Гарри Поттер и Дух Хроноворота

~Пролог~

Волдеморт открыл глаза и непроизвольно растянул полупрозрачные губы в совершенно сумасшедшей ухмылке. Пускай у него вновь не было тела, пусть все его тщательно выверенные планы на поверку оказались пустышкой, а целых семь лет было потрачено зря. Главное, что самая рисковая из его идей – шаг, который даже самому Темному Лорду казался безумием, – в итоге оправдала себя на все сто процентов.
Дух Волдеморта, ныне неподвижно висящий в своем нематериальном обличии над дикой лесной тропкой, усилием воли заставил себя перевернуться в воздухе и подплыть к сиротливо поблескивающему в близлежащих кустах хоркруксу – единственному, который удалось сохранить в тайне. Впрочем, суть хоркрукса и место его нахождения были таковы, что даже воскресший Дамблдор в компании сразу трех Поттеров не догадался бы о существовании сего артефакта. Этот хоркрукс Волдеморт создал последним, пребывая в состоянии временной меланхолии после провалившейся попытки выяснить наконец полный текст Пророчества. Ныне же он возносил хвалу Мордреду, Моргане и Салазару Слизерину за то, что пожертвовал частицу собственной души для участия в эксперименте, подобных которому не проводилось, пожалуй, никогда.
Сейчас Темный Лорд и сам не знал, что его тогда сподвигло создать хоркрукс из похищенного в Министерстве магии хроноворота, усиленного несколькими темными заклинаниями, несколько раз прокрутить вокруг собственной оси маленькие песочные часы и отправить артефакт в прошлое, в то самое время, когда юный Гарри Поттер только-только должен был поступить в Хогвартс, а сам Волдеморт, пока не воплощенный, скитался в лесах Албании.
Да, теоретически это должно было сработать. Согласно магии хоркруксов, после смерти телесной оболочки, личность Волдеморта вышвыривало из тела и направляло прямиком к ближайшему осколку души, дабы слить дух и разум воедино. Конечно, существовала возможность, что Темного Лорда не выбросит в прошлое, а оставит в настоящем, просто переместив в пространстве, но, к счастью, Волдеморт угадал, решив, что в данном конкретном случае магия сочтет местом укрытия хоркрукса не место, но время. Честно говоря, Волдеморт не особо задумывался над тем, почему ему удалось то, что удалось, предпочитая осмысливать более насущные проблемы.
Никто не может быть в двух местах одновременно. Все маги, работающие с Хроноворотами, настоятельно не рекомендовали встречаться с собой в прошлом. Волдеморт прочел сотню трактатов о том, чем это может грозить волшебнику, но так и не натолкнулся среди массы предположений ни на единый факт. Информации из первых рук не существовало. Тем не менее, у Темного Лорда была одна теория, исходящая из совокупности его знаний о времени в целом: два идентичных тела, одновременно находящихся в одном и том же месте в одно и то же время, просто обязаны были слиться воедино, так как изначальное их число в истории Мироздания было равно единице. Беспокоило Волдеморта то, что он не знал, какая из личностей будет верховодить в данном союзе – прошлая или будущая. За неимением других вариантов, приходилось надеяться, что нынешняя личность, за счет большего количества воспоминаний, сумеет растворить предыдущую в себе. В противном случае вся эта эскапада оказалась бы совершенно бессмысленной.
Дух Темного Лорда услышал тихое недоуменное шипение и, мысленно хихикая, вновь развернулся в воздухе, оказываясь лицом к лицу с другой, в точности похожей на него, магической дымкой. Скитающийся в течение десяти лет по лесам Албании развоплощенный Волдеморт был окрашен в едва заметные розоватые тона удивления. Его вернувшийся из будущего собрат подернулся оранжево-бурым маревом предвкушения.
– Кто ты?! – послышался пораженный шепот.
– Я – твое настоящее, прошлое и будущее!

~Глава 1~

Сложнее всего было отказаться от попытки немедленного убийства Гарри Поттера. Темный Лорд всегда гордился своей памятью, и даже теперь, семь лет назад, прекрасно помнил все, что происходило в этом году изначально. Именно знания о грядущем и убедили Волдеморта не действовать сгоряча, – ведь пока он точно знал, что уготовано в будущем, он имел возможность варьировать события по собственному усмотрению, не ломая истории, но подталкивая ее исподволь в угодную ему сторону. Резкое же изменение сюжета грозило полной неопределенностью, которая Темного Лорда совершенно не устраивала. Уж лучше медленно, но верно идти к победному финалу, нежели с разбега ринуться в пропасть.
К тому же Волдеморта сильно беспокоила небезызвестная удача Поттера, в реальности существования которой он уже успел убедиться. Нет, на этот раз следовало действовать совершенно иначе…
Поразмыслив, Темный Лорд пришел к выводу, что для начала идеальным вариантом было бы полное и безоговорочное признание Поттером Волдеморта как своего Господина. Пока представить такое было невозможно ни в одной из реальностей. Однако… как мог бы никому не известный мальчик Том Марволо Риддл стать самым великим темным магом современности, если бы задумывался о таких вещах, как какая-то там нереальность осуществления желаний?! О нет, Волдеморт даже не верил… он ЗНАЛ, что существует некий мизерный шанс перетянуть юного Гарри Поттера на свою сторону, и намеревался этим шансом воспользоваться.

Итак, что бы могло привлечь Гарри Поттера на сторону Волдеморта? Тщательно обдумав все варианты, начиная от откровенной лжи («Твоих родителей убил Дамблдор, Поттер!») и заканчивая шокирующей правдой пополам с принуждением («Служи мне или умри!»), Темный Лорд пришел к выводу, что все это на гриффиндорца не подействует. На первом курсе Хогвартса Гарри уже был достаточно храбр, чтобы сопротивляться угрозам и убеждениям своего врага. Любую ложь мальчику Дамблдор раскрыл бы в два счета, а расчетливости в характере Гарри («Пока послужу Волдеморту, а там посмотрим!») не было и в помине.
Впрочем, в самом вопросе заключался и ответ. Все вышеперечисленные сентенции как нельзя лучше соотносились именно с гриффиндорским воспитанием Поттера. Но что было бы, если бы тот изначально оказался… да в том же Слизерине? О-о-о, тогда действительно имело смысл подумать о вариантах.
Время стремительно приближалась к тому моменту, когда Поттер в компании небезызвестного Волдеморту Хагрида должен был появиться в Косом Переулке. Данный момент был единственной возможностью пересечься с Гарри до Хогвартса и каким-нибудь образом повлиять на него. Темный Лорд понимал, что в процессе прогулки с Хагридом мальчику предстоит тщательная промывка мозгов на тему «Гриффиндор – хорошо, Слизерин – плохо», и с этим поделать ничего не мог. Однако руки опускать он не собирался. У Волдеморта оставался один козырь в рукаве, против которого Дамблдор пока не имел возможности ничего поставить. А главное – никакой лжи. Зачем лгать, если правда так хорошо удовлетворяет цели?..

И все же, пожимая в «Дырявом Котле» ошеломленному свалившимся на него вниманием Гарри Поттеру руку, Волдеморт еле удержался от чего-нибудь непростительного. Останавливало лишь то, что дух его, пребывающий в теле заблаговременно вернувшегося из Албании Квиррелла, мог лишь давать указания, но не контролировать профессора ЗОТИ полностью. А Квиринус в свою очередь вовсе не желал быть разоблаченным как темный маг прямо посреди бара.
– С-следуй за ним, – еле слышно шепнул Волдеморт своему слуге, проводив уходящего Поттера взглядом. В прошлый раз он не сразу подселился в голову Квиринуса, сочтя небезопасным для себя проникать в Гринготтс вместе с ним, о чем сильно сожалел некоторое время спустя. Но Гарри Поттер был куда важнее Философского Камня… по крайней мере, сейчас.
Квиррелл выждал несколько минут и направился в Косой Переулок вслед за Хагридом и мальчишкой. Темный Лорд молчал; впрочем, ранее он довольно четко объяснил своему последователю, что от того требуется, предупредив, что первая же ошибка Квиринуса окажется так же и последней.

Гарри Поттер, наконец, отыскал магазинчик «Мантии Мадам Малкин» и, сильно волнуясь, прошел внутрь. Впрочем, он зря переживал. Мадам Малкин оказалась довольно милой, улыбчивой и добродушной на вид ведьмой, одетой в лиловую мантию.
– Идешь в Хогвартс, милый? – переспросила она, когда Гарри, смущаясь, начал что-то невнятно бормотать себе под нос. – Не переживай, у меня есть все, что тебе нужно. Кстати, у меня тут еще один молодой человек, который покупает себе школьные мантии!
Она подтолкнула Гарри в глубину магазина, где на высокой табуретке стоял мальчик, бледный и худощавый. Его светлые волосы были тщательно прилизаны, а на лице застыло скучающее выражение.
Мадам Малкин помогла Гарри забраться на соседнюю табуретку, ловко натянула на того мантию и принялась измерять ее линейкой, определяя нужную длину ткани.
– Привет, – сказал сосед Гарри. – Тоже в Хогвартс?
Гарри кивнул.
– Мой отец в соседнем магазине покупает учебники, а мать смотрит волшебные палочки, – сообщил мальчик. Казалось, он разговаривал с Гарри лишь потому, что так было принято каким-то правилами – настолько безразличным казался его голос. – А потом я поведу их смотреть на гоночные метлы. И почему первоклассникам нельзя иметь собственную метлу? Надо будет все-таки заставить отца купить мне ее, я уж как-нибудь сумею протащить метлу в школу.
Гарри подумал, что по характеру этот мальчишка весьма напоминает Дадли. Случайный собеседник нравился Поттеру все меньше и меньше.
Внезапно двери магазина мантий вновь распахнулись, и внутрь, настороженно озираясь, вошел тот самый молодой человек со смешным тюрбаном на голове, который, как сказал Хагрид, будет преподавать в Хогвартсе ЗОТИ.
– М-м-мистер П-п-поттер? – он удивленно посмотрел на Гарри. – П-п-почему вы о-о-одни? Г-г-где ваш с-с-сопров-в-вождающий?
– Поттер? – глаза светловолосого мальчика сощурились, пока тот осмысливал новую информацию, и почти сразу же удивленно расширились. – Постой, ты тот самый Гарри Поттер?!
– Ну да, это я, – раздраженно ответил Гарри, недовольный тем, что Квиррелл раскрыл его инкогнито. Где-то в отдалении удивленно ахнула мадам Малкин.
Белобрысый помедлил, потом соскочил со своей табуретки и, подойдя к Гарри, протянул тому руку.
– Я Малфой. Драко Малфой. Позволь первым из твоих будущих соучеников поприветствовать тебя в магическом мире.
Гарри пожал протянутую руку, сохраняя нейтральное выражение лица. Малфой удовлетворенно ухмыльнулся. Похоже, он и не сомневался, что Гарри ответит на его рукопожатие.
Квиррелл увлек мадам Малкин куда-то вглубь магазина, пытаясь объяснить той, какая именно мантия ему требуется.
– Ты уже знаешь, на какой факультет попадешь? – с любопытством спросил Малфой у Гарри.
– М-м-м, нет? – Гарри задумчиво покачал головой, надеясь, что выглядит не таким дураком, каким чувствовал себя в данный момент.
– Вообще-то точно никто не знает, – признался ему Драко. – Но я уверен, что буду в Слизерине! Вся моя семья была там.
– А какие факультеты вообще есть? – невольно заинтересовался Гарри. Он уже почувствовал, что после выяснения его имени, Малфой стал вести себя гораздо дружелюбнее, и рассчитывал этим воспользоваться. Не хотелось бы оказаться в Хогвартсе, не зная об этой школе ровным счетом ничего.
– Слизерин, Равенкло, Хаффлпафф и Гриффиндор, – охотно ответил ему Малфой; похоже, потенциальному слизеринцу нравилось чувствовать себя наставником несведущего Мальчика-Который-Выжил в вопросах будущего обучения. – Сразу советую тебе удавиться, если ты попадешь на Хаффлпафф. Отец говорит, туда принимают только тех, кто не смог попасть на другие факультеты. Думаю, там сплошные сквибы.
– Сквибы?
– Те, кто слишком слаб, чтобы колдовать, – презрительно отозвался Драко. – Но к тебе это точно не относится. Если ты оказался достаточно силен, чтобы победить Темного Лорда… Ого! – внезапно он прервал свой монолог, кивнув в сторону застекленной витрины магазина. – Ты только посмотри на это!
За окном стоял Хагрид. Поняв, что Гарри заметил его, он показал на два больших рожка мороженого, жестами объясняя, что не может войти с ними в магазин.
– Это Хагрид, – пояснил Гарри, довольный, что знает хоть что-то, что не известно Малфою. – Он работает в Хогвартсе.
– А-а-а, – пренебрежительно протянул Драко. – Я что-то слышал о нем. Он какой-то прислужник?
– Лесник, – Гарри нахмурился. Ему не понравилось отношение своего собеседника к Хагриду.
Прежде чем характер Малфоя поспособствовал тому окончательно уронить себя в глазах Гарри, из глубины магазина появились мадам Малкин и Квиррелл в новой мантии. Они вежливо поклонились друг другу, потом мадам Малкин обратила внимание на Гарри и вручила тому его новую школьную мантию.
– Вот и готово, милый, – сказала она.
– Мне пора, – Гарри поспешно спрыгнул с табуретки.
– Тогда увидимся в Хогвартсе, – кивнул ему Малфой.

~Глава 2~

Месяц, оставшийся у Гарри перед отбытием в Хогвартс, оказался не таким уж неприятным, как предполагал сам мальчик. Дадли, стоило юному волшебнику показать тому волшебную палочку, так испугался, что отказывался оставаться с Гарри в одной комнате, а тетя Петуния и дядя Вернон перестали запирать мальчика в чулане и вообще делали вид, будто того не существует.
Все свободное время Гарри проводил в своей комнате в компании подаренной ему Хагридом совы, названной Хедвиг в честь одной волшебницы из учебника по Истории Магии. Кстати, учебники оказались довольно интересными. Гарри подолгу читал вечерами в кровати, но еще чаще просто сидел, смотря в окно и обдумывая все, что ему довелось узнать за то короткое время, пока он был с Хагридом.
Великан подтвердил информацию, полученную Гарри от Малфоя, пояснив, правда, что самым худшим факультетом является не Хаффлпафф, а Слизерин, выпускающий, как понял мальчик, исключительно темных волшебников. Недаром Волдеморт и сам когда-то учился на этом факультете! Гарри твердо решил, что не будет туда поступать. Лучше всего было бы оказаться в Гриффиндоре, как его родители… Равенкло тоже казался не таким уж плохим вариантом, но Гарри честно не считал себя достаточно умным, чтобы туда поступить.
Еще мальчика немного смущали слова Олливандера, сказанные напоследок, – о том, что его палочка была сестрой палочке Волдеморта. Действительно ли это имело какое-то особое значение или же просто являлось странным совпадением? Пока на этот вопрос ответа не было.
В последний день августа Гарри Поттер решил, что необходимо поговорить с дядей Верноном о том, как ему следующим утром добраться до вокзала Кингс-Кросс, и спустился в гостиную, где все семейство Дурслей смотрело какое-то шоу по телевизору. Гарри нерешительно прокашлялся.
– Э-э-э, дядя Вернон…
В тот же момент за окном раздался скрежещущий звук. Все как по команде повернули головы в ту сторону; потом тетя Петуния побледнела, а дядя Вернон, напротив, покраснел, точно вареный рак, и принялся раздуваться от ярости.
– Опять эта чертова СОВА!

До начала учебного года оставалось всего ничего, а сделать нужно было еще очень и очень многое. Темный Лорд украдкой посмеивался над иронией ситуации – подумать только, когда-то давно Дамблдор отказал ему в должности профессора ЗОТИ, а теперь, спустя столько лет, принял на работу совершенно добровольно! Впрочем… не следовало относиться к Дамблдору, как к старому простаку. До сих пор, вспоминая свое прошлое, Волдеморт не был на сто процентов уверен, что директор не догадывался о том, что в течение целого года Темный Лорд присутствовал в Хогвартсе. О, Дамблдор наверняка не знал, под какой личиной скрывался Волдеморт, однако это совершенно не помешало ему заманить Лорда в хитроумную ловушку, на первый взгляд кажущуюся лишь пустяковой причудой выжившего из ума старика. Сейчас, оглядываясь назад, Волдеморт и сам не понимал, почему сразу не почувствовал опасность, – видимо, слишком был увлечен попытками прикончить Поттера и при этом не раскрыть свое инкогнито.
Секрет ловушки был незамысловат и обнаруживался только в самом конце, когда большая часть пути была уже пройдена. Зелья, поставленные Северусом Снейпом в комнате с двумя стенами огня, огораживающими как проход к Философскому Камню, так и выход назад, имели одну замечательную особенность, очевидную лишь для настоящих Мастеров Зельеварения. Безобидные по отдельности, в совокупности они представляли собой смесь, по эффективности равноценную заклинанию Петрификус Тоталус. В миг же, когда кто-либо проходил сквозь огненную стену, Дамблдору поступал магический сигнал, оповещающий его о вторжении. При этом у директора оказывалось в запасе достаточно времени, чтобы подготовиться и встретить врага во всеоружии.
Северус возомнил себя всеведущим, не учтя, что Темный Лорд и сам неплохо знал Зельеварение. То, что большую часть составов Волдеморт поручал готовить Снейпу, означало лишь, что у самого Темного Лорда не было на них времени, а не то, что он не мог их приготовить. Однако, как уже говорилось ранее, Волдеморт был слишком отвлечен потенциальной возможностью убийства Поттера и поэтому сообразил, что за смесь перед ним, только выпив первую часть заготовленного зелья. После этого, дабы избежать паралича, он как минимум час не должен был принимать второе зелье, и, следовательно, не мог покинуть потайной лабиринт, тем самым предоставляя Дамблдору шанс тщательно подготовиться к встрече. А Темный Лорд не был настолько уверен в Квиррелле, чтобы считать, что тот выстоит против величайшего светлого волшебника даже с его, Волдеморта, помощью.
Даже если бы в тот раз Поттер не вмешался, Волдеморт проиграл бы в любом случае. И это притом, что Темный Лорд был абсолютно убежден, что Философский Камень в ловушке Дамблдор использовал настоящий – Волдеморт неоднократно проверял уровень магии в Запретном Коридоре, пока не убедился, что такие возмущения мог оказать только действительно мощный магический артефакт. Да-а, Дамблдор хорошо понимал своего бывшего ученика и осознавал, что на фальшивку бы тот не купился.
Хотя на этот раз Философский Камень и играл для Темного Лорда второстепенную роль, однако не воспользоваться возможностью приобрести столь ценную вещь было бы глупо. А преодолеть расставленную на него ловушку, заранее зная все составляющие ее компоненты, казалось простым даже для не слишком могущественного волшебника. От Волдеморта требовалось лишь правильно расставить все акценты и, предвкушающе потирая руки, дожидаться начала игры.

– К вам посетитель, – холодно сообщил охранник. Подняв голову с лежащих на коленях скрещенных рук, заключенный недоверчиво уставился на гостя. Несмотря на то, что лицо того было полностью скрыто в тени капюшона, Сириус отчего-то был уверен, что когда-то давно знал этого человека.
Незнакомец жестом попросил сопровождающего его охранника отойти в сторону и плотнее придвинулся к зарешеченному окошку на двери камеры Блэка. Он явно не желал, чтобы его подслушали.
– Вам письмо, мистер Блэк, – все верно, суховатый голос прекрасно знаком заключенному. Помедлив, Сириус потянулся за пергаментом и, сощурившись в полумраке камеры, вчитался в написанный изящным почерком текст. Его посетитель молча ждал.
– Это правда?! – дочитав, Сириус смял в кулаке послание.
– Это зависит лишь от вас, – его собеседник равнодушно пожал плечами. – Если вы примите предложение…
– Но я не могу!..
– Вы считаете, у вас есть выбор, мистер Блэк? – незнакомец насмешливо фыркнул.
– Хорошо, – Сириус устало вздохнул и принял из рук посетителя чистый пергамент, перо и чернильницу. – Я вас слушаю.

«Уважаемый мистер Поттер! – гласило принесенное совой письмо. – Как заинтересованное лицо, спешу сообщить вам важную информацию. До меня дошли сведения, что заключенный в тюрьме для волшебников Азкабане Сириус Блэк, ваш крестный отец, обвиненный в раскрытии тайны убежища, где скрывались от Сами-Знаете-Кого ваши родители, не виновен в данном преступлении. Истинным же предателем является бывший гриффиндорец Питер Петтигрю, ныне считающийся погибшим. Если вы нуждаетесь в большем количестве информации, рекомендую отправить подтверждающее письмо с той же совой, что принесла вам данное послание.
С пожеланиями всего наилучшего,
Доброжелатель»
Гарри стоял как громом пораженный, не смея оторвать взгляд от письма. Рядом недовольно сопели его родственники.
– Ну, что там еще, мальчишка? – нетерпеливо вопросил дядя Вернон.
– Эм-м, – глубокомысленно отозвался Гарри. Он не знал, как реагировать. Это была чья-то шутка? Мальчик понимал, что слишком мало знает, чтобы как-то судить об этом письме. Хагрид рассказывал Гарри, что когда-то Волдеморт пришел за его мамой и папой, но при этом не упоминал, что те прятались от темного волшебника. Гарри наморщил лоб. Если они и правда прятались… значит, знали, что Волдеморт собирается к ним прийти? Или нет? И кто этот «доброжелатель», отправивший Гарри письмо?
– Тетя Петуния? – он нерешительно посмотрел на высокую тощую женщину. – Скажите, а у меня есть крестный отец?
– Что? – нахмурившись, Петуния выдернула письмо из рук мальчика и быстро пробежала его глазами. Гарри пристально следил за выражением ее лица.
– Это правда, тетя? – он еле дождался, пока та дочитает, чтобы задать следующий вопрос. – Скажите!
– Я понятия не имею, был у тебя крестный отец или нет, – Петуния поджала губы. – Но если он сидит в тюрьме, уверена, туда ему и дорога! Конечно, кого же еще моя треклятая сестричка могла назначить твоим крестным – только преступника, такого же ненормального, как и твой папаша!
– Зам… – Гарри заскрипел зубами, удерживая себя от того, чтобы высказать тете в лицо все, что о ней думает, – мальчик не сомневался, что если он так сделает, дядя Вернон точно откажется везти его на вокзал. Сделав несколько глубоких вдохов, Гарри постарался успокоиться. – Скажите, тетя, а вы не знаете никого, кто бы точно знал про моего крестного?
– Не беспокой тетю! – заорал на него дядя Вернон. – Мы с Петунией никогда не якшались с дружками твоей матери! Не хватало еще подцепить от этих ненормальных какую-нибудь заразу!
– Снейп! – вдруг воскликнула Петуния. – Мальчишка Снейп! Когда ты, Вернон, сказал про заразу, я сразу вспомнила… Жил с нами по соседству, вечно грязный, оборванный, а все туда же – волше-е-ебник, видите ли! – она громко фыркнула. – Твоя мать вечно с ним сюсюкалась – нравилось ей всякую дрянь подбирать…
Гарри сжал кулаки. Кем бы ни был этот Снейп, за тот короткий миг, что он знал о нем, тот уже успел понравиться мальчику куда больше родных тети и дяди. Раз уж его мама дружила с ним…
– Спасибо, тетя, – вынуждено поблагодарил он Петунию за информацию. – Можно я пойду наверх?
– Сначала выгони эту сову! – дядя ткнул пальцем в крылатого почтальона, отозвавшегося недовольным уханьем.
– Да, конечно, – Гарри огляделся, схватил лежащую на кофейном столике шариковую ручку и, черкнув на обороте письма «Подтверждаю. Гарри», аккуратно сложил пергамент и привязал его к совиной лапе. Та громко захлопала крыльями и, ущипнув напоследок мальчика клювом за палец, вылетела в окно. Вспомнив, зачем спускался и удостоверившись, что дядя Вернон следующим утром все-таки довезет его до вокзала, Гарри вернулся в свою комнату собирать вещи. Он не знал, сможет ли отыскать в Хогвартсе этого самого Снейпа, но очень надеялся, что сможет. В крайнем случае, он выяснит все у Хагрида. Или у этого… «доброжелателя».

~Глава 3~

Мистер Малфой аппарировал домой и, пройдя в Малую гостиную, присел на диван напротив своей жены. Сейчас Драко уже должен был ехать в Хогвартс-экспрессе, направляясь в свое первое путешествие в школу. Люциус удовлетворенно улыбнулся. Он был абсолютно убежден в том, что его сын окажется самым лучшим учеником Хогвартса и покажет всем остальным, чего стоят истинные Малфои.
Нарцисса, казалось, даже не заметила возвращения мужа. Грациозно откинувшись на спинку изящного кресла, она пила зеленый чай из маленькой фарфоровой чашечки и в который раз задумчиво перечитывала письмо, принесенное незнакомой совой сегодня утром. Люциус слегка нахмурился. Несомненно, он доверял супруге, как самому себе, однако его беспокоила крошечная морщинка, появляющаяся на лбу женщины всякий раз, когда та бывала крайне озадачена.
– Что-то случилось, дорогая? – озабоченно спросил он. Нарцисса оторвала взгляд от письма и удивленно посмотрела на мужа, будто только сейчас обнаружив того в комнате.
– Кое-что довольно странное, дорогой, – медленно ответила она. – Не знаю, стоит ли вмешивать тебя, пока я сама окончательно не разобралась…
– Стоит, – заверил ее Люциус, уже охваченный любопытством. – Нет, погоди!
Он щелкнул пальцами, призывая домовика, и приказал тому поднести бокал белого полусладкого вина, которое мужчина любил пить, предвкушая какую-нибудь необычную интригу.
– Теперь я слушаю.
– «Привет, дражайшая сестрица! – зачитала Нарцисса письмо. – Пишет тебе твой мятежный кузен Сириус…»
Люциус поперхнулся вином.

Хогвартс-экспресс тронулся, и вскоре все провожающие своих детей маги скрылись из виду. Мимо окон мелькали дома и деревья. Гарри весь был исполнен сладкого предвкушения, – что бы его ни ждало впереди, оно наверняка будет лучше оставленной в прошлом жизни.
Дверь в его купе отворилась, и вошел младший мальчик из того рыжего семейства, что помогло Гарри пройти на платформу «Девять и три четверти».
– Здесь занято? – спросил он, показывая на сиденье напротив мальчика. – А то больше свободных мест нигде нет...
Гарри на миг задумался. Он подозревал, что рыжий слегка привирает, желая поближе познакомиться со «знаменитым Гарри Поттером», но пока не имел ничего против.
– Садись.
Рыжий облегченно сел и тут же уставился в окно, притворяясь, будто Гарри совершенно ему не интересен. Поттер заметил, что темное пятно на носу этого мальчика так и не оттерлось.
Дверь опять отворилась, заглянули близнецы и сообщили своему младшему брату, что уходят в середину поезда смотреть гигантского тарантула.
– Фред и Джордж Уизли, – представился Гарри один из близнецов. – А это Рон, наш младший. Увидимся в Хогвартсе!
– Пока! – попрощались с ними Рон и Гарри. Дверь купе закрылась, отгораживая мальчишек от внешнего мира.
– Так ты и вправду Гарри Поттер? – выпалил Рон. – А я думал, это очередная дурацкая шуточка близнецов. А у тебя действительно есть… ну ты понимаешь…
Он показал на лоб Гарри. Тот еле заметно поморщился. Еще по дороге на вокзал мальчик принялся прикидывать, сколько у него шансов встретить волшебника, который не будет считать его кем-то особенным, и пришел к выводу, что это практически невозможно. Его новый знакомый сейчас доказывал это на собственном примере.
Гарри отвел челку и показал свой шрам. Глаза Рона восторженно округлились.
– Я не хочу говорить об этом, – предупредил его Гарри. – И нет, я не помню, как мне его оставили.
Рыжий, видимо, как раз собираясь задать подобный вопрос, покраснел и закрыл рот. Гарри стало стыдно за свою резкую отповедь.
– Эй, – решил он продолжить разговор, – скажи, а ты из семьи волшебников?
– Э-э-э, да, по-моему. Кажется, у мамы есть какой-то троюродный брат-бухгалтер, но мы о нем никогда не говорим.
Гарри припомнил свой разговор с Драко Малфоем.
– А, ты должно быть имеешь в виду, что он сквиб, – понял мальчик. – Это значит, что ты попадешь на Хаффлпафф?
Рон аж покраснел от возмущения.
– Сам ты… – он запнулся, понимая, что предположение, что Мальчик-Который-Выжил окажется на Хаффлпаффе, по меньшей мере глупое. – Все мои братья учатся на Гриффиндоре! И мама с папой тоже там учились! Думаю, они расстроятся, если я попаду куда-то еще. Впрочем, Равенкло не так плох, но не думаю, что я туда попаду, – он хмыкнул. – Только бы не в Слизерин!
– Это почему же? – Гарри прищурился. – Потому что там учился Волдеморт?
– Ты назвал Сам-Знаешь-Кого по имени! – воскликнул Рон с ужасом и восхищением одновременно. – Я думал, уж кто-то, но не ты…
– Я просто не привык к тому, что надо бояться чьего-то имени, – оправдался Гарри. – Но ты не ответил на мой вопрос.
– Все темные волшебники попадают в Слизерин, – убежденно ответил Уизли.
– Не все! – решительно возразил Гарри, вспомнив текст письма, присланного ему «доброжелателем». Тогда он не обратил особого внимания, но сейчас неожиданно четко вспомнил, что Петтигрю, обвиненный автором письма в предательстве его родителей, был назван «гриффиндорцем».
– Все! – также решительно сказал Рон.
– То есть, если я попаду на Слизерин, то тоже буду считаться темным волшебником? – нахмурился Гарри. Рон растерялся.
– Ну... нет… Но ты не можешь попасть на Слизерин!
– Почему это? – Гарри и сам считал, что не попадет на этот факультет, а возражал только из чувства противоречия.
– Потому что ты Гарри Поттер!
– То есть, если я попаду на Слизерин, то перестану им быть? – Гарри, не удержавшись, громко фыркнул. Рон, поняв, как глупо это прозвучало, рассмеялся. Успокоившись, мальчики отвернулись к окну, решив временно прервать этот спор.
Пока они разговаривали, поезд уже отъехал довольно далеко от Лондона. В окне теперь виднелись пастбища со стадами коров и овец. Гарри размышлял о том, как по-разному волшебники думают о факультетах Хогвартса. Для себя он решил, что ему все равно, куда он попадет, – главное, не возвращаться к Дурслям. А все другие проблемы он будет решать по мере их поступления.

Около половины первого за дверью раздалось какое-то громыхание, и в купе заглянула улыбчивая женщина с ямочками на щеках, везущая перед собой тележку со сладостями:
– Хотите что-нибудь купить, ребятки?
Гарри было вскочил, но тут мимо продавщицы в купе протиснулся уже знакомый по магазину мадам Малкин светловолосый мальчик. За ним следовало еще двое ребят, комплекцией невольно напомнивших Гарри о Дадли. Они встали слева и справа от Малфоя как заправские телохранители.
– Привет, Гарри! – оживленно сказал Драко. – А я искал тебя. Познакомься, это Кребб, а это – Гойл.
– Очень приятно, – автоматически ответил Гарри, хотя спутники Малфоя вовсе ему не понравились.
Рон тихонько кашлянул, привлекая к себе внимание, и Гарри понял, что в свою очередь должен представить своего спутника.
– Эм-м, Драко, это Рон Уизли, – неуверенно сказал он. – Рон, это – Драко Малфой.
Услышав имя блондина, Рон расплылся в насмешливой улыбке. Драко свирепо посмотрел на него.
– Думаешь, у меня смешное имя?!
– Он так не думает, – быстро перебил его Гарри, заметив, как нехорошо напряглись Кребб и Гойл. Гарри сразу сообразил, что встреча потенциального слизеринца с потенциальным гриффиндорцем до добра не доведет, и сейчас напряженно размышлял, что бы такого ему предпринять, дабы не доводить дело до драки. Взгляд мальчика упал на все еще стоящую в дверях продавщицу, и его осенило.
– Кто-нибудь будет сладости? – фальшиво улыбаясь, он достал из кармана горсть монет. – Я угощаю!
Переглянувшись, Кребб с Гойлом радостно заухмылялись и расслабились – было понятно, что они рады бесплатному угощению. Малфой и Уизли обменялись неприязненными взглядами, но, к облегчению Гарри, промолчали. Драко подождал, пока Поттер не вернется с кучей вкусностей, после чего сел рядом. Кребб и Гойл плюхнулись напротив, заставив Рона придвинуться ближе к окну.
Гарри с удовольствием откусил кусок лакричной волшебной палочки, вынуждая остальных последовать своему примеру. Мальчик понимал, что как только все сладкое будет съедено, уже ничто не помешает Рону и Драко выяснить отношения. А то, что выяснение отношений последует, он не сомневался. Похоже, оба мальчика весьма заинтересовались личностью «знаменитого Гарри Поттера», и каждый из них желал завладеть вниманием Гарри больше оппонента. Поттер прикинул варианты. Либо ему придется до конца поездки разговором отвлекать Уизли и Малфоя друг от друга, либо ое должен придумать повод развести их по разным купе. Повод пока не придумывался.
– Кхм-кхм, – мальчик нерешительно откашлялся, обдумывая, о чем бы заговорить. Невольно он припомнил свою последнюю беседу с тетей Петунией. – Послушайте… никто из вас не знает никакого Снейпа?
– Ты имеешь в виду Северуса Снейпа? – тотчас же осведомился Драко. – Так зовут декана Слизерина. Между прочим, он мой крестный отец.
– Я не знаю, как зовут того Снейпа, что мне нужен, – сокрушенно признался Гарри, мысленно проклиная себя за то, что не удосужился выяснить это у тети. – Я лишь знаю, что он дружил с моей матерью…
– Тогда это точно не тот Снейп! – вмешался Рон. – Вряд ли бы мама Гарри стала бы дружить с каким-то слизеринцем!
– Возможно, она была более интеллектуальной, чем ты? – ухмыльнулся Малфой. Рон сжал кулаки. Гарри мысленно застонал. Кажется, любая фраза грозила обернуться перепалкой между этими двумя.
– Рон считает, что на Слизерине учатся только темные волшебники, – пояснил он Драко.
– Разумеется, – тот невозмутимо кивнул. Гарри и Рон удивленно вытаращились на него. Малфой громко фыркнул.
– А еще он наверняка говорил, что на Гриффиндоре учатся только светлые и добрые? – насмешливо поинтересовался он.
– Так и есть! – убежденно ответил Рон. Гарри же вновь вспомнил о письме «доброжелателя».
В этот момент в дверь постучали, и вошел круглолицый мальчик, которого Гарри видел на платформе. Он выглядел так, будто вот-вот расплачется.
– Извините, – сказал он, – вы случайно не видели жабу?
Присутствующие отрицательно покачали головами. Гарри торопливо вскочил.
– Я помогу тебе ее найти! – сказал он, радуясь, что нашел предлог покинуть купе. Он поглядел на своих знакомых, раздумывая, кого захватить с собой. В конце концов он решил забрать с собой Малфоя, так как потом можно было бы спровадить того в собственное купе.
– Драко, пойдем с нами. Рон, ты ведь посторожишь мои вещи? – он умоляюще посмотрел на рыжего.
– Без проблем, Гарри! – тот улыбнулся, хотя и казался обиженным, что Гарри берет с собой не его, а Малфоя. Драко кивнул Креббу и Гойлу, и они вышли.

Полного мальчика, как выяснилось, звали Невилл Лонгботтом. Гарри узнал, что тот, как и Рон, хотел попасть в Гриффиндор, однако у Малфоя вызывал не раздражение а, скорее, презрение.
– Я слышал, он почти сквиб, – тихо сказал он Гарри, замедляя шаг, чтобы немного отстать от Лонгботтома. – Думаю, он попадет в Хаффлпафф. Но уж лучше Лонгботтом, чем этот предатель крови, – последние слова он выплюнул как ругательство. Гарри понял, что так Малфой обозвал Уизли.
– Что значит «предатель крови»?
– Так называют магов, которых магглы интересуют куда больше, чем свои предки-волшебники, – снисходительным тоном пояснил Драко. Внезапно он нахмурился. – Ты ведь не из таких, Поттер?
– Думаю, нет, – Гарри не был уверен, что понял Драко правильно, однако его волшебные мама и папа казались мальчику куда как интереснее Дурслей. Он вздрогнул, представив кого-то, кому Дурсли показались бы интересными. Драко, наблюдая за ним, довольно ухмыльнулся.
– Я слышал, тебя воспитывали магглы, – сказал он. – Прими мои соболезнования. Действительно ли это было ужасно?
– Не то слово, – мрачно ответил Гарри. За разговором он как-то не заметил, что они с Драко вовсе потеряли Невилла из виду и остановились посреди коридора.
– Знаешь, мой крестный довольно… опасный человек, – помедлив, сказал Драко. – Если он действительно дружил с твоей мамой, возможно, он бы помог тебе укротить твоих магглов.
Гарри как-то раз видел по телевизору передачу про цирк, поэтому после слов Малфоя немедленно представил себе его крестного в виде укротителя тигров из той передачи – высокого усатого мужчину с кнутом. А потом Гарри вообразил Дурслей на месте тигров и, не сдержавшись, хихикнул.
– Это было бы здорово! – честно сказал он.
В этот момент в поезде зазвучал чей-то громкий голос:
– Через пять минут поезд прибывает на платформу «Хогвартс». Пожалуйста, оставьте багаж в купе, его доставят в школу отдельно.
– Тебе надо переодеться в мантию, – Драко смерил Гарри оценивающим взглядом. – Поторопись, осталось всего пять минут. Встретимся снаружи.
Гарри кивнул и со всех ног помчался в свое купе.

~Глава 4~

Переодеться в мантию оказалось минутным делом. Рон встретил Гарри с неодобрительным выражением лица, но промолчал: видно, рыжего и правда сильно обидело то, что Гарри предпочел погулять по поезду не с ним, а с Малфоем. Пока ребята переодевались, поезд замедлил ход и в конце концов остановился рядом с крошечной темной платформой. Школьники торопливо покидали уютные купе, ежась на прохладном вечернем воздухе. Им было страшновато оказаться в незнакомом месте, да еще и одним. Но тут неподалеку возник яркий свет масляной лампы, и знакомый Гарри голос прокричал:
– Первоклашки! Первоклашки, сюда! Гарри, ты в порядке?
Мальчик дружелюбно улыбнулся Хагриду и пошел вперед. За ним потянулись прочие одиннадцатилетки, оскальзываясь и спотыкаясь на узкой тропке. Справа и слева от дорожки было очень темно – Гарри предполагал, что там начинается непроходимая лесная чаща.
Напуганные темнотой и непривычной обстановкой дети шли практически молча, только Невилл, идущий неподалеку от Гарри, изредка всхлипывал. Мальчику на миг стало очень стыдно от того, что они с Малфоем бросили Лонгботтома в поезде, но тут, прервав его мысли, снова заговорил Хагрид:
– Скоро первый раз увидим Хогвартс! Тут, за поворотом…
Тропинка резко повернула, и будущие первоклашки хором издали восхищенный вздох. За большим черным озером, на вершине скалы расположился огромный замок, величественно вздымающий к усыпанному звездами небу свои многочисленные башни.
У берега озера тихонько покачивалась на воде целая флотилия маленьких лодочек. По команде Хагрида дети шустро расселись в них по четверо, и лодки двинулись к замку. Услышав, как надо рассаживаться, Гарри потянул Рона к первой же лодке, в которой уже были заняты два места: мальчика совершенно не вдохновляла мысль о Малфое и Уизли, находящихся одновременно в столь ненадежном транспорте.

Волдеморт мысленно сожалел о том, что не может смотреть глазами Квиррелла постоянно. Для этого Темному Лорду было необходимо постоянно поддерживать легилеменционную связь с разумом Квиринуса, а это могло привлечь ненужное внимание Дамблдора. Конечно, Волдеморт предполагал, что хитрый старикашка уже знает о его присутствии в Хогвартсе, однако все карты в руки давать тому не стоило. Впрочем, воспоминания о первом появлении Гарри Поттера в школе можно было выудить из памяти слуги и позже.
Ученики со второго по седьмой курс уже собрались за своими столами и теперь нетерпеливо ожидали, когда же внесут Шляпу и начнется Распределение. Даже не видя Большого Зала, Волдеморт предполагал, какие выражения сейчас на лицах учителей: приветливая улыбка Дамблдора, мрачная невозмутимость Снейпа, предвкушающая оживленность у прочих. Все учителя знали, что именно в этом году Гарри Поттер поступает в Хогвартс, и готовились к этому каждый на свой лад. Однако никто, даже всеведущий директор, и не подозревали, что на этот раз лучше всех подготовился Темный Лорд. Практически не изменив ничего из того, что должно было произойти, он однако добавил на чашу весов, противоположную дамблдоровой, одну очень весомую песчинку.
– Вы нервничаете, Квиринус? – Снейп, наконец, заметил состояние своего коллеги. Квиррелл не отрывал пристального взгляда от дверей Большого Зала, в задумчивости барабаня пальцами по столу. Он совершенно не ощущал уверенности своего Господина, да еще к тому же не понимал некоторых из предпринятых тем шагов.
– Н-н-нет, все в п-п-порядке, С-с-северус, – Квиринус растянул губы в фальшивой улыбке. – П-п-просто… В-в-вы же знаете, эт-т-то ос-с-собенный год.
– О, да, – Снейп сухо кивнул. Сейчас профессор Зельеварения весьма сожалел о том, что на традиционном ужине после Распределения Огневиски не подают даже преподавателям. Он бы не отказался от бокала… Еще бы! Спустя столько времени, тень незабвенного Джеймса Поттера, наконец, явится за своим Долгом. И ему, Северусу, придется ближайшие семь лет защищать младшего Поттера от всех неприятностей, в которые тот умудрится влезть. А в том, что Поттер непременно попадет в неприятности, Снейп даже не сомневался – гриффиндорский дух авантюризма за одно поколение не истребить.
«Это и правда будет особенный год, – тем временем думал Волдеморт в голове Квиррелла. – Но ты, Северус, даже не представляешь себе, настолько особенный!»

Волшебная Шляпа закончила свою ежегодную песню, и весь Большой Зал разразился аплодисментами. Шляпа раскланялась и вновь замерла в неподвижности.
– Так значит, нам всего-навсего надо примерить шляпу! – шепотом возмутился Рон, стоящий справа от Гарри. – Я убью Фреда! Все он наврал про поединок с троллем…
Малфой, вставший слева от Поттера, насмешливо фыркнул.
– Только такой идиот как ты, Уизли, мог поверить в подобную чушь!
– Вы еще подеритесь прямо перед всем залом! – рассерженно прошипел Гарри. Мальчика уже просто замучили непрерывные препирательства Уизли и Малфоя, начавшиеся, как только они покинули лодки, и продолжающиеся до сих пор. Гарри прямо-таки мечтал о том моменте, когда тех, наконец, распределят по разным факультетам, и он большую часть дня не будет свидетелем их ссор. В том, что Рон и Драко не попадут на один и тот же факультет, Гарри был уверен, как в самом себе.
– Мы еще посмотрим, кто из нас идиот! – огрызнулся Рон. Малфой раскрыл было рот, чтобы ответить, но тут МакГонагалл, зачитывающая фамилии будущих учеников, громко провозгласила:
– Малфой, Драко!
Блондин гордо выступил вперед и, усевшись на табуретку, смерил Волшебную Шляпу презрительным взглядом.
– Слизерин! – выкрикнула та, едва коснувшись его головы.
– Кто бы сомневался, – прошептал Уизли на ухо Поттеру. – Уж мы-то с тобой, Гарри, туда точно не попадем!
Честно говоря, Гарри уже начинал в этом сомневаться. Да, в Гриффиндоре учились его папа и мама, но также там был и тот, кто их предал. С другой стороны, в Слизерине учился Тот-Кого-Нельзя-Называть, и потому репутация факультета казалась весьма подмоченной. Однако возможный мамин друг Снейп был деканом именно этого, а не другого факультета. А когда выбираешь между другом и предателем, предпочтение очевидно, не правда ли?
Не распределенными осталось не так уж много детей. МакГонагалл продолжала бесстрастно выкрикивать фамилии, ученики Хогвартса аплодировали новичкам. Мун, Нот, Паркинсон, близнецы Патил, Перкс, и, наконец….
– Поттер, Гарри!
Глубоко вздохнув, Гарри вышел вперед и двинулся к табуретке. В толпе учеников тут же послышались приглушенные шепотки:
– Она сказала «Поттер»?
– Тот самый Гарри Поттер?
«Интересно, если я скажу всем, что я – просто однофамилец, мне кто-нибудь поверит?» – скептически подумал про себя Гарри и уселся на табурет. МакГонагалл надела на него Шляпу, и та тут же съехала мальчику на глаза.
«Так-так-так, – прозвучал у него в ушах тихий голос. – Трудно. Крайне трудно. Весьма храбрый, конечно… но и сообразительный. Есть и талант, и большое желание проявить себя… Куда же мне тебя отправить?»
Гарри удивился – он не ожидал, что Шляпа будет советоваться с ним.
«Может быть, Гриффиндор? – продолжала тем временем Шляпа. – Там ты найдешь настоящих друзей…»
Гарри невольно поморщился. Он сильно сомневался в том, что из гриффиндорцев получаются такие уж хорошие друзья.
– А есть еще варианты? – неуверенно осведомился он.
«Точно не Хаффлпафф, – Шляпа тихо хихикнула. – Равенкло? Вряд ли, вряд ли… Тогда Слизерин? Он приведет тебя к славе, в этом нет никаких сомнений. Ты мог бы стать великим там, знаешь, у тебя для этого есть все нужные качества».
Гарри только вздохнул. На взгляд мальчика, у него и сейчас было славы хоть ложкой ешь. И лишняя ему отнюдь не требовалась. С другой стороны… если Хагрид прав, и Волдеморт действительно не умер, а просто выжидает, Гарри очень пригодилось бы стать великим. Если уж даже палочка его как у Того-Кого-Нельзя-Называть… может, это судьба?
– СЛИЗЕРИН! – громогласно провозгласила Шляпа.
– Да! – оглушительно завопил Малфой и, вскочив с места, зааплодировал. Прозвучавшие в ошеломленной тишине, эти хлопки, однако, вскоре подхватили прочие слизеринцы, и вот уже весь стол громко приветствовал у себя Гарри Поттера. Проходя мимо столов Хаффлпаффа и Равенкло, Гарри заметил, что там рукоплескали ему далеко не все, а гриффиндорцы и вовсе хранили безмолвие. Впрочем, это не удивляло мальчика: Уизли успел хорошо ознакомить Гарри с той мрачной славой, что присваивалась каждому новому слизеринцу.
«Теперь Рон будет думать, что я победил Волдеморта только потому, что оказался еще более темным волшебником, чем он!» – фыркнул про себя Гарри, присаживаясь рядом с Малфоем. Впрочем, он надеялся, что выпавший ему факультет все же не оттолкнет рыжего полностью. Иметь в Гриффиндоре человека, желающего быть твоим другом, было бы… выгодно?
– Я и не сомневался в тебе, Поттер! – вальяжно протянул Малфой, небрежно похлопав Гарри по плечу.
– Похоже, только ты, – сдержанно улыбнувшись, Гарри кивнул на Рона. На лице Уизли зрело такое выражение, будто Рождество отменили навсегда, да и его братья выглядели порядком ошарашенными. Поттер перевел взгляд на преподавателей. Стоило отдать им должное, никто не проявлял недопустимого удивления тем, что знаменитый Мальчик-Который-Выжил на поверку оказался слизеринцем. Разве что Хагрид недоверчиво почесывал в затылке, да незнакомый преподаватель с длинным носом и неухоженными черными волосами выглядел так, будто не верил собственным глазам.
– Кто это? – поинтересовался Гарри у Малфоя. Тот перевел взгляд на преподавательский стол.
– О, так это и есть Северус Снейп! – оживился Драко. – Кажется, он не ожидал увидеть тебя в наших рядах…
– Готов поставить кучу денег, этого вообще мало кто ожидал, – заметил Гарри.
– Это точно, – протянул за его спиной чей-то голос. Новоиспеченный слизеринец развернулся и оказался лицом к лицу с высоким темноволосым парнем.
– Эдриан Пьюси, староста, – представился тот. Гарри вежливо пожал руку старшеклассника.
Тем временем церемония Распределения завершилась, и со своего места поднялся высокий худощавый старик с длинной седой бородой.
– Альбус Дамблдор, директор, – шепнул Драко; его голос был преисполнен презрения. Гарри взял на заметку резко отрицательное отношение Малфоя к директору Хогвартса и затих, выслушивая речь.
Дамблдор весело сверкнул очками-половинками.
– Добро пожаловать! – воскликнул он. – Добро пожаловать к началу нового учебного года в Хогвартсе! Прежде чем начать банкет, я хотел бы сказать всего несколько слов! И слова эти: Тютя! Рева! Рвакля! Цап! Спасибо!
И он сел на место. Все ученики, за исключением слизеринцев, радостно закричали и захлопали.
– Он сумасшедший? – осторожно поинтересовался Гарри у Эдриана, решив, что староста лучше знаком со школьной жизнью, чем Малфой. Тот насмешливо фыркнул.
– Безусловно. Но при этом достаточно могуществен, чтобы никто не мог его в этом обвинить, – он понизил голос. – Я слышал, Дамблдор – единственный волшебник, которого опасался Темный Лорд.
– Темн… – недоуменно начал Гарри и осекся под пристальным взглядом старшеклассника. Кажется, ему не следовало выказывать свою неосведомленность.
– Однако, победил его не Дамблдор, а Мальчик-Который-Выжил, – не дождавшись никакой реакции, продолжил Пьюси. Тут уже и Гарри сообразил, о ком речь, и постарался запомнить, как именуют Того-Кого-Нельзя-Называть слизеринцы. В любом случае, ответить Поттеру было нечего. Постаравшись на всякий случай улыбнуться как можно многозначительнее, он отвернулся от старосты и сделал вид, будто больше всего на свете его интересует внезапно возникшие на столе всевозможнейшие угощения. Впрочем, это было недалеко от истины: за целый день Гарри успел изрядно проголодаться.
«Похоже, мне тут придется держать ухо востро», – подумал мальчик, ощутив первое мимолетное сожаление о сделанном недавно выборе. Гарри вновь покосился на преподавательский стол, убеждая себя, что принял верное решение. Сидящий около Снейпа Квиррелл улыбнулся ему и отсалютовал бокалом.

~Глава 5~

Как и все предыдущие директора Хогвартса, Альбус Дамблдор закончил день Распределения небольшим собранием. Согласно традиции, присутствовали все преподаватели, даже Сибилла Трелони изволила на время спуститься из своей башни.
Теоретически собрание следовало проводить в Большом Зале, однако Дамблдор предпочитал более уютную обстановку и привечал учителей в Зале Наград. По просьбе директора домовые эльфы временно поставили там овальный стол и стулья с мягкими сидениям и высокими спинками; расставили чашки ароматного чая и сладости.
Лично Снейп, однако, уютными подобные сборища не находил. Он не понимал, чего такого важного Дамблдор видит в ежегодном обсуждении новопоступивших в Хогвартс учеников. Всегда одно и то же… хотя в этом году и было кое-что интересное. Зельевар улыбнулся одними кончиками губ. Да-а, вряд ли кто предполагал, что знаменитый Гарри Поттер окажется слизеринцем! Даже он сам мог представить подобное разве что в бредовом сне.
Следовало поразмыслить, что подобная ситуация сулила в будущем. С одной стороны, так Северусу было куда проще присматривать за Поттером, – благо слизеринцы всегда на виду у своего декана. С другой стороны, на его факультете очень много детей тех волшебников, кто не отказался бы от устранения Мальчика-Который-Выжил – просто так, на всякий случай. А еще очень интересно, каким окажется характер Поттера-слизеринца: ведь шансы того, что выросший среди магглов мальчишка предпочтет факультет потенциальных темных волшебников были крайне невысоки.
Нахмурившись, Снейп покосился на Дамблдора, с удовольствием поглощающего очередную сладость и прислушивающегося к разговорам преподавателей. Северус не сомневался, Альбус, как и он сам, относил Гарри Поттера к будущим гриффиндорцам, – не сорвало ли Распределение мальчика какие-нибудь планы директора? Впрочем, угадывать мысли Дамблдора по выражению его лица было бесполезно даже для привыкшего подмечать любые мелочи Снейпа.
– Мятного мармелада, Северус? – заметивший интерес зельевара директор протягивал тому вазочку с конфетами. – Нет? Ты точно уверен?
– Нет, Альбус, благодарю, – отказался Снейп. Тот пожал плечами и передал вазочку Минерве. МакГонагалл с удовольствием взяла конфетку.
– Северус, я помню, ты был не в ладах с отцом мальчика? – она попыталась вовлечь своего коллегу в разговор.
– Какого именно мальчика? – Снейп насмешливо приподнял бровь.
– Вряд ли сегодня кто-нибудь будет говорить о каком-нибудь другом мальчике, – усмехнулась Минерва.
– Ну почему же, – протянул декан Слизерина. – Я, например, среди поступивших в этом году обнаружил отнюдь не только Гарри Поттера. Драко Малфой, к примеру, довольно интересный молодой человек…
– Кажется, он подружился с Гарри? – полуутвердительно заметил Дамблдор.
– Я бы не был столь в этом уверен, – Северус тихо хмыкнул. Если Поттер попал на Слизерин не по ошибке, маловероятно, что он будет называть своим другом первого встречного, пусть даже этот встречный – сын довольно влиятельного в магическом мире волшебника. Подумав мгновение, Снейп пришел к выводу, что это даже неплохо, – недоверчивый Поттер-слизеринец казался зельевару куда более обезопасенным, нежели Поттер-гриффиндорец, склонный, как и все представители данного факультета, совать свой нос, куда не следует.
– Поверить не могу, что Гарри на Слизерин попал! – влез в разговор Хагрид. – Я ж ему все и про мамку с папой, и про Сами-Знаете-Кого рассказывал…
– Думаю, нам не следует проявлять к выбору Гарри такое пристальное внимание, – тихо заметил Альбус. – Мальчик может засмущаться.
Снейп невольно обменялся взглядами с Квирреллом и пришел к выводу, что оба преподавателя-слизеринца поняли намек директора абсолютно одинаково. Действительно, акцентировать внимание на факультете Поттера категорически не рекомендовалось. Чуть-чуть лишней шумихи – и кто-нибудь из «Ежедневного Пророка» непременно вспомнит, где учился Тот-Кого-Нельзя-Называть. А дурная слава Хогвартсу ни к чему. Особенно в связи с предстоящими событиями…
Когда перед началом учебного года Дамблдор вызвал Снейпа в свой кабинет и мягко попросил понаблюдать за прочими преподавателями, участвующими в установке ловушек-препятствий в коридоре, ведущем к Философскому Камню, зельевар поначалу подумал, что директор проявляет излишнюю осторожность. Но, поразмыслив, понял, что выбор Альбусом доверенных лиц вовсе не так прост, как кажется. Именно через данных учителей Темному Лорду было бы проще всего добраться до искомого артефакта. Наивный Хагрид, обмануть которого сумеет даже первоклашка; Квиррелл, боящийся собственной тени; рассеянная Спраут, старающаяся не ввязываться в конфликты, даже если те происходят у нее под носом… Строгая и чопорная МакГонагалл, верящая в гриффиндорские качества человеческой души и так часто не замечающая в них слизеринского подтекста. Северус вспомнил установленную ей ловушку и тихо фыркнул: даже он мог бы придумать как минимум пару способов пройти волшебные шахматы, не играя в них, что уж говорить о Темном Лорде! Что до Флитвика… пожалуй, только к нему Северус не мог подкопаться. Разве что следовало упомянуть, как искренне маленький профессор восторгался исполнением самых простых Чар, порой забывая, что кое-кто способен на куда более сильную и опасную магию.
Несмотря на свои недостатки, однако, данные преподаватели пользовались наибольшим доверием в Хогвартсе, а, следовательно, именно их помощью так или иначе мог воспользоваться Темный Лорд. Нестандартные действия других учителей непременно привлекли бы внимание Дамблдора, но данная пятерка ни на йоту не изменила бы своего поведения, даже если бы с их помощью в Хогвартс прогарцевал целый эшелон кентавров. И именно поэтому Северусу следовало с особой тщательностью следить за этими своими коллегами.
«Интересно, а кого директор попросил следить за мной?» – на миг задумался зельевар.

Первое, что был вынужден сделать Гарри, проснувшись следующим утром в спальне Слизерина, это пройти сложную церемонию знакомства со всеми своими одноклассниками. Сложной для мальчика она была потому, что тот никак не мог подобрать для всех одинаковый подход: если с Малфоем и Забини можно было вести себя по-свойски, то представление девочкам требовало некоего ритуального расшаркивания, полностью скопированного Поттером с Драко. Креббу и Гойлу сразу следовало показать, что ты им не чета, а задумчивого Нотта Гарри поначалу вообще предпочел обойти стороной – уж слишком многозначительно тот посматривал в сторону Мальчика-Который-Выжил. По счастью прошлым вечером Гарри перед сном додумался поинтересоваться у Малфоя отношением к нему других слизеринцев, и пришел в ужас, сообразив, что умудрился забраться чуть ли не в логово врага. Поттер дал себе зарок после уроков первым же делом зайти в библиотеку и прочитать все, связанное с его победой над Темный Лордом, дабы не попасть впросак, когда придется беседовать со старшеклассниками.
Перед завтраком первогодок посетил Северус Снейп, вручил расписание уроков, порекомендовал им держаться вместе и не доверять гриффиндорцам, после чего указал путь к Большому Залу и направился к столу преподавателей. Декан выглядел настолько занятым, что Гарри с Драко не рискнули отвлечь того своими расспросами, приняв решение переговорить со Снейпом на выходных. Малфой, просмотрев расписание, также порекомендовал Гарри хорошенько проштудировать учебник Зельеварения: конечно, Снейп не имел привычки сильно мучить на уроке своих подопечных, но мало ли… Гарри, прикидывающий, какой объем информации ему придется запомнить в ближайшее время, лишь тихо застонал.

Первым уроком у слизеринцев было ЗОТИ с Квирреллом. Заикающийся профессор разочаровал: вместо демонстрации темных заклинаний, которую предвкушал Драко, и чудовищ, на что рассчитывал Гарри, профессор Квиррелл рассказал детям историю появления своего тюрбана, – причем настолько неправдоподобную, что ее не оценили даже Кребб и Гойл. Потом была Трансфигурация совместно с хаффлпаффцами, обед и История Магии, полезная лишь тем, что слизеринцы открыли для себя время для дополнительного сна. Гарри поначалу пытался слушать профессора-призрака Бинса, но уже через пять минут пришел к выводу, что куда проще будет изучить восстания гоблинов самостоятельно.
Первая неделя для первокурсников пролетела стремительно, как Хогвартс-экспресс на всех парах. Гарри и оглянуться не успел, когда наступила пятница, а вместе с ней и совместное с Гриффиндором Зельеварение. Драко относился к этому уроку более чем оптимистически; Гарри же, памятуя суровое выражение лица Снейпа, оставался настороже.
Каждому было известно, что самые ярые соперники в Хогвартсе – это Слизерин и Гриффиндор, и, наверное, именно поэтому Зельеварение было первым занятием, проходящим совместно для учеников данных факультетов. Стоя подле двери кабинета и обмениваясь ничего не значащими фразами с Малфоем и Ноттом, Гарри искоса следил за приближением «львов». Следовало раз и навсегда выяснить, изменилось ли отношение Уизли к нему после того, как Гарри попал на Слизерин.
Рон, идущий вместе с двумя незнакомыми Поттеру мальчиками, сразу заметил своего соседа по поезду, но выглядел слишком неуверенным, чтобы подойти первым. Толкнув Драко в бок и кивнув на Рона, Гарри рискнул сам сделать первый шаг. Однако, памятуя о горячности представителей Гриффиндора, направился сначала не к Уизли, а к Лонгботтому.
– Привет, Невилл, – Гарри широко улыбнулся. – Как тебе первая неделя?
– Эм-м, – Лонгботтом настороженно покосился на Поттера, словно недоумевая, что от него надо слизеринцу. – Спасибо, хорошо. Э-э-э… а у тебя?
– Просто замечательно! – Гарри дружелюбно хлопнул мальчика по плечу и повернулся к Уизли: – Рад тебя видеть, Рон!
Тот недоверчиво прищурился.
– Рад, Поттер?
– Конечно, – с лица Гарри не сходила приязненная улыбка. – Я расстроился, когда мы с тобой не попали на один и тот же факультет, но, по крайней мере, мы оба не в Хаффлпаффе, а это уже что-то, согласись!
– Это уж верно! – пробормотал Невилл, который, как знал Гарри, был просто вне себя от радости, избежав подобной участи на Распределении.
Рыжего, казалось, добродушие Гарри весьма успокоило. Похоже, Рон до последнего не понимал, как реагировать на то, что его якобы друг в последний момент вдруг оказался на вражеском факультете.
– Значит, теперь ты якшаешься с Малфоем? – он сделал последнюю попытку спровоцировать слизеринца.
– Уизли, не стоит так демонстративно завидовать, – фыркнул Драко, приближаясь к Гарри. Поттер укоризненно посмотрел на него.
– Рон, что этим слизеринцам надо от тебя? – новые приятели Уизли подошли к рыжему и теперь воинственно косились на Гарри и Малфоя.
– Два балла с Гриффиндора за попытку вовлечь другой факультет в конфликтную ситуацию, – неожиданно прозвучавший голос заставил всех первоклассников подскочить и оглянуться на неслышно подошедшего к кабинету Зельеварения Снейпа. Тот окинул растерянных учеников насмешливым взглядом и распахнул дверь: – Прошу всех проследовать в класс.
Как и Флитвик, Снейп начал урок с переклички, сделав паузу на фамилии Поттера.
– Ах да… – тихо сказал он. – Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.
Гарри только вздохнул, понимая, что по крайней мере в ближайший год от прославления этой самой «знаменитости» ему не избавиться. Малфой, сидящий рядом, ехидно усмехнулся и толкнул Гарри локтем в бок.
– Вы пришли сюда, чтобы изучить тонкое искусство приготовления зелий… – тем временем начал Снейп свою речь. Он говорил почти шепотом, но ученики ловили каждое его слово, и Гарри, представляя себе эссенцию живой воды и «смерть, разлитую по бутылкам», невольно проникался уважением к своему декану, умеющему создавать столь удивительные вещи из кажущихся несоединимыми веществ. Снейп тем временем задал гриффиндорцам пару вопросов из самого конца учебника и, не получив ни единого ответа, прошелся нелицеприятными выражениями по их интеллекту.
– Поттер! – вдруг окликнул Гарри зельевар. – Где бы вы стали искать безоаровый камень?
– В желудке козы, сэр, – ответил мальчик, даже прежде чем успел полностью осмыслить вопрос.
– Два балла Слизерину, – удовлетворенно кивнул ему Снейп. – По крайней мере, теперь я уверен, что хотя бы кто-то в этом классе удосужился заглянуть в учебник.
Рон, до этого лишивший Гриффиндор еще пары баллов за незнание ответа на вопрос преподавателя, смерил слизеринца мрачным взглядом и пробормотал сквозь зубы что-то гадкое. Но Гарри уже и сам понимал, что наведение дружеских мостов между Слизерином и Гриффиндором придется отложить на неопределенный срок. Впрочем, сейчас Уизли был не слишком интересен мальчику. Гораздо больше его привлекало полученное за завтраком, но так и не распечатанное письмо. «Доброжелатель», наконец, ответил Поттеру.

~Глава 6~

– Значит, Блэк, ты считаешь, что я должен вытащить тебя из Азкабана? – лениво рассматривая ухоженные ногти на правой руке, процедил сквозь зубы Люциус. – И почему же?
– Потому что Цисси – моя любимая сестренка? – Сириус насмешливо осклабился. Малфой в очередной раз поразился тому, каким живым выглядел Блэк, несмотря на десятилетие в камере. Во взгляде арестанта не было ни малейшего проблеска сумасшествия… но что, если не безумство подвигло Сириуса написать кузине? Вряд ли он считал, что Нарцисса не поддерживала политические взгляды мужа…
Люциус вздохнул и наклонился к зарешеченному окошку камеры. Блондин прекрасно знал, что в предательстве Поттеров виноват отнюдь не Блэк, однако защищать родственника жены он не торопился.
– Я бы еще поверил в твою искренность, будь я женат на Андромеде, – Малфой брезгливо повел плечами. – Не корчи из себя клоуна, Блэк. Думаю, ты прекрасно знаешь, кем я был… в свое время. Поэтому шанс того, что ты обратишься к моей семье за помощью, казался мне крайне ничтожным. Даже с учетом того, что ты действительно невиновен.
Блэк тихо выругался, сплюнул на пол и взъерошил и без того спутанные черные волосы.
– Скажем так, у меня было время подумать, – он ухмыльнулся. На миг Люциусу показалось, что Азкабан все же повредил Блэку мозги, такая ненависть вдруг блеснула в глазах арестанта. – Хватит ходить вокруг да около, Малфой. Я же вижу, тебя прямо-таки распирает от любопытства, почему я, спустя столько лет заключения обратился именно к тебе – ведь ты понял, кому в действительности предназначалось письмо? Я бы, конечно, с удовольствием еще повалял дурака, но, боюсь, дементорам вскоре наскучит гулять в отдалении, и время моего незапланированного отдыха от них стремительно сократится.
Люциус вопросительно приподнял бровь. В ответ на его гримасу Блэк непроизвольно хихикнул и тут же многозначительно прижал палец к губам.
– Тс-с-с, Малфой, скажи, ты мог себе представить, что даже в Азкабане, оказывается, можно ввязаться в неприятно пахнущую историю? Впрочем, у меня все равно нет выбора… Я предлагаю тебе сделку, Малфой, красивую слизеринскую сделку. Заинтересован?
– Позволь угадать… ты припрятал в своей камере все состояние Блэков? – Люциус пренебрежительно фыркнул.
– Если бы я думал, что тебя заинтересуют деньги, я бы уже давно пригласил тебя в гости, – заметил Сириус. – Я прекрасно понимаю, Малфой, что наилучшей оплатой сделки для тебя будет информация.
– И какого же рода информация?
– Очень интересная, – Сириус многообещающе улыбнулся.

Ранним субботним утром Драко нашел Гарри в библиотеке. В последнее время это было самым очевидным местом нахождения Мальчика-Который-Выжил. Поттер сидел в отделе Трансфигурации и задумчиво пялился в помятый квадратик желтоватого пергамента.
– Рассказывай, – Малфой расположился напротив Гарри и, скрестив руки на груди, смерил сокурсника выжидающим взглядом. Тот изобразил удивление:
– О чем ты?
– Об этом, – Драко указал на пергамент. – Что такого важного написали тебе, что ты проигнорировал нашу договоренность сегодня вместе пойти поговорить со Снейпом? Не похоже, что это письмо – от магглов…
– Предположим, не от них, – Гарри подозрительно покосился на Малфоя. – Но с чего бы мне о нем рассказывать?
– С того, что я знаю магический мир куда лучше тебя, – фыркнул блондин. – А если тебе написали не магглы, значит кто-то из волшебников. И если ты, прочитав письмо, засел в библиотеке, значит, не понял, что они тебе сообщили. Я прав?
Гарри мысленно чертыхнулся. Пребывая большую часть времени вызывающе надменной маленькой чистокровной сволочью, Драко, тем не менее, порой был чертовски проницателен. Конечно, Поттер уже примерно представлял, как можно отвлечь Малфоя, почуявшего запах интриги, как ищейка кролика, но… кажется, на этот раз внимание к нему блондина и правда могло пойти на пользу.
– Хорошо-о-о… – нехотя протянул мальчик, сминая в руке пергамент. – Всего сразу я тебе, конечно не скажу. Но если ты и правда окажешься полезен…
Всем своим видом Малфой выражал желание оказаться достаточно полезным, чтобы узнать всю суть таинственной переписки Поттера с неизвестным магом. Гарри огляделся и, убедившись, что никто их не подслушивает, склонился к Малфою:
– Итак… что ты знаешь об Анимагии?

Северус Снейп проверял работы первокурсников. Для него это было сродни медитации: ошибки в элементарных вопросах по зельям уже не заставляли, как в начале карьеры, задумываться над каждой отдельной работой. Почти всегда – сплошные «отвратительно», с редкими «выше ожидаемо» у равенклойцев и парой «превосходно» в Слизерине. Вот, например, прекрасная работа его крестника, Драко… и, следом за ней, Поттера. Не идеальная, но вполне приемлемая для жившего с магглами ребенка. Снейп припомнил, что практическая работа Поттера оставляла желать лучшего, но вот теоретическая часть вызывала невольное удовлетворение усидчивостью мальчишки. Зельеваром Поттер не будет никогда, но, по крайней мере, он честно старается.
Написав внизу сочинения «превосходно», Снейп невольно усмехнулся. Кто бы мог подумать, что он когда-нибудь будет оценивать дело рук Поттера высочайшей оценкой? Только не он… впрочем, предположить, что когда-либо Поттер окажется в Слизерине, а не в Гриффиндоре, он тоже не сумел. Воистину, неисповедимы пути Судьбы…
С начала учебного года прошло уже две недели, а Северус так и не обнаружил ничего подозрительного. Точнее, подозрительным казалось многое, но вот теории зельевара вряд ли бы удовлетворили требующего неопровержимых фактов Дамблдора. Наибольшее беспокойство у Северуса вызывали Хагрид, Квиррелл и Флитвик. Первый, с точки зрения Снейпа, все сильнее скатывался в алкоголизм, каждые выходные посещая «Дырявый Котел» и выпивая «рюмашку-другую». Зельевар презрительно скривился. Он в чем-то понимал Хагрида, живущего среди волшебников, но лишенного возможности быть одним из них. Однако заливать горе Огневиски – это моветон.
Квиррелл также уже вторые выходные не присутствовал в Хогвартсе и, на взгляд декана Слизерина, подобное поведение не вязалось с характером панически перепуганного внешним миром преподавателя. Он понял бы Квиринуса, расцени тот Хогвартс как убежище, но нет… А главное, отследить молодого преподавателя за пределами школы не удавалось, что было подозрительно уже само по себе: в конце концов, Северус знал о темных заклинаниях Поиска не понаслышке, и Квиррелл, будь он хоть трижды профессором ЗОТИ, не должен был уметь их снимать. Другое дело, если Квиринус свое свободное время проводит в доме, скрытом Фиделиусом… но такое попробуй докажи!
Флитвик смущал Снейпа тем, что единственный из всех не вел себя подозрительно. Поднапрягшись, даже в действиях Спраут и МакГонагалл зельевар смог бы усмотреть скрытый умысел. Но к Филиусу придраться было невозможно. Идеальный учитель, одинаково относящийся ко всем ученикам, невзирая на чистоту крови и факультетскую принадлежность… Положа руку на сердце, Северус не мог сказать «непогрешим» даже о себе. А о Флитвике – мог. Именно это и беспокоило.
От раздумий зельевара отвлек робкий стук в дверь. Снейп вздрогнул и чуть не опрокинул чернильницу на свежепроверенное сочинение. Раздраженно поморщившись, он направился к двери с намерением выпроводить непрошеных гостей, кто бы это ни был.

– Здравствуйте, сэр, – Гарри нерешительно кивнул Снейпу. По всей видимости, настроение зельевара оставляло желать лучшего, и Поттер уже жалел о том, что Малфой все-таки убедил его поговорить с деканом.
– Привет, крестный, – Драко бесцеремонно проскользнул мимо Северуса в его комнаты. Быстро сориентировавшись, юный слизеринец направился к столу декана. – Ого, наши сочинения!
– Мистер Малфой! – Снейп с трудом подавил раздражение в голосе и посторонился, пропуская Поттера. – Что вы себе позволяете?!
– Прости, крестный, – сообразив, что Северус не в духе, Малфой мгновенно повел себя в соответствии с обстановкой: отпрянул от стола, уселся на высоком жестком стуле, стоящем поблизости, и чинно сложил руки на коленях. Зельевар тихо хмыкнул: как и все Малфои, Драко мастерски умел притворяться невинным агнцем, если это действительно было необходимо.
Гарри неловко пристроился на соседнем стуле и выжидательно посмотрел на Драко, предоставляя тому инициативу. Несведущий в делах слизеринцев человек мог бы предположить, что Поттер послушно принимает лидерство своего соученика, но Северус достаточно поднаторел в психологии младшеклассников, чтобы осознать совершенно иное. Взгляд темноволосого слизеринца был отнюдь не просительным; напротив, это был весьма требовательный, выжидающий взгляд.
«Даже так?» – Северус незаметно ухмыльнулся. Наблюдение за Поттером-слизеринцем доставляло зельевару практически такое же удовольствие, как и вычисление предателя среди коллег. До сих пор Мальчик-Который-Выжил практически не выделялся на фоне своих соучеников. Но что-то говорило Снейпу, что так будет не всегда.
– Мы по делу, крестный, – решительно заявил Драко, прерывая настороженную тишину. – Гарри хотел бы кое-что у тебя спросить.
Северус демонстративно осмотрел Поттера с головы до ног и вопросительно вздернул бровь. Мальчишка смутился и уткнулся взглядом в собственные коленки. Не будь Поттер слизеринцем, Снейп бы и не усомнился в искренности его эмоций.
– Моя тетя Петуния, сэр, назвала вашу фамилию, – тихим голосом произнес мальчик. – Она сказала, вы были другом моей мамы?
Декан молчал. Рискнув, Гарри поднял глаза и смерил зельевара испытующим взором. На лице Снейпа застыло странное выражение – удивление вперемешку с какой-то непонятной Гарри эмоцией.
– Да, я был знаком с Лили, – наконец, произнес Северус. Он предполагал, что когда-нибудь Поттер задаст ему вопрос о матери, но не думал, что это произойдет так скоро. Лицо Гарри просветлело.
– Я боялся, что это не вы, – сбивчиво пояснил он. – Тетя Петуния сказала «Снейп», но имени вашего я не знал…
– В Англии не так уж много Снейпов, – заметил зельевар.
– Думаю, вы правы, – кивнул Поттер.
Вновь возникла небольшая пауза. Северус ждал, когда Поттер, наконец, поделится с ним той самой информацией, что вызвала у мальчишки желание немедленно побеседовать со своим достаточно нелюдимым деканом. Гарри же, в свою очередь, ожидал первого шага от взрослого волшебника. Двух недель в Слизерине оказалось достаточно для того, чтобы победить словоохотливость воспитанного магглами ребенка. Мальчик успел осознать, что каждое его слово воспринимают в двух, а то и в трех смыслах… даже пары легкомысленно брошенных фраз об изредка снящемся зеленом свете хватило, чтобы кое-кто из его соучеников всерьез решил, что Гарри победил Темного Лорда, бросив в того Третье Непростительное. Поразмыслив, юный слизеринец не стал их разубеждать. Если кое для кого страх сродни уважению, стоит этим воспользоваться, не так ли?
Однако теперь новоприобретенная скрытность мешала Поттеру задать своему декану так интересующий его вопрос. Как-то раз, чудом сумев разговорить Драко на тему преданности слизеринцев Темному Лорду, Гарри выяснил, что Снейп в свое время тоже был далеко не светлым волшебником. Стоило ли сообщать ему всю правду? Вряд ли.
Гарри украдкой вздохнул. В конце концов, «доброжелатель» упоминал, к кому он может обратиться в крайнем случае. И это был отнюдь не зельевар.
– Расскажите мне о маме, сэр, – осторожно попросил Гарри декана. Даже если Снейп не мог сейчас помочь мальчику, он все еще знал очень много из прошлого, пока остающегося для юного слизеринца довольно-таки темным.

~Глава 7~

Убедившись, что Поттер спит, Драко Малфой на цыпочках прокрался к его сундуку, бесшумно откинул крышку и зарылся в вещи сокурсника чуть ли не с головой. Спустя полчаса его усилия были вознаграждены, – с горящими от предвкушения глазами блондин сбежал в пустующую в сей поздний час гостиную факультета, где в неясных отблесках пламени догорающего камина вчитался в записанные на пергаменте изящным почерком строки:
«Рад, мистер Поттер, что мое предыдущее сообщение смогло возбудить ваше любопытство. Уверен, вы жаждете фактов, подтверждающих сведения в моем предыдущем послании. Так вот, мне известно, что враг вашей семьи, Питер Петтигрю, является незарегистрированным анимагом. Именно эта способность и помогала ему скрываться от правосудия все эти годы. Изобличив Петтигрю, мистер Поттер, вы сможете не только убедиться в достоверности предлагаемой мной информации, но и вызволить своего невиновного крестного Сириуса Блэка из Азкабана. Мне остается лишь добавить, что искомый вами анимаг на данный момент находится в Хогвартсе.
С надеждой на последующее сотрудничество,
Доброжелатель»
– Начитался? – палочка Поттера уткнулась Малфою в шею. Зеленые глаза слизеринца неприветливо поблескивали. От неожиданности Драко вздрогнул и чуть не уронил письмо прямо в камин, – брюнет подкрался к нему совершенно бесшумно.
– И что ты мне сделаешь? – поинтересовался мальчик, скрывая свой испуг под презрительной усмешкой.
– А может быть, я в библиотеке не только про Анимагию читал? – вопросом на вопрос ответил Гарри. Эту привычку он позаимствовал у собственного декана: ему неожиданно понравилось, как ловко Снейп избегал ответов на наиболее неприятные вопросы, несмотря на то, что именно их Гарри весьма хотелось получить.
Драко помолчал. Он был уверен, что в Запретную Секцию Гарри попасть так и не удалось, хотя тот и пытался. Вряд ли брюнет сможет причинить ему настоящий вред… но зачем идти на лишний риск?
– Между прочим, будь я сразу в курсе всего, мог бы оказать тебе куда бульшую помощь! – решил надавить на свою полезность Драко.
– Бесплатно?! – Поттер попытался насмешливо вздернуть бровь. Подобная мимика была для него еще в новинку, поэтому получившаяся гримаса скорее смешила, чем настораживала.
– Нет, конечно! – Малфой растянул губы в ухмылке. – Все в рамках честного обмена: ты мне информацию, я тебе информацию.
– А тебе есть, что предложить? – Гарри подозрительно нахмурился. – Что-то я не припомню, чтобы ты мне особенно помог с поиском заклинаний…
– Зато я могу кое-что выяснить про Сириуса Блэка! – блондин торжествующе усмехнулся, видя, как напрягся Поттер.
– Говори!
– А что взамен?
– Хм-м-м… – задумавшись, Гарри наконец-то отвел свою палочку от малфоевой шеи и убрал ее в рукав мантии. Драко незаметно перевел дух.
– Как насчет того, чтобы больше не прятать от меня подобные письма? – рискнул предложить он. – И кстати, кто этот «доброжелатель»?
– Понятия не имею, – признался Гарри. – Но обязательно выясню. Ладно, ты меня почти убедил. Если ты что-нибудь разузнаешь про моего крестного, я не стану скрывать от тебя эту переписку… хотя и не понимаю, что такого интересного ты увидел в этом письме.
– Не понимаешь?! – Драко удивленно округлил глаза. – Мерлин, Поттер, это же очевидно! Если письмо не лжет, то с тобой переписывается кто-то ОЧЕНЬ МНОГО ЗНАЮЩИЙ! Причем знающий не всякую чепуху из учебников, а такое… такое… – он беспомощно развел руки в стороны, словно пытаясь обхватить необъятное. – Тайное, в общем. А чем больше тайн ты знаешь, тем больше власти имеешь над теми, кто все эти секреты создал. Теперь понимаешь?
– Угу, – Гарри глубокомысленно кивнул. – Хорошо, ты меня убедил, Малфой. По рукам!
Они церемонно пожали друг другу руки, тем самым как бы узаконивая свою самую первую сделку, после чего Драко убежал в спальню – придумывать очень любопытное послание домой, – а Гарри, убедившись, что блондин его покинул, достал из кармана кусок грифеля и быстро настрочил на обороте письма:
«Привет, Доброжелатель!
Ты случайно не знаешь, как заставить кого-нибудь хранить твою информацию в тайне от ВСЕХ?
С любопытством,
Гарри Поттер»

Люциус нервно мерил шагами собственную гостиную. Подобная компания собралась в его доме впервые за десять лет. Эвентус Нотт, Декстер Эйвери, Магнус Гойл, Уолден Макнейр, Валидус (*) Кребб… не хватало только Снейпа, но Блэк, заключая сделку, заставил Малфоя поклясться, что информация не коснется ушей зельевара. Люциус, памятуя о войне Северуса с кузеном жены, пожал плечами и согласился. И теперь весьма сожалел о столь опрометчивом решении. Только Северус с его непередаваемо изощренной логикой смог бы спрогнозировать ВСЕ последствия действий бывших Упивающихся. Сам Люциус предсказывать события не рисковал.
– Ты ведь понимаешь, что мы в любом случае не можем оставить все, как есть, – заметил Декстер, лениво пригубливая из бокала коллекционное вино.
– А вот меня заботит, как Блэк получил такую информацию, – у Уолдена нервно подергивалось левое веко.
– Говорит, сумел все подслушать, будучи заключенным на том же этаже, – хмыкнул Люциус.
– И столько лет ждал, прежде чем рассказать тебе все самое интересное? – Эйвери ухмыльнулся. – Всегда считал, что гриффиндорцы тугодумы, но чтобы настолько!..
– Брешет этот Блэк! – недовольно заявил Макнейр. – Даже если он все видел, то откуда ему известно, что с Барти сейчас?
– Допустим, это всего лишь его предположение, – согласился Малфой. – Но я вижу ход твоих мыслей, Уолден. Информация поступила откуда-то извне. И сомневаюсь, что даже Блэк знает, от кого именно.
– Ничто не мешает нам расспросить его хорошенько, когда ты вытащишь его из Азкабана, – заметил Магнус.
– Именно! – Люциус остановился напротив него. – КОГДА вытащу. Подозреваю, что неизвестному нам магу, сотрудничающему с Блэком, именно это и нужно – свобода для своего... хм-м-м… подопечного. А мы даже не можем быть уверены, пойдет ли нам на пользу освобождение потенциального аврора.
– Не пойдет, – угрюмо буркнул Кребб. – Блэк та еще сволочь…
– Мы не можем оставить Барти под Империо, – снова напомнил Эйвери.
– Ты с ним дружил, ты его и вызволяй! – огрызнулся Валидус.
– Тихо, друзья! – нахмурился Люциус. – Хочу напомнить, что Блэка мне в любом случае придется защищать – именно это я обещал ему в обмен на информацию. Я попросил вас присоединиться ко мне по другому поводу: во-первых, решить, стоит ли помогать Барти…
– Стоит! – настойчиво вклинился в его речь Декстер.
– И, во-вторых, – проигнорировав его, продолжил Люциус, – выяснить, существует ли этот гипотетический «незнакомец» и, если да, узнать, чем ему выгодно освобождение Блэка.
– У меня есть одно предположение, – тихо сказал доселе молчавший Нотт. – Если «незнакомец» существует, выгода может быть в том, что сделка с Блэком привлечет к нему НАШЕ внимание.
Эйвери выронил бокал, и вино кровавой рекой растеклось по дорогому ковру.
– Ты думаешь, что…
– Дорогой! – дверь гостиной распахнулась, и на пороге появилась встревоженная Нарцисса. – Посмотри, что пишет наш сын!

Волдеморт мысленно цитировал самые изощренные из слышимых им доселе ругательств. Изобрести столь изящный план… и чуть не проколоться на досадной мелочи! Темный Лорд успел позабыть, что в прошлый раз его дух сумел продержаться в теле Квиррелла лишь немногим больше полугода, после чего тому потребовалось пить кровь единорога, тем самым поддерживая жизнеспособность сразу двух душ. Волдеморт подозревал, что отчасти именно проклятая кровь и поспособствовала тому, что после возрождения Темный Лорд приобрел абсолютно нечеловеческое обличие. Конечно, и до смерти тело Волдеморта подвергалось некоторым темномагическим преобразованием, однако не столь радикальным. Лорд предпочитал вызывать у окружающих страх, а не отвращение. Не говоря уж о том, что колдовство в нечеловеческом обличие вытягивало из Волдеморта куда больше сил, нежели до смерти.
Но что могло заменить кровь единорога, дабы сохранить жизнь Квиринуса до необходимого Темному Лорду момента? Философский Камень так и оставался недоступным до конца учебного года. А это означало…
А это означало потребность пойти другим путем. По прошлой своей жизни Темный Лорд помнил, что смерть Николаса Фламеля и его жены наступила отнюдь не сразу после уничтожения величайшего из созданных алхимиком артефактов. Следовательно, Фламель наверняка догадался припрятать некоторое количество Эликсира Бессмертия у себя дома. И в этом Волдеморт усматривал свой шанс.
Впрочем, даже ему не стоило соваться в одиночку к магу, прожившему шестьсот шестьдесят пять лет, – тем более в теле Квиррелла. Однако раскрываться перед своими последователями маг не спешил: полностью восставший из мертвых Темный Лорд наверняка вызовет куда больше почтения, нежели дух Лорда, паразитирующий на чужом теле.
А шансы исправить сию досадную проблему были весьма высоки. Главное, чтобы будущий слуга не подвел своего Господина в самый важный момент.

– Ты ничего не хочешь рассказать мне, мальчик мой? – сделав крохотный глоточек чая из красивой, красной в белый горошек кружки, Дамблдор хитро посмотрел на Северуса из-за поблескивающих стекол очков. Снейп в ответ лишь полувопросительно поднял бровь, – он достаточно хорошо знал директора, дабы не попадаться на простейшую провокацию.
Конечно, ему было что рассказать. Хагрид, предварительно напившись, уже дважды посылал Поттеру письмо с приглашением посетить его хижину. Но мальчишка то ли игнорировал полувеликана, то ли попросту не получал этих посланий. Квиррелл продолжал исчезать из Хогвартса каждые выходные, и Северусу все еще не удавалось за ним проследить. МакГонагалл в последнее время завела с кем-то весьма активную переписку…
– Думаю, Помона ни к чему не причастна, – наконец, неохотно промолвил зельевар. – И… Филиус.
– Это замечательные новости, мой мальчик! – добродушно улыбнулся Альбус. – Я и не сомневался в них!
– Вот как? – декан Слизерина прищурился. Значит, среди подозреваемых директором преподавателей, Северусу были представлены и те, что должны были навести его на ложный след? Снейп в который раз мысленно прошелся нелицеприятными выражениями по скрытному характеру директора. Кого Дамблдор проверяет – его или же всех остальных? В любом случае, сейчас не время и не место, чтобы над этим размышлять.
– А как Гарри? – меж тем осведомился Дамблдор. – Мальчика не обижают на твоем факультете?
– Он прекрасно вписался, Альбус – с показным равнодушием ответил Снейп. – Похоже, Поттер в той же степени слизеринец, в которой его отец был гриффиндорцем.
Дамблдор задумчиво пожевал губами.
– Это очень хорошо, Северус, – наконец, сказал он. – Я бы обеспокоился, не заведи юный Гарри друзей.
– Хм, – Снейп позволил себе промолчать. С его точки зрения, понятие «друг» было весьма растяжимым. И Поттер, кажется, разделял со своим деканом эту точку.
Гарри вообще был довольно занятным ребенком. Единожды обезоружив Северуса вопросом о Лили, он мало-помалу принялся завоевывать приязнь нелюдимого зельевара. Прежде всего, мальчишка был довольно любознателен. Казалось, его интересовало абсолютно все – начиная с правил поведения за столом в среде магической аристократии и заканчивая политической карьерой текущего Министра Магии. Причем интерес Поттера, в отличие от всеядности равенклойцев, был сугубо практическим: какие бы знания тот не подчерпывал, все старался обернуть себе на пользу. Со времени появления Гарри в Хогвартсе прошло меньше двух месяцев, а мальчишка уже почти ничем не напоминал неуклюжего маггла, каким выглядел, только-только появившись здесь. И Драко весьма способствовал образованию своего друга. Да-а, кажется, Волшебная Шляпа не промахнулась, отправив Поттера на Слизерин.
Снейп только было собрался озвучить Дамблдору свои мысли по поводу Поттера, как дверь в кабинет директора широко распахнулась, и на пороге появился рассерженный Аргус Филч.
– Это уже ни в какие ворота не лезет, Альбус! – возмущенно заявил он. – Какие-то первокурсники проникают в Запретный Коридор, срывают все запоры с дверей, да еще и умудряются проклясть бедную миссис Норрис каким-то гадким заклинанием! Я требую принять меры!
Северус тихо порадовался, что не начал было попусту расхваливать мальчишку. У него было нехорошее подозрение, что без Поттера тут не обошлось.

(*) Перевод имен с латыни – «хитрый», «ловкий», «большой» и «сильный». Кто есть кто – сами догадаетесь…;)

~Глава 8~

– Люциус, ты с ума сошел! – шепотом орал Министр на главу древнего рода волшебников. – Я не собираюсь создавать прецедент, будь Блэк хоть трижды невиновен! Ты только подумай, какой урон будет нанесен имиджу Министерства!
– Не спешите с выводами, Корнелиус, – успокаивал его Малфой. – Для начала я советую задуматься хотя бы о том, как нам повезло, что Блэк обратился к моей супруге, а не… к Дамблдору, например.
При звуке имени своего старинного неприятеля Фаджа ощутимо передернуло. Порой у Люциуса возникала хулиганская мысль произнести по очереди сначала имя директора Хогвартса, а потом – своего Господина, и сравнить, чьего имени Министр опасается больше. Впрочем, как всегда, сейчас было не время и не место для подобных экспериментов.
– Заметьте, Корнелиус, – продолжил увещевания аристократ, – Сириуса Блэка за решетку без суда и следствия запихнули отнюдь не вы. А вот Дамблдор на том процессе присутствовал. И именно при нем в Азкабан был размещен по сути своей безвинный человек, пребывающий после смерти ближайших друзей в состоянии аффекта и оттого не осознающий полностью обрушившихся на его голову обвинений.
Фадж перестал мерить шагами собственный кабинет, остановился подле Малфоя и задумчиво наклонил голову набок, точно голубь, заметивший весьма привлекательное зернышко. Люциус скрыл довольную ухмылку.
– Между прочим, Блэк также является крестным небезызвестного нам Гарри Поттера, – он рискнул добавить еще один дополнительный аргумент. – Представляете, как будет благодарен мальчик за его освобождение? И я практически не сомневаюсь, что Блэк захочет оформить над крестником опекунство…
– Вроде бы сейчас Поттер живет у родственников по линии матери? – неуверенно осведомился Фадж.
– магглы! – Люциус презрительно скривился. – Мне кое-что известно о них. Мой сын дружен с Мальчиком-Который-Выжил, и тот по секрету поведал Драко, что его тетя и дядя отнюдь не рады присутствию племянника в своем доме. Да и Блэк упоминал, что сестра Лили Поттер всегда была весьма агрессивно настроена против волшебников…
– Бедный мальчик! – Корнелиус окончательно успокоился. Пройдя мимо Малфоя, Министр уселся в свое кресло и, взмахнув палочкой, призвал из секретера чистый лист пергамента и чернильницу. – Я тотчас же должен распорядиться… значит, «состояние аффекта», ты говоришь?
– Именно, – Люциус небрежно оперся на трость, склонившись над столом Фаджа и всматриваясь в быстро заполняемый буквами Указ. Написав «причина апелляции», Корнелиус остановился, задумчиво покусывая кончик гусиного пера.
– Но ведь доказательств того, что Питер Петтигрю жив, нет?
– Пока нет, – поправил Министра Малфой. – Я не сомневаюсь, что доблестные авроры в ближайшее время достанут этого негодяя, где бы он ни скрывался. Меж тем я прошу лишь направить моего шурина на допрос с применением Веритасерума и перевести его до официального слушания в более приемлемые условия существования.
– Умеете вы быть убедительным, Люциус! – шутливо толкнул его в бок Фадж, размашисто подписываясь под документом.

Сириус Блэк принимал душ. Нет, не так…
Сириус Блэк нежился под низвергаемыми с небес потоками неизмеримого блаженства. Прохладные струи омывали его изможденное тело, капля за каплей возвращая узнику жизненные силы. Смыв с волос пахнущую медом с пряностями воздушную пену, арестант растерся пушистым полотенцем и, обернув его вокруг бедер, покинул душевую кабинку. Впрочем, решетка, отделяющая камеру предварительного заключения от коридора нижнего этажа Министерства Магии, а также маячившее за ней лицо Макнейра быстро вернули заключенного в реальность.
– Подглядываешь? – подмигнув Уолдену, Сириус почесал азкабанские татуировки на груди. К его превеликому сожалению, они, в отличие от грязи, водой не смывались.
– На твоем месте я бы радовался, что за тобой смотрю я, а не Хмури, к примеру, – заметил бывший Упивающийся. Сириус, вспомнив коллегу по Ордену Феникса, лишь тоскливо поморщился. Обвиняя себя в гибели Джеймса, он, тем не менее, ждал, когда хоть кто-нибудь из друзей усомнится в его вине. Долго-долго ждал…
– В задницу Хмури! – доверительно сообщил Блэк Уолдену. Министерский палач хрипло расхохотался.
– Да-а-а, Блэк, похоже, Азкабан и впрямь пошел тебе на пользу!
Сириус тем временем облачился в халат, любезно доставленный арестанту с черным малфоевским филином, уселся на нары и придвинул поближе к себе передвижной столик с едой. Налил в кубок вина, выдохнул и выпил, не смакуя, словно Огневиски.
– Ну, Макнейр, рассказывай… не зря же тебя ко мне приставили? Что там в мире творится?
– Да, все то же, – Уолден презрительно хмыкнул. – Министр у нас поменялся, а вот законы остаются прежними.
– А кто Министр?
– Корнелиус Фадж, – Макнейр оглянулся и на всякий случай понизил голос. – Бесхребетный слизняк, но сам понимаешь, тебе это только на руку. Малфой его, если надо, в два счета убедит в том, что день – черный, а ночь – белая.
– Да-а… – Блэк демонстративно вздохнул. – Вот воевали, воевали – и смысл? Все по-прежнему…
Уолден помялся, не решаясь задать единственный действительно интересующий его вопрос.
– Слушай, Блэк… честно – ты ведь про Крауча соврал?
– Почему соврал? – Сириус ухмыльнулся. – Готов поставить все состояние Блэков против твоей палочки – сидит Барти под Империо, как миленький, вас, друзей своих, поджидает.
– Да нет, – досадливо махнул рукой палач. – Ты мне скажи, кто тебе об этом рассказал! Никто из наших не верит, что Крауч-старший так запросто свои планы в Азкабане выкладывал. Кто тебе помогает?
– Дементоры по секрету сообщили! – подмигнул ему Сириус. – Не докучай, Уолден. Любопытство чревато вредными последствиями для здоровья. Бери пример с Малфоя. Знает же, падла, что не просто так я Циссе письмо отправлял, но молчит, выжидает. И тебе того же советую.
Макнейр раздраженно скрипнул зубами. Конечно, он и не сомневался, что Сириус будет молчать как рыба, но попробовать все же стоило.
– Пресса будет? – меж тем осведомился у своего надзирателя Блэк, допивая вино и впиваясь зубами в куриную ножку.
– Зачем? – удивился тот. – Нет, если настаиваешь, мы можем позвать журналистов, но вместе с ними тобой заинтересуется и Дамблдор, а этого, как я понимаю, ты не хочешь?
– Не нравится мне этот Дамблдор, – грустно сказал Блэк. – Он мне в свое время даже Веритасерума на посошок не предложил. И Хмури мне не нравится. Вообще, все маги – сволочи.
– А то! – ухмыльнулся Уолден. – Небось, не будь дементоры такими душками, так бы в своей камере и оставался?
– Еще чего! – Сириус бросил обглоданную куриную косточку на поднос и развернулся лицом к палачу. – Знаешь, как там скучно? Не-е-ет, у меня совсем другие планы… – он многообещающе ухмыльнулся.

Люциус чувствовал себя весьма неуютно. Он уже много лет не надевал маску, и ему отнюдь не нравилось это ощущение металлической прохлады на лице. По плану, он и Декстер должны были ворваться в особняк Крауча-старшего, тогда как Кребб с Гойлом страховали их снаружи. Макнейр остался в Министерстве следить за Блэком, а Нотт – за Аластором Хмури: не дай Мерлин, аврору именно сегодня взбредет в голову навестить старого приятеля!
Сообщники специально дождались новолуния, пришедшегося аккурат на Хеллоуин – кромешная тьма небес позволяла «освободителям» в черных мантиях практически идеально сливаться с окружающим ландшафтом.
– На счет «три»! – шепнул напарнику Эйвери. – Ну, с Лордом!..
Досчитав до трех, Малфой скороговоркой выкрикнул формулу антиаппарицонных чар, и в тот же миг Декстер выбил дверь Бомбардой и ворвался в дом. Навстречу ему ринулось нечто мелкое и пронзительно визжащее.
– Чертов эльф… Редукто! – Эйвери всегда любил грязные заклинания. Вбежав в дом следом за Декстером, Люциус еле успел создать Щит, прикрываясь от кровавых брызг, взметнувшихся от взорванного проклятием домовика.
– Кажется, мы собирались не привлекать внимания, Декстер! – прошипел разъяренный Малфой. Эйвери не обратил на напарника никакого внимания. Будучи от природы довольно дружелюбным и приветливым волшебником, Декстер мгновенно превращался в чудовище, стоило кому-либо задеть его друзей. А таковыми маг считал лишь Крауча, Мальсибера и, как ни странно, Снейпа.
– Что происхо… Ступефай! – из соседней комнаты показалось заспанное лицо Крауча-старшего, мгновенно исказившееся в гримасе ужаса при виде Упивающихся Смертью. Малфой небрежно отбил заклинание бывшего Министра и парализовал того Петрификусом Тоталусом.
– Круцио! – не удержался от маленькой мести аристократ. Ближайшим другом Люциус Барти-младшего отнюдь не считал, но полагал, что любой человек, способный годами держать в плену собственного сына, заслуживает надлежащего наказания.
– Барти, ты где-е? Отзови-и-ись! – Эйвери стремительно обшаривал дом, наощупь пытаясь определить скрытое под мантией-невидимкой тело. Люциус вздохнул.
– Фините Инкантатем! Империо! Крауч, веди меня к своему сыну.
– Хорошо… – двигаясь, точно сомнамбула, бывший Министр поднялся на второй этаж особняка и распахнул перед Малфоем дверь неприметной комнатушки. Присмотревшись к сидящему на кровати человеку, Люциус рывком выхватил из безвольных пальцев Крауча-старшего палочку и переломил ее об колено.
– Барти! – ворвавшийся в комнату следом за Малфоем Эйвери встряхнул за плечи постепенно приходящего в себя молодого человека.
– Что… Д-декстер? – Барти, наконец, сфокусировал на приятеле взгляд. – Где…
– Позже! – сурово прервал Люциус раскрывшего было рот Эйвери. – Уходите, а мы закончим здесь.
Декстер благодарно глянул на коллегу, активизировал портключ и исчез. Малфой, вернувшись вместе с Краучем-старшим на первый этаж, тихо ругнулся сквозь зубы. Убирать следы проникновения в особняк бешеного Эйвери умел далеко не каждый маг.
Люциус выглянул за дверь.
– Магнус, Валидус! – позвал он сообщников. – Сюда! Займитесь дверью и сделайте что-нибудь с останками этого несчастного эльфа. А ты, – Упивающийся вновь обернулся к Краучу, – показывай, где у тебя в доме можно раздобыть прочную веревку.

В Хеллоуин Перренелль Фламель как всегда не спалось. Вот и на этот раз, ласково погладив мужа по волосам, женщина выскользнула из постели и бесшумно спустилась на кухню – заварить себе крепкий чай с мятой и липовым цветом. Кулинарией Перренелль уже давно не интересовалась, а вот чай и кофе предпочитала заваривать сама.
Тихий шорох за окном заставил женщину вздрогнуть. Ей вдруг показалось, что по заросшей пожухлыми цветочными стеблями клумбе прошлепали чьи-то босые ноги. Но кто может ходить под окнами в центре Лондона, да еще босиком?
– Николя… – нерешительно позвала женщина. Шорох повторился. Где-то в глубине дома тихо скрипнула дверь.
– Николя! – взбежав на второй этаж, Перренелль принялась расталкивать мужа.
– Перри… что-то случилось? – безжалостно спихнутый с кровати Николас первым делом схватился за палочку.
– Кто-то ходит под окнами, Николя! – встревожено зашептала женщина. – Я боюсь! А если это Тот-Кого-Нельзя-Называть? Ведь Дамблдор предупреждал нас…
– Чепуха, Перри! – старый алхимик рассмеялся. – Волдеморту нечего тут делать. Философский Камень в Хогвартсе и, я уверен, Альбус сумеет его сохранить.
– Я боюсь, Николя, – настойчиво повторила Перренелль. В отличие от мужа, она не очень-то доверяла директору Хогвартса. – Иди, посмотри, что там внизу.
– Ну, хорошо, – вздохнув, Фламель поднялся и, держа палочку наготове, спустился на первый этаж. Встав на колени за кроватью, его жена настороженно вслушивалась в доносившийся снизу шум. Прошло как минимум полчаса, прежде чем тихо чертыхающийся Николас вернулся в спальню.
– Ты слишком суеверна, Перренелль, – положив палочку на кровать, он успокаивающе обнял женщину. – Вечно тебе в Хеллоуин мерещится всякая жуть.
– Я точно слышала! – настойчиво повторила волшебница.
– Ветер играл с пожухшими листьями.
– А скрип двери?
– В подвале ползал уж, – пожал плечами Николас. – Наверное, забрался днем, пока я проветривал лабораторию… Я выбросил его наружу.
– Змея в центре Лондона… тебе не кажется это подозрительным? – нахмурилась женщина.
– После того, как мы выяснили, что наши соседи-магглы на досуге разводят варанов?! – Николас коротко хохотнул. – Успокойся, Перри. Я уверяю тебя, даже Волдеморту незачем нас убивать.
– Незачем… – тихо согласилась с ним жена, укладываясь на кровать рядом с супругом.
Дождавшись, когда в доме Фламелей погаснет свет, Квиррелл заклинанием призвал ужа, спрятавшего в своем желудке один из десяти маленьких флакончиков с золотистого цвета жидкостью, найденный змеей в лаборатории алхимика, и с тихим хлопком аппарировал прочь.

~Глава 9~

– Вы ведь понимаете, что ваш проступок очень и очень серьезен? – Дамблдор с далеко не отеческой суровостью смотрел на стоящих перед ним чуть ли не на вытяжку мальчишек. – В конце концов, вы могли запросто погибнуть!
– Да, сэр… – один из пары малолетних нарушителей был так бледен, будто готовился упасть в обморок; у второго от стыда горели уши и щеки.
– Так как это ваше первое нарушение, я не буду исключать вас, – наконец, сказал Альбус. – Однако мне придется написать вашим родственникам. Также в течение месяца вы будете вынуждены посещать ежевечерние отработки с мистером Филчем.
Аргус, стоящий подле директора, упер руки в бока и многообещающе усмехнулся.
– Помимо этого ваш факультет лишается ста баллов, – Дамблдор печально наблюдал, как на лицах первокурсников появляется выражение неприкрытого ужаса. Тем не менее, наказание не казалось директору излишне жестоким. Только так и можно отвадить не в меру любопытных детей от Запретного коридора.
Альбус досадливо провел ладонью по бороде. Мальчики, разумеется, проболтаются – они еще слишком малы, чтобы уметь держать язык за зубами, а брать Непреложный Обет с детей… И теперь придется просить Хагрида заменить Пушка каким-нибудь другим зверьком, а как на это отреагирует Том – неизвестно. Дамблдора сильно беспокоило то, что Темный Лорд не подавал никаких признаков жизни, хотя директор готов был заложить собственную бороду, что тот зашевелится именно в этом году – когда Гарри, наконец, начал обучение. Альбус решил довериться интуиции и поставил в Хогвартсе довольно изящную, на вкус пожилого волшебника, ловушку. Том, со своей манией бессмертия, не мог не клюнуть на Философский Камень, – а значит, его действий следовало ждать со дня на день.
Признавая любовь Волдеморта к символизму, Дамблдор ожидал, что тот попытается заполучить Философский Камень именно в Хеллоуин, но просчитался. Ни один из беспокоящих директора коллег-профессоров не вел себя в этот день подозрительно. Это означало, что либо Том просчитал план директора и не явился в Хогвартс вовсе, либо готовится напасть позднее, – а в таком случае замена одного из препятствий лабиринта могла излишне насторожить Темного Лорда.
Но не убрать цербера из Хогвартса директор теперь не мог. Стоит кому-то из родителей узнать, что за чудовище скрывается на третьем этаже, как поднимется такой вой, что донесется аж до Министерства. Конечно, на этот случай у Альбуса была заготовлена версия, что цербер содержится для изучения на Уходе за Магическими Существами, но… Всегда есть это неприятное «но», из-за которого даже самые продуманные планы приходится менять на полпути.
– Можете идти, мальчики, – Дамблдор проводил взглядом покидающих его кабинет гриффиндорцев и потянулся за заботливо припрятанными в верхнем ящике стола шоколадными конфетами.

Вернувшись домой, Малфой абсолютно не удивился, обнаружив у себя в кабинете Снейпа. Честно говоря, он не удивился бы, даже находись там Дамблдор в компании Министра Магии – настолько выбивающей из колеи была для Люциуса сегодняшняя ночь. Оставалось лишь беззвучно возблагодарить Мерлина и Моргану за то, что перед аппарацией маг на всякий случай уничтожил свою маску и стер Делетриусом из палочки последнее заклинание. А что до черной мантии… ну, этим цветом Северуса не удивишь.
– Чем обязан столь раннему визиту? – Малфой невозмутимо прошествовал к секретеру и извлек из него дежурную бутылку Огневиски. Можно было бы, конечно, пригласить Северуса в малую гостиную и приказать домовикам подать легкий завтрак, но не хотелось будить Нарциссу.
– Алкоголь с утра? – Снейп демонстративно посмотрел на старинные напольные часы, показывающие всего четверть седьмого.
– Вполне согласен с тобой, наносить визит столь рано – моветон, – Люциус позволил себе легкую ухмылку. Зельевар раздраженно повел плечами.
– Я заглядывал к тебе в шесть вечера, в восемь и в двенадцать, но ты так и не появился. Нарцисса любезно предоставила мне гостевую комнату.
– Что-то серьезное? – аристократ нахмурился. Как правило, Снейп не ночевал в гостях, предпочитая все свое свободное время проводить дома, уткнувшись носом в очередной зельеварческий труд.
– Даже не знаю… – Северус деловито побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Ты ничего не хочешь рассказать мне, Люциус?
Мысленно порадовавшись, что стоял лицом к секретеру и спиной к Снейпу, Малфой неторопливо налил себе Огневиски в изящный серебряный кубок, убрал бутылку обратно в ящичек и только потом повернулся к зельевару.
– Если тебя интересует, какого Мордреда Министр задержал меня сегодня до пяти утра, но вынужден ответить отказом, Северус, – это не твое дело. Напротив, мне весьма любопытно, каким образом ты узнал…
Северус прервал его громким хмыканьем.
– Я не затем торчал у тебя дома столько времени, чтобы выслушивать, какие взятки недополучил Фадж! Дело в Драко.
Малфой позволил беспокойству проявиться на своем лице.
– С ним все в порядке, – торопливо успокоил его Снейп. – Я даже выразил бы тебе восхищение интеллектом твоего сына, если бы не его дружба с Поттером.
Люциус вежливо приподнял бровь.
– Перед Хеллоуином Драко вступил в прения с мистером Роном Уизли, – поведал Северус аристократу, – закончившиеся вызовом на дуэль. Как я понял из сбивчивых объяснений своего крестника, он намеревался подставить Уизли Филчу и преспокойно остаться у себя в спальне, но Поттер разубедил его, выступив в роли рефери и предложив заключить сделку на желание для победителя.
– Я полагаю, Драко победил? – полуутвердительно уточнил Люциус, делая глоток из кубка. Снейп насмешливо фыркнул.
– Победил Филч, явившийся в Зал Наград в самый разгар дуэли. Уизли со своим секундантом далеко убежать не удалось, а вот Поттер с твоим сыном додумались до оригинального решения – спрятались от Аргуса в моем кабинете. Гордясь своей находчивостью, они даже не стали утаивать от меня свои прегрешения!
Люциус рассмеялся.
– Я бы тоже не стал молчать, зная, что ты, растроганный подобным доверием, меня не выдашь. Но ведь ты пришел ко мне не затем, чтобы просто поделиться этой историей?
Снейп помедлил, раздумывая, стоит ли сообщать Малфою прочую информацию. Логика рекомендовала ему молчать, однако декан слишком привык беспокоиться о своих подопечных, дабы игнорировать происшествие, связанное с крестником пусть даже косвенно.
– Как ты понимаешь, оппонента твоего сына Филч поймал, – наконец, сказал зельевар. – Причем не абы где, а в так называемом Запретном Коридоре. Предвосхищая твой вопрос, скажу, что там директор временно содержал цербера.
У Люциуса внезапно возникло желание налить себе еще один кубок Огневиски.
– И что цербер делал в школе? – нарочито небрежно осведомился он.
– Директор предполагал показать его семикурсникам на Уходе за Магическими Существами, – объяснил Северус.
– Помнится, нам на Т.Р.И.Т.О.Н. демонстрировали мантикору… – припомнил Люциус.
– Тем не менее, я бы хотел попросить тебя показать Драко на Рождественских каникулах некоторые элементарные сдерживающие и оглушающие заклинания, – Северус нарочито внимательно любовался рассветом за окном.
– Разумеется, – Люциус принял к сведенью то, что пытался сообщить ему неуживчивый зельевар. Значит, Дамблдор затевает нечто такое, что вынуждает его содержать в Хогвартсе опасную магическую тварь. Причем, исходя из рассказа того же Снейпа, вход в убежище этой твари элементарно открывается простыми первокурсниками. В совокупности с внезапно взыгравшей жаждой свободы у Блэка, а также гипотетическим «незнакомцем», картина событий складывалась вполне себе впечатляющая.
– Спасибо, Северус, – поблагодарил Малфой зельевара, не выказывая, впрочем, своих подозрений. Снейп всего лишь искренне беспокоился за своего крестника и просил Люциуса поднатаскать того в защитной магии, интуитивно предчувствуя будущие неприятности. Не желая оставаться в долгу, Люциус добавил: – В письмах Драко просил пригласить к нам на Рождество Гарри Поттера. Ты ведь не будешь против, если я займусь заклинаниями с обоими мальчиками?
– Буду признателен тебе, Люциус, – кивнул Снейп. Малфой, провожая зельевара к камину, взял себе на заметку, что тот почему-то заботится о благополучии сына своего врага. Это тоже было весьма полезной информацией.

– Слизеринские гады! – не скрываясь, прошипел Рон на следующий после Хеллоуина день, зажав Малфоя и Поттера в коридоре перед кабинетом ЗОТИ. Лонгботтом, стоя за спиной сокурсника, агрессивных действий не предпринимал, однако выражение его лица также показывало крайнюю степень неприязни.
– Ты еще скажи, что это мы виноваты в том, что вы попались, Уизли! – презрительно фыркнул Малфой. После вчерашнего разговора с крестным, лишившего Драко доброй половины нервных клеток, юный слизеринец не боялся даже синяка под глазом.
– Из-за вас Гриффиндор потерял сотню баллов…
– Уизли, а это уже несправедливо! – возмутился Поттер. – Вы сами выбрали, в какую сторону вам бежать. А Филча позвали не мы, а эта ваша Грейнджер!
– Чтоб ее тот цербер сожрал! – в сердцах выругался Рон, припомнив оскорбленную в лучших чувствах заучку, которую они с Невиллом встретили, возвратившись от Дамблдора.
– Это тот, про которого сегодня за завтраком говорили? – тут же спросил Драко, интуитивно пытаясь вывести себя из ареала гнева Уизли.
– Мы вчера, убегая от Филча, заблудились и случайно попали в Запретный Коридор, – пояснил Невилл, также не особо горящий желанием лицезреть очередной поединок Малфоя и Уизли. – Искали, где спрятаться, открыли Алохоморой одну дверь… а там ОН! Не представляю, как семикурсники с ним на Т.Р.И.Т.О.Н. справятся…
– Враки все это про Т.Р.И.Т.О.Н.! – решительно заявил Рон, отпуская ворот мантии Малфоя. – Вовсе не поэтому цербер там сидел!
– А почему? – заинтересовался Гарри.
– Не твое дело! – опомнился рыжий, сообразив, что чуть было не выдал врагам полезную информацию.
– Вот как? – Поттер нахмурился, внимательно оглядывая Уизли. Тот невольно насторожился.
– Квиррелл идет! – торопливо прервал Лонгботтом начинающуюся по второму кругу ссору.

По окончании ЗОТИ, Гарри придержал покидающего кабинет Малфоя за рукав.
– Ты же понимаешь, что мы не можем не проверить то, что сказал Уизли? – тихо поинтересовался он у приятеля.
– Мало ли что ему в голову взбрело! – Драко презрительно фыркнул.
– Если бы это было не важно, он не стал бы скрывать новости, а наоборот, похвастался, – рассудительно сказал Гарри. Скривившись, Малфой был вынужден предположить, что Поттер может быть прав.
– И что ты предлагаешь?
– Смотри, – по мере рассуждения, Гарри принялся загибать пальцы, – как сказал Дамблдор, цербера из Запретного Коридора должны будут вывести. Значит, если он и дальше будет Запретным, там есть что-то еще.
– Например? – Малфой пристально посмотрел в глаза однокурсника. Гарри постарался придать своему лицу как можно более невинное выражение.
– Пока не знаю. Хорошо бы было узнать, ты не считаешь?
– И лишиться сотни баллов, как гриффиндорцы? – Драко ухмыльнулся.
– А ты напиши своему отцу, – предложил Поттер. – Пусть он предположит, что Дамблдор может прятать в Хогвартсе.
– Хм… а почему бы и нет? – оживился блондин, покидая класс. Гарри кивнул поджидающим их Креббу и Гойлу и устремился следом.
Темный Лорд, благодаря несложному заклинанию расслышавший с другого конца класса каждое слово мальчишек, довольно усмехнулся. Он уже всерьез опасался, что Поттера придется носом тыкать в Запретный Коридор, чтобы хоть как-то заинтересовать слизеринца. По счастью, все устроилось само собой. Теперь оставалось лишь дождаться Рождества и перейти к финальной стадии первого этапа плана. Уже скоро…

~Глава 10~

– Апелляционное слушанье от второго ноября, – громко провозгласил Фадж, и его секретарь тут же начал записывать стенограмму, – обусловленное претензиями Сириуса Блэка, заключенного Азкабана, камера номер сорок семь, обвиненного в поддержке Того-Кого-Нельзя-Называть и связанных с этим преступлениях.
Собрание Визенгамота оживленно зашелестело на разные голоса: Фадж сильно сократил список обвинений, вмененных Блэку, одному из самых знаменитых убийц своего времени.
– Следователи – Корнелиус Освальд Фадж, Министр Магии; Руфус Эбенгард Скримджер, глава аврората. Секретарь суда – Оли Табула. Свидетелей со стороны обвинения или защиты нет, я полагаю? – Фадж демонстративно осмотрел присутствующих на суде волшебников. Он прекрасно помнил, что свидетелей преступлений Блэка не существовало, но убедиться все же следовало.
Присутствующий в зале как слушатель, Люциус переглянулся с Макнейром, стоящим подле Блэка на тот гипотетический случай, если арестант попытается сбежать. Впрочем, вряд ли Блэк смог бы вырваться из цепей, удерживающих его в кресле подсудимого, – по крайней мере, на памяти Малфоя подобного никогда не случалось.
– Случай беспрецедентный, – тем временем продолжал вещать Фадж. – Осужденный за убийство тринадцати магглов и проведший в камере Азкабана более десяти лет, Блэк внезапно называет себя невиновным! Мой старший заместитель, Долорес Джейн Амбридж, тщательно проверила протоколы тогдашнего заседания, и что же она обнаружила? Да-да, именно то, что вы и подумали – Веритасерум при обвинении Сириуса Блэка не применялся!
– Его вина была очевидна… – послышалось из зала. Корнелиус укоризненно погрозил обвинителю пальцем.
– А как же презумпция невиновности, друзья мои? – он вздохнул. – Я, как и вы все, удивлен неожиданным требованием Блэка, но считаю, что мы не можем отказать в Сыворотке Правды даже самому злейшему преступнику!
– Удовлетворить, – кивнула со своего места Амелия Боунс, глава департамента Магического Правопорядка.
– Нечего на этого преступника зелье переводить! – проскрежетал откуда-то с задних рядов хриплый голос. – Ясно как день, что он Упивающийся!
– Визенгамот учтет ваше мнение, Аластор, – кивнул бывшему аврору Фадж. – Если не ошибаюсь, именно вы участвовали в задержании Блэка, а также препровождении его под стражу?
– И не скрываю этого! – Хмури вперился своим волшебным глазом в лицо Сириуса. Тот, несмотря на напряженность обстановки, выглядел на редкость невозмутимо. Если бы не удручающие худоба и бледность, можно было бы сказать, что времяпровождение в страшнейшей тюрьме магического мира ничуть не сказалось на самочувствии арестанта.
– Предлагаю голосование, – негромко промурлыкала Амбридж, предвосхищая начинающиеся прения. Визенгамот согласился. В итоге, тридцать семь наиболее уважаемых волшебников магического мира проголосовали «за Веритасерум», тринадцать – «против». Решение было очевидно.
– Уолден, будьте так любезны, – кивнул Корнелиус Макнейру. Тот жестом фокусника извлек из кармана мантии пузырек с прозрачной жидкостью, продемонстрировал ее собравшимся в зале суда волшебникам, накапал в мерную ложечку три капли и протянул ее Блэку. Тот покорно принял зелье.
– Ваше имя? – громко обратился к заключенному Фадж.
– Сириус Блэк.
– Действительно ли вы более десяти лет являетесь заключенным Азкабана?
– Да.
– Действительно ли вы когда-либо являлись приспешником Того-Кого-Нельзя-Называть?
– Нет.
– Что?! – брызгая слюной, Хмури вскочил со своего места. – Это брехня собачья, а не заседание! Проверьте Веритасерум!
– Тишина в зале! – Скримджер грозно покосился на бывшего подчиненного. – Мистер Хмури, по завершении допроса я лично отдам вам на анализ весь оставшийся Веритасерум! А теперь молчите, если не желаете покинуть суд!
Аластор стих. Он все еще не верил в невинность Блэка, но уже успел в красках вообразить, как будет рассказывать Дамблдору об его оправдании. А в том, что Блэка оправдают, старый аврор уже не сомневался.
– Вас обвиняют в убийстве тринадцати магглов, передаче Вы-Знаете-Кому секретной информации и раскрытии ему же тайны убежища Поттеров, – убедившись, что Хмури будет молчать, Корнелиус продолжил допрос. – Справедливо ли какое-нибудь из этих обвинений?
– Нет.
– Позвольте мне, Министр! – Руфус вскочил с места. Плотоядно прищурив глаза, он сейчас как нельзя более напоминал крупного хищника из семейства кошачьих. – Блэк, знаете ли вы, кто в действительности был Тайным Хранителем Поттеров?
– Да.
Тихий шепот в зале суда превратился в оживленный гул.
– Назовите его!
– Питер Петтигрю.
– Петтигрю мертв! – не выдержав, проорал со своего места Хмури. Амбридж смерила его уничижительным взглядом.
– Позвольте мне, Министр, – Люциус мягко поднялся со своего места. Дождавшись согласного кивка Корнелиуса, аристократ продолжил: – Сравнительно недавно Сириус Блэк прислал письмо своей кузине Нарциссе Малфой. Я, как верный супруг, не мог не обеспокоиться судьбой ее ближайшего родственника. Засим отправился в Азкабан, где и получил от Блэка ошеломляющие сведения. Как выяснилось, в последний момент чета Поттеров изволила сменить Секретного Хранителя своего убежища, дабы запутать приспешников Того-Кого-Нельзя-Называть. К сожалению, судьба сыграла с многообещающими аврорами дурную шутку: новое доверенное лицо, Питер Петтигрю, оказался предателем, немедленно выдавшим тайну Поттеров своему Господину. А о смене Секретного Хранителя на тот момент знали только сами Поттеры и Сириус Блэк.
Люциус отпил глоток воды из услужливо поданного домовым эльфом бокала и обвел зал суда выразительным взглядом.
– Узнав о гибели своих ближайших друзей, Блэк немедленно аппарировал в Годрикову Лощину, дабы убедиться, что с его юным крестником, Гарри Поттером, все в порядке. Препоручив того лесничему школы Хогвартс, Рубеусу Хагриду, Блэк возжелал настигнуть предателя и ринулся в погоню за Питером Петтигрю, обнаружив того в маггловском Лондоне. Не желая быть покаранным за свое преступление, Петтигрю уничтожил взрывным проклятием тринадцать магглов, наложил Конфундус на оставшихся свидетелей, отрезал себе палец и скрылся с места преступления.
– Но как?! – не выдержала напряженно слушающая аристократа Амелия Боунс. – Известно, что авроры не обнаружили следов посторонних аппараций, а также применения портключей!
– Да, это место в рассказе Блэка смутило и меня, – чуть наклонил голову Люциус. – Ответ же поразил своей простотой. Оказалось, в школьные годы Поттер, Блэк и Петтигрю ради развлечения решили овладеть Анимагией – что им и удалось. Молодые волшебники договорились скрывать свой успех, сочтя, что подобный секрет пойдет на пользу в грядущей войне. К моему глубочайшему сожалению, пригодилась Анимагия лишь предателю, – со слов Блэка я узнал, что Петтигрю обладал способностью превращаться в крысу. Именно так он и скрылся с места преступления, оставив в недоумении наших доблестных стражей правопорядка, – как Люциус не старался, он не сумел в этот момент скрыть иронию в голосе – уж слишком ошарашенным выглядел Хмури.
– Сириус Блэк, является ли сказанное мистером Малфоем правдой? – спросил Фадж у все еще пребывающего под эффектом Сыворотки Правды Блэка.
– Да.
Зал взорвался. Часть присутствующих волшебников обвиняла аврорат в непрофессионализме – как они могли не проверить место преступления на Анимагию?! Кое-кто прочно занял точку зрения Шизоглаза Хмури – плохой Веритасерум или просто повышенная сопротивляемость данному зелью. Некоторые требовали призвать к ответу Барти Крауча – ведь именно при нем была совершена столь вопиющая несправедливость! То, что Крауч на заседании не присутствовал, возмущенных не останавливало.
– Тишина в зале! – Фадж был вынужден дважды усиливать свой голос Сонорусом, прежде чем члены Визенгамота прервали прения. – Кто за то, чтобы снять с мистера Блэка все обвинения?
Восемнадцать рук взметнулось вверх.
– Кто против?
Снова восемнадцать рук. Остальные, видимо, воздержались.
– Прошу слова! – Амелия Боунс поднялась со своего места. – Министр, как вы уже говорили, случай беспрецедентный. Впервые за всю историю существования английского Министерства может случиться такое, что невиновность осужденного будет доказана спустя целых десять лет. И я отнюдь не удивлена, что кое-кто, – неприязненный взгляд поверх голов проголосовавших «против», – сопротивляется подобному решению. Я предлагаю альтернативу. Разрешить Блэку покинуть Азкабан, временно препроводив под домашний арест, под надзором… да тех же Малфоев, к примеру. Разумеется, с запретом покидать страну. И предоставить аврорату, скажем, пятилетний срок на поиск и поимку Питера Петтигрю. В случае обнаружения гипотетического предателя – полная амнистия мистера Блэка с последующей компенсацией морального и физического ущерба. Иначе – размещение его в больнице Святого Мунго, как неадекватно воспринимающего ситуацию волшебника. Лично мне совершенно очевидно, что либо Блэк не лжет, либо его психика необратимо повреждена пребыванием в Азкабане. Кто считает так же?
В общем и целом, посовещавшись еще часа полтора, Визенгамот принял предложение мадам Боунс, с поправкой, что Петтигрю будут искать не пять лет, а всего три года. Предусмотрительный Скримджер потребовал каждого из присутствующих на заседании волшебников принести схожую с Непреложным Обетом клятву – о неразглашении судебного процесса. В принципе, он был прав – не хватало еще возможным сообщникам Петтигрю узнать об освобождении Блэка, – но Хмури все равно рвал и метал, сообразив, что до последнего не сможет ничего рассказать Дамблдору. Бывшему аврору оставалось надеяться разве только на то, что Блэк не сбежит в неизвестном направлении на следующий же день после суда. А там увидим, кто прав, а кто – виноват.

– Я желаю Огневиски! – зачитывал Блэк свои требования малфоевскому эльфу Добби, развалившись на кушетке в малой гостиной. – Много-много Огневиски! А еще лангустов под белым соусом, клубнику со сливками, брюнетку и, по меньшей мере, восемнадцать кубинских сигар! Это раз…
– Сири! – Нарцисса поперхнулась французским игристым, которое она приказала подать в честь освобождения кузена. Бывший арестант виновато ухмыльнулся.
– Прости, Цисса. Добби, брюнетку пока не надо. Лучше запиши меня на среду к мадам Малкин.
– Да, гость хозяина! – с поклоном домовик исчез исполнять заказы. Сириус устроился поудобнее и с интересом оглядел гостиную Малфой-менор.
– Чувствую твое влияние, Цисса, – подмигнул он кузине. – Безупречный вкус истинной леди!
Нарцисса скромно потупилась. Люциус наблюдал за Сириусом с интересом энтомолога. Вернувшись в «цивилизацию», блудный сын Блэков, бесшабашный гриффиндорец, решил как можно скорее наверстать упущенное. Покинув в сопровождении пары авроров Министерство Магии, Сириус первым делом потащил Люциуса покупать волшебную палочку, потом – обратно в Министерство, в архив, где бывший арестант сграбастал все выпуски «Ежедневного Пророка» за прошедшие десять лет. Естественно, тащить такую груду бумаг оказалось не под силу даже в уменьшенном виде, и Люциус был вынужден вызвать пару своих домовиков, дабы те перетаскали газеты в выделенную в Малфой-менор Блэку комнату. Только после этого Сириус упокоился и позволил Люциусу увлечь себя в малую гостиную – отпраздновать возвращение родственника из самой страшной магической тюрьмы.

– Люциус, у тебя, вроде бы, есть сын? – внезапно припомнил Блэк события десятилетней давности. Малфой неохотно кивнул.
– Он в Хогвартсе, на первом курсе. Приедет со своим другом домой на Рождество.
– Другом? – Блэк прищурился. Люциус решил не разочаровывать шурина.
– С Гарри Поттером.
– Да-а-а, так я и знал! – Сириус разразился лающим хохотом. Малфой переглянулся с супругой.
– Знал?.. Блэк, поверь, даже я безмерно поражен произошедшими в этом году событиями. Гарри Поттер поступает на Слизерин… Сириус Блэк подает апелляцию… Что дальше? Дамблдор признается в искренней любви к Гриндевальду?
Наследник рода Блэков захихикал.
– А что, неплохо было бы подать идейку Ежедневному Пророку! Уверен, она произвела бы фурор… – маг щелкнул пальцами, и материализовавшийся домовик быстро наполнил его опустевший бокал. – Честно говоря, я удивлен, что ты не в курсе, Люциус. Всегда был такой важной шишкой…
– Твои слова означают, что ты знаешь что-то, чего не знаю я? – Малфой мгновенно насторожился. Сириус подмигнул ему.
– Так я тебе и сказал! Нет, раз уж я все-таки продал душу дьяволу, лучше расслаблюсь и буду получать удовольствие… – он задумчиво пригубил вино. – Великолепный букет. Да, Люциус, ты уже воспользовался предоставленными мной сведениями?
Малфой тихо скрипнул зубами. Нет, он, конечно, не рассчитывал, что, обосновавшись в его доме, Блэк по доброте душевной тут же расскажет хозяину Малфой-менор все свои страшные тайны. Но хотя бы намек?! В конце концов, гриффиндорцу-Блэку полагается быть непоследовательным! Что же такого предложил Сириусу «незнакомец», что тот умудряется следить за собой, даже будучи на свободе и к тому же изрядно «навеселе»?..
Люциус припомнил одно любопытное письмо, присланное отцу наследником рода. В нем Драко спрашивал, что дорогой родитель знает об Анимагии, а также о том, как выслеживать анимагов и возвращать им человеческий вид. В любом другом контексте Люциус не особенно заинтересовался бы посланием – мало ли во что играют дети! – но три сопровождающих письмо фактора быстро настроили лорда Малфоя на серьезный лад. Первый – известие о том, что Петтигрю является анимагом. Второй – небрежный намек на то, что Анимагия в первую очередь заинтересовала Поттера. И третий – собственно, сами предметы поиска. Чары обнаружения скрывающихся анимагов и ликвидации их звериного обличия действительно существовали, но считались далеко не светлыми и мало кому были известны. Причем первое из пары Поттер не смог бы разыскать даже в Запретной Секции. Люциус вполне логично предполагал, что мальчишке направление поисков подсказал некто соответственно образованный, из чего вполне могло следовать и то, что Мальчика-Который-Выжил в изучение темной литературы толкают намеренно.
«А не зря я предложил Северусу обучить Поттера защитной магии!» – невольно мелькнуло в голове Малфоя.

– Там мы ожидаем гостей или нет? – соскользнув с кушетки, Блэк пытливо вгляделся в выражение лица главы рода Малфоев. Люциус сообразил, что уже по меньшей мере минуты две не подает признаков жизни, глубоко погрузившись в собственные измышления. Удостоверившись, что Малфой пришел в себя, Сириус вернулся на свое место подле Нарциссы и потянулся за очередным бокалом.
– Сегодня вечером к нам с официальным визитом прибудут Нотт, Кребб, Гойл, Макнейр и Эйвери, – перечислил Люциус посвященных в секрет слизеринцев.
– Крауч? – Сириус вопросительно приподнял брови. Малфой утвердительно наклонил голову.
– Желаешь видеть кого-нибудь особенного, Сири? – неожиданно поинтересовалась у кузена Нарцисса. Блэк потер подбородок.
– Я бы много кого хотел увидеть, Цисса, – мрачно сказал он. – Но уверен, ты не желаешь присутствовать на грязной маггловской драке – а именно этим может закончиться моя встреча с «друзьями». К тому же я практически не сомневаюсь в том, что чем меньше народа знает о моем освобождении – тем лучше.
Нарцисса согласно кивнула.

~Глава 11~

Объявившись на скромном ужине на двенадцать персон в честь воссоединения леди Малфой со своим дорогим кузеном, Крауч-младший первым делом дружески взял Сириуса под локоток и увлек его подальше от шумной компании. Заперев Коллопортусом двери личных покоев Блэка, Барти стянул с головы капюшон и выжидательно уставился на бывшего арестанта. Сириус автоматически постарался придать лицу невинное выражение.
– Блэк, не надо мне рассказывать легенду о своем великолепнейшем слухе, – без предисловий начал Барти. – Мы оба прекрасно понимаем, что даже если бы ты и правда подслушал все замыслы моего доброго папочки, которых, к слову, до последнего не знал даже я, то сам ни за что бы не додумался использовать данную информацию для освобождения.
– Ну, допустим, – Сириус хмуро смотрел на Крауча-младшего. Когда-то, давным-давно, поимка избежавшего Азкабана ближайшего сторонника Темного Лорда была бы для мечтавшего после Хогвартса стать аврором Блэка делом чести. Теперь – приходилось привыкать к тому, что Крауч еще успеет примелькаться перед глазами. Сириусу было известно, за какие прегрешения Бартемиуса засадил в Азкабан собственный отец, и молодой человек был Блэку откровенно неприятен. Но… сделка есть сделка.
– Рассказывай! – потребовал Барти, жадно всматриваясь в глаза Сириуса.
– Мне велено передать сообщение, – Блэк мысленно вздохнул, временно смиряясь с собственным выбором. – Цитирую дословно: иди в дом предков своего Господина, жди знака, поданного тебе неприсоединенным, готовься. Конец цитаты.
Вопреки ожиданиям Сириуса, на лице Барти воцарилось не недоумение, но предвкушение чего-то грандиознейшего.
– Все-таки Он… – выдохнул Крауч, нервно облизнув губы. Пару раз мигнул, фокусируя взгляд на Блэке. – Ну а ты? Что должен сделать ты?
– Да бред какой-то… – махнул рукой гриффиндорец. – Аппарировать в Албанию, туда-то и туда-то, разыскать под такой-то корягой такую-то змею… Какая, Мерлин возьми, Ему разница, что за гадину я притащу?
– Привыкай, – Барти усмехнулся. – Он свои поступки объясняет редко и далеко не всем.
– Делать мне больно нечего, привыкать еще, – фыркнул Сириус. – Я к вам присоединяться не собираюсь, даже не думай. У меня – четко оговоренная сделка…
– Ну-ну, – Барти насмешливо ухмыльнулся. – Тогда почему, скажи Морганы ради, о Нем знаем только ты да я? Есть у меня подозрение, что поисками змеи твое участие отнюдь не ограничится.
– Лучше не каркай, – посоветовал ему Блэк. Барти пожал плечами, извлек из кармана мантии пачку сигарет марки «Фуматор Мистик-Корпорейшн» и предложил Сириусу. Отказываться тот не стал, и через мгновение в гостевых комнатах Малфой-менора загорелось два дымных огонька. Оба мага сумели остаться при своем мнении. Сириус готов был поклясться на Волшебной хогвартской Шляпе, что ни за что и ни по какому поводу не станет продолжать сотрудничество после выполнения заранее оговоренных условий следки. Крауч же, мгновенно сообразив, кого поименовали «неприсоединенным» в цитате, мысленно пробовал на вкус грядущие события. Будущее казалось Упивающемуся весьма интересной штукой.

