Глава 1. Андромеда, непокорная дочь.Безумица, я шла за снами...
Ломая крылья за спиной
Носилась ветром над волнами...
Ты не смеялся надо мной.
Останови меня, любимый,
Не дай уйти в печаль ночей,
Вдвоём уйдём, бедой гонимы,
Не оставляй меня ничьей...
Ты - моя песня на рассвете,
Ангел-хранитель вечный мой.
Словно вдвоём мы в белом свете,
Но преграждён мне путь домой...
(стихотворная обработка Фиделии)
– Выпьем же за мою обожаемую жену и трех чудесных дочерей – плод любви нашего счастливого двадцатипятилетнего брака!!! – приглашенные на празднование серебряной свадьбы Блэков в едином порыве подняли бокалы.
Андромеда, старшая дочь супружеской четы, закатила глаза. Она уже привыкла к этим наигранным проявлениям нежности на публике, однако от этого они не становились менее терпимыми.
Она заставила себя проследовать за гостями в зал для танцев. За все те двадцать три года, что она являлась частью «благородной» семьи Блэк, она никогда не чувствовала себя столь неуютно на каком-нибудь из бесчисленных торжеств, что они устраивали. Возможно, причина была в тех пяти годах, проведенных ею вне стен родного дома. За это время она отвыкла изображать первородную дочь одной из самых авторитетных и состоятельных семей волшебного мира.
Войдя в зал, она выбралась из толпы и отошла в уголок, чтобы понаблюдать издали, как органично вписываются в мир чистокровных снобов ее родители и сестры. Между ней и Нарциссой было всего пять лет разницы, но казалось, что их разделяло расстояние в световые годы. Она смотрела, как изящно и непринужденно двигается в танце эта девушка с золотистыми волосами, унаследованными от матери, непохожая на своих сестер-брюнеток. Андромеда перевела взгляд на Беллатрикс, самую младшую представительницу семьи Блэк, перешедшую в этом году на седьмой курс. Та оживленно болтала в компании молодых людей, которых Андромеда смутно припоминала как ее однокурсников. Мысли девушки были внезапно прерваны знакомым голосом за спиной:
– Блистательный праздник, ещё один такой, и отцу не понадобиться убивать меня – я сам перережу себе вены.
Андромеда с улыбкой обернулась и оказалась лицом к лицу со своим любимым кузеном, Сириусом Блэком, задорно смотрящим на нее.
– Разумеется, это грандиозный праздник, – произнесла она, подражая манерным интонациям средней сестры. – Все волшебники и ведьмы, с которыми только стоит водить знакомство, будут тут.
Оба рассмеялись, довольные: Сириус был единственным Блэком, который, подобно Андромеде, не разделял философию семьи. Оба считались паршивыми овцами в стаде с момента своего поступления в Хогвартс, когда Шляпа прокричала «Рэйвенкло!!» и «Гриффиндор!!» соответственно вместо неизменного «Слизерин!!».
– Как поживает старый добрый Хогвартс? – поинтересовалась она, пока кузен усаживался рядом с ней. – Хороший директор этот Дамблдор? Беллатрикс уверяет, что это худшее, что произошло со Школой за многие годы…
– Я думал, это мы с ней – худшее, что произошло со школой за очень многие годы, – возразил Сириус, наблюдая за упомянутой кузиной и ее друзьями.
– Почему ты не с ними? Разве вы не с одного курса?
В его глазах сверкнула ярость:
– Ты с ума сошла? – рассмеялся Сириус. – Да я предпочел бы стать лучшим другом Люциуса Малфоя! – сказал он, указывая на красивого восемнадцатилетнего юношу. Тот безуспешно пытался привлечь внимание Нарциссы, которая, прислонившись к колонне, пристально разглядывала темноволосого парня с землистым цветом лица из компании Беллатрикс.
– Кто это? – спросила Андромеда кузена, мотнув головой в сторону молодого человека, на которого смотрела ее сестра.
– Кто? Снивеллиус? О, это гордость Хогвартса, очаровательный юноша, – продолжил Сириус саркастически, – кстати, большой друг твой сестренки Трикс.
– Не называй так Беллатрикс, или она, в конце концов, убьет тебя, – произнес задорный голосок, растягивая слова. К ним подошла светловолосая девушка в серебристом платье и села рядом с сестрой. – Ты видела это? – спросила она насмешливо, указывая в глубину зала, где мистер МакКалистер танцевал в обнимку с какой-то девицей, явно не своей женой. – Я уже имела счастье лицезреть их, и, кажется, назревает небольшой скандальчик.
Андромеда улыбнулась сестре:
– Вижу, ты тут не скучаешь.
– Ну, не так, как она, – произнесла Нарцисса, нахмурив брови и указывая на Беллатрикс, смеющуюся в окружении друзей, один из которых обнимал ее за талию.
– Кто это ее обнимает? – спросила Андромеда у Сириуса.
Нарцисса опередила двоюродного брата:
- Это Родольфус Лестрэндж, парень с ее курса, я не слишком долго говорила с ним, но, по-моему, он достоин доверия.
– Ну, а я говорил с ним, и уверяю тебя, он совершенно не достоин доверия.
