Глава Глава 1-8Глава 1
Ловушка Снейпа
Рассвет над Малфой-мэнором принес туман и свежесть, как всегда бывает в конце августа. Сонно пискнула какая-то птица; небо постепенно набирало цвет – начинался новый день.
И начинался паршиво.
Высунувшись из окна, Снейп жадно втягивал холодный воздух. Свежесть не прочищала мозг, наполненный наркотической эйфорией, однако прохлада утра вливала силы в зельевара, и давала передышку.
У него есть еще две минуты.
Дымившийся на подоконнике пузырек стал единственным поводом покинуть приемный зал – его ремесло не терпит суеты и криков, которых во время развлечений Пожирателей предостаточно.
Зелью необходимо остыть, и вот оно уже впитывает в себя прохладу утреннего тумана, а его создатель тем временем приводит в порядок мысли и чувства.
Потом он вернется в зал.
Горькое варево полностью отрезвит перебравших с наркотой и алкоголем Мальсибера и Эйвери, и для них вечеринка начнется сначала.
А для Снейпа продолжится гонка на выживание.
Еще минута.
Еще минута – и он вступит в душную тьму зала, где ревностно исполняется высшее Служение Лорду.
Их Господин не знает сна и не принимает пищу: его питают сами Пожиратели.
Страх, наслаждение, боль, эйфория - вот Его трапеза.
И каждый Пожиратель вносит свой посильный вклад – высвобождаемая энергия наполняет зал и тянется к Лорду, как лучи паутины к ее центру.
Еще минута – и зельевар присоединится к Пожирателям, и вновь почувствует себя…
Стоп, анализ не нужен.
Здесь эмоции отключатся, вернее, всплывут на поверхность, чтобы Господин смог их собрать.
Только то, что необходимо: преданность, наслаждение, немного самодовольства и море презрения к остальным – коктейль для Волдеморта.
Никакой отсебятины – все строго по рецепту. Это его, Снейпа, личный способ Выживания.
Мимикрия.
Мыслям не отражаться в глазах – им полагалось оставаться пустыми и черными. Даже сейчас, когда его не видел никто.
Желтоватый дымок, клубившийся над Отрезвляющим зельем, исчез.
Снейп подхватил пузырек и быстрым шагом направился в зал - пора делать то, что от него ждут.
Лорд отметил его возвращение в зал почти незаметным кивком. Несколько минут на то, чтобы привести Пожирателей в чувство. Тянуть время дольше невозможно – Лорд не сводит с зельевара пристального взгляда. Снейп усмехнулся про себя: "О да, мой господин, бегу-бегу, как же, твоё любимое развлечение – Снейп и Беллатриса".
Жадные, ненасытные, ненавидящие друг друга, сплетающиеся болезненно белыми телами, и в едином мгновении посвящающие свои оргазмы Ему.
Бьющаяся под Снейпом Беллатриса каждый раз шипела от ненависти, глядя ему в глаза: «Я знаю, Снейп, я чувствую - ты лжешь, лжешь!» – и вгрызалась в него, слизывая с окровавленной шеи капли крови, и целовала, выворачивая голову так, чтобы видеть своего Господина. Главная радость: Лорд видит ее! Она закрывает глаза, перед тем, как кончить – и всегда в ее воображении Том Реддл. Это единственный момент, когда ее дыхание действительно полно жара страсти. А потом она придет в себя – и ее ногти опять нацелятся зельевару в глаза. Белла не прощает ему, что он – не Том. Она, как всегда, попытается вывернуться из–под него, и как всегда - Снейп не пустит: еще рано. Лорд недоволен. Пару раз она ломала Снейпу ребра, пока он не научился правильно фиксировать неугомонную Пожирательницу.
Снейп привык к этому, как привыкают друг к другу супруги за пятнадцать лет совместной жизни. Он брал ее, механически выкачивая из себя удовольствие. Его руки взлетали и били Беллу с давно выверенной силой – не покалечить, а так, привести в чувство, чтобы горло окончательно не перегрызла.
И также привычно спрятанное сознание следило за происходящим, благо беснующаяся Белла служила отличным ментальным прикрытием.
Сегодня что-то было не так.
Белла торжествовала.
- Давай, давай, Сне-ээ-йп, е-щё, немно-го, о-ох… немного оста-лось… - она смеялась, заглядывала ему в глаза, оставляя царапины на его коже.
«Вряд ли она с нетерпением ждет разрядки» - вяло подумал Снейп. - «Что же тогда она имеет в виду под «осталось»? До конца попойки еще часа два… кажется, я что-то упустил...»
Его взгляд скользит по залу.
Лорд уже не смотрит на них: что-то – или кто-то? заинтересовал Повелителя намного больше. Снейп проследил за его взглядом: смотрите-ка, Малфой-младший собственной персоной! Пьяный и обдолбанный, он пытается выскользнуть из зала, но ему вряд ли это удастся.
«У Лорда новая игрушка, хм… возможно, это шанс» - он не позволил мыслям ускорить бег. Ничто не должно измениться, пока Снейп присматривается к происходящему.
Драко уже лежит перед помостом Лорда, и три вейлы обвивают его так, что кажется,что по телу слизеринца скользят не ноги и руки, а жгуты бледных змей. Юный Малфой выдает такую острую смесь наслаждения, ненависти и страха, что над клубком сплетенных тел дрожит расплывчатое марево, на фоне которого все другие источники безнадежно теряются. Отлично. Лорд занят: впился в стонущий квартет взглядом, его пальцы сжимаются, смакуя каждое движение.
Снейп осторожно дотронулся до сознания Беллы.
Он знал, что она мастер легилименции, однако ее сила несравнима с силой зельевара. Разумеется, глубоко лезть он не посмел бы, но вот так… чуть касаясь, как бы невзначай…
Она радуется его новой должности. Странно…
Не думать, не думать…
Он подумает об этом через два часа. Нет, уже через полтора… только бы не сорваться.
Не сорваться…
Два часа спустя Снейп осторожно опустился на кровать в своем доме, боясь лишний раз потревожить болевшие мышцы. Его дыхание замедлилось, и скоро каждый, кто увидел бы его, мог бы поклясться, что Снейп перешел в мир иной.
Только приглядевшись, внимательный наблюдатель заметил бы легкое дыхание - такое редкое, что казалось его и вовсе нет…
Это была еще одна вынужденная мера - отключая тело, Снейп мог перенаправить энергию на поддержание ментального щита и на раздумья.
Щит был необходимостью – всегда и везде. За исключением только одного места – кабинета Дамблдора, где профессор зельеварения мог позволить себе расслабиться. Чуть-чуть.
Но это было давно – тогда только присутствие самого Дамблдора могло гарантировать Снейпу безопасность в такие моменты.
Сейчас безопасность себе мог гарантировать только он сам.
Итак, что мы имеем?
Вызов к Лорду не был неожиданностью, как не было неожиданностью всё, что за этим последовало.
За исключением одного: вчера ночью он, профессор зельеварения Северус Снейп, назначен директором Хогвартса.
С одной стороны, это было логично: кому же, как не ему, возглавлять Хогвартс в такое время?
А с другой стороны – именно этому и радовалась Беллатриса. И она получала наслаждение от одной мысли, что скоро он, Снейп, исчезнет. Навсегда. Она смеялась и захлебывалась своим восторгом.
«Вряд ли она за меня порадовалась» - усмехнулся про себя Снейп. «Белла никогда мне не верила, и подозревала… всегда. М-да. Вот она, лю-бовь» - Снейп скривился от последней мысли. Ему сейчас остро не хватало Дамблдора с его «любовной теорией» - Снейп бы сумел ему кое-что растолковать…
Белла самозабвенно, до исступления, любила Тома Реддла. И при ПРАВИЛЬНОМ использовании она могла бы дать Лорду защиту, ничуть не меньшую, чем дала Лили Эванс своему сыну…
Это был очень забавный парадокс.
Но он отвлекся.
После смерти Дамблдора и своего побега Снейп четко знал, что его жизнь теперь целиком и полностью зависит от него самого. Избавившись от роли двойного агента, он мог бы теперь уйти в тень, и в идеале незаметно исчезнуть – либо во время какой-нибудь очередной операции Пожирателей Смерти, либо во время Последней Битвы.
То, что противостояние Поттера и Лорда произойдет – и в ближайшее время – Снейп не сомневался.
Обе стороны только к этому и стремились; и чертов гриффиндорец, и Волдеморт только и делали, что мечтали открутить друг другу головы.
А ему, Снейпу, необходимо было выжить.
Он закрыл все свои счета – сын Лили вырос под его опекой. Да, он ненавидел его – так похожего на Джеймса, но глаза Лили на этом презираемом лице снова и снова заставляли Снейпа, очертя голову, рисковать всем.
Он ждал взгляда Поттера. Он выводил гриффиндорца из себя, подметив за парнем еще на первом курсе привычку ни в коем случае не опускать глаз. Снейпу хотелось вечно придираться к Поттеру, лишь бы только тот смотрел на него...
Однако скоро этому придет конец.
Снейп непроизвольно сжал челюсти.
Хватит! Гриффиндорец и так отнял у него слишком много времени. Он победит, это несомненно. Ему помогут его друзья, Орден в конце концов, многочисленное семейство Уизли и Полукровки Всех Стран.
А если он потерпит поражение..
Что ж, Поттер станет Святым, и под его знамена встанет движение Сопротивления.
Снейп никогда не был дураком, и еще в дни своего обучения в Хогвартсе он брал знания ото всюду. И он прекрасно понимал причинно-следственные связи. Да и уроки истории - маггловской, между прочим, - никто не отменял. В мире магглов все происходило быстрее, острее и сумбурнее, чем в магическом мире. Маггловские войны не наносили вреда магам – разве что случайно кто-то попадал, что называется, не в то место и не в то время. А вот последнее крупное потрясение магического мира – не такое уж и древнее, кстати! – стало одной из самых темных страниц маггловской истории. Это было время, когда небо Европы заволакивал дым инквизиторских костров…
"Ближе к делу!" – одернул сам себя профессор.
Вариант первый:в случае победы Поттер сотоварищи становится Героем. Потом изгоем. Потом – раздражителем. Выращенная Дамблдором троица годится только для одного – выживать. Как гончие, они натасканы на опасности – и только эта среда придает смысл их существованию. Исчезнет Волдеморт – исчезнет Поттер. Не сразу, конечно. Постепенно.
После кровавого террора и пляски на костях чистокровных волшебников.
Хотя… Если будет умен – выживет. Грейнджер подскажет – мысленно скривился Снейп.
Вариант второй – Поттер проиграет.
Ну, повырезают к черту всех полукровок – лениво подумал профессор, - а затем и за своих примутся…
О, да, конечно, сначала его, Снейпа, осыплют милостями, и - возможно! – даже позволят вернуться в Хогвартс и оставят в покое на некоторое время…
Ага, как же, черта с два!
Никто из властителей не терпит тех, кто помогал им достигнуть могущества. Рано или поздно, Волдеморт начнет убивать своих – чтобы чужие боялись.
А значит, Снейпу не жить при любом раскладе.
И тут до него дошло.
Беллатриса радовалась тому, что Снейп в ловушке.
Подозревая его в неверности – ему презентовали Хогвартс, прекрасно зная, что он не отдаст студентов на растерзание Керроу. И никуда из Школы не денется…
Черт.
Все планы «слинять незаметно» рухнули.
Близость к Лорду предоставляла шансы на тихое исчезновение – Орден умел сопротивляться, и подстроить свою смерть во время одного из рейдов было бы вполне реально.
А еще были вспышки гнева, когда Волдеморт крушил все вокруг себя, и даже его ярая поклонница – Беллатриса Лестрейндж – расталкивая всех, первой бежала от него.
Это, конечно, было рискованно – однако мало кто соображал зельях так же, как Снейп. Волшебные эликсиры вполне могли придать ему вид умершего от Авады, а умение погружаться в глубокий транс давало практически стопроцентную гарантию того, что при освидетельствовании его признают мертвым. Если Белла не захочет по старой семейной традиции засушить на память его голову – у него есть шанс выжить.
Выжить и исчезнуть… Хороший план.
Был.
Не получилось… Он в ловушке.
Осознание факта пришло спокойно и ясно.
«Теперь спать» – приказал себе Снейп. – «Три часа полной отключки. А потом я пойму, что делать…»
Глава 2
«Я – за всех Уизли!»
Ровно в одиннадцать утра Хогвартс-экспресс, выпустив облако пара, тронулся в свой обычный первосентябрьский путь.
Странное это было утро.
Лица провожающих выражали больше тревогу, чем радость и умиление при виде своих отбывающих на обучение чад. Да и в самом поезде было непривычно тихо.
Невилл без труда разыскал Джинни. Забившись в угол, гриффиндорка сидела, обняв колени, одна в пустом купе.
Ни Гарри, ни Рона, ни Гермионы с ней не было.
- Привет! - сказал Невилл, неуклюже просовывая в дверь голову, – К тебе можно?
- Да, конечно, привет! – с облегчением выдохнула Джинни, расцепляя руки. – Как же я тебе рада, Невилл! Давай, проходи!
- А где э-ээ… все Уизли? – невпопад поинтересовался Невилл и покраснел.
- Теперь я – все Уизли, – мрачно ответила Джинни. – Рон заболел. Близнецы торчат в своем магазине. Где Гарри и Гермиона, я не знаю. – Джинни подняла на Невилла сердитый взгляд. – Исчезли. И ничего не сказали.
Она отвернулась.
"Всю правду Невиллу знать не обязательно. Пусть думает, что меня просто оставили дома, как маленькую. Так легче." - хмуро подумала Джинни.
Невилл все прекрасно понял. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы осознать, что Гарри опять решил действовать один, и что Гермионе и Рону точно удалось последовать за ним. "А ведь мы – Отряд Дамблдора, - огорчился Невилл, - и я, и Джинни, и близнецы Уизли, и Полумна и еще… много… и мы сражались вместе, и могли бы помочь…"
- Можно подумать, мы бы им помешали! – словно услышав его мысли, тихо промолвила Джинни, чертя по холодному стеклу пальцем.
- Наверное, так было надо, - Невилл не знал, как утешить гриффиндорку, - может, мы еще пригодимся, и они обязательно дадут знать, как и что. Галеон для связи ведь у тебя еще есть? – Невилл тихонько похлопал Джинни по плечу.
- Да, конечно. – вздохнула гриффинодорка, и повернулась к Невиллу, – Только обидно немного… будто я маленькая… - она снова замолчала.
И тут же абсолютно по-детски хлюпнула носом.
Она все знала, и все понимала. Она сама отпустила Гарри, и была уверена, что Рон уйдет с ним.
Но легче от этого не становилось.
- Странный какой-то год начинается, - улыбнулась Джинни, принимая у Невилла носовой платок, торопливо вытащенный из кармана, – первокурсников почти не видно, купе свободных много, да и вообще… - вытерев глаза и нос, Джинни снова уставилась в окно. – Что-то не заметила я, чтобы все радовались, когда нас провожали.
- Это все из-за нарглов... – раздался мечтательный голос, и в купе вплыла Луна Лавгуд собственной персоной.
Джинни радостно обернулась, и, вскочив, кинулась к неожиданной гостье:
– Луна! О-о, как же здорово!
Луна улыбалась, прижимая к себе ворох каких-то газет. Ее мечтательные глаза, подведенные ядовито-розовыми тенями, смотрели на Невилла и Джинни из-под длиннющих ресниц ярко-желтого цвета. Макияж придавал Луне вид заплаканной экзотической совы, и дополнялся оригинальной бижутерией в виде маггловсих зажигалок.
Плюхнувшись на сиденье, Луна вывалила на Невилла кучу газет, закрепив хаос объятием и дружеским поцелуем в нос.
- Вот, - протянула она Джинни подозрительно знакомую редиску, – повесь на шею, легче будет. Нарглы ее боятся!
Джинни обняла Луну и рассмеялась.
Друзья рядом. Значит, все почти хорошо. И только тут она поняла, насколько страшно ей было, когда поезд медленно отъехал от платформы, а мама и папа пропали в облаке белого пара, скрывшего все вокруг.
А теперь легче – вот они, рядом! Невилл, со своей ненаглядной млемботонией – или как там ее? И Луна - пестрая, яркая, словно назло всем страхам нацепившая синие лосины, розовое платье и нежно-зеленый тонкий шарф. А, да, еще же ресницы. И зажигалки. Белая и красная…
- Судя по тому, что и вы, и я здесь, Гарри предпочел действовать один. – перебил ее мысли задумчивый голос. – Жаль, я так ждала наших занятий! Теперь их не будет. - Луна рассеянно смотрела на Невилла.
- Ну, мы можем сами… практиковаться, – улыбнулся Невилл, - я видел некоторых наших из ОД, пока Джинни по поезду искал. Хотя без Гарри будет сложновато….
- Как лето прошло? - перебила Джинни, которой явно не хотелось возвращаться к мыслям о Гарри.
- Ничего особенного, – Луна откинула с плеч светлые волосы, – были с папой в Италии, Испании, и, по-моему, в Африке – во всяком случае магглы меня на верблюдах катали – это уж точно. А потом я заболела, и сидела дома, рисовала и занималась балетом. Хочешь, покажу? - спросила она и вскочила, вскинув руки над головой. Правая нога в ярко-синих лосинах взметнулась в неожиданно идеальном батмане вверх и тонкие белые пальцы обхватили лодыжку.
Газеты с шуршанием разлетелись по всему купе, а Луна, как ни в чем не бывало, сделала изящный пируэт и, опустив ногу, вернулась на свое место.
Да, Луна определенно умела удивлять.
- Чем-чем ты занималась? – отодвинувшись на всякий случай подальше, удивленно спросила Джинни.
- У магглов танцы такие есть, я в Италии видела, – устраиваясь поудобнее, объяснила Луна, - я как-то раз на площади…
- Эй, смотрите! - Невилл, указывал на рассыпавшиеся газеты. Яркий номер «Придиры», вольготно раскинувшийся сверху, закрывал почти половину огромной колдографии, но ошибиться было невозможно. Со страницы одной из газет на них смотрел профессор Снейп, хмурый и сосредоточенный.
Ненавистный.
Презираемый.
Убийца.
Невилл выдернул газету из общей кучи и поднял на девочек беспомощный взгляд.
- Не может быть... – тихо выдохнула Джинни.
Огромные буквы заголовка сообщали, что Снейп стал директором Хогвартса.
- Вот тебе и нарглы... – зачем-то ляпнула Джинни, глядя на Луну.
- Да, от него редиской не защитишься, – кивнула Луна, – тут надо что-то посерьезнее… - и мечтательно уставилась в потолок.
Невилл заржал.
Джинни сразу стало легче – словно ужасный боггарт в мгновение ока стал чем-то безобидным, и трусливо сбежал в шкаф.
Она рассмеялась вместе с Невиллом, чувствуя, как растворяется, тает липкий страх, а где-то внутри вдруг вспыхнула искрой и стала разгораться злость.
Яркая, рыжая, она чувствовала ее, она ее знала!
Это была не тяжкая ненависть, а недоброе озорство, так часто мелькающее в глазах Фреда и Джорджа при виде Амбридж. Отблеск этой веселой злости она как-то заметила в глазах отца, когда он, сдерживаясь, разговаривал с Люциусом в книжной лавке много-много дней назад… так давно…
Так Рон смотрел на Панси Паркинсон.
Она вспомнила – также она сама смотрела на Малфоя, когда впервые залепила ему свой фирменный летучемышиный сглаз.
«Ну держись, профессор!» - думала Джинни, – «Теперь я – за всех Уизли!»
Через пять минут все члены ОД, находящиеся в поезде, набились в одно купе, и, перебивая друг друга, дали волю своей фантазии.
Учебный год обещал быть бурным.
Глава 3.
«Добро пожаловать, или посторонним в…»
Грохот стоял такой, что профессор Трелони, едва проснувшись, кубарем скатилась с кровати. Цепляясь за свои многочисленные шали, разбросанные по всей комнате, она с трудом соображала, что ей делать. Самым большим желанием было закрыть дверь на все засовы, забиться под одеяло и сидеть тихо, как мышь.
Однако страх только усиливался, ибо в таком случае источник грохота оставался неизвестен.
А неизвестности Сивилла Трелони боялась больше всего.
Неизвестность пугала, завораживала и манила, клубясь туманом в хрустальном шаре, нашептывая в чутких снах странные знания, рисуя узоры на дне кофейной чашки…
И ускользала.
Что же делать?
Карты! Да, карты… они подскажут ответ. Они дадут знак!
БУМ!
Кажется, даже стены содрогнулись от новых ударов.
Чуть не упав, Сивилла устремилась обратно к кровати, дрожащими пальцами вытаскивая из-за пазухи маленький ключик на потертом шнурке. Ключ прыгал в руках, и ей пришлось постараться успокоиться, чтобы открыть стоящий в изголовье объемистый сундучок – ее главное сокровище. Здесь, в бархатных мешочках, перевитых золотыми шнурами, хранилось наследие семейства Трелони – лучшая в мире коллекция карт Таро.
Созерцание своего богатства внезапно успокоило. Пальцы Трелони перебегали с одного мешочка на другой, гладили разноцветный бархат, тщательно избегая черной шкатулки, в которой заключены были Темные Таро. Нет, сейчас не до них.
Такой простой вопрос: идти – или не идти? Значит, и колода должна быть простая.
Пальцы распутали несложный узел, бордовый мешочек выпустил на свет невзрачную колоду.
Сивилла заскользила по комнате, перетасовывая колоду, слушая ее, чувствуя, как тонкая энергия поглаживает кончики пальцев. Теперь вдох - и достать карту.
Только одну – идти? Или не идти?? Новый удар – и карта сама выпала из колоды и легла к ее ногам.
Прямой Шут.
Чуть не взвыв от разочарования, она подобрала карту и спрятала ее в колоду. Не время сейчас для шуток! И для Шута - не время! Почему нельзя просто – да или нет? Почему обязательно иронизировать?? Тем не менее – Шут призывает двигаться вперед.
Мерлин.
Ладно, ладно, она пойдет. Вернув карты на место и запахнувшись поплотнее в шали, профессор Трелони отважно и беспечно, как казалось ей самой и как советовал Шут, двинулась на грохот.
Увидев в коридоре спешащего в том же направлении профессора Флитвика, она бросилась к нему.
- Что происходит? – истерические нотки в ее голосе не произвели должного впечатления: Флитвик, двигаясь на удивление быстро, миновал протянутые к нему руки, и, крикнув на бегу что-то неразборчивое, исчез за углом. Недолго думая, Трелони помчалась за ним.
«Кажется, это в Большом зале» - машинально подумала она, с трудом узнавая путь, по которому бежала. Она бывала здесь… эээ… нечасто.
Да, точно, Большой зал.
Она осторожно заглянула внутрь.
В Зале бушевала МакГонагалл.
В таком состоянии Минерву не видел никто и никогда.
Филч, нелепо прыгая за ее спиной, кричал что-то, но подойти не мог – вокруг Макгонагалл бесновался вихрь.
Перекрученные доспехи метались по залу, металл визжал, соприкасаясь с каменными стенами, пол был усыпан кусками штукатурки и осколками стекла, в разбитые окна врывался ветер, привидения с воплями вылетали в пробитый потолок. Флаги факультетов, изорванные в клочья, в каком-то диком вальсе кружились по залу, а посреди всего этого хаоса стояла МакГонагалл и метала громы и молнии в лист бумаги, лежащей на целёхоньком столе.
И ничего не могла поделать.
Заклинание, объединенное усилиями трех или четырех человек, обрушилось на Минерву ледяным водопадом.
Все стихло.
И тут Трелони услышала такое, от чего волосы у нее встали дыбом - Минерва плакала.
На руках у подскочившего к ней Филча, неуклюже гладившего ее по спине, профессор Макгонагалл плакала, и это было страшнее всего.
Слизнорт, Флитвик… Стебль, кажется… еще кто-то… выбежали из своих укрытий и окружили Минерву. Они что-то говорили, успокаивали, совали ей в руки какие-то пузырьки… а та смотрела невидящим взглядом на лист бумаги. Трелони стало любопытно – и только благодаря этому смогла двинуться вперед. Дошла до стола. Взяла лист. Протянула Минерве.
Та уже явно пришла в себя, и знала, что все ждут объяснений.
Слова упали в полную тишину.
Приказ… с 1 сентября… Хогвартс… директор…
«Что?» - не поняла Трелони, – «Кто? Новый директор? МакГонагалл? Нет?? А кто…»
И тут до нее дошло.
Она во все глаза уставилась на Минерву. Та, сжав губы, вздернула подбородок и с вызовом оглядела всех.
Да, ей невыносимо стыдно, что она дала волю своему гневу – вдруг поняла Трелони – но она ни капли не жалеет.
И извиняться не будет.
«Гриффиндорка!» – с невольным уважением подумала Трелони, и поняла, что внутри у нее разгорается паника. «Бежать, бежать! Назад, в башню, спрятаться, укрыться, закутаться в одеяло, закрыть дверь и придвинуть стол, ее не тронут, не тронут, не-е-ет!»
Кто-то тряс ее за плечи.
- Конечно, вы можете уехать в любой момент, милочка! - рука Помоны Помфри успокаивающе похлопывала по ее руке. – Выпейте, ну-ну, без капризов, Сивилла, милая, пейте!
Что-то горькое полилось ей в рот, и истерика отступила.
- А я не собираюсь бежать, - в голосе МакГонагалл не было слышно слез, - но и не дам гарантии, что не прибью его.
- Надо сохранить нейтралитет, Минерва! Мы должны - нет, мы просто обязаны! - остаться целыми. Хотя бы ради наших студентов. - Слизнорт напряженно смотрел на МакГонагалл. - Возможно, проявив лояльность…
- Лояльность? – глаза Минервы снова вспыхнули нехорошим огнем, – К убийцам?? Да вы понимаете, чем грозит школе директорство Снейпа – да еще в компании Пожирателей Керроу? Я не собираюсь ЛОЯЛЬНО смотреть на то, как будут убивать магглорожденных!
- Боже мой, кто говорит об убийствах? – меняясь в лице, испуганно проговорил Слизнорт, – Это же дети, их не касается политика…
Макгонагалл лишь горько усмехнулась и пожала плечами.
- Касается всех. – голос профессора Стебль был тихим и твердым.
- Нам ничего не остается, кроме компромисса. Да, Минерва! - Стабль повернулась к МакГонагалл и жестом прервала готовые сорваться с ее губ возражения. – Я прекрасно понимаю твою горечь и разочарование – но у нас нет времени на эмоции и дискуссии - через несколько часов в Хогвартс приедут дети. И это самое главное.
Она повернулась к Слизнорту.
– Если каждый из нас ясно даст понять, что не собирается пресмыкаться перед новой властью, если мы будем лояльны – но только до тех пор, пока это не расходится с нашими принципами – мы сможем сохранить школу. И детей. Мы должны это сделать. – совсем тихо закончила Стебль.
- Сколько мы так продержимся? Неделю? Месяц? – Голос Слизнорта постепенно повышался, – Детей надо отправить по домам! Родители смогут их защитить! – и вдруг осекся.
Обвел всех беспомощным взглядом.
Пожиратели истребляют врагов целыми семьями, не щадя никого. В Хогвартсе у детей магглорожденных все-таки сохранялся шанс остаться в живых…
- Ничего, мы справимся, – профессор Флитвик деловито закатывал рукава. - Хогвартс нам поможет. Каждый, кто нуждается, всегда получает здесь помощь. – серьезно добавил маленький профессор и повернулся лицом к разгромленному залу.
Повинуясь его движению, дыра в потолке начала закрываться, зарастать, как рана на теле после Заживляющего заклинания.
- Мы с тобой, Минерва, – спокойно продолжал Флитвик, продолжая творить невербальные заклинания, – рассчитывай на нас. В конце концов, – он хитро прищурился – Защиту от Темных Искусств на «отлично» сдала не только ты.
Напряжение отступило.
Никто не распределял обязанности – просто каждому как-то сразу само по себе нашлось дело.
Слизнорт, несколько раз порывавшийся что-то сказать, в конце концов махнул рукой, и принялся восстанавливать факультетские столы.
Кто-то дернул Трелони за рукав ее байковой ночнушки.
Опустив глаза, та увидела домового эльфа.
- Простите, мисс! – эльф, а точнее, эльфийка, боязливо прижала уши, – Сегодня праздник, мисс, первое сентября, а нам до сих пор неясно, что готовить на ужин, мисс, праздничный ужин… - огромные глаза смотрели умоляюще.
Трелони понятия не имела о праздничных ужинах.
Она терпеть не могла большие сборища людей, всегда считая ниже своего достоинства находиться в этих… как его… ШУМНЫХ компаниях, а на деле – она просто боялась потеряться в этом людском водовороте.
Первое сентября было для нее Днем Испытаний – ибо предстояло спуститься в Большой зал на праздничный ужин. Это правило касалось и Выпускного бала – но у нее всегда находилась вежливая отговорка, да и Дамблдор не особо настаивал. В обычные дни ужин, впрочем, как и завтраки, и обеды – эльфы всегда приносили к ней наверх.
А вот первосентябрьский ужин на глазах всей школы был обязателен.
Кто же знал, что он заказывается??
- Э-э... нет-нет, я в этом ничего не понимаю! – она попятилась от эльфийки. – Я к себе, я там буду, – неопределенно махнула она рукой в сторону своей башни, - принесите мне какао и печенья, я скоро приду! Я мигом! Я вернусь к общему собранию с директором! – бормотала Трелони, подхватив шали и быстро-быстро семеня в сторону своего единственного убежища.
Эльфийка с тоской глянула ей вслед и нерешительно подошла к Слизнорту, растерянно сидевшему за восстановленным столом Когтеврана и наблюдавшим, как медленно собираются над головой флаги.
Флитвик действовал решительно - никаких отдельных факультетских флагов! Каждое вновь собранное полотнище представляло собой мозаику – эмблемы Когтеврана, Пуффендуя, Слизерина и Гриффиндора объединялись вместе под общей надписью – Draco dormiens nunquam titillandus.
- Простите, сэр… - Слизнорт опустил взгляд и уставился на домового эльфа, прижимавшего уши и чуть не падающего в обморок от волнения.
- Да? – Слизнорт решился отвлечься от тревожных мыслей – Чего тебе?
Эльф – вернее, эльфийка – запинаясь, повторила историю о незаказанном ужине.
- А раньше этим кто занимался? – устало поинтересовался профессор зельеварения.
- Директор, сэр, но его нет, и мы не знаем, что делать, простите, сэр! – эльфийка заплакала.
Слизнорт задумался.
Снейп появится – это ясно, как день. И маленькая пакость новому директору в виде незаказанного ужина – и, следовательно, сорванного первосентябрьского праздника, была бы как нельзя кстати…
Или – НЕ кстати.
На сорванный ужин обратят внимание все.
На состоявшийся – никто. Никто не оценит его усилий.
Мерлин его знает, что делать…
Слизнорт привык доверять своему чутью – а оно его не подводило никогда. Разве что тот разговор с Реддлом… Поспешно отметя некстати вылезшее воспоминание, Слизнорт решился помочь домовику.
В теперешней ситуации даже такая мелочь, как благодарность домовой эльфийки может пригодиться.
- Как тебя зовут-то? – стараясь придать дружелюбие голосу, осведомился Слизнорт у вытаращившей глаза эльфийки, – Вот что, Хатка, расскажи, что подавали к столу в прошлое первое сентября?
«Да, это, пожалуй, то, что мне сейчас надо. Отвлечься на приятное. Мне всегда это помогало думать. А что может быть лучше разговоров о хорошей еде?» - подумал Слизнорт и решительно встал.
- Веди!
- К-куда? - эльфийка очумело хлопала огромными глазищами.
- В кухню, разумеется! – пророкотал Слизнорт.
- О..о! О-о, сэр хочет попасть на кухню! Сэр великодушный волшебник, сэр, он помогает эльфам!- из глаз Хатки ручьями хлынули слезы восторга.
- Так куда идти? – Слизнорту не мог не польстить такой щенячий восторг. Он находил свое решение все более и более правильным.
- Так быстрее будет, сэр, – застенчиво произнесла эльфийка, ухватила его за руку своей маленькой лапкой и … аппарировала.
Нет, это уже был явный перебор.
Однако цепкий ум слизеринца бережно подбирал и запоминал всё в этот день:
Макгонагалл, оказывается, тоже можно выбить из колеи.
Флитвик решителен и собран - возможно, он станет отличным союзником.
Эльфы аппарируют в Хогвартсе. Могут делать это вместе с людьми. Интересно.
Поварская библиотека Хогвартса ничуть не меньше Запретной секции, а может, даже и больше.
Кухня Хогвартса размером с Большой Зал, и в ней два уровня, не считая подземных кладовых.
В винные подвалы стоит наведываться чаще.
Да, и самое главное – Хатка, хлопотавшая вокруг него последние четыре часа - а именно столько ему понадобилось, чтобы более-менее разобраться в тонкостях первосентябрьского ужина и заказать его – эльфийка Хатка хочет стать домашним эльфом Слизнорта.
Слизеринец не знал, почему последнюю мысль он считал самой главной.
Не знал – но чувствовал: так оно и есть.
Глава 4
«Располагайтесь, сэр!»
Как назло, Снейпу снился сон.
Безумно яркий и до ужаса счастливый.
Слизеринское подземелье наполнялось каким-то нереальным светом – и в этом золотом дыму из серых знакомых стен выпархивала Лили Эванс.
И не было ничего странного в том, что на ней форма змеиного факультета, и в ее руках парочка книг из Запретной секции – кажется, даже монограмма самого Слизерина...
А Поттеров не было в этих снах; и Волдеморт был немыслимо далек; и мелькали дни – счастливые, рядом с ней: в познании, в учебе, в любви…
Они хватали ингредиенты прямо из воздуха, и котел, качающийся над сверкающим огнем, сиял гранями чистого бриллианта. Поцелуи сыпались в него, и бабочки слетали с ее щек, рассыпаясь нежными лепестками вокруг...
Радость пела в нем.
И он знал, что все это – неправда. Он наблюдал за своим сном, препарируя его, разделяя на куски и фрагменты, зная, что бороться с ним он не в силах, и сон не отпустит, пока не выдохнется весь, до конца...
Лили! Где мне искать тебя?
- Здесь! - колокольчиком смех по коридору.
"Уходи, пусти, проваливай…" - слабая попытка освободиться. Это уже Снейп сегодняшний, реальный.
А НЕ реальный Снейп целует счастливую Эванс, и та закидывает загорелые руки ему на шею.
Уже не больно.
Не больно. Я могу это видеть. Я знаю, что это обман – и мне все равно…
- Где мне найти тебя? – они оба мучительно ждут ответа - Снейп реальный и не реальный.
- Здесь, где же еще? – кажется, она удивлена. - Сев, каждый кто ищет, найдет это в Хогвартсе…
… в Хогвартсе…
В Хогвартсе!
Он проснулся с этой мыслью.
Это была последняя дурацкая надежда – там он найдет ответ, и возможно, свое спасение.
Солнечный свет вовсю заливал комнату, Снейп бросил взгляд на часы – полпервого. Хогвартс экспресс уже полтора часа в пути.
Ничего, времени еще много.
Сначала зелья. Если бы не они – ночные развлечения Пожирателей давным-давно довели его… он не хотел думать, до чего.
Потом душ.
Потом чай. Без сахара и лимонных долек.
"Ежедневный пророк" лежал на вытертом ковре возле камина и осматривал комнату его же собственными глазами.
"Надо же, директор. Всё, как ты предвидел, старый прохиндей!" – недовольно подумал Снейп, представляя кабинет прежнего директора вместе с его хозяином.
Наверное, так лучше. Поттер вряд ли сунется в школу - а это значит, что и думать о нем теперь не надо. Пока.
…Найдешь в Хогвартсе…
…если Хогвартс его примет. Если он знает, КТО теперь его директор.
Снейп усмехнулся – проверить это можно только одним путем. Ему, как директору, полагаются кое-какие привилегии…
Нет, он не настолько легкомысленный – сначала он допьет чай и дочитает свое интервью, которое никому никогда не давал.
Вещи отправлены заклинанием в Хогвартс. В крайнем случае, он найдет их в Запретном лесу.
Черная мантия, сюртук, непроницаемая маска равнодушия на лице, блок в мыслях – он готов.
Кабинет Дамбл... директора Хогвартса.
Поворот. Концентрация. Рывок аппарации.
Кабинет Дамблдора.
Нет, кабинет Снейпа.
Хогвартс принял его.
Хогвартс знал, КТО его директор.
Все знакомо здесь, все привычно.
За исключением нового портрета Дамблдора в резной золоченой раме. И пустого насеста Фоукса.
- От имени всех директоров, приветствую Вас и поздравляю с вступлением в должность. – Дамблдор на портрете говорил торжественно и серьезно.
"Ну да, конечно, давайте еще бал устроим из этого балагана" - недовольно подумал Снейп, изображая что-то вроде легкого поклона. Лицо его оставалось непроницаемым.
- Признаю вас своим преемником на посту директора Хогвартса, – продолжал тем временем Дамблдор, – и признаю за Вами все полагающиеся в связи с этим права и привилегии.
Аплодисменты портретов наполнили комнату.
- Должен сказать, что я счастлив снова видеть во главе Хогвартса достойного воспитанника Слизерина! – Финнеас Найджелус, казалось, светился от гордости.- И надеюсь, что время вашего управления впишет славную…
- Не сомневаюсь, что в мою честь приготовлено немало лестных слов, - перебил его Снейп, - однако вынужден извиниться за свою торопливость, и прошу у вас, леди и джентльмены, – легкий общий поклон, – разрешить мне приступить к своим непосредственным обязанностям.
Найджелус недовольно поджал губы – но возражать не стал.
После секундной паузы портреты переглянулись, почти синхронно кивнули Снейпу, и перестали обращать на него внимание, занявшись своими делами.
"Как малые дети, честное слово" - удивился Снейп, наблюдая такую вежливую демонстрацию обиды.
- Не так много нам осталось развлечений, Северус, а вступление в должность нового директора – это, как-никак, событие! - Дамблдор, улыбаясь, наблюдал за непроницаемым лицом нового директора.– Они все утро репетировали свои речи, а ты лишил их возможности блеснуть…
- Мне. Очень. Жаль. – Снейп начал терять терпение. Он бы предпочел оказаться сейчас в знакомых подземельях, где нет обидчивых портретов и этого дурацкого непонимания, за что ему браться в первую очередь. Просить помощи у Дамблдора он не собирался, но и представление о своих обязанностях имел весьма смутное.
Повернувшись, он направился к выходу, решив по дороге к подземельям хорошенько все обдумать. Вопросов было много – и к портрету Дамблдора в том числе.
У него просто чесались руки посмотреть, действует ли на портреты сыворотка правды…
- Какой будет пароль на сегодня, господин директор? – горгулья вся превратилась во внимание.
- Веритасерум, – машинально ответил Снейп.
"Да, времена меняются, – думал он, спускаясь по волшебной лестнице, – никаких тебе лимонных долек и сахарной ваты. Отныне пароли - Зелья, не всегда полезные для здоровья и уж тем более не со вкусом шоколада. А МакГонагалл наверняка бы придумала для пароля что-нибудь из квиддича или ее любимой Трансфигурации."
Да, точно!
Первого сентября Дамблдор собирал всех преподавателей в Большом зале, и, наверное, теперь и ему стоит устроить эдакий педсовет. Поняв, что ему делать, Снейп устремился в сторону Большого зала.
- Я вижу, все уже в полном составе, – его слова заставили заткнуться Керроу, в два голоса выкрикивающих какие-то мерзости в лицо МакГонагалл и Стебль.
Еще немного – и они бы сцепились: глаза Макгонагалл метали молнии в сторону Пожирателей, а палочка Помоны, направленная прямо в переносицу Алекто, угрожающе замерла.
Слизнорт и Септима Вектор держали между ними мощнейшие Щитовые чары, и убрали их только с появлением Снейпа.
- Если вы закончили, можете приступать к поздравлениям, – пересекая зал, Снейп собрал все взгляды на себя, – но хочу предупредить: меня не интересуют мнения по вопросу моего назначения. Недовольные свободны сделать выбор – заткнуться или отправиться прямиком в Азкабан. Прошу занять свои места. – Взмах палочки сопроводил слова директора появлением на помосте преподавателей большого круглого стола и стульев. Заняв один из них Снейп наблюдал, как новоявленные профессора Керроу торопливо занимают места по обе стороны от него, а напротив садятся те, рядом с которыми он проработал не один год.
Флитвик, Стебль, Синистра, МакГонагалл, Грабли-Дёрг, испуганная Трелони, машинально тасующая старую колоду карт, настороженный Слизнорт, Филч, злая Вектор, что-то тихо объясняющая Роланде Трюк... не было Хагрида и Флоренца. И мадам Пинс. Впрочем, библиотекарши никогда не было на педсоветах.
Никто не проронил ни слова.
- Отлично. - выдержав паузу, продолжил Снейп, даже не потрудившись подняться.
- Как я вижу, желающих покинуть Хогвартс нет, - он смотрел МагКонагалл прямо в глаза, без всякой легилименции считывая проклятия, посылаемые ему деканом Гриффиндора.
- Я рад возможности оказать поддержку наичистейшим традициям и ценностям нашего чародейства, – процитировал Снейп собственное интервью, так вдохновенно придуманное щелкоперами «Пророка», - воспитанию молодого поколения уделено сейчас первостепенное внимание, поэтому советую всем и каждому рационально подойти к своим обязанностям, смотреть глубже и в самую … суть… - он обвел присутствующих взглядом.
Керроу ничего не поняли.
Слизнорт насторожился.
Хорошо.
- Распределение пройдет, как обычно. Расписание занятий оставляю прошлогоднее, за некоторыми изменениями - факультативные предметы сокращаются до одного раза в неделю, а все освободившиеся часы распределяются между маггловедением и ЗОТИ. Не возражать.
- Пусть попробуют, - гоготнул Амникус.
- Представляю вам, – перебил его Снейп, – новых преподавателей по маггловедению и ЗОТИ Алекто и Амикуса Керроу, которые также являются Дисциплинарными Инспекторами Хогварста с сегодняшнего дня. Они имеют право проводить инспекцию уроков в любое время, когда они не будут заняты на собственных занятиях.
- Слышала? – нагнувшись в сторону испуганной Трелони, вдруг прошипела Алекто, - Я те всё теперь припомню, и проходной балл, и хрустальный шар, и Тролля по предсказаниям!
Трелони беспомощно озиралась, глаза за большими стеклами наполнялись слезами.
Глядя на нее, Алекто торжествовала.
- Филч, чай, кандалы у тебя не заржавели? – заржал Амикус, вальяжно откидываясь на стуле, – Мытьем котлов никто не отделается, уж будьте спокойны, я вам ВСЕМ покажу…
- Грязнокровок повыведем, – хихикнула его сестра, - всех подчистую!
- Походы в Хогсмид отменяются. Для всех. – Как ни в чем не бывало, продолжал директор, - Я лично заблокирую все входы и выходы, а также установлю дополнительную защиту.
- Никто не сбежит, – удовлетворенно осклабилась преподавательница маггловедения. – Слышишь, Трелони? Крышка тебе, да-а... Хочешь Круцио прям здеся?
- Не перебивать, когда я говорю. – Снейп голос не повысил, но Керроу прекрасно поняла, что у ее наглости все-таки есть границы. И абсолютной власти не предвидится – как бы ей не хотелось обратного.
- Всякие посещения факультетских гостиных посторонними лицами, за исключением глав факультетов, отменяются. – Снейп заметил маленькую складочку, легшую между бровей Флитвика. Кажется, до декана Когтеврана стало кое-что доходить.
Наконец-то.
- Отмены и переносы занятий запрещаются, все изменения в расписании только с моего личного согласия. Запрещается отпускать учеников с занятий раньше. Никакая причина не может служить для преподавателя оправданием за отсутствие на уроке или задержке начала занятия даже на одну минуту.На этом всё. Не смею дольше всех задерживать. Профессор МакГонагалл, поручаю вам встретить первокурсников. До встречи на распределении.
Поднявшись, он направился к двери, попутно отметив как переглянулись Флитвик и Слизнорт. Отлично - они обязательно обсудят этот педсовет. И что не понял один - растолкует другой. Кэрроу торопливо двинулись за директором, оживленно переговариваясь и посмеиваясь. Подождите, будет вам.
Впервые в жизни Минерва МакГонагалл оглядывала первокурсников, не пытаясь предугадать, кто на какой факультет попадет - сейчас это не имело никакого значения.
Первокурсникам не повезло с самого начала – Хогвартс встречал их страхом, всю дорогу кружащим над ними парой дементоров, темными окнами и острой, тянущей неопределенностью.
Этих детей ждал суровый год, и МакГонагалл оставалось поклясться себе только в одном – они выживут. Все до одного. Чего бы ей это не стоило…
Зал был сер и пуст, даже зачарованный потолок был полон каким-то невыразительным белесым маревом.
Распределяющая Шляпа спела какую-то несуразицу и выглядела растерянной, насколько это вообще возможно для Шляпы.
Снейп ограничился заумной и сухой речью. Только Слизерин, присутствующий в Большом зале практически в полном составе, разразился приветственными криками по ее окончании – остальные сохраняли гробовое молчание.
Распределение по факультетам тоже отличалось сдержанностью – Когтевран, Гриффиндор и Пуффендуй приветствовали своих первокурсников редкими хлопками по спине и ободряющим бормотанием. Малыши как будто растворялись среди своих новых товарищей, словно старшие курсы пришли к молчаливому согласию спрятать их, защитить, уберечь…
Да, и теперь никто в Большом Зале не сидел спиной к Слизеринскому столу.
Три факультета, не сговариваясь, сидели лицом к слизеринцам, и в ту же сторону была направлена половина когтевранских, гриффиндорских и пуффендуйских палочек.
Другая половина целилась в Пожирателей.
Одна искра – и будет битва. Напряжение настолько усилилось, что Распределяющая шляпа отказалась распределять первую первокурсницу, заявив, что не может работать в такой нервной обстановке. МакГонагалл попыталась произнести речь, призывая всех быть разумными и не поддаваться эмоциям - но все было напрасно.
Снейп сумел незаметно переправить записку Паркинсон. Та, пробежавшись взглядом по строчкам, не меняя выражения лица, что-то шепнула сидящему рядом Малфою. Тот неопределенно дернул плечом – и вяло кивнул.
Панси скользнула взглядом по преподавательскому столу и вдруг ослепительно улыбнулась гриффиндорцам.
А затем поднялась. МакГонагаллл осеклась на полуслове и замерла.
В гробовой тишине Панси Паркинсон обошла слизеринский стол – и уселась спиной к нацеленным на слизеринцев палочкам.
Паркинсон не задавала вопросов – одного слова ее обожаемого профессора было для нее достаточно.
Малфой и ещё трое слизеринцев, тихо переговариваясь, пересели к Панси, и скоро весь слизеринский стол сидел спиной ко всем остальным. Шепоток недоумения пролетел в зале - однако Шляпа удовлетворенно хмыкнула, и продолжила свою миссию.
Постепенно напряжение начало спадать, палочки были убраны, разговоры за столами стали громче, и, словно отвечая общему настроению, над головами студентов стали появляться и вспыхивать свечи, а потолок наполнился звездной россыпью.
Снейп не стал как-то комментировать закончившееся Распределение, просто неопределенно махнул рукой – и столы заполнились угощением, да таким, что старшие курсы одновременно испустили вздох восхищения.
Роскошь праздничного ужина повлекла за собой обсуждение и обмен впечатлениями от дегустации изысканных блюд.
И вот уже зазвучал над столами смех, в потемневших стенах открылись и запылали уютным огнем огромные камины, и даже факультетские привидения рискнули высунуться из своих укрытий.
Снейп не стал дожидаться окончания ужина, и незаметно ушел – принимать пищу под наблюдением неприязненных взглядов ему не хотелось.
Ужин подождет – сперва безопасность, благо все обитатели замка собраны в зале - значит, мешать никто не будет.
Основные меры предосторожности он предпринял сразу после педсовета, а сейчас настало время выполнить основную работу.
Заблокировать входы и выходы. Усилить защиту.
Следящие чары: в первую очередь – на подземелья, на самые нижние уровни, там будут проходить наказания, а что дело дойдет до порки и прочих мерзостей Снейп не сомневался. Препятствовать он не будет - но хотел знать, что если Пожиратели увлекутся – он сможет остановить их вовремя.
Следует обновить Следящие чары и на Малфое - Снейп снова припомнил белое лицо Поттера в ту ночь, когда его собственная Сектумсемпра чуть не отправила Малфоя на тот свет. Может, и за Керроу стоит приглядеть? Да ну их. Только силы тратить. Но кое-что предпринять все-таки можно.
Короткий разговор с привидениями – и каждый шаг Керроу, каждый их разговор при желании директора будут немедленно ему переданы.
Плетя сеть заклинаний, Снейп отвлеченно думал о том, что Флитвик понял его манипуляции – все распоряжения нового директора были направлены не столько на ужесточение режима, сколько на обеспечение безопасности… на сколько это возможно провернуть под носом у Пожирателей.
Даже сокращение факультативов в пользу маггловедения и ЗОТИ позволяла загрузить Кэрроу по самые уши, без пробелов в расписании - даже надумав кого-нибудь "проинспектировать" Керроу рискнули бы навлечь на себя директорский гнев: сказано же - в СВОБОДНОЕ время! А если свободного времени нет - то и деятельность инспекторов становится пшиком. Плюс ко всему школьники умеют доводить до полуобморочного состояния, особенно при такой нагрузке - Снейп знал это на собственной шкуре. Скоро преподавание в Хогвартсе станет для Пожирателей не легкой забавой – а проклятой каторгой.
Посмотрим, как вы справитесь с тремя воинственно настроенными факультетами – усмехнулся про себя Снейп, перекрывая последний тайный ход в Хогсмид.
Слизерин, как всегда, останется в стороне – и слава Мерлину, одной головной болью меньше. Четверть молодых балбесов Хогвартса в относительной безопасности. Пока.
Вымотанный донельзя, он аппарировал в подземелья. Усмехнулся своей усталости – и перенесся в директорский кабинет.
Тот встретил его тишиной и покоем – портрет Дамблдора улыбнулся и приветливо кивнул.
- Северус, возьми это.
Нарисованная рука протягивала нарисованный ключ.
- И как вы себе это представляете? – Снейп не удержался от сарказма.
- Просто возьми.
Снейп недоверчиво протянул руку – и через мгновение на его ладони лежал увесистый старинный ключ, с причудливой резьбой и четырьмя крошечными золотыми коронами, ярко блестевшими на фоне позеленевшей бронзы.
- Личные апартаменты директора Хогвартса, ключ передается только из рук в руки, – улыбался Дамблдор. – располагайтесь, сэр!
Глава 5.
Личные апартаменты.
Его вещи были здесь.
Аккуратно стояли посреди большой светлой комнаты – маленькая черная горка из потертого чемодана и пары разномастных саквояжей посреди персиково-фисташкового мира.
Мягкий свет заливал комнату – кованые фонари свободно плавали под высоким потолком, затянутом терракотовым шелком.
Снейп с любопытством оглядел кровать с мягким изголовьем, высокие стрельчатые окна, украшенные невесомыми занавесками, резные книжные шкафы и полки, небольшой стол, заваленный свитками и чертежами и множество вазочек, расставленных там и тут, заполненных конфетами всех сортов и оттенков.
Запах карамели, ванили и чуть горького лайма.
Вот только этого не хватало.
Даже глазу зацепиться не за что – все чужое, слишком приторное, слишком изысканное, слишком... Дамблдоровское.
Хмыкнув, новоиспеченный директор двинулся к своим вещам.
Черное к черному.
Оперевшись на чемодан, Снейп продолжил разглядывать свое новое жилище.
В комнате было два камина – побольше и поменьше. Возле первого лежал пушистый персидский ковер и стояла маггловская подставка, полностью заполненная разноцветными зонтами, явно старыми но очень хорошо сохранившимися.
Малый камин мог похвастаться пузатым медным чайником, висящем на крючке над потухшими поленьями, и четырьмя небольшими картинами, притулившимися на каминной полке.
Взгляд Снейпа заметил всё - удобные, но не вычурные кресла, кованую вешалку с мантиями в углу, огромную фотографию «Пушек Педдл» с автографами всех игроков, столик с лупами разных размеров, драгоценными камнями, мотками золотой и серебряной проволоки, ювелирными инструментами и парочкой маггловских паяльников.
Снейп решил, что завтра первым делом займется интерьером – надо же было хоть где-то отдыхать!
Щелкнул пальцами – примчавшийся домовик получил точные указания насчет директорского ужина. Подрагивая от усердия ушами, эльф стал немедленно сервировать стеклянный столик возле малого камина.
И тут словно вздох пронесся под потолком – комната начала меняться.
Розовый мрамор пола полинял, превратившись в широкие выбеленные доски, кровать лишилась мягкого изголовья, стала проще и жестче, зато обзавелась прикроватной тумбой и стоящими на ней бронзовой лампой и небольшими часами.
Пузатый чайник остался неизменным, но в появившемся навесном шкафчике выстроилась целая армия различных сортов чая.
Исчезли многочисленные фотографии с полки большого камина, вместо них появился строгий самурайский меч на изящной подставке, а рядом в стене прорезалась простая деревянная дверь. Открыв ее, заинтригованный Снейп счастливо вздохнул – за дверью скрывалась лаборатория его мечты.
Нет, он осмотрит это сокровище позже – не торопясь, медленно и вдумчиво.
Прикрыв заветную дверь, он оглядел полностью преобразившуюся комнату – ЕГО комнату.
Здесь все было ему по вкусу – и сдержанные тона, и мягкий полусвет, к которому он так привык в своих подземельях...
Однако несколько вещей остались неизменными – подставка с нелепыми зонтиками, ювелирный стол, камины и четыре картины на полке.
Загадки завтра – сегодня отдых и сон.
Домовик исполнил все в точности – к трапезе подано отличное сухое вино, и можно было наконец расслабиться и подумать.
Отдавая должное позднему ужину, Снейп анализировал первый день своего нового положения.
Первое, что сегодня его удивило – система Хогвартской защиты.
Снейп сдержал свое обещание и перекрыл все входы и выходы из замка. Защита устанавливалась легко, узловые точки заклинаний словно сами лезли в глаза, мерцая на стенах и башнях Хогвартса.
Еще удивительнее было то, что заклинания набирали силу, словно стены сами подпитывали их.
Рывок боли в Метке. На удивление слабый и быстрый.
Мгновение на проверку ментального блока – и вот он уже оглядывает зал Малфой-мэнора, а сузившиеся глаза Лорда не оставляют сомнений в том, что аппарировать в зал он никак не мог.
- Мой Лорд... - Снейп привычно преклонил колено и поднял глаза, позволяя Волдеморту копаться в его мозгах.
Вернее, в том, в чем ему позволяли копаться.
На поверхности жуткой усталости Волдеморт обнаружил только удивление от факта аппарации в защищенный зал Малфой-мэнора, подсвеченный намеком на радость лицезрения Повелителя и готовностью служить. Лорд любил такие коктейли, и Снейп давно научился стряпать эти шедевры, не ошибаясь в пропорциях даже на йоту.
- Я хотел лично поздравить моего самого преданного последователя. – Голос Лорда был высок и холоден, с каплей теплоты и участия.
Волдеморт тоже был мастером – только голосовых манипуляций.
- Я вижу, должность директора Хогвартса действительно имеет некоторые преимущества. В Хогвартсе ты тоже можешь аппарировать?
- Да, мой Лорд.
- В любую точку?
- В свой кабинет и Большой Зал.
Это была полуправда – убедительная, как сама истина. Снейп мог аппарировать в свой кабинет и Большой зал.
И в любую точку Хогвартса по своему желанию – в Гриффиндорскую гостиную, спальню Флитвика, винный погреб, даже в каморку с метлами и на трибуны квиддичного поля.
Лорд задумчиво посмотрел на него – а потом неожиданно отпустил.
"Поводок подёргал" - раздраженно подумал Снейп, вернувшись в Хогвартс. Но в неожиданном вызове было несколько плюсов: влияние Лорда на зельевара явно ослабело, сводящей с ума боли вызова в Метке больше не будет.
И вызовов сегодня тоже больше не будет – это Снейп знал наверняка.
И ментальный щит в полной боевой готовности держать больше не надо.
Усталость словно рукой сняло – а с ней ушло и глухое раздражение.
- Ладно, – буркнул Снейп сам себе, чувствуя, что вот-вот улыбнется, - в конце концов, я это заслужил.
Захватив бокал с вином, он открыл дверь в лабораторию.
Внутри при беглом осмотре обнаружились еще две двери.
Хогвартс не переставал удивлять – одна из дверей вела в личное хранилище Снейпа, его святая святых – кладовую Зелий и составляющих, другая же – прямиком в Запретную секцию Хогвартской библиотеки.
Однако на полках самой лаборатории обнаружились еще более интересные вещи: редчайшие ингредиенты, позволить себе которые Снейп не мог даже в самых радужных снах – плотно заполняли полки в немалых количествах.
Отдельное хранилище для котлов трех стандартных размеров каждого металла – олова, меди, бронзы, серебра, золота и железа. В отдельном ящике, обитом мягким войлоком, хранились три котла из драгоценного хрусталя.
Реторты, перегонные кубы, весы с тончайшими стрелками, рубиновые, сапфировые и изумрудные линзы, щетки аметистов и хризолитов, каменные и латунные ступы всевозможных размеров, небольшая оранжерея на подоконнике, аквариумы с пресной и морской водой, великолепный набор ножей и досок для измельчения ингредиентов – все с изящным клеймом Хогвартса, все это было к месту и ко времени.
И нуждалось в действии.
Снейп не стал сопротивляться этому молчаливому призыву.
Ночь работы принесла столько открытий, изумлений и восклицаний – что рухнувший в четыре утра на свою новую кровать зельевар уснул почти мгновенно, ощущая в сердце подобие счастья.
А на прикроватной тумбе рядком стояли Оборотное зелье, Феликс Фелицис и Костерост, сваренные Снейпом за одну ночь.
Глава 6
Вперед, в атаку!
Бессонной ночь с первого на второе сентября выдалась не только у Снейпа.
В Хогвартсе вообще мало кто спал.
Вернее, спал только один человек – Филч, впервые в жизни набравшийся огневиски до зеленых гоблинов, уснул счастливым прямо в Большом зале, где по окончании ужина он вместе с Кэрроу рассуждал о средневековых пытках, кандалах и прочих прелестях воспитания.
Трелони у себя в башне допивала восьмую чашку кофе, а на разложенных посреди комнаты шалях красовался расклад из девяти колод Таро, который еще только предстояло растолковать.
МакГонагалл, Флитвик и Слизнорт оккупировали кабинет зельеварения, поставив производство ранозаживляющих, болеутоляющих и прочих необходимых Больничному крылу зелий на поток, дополняя процесс эмоциональным разговором, так некстати прерванным в Большом зале появлением Кэрроу.
Мадам Помфри и профессор Стебль в два голоса объясняли разъяренному Хагриду, зачем они обездвижили его еще утром, и почему он не может пойти и пристукнуть нового директора прямо сейчас.
Малыши всех факультетов переговаривались в своих спальнях и подслушивали под дверями, ибо во всех общих гостиных разговоры велись на повышенных тонах.
Когтевран разделился на два лагеря. Причиной спора стало предположение, получит ли самый любознательный факультет доступ в Запретную секцию – или это останется прерогативой Слизерина – или нет.
И что за этим последует.
Полумна Лавгуд рассказывала малышам какую-то волшебную чушь, но даже сквозь ее Заглушающие заклятия в спальню первого курса доносился шум.
Когтевран почуял новые знания.
- Темные искусства надо знать, – упирались одни, – знание даст защиту!
- Вы станете слизеринцами! – орали другие, – И уподобитесь Пожирателям!
- А вот и нет – у нас мозгов больше, разберемся!
- Мозги для того и даны, чтобы не лезть куда попало!
Слава Мерлину, у когтевранцев обеих сторон хватило мозгов не размахивать палочками.
Палочками размахивал Гриффиндор.
Причем исключительно из хулиганских побуждений.
Заклятиям подвергалось всё, до чего гриффиндорцы могли добраться, не привлекая внимания семейки Кэрроу. Амникус и Алекто в обнимку перемещались от одной факультетской спальни к другой, раз за разом пытаясь пробраться внутрь "в целях инспекции" и заливая неудачи огневиски и отборной бранью. Им радостно вторил Пивз, не отстававший от Пожирателей ни на шаг.
Джинни и Невилл, следуя за шумной троицей, скрываясь в нишах, таясь в темноте коридоров, докладывали о перемещениях пьяных Пожирателей каждые тридцать секунд, а штаб, расположившийся в гостиной Гриффиндора, посылал летучие отряды по всем свободным направлениям.
Золотые галеоны, так удачно зачарованные в свое время Гермионой, послужили теперь не только для оповещения о времени сбора ОД, но и для корректировки взаимных действий.
Заправлял всей операцией Майкл Корнер – будучи родом из семьи магглов, он, как и все мальчишки, обожал книжки про войну, и сейчас чувствовал себя по меньшей мере Че Гевара.
"Близнецов бы сюда" - в который раз выдохнул Невилл в ухо Джинни.
"Да уж", - думала Джинни, - "и Чарли с его драконами не помешал бы… и Рон, и Гарри, и Гермиона… Ведь это же так весело – правила нарушать!" – прозвенел в ее голове голос подруги.
"Ну и пусть что не позвали, – думала Джинни почти весело, – мы и здесь себя в обиду не дадим!"
Гриффиндор готовился к большой партизанской войне.
К миру готовился Пуффендуй.
Самый добродушный факультет отнюдь не страдал недостатком ума, как, посмеиваясь, думали все остальные факультеты.
Пуффендуйцы были любознательны, как Когтевран, но при этом в меру ленивы – всезнайками им быть не грозило.
Смелости им было тоже не занимать – Гриффиндор их явно недооценивал – но в том же квиддиче пуффендуйцев больше интересовала тактика и красота игры, чем победа. Да и приключения у них были другого рода – в Запретный лес чаще всех других факультетов вместе взятых наведывались именно пуффендуйцы.
В любое время суток.
И, кстати, никто ни разу не попался. В отличие от того же Гриффиндора.
И дополнялось все это тем, что пуффендуйцы умели анализировать и складывать два и два - как слизеринцы, но в отличие от змеенышей, барсуки умели это делать не только в свою пользу.
Гостиная Пуффендуя не была наполнена ором - все пространство гостиной было завалено чертежами и схемами.
Пуффендуй просчитывал эту ночь.
И ежу - не то, что барсуку - было ясно, что Гриффиндор устроит смуту.
В принципе, был вариант, что жару добавит Слизерин – и ночь превратится в открытое противостояние, но, судя по всему, Слизерин предпочел не лезть на рожон.
А Гриффиндор действовал.
И пуффендуйцы единогласно пришли к мнению, что добром это не кончится.
Ни для кого.
Нельзя было давать Пожирателям повода к террору – но разве гриффиндорцам это объяснишь? Им лишь бы, как говорится, подергать Пушка за усы – а то, что у этого зверя три башки и реакции хищника – Гриффиндор разве придает значение таким пустякам???
Поэтому барсуки крались в ночи не хуже грифов.
И наносили на схемы все, что учудил Гриффиндор.
Чтобы чуть позже, на рассвете, когда усталые ало-золотые герои угомонятся – навести в замке порядок.
Не для того, чтобы досадить львам – но чтобы сохранить мир.
Досадить львам мечтал Слизерин.
Перебивая друг друга, слизеринцы строили предположения, кто будет выпорот первым – Лонгботтом или Уизли.
Какую кару теперь назначит Снейп за испорченные зелья.
Будет ли практика по Темным искусствам.
Останется ли в часах других факультетов к концу года хоть один драгоценный камень, и не треснут ли их собственные часы от переизбытка изумрудов.
Малфой, окруженный свитой, слушал восторженные разговоры сокурсников о мировом господстве, лениво отмахиваясь от Крэбба и Гойла.
Верные телохранители терзали Драко расспросами об аудиенции в Малфой-мэноре, на которую, как они слышали, вчера был допущен Драко. Детям Пожирателей не терпелось узнать у очевидца все подробности тайной оргии, но Малфой ограничивался высокомерными полуулыбками и намеками, еще больше распаляющими любопытство.
А сам Драко паниковал.
Ему не нравились эти расспросы. Разговоры о привилегированном положении факультета казались детской чушью, но сейчас ему нужно было время, чтобы все обдумать и понять, как действовать дальше. Ибо аудиенция у Темного Лорда обошлась ему слишком дорого. Драко еще надо осознать – насколько дорого.
Пусть веселятся, пусть думают, что все хорошо.
Он даст иллюзию уверенности и спокойствия, он покажет всем, кто здесь главный.
И он найдет выход – дайте только время.
Глава 7
Утро после вечеринки
Пробуждение было странным.
Снейп давно привык вставать ни свет, ни заря, и само пробуждение – резкое, словно по сигналу тревоги – всегда приводило его в привычно мрачное расположение духа.
В этот раз все было не так.
Он проснулся спокойно, и с удивлением почувствовал себя отдохнувшим.
Даже душевные раны словно были покрыты новой кожей – как после настойки бадьяна.
Впервые в жизни зельевар хотел продлить ощущение покоя – он чувствовал себя ДОМА...
Он нехотя перевел взгляд на часы – лениво думая, что наверняка проспал все на свете – однако оказалось, что до завтрака еще целых двадцать минут, а это значит…
Да плевать на всё!
На тумбе три зелья – на каждое из которых надо было тратить от полутора месяцев до полутора лет – сваренные им лично за одну ночь! Протянув руку, зельевар взял один из пузырьков, поднес к глазам.
Феликс переливался положенным ему жидким золотом. И пах так, как ему было положено – духами Лили Эванс, кабинетом зельеварения и морскими водорослями.
Нет, ему просто необходимо все это записать!
Легкое черное покрывало полетело на пол.
Снейп не помнил, чтобы раздевался – там не менее одежда лежала аккуратной стопкой на стуле. Сверху примостился легкий шелковый халат.
Под строгим взглядом зельевара сменивший цвет с золотистого на темно-зеленый.
- Акцио книга!
Не сбавляя хода, Снейп распахнул дверь в лабораторию. Щелкнув створками, старый чемодан выпустил из своих недр большую потрепанную книгу, и та устремилась в лабораторию вслед за летящим туда же темно-зеленым халатом.
Книга легла на стол, раскрывшись на нужной странице, халат запахнулся на жилистом теле – а Снейп с удивлением рассматривал предмет, увидеть который вчера то ли не представилось возможным ввиду особенности ночного освещения, то ли потому, что его просто не было.
Но сейчас стрельчатые витражные окна пропускали яркий солнечный свет – пестрые огни цветной мозаикой раскрасили потолок, пол и стены.
А на стене, в углу, на банальном гвоздике скромно висел хроноворот, искрясь, как елочная мишура.
- Двадцать минут до завтрака, говорите, ну-ну, – усмехнулся зельевар, осторожно поворачивая изящное колесико на четверть оборота, - черт, мне все это начинает жутко нравиться!
Через три часа писанины он потер уставшие глаза, отложил перо и отправился переодеваться к завтраку.
У него оставалось еще целых девятнадцать минут.
А события ночи всё вставали перед глазами живыми картинками – вот он нежно касается корешков книг, сдерживая нетерпение и предвкушая, сколько благостных часов он проведет за их изучением.
Он все же не утерпел – и заглянул в книгу, на которой почти выцветшими чернилами значилось имя Пенелопы Пуффендуй.
Облом – страницы девственно чисты. Ладно, в конце концов, не все сразу.
А вот и полка с ингредиентами.
Старомодные подписи красивым округлым почерком – какая редкость в мире зельеваров! А вот и привычные каракули - многие на языке Древних рун, встречается и арабская вязь, и иероглифы – как японские, так и египетские, и сансктит, и, кажется, русский – хотя с тем же успехом это может быть и монгольский, и болгарский. Кому надо было подписывать очевидные вещи, да еще на чужих языках – непонятно.
А вот это уже совсем интересно – две большие банки с плотно притертыми крышками, и ошарашившая надпись на каждой: "Песня Ровены".
Нет, этого просто не может быть!
Зельевар был настолько озадачен, что позволил себе усесться на разделочный стол.
Для магов "Песня Ровены" даже в незапамятные времена являлась чем-то вроде философского камня для магглов – вещью безумно притягательной – но столь же эфемерной и недоступной.
Смыслом жизни любого зельевара было заполучить хоть каплю "Песни", - считалось, что это единственное вещество, способное ускорить процесс приготовления любого зелья.
И вот перед ним две пузатые банки, наполненные до краев… чем?
Сначала думать – потом действовать.
Снейп думал о двух вещах одновременно:
Первое – как открыть банку? Просто взять и открыть – или НЕ просто? Какие-то слова, пароли? Может, обряд? Надо поискать хоть что-то, хоть крупинку информации: раз есть банки – описание приложится, ведь все зельевары – фанаты графомании, их тыквенным соком не пои – дай только записать куда-нибудь свои Мерлиновы открытия.
Второе – что известно о "Песне Ровены", помимо того, что за нее и заавадиться не жалко?
Согласно легенде, Кандида Когтевран еще до своей встречи с другими хогвартскими основателями, была Великой Посвященной, и ей поклонялись, как Богине. Здешние племена звали ее Ровеной – это был и Титул, и Имя. Откуда впоследствии у Ровены Повелительницы Воронов взялось имя Кандида – все источники – и старые, и новые – спорили до хрипоты.
Ровена покровительствовала всему живому: птицы слетались на ее песни, звери говорили с ней, все ее любили и слушались - одна древняя книга утверждала даже, что Ровену в ее странствиях как-то раз даже приютило нелюдимое племя гномов…
Но самое главное – именно ей, Основательнице Хогвартса, Великой Посвященной, удалось собрать составляющие, которые потом стали "Песней Ровены".
Кровь единорога, отданная добровольно.
Яд мантикоры, пожелавшей не убивать – но отблагодарить, хотя бы каплей яда, бережно скатившейся со смертоносного жала в простую глиняную миску.
Венок цветов папоротника, преподнесенный русалками в дар своей Земной Сестре.
Мифическое эльфийское свадебное вино.
Говорят, что там еще вроде как были слезы дементоров и погремушка с хвоста василиска – но Снейп сомневался.
Отведавшему "Песни" по преданию открывались тайные языки камней, воды, растений и животных; он обретал дар принимать форму любого зверя и птицы, его кровь приобретала свойства слез Феникса, и прочее, и прочее и прочее…
Но Снейпа пока интересовало только одно свойство – ускорять процессы зельеварения.
В том, что легенда хотя бы по этому пункту не врет, он скоро убедился.
Хотя для этого ему потребовалось Открыть Банку.
При помощи обычной Алохоморы, как посоветовала книжка, единственными достоинствами которой был этот совет, появившейся на последней странице после обещания зельевара сжечь ее к Мерлиновой бабушке, да и, пожалуй, выцветший герб Пуффендуя.
На завтрак Снейп все равно опоздал.
Минут на пятнадцать…
Просто решил проверить, как разместились Кэрроу.
Глава 8
Правила приёма пищи
На завтраке были все – бодрый Слизерин, настороженный Когтевран, заспанный Гриффиндор, и вообще не ложившийся Пуффендуй.
Хагрид, в бока которого на всякий случай чувствительно упирались палочки Помфри и Стебль.
Трелони, вцепившаяся в спокойную – слишком спокойную – МакГонагалл.
Последними в зал ввалились Кэрроу.
За ними шел Снейп собственной персоной.
"Сейчас начнется…" – думала Джинни, поднимая глаза на ненавистную троицу.
Гриффиндор обменялся быстрыми понимающими взглядами – им оставалось только ждать.
Троица в полном молчании последовала к преподавательскому столу.
Шлейф перегара заставлял студентов морщиться и отворачиваться, и эта волна однообразных движений сопроводила Кэрроу и Снейпа до преподавательского стола.
Движение директорской волшебной палочки – и Большой зал наполнили звуки какого-то бравурного марша, не позволившего никому из учеников расслышать диалоги преподавателей.
МакГонагалл демонстративно встала, и, прихватив с собой ничего не соображающую Трелони, пересела на другой конец стола, подальше от Пожирателей.
Хагрид несколько раз порывался вскочить – но безуспешно.
Снейп безучастно смотрел в зал.
Кэрроу с двух сторон от него присосались к тыквенному соку, жадно глотая его прямо из кувшинов.
Джинни передернула плечами – оранжевая жидкость совершенно одинаковыми ручейками стекала с подбородков брата и сестры, и картина была премерзостная.
Однако никаких заявлений, а тем более разбирательств по поводу ночного дебоша не было.
Странно.
Джинни позже попыталась осторожно выяснить у МакГонагалл насчет происшествий прошлой ночью, но та лишь отмахнулась и сказала, что все было спокойно и мирно, и слава Мерлину, что у гриффиндорцев хватило ума не лезть в первую же ночь на рожон.
Джинни так и осталась стоять столбом, провожая изумленным взглядом своего декана. Однако факт оставался фактом – никаких следов ночных вылазок нигде не было. Ни одного.
Утренние занятия не принесли Джинни ничего необычного – сдвоенная Трансфигурация у МакГонагалл прошла без существенных изменений – разве только что профессор не ответила ни на один вопрос, не связанный с ее предметом – она их просто проигнорировала.
Предсказания были скучны - ибо Трелони даже не предложила им заглянуть в хрустальные шары. Профессор велела достать учебники – и все занятие они самостоятельно изучали Расширенный Курс Хиромантии.
Трелони сидела, как паук, в самом темном углу, теребила шали и нервно вздрагивала от малейшего шума.
Зато перед самым обедом, когда Джинни металась по гриффиндорской гостиной, проклиная свободный урок и гадая, как дела у Невилла, у нее состоялся прелюбопытнейший разговор с сэром Николасом - гриффиндорским привидением.
На обеде бурное оживление гриффиндорского стола было заметно всем без исключения.
Гриффиндорцы почти в голос ржали над передаваемым шепотом рассказом о том, как утром Снейп почти полчаса пинками будил Пожирателей, упившихся до полусмерти огневиски и попытавшихся послать Снэйпа куда подальше.
Веселье было подхвачено только когтевранцами – Пуффендуй на историю никак не отреагировал.
Гробовая тишина за пуффендуйским столом не привлекла к себе никакого внимания. По большому счету никто не наблюдал за тем, как собиралась и пряталась еда с пуффендуйского стола, как исчезали в недрах мантий наспех трансфигурированные в небьющиеся фляжки графины тыквенного сока…
Пуффендуй вышел с обеда всем факультетом, оставив за собой девственно чистый стол.
Первыми парами у Пуффендуя в этот день стояли маггловедение и ЗОТИ.
Друг за другом.
После обеда к брату и сестре Керроу попадали Когтевран и Гриффиндор, причем последний на маггловедение шел вместе со Слизерином…
И только выбежав из кабинета ЗОТИ, Джинни поняла, почему за обедом так молчаливы были пуффендуйцы. Они уже знали, что увидят за ужином. Теперь знала и Джинни.
За ужином многие плакали.
Джинни, едва сдерживая злые слезы, смотрела на черную полосу, разделившую гриффиндорский стол на две неравные части.
Такие же полосы разделяли столы всех факультетов.
На одной половине сидели те, в чьих жилах текла чистая кровь. Перед Джинни и Невиллом стояли обычные блюда, лежали приборы и салфетки…
Перед теми, кто сидел по другую сторону полосы – стояли деревянные лохани.
Никаких приборов.
Никаких салфеток.
Магглорожденные беспомощно переглядывались, а в воздухе появлялась еда – и плюхалась в лохани. Четко, почти с идеально выверенной точностью - тридцать секунд – ложка пюре, еще тридцать секунд – кусочек мяса или котлеты, еще тридцать секунд – и в лохань демонстративно опрокидывался тыквенный сок. И снова – пюре.
Отвратительная масса разлеталась, пачкая одежду и лица, но не единая капля не попадала на сторону чистокровных.
А над всем этим плыли звуки уже знакомого марша и усиленный Сонорусом голос Алекто лениво рассуждал о разведении свиней.
Кричать было бесполезно – в этом Джинни быстро убедилась – звук не шел. Боевые заклинания не действовали – ее летучемышиный сглаз, брошенный в Кэрроу, мгновенно вернулся к ней самой, и ей пришлось бы совсем туго, если бы гриффиндорцы не пришли ей на помощь.
Убежать она тоже не могла – только когда Кэрроу покинули зал в сопровождении Снейпа, заклятия исчезли.
Как и вся еда, лохани и надоевший марш.
Остались полосы на столах.
А на мантиях студентов медленно проступили новые знаки – на груди – прямо под эмблемой факультета, на левом рукаве и спине.
У одних – золотая капля.
У других – кентавр, с позолоченным торсом и пегим крупом, пробитым стрелами.
У третьих на месте эмблемы расплывалось жирное грязное пятно, очерченное зеленым контуром.
На груди и спине оно стояло прямо напротив сердца, и имело вид маггловской мишени.
На рукаве в середине пятна ярко пылало слово, выведенное красивыми острыми буквами – "Грязнокровка".
"Это только начало" - билось в голове у Джинни.
Невилл крепко стиснул ее руку и вывел из зала.
Она шла и смотрела, как, опуская взгляд, торопятся мимо гриффиндорцы.
Она с предельной ясностью осознала, что не будет больше отработок у Филча, безобидного разбирания картотек и отмывания котлов.
Отныне все теперь будет … по-взрослому.
