Sed non satiata

Глава 1

Такое впечатление, будто в школе все с ума посходили с этим Святочным балом!

Правда, это чувство возникло у меня гораздо раньше, этак в октябре, когда только-только замаячила перспектива пресловутого мероприятия. Хотя, конечно, если бы не оно, я бы, наверное, так и окончила школу, не обзаведясь ни одной подругой на факультете. А тут вдруг по счастливой случайности оказалась невольно посвященной в тайну гриффиндорской умницы Гермионы Грейнджер: у меня на глазах ее пригласил на Бал сам Виктор Крам! Ну а дальше все завертелось как-то само собой: мое обещание держать язык за зубами плавно перетекло в девчачьи разговоры, с каждым разом становившиеся все более задушевными, а затем и в дружбу – которую мы, впрочем, старались особенно не афишировать.

К слову, Гермиона поначалу тоже поддерживала мою точку зрения и относилась к предстоящему торжеству с изрядной долей скептицизма, однако с приближением заветной даты (и не без влияния Крама, чтоб его!) все больше и больше воодушевлялась на этот счет. Нет, не подумайте, я искренне за нее радовалась, но остаться единственным здравомыслящим человеком в Хогвартсе было все же немного досадно. А сегодня это и вовсе достигло апогея: Гермиона пропадала с Роном и Гарри, у моих когтевранских друзей тоже неожиданно появились какие-то неотложные дела, и я осталась в полном одиночестве.

Решив хоть как-то развеяться, я спустилась в общую гостиную, но и там не было никого, кроме этих безбашенных Уизли, которые снова что-то мастерили. Подняв головы, они широко заулыбались:

– Джейни, детка, что ты такая недовольная?

– Неужели думаешь, что останешься на балу без пары? – Джордж изобразил крайнее удивление, и оба тотчас расхохотались.

– И вы туда же!!! – моему негодованию не было предела.

– Не злись, дорогая, – продолжил тем временем Фред, – сколько ты уже приглашений отклонила? Десять, двадцать, тридцать?

Его брат тем временем молча рассматривал меня, и, не удержавшись, я ехидно поинтересовалась:

– Что, хочешь попытать счастья и попробовать пригласить Джейн Льюис на Святочный бал?

Он среагировал моментально:

– А что если и так?

– Эээм... – такого поворота событий я, признаться, не рассматривала: просто пыталась поддеть, безо всякого подтекста. – Должна тебе сказать, это весьма неожиданно...

Джордж вскочил с кресла и повторил свой вопрос, только на этот раз его голос звучал куда громче и увереннее:

– Так да или нет?

– Ты настоящий джентльмен, но я, пожалуй, ещё подумаю... – я попятилась в сторону лестницы, однако путь к отступлению преградил Фред, внезапно оказавшийся за моей спиной.

– Джейни, чего ты боишься, ну окажи честь моему братцу, сходи с ним на эти танцы... Скажу по секрету, – почти прошептал он мне на ухо, – он даааавным-давно мечтает пройтись куда-нибудь с тобой, спать мне не даёт... Меня хотя бы пожалей!

– Какая трогательная забота о родственниках! – думай, Джейн, думай! – Я очарована, мальчики, но, милый Джордж, я хочу, чтобы ты мне доказал, что действительно этого хочешь, а не просто поддался провокации! – я плавно проскользнула под рукой у Фреда вскочила на вторую снизу ступеньку, громко скрипнувшую под ногами. – Пока, ребятки!

В спальню я вернулась уже в более благосклонном расположении духа. Что ж, похоже, «святочное сумасшествие» начинает добираться и до меня: посмотрим, во что это выльется. Терять-то все равно нечего...

***

Утро началось с предвкушения чего-то необычного. Погода располагала к приключениям на свежем воздухе, да и мысли о близнецах и возможном сюрпризе Джорджа (хотя, чего греха таить, я была почти уверена, что он не отступится), заметно грели душу.

К сожалению, в Большом Зале братьев не оказалось, и приподнятое настроение чуть было не рассеялось. Проведя в нетерпении уроки, показавшиеся сегодня особенно длинными, я вернулась в гостиную, где сразу же наткнулась на розовую от удовольствия Гермиону, читающую какой-то длинный свиток.

– Привет, а у меня для тебя кое-что есть, – почти пропела она, повернувшись ко мне, и протянула маленькую деревянную шкатулку.

– От кого это?

– А как сама думаешь?

– Ммм... Только не говори, что от очередного весьма глупого второкурсника, – губы невольно расползлись в предательской улыбке. Не терпелось открыть шкатулку, но делать это при всех было бы по меньшей мере опрометчиво: за пять с половиной лет совместного обучения я успела неплохо изучить близнецов Уизли и убедиться, что по части сюрпризов им нет равных.

– Джейни, не прибедняйся, такое ощущение, что за тобой табунами никто, кроме второкурсников, не носится!

– Ладно, ладно, – пошла я на попятную, – но почему не лично в руки?

– Спросишь у Джорджа лично, я занята, – отмахнулась Гермиона и снова погрузилась в чтение.

Поняв, что из неё больше не удастся вытянуть ни слова, я поспешила в спальню, которая, на мое счастье, в данный момент пустовала: Анжелина и Алисия, мои незабвенные соседки, решили испытать терпение гигантского кальмара – другими словами, прогуляться у озера.

Зашвырнув сумку с учебниками за тумбочку, я забралась с ногами на кровать, взяла шкатулку в руки, любовно провела пальцами по резьбе на крышке и неожиданно для самой себя подумала о близнецах; возродив в памяти их озорные глаза, губы в вечной улыбке... А ещё, как мне довелось убедиться в прошлом году: им чертовски идет форма для квиддича...

Тряхнув головой (да что такое, я же ещё даже не дала согласия Джорджу!), я наконец открыла свой подарок и ахнула: на бархатной подкладке сидела потрясающей красоты бабочка, которая, едва почувствовав свободу, сразу же взлетела. Каждый взмах ее крылышек был исполнен изящества, а нежно-сиреневый их цвет потрясающе контрастировал с белизной снежных хлопьев за окном. Клянусь, я даже дышала тише, чтобы не спугнуть это чудо! Даже не знаю, сколько я просидела, любуясь бабочкой, но очнулась только от стука в дверь.

– Льюис, сколько раз говорила: не запирайся в комнате!

Прежде чем открыть, я убрала подарок обратно в шкатулку, оградив его от любопытных взоров девчонок, а впустив их, сама сбежала в библиотеку: еще предстояло разделаться с домашним заданием. А это оказалось весьма проблематично: Джордж и его подарок никак не желали выходить из головы...

***

С утра, едва не проспав, я почти скатилась с лестницы и была незамедлительно поймана Джорджем.

– Ты очень мила с этой причёской.

– Спасибо, – пробурчала я, пытаясь пригладить пушистые волосы, которые так и не успела расчесать.

– Ты получила мой подарок?

– Да, огромное спасибо, но…

– Вот и чудно, – перебил Джордж, не дав мне закончить. – Ладно, я бы не хотел, чтобы ты опаздывала из-за меня, тем более в последний день занятий, так что все вопросы ты мне задашь на небольшой прогулке после уроков в четыре часа. Буду ждать во дворе. Увидимся, – и он, нежно коснувшись моего лица, быстро улизнул. Я даже не успела возразить против подобной фамильярности и слишком раннего, по моему мнению, распускания рук.

После уроков я встретила в коридоре Фреда, и мы решили пройтись до Джорджа вместе. По пути мой спутник увлеченно рассказывал о квиддиче и опасностях миссии загонщика, и с ним было так легко и приятно общаться, что я даже не заметила, как мы вышли на школьный двор. Взглянув на брата, который уже торопился к нам, Фред пробормотал с неожиданно грустной интонацией в голосе:

– Какой же он чертовски везучий...

– Ты о чём? – поинтересовалась я, с улыбкой наблюдая за приближающимся Джорджем, который выглядел невероятно счастливым.

– Да так, ни о чём, приятной вам прогулки, – и Фред направился к замку, заметно ссутулив плечи. Я проводила его недоуменным взглядом, но, лишь повернув голову, моментально забыла о его странном поведении, ибо моим вниманием целиком и полностью завладел Джордж.

– Джейни, я так рад, что ты пришла! - он обнял меня так крепко, что мы вместе повалились в снег.

– Ты просто не оставил мне выбора.

Попытки отряхнуть снег ни к чему не привели, и мы отправились гулять прямо в таком виде. Какая разница, кто что подумает? В конце концов, чужое мнение меня всегда мало волновало.

– Я смог тебя удивить? – игриво поинтересовался Джордж, набрасывая мне на голову капюшон.

– Более чем, – я улыбнулась в ответ, умиленная этим проявлением заботы.

Та прогулка была просто идеальной. Неугомонный Джордж ни на минуту не давал мне заскучать, мы кидались снежками, хохотали без умолку, и мне казалось, что мы одни на берегу этого озера и среди этого снега.

В сторону замка мы шли, уже держась за руки (хоть убейте, не помню, когда именно он успел взять мою ладонь в свою). У самых дверей школы Джордж неожиданно остановился и заглянул мне в глаза:

– Можешь пообещать мне одну вещь?

– Ну, только если это в моей компетенции…

– Когда будешь одеваться на бал, выпусти, пожалуйста, бабочку.

– Зачем?

– Тебе должно понравиться, – таинственно произнес Джордж.

***


С самого утра в нашей спальне стоял переполох: отовсюду доносились разговоры, хихиканье, звон флаконов и шорох доставаемых платьев. Я наблюдала за всем этим безумием со своей кровати: начинать приготовления при Анжелине с Алисией не хотелось совершенно. Как-то так повелось, что с ними я еще с самого первого курса была в натянутых отношениях. Не помню уже, с чего это началось, но такое положение вполне устраивало всех нас. Я дружила с Гермионой, общалась с ребятами из Когтеврана (одно время даже мечтала перевестись туда, к ним), и этого было вполне достаточно для комфортного существования в Хогвартсе. Но все же бывали моменты, когда соседки раздражали особенно – вот, например, сегодня.

Накинув мантию, я вышла из комнаты и направилась к Гермионе, которая уже вернулась с улицы: они с Гарри и остальными устроили во дворе снежные бои. В ее комнате я проторчала почти до самого вечера, и на Бал мы собирались тоже вместе. Я надела красное платье с корсетом на талии и красиво ниспадающим подолом, лентой перевязала волосы; а уже стоя перед зеркалом и наводя последние штрихи, вспомнила о просьбе Джорджа и открыла шкатулку. Прекрасная бабочка, покружив по комнате, села ко мне на плечо и вдруг преобразилась в великолепную подвеску. Я ошеломлённо посмотрела на свое отражение и констатировала: украшение было словно создано для меня.

А внизу уже толпились нарядно одетые гриффиндорцы...


Глава 2

Когда я спустилась по лестнице, по обе стороны от меня сразу же оказались близнецы, и каждый поцеловал мне руку. Несомненно, это было зрелищно – несколько случайных свидетельниц, маявшихся поблизости в ожидании своих кавалеров, даже рты пораскрывали от восхищения, а я лишь польщено хмыкнула, хотя на самом деле готова была вопить от счастья.

– Не хотелось бы вас покидать, но моя сегодняшняя дама не потерпит моего отсутствия, – насмешливо сообщил Фред, поправляя бабочку. – Моё почтение, – и проследовал к Анжелине, которая и была его спутницей на этот вечер.

Какое странное ощущение: будто все смотрят только на нас, пытаясь выхватить самое сокровенное, и мерзко шепчутся за спиной: «А что между ними? Просто прогулка? Секс? Или (тут обычно почти барабанная дробь и очень страшные глаза), может, любовь?». Как я уже успела заметить, последнее слово обычно произносится с придыханием и одновременно с презрительной усмешкой.

Мы шли в Большой Зал, держась за руки, Джордж сиял, и я понимала, что выгляжу точно так же. Промелькнувшая мимо Гермиона, порозовев, махнула нам рукой. На мой взгляд, сегодня она выглядела просто потрясающе, ничуть не уступая Флер и Парвати и значительно превосходя красотой Чанг. Уже в зале я с удовольствием отметила, что роль спутницы чемпиона подруга выполнила просто блестяще. Может, хотя бы теперь она внемлет моим увещеваниям и начнет пользоваться гелем для укладки волос постоянно?

***

Устав от быстрых танцев, я пошла за тыквенным соком и лицом к лицу столкнулась с Фредом.

– О, Джейни, пойдём потанцуем? – неподдельно обрадовался он.

– А Анжелина не будет против?

– Совсем нет, она слишком занята обсуждением всех, кто здесь находится. Между прочим, тебя уже несколько раз упомянули…

– Может, не будем провоцировать? – я недовольно поморщилась. Еще не хватало испортить себе настроение в такой день…

– Расслабься, такое бывает очень нечасто, – подбодрил Фред, уже ведя меня обратно в центр зала. Но потанцевать нам, судя по всему, было не суждено: подлетевший Джордж, бросив брату что-то вроде: «Спасибо, что позаботился о ней», ненавязчиво повел меня за собой со словами:

– Это замечательная музыка, и я очень хочу, чтобы наш первый танец был именно под неё.

– Мы же уже танцевали…

– Ты сейчас меня поймёшь, – отозвался Джордж, уже обнимая меня.

Зачарованная нежной мелодией, я полностью расслабилась в руках своего кавалера, поэтому невольно вздрогнула, когда он взял меня за подбородок и провел большим пальцем по моей щеке. Ощущая, как по телу приятной истомой разливается предвкушение, я прикрыла глаза и замерла в ожидании. Не прошло, кажется, и секунды, как губы Джорджа коснулись моих… Все остальное разом было забыто. Замерев в объятиях друг друга, мы целовались, а вокруг продолжали кружиться в такт музыке другие пары, однако больше никто не решился последовать нашему примеру…

Этот вечер стал одним из лучших в моей жизни – без преувеличения. Стоит ли говорить о том, что больше мы не отходили друг от друга ни на шаг, а все последующие танцы, быстрые ли, медленные ли, неизменно заканчивались одним и тем же – мы сливались в жадном поцелуе и чуть ли не вслепую выбирались из толпы…

Изредка на горизонте появлялся Фред, спасавшийся от своей слишком напористой подруги. Не знаю, что она там от него хотела, но выглядел он изрядно потрёпанным. В очередной раз нарушив наше уединение, Фред утянул куда-то брата, а минут через двадцать (я даже не успела обидеться!) страшно гордые собой близнецы притащили огневиски. Как это всегда бывает, алкоголь пошёл на ура. Наверное, именно вследствие этого поцелуи Джорджа становились всё более страстными, а объятия – более крепкими. Дальнейшее развитие событие также не стало для меня сюрпризом…

– Джейни, ты будешь моей…

– Женой? – тотчас сориентировалась я. – Даже не надейся.

– Ну, это мы ещё потом по обстоятельствам посмотрим… А вот как насчёт стать моей девушкой?

– Ммм… Даже так, – я задумчиво воздела глаза к потолку. – Я, пожалуй, подумаю.

– Что? – с невинной улыбкой переспросил Джордж, наклоняясь ко мне. – Учти, я тебя…

– Эй, вот только не надо угрожать! – притворно возмутилась я, толкая его ногой. – Ладно, я согласна, только, чур, не рассказывай раньше времени, что хочешь со мной сделать, а то будет неинтересно, – и, подмигнув ему, я от души расхохоталась. В ответ Джордж привлек меня к себе и уже почти поцеловал, как вдруг в полушаге от нас вырос невесть откуда взявшийся Фред.

– Ребят, может, уйдём отсюда?

Его счастье, что мы были в исключительно дружелюбном расположении духа – этому поспособствовала распитая на троих бутылка. В противном случае я бы непременно высказала ему все, что думаю о подобной назойливости.

– Что такое, братишка? – насмешливо поинтересовался Джордж. – Анжелина хочет посетить ванную? И не одна?

– Что-то вроде того. Выручайте.

Не выдержав, я захихикала.

– Мы, конечно, можем переодеть тебя в девочку, но девочка из тебя получится отвратная.

– Ну спасибо, я всегда знал, что могу на тебя положиться, – съязвил Фред.

– Кстати, Джейни права, – заметил Джордж. – Ну а если уж говорить честно, то ты гораздо менее симпатичный, чем я, – всё так же меланхолично продолжил он, и я захохотала уже в голос.

– Ну, теперь ты, конечно, лишил меня смысла жизни, но это сейчас не важно. Спасите меня, – уже почти взмолился Фред.

– Пф, проблем-то, – усмехнулась я, – устрой ей вроде как сцену ревности: мол, вон тот парнишка, – я указала на какого-то пятикурсника, – на неё уже очень долго смотрит. Ну, а так как ты не симпатичней брата, – я ободряюще взъерошила ему волосы, – то она сразу заинтересуется этим фактом и отстанет.

– Думаешь, сработает? – недоверчиво уточнил Фред.

– Конечно, – я невозмутимо пожала плечами.

– Я смотрю, много опыта в этом плане? – заволновался Джордж.

– Нет, просто я раньше лучше общалась с девочками, чем с мальчиками.

Ага, было дело. Когда-то. Давным-давно. Когда ни меня не интересовали парни, ни я их.

Просияв, Фред отправился выполнять мой замысел; а мы с Джорджем наконец-то смогли вплотную заняться друг другом.

***

На обратной дороге до гриффиндорской башни, мы втроём распевали «Храни тебя Господь, весёлый гиппогриф». От нас все шарахались, поэтому особых препятствий на пути не попадалось, да и слава Мерлину. Еще не хватало попасться в таком состоянии (а чего ж вы хотели, употребление огневиски даром не проходит).

– Похоже, Анжелина решила задержаться в тёмном коридоре вместе с тем парнишкой, – довольно заметила я, оглядывая собравшуюся у портретного проема толпу, в числе которой была и Гермиона, прощавшаяся с Крамом.

– Ну и чудненько, – пробормотал Джордж, вновь целуя меня.

Ночью я не так и не смогла сомкнуть глаз: какой уж тут сон, после такого-то насыщенного дня! Интересно, а Джорджу тоже не спится?

Джордж. Мой Джордж, мой мальчик… Такой смешной, такой улыбчивый… Черт возьми, кажется, я незаметно для самой себя успела влюбиться по уши! Это за один-то вечер! Всё, Джейн, теряешь хватку!

«Да пошла она куда подальше», – мысленно ответила я самой себе и перевернулась на бок. Что-то подсказывало, что завтра предстоит не менее насыщенный день. И дело вовсе не в том, что на дворе Рождество…


Глава 3

Едва проснувшись утром, я сразу же свесилась с кровати и удовлетворенно заметила, что на полу у моей постели подарков больше, чем у соседок. Так, это от Гермионы, это из дома, эта куча неизвестно от кого, это снова из дома, вот это от старых друзей – молодцы, не забывают, – это от Джорджа – красота какая! Ну а это, видимо, отдельный презент от обоих близнецов. Надо же, сколько внимания к моей персоне…Впрочем, я, признаюсь, не имела ничего против.

И Алисия, и Анжелина уже давно встали, кажется, сегодня днем они должны были уехать домой на каникулы. Сухо поздравив меня с Рождеством, однокурсницы продолжили беседу. Поймав презрительный взгляд Анжелины, я поняла, что та прекрасно видела, с кем я вчера ушла с праздника. Ну и пусть.

– Счастливого Рождества! – в комнату заглянула Гермиона. – Джейни, можно тебя на минутку?

– Угу, – отозвалась я, отбрасывая одеяло и следуя за ней. Судя по взволнованному виду подруги, у нее явно что-то стряслось. Ах, да, она же с Роном поругалась…

Но оказалось, что дело совсем даже и не в Роне.

– Посмотри, что мне прислали, – растерянно сказала Гермиона, протягивая мне огромную книгу в красно-золотой бархатной обложке.

– И что тебя смущает? – насмешливо поинтересовалась я, проводя пальцем по корешку фолианта. - Не ты ли говорила, что книга – лучший подарок?

– Так-то оно так, но я даже не знаю, от кого она! А эта книга очень дорогая, я видела такую в магазине в Косом переулке, и мне на нее денег не хватило!

– Тайный обожатель? – предположила я, фыркая.

– Джейн! – возмутилась Гермиона. – Не суди по себе, хорошо? Я, вообще-то, за советом обратилась!

Я закатила глаза. Ну что тут скажешь?

– И в чем, собственно, проблема? Читай на здоровье!

– Я не могу так, – подруга отвела глаза. – Я должна знать, от кого это. Поблагодарить. Ну, или вернуть.

– Не думаю, что можно узнать имя отправителя, – я пожала плечами.

– Я что-нибудь придумаю, – тряхнула головой упрямица. – Ладно, идем на завтрак.

Однако до Большого зала без приключений дойти не удалось. Мне вообще редко удавалось совершить действие, характеризующееся словом «спокойно» и большинством его синонимов. Не успели мы выйти из гостиной, как меня перехватил Джордж. Гермиона смерила нас укоризненным взглядом и зашагала по направлению к лестнице. Насколько мне было известно, она вообще не одобряла моего близкого общения с близнецами, но никогда ни говорила об этом прямо. За что я, впрочем, была ей благодарна.

– Доброе утро, - Джордж широко улыбнулся.

– Спасибо за подарок. Не перестаешь меня удивлять.

– Надеюсь, ты останешься на каникулы в Хогвартсе? – в его взгляде было столько надежды, что я при всем желании не смогла бы дать отрицательный ответ. Хотя решение не возвращаться домой на Рождество далось мне с трудом – слишком уж много народу страстно желало меня видеть.

Я медленно кивнула и тут же закрыла глаза, заметив, как Джордж тянется ко мне за поцелуем. Сегодня он был намного смелее и увереннее, чем обычно. Был дерзким, я бы даже сказала. Что ж, это мне только нравится.

На завтрак мы безнадежно опоздали. Джордж пропустил меня вперед, однако сам почему-то следом не пошел. Я недоуменно пожала плечами и прошествовала к нужному столу. Гермиона замахала мне, но одновременно с этим я услышала, как меня зовет Фред и, послав подруге извиняющийся взгляд, подошла к нему. Как ни странно, между Фредом и Анжелиной свободно вместились бы два человека. Так, минутку, это же не Фред, а Джордж! Тогда тот, с кем я только что целовалась…

– Ну наконец-то! – облегченно выдохнула Анжелина, просияв при виде новоприбывшего. Я же наградила его уничтожающим взглядом, однако в ответ получила довольную улыбку.

Интересно, а Джордж в курсе происходящего?

Ладно-ладно, как бы то ни было – поиграем…

***

– Какие у тебя планы на сегодняшнюю ночь? – поинтересовался Джордж – теперь я была точно уверена, что это именно Джордж – когда мы, взявшись за руки, вышли на школьный двор.

– Ну, это смотря что ты предлагаешь.

Я готова была поклясться, что в его глазах на долю секунды промелькнуло смущение. Но только на долю секунды.

– Тогда, может быть, прогуляемся?

– Конечно, – я коварно прищурилась. Рождество, романтичная обстановка – все это, безусловно, повлияло на мое настроение. Одно я могла сказать точно: жалеть о том, что не поехала домой, не придется. Вот только поступок Фреда меня, мягко говоря, смутил. Целоваться с ним мне понравилось, но чувство вины перед Джорджем никак не желало отступать. Черт возьми, как же я буду выпутываться из этой ситуации? Может быть, следует поговорить с ними обоими откровенно?

Ну уж нет. А если для Джорджа все это станет сюрпризом? В этот момент я больше всего боялась его потерять. Но и Фред никак не выходил из головы. Зараза, зачем он это сделал? Ведь вроде с Анжелиной встречался, хотя, судя по тому, как он вчера умолял нас его спасти, бедняга и сам от этого не в восторге.

Я ободряюще улыбнулась Джорджу, потянувшему меня к скамейке, и приземлилась к нему на колени. Мысли плавно переключились на Гермиону и подарок, присланный ей неизвестным субъектом. Может быть, это Рон или Гарри решили порадовать подружку и, зная, что по доброй воле она такой дорогой подарок не примет, прислали ей книгу анонимно?

Мать твою, что со мной? Рядом со мной один из самых популярных и обаятельных парней на курсе, который, между прочим, мне безумно нравится, а я думаю о проблемах Гермионы!

Полный привет.

– Прости меня, мой хороший, – то ли думаю, то ли шепчу я.

Омелы тут нигде поблизости не видно? Нет? Ну и пожалуйста. Зачем нам омела? Мы и без нее на многое способны…


Глава 4

Осознав, что на трансфигурации сегодня сосредоточиться не удастся – а ведь этот предмет, как и заклинания, всегда был моим любимым и определенно мне давался, в отличие от тех же зелий, например, – я в очередной раз обернулась на близнецов.

Каникулы, по моему мнению, закончились слишком быстро, но за все то время я ни на секунду не заскучала. Днем мы чаще всего гуляли с Джорджем, правда, кажется, пару раз вместо него приходил Фред, но я и виду не подавала, что узнаю его. Как это ни эгоистично с моей стороны, но я хотела, чтобы рядом были и тот, и другой. А еще – я почему-то была уверена, что Анжелину Фред ТАК не целовал. Но, может, я слишком самонадеянна? Не знаю…

По ночам мы тоже гуляли, пару раз даже выбирались на крышу, плюс ко всему – Джордж показал мне несколько потайных ходов. Рядом с ним я ощущала себя первокурсницей, впервые очутившейся в Хогвартсе. Мой спутник знал о школе абсолютно всё: куда ведет какой коридор, за каким гобеленом, в какой нише можно спрятаться от Филча или дежурного старосты. Старый, полный тайн и загадок, замок, ночь и ставший за относительно недолгое время таким родным и близким человек рядом – чего еще можно желать? Вот ведь какая штука: столько лет проучились вместе, и все общение ограничивалось приветственными фразами, редкими консультациями по поводу домашнего задания и дежурными шутками вроде: «Джейни, ты ничего не забыла надеть? Ох, это юбка? Прости, не разглядел», а теперь вот так все обернулось. Забавно…

С близнецами можно было говорить на любые темы – они охотно выслушивали даже мои рассказы о жизни среди магглов – а также хохотать по поводу и без повода или же просто сидеть молча, положив голову на плечо Джорджу. Вернувшиеся с каникул девчонки были крайне недовольны тем, что за время их отсутствия я успела так сблизиться с близнецами. Не стоит, пожалуй, им знать о том, что и ночные вылазки мы теперь совершаем вместе, втроем – вдруг не то подумают? Правда, когда мы проходили мимо ванной старост, Джордж как бы между делом сообщил мне, что ему известен пароль. На что я с улыбкой заявила, что на будущее приму это к сведению.

– Мисс Льюис, у нас урок, – раздался над ухом голос Макгонагалл.

«Вот-те раз», – искренне изумилась я.

– Хотя если ваши проблемы действительно важнее трансфигурации, вы можете покинуть класс, – продолжила декан.

– Что, правда? – съехидничала я и тут же прикусила язык, но слова уже были произнесены. Проклятье, язык мой – враг мой…

Сказать, что Макгонагалл разгневалась означало бы не сказать ничего. Губы профессора побелели и сжались в нитку. Глаза метали молнии.

– Сегодня в шесть я жду вас у себя в кабинете.

Ну вот. Плакала сегодняшняя вылазка. А обиднее всего то, что я сама все испортила.

Однако внезапно произошло нечто, заставившее Макгонагалл забыть о моей скромной персоне – прогремел взрыв. Да-да, прямо в классе.

Близнецы невинно взирали на декана.

– Аналогично, – профессорша была разъярена и одновременно растеряна. – А также – никакого Хогсмида.

Ха, если мы будем отрабатывать наказание вместе – это уже не наказание, а что-то вроде очередного приключения. Спасибо, мальчики.

Ага, Анжелина вот-вот испепелит Фреда взглядом. Кажется, на этот раз оправдание «Не мог же я не помочь девушке Джорджа» не сработает.

***

А Гермиона все никак не успокоится – носится с этой разнесчастной книгой, не теряет надежды узнать, кто же ей ее прислал. Увлеклась своими расследованиями настолько, что даже никак не отреагировала на то, что я заработала наказание, и даже не у Снейпа, а у Макгонагалл. И даже с близнецами Уизли.

К слову, задание Макгонагалл мы выполнили довольно быстро. Может быть потому, что в кабинете декана было ужасно холодно, и всем троим до безумия хотелось его покинуть. Стараясь согреться, я прижалась к Джорджу, уткнулась лбом в его плечо и вдруг поймала себя на мысли: для полной гармонии не хватает только того, чтобы сзади подошел Фред и тоже заключил меня в объятия. Однако вместо этого он демонстративно отвернулся к окну.

Проверив качество выполненной нами работы, профессор трансфигурации прочитала долгую и нудную (и я, и близнецы с трудом сдерживали зевоту) нотацию и соблаговолила-таки нас отпустить. Мы вернулись в гостиную – Фред ушел в спальню, а мы с Джорджем, который прихватил метлу, рванули на крышу. Это было так здорово: кружиться, запрокинув голову, любуясь падающим снегом, а потом бессильно рухнуть в объятия любимого. В конце концов эйфория захлестнула меня с головой, и я во всеуслышание завопила о том, как я счастлива, перебудив, наверное, весь замок. Тогда-то я и поняла, зачем была нужна метла. Над озером мы кружились до темноты, пока резко зажегшиеся огни Хогвартса не погасли.

И ведь вот же оно – счастье… Интересно, сколько оно продлится? Месяц? Два месяца? А может быть, пару лет? Я еще никогда не встречалась ни с кем более полугода… Кто знает, вдруг на этот раз всё будет иначе?

Как только я вошла в спальню, осторожно прикрыв за собой дверь, Анжелина тотчас недовольно заворочалась, будто бы я ее разбудила. Черта с два, я уверена, что она не спала. Буквально кожей ощущая исходящую от однокурсницы неприязнь, я забралась в кровать и свернулась клубочком. Ну и холодно же тут сегодня… В спальне у парней почему-то всегда казалось теплее. Что ж, полагаю, мерзнуть мне осталось недолго...

***

С утра меня разбудил Джордж. Я даже не стала интересоваться, как ему удалось проникнуть в женскую спальню – поняла уже, что для близнецов нет ничего невозможного. А от соседок я другого и не ждала: Анжелина только порадуется, если я опоздаю на урок, а тем более на зелья к Снейпу, который замечает исключительно мое отсутствие.

Хотя, пожалуй, кое-что по прошествии урока я усвоила – вместе нам сидеть противопоказано. Чует мое сердце, того, что у Гриффиндора стало еще на пятьдесят баллов меньше, Гермиона не сможет не заметить. Да и Макгонагалл тоже. Ой-ой-ой, вот и она… Попробовать, что ли, состроить виноватую мину? А, к черту, все равно не получится…

***

За пять предыдущих лет я попадала в распоряжение мадам Помфри всего дважды. Один раз – сразу после поступления: во время урока зелий ошпарилась кипятком, и сколько же было удивления, когда ожог, который дома заживал бы несколько недель, испарился буквально на глазах! Второй же случай произошел на третьем курсе: как и всякая девчонка в тринадцать лет, я была недовольна своей внешностью и не нашла ничего лучше, чем разжиться Увеличивающим зельем и поэкспериментировать, в результате чего обзавелась грудью кинг-сайз. Об этом не знал никто: весь день я отсиживалась в туалете, а в лазарет бежала уже под покровом ночи. И потому, когда Джордж поведал, что они с Фредом проводили похожий опыт (с другой частью тела, естественно, и с передвижением потом возникли ощутимые проблемы) на год раньше меня, не оставалось ничего, кроме как признать, что мы изначально были созданы друг для друга. Шутка ли: разве найдутся еще в мире такие идиоты?

Именно эта мысль читалась в выражении лица школьной медсестры, когда Джордж притащил меня к ней сегодня утром. И угораздило же меня свалиться с лестницы! А всего-то и хотела, что на перилах прокатиться. Сотни раз так делала, и вот, пожалуйста, теперь в лазарете до вечера. Хотя мне грех жаловаться: пропустила сдвоенные заклинания, да еще и Фред с Джорджем притащили гору фруктов и сладостей (благо, не собственного изобретения). А еще – голову каменной горгульи. Обещали, что с ней мне не будет скучно. И ведь не обманули: голова похуже меня несла всякую пошлую ерунду, не замолкая ни на секунду, и в конце концов мне пришлось выбросить ее в окно. Я не была уверена, что каменная башка никого не покалечила, но как всегда надеялась на благоприятный исход.

Гермиона тоже забегала, причем в компании Рона и Гарри. Пробыли у меня недолго: им еще нужно было навестить Хагрида, который угодил в какие-то неприятности и отказывался общаться с кем бы то ни было. В подробности я не вдавалась, но все же велела в случае успеха передать привет. Хагрид меня всегда забавлял. На него я, будучи одной из самых высоких девушек на курсе, всегда взирала снизу вверх, что периодически вводило в ступор.

Поттер измученный какой-то. Интересно, разгадал он загадку вопящего яйца или нет?

Что-то меня уже как полчаса никто не навещал… Скучно…

***

Все мои усилия заверить Джорджа в том, что со мной уже все в порядке, оказались тщетными, поэтому сегодня мы остались в гостиной. Что ж, не так уж и важно, где находиться, гораздо важнее – с кем, в какой компании. Компания Джорджа меня полностью устраивала, а к завистливым взглядам со стороны разновозрастных девчонок я, в принципе, уже привыкла.
Напротив нас устроился Фред, рядом с ним – Анжелина, которую он лениво, будто бы дежурно обнимал за плечи, а у нее при этом был безумно гордый вид… Ну, не знаю, если бы рядом со мной на лице у моего парня хоть раз появилось такое отрешенное выражение, я бы всерьез забеспокоилась.

Поймав мой взгляд, Анжелина будто невзначай еще теснее прижалась к Фреду. Я в ответ безразлично повела плечом.

– Джейни?

– М? – я повернулась к Джорджу.

Тот молча смотрел на меня и улыбался. Так мы и просидели около десяти минут, а потом захохотали и единогласно решили, что это был самый лучший разговор без слов.

Любовь и влюбленность – разные вещи, и, кажется, я начинаю понимать, в чем отличие одного от другого.

***

– Вы все еще вместе? – Гермиона медленно перевернула страницу. Мы сидели в библиотеке, готовясь к занятиям: я – к трансфигурации (нужно же реабилитироваться), а она – к Рунам.

– Ну да, – улыбнулась я, припоминая события вчерашнего вечера. – Тебя что-то смущает?

– Не знаю,- нахмурилась подруга, – мне кажется, это всё несерьезно.

– Почему?

– Потому что понятия «серьезность» и «близнецы Уизли» не сочетаются в принципе.

– Я знаю, что делаю, – отрезала я и уткнулась в свои записи, тем самым показывая, что тема закрыта. – Лучше расскажи, как у вас с Крамом.

– Хорошо. Но я уверена, что книгу мне прислал не он.

Мерлин, я не спрашивала про книгу! Ох, Гермиона, не пора ли тебе успокоиться?!

Я подняла глаза и уже открыла рот, чтобы сообщить подруге, что она ненормальная, как вдруг заметила, что Гермиона раздраженно смотрит куда-то поверх моего плеча. Не успела обернуться, как из-под меня буквально выдернули стул, и я рухнула в чьи-то объятия. Чьи-то? Хм, варианта всего два.

Я успела только послать в сторону Гермионы извиняющийся взгляд, и мы с моим похитителем выбежали из библиотеки. Нет, я, безусловно, люблю книги, но трепетного отношения к сему месту, в отличие от Гермионы, не испытываю.

– Фред, подожди, я сумку оставила…

Он замер и медленно повернулся ко мне. В глазах читалось изумление, брови были удивленно приподняты.

Неужели это Джордж? Неужели ошиблась? Ну вот и все, Джейн. Доигралась.

Однако неожиданно заданный им вопрос поверг меня в глубочайший шок:

– Давно ты знаешь?



Глава 5

Вы когда-нибудь были вне себя от ярости? Если да, то прекрасно поймете, что я в тот момент чувствовала. Оказывается, у этих двоих все происходящее было четко спланировано! А я-то, дура, терзалась, не зная, как выпутываться из сложившейся ситуации (я имею в виду мои странные отношения с Фредом), заботясь о чувствах Джорджа... И даже успела влюбиться. А теперь, будучи в курсе дела и глядя на их виноватые лица, с трудом подавляла желание придушить обоих прямо здесь, в этом пустом классе.

– Отличная шутка, мальчики. Я оценила, – я постаралась, чтобы голос звучал как можно жестче, хотя сдерживать слезы с каждой секундой становилось все труднее. Ощущение, будто у тебя выбили почву из-под ног, ощущение того, что тебя так своеобразно предали, было препротивным.

– Джейни, это не шутка была.

– Да неужели? – скептически поинтересовалась я, скрестив руки на груди.

А что же тогда? Проверка на верность? В таком случае я с позором провалилась. Что ж, оправдываться, говорить, что перепутала близнецов, не буду.

– Это была моя идея, – признался Фред. – Тогда, после Бала, я понял, что... мне ты тоже нравишься... Ну, и предложил...

– А ты, – я повернулась к Джорджу, – так просто согласился? А, подумаешь, что с ней будет, она же просто... переходящий талисман.. или...

– Джейн, нет! – в его голосе было столько искреннего отчаянья, что я, уже направляясь к двери, на мгновение замерла. Может быть, стоит им поверить? Хотя бы потому, что все, что между нами было, просто не могло быть игрой. Страсть, объятия, поцелуи – все это однозначно было непритворным. Да и сымитировать полный нежности и восхищения взгляд мало кому удается.

Но в тот момент моя злость на близнецов захватила контроль над разумом, и я решительно вышла за дверь.

***

Гермионе я ничего рассказывать не стала – отчасти из гордости, отчасти оттого, что она оказалась права. Хотя и в этом я не была полностью уверена. Когда ярость испарилась, я вдруг задумалась: а что, собственно, может быть крепче отношений между близнецами? И как я могу судить о том, чего мне, наверное, никогда не понять? У меня тоже есть сестра, но разница в возрасте у нас значительная, к тому же, мы постоянно ругаемся, и ни о каких доверительных отношениях и речи быть не может. А Фред с Джорджем – как две половинки одного целого.

Я не знала, что делать. Отказаться от них обоих? Об этом я предпочитала не думать. Выбрать кого-то одного? Но кого? Если останусь с Джорджем, мне будет не хватать Фреда, и наоборот. Похоже, наилучшим выходом из ситуации было бы продолжить встречаться с обоими, но это же... абсурд! Я как-то крутила романы с двумя парнями одновременно, но тогда они едва ли знали друг о друге...

Я уже не раз шутила, что «хотела бы попробовать втроем», но теперь, когда передо мной и впрямь открылась такая перспектива, не знала, что и думать. С одной стороны – Фред с Джорджем, кажется, всерьез мной увлечены. И это, чего греха таить, взаимно. Взаимно, черт побери. А с другой... Анжелина – раз. Весьма настойчивое препятствие. Море сомнений и предрассудков – это два. Вдруг они начнут из-за меня ссориться? Вдруг что-то не сложится? Вдруг...

Да что со мной такое? Можно подумать, это на всю жизнь. Вдруг, вдруг, вдруг... Когда это я успела стать такой мнительной?

Представив на секунду, как мы втроем входим в Большой Зал, держась за руки, я невольно расплылась в улыбке. Какие же у всех в этом случае будут лица... Близнецы, конечно, привыкли всех поражать, но это была бы просто бомба.

Ладно, посмотрим, что они дальше предпримут. Не нужно пока ничего загадывать. Но, если уж на то пошло, число три всегда приносило мне удачу…

***

Незаметно для себя я уснула, а проснувшись, обнаружила, что в комнате уже не одна. Анжелина сидела на своей кровати, обняв колени, а устроившаяся рядом Алисия успокаивающе поглаживала ее по плечу. Моего пробуждения они вроде бы не заметили.

– ...смотрит на меня так виновато, с сочувствием, с жалостью, – проговорила Анжелина, глядя куда-то в сторону. – Нужна мне его жалость…

– А ты ему что сказала?

– Сказала, чтобы не возвращался, когда она ему надоест.

Секунду... Это что же получается, они с Фредом расстались? В таком случае она хорошо держится. Будем считать, что не слишком лестных высказываний в свой адрес я не слышала.

Я с трудом подавила довольную улыбку. Знаю ведь, что злорадствовать нехорошо, но в такие моменты... Будь на месте Фреда любой другой парень (ну, кроме еще Джорджа, разумеется) я бы даже пожалела однокурсницу. Но чего нет, того нет.

Я картинно потянулась и зевнула, заявляя о себе. Девчонки тотчас замолкли: Анжелина отвернулась, а Алисия недовольно поджала губы. Нет, такая обстановка мне не по душе.

Я посмотрела в окно: на улице уже давно стемнело. Значит, к озеру пойти не получится. Ладно, навещу Гермиону.

Подруга никогда не ложилась рано, поэтому я могла без зазрения совести заглядывать к ней даже в самый поздний час. Соседки Гермионы тоже не имели ничего против этих визитов, впрочем, их мнение меня мало интересовало.

В спальне четверокурсниц я пробыла где-то до одиннадцати и уже собралась было вернуться к себе, как вдруг за окном что-то прогрохотало, заставив Парвати с Лавандой завизжать, Гермиону подскочить, а меня судорожно сглотнуть.

Ох, что-то будет...

Заметив, как я изменилась в лице, Гермиона понимающе нахмурилась.

– Джейн, что происходит? – подруга направилась к окну.

– Не знаю, – пропищала я.

Лаванда и Парвати многозначительно переглянулись. Мой наигранно-робкий тон никого не сумел обмануть.

Но я и вправду не знала! Так, догадывалась.

– Когда ты только сюда пришла, я уже поняла, что что-то не так, – возвестила Парвати. – Ты же в последнее время постоянно ходила с Уизли...

За моей спиной Гермиона тихо ойкнула. На негнущихся ногах я подошла к ней, глянула в окно и почувствовала, как по лицу расползается дурацкая улыбка.

Ярко горящие буквы на фоне ночного неба. Красные буквы, отражающиеся в темной водной глади озера.

ДЖЕЙН.

В глазах предательски защипало.

Какая злость? Какие обиды? Какие сомнения? От всего этого не осталось и следа. Только безграничный восторг и нежность.

Всякая, ну или почти всякая, девушка мечтает быть любимой. Быть не просто желанной, а именно любимой. У меня же это желание появилось сравнительно недавно. В детстве сказки со счастливым концом а-ля «принц посадил ее на белого коня, увез в свой замок, и жили они долго и счастливо, и умерли в один день» вызывали у меня отвращение. Я всегда задавалась вопросом, почему избранница принца должна залезать на лошадь (которых я, между прочим, не люблю) – у наследника престола что, кареты не было? И потом, прожить всю жизнь с одним мужчиной казалось мне чем-то несбыточным – ну неужели за столько лет ни одной принцессе ее принц не осточертел?

В тот момент я отчетливо поняла, что мое желание сбывается. Сбывается у меня на глазах.

Гермиона, в чьих широко распахнутых глазах читалось восхищение, больно ткнула меня локтем под ребра.

– Их же за это накажут, – зашептала она. – Отбой уже был, и…

Не дослушав, я схватила ее мантию и, на ходу натягивая ее, вылетела из чужой спальни, но затормозила возле собственной, услышав:

– Ее здесь нет, разве не заметно?

Я вбежала в комнату и лицезрела близнецов, зависших на метлах прямо перед моим окном. Ломая ногти, попыталась распахнуть раму, но та никак не поддавалась. Соседки снисходительно наблюдали за моими действиями до тех пор, пока я не догадалась воспользоваться палочкой.

– Сумасшедшие, – прошептала я, вглядываясь в лица близнецов. – Сюда же сейчас вся школа сбежится…

– И это все, что ты хочешь нам сказать? – Джордж вопросительно приподнял бровь.

В ответ я порывисто обняла обоих. Объятия продлились около трех минут, и выпускать близнецов мне ох как не хотелось, но, к счастью для нас всех, я вовремя вспомнила о том, что сюда в любую минуту может нагрянуть Макгонагалл.

– Идите к себе, быстро, – зашипела я. – Завтра обо всем поговорим.

– И ты будешь с нами? – уточнил Фред.

– Всё завтра! – я с усилием вытолкнула их за дверь и вновь устремила взгляд в окно, любуясь темным небом, на котором сияние звезд затмевали неоново-красные буквы моего имени.
Макгонагалл не пришлось долго ждать: не успев войти, декан тут же начала меня допрашивать. Я же старательно отнекивалась:

– Профессор, я что, единственная Джейн в Хогвартсе?

– Не единственная, – она не стала возражать, – но студентка Слизерина при всем желании не увидела бы это произведение искусства, так как их гостиная находится в подземелье, а третья Джейн учится на первом курсе!

– Профессор, вы разве не знаете, какие сейчас дети? – я артистично развела руками.

Тогда мне было совсем не до нее. Не терпелось дождаться утра, чтобы поскорее сказать Фреду с Джорджем уверенное «да».

И кто бы мог подумать, что за один день все может так измениться???

***

С утра я намеренно долго одевалась, правда теперь уже не понимаю, зачем. Сердце в груди настойчиво подпрыгивало, словно пытаясь меня поторопить, а я как могла оттягивала момент встречи. Ведь самые счастливые мгновения нашей жизни пролетают так быстро, что не успеваешь и глазом моргнуть. Но когда медлить уже больше было нельзя, спальню мне все-таки пришлось покинуть.

Близнецы нервно топтались у портретного проема, и при виде их я тут же ощутила угрызения совести. Наверняка ведь уже подумали, что я не приду. Забыв о принципах, я бросилась к ним.

– Неплохое начало, – оценил Фред, имея в виду мое существенное опоздание.

– А тебя что-то смущает?

– Скорее, интригует, – отметил он, оглядывая меня с ног до головы.

– Так вы теперь... мои, – прошептала я. В ту секунду мне просто жизненно необходимо было попробовать применить определение «мои» по отношению к близнецам. Однако едва произнеся ту фразу, я тут же прикусила язык. Я-то у них вроде бы одна на двоих, и ни Фред, ни Джордж не могут сказать, что я «только его».

– Твои, – кивнул Джордж, беря меня за руку. – А ты – наша.

По крайней мере, на слух мне такое определение понравилось.

– Впечатляет, – усмехнулась я и прикрыла глаза. Джордж немедленно наградил меня медленным, нежным и глубоким поцелуем. Фред же прижался губами к моей шее.

За моей спиной кто-то громко ойкнул, но никого из нас троих это ни капельки не смутило.

Все было так, как должно было быть. Вот только надолго ли?

Глава 6

– Уизли! Льюис! – Неизвестно откуда взявшийся Грюм незаметно подошел к нашей парте. Фред от неожиданности еще сильнее сжал мое колено, а я, в свою очередь, подскочила чуть ли не до потолка.

Подняв глаза на учителя, я запоздало поразилась его проницательности. Хотя ничего удивительного здесь нет: он же аврор, причем лучший из лучших.

– О чем я сейчас говорил? – поинтересовался Грюм, угрожающе хмуря брови.

– Эээ, – я воздела глаза к потолку.

Вот ведь старый черт, видел же, что я в тот момент его не слушала и была занята совсем другим. Вообще, у меня в последнее время плохо получалось сосредотачиваться на чем бы то ни было – все мало-мальски здравые мысли так или иначе были связаны с близнецами. Что поделать, наступила эра слова «вместе».

С задних парт послышались смешки.

– Дементоры, – подсказал кто-то.

– О дементорах, – послушно повторила я, про себя поклявшись больше никогда не забрасывать учебу. Знаете, как это обычно бывает: в критический момент убеждаешь себя в том, что никогда больше не допустишь подобного, но, едва все закончится, обещания сразу же благополучно забываются.

– И что ты о них скажешь? – продолжал допытываться Грюм.

Вот ведь пристал.

– Они... эээм... опасны, – выдала я.

– То есть, ты хочешь сказать, что за все это время я успел сообщить вам только то, что дементоры опасны?

– Ну… Это вкратце, – ляпнула я.

– К следующему уроку напишешь мне сочинение о дементорах на три свитка минимум, – прорычал Грюм и захромал обратно к доске.

Фред под партой ободряюще стиснул мою ладонь.

***

– Ненормальная…

В голосе Гермионы не было ни тени укоризны или осуждения. Подруга просто констатировала факт. Я в ответ картинно зевнула. Мы сидели в гостиной, у камина: Гермиона как всегда что-то строчила, а я изнывала в ожидании близнецов, отрабатывающих наказание. За что именно, вспомнить уже не получалось.

– Тебе же через полтора года ЖАБА сдавать!

Я расхохоталась.

– Полтора года? Гермиона, полтора года – это огромный срок! Полтора года назад я еще не была самой собой!

Грэйнджер закатила глаза. Пора бы ей уже привыкнуть, что попытки вправить мне мозги ни к чему не приведут. До зубрежки я опущусь только в том случае, если сама захочу. Или же если не будет другого выхода. В любом случае, еще полтора года у меня точно есть.

– Помяни мое слово, – я заерзала на диване, – когда-нибудь ты меня поймешь. Очень надеюсь, что это произойдет в ближайшем будущем, – я не имела в виду ее отношения с Виктором – на мой взгляд, то, что между ними происходило, и отношениями-то назвать сложно. Так, дружба с примесью легкого флирта. А когда наша умница увлечется кем-нибудь всерьез – вот тогда я на нее посмотрю.

– Не произойдет, – уверенно фыркнула Гермиона.

Я не стала ее разубеждать. Поживем – увидим.

– Ну где они? – Я в который раз посмотрела на часы, уже начиная волноваться. Грэйнджер вроде бы моего вопроса не услышала, или просто притворилась, что оглохла. Тогда я решительно поднялась с дивана. Как там говорится – если гора не идет к Магомету, тогда Магомет сам идет к горе? В общем, что-то в этом роде.

***

– Джейн? – при виде меня Фред с Джорджем заметно удивились.