– Полагаю, у нас разные представления о том, что достойно, а что нет, Сириус.
Андромеда поднялась: ей был известен темперамент обоих молодых людей, и она вовсе не хотела становиться свидетельницей их очередной перепалки. Поэтому она и оставила их, отговорившись, что ей нужно в уборную.
Смочив водой затылок, она посмотрела в зеркало: двадцатитрехлетняя женщина, красивая и элегантная вернула ей взгляд:
– Осталось выдержать совсем немного, – сказала она самой себе. – Пара часов, и я смогу вернуться домой, к нормальным людям, – она улыбнулась, вспомнив Тэда, с которым встречалась последние четыре года, о чем ее семья не имела ни малейшего представления. Единственным, кому она смогла рассказать о том, что живет с сыном магглов, был Сириус. Она инстинктивно поднесла руки к животу: вот уже две недели задержки, и она начинала подозревать, что ее помолвка вскоре станет не единственным, в чем ей придётся признаться своей семье.
Она вернулась в танцевальный зал, едва не столкнувшись с мистером МакКалистером, успевшим уже поменять партнершу. Андромеда улыбнулась, представив себе лицо Нарциссы, но улыбка застыла у нее на лице при виде Сириуса, втянувшегося в какую-то ужасную перепалку с друзьями Беллатрикс. Гости уже собирались вокруг них, наблюдая, как ее кузен и темноволосый юноша с землистым цветом лица выхватывают палочки. Нарциссы нигде поблизости не было.
– Всем молчать и не двигаться! – распорядилась дородная женщина, доставая собственную палочку и разоружая их. – Выйди отсюда, Северус! – приказала она слизеринцу, который послушно покинул комнату, отправившись на балкон.
В этот момент к ним подбежала мать Сириуса:
– Как тебе только в голову пришло так испортить серебряную свадьбу твоих дяди и тети? Ты позор всей семьи!
Андромеду зазнобило при виде гневного лица кузена. На секунду ей показалось, что он сейчас накинется на кого-нибудь. Однако, он ограничился только тем, что развернулся и стремительно покинул особняк. Несколько часов спустя, в другом конце страны, Джеймс Поттер обнаружил у подъезда дома своего лучшего друга с чемоданом, полным одежды. С этого момента в семье Поттеров Сириус Блэк обрел домашний очаг, но это уже другая история.
Через несколько минут в особняке Блэков всё постепенно пришло в норму. Андромеда была единственной, кто казался обеспокоенным. Беллатрикс и ее компания с опаской посмотрели на женщину, разоружившую двух юношей, и вышли на балкон в поисках друга. Однако, та подошла к Андромеде:
– Не переживай, я уверена, у твоего друга всё отлично. Лучше вовремя убежать, чем провести остаток жизни запертым в золотой клетке.
Девушка с удивлением взглянула на нее. Откуда этой женщине известно о том, что произошло?
Как будто прочитав ее мысли, та ответила:
– Я очень хорошо знаю этот мир, Андромеда. Этот мальчишка, что чуть не напал на твоего кузена, – мой сын. Я знаю, что значит принадлежать к такой семье, как твоя, потому что я сама была женой в такой же семье. И мне известно, что значит чувствовать себя неспособным покинуть ее…
Старшая дочь семьи Блэк ошеломленно смотрела на незнакомку: никто прежде, даже Сириус, не говорил с таким пониманием об аде, в котором она жила.
Женщина продолжала:
– Самая большая ошибка моей жизни – это не брак с отцом Северуса. Самой моей большой ошибкой было поверить в то, что я сломлена. Но это было не так, и ты тоже не сломлена.
– А мои сестры?
Лицо женщины на несколько секунд омрачилось:
– Моли Бога, чтобы они тоже смогли осознать истину.
Андромеда кивнула в знак согласия:
– Уже поздно, будет лучше, если я уйду. Спасибо Вам за всё, миссис… эээ… Вы не сказали мне свое имя.
– Снейп, но зови меня Нимфадора, милая.
– Тогда спасибо, Нимфадора.
Андромеда Блэк, через несколько лет ставшая известной, как Андромеда Тонкс, покинула дом своих родителей, чтобы больше никогда сюда не вернуться. Она размышляла о Сириусе и Нимфадоре, и о том, какое это славное имя, не зная ещё, что девочка, растущая в ее животе, не разделит это мнение. Но это уже другая история.
Глава 2. Нарцисса: принцесса Слизерина.Пойми меня, я слишком молода
И ничего в любви не понимаю,
Не думай, что я сделана из льда,
Я знаю, чью судьбу сейчас ломаю...
Не властно время, расстояние не властно,
К тебе вернусь, к тебе приду, люблю...
Люблю! Всё так же сердце моё страстно,
Возьми с собой, прими любовь мою...
Мой тёмный ангел, душу забери!
Хочу с тобой быть рядом этой ночью...
Звездою в небе для меня гори,
Веди меня, с тобою путь короче!
Как солнце даришь мне тепло и свет,
Как ангел бережёшь меня от бед,
Но чёрный яд в твоих глазах живёт,
Моё сознанье он на части рвёт...