Глава Глава 9. Боггарты МалфояЕсли бы Малфой смог услышать мысли Джинни, он бы счел их забавными, но не более.
Ему было плевать на знаки Чистой Крови, на воодушевление слизеринцев, на почти болезненное внимание к своей персоне, на Кэрроу, Снейпа, на Хогвартс со всеми его окрестностями...
Он проспал всю дорогу в поезде – без сновидений.
Он почти не слышал Распределения, зачем-то пересел к Панси, кажется, она попросила его об этом? Он что-то ел, что-то говорил, лениво улыбался... и только когда оказался здесь, в слизеринских подземельях, он почувствовал... вот именно, почувствовал.
Это уже был прогресс.
Тупая апатия накрыла его еще вчера в Большом зале Малфой-мэнора, и начала отпускать только сейчас.
И сменялась паникой.
Нет, если так пойдет дальше, ничто - ни его тело, ни его психика – не выдержат.
Драко чувствовал себя загнанным в угол.
Вчера ночью никто – ни мать, ни отец – не встали на его защиту.
Родной дом перестал быть для него убежищем: ему некуда спрятаться, забиться, чтобы зализать раны.
Только эта гостиная Слизерина.
Он больше не мог сдерживаться.
Паника требовала выхода – крика, слез, ругани – чего угодно и немедленно!
Эээ, нет-нет-нет, Малфоя, бьющегося в истерике, Слизерин не увидит.
Он сбрасывает руку Панси с плеча, поднимается, одним движением сметает всё с ближайшего стола.
Слизеринцы заинтересованно поворачиваются к нему, кто-то вскакивает и подбирается ближе, предчувствуя потеху.
Драко прыгает на стол.
- Акцио...- под одобрительный рев из спальни выплывает бутылка огневиски, так предусмотрительно захваченная им из дома. – За Темного Лорда. За Слизерин! – рванув ворот рубашки с душившим галстуком, Драко запрокидывает голову и позволяет обжигающему напитку литься в горло. Вся его жизнь, вся сущность сосредоточена на этом: держать дыхание, глотать, отслеживать движение мышц, направляющих жидкость из горла в желудок, не позволять себе поперхнуться, не позволять себе даже вдоха…
Слизерин ревет от восторга, когда Драко переворачивает пустую бутылку вверх дном.
Затем оглядывается, лениво нацеливает палочку на стену, делает пару быстрых движений.
На стене возникает карикатура на Поттера, перечеркнутая линиями мишени.
Бутылка из-под огневиски, сопровождаемая нечленораздельным яростным воплем, врезается в самый центр мишени, и у нарисованного Поттера перебит нарисованный нос.
Слизерин клюет на новую забаву, и в мишень летят предметы, заклятья, чьи-то учебники, пустые бутылки из-под контрабандного сливочного пива…
Кричат в азарте Кребб и Гойл, Паркинсон увлеченно машет палочкой - и вот уже рядом с Поттером покрываются синяками и шрамами грязнокровка и Уизли.
Драко кричит вместе со всеми – яростно и жутко. Но всеобщий ор заглушает его крик.
Драко призывает предметы - и швыряет, швыряет, швыряет – размахиваясь, прицеливаясь, почти выворачивая руки, привыкшие к изящным движениям волшебной палочкой.
Панси смотрит с восторгом на его перекошенное лицо,и вот уже летят по ее призыву и удобно ложатся ему в ладони новые и новые увесистые штуковины: каминные щипцы, подлокотник кресла, чей-то котел…
Наконец он чувствует, что с него довольно. Паника выдохлась, вылилась из него, оставив ощущение выплаканных слёз и сорванного саднящего горла. Он безразлично отворачивается от мишеней, жестом останавливает бросившуюся было к нему Паркинсон, прикладывает палец к губам, призывая ее к молчанию, и незаметно удаляется из разбушевавшейся гостиной.
Алкоголь наконец-то начинает действовать – и он валится на кровать, чтобы тут же забыться тяжелым сном.
Но память безжалостна – он снова видит перед собой минувшую ночь. Во всех подробностях.
В красках.
В запахах.
В прикосновениях...
Его Черная Метка еще не набрала полную мощь – только личные аудиенции Лорда наполняли рисунок темнотой и силой.
Его змея еще не шевелилась, и череп был обозначен намного более светлым цветом, чем было ему положено.
Но Метка была.
День, когда он принял Метку, Драко помнил с трудом.
Мать, всеми силами пытавшаяся не допустить этого, испробовала все доступные ей средства – безрезультатно. Вечером, перед церемонией, она, улучив момент, напоила Драко каким-то настоем, от которого у него моментально онемели нёбо, язык и горло. Постепенно отупели все чувства – он нормально двигался, все видел и слышал – но его словно накрыла пелена анестезии. Отсутствие чувств не позволило ему запомнить подробности своей Первой аудиенции – и он был безмерно благодарен Нарциссе за это.
Зато он прекрасно запомнил вторую.
После побега из Хогвартса он предстал перед Лордом, немой от страха – Дамблдор пал не от его руки... Однако Снейп выставил его в самом лучшем свете – он умолчал, что Драко в последний момент опустил свою палочку. Снейп молил Лорда простить свою вспыльчивость – именно ей он объяснил то, что опередил Драко.
Малфой младший и его крестный отделались Круциатусом, воплощенным Беллой по приказу ее обожаемого Лорда. И если Драко получил минимальную порцию – то на Снейпе Белла оторвалась по полной программе.
Задумчиво следя за наказаниями, Лорд все же отметил старания Драко в починке Исчезательного шкафа, благодаря которому Пожиратели смогли избавить своего господина от Дамблдора.
Малфои были прощены.
Люциуса выпустили из подземелий, и Нарциссе было разрешено выйти из своей комнаты. Драко, собрав в кулак всю свою выдержку, смотрел на мать и отца, которых привели в Большой зал. Нарцисса осунулась и похудела, ее взгляд лихорадочно перебегал с мужа на сына и обратно. Но осанка оставалась по-прежнему королевской, впрочем, так же, как и у Люциуса. Несмотря на заключение, Люциус почти не изменился – может, только черты лица стали резче.
Драко не выдержал – и бросился к отцу. Тот резко прижал его к себе и тут же развернул лицом к Лорду, крепко, до боли, схватив за плечо. Через мгновение все трое Малфоев на коленях благодарили своего господина и клялись ему в вечной верности. Лорд только раздраженно махнул рукой – и удалился праздновать смерть Дамблдора.
За ним ушли все Пожиратели – и каждый из них не отказал себе в удовольствии насладиться видом коленопреклоненных униженных Малфоев – совсем недавно таких гордых, таких надменных...
Но Драко было плевать, кто и что о нем думает. Руки отца и подбежавшей матери обхватывали его самым прочным в мире защитным кольцом – и страх, так давно живший в душе, оставлял его теперь, бежал солеными дорожками из немигающих глаз, вырывался из горла судорожным дыханием. Когда они опомнились,в зале давно никого не было, за исключением Снейпа, так и не пришедшего в сознание после пыток Беллы.
Нарцисса стала хлопотать вокруг Северуса, а Люциус увел сына наверх. Они разговаривали целую ночь. Нарцисса, пришедшая к ним позднее, в конце концов уснула, положив голову на колени мужа. Драко смотрел на нее – на тонкие пальцы, сжимающие руку отца, на слезинку, замершую на щеке – и понимал, что теперь Лорд может делать с ним что угодно. Ради семьи Драко пойдет на всё.
Об этом ему говорил и Люциус. Он объяснял Драко, что Лорд ни за что не оставит их в покое – им остается только подчиниться. И сделать все, что от них потребуют – чтобы выжить и сохранить друг друга.
Они не могли убежать – Лорд достал бы их везде, хотя бы ради того, чтобы продемонстрировать остальным, что бывает с отступниками.
Драко слушал и молчал. Вспомнил себя: еще совсем недавно ему казалось, что защита чистоты волшебной крови – вот главный смысл существования отца, и, соответственно, его, Драко.
Служение Лорду в последнее время приносило Малфоям больше проблем, чем радостей.
И как бы не лезли из шкуры вон отец и сын – Лорд вечно был недоволен.
Драко понял: он больше не хочет быть Пожирателем. Не потому что панически боялся смертей, пыток и боли – нет, ему было всё это просто противно – и только. Он не хотел бояться – не за себя! За маму, за отца..."А ведь я бы стал отличным Пожирателем", - мрачно размышлял Драко, - "от моей детской впечатлительности скоро и следа не останется... Стал бы... Надеюсь, что не стану." – его передернуло от воспоминаний. Кое-что из своей первой Лордовской аудиенции он все-таки помнил.
- Я не хочу быть Пожирателем. - неожиданно сказал Драко. Он твердо посмотрел в глаза отцу.
Тот ответил ему долгим взглядом. Наконец горькая улыбка тронула его губы.
- Ты станешь Пожирателем, - тихо промолвил Люциус, - сейчас не время что-то придумывать и изворачиваться, сейчас надо просто выжить. Что я и намерен делать. Ты тоже будешь выживать – и сделаешь всё, что тебе прикажут. Иначе тебя уничтожат. Ни она, - он опустил взгляд на мирно спящую на его коленях Нарциссу, - ни я не переживем этого.
Люциус говорил спокойно - но от этого тона Драко стало жутко. Отец впервые говорил с ним о своих чувствах. Драко знал, что отец и мама очень привязаны друг к другу – но они никогда не позволяли себе каких-либо вольностей - во всяком случае, при чужих. Со стороны могло показаться, что в семействе Малфоев отношения между членами семьи как минимум прохладные.
Да, они любили и баловали Драко – но он с детства привык быть сдержанным в проявлении любви – также, как Люциус, также, как Нарцисса. Только оставаясь совсем одни, изредка они позволяли себе роскошь быть просто семьей – радостной, любящей, беззаботной...
Но это было давно – до того, как Лорд возродился.
Драко с необычайной ясностью понял, что всё последнее время он в глубине души надеялся на то, что, стоит только ему починить шкаф и убить Дамблдора – и всё закончится. Наладится. Их наконец-то оставят в покое...
Детским наивным мечтам пришел конец.
Теперь Драко точно знал, как выглядит его боггарт. Он сам - сломленный и сдавшийся. Смотрящий на мертвых родителей с петлей на шее.
Он не сдастся. Он - Малфой, и выдержит всё. Он будет выживать – чего бы ему это ни стоило.
А потом Люциус в подробностях рассказал ему, что происходило с Драко на первой церемонии принятия Метки - и также подробно предположил, что Драко еще предстоит пережить.
...Почти пол лета у Малфоя-младшего получалось ускользать от внимания Лорда,тем более у Пожирателей дел было невпроворот: политические события стала главной темой разговоров в Малфой-мэноре.
Семнадцатилетие прошло незаметно - да Драко и не настаивал на пышных торжествах. Не до того было.
Он безвылазно сидел в своей комнате или библиотеке, спускаясь изредка на поздние общие ужины, и держась за столом тише воды, ниже травы.
Он не присутствовал на ночных развлечениях Пожирателей – благо никто и не настаивал.
Но стоило только ему начать надеяться, что до него никому никакого дела нет – Лорд призвал его.
Сначала он думал, что это будет очередная пьянка Пожирателей – до того момента, пока, войдя в Большой зал, он не обнаружил висящее над столом опутанное заклинаниями тело. Драко сразу узнал жертву – волшебница преподавала в Хогвартсе, кажется, маггловедение. Имени ее он не знал – но лицо припомнил.
Лорд указал ему на самое близкое к несчастной место – и Драко понял, что настал момент, которого он всё это время боялся – сегодня Лорд устроит ему персональную аудиенцию. Волдеморт обожал играть со своей жертвой, и ему неважно было, кто перед ним – враг или его приверженец. Наслаждение вызывал сам процесс – Лорд собирал и смаковал каждую эмоцию, каждый судорожный вздох...
Когда зеленая вспышка Авады осветила зал, и тело несчастной с грохотом обрушилось вниз – Драко свалился со стула на пол от ужаса и омерзения.
А когда гигантская змея, скользнув на стол, распахнула пасть и начала медленно заглатывать жертву – Драко вырвало. Пожиратели, явно не склонные наблюдать за ужином Нагайны, ухватились за возможность отвести глаза, и подняли Драко на смех.
Из него вышла вся еда и вся желчь, и сухие спазмы становились всё мучительнее, а Драко не мог остановиться – его сотрясало снова и снова. Нарцисса подлетела к нему, схватила за шиворот и отвесила несколько звонких пощечин. Это наконец привело Драко в чувство. Нарцисса, не глядя на него, быстро вернулась на свое место. Драко, с трудом поднявшись, оперся на стену, не смея поднять глаза на стол, где продолжалась жуткая трапеза.
- Какой нежный у тебя сын, Люциус, - голос Волдеморта насмешлив и язвителен, - если при каждой мелочи он будет впадать в истерику, он может наделать глупостей. Ты ведь не хочешь, чтобы твоего сына считали глупцом? – Лорд впился взглядом в побледневшее лицо Малфоя-старшего. Тот поднялся со своего места.
- Мой Лорд, прошу простить Драко – его нервная система расшатана, он слишком юн...
- Слишком юн – для чего? – огненные глаза сузились, – Чтобы стать моим верным Последователем? Чтобы убить Дамблдора? Чтобы выполнять то, что ему поручено? Или ты боишься, что он не справится с предложенной ему великой милостью? – изящное движение палочки мгновенно вздернуло Драко в ту же позицию, в которой совсем недавно кружилось над столом бедное тело несчастной преподавательницы Хогвартса.
- Так давайте избавимся от этого слабого звена сейчас, пока оно не предало нас в самый неподходящий момент! – Волдеморт стремительно пересек зал и замер возле Люциуса.
- Я накажу его, и если вы позволите, научу его сдержанности, – Люциус склонил голову, – среди Малфоев нет предателей, позвольте нам доказать вам это!
- Я САМ научу его сдержанности, – выдохнул Волдеморт в лицо Малфоя, – я не доверяю тебе, Люциус, кажется, ты привязан к сыну гораздо больше, чем ко мне? – в голосе Лорда слышалась искренняя горечь.
- Достань палочку, Люциус. Ты ведь предан мне, не так ли? – глаза Лорда впились в Малфоя, - Предан мне больше, чем своей семье?
- Да, мой Лорд! - Малфой поднял глаза, - Приказывайте!
- Я хочу слышать крики, - губы Лорда почти касались уха Люциуса, его свистящий шепот в мертвой тишине разносился по залу, - громкие, долгие крики…
Нарцисса окаменела.
Люциус направил палочку на беспомощного Драко:
- Круцио!
После третьего Круциатуса Драко потерял сознание.
Когда он пришел в себя, над ним склонилась Белла. Тетка явно приводила его в чувство, и отошла тут же, как только поняла, что Драко пришел в себя. Зал был пуст.
- Тебе многое предстоит узнать и испытать, Драко, – голос Лорда был полон теплоты и участия, – ты родом из древней чистокровной семьи, будет обидно, если на тебе прервется такой благородный и такой славный род.
- Простите меня, мой господин, – Драко умоляюще смотрел в узкие красные щели глаз, - я не знаю, что со мной стряслось, я был так несдержан, простите.- прошептал он, виновато опустив голову.
Привкус крови во рту напоминал о перенесенной пытке, и сейчас Драко твердо знал – ночь будет долгой. И ему необходимо выдержать ее.
- Все можно исправить, я сам займусь твоим... твоим воспитанием, - Лорд задумчиво смотрел на него, его длинные пальцы изящно вертели в руках волшебную палочку, - следуй за мной.
Лорд протянул ему руку – и они аппарировали.
- Что ты знаешь о Темных Искусствах, Драко?
Они стояли на проселочной дороге, ведущей в крохотное маггловское селение. Волдеморт не смотрел на мерцающие впереди огоньки жилищ, его взгляд блуждал в темноте возвышающегося вокруг леса.
- Они отличают нас от других волшебников, которые испугались заглянуть дальше, чем это принято, - Драко лихорадочно вспоминал, что ему рассказывал отец, - Темные Искусства позволяют нам... править? – полувопросом полуутверждением ответил Драко. Он ждал чего угодно – но только не занятий по Темным Искусствам с Волдемортом в роли преподавателя. Однако соображал Драко быстро - молчание в ответ на заданный вопрос могло повлечь за собой самые непредсказуемые последствия. Лорд продолжал смотреть на темнеющий лес.
- И это тоже, - Лорд наконец повернулся в нему, - а что есть власть? Ничто иное, как свобода.
Краем глаза Драко заметил цепочку огоньков, которые вскоре оказались факелами, освещающими группу магглов, быстро приближающуюся к волшебникам.
- Магглы легче поддаются Империусу – но и легче избавляются от него, – продолжал Лорд, не обращая ни малейшего внимания на приближающихся крестьян, - поэтому Империус необходимо обновлять время от времени. Так же как и волшебникам необходимо напоминать, что такое свобода.
Крестьяне подошли совсем близко и обступили их широким полукругом. Магглы словно просыпались, удивленно оглядывались вокруг, хмурились, у некоторых в глазах появлялись недоумение и испуг.
Лорд одним движением обвел всех магглов, невербальный Империус словно ветер прошелестел над их головами.
Глаза стали осмысленными, словно магглы нашли объяснение всему происходящему. Крестьяне замерли вокруг волшебников, словно часовые.
- А свободу могу дать только я. Возьми палочку, Драко. – Лорд повернулся к своему подопечному. – Ну же, смелее, Круцио...
Драко сжал палочку – и направил ее на ближайшего крестьянина. Красная вспышка Круциатуса заставила маггла поморщиться.
- Почему так, Драко? – голос Лорда участлив и спокоен. – Он ведь не сделал тебе ничего плохого – и ты не можешь причинить ему боль. Ну же, подумай о чем-нибудь ... неприятном. О тех, кто тебя обидел, кто предал, кто причинил боль. Вытащи из себя самое горькое воспоминание – и отомсти! - Волдеморт пристально наблюдал за Драко, - Здесь нужно только захотеть...
Драко не надо было долго упрашивать – горечь и боль только и ждали команды "На выход!".
Поттер. Грязнокровка. Уизли.
Измучивший его Исчезательный шкаф.
Невыносимые недели этого лета.
Старые обиды...
Всё это мутной волной подкатило к горлу – и сорвалось с губ одним словом.
Красная вспышка отбросила маггла на добрый десяток шагов.
Драко видел корчащееся в пыли тело, слышал крики – но руку не опускал, пока злоба и горечь стекали с его волшебной палочки на корчащегося в муках маггла. Наконец маггл потерял сознание от боли и затих.
- И знаешь, что в этом самое притягательное? – Темный Лорд обошел Драко и заглянул ему в лицо, - ты только что чуть не убил маггла просто так, но! Ты сделал это по моему приказу, - слова шелестели все ближе и ближе, - и вся ответственность лежит только на мне.
Драко ошарашенно опустил палочку.
- Ты свободен, Драко. Свободен делать всё, что хочешь, и так, как хочешь, ибо вся твоя жизнь – а значит, всё, что ты делаешь, посвящено мне. И сделано ради меня и на пользу мне. – Рука Волдеморта сделала приглашающий жест в сторону магглов.
- Я хочу слышать крики.
Эти слова мигом напомнили Драко его собственные пытки. Его поднявшаяся было рука упала.
- Это просьба... ты же выполнишь просьбу своего Лорда, Драко, не так ли? Ты ведь не наделаешь глупостей? Не разочаруешь меня?
- Нет, мой господин, - вздрогнув, Драко направил палочку на следующего маггла, - я вас не разочарую.
Он действовал по приказу.
Не магглы стояли перед ним – а враги. И отмщение слетало на их головы с кончика волшебной палочки алыми лучами.
Волдеморт радовался расправе, как хорошему ужину.
Вид мучений явно доставлял ему наслаждение, и он явно был не прочь разнообразить свое развлечение.
Лорд на ходу учил Малфоя заклинаниям – и Драко тут же испытывал их.
С магглов лоскутами слезала кожа, мышцы вырывались из рук и ног, кровь хлестала из многочисленных ран и черными лужами растекалась по дороге в свете факелов.
- Тише, тише, тише! – Волдеморт небрежно отвел палочку Драко от последнего рухнувшего маггла, - Не надо убивать, они мне еще пригодятся. У тебя еще будет возможность испытать то, что ты упустил с Дамблдором, – ухмыльнулся Лорд.
Наконец последний факел, выпав из ослабевшей руки, зашипел и погас. Драко накрыла тьма, полная стонов и причитаний. Лорд протянул руку – и рывок аппарации заставил неизвестную деревушку сгинуть во мгле.
Ночь действительно оказалась долгой – даже слишком. Немного позже в Большом зале Малфой-мэнора собравшиеся Пожиратели хлопали Драко по плечу и перемигивались с равнодушным Люциусом, мол, не подкачал сынок-то! Лорд осыпал Драко "милостями" - ему поручили пытать при всех каких-то людей, и Драко выполнил приказ.
Ибо понял - за непослушанием последовала бы расправа – быстрая и мучительная.
И тут Драко осознал, чем привлек Том Реддл в свои ряды такое огромное количество последователей.
- Ты свободен, Драко…
"Я действую по приказу! – билось в его голове, – Я свободен от совести. Свободен от всего! Я могу делать все, что захочу, и так, как захочу!
И я не в чем не виноват.
Я действую по приказу!
Я действую по приказу!!
По приказу!!!"
Но легче ему не становилось.
И свободы он не чувствовал.
"Может, это потому, что я, в отличие от всех остальных, пошел за Лордом не по своей воле, а по воле обстоятельств?" - думал Драко, тяжело дыша, наблюдая, как уволакивают в подземелье бесчувственные тела.
А чуть позже на него почти никто не обращает внимания – Пожиратели начинают свою жуткую вечеринку.
Драко не хочет смотреть,не хочет знать, чем сейчас заняты Лестрейнджи, отец, крестный...
- Ты не бойся, сегодня убивать больше никого не будем, - чей-то хриплый голос обдал Драко мощной волной перегара, - если только Сивый не увлечется! - Пожиратель заржал и протянул слизеринцу кубок.
Драко вцепился в него и начал пить.
Его одобрительно похлопали по плечу – и снова наполнили кубок.
И ещё раз.
И ещё.
Выпил, выпустил бокал из пальцев.
Все плывет перед глазами.
Сивый гоняет по залу обезумевшую от ужаса девчонку – настигает и кусает. Снова и снова. Девчонка оскальзывается на крови, вскакивает, снова бежит - и не переставая орёт. Сивый настигает ее – удар плечом – девчонка впечатывается в стену, падает, поднимается... Сивый рядом – щелкает пастью над ухом – беги! Она с визгом бросается прочь – а Сивый валяется в ее крови, довольно помахивая хвостом…
Драко отводит глаза.
Какая-то ведьма что-то горячо шепчет ему на ухо – вдруг чье-то грузное тело опрокидывает их обоих на пол – Драко умудряется вырваться и отползти.
Сизый дым, раскручиваясь изящными кольцами, пробуждает в нем неоправданное веселье и делает его страхи мелкими и глупыми. Он смеется, с кем-то снова пьет, икает, размазывает слезы по щекам – и оглядывается в поисках выхода.
Но Лорд снова манит его к себе – и Драко идет.
"Я выдержу, я Малфой….Я выдержу…" ему уже плевать на то, что Волдеморт может с легкостью читать его мысли.
Нечего читать. Кроме "Я выдержу, я Малфой…"
На слабых ногах Драко добрался до возвышения с троном Лорда.
Три вейлы поднялись ему навстречу – и рука Лорда сделала приглашающий жест.
Вейлы почти синхронно облизнулись - и потянулись к юному слизеринцу...
Драко распахнул глаза – и не сразу понял, что он в Хогвартсе. Спустя пару секунд он смог расслабиться – в спальне было тихо и спокойно; в гостиной вроде бы все еще продолжалось веселье...
Он заставил себя подняться, несмотря на головокружение, стянуть с себя одежду и вновь рухнуть на кровать.
Драко думал, что до утра не сможет уснуть – но сон сжалился над ним, и Панси, заглянувшая в спальню через несколько минут, нашла своего слизеринского принца крепко спящим.
Глава 10. Золотые сентябрьские денёчки.И начались трудовые будни.
Легче всего Пожирателям было управиться с малышами – запугать одиннадцатилеток не составляло большого труда.
Однако ЗОТИ на младших курсах не изучалось и на малышах отрывалась только Алекто. На маггловедении грязнокровкам запрещалось сидеть за партами – весь урок они стояли вдоль стен, неуклюже прижимая свитки к каменным стенам или полу, пытаясь успеть записать всё, что диктует Пожирательница.
На подоконнике кабинета маггловедения появилось единственное растение, на которое и магглорожденные, и чистокровные маленькие волшебники к концу недели не могли смотреть без содрогания.
Керроу самолично покрасила цветочный горшок в серебристо-зеленый цвет, и каждый час поливала и тщательно рыхлила землю вокруг своей любимицы. Через два дня сухой прутик, воткнутый в горшок на первом занятии, дал мощные, лишенные листьев побеги, а к концу недели на подоконнике во всей красе шевелила длинными прутьями дальняя родственница Гремучей Ивы.
Алекто звала её "Бич Справедливости".
Ученики – "Дрянь".
Длинные упругие прутья Дряни были предназначены только для одного: Алекто завела привычку стегать ими грязнокровок по рукам за любую провинность – опрокинутую чернильницу, корявый почерк, попытки погреть немеющие от холодных камней руки...
Урок начинался одинаково: Кэрроу входила в класс и первым делом устремлялась к подоконнику. Растение протягивало к хозяйке ветки – и добровольно отдавало самый длинный и гибкий побег. Кончик прута Алекто аккуратно надламывала, именно он оставлял на руках быстро вспухающие рубцы. Иногда доставалось и чистокровным – за сочувствующие взгляды в сторону грязнокровок. Однако чистокровные очень быстро усвоили правила и не обращали внимания на крики и свист прута. Во всяком случае, старались не обращать.
Старших учеников Алекто трогать еще остерегалась и ограничивалась назначением отработок у Филча и снятием баллов.
Она чувствовала себя в классе неуютно и одиноко без драгоценного братца под боком, тем более что старшекурсники не отказывали себе в роскоши сверлить горе-преподавательницу ненавидящими взглядами. На руку ей играло и то, что и новые отличительные знаки и изобретенные Кэрроу правила приема пищи достаточно сильно напугали студентов. Не то, что на бунт – на противостояние Пожирателям не осмеливался никто.
Амникус пока тоже не особо буйствовал – ограничивался хвастливыми рассказами о рейдах Пожирателей на маггловские поселения и смаковал подробности допросов магглами пойманных ведьм в Средние века.
Никто не знал, чего ждать.
Пожиратели потихоньку осваивались – осматривались, прислушивались, словно крысы на новой территории. Керроу хватило не столько ума, сколько расчетливой сметливости, чтобы понять: сразу лютовать не стоит. Они держались вместе, и только вдвоем позволяли себе ругаться с преподавателями и раздавать подзатыльники ученикам.
Единственными, которым по началу доставалось от Пожирателей по полной программе – были Хагрид и Трелони.
Но Сивилла от страха научилась предчувствовать появление Пожирателей – и когда брат с сестрой неожиданно, как им казалось, вваливались в ее башенку – там было неизменно пусто.
Хагриду везло меньше, но и он нашел выход: Клык поднимал бешеный лай, едва завидев приближающихся Пожирателей, и лесничий вместе с собакой поспешно удалялись в лес. Керроу бесились, поджигали домик – но то ли силенок не хватало, то ли кто-то с гривой непослушных каштановых волос год назад наложил на домик такие мощные противопожарные чары, что все усилия поджигателей пропадали зря.
И все было бы относительно хорошо – если однажды во время завтрака на пороге Большого зала не возникла бы Долорес Амбридж в излюбленном ядовито-розовом костюме, мерзким бантиком в мелких кудряшках и с папкой для бумаг наперевес.
Снейп не удостоил ее даже кивком головы.
Мило улыбаясь, она почтила завтрак своим присутствием, звонко хихикая над чем-то, что бубнил ей на ухо Амникус.
Оба Кэрроу, усадив Амбридж между собой, наперебой тыкали жирными пальцами в сторону факультетских столов – и громко объясняли свою замечательную идею насчет раздельной трапезы.
Однако по всему было видно, что идея с треском провалилась: за чертой с лоханями не сидел ни один грязнокровка, а все остальные забирали еду с собой практически в открытую.
Кроме Слизерина, разумеется – в этот год ни один магглорожденный – даже если он и был на змеином факультете – в Хогвартс не приехал.
Слизерин не портил себе аппетит мерзким зрелищем – с Распределения слизеринцы садились за стол исключительно спиной ко всем остальным.
Амбридж окидывала Зал безоблачным взглядом и согласно кивала: жаль, что мерзкие выродки избегают такого замечательного унижения.
К тому же из преподавателей на завтраке были только Снейп, Керроу и сама бывшая директриса.
И всё.
- Мой дорогой Амникус, эту ситуацию легко исправить, - отрезая крохотный кусочек мяса, жеманно произнесла Амбридж, - я поделюсь с вами своим ценным опытом – как-никак в недалеком прошлом мне удалось привести Хогвартс в относительный порядок.
О том, чем закончилось «Великое-Время-Долорес-в-Хогвартсе» бывшая инспекторша предпочла умолчать.
- Надеюсь, вечерком мы обо всем поболтаем – а сейчас простите, мне пора, - увидев удаляющегося Снейпа, Амбридж кинулась догонять директора.
- Кхе-кхе!
Безрезультатно.
Снейп даже головы не повернул.
- Прошу прощения за мою настойчивость, - Амбридж все-таки удалось обогнать директора, хотя для этого ей пришлось пробежаться, - я как официальное лицо хотела бы обсудить с вами некоторые вопросы!- милая улыбка так и сияла на лице Амбридж.
- Я слушаю. – Снейп остановился посреди коридора и повернулся к бывшей инспекторше.
- Мы не могли бы продолжить разговор в более приватной обстановке?
Снейп окинул Амбридж ледяным взглядом и направился к ближайшему пустующему классу.
"Не видать тебе приема в директорском кабинете как своих ушей" - мстительно думал Снейп, усаживаясь в преподавательское кресло.
Амбридж вынуждена была остаться стоять, как провинившаяся школьница.
- Я непременно отмечу в своем отчете все положительные изменения в школе, - улыбка словно прилипла к ее лицу, - и я бы хотела высказать кое-какие свои соображения...
- Если вы еще не поняли, у Хогвартса теперь другие попечители, и ваше Министерство НАМ уже не указ. И если вы намерены вмешиваться в МОИ дела...
- Мерлин меня упаси! – Амбридж энергично всплеснула ладошкой, - Могу я быть с вами откровенной по старой дружбе? Я ведь никогда не конфликтовала с вами, Северус, - Амбридж наклонилась к директору и того обдала волна приторно-сладких духов.
- Что надо? – поморщившись, спросил Снейп.
- Видите ли, дорогой Северус, я разработала некий документ… - Амбридж ловко выудила из папки пухлую стопку пергаментов, - И хотела бы передать его... попечителям Хогвартса лично.
Амбридж просила у Снейпа организовать ей аудиенцию у Лорда.
Это было так нелепо и смешно, что Снейп опешил.
- Если нужны рекомендации, я их предоставлю, - взволнованно продолжала Амбридж, - вот!
На стол посыпались пергаменты с печатями Министерства и Визенгамота.
Представив Амбридж в ее неизменно розовом наряде в числе Пожирателей Смерти, Снейп чуть слышно фыркнул.
- Я передам документы. - Снейп прервал Амбридж на полуслове, – И больше ничем помочь не могу.
- Но я хотела лично дать кое-какие пояснения…
- Вас уведомят.
Снейп встал.
– А сейчас прошу меня извинить.
Подхватив документы, директор удалился, оставив разочарованную Амбридж в пустом классе.
Снейп не мог просто взять – и выставить Амбридж вон: как-никак, официальное лицо.
Однако терпения нового директора хватило ровно на четыре дня.
Амбридж уже довольно уверенно чувствовала себя в Хогвартсе, а ее влияние почти сразу же ощутили на себе абсолютно все.
В своем неизменном розовом костюмчике она уверенно семенила по лестницам и коридорам, и ее бархатный бантик энергично подпрыгивал на седеющих кудряшках. Керроу не отставали от нее ни на шаг – сам факт работы Амбридж в Министерстве завораживал их не хуже любовного зелья.
Амбридж надоумила Керроу выпускать Постановления – как-никак, они занимали должность, которую в свое время занимала она сама.
Керроу абсолютно ничего не понимали в бумажных делах, но в них прекрасно разбиралась розовая министерская жаба.
И вот уже снова Филч любовно прибивает к стене до боли знакомые старшим курсам рамочки, в которых значились распоряжения Дисциплинарных Инспекторов.
Все оформлено в лучших традициях Амбридж – разве только что бумага не розовая и без котят.
Все ученики и преподаватели без исключения обязаны посещать трапезы. Деканам факультетов предписано следить за исполнением приказа.
Еду из Большого зала выносить запрещается.
Запрещено снимать или маскировать знаки отличия.
Организуется ("возрождается!" – зло подумала Джинни) Инспекционная дружина. Желающие вступить в нее должны обратиться непосредственно к Дисциплинарным Инспекторам.
Преподавателям вменяется в обязанность немедленно доносить обо всех нарушениях дисциплины лично Дисциплинарным Инспекторам.
И это явно было только начало – но тут директорское терпение наконец лопнуло.
И директор пошел к Хагриду.
Именно у него скрывался Флоренц – кентавр не мог вернуться в лес,но и в замок ему с появлением Пожирателей дорога тоже была заказана.
Снейп шел к домику Хагрида открыто и не таясь, давая жильцам время осознать, КТО к ним пожаловал. Открыв дверь, директор ничуть не удивился уткнувшемуся ему в грудь розовому зонтику.
- Что вам здеся надо? – Хагрид даже не пытался быть вежливым.
- Мои способности к дуэлям гораздо выше ваших, профессор, - последнее слово Снейп произнес в своей лучшей издевательско-высокомерной манере, - поэтому перестаньте меня смешить, – Снейп легко отодвинул угрожающе нацеленный на него наконечник зонта, - и позовите своего друга.
Хагрид снова нацелил на Снейпа опущенный было зонт и попятился:
- Флоренца не дам, хоть режьте!
За спиной лесничего стоял кентавр, судорожно сжимая и разжимая кулаки.
- Я пришел поговорить. В конце концов, Флоренц преподает прорицания, если не ошибаюсь. Однако я что-то не видел его на занятиях.
Такого поворота разговора здесь явно не ожидали.
Воспользовавшись паузой, Снейп вошел в хижину и закрыл дверь.
- Я не буду делать вид, что ничего не произошло, - Снейп, как ни в чем не бывало, отодвинул стул и уселся, - и тем более не собираюсь что-либо объяснять. Дамблдор покоится в мире, а все попытки отомстить за его смерть будут пресечены мною на корню самым жестоким образом, смею вас заверить.
Хагрида до того ошарашило поведение директора, что он просто стоял, молчал и слушал. Зонтик со спрятанной в нем сломанной волшебной палочкой по-прежнему целился незваному гостю прямо промеж глаз.
- Чего надо-то? – наконец-то сумел выдавить из себя Хагрид.
- Во-первых, Флоренц возвращается к Прорицаниям. Во избежание недоразумений факультет Слизерин от его занятий освобождается. К тому же, - Снейп вскинул зажатую в руке палочку, не давая себя перебить, - предлагаю Вам, Флоренц, разместиться в одной из теплиц. Это, конечно не замок – но там Вам будет свободнее. Там же и занятия вести будете. А от Керроу я вас огражу.
Повисла долгая пауза.
Снейп медленно убрал палочку и постарался расслабиться – кентавры – не люди, у них свои мысли и свои правила.
Да, кентавру в его незавидном положении предлагалась выгоднейшая сделка – и Снейп знал, что попросить у него взамен.
Наконец Флоренц шумно вздохнул.
- Ваши пути извилисты и сложны – но не мне судить вас, - Флоренц нервно пристукнул копытом.
- Вы были откровенны, - продолжил кентавр, помолчав, – я отплачу Вам тем же. Я никогда не буду верен Вам также, как вашему предшественнику. Для меня Вы никогда не будете даже равным.
Кентавр смотрел на Снейпа спокойно и твёрдо.
Снейп кивнул.
- Я хочу знать ваши условия. – Флоренц сплел на груди мускулистые руки.
- Маленькая услуга. – Снейп отметил про себя, что кентавр даже ухом не повел, – Вы проследуете вместе со мной и Хагридом в мой кабинет, проведете в нем полчаса – и вместе уйдете, куда вам заблагорассудится. А вас, профессор, - Снейп перевел взгляд на ничего не понимающего Хагрида, - я попрошу в ближайшие дни вывести в Запретный лес цербера, и разместить его там наилучшим образом. В конце концов, - Снейп позволил себе намек на усмешку, - он слишком велик для комнатной собачки.
Снейп встал.
- Вы не доверяете мне – я бы на вашем месте поступил так же. – Он смотрел в темные глаза кентавра и знал, что тот сейчас каким-то своим непостижимым образом проверяет его слова.
- Я хотел бы получить ответ.
Флоренц кивнул.
- Через час я жду вас у главного входа.
И Снейп удалился, оставив обескураженного происшедшим лесничего и кентавра, задумчиво не сводившего с него взгляда своих блестящих глаз.
Дальше все было делом техники: вездесущая Амбридж, увидев вышагивающего по замку кентавра – да еще и в сопровождении директора – почувствовала непреодолимое желание вернуться в родное Министерство, что она и сделала с максимальной поспешностью.
Керроу были весьма расстроены этим обстоятельством, но их ждало собственное представление – через несколько дней после бегства Амбридж лесничий Хагрид, МакГонагалл и Флитвик на глазах у всей школы увели Пушка в Запретный лес.
Связанный заклинаниями цербер прошествовал по коридорам в полной тишине.
Полшколы потеряло дар речи от восторга – вторая половина онемела от страха. Керроу поспешили ретироваться как можно дальше от ужасного монстра, и потом две недели надоедали Филчу разговорами о чудовище, которое, оказывается, обитало у них под самым носом.
Надо ли говорить, что все прогулки Пожирателей к домику лесничего с этого момента прекратились навсегда.
Глава Глава 11. Прелести домашнего очагаВсе свое свободное время Снейп теперь предпочитал проводить У Себя.
Как же это хорошо звучало: "возвращаться К Себе", "быть У Себя"... Чудесно. Ему хотелось никуда не выходить, никого не видеть и не слышать.
Тем более что пока все вроде было тихо – учебный год кое-как начался, ученики были в относительной безопасности, Амбридж убралась восвояси, а все ее документы сразу отправились в камин. Вызовы Волдеморта были редки – пару раз Снейп участвовал в маггловских рейдах, но особого проку от него не было – ссылаясь на свои новые обязанности, Снейп жаловался на хроническую усталость и палочкой размахивал больше для виду. Наконец и Лорд пока оставил его в покое.
Впервые он почувствовал себя более-менее свободным, и это непривычное состояние давало Снейпу энергию, которую он с удовольствием тратил в своей драгоценной лаборатории.
Он засел за книги – редчайшие монографии по зельеварению, старинные легенды, древние фолианты - всё изучалось и конспектировалось.
"Песня Ровены" оставалась загадкой – Снейпу мало было держать легендарное зелье в руках – ему хотелось самому изготовить его.
Но чем больше он узнавал – тем больше вопросов перед ним вставало.
Из летописей выходило, что изготовление "Песни" - дело-то в принципе возможное, при условии, конечно, наличия ингредиентов и почему-то "правильного котла", хотя какой котел правильный нигде не указывалось.
Причем когда речь касалась непосредственно описания процесса – все авторы, словно сговорившись, отсылали читателя к одним и тем же источникам – "Истории магии" и "Истории Хогвартса",
двум скучнейшим с времен основания замка дисциплинам.
Снейп еще в школьные времена отличался любознательностью – обе "Истории" изучались им достаточно прилежно – разумеется, не настолько, как любимое зельеварение, но тем не менее события, имена и цифры четко удерживались цепкой памятью зельевара, но школьных знаний все же было недостаточно.
Привыкший ко всему подходить основательно, Снейп поручил мадам Пинс сделать выборку книг в библиотеке. Для начала все, что можно было найти об Основателях вообще и Кандиде (то есть Ровене) в частности.
Количество книг его удивило – включая фолианты, их было всего семь.
"Что ж, начнем с начала" - подумал Снейп, подцепил верхний пухлый том и удобно устроился на кровати. Ненавязчивый свет лампы укутывал этот уголок комнаты мягким желтым светом, потрескивали дрова в камине, закипающий чайник тоненько посвистывал... Снейп сидел на кровати с так и не раскрытой книгой и оглядывал комнату задумчивым взглядом.
"Правильно магглы говорят – к хорошему привыкаешь быстро" - думал зельевар.
Он был абсолютно неприхотлив – однако окутывающий его уют впервые доставлял удовольствие. Снейп прислушивался к своим ощущениям – испытываемые им сейчас эмоции были необычны. И приятны. Он принялся их привычно анализировать – как свои сны...
Мерлин, сны!
Снейп уставился невидящими глазами в одну точку.
Его сны стали спокойнее – исчезло мучительное ощущение обмана. Лили Эванс по-прежнему снилась ему – но во сне он перестал помнить, что Лили мертва.
Теперь во сне он был счастлив – и реальный Снейп не мешал нереальному наслаждаться призрачной жизнью.
Но и мучительно-сладкое, острое чувство обретения потери покинуло его сны – Лили и Северус гуляли по лесам, покупали книги в Косой аллее, собирали гербарии – да, вместе! Да, рука об руку! Но так, как будто они были вместе уже немыслимое количество лет.
Снейп почувствовал ...сожаление. Да-да, именно сожаление – утратив сводившую с ума боль – зельевар снова жаждал ее!
"Это похоже на легимилленцию" - внезапно подумал зельевар.
Но кто? Как!? И кому, в конце концов, в этом мире есть дело до мертвой Лили и его мучительной любви к ней?
Снейп быстро проверил себя на остаточные воздействия – нет, на первый взгляд никаких чар не было. Если и были – то настолько незаметные, что для их обнаружения требовалась более тонкая работа.
Два выхода – поддаться новым состояниям – и будь что будет, или все-таки докопаться до истины.
В его жизни было слишком много загадок и недосказанностей, чтобы оставлять напоследок еще одну. Хватит с него секретиков Дамблдора. Уж с кем - с кем, а с самим собой Снейп предпочитал разбираться незамедлительно. Ему нужно подумать – там, где его не побеспокоят. И – не здесь. Здесь слишком... хорошо.
Оставив на кровати книгу, Снейп аппарировал в Тупик Прядильщиков.
В его старом доме все было по-прежнему. Наложив дополнительные заклятия, усилив ментальный блок, Снейп лег на кровать и закрыл глаза. Настало время снова применить старую добрую практику отключения.
Дыхание замедлилось...
Итак.
Попробуем взглянуть на себя со стороны: если магия – это психическая энергия волшебника, то при определенных навыках ее можно увидеть.
У него давно не было практики в подобных делах – много лет он был не способен выполнить главное условие этого метода – обрести более-менее психологическую стабильность.
Беспечное время в защищенном Хогвартсе дало ему такую стабильность.
Судя по всему воздействие есть – Снейпу все же удалось обнаружить тоненькую, словно паутина, сеточку заклинаний.
Похоже на Блокаторы боли, но есть что-то еще...
Заклинание не приносило вреда – его воздействие явно рассчитано на длительное время.
Снейп с удивлением обнаружил, что заклинание ведет себя, как живое – оно знало, что его обнаружили! И не думало скрываться. Оно словно само подсказывало, зачем оно здесь, и для чего... Где-то он видел нечно подобное – и совсем недавно...
Что ж, посмотрим, что к чему.
Подключиться к заклинанию не составляло большого труда – сосредоточиться - и направить энергию. Мелкая сеточка вздрогнула, приняла в себя энергию Снейпа – и началось.
Боли было много – от того, что Лили умерла. От того, что он был одной из причин ее смерти.
От того, что не смог спасти.
Не смог предупредить или предвидеть.
От того, что она предпочла другого.
От того, что не смог ее вернуть.
От того, что слово «грязнокровка» сорвалось с губ.
От того, что не смог ее удержать…
Стоп.
Раскручиваемый в обратном порядке клубок боли остановился.
Картинка дрогнула – и Снейп погрузился в собственные воспоминания, словно в Омут памяти.
Он стоял и смотрел со стороны, как мрачный слизеринец и рыжая гриффиндорка выясняют отношения.
Она не хотела, чтобы он становился Пожирателем.
Она отвернулась от него именно поэтому – он СТАЛ Пожирателем.
Она предупреждала – и, наверное, смогла бы все-таки простить его дружбу с Мальсибером и Эйвери – но не больше.
Заклинание позже привело бы его именно к этому эпизоду.
Снейп горько ухмыльнулся – одно дело получить воздействие сразу – и совсем другое – впитывать его долго и медленно, не осознавая этого…
Это было уже опасно – под таким воздействием человек совершает странные поступки – и не осознает, что именно толкает его на них.
Снейп должен был прийти к мысли о Пожирателях.
Это была первопричина всех его бед. А кому понадобилось вести его к этому выводу?
И тут зельевар провалился в сон.
Поттер ржет, ухмыляется Блек – а он висит вверх ногами в самой унизительной позе.
- ОСТАВЬТЕ ЕГО В ПОКОЕ! - кричит Лили.
Джеймс глубоко вздыхает, затем поворачивается к Снейпу и бормочет контрзаклятье.
- Ты свободен, - сказал он, когда Снейп поднялся на ноги. — На твоё счастье, за тебя заступилась Эванс, Нюниус.
Снейп-не-из-сна яростно сжимает кулаки.
Он помнит - почему произнес "грязнокровка". Элементарно - Эванс наверняка показала Поттеру заклинание, благодаря которому Северус висел вниз головой. Заклинание невербальное. Придуманное Северусом. Записанное в прошлогоднем учебнике по зельеварению.А учебник - у Лили, и она лучшая в классе Слизнорта по зельям... Это предательство, Лили! Ты предала меня, ...!!!
Сейчас прозвучит только одно слово, которое разрушит всё.
- Я не нуждаюсь в помощи ... девчонки!
Снейп моргнул.
Шестнадцатилетний слизеринец вскакивает, кое-как выпутавшись из мантии.
- Хочешь драться – дерись! - орет слизеринец в лицо Поттеру, - Давай! Один на один! Через час в дуэльном клубе!
- Нюниус вызвал гриффиндорца на дуэль! – Сириус восторженно хлопает Джеймса но спине, предчувствуя потеху, - Смотри, Поттер, не описайся от страха.
Нониус ищет тем временем в траве свою палочку.
- А зачем ждать-то? – Поттер в ярости. – Разберемся здесь и сейчас!
Он направляет палочку в сторону беззащитного Северуса, но ничего предпринять не успевает.
- Экспеллиармус! – палочка Поттера отлетает, тот в бешенстве оборачивается... Эванс целится ему прямо в лоб.
- Ты... мерзкий, подлый, самовлюбленный гад! Тронете еще раз Северуса, – ее палочка обводит уставившихся на нее Мародеров, – не посмотрю, что вы с Гриффиндора!
- Эванс, ты что? – орет Поттер наступая на нее, – Он же слизеринец, он Пожиратель! Он таких как ты скоро по стенке размазывать будет...
- Это мы еще посмотрим, кто кого по размазывать будет, – шипит Лили, ее палочка уже упирается Поттеру в грудь. – Отвали, Поттер!
Северус наконец нашел палочку и пытается оттеснить Лили от Поттера.
- Уйди, Северус! Сама справлюсь! – Лили отталкивает Северуса. Теперь они оба – и Поттер, и Снейп стоят напротив разъяренной Эванс.
- Поттер, пошел вон! Разбираться с Северусом будешь позже! ВОН!
Луч, вылетевший из ее палочки, опрокидывает Поттера на траву.
- Совсем сдурела? – Сириус помогает Джеймсу встать – Ведьма!
Мародеры ретируются, уволакивая с собой взбешенного Поттера.
- А ты... - Лили поворачивается к Снейпу, - не нуждаешься в защите, да? Катись тогда к своим Пожирателям! – слезы наполняют ее глаза.
- Прости меня, прости! –Северус, забыв обо всем, бросается к ней и обнимает. – Я идиот... клянусь – никаких Пожирателей, никаких Темных Искусств, только не плачь, пожалуйста… - он гладит ее по рыжим прядям, Эванс наконец расслабляется в его объятиях, и слезы проливаются солеными дорожками из таких пронзительно-зеленых глаз…
Снейп очнулся.
Это было…
Нет, это то, ЧТО МОГЛО БЫ быть…
Исправить прошлое.
Мучительное желание исправить прошлое – вот к чему должно было привести заклинание.
Но как?
Никакой Хроноворот не поможет – Лили мертва. Всё уже случилось – но тогда зачем???
Зачем мучить его подобным образом: показывать невозможное – и не давать никакого шанса обрести желаемое?
Медленная, изящная, жестокая пытка...
Снейп поднялся.
Он желал найти того, кто посмел наложить на него это проклятие.
Посмотреть в глаза - и хорошенько порасспросить.
В конце концов, кроме Сектумсемпры и Круцио он знает еще о-о-очень много забавных заклинаний…
Глава Глава.12. Невинный подлогВернувшись в свои апартаменты, Снейп решительно направился к изображению Дамблдора, на ходу накладывая заклятья так, чтобы любопытные портреты не подслушали разговора.
Бывшего директора не было на холсте – но Снейпа это ничуть не обескуражило: придвинув кресло, он устроился напротив пустого холста и призвал из своей комнаты забытую пухлую книгу. Снейп намеревался дождаться появления Дамблдора во что бы то ни стало.
"Лев, Барсук, Змея и Ворон: То, Что Тебе О Них Надо Знать" - гласило название на первой странице.
"Да уж, начал действительно с САМОГО начала" - ухмыльнулся Снейп – ибо книга, несмотря на свою пухлость, была предназначена для самых маленьких волшебников.
У Северуса была такая в детстве. Он подарил ее Лили – а мать устроила ему тогда грандиозный скандал...
Это была, пожалуй, одна из самых распространенных книг – у юных мам-волшебниц даже существовала традиция: переписать свою детскую книжку для ненаглядного чада. В результате текст был у всех примерно одинаков – но над иллюстрациями мамы трудились до мелькания пикси в глазах. Каждая пыталась сделать книгу непревзойденной – для чего тайком пролистывались тысячи маггловских книг и журналов, и наиболее понравившиеся картинки беззастенчиво копировались в волшебные книжки.
Снейп задумчиво листал страницы.
В книге его мамы каждая страница была очерчена рамочкой, сплетенной из букв ее имени и цветов; в его книге рамочки не было – именем Северуса и веточками ели мама украсила только правое поле книжных страниц... Здесь рамки не было совсем - но внизу каждой страницы красовался причудливый вензель, для каждой страницы свой.
В книге Драко на второй странице кружились два дракона – первый, цвета жука-бронзовки, выпускал из пасти фонтанчики золотых звездочек, второй – серебристо-розовый, рассыпал по странице крохотные цветные конфетти. Внизу страницы маленький дракончик прыгал и ловил звездочки и кружочки – и вид у него был очень милый.
Маленький Драко любил тыкать в драконов пальчиком: "Мама", - детский пальчик тыкает в серебряного, мама улыбается.
"Папа", - тычок достается зеленому, и Люциус отвешивает шутливый поклон.
"Я!" - счастливые глаза маленького мальчика обводят взглядом всех присутствующих в детской.- "А ты где?" - спрашивает он у крестного...
Крестный с сожалением отмахивается от воспоминаний и продолжает изучать книгу.
Здесь нет дракончиков -зато иллюстрации поистине шедевральны.
Неизвестная мама явно была художницей – полукровкой или магглорожденной, чистокровные волшебницы так не умеют! - и очень талантливой, Мерлин ее побери.
Изящные рисунки выполнены в лучших живописных традициях старой итальянской школы – а в сочетании с магией эффект был потрясающим.
Вот Хогвартс – явно написанный с натуры, и Снейп, кажется, даже знал, откуда именно смотрела художница на замок.
А вот портреты Основателей – рядом с собственной иллюстрацией неизвестная мама заботливо прикрепила вкладыши из Шоколадной лягушки…
Портреты на вкладышах безнадежно проигрывали.
Снейп от нечего делать стал их сравнивать.
А сравнивать было что.
Портрет Годрика в книге мало чем отличался от портрета с вкладыша – те же ало-золотые цвета, знамя с вздыбленным львом, меч, щит…
Разве только в книге Гриффиндор выглядел на десяток лет постарше.
Пенелопа Пуффендуй отличалась кардинально – с карточки вкладыша улыбалась милая пухленькая леди, одетая в мягкие желто-коричневые одежды.
В книге крепкая рыжая девица, уперев одну руку в бок, в другой держала небольшой метательный топор. Только легкая улыбка и ямочки на щеках примиряли эту амазонку с мягким звучанием ее имени. Рядом, привязанная к дереву, на цепи сидела зверюга, о-о-очень отдаленно похожая на барсука, но гораздо крупнее и явно предпочитающая мясо только что загрызенной жертвы всем остальным деликатесам.
Кандида Когтевран тоже отличалась оригинальностью – мало того, что в книге она была изображена блондинкой – в полную противоположность своей вкладышевой тезке - так еще и надпись под картинкой была «Ровена Повелительница Воронов». И взгляд у этой Ровены был точь-в-точь как у когтевранки Лавгуд…
"Нет, похож немного – но не такой полоумный" - приглядевшись, рассудил Снейп, вспомнив Луну.
А вот и Слизерин.
М-да-а-а…
Худой старик. Острый, цепкий взгляд темных глаз, высокий лоб, хищный но такой притягательный излом улыбки – вкладыш.
Красивый полуобнаженный юноша с мускулистым телом, белозубой улыбкой,черными миндалевидными глазами, оливковой кожей и длинными черными, чуть вьющимися волосами – книга.
Шипящая гадюка, обвивающая запястье – вкладыш.
Танцующая кобра, приподнявшаяся над плечом – книга.
"Салазар Слизерин" - вкладыш.
"Слизерин: Салазар" - книга.
Вот как хочешь – так и понимай.
"Ничего себе, детская книжечка!" - удивился зельевар и погрузился в чтение.
К его досаде, переписчица явно отдавала предпочтение картинкам – текст был точь-в-точь с вкладышей: имя, статус крови, характеристика волшебной палочки, специализация факультета...
Ничего интересного – легенды о змеях, львах, воронах и барсуках – каждой сказке – своя мораль. Этот умен - и выжил, тот хитер - и выкрутился...
Волшебный алфавит – на каждую букву своя картинка: «Х» - Хогвартс, «М» - мандрагора и магглы, «З»- зельеварение, зачарованный потолок и Запретный лес, «К» - Кандида, кальмар и кентавры...
Погодите, а это что?
Проведя пальцами по очередной иллюстрации, чуткие пальцы зельевара почувствовали почти незаметный переход. Подняв книгу, он убедился: картинка в книгу вклеена - на просвет это было четко видно. Снейп вернулся к началу книги - да, все картинки были вырезаны откуда-то и вклеены в книгу. Аккуратно и тщательно.
От дальнейших открытий его отвлекло появление Дамблдора.
- Здравствуй, Северус, - бывший директор улыбался директору нынешнему мягкой мудрой улыбкой, - прости, заболтался по-стариковски...
- Приветствую. – Снейп захлопнул книгу.
- Надеюсь, с Гарри все в порядке? – глаза за стеклами-половинками озабоченно блеснули.
- И я надеюсь, - поморщившись, ответил Снейп, - во всяком случае, о вашем любимце пока что ни слуху, ни духу…
- Он все еще остается вашим подопечным, Северус, - напомнил Дамблдор.
- Я помню все свои обещания и знаю свои обязанности. – В голосе Снейпа зазвучало раздражение. – Может, уже пришло время рассказать мне всё?
- Пожалуй, нет, – Дамблдор покачал головой, - поймите, Северус, дело не в доверии – я опасаюсь в первую очередь за вас. Вы все еще в миссии, и Темный Лорд еще жив. Я не могу рисковать вами...
- Пока я не приведу Поттера на убой. Ясно. Ладно, оставим это. Однако мне было бы гораздо легче, - Снейп встал перед портретом и скрестил руки на груди, - если бы вы открыли маленькую тайну, не относящуюся к Поттеру и темному Лорду.
Дамблдор согласно кивнул.
- Расскажите, как на мне оказалось одно безобидное заклятье, и как, Мерлин вас побери, вы сумели его наложить!?
- Что за заклятье? – Дамблдор поправил очки и заинтересовано наклонился вперед, не обращая внимания на тон Снейпа.
- То самое, которое переиначило мои сны, и постепенно должно было свести меня с ума невозможностью получить желаемое.
Дамблдор побледнел.
- Видите ли, мой дорогой Северус, - Дамблдор развел руками, - портреты не могут колдовать, и, подозреваю, заклинание не дело рук Пожирателей и Тома. Расскажите мне, пожалуйста, всё подробно.
Снейп разочарованно опустился в кресло и приступил к своему рассказу.
Выслушав его, Дамблдор несколько минут молчал.
- Я испытывал то же самое, но Вы оказались мудрее меня, Северус, - задумчиво начал Дамблдор, - мне и в голову не приходило проверить себя на тонкие воздействия даже после известных событий. – Он опустил взгляд на свою руку. Снейп помнил ее почерневшей и высохшей – но на портрете с обеими руками все было в порядке. – Наверное, в своем разрушительном раскаянии я зашел слишком далеко. - Дамблдор шевелил нарисованными пальцами и хмурился.
- Вы имеете ввиду историю с Арианой? – осторожно поинтересовался Снейп.
Дамблдор грустно кивнул.
- Я не просто хотел вернуть ее – я был, пожалуй, одержим этой мыслью. За что и поплатился, забыв обо всем. Я попытался получить невозможное, Северус, и был нетерпелив. Наверное вы правы - в какой-то мере это сумасшествие. - совсем тихо закончил Дамблдор, так и не подняв на зельевара нарисованных глаз.
- Так что же делать мне? – так же тихо спросил Снейп, – Ждать своего темного заклятия, которое добьет меня? - Он снова встал и начал расхаживать перед портретом.
- Я готов рисковать жизнью – но я не готов сойти с ума. Мой разум – единственное, что я не готов потерять!
- Думаю, вам это теперь не грозит – во-первых, вы знаете о воздействии, во-вторых, мы обязательно найдем источник заклинания и обязательно его нейтрализуем. В-третьих, как мне кажется, заклинание как в вашем, так и в моем случае по задумке неизвестного автора не должно принести вреда. Искалеченная рука – результат того, что я слишком зациклился на самобичевании и не заметил главного…
- Чего именно?
- Скажите, Северус, в вашем сне вы отказались от Пожирателей? – неожиданно перевел разговор Дамблдор. - От Темных Искусств, к изучению которых вы в свое время стремились всей душой?
Снейп кивнул.
Дамблдор помолчал, кивнул каким-то своим мыслям и поднял взгляд на зельевара.
- Кажется, я могу дать вам ответ, что хотело заклинание. От вас и от меня.
Глава Глава 13. Туда и обратно- Однако я хочу, чтобы Вы прежде, чем услышать мои предположения, - Дамблдор поправил очки, - выполнили одно мое поручение.
Рывок боли в Метке.
Слабый и бледный: вызывает не Лорд. Кто-то из Пожирателей.
Снейп чуть не застонал вслух – он ненавидел Пожирателей, Лорда, да и Дамблдора заодно – почему нельзя ПРОСТО ответить на вопрос, без всяких условий и, самое главное, ВОВРЕМЯ?
Вызов пока можно игнорировать – в конце концов, если объявлен общий сбор – бойцов будет предостаточно и без него.
- Что я на сей раз должен сделать? – прорычал Снейп.
- Вам понравится, Северус, - беззаботно откинулся в кресле бывший директор, - всего-то навсего я хочу попросить Вас сделать копию меча Гриффиндора.
Снейп так и остался стоять с открытым ртом.
- Может быть, у меня и непривлекательная внешность – но смею Вас уверить, до гоблина мне еще далеко! - прошипел он наконец. Лицо зельевара пошло пунцовыми пятнами.
- И все же я настаиваю. - Дамблдор был сама любезность, - Дело само по себе не такое уж и сложное – и я помогу Вам...
- Что за игры, в конце концов? И на кой черт вам понадобилась копия?
Дамблдор улыбнулся – ему всегда импонировала привычка полукровок в минуты душевных волнений упоминать черта вместо многострадального Мерлина.
- Пока не могу вам ответить, - Дамблдор снова развел нарисованными руками.
- И ответов о заклятии я не услышу, пока не сделаю копию? – получив в ответ безмятежный кивок, Снейп ощутил жгучее желание полоснуть по портрету любимой Сектумсемпрой.
- Что я должен делать?
- Прежде всего, я бы на Вашем месте перенес мой портрет к ювелирному столу, - рука Дамблдора привычно шарила в вазочке с лимонными дольками, так предусмотрительно нарисованной на холсте, - и меч Гриффиндора туда же, будьте так любезны. Мы вместе его осмотрим.
В дверь постучали.
Кто-то рисковал принять на свою голову ураган директорского гнева.
Снейп распахнул дверь.
За ней обнаружился бледный Малфой.
Глядя на директора измученным взглядом, Драко молча закатал рукав.
Его Метка наливалась темно-бордовым.
Снейп втащил его в кабинет и под любопытным взглядом Дамблдора и прочих директоров уволок в свои комнаты.
С грохотом захлопнувшаяся дверь заставила жалобно звякнуть мензурки в лаборатории.
Снейп взмахнул палочкой – в глубине комнаты снова щелкнул створками старый чемодан, и вот уже зелье, столько раз помогавшее зельевару смягчить боль вызова, льется в горло Малфоя.
Тот пьет, не морщась.
Давненько Снейп не видел от своего крестника знаков доверия.
Значит, всё еще хуже, чем он думал.
- Я знал, что будет больно, - устало проговорил Драко, садясь на кровать, – но не так. Спасибо.
- Пока что не за что. Покажи руку.
Так, Метка еще не завершена. Хоть что-то хорошее за сегодняшний день. "Надо сделать всё, чтоб Метка не набрала полную силу", - разглядывая руку крестника, думал Снейп.
- Дальше будет больнее. Придешь сегодня вечером ко мне, сваришь себе зелье сам. Рецепт знать наизусть.
Повинуясь взмаху палочки, гусиное перо нырнуло в чернильницу, и застрочило по прилетевшему пергаменту формулу рецепта.
- Если смогу – пренепременно.
Снейп удивленно обернулся – горькая насмешка, прозвучавшая в голосе Драко, никак не соответствовала ситуации.
Драко смотрел в упор на крестного.
- Я не от боли прятаться пришел. Я знать хочу, что мне теперь с этим делать?
Его еще ни разу по Метке не вызывали, - до Снейпа наконец дошло.
Парень просто не знал, как реагировать и что с этим делать.
- Идем, по дороге расскажу.
Снейп мог бы аппарировать прямо из кабинета – но он предпочел бы добраться до границ Хогвартса пешком, по дороге посвящая крестника в тонкости владения Меткой.
Выпроводив Драко за дверь и велев ждать у выхода из замка, Снейп отлевитировал в свою комнату портрет и прикрепил его над ювелирным столом.
Через минуту на стол лег меч Гриффиндора, извлеченный из своего стеклянного хранилища.
- Изучайте, - усмехнулся Снейп бывшему директору, - надеюсь, что скоро присоединюсь к Вам.
Обернувшись в дверях, Снейп с наслаждением послал в портрет заклинание, замазавшее нарисованную хрустальную вазочку с лимонными дольками.
Огорченный взгляд Дамблдора привел Снейпа в самое приятное расположение духа.
- Личный вызов Лорда отличается глубоким черным цветом Метки и особо острой болью, смешанной с некоторой долей удовольствия. - начал Снейп, как только они отошли от замка. - Лорд любит телесные ощущения и знает в них толк. Как только почувствуешь – бегом к границе Хогвартса – и аппарируй. ("Какого черта нужно было тащить в Пожиратели ученика, мальчишку, который прилично аппарировать только-только научился?") При аппарации настраиваешься не на место – а на Лорда. Метка сама перенесет тебя, куда надо. С вызовами Пожирателей то же самое. Со временем ("Мерлин тебя убереги!") научишься по цвету Метки определять вызвавшего.
Далеко впереди маячили спины торопившихся к границе Хогвартса Кэрроу.
- Пожиратели могут вызывать друг друга – и Лорда. Чтобы вызвать Лорда палец или палочку прижимаешь к черепу. Чтобы вызвать Пожирателей – к змее. Если зовешь кого-то конкретного – представляешь того, кто тебе нужен. Одного, двух, пятерых – сколько тебе надо. Вызов почувствуют только те, кого ты зовешь.
Сейчас протрубили общий сбор,поэтому и ты и я почувствовали вызов. ("Хотя странно все это – для рейда рановато, может, опять Поттера накрыли?")
- Проигнорировать вызов Лорда невозможно, – продолжал Снейп, - боль будет нарастать, пока ты не откликнешься. Или не сойдешь с ума. И еще...что бы тебя ни ожидало сегодня по ту сторону аппарации – наблюдай издалека. Ближе не суйся, наши "коллеги" не погнушаются в случае чего спрятаться за твою спину, – едко закончил крестный.
- Это я уже понял. А я... Я смогу связаться с отцом? – Драко, прищурившись, следил, как исчезли Кэрроу, достигнув границы аппарационной зоны.
- Я бы не советовал тебе лишний раз тревожить Люциуса, - Снейп покачал головой, - Лорд может это не правильно понять.
- Он что, чувствует, когда Пожиратели связываются друг с другом по Метке?
- Еще бы, - Снейп усмехнулся, - дать такую универсальную штуку, - он кивнул на предплечье, - и не отслеживать связи! А вдруг заговор? Хотя ОН в основном и пренебрегает общими вызовами – но дразнить судьбу все же не стоит.
Они остановились.
- Не вызывай Люциуса, даже если на рейде с ним столкнешься – приветствуй его как хорошего знакомого, не более…
- Тебе легко говорить, – вдруг сквозь зубы процедил Драко, поворачиваясь к крестному, - тебя никто не трогает, а его только-только из Азкабана вытащили, да и дома он... как в тюрьме!
- Если бы ты доверился мне с Исчезательным шкафом...
- И правильно сделал, что не доверился! Ты занял его место! Это он должен быть здесь, в безопасности! Он, а не ты!
Хрупкое доверие, которое так недавно возникло между ними, исчезло.
- Мой отец Попечитель Хогвартса – а ты только зельевар! Отец должен был стать директором! – голос Драко срывался на крик, но глаза были абсолютно сухими.
И в них горела боль.
- И не буду я прятаться за чьими-то спинами, если от этого зависит его жизнь!
- Будешь, щенок! – звонкая пощечина прервала нарастающую истерику.
- Если надо, змеёнышем на брюхе по кустам будешь ползать, - прошипел Снейп, за грудки притянув к себе слизеринца, - засунь свои амбиции... куда подальше. Люциус и Азкабан переживет, если будет знать, что ты живой…
Снейп отшвырнул от себя крестника.
- Ты Малфой, так что собери сопли. Иди.
Драко вскинул подбородок, окинул Снейпа ненавидящим взглядом и аппарировал.
Снейп аппарировал вслед за ним: если Поттер опять вляпался – угадайте, кто попробует вытащить из дерьма его гриффиндорскую задницу?
Рывок аппарации перенес Снейпа в атриум Министерства.
Оттащив к стене Драко, стоящего прямо посреди зала и непонимающе крутящего головой, Снейп огляделся.
Разрушений нет, трупов тоже – уже хорошо.
Ни Поттера, ни его дружков – никого. Отлично.
Судя по всему, с вызовом все-таки опоздали - защита Министерства разломана, министерские служащие разбежались кто куда, в воздухе растерянно парят с десяток служебных самолетиков, а пол усеян какими-то бумагами и осколками. Толпа Пожирателей, вяло переругиваясь, бесцельно бродит по залу, заглядывает в заблокированные камины. Двое особенно рьяных Пожирателя зачем-то трясут за шиворот какого-то лысоватого колдуна.
Возле лифтов Амбридж что-то визгливо объясняла Мальсиберу – тот нервно оглядывался, наконец, заметил Снейпа и Драко, кивнул, приветствуя, досадливо отмахнулся от розовой министерши и двинулся к ним.
Его место тут же заняли Керроу.
Соскучились, видать.
- Яксли поднял тревогу, судя по всему, Поттер что-то – или кого-то - искал в Министерстве. Хорошо еще, - усмехнулся Пожиратель, - с перепугу Лорда не вызвал. Кувыркались бы сейчас всем скопом под Круциатусом. - Мальсибера передернуло.
– Тревогу поднял – а Поттера упустил, - ухмыльнувшись, Драко отошел от Снейпа и с полным безразличием начал оглядывать толпу Пожирателей. - А вы уверены, что это был именно Поттер?
Снейп сжал зубы – упрямый Малфой украдкой искал в толпе отца.
- Кто же еще сюда полезет среди белого дня, кроме ненормального гриффиндорца? – пробурчал Снейп. – ну и каким образом? Излюбленное оборотное зелье?
Мальсибер кивнул.
- Ему явно кто-то помогал, и, думаю, их было минимум четверо, помимо Поттера...
- Вполне хватило бы Уизли и Грейнджер, - фыркнул Снейп, - после налета на Отдел Тайн я уже ничему не удивляюсь.
- Уизли дома, и у него какая-то зараза типа драконьей оспы. Наши люди проверяли. Грейнджер исчезла вместе с родителями. По слухам, те увезли ее от греха подальше то ли в Америку, то ли в Африку...
- Да куда она денется от своего драгоценного Поттера, - снова съязвил Драко, - да и такой идиотский план только грязнокровке в башку и придет.
- Тем не менее план сработал, они не только сюда вошли, но и вышли, как видишь, - Мальсибер начал раздражаться.
Драко надменно дернул плечом и отвернулся.
- Что-нибудь пропало? – спросил Снейп.
- А то! У Амбридж увели из-под носа добрый десяток грязнокровок, да еще Грюмовский глаз из двери вырвали!
"Что это? Приступ рыцарства?" - думал Снейп, вполуха слушая рассуждения Мальсибера. -"Борьба за новый титул "Мальчик-который-освобождает-грязнокровок-прямо-из-Министерства"? Месть Амбридж? Жаба уже давным-давно свое в Запретном лесу получила… Ностальгия по Грюму? Терзания и самобичевание за то, что тот погиб из-за Поттера? Зачем Поттеру глаз Грюма? Искупление вины? Глупость? Или Глаз обладает свойствами, известными только гриффиндорскому выскочке? Надо будет Дамблдора расспросить…"
Опять рывок Метки.
Снейп поймал взгляд Драко, еле заметно кивнул и аппарировал вслед за крестником.
Яксли, чуть ли не приплясывая, стоял на площади Гриммо, что-то кричал и яростно тыкал в сторону дома Блэка.
Как получилось, что спало заклятие Доверия Снейп не знал, но факт оставался фактом – доступ в штаб Ордена Феникса для Волдеморта был теперь открыт.
Пожиратели один за другим исчезали в глубине дома. Драко не стал ждать разрешения и молча последовал в дом родственников: по всему было видно, что никаких ужасов и опасностей сегодня не предвидится.
Снейп лениво последовал за ними – как бы не хотелось ему вернуться - надо было выяснить все подробности Поттеровского вторжения в Министерство. "Иначе Дамблдор меня вместо лимонных долек, живьем…"
- Северус Снейп? – громкий шепот покойного директора пронесся по коридору.
Язык Снейпа завернулся, но невербальными заклятьями зельевар владел безупречно.
Присмотревшись, Снейп заметил притаившихся в конце коридора Пожирателей и насторожился. Еще в незабвенные школьные годы Мародеры выработали у Снейпа условный рефлекс на засады. Пугало а-ля мертвый Дамблдор с треском взорвалось и окатило пылью Пожирателей. Отплевываясь и чихая, те принялись громко костерить Снейпа на чем свет стоит, а тот, не удостоив "коллег" даже поворотом головы, двинулся вглубь дома.
Изменения, произошедшие в доме, отмечались им чисто механически – чистая, сверкающая кухня, испуганный Кикимер в белоснежном полотенце, кланяющийся всем и каждому, накрытый стол... На три персоны, хм... "Те же, там же, день сто двадцать пятый. Интересно было бы посмотреть, кого там Уизли вместо себя наваял"
Пожиратели выбрасывают из шкафов посуду и полотенца, учиняя под видом обыска форменный погром.
Кикимер не смел перечить, но, видимо, и до него дошло: закончат громить дом – примутся за него. С тихим хлопком домовик исчез.
Драко подцепил со стола кусок пирога, придвинул стул к жарко пылающему камину и принялся разглядывать горящие дрова.
Снейп двинулся наверх.
Дальнейшие события смазались в дикий калейдоскоп: Пожиратели со смехом гоняют по коридору призрак Дамблдора, взрывая его снова и снова; кто-то ("Белла?") громко комментирует родовое древо Блеков, из-под какой-то кровати извлечен старый гриффиндорский шарф и три грязных носка…
Открываются двери, опрокидываются стулья, потрошатся столы…
Волна Пожирателей покинула эту разгромленную комнату, и Снейпа никто сейчас не видит.
А он стоит на коленях перед раскуроченным альбомом – и не верит своему счастью.
Он так и засыпает в Хогвартсе на своей кровати – в ботинках и одежде, с пылью и сухими блэковскими пауками в волосах, и с половинкой колдографии, крепко зажатой в руке, на которой смеется рыжая гриффиндорка, отводящая непослушные пряди от пронзительно-зеленых глаз…
Глава Глава 14 О пользе любопытстваНа завтраке Луна появилась с огромной охапкой "Придир".
Вытягивая шеи, слизеринцы с завистью смотрели на остальные факультеты и строили догадки по поводу возбужденных разговоров и смеха, звучавшего над тремя факультетскими столами.
Что-то случилось – но что именно – для Слизерина становилось мучительной загадкой. Керроу отсутствовали, равно как и сам директор. За преподавательским столом МакГонагалл, Слизнорт и Флитвик уткнулись в свои экземпляры "Придиры", и не обращали не малейшего внимания на изнывающий от любопытства Слизерин.
И, к великой досаде, Малфой тоже не присутствовал – многие вчера с ужасом наблюдали перекошенное болью бледное лицо Драко. Метку видели немногие – но каждый хвастался, что именно ему удалось увидеть, как наливается цветом череп, как струится изо рта змеи черный дым и мелькает язык среди острых зубов...
Слизеринцам, разумеется, было раз плюнуть связать факты между собой – и вот уже строятся предположения, что же такое произошло, если вчера Пожиратели всем составом покинули школу – а сегодня в «Пророке» об этом - ни слова.
Ни строчечки, ни намека.
Оставалось только сохранять хорошую мину при плохой игре – слизеринцы спокойно закончили завтрак и отправились на занятия.
Как назло, ни одного сдвоенного предмета у Слизерина в этот день не было, так что подслушать разговоры не представлялось возможным.
Зельеварения тоже.
Маггловедения и ЗОТИ тоже!!!
А спрашивать что-либо у МакГонагалл, Флитвика и Стебль никто не решился.
Зато после ужина в гостиной Слизерина появились целых пять экземпляров "Придиры", отданных вежливым слизеринцам испуганными первокурсниками "абсолютно добровольно", и спокойный до неприличия Малфой.
Отогнав от своего ненаглядного блондина первокурсников, Панси собрала "избранный круг", куда входили старшие дети Пожирателей, в самом удобном уголке слизеринской гостиной.
Кребб и Гойл уже шепотом рассказывали окружающим, что Малфой-младший прибыл в Министерство магии одним из первых, и даже принял деятельное участие сначала в драке с Поттером, а потом вместе с Яксли ворвался в дом Поттера и разгромил его до фундамента.
Драко никак не прокомментировал довольно громкое шушуканье вокруг него, а преспокойно устроил голову на коленях Паркинсон и, кажется, намеревался вздремнуть.
Но в конце концов ему все же пришлось принять вертикальное положение и отвечать на вопросы.
После двухчасовых рассказов, восторгов, охов и ахов Драко и Панси все-таки остались наедине.
- А теперь расскажи, как все было на самом деле, - после недолгого молчания спросила Панси, вновь устраивая голову слизеринца у себя на коленях.
Драко устало прикрыл глаза.
Панси никогда не была дурочкой – и это импонировало ему в ней больше всего.
С первого курса Паркинсон сдружилась с заносчивым Малфоем – она не бегала за ним, как Гойл и Кребб, не подлизывалась, не кокетничала и не боялась.
Она всегда находилась рядом – и как будто чуть в стороне, однако ни одно развлечение Малфоя – невинное, законное, или абсолютно сомнительное – не обходилось без ее самого деятельного участия.
Она разделяла его взгляды и прикрывала его спину, и Малфой платил ей не только своим покровительством – но и доверием.
И он, и она прекрасно понимали, что дружба, которой так дорожили оба, уже давно переросла во что-то большее.
И многие – и не только в Слизерине – замечали досадливые взгляды Драко, если к Панси подкатывали парни, и недовольство Паркинсон, если особо восторженные поклонницы слизеринца приступали к активным действиям.
Панси была "своим парнем", другом, и, к взаимному удовольствию обоих семейств, будущей миссис Драко Малфой.
Но это потом.