– Почему так долго? – поинтересовалась я, усаживаясь на парту. Правила «вот это стул – на нем сидят, а это стол – за ним сидят» для меня никогда не существовало. Исключение составляли, пожалуй, только занятия.

– Так получилось, – развел руками Джордж, – с ингредиентами мы уже давно разобрались, но Снейп велел его дождаться, а сам где-то застрял, – пояснил он и обругал профессора одним из тех словечек, что так любят употреблять мои старые друзья. Я хихикнула и, подманив Джорджа к себе, обвила его шею руками. Фред же присел рядом со мной и собственнически обнял за талию.

– Снейп вряд ли обрадуется, увидев тебя здесь, – прошептал он мне в самое ухо. – Может, тебе стоит…

Я медленно покачала головой и прижалась к губам Джорджа, а когда поцелуй закончился и мы медленно отстранились друг от друга, пересела на колени к Фреду, дабы тот не чувствовал себя обделенным. Забавно: еще не дав близнецам согласия, я больше всего беспокоилась за то, что на двоих меня может не хватить. А теперь отчетливо понимаю, что хватило, и, возможно, даже с лихвой.

Что поделать, я всегда отличалась повышенной темпераментностью...

***

Переступив порог родной гостиной, мы сразу же почувствовали на себе красноречивые взгляды разновозрастных гриффиндорцев. Вот ведь люди – им что, заняться больше нечем, кроме как на других глазеть? Я, конечно, понимаю, что мы – довольно заметные личности; тем более что дерзкие, обаятельные, веселые, да еще и безумно симпатичные парни всегда пользуются популярностью у противоположного пола – а я, значит, зацапала сразу двоих таких, – но все же…

Я уже не раз слышала заявления вроде «Да у них все несерьезно» или «Ставлю свою метлу на то, что дольше месяца это не продлится» и каждый раз приходила в ярость. А сегодня не выдержал даже Фред, заявив:

– Если мы расстанемся, я повешу для них всех объявление!

– А я напишу некролог, – подхватила я, надеясь, что никто не заметил, как эта его фраза меня смутила – в особенности слово «если». Приятно-то как... Интересно, Фред намеренно употребил вместо «когда» «если»? Скажете, разница незначительная? А по мне – она огромна.

Не успела я войти в спальню, как Анжелина процедила:

– Я-то думала, ты теперь и ночевать приходить не будешь.

«Не буду, потерпи, скоро уже не буду. Мы пока только две недели встречаемся», – раздраженно подумала я, а вслух посоветовала соседке:

– Думай лучше о квиддиче, – и рухнула на кровать. Хм, а ведь совсем не чувствовала себя уставшей, но, как только голова коснулась подушки, меня сразу начало клонить в сон. Собиралась еще сегодня написать письмо кузине... Ладно, к черту. Все завтра.

***

Если раньше ранний подъем с кровати по утрам был для меня чем-то вроде пытки, то теперь, когда я твердо знала, что у подножия лестницы меня уже поджидают мои мальчики, все кардинально изменилось. Кроме, пожалуй, одного: я все так же долго собиралась. Но настроение теперь всегда было приподнятым, если его не успевали испортить по пути на встречу с близнецами.

– Доброе утро, – я поочередно чмокнула Фреда с Джорджем и смущенно улыбнулась, глянув на них, перемазанных моей любимой красной помадой. Ну не могу я от нее отказаться!

– Ты очень хочешь есть? – поинтересовался Джордж в ответ на мое приветствие.

– Ммм... Нет, а что такое? Учтите, ваши сладости я пробовать не стану.

– Пошли, – меня схватили за локоть и потянули к выходу из гостиной. Я не слишком-то и сопротивлялась, но все равно умудрилась подвернуть ногу. Да, каблуки для такого ритма жизни не совсем подходят...

Примерно часа полтора мы бесцельно шатались у озера, играли в снежки, но все это уже начинало наскучивать – все-таки окрестности Хогвартса мы уже успели изучить досконально.

– Что ни говори, а у магглов в Лондоне сейчас гораздо больше возможностей повеселиться, чем у нас тут, – сказала я, припоминая разгульную жизнь во время последних летних каникул. У нас с друзьями было заведено так, что вся компания либо отправлялась в клуб, либо собиралась у кого-нибудь одного дома и творила все, что хотела. Чаще всего развлечения включали кальян и несметное количество выпивки, а стоило ей закончиться – мы отправлялись в центр города и гуляли ночами напролет.

Близнецы замерли и многозначительно переглянулись.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – обратился к брату Фред.

Джордж уверенно кивнул.

– Идем реализовывать эти возможности, – подытожил он.

Я собралась заикнуться об уроках, пропускать которые ой как не хотелось – и так достаточно проблем с учебой, – но, представив, каким потрясающим может стать для всех нас этот день, решительно последовала за ребятами.

Выйдя за пределы школы, мы вызвали автобус «Ночной рыцарь», доставивший нас прямиком в Лондон, и тогда-то ожидания мои полностью оправдались – уже в метро мы хохотали как ненормальные, перескакивая через турникет и видя изумленные лица свидетелей нашего прыжка. Потом прогулялись по площади, по парку – аттракционы вызвали у Фреда с Джорджем приступ восторга, и я пообещала им, что мы вернемся сюда, как только потеплеет. Дальше по плану было кино: к слову сказать, я даже не знаю, о чем был фильм – мы заняли места на последнем ряду, если вы понимаете, о чем я.

На речном трамвайчике прокатиться тоже не удалось, но нас это ничуть не расстроило. День и впрямь стал особенным. Каждый раз, когда я возвращалась в Лондон, мне казалось, что Хогвартс – всего лишь сон, а сейчас по обе стороны от меня шагали живые и бесконечно любимые доказательства того, что мои опасения напрасны. Непривычно было гулять с близнецами по знакомым с детства улицам, зато их реакция на привычные для меня явления вызывала дикий хохот.

Опомнились мы только к вечеру, да и то лишь когда я блаженно запрокинула голову и неожиданно для себя обнаружила, что небо полно звезд. Надеяться на то, что нашего отсутствия никто до сих пор не заметил, не приходилось, но предстоящего наказания мы не страшились. И ни о чем не жалели.

***

Встречали нас уже у ворот – не кто иной, как Филч в сопровождении любимой кошки. Наши, как говорится, «старые друзья».

– Можете паковать вещи, – сообщил завхоз, смерив нас полным злорадства взглядом. – Не удивлюсь, если в этом случае кто-нибудь вспомнит об эффективности телесных наказаний, – он довольно потер руки.

– И не надейся, – прошипела я не так уверенно, как хотелось бы. Неужели исключат? Не удивлюсь, если так. Что-то я не помню: а волшебную палочку при этом ломают?

По лестнице навстречу нам, конвоируемым Филчем, сбежала с невиданной для ее возраста скоростью Макгонагалл. Я невольно вцепилась в ладони близнецов, зная, что позже буду проклинать себя за минутную слабость.

Некоторое время декан молчала, и эти секунды показались мне вечностью.

– За мной, – приказала Макгонагалл ледяным голосом.

Я посмотрела на Фреда, затем на Джорджа.

– Все будет хорошо, – пообещал один из них. Второй, чуть помедлив, закивал, и мы зашагали вслед за профессором.

Мне не страшно.

Мне не страшно.

О чем мы думали?! Хотя я знаю, о чем. С тех пор, как мы вместе, мы думаем исключительно друг о друге.

Мерлин мой, что же теперь будет…

Глава 7

Кивком головы приказав нам сесть напротив нее, Макгонагалл неожиданно спокойно поинтересовалась:

– Погуляли?

Я с некоторым вызовом кивнула. И так ведь все прекрасно знает, зачем же спрашивать? Помучить нас, значит, хочет...

– Понравилось?

«А что, не видно?» – чуть было не сорвалось у меня с языка.

Мы втроем учащенно закивали. Наказания все равно не избежать, а если уж и уходить из школы, то с гордо поднятой головой. Будь я одна, точно бы сдала позиции, но присутствие близнецов удерживало от проявления слабости.

А вообще, стоила ли эта прогулка исключения? Или может, еще не исключат? Нет, скорее всего исключат. Это ведь не случайное нарушение правил по незнанию, а откровенный вызов. Неслыханная дерзость.

Губы сами собой растянулись в улыбку.

– Уверена, впечатлений вам хватит до конца триместра.

Не веря своим ушам, я подняла голову. Так нас не выгоняют? С чего бы это... Значит, похуже что-нибудь придумают...

Я некстати припомнила, что ходить в Хогсмид нам запретили еще в тот раз, когда Снейп застал нас целующимися в коридоре после отбоя. А что касается отработок после уроков, то я готова поклясться, что мы уже до смерти надоели всем учителям, к которым нас направляли.

– Минус сто пятьдесят очков Гриффиндору.

Насчет очков – соревнование между факультетами лично меня никогда не интересовало.

– И я сейчас же отправлю сову вашим родителям, – все это было произнесено с таким холодным безразличием, что я невольно поразилась умению декана держать себя в руках. У меня так никогда не получалось – всегда срываюсь на крик, который в конце концов приводит к жуткому скандалу с битьем посуды и хлопаньем дверьми.

Родителям... Гм, это уже нехорошо. Хотя – следовало ожидать. И, если принять в расчет наше поведение, никто из преподавательского состава наверняка не считает, что исключение действительно послужит наказанием как таковым.

– Наказание я назначу вам позже. А теперь, если не возражаете, я провожу вас в гостиную факультета.

– Не стоит, профессор, – тотчас отозвался Джордж, – мы и сами найдем дорогу.

– Сомневаюсь, – последовал ответ.

Шагая по слабо освещенным коридорам, я упорно пыталась отогнать от себя мысль о том, что все-таки мы еще легко отделались...

***

Добравшись до двери в собственную спальню, я с удивлением обнаружила, что та заперта. Очевидно, Анжелина и Алисия решили, что я либо не приду ночевать, либо меня элементарно исключат. Или же мне решили столь своеобразно отомстить? Да какая уж теперь разница... Хуже всего то, что заклятие, позволяющее открывать все замки, напрочь вылетело у меня из головы.

Выхода у меня было три. Первый – барабанить в дверь до тех пор, пока не откроют, но это чревато последствиями: разбужу всех гриффиндорцев, и тогда меня даже Фред с Джорджем не спасут. Второй – идти обратно к Макгонагалл. Но я бы скорее умерла, чем так поступила. Ну а третий открывал многообещающую перспективу. Угадайте, в чем он заключался? Правильно, переночевать у близнецов.

Как думаете, что я выбрала?

Когда я вошла, мои мальчики увлеченно беседовали с Ли Джорданом, который при виде меня заметно смутился, а когда я вальяжно растянулась на постели одного из близнецов, и вовсе вытаращил глаза.

– Я здесь останусь, вы ведь не против? – невинно поинтересовалась я, в душе все-таки побаиваясь отказа.

Фред с Джорджем если и были удивлены, то виду не подали. А я, оценив обстановку, решила, что будет не совсем честно, если я усну на плече одного из них, позабыв о другом. Ну, эта проблема вполне решаема…

Слава Мерлину, с заклинаниями левитации ни у кого из нас проблем не было, поэтому спустя примерно десять минут мы, успешно сдвинув две кровати, уже лежали на них в обнимку. Что касается Ли, то беднягу мы окончательно вогнали в краску. Едва я потушила свет, он поспешно отвернулся к стене и притворился спящим. Я прыснула. Вот дурачок... Мы, конечно, рисковые, но не до такой же степени, чтобы при нем...

– Так это все забавно, – прошептала я чуть слышно.

Да уж, если наутро кто-нибудь увидит меня выходящей из спальни близнецов, то ни за что не поверит, что мы просто спали и ничего более. И почему когда дело касается нас, все всегда думают самое плохое? Неужели мы производим такое отвратительное впечатление?

Ой, кажется, все это время я размышляла вслух.

– Не думаю, – мягко сказал Джордж, – скорее всего, дело в том, что мы, по их мнению, – сумасшедшие.

– Плевать, – выдохнула я, закрывая глаза и еще теснее прижимаясь к нему, – кому какое дело до того, что они думают...

***

Многие считают, что идеальное утро обязательно должно подразумевать завтрак в постель, но я думаю иначе. По-моему, достаточно лишь проснуться рядом с любимым человеком. А уж если с двумя любимыми – то утро смело можно назвать идеальным.

Джордж и Фред все еще мирно спали, но я, не удержавшись, придвинулась еще ближе к последнему, нежно убрала с его лба прядь рыжих волос и легко коснулась его губ своими. Однако и этого оказалось достаточно – Фред моментально проснулся и тут же ответил мне, углубляя поцелуй.

К счастью, я вовремя опомнилась: еще нужно было незаметно вернуться в спальню. Поэтому я нехотя выбралась из-под одеяла и поплелась проверять, не соизволили ли наши чересчур умные охотницы отпереть дверь.

Оказалось, соизволили. Анжелина уже сидела на кровати и читала книгу по зельям. Я, нарочито громко топая, прошествовала к своей постели, провожаемая взглядом а-ля «Тебя что, еще не исключили?».

– Прости, что не оправдала твоих надежд, – я была очень сердита на соседок, поэтому собиралась высказать все, что накопилось, – и все же вернулась сюда посреди ночи. Заметь, я могла бы обратиться к Макгонагалл, и тебя бы не погладили по головке за такие заклинания и за нарушение лично моих прав на частную собственность! Но я этого не сделала. А знаешь, почему?

Да потому, что могу придумать куда более интересный способ отомстить.

– Явно не из человеколюбия, – хмыкнула Джонсон, уже насторожившаяся.

– Потому, что теперь именно тебе я обязана потрясающей ночью, – выпалила я на одном дыхании и с некоторым злорадством пронаблюдала, как в глазах Анжелины промелькнуло отчаянье. А я ведь сказала чистую правду: ночь и впрямь была чудесной, а уж подробности Джонсон додумала сама. Ну вот, я же говорила, что никто не поверит в то, что мы всего лишь тихо-мирно спали в обнимку! И пусть теперь девчонки думают, что сами невольно толкнули меня в объятия близнецов. А куда, по их мнению, я должна была бы отправиться, не сумев войти к себе? Вопрос на самом деле риторический: туда, куда им так хочется меня послать, я бы точно не пошла.

И все-таки, как же люди предсказуемы! Даже Гермиона туда же! Как только я заглянула к ней поздороваться, подруга сразу же налетела на меня с вопросом, как можно быть такой безалаберной и что это я делала ночью в спальне близнецов. Вот откуда она узнала, а? Джордан вроде не из болтливых…

– Расслабься, мы делали домашнее задание, – сказала я первое, что пришло в голову, надеясь, что Грэйнджер утихомирит хотя бы упоминание об уроках. Ха. Не тут-то было.

– Ты меня за дуру держишь? Такого ни по одному предмету не задают даже на седьмом курсе, – «просветила» меня Гермиона и обиженно отвернулась.

***

– Прошу, – подмигнул Джордж, пропуская меня в двери Большого Зала.

Предположив, что причиной всему мое чересчур короткое платье, я охотно последовала его совету.

Найти три свободных места оказалось весьма непросто, но нам удалось. К этому моменту уже прилетели совы, и я с опаской взирала на одну из школьных, явно направляющуюся в мою сторону: не мамин ли ответ на письмо от декана?

Уф, слава Мерлину, просто посылка от друзей.

О том, где я учусь на самом деле, знала только Шеннон, моя кузина, – для остальных же я была студенткой одного ну очень далёкого закрытого колледжа. Что, впрочем, не мешало моей компании каждый месяц собирать для меня посылку со всякими маггловскими сладостями, которых мне, признаюсь, в Хогвартсе как раз и не хватало, и передавать ее через Шеннон. Которая, кстати, до сих пор подпрыгивает чуть ли не до потолка всякий раз, когда в окно стучится хогвартская птица.

Первым уроком у нас стояли зелья, идти на которые как всегда не было ни малейшего желания. Вдобавок ко всему, сегодня нам предстояло разделиться на пары и сварить очередное зелье, а делить учеников Снейп всегда предпочитал сам.

Разумеется, мне не повезло: моим напарником оказался Монтегю. С самого первого курса не могу избавиться от ощущения, что Снейп специально натравливает гриффидорцев и слизеринцев друг на друга. И какой ему от этого прок? Или тут просто дело принципа и зловредного характера?

Монтегю сидел с невозмутимым видом и сосредоточенно разглядывал свои ботинки. У меня же при виде них возник только один вопрос: он их вообще когда-нибудь мыл?

– Как истинный джентльмен, ты предпочитаешь уступить грязную работу даме? – ехидно поинтересовалась я, брезгливо поморщившись.

Тот поднял голову, внимательно оглядел класс, а потом и вовсе отодвинул меня в сторону, продолжая при этом вертеть башкой.

– Что ты делаешь? – я изумленно подняла брови. Рехнулся он, что ли?

– Даму ищу, – пояснил Монтегю.

– То, что у тебя совсем плохо со зрением, я понял на первом же матче, – громко заметил Фред, возникая у него за спиной, и я старательно подавила улыбку. Мои мальчики никому не дадут меня в обиду! И, хотя я и сама могу за себя постоять, предоставлять это им, не скрою, куда приятнее...

Подошедший Снейп пресек зарождающийся скандал на корню, не забыв подметить, что я должна быть ему благодарна за напарника, который, в отличие от меня, может приготовить нормальное зелье. Одолжение сделал, подумать только...

– Интересно, за все время его преподавания никто так и не осмелился надеть ему котел на голову? – прошипела я, со звонком вылетев из класса.

– Неужели нам и в этом придется быть первыми? – картинно закатил глаза Джордж, и мы дружно рассмеялись. Негатив рассеивался по мере удаления от снейповских подземелий.

***

– Да куда, черт возьми, вы меня ведете? – я уже начинала сердиться.

– Увидишь, – последовал ответ.

Вот так всегда. Из них почти невозможно что-либо вытянуть.

– Сюрприз, – прозвучало наконец. Я недоуменно воззрилась на стену, напротив которой мы остановились.

– Это шутка?

– Представь себе помещение, в котором ты бы хотела сейчас оказаться, – пояснил Фред.

«Что за глупости?» – с раздражением подумала я. Воображение работать отказывалось, однако, к моему удивлению, в стене словно из ниоткуда появилась дверь. Ничего себе сюрприз! Я непонимающе оглянулась на близнецов.

– Иди первой, – предложил Фред.

Некстати припомнив первобытных людей, всегда пропускавших женщин в неизведанные пещеры на съедение зверям, я набралась решимости и толкнула дверь. Каково же было мое удивление, когда я очутилась… в спальне на втором этаже моего дома в Лондоне!

– Это что, портал? – накинулась я на вошедших следом близнецов, которые с любопытством озирались по сторонам.

Я бы ни за что не поверила в существование Выручай-комнаты, если бы сама в ней не оказалась. Надо же, это ведь высшая магия, такая, о которой нам и не мечтать не приходится! А мне, наверное, пора бы уже привыкнуть к постоянным сюрпризам...

Хм, никогда не думала, что скучаю по отчему дому. Но, судя по окружающей обстановке, так оно и есть.

– И долго вы еще планируете меня удивлять? – осведомилась я, забравшись с ногами на постель и поманив к себе Фреда с Джорджем.

– Столько, сколько потребуется, – фыркнул один из них, обнимая меня за талию.

– И что, здесь реализуются любые желания?– я многозначительно прищурилась. – Ну-ка…

– Что ты... – начал было Фред, но я ответила раньше, чем он задал вопрос:

– Надо же, получилось. Водная кровать, – пояснила я в ответ на недоуменные взгляды, – всегда мечтала о такой...

Обстановка была слишком интимной, а мы были слишком увлечены друг другом. Неудивительно, что все случилось именно тогда и именно там. Три разгоряченных тела, двигающиеся в одном темпе, сбивающееся дыхание и смятые простыни... Мне давно не было так хорошо, а от признания в любви удержала только не вовремя проснувшаяся принципиальность. Я была самым счастливым человеком на этой дурацкой планете. Я видела глаза Фреда и Джорджа, чувствовала их губы, ощущала их руки. И в тот момент даже сам сумрак словно обрёл свой цвет, форму и вкус. Мне было плевать, что будет потом, я только мысленно просила, чтобы наутро все это не оказалось сном.

Я курила на окне и наблюдала за рассветом, уже понимая, что всё это серьёзно, что я влюблена не на шутку. Так, что без этих двоих уже не хочется – точнее, даже не получается – улыбаться, и рядом с ними эмоции словно достигают своего апогея, а жизненные краски приобретают небывалую яркость. Рядом с ними плевать на всех остальных, а в их двойных объятиях действительно таешь. Хм, раньше я думала что «таять в объятиях» – это всего лишь метафора.

Я пыталась запомнить эту ночь до мельчайших подробностей. И все учителя, занятия, пергаменты с сочинениями и говорящие портреты казались такими далёкими...


Глава 8

Какие мысли, какие сюжеты,
Еще чуть-чуть и посыпятся звезды,
В карманах медленно тают конфеты,
И мы понимаем, что это серьезно...

© Звери, "Все, что тебя касается"


В день второго испытания Турнира лично для нас оказалось сложнее всего пробиться на трибуны и найти три свободных места. Пробиться-то пробились, а вот с местами возникли некоторые сложности, но и они легко разрешились – я просто уселась на колени к Фреду.

«Попкорна не хватает», – подумала я, когда гомон и крики немного поутихли и сменились аплодисментами и приветственными выкриками в адрес трех чемпионов. Гарри прибежал с опозданием.

Само задание вызывало у меня ужас: это же надо, нырять в озеро в такую погоду, неизвестно на какую глубину... А если вспомнить, сколько там всякой нечисти водится... Я перевела взгляд на близнецов и вдруг осознала, что при удачном для них сложении обстоятельств (я имею в виду Старящее зелье) мои Фред с Джорджем тоже могли бы оказаться на месте чемпионов. Нет, все-таки хвала Мерлину, что все случилось так, как случилось. Я бы просто не позволила им пойти на такой риск... без меня. Ну, а с учетом того, что нырять я не умею, «без меня» можно опустить.

Машинально засмотревшись на раздевающихся чемпионов, я отметила, что у Крама впечатляющие мускулы, а вот Диггори хиловат. Или же я просто слишком предвзято к нему отношусь после того раза, когда он заглянул в ванную старост, забыв постучаться. Неужели не мог предположить, что там кто-то может быть?!

Фред многозначительно кашлянул.

Ой! Нет, Джейн, пора избавляться от старых привычек. Как-никак, теперь ты несвободная. Вдвойне.

– И смотреть-то не на что, – презрительно фыркнула я. – С вами, мальчики, никто не сравнится.

Между прочим, сказала чистую правду.

Пока мы ожидали возвращения чемпионов, я жутко замерзла и не превратилась в ледышку только благодаря усилиям близнецов. Вот какой смысл тупо сидеть и всматриваться в водную гладь: не вынырнул ли кто, когда есть сотня гораздо более интересных способов провести время. Напряжение возросло еще больше после того, как Флер не удалось справиться с заданием. А кульминация случилась в тот момент, когда появился Седрик: зрители завопили так, что я, как и большая часть трибуны, едва не оглохла.

Следующим вернулся Крам, а Гарри опоздал во второй раз за день. Гриффиндорцы заметно расстроились, но взяли реванш, когда судьи объявили результаты – мы втроем орали буквально до хрипоты. А для себя я сделала вывод: скорее всего, Гарри задело то, что у Седрика и Виктора русалки украли девушек (а я-то с утра еще думала, куда Грэйнджер подевалась), а у него – Рона. Я бы на его месте расценила это как тонкий намек завести подружку. Хотя мальчик, кажется, все понял правильно: вытащил же он со дна сестренку Флер.

Интересно, а если бы Фред или Джордж все-таки приняли бы участие в Турнире, у них бы меня украли?

***

– А Гермиона где? – поинтересовалась я, заглядывая в комнату подруги. Лаванда и Парвати, услышав мой вопрос, привычно захихикали.

– Она уже ушла на зелья, – сообщила Браун. – Хотя она была с Поттером, так что неизвестно, на зелья ли.

– Чего? – я вопросительно подняла брови, подавив желание спросить, почему же они не спешат на урок.

Лаванда протянула мне журнал. «Ведьмин досуг». О да, поистине высокоинтеллектуальное чтиво.

Однако указанная статья повергла меня в шок. Гермиона – коварная соблазнительница? Гермиона пудрит мозги Гарри и Краму одновременно? Это же надо было такое выдумать…

Вопреки ожиданиям Парвати и Лаванды, я не стала, заламывая руки, сокрушаться по поводу того, что подруга скрыла от меня «столь важную информацию», а просто разразилась хохотом. Готова поклясться: как только я выйду за дверь, эти сплетницы сразу же заведут старую песню о том, что Фред с Джорджем плохо на меня влияют.

Интересно, как Гермиона на это отреагировала?

Поговорить с подругой мне удалось только после обеда. Та была невероятно сердита. Конечно, когда твоя личная жизнь становится достоянием общественности, это, безусловно, неприятно, но ведь эта статья откровенно бредообразна!

– Дорогая, – я шутливо толкнула Гермиону в бок, – скажи, по какому принципу ты выбираешь парней? «Брюнеты» или «игроки в квиддич», а? Это для меня принципиально важно.

Грэйнджер наградила меня испепеляющим взглядом.

– Да брось. Вот увидишь, об этом скоро забудут... А Крам правда пригласил тебя в Болгарию?

– Джейн!

– Я же твоя подруга!

– Да, пригласил, – Гермиона сдалась.

– И что ты ответила?

– Ничего.

– Правильно, – обрадовалась я, – кто же сразу же соглашается?! Надо подождать некоторое время, а потом...

– Все, хватит, – Гермиона, уже почти было успокоившаяся, снова вышла из себя, – иди к близнецам.

– Ты не хочешь ехать, – уже серьезным тоном констатировала я, заглядывая ей в глаза. Пожалуй, не стоит пока с ней шутить.

– Не знаю, – обреченно выдохнула Грэйнджер. – Виктор довольно милый, мне с ним интересно и надежно, но...

Я понимающе кивнула.

– ...но он не тот, кто тебе нужен?

– Вроде того, – Гермиона опустила глаза.

Ну, тут уже даже я не смогу помочь. А может, ей просто еще рано заводить серьезные отношения? И кстати, о птичках: кажется, меня уже ждут в гостиной...

***

– Ну что, кто у нее следующий по плану? Диггори? – насмешливо поинтересовался Фред. – Наша пай-девочка решила собрать в свою коллекцию трех чемпионов?

– Ну, зачем так предсказуемо? – парировала я. – Гермиона у нас не ищет легких путей, поэтому сейчас по плану активное соблазнение Грюма.

Оставался ли на тот момент в Хогвартсе хоть один человек, ни разу не упрекавший нас в излишней несерьезности? Не знаю точно, но думаю, нет. Но такова уж наша натура. И, к тому же, в нашем возрасте, когда детство вроде бы уже и позади, а до зрелости еще как до луны, только и остается, что терять голову от любви и совершать глупости – в одиночку или, как в нашем случае, в компании дорогих тебе людей. И я в последнее время стала ловить себя на мысли о том, что же сделала такого, за что была награждена столь невероятным счастьем? Мир вроде бы не спасала, это прерогатива Гарри... Поэтому периодически ни с того ни с сего возникало желание заключить близнецов в объятия и долго-долго не отпускать. Просто чтобы убедиться, что они рядом и не собираются никуда исчезать.

– Итак, в воскресенье замок в нашем полном распоряжении, – возвестил Джордж.

О да, иными словами, все пойдут в Хогсмид, а нам туда путь заказан. Но почему-то меня это не расстраивает. Что-то подсказывает, что я проведу день ничуть не хуже той же самой Гермионы, даже не выходя за ворота школы. Хотя она, по-моему, вообще не умеет по-настоящему веселиться.

В своих ожиданиях я не ошиблась. В воскресенье, как только Хогвартс опустел, в мою комнату сразу же заглянули Фред с Джорджем, и один из них жестом фокусника достал откуда-то из-за спины бутылку.

– Уже интересно, – оценила я. – Что это?

– Ром. Мы все ждали, что Гарри возьмется за ум и все же отпразднует свою победу с товарищами... – притворно вздохнул Фред.

– ...но увы, – развел руками Джордж. – И поэтому нам не оставалось ничего, кроме как взяться за дело самим.

– Как обычно.

Молча распивать ром было неинтересно, и поэтому я предложила сыграть в «Я никогда». Близнецы, после того как я разъясняла им правила, охотно поддержали идею. Пусть мы уже довольно много знаем друг о друге, но расширить эти знания никогда не помешает. Началось все вполне дружелюбно, оказалось, они тоже в детстве закрывали сестру в кладовке и терпеть не могли семейные сборища, когда троюродные сестры маминого внучатого племянника при виде тебя начинают умиляться по поводу того, как ты вырос – и это с учетом того, что сам ты видишь их впервые. Но потом...

– Я никогда не умела играть в квиддич, – довольно заявила я, протягивая ребятам бутылку.

– Я никогда не старался одеться так, чтобы половине школы хотелось меня раздеть, – Фред с Джорджем переглянулись и невинно заморгали. Однако я пить не спешила.

– Что вы на меня смотрите? Никогда эту цель не преследовала! – возмутилась я, состроив обиженную рожицу.

Вот, значит, как? Поддеть захотели? Ладно, так и быть, выпью, раз вам так хочется. Но пощады не ждите...

– Я никогда не засматривалась на блондинок с накладными ресницами!

После того как оба сделали по глотку, я почувствовала, что невинная на первый взгляд игра грозит перерасти в серьезную ссору. Очевидно, это поняла не только я.

– Я еще никогда не был так счастлив.

Эта фраза Джорджа уверенно отодвинула мою оскорбленную гордость на второй план. Я глянула на Фреда, сидевшего с невозмутимым видом, затем на решительно отставленную в сторону бутылку, в которой еще оставалось больше половины содержимого. А потом изобразила, как тянусь за злосчастной емкостью, но, прочитав в глазах братьев обиду, боль и непонимание, бросилась к близнецам и поочередно их расцеловала. Простите, мои родные, это была шутка... Глупая, жестокая...

– Мне тоже... тоже ни с кем не было так хорошо...

Нет, если честно, наверное, все же было… Но всё в прошлом, да и ситуация была совсем другая: я прекрасно понимала, что отношения долго не продлятся. А теперь... Может быть, дело в том, что теперь нас трое?

– Люблю, – робко, чуть слышно пролепетала я и тут же зажмурилась. Черт возьми, я никогда (опять это глупое слово) и никому не признавалась в своих чувствах первой, обычно дожидаясь, пока это сделает парень. А тут... как-то само вырвалось.

Сердце в груди забилось с бешеной скоростью.

– Взаимно, – отозвался Фред после минутной паузы, и я облегченно выдохнула.

– Мы тоже любим тебя, Джейни, – подтвердил Джордж, отстраняясь и заглядывая мне в глаза.

Я всегда считала себя циничной, да и знакомые не раз говорили мне об этом. Так почему же обычная, бесхитростная фраза вызывает такую глупую улыбку и безудержное желание начать скакать по комнате? Ответ предельно прост: я действительно люблю их обоих...

***

– Почему ко мне не зашла? – возмутилась я, проходя в комнату Гермионы и усаживаясь на кровать. – Ты купила то, что я просила?

– Да, прости, – Грэйнджер порылась в пакете и протянула мне несколько свертков.

– Ты в порядке? – я схватила ее за плечи и резко развернула к себе. Так-так... Искусанные губы, задумчивость в глазах...

– В полном, – голос подруги звучал ровно и уверенно, но меня это не убедило. Вот Рон с Гарри, получив такой ответ, тотчас успокоились бы. Первый, на мой взгляд, вообще не отличается особой чуткостью, а Поттер всегда слишком занят: спасением мира, разгадыванием загадок, тайнами прошлого и прочими проблемами общеволшебного масштаба. И винить его в этом не следует: должен же кто-то заниматься такими вещами!

– А что было в Хогсмиде?

Детка, я все равно вытяну из тебя правду. Ты упряма, а я еще упрямее.

– Да ничего особенного. Посидели в «Трех Метлах», заглянули в «Флориш и Блоттс», в «Сладкое Королевство». Потом прошлись еще немного – да и все, уже надо было возвращаться...

– И со слизеринцами не сталкивались? – продолжала допытываться я.

– Нет.

Хорошо, придется прибегнуть к запасному плану.

Я завела рассказ о том, как же мне хочется рвануть куда-нибудь подальше отсюда вместе с близнецами, и уже через пару минут заметила, что Гермиона перестала меня слушать. Она, конечно, делала вид, что ей интересны мои слова, даже снисходительно качала головой или закатывала глаза, но... Я прекрасно понимала, что подруга полностью погружена в свои мысли.

Забавно... Может, после той статьи она всерьез задумалась о своих отношениях с Гарри? Почему-то я была уверена, что Крам тут явно ни при чем.

Будь уверена, дорогая, я раскрою твой секрет...


Глава 9

Секрет Гермионы никак не давал мне покоя. Я даже начала задумываться о том, чтобы поделиться своими догадками с близнецами: с их помощью точно удалось бы все разузнать; но, подумав как следует, отбросила эту идею, даже несмотря на то, что внутри сгорала от любопытства. Кто же, черт возьми, вскружил голову нашей Мисс Неприступность?

Сама же Гермиона изо всех сил старалась вести себя как обычно, и, надо сказать, получалось у нее неплохо. Судя по всему, подруга отказывалась даже самой себе признаваться в том, что кем-то увлеклась. Я пыталась подступиться к ней со всех сторон, но каждый раз натыкалась на непробиваемую стену. Спустя четыре дня не осталось ничего, кроме как признать поражение. Ну и пожалуйста.

Я обвела стол безразличным взглядом. Есть совершенно не хотелось. И зачем только пошла на завтрак?! Лучше бы поспала подольше.

– Что-то Филча не видно, – констатировал Рон, повертев головой. – Куда это он делся?

Надо же, какой внимательный.

– Не знаю, – невозмутимо ответил Фред. – Рыщет где-нибудь, ловит учеников. В общем, любимым делом занимается. А ты по нему соскучился?

Поймав настороженный взгляд Гермионы, я поспешно отвернулась, скрывая улыбку.

– Джейн! – зашептала не в меру проницательная подруга, дергая меня за рукав. – Вы точно к этому не причастны?

– Как ты могла такое подумать? – обиделся Джордж. – Неужели мы производим столь отвратительное впечатление?

«Так оно и есть», – говорило выражение лица Грэйнджер.

– Джейн?

Я закусила губу, изо всех сил пытаясь сдержать рвущийся наружу смех, но все усилия оказались тщетными, и, чувствуя на себе укоризненный взгляд нашей отличницы, я предательски расхохоталась.

– Он копошился в чулане, а мы проходили мимо... Ну, и не удержались.

– И когда это было? – продолжала допрос Гермиона.

– Когда шли сюда, – солгал Фред, не моргнув и глазом.

Если честно, то сие знаменательное событие произошло вчера вечером, но остальным знать об этом было вовсе не обязательно. А идея, каюсь, была моей: услышав голос Филча, доносившийся из чулана (завхоз привычно разговаривал с кошкой), я вспомнила, как мы с друзьями из маггловской школы закрывали в классе ненавистного преподавателя математики. Дожидались, пока все, кроме него, выйдут, захлопывали дверь и придвигали к ней снаружи несколько скамеек. Уж не знаю, сколько времен ему требовалось, чтобы выбраться – мы сразу сбегали с места преступления, – но лично нам адреналина хватало лишь на неделю. Спустя ровно семь дней все повторялось, вскоре превратившись в своего рода традицию. Математик стоически выдержал полтора месяца, после чего все же уволился.

– К тебе сова прилетела, – обратился ко мне Рон, вырывая из воспоминаний.

Ой, и правда. И опять от кузины. Наверняка друзья опять переругались между собой, и в ответе я должна буду в очередной раз воззвать к их благоразумию – как будто мне больше заняться нечем.

К моему удивлению, из конверта выпала фотография. Обычный маггловский снимок моей прежней компании. Вглядевшись в родные лица, я вдруг поняла, как сильно по ним соскучилась.

– Это и есть твои друзья? – поинтересовался один из близнецов, заглянув мне через плечо.

– Да, – с теплотой отозвалась я, любовно проведя пальцем по краю фото. – Дэна только не хватает, он, наверное, снимал... Вот кто тебе, Гермиона, понравился бы. Ты же любишь черноволосых?

То, что последнюю фразу озвучивать не стоило, до меня дошло не сразу. Однако подруга, вместо того, чтобы обидеться (что было бы вполне понятно), неожиданно залилась краской, заставив меня изумленно поднять брови. Вот, значит, как! Может, все-таки Гарри? Хотя Крам тоже подходит, ну а больше я никого рядом с ней и не видела...

– Джейни, – зашептал Джордж мне на ухо, – ты сегодня ночуешь у нас.

– Да неужели? – я многозначительно подняла брови. – А Джордан?

– Ли был так любезен, что согласился стать добровольцем и попробовать одну изобретенную нами с Фредом конфетку, – с улыбкой пояснил Джордж. – Поэтому сегодняшнюю ночь он проведет в больнице.

– Настоящий друг, – промурлыкала я, придвигаясь еще ближе и обвивая его шею руками.

Перспектива была такой многообещающей, что я забыла даже о том, что остаток дня придется провести в библиотеке, корпя над книгами и разыскивая материалы для сочинений. А уж о Гермионе с ее тайнами и подавно.

***

Когда я, на ходу поправляя волосы, влетела в библиотеку, Грэйнджер уже была там, и весь ее недовольный вид не предвещал ничего хорошего. Вот маленькая зануда! Или со мной что не так? Вроде приводила себя в порядок, прежде чем выходить... Хотя за близнецами уследить почти невозможно: не успеешь застегнуть пуговицы на блузке, как они уже опять расстегнуты.

– Только не начинай опять, – предупредила я, швыряя на стол сумку и отходя к стеллажам. Так, что там у нас по плану? Руны, заклинания, зелья и трансфигурация?

Работа как назло продвигалась медленнее некуда. Уже через полтора часа, расправившись только с заданием Макгонагалл, я устало терла глаза. Сколько же раз говорила себе: не оставляй все на выходные...

– Гермиона, мне нужно с тобой... – Джинни, подлетевшая к нам, при виде меня осеклась. Детка, неужели ты думаешь, что твои проблемы действительно могут меня заинтересовать?

Я точно знала, что Джинни Уизли меня недолюбливает. Более того – я ее раздражаю. Причиной этому, как мне казалось, являлась банальная ревность, но кого именно ревновала Джинни, оставалось для меня загадкой. Была ли это Гермиона, чью дружбу малышке не хотелось ни с кем делить, или же близнецы, проводящие со мной все свободное время? Так или иначе, помочь я ничем не могла.

– ...поговорить, – сухо кивнув мне, закончила Джинни, показала глазами на дверь и решительно направилась к выходу.

– Хорошо... – немного растерянно откликнулась Гермиона. – Я сейчас вернусь, Джейни, ладно? – и, не дожидаясь ответа, последовала за Уизли.

Угу, всего хорошего. Так, что там задал Флитвик?

О, Мерлин… Два свитка???

Кажется, вечер никогда не наступит...

***

– Зря ты это делаешь, – протянул Фред, наблюдая за плавными движениями тюбика помады.

Проснувшись первой, я уже успела одеться, причесаться – в общем, оставалось только внести последние штрихи, но теперь интуиция, на которую я привыкла полагаться, подсказывала, что с марафетом я очень поторопилась.

– Неужели? – я скептически подняла бровь.

На самом деле, действительно зря. Когда помада размазывается (а в том, что она размажется, точнее, этому поспособствуют Фред с Джорджем, я не сомневалась ни секунды), я становлюсь похожа на только что позавтракавшего вампира.

Уже целуя Фреда, я вдруг подумала, как забавно мы сейчас, наверное, смотримся со стороны. Поразительный контраст: он еще сонный, такой смешной и милый, а я накрашена, причесана и полностью одета... Хотя это, конечно, очень легко исправить.

– Правда, зря, – повторил Фред, беря меня за подбородок. – Вообще, когда ты при полном параде, многие парни даже не осмелятся сказать тебе «привет», не то что пригласить погулять.

– Почему? – изумилась я.

Ничего себе заявление! Черт побери, эти двое никогда не перестанут меня удивлять!

– Потому что уверены, что ты либо сама отправишь куда подальше, либо перепоручишь это дело какому-нибудь внушительного вида поклоннику.

С минуту я оторопело молчала, но потом захохотала в голос.

– Ну теперь-то вам это только на руку, – проговорила я сквозь смех, попутно утирая выступившие на глазах слезы. – И вы что ли тоже так считали?

Ответом стало многозначительное молчание.

***

– Ты не видела Гермиону? – Рон подлетел к нам, как только завидел на пороге гостиной: мы возвращались с прогулки вокруг озера.

– В библиотеке, – в один голос ответили Фред с Джорджем.

– Да нет ее там, – мотнул головой их младший брат. – Если Гермиона не в библиотеке, не с нами и не с Джейн, то где же она? И Карта как назло... – он запнулся, прочитав непонимание в моих глазах.

Так, а что еще за Карта?

– Сейчас объясню, – заверил меня Джордж, намеренно игнорируя ужимки Рона, делающего страшные глаза с уверенностью, что я на него не смотрю. – Так что с Картой?

– Гарри не может ее найти, – буркнул младшенький и зашагал по направлению к лестнице, а близнецы принялись вводить меня в курс дела.

Получив подробную характеристику Карты Мародеров, я сперва испытала некоторое сожаление по поводу того, что не смогу воспользоваться этим сокровищем. Но гораздо сильнее была гордость. Гордость за близнецов: представляю, как непросто было им расстаться с этой Картой, и тем не менее, они передали ее Гарри. Передали не потому, что одним из ее создателей был его отец (тогда они об этом и не подозревали), а просто по дружбе. И такая дружба стоит ой как дорого...

– Если бы речь не шла о Гермионе Грэйнджер, я бы решил, что она сбежала из школы, прихватив с собой Карту, – хмыкнул Фред.

– Но так как мы говорим именно о Гермионе, – подхватил Джордж, – то я готов поспорить, что она сидит в каком-нибудь пустом классе и радуется, что никто не мешает ей заниматься.

– Не стоит ее недооценивать, – резонно возразила я. – Не забывайте: на Бал она ходила с самим Крамом!

– И что? Тоже мне, достижение! Я с тобой ходил – вот это действительно успех!

Польщенная, я захихикала. И хотя было очевидно, что что-то в этой ситуации не так, голову над этим ломать не хотелось. Куда бы Гермиона ни ушла, она точно всё продумала, просчитала все свои действия. А раз не хочет раскрывать личность своего кавалера – значит, так тому и быть. Не Сыворотку правды же ей подсовывать...

***

Гермиона объявилась к ужину, уверяя, что все это время занималась каким-то проектом то ли по астрономии, то ли по нумерологии. Оправдания звучали вполне уверенно – пропажа же Карты несказанно ее удивила, и подруга тотчас принялась уверять Гарри, что столь дорогая ему вещь обязательно найдется.

«Найдется, конечно, обязательно найдется. Скорее всего, сегодня. Ну, или завтра утром. И всё будет выглядеть так, будто бы ничего и не пропадало», – фыркнула я про себя, отмечая, что актерских способностей Грэйнджер не занимать. Вот же чертовка, как все провернула! Да уж, недооценивать ее уж точно не стоит...

Гермиона убежала быстро, поговорить нам с не удалось. Зато, когда мы втроем уже выходили из Большого зала, меня неожиданно окликнула Макгонагалл:

– Мисс Льюис! Задержитесь, пожалуйста.

Близнецы разом напряглись и замерли. Я, напротив, постаралась ничем не выказать своего беспокойства: ободряюще улыбнулась им и уверенно последовала за деканом, на ходу припоминая, что мы успели натворить за эту неделю. Обругали одного типа с портрета в коридоре на третьем этаже, но он сам напросился, так что, думаю, это не считается. Целовались на истории магии, но Биннс чисто теоретически не мог этого заметить. Засунули в рыцарские латы хлопушку, но латы ведь не умеют ябедничать? Или умеют?

– Присядьте.

Почему атмосфера в кабинете Макгонагалл так угнетающе на меня действует? Может быть, причина в том, что ничем хорошим пребывание в этом помещении для меня никогда не оборачивалось?

– Мисс Льюис, это правда, что вы не ночевали у себя в комнате сегодня ночью?

И не только сегодня... Подождите, что???


Глава 10

– Нет, конечно! – воскликнула я, стараясь, чтобы в голосе как можно яснее прозвучало возмущение, и приняла вид оскорбленной невинности, хотя внутри все буквально кипело от гнева, которому как назло нельзя было дать выход.

И какая сволочь могла донести? Самое обидное, что это в любом случае кто-то из гриффиндорцев: больше никто не мог видеть, как я поднимаюсь в мальчишескую спальню. Черт, черт, черт! Все-таки без паразитов не обходится ни один факультет! Где-то их больше, где-то меньше, но везде есть – это факт.

– Кто вам сказал такую чушь?

– Не имеет значения, – по глазам Макгонагалл было заметно, что она мне не верит. Что поделать, репутация подводит. Но кто сказал, что у доносчика она идеальная?

– Профессор, я правда была у себя, – надежда умирает последней, так что гнуть свою линию буду до последнего. – Выходила если только в туалет, – выпалила я и затаила дыхание.

Если у декана есть хоть какие-нибудь доказательства, то она сейчас же меня ими и припечатает. А если же нет, остается мое слово против слова информатора, и объективно их соотношение должно быть равным...

– Хорошо, – Макгонагалл устало махнула рукой: до нее, кажется, дошло, что я в любом случае не признаюсь. – Можете идти. Но учтите, если подозрения подтвердятся…

– Да-да, меня четвертуют, я знаю, – пробурчала я себе под нос. – Гуманно до одури. Нет-нет, ничего, профессор, – а это уже вслух. – До свидания!

Под дверью уже поджидали не на шутку встревоженные близнецы. Пересказав им свой диалог с деканом, я тут же озвучила и свои подозрения:

– Уверена, это твоя бывшая подсуетилась!

– Анжелина? – недоверчиво хмыкнул Фред и замотал головой: – Не-ет, она на такое не способна...

– Да ну? – я скептически изогнула бровь. – Выгораживаешь?

– Нет, просто...

– А кто тогда?

Гермиона хоть и имеет обыкновение довольно своеобразно обо мне заботиться, но на такое она бы точно не пошла. Джордан вне подозрений, он бы ни за что нас не предал. Если только кто-нибудь доложил о нас Макгонагалл просто из принципа... Но вариант с Анжелиной кажется мне куда более реалистичным.

– Как насчет кого-то из тех, с кем ты отказалась идти на Бал? – подал голос Джордж, не упустивший возможности козырнуть тем, что как раз ему-то я дала согласие.

А вот их я в расчет-то и не брала! Что ж, не исключено и вполне возможно. Один-один.

Но главное сейчас даже не личность зловредного завистника, а то, что мне придется теперь ночевать у себя. Не впервой, конечно, но нам и так не слишком часто выпадает возможность провести ночь втроем... Эх, как же эти дурацкие правила мешают прожигать жизнь! Интересно, наступит когда-нибудь такой день, когда мы сможем творить в Хогвартсе все, что захотим? Чтобы никаких запретов, никаких ограничений... На седьмом курсе вряд ли что-нибудь изменится, но, может, в далеком будущем, после выпускного, мы сюда вернемся? А может, все будет куда прозаичнее: разлетимся кто куда, и все, что останется – с теплотой вспоминать школьные годы. Переживут ли их эти отношения – странные, безумные, но такие искренние? Хотелось бы. Поживем – увидим...

***

На следующий урок трансфигурации я шла с некоторой опаской, допуская, что донос может стать достойным поводом разнести меня у доски, но вниманием Макгонагалл безоговорочно завладел Фред, вознамерившийся стать той самой последней соломинкой, что ломает натруженную спину верблюда. Декан с самого начала занятия разрывалась между двумя классами: помимо нас, на нее неожиданно свалились еще и третьекурсники, умудрившиеся сорвать заклинания и загнать на шкаф обезоруженного Флитвика. Достойная смена растет, ничего не скажешь.

Так вот, каждый раз, когда и без того рассерженная и измученная Макгонагалл возвращалась к нам (как никак, класс, в котором учатся главные нарушители школьного спокойствия, нельзя надолго оставлять без присмотра), Фред крайне правдоподобно изображал бурную радость, подтверждающуюся громким воплем:

– Здравствуйте, профессор!

В четвертый раз, когда остальные уже задыхались от хохота, декан не выдержала:

– Уизли, вы так и будете меня приветствовать?

– Да, профессор! – торжественно заявил мой оболтус, широко улыбаясь.

– Тогда я выгоню вас из класса!!!

– За вежливость? – наигранно оскорбившись, уточнил Фред и театрально схватился за голову.

– За назойливость! – рявкнула Макгонагалл, которую уже начинало трясти. – И вообще, ведите себя тише. Сегодня в школу обещал пожаловать министр.

– Хотите, мы встретим его на лестнице? – участливо поинтересовался Джордж.

– Уизли!!!

***

Этим же вечером мы отправились гулять во двор. Подобные прогулки всегда сопровождались хохотом по поводу и без оного, долгими поцелуями и постоянными жаркими спорами на ту или иную тему, однако в каждой такой вылазке было что-то особенное. И именно поэтому нам троим эти шатания были так дороги. В то, что еще три месяца назад между нами не было ровным счетом ничего, верилось с трудом: как бы пафосно это ни звучало, жизнь разделилась на «до» и «после».

Ну вот, стоило же мне отвлечься, как Фред с Джорджем заговорили о квиддиче.

– ...попадешь ли ты вообще теперь в команду, – поддел брата Джордж. – Капитаном скорее всего станет Анжелина, и захочет ли она тебя взять – это большой вопрос.

