Глава 1- И КАК ЭТО ПОНИМАТЬ, САЛАЗАР ВАС ЗАДЕРИ?!!!
Из голоса Северуса Снейпа исчезли привычные язвительные нотки, а сам его обладатель стал похож на закипающий котел. Кажется, у него даже глаз дёргается – совсем уж недобрый знак.
– НОЧЬ! - продолжил меж тем профессор, выплёвывая слова.
Гриффиндорец судорожно стиснул древко метлы.
- КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА!
Юноша невольно покосился на дверь, распахнутую всего минуту назад владельцем кабинета.
- РАЗБИТОЕ ОКНО!
Да, в кратком пересказе Снейпа ситуация и впрямь звучала довольно пессимистично.
Профессор, тем временем, шипя еще больше обычного, победоносно завершил обвинительную речь:
- И ПОСРЕДИ ВСЕГО ЭТОГО – ВЫ С МЕТЛОЙ! ПОТРУДИТЕСЬ ОБЪЯСНИТЬСЯ, – и добавил чуть севшим голосом, в котором явственно сквозило изумление, - Лонгботтом…
- Н…но еще не было отбоя, - выдавил из себя вышеупомянутый Лонгботтом первое, что пришло на ум, но при виде того, как отлила от лица профессора кровь, делая его еще больше похожим на мертвеца, торопливо исправился. - Простите, сэр! Клянусь, сэр! Я не виноват! Метлу снесло ветром! И я… и меня… и окно…
- ВОООН! – острый, словно птичий коготь, палец Снейпа, взметнулся в сторону двери.
Предлагать повторно не потребовалось.
- СТО ОЧКОВ С ГРИФФИНДОРА, БУДЕТЕ МЫТЬ АСТРОНОМИЧЕСКУЮ БАШНЮ! СВЕРХУ ДОНИЗУ! – летел вслед пульсирующий от гнева голос.
Дрожащие ноги сделали попытку зацепиться за последнюю ступеньку, но тут на помощь пришла Гермиона. Одной рукой затолкав в карман мантии удлинители ушей, другой она ухватила одноклассника за локоть и поволокла по коридору так стремительно, что полы мантии взвились за её спиной почти так же инфернально, как обычно у профессора Снейпа.
Продолжая сжимать руку Невилла, она распахнула дверь туалета ногой и втолкнула туда своего пленника.
- Мужской, - сообщил он, вяло сопротивляясь. Но, кажется, Гермиону это не смутило. Одним взмахом палочки она наложила на помещение звукоизолирующие чары и развернула к собеседнику разъярённое лицо, по сравнению с которым даже Снейп казался лишь немного нервным.
- Идиот! – взревела она, и ее собеседник торопливо пустился в объяснения.
- Клянусь, я не собирался разбивать окно! Я попробовал Alohomora, как мы и договорились, но, видимо, оно было защищено другими чарами! А потом я увидел сквозь стекло Распределяющую шляпу – прямо под носом, понимаешь? Оставалось только меч из неё достать, Снейп и не хватился бы! Кто же знал, что гад так внезапно вернётся! А если ты про мантию-невидимку, то я нарочно её снял, когда понял, что Снейп уже на пороге, а я валяюсь в осколках стекла! Думаешь, ему не хватило бы мозгов запереть кабинет и обыскать каждый дюйм? И как бы я потом ему объяснял, что на мне мантия Гарри Поттера?! Вот я и предпочел показаться и нести какую-то чушь - пусть уж лучше считает меня законченным идиотом, чем…
- Ты и есть идиот, - обречённо вздохнула Гермиона, протягивая ему флягу. – Пей и не надо так драматично кривиться. Дело не в том, ЧТО ты ему сказал, Гарри, дело в том, что Невилл бы НИЧЕГО не сказал, а потерял от страха дар речи и хрипел.
И правда… Гарри привычно потер лоб и, поймав раздражённый взгляд Гермионы, тихо чертыхнулся. Господи, лучше б он превратился в Лаванду Браун!..
***
Ещё месяц назад план казался вполне сносным. Почти сразу после оглашения завещания Дамблдора стало ясно, что придётся возвращаться в Хогвартс. Во-первых, по зрелому размышлению показалось вполне разумным то, что один из крестражей спрятан именно там – в месте, где Волдеморт впервые ощутил силу своей магии. Это придавало смысл идиотскому на первый взгляд возвращению начинающего Тёмного Лорда с просьбой о месте преподавателя – и это когда его тёмномагические наклонности были отлично известны Дамблдору. Едва ли преподавательская карьера действительно была ему нужна – при таких-то планах на будущее. Логичным казалось предположение, что именно в этот краткий визит в Хогвартс, Том Реддл и спрятал крестраж – чем бы он ни был.
Во-вторых, меч Гриффиндора хранился в кабинете директора, и раз уж Дамблдор счёл нужным оставить его Гарри (наверняка понимая, что этот пункт завещания вызовет интерес и Министерства, и Пожирателей), значит их факультетской реликвии суждено было сыграть в борьбе важную роль, и нельзя было оставлять потенциальное оружие в руках врага.
В-третьих, в Хогвартсе находился человек, которого половина магической Британии ненавидела едва ли не сильнее Тёмного Лорда – предатель, убийца, доносчик, Пожиратель смерти, и вот уже неделю новый директор Хогвартса Северус Снейп. Его близость к Волдеморту давала гипотетическую возможность каким-либо образом узнать о тёмных планах и предотвратить их воплощение в жизнь. К сожалению, ключевым словом по-прежнему оставалось «гипотетически»…
Но вернуться в школу, гордо подняв украшенную зигзагообразным шрамом голову, представлялось весьма неразумным, учитывая награду за поимку Гарри Поттера, объявленную Министерством. Гермиона, будучи достойной ученицей своего декана, предложила было транфигурировать Гарри в кого-то другого, и даже притащила как образец стопку подростковых маггловских журналов с вшитыми в середину постерами смазливых солистов всяческих групп. Однако с учетом того, что в этом году многие родители предпочли не отправлять своих детей в учебное заведение, возглавляемое убийцей и сторонником Все-Знают-Кого, появление в школе нового лица на фоне ситуации с безвестно пропавшим Поттером вызвало бы слишком много подозрений. К тому же транфигурация Гарри самому Гарри была не под силу, да и Гермионе удавалась через раз (однажды пришлось ждать неделею, прежде чем его волосы потеряли экзотический чернильный цвет).
Тут очень кстати пришла весть от Невилла, которого бабушка категорически отказалась отпускать учиться, даже несмотря на мечту сделать из внука героя. Все же героем лучше быть живым, а с учётом прошлого мистера и миссис Лонгботтом, а также сомнительных талантов их сына, пребывание его в Хогвартсе несло серьёзную угрозу прерывания их рода.
Оборотное зелье варить научились ещё на втором курсе (благо Невилл на вкус был куда терпимее Гойла), заручились поддержкой самого Невилла и его бабушки, пообещавшей поставлять волосы внука в нужном количестве с совиной почтой…
А дальше начались проблемы.
Невилл не мог играть в квиддич, летать на метле без последующих переломов, преуспевать в чём-либо, кроме гербологии, потирать шрам, щуриться на доску, вызывать патронуса-оленя, а теперь еще и произносить пред светлым ликом профессора Снейпа слова членораздельнее судорожного хрипа.
Гарри тяжело вздохнул…
Шла вторая неделя занятий и первая попытка выкрасть у Снейпа меч только что с треском провалилась.
- Мне теперь всю ночь башню отмывать, - пожаловался Гарри, наблюдая, как Гермиона сосредоточенно жуёт губу.
- Угу, - кивнула она задумчиво, и стало ясно, что сочувствия от неё ждать нечего…
Глава 2Тучи сгущались над Хогвартсом. Именно так – облака подтягивались к школе со всех сторон, начиная темнеть на подступах к скелету Астрономической башни, а над башней свивались в один клубок, из которого злобно скалился гигантский череп.
- Чёртова мерзость! – не удержался Рон, когда они перебегали пустынный двор, торопясь на первый урок.
Торопились скорее по привычке – маггловедение никого не прельщало, хоть и считалось теперь обязательным предметом. Вдобавок из Чёрной Метки сыпался чёрный ледяной дождик, при одном взгляде на который пропадало желание вылезать из кровати. Поначалу Рон опасался, что и дождь – какая-то особая форма проклятия, насланного на замок. Но разумная Гермиона убедила его, что чёрный дождь льётся днём и ночью исключительно для острастки – если враг захочет поразить Рональда порчей, то отыщет менее трудоёмкий способ. Но из-за дождя или просто так, настроение у Рона было отвратительное. В прежние времена он не преминул бы пожаловаться на это друзьям, но сейчас постеснялся – в конце концов, им приходилось ещё хуже.
Гермиона, которая шла справа, рассеянно кивнула в ответ на его справедливое замечание по поводу художественного вкуса Тёмного Лорда, но даже не подняла головы к небу. Судя по всему, она уже целиком была на маггловедении, хуже которого была разве что защита от Тёмных искусств (первые два слова в названии можно смело вычеркнуть прямо в названии учебника). На предыдущем уроке маггловедения профессор Кэрроу вконец запытала Гермиону расспросами о лишённых волшебной силы уродах. Конечно же, грязнокровка должна была знать об этом больше, чем пристало истинному волшебнику. Попутно, разумеется, всему классу напомнили, кто такие грязнокровки и чем они хуже сквибов.
Понятие о нечистой крови усиленно насаждалось – ещё не в виде закона, но уже на уровне школьного устава. В первый же учебный день Филч с наслаждением развесил на каждом углу целый свод нововведений, который не забывал обновлять, несмотря на то, что листы пергамента, пока их не заговорили, регулярно сгорали и разрывались в клочья. Как бы то ни было, Гермиона теперь сидела одна на последней парте, не имела права первой заговаривать с чистокровными магами (во всяком случае, к слизеринцам соваться не стоило), и даже спать должна была отдельно от остальных.
Гермиона со свойственной ей рассудительностью говорила, что всё это пустяки, что друзья остаются с ней – и того довольно. Зато она не привлекает лишнего внимания, когда сидит на занятиях в самом дальнем углу, а половина спален в Гриффиндоре всё равно стоят пустыми, так что её отшельничество вовсе не бросается в глаза. Но кто бы поверил в такие заявления бывшей старосты? Тем более, что где-то в районе послезавтра маячил первый урок Тёмных искусств. Младшие курсы, уже пережившие этот кошмар, рассказывали о нём с содроганием. Говорили, что Амикус Кэрроу доходит на своих занятиях чуть ли не до пыток, что в первую очередь относилось к гриффиндорцам, и особенно к грязнокровкам, которых, по его словам, только для того и держали в школе, чтобы было, на ком потренироваться. Что в этом случае ожидает подружку сбежавшего Гарри Поттера нетрудно, вернее, трудно было вообразить. Но, как справедливо заметила Гермиона, дела, которые ждали их в Хогвартсе, были куда важнее её комфорта.
Рону этот вопрос казался спорным. Впрочем, хоть учеников в школе и стало вполовину меньше, многие продолжали посещать занятия даже без оправдания в виде помощи Гарри Поттеру и поиска крестражей. И это, на его взгляд, был настоящий подвиг. Зачем они это делали, Рон откровенно не понимал и не был уверен, что будь у него выбор, он уговорил бы свои ноги притащиться в эти печальные стены, чтоб целыми днями быть на глазах у Снейпа и его подручных. Это могло радовать только тех уродов, которые мечтали влиться в их ряды. Рона и сейчас передёрнуло.
Конечно, многие вернулись в школу по чистой инерции – никакая война официально не объявлялась, и Хогвартс никто не закрывал. Кроме того, волшебникам ясно дали понять, что Министерство (а значит, и Тот-Кого-Нельзя-Называть) не было заинтересовано в закрытии школы. Не всякий готов был пойти против этой негласной директивы. Понятно, что держать детей в одном месте было куда удобнее и с точки зрения наблюдения за самими детьми, и в качестве средства воздействия на их родителей. Если не каждый день, то через день проскальзывали сообщения об исчезновении того или другого волшебника, а то и целой семьи, не говоря уже о регулярной пропаже магглов. Но войны не было – нет, никакой войны.
Если задуматься, если очень задуматься, в Хогвартсе оставались и положительные моменты. Пока только половина учителей являлась Пожирателями или мечтала стать Пожирателями. Пока ещё сохранялась возможность научиться чему-то полезному для защиты у профессоров МакГонагалл и Слизнорта. Пока ещё вместе было не так страшно, как врозь, сидя по родительским домам и ежеминутно ожидая нападения. Пока ещё оставалась надежда что-нибудь совместно придумать - собрать сопротивление, выбить из Хогвартса Пожирателей… Ну и что, что без Дамблдора, зато вместе. Может быть, не сразу, но скоро. Если они разойдутся, если закроют школу, то собраться заново будет ещё труднее… Только эта мысль и согревала и придавала хоть какой-то смысл абсурдной подготовке к ЖАБА. Нынче вечером, после всех отработок, в Выручай-комнате должен был собраться Отряд Дамблдора - впервые после гибели человека, в честь которого он был назван. Возможно, после собрания будущность будет выглядеть не столь мрачной… Опять же – крестражи… Хотя крестражи скорее навевали тоску на Рональда – он не представлял, где и по какому принципу их искать, но тут должен был помочь Гарри.
Гарри, который шагал слева от своего приятеля немного резкой для Невилла походкой, на самом деле вовсе не был уверен, что в состоянии самостоятельно найти хоть один Волдемортов крестраж. Хотя друзьям он в этом нипочём не сознался бы. Зачем тогда было рисковать и возвращаться в Хогвартс, сносить тут издевательства Пожирателей, подвергать опасности Гермиону? Перед Гермионой Гарри было особенно совестно. Она, конечно, не заставляла себя упрашивать и приехала в школу добровольно, хотя и не из-за всегдашней тяги к знаниям. Но прямо при ней они с Роном с пеной у рта отговаривали Джинни ехать в Хогвартс, и уговорили-таки. Джинни наорала на Рона, перестала общаться с Гарри, но согласилась остаться связной между Отрядом Дамблдора и Орденом Феникса. А Гермиона поехала. И все знали, почему. Потому что без её интеллекта было бессмысленно разгадывать головоломки Тёмного Лорда. Потому что она была сильной волшебницей. Потому… ну, потому что она всегда была с ними, и лучше всего у них всё получалось втроём. Потому что она была Гермионой.
Подумав о друзьях, Гарри улыбнулся, но улыбка тут же исчезла с его лица, так как они вошли под своды Хогвартса. А ощущение, которое вызывало у Гарри всё происходящее в школе, легко укладывалось в ёмкую фразу Рона. Находясь в Замке, Гарри начинал ещё сильнее ненавидеть Лорда и его Пожирателей за то, что они заставляли его так думать о Хогвартсе. Возненавидеть Хогвартс было почти так же немыслимо, как возненавидеть профессора Дамблдора, но от прежней школы теперь осталось не больше, чем от её прежнего директора. В коридорах было почти всегда пусто и всегда очень тихо. Даже привидения куда-то попрятались. Не было квиддича. Не было прогулок в Хогсмид. Не было даже праздника для первокурсников. Девятерых испуганных новобранцев старшие курсы сами поздравляли в общих гостиных и вручали им подарки из собственных запасов – напоминалки, кульки со сладостями. Запасы, кстати, заканчивались – весёлые безделушки стало невозможно достать. Последний форпост – лавочка братьев Уизли - был сожжён дотла ещё месяц назад. Это бы ещё что! Не было как такового распределения – новый директор отсутствовал (видно, мотался на шабаш - сумрачно думал Гарри), а Кэрроу постановили всех новоприбывших зачислять в Слизерин. Это потом, уже поздно ночью, МакГонагалл разыскала с Распределяющей шляпой растерянных малышей и кое-как развела их по факультетам. По счастью, решение Шляпы не имело обратной силы, и даже вернувшийся Снейп не мог его отменить. Волосы дыбом встают! Где вы, профессор Дамблдор?!