- Да ничего особенного не было, - Драко поморщился, - Поттер ввалился за каким-то Мерлином в Министерство, и Яксли поднял всех на уши. Припозднился только – когда все появились, Поттера и след простыл.
Драко потер предплечье.
- Болит? – рука девушки скользнула в расстегнутый отворот рукава и замерла, так и не тронув Метку.
- Уже меньше. Северус говорит, дальше будет хуже. Надо будет к нему за обезболивающим рецептом сходить, поможешь сварить?
Панси кивнула.
- А потом была экскурсия в дом Блеков – "фениксы" там свой штаб устроили. Пожиратели разгромили все к Мерлиновой бабушке, Снейп куда-то делся - как сквозь землю провалился… В общем, никаких сражений, криков и прочей дряни. Почти семейный пикничок.
- А чего не возвращался тогда так долго?
- Думал, отец на рейде будет... Ждал, пока все навеселятся – хоть спокойно повидались бы.
- Яксли идиот! – вдруг зло проговорила Панси, - Упустил Поттера прямо из-под носа! Надеюсь, его поймают – и очень скоро. Во всяком случае, если Поттер сунется в Хогвартс, я сама костьми лягу – но достану его.
- Если Поттер сунется в Хогвартс – я сама его грохну! – ярости Джинни не было предела.
- Что он себе там возомнил? Что ему вообще в Министерстве понадобилось? Очередная "Секретная миссия"?
- Но мы же полезли за ним в Отдел Тайн, - пытался урезонить разбушевавшуюся Уизли Лонгботтом.
- Вот именно! Нас было вообще-то шестеро – да еще потом Орден прилетел! И это было ночью! А здесь – втроем среди бела дня! В Министерство, где полно народу! Они бы еще к Малфоям с официальным визитом сходили!
Она осеклась.
Судя по молчанию Невилла, тот не исключал такую возможность.
Джинни застонала и рухнула в кресло, заливаясь слезами.
- Это хуже любой пытки - когда не знаешь ничего! Лучше быть там, с ними – пусть хоть авадой бросают вокруг трижды в день...
Она боялась.
За Гарри, за Рона, за Гермиону – и фантазия заботливо подсовывало иллюстрации ее ужасов – в центре Министерского атриума три неподвижные фигуры в лужах крови...
Зеленый луч, на мгновение опередивший защиту, навеки застывает в распахнутых глазах мертвого Рона, делая их невозможно зелеными. Ярче, чем у Гарри...
Толпа дементоров поглощает Гермиону – ведь Патронус единственное заклятие, которое у нее получается не очень хорошо...
Гарри… Один. И никого рядом!
Она видит летящее в него заклятье – и знает, что будь она там, рядом с ним – она бы сумела защитить, спасти!
Но она здесь – в ало-золотой гостиной Гриффиндора, где все настолько безопасно и уютно, что хочется бежать.
И Джинни срывается с места, не слушая испуганные возгласы Невилла, вылетает из гостиной в темные школьные коридоры.
Опомнилась она только тогда, когда со всего размаху чуть не налетела на Керроу.
Брат и сестра, шипя друг на друга, пытались отлевитировать в свои комнаты какой-то неказистый тюк. Тот угрожающе раскачивался в полуметре от пола - но с места не двигался. На лице Амникуса уже выступили крупные капли пота, но толку от неумелого заклинания не было никакого.
- Пошевеливайся уже, накроют – плакали наши денежки! - Алекто пыталась безрезультатно протолкать тюк в заботливо открытую дверь.- Взваливай на себя – и тащи, раз колдовать не научился!
- Я вот те щас так колдану – век лечиться будешь! – прорычал брат.
- Чего? А ну дай сюда! – Алекто бесцеремонно выдернула из руки Амникуса палочку и сунула ему под нос увесистый кулак.
Тюк с грохотом шлепнулся на пол.
Подпрыгнув как ужаленные, Керроу быстро затолкали добычу в комнату и тут же выскочили в коридор, захлопнув дверь.
- Надо бы коридоры проверить – вдруг кто есть? – громкий шепот долетел до Джинни, заставив ее изо всех сил вжаться в стену.
- Ты иди-ка проверь – а я здесь посторожу…
- А чего это я проверь? Сама иди проверяй!
- Иди, говорю, ну?
Джинни огляделась. Бежать – значит выдать себя.
От дверей Керроу веером расходились три коридора – тот, в котором была сама Джинни, был не самым темным, но зато в нем чернела очень привлекательная ниша, в которую можно спрятаться...
Нет.
Там будут искать в первую очередь.
Вход в коридор представлял из себя мощную каменную арку – и за ней коридор сразу расширялся. Именно в этот темный угол и забилась гриффиндорка. Села на пол, сжалась в комочек... если ей повезет – Пожиратели ее не заметят.
Переругиваясь, Керроу зажгли свет на кончиках волшебных палочек и самозабвенно продолжили спор.
Если кто-нибудь из них сунется в коридор со светом – ей крышка.
Отчаянье подсказало решение: мгновенно стащив с себя мантию, Джинни накрылась ею с головой, и, воспользовавшись шумом, которое производили Керроу, прошептала заклятие.
Мантия мгновенно обратилась в камень, и Джинни поздравила себя с тем, что догадалась оставить отверстие, чтобы дышать...
И подглядывать.
Амникус все-таки отправился осматривать коридоры.
Пнул огромный булыжник, который лежал у стены за аркой, наверно, еще со времен Слизерина.
Кряхтя, полез в арку, и, наконец, скрылся за поворотом.
Алекто, шумно вздыхая, топталась в коридоре.
Джинни слышала, как Пожирательница открыла дверь...
А потом какая-то возня...
Непонятные восклицания...
Амникус рысцой возвращается – и возгласы становятся глуше и возбужденней.
Дверь прикрыта не полностью – но брат с сестрой настолько увлечены, что не придают этому значения.
И Джинни решает рискнуть.
Мантия возвращает свой первоначальный вид, и вот уже рыжая девчонка, почти не дыша, заглядывает в приоткрытую дверь.
Тюк однозначно вмещал в себя больше, чем это показалось на первый взгляд.
Мародерствовали Керроу явно не в первый раз - из тюка доставались какие-то ткани, большая бронзовая люстра, с куском штукатурки, висящем на вырванном с корнем крюке, кресло с золочеными изогнутыми ножками, каминные щипцы и решетка, вазы, картина, какие-то безделушки, блюдо с нарезанным пирогом, большая начищенная до блеска кастрюля с еще дымящимся супом, из которого прожорливый Амникус тут же выудил здоровенный кусок мяса…
Куда там неудачнику Флетчеру – тот тащил все, что плохо лежало – Керроу же брали все и сверху - обстоятельно отыскивали и потрошили тайники. И делали это виртуозно и вдохновенно.
И не брезговали ничем.
в одном предмете, извлеченном из тюка, Джинни с ужасом узнала засушенную голову домашнего эльфа, запаянную в пыльную стеклянную колбу.
Пара увесистых шкатулок выпустили на свет какие-то бумаги, свертки, книги...
И украшения, которые Алекто тут же примерила на себя.
Разглядывание и споры из-за добычи перемешивались с хвастливыми воспоминаниями о грабежах домов магглов и грязнокровок.
Джинни слушала и смотрела очень внимательно.
И вскоре незаметно вернулась в гостиную.
- Они были на площади Гриммо – точно тебе говорю! – Джинни мрачно расхаживала из угла в угол, не глядя на Невилла. - И это значит, что Гарри теперь и укрыться-то негде.
- Но его-то они не поймали, верно?
- Нет, не поймали. Зато обворовали. Даже сушеную эльфью голову уволокли!
- А она-то им зачем?
- Не знаю. Продадут в "Горбин и Бэрк", как сувенир.
Не удивлюсь, если Керроу в Хогвартсе скоро картины начнут со стен снимать...
- Да у нас и брать-то нечего, в школе все сокровища – Распределяющая Шляпа, мертвый василиск в подвале и...
- Меч Гриффиндора! – одновременно выдохнули оба, ошалело глядя друг на друга.
- Но он в кабинете Дабл... Снейпа, - Невилл чуть не поперхнулся ненавистным именем, - его оттуда Керроу не стащат...
- Зато мы стащим! – глаза Джинни нехорошо сверкнули, - Сальноволосому директору обломится гриффиндорский меч у себя держать!
Долго пытался Невилл разубедить рыжую Уизли в провальности самой идеи – но в этот вечер Мерлин напрочь лишил Лонгботтома красноречия.
… Зато вышеупомянутый Мерлин с лихвой наградил Невилла красноречием позже, в самый неподходящий момент...
Одним погожим осенним утром, после завтрака.
На уроке маггловедения.
Глава Глава 15 Запрещенные приемы в квиддичеСразу трое первокурсников-магглорожденных грохнулись с метел на утреннем уроке полетов с очень приличной высоты.
Мадам Помфри, осматривая пострадавших, удрученно качала головой – Костерост действовал из рук вон плохо, обезболивающее вогнало студентов в тяжкий сон – но, судя по стонам и метаниям в развороченных постелях, боль не отступала.
- Это безобразие! Вы можете применять какие угодно варварские методы, но доводить детей до гибели я Вам не позволю! – Мадам Помфри чуть ли не силой ворвалась в кабинет директора, и теперь с гневом взирала на мрачного Снейпа.
- Дети измучены! Хотите унижать магглорожденных – придумайте что-нибудь пооригинальнее издевательств с едой! Дети истощены до предела – я сегодня же отправляю их в Мунго!
- Никто никого никуда отправлять не будет. – Снейп барабанил пальцами по директорскому столу.
Еще чего не хватало – если ученики попадут в Мунго – это привлечет никому не нужное внимание магического мира к Хогвартсу.
Впрочем, отчасти Помона права: с едой надо что-то делать – и делать умело и тонко, чтобы Керроу не смогли обвинить директора в отмене своих приказов.
Пожиратели объявились в Хогвартсе не просто так – Снейп это прекрасно понимал. Это были надсмотрщики – и за директором в том числе. Лучших кандидатур на это роль Волдеморту трудно было бы отыскать: связанные родственными узами, они всегда и во всем действовали сообща. Их непомерная жадность и трусость гарантировала практически собачью преданность Повелителю, а зависть к Ближнему кругу и желание выслужиться делали их преданнейшими цепными псами Лорда.
Керроу желали войти в состав Избранных больше всего на свете, и Лорд уже посулил им это... за преданную службу в Хогвартсе.
Брата и сестру сдерживало только одно: в отличие от Снейпа, они не входили в Ближний круг, и поэтому директора все же опасались. Что не мешало им следить за ним – ибо сметливым крестьянским умам выходцев из маггловской семьи было ясно, что директор у Лорда на особом счету.
Керроу с легкостью смогли бы повернуть отмену приказа в свою пользу – а это означало для Снейпа лишнюю головную боль.
Помона продолжала что-то возмущенно говорить – а Снейп лихорадочно вырабатывал решения свалившихся на него проблем.
Не хотелось, конечно, делиться с обывателями своими зельями – но сейчас не время жадничать.
Снейп встал, заставив Помону замолчать. Повинуясь движению палочки, перо быстро написало на пергаменте рецепт.
- Возьмите. Зелье должны принять все грязнокровки, - не обращая внимания на Помфри, возмущенно дернувшей головой при произнесенном ругательстве, Снейп продолжил, как ни в чем не бывало, - пострадавших пару дней поите трижды в день, всем остальным достаточно одноразовой стандартной дозы.
Он позволил себе усмехнуться, наблюдая, как пристально Помона изучает рецепт.
-Как видите, никакой черной магии – усиленное и усовершенствованное обезболивающее и укрепляющее средство,только и всего.
- Но у меня почти не осталось звездчатки, я и не думала ее запасать в этом году... и уж тем более встретить ее в каком-то еще рецепте, кроме Чихательной микстуры! – растерянно пробормотала медичка. - Да и не справлюсь я с таким количеством в кратчайшее время...
- Я пришлю вам и звездчатку, и помощников. Только постарайтесь, чтобы рецепт не попался на глаза кому-либо еще, я все-таки надеюсь на нем заработать. И не надо на меня так смотреть – я не собираюсь ставить эксперименты на учениках, а это зелье было неоднократно опробовано мною лично на себе самом. К тому же, я пришлю к Вам лучших по моему предмету – они сварят столько, сколько надо, быстро и качественно.
- Кто же это, позвольте узнать? Насколько я знаю, мисс Грейнджер отсутствует в школе, а кроме нее…
- Кроме нее есть еще мистер Малфой и мисс Паркинсон, которых я лично обучал, - прошипел Снейп, теряя терпение, - и позвольте Вам заметить, я никому не дам повода сомневаться в моей компетенции в области зельеварения.
- Мистер Малфой вряд ли согласится варить зелье для магглорожденных, - Помфри была неумолима, - я не буду поить детей отравой...
- Зелье снимает боль Метки, - рявкнул директор, - пообещайте Драко пару пузырьков, и отмерьте их из общего котла! Таких гарантий вам достаточно!?
Помона смотрела на Снейпа расширенными от ужаса глазами.
- Бедный ребенок... Зачем вам понадобилось его к себе тащить? Ему же только семнадцать исполнилось!
- Мадам Помфри! Вы забываетесь! - Снейп вылетел из-за стола и теперь сверлил медичку злобным черным взглядом, - Лорд сам призвал Драко в свои ряды, и эту ВЕЛИКУЮ МИССИЮ он понесет добровольно и гордо. Вы же поможете... его адаптации к новому положению, ибо со временем боль исчезнет. А заодно полечите своих драгоценных грязнокровок. – он снова выплюнул ругательство, намеренно демонстрируя мадам Помфри свою "темную сторону".
Та поджала губы, но не стала больше возражать. Развернувшись, медичка покинула директорский кабинет, возмущенно что-то бурча под нос.
"Да, вот так и создаются легенды." – думал зельевар усаживаясь обратно в кресло и доставая из-под пресс-папье оборванную колдографию Лили.
Невзначай уроненное слово, спровоцированная на глазах сторонних наблюдателей сцена – и ты уже гад, романтический герой или демонический персонаж на выбор.
Внимание к мелочам...
О Метке Драко и так скоро все узнают – а лишняя сострадательная пара глаз – тем более, если это пара глаз очень неплохого колдомедика - еще никому не мешала.
Грязнокровка…
Слово, перечеркнувшее его жизнь. Ненавистное слово… Произнося его при Помоне, он укрепляет свой Пожирательский образ в глазах отдельно взятой ведьмы. Которая не преминет поделиться эпизодами разговора с... да неважно, с кем. Завтра его опять будут сверлить взглядами все, кому не лень. И это при том, что он отдал на растерзание хороший рецепт, дорогой, между прочим.
- Я становлюсь не в меру мягким и сентиментальным, - пробурчал Снейп, пряча колдографию во внутренний карман мантии, - еще немного, начну в чай сахар класть.
Его взгляд задержался на блюдечке с засохшим мармеладом, сиротливо притулившимся на краю столешницы.
"А с едой все-таки надо что-то решать…"
Маленький когтевранец возмущенно пискнул, когда ему на голову свалился увесистый том. Мадам Пинс, мгновенно выросшая за его спиной, за ухо отволокла неудачника подальше от Запретной секции, куда паршивец явно намеревался пробраться.
А если бы она не шипела в ухо когтевранцу всевозможные кары небесные за несоблюдение тишины в библиотеке, она бы заметила пролетевший над ее головой легкий ветерок и услышала бы, как скрипнула в глубине секции несуществующая дверь...
Книгу, так неудачно свалившуюся на голову когтевранцу, библиотекарша осмотрела самым внимательным образом. Не найдя в ней ничего запретного, она тут же решила, что мальчишка именно ее и жаждет прочитать больше всего на свете, поэтому мгновенно заполнила магический формуляр и вытолкала парня вместе с книгой из библиотеки.
Перед обедом старшая сестра маленького когтевранца дала брату подзатыльник за попытку пробраться в Запретную секцию, залечила шишку на многострадальной голове и, от нечего делать, сунула нос в книжку, принесенную братиком в общую гостиную.
В результате старшие курсы Когтеврана на обед не пошли.
Книга называлась "Запрещенные приемы в квиддиче: знать, чтобы пресекать" и предназначалась для квиддичных судей.
Помимо описания скучнейших тонкостей судейства, в ней присутствовала глава, посвященная притягивающим, ловящим и удерживающим вербальным и невербальным заклинаниям.
Через полчаса безобидных развлечений Когтевран наконец задумался о пользе применения данных заклинаний к ...еде.
Они не были боевыми, защитными, трансфигурирующими или маскирующими – они были квиддичными! А кто в здравом уме и твердой памяти поставит в Большой зал ограничения на использование квиддичных заклинаний – да к тому же нелегальных??? Правильно, никто, даже прозорливый директор.
Весь обеденный перерыв когтевранцы тренировались. Те, у кого были свободные часы, тренировались до самого ужина.
А с ужина впервые с начала учебного года все когтевранцы ушли сытыми.
На следующий день, после бессонной ночи, посвященной ловле картофельного пюре и тыквенного сока в трех факультетских гостиных, все магглорожденные грифы, барсуки и вороны превратили лучшую идею Керроу в веселую забаву, позволяющую наесться до отвала и продемонстрировать всем желающим, что в Хогвартсе просто каждый грязнокровка – истинный квиддичный ловец.
Возмущению Керроу не было предела.
Однако все ученики и преподаватели без исключения были на трапезах.
Еду из Большого зала никто не выносил.
Распоряжения Дисциплинарных Инспекторов исполнялись неукоснительно – но никакого смысла уже не имели: не успевало пюре материализоваться в воздухе - оно тут же превращалось в симпатичный шарик и отправлялось прямо в рот голодному студенту. Никакой грязи, никакого унижения. Грязнокровки веселятся, демонстрируя чудеса управления едой.
Керроу пошли в атаку.
Невилл Лонгботтом сначала не придал значения, что на занятии по маггловедению в классе присутствовали первокурсники в формах, "украшенных" знаками грязнокровок.
Не заметил он и красных, опухших от слез глаз, и очнулся только тогда, когда маленькая грязнокровка, шмыгая носом, залезла под его парту и принялась начищать его ботинки.
Подскочив, он выдернул девчонку из-под парты и уставился на Алекто.
- Сядь, Лонгботтом, чистокровным пора приучаться к новым порядкам. – Алекто поигрывала прутом своей обожаемой Дряни и цепким взглядом следила за классом.
- Теперь эти полуживотные будут знать свое место, я разрешаю чистокровным пользовать их как пожелаете! Считайте, мамочки вам собственных эльфов к Хеллоуину подогнали! – Пожирательница радостно хихикнула, явно подражая Амбридж.
Маленькая грязнокровка, ойкнув, залилась слезами. Поймав взгляд Невилла, она отпрянула и зажала себе рот ладошками, пытаясь сдержать судорожные всхлипы. Ручонки грязнокровки сплошь покрывали рубцы – поджившие и свежие.
- А полукровки? – голос Невилла не дрогнул.
- Что – полукровки? - не поняла Алекто.
- Как с полукровками-то обращаться? Вы бы нам рассказали, а? А то, боюсь, запутаемся или не то что-нибудь сделаем! – Невилл усадил первокурсницу на свое место и двинулся к преподавательскому столу.
- Эээ... что значит – не то?
- Ну есть же полукровки – как полукровки, есть на одну четверть, есть на три восьмых, как же во всем этом разобраться? Может ли полукровка на четверть стирать мои носки – или это можно доверить только полукровкам на три четверти? И стоит ли принимать на веру то, что говорят нам, чистокровным, какие-то полукровки, даже если они преподаватели? И еще вопрос – сколько литров грязной крови в Вас – и в Вашем отвратительном братце?? Или спросить по-другому – сколько капель чистой? – с этими словами Невилл подскочил к подоконнику – и Дрянь мгновенно превратилась в пылающий факел.
Класс охнул.
И только тут Пожирательница очнулась, и с воем кинулась на Лонгботтома.
Сначала Невиллу удавалось отбиваться - как-никак занятия ОД не прошли для него даром. Но Керроу была в ярости – и именно он был ее целью. Если раньше Невиллу приходилось больше защищать Поттера – и не в одиночестве, а вместе с другими! То теперь это была битва один на один.
И Невилл ее проиграл.
- Круцио!
Гриффиндорцы застывают в ужасе, видя, как выкручиваются суставы Лонгботтома, первокурсники ревут в голос и в ужасе зажимают уши, потому что Невилл кричит – страшно и протяжно.
Но Алекто мало пыточных заклинаний – в ход идут кулаки.
Бьет профессионально, по маггловски – с одного удара сломан нос, еще удар – до кости рассечена скула, удар, удар, удар!
Так когда-то, очень давно, ее маггловский дед каждый день избивал ее мать – принесшую в подоле двух отвратительных разнополых младенцев, и бабку, не уберегшую единственное чадо от любовных развлечений невесть откуда взявшегося богатея, и сгинувшего неизвестно куда, когда большой живот невесты скрыть уже было нельзя…
Такими же ударами она вместе с братом забили насмерть ненавистного деда, задумавшего сжечь их после непроизвольного выброса магии. Им тогда только-только стукнуло по 10 лет, и Алекто, стоя на костре, сумела каким-то чудом направить свою магию на деда, оглушив его…
А потом Амникус выпутался из веревок…
А потом они били, били, били...
Керроу не убила Невилла только потому, что кто-то из гриффиндорцев, опомнившись, окатил Пожирательницу ледяной водой.
Пнув еще пару раз окровавленное тело Алекто выскочила из класса, напоследок прорычав, указывая на неподвижного Невиллла "Так будет с каждым, гаденыши!"
С этого дня Хогвартс узнал, что такое террор.
Глава Глава 16 Золотой призрак и рубиныНаконец пришло время почувствовать себя гоблином.
Шестого октября Снейп сидел за ювелирным столом, напротив посверкивал очками-половинками Дамблдор, а между ними медленно вращался в воздухе меч Гриффиндора.
Снейп ничего не понимал ни в кузнечном деле, ни в ювелирном – однако не мог не признать красоту и тонкость гоблинской работы.
Остро отточенное лезвие сияло безупречным зеркальным блеском, полыхало огненно-золотым при каждом повороте клинка.
Крестовина, яблоко и рукоятка сплошь усыпаны мелкими и крупными рубинами, и гнездо каждого камня украшено тончайшей вязью, разглядеть которую можно только с помощью огромной лупы.
Камни крестовины и яблока были огранены обычным способом – от мелких граней отскакивали ало-фиолетовые лучики, а вот камни рукоятки имели совершенно другой вид – полусферический, идеально гладкий. И в середине каждого, даже самого маленького, камушка сияла пяти- или девятилучевая звезда.
Навершие рукоятки украшал огромный рубин, утопленный в золоченое яблоко, ограненный каким-то невероятно хитрым способом...
Лезвие возле гарды исчерчено рунами, поверх которых значится имя Годрика...
Оба директора – живой и нарисованный – молчали.
- Ну и с чего начинать? – Снейп прервал паузу.
- С Хроноворота, конечно, - тут же оживился Дамблдор, - думаю, полгодика вам хватит, чтобы все успеть...
- Полгодика? – Снейп опешил. – Разве Хроноворот не предназначен на перемещение во времени максимум на пару дней?
- Нет. – Дамблдор поправил очки, - видите ли, мой мальчик, Хроноворот может перенести вас как угодно далеко – и вернуть обратно. Только вот в чем загвоздка – прошлое изменять можно очень аккуратно, и только несколько последних часов... Как бы я не хотел – я не смог вернуть Ариану. Не смог даже предотвратить то, что случилось... И Вам не советую использовать Хроноворот так, как использовал я! Лили Вы вернуть не сможете. И ничего поменять в своем прошлом тоже.
- И все-таки Вы пытались...
- Пытался. Я провел несколько лет в том времени, когда Ариана была жива. Я разговаривал с ней, наблюдал за ней – и ничего не мог изменить. Любое появление меня самого рядом со мной, любая попытка – словами ли, поступками ли – изменить прошлое заканчивалось одинаково – меня просто выбрасывало в настоящее.
Дамблдор грустно разглядывал побледневшего зельевара.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что сейчас творилось в душе Снейпа.
- Поверьте мне, мой мальчик, несколько лет рядом с Арианой стоили мне слишком дорого – в конце концов, именно желание вернуть ее стоило мне жизни...
- А зачем мне жизнь – без нее? – хрипло перебил Снейп. – Почему Вы раньше не сказали об этом?
Почему Вы не воспользовались Хроноворотом тогда, когда ее убивали???
- Было уже слишком поздно...
- К черту... К черту Вас с Вашей войной, к черту Лорда и Вашего невыносимого Поттера!
Я хочу ее видеть! Я должен ее увидеть...
Дамблдор вздохнул и развел руками.
- Я пытаюсь уберечь Вас, но, очевидно, мои слова не будут убедительными. Что ж, мне остается только помочь Вам понять всё самостоятельно. Вы не настолько одержимы...
- Что делать? – голос Снейпа был холоден.
- В какой день Вы хотели бы попасть?
Снейп задумался.
Он не сможет изменить прошлое – он будет только наблюдателем.
Он не хотел видеть ее рядом с Поттером – это было выше его сил.
Он не желал вспоминать и то время, когда все кончилось.
И он выбрал – лето между четвертым и пятым курсом, когда все еще было впереди, когда он и Лили наслаждались жизнью, теплом и обществом друг друга...
Два месяца он провел под ее окнами.
Она приняла его за Тобиаса Снейпа, и удивлялась, как же они похожи с Северусом.
Он редко разговаривал с ней – но был рядом постоянно.
Он доставал книги об опасности Темных Искусств – и подсовывал их самому себе. Но юному Северусу явно было не до учебы...
Он уничтожал маленькие пакости Петунии, к немалой досаде последней, и пару-тройку раз не позволил вредной голенастой девчонке испортить пикники Северуса и Лили...
Издалека наблюдал, как он сам – тощий подросток в нелепой одежде – крадется вечером к окну Лили, только чтобы пожелать ей спокойных снов.
Он ломал голову, как уберечь солнечную девочку от ее будущего – но решения не было...
Когда он все же сорвался и попытался поговорить – мир рванулся, закрутился... И остановился шестого октября в знакомом кабинете с портретом Дамблдора над ювелирным столом…
Ему хватило ума...
Нет, не ума.
Никакие выводы, никакие доводы рассудка разбитое сердце не слышит.
Ему нестерпимо хотелось еще раз крутануть золоченое колесико Хроноворота – но Снейп уже знал, что все бес-по-лез-но.
Он может всю свою жизнь бежать за своим рыжеволосым чудом. Он даже может попытаться стать ей другом...
Сначала быть собственным отцом, потом дедушкой...
Снейп вздрогнул, когда портрет Дамблдора заговорил с ним.
- Северус. Поверьте, мне очень жаль.
Ему тоже было нестерпимо жаль. За два месяца он так и не почувствовал того трепета, того немыслимого счастья, которое пронзало его в четырнадцать лет. Эти эмоции, который он так хорошо помнил, принадлежали другому – худому мрачному подростку.
Оказалось, эмоции можно помнить, пережить их заново - нет. В прошлом – нет. Только в настоящем. И это будут не чужие эмоции – а твои собственные, пусть похожие, пусть вызванные тем же самым человеком! Но все равно – другие.
Наблюдая себя со стороны он понимал – вернуться обратно не получилось.
И не получится – даже если он выпьет Оборотное зелье и станет собой 14-летним.
Он знал, чем это кончится.
Прошлое мертво – как сама Лили.
Любовь – лишь воспоминания. Любовь – лишь образы, клубящиеся серебряным дымом в Омуте памяти. Любовь – просто буквы и слова, уже написанные, неизменные, вечные.
НЕИСПРАВИМЫЕ...
Надежда, трепыхавшаяся еще в самом дальнем уголке, перестала дергаться и вылетела из своего убежища, лишив душу зельевара последнего слабого света.
Снейп лежал на полу и удивлялся тому, что сердце надоедливым молоточком все еще стучит в ребра, что глаза различают форму и цвет, что пальцы чувствуют тепло беленых досок пола, что покалывает затекшую от долгого неудобного лежания ногу...
Он поднялся.
Сбросил одежду на пол.
Долго стоял под душем, позволяя теплым струям расслабить напряженные мышцы, смыть пыль, пот и запах сумасшедшего лета.
Его одежда валялась на полу, и он не нашел в себе силы притронуться к ней.
Мантия и все остальное полетели в камин.
Он стоял и смотрел, как поглощает огонь черную ткань, на которой так отчетливо еще была видна желтая пыльца счастливого лета...
Потом оделся, прошелся по Хогвартсу, не отвечая на вопросы и не обращая внимания ни на кого.
Долго стоял у озера, не замечая пронзительного осеннего ветра.
Наведался в Малфой-мэнор. Ограбил Люциуса на приличное количество алкоголя и наркотиков. Незамеченный никем, вернулся в Хогвартс и заперся в лаборатории...
Очнулся Снейп только через три дня.
Крутанул колесо Хроноворота – шестое октября. Трое суток ничего не значат – можно вычеркнуть из жизни навсегда.
Позвал домовика и попросил себе что-то более удобоваримое, чем бутерброды.
Он не думал все это время, не размышлял и не жалел себя.
Он просто глушил сознание – именно оно нестерпимо орало и мучило, именно грёбаные мысли могли толкнуть его с Астрономической башни прямехонько на место последнего приземления Дамблдора.
Северус Снейп никогда не был трусом.
Он боялся за других – но никогда – за себя.
Трусость – шагнуть за золотым призраком с Башни.
Трусость – резать вены и упиваться жалостью к себе.
Если так суждено – он будет жить.
Даже вопреки самому себе.
Зияющую рану внутри тебя ничто не может закрыть или заполнить.
Время не стянет ее обугленные края – оно просто обманет – и через 10 лет ты с удивлением обнаружишь, что больно по-прежнему сильно.
Однажды он уже прошел эту войну – страшную войну с самим собой. Гнать мысли о ней – через силу, через слезы и боль. Не смотреть на колдографию. Не вспоминать...думать о другом.
Поворот Хроноворота – два месяца на изучение кузнечного дела в какой-то забытой Мерлином китайской провинции. Местный гоблин за приличную сумму денег неохотно и скупо делился секретами – но делать меч отказался наотрез. Он трясся от страха и заставил Снейпа произнести Непреложный обет, что тот его не выдаст. Вернулся Снейп усталый и злой – хитрый гоблин больше кормил его сказками и преданиями, чем реальными секретами. Снейпу все-таки удалось вытрясти из гоблина секрет огненно-золотых всполохов на лезвии – но это было всё.
Дамблдор попытался успокоить зельевара, заявив, что для копии достаточно и этого - яркий эффект несомненно подтвердит подлинность меча в глазах волшебников – а гоблины человеческую работу по запаху определяют, даже если ты работаешь неукоснительно по их самым засекреченным секретам.
Ничуть не успокоенный и еще более мрачный, Снейп в этот же день отправился за камнями и металлом. Он несколько раз хватал меч Гриффиндора – исчезал и возвращался.
И снова, и снова, и снова...
Снейп вернулся в шестое октября через Мерлин знает сколько дней злой, как Волдеморт после бегства Поттера с кладбища.
Не говоря ни слова, он швырнул на ювелирный стол какие-то серебряные украшения и монеты и завалился спать.
Через двадцать минут из камина начали вылетать совы. Каждая несла в клюве небольшой кожаный мешочек, который аккуратно оставлялся на полу Снейповской комнаты.
Еще через два часа под удивленным взглядом Дамблдора последняя, сто пятьдесят шестая сова нашла место для своего мешочка, и тихонько ухнув напоследок, покинула помещение.
Снейп проснулся, не отвечая ни на один вопрос Дамблдора переоделся, поел, и только после этого решительно двинулся к ювелирному столу.
Одним движение - всё, что находилось на столе, взмыло под потолок, а Снейп, устроившись прямо перед портретом, немедленно призвал к себе первый принесенный мешочек.
- Вы говорили, что мне все это понравится? – неожиданно начал зельевар, обращаясь к Дамблдору. - Так вот, мне всё это нравится. Надеюсь, понравится и Вам.
Повинуясь его жесту, первый выпустил на свет пригоршню ограненных рубинов.
- Знакомьтесь, сэр, рубин австралийский – он же скальный или американский - никакого отношения к рубину не имеющий. Зато прекрасно впитывает чары, что крайне необходимо для нашей миссии - однако держит недолго – недели две.
Камни нырнули обратно в мешочек.
Тот в свою очередь кокетливо взмахнул тесемочками – и прицепился к портретной раме бывшего директора. На мешочке появилась бирочка - «Красный гранат».
И понеслось.
Перед любопытными глазами Дамблдора проплывали рубины аделаидские и алабондиновые, варварийские и анконские – в комнате плясали алые всполохи всевозможных оттенков – а Снейп со спокойствием Сфинкса констатировал: "Пироп", "Шпинель", "Альмандин", "Красный кварц", "Корунд", "Топаз"…
Ни аризонский рубин, ни богемский, ни цейлонский, ни бразильский ни даже компостельский - рубинами на самом деле не являлись.
- Мне подсовывали их все, кому не лень: волшебники, гоблины, магглы. Это какой-то всемирный заговор: редкое единодушие, как оказалось, царит на рынке драгоценных камней. Я напрактиковался в Империусе на два века вперед. Кстати, Вы знали, что качество драгоценного камня волшебством определить нельзя?
Дамблдор отрицательно помотал головой.
- Каждый драгоценный камень имеет свою специализацию, и с разной интенсивностью впитывает магию. Ювелиры волшебников только на то и годятся, чтобы определять магию заряженного камня, настраивать драгоценности на хозяина и перепродавать камни от магглов гоблинам.
Магглы навострились камни добывать и обрабатывать – но не преуспели ни в том, ни в другом: лучшие геологи все-таки гномы, а лучшие гранильщики – гоблины, если не учитывать Высоких эльфов, о которых не слышно с незапамятных времен.
Гоблины не приспособлены к добыче камней – считают ниже своего достоинства копаться в земле.
Гномы же, хоть и выставляют на продажу лучшие камни – требуют непомерную цену, и не только в золоте.
Повинуясь движению Снейпа, одна из линз, парящих под потолком, повисла напротив портрета и увеличилась в несколько раз.
- Чтобы Вы не пропустили мельчайшие детали, - усмехнулся Снейп, - Вам будет чем полюбоваться.
Еще один мешочек подплыл к Снейпу – но из него вылетел только один рубин, правда, размером с кулак.
- Гномья находка. – Снейп отлевитировал камень поближе к портрету. – Как видите, удачнейшее и сверхдорогое приобретение.
Дамблдор, разглядывая камень, удостоверился, что Северус прав. Камень был точь-в-точь как рубин навершия – тот же густой розово-красный цвет, та же насыщенность и размер.
Правда, граней на нем еще не было.
Дамблдор одобрительно качнул головой и даже поаплодировал Снейпу кончиками пальцев.
- Надеюсь, мой мальчик, цена не была для Вас слишком непомерной?
Снейп усмехнулся.
- Если не брать в расчет, что камень я приобрел не за деньги – то, считайте, НАМ он достался даром.
Дамблдора – чего греха таить - прямо распирало любопытство, но, судя по упрямо сжатым губам зельевара, тот не собирался озвучивать, что же потребовали гномы за свой рубин.
- Как видите, камень еще не огранен – но и эта проблема решится в считанные дни. И раз уже мы начали – позвольте продолжить наш маленький урок. – Снейп явно намеревался оторваться по-полной, и в добровольно-принудительной форме поведать Дамблдору все, что узнал.
Еще один мешочек.
- Как я Вам уже говорил, облапошить меня пытались все – особенно часто это удавалось магглам. Причем они частенько дурят и волшебников, и гоблинов – полюбуйтесь, пожалуйста.
Перед Дамблдором поплыли рубины всех размеров, цветов и оттенков.
Многие из них были настолько хороши, что, несомненно, годились для поставленной цели.
- Я не вижу подвоха. Северус, некоторые камни практически безупречны! Или это опять – Дамблдор скосил глаза на мешочки, прицепленные к раме, - какие-нибудь пиропы или шпинели?
- Нет, это рубины. Правда, ненастоящие. Магглы навострились выращивать камни – во всяком случае, рубины точно. Поговаривают об искусственных алмазах и изумрудах – но я сам их не видел. А искусственные рубины перед Вами. Магглы продают и перепродают их, и частенько маггловские перекупщики даже под Веритасерумом свято верят, что торгуют настоящими рубинами. Гоблины еще хоть что-то смекают – а волшебники вообще не могут поверить, что магглы способны их обмануть.
Теперь благодаря Вам я прекрасно отличаю рубины настоящие от ненастоящих. И, кстати, там, - Снейп кивнул на запертую лабораторию, где ему предстояло пить в одиночестве еще два дня, - одна из Ваших «рубиновых» линз вовсе не рубиновая.
- М-мм, вот в чем дело-то… - задумчиво протянул Дамблдор, видимо, вспоминая один из своих экспериментов.
Мешочек тем временем вспорхнул на каминную полку и превратился с вазочку; рубины с тихим стуком наполнили ее до краев.
- И еще одна удача, - Снейп машет палочкой, новый мешочек выпускает новую партию камней, - к сожалению, последняя. Самые настоящие Бирманские рубины, цвета голубиной крови.
Камни были превосходны.
Глубокий красный цвет с фиолетовой искрой был заметен даже у неограненных рубинов.
Однако Снейп не стал посвящать Дамблдора в историю их приобретения, ибо ему еще предстояло встретиться с парочкой… кхм, проходимцев, от которых в свое время зависела продажа, а теперь и огранка драгоценных камней.
- На сегодня приятные новости заканчиваются. - произнес зельевар.- теперь о грустном.
Мешочек с Бирманскими рубинами занял свое место на портретной раме, а с потолка на ювелирный стол плавно опустились три серебряные монеты и какие-то безделушки.
- Это, - Снейп продемонстрировал Дамблдору пойманную монету, - волшебное серебро, вышедшее из употребления полторы тысячи лет тому назад. А это, – его рука подхватывает серебряные цепочки с какими-то подвесками, - маггловские древнеиндийские свадебные украшения. Гоблины клянутся, что именно из этой дикой смеси скован ваш драгоценный меч. Украшения мне подарили в ... эээ.. Бирме, и этого количества предостаточно. С монетами сложнее. У меня есть три - а надо девять. Гоблины сами хотели купить у меня эту троицу – последним предложением была бесплатная ячейка в Гринготтсе с защитой покруче Блековского сейфа и бессрочной арендой для меня и моих детей на 700 лет. Такие же монеты я видел только в коллекции Люциуса, но их там всего две.
- За десяток таких монет кое-кто чуть полХогвартса не продал, - вдруг раздался неприятный голос, - Вы разрешите взглянуть поближе?
Дамблдор разулыбался и кивнул невидимому собеседнику.
В портрет вплыл Найджелус Блек.
- Да, это именно то, о чем я думал. Что ж, я укажу Вам, где Вы найдете еще три. Но у меня к Вам будет маленькая просьба… кхм, личного характера.
Снейп многозначительно посмотрел на Дамблдора, тот виновато развел руками.
- О, нет, нет, ничего сложного, видите ли... - Блек замялся, - в ваше последнее посещение площади Гриммо там произошли некие события... Я бы хотел... то есть я прошу Вас... - Блек не умел просить – но старался изо всех сил.
Снейп молчал – ну не желал он в чем-либо помогать портретам, которые слишком много от него хотели. Да еще и подслушивали.
- Я бы хотел, чтобы мой парный портрет вернулся на его законное место, в дом Блеков на Площади Гриммо.
Через полчаса Керроу лишились части награбленного в доме Поттера.
Но их горе было бы не полным, если бы в Хеллоуин они не лишились бы остальной добычи. И если Снейп конфисковал у них какую-то непонятную картину и шкатулку с бумагами, то в конце октября Лорд отобрал у них остальное и даже более - ведь все, что принадлежало Поттеру – теперь принадлежало Лорду.
- Десятую монету я сам презентую Вам, Северус! - сказал Дамблдор, посверкивая очками. - Я всегда был равнодушен к накопительству -но люди очень любят делать значимые подарки. Каюсь, мне было приятно получать их, и самые интересные я сберег. В моем столе в нижнем ящике.
Снейп получил все монеты.
Слава Мерлину, одна задача была решена - неизвестно, сколько бы он потратил времени, разыскивая зачарованное серебро.
Пожалуй, мы все заслужили награду.
Снейп аппарировал - и портрет Блека оказался на старом месте.
А на портрете Дамблдора вновь появилась вазочка, полная засахаренных лимонных долек.
Глава Глава 17 День длиною в год. Часть 2.Словно лепестки цветка, накручивались временные петли вокруг 6 октября.
Найджелус сдержал обещание – три монеты были осторожно извлечены из тайников Блековского дома. Снейп подумал, что вредный старик так и не смог смириться с тем, что родовое гнездо Блеков перешло к Поттерам, и, отдавая бесценное наследие на переплавку, таким образом мстил Гарри за незаконное, как казалось Найджелусу, владение домом на Площади Гриммо.
Но что бы ни двигало Блеком, факт оставался фактом – монеты, на которые те же самые нищеброды Уизли смогли бы безбедно существовать всю оставшуюся жизнь – полетели в плавильный котел вместе со своими собратьями и индийскими побрякушками.
Дамблдор возражал.
Не просто возражал – бурно протестовал.
Наверное, впервые Снейп видел директора ТАКИМ рассерженным.
Но зельевару было абсолютно плевать, когда он предстал перед ясны директоровы очи с верещащим от ужаса китайским гоблином под мышкой.
Гоблину был выделен угол – аккурат напротив ювелирного стола.
Прочнейшие решетки отгородили гоблина от стен, камина, потолка и даже пола – идеальная клетка.
Со всеми удобствами – крохотным туалетом и даже душевой.
Мягкой постелью – как подозревал Снейп,гоблин в жизни бы не позволил себе такой роскоши.
И котлом, в котором плавилось волшебное серебро.
- Я не буду, не буду, не буду!!! – гоблин в ярости подпрыгивал, махая кулаками и срываясь на визг, - я переверну котел! Я сожгу все твое логово вместе с тобой, вероломный ублюдок! Я своих позову – мы тебя в этот котел живьем засунем!
Снейп спокойно обедал.
Как бы не прыгал гоблин, какими бы карами не грозил – котел он и пальцем не тронул.
"И не тронет, Мерлин бы его побрал. И серебро сварит, и меч скует, и, если повезет – вязь для гнезд сделает. А как же – профессиональный интерес! А вся истерика – только набивание цены за свою работу.Ну да ладно, справлюсь. В крайнем случае, если не хватит денег - заложу в ломбард портрет Дамблдора".
Заварив себе чаю, Снейп подошел к клетке.
- Жалуйся. Прямо сейчас можешь начинать. Только не забудь – я Непреложный обет дал, что тебя не выдам. Так что отвечать на вопросы сородичей, что мне от тебя понадобилось – будешь сам.
Гоблин притих.
- Нет, мне бы даже было бы интересно посмотреть, что ты скажешь СВОИМ, - Снейп призвал кресло и уютно расположился возле клетки, - похищение! О-о, да! Но с какой целью? Волшебник молчит – вернее, утверждает, что данный гоблину Непреложный обет удерживает его от объяснений... И тут возникает интереснейший вопрос, - Снейп отпил чая, – чего так боится гоблин, вынуждая волшебника к такой серьезной клятве?
Гоблин сжался в углу.
- И вот вам ответ. - Снейп отпил еще чая, сполна насладился вкусом и эффектной паузой, и продолжил:
- Гоблин хотел рассказать – или все-таки рассказал? волшебнику то, что ему знать не положено. А что не положено знать волшебнику? Правильно, гоблинских секретов.
Еще один долгий глоток душистого чая.
Гоблин заскулил.
- И как бы не уверял несчастный пленник, что он пудрил дураку-волшебнику мозг всякими мерлиновыми преданиями, как бы не доказывал он, что выданный секрет огненных всполохов – единственное, что он рассказал – ему вряд ли кто-то поверит.
Пискнув, гоблин осел на пол.
- Не знаю, как жестоки могут быть гоблины к себе подобным, но, учитывая их неприязнь к людям вообще, а к волшебникам в частности, вряд ли от тебя что-нибудь останется. Даже имя. ("Кстати, как бишь там его зовут-то?") Поэтому предлагаю сделку. Ты варишь металл и куешь мне меч – а я плачу тебе за работу и отпускаю восвояси. Могу еще Обливэйт по знакомству устроить.
Гоблин долго что-то обдумывал, загибал когтистые пальцы, шевеля губами, пялился в потолок…
Наконец обреченно кивнул, поднялся и проковылял к котлу.
Понюхал плавящийся металл, недовольно буркнул что-то и решительно двинулся в сторону Снейпа.
Подойдя к решетке, гоблин скрестил руки на груди и с вызовом уставился на зельевара.
- Будь ты гоблином, я бы зауважал тебя за один только шантаж, не говоря уже о похищении. И хотя все мое нутро противится – я ВЫНУЖДЕН оказать содействие. Но ни о какой самостоятельной работе речи быть не может – хоть режь меня.
- Что значит – оказать содействие?
- А то и значит! Если я сварю металл, или скую меч – любой гоблин это унюхает. И задастся вопросом: кто и когда сделал копию, не подав предварительной заявки, не оформив ее Тремя Печатями и не отметив это событие вместе со всем кланом? Это у вас все просто – рраз – и на тебе колечко!
Гоблин взволнованно заходил по клетке, и Снейп с удивлением понял, что разговаривает пленник уже не с ним, а с самим собой.
- А у нас не так! Чтобы первую работу сделать - это ж целое событие! А если не справишься -позор! Зато я был одним из первых - на совершеннолетие корону сковал – вот это, я понимаю, работа! Одних алмазов гномы тогда полкорзины отсыпали! А тут - тяп, ляп, на тебе! Ничего вы не понимаете. Это ж целый ритуал - металл сварить, а перед тем - котел смастерить, а еще раньше - руду для котла добыть! И каждое событие - непременно отметить надо! Да так, чтоб все знали - Событие! Вот взять, к примеру, первую сотню лет - так ведь наперечет назову, кто достойно отметил! А как мне в Горе молоточки вручали – да такого торжества даже в Нурвенграде не помнили – не то что... А как за Масками охотились... А как две пагоды чуть на радостях не разнесли, когда торговались из-за изумруда, да что там!
Гоблин остановился, продолжая что-то рассказывать уже на гоблинском...
Снейп не перебивал.
Он впервые поймал себя на мысли, как же мало, в сущности, он знает об этих существах! Интересно, а можно ли у гоблина воспоминания вытянуть? И в Омуте посмотреть? И вообще – как это – смотреть на мир глазами гоблина? Может, они и видят как-то не так?
Его размышления прервал сам пленник.
- Да, я решил! – гоблин резво развернулся к зельевару и снова упрямо скрестил руки.
- Ты сам сваришь металл – и скуешь его. Я помогу. И ты оплатишь мне мою работу.
- Не работу – помощь.
- Хорошо, помощь. – гоблин поморщился.
Снейп все-таки неплохо знал гоблинов – даже само обсуждение дел с гоблинами было сродни магическому ритуалу, где каждое произнесенное слово имело свой особенный смысл.
И вес.
И даже денежный эквивалент.
Поэтому "работа" и "помощь в работе" - имели совершенно разное ценовое значение.
После трехчасового спора, обид, криков и угроз, после привлечения к процессу сначала Дамблдора, а потом и всех директоров, после стенаний, истерик, и жалоб "гоблина-всяк-обидеть-норовит" цена все-таки была установлена.
Хогвартс,в ответ на просьбу директора, благоразумно выделил для гоблина еще одну комнату – с каменными полом, стенами и потолком.
В комнату срочно перетаскиваются две кровати, меч Гриффиндора и портрет Дамблдора. Из чистой вредности.
И процесс начался.
Скоро Снейп снова почувствовал себя подмастерьем – гоблин гонял его, как второкурсники боггарта, однако зельевар не испытывал раздражения или злости – слишком много он узнавал, слишком многому учился.
Серебро варилось три недели.
И как бы не был похож процесс приготовления металла на процесс зельеварения – отличия были.
Радикальные.
Класс зельеварения после взрыва Лонгботтомского котла казался стерильной маггловской операционной по сравнению с тем, что устроил гоблин.
Котел был перемещен на пол, где Снейп под руководством гоблина соорудил что-то типа очага, выложив его каменной солью, кусками горного хрусталя и черепами баранов.
Все это чадило нещадно, завиваясь немыслимыми хвостами и коптя потолок.
В конце концов, под потолком прорезалось что-то вроде вытяжного окна – и жить сразу стало легче.
А котел искрился и сиял, переливаясь всеми цветами радуги.
Дамблдор ворчал что-то насчет черепов и Черной магии, на что гоблин равнодушно пожал плечами, что за соответствующую плату он с удовольствием проведет парочку темных ритуалов специально для портрета.
Дамблдор отказался. Огорченно блеснув очками напоследок.
По требованию гоблина, зельевар самолично ловил корзиной невзрачных рачков в ледяной воде горных озер Колхиды и соскабливал синий мох в подвале дома какой-то маггловской столицы.
Черных толстеньких жучков с изумрудными глазами два часа подряд выискивал довольный Пуффендуй на опушке Запретного леса, совместив приказ директора с приятной прогулкой на свежем воздухе.
А потом гоблин, вооружившись вилкой, которую он молниеносно отобрал у зазевавшегося эльфа, грозно теснил зельевара в угол, не давая тому ни малейшего шанса поспособствовать рачкам и жучкам попасть в предназначенный для них котел с серебром…
- Туда упало всего три жука и две ... креветки, а ты говорил, чтобы я принес не менее сотни!
- Это про запас! – взвизгнул гоблин и сделал выпад вилкой, - Никаких рецептур! Никаких точных пропорций, неуч! Жуки попадают в котел с дивной избирательностью, и не лезь туда, в чем не смыслишь!
В результате жуки и рачки ползали по ветке олеандра, опять же, срезанной Снейпом собственными руками за час до рассвета черт-знает-где, сбивали клочки мха, кое-как прилепленного тут и там, грызли листочки, падали вместе с ними в котел – или НЕ падали…
Снейп иногда ужасался – чего только гоблин с котлом не творил.
Вернее, чего-только-не-творил-с-котлом-Снейп-под-руководством-сами-знаете-кого.
Он кидал в него порох и муку, толченый свинец и флобберчервей; он плевал в него, напевал какую-то гоблинскую околесицу, жег над котлом перья страуса и кабаньи клыки…
Снейп сначала подозревал, что все эти идиотизмы – просто повод для гоблина унизить зельевара в его незнании – но гоблин был серьезен.
И серебро реагировало.
Гоблинские песнопения в исполнении Снейпа, хоть и заставляли морщиться и самого гоблина, и нарисованного директора – тем не менее разукрашивали поверхность кипящего серебра длинными кроваво-красными зигзагами.
Добавление муки заставляло котел полыхать огненно-синим, а жженый кабаний клык вытягивал языки серебра причудливыми башнями высоко над котлом.
Апофеоз был достигнут тогда, когда Снейп, направив палочку на котел, старательно повторил за гоблином очередную тарабарщину.
Котел плавно взлетел на полметра вверх - и перевернулся.
Серебро продолжало булькать в перевернутом котле и выливаться не собиралось.
Языки пламени вытянулись следом – и коснулись блестящей поверхности. Яркие ровные всполохи – фиолетовые, голубые и изумрудные – наполнили серебро ровным сиянием.
- Готово!- пробормотал гоблин. – Заканчивай.
Снейп опустил палочку. Погас огонь, улетучился дым.
Мгновенно остывшее серебро с глухим стуком вывалилось из почерневшего котла.
- Очень я устал, – громко пожаловался гоблин и потопал к своей кровати, - пока не отдохну, ничего не трогать. Даже копоть с потолка!
Снейп кивнул. Это было странно – чувствовать себя учеником – да еще у гоблина! "Впрочем, какое это ученичество,- усмехнулся про себя Снейп, - он же ничего не объясняет, абсолютно ничего… как уловить логику? Как объяснить, почему так – а не иначе?"
Зельевар осторожно подцепил серебряный слиток.
"Хотя если подумать… Вот именно – подумать. Смогу ли я без гоблина повторить весь процесс?"
- Акцио, книга!
Он с сожалением перелистал записи, посвященные "Песне Ровены", и вывел на новом листе: "Серебро".
Цепкая память зельевара позволила точно описать процесс.
Но ингредиенты…
Он зашифровал названия – так, чтобы было понятно только ему.
Он долго думал, как записать гоблинские заклинания – и не стал записывать.
Зачем?
Если кто-то заинтересуется его записями – чуждые слова вызовут лишние вопросы, не говоря уже об опасности, которая изначально связана со всеми гоблинскими секретами.
Он-то помнит – и этого достаточно.
…Ковался меч тяжело.
Никакой магии – простейшая наковальня, несколько молотков.
Чаны – с водой, оливковым маслом, желчью дракона…
Час за часом – удар, удар, удар. Маленький гоблин, стоя на прочном табурете, раздувает огонь и шевелит угли. Он напрочь отказывается брать в руки большой молот – но ловко орудует малым, поторапливая, покрикивая, ругаясь…
Снейпу кажется, что это пытка.
Непривычное к тяжелым движениям тело болит, пальцы отказываются сжимать рукоятку.
Зельевар стискивает зубы – насмешливый взгляд гоблина подстегивает, как кнут.
Снейп призывает свой чемодан, до краев наполненный зельями и ингредиентами. Глотает обезболивающие, восстанавливающие – но за гоблином ему все равно не угнаться.
Тот словно одержим – он уже не вспоминает, что грозился только помогать.
На своих кривых ножках он носится по новоявленной кузнице, почти запрыгивает на табурет, закатывая рукава, отфыркивается от искр...
Он пробует желчь дракона на вкус, а раскаленный металл то и дело продавливает кривым когтем. На его носу и ушах черная копоть, и черные, как уголь, глаза, наливаются красным, когда он долго, не щурясь, смотрит на огонь.
Через сутки он позволяет зельевару поспать – ибо даже зелья уже не могут удержать Снейпа на ногах. Гоблин неприязненно смотрит, как Снейп глотает успокаивающее, бесцеремонно лезет в святая святых – личный чемодан зельевара.
Достает Костерост.
Достает из кармана и сыплет в зелье какой-то подозрительный порошок, крошит какие-то травы, взятые из снейповского чемодана, велит Снейпу выпить.
Да, он точно одержим. Засыпая, Снейп видит лицо гоблина, освещенное алыми всполохами...
Просыпается. Через час? Три часа? Сутки?
Снова берет в руки молот.
Удар. Удар. Удар!
Костерост с добавками сделал свое дело – руки, плечи, спина перевиты мышцами – жилистыми, прочными, упругими.
Снейп с удивлением изучает свое тело – гибкое, выносливое. Как странно смотрятся руки, как странно чувствует спина – словно тело само радуется этой нечеловеческой нагрузке…
Пока он не может узнать бОльшего – наблюдение за самим собой ограничено однообразными движениями.
Шипение раскаленного металла. Резкий запах закипевшей желчи.
Удар. Удар. Удар…
Гоблин орудует в его чемодане – Снейпу уже все равно.
Удар. Удар. Удар…
Когтистые руки роются в ингредиентах, перепачканный сажей нос суется в каждый мешочек – Снейпу все равно. Металл затягивает, манит, чарует… Искры… удары…
Гоблин сыплет на угли какие-то травы, плещет на раскаленное лезвие чем-то… с полыню и рутой… Снейп уклоняется от взметнувшегося пара. Еще удар. И еще…
- Теперь всполохи.
Гоблин осторожно слезает со своего табурета, украдкой потирая шею.
Ну наконец-то!
Аккуратно приготовить зелье. Проще простого! Слава Мерлину – все ингредиенты в точных пропорциях, а сам процесс – череда четких указаний.
Палочка по-прежнему порхает в руках – запястье не утратило ни йоты быстроты и гибкости – но явно приобрело силу…
Аккуратно погрузить лезвие в масло.
Вынуть.
Накалить.
Погрузить в зелье.
Завернуть горячий меч в белую ткань.
Отдыхать…
Оба – человек и гоблин – молча расходятся по своим постелям.
Спят сутки.
Оба.
Снейп запоминает ритуал.
Но в последний момент, когда зельевар старательно произносит очередную длиннющую тарабарщину, гоблин хватает его руку с волшебной палочкой, делает какое-то замысловатое движение, и...
На рукоятке, крестовине и яблоке открываются гнезда под каждый камень, украшенные едва различимой вязью.
Вот именно, открываются – как крохотные жадные рты.
Гоблин нехотя поясняет, что каждое гнездо само приспособится к размеру камня.
Снейпу нечего записать.
Движение он так и не запомнил.
Гоблин придирчиво осматривает свою плату – наборы стандартных и редких зелий, снятые с Дамбдоровского портрета мешочки с рубинами и не-рубинами… Выпрашивает у Снейпа искусственный рубин и старательно записывает секреты отличия подделок от оригиналов.
Любуется бирманскими рубинами, вздыхает украдкой – не видать ему их, как дементору свадьбы.
…Без гоблина не то чтобы очень грустно – как-то… тихо, что ли.
Хогвартс закрывает комнату гоблина.
Стена вновь – обычная, пол – деревянный, окна, ровный свет…
Поворот Хроноворота – 6 октября.
Портрет помещается на свое место. Уставший зельевар садится за ювелирный стол.
Из запертой лаборатории доносится звон разбитого стекла.
Снейпу пить еще два дня…
За соседней дверью только что скрылся рассерженный гоблин и он сам в обнимку с портретом – сколько им там сидеть?
Снейп не помнил.
Осталось только огранить камни – и дело сделано.
- Если буду жив – через год шестого октября напьюсь. - ворчит зельевар, глядя на портрет Дамблдора.
Тот одобрительно кивает, закидывает в рот нарисованную лимонную дольку, устраивается поудобнее в своем роскошном кресле и безмятежно засыпает.
6 октября подходит к концу.
Осталось только огранить камни – и дело сделано.
И дело сделано…
И этот день наконец-то закончится.
Глава Глава 18 Сквибы, снова рубины и немного молокаГнезда жадно приняли ограненные бирманские рубины, пожевали, приспосабливаясь, и замерли.
Крестовина и яблоко засияли ало-фиолетовыми лучами.
А дальше?
На рукоятке камни были другие – идеальные звездчатые полусферы. Астериксы. Редкие, драгоценные.
Пятилучевые.
Надо было возвращаться в Бирму - доставать оставшиеся камни и гранить их.
Что ж, раньше начнешь – раньше закончишь. Несколько минут на сборы, еще несколько минут на необходимые заклинания. Упаковать с собой оба меча, посетить маггловскую продуктовую лавку – он готов.
Поворот Хроноворота.
До Бирмы добираться долго – почти сутки. Несколько аппараций, изнурительный многочасовой полет на метле, еще аппарация…
Сквибы никуда не делись – полулежали под тем же огромным раскидистым деревом, почти в тех же позах, в тех же нелепых шапках. И, судя по всему, они вряд ли заметили его отсутствие.
- Э-эй, черный, иди-ка, иди-ка сюда… - младший сквиб даже не думал двинуться навстречу гостю, просто лениво помахал рукой в воздухе. Хотя это могло быть и не приветствие – так, мух поотгонял.
Даже не заглядывая в его бледно-голубые глаза, Снейп знал, что его зрачки превратились в маленькие сжатые точки.
Белесые свалявшиеся дреды, схваченные у шеи кожаным ремешком, длинными змеями струились по пыльной земле, и на них, свернувшись, дремала белая кобра.
Какая-то женщина поставила перед коброй блюдце с прохладным молоком, быстро коснулась ее головы, своего лба и сердца, и, шепча молитвы, удалилась.
Сквиб проводил ее взглядом, бесцеремонно отпихнул кобру от лакомства и двумя глотками осушил блюдце.
Нет, ничему их жизнь не учит.
Вот за такое же поведение их не далее как... эмм-м... совсем недавно побили камнями в десятке миль отсюда.
Снейп потратил немало времени, чтобы сначала разыскать этих двух проходимцев – и еще больше времени, чтобы вылечить их ушибы и переломы. Старые и новые.
А потом спасти от местных разъяренных крестьян.
А потом найти средства оплатить их разнообразные долги.
Он мотался за белобрысыми братьями по всей стране – и везде тем грозили петля, нож, камень или яд.
Их спасала только невероятная везучесть.
И живучесть.
И Снейп. Во всяком случае, последние несколько месяцев.
И... женщины.
У сквибов не было волшебной силы – в том понимании, как это подразумевали сами волшебники. Но у них был Дар.
У этих - еще и белая кобра.
Снейп молча отодвинул от белобрысого блюдце, увеличил его до размеров большой чаши, вытащил из кармана флягу, налил холодного молока.
Кобра, тихо шипя, забралась в молоко и замерла в нем.
- Ты добрый, че-ерный, ты очень-о-очень добрый. – младший сквиб почти поет. Его голос переливается низкими бархатными нотами, и Снейп чуть было опять не попадает под их обаяние.
- Хотя и черный. Не такой черный, как ме-естные, но черный. Я бы даже назвал тебя бело-черным – но белый – грустный цвет, а-а ты несешь мне радость, хоть ты и-и белый. Ты грустный белый черный, хоть и добрый. Да-а, очень-очень добрый...
Снейп аккуратно погладил голову кобры, позволив раздвоенному языку легонько коснуться его кожи.
- А еще он медленный. Очень медленный и добрый. – внезапно подал голос старший. Его нелепая конусообразная шапка полностью закрывала лицо, из-за чего голос казался чуточку глухим.
Перебивать бесполезно – эти двое будут мусолить понравившуюся тему, пока не надоест. Им, или окружающим. В первом случае они либо заткнутся и уснут – либо выпадут обратно в не-реальность. Во втором случае их либо побьют -... либо побьют.
Бережно подняв чашу, Снейп, не оглядываясь, двинулся прочь из деревни. Дом на окраине, почти полностью скрытый джунглями – его убежище. Братья никуда не денутся – придут.
Кувшин на стол – несколько капель в воду. Теперь остается только ждать, когда сквибы доволокут до хижины свои тщедушные, загорелые в светлую бронзу, тела, наговорятся всласть и захотят утолить жажду…
- О Мерлин, Снеееейп, опять ты… - глаза старшего наконец-то приобретают осмысленный взгляд. Как без тебя хорошо-то было… Жрать давай.
Снейп подчинился.
А как иначе? Он нуждался в этих проходимцах – и они прекрасно об этом знали.
Он пытался угрожать. Он пытался договориться. Он пытался, пытался, пытался…
На братьев действовал только один сценарий – найти, отрезвить, зафиксировать.
Сквибы не могут покинуть зачарованной хижины – они тоже пытались. Они пытались игнорировать его просьбы. Они пытались его обмануть, надуть, обвести вокруг пальца. Они пытались, пытались, пытались…
С этим чертовым колдуном действовал только один сценарий – выжать из него все по максимуму, сделать то, что он просит, наширяться и свалить…
До новых встреч.
Они ненавидели реальность. И вот теперь мозги отпустила божественная нирвана – и тело требует еды.
И чертов Снейп это знает.
И они знают, что пока не дадут ему то, зачем он пришел – он не даст им ничего – даже унылой маггловской сигареты.
Еды много, можно не торопиться. И уже не покапризничаешь – все удовлетворяет их вкусу.
Вот зар-раза, все предусмотрел.
Братья обиженно сопят - даже мышат для кобры притащил. Значит, никаких поблажек. И время потянуть не получится.
Хотя…
- Ну, и что от нас надо на этот раз? – от прежней блаженной неги в голосе младшего не осталось и следа.
- Все то же самое. – Снейп кладет на стол меч Гриффиндора. Браться дружно стонут.
В терцию.
У братьев талант – они лучшие гранильщики в мире. Лучшие среди магглов, волшебников и гоблинов.
А еще у них единственный Дар – как у любого из сквибов.
Сквиб Аргус Филч обладал Даром – появляться в «нужном» месте в «нужное время». Всегда.
Кто-то из сквибов чувствовал животных, кто-то видел в полной темноте, кто-то был устойчив к присутствию Дементоров – один уникальный Дар.
Но не более того.
- Сколько? - младший сквиб мрачно колупает ногтем астериксы. Надо же, даже жевать перестал.
- Двадцать четыре пятилучевых, сорок восемь девятилучевых, и огранка вот этого… - Снейп жестом фокусника извлекает из кармана гномий рубин.
Два восхищенных вопля.
Четыре загорелые руки подхватывают камень. Они задыхаются и кричат от восторга, вертят камень в пробившихся сквозь щели крыши солнечных лучах, бережно дышат на скол, полируют подушками пальцев едва намеченные грани…
У братьев один Дар – они знают камни. Знают так, как не снилось даже гномам в самых радужных мечтах.
Они могут призвать камень. Создать алмаз из булыжника. Превратить гору в один сплошной изумруд.
Но...
Чем чаще они применяют Дар – тем дольше их мозг не воспринимает наркотики. Никакие. Они могут килограммами жрать кокаин, колоть водку в вены – никакая дрянь – маггловская, магическая, или гоблинская – на них не подействует.
Поэтому они бродят по приглянувшейся когда-то Бирме, время от времени переделывают придорожные камешки (не слишком крупные!) в чистейшей воды сапфиры, продают их…
И покупают наркоту.
Изредка - молоко для своей кобры.
Еще реже - еду для себя.
Да вранье все это – у братьев не один Дар. Иначе чем объяснить, что женщины млеют от этих двух конченых наркошей, как лондонские снобы от французских вейл?
Женщин не смущали блондинистые дреды до земли и слишком светлая кожа. Они прятали их во дворцах и хижинах, кормили, поили и обхаживали…
Магглы танцевали, готовили вкуснейшую еду и кормили прямо из рук.
Волшебницы испробовали на братьях весь арсенал любовных зелий – но проходило какое-то время, и однажды братья уходили. Не оглянувшись, не попрощавшись, равнодушно отцепляя от одежды умоляющие руки и переступая через плачущих женщин.
Оставляя на память пригоршню синих, красных, зеленых... или прозрачных, как слеза.
Они уходили, не зная, откуда и не ведая, куда – а вслед им часто летели слова – горькие, злые. Еще чаще – ножи, топоры, камни, копья и стрелы.
Но если Боги дорог возвращали их в когда-то оставленный дом – им всё прощали. И снова прятали братьев во дворцах и хижинах, и снова кормили, поили и обхаживали…
Они могли быть богачами.
Они могли быть счастливцами.
Но что-то влекло их прочь из домов, что-то – неподвластное уму слизеринца – звало их под кроны деревьев, на горные тропы, в ночь, дождь и ветер.
А сейчас они в кои-то веки увидели чудо - не созданное магией - но рожденное самой землей. И это чудо ждало – нет, просто-таки молило! раскрыть его цвет, блеск и глубину…
Рубин переходит из рук в руки.
Спорят. Будут спорить до утра.
Снейп украдкой зевнул. Вытащил второй меч, положил на стол. Проверил охранные заклинания. Снова зевнул. Можно спокойно спать.
Что он и сделал.
Наутро с десяток огромных рубинов красовались на столе. Хмурые братья дружно мучились головной болью – по всему видно, ночь прошла в попытках создать близнеца гномьему рубину. Перестарались – заработали себе месяц невосприимчивости к наркоте. Снейп мстительно усмехнулся – это даже больше, чем он рассчитывал.
Молча работать братьям казалось неправильным – однако зельевара не раздражали их бесконечные трезвые разговоры.
Сквибы спрашивали Снейпа о магическом мире – удивлялись, ехидничали – но никогда не завидовали.
Рассказывали зельевару о камнях все подряд – легенды и признаки месторождений, способы огранки и приметы…
Именно они когда-то подняли зельевара на смех с его искусственными рубинами.
Наперебой объясняли разницу, засовывали рубины в молоко, клали их зельевару на веки, заставляли Снейпа аппарировать вместе с ними в какие-то города, затаскивали в какие-то непонятные дома и рассматривали рубины, почему-то становившиеся оранжевыми, под странными фиолетовыми лампами...
Именно братья привели Снейпа в публичный дом, где, по их словам, торговали лучшими в мире рубинами. Девушки обступили братьев, тормошили зельевара, целовали его бледные щеки и пытались расстегнуть его одежду. Он злился – девушки смеялись.
Он готов был разгромить все вокруг – девушки со смехом повисали на его руке, заглядывали в глаза, шептали, опять целовали, ласкали…
Они подарили ему рубины – цвета голубиной крови, целую пригоршню! Они шептали, что камни принесут счастье, разгонят по жилам его холодную кровь, выгонят из его головы эту…
Такие странные рыжие волосы – фи! Глаза зеленые, как недозревший фрукт, и кожа – как у утопленницы! Что ты нашел в ней? Смотри, как струятся мои черные косы, чувствуй, как покрывается испариной моя смуглая кожа, как переливаются под ней потайные мышцы, жаждущие твоего прикосновения… Огонь бьется в моих черных, как эта ночь, глазах, и твои глаза, черные, как эта ночь, наполняются мной, как воздух запахом сандала, мускуса и разгоряченного тела… Слышишь, звенят бубенчики на ногах? Это тело мое дрожит от близости твоей. Видишь, ткань чоли облепила затвердевшую грудь? Раздави хрупкие браслеты, если они мешают! Облизну губы – ты слаще меда на вкус. Ближе, милый, ну же…
Он предпочитал не вспоминать подробности.
Пригоршня эротических оберегов, маленький сонм любовных богов – Бирманские рубины. Чувственные, бесстыжие, ненасытные…
Теперь ограненные, сияют в крестовине, мерцают в яблоке.
Через неделю к ним присоединились пятилучевые астериксы.
Еще через полторы – красавец-рубин занял свое законное место.
- Девятилучевых астериксов не бывает. – младший сквиб от нечего делать шлифовал пригоршню сапфиров, которые старший собирал в какое-то замысловатое ожерелье.
- Как это, не бывает? А это, по-вашему, что? – Снейп кивнул на меч Годрика.
- Все что угодно – только не камни. Ни один камень звезду в девять лучей не даст, мы уже пробовали. – старший приподнял ожерелье – в центре мерцали довольно крупные камни – все как один ограненные кабошоном. Все как один – с пятилучевой звездой внутри.
- Хочешь, пятилучевок настрогаем?
Настрогали. Вставили. Полюбовались.
Отковыряли обратно.
Маленькие рты явно обиделись, и даже попытались протестующее попищать.
Нет, пятилучевки никуда не годились…
Снейп оставил братьям запас еды, налил кобре свежего молока и вернулся в шестое октября.
Мерлин бы побрал их всех!
Может, завтра ему повезет?
Черт с ним, с шестым октября!
Спать.
Глава Глава 19. Завтра и далееСедьмого октября Снейп проснулся, как обычно.
В смысле – как обычно он просыпался в Хогвартсе – за полчаса до завтрака. Хроноворот, конечно, хорошо – но он отсутствовал в школе целый год! Гхм, разумеется, относительно, но тем не менее…
Завтрак был испорчен.
Нет, его даже позабавили летающие в воздухе куски пюре и котлет, однако Керроу были абсолютно другого мнения.
Что-то произошло за последнюю Хогвартскую неделю – но что?
Снейп попытался вспомнить…
Керроу вроде говорили ему о новоизобретенных способах приема еды – но он тогда отмахнулся от них.
За год, конечно, у Снейпа забот поубавилось – а вот в Хоге, как видно, прибавилось…
И проблем, и забот, и неприятностей.
Керроу с все нарастающей злобой следили за порхающими вокруг грязнокровок разноцветными съедобными шариками…
Похоже, это было единственное развлечение для школьников.
Во всяком случае, в Большом зале.
Снейп краем глаза отмечал ненавидящие взгляды – ему они доставались заодно – основная убойная масса летела в Керроу.
"Похоже, братец с сестрой все-таки добрались и до подвалов, и до Филчевских розог. Лонгботтом выглядит так, как будто на нем великан джигу отплясывал… А вот парочка пуффендуйцев едят стоя – по всему видно, что по их ягодицам хорошенько прошлись розгами. Слизеринцы в порядке, вон, даже Малфой присутствует. Даже ест, слава Мерлину... А это еще что?"
Маленькая пуффендуйка с золотой каплей на груди подняла палочку – и ее еда вместе с тыквенным соком закружилась вокруг нее разноцветными шариками.
Снейп сжал челюсти – этого еще не хватало! Чистокровная подражает грязнокровкам! Сопливая идиотка... Керроу пока не видят...
И не увидели бы, если бы кретины-гриффиндорцы не подхватили забаву.
Ну конечно, Уизли в первых рядах. А Лонгботтома надо было еще пару раз головой приложить, чтобы думать начал!
Нехорошее оживление.
Черт дернул его прийти на этот мерлинов завтрак!
Керроу почуяли.
Через минуту поняли.
Через пять минут поволокли пару первокурсников-гриффиндорцев и растяпу-пуффендуйку из Большого зала.
Позавтракал, называется.
МакГонагалл, Флитвик и Стебль бегут к выходу из зала – значит, и ему пора.
Алекто работает кулаками – Амникус держит на прицеле деканов.
Снейп на ходу вытаскивает палочку – отбивает заклятья Флитвика и МакГонагалл, отшвыривает профессоров и загораживает Пожирателей собой.
Открытое противостояние – этого еще не хватало!
- Не смейте поднимать руку на Дисциплинарных Инспекторов! – шипит Снейп. Отбитые заклятья рассыпаются вокруг него цветными искрами.
Амникус сопит рядом – его палочка направлена на Флитвика, и его рука не дрожит. Он ждал этой драки, – внезапно понимает Снейп, - и он готов биться… насмерть? Вот уж не ожидал…
- Пусть оставят в покое детей! – в голосе МакГонагалл нет истерики – только ярость. Еще секунда – и бешеная гриффиндорка ни перед чем не остановится.
Внезапно Снейп отступает и опускает палочку.
- Хотите драки? Нападайте! Можете даже убить нас - прошу! – Снейп разводит руки в ленивом полупоклоне.
МакГонагалл пытается атаковать – ее руку перехватывает Флитвик.
"Браво, профессор! Сотня очков Когтеврану."
- Нет, Минерва! Нет!!! Придут другие… – Флитвик побледнел и еще крепче сжал руку МакГонагалл, - Это провокация, нельзя, нет!
До ошалевшего Керроу наконец-то доходит - драки не будет. С рычанием он подскакивает к МакГонагалл и орет, ощеривая крупные желтые зубы и брызгая слюной.
- Не сметь, старуха, поднимать на нас руку! Не сме-е-еть! – его голос срывается на визг. - Ноги будешь мне целовать, на коленях ползать – а не нравится, за твоими грязнокровками Сивый побегает!
Снейп перехватывает руку Керроу, занесенную для удара. Амникус коротко взвизгивает – запястье директора, налитое гоблинской силой, выкручивает пальцы Пожирателя. Снейп легко отшвыривает Дисциплинарного Инспектора себе за спину, и теснит профессоров обратно в Большой зал.
- Запомните, коллеги! Хогвартсу крупно повезло, что здесь я – и эти двое. На нашем месте вполне мог бы оказаться и Сивый со своей оравой, и любитель нежных мальчиков Макнейр, и красавица Белла.
Держите свои палочки при себе. А чтобы вы хорошенько запомнили... Круцио!
Красная вспышка выдернула бедолагу-гриффиндорца из крепкой хватки Алекто, и швырнула его на пол.
- За каждый ваш необдуманный шаг расплачиваться будут студенты. И, уверяю вас, не снятием баллов…
Остолбенели все.
Подхватив недоумевающих Пожирателей под руки, Снейп поволок их в свой кабинет. Алекто, так и не ослабив хватку, тащила за собой онемевшую от страха парочку первокурсников.
- Какого Мерлина вы набросились на школьников прямо в Зале? – Снейп в раздражении мерил шагами кабинет. – Вам что, грязнокровок мало?
- Девчонка с едой баловалась… Мало того, что грязнокровки оборзели – так еще и чистокровные начали…
- Вот именно - девчонка чистокровная! Лорду вряд ли понравится…
- Лорду вряд ли понравится, что ты предателей крови защищаешь, Снейп! – Алекто уперла руки в бока, - Пусть расскажет всё – и мы ее пальцем не тронем! Говори, дрянь! Откуда заклинания? Кто научил? Отвечай!
Пожирательница сильно дернула пуффендуйку за ухо.
Снейпу оставалось только смотреть.
Мрачный Флитвик забрал рыдающих пуффендуйку и гриффиндорца из директорского кабинета, обменяв их на книгу с квиддичными заклятиями.
Керроу, насупившись, проследили, как Снейп лично запер книгу в шкаф.
А толку-то?
Половина Хогвартса уже наловчилась в заклятиях, и унижение едой навсегда потеряло смысл. Скрипя зубами, Пожиратели сняли заклинания с Большого зала, однако линии на факультетских столах остались, а эльфам было строжайше приказано, чтобы на сторону магглорожденных не попадало ничего, кроме скудного пайка. А вот меню чистокровных должно быть разнообразным и максимально вкусным.
На том и успокоились.
Ага, как же! Успокоились, ждите!
Директор мрачно бродил по замку, как призрак Датского короля, ломая голову над девятилучевыми кабошонами; Кэрроу изгалялись над школьниками; а неугомонный Гриффиндор опять лез на рожон.
Меч Годрика стал для младшей Уизли навязчивой идеей, однако добраться до заветного оружия не представлялось никакой возможности.
От отчаяния Джинни пыталась попасться директору в очередной ночной вылазке, горячо надеясь на отработку в директорском кабинете, но в коридорах неизменно бродил Филч или кто-то из Инспекционной слизеринской дружины.
