбнулась, глядя на Снейпа с симпатией и жалостью. Хорошо, что тот этого не видел. – Ты всю жизнь любил только одну женщину. Несмотря на то, что она никогда по-настоящему не была твоей. Несмотря на то, что она умерла много лет назад. Ты просто по-другому устроен.

Эти слова заставили Северуса оторваться от созерцания пера и посмотреть на свою собеседницу. Хотя та и попыталась спрятать эмоции, отразившиеся на лице ранее, он успел их заметить. Однако вместо приступа гнева это вызвало у него только кривую презрительную усмешку. Презирал он в данный момент самого себя.

– Я жалок, да? Конечно, жалок. Не смог в свое время завоевать девушку, которую любил, свел ее в могилу, после чего всю жизнь пытался заслужить прощение, и даже толком не знал эту девушку.

– Ты злишься на нее, – скорее констатировала, чем спросила Минерва, нахмурившись. – За что? Ты ведь и раньше знал, что она тебя не любила. Какая тебе разница, кого она любила вместо тебя?

Этот вопрос поставил Снейпа в тупик. Действительно, какая ему разница? Он одинаково сильно ненавидел обоих: и Сириуса, и Джеймса. Только, пожалуй, Сириуса он ненавидел больше за инцидент в Визжащей Хижине, а Джеймса – за любовь Лили. Теперь Блэка он ненавидел еще сильнее.

– Наверное, меня выбил из колеи тот факт, что она была замужем за одним, а сына родила от другого, – признался Северус.

– И, насколько я понимаю, тот факт, что у тебя тоже были основания считать Гарри своим сыном? – деликатно предположила МакГонагалл.

– И это тоже, – сдержанно ответил Снейп, не глядя на нее.

– Это все не делает ее плохим человеком, Северус, – мягко напомнила Минерва. – Да, она совершила несколько ошибок. Да, она полюбила не того. Да, она немного запуталась в своих чувствах. Но кто из нас без греха? Не мне ее осуждать. И уж точно не тебе. Она умела любить. И больше всех она любила Гарри. Настолько сильно, что умерла, защищая его. Подумай об этом. Если ты любил ее...

– Вот только не надо! – с тихим бешенством перебил Снейп, внезапно подаваясь вперед. – Не надо снова петь мне песню «Если ты любил Лили, должен любить и ее сына». Я сыт ею по горло, наслушался от Дамблдора за эти годы. Я ничего ему не должен! Если бы он был и моим сыном, тогда другое дело. Но нянчиться с отпрыском Блэка!.. – Северус покачал головой и снова откинулся на спинку своего кресла. Он тяжело сглотнул, как будто пытался протолкнуть вставший в горле ком. – Увольте, – прошептал он.

Профессор МакГонагалл прожила на этом свете уже достаточно долго, чтобы научиться отличать гнев от разочарования, отрицание от отчаяния. Поэтому она только снова печально улыбнулась и посмотрела на Северуса c тем же сочувствием, что и раньше.

– Ты хочешь убедить меня, что за эти месяцы не привязался к Гарри? Что ты не был счастлив, пока вы общались? Что второе прочитанное тобой письмо что-то изменило? – чуть насмешливо поинтересовалась она, давая понять, что ни на секунду не поверит в это.

Северус тоже прожил немало, чтобы научиться понимать, когда становится бессмысленно продолжать врать себе и своему собеседнику. Он покачал головой, наклонился вперед, уперся локтями в столешницу и спрятал лицо в ладонях.

– Я не хочу убедить в этом вас, Минерва, – признался он. – Я хочу убедить в этом себя.

***

Гарри недоуменно смотрел на записку, которую передал ему домовик, и никак не мог поверить в то, что было там написано. В первый момент он хотел переспросить его, действительно ли директор просил передать это ему, но эльф уже исчез.

– Что там? – поинтересовалась Джинни.

Гермиона и Рон тоже пересели поближе, пытаясь заглянуть в записку через плечо Гарри. В ней было только место, время и размашистая подпись Снейпа.