Продолжая припоминать все злоключения первой учебной недели, Невилл шагнул в класс следом за своими друзьями. Тёмное помещение – ещё бы, ведь на улице вечный сумрак! Половина столов не заняты. В углу возле двери громоздится не то шкаф, не то какой-то ящик, затянутый чёрной тканью. Больше ничего. Последний курс. Последний год в Хогвартсе. Из всего выпуска едва набралось двадцать пять человек, больше всего слизеринцев, включая неразлучных Крэбба и Гойла – эти двое выполняли роль осведомителей при Драко. Сам Драко числился в Хогвартсе чисто номинально, он был занят поручениями Тёмного Повелителя, правда, это не мешало ему оставаться старостой школы. От Гриффиндора имелось в наличии десять человек, включая неразлучную троицу, но из нечистокровных остался лишь Дин Томас, также отселённый от Рона и Невилла, да и девочек было мало – только подружки Лаванда и Парвати. От Хаффлпафа заканчивать магическое обучение рискнули лишь Ханна Эббот и Джастин Финтч-Флетчи, от Равенкло – Терри Бут и близняшка Парвати – Падма… Здорово же будет воевать против Волдеморта!
- Побыстрее, мистер Лонгботтом! – поторопила вспыльчивая Алекто. - Из-за вас мы ничего не успеем!
Бред да и только! Совсем недавно она дралась с ними на лестнице злополучной башни, норовя перебить как можно больше народу, а теперь как ни в чём не бывало прогуливается по классу. Правда, вид у неё при этом, как у горгульи.
- Было б что проходить, - прошипел Гарри, плюхнувшись за парту рядом с Роном и даже не пытаясь достать пергамент для записей. У Гарри тоже было неважное настроение – томила бессмысленность происходящего, болела голова и ныл невидимый шрам.
- Вы что-то сказали, мистер Лонгботтом? – с готовностью оживилась профессор Кэрроу.
Гарри молча покачал головой. И что она прицепилась к нему сегодня? Правда, всё лучше, чем к Гермионе... Сглазил.
- Если вам, мистер Лонгботтом, уже не интересен урок, встаньте-ка из-за стола, - коварно продолжала горгулья.
Гарри переглянулся с Роном, но послушно встал с места.
- Сейчас мы с помощью мистера Лонгботтома попробуем понять разницу между тем, как действуют простые поражающие чары на волшебника и на маггла, - пояснила Алекто. – Все мы знаем, что магглы по сути своей слабые и ущербные существа, не способные сопротивляться простейшему магическому воздействию. Мы уже говорили, что это одна из причин, по которым они обречены на вымирание в этом мире. Я вижу, что для вас, мистер Лонгботтом, эта простая мысль ещё недостаточно понятна. Это неудивительно – я заметила, что вы ничего не пишете на моих уроках, я даже начинаю сомневаться, что вы вообще умеете писать…
- Наверно Снейп самолично учил свою кодлу преподавать, - шепнул Рон вконец заскучавшему Гарри. Гарри невольно усмехнулся – после всех мерзостей, которые он за шесть лет наслушался о себе от Снейпа, его уже мало что могло потрясти.
Зато на Алекто его усмешка повлияла самым отрицательным образом, она оборвала теоретическую вводную, которую старательно конспектировал фланг Слизерина, и резко переменила тон.
- Мистер Лонгботтом, поскольку вы всё равно не слушаете, выходите сразу на середину класса.
Заинтригованный Гарри, пожав плечами, выбрался из-за парты. Это что, новый вид экзекуции? Тот, кто не хочет заниматься, будет стоять весь урок перед классом? Идиотизм. Тем более, что он по-прежнему не понимал, что такого сделал. Оказалось, что ничего особенного – никакого наказания, урок шёл своим чередом.
- Теперь ты, Гермиона, - прикрикнула строгая преподавательница. Это тоже был особый шик. Грязнокровок теперь звали запросто и по имени. Ещё хорошо, что в классе находился Дин Томас, будь мисс Грэйнджер единственной прокажённой, хватило бы просто грязнокровки.
Гермиона немного удивилась - её теперь редко спрашивали, даже если она поднимала руку, а на маггловедении она и не подняла бы руки. Слизеринцы, как водится, оживились, предвкушая новое зрелище, и проводили гриффиндорскую выскочку парой несимпатичных комментариев, пока она шла от своей задней парты в полупустом классе.
- Теперь мы имеем мага, который будет произносить заклинание, и мага, который будет, как сумеет, от этого заклинания защищаться, - пояснила Алекто, - осталось найти маггла для сравнения. А вот и он.
Колдунья махнула палочкой, и покрывало с чёрного ящика испарилось. Ящик оказался клеткой, в клетке сидел мальчишка лет двенадцати. Глаза у него были круглые от страха, но сидел он очень тихо. Видимо, был под действием парализующего заклятия.
В классе повисло гробовое молчание. Гарри онемел. Им вот так показывали много нечисти, но чтобы живого человека… Гермиона побелела как мел и сжала кулак так, что ногти вонзились в кожу.
- Сейчас, - продолжала Алекто, обводя взглядом притихший класс, - мистер Лонгбототом продемонстрирует нам…
- Что с ним, почему он в клетке? – не выдержала Гермиона.
Но колдунья даже не обернулась.
- Продемонстрирует различия…
- Почему он в клетке?! – закричала Гермиона.
Гарри поспешно обхватил подругу за плечи, чувствуя, что она вот-вот кинется на Пожирательницу.
Хорошо, что на этот раз профессор Кэрроу снизошла до ответа.
- Ты, кажется, посмела заговорить первой? – холодно уточнила она. - Минус пятьдесят баллов Гриффиндору и ночная стирка лично для тебя. Ты, вроде бы, любительница эльфов? Вот и поможешь им.
Какие ещё баллы с Гриффиндора? Сумасшествие разрасталось. Ситуацию вернул на место Рон.
- Да хоть двести баллов с Гриффиндора, и хоть все баллы разом, - завопил он, вскакивая с места. – Я тоже хочу знать, почему он в клетке?
Вслед за этим словно сорвалась лавина. Все загомонили и повскакивали с мест. Гриффиндорцы кричали на профессора Кэрроу, слизеринцы кричали на гриффиндорцев. Совершенно спокойным оставался только мальчик в клетке, которую Алекто на всякий случай отгородила от возбуждённых учеников магическим полем. Дин Томас первым попытался уйти с возмутительного урока, но дверь перед его носом с грохотом захлопнулась по мановению палочки Алекто. Это произвело впечатление – все замолчали.
- Напасть на неё всем вместе, отобрать палочку… - пробормотал Рон, уже стоявший рядом с друзьями. К сожалению, ничего хорошего этот поступок не сулил.
По классу ещё перелетали отдельные реплики:
– Если бы мама знала…
– Надо доложить директору…
– Ну да, Снейпу…
– Лучше сразу в министерство…
– Ага, в министерство…
– Думаете, он живой?...
– А какой же?..
Это с одной стороны. С другой стороны - со стороны Слизерина - пугающее молчание.
- Маггл сидит в клетке, потому что это экспериментальный образец, - довольно пояснила Алекто, дождавшись, пока вновь завладеет общим вниманием. – Как я уже сказала, вам следует уяснить различия во влиянии магии на волшебников и неволшебников. На этом простом вопросе мы потеряли очень много времени. Вернёмся к вам, мистер Лонгботом. Покажите-ка нам, как действует заклятие Incendio – сперва на примере грязнокровки, а затем на примере маггла - и закончим с практической частью, - колдунья быстрым движением палочки сняла оградительный барьер с клетки.
Гарри убрал руки в карманы и осторожно сжал в одном из них палочку. Возможно, на тренировках в Отряде Дамблдора он и попрактиковал бы Incendio, но сейчас ему не хотелось поджигать ни клетку, ни Гермиону.
- Но это заклинание нельзя применять против людей, - произнёс он, не отрывая взгляда от Пожирательницы, - в этом случае оно приравнивается к боевым, а боевые заклинания запрещено использовать на территории школы.
- Было запрещено, мистер Лонгботтом, - поправила Алекто, - до недавнего времени. Кто хочет подменить нерешительного мистера Лонгботтома?
- Я! - Гойл быстро вскинул руку и почти одновременно (видно, очень боялся, что кто-то его опередит) прибавил: - Incendio!
- Expelliarmus! – вскрикнула Гермиона.
- Impedimenta! – подхватил Гарри, выхватывая палочку из кармана.
Палочка выскочила из руки Гойла, и его отбросило через весь класс к парте Гермионы.
Выпущенное Гойлом заклятие пронеслось мимо клетки и угодило в дверь, которая немедленно вспыхнула, словно факел.
- Прекратить! – Алекто гневно махнула палочкой в сторону клетки, и та с лёгким хлопком исчезла. С искажённым от злобы лицом, не опуская палочку, колдунья снова обернулась к разбушевавшимся старшекурсникам. Но ученики так и не узнали, какое заклятие она собиралась к ним применить. Внезапно профессор Кэрроу вскрикнула, завертелась на месте, затрясла в воздухе свободной левой рукой, и аппарировала.
Грифиндорцы ошалело переглянулись со слизеринцами.
Дверь весело догорала, наполняя классную комнату чёрным дымом, от которого все уже начали кашлять. У задней стены копошился ушибленный Гойл. На месте клетки осталось лежать чёрное покрывало, напоминавшее о том, что содержательный урок им не привиделся.
- А-guamenti, - машинально пробормотал Рон, направляя каскад воды на огонь.
Пламя зашипело и начало опадать.
Ученики стали потихоньку отмирать и собирать сумки. Похоже, профессор Кэрроу не собиралась возвращаться, и домашнего задания не предвиделось.
- Ещё получишь у меня, - мрачно пообещал Гойл, толкнув плечом Гермиону, и отправился за своей палочкой.
- А ты, смотрю, мало получил! Давай, беги к Драко, да не забудь хорошенько пожаловаться, - прикрикнул на него Гарри.
- Невилл… - Гермиона присела на край ближайшей парты, её всё ещё трясло от волнения, но здравомыслие редко покидало Грэйнджер.
- Гермиона, он готов был тебя спалить! – возмутился Гарри.
- Невилл! – настойчиво повторила его подруга и выдержала намеренную паузу. – Я не думаю, что ты справишься, если они позовут ещё и Малфоя.
- Драко? Да я…
- А я думаю, ты не справишься.
- Ох! Ты права, пожалуй - Гарри наконец сообразил, что она пытается ему втолковать – к счастью Гойл не задержался, чтоб их послушать, да и прочие однокашники уже разошлись. От урока в классной комнате остались лишь хлопья пепла, плавающие в доходящей до щиколоток воде. Рон, похоже, перестарался с пожаротушением.
- Ещё пара таких уроков, и Сами-Знаете-Кто будет мне не страшен, - пробормотал Уизли, который, пристроившись на ближайшем стуле, выливал воду из кроссовок. – И это только первый урок сегодня! Видали – она аппарировала прямо из Хогвартса! Значит, с зáмка уже сняли часть защитных чар. Фух, хорошо, что Снейп ничего теперь не преподаёт! Готов поспорить, тот пацан был настоящий, а никакой не… экспериментальный.
- Разумеется, настоящий! – отозвалась Гермиона. - И эта тварь хотела, чтобы мы сожгли его заживо! Представляете, что они делают с людьми, которые попадают к ним в руки? Гарри, ты представляешь?
- Невилл… - машинально поправил Гарри, – Гермиона, это всё жутко – слов нет. Но мы ведь и так знали, что с Тёмным Лордом шутки плохи. Мы поэтому и должны…
- Знаю, найти крестражи! Мы уже неделю здесь, и что? Нам и жизни не хватит, чтоб обыскать весь Хогвартс! А тем временем Пожиратели будут издеваться над всеми, кто попадёт им под руку… Надо придумать что-то ещё… Не знаю. Как-то узнать, где он мог их запрятать.
Гарри машинально пригладил волосы, забыв, что Невиллу это совершенно не требуется.
- Гермиона, я не могу настолько глубоко проникать в мысли Волдеморта, - проговорил он совсем тихо, - и я не думаю, что есть другой способ уточнить местонахождение крестражей. Вряд ли Тёмный Лорд с кем-то делился такой важной тайной.
- Может нам его напоить, и он сам расскажет? - предложил Уизли.
- Не смешно, Рон, - резко оборвала его Гермиона. Она всё ещё была под сильным впечатлением от урока маггловедения. – Хотя, если ты сумеешь настолько близко подобраться к Сам-Знаешь-Кому, может у тебя появится шанс. Последний в жизни.
- Нет, к Лорду мы не подберёмся, - прошептал Гарри. – Хотя ты права, Гермиона, если б ещё хоть что-нибудь выяснить о нём… Не знаю – где он бывал, с кем был знаком…
- Чем увлекался, - язвительно вставил Рон, - может, он занимался подводным плаваньем, и крестраж лежит не в Хогвартсе, а на дне океанской впадины. Или в квиддич играл, и крестраж запаян в снитч. То-то его не поймаешь! Да так мы будем гадать до конца жизни! Такие вещи можно узнать только, если день за днём жить с Лордом душа в душу. А жить душа в душу с Сами-Знаете…
- Снейп может знать, - задумчиво пробормотала Гермиона. – Если кто и знает, то он. Он почти каждый день бывает у своего хозяина. Раньше бывал, по крайней мере… Он сейчас его правая рука.
- Скорее левая нога, - буркнул Гарри. – Да ты про что, Гермиона? Снейп скорее съест свою мантию, чем станет откровенничать с нами! Легче расспросить Люциуса Малфоя, он тоже может что-нибудь помнить...
- Нет, это всё не то, - Гермиона раздражённо тряхнула копной волос, как бывало, когда она – редкий случай – не могла подобрать решение к задачке. – Ни Снейпу, ни Малфою, ни кому-то ещё Сами-Знаете-Кто не стал бы рассказывать про крестражи. Может, есть какое-то заклинание, позволяющее их выявить?
Рон и Гарри с сомнением покачали головами.
- Если только в запретной секции… - крайне неуверенно пробормотал Поттер.
- И то вряд ли, - прибавил Уизли.
- Ну, не обязательно крестраж – просто предметы, наделённые чёрной магией. Надо будет поискать, - Гермиона слегка оживилась, хотя пробираться в запретную секцию библиотеки под носом у Пожирателей было не самой безопасной идеей.
- Если бы такой способ существовал, профессор Дамблдор знал бы о нём, - справедливо заметил Гарри.
- Мы же не знаем, какой именно способ! – воскликнула Гермиона. – Может быть, он и знал, просто не успел рассказать. Мне кажется, он вообще ещё много чего не досказал тебе.