Гарри и Драко сидели в самом защищенном месте Хогвартса – комнате слизеринских первокурсников. Защищали ее Кребб и Гойл: даже старосты не больно-то хотели соваться к малфоевским телохранителям – чего уж говорить об одноклассниках? К тому же, шум за дверью в любом случае вынудил бы Малфоя и Поттера свернуть все свои секретные дела, а значит, смысла лезть к ним тем более не было. Именно поэтому Нотт и Забини делали уроки в гостиной факультета, лишь изредка кроя нехорошими словами чересчур скрытных приятелей.
– Значит так, – задумчиво покусывая перо, Гарри склонился над прилежно расчерченной схемой. – Хагрид при мне забрал из Гринготтса какой-то сверток для Дамблдора. Предположим, он его передал. И согласись, Малфой, вряд ли это были залежалые Котлокексы.
Драко кивнул.
– Лонгботтом с Уизли натыкаются в Хогвартсе на цербера, – продолжил рассуждать Поттер, – которого гипотетически прячут как сюрприз для семикурсников…
– При том, что раньше учебное чудовище всегда привозили только перед самым началом Т.Р.И.Т.О.Н., – добавил Драко. – Дамблдор решил поменять традицию?
Мальчики переглянулись и хором фыркнули.
– Логично предположить, что цербер что-то охранял, – наконец, вздохнул Гарри. – Тем более что Уизли скрытничает.
– У нас два варианта, – заметил Малфой. – Или Уизли рассказывает нам все добровольно… или недобровольно.
– Три варианта, – поправил его более осторожный Гарри. – Согласно третьему варианту, Уизли рассказывает все добровольно… но не нам. А нашему неизвестному союзнику.
Драко вопросительно посмотрел на брюнета. Гарри хитро ухмыльнулся.
– А чтобы быть уверенными в нашем неизвестном союзнике, мы договоримся с ним посредством одного известного мне заклинания… попробуем договориться, – поправился Гарри, мысленно признавая, что чары Непреложного Обета у первокурсника могут и не получиться.
– И что же это за заклинание? – прищурился Драко. Секунд десять Гарри с удовольствием мечтал о том, что Непреложный Обет может получиться и у первокурсника, если как следует потренироваться, но…
– Нет, – наконец, со вздохом признал он. – Ничего у нас не выйдет. «Доброжелатель» написал мне об одном заклинании, которое не дает раскрывать чужие секреты, но оно слишком сложное. И в случае неудачи, боюсь, у нас не только волосы обгорят…
Драко поежился.
– Может, ты просто напишешь «доброжелателю», и он расскажет нам, что прячет Дамблдор? – неуверенно предложил он. Гарри решительно покачал головой.
– Не хочу. В последнее время мне кажется, что если я буду задавать слишком много вопросов, в итоге меня попросят об ответной услуге… И я не уверен, что мне захочется ее оказывать.
Малфой, тоже уже успевший поразмышлять на тему «является ли собеседник Гарри другом?», согласно кивнул.
– Может, я тогда спрошу у Северуса?..
И в этот момент Поттера осенило.
– Не надо! – не удержавшись, он расплылся в широчайшей ухмылке. – Драко, кажется, у меня только что возникла грандиознейшая идея…

Трехголовый зверек Хагрида уже успел пару раз присниться Северусу с того злополучного Хеллоуина: еще бы, ведь именно зельевару Дамблдор доверил честь выпроводить цербера из Запретного Коридора. Сам Хагрид в тот день, как назло, пропадал где-то в Хогсмиде, разыскивая нового сторожа для Философского Камня, и Снейп готов был заложить всю свою коллекцию черных мантий, то именно тогда-то, в отсутствие бдительного наблюдения, Рубеус и умудрился вляпаться в самое… гхм-м… сомнительное дело. Уж слишком довольной показалась Северусу физиономия вернувшегося лесничего.
Через несколько дней после Хеллоуина новости в «Ежедневном Пророке» вызвали у Северуса очередной приступ незапланированных эмоций, – и трудно было сказать, положительных или же отрицательных. С одной стороны, самоубийство Бартемиуса Крауча возбуждало у бывшего Упивающегося логичные подозрения. С другой стороны… Крауч-старший в свое время порядочно попортил крови всем без исключения волшебникам, поэтому безвременной кончине Барти не удивился даже Дамблдор. Северусу, конечно, стоило написать пару писем старым знакомым, но позже… все позже.
После эпизода с цербером действия Поттера и Малфоя вызывали у слизеринского декана неопределенное беспокойство. Приятели отдалились от своих одноклассников, большую часть времени шушукаясь в библиотеке на слишком заумные для своего возраста темы – то о высшей Трансфигурации, то о высших Зельях… Не чувствуй Снейп мятежный дух Поттеров в Гарри и изворотливую натуру Малфоев в Драко, он и правда рискнул бы предположить, что дети готовятся сдать С.О.В. экстерном. Не-е-ет, на самом деле тайные исследования Поттера и Малфоя могли грозить Хогвартсу исключительно Апокалипсисом.
А еще Снейпа неимоверно раздражало, как негативно откликнулся Дамблдор на предложение Люциуса приютить Поттера в Малфой-меноре на время Рождества. Особенно на фоне того, что становление Гарри слизеринцем директор добродушно проигнорировал. Лично Северус, сам когда-то бывший на месте Поттера, считал посещение мальчишкой домов своих сокурсников чем-то само собой разумеющимся и искренне недоумевал, на что взъелся Дамблдор. Ах, Малфои – бывшие союзники Того-Кого-Нельзя-Называть?.. И что? Не заавадит же Люциус Поттера! Какой нормальный маг будет компрометировать себя при встрече с Мальчиком-Который-Выжил? А вот Поттеру, наоборот, пригодится запомнить лица своих потенциальных врагов.
В общем Снейп, как декан Слизерина, наложил вето на приказ Дамблдора не пускать мальчишку к Малфоям. Не намереваясь вступать с директором в открытый конфликт, зельевар просто написал Петунии, спустя столько лет так и не позабывшей мстительного носатого друга своей сестры. Изящно намекнув в письме, какой террор в доме простых магглов может устроить на рождественских праздниках осчастливленное волшебной палочкой слизеринское чадо, Северус на следующий же день передал Альбусу сладчайшее послание Дурслей с пожеланиями «дорогому племянничку» хорошо повеселиться на Рождество в компании своего лучшего друга «Дракочки». К счастью для Снейпа, директор поверил в то, что это именно Поттер убедил своих родственников, что в гостях у друга ему будет куда как комфортнее, нежели в отчем доме. Благо у Поттера, по такому случаю вызванному на чай в кабинет директора, хватило ума признаться в авторстве предрождественского послания. Не факт, конечно, что Дамблдор ни в чем не заподозрил Северуса… Но что сделано – то сделано.
К тому же Гарри и правда следовало бы позаниматься защитной магией…

Заперев кабинет Квиррелла парой далеко не светлых заклинаний, Темный Лорд с удовольствием вчитался в очередное послание Поттера. Юнец оправдал чаяния Волдеморта уже тогда, когда затребовал знаний о Непреложном Обете… Впрочем, вряд ли в ближайшие годы у мальчишки получится столь энергоемкое заклинание.
Новое письмо слизеринца также вызывало исключительно положительные эмоции. Волдеморт получил первое подтверждение того, что его замыслы, касающиеся Мальчика-Который-Выжил, не обречены на провал.
«Дорогой доброжелатель! – писал Поттер. – К сожалению, указанные вами чары слишком сложны. Очевидно, что мне требуется наставник, более сведущий в магии, чем я.
С уважением, Гарри.
P. S. Был бы чрезвычайно благодарен, если бы вы назвали свое имя».
Темный Лорд довольно усмехнулся. Поттер, наконец, проявил исконно слизеринскую подозрительность. Впрочем, любой ребенок, выросший в компании нелюбимых родственников, рано или поздно засомневался бы в благонамеренности незнакомца. Вопрос в том, как Поттер воспользуется информацией, полученной в следующем письме.
«Рад вновь получить твой ответ, Гарри!
К сожалению, более легких чар для охранения секретов не существует – только еще сложнее. Я согласен с тем, что тебе следует поискать наставника, сведущего в полезных заклинаниях. Сам я, к сожалению, в ближайший год буду чрезвычайно занят и не смогу уделять тебе достаточно времени. Надеюсь, ты примешь мудрое решение.
С надеждой на ответ,
Волдеморт»
Полюбовавшись на послание, Темный Лорд поставил на письмо жирную кляксу, полностью скрывшую за собой претенциозное имя, подождал, пока чернила высохнут, запечатал письмо и отправил Поттеру. Если мальчик достаточно умен, он больше не будет задавать «доброжелателю» компрометирующие вопросы. В противном случае, Темному Лорду придется немного подредактировать свой план.
В конце концов, если Поттер не умирает от Авады Кедавры, его тело можно элементарно сжечь.

~Глава 12~

Как и всегда для профессора Снейпа, месяцы в Хогвартсе летели стремительно, как стаи стрижей, а дни, казалось, тянулись вечно. За время, минувшее с ноября до декабря, Северус успел выяснить, с кем ведет переписку Минерва, поймать Помону и Синистру за воскурением стеблей Datura Magus (*) за теплицами и устроить дружескую дуэль с Флитвиком. Казалось, несмотря на опасения Дамблдора, год выдается совершенно заурядным, не несущим миру никаких перемен. Даже Поттер, вопреки опасениям декана, не приносил особых неприятностей. После эпизода с Уизли и Лонгботтомом, Северус в основном встречал слизеринского первокурсника в библиотеке, где тот с упорством равенклойца изучал разнообразную магическую литературу.

– Это все бесполезно! – яростно прорычал Гарри, отталкивая от себя экземпляр «Анимагии для начинающих». – Мы уже столько всего знаем, что сами готовы превращаться в животных! Но нужных нам заклинаний как не было – так и нет!
– Значит, они относятся к темной магии, – логично предположил Драко. – И искать их надо в Запретной Секции.
– И как я сам не догадался? – Поттер язвительно скривился. – Хорошо, Малфой, что ты предлагаешь? Оглушить мадам Пинс, быстро найти нужную книгу и скрыться? Или же залезть сюда ночью, когда Филч так и вьется поблизости?
– Может, легче получить допуск? – Драко прищурился.
– У кого? Первокурсникам даже наш декан допуска не выдаст, – хмыкнул Гарри. – Нет, до Рождества нужных заклинаний не видать нам как собственных ушей.
Мальчики уже условились о том, что намереваются делать во время каникул – Драко примется всячески отвлекать отца с матерью, пока Поттер исследует малфоевскую библиотеку вдоль и поперек. В том, что в родовом поместье нужные книги будут, Малфой даже не сомневался. Гарри же, поразмыслив, не стал уведомлять блондина, что помимо анимагических проклятий ему также пригодятся и другие заклинания. Во-первых, мальчик очень хотел проверить, правду ли сказал «доброжелатель» о том, что Непреложный Обет – самое легкое в исполнении заклинание хранения тайны. Во-вторых… Гарри еще не показывал Малфою последнее письмо от «доброжелателя», но сам уже давно сгорал от любопытства. Подпись в послании явно нарочито была скрыта громадной кляксой, мешающей разобрать хотя бы одну букву. Подумав, слизеринец предположил, что «доброжелатель» неспроста отметился именно таким способом. Если бы он не хотел, чтобы Гарри узнал его имя, он бы так и написал. Но, по всей видимости, «доброжелатель» имя все же указал, замаскировав его при этом подтеком чернил. Следовательно, убрав кляксу, можно будет узнать и имя… Гарри был заинтригован. Ему казалось, что выяснив способ очищения письма, он пройдет некий тест, и отношения мальчика с «доброжелателем» выйдут на совершенно иной уровень.
Поттер уже испытал пару заклинаний и теперь тихо радовался, что догадался использовать их не на оригинале письма. Экскуро стерло вообще все чернила, а Эванеско испарило даже пергамент. Тергео же на письмо и вовсе не воздействовало. Слизеринец считал, что в данном случае потребуются куда более продвинутые чары, которые также неплохо было бы поискать в библиотеке Малфоев.
В-третьих, Гарри, после не так давно осенившей его идеи, касающейся Рона Уизли, с усердием разыскивал и изучал любые возможности нейтрализации заказанного им под руководством Драко в Лютном переулке зелья. В конце концов, если даже он додумался использовать Веритасерум, то и куда более сведущие в магическом мире волшебники могут догадаться, что у Мальчика-Который-Выжил могут быть отнюдь небесполезные секреты.
– Кстати, когда мы подольем Уизли зелье? – озадачил Гарри погрузившегося в раздумья Малфоя. – Перед каникулами или после?
– Перед, – решил Драко. – Так у нас будет время подумать над тем, что мы от него узнаем. Но в Большом Зале этого делать нельзя, сам понимаешь. Профессор Снейп в два счета сообразит, отчего это Уизли так разговорился…
– Значит, воспользуемся зельем после праздников, – Гарри пожал плечами. – Уизли, кажется, собирает вкладыши от шоколадных лягушек?.. Думаю, от не станет отказываться от скромного подарка на Рождество от одного очень одинокого слизеринца.
Уловив идею Поттера, Малфой предвкушающе заухмылялся.

– Тоже покидаете Хогвартс на Рождество? – вкрадчивый голос Снейпа заставил Квиринуса непреднамеренно вздрогнуть.
– Д-д-дела, С-с-северус.
– Вот как? То есть праздновать вы не собираетесь? – догнав Квиррелла аккурат перед воротами замка, Снейп вопросительно вздернул бровь. Квиринус мысленно чертыхнулся. Нет, надо же было ляпнуть про дела! Теперь назойливый зельевар не отвяжется, пока не выведет профессора ЗОТИ на чистую воду.
– Хочу п-п-порадовать детей п-п-после Рожд-д-дества, – выкрутился Квиррелл. – П-п-поищу интересные эк-к-кземпляры для п-п-первокурскников.
– Вампиров? – прикрыв глаза, Снейп с удовольствием понаблюдал за нервным дерганьем Квиринуса.
– П-п-полноте вам, С-с-северус! – фальшиво рассмеялся его коллега. – К-к-куда им в-в-вампиров! Я думал о п-п-пикси…
– А их разве не на втором курсе проходят? – насмешливо уточнил зельевар.
– А у меня очень способные ученики! – Квиррелл разозлился настолько, что даже ни разу не заикнулся, произнося эту фразу. – Вас инт-т-тересует что-то еще, С-с-еверус? Я оп-п-паздываю.
– Не смею вас больше задерживать! – Снейп насмешливо качнул головой, имитируя поклон. Квиринус быстрым шагом двинулся к границе антиаппарационной области. В последний момент замедлился, точно прислушиваясь к чему-то, развернулся к декану Слизерина и неприятно улыбнулся.
– А вы к-к-куда направляетесь, С-с-северус, п-п-позвольте п-п-полюбопытствовать? Р-р-родственников у вас нет, к-к-как я п-п-помню, друзей т-т-тоже. В-в-вряд ли бы кто захотел т-т-так исп-п-ортить себе п-п-праздник… А-а-а! Д-д-дамблдор п-п-послал, в-в-верно?
– Не ваше дело, Квиринус, – сквозь зубы процедил Снейп.
– Уг-г-гадал? – трусливый профессор-заика смерил зельевара настолько исполненным собственного превосходства взглядом, что Северус невольно припомнил пару темных заклинаний и одно Непростительное.
– Счастливого Рождества, Квиринус, – в два шага обогнав профессора ЗОТИ, Снейп вышел за пределы окружающего Хогвартс барьера и немедленно аппарировал. Не хотелось признаваться, но в чем-то Квиррелл был прав. Северус действительно покидал школу исключительно по требованию – причем отнюдь не мягкому – директора Дамблдора. Убедившись, что Снейп отнюдь не препятствует Поттеру проводить время с Малфоями, Альбус пожелал, чтобы Северус тоже навестил Малфой-менор на Рождество. К счастью, Люциус вошел в положение декана и соблаговолил прислать тому приглашение на Рождественский прием. На взгляд Снейпа, светловолосый аристократ всегда относился к зельевару более чем благодушно, но вот пригласил бы он его на праздник и без многозначительного намека со стороны слизеринского декана? А Мерлин его знает…
Но отнюдь не показная бескорыстность лорда Малфоя беспокоила Северуса перед аппарацией. Носатого зельевара куда больше интересовала длительная пауза перед тем, как Люциус прислал Снейпу утвердительный ответ. Несомненно, промедлить аристократа заставило вовсе не неоднозначное отношение к декану. Но что? А вот это было уже куда интереснее…

– Да иди ты к Нимуэ (**) в озеро! – в очередной раз вызверился Сириус на мягкие увещевания Нарциссы. – Никуда я не поеду на Рождество!
– Сириус, подумай хотя бы минуту головой, а не тем, чем обычно размышляют гриффиндорцы! – не выдержал Люциус. – Поттер еще ребенок! Как бы он ни был счастлив видеть своего крестного, держать язык за зубами он не сумеет просто в силу своего возраста! Не будешь же ты брать Непреложный Обет с одиннадцатилетнего?!
– Почему бы и не… – пробурчал недовольный Блэк, стараясь успокоиться. Умом-то Сириус понимал, что раскрытие тайны своего освобождения Гарри – а, следовательно, и Дамблдору – все еще преждевременно. Но с другой стороны, Мордред подери, он не видел крестника десять лет! И имеет полное право…
– На Рождество прибудет Северус, – выдвинул Малфой последний аргумент. Блэк мгновенно напрягся.
– А этому что надо?!
– Не считая того, что он друг семьи? – Люциус насмешливо улыбнулся. – Полагаю, Дамблдор попросил своего шпиона понаблюдать за юным Мальчиком-Который-Выжил, пока тот будет пребывать в оплоте исконного зла и темной магии.
Сириус пропустил мимо ушей всю нарочитую иронию Малфоя, мгновенно вычленив самое главное.
– Ну-ка, Люци, погоди… С чего бы тебе Нюниуса шпионом называть? Насколько я помню доазкабанскую жизнь, Снейп свое мировоззрение не менял.
– Его уже после тебя судили, – Малфой пожал плечами. – Дамблдор во всеуслышание заявил о том, что Северус уже давно раскаялся во всех своих преступлениях и с тех пор успешно шпионил во благо Министерства.
– Вот же… – Сириус перевел взгляд на невольно порозовевшую в предчувствии крепкого словца Нарциссу и неловко закончил: – В общем, повезло мерзавцу. Значит, ты считаешь, Дамблдор правду сказал?
– Я бы предпочел не рисковать, – Люциус отвел взгляд в сторону. Нежелание Блэка связываться с гипотетическим сторонником директора наводило на любопытные мысли. Несмотря на ярое отрицание Сириусом общих интересов с бывшими Упивающимися, тем не менее, он вел себя как потенциальный союзник. И, совершенно точно, знал куда больше, чем следовало простому посреднику в деле освобождения Крауча.
Люциус в который раз пожалел, что не может полностью довериться Снейпу. Уж тот наверняка бы догадался, как вывести Блэка на чистую воду.
Сириус тем временем, боясь в очередной раз передумать, с помощью пары эльфов торопливо собирал свой нехитрый скарб.

Аппарировав на окраину Лондона, Квиррелл извлек из кармана мантии заранее заготовленный портключ и активировал его. Если след аппарации авроры еще могли нашарить, то с конечной точкой пути портключа у них всегда возникали логичные проблемы. Конечно, Квиринус не предполагал, что кто-нибудь пустит по его следу авроров, но… лучше перестраховаться.
Дом на холме встретил профессора ЗОТИ неприветливостью заколоченных окон и перекосившейся дверью. Садовника Фрэнка Брайса, кое-как ухаживавшего за старой развалюхой, на днях хватил удар, и с тех пор жители Литтл-Хэнглтона украдкой шептались, что в особняке обитают только приведения.
Пока Квиринус, подходя к дому на холме, все больше нервничал, Волдеморт предавался ностальгии. В свое время, Риддлы стали для будущего Темного Лорда чем-то вроде посвящения: первым доказательством того, что магглы – лишь пыль под ногами истинного волшебника, кем бы они себя не мнили. Волдеморт навсегда запомнил страх, скользнувший в зрачках Риддлов, когда те поняли, кто стоит у них на пороге. Еще не зная, зачем волшебник постучался в их дверь, они ощутили свою обреченность – наверное, они чувствовали ее с тех пор, когда вернувшийся в отчий дом Том Риддл-старший рассказал отцу и матери всю правду о своей жене.
Когда-то давно, еще до окончания Хогвартса, Волдеморт пытался представить себе мага, который на его месте сожалел бы о смерти родственников. И понял, что такой человек оказался бы следующим, кто умер от его руки. Нет, семья из дома на холме не имела прав на существование.
Квиррелл постучался. В глубине особняка послышались легкие настороженные шаги. Кто-то за дверью размеренно дышал, пытаясь угадать личность посетителя.
– Барти Крауч? – нерешительно спросил Квиринус.
– Я тебя не знаю, – дверь противно скрипнула, приоткрываясь на полсантиметра. Кончик волшебной палочки уперся Квирреллу в лоб.
– Дай мне поговорить с ним… – приказал Волдеморт. Квиринус отступил на полшага и, повернувшись спиной к Краучу, принялся покорно разматывать тюрбан. Барти напряженно следил за ним.
– Ну, здравствуй, мой преданнейший слуга, – освобожденный от пыльной ткани, Темный Лорд раздвинул тонкие губы в искренней улыбке. По его прошлой жизни, Барти был одним из тех, кто до последнего оставался верен, а это стоило капельки искренности.
– Господин!.. – в благоговении выронив палочку, Барти брякнулся на колени – не из почтительности, а скорее потому, что ноги не держали волшебника. Краучу чертовски хотелось расхохотаться во весь голос – он ведь до последнего не верил тому, на что намекал Блэк. Спустя столько лет лицезреть Темного Лорда живым… Тяжело представить чувства Крауча тем, кто не пребывал из года в год в созданной собственным отцом клетке, видя сны наяву о том, о чем так и не смог пожалеть. Волдеморт Квиррелла понимал. Он и сам испытывал нечто схожее, когда в первый раз возвращался к жизни.
– Нам многое предстоит сделать, Барти, – прошелестел Волдеморт. – Очень многое…

(*) Для интересующихся, но не желающих лазать по латинским словарям: Datura Magus переводится как Дурман Магический :))
(**) Нимуэ – одна из вариаций имени Озерной Леди, небезызвестного по легендам о короле Артуре персонажа.

~Глава 13~

Люциус Малфой скептически осматривал стоящих перед ним мальчишек. Драко вел себя безупречно. Аккуратно вышагнул из камина, ни пылинки не уронив на пол, церемонно пожал руку отцу, поцеловал в щеку мать. Поттер вывалился, как мешок с углем. Поднялся на ноги, смущенно покраснев, извлек из рукава палочку и очистил себя заклинанием Тергео. Аристократ машинально взял на заметку образованность юного слизеринца: на первом курсе заклинание Очистки еще не проходили.
– Отец, позволь представить тебе моего друга, Гарри Поттера, – вспомнил о своей прямой обязанности Драко. – Гарри, это мой отец, Люциус Малфой.
– Мистер Малфой, – шагнув вперед, Гарри решительно протянул руку бывшему Упивающемуся. – Прошу прощения за столь экстремальное вхождение в ваш дом. Первое знакомство с камином, знаете ли… – мальчик смущенно улыбнулся.
Люциус мысленно добавил Поттеру баллов. Осознавая, насколько глупо он выглядел, вывалившись из камина, мальчишка все же постарался исправить ситуацию.
– Не беспокойтесь, мистер Поттер, все мы когда-то осваивали подобный способ перемещения, – Люциус проследил, чтобы его голос звучал дружелюбно. – Позвольте представить Нарциссу Малфой, мою жену.
– Очарован, леди, – мастерски изобразив восхищение на лице, Гарри склонился над рукой матери Драко. За его спиной отец и сын одобрительно кивнули друг другу.
– Гарри, Драко, наконец вы соизволили почтить нас вашим присутствием, – на пороге гостиной возникла сухощавая фигура Снейпа. Зельевар уже который раз называл мальчишку по имени, но ничего не мог с этим поделать – уж слишком часто имя Поттера произносилось одновременно с именем крестника. Северус пытался называть по фамилии обоих слизеринцев, но Драко ужасно обижался такому к себе отношению крестного отца. В итоге Снейп поймал себя за тем, что наедине без малейшей запинки обращается по имени к обоим детям. Смысла изменять это не было, и декан Слизерина принял как факт, что Гарри Поттер незаметно вошел в довольно-таки узкий круг людей, к которым зельевар проявлял некую фамильярность.
– О, крестный, и ты тут! – обрадовался Драко. – А я думал, ты останешься в Хогвартсе…
– Я тоже так думал, – хмыкнул Снейп. – Но судьба распорядилась иначе.
– Драко, мы с твоим отцом решили устроить небольшой Рождественский бал в связи с достижением тобой учебного возраста, – объяснила сыну Нарцисса. – Ты ведь не будешь против своего декана?
– Конечно нет! – Драко улыбнулся крестному.
– Мистер Поттер, полагаю, ранее вы не присутствовали на светских раутах? – Люциус все еще не спускал с Гарри глаз. Наличие в поместье Мальчика-Который-Выжил казалось аристократу столь же странным, как присутствие, скажем, Дамблдора. По крайней мере, ребенок вел себя тихо и не шарахался от лорда Малфоя, хотя уже должен был знать о темном прошлом аристократа. Спокойствие Поттера обнадеживало.
– Пока не присутствовал, – согласился с мистером Малфоем Гарри. – Буду признателен, если кто-нибудь заранее объяснит мне правила проведения подобных мероприятий.
– Поттер, неужто вы за полгода так и не удосужились прочитать ни единого пособия по этикету? – насмешливо поддел его Снейп. – Мне-то казалось, вы с Драко не просто так поселились в библиотеке…
Гарри сентенцию зельевара проигнорировал. Он уже понял, что если отвечать на все поддевки декана, рано или поздно сам себя доведешь до ручки и невольно огрызнешься, не замедлив тем самым навлечь на свою голову отработку. А будешь молчать – рано или поздно добьешься еле заметного уважительного кивка.
– Я расскажу все, что тебе надо знать, Гарри, – Нарцисса решительно взяла мальчика за руку. В отличие от мужчин, проверяющих Мальчика-Который-Выжил на прочность, женщина углядела в Поттере ребенка, столь же юного как Драко, и остро нуждающегося в том, кому он сможет хотя бы немного доверять. Нарциссе захотелось посмотреть, сможет ли она заслужить это доверие.
– Драко, иди в свою спальню, а я провожу Гарри к выделенным ему комнатам, –распорядилась она. – Люциус, Северус, полагаю, вы справитесь и без моего участия? Мистеру Поттеру следует дать пару уроков поведения в обществе.
Люциус проводил Поттера сочувствующим взглядом. Исходя из настроения жены, Малфой предположил, что Мальчика-Который-Выжил ожидают отнюдь не легкие каникулы.

– Мистер Эйвери… Миссис Забини… Мистер Макнейр… – стоя подле главного входа, Люциус приветствовал прибывающих на Рождественский бал волшебников. Прием был относительно скромным – всего двадцать родов. Впрочем сейчас, вместе с детьми, в Малфой-меноре присутствовало около пятидесяти волшебников. Нарцисса была в восторге – ей уже давно не доводилось принимать высший свет у себя дома: Люциус не любил открывать поместье для посещения, справедливо опасаясь излишне любопытных гостей.
Драко, приветствуя прибывающих вместе с отцом, вел себя в точности так, как и следовало юному аристократу. Поттер же, полчаса покрутившись на виду хозяина дома, исчез в неизвестном направлении. Судя по тому, что Драко не бегал по поместью в поисках своего приятеля, а терпеливо стоял подле отца, так было задумано мальчишками изначально.
– Сын, а где мистер Поттер? – с деланным равнодушием осведомился Люциус у перешептывающегося с Блейзом Забини отпрыска.
– Где-то здесь... – Драко неопределенно махнул рукой, но, перехватив насмешливый взгляд отца, торопливо поправился: – Скорее всего, в библиотеке. Я обещал ему показать наши книги, а к большим приемам Гарри не привык, и сказал мне, что скорее всего будет там…
– Вот как? – Люциус скрыл от сына усмешку. Очевидным было, что дети заранее договорились о распределении ролей, и Поттер направился искать требующуюся информацию, в то время как Драко остался отвлекать отца. Что ж, Люциус согласен пока не препятствовать Поттеру… Куда интереснее узнать, что он найдет, нежели вмешиваться в процесс поиска.

Гарри неторопливо, со вкусом превращал библиотеку Малфой-менор в хаос. Не то чтобы он делал это намеренно, вовсе нет! Просто заклинание Ассио юный слизеринец выучить сподобился, а вот магию возвращения вещей на их исходное место не знал. Пару раз честно попытавшись привести книжные шкафы в порядок, мальчик философски пожал плечами и перестал обращать внимание на окружающее пространство. В конце концов, хаос даже на пользу – в подобном бардаке никто не догадается, чем именно интересовался слизеринец. Да и эльфы у Малфоев, кажется, имеются…
– Значит, интересуемся темными искусствами, мальчик? – вкрадчиво полюбопытствовал незнакомый голос, раздавшийся аккурат над ухом Поттера. Рефлекторно захлопнув книгу, мальчик отскочил в сторону, зажав волшебную палочку в правой руке. Перед ним, ехидно скалясь, стоял высокий худощавый мужчина, на вид, ровесник декана Слизерина.
– Нервничаешь – значит есть, что скрывать, – ухмыльнулся Эйвери, исподтишка разглядывая незнакомого мальчишку.
– Если бы мне нечего было скрывать, я был бы гриффиндорцем, – парировал Гарри. Декстер восхищенно пару раз хлопнул в ладоши.
– Браво, молодой человек, весьма достойный ответ для вашего возраста! Позвольте поинтересоваться вашим именем?
Гарри мысленно постарался просчитать варианты. Представляться своим именем было чрезвычайно глупо, с другой стороны первокурсник не знал ничего, позволившего бы скрыть свою личность. Лгать не имело смысла.
– Гарри Поттер, – мальчик пристально вгляделся в лицо старшего волшебника, стараясь распознать, какие эмоции вызовет его идентификация.
Эйвери был озадачен. Нет, он знал, что отпрыск Малфоев пригласил Поттера на Рожественский бал. Но застать Мальчика-Который-Выжил в библиотеке поместья за чтением далеко не светлых книг… Это было о-о-очень интересно.
– Декстер Эйвери, к вашим услугам, – маг решительно пожал слегка вспотевшую от волнения ладошку мальчика. По лицу Поттера было несложно догадаться, что тот сейчас лихорадочно пытается вычислить, полезно новое знакомство или же нет. Столь слизеринский образ мышления вызывал у бывшего Упивающегося невольную симпатию.
– Я мог бы помочь в ваших поисках, – с деланным равнодушием предложил Декстер. Мальчишка тут же прищурился, оценивая свою выгоду. – Вряд ли лорд Малфой придет в восторг от состояния своей библиотеки, – намекнул Эйвери, с удовлетворением наблюдая, как в предчувствии неприятностей расширились зрачки Поттера. Мальчик медлил, но Декстер уже понял, что Поттер согласится на сделку. Во-первых, ему чертовски было нужно то, что он искал, а, во-вторых, Мальчик-Который-Выжил почему-то не питал отвращения к бывшим сторонникам Темного Лорда. Возможно потому – тут Декстер позволил себе тихо хмыкнуть – что Поттер из всех факультетов Хогвартса умудрился выбрать именно тот, где число темных волшебников преобладало над светлыми.
– Хорошо. Я ищу заклинание поиска анимагов и заклинание возвращения анимагам человеческого облика, – решив что-то для себя, сказал Гарри.
– Зачем? – логично поинтересовался Декстер.
– Это уже мое дело.
– Разумеется, – Эйвери ухмыльнулся. – Но я от природы любопытен. Давайте договоримся, мистер Поттер. Вы отвечаете, почему вас интересуют именно эти заклинания, а я говорю вам, где их искать, – вообще-то, у Декстера уже была идея, зачем Мальчику-Который-Выжил понадобились высшие темные трансфигурационные чары, но предпочитал держать такие мысли при себе.
– Или? – Поттер уловил многозначительное многоточие в конце реплики.
– Или я за рождественские праздники обучаю вас этим заклинаниям, в обмен на эквивалентный по ценности Долг Волшебника, – Декстер мысленно скрестил пальцы. Мальчик помолчал. Смерил старшего волшебника задумчивым взглядом.
Гарри Поттер впервые оказался в столь двойственной ситуации. Да-а, однозначный выбор в среде слизеринцев явно не приветствовался. Гарри постарался разложить все по полочкам. С одной стороны, перед ним сейчас стоит готовый помочь взрослый волшебник. С другой стороны – бывший Упивающийся и гипотетический враг. Впрочем, за полгода пребывания в Слизерине Гарри уже уяснил, как следует вести себя с бывшими сторонниками Волдеморта. Достаточно было намекнуть на свой интерес к далеко не светлой магии, с деланной небрежностью всуе назвать имя Темного Лорда, упомянуть знатность рода Поттеров, скучающе согласиться, что Дамблдор и правда может быть всего лишь старым маразматиком… и, вуаля, – собеседник уже заинтригован. Тайна причины, по которой Темный Лорд в младенчестве напал на Гарри, влекла за собой несомненную пользу. Светлый маг Поттер или темный – каждый решал для себя сам. И Гарри не был бы слизеринцем, если бы этим не пользовался.
Однако в данной ситуации Гарри нельзя было просто и без последствий намекать на свой выбор черных либо белых фигур. Сейчас его оппонентом был взрослый темный маг, предлагающий Поттеру весьма конкретное соглашение – обучение темным чарам в обмен на информацию или на услугу. Если Гарри согласится, он через это свое решение означит себя в магическом мире как потенциального темного волшебника. Конечно, пока он всего лишь первокурсник, и в будущем может пойти совсем другим путем, но… все-таки первый шаг – это первый шаг. И именно от него будет зависеть отношение к Гарри окружающих. Хагрид, Дамблдор, отец с матерью – все они были бы против.
Но…
– Ладно, мистер Эйвери, я согласен, – сквозь зубы выдавил из себя Поттер. – Хотите знать, зачем мне эти заклинания? Уверен, вы догадываетесь. Разоблачить некоего Питера Петтигрю, согласно моим источникам, прячущегося в Хогвартсе.
– И что же это за источники? – Декстер заинтересованно прищурился. Он не сомневался, что Поттер не лжет: Эйвери практически не владел Легилименцией, но истину от лжи отличать все же научился. Значит, Мальчику-Который-Выжил кто-то помогает…
– А это уже другой вопрос, мистер Эйвери, – ухмыльнулся Гарри. – Вы готовы предложить что-нибудь… как вы сказали… эквивалентное по ценности?
– Быстро учишься, – одобрил Поттера Декстер, довольно потирая руки. – Ладно, если уж обещал, помогу. Но учти, заклинание это Министерством не особо одобряется. Решишь применить – не забудь воспользоваться щитом.
– Каким щитом? – тут же спросил Поттер.
– Та-а-ак, похоже я зря понадеялся, что ты хоть что-то знаешь, – вздохнул Эйвери. – Ладно, раз уж я обещал… Кстати, если хочешь, можешь позвать своих друзей. Им тоже знание пары защитных заклинаний не помешает, а второй раз я объяснять ничего не буду.
– Минутку, мистер Эйвери! – Поттер сорвался с места.

Только спустя три часа после начала празднества Северус удосужился намекнуть Малфою-старшему, что некоторые слизеринцы, а также Декстер Эйвери, на банкете отсутствуют. Встревоженный Люциус призвал Добби, и домовик сообщил, что господа Эйвери, Малфой, Поттер, Нотт и Забини изволили уединиться в малом тренировочном зале. Кивнув Снейпу, Люциус провел зельевара к подвальным посещениям, где в незапамятные времена тренировался и сам. Приоткрыв дверь невербальной Алохоморой, Снейп жестом предложил Малфою прислушаться.
– Вам чертовски везет, что вы – всего лишь одиннадцатилетние идиоты! – насмешливо-язвительный монолог Эйвери был незабываемо близок обоим волшебникам. – В противном случае я непременно порекомендовал бы вашим родителям воспользоваться парочкой замечательных заклинаний… Сколько раз можно повторять, бездари? «Рефлекто» возвращает творимую мной магию обратно, «Деструктио» – уничтожает.
– А почему вы не разрешаете нам пользоваться Протего? – логично поинтересовался Блейз.
– Потому что Протего не стабильно, – судя по тяжкому вздоху Эйвери, тот объяснял это далеко не первый раз. – Невозможно заранее предсказать, как поведет себя данное защитное заклинание – уничтожит вражеские чары, или же отразит. Оно сильнее «Рефлекто», но непредсказуемее.
– Почему бы тогда нам не пользоваться Деструктио постоянно? – рассудительный голос Нотта. Снейп тихо фыркнул. В свое время он задавал точно такой же вопрос.
– Первая причина: Деструктио – темная магия, применение которой сильно выматывает неопытного колдуна, – терпеливо пояснил Эйвери. – Вторая причина… Догадаетесь сами?
– Протего полезней именно за счет своей непредсказуемости?
– Браво, Поттер, не перевелись еще умные волшебники на этом свете! А теперь перейдем к «Абсорбере»…
Тихо хмыкнув, Люциус осторожно прикрыл дверь тренировочной комнаты.
– А у него неплохо получается, – заметил он.
– Полностью согласен, Люциус, по кубку Огневиски нам с тобой сейчас действительно не повредит, – кивнул Снейп.

~Глава 14~

– Скучаете, мистер Поттер? – Северус неслышно проник в библиотеку и встал за спиной широко зевающего мальчика. От неожиданности Гарри вздрогнул и чуть не уронил книгу. Зельевар прочитал название тома – «Законодательство магической Великобритании» – и вопросительно приподнял бровь.
– Доброе утро, профессор Снейп. Вот, – слизеринец кивнул на книгу, – пытаюсь разобраться, какие заклинания можно применять, а какие – нет, и почему.
– В этом талмуде не каждый взрослый волшебник разберется, не говоря уж о ком-то с вашим интеллектом, – Снейп отобрал у Поттера книгу, и присел напротив. – Если обобщить все, что написано в данном труде, можно сказать, что разрешено применять любые заклинания, кроме Трех Непростительных.
От удивления с лица Поттера на миг слетела маска «скучающего слизеринца». Снейп ухмыльнулся.
– А чему вы так поражаетесь, мистер Поттер? В конце концов, отличие темной магии от светлой лишь в том, как она воздействует на применяющего ее мага. И если светлая магия ничего не вызывает душе колдующего, то темная требует от волшебника эмоционально окрашенных усилий – как правило, негативного спектра. Потому темных магов и не любят – мало кто чувствует себя в безопасности подле человека, могущего вызывать в себе ненависть или жажду крови легким мысленным усилием.
Гарри опасливо поежился, невольно подумав о том, что в данный момент как раз находится в обществе подобного человека.
– Но, сэр, тогда я опять ничего не понимаю! А Непростительные…
– Поражаюсь вашей недогадливости, Поттер. Непросительные запрещены не потому, что являются темными заклинаниями, но вследствие того, что от них невозможно защититься. Человек, к которому применили Империо, будет пребывать в рабстве этих чар до тех пор, пока жив наславший их волшебник… или же пока не научится преодолевать эффект проклятия Подвластия, что порой случается, хотя и крайне редко. Маг, наславший Круцио, может спокойно выйти в соседнюю комнату и попить чаю – если конечно готов к гарантированному безумию реципиента, – и никто не сможет остановить мучительную боль, пока экзекутор мысленно настроен на соответствующую эмоцию. Ну, и Авада Кедавра… – тут Северус позволил себе хмыкнуть. – За исключением вас, никто и никогда не уходил от нее.
Зельевар замолк. Гарри тоже молчал, усваивая новые сведения. Снейп мысленно обругал себя, сообразив, что предоставил первокурснику информацию, в Хогвартсе изучаемую только на шестом курсе. Впрочем, Поттер же был слизеринцем… эти всегда слишком рано совали свой нос в запретное. Уж лучше декан раз и навсегда объяснит ученику правила игры, нежели тот сам примется рыться в нерекомендуемых Министерством книгах.
– Что же касается других темных заклинаний, – решив, что Поттер готов слушать дальше, продолжил Северус, – их использование в нашей стране – на совести мага. Штрафы и тюремные заключения назначаются не за сам факт знания темной магии, но за применение данных знаний во вред. Уверяю, мистер Поттер, волшебника, поджегшего дом соседа заклинанием Инсендио, будет ждать совершенно такой же тюремный срок, как применившего, например, Пиро. Хотя конечно, если вы воспользуетесь темной магией в Хогвартсе, вас неминуемо исключат.
– Директор не любит темных магов? – полуутвердительно заметил Гарри.
– А это вы уже у него спрашивайте, мистер Поттер, – поморщился Снейп. – Я, знаете ли, за чужую точку зрения не в ответе.
– А не рановато ли для выспренних бесед? – возникший в дверях библиотеки Декстер подмигнул юному слизеринцу. – Мистер Поттер, вас искал Драко Малфой. Кажется, разворачивать рождественские подарки в ваше отсутствие ему не так интересно.
– Спасибо за сообщение, мистер Эйвери! – учтиво склонив голову, Гарри слез с кресла и, наплевав на этикет, вприпрыжку побежал в главный зал поместья. Декстер проводил мальчишку насмешливой ухмылкой и придержал за плечо собравшегося было за ним Снейпа.
– Господин декан Слизерина, а не примерещились ли мне сентенции, которыми ты сейчас без зазрения совести искушал юного мистера Поттера?
Снейп привычно поморщился.
– Кто бы говорил, Декстер, – ехидно заметил он. – А кто вчера обучал детей Деструктио?
– Ну-у, положим, у них все равно ничего не получилось, – Эйвери с нарочито невинным выражением на лице рассматривал потолок библиотеки.
– Пока не получилось, – поправил друга зельевар. – Я почему-то не сомневаюсь, что малолетние балбесы изойдут семью потами, но научатся этим чарам.
– После того, как ты так старательно разжевывал Поттеру, что темной магией пользоваться можно, но осторожно и не на глазах у Дамблдора? – не удержавшись, Эйвери весело хохотнул. – Северус, да я даже не сомневаюсь! Не понимаю только, какой в этом у тебя интерес.
Собственно говоря, никакой особой цели Снейп не преследовал, положившись только на свою интуицию, но знать об этом не следовало даже столь хорошему приятелю, как Декстер.
– Раз уж Мальчик-Который-Выжил попал в Слизерин, а не в Гриффиндор, грех этим не воспользоваться, – зельевар многозначительно ухмыльнулся, на ходу придумывая ответ. – Такой союзник, как Поттер…

Гарри восторженно созерцал гору подарков, прячущуюся под разлапистыми ветвями рождественской ели.
– Это… это все мне? – прошептал он, украдкой ущипнув себя за руку.
– Что-то не так, мистер Поттер? – встревожено всмотрелась в лицо мальчика Нарцисса.
Гарри изо всех сил старался сохранять спокойствие. Из намеков слизеринцев он понял, что подарки ему дарить будут, но такой груды не ожидал! Аккуратные упаковки от одноклассников – Гарри мысленно порадовался, что вовремя прочитал «Этикет и традиции чистокровных волшебников» и также послал всем соученикам небольшие презенты; огромный, украшенный яркими лентами сверток от Драко; небольшая коробочка от Снейпа, пакет от мистера и миссис Малфой и даже сверток из плотной коричневой бумаги от Хагрида. Гарри мысленно посетовал на то, что не догадался выбрать подарки для взрослых волшебников, пообещав себе по возвращении в Хогвартс отправить им всем открытки с благодарностями.
Взяв, наконец, себя в руки, Гарри с нарочитой небрежностью приблизился к своим подаркам и принялся разворачивать сверток от Драко. Впрочем, спокойствия слизеринца хватило ненадолго.
– «Нимбус 2000»?! – от восхищения Гарри даже на миг забыл, как дышать. – Мерлин побери!..
Впрочем, Драко не отставал от своего приятеля в выражении восторгов.
– Набор золотых котлов для Зельеварения?! Поттер, я тебя обожаю! – блондин чуть ли не прыгал от счастья.
Собравшиеся у камина за утренним кофе взрослые волшебники снисходительно посматривали на нарушающих все правила этикета детей. Впрочем, в Рождество – можно…
– Гарри, чудесный шарфик! – очарованная своим презентом, Паркинсон звонко чмокнула слизеринца в щеку. Уши мальчика рефлекторно заалели.
– Ум-м… рад, что тебе понравилось, Панси, – смущенно отозвался он. Присутствующий здесь же отец девочки, Фердинанд Паркинсон, смерил объект интереса дочери оценивающим взглядом.
В общем и целом подарки показались Гарри великолепными. Не считая «Нимбуса 2000» и сувениров от других слизеринцев, Поттер заполучил деревянную флейту, первый том «Истории возникновения защитных заклинаний со времен Мерлина и до наших дней», а также явно сделанное на заказ кольцо-печатку с гербом Поттеров, о существовании которого Гарри до сих пор даже не задумывался. Сделав мысленно себе пометку непременно по возвращении в Хогвартс отыскать фамильное древо своей семьи, Гарри отложил подарки в сторону и следом за прочими детьми направился к столу, где их уже ждало какао и рождественское печенье с имбирем. Праздники только начинались, и впереди у Гарри было еще много всего интересного.

Поздно вечером, после наполненного развлечениями дня, когда остальные гости Малфоев разъехались по домам, а хозяева поместья уже улеглись спать, в окно комнаты Поттера постучались две совы: одна знакомая, с очередным посланием от «доброжелателя», вторая – школьная, с гербом Хогвартса на письме. Обе птицы бросили на кровать мальчика небольшие свертки и умчались прочь.
Сначала Гарри развернул записку, прикрепленную к свертку из Хогвартса, недоумевая, кто бы мог написать ему так поздно.
«Твой отец перед смертью оставил эту вещь мне на хранение. Пришло время передать ее тебе. Используй ее с умом. Желаю веселого, счастливого Рождества».
Из оберточной бумаги на пол выскользнула легчайшая серебристо-серая ткань. Аккуратно, опасаясь порвать, Гарри поднял подарок, оказавшийся изящной мантией. Накинув ее на плечи, слизеринец подошел к зеркалу и не сдержал тихого вскрика – зеркало отразило лишь его голову, висящую в воздухе без всякой опоры! Невольно попятившись, Гарри запнулся о свисающий до пола край невидимой мантии и упал. Мантия соскользнула с плеч мальчика, возвращая ему видимость.
– Вот это да… – прошептал Гарри. В голове у него сразу же завертелись сотни идей, как можно использовать столь ценный подарок. Поразмыслив, Поттер осторожно сложил мантию-невидимку и спрятал среди тех вещей, которые он удосужился взять с собой к Малфоям. На взгляд слизеринца, даже Драко не нужно было знать о предмете, могущим дать Гарри огромное преимущество перед остальными. Нет, тайну мантии-невидимки не следовало открывать никому.
Помедлив, Гарри развернул второй сверток. Оттуда выпало очередное послание, а также небольшая тетрадь в кожаной обложке. Гарри вскрыл письмо.
«С Рожеством, Гарри! – писал «доброжелатель». – Искренне надеюсь, что праздник удался. Желаю всего наилучшего в следующем году и передаю с совой мой скромный, но весьма полезный подарок. Тетрадь, которую ты наверняка уже заметил, обладает особой магией – все написанное в ней мгновенно возникает в ее дубликате, находящемся у меня. Так, благодаря тетради, мы более не будем нуждаться в совах, способных задержать, а то и потерять содержащее важную информацию письмо.
С наилучшими пожеланиями,
Доброжелатель»
Гарри спрятал письмо в карман, раскрыл тетрадь по переписке, взял со стола перо и, поразмыслив мгновение, неуверенно вывел:
«Спасибо!»
С минуту ничего не происходило. Когда Гарри уже было решил, что тетрадь не работает, под записью Поттера, змеясь, побежали изящные строки:
«Рад, что тебе понравился подарок, мой юный друг. Думаю, посредством этой тетради наше общение станет гораздо более плодотворным».

~Глава 15~

– Да, Альбус, я абсолютно уверен, в том, что Малфои не пытались обучать мальчишку темной магии, – Северус, не мигая, смотрел в глаза директору. – Люциус вообще ни разу не говорил с Поттером в мое отсутствие.
– А миссис Малфой? – Дамблдор задумчиво помешивал свой чай красивой серебряной ложечкой.
– Она посещала с Драко и Поттером Косой Переулок, – Снейп скривил губы. – Судя по количеству покупок, с которыми они вернулись в Малфой-менор, вряд ли Нарцисса могла улучить момент, дабы преподать детям нетрадиционное волшебство.
Альбус уловил сарказм в словах зельевара и слегка поморщился.
– Северус, я прекрасно понимаю, как тебя раздражает мое назойливое любопытство, – директор сочувствующе улыбнулся, – но и ты меня пойми. Меня совершенно не беспокоит дружба Гарри c юным мистером Малфоем, напротив, я даже считаю, что она пойдет Драко только на пользу, но… Ты ведь и сам прекрасно знаешь, в каких областях лежат интересы старшего поколения этой семьи?
– Примерно представляю, – Северус позволил себе усмехнуться. Дамблдор покивал головой.
– Но тебе я могу доверять, мой мальчик, а мистеру Малфою – нет. Тем более сейчас, когда наиболее важные из моих прогнозов не оправдываются.
Снейп, делая паузу в беседе, отдал должное чаю с ароматом вербены и вереска. На взгляд зельевара, праздники у Малфоев прошли на редкость хорошо. И это несмотря на собравшуюся на Рождество компанию.
Большинство семей, прибывших в Малфой-менор, имело в обществе далеко не светлую репутацию. Ноттов, Гойлов, Крэббов, – и самих Малфоев, между прочим, – знали как темных магов, сочувствующих Темному Лорду и лишь чудом сумевших ускользнуть от правосудия. Многие до сих пор им не доверяли, справедливо подозревая, что от темных волшебников можно ожидать чего угодно. Даже Северус, направляясь следом за Поттером на прием, чувствовал себя немного не в своей тарелке. Если с однокурсниками мальчишка и сумел как-то ужиться, то с их родителями… в общем, Снейп ожидал худшего.
И был весьма удивлен, когда его опасения не оправдались. Нет, были недоуменно-удивленные взгляды со стороны некоторых магов: в частности, Снейп услышал, как Примариус Флинт прошипел сквозь зубы своему собеседнику о «маленьких выскочках», да Пандора Забини украдкой осведомилась у зельевара, известно ли кому-нибудь о присутствии Мальчика-Который-Выжил на этом празднестве. Впрочем, с учетом того, что на бал Люциус пригласил и Корнелиуса Фаджа с супругой, более явный интерес к Поттеру продемонстрировать никто не решился.
Но то, что негативных комментариев в сторону юного слизеринца не прозвучало даже в малой гостиной, куда Люциус отправился вместе со Снейпом, Макнейром и Ноттом выкурить кальян и отдохнуть от праздничной суеты… По сути, Малфоя даже не спросили, почему тот позволил своему сыну так сблизиться с Поттером. Да и Северусу опасных вопросов не задавали, будто около года назад собиравшиеся тем же составом волшебники и не обсуждали на полном серьезе способы отмщения Мальчику-Который-Выжил за столь невыгодное ныне положение в обществе старинных семей.
Декстер же, на добровольных началах обучающий первокурсников защитным заклинаниям, практически сумел вывести зельевара из равновесия. А ведь поговорить начистоту с приятелем за все рождественские праздники так и не удалось! Эйвери ловко избегал вопросительного взгляда Северуса, отделываясь многозначительными ухмылками. Он явно что-то знал… так же, как и Люциус, и Эвентус, и Уолден…
Снейп поймал себя на том, что задумчиво барабанит пальцам по губам, совсем забыв про давно остывший чай. Дамблдор, делая вид, словно его ничуть не удивляет полностью ушедший в себя зельевар, отошел к насесту и кормил феникса кусочками рассыпчатого печенья, ласково бормоча что-то себе под нос. Северус догадался, что таким поведением Альбус дает понять подозрительному декану Слизерина, что вовсе не пытался проникнуть в мысли зельевара, пока тот был отвлечен.
Признательно кивнув директору, Снейп, помедлив, рискнул выложить свои подозрения:
– Я думаю, что мои… хм-м-м… старые знакомые что-то от меня скрывают. Вряд ли это является чем-то столь же значимым, как возвращение Темного Лорда, к примеру, – тогда кто-нибудь проговорился бы обязательно. Но, тем не менее, что-то им было известно такое, чего мне, как приближенному к вам человеку, знать не следует.
Дамблдор, погладив Фоукса по оперению, вернулся на свое место напротив зельевара.
– Вот и мне кажется, Северус, что я постоянно упускаю какую-то деталь. То ли она настолько незначительна, чтобы я о ней помнил, то ли настолько невероятна… – директор призвал оставленную у насеста Фоукса вазочку с печеньицами и, облюбовав одно, положил себе в рот.
– Но, очевидно, эта деталь связана с Поттером, – закончил за него Снейп. Дамблдор кивнул.
– Ты ведь недавно вернулся в Хогвартс? – тема разговора сменилась, как всегда, совершенно неожиданно. – Еще не встречал профессора Квиррелла?
– Нет, – удивленно покосился на директора Снейп. – Это важно?
– Скорее, любопытно, – улыбнулся Альбус. – Похоже, Квиринус наконец-то решил свою проблему с ранним облысением... Недавно видел его в коридоре – без тюрбана он выглядит куда более счастливым!
– Непременно поздравлю его на досуге, – фыркнул зельевар.

– Уизли.
– Поттер, Малфой, – рыжий настороженно смотрел на преграждающих ему путь в Большой Зал мальчишек. – Чего надо?
– На два слова? – предложил Гарри, кивнув в сторону туалета для мальчиков. У Рона возникло нехорошее предчувствие. Невольно сжимая в кармане волшебную палочку и настороженно хмурясь, гриффиндорец проследовал за слизеринцами.
– Ну, так что? – оглядевшись, Рон на всякий случай встал поближе к выходу. Гарри и Драко переглянулись.
– В общем, вот, – неуверенно улыбнувшись, Гарри показал Рону коробку, которую до этого прятал за спиной. Шоколадные лягушки-ассорти – с клубничной, сливочной и карамельной начинкой! С коллекционными карточками!
– С Рождеством, Уизли, – ухмыльнулся Малфой, уловив восторженное выражение на лице гриффиндорца. – Небольшой презент от нашей стороны вашей стороне в честь будущей дружбы факультетов.
– А… а почему мне? – с трудом отведя взгляд от коллекционного набора шоколадных лягушек, рыжий с усилием вернул себе подозрительность. Слизеринцы обменялись взглядами.
– Ну, просто… – наконец, Гарри пожал плечами. – Если бы я попал не в Слизерин, а, скажем, в Гриффиндор, моим лучшим другом был бы ты, Рон. Вот, в честь этого и…
– Угу, – не удержавшись, Рон откинул крышку вожделенной коробки. Каждая лягушка была запакована в отдельную коробочку из золотистой фольги, со спрятанной под ней карточкой-вкладышем. Помедлив, Уизли взял одну, развернул и торопливо, пока не успела ускакать, запихнул в рот. Прикрыл глаза от удовольствия, наслаждаясь сливочным вкусом.
– М-м-м… спасибо, Гарри, это просто здорово! – Рон добродушно усмехнулся. – Выходит, не все слизеринцы – скользкие гады, есть и исключения? Зря я, получается, тогда с Малфоем на дуэль…
– Да, да, да, мы все поняли, – холодно прервал его Драко. – Рад, что наш презент пришелся тебе по вкусу.
– Ешь еще, не стесняйся, – великодушно предложил Гарри. – Кстати, а не расскажешь ли пока нам по дружбе, что ты там в комнате с цербером увидел?
– Ну, вообще это секрет… – взгляд Рона медленно расфокусировался.
– Что цербер делал в Запретном Коридоре? – голос темноволосого слизеринца приобрел вкрадчивые интонации.
– Охранял… люк.
– Какой еще люк? – нахмурился Драко.
– Не знаю.
– А кто знает?
– Хагрид. Пушок – его собака.
Драко, не выдержав, хихикнул.
– Ну просто замечательное имя для огромного злобного цербера! – он ухмыльнулся.
– Думаю, если бы его звали, например, Убийца или Людоед, Уизли бы сейчас с нами не разговаривал, – Гарри философски хмыкнул.
Рон тем временем очухался. Несмотря на прежнюю расслабленность, гриффиндорец догадался, что не просто так разоткровенничался со слизеринцами.
– Что это было? – вытащив палочку, он угрожающе направил ее на Малфоя. – Что вы мне подлили?
– Мы-ы? – Драко широко раскрыл глаза. – Да что ты, Уизли, мы к тебе и близко не подходили!
Даже искренне ненавидящий зелья волшебник мог сообразить, что к чему.
– Вы что-то подложили в шоколадных лягушек! – осенило Рона. Его глаза расширились от ужаса. – Это… это же…
Неожиданно Малфой резко шагнул к рыжему. Тот рефлекторно отшатнулся, отбросив в сторону мешающую коробку конфет. Гарри не преминул этим воспользоваться.
– Эванеско! – воистину, изучение группы заклинаний Очистки пригодилось как нельзя больше. Коробку, конечно, испарить не удалось, но все шоколадные лягушки, с подачи Драко искупавшиеся в Веритасеруме, исчезли.
– А теперь попробуй, докажи что-нибудь, – Малфой насмешливо фыркнул, наблюдая, как на лице у Уизли появляется сначала растерянность, а потом гнев. Невольно Рон припомнил, какие заклинания слышал из уст своих старших братьев, в очередной раз затевающих каверзу.
– Фурунку…
– Что здесь происходит?! – казалось, Снейп специально караулил под дверью туалета, только и ожидая, когда Уизли совершит ошибку. Лицо Драко моментально приобрело выражение оскорбленного в лучших чувствах ребенка. Гарри, пока не настолько овладевший своей мимикой, предпочел опустить глаза в деланном смущении.
– Профессор Снейп! – возмущенным тоном начал Драко. – Мы с Гарри, решив, что не стоит из-за дурацкой вражды между факультетами отказываться от дружбы с Уизли, подарили ему рождественский подарок! А он попытался нас проклясть!
– Вы хотели меня отравить! – Рон с ненавистью смотрел на слизеринцев.
– Что-то ты не больно отравлен, умяв целую коробку конфет, – Драко ухмыльнулся.
– Я не ел…
– Довольно, мистер Уизли, минус десять баллов с Гриффиндора за попытку нападения на ученика и отработка с мистером Филчем… ах да, вы же еще не закончили те отработки, на которые ходите с мистером Лонгботтомом? – Снейп насмешливо прищурился. – В таком случае я просто вынужден уведомить ваших родителей об очередном вопиющем безобразии.
– Я не вру! – от злости Рон невольно повысил голос. – Эти конфеты…
– А вы можете доказать это, мистер Уизли? – Снейп вздернул бровь. Метнув в него ненавидящий взгляд, Рон, пробормотав что-то сквозь зубы, выскочил из туалета. Северус проводил гриффиндорца презрительным взглядом и развернулся к слизеринцам.
– Итак?..
– Никакой отравы мы Уизли не подсовывали, – твердо заявил Гарри. Он по-прежнему избегал смотреть в глаза декану, и зельевар невольно задумался о том, кто мог разболтать мальчишке про Легилименцию.
– Тем не менее, возмущение мистера Уизли показалось мне ненаигранным.
– Драко был… м-м-м... несколько несдержан в выражениях, – Гарри еле заметно ухмыльнулся. Снейп украдкой вздохнул. Да уж, вражда Уизли и Малфоев была достойна вхождения в легенды. Даже если бы Поттер искренне решил наладить дружеский контакт с гриффиндорцем, Драко все равно сумел бы все испортить.
Северус позволил себе немного порадоваться тому, что Поттер в данном конфликте предпочел занять сторону его крестника, а не младшего Уизли. Приятно осознавать, что мальчишка далеко не дурак…
Гарри и Драко, убедившись, что декан не собирается отчитывать их, удовлетворенно переглянулись.

~Глава 16~

Казалось, после Рождества Квиррелл был в ударе. Он не только практически не заикался, но и сумел действительно заинтересовать первокурсников Слизерина и Равенкло, продемонстрировав на занятии пару ичетиков (*). Когда сидящие в закрытом сеткой аквариуме мохнатые человечки внезапно зашевелились, плеская водой на учеников, Панси громко взвизгнула, прячась за Гарри, а одна особенно впечатлительная девочка из Равенкло выбежала из класса.
Объяснять, как бороться с ичетиками Квиринус не стал – слишком трудоемкое для первокурсников заклинание – но поведал детям интересную легенду о том, откуда те взялись и почему их следует опасаться. Когда Квиррелл отвернулся, Драко воспользовался моментом и передал по классу новость, что на самом деле преподавать профессору мешал тюрбан – чересчур давил на мозги и путал мысли. Заметил Квиринус перешептывания учеников или же нет – препятствовать им не стал. А в конце урока заявил:
– В связи с инц-ц-цидентом, в к-к-котором до Рождества п-п-поучаствовали уч-ч-ченики Гриффиндора, д-д-директор п-п-попросил меня п-п-преподать вам нек-к-котрые защитные з-з-заклинания. Я в с-с-свою очередь п-п-предложил п-п-профессору Дамблдору орг-г-ганизовать Дуэльный К-к-клуб. П-п-подобное времяп-п-провождение было весьма п-п-популярно, к-к-когда я сам уч-ч-ч-чился в Хогвартсе.
Ученики обрадовано загалдели. Поттер с Малфоем довольно переглянулись: а вот и отличная возможность потренироваться в тех заклинаниях, которые преподал им мистер Эйвери! Квиринус на миг задержал на Гарри взгляд, слегка улыбнулся, точно прочитав его мысли, и продолжил:
– Но не все п-п-первоклассники будут доп-п-пущены в К-к-клуб. Через неделю с-с-состоится отбор наиб-б-более п-п-перспективных д-д-дуэлянтов. Ж-ж-желающих п-п-принять участие п-п-прошу зап-п-писаться у меня п-п-после урока.
Разумеется, поучаствовать захотели все. Но Гарри, вписывая свою фамилию следом за Ноттом, внезапно остановился, отложил перо, нашел взглядом Малфоя и оттащил его в сторонку.
– Ну что тебе, Поттер? – недовольным тоном поинтересовался Малфой, еще не успевший записаться на дополнительные занятия.
– Да ничего, – в тон ему ответил Гарри. – А ты подумал о том, как будут проходить эти самые отборочные испытания для участников Клуба?
– Наверное, Квиррелл предложит показать, какие заклинания мы уже знаем, – пожал плечами Драко.
– И какие мы знаем?.. – Поттер терпеливо ждал, когда же Малфоя осенит. Драко поморщился, размышляя, потом тихо выругался.
– Вот-вот, – кивнул Гарри. – Почти все, что мистер Эйвери нам показал, в Хогвартсе, мне кажется, не преподается. Из стандартных заклинаний я запомнил только Протего, а с ним одним хорошим дуэлянтом не станешь.
– Уверен, хаффлпаффцы даже этого не знают! – Драко презрительно скривился.
– Значит, они будут приняты в Клуб только на следующий год, – резонно заметил Гарри. – Нам же требуется научиться защищать себя как можно быстрее.
– Зачем?
– Ну, как тебе сказать… – Поттер потер лоб. – Сегодня на обеде я заметил, как Рон Уизли что-то рассказывал своим старшим братьям. И им, похоже, услышанное не понравилось.
Драко выругался еще раз.
– Думаешь, нам угрожает что-то серьезное?
– Как я понял из сплетен старшеклассников, близнецы Уизли – далеко не такие пай-мальчики, как наш наивный одногодка. Нет, бить они нас, конечно, не будут, и сбрасывать вниз головой с Астрономической Башни тоже, но вот устроить какую-нибудь пакость – запросто.
– Тогда нам не только дуэльными заклинаниями нужно овладеть, но и другими тоже, – Малфой, наконец, понял мысль приятеля. Гарри кивнул.
– Причем, нам нужно, во-первых, найти все эти полезные заклинания, во-вторых, придумать, где тренироваться. Снейп мне намекнул, что в Хогвартсе этого делать нельзя, по крайней мере, в открытую.
– В-третьих, передать нашу с тобой идею всем остальным, кто тогда занимался с нами в Малфой-менор, – подхватил его мысль Драко. – Этим, пожалуй, я и займусь – мне больше доверяют, чем тебе. А ты позаботишься о первых двух пунктах.
Стремительно развернувшись, прежде чем Поттер успел что-либо возразить, Драко стремительно умчался прочь. Гарри проводил его долгим взглядом.
– Ну и нагл же ты, Малфой, – прошептал он себе под нос и усмехнулся. Впрочем, у Гарри уже были идеи, как преодолеть стоящее перед ним препятствие одним прыжком.

– Ты прости, Хагрид, что я к тебе не заглядывал, – виноватым голосом сказал мальчик, снизу вверх смотря на полувеликана. – Столько всего навалилось, сам понимаешь…
– Да чего уж там… – проворчал Хагрид. – Понимаю. Я уж грешным делом подумал, что ты, коли в Слизерине оказался, побрезгуешь со мной дружбу водить.
– Ты что! – Гарри очень возмутился. – За кого ты меня принимаешь?! Если я слизеринец, значит, сразу гад последний, да?!
– Что ты, что ты! – замахал Хагрид руками. – Ну, ошибся я маленько, бывает… и не думал я такого о тебе вовсе! Просто решил – вдруг не захочешь отношения с однокашниками портить? Уж я-то знаю, как они ко мне относятся.
– А это уже их проблемы, – категорично ответил Гарри. – Ты мой друг, Хагрид, и это не изменится. Вот, хотел поблагодарить тебя за рождественский подарок. Прости, что сразу не ответил тем же. Это тебе, – он протянул полугиганту сверток.
Развернув плотную бумагу, Хагрид обнаружил внутри большую бутыль Огденского Огневиски – действительно хорошего, дорогого напитка, купленного Поттером по рекомендации мистера Малфоя.
– Спасибо, Гарри! – обрадовался Хагрид. – Вот уж угодил, так угодил! Век не забуду!
– Хагрид, – вкрадчиво начал Гарри, решив воспользоваться хорошим настроением полувеликана. – Я вот что у тебя спросить хотел… Пушок ведь твой цербер, верно?
– Ну дык, со щенячьих лет его растил, – поддакнул лесник. Нахмурился: – А откуда ты знаешь, что его Пушком зовут?
– А-а-а, Уизли сказал, кажется, – неопределенно махнул рукой Гарри. – Не важно. Хагрид, меня вот что беспокоит, – мальчик изобразил на лице волнение, – кто теперь, вместо цербера, будет охранять?
– Что охранять? – насторожился Хагрид.
– Ну, ЭТО! – наклонившись к леснику, Гарри понизил голос. – То, что ты тогда из Гринготтса вынес!
– Гарри, – встревожился Хагрид, – ты в это дело не суйся! Это Дамблдора с Фламелем дело, а никак не твое! Опасно это!
– Да я вообще и близко подходить не собираюсь! – возмутился мальчик. – Просто хотел узнать, в безопасности ли еще эта штука. Вдруг на Хогвартс нападут, а цербера-то и нет!
– Да ты не переживай, – убедившись в том, что Гарри не собирается соваться в неприятности, Хагрид начал успокаиваться. – И получше охранник сыщется.
– Значит, у тебя есть еще какой-то питомец?.. – слизеринец поднял на него заблестевшие в предвкушении глаза.

– Это дракон, – Поттер с непроницаемым выражением лица прошествовал в слизеринскую гостиную и плюхнулся на диванчик напротив Малфоя. Тому не потребовалось много времени, чтобы сообразить, о чем говорит Мальчик-Который-Выжил. Глаза светловолосого слизеринца расширились.
– Как же его туда затащили?!
– Как я понял, он тогда «совсем деткой был», – передразнил Поттер Хагрида. – Впрочем, как я понимаю, уже через полгода особой разницы мы не заметим.
– А что он охраняет, ты узнал?
– Ну, в лицо спрашивать не стал, сам понимаешь, – Гарри довольно улыбнулся. – Но Хагрид проболтался, что во всем этом замешаны Дамблдор с Фламелем. Вот теперь думай, как могут быть связаны наш директор, этот самый Фламель и какой-то маленький, но очень ценный предмет.
– Фламеля не помню, – признался Драко. – Но фамилия знакомая.
– Значит, выяснишь, – пожал плечами Гарри.
– А ты что в это время делать будешь?
– Займусь поиском тренировочной комнаты. Или ты уже забыл про Дуэльный Клуб?
– Не забыл, – проворчал блондин. Ему казалось, что Поттер взвалил на него чересчур много всего – и поиски Фламеля, и опрос заинтересованных одноклассников. Конечно, Драко было любопытно выяснить, что за тайну скрывает Дамблдор, да и в защитной магии потренироваться не мешало бы… Однако отпрыск аристократического семейства не привык быть ответственным за столько дел сразу. Было бы кому довериться…
Драко огляделся. Поттер уже ушел по своим делам, и в этот поздний час в гостиной осталось не так много народа. Старшеклассники, лениво жующий что-то Гойл, тихо переговаривающиеся Нотт с Забини… Хм-м, а почему бы и нет?
– Эй, Теодор, подойди сюда! – решительно потребовал Малфой.

«И зачем же тебе понадобилась такая комната, Гарри?» – слизеринцу казалось, что если бы он сейчас мог увидеть «доброжелателя», непременно обнаружил бы у того на лице заинтригованную ухмылку. Поттер помедлил, не решаясь писать следующее предложение. Одно дело – получать интересную информацию совершенно бесплатно, совсем другое – раскрывать что-то взамен. К тому же не факт, что «доброжелатель» одобрит замыслы мальчика.
«Мы с друзьями хотим позаниматься защитной магией», – наконец, вывела его рука.
«Вот как? Но я слышал, ваш учитель ЗОТИ организует Дуэльный Клуб. Неужели он настолько некомпетентен, что вы готовы учиться самостоятельно, а не у него?»
«Откуда вы знаете про Дуэльный Клуб? Квиррелл нам только сегодня рассказал!»
«У меня свои источники, Гарри».
«Какие?»
«Может, сначала ответишь на мой вопрос?..» – Гарри прямо-таки видел перед глазами ехидную усмешку «доброжелателя». Собеседник представлялся мальчику очень похожим на Снейпа. И уж наверняка – бывшим слизеринцем.
«Ну, хорошо, – Поттер вздохнул, помедлив над следующей фразой и в результате заляпав страницу безобразной кляксой. – Мы хотим потренироваться в заклинаниях, которые в Хогвартсе не проходят. Мы узнали их на Рождественских каникулах…»
«И кто же был вашим преподавателем?»
«Сейчас ваша очередь отвечать!» – написав это, Гарри довольно заухмылялся.
«А ты быстро схватываешь. Впрочем… Если тебе так интересно, это именно я подсказал Квиринусу идею Дуэльного Клуба. На мой взгляд, в этом году в Хогвартсе сложилась крайне тревожная обстановка, и знание защитных заклинаний первоклассникам не повредит».
«Это из-за того, что Дамблдор прячет в Хогвартсе?!» – от волнения Гарри прикусил кончик языка. Ответ долго не появлялся. Мальчик уже было решил, что на сегодня сеанс беседы с «доброжелателем» завершен, как рука собеседника, наконец, вывела:
«Возможно».
«Вы знаете, что это за вещь?!» – почерк слизеринца стал практически неразборчивым.
«Возможно».
«Вы скажете мне?»
«Нет».
Гарри озадачился. Впервые за все время «доброжелатель» в чем-то отказывал свому корреспонденту. Тем временем в тетради появилась еще одна фраза:
«Потому что это тебя не касается. Тем не менее, я буду очень удивлен, если ты не выяснишь все самостоятельно».
Слизеринец хмыкнул. Вот значит как… Что ж, он давно ждал повода доказать «доброжелателю», что не так прост, как кажется. Если до сих пор тот посылал Поттеру информацию из каких-то сентиментальных чувств, то очень скоро Гарри докажет ему, что и сам на кое-что способен.
«Так вот, касательно тренировочной комнаты…» – продолжила писать рука его собеседника.

(*) Ичетики – маленькие мохнатые водяные человечки, духи утопленных матерями младенцев. Предвестники несчастья.

~Глава 17~

С самого поступления в Хогвартс Гарри редко приходилось оставаться наедине с собой. Его постоянно окружали слизеринцы, перед которыми приходилось «держать лицо»; ученики других факультетов, которым следовало демонстрировать, насколько слизеринцы их превосходят; преподаватели, каждый из которых требовал особого к себе отношения… В гостиной за Поттером с любопытством следил Малфой, за ее пределами – вездесущие портреты и призраки. Теперь почти каждую ночь мальчику снилось, что он куда-то стремительно мчится и никак не может остановиться и посмотреть, что же по сторонам.
Гарри совершенно не предполагал, что, согласившись на Распределении с выбором Шляпы, он в первый же год не только столкнется с темной магией, но и согласится ее изучать. Конечно, пара защитных заклинаний – это вам не Непростительные, но… Честно говоря, после объяснений Снейпа Гарри опасался, что темная магия – это что-то вроде маггловских наркотиков: сначала кажется совершенно безвредной и даже полезной, а потом – хочешь бросить, но не можешь. По крайней мере, учебник по ЗОТИ явно на это намекал.
Впрочем, выбор перед мальчиком не стоял. Прочие слизеринцы с легкой руки Драко уже загорелись идеей продемонстрировать в Дуэльном Клубе свою непревзойденную талантливость. Да и самому Поттеру следовало обезопасить спину на случай мести со стороны Уизли. Это не говоря уж о том, что поймать таящегося в Хогвартсе анимага можно было только с помощью темной магии.
«Раз таких же заклинаний, но светлых, не существует, значит, авроры, если очень надо, используют эти же чары, – успокаивал себя Поттер. – В конце концов, в достижении цели все средства хороши. Вот разберусь с Петтигрю, а потом уже буду думать, опасно с темной магией связываться или нет».
К тому же, куда лучше продемонстрировать другим слизеринцам свою склонность к темной стороне, нежели заявить о радикально-светлых взглядах, а потом с отважностью гриффиндорца-камикадзе ожидать яда в тыквенном соке.
– Мяу! – громко раздалось за спиной мальчика.
– П-палочка Мерлина! – Гарри аж подпрыгнул. Он и правда давненько не оставался наедине с собой, поэтому, выйдя ночью в мантии-невидимке за дверь факультетской гостиной, на некоторое время замер посреди коридора, наслаждаясь свободой и одиночеством. И задумался.
– Пошла прочь! – прошипел слизеринец не хуже самой миссис Норрис. Кошка смерила его злобным взглядом. Стараясь двигаться бесшумно, Гарри на цыпочках прокрался к ближайшей двери и проник внутрь, молясь духу Салазара, чтобы идущий по его следам Филч не догадался проверить пустующие классы. То, что миссис Норрис способна унюхать его даже сквозь мантию-невидимку, мальчик уже осознал.
– А это еще что? – Поттер подошел к одиноко стоящему в помещении зеркалу, высотой до потолка, золоченая рама которого была украшена богатой резьбой. Зеркало стояло на подставке в форме когтистых лап неизвестного Гарри животного. По ободу рамы шла надпись на незнакомом мальчику языке.
– Хм-м… – Гарри встал прямо перед зеркалом. Он собирался удостовериться, что под мантией-невидимкой спрятаны все части его тела, но то, что он увидел в нем, заставило отскочить, зажав себе рот. Зеркало отразило комнату, полную призрачных силуэтов людей, которые бродили из стороны в сторону, всматривались в мутное стекло, что-то шептали, простирая к мальчику руки. От такого зрелища у Гарри зашевелились волосы на голове.
Впрочем, за дверью все еще слышался ворчливый голос Филча, выспрашивающий что-то у своей кошки, поэтому выходить было рано. Успокоив напряженные, как струна, нервы, Гарри пришел к выводу, что перед ним не простое зеркало, но артефакт с неизвестными свойствами. С учетом политики Хогвартса, можно было бы предположить, что артефакт светлый, но… уж больно напугали слизеринца полуразмытые фигуры.
– Значит, зеркало, да? – пробормотал он себе под нос, стараясь запомнить замысловатую надпись на раме. Кажется, у него появился еще один повод заглянуть в Запретную Секцию.

Драко уже совсем уснул, когда на его кровать плюхнули что-то тяжелое, а следом за этим чья-то ладонь бесцеремонно зажала ему рот.
– Тс-с-с! – прошипел Поттер, прямо в обуви забираясь на кровать Малфоя и задергивая полог. Драко смерил приятеля злым взглядом, отстранил руку брюнета от своего рта, нашарил под подушкой палочку и шепнул: «Люмос». В свете магического огня юному аристократу на миг померещилось в глазах Поттера адское пламя.
– Три часа ночи! – шепотом завопил Малфой, глянув на наручные часы. – Поттер, я тебя убью! Нет, лучше я напишу отцу, чтобы он тебя убил! Ты ополоумел!
– Лучше посмотри, что я принес! – Гарри довольно ухмыльнулся. Драко перевел взгляд на лежавшие на его одеяле предметы и поперхнулся очередной возмущенной сентенцией.
– Это же… – он невольно потянулся к одной из книг.
– Лучше не трогай, – одернул его Гарри. – Там какая-то из них вопит, когда открываешь. Я ее прямо из-под носа Филча унес. Вообще-то, сначала брать ее не собирался, – смущенно добавил он, – но у меня уже времени не оставалось. Как книга завопила, схватил все, что до этого выбрал, и еще парочку с полки наугад, и рванул сюда. До их пор миссис Норрис за спиной чувствую!
– Герой, – проворчал Драко, педантично пересчитывая экспроприированную из Запретной Секции литературу. Всего книг было семь, причем две их них не встречались слизеринцу даже в отцовской библиотеке. Конечно, он мог и ошибаться, но…
– А это тебе зачем? – он указал на «Сто знаменитейших темных артефактов Великобритании».
– Надо, – невозмутимо отозвался Гарри. Честно говоря, реакция Драко на прорыв в Запретную Секцию его раздосадовала. Он-то ожидал восторженных воплей…
Конечно Поттер понимал, что слишком многого требует от разбуженного посреди ночи избалованного мальчишки. Но, тем не менее, про таинственное зеркало Гарри в отместку решил не рассказывать. Да и мало ли, что это за артефакт?
Драко, наконец заставив себя окончательно проснуться, отнесся к скрытности Гарри как истинный слизеринец. Надо, так надо. Не хочет рассказывать – сами выясним. Так даже интереснее.
– Значит, Анимагия, Артефакты, две книги по Защите, – Драко еще раз просмотрел манускрипты. – «Тайны как они есть»… уверен, именно эта книга кричала. О, а вот это очень полезная вещь! – Малфой похлопал по обложке «Обмани врага своего». – Я видел экземпляр в Малфой-менор, но в Хогвартс, сам понимаешь, не брал. А вот про что последняя книга, я не знаю.
– Попробую выяснить у «доброжелателя», – решил Гарри. – Ты ведь не против, если пока книги побудут у тебя? Завтра надо будет перенести их в тренировочную комнату.
– Ты и ее нашел?
– Разумеется, – кивнул Поттер. То, что и в этом случае без «доброжелателя» мальчик не справился бы, Малфоя совершенно не касалось. В конце концов, на этот раз Гарри получил информацию не бесплатно, предоставив своему корреспонденту данные о заинтересовавшимся в его обучении Эйвери. Кажется, «доброжелатель» и правда оценил предложенные Поттером сведения, взамен в подробностях расписав мальчику, что такое Выручай-Комната и где ее найти.
– Тогда завтра после обеда начинаем, – заключил Драко. Бросил очередной взгляд на часы и простонал: – Поттер, если бы завтра не была суббота, я бы тебя все-таки убил!
– Сладких снов, Малфой, – ухмыльнувшись, Гарри выбрался из-под полога, направившись к своей кровати. Спать после всех приключений хотелось неимоверно.

Спустя некоторое время после операции по спасению Крауча-младшего, остро напомнившей Декстеру о деяниях дней минувших, Эйвери отправил Барти сову. Получив короткий, но емкий ответ, маг с удивлением убедился, что за годы, проведенные под Империо, отношение бывшего приятеля к нему совершенно не поменялось. Сразу же после падения Темного Лорда Барти вдрызг рассорился практически со всеми избежавшими Азкабана Упивающимися, так как те, в отличие от самого Крауча, искать исчезнувшего Лорда не собирались, будучи уверенными в его смерти.
А сравнительно недавно у Декстера возникло нехорошее предчувствие, что зря он в свое время не послушал Крауча. Что-то явно происходило, и шестое чувство намекало Эйвери, что Темный Лорд очень может быть во всем этом замешан.
На следующей после Рождества неделе нанеся дружеские визиты Люциусу, Эвентусу и прочим бывшим «коллегам по идеологии», Эйвери убедился, что те из них, кто пробовал связаться с Барти, также не добились ничего существенного. А Малфою Крауч даже намекнул, что не согласись тот участвовать в вызволении Блэка из Азкабана, так и вовсе получил бы от Барти пару неприятных сюрпризов.
В общем, какими бы приятельскими не были отношения с Краучем-младшим у прочих членов их узкого круга, все они за давностью лет оказались недействительными. И выяснить хоть что-нибудь у главного действующего лица представлялось просто нереальным. Меж тем у Эйвери устойчиво сохранялось ощущение, что время его спокойной и безмятежной жизни на исходе. Следовало как можно быстрее разобраться в перипетиях происходящего, пока оно не успело захлестнуть его с головой.
И тогда Декстер написал Сириусу Блэку.

– Да-а, тут и правда ничего не докажешь, – сокрушенно кивнул Фред младшему брату.
– Разве что ты под Веритасерумом подтвердишь, что Поттер с Малфоем поили тебя Веритасерумом, – ухмыльнулся Джордж.
– Но мы Веритасерум готовить не умеем, а Снейп вряд ли расщедрится, – добавил Фред.
– А покупка такого зелья нам не по карману.
– Особенно с учетом того, что его использование разрешено только с санкции Министерства Магии.
– Да и не знаем мы, у кого его можно было бы купить.
Рон переводил взгляд с Фреда на Джорджа и обратно, привычно компонуя их поочередные фразы в единое целое.
– Что доказать нельзя, я уже понял. А отомстить?
– А это уже зависит от тебя, – переглянувшись, близнецы синхронно усмехнулись. – Решай: хочешь ли ты отомстить сам…
– …или же попросишь своих старших братиков наказать злых и страшных слизеринцев?
Покраснев, Рон сжал кулаки.
– Я бы не стал к вам обращаться, если бы мог, – буркнул он, стараясь не злиться на не в меру ехидных братьев. – Но никак не могу ничего придумать.
– А-а-а, так ты просто пришел позаимствовать у нас наш непревзойденный интеллект! – подмигнул ему Джордж. – Что ж, Ронникидс, ты пришел по адресу.
– Не называй меня так, – проворчал Рон.
– Хорошо, Роннипупс.
– Джордж!!!
– Так! – неожиданно Фред резко хлопнул в ладоши. – А теперь, Рон, незабываемый для тебя момент: я задам СЕРЬЕЗНЫЙ вопрос. Прошу сначала ответить на него, а уже потом впадать в шок и восхищение. Итак, твое желание отомстить Поттеру и Малфою вполне понятно. Вопрос в том, как ты хочешь отомстить?
– То есть, в шутку или всерьез, – пояснил Джордж. – Хватит ли тебе для удовлетворения чувства мести просто подложить Малфою навозную бомбу в штаны, или ты готов на более серьезный шаг…
– …вроде боггарта под кроватью?
Рон, захихикавший было при мысли о столь изощренном использовании навозной бомбе, мигом заставил себя посерьезнеть.
– Ну, я…
– Если ты выберешь второй вариант, то должен понимать, что нам также придется действовать так, чтобы никто ничего не смог доказать, – заметил Джордж.
– Потому что иначе нам будет угрожать не только снятие баллов и отработка, – Фред скорчил зловещую гримасу. – Да и забывать, что Люциус Малфой – попечитель школы, тоже не следует.
– Вообще, око за око – это слизеринский подход, и мы бы ни за что его тебе не посоветовали, если бы преступление Малфоя и Поттера не было бы столь ужасным…
– …и таким восхитительно наглым! – не удержавшись, вставил Фред. Рон мрачно на него покосился.
– А… а если я все же выберу второй вариант… что вы предложите?
– Ну-у-у… – переглянувшись, близнецы хищно заухмылялись. – Чтобы отплатить той же монетой, в данном случае тебе необходимо втереться в доверие к двум нехорошим слизеринцам, разузнать какой-нибудь их секрет и воспользоваться им исключительно в своих интересах.
– Мне следует?!
– Ну не нам же! – фыркнул Джордж. – Согласись, будет довольно странно, если мы с Фредом подойдем к слизеринцам-первокурсникам, да еще после того, как те безжалостно обманули нашего младшенького.
– Пожалуй, – настроение Рона стремительно падало. – Но я… как же… я не смогу! Все кончится тем, что я дам кому-нибудь из них в ухо, а потом опять придет Снейп и назначит мне отработку до окончания Хогвартса.
– А вот тут мы с Джорджем попробуем тебе помочь, – заговорщически подмигнул ему Фред. – Для начала: воспринимай это как разведку на вражеской территории…

~Глава 18~

– Малфой, и что это значит? – поинтересовался у светловолосого слизеринца Гарри. Тот пожал плечами.
– Как мы и договаривались, Поттер, я привел наших одноклассников для совместной тренировки.
– Двоих?! – Гарри постарался передать в этом возгласе все охватившее его возмущение. Он-то в отличие от Малфоя времени даром не терял!
– Лучших, – важно поправил его Драко. Не сдержавшись, Гарри хмыкнул. Трейси Дэвис, единственная девчонка в их компании, мрачно на него посмотрела.
– Уж точно получше некоторых, Поттер!
– Угу, – решив не вступать с ней в спор, Гарри отвернулся и принялся выхаживать вдоль стены, напротив портрета Барнабаса Спятившего. Слизеринцы следили за ним с все возрастающим недоумением.
– Итак… что мы делаем на восьмом этаже? – наконец, поинтересовался Теодор. – Малфой не сообщил нам ничего конкретного.
Не оборачиваясь, Гарри шикнул на него. Он только сосредоточился!..
Переглянувшись с Ноттом, Драко пожал плечами и только было решил взять инициативу на себя, как рядом со слизеринцами в стене возникла дверь. Обычная такая, гладкая деревянная дверь с медной ручкой. Гарри потянул за ручку.
– Ого! – зашедший внутрь следом за ним, Нотт настороженно огляделся. Пространство за дверью чем-то напомнило слизеринцам родные подземелья: большая каменная зала с гулким эхом и мечущимися в углах тенями, освещенная мерцающим светом факелов. Вдоль стен залы высились книжные шкафы, в дальнем углу – полки с какими-то незнакомыми Гарри приспособлениями. Рядом с книжными шкафами прямо на полу валялись большие подушки, удобные как для сидения, так и для отрабатывания заклинаний.
– Хм-м, – Трейси прошлась вдоль книжных шкафов, ведя пальцами по корешкам книг. – Судя по содержанию этих трудов, мы сюда не чай пить пришли.
– Ты хоть что-нибудь им сказал? – укоризненно посмотрел на Драко Гарри.
– Нет, конечно, – ухмыльнулся тот. – Вдруг ты сочтешь их, м-м-м… недостойными доверия? Кстати, – он выложил из своей сумки отданные ему Поттером на хранение книги из Запретной Секции и бесцеремонно сгрузил их на одну из подушек, – я все-таки выяснил, как сделать так, чтобы наши секреты не вышли за пределы узкого круга людей.
– И как же? – тут же заинтересовался темноволосый слизеринец. Он рассчитывал, что поищет решение данного вопроса в «Тайнах как они есть», но, видимо, Драко успел заглянуть в эту книгу раньше его.
– Вот, – довольный Малфой вручил Гарри пергамент, на котором круглым мальчишеским почерком было написано:
«Тайный Дуэльный Клуб:
Я, нижеподписавшийся, тем самым клянусь, что вся информация, полученная мной в пределах Тайного Дуэльного Клуба, не выйдет за его пределы без разрешения всех остальных членов этого Клуба.
Глава Клуба: Д. Малфой
Заместитель: Г. Поттер
Участники: Т. Нотт, Т. Дэвис»
– А не много на себя берешь, Малфой? – склонившийся над левым плечом блондина Нотт также внимательно вчитывался в текст.
– Вот именно, – Гарри нахмурился. – Тебя во главе никто не ставил! Да и название дурацкое …
– Название как раз хорошее, – неожиданно вступилась за Драко Дэвис. – Чем бы мы тут ни занимались, все решат, что мы тут ЗОТИ разучиваем, чтобы было чем перед Квирреллом похвастаться.
– Вообще-то, мы за этим и собрались, – заметил Гарри.
– Ну-ну, – Трейси ухмыльнулась, смерив демонстративным взглядом принесенные Малфоем книги. – А это все что, для дополнительного чтения?
– Пригодится, – Гарри спокойно смотрел на девочку.
– Если бы мы учились в Дурмстранге, все это входило бы в учебную программу, – Драко сделал широкий жест рукой, заключив в него валяющиеся на подушках книги. – А в Хогвартсе действительно полезные заклинания выучить сложно. И потренироваться негде…
– Ах, вот в чем дело, – сообразил Нотт, который тоже присутствовал на незапланированном уроке Эйвери. – Хотите сказать, тут тренироваться можно?
– Можно, – подтвердил Гарри.
– Откуда ты знаешь?
– А эту информацию ты получишь, поставив подпись на пергаменте! – тут же влез Малфой.
– Для начала ты его исправишь, – с нажимом сказал Поттер. – Эту комнату нашел я. Дополнительную литературу тоже нашел я.
– Зато Нотта с Дэвис привел я, и заклинания Доверия тоже я нашел! – парировал Малфой.
– А я мог бы заниматься всем этим в одиночку, – намекнул Гарри.
Честно говоря, Поттеру вовсе не хотелось становиться кем-то вроде руководителя Клуба, но еще меньше ему хотелось, чтобы их компанию возглавил Малфой. Впрочем, делиться своими тайнами с въедливой Дэвис и не слишком-то дружелюбным Ноттом мальчику хотелось еще меньше. Он уже начинал жалеть, что поторопился раскрыть Малфою тайну Выручай-Комнаты.
Драко оскорбленно нахмурился. Он, превозмогая себя, все утро штудировал «Тайны как они есть», предварительно наложив на вопящее издание выуженное из учебника по Чарам заклинание Силенцио. Он всеми правдами и неправдами убедил Трейси и Теодора пойти с ним на восьмой этаж, не задавая лишних вопросов. В конце концов, он так и не рассказал о «доброжелателе» отцу и крестному, хотя и мог!
– Так, спокойнее, – Трейси вовремя вмешалась в назревающий конфликт. – Не надо тут дуэль утраивать!
– А почему нет? – усмехнулся Теодор. – У нас же Дуэльный Клуб, хоть и тайный!
Но Дэвис уже встала между бросающими друг на друга злые взгляды мальчишками.
– Поттер прав, Драко, ты должен исправить написанное, – предвосхищая взрыв негодования, она поспешила объяснить: – Вообще не надо указывать, кто глава, а кто – заместитель. Будем все равны. А позже, в конце учебного года, например, сравним наши достижения. Кто преуспеет больше других, тот и станет… хм-м-м… Министром Клуба. Чтобы у остальных было право переизбирать его в случае необходимости.
– Верно мыслишь, Дэвис, – одобрительно кивнул Нотт.
Гарри же все еще был иного мнения.
– Лично я не считаю, Дэвис, что из-за будущих достижений в ЗОТИ того же Малфоя, к примеру, я должен открыть ему все свои тайны.
Драко громко фыркнул.
– Моргана с тобой, Поттер! – растягивая слова, произнес он. – Дались мне твои тайны! Мой пергамент – просто гарантия, что никто, оказавшийся в нашем Тайном Клубе, никому не скажет ничего лишнего. Недаром чары называются заклинанием Доверия!
Гарри, наконец, сообразил, зачем Малфой все это затеял. Хитроумный слизеринец наверняка предвкушал, как, убедившись в том, что все его секреты останутся в сохранности внутри Выручай-Комнаты, Поттер расслабится и проболтается о чем-нибудь действительно важном. Драко слишком хорошо изучил Гарри за полгода, чтобы не сомневаться в том, что у мальчика нет от друга совершенно никаких тайн.
Впрочем… в эту игру можно играть и вдвоем, верно? К тому же Трейси кажется довольно сообразительной и может пригодиться в том случае, если Петтигрю скрывается где-нибудь на девчачьей территории. Да и Нотта лучше держать поближе к себе… А действительно важными вещами Гарри будет заниматься в одиночестве.
– Ладно, убедил, – Поттер изобразил на лице недовольное согласие. – Но я все равно не понимаю, Малфой, почему ты привел сюда только Трейси и Теодора, когда вроде бы собирался позвать всех наших одноклассников.
– Ну, во-первых, такое большое столпотворение на восьмом этаже наверняка привлекло бы ненужное внимание, – объяснил Драко. – А, во-вторых… – он переглянулся с Ноттом и Дэвис и ухмыльнулся. – Ну же, Поттер, подумай сам! Даже если мы будем выбирать главу нашего Клуба голосованием… Согласись, куда лучше выбирать из четырех, а не из одиннадцати!

Ответ Декстеру принес обыкновенный серый гусь. Впрочем, как знал Эйвери, эти птицы славились куда большей выносливостью, нежели совы. Следовательно, Блэк был не в Англии.
Из безликого конверта вывалилась медная фигурка рыси и листок с одним словом: «Приезжай». Довольно усмехнувшись, Эйвери приказал домовику собрать его дорожный сундук, подумав, добавил к поклаже пару бутылок Огневиски и несколько полезных вдали от дома зелий, крепко сжал в руке волшебную палочку и, глубоко вздохнув, коснулся фигурки-портключа.
– Мордред тебя побери, Блэк! – выругался Эйвери, очутившись по пояс в воде. Сидящий на деревянных подмостках Сириус весело ухмыльнулся, вытягивая удочку из водоема.
– Привет, Декстер.
– Где мы? – выбравшись из воды, Эйвери взмахом палочки высушил свою мантию и огляделся. Он явно находился на берегу огромного озера. Вдалеке виднелась незнакомая гора, за спиной Блэка – кустарниковые заросли, плавно переходящие в очень густой и мрачный лес.
– Добро пожаловать к Скадарскому озеру, – сказал Сириус.
– Скадарское?.. – Декстер сощурился, припоминая: – Мы в Черногории, что ли?!
– В Албании, – поправил его Блэк.
– И что ты тут делаешь?
– Не видишь, что ли? – бывший заключенный кивнул на улочку и садок с рыбой.
– А не далеко ли ты забрался ради рыбалки? – усмехнулся Эйвери.
– Ну почему только ради рыбалки? Я еще силки поставил, капканы… Десять лет на природе не был, между прочим! А тут она, в отличие от Англии, дикая, первозданная…
Взяв садок с рыбой, Сириус целеустремленно двинулся к лесу, бесстрашно ворвавшись в заросли кустарника. Эйвери ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Спустя минут пятнадцать волшебники вышли к одиноко стоящей палатке, возле которой на корточках сидел домовой эльф и поддерживал огонь небольшого костерка.
– Очистишь и запечешь на углях, – Блэк поставил садок с рыбой возле домовика. Тот, пробурчав себе под нос что-то не слишком приятное, тем не менее, сноровисто принялся за дело.
– Терпеть его не могу, – искренне признался Сириус. – Я, видишь ли, мерзавец такой, семью свою предал. А то, что из всей семьи я один остался жив и к тому же на свободе, Кричер во внимание не принимает.
– Ну, положим, ты не так уж давно на свободе, – заметил Эйвери. Блэк помрачнел, но тут же усилием воли прогнал дурные воспоминания.
– Палатку ты, конечно же, не взял? – с деланным воодушевлением осведомился он. – Ничего, в моей есть гостевая спальня. Честно, Эйвери, если бы я не знал, зачем ты сюда приперся, был бы прямо-таки счастлив твоей компании! Тут такая глушь, скажу я тебе, от скуки с комарами разговаривать начал, веришь?
– Ну, думаю, после дементоров тебе и комары милейшими созданиями кажутся, – хмыкнул Декстер, усаживаясь подле костра. – Если ты знаешь, зачем я здесь, Блэк, может, сразу все расскажешь? Обещаю, что не покину тебя, а так и быть, скрашу твое одиночество.
Запрокинув голову, Сириус громко расхохотался.
– Эйвери, уверяю тебя, – резко оборвав веселье, Блэк сел напротив собеседника, – то, что я был гриффиндорцем, вовсе не означает, что я – идиот. Я понимаю, что в другой ситуации ты не то что бы словом со мной не обмолвился, а вообще, например, попытался бы втихую утопить в этом самом озере.
– Не буду отрицать очевидного, – Декстер растянул губы в улыбке. – Но и ты, согласись, не стал бы со мной у костра о красотах природы беседовать. Так чем я могу быть тебе полезен, Блэк?
В глазах бывшего заключенного сверкнули непонятные пока Эйвери искорки.
– А скажи-ка, Декстер, – лениво проронил Сириус. – Как ты относишься к охоте на гигантских дьявольски ядовитых змей?

– Так что ты думаешь, мой мальчик? – мимоходом осведомился Дамблдор у Снейпа, когда они ненароком пересеклись у горгульи, скрывающий проход в кабинет директора.
– По поводу того, что Малфой, Поттер, Нотт и Дэвис обнаружили Выручай-Комнату? – Северус скривил губы в усмешке. – Признаюсь, удивлен. Лично я обнаружил данное помещение только на третьем курсе. Впрочем, Драко вполне мог выспросить о Выручай-Комнате у отца.
Дамблдор покивал.
– А тебя не беспокоят, Северус, их тайные встречи?
– На первом-то курсе? Мерлин помилуй, Альбус, да что может случиться? – зельевар насмешливо фыркнул. – Зелья варить они еще не умеют, заклинаний толком никаких не знают, а кровавые жертвоприношения куда удобнее устраивать в Запретном лесу. Готов поспорить, они просто решили поупражняться в ЗОТИ втайне от однокурсников, чтобы в Дуэльном Клубе пустить им пыль в глаза. Кстати, директор, я поражаюсь, что вы не только разрешили Квирреллу организовать подобный Клуб, но и позволили вовлечь в это мероприятие первоклассников.
– Только тех, кто пройдет отбор, – напомнил Альбус Снейпу. – А значит, очень и очень немногих.
– Но зачем вам это нужно? – продолжал недоумевать зельевар. – Пусть бы подождали до второго курса…
Дамблдор мягко улыбнулся.
– Но, Северус, весь предназначение Хогвартса – обучать. Как же нам найти готовых обучаться Защите детей, если мы не позволим им участвовать в отборе? Вот вчера, насколько я помню, Квиринус проводил встречу Дуэльного Клуба у третьекурсников. Не ты ли там присутствовал, запоминая наиболее отличившихся?
– Гм, – не желая отвечать, Северус задумчиво потеребил мочку уха. Он и правда записал для себя на огрызке пергамента несколько фамилий – тех учеников, которые, с точки зрения Снейпа знали слишком много не включенного в школьную программу. Декан Слизерина намеревался порекомендовать Квирреллу завалить этих детей защитными и атакующими заклинаниями по уши – только чтобы они, горящие жаждой познания, не совались, куда не следует. Слишком много существует чар, отнюдь не полезных для неокрепших умов.
Дамблдор порылся в кармане мантии, достал фунтик из плотной бумаги и, хитро улыбнувшись, предложил зельевару ежевичных пряников («С настоящими колючками, Северус!»). Как всегда, поблагодарив и отказавшись, Снейп попрощался с директором и двинулся к своему кабинету, но вдруг замер на полдороги, осененный идеей. Было очевидно, что, говоря про «наиболее отличившихся», Дамблдор явно намекал на Поттера. Если так, то Альбус считает, что четверо первоклашек решили заняться в Выручай-Комнате темной магией?! Но почему…
Выругавшись сквозь зубы, Северус стремительным шагом двинулся на восьмой этаж. Мантия шлейфом развевалась за его плечами.

~Глава 19~

– Д-добро п-п-ожаловать на от-т-тборочное собрание Дуэльного К-к-клуба! – оживленным тоном провозгласил Квиррелл, впуская первоклассников в Большой Зал. – К-к-как вы знаете, не в-в-все из вас будут п-п-приняты в этом году. Только с-с-самые сильные волшебники, с-с-сильные и умелые.
Четверка слизеринцев невольно обменялась предвкушающими улыбками.
– На в-в-вводное занятие я п-п-пригласил п-п-профессора Флитвика, известного в п-п-прошлом д-д-дуэлянта, – меж тем добавил Квиринус. На освещенные плавающими в воздухе свечами дуэльные подмостки взобрался маленький профессор.
– Да, Квиринус, отличные были деньки, скажу я тебе! – Флитвик добродушно помахал своему коллеге, ожидая, когда утихнет веселый детский смех. Затем он повернулся к стоящим в зале первоклассникам: – Кое-кто сказал бы, что вы слишком малы, чтобы начинать изучение дуэлей, но я-то знаю, что у вас непременно все получится! Сегодня вы узнаете правила, по которым следует проводить дуэль между двумя волшебниками, и я расскажу краткую предысторию возникновения этого искусства. Потом профессор Квиррелл продемонстрирует вам два самых распространенных заклинания – атакующее и защитное, – и поставит в пары для тренировки. У кого к концу занятия получатся оба заклинания, тому будет разрешено приходить в наш Клуб и дальше.
– А теперь – повеселимся! – шепнул Малфой на ухо Гарри, выразительно кивнув на мрачно посматривающих на них гриффиндорцев. Кажется, сражения в Дуэльном Клубе начнутся куда раньше запланированного профессорами времени.

– Мне это нужно, мне это нужно, – как мантру, бормотал себе под нос Рон Уизли, крошечными шажками приближаясь к узкому кругу прошедших отбор, посматривающих на своих сокурсников-неудачников с явным пренебрежением. Несмотря на то, что показанные Квирреллом заклинания – Протего и Экспеллиармус – оказались простейшими, получились они всего у семи человек: четырех слизеринцев, двух равенклойцев и одной гриффиндорки. Рону было искренне жаль, что именно зануда-Грейнджер попала в Дуэльный Клуб: будь это кто-нибудь другой, у рыжего по крайней мере был бы повод спокойно подойти к «команде избранных».
– Чего тебе нужно, Уизли? – раздался холодный голос прямо возле его уха. Рон вздрогнул, сообразив, что незаметно для себя успел подойти к будущим дуэлянтам вплотную. Поттер с Малфоем поглядывали на гриффиндорца с явным подозрением. Впрочем, опасаться им было нечего – как рыжий ни тренировался со своими старшими братьями, отборочные испытания Дуэльного Клуба он завалил.
– Поздравляю с победой, – выдавил из себя Уизли, скривив губы в насквозь фальшивой имитации улыбки. Слизеринцы переглянулись.
– И что это значит? – Поттер, явно подражая своему декану, насмешливо поднял бровь.
– Да вот показалось, что вы уже знали заклинания, которые сегодня показывал Квиррелл, – как бы Рон хотел, чтобы эта фраза прозвучала многозначительно, а не вызывающе! Близнецы ведь говорили, что слизеринцы с легкостью поведутся, стоит только ему намекнуть, что он знает куда больше, чем кажется.
– Тебе-то что? – Гарри нахмурился.
Меж тем, Малфой и правда насторожился. После неоднозначных намеков Поттера на то, что Уизли будет мстить за Веритасерум, Драко практически не сомневался в том, что вот-вот последует неожиданный удар. И теперь, увидев Рона в опасной от себя близости, он не выдержал:
– Мы много чего знаем, Уизли! Тебе такое и во сне не снилось!
Рон сузил глаза.
– Увидим, Малфой, – он смерил того ненавидящим взглядом.
– Драко! – предостерегающе произнес Поттер, схватив блондина за руку, когда тот уже полез за волшебной палочкой. – Спокойнее.
– Катись отсюда, Уизли, – презрительно бросила рыжему тощая кареглазая слизеринка, стоящая рядом с другими «дуэлянтами». Проглотив вертевшиеся у него на языке ругательства, Рон развернулся и, стараясь выглядеть невозмутимым, отошел к другим гриффиндорцам.
Стороннему наблюдателю показалось бы, что этой своей эскападой Уизли ничего не добился. Но это было вовсе не так. Во-первых, Рон мысленно поздравил себя с тем, что удержался и не заехал белобрысому крысенку по его мерзкой физиономии. Да, до доверия со стороны Поттера и Малфоя еще далеко, но свой самый первый крошечный шажок Рон уже сделал. Во-вторых, всего пять минут постояв рядом со слизеринцами, рыжий уже заполучил ценные сведения: Малфой ведь не стал отрицать, что они с Поттером знали показанные сегодня Квирреллом заклинания.
Все-таки близнецы – воистину гении! Фред так и сказал: если малфеныш мог потренироваться дома с папочкой, то воспитанный магглами Поттер – нет. Значит, он упражнялся где-то в Хогвартсе. И вряд ли в слизеринской гостиной – Джордж намекнул, что в таком случае заклинания знали бы все слизеринцы. Следовательно, у Поттера с Малфоем где-то есть тайное место для тренировок.
Разумеется, в отличие от Рона, близнецы не верили, что Поттер и Малфой прячутся от своих соучеников, чтобы тайно стать темными магами. Честно говоря, они подняли рыжего на смех. Но он-то знал, что слизеринцы не стали бы скрытничать только ради простого «Экспеллиармуса»! Нет, он выведет их на чистую воду…
Тем более что Фред с Джорджем согласились, что проследить за Поттером с Малфоем необходимо. Впрочем, цель близнецы преследовали совсем иную, нежели их младший брат. Конечно, помочь Рону стоило – никто не имеет права обижать их семью.
Да и так интересно будет выяснить, куда слизеринцы ухитряются исчезать с Карты Мародеров!..

Гарри был доволен, как Мерлин, посадивший Артура на трон. Спустя месяц исследования разнообразных книг и вырезок из газет, посвященных директору Хогвартса, слизеринец наконец обнаружил краткую заметку о том, что Дамблдор сошелся с Фламелем на алхимическом поприще. Дальнейшее было делом техники – найти издание «Знаменитейших алхимиков мира» и выяснить, что Николас Фламель известен магическому миру как изобретатель Философского Камня. Сложить два и два в подобной ситуации смогли бы даже Кребб с Гойлом.
Закрыв книгу, Гарри устроился поудобнее в дальнем углу библиотеки и, прикрыв глаза, принялся размышлять. Кому нужен Философский Камень? Да любому, кто хочет долгой и безбедной жизни! Даже Гарри наверняка бы пригодилась подобная вещь. Пусть и не для себя, а, скажем, для Сириуса Блэка. Наслушавшись историй про Азкабан, мальчик подозревал, что вытяжка из Философского Камня окажется весьма полезной для бывшего заключенного.
Вздохнув, Поттер огляделся и, удостоверившись, что поблизости нет никого излишне любопытного, достал из сумки заветную тетрадь.
«Привет...» – как правило, «доброжелатель» откликался очень быстро, словно всегда был наготове. Вот и сейчас, не прошло и пяти минут, как изящные буквы заполнили страничку:
«Здравствуй, мой юный друг. Что-нибудь произошло?»
«Да. Я выяснил, что прячут в Хогвартсе. Это Философский Камень, верно?»
«Браво! Ты разгадал загадку».
«Но кто за ним охотится?» – вывел Гарри, тут же скрестив пальцы наудачу. Если «доброжелатель» не знает или же снова откажется отвечать, придется расспрашивать Хагрида, а лесник может нажаловаться Дамблдору, что первокурсник задает слишком много ненужных вопросов.
«Гарри, Гарри, это же очевидно, тебе не кажется? Подумай сам, какому волшебнику сейчас нужнее всего даруемая Камнем жизнь?»
«Дамблдору? Он старше всех остальных в Хогвартсе!»
«Гарри, ты меня разочаровываешь».
– Ну и не говори, если не хочешь! – пробурчал мальчик, со злостью захлопывая тетрадь. – Сам как-нибудь разберусь.
Впрочем, какую-никакую подсказку «доброжелатель» все же дал. «Волшебник, которому данная Камнем жизнь нужнее…»
Все-таки без Драко не обойтись. Хоть с Фламелем он и оплошал, в известных в Англии магах Малфой разбирается куда лучше Поттера. А то, что личность, на которую намекал «доброжелатель», знаменита, Гарри даже и не сомневался. Более того, было у него одно подозрение… Нет, вряд ли. Это было бы уже слишком!

Выскользнув из библиотеки прямо перед закрытием, Гарри зашел за угол, закутался в мантию-невидимку и быстрым шагом двинулся в ту самую комнату, где в последний раз видел таинственное зеркало. Добрую неделю слизеринец провел над «Ста знаменитейшими темными артефактами Великобритании» и теперь доподлинно знал, что из себя представляет Еиналеж. Но удержаться от искушения Поттер не мог. Уж один-то раз заглянуть можно! Кто откажется узнать свою самую заветную мечту?
Подойдя к зеркалу, Гарри решительно отбросил мантию-невидимку в сторону и, задержав дыхание, точно перед прыжком в воду, заглянул в мутное стекло. Мгновение зеркало отражало только его одного, потом… за спиной слизеринца возник высокий черноволосый человек в красивой и явно дорогой мантии. Он весело ухмылялся, и его рука лежала у Гарри на плече.
– Крестный? – неуверенно прошептал мальчик. За стеклом Сириус Блэк подмигнул ему, кивнув на скорчившегося за их спинами маленького полного человечка, руки которого охватывали стальные обручи оков.
– Петтигрю! – прошипел Гарри, стискивая кулаки. Сделав над собой усилие, он резко отвернулся от зеркала, прикрыв глаза. Что ж, он получил подтверждение. Чтобы помочь Блэку и поймать мерзкого предателя-анимага, он пойдет на все. Даже на…
– Кажется, увиденное тебе не понравилось, Гарри?
Слизеринец ощутил, как его сердце бухнулось куда-то в область желудка. Медленно-медленно распахнув глаза, мальчик с ужасом обнаружил, что возле выхода из аудитории стоит никто иной как сам Альбус Дамблдор.
– С-с-сэр?
– Мне кажется, ты уже догадался, что отражается в зеркале Еиналеж? – директор неторопливо приблизился к Гарри. На лице его играла добродушная улыбка. Поттер неуверенно кивнул.
– Оно показывает самое сокровенное желание, сэр.
– Именно, – согласился Дамблдор. – Самое желанное и потому самое притягательное на свете. Многие люди погубили себя, стоя перед этим зеркалом, завороженные тем, что они видят, и медленно сходили с ума, не зная, возможно ли то, что им показано.
Представив себе подобную перспективу, мальчик ощутимо вздрогнул. Нет, все-таки хорошо, что он заранее выяснил, чем чревато созерцание Еиналеж!
– Завтра зеркало будет убрано отсюда, и я попрошу тебя, Гарри, не искать его, – точно прочтя его мысли, сказал Дамблдор. – Впрочем, мне почему-то кажется, что ты и не будешь. Не все мечты действительно приятны на вид, верно?
Гарри почувствовал, что краснеет, пожалуй, впервые с тех пор, как начал учиться в Хогвартсе. Впрочем, охватывал его вовсе не стыд, но справедливое возмущение. Что там себе выдумал директор Хогвартса про его тайную мечту?! Неприятная на вид, значит?!
– Я видел, как одного негодяя накажут по заслугам, – сквозь зубы процедил Гарри. Он знал, что не следует так резко разговаривать с Дамблдором, но не смог удержаться. – А отвернулся я потому, что знал, насколько опасно Еиналеж, а вовсе не потому, что мне не понравилось увиденное!
Дамблдор убрал с лица улыбку.
– Я не имел в виду ничего плохого, Гарри, – сказал он. – Жаль, если ты уловил в моих словах то, что я в них не вкладывал.
Гарри тут же устыдился своей вспышки.
– Один мой друг, заглянув в это зеркало, увидел тень давно покинувшего мир живых человека, – тем временем продолжал директор. – Как и все усопшие, эта тень не показалась ему привлекательной. Но мой друг так хотел извиниться перед этим человеком, что Еиналеж отразило именно его.
Гарри поежился, невольно вспомнив полуразмытые фигуры, замеченные им в глубине зеркала, когда он его нашел. Да уж, некоторым людям и правда лучше не мечтать.
– Ну, кажется мы с тобой немного припозднились, – на лице директора вновь появилась улыбка. – Почему бы тебе не надеть свою замечательную мантию и не отправиться спать?
– Хорошая идея, директор, – не выдержав, Гарри улыбнулся в ответ. Уже не удивляясь тому, что Дамблдор знает об его мантии-невидимке, мальчик закутался в нее и двинулся к выходу.
– Да, Гарри! – послышался голос директора за его спиной. – Могу я надеяться, что «Сто знаменитейших темных артефактов Великобритании» займут положенное им место в библиотеке?
– К-к-конечно, сэр, – облизнув внезапно пересохшие губы, Гарри стремглав выскочил из аудитории.

~Глава 20~

Пасхальные каникулы Гарри также провел у Малфоев, все свои силы вкладывая в то, чтобы как можно быстрее овладеть заклинанием Редитус, которое заставляло анимагов принудительно сменять свое обличие. Мистер Эйвери выполнил обещание, показав колдовство мальчику, после чего вновь стремительно покинул Малфой-менор, занятый каким-то чрезвычайно важным делом.
А вот заклинание поиска анимага оказалось для Поттера недоступным, – по той простой причине, что для его применения требовалась как минимум личная вещь разыскиваемого (а еще лучше – кровь или слюна). Проникновение же в дом матери Петтигрю было пока невозможным. Разве только на летних каникулах… Вот Гарри и принял решение сначала научиться более сложному заклинанию смены облика, невольно понадеявшись на удачу: вдруг предатель до конца года так или иначе выдаст себя?
А если говорить откровенно, то Поттер был уверен, что искать Петтигрю и вовсе не нужно – ведь мальчику было прекрасно известно, где того можно застать врасплох! Осмыслив полученную за год информацию, взвесив все «за» и «против», Гарри пришел к выводу, что вряд ли ошибется, заявив, что именно Петтигрю и охотится за Философским Камнем для своего Господина.

Драко Малфою было ужасно жалко книг, которые Поттер, не объясняя причин, вернул обратно в Запретную Секцию. Они с Трейси успели переписать от силы половину действительно полезных заклинаний, а ведь если бы девочка не нашла в одном учебнике из Выручай-Комнаты Копировального заклинания, у них не было бы и этого.
Впрочем, такой исход был вполне возможен. Предвидя то, что за Поттером, прокравшимся ночью в библиотеку, вполне могли проследить портреты или призраки, Теодор сразу предложил Драко и Трейси создать резервные копии учебников по темной магии. Ведь в Выручай-Комнате портретов не было, а значит, никто и не узнает…
Заочно придя к одинаковому решению, Поттеру про дубликаты книг единодушно решили не говорить. Всегда полезно иметь свою маленькую тайну в запасе… особенно если в будущем эта тайна поможет научиться чему-то такому, чего не знает твой конкурент.
Тем не менее, встречи Тайного Клуба продолжились вплоть до каникул и, скорее всего, будут проходить и впредь. Выручай-Комната оказалась на удивление удобным местом для того, чтобы отрабатывать заклинания, показанные профессором Квирреллом в Дуэльном Клубе. Да и домашние задания было куда интереснее делать в своем маленьком тайном обществе, нежели в общей гостиной.

Только вернувшись домой на каникулы, Рон осознал, насколько он отдалился от других, следя за слизеринцами. Близнецы и думать забыли о проблемах своего младшего братца, поскольку тот не рассказывал им ничего из увиденного. Томас и Финниган, соседи Рона по спальне, сильно обиделись на рыжего за отчуждение, и за все каникулы не прислали ему ни одного письма. Только Лонгботтом робко поздравил Уизли с Пасхой.
В общем, Рон имел полное право сердиться. Да, он много чего скрыл от своих братьев и друзей – но ведь это только затем, чтобы потом огорошить их сразу кучей всего интересного! А ему, между прочим, было что рассказать. Слизеринцы постоянно толклись на восьмом этаже, исчезая из виду, стоило рыжему хотя бы на миг отвлечься. Но выход с этажа был только один, значит… значит, у Малфоя и Поттера было секретное убежище! А он, Рон, без всякой помощи со стороны, самостоятельно додумался, как раскрыть эту тайну. Как оказались, Барнабаса Спятившего, волшебника с портрета на восьмом этаже, крайне интересовали заклинания для обуздания троллей. Рон пообещал, что прочитает ему все, которые только разыщет, если, конечно, в ответ Барнабас поможет самому Рону.
Неожиданную пользу принес зануда-Перси, поверивший, что его младший брат ищет информацию по троллям не для того, чтобы натравить их на слизеринцев (как считали близнецы, к которым Рон приставал до Перси), а потому что принял решение после школы поступить на работу в Министерство Магии, в Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. Перси, также склоняющийся к карьере в Министерстве, пришел в восторг от выбора своего брата и тут же пообещал помочь тому в поиске «материала для доклада».
В общем, складывалось все просто замечательно. А если Дин с Симусом так и будут продолжать злиться на Рона, что ж… он и без них справится!

Декстер и раньше подозревал, что человеку, проведшему десять лет в заключении, необходимо выговориться. Но чтобы настолько… Через неделю все подозрения Блэка, касающиеся бывшего Упивающегося, перешли в латентную стадию, и с тех пор Сириус практически не умолкал. Днем он с воодушевлением комментировал их общие с Эйвери действия, будь это рыбная ловля или же выслеживание в дебрях Албанского леса очередного магического хищника. На рептилий, годных в фамилиары, «охотникам» пока не везло, но Блэка это, похоже, ничуть не беспокоило. Бывший заключенный просто наслаждался своей свободой.
Вечерами же, сидя у костерка и протягивая Декстеру кружку за очередной порцией Огневиски, Сириус любил вспоминать былые деньки, со смехом рассказывая собеседнику некоторые моменты из своей жизни в бытность членом Ордена Феникса. Эйвери внимательно слушал, поддакивая в нужных местах, стараясь не пропустить ни единой детали: порой в словах Блэка проскальзывали весьма интересные подробности…
– Может, расскажешь все-таки, почему ты тогда написал письмо именно Малфою? – как-то раз небрежным тоном осведомился Эйвери, наблюдая за плавным кружением крупинок специй в котелке с глинтвейном, доводимым Кричером до готовности на огне.
Задумчиво жующий какую-то травинку Блэк лениво перевел на него взгляд.
– А оно тебе надо, Декстер? Ну, узнаешь ты причину, и что дальше?
– Как это что? – стараясь скрыть некоторую неуверенность, Эйвери достал из-за пазухи вишневую трубку и кисет с остро пахнущим ямайским табаком. Ухмылка Сириуса в вечерних сумерках казалась по-волчьи опасной.
– Я же знаю, что тебя действительно интересует, Декстер. Узнать, не вашего ли Темного Лорда все это рук дело, м-м-м?
Эйвери, раскуривший было трубку, поперхнулся дымом и закашлялся. Порой, с точки зрения бывшего слизеринца, Блэк бывал прямо-таки болезненно прямолинеен.
– И что? Его? – откашлявшись, Декстер глубоко затянулся и выпустил колечко сизоватого дыма. Несмотря на то, что со дня исчезновения Темного Лорда прошло уже довольно много времени, руки бывшего Упивающегося до сих пор слегка подрагивали при мысли о том, что…
Завозившись, Сириус выудил что-то из кармана мантии и протянул Эйвери.
– Держи.
– Что это?
– Послание. То самое, которое заставило меня принять решение. Впрочем, готов съесть нашу с тобой палатку, если ты найдешь в нем какую-нибудь двусмысленность.
Подсвечивая себе волшебной палочкой, Декстер жадно вчитался в ровные строки:
«В этом году Гарри Поттер поступает в Хогвартс. Одновременно с ним, по моим сведениям, туда же прибудет Питер Петтигрю. И только мне известно, где он таится.
Мистер Блэк! Если вы хотите обезопасить своего крестника от вашего бывшего друга, я могу этому поспособствовать. Но взамен вы должны будете исполнить три моих пожелания. Уверяю вас, если мы договоримся, они даже не покажутся вам неприятными.
Итак, мое первое желание поможет вам покинуть мрачные стены Азкабана…»
Эйвери прервал чтение. Блэк уже потягивал из глиняной кружки обжигающе-горячий глинтвейн.
– И ты согласился? – Декстер недоумевающе смотрел на Сириуса. – Не зная, кто автор письма?
– А что мне оставалось делать? – бывший арестант громко фыркнул. – На кону стояла безопасность Гарри и моя свобода.
– Но, если ты подозревал, от кого это послание…
– Ты не дочитал, – заметил Сириус. – Там, в самом конце, приписка: исполнение данных желаний никак не повредит ни мне, ни Гарри. А на всех остальных мне наплевать. В крайнем случае, переберемся с крестником в Америку или Австралию. В общем, подальше от Англии.
– Одного я не понимаю, – Эйвери поморщился. – Почему ты решил, что все написанное – правда? Я бы, например, предположил, что письмо мог написать человек, заинтересованный в освобождении Барти Крауча так, чтобы на гипотетического «доброжелателя» не пала даже тень подозрений. Или, как вариант, на самом деле Гарри Поттеру вовсе не грозит никакая опасность, а тебя выудили из Азкабана, чтобы иметь при себе покорного должника.
По мере того, как Эйвери выдвигал теории, улыбка Сириуса становилась все шире и шире. Наконец, он расхохотался.
– Ох, Декстер, ты меня, похоже, за полного идиота принимаешь! Естественно, я подумал обо всех этих вариантах. Видимо, придется добавить кое-что еще к сказанному. Человека, принесшего письмо, я знал. Довольно давно знал и довольно хорошо. Был ли он сам автором письма или же просто посланником, этот человек ни за что бы не стал действовать во вред Гарри.
– Похоже, предательство одного друга тебя ничему не научило, Блэк, и ты вновь понадеялся на чью-то совесть, – хмыкнул Декстер. Сириус невольно нахмурился.
– Учти, сразу после того, как я дал устное согласие, мы с моим «почтальоном» заключили Непреложный Обет. Я поклялся, что выполню желания, а он – в том, что в письме нет ни одного слова лжи. Да, желания выглядят весьма странными, да и просьба сохранять постоянный контакт с Малфоями и Краучем кажется на фоне прочего необычной…
Его прервал веселый смех собеседника.
– Все это конечно замечательно, Сириус, – проговорил Декстер, отсмеявшись и в три глотка опустошив свою кружку с глинтвейном, – но все-таки тут есть одно маленькое «но».
– И какое же?
– Можешь начинать есть палатку, Блэк. Я узнал почерк.

Перед Пасхой Дамблдор решил подвести итоги. Конечно, до конца года было еще далеко, но кое-что стоило решить уже сейчас. Итак…
Когда Гарри Поттер попал в Слизерин, директор не слишком удивился – в конце концов, бабушка Гарри, урожденная Блэк, была именно слизеринкой. Конечно, это означало, что мальчик будет расти недоверчивым и нелюдимым, но тут уж ничего не поделаешь.
То, что Гарри нашел себе друзей, директора несказанно обрадовало – он не был уверен, как бы подействовала на мальчика атмосфера тотальной ненависти. И пусть характер Драко Малфоя оставлял желать лучшего: зато теперь у Гарри есть повод проявить себя, превратив надменного мальчика-аристократа в настоящего друга.
Убедив Северуса еще в начале года понаблюдать за коллегами, Альбус, в свою очередь, сам принялся следить за зельеваром. Нет, директор вовсе не сомневался в его преданности, куда больше Дамблдора интересовали взаимоотношения декана Слизерина с сыном своего врага. Он был уверен, что ершистый характер Северуса просто не позволит тому отнестись к Гарри по-доброму, и был приятно удивлен, когда Снейп нашел с мальчиком общий язык. Видимо, зельевару все-таки удалось отыскать в глазах Поттера отражение Лили.
А вот последующие события уже не радовали. Волдеморт, долженствующий с точки зрения директора, попасться на уловку с Философским Камнем, на рожон почему-то не лез. В том, что тот очнулся от своей десятилетней спячки, директор даже не сомневался: два неожиданных самоубийства в год – это похоже на диагноз. Нелюдимый Фрэнк Брайс, на глазах других жителей Литтл-Хэнглтона бросившийся в пересохший колодец; непоколебимый Барти Крауч, повесившийся на крючке для лампы… нет, не такие это были люди, чтобы решать свои проблемы столь радикально. Здесь чувствовалось влияние темных сил.
И Дамблдор вместе с Северусом пристально следил за Квирреллом и Хагридом, ожидая от них хотя бы крошечного намека…
А потом Гарри поехал к Малфоям на Рождество. Альбус еле упросил зельевара отправиться вместе с детьми. Он прекрасно понимал, что встреча Гарри с отцом своего друга рано или поздно состоится, но предпочел бы подождать, когда у мальчика сформируется более твердый взгляд на политику Магического Мира. Ведь Гарри всего одиннадцать лет, и на него так легко повлиять…
Нет, он верил, что Северус не солгал ему, и Люциус не склонял Гарри на сторону темных магов. Но это ничего не значило. Не сегодня, так завтра... и как назло, времени, чтобы поговорить с юным мистером Поттером, постоянно не хватает. Хотя, когда портрет Барнабаса сообщил директору о новом поколении детей, обживающих Выручай-Комнату, Альбус все же не поленился лично проверить, каких именно книг не хватает в библиотеке.
Что ж, излишняя тяга к запретному присутствовала в крови всех слизеринцев. Дамблдор даже не сомневался, что несмотря на его категоричную просьбу вернуть манускрипты на место, первокурсники далеко не сразу откажутся от идеи стать сильнее всех прочих за счет темного колдовства. К сожалению, понимание опасности подобных знаний приходит лишь с возрастом, да и то далеко не ко всем… Оставалось лишь надеяться, что Северус окажет благотворное влияние на своих питомцев.
До конца учебного года оставалось не так много времени, как казалось еще месяц назад. Волдеморт так и не предпринял активных действий… следовательно, придется его подтолкнуть. Весь вопрос в том, что делать с Гарри, который, как и предчувствовал Дамблдор, все-таки влез в историю с Философским Камнем. Воистину, детская любознательность не имеет границ…
Но если поведение Гарри-гриффиндорца Альбус мог бы предсказать, то Гарри-слизеринец имел возможность сделать неправильный выбор. В нем присутствовала некая амбициозность, также как и желание понравиться своим однокурсникам. Но, несмотря на это, мальчик не казался директору злым.
И потому Дамблдор обязан был свести Гарри с Волдемортом именно сейчас, пока мальчик так удивительно юн. Выбор, который он сделает при своей первой встрече с Темным Лордом, наконец, позволит окончательно удостовериться, что Смертельное проклятие в возрасте одного года не затронуло душу мальчика. Потому что иначе… иначе…

~Глава 21~

Ждать Поттеру пришлось еще долго. Впрочем, время не растрачивалось попусту: мальчик учился, готовился к стремительно приближающимся экзаменам, тренировался с соклубниками в Выручай-Комнате, третировал гриффиндорцев… В общем, Гарри было чем заняться. Но ему очень мешало постоянное нервное напряжение, готовность в любой момент сорваться с места и начать действовать.
Позже, оглядываясь назад, Гарри очень удивлялся тому, что не только достаточно хорошо сдал все экзамены, но и не выказал своей слабости перед другими слизеринцами. Мальчик плохо спал по ночам, у него постоянно болела голова, порой шрам в форме молнии начинало неприятно покалывать… Поттер злился, понимая, что слишком переживает по поводу грядущих событий, но ничего не мог с собой поделать.
Наконец, последний экзамен – История Магии – был завершен. Гарри, не скрывая радостной улыбки, следом за прочими слизеринцами вывалился из душного кабинета в коридор.
– Поверить не могу, что все закончилось! – выдохнула Панси. – Мне уже казалось, эти экзамены будут длиться вечно!
– И это только первый курс! – подмигнул ей Забини. – То ли еще будет, Паркинсон!
– Ненавижу этого призрака! – тихо прорычал Драко, на всякий случай оглянувшись на покинутый кабинет. – Если бы он нормально рассказывал все на лекциях, мне не пришлось бы последние сутки день и ночь сидеть за учебниками! Интересно, кто-нибудь засыпал на экзамене до меня?
– Уверен, ты не первый, – хмыкнул Гарри, который и сам с трудом сдерживал зевки. Все-таки неделя для первокурсников выдалась очень тяжелой.
Оживленно болтая и перешучиваясь, слизеринцы спустились на первый этаж и повернули в сторону подземелий.
– Т-т-то есть к-к-как его нет? – внезапно раздался из-за угла расстроенный голос Квиррелла. – Мы же догов-в-варивались…
– Сожалею, Квиринус, – сочувственно отозвалась профессор МакГонагалл. – Но буквально минуту назад директор получил срочную сову из Министерства Магии и незамедлительно отправился в Лондон.
– Но п-п-последнее занятие К-к-клуба…
У Гарри вспотели ладони. Вот оно! Значит, Петтигрю наконец решил действовать. Мальчик не сомневался, что из Хогвартса Дамблдора отозвал именно анимаг. Слишком уж мало времени оставалось до конца учебного года, и прислужник Темного Лорда больше медлить не мог.
Гарри повернулся к своим одноклассникам, которые недоуменно посматривали на Мальчика-Который-Выжил, внезапно замершего посреди коридора. Свидетели ему были не нужны. Да что там, в процессе поимки преступного анимага Поттер не рискнул бы довериться даже Драко! Нет, все следует сделать самому.
– Совсем забыл! – он широко улыбнулся, мысленно моля Мерлина и Моргану, чтобы выражение его лица не казалось слишком наигранным. – Обещал Хагриду забежать к нему, когда сдам последний экзамен.
Паркинсон и Гринграсс одновременно скривились.
– Не понимаю, почему ты общаешься с этим… лесником! – Дафна явно хотела высказаться более грубо, но сдержала себя, вспомнив, насколько раздражительным стал Поттер в последнее время.
– Он полезен, – Гарри пожал плечами. И не солгал: знакомство с лесником действительно весьма ценно, особенно когда требуется срочно придумать место, в которое за Поттером не последует ни один одноклассник.
– Сегодня вечером мы празднуем окончание экзаменов, – напомнил приятелю Драко. – Так что не слишком задерживайся.
– Да я мигом, – всучив сумку с учебниками в руки Гойла с наказом в целости и сохранности доставить ее в комнату первокурсников, Гарри развернулся и, убедившись, что за ним никто не увязался, со всех ног бросился на третий этаж.

– Мерлина Моргане на закорки! – выругался Гарри, с грохотом захлопывая за собой дверь Запретного Коридора. Привалившись к ней спиной, он сполз на пол, пытаясь отдышаться. Все-таки, знать, что за полгода дракон существенно вырастает, и видеть это воочию – совсем разные вещи. Сейчас питомец Хагрида имел метра три в длину и представлял для юного слизеринца совершенно непреодолимое препятствие.
– Мордред побери! – еще раз ругнулся мальчик.
– Проблемы, Поттер?
Гарри рефлекторно выхватил волшебную палочку, направив ее на звук. Из-за угла неспешно вышагнул ухмыляющийся Уизли.
– А ты что тут забыл? – огрызнулся Гарри. Рон его грубость проигнорировал. Сейчас рыжего слишком распирало от собственной гениальности, чтобы обращать внимание на тон речи какого-то там Поттера.
– Не можешь справиться с дракончиком, Поттер? – и все же Уизли не удержался от насмешки. – А еще считаешься членом Дуэльного Клуба! Или вас там Квиррелл только заикаться обучает?
– А ты, значит, хочешь посмотреть, чему меня учат? – Гарри неприятно улыбнулся.
– Ну-у, если тебе не интересно, как справиться с крошкой Норбертом…
Поттер скрипнул зубами. Неужели?! Да нет, не может такого быть… Но ведь вот он, Рон Уизли, стоит прямо перед слизеринцем и ухмыляется с таким чувством собственного превосходства, что как-то сразу начинаешь верить, что он и правда знает решение проблемы.
– Крошка Норберт? – Гарри поднял брови. Насколько мальчику было известно, с Хагридом Уизли не общался.
– Мой брат Чарли – драконолог, – снисходительным тоном объяснил ему Рон. – Он приезжал в Хогвартс сразу после того, как Пушка вывели из Запретного Коридора.
– И ты, значит, опустился до слежки за собственным братом, – фыркнул Поттер.
– Зато я знаю, как пройти мимо Норберта, а ты нет, – с удивительным для гриффиндорца хладнокровием парировал Рон. Гарри мысленно чертыхнулся. Что ж, этот раунд оставался за Уизли.
– Ну, и что ты хочешь взамен? – смирившись, Поттер убрал волшебную палочку в карман и выжидающе скрестил руки на груди.
– Я хочу знать, чем вы занимаетесь в Выручай-Комнате, – озвучил рыжий свое требование. – И… и я пойду с тобой! – тут он хмыкнул. – Раз уж ты не знаешь, как справиться с драконом, то и Снейпа в одиночку точно не одолеешь!
Гарри странно покосился на Уизли.
– Причем здесь Снейп?
– А ты не понял, да? – Рон снова ухмыльнулся. – Это он охотится за Философским Камнем. Мы с Невиллом выяснили, что в прошлом Снейп был Упивающимся Смертью… Э-э-э… ты ведь знаешь, кто такие Упивающиеся?
– Уж поверь, получше, чем ты, – внезапно Гарри совершено успокоился. – И это не Снейп.
– А кто тогда?
– Это Пе… в общем, какая разница? – мальчик прикусил язык. Еще и об этом не хватало проговориться! Уизли и так выяснил слишком многое. – Кто бы это ни был, наша первоочередная задача – защитить Философский Камень, верно?
– Ну, предположим, – Рон хмуро кивнул. Оказывается, у Поттера была еще одна тайна, о которой рыжий не знал. Впрочем, сейчас это и правда не важно.
– Так… – Гарри выжидающе посмотрел на своего временного компаньона. – И что мы будем делать с Норбертом?