– Директор хочет меня видеть, – удивленно протянул Поттер, показывая ей клочок пергамента. – На смотровой площадке Астрономической башни. Через, – он бросил взгляд на настенные часы, – двадцать минут.

– Может быть, он хочет помириться с тобой? – оптимистично предположил Рон.

Гарри пожал плечами.

– Странное он место выбрал для разговора, – заметила Гермиона. – Почему он просто не пригласил тебя в свой кабинет? Или в свои комнаты?

Гарри снова пожал плечами. Ему это тоже казалось странным. Если только Снейп не собирается говорить о чем-то, так или иначе связанном с ночью, когда был убит директор Дамблдор. Это было единственное объяснение, которое приходило ему в голову.

– Я обязательно уточню у него, почему он позвал меня именно туда, – пообещал Гарри, собирая свои пергаменты, книги и письменные принадлежности. У него еще оставалось время, чтобы подняться в спальню и убрать все это в сундук.

Когда он вернулся в гостиную, Гермиона окликнула его:

– Я собиралась в библиотеку. Хочешь, я немного провожу тебя?

– Вообще-то, мне тоже нужно в библиотеку, – подхватила Джинни.

Она бросила на брата выразительный взгляд.

– Давайте пойдем все вместе, – тут же отреагировал Рон. – Все веселее, чем по одиночке шастать.

Гарри благодарно улыбнулся друзьям. Если бы не их ненавязчивая поддержка последние дни, ему бы пришлось нелегко. После того как он узнал, что Снейп все-таки не был его отцом, Гарри окончательно запутался. Новость не принесла ему облегчения, а поведение Снейпа, прочитавшего письмо Лили, и вовсе выбило из колеи, заставив очередной раз разочароваться в человеке, к которому он позволил себе привязаться. Все снова оказалось не таким, каким представлялось до этого: опять был нужен не он, а что-то маленькое и незначительно внутри него. В прошлый раз это был осколок души Темного Лорда. В этот раз – хромосомы. Если бы он мог, он бы разозлился. Но почему-то даже это не удавалось. Тем ценнее было поведение его друзей, которые не пытались его разговорить, не пытались его утешить. Они просто были рядом и всячески давали понять: если ему нужно будет поговорить, они всегда готовы.

– Пойдемте.

Они проводили его до самого входа в Астрономическую башню, хотя дорога из Гриффиндорской башни в библиотеку мимо не проходила. Гарри не стал возражать. Будь его воля, он бы потащил их за собой на встречу со Снейпом в качестве моральной поддержки, но что-то подсказывало ему, что директору это не понравится.

Смотровая площадка пустовала, когда он до нее добрался. Возможно, он пришел слишком рано, а, может быть, профессор где-то задержался. Гарри сделал несколько шагов, глубоко вдыхая уже по-весеннему теплый воздух.

Обезоруживающего заклинания он не услышал. Как не услышал заклинания, заставившего его мышцы окаменеть. Однако сознания его не лишили, поэтому мгновение спустя он увидел перед собой человека, трусливо атаковавшего его со спины.

– Настало время перейти к активным действиям, Поттер, – угрожающе заявил Драко, крутя в пальцах волшебную палочку.

***
– Что-то не так, – заметил Рон.

Проводив Гарри до входа в Астрономическую башню, его друзья действительно отправились в библиотеку заниматься. Впрочем, уроками занималась в основном Гермиона. Джинни все больше занималась тем, что переживала за Гарри, а Рон – разглядыванием книг на полках и пересчетом воображаемых ворон. Именно поэтому он первым и заметил директора Снейпа, вошедшего в библиотеку и остановившегося поговорить с мадам Пинс.

– В чем дело? – спросила Джинни, оглядываясь и пытаясь понять, на что смотрит ее брат. Снейпа она заметила сразу и нахмурилась. Потом перевела взгляд на часы: те показывали две минуты шестого.

– Он не выглядит как человек, опаздывающий на встречу, верно? – заметила Гермиона, оторвавшись от учебника и молниеносно оценив ситуацию.