Им попадаться было глупо, а в связи с последними событиями и опасно – слизеринцы, с одобрения Керроу, стали практиковаться в Круциатусе на всех нарушителях подряд.
Слава Мерлину – не у всех и не всегда получалось – но Кребб и Гойл очень быстро приобрели славу лучших в пыточном деле.
Уроки стали невыносимы – Лонгботтом через день валялся без сознания в больничном крыле – но, только выйдя оттуда, снова и снова напарывался на избиение. Джинни и Луне тоже пару раз влетало, и неизвестно, чем бы это все в конце концов закончилось, если бы не разъяренный директор, буквально притащенный за руку в Больничное крыло отважной Помфри.
- Я не желаю тратить свое время на тупоголовых героев! Еще одна выходка, Лонгботтом, и за Ваши слова ответит кто-то другой…
- Ничего Вы нам не сделаете! Ненавижу! Предатель, убийца! – если бы не перевязанные обожженные руки, Джинни бы кинулась на директора даже без палочки.
- Мерлин, это даже трогательно! Уизли, да по вам Слизерин плачет! Прикрываетесь своей чистокровностью?
- Что? – Джинни села от растерянности обратно на кровать. – Я ничем не прикрываюсь…
- Неужели? – Снейп позволил себе намек на улыбку. Хотя нет, это выглядело как еле заметный оскал.
- Ваша чистокровность дает Вам некоторые права, среди которых определенная неприкосновенность. Также, как и Вам, Лавгуд, и Вам, Мистер-любитель-побоев. Однако Ваше ослиное упрямство начало утомлять даже меня. Чистая кровь достойна уважения. Нельзя так неосторожно разбазаривать драгоценную жидкость! Я предупрежу Керроу, чтобы больше Вас и пальцем не трогали. И Инспекционную дружину тоже. Мадам, - Снейп повернулся к Помфри, - Вам больше не придется беспокоиться насчет наших вояк. Итак, подведем итоги. Вы трое вольны делать все, что вам только заблагорассудится. Отвечать не придется.
- Вы имеете ввиду, что всегда найдется тот, кто ответит? – Полумна подтянула колени к груди и стиснула их руками. – Вы накажете… будете наказывать из-за нас кого-то другого?
- У Когтеврана сегодня счастливый день – десять, нет, пожалуй, двадцать очков за догадливость. Я в восхищении.
Не проронив более ни слова, директор удалился.
Джинни не верила.
Отказывалась верить.
До тех пор, пока Паркинсон, услышав краем уха ее возмущение по поводу очередной выходки Гойла, не выхватила палочку. Джинни оказалась прижата к стене – а напротив нее Инспекционная дружина мгновенно поставила четверых грязнокровок, подвернувшихся под руку. Все четверо были со старших курсов, и – ни одного гриффиндорца.
- Чистокровных велено не трогать, так ведь, Уизли? – отделившийся от стены Малфой, привычно растягивая слова, приблизился к Джинни,
- Директор лично попросил нас приглядывать за тобой, и насколько мне известно, также лично попросил тебя быть… как бы это сформулировать? А! Да, полояльнее. Но, очевидно, человеческие слова до рыжих не доходят.
- О чем он говорит? – настороженный взгляд когтевранца перебегал с Джинни на Малфоя и обратно. – Отстаньте от нас, если вам гриффиндорка насолила…
- О, так вы еще не в курсе? – Малфой резво повернулся к когтевранцу, явно ожидая такого поворота разговора. – Панси, растолкуй грязнокровкам!
Джинни в кровь искусала губы, пока Паркинсон "растолковывала". Малфой, приблизившись, не сводил с лица гриффиндорки пристального взгляда.
И радовался, что та не легимиллент. Ишь, как глазами сверкает - никакой выдержки. Дура. Сама виновата. Дура, дура, дура!
"Я Малфой. Я выдержу…"
Если необходимо, чтобы его боялись – его будут бояться.
Если необходимо выживать ТАКОЙ ценой – он выживет.
И Люциуса вытащит.
И от Метки ускользнет. Дайте только время…
Раньше бы ему было бы очень весело наблюдать - и за побледневшей Уизли, и за пойманными грязнокровками. О, он бы даже приложил массу усилий к тому, чтобы услышать, что они потом ей выскажут. А сейчас – все равно.
Никто из Слизерина не может потягаться в силе Круцио с ним. Он владеет заклинанием покруче некоторых Пожирателей.
Но он не поднимет палочку и красный луч не вырвет крик из их глоток. Потому что…
…Он слишком хорошо помнил, КАКОВО это…
Он будет руководить экзекуцией – брезгливо отстраняясь от самих наказаний. Зачем руки марать? А Уизли впредь умнее будет…
Что маловероятно.
ПРО-КЛЯ-ТЫ-Е КАМНИ!
Нет, это уже ни в какие ворота не лезет!
Снейп даже спать не мог – красные звезды плясали под закрытыми веками, гнезда недоделанного меча открывали маленькие рты и плевались изумрудами, громко жалуясь на несварение…
А еще Уизли со своей ненормальной подружкой и недотепой Лонгботтомом!
Сколько раз он с трудом ускользал от этой неугомонной троицы в темных ночных коридорах, сколько раз уводил с их пути Керроу и Филча!
Хватит церемониться.
Однако и Керроу надо держать на коротком поводке. А еще – Малфой со своей депрессией, и непонятно-кем-наведенное-заклятье, и "Песня Ровены", терпеливо дожидавшаяся его внимания, и – чуть не забыл! - ПРО-КЛЯ-ТЫ-Е КАМНИ!
Он промучился четыре дня – безрезультатно.
Он поругался с Дамблдором – и холст директора теперь был неизменно пуст.
Он прислушивался к звукам, доносившимся из-за закрытой двери гоблинской кузницы, раз за разом преодолевая искушение плюнуть на все – и войти.
Он пару раз даже смотался в Бирму – все напрасно. Братья, все еще мучаясь антинаркоманским синдромом, зависали в известном месте с черноглазыми красотками, и помочь ничем не могли в связи с круглосуточной занятостью.
Он думает только о камнях - тоже круглосуточно.
Очередное утро, очередное пробуждение. Больная голова. Не помогает даже прогулка к озеру - очумевшее октябрьское солнце, как летом, бессовестно брызжет во все стороны.
Потолок Большого зала к обеду тоже украсился нестерпимым солнечным сиянием – как нарочно!
Молчаливые школьники ковыряются в своей еде.
Маленькая пуффендуйка – та самая! украдкой оглядываясь, отправляет в полет полстакана тыквенного сока. Любуется, спохватывается, торопливо проглатывает яркий оранжевый шарик…
Снейп аппарирует в свой кабинет прямо из-за преподавательского стола.
Книга с квиддичными заклинаниями молниеносно выныривает из шкафа, послушно открываясь на нужной странице.
Десять минут, чтобы понять, что к чему – и вот уже личные апартаменты директора под потолок забиты различными жидкостями, словно маленькие шарики, кружащимися в лучах солнечного света.
Тыквенный сок пуффендуйки был рыжим, полупрозрачным, и с ярко блестевшим на боку маленьким солнышком.
Любая вода – сок, суп, огневиски, сливочное пиво, – отражали в боках яркий солнечный блин.
С зельями было все гораздо интереснее…
Крестик, цветочек, вполне ожидаемое сердечко – блик Амортенции, квадрат, треугольник с глазом посередине, бублик, портрет Мерлина в профиль, три блестящие запятые, улыбающаяся рожица, череп ящерицы, какая-то чудовищная загогулина, перекрещенный циркуль и угольник, галочка, палочка, звездочка…
ЗВЕЗДОЧКА!!!
СЕМИЛУЧЕВАЯ!
Так-так-так, осторожно…
Драконья кровь. Кажется, хвостороги? Нет, Огненного шара.
А Хвостороги?
Пять лучей больших – и столько же малых.
А единорога? Стоп, у него кровь – серебристая, и даже касаться ее опасно.
Кентавра?
Русалки?
Домашнего эльфа?
Цербера?
Хагрида? Ээээ… перебор, простите.
А моя?
Не то, не то, не то…
Кажется, Хроноворот опять зовет в дорогу.
Точно выбрать время – Дамблдор жив, Орден Феникса – хоть со скрипом! – но считает зельевара за своего…
Пока, Хогвартс!
Здравствуй, Венгрия!
- Вы не подскажете, как мне найти Чарльза Артура Уизли? Да, именно, рыжего…
Глава 20 Венгрия и Румыния- Вы не подскажете, как мне найти Чарльза Артура Уизли?
- Это которого? Рыжего, что ли?
- Да, именно, рыжего…
- Завтра прибудет. В полдень – или около того. Хороший малый – опоздать не должен. Да Вы проходите-проходите! Чего на солнце-то стоять! – улыбчивая мадьярка достала ведро из старого колодца-журавля, плеснула ледяной водой себе в лицо.
Жара стояла невыносимая.
Травы поникли и пожелтели; сухой ветер, наполненный их горько-тревожным запахом, гнал пыль по проселочной дороге. Небо, будто полинявшее от зноя, было наполнено каким-то белесым маревом, ни коим образом не походившим на облака. Маленькое венгерское селеньице – единственный перевалочный пункт между заповедником драконов и прочим миром.
Врал гоблин – есть на земле место, охраняемое покруче всех самых сверхсекретных ячеек Гринготтса. Место, где, слава Мерлину, работает один из представителей многодетного, чистокровного, обедневшего рыжего гриффиндорского семейства. Кстати, не худший представитель.
Многие хотели попасть в драконий рай – с разными целями: приобрести ингредиенты по дешевке "у производителей", удовлетворить профессиональное или научное любопытство...
Либо попытаться что-нибудь стянуть.
И все стремились... нет, не сюда.
В Румынию.
Прочесывали Трансильванию вдоль, поперек, по часовой стрелке и по всем немыслимым диагоналям.
Пусто.
Возвращались домой ни с чем.
Хвастались, что по огро-о-о-омному преогромному секрету все же были в этой Земле Обетованной; демонстрировали редкие драконьи шкуры и пузырьки с кровью, приобретенные в ближайшей лавке по немыслимо высокой цене.
Многострадальная Трансильвания…
Раздираемая в клочки маггловским миром на предмет поиска вампиров.
Земля низин, рек, гор и туманов…
Земля старинных развалин, сказок, преданий... Темных смолистых лесов и цветущих долин...
Она была раздираема всю свою историю – в маггловском мире на нее претендовали и Венгрия, и Румыния, и Украина, и еще Мерлин знает кто…
Но что колдовской земле – маггловские границы???
Трансильвания принадлежала двум странам – и двум мирам: Венгрии и Румынии; магглам и волшебникам.
И если Уизли работал в Румынии – вход на его работу был в Венгрии, в единственном восточном округе, на маггловском гербе которого изображен дракон.
Геральдика – изобретение времени, когда магглы и волшебники еще умели находить общий язык. Волшебники не придумывали красивых картинок, чтобы магглы могли намалевать их на щитах – они просто записывали свои наблюдения. За целым маггловским родом, за человеком, за городом или крепостью...
Много рыбы в реке – нате! Форель в синих заводях в нижней части щита. Сила у тебя медвежья, кузнец, – держи мишку в кузнице.
Выращивает маггл прекрасные лилии и ирисы – получите цветочек! Разбогател на этом – держи серебряный кант. Мальчиков любишь... гхм, вот тебе, дядя, голубой фон, гордись! И пофиг, что "лилии" потом примерят на себя короли.
А через какое-то время эти записи магглы расценили по-своему, дополнили, переосмыслили. И в их понимании нарисованный дракон стал обозначать...
Да какая разница? Дракон такой-то или такой-то, лев вздыбленный, крылья вверх, крылья вниз, корона баронская, корона графская, щит рассечен так, или эдак, или по диагонали...
Волшебники знали только одно: если на гербе дракон – значит, это дракон. Живой или побежденный, здесь его логово. Или место битвы. Или рождения. Или смерти.
Марево висит над горизонтом.
Это не только зной – дрожит и переливается силовой барьер – такой мощности, что Хогвартсу остается только позавидовать.
Снейп ухмыляется про себя: вот где от Лорда прятаться-то нужно. Может, договориться с Уизли – и запихнуть сюда чертова Поттера до скончания века? И Малфоев - всех! – заодно… и самому…
Заманчиво – но, как всегда, неосуществимо. За барьер не прорваться – зельевар надеется, что пока.
А как туда попасть?
Мерлин его знает.
Граница имеет свой приграничный пост – вот же он, прямо за спиной улыбающийся мадьярки, окруженный курами, козами, кукурузой, подсолнухами и плетеной изгородью с нацепленными на нее глиняными горшками.
До появления Чарли больше суток – невероятная удача.
Что ж, совместим приятное с полезным – давненько зельевару не доставалось такое удовольствие – спокойно, вдумчиво и никуда не торопясь, изучить весь ассортимент лучшей в магическом мире лавки волшебных ингредиентов.
Маггловская чарда была, как всегда, весела и гостеприимна. Беленые стены, расписанные пестрой лентой цветочного орнамента, создавали внутри ощущение прохлады. Со двора тянулся аппетитный запах жареного мяса и вездесущего гуляша; мальчишка-цыганенок, весело блестя глазами, возился с мохнатым белым щенком.
Мирная идиллия, венгерское захолустье.
Ну, кто сюда сунется?
Волшебники рыщут по Трансильвании в поисках заповедника, как магглы в поисках Дракулы. И тем и другим подавай усеянные костями мрачные перевалы, таблички "Опасная зона!" заборы, специальные пропуска, дорогущие билеты, сувенирные лавки…
А здесь – просто одинокая таверна. Для магглов – туристический объект с местным венгерским колоритом, национальной трапезой, этнической музыкой и танцами за приемлемую цену.
Для волшебников – лавка ингредиентов.
Особая лавка.
Для особых посетителей.
Зельевар легким поклоном приветствует скрипача, развлекающего маггловских туристов.
Тот кивает в ответ, эффектным пассажем заканчивает выступление, срывая, как обычно, бурю оваций.
Они обмениваются рукопожатиями и удаляются в малозаметную дверь.
Здесь вам не "Дырявый котел" - зашел, постучал по кирпичам – и здрасте, Косая Аллея! Абы кто сюда не приходит – а если и приходит – хозяин чарды неумолим: вход только по рекомендациям.
Снейп втайне даже гордился этой своей привилегией: рекомендацию ему сделали его работы, расхваленные Слизнортом направо и налево. И в свое время Снейп, ученик последнего курса Хогвартса, удостоился личного приглашения мадьяра. Ему тогда пришлось выдержать экзамен, по сравнению с которым все СОВы, ТРИТОНы и ЖАБы вместе взятые казались безобиднее распределения первокурсников. Золтан Корвин, помимо того, что играл на скрипке, был прекрасным зельеваром – потомственным, между прочим. И лавке его насчитывалась не одна сотня лет – так что ему было о чем рассказать юному Северусу.
А потом Снейп был допущен в Святая Святых.
Подвал чарды заполнен бочками. Пробираться между ними приходится боком, но это ничего.
Бизнес, что поделать – Золтан Корвин умудряется припеваючи существовать в обоих мирах – маггловском и волшебном.
Дальняя стена отзывается только на прикосновение хозяина – и вот они уже шагают по вымощенному булыжником громадному подвалу.
Это тоже стандартная процедура – каждый клиент собственноручно расписывается в книге регистраций, в нее же позже аккуратно впишется все приобретенное.
Золтан консервативен до мозга костей: налоги с продаж Министерство получает исправно, и ни разу за время существования лавки к владельцам не было ни единой претензии.
Клиентами здесь числились несколько перекупщиков – в том числе аптекарь Косой Аллеи, а также представители семейных кланов – насколько было известно Снейпу, Августа Лонгботтом и Олливандер были клиентами Корвина.
А вот Блекам, Малфоям, Поттерам и прочим Уизли не повезло…
Люциус одно время злился и завидовал, х-ха…
Золтан поинтересовался у зельевара, останется ли тот на ночлег, и, получив утвердительный ответ, оставил Снейпа в одиночестве.
Кровь волшебных существ хранилась рядом с ледниками – Снейп не мог не восхититься хитроумными изобретениям Золтана в области сохранения особо редких ингредиентов.
Некоторые вещества, даже защищенные мощнейшими заклинаниями, все же требовали к себе особого подхода, и Золтан приспособил для этой цели маггловские холодильники, парочку вакуумных барокамер и даже небольшую цистерну с жидким азотом.
Полукровке Снейпу не составляло труда управиться с маггловскими механизмами – а вот Слизнорт, однажды сопровождавший Снейпа, впадал в ступор при виде всех этих счетчиков температур и давления, массивных закручивающихся крышек и сейфовых шкафов.
Хмурый Золтан, которого Снейп буквально умолил пустить Слизнорта (а то ведь не отстанет!) в лавку "на экскурсию", в конце концов оттаял от бесконечных охов и ахов Горация, и с удовольствием начал пояснять предназначения тех или иных механизмов.
Однако в клиенты к Корвину Слизнорт, к немалой своей досаде, так и не попал, что, однако, не мешало ему просить Снейпа достать для него "по случаю" редкие ингредиенты со скидкой.
...Проверка показала, что кровь валлийского, норвежского горбатого и шведского тупорылого драконов тоже не подходит. Но их объединяло одно – звезда! Яркий, устойчивый блик, многолучевая звезда – значит, зельевар продвигается в правильном направлении.
Осталось только дождаться Чарльза – и поинтересоваться у него другими, более редкими драконовскими породами.
Снейп изо всех сил надеялся, что проблем не будет – его положение более чем впечатляюще – мощная фигура Дамблдора являлась лучшей поддержкой. Чарли не станет подозрительно щуриться в его сторону, как это делал Грозный Глаз. Что ему политические игры – ты либо хороший, либо плохой.
Дамблдор хороший.
Дамблдор сказал, что Снейп хороший – так к чему лишние волнения? Чарли не политик. Чарли … а вот кстати, кто же Чарли?
Пастух? Загонщик? Табунщик? Драконовед? Всем известно, что Уизли работает с драконами – а КАК именно он с ними работает? Одно известно точно – завтра около полудня Чарли доставит в лавку новую партию ингредиентов. Может, он просто мальчик на побегушках – ведь никому и в голову не придет проверять, как именно он здесь работает и что делает...
Ладно, всему свое время, а пока можно славно поохотиться.
Изучая полки с ингредиентами, Снейп неожиданно поймал себя на новых ощущениях. Проклятое заклятье, оно продолжало действовать! Северус думал, что неизвестное воздействие коснется только его снов, только драгоценного образа Лили – ан нет. Розовые жилки, подрагивая, наполняли его... любопытством?
Да, именно любопытством – не страстью исследователя, коим Снейп, несомненно, являлся.
Им двигало не любопытство – скорее потребность. Найти средство защиты от врагов. Чертов боб не дает сока – может, раздавить его к Мерлиновой бабушке?
Задача – решение.
А не дурацкие вопросы – откуда в этой лавке крылья златоглазок? Корвин что, с сачком за ними бегает? Или манящие чары применяет?
А сушеные летучие мыши? А свежайшие, жирненькие флоббер черви?
Ну, с травами все более менее ясно – Снейп и сам частенько бродил в Запретном лесу запасаясь лепестками, ветками и прочими корешками-пестиками.
А здесь?
Может, тоже перекупает?
Или у него свои поставщики, скажем, перьев феникса?
"Ага, Снейп, как ты себе это представляешь – чистенький курятник… нет фениксятник с насестами и кормушками, и между ними гуляет пара-тройка благообразных волшебников в очках-половинках и периодически дергает птичек за хвост".. – нарисованная картина была умилительна. Снейп ухмыльнулся, представив себе квохчущих фениксов.
А кто дергает за хвосты гусей, павлинов и прочих пернатых фазанов, чьи перья в неимоверном количестве закупает волшебный мир?
И где именно их дергают?
Дурацкие вопросы. И - заметьте! - не в первый раз!
Тем не менее, во всем этом что-то было – заклинания подталкивало его к приятному предчувствию открытий.
Этот зуд не шел ни в какое сравнение с той мрачной решимостью, которую зельевар привык считать своим вдохновением.
Оно бодрило и покалывало, как пузырьки шампанского, ударившие в нос.
Предчувствие…
Это когда ты крадешься к окнам Эванс – легкий, незаметный, и ночь укрывает тебя от ее маггловской сестры, хотя та допоздна торчит с фонарем в саду, чтобы поймать тебя и начать орать…
А ты идешь – без всяких чар! по ночной траве, легко, как будто летишь! И твои глаза различают вздохи ветра в кронах деревьев, и ты сам – как ветер…
И никто и ничто тебя не поймают.
Это когда ты - дух, темнота, пьянящий запах ночных цветов. А в твоей руке даже нет палочки – зачем? Эта ночь – твое творение, это ты придумал звезды и Луну, и этих белых мотыльков, бьющихся в стекло фонаря, и пенье ночной птицы, и желтую пыльцу одуванчика, которая пачкает твой нос...
- З-здрастье, п-профессор…
Снейп медленно оборачивается.
Готов ко всему – но не к этому же!
- Здравствуйте, Квиррелл.
Вот черт.
Снейп не хочет смотреть на фиолетовый тюрбан – он знает, что там.
Жаль, что не знал раньше.
Проснувшееся любопытство уже вовсю скачет в другом направлении – а можно ли пролегимиллировать Квиррелла?
А он сможет? И в какой степени – сможет?
А у Квиррелла сейчас только своя защита – или Снейпу придется напрямую столкнуться с Лордом?
Нет, ему туда не залезть – мигом вышвырнет обратно в СЕДЬМОЕ октября – а Снейпу ой как неохота тащиться в Венгрию по-новой.
А почему Дамблдор ему в мозги не влез?
А если влез – и узнал о двойной сущности профессора ЗОТИ – он что, хранил Волдеморта до поры до времени в... Хогвартсе???
Все-таки ох как чешутся руки испробовать на портрете Веритасерум.
- Не знал, что Вы входите в состав И-Избранных.
Квиррелл, что, не понимает, что хамит? И кому – ему, Снейпу?
Зельевар хмуро смотрит за незадачливого профессора, готовит гневную реплику...
Да ну, Мерлин с ним – Квиррелл подобострастно улыбается, мнет во вспотевших руках платочек... Жалкое, душераздирающее зрелище. А Квиррелл-то как сюда попал? Прежде, чем Снейп сообразил – вопрос слетает с его губ.
Дурацкое любопытство.
Вот именно такое слово – дурацкое. Какое-то глупое, наивное и детское.
Они хотят вдоль полок, разглядывают и отбирают ингредиенты – Квиррелл рассказывает что-то о прапрадедушке, о семейных угодьях единорогов, о том, как выгодно они обменивают шерсть единорогов на другие ингредиенты...
С шерстью понятно – лавка ко всему прочему еще и обменный пункт – ну-ну... А кровь?
- Что – кровь? – Квиррелл вздрагивает. – К-кровь единорогов – особая, е-если бы я покусился бы хотя бы на к-каплю – меня с-семья бы сама прибила, - Квиррелл нервно хихикает.
- А если Вам все-таки понадобится кровь единорога? – спрашивает любопытство голосом Снейпа.
- Эт-то, конечно, малове-ероятно, - Квиррелл разводит руками, - но если вдруг… буду искать в д-другом месте, не ставить же семейное д-дело под удар… За хорошую цену и кровь е-динорога к-купить можно, а я, слава Мерлину, не из б-бедных…
Открутить бы ему башку прямо здесь – и прямо сейчас. Хотя, злись - не злись - ничего не будет.
Кроме СЕДЬМОГО октября, черт бы его побрал.
А любопытство не дает покоя – что известно о Квиррелле, кроме того, что он где-то умудрился подцепить себе в голову Темного Лорда воздушно-капельным путем?
Снейп уже мысленно стонет – давайте еще Квиррелла на составляющие разложим. Зачем? С ним все ясно – сдохнет скоро. Плохо сдохнет: от руки - вернее, от рук – одиннадцатилетнего мальчишки.
"Так ведь интересно же, он в Албании был, что ли? А что там делал, а? А как…"
Снейп никогда этого не делал – ну так все всегда происходит впервые. Он просто вышиб голос любопытства из своего сознания – как вышибал всех, кто пытался туда влезть.
Хорошо, новых вопросов не появилось.
Плохо – старые никуда не исчезли.
Засыпая в гостевой комнате чарды, Снейп думал о Квиррелле, вампирах и белых мотыльках, бьющихся в прозрачное стекло маггловского фонаря.
Глава 21 Слезы девственницыСнейп проснулся рано – многолетняя школьная привычка.
Мадьярка, давеча встреченная им у колодца, приветливо кивнула ему, и, улыбаясь, сообщила, что завтрак будет накрыт через двадцать минут.
Чарда была пуста – туристы появлялись только ближе к вечеру; Квиррелл отбыл в неизвестном направлении еще вчера. За большим столом одиноко сидел Золтан, и, нацепив на нас очки в изящной роговой оправе, что-то старательно записывал в пухлых маггловских тетрадках, лихо щелкая костяшками стареньких бухгалтерских счет. На столе стопками громоздились какие-то бумаги, кожаные мешочки и деньги – пачки маггловских банкнот, медные кнаты, серебряные сикли и золотые галеоны.
Золтан приветливо помахал зельевару.
- Доброе-доброе утречко, а ты, я смотрю, ранняя пташка!
- Да куда уж мне до вас, – кивнул Снейп в сторону мадьярки, - небось, с первыми петухами поднялись?
Снейп сел за стол напротив Корвина.
Золтан довольно улыбнулся.
- А как же! Сегодня Уизли прибудет – а времени у него в обрез! А надо и товар принять, и посчитать, и расплатиться, и заказы сделать – нам рассусоливать некогда… Кстати, не хочешь подзаработать?
- А что такое?
- Да у меня запасы готовых зелий поистощились – сам понимаешь, ингредиентов полно – а самому варить некогда…
- А сыновья?
- А сыновей я в заповедник отправил – пусть поучатся руками работать… А то что-то последнее время заметил я – к денежкам просто относиться стали. Швыряться ими направо и налево начали – а мне-то каково? Мне, конечно, не жалко – на мои сбережения даже без лавки поколений пять Корвинов безбедно проживет, но ведь мне им дело оставлять! А здесь трудиться надо…
- Что же, лавку всем троим оставишь?
- А это как пойдет. - Золтан извлек из-под стола небольшие весы и набор крохотных гирек, - У меня, кроме лавки, еще кое-что имеется. В чарду маггловские туристы приезжают, и часто! Это раз!
На чашечку весов посыпался из плотного мешочка золотой песок.
- Лаборатория у меня своя в Пеште имеется, на зельях зарабатывать можно, это два.
На другую чашечку Золтан аккуратно поставил гирьки.
- Лавка, опять же… Вот и выходит – самый шустрый да расторопный дело мое продолжит, да и остальные в накладе не останутся. А уж коли все трое себя проявят - стало быть, расширимся, еще пару лавок откроем… А магглов, вон, Маргете оставлю, она у меня бойкая!
Маргета, накрывающая соседний стол к завтраку, улыбнулась и смущенно махнула на Золтана рукой.
Тот добродушно рассмеялся.
- Ишь, какая!
- Не знал, что у тебя еще и дочка имеется, – удивился Снейп.
- А как же… Жинка моя как меня бросила – так хотела всех детей увести, да я не дал. Маргету она все-таки увезла, правда, выучила ее, в этом, как бишь его…
- В Шармбатоне, папА! – Маргета произнесла фразу в нос – на французский манер – и присела в шутливом книксене.
Покраснела, хихикнула и убежала.
- Во-во, в батоне этом… А девчонка-то как совершеннолетняя стала – так от матери и сбежала. Домой вот вернулась, уже три года мне помогает. Ты, Сев, смотри, она у меня девица бойкая – мигом охомутает. Да ты не кривись, ты подумай! А что? Оженим тебя, я вам в Пеште лабораторию оставлю, а то смотрю я, совсем ты зачах! Ладно, ладно, не злись, молчу!
Золтан, посмеиваясь, взвешивал золотой песок и ссыпал его в большую стеклянную колбу.
- Ну так что, поможешь с зельями-то? Они у тебя отменные, высший сорт!
- Это как получится. Если в заповедник попаду – то сам понимаешь. Вряд ли. А если нет…
- Постой-постой, - Золтан снял очки и уставился на зельевара, - ты что, к драконам собрался? Сам? Сдурел, братец?
- Ты, значит, сыновей отправил туда – и ничего, а я, получается, сдурел?
- Я их, считай, Родине служить отправил – а ты-то куда?
Снейп молча достал из кармана астерикс.
- Мне нужна девятилучевая звезда. Камни – любые! Дают только пять. Семь лучей в блике есть в крови Огненного шара, десять – в крови Хвостороги.
- А норвежский?
- Проверял. Ни один из твоих образцов не подходит.
- И поэтому ты решил проситься в заповедник?
- Ну, сначала я хотел поговорить в Уизли, может, он достанет мне образцы крови других драконов, я бы купил.
- Пожалуйте к столу! – Маргета, чуть смущаясь незнакомца, чмокнула отца в щеку, - Приятного аппетита, угощайтесь, а я пойду гляну – может, летят уже? - и выбежала во двор.
Золтан махнул зельевару рукой – мол, пойдем! За едой договорим.
Однако разговор не клеился. Золтан угрюмо ковырялся в тарелке, что-то бурча в усы.
- Тебе не страшно вот так все оставлять? – кивнув на оставленные на соседнем столе деньги, поинтересовался зельевар, - вдруг гад какой-нибудь явится?
Золтан улыбнулся.
- А-а, пусть хоть всем скопом приходят, ничего не выйдет. У меня секрет есть!
Снейп про себя усмехнулся – привести Корвина в хорошее расположение духа было легче легкого - Золтан обожал рассказывать о всяческих маггловских штучках, успешно примененных им к волшебному миру. Вот и сейчас, судя по довольно встопорщившимся усам, Золтан будет хвастаться.
Однако такого Снейп все же не ожидал.
Корвин трижды хлопнул в ладоши и свистнул.
И на столе рядом с золотом появился… Леприкон.
Живой и настоящий.
Северусу никогда не доводилось видеть Леприконов – волшебные народы были в изобилии представлены в Запретном лесу, однако Маленький Народец старой доброй Англии был пуглив и нелюдим – только гоблинам и горным гномам удалось наладить сотрудничество с миром волшебников – да и то кое-как. Феи (настоящие – а не те, которых собирали вместо светляков в банки), Леприконы, подмостовые тролли, цветочные эльфы и прочие симпатичные и не очень не-люди наотрез отказывались контактировать с волшебным миром.
И вот перед изумленным зельеваром расхаживает по столу самый настоящий Леприкон – франтоватый ало-зеленый костюм, кожаные башмаки с блестящими пряжками, даже четырехлепестковый клевер на цилиндре!
Зельевар не знал, как вести себя с Маленьким Народцем – поэтому беспомощно посмотрел на довольного Золтана.
- Как тебя зовут? – ярко-зеленые глаза человечка добродушно, и даже как-то трогательно смотрели на Снейпа.
- Э-э, нет, никаких имен! – перебил Золтан собравшегося было ответить зельевара, - А ты не балуй, без работы оставлю!
- Да пошутил я! Что, уж и пошутить с хорошим человеком нельзя? – Лепрекон надулся, сложил ручки на груди и отвернулся.
Однако от Снейпа не укрылось хищное выражение, мелькнувшее на добродушном личике, когда Снейп чуть было не представился.
- А откуда ВАМ знать, что я хороший человек? - спросил Снейп.
- А оттуда. - Леприкон все еще в раздражении пристукивал ножкой, но поболтать ему явно хотелось. – Чую. Пришел бы к хозяину за золотом – я бы тебя и на порог не пустил. А ты не жадный, и не за золотом пришел... – человечек горестно вздохнул. – Ладно, а чем зарабатываешь?
Снейп почувствовал, как Золтан под столом пнул его ногу.
- Да так, по мелочи. – Снейп вспомнил Квиррелла, - Единорогов разводим, шерсть продаем.
- Да ты девственник? – Леприкон аж подпрыгнул от удивления, - Вот повезло-то!
Снейп чуть не поперхнулся и грозно посмотрел на фыркающего красного Корвина. А тот всеми силами старался не захохотать, прикрываясь сложенными ладонями.
Леприкон тем временем резво подскочил к зельевару и сунул ему под нос какую-то штуковину. Резкий запах бил наповал, из глаз зельевара хлынули слезы. Золтан смеялся уже в открытую, держась за живот. Не успел никто и глазом моргнуть, Леприкон неуловимым движением стряхнул слезы Снейпа в крошечную колбочку, выхваченную прямо из воздуха.
И тут же повернулся к Золтану.
-Ага! – торжествующе провозгласил Леприкон, - Что, съел? Конец моей службе! Ох уж я с тобой разберу-у-усь теперь, только держись!
Маленькое личико выражало неприкрытую злость.
- Тихо-тихо, угомонись, ишь, разошелся! - Золтан веселился вовсю, поглядывая то на Леприкона, то на беспрестанно чихающего Снейпа.
Человечек любовно погладил колбочку.
- Последняя капелька – и сво-бо-ден! Ох, я отомщу! А Уизли! Уииии-злиии!!!! Я… да я ему… до пятого колена истреблю! Порежу! Кишки выдавлю, глаза высосу!!
Продолжая сыпать угрозами, гадкий человечек исчез.
Золтан уже не мог смеяться – просто тихонько булькал от смеха, утирая выступившие слезы.
Снейп, кое-как отошедший от леприконовской дряни, молча ждал объяснений.
Однако разговор был прерван появлением долгожданного Уизли.
Чарли не опоздал.
Мало того, его появление было шумным и ярким, если не сказать помпезным.
Где-то далеко-далеко прогремел гром, а вслед за ним вдруг чисто и ярко пропел охотничий рог.
Золтан, не переставая веселиться, резво выскочил из-за стола и кинулся к своим бумагам.
Раздраженный Снейп проводил его неодобрительным взглядом и вышел во двор.
Маргета, выбежав следом, смутилась, но потом, видимо, решив про себя что-то, потянула Снейпа на задний двор чарды.
Зельевар решил, что девушке нужна помощь и последовал за ней.
Но Маргета просто молча указала ему в небо.
Прямо за задним двором обнаружилась идеальная ровная поляна размером с небольшое футбольное поле, а сам двор был полон всякой домашней живности. Однако главным его достоинством в этот момент было то, что отсюда открывалась дивная панорама на небольшую долину и лес, явно принадлежащие заповеднику.
И вот именно оттуда летели драконы.
Два мелких с обеих сторон, словно стражники, сопровождали огромного крылатого ящера.
Темная, иссиня-черная туча шла за ними, но солнечные лучи сияли на чешуе драконов, радужными бликами играя на темном тумане.
Тысяча ярких искр окружала драконов – скоро стало понятно, что это летят какие-то крупные птицы с блестящим медным оперением.
Позади драконов то и дело змеились молнии, и раскаты грома становились все слышнее и слышнее.
Всё трио абсолютно одинаково плавно взмахивало крыльями.
Зрелище было настолько невероятным, что зельевар невольно подумал, что запомнит его навсегда.
Снова прозвучал рог – уже ближе – и не осталось никаких сомнений, что звук исходит от драконов.
Вернее, от того, кто сидел на правом – когда кавалькада подлетела ближе, Снейп разглядел человека на спине дракона. В руке у всадника был большой охотничий рог.
Трое ящеров внезапно заложили крутой вираж, и друг за другом ринулись на чарду.
Шум и ветер, поднятый их появлением, мгновенно заставил кур, гусей и коз, мирно разгуливающих на заднем дворе, попрятаться в сараи.
Спикировав, драконы облетели поле и чарду вместе со всеми строениями, и каждый прочертил крылом в пыли идеальную окружность.
Одну в другой.
Линии, оставленные крыльями, мгновенно вспыхнули бледно-голубым светом; пыль взвилась столбом, а над чардой и полем возник силовой защитный купол.
Снейп зачарованно наблюдал за полетом – и таких драконов, и такой манеры поведения он никогда не видел.
Снова протрубил рог. Повинуясь ему, ящеры развернулись, выстроились в ряд и мягко приземлились.
Никаких птичьих трепыханий, никаких торможений, никаких пропаханных мощными лапами борозд.
И тут же наступила тишина.
Медленно оседала пыль; а сквозь нее к драконам уже радостно спешили Золтан и Маргета.
Любопытство – давно не виделись! – толкнуло зельевара вперед. Да уж, здесь действительно было на что посмотреть…
Не рискуя подойти ближе, Снейп разглядывал самых знаменитых и самых загадочных магических существ.
Мелкие драконы явно были одной породы - огненно-красная шкура с золотистыми подпалинами, крылья темно-бордовые, даже отсюда видно – словно бархатные.
Точно лезвия, сияют острые золотые гребни на мощных шеях. На спинах гребней нет – вместо них можно различить притороченные свертки и тюки.
А, вон и седло – почти возле шеи – странно выгнутые двойные луки, широченные ремни, убегающие под бледно-золотое брюхо.
Дракон посередине – весь угольно-черный. Только грива да концы крыльев отливают темным золотом.
Драконы стоят, словно превратившись в статуи. Только видно, как вздымается грудь, да изредка моргают янтарно-желтые веки…
Чарли прилетел не один – как минимум четверо суетились вокруг ящеров – стаскивали со спин плетеные корзины, осторожно снимали ящики, не церемонясь, сбрасывали объемистые тюки…
А вот и сам Чарли – загорелый, вихрастый, в каких-то маггловских сапогах, свитере и потертых джинсах что-то весело говорит Золтану, кивает Маргете.
Маргета вспыхивает алым цветом и быстро опускает глаза, не забыв дрогнуть в сторону Уизли пушистыми ресницами.
Чарли свистнул носильщикам, мол, заканчивайте, братцы, и вместе с Золтаном направился в чарду.
Снейп поздоровался, но благоразумно решил оставить разговор на потом – нельзя было отвлекать Золтана и Чарли от дел.
Вместо этого он стал с интересом разглядывать драконов.
- Да вы не бойтесь, пойдемте поближе! – Маргета шла к драконам с тремя маленькими мисочками и кувшином.
- Они добрые и тихие – не тронут! Эта троица на перевозках специализируется, а охрана – во-он! – Она указала в небо.
Над защитным куполом кружили птицы – как любые хищники – раскинув крылья и почти не шевелясь. На самом высоком уровне птицы парили более широким кругом, против часовой стрелки.
Нижний уровень кружил только над полем – по часовой стрелке.
А между уровнями висело в воздухе около десятка птиц. Неподвижно. Не шевелясь. Так, как обычные птицы не умеют.
Но это и не были обычные птицы.
- Все время забываю, как их зовут, - рассказывала Маргета, пока они с зельеваром шли к драконам, – надо будет у Чарли спросить. Как-то давно, я еще совсем маленькая была, какие-то олухи на караван напасть хотели. Прослышали видать, что драконы никого не тронут – вот и понадеялись на легкую добычу. Правда, не растерялись, когда эти, - она махнула в сторону птиц рукой, - напали, отбиваться стали. Даже одну поранили – я ее потом долго выхаживала. Она мне в благодарность и подарила…
С этими словами Маргета остановилась, поставила горшок и миски на землю и вытащила палочку. Отцепила приколотую к вышитой блузке брошь в виде пера. Прошептала заклинание – и протянула Снейпу вернувшее свой размер перо.
Тяжелое.
Длиной почти с руку.
Стержень медный, наполовину голый, острый – настоящий дротик.
Само оперение – очень жесткое, узкое, медного, с золотым отливом, цвета.
Снейп прикинул – баланс идеальный, как у метательного оружия. И, судя по всему, птицы прекрасно умели им пользоваться.
- Кто-нибудь уцелел?
- Нет, - Маргета равнодушно пожала плечами, - у нас во-он за тем холмом небольшое кладбище для любителей дармовщины. Но, наверное, какой-то у них наблюдатель был –в другой раз с защитными заклинаниями пришли, кое-кто даже с щитами. Да им-то что – такие перья любой щит, любое заклинание как масло пробивают… - она осторожно забрала у Снейпа перо, превратила его обратно в брошь, собрала миски и кувшин и пошла дальше.
- И часто на вас нападают? – спросил зельевар, шагая рядом с девушкой.
- Частенько – раз семь-восемь за год. Да Вы не переживайте, у нас защита – ого-го! – улыбнулась Маргета, заметив, как Снейп нахмурился. - Один Леприкон чего стоит.
Они подошли к драконам.
Маргета велела Снейпу встать в стороне, а сама, не переставая болтать, поставила возле каждого ящера мисочку, плеснула из кувшина вина. Отошла, повела палочкой – и драконы с явным удовольствием принялись пить темно-красное вино из огромных, каждому под стать, глиняных мисок, расписанных голубенькими цветочками.
- Леприкон - он такой, жуликов и пройдох за версту чует. И волен с ними делать все, что ему только вздумается. Может сразу прибить. Может неделю вокруг чарды гонять, а потом прибить. Может от человека мокрое место оставить. Даже если вор аппарирует – он его и на краю света достанет. А если кто ему особо не понравится – может и весь его род истребить, с него станется…
- Я первый раз Леприкона видел, - неохотно признался Снейп.
- Да уж, странные создания. Про них в учебниках – пара строк да несколько картинок, впрочем, как и обо всем Маленьком Народце. Даже о гоблинах – всего-то пол абзаца, а ведь волшебники с ними уже сколько сотен лет дела ведут. Я только тут о них много чего узнала, поэтому если кто захочет волшебными существами заниматься – надо прямиком в заповедник идти. Вот взять Леприкона, например, - Маргета облокотилась на лапу красного дракона, - Чарли его на чем-то там поймал, да в наказание к нам приставил. Он теперь чарду охраняет. Злится – но охраняет.
Снейп, не долго думая, пересказал Маргете свое приключение. Умолчав, правда, о том, что Леприкон подозревал зельевара в девственности.
Та рассмеялась.
- Леприконам не надо свое имя говорить – мы с отцом от него защищены, а вот Вам он много бед мог натворить. А слезы – это у него навязчивая идея. По условиям его наказания он служит хозяевам чарды двести лет, и после возвращается в заповедник, не имея права навредить бывшим господам. Но есть условие его досрочного освобождения – зелье, в состав которых входят слезы девственника или девственницы. Но, во-первых, слезы должны быть отданы добровольно - а у Вас он, считай, их украл. И отданы в присутствии и с одобрения хозяина – сами понимаете, что никто ему такого одобрения не даст, даже если к нам и занесет… кхм… девственницу.
- А если он все-таки найдет такие слезы? – перебил Снейп засмущавшуюся девушку.
- Тогда по идее всем нам лежать за тем холмом, - пожала плечами Маргета, - Леприкон нас со свету сживет. Но до этого далеко – все равно не сварит Леприкон зелье, даже если Золтан ему бочку слёз на Хеллоуин подарит – не умеют они зелья варить, не приспособлены. Все у них наперекосяк, и у всех Леприконов зельеварение заканчивается взрывом котла.
Снейп подумал, что Лонгботтом – Леприкон.
Тем временем драконы осушили свои миски и теперь разглядывали зельевара.
"Может, им как гиппогрифам, поклониться нужно? М-да, оказывается, я совсем не знаю драконов. Тех, что я видел на Кубке, не в счет. Даже сравнивать нельзя - там злобные твари, а тут…" Размышления зельевара прервала Маргета.
- Протяните им ладони и посмотрите в глаза – и ничего не бойтесь. – шепнула девушка и подтолкнула Снейпа к драконам.
Зельевар подчинился.
Шагнул он, разумеется, сразу к черному.
Огромный ящер был просто исполинских размеров – растоптать человека он смог бы одной лапой.
Блестящая черная шкура выложена щитками – блестящими, словно зеркальными. Брюхо, плечи, горло словно припорошены золотой пылью; мощные лапы украшены острейшими когтями, втянутыми, словно у кошки.
Снейп протянул к дракону руки с открытыми ладонями. И спокойно посмотрел в иссиня-черные глаза.
Дракон повернул голову так, что Снейп увидел свое отражение в правом глазу дракона. Глаз был красивый – зрачок, вопреки ожиданиям зельевара не узкая щель – а обычная черная точка. А вот радужка искрилась синими звездами и лучами, разбегающимися от центра к черному ободку.
Дракон осторожно вытянул лапу, выпустил коготь и дотронулся до ладоней Снейпа.
Что-то произошло…
Снейп почувствовал… он бы назвал это легилименцией – но не было никакого давления или вторжения. Скорее знакомство.
Он не видел и не слышал чужих мыслей. Скорее эмоции: доброжелательность, усмешка, любопытство…
И не хотелось врать или скрывать – не потому, что тебя заставляли все это открыть, а потому что… незачем.
Другой мир, другой разум.
Что ему до всяких там Темных Лордов, рыжеволосых ведьм и зеленоглазых гриффиндорцев – дракон жил себе без них – проживет и потом.
Вопрос.
Снейп лезет в карман – достает рубин. Пытается объяснить – не словами, не картинками – просто отпускает поток сознания.
Дракон задумчиво глядит на него – и вдруг острым когтем касается своей лапы.
Маленькая алая капля выступает на черной коже.
Дракон ждет.
Снейп достает палочку – капля повисает в воздухе.
Четыре луча больших – четыре маленьких.
Дракон удовлетворенно кивает, слизывает каплю прямо из воздуха. Легонько подталкивает зельевара к красному дракону.
Все повторяется.
Открытые ладони, спокойный взгляд.
Глаз у красного – ярко-голубой, с белыми искрами. Фиолетовый насмешливый зрачок.
Капля дает шестилучевую звезду…
Третий дракон.
Снейп пытается было отказаться от проверки крови – но алая капля уже скользит по коже…
А вот это сюрприз – десятилучевая звезда…
Позвольте, но как же так??? Красные драконы похожи, как близнецы – никаких сомнений, что они одной породы…
Размышления Снейпа прерваны возвращением Уизли.
- А, познакомились уже? Не думал, профессор, что у Вас есть подход к волшебным существам…
- Сам не ожидал, - вырвалось у Снейпа.
- Вам наверно надо было не в зельевары идти, с таким талантом. - улыбается Чарли, - Золтан сказал, Вы хотели меня видеть? Буду рад помочь!
Снейп вкратце пересказывает Чарли цель своего прибытия.
Уизли озадаченно смотрит на зельевара, и…
Глава Глава 22. В путь- Ну, положим, я-то свою рекомендацию дам, - после недолгого молчания, Уизли чешет рыжий затылок, - да и Золтан слово замолвит…
- Это что – так сложно, привезти образцы?
- Это не сложно. Это невозможно. Долго объяснять – Вы сами все увидите. Если, конечно, пустят…
- Я думаю, попробовать стоит.
Уизли хмуро разглядывает зельевара.
Вдруг черный легонько толкает его в плечо.
Чарли гладит подставленную голову, улыбается.
- Ну, профессор, раз у Вас такие защитники, - он хлопает дракона по мощной шее, - значит, летим в Первый Круг – там разберемся! Маргета, собери профессору всё, что нужно, да крикни Золтана – пусть подойдет!
Маргета одарила Снейпа радостным и завистливым вздохом – и умчалась.
- Что такое "Первый Круг"? – опять не вовремя в зельеваре проснулось любопытство.
Чарли задумался.
- Это что-то погрузочно-разгрузочного пункта – там комплектуем, кому что отвезти, там же расписание, там же и склады… а еще это вроде приемной, что ли… Во всяком случае, это единственное место, куда попадают все посетители.
- И много их у вас бывает?
- По разному. На работу многие приходят устраиваться - но практически никто не задерживается. Вот Ваше появление станет событием – это я Вам обещаю! Так что заранее готовьтесь к любопытным взглядам и несусветному количеству вопросов.
Чарли подошел к профессору и сказал совсем тихо:
- Вы только палочкой там поменьше размахивайте, а лучше вообще ее не доставайте. И, самое главное, пока до … - он оглянулся, драконы ободряюще кивнули, - пока до ГЛАВНОГО не доберетесь, никому, слышите! ни-ко-му не говорите, как Вас зовут и откуда Вы взялись. И чем занимаетесь. И откуда родом. И…
- Я понял. Никому ни слова ни о чем. – Снейп умел сдерживаться.
- Да. Именно – никому. Даже если это буду я. Никакой информации извне. Если захотите со мной поговорить – три раза в неделю мы сюда летаем. Прилетайте с нами – здесь и поговорим.
"Мерлин всех вас заколдуй, какая таинственность" - думал Снейп, наблюдая, как Чарли проверяет крепление седел.
Погрузка шла своим чередом – теперь Снейп смог разглядеть тех, кто прилетел вместе с Чарли.
Все как один – молодые, жилистые, загорелые. В джинсах и свитерах. Никаких мантий. Никаких палочек – вся погрузка и разгрузка проходят вручную. Чарли здесь за главного – хоть ничем от них не отличается. Парни перешучиваются, смеются, утирают пот со лба… зачем им свитера? Лето на дворе!
- Рад за тебя, рад! – Золтан прям-таки сиял. – Маргета аж расплакалась – она в заповедник второй год попасть не может, а я и рад! Нечего девчонке по драконам шляться, мала еще… Да, вот я тебе тут собрал… - Золтан торопливо сунул в руку зельевару небольшой сверток.
- Ты главное, не пасуй, много не говори…
- Я что, похож на болтуна? – Снейп начинал злиться. Он не понимал, что происходит – а значит, не мог предположить, чего ждать. А этого зельевар ох как не любил.
Золтан замахал на него руками.
- Ну, ну, осади! Ишь, вспыхнул, порох! Я тебе дело говорю. Если за Первый Круг пройдешь – считай, дело в шляпе. Если же тебя все-таки не пустят – Главного проси, чтоб он сам тебе образцы собрал, скажи, Золтан потом с ним расплатится. Тихо, не возражай! Это не благотворительность – у меня с ним свои дела, а ты сюда вернешься, зелий мне сваришь, вот и сочтемся.
Пришла понурая заплаканная Маргета.
Протянула Снейпу небольшой чемоданчик, что в нем, Снейп решил выяснить позже. Мягко поблагодарил девушку, простился с Корвином и поспешил к Чарли, машущего ему со спины красного дракона.
Под брюхом оказалась веревочная лестница, и зельевар вскоре оказался рядом с Чарли.
Уизли ловко втянул лестницу, скрутил, уложил в специальную сумку. Забрал у Снейпа сверток Золтана и чемоданчик, аккуратно пристегнул рядом. Усадил зельевара прямо за собой, в прилаженное специально для него удобное сиденье. Оно не было похоже на седло Чарли - тот сидел прямо, облокотившись на высокую спинку, образованную задней лукой.
- Располагайтесь, профессор, - подмигнул Чарли, застегивая многочисленные ремни, - скоро тронемся.
Сиденье Снейпа было похоже скорее всего на кресло – спина чуть откинута, подлокотники, упоры для ног. Очень удобно, даже уютно. Как только Снейп уселся, над ним материализовался каплевидный, словно сотканный из плотного воздуха купол, темный сверху и прозрачный в середине.
Ремней было много – но Снейп никогда не рисковал просто так – безопасность прежде всего, ведь неизвестно, что произойдет в полёте…
В Полёте!
Только сейчас, пристегнутый по всем правилам, наблюдающий за окончанием погрузки Снейп понял, что собирается ЛЕТЕТЬ! На ДРАКОНЕ!
У зельевара никогда не было боязни высоты, впрочем, как и всех других фобий и аллергий. А, нет, одна аллергия все-таки была – Лонгботтом в кабинете зельеварения.
И еще, конечно, несносный Поттер. И еще одна – Мародеры в полном составе, и туда же – оборотни.
Пока Снейп перебирал в уме всё и всех, что вызывало у него глухое раздражение одним своим присутствием, погрузка закончилась.
Дрогнув, беззвучно исчез защитный купол над чардой.
Снейп глянул вниз – Золтан и Маргета спешили в сторону заднего двора.
- Ну, что, профессор, приятного полета! – сверкнул зубами Чарли.
На втором красном драконе всадник приподнялся над седлом и протрубил в рог.
Звук послужил драконам сигналом – Снейп почувствовал, как задвигались мышцы.
С мягким шелестом развернулись бархатные крылья, медленно поднялись, сомкнулись в самой верхней точке…
И ринулись вниз.
Оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, дракон легко взмыл над землей.
Снейп не почувствовал рывка – только ветер откинул пряди волос на глаза. Поспешно отведя волосы, Снейп огляделся.
Драконы поднимались вертикально вверх – три взмаха – и вот уже чарда кажется игрушечным домиком, а солнце заполняет собой все небо. Хорошо, что верхняя часть его купола темная – солнце не ест глаза. Два других дракона держатся на той же высоте. Снейп замечает, что в руках Чарли нет никаких поводков - равно как и ни на одном драконе нет ничего, даже близко похожего на сбрую…
Черный поворачивает к Снейпу голову – его глаза смеются.
И разом все три дракона падают вниз – заложив головокружительный вираж, набирая скорость облетают чарду так низко, что поднявшийся ветер сбивает с Золтана шляпу.
Снейп задерживает дыхание – но, вопреки ожиданиям, его желудок не подскакивает к горлу и завтрак даже и не помышляет попроситься наружу.
Только дух захватывает.
И радость - чистая, ничем не замутненная радость плещется в груди. Если бы не его знаменитая выдержка, Снейп бы заорал от восторга. Но он молчит – а орёт Чарли. И, судя по звукам, все люди, находящиеся на драконах.
Птицы приветствуют драконов мелодичным клекотом и окружают драконье трио медной сетью.
Мир ложится дракону под брюхо, солнце нестерпимо горит на гребнях, ветер треплет волосы, черная туча сгущается за спиной, змеятся молнии, ворчит гром – на удивление мягко и тихо…
Снейп знает – в момент своей смерти он вспомнит две вещи: зеленые глаза Лили Эванс и шелест драконьих крыльев…
Глава Глава 23. Спокойствие и уют.Слизнорт не любил расхаживать по кабинету, когда думал.
Не было у него привычки вертеть в руках милые вещицы, или перекладывать перья на письменном столе. Везде, где бы он не находился, существовало одно железное правило – каждый угол заполнен подушками и покрывалами, каждое кресло обернуто мягким пледом – только выбирай.
И они выбрал – низенький уютный диванчик, застеленный белоснежной бараньей шкурой.
Скинув домашние тапки, Гораций Слизнорт, декан Слизерина, профессор, снова почувствовал себя маленьким пухлым мальчиком, сооружающим у себя в детской что-то типа уютного гнезда из пушистого одеяла и подушек. В тепле и уюте он неизменно впадал в полусонное дремотное состояние, и даже самые гадкие и страшные мысли казали вполне безобидными, ведь он смотрел на них словно со стороны…
И тогда он мог думать.
Он давно уже не был тем самым маленьким пухлым мальчиком, боящимся темноты и таинственных ночных шорохов. Ночь давно стала ему если не подругой – то хорошей приятельницей, а страхи – ну что страхи? Ему много чего "посчастливилось" повидать на своем веку.
Его считали трусоватым.
Он называл это осторожностью.
Нет, он не был исключительным храбрецом – но и в записные трусы слизеринского профессора записывать было рано. Его единственным кошмаром был Том Реддл – но в плену теплого одеяла даже этот страх становился вполне терпимым...
Гораций просто больше всего на свете ценил спокойствие и уют.
Именно в такой последовательности – СПОКОЙСТВИЕ.
И УЮТ.
Первое ему обеспечивали его невообразимые связи – при любых раскладах всегда нашелся бы кто-то, кто защитил добродушного толстяка-профессора.
Второе он навострился обеспечивать себе сам.
Однако теперь...
Хатка не оставляла любимого хозяина ни на минуту. Слизнорту очень нравилось ее ненавязчивое внимание – она не лезла под ноги, не приставала с расспросами, просто из комнаты профессора как-то незаметно исчез тончайший слой пыли. И перья на столе - всегда чистые, отточенные, и, что особенно приятно, любимые фазаньи – аккуратным изящным строем покоились рядом с чистой чернильницей, в которую теперь никогда не попадали вездесущие мухи.
Крошки сахара и засушенных ананасов не белели на подлокотниках кресел, вызывая досаду, и открытые коробки шоколадных конфет не переворачивались в самый неподходящий момент.
Упущенные шоколадные лягушки не норовили больше оказаться раздавленными мощным профессорским задом, и камин в спальне горел ровным веселым пламенем, забыв свою привычку периодически чадить.
Слизнорту нравилось все это: бок серебряного подстаканника, отполированного до блеска, тонкий запах лаванды и ванили от подушек, протертые рамки колдографий…
Все это требовало внимания – но даже у волшебника не всегда находилось время постоянно убирать полки и смахивать досадные крошки.
А перегружать комнату заклятьями он не любил – чары требовали к себе не меньше внимания, их тоже нужно было обновлять, проверять, переделывать…
У Хатки времени было полно.
Какое вино предпочитаете в это время суток?
Она знала ответ.
Засахаренные ананасы не переводились, в воздухе постоянно витал запах свежего кофе – со свежими сливками утром, ароматного турецкого днем, и сливочно-карамельного вечером, с шариком белоснежного мороженого.
Он полюбил эти тихие вечера – а Хатка млела и трепетала, когда ее обожаемый хозяин усаживал ее на крохотную скамеечку, обитую мягким войлоком, и часами говорил, говорил, говорил…
Он показывал ей колдографии и рассказывал о любимых учениках, вспоминал юность, и иногда спрашивал…
По началу Хатка была робка – еще никогда – никогда! никто из волшебников не был к ней так доброжелателен.
Она рассказала ему о прошлых хозяевах.
Слизнорт опешил, когда Хатка впервые на его глазах обожгла себе пальцы раскаленными углями, наказывая себя за жалобы на бывших хозяев. Профессор знал, конечно, об этой особенности домовых эльфов – но никогда с ней не сталкивался, ибо…
У Слизнортов не было домовых эльфов. Юного Горация когда-то удивлял этот факт, но на настойчивые расспросы родители только отмахивались. И только после смерти родителей, когда он стал полноценным хозяином в своем достаточно обширном поместье на юге Англии, копаясь в домашних архивах, Слизнорт нашел записи своего пра-пра-пра…дедушки, в которых говорилось об утрате Слизнортами домовых эльфов. Записи были уклончивыми, иносказательными, автор явно делал их для себя, и его ни мало не заботило, что посторонний читатель может их просто не понять. Гораций и не понял. Вернее, понял только то, что семейство лишилось эльфов, когда одна из дочерей главы дома вышла замуж за полукровку. Вернее, после рождения наследника – на одну четверть маггла… Дед упоминал что-то о чистоте крови, досадовал на выбор непокорной, клялся, что больше не допустит кровосмешений… Но дочь не проклинал, и, кажется, в конце концов смирился.
И вот теперь Хатка живо напомнила ему эти старые записи…
Слизнорт подоткнул под себя поудобнее мягкую шкуру, поправил подушки под поясницей. Смотрел, как Хатка суетится, накрывая вечерний кофе на крошечном столике. Именно наблюдение за эльфийкой вызвало в нем сейчас воспоминания об их уютных вечерах, и пускай их было не так уж и много, профессору не хотелось бы с ними прощаться.
А, судя по обстановке в школе, прощаться все же придется.
Слизнорт поморщился, принимая от эльфийки чашку дымящегося кофе, и на испуганно прижала уши.
- Нет, дорогуша, это не ты, это мысли у меня в голове, - Слизнорт неопределенно покачал чашкой в воздухе, - не очень-то и приятные.
Не просто неприятные.
Зря, зря он остался в школе, когда появились Керроу. Аура Лорда, прилипшая к Пожирателям, лишала Горация сна и аппетита. А эти их "педагогические" методы? Совесть Слизнорта подсовывала ночью всяческие кошмары, в виде избитой розгами любимицы Эванс, но пыла встать на защиту детей профессор в себе не находил.
И вот сейчас ему предстояло взвесить все окончательно и бесповоротно – либо бежать из Хогвартса, оберегая свое спокойствие, либо…
А никаких "либо" не было.
- Если все-таки уходить - то делать это немедленно, - ворчал профессор, прихлебывая кофе. Хатка сидела на своей скамеечке и отчаянно таращила на хозяина глаза. Разговаривать с эльфийкой как-то незаметно вошло у профессора в привычку, и такие рассуждения вслух уже не были для Хатки неожиданностью.
- А это значит, - профессор задумчиво выловил ложечкой полурастаявшее мороженое из чашки и сунул его в рот, - опять по квартирам скитаться. Месяц, два – и это если повезет! А то неделя – и до свидания.
Слизнорт мрачнел все больше и больше.
- Магглы не всегда живут в просторных жилищах, и не всегда у них есть то, что нужно мне. Это очень утомительно – все время куда-то переезжать. Только обустроишься, только вздохнешь – как опять чемоданы паковать.
Хатка молча кивала.
- Но здесь уже тоже совсем нечем дышать! Эти ужасные розги! Слизеринцы вообще не хотят ничего слышать – и мне даже приходится быть с ними очень строгим! И, как назло, Слизней не соберешь – они же просто укокошат друг дружку! А жаль - в этом году так много перспектив намечалось… - профессор обвел взглядом коллекцию колдографий.
- Хозяин хочет уйти? – голос Хатки был еле слышен, - покинуть Хогвартс? Простите, простите, я не должна спрашивать! - эльфийка принялась было биться головой об пол, но, наученный горьким опытом, Слизнорт был внимательным. Мягкое одеяльце укутало эльфийку и вернуло ее обратно на скамеечку.
- Хатка, перестань! Сядь и послушай… Ну что ты плачешь-то, глупенькая?
- Возьмите меня с собой! – прошептала несчастная Хатка, глотая слезы. – я умру без вас, не бросайте Хатку одну!!! – Эльфийка зарыдала в голос.
- Мерлин благодушный, да успокойся пожалуйста! – испугался профессор, - я не брошу тебя, и не собирался бросать, ты что это придумала-то?
- Хатку уже оставляли без хозяина! И без дома, и без хозяина… без хозяина... а Хатка всегда была хорошей эльфийкой…
Слизнорт прикусил от досады губу.
Прошлая жизнь Хатки не была медом – и профессор только недавно узнал об этом.
Хатка жила в семействе своих хозяев столько, сколько себя помнила.
В доме эльфов было много – двое не отлучались с кухни, еще трое работали в саду и на конюшне, и трое – в том числе и она – заботились о доме и семье.
Хозяев эльфы считали своим благословением – те не обращали ни малейшего внимания на прислугу, и даже не знали, кого как зовут. Просто периодически щелкали пальцами и отдавали приказы. За проступки эльфы наказывали себя сами, но никакой жестокости от хозяев никогда не видели.
До поры до времени.
А потом все пошло наперекосяк – умерла хозяйка.
Младший хозяин был еще мал – его только-только отправили в Хогвартс. Хатке было строжайше приказано приглядывать за малышом, и она тайком отправилась в школу, подчиняясь приказу…
Мальчик учился плохо, был замкнутым и нелюдимым. Смерть матери потрясла его – Хатка часто видела маленького хозяина плачущего в пустых классах. Она пыталась утешать – мальчик злился, кричал на нее, топал ногами…
А потом сокурсники, почуяв его слабость и уязвимость, стали мальчишку дразнить.
Катастрофа наступила тогда, когда эльфийка вернулась вместе с маленьким хозяином в родовое поместье.
Старший хозяин собирался жениться.
Не прошло полугода со смерти его прежней жены – а в комнатах уже витал запах чужих духов, эльфы перекрашивали гостиную и меняли мебель, и симпатичная жизнерадостная маггла с ласковыми каштановыми глазами, смеясь, составляла свадебный список гостей…
Мальчик кричал и бросался на всех с кулаками.
Хатка плакала.
Но старший хозяин был неумолим – и вот сын снова отправляется в Хогвартс… Как обезумевший зверек, он начинает мстить – всем подряд, но больше всех достается Хатке.
Дальше – как кошмарный сон – у молодой жены рождается сын. Сквиб.
Наследники ненавидят друг друга.
Так и растут – старший – выращивая злобу и обиду, младший – бесясь, что ему недоступны радости волшебства…
Это должно было случиться – рано или поздно.
Старший не стал наследником – все свое имущество отец оставляет сквибу – любимому несчастному сыну.
Эльфы пытались помешать.
Хватали за руки, молили, цеплялись за одежду, ставили защитные барьеры...Бесполезно.
Взбешенный старший, не помня себя, убивает отца и мачеху.
Идет в комнату сквиба...
Приказывает эльфам остаться в кухне.
Спокойно входит, запирает двери.
Что там произошло – эльфы не знали.
Через четверть часа… О, она очень хорошо помнит, что произошло – будто лопнула серебряная струна, тихий стон прокатился по дому. Хатка почувствовала, как сердце словно оборвалось. Мир потерял краски и звуки, стал черно-белым. Стайка эльфов, колошматя себя чем попало за нарушение приказа, ринулась в комнаты младшего...
На полу лежал труп.
А в углу, скорчившись, баюкая обожженные руки, поскуливал… сквиб.
Эльфы выходили его.
Сквиб бродил по поместью, планомерно уничтожая все, что несло в себе хотя бы долю волшебства.
Жег волшебные книги и колдографии.
Резал портреты предков.
По кирпичику растащил камин.
Однажды он бросил их – на целых три года!
Они ждали – но никто, ни один эльф не последовал за ним.
А потом он вернулся.
Удивился, увидев эльфов в доме…
Он кричал, что за три года они должны были передохнуть, как мухи, как крысы, сгнить, как прошлогодние сорняки…
Приказываю - перережьте друг друга!
Эльфы не могут убивать, сэр...
Вы обязаны слушаться - я ваш хозяин! Убирайтесь!
Мы не можем вас покинуть, пока вы нас не освободите!
Освободить? Хха, чтобы волшебная зараза по миру гуляла? Ну нет!
Кто из эльфов говорил с ним? Хатка не помнила. Слова словно звучали и в ее голове тоже, и она знала – нет, просто чувствовала – ее хозяин – уже не хозяин. Вернее, не до конца хозяин.
Не могла объяснить, почему. Не могла – да и не пыталась – понять…
Он был взбешен.
Ему не достался колдовской мир, ему не досталась любящая семья - зато достались ненавистные эльфы, колдующие тут и там!
Злоба, так знакомая Хатке, проснулась и в младшем.
Потом, в своих ночных кошмарах, она переставала различать лица братьев - они сливались в страшную злобную маску…
Сквиб начал уничтожать эльфов.
О, он даже завел специальную книжицу, куда скрупулезно и обстоятельно записывал то, что он называл "опытами".
Слизнорт снова поймал себя на отвратительной мысли, что не прочь бы почитать книжицу… Он не мог смотреть на Хатку, как на равную себе – и утешал себя мыслью, что это чисто научный и познавательский интерес… Книжица манила его и занимала все его воображение, ведь, судя по рассказу Хатки, сквиб узнал многое об эльфах… об их внутреннем устройстве… их магии… Однако представляя себе описание препарирования живого эльфа Слизнорт вздрагивал от отвращения и клялся никогда-никогда даже не вспоминать об отвратительной книжице…
...Выжила одна Хатка.
И то, только потому, что сквиб, потеряв последний разум, решил сжечь ее вместе с домом. Но сам погиб в пожаре, умирая счастливым и радостным, твердо убежденным в том, что спас мир от исчадий ада…
Бессознательная аппарация перенесла едва живую эльфийку в единственное знакомое ей место.
В Хогвартс.
Где она и жила, видя мир черно-белым и каждый миг прислушиваясь к невидимому стону оборванной струны…
А потом в ее жизни появился Слизнорт. Который согласился стать Хозяином.
Мир обрел цвет, невидимый стон затих…
Слизнорт, как мог, успокоил эльфийку и пообещал, что никогда не откажется от нее.
Тем временем в нем зрело окончательное решение – никуда он из Хогвартса не уйдет.
Если бы Лорду было надо – профессора достали бы в же первый день.
Однако Пожиратели – не сам Лорд, и, видимо, есть серьезнейшие причины отсутствия Волдеморта в школе…
А раз так – то так тому и быть.
Он остается.
Тем более, что библиотека в школе – одна из лучших в мире, и, может, быть, ему все же удастся найти ответ, ЧТО же все-таки связывает домашних эльфов с…
чистокровными волшебниками.
Глава Глава 24 Действие и противодействиеОтряд Дамблдора снова собрался в Выручай-комнате.
Ждали Полумну.
Молча бродили по знакомой комнате, сидели у камина, вспоминали…
Кто-то даже попытался выпустить Патронуса – в память о былых временах – но с палочки стекла только жидкая струйка серебристого дыма. И все.
Словно выдрали куски в пространстве – так резко и болезненно было заметно всем отсутствие Рона, Гарри, Гермионы…
Говорили тихо - как будто кто-то умер.
Джинни пыталась разорвать эту тягостную атмосферу, снова и снова заставляя Невилла практиковаться в Экспеллиармусе, что-то объясняя, о чем-то рассуждая...
Наконец все собрались в один кружок, описывая друг другу злоключения последних дней.
Легче не становилось - но это как-то объединяло.
Полумна опаздывала.
Нарглы наконец оставили ее в покое – вещи перестали пропадать, и ей больше не приходилось ходить босиком или вечно занимать у кого-то перья и пергаменты.
Соседки по когтевранской гостиной - впрочем, как и все когтевранцы – завели привычку готовиться к занятиям вместе. Луна не удивлялась – вместе, так вместе. Раньше каждый когтевранец искал себе для занятий уединенный уголок – пологи на кроватях спален практически всегда были плотно задернуты. Раньше изредка случались "дуэли разума" - когда в гостиной обсуждались новые знания, выстраивались и опровергались теории – вот тогда Когтевран был на редкость сплочен. Но во все остальные дни каждый ревностно - хотя и без фанатизма - оберегал собственное пространство.
Сейчас все изменилось. Когтевранцы толпились в гостиной, по двое устраивались на кроватях с распахнутыми занавесями, и их споры не умолкали дни и ночи напролет.
Последним совместным мозговым штурмом был день Распределения, и с тех пор личной обособленности когтевранцев пришел конец.
Однако Когтевран разделился-таки на два лагеря.
Одни считали изучение Темных Искусств прекрасной возможностью получения новых знаний. Прилежно посещали занятия, практиковались в Круцио – не потому, что чувствовали потребность в доказывании собственного величия или испытывали желание причинить боль.
Они поглощали знания, считая себя выше понятий Добра и Зла.
Однако четверокурсник, заикнувшийся было о своем желании принять Метку, был немедленно высмеян всеми когтевранцами.
Ведь это очевидная глупость – добровольно принадлежать кому-то.
Ученый выше этого – и принадлежит он только магии. И Знаниям. И никто ему не указ…
Другие – и Луна в том числе – возмущались новыми правилами, и, изучая Искусства, тайно (от Керроу, разумеется!) штудировали книги в поисках методов Защиты.
Однако научный поиск и неистребимая жажда знаний сталкивали оба лагеря в жарких спорах, дуэлях и практиках.
Когтевранцы редко попадали к мадам Помфри из-за буйства Пожирателей или Инспекционной дружины, гораздо чаще их доставляли в больничное крыло прямехонько из родных факультетских стен. Вот и сейчас Луна, собравшаяся на заседание ОД, не смогла пройти когтевранскую гостиную.
Помещение было наполнено вспышками разнообразнейших заклинаний, три или четыре котла, кое-как установленные возле камина, нещадно чадили. Парочка Луниных сокурсниц хлопотала возле дивана, отчаянно споря о способах лечения поверженного в дуэли семикурсника.
Пройти не было никакой возможности, и Луне пришлось остановиться. И пока она придумывала способы прошмыгнуть мимо разгорячившихся когтевранцев, случилось неожиданное.
Из спальни мальчиков буквально выкатился клубок сцепившихся парней, причем вскоре стало ясно, что только двое набросились друг на друга, остальные просто пытались их разнять. Ор стоял такой, что разобрать что-либо было почти невозможно. В гостиную тут же набилась толпа народу, и Луну оттеснили в самый дальний от входа угол.
В этот день ОД так и не дождались Луниного прихода.
Попрактиковались в заклинаниях. Составили план занятий, решив самостоятельно изучать Защиту. Однако Гарри не было, и все находились в подавленном состоянии, не говоря уже о том, что занимать место Поттера никто не хотел. Расстроенные, все разбрелись по своим гостиным, предварительно договорившись о времени следующей встречи.
А Луна так и не пришла.
Наконец парней удалось разнять и растащить в разные стороны.
Луна сидела в своем углу, все еще надеясь выбраться, но последующие события заставили ее забыть о собрании ОД.
Спор не затихал.
- Да заткнитесь, наконец, вы оба! – голос, усиленный Сонорусом, принадлежал Лео Роджерсу, нынешнему капитану Когтевранской команды по квиддичу, признанному лидеру и красавчику.
- В чем дело?– Роджерс призвал стул и расположился между двумя насупившимися противниками. Те заговорили одновременно.
- Давайте по очереди! – Роджерс умел командовать, и сейчас взял на себя обязанность третейского судьи. – И поспокойнее, пожалуйста. Эрни, начинай!
Вихрастый Эрни победно улыбнувшись, выступил вперед, одернул помятую мантию, пригладил непослушные волосы. Его оппонент, сверкнул на Лео глазами, и, следуя примеру капитана, уселся на стул.
- Я быстро, без лирики и вступлений. Я и Нортон, - Эрни ткнул в сторону второго забияки пальцем, - работали над изобретением новых заклятий, ну сами знаете - научный поиск и все такое.
Когтевран согласно кивнул.
- Подробности позже, смысл спора состоял в том, что мне удалось изобрести одно контрзаклятие, а Нортон говорит, что это невозможно.
Наступила абсолютная тишина.
- Лео, да ты сам посуди! Ты только на формулу глянь! Этот придурок угробит себя – и дело с концом! – не выдержав, Нортон вскочил и развернул перед Роджерсом исчерченный пергамент.
Через секунду к изучению пергамента приступили все.
Луна, насторожившись, попыталась посмотреть – но столпившиеся когтевранцы заслоняли обзор.
- Где логика? Где расчет? Что за дикое сочетание? – кипятился Нортон.
- Это вдохновение! Пусть не логично – задницей чую: сработает!
- Вот и отшибешь себе задницу к мерлиновой бабушке!
- Иди к черту! Сработает!
Луна закусила губу и стала энергично прокладывать себе путь к эпицентру спора.
Формула действительно удивительная – когтевранцы всегда живо интересовались законами магии – что с чем связано, как влияет, что мешает…
И самое основное правило гласило – все уже изобретено до вас.
Все поколения когтевранцев подвергали правило сомнению – но, приступив к изучению предмета, убеждались, что все возможные комбинации слов, жестов и внутренних желаний действительно исчерпаны. Оставалось только пополнять арсенал знаний – и искать, где бы покопаться еще.
Мама Луны в свое время так и не оставила затею новых изобретений.
И кое-что у нее даже почти получалось, однако закончилось все трагедией.
И вот теперь по спине Луны бежал холодок – ей лучше всех были знакомы эти нестройные, нелогичные и абсолютно антинаучные рассуждения.
Папа прятал мамины дневники, однако в силу забывчивости или легкомыслия, они отыскивались Луной в самых разных местах, и у нее было достаточно времени для изучения пергаментов… У Луны были заветные мысли – изучить мамины записи обстоятельно и вдумчиво после окончания Хогвартса. Соблюдая предельную осторожность и набравшись множества знаний… Нет, она не будет безрассудна, как мама, и рисковать она не будет… Наверное…
Пергамент был испещрен формулами.
Однако что-то все-таки в них было – Луна без труда разобрала хитросплетение букв, стрелочек и знаков…
Эрни прав.
ЭТО сработает.
- Ты чистокровный? – голубые глаза Лавгуд и неуместный вопрос заставил Эрни поперхнуться и замолчать.
- Я? Эээ… нет, ты что, не видишь? – Эрни ткнул себя в грудь, где на мантии под эмблемой факультета расплылось жирное пятно с мишенью.
Луна удивленно перевела взгляд на знак магглорожденного, коснулась пальцем своей золотой капли и повернулась к Роджеру.
- Это сработает, потому что он не чистокровный.
За спиной зашикали.
Кто-то пробурчал "Полоумная Лавгуд", Нортон усмехнулся, но Роджерс был серьезен.
- Лавгуд, что за бред?
- Это не бред, я знаю, что сработает. Моя мама изобретала заклятия, и я видела у нее похожие пергаменты. – Луна повернулась к Эрни. – Стой на месте. Я отойду сама.
С этими словами Луна попятилась.
- Моя мама погибла, когда я была совсем маленькой, но я читала в ее записях… Она писала о связи изобретений с чистотой крови. Ты рожден от магглов, и значит, заклинание сработает. Я не сильна в Темных Искусствах, но я попробую.
Никто не успел опомниться, как Луна вытащила палочку и направила ее на Эрни. Когтевранцы попятились, образовав коридор, а Луна все отступала и отступала.
- Не сомневайся, все получится. Я сильная, я выдержу!
С этими словами Луна сделала еще пару шагов назад.
- Круцио!
Красный луч вырвался из Луниной палочки.
Ошарашенный Эрни среагировал чисто механически – какое-то слово сорвалось с его губ, палочка крутанулась в руке…
Красный луч развернулся, налился цветом и ударил в Луну.
Тишину разорвал дружный крик когтевранцев.
Глава Глава 25 Знание - сила, ёпрст!Луне повезло – она просто мгновенно потеряла сознание.
Нортон первый бросился к девочке, и попытался привести ее в чувство. Довольно скоро ему это удалось – и Луна открыла свои небесно-голубые глаза.
- Я же говорила, все сработает. – она попыталась улыбнуться Нортону.