- Ещё что-то не досказал? – у Рона округлились глаза. – У меня и так от тайн голова пухнет! Ладно, пойдёмте, что ли, на обед? А то потом ещё два урока сидеть, раз уж мы никак не отыщем эти крестражи. Так до ЖАБА и доучимся, - буркнул он, поднимаясь со стула. – Ну что, убираться тут будем, или пусть этой ведьме Кэрроу влетит?
- От кого? – усмехнулся Гарри, доставая палочку, чтобы наконец привести в порядок классную комнату.
- Да, если не поторопимся, они-таки разнесут весь Хогвартс, - вздохнул Рон.
Без обгоревшей двери, грязной воды на полу и сломанной парты комната выглядела куда приятнее, хотя в целом приятного было мало.
- Это ещё что, - убитым голосом произнесла Гермиона, - мне стирать всю ночь. Под контролем дементоров. И, чувствую, что без всякой магии.
***
После двух оставшихся уроков – трансфигурации и гербологии, которые показались сказкой в сравнении с паранойяльным маггловедением, неразлучная троица временно разделилась, чтобы с разных сторон пробраться в Выручай-комнату. Попасть туда им не терпелось по двум причинам: во-первых, там можно было спокойно пообщаться с друзьями, во-вторых, их заинтриговал Хагрид.
Вообще-то, с момента смены власти в Хогвартсе лесничему запрещено было приходить в замок. Но в этот раз он непременно хотел прийти, да ещё принести с собой какое-то диковинное магическое животное – вроде как для помощи в их борьбе. Всю дорогу до разветвления коридоров, на котором они расстались, друзья гадали, что это может быть за существо – вроде бы они уже встречали у Хагрида все опасных созданий, каких только можно вообразить. Увиденное превзошло все ожидания. Гарри пришёл последним, и когда он переступил порог Выручай-комнаты, все остальные уже изучали подарок щедрого великана. Довольный Хагрид сидел тут же, с облегчением отирая вспотевший лоб. Видно, пробраться сюда, да ещё с питомцем, было не так-то просто. Ещё не приблизившись к тесному кругу, который образовал вокруг существа Отряд Дамблдора, Гарри составил себе первое представление о зверушке.
- Больше похож на дракона… - Парвати.
- Нет, для дракона слишком пушистый… - Дин.
- И крылья маленькие… - Ханна.
- Зато хвост с перьями, он вообще птица… - Терри.
- Какая птица – у него же копыта… - Джастин.
- У меня дедушка про таких писал, только не успел издать статью… - Полумна.
- Интересно, хорошо он на фотографии получится? – Колин.
- Нет, всё таки он плотоядный – вон зубы какие… - Падма.
- А, если ноги посчитать, то вообще паук… - Гермиона.
- Только не паук! – Рон.
Гарри молча стоял рядом с остальными, и честно пытался разобраться, что за зверя приволок им Хагрид.
- О! Привет, Гарри! – Полумна, рядом с которой он пристроился, приветливо тряхнула серёжками-морковками и опять воззрилась на зверя, который был даже интереснее Поттера.
Гарри сперва кивнул, потом побелел, глянул в зеркальную стенку стоявшего у дверей комода – нет, вроде всё в порядке…
- Ты что, Луна? – удивился он внезапно охрипшим голосом. – Я же Невилл…
- Ой, извини, – снова улыбнулась девушка, - а я как сказала?
Нет, Лавгуд - не показатель. Гарри сглотнул, унимая шум в ушах.
- Ласковый он такой, доверчивый, – как всегда, нахваливал своего монстра лесничий. – Редкий очень зверь, почти вымерший. Называется… - как именно называется зверь ни Хагрид не смог произнести, ни ученики разобрать.
- Мне его Дамблдор поручил… перед самым… ну, вы понимаете. Перед самым тем в общем… - утирая рукавом уже не пот, а слёзы, продолжил Хагрид, – я его сначала в лесу держал, на полянке… А теперь времена такие пошли, как бы не отобрали. Зверь-то редкий, полезен в боевой магии. Сам Дамблдор говорил!
Ну, если сам Дамблдор… Всё-таки, глядя на волшебного зверя редкой магической мощи Гарри не мог отделаться от чувства лёгкого недоверия. Очень уж скучно зверь выглядел. Не внешне – внешне он был как раз… очень запоминающимся. Но за всё время, пока его обсуждали, и осторожно гладили, и осмелело тискали, зверь размером с восьмерых Гарри никакой активности не проявлял. Лежал, меланхолично прикрыв глаза, что-то медленно перемалывая тяжёлыми челюстями. Может, он как-то включаться должен, или он просто внешним видом деморализует противника?
- Хагрид, а… как он… в чём его волшебное свойство? – осторожно спросил Гарри, давно ломавший голову над тем, как победить Волдеморта.
Лесничий поглядел на него задумчиво, почесал затылок огромной волосатой рукой, вздохнул удручённо.
- Кто ж его теперь знает! Зверь-то редкий.
Ясно - редкий зверь…
- Я и подумал, может, его пока тут у вас подержать, в особой комнате, - продолжал Хагрид, - отсюда его точно не уведут – кто ж додумается загадать такое.
Да, что верно, то верно.
- А много он ест? И что ест? – с тревогой спросила Гермиона. Она уже поняла, что в такое секретное дело нельзя посвящать даже домовиков, а значит, еду для оружия придётся носить самим. Посменно.
- Да всё кушает! – обрадовался Хагрид. - Я что ни давал – всё ест. С ведро примерно.
Но раз в два дня.
Это ещё куда ни шло.
- Прихворал, правда, маленько – перья вон из хвоста лезут, шерсть тусклая, - пожаловался лесник. – Видать простыл немного – ветер-то какой был на той неделе, а я его загнать не догадался. Да и куда загонишь? Ну ничего, оправится…
- А звать его как? – полюбопытствовал Гарри.
- Я Жутиком зову. Откликается, - смутился Хагрид.
Похоже, ему как всегда жалко было расставаться с питомцем. Но долгие проводы – лишние слёзы. Лесничий в последний раз поцеловал Жутика в макушку, наказал Отряду Дамблдора оберегать зверюгу, как зеницу ока, и потопал к себе в избушку. Зловредный директор нет-нет да заглядывал к нему вечерком проверить, всё ли спокойно.
Отряд Дамблдора осторожно отстранился от спящего Жутика. В этот раз, может быть, под действием Хагрида, Выручай-комната приняла вид уютной избушки, и все разместились на скамейках вдоль стен. Обсудить надо было много чего – помощь младшекурсникам, борьбу с мерзкими учителями, и особенно с новым директором, сообщение с Орденом Феникса и помощь в войне с Тёмным Лордом. Да, и ещё содержание Жутика. Насчет младших разобрались довольно быстро – стараться выручать их от отработок, обучить защитным заклинаниям, устраивать хоть небольшие праздники, чтоб сохранить атмосферу прежнего Хогвартса. Насчёт Пожирателей ещё быстрее – всё возможное сделать, чтоб вытравить их из школы. Особенно хорошо было бы Снейпа выжить. Потому что, как ни крути, а тут дело ясное – большую гадину, чем Снейп, над ними не поставят. Дальше пошло сложнее. Метка над Замком не дремала ни днём, ни ночью, и связь с домом на площади Гриммо никак не удавалось отладить. Зловредный артефакт разгонял всякое магическое воздействие извне, а Пожиратели не уставали перепроверять камины и ручных сов.
Что до борьбы с Тёмным Лордом, то этот план вообще казался несбыточным. Волдеморт пока не собирался выходить ни на какую борьбу. Вместо этого он изводил магов и не магов без всякой видимой закономерности, запускал щупальца в министерство, искал Избранного мальчика, в общем, занимался чем угодно, только не выпускным курсом Хогвартса. Пожалуй, что к счастью для этого курса. Поговорили о том, чего можно ждать к концу года. Всего можно было ждать. О Лорде – а что о нём скажешь нового? О Гарри – ему наверняка хорошо – Орден его прячет и охраняет, в школу ходить не надо, придумывать ничего не надо – сиди и жди момента. Рон попробовал заикнуться о том, что он недавно связывался с Поттером по секретным путям, и что у Гарри свои важные дела, но всё это прозвучало очень абстрактно.
- Понятно, что Поттеру теперь не до Хогвартса, - озвучил общую мысль Джастин Финч-Флетчли. – Сами-Знаете-Кто всюду его ищет, и в Хогвартсе сразу найдёт. Ясно, что Поттер этого боится, и тут его винить нельзя.
- Как будто Сами-Знаете-Кто не может и нас убить. Просто так, без Гарри, - заметила Ханна и прибавила совсем тихо: – Раз уж мы все решили бороться, лучше бороться вместе.
Невилл заёрзал и попытался что-то вставить, но его перебил Дин:
- Действительно, Поттер ведь Избранный, так какой ему смысл прятаться? Чего ждать? Пока Сами-Знаете-Кто накопит побольше силы?
- Может быть, момент ещё не настал, - вставил, наконец, Лонгботтом.
- Какой момент? Нас тут пытают, а снаружи никаких вестей. Долго нам ещё ждать момента? Может уж без момента лучше…
- Что – лучше? – не сдержалась Гермиона. – Ты с Пожирателями хочешь сразиться? Или, может быть, уничтожить Тёмного Лорда? Раз сказано ждать, значит надо ждать. Дамблдор всё объяснил Гарри, сказал ему, когда и что делать…
- Дамблдора Снейп убил. А мы у него теперь в подчинении! – сказал Терри.
- В рабстве! – поправила Парвати.
- А если Поттер не сможет?
- А если он вообще передумал?
- А если, а если… Если будем ссориться, лучше нам вообще разойтись… до следующего раза, - обрубил Рон. – Гарри мой друг, между прочим. Думаете, только вам сейчас трудно? Делать, что ли, нечего больше – перемывать кости Поттеру, пока он не слышит? Давайте лучше Снейпа свергнем, на самом деле! Вот это будет реальная помощь!
Даже Гермиона поразилась тому, как тонко Рон оценил ситуацию. Идея расправиться с профессором Снейпом немедленно отвлекла всех от мыслей о Гарри и сплотила коллектив. Расходились все вполне довольные и воодушевлённые. До встречи на следующей неделе. И ещё минут десять по коридорам Хогвартса разносилось приглушённое:
– Круциатусом в него…
– Нет, Империусом…
– Империус не возьмёт…
– Бомбу-вонючку подложить…
– Да где ж её теперь добудешь?..
– Все бумаги в кабинете пожечь…
– И лабораторию разгромить…
– Разгромить и поджечь…
– Это уж совсем как-то…
– А как он меня на первом курсе за прожжённый котёл? Это можно, да?
– Что котёл? Я ему однажды мантию облила… Веселящим зельем… думала, убьёт… два часа хохотать заставил…
– А как он нам тренироваться не давал перед финальным матчем?..
– А как он нам баллы снял, и мы в Хогсмид не попали?..
– Тварь, ещё и на Тёмного Лорда работает…
– И Дамблдора убил…
– Может, всё-таки Круциатусом?
Невесело было только Невиллу. Рон и Гермиона старались, как могли, его подбодрить и разговорить, но Невилл не вёлся даже на неиссякаемую, особенно любимую им тему отмщения Снейпу.
- Погано, когда тебя считают трусом и предателем, - угрюмо пояснил он уже перед полной дамой.
- Пароль: Тёмный Лорд, - поморщившись, произнесла Гермиона и они шагнули за картину. – Не говори чепухи. Мы-то знаем, что ты не такой.
- И остальные знают, - подхватил Рон, - они просто в отчаянии. Жаль, что нельзя им всё рассказать.
Гарри хотел ответить, что он тоже в отчаянии, но вместо этого только кивнул. Зачем лишний раз огорчать друзей? Дело дрянь. Крестража нет. Ни одного. И последний оказался ложным. Он не трус и не предатель – он неудачник, Дамблдор его бросил, и он не знает, как бороться с Лордом. Наверняка всё это не новости для Рона и Гермионы. Но это ещё не всё… Гарри вдруг почувствовал, как внутри у него всё похолодело, и ноги приросли к полу. Видно, он так резко остановился и так стремительно побледнел, что этого нельзя было не заметить. Гермиона и Рон непонимающе на него уставились.
- Что это с тобой? – шёпотом спросил Рональд, хотя никого, кроме них, в гостиной не было. – Что, зелье кончает действовать?
- У тебя опять заболел шрам? – встревожилась Гермиона.
- Хуже… - Гарри поднял полные ужаса глаза, – кто-нибудь помнит, где моя жаба?
Глава 3Гарри едва не разорвал себе рот.
Карабкаясь с ведром воды на Астрономическую Башню, он так исступленно зевал, что мог заразить этой напастью кого угодно, но вот беда – в полночь на башне никого нельзя было встретить. Даже полтергейст Пивз уже устроился на ночь в каком-то более подходящем месте. Ничего не поделаешь – раньше заняться отработкой Гарри не мог, у пятикурсников – хаффлпафцев только что закончился урок астрологии (а когда ещё изучать движения звёзд, как не глубокой ночью?). Вот только хаффлпафцы уже пошли спать, и назавтра у них занятия начинались с обеда. А Гарри предстояло ещё мыть всю башню и с утра пораньше тащиться на Тёмные искусства.
Он ненавидел Снейпа. Он всегда его ненавидел, но обычно это было ровное привычное чувство, постоянно подпитываемое внутренними душевными источниками – тварь, выдавшая его родителей Волдеморту, мерзавец, издевавшийся над ним с первого курса, завистливый трус, погубивший крёстного, предатель, убивший Непростительным заклятьем Альбуса Дамблдора. Сейчас ненависть Гарри переживала волновой всплеск и просто душила, подбираясь к самому горлу. Причём ненавидел он не только Снейпа, но и себя. Сейчас, когда он знал о новом директоре Хогвартса столько, что хотелось бы знать поменьше, когда мир мог в любую минуту полететь в тартарары, и он приехал в школу только, чтоб отыскать проклятые крестражи – во имя Мерлина, почему он продолжает подчиняться Снейпу? Ему что, нечем больше заняться, кроме как мыть башню?
Лучше было потратить это время на чтение каких-нибудь статей о крестражах. Гермиона, кажется, нашла что-то в библиотеке, она библиотеку и раньше жаловала, а теперь вроде как пряталась там от хогвартских новшеств. Там её, по крайней мере, не заставляли уступать дорогу слизеринцам и садиться подальше от чистокровных. Конечно, Гермиона и так расскажет завтра, если отыщет что-то интересное, но мыть бесконечную винтовую лестницу всё равно не хотелось. В общем, наказание было не самое ужасное и унизительное, но, во-первых, его назначил Снейп, а во-вторых, у Гарри были связаны с этой башней самые тяжёлые воспоминания. С горькой усмешкой Поттер подумал, что новый директор школы несказанно обрадовался бы, узнав, что заставил Мальчика-Который-Выжил заниматься ночной уборкой именно там, где на его глазах убил предыдущего директора. Нет, наказание получилось куда более тяжёлым, чем могло показаться. Но, разумеется, это не значило, что стоило от него отлынивать. Невилл Лонгботтом совершенно не собирался привлекать внимание к своей персоне и напоминать о причине наказания. Уж лучше вымыть чёртову лестницу.