– Он вообще никуда не спешит, – согласилась с ней Джинни, глядя на то, как Снейп углубляется вместе с библиотекаршей в изучение каких-то журналов.

– Может быть, пойти к нему и спросить насчет встречи с Гарри? – неуверенно предложила Гермиона. – Хотя я сомневаюсь, что он мог о ней забыть...

– Что-то мне как-то не хочется... – пробормотал Рон. – Эй, куда ты? – окликнул он сестру, но было уже поздно.

Джинни в мгновение ока оказалась рядом с учителем. Рон и Гермиона, переглянувшись, последовали за ней, хотя недовольный взгляд Снейпа не внушал им оптимизма.

– Простите, что отвлекаю, сэр, но разве вы сейчас не должны быть в другом месте? – скороговоркой выпалила Джинни, глядя на Снейпа с надеждой.

– Мисс Уизли? Не уверен, что понимаю вас, – сдержанно ответил профессор.

– Разве вы не пригласили Гарри на разговор? В пять часов?

Удивление на лице Снейпа тут же сменилось на понимание, а потом на некое подобие испуга.

– Где? – только и спросил он.

– Астрономическая башня. Смотровая площадка.

Все четверо сорвались с места бегом.

***

Дальше события развивались слишком стремительно, слишком неожиданно и слишком драматично, чтобы полностью запечатлеться в памяти Северуса. Сегодня, два дня спустя, он отчаянно пытался понять, что стало причиной многочисленных роковых ошибок, которые он совершил всего за полчаса. Случилось ли это потому, что после смерти Волдеморта он слишком расслабился и растерял все свои навыки шпиона? Или виной тому стал тот самый холодный комок страха в груди, который он первый раз ощутил на квиддичном матче, когда Гарри пострадал от кем-то наведенного бладжера. Этот отвратительный, парализующий мысли страх вполне мог заставить его забыть об осторожности, игнорировать детали, не прислушиваться к окружающим. Даже теперь, когда Снейп знал, что Гарри не его сын, что он никогда не хотел бы им быть, ему не удалось в экстренный момент подавить этот страх, как будто однажды разбуженный инстинкт не желал больше засыпать.

Он никак не ожидал увидеть на смотровой площадке Астрономической башни Драко Малфоя. Даже с учетом того, что именно Драко подсыпал Гарри яд в напиток. До сих пор Снейп надеялся, что это была какая-то ошибка. Может быть, Империо, о котором юный Малфой заявил аврорам. Но теперь, увидев обездвиженного Гарри и полностью вменяемого, обозленного Драко, Снейп рассвирипел. Любого другого он убил бы на месте, но Драко был его учеником, сыном человека, чьим другом и союзником Северус долгие годы притворялся. Только это и спасло юного слизеринца от смертельного удара. Снейп лишь оглушил его и забрал палочку.

– Теперь ваш отец не сможет вытащить вас, мистер Малфой, – холодно бросил он, глядя на с трудом приходящего в себя ученика. – Вы будете ждать здесь, пока я вызову авроров.

Драко презрительно скривился и, даже будучи поверженным, пытался выглядеть высокомерным и независимым.

– Ничего другого я от вас и не ожидал, сэр, – выплюнул он. – А вы уверены, что я стану ждать авроров, если вы меня здесь оставите?

– Бежать вам не удастся, не льстите себе, – все тем же ледяным тоном ответил Снейп. – А для того, чтобы убить себя, вы слишком трусливы и слишком любите жизнь. Ждите здесь, – повторил он и стремительно направился к выходу, даже не взглянув в сторону Гарри.

Не посмотрел он в его сторону и несколько минут спустя, когда Гарри догнал его и начал что-то тараторить, пытаясь остановить. Снейпу было так тошно от пережитого страха, от разочарования в Драко, от собственной слабости, что он только отмахивался.

– Мистер Поттер, займитесь своими делами! – прикрикнул Северус, когда мельтешение Гарри стало совсем невыносимым. – Вам теперь ничто не угрожает. Полетайте на метле, погуляйте по Запретному Лесу, поешьте, в конце концов. Дайте мне разобраться с мистером Малфоем!