Только после окончания экзаменов Рон осознал, почему надо не только знать заклинания, но и тренировать их до тех пор, пока они не станут получаться безупречно. Да, он сумел выспросить у Чарли, как можно отвлечь от себя внимание молодого дракона, но без Поттера у него все равно ничего бы не получилось. Гарри с такой легкостью трансфигурировал сумку Рона в мышь, что рыжий невольно позавидовал слизеринцу. А трехметровый норвежский горбатый дракон предсказуемо отвлекся на «живую игрушку», позволив мальчикам совершить рывок к охраняемому люку и спрыгнуть внутрь.
С Дьявольскими Силками им попросту повезло. Ни один из ребят не смог вспомнить, что это за растение, но Гарри, заметив, как ежатся под светом Люмоса ядовито-зеленые стебли, рискнул применить Инсендио. Стремительно разгоревшееся пламя опалило Уизли брови, но на этом все неприятности и закончились.
Следующее испытание Запретного Коридора мальчики проходили вместе. Обнаружив метлы, обожающий квиддич Рон сразу сообразил, что следует делать. К разочарованию гриффиндорца, ключ поймал Поттер, невольно навевая невеселые мысли о составе слизеринской квиддичной команды будущего года. Зато в следующем помещении – зале с огромной шахматной доской – рыжий в очередной раз проявил себя. Поттер, как выяснилось, в шахматы вообще не играл, предпочитая им другие развлечения.
Поставив Гарри на место ферзя, а себя – на место ладьи, Рон с азартом начал шахматный турнир. Вдоль стены высилась уже целая груда бездыханных каменных фигур, когда Уизли, наконец, раскусил замысел белой королевы и, подставив своего коня под ее удар, отправил Поттера наискосок по шахматной доске – ставить мат королю. По завершении партии, Гарри метнул в рыжего первый за все время их знакомства восхищенный взгляд.
А в следующей комнате первокурсников встретил тролль. Огромный, злобный и воняющий как ушат с дохлыми жабами. Увидев мальчишек, он радостно зарычал и замахнулся на них здоровенной дубиной.
– Франгере! – моментально среагировал Поттер, выписав волшебной палочкой причудливый знак. Дубина, громко хрустнув, переломилась пополам.
Теперь настал черед Рона восхищаться своим временным союзником. Реакция у слизеринца была отменной.
– Бежим! – схватив Уизли за локоть, Гарри вытянул того обратно в комнату с шахматами. Захлопнув дверь, мальчишки перевели дыхание и уставились друг на друга испуганными взглядами.
– Это ведь была темная магия? – рискнул задать вопрос рыжий.
– Не докажешь, – привычно среагировал слизеринец.
– Да нет… – Рон смущенно почесал в затылке. – Если бы ты не знал это заклинание, ох и худо бы нам пришлось!
– Это точно, – Гарри ухмыльнулся, но почти сразу же погрустнел. – Тем не менее, путь вперед закрыт. Насколько я знаю, волшебство на троллей практически не действует.
Уизли помялся. Подыскивая вместе с Перси материал для Барнабаса Спятившего, Рон машинально запомнил несколько весьма полезных штук. Вот только он не был уверен, что у него что-нибудь получится.
– У меня есть одна идея, – наконец, сказал он. – Правда, я никогда не применял это заклинание, и не знаю…
– Будем пробовать, пока не получится, – Гарри решительно вскочил на ноги. – Мы слишком далеко зашли, чтобы все бросить!
– Это точно, – уверенность в голосе Поттера придала сил и его компаньону. Приоткрыв дверь в комнату с троллем буквально на сантиметр, Рон просунул в щель свою волшебную палочку и громко выкрикнул:
– Фумус!
То ли чары оказались достаточно легкими, то ли все дело было в энтузиазме, но заклинание вышло у рыжего с первого раза. Помещение практически моментально заволокло едким черным дымом. Тролль кашлянул пару раз, оглушительно чихнул и обиженно заревел.
– Поползли! – прошипел Рон Гарри, опускаясь на четвереньки. Старясь двигаться бесшумно, мальчишки осторожно вползли в дым. Не рискнув убирать палочку, Гарри зажал ее в зубах, двигаясь вдоль стены следом за гриффиндорцем. Было очень страшно: казалось, яростно рычащий тролль вот-вот догадается, что задумали первокурсники… однако все обошлось. Обнаружив дверь в следующее помещение, Рон осторожно приоткрыл ее и, ухватив Поттера за плечо, втащил следом за собой. Переглянувшись, мальчишки обменялись торжествующими ухмылками.
– Ну, что дальше? – поинтересовался Рон.

Перед ними на столике стояло семь пузырьков, отличающихся друг от друга как по форме, так и по содержанию. Стоило детям приблизиться к этим пузырькам, как за их спинами взметнулись языки яркого пурпурного пламени. Проход в следующее помещение лабиринта скрывал таинственный черный огонь.
Гарри исследовал найденный на столе свиток и вздохнул:
– Кажется, мы влипли.
– Почему? – удивился Рон. – Это же зелья, верно?
Поттер фыркнул:
– Вопреки распространенному в Гриффиндоре заблуждению, Уизли, в зельях разбираются далеко не все слизеринцы! Тем более тут, я уверен, нечто такое, что вряд ли проходят на первом курсе.
Рон сник.
– Впрочем, – продолжил брюнет, – перед нами сейчас не зельеведческая, а скорее логическая задачка. Нужно просто догадаться, в каком пузырьке спрятано зелье для прохода вперед, а в котором – для возвращения.
– Да, мы влипли, – согласился с ним Рон. И в этот миг пурпурное пламя внезапно расступилось, пропуская в комнату с зельями еще одну фигуру.
– П-п-профессор Квиррелл? – Уизли вытаращил глаза.

~Глава 22~

Этот год для молодого, но перспективного хогвартского учителя Квиринуса Квиррелла выдался не из легких. Интересные времена начались в тот самый момент, когда, решительно послав к Моргане всю свою прошлую жизнь, Квиринус заключил сделку с духом Темного Лорда.
Квиррелла искренне восхищало, как ловко действует Темный Лорд, будто наперед зная, что произойдет в тот или иной момент. Например, направляясь под Оборотным зельем в Азкабан, Квиринус был абсолютно уверен, что Блэк заподозрит что-то неладное. Он тогда так и не снял капюшона, предпочтя прятать лицо в тени. Тем не менее, заключенный – теперь уже бывший – согласился на Непреложный Обет. А когда Квиринус всерьез обеспокоился, насколько губительное воздействие на него оказывает симбиоз с духом Темного Лорда, тот не замедлил навести своего носителя на Фламелей, неизвестным Квирреллу способом выяснив, где же те скрываются.
В общем, все было просто замечательно, пока не появился освобожденный из-под отцовского гнета Крауч-младший. Преданный слуга, он сразу же завладел вниманием своего Господина. До конца Рождественских праздников под неусыпным руководством Темного Лорда Барти сумел провести ритуал, давший неосязаемому духу пока еще слабое и неспособное к самостоятельному передвижению, но от этого не менее настоящее тело. А эликсиры на основе вытяжки из Философского Камня должны были подпитать этот облик, подготовив Волдеморта к дальнейшему перевоплощению.
Квиррелл же был отослан обратно в Хогвартс с четкими указаниями, что ему следует делать дальше. И вот тут начались проблемы. Не имея более под рукой такого наставника, как Темный Лорд, Квиринус постоянно терялся, жутко боясь, что Дамблдор в один печальный момент сподобится прочитать его мысли, а он не в силах будет отразить Легилименцию могущественного светлого мага.
А как его выводил из себя Снейп! Наблюдая после Рождества все большую нервозность профессора ЗОТИ, слизеринский декан окончательно убедил себя в том, что именно Квиррелл охотится за Философским Камнем. И регулярно подлавливал профессора в школьных коридорах, но угрожая, то многозначительно намекая на сотрудничество. Что зельевару было нужно, Квиринус так и не понял. На робкий вопрос, верен ли еще Снейп своему Господину, Темный Лорд ограничился неопределенным хмыканьем.
А вот затея с Дуэльным Клубом себя оправдала. Вне зависимости от того, попали они в списки избранных или же нет, ученики Хогвартса невольно заинтересовались разнообразной защитной и атакующей магией – от простой дуэльной и вплоть до аврорского уровня. Квиринус, чуть ли не еженощно патрулируя Хогвартс, добросовестно запоминал фамилии учеников, попирающих правила школы ради внеурочного обучения интересным заклинаниям. Эти дети, сами того не зная, создавали отличный плацдарм для их дальнейшей подготовки в качестве… но, это уже было совсем не его дело.

Однако чем сильнее приближалась экзаменационная неделя, тем больше нервничал профессор ЗОТИ. Способ решения основной задачи – извлечения Философского Камня из Запретного Коридора без риска для свободы и жизни – так и не был найден. Нет, добраться до конца лабиринта Квиринус смог бы хоть сейчас, но что ему делать дальше? Темный Лорд сразу предупредил слугу, что самостоятельно извлечь Камень из зеркала Еиналеж Квиррелл не сможет. Да и если сможет… ловушка с зельями в любом случае сработает безотказно, а магический сигнал вызовет Дамблдора в Хогвартс даже из Антарктиды.
Нет, без Поттера Квирреллу в Запретном Коридоре делать было нечего. И потому профессор плясать от радости был готов, получив четкие подтверждения тому, что Философским Камнем мальчишка все-таки заинтересовался.
С другой стороны, Темный Лорд дал своему слуге указания, не располагающие к двусмысленному толкованию: в процессе хищения артефакта Поттер пострадать не должен. И если из-за Квиррелла мальчишка получит дополнительную причину в будущем принять сторону магглолюбца-Дамблдора, то лучше Квиринусу сразу броситься в озеро с гигантским кальмаром – сравнительно достойная и безболезненная смерть.
В общем, Поттера нельзя было ни убивать, ни проклинать. Нет, запасной вариант, посредством которого можно было решить проблему, у Квиринуса все-таки был, но его применение крайне не рекомендовалось Господином. А Круцио Темного Лорда Квирреллу испытывать на себе совершенно не хотелось.
Именно поэтому профессор ЗОТИ так обрадовался, обнаружив в комнате с зельями Рона Уизли.

– Уизли, П-п-поттер, – деланно не замечая явного удивления первокурсников, Квиринус нарочито внимательно огляделся по сторонам. – Мы п-п-пока одни?
– Да, но… – Гарри украдкой сжал свою волшебную палочку. – Что вы здесь делаете?
– Могу тот же в-в-вопрос задать вам, мистер П-п-поттер, – Квиррелл насмешливо посмотрел на ребенка.
– А-а-а, я знаю, знаю! – Рон расплылся к улыбке. – Вы тоже поняли, что это Снейп, верно? Я видел, как он вас… ну… выспрашивал что-то.
– Вы в-в-весьма наблюдательны, мистер Уизли, – кивнул ему Квиррелл. Демонстративно не обращая внимания на все более беспокоящегося Поттера, профессор прошел к столу с зельями и взял самый маленький пузырек. – З-з-здесь только одна п-п-порция. Выйти мы сможем в-в-все вместе, но спасти Ф-ф-философский Камень сможет лишь од-д-дин.
Он стремительно развернулся к Рону и протянул тому пузырек.
– Пейте, Уизли.
– Я?! – рыжий выпучил глаза.
– Боюсь, мы с П-п-поттером окажемся бессильны перед п-п-последним препятствием, – Квиррелл метнул косой взгляд в сторону слизеринца. – П-п-пройдя сквозь п-п-пламя, вы увидите зеркало. Загляните в него, и оно п-п-подскажет, где находится Камень.
– Ясно, – сосредоточенно кивнул Рон, стараясь не показывать, насколько горд тем, что именно он в силу каких-то факторов имеет возможность дойти до Философского Камня. Он, а не Поттер!
Одним глотком опустошив пузырек, рыжий мальчишка решительно бросился сквозь огонь. Удовлетворенно ухмыльнувшись, Квиринус повернулся к Поттеру. Тот направил свою волшебную палочку прямо в лицо старшему волшебнику.
– Кто вы такой?!
Квиррелл коротко усмехнулся. Настал его звездный час.
– Гарри, – вкрадчиво начал он, – ты ведь хочешь помочь своему крестному?
– Откуда вы… – глаза мальчика чуть расширились, однако рука, сжимающая палочку, не дрогнула.
– Да, мне многое известно, – спокойно подтвердил Квиррелл. – И, в отличие от тебя, я точно знаю, под личиной какого зверя скрывается Петтигрю.
Гарри напрягся. Вот оно! Конечный пункт его цели близок, как никогда. И он столько раз говорил себе, что готов заплатить любую цену за свободу крестного... Так стоит ли сейчас задумываться о том, насколько в действительности велика цена?
Да, он ошибся, и за Философским Камнем охотится не Петтигрю. Но Квиррелл… он ведь не так стар, чтобы интересоваться бессмертием. Следовательно, повод похищения артефакта остается тем же.
– Сообразительный мальчика, – хмыкнул Квиринус, по стремительно меняющемуся выражению лица слизеринца угадав его мысли. Словно решив для себя что-то очень важное, Гарри медленно опустил палочку.
– Я видел вас в Дуэльном Клубе, профессор, – тихо сказал он, – и понимаю, что при желании вы бы в два счета со мной разделались. Но вместо этого – разговариваете. Что же вы хотите от меня?
– Алиби, Поттер, – усмехнулся Квиррелл. – Мальчик-Который-Выжил – это, пожалуй, единственный в Хогвартсе человек, о котором после исчезновения Философского Камня не подумают ничего дурного.
– Но я же слизеринец, – напомнил Гарри.
– Именно поэтому тебе потребуется придумать действительно хорошее оправдание, а не пустить дело на самотек. Решай, Поттер! Что для тебя важнее: свобода крестного или Философский Камень?
Гарри замолчал, задумчиво покусывая губу. И именно этот момент выбрал Рон, чтобы с радостным воплем явиться из черного пламени. В руке он сжимал кроваво-красный артефакт.
– Я достал его!
– Б-б-браво, мистер Уизли! – воскликнул Квиррелл, моментально возвращая маску нервного профессора-заики. Отвернувшись от Поттера и всей спиной чувствуя его оценивающий взгляд, он взял со стола пузырек с сиреневым зельем. Посмотрел на жидкость сквозь свет, взбалтывая ее…
Время стремительно утекало сквозь пальцы, исподволь подталкивая Квиринуса к весьма неприятному решению.
– Я согласен, – сквозь зубы процедил Гарри.
Облегченно вздохнув, Квиррелл нарочито неторопливо развернулся к мальчикам и, вдруг направив палочку прямо в лоб Уизли, выкрикнул:
– Обливиэйт!
Счет времени уже шел на минуты. Не давая мальчишке опомниться, Квиринус поспешно стер все воспоминания, начиная с последнего экзамена. Конечно, пробел в памяти будет очевиден, но это уже не имело ровным счетом никакого значения. Влив в рот Уизли глоток сиреневого зелья, Квиррелл выхватил из его ослабевшей руки Камень и швырнул рыжего сквозь пурпурное пламя. Глотнул зелья сам и заставил выпить Поттера.
– Пошли!
По ту сторону огня сообщники чуть не споткнулись об гриффиндорца, неподвижно замершего на полу. Побледнев, как альпийский снег, Гарри отшатнулся в сторону.
– Он… мертв?
– Не глупи, мальчишка! – Квиррелл жутко боялся, что они не успеют разминуться с Дамблдором, и это злостью прорезалось в его голосе. – Не видишь, он просто обездвижен! Да не стой ты столбом!
Схватив Поттера за руку, Квиррелл практически побежал по коридору: мимо остывающего тела тролля, мимо шахматных руин, мимо жалобно скулящего от боли в глазах дракона… Остановился профессор ЗОТИ только возле лестницы, ведущей в подземелья.
– Держи, – он впихнул Философский Камень в руки слизеринцу. – Не показывай никому, иначе мы обречены. А теперь беги в гостиную и постарайся не попасться на глаза Снейпу.
Судорожно кивнув, Поттер засунул артефакт в карман и, стараясь выглядеть невозмутимым, направился в общежитие своего факультета. Проводив его взглядом, Квиррелл несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, расправил плечи и двинулся в сторону Большого Зала. Внутри у него все пело от восторга: получилось, получилось!

Драко уже было всерьез начал волноваться, когда дверь спальни распахнулась, и на пороге возник Поттер. На лице Мальчика-Который-Выжил застыло совершенно непередаваемое выражение. Малфой вздрогнул. Что-то явно произошло.
– Нотт? – блондин вопросительно посмотрел на сидящего рядом с ним приятеля. Безмолвно кивнув, тот вышел. Гарри и Драко остались наедине.
– Рассказывай! – потребовал блондин. Моргнув пару раз, Гарри посмотрел на одноклассника так, словно только теперь заметил его присутствие.
– Готов поспорить на сотню галеонов, у Хагрида тебя явно не было, – Драко усмехнулся.
Поттер помедлил, потом присел на свою кровать. Сейчас мозг слизеринца лихорадочно обрабатывал информацию, определяя, сказать или не сказать? Если он поделится тайной с Малфоем, тот поможет организовать алиби: мол, был вместе с другом в Выручай-Комнате, и все тут. Но тогда придется договариваться и с Ноттом, который видел, когда Гарри на самом деле появился на пороге. А это уже чревато.
А еще Драко гарантированно обидится, что Поттер не взял его с собой, предпочтя общество какого-то там Уизли. И вряд ли то, что в итоге случилось с Роном, утихомирит светловолосого слизеринца.
И не факт, кстати, что Малфой согласится с тем, что информация о Петтигрю гораздо важнее Философского Камня. Да если бы не крестный, Гарри и сам ни за что не отдал артефакт! А значит…
Поняв, что блондин уже минут пять выжидающе смотрит на погрузившегося в раздумья приятеля, Гарри торопливо придал лицу одухотворенное выражение:
– Драко, ты ни за что не поверишь, что я узнал!..

~Глава 23~

Проморгавшись и оглядевшись по сторонам, Рон сообразил, что находится в Больничном Крыле. Он лежал на кровати, заботливо укрытый белоснежной простыней, а рядом, на прикроватной тумбочке, примостилась горка сладостей.
– С пробуждением, мистер Уизли!
Рон дернулся от неожиданности, повернулся и обнаружил возникшего из соседнего помещения директора школы.
– Профессор Дамблдор? Что я...
Альбус Дамблдор показался Рону опечаленным и каким-то постаревшим. Внимательный взгляд из-под очков-половинок не сходил с лица рыжего мальчика. Тот невольно поежился.
– Что я здесь делаю?
– Я рассчитывал, это вы мне скажете, – вздохнул директор. – Какое последнее событие вы помните?
– Ну-у-у… – Рон, нахмурившись, потер лоб. – Помню экзамены. Я вышел из класса Истории Магии… и все.
– Я подозревал что-то подобное, – кивнул Дамблдор. – Боюсь, мистер Уизли, кто-то стер вам память.
Рон вытаращился на директора.
– Как это?!
– С окончания экзаменов прошло более суток. Я отсутствовал в Хогвартсе, когда мне поступил сигнал, что в Запретный Коридор проник неизвестный. Но, немедленно вернувшись в школу, я обнаружил там только вас, лежащим на полу без сознания.
– А как же Философский Камень?! – сообразив, что проговорился, Рон в ужасе зажал себе рот ладонью. Дамблдор сделал вид, что нисколько не удивлен познаниями мальчика.
– К сожалению, Философский Камень бесследно исчез. Я надеялся, что вы, очнувшись, сможете сообщить мне хотя бы какие-нибудь подробности…
– Я ничего не помню, – Рон сокрушенно покачал головой. Потом вскинулся, сжав кулаки: – Наверняка это Снейп! Больше некому…
– Уверяю тебя, мальчик мой, профессор Снейп совершенно не причем, – мягко прервал его сентенции Дамблдор. – Не могу тебе сказать, почему я так в этом уверен, но прошу не сомневаться в моих словах.
– Тогда… – Рон нахмурился. Нет, еще одна мысль у него имелась, но Уизли не стал высказывать ее вслух: уж слишком невероятно она звучала. Даже Снейп в роли похитителя и то куда более достоверен… Тем не менее, Рон точно помнил, что он собирался делать после того, как пошел на экзамен по Истории Магии. Другой вопрос, сделал он это, или же нет.
Дамблдор, продолжавший пристально вглядываться в лицо гриффиндорца, неожиданно встал, оправил мантию и добродушно улыбнулся мальчику.
– Ладно, не буду вас больше отвлекать, мистер Уизли, отдыхайте. Боюсь, если я задержусь еще хотя бы на пару минут, мадам Помфри самолично вышвырнет меня отсюда, – он подмигнул Рону. – К тому же за дверью вас поджидают мистер Лонгботтом, мистер Финниган и мистер Томас, беспокоящиеся о вашем здоровье. Думаю, разговор с ними окажется куда более приятным, нежели со старым директором, не так ли, мой мальчик?
– Что вы, сэр! – покраснел тот, приподнимаясь на локтях, чтобы посмотреть, действительно ли друзья пришли его проведать. Директор подошел к двери, впуская ребят, смерил напоследок Рона задумчивым взглядом и направился прочь.

– …и, набрав четыреста семьдесят два балла, в этом году на первом месте оказывается Слизерин!
Со стороны «зелено-серебряных» раздался шквал аплодисментов. Равенклойцы поддержали последователей Салазара сдержанными хлопками; гриффиндорцы с хаффлпаффцами сохраняли траурное молчание. Слизерин уже который год удерживал первенство и, похоже, не собирался его терять.
Дождавшись, когда эльфы подадут праздничную еду и ученики отвлекутся на пир, Дамблдор повернулся к Квирреллу.
– Так вы точно уверены в своем решении, Квиринус?
– Аб-б-бсолютно, директор, – кивнул тот. – Я р-р-рад, что мое п-п-пребывание в роли п-п-профессора ЗОТИ обошлось без п-п-последствий, но вы же сами знаете, что г-г-говорят об этой д-д-должности…
– Да-да, – Дамблдор покивал. – К тому же, перспектива стать заместителем директора Дурмштранга наверняка кажется вам весьма привлекательной…
Скулы Квиринуса еле заметно покраснели.
– Впрочем, вы весь год весьма успешно справлялись со своими обязанностями, поэтому мне не стоит удивляться тому, что вам прислали подобное приглашение, – безмятежно продолжил Альбус. – Остается только порадоваться за вас и пожелать успехов…
– Б-б-благодарю, директор, – Квиррелл сдержано поклонился.
– Жаль только, что вы не смогли вычислить похитителя Философского Камня, – холодно заметила МакГонагалл, прислушивающаяся к беседе директора и профессора ЗОТИ.
– Полноте, Минерва, это оказалось не под силу даже мне! – всплеснул руками Дамблдор. – Впрочем, свою точку зрения я высказал еще на школьном собрании…
– Тем не менее, никаких признаков, указывающих на то, что похититель – Сами-Знаете-Кто или один из его последователей, найдено не было, – МакГонагалл пожала плечами. – Ваши подозрения, Альбус, так и не оправдались.
Директор искоса посмотрел на Снейпа.
– Однако многие волшебники, ранее связанные с ним, чем-то встревожены, – тихо пробормотал он себе под нос. – Сильно встревожены… Да, Минерва, вы правы: никаких явных доказательств действий Волдеморта в Хогвартсе не возникало. Но, – тут Дамблдор повернулся в сторону гриффиндорского стола, – год еще не закончился.
– Вы полагаете… – МакГонагалл проследила за взглядом Альбуса.

– Уизли, – знакомый, но отнюдь не приятный голос заставил Рона оторваться от еды. Поттер, Малфой, Кребб и Гойл встали полукругом близ гриффиндорского ученика.
– Чего надо? – процедил сквозь зубы рыжий. Он все еще испытывал подозрение, что именно Поттер виноват в его внезапной потере памяти, и оттого лицезреть черноволосого слизеринца было неприятным вдвойне.
– У меня к тебе просьба, Уизли, – невозмутимо заявил Поттер. Впрочем, интонация его слов была далеко не просительной, и Рон машинально сжал кулаки. Гарри, видя такую реакцию, только усмехнулся: – Одолжи мне свою крысу на минуту. Обещаю, я не причиню ей вреда.
– Что тебе нужно от Коросты? – Уизли недоуменно нахмурился. Требование слизеринца показалось ему весьма необычным.
– Увидишь.
– Не хочу я ничего видеть! – огрызнулся Рон. – Валите отсюда!
Гойл тяжело засопел. Кребб зловеще хрустнул суставами пальцев. Переглянувшись с Малфоем, Поттер жестом успокоил «телохранителей».
– Послушай, Уизли, – шепнул он, наклоняясь к самому уху рыжего. – Давай договоримся. Тебе ведь интересно, что мы делаем на восьмом этаже, верно? Не зря же ты там все время ошиваешься!
– Ну, – Рон демонстративно скрестил руки на груди, стараясь выглядеть невозмутимым. Мысленно же он разразился проклятиями: вот дура-а-ак! И как только не понял, что слизеринцы давно его вычислили?! А он-то собой гордился…
– Ты одалживаешь мне на минуту Коросту, а я в свою очередь обязуюсь провести тебя на нашу встречу, – предложил Поттер. – Согласен? Заметь, я не собираюсь мучить твою крысу или что-то в этом духе. Просто хочу проверить одну теорию.
– Какую еще теорию?
– Просто ответь: согласен или нет? – Поттер явно начинал терять терпение.
– Ну… – Рон лихорадочно просчитывал все «за» и «против». В конце концов, что он теряет? – Ладно!
Он достал Коросту из кармана и протянул ее Гарри. Сонная крыса возмущенно пискнула. Слегка подрагивающими руками Поттер взял зверька и поднес его к лицу.
– Так вот ты какой… – пробормотал он. Глаза его странно блеснули.
– Давай, Гарри, – Малфой нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Брюнет кивнул, на миг переведя взгляд на стол преподавателей, затем неожиданно размахнулся и что было сил метнул крысу в сторону Дамблдора. Три возгласа слились в один:
– Не-е-ет! – Рона.
– Петрификус Тоталус! – Драко.
– Редитус!!! – Поттера.
На глазах всего Большого Зала парализующее заклинание ударило в крысу, завертев вокруг собственной оси, а через секунду ее нагнали чары зеленоглазого слизеринца.
Зрелище было отвратительным и завораживающим одновременно. Конечности крысы принялись со страшной скоростью удлиняться, шерсть втягивалась внутрь, голова принимала человекоподобные формы. Прошло меньше минуты, и вот вместо Коросты на полу Большого Зала появился человечек: маленький, толстый, с неаккуратными залысинами на голове. Смена облика не повлияла на действие Петрификуса, и он остался недвижим.
– Питер Петтигрю, – с мрачным удовлетворением произнес Гарри. – Анимаг, Упивающийся Смертью и истинный предатель моих родителей.
В наступившей оглушительной тишине раздался тихий звон от кубка, выпавшего из рук Минервы МакГонагалл.
– К-к-короста?.. – ошарашено пробормотал Рон.

– Да, конечно, Корнелиус, его доставят в ближайший час, – Дамблдор завершил разговор через каминную сеть и со вздохом уселся в кресло. Два аврора – Кингсли и Долиш – уже готовились оттранспортировать Петтигрю в Азкабан, где тот будет пребывать до официального суда. Впрочем, в вине анимага никто не сомневался. Даже – к удивлению директора – сам Министр.
Альбус оглядел собравшихся. Гарри Поттер, Драко Малфой, Северус, как их декан, Минерва, как заместитель директора, Рон Уизли, как владелец Коросты, его отец Артур… Присутствующие выжидающе смотрели на Дамблдора, ожидая объяснений. А сам он, в свою очередь, наблюдал за Гарри. Мальчик же не отрывал взгляд от пола. То ли и правда стеснялся, то ли уже был просвещен о Легилименции.
– Я вас внимательно слушаю, мистер Поттер, – наконец, сказал директор. Гарри впервые приходилось выступать перед подобной аудиторией, и он заметно робел. Желая казаться невозмутимым, мальчик снял очки и принялся протирать стекла краешком мантии.
– Ну, началось все с того, что я узнал, что профессор Снейп – крестный Драко, – наконец, начал он. – И я тогда подумал: а где же мой крестный? Нашел в библиотеке подшивку газет, прочитал и выяснил, что его считают предателем моей семьи.
– И вы, конечно же, сразу в этом засомневались? – хмыкнув, Северус насмешливо приподнял бровь. Поттер упорно не отрывал взгляд от носков собственных ботинок.
– Не сразу. Но чем больше я читал, тем меньше понимал действия Блэка. Если он был настолько сильным магом, что запросто взорвал целую улицу, почему тогда сдался аврорам? Почему не убил меня, хотя и мог? – он пожал плечами. – В общем, я рискнул и написал Блэку письмо.
– Совы в Азкабан не летают, мистер Поттер, – заметила Минерва. Гарри быстро глянул на нее из-под ресниц.
– Профессор МакГонагалл, я понятия не имею, кто и как доставил письмо моему крестному, – сказал он. – Когда Сириуса освободят, я непременно спрошу у него, а потом расскажу вам.
Минерва МакГонагалл сурово поджала губы.
– В любом случае, это сейчас не важно, – торопливо продолжил Гарри, опасаясь, что въедливая женщина помешает ему продолжить рассказ. – Главное, я узнал, что Сириус невиновен.
– И тут же в это поверили, – Снейп презрительно фыркнул.
– Я решил поискать доказательства, – Гарри твердо решил не обращать внимания на придирки декана. – Сириус написал, что Петтигрю был анимагом, крысой. Если бы я мог его найти… это решило бы все.
– Хорошо, Гарри, – мягко прервал мальчика директор. – Но откуда ты узнал, что Петтигрю скрывается в Хогвартсе?
– Я этого не знал! – запротестовал слизеринец. – Но, согласитесь, с учетом того, что вы прятали в школе Философский Камень, обнаружение сторонника Тем… Того-Кого-Нельзя-Называть поблизости было весьма логичным.
Артур Уизли поперхнулся воздухом.
– Ф-ф-философский Камень?!
– Откуда вы знаете про Философский Камень, мистер Поттер? – нахмурилась МакГонагалл.
– Ну, несложно было догадаться, – Гарри с деланной небрежностью повел плечами. – На него указывало очень много факторов…
– Ага, фактор Хагрида, – не удержавшись, еле слышно буркнул Драко. Поттер украдкой ткнул его локтем в бок: лесника, как своего невольного информатора, слизеринец выдавать не собирался.
– Вернемся к Петтигрю, – прекрасно понимая, кто именно помог мальчикам натолкнуться на мысль о Философском Камне, директор не стал развивать эту тему. – Мистер Поттер, вы знали что заклинание, которое вы применили к анимагу, относится к разряду темных?
– Но не запрещенных, – парировал Поттер. – Я проверял. А что мне еще оставалось делать? Профессор Дамблдор, Блэк – мой крестный отец, и чтобы доказать его невиновность, я был готов на многое! В том числе и на изучение не относящегося к школьной программе заклинания.
– И где вы его взяли, мистер Поттер? – сухо поинтересовалась МакГонагалл.
– Мне его сообщил Сириус в ответном письме, – тут же сымпровизировал Гарри. В конце концов, почему бы и нет?
– А как ты вычислил, что Короста и является этим самым Петтигрю? – внезапно подал голос Рон. Принятое перед встречей в директорском кабине легкое Успокоительное зелье наконец подействовало на мальчика, он вышел из шокового состояния и начал проявлять интерес к происходящему.
Гарри потер переносицу.
– Ну, я знал, что существует заклинание, которое поможет отыскать анимага, но… оно у меня не получилось, – признался он. – Я бы так и не нашел Петтигрю, если бы Сириус не написал мне, что от него после взрыва остался один палец. А у твоей крысы как раз не хватало пальца… В общем, я рискнул.
– А я помог! – встрял Драко, чуточку раздраженный тем, что вся слава сейчас достается его приятелю. Дамблдор пристально посмотрел на него.
– Кстати очень выдающееся заклинание парализации у вас получилось, мистер Малфой, – заметил он, сверкнул стеклами очков.

~Глава 24~

– Но почему я должен ехать к Дурслям?! – Гарри возмущенно взирал на профессора Снейпа. – Мой крестный отец вот-вот будет объявлен невиновным… А до окончания суда я мог бы пожить у Драко!
– Тем не менее, вашими опекунами на данный момент являются мистер и миссис Дурсль, – выражение лица зельевара было совершенно нечитабельным. – И пока это обстоятельство не изменилось, извольте придерживаться установленных правил, мистер Поттер!
Гарри отвел взгляд и украдкой вздохнул. С тех пор, как Снейп узнал, что Блэк оказался несправедливо обвиненным, отношения декана с мальчиком изменились в худшую сторону. Гарри мог вы выяснить причину этих изменений у «доброжелателя», но все еще с ним не разговаривал.
– Не переживай, Поттер! – Малфой хлопнул приятеля по плечу. – Отец сообщил мне, что слушание дела твоего крестного назначено на конец июля. Тебе не придется проводить с этими магглами все лето!
– Надеюсь! – Гарри скривился. – Жду-недождусь, когда, наконец, избавлюсь от них.
– Если что – пиши, я что-нибудь придумаю, – снисходительно предложил Драко.
– Ну-у, пока Дурсли не знают, что мне нельзя колдовать летом, можешь не беспокоиться, – подмигнул ему Поттер.

– Впустишь нас? – с деланным дружелюбием осведомился Сириус, когда Барти приоткрыл дверь дома на холме.
– Вы нашли то, что искали? – Крауч подозрительно осмотрел Блэка и Эйвери с головы до ног. Сириус ухмыльнулся и кивнул на накрытую тряпкой клеть, из которой доносилось злобное шипение.
– Замечательно! – Барти заметно оживился. Схватил клеть за ручку и утащил куда-то вглубь дома, так и не предложив «охотникам» зайти. Впрочем, их это нисколько не смутило. Блэк небрежно привалился к дверному косяку. Эйвери достал из кармана мантии полученный утром с совой свежий выпуск «Ежедневного Пророка» и погрузился в чтение. Впрочем, ненадолго.
– Ого, смотри-ка, Сириус, – Декстер, кивнул на передовицу, привлекая внимание приятеля, – похоже, мы вовремя вернулись! А твой крестник не промах, раз сумел не только вычислить Петтигрю, но и явить перед всеми его человеческий облик.
Блэк выхватил газету из рук Эйвери и торопливо вчитался.
– Что-то тут не так, – спустя минуту, нахмурившись, произнес он. – Откуда Гарри узнал о Питере?
– Думаю, оттуда, откуда и ты, – ухмыльнулся Декстер. Смерив его взглядом, Сириус неожиданно рванулся и почти проскользнул в дом, когда на пороге вновь возник Барти. Его палочка была нацелена на горло бывшего заключенного.
– Многие знания ведут к многим печалям, Блэк, – процедил он сквозь зубы, насмешливо ухмыляясь.
– Пусти! – прорычал Сириус. – Я должен поговорить…
– С кем, Блэк? – прервал его Барти. – Кроме меня, в этом доме нет ни одного человека.
Не рискуя атаковать Крауча, Сириус досадливо сплюнул на землю.
– Я не настолько идиот, чтобы не понимать, что к чему, – буркнул он.
– Ну, пока ты не можешь ничего доказать, меня это устраивает, – подмигнул ему Барти. – К тому же тебе пора. Я слышал, Люциус уже дня три как ужом вьется вокруг Министра, стараясь скрыть твое отсутствие в стране. Самое время явить себя народу.
– Завидуешь, Барти? – ухмыльнулся Блэк. – Тебе-то точно не легализироваться!
– Это мы еще посмотрим, – прошипел Крауч.
Кивнув Декстеру на прощание, Сириус с хлопком дезаппарировал. Эйвери театральным жестом помахал рукой ему вслед и повернулся к Барти.
– Ну? Мне тоже следует попрощаться или же ты все-таки позволишь мне прикоснуться к некоторым тайнам бытия? – привычным полунасмешливым тоном осведомился он у Крауча. Тот помедлил с ответом, потом нехотя буркнул:
– Можешь остаться. Но тебе придется дорого заплатить за знание, которого ты так жаждешь.
– Я готов, – Эйвери пожал плечами.
– Впусти его, Барти, – тихий свистящий шепот из глубины дома мурашками пробежался по спинам обоих Упивающихся. Крауч нервно облизнул губы и отступил с порога, пропуская Эйвери внутрь дома.
– Что ж, Декстер… будем считать, выбор ты сделал.

В конце учебного года Дамблдор, как всегда, подводил итоги. На этот раз они казались директору весьма неутешительными. Итак…
В плюсы следовало записать то, что Альбус смог уговорить Фламеля использовать Философский Камень как приманку для Волдеморта, который – а в этом директор не сомневался – должен был непременно проявить себя в этом году.
Первый минус – Гарри Поттер попадает на Слизерин. Впрочем, это не так уж и плохо. Некоторые хитрости этого факультета окажутся весьма полезными в будущем.
А вот дальше начинается череда странностей и совпадений, неуклонно ведущая к уже знакомому финалу. Пара странных и на первый взгляд ничем не связанных между собой смертей. Демонстративное игнорирование Волдемортом Хогвартса. Волнения среди чистокровных волшебников. Неожиданная скрытность Корнелиуса. Тревожные письма Перренелль. Неизменное алиби всех подозреваемых им преподавателей…
А после Рождества, во время которого, несмотря на тщательный присмотр Северуса, на Мальчика-Который-Выжил явно было оказано негативное влияние, все пошло еще хуже. В отличие от ни в чем не уверенного Рона Уизли, Дамблдор практически не сомневался, что Гарри в исчезновении Философского Камня так или иначе замешан. Но сознательно, или же просто оказался не в том месте не в то время? Помнит ли он хоть что-нибудь из произошедшего? Официально Легилименция запрещена, а мальчик отводит глаза ничуть не хуже Квиринуса. А ведь между прочим Квиррелл не знаком с директором Дурмштранга Каркаровым. Почему же тогда тот приглашает хогвартского профессора на должность своего заместителя?..
В общем, звенья логических цепочек дребезжали и готовы были вот-вот слиться в единое целое, но этому препятствовало отсутствие доверенных свидетелей и неоспоримых фактов. Все зиждилось только на подозрениях… Директор даже приказал домовым эльфам тщательно обыскать багаж Квиррелла, Поттера и, на всякий случай, Малфоя-младшего, но те так ничего и не нашли. Либо Философский Камень уничтожен, либо находится уже далеко от Хогвартса.
С другой стороны, Дамблдор ведь и не надеялся покончить с Томом одним ударом? Просто в будущем он будет осмотрительнее. Не станет слепо доверять Мальчику-Который-Выжил… а главное, постарается помнить, что тот – слизеринец. И значит, предпочтет личную выгоду всему остальному. Конечно, сейчас слишком рано так жестко судить мальчика, но и не стоит забывать, что именно он вычислил Питера Петтигрю, в смерти которого были уверены все, включая самого Альбуса.
В том, что Гарри проследил всю логическую цепочку самостоятельно, директор Хогвартса несколько сомневался. А значит, мальчик уже успел сделать свой первый выбор. И, несмотря на то, что Дамблдор этот шаг Поттера понимал, он не мог не признавать, что в следующем году за слизеринцем надо будет присматривать очень и очень внимательно.
И за Сириусом Блэком.
И за…

Замерев на перроне, Гарри пристально вглядывался в лицо пока еще незнакомого человека. Болезненно бледная кожа. Густые черные волосы. Чуть кривоватая ухмылка. Веселые искорки в неожиданно теплых серых глазах.
– Ну здравствуй, крестничек, – подмигнул Сириус Гарри. – Давненько не виделись, правда?
Он тоже во все глаза смотрел на стоящего напротив него мальчика. Лохматые, прямо как у Джеймса, волосы. Нелепые круглые очки с перекошенной дужкой. Простая слизеринская мантия. Плотно сжатые губы. И яркие зеленые глаза, как у его матери – в них одновременно отражаются и расчет, и надежда. И неизвестно, чего больше.
– Сириус Блэк?
Сириус распахнул объятия. Помедлив, Гарри шагнул вперед и уткнулся лицом в мантию старшего волшебника, пропахшую листвой и озерной водой. Блэк легко взъерошил волосы крестника.
– Вот уж чего представить не мог, так это того, что Питера именно ты найдешь. Впрочем, это и есть справедливость, как я ее понимаю.
– Я же не знал, что ты уже полгода как на свободе, – буркнул Гарри. – Мог бы и сообщить…
– Я обещал молчать, – Сириус в который раз подумал, КОМУ и ЧТО он обещал. Скривился: – Ладно, об этом позже поговорим.
– Мне точно с тобой нельзя? – мальчик с надеждой посмотрел на крестного. Тот с сожалением покачал головой.
– Потерпи еще месяц. Обещаю, как выберусь из Министерства Магии, первым делом заберу тебя.
– Буду иметь в виду, – Гарри помедлил. – А ты не расстроился, что я… ну… слизеринец?
Сириус хмыкнул.
– Оскорблен до глубины души! Ну, хотя бы ты не хаффлпаффец, а это уже хоть что-то. А уж слизеринец или гриффиндорец, – тут он подмигнул мальчику, – главное, это не попадаться!
– А когда-то ты говорил совсем иначе, кузен, – к беседующим приблизилась Нарцисса Малфой. Блэк ухмыльнулся.
– Повзрослев, я понял, что учился не на том факультете... потому что не догадался в свое время организовать в Хогвартсе новый факультет «Блэк».
– И слава Мерлину, – Цисса невольно улыбнулась. – Учиться на одном факультете с тобой…
Сириус коротко хохотнул. Подошедший следом за женой Люциус смерил кузена подозрительным взглядом, но воздержался от комментариев. Гарри, извинившись, отошел от взрослых – попрощаться с одноклассниками. Теперь они увидятся только в следующем году.
– Ты действительно собираешься рассказать Уизли, чем мы занимаемся в Клубе? – сухо осведомился у приятеля Драко.
– Тебе понравится моя задумка, – невозмутимо отозвался Поттер.
– Не забывай писать, – напомнила ему Трейси, – как минимум раз в неделю.
– Ради вас, леди – хоть два раза, – Гарри шутливо поклонился.

Стоя чуть поодаль, Северус Снейп наблюдал за компанией слизеринских первокурсников. Он практически не сомневался, что они что-то задумали, и уже в самом начале следующего учебного года ему следует ожидать неприятностей.
Он до сих пор не мог понять, как не вычислил связи Поттера с Блэком. И еще больше недоумевал по поводу того, что сам не обнаружил Петтигрю. Впрочем, раз уж тут даже Альбус сплоховал…
Как и директору Хогвартса, слизеринскому декану было абсолютно ясно, что самостоятельно вычислить анимага Гарри Поттер ну никак не мог. Но кто ему помогал? Люциус? Тогда почему «бывшие коллеги» Северуса так обеспокоены? Неужели Дамблдор прав относительно возрождения Темного Лорда?
А если прав… как во все это оказался замешан Блэк? Декан Слизерина не сомневался: именно из-за Блэка ему, Северусу Снейпу, до сих пор не известны все подробности происходящего. А значит…

«Уважаемый Альбус Дамблдор!
С превеликим удовольствием принимаю предложенную вами должность преподавателя Защиты от Темных Искусств и надеюсь, что моя квалификация покажется вам весьма подходящей. Уверяю, что постараюсь обучить детей всему, что знаю сам.
С предвкушением будущей встречи,
Гилдерой Локхарт»
Гилдерой аккуратно подул на чернила, сложил лист пергамента, упаковал его в конверт и скрепил послание личной печатью.
– Отнесешь это директору Хогвартса, – сказал он сове, сидящей на подоконнике в ожидании ответа. Та флегматично ухнула, зажала письмо в клюве и вылетела в окно. Довольный Локхарт откинулся в кресле и с удовольствием потянулся всем телом. Преподавательская карьера казалась знаменитому волшебнику чем-то легким, не обязывающим, но вместе с тем полным восхитительных предвкушений. Чего только стоит будущее знакомство с Гарри Поттером! Вот уж чья история воистину достойна быть запечатленной в рукописях Гилдероя. Но позже, позже, не стоит сейчас излишне торопить события.
Мелодичное звяканье дверного колокольчика прервало сладкие размышления писателя. Легко соскочив с кресла, Гилдерой пружинящей походкой направился к двери.
– Да? Чем могу помочь? – он улыбнулся дежурной улыбкой номер пять: ослепительной и обескураживающей.
– Мистер Локхарт?
– Да-да, это я. Чем могу…
– Ступефай!

~Глава 25~

Отправляясь на каникулы, Драко Малфой менее всего ожидал, что дома ему первым делом предстоит пройти самый настоящий допрос. Обняв сына и сдержанно похвалив его за результаты экзаменов, Люциус пригласил юного слизеринца к себе в кабинет.
– Рассказывай! – коротко потребовал он. Драко пожал плечами и принялся говорить. Что-либо утаивать от отца он считал не целесообразным. Вот разве что… да, тайну «доброжелателя» сохранить было необходимо. Потому как чем больше Люциус задавал сыну наводящих вопросов, тем отчетливее Драко осознавал, что именно скрываемую им информацию и жаждет заполучить глава семьи Малфой.
К сожалению, умалчивая о «доброжелателе», приходилось искажать и многое другое. Историю воссоединения с Блэком Драко дословно скопировал со слов Поттера, которыми тот пичкал директора школы; обнаружение Выручай-Комнаты, не долго думая, приписал собственной гениальности; что до истории с Философским Камнем…
– Значит, ты уверен, что мистер Поттер никоим образом не замешан в исчезновении данного артефакта? – Люциус задумчиво рассматривал сына. Тот решительно качнул головой:
– Честно скажу, отец, некоторое время я полагал, что Гарри все же решит добраться до места, где Дамблдор его припрятал. Поттер не сомневался, что за Камнем охотится Петтигрю. Не знаю, почему он не пошел туда…
– Ты так в этом уверен?
– Если бы он решился, то либо взял меня с собой, либо предупредил о начале действий, чтобы я постерег ему путь отхода, – уверенно заявил Малфой-младший. Люциус нахмурился. Похоже, в силу своего юного возраста Драко не замечал, что непреднамеренно оставил себе второстепенную роль, называясь компаньоном, а то и охранником Поттера. Аристократу такое положение дел совершенно не нравилось. Он желал видеть сына лидером, а не подчиненным.
– К тому же у Поттера есть алиби на эти часы, – не обратив внимания на задумчивость отца, продолжил Драко. – Как раз тогда, когда настоящий похититель крался за Философским Камнем, Поттер с профессором Квирреллом, согласившимся ему помочь, выслеживали в Хогвартсе Петтигрю. И Гарри вернулся в гостиную нашего факультета гораздо раньше исчезновения артефакта.
– Насколько раньше? – машинально переспросил Люциус. Что-то в истории, поведанной сыном, не давало аристократу покоя.
– Ну-у-у… минут на десять. У него еще было время пересказать мне весь процесс поисков, прежде чем Дамблдор переполошил школу, вынеся из Запретного Коридора Уизли.
– Того самого Уизли, у которого и скрывался Петтигрю? – с интересом уточнил Люциус.
– Ну да.
Вырисовывалась весьма любопытная картина. Поттер, довольно-таки скрытный на взгляд Малфоя-старшего молодой человек, неожиданно по какой-то неведомой причине раскрывает свою тайну Квирреллу и просит у того помощи. Почему у Квиррелла, а не у Северуса, к примеру? Решил, что Квиринус знает больше о темной магии? Чушь! Или же Блэк написал крестнику, в каких они отношениях со Снейпом?..
Тут Люциус позволил себе тонко ухмыльнуться. Драко не знал, что до отъезда из Англии Сириус обитал именно в доме Малфоев. И оттуда – в чем Люциус был абсолютно уверен – не писал никому. Следовательно, либо Поттер лгал Драко о том, откуда на самом деле берет информацию, либо – что куда более вероятно – сын что-то скрывал. Знания, которые в будущем, на его взгляд, могли оказаться полезными.
«Ну-ну, Драко Люциус Малфой, капля Веритасерума в утреннем какао не вредила еще ни одному благородному наследнику старинного волшебного рода…»
Заметив хищное выражение, скользнувшее по лицу отца, Драко невольно поежился. Люциус же продолжил размышлять на тему взаимоотношений «Поттер – Квиррелл».
«Итак, если принять за факт, что Поттер не считал Квиринуса экспертом по темной магии, и не переписывался с Блэком в поисках наилучшего способа решения проблем… остается только один вариант. Именно Квиринус первым подошел к Поттеру, предложив тому свою помощь!»
Восхищенный собственной догадкой, Люциус звонко прищелкнул пальцами. Появившемуся от щелчка домовику приказал подавать обед и прогнал прочь, дабы никчемное создание не отрывало аристократа от раздумий.
«Если Квиррелл предложил помочь Поттеру, значит, о Петтигрю он уже знал. Но почему же Поттер не посоветовал Квиринусу искать анимага в Запретном Коридоре? Может быть, профессор знал и о том, что Петтигрю в тот день там не покажется? Или же, наоборот, знал, что он там БУДЕТ?»
Все сходилось! Поттер с Квирреллом, вычислив Петтигрю, направились ловить его в Запретный Коридор. Предположим, анимаг уже сбежал оттуда с Камнем, оставив лишь своего бессознательного хозяина – Рона Уизли. Тогда, решив заранее не пугать Питера, дабы тот не скрылся бегством, Квиррелл с Поттером притворились, что ни о чем не догадываются, обезвредив предателя лишь в самом конце, на празднике в честь окончания учебного года.
«Ну, и у кого же из них в таком случае артефакт? У Петтигрю, который вовремя его спрятал? Или у Квиррелла с Поттером? Ведь Дамблдор прочесал Хогвартс снизу доверху, но Философский Камень так и не нашел».
Задача оказалась в принципе не решаемой. Вздохнув, Люциус отпустил сына на обед и направился обсуждать свою теорию с женой. Если к августу так ничего и не прояснится, придется идти на компромисс и делиться сведениями с Блэком. Люциус не сомневался, что, воссоединившись с крестником, Сириус пристрастно расспросит мальчишку. Уж если даже история Блэка попахивала весьма темными делишками, что тут говорить о Поттере?
Нет, переговорить с Блэком следует как можно раньше. А лучше – успеть до того, как он скооперируется со своим крестником и успеет договориться с ним, о чем следует помалкивать.

С того самого момента, как Гарри вернулся на Прайвет-Драйв, Дурсли обращались с мальчиком так, словно тот был готовой в любую минуту взорваться, как бомба. Еще бы! Мало того, что Поттер из неспособного защититься замухрышки превратился в знающего что к чему волшебника… мало того! Не успев переступить порог дома Дурслей, Гарри с радостным выражением лица сообщил им, что поспособствовал освобождению из Азкабана – тюрьмы для волшебников – своего крестного отца, который непременно в следующем месяце заберет мальчика у дяди и тети. А пока это не произошло, Гарри намерен вести с ним активную переписку – да-да, именно посредством сов!
После сего волеизъявления Поттер гордо прошествовал мимо беззвучно раскрывающих рты Дурслей и скрылся в предоставленной в его полное распоряжение второй спальне Дадли. Дверь за его спиной громко хлопнула.

Гарри и не представлял, в какой ад превратится месяц, который он вынужден будет провести с Дурслями. В первые три недели, практически не выходя из своей комнаты, мальчик от корки до корки перечитал свои учебники и сделал все заданные на лето уроки. Письма от Драко, Теодора, Трейси и Сириуса приходили с неизменной регулярностью, но даже этого было крайне мало для скучающего слизеринца.
Наконец, не выдержав, он взялся за тетрадь «доброжелателя». На сей раз ответа пришлось ждать довольно долго – не меньше трех часов, – в то время как мальчик помнил, что раньше «доброжелатель» отвечал практически моментально.
«Ну, здравствуй, Гарри. Должен ли я тебя поздравить с успешным окончанием учебного года? – буквы чуть расплывались, словно тому, кто держал перо, неудобно было писать. – Или же первым делом мне следует порадоваться тому, что ты, наконец, понял, что вел себя как капризный ребенок, обижаясь на меня?»
Гарри нахмурился. Это он-то вел себя как ребенок?
«Ты скрывал от меня важные вещи!»
«Не скрывал, а лишь хотел, чтобы ты научился думать самостоятельно. Или ты полагаешь, что не достоин такого доверия с моей стороны? Может, мне следует относиться к тебе не как к другу, но как учитель – к ученику?»
Гарри поджал губы. Похоже, «доброжелатель» также был весьма обижен тем, что Поттер долгое время его игнорировал. И теперь в весьма резкой, хотя и иносказательной форме сообщал слизеринцу, что тот – дурак. И если мальчик действительно хотел продолжать общаться со своим незримым собеседником, ему, похоже, следовало принять данное утверждение.
Мальчик вздохнул. А так ли «доброжелатель» и не прав?..
«Я старался разобраться во всем сам и решил, что за Камнем охотится Петтигрю. Оказалось – Квиррелл. Откуда мне было про него знать?! Я даже не подозревал…»
Рука «доброжелателя» поспешно выплеснула буквы на тетрадный лист, прерывая готового погрузиться в пространные рассуждения слизеринца.
«Гарри, Гарри, ты слишком торопишься. Выдвинул предположение, не рассмотрев его со всех сторон, и сразу же отмел в сторону. А я ведь чувствовал из твоих предыдущих посланий, что ты на верном пути! Подумай еще раз. Почему ты решил, что именно Петтигрю охотится за Философским Камнем?»
«Потому что он Упивающийся Смертью. Завладев Камнем, он передал бы его Темному Лорду и тем самым риа… реабилитировал себя в его глазах».
«Очень хорошие рассуждения, Гарри. А теперь давай подумаем, зачем Камень Квирреллу. Быть может, он стар?»
«Нет».
«Тогда беден? Или же болен, и ему срочно нужны деньги, чтобы исцелиться?..»
«Ну… вроде бы нет».
«И это предполагает…»
Гарри снова вздохнул.
«Ну да, я понимаю, к чему вы клоните. Я уже тогда, в Запретном Коридоре, понял, что к чему. Квирреллу артефакт был нужен затем же, зачем и Петтигрю. Чтобы передать его своему Господину».
«И зная это, ты отдал ему Философский Камень? Гарри, ты меня удивляешь».
«А что мне оставалось делать?! Я же не знал, что Сириус уже на свободе! Я думал, только от меня зависит, освободят его или нет. А крестный мне куда дороже всего золота мира. И если ради его спасения мне пришлось немного помочь своему врагу… Да у меня просто не было выбора!»
«Тебе всего лишь не следовало соглашаться на первое предложение Квиринуса. Если бы ты хотя бы немного выждал, а не сразу же передал ему артефакт, возможно, успел бы выяснить, что твой крестный уже на свободе».
«Ты знал, что он на свободе?!»
«Узнал примерно через день после того, как мы… разошлись во мнениях».
– Боггарта мне под кровать! – расстроено прорычал слизеринец. И что ему тогда стоило попридержать свой характер в узде?! Ведь знал же, что, несмотря на всю свою ехидность и загадочность, «доброжелатель» является носителем неоспоримо полезной информации. Так нет же – решил дойти до всего своим умом. И что в итоге?
«Я Сириуса пока только на вокзале видел. Спросил его, почему не послал мне весточку, когда освободился, – Гарри нахмурился. – Он ответил, что обещал молчать. Кому обещал? И если обещал, то почему тогда ты все знаешь?»
«Об освобождении Блэка я узнал совершенно случайно – мне сообщил об этом тот, что лично видел твоего крестного вне стен Азкабана. А что до того, кому он обещал… Возможно, в этот раз, Гарри, тебе будет проще догадаться об очевидном?»
Гарри вытаращил глаза, неверяще уставившись в начертанные рукой «доброжелателя» строки.
«Ты хочешь сказать, что Сириуса освободил Темный Лорд?»
«Не самолично, конечно. Но согласись, он мог быть к этому причастен».
«Зачем ему это?!»
«Ну как же, Гарри. Иметь в должниках того, кто так близок к Мальчику-Который-Выжил… это весьма заманчиво».
«И Сириус не подозревает, кто вытащил его из тюрьмы?»
«А вот это, мой юный друг, предстоит выяснить тебе. Так же, как и то, какое на данный момент отношение к Темному Лорду сложилось у твоего крестного. Можешь ли ты ему доверять».
«А если не могу?..»
«В таком случае, ты должен сделать все, чтобы сам Блэк доверял тебе. Я научу, как этого добиться. Но помни – он может быть связан с Темным Лордом. А значит, обо мне Сириус узнать не должен. Поэтому, когда он приедет забрать тебя к себе, ты уничтожишь эту тетрадь».
«Но как я тогда буду связываться с тобой?! Переписку совами обнаружить еще легче!»
«Ну, ты же обходился какое-то время без моих советов? – в словах «доброжелателя» Гарри почудилась легкая издевка. – В любом случае, вряд ли до начала следующего учебного года в мире случиться что-то сверхважное. А в Хогвартсе я найду способ связаться с тобой».

Мальчик чуть помедлил, потом на тетрадном листе появились неровные строчки его ответного послания:
«Хорошо. Если Темный Лорд и правда связал Сириуса Долгом Волшебника, у меня просто нет иного выбора».
Волдеморт растянул покрытые тонкой полупрозрачной кожей губы в хищной усмешке и закрыл Двустороннюю Тетрадь своей по-детски крошечной рукой. Поттер угодил прямо в расставленную им ловушку и теперь ни в коем случае не расскажет Блэку о «доброжелателе», опасаясь предательства с его стороны. И ведь снова Темный Лорд не произнес ни единого слова лжи! Зачем лгать, когда правда приближает его к цели?
– Декстер, друг мой, ты знаешь, что от тебя требуется, – не смотря на Упивающегося, произнес Волдеморт. Эйвери, переглянувшись с Краучем, аппарировал прочь. Темный Лорд пока не слишком доверял Декстеру, помня, что в прошлый раз Эйвери не проявлял себя как наиболее преданный слуга. Впрочем, все меняется…
– Барти.
– Да, мой Господин? – Крауч торопливо склонился перед Волдемортом.
– Приступай к тому, о чем мы говорили. Время не ждет.

~Глава 26~

В малой гостиной Малфой-менора собрались те, кому свое будущее на фоне произошедших в прошлом году событий казалось несколько неопределенным. Малфой, Нотт, Макнейр, Кребб, Гойл и наконец вернувшийся в Англию Эйвери. Как Люциус ни пытался выяснить, куда тот исчезал почти на полгода, Декстер лишь загадочно отмалчивался. И пребывание в компании Сириуса никак не подтверждал, хотя на взгляд Малфоя оно было очевидно. Впрочем, Декстера он прекрасно понимал: какой уважающий себя слизеринец будет делиться ценной информацией? А вот как Эйвери уговорил молчать и Блэка – это действительно было любопытно.
В начале своей беседы уважаемые главы аристократических семейств обменялись сведениями, так или иначе выуженными у вернувшихся на каникулы отпрысков. Особенно интересные новости поведали Люциус и Эвентус, чьи сыновья входили в учрежденный первоклассниками «Тайный Клуб». А уж от домыслов Люциуса о Поттере, Квиррелле и Петтигрю присутствующие и вовсе пришли в полный восторг.
– Северус писал мне, что Квиринус прямиком из Хогвартса отправился в Дурмштранг: занимать должность заместителя директора, – вскользь обронил полезную информацию Декстер. – В кои-то веки жалею, что не сохранил с Каркаровым хотя бы мизерного контакта. Сейчас бы пригодились новости из первых рук.
– Я могу написать ему, – заметил Люциус, – под предлогом того, что проверяю, не лучше ли Драко будет учиться в другой школе. Раз уж по Хогвартсу преступные анимаги бегают, – он насмешливо фыркнул. – К слову об анимагах… Драко говорил, что Поттер на вопросы Дамблдора о Петтигрю ответил, что получал информацию от Блэка. А меж тем тот переписку с крестником не вел, я проверял.
Бывшие Упивающиеся обменялись многозначительными взглядами. Малфой не задал прямого вопроса, но тот и так был вполне очевиден для присутствующих. Кто мог знать о невиновности Блэка, помимо его самого? Разумеется, только тот, кто способствовал его освобождению.
Эйвери мысленно чертыхнулся. Если информация о «доброжелателе» выйдет наружу…
– Существует два варианта, – отметил Эвентус. – Либо кто-то писал Поттеру от имени Блэка, что, разумеется, выяснится, после того как Блэк переговорит со своим крестником. Либо Поттер переписывался с кем-то, о ком не хотел сообщать Дамблдору, потому и солгал про своего корреспондента. Тогда возникает резонный вопрос – кто этот человек? И связан ли он с освобождением Блэка из Азкабана?
– Боюсь, мы этого не узнаем, – вздохнул Уолден.
– Можно только предположить, что письмо в Азкабане Блэку передал кто-то знакомый, – предложил версию Люциус. – В противном случае он бы вряд ли бы принял указанные в нем условия.
– Личность посыльного не имеет значения, пока в Лютном переулке можно достать Оборотное зелье по сходной цене, – цинично усмехнулся Нотт. – Меня вот что интересует, Люциус, не видел ли ты то самое письмо? Возможно, почерк…
– Это я упустил, – Малфой досадливо поморщился. – Непременно попрошу у Блэка письмо, как только он вернется из Министерства.
– Я уже спрашивал его об этом, – сообщил Декстер. – Оказалось, Сириус его выбросил. Так что тайна останется тайной. Разве что вы убедите Блэка слить в Омут Памяти воспоминания о том, как он читал это послание... но, на мой взгляд, это маловероятно.
– Блэку вообще не следует знать о нашем пристальном внимании к его истории, – согласно кивнул Эвентус. – Я еще по Хогвартсу помню, насколько Сириус был импульсивен. А уж если он сочтет, что мы чем-то угрожаем ему или его крестнику…
Отвернувшись к окну, Декстер спрятал усмешку. Нотт даже не представлял, скольких трудов Эйвери стоило убедить Сириуса хотя бы временно не предпринимать никаких действий, мотивируя это тем, что в противном случае он может случайно нарушить Магический Контракт и не выполнить третье желание из письма. Кто тогда присмотрит за Поттером?
Правда, потребность окончательно подтвердить все свои предположения у Блэка ничуть не уменьшилась. А вступать в игру бывшему гриффиндорцу было рано даже на непритязательный взгляд Декстера. Ведь, несмотря на то, что Сириус был очень зол на тех, кто оставил его гнить в Азкабане, он все же доверится скорее Дамблдору, чем Темному Лорду.
Впрочем, сам Темный Лорд был абсолютно уверен, что скоро сумеет это изменить.

Выждав некоторое время и убедившись, что разговор старых друзей плавно перетек в русло политики и деятельности Фаджа в частности, Декстер, мотивировав свое желание покинуть тесный круг естественными потребностями, выскользнул за дверь и направился в сторону ванной комнаты. Завернув за угол и убедившись, что за ним никто не следит, Эйвери опрометью бросился к кабинету Малфоя. Там, тщательно повторив про себя инструкции Темного Лорда, он опустился на колени и отогнул угол ковра. Скороговоркой пробормотав пару отменяющих чары заклинаний, Декстер открыл небольшой тайник и извлек оттуда пыльную тетрадку в черной обложке.
– По крайней мере, он ее не перепрятал, – украдкой вздохнул Эйвери, тщательно уничтожая следы своего присутствия. Чем ему грозило возвращение к Темному Лорду без тетрадки, Декстер даже не хотел представлять.
Не сдержав любопытства, Эйвери заглянул внутрь темного артефакта и разочарованно вздохнул, обнаружив чистые страницы. Спрятав тетрадь во внутренний карман мантии, мужчина поспешил покинуть кабинет Малфоя – ему предстояло еще одно дело, а он не собирался попадаться на полпути. По дороге в покои хозяев поместья он задумался – а имеет ли смысл делать то, что он намеревается? – но решил, что перестраховаться не повредит. Остановившись перед комнатой Драко, Декстер выбил по косяку незамысловатую дробь.
– Да? – приоткрыв дверь, Малфой-младший недоуменно уставился на гостя. Эйвери подмигнул мальчику и приложил палец к губам.
– Т-с-с!
– Что вам надо, мистер Эйвери? – Драко невольно понизил голос.
Декстер сделал вид, что тщательно оглядывается по сторонам, прежде чем наклонился к мальчишке и прошептал:
– Я только хотел убедиться, что ты не рассказал своему отцу про нашу с Гарри Поттером переписку.
– Про вашу пе… – Драко недоуменно уставился на Эйвери, потом зрачки его глаз изумленно расширились. Декстер удовлетворенно улыбнулся: так и есть, Малфой-младший знал о «доброжелателе».
– Я так и предполагал, что Гарри поделился с тобой информацией из писем.
– Он мне доверяет, – Драко самоуверенно усмехнулся.
– Уверен, что это так, – Эйвери глубокомысленно кивнул. – Но вот беда: я-то не Гарри. И доверие – не мой конек.
Молниеносно вытащив палочку, он наставил ее на лоб мальчика:
– Обливиэйт!
Конечно, была вероятность того, что во время учебного года Поттер снова проболтается Малфою о том, что тому знать совсем не следует. Но это еще когда будет… а пока – память мальчика надежно спрятана от всех ухищрений Люциуса.

Корнелиусу Фаджу казалось, что никогда ранее он не встречал Альбуса Дамблдора так часто, как в эти дни. С тех пор, как директор Хогвартса узнал, что Блэк уже полгода как не является заключенным Азкабана, Альбус обитал в Министерстве, так сказать, денно и нощно. Причем какие-либо претензии ему предъявить было совершенно невозможно. То он присутствует на допросе Петтигрю как сторонний Легилимент, то угощается чаем со своей давней знакомой миссис Боунс, то совершенно легально исследует газетные подшивки в Архиве… При этом как-то оказывалось, что вся информация, касающаяся Блэка и Петтигрю, прямо-таки сама заплывает директору в уши. Как ни намекал Фадж – деликатно и не очень – что и сам прекрасно разберется с полученными от Петтигрю данными, Дамблдор только кивал, щедро угощал Корнелиуса разнообразными сладостями и… оставался в Министерстве. Фадж уже не сомневался, что в результате неприметной деятельности директора, его встреча с Сириусом Блэком произойдет в самый неподходящий момент… для Блэка, конечно.
Так оно и вышло.
– Здравствуй, Сириус! – неподдельно обрадовался Дамблдор, нос к носу столкнувшись с Блэком аккурат после очередного закрытого слушания: на сей раз Визенгамот во главе с Фаджом обсуждал легитимность требований Блэка на опекунство над Гарри Поттером. Повозмущавшись для приличия – как же, бывший заключенный, хоть и оправданный, считает, что достаточно подготовлен заботиться о ребенке! – и со всем тщанием просмотрев в Думосборе приложенные в качестве веских аргументов воспоминания Блэка, почтеннейшие волшебники уважаемых семейств признали претензии Сириуса вполне обоснованными. Наконец, все формальности были соблюдены, и теперь крестный со спокойной душой и совестью мог забрать своего крестника в отчий дом.
Именно этот момент более всего и волновал Дамблдора. Легко сообразив, что на дружеский диалог Блэк однозначно не настроен, Альбус сразу перешел к самому главному.
– …и я тебя уверяю, мой мальчик, Защита Крови будет работать лишь до тех пор, пока Гарри считает своим домом место, где живут его кровные родственники, и никак иначе.
– Да чихать я хотел на эту Защиту Крови, директор, – отмахнулся Сириус. – По мне, так защитить дом Фиделиусом куда надежнее. Что я и не замедлю проделать, как только заберу Гарри у Петунии.
Дамблдор чуть за голову не схватился.
– Сириус, мальчик мой, ты меня не слушаешь! Защита Крови не оберегает от вторжения, но не позволяет любому, кто так или иначе был связан с Волдемортом, причинить Гарри вред! Причем вне зависимости от того, где Гарри находится.
Сириус помедлил.
– То есть, если, скажем, Нюни… Снейп решит в Хогвартсе украдкой проклясть Гарри, то и сам получит по носу?
Альбус вздохнул.
– Сириус, поверь, Северус ни за что бы не причинил вред ученику… но в целом ты понял, что я имею в виду.
– Хорошо-о-о… – Блэк задумался. Желание Дамблдора держать Гарри у Дурслей выглядело вполне обоснованным. Вот только Сириус уже успел добраться до переписки своего крестника с Драко и выяснил, что условия содержания Гарри были довольно далеки от идеальных. Но, если принимать во внимание то, что он узнал за этот год…
Вспомнив, что Дамблдор владеет Легилименцией, Сириус вовремя отвернулся от директора.
– Для начала я поговорю с Гарри, и мы вместе решим, что делать в данной ситуации, – твердо сказал он.
– Но Гарри всего двенадцать лет, – мягко напомнил ему Альбус. – Не думаю, что он сможет понять всю серьезность…
– Мерлин побери, Альбус, – Сириус досадливо взъерошил волосы, – если Гарри убедит меня, что с магглами ему опаснее, чем без них, я ему поверю. В конце концов, раз уж он, несмотря на свою молодость, сумел вычислить Петтигрю, значит он достаточно здравомыслящ.
– Хотя бы поговори с ним об этом, Сириус, – еще раз попросил Дамблдор.
– Хорошо-хорошо, – кивнул Блэк. Ему не терпелось поскорее покинуть директора. Всего парой фраз тот умудрился перевернуть всю сложившуюся в мозгу Сириуса картину. Если до этого момента Блэку казалось, что «тот, кто освободил его» действовал исключительно ради приобретения новых полезных сторонников, то теперь, после получения информации о Защите Крови, Сириусу мерещилась двойная игра. А что если некто помог Блэку покинуть Азкабан как раз именно с этой целью – чтобы наивный крестный отец вывел Мальчика-Который-Выжил из-под надежной защиты? А что, выглядит вполне вероятным…

Дамблдор, проводив уходящего Сириуса взглядом, удовлетворенно кивнул. Ему удалось заронить семя сомнений в душу бесшабашного гриффиндорца. Альбус очень опасался, что Блэк уже успел связать себя с бывшими Упивающимися излишне крепкими узами. Но нет, к счастью, Сириус все еще находился на стороне Гарри.
Впрочем, на всякий случай следовало бы уточнить, на какой стороне находится сам мальчик. Но не сейчас… сейчас Альбуса всецело занимал совсем другой вопрос. Неосознанно сойдясь во мнении с некоторыми представителями знатных волшебных семейств, Альбус точно так же считал, что к освобождению Блэка приложил руку один весьма могущественный маг и, к сожалению, это был отнюдь не Мерлин. Впрочем, в отличие от бывших Упивающихся, никак не ожидавших возвращения своего Господина, Дамблдор давно предполагал подобное развитие событий. И подготовился.
Несмотря на то, что первоначальный план директора по обезвреживанию Волдеморта полетел к Нимуэ в озеро, Дамблдора это никоим образом не обескуражило. Он был бы дураком, если бы посчитал, что десятилетие пребывания в виде духа как-то повлияло на интеллект Тома Риддла. Напротив, директор был уверен, что тот еще даже и не начинал действовать: так, провел разведку боем. Тем более Альбус знал, что Философский Камень, хоть и останавливает старение волшебников, артефактом для возрождения из мертвых отнюдь не является. Значит, у Волдеморта есть еще какой-то туз в рукаве…
Что сейчас беспокоило Дамблдора, так это то, что ему пока никак не удавалось опередить мысли Волдеморта хотя бы на полшага. Только он решил расставить ловушку в Хогвартсе, как Том школу покинул, действуя через третьи руки. Только Альбус по смерти Фрэнка Брайса вычислил возможное убежище Темного Лорда, как тот скрылся оттуда в неизвестном направлении. А тут еще Гарри вот-вот окажется под влиянием Сириуса, который сам неизвестно под чьим влиянием находится… в общем, сплошные неприятности.
Впрочем, за домом Риддлов Дамблдор попросил продолжить слежку. В конце концов, несмотря на то, что сам Альбус темную магию никогда не использовал, кое-что он о ней знал. И то, что в темных заклинаниях частенько используются фрагменты умерших родственников, его уже давно не удивляло. А значит, рано или поздно Том вернется в дом на холме.
Вот тогда-то все и начнется…

~Глава 27~

Долгожданный звонок в дверь раздался рано поутру, когда все семейство Дурслей, включая Гарри, располагалось на кухне и чинно завтракало. Вскочив с места и чуть не опрокинув стул, Гарри опрометью бросился к двери, распахнул ее и широко улыбнулся небрежно прислонившемуся к косяку Сириусу.
– Привет, крестник, – Блэк взъерошил волосы юному слизеринцу. – Вот и я. Готов?
– Убраться отсюда? – Гарри изобразил фальшивую задумчивость. – Даже не знаю… Сириус, а ты сам как думаешь? – он ухмыльнулся.
– Ну, судя по выражению лица дражайшей сестры твоей матери, которая посматривает на нас из коридора, ты был бы рад убраться отсюда еще до своего рождения, – Сириус добродушно усмехнулся. Поттер украдкой осмотрел его. Со времени их последний встречи крестный отец мальчика изменился в лучшую сторону: пропала неестественная бледность кожи, волосы приобрели здоровый блеск, разгладилась напряженная морщинка между бровями. Однако при этом Блэк явно был чем-то обеспокоен: вертел в руках свою волшебную палочку, тер подбородок, отводил глаза от лица крестника.
– Что-то случилось? – памятуя о том, что Сириус – бывший гриффиндорец и вряд ли поймет завуалированный намек, Гарри рискнул спросить напрямую. – Я остаюсь у Дурслей?
– Конечно, нет! – тут же возмутился мужчина. – Но тут вот какое дело… Пойдем-ка прогуляемся, надо кое-что обсудить.
Гарри кивнул, и они с Сириусом покинули дом Дурслей, отправившись в парк. Мальчик рассудил, что девять утра – слишком раннее время для играющих на детской площадке детей, а значит, им с Сириусом никто не помешает. Сев на качели, Гарри жестом предложил крестному расположиться рядом и выжидательно уставился на него.
Блэк задумчиво почесал в затылке.
– Тут такое дело, Гарри, – задумчиво начал он. – Настаивать я ни на чем не буду, расскажу все, как есть. Ты сам решишь, как для тебя лучше. В общем, есть такие чары, называемые Защитой Крови…
Гарри молча слушал его рассказ. Парой кратких, но емких предложений Сириус описал саму ситуацию, свое отношение к ней и возможные варианты. Перед посещением крестника Блэк не поленился отправить сову Дамблдору и выяснить эти самые варианты, дабы убедиться, что будущее не выглядит таким уж мрачным. Впрочем, сам он конечно, на месте Гарри, предпочел бы скорее рискнуть собственной шкурой, чем оставаться в доме опостылевших родственников, и практически не сомневался, что и крестник поступит точно так же.
Гарри же старался размышлять логически. Защита Крови являлась его неоспоримым преимуществом в конфликте с Волдемортом. И если тот все-таки позиционирует себя как врага юного слизеринца, то защита от сочувствующих Темному Лорду волшебников стоила того, чтобы сохранять ее засчет временного пребывания в доме Дурслей.
С другой стороны… некоторые факторы заставляли Поттера задуматься о смысле подобной защиты. Во-первых, Гарри прекрасно понимал, какой контингент в основном присутствовал на Рождественских каникулах в Малфой-менор. Однако мальчик не только не почувствовал агрессии со стороны потенциальных оппонентов, скорее даже наоборот, появление Мальчика-Который-Выжил в кругу семей бывших Упивающихся вызывало молчаливое одобрение. Похоже, возможность того, что знаменитый Гарри Поттер склоняется в сторону солидарности к темным волшебникам, превалировала над тем, что произошло во времена его младенчества.
Во-вторых, Квиррелл. Хотя тогда, в Запретном Коридоре, он и не пытался напасть на мальчика, Гарри не сомневался, что если бы профессор ЗОТИ действительно пожелал этого, Поттер не сумел бы увернуться от метко пущенного Обливиэйта, подобного тому, которым был поражен Уизли. Возникали вопросы: оберегала Защита Крови только от темных проклятий, могущих причинить Гарри неоспоримый вред, или же вообще от любого колдовства, нацеленного на него союзниками Темного Лорда? Подействует ли Защита, если кто-нибудь из Упивающихся решит действовать через какого-нибудь постороннего человека? И, если не подействует, как скоро потенциальные враги Поттера догадаются об этом?..
А не являлась ли Защита Крови не только силой Гарри, но и слабостью? Ведь, понадеявшись на нее, он мог ненароком расслабиться и пропустить что-то действительно опасное, но при этом никак не связанное с Темным Лордом. Не лучше ли положиться исключительно на свои силы? По крайней мере, так Гарри точно будет знать, чего ожидать и чего опасаться.
– Я подумал, Сириус, – решительно сказал мальчик. – Ну ее, эту Защиту. Если твой дом, как ты говоришь, защищен Фиделиусом, там мне точно не будет ничто угрожать. Да и в Хогвартсе, уверен, совершенно безопасно. Наверняка призраки и портреты сразу же оповестят директора Дамблдора, если со мной или любым другим учеником случится что-то плохое.
– В общем, я так и думал, – облегченно ухмыльнулся Сириус. – В таком случае, предлагаю здесь не задерживаться!
И они пошли обратно в сторону дома Дурслей, чтобы забрать оттуда вещи Гарри и более никогда не возвращаться.

В какой-то момент Рон понял, что ему нужен план. Даже не план, а План – с большой буквы. То, что он по какой-то странной прихоти Поттера – наверняка это связано с его потерей памяти! – в следующем году будет проведен на встречу слизеринцев, вовсе не означает, что Уизли увидит там что-нибудь действительно важное, и уж тем более не значит, что он сможет попасть туда еще раз. А для осуществления полноценной мести Поттеру это было просто необходимо.
Как же быть?
– Ронни! Завтракать, дорогой! – донесся снизу голос матери. Рон вздохнул и, так ничего и не придумав, уныло поплелся вниз. Вся семья была уже в сборе: близнецы, тихо хихикая, украдкой перебрасывались вареным горохом из своих тарелок; Перси, забыв обо всем, уткнулся носом в какую-то книгу; Джинни торопливо прихлебывала какао. Сегодня они все пойдут на Диагон-аллею за учебниками и прочими вещами для Хогвартса, и для девочки это будет впервые. В этом году младшая Уизли поступает на первый курс школы Чародейства и Волшебства.
Рон окинул сестру задумчивым взглядом.
– Джин, пойдем, я хочу кое-что тебе сказать.
– Оу, Форджи, у наших младшеньких завелись от нас секреты! – с делано-обиженной интонацией прогундосил один из близнецов.
– И не говори, Дред, – второй сокрушенно покачал головой. – Какое недоверие в кругу семьи!
Не обращая на них внимания, Рон схватил Джинни за руку и утянул за собой во двор. Дети забежали за угол дома и огляделись, убедившись, что близнецы не взялись их подслушивать.
– Ну? – Уизли-младшая с любопытством взирала на брата. – О чем ты хотел поговорить?
Рон изобразил на своем лице самую загадочную улыбку.
– Тебе ведь нравится Гарри Поттер, Джин? – понизив голос, вкрадчиво вопросил он. Джинни отчаянно покраснела.
– И вовсе нет!
– Да? Ну ладно, – Рон почесал в затылке. – А я вот в конце прошлого года придумал, как с ним подружиться и хотел было взять тебя с собой на... ну, в общем, тебе это, наверное, не интересно?
– Еще как интересно! – Джинни возмущенно посмотрела на него. – Ты, врун! Ты же говорил, что терпеть его не можешь, потому что он слизеринец и потому, что он стер твою память!
– Насчет памяти я не уверен, – признался Рон. – Я же не совсем дурак и не собираюсь обвинять в чем-то таком Поттера, пока у меня не появятся убедительные доказательства. Может, он не врал, может это и правда Петтигрю использовал меня в Запретном Коридоре. И если Поттер разрешит мне ходить на его встречи, то, уверен, там я смогу научиться защищаться от таких случаев в будущем.
– На какие встречи? – Джинни тут же сменила гнев на милость.
– Какие-какие... слизеринские! – Рон и сам толком не понимал, на что подписался, договорившись посетить с Поттером и компанией восьмой этаж, и решил сымпровизировать: – Собирался и тебя с собой взять, но раз тебе не интересно...
– Ронни! – Джинни угрожающе сжала свои маленькие кулачки. – Хватит уже! Ты и сам прекрасно понимаешь, что я хочу пойти с тобой!
– Ну, тогда ты должна это заслужить, – Рон понял, что сестра попалась на крючок.
– Как?
– Ну-у... – рыжий задумчиво потер подбородок. – Не знаю. Всякий заслуживает этого по-разному. Малфою, наверное, хватило его происхождения, насчет остальных – не уверен.
– А ты как удостоился такой чести? – Джинни подозрительно прищурилась.
– Секрет! – Рон наставительно поднял указательный палец. – Если я расскажу тебе, это будет не честно. Но, если не вдаваться в подробности, ты должна или узнать что-нибудь важное, или придумать что-нибудь такое, что могло бы пригодиться нам всем.
– А чем вы там занимаетесь, на этих встречах?
Рон чуть было не брякнул «темной магией», но тут же сообразил, что в лучшем случае сестричка ему просто не поверит.
– Пригласят – узнаешь! – он снова сделал загадочное лицо. – В этом-то все дело, понимаешь? Ты ищешь что-то такое, что на твой взгляд будет полезным – какой-нибудь секрет или тайное знание – а потом передаешь мне. А я, в свою очередь, узнаю у Поттера, достаточно ли этого, чтобы заслужить место в его... сообществе.
– А почему бы мне сразу не подойти к прямо Гарри Поттеру? – Джинни уперла руки в бока. – Что-то ты недоговариваешь, Ронни!
– Да пожалуйста, иди, целуйся со своим Поттером! – Рон горестно махнул рукой и повернулся спиной к сестре. – Только учти, что про тайное общество Поттера я тебе говорить не должен был, и если ты без меня к нему сунешься, он твой секрет выслушает, примет к сведению, а тебя прогонит взашей, как болтливую дурочку.
– Почему...
– Да потому что он слизеринец! Они все такие, – со знанием дела ответил Рон. – В общем, я тебе предложил. Не хотел быть одним гриффиндорцем в их компании, но, раз уж ты мне не веришь, то значит, так тому и быть. Гоблин с тобой.
Так и не обернувшись, он направился к входу в дом, стараясь не ухмыляться слишком уж явственно. Разумеется, не прошло и пары секунд, как Джинни бросилась за ним и ухватила за рукав.
– Ладно, ладно, ты выиграл! Я согласна!

– ЧТО?! – сжав кулаки, Гарри стоял посреди гостиной дома Блэков, возмущенно взирая на крестного. – То есть как ты не отпускаешь меня к Малфоям?!
– Гарри, пойми, – Сириус устало взирал на раздраженного крестника, изо всех сил стараясь не выходить из себя, – это опасно.
– Чем?! В прошлом году я посещал Драко и на Рождественские, и на Пасхальные праздники! И все было просто замечательно!
– Но тогда у тебя была Защита Крови!
– Это по словам Дамблдора она была! Может, ее давно уже не было из-за того, как Дурсли со мной себя вели! – Гарри нахмурился. – Сириус, это глупо. Ну что мне может угрожать у Драко? Нет, не говори, я уже понял, что ты сейчас ответишь. Но ведь в этом нет смысла!
– Почему это?
– А какую выгоду ты можешь усмотреть в нападении на меня? – довольный своим аргументом, Гарри хитро прищурился. – Личной неприязни, на мой взгляд, недостаточно для нападения на Мальчика-Который-Выжил. Ради чего так рисковать?
«Ради Волдеморта», – хотел ответить Сириус, но прикусил язык. Несмотря на то, что они с Гарри вот уже месяц вдвоем (не считая Кричера) обитали в Гриммауд-Плейс, облагороженным и вычищенным Сириусом за первый месяц лета, Блэк до сих пор не чувствовал себя готовым полностью довериться мальчику. Особенно это недоверие касалось способа, который позволил Блэку покинуть Азкабан. Не то, чтобы Сириус в чем-то подозревал Поттера или сожалел о своих поступках, просто… порой он не понимал образ мышления юного слизеринца. Часто то, что Сириус считал само собой разумеющимся (например, выкинуть старый хлам, оставшийся от матери и прочих родственничков), Гарри позиционировал как бессмысленное расточительство; а то, что Блэк резко осуждал, мальчик мог объяснять вынужденной необходимостью. Гарри даже сумел найти общий язык с портретом Вальбурги, которая с тех пор хоть и смотрела волком на непутевого сына и его крестника, но хотя бы не разражалась дикими воплями, стоило кто-нибудь постучать в дверь. Поэтому, хотя сам Сириус и считал, что его «договор с дьяволом» в сущности не является предательством по отношению к Гарри, а скорее даже наоборот, тем не менее он предпочитал помалкивать. Мало ли как слизеринец отнесется к тому, что Сириус пошел на сделку с убийцей его родителей.
Да и просто ввязывать во все это крестника не хотелось. В конце концов, если Гарри и правда больше не является приоритетной целью пытающегося вернуться Волдеморта (а именно это, с точки зрения Сириуса, и происходило в настоящий момент), то все в порядке. Наступать на те же грабли второй раз и снова ввязываться в войну Блэк не собирался, заочно приняв решение в случае крайней необходимости просто схватить Гарри в охапку и аппарировать в Австралию. И пусть Волдеморт с Дамблдором без них разбираются. Тем более, они друг друга стоят.
Но все-таки рисковать и отпускать Гарри в «логово врага» Блэк не хотел. Во-первых, он не был уверен, что о его негласном перемирии с Тем-Кого-Нельзя-Называть знают ВСЕ последователи оного, а во-вторых… Сириусу не давала покоя зароненная Дамблдором мысль, – что вся эта операция с извлечением его из Азкабана и правда проводилась исключительно с целью лишения Гарри Защиты Крови. Хотя, как же тогда с этим соотнести третье желание из сделки?.. Хм-м…
В общем, получив от крестного решительный отказ, Гарри поступил как настоящий слизеринец. Он не стал топать ногами и возмущаться ограничению своей свободы – как-никак, Сириус его опекун и волен поступать так, как считать правильным. Вместо этого, изобразив на лице оскорбленность подобным недоверием, мальчик ушел в свою комнату, где написал, а затем и отправил несколько писем. После чего принялся ждать результата.

~Глава 28~

В дружеском чаепитии в кабинете Дамблдора участвовало, помимо самого директора, всего три человека, наиболее доверенных и, что самое главное, готовых доверять и далее словам возглавляющего Орден Феникса старика.
– И все-таки, Альбус, у тебя нет никаких доказательств, – сухо изрекла Минерва МакГонагалл.
– А чем кража Философского Камня не доказательство? – буркнул Аластор Хмури, сидящий напротив нее.
– Ее мог совершить кто угодно, – женщина покачала головой.
– Отчасти я солидарен с Минервой, – расположившийся в дальнем углу кабинета Северус слегка приподнял уголки губ, – однако, думаю, это все же дело рук Темного Лорда. Конечно, кража сама по себе ни о чем нам не говорит, но вот сопутствующие ей события…
– Смерти Брайса и Крауча, освобождение Блэка из Азкабана в связи с его невиновностью, неожиданное повышение Квиррелла, – монотонно перечислил Хмури и вдруг с силой стукнул кулаком по столу. – Клянусь задницей Мерлина, Альбус, я все понимаю, но отдать Поттера этому подонку!..
– Полно тебе, Аластор, неужто ты думаешь, что не будь я уверен в том, что Сириус и правда невиновен, я так легко согласился бы на опекунство? – Дамблдор укоризненно покачал головой. – Я лично присутствовал при допросе Питера Петтигрю, и, уверяю тебя, его слова были достаточно правдивыми, чтобы я испытал стыд за то, что в свое время так неосмотрительно позволил Краучу-старшему посадить мистера Блэка в Азкабан без судебного расследования. Я ведь был так уверен…
– И теперь Блэк вышел из Азкабана и, жаждущий справедливого возмездия, помог Краучу попрощаться с этим миром, – ухмыльнувшись, предположил Снейп. Не то, чтобы он сам верил в эту версию, но ах какой она казалась заманчивой!
– А Фрэнк Брайс тут причем? – нахмурилась Минерва. – И Философский Камень? Предположим, Камень действительно похитил Квиррелл, как мы и предполагали, но это ведь не означает, что потом он передал его Тому-Кого-Нельзя-Называть!
– Среди Упивающихся Смертью Квиринус не числился, – нехотя подтвердил Снейп.
– Да и мистер Брайс действительно мог умереть от простого сердечного приступа, – ощутив поддержку, МакГонагалл воспряла духом. – В конце концов, он был немолод…
– Действительно, по отдельности все произошедшие события не кажутся связанными с Волдемортом, – Дамблдор тихонько позвякивал серебряной ложечкой в чашке с лимонным чаем, – но все вместе, да еще и случившиеся почти одновременно…
– Я проверял дом в Литтл-Хэнглтоне, – сообщил Хмури. – Он пустует, но я убежден, что там кто-то жил некоторое время! Есть следы…
– Да тот же Брайс и жил, – Минерва все еще отказывалась убеждаться. – Нет, Альбус, я решительно не верю, что все эти события – знаки возвращения Сами-Знаете-Кого. Козни его бывших сторонников – вот максимум, в который я готова поверить на данный момент.
Дамблдор сокрушенно покачал головой.
– Хотел бы я, чтобы ты была права, моя дорогая, – сказал он. – Ох, как хотел бы… Но есть еще кое-что, что не позволит нам всем счесть прошедшие события случайностями. Северус, не мог бы ты быть столь любезен?..
Вздохнув, зельевар приблизился к нему и расстегнул манжету на левом рукаве.

Вечером следующего дня Блэк одиноко восседал в гостиной и предавался печальным раздумьям. Точнее, поначалу печальными они не были – Сириус просто задумался о том, с кем бы поговорить. Не то, чтобы ему надоел Гарри – конечно же нет! – однако, во-первых, мальчик со вчерашнего дня с ним не разговаривал, а, во-вторых, Блэку хотелось пообщаться с кем-нибудь своего возраста. Выпить Огневиски, в конце-то концов. Вот тут Сириус и обнаружил, что заявиться с дружеским визитом он может всего к двум людям: к Ремусу Люпину, на которого, честно говоря, Блэк до сих пор был обижен за то, что оборотень в свое время не поверил в его невиновность; и, как ни странно, к Декстеру Эйвери. В какой момент Сириус причислил бывшего Упивающегося к числу друзей, он сказать затруднялся. Но вот причислил же!
И опять сомнения. Не предаст ли он ненароком крестника и память о Джеймсе, если по-свойски заявится к Декстеру и предложит тому пропустить по кружечке пива? Не обидится ли Гарри, что крестный замуровал его в четырех стенах, тогда как сам гуляет, где хочет? Не...
Страдания Блэка прервал настойчивый стук в дверь. Кто бы это мог быть? За все время, пока Сириус с Гарри жили в Гриммауд-Плейс, сюда заглядывал лишь Дамблдор, да как-то раз зашла Нарцисса, которой Сириус на правах родственницы рискнул дать пропуск сквозь чары Фиделиуса.
– Это ко мне! – громко топая ногами, Гарри пронесся мимо крестного и распахнул дверь. На пороге стояли… слизеринцы. Блэк никого из них не знал в лицо, однако ему, непонаслышке знакомому с родителями этих чад, не составило труда догадаться, кто есть кто. Вот тот худощавый светловолосый мальчик с надменным выражением лица наверняка отпрыск Малфоев. Мрачного вида парень за его спиной – копия Нотта-старшего. Востроносая девчонка с наглым взглядом – Дэвис. Ее подруга с тяжеловатым для девочки лицом – Паркинсон. А два крупноватых для своего возраста мальчика, стоящие чуть поодаль – вылитые Кребб и Гойл.
– Всем привет, – Поттер пожал руку Драко и дружелюбно кивнул остальным. – Проходите в гостиную. Я распоряжусь, чтобы Кричер отнес ваши вещи в гостевые комнаты.
– Гарри, можно тебя на минуточку? – фальшиво улыбнувшись слизеринцам, Сириус схватил крестника за рукав и потащил в сторону кухни. Убедившись, что они остались наедине, Блэк развернулся к Поттеру лицом и прошипел:
– Ты что творишь?! Я для того защищал дом Фиделиусом, чтобы ты сюда кого попало приглашал?
– Это не кто попало, а мои друзья, – Гарри оскорбленно выпрямился и скрестил руки на груди. – Не считай меня ребенком, Сириус. Пароль от Фиделиуса изначально я отправил только Драко. В письме я попросил его ни в коем случае не показывать пароль никому, кроме указанных мной людей, а само письмо защитил заклинанием Доверия, так что, если бы Драко не выполнил мои требования, это сразу бы по нему было заметно. Я решил, Сириус, – тут Гарри постарался сделать свой голос как можно более проникновенным, – что раз уж ты держишь меня взаперти, я могу хотя бы пригласить к себе гостей, дабы они слегка облегчили мою участь.
Сириус вздохнул, усмехнулся и взлохматил волосы на голове крестника.
– Ладно уж, убедил. Думал ты явно головой, а не тем, чем я в твоем возрасте. Развлекайтесь.
– А ты? – в голосе Поттера скользнуло любопытство.
– А я… я, пожалуй, тоже кое-кого проведаю, – принял решение Блэк.

Гарри закрыл за крестным дверь, приказал Кричеру принести в гостиную прохладительные напитки и сладости и вернулся к гостям. Не то, чтобы он доверял новоприбывшим больше прочих своих соучеников – скорее наоборот, – однако реакции их, за исключением Трейси и Теодора, казались Гарри весьма предсказуемыми, а значит, не опасными для него лично. Да и не сидеть же все лето взаперти, в самом деле!
Поттер устроился в глубоком кресле, сознательно позиционируя себя отдельно от Нотта и Дэвис, расположившихся напротив него на длинном диване. Панси примостилась туда же, но чуть поодаль от прочих, на самый краешек. Драко небрежно присел на правый подлокотник кресла. Винсент с Грегори остались стоять, облокотившись на спинку дивана.
– Итак, – Гарри нарочито кашлянул, привлекая к себе внимание. – Предлагаю считать очередное собрание Тайного Дуэльного Клуба открытым.
В конце прошлого года Гарри, как «подающий большие надежды дуэлянт», по всеобщему согласию членов Клуба был назначен его неформальным главой, – в основном, благодаря своей эскападе с разоблачением Петтигрю, вызвавшей уважение Трейси и одобрение Нотта. Драко, напоказ возмущаясь подобным решением, втайне был только рад тому, что проблемы Клуба теперь будут взваливаться исключительно на плечи Поттера. Да и роль «серого кардинала» казалась Малфою вполне привлекательной. Гарри же отнесся ко всему философски: да, изначально он не собирался становиться лидером их группы, однако раз уж так сложились обстоятельства, отдавать потенциальную власть слизеринец не собирался. Собственно говоря, именно поэтому он и попросил Драко пригласить в Клуб новых членов: чем больше людей привыкнет видеть Гарри во главе Тайного Клуба, тем сложнее его потом будет сместить. Особенно, если за время существования Клуба соученики успеют привыкнуть и к тому, что выполнение распоряжений Поттера сулит им всем неплохую выгоду.
На журнальном столике напротив дивана, наконец, появились кувшины с соком и пирожные, к которым тут же потянулись Кребб с Гойлом.
– Чем предложишь заняться, Поттер? – осведомилась Дэвис. – Сам же знаешь, что на каникулах нам запрещено колдовать. Конечно, дом твоего крестного защищен Фиделиусом, но лично я не собираюсь подвергать себя риску исключения, проверяя, препятствует ли это заклинание оповещающим чарам Министерства, или же нет.
– Потренироваться мы сможем и в Хогвартсе, – Гарри небрежно отмахнулся. – Я пригласил вас сюда не за этим. Тут у моего крестного, – он ухмыльнулся, – замечательная родовая библиотека, в которой он, к слову, совершенно не ориентируется. А между тем в некоторых книгах мне попались очень интересные заклинания… Не знаю, будет ли у нас в этом году официальный Дуэльный Клуб, но кое-какие чары пригодятся в любом случае.

~Глава 29~

Когда, после назойливо-длинного звонка, Эйвери распахнул входную дверь своего дома, он несколько удивился.
– Блэк? Что ты здесь делаешь?
– Я в печали, Декстер, – Сириус беззаботно ухмылялся. – Меня выгнала из дома толпа малолетних слизеринцев, приглашенная моим непутевым крестником. Честное слово, почувствовал себя прямо как в относительно старые и не слишком добрые времена, когда я сам учился в Хогвартсе, а Цисса, Белла и Рег со своими друзьями в течение всех каникул мешали мне наслаждаться свободой.
– И ты пришел жаловаться на свою горькую участь к еще одному слизеринцу? – Эйвери насмешливо поднял брови.
– Почему нет? – Сириус засунул руки в карманы мантии и чуть ссутулился, опершись спиной на раму дверного проема. – Не желаешь составить мне компанию в «Кабаньей Голове» за кружечкой пива?
– Хм-м, – Декстер задумчиво покосился себе за спину. – Вообще-то я немного занят…
– Я не отстану, – пригрозил Сириус, широко улыбаясь. – А еще я могу громко начать делать предположения, почему ты не приглашаешь меня зайти.
Эйвери нахмурился.
– Блэк, ты вообще хоть иногда думаешь о том, на что намекаешь?
– Эй, эй! – шутливо подняв руки, Сириус чуть попятился. – Я пока ни на что не намекаю. Мне просто хочется поговорить… с кем-нибудь.
Помедлив, Декстер отступил в сторону, пропуская Блэка в гостиную.
– Отсюда – ни ногой, – предупредил он, поворачиваясь к бару и извлекая оттуда бутылку Огневиски. – Даже в туалет рекомендую не отпрашиваться.
– Нужны мне твои секреты, – поморщился Сириус, бесцеремонно плюхаясь на диван. – Мне бы со своими разобраться…
– А у тебя есть секреты? – делано удивился Декстер, усаживаясь рядом и протягивая Блэку кубок.
– Не без этого, – тот ухмыльнулся, делая большой глоток. Поперхнулся, закашлявшись: – Крепкое же, зараза!
– И какие? – полюбопытствовал Эйвери. Заметив хитрый взгляд бывшего гриффиндорца, опередил того на доли секунды: – Нет, меняться не предлагаю!
– Жаль, – Сириус скорчил обиженную рожицу. Декстер помолчал, машинально взбалтывая Огневиски в своем кубке, пригубил его, поморщился.
– Так все-таки, почему ты пришел ко мне?
– А куда еще? – Сириус перестал изображать показное веселье, и на миг Эйвери вдруг показалось, что он сумел рассмотреть настоящее лицо Блэка: мрачное, озлобленное, растерянное.
«А ведь действительно, – пронеслось в голове бывшего Упивающегося, – куда ему еще идти? Не к Люциусу же?»
– Я скоро от скуки на стенку лезть начну, – Сириус уже вернул себе привычную легкомысленность, весьма убедительную, к слову, несмотря на актуальность темы разговора. – Ну не знаю я, чем заняться! Финансист из меня хреновый, да и не слишком-то я заинтересован в преумножении семейного капитала. К научным изысканиям с детства непривычен. А напиваться по кабакам, да еще в одиночестве – это уж совсем кардинальное решение, не находишь?
– Женись, – Декстер пожал плечами. Блэк рассмеялся хриплым лающим смехом.
– Эйвери, ты действительно считаешь, что меня это развеселит?
– Признаю свою ошибку, – Упивающийся ухмыльнулся. Несмотря на то, что Сириус вроде как пришел к нему жаловаться на жизнь, настроение Эйвери неуклонно повышалось. Возможно, просто радовал шанс ненадолго отвлечься от раздумий, как же получше исполнить указания Темного Лорда. А Блэку, кстати, и правда хотелось помочь. Не по доброте душевной конечно, нет, но хорошие отношения с крестным отцом Поттера никому не показались бы лишними, особенно в ближайшие годы. Плюс, и правда неплохо заиметь компаньона для прогулок по барам, покуда Барти с ним не разговаривает, а Северусом разговаривать нельзя ему самому.
– А может тебе работу найти? – внезапно осенило Декстера.
– Кем? – хмыкнул Блэк.
– Ну уж не аврором, точно, – Эйвери фыркнул. – Я бы на твоем месте поговорил с Люциусом об этом. Понимаю, что вы не друзья, но помочь кузену жены он точно не откажется. Если и не устроит тебя в Министерстве, то хоть подскажет возможные варианты.
– Не знаю… – Сириус задумчиво побарабанил по кубку костяшками пальцем. – Никогда не пробовал работать…
– Не понравится – бросишь.
– Знаешь, а ведь в этом что-то есть! – неожиданно для себя Блэк понял, что идея Эйвери пришлась ему по душе. Возможность включиться во что-то, занять свое время приносящим какую-никакую пользу делом, казалась по сравнению с бесперспективным торчанием на Гриммауд-Плейс вполне стоящей затеей. Аврором ему и правда не стать, даже пытаться не стоит, но ведь есть и другие не менее интересные профессии, открытые ему благодаря древности рода Блэков. Например, Департамент волшебных происшествий и катастроф – разве не увлекательно, м-м-м?
– Спасибо, Декстер! – Сириус одним глотком прикончил оставшееся к кубке Огневиски, вскочил с дивана и, приятельски хлопнув Эйвери по плечу, дизаппарировал прямо из гостиной. Декстер философски вздохнул и отставил свой кубок в сторону.
– Пожалуй, следует послать Люциусу сову… – пробормотал он себе под нос. Не то, чтобы Эйвери сомневался в способности Малфоя увидеть выгоду у себя под носом, однако в данном случае следовало действовать более тонко. Темному Лорду должна понравиться еще одна ниточка, привязывающая Блэка к бывшим врагам.

– Люциус! – выйдя из камина в малой гостиной, Северус Снейп стремительным шагом преодолел пространство, отделяющее его от расположившегося на кушетке аристократа, и сунул тому под нос свою руку. – Как ты это объяснишь?!
Малфой с еле заметной неприязнью покосился на бледную кожу, где смутно темнел полупрозрачный абрис Метки. Сегодня с утра он и сам ощутил легкое жжение на месте знака его Господина, машинально почесал руку, окончательно просыпаясь, потом скатился с кровати и бросился к окну, в ярком утреннем свете уходящего лета неверяще уставившись на символ того, как же глупо он поступил, приняв решение до последнего оставаться в стороне, выжидая. Несмотря на демонстративное пренебрежение Барти-младшего к своим бывшим «коллегам», Люциус считал, что тот непременно предупредит участвовавших в его спасении магов, когда все действительно начнется. И вот, не угадал.
– Я знаю ровно столько же, сколько и ты, Северус, – холодно ответил Малфой пристально следящему за выражением его лица зельевару.
– Почему-то я в этом сомневаюсь, – Снейп громко фыркнул, бесцеремонно усаживаясь напротив старого приятеля. – Что-то я не припоминаю момента, когда мы перестали доверять друг другу, Люциус.
– Я не…
– Вот только не лги, – зельевар брезгливо поморщился. – Или ты считаешь, что ваши встречи тет-а-тет с Ноттом, Эйвери и остальными прошли мимо меня незамеченными?
– Кто…
– Да никто, – Северус ухмыльнулся, насмешливо и неприятно одновременно. – Но почему-то вы все практически одновременно, точно сговорившись, предприняли некоторые действия, вызвавшие у меня некие подозрения. В частности, я уже успел убедиться, что у Борджина были раскуплены практически все книги по наиболее мощной защитной магии, и это притом что никто из вас ранее на скудость библиотек не жаловался. Также, насколько я знаю, в Лютном переулке весьма оскудел запас незарегистрированных волшебных палочек, – он презрительно хмыкнул, – а о сове, опрометчиво посланной Магнусом Эвентусу, я даже упоминать не хочу. Что тебе известно, Люциус?
Несмотря на то, что для малознакомого с Северусом человека вся его обличительная речь выглядела пугающе, Малфой, напротив, успокоился. Прямых доказательств у Снейпа не было, а значит, мстить или обижаться тот не будет. Даже письмо Магнуса, перехваченное на полпути предприимчивым зельеваром, скорее всего, не несло никакой значимой информации. Взволнованный внезапно начавшей проявляться Меткой, Снейп просто беспокоился о своем будущем и в такой агрессивной манере предъявлял это беспокойство своему другу.
– Северус, поверь, я знаю не более твоего, – проникновенно промурлыкал Люциус. – А может, даже и меньше, учитывая расположение к тебе Дамблдора. Я вот слышал от Драко, что из Хогвартса пропал некий ценный артефакт. Скажи, не имеет ли он какого-либо отношения к испытываемой тобой тревоге?
Снейп поморщился.
– Дамблдор считает, что Темный Лорд собирается вернуться, – невпопад сказал он, потирая Метку.
– Мы должны быть готовы и к такому развитию событий, – кивнул Люциус. – Я думаю, мало кто из нас сейчас сомневается в этом.
– Скажи, – Снейп вновь пристально посмотрел в глаза блондина, – что тебе известно о самоубийстве Крауча?
– Северус! – Малфой удивленно поднял брови. – Ты спрашиваешь, читал ли я «Ежедневный Пророк», или пытаешься в чем-то меня обвинить?
Зельевар стиснул зубы. Люциус не ответил ни «да», ни «нет», а это означало, что тот и впрямь был как-то замешан в данном событии. Но не могло же дурацкое предположение о мести Блэка своему обвинителю быть действительно правдоподобным? Да и почему Люциус стал бы помогать кузену жены? Альбус упоминал, что Блэк практически с самого начала лета не покидал свой закрытый Фиделиусом дом, проводя все свободное время с крестником. Никаких новых контактов с Малфоем, никаких действий, выполняемых Блэком в обмен на услугу, оказанную Люциусом…
– Люциус! – дверь Малой гостиной распахнулась, и внутрь, весело скалясь, ворвался черноволосый вихрь в нарядной синей мантии. От «вихря» ощутимо пахло Огневиски. – Ты должен устроить меня на работу!
– Сириус, – Малфой еле заметно поморщился. – У меня гость.
– О, привет, Сопливус! – ошарашенный Снейп получил вполне дружеский, но чувствительный удар по плечу. – Слышал, ты профессором заделался? Неплохо устроился, хвалю! – Блэк вновь развернулся к Люциусу: – Ну, так как? Мне Декстер сказал, что ты можешь подсказать что-нибудь стоящее. Не аврором, конечно, но чтобы и не в Департаменте по квиддичу прутики на метлах пересчитывать!
– Не буду вам мешать, – не прощаясь, Северус вышел за дверь и направился к ближайшему камину. Злость на Сириуса, так запросто врывающегося в кабинет Малфоя, друга Снейпа, а не какой-то там шавки, затмевало мрачное торжество. Значит, он все-таки ошибался, через силу пытаясь заставить себя видеть в Блэке невинную жертву! Его глупое предположение грозило оказаться самой настоящей правдой. Ведь если Блэк, жаждущий искупления и объединения с сиротой-крестником, убийцей не выглядел, то едва вышедший из Азкабана, но уже запросто общающийся с такими не слишком светлыми личностями, как Малфой и Эйвери… Такой Блэк интересовал Северуса куда больше.
«Но ведь и Поттер не совсем идиот, – внезапно мелькнула у зельевара весьма любопытная мысль. – Если Блэк и правда будет странно вести себя накануне некоторых значимых событий, Гарри вряд ли это пропустит. А если он к тому же будет доверять мне больше чем своему блохастому крестному…»
Дело принимало совсем другой оборот.

~Глава 30~

Перед отбытием в Хогвартс весь второй курс Слизерина договорился встретиться на перроне. Кребб, Гойл, Паркинсон, Нотт, Дэвис, Малфой и Поттер стояли отдельной группой, тихо переговариваясь. Большую часть лета они провели в доме на Гриммауд-Плейс, изучая тамошнюю библиотеку и строя планы на будущее. Портрет Вальбурги, непрестанно умиляющийся обилию чистокровных волшебников в родовом доме Блэков, порой весьма помогал детям своими ценными советами.
Стоящие чуть поодаль Гринграсс, Забини и Булстроуд недовольно косились на шепчущихся однокурсников, но ничего не предпринимали: в Слизерине было не принято совать свой нос в чужие тайны – по крайней мере, напрямую. Вот если удастся выяснить секрет соучеников посредством невинного шпионажа – это совсем другое дело!
Сириус Блэк стоял на перроне чуть поодаль от прочих родителей и флегматично курил длинную коричневую сигариллу. Эту вредную привычку Блэк заработал, обнаружив в гостиной Эйвери целый ящик этих дорогих вредных штучек. Сам Декстер не курил, а откуда взялись сигариллы, не имел ни малейшего представления. Блэк, недолго думая, экспроприировал ящик под свои нужды. И с тех пор получил не один суровый выговор от своего крестника, осуждавшего данную привычку.
– Сириус Блэк! – подле мужчины остановились старшие Уизли.
– Молли, Артур, – Сириус сухо кивнул старым знакомцам. – Тоже провожаете своих в Хогвартс?
– Да, – Артур чуть улыбнулся. – Хотя бы несколько месяцев проведем в тишине и покое. А как ты? Справляешься?
Сириус пожал плечами.
– Гарри не Джеймс; даже не знаю, радоваться этому или огорчаться. С другой стороны, будь его характер таким же, как у отца, неприятностей наверняка было бы гораздо больше. А с этим Гарри мы с легкостью находим общий язык. К тому же, большую часть лета я его вообще не слышал: как он засел в друзьями в библиотеке, так ее и не покидал. Кричер даже поесть им прямо туда носил.
– С друзьями? – Молли нахмурилась.
– С этими вот, – Блэк кивнул в сторону компании слизеринцев.
– Но, Сириус! Они же почти все дети этих... – начала было миссис Уизли, но затихла, увидев приближение еще пары человек.
– Кузен Сириус, – Люциус чопорно протянул руку для пожатия. – Молли, Артур.
– Люциус Малфой, – Артур холодно кивнул. – Миссис Малфой.
– Привет, кузина, – Блэк по-родственному коснулся кубами щеки Нарциссы. Та поморщилась, учуяв запах табака.
– Кузен, что за отвратительная привычка?
– Гарри мне уже все уши прожужжал, – тот бесшабашно ухмыльнулся. – Ты-то хоть не начинай?
– Я напишу Гарри в Хогвартс про одно замечательное заклинание, позволяющее вымыть чей-нибудь рот с мылом, – Нарцисса еле заметно приподняла уголки губ. – Уверена, твой крестник сумеет найти применение этим чарам.
Сириус обреченно застонал.
– Я слышал, в последнее время в Министерстве Магии полно работы? – тем временем с легкой ехидцей осведомлялся Люциус у Артура. – Надеюсь, они оплачивают сверхурочные?.. Нет? Так я и думал, – он ухмыльнулся чуть шире. – В таком случае я задаюсь вопросом, какой смысл так позорить само именование волшебника, если это не позволяет тебе даже обеспечивать нормальное существование?
Мистер Уизли покраснел как вареный рак. Прочие стоящие поблизости маги замолкли, уставившись в их сторону. Сириус открыл было рот, но Нарцисса крепко сжала его руку.
– У нас абсолютно разные взгляды на то, что позорит имя волшебника, – стиснув зубы, произнес Артур.
– Ну, разумеется, – Люциус смерил его выразительным взглядом и растянул губы в улыбке. – По счастью, твой сын, кажется, куда разумнее отца. Он понимает, кто является... достойной компанией.
Все невольно повернули головы в сторону Рона Уизли, который сейчас что-то оживленно втолковывал той самой компании слизеринцев, в которую был вхож и Поттер. Те взирали на рыжего гриффиндорца с явным пренебрежением на лицах.
Мистер Уизли открыл было рот, вознамерившись высказать все, что он думает о новом круге общения своего младшего сына, но перевел взгляд на нахмурившегося Сириуса и вынужденно замолчал. Крестного отца Гарри он оскорблять не собирался. Намедни они с Молли как раз обсуждали ситуацию с Блэком, и сам же Артур высказал сомневающейся жене, что верит в невиновность Сириуса, глубоко сожалеет об ошибке, пославшей этого несчастного человека на десять лет в Азкабан, и считает, что Блэк поступил правильно, воспользовавшись всеми возможными способами, чтобы покинуть тюрьму, – даже если его освобождению и способствовали столь нелюбимые четой Уизли Малфои.
– Я лишь надеюсь, что мой сын сумеет показать прочим, в чем заключается истинное достоинство волшебника, – наконец сказал Артур.
– Увидим, – Люциус сдержанно ухмыльнулся.

– ...Уизли, Джиневра!
– Гриффиндор!
– Смотри-ка, еще одна Уизли! – сидящая слева от Гарри Панси Паркинсон наклонилась к Миллисент. – Кажется, это последняя представительница их семейства?
– Кстати, я все еще не понимаю, почему ты подтвердил тому рыжему придурку, что проведешь его на встречу нашего Клуба, – заметил сидящий справа Драко Малфой. – В конце концов, ты не обязан...
– Драко, ну скажи, зачем мне лгать, если в данном случае правда куда более выгодна? – Гарри снисходительно посмотрел на него. – Сам подумай: показывать Уизли что-то действительно важное мы вовсе не обязаны. Он же, если поставит подпись на листке с твоим заклинанием Доверия, попадет в ситуацию, когда никому ничего не сможет рассказать о Дуэльном Клубе без нашего ведома. А если к его визиту к тому же немного подправить текст Магического Контракта... – тут Гарри многозначительно замолчал, предоставляя Малфою возможность додумать все самому.
– Хм-м... – Драко заухмылялся. – Поттер, это весьма неплохая идея! Если все как следует обдумать...
В этот момент Сортировка закончилась, со своего места поднялся Дамблдор, и слизеринцы временно прервали разговор, собираясь выслушать его речь.
– Добро пожаловать в Хогвартс на очередной учебный год! – жизнерадостно произнес директор школы. – Я собираюсь сказать вам всего несколько вещей и, думаю, мы постараемся побыстрее разобраться с ними и приступить к нашему замечательному пиршеству. Прежде всего, я хочу представить вам нового преподавателя, вошедшего в наш славный коллектив. Это известный человек, наверняка знакомый многим здесь присутствующим... профессор Гилдерой Локхарт!
Под оглушительные аплодисменты и восторженные девчоночьи вопли из-за преподавательского стола поднялся ослепительно улыбающийся белокурый человек в мантии незабудкового цвета. По сравнению с прочими учителями, сидящими рядом с ним, Локхарт казался потрясающе красивым, изящным и модным волшебником. Даже остроконечная шляпа, по цвету подобранная в тон мантии, сидела на его волнистых волосах под каким-то особенно стильным углом. Несколько раз грациозно поклонившись наполненному учениками Большому Залу, Гилдерой, не прекращая улыбаться, чинно сел на свое место. Гарри лениво подумал о том, как же у этого человека не сводит челюсти.
– Это он, это он! – пресыщенная впечатлениями Паркинсон восторженно дергала Поттера за рукав. – Это его мы видели во «Флориш и Блоттс»! Самый знаменитый волшебник года!
– А по мне, так он просто слишком много возомнивший о себе пустомеля, – тут же встрял Драко. – Отец говорит, что все его знаменитые автобиографические рассказы на самом деле простая выдумка.
– Да твой отец даже не читал книг Локхарта! – возмутилась Панси.
– Что спорить, когда завтра на ЗОТИ сами и выясним, знает профессор Локхарт что-нибудь о защите или же нет, – остудил разгоревшийся было спор Нотт.
– А лично я согласен с тем, что напыщенный светловолосый волшебник наверняка больше воображает, чем знает на самом деле, – Гарри лукаво подмигнул Теодору. – Возьмем, к примеру, нашего Драко...
– Эй! – возмущенный до глубины души, Малфой-младший больно пихнул приятеля в бок.
Новый учебный год начался под звуки смеха слизеринцев.

Северус Снейп придирчиво осмотрел Локхарта с головы до ног. Гилдерой улыбался. Северус вздернул бровь. Белокурый профессор вновь стойко выдержал направленный на него взгляд зельевара. Минерва тихо кашлянула, скрывая улыбку. Снейп вообще ко всем учителям ЗОТИ относился с плохо скрываемыми подозрениями и неприязнью, но его отношение к Локхарту переходило все границы. По мнению Северуса, Гилдерой настолько не походил на стоящего преподавателя, насколько это вообще было возможно.
– Та-а-ак... И вы хотите сказать, что все, написанное в ваших книгах – правда? – наконец, зельевар решил перейти от осмотра к допросу.
– Истинная, – Локхарт улыбнулся еще шире, хотя секунду назад это казалось невозможным. – Я прекрасно понимаю ваше удивление и восторг, многоуважаемый коллега, количеством совершенных мной подвигов. Уверяю, не вы первый выказываете мне свое робкое недоверие. Однако, как уже упоминалось в автобиографии «Волшебный Я», истинность моих приключений достаточно легко проверить, отправив сову прочим его участникам или же, если ваши сомнения выходят за рамки простых недоверчивых колебаний, вы можете посетить лично любое из указанных в книгах мест.
– Хм-м... – Снейп снова нахмурился. Локхарт на миг чуть пригасил улыбку, облизнув пересохшие от продолжительного монолога губы. Как ни странно, этот жест показался зельевару чем-то знакомым, хотя он и готов был поклясться, что никогда ранее не встречал Гилдероя.
Дверь Зала Наград приоткрылась, и внутрь заглянул Дамблдор, разом прерывая дальнейшие расспросы нового профессора.
– Как вы, Гилдерой? Познакомились с коллективом? – директор добродушно усмехнулся, устроился во главе стола и тут же предложил сидящему рядом Флитвику некое новое лакомство – кажется, очередное изобретение Флюма, владельца «Сладкого королевства».
– Так, Альбус, – сказала профессор Спраут, сурово сдвинув брови, – какие неприятности ожидают нас в этом году?
Оглянувшись на изумленных соседей, Помона рассмеялась.
– О, это просила передать директору Дамблдору наша мадам Помфри. Сама она, к сожалению, не может посетить наше собрание: какие-то гриффиндорские первокурсники устроили драку в подземельях. Кажется, кто-то из новичков пытался обнаружить вход в слизеринскую гостиную и нарвался на решительный отпор.
– Да, мистер Флинт уже сообщил мне об этом прискорбном инциденте, – на миг лицо Снейпа приобрело удовлетворенное выражение. - Мистер Криви намеревался встретиться с мистером Поттером, но получил отказ. Похоже, фанаты этого дерзкого мальчишки пробрались даже в Хогвартс.
– О, пленительные годы самой первой славы! – Локхарт мечтательно прикрыл глаза. – Не судите мистера Поттера слишком строго, многоуважаемый коллега. Сие упоительное время и так слишком скоротечно. А пока, если популярность мистера Поттера вам в тягость, предлагаю назначить ему отработку в моей компании. Я научу этого молодого человека, как правильно общаться с поклонниками и когда действительно уместно нагнетать ажиотаж вокруг своей персоны.
Северус на миг представил себе ослепительно улыбающегося Поттера в незабудковой мантии, и его ощутимо передернуло.
– Я вовсе не виню Гарри, – торопливо заявил он. – Он довольно... скромный мальчик.
Со стороны прочих профессоров послышались тщательно завуалированные смешки.
– Я рад узнать о вашей беспристрастности, – Гилдерой ничуть не унывал после полученного отворота. – Что ж, в таком случае, мы с Гарри сможем поговорить о нашей с ним знаменитости в перерыве между занятиями Дуэльного Клуба.
– Вы собираетесь вести Дуэльный Клуб? – удивленно посмотрела на него профессор МакГонагалл.
– Разумеется, – Локхарт улыбнулся. – Как я могу отказать детям в столь приятной малости? А профессор Снейп, – тут новый учитель ЗОТИ одарил Северуса выразительным взглядом, – мне в этом поможет. Ведь вы хотели занять мою должность, я не ошибаюсь, Северус?
– Все верно, Гилдерой, – ответил Снейп. Учителя многообещающе улыбнулись друг другу.

~Глава 31~

Спустя пару недель после начала учебы Рона Уизли нередко можно было застать задумчиво прохаживающимся мимо портрета Барнабаса Спятившего. Слизеринцы не появлялись. Несмотря на то, что Поттер подтвердил рыжему, что возьмет его на одну из своих тайных встреч, сам Рон все еще не был доподлинно уверен, что его не облапошили. В конце концов, кто верит слизеринцам? Тем не менее, Уизли все-таки ждал, смутно надеясь, что Поттер не стал бы лгать – конечно, если бы у того не нашлась для этого уважительная причина.
И вот, наконец, напыщенный черный филин Малфоя принес Уизли за завтраком короткую записку, состоящую всего из одного слова: «Сегодня». Комкая пергамент, Рон с трудом скрыл торжествующее выражение лица, – прочие гриффиндорцы ни за что не поняли бы, с чего это он так обрадовался посланию от слизеринца. Близнецы, исподволь следящие за своим младшим братцем, многозначительно переглянулись, но предпринимать какие-либо действия не стали.
Сразу после ужина Рон, удостоверившись, что за ним никто не наблюдает, в очередной раз поднялся на восьмой этаж. На этот раз слизеринцы были уже в сборе. Ухмыляющийся Малфой прислонился к прохладной каменной стене, рядом о чем-то тихо переговаривались Поттер с Ноттом. Дэвис что-то шептала на ухо Паркинсон. Кребб и Гойл, дождавшись, когда Уизли подойдет ближе, ненавязчиво встали за его спиной, перегораживая дорогу назад. Рон невольно сглотнул. Находиться одному на пустынном восьмом этаже в компании не слишком дружелюбно настроенных представителей другого факультета было... тревожно. Но отступать храбрый гриффиндорец не собирался.
– Вот, – прервав разговор с Теодором, Гарри подошел к Рону и, достав из кармана аккуратно сложенный пергамент, сунул тому под нос.
– Ч-что это? – от волнения рыжий слегка заикался.
– Это Магический Контракт, – выражение лица Поттера казалось зловещим. – Только подписавшие его имеют право быть посвященными в нашу тайну. Если ты откажешься от подписи, то сейчас же уйдешь и никогда более не сможешь вернуться. Наше предложение делается только один раз.
Рон опустил взгляд на пергамент. Там было написано следующее:
«Читающий это!
Ты готов открыть для себя наш Тайный Дуэльный Клуб. Обязанностью Клуба является помощь тебе во всех начинаниях, которые улучшат твое владение волшебством и упрочат положение в обществе. Твоей обязанностью перед Клубом является беспрекословное подчинение всем вышестоящим членам Клуба. В случае нарушения своей обязанности ты соглашаешься обречь себя на самые ужасные наказания, которые могут придумать вышестоящие члены Клуба, вплоть до мучительной смерти. Подписав этот Магический Контракт, ты тем самым клянешься, что вся информация, полученная тобой в пределах Тайного Дуэльного Клуба, не выйдет за его пределы без разрешения Мастера Клуба.
Мастер Тайного Дуэльного Клуба: Г. Дж. Поттер
Заместитель Мастера Клуба: Д. Л. Малфой
Дуэлянты первой категории: Т. Э. Нотт, Т. М. Дэвис
Дуэлянты второй категории: В. В. Крэбб, Г. П. Гойл, П. О. Паркинсон»
Рон дочитал и неуверенно поднял взгляд на ухмыляющихся слизеринцев.
– Ну? – Поттер выжидательно уставился на него. – Будешь подписывать? Заметь, я не настаиваю.
– Я… это… – Уизли нерешительно замялся. – Я не все понял. Почему вы называетесь Дуэльным Клубом? Вы что, сражаетесь?
– В том числе, – невозмутимо ответствовал Драко. – Ты, Уизли, не понимаешь всей глубины концепции дуэли. Сражаться ведь можно не только с кем-то, но и за что-то.
– И за что же вы сражаетесь? – Рон прищурился.
– А это, наш дорогой гриффиндорский друг, ты узнаешь, только поставив свою подпись на Магическом Контракте и заработав достаточно доверия, – Трейси насмешливо улыбнулась перепутанному гриффиндорцу. – Так тебе одолжить перо?
– Не надо… у меня есть, – Уизли снял с плеча сумку, нашарил там облезлое гусиное перо и чернильницу, пару раз глубоко вздохнул, решаясь.
– А я тоже буду относиться к дуэлянтам второй категории?
– Третьей, – поправил Поттер.
– Но ведь третьей категории нет!
– Пока нет, тупица, – Паркинсон мученически возвела глаза к потолку. – Ты будешь первым. Гордись! Согласно Контракту, все поступившие в Клуб после тебя окажутся в твоем подчинении. Даже не знаю, стоит ли доверять тебе такую честь...
– Я справлюсь, – мечтательно ухмыльнувшись, Рон торопливо вывел в конце пергамента размашистую подпись. Слизеринцы торжествующе переглянулись.
– Ну что ж, Рональд, – Гарри приятельским жестом приобнял рыжего мальчика за плечи, пока Драко вышагивал вдоль стены, открывая вход в Выручай-Комнату, – добро пожаловать в наш Тайный Клуб!

Джинни терпеливо пряталась за углом лестницы добрых полтора часа, прежде чем слизеринские второкурсники вместе с ее недалеким братцем покинули секретную комнату на восьмом этаже и, украдкой оглядываясь, двинулись обратно в свои гостиные. Вот-вот должен был прозвучать сигнал отбоя, и находиться за пределами факультетских помещений было чревато неприятной встречей с Филчем или любым другим патрулирующим преподавателем. Тем не менее, Джинни не собиралась отступать от своего плана.
«Я ему покажу, как меня шантажировать, – думала девочка, сжимая кулачки. – Тоже мне, нашел дурочку! Как же, надо ему больно, чтобы я лезла в его компанию. Я ему расскажу что-нибудь, а он меня потом взашей прогонит».
В общем, Уизли-младшая не питала особых иллюзий относительно своего брата. Альтруизмом Рон никогда не страдал. И даже если бы он и правда потом провел Джинни на встречу с Гарри Поттером… Нет, девочке хотелось сделать все самой. Доказать, что она не просто сопливая первоклашка, а достойный уважения человек, который без всякой помощи со стороны братьев может добиться чьего-либо одобрения.
План Уизли-младшей был прост, но оттого не менее потрясающ. Проследив за своим братом, Джинни поняла, что тайная встреча со слизеринцами планируется на восьмом этаже. Оставалось лишь дождаться самой встречи, чтобы после ее окончания попытаться проникнуть в комнату, в которой та проводилась. И уже на месте постараться понять, в чем заключалась сама идея негласного собрания слизеринцев так далеко от любимых ими подземелий. Позже, предоставив тому же Поттеру доказательства, что она знает его секреты, Джинни таким образом может обеспечить себе доступ на последующие тайные сборища. Ну, по крайней мере, она хотя бы выяснит, в чем, собственно, заключается смысл этих встреч и есть ли вообще смысл напрашиваться в изначально недружелюбную компанию. В отличие от брата, Джинни считала себя достаточно предусмотрительным человеком.
Однако выбравшись из своего убежища и приблизившись к месту встречи слизеринцев, никакой тайной комнаты девочка, разумеется, не обнаружила. Как, впрочем, не видела ее и все предыдущие разы, когда шпионила за Роном.
Но ведь была же комната!
– Извините, – обратилась она к портрету Барнабаса Спятившего, – вы не подскажете мне?..
Тот не обратил на Уизли никакого внимания. Как раз в данный момент на его картине происходило феерическое действо, включающее в себя пару троллей и гопак, и нарисованному волшебнику было совсем не до каких-то там любопытствующих первогодок.
Но девочка не отставала. Не рискуя кричать в полный голос, она принялась молотить по картине кулаками, привлекая внимание Барнабаса, взывать к его доброй душе и скорбно рассказывать о своем печальном положении. В конце концов, когда уставшая Уизли уже собралась было пригрозить закрасить картину чернилами, портрет, наконец, смиловался:
– Пройди три раза вдоль стены и подумай, куда ты хочешь попасть. И не приставай ко мне больше, дерзкая девчонка!
– Спасибо, мистер Барнабас! – широко улыбнувшись, Джинни поторопилась выполнить инструкции портрета. Отбой уже прозвучал, и дальнейшее пребывание Уизли-младшей на восьмом этаже грозило неприятностями.
«Я хочу найти спрятанную комнату… комнату, в которой спрятаны тайны… тайную комнату со спрятанными тайнами…» – думала она, резво выхаживая вдоль стены. На третьем круге прямо перед ней бесшумно материализовалась некая загадочная дверца и, счастливо взвизгнув, Джинни проникла внутрь Выручай-Комнаты.

Мистер Бродерик Боуд, не вставая из-за стола, внимательно разглядывал сквозь стекла простых квадратных очков стоящего перед ним волшебника. Молодой, чистокровный, закончивший Хогвартс с весьма неплохими Т.Р.И.Т.О.Н. и готовый к дальнейшему интеллектуальному росту… Лишь один пункт биографии потенциального сотрудника вызывал сомнения у главы Отдела Тайн.
– Вы десять лет провели в Азкабане, – строго сказал мистер Боуд.
– Меня оправдали, – Сириус пожал плечами.
– Я в курсе, – Боуд сухо кивнул. – Но меня беспокоит отнюдь не ваше криминальное прошлое, мистер Блэк. Я лишь хочу заметить, что вы довольно много времени провели в области, где использовать волшебство было невозможно. А теперь желаете попасть на работу в место, где без магии не мыслят и минуты. Не слишком ли резкий контраст?
– Бродерик, – Люциус Малфой укоризненно посмотрел на давнишнего приятеля своего отца, с которым тот частенько попивал вместе воскресный кофе, – Сириус лишь хочет как можно быстрее наверстать упущенное. Он весьма деятельный человек и, уверяю тебя, работа простым клерком скорее повредила бы его реабилитации, нежели поспособствовала.
– Да… Блэки всегда слыли довольно импульсивными, – протерев очки мягкой тряпочкой и вновь водрузив на нос, Боуд смерил Сириуса уже куда более приязненным взглядом. – Что ж, не скрою, нашему Отделу требуются достаточно активные сотрудники, готовые не только проводить часы за разбором древних манускриптов или же за столами изобретателей. Невыразимцы должны быть готовы и к длительным путешествиям, предпринимаемым с целью поиска старинных артефактов или какой-либо информации. А с учетом того, что многие магические предметы древности наделялись весьма… специфическими чарами, наши сотрудники также должны уметь разбираться в подобных, далеко не безопасных заклинаниях.
Вопреки ожиданиям Люциуса, Блэк вовсе не выглядел впечатленным.
– Знаю я эти артефакты, – буркнул он себе под нос. – Ожидаешь от них чуть ли не второго пришествия Мерлина, а в итоге оказывается очередная лепреконская подделка. Помню, когда я еще учился в Хогвартсе, мой дядя Альфард… – тут Сириус заметил, что мистер Боуд уже довольно продолжительное время неодобрительно посматривает на него, и смущенно замолк.
– Молодой человек, – Бродерик наставительно поднял палец, – вы забываете, что нанимаетесь в Отдел Тайн, а не частное сыскное агентство. Поверьте, у нас куда больше возможностей проверить правдивость слухов об очередном элементе древнего магического искусства, нежели у самого богатого одиночки. Впрочем, я не хочу вам ничего навязывать, – глава Отдела Тайн внезапно показался очень раздраженным. – Вы всегда можете заняться расшифровкой Пророчеств, или улучшением формы Хроноворота, или переводом языка дементоров…
Сириус вздрогнул.
– Возможно, тебе и в самом деле слишком рано думать о работе, Блэк? – устало поинтересовался Люциус. – Признаюсь, твое решение заняться чем бы то ни было показалось излишне поспешным даже мне…
– И сидеть целыми днями дома? Уволь! – Блэк решительно тряхнул головой. – Нет, думаю, я готов попробовать себя в розыске древних артефактов. В конце концов, это кажется довольно-таки интересным…
– Если не понравится – неволить вас никто не станет, – еще раз повторил мистер Боуд. – Хорошо, тогда подпишите Магический Контракт здесь и здесь, и… добро пожаловать в Невыразимцы, мистер Блэк!
Сириус, все еще недоумевая, как это его так быстро убедили взяться за совершенно незнакомое дело, рассеянно пожал руку своему работодателю.