– Тут речь идет о Кубке, – возразил Фред, – она не будет им рисковать. А если будет, – лукаво улыбнувшись, он повернулся ко мне и подмигнул, – Джейни похлопочет, и я буду играть за Когтевран.

– Чего? – под аккомпанемент дружного смеха я невольно споткнулась, но тут же была подхвачена с обеих сторон. Вот, кстати, и еще одно преимущество тройных отношений: когда рядом с тобой один человек, он в случае чего подставит плечо и поможет подняться, а двое – двое просто не дадут упасть. Даже если ноги подкосятся…

***

– Привет, Джордан, – я впорхнула в комнату, но вместо того, чтобы броситься к близнецам, с разбегу запрыгнула на постель Ли и уставилась на него, невинно моргая. На лицах Фреда с Джорджем появилось выражение бесконечного удивления, но я украдкой подмигнула им: мол, все под контролем.

– Не мог бы ты оказать нам крайне ценную услугу? – проворковала я, умоляюще заглядывая Джордану в глаза. – Я буду у тебя в долгу, это дорогого стоит.

Несмотря на недавнее происшествие, мириться с обстоятельствами я не собиралась и позволить неизвестному стукачу злорадно потирать ручки не могла. Пусть не думает, что умнее всех, найдем и на него управу! Тем более что далеко за этим ходить не надо...

– Так чего ты хочешь, чудо в юбке? – тяжело вздохнул Ли.

Я притворно надула губы, все же понимая, что он шутит.

– Я сегодня в брюках! Ну да ладно. Переночуй сегодня у меня!

– Что? – воскликнули Ли, Фред и Джордж в один голос. Первый – изумленно, а близнецы – с восхищением.

– Не дрейфь, – отмахнулась я и начала излагать свой план: – Девчонки рано ложатся, до того, как я прихожу, и даже если проснутся, то в темноте и спросонья ничего не разберут... А тебе какая разница, где спать...

Макгонагалл обещала, что будет проверять, не пустует ли моя постель, так? Пустовать она и не будет, а пристально разглядывать и проверять, кто там, профессор не станет. Не дело это – детей будить посреди ночи.

Ну ведь здорово же придумано! Только бы Ли согласился...

– Ты же наш лучший друг! – Джордж подключился очень вовремя, в голосе его зазвучала мольба.

– Черт с вами! – пробубнил Ли прежде чем рухнуть на постель под натиском тройных объятий.

– Ты – прелесть! – сообщила я, благодарно чмокнув его в щеку. – А если повезет, то с утра, может, увидишь, как твоя разлюбезная Анжелина переодевается...

Это был мой финальный довод, в котором теперь уже не было особой необходимости, но, судя по тому, как сверкнули глаза напротив, озвучила я его не зря. О том же самом подумал и Фред, шепнувший мне на ухо:

– Может, это будет не единственный раз, мм?

– У тебя совсем нет чувства меры, – с улыбкой парировала я, обнимая его за шею.

А что, неплохо было бы свести Ли с Анжелиной! Он тогда точно переселится в женскую спальню, а она будет при деле и наконец перестанет сверлить глазами Фреда. Моего Фреда, с чем ей давно уже пора смириться...

***

– Джейн!

Пока я болтала с Роджером Дэвисом, Гермиона стояла чуть поодаль и терпеливо ждала, пока мы закончим беседу. Очевидно, для того, чтобы вновь попытаться вправить мне мозги.

– Верни мне конспекты!

Ну, почти угадала.

– По идее, это я должна их у тебя брать!

– У меня не сохранились старые записи, – беспечно откликнулась я, роясь в сумке, и машинально убрала за ухо выбившуюся из хвоста прядку. Гермиона тут же закатила глаза и пробормотала себе под нос заклинание.

– Спасибо, – поблагодарила я без тени смущения. Совсем забыла про засос на шее – что поделать, Фред вчера разошелся. – Сейчас опять скажешь, что я безголовая?

– Зато счастливая, – резонно заметила подруга, скрывая улыбку.

– Не без этого, – согласилась я, машинально теребя бусы.

– Я бы сказала, вдвойне. До сих пор не пойму, как ты их различаешь?

В ответ я только пожала плечами: кто только меня об этом не спрашивал. Само собой выходит. Смотрю в глаза – и сразу понимаю, кто передо мной, Фред или Джордж. У них ведь совершенно разные улыбки, они по-разному смеются, по-разному целуются...

– Мне так хорошо с ними... – я не собиралась говорить это вслух, фраза вырвалась сама собой, но Гермиона понимающе закивала. А я поперхнулась воздухом, озаренная догадкой: если с Крамом у нее так ничего и не вышло, то откуда такое ясное понимание ситуации? Пусть она и мудрая не по годам, но в некоторых случаях – и это как раз такой! – теории недостаточно – необходима практика. А тут явное ее наличие. И оттого встает вопрос: кто же стал наставником нашей умницы в любовном плане?

За размышлениями я даже не заметила, как мы дошли до Большого зала. Свободные места за факультетскими столами можно было сосчитать по пальцам: Гермионе заняли рядом с собой Рон и Гарри, близнецов я не увидела, все знакомые когтевранцы уже заканчивали трапезничать, поэтому, состроив кислую мину, я втиснулась рядом с Лавандой, которая при виде меня тут же заверещала:

– Доброе утро! Представляешь, мы с Парвати тут обнаружили такое гадание интересное...

Ага, только этого мне сейчас не хватало. На прошлой неделе эти две горе-гадалки решили устроить спиритический сеанс и вызвать какого-то духа. Не могу сказать, что у них совсем ничего не вышло: прилетел Пивз, и чтобы выгнать его из гостиной, понадобились определенные усилия.

– Вот тебе, например, покровительствуют созвездие Близнецов...
Тоже мне, удивила. Лучше бы сказала, куда это созвездие в данный момент запропастилось.

– ...и созвездие Большого Пса.

А вот это уже бред. Какой еще пёс? У меня животных сроду не было!

Отмахнувшись от Лаванды, я потянулась за тарелкой с салатом и неожиданно почувствовала на себе неприязненный взгляд. Оглянувшись на слизеринский стол, я недоуменно пожала плечами и собралась-таки наполнить тарелку, как вдруг встретилась глазами с Джинни Уизли, и меня буквально пронзила внезапная догадка.

А не ты ли, детка, нас подставила?


Глава 11

Великая вещь – переписка на уроках. Не знаю, как вы, а я всегда сохраняю исписанные листки пергамента: вот же будет весело почитать их несколько лет спустя! Правда, сомневаюсь, что за это время мы сильно посерьезнеем. Лично я не представляю себя этакой министерской дамой с вечно недовольным выражением лица – как не представляю и близнецов офисными работниками и примерными мужьями. Чьими, кстати? Уж не моими точно: сроду не слышала о заключении тройных браков. Мы вообще, наверное, такие первые...

«А это правда, что Поттер умеет вызывать Патронуса?» – вывела я небрежным почерком и толкнула Фреда в бок.

«Да».

«Вот Грэйнджер партизанка, ни за что не расколется! А вы умеете?».

«Не знаю, не пробовал».

«А какое у тебя самое счастливое воспоминание?» – я откинулась на спинку стула и многозначительно взглянула на Фреда: поймет намек или нет? Скорее всего, поймет, но может из принципа слукавить.

Однако ответить Фред не успел: Флитвик, очевидно, заметил, что мы заняты посторонним делом. Вот ведь зараза, мог бы уже и привыкнуть!

– Уизли, что вы сегодня сделали к уроку?

– Пришел, – последовал невозмутимый ответ.

И как они умудряются так хохмить, при этом сохраняя на лице абсолютно серьезную мину? У меня никогда не получается – каждый раз срываюсь на смех и потом еще долго не могу успокоиться.

Качнувшись в очередной раз на стуле, я неожиданно потеряла равновесие и шумно рухнула на пол. Что ж, синяк обеспечен, зато я невольно отвлекла Флитвика на себя и тем самым спасла Фреда от возможного наказания.

Джордж протянул мне руку, помогая встать, и довольно сильно дернул на себя, так что наши лица оказались на расстоянии нескольких дюймов. Не удержавшись, я быстро чмокнула его в губы, что, впрочем, не укрылось от взгляда профессора. Однако тот всего лишь многозначительно кашлянул и тактично сделал вид, что ничего не заметил. За это я была ему крайне признательна: тот же Снейп, например, за подобное выкинул бы нас из класса.

Джордан украдкой показал нам большой палец, Анжелина же чуть заметно скривила губы. Тоже мне, ханжа какая! А сама ведь мечтает оказаться на моем месте! Не пора ли ей уже смириться с тем, что близнецы выбрали меня, и поискать счастья где-нибудь еще? Потому что Фреда с Джорджем я никому не отдам. И не из природной вредности, а потому, что люблю. Хоть ей и трудно в это поверить.

***

Завернув за угол, я сразу же в кого-то врезалась. Пробормотав извинения, попыталась отстраниться, но не тут-то было. Сильные руки сжали меня в объятиях.

– Джейни, хочешь быть моей девочкой?

Только не это! Ах, да, позвольте вам представить: Кормак Маклагген, живое доказательство того, о чем я уже упоминала: на факультете, как и в семье, не без урода.

Кормак младше меня, плюс к этому – жуткий задавака, вечно рисуется, из кожи вон лезет, чтобы всем доказать, что он – бог квиддича, лучший вратарь современности. По мне – с Вудом ему не сравниться. Но Оливер-то школу окончил, и не дай Мерлин Маклаггена возьмут в команду – тогда мне придется лицезреть его физиономию как минимум два раза в неделю. А посещать тренировки я теперь буду в любом случае, и плевать, что кто-нибудь – обойдемся без имен – может иметь что-то против. Я же девушка наших доблестных загонщиков, разве нет? Играть не умею, так хотя бы посмотрю, как Фред с Джорджем летают. Уж больно хорошо это у них получается. Как и все, за что они берутся...

– А ты хочешь дожить до конца года? – съязвила я в тон Маклаггену, нащупывая в кармане палочку. Вот ведь скотина, сумел-таки подловить меня одну! Близнецы только-только ушли в совятню, отправить очередное письмо Бэгмену. Право слово, не понимаю, на что они надеются. Если он не ответил на те девять, то какова гарантия, что на десятом у человека внезапно проснется совесть?

– Какая ты вспыльчивая, – укорил Маклагген, качая головой, но руки все же убрал. Разумное решение – и, главное, своевременное, потому что я уже готовилась пустить в ход волшебную палочку. В данном случае ей даже можно было бы найти нестандартное применение и хорошенько ткнуть Маклаггена в глаз – почти Конъюктивитус, только несколько больнее. А ему-то, чистокровному, скорее всего, и невдомек, что у магглов свои способы защиты, порой ничуть не менее действенные, чем магические...


***

Воистину к числу моих любимых занятий можно отнести создание проблем на пустом месте, из ничего. Когда все хорошо, по-настоящему хорошо, и нет ни единого повода для беспокойства, я подсознательно жду подвоха и начинаю морально готовить себя к нему, чтобы потом было не так больно. Сказывается опыт предыдущих отношений: первые, кажущиеся совершенно идиллическими, закончились тем, что парень просто исчез, а через некоторое время я узнала о его свадьбе. Во второй раз все тоже рухнуло, будучи в самом разгаре и тем самым окончательно укрепив в моем сознании мысль о том, что в жизни действуют законы драмы: после кульминации всегда идет спад действия. Наши отношения с близнецами напоминают бурю страстей, фейерверк, – а фейерверк, как известно, горит ярко, но недолго. Что если и мы совсем скоро перегорим, остынем?.. Ни один запал ведь не бесконечен...

– Джейни, тебя что-то беспокоит? – раздалось над ухом, и губы сами собой скривились в горькой усмешке. Как тут объяснить? По сути, это ведь только мои домыслы – не хватало еще близнецам подумать, что я в них сомневаюсь! Нет, Фреду с Джорджем ни о чем говорить не стоит. Они начнут заверять меня в том, что я напрасно нервничаю и у нас все будет по-другому, но разве могут они знать наверняка?

– Нет-нет, – сделав над собой усилие, я выдавила улыбку. – Просто устала.

– Потерпи еще немного, – Джордж коснулся губами моего виска. – Три дня до каникул, а потом...

– На Пасху я еду домой, – выпалила я и зажмурилась.

Ну вот, пожалуйста: ждала подходящего момента, чтобы сообщить об отъезде, а сейчас чувствую, что зря так сходу ляпнула. В глазах Фреда с Джорджем – удивление пополам с обидой, и их можно понять: вроде бы ничего не предвещало, и вдруг невесть откуда возникла перспектива расставания – пусть и недолгого, на неделю, но тем не менее...

– Меня четвертуют, если не приеду, – жалобно воскликнула я. – И так на Рождество здесь оставалась, все обиделись...

Повисло тягостное молчание.

– Ну скажите хоть что-нибудь! – взмолилась я, поочередно глядя то на одного, то на другого.

– А как насчет пригласить в гости? – весело поинтересовался Фред и расплылся в широкой улыбке.

Гениально! Соломоново решение! И почему мне самой это в голову не пришло? Правда, хорошо бы сначала подготовить к приезду гостей маму с бабушкой... Благо, сестрицы дома не будет: на каникулы ее всегда забирает папаша.

– А маму не смутит то, что нас у тебя двое? – поинтересовался Джордж, словно прочитав мои мысли. – Или разыграем спектакль, что мы просто друзья? – по его тону, впрочем, было заметно, что второй вариант ему совершенно не по душе.

– Вот поэтому вы приедете чуть позже, – задумчиво проговорила я.

Думаю, двух дней мне хватит... Мама должна понять, после письма из Хогвартса она уже вряд ли чему-то удивится... Да и, помнится, когда я пару лет назад представила ей своего тогдашнего ухажера и, желая расположить ее к нему, расписала его сплошь белыми красками, то в ответ услышала: «А тебе с ним не скучно?».

– Кстати, – оживился Фред, – завтра ведь испытания по трансгрессии!

– И что? – вяло отозвалась я. – Нас-то все равно не допустили, хотя вам вообще неделя до Дня Рождения осталась, какая разница...

Ах ты черт, надо же будет что-то дарить! Проблема всегда бывает не столько в деньгах, сколько в выборе презента. А тут сразу двоим... Близнецам всегда дарят все одинаковое, поэтому я обязана отличиться и выбрать разные подарки...

– Так блок-то снимут!

Я резко села, едва не ударившись затылком о подбородок Джорджа.

А ведь точно! Почему бы не попробовать? Возраст, в конце концов, не главное, главное – амбиции. Вспомнить хотя бы Гермиону! Дай ей волю – хоть сейчас трансгрессирует куда скажете, хотя ей всего пятнадцать.

Неожиданно проснувшийся разум галантно пропустил в мою голову мысль о расщепе, однако я тут же ее отогнала. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. А мы уже выпили столько, что совершенно пьяны и едва держимся на ногах…

***

Уж лучше бы меня расщепило, честное слово! Тогда хоть было бы к кому обратиться за помощью, а сейчас... Кто поможет на опушке Запретного леса? На черт-знает-сколько миль вокруг – ни души, а я понятия не имею, куда идти и как ориентироваться. Трансгрессировать еще раз? Но меня обуял такой ужас, что расщеп был бы очевиден, причем в худшем его проявлении. Интересно, а смертельные случаи бывали? Так или иначе, первой становиться не хотелось.

Ненавижу леса. Деревья, деревья, деревья, все как под копирку, и ни единого намека на какую-нибудь жалкую тропинку. Решив, что бездействие – хуже всего, я наугад побрела вперед, до боли кусая губы. Умница, Джейн. Доигралась.

Вечер неумолимо приближался, а я так и не достигла никаких успехов. Наверное, пошла не туда и теперь только удаляюсь в глубь леса. Надеяться оставалось только на Фреда с Джорджем, которые, не обнаружив меня, должны были забить тревогу. В том, что искр моих никто не увидит, я уже убедилась.

Только бы не разреветься...

Внезапно где-то за моей спиной хрустнула ветка. В первую секунду я обрадовалась: мол, живая душа. А потом бросилась наутек. Вот ведь дура: это же Запретный лес, здесь столько всяких тварей, сожрут и не подавятся! Лучше уж умереть от Авады, чем от чьих-нибудь клыков...

Но даже несмотря на то, что бегаю я довольно быстро, оторваться все же не удалось. Цокот копыт за спиной становился все громче и отчетливее. Сердце в груди екнуло и болезненно сжалось. Я уже обреченно зажмурилась, когда услышала бархатистый голос:

– Не бойся меня.

– Ага, щас, – огрызнулась я, но один глаз все же приоткрыла: голос был мягким, чарующим и не внушал угрозы. Скорее, наоборот.

Как и его обладатель.

Напротив меня возвышался кентавр. И какой кентавр! Ему подобных я видела лишь однажды, и попавшийся мне на глаза получеловек-полуконь был далеко не красавцем: грубые черты лица, оттопыренные уши, неестественно большие ладони... Но этот... Большие глубокие глаза, длинные светлые волосы и такая умиротворяющая, спокойная улыбка... Не будь у него копыт, я бы точно приняла его за модель для рекламного журнала: он точно сошел с его обложки...

– Как тебя занесло в такую глушь? – обеспокоенно поинтересовался он, подходя ближе. – Заблудилась?

– Ага, – выдавила я и невольно выпрямилась, страх и отчаяние, давившие на плечи, отступали перед лицом моего спасителя. Прекрасным лицом с четко очерченными скулами, высоким лбом и волевым подбородком.

Из наваждения меня выдернула внезапная догадка: о женских особях среди кентавров сроду не слышали – то есть, они либо встречаются крайне редко, либо не существуют вовсе. И в таком случае возникает вопрос: а как, простите, кентавры тогда род продлевают? Ну, вы понимаете о чем я...

– Меня зовут Флоренц, – не замечая изменившегося выражения моего лица, сказал кентавр и протянул мне руку.

– Джейн, – сдавленно откликнулась я, давая ему свою, и мысленно приказала себе не глупить. Шанс наткнуться в глубокой чаще на разумное, мирно настроенное существо, а не голодную рычащую тварь, был минимален, и упустить его сродни самоубийству.

– Джейн, – певуче повторил Флоренц и слегка сжал мою ладонь: рука у него была теплой, а пальцы – длинными и тонкими. – Тебе нечего здесь делать, Джейн. Пойдем, я выведу тебя отсюда.

Никогда не думала, что буду ждать этих слов так же сильно, как признания в любви от близнецов! Но в тот момент мне больше всего на свете хотелось выбраться из этого чертового леса, принять душ и юркнуть под одеяло. Лучше всего, если к Фреду с Джорджем.

Их голоса я услышала, когда деревья уже начали редеть и непроглядная глушь осталась далеко позади.

– Фред, Джордж, я здесь! – радостно завопила я и обернулась к Флоренцу. – Спасибо. Ты... ты меня спас, я бы никогда отсюда сама не выбралась... – поддавшись секундному порыву, я шагнула к нему, порывисто поцеловала в щеку и, не дожидаясь, пока он хоть как-нибудь на это отреагирует, помчалась навстречу близнецам...

Знаете, все-таки Запретный лес не такое уж и гиблое место...

Глава 12

Мы любим, живем и верим,
В последний и первый раз.
Мы смотрим с тобою на время,
А время смотрит на нас.
Пусть кто-то сгорит до срока.
Умеешь летать - лети…
И в небо свою дорогу
Попробуй сегодня найти…

А. Домогаров & И. Рудаков - "Небо выбрало нас"


К хорошему быстро привыкаешь – на магию это распространяется особенно. За время учебы в Хогвартсе я успела привыкнуть к тому, что порядок в комнате можно навести одним только взмахом палочки, так что дома теперь оставалось лишь уныло поглядывать на царящий в комнате разгром. Не успела вчера вещи разобрать, как заявилась вся наша честная компания. Заявилась, да и осталась до утра. Но как же я рада была всех видеть! Вот что странно: когда я с ними, мне кажется, что никакого Хогвартса не существует, и никакая я не волшебница; а замок, Турнир, Святочный бал и, конечно, Фред с Джорджем мне просто приснились. Но больнее и обиднее всего то, что я не могу поделиться своей тайной с близкими мне людьми. Ее знает одна кузина – остальным же приходится бесстыдно лгать в глаза. Более гадостного ощущения и не придумаешь: одно дело – невинная ложь, а многолетняя, постоянная – совсем другое. Помню, когда мне только пришло письмо из Хогвартса, я, одиннадцатилетняя девчонка, не представляющая своей жизни без старых друзей и подруг, наотрез отказывалась ехать в новую школу, рыдала и била посуду. Как же, мол, так: неизвестно куда, почти в другой мир, совершенно одной? Говорят, что каждый ребенок мечтает попасть в волшебную сказку. А я в тот момент готова была отказаться от нее ради тех, кем дорожила. Как видите,потом все-таки уехала. Пожалуй, как раз тогда, с появлением в моей жизни волшебства, и закончилось детство – хотя у магглов принято считать, что вера в чудеса – его непременный признак...

К рассвету я уже не чувствовала ног от усталости: мы танцевали, пили шампанское, горланили песни и плакали от счастья, радуясь долгожданной встрече. Следующая ведь состоится ой как нескоро, ведь до конца этих каникул у меня будут гостить близнецы. А друзьям, которых едва удалось выпроводить, снова пришлось врать, и, надо сказать, времени на сочинение достойных оправданий тому, что я не смогу провести с ними остаток недели, потребовалось немало. В итоге, когда я добилась-таки своего, до появления Фреда с Джорджем оставались какие-то полчаса. У меня же царил такой бедлам, что и за день не разобраться.

Я успела только сгрести в кучу мусор и растолкать шмотки по углам, как в дверь уже позвонили. Нет, ну кто так рано приезжает? Договорились же: в течение дня! А если бы я ушла? А если бы не успела ребят выставить? Хороши, однако: сами напросились в гости, так еще и явились раньше назначенного времени.

К двери я шла с полной уверенностью в том, что сейчас выскажу близнецам всё, что о них думаю. Но, увидев их на пороге, вдруг ясно поняла, что кроме «Я уже соскучилась» сказать-то в принципе и нечего. И ведь как быстро нашли мой дом, хотя не так часто бывают в маггловских районах! Я бы даже сказала, совсем не часто.

Мы долго целовались прямо на пороге, пока я не опомнилась и не втащила их в дом, к огромному разочарованию любопытной соседки. И уже в первые полчаса убедилась в том, что оставлять Фреда с Джорджем без присмотра опасно для жизни – в буквальном смысле. Проведя их на кухню, я полезла в холодильник, а Фред тем временем обратил внимание на газовую колонку. К счастью для всех, я вовремя обернулась, и утечки газа удалось избежать.

На этом сюрпризы не закончились: когда мы уже лежали, обнявшись, на диване в гостиной, я неожиданно почувствовала запах жженого тряпья. Мы оглядели комнату и даже выглянули в коридор, но ничего такого не обнаружили. Но не могло же всем троим померещиться? Наконец, кто-то из нас догадался поднять голову. На люстре полыхала некогда розовая тряпка, и я была уверена, что знаю, кому она принадлежит и как туда попала. Один из моих старых друзей имеет особое пристрастие к розовому цвету и обожает танцевать стриптиз, когда переберет спиртного.

– Да уж, у тебя тут не соскучишься, – заметил Джордж.

Я виновато развела руками: мол, что поделать.

В моей спальне близнецы, можно сказать, уже бывали: я имею в виду наш первый совместный визит в Выручай-комнату. А если вспомнить, чем именно тогда все закончилось, то можно смело сказать: у меня случилось дежа вю. И настроения не испортило даже то, что Джордж незаметно от меня успел разрисовать маркером мой любимый плакат. Это, в конце концов, такая мелочь...

***

Когда вернулись мои мама и бабушка, мы уже тихо-мирно сидели у телевизора и хохотали над чем-то своим. Надо сказать, близнецам без труда удалось очаровать мою семейку, чему я была невероятно рада. Если мать в любом случае относилась к моим ухажерам непредвзято, то бабуля имела пренеприятнейшую привычку изводить тех, кто ей не нравился. Делала она это крайне изощренно: для начала выказывала желание «пообщаться с гостем», а затем начинала как бы невзначай критиковать его внешность и манеру поведения, а иногда и вовсе принималась строить из себя сумасшедшую. На сей раз все, слава Мерлину, обошлось. Возмутилась бабушка только когда узнала, что мы втроем будем ночевать в моей спальне. Признаться, я была безмерно благодарна матери за это решение: если честно, никогда не могла называться примерной дочерью, но, тем не менее, мама всегда мне доверяла. Так что и в этот раз я снискала ее полную поддержку.

– Прекрати, – отмахнулась она в ответ на бабушкино замечание, – ты как из каменного века. Вот увидишь, через пару лет кто-нибудь из этих двоих придет просить ее руки. Сама же потом «Ура!» будешь кричать.

Так и не поняв, говорит ли она серьезно или же просто шутит, я подавила смешок и упорхнула наверх, к Фреду с Джорджем.

***

Проснувшись посреди ночи, я оглянулась на безмятежно спящих близнецов, поворочалась для виду, но поняла, что уснуть едва ли получится, так что взяла с полки первую попавшуюся книгу. Однако не успела я прочитать и десяти страниц, как меня сонным голосом окликнул Фред:

– Любимая?..

– Это признание? – самодовольно уточнила я. Уж не знаю, как и почему это вырвалось – наверное, просто на инстинктивном уровне. А может, хотелось его подразнить.

– Да нет, комплимент, – отозвался Фред, очевидно, уловив нотки иронии в моем голосе.

– Окей, – я как ни в чем не бывало пожала плечами. – Тогда мою фразу о том, что ты сегодня был великолепен, тоже можешь считать за комплимент.

– Признание, – буркнул он после недолгой паузы.

Такая реакция была вполне ожидаемой, но я все равно не сумела сдержать победной ухмылки.

Но и Фред не собирался сдаваться.

– Будешь продолжать в том же духе – станешь точной копией Гермионы, – жизнерадостно возвестил он, вырывая у меня книгу. – Хотел бы я посмотреть на того несчастного, кто в нее влюбится.

Я благоразумно промолчала, хотя и была с ним согласна. Да, Гермиона для своих лет слишком серьезная и мудрая, к тому же, характер у нее сложный, так что непросто придется ее избраннику. Ну да ничего, потерпит. Любовь, как и красота, требует жертв. Со мной вот тоже нелегко, но близнецов, кажется, все устраивает.

– Нет, ты только представь: он ей про секс, она ему про нумерологию, – не унимался Фред.

– Да ну тебя, – помня о женской солидарности, я попыталась нахмуриться, но не удержалась и захихикала.

Так непривычно было засыпать рядом с ними обоими, не беспокоясь о том, что кто-нибудь может войти, застать, потревожить... Мы находились на своей территории, и две моих вселенной: знакомая с детства, от которой я уже, честно сказать, успела отвыкнуть, и магическая, центром которой с некоторых пор стали Фред и Джордж – тесно переплелись друг с другом. И от этого почему-то было так светло, легко и спокойно.

***

Неделя пролетела как один миг. Мы, наверное, успели обойти весь Лондон. Целовались прямо на улицах, ловя на себе чужие завистливые взгляды, перебегали дорогу на красный свет, вопя, что гриффиндорцы на зеленый не ходят, часами сидели в кофейнях или же просто молча смотрели в небо. Впервые в жизни я не ликовала по поводу того, что зима наконец-то кончилась и весна полностью вступила в свои права. Эта зима была лучшей в моей жизни, хотя бы потому, что она свела нас троих вместе.

В Хогвартс мы вернулись за день до начала занятий, и я сразу заметила, что Гермиона выглядит так, будто не спала несколько ночей. Кстати сказать, за все время моего пребывания дома она написала мне лишь однажды, и то ее послание было каким-то сухим и коротким. Я решила, что подруга обиделась на то, что я уехала с близнецами, оставив ее (не одну, а с Роном и Гарри, между прочим), но теперь поняла, что все гораздо серьезнее.

– В чем дело? – осведомилась я, буквально прижав ее к стене. – Что, черт возьми, с тобой происходит?

Хватит, достаточно я с ней церемонилась. Сегодня уж точно узнаю правду, не будь я Джейн Льюис.

Гермиона закусила губу, продолжая все так же отважно и в то же время как-то беспомощно смотреть мне в глаза. Она словно ожидала от меня помощи, совета, поддержки, но как я могла помочь, не зная ситуации?

– Нельзя держать все в себе, – я опустилась на скамью, увлекая ее за собой. – Если дело во мне, поделись с Роном или Гарри. Но только поделись.

Она решительно набрала в грудь воздуха.

– Нет, Джейни, дело во мне…

– Тебя кто-то обидел?

– Нет…

– Ты заметила за собой какие-то странности? – я подняла брови.

– В какой-то степени, – выдохнула Гермиона, нервно теребя перепачканный чернилами рукав школьной рубашки.

– Влюбилась? – обрадовалась я. Мерлин, свершилось чудо! Сегодня будет звездопад! Или Анжелина покрасится в блондинку! Или…

– Кто он? С какого факультета?

Гермиона резко побледнела.

– Слизерин? – испугалась я.

– Нет, – отмахнулась подруга. – Джейн, – она запнулась, – ты первая, с кем я вообще об этом говорю, и я не знаю…

– Это не он, а она? – снова перебила я. – Милая, так бывает...

– Если ты сейчас же не... – Гермиона яростно сверкнула глазами. – Господи, зачем я вообще с тобой говорю? Забудь об этом, и…

– Прости, – схватив ее за руку, я виновато захлопала ресницами. Клянусь, если она сейчас же не расколется, я умру от любопытства!

– Он не из школы.

Я выжидающе молчала.

– То есть он учился здесь, но окончил...

– Да не тяни ты! Кто? – выкрикнула я, позабыв об обещании не перебивать. – Я его знаю?

– Ты о нем слышала. Но всё это неправда, – поспешно добавила Гермиона, облизывая пересохшие губы. – Обещай, что дослушаешь до конца и никому ничего не скажешь!

Она выглядела необычайно серьезной даже для Гермионы Грэйнджер, я даже не представляла, что такое возможно. Не оставалось ничего, кроме как кивнуть. Нет, раз уж даже Гермиона так темнит, дело и впрямь серьезное.

Мать твою, с кем она там связалась?

Глава 13

– Это Сириус Блэк.

При звуке этого имени я невольно вздрогнула. Понимание ситуации пришло секундой позже, и внутри все тут же оборвалось. Нет, я, конечно, ожидала чего-то из ряда вон выходящего, сама по себе влюбленная Гермиона – нонсенс, но чтобы преступник... Да о чем она вообще думала? Он же псих, маньяк, убийца! Да пока она с ним, ее жизни ежесекундно грозит опасность!!!

– Джейни, – от Гермионы мое состояние не укрылось. Подруга вцепилась в меня мертвой хваткой и умоляюще заглянула в глаза. – Джейни, послушай...

– Ты что, рехнулась? – с ужасом проговорила я, все еще не веря в реальность происходящего, и схватила ее за плечи. – Как ты могла? Что бы он там тебе ни наплел, он убийца...

– Он невиновен, он не совершал того, в чем его обвинили, – Гермиона, казалось, вот-вот расплачется. Она явно уже жалела о том, что мне призналась, но проявлять снисхождение я не собиралась. Главной моей целью сейчас было вправить подруге мозги, и для достижения ее я готова была использовать любые средства и аргументы.

– Это он тебе сказал? – мой голос дрожал, слова давались с видимым трудом. – А те двенадцать человек сами себя взорвали, да? Они, наверное, все были экстремисты?

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! – глаза Гермионы недобро сверкнули, и вся беспомощность исчезла, словно ее и не было. – Зря я тебе рассказала... – раздраженно и разочарованно пробормотала Грэйнджер и попыталась встать, однако я усадила ее обратно:

– Это ты понятия не имеешь, – и ощутимо встряхнула. – Вот от кого, а от тебя ничего подобного не ожидала. Да как ты вообще могла с ним связаться? – я сорвалась на крик.

Услышанная новость никак не укладывалась в голове. Гермиона Грэйнджер, лучшая студентка на своем курсе, на своем факультете, да и вообще – в Хогвартсе; Гермиона Грэйнджер, подруга, осуждавшая меня за легкомыслие, та самая Гермиона Грэйнджер, которую профессора так любят ставить всем в пример, – влюбилась в беглого узника, убийцу-психопата! Расскажи мне об этом кто-нибудь еще, я бы просто рассмеялась в лицо этому человеку и посоветовала бы ему пойти проспаться. Однако я узнала обо всем из первых уст, и не верить Гермионе просто не было причин.

– Он преступник, – по слогам проговорила я. – Он убивал людей. Я не знаю, чем он тебя там приворожил, но это опасный человек. И я сейчас же пойду к Дамблдору и сообщу ему, что этот твой Блэк сейчас в Хогсмиде.

Я ожидала, что подруга сейчас повиснет у меня на руке, умоляя остановиться, но Гермиона снова меня удивила. Сглотнув, она тихо сказала:

– Дамблдор в курсе.

– ЧТО? – задохнулась я.

Нет, про директора, конечно, всегда говорили, что он не в себе, но чтобы настолько! Чтобы покрывать Блэка, рискуя жизнями студентов – это слишком даже для него!

– Дамблдор тоже уверен в невиновности Сириуса, – победным тоном заявила Гермиона, вскинув подбородок.

Я молчала, только неверяще качая головой. Мир сошел с ума…

– Джейн...

– Гермиона, – я осторожно взяла ее за руку и буквально взмолилась: – Гермиона, неужели ты не понимаешь, что делаешь? Это же такой риск… Он мог убить тебя, покалечить и... да, в конце концов, изнасиловать! Черт возьми, у него же двенадцать лет не было женщины! Он в любую минуту может на тебя наброситься, глупая!!!

– Мог, – Гермиона тряхнула головой. – Мог, тысячу раз мог, но ничего подобного не сделал. Потому что не способен ни на что такое! Джейн, ты не знаешь его и не представляешь, о чем говоришь! Нельзя судить о человеке по досужим газетным сплетням – не мне тебе об этом рассказывать!

– Дело не в газетах даже! – выкрикнула я. – Приговор вынесен Визенгамотом, а там явно не дураки сидят!

– Значит, – в голосе Грэйнджер появились металлические нотки, – ты веришь людям, которых даже не знаешь, – пусть даже и влиятельным, а не мне, не Дамблдору, не Гарри...

– Гарри тоже в курсе?

– И Рон еще, – кивнула Гермиона.

Я потрясенно молчала, поражаясь самой себе: ну вот какого черта я сижу здесь, пребывая в состоянии глубочайшего шока, вместо того, чтобы пойти разруливать всю эту ситуацию?! Я же должна, обязана сообщить обо всем в Министерство, и пусть Блэка поймают и вернут в Азкабан – он же представляет огромную опасность! Должна, но тогда почему я до сих пор здесь, почему до сих пор ничего не сделала?

– Джейн, он очень дорог мне, – прошептала Гермиона, опустив глаза в пол.

– Милая, ты все идеализируешь. Пусть ты и увлеклась им… – я вздрогнула. Видела в прошлом году фото этого Сириуса в «Пророке» – и как можно таким увлечься? Глаза безумные, волосы спутаны, оскал такой хищный, а лицо... Да какое там лицо – череп, обтянутый кожей. Тихий ужас.

– Пусть ты и увлеклась им, – четко повторила я, – и считаешь, что влюбилась, но это не так! Ты же очень добрая девочка, тебе просто жаль его, ты ему сочувствуешь, хочешь помочь... Исправить его, может, надеешься, я не знаю... Но...

– Хватит, – твердо сказала Гермиона, поднимаясь на ноги и закидывая сумку на плечо. – Я не просила у тебя совета, а надеялась на поддержку и понимание – видимо, зря. Ты готова погубить ни в чем не повинного человека только из-за глупых предрассудков. Но, можешь быть уверена, мы с Гарри этого не допустим.

– Интересно, что же вы сделаете? – язвительно поинтересовалась я, тоже вставая: не привыкла, когда на меня смотрят сверху вниз.

– Я просто заставлю тебя забыть об этом разговоре, – с непроницаемым лицом пообещала Гермиона. – Не вынуждай, ладно? Держи язык за зубами.

Пораженная, я долго смотрела ей вслед. Вот и показала зубки наша умница! Да уж, не зря говорят: в тихом омуте черти водятся!

Плохого она обо мне мнения – уж что-то, а тайны хранить я всегда умела. Даже такие жуткие.

Но только не от близнецов.

***

– Грэйнджер? – Джордж распахнул глаза. – Как это вообще... Ну ничего себе!

– А такой примерной девочкой казалась! – зацокал языком Фред.

– Вас только это беспокоит? – прошипела я, нервно передернув плечами: дрожь никак не желала проходить. – Надо что-то делать!

– Что-то мне не хочется, чтобы тебе стерли часть воспоминаний, – напомнил Фред, приобнимая меня за плечи, однако ни объятия, ни поцелуи на сей раз не действовали. – Вряд ли Гермиона профи в этом деле, еще перестарается, и на потом придется заново все тебе напоминать: и про Бал, и про догонялки с Филчем, и про ванную старост...

– Ты что, идиот? – огрызнулась я, сбрасывая его руки. – Хоть раз можешь побыть серьезным? Гермионе, Гарри и вашему брату угрожает опасность!

– Да уж, от Рона мы ничего такого не ожидали, – признал Джордж. – И как это он еще не растрепал половине школы?

– Да с чего ты взяла, что есть какая-то опасность? – рассудил Фред. – Дорогая, Дамблдор никогда не стал бы так рисковать. И раз он уверен, что Блэк невиновен – то, может, так оно и есть? Тем более что Гарри с Гермионой тоже не дураки, они знают, что делают. Вот насчет Рона я бы, конечно, поспорил...

– А что ты предлагаешь? – вскинулась я. – На самотек все пустить? А вдруг они все и правда ошибаются?

– Не совсем, – Фред хитро усмехнулся и взъерошил мне волосы. – Сидеть на месте – это проще всего... и скучнее. Если уж тебе так неймется, – он закатил глаза, – то мы можем для начала просто понаблюдать за всем этим со стороны, а потом видно будет.

– Хотя смысл во всем этом надо искать под лупой, – вставил Джордж.

– Ладно, – сдалась я, понимая, что большего уже не добьюсь. – Пусть так. Но потом не говорите, что я вас не предупреждала!

***

Мой любимый предмет – это, бесспорно, история магии. Хотя бы потому, что на нее можно элементарно не ходить, или же появиться, дождаться, пока Биннс отметит отсутствующих, и незаметно улизнуть. Это особенно ценно в такие вот солнечные, ясные деньки, когда сидеть в пыльном классе, упуская возможность насладиться хорошее погодой – просто грех. Так что мы повели себя как самые настоящие праведники, покинув кабинет под завистливыми взглядами одноклассников.

Мы собирались пойти к озеру, посидеть на берегу, а я и вовсе предполагала позагорать немного, раз уж выпала такая возможность, но этим нашим планам не суждено было сбыться по одной простой причине.

– Это что, Грэйнджер? – воскликнул Фред, но, заметив, как я изменилась в лице, тут же пожалел о своих словах и попытался исправить ситуацию: – Нет-нет, Джейни, я ошибся, это не...

– Это она!!! – порывисто возразила я, бросаясь вперед с твердым намерением догнать подругу, удержать ее и отговорить от безумной идеи: я слишком хорошо знала, куда она средь бела дня направляется. У их четвертого курса сегодня после обеда нет занятий, и на мой вопрос о планах Гермиона ответила, что собирается пойти в библиотеку. Это что ж получается, она, из школы без разрешения сбегает? Ничего себе! Вот ведь маленькая лгунья! Хотя после нашего разговора по душам и ее откровений наши отношения заметно ухудшились – что меня, в принципе, не удивляло.

– Нет, Джейн, не надо, – Джордж встал у меня на пути. – Это действительно не твое дело.

– Но она подвергает себя опасности!

– Она сама так решила, - рассудил Фред. – А Гермиона – девочка умная. Тем более, если Дамблдор в курсе, что Блэк тут, бояться нечего. Он знает, что делает.

– Как хотите, – я проскользнула у него под рукой, – а я иду за ней.

У меня не было ни малейших сомнений насчет того, как они поступят.

– Хорошо, – обреченно простонал Джордж мне вслед. – Идем. Только будем держаться поодаль от нее.

– Посмотрим, куда она спешит, – подхватил Фред. – Но если твоя подружка-зубрила просто отпросилась у Макгонагалл сходить в книжный магазин – тогда берегись!

– А если мои подозрения оправдаются, то втроем мы как-нибудь попробуем ее защитить и образумить, – на сей раз я тоже не собиралась отступать.

Удивительно, и как это Гермиона не обнаружила слежки? Скорее всего, это только благодаря близнецам, у которых в этом деле многолетний опыт, а вот одну меня подруга наверняка раскрыла бы почти сразу же. Но, возможно, она просто не ожидала, что кто-то может за ней увязаться: у всех сейчас уроки, а одноклассникам она наплела про библиотеку.

Поначалу она и впрямь заглянула в хогсмидский книжный магазин – Фред с Джорджем тотчас принялись надо мной подтрунивать, но я и бровью не повела, понимая, что не так все просто. И точно: сразу после этого Гермиона, боязливо оглядываясь, направилась к выходу из деревни и зашагала в сторону горы.

Сразу взбираться вслед за ней по каменистому склону мы не решились, рискуя быть раскрытыми: из-под ног будут осыпаться камешки, и нас непременно услышат. Но как только Гермиона скрылась в одном из гротов, мы тут же опрометью ринулись следом. Мало ли что: некоторые убийства и за секунды совершаются...

Из глубины грота доносились голоса: один Гермионин, другой, разумеется, мужской. Надо сказать, довольно приятный, хрипловатый. Однако разговаривали на повышенных тонах:

– Я же просил тебя не приходить больше!

– Если бы ты действительно этого хотел, я бы не пришла, – незамедлительно отозвалась Гермиона. – Но это же не так! Похоже, тебе просто нравится страдать!

Ну вот. Так я и думала. Никакая это не влюбленность, а элементарная жалость. Ну, оно и к лучшему, естественно.

«Она его за муки полюбила, а он ее – за сострадание к нему», – неожиданно всплыла в голове строчка из безмерно любимого мной «Отелло». А ведь конец-то там был трагический...

Похолодев от этой мысли, я вырвалась из рук прислушивающегося к беседе Джорджа и, нашаривая палочку, бросилась ко входу в пещеру.

Гермиона стояла прямо напротив Блэка, слишком, просто непростительно близко к нему. Во взгляде ее читалась решимость и, одновременно с этим, какая-то затаенная нежность. Мужчина же смотрел на нее недоверчиво, словно был благодарен за заботу (Гермиона приволокла для него и улегшегося в углу серого гиппогрифа целую гору еды, да и не только в еде тут было дело) и вместе с тем осуждал.

Странно: теперь, когда я увидела Блэка вживую, он вовсе не показался мне чудовищем, коим предстал на фотографии в «Пророке». Для человека, проведшего столько лет в Азкабане, он выглядел вполне неплохо, тем более что природная красота здесь, безусловно, присутствовала: длинные черные волосы –спутанные, чуть разбавленные сединой на висках, прямой нос, аристократичные черты худого лица... Одет беглец был в пыльную грязно-серую мантию, на которой там и тут виднелись прорехи.

Я шумно вдохнула воздух, и оба резко повернулись на звук. Гермиона мгновенно выдвинулась вперед: сейчас она напоминала кошку, готовую к нападению. Близнецы, выхватив палочки, сделали шаг, закрывая меня собой.

Я была готова ко многому, но реакция Блэка изумила до крайности. Вместо того, чтобы попытаться сбежать или избавиться от ненужных свидетелей, – ну или как там обычно ведут себя преступники? – он горько рассмеялся и поднял вверх руки, показывая, что палочки у него нет.

И мне неожиданно стало неловко, а когда изучающий взгляд серых глаз Блэка встретился с моим, я вдруг и вовсе подумала: а может, он и впрямь невиновен? Одно дело – обвинять во всех смертных грехах ни разу не виденного тобой человека, и совсем другое – того, кто стоит напротив, смотрит в глаза и выглядит совершенно нормальным...


Глава 14

– Ну что же вы?.. – проговорил Блэк спокойным, абсолютно невозмутимым тоном, и я вновь поймала себя на мысли о том, что этот человек ну ни капельки не похож на сумасшедшего маньяка-убийцу – хотя, может быть, он просто умеет производить правильное впечатление на людей?

– Зачем медлите? А где ваша хваленая осмотрительность? – беглец смотрел на нас исподлобья, во взгляде его читался какой-то немой вызов и вместе с тем – обреченность, словно собственная судьба уже не слишком его беспокоила. – Что, говорили вам, нужно сделать, увидев, не дай Мерлин, разгуливающего на свободе опасного преступника? Как это там... «При возможности обезоружить и немедленно сообщить в Министерство»? Так дерзайте!

– Сириус, что ты несешь? – гневно выкрикнула Гермиона, хватая его за руку; глаза ее сверкнули, мне даже показалось, что на них выступили слезы. – Ты что? Никуда они не сообщат! Это же мои друзья, они свои, гриффиндорцы...

– Гриффиндорцы, девочка, тоже разные бывают, – горько, со знанием дела усмехнулся Блэк, и от этой усмешки у меня мороз пробежал по коже.

– Никто. Никуда. Сообщать. Не станет, – четко, по слогам произнесла Гермиона, словно рассчитывая заразить и нас троих этой своей уверенностью. – Это Фред и Джордж, братья Рона, а это Джейн, моя… подруга, – она смерила меня многозначительным взглядом, в котором ясно читалось, что таковой я останусь исключительно в том случае, если не сдвинусь с места. – Им можно доверять.

При этих словах Блэк снова ухмыльнулся. Судя по всему, представления о доверии у них с Гермионой различались кардинально.

Не знаю почему, но страшно мне не было нисколечко, да и Фред с Джорджем, кажется, тоже не находили никаких причин для беспокойства. И хотя в памяти калейдоскопом прокручивались газетные статьи о массовом убийстве, совершенном якобы нашим новым знакомым, и тексты висевших в прошлом году почти на каждом шагу объявлений, украшенных его фото – не самым удачным, кстати говоря; я почему-то была убеждена, что сейчас нам точно ничего не грозит. Ну не походил Блэк на того, кто ни с того ни с сего может броситься на тебя с ножом или вдруг запустить смертельным заклятием. Стоп, о чем то бишь я, каким заклятьем? Да у него даже палочки нет!

Так и не выпустившая ладони своего протеже, Гермиона сверлила нас умоляющим взглядом, очевидно, расценив наше замешательство за сомнение в принятии решения. В любом случае, я просто не могла ее предать, ее, столько раз меня выручавшую и ни разу не позволившую в себе усомниться. Ее - свою единственную школьную подругу. К тому же, я привыкла доверять и Гермионе, и своей интуиции. А последняя в данный момент подсказывала, что лучше всего в данной ситуации будет прислушаться к голосу сердца, а не разума.

– Разумеется, нет, – заговорила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно взрослее и увереннее: отчего-то хотелось произвести достойное впечатление на сидящего напротив мужчину, даже при таких обстоятельствах сумевшего сохранить в своем облике и манере поведения нечто величественное и достойное восхищения. – Еще ни у кого не было повода назвать кого-то из нас доносчиками.

На несколько секунд в пещере воцарилось молчание, нарушаемое только урчанием гиппогрифа в углу. В это время я беззастенчиво разглядывала Блэка, чье лицо, однако, оставалось непроницаемым, так что невозможно было понять, какие эмоции он сейчас испытывает. Выдали его руки, как позднее поведал мне наблюдательный Джордж, заметивший, как «постоялец» при виде нас напрягся, до боли сжав кулаки, и с каким облегчением разжал пальцы, когда услышал мою первую фразу.

– Спасибо, – прошептала еле слышно Гермиона с благодарной улыбкой и, чуть повернув голову, подняла глаза на Блэка. От меня не укрылось, что он в ответ незаметно погладил ее большим пальцем по тыльной стороне ладони – тогда-то я и поняла, что, как бы то ни было, интуиция не подвела, и выбор мы сделали верный. Близнецы оказались правы: в конце концов, Гермиона Грэйнджер всегда знает, что делает. Да и Поттер тоже. А уж Дамблдор – и подавно. Блэк на тот момент же являлся для меня загадкой, разгадать которую было ни много ни мало делом принципа. Но уже тогда я подозревала, что что-то здесь нечисто с вынесенным ему приговором...

***

Вот так вот и появилась у нас еще одна общая тайна. А разве мог хоть кто-нибудь подумать, что что-то может связывать первую хогвартскую отличницу, трех авантюристов-шалопаев и бывшего узника, ложно обвиненного в убийстве? Настоящая история Сириуса Блэка (звучит прямо как название блокбастера, не правда ли?) потрясла и меня, и близнецов до глубины души, заставив посмотреть на ее главного героя совсем другими глазами. Что, спрашивается, должен ощущать человек, прошедший через такое? Как должен жить с грузом таких воспоминаний?

Разумеется, мне было чуть ли не до слез жаль Сириуса и ужасно хотелось сделать для него хоть что-нибудь, однако он, не нуждаясь ни в заботе, ни в жалости, казавшейся ему постыдной, не желал никакого общения, всячески это демонстрируя и все своим видом показывая, что появлению нашему он не рад нисколечко. Фреда с Джорджем такое отношение, безусловно, задевало, они не раз предлагали мне раз и навсегда забыть о Блэке и искренне недоумевали, почему я до сих пор всё это терплю. Честно говоря, я и сама не знала точного ответа на этот вопрос. Но что-то меня к этому человеку тянуло. Может быть, чувство вины за то, что я до последнего так плохо о нем думала? Так или иначе, я отчаянно желала стать ему ближе – наверное, чтобы избавить от мнения, что людям нельзя доверять; чтобы доказать, что не все вокруг – ублюдки и сволочи, как этот Петтигрю. Для достижения цели была предпринята не одна попытка, и каждый раз я натыкалась на невидимую стену блэковского упрямства. И лед вряд ли бы тронулся, не сложись обстоятельства так удачно – в большей степени для меня.