– Да послушайте же меня! – закричал Гарри. – Хватит спасать меня, а потом игнорировать!

Снейп так удивился, что даже остановился. Оглянувшись, он заметил, что верные друзья Поттера тоже болтаются поблизости, но также ничего не понимают.

– Я весь внимание, – едко сказал он, уставившись на Гарри.

Он хотел смутить Поттера своим взглядом, но в кои-то веки у него это не вышло.

– Это не Драко, – убежденно заявил Гарри. – Не Драко пытался убить меня.

– Мистер Поттер, не знаю, почему вы вдруг воспылали нежными чувствами по отношению к мистеру Малфою, но я вас уверяю: я видел людей, действующих под Империо. В их вгляде не бывает такой лютой ненависти. Мистер Малфой пришел туда по доброй воле.

– Да что вы! – чуть раздраженно воскликнул Поттер. – А вы ничего не забыли, сэр? Я разве сказал вам, что он под Империо? Я вам говорю: это не мистер Малфой! Тоже мне зельевар, называется. Вас провели как второклассника!

Снейп опешил сначала от такой наглости, а потом от осознания того, что пытался объяснить ему Гарри.

– Оборотное зелье? Ты уверен?

– Я вас уверяю, сэр, – передразнил Гарри, – я хорошо знаю Драко. Это был кто угодно, но только не он.

– Но какой?..

Слово «смысл» так и не было произнесено. Картина внезапно сложилась в голове Снейпа, и он понял, каким идиотом был все это время, что не замечал очевидного. Против Гарри применялись серьезные заклинания, непростой яд, но каждый раз ему удавалось избежать смерти. Человек, покушавшийся на его жизнь, явно был искуссным магом, но отчего-то не мог довести задуманное до конца. Все покушения происходили в тот момент, когда рядом оказывался кто-нибудь, кто мог помочь. Почему? Ответ был прост и лежал на поверхности, но Снейп, одержимый страхом за жизнь, как он считал поначалу, сына, не замечал его. Гарри не пытались убить. Все это время целью был не он, не его смерть. Истинной цели злоумышленник почти достиг тогда, когда Драко арестовали по подозрению в покушении на жизнь Гарри. Но поскольку Люциусу удалось вытащить сына, кто-то решил подставить Драко более очевидно.

– Дело не в тебе, – удивленно выдохнул Снейп. – С самого начала дело было не в тебе!

– Нужно найти Драко, сэр, – потребовал Гарри. – Настоящего Драко. Потому что кто бы там ни был на башне, он понял, что я не поверил в его игру. Он собирался убить меня, чтобы я не смог вам рассказать, но вы ему помешали. Если настоящая цель – Драко, то теперь он в большой опасности.

***

Снейп мог бы утешать себя тем, что успел. Успел найти Драко до того, как Ксавье Траут, уже снова превратившийся в себя, закончил свое проклятие. Успел оказать младшему Малфою помощь, благодаря которой тот теперь находился в больнице, а не в могиле. Он мог бы, если бы не стоял сейчас у кровати Драко вместе с Люциусом, пытаясь объяснить ему, что произошло.

– Не понимаю, – Люциус выглядел растерянно и опустошенно. – Зачем ему было это нужно? Я даже не знаю этого имени – Ксавье Траут.

– Авроры считают, что оно ненастоящее, – Снейп вздохнул. – Но, положа руку на сердце, скажи: разве ты знаешь имена всех людей, которым есть за что тебя ненавидеть?

– Ты прав, – Малфой сокрушенно покачал головой. – Но мой сын? Зачем ему был нужен мой сын? Если я что-то сделал этому человеку, ему следовало прийти за мной.

– Мы сможем узнать точно, только когда его поймают, – Снейп виновато развел руками. – Он сбежал, пока я пытался помочь Драко. Поттер с друзьями пытались его остановить, но у них не вышло. Кем бы он ни был, он очень силен. Я не знаю, почему он нацелился именно на Драко. Может быть, это месть по принципу «око за око», а может быть, он просто решил, что для тебя потеря сына будет достаточным наказанием. Уж не знаю, с чего он мог это взять.