- Лавгуд, ты… ты… дура бестолковая! – Нортон осторожно поднял Луну на руки и отнес в кресло.
Когтевранцы, столпившиеся вокруг, облегченно зашумели. Кто-то уже протягивал Луне Укрепляющее зелье, кто-то притащил плед, девчонки озабоченно ощупывали ее руки и ноги – Луна, ты как? Ничего не болит?
- Спасибо, немного плечи ломит…
- Сейчас, дай я разомну, тихонько…
- Ну ты даешь, - Нортон все не мог успокоится, и, присев на корточки возле кресла, машинально растирал ледяные руки Луны, - хотя, если подумать, мы бы так и спорили до хрипоты… И все-таки ты дура. Дура несусветная.
К ним протолкался Эрни. Белый, как мел.
- Лавгуд! То есть… Луна, прости! Я не думал, что будет так… я машинально…
- Так ведь сработало! – безмятежную улыбку Луны не могло стереть ничто на свете. – Ты молодец, Эрни, ты все сделал правильно.
- Я хотел сам… на себе попробовать. Нортон отговаривал…
- Лучше бы не отговаривал! – пробурчал Нортон. – Идиотизм какой-то. Надо же…
Постепенно все успокоились.
Луна чувствовала себя хорошо – за исключением неприятной боли в сведенных судорогой плечах. Оценив ситуацию, Роджер решил не отправлять Лавгуд в больничное крыло – во всяком случае, пока.
И Когтевран не был бы Когтевраном, если бы уже через десять минут не началось бурное обсуждение происшедшего с чисто познавательной точки зрения.
Логики в записях не было.
Вернее, она была – но какая-то странная. Эрни называл ее вдохновением.
Когтевран уже не интересовало – сработает или нет, его интересовало, ПОЧЕМУ сработало.
Луна послушно пила Укрепляющее, и чувствовала себя все лучше и лучше. Постепенно и Нортон, и вихрастый Эрни, забывшие о недавней вражде, присоединились о обсуждению формулы. Луна куталась в покрывало, наслаждалась теплом и уютом, и слушала.
Через час в гостиную с заседания ОД пришли когтевранцы, а с ними Джинни и Невилл, обеспокоенные отсутствием Луны. Выслушав историю происшедшего, Джинни, порывисто обняла Луну.
- Ненормальная… Луна, ты просто ненормальная! А если бы усиленный Круциатус тебя угробил? Это же глупо, глупо! А еще когтевранка… О чем ты думала?
Невилл присел на краешек кресла, и крепко, до белых костяшек, сжимал сцепленные пальцы, мучительно соображая, чем помочь подруге.
- У меня болевой порог низкий… - улыбнулась Луна, - или высокий? Все время путаю… Я боли почти не чувствую. А если боль очень сильная – просто теряю сознание.
- Глупая, какая же ты глупая!
- Папа маме так всегда говорил, - Луна отстранилась от Джинни и вытерла бегущие по ее щекам слезы, - а она просто не боялась. И я не боюсь. Только плечи ломит – немножко…
- Гхм… Луна, прости что отвлекаю… - Роджерс был смущен, - но не могла бы ты еще раз объяснить, что там по поводу чистой крови?
Столпившиеся когтевранцы с любопытством смотрели на Луну.
- Я сама толком не разобралась. Как я понимаю, только магглорожденным и полукровкам под силу сочинять заклятия. Чистокровным это не дано. А вот в чем тут дело – мама и сама не знала. Кажется, еще в Хогвартсе кто-то из ее сокурсников придумал что-то стоящее, и он был из магглов…
- Надо в библиотеке поискать! – одновременно прозвучало несколько голосов.
Стайка когтевранцев тут же двинулась к выходу.
- Луна, а ты можешь достать дневники своей мамы?
- К сожалению, нет. – Луна поплотнее укуталась в плед. – Папа как-то раз увидел у меня их – и отобрал. Потом сжег. – Луна помолчала. – Он не хотел, чтобы я повторила ее судьбу… - совсем тихо добавила она.
Когтевран разочарованно вздохнул.
И снова зашумел.
- Какой-то парадокс. Считается, что Мерлин был автором большинства заклинаний…
- А вот и нет – основные боевые изобрел Гриффиндор!
- И Слизерин! Он специалист по Темным...
- Минуточку! Слизерин был мастером Защитных, если кто не знает! По темным был Женгай!
- А еще был Кроули! И Уэйт! И Моргана!
- Ладно, все молодцы, уроки учите! – прервал поток информации Роджерс. – Но ведь ВСЕ они были чистокровными? Или нет?
Когтевран призадумался.
- Мерлин так уж точно был… наверное…
- Мерлин был полукровкой!
- Ну уж Слизерин-то точно был чистокровным?
- Это несомненно… Тогда каким образом он изобретал?
- А может, и не изобретал! Может, он тогда первые пути прокладывал – целенаправленно перебирал всевозможные комбинации?
- Может быть, может быть…
Дискуссия продолжалась долго.
А вот и книжки из библиотеки подоспели – вовремя!
Когтевран опять не спал всю ночь.
...Заклятие Эрни все-таки взяли на вооружение – так, на всякий случай.
Однако практиковаться было не на ком, да и сложный пасс рукой удавался только троим – самому Эрни, Нортону и, как и ожидалось, Лавгуд.
И Когтевран ринулся изобретать.
Затея лихорадила факультет.
Появилась новая мода – препарировать заклятия, раскладывая их на составляющие.
Результатом стали противоядия абсолютно ко всем вредилкам Уизли и изобретение прочных ловушек для Пивза (настолько прочных, что несчастный полтергейст просидел в одной из них почти до Рождества).
Шутками Уизли Когтевран был разочарован – ничего нового! Просто хитрые комбинации всевозможных простых заклятий.
Такими же комбинациями оказались все рассматриваемые заклинания – как Светлые, так и Темные. Все просто, как два плюс два. Если проводить параллель – простые заклинания – как элементарная математика. Сложение, вычитание…
Потом деление и умножение.
Потом дроби.
Потом…
Когтевран углубился в арифмантику, древние руны и Историю Магии.
Шкура бумсланга – основа Оборотного. Все остальное только усиливает действие, и, как это ни странно, делает зелье приемлемым для потребления, ибо шкура сама по себе на вкус колоссально отвратительна.
Пару раз в гостиную врывался Флитвик и уничтожал чертежи и схемы. Однажды профессор даже наложил Обливэйт на неугомонного Эрни, изобретшего, вернее, как потом оказалось, повторившего давно известный рецепт какой-то дурманящей запрещенной дряни.
Собственные профессорские чары Слежения были наложены на гостиную – и декан всегда прибывал вовремя.
Однако глава Когтеврана не препятствовал поискам – бесполезно! Заинтересовавшись исследованиями любимого факультета, Флитвик только довольно хмыкал – исследования в данной области когтевранцы штурмовали со странной периодичностью в тринадцать-пятнадцать лет.
Профессор даже принес пару старинных фолиантов, но делиться собственными знаниями категорически отказался.
- Сами все должны понять. СА-МИ!
- Профессор, но неужели Вы нам не поможете?
- Помогу, обязательно помогу! Когда пойму, что вы задаете мне правильные вопросы. А до этих пор – ищите! Думайте!
Профессор и сам не раз попадал в это волну почти одержимости – в свое время он даже серьезно задумывался об организации Академии, где бы изучалась сама материя магии, но в Министерстве его пыл быстренько остудили, заявив, что изучение сущности магии находится в ведении Отдела Тайн. Флитвик не был готов к сотрудничеству с Министерством – все знания облагались секретностью, и, как правильно подозревал глава Когтеврана, запретов там было больше, чем разрешений.
Потому профессор зорко следил за своими воронятами, а те и рады были стараться.
Разумеется, Когтевран не словом не обмолвился своему декану об изобретении Эрни.
Зато с гордостью демонстрировал последующие.
Майкл Корнер нашел несомненную связь между зачарованными на ошибки перьями Уизли и памятным ему пыточным пером Амбридж, удивляясь, как ему не пришло в голову еще ТОГДА провести параллель… Зато теперь он знал, что у них была возможность избавиться от издевательств Амбридж, если бы…
А, да что там!
Чем дальше углублялся факультет в своих исследованиях – тем больше вопросов возникало.
Флитвик с удивлением наблюдал о разделении факультета на разновозрастные группы – только первые и вторые курсы не допускались к исследованиям.
Группы занимались изучением отдельных вопросов – кто-то изучал только зелья, кто-то занимался предметными заклинаниями, кто-то воздействиями на человека…
К середине года декан Когтеврана вздохнул облегченно – вопросами крови на факультете не интересовался никто. Забыли. Ушли вглубь, заинтересовались другим – и потеряли за деталями главное.
Слава Мерлину.
Он и сам не знал многого – но даже то, что когда-то открылось профессору, было настолько неприглядно, что он предпочитал не думать… не знать…
Глава 26 С прибытием, чтоб вас!- Это хорошо, что он полукровка. Просто замечательно. И не сопляк. Надоели малолетки, хуже тыквенного сока. Да-да, про тебя говорю, нечего оглядываться. Да не напирайте, не видите, человек в себя приходит.
Снейп открывает глаза.
Машинальное незаметное движение локтем – палочка на месте. Уже хорошо.
Пытается сесть.
Голова кружится неимоверно – все скачет, вертится, смазывается в какой-то тошнотворный калейдоскоп.
Кто-то плещет ему в лицо ледяной водой – сразу становится легче.
Снейп поднимает руки, растирает виски.
- Еще воды… - хрипло просит он неведомого благодетеля. Тот хмыкает – и выливает на зельевара чуть ли не полведра.
Снейп не злится – ледяной холод моментально приводит в чувство – и это главное.
Мокрая одежда тут же прилипает к телу. Ничего, такие мелочи можно и потерпеть.
Зельевар оглядывается вокруг.
Он сидит на зеленой лужайке, припорошенной желтыми листьями, солнце светит – по-осеннему мягко. Его окружают люди – команда Чарли, три молодые девчонки, два крепеньких мужичка в комбинезонах и толстая тетка неопределенного возраста в маггловском спортивном костюме. В руках у тетки ведро с остатками воды.
- Благодарю Вас, леди, - голос подчиняется Снейпу полностью. Благодарность звучит искренне – но зельевар не отказал себе в удовольствии приправить фразу нотками усмешки и язвительности.
Тетка довольно хмыкает.
- Ну что, лучше? Тогда поднимайтесь! - женщина протягивает руку и одним рывком ставит зельевара на ноги.
Снейп стоит достаточно твердо, все же Чарли пытается поддержать его – но зельевар решительно отводит его руки.
М-да, печальное зрелище.
Но Снейп на то и Снейп, чтобы, несмотря на мокрую одежду и общий помятый вид, замерзшими, почти негнущимися пальцами аккуратно одернуть манжеты.
Тетка все видит.
Одобрительно качает головой.
- Добро пожаловать в заповедник, мистер… мистер… как же мне Вас звать-то?
Она наблюдает, как Снейп отряхивается, передает ведро хихикающим девицам и чисто женским движением поправляет растрепавшиеся блондинистые волосы.
- Придумала! Добро пожаловать в заповедник, мистер Дарси! – она снова протягивает руку – уже для рукопожатия. Жмет крепко, энергично – но не давит и не диктует – действительно приветствует.
"Знает толк в приветствиях, хмм, это неожиданно приятно!" - думает Снейп, отвечая точь-в-точь таким же рукопожатием.
Тетка приседает в легком реверансе. Делает это изящно, несмотря на лишний вес и дурацкий синий костюм с полосочками.
- Чарли, ну представь же меня мистеру Дарси, не стой как пень! – тетка шутливо толкает улыбающегося Чарли в бок.
Тот подхватывает игру.
- Разрешите отрекомендовать Вам, ээ-э… мистер Дарси, красу и гордость Первого Круга, мадам…
- Между прочим, мадемуазель!
- Гхм, мадемуазель Дару Чешир!
Снейпу интермедия нравится, он неожиданно склоняется и касается загорелого женского запястья легким поцелуем.
Девчонки хором испускают восхищенный стон.
- Боже, какое изящество! – Дару явно нелегко смутить. Она заинтересованно смотрит на зельевара, тот, распрямившись, почтительно склоняет голову.
Тетка поворачивается к парням:
- Учитесь, бестолковые!
Уизли и его команда ржут.
В таком веселом сопровождении, незаметно оглядываясь, слушая шуточную пикировку тетки и парней, Снейп движется вместе со всеми к огромному застекленному зданию, высившемуся совсем недалеко.
Смотрит, запоминает – да уж, тут есть на что поудивляться.
Они покидают узкую – метров тридцать, не больше – полосу, засаженную хрупкими березками, роняющими желтые листья на траву.
Перед зданием – лето. Газон пестрит маргаритками и ромашками, возле входа пригибаются к земле под тяжестью цветов розовые пионы.
Снейп оглядывается – осенняя полоса постепенно переходит в зимнюю, а дальше высятся горы. На них даже смотреть холодно – видно, как гуляет вьюга у подножия, почти скрывая с глаз знакомых драконов. Возле них опять суетятся люди – ничем не отличающиеся от бригады Уизли…
Понятно, для чего им теплые свитера!
Вход в здание стилизован под камин – но никакими каминами внутри и не пахнет.
Все чинно и благородно – точь-в-точь Атриум Министерства магии! Также шумно и людно.
С той лишь разницей, что вместо каминов огромные арки, кое-как состряпанные из больших камней. Контраст поразителен – гладкий, почти зеркальный мрамор пола – и, словно в насмешку, нагромождения неотесанных камней. Вон, даже мох кое-где виден.
И никаких статуй нет.
Черная мантия Снейпа привлекает всеобщее внимание – ни один человек не одет так, как зельевар. Сопровождающие окружают зельевара плотным кольцом – любопытные пристают с вопросами, подпрыгивают, пытаясь разглядеть черную фигуру.
Дара предвидела это – торопливо проводит Снейпа в какой-то кабинет, довольно бесцеремонно выталкивает любопытных.
- Чарли! Ну что стоишь столбом? Бегом за вещами гостя! – кричит в приоткрытую дверь тетка и запирает дверь.
- Присаживайтесь. Чай? Кофе?
- Чай, если Вас не затруднит.
Дара достает из шкафчика чашки, сахарницу, ложки.
Щелкает кнопкой электрического чайника.
Кабинет небольшой, но комфортный.
Снейп окончательно приходит в себя – мокрая одежда неуютна до дрожи. Двигаться не хочется – каждое движение вызывает неприятное касание кожи мокрой жесткой тканью.
От этого непроизвольно бьет озноб.
Пока тетка хлопочет с чаем, зельевар осматривается.
Т-образный стол для совещаний, на столе – ваза с какими-то фиолетовыми мохнатыми цветами. Вдоль стены пара шкафов, за стеклянными дверцами которых теснятся папки всех размеров и цветов, статуэтки драконов, коробки и свертки.
Светло-бежевые крашеные стены, белый поток, электрические лампы.
Деревянный пол застлан бордовым ковром.
Приоткрытая дверь в соседнюю комнату – виден еще один стол, стул, какая-то картина на стене…
- Несколько вопросов к Вам у меня все-таки будет. Разумеется, касающиеся только цели Вашего прибытия в заповедник. Я не спросила – позволите называть вас "мистер Дарси"?
- Как Вам будет угодно. Дара Чешир – ведь не настоящее имя?
Дара кивнула, нарезая лимон тоненькими дольками.
- У нас много правил, и Вы познакомитесь с ними ближе, если получите "добро" на прибывание здесь.
Пейте чай, а я пока Вас поспрашиваю, ладно?
Снейп кивает.
Чай заварен по всем правилам – десять очков … э-ээ.. кому там… Да все равно – драконам всем вместе взятым. Горячая чашка согревает руки, обжигающий напиток примиряет его с мокрой одеждой.
Чешир не глупа - предоставила ему прекрасную возможность осмотреться, расслабиться. Что может быть лучше чашки чая в такой ситуации?
Пусть спрашивает.
- Итак. Вы не министерский, это ясно. Так что же могло привести Вас к нам?
Снейп не видит смысла утаивать – достает астерикс, объясняет.
Дара заинтересованно рассматривает рубин, задумчиво кивает.
- Образцы драконьей крови Вам так просто получить не удастся. Но об этом чуть позже. Какие артефакты имеете при себе?
Снейп удивился – но послушно достал палочку и Хроноворот.
Чешир удивленно повертела Хроноворот в руках
- О-о, давненько не видела такой прелести! Интересно, интересно… несколько лет, так-так… Так вот почему Барьер из вас чуть дух не вышиб.
Положила артефакт, не касаясь, осмотрела палочку. Достала из шкафа листок бумаги и обычную шариковую ручку.
- Ну-с, так и запишем: мистер Дарси, полукровка, палочка – черное дерево, серебро и сердце дракона. Хм, оригинально. При себе имеет Хроноворот - временная рамка несколько лет вперед.
Цель прибытия – образцы драконьей крови, тестирование, возможно покупка.
Примечание: неуничтожимое заклинание, предположительно Поиска, пропущено Барьером в Первый Круг.
Снейп насторожился. Вот эта розовая паутинка, которую не смог опознать сам Дамблдор – всего лишь заклятие Поиска? Хотя с другой стороны, неуемное проснувшееся любопытство подходит к нему как нельзя лучше… надо бы узнать поподробнее.
- Вы позволите? – голос Чешир перебивает его мысли. Тетка выразительно кивает на предплечье зельевара, и Снейп чувствует себя почти загнанным в угол.
Ему это не нравится.
Но делать нечего – осторожно закатывает рукав.
И ловит себя на том, что втайне все-таки надеялся, что Метка потускнеет, выцветет, ведь Лорд еще не возродился…
- Ого! - Чешир даже наклоняется вперед, так ей любопытно. – Какая красотища! А змея-то, змея! Vipera berus, смотри-ка, даже каждая чешуйка прорисована!Прелесть.
Снейп впервые видит такую реакцию.
Рисунок черепа с выползающей из него змеей заставлял отпрянуть, убежать, вызывал страх, панику, презрение – но никогда никто Меткой не восхищался.
Гордились – да. Хвастались – несомненно.
- У Вас что, клуб любителей по интересам? Или некромантией с друзьями балуетесь? – смеется тетка. Снейп раздраженно одергивает рукав на место.
- Из-за этой Метки многие жизни лишились, – цедит зельевар сквозь зубы, – и не всегда по своей воле.
- Простите, если обидела. - тетка досадливо морщит нос. – Просто насмотрелась здесь… всякого, не всегда могу что-то воспринимать серьезно. У нас ведь как – за Барьером совершенно другая жизнь, нас она никак не касается.
- И как же вам удается существовать? Вы полностью отрезали себя от мира?
- Нет, не полностью. Просто здесь очень много... так сказать, уязвимых. А за Барьером многие бы жизнь отдали, лишь бы здесь поохотиться. Вот мы и обороняемся, как можем, не вредя гостям и уберегая своих. Наш Барьер, который Вас чуть к праотцам не отправил, стирает заклятия – Империус и прочие Конфундусы с людей как пушинки слетают.
В дверь постучали.
Чешир отперла, приняла у Чарли вещи Снейпа, снова заперла дверь.
- Если хотите, можете переодеться в соседней комнате.
- С превеликим удовольствием. Рассказывайте дальше.
Снейп прошел в приоткрытую дверь, открыл чемоданчик, распаковал узелок.
В узелке – маггловские лекарства. Чашка, ложка, нож. Фонарик. Снейп удивленно щелкает выключателем – по стене прыгает веселый лучик света.
Одна отрада – набор ножей для нарезки ингредиентов.
В чемоданчик влезло много – заклинание Невидимого расширения, скорее всего.
В отдельных пакетах - одежда.
Маггловская.
На любую погоду – и теплый вязаный свитер (черный, что очень кстати!), и рубашки – темные, сдержанные. Брюки, джинсы, пара ремней, обувь. Плащ, куртка.
Снейп переодевается, складывает мокрую одежду.
И слушает Чешир.
Та гремит чашками, ложками – видимо, наливает себе чаю.
- В общем, Заклятия слетают – за исключением зачарованных вещей – и то, если те направлены на вполне безобидные цели – например, упаковать бОльшее в меньший объем. Нейтрализуется Оборотное, Проклятия, сглазы, порчи – все сгорает без следа. Особо зловредные заклятья получают обратный импульс – и благополучно возвращаются к автору. Однако наличие артефактов, а также неуничтожимых заклинаний - конкретно в Вашем случае Хроноворот и Поиск… скорее всего… хм… Так вот, Барьер нейтрализует носителей таких штуковин, попросту говоря, Вы теряете сознание.
- И в этот момент, пока гость без сознания, Вы можете произвести осмотр...
- Разумеется. - по голосу можно судить, что Чешир нисколько не смутили намеки Снейпа на то, что его обыскали. - В Вашем случае осмотр не понадобился - когда кого-то вырубает, зовут либо меня - либо Барьерников. Вам повезло - Чарли сразу меня вызвал.
- Барьерники бы не церемонились? - хмыкает Снейп.
- А чего Вы от них хотите? Они служат не за деньги - по собственному желанию и выбору, и, разумеется, иногда относятся к своим обязанностям уж слишком ревностно. Но не это главное - на Вас пришелся двойной удар – и мы серьезно опасались за Вашу жизнь. Еще немного - и Вам было бы все равно, обыскивают Вас или нет.
- Значит, я потерял сознание из-за Хроноворота и неуничтожимого заклинания Поиска? А Метка?
- Что - Метка?
- Вы сказали, что неуничтожимое заклинание всего одно! И не упомянули Метку!
- Я думала, Вы в курсе, что такие штуковины можно снимать. Сложновато, конечно, но возможно.
- Почему же Барьер ее не стер?
- Я не специалист по таким вещам, но, думаю, что, во-первых, Вы во временной петле – явись Вы к нам в реале – может, и слетела бы. А во-вторых, Барьер не вмешивается в судьбоносные заклятия – судя по всему, у вас с этой милой гадюкой много чего связано…
Вот тебе и здрасьте.
Нет, все-таки чертов Дамблдор тысячу раз прав, навязав ему этот гребаный меч.
Перед глазами зельевара медленно разворачивается картина – замирает змея, тускнеет череп, бледнеют, стираются контуры…
Предплечье больше никогда не будет болеть.
Черный рукав опускается, скрывая идеально белую кожу Драко Малфоя.
Глава 27. Варим зельеЧерный рукав опускается, скрывая идеально белую кожу, украшенную незавершенной Меткой, Драко морщится.
Рецепт от Снейпа он обнаружил возле своей кровати утром после рейда в дом Блэков. Как истинный Малфой он счел необходимым позаботиться о своем будущем, и на сдвоенном с Гриффиндором зельеварении Драко громко попросил у Слизнорта разрешения приготовить зелье самостоятельно.
Гриффиндор тут же разразился недовольными насмешливыми комментариями, но Драко было наплевать.
Разумеется, на уроках Слизнорта, МакГонагалл и Флитвика никто из Инспекционной дружины и пикнуть не смеет - профессора, словно сговорившись, всеми способами не допускают даже намеков на наказания. Даже тюфяк Слизнорт как-то выбил палочку из руки Крэбба, когда тот попытался за какую-то мелочь наказать грифа.
Слизеринцам оставалось только гордо молчать и украдкой грозить грифам расправой на переменах.
Драко бесила вся эта комедия – два факультета начинали играть в маггловские догонялки – грифы убегают, слизни догоняют.
Догонят – сожрут. Ну, не сожрут – но покусают так, что мало не покажется.
Грифы чуяли это – и не могли удержаться, чтобы не дразнить Слизерин на каждом углу.
Два факультета буквально не давали друг другу проходу – перейти из класса в класс теперь можно было только группой и исключительно короткими перебежками.
Пуффендуй и Когтевран иногда попадались под горячую руку – но скоро сообразили, что нечего путаться под ногами, поэтому проложили собственные маршруты, куда не допускались ни слизеринцы, ни гриффиндорцы. Впрочем, для последних барсуки все же иногда делали исключения…
Хогвартс превратился, по недовольному высказыванию Паркинсон, в настоящий дурдом – на переменах летучие отряды Слизерина устраивали охоту за Гриффиндором. Со всеми атрибутами – слежкой, засадами, взятием заложников и прочими интересностями.
Гриффиндор платил той же монетой – и теперь уже слизеринцы стали завсегдатаями Больничного крыла.
Квиддичные переживания и эмоции казались теперь смехотворными – игра в мячики потеряла актуальность перед игрой в "жизнь и смерть". Ну, почти в жизнь и смерть. Никто, ясное дело, не умирал – отлежка врага в Больничном крыле - высшая похвала.
Слизерин стал считать особым шиком не допустить или свести на нет любую выходку Гриффиндора. Счет велся не на очки, а на головы: мы сегодня «завалили» столько-то грифов, они - столько-то наших. На сегодняшний день счет – 15:9 (Слизерин ведет!), в больничном крыле – три грифа и четыре слизня (Мерлин, мы проигрываем!), пуффендуйцев и когтевранцев «завалено» двенадцать (считай, пара грифов! Плюсуем…), а еще грифы отбили у Инспекции четырех барсуков и двух когтевранцев (эээ… Панси, как считать-то?)
Гриффиндор тоже не дремал – разворачивающаяся войнушка, да еще по таким несправедливым правилам – нас бьют, а мы нет - обострила в красно-золотых дух азарта и борьбы.
Отряд Дамблдора безуспешно пытался остановить разбушевавшихся гриффиндорцев – но без Поттера все было бесполезно. Всем было известно, что, посмей Дамблдоровцы пошевелить хоть пальцем – Круцио посыпятся на всех без разбору, поэтому ОД оказался практически в полной изоляции.
К героям налета на Отдел Тайн интерес был потерян, и те не знали, радоваться этому или огорчаться.
Гриффиндорцы послушались только один раз – когда Джинни, не помня себя от ярости, прижала к стене парня, предложившего закрывать лица масками при нападении на Слизерин, дабы те не могли знать, кто конкретно на них напал.
- Уподобляетесь Пожирателям, вы что, не видите?? – кричала девушка, - Вы еще Метки себе придумайте, идиоты!
Джинни осеклась.
Несколько второкурсников, красных, как вареные раки, торопливо одернули рукава.
Гриффиндорка подлетела к одному из них и закатала рукав вяло сопротивляющемуся мальчишке.
На запястье красовался факультетский лев, справляющий большую нужду на флаг Слизерина.
Черно-белый рисунок не двигался, и явно был сделан хоть и старательно, но неумело.
Любопытствующие грифы придвинулись ближе – и скоро вся гостиная со смехом разглядывала рисунки у незадачливых второкурсников.
Джинни ошарашено наблюдала за происходящим, и наконец пришла в себя. Вытащила палочку и применила Сонорус.
- Вы что, не понимаете, вы становитесь как они, даже хуже!
Все головы повернулись к ней.
- Мы просто не даем себя в обиду, вот и все! – Крикнул кто-то.
- Слизеринцы готовы нас всем факультетом на тот свет отправить – а мы что, молчать будем?
- Вот именно! Мы просто пытаемся защититься!
- У нас высшая цель – мы защищаем слабых!
- Если так дальше пойдет – вы и до Непростительных скатитесь! – Джинни вытащила на центр гостиной незадачливого второкурсника со львом.
- Смотрите сами! У вас уже есть Метки – как у Пожирателей! Еще и этот придурок, – она ткнула палочкой в сторону другого парня, - маски предлагает! Вы берете их методы на вооружение – так неужели вы не видите, что ради ваших дурацких «высших целей» вы скоро и Круциатусом не побрезгуете?
Наступила тишина.
В тот вечер гриффиндорцы не вышли на «тропу войны», весь факультет, наверное, впервые усиленно шевелил мозгами, обдумывая сказанное…
Решили – продолжать оказывать сопротивление, но ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не закрывать лиц, не использовать Темные заклинания, и не класть на себя Меток.
Задачи игрушечной войны усложнились – грифы гордились своим благородством и с новыми силами бросились в бой.
Какающий лев был исполнен в цвете и с немалым мастерством, и теперь в виде листовок красовался на каждом углу, на партах и даже спинах Слизеринцев.
Бедный, глупый, благородный и простодушный Гриффиндор…
А Противостояние набирало обороты.
Вот и сейчас, стоило только Малфою нарушить хрупкое равновесие урока – грифы встали на уши.
Слизнорт не знал, как реагировать – с одной стороны, Малфой позволил себе лишнее, а с другой – грифы уж слишком рьяно возмущаются.
- Объясните Вашу просьбу, Малфой, и, если Ваше объяснение не будет веским и обстоятельным, я сниму баллы с факультета за попытку срыва урока…
Грифффиндорцы замерли в предвкушении, Слизеринцы потеряли дар речи от удивления. Еще бы, ИХ родной декан грозится снятием баллов!
Малфой в полном молчании встал перед классом.
- Вот рецепт, воплотить который я намерен сегодня на Вашем уроке, профессор. Зелье сложное, однако моим сокурсникам, - Малфой усмехнулся, - при определенной доле старания оно все-таки удастся. Но я не предлагаю его сварить всем поголовно, ведь зельеварение наука в высшей мере тонкая…
- Намекаешь, что нам не под силу? – раздался чей-то насмешливый голос.
Симус Финниган поднялся со своего места.
- Профессор, вы, наверное, слишком плохо учите нас - или слишком хорошо Слизерин, раз какой-то выскочка сомневается в наших способностях. – рядом с Симусом поднялась Лаванда Браун.
- Прежде, чем вы будете продолжать, позволю себе объяснить профессору, - Драко сделал ударение на последнем слове и повернулся к Слизнорту, - что за зелье я собираюсь приготовить.
А потом, ни говоря не слова, Драко закатал рукав.
Кто-то из Гриффиндорцев сдавленно закричал, кто-то ахнул, Лаванда просто упала обратно на стул, белая, как мел.
Черный рукав опускается, скрывая идеально белую кожу, украшенную незавершенной Меткой, Драко морщится.
- Зелье снимает боль, когда меня вызывает Темный Лорд. – голос Драко холоден и абсолютно бесстрастен.
- Профессор, Вы позволите приготовить микстуру?
Слизнорт ошарашено молчит.
- Профессор… позвольте и мне. – Симус смотрит на Малфоя ненавидящим взглядом. – Я не хуже любого Пожирателя могу приготовить любую дрянь, даже если она идет этому гаду на пользу.
Слизнорт забирает у Драко рецепт, долго изучает его.
Грифы приходят в себя, шушукаются.
Малфою все равно – кривая высокомерная улыбка блуждает по его лицу.
Наконец профессор поднимает глаза от пергамента.
- Хорошее зелье, Драко. Готовьте, я разрешаю. Где вы его достали?
Драко улыбается, но молчит. Пусть думают, что хотят.
- А я? Я требую…
- И Вы, Симус, - Слизнорт устало трет висок, - Вы тоже можете попробовать… что, вы все? – Слизнорт оглядывает класс, в котором действительно все – и гриффиндорцы, и слизеринцы тянут вверх руки.
Редкое – нет, исключительное – опять нет! НЕВОЗМОЖНОЕ единодушие.
Слизнорт сдается, пожимает плечами – и копирует рецепт на доску.
Класс принимается за работу.
Глава 28 Позолота и метафизика- Я думаю, на первых порах разместим Вас в министерских апартаментах, все равно пока без дела простаивают! – Голос Чешир развеял наваждение. Снейп незаметно тряхнул головой – картинка белоснежного предплечья Малфоя затянула профессора, как болото незадачливого путника.
- Из Первого круга Вас сразу не выпустят, а ночевать где-то надо. Так что не обессудьте, придется довольствоваться тем, что есть. Смешные они, министерские, все пытаются доказать, что главнее них в этом мире никого нет.
Снейпу не нужно было много времени, чтобы выпутаться из сладких грез.
Вдох, выдох.
- К сожалению, в Первом Кругу жилых помещений практически нет, вот и придется Вам обойтись, так сказать, малым.
Что она там говорит?
Внимательнее, спокойнее.
- Видели бы Вы, мистер Дарси, как они к нам периодически с внеплановыми проверками сваливаются, все пытаются врасплох застать.
Щелкнул застежками чемодана.
Дара продолжала щебетать – именно так охарактеризовал ее манеру разговора Снейп. Однако болтовня успокаивала.
Она снова налила ему чаю.
- А что не так с апартаментами? – Снейп включился в несвойственную ему легкую болтовню.
- О-о, не буду вам портить удовольствие от осмотра, - мелодично хихикнула Дара, - насколько я знаю людей – а вы, судя по всему, человек поистине спартанской выдержки – министерские номера произведут на Вас должное впечатление. Не поверите, сама бы там жила, не вылезая – да вот, как назло, работа мешает.
Дара явно веселилась.
Снейпу не надо было растолковывать – она увидела его замешательство, и пустая беседа дала ему время очнуться. Чешир плавно вела его по времени, предоставляя ему возможность привыкнуть к новому месту, возможно, давая изучить себя и, несомненно, изучая его.
Ее тактичность и предупредительность по отношению к нему не раздражала – он прекрасно понимал, что не каждый день в заповедник заваливаются мрачные типы за драконьей кровью, и, теряя всю свою брутальность, бухаются в обморок самым нежным образом.
Да еще с Хроноворотом и парочкой милых заклинаний.
Поэтому повышенное внимание к нему со стороны Чешир неудивительно.
Вот только он до сих пор понятия не имеет, кто она такая.
- Надеюсь, Вы не задержитесь там надолго, а уж я со своей стороны сделаю все, что в моих силах, чтобы Ваш поиск увенчался успехом.
- С чего бы это? – Снейп пришел в себя окончательно.
- Не поняла?
- С чего бы Вам «делать все, что в Ваших силах»? Я что, какой-то особенный? - язвительности профессору было никогда не занимать, но, видать, тетка - не воспитанница Гриффиндора.
На нее снейповский сарказм не действует.
Чешир довольно усмехнулась.
- Простите. Вы ничего не скрывали – и вправе требовать того же от меня, ибо…
- Ибо в отличие от Вас я даже не представляю, где я нахожусь.
- Именно. И уж если говорить откровенно – усилия я бы приложила для любого. Не обольщайтесь – Вы не особенный. Просто для меня лучше, чтобы пришельцы как можно меньше болтались в Первом Кругу. Когда всё определится, я буду знать, стоит ли мне присмотреться к Вам поближе – или забыть Вас как можно быстрей. Терпеть не могу ждать. Либо туда – либо обратно. Вы либо с нами – либо…
Она немного театрально пожала плечами – но договаривать действительно не было смысла.
Никому не нравится неопределенность.
- Мистер Дарси, у нас с Вами есть одно неоценимое качество – мы умеем смотреть правде в глаза. Продолжайте в том же духе – и Вы преуспеете. Главное не забудьте, что там, - она неопределенно махнула головой, но Снейп понял: там - это значит, не в заповеднике. В другом мире. - Вам придется снова играть в Ваши шпионские игры. Здесь Вас видят насквозь. Идемте, я провожу.
Снейп подхватил вещи, и двинулся за Чешир, оставив на столе чашку недопитого чая.
Они пересекли главный зал, долго шли по каким-то коридорам, ехали на лифте – опять же, точной копии министерского…
На них таращились и указывали пальцами, пытались завязать разговор или хотя бы просто поздороваться. Однако Чешир решительно пресекала любые попытки контакта, и, видимо, ее положение здесь позволяло ей легко контролировать ситуацию.
Как бы там ни было, вскоре они очутились возле массивной дубовой двери, со скромной золотой табличкой с эмблемой Министерства магии.
- Проходите, сэр, это ваше новое жилье. – Улыбнувшись зельевару самым искренним образом, Дара с усилием открыла тяжелую дверь.
Вот теперь Снейпу стала понятна ирония странной тетки – он сумел оценить всю прелесть обстановки.
Спартанством здесь и не пахло.
Демократичностью кабинета Чешир тоже.
Казалось, автор интерьера поставил себе задачу вызолотить все, что только можно.
Золоченые завитушки, листья и цветы украшали все – вычурную мебель, обитую бирюзовым бархатом, рамы огромных зеркал, проемы дверей и колонны, украшающие стены. Золотая лепнина обрамляла виньетки потолка, откуда, улыбаясь румяными ртами, пухлые ангелочки сыпали на изумленного зрителя лепестки роз,порхая вокруг золотого вензеля Министерства.
У ангелочков было одно несомненное достоинство – они не двигались.
В изящных золотых арках красовались золоченые статуи, слава Мерлину, тоже неподвижные.
Кованая золотая клетка в виде переплетенных прописных "М" на изящной золотой подставке пустовала, и вообще не было похоже, чтобы в ней кто-то когда-либо жил.
Стены обиты блестящим голубым шелком с вытканными на нем павлинами, держащими в клювах золотую букву "М". Пол, выложенный бирюзовыми и золотыми плитками (с буквой "М", разумеется), наполовину укрыт толстенным ковром и какими-то невообразимыми шкурами.
В углу комнаты журчит маленький фонтан. Вода, вырываясь из золотого рога, с тихим плеском стекает по лазуритовой скале в крохотный бассейн, где плавают золотые и бирюзовые рыбки. Рядом на золотой кованой полочке лежит сачок с позолоченной сеткой, стоят золотые баночки с рыбьим кормом.
Видимо, комнаты к их приходу подготовили – в камине разгорались дрова, в высоких кованых (золоченых!) канделябрах неспешно подрастали язычки недавно зажженных свечей.
- Мне тоже нравится. – Чешир не сводила с лица Снейпа веселого взгляда. – А уж министерских отсюда калачом не выманишь.
Снейп усмехнулся.
- Кто же это так… постарался-то?
- Да был у нас некий эксперимент. Третий курс оторвался по-полной.
- У вас еще и учат?
- А как же! И скоро Вам придется примерить на себя шкуру ученика. Не боитесь?
Снейп не ответил.
Он учился всю жизнь – и никогда не находил учебу скучной или пресной.
А ради снятия Метки он переживет даже посиделки за школьной партой.
Перед глазами так и встала картина – родной кабинет зельеварения – и он сам, сидящий на задней парте с каким-то прилизанным очкариком.
И почему-то Уизли в своем толстом свитере на месте преподавателя.
Смехота.
Снейп пересек комнату, ни мало не смущаясь своего скромного вида на фоне помпезной роскоши.
Водрузил чемодан на лакированный столик, снова щелкнул застежками.
- Всего в Вашем распоряжении четыре комнаты: гостиная, спальня, кухня и комната отдыха.– продолжала тем временем Дара, уютно устроившись в огромном кресле и с радостным удивлением наблюдавшая за зельеваром.
Тот с невозмутимым видом развешивал на пододвинутых к камину стульях свою мокрую одежду.
- Судя по всему, мы в гостиной. Надеюсь, спальня и прочее меня не разочаруют?
Чешир, уже не скрываясь, хохотнула.
- Что Вы, что Вы, там тоже все соответствует самому взыскательному вкусу. Подкачала только кухня – там, к сожалению, позолоты почти нет.
Снейп стряхнул невидимую пылинку с плеча и медленно повернулся к Чешир.
Его голос был ледяным.
- Я… разочарован.
Чешир счастливо рассмеялась, запрокинув голову, и совершенно по-детски болтая в воздухе ногами.
Снейп удивлялся сам себе – актерское мастерство он оттачивал в себе годами – иначе выжить было невозможно. Но лицедействовать не ради выживания – а просто ради СОБСТВЕННОГО удовольствия – ему это было в новинку.
Однако вечно зудящий датчик опасности внутри зельевара не подавал признаков жизни; а даже той малой толики информации, полученной им от странной тетки в синем спортивном костюме, было достаточно для того, чтобы понимать – никто и ничто не сможет достать его здесь.
Никто и ничто.
Кроме, разумеется, его самого.
Поэтому, наблюдая за растекающейся на зеркальном полу грязной лужицей от сохнущих вещей, он получал ни с чем не сравнимое удовольствие от происходящего.
- Пойдемте!
Не успел зельевар опомниться – Чешир уже волокла его в соседние комнаты.
Как и ожидалось – в спальне стояла необъятная кровать под огромным, расшитым вензелями Министерства, пологом. Императорские цвета – золотой и пурпурный.
В ванной и туалетной комнатах тоже все было вполне ожидаемо – золотой и белый, причем самый интересный предмет сверкал не ожидаемой белизной, а все тем же нестерпимым золотым блеском.
Кухня умилила богатой коллекцией фужеров, рюмок, бокалов и стаканов с угадайте-какой-гравировкой.
Комната отдыха представляла собой большую круглую кальянную, набитую золотистыми подушками и низкими столиками черного дерева…
Дара, конечно, пыталась объяснить – совала ему в руки какие-то коробки с бесконечными кнопками, при нажатии на которые…
… Дул попеременно то теплый, то прохладный ветер откуда-то из-под потолка…
… Из скрытых панелей появлялись и исчезали телевизоры, компьютеры, шкафы с одеждой, бары, наполненные колотым льдом и напитками различной крепости…
…Прозрачные и непрозрачные шторы попеременно открывали и закрывали окна; в потемневшей комнате начинали крутиться разноцветные огни…
… люстры поднимались и опускались, плавно меняя степень освещения в комнатах…
Апофеозом событий стал плавный отъезд пола кальянной куда-то в сторону. Комната на глазах зельевара и откровенно веселившийся Чешир превращалась в небольшой, но глубокий бассейн, заполненный чистейшей бирюзовой водой, подсвеченный подводными огнями…
- Техника – и никакого волшебства. – Чешир подкинула и ловко поймала кувыркнувшийся в воздухе пульт управления.
- Я с этим в жизни никогда не разберусь.- Снейп осторожно и брезгливо забрал у женщины пульт и положил на первую попавшуюся полку. – И все-таки, может, оставим игры и поговорим серьезно?
Чешир вздохнула.
- Конечно, поговорим. Просто не удержалась, у меня эти комнаты что-то вроде парка аттракционов.
- Особенно когда новенькие прибывают – и их приходится сюда селить? – понимающе хмыкнул Снейп.
Чешир легонько ткнула его локтем в бок в знак одобрения и отправилась прямиком в гостиную.
- Вы мне нравитесь все больше и больше, мистер Дарси, и это мне не нравится. Редко попадаются люди, с которыми есть над чем посмеяться.
Чешир сгребла грязную одежду со стульев и переместилась на кухню. Снейп следовал за ней.
- Кое-что Вам все-таки придется освоить. Первое – и я думаю, Вы это уже поняли – мы живем здесь в абсолютно маггловском мире. И это непререкаемое правило. Магия разрешена только в других Кругах – в Первом Кругу всё происходит без помощи магии.
Говоря все это, женщина занималась обычными для любой магглы делами – загрузила грязные вещи в стиральную машину, затеяла готовку. Скоро на газовой плите весело шкворчали сковородки, в большой кастрюле закипала вода…
Зельевар с любопытством наблюдал за всей этой экзотикой и слушал.
- Давайте-ка начнем с самого начала. Я рассказываю – Вы спрашиваете. – Чешир вручила зельевару ящик кухонных ножей и точилку. Слава Мерлину, Снейпу было не привыкать точить ножи, а, судя по всему, ножей на этой кухне не точили никогда.
- Заповедник включает в себя несколько Кругов – по сути, это, конечно, не совсем Круги – просто области, в каждую из которых ведет своя Арка, или Портал, если хотите. Вы их видели. Ну такие, каменные, старые.
Арки раньше называли Кругами – оттуда и пошло – Первый круг, Второй…
Подробнее о Кругах Вы, возможно, узнаете позже. Скажу только, что есть Круги, где живут сотрудники, есть Круги для наших подопечных, есть Круги-полигоны, Круги растений и птиц, Круги Нежити, Элементалей, духов и прочее и прочее.
Если повезет, в некоторые из них Вы скоро попадете.
- А посетить их все – возможно? Предположим, если меня мучает мое любопытство, и я зарекомендовал себя как вполне благонадежный… хм, элемент?
- Смотря на чем построено Ваше любопытство, и насколько Вы, так сказать, адекватны. Хотя, как правило, работающие здесь посещают три-четыре Круга, для большинства этого достаточно.
- Что мне предстоит в ближайшее время?
- Вас прикрепят к новичкам – три дня Вы изучаете то, что выберете – а мы наблюдаем за Вами. По истечении трех дней Главный примет решение о Вашей дальнейшей участи.
- И если меня примут…?
- Если примут – Вы пройдете обучение и начнете работать над Вашей проблемой. А если нет…
- Я уже понял – старт на другую сторону и Обливэйт как прощальный подарок от Барьера.
Чешир кивнула.
- Вы будете помнить только, что были в заповеднике – но ничего стОящего не обнаружили.
Ах, да, чуть не забыла! Дайте-ка мне Ваш Хроноворот, и, если не трудно, принесите из кальянной настольную лампу!
Получив артефакт, Дара устроилась за столом и, прищурившись, начала внимательно рассматривать вещицу в свете лампы.
- Да он не настроенный! Вы что, только колесико туда-сюда крутили да по времени прыгали?
Снейп согласно кивнул.
- Я не механик и уж тем более не специалист по маховикам времени. Знаю только одно – определенное количество поворотов - определенное время назад. А считаю я очень хорошо.
Дара только покачала головой.
- Вам сказочно – просто СКАЗОЧНО повезло! Сколько же петель вы навертели? М-да. Да еще и на один день навешали. Весело.
- Объяснений не будет? – Снейп не любил, когда его отчитывают, как мальчишку.
Чешир просекла это и сменила тон.
- Хроноворот более сложная штука, чем это принято считать. Однако это не касается временных изменений – Вы можете находиться в прошлом сколь угодно долго, если не меняете его. Однако игры со временем имеют плохую особенность - только Ваша, судя по всему, стальная нервная система смогла вытерпеть все это без видимых последний, коих, впрочем можно благополучно избежать.
- Что конкретно подразумевается под изменением прошлого? Разве само мое пребывание в прошлом не изменяет саму материю времени?
- О-о, в Вас чувствуется исследователь! Вы никогда не думали заняться изучением магии как таковой? Я одно время занималась данным вопросом… Опуская детали скажу только, что общепринятый взгляд на материю времени однобок – в случае с Хроноворотом Вы сами рассматриваетесь как центр Вселенной. Все, что окружает Вас – только элементы Вашего мира.
- То есть, если я рассматриваю мир как нечто, окружающее меня – безразлично, как меняется то, что меня не касается?
- Совершенно верно. Если Вы, отправляясь в прошлое, едете куда-нибудь в Африку и женитесь там на местной туземке – настоящее допустит эти изменения во времени, при условии…
- Что эта женитьба ни коим образом не изменяет настоящее. Я понял.
- Да. Иначе вас вышибет. И ВАШЕМУ настоящему абсолютно плевать на настоящее других, если оно не касается Вас лично.
- Интересно. А если…
- Подождите, Дарси! Иначе мы рискуем углубиться в мир знаний на всю ночь – а у нас еще столько не выясненных вопросов!
- Да уж… Вы правы. – Снейп аккуратно разложил перед собой остро отточенные ножи.
- Так вот, что касается Хроноворота. Видите вот этот ободок? На нем есть ма-а-ленькая насечка. – Дара присела возле зельевара и придвинула поближе лампу. Снейпу пришлось напрячь зрение, чтобы увидеть крохотную бороздку.
- Совмещаем насечку вот с этой меткой, вот та-ак. – Чешир бережно повернула тоненький ободок.
- Вот эта метка обозначает Ваше настоящее. Насечка – это Вы в прошлом. Совмещая их я синхронизирую течение Вашего времени – здесь и там.
- То есть – я проживаю здесь час – и возвращаюсь через час в настоящем? А не через минуту?
- Да, именно так. Повторю еще раз – Вам сказочно повезло, что в реальном настоящем Вас никто не дергал. Ну представьте себе, Ваше путешествие - скажем, в месяц длиной! Вы проживаете в прошлом месяц – а в настоящем что? В настоящем тоже проходит месяц! Месяц Вашего отсутствия! И только в момент возвращения время сворачивается в петлю – как прошлое, так и настоящее…
- А синхронизация что дает?
- Если кто-либо или что-либо потребует Вашего присутствия в настоящем – Хроноворот вернет Вас. И вернет обратно в прошлое, как только это станет возможным. Грубо говоря, это звонок – Вы всегда в курсе своей реальной жизни.
- Выходит, пока я носился по прошлому – в Хог… дома меня не хватились целый год?
- Нет, Вас не хватились пока что всего неделю – ваша первая большая петля была именно на этот срок.
- А если бы хватились?
- - Это бы самым плачевным образом изменило бы Ваше будущее – время могло бы решить, что Вы исчезли – и оставило бы Вас навсегда в прошлом. Или стерло….
- Вы так говорите, будто время разумно…
- Кто знает, кто знает…
Глава Глава 29 Круг за КругомОни сидели на кухне, наслаждаясь поздним ужином и беседой.
Столовое серебро никогда не испытывало такого унижения – впервые вместо изысканной сервировки изящного стола - плебейский пикник на полу. На притащенных из гостиной шкурах сидела сомнительная парочка, а вокруг них, с полным пренебрежением к министерским вензелям, стояли золоченые тарелки и хрусталь.
- Итак, продолжим? – прищурив один глаз, Дара Чешир любовалась синими искрами, играющими в темном вине. Снейп не смог удержаться – и повторил ее жест. Пламя свечи вспыхнуло, багряное вино в хрустале отразило синие огни.
И в этот момент его ничуть не волновала глупость собственного положения – он сидит на полу расфуфыренной министерской кухни вместе с толстой веселой теткой, смотрит сквозь министерский бокал на горящие свечи и не волнуется ни о чем, кроме чисто теоретических вопросов устройства мира…
- Продолжим. Хотя, если честно, я уже и не знаю, о чем спрашивать. Для меня, как для исследователя, чем больше я получаю информации – тем больше хочу узнать. А в моем поиске – как бы меня не прельщала перспектива научной работы – это лишнее.
- Боитесь увлечься? – понимающе хмыкнула Чешир.
- Вот именно. Возможно позже… - зельевар задумался.
Да именно так.
К черту всё – противостояние Лорда и Поттера уже достигло апогея и финальная встреча не за горами. И что потом? Все долги будут закрыты – при любом исходе. В конце концов, он уже сделал все от него зависящее, чтобы мальчишка окреп, подрос и заимел в голове хоть толику знаний. Однако последний удар Поттер нанесет один. Сам. И никто – никто! Даже его мрачный ангел-хранитель не сможет поддержать его руку. И если эта рука дрогнет…
Лорд начнет великую переделку мира. И это даст Снейпу время для того, чтобы скрыться.
И теперь зельевар знает, где проведет остаток жизни.
А Хогвартс…
Хогвартс не пропадет. Судя по последним событиям, зельевар взвалил на себя слишком много - без него обойдутся. Выживут.
Хотя нет - он сделает все, чтобы убедиться, что Хогвартс со всеми обитателями в порядке - и исчезнет.
Да, хорошая мысль...
А благословенный замок останется хранителем его воспоминаний.
Самых ярких, самых горьких, самых сладостных… но и только.
Правильно магглы говорят – не возвращайся туда, где тебе было хорошо когда-то.
Осталось подождать чуть-чуть – и он не вернется…
- Наверно, нам пора закругляться. Завтра у Вас трудный день, мистер Дарси. – Чешир прервала задумчивость зельевара.
- Да. Пора. Но Вы знаете, пока не настало завтра, хочу сказать Вам одну вещь. – Снейп поднялся с пола и стал помогать Чешир убирать последствия их совместного импровизированного пикника.
- Надеюсь, это не признание в любви? – хохотнула Дара.
- Всего лишь благодарность. Я редко испытываю это чувство, и еще реже высказываю его вслух, но сейчас, в силу обстоятельств, нахожу уместным…
- Бросьте, Дарси. Не надо ничего объяснять. Забудьте Вы наконец обо всех ваших штучках – здесь Вы можете злиться, торжествовать, радоваться искренне и никого не опасаясь. Здесь никто Вам не угрожает. Расслабьтесь.
Она подошла к нему вплотную.
- Вы мало чем отличаетесь от местных. Если останетесь - убедитесь в этом. Вы такой же изгой, как и все наши волшебные существа. Вы редкий зверь, за которым так долго велась охота. Вы научились обходить ловушки и капканы, Вы научились не верить никому - и потому живы.
Зверь, ценный трофей, гордость и хвастовство охотника... Но и вам нужна нора. И соплеменники - те, кто Вас поймет и примет таким, какой Вы есть.
Хотя что я Вас уговариваю - время поможет понять, что Вы в безопасности. Желаю вам спокойных снов.
Она развернулась, чтобы уйти. Снейп поймал ее за руку. Развернул к себе, заглянул в зеленые глаза.
- Спасибо.
Она кивнула, и, выйдя, неслышно закрыла за собой тяжелую дубовую дверь.
Наутро он вскочил ни свет, ни заря.
Ровно в восемь в дверь постучали. На пороге оказалась веселая веснушчатая девчонка – одна из тех, кто присутствовал на его появлении в заповеднике.
- Доброе утро, мистер Дарси! Идемте, я по дороге Вам все объясню. Ой, чуть не забыла - оставьте палочку дома…
- Уже оставил. Что еще?
- Хм… Ладно, тогда по порядку. Мы идем на сбор новичков. Там Вы познакомитесь с кураторами и посетите экскурсию по Кругам. А потом - если все пройдет благополучно - начнется обучение. Вернее, не обучение – а испытательный период. Ну и обучение тоже. Через пару недель...
- Да-да, я знаю. Или я с вами – или до свидания…
В большом холле Первого круга было тихо, только небольшая группа людей толпилась возле крайней каменной Арки.
- Придется немного подождать - еще не все собрались. Улыбнувшись на прощание, провожатая упорхнула к стайке таких же молоденьких девушек, щебетавших чуть в стороне.
Снейп пожал плечами и начал изучать новичков.
Три парнишки поттеровского вида – взъерошенные очкарики в потертых джинсах и линялых футболках, две девушки – обе на высоченных шпильках, в коротких юбках с крохотными блестящими сумочками. Лениво обсуждают присутствующих, периодически надувая розовые пузыри жвачки. Дети – лет двенадцати-тринадцати, кинули в круг рюкзаки, и, развалившись на них, ржут над чем-то…
А вот и более интересные представители – несколько солидных мужчин в добротных костюмах важно басят о чем-то… О некромантии, скукотищща!
Сухонький старичок что-то увлеченно пишет в книжицу, две дамы среднего возраста неторопливо пьют кофе из термоса…
Подошли еще несколько человек.
Наконец, давешняя знакомая Снейпа с подружками выбежали на середину зала и захлопали в ладоши, явно призывая всех к вниманию.
- Здравствуйте, меня зовут Дина! – звонко начала одна из них, - Представляю вам отряд ваших кураторов!
Девчонки мгновенно выстроились в ряди дружно улыбнулись.
- Каждая из нас отвечает за определенную область, и будет вашим проводником по выбранному вами Кругу. Давайте же начнем! Прошу всех разбиться на группы!
Снейп хмыкнул.
Через минуту в его группе оказались несколько подростков, тетка, девица на шпильках и солидный некромантовский дядя.
Остальные новички тоже объединились в группы, и девушки-кураторши повели их к Аркам.
- Круг восемь – Элементали! –жизнерадостно заявила куратор группы Снейпа и первая шагнула в Арку.
Новички молча последовала за ней.
Они оказались в маленькой косоугольной комнате, в которой только и уместилось, что сама Арка, крохотный стол с перевернутым на него стулом и четыре низенькие двери. Вдевятером они еле умещались здесь.
- Держитесь строго за мной – ничего не трогайте и никуда не отходите. Итак, дамы и господа, ваша первая экскурсия. Идемте же!
С этими словами девчонка распахнула дверь.
За дверью бушевало пламя.
- Область огненных элементалей. Прошу! – девчонка бесстрашно шагнула вперед. – Да, и не сходите с дороги! Вы еще не выработали иммунитет к стихиям, так что будьте внимательны!
Снейп и не думал сходить с дороги – огненные духи мало интересовали его.
Марево дрожало по обе стороны их пути, растрескавшаяся черная поверхность змеилась огненными трещинами. Однако жар не чувствовался, и путешествие началось.
Перед взором новичков проплывали дворцы ифритов и демонские бездны, огненные озера, полные диковинных человекоподобных созданий. Саламандры провожали их любопытным взглядом и снова прятались в раскаленных камнях…
Ничего интересного.
- Переходим во владения Водных Элементалей!
За огненным морем простиралось огромное болото с озерцами чистой воды. Тропинка периодически ныряла в глубину, и болотная вода причудливой аркой шевелилась над головами новичков. Плотоядные цветы, источающие нежный аромат, пытались лизнуть тонкими лепестками их ботинки; огромные пурпурные осы выставляли свои жала, защищая громоздкие гнезда. В грязи нежилось немалое стадо горгон, шумно вздыхая, провожали путешественников туманными глазами...
А, коровы они и есть коровы. Только сине-зеленые и в броне.
Ну, еще ядом дышат, подумаешь, невидаль...
Зельевару, отчасти, было, конечно, любопытно вживую взглянуть на весь этот немаленький зоопарк - но он здесь не ради элементалей.
Закон подлости - чего хочешь - не получишь, пока от злости не позеленеешь.
Как горгона.
А ведь впереди ледяные элементали и воздушные пери, големы и титаны, болотные кащеи и всякая домовая, дикая и симпатичная нечисть.
Зато девица на шпильках буквально визжала от восторга, а от гнездовья каменных горгулий ее пришлось отволакивать чуть ли не силой.
Следующий круг – Лес.
Привычные кентавры, единороги, кикиморы, костерцы и прочая дремучая фауна. Разумная и очень разумная.…
О-о, богатейшая коллекция редких растений, берем на заметку…
Роща Дриад, ого! Вроде как даже настоящий Дендроид мелькнул. Забавно. А вот это действительно интересно – селение эльфов! Экскурсовод по-деловому протопала мимо таблички, указывающая направление на эльфийский... город? поселок?? авторитетно заявив, что новичкам к эльфам нос совать не стоит.
Круг Маленького Народца. БЗДИИИНЬ!!
Кочки Леприконов и их бесполезные попытки разговорить экскурсантов.
Мост троллей.
Поляна фей. Ага, как же! Так они на глаза и попались!
А вот от цветочных эльфов так просто не отмахнуться! Правда, толстый господин чуть не вызвал у кураторши инфаркт – сошел-таки с дороги.
И обнаружился через сорок минут на поляне в венке из одуванчиков в самом приятном расположении духа, болтающим с одним их цветочных о… впрочем, на сей раз Снейп не прислушивался.
Круг Крылатых.
Ну вот, а он все-таки ожидал фениксятник.
Ан нет! Цветущая долина над рекой, гнездовья фениксов.
Один их них сидит на ветке сухого дуба, важный такой.
Завидев новеньких, мелодично курлычет, и скоро все дерево облеплено жизнерадостными птицами.
- Секундочку подождите! – Куратор умоляюще смотрит на свою группу и сходит с тропы.
Подходит в птицам, здоровается. Называет каждую по имени, что-то рассказывает…
Птицы подставляют шеи и головы, словно кошки, трутся об ее руки, нежно треплют косички…
Картина умилительная.
Снейп демонстративно кашляет.
Девчонка смотрит виновато. Торопливо ведет их дальше…
Над горами силуэты грифонов…
Стая - или табун? Гиппогрифов резвится над озером…
Медные птицы, памятные Снейпу по драконьему полету, гремя перьями, плещутся в ручье с иссиня-черной водой…
Толстяк поминает Мерлина, промочив ботинки и вляпавшись в чьи-то фекалии.
Дальше!
Круг Духов – как и ожидалось: ночь, развалины замка, привидения, несколько роскошных баньши. Вдали - солнечный свет заливает большое пшеничное поле; в нескошенных тяжелых колосьях полуденницы, звеня голосами, водят хоровод.
А здесь ночь.
Экскурсанты не пугают темноту светом - наверное, это свойство тропы - но Снейп видит, как кошка.
Пара подростков в немом экстазе сквозь щелочку любуются вампирским склепом…
Вой - оборотни гонят кого-то по мрачным оврагам. Интересно, у них тут всегда полнолуние?
Кладбище, склепы, коллекция могил зомби, пещера гулей, даже парочка инферналов!
Скукота.
Ну НАКОНЕЦ-ТО!!!!
Круг Драконов.
Горы, долины, поселение вдалеке. Кто там живет? Куратор молчит.
Пещера-инкубатор. Ряды пестрых скорлупок и недобрые взгляды дюжины охранников. Интересно. Это первые люди, встреченные в Кругах…
Яйца им так и не показали.
Огороженные огромные вольеры – на сколько хватает глаз – до горизонта! И в каждом дракон.
Они плюются в новичков ядами, молниями и огнем. Они рычат – но прутья клеток даже не дрожат под напором неистовой силы.
Снова пещеры – пустые клетки. Словно огромная конюшня – кормушки, решетки, ЗАПАХ…...Драконов сейчас нет - но они были тут - только что.
Дерьмо в некоторых отсеках еще дымится.
Новенькие задыхаются, кашляют – зельевару все нипочем. На его уроках еще не так пахло…
Куратор немного растерянна. Останавливает группу перед входом в очередную пещеру.
- Дальше вас поведет вот он, - тыкает пальцем в улыбающегося парнишку, оттирающего руки грязной тряпкой.
- Должна предупредить, что совершенно необязательно туда идти, ибо ничего оригинального там нет. Однако посещение этого места включена в вашу экскурсию с меткой «по желанию», и я не могу пройти мимо и не обозначить для вас это место.
Девица на шпильках заинтересованно вытягивает шею.
- Я готов! - отбросив тряпку, парень пытается пригладить непослушные кудри. – Минут через тридцать вернемся!
- А что там? – не выдерживает девица.
- Что-что… бойня там. - парнишка улыбается еще шире и идет ко входу в пещеру. - Ну что, кто со мной?
Снейп, конечно.
Солидный дядя, тетка с термосом и подросток – смуглый черноглазый мальчишка.
Прочие коротают время на лужайке.
- Ну, это я погорячился, конечно, не совсем там у нас бойня, - веселости парня не убавилось. – Просто не люблю девчоночьи визги от вида крови. - Он покосился на тетку.
- За меня не беспокойтесь, я из магглов. - Тетка обвиняюще направила на парнишку термос.- Мой отец ферму держал - так что по надобности я сама еще кого хочешь разделать смогу. Энергично кивнув головой, словно подтверждая свои слова, тетка ринулась вперед.
Длинный коридор заканчивается колоссальной пещерой.
Экскурсовод театральным жестом вытянул вперед руку.
- Это стадион. Здесь проходят бои и гонки. Каждую неделю. Между прочим, главное местное развлечение. Здесь и подзаработать неплохо можно, главное, поставить грамотно, ну и призывать Мерлина, чтобы твой фаворит не вышел из бойцовского возраста… А то ведь как бывает? Пять-семь лет – и фьюить! Переводят твоего любимца в другой разряд!
- И кто с кем здесь соревнуется? - толстяк пыхтит, перелезая вслед на мальчишкой через невысокий бортик, отделяющий арену от зрительских мест.
- Драконы друг с другом, кто же еще? И не соревнуются! Хотя – да, в гонках соревнуются. Но только если со всадниками. А в остальном - и в гонках, и в боях дерутся насмерть. Победитель наслаждается победой, побежденный попадает туда. – он машет рукой в сторону мрачного прохода. – Идемте, это стоит видеть.
Зал.
Посередине на огромном мраморном постаменте лежит дракон. Пятнадцать обнаженных девушек в венках из лилий поют невыразимо печальную песню, медленно раскачиваясь в такт над невероятным телом. На коленях одной из них покоится драконья голова. Девушка плачет и нежно гладит дракона по блестящим чешуйкам…
Снейп подходит ближе.
В руках у девушек черные обсидиановые ножи. Словно завороженный, следит зельевар, как тонкие девичьи руки медленно снимают с туши шкуру, как, ласково касаясь, гладя и шепча, девушки обнажают мощные мышцы, а потом и кости… Как, подчиняясь мелодии песни, плавно качаются девичьи тела, как наполняются корзины – кожа, кости, зубы, мышцы… огромный чан с кровью.
Крылья дракона изорваны в клочья, в боку зияет огромная обугленная рана…
Одна преклоняет колени, черный нож взрезает драконью грудь. Девушка извлекает сердце, аккуратно заворачивает его в изумрудный шелк… ткань мигом пропитывается кровью и кажется черной…
Другая срезает перепонки, и обнаженный остов крыльев становится хрупким и беззащитным, и Снейпу кажется все это удивительно неправильным, и в то же время… всё верно. Всё мучительно правильно и невероятно верно.
Драконовская плоть словно тает, перемещаясь в невыразительные корзины. Тает медленно и гармонично, и никто ни за что не видит во всем этом банальную разделку туши…
Кровь струится по смуглым, натертым маслом телам, босые ноги не оскальзываются, не прерывается песня, только изредка всхлипывает девушка держащая на коленях драконью голову…
А в чаше рядом с ней лежат радужные драконьи глаза и раздвоенный язык…
Нет, никогда больше не назовет зельевар драконью кровь «ингредиентом».
По лицу смуглого мальчишки ничего не возможно прочитать - стиснув зубы, он во все глаза смотрит на действо.
В Снейпе просыпается циник - видать, парню никогда не доводилось видеть голых девок в таком количестве. Но нет - мальчишка, не глядя, выуживает из рюкзака блокнот, и так же, не глядя, рисует. Беззащитно запрокинутая голова - с такого ракурса, чтобы не были видны вырезанные глаза. Выверт лапы, изогнутые когти, обреченно свесившийся хвост...
Крылья - полноценные, тугие - а не эти жалкие скелеты...
Снейп не может оторваться - карандаш в руке мелькает, рисунки почти идеальны. Мальчишка гений - если может так рисовать.
Из транса их выводит толстяк - издав писк, он заваливается на бок. Проводник успевает подхватить несчастного, и, чертыхаясь, уложить его на пол.
Глаза респектабельного некроманта закатились, лицо побелело. Простейший обморок.
Снейп переводит взгляд - мальчишка уже спрятал блокнот и теперь пытается поймать взгляд зельевара - видел? Не видел?
Снейп ничего не видел - он на девок голых глазел.
Вот так.
Тетка за его спиной всхлипывает.
- Это так.. трогательно! Кто они? Эти жрицы? Это так печально и так... прекрасно... Наверное, это какой-то обряд? Они так горько плачут...Прям-таки убиваются по нему! Такие красивые... А зверь-то, зверь! В этом есть что-то возвышенное, не так ли?
Она разворачивается, и, продолжая причитать, идет прочь, по пути уволакивая с собой смуглого мальчишку. Тот тяжело вздыхает - но идет.
- Убиваются, как же! - парнишка зло сплевывает на пол; поднимает на Снейпа колючий взгляд.
- Эээ.. поможете его выволочь?
Они подхватывают толстяка и тоже направляются к выходу.
Молчат.
Дать что ли волю любопытству?
- Значит, не убиваются. А выглядело именно так...
- Выглядело... много чего выглядит не так, как есть. Нервы у Вас, видать, алмазные - не на кровь не дёрнуло, ни на девок, ни на песни их...
- Дёрнуло. - Снейп не ожидал, что из него полезет откровенность - но останавливаться не стал. - Вчера я смотрел в глаза живому дракону - и ощущал нечто большее, чем просто взгляд. А сегодня я увидел другие глаза - мертвые. Вынутые из черепа. Первые лучились смехом и звездами, вторые - испачканы кровью. Вот это и дёрнуло.
Парнишка остановился. Толстяк почти пришел в себя - да и отдышаться не мешало после транспортировки этой туши.
- Вот это меня тоже злит. - парнишка не смотрел на Снейпа, но зельевар чувствовал, что собеседник платит ему откровенностью за откровенность.
- Девки эти - не девки вовсе. Гарпии, будь они неладны. Всю жизнь возле драконов отираются, паскуды. И вроде бы волшебные существа, и вроде бы живёте - ну и живите себе... В Заповеднике еще похлеще их обитают...Да вот только драконьи туши только они так разделывать умеют... Ну что, дядя, очнулся? Давай топай сам теперь на свежий воздух!
Окончательно пришедший в себя толстяк послушно засеменил к выходу.
- А ну, пойдем! - парнишка потащил Снейпа в какой-то неприметный коридор.
- Гнездо их покажу. Не положено - да ну и плевать. Гарпии - они только при драконах девки красивые, все мечтают, как волшебники в свое время, с чистой кровью... Гхм, ну да ладно. Во, глядите!
Гнездо гарпий на гнездо было мало похоже. Стены, нагромождение камней, какие-то холмы, башни, снова стены. Не развалины замка - нет. Хаотические постройки. И по всему этому разгуливают полубабы - полу... нет, не орлицы.
От красоты давешних барышень ничего - только кожа светится таким же старинным золотом. На злобных старушечьих лицах сверкают глаза - непомерно большие, темные, окаймленные пушистыми ресницами. Контраст жуткий.
Создания орут, дерутся, опираясь на хвост, полосуют друг другу сморщенные груди острыми когтями, бьют крыльями по глазам... Сталкиваются в воздухе - перья летят во все стороны, камнем падают вниз.
Падение преобразует их - они вновь юны и прекрасны. Визжа, бросаются друг на друга, лягаются, кусаются...
Парнишка прикрывает дверь.
Молча возвращаются.
- Они одни умеют разделывать дракона - быстро, чисто и аккуратно. Так, что ни одна жилка не пропадет. - Парнишка хмуро смотрит на приближающийся выход. - Но все дело в том, что драконья плоть и кровь только тогда имеет ценность, когда взяты у живого существа. Я много раз видел, как они налетают на обреченного. Одно хорошо - разделывают они его быстро. Очень быстро.
Они вышли на поляну, где их поджидали остальные.
- А плакали они исключительно потому, что дракон им достался мертвый. И проку от его плоти практически никакой.
Не было возможности повеселиться, вот и рыдают.
Бедные.
Глава 30 Предчувствие событий.Весть разлетелась по школе молниеносно: Драко Малфой – Пожиратель Смерти!!!
Десятки сов несли эту весть и без того напуганным родителям, но…
Повинуясь невидимым приказам, по пути птицы обязательно посещали ничем не приметный домик в окрестностях Лондона…
Родители получали письма.
В которых все было хорошо – дети исправно учились; новые учителя очень строгие – но это всем только на пользу; школа готовится к Хэллоуину, и, мама-папа, я не приеду на праздник, можно-я-останусь-в-школе-ну-пожаааалуйста-здесь-так-ЧУДЕСНО!
И – ни слова про Драко.
Родители успокаивались и посылали детям вместе с письмами сладостей к Хэллоуину.
Но и на пути в замок совы делали небольшой крюк…
У родительских писем появлялась приписка: детка, ничего страшного – это только глупые картинки, а Малфой просто вас пугает. Не обращай внимания.
Да, и не гоняй попусту сову – холодает все-таки…
Слизерин торжествовал.
И завидовал.
Популярность Малфоя в школе взлетела до небес – и если одни шарахались от слизеринца, буквально размазываясь по стенке, то другие носили Драко на руках.
Войнушка грифов и слизней поутихла, ибо такой лакомый кусок, как Драко Малфой раздражал красно-золотых почище злополучной тряпки перед быком.
Охота теперь велась только за одной белобрысой головой, и, судя по недобрым взглядам, попадись слизеринец грифам – отлежкой в больничном крыле дело бы не ограничилось.
Панси первой поняла это, и теперь Драко передвигался по школе исключительно в кольце верных телохранителей с палочками наперевес.
Близился Хеллоуин.
Темный Лорд ждал молодого мяса.
Семьи Пожирателей уже были оповещены о приближающейся РАДОСТИ – аудиенции отпрысков у Сами-знаете-кого…
А в Хогвартсе ни о чем не догадывающиеся дети носились со своими "почти взрослыми" играми, и даже умница Драко не подозревал, что от него уже ничего не зависит…
...В Малфой-мэноре несчастная Нарцисса металась по комнатам, мучительно ища возможность уберечь ненаглядного сына от завершения Темной Метки…
...В темных лесах Албании на тайных полянах зажигались огни.
Шепот, тени, еле уловимое движение…
Предчувствие боли и наслаждения, предчувствие силы, ожидание муки…
...А в драконьем заповеднике Северус Снейп заполнял свою жажду знаний, почти забыв, что где-то там, так далеко во времени и пространстве, все идет своим чередом. Колесо времени неумолимо: на жернова положены жизни и судьбы, и считанные дни остаются до…
До Хэллоуина.
Разумеется, его приняли.
Разумеется, он побывал "за партой" – но Снейп в жизни не признался бы никому, что ему все это нравилось – Уизли на месте преподавателя в своем вечном растянутом свитере, объясняющем принципы и правила транспортировки грузов; восторженная Дина, повествующая о Кругах – тех, где они были, и тех, где еще не были…
Их учили всему – как пользоваться маггловской техникой – от электробритвы и чайника до компьютера и вождения автомобиля; как кормить гарпий и лечить простуду маггловскими лекарствами…
Заставляли учить наизусть Правила Временных Кругов – ибо время в Кругах текло по-разному: здесь проходит день, там – час. Здесь минута – там неделя… Это было удобно – в Круге Поселений можно было вдоволь выспаться – восемь часов отдыха приравнивалось к сорока минутам Первого Круга…
Уроки не всегда - вернее, практически всегда - проходили не в классах.
Зельевар работал на погрузке – и теперь точно знал, что куда упаковывается и к какому конкретному драконовскому месту крепится.
Он кормил цыплят в Круге Крылатых – оказывается, там располагались необъятные птичьи фермы, где в невероятных количествах разводились гуси, фазаны, павлины и прочие пернатые, исправно поставляющие перья для нужд магического мира.
Снейп бродил по лесам и дубравам, скрупулезно выбирая древесину для палочек…
Заморочек и информации было хоть отбавляй – но к драконам он пока не подобрался ни на йоту.
Снейп ждал.
Чувствовал, что нет смысла спрашивать и возмущаться.
Его переселили – Круг Поселений предоставил на выбор пару симпатичных провинциальных городков, несколько деревушек и даже одиноко стоящие в живописных местах домики.
Снейп выбрал один из городков – ибо именно в нем располагался Портал в Круг Драконов.
Зачем тратить время на прогулки по живописным местам, если он здесь ПО ДЕЛУ - и не навсегда?
Пока не навсегда…
Портал стоял на Центральной площади; именно на ней Снейп и выбрал себе убежище.
Он так и думал: убежище, нора, пещера, место для сна – но не дом.
Не хотел привязываться. Не хотел прорастать корнями в тишину и уют милого городка, в спокойные рассветы и теплые вечера…
Ему нравилось его убежище.
Оно и не думало послушно прогибаться под его личность – как директорские апартаменты Хогвартса.
Оно существовало стабильной маггловской надежностью: кухня, гостиная, спальня, ванная комната.
Маленький внутренний дворик с навесом для дров, колодцем и парой яблонь.
Блестящие медные кастрюли, старенький, но очень старательный холодильник, работающий на каких-то хитрых батарейках, керосиновые лампы, газовая плита, печка, электрочайник, микроволновка…
Электричество в доме было не всегда – три-четыре раза в неделю, но Снейп не придавал значения таким мелочам.
Он старался игнорировать простоту и уют спальни, запах сосновых дров и мягкий свет керосинки…
Он здесь только ест и спит.
Всё.
Прошла пара недель. А может, три дня...
А потом…
Запыхавшаяся Чешир в своем неизменном спортивном костюме застала его за благородным занятием уборки драконовского дерьма в бесконечных стойлах.
- Дарси, бросай работу. Хватит, напачкался. Идем, начинается отделка щенка под капитана!
Снейп невозмутимо воткнул лопату в благоухающую кучу и размял усеянные загрубевшими мозолями руки.
- Мне еще три стойла осталось. Я работу на половине не бросаю. Ждите.
Чешир удивленно вытаращилась на зельевара. Повертела пальцем у виска, что-то возмущенно фыркнула и убежала.
Вернулась через пять минут с лопатой и в таком же, как у Снейпа, засаленном кожаном фартуке до пола.
- Как же вы мне все надоели со своей гордостью, принципиальностью и прочими человеческими штучками… Гляньте на него – в дерьме копается, а все туда же… - бурчала Дара, энергично закидывая дымившийся непередаваемым ароматом груз на тележку.
- Ко всему надо подходить основательно – неважно, варишь зелье или дерьмо грузишь, - парировал Снейп.
- А Вас, между прочим, там ждут! И крайне важная персона...
- И что? Я по первому свистку должен помчаться, что ли? Если мне доверено дело – я доведу его до конца. Подождет ваша персона.
Они продолжили работать молча.
- Гордый, чтоб тебя… Свалился на мою седую голову…
- А у Вас неплохо получается, между прочим, - усмехнулся Снейп, - Специализировались здесь?
- Ну просто бездна сарказма. Ха-ха-ха. Мне еще и не такое приходилось делать! По должности положено всё уметь. И везде успевать…
- Я, кстати, до сих пор не знаю, кто Вы по должности?
- Управляющая Первым Кругом. Это первая и основная обязанность. Вожусь с такими, как Вы, отвечаю за сбор, хранение, транспортировку грузов, распределение работ, гостей, рабочих, и прочее, и прочее…
- Есть еще должности?
- Разумеется. Но об этом потом.
Закончили работу, убрали лопаты и фартуки.
Через полчаса посвежевший после прохладного душа зельевар стоял на границе Круга Леса.
- Значит так.. Хотя.. нет, не буду Вас инструктировать. Без толку. Идите – и да поможет Вам Мерлин, Ктулху или кто Вам там угоден. Удачи, мистер Дарси.