~Глава 32~

– Вот увидишь, Поттер, я непременно стану ловцом! – хвастливо заявил приятелю Малфой, когда они в привычной компании Кребба и Гойла направлялись на зарезервированное Флинтом квиддичное поле. Гарри пожал плечами.
– Увидим, Малфой. Только не забывай, что наш дружеский матч на пасхальных каникулах выиграла моя команда.
– Ну да, конечно, с таким вратарем, как Паркинсон… – дружески переругиваясь, слизеринцы вышли к трибунам. Маркус Флинт уже поджидал их, грозно уперев руки в бока. Рядом с ним стояли прочие игроки, а также те, кто собирался пробоваться на их места в этом году.
– Поттер, Малфой, опаздываем? – капитан команды сурово нахмурился.
– У нас было Зельеварение, – пояснил Гарри. Это все объясняло. Декан Слизерина в этом году словно с цепи сорвался, придираясь к Поттеру по поводу и без. Мальчик знал, что это связано с его действиями по освобождению Блэка, к которому мстительный зельевар питал особенную неприязнь. Драко, как-то попытавшийся переговорить со своим крестным и получивший решительный отпор, порекомендовал другу просто подождать, покуда тот не перебесится. И в последнее время тактика игнорирования агрессии начинала приносить плоды. Снейп уже не пытался ежедневно назначать Гарри отработки и прекратил придираться на уроках. Однако расслабляться все же не следовало, и на Зельеварении мальчик вел себя особенно примерно, первым из учеников приходя на урок и уходя одним из последних.
– Все с тобой ясно, – Маркус ухмыльнулся. Он тоже был в курсе «нежной любви» декана к знаменитому мальчику. – Тут тебя кое-кто видеть хочет. И тебя, Малфой, тоже.
Приятели устремились на поле и там, на одной из трибун, обнаружили обещанный сюрприз. Двое магов расположились на скамье в окружении семи одинаковых метел с лакированными черными ручками и горделивыми надписями «Нимбус 2001», отливающими золотом на солнце.
– Отец? – удивленно воскликнул Драко.
– Крестный? – вторил за ним Гарри.
Широко улыбающийся Сириус Блэк раскрыл объятия.
– Думал, я собираюсь пропустить такое важное событие, как выборы нового ловца твоего факультета? – он подмигнул крестнику. – Хоть я и не планировал когда-либо в жизни поддерживать Слизеринскую команду, это вовсе не значит, что я пропущу подобное зрелище.
– А как ты попал в Хогвартс? – поинтересовался Гарри, обнимая крестного. – Родственникам ведь запрещен проход на территорию школы, за исключением особых случаев.
– Родственникам, разумеется, запрещен, – Люциус Малфой еле заметно приподнял уголки губ в улыбке. – Но членам попечительского совета, в который с моей рекомендации приняли мистера Блэка, разрешается контролировать любые проводимые учениками Хогвартса мероприятия. В том числе и набор игроков в команду.
– Это замечательная новость, мистер Малфой! – Гарри, сдержав свою импульсивную натуру, принял подобающее случаю серьезное выражение лица и пожал руку отцу своего приятеля. – Уверен, вы поможете моему крестному разобраться с новоприобретенной обязанностью.
– Несомненно, мистер Поттер, – Люциус сухо кивнул. – К слову, в честь вступления мистера Блэка в наш совет, мы соблаговолили отметить данное событие небольшим пожертвованием школе.
– В общем, мы с Малфоем решили, что нечего твоей команде летать на старых «Чистометах», – перебил Сириус высокопарную речь аристократа. – Скооперировались и закупили новые метлы. Как вам? – он горделиво кивнул на «Нимбусы».
– Супер! – однозначно высказался Гарри, как и крестный пренебрегая соответствующим случаю этикетом.
– Уж теперь-то точно гриффиндорские неудачники сядут в лужу, – злорадно ухмыльнулся Драко. – Ой, простите, мистер Блэк.
– Да ладно, чего уж там, – Сириус усмехнулся. – Я уже привык за лето.
– А на матч ты тоже придешь? – тут же спросил Гарри. Блэк виновато посмотрел на него.
– Постараюсь, но обещать ничего не могу. Я тут со скуки устроился на работу, и теперь она регулярно требует меня совсем в другом месте. Отдел Тайн, сам понимаешь, это тебе не флобберчервей выращивать, – он чуточку горделиво покосился на крестника.
Гарри нахмурился, но почти сразу же расплылся в одобрительной улыбке.
– Что ж, по крайней мере, это куда лучше, чем твои регулярные отлучки с мистером Эйвери в «Дырявый Котел», – сказал он. Сириус изобразил смущение, потупившись и ковыряя ботинком землю.
Люциус с интересом слушал диалог между Поттером и его крестным отцом. Информация, выплывшая в ходе их разговора, заставила предусмотрительного мага навострить уши. О близкой дружбе Блэка с Декстером Малфой не знал, и теперь размышлял, что могло связывать этих двух людей. В последнее время Эйвери сильно отдалился от компании, регулярно собирающейся в Малфой-менор за неспешным обсуждением текущих дел. Так вот оказывается почему… Да и то письмо Декстера с рекомендацией устроить Блэка на работу также наводило на некоторые размышления.
С начала сентября бывшие Упивающиеся больше не замечали никаких тревожащих факторов, подобных тем, что сопровождали весь прошлый год. Но значило ли это, что их подозрения были ошибочными?.. Темная Метка, несколько раз за лето напомнившая о себе, определенно указывала на обратное. И сейчас Люциусу казалось, что он совершенно случайно нашел край ниточки, дернув за которую, можно будет распутать весь загадочный клубок умалчиваний, крепко запутавший в себе Поттера, Блэка, Крауча и… Темного Лорда?

Квиррелл задумчиво разглядывал Игоря Каркарова. Бывший Упивающийся был высок и худощав. Короткие волосы директора Дурмстранга уже полностью покрыла седина, а подбородок украшала маленькая бородка-эспаньолка. Мантию Игорь подобрал в тон своим волосам – серебристую и гладкую, из меха какого-то северного животного.
На фоне невысокого и достаточно молодого Квиринуса, зябко кутающегося в не по погоде тонкую шерстяную мантию скромного коричневого цвета, директор Дурмстранга казался лощеным щеголем, к тому же мудрым и всезнающим, лишь чуть-чуть недотягивая до помпезности Альбуса Дамблдора. Однако Квиррелл чувствовал себя куда увереннее Каркарова, несмотря на то, что весь прошлый год просуществовал практически на птичьих правах.
– Игорь, – Квиринус решительно поставил свой саквояж на порог северной школы и протянул руку для рукопожатия. – Надеюсь, вы получили письмо?
– Разумеется, мой дорогой друг, разумеется, – Каркаров фальшиво улыбался. – К слову, оно вызвало у меня крайнее недоумение… Мне действительно был знаком голос, озвучивший тот Вопиллер, однако, боюсь, я не совсем уверен в авторстве того послания.
– Вот как? – Квиринус ухмыльнулся. – В таком случае позвольте мне развеять все ваши сомнения. Любопытно, не контактировали ли вы с иными своими друзьями, оставшимися в Англии? Если да, то вы наверняка должны были услышать о некоторых… волнениях, происходивших в прошлом году.
– Однако они никак не объяснялись, – заметил Игорь.
– Тем не менее, вы вняли просьбе назначить меня своим заместителем и даже встретили по прибытии в ваш варварский край, – насмешливо заметил Квиррелл, небрежно стряхивая снег с рукава. – Но я устал и замерз, Игорь. Надеюсь, вы будете столь любезны показать мне свой кабинет и угостить кубком грога?
– Ну конечно же, Квиринус, о чем может быть речь? Прошу за мной, – Каркаров широким взмахом руки предложил своему потенциальному заместителю проследовать в кабинет. Квиррелл, идущий на полшага позади директора, расслышал его отчетливый зубной скрежет. Похоже, Игорю весьма не нравился нежданный коллега, хотя он и старался это тщательно скрыть.
Кабинет директора Дурмстранга выглядел куда строже кабинета Дамблдора, скорее напоминая небольшую личную библиотеку. Взгляд Квиррелла почти сразу же выхватил шкаф, забитый литературой, посвященной темной магии. Мужчина удовлетворенно кивнул: негоже изымать из изучения столь многогранный и интересный предмет только потому, что его применение чревато негативными последствиями. На взгляд бывшего профессора ЗОТИ, некоторые магические существа представляли куда большую опасность, нежели колдовство, посредством которого их можно было одолеть. По счастью, правительство страны, на территории которой располагался Дурмстранг, поддерживало его точку зрения.
Когда Квиринус с удобством расположился в гостевом кресле и сделал внушительный глоток грога, Каркаров рискнул вновь привлечь к себе его внимание.
– Так вы говорили, дорогой друг, что имеете некоторые доказательства?
– Надеюсь, кабинет не прослушивается? – Квиррелл многозначительно посмотрел на пустынные рамки пейзажей.
– Что вы!..
Щелкнув застежками саквояжа, Квиринус извлек оттуда завернутый в мягкую тряпицу бутылек, полный мерцающей серебристой жидкости.
– У вас имеется Омут Памяти, Игорь?
Каркаров дрожащими руками снял с полки одного из шкафов каменный полукруглый сосуд. Квиррелл осторожно откупорил емкость с памятью, перелил воспоминания в Омут и тщательно размещал их кончиком своей волшебной палочки.
– Прошу!
Глубоко вздохнув и настороженно покосившись на своего потенциального заместителя, Каркаров склонился над Омутом Памяти, чтобы спустя примерно пять минут резко вынырнуть на поверхность. Мужчина тяжело дышал, его лицо приобрело какой-то сероватый оттенок.
– Ч-что я должен с-сделать?
– Выпейте грогу, – Квиррелл подсунул находящемуся в полуобморочном состоянии Каркарову свой кубок. Последующую речь Квиринус подготавливал на протяжении всего пути из Англии в область Дурмстранга, и теперь с удовольствием смаковал каждое ее слово: – Итак, если вы действительно заинтересованы, дорогой друг, завтра первым же делом вы представите меня как своего долгожданного заместителя, – как и предписывалось в присланном ранее письме. В течение этого года вы ознакомите меня со всеми своими обязанностями, после чего в конце учебного года объявите, что желаете отойти от дел и передаете мне свои директорские полномочия. И только тогда, если все пройдет действительно безупречно, я сообщу вам, что следует предпринять, дабы заслужить Его прощение.
– Но… – Игорь беспомощно посмотрел на своего собеседника, – я столько лет зарабатывал свое положение…
– Твое положение построено на муках твоих товарищей, предатель, – презрительно бросил ему в лицо Квиринус. – И я вполне мог бы обойтись простым Империо, если бы не милосердие нашего Господина. Поверь, участь, ожидающая тебя в случае отказа, куда ужаснее принудительного выхода на покой.
– Хорошо, – Каркаров махом опрокинул в себя кубок остывшего грога и кивнул своему безжалостному собеседнику. – Я согласен. На все согласен.
– В таком случае, дорогой друг, думаю ты знаком с процедурой принесения Непреложного Обета? – Квиррелл холодно улыбнулся.

Когда Сириус Блэк наконец нашел себе занятие по душе, подготовка к возрождению Темного Лорда в доме Эйвери пошла полным ходом. Закрыв камин от любых посещений, Декстер сутками варил снадобья, замешанные на вытяжке из Философского Камня и змеином яде. Зелья эти должны были поспособствовать поддержке жизни гомункулуса, а также скорейшему возвращению Волдеморту всех его магических сил. Снейпа Эйвери проклинал ежедневно: если бы не двойственное положение гипотетического перебежчика, вся эта зельеварческая муть была бы переложена на его, более подходящие для этого дела, плечи. У Декстера в Т.Р.И.Т.О.Н. по Зельеварению стояло всего лишь «удовлетворительно», а за неудачи Темный Лорд, до крайности раздраженный своим временно беспомощным положением, не стеснялся награждать добровольного помощника Вторым Непростительным.
Впрочем, Волдеморт старался по мере сил сдерживать свое недовольство. Во-первых, Эйвери, помогающий ему не из-за страха, как когда-то Петтигрю, а по причине непрошедшего желания изменить магический мир, удовлетворял планам Темного Лорда куда больше, несмотря на отвратительные способности Декстера к Зельеварению. А, во-вторых, несовершенное тельце гомункулуса ослабляло окклюменционные щиты Волдеморта, и из-за этого в случае всплеска особенно сильной эмоции Гарри Поттеру вполне грозило увидеть весьма специфический сон.
К сожалению, обучение Поттера Окклюменции пока не представлялось Темному Лорду возможным. Насколько Волдеморт знал, доступными для Гарри волшебниками, достойно овладевшими этой специфической областью темной магии, являлись Дамблдор, Слагхорн, Снейп и, разумеется, сам Темный Лорд. И трем из данных легилименторов скрытое в разуме Поттера знать совсем не полагалось. К счастью, Волдеморт не сомневался, что Дамблдор, в силу своих моральных убеждений, ни за что не станет применять Легилименцию к двенадцатилетнему мальчику и не позволит другим, – конечно, если не случится чего-то совсем чрезвычайного.
Чрезвычайного Темный Лорд допускать не собирался. В конце концов, он вполне научился усмирять собственные эмоции, бродя бесплотным духом в лесах Албании. А что до Окклюменции… У Волдеморта была одна идея, откуда достать Гарри Поттеру подходящего учителя. И все, несомненно, так удачно складывалось…

~Глава 33~

Чем ближе становился Хэллоуин, тем более недоумевал Дамблдор. Все его логические домыслы говорили о том, что Волдеморт не может пропустить эту знаменательную дату. Однако все тревожащие факторы, заставившие Альбуса в прошлом году всерьез заподозрить подготовку к возвращению Темного Лорда, ныне полностью сошли на нет. Ни смертей, ни исчезновений. Старый дом Риддлов пуст, как и всегда. Бывшие сторонники Того-Кого-Нельзя-Называть успокоились, и даже Северус заметил, что Темная Метка на его руке совершенно поблекла.
Могло ли быть такое, что прошлогодний всплеск волнений был всего лишь отчаянной попыткой Волдеморта напомнить о себе, и попыткой неудавшейся? Могло. Но как же тогда пропавший Философский Камень? Ведь допрос Петтигрю ничего не дал – анимаг или действительно ничего не знал об этом, или же ему стерли память так же, как и бедному мистеру Уизли. Квиррелл же очень вовремя перебрался в Дурмстранг, не позволив директору Хогвартса лишний раз перепроверить его алиби. Гарри Поттер?.. Да, к сожалению Дамблдора, этот мальчик оставался единственной ниточкой, ведущей к Тому Риддлу. И Альбус не имел права спускать с него глаз, пока не убедится, что Темный Лорд окончательно повержен.
Меж тем, Гарри и сам все больше беспокоил директора. Конечно, Дамблдор не навязывал мальчику своего внимания, но даже сторонние слухи, разносимые портретами и призраками, заставляли задуматься о потрясающей схожести поведения убийцы и его жертвы. Нет, то, что Поттер попал на Слизерин, Дамблдор учитывал в последнюю очередь. Его куда больше беспокоило некое тайное сообщество, организованное слизеринцами еще на первом курсе. Конечно то, что Гарри принимал в свою компанию и представителей других факультетов – того же Рона Уизли, к примеру, – выгодно отличало мальчика от Риддла. Но в остальном... Альбус практически не сомневался, что учатся дети в своем Клубе отнюдь не по школьной программе. Но что он мог сделать? Учиться, в конце концов, не запрещено. Карается лишь применение недозволенных чар, так или иначе могущее повредить другому человеку.
Но вряд ли Гарри Поттер перейдет эту черту – все-таки он добрый мальчик, да и Сириус Блэк должен положительно повлиять на его характер. Даже в том, что Гарри уехал от магглов, есть некоторый плюс: компания детей чистокровных волшебников могла бы настроить Поттера против его родственников, и в итоге кто-то из них мог бы пострадать. Теперь же миссис и мистер Дурсль забудутся мальчиком, как утренний сон. А тем временем стоит еще раз поговорить с Сириусом и намекнуть тому, чтобы он последил за увлечением Гарри не слишком одобряемым в Министерстве волшебством.

Рон не мог удержаться от того, чтобы не ходить по Хогвартсу, раздувшись от гордости. Конечно, на самом деле он вступил в Дуэльный Клуб только для того, чтобы подставить Поттера и его компашку, но это ведь не означало, что он не мог получать удовольствия и от процесса?..
К разочарованию Уизли, укрывшиеся от лишних глаз слизеринцы вовсе не перекидывались Непростительными и не пытались стать анимагами. Они просто учились. Вся Выручай-Комната была заставлена шкафами со свитками пергамента, тяжелыми кожаными талмудами и совсем тоненькими тетрадками, содержащими в себе таинства волшебства. Один угол комнаты занимал здоровенный напольный котел, где Малфой, как безусловно лучший из них в данном ремесле, учился варить сложные зелья. Получалось у него, надо сказать, далеко не всегда, но Поттер, откуда-то в совершенстве знающий всевозможные Очищающие чары, всегда был готов помочь горе-экспериментатору разобраться с последствиями его творческих изысков.
Гарри по мере своих возможностей старался соответствовать своему назначению Мастером Клуба. Несмотря на то, что он не учился с тем же тщанием, как Нотт или Дэвис, Поттер к каждой встрече Клуба добывал какое-нибудь интересное заклинание, которое хотелось если и не выучить, то хотя бы разок опробовать на практике.
К слову, Рон прекрасно понимал, что несмотря на его членство в Клубе, слизеринцы вовсе не принимают рыжего гриффиндорца как равного. Пару раз заявившись к Выручай-Комнате на полчаса раньше назначенного времени, Уизли обнаруживал, что Дуэлянты уже все в сборе. Но Рон не торопился. Рано или поздно он все-таки добьется полного доверия малолетних темных волшебников, и тогда покажет им, какового это – связываться с Рональдом Уизли.
А пока ему вполне хватало тех знаний, которыми искушали его старшие Дуэлянты. Уизли уже предвкушал первое занятие в официальном Дуэльном Клубе, с профессором Локхартом, которое ожидалось прямо после Хэллоуина. Уж там-то он покажет, чего достиг!
– Рон! – наперерез брату, идущему из Большого Зала, выскользнула Джинни, загораживая тому проход.
– Чего тебе? – хмуро осведомился он.
– Я хочу сказать, что все про вас знаю, – девочка угрожающе улыбалась. – И про Поттера, и про ваши тайные встречи тоже!
Мгновение Рон просто недоуменно смотрел на нее.
– Ну, я тебя на них не видел, – сказал он. – Значит, ничего ты не знаешь.
– Ты в этом уверен? – Джинни явно намекала на что-то, но Рон никак не мог сообразить, что же она имеет в виду.
– Слушай, если ты пытаешься сказать, что узнала что-то интересное, скажи прямо, – наконец, ответил он. – Я передам Поттеру, и если…
– Нужен мне твой Поттер! – Джинни громко фыркнула. – Думаешь, я без твоих слизеринцев не смогу ничего добиться?
– Джин, не путай меня, – Рон раздосадовано посмотрел на сестру. – То ты хочешь присоединиться к нашей компании, то не хочешь… Реши уже что-нибудь одно! Ты вообще узнала что-нибудь интересное?
– Да, – девочка горделиво улыбнулась. – Но тебе я ничего не скажу!
– Значит, это на самом деле совсем не важно, раз ты стесняешься сказать, – Рон пожал плечами. – Я так и знал, что ты – неумеха.
– Не правда!
– Неумеха! – рассчитывая на импульсивность сестры, Рон понадеялся, что та выложит ему все, что раскопала. А ведь она и правда что-то выяснила, в противном случае вряд ли стала бы приставать к брату, с которым обменялась от силы парой слов с самого начала учебного года. Однако Джинни, вопреки ее обычному поведению, вдруг всхлипнула. Глаза ее наполнились слезами и, разревевшись, девочка бросилась прочь. Рон проводил ее удивленным взглядом, а уже через мгновение на его плечо легла чья-то тяжелая рука.

Единственное, о чем Гарри Поттер сожалел в этом году, так это о том, что после уничтожения Двусторонней Тетради связь с «доброжелателем» окончательно прервалась. Не то, чтобы ему действительно требовались какие-либо дополнительные советы, просто… пожалуй, он просто привык к своему неизвестному собеседнику. Никогда не помогая напрямую, «доброжелатель», тем не менее, всегда мог дать дельный совет, подсказать интересное заклинание или навести на мысль, о которой Поттер сам бы ни за что не додумался.
А еще Гарри расстраивали еженедельные письма Сириуса. С тех пор как его крестный отец устроился на работу в Отдел Тайн, информативность его посланий резко сократилась. Что поделаешь – Непреложный Обет… Но разве нельзя было бы сказать хоть что-то большее, чем «Привет, у меня все хорошо»? В последнем письме Сириус вообще упомянул, что покидает пределы Англии и вернется только под Рождество. Гарри в ультимативной форме ответил крестному, что в таком случае увидится с ним на Рождественском балу в Малфой-менор.
Тайный Дуэльный Клуб слизеринцев в последнее время полностью отвечал своему названию. Волшебство, которое там изучали, соответствовало максимум третьему году Хогвартса и не содержало ничего незаконного. Отчасти в этом был виноват прибившийся к их компании Рон Уизли, которого, несмотря на Магический Контракт, Гарри пока опасался посвящать в лишние тайны. Отчасти же подобной линии поведения поспособствовал Кровавый Барон, как-то раз весьма тонко намекнувший Поттеру, что Барнабас Спятивший любит порой поболтать о троллях с директором Хогвартса. Гарри предостережению внял и с тех пор размышлял, нет ли в школе еще хотя бы парочки надежных убежищ.
Тем не менее, Дуэльный Клуб приносил второкурсникам существенную пользу. Их знания заклинаний и чар стали гораздо выше, чем у одноклассников, да и домашнюю работу куда интереснее было делать в своем личном тайном обществе, нежели просто в общей гостиной. А темная магия... Да зачем с ней связываться? Все, что хотелось сделать с ее помощью, Гарри уже сделал, определенный имидж в рядах прочих слизеринцев – заполучил. Стоит ли вызывать у директора Дамблдора лишние подозрения? Тот и так в последнее время как-то особенно внимательно посматривает на мальчика во время их встреч в Большом Зале. Конечно Гарри виновен в том, что пошел в прошлом году на сделку с Квирреллом, но ведь об этом так и не узнали, верно? В общем, решено, никакой темной магии…
– Эй, что это вы делаете? – спускаясь по лестнице, Гарри вступил на третий этаж, и обнаружил там сразу трех Уизли – Рона и его братьев-близнецов. Последние весьма недвусмысленно нависали над своим младшим братцем. Один придерживал Рона за ворот мантии, второй нацеливал на того волшебную палочку.
– О, а вот и хозяин нашего младшенького оболтуса, – с нехорошей улыбочкой сказал один близнец, завидев Гарри. Рон побагровел и дернулся, тщась вырваться из крепкой хватки брата.
– Не бойся, Поттер, мы его не больно заколдуем, – ухмыльнулся второй. – Просто кое-что подправим, чтобы все сразу видели, с кем связываются!
Гарри нахмурился. Перспектива защищать одного Уизли от других его не впечатляла. С другой стороны, Рон, хоть и номинально, являлся членом Тайного Дуэльного Клуба. Впрочем, защита его членов в обязанности Мастера не входила. Да и близнецы безусловно были куда сильнее второкурсника.
Но, опять-таки, вступиться за Рона было выгодно. Во-первых, благодарный гриффиндорец станет доверять Поттеру куда сильнее прежнего. Во-вторых, на Уизли повиснет долг, который можно будет стребовать позже.
– Нужна помощь, Рон? – так и не придя к окончательному решению, миролюбиво осведомился Гарри. Тот злобно покосился на слизеринца, но промолчал.
– Не вмешивайся, Поттер, – порекомендовал близнец-Уизли. – Это не твое дело!
– Нет уж, пусть знает, – внезапно сказал другой близнец. – В конце концов, это касается и его тоже.
Гарри старательно вздернул правую бровь, изображая крайнюю степень озадаченности. Рон поморщился.
– Давай, давай, признавайся, – подбодрил его старший брат, сопроводив свои слова встряхиванием за воротник.
– Это из-за Джинни, – буркнул Рон. – Она тоже хочет… ну… заниматься с нами.
Изображать удивление Гарри уже не требовалось. У него совершенно серьезно полезли глаза из орбит.
– И как же она, интересно, узнала о наших… кхм… дополнительных уроках? И, – он смерил взглядом близнецов, – похоже, не только она одна…
– Я сказал, – Уизли наконец вырвал свой воротник из крепкой схватки брата, тут же ссутулился и засунул руки в карманы. – Но это было еще до того, как я вступил в… ну, ты понимаешь. Разумеется, я сказал ей, что наши дела ее не касаются.
– Так и сказал? – его старший брат зловеще поигрывал волшебной палочкой. – Почему же тогда она убежала в слезах?
– Обиделась, – Рон пожал плечами. – Девчонка!
– На то, что ее не касаются ваши дела, или на твой крик «неумеха», который расслышали даже мы, хотя находились в кабинете Филча? – ядовито уточнил второй брат.
С Гарри было достаточно. Из разговора братьев Уизли он вынес две важные новости. Первую, плохую: гриффиндорец разболтал об их Тайном Клубе всем своим родственникам, и оставалось только молиться, чтобы те, в свою очередь, не рассказали кому-либо еще. В любом случае, место встреч на восьмом этаже окончательно теряло право называться тайным убежищем. Теперь, если Дуэльному Клубу придет в голову позаниматься чем-нибудь нерекомендуемым, Выручай-Комната более не сможет быть гарантом их безопасности.
Вторая новость была получше: Магический Контракт действительно работал, раз Уизли удержался от того, чтобы не похвастаться перед сестрой своими новыми успехами.
– Уизли, а с чего ты вообще решил, что я мог включить твою сестру в наш… кружок дополнительных занятий? – прервал Гарри мямлящие попытки Рона оправдаться перед братьями. Разборки в семье Уизли его не волновали, но вот самодеятельность гриффиндорца обескураживала.
– Я не решил, – рассказывать свой первоначальный план братьям, и так уже пожелавшим раскрасить его мантию в слизеринские цвета, Рон не хотел. Приходилось импровизировать: – Я… в общем, я сказал ей, что порекомендую ее в наше общество, если она предложит что-нибудь взамен.
– Ясно, – хотя Уизли очевидно что-то недоговаривал, внезапно его идея показалась Гарри здравомыслящей. – Ну что ж… Можешь передать ей, что мы всегда будем рады видеть ее в нашем маленьком кружке. Хотя бы в качестве компенсации за твое недостойное настоящего волшебника поведение.
– Э-э-э… – Рон вытаращился на доброжелательно улыбающегося Гарри. Такого ответа он не ожидал. Близнецы переглянулись и хмыкнули.
– Поттер, а может ты и нас включишь в ваш клуб по интересам? В качестве компенсации? – недоверчиво спросил один из них. Уизли явно не ждали подобной реакции слизеринца.
– Вам будет с нами скучно, – тот невинно улыбнулся.
– Ну не скажи… – начал было один из них, когда его внезапно прервал женский визг.
– Это же Джинни! – прервав диалог, Уизли бросились на помощь сестре. Поттер устремился следом. В конце концов, если кто-то так истошно кричал, находиться в коридоре в одиночестве явно не следовало.

~Глава 34~

Когда Северус следом за прочими преподавателями подоспел на третий этаж и протолкался через возбужденно галдящую толпу учеников, прежде всего он увидел Поттера, возмущенно взирающего на целую группу рыжих людей. Джинни, Рональд, Фред, Джордж – все присутствовали здесь, и только одногодка Гарри, похоже, находился на стороне слизеринца.
Следующее, что бросилось в глаза Снейпу – размашистая надпись, сделанная на стене огромными буквами:
«Тайная Комната снова открыта.
Враги Наследника, остерегайтесь».
На факелодержателе подле надписи висела пара обезглавленных петухов, связанных за лапки. Небольшая лужица, натекшая под ними, не оставляла сомнений в том, какой «краской» было начертано послание.
– Не смей отпираться! Это ты убил их, мерзкий мальчишка! – Филч наскакивал на Поттера так, словно и сам был петухом бойцовской породы.
– Да говорю же – Уизли тут была раньше меня! – загнанный в угол слизеринец яростно сверкал глазами на смотрителя.
– Откуда нам знать, что ты делал до того, как мы тебя встретили?! – грозно вопрошал один из близнецов.
– Тоже мне, нашел алиби! – поддерживал второй.
Дамблдор махнул своей палочкой в сторону петухов, те сорвались со стены и медленно подплыли к директору. Не касаясь их руками, тот пристально оглядел мертвых птиц.
– Хагридовы, – подвел он итог. – Думаю, Рубеус будет огорчен.
– Я могу заняться расследованием этого чудовищного проступка, – тут же предложил не отходящий от Дамблдора ни на шаг Локхарт.
– Спасибо, Гилдерой. Кажется, ваш кабинет поблизости? Я хотел бы поговорить с мистером Поттером, а также всеми Уизли в более спокойной обстановке. Да, Аргус, вы тоже можете пройти с нами.
Гордо задрав нос, Локхарт повел всех прочь сквозь толпу, которая пока и не думала расходиться. Филч, помедлив и бросив на гомонящих детей угрожающий взгляд, все же последовал за директором. Гарри поравнялся со Снейпом, стараясь идти в ногу со своим деканом.
– Во что вы опять ввязались, Поттер? – тихо, чтобы никто не услышал, сквозь зубы процедил тот. Мальчишка раздраженно повел плечами.
– Они ничего не докажут.
– Посмотрим, – Северус мысленно ухмыльнулся. Реакция Поттера оказалась вполне слизеринской. Зельевар не сомневался, что в убийстве петухов второкурсник не виноват, но был уверен, что даже обнаружься Гарри с петухом в одной руке и ножом в другой, чистосердечного признания от него вряд ли бы кто дождался.
Они вошли в неосвещенный кабинет, и нарисованные Гилдерои сонно зашевелились на портретах, торопливо пряча под ночными колпаками накрученные на бигуди волосы. Настоящий Локхарт взмахом палочки зажег свечи на столе и отступил в сторону, предоставляя директору вести допрос. Альбус обернулся к Гарри.
– Расскажи, пожалуйста, что случилось.
– Я не знаю, директор Дамблдор, – Поттер раздраженным жестом откинул волосы со лба. – Я разговаривал с Роном Уизли и его старшими братьями, тут раздался крик их сестры, мы все бросились к ней и обнаружили ее рыдающей рядом с той странной надписью. Я спросил, знает ли она, кто это сделал, а она тут же обвинила меня.
– Это был ты! – Джинни мрачно взирала на него из-под прикрытия старших братьев. – Больше некому!
– Ложь!
– Тогда почему ты оказался на третьем этаже во время празднования Хэллоуина, Поттер? – Джордж Уизли тут же поддержал сестру. – Ты был один, а слизеринцы, как известно, всегда ходят целой сварой!
– То есть, если мне захотелось побыть в одиночестве, значит, я уже преступник? – Гарри насмешливо поднял брови. – Между прочим, ваша сестра тоже разгуливала в одиночку!
– Не смей обвинять Джинни! – тут же возмутился второй близнец.
– Мисс Уизли? – Дамблдор перевел взгляд на девочку. Та сосредоточенно терла опухшие от слез веки.
– Я этого не делала! – огрызнулась она, не дожидаясь вопроса. – Мы с Роном вышли из Большого Зала вместе. Куда он шел, я не знаю. А я… ну…
– Ты следила за мной! – завопил Рон, наконец сведя концы с концами. – Вот откуда ты уз… – он осекся, метнув в сторону Поттера испуганный взгляд. Это не укрылось ни от глаз Снейпа, ни от глаз Дамблдора.
– Ну же, мистер Уизли, продолжайте, – мягко подбодрил Рона директор.
– Да нет, ничего, – тот пожал плечами. – Если она и правда за мной следила, то у нее алиби. Я только поднялся сюда, как она сразу же на меня наб… подошла поговорить. А потом мы поговорили с Фредом и Джорджем минуты две, и пришел Поттер. А еще через несколько минут мы услышали крик.
– Вот, – заметил Гарри, – через несколько минут! У Уизли было время, чтобы закончить надпись!
– А петухов она из воздуха трансфигурировала? – Фред громко фыркнул.
– Это маловероятно, – Минерва МакГонагалл одарила Джинни суровым взглядом. – Первокурсникам недоступно столь сложное заклинание, как трансфигурация чего-либо в живое существо. К тому же посмотрите на мисс Уизли: она совершенно не запачкана петушиной кровью. Это говорит в ее пользу.
– Существует масса Очищающих заклинаний, профессор! – запальчиво возразил ей Поттер. – И некоторые из них я сумел изучить даже на первом курсе! Следовательно…
Снейп с трудом сдержался, чтобы не снять со Слизерина пять баллов на болтливый язык.
– Следовательно, это сделал ты! – торжествующе воскликнул Фред. – Профессор Дамблдор, он сам признался!
– Точно! – поддержал его Джордж. – Раз он знает Очищающие чары, то легко мог скрыть следы своего преступления!
Гарри с ледяным спокойствием повернулся к своему декану.
– Не могли бы вы проверить мою палочку с помощью Приори Инкантатем, сэр? – вежливо осведомился он. Снейп мысленно вернул Слизерину потерянные Поттером баллы.
– Разумеется, – он сухо кивнул, взял палочку Поттера и произнес заклинание. Судя по всему, мальчик старался опередить хогвартскую учебную программу, активно разучивая перед инцидентом Манящие чары. – Все в порядке.
– Благодарю, сэр, – получив палочку назад, Гарри спрятал ее в рукав. – Надеюсь, никто из Уизли не откажется подвергнуться подобной процедуре?
Отказываться никто не стал. Приори Инкантатем не выявило ничего предосудительно, и рыжие гриффиндорцы чуточку успокоились.
– Мы выяснили, что мисс Уизли делала на третьем этаже, – меж тем сказала МакГонагалл, – но я хотела бы услышать и о том, почему все прочие оказались там во время праздничного пира.
– Мы были на отработке у Филча, – тут же сообщил Джордж. Аргус нехотя подтвердил эту информацию.
– Я увидел, что Гарри нет в Большом Зале, и решил посмотреть, где он, – нехотя признался Рон.
– Я ходил в совятню, – Гарри все еще сохранял невозмутимость. Очки Дамблдора сверкнули в свете свечи.
– Боюсь, мистер Поттер, совятня находится отнюдь не на третьем этаже, – заметил он. Гарри чуть было не ответил, что не знал, где находится совятня, но вовремя опомнился.
– Я там уже был. Спускаясь вниз, увидел Рона и близнецов, беседующих на третьем этаже, и подошел посмотреть.
– Вы отправляли письмо или получали? – поняв, что директор что-то нащупал, МакГонагалл немедленно подключилась к игре.
– Э-э-э… – Гарри беспомощно огляделся. Снейп понял его проблему. Вне зависимости от того, что скажет Поттер, это будет достаточно легко проверить, просто переговорив через камин с его корреспондентом.
– Гарри, не надо стесняться! – внезапно сказал Локхарт, выступая из темноты. Северус нервно передернул плечами, обнаружив, что практически позабыл о том, что хозяин кабинета присутствует среди них.
– Вы что-то знаете, Гилдерой? – Дамблдор внимательно посмотрел на учителя ЗОТИ. Локхарт ослепительно улыбнулся ему.
– Мистер Поттер просто не хочет говорить при своих друзьях из Гриффиндора, так как наделен исключительной скромностью. Дело в том, господин директор, что мы с мистером Поттером договаривались встретиться в моем кабинете, дабы обсудить кое-какие наши общие проблемы. Понимаете, – Гилдерой доверительно склонился к уху Дамблдора, – наша известность порой вынуждает поклонников действовать немного… навязчиво. Я заметил, что некий Колин Криви, несомненно будущая звезда магической прессы, неустанно преследует мистера Поттера с фотоаппаратом. А вы представляете, какими могут получиться снимки, сделанные наспех?! Я не мог не предложить мистеру Поттеру свою консультацию как часто встречающееся с репортерами лицо.
Сказанное Локхартом было настолько очевидной чушью, что Снейпу даже не требовалась Легилименция, дабы это доказать. Популярность была нужна Поттеру как оборотню полнолуние. И, насколько Северус знал своего ученика, тот никогда не стал бы обсуждать свою репутацию в магическом мире с таким разнаряженным павлином, как Гилдерой. Тем не менее, после слов Локхарта о назначенной с Поттером встрече, на лице мальчишки появилось столь явственное облегчение, что зельевар каким-то шестым чувством понял, что профессор ЗОТИ не лгал. По крайней мере, не обо всем.
– В таком случае, думаю, к мистеру Поттеру больше нет никаких претензий, – улыбнулся мальчику Дамблдор. – Вероятнее всего, автора той надписи и убийцы бедных птиц в этом кабинете сейчас нет. А пока нам всем следует разойтись и лечь спать. Уверен, рано или поздно хулиган будет найден.
– И отчислен! – жестоко добавил Филч.

Разговор в кабинете ЗОТИ закончился уже после отбоя, и толпа из коридора на третьем этаже успела разойтись по своим гостиным. Не собираясь позволять Поттеру разгуливать по Хогвартсу в одиночку, Снейп приказал тому следовать за собой и направился в свой кабинет. Взмахом руки предложив слизеринцу расположиться в одном из двух гостевых кресел, зельевар сел напротив ученика и пристально на него посмотрел. Поттер не поднимал взгляд от пола.
Перед началом данного учебного года Снейп дал себе зарок сблизиться с Поттером, вынудив того проникнуться доверием к своему декану. Но стоило мужчине вспомнить нахальную рожу Блэка, бесцеремонно прервавшего тогда важный разговор с Люциусом, как зарок тут же был нарушен. Северус понимал, что ведет себя как мальчишка, назначая отработки Поттеру за поведение Блэка, но решил временно позволить себе эту маленькую слабость. В конце концов, у него впереди была уйма времени…
Как выяснилось теперь, времени у него не было. На лицо было нечто странное, связанное с Поттером, а слизеринец не доверил бы декану и ломаный сикль. Северус вздохнул. Впору было извиняться перед своим учеником, но тогда Гарри совершенно справедливо может потребовать проверки зельевара на Империо.
– Чаю, Поттер? – наконец, сухо осведомился Снейп, решив, что начать разговор все же следует. Гарри помотал головой.
– Спасибо, сэр, не нужно.
«Не хочет или подозревает, что я могу подлить Веритасерум?» – мужчина нахмурился.
– Вы расскажете мне, что делали на третьем этаже?
– Профессор Локхарт сказал…
– Профессор Локхарт сказал чушь, – Северус произнес эту фразу с видимым удовольствием. Гарри наконец поднял на него взгляд. В уголках губ мальчика мелькнула улыбка.
– Но это правда, сэр. Я действительно собирался встретиться на третьем этаже с профессором Локхартом. Правда, я совершенно не знал, что это будет он. И уж конечно я совсем не собирался говорить с ним, – он скривился, – о нашей славе.
– С кем же тогда вы собирались повидаться, мистер Поттер? – Снейп вздернул бровь. Гарри, пожав плечами, протянул ему записку следующего содержания:
«Мистер Поттер, мне бы хотелось встретиться с вами на третьем этаже в конце празднования Хэллоуина. Вас, несомненно, заинтересует информация о некой личности, которую я готов предоставить».
Почерк показался Северусу смутно знакомым. Впрочем, такие почерки – аккуратные, ровные, буковка к буковке – всегда излишне похожи один на другой. Никакой индивидуальности.
– Подписи не было, – пояснил Гарри. – Поэтому я не знал, что это – Локхарт.
– И собрались идти на встречу с незнакомым человеком, в то время как все преподаватели, могущие защитить тебя в случае опасности, находятся в Большом Зале? – Северус смерил мальчика выразительным взглядом. – Мистер Поттер, кажется, я был склонен переоценивать ваши умственные способности.
Гарри помедлил.
– Меня бы не увидели, – наконец, сказал он. Снейп понял его моментально.
– Надеялись на мантию-невидимку отца, мистер Поттер? – зельевар коротко усмехнулся, встретив растерянный взгляд мальчика. – Она не спасает от тех, кто знает, что следует искать. Запомните это.
– Запомню, сэр, – Гарри медленно кивнул. Его лицо приобрело задумчивое выражение. – Простите, сэр. Я постараюсь впредь не поступать столь опрометчиво.
– Постарайтесь, – Снейп кивнул, поднимаясь и распахивая дверь кабинета перед мальчиком. – Идите, Поттер. И если вы все же решите встретиться с профессором Локхартом, сообщите мне, о чем он хотел с вами поговорить.
– Разумеется, сэр! – на миг черные глаза зельевара встретились с честными слизеринскими глазами Гарри, после чего тот торопливо поспешил в свою гостиную.

~Глава 35~

Сириус задумчиво разглядывал отделенного от него решеткой камеры старца. Тот был совершенно сед, одет в неопрятную тюремную робу, однако лицо его сохраняло полную невозмутимость. Тем не менее, невыразимец ни на минуту не забывал, кто перед ним, напрягаясь всякий раз, когда арестант шевелился. Сопровождающий Блэка тюремный надзиратель крепко сжимал свою волшебную палочку, не уверенный, в которого из двух беседующих волшебников следует целиться.
– Так почему вас это интересует, мистер Блэк? – собеседник Сириуса демонстративно сложил руки на груди.
– Вас это не касается, мистер Гриндевальд, – Блэк хмыкнул. – Я и так уже был вынужден предъявить вам предписание Отдела Тайн. Вы же не хотите, чтобы вас расспрашивали с Веритасерумом?
– Это ни к чему, – самый страшный маг времен молодости Дамблдора сухо усмехнулся. – Моим ответом будет «нет».
– Вы искали их всю свою сознательную жизнь, – напомнил Сириус.
– И не нашел.
– Мне все-таки применить Веритасерум? – Блэк нахмурился. Ему не нравилось угрожать старику за решеткой, несмотря на все совершенные тем преступления. Наверное, где-то в глубине души бывшего узника Азкабана пробуждалась банальная солидарность.
– Вы мне не верите? – Гриндевальд сохранял на лице маску неколебимого спокойствия.
– Я был у Грегоровича. Он рассказал, кто похитил у него Бузинную палочку.
– Неужели вы считаете, что я прячу свою палочку в этой камере под матрасом? – Геллерт смерил своего оппонента насмешливым взглядом. Сириус устало вздохнул.
– Мистер Гриндевальд, я лишь прошу ответить, была ли палочка уничтожена после вашего поражения и не находили ли вы прочие Дары Смерти. Также меня весьма заинтересовали бы любые намеки на то, где их искать.
– Я отвечу вам, только если вы ответите на мой вопрос, – старый заключенный не собирался отступать ни на дюйм. – Зачем это вам?
– Это нужно Отделу Тайн, – Сириус мимоходом подумал, что еще полчаса подобного общения, и он действительно потребует Веритасерум, даже если за ним придется возвращаться обратно в Англию. – Понятия не имею, зачем! Скорее всего, насколько я знаю своих коллег, для изучения артефактов и попытки копирования их свойств.
– Стоит ли копировать подобное? – Гриндевальд покачал головой. – Палочка, владелец которой становится столь беспечен, что проигрывает заведомо слабому противнику. Камень, возвращающий призраков и не позволяющий утихнуть душевной боли.
– Есть еще Плащ, – напомнил Блэк. – Разве он не стоит того, чтобы быть найденным?
Геллерт промолчал. Сириус мысленно порадовался тому, что, кажется, на этот раз попал в точку. Похоже, Плащ интересовал Гриндевальда до сих пор, несмотря на то, что покинуть Нурменгард он уже давно не рассчитывал.
– Время, мистер Блэк, – внезапно напомнил о себе тюремный надзиратель. – Вам пора уходить.
Сириус коротко выругался, поворачиваясь к Гриндевальду спиной. Похоже, он напрасно приехал в такую даль. Темные маги не любят раскрывать свои тайны. Невыразимец шагнул было прочь от камеры, когда сухая старческая рука, просунувшись сквозь прутья решетки, ухватила его за рукав.
– Подождите. Бузинная палочка должна быть у Альбуса Дамблдора. По крайней мере, он может знать о ее местонахождении. Что до Плаща и Камня… попробуйте проследить родословные семейств, произошедших от Перевеллов. Возможно, в них вы сможете обнаружить подсказку.
– Благодарю, мистер Гриндевальд, – Сириус коротко кивнул магу, стараясь сдержать неуместную в тюрьме широченную улыбку. Его душа пела. Как оказалось, задание, выданное новому невыразимцу начальником Отдела Тайн, было не таким уж и неосуществимым. Начало было положено.
«Главное, не забыть стереть память тюремщику, – подумал Блэк. – Не хотелось бы, чтобы кто-то нашел Бузинную палочку раньше меня».

В кои-то веки Рон действительно боялся встречаться с Поттером, хотя и не мог себе толком объяснить, что же в нем такого страшного. Более того: за время своих занятий в Тайном Клубе Уизли настолько привык к окружению, состоящему исключительно из слизеринцев, что практически перестал испытывать отвращение к этому факультету. Разумеется, рано или поздно все последовали Салазара становились темными волшебниками, но до тех пор с ними вполне можно было иметь дело, если, конечно, тебе было что предложить взамен.
Когда филин Малфоя принес Рону записку с местом и временем встречи, мальчик не поверил своим глазам. Он был убежден, что из-за Джинни и идиотских обвинений близнецов Поттер не захочет иметь с Уизли ничего общего. Конечно, Гарри пообещал принять Джинни в Клуб, но Рон прекрасно понимал, что Непреложного Обета Мастер Клуба не давал, следовательно, вполне мог и передумать.
Тем не менее, встреча все же собиралась состояться. Гарри не стал рисковать, в который раз назначая сбор в Выручай-Комнате, и пригласил Уизли на пятый этаж. Паркинсон уже поджидала того, выглядывая из-за статуи Бориса Бестолкового. Схватив Рона за рукав, Панси прошипела пароль и втолкнула мальчика в помещение. Рыжий поскользнулся на гладком мраморном полу, упал на колени и до крови ободрал ладонь. Подняв глаза, он встретился взглядом с очень мрачным Поттером, чья палочка уже была направлена в сторону гриффиндорца.
– Коллопортус! – сказал Гарри, и полупрозрачный луч заклинания, вылетевший из его палочки, врезался в дверь за спиной Уизли. Рон непроизвольно вздрогнул и отшатнулся. Слизеринцы заухмылялись.
– Уизли, это конечно мило, что ты падаешь на колени перед нашим Мастером, но совершенно не обязательно, – речь Драко Малфоя прямо-таки истекала ехидством. – Впрочем, если ты действительно собираешься молить о прощении…
Хмурый Рон поднялся на ноги, отряхивая ладони и оглядываясь. Помещение, в котором собрался Дуэльный Клуб, отличалось изысканной красотой: белый мрамор, золотые канделябры, прямоугольный бассейн, заполненный ароматизированной водой.
– Где это мы?
– Ванная старост, – сообщил ему Нотт. Он подошел к двери и подергал ее за ручку. Повернулся к Гарри: – Думаешь, выдержит?
– Посмотрим, – тот пожал плечами. – Профессора, конечно, пройдут, а вот остальные вряд ли будут ломиться в запертую дверь ванной. Мало ли кто внутри?
– Как вы узнали пароль? – полюбопытствовал Рон.
– Флинт сказал, – Малфой ухмыльнулся. – Поттер пригрозил ему, что иначе проиграет квиддичный матч. Блеф, конечно, но нашему капитану этого знать не полагается.
– К слову, о лишних знаниях, – Трейси угрожающе посмотрела на Рона, зловеще поигрывая палочкой. – Уизли, у тебя вообще мозги есть?
– А что такого-то?! – решив, что лучшая защита – это нападение, Рон двинулся к слизеринке. – Между прочим, в конце прошлого года вы меня не предупреждали, что о ваших встречах нельзя рассказывать!
– Но это же очевидно! – Дэвис страдальчески воздела глаза к потолку. – О-че-вид-но, понимаешь?
– Трейси, он гриффиндорец, – Теодор сочувственно положил руку на плечо девочки. – Он не знает таких слов.
Рон почувствовал острое желание использовать на Нотте какое-нибудь из выученных в Клубе заклинаний.
– Хватит, – ощутив, что еще немного, и Уизли взорвется, Гарри решил прервать показательные издевательства однокурсников. – Что сделано – то сделано. В конце концов, это и правда наша ошибка, что мы не сказали Рональду молчать о встречах.
Рон облегченно улыбнулся.
– Тем не менее, – продолжил Поттер, наблюдая за выражением лица гриффиндорца, – кое в чем наш союзник виноват. Зная, что его сестра в курсе наших собраний, Рон, тем не менее, неосмотрительно позволил ей проследить за ним и вычислить тайное убежище на восьмом этаже.
– Откуда же я знал?.. – начал было Рон, но стиснул зубы под пристальным взглядом Поттера.
– Думать надо было! – прошипела Панси, вновь толкая гриффиндорца.
– Паркинсон, ты!.. – Рон зло посмотрел на нее.
– Что? – девочка уперла руки в бока. – Где мы теперь заниматься будем?!
– А чем вам Выручай-Комната разонравилась? Если мы примем Джинни… – начал было Рон, но слизеринцы выразительно рассмеялись в ответ.
– Уизли, может нам и братьев твоих принять, раз они все знают? – Малфой громко фыркнул. – А потом они еще кому-нибудь расскажут, их тоже принимать? Наш Клуб – сообщество для избранных, всякой швали тут не место!
– Ты назвал мою сестру… – Рон начал медленно багроветь. Его правая рука непроизвольно попыталась нашарить в кармане палочку. Помянув Мордреда, Гарри кивнул стоящим наготове Винсенту и Грегори. Если что, те должны были успеть растащить двух извечных соперников в стороны и окунуть импульсивного Уизли головой в бассейн.
– Рон, успокойся! – вышагнув вперед, Поттер встал между Уизли и Малфоем. – Дело не в твоей сестре, а в том, что наш Тайный Клуб в любой момент может перестать быть тайным. И так как использование Обливиэйта незаконно, единственное, что мы можем сделать, это перенести наши встречи в более укромное место. Конечно, информация о Клубе все равно просочится наружу, но если никто не будет знать, где проходят наши встречи, это не так уж и страшно.
– Джинни может снова нас выследить, – вздохнув, признался Рон. – Она упорная.
– Значит, твоя задача состоит в том, чтобы у нее больше не возникало подобного желания, – сурово отрезал Гарри. Рон вытаращил глаза.
– И как я, по-твоему, это сделаю?
– Как хочешь. Пока за нами могут следить, придется встречаться здесь. Не самое удобное и безопасное место, конечно, зато его не жалко. В то же время мы все поищем более подходящее убежище. А еще неплохо было бы выучить какие-нибудь чары Скрытности.
– Я займусь этим, – предложила Дэвис. Гарри согласно кивнул.
– А теперь, может, поговорим о наказании провинившихся?.. – подал голос Малфой. Ухмыльнулся: – Что, Уизли, думал, мы все спустим тебе с рук?
– Драко, – Гарри нахмурился. – Мы же договаривались.
– Нельзя создавать прецедент! – блондин демонстративно сложил руки на груди. Поттер пожал плечами.
– Согласен. Я лишь хотел предложить заменить наказание кое-чем другим.
– Другим? – переспросил Рон. При слове «наказание» мальчик насторожился. Нет, он ожидал, что Дуэлянты разозлятся из-за Джинни, но кару свою представлял весьма смутно. Точнее, не думал, что сможет спокойно стерпеть, если тот же Малфой в целях наказания вздумает наградить его каким-нибудь мерзким проклятием. Так что предложение Мастера Клуба о замене возмездия чем-то другим не могло не радовать.
– Другим, – подтвердил Гарри. – Мне кажется, будет справедливо, если Рон, чтобы заслужить наше прощение, просто сделает что-нибудь полезное. Например… – он демонстративно задумался, – например, выяснит, как Джинни Уизли связана с той надписью на стене.
– Она не виновата! – тут же окрысился Рон.
– Она могла видеть виновника, – предположил Нотт, перебивая возмущенный вопль гриффиндорца. – Или ее кто-нибудь проклял и заставил сделать ту надпись.
– Или ее просто шантажировали, – Трейси предложила еще одну версию.
– В общем так, Уизли, – подвел итог Гарри, – я принял решение. Чтобы заслужить наше прощение, ты обязан выяснить, связана ли твоя сестра с надписью на стене и, если это не так, вычислить преступника. Иначе в конце года я, как Мастер Клуба, исключу тебя из Дуэлянтов. Конечно, если Дамблдор найдет вандала раньше тебя, я заменю этот приказ чем-нибудь другим. Но рекомендую тебе постараться.
Рон тихо выругался, получив подзатыльник от стоявшей рядом с ним Паркинсон.
– Ладно, – хмуро сказал он. – Попробую.
Покидая ванную старост по завершении встречи Клуба и направляясь в свою спальню, Рон наконец понял, почему так боялся встретиться с Поттером. Ему просто не хотелось, чтобы Мастер выгнал гриффиндорца из своего Клуба. Ведь быть шпионом в стане врага оказалось весьма интересным занятием.

– Так вы считаете, Альбус, что это был не детский розыгрыш? – отпив глоток чая из своей чашки, Флитвик с любопытством посмотрел на директора.
– Розыгрыш! – Снейп громко фыркнул. – Вы называете акт вандализма розыгрышем, Филиус?
– Согласна с Северусом, – Минерва сурово поджала губы. – Факт убийства петухов говорит о немыслимой для ребенка жестокости.
– Ну, возможно петухи были уже мертвы до того, как им открутили головы? – Помона Спраут, как всегда, пыталась смягчить обстановку. – Или это были не настоящие птицы, а плоды трансфигурации?
– Боюсь, они были самыми настоящими, Помона, – покачал головой Дамблдор. – Хагрид подтвердил факт пропажи нескольких кур в его хозяйстве. И птицы погибли именно из-за потери своих голов. Если бы они были уже мертвыми на тот момент, кровь не лилась бы так сильно.
– Тем не менее, надпись на стене вас беспокоит куда больше, нежели убийство, пусть даже глупых птиц, – заметил Снейп. – Вы верите в эту чушь?
– Тайная Комната открывалась, Северус! – Минерва возмущенно посмотрела на зельевара. – Это не чушь!
– Разумеется, я знаю об этом, – огрызнулся декан Слизерина. – Я подразумевал, что чушью является именно конкретная надпись, а вовсе не сам факт существования Тайной Комнаты!
– Ты так думаешь, Северус? – Дамблдор задумчиво помешивал свой чай. Зельевар язвительно ухмыльнулся.
– А вы предлагаете мне считать, что Ужас Слизерина вырвался на свободу только для того, чтобы передушить пару кур?
– Это было предупреждение! – Сибилла Трелони назидательно воздела палец к потолку. – Незримые силы снизошли до того, чтобы обагрить стены этого замка своим мрачным предсказанием! Кто бы ни был бедный ребенок, начертавший сии слова, уверена, его пророческий дар наиредчайше велик! Я могла бы поискать в своем классе…
– А это не мог быть Пивз? – торопливо перебила Септима Вектор словоизлияния Трелони.
– Кровавый Барон уверял, что полтергейст в этом не замешан, – ответил Снейп.
– Не переживайте, многоуважаемые коллеги, – Гилдерой закончил чаепитие и аккуратно промокнул рот белоснежной салфеткой. – Даже если Тайная Комната действительно снова открыта, я найду способ защитить вас всех от Ужаса Слизерина.
Зельевар презрительно хмыкнул. Он сильно сомневался в способности Локхарта защитить хотя бы самого себя.
– К сожалению, абсолютной уверенности в лживости надписи у нас нет, – подвел итог Дамблдор. – Я бы хотел попросить всех вас проявить осмотрительность. Когда Тайную Комнату открывали в последний раз, произошла трагедия, и мне не хотелось бы ее повторения. Мы должны как можно скорее вычислить сделавшего ту надпись ученика и узнать, что же ему известно.
– Я расспрошу своих, – Спраут поднялась со своего места, – Может, кто-нибудь что-то видел.
– Я понаблюдаю за коридорами, – решила Минерва.
– А я попробую разузнать про Тайную Комнату, – тут же предложил Флитвик.
– Хотя я и сомневаюсь, что Наследник Слизерина, будь такой в Хогвартсе, стал бы унижать себя подобным актом вандализма, я все же проверю, нет ли в Хогвартсе ученика с подходящей наследственностью, – сказал Снейп. Дамблдор кивнул ему.
– В таком случае, мне остается лишь разыскать Тайную Комнату и остановить преступника, – горделиво распрямил плечи Локхарт.

~Глава 36~

Напряженно хмурящийся Оливер Вуд протянул руку ухмыляющемуся Флинту, и тот стиснул ее в болезненно-крепком рукопожатии. Гарри переглянулся с Драко. В отличие от полностью уверенного в себе блондина Поттер до сих пор испытывал легкое волнение. Все-таки, представлять свой факультет на поле – это совсем не то же самое, что дружеский матч в Малфой-менор. Гарри не имеет права на ошибку.
– По моему свистку, – скомандовала мадам Хуч. – Один… два… три!
Гарри стремительно взмыл в воздух и сразу же был вынужден увертываться от бладжера, направленного в мальчика меткой рукой одного из близнецов. Подлетевший к Поттеру Боул отбил мяч в Кормака МакЛаггена, нового ловца Гриффиндора. Ринувшиеся на перехват бладжера Уизли пропустили момент, когда Драко, рванувшийся к кольцам, забросил туда квоффл.
– Малфой, сменивший Монтегю на месте охотника, забивает первый гол и открывает счет, – мрачно прокомментировал Ли Джордан.
Гарри встретился взглядом с другом, приветственно махнул ему и взмыл вверх. Пришла его очередь доказывать, что он достоин места в команде.
Меж тем снитча нигде не было видно. Разозленные своим промахом, гриффиндорцы быстро отыгрались и теперь стремительно набирали очки. Слизеринцы не отставали, стараясь удвоить количество голов, забитых в кольца противника.
– Квоффл у Спиннет, – тараторил Джордан, не спускающий взгляд с поля. – Она передает его Белл, Джонсон, снова Спиннет… О нет! Бладжер, посланный Дереком, чуть не сбрасывает ее метлы! Квоффл перехватывает Флинт…
Внезапно и Гарри чуть не оказался сбитым с метлы, когда третьекурсник МакЛагген пулей пролетел мимо него вниз, устремляясь куда-то к трибунам.
– МакЛагген заметил снитч! – в голосе комментатора послышались торжествующие нотки.
Гарри выругался, сообразив, что засмотревшись на игру своей команды, совсем забыл об обязанностях ловца. Сделав крутой разворот, он рванулся следом за МакЛаггеном. Тот был гораздо ближе к снитчу, однако «Нимбус» Поттера оказался куда скоростнее метлы Кормака. Тем не менее, Гарри не успевал. Снитч завис прямо над гриффиндорской трибуной и, кажется, не собирался оттуда улетать.
МакЛагген вытянул руку, стремясь захватить крошечный мячик. Поттер, не задумываясь о последствиях своего поступка, соскользнул с метлы, уцепившись за ее древко пальцами левой руки. От резкого движения та дернулась вниз, и Гарри, чуть не соскользнув, оказался на несколько дюймов впереди своего противника. Этого вполне хватило, и оттолкнув руку Кормака, Поттер схватил снитч. Слизеринская трибуна взревела.
– Это невероятно! – в голосе Джордана сквозило искреннее возмущение. – Поттер ловит снитч, буквально на секунду опережая гриффиндорского ловца! Это какой-то трюк!
– Тебе просто повезло, Поттер! – злобно бросил МакЛагген, отлетая к своей команде.
Гарри самодовольно ухмыльнулся. Повезло или нет, но он поймал снитч! Это было самое главное. Теперь осталось только осторожно забраться обратно на метлу…
И в этот момент Поттера ослепила вспышка. Криви, восторженно взирающий на своего кумира, сжимал в руках фотоаппарат. Кто-то из однокурсников сердито дернул Колина за руку, но было уже поздно. Вздрогнув от неожиданности, Гарри непроизвольно разжал пальцы, секунду балансировал на тонком бортике, огораживающим гриффиндорскую трибуну от поля, а затем рухнул вниз. В правой руке что-то громко хрустнуло.
– Гарри! – встревоженный Драко стремительно бросился к другу. Осторожно пошевелившись, Поттер сел, баюкая сломанную конечность.
– Мордредов Криви! – простонал он. – Я убью этого маленького уродца!
– Следите за языком, мистер Поттер! – подлетевшая мадам Хуч неодобрительно посмотрела на слизеринца. – Уверена, мистер Криви не хотел вам навредить…
Гарри зло посмотрел на нее. При дьявольской боли в поврежденной руке слова о морали как-то не котировались.
– Мой отец смотрел матч, – тут же вмешался Малфой, – он поспособствует наказанию Криви за попытку нападения! Этот первокурсник уже давно преследовал Гарри с неизвестными целями, а вот теперь…
Слизеринская команда, следом за мадам Хуч приблизившаяся к пострадавшему ловцу, обменялась гнусными ухмылками. Фанатизм Колина секретом ни для кого не являлся. Гриффиндорцы, прекрасно слышащие со своей трибуны монолог Малфоя, возмущенно загомонили.
– Пропустите меня! – сквозь толпу заполонивших подходы к полю болельщиков проталкивалась мадам Помфри. Ловко обогнув медсестру, Локхарт проскользнул мимо нее и решительно устремился к Поттеру.
– Позволь мне, Гарри! – он широко улыбнулся мальчику. – Сейчас все будет в порядке!
Гарри рефлекторно спрятал руку за спину.
– Нет, спасибо, профессор Локхарт! – тут же отозвался он.
– Ну ладно, – казалось, учитель ЗОТИ ничуть не расстроился. – В таком случае я могу дать вам Обезболивающее зелье…
– Думаю, это не ваша обязанность: предлагать зелья моему ученику, Гилдерой, – суровый голос Снейпа остановил Локхарта, уже потянувшегося было к карману мантии. Скользнув по франтоватому мужчине презрительным взглядом, Северус вручил темноволосому слизеринцу небольшой бутылек.
– Спасибо, сэр, – Гарри с благодарностью выпил зелье. Наконец подоспевшая мадам Помфри решительно направила палочку на сломанную руку мальчика.
– Ферула! – ловко наложенные бинты зафиксировали перелом. Медсестра удовлетворенно кивнула: – Вам повезло, мистер Поттер, что перелом закрытый. Сейчас мы дойдем до Больничного крыла, и я выдам вам Заживляющее зелье.
– Поттер, мы возвращаемся в гостиную, праздновать победу, – вмешался Флинт, как и все слизеринцы, ожидающий Гарри. – Долечишься – приходи.
– Хорошо, – мальчик осторожно подвигал перевязанной рукой и поднялся с земли. – Я быстро!

Действительно, окончательное исцеление перелома не заняло много времени. Выпив первую порцию Заживляющего зелья и отбившись от уговоров мадам Помфри провести в Больничном крыле хотя бы одну ночь, Гарри вернулся в свою гостиную. Слизеринцы встретили ловца-победителя одобрительными возгласами и поднятым в его честь сливочным пивом. Особенно ликовал второй курс: сегодня на поле отличились сразу двое его представителей.
– Ни минуты не сомневался в тебе, Поттер! – Маркус хлопнул мальчика по плечу. – С тех самых пор, как ты показал себя на тренировке, я понял, что у Гриффиндора нет шансов!
Гарри улыбнулся. Одобрение старшекурсника было весьма полезно для слизеринца. Теперь они с Драко еще долго будут в фаворе, чем, разумеется, можно будет воспользоваться.
Празднование затянулось до полуночи. По негласной традиции, появившейся еще во времена предыдущего декана Слизерина, квиддичные игроки в случае победы имели полное право полноценно отдохнуть. А в пять минут первого дверь в подземелья распахнулась, и в гостиную ввалился ошарашенный Пьюси, посещавший перед сном ванную старост.
– Там такое случилось! – воскликнул он, разом разрушая праздничную атмосферу в помещении. – Криви кто-то проклял прямо напротив Больничного крыла!
Гарри почувствовал, как к нему устремляются взгляды всех присутствовавших в гостиной слизеринцев. По спине невольно побежали мурашки.

– Добро пожаловать в наш маленький Дуэльный Клуб! – вещал Локхарт, поднявшись на постамент для сражений. – Подходите ближе, не стесняйтесь! Всем меня видно? Всем меня слышно? Великолепно! В таком случае, мы можем начинать!
Поттер обменялся многозначительными улыбками с членами своего Клуба. На собрании, проведенном аккурат перед началом выступления Локхарта, Дуэлянты единодушно пришли к мнению, что научить их профессор ЗОТИ ничему не сможет. Конечно, Локхарт никогда не лез за словом в карман, объясняя заклинания из своих книг, и всегда был готов рассказать красочную историю о способах борьбы с тем или иным темным существом, однако он ни разу не демонстрировал свои навыки владения палочкой на практике. Слизеринцы справедливо подозревали, что на самом деле профессор не слишком-то силен в магии.
– Позвольте мне представить моего ассистента, профессора Снейпа, – тем временем продолжил Гилдерой, расплываясь в широчайшей улыбке. – Думаю, вы все заинтересуетесь тем, что мы с профессором заключили своего рода пари. Сейчас нами будет продемонстрирована небольшая дуэль, победитель которой займется обучением учеников с пятого по седьмой курсы, а проигравший – более юных дуэлянтов.
Кривя рот в язвительной усмешке, Снейп, задрапированный в свои непоколебимо-черные одеяния, прошествовал на помост. Северус давненько не испытывал ощущения, когда за тебя переживает не только Слизерин, но и прочие факультеты – точнее, младшекурсники. Ученики с пятого курса и старше болели за Локхарта.
– Любая дуэль должна начинаться с поклона, что мы с профессором Снейпом сейчас вам и продемонстрируем, – рассказывал Гилдерой, озвучивая собственные действия. Декан Слизерина раздраженно дернул головой в ответ на замысловатое приветствие Локхарта. Ему пришло в голову, что инстинкт самосохранения у этого расфуфыренного щеголя отсутствует так же, как и мозги. Комментарии слизеринцев, выбивших себе ближайшие к помосту места, вполне согласовывались с мыслями зельевара.
– Как вы можете убедиться, мы держим палочки в общепринятой атакующей позиции, – говорил Гилдерой. – А на счет «три» мы выкрикнем наиболее подходящее для дуэли заклинания. Но не бойтесь! Разумеется, никто из нас не собирается убивать другого!
– Я бы не был в этом так уверен, – буркнул Рон, единственный из всех гриффиндорцев не побоявшийся приблизиться к охраняемому Крэббом и Гойлом Поттеру. После того памятного вечера, закончившегося наложением на Криви проклятия Окаменения, никто из представителей красно-золотого факультета не сомневался, что это – дело рук темноволосого слизеринца.
– Раз… – тем временем произнес Локхарт, – Два… Три!
– Экспеллиармус! – резко взмахнув палочкой, Снейп указал ею на оппонента. Ярко-малиновый луч вылетел из ее кончика и стремительно понесся к Гилдерою… пролетая над его головой. Аккурат перед колдовством зельевара, Локхарт уронил свою палочку и наклонился за нею в весьма удачный момент.
– Экспеллиармус! – тут же сказал он, выпрямляясь и повторяя действия Северуса. Презрительно хмыкнув, тот заблокировал чары с помощью Протего и наслал на учителя ЗОТИ Ступефай.
Спустя пару минут с начала поединка декан Слизерина понял, что испытывает легкое недоумение. Очевидно, что Локхарт был в разы хуже подготовлен к проведению дуэли и неминуемо должен был пасть в первые же секунды боя. Однако каким-то немыслимым образом тот держался. Гилдерою непрерывно везло: он падал, спотыкался, оговаривался, произнося вместо одних заклинаний другие, два раза ронял палочку и, тем не менее, оставался неповрежденным. Все промахи учителя ЗОТИ выглядели совершенно ненаигранными, однако из-за них Снейп промахивался с пугающей частотой. Конечно и Гилдерой ни разу не сумел попасть в зельевара, но это ничего не значило. Очевидно, Локхарт все-таки разбирался в предмете, который преподавал.
Старшекурсники, поначалу взирающие на Локхарта с очевидным унынием, быстро оживились и принялись награждать веселыми возгласами каждую «случайную» увертку профессора.
– Инкарцеро! – разозлился Снейп, разом повышая уровень поединка и переходя с заклинаний третьего курса на более сложные. Гилдерой замер, дернулся было в сторону, широко улыбнулся противнику и… оказался запутан волшебными веревками с головы до ног. Северус удовлетворенно улыбнулся. Слизеринцы, присутствующие в Большом Зале, зааплодировали своему декану.
– Как вы видели, мой многоуважаемый коллега сумел победить меня великолепными Связывающими чарами, – обездвиженный Гилдерой и не думал смущаться своим положением проигравшего. Напротив, кажется, он был весьма обрадован: – Конечно, данное заклинание не рекомендуется использовать в настоящих поединках, так как оно довольно-таки легко снимается… Однако я счел необходимым показать вам всем, что даже такое простое и, в сущности, неопасное заклинание порой может обезвредить вашего противника. А теперь, если профессор Снейп соблаговолит…
– Фините Инкантатем! – брезгливо поморщившись, зельевар снял чары с болтуна. Следовало признать, что Локхарт обладал настоящим даром делать хорошую мину при плохой игре. Случись этому жалкому пройдохе встретиться с Северусом в реальном поединке, от него не осталось бы и призрака. Однако, чему же так рад Гилдерой?..
– Несмотря на то, что я всего лишь поддался профессору Снейпу, я, разумеется, не нарушу условия нашего с ним пари, – разливался соловьем Локхарт. – Поэтому мой многоуважаемый коллега займется обучением более взрослых и знающих из вас… Моя же феноменальная терпеливость и дружеское участие, как я считаю, прекрасно подойдут для новичков. Начнем, пожалуй, со второго курса, – тут Гилдерой легко спрыгнул с постамента и танцующей походкой приблизился к Гарри и окружающим его Дуэлянтам. – Как вы смотрите на то, чтобы показать класс, мистер Поттер?
Снейп сквозь зубы помянул Моргану. И как же он сразу не понял замысел Локхарта?.. Похоже, профессор ЗОТИ был не так уж и прост.

Разделившись на пары под зорким наблюдением Локхарта, ученики младших курсов Хогвартса сражались друг с другом. Им было разрешено использовать все заклинания, примененные двумя профессорами в дуэли, однако получались они далеко не у всех. В частности, среди второкурсников особо выделялись слизеринцы Поттер, Малфой, Паркинсон и Нотт, а также гриффиндорцы Грейнджер и Уизли. Рон был особенно горд тем, что мог сражаться если и не на уровне Поттера с Малфоем, то хотя бы как Панси, в пару с которой его и поставил Локхарт. Гарри, легко одолев склонную скорее к теории, нежели к практике Дэвис, развлекался, перекидываясь с Драко простенькими заклинаниями. Теодор, тихо шипя оскорбления, атаковал Грейнджер, причем на лице его было столь брезгливое выражение, будто ему было неприятно касаться девочки даже лучами заклятий. Прочие же второкурсники в целом не представляли собой ничего примечательного, в основном больше разучивая новые заклинания, нежели действительно пытаясь ими атаковать. Первокурсники, не готовые к дуэлям, однако допущенные к их просмотру, столпились вокруг сражающихся ребят, бурно комментируя их действия. Локхарт сновал между дуэлянтами, то и дело одобрительно хмыкая.
Северус Снейп не мог не признать, что у его коллеги получалось все более чем хорошо. Видимо, неспособность вдумчиво проводить уроки, на которую то и дело жаловались декану все слизеринцы, компенсировалась у Гилдероя достижениями в области дуэльного мастерства. И хотя из самого Локхарта поединщик был никакой, познания о правильном проведении боев были у него превосходные. С точки зрения Снейпа тут сказывалась память писателя, неоднократно восхвалявшего в своих книгах поединки с различными монстрами и темными волшебниками. В результате, что-то в голове да осталось.
Отвлекшись на семикурсников, решивших под шумок устроить полноценную дуэль с применением далеко не безопасных чар, Северус пропустил момент, когда кто-то из общей толпы учеников сотворил необычное волшебство. В сущности, чары Призыва довольно часто использовались для отвлечения противника во время дуэли, однако в Хогвартсе их не преподавали. Тем более такие, призывающие на поле боя действительно опасное существо.
– Серпенсортиа!
Увидев, как в страхе расширяются глаза Малфоя, Гарри тут же повернулся. Длинная черная змея, явно раздраженная снующими вокруг нее детьми, приподнялась на хвосте и уже угрожающе раскрыла пасть. Гарри в панике огляделся. Снейп был далеко, а Локхарта и вовсе не было видно.
– Гарри, замри! – прошептал белый как снег Драко. В этот момент Панси, сражающаяся подле их пары, увидела змею и тут же оглушительно взвизгнула. Рептилия скользнула к ней. Времени на принятие иного решения у Поттера не оставалось.
– С-с-стой! – прошипел он змее, понимая, что еще миг, и та бросится на девочку. – Не с-с-смей ее трогать!
Змея дернулась, точно от удара и повернула к мальчику свою узкую голову. Ученики, услышавшие шипение Гарри, испуганно замирали и опускали палочки, прекращая дуэли. Поттер понимал, что поступает опрометчиво, раскрывая перед всем Хогвартсом свой секрет, однако переживать было уже поздно.
– Убирайс-с-ся отс-с-сюда! – зло бросил он змее, и та, согласно кивнув, поползла прочь, в сторону застывшего напротив выхода из Большого Зала Ли Джордана.
– Випера Эванеско! – шагнувший к старшекурснику Северус взмахом палочки удалил змею, превратив ее в небольшое облачко дыма. Черные глаза декана Слизерина пристально уставились на лицо своего ученика.
– Поттер… – начал он.
– И ты молчал?! – Драко возмущенно посмотрел на друга.
– Так значит, это ты – Наследник Слизерина? – хаффлпаффец МакМиллан обвиняюще наставил палец на Гарри. Обведя всех присутствующих диким взглядом, Поттер развернулся и выбежал из Зала.

~Глава 37~

Как ни странно, первым мальчишку нашел все же Снейп. Впрочем, особо долго искать не пришлось, – Гарри предсказуемо обнаружился под дверью кабинета декана. Ни слова не говоря, Северус снял защитные заклинания с двери и кивнул слизеринцу, приглашая войти. Задумался на миг, стоит ли предлагать Поттеру Успокаивающее зелье, но в итоге решил, что оно не понадобится.
– Итак, – сев в кресло напротив Поттера, декан выжидательно поднял бровь, – прежде всего мне бы хотелось узнать, как долго вам было известно об этой своей… особенности.
– О том, что я парселмут, сэр? – Гарри решил называть вещи своими именами. – Еще до Хогвартса. Но о том, что владение парселтангом – редкость, как и о том, кто из известных магов еще имел эту способность, я узнал только на первом курсе.
– И, разумеется, решили утаить свой талант.
– А вы считаете, мне следовало поделиться секретом с гриффиндорцами? – голос Поттера приобрел вызывающие нотки. Мгновение Северус размышлял, не стоит ли осадить мальчишку, однако решил, что в данный момент с Гарри лучше говорить в максимально дружественной обстановке.
– Вы могли бы сказать мне, – заметил зельевар, наблюдая за выражением лица Поттера. – Впрочем… думаю, я не ошибусь, предположив, что даже ваш крестный отец не знает о вашей тайне?
Поморщившись, Гарри кивнул.
– Скрытность свойственна всем последователям Салазара, – продолжил Снейп, приподнимая уголки губ в еле различимой усмешке. – Однако, к сожалению, она не всегда идет нам на пользу. Сообщи вы о своей способности мне или директору, мы, возможно, смогли бы избежать инцидента, подобного тому, что случился в Большом Зале.
– Это вы о том, что меня теперь считают Наследником Слизерина? – Гарри фыркнул. – Я догадался, что так и будет, почти сразу же после появления той надписи на стене. Скажите, сэр, кто, по вашему мнению, так сильно хочет меня подставить?
– То есть вы считаете, что надпись на стене и нападение на Криви связаны между собой? – зельевар нахмурился. Мальчик пожал плечами.
– Ну, у меня есть две версии, сэр. Даже три. Согласно первой, все это – ужасное совпадение и не имеет между собой ничего общего. По второй, в Хогвартсе и правда появился некий Наследник. Правда, никто из слизеринцев в это не верит, я специально спрашивал.
– И третья версия гласит, что в школе существует некий заговор против вас, направленный на… ну, скажем, уничтожение вашего доброго имени, – предположил Снейп.
Гарри кивнул. Похоже, мальчик считал третью версию наиболее правдоподобной. Северус позволил насмешливой улыбке скользнуть по своим губам.
– Мистер Поттер, осмелюсь напомнить, что вы сами несколько минут назад признались в том, что до сегодняшнего дня ни единая душа не знала о вашем даре парселмута. И даже если допустить, что нападение на Криви пытались вам навязать, в чем я сильно сомневаюсь, Наследником Слизерина вас точно вряд ли бы кто назвал. В конце концов, в роду Поттеров крови Салазара никогда не было.
У мальчика порозовели скулы. Действительно, формируя свои предположения, он совершенно упустил из виду то, что не рассказывал о парселтанге даже Драко.
– Кажется… кажется, я увлекся, сэр, – нервным жестом Гарри взъерошил волосы. – Но все казалось мне таким убедительным!
– В вашем возрасте такое случается, мистер Поттер, – снисходительно усмехнулся Снейп. – Могу порекомендовать вам литературу, развивающую способности к логическому мышлению.
– Буду весьма признателен, сэр, – Гарри склонил голову. – Но… что же мне теперь делать? Я имею в виду…
– Я понял, что вы имеете в виду, – Северус поморщился. – Да, момент для демонстрации своих способностей вы выбрали довольно-таки неудачный. Разумеется, я поговорю с директором Дамблдором, чтобы он сделал заявление перед всеми классами, однако, боюсь, все равно многие не поверят в вашу непричастность к некоторым прискорбным событиям.
– Не сомневаюсь, – засунув руки в карманы мантии, Гарри поднялся со своего места. – Спасибо, профессор Снейп. Думаю, мне пора идти. Хочу еще поработать над домашним заданием перед сном, а так же попробовать убедить Драко, что я вовсе не Наследник, как бы он этого ни хотел.
Северус тонко улыбнулся. Поттер наверняка верно предугадал реакцию Малфоя-младшего. Воспитанный на сказках о великом волшебнике Салазаре, Драко в детстве всегда мечтал оказаться его Наследником. Поттеру придется подыскать множество аргументов, прежде чем Драко поверит своему соученику.
В этот момент дверь кабинета Снейпа распахнулась, и на пороге появился сам директор Дамблдор. Сопровождавший его низкорослый волшебник был облачен в алую мантию аврора.
– Хорошо, что вы здесь, мистер Поттер, – без улыбки сказал Дамблдор, пристально взирая на растерявшегося слизеринца. – Мистер Джон Долиш из Отдела обеспечения магического правопорядка хотел бы с вами поговорить.
– Что-то случилось, Альбус? – зельевар невольно сделал шаг к Поттеру, кладя руку на его плечо.
– Случилось, Северус, – Дамблдор тяжело вздохнул. – Не далее как полчаса назад мистер Джордан был подвергнут проклятию Окаменения, сходному с тем, которое наслали на мистера Криви.
Гарри еле слышно застонал.

Спустя пятнадцать минут в кабинете декана Слизерина расположилось уже семеро магов. Помимо Снейпа, Поттера, Дамблдора и аврора Долиша, не сводящего с потенциального преступника пристального взгляда, в помещении также появились Люциус и Драко Малфои, а также Гилдерой Локхарт, вознамерившийся на правах профессора ЗОТИ защищать Хогвартс от «потенциального Наследника».
– Я ожидал увидеть мистера Блэка, – Дамблдор неодобрительно посматривал на Малфоя-старшего, вызванного Драко для поддержки Поттера.
– Боюсь, мой кузен покинул границы Англии в связи с работой, которую он выполняет для Министерства, – Люциус насмешливо взирал на директора. – Перед отбытием он настоятельно попросил меня в случае чего-либо непредвиденного позаботиться о его крестнике.
Северус был более чем уверен, что Блэк скорее бы съел Распределяющую Шляпу, нежели одарил Малфоя подобной просьбой, однако не стал вмешиваться в игру аристократа. Сейчас сомнения декана Поттеру на пользу не пойдут.
– Спасибо, что вы так быстро прибыли, мистер Малфой, – вежливо поблагодарил Гарри.
– Не стоит, мистер Поттер, – Люциус покровительственно улыбнулся. – Когда Драко сообщил мне об инциденте…
– Инциденте! – взорвался аврор. – Речь идет о темной магии! Двух, уже двух учеников прокляли, и в обоих случаях все указывает на Гарри Поттера!
– Вот так? – Люциус насмешливо поднял бровь. – И какие же доказательства вы намерены нам предъявить, мистер Долиш?
Джон стушевался.
– Позволь я скажу, Люциус, – вмешался Снейп. – Видишь ли, сегодня в Большом Зале во время встречи так называемого Дуэльного Клуба действительно произошло некое событие. Мой подопечный, – кивок в сторону Поттера, – был вынужден спасать свою жизнь, а также жизнь мисс Паркинсон от наколдованной неизвестным старшекурсником змеи. Так как заклинание Призыва изучают не раньше четвертого курса, мистер Поттер противозаклятия не знал. И защитил свою жизнь единственно возможным для него способом – воспользовавшись парселтангом. Который, хочу заметить, является врожденной способностью, а отнюдь не темной магией.
Люциус, которому Драко, вызвавший отца через камин в гостиной сразу же после появления в Большом Зале аврора, не успел рассказать подробностей произошедшего, удивленно выдохнул. И сощурился: Гарри Поттер представал перед бывшим слизеринцем совершенно в новом свете. Способность говорить со змеями ставила Гарри на ступеньку выше прочих однокурсников, даже если он и правда не имел ничего общего с Салазаром. Неудивительно, что Темный Лорд…
Люциус одернул себя и вернулся к дискуссии.
– Родовое древо Поттеров нигде не пересекается с ветвью Слизерина, – подтвердил он заявление Северуса. – Если вы сомневаетесь, готов в ближайший час предоставить его на всеобщее обозрение. Что до проклятия Окаменения… – он усмехнулся, – не думаю, что мистер Поттер мог наслать его, как не смог он применить даже уничтожающие змею чары.
Дамблдор проследил взглядом за обменивающимися торжествующими ухмылками Гарри и Драко, и вздохнул. Попытка одним махом определить допустимый уровень доверия Гарри Поттеру, по всей видимости, потерпела провал. Альбус надеялся, что защищать мальчика прибудет Сириус, а уж с ним директор еще рассчитывал как-то договориться. В частности, лишенный в свое время справедливого суда Блэк наверняка проголосовал бы за применение Веритасерума, помня о том, что ему в свое время такого шанса не предоставили. Но Люциус с его слизеринским мышлением сразу же встал на сторону мальчика, скрывающего Мерлин знает какие тайны в своей голове.
Дамблдор допускал, что Гарри не виноват в окаменении Криви и Джордана. Честно говоря, директор вообще не считал причастным кого-либо из учеников Хогвартса напрямую, прекрасно помня о событиях пятидесятилетней давности и подозревая куда более умелого колдуна. Тем не менее, проверка с Веритасерумом, во-первых, подтвердила бы невиновность Поттера сомневающимся в его честности ученикам, а во-вторых, успокоила бы и самого Дамблдора после получения ответов на пару вопросов о событиях прошлого года. Конечно, все еще существовала возможность Легилименции, но Альбус твердо решил, что не будет вмешиваться в помыслы мальчика. Гарри, слизеринца по складу ума и характеру, это могло бы навсегда отвратить от директора.
Долиш меж тем проверил палочку Поттера с помощью Приори Инкантатем и развел руками: последнее примененное мальчиком заклинание было Риктусемпра, использованное Поттером на дуэли в Большом Зале. Это подтвердил и Драко, сражавшийся с ним, и даже Локхарт.
– Полагаю, мистер Дамблдор, расследование данного случая более не в моей компетенции, – наконец, сказал Джон, вставая. – Разумеется, если попечительский совет настоит на обязательном дознании…
– Только если Хогвартс не сможет справиться с ситуацией самостоятельно, – взгляд Люциуса казался масляным. – В таком случае попечительский совет, разумеется, проголосует за смещение многоуважаемого мистера Дамблдора с поста директора, а так же тщательное разбирательство совершенных так называемом Наследником преступлений.
– Думаю, рано говорить о преступлениях, Люциус, – вмешался Снейп. – Лично я до сих пор считаю, что налицо обычное хулиганство. Жестокое, скандальное, однако не имеющее под собой никаких криминальных причин.
– Мадам Спраут, наша преподавательница Травологии, сейчас занимается выращиванием мандрагор, – добавил Альбус. – Зелье, сваренное на их основе, с легкостью избавит пострадавших от чар Окаменения, и тогда мы, наконец, обнаружим истинного виновника беспорядка, – говоря это, Дамблдор с укоризной посмотрел на Гарри. Мальчик отвернулся.
– Я провожу вас до камина, – предложил Локхарт аврору Долишу. Тот кивнул, прощаясь с присутствующими, и вышел за дверь. Следом за ним кабинет покинул и Дамблдор, оставляя четверых слизеринцев наедине. Гарри вздохнул: похоже, теперь начнутся настоящие расспросы.

Следующий день оказался именно таким, как Гарри и представлял. При появлении за завтраком мальчика в компании Дуэлянтов, все пересуды в Большом Зале ожидаемо стихли. Представители Гриффиндора, Хаффлпаффа, Равенкло, – дети любых возрастов и факультетов не сводили с «Наследника Слизерина» глаз. Поттер поморщился. Разумеется, после вчерашнего категоричного отказа пить Веритасерум, директор не стал заявлять на ужине о непричастности мальчика к случаям окаменения. Чего и следовало ожидать.
Надменно вздернув голову, Гарри неспешно прошествовал к слизеринскому столу. Вчера вечером ему стоило больших усилий убедить соратников по Тайному Клубу в том, что он не является Наследником. Впрочем, как сказала Панси, не факт, что Гарри им не является. Просто он ни на кого не нападал. А уж Наследник он или нет – пускай сам Салазар разбирается. Мальчик согласился с соклубовцами, что если бы не нападения, оказаться Наследником было бы здорово.
Разумеется то, что и Криви, и Джордан были магглорожденными, первым заметил Драко. Именно он пересказал Гарри, а также подзабывшим эту историю Креббу и Гойлу все, что сам когда-то слышал о чаяниях Салазара. Дуэлянты посчитали, что если в следующем нападении – а никто из них не сомневался, что оно произойдет – вновь пострадает грязнокровка, это подтвердит их подозрения, что в Хогвартсе действительно появился настоящий Наследник. Ну а пока… кто им помешает воспользоваться чужими лаврами?
На расспросы остальных слизеринцев Гарри отвечал многозначительным молчанием. Драко громко высказывался на тему наглости авроров, готовых упечь тебя в Азкабан по малейшему подозрению директора. Трейси, проходя мимо группы старшекурсников, довольно громко поинтересовалась у Нотта, как ему понравилось их тайное убежище.
В общем, не удивительно, что к утру следующего дня слизеринский стол не только не сомневался, что Поттер – Наследник Слизерина, но также владел совершенно секретной информацией, что небольшой круг друзей Гарри давно об этом знал и даже наверняка участвовал в планах освобождения Хогвартса от магглорожденных учеников.
К тому времени, когда «секрет», наконец, достиг и гриффиндорского стола, Рон поспешил покинуть Большой Зал. Он прекрасно понимал, у кого начнут выпытывать информацию его старшие братья. Проблема раскрытия истинного преступника стала для младшего Уизли как никогда близка.
Сам же Гарри до сих пор считал, что вся эта эскапада с нападениями началась из-за того, что кто-то хотел так или иначе подставить Поттера. И никакой Наследник тут ни при чем. Чтобы это доказать, Гарри решил демонстративно поссориться с каким-нибудь чистокровным магом. Если тот в ближайшее время окажется проклят, следовательно, Поттер прав в своих подозрениях. Если же нет… ну, в любом случае, что-то делать следовало. Ведь на защиту директора рассчитывать не приходилось.

~Глава 38~

– Круцио! – глаза Волдеморта жестко сузились. Барти, временно отозванный с задания и прибывший в убежище своего Господина, с воплем упал на пол. Второе Непростительное – не то заклинание, которое можно выдержать молча.
Эйвери прислонился к дверному косяку с нечитабельным выражением на лице. Темный Лорд был в своем праве, наказывая нерадивого слугу, и Декстер понимал это, как никто другой. Если бы не его случайная встреча с Люциусом, пожелавшим обсудить со старым приятелем происходящие в Хогвартсе события, те так и остались бы неизвестными. И кто знает, что тогда могло произойти?
Сочтя, что достаточно наказал Крауча-младшего, Волдеморт прервал заклинание. Барти шумно дышал, постепенно осознавая, что невыносимая боль ушла. Он осторожно, стараясь не желать резких движений, поднялся с пола на колени.
– Тайная Комната снова открыта, – невыразительным голосом сказал Волдеморт, и только искорки гнева, то и дело вспыхивающие в его глазах, говорили о подлинном расположении духа Темного Лорда. – Скажи мне, Барти, почему я узнаю это от Декстера, а не от тебя?
Крауч метнул в сторону Эйвери мрачный взгляд. Тот развел руками и улыбнулся. Барти подавил желание выругаться вслух: выкручиваться придется самому.
– Мой Лорд, – он вздохнул, собираясь с мыслями, – Я посчитал, что Комнату открыли вы. То есть, – Крауч-младший бросил испуганный взгляд на тело гомункулуса, понимая, что сказал очевидную глупость, – я имею в виду, что кто-то открыл ее по вашему приказу.
– И что же помешало тебе отправить мне послание и переспросить? – голос Темного Лорда был вкрадчиво мягок. – Ведь ты каждое утро получаешь десятки писем, ежевечерне отвечая на них. Или ты боялся, что Дамблдор проверяет каждое твое послание?
Барти побледнел.
– Милорд, я…
– Круцио! – оправдания Волдеморт не любил в той же степени, что и некомпетентность. А больше всего злило то, что он сам, предотвращая вариант, в котором история прошлой реальности попытается повторить себя в этой, не задумался об еще одной возможности случайно утратить хоркрукс.
После второго Круцио подняться Краучу было куда тяжелее. Декстер с сочувствием посмотрел на приятеля.
– Милорд, я мог бы связаться с Люциусом, – предложил он, рискнув отвлечь на себя внимание Темного Лорда. – Как член попечительского совета, он имеет возможность войти в Хогвартс и разобраться с проблемой, не выдавая инкогнито Барти.
Крауч-младший ожидаемо возмутился.
– Я сам справлюсь, Эйвери! – прошипел он в сторону Декстера. – Это моя ошибка, и мне ее исправлять. Я узнаю, кто открыл Тайную Комнату, и…
– Не думаю, Барти, – прервал его словоизлияния Волдеморт. – Твоя миссия слишком важна, чтобы отвлекаться на что-либо другое. А Люциусу еще слишком рано знать обо мне. Нет, друзья, я хочу предложить это задание кое-кому другому.
Идея, пришедшая в голову Темного Лорда, показалась ему настолько изумительной, что даже пригасила ярость, направленную на Крауча. Ведь именно осознание того, что более удерживать Окклюменционный щит он не может, и навело Волдеморта на мысль, которая, будучи реализованной, станет отправной точкой для великолепной многоходовой комбинации.
Лицо Барти, не сводящего взгляд со своего Господина, постепенно озарилось пониманием.
– Должен ли я помочь ему, милорд? – торопливо спросил он, рассчитывая поскорее загладить вину перед Темным Лордом. Тот насмешливо хмыкнул, заметив чаяния своего слуги.
– Не напрямую, Барти. Однако ты обязан проследить за тем, чтобы ни один волосок не упал с его головы.

Увидев возвращающегося после ужина профессора Локхарта, замерший у входа в кабинет ЗОТИ Поттер стянул с головы мантию-невидимку. Гилдерой широко улыбнулся мальчику, открыл дверь и приглашающе кивнул. Гарри прошел внутрь помещения и остановился, наблюдая, как Локхарт накладывает на дверь Защитные чары.
– Я уж решил, что ты все-таки не появишься, – наконец сказал Гилдерой, повернувшись к Поттеру.
– Честно говоря, я и не собирался, – признался тот. – В смысле, когда узнал, что записка от вас, профессор…
– Не от меня, – поправил Локхарт.
– От кого же тогда?
– Но ведь ты узнал почерк? – учитель ЗОТИ весело подмигнул мальчику. Гарри поморщился.
– Да, конечно… но что вам от меня нужно? Имя «доброжелателя» вы, разумеется, мне не скажете, сэр?
– Разумеется, – Гилдерой изобразил на лице совершенно не свойственную ему ухмылку. – И мне ничего от тебя не нужно. Скорее наоборот. «Доброжелатель» рекомендовал тебя как достойного ученика, готового старательно постигать все предложенные знания. И я согласился обучать тебя.
– Обуча-а-ать?.. – протянул Гарри, скептически поднимая брови.
– Ты о том безобразии, что творится на моих уроках? – понимающе хмыкнул Гилдерой. – Рамки школьной программы меня не интересуют. И согласись, довольно скучно работать с теми, кто не готов выйти за ее пределы.
Глаза мальчика понимающе расширились.
– Тогда что вы собираетесь мне преподавать?
– Все, что ты сочтешь интересным для себя. И кое-что из того, что посчитал полезным «доброжелатель». В частности, Дезиллюминационные чары. Это, – Локхарт кивнул на мантию-невидимку, – не слишком надежная защита, как ты знаешь. Конечно я не уверен, что у тебя получится такое сложное волшебство, однако я готов попробовать.
– Хм-м… – Гарри задумался, пытаясь сообразить, какие еще заклинания могут пригодиться в ближайшее время. В компетентности Гилдероя он не сомневался: раз уж «доброжелатель» пристал его для помощи мальчику, значит, уверен в преподавательском таланте мужчины. Но тут Поттеру в голову пришла одна мысль, заставившая его нахмуриться. Гарри вспомнил свою недавнюю беседу со Снейпом и его слова, что о даре парселмута никто не мог знать. Но действительно ли это было так?.. «Доброжелатель» всегда знал слишком многое из того, что оставалось недоступным прочим волшебникам. Возможно, он знал и о парселтанге? Но в таком случае... нет, это маловероятно.
– Скажите, профессор, я ведь могу передавать через вас послания «доброжелателю», верно?
– Конечно, – Локхарт утвердительно кивнул. – Собираешься с ним посоветоваться?
– Не совсем, – Гарри усмехнулся. – Скажите, сэр, а «доброжелатель» знает о событиях, происходящих в Хогвартсе? Ну, о нападениях и Наследнике Слизерина?
– Знает, – от Поттера не укрылась легкая дрожь, на миг охватившая профессора ЗОТИ. Это стоило взять на заметку. – Он был весьма удивлен… и расстроен. Собственно, именно поэтому он и попросил меня позаниматься с тобой. Чтобы обезопасить тебя от этого так называемого Наследника.
– Так называемого? – уловил намек мальчик. – То есть, «доброжелатель» знает, что Наследник – не я?
– Знает, – подтвердил Гилдерой. – Опережая твой вопрос, Гарри, поясню: ему известно имя предыдущего Наследника Слизерина, а также тот факт, что детей у него не было. Следовательно, тот волшебник, который сейчас хозяйничает в Тайной Комнате, истинным Наследником не является.
– Ясно, – Гарри кивнул. Он не был полностью убежден, что Локхарт сказал ему правду. Точнее, ВСЮ правду. Например, профессор ЗОТИ так и не назвал имени настоящего Наследника. Хотя очевидно знал его.
Впрочем, таковым могло быть распоряжение «доброжелателя». Во время одной из последних переписок, собеседник Гарри упомянул, что хочет, чтобы мальчик учился думать самостоятельно. И, по-видимому, до сих пор придерживался того пожелания. Гарри честно старался, но… иногда это так раздражало! К тому же, до тех пор, пока имя «доброжелателя» не станет ему известным, Поттер вынужден доверять человеку, о котором не знает практически ничего.
Гарри вздохнул. Хотел бы он сейчас поговорить с «доброжелателем» без посредника! Тот точно разъяснил бы все мальчику куда понятнее Локхарта. И успокоил. Ведь мальчик, наконец, сообразил, что после происшествия в Большом Зале, о его способности к парселтангу теперь известно и Наследнику. А это может означать, что тот решит избавиться от… конкурента?
– Насколько безопасно заниматься в этом кабинете? – прервав размышления, Гарри требовательно уставился на Локхарта. Тот понимающе улыбнулся.
– Боюсь, не настолько, насколько бы нам хотелось, Гарри. А ты уже решил, что желаешь изучить?
– Думаю, нужнее всего мне сейчас Атакующие чары, – слизеринец уверенно кивнул. – Я знаю, что большинство из них не подходят для второкурсника, но должно же быть хоть что-то, что поможет мне в случае нападения Наследника?
– Тем не менее, ты просишь научить тебя Атакующей магии, а не Защитной?..
– Защитную мне преподавали в прошлом году, – Гарри вспомнил уроки мистера Эйвери с благодарной улыбкой. – Понимаете, профессор, если Наследник нападет на меня, а я буду всего лишь защищаться, он никогда не остановится. Я должен не только парировать, но и атаковать.
– А от заклинаний, преподаваемых в Дуэльном Клубе, слишком легко защититься обычным Протего, – с усмешкой закончил за него Локхарт. – Я все понимаю, Гарри. Но кабинет профессора – не самое надежное место для разучивания подобных чар. Вот если бы у нас было подходящее помещение…
Гарри мимоходом подумал о Выручай-Комнате, но сразу же отбросил этот вариант. О ней знало уже слишком много народа, включая Снейпа и, скорее всего, Дамблдора.
– Боюсь, такого помещения у нас нет, сэр, – он с надеждой посмотрел на профессора, ожидая, что тот предложит альтернативный вариант. Однако тот лишь покачал головой.
– В таком случае предлагаю тебе ограничиться заклинаниями, которые помогут избежать нападения, – сказал Гилдерой. – Способы спрятаться, сбежать и скрыться от преследования. Их действительно много, и некоторые из них будут доступны тебе уже сейчас.
– Думаю, выбора у меня все равно нет, – хмыкнул Гарри.
– Верно, – Локхарт широко улыбнулся мальчику.

Спустя пару недель после начала дополнительных занятий с Локхартом к Поттеру за завтраком спустилась незнакомая полярная сова. Конечно, Сириус регулярно присылал письма крестнику, однако его послание Гарри получил только вчера, а Блэк редко писал чаще, чем раз в неделю. А почтовых птиц Эйвери и Малфоев, периодически осведомляющихся о делах мальчика, Гарри знал.
– Что там? – сидящий подле Поттера Драко тоже проявил интерес к неизвестному адресату.
– Не знаю, – нахмурившись, Гарри достал палочку и, не отвязывая письмо от лапы совы, наложил на него Ревелио, проверяя на наличие нежелательных чар. Конечно, как объяснял на одном из занятий Локхарт, Ревелио распознает далеко не все заклинания, однако более сильную магию применять Поттер пока не мог. А просить кого-либо не хотелось. Мальчик подозревал, что письмо мог прислать «доброжелатель», прознавший о том, что подходящего помещения для уроков Атакующей магии Гарри и Гилдерой так и не нашли. Признаваться же кому-либо в существовании «доброжелателя» было неразумно.
Рискнув, Гарри взял письмо и торопливо развернул его.
– Это от Квиррелла! – удивленно выдохнул он, всматриваясь в знакомый по первому курсу почерк. Прочитав первую строчку, он торопливо смял пергамент в кулаке и, резко поднявшись со своего места, торопливо направился к выходу из Большого Зала.
– Эй! – не успевший ничего разобрать в послании Драко проводил Поттера возмущенным взглядом. Дамблдор и Снейп, также не пропустившие прилетевшую к слизеринцу незнакомую птицу, многозначительно переглянулись.
Гарри быстро добрался до подземелий и, прошмыгнув через гостиную, направился в спальню мальчиков. Там он забрался на свою кровать, задернул занавески и наложил на них Воющие чары, которые оповестили бы Поттера, войди в спальню кто-нибудь посторонний. Только после этого Гарри рискнул расправить на коленях письмо и начать прочтение:
«Г. Дж. Поттеру от К. С. Квиррелла:
Хорошего вам дня, мистер Поттер. Уверен, вы удивлены тем, что я решил вам написать, хотя расстались мы, как мне кажется, далеко не врагами. Тем не менее, я, разумеется, не стал бы проявлять досужий интерес к вашей жизни, в то время как Дамблдора все еще интересуют некие подробности моей. Однако ситуация, в которой мне требуется ваша помощь, чрезвычайна.
Сравнительно недавно я узнал о происходящих в Хогвартсе событиях. Мне следует открыть вам секрет: возможность проникать в Тайную Комнату может быть дана любому волшебнику неким специфическим артефактом. Это небольшая серебряная диадема, отличительной особенностью которой является сделанная по ее ободу надпись «Богатства в мире нет бесценней, чем разум сильный с правой целью».
Мне нужна эта диадема. Вы же получите оставшуюся в вашем полном распоряжении Тайную Комнату. Более того: я готов предложить дополнительную награду. Вам известно, что директор Дамблдор, так же, как и ваш декан Снейп, является мощнейшим Легилиментором волшебного мира? Я могу предоставить вам равного им по силе учителя Окклюменции, который совершенно точно не выдаст никому ваших тайн. Стоит это исполнения моей просьбы?
Также хочу сообщить вам, что данное письмо зачаровано как Магический Контракт. Если вы согласны с моими условиями, капните несколько капель крови на нижний правый угол пергамента, и тогда вы получите некоторые ценные сведения, такие как местонахождение Тайной Комнаты, секрет Ужаса Слизерина и предположения о том, откуда следует начинать поиски. В противном случае рекомендую вам немедленно уничтожить письмо.
С уважением к моему лучшему ученику,
Квиринус»
Дочитав до конца, Гарри задумчиво взъерошил волосы. Он практически не сомневался, что диадема нужна вовсе не Квирреллу, а тому, для кого профессор ЗОТИ когда-то добывал Философский Камень. Темному Лорду.
Если прошлогодние предположения Гарри были верны, Квиррелл скорее всего уже воскресил своего Господина. А Темный Лорд, как последний известный змееговорящий маг, вполне мог являться настоящим Наследником Слизерина. И, разумеется, он бы разозлился, узнав, что кто-то эксплуатирует его титул с помощью некоего артефакта.
Тут Гарри попытался поставить себя на место Волдеморта и сразу же заметил некоторую нелогичность своих измышлений. Если бы Темный Лорд хотел избавиться от самозваного Наследника, куда разумнее было бы уничтожить опасную диадему, а не высылать ее из Хогвартса. Или предполагалось, что Гарри не хватит сил уничтожить ее?.. Вполне возможно. А может, у диадемы просто были какие-то дополнительные свойства, не упомянутые в письме Квирреллом. И их следовало на всякий случай изучить.
Впрочем, был и еще один вариант. Никакого Темного Лорда не было, а диадема действительно была нужна самому Квирреллу. Например… например, если тот и сам хотел притвориться Наследником Слизерина! Правда, не понятно, зачем ему это вдали от Хогвартса.
Внезапно Гарри ухмыльнулся. Ему в голову пришла новая мысль, показавшаяся мальчику весьма забавной. Что если диадема нужна Темному Лорду, но лишь потому, что тот на самом деле Наследником никогда не являлся? А притворялся им с помощью того самого артефакта? Тогда, разумеется, диадема необходима ему невредимой… а вот кто-то еще, знающий свойства артефакта, весьма нежелателен.
Но если Волдеморт не был Наследником, то им вполне мог быть… Гарри?
Это можно было проверить. Согласно легенде, рассказанной Драко, Ужас Слизерина слушался только истинного Наследника. Ну, наверное, и того, кто пользовался диадемой. Следовательно, если Гарри спустится в Тайную Комнату без артефакта, а Ужас Слизерина все равно будет подчиняться ему… Перспективы казались мальчику весьма любопытными.
Но чтобы выяснить местонахождение Тайной Комнаты, Гарри придется принять Контракт. А значит, и согласиться на его выполнение. Насколько это может быть опасно? Ведь если правдой окажется последнее предположение Поттера, Темный Лорд, после возвращения ему диадемы, может приказать Квирреллу убить Гарри, дабы тот никому не раскрыл секрет артефакта. Впрочем, угроза со стороны Темного Лорда для Мальчика-Который-Выжил существовала всегда.
С другой стороны, Квиррелл упоминал учителя Окклюменции как награду. Прочитав про это, мальчик сразу же сообразил, каким образом лже-Наследник мог узнать о даре парселмута. А с учетом того, что с каждым годом пребывания в волшебном мире у Гарри прибавлялось тайн, искусство сокрытия мыслей казалось ему особенно актуальным. При этом слизеринец подумал, что Темный Лорд вряд ли бы стал размышлять над тем, что предложить мальчику, если и в самом деле собирался его убивать.
А не могло ли данное письмо быть полуофициальным предложением сотрудничества от Темного Лорда?.. Возможно. С учетом того, что Гарри в прошлом году помог Квирреллу, Волдеморт вполне мог решить, что отныне Мальчик-Который-Выжил находится на его стороне. В принципе, Гарри было выгодно, чтобы Волдеморт так думал, хотя он и не считал, что помогая Темному Лорду, поступает правильно. Но если даже Сириус может быть на его стороне…
Поразмышляв в том же ключе еще пару минут, в итоге Гарри решил, что ничего не потеряет, согласившись на предложение Квиррела. Как минимум, мальчик будет знать, где находится Тайная Комната, и благодаря этому знанию попробует обезопасить себя от лже-Наследника. По максимуму же он, во-первых, заполучит учителя по такому редкому искусству, как Окклюменция; во-вторых, заручится расположением Темного Лорда, которое позволит ему не беспокоиться о сохранности жизни, по крайней мере, до тех пор, пока не решит отомстить за смерть своих родителей; в третьих, получит в собственное распоряжение помещение для обучения магии втайне от Дамблдора. В общем, решение подсказывал мальчику трезвый расчет.
Достав из сумки с письменными принадлежностями перочинный нож, Поттер, поморщившись, решительно уколол им указательный палец. На Магический Контракт упало несколько капель крови, после чего текст его замерцал и изменился. Гарри тут же с жадным любопытством вчитался в новоприобретенные сведения, и уже через минуту по пустой спальне мальчиков прокатился его страдальческий вопль:
– Васили-и-иск?!

~Глава 39~

– Ну, и зачем это было надо, Альбус? – Снейп неприязненно поглядывал на директора Хогвартса, мирно гладящего Фоукса по оперению.
– Мне кажется, это очевидно, Северус, – Дамблдор печально покачал головой. – Да ты и сам должен был догадаться. Подумай: слизеринец, примерный ученик, хороший дуэлянт, знающий язык змей и собравший своих ближайших друзей в обособленную группу…
Не сдержавшись, зельевар насмешливо фыркнул.
– Мерлин с вами, Альбус! Поттер такой же Темный Лорд, как я – Министр Магии! И вы ведь не хуже меня знаете, что он никак не может быть Наследником, на каком бы факультете не учился.
– Разумеется, знаю, Северус, – сухо ответил Дамблдор, позволяя фениксу перелететь на насест. – Однако меня весьма удивляет, что ты не рассматриваешь вариант, при котором мистер Поттер мог оказаться под влиянием истинного Наследника. Согласись, без знания парселтанга отыскать Тайную Комнату не возможно.
– Это всего лишь ваша теория, – заметил декан Слизерина. Впрочем, слова директора заставили его задуматься. Могло ли случиться такое, что Поттер был околдован? Маловероятно. При последней беседе с мальчиком тот показался зельевару вполне адекватно воспринимающим окружающий мир.
– Не похоже на Империо, – наконец, сказал Снейп. – Я неоднократно наблюдал, какой эффект это заклинание оказывает на волшебников, и…
– Северус! – прервал его Альбус, слегка поморщившись. – Я вовсе не имел в виду, что мальчик околдован. Признаюсь, я рассматривал две версии. Согласно одной из них, Волдеморт каким-то неизвестным мне способом связался с Гарри Поттером и шантажом ли, или же воспользовавшись своим природным обаянием, которого, как ты знаешь, у него всегда было достаточно, убедил мальчика выпустить Ужас Слизерина. Я даже готов предположить, что Гарри сделал это случайно, а теперь просто не может совладать с монстром и загнать его обратно в Тайную Комнату.
Северус откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди и неприятно ухмыльнувшись.
– Позвольте угадать ваше другое предположение, Альбус, – язвительно произнес он. – Наверняка оно позволяет вам считать, что Поттер связался с Тайной Комнатой самостоятельно, без какого-либо влияния извне. О, разумеется виной всему досужее любопытство, а вовсе не желание продолжить дело Салазара в стенах школы…
– Северус, не горячись, – тихо сказал Дамблдор, и декан Слизерина замолк. – Мне, конечно, приятно слышать, что ты готов защищать Гарри даже от меня, несмотря на то, что изначально ты был настроен против мальчика, однако сейчас не тот случай, когда следует нападать на меня. А моя вторая версия предполагает преступником вовсе не Гарри, но какого-то другого ученика. Стороннего человека, через которого Волдеморт старается воздействовать на юного мистера Поттера. Возможно, пытаясь оклеветать или даже убить мальчика. Именно по этой причине я и пригласил мистера Долиша поговорить с Гарри. Ведь подтверди он под Веритасерумом, что непричастен к нападениям Наследника, тот больше не смог бы оказывать на Гарри столь же интенсивное влияние, как и раньше. Да и прочие ученики, согласись, отнеслись бы к мистеру Поттеру куда лучше, знай они, что тот не виноват в происходящем.
Северус резко опустил голову, скрывая за прядями сальных волос красные пятна на скулах. В последние годы стыд у зельевара умел вызывать только Дамблдор.
– Поттер и сам считает, что кто-то пытается его подставить, – признался Снейп директору. – Однако меня смущает то, что, по словам мальчишки, до инцидента в Большом Зале никто не знал о его способности к парселтангу.
– Ты уверен, что Гарри сказал тебе правду, утверждая, что никому не ведомо о его склонности к языку змей? – Дамблдор пристально посмотрел на Северуса. – Прежде чем ты мне ответишь, подумай вот о чем: мальчик и сам мог не знать, кто еще в курсе его таланта.
– Возможно, – Снейп нахмурился. – Вы считаете, мне стоит понаблюдать за окружением Поттера?
– Несомненно, Северус, – подтвердил директор. Внезапно он улыбнулся: – Знаешь, когда Гарри отказался от Веритасерума, я сильно опасался, что на следующий день в Хогвартсе начнутся некоторые… волнения.
– Под «волнениями» вы подразумеваете попытки ваших разлюбезных гриффиндорцев покончить с Наследником своими силами? – Северус скривил губы. – Что ж, могу заметить, что Поттер избрал верную тактику. Не отрицая своей гипотетической причастности к наследию Слизерина, но и не подтверждая ее, он тем самым вынудил учеников трех остальных факультетов проявлять по отношению к нему не агрессию, но страх.
– А я, напротив, хотел похвалить мистера Поттера за то, что он сумел убедить своих друзей в том, что его не следует бояться, – мягко сказал Альбус. – То, что Гарри не стал бравировать своим положением перед группой его ближайших товарищей, на мой взгляд, выгодно отличает мальчика от Тома, который непременно воспользовался бы ситуацией, дабы укрепить свою власть над ними. Именно это окончательно разубедило меня в том, что Гарри самолично мог выпустить Ужас из Тайной Комнаты.
– Вы оптимист, директор, – хмыкнул зельевар. – Впрочем, не могу с вами не согласиться.

Этим вечером в Выручай-Комнате собралось четверо человек. Драко Малфой с невозмутимым выражением лица расположился на традиционном месте Поттера. Мрачный Нотт, скрестив руки на груди, прислонился к стене напротив. Трейси Дэвис вычисляюще ухмылялась. Паркинсон нервно передернула плечами.
– Вы уверены, что нам стоит собираться без него? – первой подала голос Панси. Драко усмехнулся.
– Паркинсон, ты что? Сама придумала сказочку про Наследника, сама же ей и веришь?
– Я не говорила, что это сказочка! – девочка вызывающе уставилась на Малфоя. – Совсем наоборот! Я считаю, что Наследник не обязательно должен быть один!
– Но то, что нападения совершает не Поттер, ты согласна? – полуутвердительно заметила Трейси. Паркинсон кивнула.
– Вот! – Драко торжествующе обвел присутствующих взглядом. – Такого ответа я и ожидал.
– А я считаю иначе, – Нотт отошел от стены и встал перед внимательно слушающими его одноклубовцами. – Судите сами: Поттер парселмут, занимается темной магией…
– Занимался, а не занимается, – педантично поправила его Дэвис.
– Это он нам так говорит, – парировал Теодор. – На мой взгляд, из нашей компании Гарри – самый скрытный. Чего только стоил его прошлогодний трюк с освобождением Блэка! А ведь никто из нас до последнего не знал о задумке Поттера.
– Я знал, – тут же самодовольно заявил Малфой.
– А все ли ты знал? – Нотт хмыкнул. – Сам же жаловался, что Поттер все время недоговаривает.
– Ну, это как раз логичное поведение, – вмешалась Дэвис. – Вот если бы он говорил Малфою все, я всерьез бы обеспокоилась о рассудке Гарри. Или, – она усмехнулась, – о том, что же в таком случае скрывает Поттер за досужей болтовней.
– Именно! – Теодор наставительно поднял палец. – Поэтому, когда Гарри сказал нам, что не является Наследником, я сразу же задумался, почему он так решил. Поттер знает, что нападения совершает настоящий Наследник? Возможно, даже знает, кто он?..
– С учетом того, как усердно этот самый Наследник пытается подставить Гарри, не удивительно, если Поттер уже догадался о личности своего главного недоброжелателя, – фыркнула Дэвис.
– В этом-то дело! – прервал ее Малфой. – Понимаете, что это означает?
Соклубовцы недоуменно уставились на него. Драко многозначительно подвигал бровями.
– Если Гарри не Наследник, как он говорит, значит, наш долг, как истинных слизеринцев, отыскать Наследника и помочь ему в том, что он замышляет!
– В смысле, подставить Поттера? – Трейси вздернула брови. Драко смешался.
– Я в это лезть не буду, – тут же заявила Панси. – Если Наследников все же двое, встревать между ними не следует. Пусть сами решают, кто прав.
– В высшей степени разумная мысль, Паркинсон, – одобрил Нотт.
– Вот как? – Драко ухмыльнулся. Он ожидал подобной реакции и заранее подготовил ответ: – То есть вы считаете, что если мы увидим, скажем, дуэль между Поттером и неизвестным нам Наследником, логичнее постоять в сторонке, а потом похлопать победителю? Реакция Гарри, случись тому выиграть бой, для меня вполне предсказуема...
– Умеешь ты испортить настроение, Малфой, – беззлобно проворчала Трейси и вздохнула: – Ну же, говори. Уверена, ты что-то придумал.
– Мы должны вычислить другого Наследника раньше, чем это сделает Поттер, – категорично заявил Драко, – и решить, стоит ли к нему присоединяться. Согласитесь, вряд ли Наследник откажется от поддержки наших семейств.
– Угу, а если откажется, мы тут же разыщем Поттера и сдадим ему сию нелицеприятную личность, – хмыкнул Нотт. – Драко, а ты не думаешь, что если Гарри узнает, что мы задумали, он может… скажем, серьезно обидеться?
– Его право, – пожал плечами Малфой. – Но лично я предпочту извиняться перед Поттером, чем быть в неведении. И при этом не сомневаюсь, что самостоятельно Гарри не расскажет нам ничего.
– Наверное, ты прав, – решила Дэвис. Панси согласно кивнула.
– Что ж, не буду спорить с большинством, – развел руками Теодор. – Но все-таки считаю, что вы все сильно недооцениваете Поттера.
Драко украдкой поморщился. Лично он считал, что оценивает Гарри совершенно верно. Особенно после того, как обнаружил в своей памяти подозрительные пробелы, касающиеся прошлогодних событий. Да и Поттер периодически весьма странно косился на приятеля, словно бы ожидая чего-то от него. Блондину не составило труда догадаться, что в случае, если он начнет расспрашивать Гарри о своей забывчивости напрямую, рискует не вспомнить событий и этого года тоже. Нет, ему следовало быть гораздо аккуратнее…

Фред и Джордж начали действовать так, как и ожидал Рон. Он даже слегка удивился предсказуемости братьев, что, впрочем, не помешало ему возгордиться собственной предусмотрительностью. И когда близнецы Уизли, подхватив младшего братца под руки, утащили его в пустую аудиторию, Рон был уже готов.
– Что?! – засунув руки в карманы, он вызывающе уставился на братьев. Те переглянулись.
– Дред, скажи-ка, мне кажется, или…
– …или наш Ронникидс совсем ослизеринился? – подхватил второй близнец. – Ты прав, Форджи! Но это и не удивительно, особенно…
– …особенно когда день-деньской хвостом вьешься за Наследником, – угрожающе закончил Джордж. – А что, Рон, Поттер уже научил тебя проклинать магглорожденных, или оставил это на дополнительное изучение?
– Заткнись! – младший брат злобно посмотрел на старшего. – Нужен мне этот Поттер! Вы что, не помните, что ли, как сами в прошлом году предложили мне все это?
– Предложили подружиться со змеями? – Фред широко открыл глаза.
– Да нет же! – Рон досадливо скривился. – Вы сказали, что если я хочу по-настоящему отомстить Поттеру с Малфоем, то должен втереться к ним в доверие. Скажете, у меня не вышло?
– То есть, – медленно начал Джордж, – твоя демонстративная поддержка маленького кружка темных магов с Поттером во главе…
– …не что иное, как разведывательная миссия?! – Фред ухмыльнулся. – Ронни, если это правда, готов пожать тебе руку! Такой проказы не задумывали даже мы.
Уизли-младший пожал плечами. Похвала старших братьев была чертовски приятна. Хотя именно сейчас его интересовало нечто совсем другое.
– Ну, так что ты выяснил? – тем временем тормошил его Джордж. – Слизеринцы действительно изучают темную магию тайком от Дамблдора?
– По крайней мере, не в Хогвартсе, – помедлив, ответил Рон, решив, что подобным ответом Магический Контракт не нарушит.
– Значит, Поттер не обучает вас вечерами змеиному языку? – Фред сделал вид, что расстроился. – А я-то надеялся! Думал, приедет на каникулы наш Ронни домой, натравит на гномов пару змеек, и не придется больше его старшим братьям в саду зря спину гнуть.
Рон весело фыркнул. Разговор с близнецами плавно перетекал в куда более дружелюбное русло.
– Кстати о Поттере, – решив, что сейчас самое время озвучить свою просьбу, начал Уизли-младший. – Мне нужна ваша помощь. Дело в том, – Рон понизил голос, вынуждая братьев склониться к нему поближе, – что, хотя я вместе со слизеринцами и посещаю эти их встречи, Поттер все равно то и дело пропадает гоблины знают куда. И даже если я знаю, когда он уходит, проследить за ним все равно не могу. Сами понимаете, если Поттер заметит слежку, я вылечу из их компании, не успев сказать «квиддич».
– Считаешь, что Поттер уходит по делам Наследника Слизерина? – сообразил Фред.
Рон кивнул. Близнецы снова переглянулись.
– Что ж, думаю, он имеет право знать, – сказал Джордж брату. Засунув руку за пазуху, он извлек оттуда большой, довольно-таки потрепанный лист пергамента. Уизли-младший подозрительно на него уставился.
– И что это такое?
– Это, Ронникидс, – Фред положил брату руку на плечо, – секрет нашего успеха. Конечно, нам безумно жаль отдавать тебе такую ценность…
– …но мы понимаем, что сейчас она тебе нужнее.
– В любом случае, мы уже успели выучить ее наизусть, – усмехнулся Фред.
Рон тяжело вздохнул, понимая, что чем усерднее он начнет расспрашивать близнецов, что же это за штука такая, тем дольше они будут тянуть время, подшучивая над младшим братом. Поэтому рыжий скрестил руки на груди и постарался сохранить на лице невозмутимое выражение. Судя по тому, как заухмылялись Фред с Джорджем, нетерпение Рона все же прорывалось сквозь маску.
– Ладно, не стоит нам излишне распалять воображение нашего чудо-разведчика, – подмигнул брату Джордж и, вытащив свою волшебную палочку, коснулся пергамента и произнес: – Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!
На глазах изумленного Рона тонкие чернильные линии побежали по пергаменту во все стороны от точки, где его касалась палочка. Линии переплетались друг с другом, извиваясь и заползая в каждый уголок, а затем сложились в причудливые зеленые буквы:
«Господа Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый,
поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов,
с гордостью представляют свое новое изобретение –
Карту Мародеров».
– Подробнейший план Хогвартса! – с гордостью прокомментировал Джордж.
– А главное – вот это! – Фред показал младшему брату на крохотные чернильные точки, сопровождаемые надписями. – Они показывают всех, кто есть в замке.
– И пока у тебя есть эта Карта… – добавил Джордж.
– …Поттеру от тебя не уйти!
– Да это самая замечательная штука, которую я видел! – Рон с восторгом посмотрел на близнецов. В голове младшего Уизли сам по себе начал возникать План.

~Глава 40~

В этом году попасть в Малфой-менор на Рождество не удалось. Министр Фадж устраивал праздничный бал у себя дома, разослав приглашения на него многим высокопоставленным магам. В частности, извещение о бале получил и Сириус Блэк, которого позвали на прием вместе с его знаменитым крестником.
Особняк Фаджа уступал по размерам Малфой-менор, однако был гораздо более светлым, построенным в стиле позднего классицизма. Белые шелковые обои на стенах визуально расширяли пространство небольшой прихожей. Гости аппарировали прямо к порогу дома, приветствовали хозяина особняка и проходили дальше, в украшенный к празднику падубом и омелой банкетный зал.
– А, мистер Блэк! – Корнелиус доброжелательно улыбнулся Сириусу, пожимая ему руку. – Весьма, весьма рад! Я боялся, что вы отвергнете мое приглашение, ведь в прошлом Министерство поступило с вами так несправедливо… – он сокрушенно покачал головой.
– Что вы, Министр, – Сириус усмехнулся, – как можно! К тому же теперь, когда я и сам работаю в Министерстве…
– Да-да, Отдел Тайн, если я не ошибаюсь, – Фадж активно закивал головой. – Очень рад, что вы присоединились к нашему дружному коллективу, мистер Блэк. А это, должно быть, юный Гарри Поттер?
– Министр, – Гарри в свою очередь подал руку Корнелиусу, приподнимая уголку губ в светской улыбке. – Рад наконец встретить самого уважаемого человека магической Англии.
– Ох, Гарри, это весьма любезно с твоей стороны! – весело подмигнул мальчику Фадж. – Ты ведь не против, если я буду называть тебя по-имени?
– Конечно же не против, Министр! – с деланным воодушевлением воскликнул Поттер. – Но я вижу здесь своего друга – Драко… Я подойду его поприветствовать?
– Разумеется, Гарри, ступай, – Фадж проводил уходящего мальчика оценивающим взглядом и повернулся к очередному гостю: – Мое почтение, Амос!
– Рад вас снова видеть, Корнелиус, – поздоровался новоприбывший волшебник. Воспользовавшись отвлеченностью Фаджа, Сириус также ускользнул прочь.

Прогуливаясь с бокалом вина по банкетному залу, Люциус Малфой ненавязчиво рассматривал гостей. По тем, кого Корнелиус приглашал в свой дом на Рождественские праздники, можно было судить, какие передвижки в будущем произойдут в Министерстве, кто удостоится повышения, а кто окажется в опале. Разумеется, Фадж не упустил возможности пригласить к гости и знаменитого Мальчика-Который-Выжил с его не менее известным крестным отцом. Сейчас Поттер в компании Драко и Теодора Нотта знакомился с детьми других приглашенных на праздник Министерских служащих, в частности, с мисс Броклехарст и мисс Эджком. Судя по дружелюбной улыбке, написанной на лице Поттера, тот старательно очаровывал своих юных собеседниц.
Лениво нашаривая взглядом Нарциссу, увлеченную разговором с хрупкой и невысокой Модестой Фадж, супругой Министра, Люциус обратил внимание на Блэка, в компании с Декстером Эйвери направляющегося в сторону курительной комнаты. Малфой, сохраняя на лице невозмутимое выражение, устремился следом за ними. Покинув банкетную залу и завернув за угол, светловолосый аристократ сотворил Подслушивающие чары и, небрежно прислонившись к стене напротив двери в курительную, весь обратился в слух.

– Ну, как тебе работа на благо Министерства, Блэк? – развалившись в изящном креслице с декоративной атласной обивкой, Декстер задумчиво разглядывал приятеля, облаченного в традиционную мантию сотрудника Отдела Тайн.
– Вполне неплохо, Эйвери, – Сириус щелкнул палочкой, прикуривая от Инсендио очередную сигариллу. Позаимствованный у Декстера запас уже давно закончился, и теперь Блэк регулярно посылал за сигариллами Кричера. – А как твои дела? Все еще занимаешься своим специальным проектом?
– Уволь меня от своих гнусных инсинуаций, Сириус, – Эйвери насмешливо хмыкнул. – Я невинен, как гриффиндорский первокурсник!
– Ну, помнится, когда я поступал на первый курс, то был далеко не таким уж наивным мальчиком, – Блэк лающе рассмеялся.
– Значит, ты понял мой намек, – Декстер взмахом палочки рассеял собирающийся в помещении табачный дым и поинтересовался: – А что, тебе не терпится поговорить с…
– Нет уж, спасибо! – окстился Сириус. – Я все еще рассматриваю вариант с переездом в Австралию, и чем дальше – тем более он меня воодушевляет, – тут Блэк посерьезнел, настраиваясь на важный разговор: – Меня вот что интересует, Декстер. Связан ли твой… проект с тем, что сейчас происходит в Хогвартсе? И главное, не имеет ли к этому отношение мой крестник?
– Не связан, – понимая, как важен Сириусу ответ, уклоняться от откровенного разговора Эйвери не стал. – Тот, кто пытается подставить Гарри Поттера, мне не известен.
– Подставить? – тут же напрягся невыразимец. – Откуда тебе известно, что…
– Мы с Гарри переписываемся время от времени, – Декстер вызывающе ухмыльнулся. – Когда-то я помог Поттеру с изобличающими анимагов чарами, и с тех пор он порой консультируется со мной касательно интересующих его заклинаний.
– Между прочим, ты только что признался мне, что учишь моего крестника темной магии, – невыразительно заметил Сириус, туша в пепельнице сигариллу.
– А ты знаешь это – и не вмешиваешься, – парировал Декстер. – Не надо изображать из себя оскобленного в лучших чувствах светлого мага, Блэк. Ты прекрасно понимаешь, что второкурснику куда легче защитить себя парой слабеньких темных заклинаний, чем подходящими случаю узаконенными чарами, которые получатся у Поттера от силы к концу третьего курса. С учетом ситуации в Хогвартсе мои действия вполне оправданы, ты не считаешь? Или, – Эйвери прищурился, – ты сам хочешь его учить?
– Надо будет – научу, – буркнул Сириус. Объективно Эйвери был прав, хотя Блэк прекрасно понимал, что тот же Ремус, к примеру, случись тому каким-либо невероятным образом затесаться на Министерский прием, заявил бы, что обращение к темным искусствам может привести куда к худшим последствиям, нежели волнения в Хогвартсе, а от опасности учеников прекрасно защитит и директор. Внезапно Сириусу остро захотелось увидеть бывшего друга и высказать ему все, что он думает, прямо в лицо.
– Твое право, – пожал плечами Эйвери, следя за выражением лица невыразимца. – Хотя мне казалось, что ты к… кхм… сомнительному волшебству не имеешь ровным счетом никакого отношения. Я ведь не ошибусь, предположив, что практики у тебя с шестнадцати лет не было – с тех пор, как ты родительский дом покинул?
– Ну, сейчас я туда вернулся, – усмехнулся Сириус.
– Но у тебя же вроде бы свой дом был? – припомнил Декстер. – Оставленный в наследство Альфардом Блэком, кажется?
– Его сожгли, пока я мотал срок в Азкабане, – Блэк вздохнул. – Те руины вряд ли подлежат восстановлению. А жаль. Там у меня в подвале был великолепный тренировочный зал для практики боевой магии.
– Ну, – Декстер помедлил, – я всегда готов предоставить тебе свой тренировочный зал. А заодно и свои услуги в качестве спарринг-партнера. Разумеется, придется принести Непреложный Обет о том, что все увиденное тобой в моем доме не выйдет за пределы…
– Нет уж, спасибо, Декстер, – Сириус весело ухмыльнулся. – Я уже столько всяких клятв принес, что большего мне не требуется. И хотя мне действительно хочется задать кое-кому пару вопросов о Гарри, боюсь, последствия для меня окажутся весьма плачевными. Тем более я после Рождественских праздников отбываю в Дурмстранг, а там, насколько я знаю, тренировочный зал просто великолепный. Да и потренироваться, думаю, будет с кем.
– Что же это у тебя за задание такое, что ты то в Нурменгард, то в Дурмстранг мотаешься? – прищурился Декстер. Блэк с насмешкой погрозил ему пальцем.
– Не надейся, Эйвери. Отдел Тайн тщательно хранит свои секреты от тех, кого они не касаются напрямую.

Люциус, не дожидаясь, когда Эйвери и Блэк покинут курительную комнату, небрежно поставил свой опустевший бокал на поднос проходящего мимо домовика, вернулся в банкетную залу и, шепнув жене пару слов, покинул пределы особняка Фаджа, аппарировав к дому Декстера. Защитные заклинания, наложенные на входную дверь, потрясали своим количеством и сложностью. В одиночку Малфой ни за что не справился бы с ними. Конечно, можно было бы позвать Северуса, не понаслышке знакомого с изобличением чужих тайн, но, поразмыслив, Люциус предпочел просто постучаться. Громкое змеиное шипение за спиной убедило светловолосого аристократа в том, что на этот раз он поступил правильно.

– Куда это собрался твой отец? – проводив покидающего дом Люциуса, поинтересовался Гарри у Драко. Тот пожал плечами.
– Судя по его поспешности, наверняка какие-то проблемы с гоблинами. А ты хотел что-то у него спросить?
– Разрешения заглянуть в вашу библиотеку, – Гарри рассеянно взъерошил волосы. – Ладно, это не так уж и важно.
– Можешь воспользоваться нашей, – тут же предложил Теодор. – Уверен, отец не будет против. Или крестный не позволит тебе посетить наше поместье?
– Постараюсь его убедить, – вздохнул Поттер. – Сам понимаешь, Сириус так долго меня не видел, что теперь вообще не желает никуда от себя отпускать.
Слизеринцы обменялись понимающими ухмылками. Им всем была известна истинная причина, по которой Блэку не нравилось пребывание крестника в родовых гнездах Ноттов или Малфоев. Впрочем, к последним Сириус был настроен куда более спокойно, попривыкнув регулярно общаться с Люциусом в Министерстве.
– Гарри, – равенклойка Броклехарст, убедившись, что никто не подслушивает беседу хогвартских учеников, рискнула задать мальчику давно интересующий ее вопрос, – скажи, а ты и правда Наследник Слизерина?
– Конечно, Мэнди, – невозмутимо ответил Поттер, сдерживая напрашивающийся смешок. Девочка испуганно посмотрела на свою старшую подругу, Мариэтту.
– А ты не боишься, Поттер, официально в этом признаваться? – Эджком обвиняюще наставила на слизеринца палец.
– В чем, Мариэтта? – Гарри с видом полного непонимания округлил глаза. – В нападениях? Уверяю тебя, я к ним непричастен.
– Мы подозреваем, – вмешался Драко, доверительно склонившись к уху Мэнди, – что тайну Поттера, до этого известную только наиболее доверенным его друзьям, узнал кто-то посторонний, и теперь он пытается настроить остальных против Гарри.
– Так вы давно знали, что Гарри – Наследник? – удивленно переспросила Броклехарст.
– Разумеется, – Нотт надменно посмотрел на нее. – Не думаешь же ты, что наш Мас… наш друг не посвятил нас в свою тайну?
– Нападения совершает не Поттер? – Сьюзен Боунс, до этого момента делающая вид, что не прислушивается к разговору, преодолела робость и подошла к компании соучеников. – Но слизеринцы всегда были против магглорожденных! Не будете же вы это отрицать?
– Я против обучения их в Хогвартсе, а не за их истребление, – Гарри смерил девочку презрительным взглядом. – За кого ты меня принимаешь, Боунс? За психопата?
– Тот-Кого-Нельзя-Называть собирался избавиться от всех магглорожденных, – заметила Мариэтта, поддерживая хаффлпаффку.
– Эджком, тебе слово «депортация» о чем-нибудь говорит? – Драко выразительно поднял бровь. Мариэтта покраснела, отводя взгляд от посмеивающихся слизеринцев.
– Тихо, Скитер идет! – предупредил зорко осматривающий окрестности Теодор. Переглянувшись с Драко, Гарри поспешно двинулся в сторону ванной комнаты, стараясь ускользнуть от внимания назойливой журналистки, преследующей его с момента появления на пороге дома Фаджа. Девочки и Нотт, взяв на себя роль добровольного буфера, остались поприветствовать Риту.