Гарри наконец дотащился до самого верха. Можно было толкнуть дверь и выйти под дождливое небо, на открытую площадку башни, где… где и произошло непоправимое. Но Гарри не стал этого делать. И так настроение было поганое. Стараясь не терять времени и думать только про крестражи, он обмакнул в воду большой кусок пёстрой ветоши, добытый у домовиков, и принялся протирать ступеньки. Одна ступенька, две ступеньки, три ступеньки. Чтоб он провалился, этот Снейп! И что его понесло в кабинет? Ещё полминуты… пятнадцать секунд, и меч был бы у них! Хотя рубить им всё равно нечего – ни одного подходящего крестража. Четыре ступеньки, пять ступенек…
Помощи просить было нельзя, использовать магию тоже – тут Гарри и не пытался мухлевать, система наказаний хорошо контролировалась в школе волшебства. Шесть ступенек, семь ступенек… ну точно, он провозится до утра… сбегать подтащить ведро. Вообще-то, у Дурслей ему и не такое приходилось делать. Помыть лестницу, пусть даже о-очень длинную – да не вопрос! Восемь, девять ступенек… до чего же спать хочется! Длинный учебный день, собрание Отряда Дамблдора, вся эта катавасия с Хагридом и его Жутиком, уроки назавтра, приготовленные через пень-колоду (хорошо, что Невиллу никто ничего особенного за это не скажет). Пойти бы и лечь сейчас. Десять, одиннадцать… Бедная Гермиона! Тоже, небось, не спит! Интересно, Кэрроу регулярно будут посылать её на стирку или ещё какое-нибудь дополнительное занятие? Что тогда делать? Может, ей правда не стоило приезжать в школу? Двенадцать, тринадцать… где ж, всё-таки, жаба Невилла?
Гарри вздохнул, но вынужден был себе признаться, что воду в ведре пора заменить. Несколько сотен ступеней вниз – он сбился со счёта, сколько. Постараться не встретить в коридоре дементоров, патрулирующих по ночам этажи Хогвартса. Столько же ступеней вверх, но уже с ведром. Гарри тяжело вздохнул, озирая плоды своих трудов. Плоды были скромные. Пока он преодолел только одну астрономическую спираль – главные подвиги ждали волшебника впереди. Но, уже взявшись с кряхтением за тряпку и собираясь окунуть её в свежую воду, Гарри оторопело замер.
На дне ведра сидела жаба. И что-то в её глазах подсказывало Поттеру, что это была Та-Самая-Жаба. От неожиданности Гарри так стремительно рванулся с нижней ступеньки, на которой стоял, на верхнюю, где пристроил ведро, что соскользнул с мокрого, обтёсанного временем края и до следующего поворота спирали скатился вместе с громыхающим ведром. Вышло не очень больно, но обидно. Во-первых, Гарри весь промок, во-вторых, теперь надо было заново наливать ведро, в-третьих, жаба опять безнадёжно исчезла. Гарри, подозревая жабу в приверженности к неведомой чёрной магии, пять раз обшарил всё вокруг. Жабы не было. Нечего делать - отжав мантию, Гарри смиренно потащился снова за водой. Ступеньки, ступеньки вниз. Ступеньки-ведро, ступеньки-ведро вверх. Снейп – урод. Одно радует, с каждым заходом маршрут будет сокращаться. Гарри, стиснув зубы, продолжал отбывать повинность.
По этой самой лестнице он и бежал тогда, так быстро, как никогда не бегал. Следом за Пожирателями, громившими Хогвартс. Отбрасывая заклятьями врагов и перепрыгивая через их тела, едва не попав под смертоносные зубы оборотня, едва не потеряв Джинни – гнусный убийца Амикус, который завтра придёт к ним на урок под видом профессора Кэрроу, уже насылал на шестнадцатилетнюю девочку Круциатус. Весь коридор под лестницей был забит дерущимися волшебниками и пропитан боевыми заклинаниями – не протолкнёшься. А теперь здесь просто уши закладывало от тишины. Теперь Гарри был тут один – ни Джинни, ни Ордена Феникса. И Дамблдора никогда не будет. Им казалось, что они выиграли ту битву, а на деле проиграли. Хогвартс захватили изнутри.
Гарри присел на ступеньки где-то посередине лестницы. Было уже далеко за полночь, и факелы на стенах перебрасывали друг другу трепещущий неверный свет, пламя дрожало на невидимом сквозняке. Тени плясали по стенам и, казалось, повторяли жуткие картины, проносившиеся в памяти юноши. Впрочем, замок был волшебный – может, стены и правда помнили последнюю битву за Хогвартс. Нет, ещё не последнюю! Они… они ещё сразятся, ещё возьмут своё! Вернут Хогвартс, и он снова станет таким, как при Дамблдоре, и даже ещё лучше!
Гарри принялся с остервенением домывать лестницу, он уже так устал, что на время пересилил усталость, и даже удивился, когда вдруг оказалось, что оттираемая им ступенька последняя. Через боковые окошки башни уже закрадывался синеватый утренний свет. Снейп – скотина, но он получит своё. Гарри с подчёркнутой аккуратностью прополоскал и отжал тряпку, вымыл и убрал на место ведро. Потом вернулся к лестнице, пару секунд постоял перед ней в нерешительности и, медленно опуская засученные рукава свитера, стал подниматься обратно, на самый верх. Один поворот спирали, другой, третий…
Открытая верхняя площадка встретила его бледным предрассветным сиянием, ветром в лицо и, как всегда, дождём. В общем, всё было так же, как и в роковую ночь. А что могло поменяться в башне? Так же чернели на фоне неба окружавшие площадку зубцы, так же круглое пустое пространство заливал мертвенный изумрудный свет совсем близко висящей Метки. Нездоровый, неживой свет. Гарри как во сне, сам не зная, зачем – должно быть, чтоб растравить горе, повторил в обратную сторону путь, проделанный им ночью, когда зажглась метка. Тогда он последний раз говорил с профессором Дамблдором, тогда рука профессора, его больная, иссохшая, почерневшая, отравленная рука, соскользнула с плеча Избранного – навсегда.
Гарри подошёл к самым зубцам, к тому месту, где Avada Kedavra сбросила Альбуса Дамблдора с самой высокой башни. Сейчас внизу клочьями расходился туман, и земли даже не было видно. Ярко-синее небо в сочетании со свечением Метки придавали всему окружающему резкую, почти режущую глаз контрастность. Но Гарри уже не хотел ни на что смотреть. Он обессилено присел на край стены в прогале меж двух широких зубцов, прислонился головой к обветренному, промокшему под нескончаемым дождём камню. Глупо - он что, надеялся, что вот здесь окажется ближе к Дамблдору? Надеялся почерпнуть тут душевные силы или идеи для пугающей, непонятной, но совершенно неизбежной борьбы? Гарри, в общем, не был склонен к меланхолии, но сейчас его вдруг охватила тоска. Ему на мгновение показалось, что для него вообще нет никакого выхода, что он должен будет умереть, так же, как Дамблдор, и другого пути быть не может, раз даже Дамблдор ничего лучшего не придумал. Друзья, преподаватели, весь Хогвартс остались далеко внизу, словно башню опять отделило магическим барьером от всего мира. Гарри ощущал какое-то вселенское одиночество. Профессор Дамблдор прежде умел его разгонять, но профессора рядом не было. Именно теперь, когда так нужен был его совет, хоть малейший намёк на то, что следует делать дальше. Чтоб совсем не пасть духом от сознания собственного бессилия.
Гарри машинально поднял руки, чтобы снять очки, потому что плакать в очках было неудобно. Совсем забыл, что больше не носит очков! Волосы у старшекурсника, решившего с утра пораньше посидеть на стене, хоть и промокли, но всё равно не достигли безнадёжно чёрного цвета, необходимого для того, чтоб быть Поттером. Не был он похож на надежду и героя – нисколько. По счастью, в этот момент Тёмный Лорд, всюду рыщущий в поисках Мальчика-Который-Выжил, не рискнул сунуться в сознание своего врага. Иначе удивился бы даже Тёмный Лорд, узнай он, что неуловимый Гарри Поттер сидит в Хогвартсе, один, на крыше самой высокой башни, под самой Меткой, и горько оплакивает гибель дорого директора.
«Я ума лишился, - подумал Гарри, - Мерлиновы портянки, зачем я сижу здесь и обнимаю камни, когда надо искать крестраж или, на худой конец, жабу?»
Он дёрнулся, резко отделившись от башенного зубца и намереваясь встать, и тут же замер. Ему показалось, что у самого основания зубца, в заросшей мхом каменной щели что-то блеснуло. Гарри отёр глаза и попытался подковырнуть непонятный предмет. Минуты две он промучился, прежде чем вспомнил, что у него есть волшебная палочка. Палочкой предмет подковырнулся гораздо легче, и Гарри быстро выудил из башенной стены небольшой гранёный флакон, судя по всему хрустальный, заполненный какой-то магической субстанцией. Поттер оглянулся по сторонам (паранойя - смотрела на него только Метка), похлопал себя по карманам в поисках очков, опять вспомнил, что не носит очки, и углубился в изучение флакона. Изучение заняло полминуты. Флакон как флакон, в общем, вполне обычный – многие волшебники носят с собой такие… мало ли, зачем. Снейп, например, таскал в них яды, противоядия, эликсир правды, зелье, усмиряющее оборотней в полнолуние… Бело-голубоватая субстанция внутри, похожая на густую молочную дымку, вообще-то больше всего смахивала на воспоминания. Вензель «Д» на флаконе пробудил невольную отчаянную надежду, что это послание от профессора Дамблдора, почему-то, быть может, от безысходности оставленное здесь. Может быть, прямо в ту роковую ночь? Может быть, профессор Дамблдор надеялся, что Гарри рано или поздно, лучше рано, вернётся на это место? Очень хотелось, чтоб объяснение было именно такое. Но для того, чтоб сделать заветные выводы, надо было сначала заглянуть в воспоминания. Ничего опасного во флаконе с чьей-то памятью Гарри не увидел и дрожащими руками тщательно упихал хрустальный сосуд в карман. Во всяком случае, это было уже что-то. Вот что значит честно принимать наказание!
Глава 4- Мне срочно нужно спокойное безопасное место и Омут Памяти.
- И жаба, - напомнил Рон.
- Рон, при чём тут жаба?!
- Ну, не знаю, - с сомнением протянул Рональд, - теперь у тебя два врага –Тот-Кого-Нельзя-Называть и Мальчик-Родившийся-В-Конце-Июля. Это уже серьёзно. Если у Сам-Знаешь-Кого крестражей семь, а то и больше, то жаба у Невилла одна, и он за неё не простит.
- Жабу я почти поймал, - простонал Гарри, - но сейчас мне кажется, что найти крестражи будет проще. Мне только нужен Омут…
- А мне нужно безопасное место, большой котёл и час времени, чтобы сварить зелье вечного забвенья, - Гермиона говорила невнятно, потому что лежала головой на столе.
- Зачем тебе зелье?
- Выпью.
Руки, которыми Гермиона обхватила голову, были стёрты в кровь, но это была ерунда – если забежать после завтрака к мадам Помфри, то на первом уроке ничего уже не будет заметно. Просто Гермиона хотела спать ещё больше, чем Гарри – у неё взыскания были каждодневными, и сегодня совсем не удалось прилечь. Хуже было разве что Дину Томасу, который всю ночь чистил слизеринцам совятник. И то вопрос спорный. Рон и Гарри переглянулись – Гермиона, измочаленная Хогвартсом – как такое возможно?
- Может, тебе не ходить на занятия? – неуверенно предложил Рон.
- К Кэрроу? Что, сразу отправляться на отработку? – отмахнулась Гермиона. – Хотя, отработки мне всё равно не избежать. Совсем ничего не соображаю с утра. Голова как котелок Лонгботтома. Ой, прости, Гарри. Как думаете, с чего он начнёт семестр? По учебнику – либо с кикимор, либо с оборотней. Если про оборотней, то ещё ничего, мы их проходили со Снейпом. Я даже реферат писала. А если с кикимор, то хуже. Вчера хотела прочитать, но не успела. Точно схвачу отработку.
Гермиона была неисправима.
- Да ладно тебе, - успокоил подружку Рон, - уроки у Кэрроу проходят ужасно – все говорят. Учи - не учи. Но вряд ли он будет спрашивать про кикимор. Он же нам ничего ещё не задавал.
- Это вам не задавал, - возразила Гермиона, - а нам, грязнокровкам…
Рон так резко хлопнул ладонью по столу, что Гермиона стремительно подняла голову со скатерти и схватилась за ухо.
- Никогда так про себя не говори. Слышишь?! – Рон так покраснел, что даже веснушки стали темнее.
- Да, надо с этим заканчивать, - согласился Гарри. - Гермиона, мы тобой очень дорожим, и всё такое… но может ну её, эту нашу идею? Нельзя тебе оставаться в Хогвартсе, Пожиратели тебя доконают. Давай мы с Роном, как что найдём, сразу с тобой свяжемся, и ты нам выскажешь свои соображения…
Гермиона сузила глаза.
- И много вы уже нашли? С Роном?
- Пока нет, но мне надо…
- Я хотя бы порылась, как мне положено, в своих дурацких книжках и кое-что там вычитала, - невыспавшаяся Гермиона была особо лохматой и особо опасной.
- Гермиона, я тоже… - начал было Гарри, но девушка опять его перебила.
- Вы оба хотя бы знаете, что такое крестраж? – она говорила шёпотом, но Гарри всё равно оглянулся по сторонам. Нет, Большой Зал был почти пуст, как и весь замок, и за их столом сидело всего несколько человек. Они очень рано пришли на завтрак, и даже те немногие ученики, что ещё учились в Гриффиндоре, не успели собраться.
- Крестраж, - очень чётко, как на уроке, начала Гермиона, - это не просто медальон, или шкатулка, или книжка, в которую засунули частицу души, как ты нам объяснял, Гарри. И как, якобы, объяснял тебе Дамблдор. Крестраж – это сама душа, принимающая ту форму, в которую её помещают. Полностью меняющая эту форму. Любую, и живую в том числе. Понятно, о чём я говорю? Крестраж может быть в дереве, в жабе Невилла, да хоть в тебе самом, Гарри! Ему всё равно. Потому что это будет уже не дневник, не дерево, и не жаба, заколдованные там или нет. Это будет просто крестраж. Со свойствами крестража. С проявлениями души своего хозяина. Помните, ну как дневник Реддла?
Гарри и Рон закивали, пока не понимая, к чему такая сложная лекция на голодный желудок.
- Что? Не понимаете, к чему я веду? – угадала смышленая Гермиона. - Ребята, не надо искать банки-склянки, перстни, старые гвозди и тому подобный хлам в надежде найти крестраж. Крестраж – это Тот-Кого-Нельзя-Называть, и ничего больше. И искать надо именно его.
- Тёмного Лорда? – прохрипел Рональд. – Но как?
- Пока не знаю, - Гермиона честно развела руками, - может, они должны как-то реагировать на его магию. Скажем, оживляться, когда он призывает Пожирателей с помощью меток.
Гарри потёр переносицу – опять забыл про очки.
- Наверное… нет, даже наверняка ты, Гермиона, говоришь дело. Вот только… как нам эту реакцию улавливать и где?
- Ох, вы хотите всё и сразу! Если б не стирка, может, я сказала бы. Пока могу только предположить, что если мы примем что-нибудь за крестраж, можно будет таким образом устроить проверку этой вещи… или не вещи. Насчёт остального пока не знаю – надо подумать, - и Гермиона снова положила отяжелевшую голову на стол.