(стихотворная обработка Фиделии)
– Выпьем же за мою обожаемую жену и трех чудесных дочерей – плод любви нашего счастливого двадцатипятилетнего брака!!! – приглашенные на празднование серебряной свадьбы Блэков в едином порыве подняли бокалы.
Нарцисса, средняя дочь, обменялась легкой насмешливой улыбкой со своей младшей сестрой Беллатрикс. Она никогда не переставала удивляться превосходному исполнению роли идеальной супружеской пары, которую изображали ее родители в обществе. За последние годы это было одно из самых шикарных торжеств в волшебном мире: семья Блэк не поскупилась на расходы.
«Все волшебники и ведьмы, с которыми только стоит водить знакомство, будут тут», – уверяла Нарцисса свою старшую сестру, Андромеду, специально приехавшую ради такого случая из Лондона. Юная красавица обратила на неё свой взгляд: Андромеда с напряженным лицом замыкала толпу гостей, входивших в зал для танцев. Нарцисса вздохнула, в глубине души она всегда желала, чтобы старшая сестра больше считалась со своей семьей, потому что пока она жила дома, Андромеда великолепно исполняла роль надзирательницы за Беллатрикс. Однако последние несколько лет следить за сестрой было доверено Нарциссе, а ведь год – не такая уж большая разница в возрасте для того, чтобы добиться от младшего послушания. Так что Нарцисса смирилась с действительностью: ей никогда не понять необузданную натуру самой юной представительницы семьи Блэк.
Она прервала свои размышления при входе в главный зал, где гости разделились на несколько оживленно общающихся групп. К ней подошла мать.
– Дорогая, – пропела она слащавым голоском, ведь ни для кого не было секретом, что Нарцисса – любимая дочь миссис Блэк, – не хочешь ли ты потанцевать с дядей?
Брат отца приблизился к девушке и галантным жестом подал руку. Она приняла ее с изяществом, унаследованным от матери.
– Ну, вот ты и закончила Хогвартс… да, принцесса? – произнес он.
С самого детства дядя называл ее принцессой за серые глаза и золотистые прямые волосы, которые делали её удивительно похожей на сказочную героиню.
– Да, – подтвердила она тоскливо.
– Надеюсь, твоя сестра и кузен пойдут по твоим стопам в следующем году, – проговорил он замогильным голосом.
Нарцисса знала причину дядиного настроения – его старший сын Сириус, который в этот момент о чем-то оживленно разговаривал с Андромедой в углу зала, причинял много беспокойства своей семье. Сириус и Беллатрикс учились на один курс младше Нарциссы, но если небольшая разница в возрасте служила хоть какому-то сближению сестер, то отношения между ней и Сириусом были довольно холодными.
После окончания танца она с улыбкой простилась со своим партнером и неспешно пошла вдоль зала. По дороге ей попался на глаза мистер МакКалистер, милующийся на галерее с какой-то юной девицей; затем она заметила Люциуса Малфоя, проводившего ее раздевающим взглядом; и наконец Нарцисса увидела Беллатрикс в компании друзей, смеющихся над чем-то в боковом приделе зала. При других обстоятельствах она бы непременно подошла к ним, непринужденно присоединившись к беседе. Однако теперь всё было по-другому, а всё потому, что в самом конце года, когда Нарцисса уже собирала чемоданы и готовилась к вручению дипломов, один из шестикурсников, Северус Снейп, стремительно вошел в ее комнату и под ее вопрошающим взглядом произнес: «Я бы хотел проститься с тобой», и, прежде чем Нарцисса смогла ему что-либо ответить, страстно поцеловал ее.
Она прислонилась к колонне, наблюдая за Северусом, разговаривающим с остальными слизеринцами – должно быть, его пригласила Беллатрикс. Нарцисса очень удивилась, заметив его за ужином, ведь они не виделись всё лето, и она не знала, как ей относиться к нему. Тем не менее, он вел себя как ни в чем не бывало, и девушка ощутила неловкость всю этой ситуации.
Люди уже косились на нее с любопытством, и тогда она решилась подойти к старшей сестре и кузену, чтобы скрыть нервозность. Приблизившись, она услышала, как Сириус рассказывает что-то о «Снивеллиусе» (прим. пер.: так Сириус «в шутку» называет Снейпа – от англ. слова «snivel» – «хныканье, нытье»):
– О, это гордость Хогвартса, очаровательный юноша, – говорил он саркастически. – Кстати, большой друг твой сестренки Трикс.
– Не называй так Беллатрикс, или она в конце концов убьет тебя, – засмеялась Нарцисса. Оба повернулись к ней: сестра улыбнулась, а кузен, казалось, был недоволен. Она намеренно проигнорировала его и уселась рядом с Андромедой. – Ты видела это? – спросила она насмешливо, указывая в глубину зала, где мистер МакКалистер танцевал в обнимку всё с той же девицей, – я уже имела счастье лицезреть их, и, кажется, назревает небольшой скандальчик.
Андромеда улыбнулась сестре:
– Вижу, ты тут не скучаешь.
– Ну, не так, как она, – произнесла Нарцисса, нахмурив брови и указывая на Беллатрикс, смеющуюся в окружении друзей, один из которых обнимал ее за талию.