В одно прекрасное утро (прекрасным оно было изначально, ибо разбудили меня близнецы, как обычно – нежными поцелуями, и до полудня мы втроем провалялись в моей постели) за завтраком ко мне прилетела сова от мамы. Письмам из дома я радовалась всегда, но это не шло ни в какое сравнение ни с одним из когда-либо присланных! После дежурных вопросов о моих делах мать сообщала, что они с моей младшей сестренкой улетают в Египет – конечно, мне никто ничего не предлагал, я же вроде бы учусь и все такое, меня это и не удивляло, однако сейчас новость обрадовала меня просто неимоверно. Ведь отъезд родительницы, Стейси и бабушки (она, ненавидящая оставаться одна в пустом доме, в таких случаях всегда отчаливала к сестре) означал, что в моем распоряжении оставался целый дом! Да, уроки и школу никто не отменял, но разве могла я упустить такую замечательную возможность провести время на ура?

Вылазку мы с Фредом и Джорджем запланировали на вечер субботы, рассчитывая отпроситься на выходные у Макгонагалл и пробыть в моих родных пенатах всю ночь и последующее утро. И, кроме того, я тут же поспешила разыскать Гермиону и сообщить ей об этом. Не для того, чтобы похвастаться – у меня вдруг возникла потрясающая идея.

– Ты могла бы предложить Сириусу к нам присоединиться, – прошептала я подруге на ухо, наблюдая, как меняется выражение ее лица.

– Совсем чокнулась, да?

– По-моему, ты меня неправильно поняла, – я оскорбленно передернула плечом. – Не думала, каково ему кантоваться по пещерам и закоулкам, ходить в рванине и питаться чем попало? А так хоть полдня проведет в покое, в человеческой обстановке, примет ванну, поспит в кровати, а не на камнях; я из одежды ему найду что-нибудь... Да можешь, если хочешь, сама пойти с нами и проследить!

– Он не согласится, – тряхнула головой Гермиона после недолгих колебаний. – Ни за что.

– А ты убеди, – у меня уже был составлен план действий, осуществимый, впрочем, только в случае согласия со стороны Сириуса.

– Это же рискованно! Вдруг его кто-нибудь узнает?

– В маггловском районе? В облике собаки? Клянусь, иногда ты меня просто убиваешь, – я скрестила на груди руки, ожидая новых аргументов.

Гермиона закусила губу, размышляя над ситуацией. Толк в моем предложении она однозначно усмотрела – что ж, и на том спасибо, – но, тем не менее, все еще колебалась.

– Ну а Клювокрыл? С ним что делать? Не поведете же вы и его с собой?

Вот черт, о гиппогрифе-то я и не подумала! Конечно, не поведем, мы же не самоубийцы! А оставить своего боевого товарища, пусть и всего лишь на полдня, Сириус никогда не согласится. Так и знала, что в моей задумке есть какая-то несостыковка!

– Хотя ладно, – пробормотала, заставив меня опомниться от неприятных размышлений, Гермиона, – если он все-таки соизволит уступить, Клювика мы возьмем на себя…

Клянусь, в тот момент я расцеловать ее была готова!

Оставалось только посвятить в детали Фреда и Джорджа, и чуяло мое сердце, что известие о возможном присутствии в нашей компании четвертого им вряд ли понравится...

***

Уж не знаю, какими доводами воспользовалась Гермиона, но результата ей – хотя я подозреваю, что тут не обошлось и без Гарри – достичь удалось, и Сириус в конце концов согласился принять мое приглашение. Со стороны это, возможно, выглядело как одолжение, но ведь если бы он был всецело, по-настоящему против, то его ничто и никто не смог бы переубедить, разве не так?

Близнецы ожидаемо не обрадовались, когда я сообщила им о внесенных в свой план дополнениях. Мы даже слегка поссорились по этому поводу и не разговаривали друг с другом целых полтора часа – каюсь, на большее меня просто не хватило, и я, отодвинув в сторону резко опостылевшую гордость, отправилась мириться. И тут же узнала об очередных изменениях относительно нашего будущего уик-энда: оказалось, в мое отсутствие эти двое умудрились заработать наказание от Макгонагалл аккурат на вечер субботы! Было бы не так обидно, если бы в опалу попали все трое, а теперь...

Сказать, что я расстроилась, означало бы не сказать ничего. Промелькнула даже мысль о том, чтобы все отменить к Мерлиновой бабушке, но тут я вовремя вспомнила о том, каких трудов стоило Гермионе упросить Сириуса, и сразу же стало ясно, что ни о какой отмене и речи идти не может – это было бы нечестно по отношению к ним обоим. Да и к Фреду с Джорджем тоже: они разве виноваты, что попались декану? Так что, подумав как следует, мы сошлись на том, что я поеду домой вместе с Блэком, как и планировалось, после обеда; а ребята прибудут как только освободятся. Благо, дорогу они уже знают и уж точно не заблудятся…

***

Щелкнула дверная щеколда, и из ванной вышел Блэк, значительно посвежевший и одетый в предоставленные мной джинсы и клетчатую рубашку – последняя была немного узковата ему в плечах, но в целом сидела неплохо. И я просто не могла не отметить, что фигура у него очень даже ничего – но это так, к слову.

– Быстро вы, – прокомментировала я, жестом приглашая его на кухню.

– Ты имеешь в виду, что для человека, на двенадцать лет лишенного всякого понятия о гигиене, я слишком мало пробыл в душе? – уточнил он, проходя следом и с явным любопытством оглядываясь. – Да, пожалуй. И, ради всего святого, прекрати уже мне выкать.

– Эээ... хорошо, – только и сумела промямлить я в ответ.

Жаловаться нечего, я же знала, на что иду, знала, что легко не будет... Что ж, радуйся, Джейн, хотела помочь – помогла, вот только благодарности ты от него не дождешься. И как я вообще могла рассчитывать, что смогу заручиться его нормальным отношением? Он просто язва ходячая! Я-то, дура, полагала, что за этой маской прячется благородный герой, кто-то вроде Дантеса из бессмертного романа Дюма... А на деле, судя по всему, оказалось, что и нет вовсе никакой маски...

– Чай или кофе? – поинтересовалась я, делая резкий шаг в сторону буфета.

– Потанцевать, стало быть, не предлагаешь? – хмыкнул за спиной Блэк, раздражающе барабаня пальцами по столешнице.

– А вы... ты умеешь? – не удержалась я и тут же мысленно обругала себя за чересчур длинный язык.

– Умел когда-то, – неожиданно задумчивым тоном отозвался гость и как-то прямо-таки обескураживающе втянул носом воздух. Я на секунду замерла, а затем медленно повернулась на каблуках.

Сириус боком сидел на стуле, положив одну руку на его спинку; взгляд его был устремлен вдаль, и в нем читалась такая нечеловеческая тоска, что у меня к горлу невольно подступил комок. В мгновение ока сократив расстояние между нами до минимума, я присела рядом с ним на корточки и накрыла его ладонь своей, ожидая, что он рявкнет на меня или же просто сбросит мою руку. Но вместо этого Блэк вдруг, к моему удивлению, крепко стиснул ее, и в тот же миг мы встретились глазами.

– Извини, – пробормотала я чуть слышно.

– Ничего, – он качнул головой. – Спасибо тебе... Джейн, – за все время нашего какого-никакого, а все же общения он впервые назвал меня по имени, и в его устах оно даже прозвучало как-то по-новому. И в висках вновь застучало безудержное желание того, чтобы этот человек стал моим если не другом, то хотя бы приятелем.

– Куришь? – Блэк кивнул на небрежно брошенную на свободном стуле пачку.

– Бросаю третий год подряд, – мрачно отшутилась я, с некоторым сожалением выпуская его теплую ладонь.

– А я, пожалуй, начну заново, – горько усмехнулся он, растрепывая ладонью мокрые волосы. – Можно?..

– Можно, – эхом откликнулась я.

Мы курили у раскрытого окна: я и этот странный, столько выдержавший и испытавший человек, так отчаянно не вписывающийся в обстановку моей маггловской квартиры; и, глядя, как глубоко он затягивается, как жадно вдыхает едкий дым, как тлеет огонек на конце его сигареты, я не могла избавиться от мысли, что поторопилась с выводами насчет маски...

Глава 15

Всю ночь Блэка не было ни видно, ни слышно, и пару раз я, к недовольству Фреда с Джорджем, даже ходила проверять, не ушел ли он восвояси; но предположения мои, слава Мерлину, не оправдались. Гость лежал на отведенной ему кровати, закинув руки за голову, и, кажется, не спал, а только невидяще смотрел в потолок, погруженный в свои мысли, о содержании которых я могла только догадываться. Позы он не менял ни во второй раз, когда я заглянула, ни даже в третий – тогда-то я и решила дать о себе знать: окликнула его и присела на край кровати.

– Всё в порядке?

– Да, – глухо отозвался он. – Не надо так со мной носиться, ради всего святого, иди спать. Тем более что тебя очень ждут.

– Я знаю, – только и сумела ответить я. Мое повышенное внимание к Сириусу заметно напрягало близнецов, и, хотя при нем они этого никак не показывали, от Блэка их недовольство не укрылось – как я уже заметила, он оказался отличным психологом. А еще – порядочной язвой, пусть это к делу совсем и не относится.

– Тогда что ты здесь делаешь?

Ответа на этот вопрос я и сама не знала. Почему-то казалось, что здесь я в данный момент нужнее. Сириус делал все, чтобы доказать окружающим: он одиночка, сам справился со всеми трудностями и невзгодами и так же планирует действовать и далее. Настоящий романтический герой: сильный, исключительный человек в исключительных обстоятельствах. Такие всегда привлекают внимание: и в кино, и в литературе, и, само собой, в жизни.

– Изображаю из себя заботливую хозяйку, – не слишком уверенно предположила я, буравя взглядом спадающий на пол край одеяла.

– Заботливую хозяйку, которая бродит ночами по спальням своих гостей? Интересно...

– Джейни?.. – донеслось с другого конца коридора. Да, еще немного – и Фред с Джорджем придут за мной сами и утащат за руки и за ноги.

– Сейчас приду, – крикнула я в ответ и вопрошающе взглянула на Сириуса.

Чего я тяну? Он явно не настроен на общение и ждет, чтобы я убралась поскорее. Спросить, не нужно ли ему чего? Да зачем, и так же видно, что не нужно... Правда, что это я так с ним ношусь? Никогда не навязывала людям свою персону (наверное, поэтому за шесть проведенных в Хогвартсе лет у меня появилась только одна подруга), никогда не стремилась поддерживать общение с людьми, которые вполне обошлись бы и без него. Что же тогда сейчас со мной происходит? Такое впечатление, что Блэк обладает каким-то внутренним магнетизмом, раз меня так к нему тянет, что лечу, как бабочка на свет. Черта с два! А еще Гермиону ругала!

– Ступай, хозяйка, – ухмыльнувшись, посоветовал мне Блэк. – Другие гости изнывают от недостатка внимания, разве не слышишь?

– Спокойной ночи, – выдохнула я, вставая.

– Спокойной, – эхом отозвался он, провожая меня глазами – я чувствовала на себе его пронизывающий взгляд. – И... Джейн?

– Что?

– Забавная пижама.

Щеки мои вспыхнули, сравнявшись по цвету с ярко-красными шортиками и маечкой на тонких бретелях – хорошо, что в темноте этого не было видно. Впрочем, на Блэка это могло и не распространяться – за двенадцать проведенных в Азкабане лет он вполне мог научиться отлично видеть в темноте…

***

– Ты сейчас такая… – Фред задумчиво нахмурился, явно подбирая слова; а я заинтересованно наклонила голову вбок и спиной прижалась к груди Джорджа еще теснее. Мы с ним проснулись раньше и перебрались на подоконник, опасаясь разбудить Фреда. Сначала целовались, да так увлеклись, что чуть не выдавили стекло. А теперь я сидела спиной к Джорджу, нежась в его объятиях, накинув на плечи его рубашку, и курила. Уже не для расслабления, а просто по привычке. Было в тонких сигаретках между пальцами, в выпускаемом колечками дыме что-то такое элегантно-порочное – именно оно мне и нравилось. Неужели и Фред имеет в виду именно это?

– Какая? – уточнила я, выдыхая.

– Не знаю, вроде бы, с одной стороны, и недоступная, а с другой... настолько своя, родная...

– Мило, – оценила я, но, заметив появившееся на его лице обиженное выражение, поспешно добавила: – Нет, правда. Не стоит видеть иронию там, где ее нет, дорогой, – легко соскочив с подоконника, я подпорхнула к нему, взяла его лицо в ладони и запечатлела на губах поцелуй.

Когда мы спустились к завтраку, Сириус уже сидел на кухне, подперев руками лохматую голову. Кажется, он чувствовал себя неуютно, но при виде нас мгновенно натянул на лицо маску напускного безразличия. Заметив это, я вдруг почувствовала себя задетой: ну когда, когда же он прекратит строить из себя невесть что, когда начнет нам доверять? Сколько нам еще доказывать, что мы – его друзья? Фред говорит, я слишком тороплю события. Наверное, так и есть...

От завтрака Сириус долго отказывался, однако я, помня, что впереди у него снова жизнь в пещере, впроголодь и безо всякого комфорта, не обратила на возражения никакого внимания.

Трапеза заняла не более двадцати минут, и вскоре я, оттолкнув опустевшую чашку, в третий раз за утро потянулась за знакомой пачкой. Сириус, проводив глазами поднимающийся сизый дымок, одним глотком допил кофе и неожиданно поинтересовался:

– А цыганские поцелуи вы, случаем, никогда не практиковали?

– Нет, – тотчас оживилась я, – а как это?

Блэк снисходительно качнул головой, а затем, переведя взгляд на Фреда, со знанием дела распорядился:

– Подойди к ней. А ты – затянись поглубже, – обратился он уже ко мне, и я, заинтересованно прищурившись, последовала указанию. Фред выжидающе замер напротив, а Джордж наблюдал за происходящим, стоя в двух шагах от нас.

– Так, а теперь поцелуй его и выдохни дым ему в рот, – объявил Сириус. – А вот он уже – нет-нет, не глотай! – пусть выдыхает наружу. Да, вот так, – хмыкнув, он кивнул и сделал вид, что зааплодировал.

– А что, занятно, – оценила я, послав в его сторону лукавую улыбку. – Ну-ка, повторение – мать ученья! Джордж, иди сюда!

Если бы не многозначительно покашливающий Блэк и не необходимость к трем часам быть в замке, мы практиковались бы до самого вечера, но время поджимало. До жути не хотелось портить остаток такого замечательного дня возвращением в школу, где нас ожидала гора несделанного домашнего задания, но от этого, к сожалению, никуда было не деться.

Я красила глаза в ванной, когда туда, постучав, заглянул Сириус, осведомившийся:

– А куда положить одежду?

– О чем ты… – тут я заметила, что он опять облачился в свои жуткие лохмотья, а предоставленные мной джинсы и рубашку держал в руках. – Сдурел, что ли? – увиденное настолько меня поразило, что я напрочь забыла об установленной между нами негласной дистанции.

– Не понял...

– Мерлинова борода! Эти вещи – они твои! Неужели ты думал, что я тебе их всего на день одолжила?

Судя по выражению его лица – да, именно так он и думал. Ну не дурак, а?

– Немедленно переоденься обратно и выкинь эту рванину! – заявила я безапелляционным тоном. – И никаких возражений – шмотки отцовские, они, наверное, мне ровесники, но все лучше, чем то, что было.

– Спасибо, – смущенно пробормотал Блэк, – за всё спасибо... Я просто...

Он не договорил, но я поняла всё и без слов: разучился ждать от людей хоть чего-то хорошего. Меня вновь затопили сострадание и дружеское участие. Как жаль, что он не желает никого подпускать ближе к себе… И как хочется верить, что со временем это изменится!

Прикрыв глаза в знак согласия, я скользнула в коридор, но, поравнявшись с Сириусом, вдруг остановилась: в голову вдруг пришла интересная идея, как и в большинстве случаев, граничащая с безумием.

– А об эскимосском поцелуе тебе известно?

– Нет, – он, кажется, немного удивился.

– Показываю, – с готовностью среагировала я и, приподнявшись на цыпочки, подалась вперед и потерлась носом о его нос, затем на миг прижалась к его щеке и только потом – медленно отстранилась.

– И это что – поцелуй? – оторопел Сириус. В широко раскрытых глазах читалось удивление и еще что-то такое, от чего во мне сразу взыграл стыд: дура ты, Джейн, конкретная. Выдумала дразнить мужчину, у которого двенадцать лет не просто не было женщины – не было элементарной возможности завести с кем-нибудь знакомство.

– Да, самый настоящий эскимосский поцелуй, – подтвердила я, мысленно ругая себя на чем свет стоит.

– Ну, если у них поцелуи такие…

– ...то лично я предпочитаю не думать о большем. Знаешь, по-моему, неудивительно, что их на Земле так мало.

И тут, на этой фразе, Блэк вдруг рассмеялся – легко, беззаботно и беспечно. А ко мне вдруг пришло четкое и ясное осознание того, что человек, стоящий сейчас напротив, и человек, счастливо улыбавшийся мне со свадебной фотографии Поттеров, показанной мне на днях, – одно лицо. Нет, я знала это и раньше, но тогда эти двое никак не желали сливаться в воображении воедино, а теперь подобной проблемы попросту не возникло. И я смогла по-настоящему поверить, что Сириус был в свое время рисковым, безбашенным авантюристом вроде моих Фреда с Джорджем и покорителем множества женских сердец.

– Да, Джейн, с тобой не соскучишься, – признал он, уже делая шаг по направлению к спальне.

– Понял наконец?.. – дружелюбно проворчала я, пряча улыбку.
Как же все-таки жаль, что нельзя поселить его здесь, хотя бы до возвращения моей сумасшедшей семейки – но ведь этот гордец ни за что на подобное не согласится! К сожалению...

***

Когда Гермиона влетела ко мне в комнату, я как раз лежала на кровати в компании близнецов – мы совмещали приятное с полезным: прогуливали травологию и уплетали шоколадные конфеты. Подсказываю: полезным считается отдых от совершенно ненужного нам предмета.

Выглядела подруга заговорщицки. Глаза ее блестели, щеки и подбородок, словно поцарапанные чьей-то (интересно, чьей?) трехдневной щетиной, пылали – только что на лбу не было написано желание немедленно обсудить со мной нечто важное. При виде Фреда с Джорджем Гермиона заметно стушевалась, но мои мальчики сразу поняли, что к чему, и исчезли под благовидным предлогом. Проводив их благодарным взглядом, Грэйнджер опустилась на кровать.

– Я так рада, что ты здесь, – выдохнула она, взмахом головы отказываясь от протянутой конфеты.

Погодите, я не ослышалась? Гермиона Грэйнджер рада, что меня нет на уроке? Она рада, что я прогуливаю? Вот те раз! Ее сегодня по голове случайно не били? Не оглушали? Надо будет поинтересоваться…

– Я была сейчас у Сириуса... – порозовев, она смущенно отвела глаза.

– И-и-и? – я в предвкушении потерла руки.

Гермиона, не поднимая взгляда, водила пальцем по покрывалу. Мерлин мой, это она мне до рассвета рассказывать будет!

– Целовались? – деловито уточнила я, в то время как губы сами собой расползлись в широкую улыбку.

– Да...

– Да! – издав боевой клич, я бросилась обнимать ее и повалила на постель. – И… как он? С Крамом не сравнится, а? Рассказывай, рассказывай…

– С Крама и началось. Я... случайно его упомянула в разговоре, а Сириус ухватился, спросил, нравится ли он мне – в смысле, Виктор. Я сказала, что это скорее я ему нравлюсь... А дальше я даже опомниться не успела, как-то спонтанно все получилось... Он просто наклонился и... поцеловал.

Я слушала, затаив дыхание.

– Знаешь, жадно так, грубо, я даже испугалась сначала. Он извиняться начал, сказал, что неправильно это, что не должен…

– А потом?

– А потом еще раз поцеловал, – и Гермиона виновато улыбнулась.

Знаете что? Этот парень своего не упустит! И, думается мне, с этого дня у нас тут о-о-очень многое изменится. А пока не помешает уточнить, насколько искушен Сириус Блэк в вопросах французских поцелуев…

Глава 16

Приподнятому настроению Гермионы на следующий же день пришел конец. Поцелуй с Сириусом начал казаться ей огромной ошибкой, этаким минутным помешательством. Никакие мои доводы не действовали: уверенная в собственной правоте, эта упрямица не желала ничего слушать и вообще затрагивать болезненную для нее тему. А поняв, что я не намерена сдаваться, она попросту начала избегать меня под предлогом собственной занятости и неизменно ходить везде с Гарри и Роном, при которых я не могла завести разговор.

Такое положение вещей не просто меня бесило, а заставляло буквально кипеть от ярости. Хотелось при всех подойти к Гермионе, встряхнуть за плечи и заорать: «Опомнись!». Как могла она так поступать с Сириусом? Он ведь и без того хлебнул горя сполна, не хватало ему еще и капризов одержимой какими-то идиотскими предрассудками девчонки! Да-да, именно капризов, потому что я готова была поклясться, что Блэк действительно небезразличен подруге. Не будь это так, я ни за что не стала бы настаивать и переубеждать Гермиону, но при существующем раскладе просто не могла оставаться в стороне.

– Ты должна будешь пойти с нами! – объявила я, заходя в туалет следом за Грэйнджер. Попалась, птичка. Думала, от меня так просто отделаться? Глупо, очень глупо.

– Что? Куда?

– А то ты не знаешь.

В субботу мы с Фредом и Джорджем планировали неофициально выбраться в Хогсмид и навестить Сириуса, но само наше появление без Гермионы было бы поводом сделать определенные выводы, и я боялась даже представить, что почувствует при этом Блэк.

– Нет, Джейн, я же сказала!

– Да что с тобой происходит? – выкрикнула я, надвигаясь на нее. – Это же ты, ты сама говорила, что тебе с ним хорошо! Сама ходила к нему, хотя он предупреждал! А потом все вдруг за одну ночь изменилось!

– Это как раз ты не понимаешь, что происходит, – Гермиона нервно сдула со лба челку и наконец подняла на меня глаза. – Это же неправильно! Ненормально! Он же... он на столько лет меня старше, он крестный Гарри, и...

– И он тебе нравится!

– Может и так, – неуверенно согласилась Гермиона, однако я видела, что на самом деле она нисколько не сомневается в верности моего утверждения. – Но после того, что было, – она приглушила голос, – я даже в глаза ему не знаю как смотреть!

– Что за глупости? Ты говоришь так, будто вы переспали по пьяни! Один поцелуй, оба были в здравом уме, оба были не против и обоим понравилось – хоть убей, не понимаю, что тебя так беспокоит... Или ты просто боишься его?

– Нет! – торопливо вскинулась Гермиона, чем еще больше убедила меня в обратном. – Не боюсь, но… Джейн, я не знаю, как с ним теперь себя вести; не знаю, что из всего этого получится... Я не ожидала...

Ох, а я и забыла, что для нее это все почти что в новинку – Крам не считается, она сама говорила, что он «не тот»… Теперь все ясно: нашей умнице просто непривычно не знать, что делать; книги ведь в любовных делах не советчики. Я не беру в расчет всякие пособия о том, как соблазнить мужчину: на мой взгляд, все, что там пишут – самый настоящий бред, и к каждому человеку нужен свой подход.

– Просто будь собой, – посоветовала я, обнимая Гермиону за плечи. – Тут бесполезно планы строить. По ситуации и поймешь, что говорить и делать. Или просто напиши ему...

– Не знаю... – она шмыгнула носом.

– А ты понимаешь, как больно можешь сделать Сириусу? – возопила я, сжимая кулаки. – Мол, дала надежду и в кусты? Он и так до недавних пор считал, что ты к нему ходишь из жалости! Добить его хочешь, что ли? Ладно бы у тебя чувств к нему не было – но отказаться от всего из-за каких-то дурацких принципов... Да, непросто будет, и не все поймут, но если ты боишься сложностей... тогда вам с ним вообще говорить не о чем. И нам с тобой тоже, – безжалостно закончила я и, развернувшись на каблуках, вышла в коридор.

Фред и Джордж поджидали меня на школьном дворе и, едва завидев, сразу бросились навстречу.

– Ты где была?

– Пыталась вправить Грэйнджер мозги, – мрачно усмехнулась я, присаживаясь на лавочку около фонтана.

– Опять насчет Сириуса, – Фред не спрашивал, а утверждал. – И не надоело тебе? Зачем вечно лезть куда не просят?

– Затем, что она не должна так с ним посту...

– Хватит, Джейн, – перебил Джордж. – Правда, хватит. Нам тоже жаль Сириуса, и мы хотим ему помочь, но ты переходишь все границы! Он у тебя в последнее время с языка не сходит, при первой же возможности рвешься его увидеть... Знаешь, это уже начинает настораживать!

– И наводит на кое-какие мысли, – поддержал брата Фред, глядя на меня исподлобья.

Я закусила губу. Все ясно, как божий день: они оба подозревают, что я втрескалась в Сириуса Блэка. И подозрения эти отнюдь не беспочвенны: признаться, до недавних пор я думала, что так и есть. Да, личность Сириуса притягивала, мне отчаянно хотелось стать ему ближе, заставить поверить в себя и других; да, я пыталась с ним заигрывать, а когда зашла эта тема национальных поцелуев, мне и впрямь хотелось, чтобы цыганский он показал на практике, но... это была лишь легкая заинтересованность. Мимолетная искра, не стоившая того, чтобы ради нее рисковать отношениями с Джорджем и Фредом, дружбой с Гермионой и душевным равновесием самого Сириуса, только-только начавшим восстанавливаться. Блэку была нужна спокойная, терпеливая и понимающая девушка (в отличие от меня, Гермиона под это описание подходила идеально), а мне – мои мальчики, эти два безбашенных и бесконечно любимых шалопая, готовых терпеть все мои истерики и выходки и до сих пор не перестающих меня удивлять.

– Очень хорошо вы обо мне думаете, я погляжу, – я прищурила глаза. – Да, я беспокоюсь за Сириуса и хочу быть ему другом! Да вы хоть представляете, что ему пришлось пережить? Он все потерял, он совершенно одинок – хотя вам не понять, вас всегда было двое, а он... Я просто хочу помочь! Но люблю… Люблю я только вас!

– Джейни!

– Если бы это было не так, я бы ушла!

Между прочим, все, что я говорила, было чистейшей правдой – пусть и не всей; но зачем же упоминать о том, что даже не вышло за пределы моих мыслей?

– Джейни! Успокойся, мы тебе верим! – повысил голос Фред. – И даже не имеем ничего против общения с Сириусом, но... не придавай этому такое большое значение, хорошо?

– Мы в твоем внимании нуждаемся не меньше, – с улыбкой напомнил Джордж, и я не смогла не улыбнуться в ответ, а затем крепко обняла обоих близнецов разом. Какие же они все-таки... мои. Никому не отдам и ни на кого не променяю.

Что же до Сириуса… Мерлин, пусть у них с Гермионой все получится! Чтобы я могла быть спокойна за обоих…

***

Несколько дней мы с Гермионой не разговаривали вовсе, даже не здоровались при встрече, поэтому, когда она вдруг пересела за мой стол в библиотеке, для меня это стало полным сюрпризом. Приятным, разумеется.

– Я написала Бродяге, – сообщила Гермиона, вертя в руках перо. Называть Сириуса по имени, когда в радиусе видимости был хоть кто-то посторонний, мы не решались: мало ли что. Не хватало еще рисковать его безопасностью.

– Вот как? – я устало оглядела стол, заваленный книгами и исписанными листками пергамента. Проведенные здесь два часа не прошли даром, я расправилась с большей частью домашнего задания, оставалось лишь закончить сочинение по трансфигурации – и все, свобода!

– Да, – Гермиона взглянула мне в глаза, – написала, что... не жалею о том поцелуе, – последнее слово она произнесла чуть слышно.

– Правда не жалеешь? Или не захотела его ранить? – уточнила я, направляясь к ближайшему стеллажу со стопкой уже не нужных книг в руках.

– Правда, – сказала подруга тихо, но вполне уверенно, и мои губы сами собой расползлись в улыбку.

– Ну тогда я тобой горжусь, – расставив книги по полкам, я вернулась к столу и уже собралась присесть напротив Гермионы, но именно в этот момент ощутила сильный толчок в спину, от которого рухнула грудью на стол, при этом больно ударившись коленом о его ножку.

– О, прости меня, пожалуйста, – забормотала Анжелина, поправляя на плече сумку, – я такая неуклюжая...

Чувствуя, как блузка пропитывается разлившимися чернилами, я медленно поднялась, готовая разразиться гневной тирадой; но тут взгляд упал на свиток с наполовину готовым сочинением по трансфигурации, которое теперь представляло собой одну сплошную кляксу. Все слова мгновенно улетучились – и если бы не удержавшая меня Гермиона, я непременно бросилась бы на эту гадину с кулаками.

– Джейн, мне так жаль! – она картинно всплеснула руками и на всякий случай сделала шаг назад. – Кажется, по моей вине погибла твоя домашняя работа…

– Да неужели? – процедила я, сбрасывая руки подруги. Несмотря на виноватое выражение на лице Джонсон, глаза ее горели победным огнем; и, заметив это, я не стерпела и бросила ей в лицо то слово, которым уже давно про себя величала мерзавку и которое, на мой взгляд, лучше всего ее характеризовало.

– Джейни! – с явным осуждением воскликнула Гермиона: она терпеть не могла сквернословия. И не одна она: к нам уже спешила разгневанная мадам Пинс, выражение лица которой при виде книжных страниц, испещренных крапинками разлитых чернил, сделалось еще более суровым. Всю ответственность за этот инцидент отчего-то свалили именно на нас с подругой, а истинная виновница произошедшего преспокойно отправилась по своим делам. Но разве могла я допустить, чтобы подобное сошло ей с рук?.. Риторический вопрос. Конечно же, не могла.

***

Я в который раз взглянула на часы: до начала урока оставалось пятнадцать минут. Столько же я, наверное, уже проторчала на площадке в ожидании Фреда с Джорджем. Мы втроем как раз собирались шагнуть на отходящую лестницу, как вдруг невесть откуда появившаяся Джинни, заявив, что ей нужно срочно обсудить что-то с братьями, утянула их за собой. Решив дождаться их возвращения, я крупно просчиталась: разговор затянулся, и, кажется, близнецы сочли его важнее заклинаний. Могли бы хоть выйти предупредить, что не пойдут... Хотя, скорее всего, они решили, что я ушла без них. Что ж, пожалуй, так и сделаю.

Дубовая дверь за спиной заскрипела, и я резко обернулась, надеясь увидеть Фреда с Джорджем, но испытала лишь разочарование, которое секундой позже сменилось мрачным удовлетворением: в мою сторону шла Анжелина. Ага, вот и мой шанс отплатить ей за тот случай в библиотеке!

Джонсон вскочила на пришедшую в движение лестницу – я сделала то же самое и с мстительным удовольствием наступила ненавистной соседке на ногу острым каблуком.

– Ой, извини, я такая неловкая! – кажется, она это сказала, толкнув меня на стол.

– Я заметила, – процедила Анжелина, морщась от боли. – Что, без поддержки и шагу нормально сделать не можешь?

– А ты, я погляжу, от нее бы и сама не отказалась, – поддела я. – А то пошатнешься, как в библиотеке, а плечо-то подставить и некому...

– Что делать, если парни в наше время предпочитают потаскушек вроде тебя.

– Ах ты... – задохнувшись от гнева, я выхватила волшебную палочку. – Диффиндо!

Несколько черных косичек Джонсон, отделившись от остальной копны, беззвучно упали на ступеньки. Неверяще коснувшись коротких прядей, Анжелина на миг замерла, а затем вдруг одним взмахом руки выбила у меня палочку и, не давая опомниться, схватила за шею. Недолго думая, я отвесила ей звонкую пощечину, которая тут же была возвращена с процентами: сил у Джонсон было явно больше. Она с легкостью заломила мне руки за спину, заставив согнуться, и ненавидяще прошипела:

– Не привыкать к такой позе, а?

Вместо ответа я вновь воткнула ей в ногу тонкий каблук. Вскрикнув, Анжелина с силой толкнула меня под колени, и я полетела вперед, запоздало осознав, что не чувствую опоры под ногами, а уже через миг распласталась на каменном полу; голова и все тело взорвались болью, а к горлу комком подкатила тошнота.

– Мерлин! – вскрик Анжелины потонул в шуме других голосов, послышались гулкие шаги и сильные руки перевернули меня на спину.

– Живая? – голос принадлежал Роджеру Дэвису, моему когтевранскому приятелю. – Так, крови вроде нет, это уже хорошо...

– Кажется, – простонала я, делая вдох и часто-часто моргая.

Вокруг меня, лежащей на площадке пятого этажа (когда дело дошло до рукоприкладства, на подходе вроде бы был шестой; получается, сколько я пролетела, один?), уже образовалось плотное кольцо разновозрастных учеников. Из них из всех я знала лично только склонившегося надо мной Роджера и замершую в нескольких шагах Анжелину.

– Я не хотела! – прошептала она белыми губами. Смуглое лицо покрывала мертвенная бледность.

– Ага, не хотела, как же, – рявкнул Роджер, помогая мне сесть. – Я сам видел, как ты ее столкнула!

– Что здесь за собрание? – донеслось откуда-то справа, и толпа расступилась, пропуская встревоженную Макгонагалл. – Мисс Льюис, мистер Дэвис, что произошло?

– Джейни! – появившиеся следом за деканом близнецы с разбегу рухнули рядом со мной на колени; и Джордж, бесцеремонно оттеснив плечом Роджера, привлек меня к себе.

– Что, что такое, родная, что случилось? Тебе плохо?

– Они вот с ней сцепились, – указав на Джонсон, вылезла вперед какая-то пуффендуйка, – а потом толкнула, прямо на ходу...

– И Джейн упала сюда футов этак с десяти, – угрюмо закончил Роджер, поднимаясь на ноги. – Хорошо еще, что лестница была почти над площадкой, а иначе... – он многозначительно глянул вниз, и я невольно вздрогнула, представив, во что могла бы превратиться, пролетев мимо спасительного выступа.

– Всё, всё, не думай об этом, всё хорошо, – зашептал проницательный Джордж, прижимая меня к себе.

– Ну, знаете ли!.. – возмущенно воскликнула Макгонагалл, но мое внимание было приковано вовсе не к ней, а к Фреду, выражение лица которого, по-моему, не шло ни в какое сравнение с деканским. Выпустив мои руки, он медленно встал, при этом не сводя яростного взгляда с попятившейся Анжелины.

– Ты что, совсем спятила? – завопил он. – Ты убить ее могла, ты понимаешь это, идиотка? Да как тебе вообще это в голову взбрело... Счеты решила свести?

– Это случайно вышло... – оправдывалась та; в голосе уже отчетливо звучали слезы.

– Мистер Уизли! – вмешалась Макгонагалл, но Фред лишь отмахнулся от нее, заставив поперхнуться от изумления, и продолжил:

– Случайно? Случайно? – схватив Джонсон за руку, он подтащил ее к самому краю лестничной площадки и, игнорируя всхлипы и отчаянные попытки вырваться, насильно заставил посмотреть вниз. – А теперь представь, чем могло обернуться твое «случайно»! На себе не хочешь попробовать?

– Уизли, прекратите немедленно! – во весь голос закричала Макгонагалл, делая решительный шаг к ним, – одновременно с этим я слабым голосом позвала своего заступника по имени.

Это его и отрезвило: выпустив рыдающую Анжелину, которую сразу же взял под крыло благородный хогвартский чемпион Седрик Диггори, Фред повернулся в мою сторону. Не обращая ни малейшего внимания на возмущения разгневанного декана, он приблизился к нам с Джорджем и у всех на глазах взял меня на руки.

– Тебе нужно в больничное крыло.

– Погоди, моя палочка... Где-то здесь... – слабо запротестовала я, обвивая его шею руками.

– Акцио, палочка Джейн! Всё, она у меня, – успокоил Джордж, демонстрируя мне пропажу. – Идемте отсюда.

За время пути никто из нас не произнес ни слова: я все еще пребывала в полуобморочном состоянии и опомниться смогла только приняв успокоительное снадобье мадам Помфри, которой на то, чтобы подлатать меня, потребовалось не более пяти минут. Вот после этого-то меня и прорвало: слезы, которые до сих пор каким-то образом удавалось сдерживать, сами брызнули из глаз. Следующие полчаса я, задыхаясь, рыдала на груди у Фреда; а они с Джорджем, обнимая меня с обеих сторон, гладили по волосам и в один голос твердили, что все уже хорошо, они рядом и ни за что не позволят случиться ничему плохому.

Ночевала я у них, другие варианты мы даже не рассматривали: отправиться в женскую спальню я не согласилась бы ни за что на свете (даже несмотря на то, что Анжелина еще не вернулась от Макгонагалл) – впрочем, близнецы бы этого и не допустили.

Я уже почти отключилась, как вдруг сквозь полудрему различила голос Джорджа:

– Знаешь, я как представлю, что мы могли ее сегодня потерять...

– Знаю, – эхом отозвался Фред, нежно отводя прядь волос с моего лица (я тут же вновь притворилась спящей). – Но предпочитаю об этом не думать.

Почувствовав, как меня укрывают одеялом, я только и успела подумать: «А ведь они перепугались ничуть не меньше моего», а затем окончательно провалилась в сон.

Глава 17

Едва разлепив веки, я тут же зажмурилась вновь: за окном на удивление ярко светило солнце, и лучи его били прямо в лицо. В такое ясное утро даже события вчерашнего дня не казались такими волнительными. Уже от одного этого заметно поднялось настроение. Потянувшись, я блаженно застонала и перевернулась на бок. Клянусь, я изо всех сил постаралась сделать это осторожно, чтобы не потревожить близнецов, но усилия все равно пошли прахом: Джордж резко открыл глаза.

– Прости, не хотела будить…

– Доброе утро, – перебил он и улыбнулся.

– Доброе, – чуть слышно прошептала я и легонько коснулась губами его плеча.

– Как ты?

– Жива, – я попыталась отшутиться, но только через миг, заметив, как изменился в лице Джордж, поняла, насколько неудачной оказалась шутка, и запоздало прикусила язык. – Прости. Все хорошо, правда.

Снисходительно покачав головой, он обнял меня за плечи и крепко прижал к себе. Я уткнулась носом в его шею, вдохнула родной запах и полностью расслабилась в сильных, но таких нежных руках. Не находилось слов, чтобы передать, как много для меня значило вчерашнее происшествие. Нет, от падения с лестницы у меня мозги на место не встали и даже никаких сверхспособностей не появилось (давным-давно по телевизору видела, что такое случается) – а вот Фред и Джордж сумели яснее некуда продемонстрировать всю силу своих чувств. В общем, можно сказать, что мы перешли на новую ступень отношений.

– Очень мило с вашей стороны дать мне поспать лишние полчаса, – подал голос Фред и с силой дернул на себя одеяло, которым мы укрывались.

– Не стоит благодарности, – озорно отозвался Джордж, а я, хихикнув, приподнялась и протянула руки ко второму близнецу.

– Иди сюда, мой герой.

Фред состроил обиженную гримасу, картинно отвернулся, а затем вдруг ловко дернул меня на себя – Джордж же навалился сверху, и я оказалась между ними в буквальном смысле. Впрочем, это было уже далеко не впервой, и такую позу я не без оснований считала многообещающей. К сожалению, в очередной раз прочувствовать всю ее прелесть не позволяло присутствие Джордана, которому именно сейчас приспичило проснуться.

– Похоже, я не вовремя, – только и сказал он, виновато улыбнувшись.

– Порядок, – заверила я и сдула со лба прядку.

– И ты… все нормально? – с неподдельным беспокойством осведомился Ли.

– Нормально.

– Слушай, я понимаю, что тебе неприятно вспоминать, – добавил Джордан извиняющимся тоном, – но об этом гудит весь Гриффиндор, так что вопросы сегодня еще будут… На самом деле, я и сам не понимаю: ну как, как она могла?.. Всегда же рассудительная такая… Что вот на нее нашло?

– Догадываюсь, что, – пробормотала я и, почувствовав на себе вопросительные взгляды, обратилась к Фреду: – Ты спал с ней?

– Нет!

– До меня, – ощутив прилив самодовольства, на всякий случай уточнила я.

– Я же сказал: нет! И вообще, женщина, за кого ты меня принимаешь? – неподдельно оскорбился он.

– В этом все и дело: она догадывается, как много потеряла, – промурлыкала я, нисколько не сомневаясь, что после этих слов гнев непременно будет сменен на милость. Так и произошло: Фред незлобиво проворчал что-то себе под нос, но уже через секунду коснулся губами моего виска, а руки его ненавязчиво легли мне на талию.

– А ты не в курсе, чем там дело-то кончилось? – поинтересовалась я у Джордана. – Не исключили ее?

– Да вроде как нет, – негромко отозвался Ли. – Но точно я не знаю.

Джордж внимательно посмотрел на меня и, вытянув руку, погладил по волосам.

– В любом случае, тебе не о чем беспокоиться, – заверил он. – Она теперь к тебе на пушечный выстрел не подойдет.

Это я знала и без него: Джонсон не настолько глупа, чтобы после того, как дело зашло так далеко, лезть на рожон. Хочет она того или нет, но с проигрышем ей придется смириться. Близнецы-то все равно со мной.

***

Не успели мы спуститься в гостиную, как на меня уже обратилось как минимум два десятка взглядов: в чьих-то плескалось любопытство, в чьих-то – беспокойство, в чьих-то – мрачное удовлетворение: так, мол, тебе и надо было. К последним относилась устроившаяся в кресле Алисия, ко вторым – делегация, бросившаяся навстречу и окружившая меня со всех сторон. Возглавляли ее Гермиона и Гарри, также за их спинами я разглядела Рона, Симуса, Невилла, Дина Томаса, Лаванду с Парвати, Кэти Белл (вот уж не ожидала!) и вместе с ней – добрую половину пятого курса, в числе которого был и Кормак Маклагген. Выглядел он сегодня так, будто кто-то съездил ему квиддичной битой по голове. Ну, в случае чего, я к этому не причастна, у меня железное алиби.

Кажется, сейчас, как и предупреждал Ли, последует туча вопросов. А я-то наивно полагала, что за ночь все благополучно утрясется, и никто об этом происшествии не вспомнит… Именно поэтому вчера мы, вернувшись от Помфри, так больше и не выходили из спальни, да и я не стала бы ни с кем разговаривать: не в том была состоянии. Зато теперь отделаться будет проблематично… И чего им всем надо? Подробностей?

– Джейни, я так за тебя волновалась! – выдохнула Гермиона и, подлетев ко мне, заключила в объятия – я при этом с трудом удержалась на ногах.

– Мы рады, что все обошлось, – подтвердил Невилл и получил в ответ благодарную улыбку.

Я была удивлена и тронута. Я-то думала, они будут требовать рассказа о вчерашней драке, а они, выходит, с наилучшими побуждениями… Беспокоились, значит, за меня – люди, с большинством из которых я никогда особенно тесно не контактировала (исключением являлись Гермиона и – с натяжкой – Парвати, Лаванда и Рон с Гарри), а к Белл и вовсе относилась настороженно… Удивительно.

– Спасибо, ребята, – я обвела их взглядом. – Я в полном порядке.

– Да, очень рады, – неуверенно вставила Кэти. – Но, Джейн, Анжелина не хотела… чтобы все получилось так. Она очень переживает.

Ага, стало быть, ее не исключили… Даже не знаю, расстроилась я или нет. В принципе, Джонсон и так за меня наверняка ой как здорово досталось... Может быть, мне даже ее жаль. В глубине души. Где-то очень-очень глубоко.

– Птичка, а ты, оказывается, боевая! – уважительно заметил Маклагген.

– Ты меня плохо знаешь, орнитолог, – фыркнула я, ободряюще похлопав его по плечу. Впору было ожидать чего-то вроде «Ну давай познакомимся поближе», но ответной реплики не последовало вовсе. Более того, Маклагген, наградив меня злобным взглядом, отошел. Я непонимающе приподняла брови, однако ситуацию мгновенно прояснил Фред:

– Как-как ты его обозвала? – восхищенно поинтересовался он, и все разом встало на свои места.

Я обвела ребят взглядом и констатировала: истинное значение только что употребленного мной слова известно, похоже, одной лишь Гермионе, тихо посмеивающейся в сторонке. Остальные же приняли звание специалиста по пернатым за словечко из ненормативной лексики. Разубеждать я не стала (пусть думают, что хотят), и, вновь рассыпавшись в благодарностях за участие, потянула близнецов к выходу из гостиной.

Однако уже в коридоре нас поджидала кучка когтевранцев во главе с Роджером – и все они также были обеспокоены тем, как я себя чувствую. Это уже было куда более ожидаемо, но столь же приятно. А обнимая Дэвиса в знак благодарности, я отрешенно подумала, что если шармбатонская чемпионка не остановит свой выбор на нем, то совершит величайшую ошибку в своей жизни. Сама же я была дико рада, что мы с ним в свое время решили не выходить за рамки дружеских отношений и ограничились одним-единственным свиданием – иначе бы наверняка давно уже расплевались…

Но, черт побери, излишнее внимание к моей не слишком скромной персоне может стать угрозой нашей завтрашней вылазке… И, кстати, у меня остался всего один день на то, чтобы уговорить Гермиону к нам присоединиться: даже отправив письмо и вроде бы все обсудив с Сириусом, она по-прежнему не желала показываться ему на глаза…

***


– Снова вы, – мрачно констатировал Блэк, принимая истинный облик и поднимаясь на ноги. Он был не в духе и даже не собирался этого скрывать. Интуиция услужливо подсказывала мне, что причиной такого настроения являлось отсутствие Гермионы, которую, увы, так и не получилось переубедить…

– Привет, – поздоровалась я, ничуть не смущенная столь холодным приемом. То же самое можно было сказать и о близнецах. Что поделать, за время общения с Сириусом мы уже почти привыкли к его далеко не идеальному характеру и всем причудам, на которые он, впрочем, имел полное право. Надо сказать, чем отчетливее я это осознавала, тем сложнее казалась поставленная задача: помочь Блэку вновь почувствовать вкус к жизни.

– Зачем пришли? – безразличным тоном осведомился он, скрещивая на груди руки – этакий защитный жест. Привычка, наверное. Не может же он всерьез ожидать, что мы нападем на него, ведь так? По-моему, мы уже успели доказать, что нам можно доверять. Другой вопрос, что он не хочет этого делать…

– Повидаться, – ответила я, в то время как Фред пояснил:

– Принесли тут тебе кое-чего.

– Ты честнее, – оценил Сириус, втягивая носом воздух. – Спасибо, конечно, вам за все, я ценю это, но… не нужно.

– Что – не нужно? – Джордж нахмурился.

– Ничего. В первую очередь – приходить сюда не нужно. И внимание это лишнее привлекает, и взамен я дать вам ничего не могу.

– Что значит – взамен? – возмутилась я. – Мы хотим быть твоими друзьями!

– Друзьями… – Блэк горько усмехнулся. – Нет, ребята, не стоит. Ради вашего же блага…

– О чем это ты? – опередив меня, поинтересовался уже Фред.

– Опасно со мной дружить, – пояснил Сириус, так и не удосужившись повернуться – нам оставалось лишь буравить выжидающими взглядами его ссутуленную спину.

– Что за чушь? – фыркнула я, переглянувшись с близнецами. – Мы же знаем, что ты невиновен…

– Да дело даже не в этом, – горько сказал Блэк. – Вы разве не заметили, что становится с моими друзьями? Участь-то у них у всех незавидная. Ремус из-за меня в том году работы лишился, Джеймса и Лили опять же мой план погубил, и Гарри сиротой остался... Так что ступайте-ка вы отсюда и дорогу забудьте. Целее будете.

Некоторое время мы стояли молча, будучи не в силах вымолвить и слова или даже просто поднять глаза. Тишину первым нарушил Фред: выступив вперед, он решительно заявил:

– Во всем этом нет твоей вины.

– Да, – присоединился к брату Джордж. – Так сложились обстоятельства. Ты ни при чем. Профессор Люпин ушел сам, по собственному желанию, а в гибели родителей Гарри виноват Петтигрю… Ты же не знал, что все так обернется!

– Но если бы я не настоял на смене Хранителя, они могли бы остаться живы! – выкрикнул Сириус, рывком разворачиваясь к нам. Лицо его было перекошено гримасой боли.

Мерлин, за что ему это? И почему все так сложно? Неужели ему так и не суждено оправиться от ударов судьбы – незаслуженных, но нокаутирующих – и обрести душевный покой? Хотя как это сделать, когда он до сих пор находится в розыске и неизвестно, удастся ли вообще восстановить его доброе имя… Вот тебе и справедливость: подлый предатель награжден орденом Мерлина, а невиновному человеку сломали жизнь этим чертовым приговором. Сириус уже не ждет ничего от своего будущего – и что если он прав? Что если для него на самом деле все потеряно и он никогда не сможет завести семью, безбоязненно появиться на людях или хотя бы избавиться от гложущего его чувства вины?

– Этого никто не знает наверняка, – тихо сказала я, приближаясь и ободряюще касаясь блэковского локтя. – Ты же понимаешь, что Сам-Знаешь-Кто бы не отступил ни при каком условии…

– То есть ты считаешь, что все было предрешено? Неизбежно? – вопросил Сириус и, не церемонясь, схватил меня за плечи. – И не стоило даже бороться, так, да?

– Нет, но… Теперь уже ничего не изменить, – понимая, что он на пределе, я даже не стала пытаться вырваться и вместо этого порывисто обняла Блэка – что-то подсказывало, что при данном раскладе это самый лучший выход. – Их не вернуть, но ведь… Джеймс не стал бы ни в чем тебя винить, он бы хотел…

– Да откуда тебе знать, чего хотел Джеймс??? – вскинулся Сириус, голос его надломился. – Что ты вообще знаешь… девчонка!