- Ладно, - после паузы сказал Гарри, – теперь, когда все высказались, может, мне хоть кто-нибудь ответит? Есть идеи насчёт Омута Памяти? Мне кажется, я нашёл в Астрономической башне флакон с воспоминаниями профессора Дамблдора. Наверное, он оставил его там перед смертью. Наверное, это что-то важное. Хорошо бы узнать, что именно, а?
Рон посмотрел на друга с уважением. Даже Гермиона снова подняла голову.
- Гарри, ты говорил про Омут? Прости, я не расслышала. Я, наверное, задремала. Да, если это действительно воспоминания профессора Дамблдора, а не какая-нибудь ловушка, их непременно надо увидеть!
- Какая же тут может быть ловушка? Пузырёк он и есть пузырёк!
- А если это крестраж? – насторожился Рон.
- Станет Вол…
- Не произноси его имя!
- Станет он прятать осколок души на Астрономической башне! Знаете, я тоже думал всю ночь, откуда эта штука могла там взяться. Наверное, профессор Дамблдор сбросил в неё что-то важное из своей памяти, пока я пытался убежать с башни. Ну, в ту ночь… он же послал меня за Снейпом! Только я никуда не успел, тут примчался Малфой, за ним Пожиратели, профессор меня обездвижил, и всё началось… Правда, я не видел, как он переливал память, там почти темно было, только Метка светила. Но сказать он мне ничего не успел бы, а вылить воспоминания – это ж быстро! И, понимаете, это так на Дамблдора похоже: он как будто знал, что я непременно вернусь туда… где он умер. Может, поэтому он так и не сдвинулся с места, пока не… упал, - закончил Гарри чуть охрипшим голосом.
- Дай я погляжу на флакон, - попросила Гермиона.
Гарри протянул ей под скатертью свою находку.
- Не знаю, я никакой тёмной магии не чувствую, - пробормотала девушка после небольших раздумий, - но я не специалист.
- Но не Снейпу же показывать! – воскликнул Гарри, поспешно засовывая флакон обратно в карман мантии.
В зал как раз входили преподаватели, да и студентов становилось больше.
Преподавательский стол, как и ученики, чётко разделился на два фланга по обе стороны от директора. По одну сторону Амикус и Алекто Кэрроу, по другую МакГонагалл, Флитвик и Спраут. Остальные преподаватели с начала учебного года не выходили трапезничать в Большой зал.
Пока они рассаживались, и в зале ещё было довольно шумно, друзья пытались всё-таки наметить план действий.
- Но даже если это не подделка, а то, что мы думаем, - лихорадочно шептал Рон. – Кто нам теперь даст Омут? Их вроде всего два в стране – один в министерстве, всё равно что у Сами-Знаете-Кого. А второй в кабинете директора – тоже не сахар. Мы ж туда уже пробовали попасть, и что? Если пробьёмся – пожалуйста, возьмём всё, что поднимем – меч, Омут, стол с документами…
- Рональд, твой юмор… - начала Гермиона, но ей пришлось умолкнуть, потому что за преподавательским столом поднялся Амикус Кэрроу.
- Небольшое объявление, - начал он низким и сиплым голосом.
- Неужели увольняется с проклятой должности? – не поверил Гарри.
- Может, наконец и Снейп на ней проклянётся, - предположил Рон.
- C позволения господина директора я попросил бы седьмой курс не расходиться после завтрака, - будничным тоном объявил Пожиратель, - занятия по Тёмным искусствам начнутся у нас с отработки практических навыков в Большом зале. Вы ведь не будете возражать, директор? - он покосился на Снейпа с таким видом, будто испрашивал у него не разрешение провести занятие, а какую-то особую милость. Снейп безразлично пожал плечами.
- Делайте то, что считаете нужным, профессор Кэрроу, - проговорил он ровно. – Только проследите, чтобы ученики сперва твёрдо уяснили теорию, а потом уже переходили к практике. Хотелось бы, чтобы Большой зал продержался до обеда.
- Благодарю вас, господин директор, - почтительно отозвался Кэрроу и прибавил, обращаясь к ученикам: - Можете не возвращаться за учебниками, они нам пока не понадобятся. Волшебные палочки у вас, я надеюсь, с собой.
- Практическое занятие? На первом же уроке? – изумилась Гермиона.
- Зато не будут спрашивать про кикимор, - утешил её Гарри, - а ты хотела как с Амбридж? Перепишите оглавление сверху вниз три раза, а потом снизу вверх четыре раза. Урок окончен. Домашнее задание – переписать оглавление.
- Нет, но… - Гермиона поглядывала на преподавательский стол с некоторой опаской.
Профессор МакГонагалл как раз наклонилась к Снейпу и что-то ему говорила, поглядывая на Кэрроу. Возможно, о предстоящем уроке. Снейп ей коротко ответил, и декан Гриффиндора резко отвернулась.
- Но про уроки Кэрроу ходят жуткие слухи, хотя никто ещё не занимался Тёмными искусствами в масштабах Большого зала, - докончила Гермиона.
- Да ну его, этого Кэрроу. Кэрроу неизбежен, - отмахнулся Рон. - Что будем делать с Омутом?
- В кабинете его нет, - быстро зашептал Гарри, - подставка пустая. Раньше он стоял либо у профессора Дамблдора, либо у Снейпа, когда этот упырь занимался со мной, – Гарри казалось, что и сейчас, несмотря на личину Невилла, скользкие глаза патлатого директора не перестают внимательно за ним наблюдать. Уж не думает ли он применить легилименцию? Легилименцию? Против Лонгботтома?
- Вообще Омут – принадлежность директора, - кивнул Рон, - если его нет на месте, значит, Снейп его где-то у себя прячет. Если ещё не отдал… ну, вы поняли, кому.
- Вообще не представляю, как пробраться к Снейпу, - протянула Гермиона, - это ж в подземелье, туда и на метле не залетишь. Там такие заклятия на дверях… чернее ночи.
- Справишься? – с надеждой произнёс Гарри.
- Время нужно, - вздохнула Грэйнджер, - и пара дней без стирки.
- А если и там нет Омута, пойдём красть из Министерства? – обречённо уточнил Рон.
- Там будет видно, - серьёзно ответил Гарри, - но воспоминания профессора Дамблдора позарез надо увидеть… - он ожесточённо вонзил ложку в овсянку.
Бледную водянистую кашу подъели безо всякого аппетита. Кормить в Хогвартсе тоже стали никудышно, домовые эльфы жаловались, что продукты совсем перестали закупаться. Что обидно, одним еды хватало, а другим нет, причём все, кому хватало, сидели за столом Слизерина. Так получилось. Ничего лучшего за время унылого завтрака друзья так и не придумали, и решили, что продолжат размышлять после урока. Тем более что завтрак как раз и перетекал непосредственно в урок. Среди учеников в зале остался лишь выпускной курс, преподаватели тоже стали расходиться. Снейп прощальным взглядом окинул зал, взмахом палочки поднял повыше притушенные до вечера свечи и захлопнул узорные решётки на окнах. Профессор Кэрроу бодро поднялся со своего места и стукнул палочкой по столу.
- Ну что же, можно начать урок.
Резко, словно опасливо, он оглянулся на преподавательский стол, который только что последней, вслед за Снейпом, покинула декан Гриффиндора, не скрывая своего раздражения, в безуспешной попытке прожечь чёрную директорскую мантию ненавидящим взглядом. Впрочем, даже вцепись она ему в глотку в своей анимагической форме – даже это шоу, пожалуй, не смогло бы отвлечь их нового преподавателя Тёмных искусств от запланированного развлечения. Это Гарри понял по тому, как хищно оскалил Пожиратель свои острые акульи зубы, окинув взглядом полупустой зал. Может и правда они у него в два ряда – кто знает?
Толстые его пальцы, казавшиеся из-за своего размера неспособными к действиям более тонким, нежели шинковка топором свиной туши, поигрывали палочкой весьма живо и легко.
- Отлично, отлично, - проскрипел он и взмахнул рукой.
Дверь захлопнулась с грохотом, напоминающим выстрел, заставив учеников нервно метнуться и придвинуться теснее друг к другу, а следом зарешёченные уже окна заволокла непроглядная тьма. Кто-то сдавленно ахнул, и Гарри почувствовал, как стоящая рядом Гермиона сжала его предплечье. Не то, чтобы на фоне привычного чёрного дождя так сильно бросилась в глаза нехватка дневного света, но слишком уж странно теперь выглядел зачарованный потолок – словно все они находились на дне гигантского колодца, выход из которого был только наверху – там, где под серыми скомканными тучами клубилась Тёмная метка. Впрочем, ощущение исчезло довольно быстро – ровно через секунду, которая потребовалась профессору Кэрроу, чтобы закрыть и без того мрачный огрызок неба чёрной завесой.
Стоило оставаться в Большом зале только для того, чтобы изобразить из него филиал подземелий? Чёртов Снейпов дружок… Глаза ребят довольно быстро адаптировались к свечам, но логика учителя по-прежнему оставалась не ясна. В тех редких случаях, когда Большой зал использовали для уроков, предпочтение ему отдавалось именно из-за освещенности и размеров – сейчас же, в тусклом свете дрожащих свечей заставленное обеденными столами и скамейками пространство годилось лишь для того, чтобы оббить об острые углы бока и отдавить ноги соседям. А впрочем, еще одно мановение палочки – и мебель торжественно левитировалась к стене, освободив посередине довольно много места.
- Я просматривал план ваших занятий за прошлый год и обнаружил, что теоретическую вводную по инферналам вы уже прослушали на уроках профессора Снейпа.
- Инферналы даже хуже кикимор, - еле слышно простонала Гермиона, - Снейп только мельком их упоминал… если меня спросят…
- Уизли профессионально отличает инферналов от призраков, - неожиданно прервал её страдания голос Малфоя. - Он знает, что инферналы гремят костями, а призраки гремят цепями!
Вот тебе раз! Сам великий Малфой, единственный наследник чистокровного рода Малфоев соблаговолил посетить урок - не иначе в Запретном лесу издох кто-то крупный… как же они не заметили его белобрысую морду на завтраке? Впрочем, у них были дела поважнее, чем пялиться на слизеринский стол.
Теперь же гриффиндорцам ничего не оставалось, как с ненавистью коситься на блондина: за лето он отощал на лордовских харчах и теперь, когда смеялся над собственной остротой, его бледное, худое лицо неприятно кривилось. Перекрась его в черный цвет – даст фору любому Снейпу. Вокруг своего предводителя уже паслась привычная малфоевская свита – Крэбб и Гойл напряжённо щурились, пытаясь уловить соль шутки, а Панси Паркинсон хихикала и тряслась от восторга так активно, что почти соответствовала собственной фамилии.
- Разница между призраком и инферналом примерно такая же, как между Малфоем и шкурой дохлого хорька, - процедил сквозь зубы Рон.
- Призрак есть отпечаток души умершего человека, а инфернал – мертвец, управляемый волшебником, - торопливо прервал его Гарри, пытаясь превратить явное оскорбление чистокровки в полноценный ответ по теме урока.
Пока Малфой и его шайка вникали в суть метафоры про хорька, которая, кажется, поразила своей глубиной даже своего создателя, профессор Кэрроу раздражённо тряхнул головой и просипел:
- Довольно! Я рад, что вы уже знакомы с теорией – раз уж профессора Снейпа это так волнует. Значит, мы смело можем приступить к практике.
- Профессор, а нельзя ли сделать свет чуть поярче, плохо видно учебник, - Терри Бут, правильно, кто ж ещё, как не равенкловец, потащит на завтрак учебник. Без него ж овсянка в горле встанет!
- Я сказал, что учебники вам не понадобятся, - отрезал Кэрроу, даже не поворачивая головы в сторону говорившего. - А освещение для наших сегодняшних гостей самое подходящее, они не любят яркий свет.
- Снейпа он, что ли, позвал? – ехидно зашептал Рон на ухо замершей Гермионе. – Не мог же он…
Девушка, впрочем, не находила в происходящем ничего смешного и, судя по округлившимся в понимании глазам, прозорливо предпочитала Снейпа в качестве приглашённого гостя.
- Мерлинова борода... - выдохнул Гарри, до которого вслед за Гермионой докатилось осознание происходящего.
В углу, противоположном выходу, слева от преподавательского стола кто-то закопошился. Или «что-то» – вопрос был спорным. Гарри сразу узнал их – тонкие костлявые руки, восковая кожа, обтянувшая черепа, клочья истлевшей одежды. Но не мог же Кэрроу быть настолько сумасшедшим, чтобы приволочь на урок…
- Инферналы, - провозгласил тем временем профессор так спокойно, словно говорил о колонии флоббер-червей, - тема нашего практического занятия.
Значит мог…
- Может это боггарты? – прошептала с надеждой хаффлпафка Ханна Эббот, инстинктивно делая шаг за спину Гарри-Невилла. Даже Паркинсон прервала свой восторженный припадок и опасливо переводила взгляд с преподавателя на Драко, видимо, ожидая объяснений первого или реакции второго.
Боггарт? Принял для всех один вид? Это была бы соблазнительная идея, но невидимый сквозняк донес до школьников тошнотворный запах разлагающихся тел, и недавняя овсянка стремительно метнулась к горлу.
- Инфернал, как нам уже доложил мистер Малфой, суть мёртвое тело, поднятое из могилы и управляемое волей волшебника. Двадцать баллов Слизерину.
Мистер Малфой? Ничего себе! Даже Снейп как эталон вселенского зла до такого не доходил. Не замечал вытянутой руки Гермионы – бывало, зажимал Гриффиндору честно заработанные баллы – да завсегда, но чтобы за ответ Лонгботтома начислить баллы Малфою – это уже за гранью добра и зла! Впрочем, вопрос баллов волновал Гарри подспудно, скорее по привычке, поэтому лезть на рожон он не стал, обеспокоенный больше предстоящим практическим занятием.
- Сейчас мы разделимся на две группы. Одна половина будет управлять инферналами, а другая – защищаться…
Да уж, какая неожиданность: в группе, которой предстояло управлять мертвецами, по случайному стечению обстоятельств оказались одни слизеринцы. Просто и эффективно - Снейп бы удавился от зависти.
- Запоминайте, - Кэрроу нацелил палочку на одного из мертвецов, апатично стоящего возле директорского обеденного места и даже чем-то на директора похожего, и резко взмахнул рукой, начертив в воздухе подобие «сигмы», - Obsequium moritas!
Инфернал дёрнулся и распрямился, словно кто-то натянул невидимые нити. Слизеринцы зашевелили губами, торопливо повторяя про себя заклинание, однако предпочли отступить на шаг.
- Подчинённый инфернал – это не просто слуга. У него нет страха, нет стыда, нет воли. С мгновения, как вы произнесёте заклинание - он в вашей власти. Вам остаётся только отдать ему приказ…
- Встань на голову! – выкрикнул Гойл и загудел от смеха.
В гробовой тишине, нарушаемой разве что затухающим хохотом шутника, Кэрроу смерил его презрительным взглядом, в котором явственно читались сомнения по поводу возможного будущего Пожирателей с учетом такого сомнительного генофонда, а затем ткнул палочкой в направлении одного из недвижимых пока мертвецов – огромного, сгорбленного – и выплюнул всего одну команду:
- Убей.