– Кто это ее обнимает? – спросила Андромеда у Сириуса.
Нарцисса опередила двоюродного брата, опасаясь, что он начнёт критиковать жениха её сестры в своей обычной гриффиндорской манере.
– Это Родольфус Лестрэндж, парень с ее курса, я не слишком долго говорила с ним, но, по-моему, он достоин доверия.
– Ну, а я говорил с ним, и уверяю тебя, он совершенно не достоин доверия.
– Полагаю, у нас разные представления о том, что достойно, а что нет, Сириус, – парировала она сухо.
В этот момент Андромеда поднялась и безо всяких объяснений вышла из зала, направляясь к уборной. Нарцисса ошеломленно посмотрела ей вслед: «Она что, решила оставить меня с ним наедине?»
– Если твое мнение состоит в том, что вся эта орава слизеринцев достойна, – проговорил он, показывая на зал, – а дети магглов недостойны, то, действительно, мы придерживаемся противоположных мнений.
Она неприязненно посмотрела на кузена и насмешливо ответила:
– В моем представлении о неприятном и недостойном, любезный кузен, на первом месте стоит четверка невыносимых гриффиндорских паяцев, которые, кажется, не могут придумать ничего лучше идиотских шуточек над другими.
Сириус взглянул на нее с яростью и уже открыл было рот, чтобы парировать, однако, он не успел произнести ни слова, как к ним с ослепительной улыбкой подошел Люциус Малфой.
– Нарцисса, – вкрадчиво произнес он, протягивая ей руку, – будет лучше согласиться на танец со мной, если ты не хочешь провести всю ночь, общаясь с подобными не заслуживающими того субъектами, – и он неприязненно покосился в сторону Сириуса.
Девушка с облегчением оставила кузена, не зная ещё, что годы спустя кое-кто с ее взглядом, но с фамилией ее кавалера предложит нечто подобное мальчику с зелеными глазами за круглыми очками. Предложение будет отвергнуто, изменив тем самым судьбу волшебного мира и двух вовлеченных в нее. Но это уже совсем другая история.
Несомненно, Люциус брал уроки бальных танцев чуть ли не с младенчества: он вёл Нарциссу с истинным мастерством, и она позволяла ему делать это, прилагая усилия лишь для поддержания беседы. Люциус Малфой не был ей неприятен: красивый, богатый, чистокровный… – «всё то, о чем может лишь мечтать девушка из хорошей семьи», говорила ее мать при каждом удобном случае. Но в эти мгновения Нарцисса думала вовсе не об этом. Непроизвольно ее взгляд обращался в ту сторону, где находился Северус, и она заметила, что он наблюдает за ними из-под полуприкрытых век. «О-ля-ля, – подумала Нарцисса, пряча улыбку, – оказывается, у мистера Снейпа по венам всё же течет кровь».
Малфой, очевидно, по-своему истолковал улыбку партнерши по танцу, решив, что она обращена к нему, и, воодушевившись, спросил:
– А что ты собираешься делать теперь, после окончания Хогвартса?
– Ну, я предполагаю жить на родительскую ренту, не задумываясь о выборе профессии, – слава Мерлину, с ним не нужно было изобретать все эти пафосные истории о том, что ей необходимо время для обдумывания своих жизненных устремлений, ведь не сумасшедшая же она, чтобы становиться, подобно старшей сестрице, аврором.
Он посмотрел на нее, довольный ответом:
– Разумеется, это хорошее занятие, я сам уже год посвящаю себя тому же. Ведь существуют более важные вещи, на которые стоит тратить время.
– Мерлина ради, Люциус, не пытайся заставить меня поверить в то, что для тебя есть что-то важнее тебя самого, – то же самое она могла бы сказать и о себе… до сего момента – поправил ее внутренний голос, и она подумала об одном человеке. К действительности ее вернул заинтересованный взгляд Люциуса.
– Тем не менее, есть некоторые важные вещи, Нарцисса.
– Это какие же?
– Ты когда-нибудь слышала о Томе Риддле?
Нарцисса кивнула в ответ:
– Прославленный выпускник Хогвартса, который застукал этого верзилу, нынешнего лесника за открытием тайной комнаты.
– Откуда ты всё это знаешь? – Люциус был впечатлён.
– Армандо Диппет, тогдашний директор, из семьи моей тети, матери Сириуса, – объяснила она, показывая рукой в том направлении, где оставила своего кузена. Обнаружив, что там происходило в данный момент, она похолодела.
Сириус и компания Беллатрикс во главе с Северусом кричали, как одержимые. Нарцисса, увидев его, почувствовала, что ей не хватает воздуха, и, прежде чем Люциус успел остановить ее, выбежала на открытый балкон.
Ощутив на своем лице дуновение теплого ночного летнего ветерка и вздохнув полной грудью, она стала приходить в норму. Прислушавшись, Нарцисса поняла, что перебранка закончилась. Она уже собиралась было вернуться в зал, как чья-то темная фигура переступила порог балкона. Нарцисса вся напряглась, увидев, что это был Северус Снейп, уставившийся на неё во все глаза.
– Что ты тут делаешь? – поинтересовался он.