Подойдя к причудливой фарфоровой раковине, сделанной в форме распустившегося цветка тюльпана, Гарри включил воду, дабы ее шум заглушил его с Малфоем голоса.
– Ну, кажется, все прошло отлично, – ухмыляясь, заключил он.
– Не понимаю, Поттер, зачем ты вообще затеял эту беседу с Броклехарст и Эджком, – Драко поморщился. – Они же главные сплетницы своего факультета! И ты это прекрасно знаешь.
– Именно, – лицо темноволосого слизеринца озарилось хищным предвкушением. – Теперь, благодаря им, всему Хогвартсу будет известно, что я – настоящий Наследник, а тот, кто нападает на грязнокровок – гнусный лжец, просто пытающийся меня подставить.
– Угу, – Малфой явно не понимал воодушевления своего приятеля. – Но когда эта новость дойдет до истинного Наследника Слизерина, боюсь, тот будет весьма оскорблен твоими инсинуациями.
– И захочет отомстить, – кивнул Гарри. – А с учетом того, что он и так настроен против меня, думаю, новые хогвартские слухи заставят его действовать более решительно. Злость может его выдать, а этого я и добиваюсь.
– Хочешь выяснить, кто Наследник? – Драко уважительно присвистнул. – Поттер, а ты не боишься, что он тебя просто убьет?
– Если бы хотел убить, давно натравил бы Ужас Слизерина на меня, а не на кого-либо другого, – парировал Гарри. – И потом, почему ты так уверен, что он – действительно истинный Наследник?
– Хочешь сказать, что это ты? – Драко громко фыркнул. – Может, ты еще и где Тайная Комната знаешь?
– Может быть, – Поттер, сохраняя невозмутимое выражение лица, рассматривал ногти на своей правой руке. Малфой недоверчиво покачал головой.
– В таком случае, Гарри, могу тебе сказать, что в разговоре с девчонками ты все-таки допустил ошибку, – заметил он. – Твои слова о грязнокровках на фоне последнего заявления Эджком да еще вкупе с твоим признанием себя Наследником прозвучали как откровенная поддержка взглядов Темного Лорда.
– Ничего-то ты не понимаешь, Малфой, – Гарри хитро улыбнулся приятелю. – Если Эджком с Броклехарст донесут до ушей лже-Наследника и этот слух тоже, тот вряд ли начнет свое знакомство со мной сразу же с Третьего Непростительного. А пока он будет спрашивать, что же я тогда имел в виду, я успею напасть на него первым.
– Это похоже на план, Поттер, – ухмыльнулся Малфой.

~Глава 41~

Следующий день после Рождества Сириус решил провести дома вместе со своим крестником. Проснувшись в восемь утра, несмотря на то, что вчерашний бал у Фаджа закончился около трех часов ночи, мужчина сразу же направился к Рождественской ели, рядом с которой высились красиво расставленные Кричером пирамиды подарков. Усевшись подле них прямо на ковер, Сириус принялся сортировать украшенные зелеными ленточками коробки, складывая предназначенные крестнику слева от себя, а свои – справа.
– С Рождеством, Сириус! – разбуженный грохотом обрушенной Блэком очередной пирамиды, сонно зевающий Гарри спустился в гостиную следом за крестным.
– С Рождеством, Гарри! – улыбающийся Сириус повернулся к Поттеру. Прищурился: – Что это у тебя?
– Это? – мальчик коснулся лазорево-зеленой змейки, обвившей его шею наподобие шарфа. – Африканский бумсланг. Я назвал его Ангусом (*).
– Назва-а-ал? А я-то надеялся, что ты собираешься презентовать его Нюниусу на ингредиенты, – Блэк печально вздохнул. – Гарри, даже я помню, что бумсланги чертовски ядовиты и не рекомендуются в качестве домашних любимцев.
– Я парселмут, – напомнил ему слизеринец.
– И что? – Блэк насмешливо посмотрел на него. – Все равно тебе вряд ли разрешат принести змею в Хогвартс. Тебя там и так уже считают чуть ли не возрожденным Темным Лордом.
– А ты не думал, что большая ядовитая змея – неплохая защита от действующего против меня Наследника Слизерина? – Гарри сложил руки на груди и вызывающе уставился на крестного.
– От змееговорящего Наследника? – Блэк тоже неплохо знал легенду о Тайной Комнате. – Тогда уж лучше мангуста себе заведи, крестник.
Поттер стушевался. А Сириус в кои-то веки почувствовал себя взрослым и умным наставником, а не ровесником двенадцатилетнего мальчишки. Захотелось сказать еще что-нибудь мудрое и поучающее, прежде чем слизеринец придумает аргумент, способный заставить Блэка изменить свою точку зрения.
– В общем, Ангус остается дома, – так ничего и не придумав, решительно заявил Сириус. – Завтра закажем в «Волшебном Зверинце» террариум и все необходимое для твоей змеи.
Гарри понурился. В записке, приложенной к подаренному на Рождество бумслангу, «доброжелатель» намекал, что змея весьма пригодится мальчику, если тот хочет подготовиться к встрече с Ужасом Слизерина. Поттер понял, что его неведомый корреспондент не только прекрасно осведомлен о том, кто скрывается в Тайной Комнате, но и чуть ли не прямым текстом сообщает, что василиски понимают парселтанг. Да Гарри и сам был бы не против проверить, подействуют ли его приказы на змею, или же та не сочтет нужным исполнять категоричные требования мальчика.
Помимо этого Гарри, посчитавший слишком опасным самолично спускаться в Тайную Комнату, рассчитывал спрятать Ангуса в туалете на третьем этаже, чтобы тот потом рассказывал мальчику, кто туда заходил. Сначала Поттер также задумывался о разрешении бумслангу покусать потенциального Наследника, но быстро отказался от этой идеи. Все-таки туалет, даже с буйным привидением внутри него – не то место, которое посещают исключительно преступные личности. А отвечать за случайное убийство, которое непременно присовокупят к нападениям на магглорожденных, Поттеру совершенно не хотелось.
Конечно, мальчик мог бы и не демонстрировать крестному подаренную «доброжелателем» рептилию, однако при том, что собирался Гарри делать в дальнейшем, это было необходимо. Молчаливо распаковывая подарки вместе с ушедшим с головой в свое занятие Сириусом, Поттер наконец добрался до презентов от слизеринской квиддичной команды. Раскрыв подарок от Флинта, Гарри тут же спрятал его в карман, поднялся и потер затекшую от сидения в согнутом положении спину.
– Пойду приготовлю горячий шоколад, – проинформировал он крестного. – Кричер делает его совсем не так, как мне нравится. Заодно разомнусь.
Сириус кивнул, возвращаясь к прерванному было занятию. В отсутствие крестника он рассчитывал успеть спрятать присланные Декстером сигариллы. Гарри вернулся спустя несколько минут, осторожно неся поднос с двумя украшенными гербом Блэков чашечками, наполненными густым напитком с запахом шоколада и корицы. Вручив одну из чашек крестному, мальчик уселся напротив него и с наслаждением вдохнул сладкий аромат.
– М-м-м! Это самый лучший способ начать день!
Сириус подул на шоколад и с удовольствием сделал большой глоток. На его памяти Гарри еще ни разу не готовил что-либо самостоятельно, хотя и утверждал, что неплохо научился этому у Дурслей. Напиток действительно был восхитителен. Впрочем тот, что делал домовик, с ванилью и взбитыми сливками, нравился Блэку ничуть не меньше. Сириус сделал еще один глоток. В голове у него слегка зашумело.
– А теперь, Сириус, – Гарри выжидательно склонился к крестному, машинально поглаживая по голове змею, – расскажи мне, кто помог тебе выйти из Азкабана.

Эйвери вернулся домой на следующий после Рождества день только к полудню. Все утро он проторчал в Министерстве Магии, где служащий Отдела обеспечения магического правопорядка упорно отбивался от настойчивых попыток Декстера исполнить приказ Темного Лорда. Осознав, что через несколько минут он опустится до применения Пыточного проклятия, Эйвери попрощался и тут же стремительно покинул Министерство. Конечно, он рассматривал возможность использования на служащем Империо, но, поразмыслив, отказался от столь компрометирующего заклинания. Он не был уверен, что на кабинете министерского работника не стоят Оповещающие чары.
Аппарировав к своему дому, прежде всего Декстер натолкнулся на полураспахнутую входную дверь. Вытащив палочку, Упивающийся вступил в дом, отшатнулся от громко зашипевшей на него Нагини и, добравшись до комнаты Темного Лорда, упал перед ним на одно колено.
– Мой Лорд!.. – взволнованно начал он.
– Позади тебя, Декс-с-стер, – Волдеморт насмешливо кивнул перепуганному Эйвери. Тот обернулся и встретился взглядом с изрядно потрепанным, но вполне довольным собой Малфоем.
– Добрый день, Эйвери, – Люциус растянул губы в легкой полуухмылке. – Полагаю, ты рад меня видеть?
– Ты преодолел Защитные чары? – Декстер недоверчиво поднял бровь. – Помнится, в прошлом тебе не слишком-то удавались подобные трюки.
– Милорд счел, что мое упорство в его поисках было достаточным для того, чтобы позволить к нему приблизиться, – высокопарно ответил Малфой, не скрывая своего воодушевления. Несмотря на то, что руки аристократа все еще слегка подрагивали от перенесенного Круцио, настроение его было куда выше, нежели у Декстера.
– Полагаю, нам следует отметить встречу старых друзей, – Темный Лорд, пряча усмешку, наблюдал за кидающими друг в друга неприязненные взгляды Упивающимися. Несмотря на общие цели, все слизеринцы блюли, прежде всего, собственные интересы, и Люциус с Декстером готовы были на все, дабы помешать сопернику первым достичь одобрения их Господина. Сейчас, накануне его возрождения, ни Эйвери, ни Малфой не сомневались, что имеют все шансы занять место наиболее доверенного лица в восстанавливаемом круге ближайших сторонников Темного Лорда. Дело было за малым – доказать, что именно твои действия и стали катализатором, без которого возвращающему прежнюю власть Волдеморту было не обойтись.
Декстер вызвал домовика и, приказав тому приготовить вино и три бокала, с позволения Темного Лорда трансфигурировал одинокий стул в кушетку, предлагая Люциусу присесть.
– Так как ты узнал мою тайну? – спросил он, передавая аристократу один из бокалов.
– Подслушал твой разговор с Блэком в курительной, – усмехнулся Малфой. – Он что, знает о нашем Господине?
– С учетом того, кто его вытащил из Азкабана? – Эйвери насмешливо поднял бровь. – Официально Сириус, конечно, не представлен, но не так уж он и глуп, чтобы не догадываться, кому могли потребоваться Барти Крауч и змея.
– И он все еще не побежал плакаться Дамблдору? – Люциус чуть скривил губы.
– Ну, – Декстер ухмыльнулся, – я приложил все усилия, чтобы убедить Блэка, что даже в случае чистосердечного признания ему как минимум грозит утрата опеки над крестником, не говоря уже о работе и свободе передвижения в целом. И, думаю, я не так уж сильно приукрасил реакцию небезызвестного тебе директора, с учетом того, что без суда и следствия в тюрьму Сириуса засадил именно он. Точнее, с его согласия.
– Блэк связан со мной Непреложным Обетом, исполнение условий которого все еще не завершено, – сказал Волдеморт, прерывая захваставшегося было Эйвери.
– Тем не менее, я считаю, что гибель близкого друга и его жены моего кузена до сих пор расстраивает, – произнес Малфой.
– Предательство его второго друга и несправедливое недоверие третьего расстраивают его куда больше, – парировал Декстер. – Поэтому я считаю, что Блэк скорее встанет на сторону Гарри Поттера, нежели Дамблдора.
– Это подразумевает, что Поттер и Дамблдор не на одной стороне, – заметил Люциус. – Я же, несмотря на дружбу мистера Поттера с моим сыном, никогда не замечал в нем стремления к идеалам, схожим с вашими, мой Лорд.
– Именно поэтому, Люциус-с-с, Гарри Поттером и Сириусом Блэком занимается Декстер, а не твоя семья, – прошипел Волдеморт, вызывая у Эйвери торжествующую ухмылку. – Твоей же задачей, долженствующей оправдать в моих глазах твое бездействие, будет…
Громкий хлопок аппарации, раздавшийся в стороне гостиной, заставил Темного Лорда прервать импровизированное собрание и настороженно замолкнуть. Декстер, вытащив свою палочку, поторопился выйди к незваному гостю, прежде чем тот решит поискать хозяина дома. Буквально через мгновение Волдеморт с Люциусом услышали разъяренный голос Блэка:
– Нет, ты представляешь, Декстер, он додумался подлить Веритасерум в горячий шоколад! Что мне теперь, Обливиэйт на него накладывать?!

Гарри развалился на кровати, запершись в своей комнате после того, как Сириус, искренне возмущенный подлым поступком своего крестника, обозвал того «поганым слизеринцем» и аппарировал прочь. Впрочем, Поттер не сомневался, что отправился Блэк к Эйвери, а уж тот, и сам будучи прирожденным слизеринцем, сумеет убедить Сириуса в том, что Гарри действовал вполне обосновано и логично. Действительно, а что еще он мог предпринять, если Блэк целый год утаивал от крестника столь важную информацию?! Нет, применение Веритасерума, с точки зрения Гарри, вполне себя оправдывало.
Главное, что понял мальчик из беседы с Сириусом, так это то, что тот пока не является ничьим сторонником. На сделку с неизвестным, который, как считал Блэк, был самим Волдемортом, мужчину подвигло желание защитить Поттера от Петтигрю, свободно разгуливающего по Хогвартсу. Причем изначально Сириус полагал, что письмо прислал кто-то из сочувствующих, но не доверяющих Дамблдору сотрудников Министерства, так как послание было доставлено никем иным, как прекрасно знакомым Блэку еще по Хогвартсу Людо Бэгменом. И только после нескольких осмысленных бесед с Декстером Сириус вспомнил о таких вещах, как Империо, Многосущное зелье и банальный шантаж.
То, что Блэк был всецело на стороне своего крестника, слизеринца вполне устраивало. Хотя спрашивать о том, изменится ли к нему отношение крестного, если тот узнает, что Гарри в скором будущем намеревается оказать уже вторую по счету услугу тому самому Темному Лорду, Поттер не рискнул. Все-таки, в отличие от мальчика, Блэк некоторое время состоял в оппозиции к Волдеморту и вряд ли испытывал к нему в связи с этим дружеские чувства. Зато в том, что Эйвери, как и Крауч-младший, до сих пор является искренним последователем Темного Лорда, Сириус даже не сомневался. Это было на руку Гарри: он рассчитывал, что хорошее отношение к нему Декстера позволит выяснить у приближенного к Темному Лорду Упивающегося истинные намерения того в отношении Мальчика-Который-Выжил. После чего, при обнаружении опасной для себя ситуации, Гарри мог позволить Сириусу временно забрать себя из страны.
Опасными же для себя Гарри сейчас считал три варианта. Согласно первому, Темный Лорд, жаждая мести за свое развоплощение, вознамерится убить Поттера. Этой версии противоречил поступивший Гарри заказ на диадему. Впрочем, мальчик разумно не считал себя достаточно гениальным, дабы в двенадцать лет с легкостью понять логику величайшего темного волшебника. Вполне возможно, тот просто ослаблял бдительность Поттера.
Второй вариант предполагал, что Волдеморт предложит Гарри присоединиться к Упивающимся Смертью. Этот вариант не устраивал слизеринца в силу сразу двух причин. Во-первых, он все еще собирался так или иначе отомстить Волдеморту за смерть своих родителей, а во-вторых, несмотря на свои разглагольствования на Рождественском балу у Фаджа, политический курс Темного Лорда справедливым мальчик не считал.
Третий вариант развития событий предполагал, что Гарри, как потенциальный герой всей магической Великобритании, присоединится к Альбусу Дамблдору и его соратникам, о существовании которых проболтался Блэк, и под аплодисменты сотен гриффиндорцев вступит в противостояние с Волдемортом и верными ему Упивающимися Смертью. Этот вариант Гарри даже не рассматривал. Во-первых, за время первой войны, из числа сторонников Дамблдора, по признанию Сириуса, погибло около девяти человек, в то время, как Темный Лорд утратил только троих. Конечно, многие из Упивающихся попали в Азкабан после падения своего Господина, но Гарри справедливо считал, что эта участь все же лучше, нежели окончательная смерть. Тем более что в случае победы Волдеморт наверняка освободит из тюрьмы своих сторонников.
Второй причиной, по которой Гарри до сих пор не побежал к директору Хогвартса, вопя о том, что Темный Лорд собирается вот-вот вернуться, являлось то, что политику Дамблдора Гарри одобрял столь же мало, как и политику Волдеморта. Дамблдор, очевидно, поддерживал текущий курс Министерства Магии, согласно которому – а в этом Гарри был солидарен с Драко и прочими слизеринцами – волшебники, удерживаемые в стагнации Статутом о Секретности, не имели прав изучать и использовать большую часть магии, а то время как магглорожденные, которым никто толком не объяснял важности сохранения всех традиций магического мира, наперегонки лезли в Министерство устанавливать свои нелепые маггловские законы.
В-третьих, Гарри просто не нравился Дамблдор. Особенно после того, как тот натравил на слизеринца аврора Долиша. Поттер не собирался принимать сторону человека, который даже гипотетически ему не доверял.
В общем, Гарри решил, что окончательный выбор своих действий он примет только после того, как заполучит обещанного Квирреллом учителя, изучит Окклюменцию и, по-возможности, Легилименцию тоже. Имея возможность скрывать свои мысли от врагов, Поттер обретал шанс не только уцелеть в напряженной обстановке Великобритании, но даже выгадать для себя кое-что полезное. Да и покидать страну до окончания Хогвартса мальчику все-таки не хотелось.

(*) Ангус - производное от латинского «anguis» - «змея».

~Глава 42~

Последствия беседы Гарри с равенклойскими сплетницами оказались даже лучше, чем он надеялся. Уже через неделю после возвращения учеников с Рождественских каникул весь Хогвартс гудел от новости, что Поттер собирается разыскать лже-Наследника, дабы подвергнуть того мучительным пыткам и смерти за нападения на магглорожденных, бросающие тень на имя истинного Наследника Слизерина. При этом часть сплетников искренне считала, что Гарри, хоть он и Наследник, действительно не желает, чтобы кому-либо в пределах школы причиняли вред, в то время как прочие балаболы утверждали, что Поттер просто разозлен тем, что незнамо кто использует его титул в собственных целях.
К каждому из членов Тайного Дуэльного Клуба по несколько раз на дню подходили хогвартские ученики разных возрастов, включая и старшеклассников, и настойчиво требовали, вкрадчиво настаивали и робко просили о том, чтобы Наследник принял их в свою всем известную секретную слизеринскую группу. Гарри, которому Дуэлянты передавали все эти пожелания, только многозначительно улыбался и просил говорить всем, что рассмотрит их кандидатуры позже. Трейси Дэвис даже завела специальную тетрадку, куда записывала всех желающих вступить в Тайный Клуб. Постепенно тетрадка пополнялась сведениями о полезности тех или иных претендентов, и девочка, отсортировывающая соискателей, уже всерьез задумывалась, как бы и в самом деле убедить Поттера о необходимости увеличения количества членов Клуба.
Поттер же категорически отказывался пополнить число Дуэлянтов даже самыми заманчивыми кадрами. Он аргументировал это тем, что среди новичков могут найтись и адепты лже-Наследника, а Гарри крайне не хотелось бы напороться на шпионов в кругу своих ближайших друзей. И уж тем более ему не хотелось учить их магии, тем самым передавая свои знания врагу.
Тайный Дуэльный Клуб до сих пор встречался в полном составе в ванной старост, собираясь в Выручай-Комнате только если Поттер предлагал устроить практическое занятие. Однако в таком случае кто-нибудь из Дуэлянтов, чаще всего Крэбб или Гойл, оставался снаружи секретного помещения и, при приближении непрошенных гостей, поднимал шум. На практических занятиях Гарри показывал своим соклубовцам кое-какие заклинания, которым учил его Локхарт, действительно полезные и интересные всем Дуэлянтам без исключения. Так, к началу весны соученики Поттера под его предводительством в совершенстве научились накладывать Силенцио, Обскура и Ревелио, а также менее известное Абсконди, позволяющее прятать мелкие предметы, и Визум, позволяющее их обнаружить. Последние два заклинания Гарри разучил самостоятельно, без помощи Локхарта, когда в свободное время в который раз пытался разгадать тайну подписи «доброжелателя». Поняв, что Очищающие чары не помогут ему избавиться от чернильной кляксы, слизеринец перешел к более сложным заклинаниям.
После того как Снейп встал на сторону Поттера в давешнем противостоянии с Дамблдором и аврором, отношения декана со своим учеником окончательно пришли в норму. В свободное от учебы время Гарри охотно беседовал с зельеваром на тему Наследника Слизерина, выдвигая версии, кем тот может быть. Северус, стараясь заработать большее доверие мальчика, рекомендовал тому всегда носить с собой пару полезных и относительно легких в приготовлении зелий, таких как Бадьяновая мазь и Бодрящий эликсир. Гарри даже как-то задумался, не попросить ли помощи Снейпа в поисках помещения, безопасного для неких дополнительных занятий, однако, поразмыслив, все же не стал искушать судьбу.
За зиму от нападений Ужаса Слизерина пострадало еще несколько магглорожденных, до этого так или иначе пересекавшихся с Поттером, однако репутации мальчика это уже не вредило, да и мандрагоры мадам Спраут стремительно росли, порождая надежду вернуть окаменевших детей к жизни еще до окончания учебного года. К тому же Дуэлянты, практически не оставляющие своего Мастера в одиночестве, пару раз все-таки сумели подтвердить алиби мальчика, окончательно убедив хогвартский коллектив в его невиновности.
В Тайную Комнату слизеринец так и не спускался, а наблюдение за туалетом на третьем этаже ничего ему не дало. Либо лже-Наследник больше не заглядывал в свое убежище, общаясь с василиском каким-то другим, неизвестным Поттеру способом, либо же он заметил слежку и с легкостью ускользал от прячущегося под мантией-невидимкой мальчика. Поразмыслив о последнем, Гарри принял решение приостановить свою деятельность, по крайней мере, до тех пор, пока не научится Дезиллюминационным чарам, – уж больно ярко тогда представилось слизеринцу, как в один печальный момент лже-Наследнику надоест преследование, и он скормит Поттера своему ужасному питомцу.

Рон Уизли уже давно не общался ни с кем из окружающих его гриффиндорцев, за исключением разве что близнецов, считающих, что они в курсе планов младшего брата, да Перси, который как-то раз в своей обычной занудной манере похвалил настойчивое стремление второкурсника избавиться от глупых межфакультетских предрассудков. Впрочем, Рон подозревал, что Перси, удрученный нападением на Пенелопу Кристал, равенклойскую старосту, всего лишь рассчитывал разузнать у него подробности о «лже-Наследнике Слизерина».
Свободное от учебы время младший Уизли в основном проводил в компании Дуэлянтов, занятия с которыми после Рождественских праздников стали куда интереснее, а заклинания, предоставляемые Мастером Клуба остальным участникам, казались наиполезнейшими штуками. Возвращаясь в Гриффиндорскую башню, Рон прятался у себя на кровати, задергивал полог, разворачивал Карту Мародеров и неотрывно следил за своей сестрой, Поттером, слизеринцами и Снейпом. В общем, за всеми, кто мог быть Наследником Слизерина.
К началу весны голова Уизли содержала массу полезнейших сведений, которыми так и хотелось с кем-нибудь поделиться. В частности, он знал, с чем связаны регулярные отлучки Поттера на третий этаж. Ежедневно Гарри проводил хотя бы час в компании Локхарта, а также неизвестного Рону Барти Крауча, который, очевидно, был другом учителя ЗОТИ. Не долго думая, Рон спросил про Крауча у Перси. Получив ответ, что волшебник с таким именем когда-то был работником Министерства Магии, Уизли-младший логично предположил, что Крауч с Карты, скорее всего, родственник того погибшего Министерского служащего. И, скорее всего, именно Крауч и обучал Мастера Клуба выходящим за рамки школьной программы чарам. Ведь крестный Гарри, Сириус Блэк, также связанный с Министерством, вполне мог знать этого самого Крауча и договориться с ним о дополнительных занятиях для своего крестника.
Джинни все еще преследовала Поттера по всему Хогвартсу, чаще одна, а иногда – в компании Луны Лавгуд, с которой общалась еще до школы. Рон честно считал, что у Лавгуд не все в порядке с головой, поэтому был совершенно не удивлен тем, что равенклойка поддерживает шпионскую деятельность его сестры. Когда же Поттер посещал занятия с Краучем и Локхартом, девчонки прятались в соседствующем с кабинетом ЗОТИ туалете, да так, что даже Карта Мародеров не показывала их. Впрочем, также Карта не показывала и Выручай-Комнату, что окончательно убедило Уизли в ее неполноценности. Видимо, создатели сего полезного артефакта и сами не знали всех тайн Хогвартса.
Слизеринцы в отсутствие Поттера, по-видимому, занимались тем же, что и Рон – вычисляли истинного Наследника. Вот только Карты Мародеров у них не было, поэтому члены Дуэльного Клуба довольствовались тем, что прочесывали Хогвартс вручную, ища любые намеки на Тайную Комнату. Рон сам как-то наблюдал, как Малфой и Нотт накладывают Разочаровывающие чары на стену напротив Больничного Крыла, в то время как Дэвис заговаривала зубы мадам Помфри. Судя по тому, что слизеринцы занимались всем этим без Поттера, Рон сделал вывод, что те действуют втайне от своего Мастера.
Снейп, с точки зрения рыжего гриффиндорца, никаких подозрительных действий не предпринимал, проводя большую часть времени в своих комнатах или же в кабинете директора Дамблдора. И хотя Рон считал, что Снейп – идеальный кандидат на роль Наследника Слизерина, ничего предосудительного за ним мальчик так и не заметил. Единственным любопытным фактом было то, что Снейп частенько преследовал разгуливающего по Хогвартсу Барти Крауча, покуда тот, наконец, не скрывался в кабинете Локхарта. К слову, Рон и сам неоднократно пытался увидеть этого самого Крауча, но так ни разу его и не встретил.

– Сколько это еще будет продолжаться, Альбус?! – Северус раздраженно прохаживался из стороны в сторону по гостиничному номеру в «Трех Метлах», где по вине попечительского совета временно расположился Дамблдор. – Даже я, хотя и никогда не был другом Рубеуса, абсолютно уверен, что он никак не может быть Наследником Слизерина. Тем не менее, вы все же позволили Люциусу и Фаджу отправить его в Азкабан.
– Его отпустят, как только Наследник совершит свое очередное нападение, – ответил директор Хогвартса. – Хотя я и возмущен действиями Корнелиуса, я прекрасно понимаю, что временное заключение Хагрида как нельзя лучше убедит обеспокоенных членов попечительского совета в том, что он ни в чем не виноват.
– А ваше смещение с должности, Альбус? – в кои-то веки МакГонагалл была готова поддерживать своего слизеринского коллегу. – К тому же мистер Малфой весьма неоднозначно намекал, что следующее нападение Наследника окончательно развяжет ему руки. И еще неизвестно, кого попечительский совет под его руководством назначит на ваше место.
– Я уверен, ничего такого не случится, Минерва, – успокаивающим тоном сказал Дамблдор. – Корнелиус, несмотря на свою лояльность к мистеру Малфою, прекрасно понимает, что в этой критической ситуации более подходящего волшебника ему не найти. И даже у главы аврората куда меньше шансов обнаружить Наследника, чем у нас с вами, знающих этот замок уже много лет.
– Тем не менее… – начал Было Снейп.
– А вот я согласен с Альбусом! – громко заявил профессор Флитвик, перебивая зельевара. – Мы не можем помешать нападениям, пока личность Наследника остается для нас загадкой. Да и то, кем является Ужас Слизерина, весьма неоднозначно. Это может быть горгона, василиск, кокатрис… не так уж и мало в магическом мире обитает существ, взгляд которых подобен проклятию Окаменения. А ошибившись, мы все рискуем вызвать ярость монстра.
– Призраки и портреты по мере возможности стараются защитить детей от нападения, – сообщил Альбус. – К сожалению, ни чудовища, ни его хозяина они так и не увидели. А те, кто видел… – он печально покачал головой. – Боюсь, портреты Ласцивии Веселой и Виатора Далекоходившего теперь навсегда останутся пустующими. Однако, если мы не вычислим Наследника или помощника Наследника раньше, чем попытаемся уничтожить монстра, этот темный волшебник наверняка затаится, и мы вновь окажемся ни с чем, как и пятьдесят лет назад.
Присутствующие в гостиничном номере деканы факультетов необнадежено переглянулись. Все они понимали, что под «этим темным волшебником» Дамблдор подразумевал Волдеморта. Впрочем, убедительных доказательств директор своим коллегам не предоставлял. Снейп, к примеру, был бы готов согласиться с Альбусом, если бы тот не был так убежден, что Темный Лорд каким-то образом связался Гарри и теперь заставляет мальчика управлять Ужасом Слизерина. А ведь Метка в этом году так себя и не проявила…
В отличие от директора, Северус в последнее время начал подозревать в нападениях профессора ЗОТИ. Его недоверие усилилось после той демонстративной дуэли с Гилдероем на занятии Дуэльного Клуба и обрело окончательную форму, когда Снейп выяснил, что Поттер то и дело заглядывает к Локхарту в кабинет. Если Альбус все же прав, и мальчишкой кто-то управляет, Локхарту было бы не так уж и сложно что-либо незаметно тому навязать. К тому же история с Тайной Комнатой, Наследником Слизерина и чудовищем была вполне в духе дурацких приключенческих сказок Гилдероя.

Аргус Филч испуганно взирал на стену коридора третьего этажа. Жмущаяся к его ногам миссис Норрис злобно шипела на собирающихся за спиной завхоза детей, возвращающихся в свои гостиные после урока. Один за другим они подходили к стене, останавливались и замирали, широко раскрыв глаза. Было очевидно, что Наследник Слизерина совершил свое первое после ареста Хагрида нападение. И, по-видимому, его действительно расстраивала распространяющаяся по Хогвартсу антипропаганда Поттера.
Надпись на стене гласила:
«Ее скелет будет пребывать в Тайной Комнате вечно.
Истинный Наследник покарает лжецов и хулителей».
На факелодержатель подле надписи была намотала прядь длинных рыжих волос.

~Глава 43~

– Гарри, – перед расположившимся с книгой у камина слизеринцем возникла худенькая светловолосая первокурсница, сестра Дафны Гринграсс. – Там тебя Уизли просит выйти. Говорит, это срочно.
– Хм-м, – Поттер аккуратно заложил книгу серебристо-зеленой закладкой и поднялся. До этого дня Рон еще ни разу не спускался к слизеринской гостиной, хотя Поттер и рассказал соклубовцу, как ее обнаружить. Однако, хорошо представляя себе реакцию слизеринцев на гриффиндорца на их территории, рыжий рисковать собственным здоровьем не хотел. И раз уж Уизли все-таки отважился заглянуть в подземелья, значит, его беспокоит что-то действительно важное.
Гарри стукнул палочкой по стене, скрывающей выход из гостиной, и та бесшумно отъехала в сторону. Рон, нервно топчущийся в проеме, был бледен, как призрак, и казался серьезно встревоженным. Ни слова не говоря, Гарри жестом показал Уизли следовать за ним и направился в спальню для мальчиков второго курса.
– Эй, Поттер! – поднявшийся с одного из кресел Бойл загородил дорогу мальчику. – У нас не принято принимать гостей с других факультетов!
Гарри смерил взглядом рослого слизеринца. Ссориться с ним не хотелось, тем более что пятикурсник был гораздо сильнее и опытнее. Вздохнув, Поттер шагнул ближе к Бойлу и прошипел несколько слов на парселтанге, стараясь, чтобы его речь звучала как можно более зловеще. Это сработало: поежившись, пятикурсник тихо выругался и плюхнулся обратно в кресло.
– Ну его, этого змееуста, – буркнул он посмотревшему на него Дереку. – Пускай сам со своим гриффиндорцем разбирается. А если что случится, Снейп и без меня Поттера на зелья пустит, с Уизли за компанию.
Незаметно ухмыляясь своей маленькой победе, Гарри провел Рона в спальню для мальчиков. Все прочие второкурсники, насколько знал Поттер, сидели в библиотеке и вряд ли могли помешать разговору, поэтому спальня сейчас представлялась слизеринцу идеальным местом.
– Коллопортус! – на всякий случай запечатав дверь заклинанием, Гарри повернулся к Рону и задал интересующий его вопрос: – Что у тебя случилось?
Уизли набрал в грудь воздуха, словно собираясь обрушить на слизеринца целый поток слов, шумно выдохнул, помялся и, наконец, решившись, достал из-за пазухи смятый лист пергамента.
– Вот!
– Что это? – Гарри с деланным равнодушием посмотрел на листок.
– Карта Мародеров! Она… в общем, вот, – Рон коснулся палочкой Карты и пробормотал: – Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!
На пергаменте тут же развернулись причудливые коридоры Хогвартса, по которым забегали крошечные точки с написанными над ними именами.
– Я следил за т… за Джинни, как ты и приказывал, – торопливо принялся объяснять гриффиндорец, пока Гарри, склонившись над Картой, с любопытством ее рассматривал. – Ну, за тобой тоже следил, вообще-то, потому что Джинни все время тебя преследовала. А когда ты пропадал в кабинете ЗОТИ с Краучем, они с Луной прятались в туалете и ждали, пока ты не… – в этот момент Гарри так резко вскинул голову, что не успевший отшатнуться Рон получил его головой по подбородку: – Ой!
– Повтори-ка, с КЕМ я был в кабинете ЗОТИ? – Гарри внимательно всматривался в перепуганные глаза Уизли, точно стараясь увидеть в них ответ.
– С К-краучем, – слегка заикаясь, ответил Рон, ошеломленный напором слизеринца. – Разве не он учил тебя всяким заклинанием? Вон, посмотри по Карте, он и сейчас там сидит, рядом с Локхартом!
Гарри раскрыл Карту Мародеров на плане третьего этажа, убеждаясь, что Рон не лжет. В голове слизеринца тут же в мельчайших деталях вспомнился разговор по душам с Сириусом, замешанный на вызывающим доверительную откровенность зелье – Веритасеруме. Блэк тоже упоминал некоего Барти Крауча, которому был вынужден помочь, чтобы и самому покинуть стены Азкабана.
– Та-а-к, – в голове Гарри стремительно складывались кусочки мозаики. – Это очень интересная информация, Рон. Очень интересная…
– Значит, ты поможешь мне спасти Джинни? – Рон с надеждой посмотрел на Поттера. – Она… ее утащил лже-Наследник Слизерина! На стене снова надпись кровью, а еще висели волосы… и ее нигде нет! Я осмотрел всю Карту! А та не показывает только Выручай-Комнату и туалет для девочек на третьем этаже. Я даже попросил Миртл, привидение, поискать Джинни в туалете, но там все равно никого не было.
– А почему ты пришел ко мне, а не к своему декану? – нахмурился Гарри. Слизеринец и сам считал, что в исчезновении сестры Рона виноват лже-Наследник, но сначала хотел убедиться, что Уизли не заманивает его в ловушку. – Или ты считаешь, что это я ее похитил?
– Да нет же! – Рон досадливо поморщился. – МакГонагалл не в Хогвартсе. И Снейпа нет, и Флитвика и, кажется, Спраут тоже. Я слышал, как профессор Синистра предлагала послать им сову. Но Гарри, они же все равно ничего не знают о Тайной Комнате! И пока будут ее искать, моя сестра ум… умрет, – мальчик шмыгнул носом, понуро уставившись на Поттера.
– А я, по-твоему, о ней знаю? – Гарри все еще сомневался.
– Но ты же Наследник! – убежденно сказал Рон. – Ты должен знать.
Поттер только вздохнул. Он и сам уже понимал, что ему придется идти в Тайную Комнату. И помощь сестре Рона была для него скорее предлогом, нежели поводом. То, что лже-Наследник отступил от своей привычки нападать исключительно на грязнокровок, говорило о том, что тот заметил вызов Поттера и в некотором роде пригласил слизеринца на свою территорию. Похищение сестры одного из соклубовцев Гарри говорило само за себя.
Конечно, Поттер мог бы и никуда не ходить, отдав предпочтение методу выжидания. Скорее всего, лже-Наследник, поняв, что его методы на Гарри не действуют, вышел бы к мальчику сам. Но к тому времени младшая Уизли наверняка оказалась бы мертвой, и ни один дурак более не рискнул бы присоединяться к Гарри в его противостоянии с лже-Наследником. Страх перед неизвестным темным магом стал бы слишком велик.
К тому же всегда существовал шанс, что Дамблдор как-нибудь сумеет обнаружить Тайную Комнату, а в ней – василиска и диадему. Директору Хогвартса, когда-то одолевшему самого Гриндевальда, вряд ли покажется сложным уничтожение змееговорящего чудовища, следовательно, он сумеет добраться и до носителя диадемы. А из рук Дамблдора Гарри уже не сумеет забрать артефакт.
Но вот сейчас, пока ни Дамблдора, ни деканов нет в Хогвартсе, да и момент выбран столь удачно…
– Хорошо, – наконец, принял решение Поттер, вновь возвращая внимание к терпеливо ждущему ответа Рону. – Но у меня есть условия. Во-первых, ты отдашь мне Карту Мародеров. Одним из ее создателей был мой отец, а вторым – крестный, так что это даже не обсуждается. Во-вторых, ты прямо сейчас поклянешься, что будешь делать все, что я тебе скажу. Иначе я просто оставлю тебя в Тайной Комнате, – Гарри вновь пристально посмотрел на Уизли. – Ты ведь не рассчитывал отсидеться здесь, пока я спасаю твою сестру?
Рыжий открыл было рот, собираясь возмутиться инсинуациям Гарри, но вовремя сообразил, что сейчас не лучшее время и место, чтобы выражать свое негодование.
– Я клянусь, – глухо ответил он, стискивая в кармане мантии свою палочку.
– Хорошо, – смерив его долгим взглядом, Гарри достал из своего сундука мантию-невидимку и продемонстрировал ее Уизли: – Это поможет нам беспрепятственно проникнуть в Тайную Комнату. Идем!
Сняв заклятие с двери, Поттер стремительно направился прочь от подземелий, надеясь успеть сделать все прежде, чем окончательно поймет безрассудность собственных действий. На миг в голову мальчика пришла мысль позвать с собой Локх… Крауча, но Гарри тут же отбросил ее в сторону. Если этот Крауч – действительно тот, о ком Гарри думает, опасно звать его туда, где тело слизеринца потом никто никогда не найдет.

Третьего этажа прячущиеся под мантией-невидимкой мальчишки достигли на удивление быстро. Оставшиеся в Хогвартсе учителя разогнали толпящихся под кровавой надписью на стене учеников, и ныне коридор пустовал. Поттер потянул Рона за собой в туалет для девочек, выбрался из-под мантии и огляделся. За ними никто не наблюдал. По-видимому, Миртл, помнящая об участи Гриффиндорского привидения, попавшего под один из ударов василиска, не рискнула остаться в своем излюбленном месте обитания.
Рон тоже стянул с себя мантию-невидимку, и та серебристой лужицей скользнула на пол.
– Что ты ищешь? – спросил он у Гарри.
– Что-нибудь со змеей… Ага! – он торжествующе показал нацарапанную на одном из кранов крохотную змейку. – Я так и знал! – он наклонился к ней и, старательно возрождая в своей голове образ свернувшегося кольцами Ангуса, прошипел: – Откройс-с-ся!
Медный кран вспыхнул колдовским светом, и принялся стремительно раскручиваться. Раковина опустилась вниз и пропала из виду, открывая глазам двух второкурсников разверстый зев широкой трубы. Пыль в трубе отсутствовала, намекая на то, что пользовались ей сравнительно недавно.
– Ты первый, – требовательно приказал Уизли слизеринец. Нервно передернув плечами, тот сел на край трубы и, стиснув в руке свою палочку, поехал вниз. Подняв с пола мантию-невидимку и убедившись, что из трубы не доносятся вопли гриффиндорца, Гарри последовал за ним.
Пролетая по трубе, мрачной, сырой и извилистой, Поттер успел заметить ответвления от главного прохода, ведущие куда-то в темноту. Они были куда уже основной трубы, но, тем не менее, мальчик вполне смог бы в них поместиться. Вполне возможно, что какой-нибудь отток соединял Тайную Комнату с неким дополнительным проходом в нее, например, с кухней.
Наконец труба изогнулась под прямым углом, выпрямилась и оборвалась. Гарри выбросило из нее во тьму грязного каменного туннеля, стены которого сочились влагой. Рон уже поднялся с пола и, засветив Люмос на кончике палочки, неуклюже пытался очистить свою перепачканную мантию.
– Тергео! – сказал Гарри, разом избавляя от грязи и себя, и гриффиндорца. Рон благодарно кивнул.
– А теперь слушай внимательно, – убедившись, что в опасной близости от них не наблюдается ни лже-Наследника, ни василиска, Гарри понизил голос, вынуждая Уизли подойти к нему почти вплотную. – Сейчас я покажу тебе одно заклинание, которое, возможно, спасет тебе жизнь. Смотри, – он взмахнул палочкой, – Креперум Ноктис!
Из палочки Поттера вылетело облако густой, точно кисель, чернильно-черной мглы, и окутало второкурсников столь плотным коконом, что даже свет одинокого Люмоса сквозь него не пробивался.
Вслепую ухватив Рона за рукав, отчего тот испуганно вскрикнул от неожиданности, Гарри потащил гриффиндорца дальше по туннелю, прочь от неисчезающего облака Тьмы.
– Рассеивать его у меня пока не получается, – честно признался мальчик. – Приходится ждать минут двадцать, прежде чем оно рассасывается само. Впрочем, противозаклятие тебе и не понадобится.
– Но ведь это темная магия! – Рон с подозрением посмотрел на палочку Гарри, словно бы ожидая, что та сама по себе вновь исторгнет из себя что-нибудь страшное.
– А ты собирался победить василиска Экспеллиармусом? – Гарри скривил губы в несколько нервозной усмешке. Свой собственный страх перед Тайной Комнатой он старательно скрывал, не желая, чтобы Рон чувствовал себя храбрее слизеринца. – Ты ведь за этим вступил в наш Тайный Клуб, Уизли, разве нет? За тем, чтобы узнать что-то, что поможет тебе одержать верх над врагами?
– Ну, я… – Рон смешался. Своими действиями Поттер, наконец, вручил в руки гриффиндорца доказательство того, что Дуэлянтам известны чары, которые Министерство Магии запретило применять к людям. Но сейчас был наименее подходящий момент, чтобы думать о мести слизеринцу. – Погоди, ты… ты сказал «василиск»?!
– Ну да, – Гарри машинально пригладил волосы. – Не думал же ты, что Ужас Слизерина окажется простым боггартом в кладовке?
– И как ты собираешься…
– Не я. Ты собираешься, – поправил рыжего гриффиндорца Поттер. – Слушай меня внимательно и запоминай. Сейчас я открою тебе проход дальше, и ты пойдешь вперед. А я надену мантию невидимку и двинусь следом. Кем бы ни был этот лже-Наследник, которого мы встретим, он ожидает увидеть меня, а не тебя. Поэтому он растеряется. И пока будет выяснять, как ты сюда попал, я его обезоружу и свяжу.
– А в-в-василиск? – несмотря на заманчивые перспективы быстрой и бескровной победы над главным злодеем, Рон не позволил слизеринцу отвлечь себя от главной проблемы.
– За этим я и показал тебе заклинание, – терпеливо объяснил Поттер. – Если что, ты нашлешь Тьму на чудовище, и оно тебя не увидит. А я в это время как раз нападу на лже-Наследника и заставлю его отозвать василиска, если у меня самого это не получится. Ясно?
– Кажется да, – глубоко вздохнув, Рон покрепче сжал палочку. – Ну, давай, я готов!
Гарри подошел к гладкой стене с вырезанными на ней двумя свившимися в кольца змеями, в глазницах которых посверкивали в свете Люмоса огромные изумруды.
– Откройс-с-ся! – прошипел брюнет, змеи зашевелились, и мальчики друг за другом скользнули в образовавшийся проем.

~Глава 44~

Они оказались на пороге большого, тускло освещенного помещения. Вдоль стен его высились округлые колонны, украшенные причудливо изгибающимися змеями. Казалось, что рептилии чуть шевелятся в скрывающей их темноте, следят за мальчиками холодными каменными глазами.
В конце ряда колонн обнаружилась огромная, до полотка, статуя, изображающая длиннобородого волшебника с некрасивыми чертами лица. У подножия статуи, между стоп мага, прямо на полу сидели двое.
– Джинни! – узнав одну из присутствующих, Рон, забыв обо всем, бросился к сестре. Гарри же присмотрелся к другой девочке. У нее были длинные светлые волосы, спутанные и грязные. Огромные почти бесцветные глаза придавали ее лицу удивленный вид, словно бы она и сама не понимала, как здесь оказалась. На мантии девочки был вышит сине-бронзовый герб Равенкло.
– Луна? – Уизли удивленно посмотрел на светловолосую. – А ты что тут делаешь?
Луна Лавгуд медленно моргнула, точно пытаясь понять, кто перед ней находится. Неожиданно глаза девочки сощурились, правая рука с зажатой в ней палочкой метнулась в сторону гриффиндорца.
– Круцио!
Рон с жутким воплем упал на пол. Палочка выпала из его руки и подкатилась к Джинни. Девочка метнулась к ней и с неприятным смешком переломила ее пополам. Гарри вздрогнул.
Луна тут же прервала заклинание – видно в ее планы не входила долговременная пытка мальчика. Не меняя выражение лица, она пошарила за спиной, выудила оттуда тонкую серебряную диадему и водрузила ее себе на голову.
– Не ожидала встретить здесь твоего брата, Джиневра, – наигранно-веселым голосом произнесла Лавгуд. Рон тихо всхлипывал на полу, даже не пытаясь подняться.
Луна скользнула взглядом по полутьме залы и растянула губы в зловещей ухмылке.
– Хоменум Ревелио! – произнесла она, сделав причудливый взмах палочкой. И почти сразу же: – Ассио мантия-невидимка!
Серебристая ткань, шурша, прилетела прямо в руки девочке. Рон, приподнявшись на локте, судорожно огляделся и тут же пораженно выдохнул, так никого не обнаружив.
– Так-так-так, Ронни! – Джинни неестественно громко расхохоталась. – Похоже, Поттер бросил тебя здесь одного!
– Не может быть… – хрипло пробормотал Рон. В животе мальчика образовался неприятный холодок. Поттер, конечно, сволочь и слизеринец, но он же обещал… а что он обещал? Спасти Джинни? Ну, так ведь он убедился, что девочка жива, теперь сходит за каким-нибудь преподавателем и покажет тому вход в Тайную Комнату. А Рон свою роль буфера между Поттером и темным волшебством уже выполнил. Вытаскивать из передряги и гриффиндорца Гарри не обещал.
Луна с понимающей усмешкой наблюдала за выражением лица мальчика, зная, что сейчас творится у того на душе.
– Бедный-бедный братик, – продолжала кривляться Джинни, – поверил слизеринцу! Понадеялся на его дружеские чувства? Наивный маленький Рончик!
– Успокойся, Джиневра, – коснулась плеча подруги Луна. – Сейчас не время глумиться над проигравшим врагом. Хотя трусость и предательство Гарри Поттера достойны презрения, я не могу не признать, что в данной ситуации он поступил наиболее верно. Нам придется отложить встречу с мальчишкой. А сейчас…
– Вы явите себя, Учитель? – Джинни с обожанием смотрела на носительницу диадемы.
– Да, – Лавгуд снисходительно кивнула гриффиндорке. – Настало время.
В этот миг глаза Луны закатились, тщедушное тельце девочки затряслось, точно в судорогах, изо рта пошла пена. Рон было метнулся к ней, но застыл, когда прямо в лоб ему уперлась палочка его сестры.
– Не советую, Ронни, – зрачки Уизли-младшей были неестественно расширенны, будто она пребывала в наркотическом опьянении. – Покорись победителю и, возможно, Учитель помилует тебя.
– У-учитель?.. – Рон облизал вмиг пересохшие губы. Джинни ухмыльнулась.
В этот миг бьющаяся в припадке Лавгуд скорчилась и замерла. Из приоткрытого рта девочки вырвалась полупрозрачная дымка, быстро сгущаясь над ее головой. Тумана становилось все больше и больше, он закручивался спиралями, образуя столб высотой примерно в человеческий рост. Внезапно он потемнел, полыхнул изнутри, словно пронизанная электрическими разрядами буря, и рассеялся, оставив вместо себя высокого волшебника, закутанного в черную мантию. Кожа его была смертельно-бледной, точно присыпанной меловой пылью, черты лица казались смазанными, будто их несколько раз утрачивали, а потом по памяти собирали заново. Короткие черные волосы, аккуратно причесанные, столь сильно контрастировали с остальной внешностью, что казались неестественным придатком. Белки глаз мага были кровавого цвета, а в глубине его зрачков изредка посверкивали багряные искорки.
Прикусивший губу Рон выглядел так, будто собирался вот-вот упасть в обморок. Темный маг смерил мальчика презрительным взглядом.
– Похоже, Джиневра, ты была не так уж и не права, называя своего брата никчемным трусом, – он растянул тонкие губы в усмешке. – Что ж, это даже к лучшему. Его смерть куда выразительнее покажет мое отношение к самопровозгласившему себя лже-Наследнику.
Волшебник шагнул к недвижимому телу Луны Лавгуд и наклонился, собираясь поднять ее палочку. В этот момент произошло сразу несколько событий. Из-за ближайшей к статуе колонны донеслось резкое отрывистое шипение. Подчиняясь ему, из мантии-невидимки, частично покрывавшей руку Луны, взметнулась вверх лазурно-зеленая лента и впилась острыми ядовитыми зубами в шею «Учителя». Вскрикнув от неожиданности, тот дернулся в сторону. Мгновенно сориентировавшийся Рон стремительно выхватил из рук растерявшейся Джинни ее палочку и кубарем откатился в сторону.
– Экспеллиармус! – выкрикнул Гарри, выступая из-за колонны. Палочка Луны послушно влетела в руку мальчика. Тот крепко сжал ее и, глубоко вздохнув, слегка стукнул себя собственной палочкой по макушке: – Фините Инкантатем!
– Дезиллюминационные чары… я должен был догадаться, – лицо темного мага кривилось в злобной гримасе. – Мальчишка, который когда-то сумел избежать смерти от моих рук, не мог оказаться таким глупцом, чтобы понадеяться только на мантию-невидимку. И бумсланг… признаюсь, Гарри Поттер, ты заинтриговываешь меня все больше и больше.
Рон испуганно переводил взгляд с Поттера на неизвестного мага. Палочку свою он, впрочем, не опускал.
– Ты не можешь быть Им, – Поттер нахмурился. Из краткой речи темного волшебника слизеринец моментально уловил, кем себя считает этот «Учитель».
– Я Его тень, – ответил Риддл. – Воспоминание о тех временах, когда Он еще готов был следовать путями мира. Он предложил Дамблдору назначить себя учителем, позволить преподавать, но старый дурак отказал Ему. Тогда Он покинул Хогвартс, оставив меня как память о том моменте, которая, будучи разбуженной, смогла бы завершить начатое Им дело.
– Значит, ты был спрятан в диадеме, – задумчиво проговорил Гарри. – Вот, значит, почему надевшие ее говорили на парселтанге. Значит, Он – действительно истинный Наследник Слизерина?
– Разумеется, – тень Волдеморта язвительно улыбнулась. – В отличие от тебя, Поттер. Хотя я и не понимаю, почему ты можешь говорить на змеином языке…
Словно по рассеянности он шагнул ближе к мальчику. Тот быстро отпрыгнул. Из палочки от напряжения посыпались фиолетовые искры.
– Боишься меня? – ухмыльнулся Риддл. – Это правильно. Несмотря на то, что обе палочки у тебя в руках, ты ничего не можешь мне сделать, ведь я – даже не человек. Яд твоей маленькой змеи не причинил мне ровным счетом никакого вреда.
– Зато от него может пострадать Лавгуд, – Гарри ответил Волдеморту твердым взглядом, хотя на самом деле уверенности мальчик вовсе не ощущал. – Ведь ты существуешь, пока тебя питает надетая на нее диадема, верно? Если она умрет, ты рассеешься, как дым.
– И ты пойдешь на это, Га-а-арри? – насмешливо протянул Риддл. Поттер неуверенно дернул плечом.
– Я обещал Рону помочь его сестре, а не равенклойке, – пробормотал он, стараясь добавить своему голосу убедительности.
– Что с моей сестрой? – Уизли подал голос впервые с момента появления темного волшебника. Риддл пренебрежительно посмотрел на него, но все же ответил:
– Проклятье Империо. Джиневра хорошо послужила мне, отыскав диадему, и привела свою подругу, Луну, когда я открылся ей как Учитель. Девочка жаждала знаний, предоставляемых мной, но ее немного расстроили действия Наследника Слизерина. Пришлось сделать ее более… сговорчивой.
– Отпусти ее, – потребовал Гарри. Темный Лорд высокомерно ухмыльнулся.
– Гарри, Гарри, – развернувшись, он неспешным шагом вернулся к телу Лавгуд и присел рядом с ним на корточки. – Боюсь, ты слишком слаб, чтобы приказывать мне. Я думаю, ты блефуешь.
– Яд бумсланга, наверное, уже парализовал Лавгуд, – сказал слизеринец. – Не веришь, спроси у Ангуса сам.
– О, я спрошу, – согласился Риддл. Наклонившись над телом девочки, он что-то тихо произнес на змеином языке. Послышалось ответное шипение. Не меняя выражение лица, Волдеморт вдруг резко взмахнул рукой и схватил за шею отчаянно извивающуюся рептилию. В таком положении бумсланг уже не мог никого укусить.
– Джиневра! – высоким голосом сказал Риддл. Понявшая его приказ девочка скользнула к Луне и, сорвав диадему с ее волос, водрузила на свою голову. Волдеморт расхохотался.
– А чем ты ответишь на это, Гарри Поттер?! – воскликнул он. – Луна умрет от яда, силы Джиневры перейдут ко мне, и она погибнет следующей. А я – останусь жив!
Темный маг развернулся к статуе Слизерина, протянул к ней руку и прошипел:
– Говори с-с-со мной, С-с-слизерин, величайш-ш-ший из хогвартс-с-ской четверки!
По его повелению гигантское лицо Салазара пришло в движение. Каменный рот статуи заскрежетал, распахиваясь во всю ширь. Там что-то шевелилось, собираясь вот-вот появиться. Гарри закрыл глаза, мысленно взмолившись Мерлину и Моргане.

Рон понял, что настал его звездный час. Все время пребывания гриффиндорца в Тайной Комнате, его раздирали противоречивые чувства, связанные с Мальчиком-Который-Выжил. Поттер пообещал спасти Джинни. Поттер продемонстрировал, что он – темный маг. Поттер предал его, оставив наедине со спятившей Луной. Поттер отравил Луну…
Но ведь если не помочь сейчас Поттеру, Джинни умрет!
– Креперум Ноктис! – выкрикнул Рон, нацелив палочку сестры на рот статуи и вкладывая в заклинание всю свою ненависть к Поттеру. Облако угольно-черной мглы вырвалось из кончика палочки и окутало василиска. Яростно зарычав, Риддл метнулся к рыжему мальчишке.
– Инкарцеро! – моментально сориентировался Гарри. Заклинание, неделями тренируемое в Тайном Дуэльном Клубе, не дало сбоя. Решив, что дальше Уизли справится сам, Гарри развернулся к мечущемуся во Тьме василиску и прошипел:
– Я приказ-с-сываю тебе ос-с-становитьс-с-ся!
– Не с-с-слуш-ш-шай его! Убей! – связанный магическими путами Риддл все еще не оставлял попыток избавиться от Поттера. Запутавшийся в приказах василиск замер возле лежащих на каменном полу девочек. Облако Тьмы мешало чудовищу использовать свой смертельный взгляд, но двинуться с места оно все-таки не решалось.
– Похож-ш-ше, в этом мы равны, тень Нас-с-следника, – прошипел Гарри. Дальнейшую беседу мальчик решил вести на змеином языке. Во-первых, он сильно опасался, что если василиск вдруг решит выбраться за пределы темного заклинания, Поттер не успеет достаточно быстро перейти с человеческого языка на змеиный, чтобы вовремя того остановить. Во-вторых, Гарри считал, что некоторые аспекты беседы Рону и вовсе знать не следует.
– Мое полож-ш-шение куда выигрыш-ш-шнее твоего, Гарри Поттер, – ухмыльнулся Риддл. – Ты защитилс-с-ся от вас-с-силис-с-ска, но и к моей диадеме тебе не подобратьс-с-ся. Как думаеш-ш-шь, что с-с-случитс-с-ся раньш-ш-ше: с-с-смерть Дж-ш-шиневры или ж-ш-ше ис-с-счезновение Тьмы?
Гарри не устраивали оба варианта. Вздохнув, он попробовал вернуться к первоначальному сценарию, придуманному мальчиком задолго до проникновения в Тайную Комнату.
– Я не хочу с-с-с тобой с-с-соперничать, – прошипел он. – Я приш-ш-шел не з-с-са этим.
– Вот как? – Волдеморт насмешливо поднял бровь. – Продож-ш-шай, мне интерес-с-сно. Я никуда не с-с-спеш-ш-шу.
В голове слизеринца промелькнули сотни выдуманных им причин, по которым он рискнул пойти на встречу с Наследником, но Гарри тут же решил, что наиболее верной в данном случае будет все-таки правда.
– Я з-с-саключил с-с-сделку, – сообщил он. – Магичес-с-ский Контракт. Ваш-ш-ша диадема в обмен на… кое-что полез-с-сное.
– С-с-с кем? – Риддл чуть пошевелился в своих магических путах.
– Имя «Квиринус-с-с Квиррелл» вам ничего не говорит? – Поттер пристально всмотрелся в бесстрастные глаза тени Волдеморта. – Или, воз-с-смож-ш-шно, «Барти Крауч»?
– Минис-с-стр Магии? – темный волшебник удивленно поднял брови.
– Нет. Его с-с-сын, – Гарри поморщился. Или тень из диадемы и правда не понимала, на что намекает слизеринец, или же искусно издевалась, вынуждая произнести вслух то, о чем мальчик не хотел даже размышлять. – Ладно. Я с-с-считаю, эти двое – Пож-ш-ширатели С-с-смерти. И диадема нуж-ш-шна им, чтобы передать ее Темному Лорду.
– Он был раз-с-своплощен! – в алом взгляде Риддла мелькнула ярость. – По твоей вине, мальчиш-ш-шка!
– В прош-ш-ш-лом году он получил Филос-с-совс-с-ский Камень! – торопливо ответил Гарри. – Он долж-ш-шен был вос-с-скрес-с-снуть!
Риддл замолк. С минуту он пристально разглядывал лицо Поттера.
– Ты не лжешь, – наконец, сказал он обычным человеческим голосом. – Ты говоришь правду, или веришь в то, что это – правда. Я позволю тебе передать мою диадему тем, кто желает заполучить ее.
– И ты отпустишь Уизли и Лавгуд?
– Это возможно, – темный маг насмешливо посмотрел на слизеринца. – Но мне нужны гарантии. Ты знаком с правилами принесения Непреложного Обета?
– Да, – Поттер кивнул. – Но разве я могу?.. Я читал, что дети не должны приносить Непреложный Обет, так как их магия еще недостаточно развита.
– Это не имеет значения, если принимающая клятву сторона – сильный волшебник, – ответил Риддл. – Но ты и сам не так прост, Гарри Поттер, как кажешься. Мы похожи, ты знаешь? Оба полукровки, которых вырастили магглы. Слизеринцы, парселмуты, талантливые ученики… Ты интересуешься темной магией, Гарри? Имеешь ли ты узкий круг друзей, подчиняющихся твоему лидерству?..
Гарри почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Тень Волдеморта говорил… убедительно.
– Думаю, волшебник, сумевший в двенадцать лет наложить на себя Дезиллюминационные чары, достаточно силен, чтобы справиться и с Непреложным Обетом, – заключил Риддл, удовлетворившись смятением, воцарившемся на лице мальчика. – Действительно ли ты готов, Гарри?
Не отвечая пленнику диадемы, Поттер снял с того Связывающие чары. Приблизившись к волшебнику, мальчик решительно опустился на колени подле него и протянул руку. На лице Риддла мелькнуло выражение торжества.
– Надеюсь, Рональд умеет скреплять Непреложный Обет? – темный маг полуобернулся к внимательно слушающему их разговор гриффиндорцу.
– Умею, – буркнул тот, поднимаясь на ноги. Из-за того, что большая часть диалога двух волшебников велась на змеином языке, Уизли мало что сумел разобрать, однако ему хватило и того, что он понял. Темный маг говорил на парселтанге, следовательно, являлся таким же Наследником Слизерина, как и Поттер. Он и сам сказал, что Гарри очень похож на него. Но при этом Поттер как-то сумел убедить мага отпустить Джинни и Луну. Значит до тех пор, пока все они не покинут Тайную Комнату, Рону следует оставаться на стороне Гарри и делать все, что от него требуется. Ведь в противном случае темный маг может и передумать.
Риддл крепко сжал руку Поттера.
– Клянешься ли ты, Гарри, не причинять диадеме Равенкло никакого вреда, не позволять наносить ей вред никому другому в твоем присутствии и не передавать ее тем, кто желает ей навредить? – на лице тени Волдеморта застыло хищное выражение.
– Клянусь в том случае, если ты в свою очередь клянешься не причинять вреда мне, Рону, Джинни и Луне.
– Клянусь! – Риддл ухмылялся.
Из палочки, которую держал Рон, вырвалась красная вспышка пламени, опутавшая крепко сжатые руки двух коленопреклоненных волшебников, точно огненная змея.
– Клятвы приняты, – голос Уизли дрогнул.

~Глава 45~

Темный волшебник отпустил руку Поттера и поднялся с колен. Гарри мельком заметил, что мантия тени Волдеморта испачкалась, – видимо, Риддл был уже достаточно материальным, чтобы соприкасаться с пылью и грязью.
– Уходи с-с-спать! – прошипел он василиску, все это время охранявшему тела двух девочек. Приблизившись к ним, Риддл требовательно протянул руку к Гарри. Правильно поняв намек, мальчик передал тени Волдеморта палочку Луны.
– Ноктем Фламмис Винсере! – произнес маг формулу рассеивания облака Тьмы. Не дожидаясь разрешения Темного Лорда, Гарри бросился к Лавгуд, на бегу извлекая из кармана приобретенное еще на каникулах противоядие.
– Как ты протащил бумсланга в Хогвартс, Поттер? – поинтересовался Риддл, все еще сжимавший змею в левой руке.
– Завернул в мантию-невидимку, – буркнул тот, с помощью Диагностирующих чар проверяя, действует ли на Луну зелье. – Отпусти Ангуса.
Риддл разжал пальцы, змея, возмущенно шипя, шлепнулась на пол и быстро поползла к Гарри, который подхватил ее, позволив скользнуть себе в рукав.
– Луна будет в порядке? – хмуро осведомился Рон, подходя к Поттеру.
– Непременно, – уверил его мальчик. – Она скоро очнется.
Темный маг приблизился к бессознательным девочкам и направил на них палочку.
– Обливиэйт! Обливиэйт! – сначала в Луну, а потом и в Джинни полетел тонкий луч заклятия. Риддл стремительно развернулся к Рону.
– Не надо! – рыжий испуганно глянул на Гарри, безмолвно прося у того поддержки.
– Это не причинит тебе вреда, – темный маг ухмыльнулся. – Всего лишь избавит твою память от кое-чего… лишнего.
– Но я хочу помнить! – Рон сжал кулаки. Риддл помедлил.
– Обливиэйт или Непреложный Обет? – он повернулся к Гарри и вопросительно поднял брови. Видно было, что ему действительно интересно, которое из решений выберет мальчик.
Гарри помедлил. Он понимал, что разумнее будет стереть Уизли память. Рано или поздно тот осознает, кем является темный маг из Тайной Комнаты, и реакцию гриффиндорца на это совершенно невозможно предсказать. Но тогда Рон забудет, что должен Поттеру за спасение сестры. А если связать Уизли правильным Обетом, его предательства можно будет больше не опасаться.
Рона тем временем одолевали сходные размышления. Терять память не хотелось: уж слишком много важного он узнал за сегодняшний день. С другой стороны, Поттер непременно включит в Непреложный Обет запрет о чем-либо рассказывать…
Тем не менее, Рон считал Обет меньшим злом. Ведь зная, на что способен Поттер, гриффиндорец сумеет предупредить его последующие действия. Если Рон будет помнить, на что способен слизеринец, от него куда легче будет защититься. А если выбрать верные слова Обета, в будущем его вполне можно будет обойти.
– Ты согласен принести Непреложный Обет, Рон? – тихо поинтересовался у соклубовца Гарри.
– Согласен, – рыжий решительно тряхнул головой.

Луну и Джинни мальчики решили оставить под кровавой надписью на третьем этаже. Это было достаточно близкое к туалету для девочек место, и достаточно нейтральное, чтобы никто не понял, откуда они взялись. Пока Рон внимательно следил по Карте Мародеров, чтобы никто не подобрался к ним чересчур близко, Гарри осторожно пролевитировал первокурсниц в выбранное место.
– Дай Карту, – потребовал он у Рона, определяя по ней местонахождение Крауча. Тот наряду с остальными присутствующими в Хогвартсе учителями обнаружился в учительской на первом этаже.
– Что мы будем делать дальше? – спросил Рон.
– То, что я буду делать, не твоя забота, – процедил сквозь зубы Гарри. – Свое обещание я выполнил, и ты теперь мне должен. Советую тебе побыстрее вернуться в гостиную Гриффиндора и притвориться, что никогда ее не покидал.
– Кому ты отдашь ее? – Уизли показал на зажатую в руке Гарри диадему. Слизеринец поморщился, пряча ее под мантию.
– Тем, кто знает, что с ней делать, – коротко ответил он, решив, что следует хоть что-то объяснить рыжему, дабы его успокоить. – Тем, кто очевидно тоже не хочет, чтобы по Хогвартсу разгуливал василиск.
– Кем был тот маг? – Рон никак не мог остановить поток вопросов, так и изливающийся из его рта. Гриффиндорца интересовало, рискнет ли Поттер озвучить ВСЕ его подозрения.
– Потомком Слизерина, очевидно, – хмыкнул Гарри. – Разве ты сам не понял?
– Да, но кто он был, этот Наследник? – настаивал Уизли. – Как его звали?
– Он не представился, – Поттер зло посмотрел на Рона. – Еще один твой вопрос, Уизли, и я передумаю насчет Обливиэйта!
Рон только буркнул что-то себе под нос, развернулся и помчался к Гриффиндорской башне, молясь о том, чтобы не встретить никого по пути. Дезиллюминационные чары мальчик применять не умел, а мантии-невидимки у него не было.

Поттер почти добрался до гостиной Слизерина, как неприметная часть стены отъехала в сторону, и мальчик нос к носу столкнулся с собственным деканом. От неожиданности он ойкнул и выронил Карту Мародеров. Капюшон мантии-невидимки свалился с его головы.
– Поттер, – процедил сквозь зубы Снейп. – Мне следовало этого ожидать. Позвольте узнать, почему вы находитесь за пределами собственной гостиной?
Гарри лихорадочно соображал, что ответить декану. Он был в ужасе. Если Снейпу вздумается обыскать мальчика, тот обнаружит у него и запрещенного к содержанию в Хогвартсе бумсланга, и диадему, от которой – слизеринец готов был в этом поклясться – прямо-таки разит темным волшебством. А если к тому же сейчас найдут Уизли с Лавгуд и свяжут состояние девочек с отсутствием Поттера в подземельях… Мальчик почувствовал, как от страха волосы зашевелились у него на голове.
– Я… э-э-э… ну…
– Поттер, вы соображаете, что творите! – сорвавшись, зашипел Снейп прямо в лицо Гарри. – Вы совсем рехнулись? Вас полшколы и так считает Наследником Слизерина, а вы бесстрашно разгуливаете в одиночку в то время, как пропадает ученица!
– Это сестра Рона пропала, – Гарри старался не лгать, подозревая, что Снейп отличает правду от лжи не хуже Темного Лорда. – Я решил помочь ему ее спасти…
– Вы весь в своего отца, Поттер! – язвительно прокомментировал его слова зельевар. – Он тоже рвался спасать всех, кого ни попадя. Закончилось это, как мы знаем, весьма плачевно…
Гарри что было силы сжал зубы, стараясь сохранять спокойствие. В голове упорно всплывали заклинания, разученные слизеринцем в свободное от учебы время. Применять их к декану чувство самосохранения настоятельно не рекомендовало.
– А это что? – наклонившись, Снейп поднял выпавший из рук Поттера пергамент. Коснулся его палочкой: – Апарециум!
Ничего не произошло. Северус перевел взгляд на Гарри и хмыкнул:
– Насколько я вас знаю, Поттер, здесь замешано нечто куда более серьезное, нежели просто сокрытие невидимых чернил, – он вновь с силой стукнул палочкой по пергаменту. – Монстраре Арканум (*)!
По гладкой поверхности Карты Мародеров вдруг побежали слова, заставившие зельевара побелеть от ярости, а сердце Гарри – радостно забиться.
«Мистер Лунатик приветствует профессора Снейпа и нижайше просит его не совать свой длинный нос не в свои дела.
Мистер Сохатый согласен с мистером Лунатиком и хотел только добавить, что профессор Снейп – урод и кретин.
Мистер Бродяга подчеркивает свое изумление тем, что такой идиот мог стать профессором.
Мистер Хвост кланяется профессору Снейпу и советует ему, гоблинову неряхе, вымыть наконец голову».
– Это было сделано моими крестным и отцом, – торопливо сказал Гарри, опережая гневный вопль Снейпа. – Я только сегодня узнал о существовании этого пергамента и собирался поговорить о нем с Сириусом.
– Где вы это взяли? – прошипел Снейп.
– Получил от одного гриффиндорца.
– Уизли, – зельевар скривился. – А тот наверняка раздобыл это у братьев. Вряд ли бы кого-то еще заинтересовал извергающий ругань пергамент, – он убрал Карту Мародеров во внутренний карман мантии, невзирая на протестующий возглас Гарри. – Я верну это вам, мистер Поттер, когда буду уверен, что данная… вещь безопасна. Памятуя о школьных годах вашего отца и крестного, я имею полное право в этом сомневаться.
В этот момент прямо из стены выплыл светящийся серебристым светом призрачный кот и голосом профессора МакГонагалл проговорил:
– Северус! Немедленно поднимайтесь на третий этаж! Требуется ваше присутствие!
– Отправляйтесь в свою гостиную, мистер Поттер! – скомандовал Снейп. – И не смейте покидать ее, если не хотите нарваться на месяц отработок с мистером Филчем!
– Конечно, профессор! – Гарри торопливо бросился прочь. Он считал, что еще легко отделался. Карта Мародеров – не такая уж большая потеря по сравнению с прочими находящимися у Поттера вещами. К тому же вряд ли Снейп в ближайшее время будет разгадывать тайну пергамента. А потом всегда можно будет попросить Сириуса вернуть Карту крестнику.
Но на всякий случай, если декан все-таки поймет, что оказалось у него в руках, действовать мальчику следовало как можно быстрее. Однако прежде всего остального Гарри вернулся в спальню Слизерина, огляделся, с удивлением убеждаясь, что в ней до сих пор никого нет, достал из своего сундука спрятанную на самом дне записку с чернильной кляксой вместо подписи, наставил на нее свою палочку и произнес:
– Монстраре Арканум!

Молли Уизли тихо плакала, крепко прижимая свою дочь к груди. Ксенофилиус Лавгуд рассеянно гладил Луну по волосам. Четверо слизеринцев, также присутствующих в кабинете директора, мрачно смотрели на своего декана.
– Я все-таки настаиваю на вызове авроров, Альбус, – Минерва поджала губы, неодобрительно смотря на детей.
– Мы ни в чем не виноваты! – тут же возмутился Драко, выступив вперед. – Мы их такими и нашли!
– Палочки мистера Малфоя и мистера Нотта, а также мисс Паркинсон и мисс Дэвис чисты, – медленно произнес Снейп. – Они не применяли Обливиэйт.
– Заклинание Забвения накладывалось палочкой мисс Лавгуд, – сообщил Флитвик, как раз закончивший с проверкой. – Вряд ли она сама применяла эти чары, согласитесь, Северус!
– Это ничего не доказывает, – зельевар поморщился. – Проклясть студенток мог кто угодно.
Слизеринцы переглянулись.
– Мы согласны на Веритасерум, – выступила вперед Трейси Дэвис. – Но только в присутствии наших родителей, которые проследят, чтобы нам задавали заранее оговоренные вопросы.
– Думаю, этого не понадобится, мисс Дэвис, – мягко улыбнулся ей Дамблдор. – Я нисколько не сомневаюсь, что вы не применяли чары Забвения к мисс Уизли и мисс Лавгуд. Это слишком сложное заклинание даже для пятикурсников, не говоря уже о вас.
– Но кто-то же их проклял! – всплеснула руками Молли.
– Боюсь, мы можем так никогда и не узнать об этом, – помрачнел Дамблдор.
– Я уверен, – твердо сказал Ксенофилиус, – все дело в том, что моя девочка давно разыскала Тайную Комнату и раскрыла тайну Слизерина. Когда же ее подругу, мисс Уизли, похитили, Луна смело вошла в Тайную Комнату и попыталась ее спасти. Но так как ни Луна, ни Джинни не были истинными Наследницами, призрак Салазара стер все их воспоминания о своем секрете.
Слизеринцы снова переглянулись. Как и все присутствующие в кабинете директора, они понимали, что несмотря на бредовость версии Лавгуда, без Наследника тут не обошлось. Смущало то, что на третий этаж второкурсники поднимались, желая понять, почему там регулярно пропадает Поттер. Ведь если Гарри, по предположению Драко, также разыскивал Наследника, он мог оказаться куда ближе к цели, нежели его соклубловцы.
Дверь кабинета директора распахнулась, и внутрь ворвался рыжий вихрь в лице близнецов и Перси, тут же сжавших в объятии свою непутевую сестренку. Рон появился на пороге последним.
– Джинни! Ты жива! – громко воскликнул гриффиндорец. Его взгляд метнулся к слизеринцам. – А они что тут делают? – недоуменно добавил он.
– Мы нашли твою сестру и Лавгуд, – Драко решил вступить в диалог. – Их кто-то лишил памяти и оставил на третьем этаже.
– На т-третьем этаже? – Рон аж позеленел от ужаса. – В-вы видели, кто это был?!
– К счастью, – Малфой сделал многозначительную паузу, глядя Уизли прямо в глаза, – не видели. В противном случае, боюсь, пострадали бы не меньше.
– Могу я попросить вашу палочку, мистер Уизли? – Северусу тоже показалась весьма странной реакция мальчика. Рыжий смутился и покачал головой.
– Э-э-э… нет. Я ее… вот, – он вытащил из кармана обломки палочки.
– Рональд Биллиус Уизли! – возмущено начала его мать, но Артур положил ей руку на плечо.
– Все равно она была старая, – шепнул он жене. – Это не так уж страшно, Молли.
– А что вы четверо делали на третьем этаже? – поняв, что его не собираются ни в чем обвинять, Рон вызывающе уставился на слизеринцев.
– Проводили исследование, – сквозь зубы процедила Дэвис. Рон понимающе ухмыльнулся.
– Что ж вы нас с Поттером не позвали? Мы бы помогли…
– Сдаст, – обреченно прошипел Нотт Малфою на ухо.
– Мистер Уизли, – неожиданно для всех обратился к Рону Дамблдор. – Скажите, куда вы пошли после того как узнали об исчезновении вашей сестры?
– Альбус! – возмутилась Минерва. – Вы же не думаете, что?..
– Когда я вернулся в Хогвартс, Минерва, – ответил ей директор, – первым делом я спросил у портрета Полной Дамы, кто отсутствовал в гостиной Гриффиндора. Она назвала Джинни Уизли, а также ее брата, Рона.
Взгляды всех присутствующих в кабинете пересеклись на понурившемся мальчике. Рон мрачно разглядывал мыски своих ботинок, не зная, как отвечать. Только сейчас он сообразил, чем в действительности может угрожать ему данная Поттеру клятва.
– Я пошел к Гарри, – наконец, решился рыжий. – Это правда! Меня видела какая-то первокурсница, а еще Боул из квиддичной команды. А когда попрощался с Поттером, сразу же вернулся в свою гостиную.
– И из слизеринской гостиной вы с Гарри не выходили? – уточнил Дамблдор.
– Конечно выходили! – Рон на миг поднял глаза и смерил директора возмущенным взглядом. – Иначе как бы еще я к себе вернулся? Через камин?!
– Рон! – Молли возмущенно посмотрела на сына. – Будь повежливее!
– Думаю, он не лжет, Альбус, – вмешался Снейп. – Я случайно столкнулся с Поттером на пороге гостиной Слизерина. У него обнаружился некий… пергамент, за авторством известной вам в прошлом группы студентов, именующих себя «Мародеры».
При этих словах Фред и Джордж вперили в Рона негодующие взгляды.
– По-видимому, – насмешливо продолжил Северус, наблюдая за безмолвной пантомимой братьев, – мистер Уизли спускался в подземелья как раз для того, чтобы передать данный артефакт мистеру Поттеру. Разумеется, я изъял его у моего ученика, помня о том, что создаваемые Мародерами вещи часто были отнюдь не безобидными.
Перси приблизился к Рону, опустился перед ним на одно колено и внимательно посмотрел мальчику в глаза.
– Ты хотел обменять этот артефакт Мародеров на свою сестру, Рональд? – тихо спросил старший брат. – Верно?
Дернув плечом, Рон вырвался из хватки брата.
– Гарри не похищал Джинни! – рассерженно сказал он.
Дамблдор встретился взглядами сначала с Северусом, а потом с Минервой.
– Разумеется, мы ни в чем не обвиняем мистера Поттера, – он мягко улыбнулся.

(*) Монстраре Арканум - переводится с латыни как «Показать тайны».

~Глава 46~

Утром следующего дня, еще до завтрака, Гарри подкрался к учительской и, выждав, когда Локхарт выйдет из кабинета, осторожно дернул того за рукав. Мужчина обернулся, недоуменно моргнув, но почти сразу же понимающе прищурился.
– Вы что-то забыли, Гилдерой? – следующая за ним Септима Вектор озадаченно посмотрела на замершего посреди коридора профессора ЗОТИ.
– Пустяки, Септима, – улыбнулся ей Локхарт, отшагивая в сторону так, чтобы женщина ненароком не наткнулась на прячущегося под мантией-невидимкой Поттера. – Хотел заглянуть на кухню, попросить эльфов подать мне на завтрак чашечку горячего какао. В начале трудного дня – самое оно, знаете ли!
Профессор Вектор нахмурилась.
– Гилдерой, – начала она, – Альбус настоятельно просил оставаться на вверенных нам этажах до тех пор, пока все ученики не соберутся в Большом Зале. Не проще было бы…
– Конфундус! – прервал ее словоизлияния Локхарт, предварительно убедившись, что прочие профессора уже отошли достаточно далеко и не заметят творимых им чар. – Я иду сразу же за вами, Септима. Не оглядывайтесь – ведь шум моих шагов прекрасно вам слышен, не так ли?
– Вы правы, Гилдерой, – глаза преподавателя Нумерологии слегка затуманились, она развернулась и целеустремленно двинулась к лестнице. Проводивший ее взглядом Локхарт нервно облизнул губы, нашарил невидимое плечо Поттера и втолкнул мальчика в учительскую. Взмах палочки – и изображенных на портретах волшебников одновременно настиг магически насланный сон.
– Ты можешь говорить, Гарри, – нетерпеливо произнес Гилдерой. – Но прошу тебя – недолго! Я должен оказаться на третьем этаже прежде, чем директор Дамблдор решит проверить, все ли преподаватели исправно патрулируют замок.
Гарри стянул с головы капюшон мантии-невидимки. На скулах мальчика проступили красные пятна, глаза лихорадочно блестели.
– Вы должны оказать мне одну услугу, мистер Крауч, – сказал он. Стоявший напротив него мужчина нервно дернул уголком рта.
– «Крауч»?!
– Сначала выслушайте! – заторопился Гарри, заметив, как у «Локхарта» побелели костяшки стискивающих волшебную палочку пальцев. – Я понимаю, что мне не следует раскрывать ваше инкогнито, но я просто не вижу другого выхода!
– Как ты понял, кто я? – глубоко вздохнув, Барти вынудил себя успокоиться. В конце концов, сейчас они с мальчишкой тут одни, и вряд ли второкурсник сумеет увернуться от Обливиэйта. Поттер поморщился.
– Это как раз одна из причин, почему мне срочно надо с вами поговорить, – мрачно сказал он. – У меня была Кар… артефакт, который показывает истинные имена тех, кто находится в Хогвартсе. К сожалению, вчера вечером этот артефакт у меня отобрал профессор Снейп. Он не знает, как им пользоваться, но, боюсь, вполне может догадаться.
– Есть и другие причины? – Барти с трудом сдерживался, чтобы не проклясть мальчишку. Из-за его неосторожности весь план Крауча-младшего летел к Нимуэ в озеро! Темный Лорд будет в ярости.
Гарри поежился, чувствуя раздражение своего бывшего преподавателя. Однако, несмотря на явную опасность ситуации, от эффектного жеста слизеринец удержаться не смог.
– Вот, – он извлек из-под мантии-невидимки серебряную диадему и предъявил ее Краучу. Тот мастерски изобразил непонимание. Тогда Гарри достал из кармана сильно измятый пергамент и протянул его лже-Локхарту. Это была та самая записка с когда-то залитой чернилами подписью.
– Можете передать Темному Лорду, что свою часть Магического Контракта я выполнил, – сказал мальчик, напряженно наблюдая, как Барти перечитывает записку. – Я ведь прав, и вы действительно знаете о письме Квиррелла?
– В общих чертах, – Крауч-младший бережно спрятал записку в карман и поднял глаза на Поттера. – И что ты от меня хочешь? Чтобы я немедленно сорвался с места и помчался доводить до конца задание, порученное тебе?
– Вас все равно могут вычислить в любой момент, – заметил Гарри, напоминая Краучу о Карте.
– По твоей вине!
– Темному Лорду вы тоже так скажете? – Поттер скрестил руки на груди. Пока Упивающийся был вынужден играть роль Локхарта, тот нравился мальчику гораздо больше.
В этот момент за дверью учительской послышались шаги и громкие голоса. Выругавшись, Барти схватил злосчастную диадему и спрятал у себя под мантией. Гарри торопливо напяливал капюшон мантии-невидимки. Направив на него палочку, Крауч-младший скороговоркой произнес формулу Дезиллюминационных чар.
– Гилдерой? – дверь учительской распахнулась, и на пороге появились МакГонагалл, Снейп и Дамблдор. – Что вы здесь делаете? Вы же должны патрулировать третий этаж!
– Альбус! – Барти лихорадочно соображал. У него оставался последний шанс выполнить приказ Темного Лорда, и он рассчитывал им воспользоваться. – П-понимаете… Д-дело в том… – он нервно огляделся и, облизнув губы, шагнул к Дамблдору, шепнув тому прямо на ухо: – Кажется, я нашел вход в Тайную Комнату!
– Вы?! – Снейп недоверчиво нахмурился. «Локхарт» повернулся к нему, расплываясь в самодовольной улыбке. Резидент Хогвартса уже полностью овладел собой после устроенной Поттером встряски и теперь был готов к завершению своей миссии.
– Все оказалось элементарно, мой многоуважаемый коллега, – с легкой нотой насмешливости в голосе проговорил «Гилдерой». – Все мы искали вход в Тайную Комнату внутри Хогвартса. Я же предположил, что он может находиться… снаружи!
– Запретный Лес! – выдохнула сведшая концы с концами Минерва.
– Именно, – «Локхарт» ослепительно улыбнулся женщине. – Я подумал, должен же был Ужас Слизерина все эти годы чем-то питаться, верно? И решил проверить свою теорию. Впрочем, исследовал Запретный Лес я только в выходные, да и то не каждый раз, не будучи уверенным, что моя теория достаточно правдоподобна… Однако пару любопытных нор я все-таки нашел. Я собирался сообщить вам о них позже, директор, дабы разделить с вами славу открывателя Тайной Комнаты…
Северус презрительно фыркнул.
– Подозреваю, к тому же там было слишком темно для вашей блистательной личности, Гилдерой, – заметил он. «Локхарт» ничуть не смутился отповедью.
– Я считаю, самое время проверить истинность моих предположений, Альбус! – воскликнул он. – Сейчас Наследник разозлен потерей двух своих жертв в лице тех несчастных девочек… и, возможно, ранен…
– Что ж, – внимательно слушающий светловолосого волшебника Дамблдор уверенно кивнул. – Думаю, вы правы, Гилдерой. Нам действительно необходимо взглянуть на эти норы.

Гарри счел, что ему крайне повезло в том, что сопровождать лже-Локхарта вызвался не только директор, но и Снейп с МакГонагалл. Это позволило мальчику беспрепятственно выскользнуть следом за ними из учительской и, подождав, пока преподаватели скроются за углом, беспрепятственно двинуться в сторону подземелий.
Однако, кажется, на этом его утренние приключения не собирались заканчиваться.
– Ты спятил?! – разъяренно зашипел Гарри на сидящего на корточках возле входа в слизеринскую гостиную Рона. От неожиданности тот дернулся, заваливаясь на пол.
– Гарри? Это ты?
– Нет, призрак Мерлина, – буркнул мальчик. Он протянул руку, помогая Уизли подняться, и затащил того за угол, рассчитывая успеть переговорить с рыжим до того, как слизеринцы потянутся на завтрак: – Что тебе нужно? Не мог до вечера подождать?!
– Не мог, – Рон засунул руки в карманы и исподлобья посмотрел на Поттера: – Мне надо узнать одну вещь. Тот маг, ну, с которым ты в Тайной Комнате договаривался… это же был Сам-Знаешь-Кто?
– Да, – Гарри не стал отрицать очевидного. Рон помедлил.
– Получается, ты на его стороне?
– Не получается. Во-первых, мы видели не настоящего Темного Лорда, а его… ну, призрак, что ли. И, по сути – выдворили его из Хогвартса. Уничтожить диадему у нас вряд ли бы получилось – это все-таки темный артефакт, а не просто украшение. А если бы я помедлил, сам понимаешь, Джинни с Луной вряд ли бы протянули до утра.
– Понимаю, – Рон поморщился. – Но все равно… Даже если это был всего лишь призрак, ты-то с ним Непреложный Обет заключил! И теперь…
Гарри фыркнул.
– Уизли, я пообещал не передавать диадему тем, кто желает ей навредить. А вот не передавать ее тем, кто желает передать диадему желающим навредить ей людям я не клялся.
– То есть те, кому ты отдашь диадему…
– Я ее уже отдал, – Поттер резко прервал соклубовца. – А вообще – это не твое дело, Уизли. Свое обещание я выполнил, а как я это сделал – тебя не должно касаться.
– Но ты точно не на стороне Того-Кого-Нельзя-Называть? – гриффиндорец во что бы то ни стало решил получить ответ на самый важный вопрос. Темная магия, отравление Луны – все это могло подождать до наиболее подходящего момента. Но если Поттер и в самом деле связался с Темным Лордом… молчать об этом Рон просто не имел права.
В ответ Гарри лишь выразительно фыркнул.
– Я слизеринец, Рон. Я – только на своей стороне.

Локхарт уверенно шагал вглубь Запретного Леса. К счастью для сопровождающих его волшебников здесь была вытоптана довольно широкая тропка, препятствующая веткам густого кустарника цепляться за мантии и мешать продвижению вперед.
– Жаль, бедного Рубеуса все еще удерживают в Азкабане, – заметила МакГонагалл, идущая рядом с Дамблдором. – Если бы он был с нами, то без сомнения помог определить, куда ведут указанные вами норы, Гилдерой.
– Не переживайте, Минерва, – широко улыбнулся ей Локхарт. – Уверен, мы с Северусом с легкостью защитим вас от любого чудовища, которое может поджидать нас в этих лазах!
Снейп только поморщился. В светлое время суток Запретный Лес казался вполне безмятежным, однако декан Слизерина не выпускал волшебной палочки из рук, подозревая, что Локхарт мог действительно что-то обнаружить – в противном случае тот вряд ли бы стал пачкать мантию, разгуливая по весенней слякоти. Оставалось лишь недоумевать, как этот франт вообще додумался искать что-либо в Запретном Лесу, невзирая на очевидную опасность этого занятия. Гилдерой всегда казался Северусу весьма трусоватым типом.
Меж тем тропинка, стелящаяся под ногами волшебников, постепенно начала сужаться, а затем и вовсе сошла на нет. Со всех сторон преподавателей Хогвартса окружали беспросветные дебри.
– Заблудились, Гилдерой? – ехидно поинтересовался у профессора ЗОТИ Снейп.
– Вовсе нет, Северус, – Локхарт невозмутимо выдрал рукав своей мантии из плена острых колючек ближайшего куста. – Где-то здесь я оставлял ориентир...
– Возможно, Северус отчасти прав, Гилдерой, – мягко заметил Дамблдор, вынудив остальных волшебников повернуться в свою сторону. – Боюсь, в этой части Запретного Леса не может быть никаких тайных ходов. Здесь неподалеку расположено стойбище кентавров, и не сомневаюсь, что они непременно рассказали бы Хагриду…
Снейп почувствовал неладное в тот же момент, когда Альбус начал свою речь. Слишком уж непривычным показалось ему выражение лица профессора ЗОТИ. Тот больше не улыбался, глаза его сощурились, цепко наблюдая за директором. Гилдерой выглядел напряженным и словно бы приготовившимся к прыжку.
– Экспеллиармус! – опередил его на долю мгновения Северус. Палочка Локхарта вывернулась из его руки и отлетела в сторону. Но в другой руке светловолосый маг уже сжимал нож, и мгновения, на которое Альбус и Минерва повернулись к Снейпу, хватило, чтобы полоснуть лезвием по предплечью Дамблдора и сигануть в кусты.
– Инкарцеро! – тут же среагировала МакГонагалл. Луч ее заклинания пронесся чуть выше головы убегающего волшебника. Дамблдор резко махнул палочкой, и его заклинание срезало колючие ветки растений.
– Проклятье Мерлина! – выругался зельевар. Густой кустарник скрывал за собой неглубокий овраг, который и позволил Локхарту увернуться от заклятия. На дне оврага валялся срезанный магией директора клочок незабудковой мантии.
– У него был портключ, я предполагаю, – Дамблдор сокрушенно покачал головой, – к тому же, незарегистрированный. Мы вряд ли сумеем понять, куда отправился Гилдерой.
– Альбус, вы в порядке? – спохватилась МакГонагалл. Дамблдор закатал рукав своей мантии и внимательно осмотрел глубокий порез на левом предплечье. Невербальное Эпискеи остановило кровь, заливающую бледную старческую кожу.
– Ничего страшного, Минерва, – успокоил Альбус взволнованную женщину. – Всего лишь небольшой порез. Куда важнее понять причину, по которой Гилдерой нанес этот удар.
– Я бы предпочел, чтобы он просто выжил из ума, – проворчал Снейп. – Но, кажется, этот вариант нам не подходит.

Лже-Локхарт с размаху шлепнулся на каменный пол, сильно ударившись плечом о большой чугунный котел, стоящий посреди подвала дома Эйвери. Портключ, сделанный из позаимствованной в Хогвартсе ложки, отлетел куда-то в сторону.
– Барти? – услышавший шум Декстер быстро спускался по ведущей в подвал лестнице. – Что случилось?
Крауч-младший выглядел весьма потрепанным. Щегольские ботинки покрывала свежая грязь, кусок подола мантии, казалось, кто-то отрезал. Лицо и руки мага, пока еще не принявшего свой истинный вид, покрывали свежие царапины от колючих веток. Тем не менее, на лице волшебника играла торжествующая ухмылка.
– Я достал ее! – поднявшись с пола, он горделиво помахал зажатым в руке ножом, лезвие которого было алым от крови. – Я все-таки достал ее!
Мгновение Эйвери непонимающе смотрел на клинок.
– Но этого может не хватить! – наконец, поняв, что к чему, Декстер повысил голос. – Барти, ты в своем уме?! Сначала большую часть года планируешь операцию, которая позволит тебе завладеть целым пузырьком крови Дамблдора, а в итоге заявляешься сюда с окровавленным ножом! Что это значит?!
Барти скривился.
– Ты собираешься допрашивать меня или помогать с ритуалом? Позволь напомнить, что свернувшаяся кровь нам не подойдет.
Эйвери коротко выругался сквозь зубы и метнулся в гостиную, чтобы вскоре вернуться, бережно неся на руках маленькое тельце гомункулуса. Удерживая вместилище духа Темного Лорда одной рукой, Декстер указал палочкой на котел, разжигая под ним жаркое пламя. Не прошло и пяти минут, как зелье в котле закипело, шипя и плюясь пунцовыми искрами. Все это время два Упивающихся хранили молчание, внутренне готовясь к предстоящему действу. Наконец, когда вся поверхность зелья, казалось, превратилась в сверкающие искры, Декстер выпростал гомункулуса из окутывающей его темной ткани и осторожно погрузил в котел.
– Я сам сделаю это, – прошептал Барти, не спускающий глаз с кипящей жидкости. Эйвери согласно кивнул. Подойдя к устроившемуся в уголке подвала столу с зельеварческими ингредиентами, Декстер достал из его ящика свернутый конвертиком пергамент с прахом и передал Краучу. Тот аккуратно высыпал прах в зелье.
– Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына! – торжественным голосом произнес он. Пунцовые искры в зелье потухли, и его поверхность стала пронзительно-голубой. Несколько раз глубоко вздохнув, Барти решительно вытянул над котлом свою левую руку.
– Секо! – бесстрастно произнес Декстер, взмахнув палочкой. Пальцы Крауча, отрезанные темным проклятием, с шипящим бульканьем посыпались в котел.
– П-плоть с-слуги, отданная д-добровольно, оживи своего хозяина! – из прокушенной насквозь губы Барти тонкой струйкой потекла кровь. Колыхнувшись, жидкость в котле осветилась рубиновыми отблесками.
– Кровь недруга, взятая силой, воскреси своего врага! – Крауч-младший опустил обагренный в крови нож прямо в котел, размешивая им бурлящую жидкость. Столб молочно-белого пара, вырвавшийся из котла, заставил мужчину отпрянуть в сторону.
– Эпискеи! – тихо сказал Декстер, залечивая кровоточащую рану Крауча. Тот, кажется, даже не заметил этого, заворожено глядя на котел. Пар, выходящий из него, становился все гуще и гуще, покуда обоим магам не начало казаться, что где-то в глубине белесой дымки скрывается высокая худощавая фигура.
– Мою мантию, Декстер! – донесся из облака пара высокий, исполненный холодного ликования голос.

~Глава 47~

– Поттер находится в Больничном Крыле, – сообщил Северус, вступая в кабинет директора. Тот оторвал взгляд от массивного фолианта, который внимательно просматривал, и обеспокоенно спросил:
– Что случилось? С ним все в порядке?
– Филиус передал, что Поттер упал в обморок во время его урока, – ответил зельевар. – Схватился за голову, побледнел и потерял сознание.
Дамблдор обеспоконно посмотрел на декана Слизерина:
– А что говорит Поппи?
– Истощение, – Снейп презрительно поморщился. – Недосыпание, нервы на почве всей этой эскапады с Наследником… В общем, классический случай. К сожалению, Поттер, очнувшись, расслышал ее диагноз, и теперь повторяет его всем слово в слово.
– А ты считаешь, обморок связан с?.. – Альбус недоговорил предложение, давая Снейпу возможность предложить свою версию. Тот как-то резко обмяк, устало опустился в кресло напротив директора и закрыл лицо ладонями.
– Северус? – Дамблдор встревожено привстал со своего места.
– Временный приступ слабости, Альбус, – зельевар криво усмехнулся. Вернув на лицо бесстрастную маску, он повернулся к директору и решительно закатал левый рукав мантии.
– О, Северус… – Дамблдор опечалено покачал головой.
– Боюсь, вы все-таки были правы в своих подозрениях, директор, – сухо сказал Снейп. – Такой яркой она была только до Его падения. Готов поклясться, что обморок Поттера случился в то же время, когда моя Метка появилась вновь.
– Да, я подозреваю, эти два события могут быть связаны… – Альбус задумчиво выбил на полированном дереве стола замысловатую дробь. – Ты непременно должен переговорить с мальчиком наедине, Северус! Боюсь, после того прискорбного эпизода с мистером Долишем мне Гарри довериться не пожелает. И… ты знаешь, что я должен попросить помимо этого. Если ты готов…
– Я уже более года готов, – Снейп хмыкнул. – Проблема в том, Альбус, что пока я все еще ничего не могу предпринять. Он не призывал своих слуг, и оттого я не знаю, ни где Он, ни в каком состоянии. И действительно ли… – мужчина покачал головой. – Нет, это слишком маловероятно.
– Метка проявляла себя и в прошлом году, – напомнил Дамблдор.
– Не так явственно. Да и вы сами говорили, что на Его возвращение указывает слишком много совпадений, – Северус вздохнул. – Хорошо, я поговорю с Поттером, хотя и считаю, что это ничего не даст. Мне на ум приходит несколько иная возможность разузнать о происходящем. Думаю, я знаю, кому доподлинно известно, вернулся ли Темный Лорд.

Гарри изнывал от скуки. Мадам Помфри поклялась не пускать к нему друзей по крайней мере до утра следующего дня, настоятельно порекомендовав мальчику хорошо выспаться. К счастью, Обезболивающее зелье помогло слизеринцу избавиться от мучительной боли, пронзившей шрам мальчика в разгаре урока Чар.
Сопровождающее боль и обморок видение Гарри воспринял достаточно стойко. Собственно, чего-то такого следовало ожидать еще после передачи философского камня Квирреллу. В том, что пригрезившееся ему возрождение Темного Лорда не являлось обычным сном, Поттер даже не сомневался. И хотя его весьма интересовало, как Волдеморт проник в его разум на таком расстоянии, демонстрируя свое воскрешение, это был отнюдь не тот вопрос, который хотелось обсуждать с кем-либо из преподавателей. Поэтому, услышав, как мадам Помфри говорит Снейпу об истощении и недосыпании мальчика, слизеринец поспешил поддержать именно эту версию.
Самым большим искушением было, конечно, желание отправить Темному Лорду письмо. Поттер не сомневался, что это вполне можно устроить. В крайней случае, имело смысл написать тому же Квирреллу и попросить бывшего профессора ЗОТИ немного побыть в роли пересыльного. Гарри считал, что Волдеморт не просто так целый год вел активную переписку под маской «доброжелателя», и наверняка соблаговолит ответить на вопрос о сути видения.
С другой стороны, стоило ли доверять Темному Лорду?..
В итоге Поттер решил, что лучшим выходом для него будет дождаться обещанного преподавателя Окклюменции и тщательно его расспросить. Если посылаемые на большое расстояние видения не являлись подразделом этой ментальной практики, оставался лишь один вариант: Гарри обладал пророческим даром. Ну, или чем-то подобным. И в этом случае хорошо было бы записаться на Прорицания – дополнительный предмет, один из тех, что будут преподаваться на третьем курсе. Окончательно определиться с выбором этих предметов мальчик был обязан по окончании пасхальных каникул.
От размышлений об открывшемся даре и возможностях его применения мальчика оторвал вошедший в Больничное Крыло декан. Обменявшись с мадам Помфри парой тихих реплик, Снейп прошел к кровати Поттера и опустился подле него на стул.
– Директор Дамблдор просил передать вам свои искренние соболезнования, – сухо сказал зельевар. – Также он просит прощения за тот инцидент с вызовом аврора в Хогвартс. Сейчас никто из преподавателей не сомневается, что роль Наследника Слизерина исполнил мистер Локхарт. Все еще неизвестно, в действительности ли он отыскал Тайную Комнату или же ловко разыгрывал перед нами сценки из хогвартской легенды, но причастность его к прошедшим событиям сомнению уже не подлежит.
– Возможно, сэр, настоящую историю мы узнаем из новой книги Локхарта, – с улыбкой предположил Гарри.
– Вы считаете, кто-нибудь решится ее напечатать? – Снейп насмешливо поднял бровь.
– Почему нет? – мальчик пожал плечами. – Даже я не отказался бы ее прочитать.
– Хм… – зельевар немного помолчал, прежде чем продолжить: – Заклинание Забвения лишило мисс Уизли и мисс Лавгуд всех воспоминаний этого года. В следующем году им придется вновь поступать на первый курс.
– Сэр, надеюсь, директор не считает, что Обливиэйт на них наложил я? – Гарри все-таки позволил раздражению прорваться сквозь маску спокойствия.
– Это вы можете спросить у него сами, мистер Поттер, – ответил его декан. – Хотя, если вас заинтересует мое мнение, отмечу, что Альбус скорее считает вас причастным к спасению девочек, нежели к их зачарованию.
Гарри никак не прореагировал на слова зельевара. Но Северус успел отметить удовлетворенное выражение, мимолетно скользнувшее по лицу мальчика. Все-таки Поттер что-то знал о произошедшем сверх того, что было известно всем остальным! Снейп, как впрочем и Дамблдор в конечном счете, не полагал, что Тайная Комната открывалась на самом деле. Скопировать события, происходившие пятьдесят лет назад, сумел бы любой достаточно сильный маг. Но вот зачем ему это было нужно… Жаль все-таки, что нельзя воспользоваться Легиллименцией. И дело даже не в законности этого волшебства, а в том, что потом доверие Поттера навсегда будет утрачено.
– Мистер Поттер, вы остаетесь на пасхальные каникулы в Хогвартсе или же едете к крестному? – поинтересовался Снейп. Гарри, ожидавший совсем другого вопроса, недоуменно моргнул.
– Э-э-э… в Хогвартсе, сэр, – осторожно ответил он. – Сириуса снова не будет в Англии.
– В таком случае, возможно, вы заинтересуетесь дополнительным курсом обучения во время праздников? – предложил зельевар. – Дело в том, что я недавно пообещал Драко обучить его Окклюменции. Это умение весьма полезно, пожалуй, каждому уважающему себя волшебнику. Возможно, вы захотите присоединиться к обучению?
Гарри подавил желание выругаться. С одной стороны, официальных причин отказываться от столь щедрого предложения у него нет. С другой стороны… обучение у декана грозит раскрытием ему всех секретов. А их у мальчика становилось все больше и больше.
– Боюсь, я не имею права этого делать, сэр, – наконец, гладко ответил мальчик. – Видите ли, некоторое время назад мой крестный был вынужден доверить мне несколько тайн, связанных с его работой. И теперь мой учитель Окклюменции обязан быть связан с ней же. Или вы не откажетесь дать мне или моему крестному Непреложный Обет о неразглашении, сэр?
Снейп только скривился. Поттер лгал, но не настолько явно, чтобы его можно было в этом обвинить.
– Увольте меня от подобных обещаний, мистер Поттер, – коротко сказал зельевар. – Тем не менее, хочу заметить, что обучиться защите разума вам все-таки следует. Некоторые волшебники достаточно бесцеремонны, чтобы пользоваться Легиллименцией без предупреждения.
– Не беспокойтесь, сэр, – широко улыбнулся мальчик. – Уверен, мы с крестным скоро что-нибудь придумаем.

– Да, Квиринус, ты что-то хотел? – директор Каркаров оторвался от груды финансовых отчетов и с раздражением посмотрел на вошедшего без стука заместителя. – Боюсь, я несколько занят…
– О, прошу прощения, что отвлек тебя, Игорь, – улыбнулся Квиринус. – Однако мое дело не терпит отлагательств. Видишь ли, буквально пару часов назад меня известили о том, что нам с тобой придется поторопиться со сменой ролей. Было бы замечательно, если бы ты сложил все свои полномочия уже сегодня вечером.
– С-сегодня? – руки Каркарова дрогнули, случайно сминая пергаментный лист. – Н-но…
– Только не говори, что ты этого не ждал, – Квиррелл выразительно кивнул на левую руку директора.
– Он желает меня видеть?
– Ты этого пока не заслужил, – Квиринус ухмыльнулся.
– Хорошо, – вздохнув, Игорь отложил бумаги в сторону.

Тем же вечером, во время общего ужина, директор Дурмстранга поднялся со своего места и сказал много проникновенных слов, выражая признательность своему помощнику. Еще Каркаров сетовал на здоровье, сокрушался о вечной усталости и сожалел о том, что вынужден покинуть эту замечательную школу. Преподаватели и ученики, к этому времени уже попривыкшие к исполняющему обязанности директора Квирреллу, особо не протестовали. Конечно, Каркаров был неплохим директором, но отнюдь не величайшим, и большинству было довольно-таки интересно, как поведет дела его преемник. Тем более что несколько человек имело некоторое представление о том, что Квиринус намеревается предложить Дурмстрангу.
По завершении ужина Игорь с демонстративной неспешностью собрал чемодан, оставляя большую часть своего имущества на сохранение Квирреллу, попрощался с бывшими коллегами и парой учеников и покинул школу. Оказавшись за пределами Охранных чар Дурмстранга, Каркаров извлек из кармана портключ и, дождавшись условленного момента, переместился в Англию. Родина Темного Лорда встретила Упивающегося промозглым ветром и проливным дождем.
– Игорь, – холодно поздоровался Люциус Малфой, трансфигурируя свою трость в черный зонт с ручкой из вишневого дерева.
– Люциус, – Каркаров коротко кивнул. Он не был удивлен, что аристократ в курсе происходящих событий. Малфой всегда умел вовремя сориентироваться.
Раздался характерный хлопок аппарации, и рядом с коллегами появился Эйвери.
– Я не опоздал? – он широко улыбнулся. – Люциус, Игорь, приветствую. Я все принес, – Декстер продемонстрировал небольшой кожаный саквояж, – тут ровно двадцать порций зелья. Темный Лорд посчитал, что этого будет достаточно. Вряд ли ты можешь рассчитывать на большое количество посетителей, Игорь.
Каркаров неловко поежился. Люциус раскрыл саквояж и достал из него пузырек с зельем. Выудив из кармана конвертик с волосами своей жены, Малфой осторожно высыпал их в зелье и протянул его Игорю.
– У нас будет ровно час, – прокомментировал он. – Рекомендую подготовить все заранее.
Каркаров взял еще пару пузырьков Многосущного зелья и спрятал в карман. Затем он вытряхнул из своего чемодана смену одежды и несколько книг, освободив свободное место для саквояжа с зельями. Там же лежали волшебная палочка, россыпь мелких монет болгарской чеканки и несколько фунтов шоколада. Закрыв чемодан, Игорь наложил на него чары Невидимости.
– Ты уверен, что нас не будут проверять? – обратился он к Люциусу.
– Не сомневайся, – тот скривился. – Нас встретят люди, испытывающие ко мне и моей супруге глубокое уважение. Они не станут позорить себя обыском.
Каркаров вздохнул и махом опрокинул в себя Многосущное зелье. Эйвери достал палочку и на глазок подогнал мантию Игоря.
– Сойдет, – прокомментировал он. – А я буду ждать вас здесь. Не задерживайтесь!
Кивнув коллеге, Малфой подхватил Каркарова под руку и аппарировал. Спустя несколько минут они уже приближались к ветхой лодочной переправе.
– Люциус и Нарцисса Малфой, – отрекомендовался блондин подошедшему к ним лодочнику. – Моя супруга желает навестить свою сестру.

~Глава 48~

Градимир Грегорович разлил сливовую ракию по двум миниатюрным пиалам.
– Ну, за успех вашей миссии, юноша!
– Благодарю, мистер Грегорович, – Сириус с удовольствием опорожнил пиалу и вновь склонился над огромным томом «Генеалогии волшебников» в потертой кожаной обложке. – Так значит, вы считаете, что трое Певереллов и есть те самые братья из легенды?
– Клясться Мерлином не готов, если вы об этом, – усмехнулся в усы Грегорович, – но историю Смертоносной палочки я как-то на досуге проследил аккурат до Антиоха. А вот сам он ее изготовил, или же не лгал Бидль в своих сказках, мне неведомо.
Невыразимец со стоном помассировал виски.
– Лгал он или нет, Градимир, мне все равно придется просидеть уйму дней, уткнувшись носом в кучу старых фолиантов. В отличие от старшего брата, Кадм и Игнотус успели обзавестись наследниками, в ходе истории породнившись с кучей волшебных семейств! А прямых потомков у них не осталось, это точно.
– Ищите, – Грегорович пожал плечами. – Рекомендую начать с самого верха генеалогического древа и постепенно сдвигаться вниз. А то еще пропустите момент, когда искомые вами Дары были потеряны или украдены. А книгу можете забрать, если хотите. Мне она больше ни к чему, а вам, глядишь, и поможет.
– Боюсь, я не настолько везучий тип, – хмыкнул Блэк, но книгу все же взял, уменьшил ее магией и убрал в карман. – Спасибо за вашу помощь, мистер Грегорович.
– Обращайтесь, юноша, – Градимир благодушно махнул рукой. – Хорошему человеку и помочь не жалко.
В тот момент, когда Сириус уже прощался с Грегоровичем, обещая напоследок отправить сову, если его миссия увенчается успехом, раздался громкий хлопок аппарации, и в доме старого изготовителя волшебных палочек появился Кричер. Оба мага недоуменно уставились на эльфа.
– Хозяин Блэк должен простить Кричера, – проскрипел домовик, низко кланяясь, – но ему надо срочно вернуться домой.
– Что случилось? – Сириус встревожено нахмурился. – Что-то с Гарри?!
– Кричер не может сказать, – замотал головой эльф. – Кричера просили не говорить.
Блэк задумался. Конечно, как хозяин он может приказать Кричеру рассказать все, что тот скрывает, но следует ли это делать? Домовик раскричится, попытается себя наказать… Оно ему надо?
– Хорошо, Кричер, аппарируй меня, – приказал он эльфу. – Потом заберешь мои вещи из гостиницы.
– Кричер заберет, хозяин Блэк, – закивал домовик. – Вы приняли правильное решение, хозяин…
И прежде чем Сириус успел возмутиться тем, что домовой эльф дает оценку его поступкам, Кричер схватил мужчину за руку и аппарировал прямо в гостиную дома на Гриммауд-Плейс. При звуке его появления двое мужчин, расположившихся на диване, вскочили со своего места, сжимая палочки. Женщина, третий гость дома Блэков, осталась на своем месте, приветствуя прибывшего мага насмешливой ухмылкой.

– Вы охренели?! – первоначальная реакция Сириуса была весьма предсказуемой.
– Мой кузен в своем репертуаре, – ухмыльнулась Беллатрикс. Она была одета во все еще влажную после дождя мантию сестры, грязна как садовый гном и истощена пребыванием в компании дементоров и последующей аппарацией, но на характере ее все это ничуть не сказалось. Мрачный огонь, горящий в глубине непроницаемо-черных глаз, вызывал ощущение, что тюремное заключение только укрепило силу духа этой женщины.
Сириус издал грудной горловой звук, напоминающий собачье рычание. Люциус с Декстером переглянулись.
– Ты не думаешь, что стоит его обезоружить? – поинтересовался Малфой у Эйвери.
– Только если он откажется нас выслушать, – тот пожал плечами.
– Не советую, – холодно сказал Блэк. За тот краткий миг, пока мужчины напротив него обменивались взглядами, Сириус уже успел достать свою волшебную палочку и направил ее в их сторону.
– Вспомни о третьем желании! – торопливо сказал Декстер. Сириус выглядел так, словно для выдворения кузины за пределы родового гнезда готов был использовать любые методы, включая непростительные, а Эйвери совсем не хотелось оказаться в середине этой эпической битвы.
– Мерлину в задницу это желание! – заорал на него Блэк. – Я думал, что фраза «помочь попавшему в беду родственнику» говорит о Малфое! И даже был готов это сделать, несмотря на то, что он – белобрысая сволочь и гребанный Упивающийся Смертью! Но нет, вы вытащили из Азкабана эту психопатку и теперь воображаете, что я приму ее с распростертыми объятиями?!
– Ты заключал Непреложный Обет, Блэк, – напомнил Эйвери. – Если разорвешь его, высвободившаяся магия тебя убьет.
– А если я его не разорву, меня убьет моя кузина, – парировал Сириус. Беллатрикс хрипло расхохоталась.
Декстер вздохнул. По крайней мере, Блэк не пытался вызвать авроров и не кидался в присутствующих заклинаниями, что не могло не радовать. Люциус вообще поначалу, узнав, куда они должны доставить Лестрейндж, предложил обездвижить Блэка и только потом разговаривать. Эйвери отказался, аргументируя это тем, что агрессивное начало переговоров спровоцирует Сириуса на ответные действия. И, похоже, оказался прав. Блэк, видя, что присутствующие в его доме Упивающиеся не предпринимают никаких действий, первым нападать не спешил. Очевидно, о долгой и мучительной смерти в случае нарушения Непреложного Обета невыразимец успел наслушаться еще в Отделе Тайн.
Тут Декстера осенило.
– А если она принесет Обет, что не причинит тебе вреда? – оживленно предложил он Сириусу.
– Тогда он задушит ее во сне, – хмуро заметил Малфой, пребывающий в глубокой обиде за «белобрысую сволочь».
– Может, я просто куплю ей жилище где-нибудь в Гонконге? – предложил Сириус свой вариант. – Я даже готов передать ей Кричера!
– Слишком далеко, – Эйвери покачал головой. – Белла нужна в Англии. А в связи с… – он помедлил. – В связи с последними событиями, твой дом – самое надежное убежище.
– Тогда я сам перееду в Гонконг, – так легко Сириус не сдавался. – Мне всегда казалось, что тамошние китаяночки – чертовски горячие штучки! Думаю, Гарри тоже должно понравиться…
Беллатрикс презрительно фыркнула, резко прервав позитивные рассуждения своего кузена.
– Гарри Поттер, – медленно произнесла она, словно смакуя это имя на слух. – Похоже, Сири, твой полукровный крестничек оказался куда умнее тебя.
– Что ты знаешь о Гарри?! – Сириус моментально напрягся.
– А он не сказал тебе? – Лестрейндж хихикнула. – Похоже, спасение Блэков из Азкабана становится традиционным занятием этого мальчугана.
– Я был невиновен! – прорычал Сириус, рывком приближаясь к кузине и наставляя на нее свою палочку. – А ты, лживая мразь…
Беллатрикс расхохоталась, откидывая голову назад.
– А ты спроси у Поттера, лгу я или нет, Сири!
– О, я спрошу! – выкрикнул Блэк, оглядываясь в поисках домового эльфа, который и не думал покидать гостиную, с жадностью вслушиваясь в словопрение единокровных родственников. – Кричер! Не спускай глаз с Беллатрикс! Если она завладеет волшебной палочкой, немедленно аппарируй ее в Азк… – он запнулся. – Подальше отсюда, в общем. Пусть не двигается с места, пока я не вернусь!
Не дав Малфою с Эйвери возможности опровергнуть слова Лестрейндж, Сириус стремительно прошествовал к камину и, бросив в него щепотку Дымолетного порошка, отрывисто рявкнул:
– Хогвартс!

Гарри считал, что совершенно не прогадал, оставшись на пасхальные праздники в школе. Несмотря на то, что вся его компания, включая Уизли, разъехалась по домам, скучно мальчику не было. У него была целая Хогвартская библиотека в активе и Тайная Комната в добавку.
Надо сказать, что до самого начала каникул с Малфоем, Ноттом, Паркинсон и Дэвис Поттер не разговаривал, демонстрируя свое негодование тем, что эти четверо взялись за ним следить. И то, что они ничего не разузнали, вместо этого чуть не вляпавшись в историю с двумя заколдованными первокурсницами, их вовсе не извиняло.
Вопреки предположению Рона, мстить Гарри не собирался. По сути, слизеринцами двигало банальное любопытство вкупе с недоверием к чрезмерно скрытному соученику. Гарри и сам был не чужд этих черт характера. Однако совсем не обращать внимания на действия одноклубовцев он не имел права. Окажись четверка Дуэлянтов на третьем этаже хотя бы получасом раньше, и на нескольких заколдованных учеников в Хогвартсе было бы больше: вряд ли Риддл согласился бы связать Непреложным Обетом столько хитроумных и изворотливых людей, которые сообща вполне могли придумать, как обойти клятву.
Вместо Темного Лорда связать клятвой соклубовцев решил сам Гарри. После приключений в Тайной Комнате мальчик не сомневался, что волшебство у него выйдет. Ему лишь следовало придумать причину, которая заставит Дуэлянтов непременно согласиться на Непреложный Обет. И единственной такой причиной Поттер видел тайну Салазара.
Никому, кроме Уизли и тени Волдеморта не была известна правда о произошедшем в Тайной Комнате. Следовательно, слизеринцам можно будет сказать что угодно, и если все правильно обставить, они поверят, что Наследников Слизерина все-таки было двое и действовали они сообща. Называть же себя единоличным Наследником Поттер не решился, памятуя о возрождении истинного потомка сего великого мага. Но по его плану так было даже лучше.
Мальчик прекрасно понимал, на какой из сторон окажутся слизеринцы, случись между ним и Темным Лордом какая-либо конфронтация. И собирался гарантировать себе поддержку соучеников, по крайней мере, до тех пор, пока в самом крайнем случае Гарри с Сириусом не сбегут из страны. А заодно он вполне неоднозначно намекал Дуэлянтам о своем очном знакомстве с сильнейшим темным магом, что уже само по себе гарантировало некоторые привилегии.
Исходя из всех этих соображений, Гарри принялся обустраивать Тайную Комнату, так сказать, возводя декорации к своему будущему выступлению. Если он хотел, чтобы соученики поверили его словам, следовало обставить все так, чтобы у тех просто не осталось подходящего момента, чтобы усомниться. Василиска слизеринцам мальчик показывать не собирался, не будучи уверенным в том, что сумеет удержать гигантскую змею от причинения пусть даже случайного вреда. Поттер как раз осторожно спустил вниз по трубе целую сумку абсолютно необходимых вещей, частично купленных, а частично вынесенных из Выручай-Комнаты, закрыл секретный проход и, отряхивая руки, вышел из туалета, как нос к носу столкнулся с исполненным холодного бешенства Сириусом.

Сириус понял, что если он поддастся первому из охвативших его при виде крестника желаний, то вполне может вернуться в Азкабан или, как минимум, сравниться любезностью со своей покойной матушкой. Поэтому кричать на мальчика или махать на него палочкой мужчина не стал. Он просто взял Поттера за руку повыше локтя и в полном молчании потащил того на восьмой этаж. Гарри, почувствовав настроение крестного, не сопротивлялся.
Когда Выручай-Комната приняла вид кабинета для допросов при аврорате, Блэк понял, что перебарщивает. К счастью, Гарри в этом кабинете не был и накала эмоций Сириуса не оценил. Впрочем, ему хватило и выражения лица крестного, чтобы, мысленно поблагодарив Снейпа за совет, извлечь из внутреннего кармана мантии бутылочку с Успокоительным зельем и вручить ее мужчине. Сириус недоверчиво принюхался к жидкости, но отказываться не стал.
– Лучше? – осведомился Гарри, присаживаясь на один из стоящих друг напротив друга стульев.
– Да. Если, конечно, это не была очередная порция Веритасерума, – ворчливо ответил Сириус.
– Не бойся. И не яд – тоже, – слизеринец криво усмехнулся. – Судя по виду, с которым ты ко мне явился, ты был готов убить меня и за меньшее.
– И все еще готов, – мрачно отозвался Блэк, – но теперь не смогу сослаться на состояние аффекта. Догадываешься, в чем причина?
– Ну-у… – Гарри замялся, лихорадочно соображая, какой из его поступков мог довести крестного до такого состояния, и как Сириус обо всем узнал. К счастью, Блэк не дал мальчику додуматься до самого худшего варианта.
– У меня дома сидит Беллатрикс! – заявил он. – Моя кузина, та самая, что осуждена на пожизненный срок. И утверждает, что ее освободил ты.
– Да я даже Хогвартса не покидал!
– Когда ты мне помогал, тоже его не покидал! – рявкнул Блэк, чувствуя, что одного пузырька Успокоительного зелья было мало. – Понятно, что ее вытащили Малфой с Эйвери, но привели-то ее они в наш дом! И не я являюсь тому причиной!
– И не я! – Гарри тоже повысил голос.
– А кто тогда? – Сириус развел руками. – Некому больше!
Слизеринец задумался. Блэк прошелся по комнате от одной стены к другой, мысленно считая шаги. Он не сомневался: Беллатрикс не лгала, в противном случае она не позволила бы кузену броситься на поиски крестника. Значит, она просто чего-то недоговорила, а он был слишком зол, чтобы сразу это уразуметь. Внезапно мужчина замер. Вот он дура-а-ак! Декстер же намекал чуть ли не прямым текстом…
Невыразимец плюхнулся на стул напротив крестника и сцепил пальцы в замок.
– Ну-ка, Гарри, скажи мне, а Тот-Кого-Нельзя-Называть причиной быть не может?
Мальчик побледнел.
– Я так и думал, – вздохнул Блэк. – Ты…
– Я всего лишь заключил сделку! – перебил его крестник. – Одна услуга в обмен на учителя Окклюменции! Между прочим, в Хогвартсе как минимум двое легилименторов, и ни одному из них я полностью не доверяю!
– Ты мог бы обратиться ко мне! – прорычал Блэк. – Я бы нашел тебе учителя…
– А почему я тебе должен доверять?! – Гарри сжал кулаки.
– Да ты же меня под Веритасерумом заставил поклясться, что я на твоей стороне!
– А до этого ты сначала в Азкабан без суда угодил, а потом сделку с Темным Лордом заключил! Беллатрикс ведь все еще у нас дома, да?! Выгнать ее Магический Контракт мешает?
– Редуцио Лингва! – выхватив палочку, Сириус наслал на крестника заклинание. Гарри схватился за рот, почувствовав, как его язык съеживается, уменьшаясь. Яростно сверкнув глазами, мальчик вскочил и бросился к выходу из Выручай-Комнаты. В последний момент Блэк запечатал дверь Коллопортусом.
– Нет уж, ты меня выслушаешь! – заорал он. – Я полное право имел на Магический Контракт соглашаться! Знаешь ли, в Азкабане не курорт был, и никто бы не отказался оттуда выйти! А без суда я там по вине Дамблдора сидел, а не по своей! И сделка моя была не с Темным Лордом, а с Бэгменом!
Гарри знаками потребовал снять с него проклятие.
– Фините Инкантатем! – махнул палочкой Блэк.
– Так я тоже не с Темным Лордом! – торопливо заговорил мальчик. – Философский камень я Квирреллу обещал, в обмен на Петтигрю, между прочим. И диадему Равенкло ему же! Ну откуда я мог знать, что для обучения меня из тюрьмы вытащат твою кузину?!
Сириус схватился за голову.
– Замечательно, – сквозь зубы проговорил он. – Нами, кажется, играют как младенцами. Ну ладно… Допустим, Беллатрикс можно выгнать: не такой я все-таки идиот, чтобы соглашаться на Магический Контракт без малейших допущений.
– Нельзя, – поправил его Гарри. – Я ведь тоже заключал Контракт. И согласно ему, твоя кузина должна научить меня Окклюменции.
– Если его нарушить, пострадает она, а не ты.
– Подозреваю, что составителю Контракта это весьма не понравится, – слизеринец многозначительно посмотрел на крестного. – Да и сам посуди: Лестрейндж – самый безопасный вариант. Любому другому окклюменту, разузнавшему мои, а заодно и твои тайны, придется стирать память. А ведь он еще может и сбежать…
Сириус передернул плечами.
– То есть, ты предлагаешь терпеть эту…
– Я постараюсь научиться Окклюменции как можно быстрее, – Гарри усмехнулся. – Если потребуется, ночами тренироваться буду. Думаю, что знаю, кто будет проверять, насколько хорошо я выучусь.
– Ты так спокойно об этом говоришь… – Блэк вздохнул. – Мерлин, даже я слишком спокойно об этом говорю!
– А что делать? – рассудительно ответил его крестник. – Убить его мы не сможем. А у Дамблдора я просить защиты не буду. Остается только одно…
– Да я уж и сам это понял, – кивнул Блэк. – Но я все-таки так надеялся, что ты уедешь со мной в Австралию!.. Придется теперь и мне тренироваться в Окклюменции. Хотя шпион из меня…
– Двойной агент, – педантично поправил его Поттер.

~Глава 49~

Никаких других значимых событий вплоть до летних каникул в Хогвартсе не происходило. Уроки ЗОТИ, в отсутствие преподавателя, были отменены до самого конца года. Всех учеников, попавших под воздействие взгляда василиска, вернули в сознание, напоив Мандрагоровым зельем, и даже допустили до экзаменов. Исключение составили Луна и Джинни, которые из-за потери памяти были вынуждены в следующем году вновь пройти первый курс обучения.
Невыразимец Блэк засел дома, с головой погрузившись в исследование истории семейств, когда-либо соединявших свою кровь с Певереллами. Будучи человеком действия, он не слишком-то жаловал это занятие, однако других вариантов не видел. К тому же Сириус не собирался оставлять постепенно возвращающую свои силы Беллатрикс одну в доме, в котором рано или поздно должен был появиться Гарри Поттер.
Теодор Нотт и Панси Паркинсон после событий, чуть не повлекших за собой обвинение в применении Обливиэйта, категорически отказались и дальше следить за Гарри, все еще продолжающим то и дело исчезать в неизвестном направлении. Судя по многозначительной ухмылке Уизли, тот прекрасно знал, где пропадает Поттер, но рассказывать соклубовцам ничего не собирался. Впрочем, Рона с собой Гарри также не брал. А Драко Малфой понимал, что если срочно не заполучит какое-либо преимущество над своим однокурсником, то в следующем году запросто может оказаться аутсайдером их компании.
Дамблдор, так и не дождавшись того, чтобы Волдеморт послал общий вызов Упивающимся Смертью или же призвал бы Снейпа в индивидуальном порядке, решил действовать на опережение. Тем более что Темная Метка так и не исчезла с руки зельевара, горя так же ярко, как и двенадцать лет назад. Директор Хогвартса разослал Патронусы с коротким сообщением всем бывшим членам Ордена Феникса, планируя провести их первую совместную встречу аккурат по окончании учебного года в школе Чародейства и Волшебства.
Декстер, Люциус и Барти встретились вместе после удачного завершения одного из этапов плана Темного Лорда и как следует отметили возрождение своего Господина. Причем если Малфой и Крауч наперебой хвастались успехами, то Эйвери больше молчал, задумчиво вертя в руках бокал с Огневиски. Его работа только-только начиналась…

– Сегодня наше последнее занятие, – сухо объявил Снейп без стука зашедшему в его кабинет Малфою.
– Что? Почему?! – возмутился светловолосый слизеринец. – У меня же еще ничего не получается!
– Завтра с утра ты возвращаешься домой, Драко, – напомнил зельевар. – А у меня в Хогвартсе остается еще много незаконченных дел. Впрочем, я весьма рассчитываю, что во время каникул ты будешь ежедневно очищать сознание перед сном. При наличии достаточного усердия, к началу третьего курса должен образоваться достаточно плотный окклюменционный блок.
Драко подавил расстроенный вздох. Очищать сознание ему не нравилось, так как это казалось совершенно бессмысленным и скучным занятием. К тому же в процессе он частенько засыпал. Однако отказываться от попыток юный Малфой не собирался: его крестный пообещал, что в случае успешного сокрытия мыслей он также даст своему ученику несколько уроков Легилименции.
– Чем займемся сегодня? – полюбопытствовал мальчик. – Мне снова придется представлять квиддич, а ты будешь проверять, насколько точно я это делаю?
– Пожалуй, нет, – помедлив, решил Северус. – Так как мы прерываемся на достаточно длительный срок, сегодня я, пожалуй, проведу нечто вроде экзамена. Поступим так: я попытаюсь прочесть в твоем разуме память о событиях прошлого лета, а ты в свою очередь должен усиленно мне сопротивляться всеми возможными способами.
Драко поморщился. Крестный уже устраивал один раз подобный «экзамен», за который юный слизеринец расплатился несколькими часами головной боли. Однако возражать не имело смысла: только подобные наскоки на разум позволят мальчику развить действительно мощный окклюменционный блок.
– Я готов, – Малфой пошире расставил ноги, приняв устойчивое положение, и сжал пальцы в кулаки.
– Легилименс! – декан Слизерина проник в его сознание. Драко отчаянно пытался сопротивляться вторжению, но его познания в искусстве сокрытия мыслей были пока слишком малы. Северус бегло просмотрел отрывок разговора с Нарциссой, обмен совами с Поттером, фрагмент гонки на метлах, встречу с Эйвери…
– Что это?! – Снейп так резко оборвал сеанс Легилименции, что Драко не удержался на ногах и упал на пол. Потирая разом заломившие виски, мальчик прошипел какое-то ругательство, на что его крестный, к счастью, не обратил никакого внимания.
– Что это было за последнее воспоминание? – потребовал ответа зельевар, шагнув к Малфою и помогая тому подняться.
– С мистером Эйвери? Ну, я… – Драко смутился. – Я не припоминаю, что…
– Легилименс! – не дав крестнику собраться с мыслями и поставить щиты, Северус стремительно ворвался в его сознание, бесцеремонно исследуя интересующую его память. Так значит Декстер о чем-то переписывался с Поттером… весьма интересно. Что же такого было в тех письмах, что Эйвери посчитал эту информацию слишком личной и рискнул памятью наследника Малфоев? Любопытно, а сам Поттер помнит о переписке или же его память также подчищена? Эх, жаль все-таки мальчишка отказался от занятий с деканом! Конечно, в следующем году, когда Гарри немного подзабудет о весеннем предложении Снейпа заняться Окклюменцией, можно будет незаметно пролегилиментировать слизеринца, но кто знает, что случится до того времени...
На всякий случай Снейп еще раз поискал в памяти крестника упоминания о переписке, однако те полностью отсутствовали. Заклятие Забвения было наложено вполне профессионально, исключение составили лишь самые последние воспоминания Драко, напрямую не относящиеся к письмам и оттого, по-видимому, случайно оставленные Декстером. Северус решил, что непременно обязан узнать, о чем переговаривался бывший Упивающийся с Поттером. И он даже предполагал, как это можно устроить.
– Полагаю, тебе пора, Драко, – сказал он крестнику. – Скоро начнется комендантский час, и ты должен выспаться перед завтрашним днем.
– Разумеется, сэр. Спокойной вам ночи, – гладко ответил Малфой, выскальзывая за дверь. На его счастье Снейп решил, что юный слизеринец имеет право знать о насланном на него Обливиэйте. Драко даже понимал причину: если он все-таки вспомнит об утраченном, декан Слизерина посредством Легилименции с легкостью заполучит эти воспоминания. Ведь наверняка он заинтересовался всем этим ничуть не меньше самого Драко.
Вот и появилась у Малфоя-младшего настоящая причина усиленно заниматься этим летом Окклюменцией. Ничего, он справится. Главное – у Драко все-таки нашелся рычаг давления на Поттера! Тайная переписка – достаточно веская причина, чтобы пожертвовать частью информации в пользу сокрытия остальных тайн. Тем более что Обливиэйтом Поттер уж наверняка не владеет…

Дамблдор внимательно оглядел собравшихся в его доме в Годриковой Лощине людей. Десять человек: Эммелина Вэнс, Гестия Джонс, Дедалус Дингл, Стерджис Подмор, Мандангус Флетчер, Аластор Хмури, Элфиас Додж, Минерва МакГонагалл, Рубеус Хагрид и, разумеется, Северус Снейп. Негусто по сравнению с первым составом Ордена, однако Альбус рассчитывал, что в будущем количество его единомышленников увеличится.
– А этот что здесь делает? – волшебный глаз Хмури остановился на лице Снейпа.
– Аластор, ты же знаешь, что я доверяю Северусу, – Дамблдор вздохнул. – И нет, я не могу назвать тебе причину, которая позволяет мне не сомневаться в нем. Конечно, если сам Северус…
– Воздержусь, – сухо прервал его Снейп.
Элфиас Додж негромко кашлянул, привлекая к себе внимание.
– Альбус, друг мой, что заставило тебя собрать нас всех здесь? – хрипловатым голосом проговорил старый маг. – Твой Патронус упоминал, что дело касается Того-Кого-Нельзя-Называть, но мне казалось, что…
– Думаю, он вернулся, Элфиас, – ответил Дамблдор. Окружающие его маги зашептались, то и дело кидая в сторону директора Хогвартса встревоженные взгляды.
– Альбус, вы же говорили, что у вас нет доказательств, – нахмурилась МакГонагалл.
– Однако Метка Северуса вновь потемнела.
– На первом курсе она тоже темнела! –не сдавалась женщина.
– Не настолько, – завернув рукав, Снейп продемонстрировал свое левое предплечие. – Смотрите сами, Минерва.
Эммелина и Гестия хором негромко ахнули. Флетчер нервно потянулся за трубкой и принялся набивать ее вонючим табаком. Хмури пристукнул своей деревянной ногой.
– Раздери меня гриндилоу, Альбус! – воскликнул он. – Клянусь бородой Мерлина, она такая же яркая, как и старые добрые времена!
– Добрые?! – с возмущением посмотрел на него Подмор. – Вам так хочется новой войны, бывший аврор Хмури? Давно палочкой не махали? Лично я предпочел бы получить более веские доказательства, прежде чем рисковать собственной шкурой и подвергать опасности других! Или наш друг, – кивок в сторону Снейпа, – видел Того-Кого-Нельзя-Называть лично?
– Он не призывал своих слуг, – Северус качнул головой.
– Видите! – Стерджис торжествующе оглядел присутствующих. – Возможно, Метка потемнела просто от времени. Знаете, как патина на старинных вещах. Почему мы сразу предполагаем худшее?
– А ты предлагаешь плевать на все намеки, пока Упивающиеся не ткнут тебя носом в ноги своего хозяина?! – прорычал Хмури.
– Я лишь хочу более явных аргументов!
– Мы все их хотим, – вмешался Дамблдор. – И я согласен со Стерджисом, доказательство отсутствия Волдеморта пришлось бы мне куда больше по душе, чем свидетельство его возвращения. Но даже если Волдеморт и в самом деле вновь появился в Англии, он явно скрывается, не показываясь даже своим последователям. Подозреваю, истину об его возвращении знает два, может быть три человека.
– Он боится вас, Альбус? – тонким голосом воскликнул Дингл.
– Возможно, – задумчиво покивал тот. – Или просто не хочет разглашать свои планы. Том всегда был достаточно скрытным волшебником…
– Как я понимаю, вы хотите, чтобы мы узнали эти его планы? – задала вопрос Эммелина.
– Для начала было бы неплохо обнаружить его самого, – буркнул Аластор. – Ублюдок наверняка прячется в доме кого-то из своих подпевал!
– Думаю, за лето я вполне смогу проведать большинство своих… друзей, – медленно проговорил Снейп.
– Это было бы замечательно, Северус, – улыбнулся ему Дамблдор. – Стерджис, тебя бы не затруднило поспрашивать в Министерстве?
– Я справлюсь, Альбус, – сухо ответил тот.
– Я поговорю с аврорами, – вмешался Хмури. – Этот плут Скримджер кое-что мне должен и не будет отпираться, если я поинтересуюсь последними делами аврората.
– Кое-кто из наших уже пускал слушок, что Сами-Знаете-Кто может вернуться, – многозначительно сказал Флетчер. – Конечно, его за это хорошенько отдубасили, но, если хотите, могу поговорить с этим типчиком за бутылочкой-другой.
– Я был бы признателен тебе, Мандангус, – отозвался Дамблдор.
– Быть не может, чтобы Сами-Знаете-Кто вернуться удумал! – Хагрид сокрушенно покачал головой. – Гарри же его это… того самого, и с концами! Он хоть и слизеринец, Гарри наш, но парень хороший!
Снейп, презрительно фыркнув, бросив выразительный взгляд в сторону директора Хогвартса. Тот чуть склонил голову в кивке.
– Все мы тоже так считаем, Рубеус, – мягко ответил он. – Хотя не буду врать, некоторое время я присматривался к мальчику. Гарри Поттер – удивительный молодой человек и, предполагаю, ему предстоит пережить еще множество важных событий. А мы в свою очередь непременно поможем ему со всеми ими справиться.