Секунду подчинённый инфернал осознавал приказ, после чего развернулся к намеченной хозяином жертве и размеренно, апатично принялся отрывать ему голову. Вправо – влево, хруст позвонков, треск рвущейся кожи, и спустя несколько бесконечно длинных мгновений голова уже валялась на полу - словно треснувший перезрелый арбуз.
Гарри почувствовал, что его сейчас стошнит. Может и хорошо, что завтрак был неплотный – от такого зрелища можно было проститься с ним в любой миг, особенно учитывая, что серая, покрытая струпьями кожа инферналов очень напоминала цветом и консистенцией подсохшую овсяную кашу.
- Obsequium moritas! – зазвучал нестройный хор приказаний. Слизеринцы, кажется, тоже не были готовы к такой наглядной демонстрации, и переглядывались, ища поддержки друг у друга, но профессор одобрительно закивал, довольный их инициативой.
- Да-да! Только чуть резче двигайте запястьем, мистер Забини… тяните букву «е», мисс Гринграсс… Obse-е-е-еquium - вот так. Разбейтесь на пары…
- Но, сэр, - тихо выговорила одна из близняшек Патил (Гарри даже не повернул голову, чтобы посмотреть, которая именно, будучи сосредоточенным на скривившемся лице Кэрроу), - вы не объяснили нам, каким заклинанием защищаться…
Профессор смерил её таким взглядом, который вполне сгодился бы для рассматривания тех ошмётков, что подчиненный ему инфернал оставил от своей молчаливой жертвы, и его отёчное лицо озарила улыбка предвкушения:
- Вы дожили до седьмого курса, и не выучили никаких защитных заклятий? – язвительно поинтересовался он под одобрительные смешки некоторых слизеринцев. – Что ж, тем хуже для вас.
И с этими словами он коротко кивнул:
- Начинайте.
- Убей! – почти счастливо завопил Гойл, кажется, даже не предположив, что можно не повторять за профессором его приказ, а дать свою, менее жестокую команду.
- Убей! – подхватил за ним Крэбб с тем же откровенным восторгом пятилетки, который в иных обстоятельствах насмешил бы Гарри, но в молчаливом покорном мертвеце, который после этой команды направился в сторону побледневшей Ханны Эббот, не было ничего смешного.
- Убей!
Голос Драко прозвучал совсем иначе – без идиотского азарта дорвавшегося до библиотеки равенкловца-первогодки. Спокойно и осознанно. И палочка его при этом ясно указала на Гермиону.
А дальше начался ад.
Гарри плохо слышал команды остальных, кажется, кто-то приказывал вырвать врагу клок волос, кто-то – просто ударить. Ему достаточно было трёх инферналов, движущихся к своим целям - Рону, Ханне и Гермионе – с той же целеустремленностью, с какой их товарищ пятью минутами ранее крушил ладонями вражеский череп.
- Stupefy! – выкрикнул Рональд, первым выйдя из ступора.
Инфернал лишь легонько покачнулся, но курса не сменил.
- Impedimenta! – на этот раз эффекта не было вовсе.
- Tarantallegra!
- Lokomotor mortis!
Рядом раздались крики – чей-то клок волос всё же оказался в руке инфернала. Гарри ухватил остолбеневшую Ханну за локоть и потащил к столам, увеличивая расстояние между ними и мертвецами. Рон и Гермиона отступили минутой раньше и теперь, кажется, собирались взобраться на скамью, чтобы целиться заклятьями более метко (последнее Stupefy Джастина Финч-Флетчли вырубило Дина Томаса еще до того, как это успел сделать инфернал).
- Кажется, вы плохо слушали профессора Снейпа, - комментировал меж тем Кэрроу, наблюдая за битвой со своего обеденного места. Попкорн тебе и колу, урод… и на места для поцелуев… с дементорами!
Гарри и не предполагал, что в его жизни может наступить момент, когда он из всех возможных мест предпочтет оказаться на уроке Снейпа, причём не для того, чтобы оторвать сальноволосому ублюдку его сальноволосую голову, а чтобы внимательно слушать лекцию. Чёрт!
- Заклинания, влияющие на движение, не оказывают воздействия на инфернала. Его активность определяется не тонусом мышц, а волей господина. Уж это к седьмому курсу можно было бы уяснить.
- Снейп ничего об этом не говорил! – воскликнула Гермиона приглушённо, дыхание её сбилось.
Слава Мерлину, крамольные мысли о пользе снейповских занятий оказались заблуждением! Единственный полезный урок касательно инферналов дал Гарри бывший директор – там, в далёкой пещере Волдеморта, в окружении чёрной вязкой воды и тёмных чар.
Огонь! Именно огонь спас их тогда! Конечно, это была другая, более мощная магия, подвластная лишь такому великому волшебнику, как Дамблдор, но замешана она была на огне, а значит её далёкий, слабый родственник мог сейчас помочь.
- Incendio!
Обрывки одежды на мертвеце вспыхнули, наполняя зал запахом горелой кожи. Гарри не знал, какую именно команду касательно него получил инфернал, но то, что он замер в центре зала, стараясь стряхнуть с себя пламя, очень радовало. Впрочем, суета и паника, царящая среди учеников, сражающихся с инферналами и управляющих ими, мгновенно привела к тому, что горящий рукав поджёг мантию Падмы Патил, и только меткое Aguamenti Гермионы предотвратило пожар.
- Incendio! Incendio! – зазвучало со всех сторон. Кажется, все были счастливы найти хоть какое-то действующее заклинание, независимо от того, насколько опасно оно было для них самих.
Помещение наполнилось дымом. Если огонь перекинется на деревянную мебель – дубовые столы, тяжёлые скамьи… последствия представлять очень не хотелось.
- На помощь! – полный отчаяния голос вывел Гарри из задумчивости, и он бросился назад, туда, где сжавшаяся в комок Ханна прикрывала голову руками. Костлявые пальцы инфернала уже тянулись к ней.
- Accio факел! – Гермиона спрыгнула со стола, поймав на лету устремившийся к ней тяжёлый пылающий факел, и незамедлительно ткнула им в мертвеца. Тот отшатнулся от пламени, потеряв равновесие, рухнул навзничь прямо под ноги второму, целью которого был Рон.
Сколько это может продолжаться? Их противники не знали усталости, и даже огонь останавливал их лишь на время. Пример окончательно остановленного инфернала лежал сейчас на полу и состоял из такого количества частей, что сам Тёмный Лорд не рискнул бы собрать этот паззл воедино. Сотворить подобное месиво было, конечно, заманчиво и стратегически верно, но использовать Sectumsempra Гарри не мог. Это было бы, пожалуй, ещё более показательно, чем выпустить патронуса-оленя, потереть лоб и, поймав снитч, вылететь в облике Невилла в окно.
Впрочем, как выяснилось, такая возможность вполне могла ему представиться... Оказавшаяся с ним на одном краю стола Гермиона, занятая до того отпихиванием своего целеустремленного инфернала, вдруг взглянула на Гарри округлившимися глазами и ахнула так панически, что юноша невольно оглянулся, полагая, что такую реакцию может вызвать лишь заглянувший на огонёк Тёмный Лорд. Но за ним было лишь затянутое чернотой окно без малейших признаков Того-кого, а ужас на лице Гермионы обещал катастрофу. Махнув в очередной раз палочкой, и бросив усталое «Incarcero», которое давало передышку длиной в минуту (ровно столько, сколько требовалось инферналу, чтобы разорвать стягивающие его верёвки), она притянула Гарри к себе и сбивчиво зашептала на ухо:
- Быстро! Зелье! Твой шрам!
Объяснять дважды не потребовалось – обычно Гарри принимал дозу зелья прямо перед занятиями, нынешний же завтрак перетёк в урок так стремительно и драматично, что про разлитое во флаконы буро-зелёное варево он и не вспомнил, будучи обеспокоенным лишь целостностью своей головы. Сейчас, когда Гермиона сказала, он и вправду заметил, как поплыли перед глазами очертания предметов с возвращением родной близорукости, как зазудели уменьшающиеся ладони. По счастливой случайности (спасибо, Герми! спасибо, Герми! спасибо, Герми! Я НИКОГДА больше не скажу, что ты параноик!) пузырёк с оборотным зельем лежал во внутреннем кармане мантии. Но больше двадцати человек и десяток инферналов – не лучшая обстановка для того, чтобы непринуждённо прикладываться к бутылочке.
Гарри неприлично выругался предположением о нетрадиционной ориентации Мерлина и сделал то, что гриффиндорский дух Невилла, скорее всего, никогда не смог бы ему простить (если бы узнал) – ретировался под стол. Смелость смелостью, но глотать зелье у всех на глазах, стоя на столе, как на пьедестале, – это уже идиотизм, а отличать первое от второго гриффиндорцев ещё на первом курсе учат…
- Кажется, доходившие до меня слухи о гриффиндорской отваге были весьма преувеличены, - протянул профессор Кэрроу, в изумлении наблюдая, как длинный, нескладный Лонгботтом, уворачиваясь от цепких опаленных рук инфернала, ныряет под тяжёлый обеденный стол.
Гермиона проследила траекторию друга и облегченно выдохнула. Страшно подумать, что было бы, не заметь она вовремя фатальных перемен в облике псевдо-Невилла. Однако продолжить эту мысль ей не удалось – цепкие костлявые пальцы ухватили её за лодыжку и дёрнули вниз. Девушка вскрикнула – сперва от неожиданности, а потом от боли – падая со стола, она пребольно ушибла спину (как не сломала ещё!) и изодрала локоть о шершавую поверхность деревянной скамьи. Удар об пол вышиб воздух из её лёгких, она закашлялась, обессиленная и растерянная. Чудо, что палочка по-прежнему осталась зажатой в ладони – и одним куском! И всё же... сколько может продолжаться это сражение – полчаса, час, два? Пока кого-нибудь, на сей раз живого, не раздерут на части? Нужно было освоить технику говорящего патронуса – и послать сейчас свою серебристую выдру на поиски помощи. К кому, правда?.. Да хотя бы к профессору Макгонагалл – она не бросила бы их вместе с этим маньяком-Пожирателем, если бы знала, что за урок происходит сейчас в Большом Зале... Правда, их декан сейчас не в чести у директора и его банды – как бы её вмешательство не вышло боком ей самой... инферналов хватит на всех... как вообще можно уничтожить существо, которое уже мертво?
Смех Малфоя вывел Гермиону из раздумий, продолжавшихся от силы пять секунд и вместивших целую охапку философских размышлений, для слизеринца же она только и успела с грохотом навернуться со стола. Да уж, уморительное зрелище. Ещё бы пара сломанных костей – вообще животик надорвёшь!
Ярость вспыхнула в девушке, как вспыхивали лохмотья на воинственных мертвецах от меткого Incendio, и она, изумившись простому и очевидному решению, выкрикнула привычный Stupefy, на сей раз направив палочку не на инфернала, для которого заклятие всё равно было лишь пустым сотрясанием воздуха, а на его господина.
Сила, вложенная ею в это магическое действие, была пропорциональна охватившей её ненависти – Малфоя отбросило на несколько метров и приложило о стену прямо его аристократичным профилем. Видимо, потеряв сознание, он прервал связь с инферналом, потому что тот замер - худые когтистые пальцы на полпути к горлу Гермионы - а затем обмяк и повалился на пол.
Выбравшийся из-под стола Гарри – по-прежнему неуклюжий, длинный и безо всякого намёка на шрам – радостно вскрикнул от такого зрелища, но Гермиона понимала, что меньше всего ей сейчас стоит надеяться на баллы Гриффиндору – Амикус Кэрроу поднялся с кресла, и без того некрасивое его лицо исказилось почти осязаемой ненавистью.
- Грязнокровка! – бросил он, торопливо преодолевая разделяющее их расстояние. – Ты подняла палочку на чистокровного волшебника, дрянь!
- Это же урок, профессор, - Гермиона торопливо поднялась на ноги, не хватало еще смотреть на этого ублюдка снизу вверх, - если мы не знаем средства, чтобы одолеть инфернала, я решила, что необходимо вывести из битвы его господина.
- Ennervate!
Короткое заклинание, и Драко уже, пошатываясь, направился к профессору, рука его, зажимавшая нос, была перепачкана кровью.
- Она пыталась меня убить!
- Неправда! – Гарри попытался было встать на защиту подруги, но Кэрроу двумя короткими взмахами палочкой отгородил себя, Малфоя и Гермиону прозрачной защитной сферой и наложил на надоедливого гриффиндорца Silencio. Последнее было особенно предусмотрительно, учитывая необходимость непрерывных попыток отогнать инферналов. Лишённому голоса Гарри ничего не оставалось, как спасаться бегством, попутно (второй раз за урок! Мерлиновы портянки!) сожалея о недостатке усилий, приложенных на прошлогоднем уроке Снейпа по невербальным заклятиям. Без голоса он был совершенно беспомощен и палочка из серьёзного оружия превратилась в позорный способ тыкнуть в глаз.
Почувствовав поддержку профессора, Малфой старательно продемонстрировал окровавленную ладонь, сунув её почти под нос Гермионе:
- Видишь?!
- Видишь?! – вторила ему Гермиона, поднимая вверх ободранный локоть. Крови на нём, правда, было меньше, но от ушиба он уже начал отекать. Впрочем, и то, и другое повреждение мадам Помфри исправила бы за пять минут (что бы она сказала, интересно, узнав, что травмы получены студентами в борьбе с инферналами?), так что в этом они с Малфоем были равны.
Но только в этом.
- Ты забыла свое место, Грэйнджер? Тебе напомнить?! Профессор.., - вопросительно-страдальческий взгляд в сторону Кэрроу.
Гермиона едва не выругалась. Разумеется, профессор-то с папой одному Лорду ноги лижут, почти родня!
- Выбор наказания за вами, мистер Малфой, - кивнул Амикус, и его одутловатое лицо, обезображенное ухмылкой, стало похожим на перезревшую грушу.
Глаза девушки изумлённо распахнулись. Так просто? Она оглянулась по сторонам, словно желая убедиться, что происходящее ей не снится. Stupefy Рона не смог отключить Гойла – слишком крепкая у того была черепушка, и теперь её друг тянул время с помощью малоэффективных связывающих чар, целясь очередным Stupefy в Тео Нотта, чей инфернал никак не желал оставлять в покое безмолвного Гарри.
Это бред. У неё, должно быть, просто жар – сентябрь в этом году холодный и ещё эти непрерывные дожди... Так и есть – она лежит в больничном крыле, а тумбочка у её кровати уставлена коробками со сладостями, которые притащили её друзья. Они, конечно, явились, несмотря на запрет медиковедьмы, укрывшись мантией-невидимкой. Да, все так. Не может же быть реальностью мир, в котором учитель дает Малфою разрешение сделать с ней всё, что тому заблагорассудится?
- Можете заодно потренировать управляющие заклятия, - посоветовал Кэрроу.
Управляющие? Это в смысле сперва сделать из нее инфернала, а потом Obsequium moritas??? Она не успела даже поднять палочку для простых щитовых чар, как Драко с готовностью выкрикнул:
- Imperio!
Гладко так выкрикнул, без запинки, видно, что не в первый раз.
… Гермионе всегда было интересно, как ощущается Imperio – научная жилка в ней трепетала и вибрировала от любопытства. Интерес, однако, был чисто гипотетическим. Ощущается ли чужая воля как инородное вмешательство? Больно ли идти против своих убеждений под властью другого волшебника? Или радостно выполнять приказ повелителя, словно великую милость.