– Терпеть не могу разборки, – ответила девушка. Они разговаривали впервые с того самого дня. Ее поразило, что она вообще способна говорить.
– Дело в том, что Блэк…
– Мне наплевать, что там натворил Сириус! – прервала она его, рассердившись на саму себя за ту нервозность, которую она ощущала в его присутствии.
Северус, казалось, удивился реакции девушки. Несколько минут они хранили молчание. Наконец он произнес:
– Я сожалею.
Она вопросительно взглянула на него.
– О том, что сделал в конце года, – пояснил он. – Очевидно, тебе это было неприятно.
Нарцисса не верила своим ушам: он думал, что ей было неприятно – это вызвало у нее первую настоящую улыбку за весь вечер:
– Ты думаешь, будь мне это неприятно, я бы ответила на твой поцелуй? – спросила она лукаво.
– Ну, это могло означать, что в тот момент у тебя было временное помешательство, – заметил он, возвращая ей улыбку.
– Знаешь, – она приблизилась к нему на довольно опасное расстояние. – Мне кажется, я на шаг от нового приступа умопомешательства.
В тот момент, когда их губы уже соприкоснулись, резкий насмешливый голос раздался со стороны двери:
– О, надеюсь, мы вам не помешали.
Вздрогнув, они обернулись и увидели МакНэйра, двадцатилетнего парня, высокого и здоровенного, с интересом наблюдающего за ними, а рядом с ним – Люциуса Малфоя, под напускным спокойствием которого скрывалось сильное раздражение. Блондин повернулся к Северусу и произнес с наигранным дружелюбием:
– Кажется, мы знакомы, ты сын Снейпов… я Люциус Малфой.
Северус ответил на рукопожатие. В это момент целая орава выкатилась на балкон. Нарцисса сразу же узнала их – это были Беллатрикс и ее друзья. Родольфус Лестрэнж подошел к Северусу:
– Ну и номер ты отколол с этим гриффиндорцем, – воскликнул он с явной гордостью за друга, – жаль, твоя матушка вас прервала, да ты просто гений, – добавил он, поражаясь характеру миссис Снейп.
Беллатрикс отделилась от остальной компании и подошла к сестре, затем покровительственным жестом приобняла ее за плечи. Младшая из сестер Блэк повысила голос, чтобы привлечь внимание всех собравшихся на балконе:
– Послушайте минутку Люциуса, – произнесла она, указывая на молодого Малфоя, – он рассказал мне кое о ком, кто, я думаю, заинтересует всех вас.
– О ком же? – полюбопытствовал Эйвери, один из друзей Беллатрикс.
– О Томе Марволо Риддле, – ответил блондин, – МакНэйр, Гойл и ещё пара моих однокурсников в прошлом году встречались с ним…
– О, нет – прервала его Нарцисса, закатив глаза, – не начинай снова про этого Риддла.
– Дай ему закончить! – срываясь на крик, воскликнула Беллатрикс. Нарцисса с удивлением взглянула на младшую сестру и увидела в ее глазах странный блеск – на секунду ей показалось, что она смотрит в глаза змеи.
В этот момент первый раз за свои восемнадцать лет ей стало страшно. Оглянувшись вокруг себя, Нарцисса Блэк осознала, что ее жизнь никогда не вернется в прежнее русло. Она поняла это, ещё не догадываясь о том, что ей предстоит стать Нарциссой Малфой и научиться притворяться, будто она не любит того, кто сейчас нежно поглаживает ее руку, со скептицизмом слушая Люциуса. Она ощутила страх, ещё не зная, что ей нужно будет привыкнуть к сосуществованию рядом с горсткой убийц, которую тот прославленный выпускник назовет «своей семьей» однажды ночью на кладбище, перед привязанным к могильной плите четырнадцатилетним мальчишкой со шрамом в виде молнии на лбу. Но это уже точно совсем другая история.
Глава 3. Беллатрикс: королева осужденных***
Без тебя я ничто, просто капля дождя,
И мой мир очень мал, сердце – крошево льда.
Что любовь – только ложь, раньше думала я.
А теперь я ничто, просто капля дождя.
Без тебя я дитя, лишь шальное дитя,
Что подушку в печали ночной обняла.
И любить, чтоб любить, слёз в душе не тая,
Не позволено мне. Без тебя я дитя.
После пьяных ночей только горечь одна.
Но средь этих людей я смеяться должна.
Я актриса – забывшись, из роли ушла…
Это всё лишь слова. Я ничто без тебя.
– Выпьем же за мою обожаемую жену и трех чудесных дочерей – плод любви нашего счастливого двадцатипятилетнего брака!!! – приглашенные на празднование серебряной свадьбы Блэков в едином порыве подняли бокалы.
Беллатрикс, младшая дочь, залилась звонким смехом, увидев выражение лиц своих сестёр. Конечно, потрясающая игра родителей не могла обмануть ни одну из них, и она обменялась ироничной улыбкой с Нарциссой.