– Магический мир ожидают весьма большие перемены, – вещал Квиринус с трибуны директора, благостно улыбаясь ученикам, прервавшим ради его речи свой праздничный ужин. – Сейчас многие страны поглотила стагнация и творческая нищета. Прошу вас задать вопрос: «Кто в этом виноват?» – и не забывать просматривать печатные издания всех заинтересовавших вас государств. Помните: будущее не за горами, и возможно именно от вас будет зависеть то, каким оно предстанет перед вашими детьми. Здесь, в Дурмстранге, ваши преподаватели дозволяют вам познавать все, требующее осмысленного изучения. Пользуйтесь этим! Выберите свой путь вперед! И знайте, что вы всегда можете подойти со своими вопросами к любому из преподавателей, и я уверяю вас, тот непременно даст полностью устраивающий вас ответ.
Оглядев замерших с поднятыми бокалами учеников, Квиррелл улыбнулся:
– Продолжайте свой праздник, ученики. Впереди вас ожидает полное беззаботности лето. Надеюсь увидеть всех вас в следующем учебном году.
Коротко кивнув головой, Квиринус развернулся и под негромкие аплодисменты покинул ученический зал школы. Педагоги Дурмстранга уже ожидали его в учительской, вход в которую был расположен аккурат за директорской трибуной.
– Великолепная речь, директор Квиррелл! – с жаром заявила преподавательница Алхимии, с недавних пор правая рука Квиринуса. – Она непременно заставит этих оболтусов задуматься о чем-то большем, нежели просто квиддич!
– Полно вам, пани Готвач, – добродушно усмехнулся Килим Ковров, учитель Полетного Ремесла. – Уж с нашими-то талантами да не думать о квиддиче? Дайте только Виктору чуток повзрослеть и, клянусь платьем Белой Леди, он всем себя покажет!
Квиринус только покачал головой. Эти двое никогда не прерывали свой спор о том, чья специальность более полезна ученикам.
– Не будем препираться сейчас, пани Готвач, господин Ковров, – попросил он преподавателей. – Сегодня вечером вам предстоит еще многое сделать, чтобы без проблем отправить учеников на летние каникулы. И, прежде чем все разойдутся по своим кабинетам и займутся делом, я хотел бы представить вам одного человека, который со следующего года присоединится к нашему коллективу. Как вы помните, месяц назад саед Абдул-Латиф попросился в отставку в связи со своим преклонным возрастом, и я принял решение взять на место преподавателя Боевых Искусств нового человека. Сейчас я хотел бы представить его вам всем.
Высокая фигура в черной мантии, капюшон который был низко надвинут на лицо, вышла вперед и коротко кивнула любопытствующим волшебникам.

~Глава 50~

– Так вот ты какой, Гарри Поттер, – Беллатрикс свысока рассматривала стоящего перед ней худощавого черноволосого подростка.
– Мадам Лестрейндж, – слизеринец коротко кивнул, сохраняя на лице бесстрастное выражение. – Рад встрече со столь знаменитой личностью.
Женщина весело рассмеялась.
– Сири, а он мне нравится! – заявила она настороженно замершему подле входа в гостиную Блэку. – Из него выйдет толк, даже несмотря на то, что он полукровка!
Сириус незаметно перевел дух. До самого последнего момента он опасался, что его эксцентричная кузина начнет знакомство с Гарри прямо с проверки его выдержки и бойцовских способностей. Однако, похоже, Эйвери не врал, рассказывая своему приятелю, что приказ Темного Лорда для Лестрейндж является абсолютным императивом. А агрессия по отношению к ученику явно не поспособствовала бы качественному усвоению такого сложного искусства как Окклюменция.
Беллатрикс щелкнула пальцами, и в гостиной с подобострастным поклоном возник Кричер. В руках он сжимал две плетеные из разноцветной соломы циновки, которые постелил на пол, на место отодвинутого к дальней стене дивана. Лестрейндж уселась на одну из циновок, по-турецки скрестив ноги и свободно опустив кисти рук себе на колени. Поттер, не дожидаясь приказа, последовал ее примеру.
– А теперь закрой глаза и представь, что ты находишься в большой черной комнате, – скомандовала женщина. – Там так темно, что кажется, будто внутри совсем ничего нет. Если кто и догадается, что ты прячешься в этой комнате, ему придется искать тебя наощупь. А ты будешь тихо красться от него и иногда подсовывать вместо себя другие спрятанные в комнате вещи.
Гарри кивнул, не открывая глаз. Он старался сосредоточиться на предложенном Беллатрикс образе. Подросток невольно нахмурился, между его бровей появилась крохотная вертикальная морщинка.
Сириус раскрыл было рот, собираясь посоветовать крестнику не напрягаться так сильно, но Лестрейндж метнула в его сторону столь угрожающий взгляд, что мужчина счел за лучшее покинуть гостиную. Беллатрикс махнула палочкой в сторону двери, и та с тихим скрипом закрылась за спиной Блэка.
– Ты должен думать только об этой комнате и ни о чем другом, – вкрадчивым голосом продолжила Лестрейндж. – Нельзя думать о себе, нельзя думать о своих знакомых и, конечно, ни в коем случае нельзя думать о своих маленьких тайнах. Каждая такая мысль как Люмос осветит твою фигуру в пределах темноты. Каждая мысль выдаст тебя врагу.
Нежно поглаживая подушечками пальцев лакированное дерево своей палочки, Беллатрикс застыла напротив Поттера, из-под полуприкрытых век рассматривая лицо подростка. Как и многим волшебникам до него, думать исключительно о подсказанном Лестрейндж образе Гарри не удавалось. Он хмурился, сжимал кулаки, прикусывал губу и выказывал прочие признаки нетерпеливого раздражения. Беллатрикс ждала. В итоге, спустя минут двадцать, мальчишка все же успокоился и прекратил ерзать по циновке. Черты лица его разгладились, он глубоко вздохнул и расслабился.
Неприятно ухмыльнувшись, Лестрейндж невербально наслала на Поттера заклинание Пунктус.
– Ой! – ощутив болезненный укол, слизеринец распахнул глаза и с возмущением уставился на Беллатрикс.
– Что такое, Гарри? – женщина с деланной невинностью округлила глаза. – Неужели муховертка (*) укусила?
Слизеринец стиснул зубы, сдерживая так и лезущие на язык резкие слова. А ведь у него только-только начало все получаться!
– Зачем вы это сделали?!
– Сделала что? – Беллатрикс оскалила зубы в усмешке. – Неужто концентрацию нашего мальчика нарушил всего один крохотный укольчик? Наверное, это та-а-ак обидно… Ну ничего, мы попробуем еще раз, верно, Гарри?
Тот только закрыл глаза и шумно выдохнул, стараясь освободиться от охватившего его гнева. Умом Поттер понимал, что тактика Лестрейндж верна – тренируясь очищать сознание при регулярных малых раздражителях, он постепенно научится не обращать внимания и на куда более агрессивные попытки помешать его сосредоточению. Но, Мордред побери, как же его злила мысль, что Беллатрикс будет получать целое море удовольствия за каждый его укол!..

Сириус был довольно-таки счастлив оставить, наконец, Беллатрикс в компании своего крестника. За те месяцы, которые Блэку пришлось провести наедине с кузиной, она успела ему изрядно надоесть. Плюсом появления Лестрейндж на Гриммауд-Плейс было то, что женщина сумела найти язык с портретом Вальбурги и теперь та хотя бы не разорялась воплями, стоило Сириусу ненароком нарушить тишину коридора. Минусом же… о, минусов было куда больше! И основным из них было то, что Блэк уйму времени проторчал запертым в четырех стенах, так и не рискнув оставить Беллатрикс одну. Теперь же у него, наконец, появилась возможность проверить одну из своих теорий.
Первым делом Блэк заглянул в комнату Гарри. Кричер уже почти закончил разбирать сундук юного слизеринца, и теперь складывал в отдельную кучку предметы одежды, требующие, с точки зрения домовика, немедленной стирки. Не обращая внимания на раздраженное ворчание эльфа, Сириус присел возле этих вещей и, запустив руку в кучу, с торжествующим возгласом выудил из нее знаменитую мантию-невидимку Поттеров. Немедленно напялив ее на себя, мужчина встал в полный рост и повернулся к зеркалу. Рассказывая об этом артефакте, Гарри не солгал: тот действительно до сих пор работал!
Не сомневаясь более ни мгновения, невыразимец прямо в мантии-невидимке аппарировал в сторону Годриковой Лощины, появившись перед маленькой церковью с цветными витражами в окнах. Кладбище, насколько помнил Блэк, находилось именно за ней.
Честно говоря, Сириус никогда не собирался посещать место упокоения Лили и Джеймса Поттеров. Он всегда считал, что память о живых людях, оставшаяся в его голове, куда ценнее, нежели срожденный с землею прах. Могилы нравятся лишь темным магам, посвятившим себя созданию инфери, да тем людям, что не верят в перерождение души. А если Блэку хотелось вспомнить своего друга и его жену, он предпочитал пользоваться Омутом Памяти, а не приходить на кладбище.
Тем не менее, просто пройти мимо он все-таки не мог. Поэтому, издали заметив надгробие из белоснежного мрамора, Сириус шагнул к нему и грустно улыбнулся, прочитав: «Последний же враг истребится – смерть». Странно… Что бы ни имел в виду волшебник, выгравировавший на надгробии эту надпись, именно ей и собирался следовать Блэк.
– Я позабочусь о твоем сыне, Сохатый, – пробормотал мужчина и взмахнул палочкой. На могилу Поттеров россыпью легли белоснежные лилии.
Не оглядываясь более на место захоронения его друга, Сириус развернулся и направился к другой могиле. Надгробие над ней было очень старым, из потрескавшегося от времени заросшего мхом серого камня. В самом низу могильной плиты был вырезан небольшой, размером не больше ладони, символ: треугольник с кругом и палочкой в его центре. Чуть выше был написано имя похороненного здесь: «Игнотус Певерелл».
– И все-таки я был прав! – широко ухмыльнулся Блэк. Несомненно, первый из трех Даров теперь был в его руках.

Эвентус оглядел своих гостей. Здесь были Люциус Малфой и Уолден Макнейр, наиболее частые гости дома Ноттов, Рудрайг Яксли, Алекто Кэрроу в компании своего брата Амикуса, Брутус Гиббон, Проспер Селвин, Магнус Гойл и Валидус Кребб. Жены трех последних магов в компании Нарциссы Малфой и Вирсавии Нотт, супруги Эвентуса, расположились в Чайной комнате, развлекая себя разговорами на отвлеченные темы. То, что происходило в Зеленой гостиной, месте сбора остальных волшебников, этих женщин пока не касалось.
– А где Эйвери? – оглядев присутствующих, поинтересовалась Алекто. – Он что, больше не с нами?
– Я бы так не сказал, – переглянувшись с Люциусом, ответил женщине Нотт. – Скорее, наоборот… он слишком занят, чтобы уделить внимание и нашей компании тоже.
Маги безмолвно обменялись понимающими взглядами. Все они знали причину, по которой Эвентус пригласил их в свой дом – горящая темным огнем Метка на предплечии. И слова Нотта подтверждали, что кое-кому из них было известно несколько большее, нежели остальным.
Дверь в Зеленую гостиную открылась, и на пороге появился тот, кого большинство присутствующих никак не ожидало встретить в мире живых.
– Крауч?! – Амикус аж привстал со своего места, удивленно взирая на прибывшего. – Ты же сдох в Азкабане!
– Я живучий, Кэрроу, – Барти криво усмехнулся уголком губ. Пройдя к креслу, стоящему напротив хозяина дома, он бесцеремонно плюхнулся в него и пригубил моментально поданное предусмотрительным домовиком вино.
– Так вот почему мы встречаемся в доме Эвентуса, а не у Малфоев, как обычно! – сообразил Уолден. – Со всеми этими Министерскими проверками…
– Я бы не сказал, что проверки спровоцированы именно Министерством, – небрежно заметил Люциус. – На днях Корнелиус при мне выказал крайнее удивление активностью ведомства Скримджера. Руфус поведал, что в последнее время аврорат прямо-таки сбился с ног из-за наплыва анонимных сов. Думаю, никто из нас не ошибется, предположив, от чьего имени может проводиться подобная деятельность.
– Дамблдор, – буркнул Кребб.
– Думаете, Снейп что-то сказал ему? – оживился Гиббон. – Поэтому он не приглашен?
– Это не твое дело, Брутус, – ухмыльнулся Крауч. – Если кое-кто не присутствует на нашей вечеринке, значит, так и должно быть. Или ты считаешь, что Темный Лорд обязан делиться с тобой всеми своими планами?
Алекто резко выдохнула. Макнейр напрягся. Магнус Гойл так сильно сжал подлокотники кресла, что те затрещали.
– Так он и правда вернулся? – выдохнул Селвин. В глазах его мелькнул испуг. – Но ведь вызова не было…
– А ты считаешь себя таким незаменимым, Проспер, что наш Господин не нашел бы себе по возвращении более важных дел, чем лицезрение твоей рожи? – Амикус резко хохотнул. – Рассказывай, что нам нужно знать, Крауч. Я так понимаю, ты в курсе всего происходящего?
– Я и еще несколько человек, – Барти снисходительно кивнул Кэрроу. – И прежде всего хочу сказать, что ты прав насчет «более важных дел». В конце концов, для Темного Лорда все вы – не более чем трусливые псы, предпочетшие вольготную жизнь поискам своего Господина. И пока вы своими действиями не докажете верность нашему делу, можете не ждать от Него снисхождения.
Упивающиеся Смертью переглянулись.
– Ну? И что ты предлагаешь, Барти? – наконец, озвучила главный вопрос Алекто. – Надеть маски и аппарировать в Косой переулок, провозглашая, что Темный Лорд жив? Напасть на Азкабан? Похитить Мальчика-Который-Выжил?
– Поттер неприкосновенен, – сурово оборвал ее Крауч. – Даже не думай, Алекто. Мальчишка оказался не так глуп, как его папаша, и уже успел поучаствовать в паре мероприятий, своими действиями принеся нашему Господину несомненную пользу. Да и его крестный отец после вызволения из Азкабана далеко не горит желанием вылизывать ноги Дамблдору.
– Думаю, с учетом того, что Темный Лорд открыто не провозгласил о своем возвращении, мы также должны держаться в тени, – мягко сказал Малфой, дождавшись, когда Крауч замолкнет. – Зная о том, что скоро все переменится, мы должны быть готовы к этому и вернуть Упивающимся Смертью ту мощь, которой обладали до исчезновения нашего Господина. Все мы, смогшие убедить Министерство в своей невинности, за эти годы сумели многого достичь. И теперь наши достижения лучшим образом послужат Темному Лорду.
– Именно, Люциус, – кивнул Барти. – И ты, как хороший друг Фаджа, сумеешь помочь нам в наибольшей степени. В частности, нам нужен свой человек в аврорате, как в органе, наиболее споро реагирующим на все чрезвычайные события. И, боюсь, Скримджер нам совершенно не подходит. Кажется ты, Рудрайг, работаешь в Отделе обеспечения магического правопорядка?
– В Секторе борьбы с неправомерным использованием магии, – Яксли усмехнулся. – Однако я совсем не против повышения, друг!
– Я займусь Руфусом, – предложил Селвин. – Мы частенько выпиваем вместе в одном пабе после работы.
Крауч согласно кивнул Просперу.
– Только возьми с собой Амикуса или Валидуса для подстраховки, – предупредил Люциус. – А лучше обоих. Скримджера на пост главы аврората рекомендовал сам Шизоглаз Хмури.
– Уолден, – Барти повернулся к Макнейру. – От тебя требуется информация о текущих популяциях великанов и оборотней. Насколько мне известно, Фернир Грейбек все еще на свободе?
– С Ферниром свяжусь я, – снова вмешался Малфой. – Пару раз я оказывал ему помощь, поэтому не сомневаюсь, что оборотень согласится со мной встретиться. К великанам же, помимо Уолдена, рекомендую отправить Магнуса: в прошлом тот весьма неплохо понимал их язык жестов.
– А как же я, Алекто и Эвентус? – возмущенно спросил Гиббон. – Я считаю, мы тоже способны помочь нашему общему делу!
– Несомненно, – кивнул Барти. – Темному Лорду требуется одобрительное отношение масс, поэтому вы с Алекто займетесь поиском сочувствующих магов и привлечением их на нашу сторону. Все мы знаем, что наш Господин никогда не любил попусту тратить бесценную волшебную кровь. Что же касается Эвентуса… – Крауч благожелательно кивнул коротко улыбнувшемуся Нотту, – Он уже знает, что ему следует сделать.

Только после того, как последний из гостей попрощался с хозяином дома и покинул Зеленую гостиную, тяжелая портьера на окне чуть шевельнулась. Нотт младший на цыпочках прокрался обратно в свою комнату и только там рискнул снять с себя Дезиллюминационные чары. Впрочем, пока отец с матерью считали, что Теодор вместе с прочими отпрысками чистокровных семейств весело проводил время на дне рождения Драко в Малфой-меноре, излишняя подозрительность со стороны взрослых подростку не грозила.
От обилия полученной информации голова слизеринца шла кругом. Что-то подобное он заподозрил уже тогда, когда Эвентус еще во время хогвартских пасхальных каникул наконец принял решение продемонстрировать потемневшую Метку своей жене. Теодор, от которого Нотт-старший никогда не скрывал значение этого знака, сразу сообразил, что в будущем грозят произойти события, игнорирование которых может слишком дорого обойтись. Однако, само собой, отец с матерью и не думали во что-либо посвящать своего тринадцатилетнего сына. Поэтому подросток решил действовать самостоятельно.
Когда Нотт узнал, что во время вечеринки в Малфой-меноре будут отсутствовать родители Драко, он логично предположил, куда те могли направиться вместо того, чтобы проконтролировать празднование тринадцатилетия своего наследника. Поэтому, предупредив слизеринца, чтобы тот сохранил его отсутствие в тайне, в обмен на обещание поделиться информацией, Теодор с помощью одного из малфоевских эльфов, у которого предприимчивый Драко взял клятву молчания, переместился домой. Эвентус Нотт неоднократно упоминал в присутствии Теодора, что их дом является третьим после Малфой-менор и дома Блэков по качеству охранных и защитных чар, так что Нотт-младший совсем не удивился, обнаружив, что его предположение оправдалось, и Малфои в компании многих других магов прибыли в родовое гнездо Ноттов.
Услышанное за этот вечер подростком неоспоримо являлось самыми важными сведениями, полученными им за всю его жизнь. Темный Лорд вернулся! И Поттер, по-видимому, как-то в этом замешан! Теодор сразу вспомнил шутливый намек Паркинсон на наличие сразу двух Наследников Салазара. Так ли она была не права, как изначально показалось остальным слизеринцам?.. Похоже, говоря своим одноклубовцам только правду, Гарри Поттер в итоге всех переиграл. И если он при этом имеет хотя бы косвенное отношение к возвращению Темного Лорда, то…
– Огриффиндореть можно! – выдохнул ругательство Теодор. – Ну, Поттер!..
Схватив перо и пергамент, Нотт принялся быстро набрасывать письмо Драко Малфою.

(*) Муховертка - согласно книге «Фантастические животные: места обитания», это насекомое, родом из Австралии. Скорость его такова, что магглы редко видят его, да и волшебники замечают муховертку только тогда, когда та их ужалит. Крылья муховертки приделаны к голове наподобие пропеллера и вращаются с такой скоростью, что та и сама вертится во время полета.

~Глава 51~

Конец лета перед третьим годом обучения Гарри Поттера в Хогвартсе ознаменовался сразу несколькими значимыми событиями. Первую хорошую новость Дамблдору принес, как ни странно, Мандангус.
– Нашел-таки я этого оборотня, Альбус, гоблина ему на закорки! – воодушевленно сообщил Флетчер, голова которого появилась в пламени камина. – Мамой клянусь, уж думал, совсем сгинул паршивец!
Гестия Джонс, в то же время заглянувшая в кабинет главы Ордена Феникса с еженедельным отчетом о своей разведывательной деятельности, даже подпрыгнула от неожиданности.
– Ой, Мандангус! Где же ты его нашел?
– У магглов, где ж еще, – буркнул Флетчер. – Еще пару лет назад жил в своем доме в Рочестере, но как узнал о невиновности Блэка, сразу его покинул. Да вы сами спросите! – и голова Мандангуса исчезла из огня. Несколько мгновений Альбус и Гестия слышали только доносящиеся из камина шорохи и приглушенные возгласы, потом зеленоватое пламя вспыхнуло ярче, и из него практически вывалился сутуловатый, болезненного вида мужчина, чьи светло-каштановые волосы тронул первый налет седины. Флетчер выбрался из камина следом и тут же, достав свою палочку, затушил огонь, тем самым отрезая Люпину путь к отступлению.
– Ремус! – радостно воскликнула Джонс. – Ну, наконец-то!
Оборотень неловко передернул плечами.
– Здравствуй, Гестия, – тихим мягким голосом ответил он. – Добрый день, директор Дамблдор. Жаль, что мои поиски принесли вам столько хлопот.
Мантия Люпина выглядела изрядно поношенной и неоднократно штопанной. Под глазами мужчины темнели синяки недосыпа. Уголки его губ были опущены вниз.
– Я рад, мальчик мой, что ты все-таки отыскался, – улыбнулся Дамблдор своему бывшему ученику. Ремус медленно покачал головой.
– Боюсь, я не стою стольких усилий, – вздохнув, он скрестил руки на груди, засунув ладони подмышки, точно пытаясь согреться.
– Нам нужна твоя помощь, Ремус, – Гестия укоризненно посмотрела на него. – Неужели ты не знаешь, что происходит в мире волшебников?
– Давно не читал газет, – грустно усмехнулся Люпин. – После того, как Сириус… Понимаете, я же все это время верил, что он виноват! И даже не попытался…
– Все мы испытываем вину, мальчик мой, – Альбус отвел взгляд. – И все равно виноваты в том, что повелись на ложь Питера.
– Но он был моим другом! – Люпин сжал кулаки. – Я должен был догадаться, сэр, должен был!..
– И вот так все время, – вмешался Мандангус, которому уже изрядно надоело самобичевание оборотня, не прекращающееся с самой встречи Флетчера с Люпином. – Я уж говорил ему: что кулаком себя в грудь бить, так лучше исправить, что можно, а он – ни в какую!
– А что я могу? – пожал плечами Ремус. – Джеймса я потерял, в Сириуса не поверил… Да и Гарри вряд ли нуждается во встрече с темной тварью, предавшей его крестного.
– Ремус! – ахнула Джонс. – Ну как ты можешь так говорить!
– Это правда, Гестия, – оборотень ссутулился еще больше. – Не слишком-то хорошим другом я оказался в итоге, согласись. Вместо того чтобы сидеть сиднем и жалеть себя, мне следовало попробовать добиться справедливого суда над Сириусом. Или хотя бы проведать его в тюрьме – не таким уж это невозможным оказалось, когда Малфой того пожелал.
– Со связями Люциуса, тот мог бы и филиал Азкабана у себя в меноре завести, – буркнул Флетчер, зябко передернув плечами.
– Мандангус прав, Ремус, – Дамблдор строго посмотрел на мужчину. – Из всех нас с возможностями мистера Малфоя мог поспорить разве что я, но, к моему стыду, я также поверил в миф о гибели Питера Петтигрю и измене мистера Блэка. Я вряд ли когда-нибудь смогу простить себе, что из-за моего самодурства безвинный человек провел в тюрьме одиннадцать лет. Тем не менее, я считаю, что должен не корить себя, но сделать все, чтобы хоть когда-нибудь загладить свою вину.
– Как?! – Ремус с отчаянием посмотрел на директора Хогвартса.
– Прежде всего – не отстраняться, – твердо ответил тот. – То, что ты так и не пришел поздравить Сириуса с освобождением из Азкабана, он мог воспринять так, будто ты все еще винишь его за гибель Джеймса.
Люпин со стоном схватился за голову.
– Мерлин, я осел! Клянусь, Альбус, я не хотел ничего такого! Мне казалось, Сириусу будет противно видеть меня, и мое появление в зале суда он сочтет оскорблением…
Гестия положила руку на плечо оборотня.
– Соберись, Ремус, – сказала она. – Еще не все потеряно. Мы все думаем, с учетом того, что сейчас творится в Англии, Сириус Блэк как никогда будет нуждаться в друге, которому он сможет доверять.
– В Англии?.. – Люпин все же заинтересовался тем, на что намекала Джонс с самого появления оборотня в кабинете директора. – А что происходит в Англии? Мне казалось, что…
– Проснулся, наконец! – хохотнул Мандангус. – А то Сами-Знаете-Кто вернулся, а этот тип и ухом не ведет!
Ремус ошарашено посмотрел на него.
– Волдеморт?! Здесь?!
– Боюсь, это правда, Ремус, – невесело кивнул Дамблдор.

– Легилименс! – воскликнула Беллатрикс, неожиданно направив свою палочку в сторону подростка. Секунду она наблюдала коленопреклоненные фигуры Поттера и тени Волдеморта, потом воспоминание померкло, словно где-то в подсознании Гарри потушили свет.
– Ай! – Поттер потер ужаленную молниеносным заклятием Лестрейндж руку и возмущенно уставился на женщину. – За что?! На этот раз у меня все получилось! Я даже сумел уловить момент твоего проникновения в мое сознание!
– Но перед этим показал мне одну симпатичную картиночку, – усмехнулась Беллатрикс. – Я, конечно, была счастлива увидеть лицо Господина в твоих воспоминаниях, Гарри, но почему-то сильно сомневаюсь, что ты показал ту сценку исключительно, чтобы меня порадовать.
– А вдруг? – недовольно пробурчал подросток, поднимаясь с колен, на которые рухнул от напряжения, тщась закрыться от легилименционного воздействия. Беллатрикс отнюдь не щадила своего ученика, атакуя его разум с неослабевающей интенсивностью. К тому же в последнее время она предпочитала нападать на него внезапно, не давая слизеринцу и шанса сосредоточиться перед отражением атаки.
Дождавшись, когда Гарри окончательно придет в себя, Кричер бесшумно приблизился к молодому хозяину и вручил тому еще дымящийся кубок с зельем от головной боли. Зелье Гарри варил сам, доверяя домовику только снимать котел с огня.
Беллатрикс небрежно плюхнулась на диван и, устроив ноги на его подлокотнике, заметила:
– Если бы ты не стоял перед моим заклинанием как гриффиндорец перед толпой восставших гоблинов, а попытался заменить истинное воспоминание ложным, как я тебе объясняла, головные боли давно бы исчезли.
– Угу, а я бы в итоге свихнулся в точности, как и ты, – парировал Поттер. За пару месяцев пребывания в учениках Беллатрикс подросток обнаружил, что та просто обожает пререкаться что с ним, что с Сириусом, рассматривая это как своего рода игру. Впрочем, Блэк еще в самом начале предупредил своего крестника, что на некоторые темы с Лестрейндж лучше не разговаривать, так как свое раздражение кузина Беллатрикс до сих пор предпочитала демонстрировать исключительно посредством темной магии.
– Темный Лорд – величайший легилимент, – напомнила Лестрейндж, провоцируя слизеринца. – Уж не хочешь ли ты сказать…
– Исключение лишь подтверждает правило, – опередил ее с ответом Поттер. – Или ты видишь во мне потенциал, равный Ему по могуществу? – он ухмыльнулся.
– Легилименс! – Беллатрикс вновь попыталась застать его врасплох. На сей раз Гарри почти удалось ее обхитрить, но ненадолго: изображение играющих в плюй-камни Снейпа и Локхарта разбилось, словно стекло, показав Лестрейндж спрятанную за ним сцену передачи диадемы Равенкло.
– Может, прервемся? – устало простонал Гарри, растирая виски.
– У нашего Гаррички разболелась головушка? – женщина усмехнулась. – Скажешь кузену Сири, что тетя Белла опять тебя мучила?
– Скажу, что ты пыталась наложить на меня Круцио в воспитательных целях, – буркнул Поттер. К его счастью, на самом деле такого пока не случалось, однако пару раз всерьез раздраженная неудачами ученика Лестрейндж доходила до состояния, в котором принималась угрожать подростку Вторым Непростительным, чего тот, разумеется, не забыл.
– Давно пора, – хмыкнула Беллатрикс. – Заодно показала бы тебе, как это делается. Но ведь наш маленький мальчик все еще боится страшной темной магии?
– Просто не горю желанием знакомиться с твоими старыми друзьями – дементорами, – нашелся с ответом Гарри.
– Не научу я – научит Темный Лорд, – женщина пожала плечами. – Или сам, в итоге научишься. Не так-то легко обойтись без темной магии, когда Министерство и оппозиция настроены против несомых тобой идей.
Гарри даже поперхнулся от удивления: в первый раз за все время их знакомства Беллатрикс говорила с ним столь прямо, без нотки иронии в голосе. Подросток понял, что Лестрейндж пытается прощупать почву.
– Ну, положим, я пока ни к какой идейной группе не принадлежу, – осторожно ответил он, отводя глаза, чтобы Беллатрикс не залезла в процессе этого разговора ему в голову. – Тем более что Сириус в любой момент готов заказать межконтинентальный портал и поехать со мной в Австралию или в любое другое далекое от Великобритании место.
– И что ты там будешь делать? – фыркнула женщина. – Всю жизнь жалеть, что струсил?
– Я не считаю попытку сохранить собственную жизнь трусостью, – сухо ответил Поттер.
– Все равно будешь жалеть, – Беллатрикс усмехнулась. – Как же, Гарричке предлагали определить, в какую сторону покатится судьба мира, а он описал штанишки и спрятался за спину доброго дяди крестного, чтобы тот его защитил!
– Я бы предпочел, чтобы мир катился в ту сторону, которую хочу я, а не всякие… – Гарри прикусил язык, поняв, что практически проговорился. Лестрейндж с понимающей ухмылкой смотрела на него.
– А ты знаешь, чего хочешь, Гарри? – промурлыкала она, поднимаясь с дивана, обходя подростка со спины и принимаясь растирать ему плечи, ноющие после многократных попыток выкинуть легилимента из своего сознания. – Ты ведь не желаешь того, чтобы мир оставался таким, какой он есть сейчас, я угадала? Нет, можешь не отвечать, я и так знаю: те, кто не стремятся жить в эпоху перемен, никогда не попадают на Слизерин.
– И ты считаешь виденье Темного Лорда о будущем этого мира – лучшим, что может с ним произойти, – констатировал факт юный слизеринец. – Но что, если мое виденье… несколько отличается?
Беллатрикс расхохоталась.
– Все-таки ты еще ребенок, Гарри, – отсмеявшись, проговорила она. – Пытаешься кого-то судить, не видя всей картины в целом. Ну ничего, думай как хочешь, малышка-дурашка. Темный Лорд просил меня передать, что ваша с ним встреча состоится на Рождество. Думаю, к тому времени ты и сам поймешь, что лучше не пытаться строить будущее мира в одиночку, – она слегка сжала руки на плечах подростка, отчего ее длинные ногти слегка впились ему в плечи.
– О, я прекрасно осознаю этот факт, мадам Лестрейндж, – холодно ответил ей Гарри, пряча в уголках губ ухмылку.

На дне рождения Гарри Поттера, двумя неделями раньше приснопамятного разговора с Беллатрикс, присутствовало сравнительно мало народа. Грегори и Винсент, в свое время не включенные в план Малфоя о слежке за Гарри и оттого не попавшие в опальный список юного слизеринца; Рон Уизли, которому в первый раз была оказана честь посещения благородного дома Блэков; и, как ни странно, Маркус Флинт, капитан квиддичной команды. Сириус всерьез предлагал крестнику не стесняться и разбавить их чисто мужскую компанию сокурсницами из Слизерина и Равенкло, но Гарри решительно отказался, мотивируя это тем, что увеличение количества гостей сильно расстроит неприглашенных Драко, Теодора, Панси и Трейси, в результате чего те могут предпринять ответные действия. Блэк только пробурчал что-то о слизеринских интриганах, покачал головой и, вручив Поттеру подарок, поспешил покинуть вечеринку. Буквально пару дней назад мистер Боуд, его непосредственный начальник, внезапно потребовал у невыразимца отчет о проделанной работе, и теперь Сириус бился в раздумьях, как предъявить собственные успехи в поисках Даров Смерти, вместе с тем не упоминая мантию-невидимку крестника. Беллатрикс, вынужденно давшая выходной своему ученику, также приняла решение временно покинуть дом Блэков. Гостям Поттера ее видеть пока не следовало.
Все нашли развлечение себе по душе. Кребб и Гойл, устроившись поблизости от богато сервированного домовиком стола, принялись разыгрывать очередную партию в винт. Рон, которому Кричер по указке Гарри притащил из библиотеки пухлый том «Величайших шахматных турниров мира», погрузился с головой в чтение, отрываясь только на то, чтобы забросить в рот пару тыквенных чипсов или сделать глоток сливочного пива. Флинт подошел к Поттеру.
– Ты уверен, что это стоит делать? – тихо осведомился он у младшего слизеринца.
– Разумеется, Маркус, – Гарри твердо кивнул. – Ты же сам знаешь, какие перемены могут произойти в самое ближайшее время. Хочешь их прозевать?
– Эх, не будь у меня доказательств… – Флинт покачал головой. Запустив руку в карман мантии, он достал оттуда россыпь одинаковых перстней – золотых, с массивной квадратной печаткой: змея в форме молнии, вырывающаяся из кончика палочки (*).
– Ровно двадцать штук, – Гарри взял один перстень и внимательно осмотрел печатку. – Считаешь, этого будет достаточно?
Маркус присвистнул.
– Ну ты и замахнулся, Поттер! Ты серьезно думаешь, что сумеешь собрать в своем Клубе больше двадцати магов? По-моему, я и так расщедрился.
– Вместе с тобой нас уже девятеро, – заметил Гарри. – Не так уж и мало. И я знаю еще как минимум троих человек, которые с радостью к нам присоединятся.
– Те равенклоечки, с которыми ты переписывался? – Маркус весело подмигнул младшекурснику. – Становишься сердцеедом, Поттер!
– Ну, что я могу поделать? – Гарри ухмыльнулся в ответ. – Это все мое врожденное обаяние!
Блеск перстня в руках Поттера привлек внимание Рона. Сложив свои карты, он встал из-за стола и приблизился к говорящим.
– Ух ты! – с ноткой завистливого восхищения протянул он. – А зачем столько одинаковых?
– Подарки членам моего Дуэльного Клуба, – Гарри передал Уизли один из перстней. – Примеришь? Пока на них наложено только заклинание для подгонки по размеру пальца, но позже я рассчитываю добавить еще парочку полезных чар.
– Здорово! – Рон надел перстень на средний палец правой руки и принялся разглядывать печатку. – А что это за рисунок?
– Герб Мастера Клуба, – с гордостью ответил слизеринец. – Палочка указывает на то, что мы – волшебники. Змея, вылетающая из нее, символизирует атакующее заклинание.
– Ага, а изгибается она прямо как твой шрам! – догадался о продолжении Рон. – Но почему именно змея? – он поморщился, представляя, как прочие гриффиндорцы отнесутся к слизеринскому символу у него на руке. – Потому что ты, – он понизил голос, – Наследник?
– Согласись, скрывать это бессмысленно, – Гарри пожал плечами. – В прошлом году в это верила половина Хогвартса даже без доказательств. А теперь, когда Ужас Слизерина успокоился…
– То есть ты собираешься всем об этом рассказать? – Рон испытал легкое разочарование. До этого момента подтверждение того, что Поттер – настоящий Наследник Слизерина, имелось только у рыжего гриффиндорца. Если же об этом узнают остальные…
– Не всем, Ронни, – Гарри загадочно ухмыльнулся. – Только избранным.

(*) Для наглядности рисунок на печатке можно посмотреть здесь: http://static.diary.ru/userdir/3/4/1/9/341940/70704592.jpg

~Глава 52~

Северус Снейп прибыл на вокзал Кингс-Кросс примерно за час до отправления Хогвартс-экспресса. Если все, что он помнил о доазкабанском Блэке, сохранилось и в характере нового, послеазкабанского Блэка, тот непременно должен был прийти проводить своего крестника на поезд. В противном случае поиск Блэка-невыразимца для приватного разговора мог стать весьма трудоемким делом.
Сириус с Гарри появились на перроне где-то за двадцать минут до отправки поезда. Блэк, тащивший багаж Поттера, сиял, словно только что начищенный медный котел, и казался куда моложе самого Северуса, несмотря на то, что был его одногодкой. Судя по бурной жестикуляции, Блэк пересказывал крестнику что-то до крайности занимательное. Поттер же, с точки зрения Снейпа, выглядел плохо. Под глазами юного мага темнели синяки от недосыпа, выражение лица казалось хмурым, губы были плотно сжаты. Одежда, явно новая, сидела на подростке как на вешалке: судя по всему, Гарри изрядно похудел с того момента, когда ее покупали. Чем бы Поттер ни занимался во время каникул, очевидно, это затребовало весьма больших усилий с его стороны.
Первым появление Поттера на перроне обнаружил Теодор Нотт. Одним взглядом оценив плачевное состояние Гарри, он тронул за рукав стоящего подле Драко Малфоя и что-то тихо ему сказал. Малфой, оглядев Поттера, насупился и передернул плечами, точно от холода. К слову, сам Гарри, заметив взгляды однокурсников, моментально распрямил ссутулившиеся плечи, откинул волосы со лба и с деланным равнодушием отвернулся от слизеринцев, переключив все свое внимание на крестного. Те, впрочем, тоже подходить к своему другу не стали. А вот Крэбб и Гойл, доселе безмолвно стоящие за спиной Малфоя, переглянулись и неторопливо двинулись навстречу Поттеру. Их опередил Маркус Флинт, заваливший в прошлом году Т.Р.И.Т.О.Н. и оставшийся на пересдачу, остановился рядом с Гарри и горячо пожал руку сначала ему, а потом и Сириусу. Блэк, совершенно не удивляясь появлению старшекурсника, ответил на рукопожатие, взъерошил Гарри волосы и, оставив багаж крестника, двинулся в сторону выхода с платформы, по дороге чуть не столкнувшись с вечно опаздывающим рыжим семейством Уизли. Краем глаза проследив, как Рон, отрываясь от прочих родственников, также спешит к Гарри Поттеру, Снейп круто развернулся и двинулся следом за Блэком.
– Нужно поговорить, – сухо сказал он Сириусу, практически одновременно с ним проходя сквозь волшебную стену на маггловский вокзал.
– Как декан с опекуном ученика или просто по старой дружбе? – с усмешкой уточнил Блэк, кивая на пустующее привокзальное кафе. – Зайдем?
Северус поморщился, однако проследовал за Блэком, уселся за столик и даже заказал эспрессо у молчаливо возникшей рядом с ними официантки. Сириус чураться маггловской пищи не стал и, ослепительно улыбаясь девушке, заказал гамбургер с картофельными чипсами, лимонный пирог и кружку горячего шоколада.
– Так что, Нюниус? – поинтересовался он, в предожидании заказа постукивая костяшками пальцев по столику. – Что тебя подвигло на разговор?
– Избавь меня, пожалуйста, от этого школярского обращения, Блэк, – поморщился Северус. – Я-то предполагал, что азкабанские будни заставили тебя остепениться.
– Да ни за что в жизни, – широко улыбнулся Блэк. – Я и какая-то там степенность? Пф-ф! Предпочитаю оставаться собой в любой ситуации. Пока Гарри и мой работодатель меня терпят, я меняться не намереваюсь.
– Вот как? Печально… – Северус позволил себе тихий смешок. – Особенно в свете предстоящих событий… или твои новые друзья предпочитают не делиться с тобой новостями?
– Слушать новости – это такая скука, Снейп! – Сириус прервался на то время, пока принесшая заказ официантка расставляла тарелки на столе. Затем откусил большой кусок гамбургера и какое-то время с удовольствием его пережевывал. Северус, скрестив руки на груди, мрачно наблюдал за своим оппонентом. Закончив жевать, Сириус хитро прищурился: – Спорим, я угадаю, что тебя тревожит?
Северус поднял бровь.
– Зарабатываешь на жизнь предсказаниями, Блэк?
– А ты собираешься оплатить мою откровенность? – Сириус усмехнулся. – Но давай поговорим серьезно. В конце концов, у меня не так много свободного времени, чтобы растрачивать его на тебя.
– Предпочел бы общество Люциуса или Декстера? Необычный у тебя круг друзей, Блэк, после освобождения из Азкабана.
– Это ты завидуешь, что меня теперь любят больше чем тебя? – Сириус сделал большой глоток горячего шоколада и облизнул губы. – А давай ты перестанешь ходить вокруг да около, Снейп, и прямо спросишь меня о том, что вертится у тебя на языке? Рядом со мной и без тебя снует столько слизеринцев, что я уже начинаю забывать гербовые цвета Гриффиндора.
Северус опустил руки на стол и, наклонившись к Сириусу, понизил голос:
– Ты в курсе, что Темная Метка вновь проявилась на руках некоторых волшебников, Блэк? Как ты думаешь, что это означает? Или тебе и так уже известна значимость сего события? Я бы не удивился. Компания, в которой ты в последнее время вращаешься, вряд ли проигнорировала подобный знак.
– А каким боком это меня касается? – фыркнул Блэк. – Скажу честно, меня как-то не тянет беседовать на эту тему.
– А тебе не кажется, что это может касаться твоего крестника? – процедил Снейп.
– Что ж ты тогда со мной, а не с ним потолковать решил?
– Да потому что мне очевидно, что ты во всем этом как-то замешан! – не выдержал Северус. – И Поттер тоже! Ты знаешь, что он о чем-то переписывался с Эйвери, а потом тот затер память Драко, являющемуся свидетелем этой переписки? Или, может, Поттер рассказал тебе о своем участии в событиях прошлого года? Еще двум девочкам была стерта память, Блэк! Не фрагментарно, как Малфою, а начисто! Они тоже узнали что-то о Поттере, что нельзя было знать?
– Судя по твоему монологу, Нюниус, ты и в проявлении вашей Метки моего крестника винишь? – нехорошо прищурился Блэк. – Знаешь, даже если у меня и были какие-нибудь опасения за Гарри, я бы ими точно с тобой делиться не стал! Откуда мне знать, на какой ты стороне?!
– А на такой стороне ты, Блэк?!
– Вот и поговорили! – всплеснул руками Сириус, рассыпая в процессе часть своих картофельных чипсов. – Знаешь, Снейп, этот разговор ни к чему не приведет. Я тебе не доверяю, ты мне тоже. К тому же ты подозреваешь моего крестника Мерлин знает в чем и почему-то рассчитываешь, что я поддержу твои убеждения. Хочешь правды? Да, я знаю про эту вашу Метку, я знаю, что Декстер одно время учил Гарри не преподаваемым в Хогвартсе заклятиям. Если он при этом переписывался с Гарри и не хотел, чтобы об этом узнал Малфой – да и Моргана с ним! Я тут по работе в командировку в Болгарию ездил: случись что, жилье в тех землях себе с крестником обеспечу.
– То есть ты самоустраняешься? – неверяще переспросил Снейп.
– А зачем мне лезть в ваши дела? Меня в Англии только одно держит – Гарри. И сторона меня только одна интересует – его. А все прочее – побоку.

«Вроде даже и не соврал», – подумал Блэк, провожая взглядом покидающего кафе Снейпа и лениво дожевывая свой гамбургер. Гарри предупреждал крестного, что Снейп владеет легилименцией, и вести беседу в его присутствии следует как можно осмотрительнее. Неизвестно, перескажет ли декан Слизерина эту беседу Дамблдору или нет, но позицию свою Сириус обозначил четко: ничего не знаю, моя хата под Фиделиусом и катись все к Нимуэ в озеро. Он был достаточно искренен, чтобы Снейп убедился – цели Сириуса отличны от целей бывших коллег бывшего Упивающегося. Маловероятно, что слизеринец и дальше будет следить за Блэком.
О том, что теперь Снейп, скорее всего, все свое внимание переключит на Гарри Поттера, его крестный отец как-то не задумывался. У него начиналась своя игра. И игра эта напрямую была связана с его заданием из Отдела тайн.

Из-за того, что Гарри до последнего ждал, когда Рон Уизли соизволит появиться на перроне, к тому времени, как Поттер и компания забрались в Хогвартс-экспресс, почти все купе оказались заняты другими учениками. Наконец, Рон указал на купе, где был всего один пассажир – человек средних лет, дремавший около окна. Он выглядел больным и уставшим и был одет в старую, местами прожженную какой-то едкой жидкостью мантию.
– Похоже, это новый преподаватель ЗОТИ, – предположил Маркус Флинт, располагаясь на противоположной от незнакомца лавке.
– Между прочим, он должен не спать, а патрулировать вагоны, – заметил Гарри, закрывая дверь в купе и прислоняясь к ней спиной. – Ну, да ему же хуже, если что-нибудь все-таки произойдет.
– Заметил, как смотрели на тебя Нотт с Малфоем? – спросил у Гарри Рон, садясь рядом со спящим профессором. – Им явно было не по себе!
– Еще бы, – Гарри хмыкнул. – Они ведь пропустили столько всего интересного!
– Ты все еще занимаешься… тем, чем занимаешься? – из всей компании только Финт был в курсе работы Гарри над качеством своего окклюменционного барьера, но даже он не подозревал, кем была учитель Поттера.
– Я уже достиг некоторого успеха на этом поприще, – темноволосый слизеринец улыбнулся краешком губ. – Хотя передавать эти знания в Клубе не буду, и не надейся.
– Так Клуб в этом году снова заработает? – удивился Винсент Крэбб. – А я думал, раз Драко с Теодором не стали с тобой здороваться…
– Это их проблемы, а не мои, – нахмурился Поттер. – А приглашения я им вышлю. Сейчас наступает такое время, когда каждый должен быть готов к неожиданностям. Не знаю, насколько компетентен наш новый учитель ЗОТИ, но все равно, сверх школьной программы он нам ничего не даст. А школьную программу составляет Министерство Магии, ограничивая нас, где только может.
– Так ты решил поставить тебя против самого Министерства? – усмехнулся Маркус. – Что-то раньше ты таких разговоров не заводил.
– Наш учебник по ЗОТИ встал на пути моей любознательности, – хмыкнул Гарри. – Нет, там конечно замечательно рассказано про всяких монстров, опасных и не очень, но, на мой взгляд, все это и на уходе за магическими существами можно пройти. Да их всех можно всего одним заклинанием победить …
– Ага, Третьим Непростительным, – хохотнул Флинт. – Поттер, в этом году ты гоблиновски кровожаден!
Гарри поморщился. В низком качестве образования Поттера все лето убеждала Беллатрикс, как-то со скуки сунувшая нос в школьные учебники подростка. Ее изучающий окклюменцию ученик сначала только молчал в ответ на все отповеди, потом кивал, а потом и задумался. Разумеется, радикально темным магом он становиться не собирался, но не мог не отметить, что оба года его обучения в Хогвартсе не обошлись без темного заклинания, примененного в нужный момент. Справился бы он с Петтигрю и с василиском, обучайся исключительно по школьной программе? Маловероятно.
– Поэтому Драко и хотели сначала отправить в Дурмстранг, – заметил Гойл, сумевший уследить за нитью разговора. – Там школьная программа шире.
– Зато в Хогвартсе узкоспециализирована, – не согласился с ним Флинт. – Нам дается упор на качество, а не на количество.
– То-то ты на второй год остался, из-за этого качества, – беззлобно поддел его Поттер.
– Может, это я ради тебя, – пошутил Маркус. – Только чтобы в Клуб твой оказаться записанным.
– Ну-ну, – хмыкнул Гарри. – Смотри, как бы тебя по той же причине и на третий год не оставили. Судя по внешнему облику нашего будущего преподавателя ЗОТИ, дела у него раньше шли из рук вон плохо. Стоит ли верить в качество предмета, преподаваемого неудачником?
– Как его зовут хоть? – лениво полюбопытствовал Флинт. – Эй, Уизли, посмотри, не подписан ли его багаж?
– «Профессор Р. Дж. Люпин», – прочитал Рон полустершуюся надпись на обшарпанном чемодане профессора.
– Люпин? – Гарри нахмурился. – Ремус Люпин?
– Похоже… а что? – растерялся Рон.
– Уходим отсюда, – скомандовал Поттер, отклеиваясь от купейной двери.
– Ты его знаешь? – полюбопытствовал Крэбб.
– Бывший приятель моего крестного. Оборотень.
Вздрогнули все, кроме Гарри и Маркуса, который быстро потянулся за своей палочкой. Гарри распахнул дверь и с вещами вышел из купе, за ним проследовали все остальные. Флинт на правах старшего прикрывал отход.
– Надо написать Сириусу, – решил Гарри. – Не доверяю я старым приятелям моего крестного отца, которые сначала годами пропадают неизвестно где, а потом появляются в самый неожиданный момент.
– Надо сказать Драко, пусть тоже напишет мистеру Малфою, – предложил Грегори. – Тогда этот Люпин точно уберется из Хогвартса.
– Вот и займись этим, – приказал Гарри, доставая из бокового кармана своего саквояжа тетрадь и самопишущее перо.

Прибывший к вечеру на перрон Хогвартс-экспресс уже встречала целая делегация. Ремус Люпин, проснувшийся только когда поезд уже подъезжал к станции, недоуменно взирал на старшего Малфоя, Сириуса Блэка и самого министра Фаджа, поджидающих его поблизости от запряженных тестралами карет.
– Надо же, действительно мистер Люпин, – удивленным тоном произнес Корнелиус Фадж, оглядывая Ремуса, точно замысловатую диковинку. – Так вы говорите, Сириус, он оборотень?
– И уже давно, – подтвердил Блэк, мрачно разглядывая своего бывшего друга.
– И Дамблдор нанял его, разумеется, не предупредив попечительский совет об этой… особенности, – Люциус печально покачал головой. – Как легкомысленно!
– По счастью, в поезде оказались достаточно сознательные ученики, – заметил Фадж, кивая на карету, возле которой выжидательно замерли несколько слизеринцев. – Но, тем не менее, кто-нибудь на должности преподавателя ЗОТИ необходим. Не проще ли нам…
– Я уже обеспокоился этим, министр, – вкрадчиво прервал Корнелиуса Малфой. – Мой коллега по работе, мистер Людо Бэгмен, согласился временно оставить Отдел магических игр и спорта, чтобы в течение года преподавать ЗОТИ в Хогвартсе. Уверяю вас, он достаточно компетентен для этой должности.
– Я скорее представлял его на месте преподавателя полетов, – заметил Корнелиус, облегченно улыбаясь. – Ну, я рад, что все так удачно складывается. Думаю, Дамблдор не будет против нашей маленькой замены. В конце концов, следить за качеством преподавания и преподавателей – одна из прямых обязанностей попечительского совета.
– Уверен, мистер Бэгмен покажет себя директору Дамблдору с наилучшей стороны, – согласился с министром Люциус.
– Здравствуй, Сириус, – неуверенно поздоровался с бывшим другом Ремус Люпин, к этому времени, наконец, подошедший к своим невольным судьям.
Блэк, ничего не отвечая, развернулся и аппарировал прочь.

~Глава 53~

Две девочки двенадцати лет от роду, стоящие в толпе ожидающих распределения одиннадцатилеток, чувствовали себя явно неловко. По распоряжению директора Дамблдора Джинни Уизли и Луна Лавгуд должны были познакомиться с Распределяющей Шляпой заново, так как прошлого своего разговора с этим головным убором ни одна из девочек не помнила. Фамилии второгодниц рукой МакГонагалл были вписаны в общий список первогодок, поэтому очередь Луны встречаться с Шляпой наступила гораздо раньше.
– Гриффиндор! – подумав с четверть минуты, уверенно произнесла Шляпа. Большой зал ахнул. Нет, конечно многие предполагали, что вторично Шляпа может распределить девочек совсем на иной факультет, кое-кто даже делал ставки по этому поводу, однако в глубине души большинство считало, что слово Распределяющей Шляпы все-таки незыблемо.
– С тебя три сикля! – раздался отчетливый шепот одного из близнецов Уизли в наступившей после общего удивленного вздоха тишине.
Луна пожала плечами, неловко улыбнулась в сторону равенклойского стола и поспешила к гриффиндорцам, освободившим девочке место рядом с Колином Криви. Джинни нервно закусила губу. Уж если Лавгуд, совершенно неподходящая ни для какого, кроме Равенкло, факультета, оказалась по велению Шляпы перераспределена, то что говорить о ней? Никакой храбрости, долженствующей для истинной гриффиндорки, Джинни сейчас не чувствовала, напротив, она волновалась все больше и больше. Только бы не в Хаффлпафф! Братья не простят ей такой ошибки, будут смеяться до самой старости над непутевой сестрой. А если она попадет в Равенкло? Действительно ли она достаточно умна, чтобы учиться наравне с прочими последователями Ровены?
Когда МакГонагалл наконец-то провозгласила: «Уизли, Джиневра!», и Джинни села на табурет, она крепко зажмурилась и стиснула кулаки в ожидании вердикта.
«Так, так, так, – произнес тихий голос у нее в голове. – Не Хаффлпафф, значит? Но и не Гриффиндор, ты уже там была, и этот факультет не принес тебе счастья. Куда же мне тебя отправить? В Равенкло? Но знания для тебя вовсе не превыше всего остального…»
Джинни в шоке распахнула глаза и было раскрыла рот, чтобы возразить Шляпе, когда та прокричала на весь Большой зал:
– Слизерин!
Поттер и сидящие справа и слева от него Крэбб и Гойл громко зааплодировали. Близнецы Уизли засвистели. А Рон, наблюдая как неуверенно его младшая сестра идет к серебряно-зеленому факультету, вдруг испытал ничем не обоснованную зависть.

Сириус аппарировал к дому Эйвери, испытывая непреодолимое желание напиться в хорошей компании. На душе было гадко и муторно. Встреча с Ремусом Люпином, произошедшая близ Хогвартса, всколыхнула в душе бывшего арестанта все столь бережно лелеемые воспоминания о прекрасных былых деньках, когда Мародеров было все еще четверо, и никто и не помышлял о том, что один из них может оказаться предателем.
Простить Люпину то, что оборотень ни разу и не навестил его в Азкабане, Сириус так и не смог.
Впрочем, если бы не Гарри, он не стал бы возражать против преподавания Ремусом ЗОТИ. Именно крестник прислал Сириусу письмо с опасениями, связанными с потенциально опасным существом в Хогвартсе. Так и написал – «потенциально опасным существом», будто Ремус и не человек вовсе! Сириус разрывался между двумя желаниями – послушать крестника или же заявиться к нему и устроить строгий выговор с нотацией на тему толерантности – пока Блэка не нашел Малфой-старший, которому Драко прислал сходное по содержанию письмо. Люциус и уведомил Сириуса, что профессионально сварить качественное Аконитовое зелье для оборотня в Хогвартсе некому, кроме Снейпа, а тот, если и не откажется, запросто может «случайно» изменить несколько ингредиентов. А о «нежной любви» к оборотням слизеринского декана Сириус помнил еще по школе. В общем, пришлось вместе Малфоем отправляться к министру Фаджу и уговаривать высшую власть воздействовать на дамблдоровский выбор преподавателя.
И все-таки поговорить со своим бывшим другом Сириусу хотелось. Хотелось по старой, но еще не забытой привычке выложить самому умному из четверки друзей человеку все одолевающие Блэка сомнения по поводу того, что делать с Гарри и всей ситуацией в целом. Но разве стал бы поддерживать Сириуса человек, который за одиннадцать лет в тюрьме так и не рискнул проведать друга, чтобы в лоб спросить его, предавал ли он Поттеров? Поэтому в итоге Сириус предпочел нового друга старому, энергично постучавшись в дверь дома Декстера.
Декстер оказался не один. В гостиной его дома распивали поданный домовиками чай еще два человека, знакомых Сириусу по Министерству Магии: Рудрайг Яксли и некая Долорес Джейн Амбридж, старшая заместительница министра. Похоже, Эйвери вел серьезный разговор, однако неожиданное появление Блэка его только порадовало.
– Сириус! – оживленным голосом сказал Декстер. – Ты вовремя. Мисс Амбридж как раз рассказывала нам с Рудрайгом об изобретенной ей реформе системы образования, и твое мнение, как члена попечительского совета, будет для нас весьма кстати.
Сириус мученически возвел глаза к потолку, понимая, что напиться сегодня не удастся, поздоровался со всеми присутствующими, сел напротив Долорес и выжидательно уставился на нее.
– Моя идея, – откашлявшись, вкрадчиво произнесла женщина, – заключается в том, чтобы вернуть в хогвартскую программу обучения равновесие. Между старыми и новыми предметами, между традициями и новаторством, на взгляд Министерства, лежит слишком большая пропасть, в которую неразумно попадают те из учеников, что изначально не были знакомы с нашей великой историей, историей магического мира. Юным волшебникам стоит беречь, шлифовать и преумножать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, но не следовать стремительному прогрессу, навязанному извне. Этнические особенности магического сообщества должны ограняться, подобно алмазам, в умах молодых волшебников, а не теряться под грудой никому не нужного балласта. Я имею в виду ряд перестановок, долженствующих улучшить качество образования в Хогвартсе, сделав его программу обучения куда обширнее и интереснее для пытливых умов.
Сириус понял, что потерялся в словоблудии где-то к середине мудреной речи Амбридж, поэтому перевел взгляд на Эйвери, надеясь, что Декстер все-таки пояснит ему, что к чему, а не заставит в одиночку продираться сквозь паутину слов.
– Долорес имеет в виду, – не стал разочаровывать Сириуса приятель, – что учебную программу Хогвартса надо расширить на несколько новых предметов, направленных на понимание традиций магического мира теми из учеников, которые воспитывались магглами. В частности, имеет смысл разделить историю магии на историю волшебников и историю волшебных народов, соседствующих с нами – гоблинов, кентавров, великанов.
– И заменить Бинса более компетентными профессорами, – добавил Яксли. – Этот призрак преподавал еще в те времена, когда даже я учился в Хогвартсе!
– Ты, как член попечительского совета, вполне можешь вынести этот вопрос на голосование, Сириус, – заметил Декстер. – А то в последнее время мне начинает казаться, что совет, как и Дамблдора, вполне устраивают некомпетентные учителя.
– Насчет Бинса я согласен, – кивнул Блэк, невольно вспоминая, как сегодня они с Люциусом уже избавились от одного учителя. – Но все остальные предметы, на мой взгляд, преподают неплохо. Разве что зельеварение…
– Не переходи на личности, – хмыкнул Декстер. – Свой предмет Северус Снейп знает. А вот прорицание и маггловедение, судя по опросу старших учеников, проведенному Министерством этим летом, преподают бездари. Я уж не говорю о том, что уход за магическими существами в этом учебном году будет вести недоучка со сломанной палочкой.
– Я также настаиваю на введении отдельным предметом законов магического мира, – добавила Амбридж. – В последнее время меня весьма беспокоит невежественность молодых работников Министерства. Очевидно, что различий между маггловскими и магическими законами они не осознают.
Сириус украдкой посочувствовал школьникам, которые с легкой руки мисс Амбридж будут ломать головы над законодательством Англии, но возражать не стал, прекрасно понимая, что большинство членов попечительского совета, включая Люциуса, изменения в программе обучения одобрят. А законы и правда лучше знать, чем не знать – хотя бы для того, чтобы наловчиться находить в них лазейки. Именно эту фразу накануне и высказал своему крестному Гарри, пряча в Безразмерную сумку с заклинанием расширения внутреннего пространства чуть ли не половину блэковской библиотеки.
– Думаю, попечительский совет поддержит ваше начинание, – вслух сказал Блэк Долорес. Одетая в розовую мантию женщина победно заулыбалась.

Эвентус Нотт договорился увидеться с Ритой Скитер в «Трех метлах», в Хогсмиде. Знаменитая журналистка пришла на встречу в вызывающе алой мантии. В руках она сжимала сумочку из крокодиловой кожи со знаменитым на всю Англию Прытко-Пишущим пером.
– Мистер Нотт, – она широко улыбнулась, блеснув золотыми зубами, – рада вас видеть. Вы желаете дать интервью?
– Я желаю сделать вам предложение, мисс Скитер, от которого вы не сможете отказаться, – в свою очередь улыбнулся Эвентус.
– Вот как? В таком случае это должно быть весьма щедрое предложение.
– Так и есть. Видите ли… могу я быть откровенным, Рита? Современная пресса, на мой вкус, весьма скучна для интеллектуально развитого волшебника. Сухие факты и сводки новостей, без журналистских расследований, без статистических опросов и экскурсов в прошлое интервьюеров – это, конечно, хорошо для политической газеты. Но совсем недостаточно, чтобы завладеть интересом читателей. Насколько я могу судить, «Ежедневному Пророку» рейтинг делают только ваши статьи.
– А вы весьма высоко цените мою работу, мистер Нотт, – заметила журналистка, вкрадчиво взирая на него из-за полуопущенных ресниц.
– Выше, чем вы думаете, мисс Скитер. Видите ли, я задумал попробовать себя на издательском поприще. Создать, скажем… журнал. «Настоящий Волшебник» – по-моему, интригующее название, вы не считаете? И сделать его широкопрофильным, объединяя интересы как старшей категории подписчиков, так и школьников.
– Создать журнал из ничего не так-то легко, – заметила Рита. – «Ежедневный Пророк», несмотря на вашу низкую оценку, вполне конкурентоспособен, а ниши юмора и моды уже давно успешно занимают «Ведьмополитен» и «Придира».
– Я предполагал сделать главной темой журнала сравнительные характеристики магических сообществ разных стран. Англия, конечно, замечательная страна, но политические экзерсисы вне ее пределов мы почти не проводим. Меж тем новая, иностранная точка зрения на старые вопросы, как мне кажется, будет читателям весьма интересна. Например, взгляд румынского правительства на положение магических существ в нашей стране. Насколько я знаю, все усилия румынских волшебников направлены на увеличение популяций исчезающих существ, в то время как английский Отдел регулирования магических популяций занимается исключительно поведенческим контролем. Или можно взять, к примеру, системы образования разных стран. Насколько отличается программа Дурмстранга от программы Хогвартса, как она влияет на внутришкольный менталитет…
– Но Дурмстранг – закрытая школа, – напомнила Скитер. – Никто из журналистской братии даже не знает, где она расположена, не говоря уже о возможности посещения…
– По счастливому совпадению, мистер Квиррелл, нынешний директор Дурмстранга, является моим хорошим знакомым, – прервал жалобу журналистки Нотт. – Он уже согласился не только дать эксклюзивное интервью в наш с вами будущий журнал, но и готов провести для вас персональную экскурсию по древним залам Дурмстранга. Насколько мне известно, там сейчас происходят какие-то изменения учебной программы, которые, несомненно, будут интересны волшебникам, готовящимся отправить на обучение своих детей.
– Вот как, – Скитер оценивающим взглядом окинула сидящего напротив волшебника.
– Конечно, я не настраиваюсь на ежедневный выпуск журнала, – продолжил тем временем Эвентус. – Издание будет ежемесячным, но объемным: не менее ста страниц. Помимо интервью и расследований моя хорошая знакомая и спонсор нашего издания, мисс Алекто Кэрроу, предлагает включить в номер статьи на давно наболевшие темы, такие как уместность применения бытового волшебства в домах с маггловским оборудованием, заметки о последних изобретенных заклинаниях и зельях, доказательность важности чистоты крови на примере статистики, истории возникновения новейших магических артефактов. Уместно также в каждом выпуске рассказывать о преимуществах той или иной магической профессии, что, как мне кажется, будет небезынтересно для выпускников школ, планирующих свое будущее.
– Значит, редкие интервью, научно-популярные статьи и немножко истории магии, – подвела итог Рита под речью Эвентуса. – Что ж, это вполне может сработать. А если добавить для объема журнала художественно-биографические очерки с расчетом на продолжение в следующем номере, издание, несомненно, привлечет внимание большинства читателей.
– А еще больше их привлечете вы в роли главного редактора «Настоящего Волшебника», – добавил Нотт.

Портрет Финеаса Блэка, прикрывший глаза и устроившийся в удобной позе, делал вид, что спал, как, впрочем, и остальные портреты директоров в кабинете Дамблдора. Однако на самом деле происходящее в заставленном всякими редкостями кабинете было Финеасу отнюдь небезынтересно. Помимо старого набора из десяти членов Ордена Феникса, на встрече присутствовал уволенный из профессоров Ремус Люпин, а также Артур Уизли, Кингсли Шеклболт и Андромеда Тонкс с дочерью.
– Я рад, что вы все смогли прийти, – оживленно сказал Дамблдор, разливая чай с чабрецом в кружки гостей.
– Ну, Артур произнес весьма прочувственную речь, – усмехнулся Шеклболт. – И хотя доказательств возвращения Того-Кого-Нельзя-Называть в его словах не прозвучало, я все же почувствовал некоторую заинтересованность.
– Как и я, – кивнула младшая Тонкс. – А еще я и без слов мистера Уизли заметила в Министерстве некоторые передвижки.
– Вот как? – неподдельно заинтересовался Дамблдор, отставляя чайник в сторону. – Не могли бы вы рассказать подробнее, мисс Тонкс?
– Хорошо, – Нимфадора принялась задумчиво загибать пальцы. – Во-первых, скажу про Отдел обеспечения магического правопорядка, подразделением которого является и аврорат. После гибели Бартемиуса Крауча должность главы этого Отдела до последнего времени занимала Амелия Боунс. Сейчас же ее перевели в Отдел международного магического сотрудничества, а на ее прежнем месте оказался Яксли, который, насколько я помню, Азкабана в свое время избежал с трудом. И наш шеф, Скримджер, фактически вынужден ему подчиняться.
– А место младшего заместителя министра занял Проспер Селвин, – добавил Кингсли, поморщившись. – Причем изначально на эту должность нацеливался как раз Скримджер, да видно разболтал своему приятелю о свободной вакансии.
– Не удивительно, – заметила Гестия Джонс, – с учетом того, что первый заместитель министра, мисс Амбридж, находится с Селвинами в дальнем родстве.
– Среди британских оборотней тоже происходит что-то непонятное, – вмешался в разговор Люпин. – По просьбе директора перед приездом в Хогвартс я расспросил кое-кого из своих знакомых и выяснил, что Фернир Грейбек, а также главы двух чуть менее крупных стай на некоторое время пропадали где-то, а вернувшись, предъявили своим подчиненным крупные суммы в золотых галеонах, предназначенные на «всестороннее развитие». Ходит слух, что некоторые нейтрально настроенные оборотни намереваются вступить в обогатившиеся стаи, потому что Грейбек направо и налево рассказывает и будущих великих начинаниях, очевидно, связанных с нашей страной.
– Если где-то заблестели деньги, значит там замешан и Малфой, – вставил свое веское слово Мандангус Флетчер. – К тому же Абраксас Малфой был знаком с Грейбеком еще до его становления оборотнем, и с тех пор Фернир с семейством Малфоев приятельствует.
– Кстати, Сириус Блэк все еще общается с Малфоями? – поинтересовалась Андромеда Тонкс. Портрет Финеаса Блэка насторожился, услышав знакомое имя.
– Я бы не сказал, что они дружны с Люциусом, – ответил женщине Снейп. – Но какие-то дела с моей старой компанией Блэк ведет. Я разговаривал с ним на перроне, и он не стал отрицать некоторую вовлеченность в события, хотя и заявил, что крестник для него куда важнее новых друзей.
– Кажется, узнав, что я собираюсь стать профессором ЗОТИ, он сильно рассердился, – со вздохом признался Люпин. – Впрочем, тут я могу его понять. Но мне очень хотелось бы хоть одного откровенного разговора с Сириусом, хотя и вряд ли он меня когда-нибудь простит.
– Сириус Блэк еще в школе был вспыльчивым, но отходчивым, – заметил Дамблдор. – На твоем месте, Ремус, я выждал бы неделю, а потом написал ему письмо. Мне не хочется сомневаться в человеке, который раньше был всецело на нашей стороне.
– Сириус – не предатель, – твердо заявил Люпин. – Один раз я в нем засомневался, но повторно такой ошибки не допущу!
– С учетом того, что Тот-Кого-Нельзя-Называть так и не проявил себя, называть кого-либо предателями весьма преждевременно, – поджала губы МакГонагалл. – Но вот в дурную компанию мистер Блэк угодить мог. Я думаю, освобождая Блэка из Азкабана, Малфои все-таки преследовали какие-то свои цели. Альтруизм этому семейству не знаком.
Дальше слушать Финеас Блэк не стал. Он и так был прекрасно осведомлен о действиях бывших Упивающихся Смертью, ведь на Гриммауд-Плейс Сириус и Гарри Поттер этим летом регулярно делились меж собой новостями. А из встречи директора Дамблдора с орденовцами Финеас вычленил самое важное: если в ближайшее время Сириус не проявит себя, его запишут в список подозреваемых лиц. А Сириусу совершенно не нужно, чтобы его или его крестника посчитали неблагонадежными. Если Блэк до сих пор хотел иметь информацию и с этой стороны, ему следовало поторопиться с возвращением в Орден Феникса.

~Глава 54~

В конце второй недели обучения во время завтрака незнакомые совы принесли Малфою, Нотту, Дэвис и Паркинсон по письму. На скрепляющей конверт восковой печати был оттиснут незнакомый герб: змея в форме молнии, вылетающая из кончика палочки. Окинув Большой зал внимательным взглядом, Драко понял, что подобные письма пришли не только им. Впрочем, у Поттера, равно как и у Крэбба с Гойлом, послания не было. Переглянувшись, четверка слизеринцев поднялась и направилась в факультетскую гостиную, дабы без лишних свидетелей прочитать письмо до начала уроков.
Письма оказались приглашениями. Во всех был примерно одинаковый текст:
«Уважаемый соученик!
Данное приглашение открывает вам доступ к Тайному Дуэльному Клубу. В нем вы сможете научиться множеству вещей, не входящих в школьную программу, но весьма полезных для пытливого ума: заклинаниям, зельям и прочему. Вы сможете найти друзей среди единомышленников, и каждый будет готов помочь каждому в их свершениях. Также мы планируем собирать и распространять внутри Клуба информацию о состоянии дел в нашей стране, готовясь в будущем, после окончания школы, с ее помощью занять причитающееся нам место.
Мы спрашиваем один раз – второго письма не будет. Если вам интересно, то в субботу, за час до отбоя, вы должны подняться на второй этаж, к кабинету ЗОТИ. Вас встретят и расскажут, что делать дальше.
В ожидании скорой встречи,
Мастер Клуба»
– Ну, Поттер и дает! – восхищенно покачал головой Нотт, закончив чтение своего экземпляра письма. – Я думал, сначала нам придется мириться, а уж потом восстанавливать Клуб, а он, оказывается, решил нас не ждать.
– Готов поспорить, теперь он собирается управлять Клубом единолично, – Драко нахмурился. – И почему встреча будет на втором этаже? Поттер, наконец, нашел тайное место для сборищ?
– Похоже на то, – кивнул Нотт. – Как думаешь, скольким, кроме нас, людям он отправил письма? Кажется, я видел сов с такими же конвертами над столами Равенкло и Хаффлпаффа.
– Придем – узнаем, – отмахнулся Малфой.
– А ты собираешься пойти? – удивился Теодор.
– Полагаешь, меня должно возмутить, что нас ставят на одну планку с новичками? – Драко хмыкнул. – С учетом того, что ты узнал этим летом, меня как-то не тянет противостоять Поттеру, когда он набирает союзников. А что если увеличить количество участников Клуба его проинструктировал сам Темный Лорд?
– Маловероятно, – Нотт задумчиво покачал головой. – Какое Ему дело до школьных клубов?
– Отец рассказывал, что Темный Лорд тоже начинал в свое время со школьного клуба, – парировал Драко. – Может, Поттер собирается повторить его путь?
– Ты еще предположи, что Поттер сам в Лорды метит, – криво усмехнулся Теодор. – Но пойти и правда надо. Хотя бы для того, чтобы понять, имеет ли смысл и дальше заниматься Тайным Клубом, или же лучше создать свой, параллельно поттеровскому.

Субботним вечером на втором этаже Хогвартса сторонний наблюдатель смог бы обнаружить некое столпотворение. Присутствовали ученики со всех четырех факультетов, хотя больше всего, конечно, было слизеринцев: Забини, Пьюси, Блетчли, сестры Гринграсс и даже первокурсник Бэддок. С Равенкло пришли Эджком и Броклехарст, с Хаффлпаффа – Смит. Рон прибыл вместе с Джинни и Кормаком МакЛаггеном, который хоть и не получал приглашение, но подслушал разговор брата с сестрой и увязался следом.
Гарри появился в компании Маркуса Флинта, кивнул всем присутствующим и быстро обвел их взглядом, пересчитывая.
– Ну вот, а ты думал, что двадцати будет много, – сказал он Флинту малопонятную для всех остальных фразу. – Ладно. Идем!
Поттер повел нестройную толпу учеников в сторону малопосещаемого туалета Плаксы Миртл. Там их уже поджидали Крэбб и Гойл, патрулировавшие коридор на случай незапланированного появления кого-либо из профессоров. На указательных пальцах обеих охранников красовались одинаковые золотые персти с крупной печаткой, изображающей тот же символ, что и на печатях писем-приглашений. Увидев с любопытством выглядывающую прямо из стены полупрозрачную Миртл, Гарри достал палочку и, махнув в сторону привидения, произнес:
– Репелло Ларва!
На мгновение вокруг Гарри словно бы возникла прозрачная, чуть голубоватая пленка, похожая на поверхность мыльного пузыря; затем она стремительно расширилась на все пространство туалета. Миртл удивленно захлопала глазами, явно перестав видеть вереницу входящих в туалет школьников.
– Долго держаться отталкивающее заклинание не будет, – предупредил Поттер, поворачиваясь лицом к потенциальным кандидатам в соклубовцы. – Поэтому решайте быстрее.
По его кивку Флинт запустил руку в карман и извлек на свет россыпь таких же перстней, как и у Крэбба с Гойлом. Еще один перстень красовался на пальце самого Маркуса.
– Эти кольца являются символами нашего Тайного Дуэльного Клуба, – чуточку высокопарно произнес Гарри. – Каждому члену Клуба полагается по кольцу. На них наложена пара полезных заклинаний – чары прилипания, чтобы кольцо нельзя было потерять, и протеевы чары, чтобы кольца имели связь между собой. А еще кольца заколдованы чарами Доверия, чтобы никто случайно или по каким-то личным мотивам не смог разгласить тайну нашего Клуба. Знание и секреты, которые мы будем исследовать в Клубе, не должны выходить за его пределы. Кто не согласен, может развернуться и уйти, а остальных я попрошу разобрать кольца.
– А если, допустим, сейчас я хочу состоять в этом твоем Клубе, а потом мне не понравится, – подал голос Захария Смит, – что тогда? Память мне сотрешь, как младшей Уизли?
– Во-первых, ничью память я не стирал, – вздохнул Гарри. – Я не умею применять это заклинание. А если тебе не понравится Клуб, насильно приходить тебя никто заставлять не станет: хочешь, участвуй в наших делах, хочешь – нет. А заклинание Доверия в таком случае просто будет залогом того, что ты не выдашь наши тайны даже после того, как уйдешь.
– А где мы будем встречаться? – поинтересовался МакЛагген, с независимым видом скрещивая руки на груди. – В туалете?
– Место для встреч Тайного Клуба я покажу только тем, кто наденет кольца, – подмигнул гриффиндорскому ловцу Гарри. – Это один из тех секретов Клуба, которые я не собираюсь раскрывать посторонним.
Джинни Уизли вышла из-за спины своего брата, решительно подошла к Флинту и, взяв один из перстней, надела. Толстый ободок кольца тут же съежился, принимая размер девичьего пальца, и плотно обхватил тоненькую фалангу. Рон следом за сестрой подошел к Гарри. У рыжего перстень, как заметил Драко, уже был. Не желая оказаться в списке последних из тех, кто наденет кольцо, Малфой последовал примеру Джинни. Следом за ним потянулись и остальные. Таинственная организация под руководством Поттера не оставила равнодушным никого.
Убедившись, что кольца надели все присутствующие в туалете волшебники, Гарри развернулся к раковине, на кране которой была нацарапана крохотная змейка, и скомандовал на змеином языке:
– Откройс-с-ся!

Тайную Комнату для собраний Клуба Гарри с добровольными помощниками в лице Маркуса и Рона подготавливал две недели, начиная с прибытия в Хогвартс. Здесь как нельзя кстати пригодился весь список выученных им очищающих чар. А еще подростку под руководством Флинта пришлось хорошенько поработать над трансфигурацией: к счастью, этот предмет Маркус знал на довольно приличном уровне.
Помещение, в которое выходила спусковая труба, Гарри вычистил и устлал высоким пружинящим матрасом, трансфигурированным из сброшенной кожи василиска. На отмытых стенах ведущего в главный зал туннеля зажглись голубоватые огни магических факелов. Стена с лепниной из переплетенных змей, закрывающая проход к основному помещению Тайной Комнаты, была отполирована до блеска.
Главный зал Тайной Комнаты, украшенный каменными колоннами в виде змей, остался мрачным и таинственным, несмотря на проведенную руками Гарри и Флинта работу. Эхо шагов следующих на Поттером Дуэлянтов гулким эхом разносилось по сторонам. У подножия гигантской статуи, изображающей Салазара Слизерина, высилось резное кресло, явно скопированное начинающими трансфигураторами с золоченого кресла директора Хогвартса, стоящего в Большом зале. Напротив кресла полукругом было расположено штук двадцать низких, обитых зеленой материей стульев. Справа и слева от кресла стояли книжные полки, заваленные разными по размеру, переплетенными в кожу и ткань книгами.
– Располагайтесь, – небрежно бросил соклубовцам Поттер, устраиваясь в кресле. Сам он изначально был против такого противопоставления себя прочим членам Клуба, но альтернативой креслу оказались учительский стол и грифельная доска, совершенно не сочетающиеся с мрачным великолепием Тайной Комнаты.
Школьники, попавшие в самое тайное из помещений Хогвартса, явно чувствовали себя неуверенно. Впрочем, по стульям расселись все: кто-то, как Флинт, поближе к Поттеру, а кто-то – подальше. Дуэлянты сообразили, куда их ведут, еще когда Гарри зашипел на парселтанге, отворяя проход в туалете Плаксы Миртл. И все-таки никто из них не ожидал, что занятия Тайного Дуэльного Клуба будут проходить в таком загадочном, полном темных тайн месте.
– Если есть какие-нибудь вопросы, задавайте, – щедро предложил Гарри, разглядывая взволнованные лица соучеников. – Можете даже прогуляться по Тайной Комнате: василиск спит и в ближайшие лет пятьдесят просыпаться точно не собирается.
При слове «василиск» вздрогнули все, кроме Флинта и Рона, не первый день лазающих вместе с Гарри по лабиринту подземных туннелей. Эти двое, как и Гойл с Крэббом, знали, что Гарри собственнолично проверил убежище василиска, убедился, что тот действительно впал в спячку и на всякий случай подвесил на выходе из логова гигантской змеи сигнальные чары, чтобы заранее оказаться предупрежденным о пробуждении чудовища.
– Так ты и правда Наследник Слизерина? – подал голос Захария Смит.
– Один из, – невозмутимо ответствовал Поттер.
– А их что, много? – удивилась Мэнди Броклехарст.
– Ну, раз кроме Гарри есть еще один парселмут, значит, Наследников двое, – влез в разговор Рон. – Логично же!
На мгновение Дуэлянты замолкли, вспоминая, кем является этот второй парселмут, потом энергично зашептались, обмениваясь впечатлениями.
– Но разве Он не умер? – задал интересующий всех вопрос Кормак МакЛагген.
– Я сильно в этом сомневаюсь, – честно ответил ему Гарри. Нотт и Малфой украдкой переглянулись между собой. Паркинсон это заметила.
– Вы что-то знаете? – тут же пристала она с вопросом к приятелям. Драко покачал головой.
– Я кое-что слышал, – нехотя признался Нотт, поймав на себе пристальный взгляд Поттера. – Этим летом в моем доме собирались старые друзья отца. Они говорили… много о чем, в том числе вспоминали и тебя, Гарри. С их слов я понял, что ты кое-что знаешь о том, что сейчас происходит.
– Перескажешь мне потом наедине весь разговор, – решил слизеринец в ответ на исповедь Теодора, – и будем считать, что я простил тебя за то, что вы с Малфоем, Дэвис и Паркинсон шпионили за мной в прошлом году. И да, я знаю, что происходит. Но информацию по этой теме раскрывать не буду, если конечно все присутствующие в данном помещении не согласятся на Непреложный Обет. Пока мы все не сильно доверяем друг другу, и я не уверен, что среди нас нет перебежчиков и предателей. Так что просто поверьте, что я знаю, что делаю, и бесполезным вещам учиться мы тут не будем. Только тому, что пригодится в будущем, возможно, даже ближайшем.
Если бы Гарри прямым текстом сказал, что Темный Лорд вернулся, ему, скорее всего, поверили бы меньше. А недомолвки сделали свое дело: теперь переглядывающимся дуэлянтам казалось, что Поттер знает куда больше, чем говорит, а будущее действительно несет некие невообразимые перемены.
– А на чьей стороны ты, Поттер? – снова подал голос Смит.
– На своей, разумеется, – ухмыльнулся Гарри, предчувствующий, что этот вопрос рано или поздно прозвучит. – Ну, и на стороне моих соклубовцев, конечно. Иных предложений мне пока никто не озвучивал.
– А темной магией мы будем заниматься? – спросила Джинни. Гарри мигом посерьезнел.
– Только такой, без которой не обойтись, – твердо сказал он. – В конце концов, знать не слишком светлые чары законами магической Англии не запрещено. Даже авроры иногда их применяют. А для примера, – тут он усмехнулся, – порасспрашивайте на досуге Рона Уизли. Одно заклинание, которому он вас впоследствии обучит, в свое время помогло мне избежать очень неприятного конца.
Осознавший, что он будет учителем, Рон напыжился от важности и высокомерно посмотрел на свою младшую сестру. Одноклубовцы смерили рыжего гриффиндорца недоверчивыми взглядами. Уж если даже Уизли знает темную магию, то…
– А как мы отсюда выберемся? – наконец, Мариэтта Эджком задала животрепещущий вопрос. – Сюда мы катились по трубе, но ведь обратно катиться не получится!
– Если кто не заметил, вдоль трубы протянута веревка, – ответил Гарри. – А теперь тема для занятия на нашей первой встрече: заклинание Лишения Веса и как с его помощью легко выбраться наверх.

~Глава 55~

Сириус старательно водил пальцем по разложенной на полу дома на Гриммауд-Плейс карте семейного древа Певереллов. У Кадма Певерелла, очевидно, были дети, причем, скорее всего, от его мертвой возлюбленной. Блэк не задумывался, действительно ли Певерелл возвращал кого-нибудь с того света или легенда приукрашена для красного словца: ему были важны не правдивость, а наследственные линии. Четыре линии из пяти он уже проследил, так в итоге и не обнаружив ничего для себя полезного. Оставалась пятая – заканчивающаяся на семействе неких Гонтов. Любопытно было, что те же Гонты одновременно являлись носителями крови небезызвестного Сириусу Слизерина. И как большинство, с точки зрения Блэка, слизеринцев, кончило это семейство плохо – в нищете и забвении. Официально признанных наследников у Гонтов не оказалось, а единственной зацепкой стал заброшенный дом в местечке под названием Литтл-Хэнглтон.
Аппарировать в неизвестное место не представлялось никакой возможности, поэтому Сириус воспользовался старым испытанным средством передвижения: летающим мотоциклом, который он приобрел и заколдовал взамен старого, когда-то отданного Хагриду. Несмотря на заклинание невидимости, покрывающее мотоцикл, появиться в Литтл-Хэнглтоне Блэк решил затемно.
Оставив мотоцикл в рощице у подножия холма, Сириус прошел по узкой каменистой дорожке до ветхого здания, полускрытого стволами окружающих его деревьев. Стены этого утлого жилища были покрыты толстым слоем мха, черепичная крыша почти полностью просела внутрь дома. Сомневаясь, что отыщет что-нибудь в этих руинах, Сириус все же полез сквозь густые заросли крапивы к входу, прикрытому рассохшейся деревянной дверью.
Внутри хижины было темно. Блэк вынужденно засветил Люмос на кончике своей палочки и огляделся. Пыль, грязь, разломанная мебель… Если среди этого хлама и было что спрятано, отыскать это не представлялось возможным.
– Ассио Воскрешающий Камень! – на всякий случай проговорил Блэк, даже не рассчитывая, что ему повезет. Похоже, у него было только два способа найти среди этой рухляди что-нибудь ценное: либо сжечь все дотла и покопаться в пепле, либо…
Сириус предпочел второй вариант. Теперь, зная окружающую лачугу Гонтов местность, аппарировать стало возможно. Переместившись в дом на Гриммауд-Плейс, Сириус отыскал Кричера и приказал тому следовать за собой. Если кто и сможет отыскать иголку в столе сена, так это домовой эльф.

Пока Кричер методично обыскивал дюйм за дюймом старого дома Гонтов, Сириус успел пройтись по Литтл-Хэнглтону, заглянуть в паб «Висельник» и выпить там пинту маггловского пива. Заодно Блэк выслушал от немолодого хозяина заведения ужасную историю дома Риддлов, в котором в незапамятные времена погибли все разом: старший Риддл с женой и их сын Том. А еще маггл поведал Сириусу про то ли ведьму, то ли сумасшедшую из дома Гонтов, которая черным колдовством влюбила в себя сына Риддлов, да так, что тот сбежал из отчего дома и несколько лет мотался неизвестно где.
Лениво поинтересовавшись у трактирщика, откуда он знает такие подробности, Сириус выяснил, что о них ему по старой дружбе поведал Фрэнк Брайс, служивший садовником в приснопамятном доме Риддлов и неожиданно отдавший концы в прошлом году.
Возможно, Сириус так и не свел бы концы с концами в этой истории: о Брайсе он не знал, маггловское имя Сами-Знаете-Кого тоже не вызывало у него никаких ассоциаций. Но, решив убить время до тех пор, пока Кричер окончательно не перероет хижину Гонтов, Блэк вздумал прогуляться до дома на холме. И сразу же вспомнил его: ведь именно сюда он когда-то притаскивал клеть со змеей, зачем-то потребной Темному Лорду. Логически предположив, что Тот-Кого-Нельзя-Называть является каким-нибудь родственником Риддлов, и приплюсовав сюда историю ведьмы Гонт, Сириус хлопнул себя по лбу и рассмеялся. Похоже, он совершенно случайно открыл тайну появления Волдеморта на свет. Конечно, следовало проверить еще кое-какие факты, а еще проще – напрямую спросить у Дамблдора, который наверняка помнил, как Темного Лорда звали в Хогвартсе.
Еще раз осмыслив свою версию событий прошлого, Сириус помрачнел: а ведь получалось, что Воскрешающий Камень принадлежал Волдеморту, и тот вполне мог носить эту ценную реликвию с собой. А может, в этом Камне крылся и секрет возрождения Темного Лорда?! Похоже на то…
Измышления Сириуса прервал хлопок аппарации домовика. Кричер явился перед хозяином с лицом, искаженным муками боли, протягивая Блэку почерневшую от какого-то проклятия руку с зажатым в ней кольцом. Сириус машинально потянулся за ним, но вовремя опомнился и отдернул руку. Трансфигурировав ближайший камень в шкатулку, Блэк заставил эльфа опустить кольцо туда и торопливо захлопнул крышку. После чего занялся проклятием, поразившим домовика: хоть Сириус и не любил Кричера, но позволить тому страдать за себя не мог. К сожалению, разобраться с проклятием Сириусу не удавалось: едкая чернота стремительно расширялась в размерах, охватывая все большую и большую часть домовика. И ничего нельзя было поделать: в Святого Мунго домовиков не лечили, а обратиться к Эйвери или Люциусу, наверняка знающим о темной магии куда большее Блэка, Сириус не мог: Упивающиеся могли узнать почерк палочки своего Господина.
Перед смертью Кричер попросил своего хозяина уничтожить какой-то медальон, хранящийся на Гриммауд-Плейс в закутке домовика. Сириус с ужасом выслушал повествование о гибели своего младшего брата из-за этого медальона, о невозможности сломать его никаким известным домовому эльфу способом и, наконец, о том, что эта вещь была украдена Регулусом из тайника Волдеморта. Видимо, в погибающем сознании домовика эскапада Сириуса за кольцом плотно проассоциировалась с путешествием Регулуса за медальоном. Был ли это бред, или же Кричер действительно видел какую-то связь между двумя артефактами, Сириус не знал. Но поклялся, что постарается выяснить.
Похоронил домовика Сириус тут же, в Литтл-Хэнглтоне, благо большое городское кладбище было недалеко. Отрезать Кричеру голову и засушить ее на манер своих предков Блэку не хотелось совершенно. Надгробия над могилкой эльфа Сириус также ставить не стал, и лишь сыроватая земля на небольшом холмике показывала, что тут кто-то недавно был упокоен.
Завершив церемонию погребения, Сириус со всей предосторожностью взял шкатулку с проклятым кольцом и, не забыв захватить свой мотоцикл, аппарировал домой. Все узнанное этой ночью предстояло еще хорошенько обмыслить.

После очередной встречи Тайного Клуба Гарри попросил Драко, Трейси и Панси задержаться.
– Я придумал для вас задание, – без обиняков начал он. – Выполните, и будем считать, что вашей прошлогодней слежки за мной и наверняка не в мою пользу не было.
– А если не выполним? – прищурился Драко.
– Выгоню из Клуба, – Гарри пожал плечами.
Малфой переглянулся с Дэвис и Паркинсон. Покидать Клуб не хотелось. Даже попытайся они организовать свое тайное сообщество, с таким размахом, как у Поттера, у них все равно не выйдет. Второй Тайной Комнаты в замке нет, а во всех остальных помещениях Хогвартса рано или поздно они будут обнаружены. И это не говоря уже о том, что Гарри перетащил в Тайную Комнату половину книг из библиотеки Блэков с редкими, ныне позабывшимися заклинаниями, а также периодически отправлял сову во «Флориш и Блоттс» за познавательными новинками. Да и ингредиенты для варимых в ходе научных экспериментов зелий негде будет взять: Поттеру, в отличие от Драко, тратить деньги из семейного хранилища никто не запрещал, благодаря чему в Клубе не переводились ни компоненты зелий, ни учебные пособия.
С другой стороны, согласиться – значит признать главенство Поттера над собой. А это неприятно, особенно с учетом того, что создавали-то Дуэльный Клуб они вместе.
– Что нужно сделать? – выступив вперед, Паркинсон все решила за своих сомневающихся друзей. Они бы все равно согласились, рано или поздно.
– Необходимо кое-что тайно забрать у профессора Снейпа, – ответил Гарри. – Внешне это выглядит как свернутый листок старого пергамента, но если коснуться его палочкой и сказать «Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!», на листке отобразится полный план Хогвартса и люди, которые на данный момент находятся в замке. Не знаю, раскрыл Снейп секрет Карты или нет. Но, если раскроет, ему наверняка не понравится толпа учеников, исчезающих с Карты в районе второго этажа.
– И как ты предлагаешь нам забрать эту Карту? – хмыкнул Драко. – Крестный наверняка хранит ее в своих комнатах, а не на полке в классе.
– А это уже не мое дело, как вы ее заберете, – сказал Гарри. – Главное, предупредите меня, когда будете начинать, чтобы я мог обеспечить себе алиби. Первым делом профессор наверняка подумает, что пергамент выкрал я – если, конечно, он еще не забыл про существование Карты.
– Сроки? – деловито поинтересовалась Трейси, которая, как и Панси, уходить из Тайного Клуба не планировала.
– Пусть будет до Хэллоуина, – решил Поттер. – И вот еще что. Если кто-нибудь из вас выяснит, как это гриффиндорке Грейнджер удается находиться на двух уроках одновременно, то может за Картой не ходить.
Про необычную способность Грейнджер пребывать в двух местах одновременно Гарри узнал от Рона. У Поттера с Уизли были параллельные дополнительные предметы: прорицания у Уизли и нумерология у Поттера. Грейнджер присутствовала на обоих уроках. Вычислить, проявляется ли странная особенность Грейнджер и в других классах Гарри с Роном не могли: второй дополнительный предмет, уход за магическими существами, посещали они вместе. А расспрашивать одноклассников о феномене Грейнджер Гарри запретил: ему не хотелось, чтобы столь занимательная тайна попала в чужие уши. Уж лучше пусть секрет гриффиндорки выяснят провинившиеся слизеринцы.

Несмотря на то, что после встречи Дуэльного Клуба и последующего разговора с соклубовцами было уже далеко за полночь, Гарри не собирался ложиться спать. У него было запланировано еще одно мероприятие, проводимое каждую ночь с пятницы на субботу.
Свою мантию-невидимку в этом году Гарри оставил на Гриммауд-Плейс. Точнее, не оставил, а попросту не смог ее отыскать, когда в последний перед началом учебного года день в спешке собирал свои вещи. Но выученное на втором курсе дезиллюминационное заклинание оказалось куда удобнее норовящей то и дело сползти мантии – тем более что мало кто ожидал такого продвинутого колдовства от третьекурсника.
На цыпочках пройдя мимо комнаты декана, Гарри осторожно поднялся на первый этаж, просочился между громоздкими, но, по счастью, не скрипящими дверями главного входа, в быстром темпе миновал избушку Хагрида и углубился в Запретный лес. При первом посещении околохогвартская чащоба показалась юному слизеринцу ужасно неуютной, он то и дело ожидал нарваться на голодного оборотня, акромантула или воинственно настроенного кентавра. Теперь же он шел спокойным быстрым шагом, даже не глядя по сторонам, и только освещал себе путь зажженным на кончике палочки Люмусом. Наверно, со стороны его можно было принять за блуждающий огонек: ведь из-за дезиллюминационного заклятия ничего, кроме перемещающейся точки света, не было видно.
Сильно углубляться в лес Гарри не стал. Его учительница поджидала своего ученика на ближайшей опушке, нетерпеливо постукивая ногой в узком черном ботинке.
– Легилименс! – поприветствовала она Поттера, даже не дожидаясь, пока тот снимет маскирующие чары.
Гарри поморщился: проникновение в разум в исполнении Беллатрикс было весьма неприятным процессом. Впрочем, тренировки по сокрытию мыслей сделали свое дело: Лестрейндж не увидела в голове Поттера ничего, что хотела найти.
– Неплохо! – одобрительно сказала она, опуская палочку.
Гарри торопливо снял с себя дезиллюминационные чары, зная, что последует за похвалой.
– Инкарцеро!
– Рефлекто! – моментально среагировал на заклинание Поттер, отбрасывая связывающие чары обратно к Беллатрикс.
– Деструктио! Конъюктивитус!
– Протего! – заклинание ослепления полетело обратно к женщине, но та ловко увернулась. Гарри попробовал атаковать в ответ. – Петрификус Тоталус!
– Абсорбере! – уничтожила летящие к ней чары Беллатрикс и перешла на более опасные заклинания: – Секо!
Настало время увертываться и Поттеру. Он попробовал скомбинировать целую цепочку чар:
– Фумос! Релашио! Эверте Статум!
Лестрейндж развеяла заклинание дыма, пригнулась, пропуская Релашио над головой, но Эверте Статум задело ее по касательной, развернув и повалив на траву. Женщина моментально озверела и, не поднимаясь с земли, бросила в Гарри Круцио. Тот еле успел отпрыгнуть.
– Вулнера! Конфрингет Осса! Репургаре (*)! – подросток тоже вошел в раж, припоминая самые мерзкие темные чары, которыми в прошлых поединках пользовалась против него Лестрейндж.
– Деструктио Максима! – усилила действие уничтожающего чужие чары колдовства Беллатрикс. В отличие от нее, у Гарри ликвидировать сразу несколько чар одним заклинанием пока не получалось.
– Секо! – повторила испытанный прием женщина.
– Туртур Арма (**)! – вспомнил слизеринец преподанное на прошлом уроке заклинание длительного щита. Чары растеклись тонкой пленкой, обволакивая его фигуру.
– Ацус (***)! – хитро улыбнувшись, произнесла Беллатрикс. Гарри вскрикнул от боли: тонкий иглоподобный луч заклятия взломал пленку щита, словно ее и не было, и вонзился в руку чуть повыше запястья, пробив ее насквозь и оставив запекшийся ожогом след. Помянув Мерлина, Гарри бросил на землю палочку, тем самым признавая свое поражение.
– Слабак, – лениво произнесла Лестрейндж, небрежно отряхивая свою мантию от налипших на нее во время падения травинок.
– Мне тринадцать лет, – напомнил ей слизеринец, – и я тебя один раз достал. И потом, ты обещала, что не будешь кидаться Непростительными – мы же практически под носом у Дамблдора занимаемся!
– Пф-ф, будет он из-за каждой вспышки по Запретному лесу бегать, – отмахнулась от подростка Беллатрикс. – Просто наш Гарричка испугался ма-а-аленькой боли, совсем чуть-чуточной.
– Тебе бы такой боли, – буркнул Поттер, забинтовывая раненную руку заклинанием Ферула.
На самом деле Лестрейндж уже предлагала подростку научить его Трем Непростительным, но Гарри был категорически против. Во-первых, за применение этих заклинаний грозил Азкабан, во-вторых, они были совершенно бесполезны для третьекурсника, а в-третьих, чрезмерно углублять свои познания в темной магии Гарри не хотел. Среди темных и светлых волшебников он предпочитал сохранять нейтралитет. А из темной магии он учил только те чары, которые не имели более этичных аналогов. Ну и два-три атакующих заклинания Гарри тоже запомнил – на всякий случай и для того, чтобы было чем отбиваться от Беллатрикс. Похоже, женщина скуки ради намеревалась сделать из темноволосого слизеринца настоящего боевого мага.
– Ну, повеселились и хватит, – трансфигурировав стоящий на полянке пенек в табурет, Лестрейндж присела на него отдохнуть. – Займемся чем-нибудь полезным для ума. Расскажи-ка мне о генеалогическом древе семьи Паркинсон и о том, чем прославился их славный предок во время инквизиторских войн.
Ночной урок по истории магического мира начался для Гарри так же, как и всегда.

(*) Вулнера [vulnerа] - (лат.) ранить. Конфрингет Осса [confringet ossa] - (лат.) ломать кости. Репургаре [repurgare] - (лат.) оскальпировать.
(**) Туртур Арма [turtur arma] - (лат.) черепаший панцирь.
(***) Ацус [acus] - (лат.) игла.

~Глава 56~

Хэллоуин наступил неожиданно быстро. Казалось, учебный год только-только начался, и вот уже Большой зал украшен гирляндами из наколдованных летучих мышей, висящими прямо в воздухе тыквенными головами со свечками внутри, туманной дымкой, загадочно стелящейся по полу. На столах факультетов стояли золотые тарелки с разнообразной праздничной снедью.
Северус Снейп в кои-то веки заметил Поттера, шатающегося по хогвартским коридорам в одиночку. Зельевар всю осень старался застать подростка одного, чтобы серьезно побеседовать с ним, но Поттер, как назло, везде появлялся в компании любопытных, всюду сующих свой нос школьников.
– Почему вы не на банкете, мистер Поттер? – для порядка поинтересовался Снейп. Гарри поднял на профессора честные зеленые глаза.
– Я уже был там, сэр. Но объелся и решил походить, чтобы у меня не случилось расстройства пищеварения.
– Могли бы попросить у мадам Помфри микстуру от несварения желудка, – хмыкнул Снейп, ничуть не убежденный словами слизеринца. – Впрочем, я все равно хотел с вами поговорить. Пройдемте в мой кабинет: уверен, там на полках оставалось подходящее зелье.
– Хорошо, – кивнул Гарри, направляясь в подземелья следом за деканом.

Только когда Поттер со Снейпом повернули за угол и ступили на лестницу, ведущую в подземелья, Панси Паркинсон и Трейси Дэвис, скрытые под преподанным Гарри дезиллюминационным заклятием, на цыпочках прокрались следом. Близко к зельевару они подходить не стали, предполагая у того отличный слух и интуицию на подвохи, но сильно отставать также не решались: хоть Поттер и обещал придержать для соклубниц дверь, неизвестно, сколько времени он мог это делать, не вызывая подозрений у декана.
Драко, к слову, идти на дело со слизеринками отказался, аргументировав это тем, что выполнять столь однозначный приказ Поттера непрестижно для человека с фамилией Малфой. Вместо этого Драко нацелился расследовать феномен Грейнджер, заявив, что исследовательская работа куда больше ему по душе, чем воровская. Гарри пожал плечами и честно предупредил блондина, что если тот не сможет раскрыть тайну до конца учебного года, пусть пеняет на себя.
Поттер обещание выполнил и дверь честно придержал, но все равно девочки успели проскользнуть в класс зельеварения, к которому примыкал кабинет Снейпа, в самый последний момент. Декан, по-видимому, настроился поговорить с Гарри именно в кабинете, но тот, сообразив, что помешает слизеринкам выполнять их задание, опередил Снейпа, без спроса выдвинув стул из-за переднего ученического стола и усевшись.
– Так о чем вы хотели поговорить со мной, сэр?
Северус, решив, что ему все равно, где беседовать с Поттером, оперся спиной об высокий учительский стол и скрестил руки на груди.
– Я хочу поговорить о вас, Поттер. Как декан, я не могу не беспокоиться о своем ученике.
– Вроде бы я ни на что никому не жаловался, – Гарри мастерски изобразил на лице недоумение.
– Именно это меня и беспокоит, – поднял уголки губ в имитации улыбки Снейп. – Вам не кажется, мистер Поттер, что в последнее время вас окружает слишком много темных тайн?
– Например, сэр? – вежливо уточнил Гарри.
– Например, ваша невероятная находчивость на первом курсе, когда вы обнаружили Питера Петтигрю, – охотно начал перечисление Северус. – Тогда вы заявили, что заклинание, развоплощающее анимагов, вам передал крестный через письмо. При этом нам с вами обоим доподлинно известно, что из Азкабана письма не доходят.
– Письма мне пересылал отец Драко, – у Гарри давно был подготовлен ответ на этот вопрос. – Хотя признаюсь, заклинание я отыскал сам, в библиотеке Малфоев на Рождество, – просто не хотел говорить при директоре Дамблдоре, где мне позволили читать подобную литературу.
– И вы действительно сами, без чьей-либо помощи увидели анимага в крысе мистера Уизли?
– Ну, кроме меня и Сириуса об анимагическом облике Петтигрю больше никто не знал, – пожал плечами Гарри. – Хотя нет! Еще знал и мистер Люпин. Но вы же не полагаете, что я переписывался с оборотнем, сэр? Тем более, предавшим свою дружбу с моим крестным отцом?
– Да, –был вынужден признать зельевар, – если бы Люпин был в курсе миссии спасения вашего крестного, он объявился бы куда раньше, чем в этом году. Но продолжим. Вы в курсе, что вашему другу, Драко Малфою, была избирательно стерта память?
– Он жаловался?
– Нет. Но в ходе тренировки со мной своих окклюменционных навыков, Драко непреднамеренно показал мне затертые эпизоды, и я с удивлением обнаружил, что стирателем памяти моего крестника являлся Декстер Эйвери, с которым, как мне известно, вы переписывались.
– Я всего лишь поблагодарил мистера Эйвери за обучение меня некоторым заклинаниям на Рождество, – ответил Гарри, – а мистер Эйвери в ответ порекомендовал мне пару книг на интересующую меня тему. Сэр, о том, что у Драко стерта память, я узнал только от вас, мне он не признавался! Разумеется, если вы хотите, я могу написать мистеру Эйвери и узнать, в чем была причина его воздействия на моего друга, но в таком случае мне придется и объяснять, откуда я узнал о его действиях.
– Значит, вы не знали о применении Обливиэйта на Драко? – пристально вгляделся в глаза Поттера Снейп. Слизеринец на всякий случай постарался очистить сознание – ему не хотелось оказаться внезапно атакованным опытным легилиментором. А информация о том, что Драко стерли память, была весьма полезной: ведь Гарри подозревал, что именно и по чьему приказу удалили.
– Полагаю, случай с потерей памяти мисс Уизли и мисс Лавгуд также не имеет никакого к вам отношения, – тем временем продолжил Северус. – Я не буду даже строить предположений на этот счет. Но вы вращаетесь в весьма опасных для вас кругах, Гарри. Скажите, знаете ли вы что-нибудь об этом? – и Снейп решительно задрал левый рукав, демонстрируя опешившему Поттеру наливающуюся чернотой Темную Метку.
Поттер вычисляюще посмотрел на Снейпа. Если бы подросток не знал, что стоящий перед ним преподаватель является опытным окклюментом, он рискнул бы применить легилименцию, а потом попытался бы впервые наложить Обливиэйт. Что значила Метка на предплечье Снейпа? То, что он – один из тех, кому известно о возвращении Темного Лорда? Но тогда он вряд ли бы стал задавать Гарри все эти вопросы. Он предатель? Тогда почему Снейп до сих пор не наказан Волдемортом? И зачем вообще он показывает Метку? Хочет убедиться, что они с Гарри на одной стороне? Но, чтобы подтвердить это, надо понять, где находится сторона Снейпа.
С этого момента Трейси и Панси почти прекратили поиски Карты Мародеров, все свое внимание устремив к Поттеру и Снейпу, подглядывая за диспутантами через полуоткрытую дверь кабинета. Тайны, которые вот-вот готовились произнестись в кабинете зелий, были слишком важны для будущего, чтобы их пропускать.
– Ну, – наконец решил подать голос Гарри, – я знаю, что это и откуда это. Также я готов предположить имена нескольких человек, у которых есть схожие татуировки. Вы хотите выяснить, знаю ли я мировоззрение людей, в круге которых вращаюсь, сэр? Или что-то еще?
– Я хочу понять, знаете ли вы, что Метки потемнели, – не стал ходить вокруг да около Снейп. – В последний раз они имели такой насыщенный цвет еще при жизни Темного Лорда.
– Я не знал, – честно признался Поттер. О взаимосвязи цвета Меток и воскрешения Волдеморта он и правда не имел никакого понятия.
Северус мгновение задумчиво рассматривал слизеринца.
– Если потемнение знака на моей руке означает, что Он возвращается или уже вернулся, мистер Поттер, – наконец, продолжил он, – то вам имеет смысл задуматься о своем будущем. О том, на какой вы в итоге можете оказаться стороне. Надеюсь, вы помните, что стали Мальчиком-Который-Выжил только потому, что Темный Лорд пытался вас убить?
– Вы полагаете, что если Он вернется, то решит попробовать снова?
– Я не уверен, – признал Северус. – Вы слишком неординарная личность, мистер Поттер, чтобы доподлинно быть в чем-то уверенным относительно вас. Слизеринец, не чурающийся темных искусств, да к тому же и парселмут… уверен, Темного Лорда заинтересовал бы такой маг, как вы.
– В плохом или хорошем смысле, сэр? – криво улыбнулся Гарри.
– А что бы вы предпочли, мистер Поттер?
– Разумеется, хороший вариант, – Гарри хмыкнул. – Согласитесь, это однозначно увеличит количество отпущенного мне времени. Как раз хватит для того, чтобы Сириус успел купить портключ в Австралию. Впрочем, в последнее время, он все больше склоняется в сторону Болгарии – говорит, там не так жарко и есть отличная команда по квиддичу.
– Так вы предпочтете самоустраниться? – вздернул бровь Снейп.
– Я предпочту принимать радикальные решения относительно своей судьбы не раньше, чем мне исполнится семнадцать, сэр, – ответил Гарри. – А до этого времени я предпочту учиться и играть в квиддич.
– Вы такой же, как и ваш отец, – раздражительно бросил Снейп, поняв, что так и не получит от Поттера окончательного ответа, – думаете только о развлечениях. Я говорю вам серьезные вещи, а вы пытаетесь обратить все в шутку!
– Надеюсь, я все-таки не совсем похож на отца, – напряженно ответил Гарри, незаметно стискивая под столом кулаки. – В конце концов, он умер. А я – предпочитаю выжить.
В этот момент, когда обстановка накалилась до предела и вот-вот должна была взорваться, диспутантов отвлек жуткий грохот, раздавшийся в кабинете зельевара. Снейп бросился туда, с ужасом представляя, как взорвутся, смешавшись между собой, расставленные у него на полочках зелья. К счастью, обошлось. Мышь, неизвестно каким образом пробравшаяся в кабинет профессора, всего лишь опрокинула один пустой котел, тот задел второй, побольше, – и так, цепной реакцией, повалились уже все. Снейп машинально окинул внимательным взглядом кабинет, проверяя, все ли на месте, но никаких изменений, кроме жуткого беспорядка из-за котлов, не заметил. А когда он, наконец, расставил зельеварческую посуду по местам и вернулся в класс зельеварения, Поттера там уже не было.

– Вот твоя Карта, – Панси протянула Поттеру артефакт. Слизеринец встретился с девочками через тридцать минут после посещения кабинета Снейпа, в туалете Плаксы Миртл. Впрочем, слезливое привидение, поняв, что появляющийся в ее убежище Поттер всякий раз колдует против нее защитные чары, в итоге окончательно перебралось в ванную для старост, чем неимоверно раздражала власть имущих учеников со всех четырех факультетов.
– Что ж, поздравляю с первым успехом в деле помощи Клубу, – улыбнулся одноклассницам Мастер. – Теперь приходить на второй этаж и покидать его будет сравнительно легче, ведь мы будем знать, кто из учителей патрулирует коридор и можем ли мы безопасно добраться до наших гостиных.
Паркинсон и Дэвис, весьма довольные собой, переглянулись.
– Скажи, Гарри, – наконец, на правах дольше состоящей в Клубе волшебницы, спросила Трейси, – а это правда, все то, что ты говорил в кабинете Снейпа?
– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Гарри. – Если ты не заметила, заглушающих заклинаний я не накладывал. А некоторые вещи нашему декану и вовсе незачем знать. Например то, что я являюсь Наследником. Это ведь навело бы его на мысли о нашем секретном месте, верно?
– Значит, на самом деле ты уже выбрал сторону? – понизила голос Панси. – Ну, ты же говорил, что Темный Лорд может вернуться…
– Я говорил, что Он не умер, а не то, что Он может вернуться, – хмыкнул слизеринец. – Но да, сторону я выбрал. Свою собственную сторону. Что будет дальше – зависит от потенциальных союзников. Но уезжать из Англии я не собираюсь.

– Грейнджер, – Драко бесшумно выскользнул из-за библиотечных полок и остановился напротив стола гриффиндорской заучки.
– Малфой? – девочка в строго застегнутой на все пуговки мантии оторвала взгляд от тяжелого талмуда, посвященного истории магической Великобритании. – Что тебе нужно?
– Твоя помощь, – слизеринец решительно водрузил на стол учебник по ЗОТИ. – Ты лучшая среди всех гриффиндорцев нашего года, а обращаться к равенклойцам и потом оставаться им должным я не хочу.
– А как же Поттер? – нахмурилась Гермиона. – По-моему, он знает даже больше меня, просто не старается на уроках.
– Поттеру я не хочу быть должным еще больше, – криво улыбнулся Драко. – Я бы предпочел не равняться на Поттера, а чтобы Поттер равнялся на меня.
– Амбициозен, как и все слизеринцы, – фыркнула Грейнджер. – А с чего мне тебе помогать?
– Ну, это может стать началом прекрасной дружбы, – хмыкнул блондин.
– Малфой, ты сноб. Я не верю, что ты готов дружить с магглорожденной.
– То есть, возможность изменить мой взгляд на смысл присутствия магглорожденных в Хогвартсе тебя не привлекает?
Гермиона со стуком захлопнула свою книгу, положила руки на стол и сцепила пальцы в замок.
– Давай начистоту, Малфой. Я тебе не верю.
– Хорошо, – Драко поморщился и присел на стул напротив гриффиндорки. – Моя цель состоит в том, чтобы перегнать Поттера. Можешь принимать это желание за амбициозность или думать, что мы заключили с ним пари. Но к концу года лучшим учеником третьего курса Слизерина должен стать я. При этом я не хочу, чтобы кто-то из слизеринцев знал, что мне требуется чужая помощь в изучении некоторых предметов – иначе Поттер поймет, какие усилия я прикладываю, чтобы поравняться с ним. Равенклойцы со слизеринцами общаются, поэтому искать патрона в их числе также нельзя. В Хаффлпаффе попросту нет никого с нужным мне интеллектуальным уровнем. Остаешься ты. Я бы предложил заплатить тебе за услуги, но боюсь, ты сочтешь это за оскорбление.
– Ладно, предположим, что все это правда, – подумав, ответила Гермиона. – Но у меня все еще нет резона помогать тебе.
– А как насчет рационального обмена? Знания в обмен на знания. У меня дома собрана неплохая библиотека редких и интересных книг. Практически любую из них я могу тебе временно предоставить.
– Меня не интересует темная магия, Малфой, – Гермиона отрицательно покачала головой. – Ничего не выйдет.
– Видит Мерлин, я пытался! – Драко мученически возвел глаза к потолку, встал из-за стола и вышел из библиотеки.
Гермиона попыталась было вернуться в мир увлекательного чтива, но ее снова отвлекли. На стул, где до этого восседал Малфой, опустился еще один представитель серебряно-зеленого факультета. Точнее, представительница.
– Правильно сделала, что не согласилась, – тихо сказала Гермионе Джинни Уизли. – Не знаю, что ему было нужно, но точно не твоя помощь по ЗОТИ. Он и так знает его лучше всех. Думаю, он хотел устроить Гриффиндору какую-то гадость.
– Почему ты мне это рассказываешь?
Джинни пожала плечами.
– Почему бы и нет? Все равно мне поговорить не с кем. С первокурсниками мне скучно, а второкурсники и те, кто старше, помнят, что в прошлом году я была гриффиндоркой. Только Рон со мной и общается, но брат – это не друг, к тому же даже он не понимает, как это я оказалась в Слизерине.
– А разве Шляпа не предлагала тебе выбрать факультет?
– Она сказала, что не будет отправлять меня два раза в одно и то же место, – призналась Джинни. – А Хаффлпафф и Равенкло показались ей совсем неподходящими.
– Мне Шляпа предлагала выбор между Равенкло и Гриффиндором, – призналась Грейнджер.
– А почему ты выбрала Гриффиндор?
– Хотела найти настоящих друзей, – криво улыбнулась заучка.
– И я тоже, – кивнула Уизли. – А в результате получила неизвестно чей Обливиэйт.
– Ты вообще ничего не помнишь из прошлого года? – поинтересовалась Гермиона.
– Практически ничего. Ну, то есть, сначала вообще ничего не помнила, а потом мне начали сниться странные сны, – созналась слизеринка. – То как я куда-то качусь по темному туннелю, то как бегу вместе с Лавгуд по лестнице… Иногда в памяти всплывают какие-то лица, но я не уверена, чьи.
– Хм… Может, как-то можно ускорить процесс восстановления памяти? – Гермиона задумчиво подергала себя за прядь волос. – Или вообще вернуть все воспоминания?
– Мама обращалась в больницу Святого Мунго, но там сказали, что ничем не в силах помочь.
– Ну, в Мунго нет такой библиотеки, как в Хогвартсе, – заметила Гермиона. – Если есть заклинание Обливиэйт, может, кто-то придумал к нему противозаклятие? Если поискать в Запретной секции… Думаю, профессор МакГонагалл согласится выписать мне пропуск.
– Ты намекаешь, что собираешься мне помочь? – Джинни удивленно посмотрела на гриффиндорку.
– Почему бы и нет? – задорно улыбнулась та. – Книги о заклятии Забвения наверняка окажутся весьма интересным дополнительным чтением. А в классе изучения древних рун нас как раз начали учить создавать заклинания самостоятельно. И если противозаклятия к Обливиэйту все-таки нет, мы вполне можем попробовать его придумать.

~Глава 57~

Вплоть до Рождества не происходило ровным счетом ничего интересного. Нотт и Эйвери занимались своими проектами, прочие вели себя как обычно, стараясь не вызывать никаких подозрений как у обнаруженных наблюдателей, так и у еще ненайденных. Но что-то приближалось. Нечто, которое начало проявлять себя еще три года назад, и окончательно сформировалось летом этого года. Упивающиеся Смертью с нетерпением ожидали рождественского бала у Малфоев.
В этом году Люциус и Нарцисса планировали не широкомасштабный прием, но скромную вечеринку в узком кругу: ни министра, ни высокопоставленных чиновников из Министерства не приглашали. Только друзья: Макнейр, Нотт, Яксли, близнецы Кэрроу, Гиббон, Селвин, Крэбб, Гойл, Эйвери, Паркинсон, Флинт-старший, вдова Забини. Менее ожидаемыми гостями четы Малфоев оказались Квиринус Квиррелл и Барти Крауч-младший. Отдельное удивление вызвало так же появление на приеме Беллатрикс Лестрейндж, об изъятии которой из Азкабана знало куда меньше народа, чем о спасении Крауча. Не меньшую реакцию вызвало и появление Фернира Грейбека – представить, что Люциус осмелится пригласить сумасшедшего оборотня, не мог никто.
Драко в это Рождество отправили праздновать с Вирсавией и Теодором Ноттами: Люциус решил, что его сын слишком молод, чтобы присутствовать на сборище.
Время уже приближалось к полуночи, когда Грейбек, наконец, озвучил интересующий всех вопрос:
– Ну, и какого Мордреда ты собрал всех нас здесь, Люциус?
Ответить Малфой не успел. Двери малой гостиной, запертые на Коллопортус в течение всего празднества, распахнулись, и в бальную залу ступил Темный Лорд. Он выглядел в точности так же, как и до своего исчезновения: высокая худощавая фигура, бледнокожая, как у человека, который никогда не видел солнца, облаченная в простого кроя, но из дорогой ткани черную мантию. Новыми были лишь глаза с вертикальным змеиным зрачком, радужка которых налилась насыщенным багряным цветом. Черты лица Темного Лорда казались словно бы смазанными: никто, отведя глаза, не смог бы в подробностях вспомнить внешность мага.
Каждый из волшебников, носящих на левом предплечье Темную Метку, опустился на колени. Остальные – Флинт, Забини и Паркинсон – явно чувствовали себя неловко. Нет, после появления Беллатрикс они уже начали понимать, что затевается в этот предрождественский вечер, но лицезреть возродившегося Темного Лорда были все-таки не готовы. Один Фернир довольно осклабился и отвесил Волдеморту глубокий поклон.
– Какое единодушие, – вкрадчивым голосом проговорил Темный Лорд, шествуя вдоль ряда своих последователей. – Если бы двенадцать лет назад вы так же единодушно отправились на поиски моего бессмертного духа, возможно, наша встреча с вами произошла бы куда как раньше. Тебя я не виню, Беллатрикс, – остановился он напротив устремившей к нему обожающий взгляд женщины, – ты искала, хотя и неудачно. Так же как и Барти, пострадавший, возможно даже в большей степени, чем ждущие меня в Азкабане друзья: ведь тюрьма пленяет лишь тело, а отец Барти пытался связать и его рассудок.
Волдеморт дошел до края шеренги коленопреклоненных Упивающихся, развернулся и пошел в обратную сторону.
– Должно быть, вы все удивлены, – продолжил он монолог, – что я призвал вас не посредством Метки, но через Люциуса, любезно предоставившего мне пристанище до той поры, пока мы не одержим победу. На это были две причины. Во-первых, помимо моих верных друзей я посчитал нужным пригласить и тех, кому будет предложено место в их числе, – он кивнул стоящим отдельной группой Паркинсону, Флинту и Забини. – Во-вторых, я не хотел, чтобы предатель ответил на мой зов и получил достоверную информацию, что я вернулся. Пока он может лишь догадываться, как догадывались и вы, смотря на свою левую руку.
При этих словах Беллатрикс обнажила свое левое предплечье, машинально поглаживая отпечатанный на руке знак. Волдеморт меж тем остановился близ середины строя волшебников, призвал к себе стоящий возле стены стул, сел на него и замер в какой-то змеиной неподвижности, гипнотизируя взирающих на него магов.
– Я не собираюсь начинать войну с Англией, – произнес Темный Лорд, с усмешкой наблюдая за удивленными взглядами своих слуг. – Я не желаю зряшного пролития волшебной крови. Мы будем действовать тоньше… уговорами, лестью, возможно даже обманом. Те из вас, кто раньше всех прочих узнали о моем возвращении, уже кое-что успели предпринять. Нотт! Что скажешь ты?
– Мой Лорд, – подняв голову, но не вставая с колен проговорил названный волшебник. – Моим заданием была пропаганда нашей правды, изложенная простым и понятным для любого мага языком. Для достижения цели я решил воспользоваться услугами прессы и создал журнал, который появится в продаже в первых числах января. Около ста экземпляров будут розданы бесплатно и отправятся в Хогвартс, а также к пациентам Святого Мунго, которые на данный момент не в состоянии самостоятельно приобрести журнал.
Волдеморт кивнул и перевел взгляд на стоящего возле Нотта Яксли.
– Мой Лорд, – начал Рудрайг, не дожидаясь, когда его имя назовут, – я занял должность главы Отдела обеспечения магического правопорядка. Фактически, авроры теперь подчиняются мне, и я могу решать, на какие вызовы им следует реагировать в срочном порядке, а когда следует и помедлить.
– Мой Лорд, – подал голос Проспер Селвин, – я занял место младшего заместителя министра. А старший заместитель министра, мисс Долорес Амбридж – моя дальняя родственница и сочувствующая нашему делу женщина, за определенные обещания готовая помогать нам продвигать интересующие нас законы. Впрочем, как мне кажется, Декстер работает с мисс Амбридж куда активнее чем я.
– Да, мой Лорд, – кивнул Эйвери, – мы с мисс Амбридж разрабатываем новую концепцию системы образования. Использующиеся в Хогвартсе учебники безнадежно устарели, не говоря уже о некомпетентности некоторых профессоров, которых решено заменить. Некоторые из нас, в частности Алекто и Амикус, ныне готовятся в следующем году занять свободные вакансии преподавателей, которые непременно появятся, когда наша с Долорес учебная программа вступит в силу. Должен также заметить, что к нашему делу подключился и Сириус Блэк, занимающийся распространением программы среди прочих членов попечительского совета.
– Мой Лорд, – продолжил доклад Люциус, – мне успешно удалось наложить Империо на Амелию Боунс. Именно благодаря мне она и покинула должность главы Отдела обеспечения магического правопорядка, предоставив свое место Рудрайгу. С помощью Селвина мы перевели Боунс в Отдел международного магического сотрудничества, где она не будет никому мешать, а позже отправится в дипломатическую поездку в Гонолулу, из которой не вернется. Я посчитал подобное устранение более изящным ходом, чем физическая ликвидация этой женщины.
– А о моих успехах, мой Лорд, вы можете судить и сами, – опустил голову в поклоне Квиррелл. – Шестой и седьмой курсы дурмстранговских учеников почти всецело поддерживают вас. Сейчас я веду переговоры с министром Франции, дабы в следующем году организовать между Дурмстрангом, Бобатоном и Хогвартсом Тремудрый Турнир. Скорее всего, договориться насчет участия в Турнире несовершеннолетних волшебников нам не удастся, но насчет идеи самого соревнования министр ничего не имеет против.
– Оборотни всецело с вами, мой Лорд, – выступил вперед Грейбек, когда Квиррелл замолчал. – Меня поддерживает три из пяти английских стай, самые крупные и свирепые. Волки готовы на куски рвать ваших врагов и охранять границы нашей страны до тех пор, когда в Англии не воцарятся закон и порядок. Каждый из оборотней подписал Магический Контракт, в котором обещает не нападать на чистокровных волшебников. Такая предосторожность удержит моих волков в рамках взамен на предоставление стаям равных с магами прав.
– Хорошо, – кивнул Темный Лорд и повернулся к Беллатрикс. – А что ты мне скажешь о своих достижениях?
– Мой ученик делает успехи, – ухмыльнулась женщина. – Его окклюменционный щит достаточно крепок для мага его возраста. Боевая подготовка пока отставляет желать лучшего, но новые знания мой ученик впитывает как губка. Думаю, к концу учебного года Поттер будет готов действовать.

В ту же ночь перед Рождеством Сириус Блэк, наконец, раскрыл все карты перед своим крестником.
– Ты извини, что я твою мантию-невидимку взял, – сказал он Гарри после ужина, состоящего из традиционного рождественского гуся, который приготовил домовик, одолженный у Малфоев вместо погибшего Кричера.
– Так это был ты? А я думал, что просто забыл положить ее в багаж, – удивленно поднял брови слизеринец. – Мог бы и попросить, между прочим.
– Тогда пришлось бы объяснять, зачем она мне понадобилась, – признался Блэк. – А я не хотел ничего говорить, пока не убедился в верности своих выводов. Но теперь я знаю точно: твоя мантия – один из трех Даров Смерти.
– Один из трех чего? – нахмурился Поттер.
– Ты не читал сказок Барда Бидля? – удивился Сириус. – Эту историю, по-моему, все волшебники знают!
– Я рос у магглов, – напомнил Гарри. – У них совсем другие сказки.
– Непременно прочитай на досуге. А если не вдаваться в подробности, смысл той сказки заключается в том, что Смерть подарила трем братьям три волшебных артефакта: Бузинную палочку, которая не знает поражения, Возвращающий Камень, который возвращает умерших с того света, и Мантию-невидимку, которая прячет своего владельца от взора Смерти. Тот, кто сможет собрать у себя все три Дара, станет хозяином Смерти и может больше ничего не бояться.
– И что, ты решил поискать сказочные артефакты? – недоверчиво посмотрел на крестного Гарри.
– Не я, – Сириус многозначительно посмотрел на подростка, – а мой работодатель. Именно поэтому я и поверил в реальность существования этих артефактов. К тому же я уже нашел два. И в принципе, знаю, где третий.
– Так ты собираешься стать хозяином Смерти? – скептически хмыкнул Гарри.
– Не я, а ты. Мантия-то принадлежит тебе, – резонно рассудил Сириус. – Плюс, если артефакты окажутся у тебя, Сам-Знаешь-Кого нам можно будет не бояться. Кстати, забавная подробность: Воскрешающий Камень принадлежал, похоже, именно Сам-Знаешь-Кому. Но тот, видимо, и не подозревал, что это за штуковина, потому что спрятан артефакт был в заброшенных руинах.
– Ты ограбил Темного Лорда?! – ужаснулся Гарри. – Ты в своем уме?!
– Да он все равно ничего не докажет, – отмахнулся Блэк. – А если узнает Камень после того, как ты соберешь все три артефакта, будет уже поздно.
– А о том, что древняя сказка может оказаться ложью ты, разумеется, не подумал, – кисло поморщился Гарри.
– Да не ложь это! Сам посуди: магию в мантии-невидимки вкладывают мощную, поэтому та довольно быстро расходуется: не проходит и десяти лет, как артефакт разряжается. А твоя мантия действовала еще при Гарольде Поттере, отце твоего отца. А такое просто не-воз-мож-но! Значит, не простая это мантия, а та самая!
– Хорошо, допустим, – Гарри так легко не сдавался. – А Воскрешающий Камень? Он действительно возвращает мертвых с того света?
– Ну, с испытаниями Камня возникли некоторые проблемы, – признался Сириус. Он достал из кармана шкатулку с кольцом и предъявил крестнику. – На него наложены какие-то мерзкие чары. Кричер, когда коснулся его рукой, весь почернел и погиб. Я искал в нашей библиотеке противочары, но не нашел ничего подходящего. А обращаться к Декстеру или Люциусу я сам понимаешь по какой причине не могу.
– Хм, – задумался Гарри, невольно заинтересовываясь. – Может, противочары можно найти в Запретной секции хогвартской библиотеки? Хотя… в Слизерине ходит слух, что самые страшные книги Дамблдор давно спрятал у себя в кабинете.
– Насколько я помню из прошлого нашей семейки, самой темной из книг Блэки всегда считали «Секреты темных искусств», – припомнил Сириус. – Но эта книга довольно редкая, и у нас в библиотеке ее не было.
– Надо будет проверить в Хогвартсе, – решил Гарри.
– Мне не нравится, что ты готов читать подобную книгу, – нахмурился Блэк.
– Я же буду искать противозаклятия, а не учиться по ней, – отмахнулся Гарри. – Лучше представь, что будет, если в этом кольце и правда окажется Воскрешающий Камень, и мы сможем им воспользоваться!
– По сказке, тот из братьев Певереллов, которому Смерть подарила Камень, в итоге покончил с собой, – назидательно сказал Сириус. – С этой штуковиной надо быть поосторожнее.
– Печальная сказка выходит, – хмыкнул Гарри.
– Нравоучительная, – поправил крестника Блэк.
– Тем не менее, ты готов рискнуть и собрать все Дары Смерти?
– Кто не рискует, тот не волшебник, – ухмыльнулся Сириус. – А мне, как бывшему Мародеру, рисковать просто по сути положено! Но вот в чем беда. Я же Дары Смерти сначала не ради тебя искал, а по работе. И отнести я их должен именно на работу, а не тебе. Иначе Магический Контракт, который я заключил с Бродериком Боудом, окажется нарушен.
– Я подумаю, как разобраться с этой проблемой, – решил Гарри. – Временно задержать передачу артефактов ты ведь можешь?
– Пока не заполучил третий – могу, – кивнул Блэк. – Только вот третий – Бузинная палочка – находится, по всем моим расчетам, аккурат у Дамблдора. А из бесед с Грегоровичем я понял, что для того, чтобы палочка сменила владельца, предыдущего надо победить. А как победить Дамблдора, вооруженного непобедимой палочкой, кажется, даже Темный Лорд не знает.
– Лучше не думать о палочке, пока мы не расколдовали Камень, – задумчиво произнес Гарри. – В конце концов, может оказаться, что Камень – не настоящий. Вот если мы сможем подтвердить у Камня воскрешающие свойства, тогда и будем думать, как завладеть палочкой. А пока она ни тебе, ни мне не требуется.
– Это еще не все, что я хотел тебе рассказать, – признался Блэк, засовывая руку в другой карман и извлекая оттуда на этот раз шкатулку с медальоном. – Эта штука, как и Камень, принадлежала Темному Лорду. Кричер рассказал мне, что Регулус, мой брат, погиб, пытаясь ее уничтожить. А ведь он и сам был Упивающимся Смертью! Что же за магия такая заключена в этом медальоне, что даже другим темным магам она не нравится?
– А открыть ты его не пробовал? – полюбопытствовал Гарри.
– Сам не пробовал – жить хочется, знаешь ли. Заставлял открыть Добби, которого я у Люциуса одолжил. Не получается, говорит. Я проверил – он и так, и эдак пытался… Тут какая-то хитрость, я думаю.
– Знаешь, – медленно проговорил Гарри, – с одним артефактом Темного Лорда я уже сталкивался… И это была не совсем приятная встреча. Если эти два заколдованы похожим способом, лучше их и дальше из шкатулок не вынимать.
– Ну, кольцо с Камнем вынуть рано или поздно придется, – философски заметил Сириус. – А Кричер перед смертью просил меня уничтожить медальон. Думаю, пока мы не развеем на нем Сам-Знаешь-Чьи чары, разломать украшение нам так и не удастся. Заодно потренируем противозаклятье на медальоне – его не жалко. И, если все получится, примемся и за Воскрешающий Камень.