– Я люблю своего сына! – Люциус посмотрел на Снейпа с негодованием. – Я никогда не хотел, чтобы с ним случилось что-то плохое, поверь мне.

– Прости, – сухо извинился Северус. – Я виноват перед вами обоими. За то, что позволил этому случиться. Но он жив, Люциус. А пока он жив, не все потеряно. Я клянусь тебе, я найду способ помочь ему. Я переверну все книги по темной магии и найду заклинание, которое использовал Траут, а потом найду способ его обратить. Обещаю тебе, я не успокоюсь, пока этого не сделаю.

– Я не желал ему зла, – повторил Люциус, как будто не слышал Снейпа. – Родители так устроены, понимаешь? Даже такие, как я. Мы не можем желать зла своим детям. Наверное, в этом и есть смысл отцовства.

– Нет, – неожиданно для самого себя возразил Снейп, – не в этом. Смысл отцовства не в том, чтобы не желать зла своему ребенку.

– А в чем же?

– Смысл в том, чтобы желать ему добра. И делать все возможное и невозможное для этого.

– Ты-то откуда можешь это знать? – насмешливо скривился Малфой, окинув Снейпа презрительным взглядом.

– Могу, – Северус снова удивил своего собеседника, улыбнувшись. – И знаю.

– Наверное, ты прав, – Малфой снова поник. – Я слишком часто подвергал жизнь Драко опасности. Нарцисса до сих пор не может простить мне этого. Что с ней теперь будет?..

– Если будет нужна моя помощь...

– Нет уж, со своей женой я сам разберусь, – отрезал Люциус. – А ты лучше помоги мне с Драко. Я хочу иметь шанс исправить все то, что сделал ему. Хочу, чтобы он узнал хотя бы то, что я не желал ему зла.

– Я помогу тебе с шансом, но со всем остальным тебе придется справиться самому.

Люциус согласно кивнул, а потом выразительно посмотрел на Снейпа. Тот понял, что настало время откланяться.

***

В школе у гаргульи, охранявшей вход в кабинет, Снейпа поджидал Гарри. В кои-то веки он не взял с собой верных вассалов в лице Уизли и Грейнджер. Северус остановился, увидев его, и вопросительно приподнял бровь.

– Вы были в Мунго, сэр? – спросил Гарри, немного нервничая.

Снейп молча кивнул.

– Как он? Он пришел в себя?

– Мистер Малфой не придет в себя до тех пор, пока мы не отыщим способ снять заклятие, наложенное на него Траутом, – Снейп старался сказать это спокойно, но голос выдал его. Или просто Поттер успел узнать его слишком хорошо.

– Вы не виноваты, сэр, – мягко сказал Гарри.

Это была откровенная ложь. По глазам Гарри Снейп понял, что тот тоже это знает. И тем не менее он проболтался здесь в полном одиночестве Мерлин знает сколько времени, чтобы сказать ему эту успокаивающую ложь. Как будто Снейп нуждался в чем-то подобном!

– Виноват, – возразил он. – Я должен был защищать вас обоих, но беспокойство за тебя ослепляло меня, я не замечал очевидных вещей.

– Это делает вас не очень хорошим директором, – заметил Гарри. – И отличным потенциальным отцом.

Снейп снова удивил и себя, и своего собеседника внезапной улыбкой.

– Ты так думаешь? – неожиданно легко спросил он.

– Уверен в этом, – Гарри тоже осторожно улыбнулся. Он не мог понять, то ли Снейп разыгрывает его, то ли он просто в хорошем настроении.

– Тогда, наверное, мне стоит продолжить практиковаться, – Снейп заставил горгулью отпрыгнуть в сторону и предложил, указывая на открывшийся проход: – Чашку чая? Мне кажется, нам надо поговорить о твоих дополнительных занятиях. Очень много времени потеряно, экзамены не за горами, а твои успехи по-прежнему оставляют желать лучшего.