Хотя она сама вовсе и не притворялась – Беллатрикс была убеждена в том, что это торжество задевало ее гораздо глубже, чем любую из старших сестер: Нарциссу волновал более всего вопрос о том, как удержать в рамках своих многочисленных поклонников, а вот Андромеда… что ж Андромеда – это совсем другое дело. Она столько лет прожила вне дома, что Беллатрикс перестала понимать, что же творится в голове у старшей Блэк, хотя ей очень хотелось узнать об этом. Та только что прошла в зал для танцев с полным отсутствием интереса на лице… Да, вот уже пять лет, если не больше, Беллатрикс привыкала к мысли о том, что у нее только одна сестра – Нарцисса, и ее совершенно не волновала заблудшая овца их семьи.
«Заблудшая овца» – это выражение, которое так часто употребляли по отношению к Андромеде, вызвало в памяти Беллатрикс образ одного юноши, ее сверстника, чертовски красивого, с пронзительными синими глазами. Девушка вздрогнула при мысли о нем: всё лето она старательно избегала его, но эта задача стала невыполнимой, как только он появился на пороге дома Блэков, приглашенный на серебряную свадьбу своих дяди и тети – родителей Беллатрикс…
В окружении друзей она поднялась в главный зал. Беллатрикс единственной из сестер удалось пригласить столько приятелей, хотя в этом не было ничего удивительного, если иметь в виду, что дружеские связи Нарциссы ограничивались Гойлом, готовым бежать за ней хоть на край света, и парой поверхностных девиц, с которыми она не имела ни малейшего желания видеться после окончания школы. Что же касается знакомых Андромеды, то им никогда в жизни не светило быть принятыми на подобном мероприятии.
При входе в зал гости разделились на группы, и, покинув свою компанию, Беллатрикс с заговорщической улыбкой подошла к отцу:
– Очаровательный праздник, сенсация года, – воскликнула она с восхищением, пытаясь проигнорировать устремленный на нее с другого конца зала настойчивый взгляд кузена.
– Благодарю, Белла, – рассеянно пробормотал отец, смотря куда-то поверх ее плеча.
Обернувшись, девушка проследила за его взглядом и с досадой обнаружила, что он направлен на Андромеду, в этот момент наблюдающую за Нарциссой, которая беседовала в центре зала с матерью и дядей. Словно электрический ток, по всему ее телу прошла волна зависти: она всерьез сомневалась, что уйди она в восемнадцать лет из дома, почти не подавая вестей о себе всё это время, как делала ее старшая сестра, родители были бы столь обеспокоены ее возвращением на путь истинный.
Беллартикс одарила отца короткой улыбкой и отошла от него, намереваясь пересечь зал, чтобы вновь присоединиться к приятелям, беззаботно и оживленно болтающим о чем-то. В этот момент в центре толпы возник Сириус Блэк, идущий в противоположном направлении. На несколько секунд оба замерли в оцепенении, пристально уставившись друг на друга. В синих глазах мародера появился тот же самый блеск, что и несколько месяцев назад, когда в каком-то диком исступлении, в смешении ярости и желания, срывая одежду и покрывая друг друга проклятиями вперемешку с болезненными поцелуями, они жадно приникли друг к другу у стены оранжереи...
Она смутилась, как случалось довольно часто в его присутствии, но всё же с удовлетворением и некоторым удивлением отметила оцепенение кузена, прежде чем на его лице вновь возникло уже знакомое выражение ехидства и отвращения.
– Прелестный праздник, – произнес он с сарказмом.
– Я видела и получше, – ответила Беллатрикс холодно, надменно отводя взгляд.
Молчание длилось всего несколько секунд, показавшихся ей вечностью. «Какая-то идиотская ситуация», – подумала девушка: двое в центре толпы на расстоянии пары метров, избегая смотреть друг другу в глаза… Не будь его тут, поскольку больше всего на свете ей хотелось раствориться в воздухе, она бы рассмеялась.
Наконец Сириус нарушил молчание, насмешливо проговорив:
– Что ж, Трикс, не то, чтобы я не любил поболтать вот так, но, похоже, твой воздыхатель заждался тебя, – показал он в сторону Родольфуса, стоявшего в компании друзей и безуспешно искавшего ее взглядом.
– Я бы пригласила тебя присоединиться к нам, – с иронией парировала она, – но предполагаю, что за исключением твоих гриффиндорских тупиц-дружков никто не захочет составить тебе компанию.
С улыбкой он двинулся в сторону Беллатрикс и, подойдя к ней вплотную, сказал вполголоса:
– Мерлина ради, Трикси, перестань притворяться, будто это не было лучшим перепихоном в твоей жизни, это уже начинает утомлять.
От неожиданности она вздрогнула, и ей пришлось собрать всю силу воли, чтобы суметь произнести несколько слов:
– Мерлина ради, милый, – проговорила она так высокомерно, что на мгновение напомнила ему Нарциссу, – я же знаю, что никогда не смогу победить то святое чувство, что ты питаешь к своему обожаемому Поттеру, так не дадим же ему больше поводов для ревности, – и, тряхнув волосами, устремилась прочь, оставив его с уже открытым для ответа ртом.
Когда она подошла к приделу, облюбованному ее приятелями, Северус, один из них, спросил ее:
– Тебя доставал Блэк?
– Может, ты не будешь произносить его фамилию с таким презрением? Видишь ли, она и моя тоже.