Задохнувшись от такого пренебрежения, я убрала руки и невольно сделала шаг назад. Вот и помогай после этого людям! Я тут, видите ли, с наилучшими побуждениями, а он…

– Эй, ты полегче, – возмутился Фред. – Тоже мне, знающий…

– Тем более что Джейн дело говорит, – раздалось из-за спины, и, обернувшись, я увидела запыхавшуюся Гермиону.

Поверить не могу! Все-таки пришла! Значит, вняла моим доводам! Значит, пациент не безнадежен! И ведь какое красивое и, что самое главное, своевременное появление!

Задохнувшись от радости, я обменялась победными взглядами с близнецами.

– Джеймс уж точно не одобрил бы такого поведения, – продолжила подруга, подходя к донельзя напряженному Блэку, и несмело положила руку ему на плечо. – Подумай сам: ты уцелел после всего, что случилось, хотя уже столько раз был на краю! Ты не думал, что это не случайность, а шанс тебе, чтобы начать все сначала?

Обернувшись, Сириус хмуро глянул на нее, но ничего не сказал.

– Ты сам знаешь, что нужен Гарри. И насколько нужен, – Гермиона закусила губу. – Но Гарри не единственный в этом плане, если ты еще не понял.

– Мы не стремимся заменить тебе Джеймса, – добавила я звенящим от обиды голосом. – Просто хотим помочь, потому что это сейчас действительно не будет лишним.

– Должен был уже это понять: вспомни, что бы ты делал без ребят в прошлом году?! – внеся свою лепту, поддел Сириуса Джордж.

– Никто ваших заслуг и не умаляет! – рассердился тот. – Я же уже сказал, что благодарен, но… я того не стою!

– Да с чего ты взял это, осел упрямый! – выкрикнула Гермиона и, ловко извернувшись, обхватила его за шею. – Вот ведь заладил одно и то же, как… профессор Трелони! – имя прорицательницы было произнесено с таким чувством, что мы невольно прыснули, а представив Сириуса в огромных очках, увешанного добрым десятком бус и браслетов, и вовсе захохотали в голос. Гермиона тоже робко улыбнулась и, встретившись со мной взглядом, благодарно прикрыла глаза: ага, поняла наконец все то, что я пыталась до нее донести; поняла, как нужна Блэку. Аллилуйя.

Поддавшись внезапному порыву, я нащупала и одновременно сжала ладони Фреда с Джорджем. Первый в ответ привлек меня к себе, а второй устроил голову у меня на плече – и стало вдруг так хорошо, так спокойно, так легко на душе, как бывает всегда, когда ты счастлива и все близкие люди разделяют это состояние. Да, Блэк за относительно недолгий срок успел стать близким – тогда как моим товарищам по факультету это не удалось за шесть лет…

– Похоже, мне и впрямь от вас не отделаться, – усмехнувшись, пробормотал Сириус и одной рукой обнял Гермиону за талию. В уголках его глаз как будто блеснули слезы – хотя вполне возможно, что это было лишь плодом моего неизлечимо больного воображения…

Глава 18.

Когда с сантиментами было покончено, мы, заметив, что Сириусу неловко, поспешили разрядить обстановку и принялись наперебой рассказывать о школьных буднях. В правильности этого решения меня убедил благодарный взгляд Блэка, на который я ответила понимающей улыбкой. Будь по-твоему, дружище (да-да, ты наш друг, можешь больше не отпираться!). В конце концов, твоего согласия и не требуется, а взаимность придет со временем. Во всяком случае, мне хотелось на это надеяться.

Смутившаяся ничуть не меньше, Гермиона выпустила Сириуса и, избегая наших взглядов, отошла к Клювокрылу. О, Мерлин! Они всего лишь обнимались – за что здесь краснеть? И перед кем, позвольте поинтересоваться? Перед нами, ратующими за прелюдию во всех ее проявлениях? Нами, пару недель назад едва не предавшимися страсти прямо в нише за гобеленом на пятом этаже замка – помешал Грюм, о чьем появлении на горизонте возвестил стук деревянной ноги. Наверное, мне стоило рассказать Гермионе о том случае. Ну, чтобы ей было с чем сравнить.

Блэк тем временем сунул нос в один из принесенных нами пакетов с едой:

– Бекон?

– Ну да, – не слишком уверенно подтвердила я. – Не нравится? Прости, мы же не знаем, что ты любишь…

Сириус скептически приподнял бровь и глянул на меня исподлобья.

– Джейн, дорогая, поверь, я более чем неприхотлив – особенно в плане еды. После того как столько времени ешь одних крыс, волей-неволей перестаешь быть гурманом.

Я содрогнулась от одной мысли о таком меню; к горлу комком подступила тошнота. Сама я крыс не то чтобы боялась, но даже смотреть на них было противно. Помнится, когда нам раздали их на практическом занятии по трансфигурации, я наотрез отказалась выполнять задание и не прикоснулась к этой мерзости с длиннющим хвостом даже палочкой. А уж есть – это было вообще из области фантастики с элементами ужаса. Хотя, думаю, и Сириус раньше этим не промышлял, но голод и жизнь в бегах не оставили выбора…

– Вот только не надо опять начинать меня жалеть, – предупредил Блэк, шурша пакетом.

– И в мыслях не было, – покривила я душой. Фред за спиной недоверчиво хмыкнул, за что немедленно получил ощутимый тычок локтем в бок.

Издав короткий хриплый смешок, Сириус обвел нас взглядом и неожиданно поинтересовался:

– Вы с самого начала втроем?

– Не совсем, – Джордж отозвался почти моментально, будто ждал этого вопроса, – Фред малость затормозил.

– Это не я затормозил, это ты больно шустрый!

– Ну да, утешай себя этим…

– Тебя что, это смущает? – повысив голос, обратилась я к Блэку.

Тот мотнул головой, примиряюще поднял руки и, дожевав сандвич, отпарировал:

– По-твоему, я похож на человека, которого что-то в этом мире еще может смутить?

Вспыхнувшая, я уже набрала полную грудь воздуха, готовясь высказать все, что думаю о его бесконечных язвительных репликах, но в следующий миг Сириус по-настоящему удивил нас всех:

– Но вы и вправду очень красиво смотритесь вместе. И подходите друг другу. Именно втроем подходите, хотя мне кажется, в вашем случае по-другому никак.

– Ээээм… – польщенные до глубины души, мы переглянулись. – Спасибо…

– Это вам спасибо, – вдруг сказал Блэк ровным и совершенно серьезным тоном. – За все.

Гермиона, стоя к нам спиной, продолжала наглаживать Клювокрыла с таким остервенением, словно поставила перед собой цель протереть в нем дырку. Поняв, что при свидетелях она не сможет нормально вести себя с Сириусом, я сделала знак Фреду с Джорджем и с деланным сожалением протянула:

– Что ж, рада была повидаться, но нам уже пора…

– Да-да, – Фред поднялся и подал мне руку, – мы собирались заглянуть в «Зонко», а он уже скоро закрывается… – и мы, уверив Сириуса в том, что обязательно наведаемся к нему в течение недели (хотя он, кажется, уже нисколько в этом не сомневался), тактично оставили их с Гермионой наедине. Однако упускать подробности их свидания я не планировала; а зная Грэйнджер, можно было с уверенностью утверждать, что расскажет она отнюдь не всё. Именно поэтому, выйдя на солнце из пещерного полумрака и исчезнув из поля зрения голубков, я немедленно потребовала у близнецов Удлинитель Ушей, незаменимый в подобных случаях.

– Да, Джейни, – шепотом прокомментировал Джордж, провожая взглядом ползущий по камням шнур, – если любопытство – типично женская черта, то ты настоящая женщина.

– А ты сомневался? – зашипела я в ответ. – Думал, тебе подделку подсунули?

– … не о чем говорить, – голос Сириуса звучал так, будто его обладатель распинался прямо у меня над ухом. – Ты просто еще очень многого не понимаешь…

– И чего же, например? – тон Гермионы был ледяным, и я про себя взмолилась: только бы они не разругались.

– Что ошибаешься на мой счет, девочка. Уж не знаю, чего ты там себе вообразила, но, поверь, я не тот, кто тебе нужен.

– Сириус, мы уже много раз обсуждали эту тему, и мне это, знаешь ли, уже порядком поднадоело, – возразила моя подруга, заставив Фреда с Джорджем обменяться многозначительными ухмылками. – Я все понимаю, правда…

– Если бы понимала, тебя бы тут не было, – рыкнул Блэк. – Ты не знаешь, на что идешь. Думаешь, сможешь помочь, вытащить меня из всего этого дерьма? Нет, только сама завязнешь по уши. Не порть себе жизнь – вон, догони лучше ребят и пойди взорви с ними что-нибудь. И то полезнее.

– С чего ты…

– Гермиона, – перебил Сириус, – послушай, ты необыкновенная, ты замечательная, и ты обязательно найдешь того, кто тебя достоин. Я не желаю втягивать тебя в неприятности, а ничего другого тебе не принесу. Присмотрись вон лучше к Гарри… Посуди сама, зачем тебе…

– Сам послушай хотя бы раз в жизни! – яростно выкрикнула она. – За все это время я уже столько раз могла уйти, а ты мог вытолкать меня отсюда или стереть память…

– А это идея… – пробормотал себе под нос Сириус, и близнецы по обе стороны от меня затряслись от беззвучного хохота. Их не на шутку забавляла сложившаяся ситуация, в то время как я сходила с ума от беспокойства.

– Но ты ничего этого не сделал, и… ты же сам поцеловал меня! Разве это не повод считать, что я хоть сколько-то тебе небезразлична? – выкрикнула Гермиона, и я мысленно ей зааплодировала. Вот умеет же, когда надо! А то все «Нет, нет, это немыслимо, так не должно быть»… Да кто вообще решает, что в порядке вещей, а что нет? Назовите мне его имя, мы с мальчиками пойдем и поработаем над его мировоззрением!

Не удержавшись, я сделала шаг в сторону пещеры.

– Да, Гермиона! – обреченно простонал Блэк. – И именно поэтому я хочу это прекратить! Кем я буду, если…

Мерлин мой, какие страсти! Нет, увольте, я не могу это пропустить!

Еще шаг.

– Сириус, мне было нелегко прийти сюда, и сначала я и сама жалела о том, что было, но... мое появление здесь говорит, что я разобралась и приняла решение. Свою силу духа ты уже продемонстрировал, но даже ты не можешь так долго справляться со всем один, – она шумно вздохнула. – Не беспокойся, ты со своей стороны сделал все, что мог, чтобы меня предостеречь. Но я почти всегда полностью уверена в том, что делаю.

В повисшей тишине – у Блэка, похоже, закончились аргументы – шаги по каменному полу прозвучали особенно четко: впрочем, это произошло во многом благодаря Удлинителю Ушей, обеспечивающему отличную слышимость. Так или иначе, когда я заглянула, Гермиона и Сириус вновь стояли в обнимку. Бледная, с плотно сжатыми дрожащими губами, подруга, однако, выглядела как никогда решительной. На лице же Блэка застыло обреченное выражение (очевидно, у него не осталось сил сопротивляться, так что пришлось уступить напору), а в серых глазах читалась благодарность пополам с горечью, точно он еще не решил, как относиться к тому, что Гермиона осталась. А она медленно провела пальцами по его небритой щеке, затем по сухим потрескавшимся губам, и снова устроила голову на плече у Сириуса, который прижимал ее к себе, явно не веря, что это действительно происходит с ним. Оно и понятно: после стольких лет боли и одиночества счастье наверняка казалось ему чем-то, оставшимся далеко позади…

Бесшумно подошедший Фред тронул меня за локоть, и я, вздрогнув всем телом от неожиданности, пошатнулась на каблуках и не едва не грохнулась, после чего безропотно позволила себя увести.

– Только бы у них сложилось, – сорвалось с губ, едва мы отошли на достаточное расстояние. – Он же не вынесет, если она передумает!..

– Передумает, как же, – беззлобно хмыкнул Фред, – да ее от него Манящими чарами не оттащишь! С ума сойти, влюбленная Грэйнджер, вот уж не думал, что доживу до такого…

Я лишь фыркнула в ответ. Перед глазами все еще стояли сплетшиеся в объятиях Гермиона и Сириус, такие разные, почти несопоставимые, но так отчаянно нуждающиеся друг в друге. И пусть на первый взгляд казалось, что происходящее неправильно – я пребывала в уверенности, что именно теперь все так, как должно быть. И как же хорошо, что я так быстро преодолела свое влечение к Сириусу! Хорошо для всех, а для меня – в особенности. Потому что, поставив на кон отношения с Фредом и Джорджем, я совершила бы самую большую ошибку в жизни. Да и Сириусу бы прибавила головной боли, которой у него и без меня предостаточно… Надеюсь, у Гермионы хватит сил с ней справиться…

И да – не забыть бы только изобразить удивление и восторг, когда она вечером начнет обо всем этом рассказывать…

***

Вернувшись из Хогсмида, мы не пробыли в замке и получаса: там было слишком душно, и Фред недолго думая предложил перебраться в лодочный сарай. Надо сказать, это место подошло нам идеально. Помимо царившей внутри приятной прохлады, у него обнаружились и прочие достоинства: во-первых, оттуда открывался потрясающий вид на озеро, а во-вторых, сюда редко кто забредал, так что мы смогли остаться наедине и вволю этим насладиться. Друзья – это, само собой, хорошо, и помогать им необходимо, но и о собственной личной жизни забывать тоже не стоит.

Мы лежали втроем в одной лодке (собственно, для полноты картины не хватало только собаки) и нежились в объятиях друг друга. Джордж теребил кончик моей наполовину распустившейся косы, Фред выводил у меня на животе невидимые узоры, а я, растянувшись на коленях у обоих, расслабленно курила. Пожалуй, это мгновение было из тех, в котором хочется задержаться или же возвращаться в него раз за разом. Впрочем, даже если пользоваться Маховиком времени, это все равно уже будет не то: по словам Гермионы, возвращаясь в прошлое, ты не переживаешь всё вновь, а смотришь со стороны. Я бы, наверное, так не смогла. Заревновала бы Фреда с Джорджем даже к самой себе, плюнула на конспирацию, показалась бы на глаза… Наверное, две пары близнецов смотрелись бы со стороны весьма эпично…

– Слушай, а дай попробовать, – неожиданно попросил Фред, вырывая меня из размышлений. Не сразу понявшая, что он имеет в виду, я после секундной заминки вложила сигарету ему в губы. Как и следовало ожидать, он сразу же зашелся в кашле:

– Фу, ну и дрянь… И что ты в этом находишь? Знаешь что, Джейни, бросай-ка ты это дело!

– Тем более что оно еще и вредно, – поучительным тоном добавил Джордж.

– Ты-то откуда знаешь? – съязвила я.

– Отец рассказывал, – ответил за брата Фред и щелчком отправил окурок в воду. – А ты нам здоровая нужна еще на долгие годы…

– Так уж и на долгие?..

– А как же, – хмыкнул Джордж. – Неужели рассчитывала отделаться от нас по окончании школы?

– Даже не надейся, – Фред обхватил меня за шею. – У нас впереди еще целая жизнь, роскошная свадьба и дети, и когда-нибудь мы с Джорджем даже разберемся, которые из них чьи, – на этом моменте я, вознамерившаяся возмутиться, что все решили без моего согласия, не удержалась и захохотала в голос.

– Привет, – неожиданно раздалось с порога, отчего я, до сих пор щеголявшая в одном лишь нижнем белье, взвизгнула, схватилась за мантию и только после этого обернулась.

В проеме стояла странноватого вида девушка с длинными светлыми волосами и глазами навыкате. В ее взгляде одновременно читались и рассеянность, и неприкрытый интерес.

– П-привет, – пробормотала я и, спохватившись, зашипела сквозь зубы: – Фред!

– Что?

– Руки! – шикнула я, продолжая ощущать на бедрах чужие ладони.

– Они самые, – невинно подтвердил он с лукавой улыбкой.

Незваная гостья тем временем продолжала все так же флегматично за нами наблюдать.

– Тебе что-нибудь нужно? – обратился к ней Джордж, почти не скрывая раздражения. Я его понимала: когда на тебя вот так неприкрыто пялятся – это само по себе неприятно, а уж если в такие моменты, когда и вовсе не хочешь привлекать к себе внимания… Вообще, нарушив чье-либо уединение, люди обычно извиняются и удаляются прочь, но мы, похоже, столкнулись с особым случаем.

– Нет, ничего, – нараспев проговорила девушка и чуть наклонила голову вбок.

– Это вообще кто? – шепотом уточнила я у Фреда.

– Луна Лавгуд, – представил он, – она на одном курсе с Джинни, только на Когтевране. У них с отцом дом недалеко от нашего.

Когтевран? Хм, странно, сколько раз бывала у них в башне, а ее ни разу не встречала. Или, возможно, просто не обращала внимания…

– Она странноватая, – пояснил Фред мне на ухо, – но безобидная.

– Я заметила.

А Луна явно не собиралась уходить, не обращая внимания ни на красноречивый взгляд Джорджа, нервно барабанящего пальцами по бортику лодки, ни на напряженность позы Фреда, ни на мои поджатые губы. Прикидывалась она или действительно ничего не замечала – лично для меня это так и осталось загадкой. Но встреть я эту девчонку вне Хогвартса – я бы точно решила, что она под кайфом.

– Мы можем тебе чем-нибудь помочь? – повысил голос Фред.
Луна пристально посмотрела сначала на него, потом на меня, потом на Джорджа, тряхнула головой и выдала:

– Вам очень хорошо друг с другом.

– Ты так думаешь? – ехидно переспросила я и уткнулась в плечо Фреда, с трудом сдерживая смех. Тоже мне, новость! В этом, по-моему, уже вся школа успела убедиться.

– Да, – заявила Лавгуд на полном серьезе, – рядом с вами нет… – тут она произнесла какое-то длинное и несуразное слово, которое я не разобрала, – а это первый признак того, что вы очень счастливы. Счастье их отпугивает.

– Спасибо, – в тон ей откликнулся Джордж, – будем знать.

– Пожалуйста, – Луна запрокинула голову и сощурилась от яркого солнца. – Чудесная сегодня погода, не правда ли? – и, не дожидаясь ответа, побрела вдоль берега.

– Тень отца Гамлета, – прокомментировала я, провожая ее взглядом. – Она всегда такая?

– Насколько я знаю, да, – Джордж закинул руки за голову. – А кто такой Гамлет и что не так с его отцом?

– Напомни мне на каникулах провести для вас ликбез, – я шутливо щелкнула его по носу и, набросив мантию на почти голое тело, начала вылезать из лодки. Моментально среагировавший Фред ухватил меня за лодыжку:

– Ты куда?

Кивнув в сторону озера, я босиком прошествовала к нагретому солнцем деревянному мостику и, усевшись на самый его край, свесила ноги в воду, оказавшуюся теплее, чем я предполагала. Легкий порыв ветерка чуть всколыхнул ровную гладь озера, а затем принялся за мои волосы.

– Только посмотри на нее, – донеслось из тени сарая, – ведь и не скажешь, что под мантией почти нет ничего!

– Ага, так можно даже на уроки ходить!

– Ну прям удивили!

На несколько секунд повисла пауза, после чего Фред высунулся на свет и ошалело поинтересовался:

– Ты что, уже пробовала?

– Всего пару раз, – с невинным видом признала я, пряча улыбку, возникшую на губах при виде двух совершенно идентичных лиц с вытаращенными глазами. – Прошлой весной, в конце мая… Было очень жарко!

Реакция, последовавшая со стороны Джорджа, стала для меня полнейшим сюрпризом:

– А я говорил тебе! – гневно воскликнул он, толкнув брата в плечо. – Ведь говорил же! А ты все: нет, нет, не может быть такого…

– Я правда не думал…

– И нечего было думать, надо было меня послушать!

– Эй, вы что, уже тогда на меня засматривались?

Ни один, ни другой меня даже не услышали: слишком увлеклись перепалкой. Снисходительно покачав головой, я зачерпнула воды ладонью и брызнула на них, но не достала. Ну и ладно.

А ведь нашли тоже из-за чего спорить! Но узнать, что оба уже тогда проявляли ко мне интерес, было безумно приятно. Интересно только, почему они не попытались со мной сблизиться… Хотя, возможно, свою роль здесь сыграло то, о чем мне уже говорил Фред: они с братом считали, что я либо просто отправлю их куда подальше, либо напущу кого-нибудь из шкафоподобных поклонников. А такой, к слову, был всего один, да и тот в прошлом году окончил школу.

Я вновь склонилась к кристально чистой воде, по которой задорно плясали солнечные блики, и в глазах собственного же отражения прочитала непреодолимое желание окунуться. Хм, а почему бы, собственно, и нет? Что меня останавливает?

Напоследок оглянувшись на все еще выясняющих отношения Фреда с Джорджем, я рывком сбросила с плеч мантию и легко соскользнула с мостика. Всплеск разом отрезвил спорщиков.

– Джейни! – завопили они, единогласно решившие, что я упала. Возразить я не успела, и ситуация прояснилась только тогда, когда оба уже прыгнули следом за мной. Но, может, оно и к лучшему: не пришлось даже уговаривать присоединиться.

– Погода и вправду чудесная, – только и смогла сказать я в свое оправдание.

– А мы и вправду счастливы, – заключил Фред и с головой окунул меня под воду.

***

– Доброе утро, Гриффиндор! – что есть мочи проорал Джордж, когда мы спустились в гостиную, собираясь пойти на завтрак. Со всех сторон донеслись ответные приветствия, я же выискала глазами Гермиону (это оказалось проще простого, она единственная начала ворчать по поводу того, что мы перепугали первокурсников) и махнула ей рукой.

– Подумать только, – возмутился Фред себе под нос, – нам читает мораль человек, который сам систематически сбегает из школы на свидания. Уму непостижимо!

– Тихо ты! – осадила я, отвечая улыбкой на улыбку сидящего рядом с Гермионой Гарри, который смотрел точно на меня. Подруга же уткнулась в книгу, ту самую, присланную на Рождество. Ну, теперь-то личность дарителя очевидна…

Позавчера вечером мне рассказали все без утайки, и я, наверное, впервые видела Гермиону настолько взбудораженной – наутро же она как ни в чем не бывало отсиживалась в библиотеке (вот это самообладание, а!) и поучала Рона. Готова поспорить: если бы он узнал, где и с кем она была за день до этого, то в жизни бы больше не послушал ни одного ее совета.

– Кстати, Джейни, – опомнился Джордж, галантно пропуская меня в портретный проем, – не планируй ничего на завтра.

– А я уже запланировала…

– И что же, позволь узнать?

– Родиться, – хихикнула я, мечтая о том, чтобы день пролетел поскорее. Наконец-то я смогу колдовать вне Хогвартса!

– Ну ладно, – смилостивился он, – это, так и быть, можно, но больше – ничего! Включая занятия.

– Даже так? – проворковала я и затеребила висящий на шее кулон. – Ладно-ладно…

– Ты даже не будешь выспрашивать, что мы для тебя приготовили? – раздосадованно протянул Фред.

– А смысл? Вы все равно не скажете.

– И то верно, – признал он и покровительственно обнял меня за талию. – Но тебе понравится.

– Не сомневаюсь, – заверила я и потянулась к нему за поцелуем.

Мерлин, скорее бы наступило завтра!


Глава 19

– Джейни, вставай, – раздалось над ухом, и я сквозь полудрему ощутила, как на кровать плюхнулись два тела одновременно. – Вставай, а то проспишь свои лучшие годы.

– И так уже постарела, пока спала!

– Вы так добры, – проворчала я, переворачиваясь на спину – в нос тут же ударил до боли знакомый и бесконечно любимый запах. Многие считают, что розы – это банально, но я этой точки зрения не разделяю. Розы – классика, почти как маленькое черное платье, и тут уж ничего не попишешь.

– С Днем Рождения, любимая, – в один голос объявили близнецы и торжественно водрузили передо мной огромную корзину, полную крупных ярко-красных цветов.

– Обалдеть, – только и сумела выдавить я, почти не удивившаяся, но зато растроганная до глубины души. По-хорошему, удивляться стоило перестать еще после того, как мне пришло письмо из Хогвартса, однако я дошла до этого только когда начала встречаться с Фредом и Джорджем. Хотя, зная их, совсем уж расслабляться не следовало: уж эти-то еще много раз шокируют. И уж тем более сегодня.

– Это еще не все, – подмигнул Джордж и жестом фокусника извлек из-за спины серебристую коробку, перевязанную блестящей лентой.

– Мальчики…

– И это тоже еще не все, – перебил Фред. – Так что поднимайся и начинай собираться: нас ждут великие дела! Мы ведь предупреждали, чтобы ты ничего не планировала…

– Я помню, – мне наконец удалось вставить словечко, – но можно хотя бы посмотреть?..

Уже разрывая обертку, я краем глаза заметила, как дернулся полог соседней кровати, и губы тотчас тронула довольная усмешка. Сиди-сиди, Джонсон, в норке, не высовывайся, а то самой же будет хуже: тебя после того-то раза едва не выгнали… И, честное слово, я даже рада, что над ней смилостивились: ужасно приятно наблюдать, как она бесится в бессилии, понимая, что любой выпад в мою сторону теперь может обернуться исключением из школы…

– Туфли? – немного ошеломленно уточнила я, открывая подарок. Не сочтите меня привередливой, но я ожидала чего-то более… фееричного. Или, может, это прикол такой: сейчас у обувки вырастут крылья и я взлечу под потолок?

– Надень, – распорядился Фред, переглянувшись с братом.

Я молча покорилась, ощущая на себе пристальные взгляды, значение которых поняла не сразу, но затем прислушалась к своим ощущениям, и меня словно осенило. Ногам было удивительно легко, мягко и комфортно, словно я сунула их в домашние тапочки, а высоченных каблуков не существовало и вовсе.

– Это что, иллюзия? То есть, они только выглядят как туфли, а на самом деле…

– Нет-нет, – заверил Джордж, – это и есть туфли. Но их можно носить сколь угодно и для этого не надо уметь ходить на очень высоких каблуках – хотя к тебе это не относится...

– В общем, это новое изобретение, – пояснил Фред, – пока что эксклюзив. Просто нам, честно говоря, надоело, что ты вечно стираешь в кровь ноги – а тут этот вариант исключается. Кстати, они еще и цвет менять могут, так что…

Договорить я не позволила: бросилась их обнимать, терзаясь угрызениями совести как за свое первое впечатление от презента, так и за то, что мои подарки на их День Рождения (наручные часы и сувениры из маггловского магазинчика приколов) сравниться не могли с тем, что преподнесли мне.

Неудивительно, что остальные дары и рядом не стояли: Гермиона прислала книгу (другого я от нее и не ждала), Роджер – духи, Лео Бут – заколку, Карина МакГрегор – серьги, Эдди Кармайкл и Маклагген – каждый по коробке конфет… Что касается лондонских друзей – они, похоже, скупили целый магазин: во всяком случае, их подарки заняли все свободное пространство у моей постели.

– А это от нашей мамы, – Джордж кивнул на сверток, до которого я еще не успела добраться.

– Как мило с ее стороны, – оценила я, мысленно радуясь, что сумела удержаться от глупого вопроса о том, как миссис Уизли узнала о дате моего рождения.

В свертке же оказалось вязаное летнее платье кремового цвета, к которому прилагалась записка, в которой мне желали всего наилучшего и изъявляли желание познакомиться лично не далее как этим летом.

– Тебе не отвертеться, – радостно сообщил Фред, – поедешь на каникулах к нам в Нору. Мы у тебя в гостях уже были, теперь твоя очередь.

– Ага, – без особого энтузиазма пробурчала я, одергивая на себе подарок. – Нет, мальчики, ваша мама, конечно, молодец, но меня она явно недооценила…

– То есть?

– Оно мне в груди узко!

Близнецы так и покатились со смеху.

***

– Вы что, отдали оставшуюся часть моего подарка на хранение Сириусу? – вопросила я, когда мы свернули в сторону горы. Впрочем, побег из школы тоже был своего рода подарком, а о том, чем таковой обернулся в прошлый раз, мы предпочли не вспоминать. В нашем послужном списке уже столько наказаний, что опасаться можно только исключения, которое в этом году, похоже, не практикуется: видимо, чтобы не выставлять Хогвартс в невыгодном свете перед Шармбатоном и Дурмстрангом.

– Вроде того, – Джордж многозначительно усмехнулся.

Мерлин, сколько же они всего мне приготовили? Это будет уже третий сюрприз… Может, на этом и остановились? Я очень на это надеюсь, а то, право слово, уже даже неловко становится…

– Бродяга, ты здесь? – окликнул Фред, вглядываясь в полумрак.

– Нет, ушел в гости, – съехидничал Джордж. Словно в подтверждение его слов, из глубины пещеры донеслось приглушенное ворчание, и нам навстречу вышел, потягиваясь, лохматый пес – черным же его сейчас можно было назвать с большой натяжкой: шерсть казалась грязно-серой из-за осевшей на ней пыли.

– Привет, – зевнул Блэк, принимая истинное обличье. – Это хорошо, что вы здесь.

– Что-что? – недоверчиво переспросил Фред. – Мне не почудилось? Ты рад нас видеть?

– Странно слышать от тебя такое, – заметила я, протягивая Сириусу очередной пакет с гостинцами.

– С Днем Рождения, – снова удивил он. – У меня тоже для тебя кое-что есть, как раз сам смогу отдать…

Клянусь, если бы не Фред с Джорджем, я бы так и села прямо на пол!

– Сириус…

– Даже не говори ничего, – он подошел почти вплотную. – Я не знаю, смогу ли вообще когда-нибудь отблагодарить вас как следует, но пока приходится исходить из того, что есть, так что… – замявшись, он взял мою руку и вложил в ладонь маленький пузырек с золотистой жидкостью. – Вот, держи.

– Это же… – я впилась в подарок взглядом. – Феликс Фелицис, Жидкая Удача?

– Точно.

– Но… но… нет, Сириус, я не могу… Тебе оно нужнее…

– У меня есть свое, – успокоил он и шагнул назад в знак того, что обратно флакончик не примет ни в коем случае. – Только какой мне от него прок, если его так редко можно принимать… Никто же не знает, что завтра будет…

Меня до глубины души тронуло уже то, что Блэк вообще меня поздравил, а уж о ценности презента и говорить не стоило. Одно из самых полезных, редких и дорогих зелий – как он только достал его? Хотя, помнится, Гермиона говорила, что в прошлом году Сириус дарил Гарри «Молнию», так что для него это не в новинку… И все равно, рисковал же, наверное… Выходит, не совсем уж ему на нас плевать, и лед наконец-то тронулся… Пожалуй, это тоже можно считать подарком…

– А от кого ты узнал, что у меня…

– Гермиона сказала.

– Она еще приходила? – оживился Фред, явно намеревавшийся накопить достаточно компромата на старосту, чтобы потом иметь на нее влияние и избавить себя от нотаций.

– Нет, это было в тот раз, – припомнил Сириус, и взгляд его потеплел.

– А что еще было в тот раз? – я невинно захлопала глазами, гадая, будет понят намек или нет. Конечно, в первом случае Блэк мог здорово разозлиться, но я делала ставку на то, что сегодня мне все простительно.

– Да ничего, – он отмахнулся и нахмурил брови. – И, если честно, я до сих пор не уверен, что вообще должно быть хоть что-то. Не выйдет из этого ничего путного.

– Почему?

– Джейн, мне уже четвертый десяток, и я по уши в дерьме, а у нее все только впереди, она, черт побери, совсем девчонка… Сколько ей, пятнадцать?

– Пятнадцать, – обреченно согласилась я. – Но знаешь, в душе она гораздо взрослее меня. И я могу тебе поклясться, что у нее это не просто детская влюбленность.

– В пятнадцать лет…

– Сириус, женщины все разные. Сколько бы у тебя их ни было – не сваливай всех в одну кучу, – я вошла в раж и разом забыла о негласной дистанции между нами. Я больше не опасалась, что он выйдет из себя, что рухнет на корню наша только-только зарождающая дружба – да даже пока не дружба, а приятельство на фоне помощи и участия – сейчас важно было только открыть Блэку глаза, донести до него истину.

– … и уж точно не приравнивай к другим Гермиону! Она действительно хочет быть рядом, она влюблена в тебя не на шутку, а ты никак не хочешь этого понять! И, к слову о возрасте: у меня в пятнадцать лет уже были отношения, и я ничуть об этом не жалею.

– Это сколько же вы уже вместе? – Блэк ухватился за мою последнюю фразу, но я с удовлетворением отметила, что монолог не оставил его равнодушным. Что ж, будем надеяться, что своей цели я достигла хотя бы отчасти…

– Четыре месяца и два дня. А с тем парнем я рассталась в июле.

Сириус обеспокоенно глянул на Фреда с Джорджем: очевидно, он допускал, что они могли не быть в курсе и теперь устроить разбор полетов. Подобное предположение вызвало у меня невольный смешок. О моих прошлогодних отношениях с Оливером знал весь факультет, а в свое время я отдельно обсудила это с близнецами и рассказала все в подробностях и без утайки. А чего здесь было скрывать? И, к слову, я нисколько не жалею, что моим первым мужчиной стал именно Вуд. Да хотя бы потому, что, если бы я дождалась близнецов, подарить свою невинность кому-то одному из них было бы нечестно по отношению к другому...

– Да, кстати, – оживился Фред, нарушив повисшее молчание, – мы ведь и правда не просто так зашли… В общем, Сириус, у нас на сегодняшний день большие планы, а ты примешь в их осуществлении активное участие.

И я, и Блэк одновременно глянули на него, как на умалишенного:

– Чего?

– Мы решили, что Джейни обрадуется твоей компании, – возвестил Джордж, – а тебе самому не помешает развеяться…

– Не волнуйся, – таким же беспечным тоном продолжил Фред, – мы все продумали. В этом обличье, – он продемонстрировал нам флягу (с Оборотным зельем, не иначе), – ты никогда не вызовешь подозрений. А Клювокрыл за пару часов никуда не денется.

– И кого вы мне предлагаете? – с усилием выдавил Сириус. Он, кажется, еще до конца не определился, как на все это реагировать. Сказать по правде, я разделяла его чувства: с одной стороны, не хотелось ставить под угрозу его безопасность, а с другой – близнецы обычно знали, что делают.

– Меня это тоже интересует.

– Ну а как сама думаешь, кого чаще всего с нами можно увидеть? – Фред хитро ухмыльнулся. – С кем бы мы смогли вот так запросто сбежать из школы?

Действительно, с кем? Мы обычно втроем это делаем, да и не только это…

– Ни за что! – подскочил Блэк, пораженный внезапной догадкой. – Вы совсем с ума посходили? Я не стану Гермионой! Как вам такое вообще могло прийти в голову…

Неужели и вправду Грэйнджер? Хм, это было бы вполне в духе Фреда с Джорджем… Сириус с внешностью Гермионы, зрелый мужчина в теле девчонки-четверокурсницы – да уж, вот это ирония… Только, боюсь, сам герой ни за что на это не согласится… А ребята, кажется, и одеждой для него запаслись… Мерлин, я же со смеху умру, глядя на Блэка в юбке! И пусть даже он будет выглядеть как Гермиона – я-то не перестану знать правду!

– А вот и не угадал, – хохотнул Джордж, которого подобное предположение чрезвычайно развеселило, – пол тебе менять не придется – хотя ход мыслей мне нравится…

– Но кто? Рон? – Сириус выглядел растерянным.

– Побойся Мерлина, наш брат сорвет любую операцию. Побудешь Ли, – Фреду, похоже, надоело мучить нас с Сириусом ожиданием, и он наконец соизволил раскрыть карты, – нашим лучшим другом.

– Сняли, значит, скальп с лучшего друга, – мрачно пошутил Блэк и после минутного колебания все же взял протянутую флягу, однако энтузиазма на его лице я по-прежнему не наблюдала.

– Ну что ты, мы вовсе не такие кровожадные, какими кажемся на первый взгляд, – заверил Джордж. – Так что пей спокойно. Ты ведь не хочешь испортить настроение имениннице?

Сириус обреченно глянул в мою сторону и, поняв, что мы все равно не отстанем, взялся за пробку…

***

Воистину, последний сюрприз превзошел все ожидания! Не представляю, когда Фред с Джорджем успели все это провернуть, но в пригороде Лондона, там, где я прежде не бывала ни разу, нас ждал уже готовый к полету воздушный шар впечатляющих размеров – впрочем, мне могло показаться так только потому, что до сих пор я видела их лишь издалека и уж точно не рассчитывала на то, что когда-нибудь смогу покататься. А Сириус при виде этой громадины и вовсе потянулся за палочкой – к счастью, мы вовремя перехватили его руку и наспех объяснили, что к чему. Однако, несмотря на это, недоверие из его глаз исчезло далеко не сразу.

В корзине было как раз четыре места – правда, одно из них предназначалось для пилота, но близнецы отличились и здесь: уж не знаю, как им удалось убедить организаторов, но шар на три с половиной часа поступил в наше безраздельное пользование. За управление вызвался отвечать сам Фред, безапелляционно заявивший, что «уже летал на метле и автомобиле, а с этой штукой уж тем более трудностей не возникнет». Нам оставалось лишь положиться на его компетентность – если мне и Джорджу это удалось без труда, то Блэк садился на свое место с таким видом, словно собирался в последний путь, и видеть на лице неунывающего Джордана столь мрачную гримасу было по меньшей мере непривычно. Но все это отошло на второй план, едва мы поднялись в воздух. Клянусь, это оказалось гораздо круче полета на метле! И удобнее, и обзорнее, и не так стремительно, что позволяло вволю насладиться красотой открывающихся с высоты видов… Впечатлился даже Сириус, который наконец прекратил ворчать и теперь безустанно восторгался изобретательности магглов. А близнецы лишь ухмылялись, довольные произведенным эффектом.

– С Днем Рождения, Джейни! – что есть мочи проорал Фред, как мне показалось, на весь район: в тишине, нарушаемом лишь звуком работающей горелки, его голос прозвучал особенно громко. А Джордж тем временем достал из рюкзака бутылку шампанского, которую я с готовностью открыла своим первым примененным вне школы заклинанием. Пенистая струя как назло ударила прямо в Сириуса, но тот, к всеобщему удивлению, нисколько не рассердился и свел все в шутку. В этот момент я всерьез усомнилась в том, что перед нами действительно Блэк, а не Ли, которому как раз и было свойственно такое поведение.

– Да будет у тебя все, о чем другие могут только мечтать!

А я, честно говоря, и не знала, о чем еще можно мечтать: все и так было на высшем уровне, как в прямом, так и в переносном смысле.

– Эй, а мне? – возмутился Фред, провожая взглядом бутылку, вернувшуюся от меня к Джорджу.

– А тебе нельзя, – поддразнила его я, – пилоты не пьют!

– Да брось, всего пара глотков…

– Даже не думай, ты же не хочешь нас угробить!

– Точно, – Джордж встал на мою сторону, – мы не можем умереть, не окончив школу, а Сириус – пока не уложит в по… то есть, пока не уладит свои дела с Министерством и не будет оправдан, – торопливо поправился он, когда я с силой наступила ему на ногу. Впрочем, Блэк притворился, что страдает избирательной глухотой:

– Потерпи до приземления, – посоветовал он Фреду, – мы тебе оставим. Дайте-ка мне…

– А тебе тоже нельзя!

– Это еще почему?

– Не стоит мешать алкоголь с Оборотным зельем, – назидательно сообщил Джордж, делая новый глоток. – Последствия могут быть… не слишком приятными.

– Вот как? – хмыкнул Сириус, очевидно, осведомленный о подробностях. – А вот чисто теоретически: кто их на себе испытает, я или малый, которого я сейчас изображаю?

Ответа на этот вопрос ни близнецы, ни я не знали, и Блэк, воспользовавшись нашим замешательством, завладел бутылкой. «За именинницу», – пояснил он, прежде чем припасть к горлышку. Я устало махнула рукой и полностью переключила свое внимание на Джорджа…

– Сириус, – насмешливый голос Фреда доносился как будто издалека, – будь так добр, пересядь вон туда, а не то эти двое в лучшем случае вывалятся, а в худшем – и нас за собой утянут…

Мы парили футах в девятистах над землей, душу наполняла невообразимая легкость, точно весь груз тревог и волнений остался внизу, и мне отчаянно хотелось, чтобы это путешествие длилось как можно дольше…


Глава 20

Для меня день пролетел как одно мгновение, как это обычно бывает в хорошей компании и при обилии новых впечатлений; однако Сириуса за это время уже хватились. Во внутреннем дворе замка нас встретила Гермиона, запыхавшаяся от быстрого бега, растрепанная и очень сердитая. За несколько часов нашего отсутствия она успела наведаться в пустую пещеру и прокрутить в голове самые ужасные версии исчезновения Блэка:

– Как вы могли вот так запросто, без предупреждения его увести? – бесновалась она: карие глаза горели праведным гневом и едва не метали молнии. – Вы хоть представляете, что я подумала, когда зашла – а там пусто?

– Легилименции не обучены, – хохотнул Джордж, а Фред ехидно поинтересовался:

– Стало быть, связать с его отсутствием сегодняшнюю дату тебе в голову не пришло?

Мой локоть ткнулся ему в бок слишком поздно, уже на середине фразы. Я не сразу сообразила, как упоминание о нашей гулянке будет выглядеть со стороны: Гермиону-то туда никто не приглашал! И, несмотря на то, что моей вины в этом вроде как и не было: я ведь сама не знала, куда меня ведут; к щекам поневоле прилила краска. Не важно, забыли ли Фред с Джорджем про Гермиону или намеренно не посвятили ее в свои планы – ситуация получалась некрасивая. Однако подруга злилась не из-за этого – во всяком случае, не в первую очередь.

– Его могли увидеть! – шипела она. – Это же такой риск!

Близнецов ее негодование, впрочем, только веселило:

– По-твоему, мы совсем идиоты? – снисходительно уточнил Фред, проигнорировав ответный взгляд, в котором читалось категоричное «да». – Мы были с Ли – ничего необычного…

– Ли был в гостиной – я смотрела Карту!

– Но у других-то Карты нет, – резонно заметил Джордж. – Или ты уже Гарри и нашего братца успела всполошить?

– Я уже собиралась им сказать, когда вы появились, – Гермиона смерила его уничтожающим взглядом. – И они, между прочим, видели Джордана – как и еще половина факультета. По-вашему, он был в двух местах одновременно?

– Ну и что, – откликнулся Фред беспечным тоном, – ты в прошлом году сколько раз была – и ничего.

Этого Гермиона никак не ожидала: о Маховике времени она рассказывала только Гарри, Рону и мне. Задохнувшись от возмущения, подруга бросила в мою сторону взгляд, полный обиды, после чего развернулась и зашагала прочь.

– Могла бы свалить на Рона, – Джордж, видя, что я поникла, попытался свести все в шутку, – все знают, какой длинный у него язык. Ладно тебе, не бери в голову. Ее все равно надолго не хватит – пару дней походит, задрав нос, и забудет, – и ободряюще обнял меня за талию.

В целом, его прогноз оказался верен, хотя на то, чтобы остыть, у Гермионы вместо пары дней ушла неделя. Кроме того, здесь не обошлось без вмешательства Сириуса: гнев на милость она сменила как раз по возвращении от него. Не иначе как убедилась, что вылазка пошла ему на пользу. Ну, или Бродяга воспользовался еще какими-то методами воздействия. Так или иначе, подруга подошла передать привет, а дальше разговор завязался как ни в чем не бывало.

Тем временем лето подбиралось все ближе, и сидеть на уроках в душных классах, когда за окном так призывно колыхалась гладь озера, становилось практически невыносимо. Особенно на истории магии, где и без того неизбежно клонило в сон. О своем решении продолжать этот курс после СОВ мы трое жалели не то что с первого занятия – еще с того момента, как поставили в списке галочку. Все дело было в том, что и у меня, и у Фреда с Джорджем этот предмет оказался одним из немногих, которые мы могли продолжить на уровне ЖАБА: на экзамене у Биннса все в открытую списывали и поголовно получили высшие баллы. С другими же дисциплинами все обстояло не столь радужно: Флитвик, на счастье близнецов, брал и с «У» (у меня стояло «В»), за «В» по Защите следовало благодарить профессора Люпина, и я вдобавок наскребла проходной балл по древним рунам. Остальное же мы трое – правда, тогда еще по отдельности – завалили. Фред с Джорджем потому, что, по их словам, «вообще не созданы для зубрежки», а я тогда была озабочена будущим своих отношений: Оливер как раз сообщил, что принят в «Паддлмир Юнайтед». В итоге зелья, травологию и трансфигурацию дальше пришлось изучать на «совином» уровне, мне – по необходимости; а Фреду и Джорджу – по наставлению матери. С которой мне, кстати, уже в скором времени предстояло познакомиться. И как раз в связи с обсуждением планов на каникулы – а чем еще было заниматься на истории магии? – возник вопрос, которым никто из нас до сих пор отчего-то не задавался:

– А как быть с Сириусом, когда мы уедем?

Джордж, склонивший голову на руки, выпрямился, и братья одновременно пожали плечами.

– Гарри ведь не сможет его взять к себе? – медленно проговорила я, ощущая зарождающееся беспокойство.

Фред покачал головой.

– Он сам летом живет у родственников, этих жутких магглов… Они правда жуткие, – он развел руками, поймав мой оскорбленный взгляд. – Так что не вариант.

– Может, Гермиона? – предположил Джордж.

Я скептично приподняла бровь.

– Милый, во-первых, Бродягу и у магглов показывали, сама помню: вроде как опасный преступник и все такое… А во-вторых, в маггловском мире, чтоб ты знал, тоже никто не придет в восторг, если пятнадцатилетняя девчонка приведет домой взрослого мужчину. Он за такое может и в тюрьму загреметь – не Азкабан, конечно, но тоже ничего приятного.

– А если в анимагической форме? – поспешил реабилитироваться Джордж. – Как у нас – Петтигрю! Столько лет ведь никто и подумать не мог…

– У Гарри магглы точно не позволят, – Фред взлохматил волосы, – а вот у Гермионы… У нее вообще как, нормальные предки?

– Вроде да… Не знаю… По крайней мере, она никогда не жаловалась… – я закусила губу. – А у вас в Норе есть еще домашние животные?

– Упырь на чердаке, – хмыкнул Джордж, – и куры.

– И гномы в саду, – хохотнул Фред. – Постой, ты предлагаешь…

– Но если Гермиона не сможет, – почти жалобно проговорила я, – нельзя же оставлять его здесь одного, в этой пещере на два месяца… У вас большой дом?

– Ну, это как посмотреть, – близнецы с сомнением переглянулись. – Хотя, конечно, едва ли одна собака кого-то потеснит, – задумался Джордж, и я умоляюще сложила руки. Не хотелось злоупотреблять их доверием, но в данном случае я просто не могла иначе, не могла бросить друга на произвол судьбы, когда он только-только начал возвращаться к жизни. Интуиция подсказывала (а я привыкла ей верить), что, вернувшись с каникул, мы найдем Сириуса таким же закрытым, обозленным и угрюмым, каким он был в первые дни нашего знакомства, и весь прогресс пойдет к Мерлиновой бабушке.

– Разве что скажем маме, что твоя семья уезжает куда-нибудь, и собаку некуда деть, – наконец пробормотал Фред, – или что ты настолько по ней соскучилась – просто жить не можешь, и без нее бы не приехала… – окончание фразы потонуло в моем восторженном вскрике, когда я бросилась его обнимать. Естественно, на шум тотчас обернулся весь класс. Даже призрак за учительским столом прекратил бубнить и недовольно уставился на нас из-за очков, столь же прозрачных, как и он сам.

– Молодые люди, ведите себя прилично!

– Извините, – зарделась я, в то время как Фред шепотом закончил:

– … иначе мама нас просто растерзает. Она еще на Пасху нас вместе с тобой зазывала, хотела познакомиться...

– Так она знает, что мы… вместе? – все еще не выпуская его ладони, я красноречиво обвела взглядом обоих близнецов.

Моя собственная семья в этом вопросе проявила максимально возможную лояльность, хотя, возможно, они просто не поняли до конца, что между нами происходит. Прямым текстом я в практике группового секса, конечно же, не признавалась, но мама своими глазами видела, как Фред заклинанием возвращал расширенную кровать в привычное состояние; и, вдобавок, изначально не возражала против того, что гости спали со мной в одной комнате.

Джордж прочистил горло.

– Вообще-то, в письмах мы тебя называли просто «Джейн», – сообщил он, – про отношения она, похоже, сама догадалась…

– Еще бы, мы же не Рон, – вставил Фред, – она все сокрушалась, что, пока он соображает, Гермиону уведут у него из-под носа, и гляди-ка…

Я шикнула на него, ожидая продолжения от Джорджа.

– … но ей вряд ли могло прийти в голову, что мы оба… Что ты встречаешься с нами обоими.

– Ну прекрасно, – мне вдруг захотелось истерически рассмеяться. – Тогда с кем же из вас?

– Хороший вопрос, – протянул Джордж, нахмурив брови, и мы прыснули уже втроем, от души веселясь над этой поистине дурацкой ситуацией.

– И как вы в таком случае представляете себе наши каникулы? – сквозь смех поинтересовалась я, чувствуя себя героиней комедии положений. Мало того, что мы, вероятно, привезем с собой беглого анимага, так еще и самим придется притворяться? О том, чтобы рассказать миссис Уизли все как есть, речи, по всей видимости, не шло.

– С удовольствием! – в один голос откликнулись близнецы и снова захохотали.

– Да брось, Джейни, – вытерев выступившие на глазах слезы, Фред пощекотал мне нос кончиком пера. – Не ты ли говорила, что азарт тебя только заводит? – и лукаво подмигнул, придвигаясь ближе.