– «Практиковаться»? – только и переспросил Гарри, с готовностью принимая приглашение на чай. – В каком смысле?

– Ты ведь знаешь, мне всего сорок лет, – Снейп пожал плечами. – Кто знает, как жизнь сложится? А как я успел убедиться сегодня, без должной подготовки можно с первого раза и не справиться с ролью отца. Так что имеет смысл потренироваться на ком-нибудь... кого не очень жалко.

Гарри удивленно уставился на Снейпа, не зная, обрадоваться ему или оскорбиться.

– Хватит обстоятельствам определять нашу жизнь, Гарри, – Северус подмигнул ему, окончательно сбив с толку. – Мы тоже можем принимать решения. Я свой выбор сделал. А ты?

Гарри Поттер широко улыбнулся.

Эпилог

Гарри вышел из аудитории, где проходил экзамен по Зельям, чуть пошатываясь. В глазах у него все плыло от усталости, в голове была полная каша. С одной стороны, радовало, что все наконец закончилось, с другой – он немного побаивался, что результат может оказаться недостаточно высоким. Он не был уверен, что на все вопросы ответил правильно.

– Ну как? – послышался тихий взволнованный голос.

Гарри обернулся и слабо улыбнулся директору, который неслышно подкрался к нему со спины и теперь сверлил внимательным взглядом почти черных глаз, строго скрестив на груди руки, закутавшись в просторную темную мантию. Как обычно. Поттер внезапно понял, что ему будет очень не хватать этого образа, когда он покинет школу.

– Кажется, все нормально, но я не уверен на сто процентов, – признался он. – Вопросы были сложные.

– Какие? – поинтересовался Снейп.

– Первый вопрос был по применению пустырника в зельях. Как готовится и для чего используется, – начал перечислять Гарри, медленно зашагав по коридору. Снейп шел рядом, демонстративно игнорируя любопытные взгляды, которыми их провожали другие ученики.

– Это легко, – возразил он.

– Ничего себе легко! – возмутился Гарри. – Там двадцать разных применений!

– Вообще-то двадцать два…

– Упс…

– Ничего страшного, – Снейп улыбнулся, испугав какого-то пятикурсника, который замер как вкопанный, увидев подобное зрелище. Еще не все студенты успели привыкнуть к тому факту, что профессор Снейп тоже умеет улыбаться. – В школьную программу входят только пятнадцать.

– О, тогда действительно нормально.

– Что еще? – сосредоточенно спросил профессор.

– Оборотное зелье. В теории, конечно, – торопливо уточнил Гарри.

– С этим у тебя вообще не должно быть проблем, – насмешливо заметил зельевар. – Уж об Оборотном зелье ты должен знать все.

– Но я никогда его не варил! Только смотрел, – напомнил ему Гарри. – Причем не очень внимательно.

– А зря.

– Но я все написал, как мне кажется.

– Хорошо, а какое было практическое задание? – спросил Снейп, останавливаясь. Они уже дошли до холла и дальше их пути расходились.

– Зелье забвения, – сказал Гарри, поморщившись. «Зелья для головы», как он их называл, всегда удавались ему хуже всего, и он очень расстроился, увидев это задание в билете. – Оно получилось светло-синим, но ведь ему еще неделю настаиваться, надеюсь, потемнеет до нужного оттенка…

– Должно потемнеть, – Снейп согласно кивнул и посмотрел на Гарри, как тому показалось, с гордостью. – Отрадно, что наши занятия не прошли зря. Думаю, ты получишь достаточно высокую оценку для поступления в Школу Авроров.

– Вообще-то я много думал над тем, что вы мне тогда сказали, профессор, – Гарри посмотрел на него с улыбкой.

Снейп удивленно приподнял бровь, как бы спрашивая, когда именно и что такого он сказал, что об этом можно было много думать. Поттер оглянулся по сторонам, а потом жестом предложил директору идти дальше, собираясь немного проводить его. Изложить его просьбу было проще на ходу, чем стоя лицом к лицу.