~Глава 59~

Утро следующего после Рождества дня застало Сириуса и Гарри за разбором подарков. Все Дуэлянты сочли нужным подарить своему Мастеру хоть какой-нибудь пустячок, отчего Поттер оказался прямо-таки завален презентами. В результате Гарри чуть было не пропустил плотный зеленый конверт, коротко и ясно подписанный: «доброжелатель». Не рискуя читать послание от Темного Лорда при Сириусе, Гарри вернулся в свою комнату под предлогом поздравления с Рождеством своего питомца-бумсланга и только тогда вскрыл конверт. Из него выпал конвертик поменьше, из черной пергаментной бумаги, и записка.
«Мальчику-Который-Выжил.
Полагаю, нам с тобой пора встретиться. В черном конверте прилагается двусторонний портключ.
Лорд Волдеморт»
Гарри машинально смял записку в кулаке и задумался. Впервые он получал от Темного Лорда ничем не завуалированный приказ. Следовало ли его исполнить? С одной стороны, отправляться к Волдеморту было тревожно. Темный маг отнюдь не являлся фигурой, гарантировавшей безопасность при встрече с ним. Но неподчинение автоматически противопоставляло Гарри не только самому Темному Лорду, но и всем его сторонникам начиная с Эйвери и Квиррелла и заканчивая одноклассниками. При этом ни разу с момента возрождения – и некоторое время до этого события – поступки Волдеморта не несли Гарри зла. Да, темный маг манипулировал, хитрил, изворачивался, но, тем не менее, честно выполнял сделки.
Но зачем Тот-Кого-Нельзя-Называть завоевывал доверие слизеринца? Так ли просты были его мотивы, как казалось Поттеру? И уж ни в коем случае не следовало забывать о том, что политическая программа Темного Лорда, пункты которой подросток изучал в подшивках старых газет и тихих разговорах старших волшебников, не казалась наиболее подходящим путем развития магического мира. Если бы Волдеморт потребовал лояльности от Гарри, полностью ее он бы не получил. В ряды Упивающихся Смертью тринадцатилетнему школьнику вступать не хотелось.
С другой стороны, согласиться предстать перед глазами темного Господина все-таки следовало. Чтобы выяснить перспективы, уготованные будущим. Чтобы понять, просто так Темный Лорд называл себя «доброжелателем» или действительно являлся им. Чтобы узнать, все-таки врагом или союзником станет для Поттера Сами-Знаете-Кто. И еще – чтобы раскрыть одну тайну, интересующую Гарри с тех пор, как он впервые узнал о магическом мире.
Гарри решительно подошел к шкафу, переоделся из домашней одежды в строгую черную мантию, спрятал палочку в наплечную кобуру, несколько нервным движением пригладил взъерошенные волосы. Потом спохватился и, бросившись к столу, написал Сириусу короткую, но емкую записку, где пояснял, куда направился. Глубоко вздохнул, вскрыл черный конверт и сжал в руке выпавший оттуда золотой галлеон.

Волдеморта Гарри застал за написанием какого-то документа. Тот казался весьма погруженным в свое дело, и подросток не решился его отвлекать. Вместо этого он окинул взглядом помещение, в котором находился. Вне всякого сомнения, это была малая гостиная Малфой-менора. Следовательно, мистер и миссис Малфой знали о возвращении Темного Лорда. Интересно, в курсе ли Драко, что за гость обрел в его родовом доме убежище? Гарри готов был поспорить, что Драко ничего не знал. Что ж… тем хуже для него.
Огромная змея, размерами напоминающая анаконду, выскользнула из-под стола, за которым располагался Темный Лорд, и поползла к Гарри, пробуя раздвоенным языком воздух.
– Детеныш-ш-ш… – различил слизеринец в ее шипении. Отвечать Гарри не стал: кто знает, может Волдеморт будет против общения с его питомицей.
Наконец, Темный Лорд закончил письмо и встал. Алые глаза со змеиными разрезами зрачков вперились в худощавую фигуру замершего подростка, внимательно ее изучая. Гарри, не зная, куда девать руки, заложил их за спину, но мужественно выдержал пристальный взгляд величайшего темного мага Англии.
– Беллатрикс хорошо обучила тебя, – медленно произнес Темный Лорд. – Твой окклюменционный барьер практически безупречен.
Гарри с трудом удержался от того, чтобы не расширить в удивлении глаза. Легилименционного проникновения в свой разум он даже не заметил. В отличие от попыток Лестрейндж, вламывающейся в сознание как назойливый посетитель, Темный Лорд действовал аккуратно, точно крадущийся кот. Впрочем, Гарри не сомневался, что при желании Волдеморт мог бы пробиться сквозь окклюменционный барьер и исключительно грубой магической силой.
– Как мне обращаться к вам, сэр? – поинтересовался Гарри и вынужденно облизнул губы, осознав, что за те недолгие мгновения, что он стоял в малой гостиной, во рту у него пересохло от напряжения.
– Для начала «сэра» будет вполне достаточно, – усмехнулся Темный Лорд. – Впрочем, по истечении нашей беседы я рассчитываю на большее. Присядь!
Он махнул рукой в сторону кушетки и Гарри послушно плюхнулся на нее. Сам Волдеморт садиться не стал, а отошел к окну и замер у него, устремив взгляд в холодное зимнее небо. Из окна малой гостиной была видна конюшня Малфоев, где те содержали пару лошадей редкой породы липиззанер (*).
– У тебя когда-нибудь была собака, Гарри?
– Нет, сэр, – удивился вопросу Поттер.
– Но ты знаешь, чем они отличаются друг от друга? – Волдеморт не отрывал взгляда от вида за окном. – Существует два основных вида собак: породистые и непородистые. О первых мы знаем все и можем без запинки назвать качества, присущие той или иной породе. Так, овчарка непременно окажется хорошим сторожем, бультерьер – отличным бойцом, гончая – первоклассным охотником. Так же, судя по породе, мы сможем назвать и недостатки каждой из них: хрупкие тазовые кости у таксы, слабые легкие у борзых, ожирение у лабрадоров. Главное: приобретая породистую собаку, мы всегда знаем, что от нее ожидать – ведь это у нее в крови. А что же мы можем сказать о дворняжках? Да, среди них встречаются умные, смелые и сильные особи, с этим не поспоришь. И здоровье этих особей часто не в пример лучше, чем у породистых собак. Но у двух догов родится дог, у двух пуделей – пудель, у двух доберманов – доберман. И дети будут обладать всеми качествами своих родителей. А что родится у двух дворняжек? Что будет, если смешать в одной собаке родовое наследие четырех и более особей? Что она унаследует от своих предков? Какие качества? Какие болезни? Этого заранее не узнает никто.
Темный Лорд отвернулся от окна и посмотрел прямо на Гарри.
– То же самое и с грязнокровками, – сказал он. – Да, я слышал теорию магглолюбцев, что магглорожденные волшебники – на самом деле потомки сквибов, которых в незапамятные времена выслали из магического мира. Но что это доказывает? Лишь то, что в предках этих дворняжек были бракованные, потерявшие свою магию существа, которые поколение за поколением мешали свою кровь с магглами, в итоге совершенно случайно породив ребенка с проснувшейся в его крови магической силой. Магия грязнокровок – результат мутации, а не селекции. И что родится от таких мутантов, не может сказать никто. Передадут ли они свою магическую силу по наследству? Маловероятно. Обрати внимание, Гарри, сейчас в Хогвартсе учатся дети чистокровных волшебников, дети магглов и полукровки, одним родителем которых был чистокровный волшебник, а вторым – нет. Но ни одного ребенка двух грязнокровок в Хогвартсе нет. Как их нет в Дурмстранге, Бобатоне и других, менее известных школах.
Гарри нахмурился, припоминая. Прецедента, кажется, действительно не было. Даже у него самого магглорожденной матери противостоял чистокровный отец.
– Вот так и получается в итоге, – вздохнул Темный Лорд, – что грязнокровки крадут магию, предназначенную для чистокровных волшебников. Они учатся в наших школах, скрещиваются с дураками, возомнившими себя высокотолерантными личностями, и порождают полукровок, несущих в свою генах магическую смерть. До сих пор влияния чистой крови в полукровных детях было достаточно, чтобы нейтрализовать маггловкий яд. Но что будет, если истинные волшебники и дальше продолжат вступать в брак с недомагами? Я не хочу узнавать этого, Гарри. Думаю, ты тоже не хочешь этого узнавать.
Гарри сидел, широко раскрыв глаза и уставившись на темного мага с несколько ошалелым видом. В таком ключе на правильность принятия магглорожденных в Хогвартс он еще не смотрел. Подросток не чувствовал лжи в словах Темного Лорда, тот действительно верил в свои слова. Неужели магглорожденные действительно грозили магическому миру полным исчезновением?! Гарри слишком нравился Хогвартс и все прочее, связанное с волшебством, чтобы без дрожи представлять, как все это когда-нибудь исчезнет. Не потому, что магглы раскроют секрет магического мира, но потому, что от него в итоге не останется ничего, кроме горстки сквибов.
– Подумай нам моими словами, Гарри, – сказал Волдеморт, удовлетворенно наблюдая страх в глазах слизеринца. – Я не прошу тебя принимать решение прямо сейчас, но рано или поздно судьба магического мира ляжет и на твои плечи тоже, и тебе придется выбирать между толерантностью и выживанием. Я уверен, ты сделаешь правильный выбор. А пока мы поговорим о другом. Быть может, у тебя есть какие-нибудь вопросы, ответ на которые я смогу дать?
– Да, сэр. Есть, – Гарри с видимым усилием очнулся от размышлений о перспективах магического мира и вернулся в настоящее. – Я хотел бы узнать, почему вы хотели меня убить, сэр? И, если вы знаете, ответьте, почему я не умер?
– Это еще одна важная тема, на которую я хотел поговорить с тобой, – сказал Темный Лорд. – Несколько лет тому назад один из служащих мне волшебников подслушал одно пророчество. К моему сожалению, он услышал не все, но тогда знания первой фразы мне показалось достаточно: «Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда, рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца». Я решил устранить угрозу прежде, чем ребенок, рожденный в конце июля, станет достаточно взрослым, чтобы обрети то самое могущество, о котором говорилось в пророчестве. Однако – и это моя вина – я не учел особенностей материнской природы. Давая Лили Поттер шанс на спасение, я не ожидал, что она бросится наперерез Аваде Кедавре, погубив себя, но защитив своего сына. Жертва матери спасла тебя, Гарри, и обрекла меня на призрачное существование до тех пор, пока Квиринус Квиррелл не отыскал мой дух, блуждающий по лесам Албании… Вернувшись, я осознал свою ошибку.
Гарри стиснул зубы. Слушать, как сидящий напротив него темный маг рассуждает о смерти матери подростка, было неприятно. Желание отомстить прорывалось сквозь голос разума о том, что возможно – только возможно! – идеи Темного Лорда о магглорожденных не были лишены смысла. Гарри хотелось отомстить… но он не был бы слизеринцем, если бы показал, чего ему хочется. Он попытался сосредоточиться на словах Волдеморта.
– Ошибкой была попытка убийства меня, сэр?
– Ошибкой было решение начать действовать, не имея всей информации о пророчестве, – Темный Лорд еле заметно поморщился. – Возможно, в его следующей строке и был запрет мне пытаться тебя убить. Или же оно предрекало, что ты, невзирая на свою силу, все равно встанешь на мою сторону. В пророчестве могло быть все, что угодно, обещающее как славу, так и смерть. И прежде чем решать, что нам делать дальше, Гарри, ты должен поклясться, что достанешь это пророчество и принесешь его мне, чтобы мы вместе могли выслушать предначертанное.
– Я?! – изумился Гарри Поттер. Волдеморт позволил себе легкую улыбку.
– Именно ты. Пророчество хранится в специально отведенной для таких вещей комнате в Министерстве Магии, в Отделе тайн. Никто, кроме тех, кому предназначены слова пророчества, не сможет к нему прикоснуться. А сам я в Министерство Магии войти не могу, если желаю, чтобы мое возвращение продолжало оставаться тайной.
– Сэр, но разве меня пустят в Отдел тайн? – недоверчиво переспросил Гарри. – Ведь я просто ученик Хогвартса!
– Просто так не пустят, – согласился Темный Лорд. – Но Беллатрикс недаром обучает тебя, Гарри. Когда ты научишься быть быстрым, сильным и незаметным, только тогда ты проникнешь в Отдел тайн и возьмешь пророчество. Скорее всего, тебе будут мешать. Орден Феникса, организация, созданная Дамблдором для борьбы с моими идеями и для распространения магглофилии среди истинных волшебников… Ты знаешь об Ордене, Гарри?
– Сириус рассказывал мне, – кивнул тот. – Когда-то он тоже был членом Ордена Феникса.
– И должен им оставаться, если хочет сохранить доверие в стане своих бывших друзей, – заметил Волдеморт. – Тогда Сириус Блэк сможет стать твоим единственным проводником на пути к пророчеству. Иначе Орден, ночами стерегущий Отдел тайн, никогда не допустит тебя к правде. На взгляд Дамблдора ты еще слишком молод, Гарри, чтобы самостоятельно определять свою судьбу.
Молодым Гарри точно себя не чувствовал. Скорее, ему казалось, что он повзрослел на добрый десяток лет. Слишком много информации обрушилось сегодня на его голову.
– Что будет, сэр, если пророчество прозвучит не в мою пользу? – осмелился спросить он Темного Лорда. – Ну, если там будет указано, что меня все-таки надо убить?
– Сомневаюсь, что в пророчестве будет показано именно это, – качнул головой Темный Лорд. – Но даже если и так… когда ты принесешь пророчество, Гарри, мы с тобой дадим взаимный Непреложный Обет, в котором поклянемся не причинять друг другу вреда, скажем, в течение суток. Этого времени тебе хватит, чтобы принять решение: покинуть Англию со своим крестным и скрыться в неизвестности или же принять бой и, – тут он хмыкнул, – постараться меня победить. Но я не думаю, что до этого дойдет. Как правило, тексты пророчеств излишне туманны, и в них редко зашифровываются недвусмысленные приказания избранным. Но я вижу, наш разговор утомил тебя, Гарри. Тебе нужно многое осмыслить.
– Только еще один вопрос, сэр, – Гарри посмотрел прямо в глаза Темного Лорда. – Скажите, кем был тот маг, который рассказал вам первую часть пророчества?
– О, – с оттенком понимания в голосе произнес Волдеморт, – это был Северус Снейп.

(*) Липиззанер - редкая порода выведенных для военных целей австрийских белых лошадей.

~Глава 60~

В первый понедельник после Рождества Хогвартс – как и несколько других учреждений – навестили серые совы из службы бесплатной доставки. Первый выпуск журнала «Настоящий волшебник» достался далеко не всем ученикам, а в основном старшекурсникам; впрочем, прочитать новую прессу умудрились все.
Журнал оказался богат на разнопрофильную информацию. Начинался он, вопреки ожиданиям, со статьи рекламного характера:
«В этом году мало кто из волшебников, желающих идти в ногу со временем, сможет обойтись без стильного аксессуара – элегантных перчаток длиной выше локтя. Такие перчатки великолепно сочетаются с парадными и вечерними мантиями, а так же дают дополнительные тепло и комфорт, входя в ансамбль уличной одежды. В этом сезоне длинные перчатки должны быть в гардеробе каждой женщины, следящей за модными новинками. Для мужчин же свою несомненную ценность покажут митенки, то есть модели без пальцев, плотно обтягивающие предплечья и украшенные набивным орнаментом».
Дальше журнал переключался на статьи более серьезного характера. В частности, он рассказывал о появившейся в последнее время у чистокровных магов тенденции заказывать себе дополнительные волшебные палочки. В конце статьи любезно приводился список адресов тех мастеров, которые не считали, как почтенный Олливандер, что волшебника себе может подобрать исключительно одна палочка. Затем журнал демонстрировал ряд опросов работников Министерства Магии, проанализировав которые главный редактор журнала приводила печальную статистику магической неграмотности молодых волшебников. Сразу же следовало многостраничное интервью со старшим заместителем министра, некой Д. Дж. Амбридж, где та в подробностях описывала нововведения в процесс образования молодых англичан.
«Гл. ред.: Так вы считаете, мисс Амбридж, что маггловедение надо исключить из списка школьной программы?
Д. Дж. Амбридж: Разумеется, дорогая Рита! Изучение магглов должно происходить наглядно, в их, так сказать, среде обитания. Не рассказывают же на уроке ухода за магическими существами о лукотрусах или нюхлерах без наглядного примера! То же самое касается и существ, проходимых на уроке ЗОТИ. Нет, магглов следует изучать исключительно посредством наблюдения, однако не в школе, а на курсах повышения квалификации: в конце концов, мало кто из учеников Хогвартса столкнется с ними в живую; исключение составят лишь те, кто выберет себе специфическую профессию.
Гл. ред.: Но маговедение, по-вашему, должен знать каждый уважающий себя ученик?
Д. Дж. Амбридж: Не маговедение, а законы и этикет магического мира. Это те предметы, которые должен знать каждый волшебник. Многие магглорожденные, приходя в наш мир, считают, что наша законодательная база ничем не отличается от маггловской и сознательно избегают ознакомления с законом до тех пор, пока – пусть и случайно! – его не преступают. А об этикете и подавно никто не вспоминает. Представьте себе: например, на днях я видела, как несколько сотрудников Комитета по выработке объяснений для магглов пришли на работу в маггловской одежде! Конечно, когда я спросила их, почему они не в официальных мантиях, молодые бездельники заявили, что такова их маскировка. Но, хочу заметить, что в тот день обливиэйторы на вызовы не выезжали, а вот совещание в Отделе магических происшествий и катастроф проводилось, и корректировщики воспоминаний так и пошли на встречу с начальством в маггловской одежде!
Гл. ред.: Ужасно!
Д. Дж. Амбридж: Я уже даже не говорю о том, что в Отделе регулирования магических популяций сидят люди, имеющие весьма смутное понимание о потребностях тех или иных магических существ.
Гл. ред.: Уверена, министр Фадж поддерживает ваше стремление обогатить Хогвартс требуемыми знаниями в следующем году?
Д. Дж. Амбридж: Ах, но министр так занят в последнее время… Я не хочу отвлекать его, пока мой проект не будет полностью готов. Сейчас меня поддерживают несколько уважаемых членов попечительского совета Хогвартса, а также мой давний друг господин Декстер Эйвери, который, собственно, и предложил мне сделать шаг вперед, к интеллектуальному будущему магической Англии».

– Как тебе статья, Гарри? – поинтересовалась у однокурсника Панси Паркинсон, прочитав во время завтрака свой экземпляр «Настоящего волшебника».
– Не знаю… – задумчиво ответил Поттер. После Рождества он постоянно казался погруженным в какие-то свои мысли, не предназначенные для любопытства непосвященных. – А есть ли в ней резон?
– То есть, ты считаешь, что грязнокровок не следует учить пониманию нашего мира? – возмутилась Панси.
– Может быть, я считаю, что грязнокровок вообще не следует учить, – Поттер хмыкнул. – Хотя с другой стороны, если их не учить, то они могут начать учиться сами. И как этого избежать?
– Ты вообще о чем? – удивилась сидящая напротив Гарри Дэвис. Поттер рассеянно посмотрел на нее.
– Я пытаюсь представить, что произойдет, если перестать принимать магглорожденных на обучение.
– При Дамблдоре такого, боюсь, не случится, – пожала плечами Трейси.
– Ну, Дамблдор не всегда будет директором. Рано или поздно кто-нибудь другой займет его место. И тогда как раз встанет вопрос о магглорожденных. Куда их девать, если не учить?
– Это же очевидно! – фыркнула Паркинсон. – В гетто! И окружить их район магическим барьером, чтобы они не могли его переступить.
– Кажется, такое планировалось еще при жизни Основателей, – добавила Дэвис, – которым магглорожденные волшебники изрядно попортили репутацию, проявляя свою силу перед безграмотными магглами. Салазар Слизерин даже начал постройку специального жилья для магглорожденных, но тремя остальными Основателями было решено вместо этого принимать грязнокровок в школу наравне с чистокровными волшебниками. Тогда Слизерин и покинул Хогвартс, а место, где он строил, позднее заняли гоблины и организовали там филиал Гринготтса.

– Мистер Поттер, зайдите на минуту ко мне в кабинет, – попросил Снейп, отловив подростка на перемене между ЗОТИ и трансфигурацией. Поттер сверкнул очками, но покорно последовал за деканом в подземелья.
Пропустив слизеринца в свой кабинет и закрыв за ним дверь, Северус жестом предложил Поттеру сесть на стул, а сам встал напротив него, скрестив руки на груди.
– Вы ведь читали «Настоящий волшебник», верно, мистер Поттер? – поинтересовался Снейп. Гарри согласно кивнул, скрывая в опущенных глазах неприязнь, которую он начал испытывать к декану после того, как узнал, кто подставил под удар Темного Лорда его семью, рассказав злополучную часть пророчества.
– Я не ошибусь, если предположу, что под «уважаемыми членами попечительского совета» госпожа Амбридж подразумевала и вашего крестного?
– Он мне не докладывался, сэр, – уведомил зельевара подросток.
– А сами вы как относитесь к данному интервью?
– Полностью с ним согласен, сэр, – не стал разочаровывать декана Гарри. – Мне, как выросшему среди магглов, такой предмет как законы и этикет магического мира в свое время весьма бы помог. Не пришлось бы лишние часы сидеть в библиотеке, выискивая нужную информацию.
– Логично, – сухо одобрил Снейп выводы слизеринца. – Но я позвал вас по другой причине. Не кажется ли вам, что столь активная инициатива Сириуса Блэка, как помощь в составлении учебной программы следующего года, несколько выходит за рамки решения никуда не вмешиваться, которое он высказал при нашей последней беседе?
– Не кажется ли вам, сэр, что ваша настойчивая заинтересованность будущим моего крестного несколько выходит за рамки обычной любознательности? – Гарри Поттер откинулся на спинку стула и вызывающе посмотрел на зельевара. Северус вздернул бровь.
– Моя обеспокоенность вашими проблемами вызывает у вас неприятные ассоциации, мистер Поттер?
– Скорее, неприятные подозрения, сэр.
– А у меня есть повод испытывать подозрения?
– Ну, я не поручусь за отсутствие у вас паранойи, сэр, так что этот вопрос не имеет смысла.
– Вы за что-то злы на меня, мистер Поттер? – спокойно спросил Снейп. – Я не припомню, чтобы вы раньше вели себя подобным агрессивным способом.
– Я кое-что узнал о прошлом на рождественских праздниках, сэр. В частности то, что оно периодически напоминает о себе. Скажите, это ведь вы рассказали о пророчестве Темному Лорду, лишив моих родителей шанса на счастливую жизнь? Вы настолько ненавидели их? Сириус говорил, что вы враждовали в школе, но я никогда не думал, что школьная вражда может подвигнуть на такое изощренное отмщение.
– Откуда вы узнали… – задохнулся Снейп.
– Ну, вы сами только что подтвердили мою правоту, – и не подумал раскрывать свой источник Поттер. – Можете считать, что я сложил два и два.
– Только из слухов узнать о пророчестве было невозможно! – Северус уже овладел собой и теперь взирал на Поттера со все нарастающим подозрением. – Ваш крестный о нем не знал, а Дамблдор вряд ли считает вас достаточно взрослым, чтобы знать о таких вещах.
– Так директор тоже знает, сэ-э-эр? – протянул Гарри. – И двенадцать лет назад он вызволил вас из Азкабана потому, что вы все ему разболтали?
– Не переводите стрелки, мистер Поттер, – не поддался на провокацию Снейп. – Откуда вам известно о пророчестве?
– Из первоисточника, – моментально солгал Гарри. – Не будете же вы утверждать, что пророчество произнес Дамблдор, а вы всего лишь при этом присутствовали?
– Я прекрасно осведомлен о том, что пророки своих слов не запоминают, – заметил Снейп. – Вернемся к прежней теме. Я вам про пророчество не говорил. Дамблдор, осмелюсь заявить, тоже. Блэк о пророчестве не знал, а сама пророчица своих слов не помнит, – Северус заложил руки за спину и шагнул к слизеринцу. – Остается лишь одно лицо, так или иначе знающее о существовании пророчества. Скажите… вы беседовали с Темным Лордом, мистер Поттер?
И прежде чем Гарри успел произнести хотя бы слово в свою защиту, Снейп вытянул вперед палочку, которую, держа руки за спиной, незаметно освободил из рукава, и выкрикнул:
– Легилименс!
Окклюменционный блок, поставленный Поттеру усилиями мадам Лестрейндж, едва выдержал.

– Добро пожаловать, Сириус, – тепло поприветствовал Дамблдор входящего в его кабинет Блэка.
– Добрый день, директор, – Сириус огляделся. Помимо него сегодня на внеочередном собрании Ордена Феникса присутствовали Хмури, МакГонагалл и Тонкс. Снейпа, к счастью, не было.
– Рад, что ты наконец одумался, Блэк, – хлопнул Сириуса по спине Хмури. – Я знал, что долго ручкаться с Упивающимися ты не станешь.
– Крестник прежде всего, – развел руками улыбающийся Блэк. – Хотя я и благодарен Малфоям за то, что они вытащили меня из Азкабана.
– А они что-нибудь говорили о возрождении Сам-Знаешь-Кого? – влезла любопытная Тонкс.
– Если они что и знают, то мне не докладывали, – покачал головой Сириус. – Вообще, такое чувство, будто никто из Его сторонников ничего не знает. Вроде и шушукаются, и мосты старой дружбы наводят, но все неуверенно как-то, словно не знают, а нужно ли это вообще. Я сначала хотел последить за ними, втереться в доверие, разузнать может чего, но не вышло. Шпион из меня, похоже, как из Шизоглаза балерина.
– Боюсь, сейчас наблюдение за сторонниками Волдеморта не выявит никаких странностей, – сказал Дамблдор. – По-видимому, пока он скрывается даже от своих слуг. Сейчас же, насколько я знаю Тома, первостепенное значение для него имеет некий… предмет, полнота знаний о котором ему скоро понадобится.
– Это вы о пророчестве сейчас? – переспросил Сириус и, встретив в ответ недоверчиво-удивленный взгляд, пояснил: – Сейчас о нем только и разговаривают. Уж не знаю, с кого это пошло, а мне Эйвери сболтнул, что есть вроде бы в глубинах Отдела тайн зал с пророчествами, и одно из них аккурат про Гарри и Темного Лорда сделано. И будто бы тот, кто первым его заполучит, и узнает, как второго победить. Ну, я заинтересовался, сходил в Отдел тайн, благо по работе доступ туда имею, и натолкнулся на Артура Уизли, который якобы просто отдохнуть пришел, а то, что около Отдела тайн – так это совершенно случайно. Так я и понял, что о пророчестве этом на обеих сторонах уже знают.
Члены Ордена Феникса переглянулись.
– Да, мы кое-что знаем о пророчестве, – мягко сказал Дамблдор. – Более того, я удивлен, что вы с Ремусом не были посвящены в эту тайну, вы ведь были лучшими друзьями с Джеймсом и Лили. С другой стороны, нам очень повезло, что Поттеры не раскрывали свою тайну даже самым близким, иначе Питер мог бы стать тем самым, кто донес бы до Волдеморта полный текст пророчества. Не буду скрывать, что знаю, о чем говорится в пророчестве, но раскрывать его текст и тем самым подвергать Гарри излишней опасности не буду. А вынести из Отдела тайн пророчество никто не сможет, кроме самого Гарри и Волдеморта. Но Том лишний раз рисковать не будет и в Министерство не сунется. Что до Гарри… хотел бы я его предупредить, но, боюсь, мальчик не совсем мне доверяет.
– Не переживайте, директор, – весело заявил Сириус. – Я не я буду, если не заставлю крестника пообещать, чтобы ни за каким пророчеством он не совался.
– Лучше вообще ничего не говорить Гарри, – поправила Блэка Минерва. – Будет лучше, если он просто не будет знать о пророчестве.
– Готов поспорить, что он о нем уже знает, – ухмыльнулся Блэк.

~Глава 61~

В следующий раз компания, состоящая из Амбридж, Яксли и Эйвери, собралась уже накануне пасхальных праздников. Вместе с ними дом Декстера посетили Проспер Селвин и Люциус Малфой.
– Значит, министр Фадж не принял вашу программу обучения, Долорес? – уточнил Люциус. – Прискорбно. Попечительский совет единодушно голосовал за нее.
– Министр считает, что увеличение объема знаний школьников пагубно скажется на их образе мышления, – недовольным тоном ответила женщина. – Корнелиус подозревает, что данная программа позволит директору Дамблдору внести некоторые свои коррективы в процесс образования, благодаря чему настроит против Министерства весь Хогвартс.
– Но как это возможно? – удивился Селвин. – Вы же не предлагали обучать хогвартских школяров темным искусствам, к примеру! Всего-то и дел: заменить наиболее некомпетентных учителей, увеличить объем преподаваемой истории, рассказать о законах нашего мира. Как с таким набором можно настроить кого-то против чего-то?
– Министр Фадж смотрит на картину шире, чем мы, – покачала головой Долорес. – Там, где я предлагаю обучать молодежь магическому законодательству, Корнелиус видит ухищрения, призванные это законодательство изменить. Будто бы Дамблдор планирует преподавать предмет так, чтобы ученики непременно поняли: законодательство нуждается в радикальном пересмотре. Причем, в пересмотре не в пользу Министерства.
– Но ведь этикет и законы магического мира предполагаете вести вы сами, – Эйвери изобразил на лице легкое удивление. – Неужели министр не доверяет вам?
– Должна признаться, Декстер, это меня изрядно расстроило, – поджала губы женщина. – Мне кажется, что за те годы, которые я проработала в Министерстве, я заслуживаю хотя бы толики доверия.
– Никто из нас не считает вас некомпетентным работником, Долорес, – заверил Амбридж Люциус Малфой. – Но, быть может, Корнелиус поменяет свое решение, когда пройдет достаточно времени, чтобы вдуматься в предложенные вами идеи?
– И так прошло уже несколько месяцев, – проворчал Яксли. – Фадж слишком нерешителен. Если даже уважаемая старшая заместительница министра не может заставить его менять мир к лучшему, что уж говорить обо мне с моей реформой Сектора борьбы с неправомерным использованием магии, предусматривающей обучение Обливиэйту каждого волшебника старше семнадцати лет?
– Если министр не желает перемен, – задумчиво произнес Эйвери, – то и перемены вполне могут не желать такого министра.
– На что вы намекаете, Декстер? – возмущенно вскинулась Амбридж.
– Только на то, дорогая Долорес, что волшебный мир постоянно прогрессирует, оставляя позади тех, кто желает стагнации. Министр, очевидно, не готов к грядущим переменам. Следовательно, имеет смысл заменить министра.
Амбридж закашлялась и укоризненно посмотрела на Эйвери.
– И кто же достаточно компетентен, любезный Декстер, чтобы встать во главе магической Англии? Если мы сейчас потребуем в Визенгамоте перевыборов, на место Фаджа взойдет Скримджер, являющийся, судя по слухам, еще более консервативным человеком, нежели Корнелиус.
– А как насчет вас самих, Долорес? – заинтересовался Селвин. – Вы лицо близкое к руководству Министерством. Неужели вы не попробуете выдвинуть свою кандидатуру?
– Боюсь, для этого у меня слишком много недоброжелателей, Проспер, – покачала головой женщина. – Та же Амелия Боунс скорее проголосует за свою кандидатуру, чем за мою.
– Я могу повлиять на мнение Амелии, – вмешался Люциус. – Но в чем-то мисс Амбридж права. Визенгамот вряд ли поддержит старшую заместительницу министра, рассудив, что политические программы двух столь близких человек будут слишком похожи, чтобы менять одну на другую. Так же, по причине изрядного количества завистников, в роли министра не смогу выступить и я: маги, поддавшиеся влиянию Дамблдора, наверняка развяжут против мня целую кампанию, в ходе которой моя репутация может весьма пострадать.
– Я также не подхожу для этой роли, – заметил Проспер, – потому что, так же как и Долорес, являюсь лицом заинтересованным. Мое выдвижение вперед скорее выставит на поверхность зависть подчиненного к своему начальнику, чем вызовет у Визенгамота ощущение правильности происходящего. Да и поддержка программы Долорес окажет мне дурную услугу: ведь мы, хоть и дальние, но все же родственники.
– Я могу попробовать подыскать наилучшую кандидатуру на роль нового министра, – предложил Рудрайг Яксли. – Один мой коллега по работе, Пий Толстоватый, на мой взгляд, содержит в себе все качества министра. Его необходимо лишь слегка подтолкнуть, чтобы он начал оказывать нам поддержку.
– Гораздо удобнее сделать несколько иначе, – предложил Эйвери свою идею. – Человек на посту министра, никак не относящийся к нашему кругу, заставит нас прилагать излишние усилия для его уговоров и контроля, в то время как наши умения будут куда более полезны в несколько иных областях. Та же Долорес, если ее программа будет одобрена, в следующем году будет вынуждена покинуть Министерство ради преподавания в Хогвартсе, и старшим заместителем министра станет Селвин. Сможет ли он в одиночку влиять на изначально нейтрального ко всем идеям министра? Я не хочу недооценивать тебя, Проспер, но и переоценивать я тебя тоже не буду.
– Действительно, лучше было бы, чтобы министр сразу же был настроен благожелательно к нашим проектам, – согласился Проспер с Декстером. – В таком случае у нас окажется больше свободных игроков, а поддержка министра позволить нам внести ноту официальности в будущие начинания. Не знаю как вы, господа, но я в нашем круге вижу только одну кандидатуру, изначально не связанную с министерской оппозицией, а также не имеющую за спиной репутацию всеобщего врага.
– А почему бы мне действительно не попробовать? – улыбнулся Эйвери.

Гарри давно ждал этого дня. Момента, когда Дамблдор покинет Хогвартс и направится в Министерство на собрание Визенгамота. Такие собрания, как правило, затягивались надолго, поэтому у Поттера было полно времени в запасе. Пароль к горгулье, охраняющей вход в директорский кабинет, Гарри узнал заранее, наблюдая под дезиллюминационным заклятием за проходящими в кабинет учителями.
– Тыквенные котлокексы! – сказал он, и горгулья отъехала в сторону, а стена за ней раздвинулась на манер ворот. За стеной обнаружилась винтовая лестница, движущаяся вверх наподобие эскалатора. Гарри в мантии-невидимке и под наложенным для полной необнаружимости дезиллюминационным заклинанием ступил на ступени лестницы и плавно поехал вверх.
В кабинете директора Гарри уже бывал – пил там чай на первом курсе, когда Дамблдор пытался уговорить Гарри не ехать на Рождество в Малфой-менор. На взгляд слизеринца, в кабинете ничего не изменилось. Это была просторная круглая комната с замысловатыми медными и серебряными механизмами, вращающимися и изредка фыркающими паром, просторным столом с ножками в форме звериных лап и массивным креслом. На стенах были развешаны главные враги воров – портреты прежних директоров и директрис Хогвартса.
– Обскура! – еле слышно прошептал Гарри, направляя свою волшебную палочку на ближайший портрет. Темная повязка плотно обхватила голову нарисованного на портрете человека. Тот схватился за нее руками, пытаясь стащить, но Гарри в этот момент уже накладывал заклинание на следующий портрет, а затем еще на один. Он не рисковал быть ненароком узнанным из-за своей небрежности по отношению к нарисованным шпионам. Воровство Дамблдор, конечно, обнаружит рано или поздно, но сам вор должен оставаться неизвестным.
Закончив с портретами, Гарри прокрался к полкам с многочисленными манускриптами, расставленными в кажущемся беспорядке. Сириус посоветовал крестнику искать самую древне выглядящую книгу, в кожаном переплете, красную или черную. Поттеру пришлось перебирать корешки книг не менее десяти минут, прежде чем ему попался искомый талмуд. К счастью, книга не оказалась зачарована охранными темными чарами, поэтому вопить или кусаться она не стала. Гарри прятал книгу под мантию и попытался вернуть полки в то же состояние, в котором они были до поиска.
– Альбус! Вы уже вернулись? – раздался со стороны лестницы, ведущей вниз, голос профессора МакГонагалл, и Гарри испуганно замер. – Альбус, кажется, вы забыли закрыть проход в ваш кабинет!
Голос профессора трансфигурации приближался, следовательно, она уже поднималась по движущейся лестнице. Слизеринец-злоумышленник прижался к стене прямо напротив выхода и замер, стараясь даже не дышать. МакГонагалл прошла мимо него в каких-то сантиметрах, едва не задев полы невидимой мантии.
– Альбус? – она огляделась и ахнула, обнаружив черные повязки на лицах портретов.
– Скорее, профессор! – подал голос портрет Финеаса Найджелуса Блэка. – Освободите нас! Какой-то шутник прокрался в кабинет директора и лишил нас зрения!
– Это был не шутник, а злоумышленник! – возразил портрету Финеаса портрет Армандо Диппета. – Наверняка воришка или того хуже!
– Воришка в Хогвартсе? – удивилась МакГонагалл, одним взмахом волшебной палочки освобождая все портреты разом. – Быть этого не может!
– А вы проверьте, не пропало ли чего, – предложил портрет Диппета Минерве. – Видеть мы ничего не видели, но прекрасно слышали какое-то шуршание.
– Кажется, оно слышалось в углу, противоположном выходу, – добавил портрет Блэка. – Возле Омута Памяти.
Пока портрет дальнего родственника Сириуса отвлекал профессора МакГонагалл предложением проверить целостность бутылочек с воспоминаниями, Гарри на цыпочках, не выпуская из рук «Секреты темных искусств», прокрался вниз по лестнице и припустил бегом к туалету Плаксы Миртл. В Тайной Комнате искать темнейшую из темных книг уж точно не будут.

На следующей неделе Гарри отпросился у директора к Сириусу на выходные. Можно было бы, конечно, взять разрешение и у декана Слизерина, но со Снейпом, после попытки легилименции, Гарри оставаться наедине категорически отказывался. Простить подобное вмешательство в собственную личную жизнь Поттер не мог. К тому же ему до сих пор периодически снились кошмары о том, как хогвартский зельевар узнает всю подноготную общения Гарри с Темным Лордом. То, что в тот раз Снейп так и не сумел пробить окклюменционный барьер, сны не останавливало.
Директор показался Поттеру достаточно благодушным для человека, который и подозревает, что его обокрали. Выходит, либо Дамблдор так до сих пор и не заметил пропажи, или ловко притворялся, что ничего не случилось – причем Гарри считал верным именно второй вариант. Впрочем, никаких улик против слизеринца у директора точно не было.
К Сириусу Гарри отправлялся не просто так, а из-за осенившей его гениальной идеи про то, как выкрутиться из положения, в которое ставил Блэка Магический Контракт, заключенный с его начальником. Сириусу нужно было отдать Дары Смерти главе Отдела тайн? Пожалуйста, нет ничего проще!
Вспомнив о Дарах, Гарри внимательно оглядел лежащую на директорском столе палочку Дамблдора, длинную и узловатую. Бузинная она была или же нет, определить слизеринский третьекурсник не брался, способов завладеть ей он также не находил. Оставалась ждать и питать надежду, что рано или поздно подростку подвернется подходящий случай для экспроприации третьего Дара Смерти.
– Гриммауд-Плейс! – отчетливо произнес Поттер, шагая в камин в кабинете директора.
– Гарри! – обрадовался Сириус, вскакивая с дивана в гостиной дома Блэков и бросаясь к крестнику. – Рад тебя видеть! – он крепко обнял крестника и внимательно посмотрел на него. – А что ты тут делаешь в разгар учебного времени?
– Намереваюсь решить твою проблему, – усмехнулся Поттер. – Принеси мне кольцо с Воскрешающим Камнем.
– Будь аккуратнее с ним, – предупредил Сириус. – Проклятие все еще не снято.
– Я всегда аккуратен, – фыркнул Поттер, но совету крестного последовал и коробочку с артефактом принял осторожно, как взрывчатое зелье. Положил на кофейный столик перед собой, открыл, нацелился на кольцо волшебной палочкой и скомандовал: – Джеминио!
Кольцо вместе с коробочкой замерцало и раздвоилось на два одинаковых предмета.
– Вот! – торжествующе сказал Гарри, доставая из сумки с учебниками, которую он принес с собой, мантию-невидимку. – А вот это – тоже копия. Мне пришло в голову использовать заклинание Умножения, когда я копировал в библиотеке страницы кое-каких книг для своего Ду… для своих друзей, в общем. Настоящие Дары Смерти мы оставим у себя, а копии ты принесешь в Министерство. Ведь в твоем Магическом Контракте нигде не было указано, что тебе запрещено приносить копии предметов вместо оригиналов?
– То, что мне разрешено их принести, там тоже не было указано, – неоптимистично заметил Сириус.
– А если ты и сам не будешь знать, где копия, а где оригинал? – предложил Гарри. – Мало ли кто до тебя мог случайно не те вещи в Министерство принести? Если бы Контракт не включал шанс на ошибку, невыразимцы давно бы вымерли.
– Так это случа-а-айно, – тоскливо протянул Сириус. – А тут – налицо намеренный подлог артефактов. Если я знаю, что у меня в руках копия, где же тут случайность?
– Ну, так давай сами создадим случайность, – не сдавался Гарри. – Ты выйди, а я снова на кольцо и мантию Джеминио наложу. А потом ты сам, без моей подсказки, выберешь тот из артефактов, который читаешь подлинным, и отнесешь в Министерство. И скажешь: взял в том виде, в котором было, но не ручаюсь, что это не подлог. Все ведь честно получается!
– Ну, хорошо, – с сомнением в глазах Сириус вышел из гостиной, подождал с минуту и вернулся. Гарри с каменным выражением лица предъявил крестному две шкатулки и две мантии-невидимки.
– Вот эта и вот эта, – решился Блэк, хватая ближайшие к нему артефакты и пытаясь угадать по лицу Гарри, не взял ли он случайно оригиналы. Ведь ошибиться так легко! И не проверишь, настоящие или нет, пока не сдашь их на экспертизу в Министерство Магии.
Гарри сохранял бесстрастное выражение лица. Он совершенно не беспокоился за выбор Сириуса, ведь на самом деле на столе лежало две копии кольца и две копии мантии-невидимки. Оригиналы Поттер уже предусмотрительно убрал в свою сумку.

~Глава 62~

– Вы облажались, – сообщил Сириусу его начальник, Бродерик Боуд. – Мантия-невидимка и Камень, которые вы нам принесли – ничто иное как низкокачественные подделки, созданные трансфигурационным заклинанием. Скорее всего, это было Джеминио. Вы уверены, что волшебники, от которых вы получили эти артефакты, не могли проделать что-нибудь подобное?
– Ну, только если я этого не видел, – вздохнул Сириус. – Изначально Мантия и Камень, которые я заполучил, выглядели совершенно настоящими.
– То есть, вы полагаете, что вор, похитивший артефакты, не являлся одним из хозяев Даров Смерти?
– Точно не скажу, – нахмурился Сириус. – Я же не видел, как артефакты подменивают! Хотя вполне допускаю, что артефакты и не меняли вовсе, а просто мне сразу подсунули подделки, затуманив голову Конфундусом.
– И при этом вы поклялись хозяевам Мантии-невидимки и Воскрешающего Камня хранить их имена в тайне?
– Только владельцу Мантии, – поправил Блэк. – У Воскрешающего Камня вообще никакого хозяина на тот момент не было. Я указывал в рапорте, что нашел его в руинах.
– Да, там было что-то такое, – припомнил Боуд. – Но ведь кто-то же его туда положил?
– А вы думаете, что артефакты мне подменил истинный владелец Воскрешающего Камня? – удивился Сириус.
– Вполне может быть, – Бродерик задумчиво постучал пальцами по своему столу. – И, может быть, имени вора мы так и не узнаем – по крайней мере, в этом столетии. Что ж… в любом случае, нам с вами, мистер Блэк, придется попрощаться.
– Вы меня увольняете?
– Вы показали себя некомпетентным сотрудником. Потерять артефакты, да еще после их кропотливого поиска… такого в Отделе тайн никогда не было.
– И вы не дадите мне второго шанса? – Сириус умоляюще посмотрел на своего шефа.
– Боюсь, что нет, мистер Блэк. Отдел тайн – не та организация, в которой возможно исправлять свои ошибки. Ваш промах и так пагубно сказался на многомесячном исследовании мифологической силы Даров Смерти.
– Ну и ладно, – широко улыбнулся Блэк. – Я на вас не в обиде, мистер Боуд. Надо – так надо. Найду себе и другую работу, какие мои годы?
– Я рад, что вы так оптимистично настроены, мистер Блэк, – серьезно сказал Бродерик. – Потенциал у вас все же имеется. Рекомендую вам попробовать себя в Отделе международного магического сотрудничества. Вы достаточно коммуникабельны, чтобы им подойти.
– Благодарю за совет, – Блэк еще раз улыбнулся и вышел. И нос к носу столкнулся с Кингсли Шеклболтом.
– Сириус, как хорошо, что я тебя встретил! – обрадовано произнес темнокожий аврор. – Мне сегодня выпал жребий охранять проро… сам-знаешь-что, а у нас чрезвычайная ситуация! Мне срочно надо аппарировать отсюда. Посторожишь, пока меня не будет, зал с сам-знаешь-чем?
– Конечно, мне не сложно, – кивнул Сириус. – Но хоть скажи, что случилось?
– Упивающиеся Смертью атакуют Азкабан!

Атака Азкабана была запланирована аккурат на первое июня. Участвовало тринадцать Упивающихся Смертью, исключая новообращенных Флинта, Паркинсона и Забини, а также Грейбека, который дементоров боялся просто панически. Возглавлял атаку сам Темный Лорд.
– Охранников-людей не убивать, – коротко приказал он. – Обездвижить и наложить Обливиэйт, чтобы они не вспомнили нападавших. Насчет прочих случайных свидетелей… решим на месте.
Без маски из Упивающихся была только Беллатрикс – ей-то чего бояться? Волдеморт, планирующий не выдавать своего возвращения в магический мир, посчитал, что будет лучше, если прессе запомнится лицо Лестрейндж. Пусть атаку Азкабана возложат на нее – дескать, пыталась вытащить мужа и его брата. А зачем открывала и остальные камеры? Ну, это же безумная Беллатрикс, что с нее взять. Хотела хаоса.
– Стойте! Я… – потянувшегося было за дежурным портключом охранника врат Азкабана смело в сторону тройным Ступефаем. В выскочивших на шум четырех авроров-стражников полетели три Петрификуса Тоталуса и одно Круцио от Беллатрикс. Находившийся к ней ближе всех Эйвери отобрал у женщины палочку, снял Пыточное проклятие и оглушил вопящего охранника. Лестрейндж злобно зыркнула на Декстера, но промолчала – тот был прав, на развлечения времени не было.
Темный Лорд первым вошел во врата Азкабана. Метнувшиеся было в его сторону дементоры остановились от повелительного жеста руки.
– Сделка, – предложил Волдеморт.
Темные безглазые существа в истрепанных балахонах соединились в плотную группу и зашелестели, словно бы обдумывая вслух, стоит ли разговаривать с пришельцем извне. Наконец одна фигура, наиболее высокая, отделилась от стаи и приблизилась к Темному Лорду.
– Что за с-с-сделка? – прошипел дементор.
– Вам понравитс-с-ся, – в тон ему ответил Волдеморт. – С-с-свобода. Когда в Англии воцарится моя влас-с-сть, я дозволю вам покидать с-с-стены Азкабана и охотиться на магглов с-с-сколько угодно.
– А как же с-с-секретность? – в голосе дементора скользнула усмешка. – Вы же боитес-с-сь, что магглы узнают про существование магии?
– Они все равно вас не видят, – медленно улыбнулся Волдеморт. – А чего они не видят – их не пугает.
Дементор отлетел к своим собратьям, терпеливо ждущим, когда закончится разговор, и зашептал, совещаясь. Темный Лорд невозмутимо стоял в ожидании ответа, не обращая внимания, что его Упивающиеся Смертью еле вытерпливают жуткий холод и душевные терзания, охватывающие каждого в присутствии дементоров. Наконец, главный дементор вернулся к Темному Лорду.
– Мы с-с-согласны, – прошипел он. – Мы пропустим вас-с-с к заключенным. Мы не тронем вас-с-с.
– Нас и тех, кого мы заберем с собой, – поправил Волдеморт.
– Хорош-ш-шо, – в голосе дементора послышалась толика досады. – Их тоже пропус-с-стим.
Темный Лорд слегка кивнул и уверенно шагнул вперед. Дементоры расступались перед ним, разлетаясь в стороны. Упивающиеся Смертью двинулись следом за своим Господином – сначала неуверенно, но потом, обнаружив, что дементоры действительно их игнорируют, все более и более смело. К тому времени, когда процессия дошла до тюремных камер, сторонники Темного Лорда уже вполне освоились.
– Вперед! – радостно скомандовала Беллатрикс, первой бросившись сносить заклинанием Бомбардо замки с решеток камер. На сей раз никто не постеснялся последовать ее примеру. Упивающиеся рассыпались в стороны, открывая все камеры без разбора, радуясь своим и предлагая прочим вступить в ряды последователей Господина. Мелькнуло зелеными вспышками пара Убивающих проклятий: некоторые узники оказались или сумасшедшими или особо праведными, отказываясь вставать на сторону Темного Лорда во имя каких-то иных идеалов. Свидетели же Упивающимся были не нужны.
Беллатрикс наконец-то нашла камеру, в которой был заключен ее муж, и полезла обниматься.
– Ну и запах от тебя, Руди, – насмешливо сказала она. – Ты весь просто пропитался Азкабаном.
– Отмоюсь, – глаза покидающего свою тюрьму мага горели воинственным огнем. – Темный Лорд с вами?
– Да, – счастливо улыбнулась женщина. – Он вернулся, Руди! Он обещал – и вернулся!
Сам Волдеморт приблизился к камере, в которой ранее сидела Беллатрикс. Игорь Каркаров, услышавший шум в районе входа в Азкабан, загодя выпил Оборотное зелье и сейчас находился в облике Лестрейндж. Увидев своего Господина, Игорь упал на колени и торопливо заговорил:
– Мой Лорд! Простите меня, мой Лорд! Я знаю, я не должен был никого выдавать Визенгамоту, но я же думал, что вы погибли! У меня просто не оставалось иного выбора, мой Лорд! Я хотел, я должен был оставаться на свободе, чтобы… чтобы растить и воспитывать новое поколению волшебников. Вы же были в Дурмстранге, мой Лорд! Вы видели, как там все устроено!
– Тс-с-с, Игорь, не шуми, – Волдеморт поморщился. Видеть Беллатрикс, в которую был превращен Каркаров, столь унижающейся… это было несколько непривычно.
– Мой Лорд!.. – Каркаров замер, стоя на коленях и сжимая в руках прутья решетки своей камеры.
– Я милосерден, Игорь, – произнес Темный Лорд, удостоверившись, что его внимательно слушают. – Милосерден и справедлив. Ты выполнил свой долг Упивающегося, согласившись заменить в камере Беллатрикс. И хотя ты предал своих друзей, рассказав в Министерстве об их верности мне, я допускаю, что тебя можно простить и понять. В чем-то, возможно, ты был прав: в Дурмстранге действительно есть то, что мне нужно.
Каркаров облегченно выдохнул, и на лбу его, несмотря на леденящий холод азкабанских стен, выступила испарина. Однако Волдеморт еще не закончил.
– Но я также и справедлив, Игорь, – напомнил он. – И хотя я могу простить тебе твое предательство, кое-кто из моих верных друзей, – тут он приподнял уголки губ в намеке на улыбку, – может думать иначе. Я думаю, будет справедливо предоставить твою судьбу на их суд.
И Темный Лорд отступил в сторону, пропуская вперед Барти Крауча-младшего, с темной улыбкой поигрывающего своей волшебной палочкой. Волдеморт развернулся и пошел дальше, к другим камерам, не обращая внимания на раздавшийся за его спиной крик.

Гермиона нашла Джинни в туалете для девочек, где юная слизеринка рыдала, скорчившись на полу возле раковин.
– Джинни! Что с тобой?! – Грейнджер взволновано переминалась с ноги на ногу. Подругу, по ее логике, следовало обнять и утешить, но примет ли Джинни подобную фамильярность?
– У нас сейчас экзамен был первый, – сквозь слезы проговорила рыжая, – по трансфигурации! А я… я его проспала-а-а!
Уизли достала из кармана мантии большой клетчатый платок, высморкалась и зарыдала еще пуще прежнего.
– Ну, не переживай ты так, – попробовала успокоить Уизли Гермиона. – Уверена, профессор МакГонагалл разрешит тебе сдать экзамен попозже…
– Ага, как же! Разрешит она! – Джинни шмыгнула носом. – Она даже гриффиндорцам поблажек не делает, а меня, слизеринку, тем более не допустит! И мне придется оставаться на второй год! А я и так уже один год пропустила…
Гермиона нахмурилась. Проблема Джинни казалась серьезнее, чем один пропущенный экзамен, пусть и по трансфигурации. К тому же Грейнджер не помнила, действительно ли практиковались в Хогвартсе пересдачи пропущенных экзаменов или же нет. Но даже если и практиковались… К Джинни, как и к гриффиндорке Луне Лавгуд у преподавателей установилось какое-то необычное отношение. Джинни рассказывала, как пару раз подслушивала возле учительской касающиеся ее разговоры. Вроде бы преподаватели выражали сомнение, смогут ли две девочки с сильнейшим Обливиэйтом учиться наравне с остальными. Не повредило ли заклинание области мозга, отвечающие за запоминание уроков? Смогут ли Уизли и Лавгуд стать успешными ученицами?
В общем, то, что Джинни проспала экзамен, могли посчитать не обычной ситуацией, но потерей части памяти вследствие Обливиэйта. А в таком случае, говорила Джинни, ее наверняка отправят на домашнее обучение, потому что детям с проблемной памятью требуется индивидуальный подход. А у матери и отца Джинни наверняка не хватит денег, чтобы нанимать дочери специальных учителей. И в результате Уизли так образования и не получит.
– Если бы я только могла вернуться на два часа назад! – в голос ревела слизеринка. – Я бы все-все сдала! Все-все исправила! Но это невозможно-о-о!
– Ну, – Гермиона нерешительно улыбнулась, – ничего невозможно нет. Это ведь магический мир, не так ли?
Джинни недоверчиво посмотрела на подругу.
– Что ты имеешь в виду?
– Вот, – Гермиона сняла с шеи тонкую золотую цепочку, на которой висели посаженные на ось маленькие песочные часики. – Я тебе доверяю… но пообещай, что никому не скажешь про то, что я сейчас тебе расскажу!
– Обещаю, – Джинни вытерла дорожки слез со щек и посмотрела на предмет в руках Грейнджер. – А что это?
– Это – хроноворот, – торжественно сообщила гриффиндорка. – Он позволяет вернуться в недалекое прошлое – на три-четыре часа, не больше. Если больше – то это очень опасно. И нельзя с самим собой в прошлом встречаться, а то вообще Мерлин знает что может произойти. Но если ты спала во время экзамена по трансфигурации и точно знаешь, что все это время находилась в спальне, ты можешь повернуть часики два раза вокруг оси и попасть на два часа назад в прошлое. И сдать экзамен.
– Ух ты! – Джинни уже не плакала, а с восхищением пялилась на хроноворот. – А откуда он у тебя?
– Мне его дала МакГонагалл, чтобы я успевала учиться по всем дополнительным предметам, которые выбрала из списка, – призналась Гермиона. – Она строго-настрого запретила мне кому-нибудь его показывать, но у нас с тобой, думаю, особый случай.
– Я так рада, что ты мне доверяешь! – воскликнула Джинни, пытаясь забрать хроноворот. Гермиона отвела руку.
– Погоди… будет уместнее, если я отправлюсь в прошлое вместе с тобой.
– Но зачем? – удивилась Уизли. – Я все равно буду сдавать экзамен, и ты останешься одна. К тому же я точно знаю, где я была в эти два часа, а ты, наверное, нет. И два человека – это вдвое больший шанс встретиться с самим собой и что-нибудь напутать.
– Наверное, ты права… – нерешительно ответила Гермиона.
– Или ты боишься отдавать мне хроноворот? – поняла Джинни сомнения подруги. – Но я ничего с ним не сделаю! Честно-честно! Или ты не веришь мне, потому что я – слизеринка?
– Нет, что ты, – правдиво ответила Гермиона и поняла, что хроноворот все-таки придется отдавать. – Только учти – больше чем два оборота не делай!
– Клянусь! – пообещала счастливая Джинни.

Малфой поджидал свою сообщницу в гостиной Слизерина. Увидев на лице входящей внутрь Джинни торжествующую улыбку, Драко сразу понял: удалось! Окинув гостиную подозрительным взглядом, он ухватил мелкую Уизли за руку и потащил в спальню мальчиков третьего курса: все равно там сейчас никого не было.
– Рассказывай, – потребовал он, сев на кровать и выжидательно скрестив руки на груди.
– Сначала плата, – не смутилась рыжеволосая слизеринка.
Драко тяжело вздохнул, но все же полез в свой прикроватный сундук, достал кошелек с накоплениями на непредвиденные обстоятельства и отсчитал слизеринской первокурснице ровно пятнадцать галлеонов.
– Это хватит, чтобы купить более-менее приличную парадную мантию, – сказал он, передавая деньги. – И я официально приглашаю тебя в Малфой-менор на празднование моего дня рождения через пять дней. И да, Гарри тоже придет.
– Ну хорошо, Малфой, предположим, я тебе поверю, – помедлив сказала Джинни.
Она спрятала деньги в карман, затем запустила руку за ворот мантии и, оттянув цепочку, предъявила Малфою хроноворот.
– За эту штуку, Драко, – победно ухмыльнулась слизеринка, – Мастер нас с тобой обоих сделает своими заместителями!

~Глава 63~

Примерно за два часа до того, как в Хогвартсе прозвучал отбой, Гарри получил письмо от Сириуса. Очень странное письмо.
«Гарри!
Представляешь, сегодня на Азкабан напали Упивающиеся Смертью и выпустили из камер практически всех заключенных! Я такого не ожидал, а ты? Кстати, из-за этого нападения мне пришлось замещать Кингсли на посту охраны сам-знаешь-чего. Торчал там с четырех до шести вечера. Это чтобы ты знал, где я сегодня весь день находился. Ну да не буду тебя больше отвлекать, ты сам скоро поймешь, что к чему.
Сириус»
И к чему же он это написал? Нет, то, что Сириусу доверяют настолько, что пускают охранять пророчество, это, конечно, хорошо. Но зачем Гарри знать точное время его дежурства? Тем более время прошлое, уже прошедшее… Ерунда какая-то!
Все время после ужина Гарри провел в Тайной Комнате, в одиночку изучая «Секреты темных искусств»: показывать эту книгу кому-либо из Клуба слизеринец не планировал. Слишком уж много в ней было такого… мрачного, что ли? В общем, такого, чему в реальной жизни применение вряд ли найдется, разве что читать сей талмуд будет кто-нибудь совсем сумасшедший. Заклинание, снимающее проклятие с кольца с Воскрешающим Камнем Гарри, к слову, уже нашел и теперь заучивал наизусть, так как ни книгу на Гриммауд-Плейс, ни кольцо в Тайную Комнату относить не собирался. Лучше не рисковать, перемещаясь по Хогвартсу со столь темными предметами.
– Поттер! Ты здесь? – раздался со стороны входа в Тайную Комнату голос Драко. Малфой, как и многие прочие Дуэлянты, заучил на слух слово «откройся», произнесенное на змеином языке. И теперь беззастенчиво пользовался этим знанием, заглядывая в Тайную Комнату в то время, когда Поттеру как раз хотелось немного побыть одному.
– Здесь, – хмуро отозвался Гарри, трансфигурируя «Секреты темных искусств» в металлическую подставку для книг и кладя ее на книжную полку среди литературы для обучения Дуэлянтов. – А ты что здесь делаешь?
– Пришел похвастаться, – ухмыльнулся Малфой. – Вот, полюбуйся!
Он протянул Гарри крошечный песочные часики на длинной золотой цепочке.
– Ну, и что это? – равнодушно спросил Гарри.
– Хроноворот! – Драко торжествующе усмехался. – Та самая штуковина, которая позволяла Грейнджер присутствовать на нескольких уроках одновременно. Грязнокровка просто перемещалась на час назад во времени и шла на параллельный урок!
– И как он работает? – заинтересовался Поттер.
– Элементарно! Один оборот часиков – это один час назад в прошлое. Больше пяти часов отматывать не рекомендуется, и нельзя встречаться с самим собой, чтобы случайно себя не уничтожить. А еще нельзя менять никакие очевидные события – то есть те, о которых ты уже знаешь, что они произошли.
– Хм-м… – Гарри забрал из рук Малфоя хроноворот и теперь внимательно его разглядывал. – Значит, если я не знаю о каком-то событии, то могу с помощью хроноворота изменить его так, как хочу?
– Именно, – заговорщически подмигнул Малфой.
– Тогда идем! – Гарри решительно надел цепочку хроноворота на шею и спрятал артефакт себе под мантию.
– Куда? – не понял Драко.
– Менять историю!

Спустя примерно полчаса легкое жжение, испускаемое нагревшимися перстнями членов Дуэльного Клуба, привело Рона Уизли и Теодора Нотта ко входу в Тайную Комнату. Гарри и Драко уже поджидали их в туалете.
– Разве Клуб сегодня собирается? – удивился Рон. – И где все остальные?
– Остальных не будет, – усмехнулся Гарри. – Мы будем действовать вчетвером.
– Что значит действовать? – нахмурился Нотт.
– Все просто. Мне, как Мастеру Клуба, необходимо кое-что сделать, а вы, как Дуэлянты, обязаны мне помочь. Впрочем, принуждать не буду. Хотите – идите со мной, хотите – нет. Но тех, кто будет сегодня со мной, я назначу своими заместителями. К следующему году Дуэльный Клуб пополнится новыми членами, и мне понадобятся Старшие Дуэлянты, которые будут проводить занятия в разных группах подготовки, а так же замещать меня в случае моего отсутствия. Как видите, Драко уже принял решение и последует за мной.
– А этого ты почему вызвал? – кивнул в сторону гриффиндорца Теодор.
– Во-первых, чтобы не показывать фаворитизма исключительно к слизеринцам. А во-вторых, потому что Рон уже неоднократно проявлял себя в хорошем свете. Он участвовал в моих приключениях как на первом году обучения, так и в истории с Тайной Комнатой. Было бы логично снова его пригласить.
– Я готов, Гарри! – поспешно вставил Рон. – Куда направляемся?
– В Министерство Магии, – ухмыльнулся Гарри Поттер. Глаза слушающих его Дуэлянтов стали круглыми от удивления.
– А зачем? – спросил за всех Нотт.
– Скажем так: забрать информацию, напрямую касающуюся меня… и моего потенциального союзника, – ответил Гарри. – Но это – не самый важный вопрос. Правильнее сейчас спросить: когда мы направляемся. А направляемся мы, благодаря вот этой штуке, – Гарри вытащил из-за ворота мантии и предъявил Дуэлянтам хроноворот, – в прошлое, на пять часов назад.
– Почему именно на пять? – недоумевающе переспросил Уизли.
– Да потому, Рон, – ответил Гарри, – что в это самое время Упивающиеся Смертью атаковали Азкабан, и все силы авроров наверняка были оттянуты из Министерства, чтобы им противостоять. И даже если мы будем замечены, ловить нас все равно будет некому.

Четверо Дуэлянтов прокрались по секретному проходу в Хогсмид, а оттуда на автобусе «Ночной рыцарь» быстренько домчались до Лондона. По счастью оказалось, что Драко знал, где находится один из входов в Министерство: Люциус Малфой пару раз брал сына с собой.
На узкой аллее, на который сообщников высадил «Ночной рыцарь», в некотором отдалении тротуар был перекрыт неким черным заграждением с двумя лестницами, на одной из которых было написано «мужчины», а на другой – «женщины». По сути, помещения внизу лестниц выглядели как самые обычные общественные туалеты, разве что слишком чистые и без специфического запаха, как правило, сопровождающего подобные места.
– Мы должны встать с ногами в унитаз и включить слив воды, – проинформировал соклубовцев Драко. – Это, конечно, не самый лучший вход, но где проход с маггловской стороны я не знаю, а аппарировать, чтобы сразу оказаться внутри Министерства, никто из нас не умеет.
– А если пройти через камин? – морщась от перспективы постоять в унитазе, спросил Нотт.
– Для этого нужно знать специальный пароль, – ответил Драко. – Так что выбора у нас нет.
– Хорошо, – кивнул Гарри. – Тогда ты, Рон, будешь у нас отвлекающим маневром.
– Как это? – удивился Рон. – И почему именно я?
– Потому что твой отец работает в Министерстве, – пояснил Гарри. – Я, Драко и Теодор сейчас прикроемся дезиллюминационным чарами, а я еще, на всякий случай, спрячусь и под мантией-невидимкой. Но в невидимом состоянии мы вчетвером перемещаться не можем: кто-нибудь наверняка удивится, если камин в Министерстве вдруг сработает вхолостую. Поэтому ты, Рон, невидимым становиться не будешь. Вместо этого ты вполне официально пройдешь через вход для посетителей…
– И зарегистрируешь свою палочку, – перебил Поттера Малфой. – Иначе тебя никуда не пропустят!
– И зарегистрируешь палочку, – повторил Гарри. – А мы, тем временем, максимально бесшумно пройдем мимо тебя. Потом мы все дойдем до лифтов, и трое из нас поедут в Отдел тайн, а ты – к своему отцу.
– И что я ему скажу? – нахмурился Рон. – Что я просто сильно соскучился?
– Будешь просить, чтобы он отпустил тебя и твою сестру на праздник в честь моего дня рождения, – предложил вариант Драко.
– А если он сразу согласится? Что мне тогда делать?
– Ну, займи себя чем-нибудь! О работе с ним поговори, в конце концов, – разозлился на непонятливость Рона Гарри. – Главное, проторчи в Министерстве до тех пор, пока перстень у тебя на руке не нагреется – тогда сразу извиняйся и иди к выходу. Остановись у лифта – шнурки там поперевязывай, например, и жди, пока мы невидимые не подергаем тебя за руку. Тогда иди к каминам и отправляйся в Хогсмид, в «Три метлы», к примеру. А мы за тобой проследуем.
– Хорошо, – решительно кивнул Рон, – думаю, я справлюсь.

Все прошло в точности так, как и планировал Гарри. В Министерстве Магии во второй половине дня людей было на удивление мало. Вероятнее всего, авроры и правда все отправились защищать Азкабан, а прочие сотрудники расселись по своим кабинетам и старались лишний раз не высовывать наружу нос – мало ли, кого из них стражи правопорядка обвинят в отсутствии алиби? Впрочем, маг, сидящий на пункте фиксации палочек, Рона охотно зарегистрировал и пропустил к отцу. Слизеринцы вместе с гриффиндорцем приблизились к лифтам и разъехались: Уизли сначала проводил невидимок к Отделу тайн, а потом нажал кнопку этажа, на котором работал его отец.
Сириус, как и ожидалось, караулил под дверью Отдела тайн. Это был большой круглый зал, весь черный, и только канделябры мерцающих холодным голубым светом свечей освещали двенадцать черных дверей без ручек.
– Сириус, это я, Гарри, – тихо зашептал слизеринец, хотя рядом и не было никого, могущего его услышать. – Я под мантией-невидимкой.
– Гарри? – встревожено переспросил Блэк. – А что ты тут делаешь?
– Я пришел забрать сам-знаешь-что, как ты написал мне в письме. Ну, не написал, а скоро напишешь.
– Ничего не понимаю, – признался Блэк.
– Я из будущего, – пояснил Гарри, – сюда попал с помощью хроноворота. В будущем ты напишешь мне письмо, в котором укажешь, что ты охраняешь сам-знаешь-что а все остальные сторожа – в Азкабане, сражаются с Упивающимися Смертью.
– Но зачем тебе пророчество? И откуда тебе о нем известно? – удивленно переспросил Блэк. Гарри только поморщился: теперь Драко и Нотт доподлинно знали, зачем он пришел. Не хотелось рассказывать им свои тайны, но…
– От Темного Лорда, – прошептал Гарри, решив, что уж если и шокировать своих Дуэлянтов, то по полной. – Мы с Ним договорились вместе его прослушать и решить, угрожает ли пророчество нашему союзу.
– Союзу? – эхом повторил Блэк. – Вы уже заключили какой-то союз?
– Ну, мы все еще можем махнуть на все рукой и отправиться в Австралию или Болгарию, – тихо хмыкнул Гарри, – но если я собираюсь оставаться в Англии, мне следует предусмотреть и это. Я тебе позже, дома все расскажу. Пропусти меня!
– Да иди, мне что, жалко, что ли? – развел руками Сириус и отступил в сторону. – Вам туда, – он взмахнул палочкой, тихо бормоча заклинание, и светящийся луч указал на одну из дверей.
Слизеринцы скользнули внутрь указанного помещения и очутились в комнате, наполненной огромным количеством разнообразных часов. Медленно прошли ее насквозь, то и дело оглядываясь на особо занимательные вещицы, толкнули следующую дверь и оказались в зале с высоким потолком, заставленным стеллажами с пыльными стеклянными шарами. Пророчества хрустально посверкивали, отражая свет расположенных между стеллажами канделябров. Холодный голубой свет озарял помещение.
– Ну, и как нам тут его искать? – прошептал Нотт.
– Думаю, пророчества расставлены по датам, в порядке, в котором их произнесли, – высказал предположение Гарри. – Давайте начнем с пятидесятого ряда и двинемся вперед. Каждый пусть просматривает по стеллажу, но, если что-то найдете, не берите в руки: кажется, это опасно.
Они временно сняли дезиллюминационным чары, чтобы не натыкаться друг на друга, разделились и принялись обшаривать зал. Торопливо: до возвращения в реальный поток времени гостей из будущего оставалось всего три часа.
– Нашел! – наконец, оповестил друзей Драко. Он стоял у девяносто седьмого ряда и указывал на шарик пророчества, который был подписан «С.П.Т. – А.П.В.Б.Д. Темный Лорд и (?) Гарри Поттер».
– Вот оно! – прошептал Гарри, становясь на цыпочки и дотягиваясь до шарика. Пыльное пророчество само скользнуло к нему в руки.
– Уходим? – предложил Нотт.
– Погоди, – Гарри дотронулся до пророчества палочкой и прошептал: – Джеминио!
Точная копия светящегося шарика заняла свое место на стеллаже.
– А вот теперь уходим, – улыбнулся Гарри Поттер, и, вновь прикрывшись чарами невидимости, слизеринцы бросились прочь.

– Альбус, мне надо с вами поговорить, – в то же время сказал в кабинете директора Людо Бэгмен, напросившийся к Дамблдору на чай.
– Вы что-то хотели, мистер Бэгмен? – уточил директор, угощая печеньицем сидящего на подлокотнике его кресла феникса.
– Да, я… – Бэгмена прервала пронзительная трель, которую издал один из причудливых приборов, в изобилии расставленных по всему кабинету.
– Мерлин мой! – привстал со своего места директор. – Кто-то дотронулся до пророчества! А если Гарри в Хогвартсе, то…
Договорить ему не дали. Бэгмен, чьи глаза заволокла какая-то мутная пелена, вскочил со своего места и, выхватив палочку, наставил ее на Дамблдора.
– Авада Кедавра!
Феникс молнией метнулся между директором и проклятием, сшибив с ног и оттолкнув Дамблдора в сторону. Зеленый луч врезался в феникса, тот гортанно курлыкнул, вспыхнул как свечка и пеплом осыпался на пол. Из пепла послышался болезненный писк.
Бэгмен, не дожидаясь, пока Дамблдор встанет на ноги и дотянется до своей отлетевшей в сторону палочки, развернулся и бросился бежать. Но то ли муть в глазах, то ли роковая случайность помешали ему совершить побег: в самом верху винтовой лестницы Людо споткнулся, не удержал равновесия и полетел вниз, головой вперед. Одновременно с грохотом падения раздался неприятнейший хруст, и несостоявшийся убийца окончил свои дни, банально свернув шею.
Дамблдор осторожно поднялся с пола, поднял свою палочку и, аккуратно обойдя птенца-феникса, направился к винтовой лестнице. На шум уже спешили оказавшиеся поблизости Минерва МакГонагалл и ее ученики. Похоже, проклятие, еще не обошедшее стороной ни одного преподавателя ЗОТИ, наконец, достигло и Людо Бэгмена.

~Глава 64~

На дне рождения Драко Малфоя оказалось сравнительно мало приглашенных: Дэвис, Нотт, Паркинсон, Крэбб с Гойлом, Поттер – в общем, вся старая гвардия Тайного Дуэльного Клуба. Помимо слизеринцев наличествовали двое младших Уизли – Джинни и Рон, которые своим присутствием на закрытой вечеринке явно гордились. Драко сначала думал, что Гарри станет настаивать и на приглашении Маркуса Флинта, с которым в последнее время крепко сдружился, но Поттер не стал портить Малфою праздник. Список гостей малфоевского дня рождения был Мастеру Клуба совершенно не важен.
Из взрослых были приглашены отцы Паркинсон и Нотта, которые еще в самом начали празднества заперлись вместе с Люциусом Малфоем в малой гостиной и с тех пор оттуда не выходили. Отцов Винсента и Грегори, возможно, тоже пригласили бы, но они оба отбыли в командировочное путешествие куда-то к горам.
Нарцисса, насколько знал Гарри, была полностью поглощена болтовней с Беллатрикс, которая не смутилась появиться перед удивленными членами Дуэльного Клуба, поздравить Драко и напомнить Гарри, что ему завтра нужно быть на очередной учебной сессии и что никаких оправданий Лестрейндж не потерпит. Судя по взглядам, которые Дуэлянты начали бросать на своего Мастера, после слов Беллатрикс они, по меньшей мере, начали подозревать его в тренировках Непростительных на магглах. Сам Гарри сохранял невозмутимое выражение лица и разубеждать своих одноклубников не спешил.
Рон и Джинни отреагировали на явление Лестрейндж по-разному. Состояние Джинни можно было описать как ошарашенное с примесью предвкушенного любопытства, которое возникает у многих при прикосновении к какой-нибудь темной тайне. Рон же, уже понявший кое-что после Тайной Комнаты, сумел удержать равнодушное выражение лица, чем удивил не только сестру, но и слизеринцев, моментально сделавших вывод, что гриффиндорец о давнем знакомстве Гарри Поттера с Беллатрикс Лестрейндж знал. Больше всех незнание ситуации в целом раздражало Драко: он считал, что должен был заранее узнать о появлении в Малфой-менор Беллатрикс – хотя бы на правах родственника. А так выходило, что он проигрывал Поттеру по пунктам информированности, что, конечно, не радовало.
– И давно ты знаешь тетю Беллу? – как можно небрежнее поинтересовался блондин у Гарри.
– Почти год, наверное, – задумчиво ответил Поттер. – Она стала моей наставницей прошлым летом. Сириус, конечно, был против, но потом все-таки смирился.
– Но ведь атака Азкабана было всего пять дней назад! – напомнила удивленная Трейси. – Разве миссис Лестрейндж не сидела там вместе с остальными?
– Ну, так как мне срочно требовалась наставница, ее освободили раньше, чем всех остальных, – пояснил Гарри. – Только такой учитель как Лестрейндж мог гарантировано сохранить кое-какие мои секреты… да она и сама была одним из таких секретов.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь, Поттер, – нахмурился Нотт. – Кто мог совершить такую операцию, как тайное вызволение Беллатрикс Лестрейндж из Азкабана, только для того, чтобы у тебя появился подходящий учитель?
– Теодор, ты же сам знаешь ответ на этот вопрос, – Гарри вкрадчиво улыбнулся. – Не так ли?
Ответить Нотт не успел. Двери малой гостиной распахнулись, и оттуда вышли Паркинсон и Нотт. Следом за ними появился Люциус Малфой, который сразу же направился к Гарри.
– Мистер Поттер, с вами хотят поговорить.
– Я понял, – кивнул Гарри и, засунув руки в карманы, направился к малой гостиной. Соученики проводили слизеринца полными неутоленного любопытства взглядами.

– Ты принес пророчество? – первым делом поинтересовался Волдеморт.
– Да, сэр, – Гарри вытащил из кармана мерцающий серебром шарик и предъявил его Темному Лорду. На второй встрече с темным магом Поттер чувствовал себя куда более свободно, чем на первой. К тому же ему было чем гордиться: задание Волдеморта слизеринец выполнил.
Волдеморт взял из рук Поттера шарик и коснулся его кончиком своей волшебной палочки, заставляя пророчество активироваться. Внутри шарика возникла некая фигура, закутанная в шаль, и начала медленно вращаться. Лицо фигуры венчали огромные очки с увеличительными стеклами.
Пророчица заговорила – грубым, хриплым и каким-то гортанным голосом, вовсе не похожим на женский:
– Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда, рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца. И Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы. И каждый из них должен погибнуть от руки другого, и ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой. Тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...
Темный Лорд нахмурился. Откровенно говоря, он рассчитывал, что услышав пророчество, он сразу сможет понять – сбылось оно уже или нет. Хотя он и понимал, что конкретики, скорее всего, в тексте пророчества не услышит. Например, как это он отметил Поттера как равного? Неужели под этим подразумевался поттеровский шрам? Маловероятно. Наличие шрама от заклинания не делало Поттера равным Волдеморту – шрам скорее отмечал выбор Волдеморта, но равным ни в коем случае не делал. Значит, дело тут было в чем-то другом.
Или фраза о том, что он не будет знать всей силы Поттера. Подразумевалось, что он погибнет раньше, чем мальчишка войдет в полную силу, и Волдеморт этого попросту не увидит? Или имелся в виду намек на недооценку сил противника?.. То, что Гарри Поттер обладал какой-нибудь магией, которой не владел Темный Лорд было невозможно: в этом времени Волдеморт тщательно наблюдал за мальчишкой, отслеживая чуть ли не каждый его шаг. Да и учиться чему-либо, чего не знал Темный Лорд, Поттеру пришлось бы долго: куда дольше трех лет, проведенных Гарри в магическом мире.
Ну и, наконец, самая занятная часть. «Каждый из них должен погибнуть от руки другого, и ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой». Технически это уже произошло. Вернее, Гарри Поттер в прошлой реальности бытия однозначно погибал от руки Темного Лорда – тогда, на поляне в Запретном лесу. Так же можно было сказать, что и сам Темный Лорд умирал от руки Поттера, хотя на самом деле гибель принесло его собственное, отраженное Поттером заклинание, и виной тому была Бузинная палочка, владельцем которой Волдеморт себя неверно посчитал.
Однако следовало выслушать и мнение другой стороны.
– Скажи мне, Гарри, как, ты думаешь, я отметил тебя как равного себе?
– Ну-у… – задумался слизеринец, также считая, что слова «вы поставили мне шрам» не слишком подходят к данной ситуации. – Может, вы заметили, что я чем-то похож на вас в молодости, сэр? И слово «отметили» на самом деле означает «заметили»?
– Любопытная точка зрения, – признал Темный Лорд. – И чем же ты похож на меня, Гарри?
– Ну, мы оба слизеринцы, – принялся перечислять Поттер. – В наших палочках перья одного и того же феникса. Мы оба змееусты…
– Это мне особенно любопытно, – отметил Волдеморт. – Откуда у тебя появился этот дар, Гарри? Насколько я знаю, в числе твоих предков Салазара Слизерина не было.
Гарри пришли на ум родственные связи через Певереллов, оставившие своим потомкам небезызвестные Дары Смерти. Впрочем, озвучивать это Волдеморту он не стал.
– Сириус говорил, что Дамблдор считает, что когда у вас, м-м-м… не получилось убить меня в детстве, часть ваших способностей и ваших сил передалась мне, – привел Гарри другой пример. – Это могло сделать меня равным, сэр?
– Значит, способности и силы? – Темный Лорд припомнил, в которых случаях темная магия передает иным объектам силы колдующего волшебника, но ему не понравился данный пример. Требовалось освежить в памяти несколько книг, чтобы сказать точнее, но кое-какие подозрения у Волдеморта все же появились. Конечно, живое существо не может стать хоркруксом. Но вот часть живого существа… кость – скажем, кость черепа… Да и пример в виде Нагини был явственен как никогда.
Гарри же куда больше беспокоила иная часть пророчества. Та самая, в которой упоминалось, что Темный Лорд «не будет знать всей его силы». Слизеринец видел в этой фразе однозначный намек на Дары Смерти, в обладание которыми он намеревался вступить. И если незнание Темного Лорда о Дарах являлось тем самым преимуществом подростка, он намеревался хранить эту тайну до самого конца.
– Возможно, мои способности змееуста и являются той силой, о которой вы не будете знать, сэр? – вместо этого предложил Гарри иной вариант трактовки. – Ведь если бы мы с вами не прослушали пророчество, я бы о них так и не рассказал.
– Я знал о твоем даре давно, но не акцентировал на нем внимание, – задумчиво проговорил Темный Лорд. – Но ты можешь быть прав. Если я действительно передал тебе часть своих сил и способностей, я сделал это не умышленно. И до сих пор об этом не знал.
– Ну, если вы теперь о них знаете, получается, что мы сломали пророчество! – оживился Гарри. – Думаю, если действовать не по тексту, то никому из нас не придется и умирать.
– Я думаю, мы уже умирали, Гарри, – заметил Волдеморт. – В годовалом возрасте ты чудом спасся от моего Смертельного проклятия, а я – чудом не развоплотился, когда Авада Кедавра отрикошетила в меня. Однако твоя идея о ломке пророчества меня заинтриговала. Готов ли ты закрепить успех, нарушив еще одно из его условий?
– Какое, сэр? – настороженно уточнил слизеринец.
– Условие равенства. То, что ни один из нас не будет знать покоя, пока жив другой можно рассмотреть и с положительной стороны. Покой, Гарри, это стагнация, бездействие, равнодушие. И если обоюдное пребывание в этом мире избавит нас от покоя, я буду этому только рад. Тем не менее, от гипотетически возможного повторного развития пророчества мы можем оберечься самым простым способом. Готов ли ты, Гарри, признать, что не равен мне, но стоишь на несколько ступеней ниже, только готовясь взойти к вершинам магического искусства?
– Разумеется, я признаю это, сэр, – осторожно ответил Гарри. – Но когда я закончу Хогвартс и повзрослею, не может ли это условие стать нарушенным? Или я должен дать Непреложный Обет, что не буду стремиться достигать этих ваших вершин?
– Вовсе нет, – усмехнулся Темный Лорд. – Какое право я имею запрещать ученику постигать непознанное? Напротив, Гарри, я буду рад, если ты продолжишь учиться всем тайнам волшебства. Но… ты можешь принести клятву извечно почитать меня как своего Господина; самостоятельно принять решение относиться ко мне не как к равному, но как к Мастеру, как к Учителю. И, поверь, я многому смогу тебя научить, Гарри. Вместе мы сможем поднять магический мир на такие вершины, на которых он не лежал со времен Мерлина, и сделать его достойным настоящего волшебства.
– Вы хотите, чтобы я принял Темную Метку? – догадался Гарри.
– Да.
Гарри задумался. Отвечать отрицанием на подобное предложение было чревато. Но готов ли был Гарри к становлению Упивающимся Смертью? Однозначно нет, хотя Беллатрикс Лестрейндж и приложила массу усилий, чтобы сделать из Поттера достойного волшебника. И потом, что скажет Сириус? Конечно, он дружит с Декстером, который также является Упивающимся Смертью, но Метка на руке друга и на руке крестника – совсем не одно и то же.
И как скажется Метка на желании Гарри стать хозяином Смерти, собрав все ее Дары? Подчинится более сильной магии или же вынудит Гарри передать Дары Темному Лорду? Как все-таки досадно, что Волдеморт настолько старше! Куда проще было бы разговаривать с ним, уже став владельцем Даров.
И все-таки: не станет ли отказ Гарри принимать Метку свидетельством истинности пророчества? Не вступят ли в силу какие-нибудь невидимые правила, по которым действует этот мир? Не заставят ли они Гарри и Темного Лорда в итоге сойтись в поединке?
Но как Гарри сможет отомстить за смерть родителей, если сейчас станет Упивающимся Смертью?
– Мне нужно подумать, – осторожно сказал Темному Лорду Поттер. – Сложно решиться так, сразу. Мне же еще только тринадцать лет! У меня ничего не получится!
– Разумеется, – кивнул Темный Лорд. – На размышления я дам тебе чуть больше года. В день своего пятнадцатилетия ты либо присоединишься к моим Упивающимся Смертью, либо…
– Умру?
– Либо покинешь Англию навсегда, – предложил третий вариант Волдеморт. – Ты всегда можешь занять нейтральную позицию, я не буду тебе этого запрещать. Но и влиять на мою страну я тебе не позволю. Ты принесешь Непреложный Обет, что не будешь появляться на территории моего влияния.
«По крайней мере, до тех пор, пока я точно не выясню, хоркрукс ты, Гарри Поттер, или же нет», – мысленно закончил фразу Темный Лорд.

Когда Гарри вышел из малой гостиной, чтобы присоединиться к сверстникам, те, по ненавязчивой просьбе Нарциссы, танцевали. Точнее, танцевала пара Теодор – Трейси, а Панси и Драко учили танцевать своих рыжеволосых партнеров.
– О, Гарри, ты вовремя! – обрадовалась Паркинсон, босая Рона посередине очередного па и подбегая к Поттеру. – Давай заранее договоримся, что ты пригласишь меня на рождественский бал в Хогвартсе?
– В Хогвартсе будет рождественский бал? – удивился Гарри. – Откуда сведения?
– Ну, миссис Малфой не сказала точно, почему она так считает, но намекнула, чтобы мы вспомнили, как танцевать, и непременно купили себе новые парадные мантии, – призналась Панси. – Ну, так что? Пригласишь меня?
– Я плохо танцую, – честно признался Гарри, который вообще танцевал лишь один раз, когда Беллатрикс вздумалось проверить его светские навыки.
– Хуже чем Рон ты просто быть не можешь, – успокоила его Панси, уверенно беря подростка за руки.
Когда танцующие более-менее приноровились к мелодии, доносящейся из зачарованного граммофона Малфоев, и вошли во вкус, Драко украдкой поинтересовался у Джинни:
– Ну, так ты вернула хроноворот Грейнджер?
– Разумеется, – серьезно кивнула та. – Она и правда поверила, что я с его помощью сдавала проспанный экзамен! Пф-ф, гриффиндорка! И как только Рон умудряется учиться среди них?
Драко, которого куда больше удивляло то, что Рон до сих пор ошивается в компании Дуэлянтов, промолчал. Он категорически не доверял предпоследнему Уизли – и пусть все считают, что виной тому семейная вражда. Не доверял он и Джинни, но лишь в той степени, в которой рядовой слизеринец не доверяет другому рядовому слизеринцу – просто по причине того, что примерно знает, чего от однофакультетника стоит ожидать. Рон же был чужаком.
А рыжеволосый гриффиндорец, который после побега Панси позаимствовал партнершу Нотта, тем временем раздумывал о том, почему тогда, в Министерстве, отвлекая отца от мыслей о спуске в Отдел тайн, не выдал намерений слизеринцев, но поддержал их. Неужели он действительно отказался от мести в пользу доверия Дуэлянтов? Или просто еще не настал подходящий момент? Рон не знал, но готовился выбрать.

~Глава 65~

На этот раз в конце учебного года на встрече Ордена Феникса собрались все его члены, включая Сириуса и Снейпа, исподволь метающих друг в друга неприязненные взгляды.
– Директор Дамблдор, как член попечительского совета и крестный Гарри, я прошу, чтобы Сопливуса выгнали из штата учителей! – сходу заявил Блэк. – Он применил легилименцию против моего крестника!
– И обнаружил, к слову говоря, неплохой окклюменционный блок, – язвительно заметил Северус. – Что такого важного скрывает тринадцатилетний ученик, что потребовалось изучение не самого светлого искусства?
– Очевидно же, – фыркнул Блэк, – Гарри выяснил, что ты – легилимент, Снейп. И решил перестраховаться. Кому охота, чтобы за его мыслями подглядывали? И заметь, Снейп, крестник не ошибся, ты и впрямь оказался мордредовым извращенцем! За каким Мерлином ты полез в голову Гарри?!
– У твоего крестника слишком много тайн, Блэк, – холодно ответил зельевар. – Откуда Поттер узнал о существовании пророчества?
– Я рассказал, – не моргнул и глазом Сириус.
– Но ты не знал о нем!
– А мне про пророчество Декстер поведал. Я рассказывал об этом Дамблдору на той встрече, на которой тебя не было.
– Но не опасно ли выдавать мальчику тайну пророчества? – нахмурилась МакГонагалл.
– Он бы все равно узнал. А я секретов от своего крестника иметь не желаю. Он уже большой мальчик и сам разберется, что к чему. И не уходи от темы, Снейп! Я все еще настаиваю на твоем увольнении!
– Боюсь, мы не можем рисковать, вынуждая Северуса покинуть школу, – подал голос Дамблдор. – Он должен оставаться здесь, пока Том уверен, что Северус шпионит в Хогвартсе в его пользу. Я, конечно, тоже не одобряю твою выходку, Северус. Со своим приступом подозрительности ты наверняка полностью утратил доверие мальчика, не говоря уже о том, какую душевную травму ты мог нанести ему, сумей ты проникнуть в его разум.
– Прошу прощения, директор, – резко наклонил голову Снейп. – Но в тот момент меня переполняли мысли о том, что Поттер как-то связан с Темным Лордом. Я не знал, что Блэк растрепал мальчишке секретную информацию и подозревал, что Поттер получил знание о пророчестве из более… опасного источника.
– Это какого же?!
– Сириус, успокойся, – попросила Гестия Джонс. – На сегодня у нас запланировано обсуждение куда более важных вещей, чем ошибочные действия Северуса. Подумай: было бы гораздо хуже, если бы мистер Снейп нашел то, что искал, следовательно, его легилименционная попытка вполне обоснована.
– Меня больше интересуют подробности нападения на вас, Альбус, – сказал Стерджис Подмор. – Удалось выяснить, был ли Бэгмен под Империо?
– Безусловно был, Стерджис, – ответил Дамблдор. – За свою жизнь я повидал многих волшебников, находящихся под Империо, и, несомненно, Людо принадлежал к их числу. Но, к сожалению – или по злому умыслу заклинателя – Людо погиб, поэтому отследить, кому принадлежало Империо и было ли оно вообще, не представляется возможным.
– А его палочка? – поинтересовался Подмор.
– Приори Инкантатем не выявило ничего предосудительного, кроме Третьего Непростительного, произнесенного в последний момент, – покачал головой Альбус. – Подозреваю, что заданием Бэгмена была именно моя смерть.
– То есть вы не считаете, что он был еще и шпионом? – поинтересовался Аластор Хмури.
– Порабощенные Империо маги – никудышные наблюдатели, – покачал головой директор Хогвартса. – Они совершенно не наблюдательны, так как магия подчинения затуманивает их рассудок.
– И что же нам делать с поступком Бэгмена? – спросила Эммелина Вэнс.
– Все уже сделано, – ответил ей Шеклболт. – Так как доказать ничего нельзя, инициатором преступления считают именно Бэгмена. Причины, по которым он внезапно набросился на директора Дамблдора, неизвестны: в аврорате мотивом называют временное помешательство.
– Подумать только! – МакГонагалл сердито покачала головой. – А если на Альбуса нападет кто-нибудь еще? Это тоже посчитают помешательством?
– Это вполне возможно с учетом отсутствия улик, – кивнул ей Кингсли.
– Для Тома нехарактерно столь небрежное отношение к деталям будущего преступления, – негромко заметил Дамблдор. – Если бы убийство задумывал именно он, то не стал бы пользоваться столь ненадежным орудием, как заклятый волшебник. Он предпочел бы, чтобы моя смерть случилась от его руки лично или, по крайней мере, от руки кого-нибудь из его слуг.
– Может, на Империо Бэгмэна заклял Люциус Малфой? – предположил Люпин. – Насколько я знаю, именно он выдвинул кандидатуру Людо на пост учителя ЗОТИ.
– Нет, это не Малфой, – тут же встрял Сириус. – Я бы знал! Я давно наблюдаю за этим прохвостом, и точно уверен, что Люциус не мог этого сделать. Мерлин, да я даже украдкой проверял его палочку!
– Я согласен с Сириусом, – поддержал Блэка Хмури. – Малфой мог бы заколдовать Бэгмена, но точно не заставлял бы его убивать Третьим Непростительным. Будь Империо делом рук Малфоя, тебе, Альбус, следовало бы скорее ожидать яда в чае.
– Да о чем мы спорим, – горестно вздохнул Элфиас Додж. – Империо могло быть делом рук любого Упивающегося, вырвавшегося из Азкабана. Все-то и делов: подкараулить Людо по дороге в Хогсмид и бросить заклинание. Готов поспорить, что это дело рук Беллатрикс Лестрейндж. Она всегда была достаточно безумной, чтобы рискнуть подкрасться к территории Хогвартса, наложить Империо и приказать заклятому убить директора.
– И все еще никаких следов Того-Кого-Нельзя-Называть, – заметил Флетчер.
– А это уже не важно, – поморщился Блэк.
– Почему нет? – удивился Шеклболт. – Вспомни, что помимо Непростительного проклятия у Дамблдора в этом году произошла еще одна неприятность. Пропала книга «Секреты темных искусств» из его кабинета. Очевидно, что Тому-Кого-Нельзя-Называть она потребоваться не могла – он наверняка и так знает содержание данной книги наизусть. А вот его сторонникам – вполне вероятно. Альбус, скажите, в той пропавшей книге мог содержаться секрет возрождения Сами-Знаете-Кого?
– Мог и содержался, – сокрушенно кивнул Дамблдор. – Боюсь, попади эта книга в руки сторонников Волдеморта, и разницы меж тем, воскрес он или только собирается, уже не окажется. Тут Сириус прав – не важно, сам Том или его слуги действуют против нас. Важно то, что они действуют эффективно, причем через источники, влиять на которые напрямую мы не можем.
– Вы о журнале «Настоящий волшебник»? – уточнила Тонкс. – Мама читала все его экземпляры – почему-то она является одной из тех, кому журнал доставляется бесплатно.
– В этом журнальчике вся правда вывернута наизнанку, – поморщился Хмури. – Но главным редактором этой макулатуры работает мерзавка Скитер, а ее статьям многие верят.
– Мама не верит! – возмутилась Тонкс. – Хотя и читает.
– Не все так рассудительны, как Андромеда, – наставительно сказала Гестия Джонс. – Признаться, я тоже читала этот журнал. И кое-что из него заставляет задуматься. Вспомните то интервью с Амбридж. Не является ли оно прямым намеком на то, что силы Сами-Знаете-Кого нацелятся на Хогвартс в следующем году?
– Фадж может поддаться уговорам Малфоя и его приспешников, – заметил Дедалус Дингл. – Но я слышал, часть Визенгамота высказалась по поводу некомпетентности министра, проворонившего побег из Азкабана, поэтому в августе планируются перевыборы. Лично я считаю, что победит Скримджер, а он куда менее податлив.
– Если перевыборы подстроили Упивающиеся Смертью, победит кто-то из их круга, – покачал головой Кингсли. – Хотя я слышал, что Люциус Малфой баллотироваться не стал – а ведь он был самой ожидаемой кандидатурой.
– А может, кто-нибудь из Ордена тоже попробует стать министром? – предложила Тонкс.
– Ну, разве только Блэк, – фыркнул Снейп. – Его печальная история безвинно посаженного в Азкабан героя наверняка поспособствует слезам умиления в глазах избирателей.
– Знаешь, Снейп, а ты умеешь уговаривать, – ухмыльнулся Сириус. – Но нет, я все-таки воздержусь. Стать министром – далеко не мечта всей моей жизни. Вот в Хогвартсе поработать я бы попробовал. Кажется, в следующем году у вас снова не будет учителя ЗОТИ?
– Отнюдь, – ухмыльнулся Снейп. – ЗОТИ преподавать буду я. А вот на должность профессора зельеварения Альбус уже присмотрел иную кандидатуру. Впрочем, если ты настаиваешь…
– В следующем году профессор Граббли-Планк выходит на пенсию, – подал голос Дамблдор. – Я хотел предложить ее место Хагриду, однако, если будущий министр поддержит программу Долорес Амбридж, Рубеусу наверняка запретят преподавать. Насколько я помню, Сириус, уход за магическими существами никогда не был твоим любимым предметом, но ты всегда получал по нему только хорошие оценки.
– Ну, это даже интереснее, чем преподавать ЗОТИ! – оживился Сириус. – Я столько всего смогу показать в следующем году!

Когда большая часть членов Ордена Феникса покинула кабинет директора Хогвартса, и Альбус остался с Северусом наедине, зельевар негромко поинтересовался:
– Что с пророчеством?
– Заменено фальшивкой, как я и опасался, – сокрушенно покачал головой Дамблдор. – Не знаю, проникли ли слуги Тома незаметно для Сириуса или он пропустил их, но, боюсь, доверять мы ему больше не можем.
– Почему тогда вы пустили его на собрание Ордена Феникса? – поднял брови Снейп. – Намереваетесь шпионить за шпионом?
– Я бы хотел, чтобы этим занялся ты, мой друг, – попросил Дамблдор. – Я знаю, что всегда могу рассчитывать на тебя.
– Несомненно, – кивнул Снейп. – Знаете, Альбус, думаю, это задание мне даже понравится.

Когда Сириус вернулся домой на Гриммауд-Плейс, то первым делом пригнулся, чудом избежав мимолетного Ступефая. Беллатрикс опять упражняла ослабевшего после Азкабана мужа, устроив вместо тренировочной дуэли форменное побоище. Осколки посуды валялись на полу вместе с погнутым подносом и кофейным столиком, у которого были обломаны все ножки. Ковер был в нескольких местах прожжен и разорван ровно на две части. Стекла в окнах отсутствовали, и занавески колыхались в потоке жаркого летнего ветра.
Посреди разрушенной гостиной, на диване, из которого от случайного Секо вылезла добрая треть набивки, невозмутимо восседал Рабастан Лестрейндж, пил тыквенный сок и внимательно читал книгу. Увидев Сириуса, он спрятал чтиво под мышку, кивком показал Блэку на кухню и, пригнувшись, чтобы избежать попадания заклятий Беллатрикс, двинулся в нужную сторону. На кухне расторопный Добби уже готовил прибывшим магам чай и сдобные булочки.
– Если вы съедете от меня, когда победит Темный Лорд, я искренне желаю ему победы! – изрек Сириус, впиваясь зубами в булочку. – Знаешь ли, мне не по себе от того, что порой приходится оставлять Гарри в этом доме с вами наедине.
– А Поттер в отличие от тебя не нервничает, – хмыкнул Рабастан. – Вот, увидел сегодня, что я скучаю, дал мне почитать «Секреты темных искусств» – сказал, что они ему больше без надобности. Я просмотрел книгу и пришел к выводу, что если твой крестник это читал, светлым магом назваться у него уже не получится.
– Он для дела читал, а не для общего ознакомления, – недовольно буркнул Блэк. – Нужно было снять чары с одной… м-м-м… штуковины. Вот Гарри и занялся этим на досуге. А я сам занят был.
– Кстати, как прошла встреча с Орденом Феникса? – полюбопытствовал Лестрейндж. – Тебя все еще никто не подозревает?
– А Мерлин их разберет, – пожал плечами Сириус. – Шпионская карьера меня и раньше не привлекала, а уж теперь – тем более. Где важная информация, а где – нет, я решительно не понимаю. Хорошо еще в Хогвартс удалось устроиться, поближе к крестнику. Сам ведь понимаешь, что в следующем году намечается. Так ты говоришь, книгу Гарри до конца прочитал? Интересно, нашел он то, что искал или нет…

Гарри задумчиво рассматривал кольцо с Воскрешающим Камнем. Противочары к смертельную проклятию, разъедающему плоть, он так и не нашел. Впрочем, в «Секретах темных искусств» утверждалось, что яд василиска, редкий и дорогостоящий, разъедает любые чары. Более того, он уничтожал и такие редкостные концентраты темной магии, как хоркруксы – заключенные в предметы осколки душ темнейших из темных магов.
Заинтересовавшийся Гарри прочитал и главу о хоркруксах, после чего сделал удивительное наблюдение. Некоторые особенности предметов, в которые были помещены осколки душ, чрезвычайно напомнили Гарри ту самую диадему из Тайной Комнаты, с которой он был вынужден заключить сделку. Могло ли кольцо, а так же медальон, предоставленный Кричером, являться подобными артефактами? В книге не говорилось, что разбивать душу можно больше чем на две части, но и обратного – запрета это делать – не утверждалось также. Мог ли Темный Лорд таким образом обезопасить твою жизнь? Теория существования хоркруксов вполне объясняла его бессмертие и возможность последующего возрождения.
Скорее всего, для того чтобы поговорить с осколками душ, гипотетически спрятанными в атрефактах, следовало либо надеть кольцо на палец, либо открыть медальон. Ни того, ни другого Гарри делать не собирался – вдруг, если активировать артефакт, Темный Лорд тотчас узнает о его местоположении? Вместо этого Гарри решил действовать более радикально. Все равно использовать Воскрешающий Камень до снятия всех прочих чар нельзя.
Яд василиска Гарри заказал еще в Хогвартсе. Разумеется, первой его мыслью было нацедить драгоценной жидкости у спящего в Тайной Комнате чудовища, но, как следует подумав, Гарри отказался от этой идеи: в процессе изъятия яда василиск мог проснуться и ненароком глянуть в сторону отважного слизеринца. Поэтому яд Гарри приобрел через магазин «Горбин и Бэрк», заплатив в сумме около ста двадцати галлеонов. И теперь держал в руках заветный фиал.
Для начала Гарри на всякий случай наложил на чердак, на котором скрывался о глаз любопытных Лестрейнджей, загостившихся в доме Блэков, заглушающие чары, подчерпнутые из той же книги «Секреты темных искусств» и оттого более действенные, чем простая магия из учебника. Затем трансфигурировал свой носовой платок в длинный металлический пинцет. Подцепил пинцетом кольцо и, мысленно помолившись Мерлину и Моргане, опустил его в фиал с ядом.
По чердаку разнесся дикий нечеловеческий крик.

~Глава 66~

На должность Министра Магии баллотировались трое. Сам Корнелиус Фадж само собой, его основной соперник Руфус Скримджер и Декстер Эйвери, перспективный новичок, как его называли, в политических кругах.
– Мою политику вы знаете, – выступал Фадж со своей трибуны в зале собраний Визенгамонта, – при мне в Англии никогда ничего чрезвычайного не происходило. Если вы хотите мира и стабильности, я верю, вы изберете меня на второй срок. Стране нужна стабильность и качество, и именно это, мои дорогие избиратели, я вам и обещаю. Качество не только политическое, само собой, но и качество жизни. В ближайших планах Министерства под моим скромным руководством, было как раз расширение магических территорий. Мы развиваемся, друзья мои, и нам требуется больше места. Все новые и новые ученики поступают в Хогвартс, и им, завершающим свое обучение, понадобятся новые места для работы. Не только в Министерстве и в больнице Святого Мунго, где, как всегда, с радостью готовы принять образованного волшебника, но и за пределами давно обжитых территорий. Я давно задавался вопросом, почему у нас в Англии нет такого заповедника волшебных существ, как в Румынии, например. Нам необходимо занятья его созданием! Многие филантропы уже заинтересовались моим будущим проектом, и конечно, нам понадобятся и ваши усилия, чтобы все организовать. Зато больше никто не посмеет сказать, что в Англии с пренебрежением относятся к своему магическому достоянию! Вы выдвинемся на один уровень с прогрессорами из Германии и Франции, привлечем внимание зарубежной прессы и докажем, что Англия – бережет и умножает свое историческое наследие.
– Не время сейчас думать о расширении, – консервативно отзывался Руфус Скримджер о речи коллеги. – Для начала нам надо укрепить то, что мы имеем и сохранить то, что мы можем сохранить. Англией управляют коррупция и хаос! Границы законов размыты, и соответствовать им все сложней. Уважаемый мистер Фадж говорит о стабильности? А что он тогда скажет о дерзком нападении на Азкабан, которое, заметьте, случилось относительно недавно? Нет, прежде чем открывать новые рабочие места, нужно улучшить качество старых. Отреставрировать академию авроров, к примеру. Наладить внешнеполитические отношения и пригласить коллег из иных стран, чтобы на основе их опыта усовершенствовать нашу систему образования. Начать курсы дополнительного образования для поступающих в Министерство сотрудников. Повысить безопасность в стране, в конце концов! Я рекомендую взять за основу болгарскую систему патрулирования улиц. Сейчас наши авроры только штаны просиживают без дела, ожидая в Министерстве экстренного вызова на место происшествия. Но мы должны не только разбираться с уже случившимися преступлениями, но и научиться предотвращать их! Выставить в Лютном переулке постоянную стражу в конце концов! Сейчас даже ученик Хогвартса может без проблем проникнуть на эту отнюдь небезопасную часть нашего города! И какие знания он оттуда вынесет? Книги по темной магии и рецепты зелий из человеческих ингредиентов?! Нет, говорю, я вам! Контроль и еще раз контроль прежде всего!
– Боюсь, мои коллеги все же не смотрят в сам корень нашей проблемы, – Декстер был, как всегда, вкрадчив. – Нестабильность и отсутствие контроля возникают не сами по себе. Проблема – в качестве образования, друзья мои. Да-да, несмотря на то, что Хогвартс считается лучшей магической школой, увы, это еще не показатель. В Хогвартсе отлично обучают магии и колдовству, но совершенно не учат жизни за пределами школы. А вы подумайте только, сколько магглорожденных, не знакомых с нашими законами выпускает Хогвартс! И именно эти люди поступают на работу и в Министерство, и в аврорат! Как могут они, основывающиеся на маггловских принципах, стабилизировать наше общество, безусловно, более древнее и традиционное. Вместо того чтобы основываться на всем давно известных фактах, они хватают маггловские законы и адаптируют в нашу среду. Вместо того, чтобы создавать что-то свое, новое, они безжалостно выхватывают куски из чуждого магии общества и преобразовывают их под свои нужды. Вспомните, сколько проблем в Секторе борьбы с незаконным использованием изобретений магглов! А все именно по той причине, что волшебники предпочитают пользоваться изобретениями чужих рук, не создавая своего. Но кто виноват в этом? Без знания этикета и законов магического мира, как вы можем привить новичкам в нашем сообществе основные понятия, которые большинству из нас знакомы с детства? Без истории волшебных народов, как мы можем привить им то уважение к нашим собратьям по магическому миру, которое лежит у нас в крови? Мы должны обучать детей не только колдовать, но и жить в магическом мире! И это, я считаю наиважнейшим приоритетом сейчас, дорогие друзья! Именно правильное образование и привлечет стабильность и безопасность нашей стране, потому как они будут основываться на правильных понятиях волшебной жизни. Знающий магические законы магглорожденный не будет за гроши торговать сомнительными зельями в Лютном переулке! Он поступит в ученики к перспективному зельевару и на основе его опыта научится создавать новые эссенции! Так что образование – прежде всего!
– Мы лидируем, – склонился к уху сошедшего с трибуны Эйвери Люциус. – Аврорат, конечно, всецело за Скримджера. Фаджа не поддерживает практически никто, особенно после нападения на Азкабан. Они не считают, что Корнелиус справится.
– Но нам не доверяют, – заметил Эйвери, принимая у услужливого секретаря стакан воды и отпивая глоток. – Традиционалисты и сторонники Дамблдора…
– Сторонников Дамблдора не так уж и много, – пренебрежительно отмахнулся Люциус. – Тем более что его прямого ставленника на этих выборах нет. Их голоса сейчас разделены между Фаджем и Скримджером, а значит, тем самым они уменьшают свое общее количество. А традиционалисты скорее предпочтут поддержать тебя, чем Скримджера. Он чересчур уповает на своих авроров, что невольно позволяет провести аналогию с Бартемиусом Краучем. А дело Блэка еще достаточно свежо, и все помнят, что именно при авроратском политическом строе невиновного осудили на десять лет лишения свободы.
– В любом случае, будет очень много воздержавшихся, – пожал плечами Декстер. – Равно как и голосов «против всех».
– Сторонники мисс Амбридж, равно как и мадам Боунс всецело на твоей стороне, и я уже не говорю о чистокровных семьях, – заметил Люциус. – Мы победим.
– Прибыли результаты голосования! – известил Визенгамот звонкий голос секретаря. Люциус с Декстером прервали беседу и навострили уши. – С опережением на тридцать семь голосов новым Министром Магии назначается господин Декстер Эйвери!
Эйвери поднялся со своего места и поклонился в сторону своих зааплодировавших сторонников. Долорес Амбридж светилась так, словно это ей, а не ему была оказана столь великая честь.
– Благодарю за оказанное вами доверие! – вернувшийся к трибуне Декстер поднял руки, призывая тишину. – Я рад, что также озабочены будущим Англии, как и я! Мы немедленно начнем реформу образования, согласно которой все ученики Хогвартса получат равные права на знания магического мира! Я клянусь вам, что добьюсь того, чтобы Хогвартс стал не только лучшей школой в Европе, но и во всем мире!

Новоиспеченный глава Отдела магических игр и спорта приблизился к своему соученику, который терпеливо ожидал в коридоре для вспомогательного персонала начала своего собеседования. Глава Отдела был одет в тщательного подогнанную по фигуре темную мантию, превратившую известного хулигана Хогвартса во вполне официальное лицо. На среднем пальце правой руки у него поблескивало золотое кольцо с выгравированным на нем символом – змея в форме молнии, вылетающая из кончика палочки.
– Привет, Перси, – небрежно поздоровался глава Отдела магических игр и спорта. – Как жизнь?
– Здравствуй, Маркус, – чопорно ответил Перси Уизли. – Поздравляю тебя с должностью.
– Мне просто повезло в нужное время оказаться в нужном месте, – отмахнулся Флинт. – Ты, я вижу, тоже планируешь сделать карьеру в Министерстве?
– Рассчитываю получить должность секретаря, – кивнул Перси.
– Для начала неплохо, – одобрил Флинт. – Кстати, видел на днях твоего брата. Он просил передать тебе привет.
– Не знал, что ты в хороших отношениях с Роном, – удивился Уизли, безошибочно угадав, которого брата Флинт имел в виду. – Хотя, вы же оба общаетесь с Поттером…
– Общаться с Поттером в наше время выгодно, – ухмыльнулся Маркус. – Нашей школе давно не хватало какого-нибудь общества для оказания взаимопомощи перспективным ученикам. Я слышал, ты, в отличие от своих братьев-близнецов, межфакультетскую выручку одобряешь?
– Факультеты важны только пока ты учишься в Хогвартсе, Маркус, – Перси пожал плечами. – В реальной жизни оказываются более важными иные факторы.
– Например, студенческий клуб взаимопомощи, – подмигнул Перси Маркус. – К слову, я был удивлен, что ты не заинтересовался в Хогвартсе скромным сообществом, в круг которого были введены твои брат и сестра. Такой целеустремленный человек как ты, несомненно, нашел бы единомышленников в наших кругах.
– Мне показалось, старосте было бы неуместно участвовать в деятельности закрытого для общего доступа клуба, – ответил Перси. – К тому же у меня всегда было много занятий и помимо этого. Подготовка к Т.Р.И.Т.О.Н. в частности.
– Ну, заводить полезные знакомства никогда не поздно, – заметил Флинт. – Тем более что мы не собираемся ограничивать интересы нашего клуба одним только Хогвартсом. В конце концов, поддержка и взаимовыручка нужны волшебникам не только в учебных делах. Если мы все планируем далеко пойти в этой жизни, помощь единомышленников не помешает нам никогда.
– Это приглашение, Маркус? – поднял брови Перси.
– От нашего Мастера тебе как брату его доверенного друга, – кивнул Флинт. – В исключительно благих намерениях. Мастер совершенно случайно выяснил, что в связи с новой образовательной реформой министра Эйвери в Министерстве планируется некоторая перестановка кадров. В частности, главным заместителем министра назначается Проспер Селвин вместо уважаемой мисс Амбридж, которая добровольно вызвалась преподавать в Хогвартсе новый предмет. И ему сейчас крайне необходим ответственный человек на посту младшего заместителя министра. Так как моя семья с Селвинами давно в хороших отношениях, я вполне могу представить тебя потенциальному работодателю. Что скажешь?
– Это весьма интересное предложение, Маркус, – медленно ответил Перси. – Но я так понимаю, от меня потребуется что-то взамен?
– Ровным счетом то же самое, что и от любого члена нашего Тайного Дуэльного Клуба, – пожал плечами Флинт. – Помогать единомышленникам занимать долженствующее положение в нашем магическом мире. Уверяю, наш Мастер никогда не попросит от тебя чего-то невыполнимого, уж я его знаю. Так, что скажешь? – и он протянул Перси точно такое же, как и у него, золотое кольцо.

Без непутевого племянника Дурслям жилось на редкость спокойно. Никаких тебе странных происшествий. Ни сов, ни волшебства, ни поросячьих хвостиков. Совершенно нормальная жизнь! Мечта каждого здравомыслящего человека.
В этот очередной, без сомнения, прекрасный день, трое Дурслей сидели за столом и чинно завтракали. Вернон сосредоточил все свое внимание на утреннем выпуске «Дейли Мэйл», Петуния резала большой красный грейпфрут на аккуратные ломтики. Дадли лениво следил за прогнозом погоды по телевизору. За окном еще светило солнце, но диктор уже в который раз предупреждала о грозах и туманах, которые все лето странствовали по территории Англии из одного конца к другому. Кажется, циклоны в этом году изрядно расшалились.
– Безобразие, – прокомментировала прогноз погоды Петуния. – Уверена, если бы они строили поменьше фабрик в черте Лондона, то не задавались бы вопросом, отчего лето пошло насмарку! Бедному Дадличке и так почти все время пришлось сидеть дома из-за этих мерзких дождей!
Словно в подтверждение ее словам на утреннее солнышко за окном набежала большая противная туча. Сразу же резко похолодало и пахнуло озоном, как всегда бывает перед грозой. Петунию неимоверно раздражала подобная погода. Ее розы на лужайке перед домом отказывались цвести, отчего посадки приобретали неухоженный вид. Не говоря уже о том, что постельное белье приходилось регулярно просушивать из-за постоянно скапливающейся в воздухе сырости.
– Закрой форточку, Дадличек, – попросила она сына. – Кажется, сейчас опять хлынет.
Дадли с тяжелым мученическим вздохом поднялся со своего места и поплелся закрывать окно. В такие моменты он сожалел об отсутствии Поттера, в обществе которого ему не пришлось бы слезать со стула и заниматься всякой ерундой. Захлопнув форточку, Дадли глянул за окно.
– Мам, там к нам идет миссис Фигг, – сказал он.
– Что еще нужно этой старой кошатнице? – проворчала Петуния. После ухода Поттера услугами миссис Фигг Дурсли больше не пользовались, но старая женщина все равно раз-другой заходила на десять минуточек проведать соседей.
Миссис Фигг действительно что было мочи ковыляла по дорожке в направлении дома Дурслей. Видно, на улице сильно дуло, потому как ее седые волосы выбились из-под платка и развевались по ветру.
– Кажется, она что-то кричит, – заметил Дадли, разглядывая соседку.
– Дадличек, открой дверь и узнай, что ей нужно, – распорядилась Петуния. Дадли вновь вздохнул и пошел к двери. Из-за нее на него дыхнуло холодом и сыростью, ожидаемыми скорее в ноябре, чем в конце августа.
– Не держи дверь открытой, мальчик! – донесся до Дадли пронзительный вопль Фигг. – Сейчас же…
Остальные слова старой женщины скрыл шум внезапно упавшей с небес стены дождя. Ливень начался также внезапно, как и всегда этим летом. Фигг словно припечатало к земле этим порывом воды, и она растянулась на скользкой от дождя дорожке.
– …сказать Дамблдору!.. – донесся до Дадли очередной ее вопль.
Выходить под ливень, чтобы помочь старой кошатнице встать Дадли вовсе не спешил. В конце концов, если та сумела добрести до их дома, то и подняться на ноги она сама сумеет. Вместо этого Дадли, приоткрыв рот, наблюдал за интересным атмосферным явлением: ветер вокруг Арабеллы Фигг свивался в вихревые потоки, напоминающие силуэт человека-невидимки, про которого Дадли недавно смотрел фильм. Таких потоков было несколько, и все они вились в прямой близости от дома Дурслей. Дадли подумалось, что именно от них и исходил тот жуткий ноябрьский холод.
Внезапно ему стало страшно. Фигг, трепыхавшаяся на земле, вдруг откинулась на спину, словно неживая, и перестала двигаться. Вихри закружились вокруг нее, разбрасывая капельки воды, дернулись в одну сторону, в другую, точно принюхиваясь. Дадли почувствовал, что по его спине поползли холодные мурашки. В голову внезапно начали лезть самые страшные мысли – об одиночестве, смерти, собственной беспомощности. Такие мысли редко возникали у него.
– Ма-а-ам! – прокричал он, перекрикивая шум дождя. – Кажется, с миссис Фигг что-то случилось!
– Что там такое, Дадли? – послышался встревоженный голос Петунии. Дадли не ответил. Один из вихрей, подобравшийся совсем близко к домику Дурслей, сшиб Дадли с ног упругим воздушным кулаком. Он отлетел назад, в прихожую, и от неожиданности пронзительно взвизгнул.
– Дадли?! – забеспокоился уже и Вернон, откладывая газету и устремляясь к открытой двери. Его тут же окатила волна мелких промозглых брызг и дыхание ледяного ветра. Дадли, раскинув руки, лежал в коридоре на спине. Над его головой вился невидимый ледяной вихрь. Взгляд широко распахнутых глаз мальчика казался бессмысленным.
Невидимые в струях дождя несущие холод существа медленно окружали дом на Прайвет-Драйв.

~Глава 67~

Этого учебного года в Хогвартсе все ожидали с предвкушением. Мало кто из учеников не был ознакомлен с новой учебной реформой, изданной с соблаговоления нового министра Эйвери. Еще бы – в журнале «Настоящий Волшебник» подробнейшим образом описывались все изменения, которые Министерство планировалось включить в английскую систему образования. Особенно заинтриговывал пункт об «Обязательном школьном образовании всех несовершеннолетних волшебников». Только самые старинные волшебные семьи представляли себе, как велик на данный момент в Англии процент обучающихся на дому детей. Теперь, перед церемонией распределения это было наглядно продемонстрировано.
Помимо уже привычной группки перепуганных первоклассников на лодках также прибыло множество старших детей – человек тридцать, не менее. Здесь были как представители древних родов, которые испокон веков обучались с персональными учителями, прибывая в Министерство исключительно для сдачи С.О.В. и Т.Р.И.Т.О.Н., так и дети менее богатых семейств, родители которых не могли себе позволить ежегодно покупать новый комплект учебников и мантий. Последний указ министра Эйвери предоставлял таким неимущим большую ссуду от Министерства на полноценное обучение детей.
Гарри с интересом прослушивал фамилии распределяемых детей, уже планируя появление в Тайном Дуэльном Клубе новых членов. Особо перспективными ему казались близнецы Глория и Магнифия Селвин, отправленные на пятый курс Слизерина, второкурсник Равенкло Церебрус Джагсон и чопорный шестикурсник Хаффлпаффа Коктум Мисер, в свободное время подрабатывающий в магазине зелий в Лютном переулке – именно у этого молодого человека Флинту в свое время удавалось достать для Гарри Веритасерум по сходной цене.
– Думаю, я должен представить вам новых преподавателей, которых Министерство любезно предоставило Хогвартсу в этом учебном году, – сказал Дамблдор, когда церемония распределения, наконец, завершилась, и все новые ученики устроились за столами своих факультетов в ожидании праздничного ужина. – Также я должен предупредить вас о некоторых изменениях в школьной программе, которые произошли благодаря всем нам известной учебной реформе. Согласно критериям качества образования быть профессором отныне имеет право лишь закончивший Хогвартс и получивший Т.Р.И.Т.О.Н. волшебник, поэтому я с сожалением должен объявить, что профессор Хагрид в этом году преподавать не будет. Вместо него на должность преподавателя ухода за магическими существами назначается профессор Сириус Блэк.
Все члены Тайного Дуэльного Клуба тут же активно зааплодировали крестному Гарри. Спустя мгновение, Дуэлянтов поддержал и весь факультет Слизерин.
– Помимо этого в этом году профессор Снейп не будет преподавать зельеварение, – продолжил Дамблдор, дождавшись, когда аплодисменты утихнут. – Вместо этого профессор Снейп согласился вести курс ЗОТИ. Замещать его на должности преподавателя зельеварения вернулся наш старый учитель профессор Слагхорн, который еще до Северуса обучал в Хогвартсе многие поколения учеников. Так же я должен сказать, что Хогвартс отозвал с должности преподавателя профессора Бинса… – тут Дамблдор вынужденно остановился, переживая шквал аплодисментов и одобрительных выкриков со всех четырех факультетов. – Класс истории магии с этого года расформирован. Вместо него в Хогвартсе будут преподаваться два отдельных курса – история волшебников и история волшебных народов. Курсы будут обязательными для всех учеников. Позвольте представить вам преподавателей этих новых дисциплин – профессоров Кэрроу и Кэрроу.
Близнецы Кэрроу одновременно поднялись со своих мест, синхронно склонив головы в приветственном кивке ученикам. Они были одеты в одинаковые темно-коричневые мантии и казались очень серьезными, несмотря на царящее в Большом Зале приподнятое настроение.
– И наконец, – продолжил Дамблдор, – курс маггловедения также отменен по причине, как мне сказали в Министерстве, малоизученности среди потенциальных преподавателей немагической среды. Вместо данного предмета в Хогвартсе отныне будет преподаваться также обязательный для всех учеников курс этикета и законов магического мира. Вести столь важный для подрастающих волшебников предмет вызвалась бывшая заместительница министра профессор Амбридж.
– Кхм-кхм! – откашлялась Амбридж, привлекая к себе внимание директора. Дамблдор повернулся к преподавательнице, вопросительно приподнимая брови. Амбридж встала со своего места и решительно направилась вперед. Прочие учителя замешкались – до сих пор в Хогвартсе никому, кроме директора, не было принято держать речь в Большом Зале.
– Благодарю за теплые слова приветствия, директор Дамблдор, – негромко проговорила Амбридж, улыбаясь присутствующим в зале ученикам. – Мне очень приятно снова оказаться в Хогвартсе и увидеть здесь так много молодых и счастливых лиц. Уверена, как и все прочие ваши новые профессора, я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас! Я рада, что наше Министерство, наконец, посчитало обучение юных волшебников и волшебниц делом первостепенной важности. Редкие дарования, с которыми вы родились, могут быть растраченными впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение – иначе мы потеряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища познаний, накопленных нашими волшебными предками – первостепенная обязанность всех тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания. Каждый новый директор привносил в трудное дело руководства этой древней школы что-то новое, и так и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стали бы застой и гниение. Однако новая политика Министерства рассматривает не только прогресс, но и традиции, без которых у нашего волшебного сообщества не было бы своего, собственного пути. Традиции, которые в последнее время стали утрачиваться под влиянием новаторских диковинок немагического мира. Но кем станем мы, если утратим свои корни в погоне на опережение с миром, который под властью перемен давно не оглядывается назад? Лишь песчинками в длинной чужой истории. Но у нас есть и своя история, не менее подробная и древняя, чем у немагического мира. И именно из этой истории каждый из вас должен извлекать уроки, именно на этой истории должен учиться, именно с нее брать примеры для своих будущих свершений. Прогресс только ради прогресса бессмысленен и зачастую опасен. Поэтому наша первоочередная обязанность – следить за тем, чтобы за нашим продвижением вперед стояла крепкая стена знаний истории, этикета и законов магического мира, в котором мы все живем. И именно в создании этой стены в этом учебном году и будем вам помогать все мы, ваши наставники и преподаватели.
Наконец, Амбридж села на свое место. Дамблдор и преподаватели вежливо похлопали бывшему заместителю министра, и к их хлопкам присоединилось несколько учеников. Большинство присутствующих в зале начало засыпать еще на первой части речи Амбридж, несомненно важной и мудрой, но уж слишком велеречивой для голодных хогвартских учеников. Дамблдор встал было, чтобы вернуть себе слово, но тут одновременно с ним поднялся и профессор Блэк.
– Если позволите, я тоже кое-что хотел бы сказать, директор, – широко улыбнулся Сириус, оглядывая Большой зал. – Прежде всего я хотел бы поблагодарить профессора Амбридж за мудрую речь. Хотелось бы добавить от себя, что несмотря на важность истории и законов магического мира, важности и самой магии тоже никто не отменял. И чтобы никому из нас в этом году не было слишком уныло на уроках, я лично выбил из министра Эйвери разрешение на дополнительную деятельность по каждому предмету. Чтобы прогресс у нас с вами все-таки происходил, ученикам с хорошими отметками, к примеру, по зельеварению будет предоставлено время для создания собственных экспериментальных эликсиров и улучшения уже существующих. Мастера чар потренируются в создании новых заклинаний. Ну а на своем предмете, – тут Сириус подмигнул залу, – я позабочусь о том, чтобы каждому желающему было представлено разрешение вывести новую полезную породу магических существ. И тем, кому это удастся, я обещаю, экзамен по моему предмету сдавать не придется!
Речь Сириуса зал встретил с куда большим воодушевлением, чем слова Амбридж. Действительно, заняться экспериментами хотелось всем. До сих пор такая деятельность считалась опасной и дозволялась исключительно после завершения обучения. Нововведение же позволяло ученикам специализироваться в излюбленном ими предмете прямо сейчас. А если выполнение дополнительных заданий к тому же позволяло отвертеться от нудных экзаменов… без сомнения, это нововведение было лучшим из предоставленных в этом году.
– Спасибо, Сириус, – сказал Дамблдор, когда Блэк закончил свою речь и, поклонившись, вернулся на свое место. – В заключение же сегодняшнего дня я хотел бы сделать еще одно немаловажное объявление. К сожалению, я должен сообщить, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет. Это связано с неким событием, которое начнется в октябре и продолжится весь учебный год и, уверен, доставит вам истинное наслаж¬дение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе состоится Тремудрый Турнир!
– Вы шутите! – хором воскликнули близнецы Уизли со стороны гриффиндорского стола.
– Вовсе нет, господа Уизли, – усмехнулся в бороду директор. – Отдел магического сотрудничества и Отдел ма¬гических игр и спорта совместно пришли к выводу, что пришло вре¬мя попробовать возродить эту древнюю традицию. Все лето они упорно трудились над тем, чтобы обеспечить условия, при кото¬рых ни один из чемпионов Турнира не подвергся бы смертель¬ной опасности. Директора Шармбатона и Дурмстранга прибудут с оконча¬тельными списками претендентов в октябре, и на Хэллоуин пройдут выборы чемпионов. А самый бес¬пристрастный судья решит, кто из учеников наиболее достоин соревноваться за Кубок Тремудрого Турнира, честь своей школы и персональный приз в тысячу галле¬онов.
Хогвартские ученики оживленно зашептались. Немало людей представляло себя на месте чемпионов, мечтая о славе победителя.
– Я хочу в этом участвовать! – снова раздался по Большому залу синхронный выкрик близнецов.
– Я знаю, что каждый из вас горит желанием завое¬вать для Хогвартса Кубок Победителя Турнира, – продолжил Дамблдор. – Однако директора участвующих школ договорились о возрастном ограничении для пре¬тендентов этого года. Лишь студенты в возрасте – я под¬черкиваю это – семнадцати лет и старше получат раз¬решение выдвинуть свои кандидатуры. Это, – Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущенный ропот, – признано не¬обходимой мерой, поскольку задания Турнира будут трудными и опасными и, какие бы предосторожности мы ни предпринимали, весьма малове¬роятно, что учеников младше шестого и седьмого курсов сумеют с ними справиться. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из учеников младше положенного возрас¬та при помощи какого-нибудь трюка не подсунул наше¬му независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона.

Обсуждения главной новости текущего года еще активно гуляли по Хогвартсу и на следующее утро, однако учебу никто не отменял. Тем более что нововведенные уроки интересовали учеников практически в той же степени, что и Турнир. Только самые ленивые ученики опасались нововведений в учебный план, прочие же, особенно чистокровные, с гордостью говорили о том, что уж в этом году очно им не придется срамиться перед представителями иностранных школ.
И действительно, качество обучения говорило само за себя. На уроке Ухода за магическими существами больше не следовало опасаться появления больших и кровожадных существ, столь любимых Хагридом. Сириус Блэк, за лето припомнивший все, чему его обучали в Хогвартсе в свое время, показал на уроке четверокурсников Слизерина чрезвычайно застенчивого лунного тельца – красивое белоснежное создание, которые обычно можно было встретить только в полнолуние. Профессор Слагхорн, добродушно усмехаясь, пообещал всем отличившемся на своих уроках маленькие презенты к Рождеству и предложил сварить зелье для улучшения памяти – оно как нельзя кстати пригодилось бы перед экзаменами. Снейп, конечно, лютовал, но свой предмет явно знал, успевая показать за урок одно-два защитных заклинания, годных не только против темных существ, но и в обычной дуэли.
На истории волшебных народов, преподаваемого Амикусом Кэрроу, отныне проходили не только гоблинов: все начало учебного года у четверокурсников было посвящено оборотням, их традициям, сложившимся за счет отчуждения от магического сообщества, особенностям их природы и технике безопасности, которую было необходимо соблюдать, дабы не вступать с оборотнями в конфликт. С ноября профессор планировал начать изучение сообщества вейл и их брачных традиций, затем перейти к русалкам и закончить учебный год великанами. А на истории волшебников Алекто Кэрроу повествовала внимательным слушателям историю взаимоотношений Мерлина, Морганы и Нимуэ без купюр, из которой пораженные слушатели узнали о многих неприглядных фактах из жизни самого великого волшебника, в том числе и о том, как Мерлин приказал Артуру перебить всех младенцев, родившихся в один день с Мордредом, чтобы избежать пророчества об уничтожении королевства.
На урок Амбридж мало кто хотел идти – уж очень занудной показалась ученикам ее речь во время приветственного пира. Однако, несмотря на манеру преподавания, рассказывала она об очень интересных вещах. Большая часть учебного времени отводилась для толкования законов магического мира, предпосылок, с ними связанных и проблем, которые возникли бы, не будь этих законов. Наконец магглорожденные узнали, почему им нельзя колдовать на каникулах, откуда взялась связь волшебников с домовыми эльфами и как работает Визенгамот. А еще Амбридж первая сообщила ученикам о готовящемся к рождеству бале и пообещала обязательный для всех собирающихся посетить его курс танцев, популярных в волшебной среде.
Больше всего она, конечно, говорила о текущей политике Министерства.
– Министр Эйвери – настоящий прогрессор, – своим жеманным голосочком говорила она. – Его интересуют все стороны нашего быта, которые можно улучшить и обновить, разумеется, не в ущерб традициям и законам. Он обеспокоен бытием всех сограждан магической Англии, вне зависимости от их расы и положения в обществе. Так, чтобы вы знал, в этом году планируется начаться строительство специальной деревни исключительно для оборотней – хватит уже бедняжкам ютиться по лесам. Соответственно, появится множество новых рабочих мест: магазины, фермы по выращиванию продуктов, фабрики для производства одежды и мебели. Сердцем деревни станет школа – филиал Хогвартса – предназначенный для обучения магии обращенных детей. Министр негодует, что проблеме образования этой расы до сего момента уделялось столь мало внимания и планирует исправить эту проблему. Ведь магические всплески у детей оборотней случаются так же часто, как и у волшебников, а, следовательно, необученные оборотни – прямая угроза Статусу Секретности. Конечно, оборотней следует опасаться, ведь малейшая царапина, которую они случайно вам нанесут, может послужить началом заражения, но, с другой стороны, они такие же разумные создания, как и мы, волшебники, и имеют право на полноценную жизнь. К тому же мистер Люциус Малфой, верный сторонник политики Министерства, пожертвовал больнице Святого Мунго весьма значимую сумму на разработку лекарства, купирующего заражение оборотничеством. Мы с министром надеемся, что в будущем превращение в оборотня будет происходить только на добровольных началах в случае, когда простая магия не в силах исцелить ту или иную болезнь, на которые у оборотней естественный иммунитет. Более подробное освещение этих эпохальных, не побоюсь этого слова, событий, вы сможете прочитать в журнале «Настоящий волшебник», репортеры которого берутся отслеживать все, связанное с этой темой.
– Но разве оборотни – не темные существа? – задал вопрос Симус Финниган. Амбридж снисходительно посмотрела на него.
– Согласно последнему эдикту Министерства, приставка «темные» к разумным существам отменена как неэтичная, мистер Финниган. Оборотни, безусловно, опасны, но разумны, следовательно, сами могут решать, использовать им темную магию, или же нет. Лично я рекомендую воспринимать их как волшебников, больных заразным заболеванием, вроде гепатита, с которыми, при должном соблюдении осторожности, вполне возможно общаться.
– А для остальных разумных рас тоже постоят свои деревни? – подняла руку Гермиона Грейнджер.
– Возможно, в будущем, – помедлив, ответила Амбридж. – К сожалению, некоторые из них сейчас проживают в полудикарском состоянии и, прежде чем начать заботиться о них, их следует социализировать. Те же кентавры, к примеру, до сих пор практикуют кочевой образ жизни, не имеют собственного производства и регулярно голодают. Сейчас Министерство магии ведет активные переговоры с такими созданиями, чтобы заложить базу для будущего успешного сотрудничества. Наибольшего прогресса в переговорах пока мы достигли с великанами, которые вполне готовы согласиться на наши условия взамен на некоторые уступки с нашей стороны.
– А Министерство как-то планирует увеличить количество рабочих мест для обычных волшебников? – поинтересовался практичный Блейз Забини.
– Ну разумеется! – улыбнулась ему Амбридж. – В настоящее время – за счет культурных сфер. На перекрестье Косого и Лютного переулков планируется построить Первый магический лондонский театр, а в Хогсмиде уже строится варьете, сооружение которого на добровольных началах согласилась спонсировать мадам Розмерта. Также в течение следующих пяти лет планируется перестройка части Лютного переулка см возведением в нем нескольких мануфактур. Министр отметил, что в некоторых сферах производства магических мир чересчур зависит от маггловского и за свой срок правления планирует это исправить. В дальнейшем, если политика Министерства не изменится – а я надеюсь на это – планируется расширение магического квартала Лондона на несколько жилых улиц: в будущем мы предсказываем увеличение роста населения за счет улучшения качества жизни. Я очень счастлива, мои друзья, что живу в это наше с вами время – настоящую эпоху перемен!