Угу. А еще я столько раз повторяла, что язык мой – враг мой, да только ничему жизнь не учит… Чувствую, веселенькое у нас будет лето…

***

На самом деле, строя планы на каникулы, мы несколько забежали вперед: до них еще предстояло пережить экзамены и третье испытание Турнира. Участники оного, к слову, от экзаменов были освобождены, и каждый раз, склоняясь над свитками, Фред с Джорджем принимались сокрушаться по этому поводу:

– Нечестно! Им там и выигрыш солидный светит, и от каторги этой их освободили! А мы из-за каких-то чертовых нескольких месяцев…

Я же, по правде сказать, мысленно радовалась, что они не подошли по возрасту: от одного взгляда на лабиринт, в который в конце июня предстояло войти четырем чемпионам, невольно бросало в дрожь, и я не представляла, что было бы со мной, окажись в их числе хотя бы один из близнецов. По мне так уж лучше изнывать над книжками: хоть и уныло, и утомительно, зато, по крайней мере, безопасно. Однако Фред с Джорджем придерживались другого мнения, и, как выразился первый, «столь бездарно тратить время» не планировали. А потому от жалоб перешли к действиям: раз уж не вышло избежать экзаменов путем участия в Турнире, они вознамерились найти другой, обходной путь и вплотную занялись своими изобретениями. Доходило до того, что оба порой забывали приходить на обед, и я, сквозь зубы чертыхаясь под устремленными на меня взглядами, собирала еду не только для Сириуса, но и для них.

– Прости, родная, – повторял Фред, благодарно целуя меня, – но я тебя уверяю: результат будет стоить всех усилий, вот увидишь!

Сложнее всего было вытаскивать их на занятия, которые в преддверии экзаменов пропускать не рекомендовалось вовсе. Заходить с утра в спальню мальчиков – опять же под прицелом десятка взглядов – начинало входить у меня в привычку. Благо, Джордана мои визиты никогда не смущали.

– Доброе утро! – эффектно возникнув в дверном проеме, я ожидала комплиментов по поводу нового платья; но Фред и Джордж едва обратили на меня внимание: первый стоял посреди комнаты, нахмурясь и скрестив на груди руки, а второй еще валялся на кровати. На соседней почти в такой же позе вытянулся Ли.

– Не действует, – убито пожаловался Фред, и плечи его поникли.

– Что не действует? – я подошла ближе.

– Да конфеты эти проклятые, дементор их засоси! – он кивнул на тумбочку, по поверхности которой были рассыпаны разноцветные драже. – Столько времени на них убили, и вроде как получилось почти – а эффекта ноль. Ни-че-го! – и он в бессильной ярости пнул ни в чем не повинный предмет мебели. Ближайшая к краю зеленая конфетка спрыгнула на пол и бодро укатилась под джордановскую кровать.

– А что все-таки должно было получиться?

Эти два заговорщика так и не посвятили меня в детали своих задумок, обходясь лишь многообещающими прогнозами о том, какой прорыв произведет их творение и какие хвалы будут возносить им следующие поколения. Ожидания были огромными, и поэтому Фред теперь выглядел совершенно разбитым.

– Ну, они должны были усиливать тягу к знаниям, – пояснил он, – сводить к минимуму лень – в общем, незаменимая штука в период экзаменов. Была бы.

– Может, просто нужно подождать?

– Да сколько??? – рявкнул он так, что я невольно отшатнулась; но тут же спохватился и притянул меня обратно. – Извини, я просто так рассчитывал на эти конфеты… Не во времени дело – вон, эти двое почти час назад свои съели, – он кивнул на Джорджа и Ли, – и никакого результата. Я позже, но тоже без толку…

Ну да, на воплощения трудолюбия парни сейчас походили меньше всего.

– Ладно, – Фред обреченно махнул рукой, – пойдемте на завтрак.

Ли не отреагировал, точно это адресовалось кому угодно, но только не ему. Джордж же, протестующе застонав, зарылся лицом в подушку:

– Неохота.

– Эй, – я присела на край кровати, нежно коснулась ладонью его щеки, – соня, поднимайся, – и, наклонившись, накрыла плотно сжатые губы своими. Джордж, помедлив, ответил на поцелуй, однако стоило мне придвинуться ближе и коснуться его бедром, как он, к моему удивлению, вдруг резко отстранился:

– Ммм, милая, давай не сейчас, я устал.

Со стороны Джордана донеслось приглушенное хихиканье, а я, оскорбленная и обескураженная, повернулась к Фреду:

– Вы совсем не спали, что ли? – это было единственное более-менее подходящее объяснение.

Однако второго близнеца, судя по его вытянувшемуся лицу, поведение брата озадачило ничуть не меньше, чем меня.

– По-моему, – медленно проговорил он, уже не скрывая беспокойства в голосе, – это обратный эффект…

– И что… Что с ними делать? – в горле резко пересохло, сердце на секунду замерло, а затем заколотилось вдвое быстрее положенного. «Знала же, что эксперименты эти до добра не доведут», – забилось пульсом в висках, но озвучивать эту мысль я не стала, рассудив, что упреки здесь ни к чему и толку от них все равно не будет – а чего ради нагнетать обстановку?

– У вас есть противоядие?

– Еще нет, – Фред потер переносицу.

– То есть, вы глотали неизвестно что без возможности обратить его действие? – самообладание дало сбой, я сорвалась на крик. Как, как он может быть спокоен?

– Джейни, Джейни, – Фред присел передо мной на корточки, взял за руки и заглянул в глаза, – все нормально! Это не опасно, мы не настолько безнадежные, – его губы тронула легкая улыбка. – Там даже не было ингредиентов, которые могли бы как-то навредить, что смешанные, что по отдельности… Мы не стали бы так рисковать.

Я взглянула на него с недоверием.

– Не в этот раз, – тут же последовала поправка. – Здесь правда ничего серьезного. Просто результат оказался… гм… немного не тем. Это пройдет через пару часов. Странно только, что на меня не подействовало…

– Совсем?

Его убеждения и уверенное спокойствие возымели должный эффект, на корню погасив мою зарождающуюся панику. В самом деле, разве Фред стал бы медлить и размениваться на разговоры, если бы его брату действительно что-то угрожало? Да и парни ни на что, кроме смертельной усталости, вроде бы не жалуются…

– Похоже, – Фред развел руками, – видишь, я вполне себе бодр, в отличие от этих, – он кивнул на близнеца и друга, – трутней. Правда, в таком случае я вообще ничего не понимаю…

– Может, у тебя иммунитет сильнее? – предположила я. – Ну, или они просто действуют на всех по-разному…

Горсть конфет, ярких, разноцветных, похожих на маггловский «M&M’s», все так же лежала на тумбочке – взгляд зацепился за нее и задержался. Зная Фреда с Джорджем, сомневаться в том, что уже сегодня они продолжат экспериментировать, не приходилось – эти упрямцы не остановятся, пока не доведут свое изобретение до ума, даже если это займет весь экзаменационный период и обернется очередными проваленными тестами. А я… Я же, в конце концов, не Гермиона и не их мамочка, чтобы препятствовать им и читать нотации. Я их девушка – и значит, должна поддерживать их во всех начинаниях, а вместо этого раскудахталась, как последняя клуша.

– А вот сейчас и проверим, в чем тут дело, – Фред даже среагировать не успел, как я, поддаваясь внезапному порыву, закинула в рот ярко-красное драже.

– Джейни! – негромко охнул он, глядя со смесью удивления и гордости, и по моим губам поневоле расползлась улыбка. А что? Сам же сказал, что беспокоиться не о чем – максимум посплю на Защите, пожалуюсь на усталость. Но пока я, сколько ни прислушивалась к своим ощущениям, не замечала ровным счетом никаких перемен.

– Видимо, я в твоей команде, – сообщила я Фреду и порывисто чмокнула его в щеку. Подозреваю, что он тоже надеялся на такой результат: а кому приятно оставаться в меньшинстве? Так мы хотя бы на равных. Кстати, об этом…

– Что нам с ними делать?

– Что-что, поднимать, – хмыкнул Фред и отправился стаскивать Джордана с кровати, оставляя мне меньшего по габаритам Джорджа. К счастью, тот не стал – или просто поленился – бороться со мной так, как Ли с Фредом, и поднялся сам, стеная, как он измотан, и жалуясь, что мы не хотим понять его состояние.

На завтрак мы, разумеется, безнадежно опоздали: к моменту нашего появления народ уже начинал расходиться, а блюда практически пустовали – остался лишь хлеб и какие-то странные болгарские блюда, острые, жирные и с обилием пряностей: французскую кухню у нас оценили, а на эту охотников находилось немного.

– Ну вот и зачем мы пришли, – забубнил Джордж, обрушиваясь на скамью с таким удовольствием, будто с самого рассвета был на ногах, – только зря тащились, тут все равно уже всё съели…

Гарри, сидящий напротив, с сочувствием посмотрел в нашу сторону.

– Тяжелая ночь?

– Скорее, утро, – вяло отозвался Фред, делая глоток из кубка. – Джейни, передать тебе джем? – да уж, наверное, пустой хлебец у меня в руке смотрелся совсем жалко.

– Будете? – Гарри подвинул к нам свою тарелку с завтраком, к которой, кажется, даже не притронулся. – Правда, уже всё остыло…

Я отказываться не стала и с готовностью подцепила вилкой хрустящий ломтик бекона.

– Спасибо, ты – прелесть! – на этих словах Фред неодобрительно покосился в мою сторону, но я сделала вид, что не заметила. – А сам-то чего не ешь?

– Что-то не хочется, – поморщившись, отмахнулся наш чемпион, и только теперь я обратила внимание на его бледность и темные круги под глазами: судя по всему, подготовка к третьему заданию отнимала много сил. Бедный парнишка, сколько же на него навалилось, а ведь ему всего-то четырнадцать… Фред с Джорджем мечтали о Турнире, а Гарри, наверное, с удовольствием отказался бы, будь у него такая возможность… Неужели не нашлось совсем никакого выхода и магия Кубка действительно «связывает» участников?.. Неужели Дамблдор ничего не мог сделать?

– Джейн!

Фред оскорбленно смотрел на меня: кажется, он что-то спрашивал, а я, погруженная в свои размышления, не услышала. Однако с этой недовольной миной на лице он вдруг показался мне еще более привлекательным, чем обычно; и мысли резко устремились совсем в другом, далеком от Гарри и Турнира направлении. Я придвинулась поближе, и рука, выпустив вилку, словно невзначай соскользнула со стола Фреду на колено.

– Ммм?

– Думаешь, есть смысл тащить их на Защиту? – повторил он, кивая на Ли и Джорджа.

– Иначе с них Грюм потом головы снимет, – мне в данный момент совсем не хотелось говорить об учебе, и я не преминула сообщить об этом жадным поцелуем. Фред такого напора явно не ожидал, но моментально сориентировался и ответил: хвала Мерлину, хотя бы один из братьев реагирует на меня, как должно! Обхватив его за шею, я прижалась теснее и потянула его на себя, отклоняясь назад, на полупустую скамью; как вдруг прямо над ухом что-то грохнуло. Первой моей мыслью было, что обвалился стол – меня всегда поражало, как он выдерживает такое обилие блюд, – но оказалось, это всего лишь подошедшая Гермиона бухнула на него высоченную стопку книг.

– Вы что, спятили? Забыли, где находитесь?

– Ты сама-то адресом не ошиблась? – Фред бросил красноречивый взгляд на книжную гору. – Библиотека на четвертом этаже.

– Рада, что тебе это известно, – едко ответила Гермиона ему в тон, – а я как раз оттуда. Гарри, – она повернулась к другу, и тот страдальчески закатил глаза, – здесь всё самое необходимое. Вот в этой – способы ориентирования, эта про магических существ, а тут во втором разделе…

– Гермиона, угомонись, – перебил ее Гарри. – Я ценю твою заботу, но… Ты ко мне уже и правда половину библиотеки перетаскала! Я же не то что до конца июня – до конца школы это не прочитаю!

– Прочитаешь, – отмахнулась она, – ничего сложного. Кое-что достаточно будет проглядеть по диагонали, но то, что я отметила закладками…

– Дай ему хоть на пару часов забыть о Турнире! – вступилась я, за что удостоилась от бедолаги-чемпиона благодарного взгляда. – Ты же совсем его замучаешь!

– Джейн, – своим назидательным тоном подруга напомнила мне Макгонагалл, разъясняющую нам, почему наши представления о веселом времяпрепровождении расходятся с общепринятыми, – другие чемпионы имеют преимущество…

– Которого на первых двух испытаниях заметно не было, – припечатала я, боковым зрением замечая, как Гарри уронил салфетку; дождалась, пока он выберется с ней из-под стола и закончила, глядя ему в глаза – красивые, черт возьми, глаза: – У тебя все получится, слышишь? С книжками или без – ты им всем покажешь. Уже показал.

– С-спасибо, – выдавил он, зардевшись, и даже Гермиона позволила себе улыбку, прежде чем снова начать тормошить друга:

– Пойдем, нам пора, ты же не хочешь опоздать на зелья…

– Будь у нас нормальный преподаватель по зельям, – проворчал Фред, выбираясь из-за стола: нам уже тоже не мешало бы поторопиться, – можно было бы показать их, – он дернул Джорджа за ворот. – Но у нас Снейп, а из школы я бы предпочел вылететь как-нибудь покрасивее и не за месяц до финала Турнира… Да вставай же ты! – несговорчивый Джордж схлопотал пинка и недовольно замычал.

– Полегче, – вступилась я, – ты ведь знаешь, что он…

– Хочешь сама их двоих вести? – огрызнулся Фред, и больше я решила не вмешиваться. Тем более что окрики и решительные толчки в спину действенно влияли на наших обленившихся спутников – в противном случае мы вряд ли успели бы вовремя, а Грюм после звонка мог и не впустить.

В кабинете царила ставшая уже привычной духота. Грозный Глаз вещал что-то у доски, но я не вслушивалась, любуясь профилем сидящего рядом Фреда. Целовать его – да что там целовать, наброситься! – сейчас хотелось даже сильнее, чем за завтраком. Убедившись, что мы вне поля зрения, я нашарила под партой его ладонь и переложила ее себе на колено.

– Джейн! – он даже подскочил. – Ты что творишь, он же видит даже сквозь парты!

– Сейчас он смотрит только на доску, – мурлыкнула я ему в самое ухо, – и вообще, где твой авантюрный дух, мм?

– Да что… – Фред перехватил мою руку и тут же воззрился на меня с нескрываемым беспокойством: – Джейни, ты вся горишь!

– Ага-а, – я и впрямь ощущала себя распаленной, но не столько жарой, стоящей в классе, сколько им, его близостью. – Знаешь, мы с Вудом один раз остались в раздевалке после тренировки…

– НЕ ГОВОРИ О НЕМ!

Фред не сразу понял, что заорал это во весь голос, как, впрочем, и что схватил меня за плечи. Зато все остальные среагировали моментально: мы вновь оказались в самом центре внимания. Даже Ли и Джордж за своей партой выпрямились и подняли головы. А к нашей тем временем, пылая праведным гневом, хромал Грюм с его бешено вращающимся волшебным глазом:

– Прежде, чем я назначу вам наказание и выгоню вон из класса, – рявкнул он, потрясая кулаком, – не потрудитесь ли объяснить, что только что произошло?.. Неужели мисс Льюис собиралась произнести вслух имя Того-Кого-Нельзя-Называть, а вы, Уизли, благородно ее остановили? – мы молчали. – Ну? Нечего сказать? А вам, Льюис?

– Я от него без ума, – само собой сорвалось с губ.

Вылетев в коридор, я намеревалась незамедлительно подтвердить сказанное действиями, но Фред удержал меня на расстоянии вытянутой руки.

– Прекрати!

Прекращать я не хотела – наоборот, продолжить, дойти до конца; и потому отчаянно пыталась закинуть ногу ему на пояс, чему, однако, препятствовало узкое платье и высокие каблуки: удержать равновесие, стоя только на одной ноге, было достаточно проблематично.

– Джейн! – Фред снова встряхнул меня. – Послушай меня, с нами что-то не то, ты разве не замечаешь?

Что могло быть не так в том, что мне сносило крышу от моего парня? Вот если бы имело место полное равнодушие – тогда и вправду стоило бы беспокоиться…

– На нас, видимо, как-то по-другому подействовали конфеты… Мы же оба сами не свои, я срываюсь на тебя, на Джорджа, а ты… – он одернул подол моего платья. – Проклятье, да ты и правда вся горишь, у тебя жар!

– Жа-а-а-ар, – довольно подтвердила я, все еще не теряя надежды добраться до пуговиц его рубашки, и не оставляла своих попыток всю дорогу до больничного крыла. Если на то пошло, пункт назначения меня волновал мало – главное, чтобы там нам никто не помешал.

Увы, мадам Помфри безучастной оставаться не собиралась. Не успели мы войти, как она тут же принялась охать и суетиться: пощупала мне лоб, заставила высунуть язык (поймав взгляд Фреда, я постаралась сделать это как можно эротичнее), а затем усадила на кушетку и, велев ждать, отправилась искать жаропонижающее зелье – для него сейчас был не сезон.

Пользуясь моментом, я вновь потянулась к Фреду:

– И вот мы одни-и…

– Вообще-то, нет, – донеслось откуда-то справа, и из-за ближайшей ширмы показалось широкое лицо Кормака Маклаггена.

– Привет, птичка, – он расплылся в широкой улыбке, – какими судьбами?

– Исчезни! – тут же напрягся Фред, перехватывая мою руку, дернувшуюся, чтобы помахать в знак приветствия.

Странно: и почему Маклагген всегда казался мне таким противным? Улыбка у него очень даже располагающая, и глаза вон какие яркие…

– Я не с тобой говорю… Уизли, – презрительно бросил он, продолжая прожигать меня взглядом.

– А я – с тобой, – в голосе Фреда зазвучали уже знакомые угрожающие нотки, – и предупреждаю: если ты сейчас сам не скроешься туда, откуда вылез, мне придется тебе помочь, и тогда ты здесь задержишься.

– Знаешь, где я видал твои предупреждения?

Маклагген еще не договорил, а Фред уже сорвался с места и бросился на него, сбивая с ног; и, путаясь в сорванной ширме, оба повалились на пол. Взвизгнув, я схватилась за палочку, но парней отбросило друг от друга прежде, чем я сумела даже вспомнить подходящее заклинание: мадам Помфри оказалась быстрее. После чего Фред был вытолкан за дверь чуть ли не взашей – яростное сопротивление не помогло, а на «Я не позволю оставить ее здесь с ним» медсестра парировала сердитым «Еще бы тебя кто спрашивал». В меня же влили какую-то настойку, и последнее, о чем я подумала, прежде чем отключиться, – что глаза у Маклаггена всё равно не идут ни в какое сравнение с глазами Фреда или Джорджа…

***

Как и следовало ожидать, проснувшись, я обнаружила обоих близнецов на посту у своей кровати. Мадам Помфри в радиусе видимости не наблюдалось: скорее всего, Фред с Джорджем пробрались сюда без ее ведома, потому что даже она, при всей своей лояльности, вряд ли вновь впустила бы того, кто совсем недавно устроил здесь драку. Кстати, а сколько времени?

– Уже восьмой час, – сообщил Джордж, и я с облегчением отметила, что он больше не морщится так, будто каждое движение дается ему с величайшим трудом.

– Как ты себя чувствуешь? – Фред заботливо коснулся моего лба, удостоверяясь в том, что я знала и так:

– Порядок, – разве что очень хотелось пить. – А вы?

– Тоже, – Джордж обернулся в сторону кабинета мадам Помфри и, понизив голос, пояснил: – Конфеты перестали действовать.

– Вы от них еще не избавились?

Близнецы заговорщицки переглянулись.

– Вообще-то, – лукаво усмехнулся Фред, – Ли высказал очень интересное предположение относительно принципа их действия…

– Неужели? – как по мне, принцип действия здесь был только один: высыпать их в озеро, да и дело с концом.

– Семь смертных грехов! – с воодушевлением, не слишком подходящим для такой темы, объявил Джордж. – Эффект и правда получился обратный, но, похоже, затронули мы не только лень, но и всё остальное…

– Гнев, – я перевела взгляд на Фреда, – вожделение, – да уж, хвастаться здесь нечем, и правильно они делают, что ухмыляются; поделом мне, – но ведь больше мы ничего не видели! Я имею в виду, у вас с Ли ведь была лень…

– Еще какая, – хохотнул Джордж: к произошедшему он отнесся явно проще, чем я. – Ну, мы считаем, что проявляется то, чему больше всего подвержен, – на этих словах мои щеки вновь вспыхнули, – но это мы еще хотим уточнить…

– Каким же, интересно, образом? – вскинулась я, хотя в глубине души уже заранее знала ответ…

В гостиной творилось нечто невообразимое. В креслах у камина развалились Дин и Симус, причем первый вальяжно потягивался, а на лице второго застыло выражение, несколькими часами уже виденное мной у Джорджа и Ли. Маклагген, с подозрением озираясь, сгребал со стола свои шахматные фигурки. Анжелина орала на Патрисию Стимпсон, пытаясь отобрать у нее свою сумку. Демельза Робинс лисой крутилась возле съежившегося Невилла, в углу шипели друг на друга две девчонки-второкурсницы, а у доски с объявлениями Рон остервенело пожирал тыквенный пирог, обильно кроша на пол.

– А вы знали, что запах тыквенного пирога – самый возбуждающий для мужчин? – хихикнула я, отчего бедолага подавился и закашлялся, а его братья уставились на меня круглыми глазами, в которых читался откровенный ужас. – Да шучу я, шучу, прошло всё!

Посреди же всего этого бедлама мерились достижениями Гермиона и Гарри:

– Идея все равно была моей! Я догадалась, в каком направлении искать!

– А в итоге я все равно был там один! И, заметь, как-то справился безо всяких книжек!

– Гордыня во всей красе, – бодро прокомментировал Фред. – Что ж, братишка, нам есть над чем работать…

– Ага, – хмыкнула я, закидывая руки им на плечи и ощущая, как меня с обеих сторон обнимают за пояс, – в первую очередь – над антидотом…

Глава 21

Как-то легче дышится, когда точно знаешь, что в мире есть другие такие же придурки. Моей крыше приятно съезжать в сопровождении чужих крыш, выбравших примерно то же направление движения.

© Макс Фрай



После неудачи с конфетами, на которые возлагалось столько ожиданий, нам с близнецами не осталось ничего, кроме как опуститься до банальной зубрежки. На другие эксперименты уже не было времени – как, впрочем, и идей для них, – а первая же попытка списать итоговый тест обернулась полным провалом. С моей подачи мы решили воспользоваться маггловским способом и прицепили шпаргалки с внутренней стороны мантий, дабы подглядывать в них, оттягивая ворот и ссылаясь на жару в кабинете, но вместо этого едва не остались в неглиже: Манящие чары рассерженного Флитвика сработали на славу. И разумеется, он рассказал всё коллегам, так что нам теперь предстояло стать объектами особого внимания со стороны преподавательского состава. Тут уж хочешь не хочешь, а придется взяться за конспекты.

Впрочем, сложности возникли уже на первом этапе:

– У тебя что, тоже нет лекций по Защите?

– Так я их вам уже отдавала! Точно помню!

– А, ну возможно.

Тетрадь близнецы, естественно, так и не нашли. Результат моих стараний за три триместра канул в небытие. К счастью, в нашем распоряжении имелся живой библиотечный каталог по имени Гермиона Грэйнджер, который после получасовой нотации все же соизволил назвать нужные книги. Однако сосредоточиться на них, особенно в непосредственной близости друг от друга, оказалось задачей почти невыполнимой. То я, забываясь, склоняла голову Джорджу на плечо, то Фред начинал неосознанно поглаживать меня по руке – всё это, само собой, здорово отвлекало. Мы честно попытались разделиться, но не успело миновать и часа, как близнецы ввалились ко мне спальню и в один голос решительно заявили, что оно того не стоит.

– Я вообще не вижу смысла напрягаться, – рассуждал Фред, водрузив раскрытую книгу себе на голову наподобие крыши домика и наглядно продемонстрировав, как она съезжает. – Нам и аттестат-то без надобности. Чтобы магазин открыть, нужен кредит в «Гринготтсе», а дальше уже никому и дела не будет, как мы учились в школе.

– Вы – допустим, а как насчет меня? – было не на шутку интересно, что он ответит.

В отличие от близнецов, я все еще не определилась, чем хочу заниматься в дальнейшем. Необязательные предметы выбирала наобум, а после СОВ продолжила обучение по самым важным, уповая на то, что времени для раздумий еще полно. Его и сейчас еще было более чем достаточно – целый год впереди, что-нибудь да решу, главное – закрепиться в магическом мире. Если Фред и Джордж изначально были его частью, мне еще предстояло свое место отвоевать. И хотя я уже давно не была той испуганной одиннадцатилетней девочкой, ощущавшей себя чужой в огромном враждебном замке, мысли об открытом плавании по взрослой, самостоятельной жизни все же внушали некоторое беспокойство – наверно, поэтому я и отмахивалась от них так упорно.

Близнецы же, напротив, смотрели в будущее с энтузиазмом:

– То есть? – Фред приподнял бровь. – Третья «У» в названии магазина тебе что, ни о чем не говорит?

Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, к чему он клонит, и улыбка родилась сама собой.

– Мне казалось, расшифровка несколько другая.

– Понятия не имею, о чем ты. Джордж?

– Ни малейшего, – поддержал тот, лукаво блеснув глазами.

Так или иначе, я в любом случае собиралась окончить школу и очень надеялась, что близнецы все же последуют моему примеру. Аттестат еще никому не сделал вреда, а в замке без них воцарится смертная скука. Да и Гермиона, получив меня в безраздельное пользование, сведет с ума в первую же неделю. Гарри, например, близок к этому уже сейчас: в свете подготовки к финалу Турнира она совсем его замучила. Несколько раз бедняга даже прибивался к нам в поисках спасения, просто чтобы провести хотя бы пару часов без напоминаний о том, что ему вот-вот предстоит. Всё это здорово на него давило, хотя он изо всех сил старался доказать обратное. Сильный мальчик – для его-то возраста. Настоящий гриффиндорец. Как по мне, он вполне способен победить: может, у соперников и больше академических знаний, но у него столько испытаний за плечами и такой внутренний стержень, что никому из них и не снилось.

Эту мысль разделял и Сириус, хотя ему она и не нравилась:

– Вообще-то, мы до сих пор не знаем, кто бросил имя Гарри в Кубок и какую преследовал цель, – рассуждал он, меряя шагами пещеру. – Не нравится мне все это… Если бы чемпионов не проверяли перед испытаниями, я бы сам вместо него пошел – под Оборотным. Сожрала бы мантикора какая-нибудь – и ладно…

Настроение его опускалось все ниже и ниже по мере того, как приближался день третьего испытания. К нарастающему волнению за крестника прибавлялся еще и тот факт, что Гермиона, занятая подготовкой к экзаменам, почти не находила времени для визитов, а наши успокоить Сириуса не могли. Дошло до того, что Фред на полном серьезе предложил подлить ему в тыквенный сок Умиротворяющего бальзама, и, честно говоря, к середине июня это перестало казаться мне такой уж плохой идеей.

– Загляни к нему хоть на полчаса, иначе он там с ума сойдет! Решит, что ты передумала на его счет, неужели не понимаешь? – убеждала я подругу, но та демонстрировала крайнюю недальновидность и поистине ослиное упрямство. Обложилась свитками со всех сторон и твердила одно и то же, как заезженная пластинка:

– Я сейчас не могу! Ты что, не видишь, сколько еще мне нужно прочитать? – повторяла она, демонстрируя неумолимо растущую книжную гору. – Экзамены на носу, и Сириус это понимает – в отличие от тебя! Да и что, по-твоему, я скажу Гарри с Роном? Мы сейчас все время друг у друга на виду!

По мне так последнее уж точно не было проблемой. Раньше не останавливало, не должно было и сейчас, и при желании Гермионе не составило бы никакого труда выдумать причину. Консультация у профессора Флитвика, визит в Запретную секцию, банальное «мне нужно отдохнуть»… А проще всего – элементарно сослаться на меня, мало ли что там нужно обсудить между нами, девочками! Но нет – уроки для нее на первом месте, и зная, что я этого не пойму, она ищет дополнительные отговорки. О том, что подруга и вправду решила пойти на попятный, я предпочитала не думать.

Что ж, у каждого свои приоритеты. У Гермионы – пыльные и громоздкие, у меня – рыжие, улыбчивые и неугомонные; и выдернуть нас из постели преподаватели смогли бы разве что явившись перед нами воочию. К счастью, им и помимо этого было чем заняться.

К сожалению, нам тоже.

Выучить программу всего года за полторы недели мы не рассчитывали – выше головы не прыгнешь, – так что назначили своей целью составить хотя бы схематичное представление о пройденном материале и снова сели писать шпаргалки. Только теперь значение имел не результат, а сам процесс: по мере написания что-то так или иначе должно было запомниться. Во всяком случае, мне хотелось на это надеяться. А вот Фред упрямо и с незавидной частотой утверждал обратное:

– Все, что у меня отложилось – это отпечаток стула на заднице, – ворчал он, встряхивая исписанные листы, чтобы быстрее высохли чернила. – В памяти – ни-че-го! Наоборот, все только перемешалось. Гоблины в период войны с кентаврами выпили зелье Мопсуса, вывели формулу трансфигурации, и так появились глиноклоки.

Странно, наверное, было наблюдать нас занятыми учебой. Впору подумать, что где-то в горах случился всплеск небывалой активности свистящих раков. Самим непривычно, а как иначе? Все в этой жизни имеет свою цену – за проведенный без забот год и философское отношение к урокам приходится расплачиваться в предэкзаменационную неделю. В экстренном режиме. При таком раскладе даже занятия трансгрессией, унылые до безобразия, превратились в отдушину.

По вечерам мы буквально засыпали над свитками, а в глазах начинало рябить от усталости. Не помогали даже бодрящие зелья, в результате чего меня зачем-то угораздило заикнуться о маггловских энергетиках. Фред с Джорджем, разумеется, тут же загорелись желанием их попробовать, а заодно – использовать в своих экспериментах; и упросили меня написать друзьям. Буквально через два дня почтовые совы за завтраком притащили мне коробку, полную фирменных редбулловских банок. Но мы едва успели глотнуть каждый из своей, как к столу рассерженной фурией подлетела Макгонагалл и с воплем: «Мерлин правый, это еще что такое?!» изъяла «неприемлемую», по ее мнению, посылку. После этого оставалось только признать: мы обречены справляться своими силами. Фред, впрочем, настаивал, что точку следует поставить тремя словами раньше.

– А в следующем году ЖАБА, – припечатала я – в ответ он заменил последнее слово созвучным, заявив, что я ошиблась сразу в двух буквах.

Однако в конечном счете наши усилия все же принесли плоды. Переписывание шпаргалок не прошло даром: из группы названных в билете зелий или заклинаний близнецы уверенно называли два или три, а поразмыслив, воскрешали в памяти еще и имя создателя, хотя и сомневались, какое из вышеназванных открытий ему приписать. Практическая же часть и вовсе не вызывала у них затруднений – сказывалась работа над собственными изобретениями и многочисленные эксперименты. Так что «В» от Флитвика, вызвавшее у обоих изумленное «Да ладно???», было абсолютно заслуженным. Как по мне, Грюм мог поставить им еще одно, но, судя по всему, не сумел не принять в расчет поведение на уроках. Он и мне собирался влепить «У», даже начал выводить хвостик, но рука не поднялась испортить общую картину. А вот Снейпа, дементор его побери, это нисколько не смутило: разбавил стройный ряд моих «В» одним росчерком пера.

Последней в расписании экзаменов стояла трансфигурация. Ее мы сдавали прямо в день финального испытания Турнира, так что мыслями уже заранее были на трибуне, вовсю скандируя гриффиндорские кричалки. Потому и сдавать пошли в числе первых: до того не терпелось поскорее отделаться и наконец вдохнуть полной грудью. Но Макгонагалл, как и следовало ожидать, увидела в нашем рвении нечто подозрительное:

– По разным концам класса. И чтобы без фокусов!– распорядилась она, оглядывая нас так, словно хотела просканировать насквозь. Порой мне казалось, что ей это и вправду по силам. Списать на ее занятиях было невозможно в принципе, даже несмотря на то, что она даже не вставала из-за своего стола, в отличие от того же Флитвика, который из-за крошечного роста был вынужден во время экзаменов накладывать на себя Полетные чары – только так мог следить за порядком. А мы не могли удержаться от хохота, глядя, как он кружит под потолком.

– Конечно, профессор, – бодро согласился Джордж, плюхаясь за последнюю парту в ряду у окна. Фред устроился у стены, я села в центр. Даже здесь мы ухитрились сохранить привычную расстановку.

– Списывать можете даже не пытаться, – предупредила декан, всем своим видом выражая недовольство самим фактом, что шестикурсникам приходится напоминать элементарные правила. – Во-первых, потому что, как показала практика, толку от этого не будет в любом случае, – тут она красноречиво взглянула на Фреда, и мы с Джорджем захихикали, припоминая, как на итоговой контрольной прошлого триместра он, не разобрав под партой мои каракули, нарёк Фердинанда Соуфула Фердисосом. – А во-вторых, если я замечу с вашей стороны хоть какую-то неуместную активность – отправитесь сразу к матери, пока она здесь!

Джордж поперхнулся и закашлялся. Фред уронил перо.

– Как – здесь? – ошалело переспросил он. – Откуда?

Я почти что видела по их с Джорджем глазам, как оба судорожно прокручивают в памяти наши последние проделки, гадая, какая из них способна послужить причиной для вызова матери в школу. Но ведь мы всю эту неделю были тише воды ниже травы! Инцидент с посылкой произошел на прошлой, но это скорее моя провинность, нежели близнецов, да и поздно уже ее мусолить… Еще бы тот зимний побег в Лондон припомнили!

– А Турнир, по-вашему, недостаточный повод?

И тут уже настал мой черед терять лицо. Раз Молли Уизли пожаловала на финал, она останется здесь до вечера, а значит… Мерлин, нет, я не готова с ней знакомиться, я… просто не могу! Такие вещи не должны происходить спонтанно! Я рассчитывала, что в запасе еще больше месяца, надеялась за это время все продумать, дабы предстать в лучшем свете, выстроить линию поведения…

Нет, сегодня точно не вариант. Лучше уж просижу здесь до самого вечера, и черт с ним, с Турниром. Третье испытание наверняка будет таким же, как и второе: зрители не будут ничего видеть, только вопить и подбадривать чемпионов, пока те не появятся из лабиринта. Ничего не потеряю.

Фред с Джорджем как ни в чем не бывало склонились над своими работами, а меня трясло так, что Макгонагалл уже несколько раз поглядывала в мою сторону. Какая уж тут трансфигурация – я оторопело смотрела на свой билет, находя формулировку смутно знакомой, но мысли были устремлены совсем в другом направлении.

Ради всего святого, я ведь еще ни разу не доходила до стадии знакомства с родителями! Хотя своей матери представляла и близнецов, и Вуда, гостившего у нас на прошлое Рождество, и Брэндона, с которым мы не пробыли вместе и двух месяцев… Она видела даже кавалеров на одно свидание, когда те забирали меня или провожали до дома, но никогда не придавала этому значения, не делала события из встречи с тем или иным моим избранником. Миссис Уизли же, судя по рассказам близнецов, придерживается позиции строго противоположной. Мы еще не успели подробно обсудить предстоящие каникулы, в запасе было полно времени – и вот, пожалуйста! Кто бы мог подумать?

Каким-то чудом я умудрилась нацарапать жалкое подобие ответов на свой билет – нарочно не торопясь, пытаясь тянуть время. Близнецы справились быстрее: первым вышел Фред, с широкой улыбкой протянув Макгонагалл пергамент, подписанный его неизменным «С любовью и уважением, Фред Уизли», и сбивчиво, но в целом верно рассказал о трансфигурации твердой материи в жидкость. Из его ответа я даже смогла почерпнуть кое-что для своего; однако Макгонагалл со свойственной ей скрупулезностью начала задавать дополнительные вопросы. К счастью, на «У» знаний Фреда все же хватило.

Джордж вызвался следующим. Суть своей темы он знал, но не смог рассказать, как в учебнике: пришлось объяснять своими словами, и он так увлекся, что принялся жестикулировать, размахивать руками, в результате чего едва не опрокинул на Макгонагалл кувшин с водой, сотворенный братом. А прежде чем выйти в коридор, обернулся на меня и подмигнул.

Не ждите меня, хотелось крикнуть вслед, идите одни, пообщайтесь с мамой! Но я ни секунды не сомневалась, что они оба и шагу не ступят из коридора, пока я не появлюсь. Проклятье, какая же засада!

В итоге я пропустила перед собой Стимпсон, а сама все-таки пошла следующей. Голос все еще дрожал, пока я вещала про основные принципы трансфигурации живого в неживое; про себя пытаясь определиться, чего же я хочу больше: отсрочить свой выход к Фреду с Джорджем или же напротив, не задерживать их. Оценка за экзамен уже не имела значения, поэтому у меня даже не нашлось сил ей порадоваться:

– Очень хорошо, Льюис, – заметила декан, выводя аккуратное «В». – Можете ведь, когда постараетесь! Всё можете, – она сделала акцент на последнем слове и коротко кивнула мне, будто бы… приободряя? Серьезно? Да что ж сегодня за день такой!

– Ну что? – стоило появиться из дверей кабинета, как близнецы опрометью бросились навстречу. Джордж слету подхватил меня на руки, так, что сумка отлетела на руки Фреду, и закружил, приговаривая: «Мы сдали, мы сдали, мы свободны!».

– Если бы, – фыркнула я, и от изумления он остановился так резко, что я едва не впечаталась головой в стену.

– Она тебе не поставила?..

– Да это здесь ни при чем, «В» у меня, – они издеваются или действительно не понимают? – Почему вы не предупредили, что ваша мама сегодня появится?

– Кто ж знал? – Фред развел руками. – Я слышал, что приезжают семьи чемпионов, но не думал, что она…

– В принципе, неудивительно, что она решила поддержать Гарри, – заключил Джордж. – Сириусу сюда путь заказан, а больше у него никого нет…

– А эти его родственники-магглы?

Фред сморщился, словно проглотил кислый лимон.

– О, они точно нет. Они те еще уроды. Магии боятся, как огня, а как с ним обращались, ты даже не представляешь!

– Били? – ахнула я, невольно сжимая его ладонь.

– Нет, но постоянно попрекали, и до Хогвартса он у них жил в чулане под лестницей, – я переводила изумленный взгляд с одного близнеца на другого, надеясь, что это окажется шуткой, но оба выглядели серьезными как никогда. – Позапрошлым летом нам за ним даже лететь пришлось: они его держали как преступника, с решетками на окнах!

Мерлин мой! Таких подробностей я не знала. Слышала, конечно, что Гарри живет с дядей и тетей, далекими от волшебства, но не могла даже вообразить, что они настолько неадекватны. Что люди в конце двадцатого века вообще способны такими быть. И Гарри, он же… чудесный, добрый, отзывчивый мальчик, столько вынесший, потерявший родителей… Как вообще можно к нему так относиться?

– И что, после всего этого он все еще с ними живет? Но… почему? Куда смотрит Дамблдор?

– Дамблдор говорит, что это принципиальный вопрос, – судя по недовольному тону Джорджа, его мнение по этому вопросу полностью совпадало с моим. – Мама предлагала забрать Гарри к нам, порывалась оформить опекунство, но он не разрешил. Вроде как там, в той семье, какая-то особая защита…

– У магглов? – недоверчиво протянула я, сдвигая брови.

Ерунда какая-то, честное слово! Какая защита без волшебства, тем более если защищаться нужно от волшебников, причем взрослых, не обремененных запретом на использование палочки… В жизни не поверю, что в маггловском районе может быть безопаснее, чем… да где угодно, хоть даже и в Хогвартсе! Пусть ученикам и не позволено оставаться здесь на лето, но неужели для Гарри, Мальчика-Который-Выжил, живой легенды, нельзя сделать исключение? В команду же его взяли на первом курсе, хотя прежде тоже не было прецедентов…

– В общем, там все сложно, – подытожил Фред и потянул меня за руку, вырывая из размышлений. – Ладно, пойдем.

– Куда? – вскинулась я, на самом деле прекрасно зная ответ на свой вопрос.

– В Большой Зал, – Джордж понял меня буквально, – все наверняка там, уже ведь обед начался…

Я подавила обреченный вздох. Ох уж эти мужчины, всегда все нужно говорить напрямую!

– Я… эээм… я лучше в башню.

Близнецы одновременно повернули головы и, прищурившись, внимательно взглянули на меня. Сколько помню нас вместе, всегда терялась под таким двойным натиском: было что-то завораживающее в этих отточенных действиях в унисон, а в постели это и вовсе превосходило любые ожидания. Воистину, те, кто осуждает отношения, подобные нашим, называет их извращенными, неправильными, просто не знают, о чем говорят. Если бы знали, если бы все имели возможность сравнить, в мире попросту не осталось бы парочек. Потому что двое мужчин никак не могут быть хуже, чем один. Другое дело, что не всякий согласится делить с кем-то свою женщину, но это не наш случай. Мои слишком привыкли друг с другом делиться, для них это так же естественно, как при пробуждении открывать глаза. Нет, Джейн, черт возьми, ты не о том сейчас думаешь!

– Джейни, – Фред заглянул мне в глаза, – что такое? В чем дело?

– Не думаю, что я готова, – выпалила я и судорожно выдохнула. Ну вот, все-таки сказала.

– К чему?

Я наградила близнецов обиженным взглядом:

– К знакомству с вашей мамой, к чему еще!

Они переглянулись, и Джордж вкрадчивым тоном поинтересовался:

– А как ты собиралась к нему готовиться?

– Ну, как… – вопрос, как ни парадоксально, застал меня врасплох, так что я не сразу нашлась с ответом. – В порядок себя привести, может быть, платье надеть, которое она прислала…

– Ты отлично выглядишь, – уверенно заявил Фред и демонстративно сложил руки на груди, ожидая следующего аргумента.

Я подавила искушение закатить глаза. Пусть я отлично выгляжу для них, но то, что по вкусу парням, отнюдь не всегда нравится их матерям, а мини-юбка, короткая блузка и пирсинг, пожалуй, самые яркие тому примеры. Никогда не забуду глаза Джорджа, когда он впервые увидел мой проколотый живот, – смесь шока, восхищения и любопытства. Миссис Уизли же в лучшем случае не поймет. Сейчас я, конечно, могу запахнуть мантию, и под ней ничего не будет видно, но… дело ведь не только в этом!

– Я еще даже не думала, что ей скажу!

– О, за это не волнуйся, молчать не будете – наша мама просто не умеет, – хохотнул Джордж и лукаво блеснул глазами. – Что-то еще?

– Она не в курсе, что я встречаюсь с вами обоими!

На самом деле, забавно получается: вся школа в курсе, профессорский состав в курсе, а родная мать пребывает в счастливом неведении. Впрочем, когда десять месяцев в году проводишь вдали от дома, иначе просто никак. К тому же, некоторые вещи родителям о своих детях лучше не знать. Для блага обеих сторон.

– Ну и что? – Фред будто бы выловил мою собственную мысль. – Мы же не планируем выкладывать всю подноготную!

– А вдруг я ей не понравлюсь? – озвучила я последний, контрольный довод, к которому близнецы просто обязаны были отнестись всерьез… Но не тут-то было: эти два невозможных паршивца снова расплылись в улыбках.

– Исключено.

– А вдруг?

– Джейни, она будет от тебя в восторге!

– А если нет? – с вызовом повторила я, вскидывая подбородок.

– Да не может такого… Погоди, ты хочешь знать, может ли ее неодобрение что-то изменить? – осенило Джорджа, и я мысленно возблагодарила высшие силы за то, что послали ему эту мысль: сама ни за что не решилась бы ее озвучить. – Мерлина ради, конечно же, нет!

– Как ты вообще до такого додумалась? – подхватил Фред. – Солнце, мы любим тебя, и мама тоже обязательно полюбит! Сейчас сама и убедишься, – и, невзирая на мое уже слабеющее сопротивление, близнецы ухватили меня за руки и потянули за собой по коридору.

К тому моменту, как мы подошли, Большой Зал уже был переполнен, но рыжие головы за гриффиндорским столом я приметила сразу. А буквально через секунду увидели и нас: миссис Уизли повернула голову, и лицо ее просияло:

– Наконец-то! – воскликнула она и, поднявшись, шагнула нам навстречу, торопясь обнять близнецов. – Мы вас уже заждались!

– Мы только с экзамена, – Фред ободряюще сжал мою ладонь. – Мам, это…

– О да, конечно, – засуетилась та, даже не позволив ему закончить. – Ты и есть Джейн, – я едва успела кивнуть, как тоже оказалась заключена в объятия: оставалось только понадеяться, что сигаретами от меня не пахнет. – Здравствуй, дорогая, я очень рада наконец с тобой познакомиться! Какая ты красавица!

– С-спасибо, – только и сумела выдавить я, пораженная до глубины души, и под влиянием шока даже не заметила еще одно действующее лицо, пока Джордж не представил:

– А это наш брат Билл.

Вот уж кто стал для меня полнейшей неожиданностью! По рассказам близнецов я знала, что Билл был старостой школы и лучшим учеником в своем выпуске, так что я представляла его похожим на Перси – этаким вездесущим занудой в очках; однако парень, сидящий сейчас передо мной, на зануду не походил никоим образом. Скуластый, длинноволосый, с серьгой-клыком в ухе, он скорее напоминал рокера, что скачут с гитарой по сценам маггловских клубов. Ничего себе мальчик-паинька!

– Привет, – он протянул мне руку; на пальце сверкнуло массивное кольцо-печатка.

Сплошные сюрпризы! Я ожидала совсем не этого: думала, меня будут рассматривать, словно под лупой, как-то оценивать, и придется постараться, чтобы прийтись ко двору; а они… Они просто рады меня видеть; и стоило это понять, как губы расползлись в совершенно дурацкой улыбке. Я отвернулась, чтобы скрыть ее, но Гарри, сидящий с краю, все равно заметил и понимающе улыбнулся в ответ. Воспользовавшись тем, что миссис Уизли расспрашивала Фреда с Джорджем об экзаменах, я присела рядом с ним:

– Ну как ты?

– Нормально, – он пожал плечами, и отросшая чёрная челка упала на лоб.

– Волнуешься? – уточнила я, игнорируя уничтожающий взгляд Джинни, моментально оборвавшей разговор со старшим братом: она, похоже, думала, что мое общение с Гарри преследовало цель ей насолить. О да, безусловно, я и живу-то исключительно ради этого!

– Просто хочу, чтобы все поскорее закончилось.

– Уже завтра сможешь вздохнуть спокойно, – подбодрила я, и Гарри благодарно кивнул.

На столах уже появился десерт и я, беседуя с Биллом, ковыряла ложечкой шоколадное суфле, когда появилась Гермиона – запыхавшаяся, усталая, но довольная. Я было обрадовалась, что она-таки сходила к Сириусу, но Рон моментально развеял мои надежды:

– Ну, рассказывай, что выяснила!

О, ну конечно. Ее легендарное расследование по делу Риты Скитер. Оно и понятно, я бы еще не так бесилась, если бы обо мне понаписали в газетах всякой чуши, а потом еще и куча народу из-за этого ополчилась; но все-таки, почему на месть репортерше она время находит, а на своего мужчину – нет? Фред с Джорджем, если хотят привлечь мое внимание – хотя оно почти всегда и так в их распоряжении – обычно взрывают что-нибудь. Может, и Сириусу воспользоваться таким методом?

Однако уже следующая сцена заставила всколыхнувшееся раздражение испариться без следа и полностью вернула меня на сторону подруги:

– Здравствуй, Гермиона, – миссис Уизли поприветствовала ее так холодно и натянуто, что ни у кого не осталось сомнений: она тоже читала ту идиотскую статью. Приехали. Взрослая женщина, а повелась на такую чушь. Ладно Лаванда с Парвати, у них на двоих мозгов с кулачок, но миссис Уизли!

– Здравствуйте, – подруга поникла на глазах. Я уже приготовилась выступить в ее защиту, но Гарри среагировал первым:

– Миссис Уизли, вы, конечно же, не поверили той ерунде, которую Рита Скитер настрочила для «Пророка»? Вы-то ведь знаете, что не влюблялся я в Гермиону!

Я готова была ему зааплодировать и едва убедила себя отложить это до вечера. Ей-богу, этот парень просто золото. Той, в кого он влюбится, повезет чрезвычайно: девушка будет за ним, как за каменной стеной, не хуже чем я за Фредом и Джорджем.

А затем меня вдруг озарила внезапная догадка, и все воодушевление испарилось, точно его и не было, а на его место вернулся страх, одолевавший меня всё утро. Если Гермиона попала в немилость только из-за того, что одна полоумная идиотка назвала ее причиной разбитого сердца Гарри; то что ожидает меня, когда мать близнецов узнает, что я сплю с ними обоими?..

И все-таки, чья я девушка, по ее мнению?

***

Проход в лабиринт – черная зияющая дыра в живой изгороди высотой не меньше двадцати футов – даже с трибун казался жутковатым, и, когда Гарри шагнул в эту темноту, у меня по коже побежали мурашки. Хогвартские чемпионы, будучи лидерами по количеству очков, входили первыми, и ровно с того момента, как они скрылись из виду, наша трибуна взорвалась криками и улюлюканьем. Правая часть скандировала имя Гарри, левая – Седрика. Увещевания профессоров, что нужно держаться единым фронтом и болеть за родную школу в целом, канули в Лету. Мы соревновались как с французами и болгарами, так и с группой поддержки Диггори в громкости и зрелищности. За оглушительными «ГАРРИ!» и «СЕДРИК!» не было слышно даже комментариев Людо Бэгмена, а по второму пункту мы и вовсе всех уничтожили. Пуффендуйцы додумались только до транспаранта с колдографией своего участника, дурмстрангцы размахивали квиддичными кубками Крама, у Шармбатона я так и не высмотрела ничего примечательного, зато наша ложа во всех смыслах блистала. До начала испытания братья Криви в определенном порядке раздали волшебные розетки, и теперь в опустившейся на Хогвартс темноте ослепительно ярко горели инициалы Гарри. Идея такого перфоманса принадлежала Дину Томасу, повидавшему немало оных на футбольных матчах; а Гермиона заклинанием размножила розетку, оставшуюся у Рона с Чемпионата мира, и сменила ей цвет с зеленого на красный с золотом.