– Как же ты хочешь, чтобы он его именовал, если вспомнить, как ведут себя с Северусом Блэк и его прихвостни? – высказался Родольфус в защиту друга.
Разумеется, от выходок мародеров страдала вся Школа, но, так, как Северус, пожалуй, никто. Правда, была ещё одна причина, о которой не знала Беллатрикс, причина, усилившая его ненависть к ним до почти немыслимых размеров, из-за того, что однажды ночью на прошлом курсе он отправился вслед за ними для выяснения цели их бесчисленных ночных прогулок. Он никогда не рассказывал друзьям о том, что произошло, потому что все следующее утро провел в кабинете у Дамблдора.
Мысль о директоре напомнила Беллатрикс те крики, которые она обращала к Сириусу в ночь перед «инцидентом» у оранжереи. Перед тем, как наброситься друг на друга, они клялись в вечной ненависти. «С этой Школой приключилась только одна вещь хуже Альбуса Дамблдора, и это ты!!!» – воскликнула она тогда.
С зардевшимися от воспоминаний щеками, она оглянулась на Сириуса, который в этот момент подсел к Андромеде. «Два сапога пара», – подумала Беллатрикс и заметила Нарциссу, прислонившуюся к колонне и пристально смотрящую в сторону её компании. Младшей Блэк понадобилось совсем немного времени, чтобы убедиться в том, что тот, кого разглядывала ее сестра, был никто иной, как Северус Снейп.
«Какого черта эти двое так себя ведут?» – мелькнуло в ее голове. Дни напролет Нарцисса ходила с отсутствующим видом, и Беллатрикс подозревала, что та что-то скрывала. На мгновение это обеспокоило ее: Нарцисса всегда обо всем рассказывала ей. Но затем ее взгляд обратился к кузену, в этот момент хмуро разглядывающему группу слизеринцев, и Беллатрикс подумала, что и она сама не обо всём поведала своей сестре.
– Я говорил с Люциусом Малфоем, – голос Питера Уилкса, одного из приятелей Беллатрикс, вывел ее из состояния задумчивости, – он хочет побеседовать с тобой, Белла.
– Для чего ему беседовать с ней? – обеспокоено спросил Родольфус, обнимая Беллатрикс за тонкую талию, словно желая обозначить свою территорию.
– Он не сказал мне этого, только подчеркнул, что это важно.
В это мгновение Беллатрикс обнаружила вышеупомянутого невдалеке от их компании, с бокалом в руке наблюдающего за Нарциссой, которая направлялась к Андромеде и Сириусу.
– Единственный человек, который интересует Люциуса Малфоя – это моя сестра, – произнесла она. Северус нахмурил брови.
Прежде, чем кто-либо успел ответить на комментарий Беллатрикс, Малфой собственной персоной предстал перед группой слизеринцев.
– Добрый вечер, – приветствовал он всех лучезарной улыбкой, – ничего, если я похищу на пару минут твою девушку? – Родольфус улыбнулся с напускным дружелюбием.
Заинтригованная, Беллатрикс проследовала за слизеринцем вглубь зала. Они почти не общались прежде, а если и говорили, то это были формальные фразы или банальные комментарии по поводу Нарциссы. Однако у нее сложилось впечатление, что Люциус принимает слишком большие меры предосторожности, чтобы завести поверхностный разговор о ее сестре.
Она посмотрела на него вопросительно, и, наконец, он произнес:
– Есть кое-что, участницей чего я хочу тебя сделать. Что ж… это даже не кое-что… речь идет кое о ком.
– О ком же?
– О Лорде Вольдеморте, – ответил тот.
– Вольдеморте? – повторила девушка ошеломленно. «Ну и имечко!», – подумала она вместе с тем, не зная ещё, что некоторое время спустя это имя заставит дрожать весь волшебный мир, за исключением одного очень необычного подростка, который в пятнадцать лет возненавидит ее, как никто прежде, кроме, возможно… нее самой. Но это уже другая история.
– Под этим именем в определенных очень узких кругах известен один из самых выдающихся волшебников всех времен и народов, – его глаза сверкали необычайной яростью.
– И что такого выдающегося в этом самом Вольдеморте?
– Ты должна познакомиться с ним, и тогда поймешь это. Он поддерживает нас в нашем стремлении отделить волшебный мир от всех этих грязнокровок… О, это неподражаемый человек!
– А что он собирается сделать с грязнокровками? Многие волшебники защищают их… взять хотя бы Дамблдора, – спросила Беллатрикс заинтриговано.
– Начать войну: истинные волшебники против ничтожных грязнокровок и их бесполезных союзничков. Дамблдор не сможет помешать планам Темного Лорда.
Люциус заглянул в глаза той, которая через несколько лет станет его свояченицей, схватил ее за плечи и проговорил:
– Послушай, Беллатрикс… я тебя знаю, понимаю, что мы не общались все это время, но в годы моего пребывания в Хогвартсе у меня была прекрасная возможность понаблюдать за тобой и твоими друзьями. Вы именно те люди, которых я ищу… которых ищет он. И он вознаградит тех, кто примет его сторону в этой борьбе.
– Почему мне ты рассказал об этом первой?