Снейп кивнул - шагнул в Круг.
Лесная поляна.
Несколько драконов.
И народу – человек десять.
И все вместе - и люди, и звери, - дружно одаривают Снейпа пятисекундным взглядом – и возвращаются к своим делам.
Вот те раз.
Зельевар останавливается и принимается разглядывать собравшихся.
Ба, знакомые всё лица!
Дина играет в траве с маленьким дракончиком.
Уизли кидает палку хвостороге – та еще мелкая, размером с собаку – радостно приносит Апорт Чарли, за что получает ласковое похлопывание по голове и внушительную рыбину.
Сухонький старичок, знакомый по первой экскурсии, колдует над котлом, рядом с которым стоит памятная корзина с чем-то, обернутом зеленым шелком, пропитанным засохшей кровью.
Дяденька некромант в солидной черной мантии собирает скелет дракона на земле.
Хе, Дара Чешир! Когда спела-то?
Он и не знал, что у нее есть такое роскошное декольтированное платье! Тяжелый темно-алый атлас мягкими складками льется с ее … хм, очень даже аппетитного тела; убранные в вечный узел волосы рассыпаны по плечам светлыми кольцами, а на голове, шее, в ушах, волосах, пальцах, запястьях, талии – в общем, везде, где только можно представить – горят огнем драгоценности – да такие, каких зельевар даже представить себе не мог.
Чешир сидит в каком-то невообразимо роскошном кресле, вертит в руках золотого дракончика – а вокруг нее прямо на траве громоздятся сундуки, ларцы, шкатулки.. Золото, рубины, бриллианты…
"Как тебя еще сороки не украли" - думает Снейп и продолжает рассматривать присутствующих.
Накачанный мужчина, голый по пояс, бьется с привязанным к небольшой скале Огненным шаром, ловко уворачиваясь от огня и когтей и защищая себя деревянным щитом и легкой дубинкой.
Смуглый знакомый мальчишка рисует под деревом. Кого? Дракона, разумеется.
Мальчик и девочка, похожие как две капли воды, смеясь, носятся по поляне с драконьим черепом на палке. Череп гремит и щелкает челюстями. У детей странные глаза – с вертикальными зрачками. У черепа тоже есть глаза – абсолютно человеческие. Только больше раза в три. Видно, что всем троим – включая череп – очень весело.
Девушка рассматривает себя в огромном зеркале, складывая и расправляя перепончатые крылья за спиной.
Еще один дракон мирно спит под деревом, задрав лапы к небу и подставив солнцу чешуйчатое брюхо. На нем ни цепей, ни ошейника.
Выбор. Надо сделать выбор. Это ясно, как день.
Рассуждать?
Можно и порассуждать.
Он же умный Снейп.
Он не ошибется.
Наверное.
Глава Глава 31 Мышиная возняДара ругалась и бурчала, что зельевар себя точно в гроб загонит – но Снейп был неумолим.
…Надо будет вредной тетке привезти пару маггловских крылатых фигурок для коллекции.
Вернувшись в Хогвартс, он первым делом перетащил портрет Дамблдора в директорский кабинет. И вовремя – даже портрет оказывал на его личные комнаты свое влияние – в воздухе еле уловимо появился запах карамели, а возле камина обнаружилась крохотная, словно игольница, персиковая подушечка.
Отныне Дамблдору нет дороги в СНЕЙПОВСКИЕ личные покои.
Зельевар искренне надеялся, что и в его жизнь.
Меч Гриффиндора…
Снейп придирчиво сравнивал копию и оригинал.
Дамблдор извертелся в своем кресле от любопытства – но зельевар был черств и равнодушен.
И лишь когда у него самого начали закрадываться сомнения, какой же меч подлинный, Снейп милостиво подвесил мечи в непосредственной близости от бывшего директора, и с легким сердцем отправился осматривать школу.
Надо будет взять за привычку посещать завтраки – сразу видно, чем вчера день закончился. Вон тех вчера пороли. Малфой с вечно недовольной миной – значит, в полном порядке, оклемался. Флитвик с синяками под глазами от недосыпа – однако физиономия вполне довольная. Хм, Когтевран что-то затеял – но судя по всему, безобидное. Опять в науке копошатся, ну и пусть их…
Школа…
А что школа?
Шепотки о Метке – хвастун несчастный.
Игрули какие-то: бегалки, догонялки… Уизли скрипит зубами при его появлении – скукота.
Мрачные Кэрроу сверлят его спину ядовитыми взглядами – да и наздоровье.
Хм, оказывается, вот каково это – видеть ненависть. Сгустками, паутинами, темными облаками…
Замок предстал перед ним во всей колдовской красе….Ой ли? Во ВСЕЙ?? Снейп сомневался.
Интересно наблюдать за происходящем новым взглядом…
Ладно, у него еще будет время полюбоваться окрестностями.
Изменений в Снейпе было много.
Физических.
Умственных.
Но не моральных.
Он пару раз уклонился от просвистевших мимо Непростительных – но даже и головы не повернул в сторону стрелявших. Благо Конфундусы-Империусы-Круциатусы. Авадой, слава Мерлину, пока не пахнет…
И все-таки…
Пусть все идет своим чередом – ему уже интересно другое.
Маленькая розовая паутина, которую он видел теперь в любой момент, не прибегая к проверенным практикам.
Посмотрим, что скажет Дамблдор – долг платежом красен…
- Великолепно! Просто изумительная работа! Поздравляю! – Дамблдор расхаживал в раме, заложив руки за спину, в самом приятном расположении духа.
- Благодарю. Надеюсь, теперь Вы ответите мне на некоторые вопросы.
- Конечно-конечно, дорогой Северус, но прежде я бы…
- Ответите на вопросы, дорогой Альбус – ВЫ ведь не будете возражать, если я назову Вас именно так? Сейчас я оставлю Вас ненадолго, но прошу Вас даже не понять – смириться с мыслью о том, мы с Вами отныне общаемся в несколько другом статусе.
Снейп, не торопясь, поместил копию в стеклянный ящик в директорском кабинете.
Старая Распределяющая Шляпа вздохнув, приняла в свои недра драгоценный меч, и, зевнув, погрузилась в привычный беззаботный сон на самой дальней неприметной полке.
- Я больше не Ваш должник. Хотя не могу не отметить тот факт, что именно благодаря Вашему последнему заданию я более-менее избавился от чувства вины, которое так долго было Вам на руку…
- Да. Теперь я вижу, что ты изменился... Что же с Вами произошло, друг мой?
- Когда-нибудь я расскажу … А пока я говорю то, что хочу и должен сказать. Я не жду никаких изменений – да и не хочу ничего менять. Кроме одного – теперь мы с Вами на равных. Потому в будущем потрудитесь больше не водить меня за нос – в противном случае чулан станет Вашим последним прибежищем. Вы ведете свою игру – даже после смерти. Пожалуйста, продолжайте. Но если Вам нужна от меня помощь – прекратите держать меня за дурака и размазню.
Дамблдор тяжело опустился в свое кресло. Снейп не мешал ему – в конце концов, Дамблдор был не только великим волшебником – но и мудрым человеком.
Именно человеком прежде всего – и если он допустил промах – это вовсе не значит, что он стал глупцом или подлецом.
Просто ошибки Великих тоже велики.
Снейпу уже не было в тягость директорское молчание.
Раньше эти паузы в разговорах изводили многих – и Поттера, и Снейпа, и десятки других. И все без исключения в такие моменты чувствовали, что Дамблдор думает – напряженно, вдохновенно – но абсолютно недоступно… Снейп злился, Поттер смущался, терялся - и тоже злился – но оба одинаково чувствовали себя мышатами перед удавом.
Теперь всё изменилось.
Снейп искал свой путь.
Он долго шел дорогой Дамблдора – и пока не собирается покидать проторенную колею. Но…
Многолетняя авантюра "Волдеморт-Поттер" скоро закончится.
Он был второстепенным героем этого романа долгих… неважно скольких, лет.
Настало время обрести свою историю…
- Давайте продолжим расставлять все точки над i позже. Ведь Вы хотели мне что-то поручить – а я, в свою очередь, жду ответа на вопрос об одном милом заклинании.
- Да, я помню наш разговор. Ответь мне, Северус, ведь ты отсутствовал в Хогвартсе достаточно долгое время… Ты почувствовал глобальные изменения?
Снейп не торопился отвечать.
Упоминание Заповедника вызовет у любопытного старика тысячи вопросов – а он не готов рассказывать.
Однако вопрос был абсолютно правильным.
Какой же ответ?
Мотание по свету за ингредиентами меча, эпопея с гоблином, братья-растаманы, время в Заповеднике – он не мог вздохнуть свободно ни одной секунды.
И Заклинание почти не проявляло себя – за исключением неуемного любопытства.
Которое зельевар успешно заблокировал.
И которое практически нейтрализовал Барьер Заповедника.
А как насчет Блокатора боли?
Лили не снилась Снейпу вообще все это время.
Нет, он не забыл ее – но он был занят другим. Напряженно и яростно.
В Заповеднике он научился многому – и умение видеть тонкие заклинания вмиг напомнило ему о Дамблдоре.
- Глобальных изменений нет, - помолчав, продолжил Снейп. - Насколько я знаю, долгое время заклинание было заблокировано. Однако не исчезло.
- Если мои предположения верны – заклинание снова наберет свою силу дня через три. - сказал Дамблдор.
- Намекаете, что неплохо было бы дня три повременить с разговором? - скривился Снейп, складывая руки на груди.
Изображение на холсте кивнуло седой головой.
- Намекаю. Но от беседы не отказываюсь. – Дамблдор улыбнулся и развел руками. – Мне вовсе неохота пылиться в чулане!
- Я рад. – Снейпа беззащитностью и совестливостью не проймешь; он поудобнее устраивается в своем кресле. – Итак, начнем сначала…
- Хорошо. – Дамблдор был покладист, как никогда. – Начнем с самого начала. Мое директорство не стало неожиданностью - я долго и сознательно добивался этого поста. И немедленно приступил к изучению волновавших меня вопросов относительно...некоторых хогвартских тайн. И розовая паутина - как явление достаточно безобидное, как мне тогда казалось -игнорировалось мною слишком долго.Я стал подозревать о важности этого воздействия на меня слишком поздно; мои дни были уже сочтены. Признаюсь, поводом послужила именно омертвевшая рука – я никак не мог понять, куда делась моя осторожность и мой ум!
Дамблдор снова вскочил и начал взволнованно метаться по холсту.
- Глупость, глупость! Очевидная, и непростительная! Что-то сбило меня - да так, что я сам не заметил этого!Что сделало меня таким беспечным? В конце концов, это и привело меня к тому,что я теперь не более чем изображение на старом холсте... Розовая паутина питало множество моих эмоций: в первую очередь, как это не прискорбно - мою уверенность в собственной мудрости. Сейчас у меня есть много времени. чтобы оценить все свои слова и поступки, и то, что я вижу не доставляет мне удовольствия.
Дамблдор окинул грустным взглядом кабинет и снова опустился в кресло.
- Я шел по тому же пути рассуждений, по которому сейчас идете Вы: кто хотел меня погубить? Кто осмелился? Зачем? Волдеморт? Нет! Кто еще?? Я не раз говорил, что я очень властный человек… Меня называют мудрым – но моей мудрости хватает как раз на то, чтобы осознавать и свою жажду власти, и свою гордыню.
Бывший директор замолчал и на мгновение прикрыл глаза ладонью.
- Я стал анализировать, - вздохнув, продолжил Дамблдор, - и понял одну простую вещь: никто не плел против меня заговора. Я сам виноват в том, что игнорировал сигналы, посылаемые мне этой странной розовой субстанцией. Вначале я еще предпринимал попытки справиться. Так же, как ты, мой мальчик, я кинулся в прошлое. Вернуть Ариану не удалось, но… я был настолько самонадеян, что не смог смириться. Сознательно и бессознательно я искал путь возвращения Арианы. И проиграл. Я что-то должен был понять – что-то важное… это ускользает до сих пор, мучает…
- Так Вы нашли, кто это сделал?
- Увы, нет. У меня есть только предположения… Кто? Ответ прост – не Кто, а Что. Замок. Хогвартс. Именно он автор заклинания. Если я прав – через три дня оно напитает эту розовую сеть новой силой - и мы с Вами увидим последствия. Зачем это сделано? Здесь сложнее… Меня, как и Вас, поставили на дорогу размышлений. Я упустил такую возможность – себялюбие и гордость застили мне взгляд. Возможно, мне надо понять про себя что-то нелицеприятное – а я не готов к этому даже после смерти… Помните, Северус, в Вашем сне Вы отказались от Пожирателей? От того, чего хотели больше всего?
Снейп кивнул.
- Заклинание дает Вам подсказки – что-то скрыто в Вашей жизни, что-то связанное именно с Лили и Пожирателями…
- Это все прекрасно – но какого черта!!! Какого рогатого дьявола замок интересуется личной жизнью своих директоров??
Северус осекся.
Дамблдор грустно кивнул.
- Наверное, потому и интересуется, что мы с вами не просто волшебники. А директора…
Оба одновременно повернули взгляд на портреты своих предшественников.
Все без исключения рамы были пусты.
Мыши возились в углу.
Живоглота на вас нет, дряни эдакие…
Тапок просвистел над серыми головами - мыши, пискнув, кинулись врассыпную.
Откуда здесь мыши? Не было испокон века…
Да Мерлин с ними… все это мелочи.
Мышиная возня.
Терпению Джинни пришел конец, окончательный и бесповоротный.
Рыжая Уизли сидит в гиффиндорской гостиной прямо на полу возле камина и таращится в огонь.
В кресле за ее спиной похрапывает Невилл, а ей не до сна.
Терпению пришел конец.
Она злится.
Какое злится – откровенно бесится!
Всё наперекосяк – охота на слизеринцев на какое-то время захватила даже ее – однако все это мышиная возня.
Черная директорская тень снова мелькнула в Большом зале – здрасьте, не ждали!
К Малфою не подобраться – Мерлин с ним!
Кэрроу злобствуют – но она устала опекать Лонгботтома – увалень гриффиндорец словно с цепи сорвался. Он был идеален на переменах – Инспекционная дружина ходила за Дамблдоровцами по пятам, но поводов к новым наказаниям ни Джинни, ни Невилл, ни Луна не давали. Однако на уроках тихоня Лонгботтом выдавал раз за разом такие выкрутасы, что Джинни просто диву давалась.
Хватит.
Устала.
Всё это мышиная возня – душа Джинни требовала ДЕЛА.
Она снова вернулась к мысли о мече Гриффиндора, и теперь все ее силы были сосредоточены на том, чтобы Невилл прекратил беситься – и начал обдумывать ПЛАН.
Первая часть задуманного удалась на славу – вот уже вторые сутки Невилл, игнорируя ненавистных Кэрроу, мучительно разрабатывает на уроках порядок действий.
Хоть пару дней в Больничное крыло не наведывается, Слава Мерлину.
Правда, после ужина мадам Помфри с белым, как мел, лицом ворвалась в гриффиндорскую гостиную вместе с МакГонагалл и облегченно вздохнула, найдя Невилла в полном здравии.
Думала, Кэрроу его до смерти забили. Испугалась. Не поверила МакГонагалл, что Лонгботтом только что был на ужине – прибежала лично удостовериться.
МЫ-ШИ-НА-Я возня…
Она украдет меч. Неважно как – она это сделает.
Скандал был грандиозный.
Как он узнал?
Факт оставался фактом: Джинни стояла посреди директорского кабинета с мечом Гриффиндора в руке.
А в кресле сидел ненавистный Снейп.
Не было его там! НЕ БЫ-ЛО!!! Минуту назад Невилл сам сидел в этом кресле, пытаясь открыть ящики стола.
Но стоило только стеклянной крышке ящика приподняться – Снейп появился на месте преступления.
А она не могла двинуться.
Что это??? Какая-то неизвестная ей магия??? В руке директора нет палочки… А почему он молчит? Где его не иссякающие сарказм и угрозы? Она не может двинуться. Не может даже выпустить из руки меч…
Не может кричать, не может двигаться.
Дергается, дышит, всхлипывает – слезы злости, не спросясь, катятся по щекам.
А черная фигура в кресле не одаривает ее даже взглядом.
От этого страшно.
Мучительно тянутся минуты.
Торопливые шаги – в кабинет вбегают МакГонагалл, Кэрроу, кто-то еще…
Её исключат?
Ей уже всё равно.
Как так получилось? Все же было продумано до мелочей – изнурительные засады принесли свой результат: Снейп не менял пароли каждый день. Ему явно было не до того… Отлично, этот промах им на руку. И еще – к нему никто не ходит. Видать, никому новый директор на фиг не сдался – ни друзей у него, ни соратников…
Зато враги скоро навестят, эге-гей! Готовься, дядя! Чайку с мармеладом нам припаси!
Остается только дождаться, когда ненавистный зельевар выползет из Дамблдоровского кабинета… на завтрак, например. Это еще одна особенность Снейпа – он практически всегда игнорирует обеды и ужины – но вот завтраки посещает регулярно… особенно последние четыре дня.
И вот - на тебе! Откуда взялся??
- Воры! Воры! Убью! Порежу! Ублюдки мерзостные! – визжат Кэрроу в два голоса.
МакГонагалл ощупывает ее руки и ноги – все ли цело? От ее ли прикосновений, от желания ли директора – гриффиндорка снова может двигаться.
Колени подкашиваются, Джинни падает на пол, чуть не напоровшись на меч.
Подскочившая Алекто одним движением выхватывает меч, то ли режется, то ли обжигается – с воем роняет…
А, нет. Директор начал действовать.
Подошел, взял меч.
Тишина.
- Минерва, полагаю, объяснять ничего не нужно. Баллы с Гриффиндора вычтете сами. А вас, - Снейп поворачивается к провинившимся, - ждет наказание, соразмерное вашему проступку.
Мерзкая холодная тварь.
Снейп стал еще более отвратителен – во времена своего преподавания он хоть какие-то эмоции проявлял. Хоть злился… а сейчас
МЕРЗКАЯ
ХОЛОДНАЯ
ТВАРЬ.
От злости Джинни не слышит, что именно говорит директор. Слышит, как радостно взвыли Кэрроу – но ей всё равно.
В ней зародилась жажда убийства…
Кровавая пелена застилает глаза и разум Джинни – и она больше не понимает, что происходит дальше.
Обескураженный Невилл настолько уничтожен близостью Снейпа, что почти в обмороке.
Из глаз Луны не исчезает мечтательное выражение – но она все слышит…
- Снейп! Ты сбрендил, оставлять меч на видном месте, а? Хрен с тобой – нам же башку открутят! Нет, ну ты видал! – Алекто трясет рукой, из которой только что зельевар выбил меч. Она явно напугана, и сейчас боль в руке ничто по сравнению со страхом.
- А ты молчи, молчи лучше! Видишь, все обошло-о-сь! Вы бы, сэр, спровадили бы всех отседова, а? - Амникус подобострастно улыбается Снейпу, ходит вокруг него кругами. Странно как-то, боком ходит…
Я, Луна, помогаю МакГонагалл удержать Невилла на ногах.
Краем глаза рассматриваю всю компанию – взгляд нового директора внимателен как никогда. Он видит, что я все слышу. А я и не скрываю этого - терпеть не могу подслушивать.
- Заткнись, Кэрроу. - глухо произносит директор, не сводя с меня черных пронзительных глаз. - И убери руки подальше. Потом поговорим.
МакГонагалл молчит. Только бросает тревожные взгляды то на нас - то на Керроу. Я ободряюще пожимаю ей руку - все уже произошло. Нам остается только ждать.
Снейп может сделать с нами все, что ему заблагорассудится. В конце концов, мы в его кабинете, стеклянная витрина разбита… да и меч - не крылья златоглазок…
Сухие, тонкие, но такие сильные пальцы декана Гриффиндора не отвечают на мое пожатие но вцепляются в мое плечо. В этом прикосновении поддержка и защита… но и осуждение… Жаль, кажется, мы ее сильно огорчили. А вот мой декан не пришел. Стыдно в глаза смотреть…
МакГонагалл молчит. Молчит и Снейп, разглядывая провинившихся.
Кэрроу перехватывают его взгляд…
- Запорю… до полусмерти запорю! – внезапно Амникус наливается черной злобой.
Мне не нравится этот хищный блеск в его глазах. Мне не нравится сжатые кулаки и ухмылочка Алекто, когда она смотрит на Невилла. Я придвигаюсь ближе к МакГонагалл – та чуть сильнее сжимает мое плечо… А еще я вижу, как Снейп смотрит на Кэрроу. Смотрит, как на ... врагов? Плохой взгляд. Мне такой взгляд по душе - он не сулит Пожирателям ничего хорошего.
- Вот теперь, Лонгботтом, я тя на кусочки порежу… и плевать мне, что ты чистокровный… - Алекто, наливаясь злобой, медленно приближается к гриффиндорцу.
Невилл постепенно приходит в себя. Кэрроу уже давно ему не страшны.
- Никто никого резать не будет. - Голос МакГонагалл срывается на хрип.
Ее палочка дрожит, но неуклонно поднимается. Еще немного – и она будет в позиции атаки…
- Опустите палочку, профессор. Уверяю Вас, телесных наказаний в этот раз не будет.
Все мигом поворачиваются к директору.
Снейп подходит к группе провинившихся студентов.
И зачем кому-то замечать, что теперь его черная фигура загораживает этих растяп от Кэрроу?
Снейп злился.
Не на этих дурачков – на себя.
Он стал слишком беззаботен – и поплатился за это.
Слава Мерлину – пока еще ничего существенного.
Сменить пароль.
Отныне – никаких зелий, чтоб вас! Мог бы и сам догадаться… Что же выберет Дамблдор в пароли? Сладости! МакГонагалл? Квиддич и Трансфигурацию! Хагрид? Лесного хомяка какого-нибудь! Снейп? Конечно, как полный идиот – какой-нибудь эликсир!!!
Завтра паролем будет… электробритва, черт вас всех дери!!!
- Кажется, нашим студентам недостаточно ВАШИХ уроков, уважаемые Инспектора. Завтра я самолично жду Гриффиндор… - он переводит взгляд на меня, - и Когтевран на дополнительные занятия... по Темным Искусствам.
Ох ты! Вот теперь караул, братцы...
Я растерянно заглядываю в глаза МакГонагалл – но ей явно не до меня. Ловлю взгляд Невилла – такой же растерянный и испуганный.
- Вы что, их просто исключите? - в голосе МакГонагалл просьба.
Разумеется, это выход. Она не хочет предполагать, что бывает что-то хуже телесных наказаний.
- А разве есть что-то лучше старой доброй порки? – ухмыляется Амникус, но глаза его злы и сосредоточенны.
- Ты бы... Вы бы, директор, нам бы их отдали… По-хорошему, по-честному… а то вот неприятность-то какая – нам Лорд наказал пуще глаза за мечом присматривать. Шепнем господину, что нонешней директор чуть меч не упустил, да еще и воров не наказал… - голос Алекто слаще елея.
Внезапно она рывком приближается к директору и самым непочтительным образом дышит ему в лицо.
- Снейп, тебя за такие выкрутасы на мясо пустят. Слышь, Амникус, а может, по-быстрому грохнем малолеток, а? А Лорду скажем, что прикокнули их за воровством, пока директор спал!
Внезапно ее нижнюю челюсть вместе с щекой протыкает острое лезвие.
Директор, всадив левой рукой в Алекто узкий клинок, правой держит на прицеле Амникуса.
МакГонагалл швыряет Луну себе за спину. Теперь Лавгуд не видит Кэрроу – их заслоняют от нее сразу две спины – директорская и деканская. Помфри, испуганно вскрикнув, зажимает себе рот рукой.
- Я никому не позволю сомневаться в моей силе, – шипит директор. - Ученики понесут наказание, и, поверьте, им оно не понравится! МакГонагалл! Отведите учеников к Хагриду! Надеюсь, Вы не забыли, - Снейп приближает лицо к истекающей кровью Кэрроу, - КТО недавно поселился в Запретном Лесу?
Судя по их лицам, брат с сестрой вспомнили про цербера. Молодцы. Страх заставляет их быстро соображать.
- А теперь марш все отсюда!
МакГонагалл и Помфри вытолкали учеников из директорского кабинета.
Джинни не помнила, как очутилась в гриффиндорской гостиной.
Очнулась только тогда, когда поняла, что родной декан залепила ей крепкую пощечину.
- Что Вы делаете?? - Невилл с расширившимися от ужаса глазами наблюдает за Джинни и МакГонагалл, но, видно, сцена так его потрясла, что двигаться он не может.
- Успокойтесь, Лонгботтом. Ничего страшного – привожу Вашу горе-подругу в чувство. Джинни, теперь ты меня слышишь?
Джинни ошарашенно потирает место удара и кивает.
- Вот и хорошо. А теперь, будь добра, надень мантию…
В руках у декана ее теплая зимняя мантия.
- Идем.
Они идут вперед – Луна, Невилл и Джинни. МакГонагалл следует за ними. За дверью гостиной их ждет Помфри – и оба Кэрроу.
Маленькой процессией двигаются по коридорам – впереди Кэрроу – поминутно оглядывающиеся на следующих за ними учеников; в хвосте – декан и медичка.
Кэрроу извергают потоки грязных ругательств и угроз. Алекто прижимает какую-то тряпку к щеке, плюется кровью.
Мадам Помфри уговаривает ее пойти в больничное крыло – но озверевшая Пожирательница только грубо отталкивает медичку, и быстрыми шагами стремится вперед.
- Куда мы идем? – шепотом спрашивает Джинни у Луны.
- К Хагриду. - улыбнувшись,отвечает та. - Снейп приказал отвезти нас... к церберу, вроде как.
Странно. Джинни ничего не понимает – из всех наказаний самое страшное - Хагрид??
Похоже, декана Гриффиндора мучают такие же сомнения.
- Помона, я ничего не понимаю! Почему Хагрид?
- Ох, Минерва, молчи ради всех святых! Слава Мерлину, что так!
Кэрроу уверены в силе наказания.
Пусть.
МакГонагалл озадачена – черт с ней.
Уизли со своими подручными вне опасности.
Да.
Но – какой ценой?
Глава Глава 32. Завтра будет ХеллоуинДрако стоял во дворе Малфой-мэнора, и, впервые за свою недолгую жизнь, не хотел входить в стены родного дома.
За его спиной нетерпеливо переминались с ноги на ногу Крэбб, Гойл, Панси, еще несколько разновозрастных слизеринцев, перепуганных пуффендуйцев и даже один насупленный гриф.
Тринадцать детей Пожирателей Смерти.
А Малфой-мэнор сверкал праздничными огнями; дорожка, на которой они стоят, располосована оранжевыми бликами свечей, мерцающих в причудливо вырезанных тыквах; а ароматы еды, доносившиеся до детей, заставляют Крэбба урчать и жадно сглатывать набежавшую слюну.
Драко медлит.
Панси нетерпеливо вздыхает – но ни она, никто другой не осмеливается подтолкнуть младшего Малфоя к гостеприимно сверкающим огням.
А ведь он так старался! Но всё было бесполезно.
Крестный не обманул – зелье свело боль вызова в Метке практически на нет.
Он смог бы остаться, смог бы!
Переждал бы этот день, пережил бы.
Выкрутился.
Но Панси, мелькнув радостной улыбкой, прокричала что-то о вызове, празднике, и…
Вот она уже мчится к воротам Хогвартса, где ее ждут Кэрроу…
Крэбб и Гойл спешат туда же…
Еще какие-то школьники…
Он не дурачок Поттер.
Ему плевать на всех. И друзей у него НЕТ. И Панси – это только Панси Паркинсон. И больше ничего. Таких как она…
И эти два увальня – только его прислужники. НЕ друзья.
Возле ворот они долго ждут, пока тихо ссорящиеся Кэрроу налаживают портал.
Школьники переполнены чувством избранности – еще бы! Хеллоуин в Малфой-мэноре, да еще личные приглашения, подписанные самим Малфоем–старшим! И Драко для них сейчас…
…как Темный Лорд для Пожирателей.
Притягательный до невозможности и недоступно пугающий.
Они не смеют приблизиться – а он не хочет приближаться.
Драко разглядывает их, опираясь на черную с серебром трость, и чувствует себя все паршивей.
Панси зарумянилась на легком морозце, болтая о какой-то девчоночьей ерунде с Дафной. Как странно – раньше он не видел ее такой… трогательной, что ли? Беззащитной девочкой – а не боевой подругой.
Пуффендуйцы стоят особнячком – по всему видно, давно держатся вместе. Одна из них, высокая красавица с вызывающей мальчишеской стрижкой радостно встрепенулась, поймав взгляд слизеринца.
Так, давайте сегодня без поклонниц…
Возле Дафны улыбается нескладная девчушка – тощая и белобрысая, как и он сам. Сразу видно – Панси ее кумир: у нескладёхи перчатки без пальцев, точь-в-точь такие же, как на руках у Паркинсон. Вытянулась в струнку, ловит каждое ее слово…
Крэбб и Гойл на всякий случай нависли над гриффиндорцем – но тому, видать, давно несладко в Хоге – еще бы! Гриффиндорец – дитя Пожирателя это как… как… эммм…
Пока Драко лениво подбирает определения, гриф каким-то хитрым захватом умудряется зафиксировать руки незадачливых слизеринцев. Те, сопя, пытаются вырваться – но только морщатся от боли в заломленных кистях. Разборка тихая – вся троица не привлекает внимания. Так же тихо конфликт исчерпывается; Крэбб и Гойл оставляют парня в покое. Потирают украдкой руки, уважительно поглядывают на грифа.
Ан нет, внимание все-таки привлекли – пухленькая пуффендуйка заинтересованно разглядывает спортивную фигуру грифа. Дафна и Панси туда же… Парень явно пользуется успехом.
Что ж, мимолетные невинные забавы.
Портал открылся.
Завтра их ждет Хеллоуин.
Кэрроу не приглашены – хмурясь, они просто поворачиваются и уходят.
Драко провожает их долгим взглядом. Он уже один возле ворот. Шаг – и он возле родного дома. Шаг в другую сторону – и через десяток минут он в замке.
В безопасности.
Но почему – ответьте, ПОЧЕМУ этот малолетний ублюдок решительно поворачивается спиной к Хогвартсу и добровольно идет в дрожащую раму портала – зная, что его там ждет…
"Врете! Не за вами я иду! Плевать на вас! Сдохните, сволочи восторженные! Я отца иду спасать – ведь если я не приду, Лорд его… нет, не прикончит. Никто никого не прикончит. Не сегодня. Все будут целы. Тьфу! Я буду цел – и все мои тоже."
ОН - не Поттер.
И у него нет друзей. И есть семья.
И ему плевать.
- А-а, вот и наши юные, но самые почетные гости! – Мальсибер увидел их сквозь стеклянные двери и радостно выбежал встречать.
Заглянул в глаза каждому, угодливо изогнувшись, придержал тяжелую дверь.
Такой веселый, такой вежливый.
А в глазах внимательное торжество – так фермер оглядывает набравших вес телят перед бойней. Также довольно потирает руки, пересчитывая маленькое стадо по головам и прикидывая барыши.
Драко кривит рот – что-то воображение разыгралось: фермой в Малфой-мэноре и не пахнет.
Но беззвучное мычание никак не покидает его белобрысую голову, и под звук воображаемых телячьих колоколец Драко поднимается по ступеням.
Он встает прямо напротив Мальсибера.
Тот уворачивается от взгляда слизеринца, лопочет какую-то восторженную чушь проходящим между ними детям.
Драко не теленок.
И не дитя.
Он равный этому Пожирателю – пусть не по возрасту и может, даже не по положению.
По силе. По умению переступить. По желанию выжить…
Стены и потолок скрыты темно-фиолетовым светящимся дымом, в котором змеятся, исчезая и появляясь снова, ярко-оранжевые кружевные ленты. Голубые и сиреневые огоньки кружатся легкими искрами по залу, то собираясь светящимися облачками под ногами людей, то с тихим шелестом взмывая вверх. Черно-фиолетовые колонны увиты персиковыми розами; такими же гирляндами убран камин, портретные рамы, зеркала и перила лестниц.
Изящно сервированные фуршетные столы ломятся от угощения; высокие золоченые фигуры возле них льют из огромных кубков и кувшинов вино, сливочное пиво или тыквенный сок в глубокие каменные чаши.
Звучит музыка, под которую в середине зала кружатся пары.
Дети очарованы.
Это много круче хогвартского Рождественского бала!
Их обступает радостная нарядная толпа.
О, как много отдал бы Драко, если бы все это было правдой! Если все это было бы невинной школьной забавой – с традиционными остроконечными шляпами, конфетами и милыми розыгрышами!
Если бы не видел он, как украдкой облизнулся оборотень на пухленькую пуффендуйку, как, прищурившись, неизвестная Пожирательница ощупала сальным взглядом задницу гриффиндорца, как Мальсибер, якобы по-дружески, приобнял пуффендуйца…
Безобидные тыквы для него теперь – как отрезанные головы, и фонтаны тыквенного сока словно отливают кровью…
Он понимает, что это уже почти паранойя. Он знает, что дальше будет хуже.
Он готов.
Он помнит, как туманить сознание.
Чуть позже он отключится и ему будет все равно…
С них снимают мантии, их ведут к столу, наперебой предлагают сладости…
Кубки пенятся сливочным пивом – как же все им рады!
Какой почет, какое уважение!
Сколько внимания…
Родители школьников знают, что ждет их детей.
Отец гриффиндорца словно скала – высокая и мрачная. Эдакий таран-убийца: такие, как он, предпочитают не рассуждать – а подчиняться приказам. Сынка воспитывал строго; и наверняка предполагает, что все дальнейшее пойдет парню на пользу. Жена этой боевой машины полна скрытого торжества. Мать? Скорее, мачеха. Строит планы, ослепительно улыбается всем вокруг, включая Драко. Слишком глубоко декольте, слишком тонка перетянутая талия, слишком высок разрез изящного платья…
Гриф, ты мясо. Ты сочный стейк, лезь, лезь на сковородку, и ничего не бойся. Скоро последние вопросы вылетят из твоей головы навсегда.
Отец Дафны и ее сестры незаметно отволакивает супругу куда-то в темный угол: женщине явно плохо. Яксли приглядывает за ними – что-то не так? Мужчина вскидывает голову – его взгляд решителен.
Дочери, вы две симпатичные кровяные колбаски. Дома вас отмоют, поцелуют и в красках обрисуют всю выгоду вашего положения. И вы смиритесь. Правда, никто не исключает того, что младшая не начнет мочиться по ночам в постель.
Красавица-пуффендуйка.. знает? Точно, она знает! И она этого… хочет!??
Радостно разговаривает с родителями, заинтересованно оглядывает собравшихся, ловко уворачивается от чьих-то шаловливых ручонок, смеется, запрокидывая голову… Отец одобряюще похлопывает ее по круглому выставленному бедру, мать старательно поправляет ломаную линию челки…
Да, девочка, ты достойна встать в один ряд с лучшими фермерами нашего времени. Браво. Впрочем, нет, ты пойдешь дальше. Скоро ты сама станешь отменным шеф-поваром. Мальсибер рядом с тобой жалкий неудачник.
Пуффендуйка резко оборачивается к Драко, и, уже не стесняясь, чувственно прикусывает нижнюю губу. Мать смотрит на слизеринца из-за плеча дочери не менее жарким взглядом.
Его сейчас точно стошнит.
Драко вырывается из душного круга, и, уже не таясь, ищет взглядом отца.
Натыкается на черные глаза Снейпа.
Отвечает легким кивком на радостное махание Крэбба.
Берет кубок с вином, с кем-то чокается, пьет.
Кружит по залу, что-то отвечая, с кем-то здороваясь…
Отца нигде нет.
Мама!
Мама…
Нарцисса сумела спрятать темные круги под глазами и нездоровую бледность.
Она приветлива и спокойна.
Ласково приветствует Драко – и он понимает, что все еще хуже, чем он мог себе представить.
Мама - его мама! не смотрит сыну в глаза. Говорит какие-то вежливые нежности, протягивает ему руку. Драко, склонившись, целует тонкие пальцы.
Ее руки чуть прохладны – и абсолютно бездушны.
Он понимает – она не может позволить себе даже незаметную дрожь, даже легчайшее пожатие…
Нарцисса приглашает школьников привести себя в порядок перед ужином.
Радостно переговариваясь, ученики расходятся по комнатам.
Ужин в теплой дружеской обстановке и праздник до утра.
А завтра всё будет еще волшебнее.
Еще красочнее и еще праздничнее.
Ведь завтра их ждет Хеллоуин.
Глава Глава 33.Хеллоуин по-албански.А кто вам сказал, что всё можно проконтролировать, просчитать или предвидеть?
Что любую ситуацию при желании можно вывернуть себе на пользу?
Не всё.
И не всегда.
Особенно в Хеллоуин.
Когда-то он сам был таким же, а позже они с Мальсибером и Эйвери всегда с нетерпением разглядывали новичков, впервые переступающих порог Малфой-мэнора в эту октябрьскую ночь.
Потом забава наскучила, и сценарий, выученный уже наизусть, приелся.
Каждый год одно и то же.
Когда-то он находил высший смысл во всех этих темных и жестоких ритуалах; когда-то он задолго до заветной даты начинал готовиться, предвкушая наслаждение властью и энергией, переполнявшей его в это время. Снейп чуть заметно скривился – да уж, когда-то он ждал темных мистерий с нетерпением, когда-то он пил смерть, как изысканное вино, смакуя каждый глоток. В конце концов, он, Северус Снейп – Пожиратель Смерти. Да еще один из немногих, приближенных к самому Лорду.
Он помнил свое Посвящение и свой Хеллоуин.
Страха не было. Он сминался растущим ощущением могущества. Восторг наполнял каждую клетку тела юного Пожирателя радостным покалыванием. Кровь первых жертвенных животных омывала его теплой струей, а сила змеилась по венам, словно молния.
Он сделал свой выбор. Сам.
Потом – много позже – в нем проснулось сожаление.
Выбранный путь не принес ожидаемого покоя. Да, он обрел власть. Да, узнал много того, что, при обычной жизни мага, было недоступно и непозволительно. Да, он доказал себе…
А потом оказалось, что все доказательства, вся власть и могущество лопнули мыльным пузырем под укоряющим взглядом любимых зеленых глаз. Тряхнув рыжей гривой, Лили отвергла Пожирателя. Забыла, что называла его Сев. Ушла к ненавистному Поттеру, навсегда забрав с собой душу зельевара.
А новоявленный Пожиратель вдруг обнаружил, что Черная Метка не смывается. Что даже магу недоступно обратить время вспять, и что не всё можно исправить. И не всё можно вернуть…
Особенно после Хеллоуиновской ночи.
Но у него тогда хотя бы был выбор.
У детей Пожирателей выбора не было.
Их отдавали Лорду радостно и добровольно, рассчитывая на милости и блага, на карьеру и награду, но…
Дети вырастали обычными солдатами, исполняющими приказы.
А Лорду хотелось генералов. Верных и преданных, как Белла, или Люциус, или он, Северус…
Гхм, в своё время.
Ближний Круг…
Те, кто пришли к НЕМУ сами. По своей воле. Те, кому было позволено думать…
Какая ирония – солдаты выполнят приказ - и не покинут Повелителя до самого конца. Ну, почти до конца – до тех пор, пока совсем не припечёт. Тогда побегут. Спасая свою шкуру.
Генералы не покинут.
Если не разочаруются в Повелителе. Умрут за идею, за Лорда, за любую фигню, в которую свято верят.
Вот и выбирай: умные и преданные до смерти – или тупые и не особо приверженные…
С сотней умных можно покорить мир.
С миллионом покорных тоже…
Снейп бы предпочел сотню.
Лорд предпочитал миллион … Хотя сотня умных не повредила бы, как приятный довесок.
А пока строгаем солдат.
… поэтому дети Пожирателей сегодня получат своё по полной программе.
Конечно, Снейп сочувствует Драко, но, пожалуй, хватит трястись над ним, как над новорожденным. В конце концов, это его жизнь.
Снейп просто будет рядом. На всякий случай…
- Наслаждаешься, Северус? Или выбираешь себе удовольствие? – Фенрир явно чувствовал себя неудобно в черном атласном фраке. Только на Хеллоуин это отродье влезало в приличную одежду – без нее доступ на Мистерии закрыт. Черный бант незавязанной лентой небрежно болтается на шее.
Снейп не удостаивает оборотня ответом.
Сивый поводит стянутыми черным атласом плечами. Фрак трещит по швам.
- Что-то я не видел твоей свиты, Снейп. Решил обойтись без купания, а? – хохотнул оборотень, ковыряясь в желтых зубах остро отточенным когтем.
Снейп поворачивается к полузверю спиной - он не будет растолковывать оборотню все тонкости Мистерии: жертвы, так почтительно упомянутые Сивым как свита, давным-давно отобраны и ждут своего часа. Только несколько Пожирателей Ближнего Круга позволяют себе демонстрировать превосходство – наверняка Белла и Нотт уже продефилировали по Малфой-мэнору, волоча за собой на поводках корчащихся от страха магглов.
- Я слежу за тобой, Снейп! Кажется, твое время прошло! - Фенрир рычит Снейпу вслед. Насмехается.
Это значит только одно – его авторитет среди Пожирателей падает, раз уж оборотень посмел тявкать. И еще – Фенрир явно в фаворе. Значит, оборотней в свите Лорда прибавилось, и значительно. Ладно, учтем.
Бал в разгаре – дети увлечены водоворотом событий. Девочки подхвачены галантными кавалерами – все, как одна, кружатся на танцполе. Даже голенастая нескладеха.
Парням тоже не приходится скучать:вон Крэбб за покерным столом и ему явно везет. Возле парня внушительная стопка разнокалиберных фишек, вокруг приятная атмосфера восторга, удивления, зависти, дружеских похлопываний по плечу и возбужденных женских повизгиваний. Отличная сцена. Все роли розданы и выучены. Каждый год меняется только исполнитель главной роли.
Гойл в самом темном углу обрабатывается Анной Пакк – молоденькой Пожирательницей, лет пять мечтающей занять место Нарциссы в доме Малфоев. Говорят, ее предков привезли в Англию чуть ли не в шестнадцатом веке, и какой-то лорд тайно женился на ее пра-пра-пра… Но это только слухи. У нее почти идеальная родословная – но чуть раскосые глаза и оливковая кожа сводят ее попытки войти в Ближний Круг к нулю. Но дело свое она знает – Гойлу не вырваться. Он чувствует себя очень крутым: еще бы! К нему льнет настоящая красотка…
Снейп спокойно движется по залу.
Целует руку Нарциссе, поддерживает ненужный вежливый разговор. Принимает из рук Мальсибера фужер с вином, через некоторое время нетронутым отдает его очередной свихнувшейся мамаше…
Малфой старший появляется в зале самым последним – именно в то время, когда присутствующие перестают обращать внимание друг на друга и разбредаются по залу малыми группами.
Люциус улыбчив, приветлив и бледен. Раскланивается с полупьяными гостями, приветливо улыбается всем.
Надо же, Лорд все-таки появился.
Его видели трое – Беллатриса, Нарцисса и он, Северус.
Призрачный дым, окутывающий Люциуса, соскользнул с его плеч и прозрачной лентой прошелестел по залу.
Лорд изучает новоприбывших.
Снейп видел Лорда в таком обличье не в первый раз - помнится, когда-то он сам был поддержкой для такой ипостаси Повелителя. Гордость его тогда распирала неимоверная, а полное опустошение воспринималось как особый знак расположения.
Сейчас он точно знает – Люциус для Лорда просто-напросто подпитка, как вена для пиявки. Завтра от Люциуса не будет никакого прока – если на ногах удержится, и то хорошо. Значит, кто-то займет место Люциуса в Мистерии.
…конечно, кто же еще…
Значит, так тому и быть.
Драко совершит Мистерию.
Это плохо. Для его психики и морали.
Но это значит, что Метка не будет завершена – невозможно провести два ритуала одновременно.
Это хорошо. Для его души и судьбы.
Волдеморт, примите мою искреннюю благодарность. Наказывая отца муками сына, вы отсрочили раскол невинной души.
Это так мило. И так… недальновидно.
Совсем не по-Снейповски.
Утро выдалось ясным и свежим – осень мягко и приветливо щурило на мир оранжевые ресницы листвы.
Беспробудно спящих детей осторожно укутали в мягкие одеяла - и началась эстафета. От портала к порталу, с рук на руки передаются живые свертки. Вперед, в Албанию!
Снейп не принимает участия в этой возне.
Он прекрасно знает, что будет. Он помнит…
Мягкое одеяло глушило звуки, однако и сквозь сон Северус чувствовал рывки аппарации, слышал голоса – но сил открыть глаза у него не было. В полусонном бреду он чувствовал, как его раздевают. Чьи-то руки поливали его тело теплой водой, пахнущей полынью и вербеной, потом - мягкое прикосновение ткани – и снова сон.
Теперь в мягких складках тонет Драко и прочие отпрыски Пожирателей.
И Снейпу не надо видеть – он знает, где и кто совершит омовение, чьи руки облачат полусонных детей в белоснежные шелковые одеяния. Впрочем, для Драко приготовлен роскошный бархатный фиолетовый плащ, серебряная маска, кожаные ремни и роль Жреца Хеллоуина.
Что за тайны скрывала эта поляна, какие страшные или великие события происходили здесь, зельевар не знал. Лорд никогда не откровенничал с ним, впрочем, также, как и со всеми остальными, поэтому место Мистерии навсегда осталось тайной для всех. Пожиратели могли попасть сюда только раз в год – именно в Хеллоуин. Снейп знал, что находится в Албании, но при всем своем желании ни он, никто другой не смог бы отыскать на карте Европы ни этот старый мрачный лес, ни крохотную маггловскую деревушку, ни тем более озеро, на болотистом берегу которого раскинулась мистическая поляна.
Маги прибывали в селение.
Заходили в маггловские дома, где у каждого была своя отдельная комната. Магглы молча накрывали столы, доставали из сундуков заботливо постиранные и выглаженные мантии. Крестьяне не удивлялись ни волшебным палочкам, ни кострам, разложенным прямо во дворах, ни котлам, в которых кипели причудливые зелья. Они безропотно открывали сараи и курятники, приводили к опушке леса коров, овец, собак и множество домашней птицы. Один из Пожирателей – все звали его не иначе, как Пастух – самолично отбирал жертв.
В один год это были кошки.
В другой – гуси.
В третий – еще кто-нибудь.
В этот раз Пастух с особым старанием отбирал кур и голубей.
Селение гудело от наплыва людей – Пожиратели прибывали и прибывали. В огромный сарай, давным-давно построенный для этой цели, приносили одурманенных магглов – юношей, девушек. Все обыденно, все привычно, все четко по сценарию.
Вечер еще далеко – но в лес уже потянулись первые маги. Низшие посвященные - они вычистят каменные купели, черными овалами обрамляющие постамент Лорда. Зажгут факелы и принесут первые жертвы. Они искупают магглов в голубиной крови и сделают всё, чтобы к началу таинств магглы оставались в блаженном неведении: непонимание и следовавший за ним нарастающий панический ужас особенно нравились Волдеморту.
Перья и тушки обескровленных птиц жадно проглотит темная вода озера, и мягкие тени с неслышным вздохом разочарования исчезнут в глубине, жадно и голодно сверкнув перламутровыми глазами на живых магглов.
Белесый туман не поднимется над остывающими водами озера, и скоро никто – не птица, ни зверь – не нарушит покой этого места.
А потом настанет ночь...
Но это потом - а сейчас маги весело переговариваются, устраивая мини-пикники во дворах околдованных магглов. Деревенская нехитрая еда поглощается с особой жадностью - Пожиратели в предвкушении забав иного рода спешат набраться сил.
Смех, веселье, шуточки - словно вокруг обычные люди, словно в их сердцах нет и тени злобы и зависти.
Словно не было предыдущей ночи - и не будет следующей...
Вечерняя заря не тонула в кровавых облаках, и небо не блистало зарницами. Серые невыразительные тучи и мелкий холодный дождик навевали тоску, и магглы поспешили укрыться в теплых домах, поближе к яркому огню и вкусной еде.
Снейп поплотнее закутался в мантию.
Пора.
Вереница Пожирателей уже исчезла за поворотом лесной тропы, и практически все маги уже ушли. Ближний Круг замыкал шествие – и Снейп прибавил шаг, ибо последней всегда шла Белла.
Ей доставляло неимоверное удовольствие понукать впереди идущих, подгоняя их, словно овец. Однако, к досаде Пожирательницы, прямо перед ней шли Нарцисса и еле передвигающий ноги Люциус. Снейп обогнал их, надеясь, что Нарцисса позаботилась о том, чтобы влить в мужа достаточное количество Укрепляющего зелья.
Дождь прекратился тут же, как только зельевар ступил на поляну.
Как всегда – шаги подчинены ритму, пульсирующему в голосе барабана.
Как всегда – с каждым движением, словно черный дым, тает его одежда, и серебро маски знакомо холодит кожу.
Как всегда – ощущение всемогущества и восторга рождается где-то в позвоночнике, и жаркой волной поднимается вверх, заставляя сердце биться мягко и сильно. Снейп на ходу подхватывает заботливо протянутую кем-то изящную цепь, пристегнутую к ошейнику жертвы.
Зельевар встал над черным провалом купели, слушая заунывный напев Пастуха. Ветер вторит ему, раскачивая макушки вековых елей, обрамляющих поляну. Мелкая рябь ритмичной дрожью бежит по зеркалу озера, зарождаясь у самого берега, где, облаченный в шкуры и перья, бьет в огромный барабан старый Пастух.
Снейп видит облачко пара, возникающее при каждом его выдохе, но холода не чувствует.
Цепь натянута, как струна - бледная маггла не сводит с зельевара обезумевших от страха глаз. Скованная заклинанием, она даже плакать не может. Снейп не смотрит по сторонам – он знает, что сейчас каждый маг, стоящий над купелью, делает то, что должен сделать.
Кровь должна наполнить купель до краев.
Нотт развлекается – на его цепи бьются сразу трое. Ему доставляет величайшее наслаждение эта забава – не сковывать жертвы, позволяя им безуспешно сопротивляться своей участи. Один за другим магглы падают, истекая кровью - если будут кричать громко и долго у них есть шанс выжить.
Белла верна себе – ее жертва, как всегда, отступник. Снейп не приглядывается, кто это – мужчина или женщина. Знает одно – любимый серебряный кинжал Пожирательницы вскроет вены полукровке - тому, кто посмел быть против Лорда. У него шансов мало - Белла любит добивать слабых.
Снейп тоже поступит традиционно – располосует девчонке запястье. Кровь блестящей лентой потечет по каменной стенке, маггла забьется в истерике, но ее участь счастлива: она точно останется жива. Зельевар давно не склонен убивать просто так, а заклятьем Умножения он владеет в совершенстве.
Черным зеркалом застынут наполненные купели. В холодный воздух поднимутся теплые струйки пара, вязко пахнущие кровью.
Снейп погрузится с головой. Поднимется – и выйдет из купели, чтобы вместе с остальными упасть к подножию черного постамента. И снова придет то, что держит Пожирателей возле Лорда прочнее стального поводка.
Сила побежит по телу. Восторг и упоение сметут безжалостной волной угрызения совести, боль утрат и потерь, смоют стыд. Опьяненные, они призовут своего Повелителя с искренним восторгом. Он видит счастливые глаза Нарциссы, чувствует рядом Люциуса, знает, что его обнаженное тело также, как и тело Беллатрисы, впитало жертвенную кровь и теперь сияет нестерпимым золотым блеском. Он физически ощущает зависть низших Пожирателей, слышит сдавленные стоны восторга и знает, как прекрасна разворачивающаяся перед зрителями картина.
Лорд восстает в самом центре их переплетенных тел – темный и могущественный, само сосредоточие Соблазна. Это момент его торжества. Медленно закрутятся тяжелые вихри энергий, потянутся к Темному Лорду. Он вберет в себя все – страх жертв, восторг Первого круга, зависть низших. Выплеснутся из купелей кровавые ручьи, потекут к постаменту, исчезнут в мягких складках одеяний Лорда без следа. И каждый маг, присутствующий здесь, в этот момент без раздумий готов мгновенно вырвать сердце из собственной груди, если Лорд того пожелает…
Снейп боится этого ощущения. Хорошо, что такую зависимость он испытывает только раз в год! Однако сейчас, прикажи ему Повелитель умереть – зельевар умрет. Не раздумывая и не рассуждая…
Крик – долгий, на всё имеющееся в лёгких дыхание – одновременно вырывается из всех глоток. Высшие кричат от обжигающего восторга; Низшие – от нестерпимой зависти.
Безмолвен только Лорд.
Низшие Пожиратели покинут поляну, одержимые желанием прорваться в Ближний Круг…
И тогда приведут детей.
И Драко. Его омоют кровью, предусмотрительно взятую из каждой купели – и его тело тоже зажжется золотом.
Фиолетовый плащ тяжело упадет на плечи, а в ладони ляжет легкая прочная цепь, на конце которой - белобрысая голенастая девчонка, еще вчера кружащаяся на паркете Малфой-мэнора в вихре лицемерного бала…
Приближенные всю ночь будет чествовать своего Лорда изысканными забавами.
Да, будет много смертей. Да, они будут упиваться ею, и черпать в ней Силу. Снейп займет привычное место – возле постамента. Он будет держать руки голенастой девчонки, в то время как Драко…
Он не хочет помнить об этом.
Но будет помнить всегда.
Также, как и Драко. Также, как и Панси, и пухленькая пуффендуйка, и все остальные.
Крэбб и Гойл получат практику не только в Непростительных – впервые в жизни по приказу Лорда они поднимут руку на Драко, который попытался было уклониться от предназначенной ему роли…
Драко не сможет забыть, как билась под ним сестренка Дафны.
Не сможет забыть свой страх, и то наслаждение, которое мутной пеленой затмило его рассудок. Он гладил растрепанные волосы девчонки и шепотом уговаривал ее не бояться. Он изо всех сил пытался быть нежным. Его слезы смешивались с ее слезами, а он все клялся – и себе, и ей – что искупит свою вину. Всю жизнь будет искупать, если надо, всю оставшуюся жизнь…
Ночь закончится, и беспечный рассвет накроет благословенным туманом почти растерзанную Фенриром пуффендуйку, мелкими каплями осядет на распухших губах Панси и Астории, остудит располосованную острыми женскими ногтями спину юного гриффиндорца…
Темная Метка прорежется на всех молодых предплечьях.
И не завершится ни на одном.
Глава 34. Черная лошадь, белый конь.Кэрроу благоразумно не пошли дальше. МакГонагалл, шагнувшую было вслед за школьниками, удержала Помфри. Сцепившись руками, женщины с тревогой наблюдали за удаляющимся светом фонаря, качавшемуся в руках Хагрида. Тени школьников понуро плелись за лесничим куда-то вглубь Запретного леса. Раздавшийся далекий лай цербера заставил Пожирателей ускорить шаги. Помфри проводила Кэрроу взглядом и зябко поежилась.
- Хагрид ни за что не допустит, чтобы детям причинили хоть малейший вред! – шептала МакГонагалл, убеждая и себя, и медичку.
- Пойдемте. Дети в безопасности – это несомненно. Не будем же мы здесь до утра стоять? Ну же, Минерва, идемте! – ласково, но настойчиво проговорила Помона, когда свет фонаря исчез в ночных тенях леса. Поплотнее закутавшись в теплую мантию, кое-как наброшенную на плечи, профессор вздохнула, и, опираясь на руку подруги, устало повернула к замку.
Джинни смотрела на внушительную спину Хагрида, на качающиеся вокруг тени и мучительно раздумывала, что за новый выверт придумал Снейп? В чем подвох? Ну не отдадут же их, в конце концов, на съедение церберу? Поделиться своими сомнениями у Джинни не вышло – на узкой тропинке невозможно было разговаривать, того и гляди оступишься. Заиндевевшие листья тонко хрустели под ногами и лес наполняли острые запахи осени, ночь и тишина.
- Угораздило же вас аккурат под Хеллоуин попасться! - внезапно пробурчал Хагрид. - Других дней в календаре нету! Повременили бы пару ночей - так нет, полезли сегодня.
Джинни поежилась – за всей этой суетой они совсем забыли о празднике! Одно дело – пить тыквенный сок в защищенном Хогвартсе, и совсем другое – бродить по Запретному лесу в канун Дня всех святых. Однако пока ничего потустороннего вокруг не наблюдалось – обычная темная холодная ночь.
- Говорят, на Хеллоуин все темные силы особенно опасны! – шепотом произнес Невилл, оборачиваясь к гриффиндорке. – Может, Снейп решил напугать нас всех до смерти? Бабушка в Хеллоуин мне даже нос на улицу высунуть не разрешает, не то, что по лесу ходить…
- Невилл, пожалуйста, не начинай! И так жуть берет! – Джинни занервничала.
Волшебникам было не привыкать к соседству с привидениями, гоблинами, эльфами и прочими не-людьми, сам факт существования которых почему-то не признавался маггловским миром. Однако даже волшебники в эту ночь держали, как говорится, ухо востро.
Знаний Джинни явно не хватало, чтобы понимать природу энергий, имеющих особую власть над миром в эту ночь. Она знала, что Хеллоуин, пожалуй, единственный праздник, с равным размахом отмечаемый в обоих мирах – магическом и маггловском. В семействе Уизли даже было заведено всем вместе выбираться в ближайший вечерний городок, чтобы прогуляться по улицам, заваленным причудливо вырезанными тыквами, а потом устроиться в уютном крохотном кафе, разглядывая стены и потолки, которые изобретательные хозяева каждый раз украшали по-новому. Однако младшим Уизли никогда не сиделось на месте – и, в конце концов, после долгих уговоров и пламенных заверений, что все будет хорошо – Молли отпускала их.
Главная забава – бежать вслед за братьями, придерживая то и дело съезжающую на нос старую мамину шляпу, слушая стук деревянных башмаков, которые Джинни непременно надевала именно в этот день.
Вся рыжеволосая компания присоединялась к маггловским детям, распевая дурацкие песни, настырно барабанила в двери и требовала сладостей.
К концу вечера счастливые близнецы тащили полную до краев шляпу, а Джинни устало плелась, крепко вцепившись в Рона. Она засыпала на руках у папы, сжимая в липкой от карамели ладошке подтаявшую шоколадку или недогрызенный леденец, слушая восторженные рассказы Фреда и Джорджа. Мама всегда торопилась домой – задолго до полуночи все семейство возвращалось в Нору и устраивало поздний ужин…
Ей нравился Хеллоуин. Страшный, веселый, сладкий.
Позже, когда они выросли из конфетного попрошайничества, Джинни всегда помогала маме в приготовлении праздничного ужина. Украшением дома занимались исключительно близнецы, ревностно не допуская к этому действу никого. Слушая шум и гам, сопровождающий дизайнерские изыски братьев, Джинни злилась и обижалась: почему одним – смех и веселье, а другим – то есть им с мамой – мытье окон, готовка и нудные домашние обязанности?
- Джинни, послушай меня внимательно! – мама ласково гладила ее по голове. Только что Джинни, не выдержав радостного ора братьев, расколотила миску с салатом и в слезах убежала к себе в комнату.
- Детка, иди ко мне. – Мама ласково и настойчиво поднимает дочку с подушки, мокрой от слез. Джинни не сопротивляется, однако из чистого упрямства тащит подушку с собой, в теплое кольцо маминых рук.
- Мама, я тоже хочу! Я тоже хочу развешивать ленты и вырезать тыкву! Почему им можно, а мне не-е-е-ет? – нос заложен и голос так по-смешному гнусав, но под ласковыми мамиными руками слезы не унимаются, а льются все сильнее и сильнее.
- Милая, не сомневаюсь, что тыква у тебя получилась бы в десять раз лучше, чем у Фреда или Джорджа.
- И страшнее! – Джинни уткнулась в маму, и голос звучит глухо и обиженно.
- И страшнее, конечно, – соглашается мама. – Я, когда была маленькая, тоже очень-очень хотела украшать дом на Хеллоуин.
- А давай мы их прогоним – пусть готовят свой дурацкий салат! А мы с тобой все украсим, да? Пусть папа наденет твой передник. Хм, он будет очень смешным в твоем переднике, правда?
- Зачем же отдавать мальчишкам самое главное? – улыбается Молли.
Джинни удивлена. Смотрит на маму распахнутыми глазами, в которых уже нет слез.
- Как так – самое главное? – спрашивает Джинни шепотом.
Она чувствует – здесь какая-то тайна, вон мама какая загадочная!
Они вдвоем забираются на кровать и обкладываются подушками и одеялами. Джинни торопливо закрывает дверь – близнецы орудуют на лестнице, а ей сейчас меньше всего хочется видеть братьев! Ведь это ее тайна! Ее – и мамы!
Потом они вместе готовили на кухне, снисходительно улыбаясь восторгу неугомонных мальчишек.
Больше Джинни не завидовала братьям – подумаешь, тыквы вырезать и страшилок по всему дому наляпывать! У нее миссия в тысячу раз важнее – в теплых запахах еды, в заботе, в чистоте вымытых окон рождалась и набирала силу неповторимая аура родного дома.
Разве мальчишки могут создать этот уют? Разве мужчина хранит и бережет это тепло, по которому скучаешь и которое помнишь даже на краю гибели? Теперь девочка знала – это и ее заслуга.
Джинни чувствовала себя ужасно взрослой. До волшебной палочки ей еще расти и расти – но она понимала: вот оно, настоящее волшебство! Без всякой палочки и заклинаний! Дом отвечал ей за заботу – золотом блестела почтенная медная сковорода; свежевымытый пол стал как-то по-особому красив, нарезанный салат пышной горой возвышался над миской, и дом наполнялся ароматами праздника…
Мальчишки стали вертеться возле стола, намереваясь поживиться чем-нибудь вкусненьким.
- Вот видишь, - улучив минутку, шепнула мама, - в конце концов, все к нам прибегут! Нам с тобой, дочка, дом беречь – а мальчишки пускай себе носятся!
- Они бы ни за что не справились, правда? – также шепотом отвечает Джинни.
- Правда! – подмигивает Молли, и они вместе с дочерью, едва сдерживая смех, делают вид, что не замечают, как отец семейства неловко пытается стащить пирожок.
И тогда Джинни впервые задумалась о том, что же это такое – дом? Такие родные и привычные стены и двери, которые никогда не отличались изысканностью. Мамино вязание – тихонько звякающие спицы в углу, выплетающие очередную дорожку из пестрых ниток. Часы, где вместо стрелок – старые ложки, к которым приделаны портреты всего семейства Уизли. Скрипящие половицы, шаткие лестницы, вечные метлы и лейки у крыльца или паутина под самой дальней балкой, которую мама все время забывает смахнуть…
Что именно создает этот неповторимый запах домашнего очага, это тепло и уют? Разводы старой краски на рамах? Пылинки, пляшущие в лучах солнца?
Не-а.
Дом – это мамины руки. Вечно чем-то занятые, то обветренные, то мягкие. Вот мама сосредоточенно машет палочкой – и кухня начинает ходить ходуном, готовясь к семейной трапезе. Вот мама водит пальцем по строчкам книжки, показывая ей буквы и цифры. На руке у мамы – простенькое золотое колечко, украшенное тоненькой гравировкой…
Мамины руки бывают такими разными. Неловкими - и очередная чашка рассыпается дюжиной осколков. И нежными – разве что-то может лечить лучше, чем мамины руки?
Джинни смотрит на свои руки и шевелит замерзшими пальцами. Своих рук она как следует разглядеть не может – в Запретном лесу света практически нет.
Этот факт возвращает ее в реальность – и Джинни с непонятной тоской понимает, что только что в воспоминаниях она чувствовала тепло родного дома, и мама так ласково улыбалась, и, кажется, на кухне опять что-то подгорало….
Запахи осеннего леса показались ей особенно резкими. Холод, который секунду назад Джинни вовсе не чувствовала, мгновенно пробрался под одежду и пробежал мурашками по шее и спине.
Однако, судя по всему, их ночная прогулка подошла к концу.
Хагрид поднял фонарь повыше – и лес будто расступился перед ними. Тропинка стала шире, и Джинни тут же догнала идущего впереди Невилла. Через минуту к ним присоединилась Полумна, и все втроем, взявшись за руки, уверенно двинулись вслед за лесничим.
Вскоре они вышли на поляну, границы которой терялись в ночной мгле.
Хагрид указал школьникам на старое дерево, корни которого у основания ствола образовали просторную уютную нишу.
- Сидите тихо, не кричите и ничего не бойтесь. Я вас в обиду не дам!
Школьники поторопились укрыться в корнях дерева. Здесь они обнаружили огромную кучу листьев, которую Полумна молча трансфигурировала в теплые пледы и удобные подушки для сидения. Пока школьники устраивались поудобнее, Хагрид не спеша достал из внутреннего кармана зонтик, и через мгновение рядом с ребятами запылал костер. Сразу стало тепло и светло. Ночной мрак рассеялся. Яркий огонь осветил почти всю поляну – огромную и почему-то вытоптанную явно кем-то очень большим. И тяжелым.
Невилл дернул Джинни на рукав и молча указал на дальнюю сторону поляны. Джинни испуганно перевела взгляд с побелевшего лица друга и уставилась на шесть ярко горящих точек, отражающих свет костра.
Огонь вспыхнул еще ярче – и Джинни увидела цербера.
Насторожив уши, зверь медленно поднимался на огромных лапах. И вдруг, не издав ни звука, он кинулся вперед. Опешившие школьники не успели даже пискнуть – преодолев поляну тремя огромными прыжками, пес бросился на лесничего.
- Отстань, Пушок! Ну-ка брысь! – смеющийся Хагрид с неимоверным трудом отбивался от пса, который, радостно поскуливая, всеми тремя языками облизывал великана с головы до ног. Бешено крутящийся хвост ураганом взметал опавшие листья, а огромные лапы, громко топоча, поднимали в воздух тучи пыли.
- Ну, ладно, ладно! Будет тебе! Отстань, кому говорю! – Хагрид отпихнул от себя слюнявые морды, а пес, впав в радостный экстаз начал носиться по поляне.
Вторым гостем на поляне стал Грохх. Видимо, наученный горьким опытом общения с Золотым трио, великан не стал предпринимать попыток познакомиться поближе. Его интерес к непрошенным гостям ограничился только тем, что он почти вежливо ткнул Невилла пальцем в живот.
- Я подумал, им тут вместе лучше будет, - почти заискивающе проговорил Хагрид. - И Грошику веселее, и Пушку компания. Он ведь добрый, Пушок-то. Лает страшно - это да. И оскал у него будь здоров. Сторож он отменный - ни за что чужого не пропустит. Даже укусить может! Но если ничего не сторожит - то самый обычный щенок - бегает да играется. Когда Дамблдор попросил меня дать Пушка для охраны философского камня, я ему так и сказал… Зря я это сказал… – прервал сам себя лесничий.
- Да ты не бойся, мы и так всё знаем! И про философский камень, и про то, что Пушок от музыки засыпает, – улыбнулась Хагриду Луна. – Вот только что он такой добрый мы не знали.
- Об этом лучше молчать, - Хагрид многозначительно поднял зонтик. – Никому не говорите – даже своим друзьям! Не знаю, что у Снейпа на уме – но подозреваю, что пес нам еще пригодится. Будет лучше, если все будут уверены, что Пушок – настоящая зверюга!
- Что же, он так и будет в Запретном лесу жить? – волнуясь, спросил Невилл.
- Нет, конечно! Он уже почти совсем взрослый - а взрослый цербер, если себе не найдет пары, становится настоящим исчадьем ада. Думаю, ближе к весне переправить его к твоему брату, - произнес великан, поворачиваясь к Джинни. – Насколько я знаю, у них там как раз подходящая невеста для Пушка подрастает.
Джинни смотрела на цербера и Грохха, затеявших возню на поляне.
- Ладно, повеселились – и хватит. Идите-ка спать, оба! – Лесничий, явно нервничая, поглядывал в лесную тьму. Почесав напоследок повизгивающему от удовольствия церберу брюхо, Хагрид внимательно смотрел, как Грохх уводит Пушка куда-то вглубь леса.
Снова стало тихо, только потрескивали ветки в костре, да Хагрид ворчал себе что-то под нос, обходя поляну в поисках хвороста.
Школьники устроились плотнее друг к другу и уставились в лесную тьму, пытаясь разглядеть признаки зловещего Хеллоуина.
- Смотрите, фестралы! – вдруг воскликнула Полумна.
Странные существа показались на поляне, и Джинни замерла в недоумении. Как она их может видеть? Однако она ясно различала в свете костра и тусклых лучах показавшейся небесной Луны темные, словно высеченные из блестящего камня, тощие крылатые фигуры.
- Это канун Хеллоуина, Джинни. Не бойся. Сегодня ты еще и не на такое полюбуешься.
Слова Хагрида, призванные успокоить и приободрить, вызвали совершенно противоположную реакцию.
Джинни испугалась не на шутку. Стараясь преодолеть страх, она спросила:
- Хагрид, а что такого особенного в Хеллоуине?
- Да всё в нем особенное, - вздохнул лесничий, раздавая школьникам выуженные из необъятного кармана бутылки с тыквенным соком.
- в Хеллоуин Баньши поют... - мечтательно протянула Луна, глядя на покачивающиеся верхушки деревьев.
- Говорят, кто их слышит – непременно умрет. Или родственник умрет. Или заболеет. – Невилл подбросил в костер какую-то палку, и продолжил, уставившись в огонь. – Оборотни всякие младенцев похищают, вампиры магглов гоняют, да и волшебникам достается. И не поют баньши – плачут, воют – в общем, жуть!
- И такое бывает, - как ни в чем не бывало, подхватил Хагрид. – Огоньки болотные проказничают – пару раз даже в дом ко мне залезали! А, вот и они!
По краю поляны вспыхивали десятки мерцающих огоньков. Переливаясь синим и зеленым, они, словно крохотными ручками, взмахивали туманным светом, из которого были созданы, и манили к себе…
Однако границу поляны огоньки так и не пересекли – фестралы, как по команде, выстроились по краю поляны и, насторожив тонкие уши, не пускали огоньки дальше.
Джинни слышала еле различимый шепот – но слов разобрать было почти нельзя. Однако в них скрывалось что-то, что тянуло гриффиндорку к этому манящему свету, к этому обещанию. Казалось, что ее зовут... куда? Она не знала и не понимала. Чувствовала – к чему-то очень хорошему!
Колдовской шепот нарушил топот копыт, и на поляну ворвалась дюжина единорогов.
Судя по всему, у них с огоньками были свои счеты. Подкрепляя свои действия яростным ржанием, они носились на границе света и тьмы, пытаясь затоптать, уничтожить волшебный свет.
Загадочный шепот сменился тонким шипением, и огни отступили в лесную чащу.
Фестралы прореагировали на появление единорогов дружным поворотом черных голов и парой взмахов кожистыми крыльями. Покинув свои импровизированные посты, создания разбрелись по поляне.
Хагрид поднялся, держа наперевес свой зонтик.
Единороги приближались к школьникам. Разгоряченные бегом и яростью, белоснежные бока вздымались, а по гривам и хвостам пробегали мелкие серебряные искры. Огромные фиолетовые глаза лучились темной глубиной, а витые рога отражали неверный свет костра.
- Нет! – вдруг сказал Хагрид твердым голосом. – Не ваше время – и не ваше место! Ступайте, дорогие, своей дорогой! - и добавил пару фраз на неизвестном гриффиндорке языке.
Речь лесничего словно окатила белоснежных созданий ледяной водой.
Постояв еще пару минут, единороги нехотя отступили, поминутно оглядываясь.
- Что это было? – шепотом спросила Джинни у Полумны.
- Не знаю, - также тихо ответила та. – Однако могу предположить, что не будь с нами Хагрида, мы бы отсюда живыми не ушли…
- Не может такого быть! – также шепотом влез в разговор Невилл. – Это ж единороги! Они в жизни никого не обидели!
- В Хеллоуин всякое случается, - пробурчал Хагрид. – От костра – ни ногой. Я скоро. – поднявшись, лесничий побрел в лесную тьму. Единороги, потеряв интерес к школьникам, разбрелись по поляне. Джинни показалось, что в черных и белых фигурах есть какая-то упорядоченность, словно и не поляна перед ней – а шахматная доска, где вместо клеток черные фестралы и белые единороги.
- А почему ты решила, что нам что-то угрожает? – помолчав, продолжила разговор Джинни.
- Я сны вижу. Всякие. Иногда – добрые. Иногда – жестокие. Но всегда красивые. Про единорогов мне сны часто снятся. Правда, сюжет один и тот же – и вам он явно не понравится...
Джинни подумала, что страшилка, рассказанная в Запретном лесу накануне Хеллоуина это уже чересчур.
Однако любопытство пересилило.
- Рассказывай, чего уж там!
Невилл вздохнул.
Ночь обещала быть долгой.
- Я часто вижу во сне одно и то же место – прикрыв глаза, начала когтевранка.
- Лес. Древний, огромный, беззвучный и мрачный. В нем сила, какая-то скрытая мощь. Не добрая, но и не злая. Спокойная. Так бывает во сне – ты просто знаешь что-то. Просто знаешь – и все. И я знаю, что в глубине леса есть озеро, есть большая круглая поляна, заваленная замшелыми камнями и пещеры, в глубине которых пляшут огни факелов и слышатся голоса. И в этих пещерах замышляется зло. Я вижу повозку – старую, но еще крепкую, которую тянут по дороге две пегие лошадки. Я вижу все, как на колдографии – как будто я там – но меня там нету, я просто рядом. И всегда сон начинается одинаково: я слышу глухой стук копыт по заросшей травой дороге. Повозка едет в лес…
Уставившись в огонь, Невилл поплотнее запахнулся в наколдованный плед. Магия ли ночи, плавный тихий ли голос Луны так действовал на него – но в отблесках костра он почти видел высокие темные ели, черными башнями высившиеся на фоне вечереющего неба, и старую, но еще крепкую телегу, не спеша увозившую кого-то по едва видимой дороге прямо в темноту засыпающего леса.
Глава 35 Недобрые сны- А ну стооой… - возничий лениво натянул поводья, и пегие лошади стали. Тяжело груженая телега, отчаянно скрипя колесами, проехала еще немного, заставив лошадей сделать пару шагов.
– Как вечер - так скрипят, словно волки воют. Придержи лошадей-то! Послал Мерлин помощничка, тьфу! – ворча, мужчина тяжело слез с повозки. – В следующий раз сам повезешь, хватит мне по лесам шляться. А ну вставай, кому говорю!
Мужчина ткнул увесистым кулаком ближайший куль. Тот зашевелился, и показалась вихрастая голова молодого человека, как две капли воды похожего на возничего. Буркнув что-то, он резво откинул мешковину, под которой, судя по всему, предавался беззаботному сну, и перебрался вперед. Наматывая на руку поводья, он отчаянно зевал и тер кулаком глаза.
Мужчина тем временем обогнул повозку и снял с крюка, приделанному под днищем, ведерко с дёгтем.
- Ну и повезу! Подумаешь, напугал! Ты мне это уже лет пять обещаешь! – парень потянулся так, что затрещали онемевшие от сна мышцы. – А сам только срок наступит, первый в телегу лезешь. Сидел бы уж в лавке, с матерью, барыши подсчитывал…
- Цыц, поговори у меня еще! Ишь, совсем распустился! Как вытяну поперек спину вожжами, присмиреешь! – рыкнул отец, но по всему было видно, что угроза так и останется неисполненной. – Вот выучишь младшего брата девок ловить – тогда и дело тебе передам. Сам править будешь…
Черная полузасохшая кисть промазывала дёгтем дерево колес, медленно и основательно. Сосредоточившись на работе, мужчина продолжал, обращаясь уже больше не к сыну, а к самому себе.
- Да-а, быстро детки растут, ой как быстро. Словно вчера еще в одних подштанниках бегал – а теперь глянь-ка! Возница готовый! Оженить его пора, пока в возрасте. Вот младшего научит – так и свадьбу справим. Хотя жаль такого ловчего терять – что ни говори, молодец парень. Весь в меня! Красавец, красавец… Девки на него, словно на мед, слетаются… А ты не лыбься на отцову похвалу! Лучше проверь, как они там! – прикрикнул мужчина на самодовольно ухмыляющегося парня.
- Да чего с ними будет-то? Дрыхнут! - отозвался тот. – матушка Сонное зелье всегда на славу варит, их сейчас хоть дубинкой колоти, не шелохнутся…
- Я те дам, дубинкой! Ни синячочка, ни царапинки! Товар должен быть высшего качества, сколько повторять! Не-е, рано тебе еще самому управляться, рано!
- Да ладно, пошутил я! – испуганно пробормотал парень и торопливо полез обратно в телегу. Откинув мешковину, он тщательно осмотрел груз.
На дне телеги, высланной пушистыми мехами, лежали девять молодых девушек. Их стройные тела окутывали белоснежные льняные рубашки, расшитые цветными узорами. Но парню не было дела ни до стройных ног, едва прикрытых одеяниями, ни до нежных румяных щек и прочих соблазнительных округлостей. Бесцеремонно задрав рубашки, парень внимательно осмотрел обнаженные тела.
Действительно – ни синяка, ни царапинки, ни даже комариного укуса. Идеально.
- Во, все как на подбор, одна к одной! В этом году Темные будут довольны – и блондинки, и брюнетки, и рыжие…
- Эй, ты зачем эту колоду сюда запихнул? Я же сказал дома оставить! – отец вернулся на телегу и теперь вместе с сыном придирчиво разглядывал спящих девушек. Та, на которую он указывал, действительно отличалась от остальных: она явно была постарше и покрупнее других. Ее пепельные волосы не поражали особой красотой, а кожа была усыпана бледными веснушками.