~Глава 68~

К началу четвертого курса Тайный Дуэльный Клуб Гарри Поттера расширился до двадцати пяти человек, включая его самого: Малфой, Крэбб, Гойл, Нотт, Дэвис, Паркинсон, брат и сестра Уизли, сестры Гринграсс, Эджком, Броклехарст, МакЛагген, Блетчтли, Смит, Бэддок, Пьюси, Забини, Булстроуд; новички Джагсон, Мисер, близнецы Селвин, а также отсутствующие в Хогвартсе Перси Уизли и Маркус Флинт. Когда они все спустились в Тайную Комнату, Поттер, усевшись на свой импровизированный трон, долго молчал, рассматривая присутствующих, словно решаясь на какой-то особенно важный для него шаг. В руках он вертел изрядно помятое письмо с черной сургучной печатью. Члены Клуба безмолвствовали, не собираясь первыми перебивать ход его мыслей.
– Какой у нас план изучения в этом году, Мастер? – наконец, поинтересовался не выдержавший всеобщей тишины Малькольм Бэддок.
– План… да, у меня есть план, – задумчиво проговорил Гарри, возвращаясь из самосозерцания. – Но прежде… прежде я хочу сказать вам одну вещь. В этом году, мои друзья, грядут большие перемены.
– Мы это уже поняли на уроке профессора Амбридж, – фыркнула Астория Гринграсс.
– Эти перемены касаются не только политики Министерства Магии. Хотя все связано, я уверен в этом. И, если никто из вас не планирует в ближайшее время покидать Англию, вам придется поучаствовать в этих переменах. А если вы думаете остаться в моем Клубе – поучаствовать особенно. Некоторые из вас знают, о чем я говорю, некоторые догадываются. Прочие, возможно, будут шокированы моими словами. Но я считаю, что вы все вправе знать: Темный Лорд вернулся.
Те, кто не знал, ахнули. Смит выругался, МакЛагген нахмурился, Дафна Гринграсс тоненько взвизгнула. Нотт с Малфоем многозначительно переглянулись.
– Ты уверен, Мастер? – нерешительно уточнила Джинни.
– Я видел его лично, – ответил Поттер, – как вас сейчас. И вел с ним непростую беседу.
– И он тебя не убил?! – удивился Кормак МакЛагген.
– Мы не являемся политическими противниками, – Гарри пожал плечами. – Впрочем, до разговора с ним я о политике и не задумывался. И о текущем положении в нашей стране тоже. Между тем, как я понял, все очень плохо.
– Что именно? – напряженно уточнил Коктум Мисер.
– Я имею в виду засилье грязнокровок! – отрубил Поттер, заставив дуэлянтов невольно вздрогнуть от его грубости. – И не думайте, что я не проверял его слова! Сами подумайте: кто-то из вас знает хоть одного волшебника, у которого грязнокровки – и отец, и мать?
Переглянувшись ученики Клуба признали, что нет, не знают.
– Это потому, что маггловская кровь в них сильнее магической, – пояснил Гарри. – Все они – потомки сквибов, которые когда-то покинули магический мир. Их магия – просто случайность, ошибка, которую потом придется нести в генах и их детям тоже. И если мы будем смешиваться с ними… – он покачал головой.
– И что ты предлагаешь, Мастер? – осторожно осведомился Захария Смит.
– Сейчас не мое время предлагать, – буркнул Поттер. – Как я уже сказал, вернулся Темный Лорд. И направление будущего магической Англии будет указывать тоже он. Или Дамблдор, если победит, конечно.
– А не Министерство магии? – нахмурилась Мариэтта Эджком.
– Министерство по большей части уже под его контролем, – хмыкнул Гарри. – Добровольным контролем, хочу заметить, никакой подтасовки. И политика, которая сейчас диктуется – тоже его. Когда об этом узнают, шуму будет много… но вряд ли это поможет. Конечно, ничто не мешает нам всем прямо сейчас броситься к Дамблдору и рассказать, что реорганизация магического мира уже началась, вот только… – Гарри оглядел всех внимательным взглядом, – только стоит ли это делать? Политика Дамблдора – это политика грязнокровок. Дамблдора не интересует, что в будущем наша магия может исчезнуть, его беспокоит только настоящее. Как и многих других, которые думают, что после нас хоть потоп. И вряд ли вы сумеете их убедить, что сегрегация грязнокровок – жизненно необходимое дело, если мы хотим, чтобы и наши правнуки умели колдовать.
– Говори прямо, ты предлагаешь нам присоединиться к Темному Лорду?! – потребовал МакЛагген.
– Перед нами лежат три варианта выбора. Первый – присоединиться к Дамблдору. Второй – покинуть Англию. Третий… ты сам его озвучил, Кормак, – вздохнул Гарри. – Впрочем, большинство из нас еще достаточно молодо и может просто остаться в стороне и подождать, когда победит сильнейший. Даже мне Темный Лорд предоставил время на размышление. Вот я и решил поделиться своими размышлениями с вами.
– Ты же не просто так об этом заговорил, Мастер, – заметил Рон, внимательно слушающий речь Поттера. – Я уже понял, что ты не одобряешь Дамблдора. Но если бы ты хотел, чтобы мы остались в стороне, ты бы с нами вообще об этом не заговорил.
– Верно мыслишь, – кивнул Гарри. – Если мы останемся в стороне, спросу с нас никакого… но и пользы от нас никакой. А значит, пробиться вверх в новопостроенном обществе нам также будет сложнее. А вот если мы сможем оказаться полезными… после победы всегда раздают награды, как вы знаете. Но! – он поднял палец. – Если мы ввяжемся во все это, нам придется сражаться. И я не думаю, что Дамблдор отступит без боя или согласится сдаться. А Хогвартс – это настоящая крепость, где он запросто сможет собрать силы своих союзников. Когда начнется драка, мы можем спрятаться, а можем и ударить со спины.
– Я – за, – тут же заявил Малфой.
– Поддерживаю, – кивнул Нотт.
– Все это очень опасно, – заметила Мариэтта.
– Против Темного Лорда сражаться опаснее, чем за него, – фыркнула Панси. – Я тоже согласна, Мастер.
– Я приму решение большинства, – Захария Смит скрестил руки на груди.
– А я предлагаю анонимное голосование, – заявила Дэвис. – Может быть, мне не хочется высказывать свою точку зрения вслух!
– Никакой анонимности, – покачал головой Гарри. – Я для себя уже все решил. Тех, кто откажется участвовать, ждет Обливиэйт – рисковать я не собираюсь.
– А если я, положим, на словах соглашусь, а потом побегу к Дамблдору? – нахмурился Кормак. – Что убережет нас от предателей?
– Заклинание Доверия, наложенные на кольца, – тут Гарри позволил себе медленно улыбнуться. – Перед этим собранием я перенастроил их. Теперь кольца не снимаются. И не снимутся до тех пор, пока одна из сторон не победит.
– Тогда зачем Обливиэйт? – удивилась Дафна.
– Чтобы не попасться на допросе с Вертасерумом или Легиллименцией, – пояснил Гарри. – Я стараюсь предусмотреть все варианты.
Рон попытался переглянуться с Джинни, но та задумчиво смотрела в пол, ковыряя землю носком туфельки. Так что решение Рону пришлось принимать самому. Похоже, что Гарри, наконец, достиг точки невозвращения: после такого заявления, стоит кому об этом взболтнуть, Поттера запросто упекут в Азкабан как пособника Сами-Знаете-Кого. Или в Святого Мунго, если Гарри бредит, и никакого Темного Лорда на самом деле нет. Впрочем, Рон и сам видел его на втором курсе, так что причин сомневаться в словах Гарри у него не было. И он действительно не знал ни одного волшебника, у которого оба родителя были бы магглорожденными. Что если и тут Поттер прав? Но даже если прав, имеет ли право Рон решать за других, стоит ли им связываться с грязно… то есть магглокровками, или нет? Но если не он, то кто? Дамблдор? Даже Рон понимал, что для старого волшебника стабильность и спокойствие важнее гипотетического будущего волшебной Англии. Если бы это было не так, Дамблдор был бы министром, а не директором Хогвартса. Он не хочет перемен. А Темный Лорд хочет. И будет за них воевать. А значит, выбрать сторону все-таки придется.
– Я – за, – неожиданно раздался звонкий голос Джинни.
– Я тоже, – неожиданно для себя ляпнул Рон, досадуя, что упустил первенство сестре.
Дуэлянты соглашались один за другим.
– Хорошо, – наконец, медленно сказал Гарри, когда сомневающихся не осталось. – В конце концов, это в той же степени ваше решение, что и мое. В таком случае, нам следует начать готовиться. Скоро в Хогвартс прибудут наши… хм-м… союзники. И я не хотел бы, чтобы мы ударили перед ними в грязь лицом, – он резко поднялся со своего кресла. – Пора нам, друзья, начать учиться по-настоящему темной магии.

Выборку студентов Дурмстранга, готовящихся поехать на Тремудрый Турнир, директор Квиррелл полностью перепоручил преподавателю темных искусств. Предполагалась ехать только ученикам шестого и седьмого годов обучения: потенциальным чемпионам и небольшой группе поддержки. Наибольший потенциал оказаться лидером был у Алексея Волкова – Виктор Крам, изначально планировавший попытать счастья, внезапно оказался по уши загружен тренировками своей квиддичной группы.
Вообще, как мог заметить сторонний наблюдатель, на Турнир приглашались только те ученики, которые имели исключительно высший балл по темным искусствам и боевой магии. Оба предмета преподавал один и тот же человек, заслуживший в Дурмстранге сомнительную репутацию за то, что никогда не снимал капюшон с головы, отказываясь показывать остальным свое лицо. Ходили слухи, что он страшно изуродован после битвы с каким-то мифическим чудовищем, и только директор да избранные, в число которых входил и Волков, знали, что таится под капюшоном преподавателя. Алексей был необычайно горд являться частью их небольшой, но прогрессивной группы, готовящейся встать на путь будущих свершений и великих дел. Он не считал себя лидером – безусловно, лидером был сам преподаватель темных искусств – но являлся достаточно способным учеником, чтобы заслуживать некоторую благосклонность и внимание.
Сейчас вся группа интенсивного обучения темным искусствам собралась в кабинете профессора и с почтением внимала его словам.
– Как вы знаете, мое пребывание в Дурмстранге с этого года завершено, – вещал человек, небрежно прислонившийся к учительскому столу. – Я обучил вас всему, чему мог за это время, и даже немного большему, чем вы могли ожидать. Все вы готовы. Вы знаете нашу цель, знаете свои силы и знаете, что должно произойти. Никто из вас не должен сметь сомневаться в нашем успехе. Все идет, как должно. Мы начнем преобразование этого мира с Англии, как с наиболее ослабленной неверным политическим режимом страны, а когда закрепимся там, продолжим уже за ее пределами. Вы все знаете, что надо делать.
– Да, мой Лорд, – негромким хором прозвучали уверенные голоса его учеников. Волдеморт удовлетворенно улыбнулся.
– С этого дня я передаю вас Квирреллу. Он направит вас и укажет путь к цели. У него есть полное мое доверие и, я уверен, вы не станете играть против него в этой и без того сложной игре.
– Да, мой Лорд!
– Помните, Дамблдор опасен. Не приближайтесь к нему, не смотрите в его глаза, не ходите в его кабинет в одиночку. Нам не нужно, чтобы в последний момент он разгадал наш план. Он полагает, что я не рискну полагаться на столь молодых волшебников, как вы, но я знаю, что вы куда сильнее, чем кажетесь.
– Да, мой Лорд! – хор горделивых голосов.
– Хорошо, – Темный Лорд чуть помолчал. – верю в вас, мои друзья. Именно поэтому мы собрались сегодня здесь – чтобы скрепить наши отношения символом, который, без сомнения, вскоре станет символом нашей победы. Ты готов, Волков?
– Да, мой Лорд, – Алексей, не сомневаясь, вышел вперед и опустился перед Волдемортом на колени.
– Протяни левую руку.
Волков закатал рукав и протянул Темному Лорду свое предплечье. Тот крепко схватил юношу за запястье и надавил своей палочкой на бледную кожу.
– Морсмордре! – прозвучало шипение змеиного языка. Алексей скрипнул зубами: судя по ощущениям, Темная Метка буквально выжигалась на самой сути волшебника, накрепко впечатываясь в его плоть. Магия Темного Лорда переплеталась с магией новоявленного Упивающегося Смертью, ставя в его суть новые законы и правила, скрепляя акт добровольной переда верности новому господину. Это было похлеще Непреложного Обета, который мог принести любой, в о время как Метка принималась исключительно по доброй воле. Добровольно переданная верность – именно это целил в своих слугах Темный Лорд.
Наконец, мучительный ритуал закончился. Алексей осторожно поднялся с колен, стараясь не пошатнуться от внезапно охватившей его слабости, и неуверенным шагом вернулся в строй своих соратников. Волдеморт уже вызывал следующего. Волков украдкой покосился на свое предплечье и удовлетворенно улыбнулся: с этого момента для него начиналась та самая эпоха перемен.

Приближалась полночь. Премьер-министр Великобритании си¬дел у себя в кабинете в полном одиночестве и читал длинный и скучный меморандум. Строчки мелькали перед гла¬зами, не задевая сознания. Премьер-министр ожи¬дал звонка от президента одной далекой страны. Погода за окном была по- осеннему без-радостная. Промозглый туман и дожди… Уныло и пасмурно.
Он перевернул страницу меморандума, увидел, как много еще осталось, и бросил безнадежные попытки вникнуть в содержание документа. Потянул¬ся, закинув руки за голову, обвел тоскливым взором кабинет. Потом поднялся и подошел к окну, уставившись на редкий туман, липнущий к стек¬лам. И тут кто-то негромко кашля¬нул у него за спиной.
Премьер-министр застыл, нос к носу со своим испу¬ганным отражением в темном стекле. Звук был ему знаком. Он уже слышал раньше этот кашель. Очень медленно он повернулся лицом к пустой комнате.
– В чем дело? – спросил он, стараясь говорить с твердостью, которой на самом деле не ощущал.
На какое-то краткое мгновение премьер-министр позволил себе немыслимую надежду, что никто ему не ответит. Однако тут же послышался голос – бод¬рый, деловитый голос, который звучал так, словно зачитывал готовый текст по бумажке. Этот голос принадлежал похожему на лягушку человечку в длинном серебристом парике, что был изображен на маленькой грязной картине маслом, висевшей в дальнем углу комнаты.
– Премьер-министру магглов. Срочно необходи¬мо встретиться. Будьте добры ответить немедленно. С уважением, министр магии Эйвери, – человечек на картине вопро¬сительно посмотрел на премьер-министра.
– Эйвери? – удивленно переспросил министр. – Разве не с Фаджем?
– У нас были выборы, – холодно ответил портрет. – Время от времени это происходит.
– Послу¬шайте, сейчас не самое удачное время... – замялся министр. – Видите ли, я жду телефонного звонка... От президента...
– Звонок можно перенести, – сразу же отозвал¬ся портрет.
– Но я так рассчитывал на этот разговор...
– Мы организуем, чтобы президент забыл по¬звонить. Он позвонит вам завтра вечером, – ска¬зал человечек. – Просьба немедленно от¬ветить мистеру Эйвери.
– Ну, хорошо, – сказал премьер-министр слабым голосом. – Да, я согласен встретиться с мистером Эйвери.
Он поспешно вернулся к столу, на ходу поправляя галстук. Едва он успел снова сесть в кресло и при¬дать своему лицу по возможности непринужден¬ное выражение, будто ему все нипочем, как в пус¬том мраморном камине вспыхнуло зеленое пламя. Стараясь ничем не выдавать удивления и тревоги, премьер-министр наблюдал, как в пламени возник высокий и худощавый человек. Се¬кунда – и вот уже он ступил на прекрасный антикварный ковер, стряхивая пепел с рукавов дорогого костюма.
– Добро пожаловать, – коротко сказал премьер-министр. – Прошу вас, присаживайтесь. Чем я могу вам помочь?
Он внимательно разглядывал нового министра магии. Узкое бледное лицо, холодные серые глаза, неприятная улыбка. Этот волшебник внушал премьер-министру еще меньше доверия, чем предыдущий. Но ему не нравилась масса людей, замешанный в политике. Одним больше, одним меньше… какая разница?
– Прошу прошения, что заранее не предупредил вас о своем визите, – Декстер невозмутимо устроился в кресле напротив премьер-министра. – Но я и так откладывал свой визит дольше, чем необходимо. Увы, дела. Я интенсивно меняю политический курс магической Англии, и в связи с этим изрядно забегался. Можно сказать, визит к вам – это для меня своевременный отдых.
– И каковы же изменения? – нахмурился премьер-министр. Мог ли новый политический курс волшебников угрожать им, простым людям?
– Ничего сверхординарного, – скупо улыбнулся Эйвери. – В мои планах расширение границ нашего влияния, увеличение популяций и научный прогресс. В общем, все то же, что сейчас происходит у магглов. Нас прискорбно мало в этой стране, и мой политический курс планирует это изменить.
Премьер-министр нахмурился. Это однозначно угрожало стабильности взаимоотношений магов и простых людей. Министр Фадж клялся, что волшебники не будут посягать на территории не-волшебников, и именно это успокаивало премьер-министра больше всего. Малочисленность волшебного населения Великобритании. Меньше магов, чудовищ и колдовства.
– Но… но это совершенно недопустимо! – чуточку возмутился он. – Англия – остров, и большая часть его территории давно распределена!
– Мы планируем расширить наше лондонское обиталище, – сообщил Эйвери. – Разумеется, вам придется потесниться. Я знаю, вы можете закрыть некоторые районы, объявив их непригодными для жилья… скажем, там произойдет утечка газа или что-то в этом духе. Мы же поспособствуем, чтобы магглы в скором времени позабыли о существовании этих земель. Также нам потребуется место под новые фермы мануфактуры: увеличение количества население потребует увеличения производства.
– Это произвол! – премьер-министр стукнул кулаком по столу. – Мы так не договаривались!
– Мне, в сущности, наплевать, о чем вы договаривались с моим бездарным предшественников, – Эйвери лениво пожал плечами. – Я не спрашиваю. Я уведомляю. Если вы не хотите, чтобы вами магглы пострадали, вы заблаговременно вывезете их с наших будущих территорий. Считайте это, если вам угодно, экспансией.
– Я никогда не пойду на такое! – возмутился министр. – Это… это… это черт знает, что такое, черт побери! Нас же больше! Вы не можете начать с нами войну!
– Мы можем все, глупый дурак, – хмыкнул Эйвери, незаметно извлекая свою волшебную палочку. – Жалкие магглы… Империо!
Луч заклинания воткнулся прямо в лоб премьер-министра, и тот покорно застыл.
– Вот так ты мне больше нравишься, – удовлетворенно пробормотал Декстер, поднимаясь со своего места. – Сейчас еще не время открыто заявлять о себе… но и медлить тоже не стоит. Нам нужны ресурсы и территории, а кто, как не самый главный у магглов сможет нам все это предоставить без лишних расспросов со стороны?
Эйвери выглянул в коридор и молниеносно наложил Авада Кедавру на двух телохранителей премьер-министра, ожидающих его у двери. Теперь их заменят люди нового министра магии. В конце концов, негоже Эйвери самому контролировать все, что происходит у магглов. С них хватит и пары исполнителей, готовых ради Темного Лорда на все. Пусть выяснят у этого недочеловека все месторасположения хранилищ оружия, спрятанных со времен Второй Мировой бомб, научно-исследовательских лабораторий и прочих вещей, могущих помешать магическому прогрессу. И незаметно перехватят над ними контроль.
Власть в этой стране отныне должна принадлежать только волшебникам.


~Глава 69~

И вот наступил долгожданный день. Войдя утром в Большой зал, студенты на миг замерли – ночью на стены вывесили огромные флаги всех факультетов. А позади профессорского стола развевалось неве¬роятных размеров полотнище с гербом Хогвартса: боль¬шая буква «X» в окружении льва, орла, барсука и змеи.
В воздухе витало ощущение праздника. На уроках никто себя не утруждал, все мысли были о гостях из Шармбатона и Дурмстранга. Даже Снейп не казался таким противным, ведь его урок сегодня заканчивался на полчаса раньше. Прозвенел звонок. Ученики Хогвартса разошлись по своим гостиным, оставили в спальнях сумки, надели плащи и помчались вниз по лестнице в холл.
Деканы факультетов построили учеников в колонны. Затем они вышли наружу. Был ясный холодный вечер. Сгуща¬лись сумерки. Бледная призрачная луна уже взошла над Запретным лесом. Было почти шесть часов вечера.
Внезапно в небе появилось гигантская черная тень. Затем льющий¬ся из окон замка свет озарил приближающуюся огромную синюю карету. Ее тянула по воздуху дюжина крылатых золотых коней с развевающи¬мися белыми гривами, каждый величиной со слона.
Первые три ряда учеников Хогвартса подались назад. Заходя на посадку, карета снижалась с бешеной скоростью. И на¬конец, с оглушительным грохотом копыта коней коснулись земли на опушке Запретного леса. Следом приземлилась и карета, покатив, подпрыгивая на гигантских колесах.
Открылась дверца, с облучка прыгнул мальчик в голубой мантии, наклонился, что-то нашарил на полу кареты и развернул золотые ступеньки. Тут же почтительно отошел назад, и из кареты появилась великанша – мадам Максим, директор Шармбатона. Дама была с го¬ловы до ног закутана в черную атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблескивали превосходные опалы.
Дамблдор зааплодировал, показывая пример хогвартским ученикам. Лицо мадам Максим расплылось в приязненной улыбке. Она подошла к Дамблдору и протянула сверкающую драгоценностями руку для поцелуя.
– Дорогая мадам Максим, добро пожаловать в Хогвартс!
– Дамбльдо’г, — произнесла директриса груд¬ным голосом. – Надеюсь, вы п’гебываете в доб’гом зд’гавии?
– Я в превосходной форме!
– Мои ученики, – мадам Максим небрежно махнула рукой.
Гарри, внимательно рассматривающий директрису, только теперь заметил вышедших из кареты подро-стков. Их было десятка пол¬тора, и все они дрожали от холода в мантиях из тонкого шелка. Кое-кто обмотал голову теплым шарфом.
В этот момент из темноты донесся престранный звук – громыхание, сопровождаемое всасывающим хлю-паньем, как если бы гигантский пылесос двигался по реч¬ному руслу.
– Озеро! – крикнул Ли Джордан. – Гляньте на озеро!
Стоя на возвышении у замка, Гарри отчетливо видел внизу черную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завих¬рения, затем огромные пузыри, глинистый берег захле-стнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой ее сердцевины медленно поднимался длинная черная мачта. Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. Тус¬клые огни его иллюминаторов походили на светящиеся гла¬за призрака. С оглушительным всплеском корабль, наконец, вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, за-скользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап.
С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Все как один были облачены в теплые меховые шубы темного окраса. Однако чело¬век, шедший первым, был одет просто в теплую мантию – директор Квиррелл прекрасно знал, какая погода царит в Англии в это время года.
– Директор Дамблдор! – воскликнул он, радостно пожимая тому руку. – Как я рад вас видеть!
– Как поживаете, Квиринус? Кажется, вы сделали неплохую карьеру, – заметил Альбус, отвечая на рукопожатие.
– Благодарю вас, просто превосходно! – Квиррелл широко улыбался. – Старый добрый Хогвартс… как хорошо снова быть здесь! Но что я все о себе? Позвольте представить моих лучших учеников, – он кивнул в сторону сошедших с корабля подростков.
Дурмстранговцы двигались плотным строем. Несмотря на разницу в возрасте и росте, что-то роднило их, превращая их толпы в цельный организм. Они синхронно поклонились директору Дамблдору и профессорам.
– Элита! – довольно сказал Квиррелл. – Ми лучшие ученики! Уверен, каждый из них сможет стать надежным соперником для остальных чемпионов.
– Не сомневаюсь в этом, Квиринус, – покивал Дамблдор. – Но что мы стоим? Шармбатонцы, мне кажется, изрядно замерзли. Добро пожаловать в Хогвартс, друзья!

Шармбатонцы расселись за столом Равенкло, дурсмтранговцы – за слизеринским. Начался пир. Два пустующих кресла за преподавательским столом наконец обрели хозяев. Рядом с директором Квирреллом расположился старший заместитель министра Проспер Селвин. Слева от мадам Максим – глава Отдела обеспечения магического правопорядка Рудрайг Яксли.
Наконец, золотые тарелки опустели, и Дамблдор поднялся со своего места.
– Я хотел бы коротко объяснить правила нынешне¬го Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Проспера Селвина и мистера Рудрайга Яксли. Они, как организаторы Тур¬нира, без устали работали несколько месяцев и теперь войдут в судейскую бригаду, ко¬торая и будет судить состязание.
При слове «состязание» ученики навострили уши, что от Дамблдора не ускользнуло.
– Филч, – улыбнулся он, – ларец сюда, пожалуйста.
Филч, который до этой минуты прятался где-то в даль¬нем углу Большого зала, тут же приблизился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустирован¬ный жемчугом. Дамблдор продолжил объяснения:
– В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оце¬нивать по тому, как они справились с очередным состя¬занием. Чемпион, набравший во всех турах самое боль¬шое количество баллов, станет победителем. Участников Турнира выберет из школьных команд беспристраст¬ный судья – Кубок Огня.
Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом, открылась. Дамблдор сунул внутрь руку и достал боль¬шой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ни-чего примечательного – не будь он до краев наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на нее Кубок, что¬бы все хорошо его видели.
– Желающие участвовать в конкурсе на звание чем¬пиона должны разборчиво написать свое имя и назва-ние школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, – сказал он. – Им дается на размышление двадцать четы¬ре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Тремудром Турнире. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто захочет участвовать. К участию будут допущены только достигшие семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, прими¬те к сведению – для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до кон¬ца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним маги¬ческий контракт, который нарушить нельзя. Посему хо¬рошенько подумайте, действительно ли вы хотите уча¬ствовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи.
Перед сном Гарри еще раз перечитал письмо, которое пришло ему от Темного Лорда незадолго до начала учебного года. В нем говорилось:
«Настает время перемен, Гарри. Ты должен окончательно решить, будешь ли ты следовать за мной или же отстранишься. Все фигуры уже расставлены по своим местам, и события произойдут с тобой или без тебя. Но если тебе важно будущее магической Англии, если ты все осознал во время нашего с тобой приватного разговора и готов действовать, я ожидаю, что ты приложишь некоторые усилия для нашей победы. Медлить больше нельзя. По прибытии в Хогвартс свяжись с Квирреллом и озвучь свое решение. Он знает, что делать.
В.»
Гарри глубоко вздохнул и сжег письмо Инсендио. Он был готов.

Школьники с трудом дождались вечера следующего дня.
– Чемпион Дурмстранга – Алексей Волков! – сообщил Дамблдор, когда Кубок Огня, зашипев, выплюнул ему в руку слегка обгоревшую бумажку. Дурмстранговцы оглушительно зааплодировали.
– Чемпион Шармбатона – Флер Делакур! – оповестил о следующем претенденте на звание победителя Дамблдор. Французы присоединились к аплодисментам.
– Чемпион Хогвартса… Гарри Поттер?! – изумленно прочитал директор на третьем листке. – Гарри?
Поттер невозмутимо поднялся и проследовал за остальными чемпионами в небольшую комнату за преподавательским столом. Алексей Волков и Флер Делакур стояли у камина. На фоне яркого пламени их темные силуэты выглядели до странности внушительно. Волков, засунув руки в карманы огненно-красной мантии, о чем-то сосредоточенно думал, притулившись к ка¬минной полке. Флер Делакур, откинув назад волну белокурых волос, повернулась к Гарри.
– В чем дело? – спросила она. – Надо вернуться в зал?
В этот момент вступили директора и судьи.
– Можно сказать, я поражен, – сообщил Проспер Селвин, пристально глядя на Гарри. – Мистер Поттер, вы действительно преодолели защитный барьер вокруг кубка и опустили туда свою фамилию.
– Разумеется, – кивнул Гарри, позволяя себе чуточку улыбнуться. – И полагаю, раз уж я здесь, то нисколько не переоценил свои силы.
– Это возмутительно! – прорычал Снейп, проследовавший за прочими на правах декана Гарри. – Поттер, вы нарушу все правила Турнира! Я бы ожидал этого от кого-нибудь из гриффиндорцев, но никак не от вас! Вы соображаете, что сделали?!
– Я рискнул и выиграл, – ухмыльнулся Гарри. – И, насколько я знаю, отмотать назад ничего уже нельзя. Я связан с Кубком неразрывным магическим контрактом, верно, профессор Дамблдор?
Альбус грустно посмотрел на четверокурсника Слизерина.
– Зачем ты это сделал, Гарри? – спросил он.
– В основном, чтобы проверить себя, – признался тот. – Я не ожидал, что кубок Огня выберет именно мою фамилию, но раз уж он это сделал, значит, меня сочли наиболее подходящим кандидатом. Я обещаю, профессор Дамблдор, я не опозорю имени Хогвартса перед остальными чемпионами!
– Как ты это сделал мальчик? – полюбопытствовала мадам Максим.
– Элементарно, – Гарри засунул руки в карманы. – Я попросил бросить мое имя в Кубок своего домового эльфа. Как вам должно быть известно, они при нужде вполне способны аппарировать в Хогвартс и обратно.
Все помолчали, переваривая информацию. Потом Алексей Волков решительно отлепился от камина и протянул Поттеру руку.
– Что ж, я рад соревноваться с таким находчивым соперником, – сообщил он.

– Как вы сделали, чтобы Кубок Огня выбрал мое имя? – позже спросил Гарри у Квиррелла, когда они оба прятались в тени дурстранговского корабля: Гарри под мантией-невидимкой и Квиринус под дезиллюминационными чарами.
– Признаюсь, это было нелегко, – хмыкнул тот. – Вначале я хотел просто делать тебя четвертым чемпионом, приписав к твоему имени название несуществующей школы, но потом понял, что это привлечен слишком много ненужного внимания. Тогда я рискнул и наложил на Кубок Империо.
– Разве непростительные не отслеживаются в Хогвартсе? – расширил Гарри глаза.
– В этом-то и заключалась вся трудность, – ответил Квиррелл. – Столько защитных чар, как этой ночью, я еще не накладывал никогда. Но все получилось в итоге, как видишь.
– И теперь я должен одержать победу в Турнире?
– В крайнем случае, ты можешь уступить первенство Волкову. Он, как и прочие мои прибывшие сюда ученики в курсе всего, что готовится произойти. Ты можешь доверять им. Однако, если ты не желаешь разочаровать Темного Лорда, то да, ты должен победить. Разумеется, я в некоторой степени буду помогать тебе – в основном, сообщу о сути испытаний, если, конечно, и сам смогу о них разузнать. По пройти их ты должен сам.
– Справлюсь, – решительно ответил подросток. – Думаю, я знаю многое из того, что известно хогвартским шестикурсникам. А если буду не осведомлен, попрошу помощи Сириуса. Он всегда согласится нарушить правила ради меня.
– Твой крестный отец в курсе того, что грядет, Поттер?
– Считаете, я должен ему рассказать?
– Без подробностей, пожалуй. Однако нам бы не хотелось, чтобы в самый ответственный момент он пошел против тебя или нас. А как дела у твоего тайного сообщества.
– Им я рассказал. Тоже без подробностей. Сейчас учу их кое-чему из того, что преподавала мне Беллактрикс. Не знаю, насколько они готовы поддержать нас, но на другую сторону они точно не перебегут – я был достаточно убедителен, думаю. В крайнем случае, постоят где-нибудь в стороне.
– Если они отступятся, тебя всегда поддержат мои дурмстранговцы. Я должен быть на виду из-за подозрений Дамблдора, но Волков с удовольствием поможет тебе овладеть теми чарами, которые ты еще не знаешь. Помни, к этому его готовил сам Темный Лорд.
– Да, думаю, ближе к середине года мне пригодится дополнительный преподаватель, который может проникнуть в Хогвартс без проблем, – кивнул Гарри. – Я уже начал серьезную подготовку и до конца года должен успеть ее завершить. А что будете делать вы, директор Квиррелл?
– Я? Следить за теми, кто следит за мной.

Тем же вечером, когда Кубок Огня выплюнул имя Поттера, Фред и Джордж приперли Рона в пустынном коридоре к стенке.
– И что все это значит, Ронникидс? – угрожающе произнес один из близнецов, поигрывая палочкой. – Ты знал, что ваш Поттер собирается участвовать в Турнире?
– Разумеется, знал, – Рон, скрестив руки на груди, вызывающе уставился на братьев. – А вам какое дело?
– А ты не думал…
– …что мог бы сообщить родным братьям…
– …как пройти защитный барьер?
– И предать оказанное мне доверие? – Рон фыркнул. – Я гриффиндорец, а не крыса!
– Кажется, наш брат позабыл о том, зачем он устраивался к своему Мастеру в Тайный Клуб, – переглянулись близнецы. – Ронни, ты помнишь, как хотел найти слабое место Поттера и ударить по больному? Сейчас самое время, тебе не кажется?
– Не кажется. И вообще, – Рон усмехнулся, – это бесперспективно. От своих занятий с Гарри я получаю куда больше полезного, чем от вражды с ним. Вон, Джинни это подтвердит.
– А, ты вспомнил о малютке Джин, – ухмыльнулся Фред. – А вот она, в отличие от тебя, считает иначе. Я в курсе, что вам как-то запрещено говорить обо всем этом, но из намеков нашей сестренки, я понял, что вы там занимаетесь отнюдь не радугами и единорогами.
– В данный момент мы помогаем Гарри подготовится к Турниру, – не моргнув глазом, ответил Рон. – А если Джинни что-то не нравится, она всегда вольна нас покинуть.
– С очередным Обливиэйтом на памяти?
– Тяжелые времена требуют тяжелых решений, – младший Уизли хмыкнул.
– И что же тяжелого в текущих временах?
– Этого я не могу рассказать. Почитайте «Настоящий волшебник», там практически все написано. Я просто получаю информацию из первых рук. В конце концов, отцы многих моих соклубовцев работают в Министерстве.
– Их отцы – бывшие Упивающиеся Смертью, Рон! – презрительно бросил Джордж. – Подумай, с кем ты связался!
– Их прошлое меня не касается, – отрезал Уизли. – А в будущем у них куда больше перспектив, нежели у вас. Думаете, я не в курсе, что вы продули все свои карманные деньги, поставив на Чемпионате мира не на ту команду?
– Ты прямо как Перси заговорил, – скривился Джордж. – Тоже собираешься бросить семью ради Министерства?
– Семья прежде всего, – твердо ответил Рон. – И уж поверьте, я куда лучше вашего знаю, где мне надо находиться, чтобы у нее было счастливое будущее. А теперь пустите. Мне надо пройти.


~Глава 70~

Территория гетто была размером с три Хогсмида вместе взятых. Жилые помещения представляли собой не бараки, как планировалось изначально, но вполне полноценные дома, одноэтажные, в две комнаты – спальню и гостиную – со столовой, санузлом и подвалом. Гетто окружали поля, готовые обеспечить его жителей зерном, бобами, картофелем и прочими необходимыми культурами. В центре гетто, напротив главной площади, вовсю шло строительство двух главных зданий этого места: ремесленной школы и генетической лаборатории, где будущими поколениями Невыразимцев будет изучаться возможность очистки магической крови от маггловских примесей. Все для величия магии.
Гетто окружал высокий забор с наложенными на него магглоотталквающими чарами, по периметру которого были расставлены вышки наблюдения.
– Мы заложили основу для мануфактур по производству пергамента, хлопка и драконьей кожи, – буднично доложил младший заместитель министра Перси Уизли своему шефу.
– Драконьей кожи? – Эйвери нахмурился. – Не слишком ли это будет сложно для грязнокровок?
– Напротив. Как мне удалось выяснить у моего брата, при обработке драконьей кожи важно задействовать минимум маги или не использовать ее вовсе, чтобы избежать порчи товара, – оживленно проговорил Перси. – Ели предоставить магглорожденным инструменты производства гоблинов, проблем не должно возникнуть вообще.
– Кстати, как прошли переговоры с ними?
– Гоблины согласились выделить штурмотряд для охраны периметра, – оповестил его Перси. – Конечно, они разочарованы, что мы все еще отказываемся предоставить им доступ к волшебным палочкам, однако удовлетворены тем, что им наконец-то предоставят разрешение покидать территорию банка и дадут право действовать наравне с прочими наемными работниками. Думаю, они приложат все свои силы, чтобы не осрамиться на новой для них работе, так что мы можем быть уверены в доброкачественности их труда.
– В любой случае, за территория за периметром будет предоставлена для обитания дементоров, – пожал плечами Эйвери. – Если кто-то рискнет прорваться… тем хуже для них. Пресса все еще не в курсе ого, что здесь происходит?
– Официально было оглашено, что здесь строится поселение для тех оборотней, которые откажутся смириться с новым порядком, – пожал плечам Перси. – Им этого достаточно.
– Несмирившиеся… будто мы дозволим несмирившимся остаться в Англии, – Декстер фыркнул. – Тем более что Грейбек держит их всех в серебряном кулаке. Пусть с бунтарями разбираются на материке: чем больше их набежит туда, тем быстрее Франция и Германия согласятся потворствовать нашему режиму.
– Мне любопытно, – нерешительно помялся Перси, – почему мы в таком случае не высылаем и магглорожденных? Вместо этого затрачиваются такие ресурсы Министерства…
– Не глупи, – Эйвери усмехнулся. – Во-первых, мы подаем пример другим странам. Во-вторых, нам не нужно террористическое объединение вооруженных палочками грязнокровок с континента. И, в-третьих, основной целью гетто служит не ограждение грязнокровок от обычных магов, но их изучение. Руквуд, после того, как мы вытащили его из Азкабана, уже договорился с некоторыми своими старыми знакомцами о том, какая деятельность им предстоит. Нам должно вычислить, от каких ветвей сквибов произошли те или иные грязнокровки и, если их роды ныне неизвестны, попытаться извлечь нужные гены, чтобы обновить магическую кровь за счет утраченных семейств. Лично я в этом ничего не понимаю, что Руквуд обещал, что возможность есть.
– И это действительно не причинит вреда магглорожденным?
– От них потребуется только пара пробирок с кровью, – фыркнул Эйвери. – Какой тут вред? И хватит об этом. Давай лучше поговорим о тебе. Я слышал, ты договорился заключить брачный контракт с дочкой Амикуса?
– Гестия Кэрроу – весьма интеллектуальная молодая особа, – пожал плечами Перси. – Она будет хорошим подспорьем на пути развития моей карьеры.
– И к тому же она весьма привлекательна, – подмигнул ему министр. – Не чета этой твоей… как ее… Кристалл?
– К моему сожалению, Пенелопа не поняла нужду Англии в текущих изменениях, – Перси со скорбью покачал головой. – Мне пришлось наложить на нее Обливиэйт.

Ремус Люпин не вполне понимал, что происходит. Поселение оборотней, затерянное глубоко в лесу, с момента его последнего визита значительно преобразовалось. Оборотни всегда были склонны к милитаристическому складу ума, но сейчас… это было уже не жилье, а лагерь для бойцов. Альбус был прав, что-то происходило. Оборотни усиленно готовились к чему-то грядущему, практически непрерывно занимаясь как физической подготовкой, так и боем с палочками, количество которых у них неожиданно прибавились настолько, что стало хватать каждому обращенному магу.
Дети из поселка исчезли. Судя по слухам, старших их них направили на работы, заняв в строительстве, повсеместно активизированном в стране. Для младших – на какие деньги?! – наняли частных преподавателей, чтобы они готовились к поступлению в специализированную школу, вовсю разрекламированную Ритой Скитер в «Настоящем волшебнике».
А взрослые – готовились сражаться.
– Люпин, тебя зовет старший, – похлопал Ремуса по плечу один из боевиков. Люпин послушно вздохнул, сгорбился и направился в палатку, где обосновались руководители поселения: пять старейшин, бывших вожаков ныне объединенного племени и Фернир Грейбек.
– А, мой ставленник! – обрадовался появлению Люпина Фернир, неприятно оскалившись. – Давненько тебя не было видно! Ну, рассказывай, как там дела у вольных магов?
– Все так же, – Люпин пожал плечами, рассеянно оглядываясь: боевик, проводив Ремуса, занял место за пределами палатки, охраняя вход. – Впрочем, после становления Эйвери министром, газеты так и кипят от новостей. Это правда, что для нас возводят школу?
– Истинная, – осклабился Фернир, насмешливо разглядывая Люпина. – Также новое правительство обещает работу для каждого обращенного, льготы и равенство. Впрочем, до равенства еще далеко: за него бы должны сражаться наравне с остальными волшебниками.
– Сражаться? – промямлил Люпин. – Это потому сейчас поселок напоминает тренировочный лагерь? Готовится какая-то битва?
– Будущее готовится, будущее! – словно малому ребенку, пояснил ему Грейбек. – И если за него предстоит побороться, я только этому рад. Видишь ли, Люпин, далеко не все сейчас в Министерстве поддерживают политику нового министра. И сторонников у него тем меньше, чем дальше он следует вперед. Конечно, есть те – как мы – которые всегда будут за его спиной, но, тем не менее, если мы хотим сохранить текущий режим, мы обязаны быть наготове.
– А как же его «теневой покровитель»? – осторожно пошутил Люпин, напрягаясь, чтобы уловить изменение в выражении лица своего собеседника. – Разве он не поддержит нашего нового министра в его любой начинании?
– Это ты сейчас о Темном Лорде, что ли, так сказал? – фыркнул Фернир.
– Ходят слухи, что он вернулся, – вкрадчиво сказал Ремус.
– До тех, до кого надо, слухи уже дошли, – прорычал Грейбек. – А остальным дела не должно быть. Тебя не Темный Лорд волновать должен, а будущее нас, оборотней! Или тебе что-то не нравится?
– Нам даны большие поблажки, Ремус, – вступил в разговор один из старейшин. – Школа, производства, рабочие места. До сих пор ни одной из стран подобное даже не подразумевалось! И взамен у нас не планируют отобрать нашу суть. Мы все еще вольны жить так, как мы хотим, охотиться в лесах, обращать тех, кто этого желает. Маги даже создали официальный эдикт, согласно которому больные, неизлечимые обычными средствами, имеют право обратиться к оборотничеству, чтобы исцелить себя! По сути, мы приравнены к волшебным существам, а не к запретному племени больных волшебников. Разве тебе мало этого, чтобы не задавать лишних вопросов, Ремус?
– Но какова цена все этим поблажкам? – задал Ремус животрепещущий вопрос.
Старейшины переглянулись. Сказать или не сказать?
– Цена – выступить за правое дело, – наконец, ответили они. – А если какая-то политика дает такие возможности для нас, оборотней, разве она не правая?
– Разумеется, – тут же убедительно согласился с ними Ремус.
– Да ладно? – хмыкнул Фернир, в отличие от старейшин не слушающий слов оборотня, но наблюдающий за выражением его лица. – Барти, твой выход!
Невидимый за пологом палатки Крауч выступил вперед и, прежде чем Ремус успел опомниться, проскандировал:
– Легиллименс!
И сразу стало все ясно. Никогда не причисляющий себя к прочим оборотням, Ремус, конечно, радел за них, но ни за что не согласился бы поверить, что к счастливой жизни их приведет именно Темный Лорд.
– Авада Кедавра! – и на одного сторонника у Альбуса Дамблдора стало меньше.

Великий шаман Натакамани Байо, представитель Совета африканской магической республики восседал напротив Темного Лорда в уютном трансфигурированном кресле и внимательно смотрел тому в глаза.
– Нельзя сказать, что ваша политика не… импонирует нам, – наконец, сказал он. – Но почему именно мы?
– Не только вы, – Темный Лорд свободно пожал плечами. – Я одновременно веду переговоры с Гаити, Сомали, Сокотрой, американскими индейцами и рядом мелких стран, чья промаггловская политика или же напряженное отношение с более крупными соседями не удовлетворяет их жителей. Англии нужна волшебная кровь, нужно увеличение численности населения, и я готов пригласить на постоянно жительство в свою страну всех, кто понимает необходимость перемен.
– Это еще не ваша страна, – сухо заметил Байо.
– Временно, – вкрадчиво улыбнулся Волдеморт. – Все решится в конце этого года. Однако чем больше у меня будет сторонников на тот момент, как вы понимаете, тем бескровнее окажется исход.
– И что должно убедить нас присоединиться к вам сейчас, когда ситуация все еще под вопросом, а не подождать разрешения конфликта и выбрать победителя? – Натакамани задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла.
– Возможность привилегий, – ответил Тот-Чье-Имя-В-Англии-Боялись-Называть. – Сейчас вы – никто. В вашей стране даже нет магической школы. Половина населения – безграмотна. Если вы хотите вступить в магическую Англию на равных с ее местными жителями, вы должны приложить к этому некоторые усилия. Если же вы хотите занять положение выше тех, кто изначально противился моему режиму… что ж, все в ваших руках.
– Это опасно, – заметил Байо.
– Жизнь опасна, – хмыкнул Темный Лорд. – наступает эпоха перемен, и мы либо возвысимся, либо канем в Лету. Чем больше нас будет изначально, тем меньше шансов на плачевный исход. Я знаю, по достижении мной верховенства в Англии, так называемый развитые страны в лице Германии, Франции и Австрии могут воспротивится антигуманистическому настрою, воцарившемуся там. Думаю, в отличие от них, вы прекрасно понимаете, что власть давно нуждается в жестких руках.
– Это верно, – вздохнул Натакамани. – Лидеры моей страны прогнили насквозь, позволяя сильным мира сего диктовать им свои правила. Не только магическое, но и маггловское население угасает в нашей стране.
– Тем большую радость вам должна доставлять мысль, что, по завершении преобразований в Англии мы обратимся не к лидерам континента, как все ожидают, но к вашим, кажущимся маловажными странам, – усмехнулся Волдеморт. – Наша цель – увеличение количества волшебников и их территорий. В перспективе – равное количество волшебников и магглов на планете. И где этого можно достичь, как не в уголках, куда и сами магглы не отваживаются сунуть свой нос? Именно там будут создаваться новые школы волшебников, именно оттуда пойдут в мир новые отлично подготовленные маги, ответственно относящиеся к будущему нашего мира. Вас считают слабыми? Пускай! Мы сможем доказать, что сила страны не в ее магглолюбской развитости, но в самой магии. А такого древнего волшебства, как у вас, из поколения в поколение передающего из уст в уста, надо еще поискать.
– Что ж, кажется, вы меня убедили, лорд Волдеморт, – признался Натакамани Байо, поднимаясь с кресла. – Союз с вами действительно может быть выгоден Африке. К тому же, если другие члены союза уже согласились…
– Многие, мой любезный друг, многие, – ответствовал Волдеморт, протягивая ему руку. – А вслед за вашим согласием откликнется и кое-кто еще. Нас становится все больше и больше, друг мой, нас, настоящих волшебников, цель которых не становление на один уровень с магглами, но верховенство над ними и, в будущем, главенство над всем миром.
И маги скрепили договор между их странами вполне дружелюбным рукопожатием.

Такое пополнение рядов Английской аврорской академии было для Руфуса Скримджера в новинку. Выпускники Хогвартса занимали в нем от силы одну четверть. Большинство было выходцами из других стран. Невозмутимый Куаутемок Беладонна, выходец из индейского племени команчей; нагло осматривающий своих друзей-соперников сомалиец Анис Либан; Сарафина Дювалье, внимательная дочь знаменитой четы из Гаити; многие другие… Смуглые, темнокожие, решительные, они разительно отличались от бледных нервничающих англичан. Несмотря на отсутствие в их странах магических школ, подготовка иностранец была на уровне.
На вопрос, почему они выбрали работать в Англии, иммигранты отвечали одно и то же: их заинтересовала новая политика министра Эйвери. Между собой они были не знакомы, так сто Скримджеру, несмотря на подозрения, не к чему было придраться.
Из англичан в этом году в аврорат поступали: Дерек Бойл, Антигонус Причард, Клавдиан Яксли, Тиберий Паркинсон и Октавия Флинт. Все как один слизеринцы. Как правила, в аврорах превалировали выходцы из Гриффиндора, однако в этот раз на вступительных экзаменах они оказались неконкурентоспособны. Скримджер давно смирился с тем, что в аврорат стремятся те, кто зарабатывает далеко не лучшие оценки в Хогвартсе и был приятно удивлен тем, что на этот раз у каждого из потенциальных авроров было не менее семи С.О.В.
– Поздравляю с принятием в Английскую аврорскую академию! – поздравил новичков Руфус. – Все вы собрались здесь, чтобы в дальнейшем защищать закон и порядок в нашей стране. Еще не мало отщепенцев бродят по улицам Лютного, масса трусов скрывается в маггловском мире, творя свои грязные делишки, а самые наглые сидят даже в лавочках Косого переулка. Ваша цель – вычислить их, изловить и передать в руки правосудия. Кто-то из вас станет обычным штатным агентом, кого-то ждет увлекательное расследование преступлений, а самые быстрые и смелые войдут в ряды отряды быстрого реагирования. В любом случае, будущее вас ждет великое и славное. Быть аврором – это немалая честь. Именно от вас зависит, насколько станут чистыми улицы Англии. Во славу закона и порядка!
– Во славу! – грянули ряды будущих авроров.


~Глава 71~

Первым испытанием Тремудрого Турнира, как заблаговременно узнал Гарри от Квиррелла, были драконы. Перед самым соревнованием чемпионы по очереди запускали руку в специальный мешочек, выбирая противника себе под стать. Волкову досталась венгерская хвосторога. Флер – валлийский зеленый. Гарри – китайский огненный шар. Выбирать договорились по старшинству, именно поэтому Гарри должен был выступать первым.
Его выступление началось с огненного плевка в его сторону. Китайский огненный шар, уже изрядно раздраженная суетой вокруг нее драконологов, не собиралась приветствовать возле своего гнезда кого-то еще.
Гарри поспешно отпрыгнул в сторону и покатился по земле.
– Креперум Ноктис! – на рефлексе выкрикнул Гарри те самые чары, которые когда-то Рон наложил на приснопамятного василиска. Да, это было темное заклинание. И что? За знание еще никто никого в Азкабан не сажал. А применял их Гарри отнюдь не против человека.
Заволокший арену угольно-черный дым помешал драконице видеть ученика.
– Дезиллюмио! – поспешно наложил на себя дезиллюминационные чары Поттер. Следующим действием его была трансфигурация. Он давно заприметил подходящий камешек, словно специально оставленный на арене.
– Трансфигуро Драко Овум! – проскандировал Гарри Поттер. Камень послушно изменился в точную копию драконьего яйца. Гарри подобрал его и кинул за пределы дымовой завесы.
Озверев, драконица бросилась к «яйцу», жаждая вернуть его в гнездо. А Гарри в тот же момент бросился к настоящим яйцам, не забыв, разумеется, наложить дезиллюминационные чары на золотое. Подождал, пока яйцо исчезнет, подхватил его и пулей бросился под защиту черного дыма.
На арене не прошло и пяти минут.
Как оказалось позже, судьи долго спорили, стоит ли снижать баллы за использование темных заклинаний. Кое-что не слишком светлое применил и Волков, отманив свою драконицу от гнезда посредством Пролекто – сходных с Империо чар, направленных, однако не на объект, а на цель объекта, Дамблдор, разумеется, настаивал на том, что по законам Англии применение подобных чар недопустимо. Квиррелл утверждал, что в его школе это не запрещено, а следовательно он имеет право доставить и Волкову и Поттеру десять баллов. Селвин и Яксли, посовещавшись, напомнили, что в обоих случаях чары накладывались не на человека, следовательно, вполне имели право быть.
По итогам конкурса Флер, плохо справившаяся с зачаровыванием своего дракона, получила от судей двадцать восемь баллов, а Волков с Поттером поделили первой места, получив по целых тридцать шесть очков. Разница была весьма значительной.

Профессора объявили о грядущем Рождественском бале. Школьники засуетились, стараясь успеть подобрать себе пару по своему вкусу и не попасть впросак. Изначально Гарри Поттер планировал пригласить на бал Дэвис или Паркинсон, но его опередили Малфой и Нотт. Вообще, соклубовцы по большей части приглашали друг друга, разве что Винсент с Грегори предпочли обойтись без пары, чтобы не танцевать, а Бэддок и Джагсон не подходили для бала по возрасту. Даже Рон Уизли, набравшись храбрости, осмелился пригласить Мариэтту Эджком, благо Малфой, расщедрившись, обещал ссудить ему приличную мантию в счет будущих свершений.
Видно, Рон и правда напился зелья Храбрости, потому как не только в числе первых пригласил девушку на бал, но и, изловив Мастера через неделю после первого этапа турнира, отвел его в сторону для приватного разговора.
– У меня к тебе большая просьба, Гарри, – помявшись для приличия, проговорил он.
– Какая? – Гарри вопросительно поднял брови.
– Пригласи на бал Джинни.
– Это она тебя попросила?
– Нет, но… – Рон нахмурился. – Понимаешь, она давно по тебе сохнет. Пусть порадуется хотя бы на празднике, тем более, что ты вроде бы еще никого не приглашал.
– Но ты ведь понимаешь, что я не собираюсь встречаться с твоей сестрой? – нахмурился Гарри.
– Вот и объясни ей это, – попросил Рон. – Но на бал пригласи. Иначе ей придется просить Крэбба или Гойла, чтобы они ее с собой взяли, а она ни за что на такое не пойдет – ее потом близнецы засмеют. Я, конечно, ничего не хочу сказать про Винса и Грега, но вне нашего Клуба они слывут… гм… не шибко умными.
– Будешь должен, – вздохнул Гарри. Он-то уже планировал пригласить на бал кого-нибудь из дурмстранговок, но отказывать в мелочах соклубовцам не имел привычки. А танцы – это, в сущности, такая малость… Тем более, что для Рона, похоже, это действительно серьезный вопрос.
– Смотря что, – осторожно ответил Уизли, уже привыкший, что долги к Гарри могут оказаться весьма… специфическими.
– Ничего сверхъестественного, – улыбнулся Гарри. – Я никогда не стал бы требовать от тебя того, на что ы не способен.

В итоге Валидус Крэбб и Магнус Гойл набрались до зеленых мерлинов. Гург великанов Голгомаф жрал жареное баранье мясо и пил Огневиски как настоящий великан и требовал от слуг Волдеморта, разделивших с ними трапезу, того же. Явись сейчас к великанам члены Ордена Феникса с претензиями, Крэбб с Гойлом не смогли бы подняться со своего места даже ради Темного Лорда. Впрочем, сунься они к великанам, их и так ожидал бы «теплый» прием. Голова Хагрида, додумавшегося в одиночку сунуться в исконную обитель гигантов, уже сушилась на большом камне у очага рядом с башкой Каркуса, предыдущего гурга. От ритуального поедания мяса врагов Крэбб и Гойл поспешили отказаться, сославшись на то, что в победе Голгомафа над врагами принимали ничтожно малое участие и не смеют отбирать магические силы, получаемые через пищу, у такого великого воина, как он.
– Когда Эйвери… тьфу… когда маленький худой человечек сказать, – рассказывал Гойл, протягивая гургу портключ, зачарованный в виде большого змеиного черепа, – твоя хватать эта штучка, сжимать ее и переноситься к большой дом.
– Моя ломать дом? – заинтересованно уточнил Голгомаф, в отличие от волшебников вполне трезвый и вполне способный углядеть свою выгоду. – Моя забирать маленькие блестящие штучки из дома?
– Как твоя хотеть, – махнул рукой Магнус, битый час убеждавший Голгомафа, что родовые поместья разрушать не требуется и, под конец, махнувший на это рукой. – Главное, когда твоя видеть маленький маг без маска, твоя хватать большая дубина и давать маг по башка. И все твои воины тоже переноситься в разные места и давать всем по башка. Твоя моя понимать?
– Понима-а-ать, – довольно протянул гург, забирая портключ у волшебника и пристально его разглядывая. – Много сильная пища для хороший воин. Много блестящая штучка для украшения жена гурга. Твоя – умная человечка, воин Темного Лорда!
– Голгомаф – великий гург! – в свою очередь похвалил великана Гойл. – Твоя моя выпить за дружба!
Очередные чарки были опрокинуты. Крэбб, позеленев, окончательно сполз под стол, которым у великанов служил большой позеленелый от времени камень.
– Главное! – наставительно поднял палец Магнус. – Твоя нельзя трогать человечка в маска! Это наша человечка, если их бить, Темный Лорд очень-очень злиться! Съесть и гург, и все его племя!
– Моя понимать, – солидно покивал Голгомаф. – Темный Лорд – очень-очень злой и голодный. Кто его не слушаться – того ам! – и нету. Сильная человечек!
– И смотри, гург, – напомнил ему Гойл. – Если какая человечка убежать – Темный Лорд взять с великанов… сто баранов!
– Сто?! – ахнул Голгомаф, украдкой поглядывая на пасущееся ттут же, поблизости от пещеры, поголовье скота, которое стерегли младшие великаны.
– Сто, – солидно подтвердил Гойл. – Эти человечка – большая враг Темный Лорд! Если убежать – то спрятаться, не найдешь. И в темноте, пока все спать, бить нас по башка.
– Голгомаф понимать, – согласился великан. – Человечка – слабый маг. Но хитрый.
– Точно, – кивнул Гойл. – Выпьем за смерть хитрый человечка!
В итоге Магнус тоже полез под стол. Оставшись в гордом одиночестве, Голгомаф опрокинул очередную чарку и принялся подсчитывать потенциальную прибыль: помимо поголовий скота, обещанных Темным Лордом, и ценностей, полученных в результате разграбления, великанов ожидало глобальное расширение территорий. Волдеморт обещал, что после своей победы предоставит гигантам остров Инис-Лландуин в безраздельное пользование. Это стоило того, чтобы сражаться за человечков.

– Итак, мы потеряли Ремуса и Рубеуса, – печальным голосом оповестил Дамблдор, обведя взглядом собравшихся. – Думаю, это говорит само за себя. Волдеморт не только вернулся, но уже начал активно действовать.
К этому времени к членам Ордена Феникса присоединились Андромеда и Нимфадора Тонкс, Кингсли Шеклболт, Артур и Молли Уизли, Амелия Боунс и Августа Лонгботтом, а также Руфус Скримджер, углядевший в новом пополнении академии авроров нечто подозрительное.
– Он опережает нас на каждом шагу! – прорычал Сириус. Он все еще не пришел в себя от того, что отказавшегося перейти на сторону оборотней Люпина пришлось убрать, оттого его горе вышло на редкость правдоподобным.
– Если мы уберем главную фигуру с доски, остальные покатятся следом, – заявил Аластор Хмури, бешено вращая своим волшебным глазом. – Альбус, я считаю, что пора привлекать Поттера. – Он и так уже заигрался со своим волшебным клубом! Даже ты не можешь сказать, где они собираются!
– В Хогвартсе много потайных мест, Аластор, – блеснул глазами из-за очков-половинок Дамблдор. – И если Гарри по-своему готовит своих друзей к противостоянию, я не имею ничего против.
– Я против! – поднял руку Сириус. – Альбус, там же сплошные слизеринцы у него в друзьях! Думаешь, они Гарри хорошему научат?
– Помолчал бы лучше, Блэк, – прошипел Снейп. – Помнится, на твоем бешеном факультете тоже нашлись неблагонадежные личности.
– К сожалению, в чем-то Сириус прав, – заметила Минерва. – Окружение до некоторой степени влияет на мистера Поттера. Он даже не смутился применить темную магию в первой задачи Турнира! А что будет дальше, Альбус? Непростительные?!
– Знать темную магию и применять ее во вред – не одно и то же, – с достоинством сообщил Снейп, в кои-то веки вставший на сторону Поттера. Он не доверял мальчишке с тех пор, как его легиллименция на нем не удалась, но не возразить МакГонагалл он не мог. – Если бы не то заклинание, дракон сжег бы мальчишку заживо.
– Посмотрим, что будет на следующем этапе Турнира, – примирительно предложил всем Артур Уизли. – если это единичный случай – беспокоиться не о чем. Если же тенденция продолжится…
– Артур, между прочим наши с тобой Рон и Джинни учатся вместе с Поттером! – гневно напомнила ему Молли. – ты хочешь, чтобы они тоже знали эту… эту гадость?!
– Если она в будущем спасет их жизни? Безусловно, – Артур был куда более рассудителен свой жены. – Тем более сейчас, когда Сама-Знаешь-Кто вернулся… уверен, дети учат не только темные чары, но защиту от них. А защита пригодится всегда, в каком бы виде она не предлагалась. Мы поговорим с Роном и Джинни позже, когда все это закончится.
– Альбус, может мне поспрашивать у детей, что там происходит на этих их закрытых вечеринках? – Молли с надеждой посмотрела на Дамблдора.
– Сейчас не время, Молли, – покачал тот головой. – Дети могут замкнуться ослушаться тебя в самый неподходящий момент. Пока они уверены, что ты ничего не знаешь, у них нет причин подозревать тебя в предубежденности.
– Но мы должны что-то делать, Альбус! – стукнула по подлокотнику своего кресла Андромеда. – нельзя сидеть спустя рукава!
– Кое-что нам, безусловно, придется предпринять, – серьезно кивнул Дамблдор. – Учтите, информация, которой я сейчас поделюсь с вами, не должна выйти за пределы нашего круга. Не так давно я провел кое-какие исследования выяснил, почему Волдеморт вернулся. Он создал хоркруксы.
Сириус и Андромеда ахнули от ужаса. Кое-кто еще понял о чем речь. Большинство непонимающе посмотрели на директора. Тот удосужился объяснить.
– Он разорвал свою душу на части посредством убийства и заключил осколки в некоторые… предметы. Эти предметы, словно якоря, задерживают Волдеморта на этом свете. Если их уничтожить, ничто не буде мешать нам окончательно лишить жизни Тома Риддла.
– Вы говорите «предметы», Альбус? – нахмурился Сириус. – Не «предмет»?
– Именно, Сириус, – вздохнул Дамблдор. – Он разорвал свою душу на несколько частей… и пока я не уверен, на сколько именно. Но я практически не сомневаюсь, что один из осколков заключен… в Гарри.


~Глава 72~

Замок никогда еще не вы¬глядел столь нарядно. Нетающие сосульки свисали с перил мраморной лестницы, традиционные двенадцать елок Большого зала были увешаны светящимися шишками, зачарованными ухающими совами из чистого золота и другими волшеб¬ными игрушками. Рыцарские доспехи пели рождественс¬кие гимны. Филч уже раз десять извлекал из доспе¬хов Пивза, где тот между гимнами распевал песни соб¬ственного сочинения и весьма грубого содержания.
В семь часов вечера начался Рождественский бал. Первым из чемпионов в Большой зал вступил Алексей Волков со своей дурмстрангской подругой под руку, которая также прибыла в Хогвартс в рядах избранной группы Квиррелла. За ним в строгой черной мантии следовал Гарри, держа под руку млеющую от счастья Джинни Уизли, одетую в атласную зеленую мантию, которую по случаю праздника прислал сестре Перси, в последнее время получающий в Министерстве неплохие гонорары. Последней, шествовала Флер с Роджером Дэвисом, не отрывающим от полувейлы влюбленных глаз. Следом за чемпионами , разбившись попарно, в зал вступили и остальные ученики.
Дамблдор, сидящий во главе преподавательского стола, встречал входящие пары сияющей улыбкой. Селвин и Яксли дружески аплодировали. Мадам Максим, сменившая черную атласную уни¬форму на свободную мантию из легкого светло-лилово¬го шелка, тоже вежливо хлопала. Квиррелл, оживленно беседующий о чем-то с профессором МакГонагалл, приветливо махал рукой.
Празднующие расселись за столики и заказали еду. Потом Дамблдор встал, взмахнул волшебной палочкой, и столы отъехали к стенам, образовав свободное простран¬ство. Еще один взмах, и вдоль правой стены словно сама по себе возникла сце¬на – с барабанами, гитарами, лютней, виолончелью и во¬лынкой. Появился ансамбль «Ведуньи», встреченный восторженными рукоплесканиями. Музыканты разобрали инструменты, фонарики на столах погас¬ли, и участники состязания со своими дамами поднялись со своих мест.
Гарри танцевал вполне сносно – за что отдельное спасибо он должен был сказать Амбридж, приложившей все усилия, чтобы чемпион Хогвартса не ударил в гряз лицом. А, если судит по раскрасневшемуся от счастья лицу Джинни, все было и вовсе прекрасно. По крайней мере, на ноги своей партнерше Поттер не наступал и с соседними парами не сталкивался, чего нельзя было сказать о Роджере Дэвисе, все свое внимание посвятившем Флер и от того совсем не замечающим окружающих. Поблизости от Гарри танцевали Дамблдор с мадам Максим и Квиррелл с профессором Синистрой.
Пару раз поменялись партнерами. Гарри станцевал с Панси, с Дафной и Асторией по очереди, и даже умудрился одолжить на один танец Флер. Наконец, выдохшись, он прихватил пару бокалов пунша и вместе с Джинни вышел в холл. Парадные двери были распахнуты настежь, в саду мерцали, порхая с куста на куст, крохот¬ные феи. Школьники спустились по лестнице и очутились в гроте, полном цветущих розовых кустов, между ними бежали извилистые дорожки, мощенные цветной плит¬кой. Где-то шелестел фонтан. Здесь и там на резных скамьях сидели ученики, отдыхая от танцев.
– Спасибо, что пригласил меня, Гарри, – поблагодарила подростка Джинни.
– Если бы не я, это сделал бы кто-то еще, – усмехнулся тот. – Ты должна была заметить. Все дуэлянты в этом деле поддержали друг друга.
– Но мне хотелось пойти с тобой, – тихо произнесла Джинни, опуская глаза. Гарри внимательно посмотрел на нее.
– Ты очень симпатичная девушка, Джинни, ты это знаешь? – наконец, сказал он. – Скоро у тебя, наверно, появится куча поклонников. Я знаю, ты хочешь встречаться со мной. Рон как-то упоминал об этом. Но мы не можем, понимаешь?
– Почему? – она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Потому что мою бабушку в девичестве звали Дорея Блэк, – серьезно объяснил ей Гарри. – А твою – Цедрелла Блэк. Мы с тобой являемся троюродными братом и сестрой, а это слишком близкая связь, чтобы можно было избежать инбридинга.
Джинни покраснела.
– Моя кровь и так загрязнена включением в род моей магглорожденной матери, – продолжил рассуждать Поттер. – Поэтому близкородственные связи сейчас мне строго противопоказаны. Наверное, я даже постараюсь найти себе невесту не из Англии, чтобы быть уверенным в наличии магии у моих детей. А тебя, как одного из моих дуэлянтов, я слишком ценю, чтобы оскорблять простой интрижкой.
Младшая Уизли прикусила губу.
– А… а как же любовь? – неуверенно спросила она. Гарри фыркнул.
– Оставь это понятие магглолюбам и грязнокровкам, – сказал он. – Любовь... Перед магическим миром стоит вопрос выживания, Джинни, а это куда важнее любви. Куда важнее.

В то же время возле фонтана, полускрытого кустами роз между Снейпом, Яксли и Селвином велась непростая беседа.
– Лично я не вижу никаких причин для беспокойства, Северус, – лениво заявил Рудрайг, лениво раскуривая длинную трубку из мореного дуба.
– Ты смеешь закрывать глаза на происходящее? – хмыкнул Снейп. – Вряд ли твоя Метка менее черна, чем моя.
– Нас не вызывают, а значит, в наших услугах не нуждаются, – пожал плечами Проспер. – И потом, с чего ты взял, что это именно Лорд? Если не было вызова?
– А ты, значит, полагаешь, что Эйвери сам по себе сел в кресло министра? – язвительно уточнил Северус. – Хватил лгать мне, Селвин! Я знаю, вы оба как-то замешаны в этом деле!
– А, по-моему, в том, что Декстер продвинул своих друзей на более высокие посты, нет ничего странного, – парировал Яксли. – И о кресле министра он шептался с Долорес, а не с кем-то еще, что б ты знал. По мне, так это все интрига Малфоя. Ему давно опротивело лизать зад Фаджу, а самого его ни за что не приняли бы во главе Англии. Вот он и подсуетился
– А Метка?!
– Ну что ты заладил, Метка да Метка, – фыркнул Селвин. – Возвращается Лорд? Вот и хорошо. Лично я перед ним ничем не провинился. Или ты боишься, что он не одобрит твоей связи с Дамблдором? Так думай, как ее оправдать. Хотя я бы на его месте все равно тебе не поверил. Увяз ты в этом дерьме по уши.
– Вы что-то знаете, – покачал головой Снейп. – Я уверен в этом.
– Тогда беги, – предложил Яксли. – Если тебе кажется, что все вокруг что-то знают, а ты в это не посвящен, значит, это неспроста. Если бы Темный Лорд и в самом деле вернулся и посчитал тебя предателем, я бы на твоем месте не стал задумываться о причинах.
– Я не предавал Его! – прорычал Снейп. – И могу это доказать! Если бы я только мог встретиться с ним!..
Проспер Селвин тоненько хихикнул.
– А ты сказал бы в таком случае остальным, что видел его, Северус? – поинтересовался он. – То-то и оно. Может, кто-то из нас и знает что о нем – не я точно – но молчит, как под Силенцио. Может, это Эйвери, не знаю. Может, Малфой. А может, даже ты. Мерлин тебя знает, Снейп, ты всегда был скрытным засранцем…
– Если бы Беллатрикс была на свободе, она точно знала бы, что к чему, – заметил Рудрайг. – Но, к нашему сожалению, она гниет в Азкабане, как и все остальные. Так что выход один, Северус – ждать. И надеется. Ты ведь надеешься, Снейп?
Снейп тихо выругался сквозь зубы. Поверхностная легиллименция давно показывала ему, что его бывшие приятели лгут. Но открыто напасть на них он не мог. Упивающиеся Смертью в последнее время взял оду ходить как минимум попарно, а то и вовсе6 толпой, словно специально, чтобы избежать неожиданной атаки. А похищать кого-то из них Дамблдор категорически запретил, утверждая, что лучше не тревожить Волдеморта раньше времени. Тем более сейчас перед Северусом стояла иная задача. Он должен был выяснить у Слагхорна, сколько именно хоркруксов в свое время смастерил Темный Лорд.

Аппарируя к дому Эйвери, Сириус сам был в шоке от того, на что он решился. До сих пор вести открытый диалог с Темным Лордом представлялось для него невозможным в силу неприязни, вызванной мировоззрением Волдеморта и его участием в смерти Джеймса и Лили. Впрочем, насчет мировоззрения Блэк немного преувеличивал. Крестник просветил Сириуса, о чем он беседовал с Тем-Кого-Нельзя-Называть, и Блэк отчасти был согласен с тем, что если гряз… магглорожденные могут в будущем лишить волшебный мир магии, то следует относиться к ним в некоторой опаской. Но не убивать! Впрочем, убивать всех магглорожденных Волдеморт и не собирался. Он хотел изучить их, понять, можно ли очистить волшебную кровь в их венах так, чтобы если не в детях, то хотя бы в правнуках нынешних грязнокровок можно было бы не сомневаться в плане того, что они заполонят волшебный мир сквибами. Эту цель Сириус вполне понимал и даже одобрял. Тем более, что сопротивляться грядущему политическому курсу ему было не с руки, раз уж Гарри увяз в не по уши, утянув за собой и крестного.
Впрочем, с теми сведениями, которые были сейчас у Блэка, он рассчитывал выиграть для крестника некоторое преимущество.
Дверь ему открыл Барти Крауч.
– Декстер в Министерстве, – сухо сообщил он Блэку. – У него сейчас жуткий аврал. Половина Отделов требует расформирования, другие – тщательной переработки. В общем, скука, сам понимаешь.
– Я хочу встретиться с Темным Лордом, – решительно сообщил ему Сириус. – Он здесь?
Барти несколько мгновений внимательно разглядывал Блэка.
– Неужели дозрел? – пробормотал он себе под нос. – Тебе повезло, Темный Лорд недавно вернулся в Англию. Не передумаешь?
– Не сегодня, – хмыкнув, Сириус покачал головой. Крауч посторонился, позволяя тому пройти.
Темный Лорд обнаружился в малой гостиной. За исключением красных глаз со змеиными зрачками и незапоминающегося, словно размытого, лица, величайший темный волшебник современности, в сущности, не выделялся ничем особенным. Тем не менее, Сириус, по молодости прекрасно помнивший его в бою, почувствовал, как слегка задрожали его колени. Впрочем, отступать от не собирался.
Помедлив, он поклонился.
– Присаживайся, – Волдеморт властно махнул рукой в сторону ближайшего кресла. Блэк послушно сел.
– Вам известно, что Гарри – ваш хоркрукс? – рубанул он с плеча.
Темный Лорд помолчал.
– Я предполагал это, – наконец, ответил он. – Ты сейчас говоришь со слов Дамблдора?
– Он сказал, что при нападении на Гарри вы, скорее всего, хотели сделать хоркрукс, но из-за того, что лили защитила своего сына, ритуал пошел не так, и часть вашей души, все же оторвавшись, засела у Гарри в шраме, – Сириус и не думал ничего скрывать, полагая, что сейчас откровенность – его лучшее оружие.
Волдеморт фыркнул.
– В шраме, – пробормотал он. – Нет, мистер Блэк, я предполагаю, что часть моей души находится отнюдь не в столь грубом носителе. Я предполагаю, как бы абстрактно это ни звучало, что моя душа находится в том же месте, что и душа юного Гарри. Иначе он не мог бы пользоваться способностями, изначально принадлежащими мне – в частности парселтангом.
– Вы понимаете, что это значит?! – Сириус торжествующе посмотрел на Волдеморта. – Вы не можете причинить вред Гарри! Иначе вы причините вред самому себе!
– Я не могу убить Гарри, – холодно поправил Блэка Волдеморт. – Что до причинения вреда… я вполне могу погрузить его, скажем, в магическую кому: вреда это ему не принесет, а вот для меня польза окажется несомненной – так я буду убежден, что Поттер не свернет себе шею в одной из своих многочисленных эскапад.
– Тем не менее, вы все еще этого не сделали, – указал Блэк.
– Гарри куда полезнее живым и думающим, нежели в роли неподвижного предмета, – пожал плечами Темный Лорд. – Мне льстит мысль о его добровольном принятии моей стороны. Тем не менее, если вы, Сириус, как и планировали, увезете Поттера куда-нибудь в Австралию, для меня это будет… неприятным исходом.
– Почему? – нахмурился Сириус. – У вас же есть еще хоркруксы. А Гарри будет в безопасности от войны.
– Значит, Дамблдор знает и об этом?.. – побарабанил пальцами по подлокотнику кресла Темный Лорд. – Он уже в курсе их количества?
Сириус помедлил.
– Он планирует узнать его от Слагхорна, – наконец, нехотя признался он. – С помощью Нюниуса… то есть Снейпа.
– Ясно, – пробормотал Темный Лорд. – Что ж, мистер Блэк, я вижу, у нас появился отличный повод для соглашения. Разумеется, вы не желаете, чтобы Гарри участвовал в этой войне. Это понятно. Однако я не собираюсь запрещать ничего тому, кто может стать одним из моих самых надежных союзников – уж если сама магия связала нас подобным образом. Впрочем, если вы уговорите его – ваше право. Вмешиваться я не буду. Взамен только прошу и вас следовать за решениями вашего крестника, не противясь им. Пусть окончательный выбор принадлежит ему.
– Хорошо, – настороженно кивнул Сириус.
– Это еще не все. Вы также хотите свободы своего крестника от моего волеизъявления. Это возможно. Однако, я не привык отдавать что-то свое, не получая ничего взамен. Что вы можете предложить, мистер Блэк, вместо сильного темного волшебника с невероятной харизмой, уже сейчас, в четырнадцать лет, способного на весьма многое?
Сириус надолго замолчал.
– Вы хотите, чтобы я принял Темную Метку? – наконец, отважился он спросить. Волдеморт кивнул.
– Даже если после этого Гарри Поттер покинет пределы Англии, с помощью вас я всегда буду знать, жив ли он и не требуется ли мое вмешательство. Я не утрачу связь с ним окончательно и всегда смогу подать ему руку помощи, если его вдруг обнаружат мои враги. Ведь после разглашения Дамблдором информации о хоркруксах, мои враги становятся в некоторой степени и его тоже. Вы не согласны, мистер Блэк? – Волдеморт вопросительно поднял бровь.
Сириус вздохнул. Потом поднялся со своего места и встал перед Темным Лордом на колени, обнажая левое предплечье. Свой выбор он сделал.


~Глава 73~

Тем временем в Хогвартсе наступили темные времена. Вопреки надеждам Дамблдора усиливалась неприязнь к магглорожденным. Члены Тайного Дуэльного Клуба хоть и не могли раскрывать тайны своего Мастера, кое-какая информация все же просочилась. В частности, несколько учеников с разных факультетов независимо друг от друга провели исследование магического мира на предмет браков двух магглорожденных. И выяснили, что действительно, детей-волшебников в таких парах не наблюдалось.
Дуэлянты не замедлили поделиться своими исследованиями с друзьями, не вхожими в Тайный Клуб. Пошли слухи. Информация докатилась до вездесущей Риты Скитер, и к концу января в «Настоящем волшебнике» появилась соответствующая статья – «Магглорожденные: магия одного поколения».
«Репортер: Уважаемый мистер П.У. Говорят, вы в курсе исследований, которые сейчас ведутся учениками в Хогвартсе?
П.У.: Да. Я сравнительно недавно закончил это учебное заведение, у меня там остались друзья. Они несколько раз обращались ко мне за помощью в их исследовательской работе, так как я имею доступ в Министерство Магии и могу в свободное время покопаться в архивах для личных нужд. Кстати, первым, кто обратился ко мне за помощью, оказался мой брат – остальные просто последовали его примеру.
Репортер: Не могли бы вы рассказать нашим читателям, в чем заключалась суть ваших исследований?
П.У.: Конечно. Меня попросили провести сравнительную статистику появления сквибов в семьях с разным набором генов. Это сравнительно несложно, так как подобные данные Министерство собирает и подшивает в папки, чтобы вовремя среагировать на опасную тенденцию. К сожалению, при министре Фадже над этой проблемой работали, похоже, спустя рукава.
Репортер: Мы можем узнать подробности?
П.У.: Без имен, конечно. С 1950 по 1980 годы в магической Англии родилось около трехсот младенцев. Заметьте, я имею в виду только тех, кто регистрировались в больнице Святого Мунго, об участи остальных мне не известно. Из этого количества пятьдесят человек оказались сквибами.
Репортер: Так много! Но это ужасно!
П.У.: Полностью с вами согласен. Я обратил свое внимание на записи о родителях этих детей. Десять процентов из них были чистокровными волшебниками, по той или иной причине вступившими в близкородственные связи, от двоюродных до четвероюродных кузенов и кузин. Семнадцать процентов – волшебники, вступившие в брак с магглами. Еще четыре процента – маги, связавшие свои жизни с теми или иными магическими существами: в основном, их дети унаследовали качества не того родителя.
Репортер (с волнением): А остальные?
П.У.: Двенадцать процентов сквибов – дети одного полукровного и одного магглорожденного родителя. Оставшиеся пятьдесят семь процентов... дети двух магглорожденных волшебников. Лгать не буду, исключения были. Но, как говорится, исключение только подтверждает правило.
Репортер: Но почему же магглорожденных не предупреждают об опасности союза друг с другом?!
П.У.: Почему не предупреждают? Предупреждают. После получения от меня этих сведений друзья моего брата провели опрос среди некоторых магглорожденных учеников школы Хогвартс. Большая часть из них считает, что рождение сквиба – отнюдь не такая пугающая проблема, как полагаем мы с вами. Магглорожденные волшебники являются выходцами из маггловского мира и полагают, что в возврате их детей к этому самому миру нет ничего страшного.
Репортер: Но разве они не хотят передать свою магию детям?!
П.У.: Они не считают это жизненно необходимым. Для них магический мир – не единственный наш дом, а всего лишь часть более большого маггловского мира. Своего рода резервация, если вы хотите знать мое мнение.
Репортер: Мне это совершенно не нравится.
П.У.: Увы, мне тоже. Но пока мы мало что можем предпринять. Разве что предупреждать магглов о рождении в их семье волшебника куда раньше, чем тому исполнится одиннадцать лет. Чем раньше мы интегрируем магглорожденного в среду магической Англии, тем полнее он поймет особенности нашей страны, проникнется волшебством и осознает, что это отнюдь не игрушка, но неотъемлемая часть нашей жизни, без которой немыслимо все наше общество. Магглорожденные должны понять, что мы не «отстаем от магглов в развитии», как они выражаются, но идем своим собственным, особам путем, который развивается даже не параллельно маггловскому, но совершенно в другой сфере бытия. В то время как магглы во всем полагаются на свои технологии, исподволь разрушающие мир, мы стараемся не менять исконного назначения вещей, дабы не растрачивать природные ресурсы, но преумножать».
После выхода этой статьи семья Уизли настоятельно порекомендовала третьему сыну не показываться дома, пока журнал не издаст опровержение. Впрочем, Перси это не задело. Он и так большую часть времени обитал на работе, отправляясь в свою съемную квартирку только поспать. Главное, кого надо статья весьма и весьма заинтересовала.
Слово «грязнокровка» в коридорах Хогвартса слышалось все чаще и чаще. Магглорожденные, возмущенные статьей, собирались в кучки и дружно огрызались на оскорбления окружающих сериями заклинаний. Баллы летели со всех факультетов. Особенно оскорбляло чистокровных волшебников то, что магглорожденные вовсе не пытались опровергнуть написанное, но подтверждали вслух то, что правовая и политическая система волшебников давно устарели, взамен предлагая им устоявшиеся маггловские аналоги.
В Хогвартсе начиналась холодная война.

На второй Тур Тремудрого Турнира Поттер прибыл, сжимая заветные жабросли в кулаке. Дамблдор поднялся со своего места, направил волшебную палочку на горло, произнес «Сонорус», и его голос тут же понесся через озеро к трибунам зрителей.
– Ну, что ж, наши чемпионы готовы к второму ис¬пытанию. Начнем по взмаху моей палочки. За час они должны найти в озере то, что у них отобрали. Итак, на счет три: раз... два… три!
Директор махнул палочкой. Гарри торопливо засунул комок жаброслей себе в рот и принялся жевать. Он заказал себе эти растения еще месяц назад, когда наконец раскрыл тайну Золотого Яйца. Самое сложное в обращении с жаброслями было научиться плавать под водой, не попадаясь при этом на глаза других чемпионов. Однако Гарри вовремя сообразил, что небольшой бассейн Выручай-Комната также может предоставить.
Глоток ледяной воды показался обретшему жабры Поттеру глотком жизни. Его ступни вытянулись и сделались перепончатыми, превратившись в самые настоящие ласты. Между пальцами рук также выросли перепонки.
Перед тем, как занырнуть в глубину, Гарри наложил на себя не подведшие его в первой задаче дезиллюминационные чары.
Он поплыл вдоль дна. Вода была мутная, и видел подросток совсем недале¬ко, футов на десять вокруг. Под ним расстилался удиви¬тельный пейзаж, новые виды словно выскакивали из темноты по мере того, как он плыл впе¬ред. Вырастали целые леса черных трепещущих во¬дорослей, раздавались вширь илистые луга с редкими валуна¬ми. Гарри заплывал все дальше и дальше, к середине озера, туда, где за серой пеленой воды смутно маячили тени.
Когда мимо Гарри проплыла целая стайка гриндилоу, подросток мысленно порадовался, что защитил себя невидимостью. В драку под водой ему ввязываться совершенно не хотелось. Он только замер в тени большого, покрытого илом камня и выждал, пока потенциальные враги не уплыли прочь.
Минут через двадцать Гарри услышал песню русалок и поплыл в сторону, откуда раздавался звук. Вскоре из тьмы показались очертания домов, слеплен¬ных мелких камушков и поросших водорослями. В темных окнах виднелись лица: серая кожа и длинные темно-зеленые воло¬сы, желтые глаза и неровные зубы.
Гарри поплыл скорее по русалочьей улице; каменных хижин становилось все больше, вокруг некоторых были разбиты сады водорослей, а у двери одной хижины даже сидел привязанный к колу гриндилоу. В центре деревни, на обрамленной несколькими домами площади со¬бралась целая толпа озерных жителей. Там возвышалась статуя тритона, высеченная из цельного куска камня, а перед ней русалочий хор пел песню участникам Турнира. К рыбьему хвосту статуи были привя¬заны три человека. Гарри сразу узнал дурмстранговскую подружку Волкова; маленькая светловолосая девочка была ему не знакома, а третьим человеком оказалась… Джинни Уизли.
Гарри наполовину ожидал, что русалки нападут на него со своими копьями, когда он принялся отвязывать Джинни от статуи, но те и не думали сражаться. Все было даже как-то слишком легко. С трудом перепилив скользкую от ила веревку острым осколком ракушки, Гарри подхватил Джинни и поплыл наверх. Его миссия на озерном дне была выполнена.
В итоге Гарри Поттер доплыл до берега за пять минут до конца времени испытания. Волков прибыл за ним след в след, отстав буквально на две минуты, а вот Флер так и не добралась до светловолосой девочки – ее головной пузырь лопнули гриндилоу. Оценки за конкурс выставлялись по пятидесятибальной шкале. Гарри получил все пятьдесят – он прошел этап Турнира безукоризненно. Опоздавший Волков заработал сорок семь баллов. Флер – двадцать пять. Поттер все еще был на первом месте. Он не знал, специально ли задержался Волков в озере, чтобы дать Гарри фору или же действительно заблудился, но это и не имело особого значения. Впереди оставался последний, ключевой этап Турнира.

В Тайную Комнату на этот раз Гарри Поттер спустился вместе с Волковым. Участники Тайного Дуэльного Клуба встретили дурмстранговца недоуменными взглядами.
– Позвольте представить, – сказал Гарри. – Алексей Волков, Дурмстранг. Чемпион Тремудрого Турнира. Упивающийся Смертью. И наш временный наставник.
Волков гордо задрал левый рукав своей мантии и продемонстрировал всем желающим Темную Метку. На втором испытании он носил плавательный костюм с длинными рукавами, тем самым избежав пристального внимания от учителей и Дамблдора.
– Что он может дать нам такого, чего не можешь ты, Мастер? – требовательно осведомился Кормак МакЛагген.
– Непростительные, – угрожающе улыбнувшись Кормаку, Волков начал свою вступительную лекцию. – Что мы знаем о них? Это заклинания, требующие от волшебника эмоциональной сосредоточенности. Каждое из них опасно тем, что при регулярном употреблении влияет на психику волшебника – именно поэтому их рекомендуется чередовать с другим колдовством. Для этих заклинаний не требуется особых жестов и взмахов палочкой – достаточно приложить магическое усилие, сопровождаемое конкретной эмоцией для каждого случая. Эмоция эта не страх, не гнев, но желание. Желание причинить вред. Убить, подчинить, причинить боль.
– Зачем нам это, Мастер? – негромко поинтересовалась у Поттера Джинни. – Разве нам мало той магии, которую мы уже знаем?
– Это своего рода оружие последней надежды, – пояснил ей Гарри. – Если вдруг окажется, что наш противник знает защиту от всего, что знаем мы, придется воспользоваться тем, от чего защиты нет вовсе. Особенно нам пригодится Империо – вы же не хотим, чтобы кто-то пострадал зря, верно? Если вдруг – не дай Мерлин – нам придется оказаться в поединке с кем-то из учителей, Империо быстро и безболезненно ликвидирует угрозу.
– Тогда, может быть, не стоит учить остальные два? – рассудительно заметила Мариэтта. – Хватит с нас и Империо.
– У некоторых волшебников развита естественная сопротивляемость к Первому Непростительному, – ответил ей Алексей. – Те, кто тренировались, смогут сбросить его с себя за секунды. Остальные – за минуту и дольше. Всегда есть вероятность, что очарованный вами волшебник ударит в спину раньше, чем вы сможете сообразить, что произошло. Поэтому для тех магов, в силе которых вы сомневаетесь, или, наоборот, уверенны в их могуществе, требуется кое-что более радикальное, чем подчиняющее заклятие.
– А я вот, например, не уверена, что смогу кого-то убить, – заявила Дафна Гринграсс. – Даже если выучу заклинание. Просто рука не поднимется, и все.
– Для таких случаев существует Круцио, – объяснил Волков. – Помимо своей основной цели – допроса захваченных боевиков – оно также служит весомым отвлекающим фактором. Не каждый противник сумеет сразу подняться с земли даже после десяти секунд применения этого заклинания. Когда вы сражаетесь один на один, лучший способ боя – наложить Круцио на врага, подождать, когда тот выронит от боли палочку, и спеленать его Инкарцеро или Петрификус Тоталусом. Правда в этой комбинации есть один минус – на вопли врага могут примчаться его союзники. Поэтому я рекомендовал бы вам сначала обезвредить врага посредством Силенцио.
– А теперь займемся практикой! – оживленно сказал Гарри, взмахом палочки увеличивая корзинку, которую принес с собой. Та оказалась доверху набитой пауками. Поттер увеличивал их посредством Энгоргио, обездвиживал и передавал дуэлянтам. Рон с отвращением взял свой экземпляр.
– Начнем! – скомандовал Алексей, доставая палочку и подавая всем пример. – Помните! Главное – сосредоточиться на нужной эмоции. Только ваша уверенность в том, что противник обязан пострадать, сможет принести вам успех.
Глядя на своего паука, Рон подумал о том, что уж Авада Кедавра у него сегодня точно получится.


~Глава 74~

Наиболее важный для Гарри разговор с Сириусом произошел накануне пасхальных каникул. Они встретились в Хогсмиде, после чего, не сговариваясь, переместились в Визжащую Хижину, посчитав, что там их точно никто не послушает. И наложили массу заклинаний, препятствующих этому подслушиванию. Маги перестраховывались.
– Значит, я его хоркрукс? – Гарри задумчиво разглядывал свои руки, словно видел их впервые. Придти в согласие с подобной новостью было… сложно.
– Именно, – кивнул Блэк. – Именно поэтому он по мере возможности постарается сохранить тебя… целым и невредимым. Если ты не пойдешь против него.
– И единственный способ извлечения хоркрукса, это…
– Смерть, Гарри. Уничтожение физической оболочки. По сути, не в тебе хоркрукс, а ты – хоркрукс, и чтобы уничтожить его, надо уничтожить тебя.
– Готов поспорить, Дамблдор догадывался, – подросток поднял яростные глаза на крестного. – Я же у него в кабинете нашел ту книгу про хоркруксы, а не где-нибудь еще!
– Он в любом случае скоро поймет, что мы с тобой играем за другую команду, – хмыкнул Сириус. – Считай, ты его опередил.
– И по твоим словам, Темный Лорд, выяснив все это, не собирается мешать мне разгуливать под самым носом директора?
– Ты – символ, Гарри. Разгуливающим ты куда полезнее обездвиженного, – пожал плечами Блэк. – Сам подумай, если бы не ты, Темный Лорд все еще пребывал бы в состоянии духа или чего-то похожего. Да и сейчас, скоро… ты ведешь его прямо к победе, а он не дурак, чтобы отказываться от этого.
– Да. А потом? После того, как он победит? Чито ему помешает тогда?
– Я, – твердо сказал Сириус. – Я… вступил с Темным Лордом в соглашение. Если ты действительно этого захочешь, мы можем уехать куда угодно, и я выступлю гарантом твоей безопасности.
– Тебя-таки вынудили принять Темную Метку? – Гарри ухмыльнулся.
– Эй, это было мое решение! – нахмурился Блэк. – И потом, если моей задачей будет исключительно твоя безопасность, я вовсе не против!
– Но ты же понимаешь, что это значит? Мы с тобой в курсе, что у Темного Лорда не один хоркрукс. И даже если мы найдем и уничтожим все… он все еще останется бессмертен. За счет меня.
– Из двух зол выбирают меньшее, – пожал плечами Блэк. – Ты для меня важнее тысячи Темный Лордов.
– Значит, вильнуть в сторону при случае уже не получится. Я тут подумал, может быть, если я соберу все Дары Смерти, Авада подействует только на часть его души во мне, а не на меня…
– И ты готов поставить на это все свои деньги?! Гарри, ты же не дурак. Может ведь случиться и наоборот – что ты покинешь тело, а его душа останется. Нет, будем действовать, исходя из того, что Темный Лорд бессмертен.
– Тогда нам не следует предпринимать ничего такого, что может лишить нас его расположения, – задумчиво сказал Гарри. – Нет, у меня есть, конечно, еще одна идея… но она тебе не понравится. Поэтому я пока про нее промолчу. В любом случае, наши сферы интересов совпадают.
– Правда будущее у нас точно ожидается кровавое, – безрадостно хмыкнул Блэк. – Темный Лорд не остановится на Англии. Уже сейчас он связал себя со столькими странами, обещая им лучшее грядущее…
– Ну, тебя должно успокоить то, что на его месте я поступил бы также, – заметил Гарри. – Магический мир давно пора брать в свои руки. Ты же ведь не хочешь, чтобы наши правнуки лишились волшебства? А простыми переговорами дело не решить. Во многих правительствах грязнокровки давно заняли лидирующие позиции, и им вовсе не понравится то, что ради спасения мира их следует низложить. Война произойдет, крестный, и лучше, если она произойдет на наших условиях.
– Значит, отступать ты не намерен?
– Сейчас, когда меня поддерживают мои дуэлянты? Нет уж. Пока у меня есть компания и знания, я могу кое-что диктовать Темному Лорду. Он хочет моей поддержки? Хорошо. Но и ему придется оказать поддержку мне, иначе ему никогда не добиться моей верности нашим общим идеалам.
– А ты не думал, что пророчество говорит «отметит как равного», а не «будет равным»? Гарри, тебе еще далеко до того, чтобы спорить с Темным Лордом.
– Я быстро учусь, – Гарри хмыкнул. – Тем более, что у меня будет «сила, который не знает Темный Лорд». А там, погоди лет тридцать, глядишь, я еще смогу его превзойти.

Квиринус Квиррелл постучался в дверь профессора зельеварения.
– А, Квиринус! – обрадовался Гораций Слагхорн, пропуская того внутрь своего кабинета. – Какими судьбами?
– Да вот, решил зайти к моему бывшему учителю, – смущенно улыбнулся Квиррелл. – Узнать, как у вас дела. Я удивлен, что вы вернулись в Хогвартс. Кажется, вы всерьез собирались прожить оставшуюся жизнь на собственной вилле, наблюдая за закатом из кресла-качалки?
– Мастерство не пропьешь, – наставительно сказал Слагхорн, разливая себе и Квирреллу пот стаканчику Огневиски, заботливо припрятанному среди зельеварческих ингредиентов. – Да и Дамблдору просто не к кому было обратиться. Лучшего, чем я, мастера зельеварения не сыскать по всей Англии.
– Нисколько не сомневаюсь, – покивал Квиррелл и выставил на стол банку засахаренных ананасов. – Вот, один из ваших бывших учеников просил меня передать.
– Чудненько, – обрадовался профессор, тут же отправляя себе в рот кусочек. – М-м-м… как же славно!
– До меня дошли слухи, – меж тем вкрадчиво промурлыкал Квиринус, наблюдая за праздником желудка профессора. – Что Дамблдор нанял вас не абы почему, но из-за своей обострившейся паранойи по поводу возвращения Сами-Знаете-Кого.
Слагхорн поперхнулся и закашлялся.
– Глупости, мальчик мой! – возразил он. – Какой Сами-Знаете-Кто, помилуйте! Он него уже четырнадцать лет не слуху, ни духу! Да и разве может быть такое, что кто-то вернулся с того света?
– Я слышу в ваших словах неуверенность, – заметил Квиррелл, пряча ухмылку за стаканом с Огневиски. – Не может такого быть, чтобы такой знающий человек, как вы, не могли предсказать возможность подобного действа.
– Это Дамблдор тебя послал, верно? – нахмурился Гораций. – Передай, что я ничего ему не скажу!
– Ни в коем случае! – замахал руками Квиррелл. – Дамблдор – птица не моего полета, если так можно выразиться, профессор. Я с ним дел не имею. Но вот правительству страны, в которой расположен Дурмстранг и где я нынче работаю, до крайности интересно, имеют ли идеи Дамблдора под собой хоть какую-то подоплеку.
– И ты решил спросить об этом у меня?
– Ну, вы же сами сказали, что ничего не расскажете Дамблдору, вынудив меня подозревать, что кое-что вы все-таки знаете, – заметил Квиррелл. – Если вам есть что скрывать, уверяю вас, этот разговор не пойдет дальше моих ушей. Но, если уж даже я догадался, что вы когда-то учили Темного Лорда в Хогвартсе…
– Темного Лорда, значит? – прищурился Слагхорн. – Послушай, мальчик мой. Дамблдору я тебя, конечно не выдам, но так называют Его только Его сторонники, и ты наверняка понимаешь, что я имею в виду. И нет, я не знаю, как вернуть его, и ели бы знал, ни за что не сказал бы. Он достаточно причинил вреда этой стране, и я не хотел бы, чтобы такое случилось еще раз!
– Воля ваша, профессор, – Квиррелл поклонился и, залпом допив Огневиски, покинул кабинет зельевара. Насчет того, что Слагхорн выдаст его Дамблдору, он действительно не опасался. Яд в засахаренных ананасах достигнет своего пика уже через час, а дальше – мгновенная смерть, напоминающая гибель от сердечного приступа. Слагхорн уже никогда никому ничего не расскажет.
А Темный Лорд, все-таки, варил яды ничуть не хуже Снейпа.

– Я должна вам кое-что рассказать, – остановила МакГонагалл посреди коридора Джинни. – Это важно.
– Что ж, – Минерва внимательно посмотрела на девочку. – Пройдемте ко мне в кабинет, мисс Уизли.
Они вошли в небольшое помещение, все заваленное свитками с работами учеников. МакГонагалл села и внимательно посмотрела на Джинни. Та мялась.
– Я так понимаю, подробностей рассказать вы мне не можете, – помолчав, сказала она. – Но я попробую догадаться. Это как-то связано с тайным сообществам, которого организовал Гарри Поттер?
– Я не могу вам сказать, профессор МакГонагалл, – Джинни с надеждой посмотрела на нее.
– Понятно… И что же мы можете мне поведать?
– Дело в том, профессор, что я нахожусь в крайнем смятении… и смущении, – опустила глаза девочка. – мне кое-что не нравится… очень не нравится. Но я не могу вам сказать, что именно. Сами понимаете. Но я должна. Скажите, насколько опасен разрыв магического контракта. Например, если под Веритасерумом…
– Ни в коем случае, мисс Уизли! – воскликнула Минерва. – вы можете лишиться своей магии! Но я тоже не дура, скажу я вам, и вполне способна по намекам догадаться, что к чему. Попробуйте объясниться жестами, это иногда получается. А я буду задавать вам наводящие вопросы. Вас там обижают?
– Я не могу вам сказать, профессор МакГонагалл! – Джинни отчаянно замотала головой.
– Значит, не обижают. Вас принуждают оставаться там насильно?
– Я не могу вам сказать.
– Хм-м… может быть, вам не нравится, что там обсуждается?
– Я не могу вам сказать, – девочка с надеждой посмотрела на профессора.
– Так, уже теплее? Хорошо. Я вполне представляю себе слизеринскую пропаганду и могу сделать вывод, что она вам не слишком нравится. Поттер ее разделяет?
– Я не могу вам сказать, – Джинни аж запрыгала на месте от нетерпения.
– Что ж, это печально. Но нельзя сказать, чтобы я об этом не подозревала. Есть и что-то еще, верно?
– Алексей Волков, мэм. Он ужасно мне не нравится, – формально, Волков не являлся членом Тайного дуэльного Клуба, и оттого говорить о нем Джинни могла.
– Вот как? Значит, дурмстранговец к вам присоединился?.. Он обучает вас чему-то?
– Я не могу вам сказать, мэм, – Джинни согласно подпрыгнула.
– Темной магии?..
– Я не могу вам сказать.
– Даже так? Есть и еще что-то, верно? Насколько я знаю, все слизеринцы рано или поздно начинают баловаться темным волшебством. Это у них что-то вроде… посвящения, – брезгливо скривилась Минерва.
Джинни подумала. Потом тщательно поправила левый рукав своей мантии. Глаза МакГонагалл расширились.
– Он… он Упивающийся Смертью?! Но этого не может быть, ведь Сами-Знаете-Кто… Значит, Альбус всегда был прав! Я… я должна… И Поттер в курсе?!
– Я не могу вам сказать, – Джинни снова поправила левый рукав, потом задумалась и нарисовала палочкой в воздухе огненный знак вопроса.
– То есть вы только подозреваете, – поняла Минерва. – Но он в курсе того, что Волков – Упивающийся?
– Мне кажется, Поттер и Волков очень хорошо подружились во время Турнира, – осторожно сказала Джинни.
– Это… очень значимая информация, мисс Уизли. Нам следует немедленно пойти к Дамблдору. Вы знаете, что такое Легиллименция?
– Да, мэм, – Джинни радостно улыбнулась.
– Хорошо. В таком случае вы понимаете, что от вас потребуется. Идемте, – МакГонагалл распахнула дверь своего кабинета. Прямо в лицо ей уставилась чужая палочка.
– Империо!
– Рон! – в испуге вскрикнула Джинни, направляя на брата палочку. Но не успела.
– Инкарцеро! Силенцио! – натренированный самим Поттером, Рон колдовал очень и очень быстро. – Джинни, ты охренела?! – продолжил он, мысленно приказывая МакГонагалл вернуться в кабинет и сноровисто запирая дверь Коллопортусом. – Ты сдохнуть хочешь что ли, я не понимаю? А если бы к тебе приставили не меня, а Малфоя, к примеру?! Он-то цацкаться уж точно бы не стал!
Джинни со страхом наблюдала, как Рон идет к личному камину МакГонагалл и вызывает Министерство. Через некоторое время из камина выкарабкался Перси.
– Что у тебя? – спросил он, строго взирая на брата.
– Джин-Джин чуть не сдала нас всех МакГонагалл, – Рон и не думал ничего скрывать. У меня не было выбора. Я наложил на нее Империо и затолкнул в кабинет. Мне конец, да?
– Глупости, – фыркнул Перси. – Благодари министра Эйвери, что кое-какие заклинания в Хогвартсе с некоторого времени не отслеживаются. Дамблдор, конечно, мог бы… Но если он все еще не здесь, значит, либо его нет в Хогвартсе, либо у него нет собственной сети слежения. Портретов у МакГонагалл в кабинете нет, а призраки, по счастью, мимо не проходили.
– Но что делать с Джин? Она предательница! – глаза Рона гневно сверкнули.
– Если мы не хотим, чтобы с нашей сестренкой случилось что-о плохое… – задумчиво произнес Перси, – то у нас два выхода. Обливиэйт или Непреложный Обет. Джинни полагаю, предпочтет Обет, верно?
Джинни усиленно закивала.
– А что с МакГонагалл? – Рон кивнул на профессора, неподвижно сидящего на стуле, все еще находящегося под действием его заклинания.
– Это опасно, но… стоит рискнуть, – решил Перси. – Мы оставим ее под Империо.
– Что?!
– Под твою ответственность, Рон. Тебе давно пора принимать ее за свои поступки. Да и нам пригодится негласный осведомитель в Ордене Феникса. А что до того, что ей разболтала Джин-Джин… На последние события в ее жизни мы, разумеется, наложим Обливиэйт. Мастера подставлять не годится.


~Глава 75~

В день третьего испытания Тремудрого Турнира во время завтрака было особенно шумно. В этот день должны были приехать родственники и близкие чемпионов, и те вовсю готовились к встрече. Впрочем, крестный Гарри и так был в замке, так что большую часть времени этого выходного дня Гарри провел с ним.
Когда закат окрасил сумерки в алые цвета, Дамблдор, до этого практически незаметный в замке, отозвал Сириуса на минутку в сторону.
– Сириус, – сказал он. – Мне срочно необходима твоя помощь.
Блэк тут же насторожился.
– Вы нашли его? – шепотом проговорил он, бросая подозрительный взгляды в сторону. – Вы нашли хоркрукс Того-Кого-Нельзя-Называть?
– Да, – кивнул Дамблдор. – Думаю, да. Я не уверен, о котором из них идет речь, но одно знаю точно: он спрятан на берегу моря, за много миль отсюда, в пещере, которую я ищу уже очень давно. Это в ней Том Риддл до смерти запугал когда-то двух детей из своего приюта во время их ежегодного похода. Помнишь, как я показывал тебе воспоминания?
Почему Дамблдор выбрал для просмотра воспоминаний именно его, Сириус был не уверен. Возможно, надеялся, что, когда настанет время, крестный перескажет крестнику все, что необходимо было знать. Возможно, настраивал так Сириуса против Темного Лорда, чтобы тот уж наверняка не заполучил бы того себе.
– Мы идем сейчас? – нахмурился Сириус. – А как же Тремудрый Турнир?
– Испытание от моего лица проведет Северус под Оборотным зельем. Он сможет проследить, чтобы ничего не случилось. Я полностью доверяю Северусу в этом вопросе. А мы, ем временем, сможем уйти, не привлекая излишнего внимания. Не сомневаюсь, сейчас взгляды шпионов Волдеморта будут направлены не на нас.
– Хорошо, – кивнул Сириус. – Я готов.

Они аппарировали к отвес¬ному обрыву, черному и безликому. Несколько боль¬ших каменных глыб, схожих с той, на которой сто¬яли Блэк с Дамблдором, по-видимому, отломились когда-то от этой стены. Суровый, мрачный пейзаж – море и скалы – не оживляло ни дерево, ни полос¬ка травы или песка.
– И сюда привозили детей из приюта? – скептически заметил Блэк. – Не удивительно, что Сами-Знаете-Кто стал тем, кем стал.
– Ну, не сюда именно, – ответил Дамблдор. – Там, наверху, чуть в стороне от обрыва, стоит дере¬вушка. Насколько я понимаю, туда и возили приют¬ских сирот, чтобы они подышали морским воздухом и полюбовались волнами. Не думаю, что здесь по¬бывал хоть один человек, кроме Тома Риддла и его жертв. Никто из магглов не смог бы до¬браться до этих скал по суше – для этого нужно быть превосходным скалолазом, – а с моря к об¬рыву не подойдешь, здешние воды слишком опас¬ны. Насколько я понимаю, Риддл спустился сюда по обрыву: магия страхует лучше любых веревок. И привел с собой двух детей – скорее всего, для того, чтобы насладиться их страхом.
Дамблдор кивком указал на самый край скалы. Цепочка неровных выемок образовала здесь опоры для ног, позволявшие спуститься к валунам, что ле¬жали, наполовину утопая в воде, у самой стены об¬рыва. От морской воды камни внизу были скользкими. Сириус ощущал холод соленых брызг, ударявших ему в лицо.
Потом они сошли с валунов и поплыли к темной расщелине в скале. Ее скользкие стены отстоя¬ли одна от другой самое большее на три фута. Вскоре углубление в скале круто завернуло влево, превращаясь в туннель. Через некоторое время глубина стала меньше, потом в воде стало возможным нащупать скользкие ступеньки.
Дамблдор, приплывший первым, стоял в середине туннеля, высоко под¬няв волшебную палочку, освещая Люмосом стены и потолок.
– Проход запечатан, – заметил он, осматриваясь.
Сириус высушил себя взмахом палочки и внимательно взгляделся в стену. Не то, чтобы от рассчитывал рассмотреть вязь заклинаний Темного Лорда, но и изображать из себя бесполезный груз он не хотел. Дамблдор отступил от стены, направив на нее волшебную палочку. Он его заклинания та на миг укра¬силась очертаниями арочного прохода, осле¬пительно белыми, словно в стене образовалась тре¬щина, за которой сиял мощный свет.
– Ого, – отметил Блэк. – Похоже, запечатано на крови.
Дамблдор извлек из кармана мантии серебряный нож и протянул его Блэку.
– Сможешь пройти?
– Посмотрим, – Сириус, примерившись, резанул себя по ладони и приложил ее к стене туннеля. От этого действа серебристый контур арки появился вновь, и на этот раз он не гаснул: орошенный кровью камень внутри него просто исчез, оставив проход, ведущий, казалось, в непроглядную тьму.
– Пожалуй, я пойду первым, – сказал Дамблдор и исчез в темноте.
Они вышли на берег темного озера, мерно колыхающегося в огромной пещере. Вдалеке, быть может на самой сере¬дине озера, различался мглистый зеленоватый про¬блеск, отражавшийся в воде. Через некоторое время Дамблдор нашел невидимую цепь, притянув за нее лодку, и они поплыли е этому проблеску. В воде, булькающей вокруг них, Сириус углядел бледные лики мертвецов.
Через некоторое время они достигли крошечного каменного островка. Зеленоватый свет, который они заметили издали, струится из стоящей на небольшом постаменте каменной чаши, немного напоминаю¬щей Омут памяти. Ее наполняла изумрудная жидкость.
Дамблдор поводил кончиками пальцев над поверхностью зелья.
– Запустить руку туда невозможно, – отметил он. Потом поднял волшебную палочку и, что-то беззвуч¬но бормоча, произвел над поверхностью зелья не¬сколько сложных движений. Зелье засветилось чуть ярче.
– Думаете, хоркрукс находится внутри этой чаши? – осведомился Блэк.
– О да, – кивнул Дамблдор. – Вот только как до него добраться? Зе¬лье не подпускает к себе руку, никаким заклинаниям исчезнове¬ния не поддается, вычерпать его невозможно. Остается заключить, что оно предназначено для питья.
Дамблдор помолчал, но в данном случае Сириус не собирался брать на себя инициативу. Если это яд, и он умрет, Гарри останется без поддержки. Не уж, скорее он рискнет доверием директора, чем крестником. К тому же Сириус уже прекрасно понимал, что это за место и что это за зелье. Именно благодаря ему когда-то погиб его брат, Регулус Блэк.
– Я выпью его, – наконец, сказал Дамблдор, правильно поняв молчание Блэка. – Оно может парализовать меня, заставить забыть, ради чего я сюда явился, при¬чинить боль, которая меня оглушит, или еще каким-либо способом лишить меня сил и разума. Если это произойдет, Сириус, позаботься, чтобы я пил и даль¬ше, пусть даже тебе придется вливать зелье в мой протестующий рот. Ты понял?
– Да, директор, – сухо сказал Сириус, отмечая легкое разочарование на лице Дамблдора.
Альбус трансфигурировал кубок и опустил его в зелье. Тот, как ни в чем не бывало, наполнился, и Дамблдор поднес его к губам.
– Твое здоровье, Сириус.
И он осушил кубок. А потом еще один и еще один. Затем, выпив до половины четвертый, он покачнулся и повалился на чашу. Глаза его оста¬вались закрытыми, дыхание стало тяжелым. Вздохнув, Сириус отобрал у него кубок и наполнил сам.
– Вы меня слышите, Альбус? – прошептал он.
– Я не хочу… не заставляй меня… – прошептал Дамблдор в ответ.
Но Блэк был настойчив. У него была цель, а еще у него был план, который, постепенно, начал проявляться в его голове. Он наполнял кубок вновь и вновь, поднося его Дамблдору, пока чаша не опустела. Тогда он запустил туда руку и извлек медальон.
Дамблдор рыдал и плакал. Сириус схватил его за ворот мантии и запихнул в лодку, поспешно покидая островок. Дамблдор просил напиться, но Блэк не обращал на него внимания, пока они не покинули пещеру: Сириус прекрасно знал, как может сказаться промедление. Драться с инфери он не желал. И только снаружи, припав к соленой морской воде и наполняя желудок этой дрянью пополам с морской тиной, директор Хогвартса пришел в себя.
– Думаю, все будет хорошо, Альбус, – сказал Сириус, с легкой брезгливостью наблюдая, как тот исполняет свою потребность. – И я вполне способен к тому, чтобы аппарировать нас обоих назад.

Поле для квиддича было неузнаваемо. По всему периметру поднималась плотная живая изгородь высотой в двадцать футов. Пря¬мо перед чемпионами в изгороди чернел проем – вход в Лаби¬ринт. Коридор внутри него, образованный густым кустарником, уходил в черноту, от которой у Гарри от предвкушения забегали мурашки.
Через пять минут на стадионе появились первые зри¬тели. Воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен шагов – зрители торопились занять от¬веденные им трибуны. Небо окрасилось в густой исчерна-синий цвет, и на нем зажглись первые звезды. Подошли профессора Хогвартса.
– Мы будем патрулировать снаружи, – тут же сообщила профессор МакГонагалл. – Если кто-нибудь из вас попадет в беду и почувствует, что тре¬буется подмога, отправьте в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придем на помощь. Все ясно?
Чемпионы кивнули, и патрульные ра¬зошлись в разные стороны, каждый на свой пост вокруг лабиринта.
Направив на себя «Сонорус», «Дамблдор», занявший главное место на трибуне, провозгласил:
– Дамы и господа, третье и последнее состяза¬ние Тремудрого Турнира начинается! Разрешите мне напомнить вам положение чемпионов на сегодняшний день! Первое место занимает мистер Поттер со своими восьмьюдесятью шестью баллами! На втором месте мистер Волков, восемьдесят три балла! И на третьем месте мисс Делакур, пятьдесят три балла!
Крики и гром аплодисментов разбудили птиц в Запрет¬ном лесу, и они с тревожным гомоном поднялись в тем¬ное ночное небо. Гарри разглядел на трибуне весь свой Дуэльный Клуб. Его члены яростно аплодировали. Он приветственно помахал им рукой.
– Итак, Гарри, ты начинаешь по моему свистку! – сказал Дамблдор. – Три... два... один...
Он резко свистнул, и Гарри устремился внутрь лабиринта. На развилке он свернул направо, погружаясь в чернильную тьму лабиринта. Засветил Люмос и бросился дальше. Дамблдор снова дунул в свисток. Значит, в лабиринт зашел Волков. Гарри не стал задерживаться, поджидая его – он правится и сам. Он свернул еще раз, потом еще… и обалдел. Перед ним лежало его собственное изломанное тело.
До этого он никогда не сражался с боггартом, но сразу понял, что это он. Он никогда не видел свой глубинный страх, но ничуть этому не удивился. Он верил, что может все: обмануть Темного Лорда, став сильнее его, своей властью защитить Сириуса от проблем, вывести Дуэльный Клуб в лидеры… и только одного он боялся, что он умрет, не успев все это.
– Риддикулус! – твердо проскандировал он, и боггарт обратился в резиновую куклу с плохо намалеванными чертами лица. Того, что он показал, никогда не случится. Потому что Гарри знал, что нужно предпринять, чтобы этого никогда не произошло.
Налево... направо... снова налево... Гарри два раза уперся в ту¬пик. Применил заклинание Компаса. Палочка по¬казала, что он слишком уклонился к востоку. Вернулся к развилке, свернул направо. Преодолел область, заставившую мир перевернуться вверх ногами. Услышал неподалеку вопль – похоже, Волков устранял лишнего чемпиона. Гарри не стал задерживаться – он верил, что у его союзника все схвачено.
Минут десять не было ничего, кроме тупиков. Дваж¬ды Поттер свернул не туда в одном и том же месте. Наконец, он обнаружил незнакомую дорожку. Люмос на конце палочки колебался. Тень его, меняя очертания, прыгала по живой изгороди, отображая пугающие фигуры. Еще поворот, и… Гарри очутил¬ся нос к носу с акромантулом.
То был размером в девять футов. Огромный изогнутые жвала зловеще чернели в его пасти, а толстая шкура тускло поблескивала в свете волшебной палочки. Паук заторопился к подростку на своих ногах спицах, но Гарри оказался быстрее.
– Секо! – заклинание рубило сразу две ноги справа.
– Глациус! – поверхность под пауком заморозилась, и тот, поскользнувшись, грохнулся наземь.
– Бомбарда Максима! – и голова паука взорвалась.
Следующим препятствием оказался сфинкс.
– Ты близок к цели, – произнес он низким, хрип¬ловатым голосом. – Кратчайший путь лежит именно здесь. Вот моя загадка. К реке подошли два человека. У берега стояла лодка, однако она была столь ветхая, что могла выдержать лишь одного. Однако оба человека сумели переправиться на другой берег. Как они это сделали?
Гарри задумался на мгновение, а потом усмехнулся и выдохнул:
– Просто они были на противоположных берегах.
Сфинкс кивнул и молча отошел в сторону. И метрах в трехстах от себя, наконец, увидел Кубок. Из кустов слева от него выскочил Волков, увидел Гарри и усмехнулся.
– Вместе? – предложил он. Гарри, помедлив, кивнул.
– Вместе.
И они коснулись Кубка. В тот же миг Гарри почувствовал знакомый рывок портключа. Чемпионы Тремудрого Турнира понеслись в неизвестность.


~Глава 76~

Волдеморт уже был готов. Когда в гостиной дома Эйвери материализовались два подростка, Темный Лорд жестом приказал им занять свои места. Алексей извлек из кармана и увеличил две черные мантии, протянув одну Гарри. Тот облачился. Волков закрыл лицо маской Упивающегося. Поттер прятать лицо не стал.
Темный Лорд удовлетворенно кивнул и нажал палочкой на Метку Волкова, призывая остальных Упивающихся смертью. Через мгновение они уже были перед ним. Трое Лестрейнджей, Долохов, Мальсибер и Мальсибер-старший, Руквуд, Трэверс, Джагсон, Роули и Барти Крауч-младший. Прочие были заняты… важным делом.
– Мы ждали этого момента долгих четырнадцать лет, друзья мои, – негромко проговорил Темный Лорд. – Момента, чтобы вернуть себе власть и силу. И этот момент, наконец, настал. Благодаря… моему юному другу, – Волдеморт положил руку на плечо Поттера.
Гарри нервно ухмылялся. Всех присутствующих слуг Темного Лорда он уже знал, и все они обучали его за лето магии. Гарри ждал и был готов не меньше их.
– Настала пора нам действовать! – вскричал Волдеморт, и эхо его голоса слилось с одобрительными возгласами. – Мы, наконец, готовы взять свое, и мы не упустим шанс, который дает нам наша судьба! Нас презирали, унижали, нам плевали вслед. Но мы всегда знали, что за нами – будущее! И это будущее грядет, друзья мои, его не отнимут у нас никакие магглолюбцы и грязнокровки! Будущее – за магическим миром! И мы его ему преподнесем.
Переждав воинственные выкрики, Темный Лорд скомандовал.
– А теперь соберемся в круг, друзья мои. И помните – каждый из вас должен касаться другого. Если кто-то не дотянется до Кубка, пусть возьмет за руку соседа. Мне не понравится, если среди нас окажется… опоздавший.
Они взялись за руки, и Темный Лорд призвал к себе Кубок-портключ.

Когда они появились перед изумленными зрителями Тремудрого Турнира, начался хаос. Все повскакивали со своих мест, не зная, куда бежать. Наружу высыпали все обитатели Хогвартса, за исключением домовых эльфов, и замок практически пустовал. Никто не следил за укреплением магических щитов вокруг замка.
Конечно нашлись те, кто сориентировался быстрее всего. Преподаватели, некоторые взрослые, старшие ученики. Но… их оказалось меньшинство. Потому что за одно минуту трибуны окрасились вкраплениями черного. Накинули одежды Упивающихся смертью Квиррелл, Селвин и Яксли. Последовали их примеру профессора Кэрроу, предварительно запустив в воздух Темную Метку. Облачились в черное ученики Дурмстранга. Участники Тайного Дуэльного Клуба одели мантии, украшенные гербом своего Мастера. И все они были вооружены и готовы сражаться.
Первыми выбыли из битвы ученики Хогвартса. Руководствуясь принципом «малой крови», в основном их просто оглушали, ломая руки и ноги старшекурсникам, чтобы те более не могли встать в строй. Этим занимались в основном дуэлянты. Применение Непростительных ими было неожиданностью для окружающих, и маги Поттера пользовались этим вовсю, рассылая Круцио направо и налево. Потом пали родители их тех, кто прибыл на соревнование. Этими занимались дурмстранговцы, и они уже не церемонились. Магглорожденных убивали на месте, остальные лишались сознание от некоторых весьма противных заклятий. Никому не были нужны лишние оппоненты.
Последними сдались профессора этими занимался лично Волдеморт и Упивающиеся. Учителя образовали основной костяк сопротивления и возможно, им даже удалось бы прорваться, если бы не неожиданный удар со спины. МакГонагалл, все еще находящаяся под Империо Уизли, заклинанием срезала голову Флитвика и, прежде чем ее успели остановить, выбила глаз профессору Спраут. Ошеломленные, сопротивленцы нарушили свои ряды, и через мгновение для них все было кончено.
Никто не заметил под шумок смывшегося Снейпа, давно избавившегося от эффектов Оборотного зелья.
А перед Гарри возник Патронус Сириуса в виде мангуста и прокричал:
– Над Хогвартсом Темная метка, Гарри! Мы с Дамблдором ждем тебя на Астрономической башне!

В Министерстве Магии никто ничего не ожидал. Когда к4амины открылись, и в них ввалилась стая оборотней под предводительством Фернира Грейбека, началась паника. Нет, большинство авроров было на своих местах, но верность всего младшего поколения принадлежала исключительно Темному Лорду. Руководили восстанием Эйвери, Малфой и Маркус Флинт с Перси Уизли на правах младших членов организации. Уизли собственноручно оглушил своего отца, тем самым укрыв его от шальной Авады. Прочих косила кривая коса войны. Сотрудники Отдела Тайн еще кое-как оборонялись, заперев двери своего отдела, но у них просто не осталось выбора, нежели сдаться, когда они остались одни. Прочие министерские чины оказались либо перебиты, либо укушены оборотнями, либо перешли на сторону Упивающихся.
Министерство Магии пало.

Оставшиеся Упивающиеся Смертью, а именно: Нотт, Гиббон, Крэбб и Гойл, Макнейр, а так же присоединившиеся к ним Паркинсон, Флинт-старший и Забини тоже занимались немаловажным делом. Разделившись на группы: один Упивающийся плюс три великана, они аппарировали к домам своих явных противников и наводили там беспредел. Так пали Амелия Боунс, Руфус Скримджер, Корнелиус Фадж, Августа Лонгботтом, Арджун Патил и многие-многие другие. Маги срывали защитные заклинание со стен домов, а великаны довершали дело. Особое внимание было уделено семьям грязнокровок и полукровок. Магглы убивались сразу же, связанные с ними волшебники получали тотальный Обливиэйт и переправлялись в больницу Святого Мунго, которую до поры до времени никто не трогал. Великаны разрушали поместья вражеской стороны до основания, предоставляя наследникам в будущем выкарабкиваться самим из нищеты за счет просьбы о снисхождении сторонников Темного Лорда. Нейтральным волшебникам предлагалось присоединиться к победителям или к павшим. Выбравших сторону победителей отправляли в Министерство Магии. Нору Уизли обошли стороной в благодарность за сотрудничество некоторых членов этой семейки, однако поставили охрану на случай, если там решит спрятаться кто-то из врагов нового режима.
К пяти часам утра следующего дня все было кончено.

Сириус и Альбус добрались до Астрономической башни на метлах, одолженных у мадам Розмерты. Они летели во мраке над извилистой дорогой, и Блэк слышал сквозь посвистывание ночного воздуха в ушах, как Дамблдор бормочет что-то на неведомом язы¬ке. Ощутив, как задрожала под ним метла, когда они пролетали над стеной школы, Сириус понял, чем был занят Дамблдор: чтобы как можно скорее попасть в замок, он снима¬л заклинания, которыми сам его окружил. Темная Метка поблескивала прямо над Астрономической башней, самой высокой в замке.
Дамблдор уже пронесся над зубчатой стеной вер¬хней площадки башни. Опус¬тившись рядом с ним, Блэк огляделся.
Вокруг было пусто. Дверь ведущей внутрь замка винтовой лестницы закрыта. Никаких признаков борьбы, сражения не на жизнь, а на смерть, ника¬ких тел.
– Все происходит там, на трибунах зрителей, – пробормотал Дамблдор, торопливо слезая с метлы. – Но почему именно сейчас, когда он еще не набрал силы? Не понимаю…
Сириус решился. Он много времени ждал этого момента, почти сделал это в пещере Волдеморта, но в полное согласие с самим собой он пришел именно сейчас.
– Экспеллиармус! – палочка Дамблдора вылетела из его руки и оказалась у Блэка. Альбус неверяще посмотрел на него.
– Сириус! Но почему ты?..
Сжимая в руках палочку Дамблдора, Блэк медленно задрал левый рукав мантии.
– Слухи о моей невиновности были несколько преувеличены, Альбус, – не отказал себе в маленькой шпильке бывший Мародер, кривясь в ухмылке.
– Но Гарри…
– Думаете, Гарри против? – Сириусу хотелось выговориться. Сейчас, с двумя палочками в руках, он чувствовал себя в полной безопасности. – Это, можно сказать, его вина. Если бы он не возродил Темного Лорда в свое время…
Глаза Дамблдора стали круглыми, как галеоны.
– А чему вы удивляетесь, директор? – фыркнул Блэк. – Или моего крестника любили его родственники? Может, кто-то помогал ему вытащить меня из Азкабана? Или… кто-то пообещал ему, что вытащит из него хоркрукс?
– Он знает?!
– Он все знает! – прорычал Блэк. – Побольше вашего, Альбус! Вы проиграли, смиритесь с этим! Гарри никогда не был светлым волшебником… как никогда не был и я, хоть и узнал об этом немного поздновато.
– Но, Сириус! Волдеморт…
– Темный лорд, по крайней мере, честен, – поморщился Блэк. – хиртрожопый засранец, но честный, тем не менее. Сразу говорит, чего хочет, и от кого. А его идеи насчет магического мира… Знаете, Альбус, если грязнокровки в итоге и правда лишат нас магии, я первым подпишусь на пакте об их изоляции, уж поверьте мне в этом!
– Но невинные не должна страдать! – Дамблдор повысил голос.
– А страдания облагораживают, – хмыкнул Блэк. – И потом, никто не собирается их убивать. Наоборот, даже изучат… чтобы прекратить заражение. Нам с магглами не по пути, директор, и если для того, чтобы все это поняли, нам придется идти на радикальные меры, значит так тому и быть!
– И теперь ты убьешь меня? – Дамблдор покачал головой. – Я не узнаю тебя, Сириус. Но я верю, что ты не способен на хладнокровное убийство того, кто, по твоему мнению, всего лишь разделяет неправильные взгляды.
Сириус помолчал.
– Да, Альбус, я не смогу, – наконец, признался он. – Но это ничего не меняет. Когда сюда придет Гарри, мы просто вместе свяжем вас, а потом отправим в соседнюю с Гриндевальдом ячейку Нурменгарда. Уж ели он не выбрался из той проклятой тюрьмы, то и вы наверняка не выберетесь. А пока – Инкарцеро!
Затем Сириус отправил Патронус Гарри с сообщением и приготовился ждать. Долго ждать не пришлось.
– Ступефай! – ворвавшийся в двери Астрономической башни Снейп первым делом направил палочку на Сириуса. Тот увернулся и отправил в противника режущее заклинание. завязалась драка. Обездвиженный Дамблдор беспомощно наблюдал за сражением. Враги со школьной скамьи во всю пользовались темной магией, причем даже такой, которую от Блэка нельзя было и ожидать. Не только Поттер учился летом у Беллатрикс, Сириус тоже от скуки перенял кое-что от кузины.
Однако силы были не равны. Если Блэк учился темной магии лишь в последнее время, то Снейп готовился к этой дуэли всю свою сознательную жизнь.
– Сектумсемпра! – метнул он заклинание собственного сочинения в замешкавшуюся цель, и искореженный кровавыми разрезами Блэк отлетел к углу Астрономической башни. – Экспеллиармус!
– Авада Кедавра! – полный лютой ненависти голос был последним, что услышал в этой жизни профессор Северус Снейп.

Убедившись в смерти Снейпа, Гарри бросился к крестному. К сожалению, тут он мало что мог предпринять. Сириус и так был изранен продолжительной дуэлью, а Сектумсемпра завершила губительное дело. Это заклинание Гарри не знал и, соответственно, противозаклятие к нему также было ему неведомо.
– Ну что, малыш, – улыбнулся Сириус сквозь кровь, стекающую из уголков губ, – вот и все, пожалуй?
– Ты скотина, Сириус! – со слезами на глазах прошипел Поттер, сжимая его за плечи. – Не смей оставлять меня одного, слышишь?!
– Я бы рад, но… забавная штука, судьба, – Сириус раскашлялся, выплевывая кровавый сгусток. – Ну, по крайней мере, она дала мне шанс узнать тебя, крестник. Я просрал свой шанс на долго и счастливо, признаю. Но уж ты постарайся не просрать свой.
– Я верну тебя, слышишь?! – Гарри стиснул зубы.
– Не надо, – Блэк поморщился. – Я еще должен на том свете отчитаться Лили и Джеймсу за то, что не наставил тебя на путь истинный добра и света. Хотя, знаешь, я думаю, они тебя поймут. Прости меня, что ли?
– Сириус! – Гарри прижался к окровавленному боку хрипло дышащего Сириуса. Там они и лежали рядом – крестный отец и крестник, – пока Блэк, наконец, не затих навсегда.
Поттер медленно поднялся.
– Гарри… – по щекам Дамблдора медленно стекали слезы. Гарри молча, не отвечая ему, направился к трупу Снейпа и забрал у того Бузинную палочку. Теперь она по праву принадлежала ему. Наконец-то Гарри был владельцем всех трех Даров Смерти, но это, увы, не принесло ему радости. Отнюдь.
Медленно, наставив палочку на Дамблдора, Поттер принялся читать слова старого темного заклинания, прочитанного им в «Секретах темных искусств».
– Что ты делаешь, Гарри?! – запаниковал Альбус. – Гарри, это же самая темная магия из всего, чего только возможно!
Не обращая на него внимания, Гарри продолжил читать заклинание, превращая будущую смерть директора Хогвартса в заготовку для собственного хоркрукса. Терять ему больше было нечего.


~Эпилог~

Упивающиеся Смертью праздновали победу над магической Англией. Наконец-то страна принадлежала им. Выходцы из стран третьего мира увеличили число сторонников Волдеморта на порядок, и теперь никого не было достаточно, чтобы пойти против них.
Эйвери передал управление Министерством Магии Темному Лорду, а сам занял должность директора Хогвартса. Факультеты были расформированы, и теперь все новые ученики поступали на один общий факультет – Блэк. Там они активно изучали так называемую боевую магию, чтобы уметь защитить себя в грядущей войне со всем остальным миром.
Министерство Магии также было расформировано. Теперь оно называлось Управительским Центром Магической Империи, сокращенно ЦМИ, и возглавлял его Темный Лорд непосредственно. Должность экономического директора занял Люциус Малфой, военного директора – Барти Крауч-младший, директором по связям с общественностью был назначен Рудрайг Яксли. Многие отделы были пересмотрены и расформированы. Оборотни были признаны равными с другими волшебниками. Магглорожденных, предварительно стерев память их родственникам, отправили в гетто.
Семья Уизли окончательно рассорилась друг с другом, оставив Перси и Рона на одной стороне и всех остальных – на другой. О предательстве Джинни никто деликатно не упоминал.
На свое пятнадцатилетие Гарри Поттер торжественно принял Темную Метку. Вместе с ним ее приняли и прочие члены Тайного Дуэльного Клуба. Волей Волдеморта их объединение не было расформировано, но приобрело официальный характер, став молодежной организацией для будущих бойцов и потенциальных лидеров Империи.
В официальном порядке к Англии были присоединены Сомали, Африка, Мадагаскар, Сокотра, Гаити и некоторые группы мелких островов.
В народных слухах ходила молва, что Гарри Поттеру было присвоено звание Темного Наследника, но официально ничего об этом не утверждалось. Так же, некоторые, в частности, Луна Лавгуд, утверждали, что за правым плечом Поттер неотрывно следует призрак Сириуса Блэка. Это также никогда не было подтверждено.
Начиналась новая эра – эра Магической Империи. Все было впереди.