– Мне необходимо было узнать, согласишься ли ты. Если ты не будешь рядом, все эти мальчишки попросту не обратят на меня внимание… но если ты скажешь им, они послушаются. Я могу рассчитывать на тебя?
Она пристально рассматривала пол, уже приняв решение, затем подняла глаза на него с опасной улыбкой:
– Мне бы хотелось познакомиться с этим Вольдемортом.
Люциус улыбнулся и кивнул головой в знак согласия:
– Добро пожаловать в семью, – произнес он и легкой походкой направился к Нарциссе.
Некоторое время Беллатрикс стояла одна, размышляя обо всем, что поведал ей Малфой: какое-то необычайное ощущение эйфории охватило ее… – первый раз в жизни она знала, чего хотела. Ну, может быть, второй раз в жизни… И девушка метнула взгляд в сторону Сириуса. Она увидела, как Родольфус, Северус и ещё пара ребят подходят нему с насмешливым видом.
– Черт возьми! – воскликнула она и бегом направилась к компании, уже поравнявшейся с ее кузеном.
– В чем дело, Блэк? – интересовался Родольфус в тот момент, когда подошла Беллатрикс, – ты уже не кажешься таким всесильным, находясь на нашей территории, без всех этих гриффиндорцев. На всякий случай, вдруг ты не знал: ты не слишком-то желанный гость здесь.
Но взгляд Сириуса был устремлен не на него, и даже не на Беллатрикс. Мародер пристально смотрел на Северуса:
– Это у нас общая черта с твоим другом Снивеллиусом: нам нравится соваться туда, где мы не слишком желанные гости.
Северус взглянул на него, сдерживая ярость. Сириус продолжил:
– Хотя это и влечет за собой некоторые «инциденты», правда, Снивеллиус?
Прежде, чем кто-либо из слизеринцев успел остановить его, Снейп выхватил палочку и направил ее прямо на мародера. Беллатрикс в испуге закричала, чтобы они помешали ему, и Сириус, ошеломленный, посмотрел на нее, затем его взгляд вновь стал твердым. Он вынул палочку и наставил ее на Северуса.
Гости уже начали собираться вокруг них, когда в толпе возникла женщина, которую Беллартрикс смутно помнила как Нимфадору Снейп, мать Северуса.
– Не двигайтесь! – закричала она, доставая собственную палочку и разоружая их, – выйди отсюда, Северус! – приказала она сыну. Тот покинул комнату, отправившись на балкон.
В этот момент к ним подбежала и мать Сириуса:
– Как тебе только в голову пришло так испортить серебряную свадьбу твоих дяди и тети? Ты позор всей семьи!
Беллатрикс с пониманием наблюдала за яростью Сириуса, который, не сказав ни слова, вышел из зала под удивленными взглядами слизеринцев и Андромеды, заставшей лишь конец стычки и казавшейся встревоженной.
Спустя несколько мгновений гости возобновили прерванные разговоры, будто ничего и не случилось. Беллатрикс словно в тумане слышала, как отец задорно произнес:
– Ох, уж эта молодежь! Уж я-то знаю не понаслышке о разборках между слизеринцами и гриффиндорцами – ничто в этом мире не меняется…
Родольфус подошел к своей девушке:
– Нам нужно найти Северуса, – произнес он, искоса поглядывая на миссис Снейп. Все привыкли считать мать Северуса измученной мужем женщиной, однако, после смерти супруга Нимфадора, словно феникс, возродилась из пепла и вновь обрела жизненные силы.
Обескураженная компания покинула зал и направилась к балкону. Снаружи они застали Северуса, обменивающегося рукопожатием с Люциусом Малфоем, Нарциссу и парня, уже встречавшегося где-то Беллатрикс, ровесника Люциуса.
– Ну и номер ты отколол с этим гриффиндорцем, – воскликнул он с явной гордостью за друга, – жаль, твоя матушка вас прервала, да ты просто гений, – добавил он, поражаясь характеру миссис Снейп.
Беллатрикс с улыбкой подошла к сестре и покровительственным жестом приобняла ее за плечи. Взгляд девушки пересекся с взглядом Малфоя, едва заметно кивнувшего ей – младшая Блэк поняла его намёк:
– Послушайте минутку Люциуса, – произнесла она, указывая на молодого Малфоя. – Он рассказал мне кое о ком, кто, я думаю, заинтересует вас всех.
– О ком же? – полюбопытствовал Эйвери.
– О Томе Марволо Риддле, – ответил Люциус, – МакНэйр, Гойл и ещё пара моих однокурсников в прошлом году встречались с ним…
– О, нет – прервала его Нарцисса, закатив глаза, – не начинай снова про этого Риддла.
– Дай ему закончить! – приказала Беллатрикс, охваченная странным возбуждением: голос внутри ее сознания кричал ей, что сейчас зарождается Нечто, они на заре новых времен, которые изменят весь волшебный мир и жизни трех сестер – и причиной этих перемен станут два сироты, один из которых в шаге от того, чтобы быть признанным самым могущественным темным магом всех времен и народов, а другой, связанный с первым мрачным пророчеством, по иронии судьбы родится лишь несколько лет спустя.