– Вы тогда сказали мне, что я мог бы найти себе более достойное применение, – сказал он негромко. – И я хотел спросить вас: как вы считаете, мог бы я стать зельеваром?

– Определенно нет, – уверенно ответил Снейп, преувеличенно испугавшись самого предположения. – У тебя нет таланта к зельеварению. Так, небольшие способности и все.

– Но я ведь могу попробовать, – не отступился Гарри. – Мое будущее на ближайшие годы обеспечено наследством…

– Угу, лет на сто, не больше, – проворчал профессор.

– Значит, я могу потратить несколько лет на попытку стать зельеваром.

Снейп остановился и, тяжело вздохнув, посмотрел на него.

– Зачем тебе это?

– Хочу пойти к вам в ученики, – честно ответил Гарри. – Я мог бы помогать вам с занятиями, вы же не сможете бесконечно тянуть на себе обе должности. Ведь еще есть Драко, на него у вас уходит уйма времени. Может быть, я никогда не смогу стать адекватной заменой вам, но я постараюсь быть хотя бы достойной… Что вы на меня так смотрите? – он подозрительно сощурился.

– Я просто в ужасе, – ровным тоном, без улыбки сообщил ему Снейп. – Даже в панике. Это ведь еще сколько: два или три года ты при мне? И мне с тобой возиться все это время и пытаться тебя научить чему-то?

– Это так ужасно? – Гарри неуверенно улыбнулся.

– Да, – печально подтвердил Снейп. – Я так устал от тебя за эти годы, что просто видеть не могу, – строго добавил он. Плечи Поттера немного поникли, но он попытался скрыть разочарование. Удовлетворившись результатом, профессор продолжил: – Поэтому я потребую кое-что взамен. Компенсацию, так сказать. Должен же я получить что-то с этого?

– И чего же вы хотите? – осторожно уточнил Гарри.

– Гарантии, что после того, как ты пройдешь у меня обучение, ты останешься работать в Хогвартсе минимум на пять лет. Моим ассистентом или учителем – это мы решим позже. Будет зависеть от твоих успехов, – невозмутимо объяснил Снейп.

– Вы хотите, чтобы после этих двух-трех лет я остался при вас еще на пять? – с подозрением уточнил Поттер, недоверчиво глядя на учителя.

– Да, – подтвердил директор, старательно пряча улыбку.

– То есть я настолько вам надоел, что вы не хотите меня отпускать? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Гарри.

– Скажем так, – с легким вздохом ответил Снейп, – я надеюсь, что мое общество так же невыносимо для тебя, как и твое – для меня.

– Вы правы, – подтвердил Гарри, подхватывая эту игру и копируя интонации директора. – Я бы даже сказал, что оно еще более невыносимо, чем вы думаете.

– Вот и славно, – профессор улыбнулся уголками губ. – Подумай о моем требовании, согласен ли ты на это. Только подумай как следует, – предупредил он уже серьезно, видя, что Гарри готов согласиться, – я не шучу, я действительно возьму тебя в ученики только на этом условии.

– Хорошо, сэр, я подумаю.

– Мне надо идти, – заметил Снейп. – Нужно решить еще несколько важных вопросов, касающихся вашего выпускного, – чуть наклонив голову набок, он предложил: – Зайди ко мне вечером, чтобы сообщить свое решение, хорошо?

Гарри кивнул.

– А пару вопросов по Трансфигурации задать можно будет? В понедельник экзамен, а я не во всем еще разобрался.

– Думаю, у меня будет время позаниматься с тобой, – кивнул Снейп, собираясь скрыться за дверью одного из кабинетов.

– Шоколадные лягушки с собой приносить? – не удержался Гарри.

– Я предпочитаю лимонные дольки, – бросил Снейп и захлопнул за собой дверь.

Поттер рассмеялся и покачал головой. Глядя на закрывшуюся дверь, он впервые пожалел, что зельевар все же не его отец.

Снейп в отличие от него больше ни о чем не жалел.