В результате красного было столько, что на его фоне мы даже не сразу заметили сноп красных искр: кому-то из участников требовалась подмога.

К счастью, патрульные среагировали немедленно: не прошло и минуты, как Хагрид на руках вынес бесчувственную Флер. Стадион отозвался нестройным «ах!», многие вскочили на ноги, стараясь рассмотреть, что же там случилось; а мадам Максим и семья француженки бросились следом за лесничим. Шум на трибунах смолк, и в установившейся тишине Бэгмен объявил:

– Флер Делакур, чемпион Шармбатона, занимает четвертое место на нашем Турнире!

– Она все равно молодец, очень достойно выступала, – заметила я, и Фред с Джорджем согласно закивали.

Вторым выбыл Крам: едва рассмотрев фамилию на спине, я бросила настороженный взгляд на Гермиону, но та не выказала ничего, кроме дежурного волнения – в самый раз для бывшего ухажера. За сердце Сириуса я могла быть спокойна.

– Кубок наш! – заорали откуда-то сзади, и тут до меня дошло, что борьба за победу теперь ведется только между двумя хогвартскими участниками. А напряжение между их болельщиками между тем возросло до предела. В проходе дрались. Рон, невзирая на окрики матери, переругивался с каким-то пуффендуйцем. Одна из особо преданных поклонниц Диггори боролась с Ромильдой Вейн, пытаясь вырвать у нее из той розетку и нарушить тем самым целостность нашей картинки, а Джордан готовился послать в нахалку проклятье…

Две фигуры на самом краю лабиринта появились из ниоткуда, как при трансгрессии: та, что пониже ростом, поддерживала другую, а в свободной руке сжимала ручку заветного Кубка.

Гарри… Гарри! Гарри победил!

Гриффиндор возликовал, по пуффендуйской ложе прокатился разочарованный вздох – чемпионы же ничком рухнули на траву. Зрители на трибунах поднялись со своих мест, вытянули шеи, Дамблдор и вовсе поспешил на поле… А затем откуда-то с первых рядов донесся леденящий душу женский крик.

– Мерлин правый! – ахнула миссис Уизли и прижала к губам дрожащие ладони. Гермиона, белая как мел, вцепилась в Рона, с чьего лица также схлынули все краски. Билл схватился за палочку.

– Родная, не смотри, – выдохнул Фред, прижимая мою голову к своей груди, но я все же успела заметить, под каким неестественным углом вытянулось на траве бездыханное тело Седрика Диггори…


Глава 22

Трибуны под ногами заходили ходуном: охваченные паникой, все заметались по рядам, судорожно пробираясь к выходу. Зажмурившаяся с отчаянной надеждой на то, что все это окажется жутким сном, я не видела ничего, кроме темноты, но слышала топот, всхлипы, рыдания – и сдавленные крики мистера и миссис Диггори, каким-то образом вырывающиеся из всеобщего гвалта. Страшно было даже открыть глаза: я и так знала, что не забуду этого мгновения, наверное, никогда в жизни – да и вообще сомневалась, что смогу теперь думать хоть о чем-то, кроме парня, с которым за шесть лет обучения перемолвилась едва ли десятком фраз. Парня, который всего пару часов назад улыбался своей группе поддержки и как ни в чем не бывало обнимал подружку; который вошел в лабиринт за победой – не зная, что выйти уже не сможет. Которого готовились чествовать – а теперь вынуждены оплакивать. Разве может после такого хоть что-нибудь стать как прежде?

До сих пор я лишь однажды сталкивалась со смертью напрямую: на третьем курсе, когда погиб Квирелл, но с учетом того, что он сотворил, все восприняли это скорее с облегчением. Василиск же, к счастью, никого все-таки не убил, хотя год тот сделал поистине кошмарным – в особенности для нас, магглорожденных. С немагической точки зрения Хогвартс никогда не был безопасным местом, но с волшебной – только он и был, и с самого зачисления профессора наперебой твердили, что здесь нам уж точно ничего не грозит. Дамблдор лично убеждал в этом моих маму и бабушку... И чета Диггори, думаю, верила в это тоже.

Фред потянул меня вверх, поддерживая за пояс, потому что ноги у меня дрожали так, что самостоятельно стоять на почти шестидюймовых каблуках попросту не получалось. Я все еще не была готова к тому, что увижу, распахнув веки, но, тем не менее, сделала над собой усилие. Близнецы, оба белые как мел, обеспокоенно всматривались в мое лицо, явно ища в нем признаки надвигающегося обморока. За их спинами сновали по рядам люди: половина из них торопились прочь, другие же, напротив, бежали на поле, уже переполненное так, что не было видно ни мертвого Седрика, ни его родителей, ни Гарри.

О Мерлин, Гарри!

– Гарри цел? – собственный голос звучал будто бы издалека.

– Крови вроде не было, – глухо отозвался Джордж, но это почти ничего не доказывало.

– Пойдемте туда, – прошелестела я, справившись с собой, и снова глянула вниз, в толпу, пытаясь отыскать в ней хоть кого-то из наших: Гермиону, Рона, Джордана – но издали, да еще и с моим паршивым зрением, это было весьма проблематично. Оставалось только сглотнуть ком в горле и сделать шаг – несмотря на то, что части меня больше всего на свете хотелось забиться куда-нибудь в угол.

– Мертв, Диггори мертв, – доносилось со всех сторон, передаваемое, как по цепочке: будто бы в самом воздухе повисло это страшное слово, и все вдыхали его ледяными глотками. Какая-то заходящаяся в истерике девица метнулась нам наперерез и на всей скорости проскочила между мной и Джорджем, заставив на мгновение выпустить ладони друг друга. Я похолодела от ужаса, но он тут же вновь поймал мою руку и зашептал ободряюще:

– Джейни, я здесь, успокойся…

– Седрик, Седрик, – всхлипывали отовсюду – а мы вслушивались отчаянно, надеясь хоть где-то выхватить имя Гарри, и вот наконец:

– А это не Поттер его?..

– Ты что несешь, придурок? – раздался гневный возглас Джинни, и мы метнулись на него, как на спасительный свет в конце тоннеля.

Их окружили плотным кольцом: Гермиону, Рона и Джинни. Первые двое во всеобщем восприятии были неотделимы от Гарри и никогда не оставались в стороне от его злоключений, вот и сейчас все бросились с расспросами именно к ним – тем более что никого из профессоров в радиусе видимости почему-то не наблюдалось.

– Что с Гарри? – выкрикнул Фред, решительно отодвигая в сторону какого-то пуффендуйца, трясущегося, как осиновый лист. – Где он?

– Мы не успели… не успели подойти, – губы у Гермионы дрожали, казалось, она вот-вот заплачет, – Грюм… профессор Грюм увел его… но он шел… сам… а Седрик…

– Мы знаем, – глухо сказал Джордж, избавляя ее от необходимости это озвучивать.

– Поттер! Это он виноват! – раздалось откуда-то слева.

– Закрой свою поганую пасть! – рявкнул в ответ Рон, свирепо покосившись в ту сторону.

– Рон! – осадила его миссис Уизли, появившаяся из-за их спин, хотя грозный ее вид, так разительно контрастирующий с обликом добродушной приветливой женщины, обнимавшей меня в Большом Зале, не оставлял сомнений, что следующему, кто осмелится хоть в чем-то обвинить Гарри, придется несладко. – Слава Мерлину, вы все вместе, – воскликнула она, – так и держитесь! И идите в замок! Все идите в замок!

Фред крепче сжал мои пальцы.

– Что все-таки случилось? – отрывисто спросил он. – Что это было? Оно еще там?

По толпе пробежал испуганный шепоток, и все взгляды вновь обратились на лабиринт, зловеще возвышающийся над головами: чужеродный, опасный, принесший смерть. Квиддичное поле всегда было одним из самых любимых мною мест – с подачи Оливера, которого вечно приходилось ждать с тренировок. Сколько раз мы с ним летали здесь по ночам, сколько раз носились, как ненормальные, по рядам трибун… А ровно год назад целовались на виду у ревущего стадиона, празднующего победу Гриффиндора в чемпионате… Больше я не смогу прийти сюда с легким сердцем. И никто не сможет.

– Я знаю только то, что вам тут делать нечего, – миссис Уизли повысила голос.

– А где все? – Джордж будто не слышал ее. – Директор, профессор Макгонагалл… Билл…

– Билл внутри с аврорами, – мать близнецов кивнула в сторону зияющего черного прохода, и меня вновь пронзило холодом.

Кого или что, черт возьми, их угораздило запустить внутрь? Как организаторы такое допустили? Куда смотрело Министерство… да и наши преподаватели? Впрочем, после драконов, наверное, уже ничему не стоит удивляться… Но ведь должны же быть границы! Хоть где-то, хоть какие-то… Это ведь не гладиаторские бои, чтобы отправлять учеников прямиком на гибель!

– А Дамблдор был здесь, с Гарри…

– Гарри забрал профессор Грюм, – возразила Гермиона.

– И остальные тоже в замок пошли, – сообщил Кормак Маклагген, – почти сразу за ними.

Народ загалдел еще громче: новость о том, что самого могущественного волшебника современности нет поблизости, мгновенно усилила всеобщую панику. Директор, несмотря на почтенный возраст, умел внушать уверенность одним лишь своим присутствием… Хотя, опять-таки, Седрика не уберег даже он.

– Ушли?.. – в выражении лица миссис Уизли мелькнули растерянность и непонимание, но она быстро взяла себя в руки. – Наверное, проверить Гарри… Конечно… Бедный мальчик такое пережил… – она вновь обернулась на жуткое сооружение, внутри которого скрылся старший сын, но желание увести остальных в безопасное место всё же пересилило. – Идемте, нам тоже нужно к нему!

Толпа между тем уже валила в направлении школы, и незнакомые волшебники – по всей видимости, из Министерства – с палочками наготове подгоняли всех грубыми окриками. Краем глаза я заметила, как один из них пытается поднять с колен девушку, сотрясающуюся от рыданий, и ком подступил к горлу, когда я узнала в ней Чжоу Чанг. От одной лишь попытки представить, каково ей сейчас, от одной мысли, что Фред и Джордж тоже хотели попасть на Турнир, грудь сковало льдом, а перед глазами заплясали темные пятна.

– А как же… – Рон вытянул шею.

– Тут мы ничем не поможем, – покачала головой миссис Уизли, жестом приглашая нас следовать за собой.

Ведомая близнецами, погруженная глубоко в себя, где надеялась спрятаться от жуткой реальности, я шагала скорее на автомате и потому вскрикнула от неожиданности, ощутив, как запястье стиснули чужие пальцы:

– Ай!

– Джейни! – руки у Гермионы были совершенно ледяные, и сейчас она казалась еще бледнее, чем прежде, хотя я уже и не представляла, что такое возможно. Подруга выглядела так, будто готовилась потерять сознание: это она-то, повстречавшаяся за последние три года и с василиском, и с горным троллем, и с трехголовой собакой!

– Что? Тебе плохо? – я обняла ее за плечи, в то время как Джордж шагнул за спину, готовый при необходимости подхватить.

– Сириус!

– Тише ты, – машинально среагировала я прежде, чем сообразить, что в такой суматохе нас все равно больше никто не услышит, и лишь мгновением позже ахнула: – Где?

– Где-то здесь, – выдохнула Гермиона, беспомощно озираясь, – я почти уверена, что пробрался… просто чтобы быть поближе к Гарри… А теперь тут авроры, Министерство…

Только после ее слов я наконец связала одно с другим и осознала весь масштаб катастрофы. Зная Сириуса, не приходилось сомневаться, что в стороне он так или иначе не остался бы. А уж если узнал, что произошло – да что там, если просто услышал шум и крики, то наверняка забыл о предосторожности… И вообще обо всем, кроме Гарри. Только бы совсем крышу не снесло и превратиться не додумался… Тогда ведь сразу пиши пропало! Не хватало только, чтобы и смерть Седрика на него повесили! А что – с нашего-то Министерства станется, для них всё лучше, чем признать свою собственную вину: это ведь они недоглядели, не обеспечили должный уровень охраны, безопасности… Зато на испытания таскались прямо как к себе домой – и с такими постными рожами!

– Пошли, – я схватила подругу за руку, уже готовая мчаться на поиски со всех ног. Страх за Сириуса рассеял оцепенение подобно отрезвляющей пощечине. Я попросту не имела на него права: только не сейчас, когда промедление могло стоить так дорого.

– Нет, – Фред неожиданно удержал меня за плечо. – Гермиона… ты лучше просто скажи, где он может быть.

– Что? – вскинулась она. – Я иду, и это не обсуждается, даже не…

– Ты нужна Гарри, – перебил Фред, не дав ей закончить. – Если он сейчас и захочет кого-то видеть, то только вас с Роном. А Сириуса мы и сами найдем… и всё ему объясним.

Признаться, в первое мгновение я было подумала, что он просто не хочет, чтобы Гермиона шла с нами, но, услышав этот довод, устыдилась своей версии до глубины души. Подруга же, мучимая сомнениями, яростно кусала губы: очевидно, еще никогда так не жалела, что отказалась от Маховика Времени – вот когда он действительно пригодился бы, а не на уроках.

– Хорошо, – наконец уступила она, – только, пожалуйста, поскорее!.. – во взгляде, устремленном на меня, читалась неприкрытая мольба удержать Сириуса от необдуманного риска во что бы то ни стало. – Он должен быть где-то неподалеку… Может, около дома Хагрида… И… осторожнее, ладно?

– Да, да, – отмахнулся Джордж. – А ты скажи маме, что мы пошли за Джорданом, – миссис Уизли уже, разумеется, обнаружила, что мы отстали, и могла вот-вот вернуться, – или что-нибудь такое…

Прорываясь сквозь ораву людей, опрометью несущихся в другую сторону, я впервые поняла, что на самом деле значит идти против течения – а ведь это издавна считалось характерной чертой всех гриффиндорцев! Тем не менее, сейчас мы оказались такие одни, но, к счастью, никому не было до нас дела: все слишком спешили убраться подальше отсюда. Все, кроме авроров, что еще больше отягощало ситуацию.

– Бродяга! – наудачу выкрикнула я, едва выбравшись из людского месива: а ну как повезет, и он только и ждал нашего появления, знал, что в неведении мы его не оставим…

Увы: мы оббегали все окрестности, прочесали берег Черного озера, даже в лес сунулись с самого края – всё безрезультатно. Сириус как в воду канул. На грядках у Хагрида, правда, обнаружились собачьи следы, но они с тем же успехом могли принадлежать и Клыку… Утешало одно: авроры по-прежнему сновали у лабиринта. Проигнорировать появление беглого преступника они бы не смогли, твердила я себе и цеплялась за этот довод, как за спасательный круг. Только он не давал случиться истерике, потому что воображение уже картины настолько жуткие, словно вдохновителем для них был крайне сильный боггарт.

– Они другим заняты, – наперебой успокаивали меня близнецы, – им не до чего больше, а Сириус не дурак, чтоб нарочно лезть в бутылку… Он ведь сам понимает, что если попадется, то тем более Гарри не поможет…

– Но вот так просто он бы никогда не ушел!

– Значит, увидел, что Гарри увели, и рванул следом, в замок, – предположил Джордж. – Ему не впервой.

Самым логичным вариантом в таком случае выглядело больничное крыло: Гарри однозначно нуждался в осмотре. Мы рассчитывали встретить там всех сразу – и его, и Сириуса, и остальных; так что бежали со всех ног: даже не представляю, сколько раз я бы грохнулась, не обладай Фред с Джорджем поистине молниеносной реакцией. Но еще из коридора стало ясно, что надежды наши не оправдались:

– Куда он его потащил? – донесся из-за дверей гневный голос мадам Помфри. – Мальчику нужна помощь, он такое пережил!

– Какое-то сумасшествие! – вторила ей миссис Уизли. – Это даже для Аластора чересчур, о чем он только думает?!

– А Альбус куда смотрит?

На нас все оглянулись одновременно, словно по команде, и миссис Уизли тотчас всплеснула руками:

– Слава Мерлину! Вы трое что, рехнулись? Куда вас понесло? Там человек погиб – вас что, даже это не остановило? Джейн! – она взглянула на меня так укоризненно, словно от меня никак не могла ожидать ничего подобного. Что ж, похоже, я разочаровала ее в рекордно короткий срок – только при нынешних обстоятельствах меня это нисколько не волновало.

– Там нигде нет, – украдкой шепнула я подбежавшей Гермионе, – мы все проверили… Он где-то в замке.

– Поняла, – быстро откликнулась она, – ну, сейчас узнаем про обоих, – и, не позволив мне даже опомниться, бесшумно выскользнула за приоткрытую дверь.

Миссис Уизли все еще была слишком занята распеканием близнецов и ее исчезновения не заметила, зато Рон проявил редкостную внимательность:

– Куда это она? – с подозрением поинтересовался он.

– В туалет, – отрезала я: вариант, конечно, не самый привлекательный, но работающий безотказно – вопросов после него обычно не возникает.

Дорога из больничного крыла до нашей гостиной и обратно занимала около получаса, но Гермиона обернулась даже быстрее: влетела запыхавшаяся, раскрасневшаяся и прямо с порога объявила во всеуслышание:

– Гарри в кабинете профессора Грюма, с ним, Дамблдором и мистером Краучем! – очевидно, у нее имелось объяснение на случай, если миссис Уизли или мадам Помфри спросят, откуда она это узнала, однако в такие подробности ударяться никто не стал: обе женщины немедленно принялись возмущаться услышанному.

– С Краучем?.. – переспросил Рон, бросая в мою сторону короткий взгляд: кажется, он до сих полагал, что я не знаю о Карте Мародеров – и именно по причине своей неосведомленности сказала ему про туалет. – Он что же, нашелся, выходит?..

– Выходит, – пожала плечами Гермиона и, наклонившись ко мне, еле слышным тоном сообщила: – Сириус у директора.

Облегчение, что затопило меня изнутри, отражалось в ее глазах – и по цепочке передалось близнецам вместе с заветной новостью.

– Гениально, – присвистнул Джордж, выражая общую мысль.

Действительно, лучшего места для укрытия было не вообразить. Там Бродягу уж точно искать не станут, и, ко всему прочему, туда никто не зайдет без позволения хозяина. Очевидно, Дамблдор тоже понимал, что Блэк покажется на финале, так что вовремя перехватил его и отвел к себе, чтобы по окончании испытания они с крестником смогли нормально поговорить… А сейчас, с учетом того, что здесь случилось, Сириус ему будет еще нужнее.

Двери за нашими спинами вновь скрипнули, отворяясь.

– Билл, слава Мерлину! – воскликнула миссис Уизли, бросаясь навстречу старшему сыну и заключая его в объятия. – Дорогой, ты не ранен?

– Нет, ма, – он покачал головой, но лицо было белее мела, а во взгляде, обведшем всех нас по очереди, читалась откровенная растерянность. – Где Гарри?

– С Дамблдором, Грюмом и Краучем, – мать семейства осуждающе поджала губы. – Они его уже больше часа допрашивают, совсем с ума посходили!

– Так что там произошло? – дрожащим голосом спросила Джинни. – От чего Седрик… То есть, что его…

Билл ответил не сразу. Пауза уже сама по себе подразумевала что-то жуткое – да иного тут быть и не могло, – но такого не ожидал никто:

– Авада Кедавра.



***



То, что происходило дальше, напоминало сюжет экстремального триллера, коих я дома пересмотрела великое множество – но теперь уже никогда не включу ни один. Смерть Седрика, уже повергшая в ужас всю школу, оказалась лишь частью кошмара, воплощавшегося наяву у нас на глазах. Билл знал не так уж много: что кубок был порталом и что Гарри и Седрик перенеслись куда-то, прежде чем последний погиб от Авады. Преподаватели же и вовсе отказывались что-либо объяснять – отмахивались и проносились мимо. Почти полтора часа мы провели в тщетных попытках вытрясти хоть какую-нибудь информацию, однако единственным, кто был настроен на общение, оказался полтергейст Пивз, которого всеобщее смятение лишь раззадоривало. Избавиться от него удалось только с помощью мадам Помфри – Рон тем временем уже схватился за судно и готовился запустить им в цель, увлеченно кувыркавшуюся под потолком.

К тому моменту, как появились Гарри, Дамблдор и Сириус, вышагивающий рядом с ними в собачьем обличье, мы все уже были близки к тому, чтобы слететь с катушек; однако директор чуть ли не с порога пресек любые возможные расспросы. Впрочем, то, что Бродяге позволили остаться, лучше любых слов говорило, что ситуация швах. И мы убедились в этом довольно скоро: несмотря на все попытки руководства не допустить огласки – по крайней мере, мгновенной, – новости разлетелись по замку со скоростью ветра, подняв самый настоящий ураган. Гарри, вновь оказавшийся в самом эпицентре, спал на дальней кушетке под охраной Сириуса, свернувшегося в изножье, – в то время как мы клонились под гнетом осознания того, что самый темный волшебник столетия возродился к жизни, а один из его верных последователей почти год находился среди нас. Мы говорили с ним, здоровались, даже ходили на его уроки и выполняли задания – а он мог убить всех разом в любую секунду. Это стало последней каплей, и у меня случилась такая истерика, что понадобилась двойная порция Умиротворяющего бальзама – но даже под его действием слезы прекратились не сразу. Фреду с Джорджем пришлось меня уводить, а я, судорожно цепляясь за них обоих, повторяла, что хочу домой, хочу уехать как можно дальше и никогда больше ни с чем подобным не сталкиваться. Многие уже и именно так и поступили: по двору тянулась длинная процессия из спешащих в Хогсмид, на станцию, и полгода назад я, не раздумывая, последовала бы за ними – оборвала бы все связи с волшебным миром, потому что тогда, кроме непосредственно школы, и нечего было обрывать… Но вычеркнуть близнецов – это разве что Обливиэйтом, да и не уверена, что он осилит столько воспоминаний…

Кто-то прощается с детством на рассвете после выпускного, кто-то – на скомканных, влажных от пота простынях, – моё же закончилось осознанием того, что от участи, постигшей Седрика Диггори, не застрахован никто из нас, и от этого не скрыться нигде, куда бы мы ни пошли. Я оплакивала свою беззаботность на коленях у близнецов, а они оба в один голос шептали, что рядом, – потому что больше ничего сделать попросту не могли. Все, что оставалось – лишь ожидать дальнейшего развития событий.

От больничного крыла нас отделял коридор: расстояние вполне себе приличное – мы специально отошли подальше, чтобы я не потревожила своими рыданиями никого из пациентов. Так что, когда из-за дверей донеслись гневные крики, и я, и Фред с Джорджем тут же вскочили на ноги. Внутри оставалась целая толпа: профессора, министр, миссис Уизли с Биллом, Сириус – но я не представляла, кто из них может так орать в лазарете, кто и, главное, на кого.

– Это Фадж, – огорошил Джордж, прислушиваясь, и я в изумлении распахнула глаза: разве министр, этот добродушный, безобидный, немного индифферентный толстяк, вообще способен на такой тон? Однако в следующее мгновение дверь, к которой я протянула руку, распахнулась от мощного пинка, и этот самый «добродушный толстяк» пронесся мимо нас, багровый от гнева, едва не задев Фреда плечом.

Все наши сгрудились возле кровати Гарри, уже проснувшегося – или, что более вероятно, разбуженного шумом. Миссис Уизли сжимала его плечо, мадам Помфри, неверяще качающая головой, замерла в ногах, Сириус устроился на полу, нервно подергивая кончиком хвоста; а в шаге от него Снейп одергивал рукав черной мантии. Билл, Гермиона и Рон сидели на свободной кровати. Дамблдор и Макгонагалл стояли к ним лицом – мы же с порога видели только их спины.

– Мне нужно отправить ему письмо, – проговорил директор. – Нужно известить всех, кого мы сможем убедить в своей правоте, а Артур поговорит с теми в Министерстве, кто не так близорук, как Корнелиус.

– Я поеду к отцу, – твердо заявил Билл, вставая. – Прямо сейчас.

Я поймала растерянный взгляд Гермионы, и по ее глазам убедилась, что дело принимает не на шутку серьезный оборот. Действовать, по-видимому, решили незамедлительно… и, похоже, без поддержки министра. Даже без его одобрения.

– Отлично, – кивнул Дамблдор, подтверждая мою догадку. – Расскажи ему, что случилось. Скажи, что я скоро сам свяжусь с ним. Но пусть он соблюдает осторожность. Если Фадж подумает, что я вмешиваюсь в работу Министерства…

– Предоставьте это мне, – Билл ободряюще хлопнул Гарри по плечу, поцеловал мать в щеку и, набросив на плечи плащ, проследовал к выходу. Близнецы прожигали его вопросительными взглядами, но он лишь чуть приподнял уголки губ, едва заметно кивнул мне и скрылся из виду.

– Минерва, – директор повернулся к Макгонагалл, – попросите Хагрида как можно скорее подняться ко мне в кабинет. И еще – если она согласится прийти – мадам Максим.

Молча кивнув, профессор вышла – мы расступились, пропуская ее.

– Поппи, – теперь Дамблдор смотрел на медсестру, – будьте так добры, спуститесь в кабинет профессора Грюма. Там вы обнаружите домового эльфа Винки в ужасном состоянии. Сделайте для нее все, что сможете, и отведите на кухню. Думаю, Добби позаботится о ней.

– Очень… очень хорошо, – отозвалась та и тоже исчезла за дверями.

– А теперь я хочу, чтобы двое из вас сняли друг перед другом свои маски, – на этих словах сердце мое подскочило в груди, точно ужаленное. – Сириус, – услышав его имя из уст директора, Гермиона поневоле вздрогнула, – будь добр, прими свой обычный вид.

Секунда – и на месте черного пса возник он, с долей немого вызова вскинув изможденное, бледное лицо с недельной щетиной.

– Сириус Блэк! – взвизгнула, отшатнувшись, миссис Уизли и потянулась за палочкой. Мы одновременно метнулись вперед, но Гермиона и Рон оказались быстрее: он ловко перехватил руку матери, а она, враз позабыв о конспирации, заслонила своего благоверного – и карие глаза сверкнули праведной решимостью.

– Мам, молчи! – прикрикнул Рон, и я впервые на своей памяти увидела, что близнецы смотрят на него с одобрением. – Все в порядке!

Реакцию Снейпа я заметила не сразу, но обнаружив, какой яростью исказилось его лицо, невольно похолодела: казалось, он готов сейчас же кликнуть дементоров и сдать Сириуса им прямо в руки. Впрочем, Бродяга и сам едва сдерживался, чтобы не броситься на него – Гермиона на всякий случай передвинулась чуть левее, оказываясь между ними, и я мысленно восхитилась ее самоотверженности.

– Он! Что он здесь делает?

– Его пригласил я, – ответил Дамблдор, – так же, как и тебя, Северус. Я доверяю вам обоим. Настало время забыть старые обиды и поверить друг другу.

Судя по гримасам, и Снейп, и Сириус с куда большей охотой свернули бы друг другу шеи. Ни о каком перемирии не могло идти и речи: странно, что директор вообще попытался им это предложить. За милю же видно – гиблое дело!

– Пока что я был бы доволен, если бы вы не выказывали друг другу открытой враждебности, – поправился Дамблдор, не намеренный сдаваться. – Пожмите руки. Сейчас вы по одну сторону баррикад. Время не ждет и, если даже те немногие из нас, кто знает правду, сейчас не объединятся, то у нас просто нет никаких шансов.

Сложно даже вообразить, каких усилий стоило Сириусу сделать шаг навстречу старому недругу. Они со Снейпом едва коснулись ладонями и тут же отдернули их, причем Бродяга держался изо всех сил, чтобы тут же не вытереть руку о штаны. Снейп, судя по виду, тоже боролся с этим желанием. Ну, хотя бы в чем-то они достигли единодушия.

– Хватит для начала, – оценил Дамблдор. – Для каждого из вас у меня есть работа. Хоть я и ожидал от Фаджа чего-то в этом роде, но подобная реакция полностью меняет дело. Сириус, ты должен сейчас же отправиться в путь…

Дальше я не вслушивалась: просто переводила взгляд с директора на Блэка и наоборот, отчаянно ища доказательства тому, что ослышалась. Отправиться в путь? Что, серьезно? Сириус? Но почему это должен быть он – тот, кому, наоборот, нужно улечься на дно в безопасном месте, кто и так уже столько времени провел в бегах и каждый миг своей жизни подвергается риску? Какие могут быть задания, когда он и без того вынужден бороться просто за банальное выживание? И когда он так нужен Гарри… и Гермионе… Почему не Снейп? Вот его тут вообще никто не держит!

– … я свяжусь с тобой позднее.

– Но… – Гарри растерянно смотрел на крестного: для него такой поворот стал столь же неожиданным, сколько и для меня, и для Гермионы… Та, к слову, держалась на удивление стойко: истинное состояние выдавали лишь руки, до побелевших костяшек стиснувшие край кровати, и губы, сжатые в тонкую линию. Такому самообладанию оставалось только позавидовать: если бы Фреда или Джорджа сейчас отправляли черт знает куда, я бы рвала и метала. Да и сейчас, сказать по правде, уже хотелось.

– Мы увидимся очень скоро, Гарри, – заверил Сириус. – Обещаю. Но я должен сделать все, что могу, сам понимаешь… – взгляд его обвел нас всех по очереди, чуть дольше задержавшись на Гермионе. От меня не укрылось, как она дернулась, чуть подаваясь вперед, навстречу… Мерлин, так нельзя, так не должно быть, просто не должно!

Вновь повернувшись к крестнику, Блэк крепко стиснул его ладонь, а затем обратился в пса и юркнул за дверь.

Гермиона смотрела на меня умоляюще, кусая губы, негласно призывая на помощь: Рон сидел рядом с ней, и выйти незамеченной не представлялось возможным. Последовав за Сириусом прямо сейчас, вот так сразу, она выдала бы себя с головой. Но время не ждало, а расставаться на такой ноте, при нынешних обстоятельствах, неизвестно на сколько… Ну уж нет.

– Отвлеките их, – коротко обронила я близнецам, прежде чем отступить обратно к порогу: к счастью, за мной никто, кроме них двоих, особенно не следил.

Миновав коридор, я уже приготовилась свернуть к главной лестнице, но вовремя смекнула, что Сириус предосторожности ради скорее пошел бы по угловой: все-таки собак в Хогвартсе не так уж много (кроме него только Хагридов волкодав), лишнее внимание привлекать незачем – и тоже сменила курс. Деревянные ступеньки лихо уходили вниз, половина факелов на стенах давно погасли – я перевесилась через перила, но разглядеть в полумраке черного пса было не легче, чем упомянутую в пословице кошку.

– Бродяга! – видит Мерлин, я не хотела разводить шум, но другого способа уже просто не видела. Догнать его, передвигающегося вдвое быстрее меня даже на двух ногах, не говоря уже о четырех; не получилось бы даже при всем моем немалом желании.

На миг показалось: никакого ответа. «Неужели упустила?» – от этой мысли обдало холодом, но затем снизу донесся цокот собачьих когтей. Мелькнула тень – и Сириус выпрямился напротив меня во весь рост.

– Что? Что случилось?

– Гермиона… хочет попрощаться, – выдохнула я, переводя дыхание.

– О, – даже при таком убогом освещении невозможно было не заметить, какой теплотой вспыхнули его глаза.

– Куда ты идешь?

– Нужно собрать кое-кого, – отозвался он после короткой паузы. – Старых знакомых…

– А они… знают о тебе? – обеспокоенно уточнила я. – В смысле, это не опасно? Они тебя не сдадут?

– Не сдадут. Это свои.

Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поинтересоваться, где же были все эти «свои», пока он мотался по лесам и пещерам, и ограничиться лишь самым насущным вопросом:

– И надолго?..

– Не знаю, – Сириус задумчиво сдвинул брови. – Как дело пойдет.

– А потом куда?..

– Какое-то время побуду у Рема… А там – посмотрим.

– Мы все поедем к Уизли, – я коснулась его рукава. – И я, и Гермиона, и Гарри, наверное, тоже – ему ведь теперь слишком опасно к магглам, да? Так может, и ты… Я имею в виду, если Фред с Джорджем убедят маму… – не очень-то вежливо с моей стороны приглашать в чужой дом еще одного гостя, но ведь с близнецами мы этот вариант уже обсуждали; а то, что миссис Уизли узнала о невиновности Сириуса, должно было всё только упростить.

– Джейн… – Блэк снисходительно покачал головой.

– А что? Подумай: ты сможешь быть с нами со всеми – только представь! И есть нормально, спать на кровати…

– Посмотрим, – уклончиво ответил он. – Я буду на связи.

Я еще раз пристально взглянула на него, прежде чем заключить в объятия – потрясающего, невероятно сильного человека, которого горда была назвать своим другом.

– Береги себя.

– Ты тоже, – Сириус неуклюже обнял меня в ответ. – Все вы. И приглядывайте за моими… то есть, за Гарри… Гермионой…

– Обязательно, – пообещала я.

– Сириус?..

Свет хлынул на площадку так резко, что мы оба невольно зажмурились. Гермиона сбежала по скрипучим ступенькам, и я, кивнув Блэку на прощание, торопливо шагнула в сторону, чтобы уступить ей место в узком пролете. Лишь в последний момент, уже притворяя за собой дверь, обернулась, но взгляд выхватил лишь широкую тень на стене: два силуэта слились воедино.

Достойной отговорки на случай, если мое отсутствие все же не прошло незамеченным, придумать так и не удалось, но оказалось, в ней и нет никакой необходимости: еще только заглянув в больничное крыло, я убедилась, что Фред и Джордж со своей задачей справились на все сто процентов.

– Что значит – Петтигрю жив? – вопросила миссис Уизли, с недоверием взирая на окруживших ее сыновей. – Как это? Где же он тогда был столько времени?

– Боюсь, ответ тебе не понравится, – вздохнул Фред, и близнецы многозначительно переглянулись.

– Ма, ты только не волнуйся, – подхватил Джордж, – но все эти годы он… как бы сказать…

– Он был у нас дома! – с торжественным видом возвестил Фред, словно конферансье, объявляющий начало представления.

Миссис Уизли медленно моргнула и поперхнулась воздухом. Глаза ее расширились в ужасе, лицо сделалось белее больничной простыни.

– Что-что-что? – переспросила она сиплым голосом и слабо взмахнула руками, точно в поисках опоры. – Вы… вы…

– Вот как раз здесь мы совсем ни при чем, – Джордж заметил меня в дверях и слегка улыбнулся. – Все вопросы к Ронни. Крыса была его.

– Крыса?.. – миссис Уизли, казалось, вот-вот лишится чувств. – Он был…?

– Анимаг, – кивнул Фред. – Как Сириус. Отгрыз себе палец, чтоб его подставить, и сбежал, а потом пробрался к нам, и… Ну, дальше ты всё знаешь.

– Мерлин мой… – хорошо, что мы уже и так находились в больничном крыле: мадам Помфри со стаканом зелья подоспела как нельзя кстати. – Рон… Все это время… Но он же мог…

– Ну, мам, – Рон, смущенный донельзя, неловко переминался с ноги на ногу. – Обошлось же…

Обошлось… И тогда, и сейчас – но исключительно потому, что ни Петтигрю, ни Крауч-младший сами не захотели проливать лишней крови. А иначе – какие у нас были бы шансы? И были бы вообще? Что мы можем против них? Применить Отталкивающие Чары? Экспеллиармус? Превратить в пауков? Когда противники наши не погнушаются использовать Непростительные – а нас-то в Хогвартсе боевой магии не учат! Седрика это упущение уже погубило, а сколько было до него? И сколько будет после?

От мыслей, грозящих неизбежно привести к новому приступу паники, а за ним и истерике, отвлекло появление Гермионы. Подруга возникла у ширмы с таким невозмутимым видом, словно никуда отсюда и не исчезала, однако ресницы ее слиплись, а щеки и подбородок заметно покраснели. Она крепко сжимала что-то в руке – маленькое, умещавшееся в ладони.

– Дай угадаю: он тебя тоже? – шепнула я, наклоняясь к ней.

Гермиона вспыхнула, еще пуще залившись краской:

– Ты что, подслушивала? – зашипела она.

– Даже не думала, – фыркнула я. – У тебя на лбу все написано.

Дернув плечом, подруга отошла к окну.

Машинально проводив ее взглядом, я с удивлением отметила, что небо уже начинает светлеть. Миновала целая ночь – а ни один из нас этого не заметил, и никто, кроме Гарри, даже не прилег. Хотя какой уж тут может быть сон?.. Наоборот, хочется проснуться…

Близнецы возникли рядом со мной, обняли каждый со своей стороны, и я обессиленно склонила голову на плечо одному из них, не особенно заботясь, какому именно. Значение имело только их присутствие рядом.

Страх перед смутным будущим и неумолимо надвигающейся опасностью засел внутри прочно и, по-видимому, надолго… но, как и все остальное в этом мире, он тоже делился натрое.


Глава 23

Когда на занятиях по Защите нам рассказывали о боггартах, то говорили, что они олицетворяют собой самый большой наш страх. Моим оказалась уродливая старуха с обезображенным рубцами лицом, и я отнюдь не сразу поняла, что это было мое изувеченное и постаревшее отражение: видок такой, что лучше уж попросту не дожить, и, наверное, любой в подобном случае испугался бы… Не знаю, изменился ли мой боггарт за три года, но, так или иначе, сама я свой страх сейчас представляла совсем по-другому. Он виделся мне липким густым туманом, оплетающим извне, подобно паутине, сковывающим движения – я буквально чувствовала на себе его тяжесть, давление на плечи, – и проникающим глубоко под кожу. Туманом, в котором таилось зло, сплетая где-то там свое змеиное гнездо, и враз затерялись все наши перспективы и планы – потому что будущего могло попросту не быть: достаточно лишь, как Седрик, очутиться не в том месте в неподходящее время.

На фоне этого мысль о предстоящем отъезде из Хогвартса многих ввергала в откровенную панику: по слухам, несколько человек даже ходили к Дамблдору и просились остаться в замке на лето. Я же пребывала в каком-то опустошенно-отрешенном состоянии и о каникулах даже не задумывалась: все идеи о том, как провести эти летние месяцы, словно канули в небытие, но Фред и Джордж по-прежнему настаивали, чтобы я поехала с ними в Нору – теперь еще и из соображений безопасности. То же самое без устали твердила и миссис Уизли – вплоть до самого своего отъезда.

– Мы непременно ждем тебя в гости, милая, – решительно заявила она, обнимая меня уже на перроне. – Конечно, не при таких обстоятельствах я бы хотела продолжить наше знакомство, но что поделать…

Будь ее воля, она бы, наверное, сразу увезла нас с собой – по примеру всех тех родителей, что примчались в Хогвартс наутро после финала. Уехали где-то две дюжины человек: в основном младшекурсники и кое-кто из слизеринцев-выпускников, но подавляющее большинство – и мы в том числе – твердо решили задержаться в замке до прощального ужина – прощального в буквальном смысле. То была дань памяти Седрику. Меньшее из того, чего он заслуживал, меньшее из того, что мы могли для него сделать. Меньшее, единственное… и последнее.

– Только, ради Мерлина, будьте осторожны! – заклинала миссис Уизли. – Не суйтесь никуда! И приглядывайте за Роном, за Джинни… и за Гарри, конечно. Сейчас нужно держаться вместе.

Резон в этом определенно имелся: остаться в кругу волшебников было бы разумнее, но я имела все основания бояться за свою семью – хотя и не могла предложить им ничего, кроме парочки несложных защитных заклинаний, справиться с которыми для Пожирателей не сложнее, чем вскрыть консервную банку. Да ведь они вообще любые пробьют, если поставят перед собой такую цель… Своими опасениями я первым делом поделилась с Гермионой: она понимала и разделяла их как никто другой, но ничего, кроме сигнальных чар, посоветовать не смогла – сама ограничивалась только ими. Как оказалось, уже почти два года – что иронично, аккурат с того момента, как по телевизору начали показывать «вооруженного и очень опасного преступника Сириуса Блэка». При других обстоятельствах я бы превратила это в долгоиграющую шутку, но сейчас было совсем не до того.

Гермионе приходилось на порядок тяжелее, чем мне: мои Фред и Джордж не отходили дальше, чем на другой конец коридора, в то время как Сириус пропадал неизвестно где, ежеминутно подвергая себя опасности со стороны как Пожирателей Смерти, так и Министерства, все еще ведущего на него охоту. Ко всему прочему, подруга была вынуждена держать все в себе: Гарри и Рон даже если и замечали ее состояние, то списывали на общий стресс от происходящего. Я оставалась единственной, кому Гермиона могла выложить все, что накопилось на душе, и старалась поддерживать ее в силу своих возможностей – но эта упрямица вовсе не торопилась делиться своими переживаниями. Даже наоборот: сводила все обсуждения к минимуму, но тени, залегшие под глазами – чтобы замаскировать их, она впервые на моей памяти воспользовалась косметическим заклинанием, – говорили сами за себя. Конечно, мы все волновались за Бродягу, но она будто бы стояла на самой передовой и первой принимала на себя этот удар – тоненькая, хрупкая, но уверенная в своем решении как никогда прежде. Казалось, что стойкость Сириуса, его сила духа, благодаря которой он сумел устоять и не сломаться под тяжестью всех ужасных испытаний, выпавших на его долю; теперь передалась и ей – и то, как она разобралась со Скитер, служило ярчайшим тому доказательством. Подруга была готова, действительно готова делить с Блэком его бремя, принять израненную, искалеченную душу, понемногу оживающую под теплом ее дыхания; и в моем сознании медленно начинала укореняться уверенность, что, возможно, именно Гермионе с ее извечной старательностью и будет по силам собрать осколки воедино. Глядя на нее сейчас, я от души стыдилась своего давешнего предположения о несерьезности ее чувств. Нет, она и к первой своей любви подошла так же обстоятельно, как и ко всему, за что бы ни бралась. И, черт возьми, они с Сириусом как никто другой заслуживали своего шанса, заслуживали счастья, как – смею надеяться – и мы с Фредом и Джорджем; так что я просто просила высшие силы, чтобы все обошлось, чтобы весь этот кошмар каким-то образом разрешился сам собой или хотя бы переместился куда-нибудь подальше отсюда… Но умом понимала, что такому не бывать: эпицентр событий непременно будет сдвигаться к Гарри, а с ним нам в любом случае по пути. Говорят, ни одно поколение не обходится без войны, но, Мерлина ради, почему именно на нашу долю выпал самый опасный Тёмный маг всех времен?..

– Прорвемся, Джейни, – шептали, обнимая меня, близнецы, а я, прижимаясь к ним крепче, только спрашивала про себя, какой ценой. Громкие фразы вроде «Я умру за тебя» на сегодняшний день уже сделались чем-то вроде клише, но в случае Фреда с Джорджем, в достаточной степени отчаянных и предпочитающих действия словам, я имела основания опасаться, что они действительно на это способны, и молилась о том, чтобы нам никогда не пришлось это проверять.

Масла в огонь подливало еще и Министерство, взявшееся вести собственную игру. По всей видимости, Фадж впал в такой ужас, что совсем лишился рассудка – иного объяснения его ненормальной политике попросту не находилось. Возрождение Того-Кого-Нельзя-Называть он и его сторонники отрицали категорически: в «Ежедневном Пророке» вышло опровержение, обильно снабженное призывами прекратить панику. Смерть Седрика представлялась там как несчастный случай – для большей убедительности были опубликованы сводки с прошлых Турниров, ни один из которых не обошелся без жертв. Переполошившее же всех известие объявили не чем иным как «ложной тревогой»: якобы Гарри во время последнего испытания получил «тяжелое сотрясение мозга» и перестал ориентироваться в реальности. Не знаю, что потрясло меня больше: столь бесстыдные ложь и клевета или же то, сколько народу вот так запросто проглотило эту наживку.

– Они верят в то, во что хотят верить, – мрачно констатировал Джордж, наблюдая, как языки каминного пламени пожирают стремительно чернеющий газетный лист.

Мы не на шутку беспокоились о том, как воспримет всё это сам Гарри, однако с его стороны вообще не последовало особой реакции. По-видимому, новая волна пересудов попросту затерялась на фоне остальных, уже имеющихся проблем. И в какой-то степени даже сыграла на руку: молва о том, что новоиспеченный победитель Турнира неуравновешен и может представлять опасность, начисто пресекла все возможные расспросы. Дамблдор и так предупреждал, чтобы их не было, но тактичностью и сердоболием в замке обладали далеко не все – инстинкт самосохранения же наличествовал у каждого. Тем не менее, Гарри, Рон и Гермиона все равно старались ходить в Большой Зал попозже, когда там уже было не так много народу; а в остальное время чаще всего отсиживались в гостиной или в сторожке у Хагрида. Несколько раз мы натыкались в коридорах факультетской башни на Крама: после побега Каркарова дурмстрангцы, тоже не намеренные уезжать раньше срока, слонялись по Хогвартсу без дела, и их чемпион явно не терял надежды вновь завладеть вниманием Гермионы, однако она сейчас, наверное, даже в упор бы его не заметила. Переживет, заключала я, провожая взглядом ссутуленную спину болгарина, но все же не могла не признать, что по крайней мере за одно мне стоит быть ему благодарной: не подойди он к нашей умнице и не стань я тому свидетельницей, мы с ней, возможно, никогда бы не подружились.

В день прощального пира идти туда было по-настоящему тяжело. Ноги казались неподъемными – ровно как в самый первый раз, в преддверии распределения по факультетам. И хотя на сей раз я знала, что увижу за тяжелыми дубовыми дверями, груз на сердце от этого меньше не становился.

Зал встречал тишиной: ни звона приборов, ни совиного уханья, ни громких обсуждений – максимум редкие перешептывания. Вместо цветов факультета-победителя стены были задрапированы однотонными черными полотнами. В волосах многих девушек за пуффендуйским столом темнели траурные ленты, еще больше оттеняющие бледные лица. Такой же повязала голову и профессор Стебль. Восседающий рядом с ней Аластор Грюм – теперь уже настоящий, – впервые за неделю появившийся на виду, нервно ерзал на своем месте и ни на секунду не выпускал из рук палочку. Впрочем, после всего, что с ним произошло, другого поведения ожидать и не следовало. Хорошо, что вообще в себя пришел и не сошел с ума.

Дождавшись, пока все рассядутся, Дамблдор медленно поднялся с кресла. Обвел всех взглядом, глубоко вздохнул и заговорил:

– Закончился ещё один учебный год, – голос его эхом отражался от затянутых в черное стен. – Многое я хотел бы сказать вам сегодня вечером, но прежде всего должен признаться, что мы потеряли очень хорошего человека, который должен был сидеть здесь, – он указал рукой на стол пуффендуйцев, – и вместе с нами радоваться Прощальному пиру. Я хотел бы, чтобы все сейчас встали и подняли стаканы в честь Седрика Диггори.

В стаканах, разумеется, был тыквенный сок, но, когда я сделала глоток, он обжег горло, как огневиски. «За Седрика Диггори», – прокатилось по залу, и тело пронзила невольная дрожь. Джордж свободной от кубка рукой ободряюще сжал мои пальцы, я же искала взглядом ту, что в этот момент нуждалась в чьей-нибудь поддержке больше, чем кто бы то ни было: Чжоу Чанг – и с облегчением выдохнула, обнаружив, что она, захлебнувшаяся рыданием, окружена подругами. Да у меня и у самой уже щипало в глазах. Гермиона, сидящая неподалеку, тоже смаргивала слезы. Кэти Белл с подругой плакали в открытую. Казалось, каждый из присутствующих сейчас прокручивает в голове свои воспоминания о Седрике. Я видела его спрыгивающим с метлы и бросающимся к мадам Трюк с просьбой не засчитывать им победу и переиграть матч, когда Гарри упал с метлы. Смущенно улыбающимся, прежде чем бросить бумажку со своим именем во вспыхнувший Кубок. Кружащим Чжоу в танце. Судорожно извиняющимся после того как застал нас в ванной старост – хотя правила обязывали его выставить нас прочь и доложить об этом случае Макгонагалл…

– Седрика Диггори убил лорд Волдеморт.

До этого директор говорил что-то еще, но не все вслушивались, однако эта фраза, само собой, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Зал ахнул и, только что единый в своей скорби, в мгновение ока разделился на два фронта: одни воззрились на Дамблдора с нескрываемым ужасом, другие – с недоверием.

– В Министерстве магии не хотят, чтобы я сообщал вам это. Возможно, некоторые из ваших родителей будут в ужасе от того, что я сделал. Либо потому, что они не верят в возвращение Волдеморта, – на упоминании страшного имени многие вздрогнули, – либо потому что считают вас слишком маленькими, чтобы говорить об этом. Но я уверен: правда в любом случае предпочтительнее лжи, а пытаться представить смерть Седрика несчастным случаем или заявить, что он сам в этом виноват, было бы оскорблением его памяти.

Столы зашумели: народ ошеломленно переглядывался между собой, вскидывая побелевшие лица, кое-кто прямо сразу принялся обсуждать услышанное. Директор же повернулся в нашу сторону:

– Есть ещё один человек, которого необходимо упомянуть в связи со смертью Седрика. Я говорю, конечно, о Гарри Поттере.

Лица тотчас обратились в указанном направлении. Мы с Фредом и Джорджем сидели левее Гарри, так что могли различить лишь вихрастый затылок.