Ни одно из её предположений не подтвердилось.
Чужой воли не было. Было осознание необходимости.
Ей совершенно необходимо бросить палочку на пол.
Совершенно необходимо встать на колени у стола и удариться о него головой. Раз, другой. Это правильно. Это нужно. Что там далеко, фоном кричит Гарри, что за багровые капли медленно стекают по виску и, зависнув на подбородке, срываются вниз (от них щекотно и пахнет железом) – это всё не имеет значения.
Всё врут – о подчинении, о господине. Нет у неё господина, она сама так хочет!
Хочет взобраться на стол – поверхность его чуть выщерблена от акробатических этюдов, что исполняли на нём сегодня студенты и инферналы, руки в трещинах после ночной стирки натыкаются на узкие, выступающие щепки… Ничего, боль пройдет, как только она поднимется на ноги и крикнет:
- Я поганая грязнокровка!
И все пропадает, стирается за ощущением исполнения желания, сильным, как поток. Подхватывает её, несёт… как они не понимают – она сама этого хотела! Сама!
- Я поганая грязнокровка!
А потом распахивается дверь, пропуская внутрь профессора Снейпа. Он с непривычки таращится в полумрак, крутит по сторонам своей патлатой головой, словно прикидывая, с чего начать, бросает лаконичное «Moritas more», от которого инферналы падают на пол, словно комья тряпья.
И она точно знает, что нужно сделать. Нужно спрыгнуть со стола, пересечь зал широкими стремительными шагами, остановиться перед онемевшим директором, который хмурит брови, глядя на неё сверху вниз, и поцеловать его… всё правильно, всё так и должно быть.
Сколько длился поцелуй, Гермиона не помнила – может, всего мгновение, но почему-то казалось очень важным понять, какими именно травами отдаёт вкус его губ. Была там горчащая пижма и тонкая мятная нотка…
А потом травы исчезли, и после резкого «Finite incantatem» вернулись звуки, дневной свет хлынул в глаза (когда успели убрать завесу с окон? Или другой вопрос – когда она успела закрыть глаза?), девушка часто заморгала и сощурилась от непривычной яркости.
- Не надо так кривиться, мисс Грэйнджер, - раздался над ней язвительный голос Снейпа, - я тоже не в восторге.
Словно вынырнув из сна, Гермиона глотнула воздуха и изумлённо огляделась, сердце её как по команде заметалось в горле, запульсировала внезапно утроившаяся боль.
- Эй, Грэйнджер, хватит придуриваться, я Imperio еще пять минут назад снял!
Хор слизеринцев дружно заржал в ответ на феерическую шутку. Спасибо, хоть остальные молчали.
- Это была весьма впечатляющая демонстрация Imperio, мистер Малфой, - Снейп окинул стоящую перед ним девушку внимательным взглядом, поджал губы, словно капли крови на её лице были на самом деле продуктами жизнедеятельности флоббер-червей и отстранился так брезгливо, будто опасался заразиться. – Хочется, однако, надеяться, что в следующий раз вы направите свою фантазию в более продуктивное русло.
- Да, сэр! – охотно согласился Малфой, вдохновлённый, очевидно, перспективой «следующего раза».
- Я смотрю, вы не вняли моей просьбе сохранить Большой зал в целости хотя бы до обеда, - Снейп обернулся к Кэрроу, который растекался в благостной улыбке.
- Уверен, к обеду здесь все будет сиять. Об этом позаботятся те, кто не справился с инферналом, - он обвел взглядом молчаливых учеников. – А Грэйнджер явится в семь в кабинет ЗОТИ на отработку.
Гермиона молча кивнула и шагнула к двери. Это простое действие вызвало такое мучительное головокружение, что если бы не Рон, она повалилась бы на пол вслед за инферналами.
- Уизли, вас, кажется, никто не отпускал.
- Пусть идет, - махнул рукой директор. – Уизли, проводите мисс Грэйнджер в больничное крыло, пока она не упала и не перепачкала пол - пора научиться уважать труды мистера Филча.
Больше всего на свете Гермионе хотелось выбежать прочь и бежать, пока в лёгких не закончится воздух, но сил хватило только на то, чтобы повиснуть на локте Рона и позволить выволочь себя из Большего зала. За спиной слышались приглушённые шепотки:
- У неё вся голова в крови, видел?
- Поцеловала Снейпа, ужас…
- Меня бы стошнило…
- От Снейпа или от Грэйнджер?
Рон, однако, скрипел зубами и молчал – за это девушка была ему особенно благодарна…
***
Было почти четыре, когда дверь приоткрылась, и рыжий пушистый ком величаво прошествовал к больничной кровати. Вслед за ним прошмыгнул Рон и придержал дверь для кого-то в мантии-невидимке. Подпольщики недоделанные...
Живоглот вспрыгнул на живот хозяйке, утробно урча, и даже чуть захрюкал от удовольствия, когда она запустила пальцы в его густую шерсть. Невидимый Гарри плюхнулся на соседнюю кровать и заелозил, освобождая место для Рона, который задержался, чтобы водрузить на тумбочку коробку шоколадных лягушек. Открыть ему, что ли, глаза на то, что она их не любит?
- Ну ты как? – дипломатично начал меж тем Гарри свистящим шепотом. Ага, вспомнили про конспирацию! Шёпот, доносящийся из воздуха, конечно, гораздо менее подозрителен, чем нормальная речь. – Мадам Помфри тебя подлатала?
Гермиона только кивнула, не поворачивая головы.
Кажется, её друзья опасались истерики, поэтому заметив её неохоту разговаривать, воспрянули духом и затараторили наперебой, борясь с собственным смущением при обсуждении такой щекотливой темы:
- Да ты не переживай, Гермиона, все уже и забыли!
- Этот хорёк еще поплатится! Обещаю!
- Ублюдочная моль!
- А в следующий раз нас чему будут учить – Аваде?
- Никогда я не был так рад приходу Снейпа… ай! (Удар невидимого локтя в бок. Мерлин, что может быть страшнее топорной дипломатии! Предполагается, что теперь при упоминании директора она будет краснеть от стыда и биться в конвульсиях?.. Может, конечно, и будет, но не стОит акцентировать на этом внимание).
- Да ладно тебе, Гермиона! Вряд ли старый козёл будет это припоминать – он и так ведёт себя хуже некуда!
- И вообще, он должен быть тебе благодарен – его уже, небось, сто лет никто…ай!
- Слушайте, ребята, не обижайтесь, - выговорила она чуть хриплым от долгого молчания голосом, – но мне в семь к Кэрроу на взыскание… мне бы поспать чуть-чуть.
- Не вопрос! – невидимая рука ухватила Рона за локоть и потащила к выходу.
- Э-э-э, Гермиона, - протянул тот, осторожно лаская взглядом прикроватную тумбочку.
- Забирай, мне не хочется, - с готовностью отозвалась Гермиона и не смогла сдержать улыбку, глядя, как Рональд метнулся к коробке со сладостями с проворством шоколадной лягушки.
Когда за её друзьями закрылась дверь, и чуть громче, как всегда бывает в молчании, затикали часы на стене, Гермиона ещё долго лежала, глядя в потолок и ероша зажившими пальцами тёплую кошачью гриву – усталая и опустошённая...
А тот вкус почему-то так и не исчез с губ и, проваливаясь в сон, и выныривая из него, она все пыталась где-то на самой границе сознания соединить мяту и пижму… И сумела это сделать лишь когда мадам Помфри поднесла к её губам очередной прохладный пузырёк и прошептала грустно:
- Выпей, детка, ещё обезболивающего…
Глава 5Гермиона шла на отработку по Тёмным Искусствам, не испытывая по отношению к Кэрроу ничего, кроме злости. Даже страха не испытывала, хотя, наверное, стоило бы. Но она так чудовищно устала, что была неспособна на сложные чувства. Её не задевало даже бурное обсуждение утреннего урока Тёмных Искусств, которое слышалось из каждого угла школы. Перепуганная профессор МакГонагалл сразу после выхода Гермионы от мадам Помфри завела девушку к себе в кабинет и долго отпаивала лучшую ученицу земляничным чаем с вездесущими шоколадными лягушками, с видимой тревогой поглядывая на поразительно спокойную мисс Грэйнджер. Потом декан посоветовала девушке пойти прилечь и пообещала, что обсудит с Кэрроу его педагогические методы. Гермиона постаралась её отговорить – толку то? Разумеется, даже МакГонагалл не могла отменить очередную отработку, которую прописная отличница схлопотала на первом же уроке Тёмных Искусств.
В спальню Гермиона не пошла – времени не было. Назавтра нужно было сдавать эссе по Зельям, и девушка постаралась хоть вкратце набросать его перед походом к Кэрроу. На ужин не пошла, Гарри с Роном принесли ей поесть в общую гостиную. Слизнорт не был зверем, но для Гермионы стало делом принципа – новые порядки её не сломают и не заставят бросить учёбу, раз уж она тут. Рон и Гарри переглядывались с привычным удивлением. Оба вызвались проводить её до класса, когда подошло время отправляться к Кэрроу, но на лестнице Гермиона изъявила желание дальше идти одна – как бы злопамятному мерзавцу не пришло в голову помучить заодно и мальчишек, за сочувствие к жертве. Ребята обещали не ложиться, пока её не дождутся. Гермиона мрачно пошутила, чтоб приготовили бинт. На этаже было почти пусто, уроки закончились. Только трое девчушек лет по двенадцать прятались в оконной нише неподалёку от кабинета Тёмных Искусств. Наверное, тоже ждали кого-нибудь.
Гермиона уже протянула руку, чтобы отворить дверь со смутным предчувствием нехорошего, но тут дверь распахнулась сама, и, натолкнувшись на неё, в коридор выскочила ученица Равенкло. Гермиона смутно узнала её – это была второкурсница Мэри-Джейн Бисоп, маглорождённая, её приятельница по несчастьям - по двум последним дежурствам в прачечной Хогвартса. Узнавание было смутным только потому, что девочка зажимала лицо руками, словно была очень расстроена, только Гермионе показалось, что сквозь пальцы у неё сочились не слёзы, а кровь. Гермиона оторопела и на секунду потеряла дар речи, потом повернулась, чтобы бежать за Мэри-Джейн, которую уже подхватили выскочившие из ниши подружки. Но тут на пороге классной комнаты возник профессор Кэрроу и железной хваткой взял девушку за плечо.
- Пойдём, грязнокровка, ты и так опоздала, - неприязненно проговорил он.
Гермиона попыталась что-то возражать, она всё ещё не сводила взгляд с девочек, торопливо уводивших свою товарку к лестнице. Девочки плакали, очень испуганно и очень тихо, стараясь поскорее покинуть страшное место. Гермиону буквально втолкнули в класс. Девушка окинула взглядом пустую классную комнату и присела за ближайшую парту, положив рядом школьную сумку. В сумке было незаконченное эссе. Если бы дали какую-нибудь длинную, но не очень напряжённую работу, можно было попытаться параллельно доделать уроки. Но, судя по всему, об этой идее стоило забыть. Никакого поля деятельности в классе вообще не было. Зато у окна спиной ко входу стоял мужчина в серой помятой мантии. Когда он обернулся на стук затворившейся двери, по спине у Гермионы прошёл холод. Это был Фенрир Сивый, сумасшедший оборотень Волдеморта. Девушка поняла, что попала в очень серьёзную неприятность и на всякий случай осторожно поднялась из-за парты. Только теперь заметила у себя на джемпере несколько бурых пятен. Мэри-Джейн точно была в крови.
- Гермиона, наш гость торопится, поэтому давай сразу перейдём к делу, - начал профессор Кэрроу, - ты примешь зелье, мы оценим его действие, и можешь быть свободна.
Глаза Гермионы быстро перебегали от лица преподавателя Тёмных Искусств к опасной ухмылке оборотня. Зелье? Оценят действие?
- А что это за зелье, профессор? – спросила она как можно спокойнее, прикидывая, сумет ли одним прыжком добраться до двери. Нет, кажется Кэрроу её запер.
- Это тебя не касается, - быстро ответил учитель, - Petrificus…
- Expelliarmus! – Гермиона предусмотрительно прыгнула в сторону и выхватила волшебную палочку.
Кэрроу оказался обезоруженным, но зато оборотень мгновенно вскинулся и одним быстрым нечеловеческим прыжком перескочил от окна к двери. Гермионы возле двери уже не было. Ощущая себя как в ночном кошмаре, она, перескакивая через парты, переметнулась к дальней стене.
- Expelliarmus! – снова увернулась.
- Impedimenta! – оборотень отскочил вбок, Гермиона тем временем вскарабкалась на подоконник, и тут погас свет.
Плохо. Оборотни видят в темноте, а она нет. Ничего, если даже укусит… ну укусит, сейчас же не полнолуние.
- Lumos! – дрожа всем телом, девушка повела вокруг ровным сиянием палочки.
Что-то копошилось среди парт, но где? Помещение было слишком большим, чтоб она могла целиком его осветить. Определённо, оборотень и чёрный колдун видели её куда лучше.
Может, прыгнуть из окна? Высоко вообще-то. Нет, надо пробиваться к двери. Хотя в классе двое Пожирателей, вряд ли она успеет добежать…
- Alohomora! – заклятие пронзило темноту в том направлении, где примерно должна была располагаться дверь. Гермиона очень надеялась, что попала. Одновременно погасив палочку, она спрыгнула на пол и понеслась наискосок к выходу, по памяти огибая столы. Странно – пробежала больше половины пути, пока школьная мантия не зацепилась за какой-то стул. Стул опрокинулся, Гермиона резко снизила скорость, что её и спасло. Нежно-зелёная Avada Kedavra скользнула прямо перед её лицом в жадном стремлении найти жертву и недовольно разлетелась о стену. Голос принадлежал Сивому.
- Incarcero! – а это уже Кэрроу нащупал наконец свою палочку при яркой вспышке Авады.
Ну, всё. Гермиона осела на пол, больно ударившись коленом о поваленный стул. Тонкие путы оплели её крепче некуда. Если не убьют сразу, то что дальше? Напоят каким-то зельем, потащат к Тёмному Лорду? Будут спрашивать о Гарри или просто мучить? Гермиона заплакала бы, если б не была в таком ужасе. Пока она могла только лежать и ошалело хлопать глазами. Надо на всякий случай применить окклюменцию. Кто их знает, этих Пожирателей! В предвкушении тяжёлого выпускного года она все каникулы пыталась связать обрывочные рассказы Поттера со специальной литературой и хоть чему-нибудь научиться в этом плане. Сейчас будет возможность проверить знания. Спокойно, Гермиона, не волнуйся, всё уже случилось. Сейчас для тебя же лучше сосредоточиться и продолжать защищаться теми малыми способами, которые при тебе остались…
Вспыхнули свечи, опять стали видны настенные картины с изображениями всевозможных мук, насылаемых чёрной магией. Разозлённые, разгорячённые волшебники приблизились к девушке.
- Cru… - но Оборотень, как ни странно, остановил профессорскую руку.
- Давай к делу, Амикус, - бросил он, хрипло, по-собачьи дыша, – Метку дерёт, Лорд уже призывает меня, а у нас ничего не готово. Тебе поручили проверить зелье, вот и проверяй скорей.