- Ты головой соображаешь или задницей? Где это видано, чтоб они на такую клюнули! Да еще не молоденькую! Ох, подведешь ты нас под беду! Зря я сам все не проверил! Ах, злодей, ах, паскуда! Ишь что удумал! Все дело по ветру пустить? А ну давай-ка скинем ее, пока еще можно!
- Нет, не дам! Она мне труднее всех далась! Я ее год выхаживал, мне за нее больше всех заплатят!
- Не дури, говорю! Видно, придется тебя вожжами-то поучить! А ну скидывай ее и сам слезай! Сам дальше поеду!
- Ну-ка, остынь! – парень перехватил отцову руку с зажатыми вожжами, и несколько минут они молча боролись, яростно раздувая ноздри и одинаково сжав зубы. Наконец отец, крякнув, сбросил сына с телеги.
- А я говорю – ей цена наибОльшая будет! – вскакивая, закричал парень. – Оставь ее! За всех остальных своей доли не возьму, только оставь! Чем хочешь ручаюсь – моя правда! Что хочешь со мной делай, коли не по-моему выйдет!
Видно, такие пылкие речи сыну не были присущи, и отец призадумался.
- Ну смотри, сын! Если по-твоему выгорит – в следующий год над всем тебя главным поставлю. Но если нет – не взыщи. Первородства лишу, до конца дней своих будешь у братьев в службе ходить..
- Согласен! - парень торопливо взобрался обратно, стряхивая пыль с одежды. – Но и ты не забудь – за нее моя цена будет. Да и про будущий год я тебе напомню, не отступись!
Они молча пожали друг другу руки.
Скоро старая телега беззвучно скрылась за темными стволами великанских елей.
Озеро неспешно катило ленивые волны от берега к берегу; в прибрежных камышах перекликались птицы, устраиваясь на ночь. Над лугом начинал подниматься легкий туман, когда телега, влекомая двумя лошадьми, тяжело выкатилась на круглую поляну.
Здесь ее уже ждали.
Несколько фигур, закутанных в тяжелые темные мантии, неподвижно смотрели, как отец и сын торопливо вытаскивали девушек и укладывали их на заботливо расстеленные покрывала. Подхватив лошадей под уздцы, сын отвел их вместе с телегой подальше, под защиту деревьев. Схватив несколько пушистых шкур, парень торопливо вернулся обратно.
- Ровно девять. Хорошо. – одна из темных фигур приблизилась к лежащим девушкам и откинула капюшон. Это оказалась высокая старуха с красивыми, но жесткими чертами лица, обрамленными светлыми волосами, уложенными в пышную прическу. – Надеюсь, все девственницы?
- Обижаете, госпожа! – добродушно пророкотал возница и сокрушенно покачал головой. – Разве я вас хоть раз подводил? Разве вы хоть одну забраковали?
- Ну, не злись, не злись! – мягко рассмеялась женщина, повернувшись к вознице. – Я потому тебя и рекомендовала, что ты слишком щепетилен в вопросах качества. Несите их!
Подчиняясь приказу, молчаливые фигуры подхватили на руки девушек. Оставшихся двух подняли отец и сын. Длинной цепочкой люди двинулись вслед за старухой.
Идти им пришлось недолго – вскоре показался темный провал пещеры, под сводами которой метались огни факелов. В глубине пещеры стоял каменный стол, возле него сидели несколько мужчин.
Старший из них поднялся навстречу процессии.
- Вы вовремя, похвально, похвально! Ну-с, что же у нас там? - тонко хихикнув, старик игриво пощекотал шею одной из девушек. - Девять девственниц, если не ошибаюсь? Судя по первому впечатлению, все превосходно. О-о, близнецы? – щурясь, спросил старик.
Цепкие пальцы повернули к свету лица двух спящих брюнеток.
- Не, просто сестры. Погодки. – откликнулся младший возница, осторожно опуская свою ношу на блестящий каменный пол. Через секунду все девушки шеренгой лежали перед ногами старика.
- Хотя и близняшки тоже имеются! – аккуратно переступив через лежащих, парень указал на двух миловидных блондинок.
- Прекрасно, прекрасно! В этом году наши поставщики явно превзошли самих себя! Что ж, давайте приступим! – оживленно потирая сухие руки, старик суетливо вернулся на свое место.
Отец и сын одновременно достали волшебные палочки.
- Оживи!
Девушки пошевелились. Озираясь, они медленно поднимались на ноги, испуганно глядя по сторонам.
- Подчинись!
Девушки застыли на месте.
Младший возница торопливо расстелил принесенные шкуры, и девушки послушно встали на них босыми ногами.
- Прошу! – старший возница сделал широкий приглашающий жест и отступил.
Мужчины поднялись из-за стола и приблизились к девушкам.
Целый час продолжалась яростная торговля – девушек осматривали со всей придирчивостью. Бесцеремонно заглядывали в рот, пересчитывая зубы, щупали и поворачивали, спорили, шлепали, внимательно изучая покрасневшую кожу. Одна за другой девушки скидывали с себя рубашки, и их кожа отливала светлым золотом в свете множества факелов. Отец и сын внимательно прислушивались, периодически подталкивая друг друга локтями и радостно переглядываясь. Барыши были неслыханные – за шестерых они выручили двойную цену! Отец довольно рассовывал по карманам туго набитые мешочки с золотом и драгоценными камнями.
Однако три девушки все еще оставались без должного внимания – блондинки-близняшки и та, которую старший возница называл «колодой». Как успел заметить младший возница, старик специально не подпускал к ним никого.
- Ну что же, приступим к десерту! – старик радостно осклабился. – Уведите наших красавиц, и приготовьтесь торговаться за самое сладкое!
Повисло молчание.
Повинуясь воле старика, близняшки сделали шаг вперед и одновременно скинули одежды.
- Кому же достанется этот великолепный дуэт, друзья мои? Кто даст наибольшую цену за удвоенный шанс? А?
Мужчины молча окружили девушек.
- Я думаю, здесь дело не в цене, да и не в том, кому они достанутся, - наконец задумчиво произнес невысокий брюнет, поворачиваясь к старику. – Давайте не будем спорить а решим по справедливости, кому они достанутся.
- Ну же, ну же, продолжайте! – довольно воскликнул старик.
- Как бы мне не хотелось заполучить их, я считаю, что двойного шанса достоин все-таки… - он недоверчиво оглянулся на возниц.
- Не буду произносить наши имена и цели при непосвященных. Я думаю, они ваши! – продолжил брюнет, повернувшись к самому молодому своему соратнику.
Мужчины заворчали, однако через пару минут, еле слышно посовещавшись, согласились с принятым решением.
Теперь все взгляды устремились к последней девушке.
- Господин, тут такое дело, вы уж не серчайте! Это сын мой уперся – возьмем, мол, за нее цену большую дадут… Чего молчишь? Сам приволок – сам и торгуй! – с этими словами отец досадливо вытолкнул сына вперед. Тот, нимало не смущаясь, улыбнулся.
- Да вроде старовата… - неуверенно сказал кто-то.
- И крупновата, - хихикнул другой.
- Пестрая какая-то… ты ее где откопал-то? В свинарнике или на конюшне? – заржал в голос третий.
- Не откопал. У друидов увел. Прям из священной дубравы умыкнул!
- Врешь, щенок! - внезапно осклабился брюнет, и, мгновенно выхватив палочку, приставил ее к шее парня.
- А вы, господин, прежде чем руками махать, ей в глазки посмотрите! Да и еще доказательства есть… хотите покажу?
В повисшем молчании брюнет нехотя убрал палочку.
- Показывай!
- Попробуйте заставить ее раздеться.
"Подчинись!" - заклинание прозвучало в пещере трижды.
И еще трижды.
Девушка не двигалась.
Парень подошел к девушке и достал нож. Двумя движениями он распорол рубашку, однако та каким-то чудом осталась на девушке, словно прилипнув к ней.
- Она сопротивляется вам. Я не знаю, как она это делает, но сладить с нею практически невозможно.
- Но ты же сладил? Как? Каким образом? – Старик не смотрел на парня. Приблизив ссохшееся лицо к самому лицу девушки, он внимательно изучал ее глаза.
- Скажу, после того как заплатите.
- Ну хорошо. Друидка. А про священную рощу наврал? Цену набиваешь?
- Чего мне ее набивать-то, цену я свою знаю. А про рощу сами убедитесь. Покажи им! – смеясь, произнес парень.
Девушка подняла руки.
Белая ткань, словно вода, скатилась вниз, обнажая руки и бока девушки, но оставив прикрытыми грудь, живот и пах.
Вся внутренняя сторона рук, подмышки и бока были покрыты тонким белым рисунком, практически сливавшимся с кожей. Вязь рун, дубовых листьев и желудей спускалась до бедер, и продолжались и на спине, образуя изящный пояс.
Мужчины обступили девушку плотным кольцом.
Старший возница, удивленный таким поворотом событий, подошел ближе.
«Колода» явно преобразилась – на лице сияли светло-серые глаза, обрамленные жесткими длинными ресницами. Этот ли спокойный взгляд, или свободно развернутые плечи - но что-то придало ее фигуре какую-то горделивую стать, словно некая повелительница стояла сейчас в окружении своих слуг.
- Чего ты за нее хочешь? – тихо сказал старик. – Если я тебя правильно понял, дело не в деньгах? А в чем тогда?
- Возьмите меня вместе с ней. Чтобы вы не задумали – я хочу быть рядом с ней. До конца. И дальше. – голос парня был спокоен и тверд.
- Эй, подожди! Ты что удумал-то? – растерянно пробормотал отец и сделал шаг к сыну.
Но на пути его встал старый колдун.
- Ты сказал, что сын торгует? Вот и не лезь. Цена справедливая, хоть и неожиданная. Я согласен. Твоего согласия нам не надо…
- Это что же… Это как? А ну стойте! Не пущу, не отдам! Подождите! Заберите все! Мальчик мой! – отец судорожно выворачивал карманы, швыряя на пол золотые кошельки. Слезы выступили на его глазах, но было уже поздно.
Молча мужчины повернулись и скрылись в глубине пещеры, уведя с собой всех девушек. Только старик и отец с сыном остались.
- Дело сделано. Однако я бы не хотел, чтобы ты прекратил сотрудничество с нами, или навредил бы нашему делу. – подумав, сказал старик.
- Самое правильное было бы тебя убить – но ты нам более полезен живой. Вот что. Я покажу тебе, что станет с твоим сыном. Я посвящу тебя в эту тайну с условием, что ты и твои сыновья продолжите свое дело. И ты никогда никому не расскажешь того, что увидел здесь. Ты произнесешь Непреложный обет – и, даю тебе слово, я отвечу на все твои вопросы. Выбирай – или так – или ты просто покинешь нас без сына и под заклятием Подчинения...
- Зачем… ты это сделал? – с трудом подбирая слова, спросил отец у сына. Тот, не сдержавшись, бросился к отцу и порывисто его обнял.
- Это моя судьба. Я давно это знаю. Я должен был привести ее сюда - но оставить ее одну не могу...И давай не хорони меня заживо, все будет хорошо - чувствую это.
- Они же Темные, мальчик мой! Не просто жизнь – душу твою погубят!
- Послушай, все будет хорошо, все обойдется, не переживай за меня. Это Темная дорога – но она моя. Я знаю, что делаю! Просто поверь. Изменить ты все равно уже ничего не сможешь…
Отстранившись, парень крепко сжал отцовскую руку.
- Жаль, не смогу я тебе помогать, ты уж младшего в следующий раз с собой бери. Я из него ловчего давно сделал – все девушки им собраны.
- Все, кроме этой? - спросил отец.
Парень кивнул.
Помолчав, старший возница промолвил тихо, и в его голосе уже почти не было слез:
- Достань палочку, сын! Господин, я принесу Непреложный обет. Давайте свою руку…
И прозвучал под сводами пещеры Непреложный обет.
…И, как это бывает в снах, не было перехода между событиями.
Глава 36 Чистая кровь.На поляне лежал единорог.
Истекающий кровью.
Почти мертвый.
Над ним хлопотала высокая старуха и молодой колдун, которому когда-то достались близняшки.
Рядом на костре булькало в маленьком закопченном котелке Оборотное зелье.
Старик, закутанный в темную мантию, вскинул палочку, и едва видимый дрожащий круг опоясал поляну. Еще взмах – и еще один круг окружил старшего возницу. Тот сидел, прислонясь к замшелому стволу огромной ели и с тоской смотрел на сына и девушку, безмолвно лежащих неподалеку.
- Это чтобы ты глупостей не наделал. - строго сказал старик. - Ну что же, приступим.
- Грех это... страшный грех! - простонал возница,бессильно сжимая кулаки. - Никакая сила этого не стоит… Чистая кровь... Надо же придумать такое! Прокляты вы будете. И все мы прокляты будем…
- Как был деревенским дурнем, там и остался. - рассмеялся в ответ старик. - Твой сын стоит у истоков того, что принесет все волшебникам только благо. Мы навсегда перейдем границу, отделяющую нас от обычных людей, мы соединим себя с чистой волшебной кровью, избавимся от грязи простого люда! Мы волшебники! Мы уже избранные!
- Погубите вы и его, и себя...
- Молчи лучше, если ничего не смыслишь. Молчи и смотри. – бросив на мужчину неприязненный взгляд, старик направился к лежащей паре.
- Они почти готовы, милорд! - радостно вскинулась старуха. – Еще немного – и первый шаг будет сделан!
Молодой колдун натирал лица и руки неподвижной пары серебряной кровью единорога, а старуха осторожно вливала в рот умирающего животного какое-то снадобье.
- Первый шаг сделан давным-давно, моя дорогая, и скоро мы увидим первый результат!
- Надеюсь, что увидим, - усмехнулся молодой, - пока что все наши попытки были неудачными...
- ВАШИ попытки, не мои! - рассудительно заметил старик, доставая из глубин мантии два кубка – серебряный и медный. - Ваши эксперименты с церберами и скорпикорами провалились – да так вам и надо! Вы гонитесь за боевыми качествами – а мне нужна сила в крови, так-то!
- Мой чистокровный был вполне жизнеспособен! - вскинулся молодой, сверкнув глазами. - Вы же истребили его, так и не изучив!
- Ваш ядовитый монстр не имел ничего общего с человеком! Скажите спасибо, что мы оставили в живых ваших… как там вы их назвали? Минотавров и сирен? И то благодаря тому, что у них пробудился разум!
Старуха, закончив свое дело, осторожно наполняла серебряный кубок Оборотным зельем.
- Посмотрим, что выйдет у вас! - процедил молодой сквозь зубы, - Кстати, близняшки уже оплодотворены, и обе удачно!
- О-о, отличная новость! - оживился старик. - Кого же вы взяли на этот раз? Виверну? Гиппогрифа? Или, может быть, дракона заполучили?
- Драконы не поддаются, вы же знаете! Все гораздо проще…
- Ну же, не томите! - старик заинтересованно разглядывал молодого.
Тот, явно красуясь, выдерживал паузу. Однако желание похвастаться так распирало, что он не выдержал:
- Василиск! И феникс!
- Вы поймали василиска? Это подвиг, несомненно! Поздравляю, поздравляю! Что же, вы заслужили право войти в круг Избранных! Думаю, я сегодня же объявлю об этом! Тем более что сегодня на моем ритуале присутствуют абсолютно все!
- Никто не сомневается в вашем успехе, милорд! – поклонился, явно польщенный, молодой маг.
- А-а, хитрец, а недавно бранил меня, а? – погрозил пальцем старик, довольно ухмыляясь. – А вот, кстати, и мои гости!
В круг вступали мужчины, одетые также, как и старик.
- Рад вам, господа! Итак, прежде, чем мы начнем, представляю вам нашего нового Избранного, а это значит, мы закончили поиски, и завтра свершится то, чего мы так давно желали и к чему так долго шли! Мы положим начало самым великим чистокровным фамилиям! Род каждого из вас станет носителем чистой крови, а ваши потомки возвысятся над другими, получив силу, невиданную ранее! Однако давайте оставим речи на потом, а сейчас прошу вашего внимания, мы начинаем!
Колдуны разошлись в разные стороны и приготовились наблюдать.
- Оживи!
Парень и девушка поднялись с травы и посмотрели друг на друга.
- Я не буду накладывать на вас Империус, и заставлять вас сделать то, что вы должны сделать. Впервые в наших экспериментах, - старик учтиво поклонился в сторону зрителей, - я не буду прибегать к подавлению воли. Оглянитесь!
Девушка и юноши послушно оглянулись и увидели единорога.
Девушка вскрикнула так, словно ее проткнули мечом. Подбежав, она рухнула на колени возле животного и уткнулась лицом в его шелковую гриву.
- Перед вами последний единорог на нашей земле, господа! Мы нашли его не так давно, раненого, почти мертвого, но вылечить его мы, к сожалению, не можем. Он просто не хочет жить! – развел руками колдун и непонятно было, сочувствует он единорогу или нет.
- Ты же знаешь, дорогая, единороги в одиночку не живут! – наклонившись, старик похлопал девушку по плечу. - Вообще неясно, как он продержался здесь так долго без своего стада! Но я знаю, кто поможет нам воплотить наши планы – и спасти несчастное животное! Ты готова?
Девушка подняла залитое слезами лицо.
- Что нужно делать? Я должна его спасти…
- Выпить вот это…
Рука старика поднесла к ее лицу кубок с Оборотным зельем. Другой рукой он ловко выдернул из гривы единорога пару волосков и бросил в кубок.
- И… что дальше? Как ваше черное зелье спасет Его? – девушка не сводила глаз с умирающего.
- О-о, я думаю, все хотят это знать! Вы и ваш спутник выпьете зелье, и обернетесь в таких же, как ваш любимец. Кровь единорога, которой натерты ваши тела и маленькое улучшение рецепта зелья сохранят вашу индивидуальность - то есть вы станете самкой единорога, а вот этот красивый юноша, так нелепо попавший в вашу ловушку – станет самцом, совершенно отличным от оригинала.
Старик возбужденно потер руки и хихикнул.
- А дальше все очень просто – вы примете вот это, - старик протянул медный кубок, который тоже был наполнен каким-то зальем, - и пойдете на все четыре стороны!
- То есть? Мы будем свободны? – парень, напряженно прислушивавшийся к беседе, явно был ошарашен.
- Абсолютно! Ну что же, согласны? – старик довольно улыбался.
- Что в кубке? – хрипло спросила девушка.
- Прекрасный вопрос. - Старик присел рядом с девушкой и заглянул ей в глаза. – Я еще не придумал название этому зелью, но, скажем так, оно вызывает любовное влечение…
- Вы хотите, чтобы… - начала девушка и осеклась.
- Именно. – голос старика звучал почти нежно. – И ты это сделаешь. Ты же ведь специально за этим пришла, ведь так? Ты же хочешь спасти единорога? А другого способа я тебе, увы, не предоставлю.
- Давай сюда кубок, старик. Я не проклинаю тебя только потому, что…
- Потому что ты должна благословить меня за возможность спасти свое божество, я знаю. И это моя гарантия того, что я и впредь буду жить…
Девушка кивнула. И поднесла серебряный кубок к губам.
- Молодой человек, торопитесь! Иначе ваша возлюбленная покинет вас навсегда!
Парень одним прыжком оказался возле девушки и, приняв кубок, отпил сам.
Медный кубок они тоже выпили почти до дна.
Через минуту возле раненого единорога стояли два сородича. У одного из них по передним ногам, бокам и спине вился чудесный, еле видимый узор из дубовых листьев и рун.
Умирающий единорог чуть приподнял голову.
Высокая старуха быстро влила в его рот остатки любовного зелья.
Они помогли ему подняться, и старик, благоразумно отошедший подальше, самодовольно наблюдал, как затягиваются страшные раны, как перестает пачкать траву серебро волшебной крови, как наливается белым шелком свалянная недавно грива и длинный хвост.
Они покинули поляну втроем.
Но старый колдун знал, что они еще вернутся.
Осталось только этого дождаться…
Все пошло как было задумано. Правда, они так и не стали снова людьми.
Она родила двоих. Мальчиков. Белобрысых и здоровых. Без всяких признаков рогов и копыт. С красной кровью и силой, которую только еще предстояло понять.
Старик усыновил их.
На следующий год она опять принесла двойню. Жеребят.
И на следующий год тоже. И еще, и еще…
Только жеребята. Только самцы.
Через несколько лет, по капризу магии, первые жеребята превратились в людей на несколько дней. Две невинные девушки в те дни пропали из ближайшей деревни; как говорили подруги, их увели в лес какие-то незнакомые парни неземной красоты…
Крестьяночки тоже родили жеребят-самцов, но умерли вскоре после родов…
А через двадцать лет пара крепких лошадей везла в лес тяжело груженую телегу, до верху полную красивыми спящими девственницами.
Правили ей седой, как лунь, крепкий старик, и его сыновья, белобрысые, с дерзкими улыбками на красивых лицах.
Навстречу им их глубины леса выходили единороги - большие и маленькие. Маленькие ластились к старику, словно внучата к деду, а тот угощал их сладостями.
Близнецы сгружали спящих девушек на поляне, раскладывали костры и ставили разложенные скатерти хлеб, сыр и вино.
Вечерело. В лучах закатного солнца маленькие единорожки уходили в глубь леса, откуда звучали женские мелодичные голоса...
А взрослые единороги оборачивались парнями. Белобрысыми и красивыми.
Перешучиваясь с братьями, выбирали девушек, уносили их к разложенным кострам.
А старик до самой темноты стоял под густым шатром темных елей, обнимая за шеи двух единорогов. По передним ногам и бокам одного из них вился еле заметный узор из дубовых листьев и рун.
Потом наконец вернулся к телеге и завалился спать, крепко залепив уши воском: полная любви Бельтайновская ночь раздражала его своими звуками.
Глава Глава 37 БарбекюОни пришли в себя в Малфой-мэноре.
Панси села на кровати, сонно щуря глаза на солнечный свет, пробивающийся сквозь тяжелые шторы. Огляделась. На прикроватной тумбочке стояли полупустые склянки, и Панси тщательно изучила их содержимое – ага, Костерост, Заживляющее, Сонное... еще какое-то, ей неизвестное... Прислушалась к своим ощущениям – ничего. Ни боли, ни усталости. Откинув одеяло, легко спрыгнула с кровати, и, шлепая босыми ногами по прохладному полу, зашла в ванную.
Зеркало не показало ничего нового, хотя...
Она дотронулась пальцами до чуть припухлых губ. Ничего, через пару дней пройдет. Покрутила головой, разглядывая свое лицо то так, то эдак. Почти прижавшись носом к стеклу, внимательно заглянула в глаза своему отражению, выискивая… сама не знала, что. Не нашла. Молча умылась и почистила зубы. Вода замочила ворот, и слизеринка решительно стащила с себя ночную рубашку. Снова повернулась к зеркалу…
Метка непривычным пятном серела на руке.
Панси никогда раньше не придавала особенного значения своей внешности, спокойно осознавая все свои достоинства и почти равнодушно принимая недостатки. Однако появлению рисунка на левом предплечье сопутствовали события, которые она не забудет до гробовой доски.
Теперь она словно взглянула на себя по-новому. Ноги как ноги. Если подняться на полупальцы, подъем становится изящно крутым, а мышцы икр еле заметно выделяются симпатичными впадинками. Втянутый живот подчеркнул округлость попы и груди, а заметно выступающие ребра придали всему телу хрупкости.
Она развернула плечи, гордо вскинула голову и немного повертелась перед зеркалом, разглядывая себя со всех сторон.
«Я взрослая. Я Избранная! Чистокровная раба моего Лорда. Наверное, я счастлива?»
И тут ее вырвало.
Прямо на отражение, глядящее на нее чужими, злыми и несчастными глазами.
Крэбб и Гойл, перешучиваясь и топоча, поднимались в спальню Драко. Прошлая ночь перевернула всё с ног на голову, и этим двоим не терпелось утвердиться в своем новом статусе. Вчера ночью Слизеринский принц бился в муках под их Круциатусами, а значит, что его власти над ними пришел конец.
- Первое, что сделаю в Хогвартсе - напою Малфоя Оборотным по самые гланды. Превращу в такую миленькую невинную куколку, чтоб его! А потом повеселюсь хорошенько! Буду трахать, пока выть не начнет! - Крэбб явно смаковал свою месть, как роскошный ужин.
- Что, все не можешь забыть, как мы за ним в платьях таскались? – недобро хохотнул Гойл, вспоминая свои многочасовые дежурства с тяжеленными бронзовыми весами наперевес.
- Я ему все припомню! Будет знать, как нос задирать теперь! Будет знать…
Гойл промолчал.
Конечно, он тоже мог бы предъявить Малфою свой счет, однако, как не старался, жгучей ненависти к бывшему верховоде Гойл в себе не находил.
И дело даже не в том, что где-то в глубине Гойловского сознания теплилась признательность за то, что именно благодаря Драко они с Крэббом все-таки переползали с курса на курс вот уже седьмой год подряд. Да и квиддич - куда их протащил Малфой, включивший ради этой цели все свое обаяние, шантаж, подкуп, угрозы и папочкины денежки, - так бы и остался для Гойла невозможной мечтой…
Однако все вышеперечисленное всегда воспринималось "лучшими друзьями Драко Малфоя" как само собой разумеющееся.
И теперь реально замаячившая угроза потери таких привычных бонусов вселяла в душу Гойла неясную тревогу. Как же это так? А кто теперь будет ему говорить, что делать? Кто ясно и доходчиво объяснит и направит? Крэбб? Вряд ли.
Вот и сейчас думать было непривычно и тяжело. Раньше не надо было над этим заморачиваться – думал всегда Малфой. И если что непонятно – можно было спросить… Но теперь же нельзя будет просто подойти к Малфою и спросить – эй, Драко! А чо делать-то?
Мысли каменными жерновами еле ворочались в голове Гойла, пока они поднимались к Малфою.
А Крэбб словно озверел – закадычный друг за одну ночь скинул с себя налет сонного тупизма, и Гойл, если не понимал - то смутно догадывался, что такая перемена лично ему, Грегори Гойлу, ничего хорошего не сулит.
Нет, все-таки наверное это плохая идея. Хотя..
На пороге Гойл замялся.
- А может, того? Ну его, а? – пробурчал он, придерживая Крэбба.
- Ты чего, труханул, а? - осклабился тот в ответ.- Нашел кого бояться! Прошло его время, при-и-инца нашего драгоценного!
Яростно закатав рукав, Крэбб ткнул пальцем в Метку.– Я с ним на равных! Нечем ему передо мной теперь выставляться - у меня своя Метка имеется!
Гойл согласно пробурчал что-то, ощупывая собственное предплечье.
- Поглядим, как он запоет! Да ты не сомневайся – он у меня теперь вот где! - перед носом Гойла оказался увесистый кулак.
Ободренный этой поддержкой, Гойл облегченно хохотнул: с Крэббом ему всегда было легче договориться.
Они с грохотом распахнули дверь в спальню, намереваясь стащить Драко с кровати, и для начала хорошенько отпинать. Однако рухнувший на пол Малфой необыкновенно быстро вскочил на ноги, нацелив на слизеринцев волшебную палочку.
Только теперь Гойл заметил, что Малфой был полностью одет – даже ботинки не снял. Опешивший Крэбб в конце концов тоже сообразил, что Драко не спал ни одной минуты, и, скорее всего, слышал их.
Повисло молчание.
Кинуться на Драко врукопашную было бы по меньшей мере глупо – оба прекрасно знали, что Малфой мгновенно размажет их по стенке легким финтом волшебной палочки.
- А-а, мои верные друзья пришли пожелать мне доброго утра? – наконец произнес Драко. - Как мило! – его хриплый голос не выражал абсолютно никаких эмоций. И это испугало приятелей больше всего - в голосе Драко не было ни язвительной иронии, ни привычного высокомерия. Ничего.
- Кажется, вы опять ничего не поняли. И опять мне нужно кое-что вам растолковать. Петрификус тоталус!
Лучшие друзья Слизеринского принца молча повалились на ковер.
Драко встал над ними, скрестив на груди руки в лучших традициях Снейпа.
- Кстати, поздравляю с Посвящением. Однако возьму на себя смелость освежить вашу память и напомнить, что я был удостоен аудиенции Темного Лорда не в первый раз, мои наивные друзья! - Слова давались ему с трудом, однако что-то заставляло Малфоя тратить свои силы на красноречие. - И если вы думали, что наличие Метки на руке уравновешивает наше положение, – Драко внимательно изучал лица поверженных, - то, увы, это не так. Фините Инкантатем!
Почесывая ушибленные места, громилы поднялись.
Драко вернулся на кровать, осторожно облокотился на подушки, морщась, словно от боли. Его палочка все также настороженно держала неудачников на прицеле.
- Непременно скажу Кэрроу, чтобы за Круциатус дали вам по десять очков. Прекрасное исполнение. Браво.
Гойл поежился – зрелище корчащегося под заклятием Драко было более чем занятным - но испытать заклинание на себе очень страшно. Может, Драко будет им мстить?
Мысли понеслись вскачь – одна мрачнее другой: да как можно было подумать, что Малфой дастся просто так? А что, если он теперь пойдет против них? А? Дурак Крэбб, куда ему справиться с Драко! А вдруг Лорд научил Малфоя таким штукам, что им пока и не снились??
Малфой молча наблюдал за реакцией слизеринцев и прекрасно видел, как побледнел Гойл, и как метнулся в сторону двери взгляд Крэбба.
Ага, ясно теперь, кто заводила. Ну-ну.
"Значит, только силу уважаешь? Осмелился на меня один раз руку поднять – и думал – все? Подожди же, я тебе устрою…" - думал Драко.
Явление закадычных дружков в его спальне, их разговор и атака были как нельзя кстати – Драко наконец-то стал приходить в себя после Хеллоуинской мистерии. Тело и душа нестерпимо болели – он так и не принял ни одного лекарства, заботливо поставленных кем-то на прикроватный столик. Еще час назад он чувствовал себя абсолютно растоптанным - но чтобы его добили собственные прихвостни? Нет! Не будет такого.
- Все остается по-прежнему. Хотите померяться силой? Валяйте! Всегда к вашим услугам. Но пока не получите этого, - Драко повел палочкой, и на его лице засияла серебром Маска Пожирателя, - даже и думать не смейте бросаться на меня. Это все. Пошли вон.
С этими словами Слизеринский принц убрал палочку и спокойно повернулся к своим друзьям-недругам спиной.
Фокус с Маской прошел на ура – не прошло и десяти секунд, как громилы молча, на цыпочках, покинули его спальню, тихонько притворив за собой дверь.
Дафна не стала будить сестру. Вскочив с кровати, словно ее подбросило пружиной, она кинулась к Астории, боясь, что не увидит ее живой. Однако младшая спала, свернувшись тугим калачиком в самом углу своей кровати. Аккуратно приоткрыв одеяло, Дафна убедилась, что Метки на ней не было – впрочем, также, как синяков, царапин и прочих повреждений.
Воспоминания прошлой ночи разворачивались перед ней, словно кольца огромной змеи – крики сестры, долгие, высокие, беззвучно продолжающиеся даже после того, как отказали сорванные связки.
Крики и вой Малфоя под красными вспышками Круциатуса; страшное, перекошенное лицо Крэбба; волны дикого наслаждения, пробегающие по ее собственному непослушному телу; чье-то жаркое дыхание рядом…
Еще бы вспомнить, кто держал эти тонкие ручонки, лишая Асторию последней хрупкой защиты? Кто он – тот, не давший ей сбежать от страшной участи? Она не видела лица, скрытого Маской. Она помнила только руки – сильные и ловкие, принадлежащие кому-то молодому и выносливому…
Она знала, что будет ненавидеть эти руки всегда.
Нет, не Драко. Она видела - он сопротивлялся. За что и был незамедлительно наказан у всех на глазах... Она видела его слезы, видела, как он сдался под пытками.
Видела, что в нем нет жестокости… он пытался быть нежным. А тот, другой…
Выпустил безвольно повисшие ручонки, сорвал тяжелый фиолетовый плащ, выставив поругание ее сестры на всеобщее обозрение…
Дафна свернулась калачиком в ногах Астории. Ее трясло, как в лихорадке – головокружительной каруселью пронеслись воспоминания – ее собственный стон под чьими-то жадными горячими губами, ее жажда наслаждения и ритм барабана, толкающийся болью и похотью в ее разгоряченном теле. Вкус крови, вкус вина, запах пота и чего-то острого и горького, свист плети, обжигающей болью поясницу… Она помнила, как струилась магия с кончиков ее пальцев, как ощущение вседозволенности и торжества повергало к ее ногам угодливо сгибающихся мужчин, она помнила свои удары, ломающие ребра и челюсти тем, кто подобострастно целовал ее ноги…
И там, на каменном постаменте, стОит только немного повернуть голову - тонкие неподвижные ручонки, беспомощно придавленные фиолетовым бархатом…
Нет. Хватит того, что она будет это помнить до скончания своих дней.
Решительным шагом Дафна устремилась к своим вещам. Нашла палочку. Вернулась к сестре.
И почти неслышно произнесла «Обливэйт».
Они ужинали при свечах.
Панси, в каком-то неимоверно красивом узком платье сверкала бриллиантами и томно опускала ресницы, кокетливо отвечая на хриплые комплименты бледного Драко; пухленькая пуффендуйка обменивалась жаркими взглядами с модно стриженной когтевранкой; Дафна пыталась аккуратно разговорить недоверчивого гриффиндорца; Крэбб и Гойл, мрачно жевали и угодливо подливали вино в тонкий бокал Малфоя…
Легкая беседа, тихий смех.
И восторженные взгляды Астории, которые она бросала на свою обожаемую Паркинсон. Беззаботно, совершенно по-детски, болтая под столом тонкими голенастыми ногами.
Сытые и довольные, они вышли из Малфой-мэнора в самом приятном расположении духа: каждого на прощание одарили дорогими безделушками и солидной стопкой галеонов.
На пороге Драко помедлил: нет, не слышно больше призрачного мычания и телячьих колоколец.
Зато в воздухе явственно разливается запах хорошо прожаренного мяса.
Глава Глава 38 Спать хочетсяСнейп аппарировал сразу, как только убедился, что все новопосвященные крепко спят.
Он смог лично позаботиться о них только в Малфой-мэноре. Не церемонясь, оглушил заклятием ополоумевшую Дафну, укачивающую на руках Асторию. Влил в сестер добрую порцию всевозможных зелий. С трудом отцепил от себя пьяную в дым Паркинсон, изливающую на него признания в любви вперемежку с рыданиями. Заглянул к Драко - и удалился, не сказав ни слова.
Заря еще только-только поднималась, осветив верхушки Хогвартских башен нежной позолотой, когда директор вернулся в замок.
Отдых – единственное, о чем он сейчас думал.
Проспать сутки - или, может быть, двое? Так, чтобы никто не дергал, не доставал и не озадачивал. Хм, он может себе устроить небольшой отдых – кажется, он это заслужил. Да к чертям – даже если не заслужил – он просто возьмет и подарит сам себе парочку спокойных дней. Или больше.
Кое-как доковыляв до кабинета, Снейп достал небольшой саквояж, кинул в него пару книг. Подумав, вынес из лаборатории банку с надписью "Песня Ровены" и добавил ее к книгам. Стараясь унять дрожь в пальцах, долго настраивал Хроноворот.
И исчез, переносясь в вихре времени и аппарации в тихий уютный городок, которого нет ни на одной карте. Там, на Центральной площади, возле большой каменной Арки стоит крепкий маггловский дом, в котором так хорошо спится под звук старательно работающего старенького холодильника…
Конечно же, дали ему выспаться – как же! Угадайте, кто может стучаться в дверь к Снейпу, прекрасно зная, что за этим последует?
Правильно.
Зельевар открыл дверь, искренне надеясь на то, что не проломит голову пришедшему.
На пороге стоял Чарли Уизли собственной персоной. Эпопея с добычей образцов драконовской крови внушила Снейпу глубокое уважение к этому рыжеголовому драконоводу, но это не помешало зельевару процедить: "Через два дня, Уизли!" и с треском захлопнуть дверь прямо перед носом непрошенного гостя.
- Дарси, откройте! Прошу Вас! Дара совсем плоха. Мне кажется, мы ее теряем…
Вздохнул. Чертыхнулся, собрался и устремился спасать.
Снейп ожидал, что Первый Круг гудит, как растревоженный улей – как-никак, Чешир была более чем заметной фигурой в Заповеднике, и любое событие, связанное с ней, должно было вызвать как минимум ажиотаж. Однако все было как обычно – снующие туда-сюда служащие, горстка удивленно оглядывающихся новоприбывших, девчонки-провожатые… судя по всему, о происшествии не знает никто. Снейп вместе с Чарли торопливо пересекли огромный холл, не привлекая к себе особого внимания.
- Я там это… гхм… ушастого позвал, по дороге встретил, когда за вами бежал,- смущенно бормотал Уизли по дороге, - он у нас драконов лечит частенько, говорят, по волшебным ранам его лучше нет… А Вас Дара просила звать, если что с ней случится. Сказала – Вы разберетесь, и панику разводить не будете.
- Не буду. – буркнул Снейп и распахнул дверь кабинета Чешир.
Дара лежала на каком-то блестящем синем диване, которого раньше здесь не было.
Возле нее хлопотал знакомый высокий эльф, разложивший на рабочем столе хозяйки уйму тончайших серебряных инструментов. Он не поприветствовал Снейпа даже поворотом головы – но зельевару и самому было не до реверансов.
- Заклятье. Смертоносное. Время наложения – пять часов и три минуты. – Голос эльфа едва шелестел в тишине кабинета. Снейпу никогда не нравилась эта его привычка – говорить так, словно в горле у эльфа не связки из плоти и крови, а тончайшие кружева, готовые порваться при малейшем усилии.
Выпендрежник.
Орать он умел почище любого великана.
Однако дело свое эльф знал туго – убеждался Снейп в этом уже не в первый раз. И Уизли во всем мире бы не нашел лучшего врачевателя, чем эльф. Этот самый эльф.
Черную магию Снейп почувствовал сразу же – стоило только прикоснуться к побледневшей коже Чешир. Но… нет, этого же просто не может быть!
Зельевар осторожно приподнял веко Дары. Зрачок едва заметно среагировал на свет, но яркая, неправдоподобная зелень радужки не оставила сомнений: в Чешир попали Авадой. Однако она все еще жива! Жизнь еле теплится в ней – но она еще есть!
- И все равно – я не понимаю, зачем облекать заклинание в устойчивую форму слов? Результат же заранее предсказуем! Если бы мне пришло в голову лишить жизни Дару, я бы постарался сделать это более изящно, в конце концов, среди людей она более всех вас вместе взятых достойна красивой неожиданной смерти. – продолжал эльф, примостившись на спинке кресла.
Снейп привык к своеобразным рассуждениям эльфа – у всех ушастых в голове были причудливо перемешаны красота, искусство и смерть. Последней эльфы предавали огромное значение – будучи практически бессмертными, они уходили в мир иной неизменно до такой степени уставшими от жизни, что это казалось им высшим благом. А вот мистический ужас людей перед последней гранью будил в эльфах живейшее любопытство. Вот и новоявленному лекарю, по всему видно, страсть как интересно присутствовать при кончине человека, и Снейп не мог сказать наверняка, чего эльфу хочется больше - идти за своим естеством и спасти жизнь живому существу – или поприсутствовать при его смерти?
Пока эльф продолжал свои высокодуховные разглагольствования, Снейп перебирал в уме варианты дальнейших действий.
Зельевар уверен: не знаешь, что делать – не лезь. Сначала собери информацию. Сейчас он бессилен чем-либо помочь – судя по всему, эльф тоже не знал средства против Авады.
Стоп, о чем мы вообще говорим? Против Авады НЕТ средства.
Вопрос номер один – почему Чешир еще жива?
Вопрос два – как ее вытащить?
И вопрос три – как ее вообще так угораздило??
Какое знакомое чувство – обострившегося любопытства! Ему показалось – или все-таки мелькнула знакомая розовая паутина перед глазами?
Для начала – состояние Дары стабильно. Значит, есть время подумать. Удар заклятья словно выбил из нее почти всю жизнь – однако тот остаток, что еще теплился в ней, не позволял ей умереть. Но и восполняться не собирался.
- Уизли! Садись и рассказывай!
Взлохмаченный раскрасневшийся Уизли испуганно плюхнулся на стул под фирменным взглядом обозленного на весь мир Снейпа.
Эльф обиженно заткнулся. Выудил из-под стола огромный чемодан и стал аккуратно укладывать в него свои инструменты.
Уизли и Снейп почему-то глаз не могли оторвать от этого зрелища, однако созерцание процесса не помешало одному говорить, а другому внимательно слушать.
- Рассказываю, - невесело начал Чарли, - я к Даре по делам пришел. Ну там то да се, к Золтану через пару дней товар везти – а фениксовых перьев всего штук пятнадцать, и Миллер из грузчиков в отпуск просится - у него жена на следующей неделе родить должна… ну да неважно, в общем.
Уизли замолчал. Заерзал на стуле.
Снейп не спешил перебивать: Чарли хороший парень – однако рассказчик из него никудышный.
- Ну так вот. Я захожу – а у Дары хрустальный шар на столе – здоровый такой, как моя голова! И темный. Ну как темный - точно не черный. не зеленый, а такой.. бурый.
- Дальше! - прервал его Снейп.
- Да. А в шаре орет кто-то – убивают, мол, спасите! А она мне и говорит – пойдешь со мной, прямо сейчас? А я уже привык: раз зовет – значит, ты нужен. И спрашивать не надо – что? Куда? Ответа не будет. Просто развернется – и кого другого позовет, или просто развернется – и только ее и видели. А если согласишься – достаточно просто головой мотнуть – ни за что потом не пожалеешь. Я с ней пару раз в таких местах бывал – закачаешься! По дороге расскажет, или на месте объяснит, что да как...
Снейп помнил эту привычку – в самые напряженные моменты Чешир становилась немногословной, а общение с ней сводилось к минимуму: ты молчишь – она говорит. Причем не просто говорит – а почти отдает приказы: четко, быстро и по делу.
- И куда же вы отправились? – устало спросил Снейп, отчаянно пытаясь подавить зевок. - Хотя чего я спрашиваю - наверняка просто аппарировали – ведь так?
Уизли согласно кивнул.
- Место описать можешь?
- Конечно, не сможет. – прошелестел эльф, щелкая застежками чемодана. – Предлагаю вытащить из него воспоминания – и дело с концом. Иначе до утра этот несвязный рассказ слушать будем. Узнаем подробности, я определю место, потом Вы, Дарси, как всегда, проявите чудеса логики и отваги, и сразитесь с нечестивцем. Или нечестивцами. А потом за дело, как всегда, возьмусь я... И, как всегда, мы найдем ответ!
- И я, как всегда не удержусь от попытки отрезать тебе уши вместе с головой, – парировал Снейп.
Эльф, ухмыляясь, кивнул и продолжил:
- Ты со мной почти уже согласен, Дарси. Какая невероятная удача – спасти подружку, провести в моей компании пару-тройку дней, заодно глядишь - и гадюка твоя еще побелеет…
- Вы что, знакомы? – перебил Чарли. Переводя удивленный взгляд с эльфа на зельевара.
- Виделись, – одновременно буркнули оба.
- А я думал, эльфы ни с кем, кроме Дары, дружбу не водят.
- Они и не водят. Значит так: время у нас пока есть, а мне нужен отдых – хотя бы пару-тройку часов. Чарли, давай воспоминания – и можешь быть свободен. А ты, – Снейп повернулся к ушастому, - определяй место. Разбудишь меня через три часа – и отправимся.
Снейп порылся в карманах, и выудив небольшую склянку, кинул ее Уизли.
Тот недоуменно повертел ее, пока до него не дошло, что туда следует поместить свои воспоминания.
- Нет. Никаких воспоминаний. Я иду с вами.
Снейп молча вытянулся на полу в углу кабинета, сунув под голову свою куртку и приготовился спать. Эльф сам разберется с Уизли – в этом зельевар не сомневался.
Эльф неприязненно посмотрел на Снейпа - но тот уже спал.
- Я не привык торговаться с людьми – но давай попробуем. – прошептал эльф, не глядя на Уизли. - Ты отдаешь воспоминания – и катишься к своим повозкам. Чего ты хочешь взамен?
- Я иду с вами, - упрямо повторил Чарли. - А если так нужны воспоминания - я отдам. Только после гарантий. Что пойду с вами. Да, и еще – вы дадите мне ответы на все вопросы. – торопливо добавил Чарли.
- Хорошо, - легко согласился эльф, - подытожим.
Наклонившись, протянул Уизли изящную руку.
Тот аккуратно сжал в своей загрубевшей ладони эльфийские пальцы и вдруг выпалил на одном дыхании:
- За свои воспоминания беру с тебя, чью руку я сейчас держу, обещание взять меня с собой в то место и то время, которое я желаю, не препятствовать мне в свободе выбора, действия, мысли и слова. Обещай мне относиться ко мне также, как если бы мы были в Заповеднике. Обещай мне отвечать на мои вопросы на языке, который я смогу услышать, понять и уразуметь. Обещай отвечать так, чтобы я понимал смысл сказанного. Обещай вернуть меня обратно во времени и пространстве таким, каким был и таким, каким стану. Обещай принять мое доверие. И бери свою плату.
Снейп – если бы он конечно проснулся – получил бы искреннее удовольствие от мимолетного удивления, промелькнувшего на лице эльфа.
Но ушастый быстро справился с собой, и, после достаточно долгого размышления, легко тряхнул ладонь Чарли, не сводившего с него внимательных глаз.
- Обещаю. И принимаю. Однако прошу разрешения задавать вопросы и право требовать ответов.
- Требовать? Нет. Спрашивать? Да.
Наконец рукопожатие распалось, а через минуту флакончик был полон серебристым дымом.
Эльф снова открыл чемодан, в то время как Уизли погрузился в недра шкафов Дары. Эльф достал из чемодана склянку с песком, железные подносы и красивую турку, а Уизли выудил откуда-то банку с кофейными зернами, сахарницу, молочник, лимоны и чашки.
У них впереди было целых три часа на увлекательную игру в вопросы и ответы.
Заодно и узнают, кто какой кофе предпочитает.
Глава 39 Разговор, в котором до главного так и не добралисьУизли, повозившись немного, устроился в кресле и закинул ноги на толстенный подлокотник. Пристроив на животе деревянную доску, он стал аккуратно резать лимон на тончайшие кружочки.
- Так когда же вы все-таки познакомились?
- Когда Дарси выбирал себе учителя, - ответил эльф, распределяя слой песка по подносу. - Ты же там тоже был – насколько я помню, игрался с юной особой драконовых кровей?
- Конечно, я там был! - немного самодовольно сказал Чарли и закинул в рот ломтик лимона. - Если выбирают меня - становятся перевозчиками и воспитателями юных драконов первой стадии. Вот только я эльфов на выборе что-то не припомню.
- Ну разумеется, - прошелестел эльф, наполняя турку неизвестными Чарли порошками, - Я на виду никогда не стою, да и берут меня в учителя исключительно не-люди. Так что Снейпу выбрать меня как учителя было не суждено. Я наблюдал за ним, и, признаюсь, его выбор меня не разочаровал.
- А в чем смысл твоего присутствия - если тебя не видят? - спросил Уизли, завороженно следя за манипуляциями эльфа.
Эльф пожал плечами, словно удивляясь недальновидности собеседника.
- Положение обязывает – и я присутствую. Впрочем, как и некоторые другие.
- Другие? Кто именно?
- Я до утра буду перечислять.
Повинуясь плавным движениям эльфа, турка зарылась в песок. Эльф прошептал несколько слов, и аромат кофе поплыл по кабинету.
- Скажем так, - продолжил эльф, наблюдая, как его собеседник жадно втягивает носом запах, - не-людей на выборе учителей раз в пять больше, чем людей.
Эльф незаметно усмехнулся - таким растерянно-глупым было сейчас лицо рыжего колдуна.
- Кстати, всегда хотел знать – что вообще означает тот или иной выбор? - помолчав,поинтересовался Уизли. - И почему Дара намекнула, что скоро и я буду выбирать учителя? Я же выбрал уже - в самом начале, когда только в заповедник попал! И почему нам никогда ничего не рассказывают все до конца – что это за тайны такие?
- Передай молочник, пожалуйста.
Чарли, усмехнувшись, скинул ноги с кресла и поставил перед эльфом молочник, сахарницу и доску с нарезанным лимоном.
- Нет, сахар не надо – предпочитаю собственные сладости. Хочешь попробовать? - поинтересовался эльф, протягивая парню крохотную кофейную чашечку, полную ароматным напитком и кружевную коробочку.
- Да ну, хватит прикалываться! А то я не знаю, что после эльфьей еды люди только ей и бредят! - рассмеялся Уизли, возвращаясь обратно в кресло вместе с чашкой кофе. - Так что насчет ответов?
- Давай сначала уточним, что ты знаешь. Тогда я пойму, что ты НЕ знаешь, и насколько полные знания я смогу тебе дать. Не перебивай, пожалуйста. Даже если я очень постараюсь – кое-какие вещи я тебе не расскажу. Такие уж правила эльфийского существования в Заповеднике. И, пойми меня правильно, я не буду рисковать правом своего народа на проживание здесь ради удовлетворения любопытства одного обладателя волшебной палочки. Договорились?
- Я же не дурак, договорились.
- Тогда начнем с самого начала.
- Ну-у… С начала так с начала, - пожал плечами Уизли,отхлебывая кофе. - Я в Заповедник попал на последнем курсе Хогвартса - по рекомендации Хагрида. Ну, он у нас лесничим работает, в Запретном лесу главный…
- Я знаю, кто такой Рубеус. Продолжай.
- Да? откуда?
- Виделись. Продолжай же!
- Ладно. Прошел, как и все, обучение и стажировку. Прошел выбор учителей – стал погонщиком. Вот и все.
- Хорошо. А что ты знаешь о драконах?
- Да немного на самом деле. – Уизли нахмурился и покачал чашку, размазывая кофейный осадок по ее стенкам. - Вылупляются из яиц, а потом их сортируют – самок отдельно, самцов отдельно. Есть несколько стадий взросления драконов – я работаю с первой стадией и пятой. Налей-ка мне еще чашечку!
- Всегда пожалуйста. Однако вторую стадию драконов ты тоже видел неоднократно – в гонках и битвах участвуют только вторые. А результаты действий четвертой стадии – знаменитые местные апартаменты Министерства магии.
- Не пойму, какое отношение раззолоченые стены и вилки с вензелями имеют к драконам?
- Подожди, доберемся и до этого. Что ты знаешь про выбор учителей?
- Да толком тоже ничего не знаю. Приходишь на поляну, видишь кучу народа, которая занимается всякой ерундой. Ну, не совсем, конечно, ерундой – но я особо не вдумывался, когда выбирал. Увидел, как Макс играет с драконом – и все. Сразу к нему пошел. А через несколько лет меня поставили на место Макса, а он вроде как перевелся куда-то…
- И только теперь тебе стало интересно, что значили все остальные учителя?
- Ну да! Я раньше как-то не задумывался – а вот последнее время любопытно стало. Тем более, что Дара намекнула…
- А ты хитрец! - ухмыльнулся эльф, с одобрением поглядывая на рыжего волшебника. - Хочешь, чтобы когда придет время, не ломать голову над загадками, а выбирать наверняка?
- Я уже выбрал.
- И кого же? Смею предположить – бойца против Огненного шара? С деревянным щитом?
- Нет. Еще год назад – да, возможно. И потом, много ума не надо, чтобы понять - боец со щитом - это бои. И гонки. Мне, конечно, нравится и то, и другое, но я не могу просто вот так взять – и отдать своего проигравшего дракона гарпиям. Даже если он смертельно ранен. А потом со спокойной совестью оседлать другого дракона. – зло пробормотал Чарли.
Эльф кивнул.
- Ну вот, одной загадкой меньше, - продолжил ушастый, разгоняя своим тихим голосом мрачные воспоминания Уизли. - Те, кто выбирает бойца - идут по пути, полному крови. Своей и чужой. Гонщики и бойцовые тренера тоже среди них.
- А кто еще?
- Мясники – их во всех Кругах ценят достаточно высоко. Повара – те, которые обеспечивают живой и не очень живой едой хищников: ведь не у каждого поднимется рука, скажем, кормить кроликами мантикору. Сборщики крови тоже в свое время делали именно такой выбор…
- Ну, с этими-то все более-менее понятно. А Дина, например? Почему эта легкомысленная пустышка оказалась среди учителей?
- Дина полукровка – наполовину эльфийка, наполовину маггл. Лет двести назад именно из-за несерьезного отношения к нашим премудростям ее отлучили от эльфийского народа. С тех пор она ничуть не изменилась – но она лучше всех среди тех, кому не нужны глубокие знания.
- Она же главная среди девчонок – носятся по всем Кругам, как ошалелые!
- Вот именно. Они вхожи во все Круги – и знают достаточно много – но это, так сказать, широкий кругозор: ни в одной области ни Дина, ни ее команда не имеют глубоких знаний. Они курируют молодняк – все новоприбывшие на их попечении.
- Ага, и те смотрят на них, раскрыв рот. – недовольно добавил Чарли, наливая себе еще одну чашку кофе.
- А девчонкам только того и надо! - ухмыльнулся в ответ эльф.
- Ладно, это все тоже неинтересно. – нетерпеливо продолжил Уизли, однако эльф его мягко перебил:
- Ну, смотря с какой стороны посмотреть. Дина универсальный справочник – она знает, что, кого и где искать. Она знает все дороги и тропы, она умеет говорить с вашими драконами –перевозчиками…
- …но не знает, как их седлать, как кормить, и как на них летать! – уточнил Чарли.
- По поводу "как летать" не уверен – пожал плечами эльф, - ибо мне доводилось видеть Дину верхом на драконе – причем без всяких этих ваших приспособлений.
- Да ну ее! Расскажи лучше про других!
- И все-таки, кого же ты выбрал, м?
- Не скажу. А то я назову – а ты возьмешь и не расскажешь мне, что это значит…
- Все-таки ты хитрец… Ну ладно, как скажешь! Итак, кто следующий?
Эльф снова наполнял турку, на этот раз добавив к кофе какие-то лепестки.
- Дара в бриллиантах. Почему она? И почему – в таком количестве побрякушек?
- Дара мастер творения и созидания. И к тому же она непревзойденный организатор – во всем Заповеднике она главная. После Первого, конечно!
- А кто такой, этот Первый, спрашивать, разумеется, бесполезно?
- Разумеется.
- Творение и Созидание - а причем тут золото?
- Это не просто золото. Это произведения ювелирного искусства. четвертая стадия взросления драконов... Четвертая стадия драконов... впрочем,об этом чуть позже.
Чарли ухмыльнулся, однако сдаваться явно не собирался.
- Хорошо, я запомнил. Продолжим! Девушка с крыльями – она кто?
- Для людей это обратный билет прочь из Заповедника. Ее выбирают те, кто жаждет только своего собственного удовлетворения – материального, эмоционального или физического. В ней никакого смысла нет – просто красивая картинка. Однако если ее выбирают не-люди... впрочем, тебе это знать не обязательно.
- Не-люди остаются в Заповеднике и получают знания, которые людям не доступны?
- Именно так. - кивнул эльф,наслаждаясь растерянностью собеседника.
- А еще говорят, что люди заносчивы! Это сколько знаний мимо нас проходит?
- Много, молодой человек. И только благодаря тому, что вы не владеете всеми знаниями – на свете еще живут и эльфы, и гоблины, и единороги, и кентавры, и…
- Да понял я. Понял! И выбирать эту с крыльями я не собирался... Ладно, кто там еще остался?
- Дети с черепом. Здесь тоже все просто – те, кто выбирают их – сопровождают драконов на всех стадиях. От яйца до Последнего Выбора.
- Что такое Последний Выбор?
- Последняя стадия взросления дракона, когда он окончательно выбирает, каким ему быть и в какой форме существовать…
- Ну, это легко! Наши перевозчики наверняка прошли эту стадию, так что…
- Ваши Перевозчики – драконы всего-навсего пятой стадии
- А всего стадий сколько?
- Всего их девять.
- Насколько я знаю, наши перевозчики работают уже лет эдак семьдесят или восемьдесят… и они только пятой стадии? - присвистнул Уизли.
- Разумеется. Ты хотел выбрать именно эту компанию?
- Вот настырный-то… не скажу! Кто там еще остался?
- Еще остался кентавр, Дух, цветочная пыльца, гном, гоблин…
- Из тех, кого можно разглядеть! Не надо меня дразнить недоступными учителями… Старик с котлом, например. Он Мастер зельеварения?
- Мастер ингредиентов. Как собрать, что собрать, как хранить. Именно он получает твои рапорты, когда на складах заканчиваются перья какие-нибудь. Он мастер ловушек и знаток всех волшебных языков – но рассматривает все на своем пути – в том числе и нас с тобой – исключительно с точки зрения потребления. У тебя, например, он бы с великим удовольствием вырезал все мышцы.
- А у тебя? - парировал Чарли.
- А меня бы разложил на составляющие полностью – выбросил, пожалуй, только глаза и печень: слишком они у меня заурядные.
- Не думал, что эльфы настолько кровожадны.
- Мы кровожадны? Еще полтысячелетия назад лучшие палочки ваши умельцы делали с сердцевиной, заполненной эльфийским мозгом или гоблинскими костями. В вашей истории наверняка об этом не упоминается?
- Я не очень-то усердно изучал историю магии…
- А вот если бы изучал – наверняка бы выбрал некроманта. Те любят до всего докапываться.
- И до Непростительной магии тоже?
- До нее в первую очередь.
- Хм, все ясно. Ну что же, мы вроде всех обсудили… Так кого же выбрал Снейп? Некроманта?
- Нет. Я выбрал мальчишку, рисующего дракона. Уизли, налейте себе еще кофе, и, пожалуйста, и помолчите хотя бы полчаса, пока я досматриваю свой чудесный сон.
Глава 40 Ночь без снаНевилл очнулся, как от удара. Реальность навалилась на него, заставив на минуту опешить: картины сна таяли, уступая место яркому свету костра, резкому запаху горькой осенней листвы и холоду, охватившему все тело словно колючее одеяло. Долгопупс пошевелился, устраиваясь поудобнее. Джинни, дремавшая на его плече, тоже очнулась и зябко закуталась в свое одеяло. Полумна уже поднялась на ноги, и сосредоточенно нагребала палкой большую кучу листьев рядом с костром. Сидеть было невыносимо холодно, и Невилл встал, решив помочь Луне и заодно размяться.
- А зачем тебе листья? – хрипло спросил он у когтевранки, выковыривая внушительную кучу листвы из-под лесной коряги.
- Надо убежище соорудить, а то нам скоро совсем несладко придется, - улыбнулась Луна, откидывая прядь волос от лица чумазой рукой. – Еще немного – и колдовать будет нельзя.
- Это почему еще? – мгновенно насторожилась Джинни, и, кое-как поднявшись, приблизилась к друзьям.
- Хеллоуин! – безмятежно пожала плечами когтевранка и продолжила собирать замшелые листья.
Джинни оглянулась.
По макушкам деревьев гуляли хлесткие порывы ветра, и лес наполнялся тревожным гулом. Внизу, на поляне, пока еще было тихо – однако редкие сквозняки шевелили гривы волшебных лошадей, и те, недовольно принюхиваясь, настороженно вглядывались в небо.
Лунный свет, еще недавно резкими контрастами расчертивший поляну, теперь был виден только в небе; подсвеченные холодным сиянием, в вышине неслись тучи.
- А теперь надо сделать что-то типа навеса, ведь если начнется дождь костер нас не спасет… - растерянно проговорила Луна. – Я думала построить что-то вроде египетской пирамиды – но тогда нужно еще собрать листьев…
- Не надо пирамиды, - перебила Джинни и полезла за своей палочкой.
Мерлин, как же холодно двигаться!
- Невилл, найди пару-тройку крепких палок! А навес сейчас соорудим. – пробурчала Джинни, протянув руку к огню, чтобы вернуть закоченевшей кисти подвижность.
- Мы с Фредом и Джорджем как-то все лето шалаши строили, и прятались там, пока Рон нас искал. Так что нам нужно что-то большое, прочное и водонепроницаемое… Луна, ты сможешь заколдовать ткань так, чтобы вода ее не промочила?
- Я попробую! – улыбнулась Луна. – ЗдОрово, наверное, в шалаше жить! Это как в моем сне, когда…
- Нет, пожалуйста, давай пока без твоих снов! – немного нервно проговорил Невилл, притащив к костру две корявые, но толстые и крепкие ветки. – А то у меня от твоих рассказов мурашки по спине…
Джинни взмахнула палочкой, – и скоро общими усилиями друзья растянули над своим убежищем большой тент, возникший вместо кучи листьев. Его края Джинни предусмотрительно подвернула и прижала к земле большими камнями и комьями холодной земли.
Луна, подумав, несколько раз взмахнула палочкой – и ткань тента стала прозрачной и жесткой, а дым костра потянулся прочь от убежища.
Пока Луна колдовала, Невилл носился по поляне, собирая хворост. То ли приближающаяся гроза, то ли нарастающий гул заставляли его действовать на редкость ловко и бесцеремонно – он выдергивал палки из-под лежащих единорогов, и даже пару раз вежливо отпихнул фестралов, мешавших ему добраться до топлива.
И те, и другие удивленно поворачивали к настырному гриффиндорцу умные морды, но подчинялись.
Наконец друзья забрались внутрь, завернулись в наколдованные одеяла и постарались устроиться как можно удобнее.
И вовремя – яростные порывы ветра добрались-таки до поляны. Лунный свет совсем исчез – но небо разрезали вспышки молний; гром заворчал вдалеке, будто кто-то катался по небу на огромной колеснице.
Фестралы и единороги сгрудились на краю поляны – ближе к костру – и улеглись, положив головы на спины друг другу.
Хагрида все не было.
- Ох, ну когда уже начнется, а? – пробормотала Джинни, укутываясь в одеяло так, что из него торчал только нос. – Ненавижу ждать!
Однако завернувшись таким образом, Джинни не могла видеть, что творится вокруг, поэтому она поёзрала немного, устраиваясь так, чтобы одеяло образовало щелочку прямо напротив глаз.
Ледяной ветер рвал пламя костра, и Невилл, опасаясь, что костер потухнет, бросил в него несколько хворостин. Пожухлые листья залетали под тент – но пронизывающего холода не было: ветер мгновенно сникал, а тепло костра, словно ручей, текло к друзьям, согревая озябшие ноги.
Первые капли дождя тяжело и мягко забарабанили по навесу, и Джинни вздохнула облегченно – наконец-то дождь пошел! Гроза не успела разгуляться, как появился Хагрид, держащий над головой огромный розовый зонт, похожий на небольшой парашют.
- Спрячьте палочки – и, что бы не случилось – не смейте колдовать! - крикнул Хагрид, пытаясь перекричать нарастающий грозовой гул. Обойдя костер, лесничий пару раз ткнул в него открытым зонтом. Пламя разгорелось ровно и сильно - словно ни дождя, ни ветра не было.
Окинув взглядом сооруженное ребятами убежище, Хагрид удовлетворенно кивнул и воткнул зонт в землю рядом. Зонт завалился на бок – и образовался еще один навес, на этот раз не прозрачный, а ярко-розовый. Хагрид расположился под ним, поворчал немного – и зонт увеличился, позволив великану скрыться под ним полностью.
- Вы, главное, не паникуйте и не вздумайте бежать! – снова крикнул Хагрид друзьям. – Даже если покажется, что по вам василиск ползает… Зря я эт сказал… – осекся Хагрид, и, повернувшись к детям спиной, уставился в темноту ночи.
Ливень обрушился на поляну с такой силой, что за его пеленой Невилл с трудом различал костер и зонт Хагрида. Фестралов и единорогов видно не было – впрочем, как и леса, и неба. Вспышки молний выхватывали из темноты косые струи дождя, на миг превращая их в стеклянные канаты. Гром заставлял гриффиндорца мучительно вглядываться в небо – но, ослепленный вспышками, он почти ничего не видел.
- Ты слышишь? – внезапно крикнула Джинни прямо ему в ухо, стараясь перекричать шум грозы, - Невилл! Ты слышишь музыку? Или это у меня глюки начались?
Невилл прислушался.
- Нет, не глюки! – крикнул он в ответ, - Я тоже слышу!
Действительно, сквозь грохот грозы доносились звуки труб и скрипок, сплетающиеся в какую-то незнакомую, торжественную и пугающую мелодию.
Она слышалась то тут, то там, и, словно подчиняясь ее неведомому ритму, небо наполнилось силуэтами.
Завороженные, друзья смотрели, как в вышине, озаряя тучи мертвенным светом, несется по небу Дикая Охота. Яростные кони били копытами, и от их ударов змеились молнии, прячась в дождевых струях. Призрачные гончие огромными прыжками плавно летели рядом с лошадьми, радостно взлаивая. Кричали всадники – и Невилл почти понимал этот язык ярости и невыносимой досады. Главный ловчий, придержав коня, устремил свой взгляд на поляну - и Невилл торопливо накинул на себя и девчонок одеяло – незачем смотреть в глаза призраку, тем более в Хеллоуин! Однако живые охотника не интересовали – тот указывал соратникам на болотные огоньки, снова мерцающие на краю поляны.
Развернув коней, охотники обрушились на поляну лавиной бледно-зеленого света.
Заверещав от ужаса, огоньки кинулись в рассыпную – но было уже поздно.
Один огонек не пересек невидимую спасительную границу – и был тотчас окружен всадниками. Ловчий выдернул из голенища сапога кнут – и под его ударами огонек вырос и превратился в огромного призрачного зайца. Взвыв, он сжался – и одним огромным прыжком вымахнул прямо в небо. Гончие, подняв лай, устремились за ним. Скоро и вся Охота взвилась, словно огромное пламя, и сгинула без следа в кипении туч. Ливень внезапно затих, сменившись противным мелким дождем, но тучи по-прежнему неслись по небу, освещенные вспышками молний.
Хагрид выглянул из-под своего навеса чтобы убедиться, что с друзьями все в порядке.
- Это ничего, это просто Дикая Охота развлекается.
- Смотрите! – Джинни давно вывернулась из одеяла и теперь толкала локтем Луну, указывая на макушки деревьев.
Там, раскачиваясь на самых кончиках ветвей огромной ели, сидела бледная девушка в длинном белом платье и темно-красном плаще. Ее волосы светлыми прядями обрамляли лицо, черты которого напоминали…
- Мама … - удивленно сказала Луна и попыталась встать.
Невилл и Джинни дружно вцепились в когтевранку, заставляя ее сесть.
Но ее все-таки услышали. Девушка слетела вниз, на поляну. Прошла мимо единорогов, недовольно фыркавших на нее, ласково потрепала гривы фестралов. Аккуратно обошла костер и потянулась прямо к Луне.
- Тебе еще рано, рано… твои слезы уже пролиты… - глухо проговорила девушка и повернулась к Невиллу.
Невилл застыл в ужасе – ее глаза закрыты, а черты лица постоянно плывут и меняются: то старуха, то девчонка, то юная девушка, то зрелая женщина...
Как слепая, она водит по воздуху руками, словно пытаясь поймать что-то в воздухе.
- Ты сам, сам убьешь… сам, скоро! - Старуха пошарила вокруг дрожащими руками и Невилл судорожно дернулся.
Но, очевидно, гриффиндорец ее тоже не интересовал.
- А-а, вот ты… - она повернулась к Джинни.
Волосы взметнулись, глаза открылись… Джинни закричала от ужаса.
Девушка дернулась, закрыла уши руками, взметнувшийся алый плащ накрыл ее с головой и внезапно она тоже издала душераздирающий крик.
Джинни от неожиданности заткнулась.
- Ну зачем же так орать-то? – плаксивым голосом заявила гостья, и попыталась выпутаться из плаща.
- Что у вас там? – встревоженно повернулся к друзьям Хагрид. – Джинни, что случилось?
- Хагрид! У нас тут.. у нас… - закричала Джинни, но Луна ее перебила:
- Паук! Здоровенный такой!
- Засыпьте его листьями, он грозы боится! – пророкотал Хагрид. – И не кричите так громко – пауки сейчас сонные, не зачем малыша пугать!
Тем временем гостья выпуталась из плаща и гневно уставилась на Джинни.
- Вот так носишься за чистокровными, оберегаешь – а они на тебя орут, как резаные!
- Здравствуйте! А вы кто? – вежливо спросила Луна и протянула гостье подушку, чтобы удобнее было сидеть.
- Ну вот, пожалуйста! Уже и не узнают! – девушка явно расстроилась. Я Баньши, ясно?
- Кто-о? – одновременно спросили школьники и переглянулись.
- Это что же, мы все… умрем? – побледнев, спросил Невилл у Луны.
- Ну разумеется, - пожала плечами Баньши. – Все бренно в этом мире…
Луна успокаивающе положила ладонь на плечо Невилла.
- Все умрут рано или поздно. Простите, вы нас немного напугали.
- А вы меня своим ором не напугали? У меня чуть уши не отвалились!
- Простите, - прошептала Джинни, я думала вы меня схватите…
- А зачем мне тебя хватать? – недоуменно пожала плечами Баньши. – Это вы, живые, все меня поймать пытаетесь! Помнится, одну мою сестру все-таки схватили, лет эдак… А какой сейчас год?
- Тысяча девятьсот… - начал Невилл.
- Девятьсот? Ты сказал – девятьсот??? Мерлин, какой кошмар! Выходит, что до конца тысячелетия всего ничего – а я тут с вами болтаю? Прощайте! - девушка попыталась встать.
- Подождите! – умоляюще вскрикнула Луна, и Баньши остановилась. – Спойте мне, пожалуйста!
Все вытаращились на Полумну, как на … как на Полумну.
В том числе и Баньши.
- Х-ха, обычно вы от моих песен как от огня бежите… Ничего себе, как нравы изменились за четыреста лет! – изумленно пробормотала девушка, и запахнулась в плащ.
- Так Вы все равно уже здесь, - улыбнулась Луна, - и, судя по всему, мы ничего не знаем о баньши… Говорят, Ваше пение смерть сулит тем, кто его услышал… Но Вы сказали, что все мы умрем, поэтому…
- Когтевранка, что ли? – прищурилась Баньши. - Умная! Четыреста лет назад вот такой же ваш умник мою сестрицу и поймал!
- Я не собираюсь Вас ловить! – торопливо заверила Луна. – Я и знать не знала, что с баньши можно вот так запросто разговаривать!
- Да вы вообще о нас, коренных обитателях, мало что знаете! - напыщенно заявила Баньши. – и Вам еще очень повезло, что я вас почуяла! И вообще – что вы здесь делаете?
- Нас наказали, - осмелилась произнести Джинни. – И отправили в лес. С Хагридом, чтобы защитил, если что.
- Ничего себе, наказание! Да ваш Хагрид, если заварушка начнется – даже не поймет, кто на вас напал! Вот я, например! Я ведь и убить могу! Да ладно, вас не трону! Честно говоря, страсть как люблю с живыми поболтать! Правда, от меня бегут всегда… интересно, почему? - Баньши обиженно уставилась на друзей, а ее внешность преобразилась – из девушки она превратилась в строгую пожилую даму.
- Потому наверное, что боятся, что умрут? –предположила Луна.
- Наверное.. Хотя в этом действительно есть смысл – ведь и разговаривают со мной только те, кому предстоит скоро смерть увидеть… всем вам предстоит… А тебе в особенности, - грустно сказала Баньши, и похлопала Джинни по руке.
Джинни похолодела от ужаса.
- Нет-нет-нет, даже не думай, кто это! Все равно не угадаешь! - Баньши погрозила Джинни пальцем. – И не спрашивай меня – все равно не скажу! Ну, не плачь! Слезы еще понадобятся! Не плачь – а то уйду и не скажу тебе самого главного!
Джинни торопливо вытерла слезы.
Баньши вздохнула.
- Хорошо, скажу так: эти смерти не разобьют тебе сердце – но тебе будет больнее, чем твоим друзьям… Просто будь готова плакать. Я спою тебе – ведь мне следует спеть тому, кого смерть стороной обошла. Не бойся, это будет красивая песня…
- А тем, кто сам помрет, ты по-другому поёшь, что ли? – внезапно пророкотал Хагрид, незаметно подошедший к компании.
- Ну, напугал, каланча бестолковая! - проговорила Баньши, вылезая из-под плаща, куда нырнула при первых звуках голоса лесничего, - Разумеется, по-другому! Им я просто-напросто в уши ору: очнись, олух! Не делай глупостей! Живи по-хорошему, ведь твой срок вышел весь! Ну так что, петь?
И она запела.
Грустные баллады, выводимые чистым, хрустальным голосом словно успокоили ночь.
Гром ворчал где-то далеко; в просветах туч появились звезды…
- А почему она сказала, что ты ее не видишь? – тихо спросил Невилл Хагрида.
- Баньши любят прихвастнуть, - так же тихо ответил лесник, - они вообще-то безобидные. Вот волшебники лет четыреста назад и поизвели почти всех. Их в Запретном лесу всего штуки три-четыре осталось… Так что и вы не особо болтайте, что с ней разговаривали….
Внезапно песня прервалась.
Баньши вздрогнула, уставилась в темноту, тоскливо взглянула на друзей, и вдруг торопливо нырнула вглубь их убежища. Хагрид нахмурился и поспешил к костру, чтобы подкинуть в него дров и осмотреться. Единороги, все как один, встали, нервно раздувая ноздри и насторожив уши.
Фестралы тоже поднялись, и, лениво взмахивая крыльями, неслышно растворились в ночной темноте.
- Что, опять сбежала? - Внезапно проскрипел чей-то голос из темноты леса.
- А ну проваливайте! Место занято! – грозно проревел Хагрид и поднял над головой пылающую ветку.
- Гляньте-ка! Хагрид колдовать начал! – захихикал кто-то, и несколько голосов поддержали этот неприятный смех.
- Да у него и котла-то нет! Гляди, палок набрал! Что, в мастера волшебных дубин подался, дурень лесной? – продолжал издевательским тоном голос. – Думаешь, единороги нас удержат, если мы в атаку пойдем?
- А вы попробуйте! – пророкотал Хагрид, складывая уменьшившийся до своих обычных размеров зонт.
- А мы попробуем! – ответили голоса, и на поляну осторожно выступили три фигуры, держащие в руках потрепанные метлы.
Баньши беззвучно ойкнула и накрылась своим плащом.
Не сговариваясь, друзья сели плотнее, загораживая собой испуганное создание.
- Что-то вы сегодня припозднились, сестрицы-красавицы, - нехорошо усмехнулся Хагрид. – Что, разучились метлы в руках держать с прошлого Хеллоуина? Помнится, я вам неплохую трепку задал год назад!
- Ты нас врасплох застал, урод паршивый, - зло прошипела одна из сестер, - в этот раз мы тебя застукали! Что, не припас помощничков? Думал, за год не очухаемся? Ату его!
Бросив метлы, три ведьмы взмыли в воздух. Они накинулись на лесничего все трое одновременно, наполняя воздух визгами нестерпимой злобы.
Вспышки заклятий наполнили воздух, но ни одно из них не причинило великану видимого вреда.
Хагрид перехватил зонт, ловко зацепил крюком ручки ближайшую ведьму и швырнул ее в огонь. Следом полетели и ее сестры.
Ругаясь, те быстро погасили начавшие было тлеть мантии и потрепанные шляпы, и достали волшебные палочки.
- Ладно, старый пень, говори, где баньши? И так и быть, твоя поляна в этом году! – прошипела одна из ведьм.
- И в этом, и в следующем, и до скончания веков. Убирайтесь прочь, вам больше сюда хода нет. - пророкотал Хагрид, засучивая рукава.
Ведьмы рассмеялись.
- Да ты знаешь, кто наш Хозяин? Ты вообще имеешь представление, С КЕМ ты связался?
- Представляю. Мелкие сошки, вообразившие себя невесть чем. Думаете, если вы сюда лаз прорыли, то уже хозяйками здесь стали, а? Я вам покажу, кто здесь хозяин! Валите-ка отседова по-хорошему, и дорогу сюда забудьте!
- Ишь, как заговорил! Думаешь, у нас на тебя управы нет? – засмеялась первая, однако ее сестра толкнула ее в бок и выступила вперед.
- Хагрид, давай договоримся! Ты там – баньши, а мы тебе – это…
Ведьма выхватила из воздуха черный сверток, внутри которого кто-то брыкался.
Единороги издали дружный стон и кинулись к ведьмам.
Те резво отскочили и бросили к ногам волшебных существ что-то, что глухо стукнулось о землю и покатилось к костру.
Единороги шарахнулись в сторону, и, сбившись в кучу, задрожали.
Хагрид издал вопль ярости.
- Да как вы посмели! Как ваши грязные руки на такое поднялись!
Лесничий двинулся было вперед, но ведьма остановила его, быстро развернув свою ношу.
Джинни чуть не вскрикнула – в руках ведьмы бился крохотный единорог, судя по всему, новорожденный.
Вторая ведьма приставила к горлу малыша сверкающий нож.
- Давай, Хагрид! Давай меняться! Мы тебе жеребенка – ты нам баньши! И обещаю, что мы к тебе больше не заявимся!
- Знал я, что вы дуры набитые, но не знал, что настолько. Вы что, действительно думали, что я в колдовстве ни бум-бум? – покачал головой Хагрид и вдруг сел на землю, устало сложив руки.