– Гарри Поттер сумел ускользнуть от лорда Волдеморта, – продолжал Дамблдор. – Он рискнул жизнью, чтобы вернуть тело Седрика в Хогвартс. Он проявил храбрость, которую перед лицом лорда Волдеморта проявлял не каждый взрослый волшебник, и теперь я пью в его честь.

– За Гарри Поттера, – зазвучало со всех сторон под грохот вновь отодвигаемых скамей, и даже некоторые слизеринцы присоединились к тосту – хотя большинство их все же остались сидеть на своих местах, демонстративно отодвинув кубки, но за широкими спинами поднявшихся дурмстрангцев это было не так заметно.

– Уроды, – сквозь зубы пробормотал Фред.

Мне и вовсе хотелось запустить чем-нибудь в их самодовольные лица: должен ведь быть предел, в конце концов! Болгары, похоже, придерживались того же мнения: многие из них с неодобрением косились на соседей по столу. Что иронично, Дамблдор в этот момент как раз говорил об объединении перед лицом общего врага, подчеркивал, как важно сохранять общие цели – и заморские гости, похоже, хорошо всё понимали, в отличие от этих придурков. А они… Разве им не страшно? Разве их не волнует, что будет дальше? Уверены, что их это не коснется, или же – на этой мысли у меня внутри все похолодело – готовы при необходимости принять другую сторону? Я скользнула по ним потрясенным взглядом. Блетчли, Уоррингтон, Монтегю, Харпер, Забини, Малфой – да, все они порядочные засранцы и задаваки, но… неужели кто-то из них способен действительно переступить грань, перечеркнуть все и шагнуть во тьму? Что может сподвигнуть на такое? Как же сильно нужно нас всех ненавидеть?..

– Помните Седрика, – директор повысил голос. – Если настанет время делать выбор между лёгким и правильным, вспомните, что случилось с честным, добрым, смелым мальчиком только потому, что он случайно встал на пути лорда Волдеморта. Помните Седрика Диггори.

То, что выдержка приказала долго жить, я поняла лишь после того, как Фред осторожным прикосновением стер с моей щеки солёную каплю – другую я сама поймала языком. А в ушах еще долго звучали рефреном последние слова Дамблдора.
«Помните Седрика Диггори».

И мы обещали помнить.


***


Поезд мчался на юг, грохоча колесами, и ветер, проникающий в приоткрытое окно купе, теребил волосы, словно в попытке поделиться беззаботным, игривым настроением. Погода и в самом деле выдалась чудесной: лучистое солнце, ясное голубое небо, сочная зелень полей, мелькающих вдалеке, – настоящий летний день в самом лучшем его проявлении, без единого намека на собирающуюся грозу. Тем не менее, вчерашний монолог Дамблдора развеял последние сомнения – если таковые оставались хоть у кого-то – в том, что она прогремит. Но пока, конкретно сейчас, было тихо – а каникулы официально вступали в свои права.

Я вытянулась на полке, сбросив туфли, и лениво листала маггловский журнал, присланный из дома. Другим завладел Ли Джордан, устроившийся напротив: он никак не мог понять, какой прок от застывших, недвижимых иллюстраций, и всеми способами пытался их оживить – поочередно тыкал палочкой в звезд, изображенных на постерах, а затем принимался трясти несчастный журнал, надеясь хотя бы так их растормошить. Что до Фреда с Джорджем, они сидели, низко склонившись над столом, и шепотом что-то обсуждали – впрочем, по их нахмуренным бровям нетрудно было догадаться, что именно. Теперь, когда Турнир миновал, а Людо Бэгмен исчез без следа, они лишились всех шансов вернуть свой выигрыш за ставку на Чемпионате Мира и оставались почти что на мели. Конечно, я готова была разделить с ними все свои сбережения и все прогулки в маггловский Лондон, планируемые так давно и старательно, спонсировать сама, но эти два гордеца и слушать не желали ни о чем подобном.

Дверь скользнула в сторону, и я резко села, готовая, прежде чем последуют возражения, купить на всех сладостей у волшебницы с тележкой, но вместо нее на пороге купе показался Роджер Дэвис, уже успевший переодеться в маггловские джинсы и темно-синюю рубашку с коротким рукавом.

– Привет. Джейни, можно тебя на пару слов?

– Без проблем, – откликнулась я, вставая.

Я близко общалась со многими ребятами из Когтеврана, но в их компанию меня в свое время привел именно Роджер – и он же в далекие времена моего первого курса помогал растерянной, перепуганной девчонке ориентироваться в замке, а несколько раз и вовсе провожал до нужного кабинета. Тогда он был единственным, кому находилось до меня дело, и пусть в минувшем году мои визиты в чужую гостиную – за пароль спасибо опять же Дэвису – сделались куда как реже, прошлой дружбы это не отменяло.

– Как ты? – участливо поинтересовался он, когда мы вышли в коридор и отошли в самый конец вагона.

Я пожала плечами.

– Нормально… наверное. Ну, то есть, в свете всего… грех на что-то жаловаться. А ты?

Губы Роджера тронула усмешка.

– Не совсем так представлял себе наши последние летние каникулы.

Семнадцать ему исполнилось в сентябре, но свое имя в Кубок он не бросал – предпочел сосредоточиться на учебе, поскольку не сомневался, что участие в Турнире отрицательно скажется на его успехах. Экзамены никто не отменял: даже чемпионам-семикурсникам без них никто не выдал бы аттестат, и подготовку к испытаниям приходилось чередовать со штудированием учебников. Я бы не удивилась, если бы узнала, что им тоже выдавали Маховик Времени – как Гермионе в прошлом году. Хотя кто-то говорил, что Флер и Краму в их школах заранее поставили все автоматом. И Седрику тоже собирались…

– А представь, каково выпускникам, – поежилась я. – Рэнди жаль. Он все еще настроен идти в ликвидаторы?..

Рэнди Барроу, еще один наш приятель, лелеял эту мечту чуть ли не с первого курса и буквально считал дни до того момента, когда получит аттестат и сумеет приступить к ее воплощению в жизнь, однако судьба знатно подпортила торжественность события.

– Да, – Роджер кивнул, и длинная тёмная челка изящно упала ему на лоб. – Сейчас везде дурдом творится, конечно… но он не отступится, ты же понимаешь. Он других вариантов и не рассматривал никогда, так что…

– Конечно, все правильно, – весь факультет знал, как он этого хочет, и профессора прочили ему большие успехи: с такого пути грех сворачивать. Да и жизнь всё-таки продолжается… во всяком случае, пока. – А у тебя какие планы на лето? С Флер никуда не собираетесь?..

– Не-ет, – Роджер отмахнулся широким жестом. – Мы попрощались уже – да в принципе и не рассчитывали ни на что. Изначально понимали оба, что это так, на время, и дороги разные… Ну а ты – домой едешь?

– К Фреду с Джорджем. Ко мне только заглянем сигнальные чары поставить.

– Хорошо, – он ободряюще улыбнулся. – Я думаю, так будет безопаснее. Ты береги себя, главное. Знаю, Уизли тебя не дадут в обиду, но все равно… И пиши, ладно? Не пропадай.

– Обязательно, – пообещала я, благодарно обнимая его и вдыхая горьковатый запах одеколона. – Ты тоже, – было безумно приятно, что он желает поддерживать наше общение и, более того, сам настаивает на этом. Я бы ни за что не решилась навязываться – своей инициативой Роджер лишь доказал, как хорошо меня знает. И да, я действительно не хотела потерять его из виду – особенно при учете того, что творится вокруг.

Еще некоторое время мы проговорили на отвлеченные темы – в общей сложности вышло около получаса, но Фреду с Джорджем, по-видимому, и это показалось много: по возвращении в купе я обнаружила там только Джордана, спящего в обнимку с журналом, свернутым в трубочку. Близнецы же в очередной раз доказали, что их нельзя оставить ни на секунду: когда я, оббегав весь вагон, перекочевала в соседний, Джордж вместе с Роном и Гарри выволакивал в коридор… нечто, достойное если не фильма ужасов, то хорошего триллера уж точно.

– Мерлина ради, что это за чертовщина?

Принадлежность к человеческому виду угадывалась только по мантиям со слизеринским гербом на груди – лица же больше походили на последствия радиационной мутации. У одного оно покрылось крохотными, отвратительно шевелящимися фиолетовыми щупальцами, у другого сжалось и сморщилось, как гнилое яблоко, а у третьего вся голова обросла то ли коконом, то ли чешуей.

– Осторожно, не наступи, – предупредил Фред, за руку втягивая меня в купе.

– Что с ними такое? Это кто вообще?

– Ну, вот это Крэбб, – Джордж указал на экземпляр со щупальцами, – Ножное заклятие и Фурункулюс. Интересный эффект, правда? Вон там Малфой, а с краю Гойл. По-моему, так они даже симпатичнее.

– Мы одновременно их приложили, – пояснил Рон, носком ботинка брезгливо отодвигая с порога малфоевскую руку, – заклинания смешались, и вот что получилось, – и с шумом захлопнул дверь.

– Что они сделали? – уточнила я, устраиваясь между Фредом и Гермионой, пославшей мне легкую улыбку.

– Языки распустили, как обычно, – невесомый поцелуй коснулся моего виска. – Не бери в голову.

Остаток пути мы вшестером провели за болтовней и игрой в карты, будто бы репетируя предстоящее вскоре совместное времяпрепровождение. Гермиона и Гарри должны были присоединиться к нам на будущей неделе: в свете нынешних обстоятельств Дамблдор наконец-таки уступил уговорам миссис Уизли и разрешил забрать новоявленного чемпиона в Нору на каникулы. Хоть какой-то положительный момент во всем этом кошмаре. Меньшее, чего заслуживал Гарри после того ада, через который прошел, – это нормального отдыха вдали от психованных родственничков. Жаль только, что первую неделю ему все-таки придется провести с ними, но по сравнению с двумя месяцами это еще вполне себе терпимо.

Обратный путь отчего-то всегда казался короче дороги в школу – на сей раз я даже не успела спохватиться и всего однажды проверила часы, как поезд затормозил у платформы 9 ¾ и механический голос машиниста объявил о прибытии. Парни к этому времени уже успели стащить все чемоданы с верхних полок и выволочь в коридор: мы намеревались выйти из вагона одними из первых, дабы избежать ненужных расспросов о том, что возле нашего купе делают три экспоната из музея уродов.

– Идите, мы всё вынесем, – распорядился Фред, пропуская нас с Гермионой вперед. Они с Джорджем подхватили мою поклажу, а Рон под их пристальными взглядами взял вещи Гермионы. Вот что меня всегда удивляло: и он, и Гарри зачастую будто бы забывали, что их подруга – девушка. Ни тому, ни другому и в голову не приходило пропустить ее перед собой в дверь или же взять у нее тяжелые сумки. В случае Рона это выглядело особенно странно, потому что братья его вели себя со мной абсолютно по-джентльменски, а воспитывали-то всех одни и те же люди!

– К тебе Крам на крыльце просто попрощаться подходил или хотел чего? – осведомилась я у Гермионы, пользуясь тем, что мы ненадолго остались наедине.

– Опять приглашал в Болгарию, – подруга подавила усталый вздох. – И еще спрашивал, можно ли будет мне написать.

– И?..

Гермиона повела плечами.

– Сказала, что дружба по переписке – это все, что я могу предложить.

– А он точно понял, что ключевое слово тут – «дружба»?

– Я уточнила, – из ее груди вырвался короткий смешок. – Но все равно… как-то неловко получилось.

– В таких делах иначе не бывает, – назидательно сообщила я. – Ну, зато теперь ты прошла боевое крещение: первый раз дала парню отставку!

– Ой, да прекрати, – Гермиона поморщилась. – Тоже мне, достижение.

– Немногие, знаешь ли, могут сказать, что отшили мировую звезду квиддича!

– Я и не собираюсь никому говорить! – она настороженно оглянулась на Рона, как раз показавшегося из дверей вагона. Гарри и близнецов, однако, все еще не было. – И тебе тоже не стоит. И вообще, хватит уже об этом!

– Ладно-ладно, – я примирительно вскинула руки. – Так когда, говоришь, тебя ждать?

– К следующим выходным, скорее всего. Хочу хоть неделю побыть с родителями… Но ты ведь напишешь, если он раньше появится? – в голосе подруги зазвучали взволнованные нотки, карие глаза враз вспыхнули лихорадочным блеском.

– Само собой, о чем речь! – в самом деле, могла бы и не спрашивать.

– Как думаешь, с ним все нормально? – Гермиона понизила голос на пару тонов.

– Думаю, да.

Уж чем-чем, а наукой выживания Сириус овладел в совершенстве. И если он сумел сбежать из Азкабана, сумел переплыть море и добраться до Хогвартса, когда все кругом, включая Гарри, были против него и считали предателем и убийцей, то теперь, зная, что его ждут, как его ждут, тем более преодолеет всё на своем пути. Главное, что есть к кому возвращаться. Теперь уже есть.

– Спасибо, Джейни, – прошептала Гермиона, заключая меня в объятия.

Мимо нас быстрым шагом, словно спеша – но не к магглам же! – проскочил Гарри: чуть приподнял уголки губ, махнул на прощание рукой и исчез за разделительным барьером. А сразу за ним наконец появились Фред и Джордж – но с такими ошеломленными лицами, что у меня сердце ухнуло в пятки. Первой мыслью было, что какой-то из наших «экспонатов» перестал дышать и теперь нам грозит Азкабан, так что я даже не сразу заметила мешочек в руках у Джорджа.

– Что случилось? Что это?

– З-золото, – севшим голосом откликнулся Фред, поднимая изумленные глаза. – Выигрыш за Турнир, – и беспомощно переглянулся с братом.

– Шутишь? – я невольно покачнулась на каблуках и наверняка грохнулась бы, если бы Джордж не удержал за локоть.

– Нет, – оторопело проговорил он. – Гарри отдал нам его… Сказал, что на магазин… И что выкинет, если мы не возьмем…

– Тысяча галеонов, – Фред помотал головой, точно пытаясь отогнать наваждение.

Я прижала ладони к вспыхнувшим щекам, не веря услышанному. Тысяча галеонов, подумать только!.. Целое состояние! Гарри, Гарри, он что, и правда святой, что ли? Осознание того, что на свете действительно существуют такие удивительные люди, было волшебнее всего, с чем мне доводилось сталкиваться на этом свете: летучего корабля, живых рыцарских доспехов, заклинаний, единорогов, призраков, говорящих портретов… Вот, значит, почему он так торопился: чтобы близнецы не успели оправиться от шока и вернуть ему выигрыш – тогда как сам возвратил им их главную мечту. Разве в такое время могло быть что-то прекраснее?

Когда мы, путаясь в ногах, выступили из-за барьера, он уже стоял рядом с дядей – дородным темноволосым мужчиной с сердитым лицом, но, прежде чем пойти за ним к машине, будто почувствовал наши взгляды, обернулся и подмигнул.

И если уж у него хватало сил держаться на плаву, то мы и подавно были обязаны.


Глава 24

"Джинсы порезаны, лето, три полоски на кедах,
Под теплым дождем...
Ты снова лучше всех, а дачу, маму, билеты
Мы переживем..."

© Animal Jazz - "Три полоски"

К времяпровождению на природе я, дитя мегаполиса, всегда относилась с немалой долей скептицизма. Свежий воздух, несомненно, был полезен, но лично я ощущала себя комфортнее в окружении многоэтажек и фонарных столбов, на улицах, заполоненных людьми и автомобилями. Все мое детство прошло в Лаймхаусе, где мы с друзьями наизусть знали все переулки, дворы и крыши, и до отъезда в Хогвартс мне не доводилось покидать его больше, чем на пару дней – а уж Лондон-то и подавно. Конечно, в замок с его живописными видами – даже не беря в расчет все чудеса и секреты – невозможно было не влюбиться, но до того, как мы сошлись с близнецами, я предпочитала любоваться пейзажами издали, в озеро не совалась дальше самой кромки воды и люто ненавидела уроки по уходу за магическими существами, ради которых требовалось тащиться на опушку леса. Словом, скажи мне кто-то полгода назад, что я соглашусь провести свои последние летние каникулы далеко за городом, в окрестностях богом забытой деревеньки на северо-западе Англии, я бы просто рассмеялась этому человеку в лицо – но тогда я вообще еще много чего не могла себе представить.

До Оттери-Сент-Кэчпоул мы, еще не решаясь трансгрессировать на большие расстояния, добирались на автобусе «Ночной рыцарь», а дальше отправились пешком – благо, солнце к тому времени уже скрылось за облаками и перестало палить так одуряюще. Дорога до Норы прошла в тишине, за что я была чрезвычайно признательна Фреду и Джорджу: прощание с отчим домом далось на порядок сложнее, чем я ожидала. Можете обвинять меня в излишней драматичности, но в тот момент, когда знакомую до боли спальню осветила вспышка защитного заклинания, я вдруг ясно ощутила, что вылетаю из родительского гнезда. Не из-за того, что еду к близнецам, но потому, что сама теперь защищаю свою семью – от опасности, о которой они даже не подозревают; и это разделило нас окончательно. Больше я уже не смогу быть по-настоящему честна с мамой. Просто не имею права. Она ведь все равно ничем не сможет помочь – но так хотя бы будет спокойно спать ночами, а это уже немало.

– Внимание, – Джордж крепче сжал мою руку, – мы почти на месте. Вон, гляди, уже дом наш виднеется.

С такого расстояния я могла различить разве что продолговатое темное пятно, но по мере приближения оно трансформировалось в… Что ж, да, это тоже была своего рода многоэтажка. В самом буквальном смысле слова: этажи громоздились друг на друге так, что волей-неволей просилась ассоциация с башней из кубиков. Архитекторы-постмодернисты при виде такой конструкции непременно пришли бы в неописуемый восторг, и, если бы не магглоотталкивающие чары, туристов здесь собралось бы уже не меньше, чем в Пизе. Стоило лишь вообразить толпу, позирующую для стандартных фото: с протянутыми руками, якобы в попытке поддержать «сползающие» части; как губы поневоле тронула улыбка, при виде которой близнецы, с плохо скрываемым нетерпением ожидающие моей реакции, заметно приободрились.

– Добро пожаловать, – торжественно объявил Фред, распахивая передо мной калитку, отозвавшуюся протяжным скрипом.

Обведя взглядом двор, по которому чинно бродили упитанные куры, я ступила на дорожку и тут же ощутила, как каблуки провалились в рыхлую землю. Все утро искала у себя обувь, более или менее подходящую для сельской местности, но плоской подошвы не нашлось в принципе: как-никак, физкультуры в Хогвартсе не было – слава Мерлину! – так что отпадала и надобность в кроссовках, а в повседневной жизни я всегда носила туфли – вот и пришлось выбирать меньшее из зол. Да, в своих метаморф-шпильках я бы и вовсе застряла сразу у ограды, а высоту подъема они как назло менять не могли.

– Наконец-то! – раздалось с крыльца, на котором высилась гора пыльных тюков с бестолково летающей над ними щеткой. Вспугнутые куры стремительно разбежались по сторонам, а к нам, на ходу вытирая руки о фартук, бросилась миссис Уизли.

– Я уже начала беспокоиться! – воскликнула она, по традиции обнимая всех по очереди. Не то чтобы я начинала к этому привыкать, но на сей раз хотя бы оказалась готова. – Нормально добрались? Ничего не случилось?

– Ничего нового, ты имела в виду? – хмыкнул Фред и будто бы невзначай переплел наши пальцы.

Сперва я не поняла, отчего так напрягся Джордж, но растроганная улыбка миссис Уизли мигом всё прояснила. Фред пошел ва-банк: очевидно, вспомнил, как мы гадали, чьей именно девушкой считает меня их матушка, и решил первым представить ей свою версию. Конечно, был риск, что Рон или Джинни уже успели обронить, что на Святочный Бал со мной ходил Джордж, и тогда ситуация выглядела бы по меньшей мере странно; но фортуна, судя по всему, тоже не смогла устоять перед кое-чьим бескрайним обаянием. Да уж, взял реванш, ничего не скажешь…

– Ну ты и… – Джордж украдкой показал брату кулак. Я ободряюще коснулась его плеча, Фред же лишь подмигнул как ни в чем не бывало.

– Пойдем, пойдем, дорогая, проходи, – суетилась миссис Уизли, подталкивая меня в спину, – чувствуй себя как дома, – она обвела рукой не слишком просторную, но довольно уютную кухню, на первый взгляд отличающуюся от маггловской только отсутствием холодильника. Стол, окруженный десятком стульев, плита, старенькая мойка – совершенно обычные, разве что в последней мытье посуды происходило само собой. На дальней стене я заметила часы и уже приготовилась лицезреть семейную реликвию, но, приглядевшись, поняла, что у этих стрелка только одна и без всяких подписей – сейчас она зависла где-то между делениями «время обеда» и «время кормить кур».

– Устроим тебя в комнате Чарли, на третьем этаже, – продолжала хлопотать миссис Уизли, – ты не против? Гермиона, когда гостит у нас, обычно живет с Джинни, но я подумала, втроем вам будет тесно, – на этих словах мы с близнецами многозначительно переглянулись, скрывая ухмылки. – Впрочем, если ты хочешь, можно…

– Нет-нет, – поспешила заверить я, – спасибо. Все отлично, не стоит беспокоиться.

Собственно, как раз на это мы и рассчитывали. Об общей комнате никто и не задумывался – как-никак, свободные взгляды моей семьи могли скорее считаться исключением из правил, – но близнецы уповали на то, что мне выделят отдельную спальню, а остальное теперь решалось одним хлопком трансгрессии. Пробную попытку мы сделали тут же: близнецы вслед за матерью удалились якобы распаковывать чемоданы, но, едва протопав вниз по лестнице, вновь возникли у меня за спиной.

– Это самая полезная вещь из всего, чему нас учили в школе, – прошептал Джордж мне на ухо, и я была совершенно с ним согласна. Даже с непритязательной маггловской точки зрения трансгрессия, дающая, по сути, полный контроль над пространством, впечатляла в особенности – тем более в свете того, что творилось вокруг. В случае чего возможность переместиться в мгновение ока могла ох как пригодиться. Впрочем, конкретно сейчас ощущение неизбежной опасности будто бы несколько ослабило свою ледяную хватку, перестало дышать в затылок, наконец давая возможность вздохнуть полной грудью. То ли сказывалась смена обстановки, то ли безмятежный вид, открывающийся из окна, создавал впечатление, что никакое зло не может сюда проникнуть. Хотя, возможно, я просто нуждалась в том, чтобы верить, что в мире еще осталось хоть сколько-то безопасное место, после того как Хогвартс перестал быть таковым.

– Вон там дом Лавгудов, – Фред указал на очертания коттеджа у самого горизонта, – в той стороне, чуть дальше к северу – Фосетты, а еще дальше, – искорки в его глазах враз потухли, – Диггори…

Тот дом осиротел теперь, и оттого желание миссис Уизли затеять праздничный ужин в честь нашего возвращения внушало мне некоторую неловкость. В этой женщине вообще было столько энергии, что казалось, будто она успевает находиться даже не в нескольких местах одновременно – это в силу существования Маховика Времени уже не удивило бы, – а сразу повсюду. Столь рьяная активность и пристальное внимание, право слово, даже смущали, так что появлению мистера Уизли я обрадовалась наравне со всей его семьей. И искренне рассмеялась, услышав вполне ожидаемый вопрос о принципах работы видеомагнитофона – а уж стоило мне выложить на стол упаковку батареек и ленту фотоплёнки, как глаза отца семейства загорелись тем же огнем, что я столько раз наблюдала у Фреда с Джорджем, когда они задумывали очередную проделку. Интересно, а случалось ли вообще производителям маггловской электроники хоть раз видеть, чтобы их продукция вызывала у кого-нибудь такой неподдельный восторг? Как по мне, это был бы лучший комплимент всей производственной сфере. А сколько рекламных лозунгов можно было бы создать на его основе! «Пылесос Генри покажется чудом даже волшебнику!» – чем не вариант?

За столом мистер Уизли то и дело принимался уточнять у меня еще какие-нибудь детали на излюбленную тему, чем изрядно рассмешил близнецов и Рона, а супругу в конце концов даже рассердил:

– Ради всего святого, Артур, отстань от нее, дай девочке поесть спокойно!

А я-то, святая наивность, надеялась за лето скинуть с полдюжины фунтов – на деле же имела все шансы набрать пару-тройку только за один вечер. Противостоять хозяйке дома, уговаривающей тебя «попробовать еще вот это», было все равно что пытаться удержать за хвост взлетающего гиппогрифа – оставалось лишь вежливо кивать и расхваливать ее таланты.

– Ну все, папу с мамой ты очаровала, – заключил Фред, когда мы уже лежали в постели: близнецы вернулись ко мне, как только все разошлись по спальням, – еще немного – и можно будет просить благословения.

Риск оказаться застигнутыми здесь был даже выше, чем в школе: меньшая по размеру территория, но больше внимания конкретно к нашим персонам – хотя мы, с нашим-то послужным списком, уже могли считаться экспертами в хождении по краю. Близнецы уверяли, что беспокоиться не о чем и они успеют исчезнуть при малейшем шуме или же просто – с самого утра, но я все равно сомневалась, что сумею уснуть. Казалось, лишь на мгновение прикрыла глаза – а вот постель уже опустела и невесть откуда взялся солнечный свет.

День мы планировали провести за экскурсией по окрестностям: во мне вдруг неожиданно проснулось желание пробежаться босиком по траве, и вдобавок Фред с Джорджем уверяли, что здесь неподалеку есть где искупаться – однако, спустившись, я убедилась, что с этим придется повременить. На меня, как на гостью, местные правила раннего подъема, очевидно, не распространялись, но близнецов миссис Уизли уже успела озадачить работой в саду:

– Они там, в огороде, выдворяют гномов, – словоохотливо пояснила она, кивая в сторону приоткрытого окна, из которого приятно тянуло ветерком. – Ты хорошо спала, дорогая?

– Прекрасно, – заверила я, про себя добавив, что в первую очередь за это стоит благодарить ее сыновей, и торопливо отвела глаза. Да, она бы совершенно точно не говорила со мной таким участливым и ласковым тоном, если бы знала, чем мы минувшей ночью занимались с ними обоими. И дело даже не только в том, что наши отношения вообще мало кому будут понятны – хотя это в первую очередь, – просто, как по мне, для миссис Уизли с ее неугасимым желанием контролировать все, что происходит под крышей этого дома, подобное откровение способно стать чем-то вроде личного оскорбления. Мол, как же так, здесь такое творилось, а она и понятия не имела! Упустила из виду! Воображение, будто бы дразнясь, тут же нарисовало мне картину: мать близнецов стоит над нами, уединившимися в кровати, и привычным тоном командует:

– Полегче, Джордж, ты же не хочешь оставить девочке синяки! Фред, нормальные люди так не выгибаются! Следите за своими лицами, мальчики! Да, кстати, а кто из вас, говорите, собирается на ней жениться?

Понадобилась вся имеющаяся выдержка, чтобы не расхохотаться, и я проворно скользнула к задней двери, норовя исчезнуть из поля зрения матери семейства прежде, чем выставлю себя полной идиоткой.

Близнецы к этому времени как раз заканчивали с поручением: несколько оглушенных гномов с головами, напоминающими крупные картофелины, валялись в траве у их ног в ожидании своей очереди быть левитированными за ограду. Мои благоверные, судя по всему, откровенно наслаждались возможностью колдовать вне школы.

– Значит, вот так вы здесь развлекаетесь? – ухмыльнулась я, приближаясь к ним.

– Не-е, – протянул Фред, – обижаешь, – и взмахнул палочкой, поднимая следующего претендента на депортацию. Гном отчаянно упирался, пытался цепляться за траву, но против Левиосы у него не было ни малейшего шанса. – Эй, Рон!

– Что? – донеслось сверху, и из приоткрытого окна показалась всклокоченная рыжая голова.

Поразительная наивность, только и успела заключить я, прежде чем многострадальный гном прилетел точно в лоб младшему из братьев. Негодующий вопль и поток ругательств потонули в оглушительном смехе.

– Вот это уже больше похоже на правду, – пояснил Фред, переведя дыхание, и, притянув меня к себе, вовлек в поцелуй.

Пользоваться заявленным статусом моего «официального» парня ему нравилось даже больше, чем свободно применять магию. Обнимать в открытую, будто бы невзначай касаться волос или брать за руку на виду у матери – Джорджу в такие моменты оставалось лишь гневно сверкать глазами. Кульминация наступила, когда в ответ на наше «Хотим пройтись тут по округе» миссис Уизли вдруг заявила:

– Замечательная мысль! А ты, Джордж, милый, помоги-ка пока мне на кухне.

Ответный взгляд был таким, словно она вдруг заговорила на малоизвестном древнем диалекте. Подобного произвола я допустить не могла, и, махнув рукой на конспирацию, тотчас предложила и свою кандидатуру, аргументируя это тем, что «чем больше рук – тем быстрее управимся». Фред сделал то же самое – и после этого случая наконец сбавил обороты. К вящему разочарованию Рона, который от нечего делать развлекал себя наблюдением за нашим спектаклем, а сакраментальную сцену потом еще несколько раз пытался припомнить:

– Джордж, а ты-то куда? Пойди займись чем-нибудь, не мешай влюбленным! – будто бы эликсир храбрости выпил, не иначе. Уж за пятнадцать-то лет должен был понять, что близнецов дразнить – себе дороже!

– Рон, ты помнишь, сколько лет тете Мюриэль? – вкрадчиво поинтересовался Джордж после очередного выпада в свою сторону.

– Э-э-э, – младший брат озадаченно захлопал глазами, – много?..

– Много, – подтвердил Джордж на удивление миролюбивым тоном, – а знаешь, как ей удалось прожить такую долгую жизнь? – и без промедления пояснил: – Просто она не имеет привычки лезть не в свое дело.

В любом случае, скучать мне не приходилось. Бесконечная суматоха, царящая в доме, затягивала, как в водоворот, а шум, производимый членами наконец-то воссоединившейся семьи, заглушал все прочие тревоги. Занятые тем, чтобы себя не выдать, мы поневоле отвлекались от вопросов жизни и смерти. Конечно, совсем о них забыть возможным не представлялось – да и глупо было бы прятаться за розовыми очками, убеждая себя, что все страшное далеко и минует тебя стороной, – и время от времени к горлу по-прежнему подкатывал комок от мысли о том, что ждет нас дальше; но стоило заслышать приближающиеся шаги миссис Уизли, и на первый план вновь выдвигалась проблема более насущная. С Темным Лордом она, конечно, не шла ни в какое сравнение, однако он, как справедливо заметил Джордж, все-таки и под дверью нас не караулил. По крайней мере, пока.

– Может, она уже подозревает что-то и пытается с поличным нас поймать? – вопрошала я, но близнецы лишь отмахивались:

– Мама у нас по жизни такая. Джейни, солнце, не бери в голову.

Тем не менее, комфортнее мне от этого не становилось. Не знаю, быть может, просто нужно было время, чтобы привыкнуть; может, при знакомстве с чужими родителями всегда так – сравнить мне не с чем, – но рядом с матерью близнецов я неизменно оставалась настороже и ничего не могла с собой поделать. Прежде, на младших курсах, аналогичную реакцию у меня вызывал Перси. В присутствии их обоих, наверное, было бы совсем уж непросто, но, как оказалось, он буквально в прошлом месяце перебрался в Лондон к своей подружке («О, несчастная!» – возопил Фред, картинно заламывая руки) – к моему облегчению и безмерному расстройству обоих родителей.

Так или иначе, стоило отдать миссис Уизли должное: поручений она Фреду с Джорджем старалась больше не задавать, разве что совсем по мелочи. Подозреваю, что в большей степени из-за меня: поняла, что куда они – туда и я, и не хотела обременять гостью, тем более что в ее распоряжении находились еще и Рон с Джинни. А мы пользовались этим без зазрения совести: загорали на крыше – Джордж заклинанием создавал воду, Фред замораживал ее, разбивал на кубики, и мы передавали их друг другу губами, – валялись в траве, летали на метлах над зеленеющими просторами. Один раз даже умудрились метнуться в Лондон. Сказали, что идем собирать ягоды, а сами вызвали «Ночной рыцарь» и полдня гуляли по столице – покатались наконец на речном трамвайчике и на Лондонском Глазе, погуляли по Риджентс-парку и чуть ли не в самый последний момент, спохватившись, купили у уже начавшей собирать свой лоток торговки целое ведро клубники, которое потом с гордостью демонстрировали всей семье.

От Гермионы за это время не было ни весточки, что заставляло ждать их с Гарри прибытия с еще большим нетерпением. Оказалось, что я скучаю по ней сильнее, чем могла себе представить: не иначе как последние события наложили свой отпечаток, сблизив нас еще сильнее, в совокупности с общими тайнами. Не терпелось поскорее расспросить подругу обо всем – в первую очередь, конечно, о Сириусе. В день-икс мы заняли наблюдательный пост на крыльце с самого утра: Рон присоединился тоже, и близнецы, разумеется, немедленно принялись его дразнить – то ли в попытке разрядить обстановку, то ли просто по многолетней привычке. Я же не сводила глаз с дороги – и, как только завидела приближающуюся хрупкую фигурку, опрометью кинулась навстречу.

Ответ на главный вопрос был получен при первом же взгляде на обескровленные, искусанные губы и бледное даже для Гермионы лицо в обрамлении растрепанных волос.

– Ничего, – еле слышно шепнула она, обнимая меня.

– Совсем? – меня обдало холодом. На дворе стоял июль, солнце палило нещадно, но руки в мгновение ока покрылись мурашками. – И с Гарри тоже не связывался? Ни с кем?

– Нет, насколько я знаю… Гарри бы сразу сообщил…

Как же так, пронеслось в голове, как так, если он обещал, уверял, глядя мне в глаза, что обязательно будет на связи – а раз не выходит, не значит ли это… Нет, поспешила я одернуть себя и мысленно обругала последними словами. Не смей, Джейн, не смей и думать о таком. Гермионе сейчас как никогда нужны надежда и поддержка, и грош цена той подруге, что не сумеет ими обеспечить. Поэтому, что бы там мне самой ни казалось, ради нее я обязана поверить в лучшее, дабы передать эту веру и заразить оптимизмом. Знаю, она бы на моем месте поступила именно так, расшиблась бы в лепешку, но не дала мне впасть в отчаянье.

– Так, давай-ка без паники, – я втянула носом воздух и постаралась добавить в голос как можно больше уверенности. – Гарри приедет, расспросим его, вдруг у него всё-таки есть какая-то информация…

– А если нет? – жалобно уточнила Гермиона. Ремень сумки сполз с ее плеча, но она этого как будто не замечала. Должно быть, со стороны мы, застывшие у калитки и не спешащие к дому, смотрелись по меньшей мере странно, но что поделать – неизвестно, когда потом удастся переговорить с глазу на глаз.

– Если нет, напишем профессору Люпину, – решительно заявила я. – Сириус же к нему собирался, может, уже добрался, просто совы не было, вот и не смог ничего отправить… А если и там глухо, будем выяснять через Дамблдора. Он же это затеял, значит, у него должны быть какие-то свои каналы… Величайший волшебник, в конце концов!

– Ох, Джейни! – Гермиона благодарно стиснула мою ладонь, и уголки ее губ чуть приподнялись в вымученной улыбке. – Спасибо… А то я ведь уже места себе не находила, я…

– Гермиона!

Резкий окрик заставил нас обеих синхронно вздрогнуть и обернуться. Миссис Уизли стояла на крыльце, приложив ладонь козырьком ко лбу. Сыновья маячили позади нее: Рон тянул шею так рьяно, что впору было подивиться, как близнецы вообще умудрялись до сих пор удерживать его на месте – уж не заклинанием ли приклеивания? Надеюсь, хотя бы не вечного – а то с них станется…

– Девочки, ну что же вы там застыли? – мать семейства явно не собиралась сдаваться. – Идите скорее в дом!

Обреченный вздох вырвался из моей груди, и Гермиона взглянула на меня с сочувственным пониманием.

– Гарри появится, будет проще, – подбодрила она. – Всё это внимание на него переключится, вот увидишь, – на долю секунды в ее голосе промелькнули раздраженные нотки – отголосками обиды за реакцию на весь тот бред в «Ведьмином досуге» и издевательски крохотное пасхальное яйцо. Еще бы: подобное так просто не забывается. Впрочем, у миссис Уизли почти наверняка другое мнение на этот счет.

– Слава Мерлину, – я возвела глаза к небу. – О, и кстати: если вдруг что, я встречаюсь с Фредом.

– О-о, – брови Гермионы взметнулись вверх. – А Джордж знает?

Я честно попыталась изобразить на лице негодование, но не оценить порыв подруги было невозможно. Собственно, о чем я и говорю: в этом вся она – у самой на душе кошки скребут, но, тем не менее, пытается снять с меня напряжение. Как же нам всем повезло с ней: мне, Гарри, Рону, Сириусу… особенно Сириусу. Только бы и в остальном его не оставила удача…

– Девочки!

– Ладно, идем, – Гермиона отбросила с лица непослушную прядку, – а то уже и правда неприлично становится, – и решительно двинулась к дому. – Здравствуйте, миссис Уизли, ребята!

– О чем это вы там шептались столько времени? – с подозрением уточнил Рон, забирая у нее сумку.

От необходимости отвечать новоприбывшую гостью избавила хозяйка дома, тотчас захлопотавшая вокруг нее с неизменным намерением накормить до отвала. Заверения первой, что она завтракала дома и совсем не голодна, вдребезги разбились о монолитную стену чужой непреклонности. По правде говоря, удивительно, как ни парни – никто из шестерых, – ни Джинни такими темпами еще сами не превратились в пудинги на ножках. Или дело просто в том, что они десять месяцев в году проводят вне дома? Потому что лично я уже с трудом застегиваю любимые джинсовые шорты – а ведь пробыла здесь всего неделю! Вот Сириуса бы сюда – его-то как раз действительно кормить и кормить, в компенсацию за все время голода и лишений…

Взгляд поневоле метнулся в сторону дороги, исчезающей в зелени полей.

Проклятье, ну вот куда он запропастился?..


***

Даже притом, что нас с Гермионой миссис Уизли принимала в буквальном смысле с распростертыми объятиями, это не шло ни в какое сравнение с тем, как она встречала Гарри. Красной дорожки не было только потому, что волшебники понятия не имели о такой традиции – иначе, спорю на свою палочку, полотно нужного цвета тянулось бы от самой точки отправления. Торжественность, которой мать семейства вознамерилась окружить начало первых, как она выразилась, «настоящих» летних каникул нашего чемпиона, немало смущала и его самого, однако нам с Фредом и Джорджем сыграла на руку. Гермиона по обыкновению оказалась права: кольцо бесконечной суеты теперь сомкнулось вокруг Гарри, а мы наконец-то смогли вздохнуть спокойно – настолько, что даже по утрам время от времени начали позволять себе понежиться в постели втроем. Разумеется, за запертой заклинанием дверью, но сама по себе возможность уже дорогого стоила. И тонусом заряжала на целый день вперед.

К сожалению, на ситуацию с Бродягой это не распространялось. Гарри, в свою очередь, тоже не смог ничего прояснить, так что после общего обсуждения моя идея обратиться к Люпину была одобрена единогласно, и Букля в тот же вечер улетела с письмом. Ко всему прочему, за ужином Джордж поднял эту тему вновь – теперь уже при родителях. Начал с того, сколько бедняге Сириусу пришлось вынести, а в итоге с филигранной тонкостью вывел Гарри на диалог и фактически вытянул из него ключевую фразу: что ему не хватает присутствия крестного. И разрази меня Мерлин, если чета Уизли этим признанием не прониклась!

– Вы точно сумасшедшие, – повторяла Гермиона, когда мы с ней, пользуясь возможностью, укрылись в тени раскидистой яблони, пока остальные играли в квиддич. – Как вы вообще себе это представляете?.. Это ведь такой риск, мы не можем подвергать ему всю семью! Да Сириус и сам ни за что не согласится! И Дамблдор не позволит!

– Дамблдор распоряжается в Хогвартсе, но никак не здесь, – напомнила я, с наслаждением затягиваясь сигаретой из привезенной ею пачки. – А риска не больше, чем в Хогвартсе или Хогсмиде. Тут тоже не станут искать. Никто в здравом уме не предположит, что Уизли могут сами покрывать преступника, – несмотря на то, что последнее слово я произносила с нескрываемым сарказмом, Гермиона при звуке его все равно недовольно сверкнула глазами.

– Вот именно, – пробормотала она, отворачиваясь. – Безумие… всё это, – и спрятала в ладонях вспыхнувшее лицо, окончательно убеждая меня в том, что имеет в виду не только наши манипуляции, но и свое собственное внутреннее состояние. Черт возьми, я настолько привыкла считать ее всезнающей и мудрой не по годам, что порой забываю, что на самом-то деле ей всего пятнадцать и романтическая сторона жизни для нее в новинку.

– Слушай, ну неужели ты бы не хотела, чтобы он тут появился?

– Да какая разница? – вскинулась подруга. – Мерлина ради, мы ведь даже не знаем, где он и что с ним! Если бы мои желания решали хоть что-нибудь…

Смотреть на то, как она запрокидывает голову или высовывается из окна с надеждой различить в небе приближающееся белое пятно, было больно физически, и я не уставала поражаться ее выдержке, позволяющей как ни в чем не бывало держать лицо перед остальными: болтать с Джинни, хвалить стряпню миссис Уизли, поучать ни о чем не подозревающих Гарри и Рона. Будучи не в силах видеть ее терзания, я уже склоняла близнецов к тому, чтобы наведаться в Хогвартс, к Дамблдору, когда наконец-то вернулась Букля с ответом – долгожданным настолько, что мы при виде нее хором издали ликующий клич, отчего миссис Уизли, переправлявшая на полку только что вымытую посуду, выронила палочку, и Нора содрогнулась от звона.

Опасаясь, что письмо может попасть не в те руки – при нынешней обстановке и прогрессирующей паранойе Министерства этот вариант исключать не стоило, – мы ни словом не упоминали в нем истинную причину своего беспокойства. Интересовались, как дела, здоровье, работа – словом, ни дать ни взять, обычная дань вежливости учеников бывшему преподавателю, и только в самом уголке пергамента красовалось изображение черной собаки. Об анимагической способности Сириуса до сих пор было известно лишь узкому кругу людей, и постороннему эта картинка не сказала бы ничего, зато Люпин не мог не понять зашифрованной части послания.

«Дорогой Гарри! – крупным, размашистым почерком. – Было очень приятно получить от тебя письмо. Осмелюсь поздравить тебя с чемпионством, несмотря на всю ту череду событий, которые его окружили. В любом случае, ты проделал колоссальную работу, и я, как твой учитель, пусть даже и бывший, очень тобой горжусь.
Спасибо за твое беспокойство, но в нем нет нужды. У меня все в порядке. Сейчас нахожусь в Лондоне, но уже в ближайшие дни буду вынужден отбыть по делам. Тебя же как всегда прошу быть осмотрительнее и осторожнее – это никогда не помешает. Надеюсь, ты хорошо проведешь лето.
С наилучшими пожеланиями,
Ремус Люпин».

Сразу под подписью красовался грязный отпечаток лапы.

– Это Сириус! – с воодушевлением воскликнул Гарри, едва успев по диагонали просмотреть текст, который, как и наш, похоже, не нес в себе никакой информационной ценности. – Он уже присылал мне такое, это точно он! Значит, они вместе, и он в порядке!

– Но почему тогда он сразу не написал, как только добрался? – вопросил Рон, и, судя по взгляду, брошенному на него Фредом и Джорджем, они в кои-то веки были с ним согласны.

– Это вообще собачья лапа? – Джинни протиснулась между братьями и вгляделась в пергамент. – В смысле, не волчья? А то вдруг он не понял…

– Нет, это Сириус, – решительно заявила Гермиона. – Я имею в виду, собачий след, – тут же поправилась она: не иначе как и у самой где-нибудь в укромном уголке хранились листки с таким «автографом». – Меня больше другое интересует: он явно не просто так упоминает Лондон и свои планы. Выходит, они оба куда-то уезжают?

– Говорил я вам, – проворчал Рон, – нечего загадки лепить, спросили бы все напрямую и не гадали сейчас!

– О да, – огрызнулся Фред, – а еще лучше было бы объявление в «Пророк» подать! «Отзовись своим друзьям, Сириус Блэк, мы ждем тебя в Норе, карту выслали с белой совой». Ты совсем дурак, что ли? Или забыл, что его Министерство ищет? И что мы все теперь тоже не на лучшем счету?

– То, что Люпин тоже не напрямую ответил, только подтверждает, что мы не зря перестраховались, – заметила Гермиона, сдвигая брови. – Может, за ним следят? Министерство и так старается не выпускать оборотней из виду, а уж его, да еще и в свете последних событий… Все ведь знают, что он предан Дамблдору.

– Но если так, зачем было посылать к нему Сириуса? – Джордж побарабанил пальцами по столу. – Туда, где следят, можно сказать, под прицел…

Ткнуть его локтем я не успела – впрочем, Гермиона в любом случае задалась бы этим вопросом. Я медленно перевела на нее взгляд, отмечая вновь сжавшиеся в нитку губы.

– Дамблдор знает, что делает, – глухо проговорила подруга. Длинные ресницы опустились на мгновение, но тут же взметнулись вновь. Секундная слабость – большего она себе не позволила.

Хотелось, тянуло спросить, неужели она и правда так верит в директора? Конечно, мудрость и величие его сомнениям не подлежали, но все же – как-никак, речь шла о судьбе Сириуса. Можно ли было в такой ситуации всецело полагаться на решение одного-единственного человека? Не следовало ли нам предпринять что-то еще?

Гермионе я своих мыслей не озвучивала, дабы не тревожить ее еще больше, однако поделилась с Фредом и Джорджем – и тем не менее, даже они, ненавидящие бездействие ничуть не меньше, не сочли вмешательство необходимым.

– А что мы можем? Ну явимся в Хогвартс, так Дамблдор тоже скажет нам в это не лезть. Люпина даже если найдем – только внимание лишнее привлечем, подозрение вызовем.

– Дамблдор бы никогда не послал Сириуса туда, где его действительно могли бы разоблачить, – в один голос уверяли меня близнецы. – Нам нужно верить ему, солнце, потому что иначе… – эту фразу никто не заканчивал, но пауза говорила больше любых слов. Слишком многое сейчас держалось на этой вере и делалось во имя нее – а в противном случае попросту лишилось бы всякого смысла.

Мы втроем сидели за столиком на заднем дворе и лениво перекидывались в карты: солнце уже клонилось к закату, раскрашивая небо в самые разные оттенки розового, желтого и фиолетового, где-то в траве стрекотали кузнечики, а в нескольких шагах от нас миссис Уизли и Джинни развешивали свежевыстиранное белье. Я украдкой следила за ними боковым зрением, дожидаясь момента, когда сумею достать сигареты, и потому никак не могла сосредоточиться на игре, что, впрочем, нисколько меня не расстраивало.

– Ну же, Джейни, что с тобой, где твой азарт? – поддел Фред, жестом фокусника выкладывая козырной туз.

– Счастливый в картах несчастен в любви!

– Это сейчас был комплимент, да? – братья озорно переглянулись. – Намекаешь, что тебе повезло, а нам – не очень?

Оскорбленная, я вскинула голову, готовясь разразиться гневной тирадой, но осеклась на середине вдоха. За спинами близнецов вдоль кособокой ограды неторопливо трусил, помахивая хвостом, тощий чёрный пес со сверкающими глазами.

– ГЕРМИОНА! – завопила я что есть мочи, вскакивая на ноги. Колени зацепили столешницу – наверняка останутся ссадины, но во мне все буквально рвалось вверх, будто в это мгновение из мира исчезла гравитация или я вновь оказалась на воздушном шаре, возносящем меня к небесам. – ГЕРМИОНА!

– Джейн! – миссис Уизли, обернувшись на нас, с осуждающим видом уперла руки в бока. – Почему ты орешь, как будто увидела Гри… О, Мерлин! – футболка Рона выпала у нее из рук.

– Гарри! – в тон мне заорал Джордж, и я только тогда сообразила, что едва не разоблачила подругу, а он героически спас положение. – Гарри, сюда!

Застучал топот шагов по лестнице, лихо просвистел ветер в ушах, и пальцы зарылись в покрытую пылью черную шерсть. Гермиона, Гарри и Рон отстали лишь на несколько секунд, преодолев расстояние от дома со скоростью, достойной трансгрессии, и вот мы уже вшестером облепили Сириуса, а он вертелся между нами как волчок, норовя каждого обнять лапами – целый, живой, невредимый… Гермиона едва сдерживала слезы, и я, глядя на нее, тоже ощутила, как начинает жечь в уголках глаз. Действительно – гора с плеч свалилась!

– Так, а ну-ка живо все в дом! – зазвучал сверху грозный голос.

Миссис Уизли возвышалась над нами, недовольно поджав губы.

Широкие улыбки Гермионы и Гарри враз погасли, и я ощутила, как аналогичная участь постигает и мою. Конечно, это и впрямь слишком большой риск, особенно сейчас; и реакция вполне понятна, но… Святые небеса, Сириус ведь шел сюда пешком из Лондона! Проделал такой путь! Сам-то он наверняка рассчитывал устроиться где-то поблизости, в какой-нибудь норе или сарае, просто чтобы быть поближе к крестнику и своей девушке, и все же… можем мы хотя бы еды ему вынести?

– Мам, – Фред прочистил горло, – это…

– Я знаю, кто это, я не страдаю расстройством памяти, – оборвала она и взволнованно оглянулась на дом Лавгудов, высящийся в отдалении. – А вы чего не поняли из того, что я сказала? Идите все в дом сейчас же! Все!

Изумленный вздох за моей спиной стал доказательством того, что упор на последнем слове мне не почудился.

И, кажется, в этот момент я бы наконец-то смогла овладеть заклинанием Патронуса.