Ведьмы переглянулись: такой поворот событий они явно не предусмотрели.
- Ща, погодите, где это у меня? – сказал лесничий, похлопывая себя по карманам. - А, вот!
Он выудил из кармана что-то, смахивающее на здоровенный блокнот. Следом появилось гигантское пенсне, которое лесничий неловко пристроил на своем носу.
- Так, слушайте! У меня тут все записано – ибо я в этом году тоже время не терял. Ритуал ваш гаденький здеся на третьем курсе проходят, а вы, видать, и до третьего курса не доучились.
- Это кто не доучился? Эт тебя выгнали отсюда с позором! Тоже мне, студент-переросток…
- Я хоть учился, а вы, видать, книжку на помойке нашли – и радуетесь, что открытие свершили, тьфу!
- Это ты фамильный ритуал помойной книжкой обзываешь? Да я тебя…
- Да что ты меня? Я вас по елкам еще не размазал только потому что малышок у тебя в руках! А задумка ваша дрянь – суётесь туда, в чем не смыслите не Мерлина! И фамильный ритуал ваш – ересь, известная каждому третьекурснику! Вот! - прищурившись, Хагрид стал читать, выразительно и по слогам.
- Найди возле Крепости Четырех, что зовется Вепревой Башней, место заветное, что лежит в четырех тысячах шагов от берега, и двух тысячах с половиной шагов от Дома кентавров, а найдя, всех волшебных и прочих живых и не живых отврати. Поймай Баньши, суть деву сидову, что смерть чует да нити смертные по ветру ловит, да выследи деву другую, в жены свободным Изначально Чистым отданную, да кровь их носившую. Возьми дитя Изначальное от матери его, и три капли крови его влей в зелье свое, по правилам и с заклятьями, только роду Квервок ведомую... Род Квервок – звучит отвратительно, - прокомментировал Хагрид. Впрочем, яблочко от яблони…
- Это он о чем? - Озадаченно спросила одна ведьма другую.
- О том, что кто-то весь ритуал ему выболтал! – злобно ответила другая. – Ничего, я с этим позже разберусь…
- Могу прочитать все ваши заклятья - у меня туточки все до буковки записано, - перебил ведьму лесничий, - так что проще говоря, для вашего ритуала вам нужна баньши, которой у вас нет, новорожденный единорог, который, к вашей беде, у вас в руках, и эта поляна, с которой я уходить не собираюсь. И знаете, что вы делать будете? Костерок разложите, а потом… - Хагрид незаметно покосился в сторону детей, - Гхм, после всяких грязных заклятий будете ждать, что варево ваше проклятое вам, старым кикиморам, красоту вернет да жизнь вечную подарит с могуществом небывалым. Так что нету секрета никакого в вашей мерзостной задумке.– Хагрид снял пенсне и аккуратно положил его в карман.
- И сделку вам со мной не заключить – вам и баньши нужна, и дитенок этот малый тоже. Так что давайте-ка мне сюда малого по-хорошему и я, так и быть, позволю вам целыми отседа убраться. А если нет… - Хагрид развел руками.
- А если нет? – ухмыльнулась ведьма и полоснула малыша по ноге ножом. Единорожек вскрикнул и залился слезами.
Хагрид вскочил.
- А если нет, старая идиотка, то разнесут тебя по клочкам по всему Запретному лесу, и, клянусь Мерлином, я ваши души Дикой охоте скормлю!
- И как ты это сделаешь, ублюдок проклятый?
- Не я сделаю. – внезапно спокойно сказал Хагрид, и указал рукой наверх. – Они.
Внезапно Баньши вылетела из своего укрытия, опрокинув ребят, и воздух огласился такими жуткими воплями, что Луне, Джинни и Невиллу казалось, что у них сейчас лопнет голова.
Сквозь выступившие на глазах слезы Невилл все-таки умудрился разглядеть, что ведьмы дружно кинулись ловить баньши, не обращая внимания на ее вопли. Однако Невилл увидел и еще кое-что: небо посерело, и изнанка рваных туч окрасилась багрянцем рассвета. И на этом прекрасном фоне пикировали на ведьм с высоты фестралы…
Они действительно растащили ведьм по клочкам по всему лесу. И Невилл видел, как три новоявленных болотных огонька трусливо упорхнули с поляны. И теперь гриффиндорец знал, что в следующем году Дикой Охоте гонять по небу сразу трех зайцев...
Джинни и Луна помогли Хагриду перевязать ногу малышу -единорогу. А потом они смотрели, как белоснежное стадо ласково приняло жеребенка и увело его куда-то в глубины Запретного леса.
Друзья вернулись из Запретного леса грязные, промокшие и молчаливые. Не отвечали ни на один вопрос – и завалились все вместе в Больничное крыло: чтобы спокойно отоспаться. Мадам Помфри не стала ни о чем расспрашивать – выгнала любопытных и велела принести друзьям завтрак прямо в постели.
Джинни сразу же уснула, но Невилл и Луна никак не могли угомониться.
Наконец Невилл спросил:
- Луна, ты спишь?
- Нет, - ответила та и села на постели, - я все думаю, думаю…
- Вот и я думаю… Ты видела, что ведьмы бросили единорогам?
- Видела, - грустно кивнула Луна, - Плохо это. Очень плохо.
- Ну ладно, - торопливо отозвался Невилл, и подумал, что, наверное, ему не так и хотелось это знать. – А о чем ты думаешь?
- О, обо всем, что услышала и увидела! - Луна откинула волосы и уставилась в потолок. - Зачем Баньши ловить? Что это за ведьмы были, и откуда Хагрид этот ритуал взял? А что такое – Дом кентавров? Они же вроде стадом живут – просто в лесу живут? А еще мне кажется, что Хагрид все это специально затеял, когда читал. По-моему, он просто время тянул, как ты думаешь? И почему Хагрид назвал Хогвартс убежищем? И еще – Вепревой башней? Почему единороги – Изначально Чистые – и не связано ли это с моим сном? Кажется, связано… Это что-то по поводу Чистой крови, и заклинаний… Знаешь, у нас мальчик один, вернее, даже двое, изобрели новое заклинание, которое…
Извини, Невилл, ты уже спишь. Спокойной ночи! А ведь я была права – баньши действительно поют…
Глава 41 Мальчишка, рисующий дракона.Снейп не стал рассуждать – он просто понял, кто ему нужен.
Мальчишка снова рисовал драконов. И не повернул головы, когда зельевар опустился с ним рядом на траву. Но и рисунок не спрятал.
Грифели мягко шуршали по бумаге, и чуть намеченные линии обретали объем и цвет.
Снейп молча наблюдал.
Какая разница, что создается человеком? Зелье или еда, картина или украшение, меч или бриллиант? Одинаково внимательны глаза творцов, одинаково чутки и смелы руки. Магический жест, поворот кисти, прищуренный взгляд...
Зельевару были знакомы и эта исключительная аккуратность, и неторопливость движений и удивительная сноровка ловких пальцев.
Мальчишка неожиданно поднял голову и посмотрел прямо в глаза зельевару. Снейп ответил таким же пристальным взглядом.
- Ну, и? – неожиданно спросил юный художник.
- Что, и? – спокойно переспросил Снейп, нимало не смутившись.
- Почему я? Почему не они? - мальчишка раздраженно ткнул карандашом в сторону безмятежно спящего дракона. – Нафига лезть ко мне, если ты, судя по всему, - мальчишка неожиданно схватил Снейпа за руку и, быстро ее осмотрев, продолжил обвинительным тоном: - ты же зельевар! Ну и катился бы к своим порошкам и микстурам!
Местный мастер зелий встрепенулся, и приветливо помахал Снейпу, всем своим видом давая понять, что подслушивал беседу. Впрочем, кажется, подслушивали все.
Снейп раздраженно вскочил и повернулся лицом к поляне. Мальчишка что-то ободряюще буркнул, но Снейп слушать не стал.
- Дамы и господа, балаган окончен, всем спасибо, все свободны! Благодарю за ваше старание, мой выбор сделан окончательно и бесповоротно!
Кто-то хихикнул, кто-то присвистнул, Дара неслышно поаплодировала Снейпу и через мгновение поляна была абсолютно пуста.
- Мне нет никакого дела до Ваших амбиций, желаний и капризов, молодой человек. – Сказал Снейп, возвышаясь над сидящим мальчишкой. – Я выбрал Вас своим учителем просто потому, что так почувствовал. Что Вы будете с этим делать – решать только Вам. Не хотите иметь со мной дела – я Вас не задерживаю. Счастливо оставаться.
Развернувшись, Снейп двинулся прочь.
Его никто не окликнул.
Снейп не стал сразу возвращаться в убежище, а сразу направился в Первый Круг. Все было по-прежнему, но ни Дары, ни Уизли, ни даже Дины Снейп не смог нигде найти. И никто не мог толком ему объяснить, куда те делись. Помыкавшись так с полчаса, Снейп решил все-таки вернуться к себе и отдохнуть.
В конце концов, если его миссия провалилась – сделать все равно ничего нельзя: его вышвырнут. А раз так – то и волноваться не за чем.
Однако его не вышвырнули.
На следующий день зельевар, проснувшись, обнаружил, что все еще находится в Заповеднике. Всё было точно так, как и два, и пять дней назад.
С той лишь разницей, что он не имел никакого понятия, что теперь делать.
Снейп не привык ждать у моря погоды и решил действовать.
Круг Драконов принял его как обычно: дымились свежим дерьмом пустые стойла, от грохота и рева сотрясались клетки молодняка… Однако постовых рядом с пещерами-инкубаторами не было, и Снейп насторожился. Стоило ему сделать один шаг к пещерам, как внутри него мигом пробудилось любопытство и тысячи вопросов нетерпеливо завертелись в голове.
Это не понравилось Снейпу еще больше.
Тряхнув головой, он устремился туда, куда шел – к стадиону. И бойне.
На сей раз палочка у него была с собой – и он собирался пустить ее в ход, чем бы ему это ни грозило.
На бойне все было чисто – ни пятнышка, ни лужицы. Гарпий тоже не видно. Ладно, идем дальше.
На стадионе он нашел то, что искал: драконью кровь.
Много крови.
Очень много крови. Фактически весь стадион был залит ею, словно черным блестящим лаком.
А вот и свежая – наверно, соревнования или бои закончились всего несколько часов назад, и кровь, хоть и загустела до состояния мягкой глины, все еще была обжигающе горячей.
Снейп ухмыльнулся – свежая драконья кровь быстро костенеет, и только здесь он узнал, что то, что продается во всех колдовских лавках под видом драконьей крови на самом деле хитрый стабилизатор, придающий крови более-менее жидкий вид и сохраняющий ее магические свойства. Однако самой крови в этой смеси было от силы пять–шесть капель, не больше.
Снейп даже представить себе не мог, что стало бы с его обожаемыми зельями, кинь он в них вместо покупной бурды чистой крови.
Любопытство опять проснулось - а что, если попробовать? А если и другие ингредиенты за пределами Заповедника изменены? А если, к примеру, в волшебную палочку вложить не сушеную жилу дракона – а самую что ни на есть свежую? А что…
Снейп немалым волевым усилием прекратил это буйство и выдернул палочку из кармана.
- Неужто правда колдовать будешь? – раздался насмешливый голос, и мальчишка-рисовальщик выглянул из-за ближайшего столба.
Снейп не ответил.
Драконья кровь, подчиняясь безмолвному приказу, взмыла в воздух сотней крохотных шариков.
Снейп внимательно присматривался – нет, не то! Рисунки разные, звезды – на любой лад! А нужных нет.
Мальчишка присвистнул.
-Не знаю, зачем ты это делаешь, но выглядит необычно. - Скинув с плеч потрепанный рюкзак, парень достал альбом и неизменные карандаши.
Снейп снова не ответил.
Неожиданно слой высохшей крови пришел в движение, и в воздух взмыла новая партия рубиновых шариков. Через пару секунд – еще. И еще. Слой за слоем многолетние кровяные следы оживали, превращались из камня в жидкость и медленно поднимались в воздух.
Снейп не стал удивляться – в конце концов, если дело приняло такой оборот, надо этим пользоваться.
Пока не выгнали.
Зельевар наскоро соорудил напротив себя небольшой источник света, отчего блик на рубиновых каплях стал ярче и больше.
Осталось всего ничего – заставить алые шарики неспешным строем проплывать на уровне глаз – и отслеживать нужные.
А нужных пока не было.
Зато над головами Снейпа и его выбранного мастера разворачивалась поистине грандиозная картина: алые сгустки, подчиняясь каким-то неведомым течениям, складывались в фигуры и линии; закручивались причудливыми спиралями и образовывали мощные потоки, которые, словно прибой, разбивались о стены на миллионы черных искрящихся брызг, и снова поднимались все выше и выше, загораясь рубиново-алым огнем. Черный стадион преображался: верхние сиденья зрителей, на которых, судя по всему, крови было не так много, оказались сделанными из нефрита. Нежный зеленоватый цвет ярко контрастировал с черным лаком арены и остальных сидений, но капли продолжали взмывать, и все новые и новые цвета проступали вокруг.
Стены оказались расписанными сценами драконьих боев, и Снейп, подталкиваемый не в меру разбушевавшимся любопытством, с удивлением рассматривал проступившие рисунки.
А посмотреть было на что.
Зельевар присутствовал на драконьих соревнованиях – и коллективных битвах, и гонках, и поединках. Однако всегда наездниками или погонщиками драконов были люди. Но на фресках людей почти не было. А драконов седлали эльфы и минотавры, гоблины и тролли. Впрочем, погодите! Седлали? Ни на одном драконе не было седла.
Рука неизвестного художника запечатлела битвы и погони – да! Однако в них не чувствовалось, что кто-то драконами управляет. Скорее, люди действовали заодно со своими наездниками! Да, точно! Они были партнерами… впрочем, одернул себя Снейп, пусть рисунки изучают драконоведы. Меня драконы интересуют пока что только с определенной точки зрения.
"К сожалению", - почему-то промелькнула странная мысль. Зельевар не привык к странным мыслям в собственной голове и задумался.
Если взглянуть со стороны – он действует так, как привык всегда – не отвлекаясь на посторонние предметы, твердыми шагами движется к своей цели.
А дальше что?
Снейп мотнул головой: сначала дело! Рассуждать будем потом!
Стадион почти полностью очистился от крови, и удерживать такую массу в воздухе было уже не так-то просто. Оставалось всего несколько масляно-черных застывших лужиц. Снейп подошел поближе. Кровяные пятна закрыли часть мозаики, которая украшала все пространство арены: дракон и человек стояли спинами друг к другу, а к ним со всех сторон тянулись причудливые щупальца отвратительного буро-коричневого цвета.
Человек – мужчина в самом расцвете сил, голый по пояс, орудовал двумя короткими мечами. Дракон переливался иссиня-зеленой чешуей с розовыми искорками; из его пасти валил дым.
Снейпу казалось, еще немного, и рисунок оживет, придет в движение, словно на колдографии. Но нет.
Пятна крови закрывали предплечье человека и часть драконьего крыла.
Наконец, словно нехотя, кровь пришла в движение, собралась в шарики и неспешно поплыла мимо зельевара.
Снейп не поверил своим глазам – эти кровяные шарики горели той самой девятилучевой звездой, которую он так давно искал!
Кое-как зельевар достал из кармана стеклянный пузырек, и драгоценные капли опустились в него, заполнив емкость быстро твердеющей массой.
Дело сделано!
Но что делать теперь со всем этим кровавым океаном, плано крутящимся над его головой?
- Иди сюда, Дарси! – взволнованный мальчишечий голос позвал зельевара откуда-то сбоку, – Шевели ногами! И палочку пока не опускай!
Мальчишка махал Снейпу из низенького проема, придерживая крепкую деревянную дверь.
Снейп не стал спорить. Быстро пошел в указанном направлении, однако с каждым шагом удерживать кровь становилось все труднее.
Мальчишка быстро нырнул в темнеющий проем.
- Давай на три – ты снимаешь заклятие и захлопываем дверь! – Мальчишка радостно блестел глазами в полутьме. – Готов? Раз, два…
Они успели. Через мгновение на дверь обрушился удар страшной силы – но зельевар был начеку: несколько взмахов волшебной палочки заставили окаменеть дерево. Море крови было бессильно достать их.
- Ну ты даёшь, Дарси! – весело хохотнул мальчишка, панибратски хлопнув Снейпа по плечу. – Ты хоть понимаешь, что нарушил с десяток правил?
- Неужели? – холодно осведомился Снейп и огляделся. – Благодарю за помощь. Не смею больше задерживать…
Зельевар зажег свет на кончике волшебной палочки и решительно двинулся вглубь коридора.
Мальчишка одобрительно хмыкнул.
- Эй, дядя! Да стой же, чтоб тебя!
Снейп не сбавил шаг.
- Если ты хочешь сбежать – так и скажи! Или ты что, боишься иметь дело с мальчишкой?
Вот теперь Снейп остановился. Вернулся обратно.
Парень стоял, опершись на дверь и точил карандаш маленьким ножичком.
Бурлящая в зельеваре злость была голова выплеснуться блестящим ядовитым монологом, в котором было немало рассуждений о том, что Снейп ПРЕКРАСНО умеет находить общий язык с подростками всех мастей, но мальчишка опять его опередил.
- Ладно. Прости великодушно, что вел себя, как свинья. Идем, поговорить надо. И не пыхти ты так, я наперед знаю все, что ты хочешь сказать.
Он легонько толкнул дверь, и та осыпалась от его прикосновения, как будто была сделана из пепла.
Снейп не подал вида, что удивился, а просто последовал за своим учителем.
Кажется, зельевар все-таки попал в ученики.
К мальчишке.
Глава Глава 42 о поводках и шантажеКровь еще не застыла, и идти по ней было все равно, что пробираться по глиняному тракту, раскисшему под осенними дождями.
Однако они быстро справились с этой задачей, и их следы исчезли, как исчезают вмятины от сапог на морском песке.
Стадион снова обрел свой черно-лакированный вид, и Снейп даже пожалел немного, что не успел рассмотреть его во всех подробностях.
Но ничего.
Пузырек с заветной кровью у него в кармане, а это значит, что зельевара в заповеднике больше ничто не держит.
Хотя все-таки любопытно, что скажет новоявленный учитель.
- Я задам тебе всего несколько вопросов, после чего постараюсь ответить на твои, если они возникнут. – неожиданно серьезно заявил мальчишка, едва только они выбрались наружу. – Как я вижу, ты намереваешься свалить. Однако, поверь мне, я не позволю тебе сделать это, пока не получу ответы на свои вопросы. И не надо спрашивать, как я это сделаю. Сам не уйдешь, ведь тебе, кажется, нужен этот пузырек… - жестом фокусника мальчишка прикоснулся к голове Снейпа и вытащил из-за его уха заветную ёмкость с драконьей кровью.
Тот не удивился: зельевар сам не раз прибегал к шантажу, чтобы просто не тратить время. Если парень применил такой метод к Снейпу – это значит только одно: вопросы он задаст не из праздного любопытства.
Однако вытягиваться по стойке "смирно" Снейп не желал.
- А мы можем поиграть в вопросы и ответы в месте, где можно было бы попутно выпить чая и съесть что-то более привлекательное, чем одуванчики? – спросил зельевар, кивнув в сторону поляны, усыпанной желтыми цветами.
- Как прикажете, мистер Дарси, - ухмыльнулся мальчишка, и мир вокруг ученика и учителя завертелся.
Снейп не чувствовал рывка аппарации, не было и знакомого ощущения, что тебя словно протаскивают сквозь резиновую трубу… Просто порыв ветра – и на тебе! Чарда Золтана Корвина гостеприимно распахивает свои двери.
Внутри хлопочет Маргета; завидев гостей, всплескивает руками:
- Мерлин всемогущий! Как раз к обеду!
Через минуту стол накрыт.
Мальчишка с удовольствием плещется под рукомойником, болтая с Маргетой о каких-то пустяках; Золтан, заглянувший в чарду, увидел Снейпа и его сопровождающего, выпучил глаза и замахал руками: мол, сидите-сидите, не беспокойтесь, вам никто не помешает.
Вкусно пахнущий суп не позволил начаться беседе раньше, чем кастрюля окончательно не опустела.
Снейп знал, что после такого магического напряжения – да еще после огромного перерыва, когда он вообще не применял магию – голод будет поистине волчий.
Однако время вопросов все-таки наступило.
- Так зачем тебя в заповедник принесло? – спросил мальчишка, катая шарики из хлеба и ловкими щелчками закидывая их себе в рот.
Снейп достал рубины и снова повторил историю создания копии гриффиндорского меча.
Мальчишка кивнул.
- И сколько ты готов заплатить за баночку будущих девятилучевых рубинов?
- Столько, сколько попросят, - равнодушно пожал плечами Снейп.
- А если цена тебя не устроит? – прищурился мальчишка, достав пузырек с кровью и вертя его между пальцами.
- Все на свете имеет цену, - спокойно ответил зельевар.
- Даже ты?
- Даже я.
- И за сколько тебя можно купить? – мальчишка подался вперед, пытливо заглядывая в глаза зельевару.
- А за сколько можно купить пузырек с драконьей кровью? – Снейп тоже подался вперед.
Глаза учителя и ученика, одинаково не мигая, сверлили друг друга.
- Брось, Дарси! Ты же в безвыходном положении! Я могу назвать любую цену – и ты согласишься. А знаешь почему? Потому что ты не можешь бросить дело на середине. Потому что когда ты вернешься доделывать свой меч, наколдуешь, в конце концов, каких-то девятилучевых подделок, закончишь работу…
Снейп молчал.
- А воспоминания об этом, - мальчишка перебросил пузырек из руки в руку, - не дадут тебе спокойно спать. И ты вернешься.
Парень был прав.
Однако слишком многие люди в жизни зельевара пытались диктовать ему свои условия.
- Я смогу выкинуть из головы всё, что связано с заповедником, драконовой кровью и всеми вами, в конце концов. – наконец произнес Снейп ледяным тоном. – Я многое узнал и, не скрою, хотел бы знать еще – но у меня гораздо больше дел за пределами заповедника. И они намного важнее. Давайте закончим это дело: я либо покупаю кровь – и убираюсь отсюда на все четыре стороны – или НЕ покупаю, но тоже качусь отсюда ко всем чертям.
Мальчишка криво ухмыльнулся.
- Осталась только одна ма-аленькая почти несущественная деталь: ты мой ученик. Ты меня выбрал!
- Однако, судя по всему, ВАМ этот факт не доставляет особой радости. – парировал Снейп, - Давайте я избавлю ВАС от своего присутствия и Вы спокойно вернетесь к своим карандашам?
- Разумно. Но все дело в том, что, если не вдаваться в подробности и мелочи типа всяких там обязательств "учитель-ученик", что в нашем с тобой случае покрепче Непреложного Обета, я не хочу отпускать тебя. Я буду твоим учителем. А ты станешь моим учеником. Даже если ты сейчас этого не хочешь.
- Что там по поводу Непреложного Обета? – быстро спросил Снейп, пропуская все остальное мимо ушей.
- Все просто: ты выбираешь учителя, и тот решает, чему и как тебя учить. В этом случае ты свободен, как птичка: обучение может занять годы, а может, и несколько часов. И я, честно признаться, собирался поступить именно так – показать пару фокусов, дать тебе твоей драгоценной крови, - с этими словами мальчишка швырнул пузырек Снейпу, - и забыть о тебе, как о вчерашней икоте.
- Так что же изменилось? – спросил Снейп, пряча подхваченный пузырек в карман.
- А то! – мальчишка откинулся на стуле, и принялся снова катать хлебные шарики. – Теперь я выбрал себе ученика. И ты теперь – мой до тех пор, пока я не решу, что обучение кончилось.
Снейп тяжело вздохнул.
- Когда-то, - начал он спокойно, - я сам хотел принадлежать человеку, который был для меня больше чем, учитель. Могущественнее, чем любое божество. Он стал моим Темным Лордом. Я отдал ему все – свою жизнь, свой разум и свою душу. Он держал меня на поводке власти. Потом другой человек посадил меня на цепь раскаяния. Но сегодня я принадлежу только себе. И мне не нужен новый хозяин.
Снейп встал, намереваясь удалиться.
Мальчишка, опрокинув стул, перелетел через столешницу и встал между Снейпом и выходом.
- Хорошо сказано, Дарси. И я бы был дураком, если бы пытался остановить тебя силой. Я не буду давать тебе поводок и ошейник. В конце концов, ты должен учиться у меня добровольно, иначе… впрочем, оставим эту тему. Ты спрашивал о цене за драконову кровь? Хорошо. Я назову ее.
Снейп сложил руки на груди привычным жестом и устало спросил:
- Разумеется, речь идет не о деньгах?
- Разумеется. Я назову две вещи, которые ты выполнишь. Они не потребуют от тебя чего-то сверхъестественного и не будут тебе в тягость.
- Может, я сам решу, в тягость мне или нет? – раздражаясь, буркнул зельевар. - Можно уже высказаться по сути вопроса?
- Одну неделю и Три дня ты будешь моим учеником. Через неделю и три дня ты будешь волен идти, куда тебе заблагорассудится. Я не буду дурманить твой мозг, шантажировать или каким бы то ни было способом тебя удерживать.
- А второе условие?
- А второе условие я скажу тебе через неделю и три дня.
Снейп ухмыльнулся.
- Ты ничего не теряешь, даже время, - улыбнулся мальчишка в ответ, возвращаясь на свое место. – Что такое десять дней для человека в петле времени? Ничего.
- А если мне не понравится второе условие…
- Тогда ты, как ты выразился, укатишься ко всем чертям, имея в голове то, что узнаешь за этот срок. Ну что, по рукам?
Снейп покачал головой.
- Сначала объясните, что я должен буду делать, эту неделю и три дня. Мне не понравились намеки на Непреложный обет и я хочу…
- Информации и гарантий, - понимающе кивнул мальчишка. – Что ж, это справедливо. Золтан!
Золтан Корвин возник в дверном проеме через мгновение.
- Золтан, я хочу, чтобы ты стал свидетелем нашего разговора и скрепил Непреложный Обет, который я намереваюсь дать этому неприветливому господину.
Мальчишка деловито закатал рукава и продолжил: - Как мой ученик тебе необходимо только одно: довериться мне полностью и безо всяких ограничений. Мы будем в заповеднике, и все, что ты мне позволишь узнать о себе – так там и останется. Это первое. Ты будешь выполнять всё, что я тебе скажу сделать, какими бы странными, смешными или отталкивающими тебе не показались мои просьбы. Это второе. Однако я клянусь тебе, что не будет ничего, что могло бы унизить, или оскорбить, или каким-то образом покалечить тебя – морально или физически. Неделю ты проведешь в эльфийском поселении. Выполнишь все, что они скажут. После этого вернешься ко мне - и мы вместе посетим... одно прекрасное учебное заведение. Информации достаточно? Можем переходить к гарантиям?
Снейп принял протянутую ему смуглую мальчишечью руку.
Золтан серьезно и очень торжественно скрепил Непреложный Обет.
Порыв ветра – и они снова на поляне Круга Драконов.
И у обоих на правых руках тает огненный след, как будто крепкая веревка отпечаталась на коже.
Неделя у эльфов прошла незаметно - Снейп потерял счет времени в первый же день.
Его встретили на удивление приветливо - ни о чем не спрашивали, а сразу повели в красивый светлый дом. Хотя, наверное, все-таки это не был дом - там была всего одна большая комната, в которой стоял изящный серебряный стол, пара не менее изящных стульев с наброшенными пледами и белоснежная ванна.
Эльф, назвавший какое-то длинное мелодичное имя, которое Снейп не стал утруждаться запоминать, попросил Снейпа сесть к столу.
- Мы проведем кое-какие манипуляции, - прошелестел эльфийский голос, - они изменят Вас, мистер Дарси. Не сильно - но заметно. Для вас, конечно. Остальным о ваших изменениях узнать не получится.
-Я могу спросить - зачем? - голос зельевара был полон холода.
- Это просьба нашего ... друга, - развел руками эльф, даже не скрывая, что недоговаривает. - Вы стоите на пороге великих знаний и открытий - но ваши глаза пока что не способны различать тонкие материи. И ваша кожа пока не способна к быстрой трансформации - а она вам скоро понадобится!
Снейп весь подобрался. Трансформация кожи подразумевала только одно - умение становиться животным. Этому обучились Мародеры - даже жалкий Петтигрю навострился! Но Снейпу это знание так и не подчинилось - как не прискорбно ему было осознавать, что Мародеры сумели-таки утереть ему нос.
- Положите руки на стол, - прошелестел эльф и поставил радом с собой чемоданчик. - У вас есть вопросы? спрашивайте! Нам разрешили отвечать на ваши вопросы!
- Я пытался стать анимагом, - сухо сказал Снейп, глядя на инструменты, которые доставал эльф из своего чемоданчика, - я потратил на это достаточно времени, чтобы понять, что мне этого не дано.
- Да, вы правы, анимагом вам не стать, - шепнул эльф. раскладывая на столе блестящие инструменты, - все дело в вашей крови. Вы полукровка - и маггловская сущность удерживает ваше превращение. Однако есть средство, которая позволит нам с вами обойти этот закон.
- То есть вы хотите сказать - только чистокровные маги способны превращаться?
Эльф кивнул.Его уши заметно дрогнули - совсем как у домашнего эльфа.
Из недр чемоданчика вынырнула толстенная книга в темно-синей кожаной обложке.
Эльф с трудом поднял книгу и развернул ее к зельевару.
- Будьте добры, мистер Дарси, - пролистайте книгу и сделайте свой выбор! Вы можете выбрать столько ингредиентов, сколько сочтете нужным.
Снейп уже ничему не удивлялся. Открыл книгу.
Похоже на гербарий - только на каждой странице не засушенное растение, а живое. А вот и не растения - в колбочке какая-то пурпурная пыль. А вот грибы, мох, плоды странной формы, скрученная, похожая на металлическую, спираль...А вот это знакомо - самый натуральный клещ, размером со спичечную головку. правда, цвет у него непривычный - карамельно-розовый, да и тельце больше похоже на симпатичную конфетку.
Снейп не знает этих растений и не-растений. Никогда не встречал.
Долистал до конца, все изучил - и только потом начал выбирать.
Листок красивого иссиня-черного цвета. Похож на папоротник - но изящнее и прихотливей.
Непонятная пурпурная пыль.
Всё.
- Я выбрал, - констатировал Снейп. - Что дальше?
- Мне жаль, но Вам придется немного потерпеть. Будьте добры - положите руки на стол, прошелестел эльф. Его уши, явно настороженные, пока Снейп делал выбор, прижались к голове.
Эльф аккуратно перевернул руки Снейпа ладонями вверх, взял сверкающий бриллиантовой ручкой тонкий нож и сделал на правом запястье Снейпа маленький надрез.
Пыль, соприкоснувшись с кровью зельевара,поднялась пурпурным столбиком и нырнула обратно в колбу, откуда ее только что высыпал на порез ушастый шептун.
Лист "папоротника" повел себя иначе: соприкоснувшись с кровью, он распрямился, раздвоился, и выбросил из основания листа пару длинных усов, таких тонких, что их почти невозможно было различить.
- Вы сможете превращаться, мистер Дарси! Но, к сожалению, вам доступна только одна форма - летучей мыши. Будете брать?
Летучая мышь?
Ну хоть не крыса.
Да и потом летучая мышь не так уж и плохо: в темноте ориентируется, летает себе - достаточно резво, между прочим!
- Да.
Серебряный нож сделал длинные разрезы на руках зельевара. Было не то что больно - неприятно.
В разрезы под кожу были помещены листья. Снейп почувствовал шевеление - листья словно росли под кожей. Однако скоро все неприятные ощущения исчезли.
Эльф ловко забинтовал запястья зельевара мягкой зеленой тканью.
- И что это было?
- О, это то, что изменит магию вашей крови. Эти листья, название которых даже мне произносить не очень легко - образуют с вашим организмом взаимовыгодный симбиоз. Итогом этого содружества для вас станет возможность обращаться...
- А что листья будут брать взамен? Если это симбиоз - а не паразитизм, я хочу знать, чем мое тело заплатит этим... коллегам.
-О, не волнуйтесь, никто заживо вас есть не будет, - весело прошелестел эльф. - Ваш организм ежедневно обновляется - и умершие клетки, которые раньше выводились, так сказать, естественным путем, теперь будут утилизированы вашими.. коллегами, - хихикнул эльф.
- Что дальше? - Снейпу был неприятен этот смех.
- Теперь Ваши глаза. Мы совместим вашу адаптацию к новому приобретению с ритуалом. Да,это будет магия - но магия эльфийская, не понятная и неподвластная людям. Меня предупредили, что за стенами Заповедника Вас ждет опаснейший чародей - но, как бы не был он силен - наши манипуляции ему не разглядеть.
- Что будет в результате?
- О, не так много, как мы могли бы Вам предоставить! Вы всего-навсего будете более явственно различать тонкие магические энергии. Не беспокойтесь, взгляд василиска Вам приобрести не грозит.
- Конечно, ведь первыми испытали бы его Вы сами, - ответил Снейп на насмешку. Приступайте!
Глава Глава 43 дубль первыйНеделя пролетела быстро. Снейп, просидев шесть часов в ванной, под какой-то эльфийской (чертовски приятной, между прочим!) дурью вышел с новым зрением, листьями неизвестного растения под кожей и абсолютным непониманием, что же делать дальше. Его поселили в одном из домиков, и вежливо объяснили, что он может делать, что душе угодно. или не делать ничего. Делать "ничего" зельевар не умел - и уж раз ему нужно провести здесь неделю - он найдет себе занятие. Снейп начал работать вместе с знакомым эльфом в лечебнице, куда привозили раненых и умирающих существ со всех Кругов. Эльф бал многословен и иносказателен, и зельевар не раз грозил открутить ему уши за надоедливость и зазнайство. Однако у них не плохо получалось работать вместе - несколько раз они попадали в переплет, когда приходилось, словно "скорой помощи", вылетать на место событий. Снейп быстро анализировал ситуацию, эльф - мгновенно отыскивал необходимые инструменты. Снейп прекрасно действовал магией. Эльф - скальпелем и бинтами.
Зельевар многое увидел и многому научился - но это не было чем-то сверхъестественным и необычным. Разве что работа в команде... Но это так. Время скоротать.
На прощание эльф пожал Снейпу руку и прошелестел:
- Ваша трансформация закончилась. Передайте своему учителю - пусть научит вас обращаться.
- Идем. – Мальчишка взъерошил волосы на своей давно не стриженой голове и быстрым шагом устремился по тропинке мимо драконовых пещер к поселению, которое Снейп приметил еще во время первой экскурсии.
Домики показались зельевару странно знакомыми, и он все никак не мог припомнить, где он такие видел. Мальчишка бодрым шагом прошел всю деревушку, отвечая на приветствия, перешучиваясь с прохожими и чувствуя себя явно как рыба в воде.
Снейп так себя не чувствовал.
Увиденное так ошарашило его, что зельевар в какой-то момент усомнился в здравости своего ума. Может, он до сих пор глушит себя алкоголем и наркотой Люциуса, и все, что он сейчас видит, просто плод опьяненного воображения?
За последним домом деревушки оказались кованые железные ворота, а за ними…
На берегу огромного озера взметал в ярко-синее небо флаги на башнях
Хогвартс.
Теперь ясно, что напоминали домики деревни – это ж Хогсмид! Правда, дома более старинные, и железной дороги поблизости нет…
Этого не может быть.
Снейп остановился и стал пристально вглядываться в развернувшуюся перед ним картину.
Все-таки отличия были.
Мальчишка остановился и удивленно повернулся к зельевару.
- Что, знакомое местечко?
- Еще бы, - ответил Снейп, тронувшись с места, - я его директор.
Мальчишка присвистнул.
- Ну, значит, я точно действую абсолютно правильно. Идем же! Покажешь мне свои владения!
- Мои владения – Хогвартс. – ответил Снейп, всё также внимательно изучая замок, - И там я могу показать любой закоулок. Но это – не Хогвартс.
- И что, много различий?
Снейпу показалось, что в голосе мальчишки прозвучали ревность и любопытство.
- Даже при самом беглом взгляде я насчитал больше десятка. - Снейп снова остановился и принялся указывать рукой на увиденные различия.
- Башня Когтеврана в Хогвартсе выше и больше, а башня Гриффиндора меньше. На астрономической башне вместо круга Зодиака – механические часы. Возле главного входа площадка выложена брусчаткой, а не засыпана песком. И коновязи там нет. Впрочем, как и стойки с копьями и мечами. Теплиц должно быть вдвое меньше. Совиная башня в Хогвартсе одна, а здесь их четыре. И Гремучей ивы у вас не наблюдается. А вот квиддичный стадион – точь-в-точь как в Хогвартсе. Да, еще этих и этих стен в оригинале вообще нет, а вот эти – ниже и в них не наблюдается бойниц и катапульт. Продолжать?
- Гхм, интересно… - пробормотал мальчишка и смущенно почесал нос. – а это…. В общем-то как? Похож?
- Не особо. - сухо произнес Снейп из одной вредности, - Посмотрим, каково внутри!
И, опередив мальчишку, быстрым шагом устремился к замку.
Разумеется, отличий было очень много.
Стены замка не украшали знаменитые картины – это были обычные каменные стены, по которым вился плющ снаружи здания, и какие-то невероятной красоты поникшие цветочные гроздья внутри.
Хоть лестницы и двигались, и Пивз не распевал под потолком свои песенки.
Однако тишиной здесь и не пахло.
Замок был обитаем, однако вместо школьников здесь обретались взрослые.
Скорее всего, здесь тоже учились, или же обменивались знаниями: в классах двери были распахнуты настежь, и там явно шли бурные обсуждения. Несколько раз Снейп вместе со своим юным учителем обходили группы, расположившиеся прямо в коридорах; увлеченные беседой спорщики чертили мелом прямо на полу и стенах замка.
Приглядевшись, Снейп был удивлен не меньше, чем при первом взгляде на дубликат Хогвартса – подавляющее большинство присутствующих не были людьми. Здесь были гоблины и эльфы, минотавры и гномы, высоченные циклопы и прочие, и прочие и прочие. Некоторые существа были Снейпу и вовсе незнакомы, например, вот эти создания, ростом в половину человека, похожие на подростков и увешанные невообразимым количеством сумочек, рюкзачков, кошелечков и карманчиков на ремешках.
Или вот эти говорящие пони, с нежными крылышками невообразимо ярких цветов, оставляющие за собой шлейф медленно тающих блесток…
Пара русалок, расправив красивые хвосты в громадных шарах парящей над полом воды, что-то яростно доказывала кентаврам, нервно пристукивавшими аккуратно подкованными копытами. Маленькие искры летели от этих легких ударов, и тут же гасли под действием таких же крохотных капель, то и дело мелкими облачками отрывающимися от водяных шаров.
Тут же, буквально в паре шагов от них три здоровенные белые крысы в кожаных фартучках и пенсне, варили в котелках нечто, отдаленно напоминающее Амортенцию, ловко шинкуя прямо на полу какие-то корешки и травы, неизвестные Снейпу, и то и дело сверяясь с крохотной книжицей, заботливо прислоненной прямо к стене.
Маленький гоблин, забравшийся на табурет, зачитывал отрывки из огромной книги, которую держал перед ним невозмутимый каменный голем. Слушатели что-то торопливо записывали и переспрашивали, гоблин повторял, отвечал на вопросы и осторожно водил острым когтем по старинному пергаменту.
В Большом зале тоже все было немного иначе.
Никаких эмблем с барсуками-львами и прочими хогвартскими символами.
Хотя зачарованный потолок присутствовал.
Никакого возвышения для преподавательских столов и Дамблдоровского трона.
Хотя домовые эльфы мелькают и тут.
Не было и длинных факультетских столов – зато присутствовало с десяток столов поменьше и попрочнее, за которыми ели, пили, читали, чертили, рисовали, играли в шахматы и курили кальян…
А в середине зала был отгорожен огромный ринг, на котором шел кулачный бой.
Зрители не столько болели за своих любимцев – сколько что-то бурно обсуждали, а заляпанные кровью участники боя могли в самый неподходящий момент остановиться и начать что-то спрашивать у зрителей.
На глазах Снейпа бойцы – великан и горный тролль – трижды повторили один и тот же прием: великан каким-то хитрым способом хватал тролля и с размаху впечатывал его в землю. Затем тролль точно также опрокидывал великана, причем великан в это время указывал троллю, как ловчее и правильней его, великана, схватить. Расквасив друг другу носы, великан и тролль пожали друг другу руки и начали о чем-то перешучиваться со зрителями.
Постойте, а это точно горный тролль?
Никакого дебильного выражения лица, никакой тупой злобы и пустых сонных глаз. Мимика горного чудища была жива и разнообразна; а реакции и движения не имели ничего общего с тем уродом, которого выпустил Квирелл много лет тому… вперед.
А, черт!
Где этот мальчишка?
Да вот же он, стоит рядом, и, не скрываясь, наблюдает за Снейпом.
- Куда прикажете идти? – холодно осведомился ученик.
Мальчишка в ответ только пожал плечами.
- Без разницы. Куда душа велит – туда и иди!
Снейп знал, куда пойдет.
Класс зельеварения был точь-в-точь как в Хогвартсе.
И народу в нем не было.
Глава Глава 44 поиск пятого котлаСнейп сел за парту, ироничным жестом пригласив мальчишку к преподавательскому столу.
Тот улыбнулся, взял стул и уселся в проходе, прямо напротив своего мрачного ученика.
- Начнем, пожалуй. – сказал Снейп, складывая на груди руки. – Можно вопрос?
- Валяй, спрашивай, - живо откликнулся мальчишка и начал раскачиваться на стуле.
- Как мне к Вам обращаться? Профессор? Мастер? Гхм, может, ваше величество?
- Слушай, Дарси, - поморщился мальчишка, - можно без язвительности, а? Ясно, что тебя страсть как раздражает мой внешний вид – но пока я буду выглядеть именно так, извини. Мне гораздо больше лет, чем кажется, однако обойдемся без лишней церемонности. И давай на «ТЫ». Можешь называть меня Селим.
- Итак, Селим, – кивнул Снейп, все-таки не удержавшись от усмешки, - давай побыстрее покончим с тем, что мне действительно не нравится. Что значит – полная открытость?
- А как хочешь! – мальчишка закинул руки за голову и уставился в потолок. – Можешь рассказывать сам - но это вряд ли: будешь беситься и выжимать из себя слова. Можешь глотнуть Веритасериума – но мне лень задавать вопросы. Хотя если ты выберешь сыворотку правды – так тому и быть! – поспешно добавил Селим, видя, как нахмурился Снейп.
- Есть и третий вариант? – буркнул зельевар, постукивая пальцами по столешнице.
Селим кивнул.
- Покопаться у меня в голове напрямую? - спросил зельевар.
Снова утвердительный кивок.
- А если я тебя в свою голову просто-напросто не пущу? Или, не приведи Мерлин, вышибу?!
- Давай попробуем,– сверкнул глазами мальчишка. – Легилименс…
Это не было похоже на атаку Беллы или спонтанный удар Поттера.
Снейп почувствовал доброжелательное внимание и …деликатность, что ли. Его воспоминания прошелестели как страницы книги, не бередя старые раны и не вызывая никаких эмоций.
Снейп открыл глаза.
Селим снова раскачивался на стуле, заложив руки за голову.
- Можешь не спрашивать – сам объясню, - произнес Селим, опережая вопросы Снейпа. – Мне нужно было знать о тебе досконально всё, чтобы не тратить время попусту. Теперь я знаю то, что знаешь ты. Придет время – и ты, если захочешь, конечно, узнаешь также всё и обо мне. Но это позже. Да, я сильный легилимент. Да, ты очень сильный окклюмент – но, прости, ты знаешь только одну сторону этих интереснейших заклинаний. Да, научу, да, расскажу. И в летучую мышь научишься оборачиваться. - хохотнул мальчишка. - Кстати, можем это устроить прямо сейчас. хочешь?
Еще бы...
Снейп справился на удивление быстро - правда, ему пришлось пару раз оказаться голым посреди класса, пока Селим, непривычно строгий и сдержанный, не добился правильного выполнения достаточно сложного заклинания, позволяющего магу превращаться в летучую мышь и обратно вместе с одеждой. в конце концов превращение удалось, и Снейп даже выбил окно, чтобы полетать на свободе - стены класса в летучемышином обличье казались ему невероятно тесными.
Однако вернулся он довольно скоро, объяснив, что отложит практику полетов на вечер - уж больно ярким казался солнечный свет.
- Да и любопытных глаз будет поменьше, - ухмыльнулся Селим, - в конце концов, ты пока еще похож больше на мелкого дракона, чем на летучую мышь. Ничего, попрактикуешься - и размеры уменьшатся - не все сразу!
Снейп потянулся и снова уселся за парту.
- Продолжим?
Селим улыбнулся во весь рот.
- Продолжим! И продолжим пожалуй... твоей "Песней Ровены".
Вот этого Снейп совсем не ожидал.
Селим, вскочив со стула, бросился к шкафу и начал выгружать оттуда коробки и свертки с ингредиентами.
- Будь добр, Дарси, - сказал Селим весело и подмигнул Снейпу, - ты же знаешь, где находится хранилище? Захвати оттуда пару ножей, настойку Невзрачника и зачерпни из котла Феликс Фелициса! – вслед за указаниями в руки зельевару прилетела внушительная пузатая банка с болтающийся на веревочке кованой крышкой.
Ради "Песни Ровены" даже Снейп был готов побыть на побегушках.
Он не хотел пропустить ни единого момента того, что собирается делать странный мальчишка, и быстро пошел в сторону своего личного хранилища.
Хотя стоп! Это в Хогвартсе – его личное хранилище, а здесь…
А здесь даже двери не было.
Правда, и помещение было раз в пятьдесят побольше.
Козлоногий фавн, что-то напевая, сидел на приставной лестнице и задумчиво пробовал на вкус пучки травы, в изобилии висящих под потолком.
Завидев Снейпа приветливо кивнул ему, как старому знакомому и отодвинул поближе к полкам измазанные в глине копыта, стараясь не испачкать одежду новоприбывшего.
Невзрачник отыскался быстро; ножи тоже лежали на видном месте.
С котлами оказалось посложнее – их было много, и каждый накрыт достаточно тяжелой крышкой.
Снейп еле приподнял первую – Сонное зелье.
Если искать наобум – он к вечеру проверит всего лишь десяток котлов.
- Разрешите Вам помочь? – взволнованно проговорил фавн высоким козлиным голосом. – Я вижу, вы тут новенький… Чего изволите искать? – и козлоногий, ловко спустившись с лесенки, громко цокая копытами приблизился к зельевару.
- Феликс Фелицис… будьте так добры! – выпалил Снейп и сунул козлоногому банку.
- Один момент! – улыбаясь, проговорил фавн и большими прыжками устремился к самым дальним котлам.
Снейп бросился за ним.
Вдвоем они моментально подняли крышку и фавн одним движением наполнил банку содержимым котла.
Золотая капелька сорвалась с ободка банки, но козлоногий ловко поймал ее на язык и довольно ухмыльнулся.
- Хорошее начало практики, ученик чародея! - радостно проблеял фавн.
- Благодарю! – сказал Снейп, бережно закрывая банку.
- Желаю вам дальнейших успехов на вашем пути! Если будут вопросы – всегда к вашим услугам!
Последние слова козлоногий прокричал в спину торопливо удаляющегося Снейпа.
Однако ученик зря спешил: учитель, разложив на партах и даже стульях кучу всякой всякоты, даже огня не развел под котлами, стоявшими на преподавательском столе.
Котлов было четыре: хрустальный, серебряный, стандартный школьный, и каменный. Последний был даже не котел, скорее, шарообразная ступка, правда, огромных размеров.
- "Песня Ровены", - начал Селим, осторожно принимая банку с Феликсом у своего ученика, - самое сложное зелье, которое только может сделать существо, владеющее магией.
Поставив банку на край стола, Селим уселся рядом и продолжил:
- На моем... скажем так, богатом веку ты будешь пятым, кто отважится его приготовить. Хотя пытались многие. Чтобы не мучить тебя теоретической болтовней, сразу приступим к делу. Значит, так! – он радостно потер руки, набрал в грудь воздуха, повернулся к котлам и вдруг осекся.
- Хм, хотя кое-что все-таки придется растолковать... Да ну, к Мерлину, лучше покажу!
Мальчишка щелкнул пальцами и перед глазами Снейпа все поплыло.
Это было похоже на Омут Памяти с тем лишь отличием, что комментировал увиденное голос Селима.
Из туманного марева возникла картина: каменный котел, такой же, как на преподавательском столе, только сильно закопченный, висит на массивных железных цепях над нещадно чадящим костерком. Возле него – женщина. Вернее, девушка, смутно знакомая зельевару.
- Это сама Ровена, первая создательница нашего зелья. – раздался голос Селима. – как видишь, в котел она бросает достаточно редкие составляющие. И, кстати, у дементоров действительно не бывает слез, а мифическое эльфийское свадебное вино и в наше время не такая уж редкость.
Девушка убрала с лица упавшую светлую прядь волос, и Снейп узнал ее.
Именно так Ровена Повелительница Воронов была изображена на рисунке неизвестной художницы в детской книжке, оставленной в директорских апартаментах Хогвартса.
- Это было истинное вдохновение, - продолжал Селим взволнованно, - никаких правил, никаких теорий – чистейшая импровизация.
- Ты говорил, что тебе для меня ничего не жалко? – вдруг звонко проговорила Ровена, обращаясь к кому-то, кого Снейп не видел - ибо выглядел этот кто-то как расплывчатое пятно.
Ответ, судя по всему, прозвучал, но зельевар его не услышал.
Ровена рассмеялась.
- Нет, сердца вырывать не надо. И руку тоже отрезать не надо! Дай мне двенадцать капель твоей крови. Да, ровно двенадцать капель!
Кто-то протянул девушке простую деревянную миску.
- Спасибо, дорогой! Ты, как обычно, очень мил! – сверкнула глазами Ровена.
Невидимый собеседник, по-видимому, опять что-то спросил.
- Для любовного приворота, дурачок! А "Песня" готова давно!
- Всё, что говорят о "Песне Ровены" и правда, и вымысел. – немного смущенно проговорил Селим.
Ровена отлила "Песню" из котла в глиняный кувшин.
- Эту порцию я спрячу в Хогвартсе. На всякий случай! Эй, не подглядывать! Ровена погрозила кому-то неведомому пальцем и исчезла. Наваждение рассеялось.
- "Песня" в первую очередь – универсальная основа всех зелий, которая помогает избежать многодневной возни, скажем, с тем же Феликсом. Тебе попался самый первый экземпляр "Песни", сваренный еще Ровеной. Поэтому он действует как ускоритель зелий. И все было бы просто - но... Ровена не зря была самой умной из.. Основателей. Если ты попытаешься сам сварить "Песню" - увы. Тебе придется сварить все котлы. - Селим продолжал, как ни в чем не бывало, качаться на стуле. И только в самом конце ты получишь свою "Песню".
- Что значит "все котлы"? - спросил Снейп.
- Все чудесные свойства "Песня" приобретает только у последнего своего создателя. - перестав раскачиваться, Селим уставился на зельевара. - Сначала варится котел Ровены. Потом - по наитию ли, по таланту ли - в него добавляются новые составляющие, приводящие либо к смерти зельевара - либо к успеху. Например, я варю котел чтобы понимать язык зверей и приц. Но - только я, и никто другой! То есть если ты попробовал бы найденный эликсир с целью начать понимать язык зверей и птиц, то наутро бы у Хогвартса был бы новый директор, а твой холодный труп похоронили бы где-нибудь…
- Давай не будем про мой холодный труп, а продолжим про "Песню Ровены". – перебил Снейп увлекшегося Селима и тут же некстати спросил: - А почему она блондинка? Ведь во всех описаниях Ровена – брюнетка! И почему половина магического мира упорно называет Ровену – Кандидой?
- А, издержки истории и корявость толмачей. А по поводу цвета волос – не родилась еще на свет женщина, которая не экспериментировала бы со своей внешностью. И Ровена – не исключение. Кстати, брюнеткой мне она нравится больше.
- Итак, первый котел – каменный! - перебил Снейп, досадуя на свое несвоевременное любопытство. – Котел Ровены. Дальше!
Селим снова щелкнул пальцами.
В следующей картине Ровена выглядела гораздо старше, и, действительно, была брюнеткой. Возле нее над серебряным котлом склонился старик, в котором Снейп с удивлением узнал самого Салазара Слизерина. Таким, как его рисовали на вкладышах.
- Я повторил твой рецепт, Ровена. Но результата что-то не вижу! – угрюмо произнес Слизерин низким голосом.
- А теперь импровизируй, дорогой! – насмешливо произнесла Ровена, и, сияя улыбкой, чмокнула старика в нос, отчего тот оглушительно чихнул.
Ровена рассмеялась.
- Это мое самое удачное изобретение! "Песню" мало повторить – ее надо продолжить! Дописать еще один куплет! Отдай "Песне" часть своей души, – ее голос стал низким и соблазнительным, - и получишь то, к чему ты так стремишься…
Салазар неодобрительно посмотрел на Ровену.
- Давай заигрывать со мной ты будешь чуть попозже, - проскрипел старик, убирая руки когтевранки подальше от себя.
- Ну почему же? – мурлыкнула та, и пододвинулась ближе. – Мое зелье – отличная возможность отщипнуть у тебя кусочек зельеварской славы, - кокетливо произнесла Ровена, обняв старика за шею, - так что хочешь сварить "Песню" - повтори то, что сделала я – и добавь своего!
- Тебе мало этого? – кивнул Салазар на возвышающийся невдалеке Хогвартс. – Тебя и так запомнят как Основательницу, и великую, и всякую растакую…
- "Песня Ровены" станет легендой, - шепнула когтевранка. – Заодно и проверкой твоей теории чистой крови…
Внезапно Ровена посерьезнела и отстранилась. - И, кстати, когда будешь змеенышей своих чистокровных учить, - тон Ровены стал ледяным, а руки перестали обнимать, - не забудь им передать от меня… пламенный привет!
Старик гневно сверкнул на нее черными глазами, и бросил в серебряный котел горсть какой-то травы.
Картинка затуманилась.
- Второй котел – серебряный, - прервал неловкое молчание голос Селима.
- Правильно ли я понимаю - если кто-то захочет сварить "Песню" - он должен повторить колет Ровены - при этом Песня свойств усилителя зелий иметь не будет.
Селим кивнул.
- Затем надо повторить манипуляции Слизерина, и получить его котел. Не знаю, чего он там получил - "Песня" опять не будет иметь силы, правильно? -допытывался Снейп.
- Да.
- Потом я должен повторить все котлы всех зельеваров, которые когда бы то не было не пускались в эту авантюру. и только после этого я могу изобрести на этой основе свое зелье, которое...
- Будет включать в себя абсолютно все свойства предшественников плюс то, что задумаешь ты сам. - закончил Селим.
Снейп молчал. Стоило идти в ученики ради одного этого разговора - Мерлин знает, когда бы он раздобыл эту информацию. А главное - откуда. Селим только что сэкономил ему добрый десяток библиотечных лет. Хотя записи должны быть.. Стоп! Что там Ровена сказала - будешь учить змеенышей?
- Получается, и Ровена, и Слизерин учили, как сварить "Песню"?– взволнованно спросил Снейп.- Почему же потом перестали?
- Учили, разумеется. – в голосе Селима послышалось облегчение. - Недолго, правда. Я покажу.
Картинка, возникшая перед взором Снейпа, была ему до боли знакома: родной кабинет зельеварения. Правда, На месте преподавателя – сам Салазар Слизерин.
Снейп его от души пожалел: похоже, первые слизеринцы обладали феерическим даром Лонгботтома взрывать котлы с особо мерзким содержимым.
- Бесполезно! – бушевал Слизерин, расхаживая между хаосом, устроенным в кабинете. – Вы все начисто лишены интуиции и воображения! Всё! Довольно! Приведите кабинет в порядок – и чтоб духу вашего здесь больше не было!
В быстро опустевший кабинет осторожно заглядывает Ровена. Осторожно приближается к Салазару, стоящему возле окна, легко касается его руки.
- Получилось?
- А то ты сама не видишь, - горько усмехается Слизерин, не оборачиваясь, - если бы получилось – я бы уже с котлом наперевес отирался возле твоих дверей, приплясывая и хохоча.
- Да, это было бы забавно… - грустно улыбнувшись, Ровена обнимает старика за плечи. Значит, ты был прав - чистокровные на создание зелья неспособны. У меня все тоже самое. Только наоборот.
- Поясни? – старик наконец оборачивается.
Ровена садится на краешек стола.
- "Песню" когтевранцы тоже повторили, навострились варить ее, словно на продажу. – Ровена хмурится, в ее голосе звучит недовольство. - Так теперь все - и чистокровные, и магглорожденные - последовательно суют туда все подряд! Записывают, сверяются со списками ингредиентов… Просто подбирают комбинации, представляешь? Я им – о вдохновении, а они…
Ровена плачет. Слизерин, обнимает Ровену, похлопывает по плечу, успокаивая.
- Так и выяснилось, - что когтевранцы всех мастей хоть и могут повторить котел Ровены, но не способны ничего изобрести.
- Когтевран пошел по чисто механическому пути, это яснее ясного. – буркнул Снейп. – а Гриффиндор? Пуффендуй?
- Салазар принципиально преподавал только на своем факультете. А Ровена не могла допустить, что ее драгоценная "Песня" станет общедоступной. Так родилась легенда.
- Мерлин с ней! – перебил Снейп! - Что было дальше? Чей третий котел? Кто скопировал Слизерина?
Картинка снова прояснилась.
Какое-то нагромождение камней. Нет, каменная лачуга, по стенам которой скользят блики от нескольких факелов, кое-как воткнутых в земляной пол.
Человек с некрасивым, словно заплесневелым лицом помешивает зелье в серебряном котле, постоянно сверяясь с дряхлым пергаментом. Ему трудно читать – мечущийся по стенам свет факелов заставляет его щуриться и водить тонким пальцем, перепачканным копотью, по еле видным строчкам.
Зелье приобретает ярко голубой цвет. Человек радостно вскрикивает и спешит поставить рядом третий котел – хрустальный.
- Я же говорил - у меня получится! - радостно скрипит человек, обращаясь к кому-то, вновь скрытому за расплывчатым пятном.
- Это же Зигмунт Бадж! - констатирует Снейп, мгновенно узнав человека, которым восхищался, будучи школьником и чьи работы до сих пор вызывали у зельевара дрожь преклонения.
- В точку! – улыбается Селим. - Знаменитейший, и, не побоюсь этого слова, гениальнейший Мастер. – в голосе Селима звучит искреннее уважение. – Он сварил "Песню", повторил Слизерина, и так увлекся своими добавками, что изобрел Феликс Фелицис. Изобрел - и переосмыслил, не собираясь учить других котлу Ровены и Слизерина. Теперь Феликс варят не пару часов - а Мерлин знает сколько времени, - комментирует Селим.
Картинка исчезает.
Снейп, очнувшись, спешит к преподавательскому столу, и начинает выстраивать котлы в правильном порядке: каменный, серебряный, хрустальный.
Селим наблюдает за его манипуляциями, и рассуждает вслух.
- Феликс единственный в своем роде, - поучительно вещает Селим, потягиваясь, - Зигмунт был настолько удивлен своей импровизацией, что тут же растрезвонил о ней по всему миру. И, забросив "Песню", начал улучшать Феликса, который не только упрочил его непревзойденную славу – но и позволил заработать сказочное состояние. В результате его экспериментов рецепт Феликса сейчас стало возможным готовить без "Песни" и котла Слизерина. Однако здесь, - пальцы Селима погладили принесенную Снейпом банку - Феликс, сваренный из "Песни".
- И откуда он у вас, можно узнать?
- Так сам Бадж и сварил! В уплату за некоторые... гхм. некоторую информацию.
- Кстати, почему вы оставляете на виду котел целый котел с Феликсом?
- Фавн не дурак, кому попадя Феликса не даст! - улыбнулся Селим. - А о том, что в котлах, точно знаем только я и он. так что... Селим развел руками.
Снейп вздохнул - непроходимое легкомыслие! Ну да это, в конце концов, не его дело.
Селим ухмыльнулся и помог зельевару передвинуть тяжеленный каменный котел на положенное ему место.
- Ну хорошо. Рецепт Ровены нам известен – хотя, как я подозреваю, не полностью и неточно. Будем экспериментировать?
- Не будем. Я знаю содержимое первых двух котлов, хоть и Ровена, и Слизерин передавали их...
- Ага, избранным, - скривился Снейп. - а у тебя-то откуда их рецепты?
- Много будешь знать – плохо будешь спать, - отшутился Селим и перевел тему разговора:
- А вот и наш последний мастер! Кажется, ваш знакомец!
Селим снова щелкнул пальцами.
И опять реальность замутилась для взора зельевара.
Ба, да это ж Золтан Корвин собственной персоной!
Не так толст и усат – однако лысина уже пробилась. Бережно снимает кипящий хрустальный котел и вешает на его место новый. Вернее, старый потрепанный школьный котелок.
Снейп знал этот котелок: Золтан хранил его еще со времен учебы в Хогвартсе и всерьез верил, что эта стандартная школьная принадлежность - его магический талисман.
- А имеет смысл напрямую поинтересоваться у Корвина, чего он там такого наварил? – задумчиво спросил Снейп, наблюдая, как его старый приятель с невероятной скоростью шинкует юную пищащую мандрагору.
- Я уже спросил – и рецепт получил. – скучным голосом отозвался Селим.
Таким голосом обычно говорят подростки, пытаясь вызвать восхищение своим подвигом. Типа, я здесь не при чем, и вообще мне это ничего не стоило.
Картинка развеялась.
- Когда успел-то? – искренне удивился Снейп.
- Пока ты в хранилище ходил. Слушай, давай тебя побыстрее двигаться научим, а? Технику рывка, мы, конечно, за три дня не усвоим, но…
- Да-да, я медленней замороженного пикси, - нетерпеливо перебил Снейп, - пока я полз за Феликсом мой быстрый как ветер учитель рванул до Золтана, уговорил его поделиться рецептом и с победой вернулся обратно. Браво.
Поднявшись и достав палочку, он нетерпеливо бросил Селиму:
- Может, уже приступим?
Селим не заставил себя долго упрашивать и через мгновение стоял рядом со своим учеником.
- Приступим! Только давай сначала выбери себе котел!
- Почему сначала – котел? – удивленно переспросил Снейп.
- Это ж просто! – самодовольно рассмеялся Селим.
Видно было, что отсутствие восторга Снейпа по поводу Золтановского рецепта его задело.
- Ты же знаешь, в каком котле что варится! Медные – котлы универсальны, однако, кровь единорога не выдержат. Для этого нужен камень. В серебро лучше не совать темные составляющие, ну и так далее. Выбрав котел, намного упростишь себе задачу – не будешь мучиться богатством выбора соответствующих ингредиентов. А пока будешь копировать своих предшественников заодно и подумаешь, чего бы такого изобрести, И у тебя будет время перебрать варианты, а не метаться, зная, что недоваренное зелье быстро становится никому не нужной водичкой.
А вот эта мысль действительно заслуживала похвалы.
И Снейп поблагодарил.
Селим как мог, старался не показать виду, что ему было приятно слышать слова признания.
А потом Снейп думал, какой же котел ему выбрать.
Долго думал - часа три, прогуливаясь по окрестностям, в сопровождении довольного Селима.
И выбрал – обычный школьный котел.
Такой же, как у Золтана – старый и закопчённый.
И, как Снейп надеялся, такой же счастливый.
Глава Глава 38 Дуэт и триоКак определить, что тебе нужно на самом деле?
Как выбрать, если ты много лет живешь чувством долга, ненавистью, ответственностью, обязательствами и Мерлин знает, чем еще?
Снейп повторил все котлы - ему было интересно начать с котла РОвены и закончить котлом Корвина. Остались сущие пустяки – сварить свой собственный.
Но вдохновения не было. Ни озарения, ни понимания, не предчувствия. Ни-че-го.
Вот уже второй час Снейп бродит по окрестностям местного Хогвартса.
Все-таки удивительная вещь, человеческое мышление! Легко и просто, быстро и точно решать чужие проблемы – это завсегда пожалуйста! Разум выстраивает логические ходы и вдохновенно импровизирует в минуты опасности – но становится абсолютно бесполезным, когда речь заходит о самом носителе этого разума.
Снейп не знал, чего он хотел.
Вернее – знал, но прекрасно понимал: не то.
Лили… снова те же размышления по кругу. Все давно ясно.
Заниматься зельями?
Конечно, да! Но… Неприятно, конечно, в этом признаваться – но изучать что-либо ради изучения – это не для Снейпа.
Мерлин его побери – но зельевару нравилось преподавать! Ему действительно было по душе, когда он превосходил кого-то, когда мог позволить себе быть едким, жестоким и требовательным, и когда ученики – его ученики! действительно выдавали что-нибудь стОящее…
Снейп усмехнулся: пожалуй, с его таким подходом надо варить себе личный Хогвартс… третий по счету.
Снейп потянулся и огляделся вокруг.
Местный Запретный лес не выглядел таким уж и запретным: среди деревьев мелькали аккуратные тропинки, а на опушке стояли деревянные скамеечки, выкрашенные в яркие цвета.
В самом лесу перекликаются радостные голоса; на кустах развешаны кормушки для птиц и насекомых, а на полянке, прямо перед зельеваром, знакомый фавн аккуратно расчесывает гриву единорогу.
Снейп повернул обратно – туда, где на берегу озера в тени дремал Селим.
Рядом с ним дымился костерок, а на расстеленном клетчатом пледе Снейп обнаружил вкуснейшие бутерброды и две огромных кружки дымящегося крепкого чая.
Не долго думая, Снейп приступил к еде.
- Даже спрашивать не буду, до чего додумался. - Не разлепляя глаз, усмехнулся Селим и закинул руки за голову. – Ибо ничего вразумительного ты не произнесешь.
- Ну почему же, - прожевав, довольно спокойно откликнулся Снейп, - моего скромного разума хватило ровно на столько, чтобы признаться в том, что я ничего не смыслю в себе самом.
-Да ну!- Селим вытаращил глаза и удивленно сел. – А ну давай, рассказывай!
- Нечего рассказывать. – Снейп принялся за второй бутерброд. – Все рассуждения идут по кругу: прошлое, будущее, желания, обязанности… натыкаюсь на стены собственных рассуждений – и все опять заново. Выматывает, если честно – а толку никакого.
- Ну, значит, настало мое время! – весело сказал мальчишка и присоединился к трапезе. – Было бы, конечно, шикарно, если бы ты поныл немного, а я бы тебе почитал всяческие заумные морали – но давай ближе к делу. Тебе нужен ты сам! Не перебивай! Помнишь – я знаю всё, что знаешь ты! – Мальчишка многозначительно постучал по своей нестриженной голове.
- Но у меня, помимо твоих воспоминаний, если еще и мои собственные. И, глядя на все то безобразие, что ты называешь своей жизнью, предлагаю четкий план действий. Во-первых, закрыть все твои долги и обязательства. Во-вторых, освободив тебя от этих тяжких грузов, предложить тебе то, чего ты больше всего хочешь: удовлетворение твоего неуемного любопытства и возможность делиться этим с другими.
Селим величественным жестом указал на местный Хогвартс.
Снейп усмехнулся.
- Перспектива великолепнейшая, я имею ввиду то, что ты назвал "во-вторых".Уйти в этот псевдо Хогвартс, преподавать, наслаждаясь возможностями Кругов... А как быть с "во-первых"?
Селим с наслаждением отхлебнул чая и уставился на зельевара.
- Есть план. Но для этого мне нужно попасть в Хогвартс. В настоящий.
Снейп ничего не сказал.
Селим поморщился.
- Спасибо, что избавляешь меня от игры в допрос. Сам все расскажу. Нет, я не знал, кто ты и как связан с замком. Да, узнав это, я хочу воспользоваться ситуацией ради собственных целей.
Нет, я не наврежу ни тебе, ни Хогвартсу, ни его обитателям, ни миру - все, что мне нужно – это поговорить с некоторыми тамошними старожилами. Да, я заинтересован в том, чтобы помочь тебе – ты уже имеешь обо мне сложившееся мнение, и, в силу своего характера, не прогнешься, не уступишь и не будешь думать обо мне лучше, чем я того заслуживаю.
- Стоп! Не вали все в кучу. Кажется, теперь мне надо дать тебе возможность выбора – или ты рассказываешь мне все о себе – или никаких совместных планов.
- Но…
- Никаких но. Ты взял меня в ученики? Да. Заставлял я тебя? Нет. Интересны мне твои мотивы? Еще бы! Ты сейчас выдвигаешь мне немыслимые условия..
- Да, но и результат более чем притягательный! – перебил Селим и взволнованно вскочил.
- Не спорю! - Снейп тоже поднялся. – Если уж пятый котел намечается совместным – то я хочу полного понимания происходящего. У тебя есть план, ты знаешь, что нужно сделать. Но чтобы это сделать я должен отвести тебя в Хогвартс. А я не стану этого делать…
- Пока не будешь доверять мне, как себе, - мрачно закончил Селим.
- Именно. Давай так: нам обоим нужно время. Оставим пока пятый котел в разработке – если придем к соглашению – что же, споем "Песню Ровены" дуэтом. А если нет – просто забудем эту историю – и будь что будет.
Селим медленно кивнул.
- Давненько мне не приходилось попадать в такие переплеты. Что же, наверно, это к лучшему. Однако есть одно но. У нас всего два дня.
Снейп раздраженно дернул плечом.
- Путь катятся к мерлиновой бабушке. Я не буду торопиться сам и торопить тебя с принятием решений. В конце концов, дело касается моей судьбы. И если все оказалась гораздо серьезней, чем мы оба думали - время все расставит на свои места.- Снейп повернулся к Селиму.
- Я возвращаюсь в Хогвартс. Постараюсь выжить еще хотя бы пару месяцев. Учитывая, что мы познакомились во временной петле - у тебя есть несколько лет на принятие решения. В моем реальном времени - начало октября, и скоро мне предстоит Темная Мистерия. Если все пройдет гладко - до Рождества я гарантированно буду жить. И смогу провести тебя в Хогвартс. Если твое решение затянется - что ж... Если выживу - я вернусь сюда навсегда. Но в Хогвартс мы уже не попадем. Думай.
Селим вздохнул, взъерошил волосы и, подойдя к зельевару, твердо взглянул в его глаза.
- Хорошо. Согласен.
Они молча пожали друг другу руки.
Снейп сделал то, что показалось ему самым верным в данное время. Дара научила его настраивать Хроноворот – и сейчас был самый благоприятный момент, чтобы распутать временные петли, вернуться в свою основную жизнь и закончить начатое. Заодно и подумать.
Да чего думать? Он же уже все решил. Надо закончить "дела земные", выжить в приближающейся катавасии, вернуться в Заповедник. Навсегда.
"Будем надеяться, Селим примет условие полного доверия до того, как я покину пост директора" - думал Снейп. А у него дел по горло: придумать, как передать Поттеру последнее послание. Как уцелеть возле Волдеморта. Как постараться сделать так, чтобы Малфои пострадали как можно меньше.
Ну и наконец – надо же закончить этот чертов меч.
- Даарси! Ну проснись же! Нам пора!
Кто-то тряс его за плечо.
Рыжий Уизли. Так.
Снейп медленно просыпался.
Кабинет Чешир. Уизли. Эльф.
Мерлин вас всех побери… Кажется, перед тем, как провалиться в сон он сказал Чарли, что выбрал мальчишку в учителя… М-да. И все это время, вместо того, чтобы отдыхать, его мозг услужливо показал ему все воспоминания о Селиме вплоть до того самого дня, когда Снейп решил вернуться в Хогвартс.
- Кофе. – буркнул Снейп и тяжело сел.
Чарли с готовностью притащил ему кофе и даже каких-то печенек на блюдце. Снейп не стал утруждать себя перемещением за стол и остался сидеть на полу, согреваясь горячим напитком и медленно приходя в себя.
- Дарси, выглядишь ужасно! – сочувственно прошелестел эльф. – Не припомню, чтобы ты включался в реальность так тяжело и долго. Хеллоуин вымотал?
Снейп только злобно сверкнул глазами на эльфа.
- Ладно, не злись! Плеснуть тебе пару капель? – Эльф, заулыбавшись, поднял над головой серебряную бутылочку.
Снейп кивнул. Общеукрепляющее зелье эльфийского производства отличалось не только более мягким и приятным вкусом – оно действовало сильнее и дольше. Как раз то, что надо.
Хеллоуин и вправду его подкосил.
- Итак… куда путь держим? - Хрипло поинтересовался зельевар и потянулся, чувствуя, как уходит усталость из мышц, а голова проясняется.
- Не поверишь – прочь из Заповедника! – хохотнул эльф и радостно потер ладони. – небольшие манипуляции с воспоминаниями этого навязчивого рыжего колдуна – и оп-ля! Курс проложен, метки расставлены… Да, чуть не забыл: Чарли идет с нами!
Снейп вздохнул. Пусть идет. Надоело всех оберегать. В крайнем случае переместит навязавшегося Уизли в ближайшее безопасное место. Эммм… Ближайшее – к чему?
- Уши отрежу, несносный эльф! Говори, куда перемещаемся?
Эльф закатил глаза.
- Да какая разница? В Европу куда-то! Раз уж тебе так интересно, минуту!
Эльф раздраженно снова щелкнул ручками саквояжа и выудил оттуда обычную бумажную карту. Расстелив ее на столе, эльф начал что-то бормотать и водить пальцем по изгибам нарисованных границ.
Чарли и поднявшийся Снейп присоединились к разглядыванию карты.
- Вот! Нашел! – радостно возвестил эльф и ткнул пальцем куда-то в район итальянского сапога.
Чарли вежливо отодвинул эльфийский палец и, приглядевшись, прочитал мелкие буквы
"Албания".
Снейп не верил в совпадения.
Поэтому ничего удивительного, что чашка, выпавшая из его руки и разлетевшаяся сотней осколков, вызвала недоуменный взгляд рыжего, и встревоженный – ушастого.
Как определить, что тебе нужно в самом деле?
Как выбрать: попытаться спасти Чешир (если это вообще еще возможно) – и сунуть голову в петлю, или остаться в стороне?
Почувствует Лорд вторжение Снейпа в свой тайник? А может, нет?
А может, это не то самое место?
Ага, как же!
- Насколько стабильно состояние Дары? – спросил Снейп ровным голосом.
Эльф прищурился.
- Честно говоря, стабильней не придумаешь: она в чем-то вроде вашей комы – ни туда, ни сюда. А что такое?
- Чарли, будь любезен, мне нужны все книги про Аваду. Сейчас.
Чарли выбежал за дверь.
- Мне туда нельзя. – отчеканил Снейп, глядя в глаза эльфу, как только стихли шаги за дверью.
- Откуда такая уверенность? – эльф взгляда не отвел и даже придвинулся ближе. – это как-то связано с твоей гадюкой?
- Напрямую. Я не дам гарантий, что меня там не засекут.
Эльф задумчиво почесал лоб.
- Оборотное зелье?
- Вряд ли. Метка - это не просто знак на коже. Это…
- Избавь меня от разговоров про Темные искусства! – перебил его эльф. – Хорошо! Еще варианты? Тебе вообще нельзя туда соваться – или в определенное место?
Снейп пожал плечами.
- Какая разница? Не думаю, что в Албании это будет другое место – а не то, куда мне нельзя.
- Ладно, рассуждаем дальше! Что там у вас? Заветная пещера? Храм? Дом?
- Озеро и поляна.
- Хорошо. Возле них что? Город? Деревня? Или просто глушь лесная? – Эльф нервно метался по комнате, напряженно жестикулируя.
- Поселение маггловское какое-то. До места идти минут десять…
- Отлично! Вряд ли следящие чары касаются деревушки – слишком много чести! Ты давно там был?
- Вчера ночью. И думаю, там еще много чего… осталось.
- Прекрасно! Значит, если ты вернешься туда прямо сейчас – даже если тебя засекут – у тебя есть повод… ты там что-то потерял… наверное. Или забыл…
- Не пройдет, - показал головой Снейп. – Никто не может оказаться там без ведома Лорда и в любой другой день, кроме Хеллоуина. Если бы я все еще был там – это одно дело. Но я уже покинул зону. И потом - здесь я во временной петле. И я не буду рисковать выясняя, что будет, если я сунусь в Албанию в другое время.
- Ох ты ж... - Эльф не скрывал своей досады. - Значит, нам придется лезть туда вдвоем? без тебя?
Снейп кивнул.
- Хорошо. Придется действовать скрытно. Эльф нахмурился. - Не хотел я использовать лазейки в нашем с Чарли договоре - но придется. Мерлин, ведь придется ему все объяснить?
- Объясни. Без меня. Я буду ждать вас здесь. Но на помощь не рассчитывайте.
Эльф еле заметно улыбнулся.
- Что ж, зато честно. Хотя по логике - это я должен колдовать здесь над Дарой - а ты с Уизли проявлять чудеса доблести в Албании.
- Не в этот раз. А пока мы ждем рыжую часть нашего трио, налей мне еще чашечку кофе.
Эльф потянулся к кофейнику.
- Расскажешь - хотя бы приблизительно - что нас там ждет? - спросил эльф.
Снейп задумчиво рассматривал карту Европы, где на самом краю теплого синего моря мелкими буквами было выведено короткое и звучное слово "Албания».
Вытащил из шкафа листок бумаги, молча нарисовал карту. Подождал, пока эльф кивнет, показывая, что все запомнил. Сжег.