Амикус кивнул, взял с преподавательского стола флакончик из тёмного стекла. Обычный школьный флакон – в таких хранились все экстракты в лаборатории зельеварения. Широкие ладони оборотня легли на голову Гермионы, резко запрокинули её назад. Вырваться было невозможно, но зубы Гермиона сжала, как могла. Что ещё за зелье? А если оно заставит её говорить правду или открыть свои мысли? Амикус откупорил плотно притёртую пробку флакона, густая солоноватая жидкость потекла сквозь зубы. Гермиона попыталась хоть разобрать надпись на флаконе – две какие-то закорючки, почерк абсолютно неразборчивый, непонятно, что за зелье.
- Хватит, - решил Сивый, - в прошлый раз переборщили. Если опять перейдёт на лицо, она говорить не сможет. Лорду этого не надо, - и Кэрроу аккуратно, очень аккуратно закрыл крохотный флакон.
Гермиона лежала, ощущая во всём теле дикое биение пульса. Волшебная палочка была прямо под ней, если немного откатиться, можно будет подцепить рукой. Но не сейчас, когда они хоть чуть-чуть отвлекутся. А отвлекаться Пожиратели пока не собирались – наоборот напряжённо, не отводя глаз смотрели на неё, ожидали когда подействует зелье. Сивый тяжело и смрадно дышал, нехорошо облизываясь. У Кэрроу от волнения даже пот проступил на лбу, он торопливо отёр лицо, но всё равно не оторвал взгляда от ученицы – ждал эффекта. Гермиона тоже ждала. Эффект не замедлил наступить, и Гермиона закричала.
- Нормально, - кивнул Сивый, забирая флакон у Кэрроу, и Кэрроу облегчённо вздохнул. Видимо, на этом заканчивалась его часть поручения.
- Я ведь сказал - всё в порядке, тут дело в дозе, - хрипло пояснил он, пока Фенрир оправлял мантию перед аппарацией, – начинается с рук, так, чтоб сразу было видно, что с тобой делают…
- Со мной? – нехорошо передёрнуло Сивого.
- С кем-нибудь, - поправился Амикус, - а потом надо добавлять по чуть-чуть, смотря по обстоятельствам.
Сивый кивнул.
- Жутко выглядит. Круциатус мне больше нравился, - заметил он, глянув на Гермиону, - надо же – начинается с рук! Умно!
- Я же говорил, он гений… - скорее с ужасом, чем с восхищением, выдохнул Кэрроу. – Если надо, то скоро будет и противоядие…
Фенрир усмехнулся на прощанье кривой усмешкой.
- Лорду? Противоядие? Вряд ли. Он не меняет решений.
- Но только добавлять надо совсем понемногу, как мы сегодня, - заторопился Амикус.
Видимо, вопрос эксперимента очень его беспокоил.
- Лорд разберётся, - и Сивый аппарировал.
Всё это время Гермиона продолжала кричать, лёжа на полу. Под конец больше от страха, чем от боли. Острые сантиметровые шипы, прорвавшиеся из-под кожи, выросли вдруг так часто, что кожи почти не осталось. Сначала на ладонях, потом на предплечьях, но дальше дело, к счастью, не пошло. Пытка остановилась и боль сильнее не делалась. Но и того хватало. Что это за мерзость?! И как это от неё нет противоядия?! Как нет?! И что дальше?! Кэрроу уже потерял к ней интерес, пошёл к двери. Палочка совсем рядом, но шипами её не взять – угробишь палочку. Может, зубами?
Уже на выходе профессор Кэрроу, словно вспомнив о чём-то, молча обернулся и лениво махнул рукой, разрезая магические путы на Гермионе. Потом дверь за ним захлопнулась, и Гермиона осталась одна.
Глава 6Ужасно. Ужасная ночь, такая же, как все на этой неделе. Эта школа сведёт его в преждевременную могилу. Предатель Дамблдор. Втянул его в глупую опасную авантюру, принудил день за днём терпеть бок о бок с собой мерзких и диких Пожирателей, чуть ли не отдал на растерзание Тёмному Лорду. Заставил близко, опасно близко общаться с Избранным Мальчиком, учить его, беседовать с ним. Теперь это может так некстати всплыть, так дорого стоить. Правда, мальчик теперь исчез. Всё исчезло. Если прежде можно было мирно заниматься в своей старой доброй лаборатории любимыми зельями, сидеть у директора за чаем с другими деканами, спокойно обучать студентов тончайшей эфемернейшей науке – нет, не науке – искусству зельеварения, то что теперь? Только ужас, этот вечный безрадостный ужас. Пожиратели днём, дементоры по ночам. Ученики совершенно не хотят заниматься, большинство вовсе не ходят в школу. Даже родные слизеринцы совсем растеряли остроту ума, и утонченность, и стремление был лучшими. Они сделались какими-то неуправляемыми, озлобленными, в любую минуту готовы сорваться, совершить самую отчаянную и неудобоваримую гнусность. И в такое мрачное время он должен нести ответственность за всех этих потерянных, одичавших детей, чьи родители то сидят в тюрьме, то прислуживают Тёмному Лорду.
Преподаватели прячутся по кабинетам и не разговаривают друг с другом, никто не доверяет никому, и особенно ему, потому что чужой, потому что слизеринец, потому что близко, очень близко знаком с Тем Самым. Но разве он виноват? Это Дамблдор, старый лис, хитрейший из лисов, устроил ему такую жизнь, а сам взял и умер. И оставил в совершенной растерянности под сгущающимися тучами, под Тёмной Меткой, которая давит постоянным прессом на душу всякого тонко чувствующего волшебника.
Стук в дверь… непереносимо. И ночью не дают поспать. Всё этот замок, мрачный, постепенно умирающий замок, который сам не дремлет в медленной агонии, и не даёт отдыхать другим. Да, сейчас… поправить ночной колпак, а то ничего не видно. Где же палочка – не сообразишь сразу… ах, вот она… Lumos! Отворить дверь, факельный свет из коридора. Ну что, ну почему ночью? Нет-нет, я всё равно не спал. Какой смысл засыпать?
- Простите, профессор, мне нужны ключи…
- Да, сейчас… почему вы не сделаете свои?
- Я не успеваю.
- Почему я всё успеваю? – это просто со сна, это преподавательская привычка. Впрочем, всё равно.
- Потому что вы великий волшебник. Простите, что побеспокоил, профессор…
Иди, иди, идите все… да, я великий волшебник, я знаю это. Всегда эти скверные мальчишки… они тут повсюду. Весь замок набит отпетыми из отпетых. Никакого покоя. Лечь или не ложиться? Лягу. Хотя всё равно не удастся заснуть, пока не прекратится возня за стенкой. Салазар, дай мне силы! Спать, спать… стук в дверь.
Колпак, палочка, Lumos… что?.. О нет, не та дверь. О, только не стучи снова! Я слышу, слышу. Как болит голова… сколько же сейчас времени? Отпереть дверь в лабораторию.
- Я не могу отыскать глаза болотных упырей, куда вы их поставили?
Глаза упырей… так, сейчас…
- Но у вас же были… - слабое возражение.
- Они не успели перегнить.
Мерлин, ну зачем они могут понадобиться среди ночи! Не представляю, не знаю, не хочу думать. Нельзя не дать. Может, сказать, что не нашёл? А смысл? Обречённо:
- Подождите, я зажгу свет… - нет, наверняка уже за полночь. Завтра так рано вставать… уже сегодня. Почему они все не спят в этой сумасшедшей школе? Поэтому все такие нервные днём…
- Нет, свет зажигать не надо. Lumos…
Вот всё так – всё неудобно, неуютно, всё раздражает. Почему так, почему без света, при тусклой палочке… искать среди ночи… какие-то глаза… Салазар! Ну вот, запутался в ночной рубашке, распутался, ударился ногой о котёл.
- Осторожней, профессор!
Сами вы, профессор, осторожней. Не все видят в темноте лучше, чем днём. Интересно, что это за зелье, чтобы вообще не спать?
- Я напишу вам рецепт.
Здесь их нет. А там тем более – что Вы! Сейчас найдём, куда такая спешка?
- Они плавали в такой зелёной банке… из-под жаброслей…
- Да, я помню банку… где-то тут она – где ей быть? Ну, посветите вон туда, за котёл – я не дотягиваюсь. Они? Какая радость! Тоже немного не дозрели…
- Сойдут.
- Ну да, вон те два почти готовы.
- Да, вижу.
Всё, наконец? Всё. Ну конечно, я всё равно не спал, в любое время.
- Простите за беспокойство, профессор.
Всё – спать, спать, спать. Лабораторию – запираем. Наружную дверь проверим ещё раз – если ночью забредёт дементор – хорошего мало. Почему из его лучших учеников вырастают такие отъявленные мерзавцы? Холодно. Домовики обленились и еле топят камины. Наверняка, совсем не чистят трубы… надо будет сказать… не хватало ещё заболеть тут… стук в дверь.
Колпак, палочка, Lumos. Которая дверь? Да, из коридора. Сейчас, сейчас, открываю.
- Простите за беспокойство, профессор…
Опять ученики. Почему у всех тут такие мрачные затравленные глаза? Но теперь хоть можно зажечь свет?
- Да, пожалуй, профессор, лучше зажгите.
- Ну, заходите, - из коридора несёт дементорами. Чей-то патронус истаивает за дверью.
Вошли. Трое из Гриффиндора. Одноклассники Того-Самого-Мальчика. Двое юношей: один Уизли, другой Лонгботтом, и девушка – бывшая староста, неплохая ученица – мисс Грэйнджер. Да, теперь её надо звать по имени. Очень непривычно. Парни растеряны и бледны, судя по всему, даже не ложились сегодня. Девушка и того бледнее. Как вошла, её сразу усадили в кресло. Руки обмотаны простынёй, простыня в крови. Поспешно затягивая пояс халата:
- Гермиона, что это с тобой? Я думаю, вам надо к мадам Помфри… проводить вас?
- Нет, сэр, - Лонгботтом серьёзен как никогда, - мадам Помфри нам вряд ли поможет.
Уизли помогает девушке размотать руки.
Это что?! Это как… кто вас так?!
- Профессор, вы знаете, что это? – в голосе девушки надежда пополам с отчаянием.
Даже подходить страшно. Эта школа хуже Азкабана.
- Похоже на какую-то тёмную магию… честно говоря… скорее всего, это вызвано зельем. Очень тёмная магия, запретная, - (хотя, сейчас не существует запретной магии), – вы пили что-нибудь подозрительное, мисс Грэйнджер? - назвал грязнокровку «мисс», ну ничего, чужие уши не слышали…
На губах девушки странная улыбка – предвестник истерики.
- Да, профессор, пила.
Спросить или не спросить, зачем? Видимо, не надо. Не хочу знать.
- Так, подождите, я посмотрю. Подумаю, что можно сделать. Вы что-нибудь знаете об этом зелье? Его название, компоненты?
- Нет.
Ладно, нет смысла запирать лабораторию на ночь… идём туда. Дети наблюдают заворожено, не отводя глаз. Мальчики утешают девочку, но им плохо удаётся. Что ж тут придумать? Гадость какая-то. Откуда я знаю, как её лечить?
- Вот, выпейте это, будет не так больно. Я вам оставлю флакон, достаточно принимать по глотку один раз в день.
- Один. Раз. В день? – медленно произносит мисс Грэйнджер. – Значит, это нельзя убрать? – губы уже дрожат.
- Я думаю, оно само уйдёт. Это… - (как бы сказать помягче – пыточное, истязательное…), - особое заклятие. Шипы будут уходить на время, потом появляться снова, - (всё чаще и чаще), - главное, чтоб в этот момент вам не было больно. Возьмите безоар на всякий случай. Вот так… мисс Грэйнджер, я попробую что-нибудь придумать, но на это нужно время, так сразу не сообразишь… можно ещё обратиться к директору, он… больше знает о прикладной стороне чёрной магии. Я, признаться, всегда интересовался только красотой теории. Но сейчас не об этом…
Хором:
- Нет!
- Нет, не стоит будить профессора Снейпа, - попросил Лонгботтом.
- Да я думаю, он ещё не ложился…
- Пожалуйста, профессор Слизнорт, - девушка совсем побелела, - даже не рассказывайте директору о нашем приходе! Если можно, то никому не рассказывайте. Профессор МакГонагалл будет переживать за меня, но помочь всё равно не сможет. Раз даже вы не можете…
- Ну-ну, вы напрасно стесняетесь. Вы ведь не виноваты, что… заболели. Но я, конечно, никому не скажу, раз вы просите. Действительно, обычными методами тут вряд ли поможешь.
Не уверен, что чем-нибудь поможешь вообще.
Дети вежливо прощаются, благодарят, направляются к двери – мальчики поддерживают девочку. Уизли выглядывает в школьный коридор – нет ли дементоров. Всё чисто…
- Спасибо, профессор. Простите за беспокойство, профессор… - троица растворяется в темноте.
Прикрыть дверь. Плотно, плотно запереть задвижку. Руки дрожат. Пойти в лабораторию, там в шкафчике было зелье. Увидеть такое на ночь – какой тут сон? Четверть флакона… нет, полфлакона. Обратно в постель. Холодно. Чем же это может лечиться? Синий огонь? Мёртвая вода? Ну почему из его лучших учеников…
На другой бок… опять будут сниться кошмары! Невозможно, немыслимо так жить. Тишина, вздохи дементоров в коридоре…
Колпак, палочка, Lumos.
До рассвета ещё далеко, он успеет.
Глава 7До урока продвинутых зелий оставалось еще двадцать минут, но в классе пока сидели только равенкловец и пара слизеринцев. Гарри просунул голову в дверь уже в четвёртый раз и разочарованно повернулся к Рону:
- Слизнорта всё ещё нет…
После бессонной ночи оба юноши были хмуры и сосредоточены, и причиной этому было явно не заваленное домашнее задание по зельям. На занятие они вовсе не собирались идти – меньше всего они сейчас были способны вяло помешивать в котле какое-нибудь вонючее варево. Стоило закрыть глаза, как перед ними появлялась бледная как мел Гермиона, какой она предстала перед ними ночью – с мокрыми дорожками на щеках и кровавым месивом на месте рук. Все было как в бреду – ночной поход к Слизнорту, долгие часы в гостиной Гриффиндора, проведённые за разговорами в попытке отвлечь подругу от боли, ожидание момента, когда начнёт действовать обезболивающее средство… И сегодняшним утром меньше всего их волновало недописанное эссе по зельям – в подземелья они спустились лишь за тем, чтобы узнать у зельевара, не нашёл ли он за ночь решения гермиониной проблемы. Но в классе Слизнорта не было, а дверь кабинета он по-прежнему не открывал. Это казалось странным – будучи несколько пугливым по натуре, их преподаватель предпочитал свободное от уроков и трапез время проводить, запершись в своих апартаментах, чтобы лишний раз не мозолить глаза Пожирателям. И двери он всегда открывал с неохотой, но с готовностью. Даже ночью. А тут менее чем за полчаса до занятия его нигде невозможно сыскать. Не возвращаться же в свою башню без новостей – Гермиона, ушедшая в спальню уже на рассвете, когда боль чуть притупилась, к завтраку не спустилась, и, очевидно, предпочла бы получить обнадёживающие вести вместо порции серой овсянки, которая после практического урока ЗОТИ особенно не лезла в горло.
- Чёрт, где его Салазар носит? – Рон забарабанил кулаком в дверь кабинета зельевара уже безо всякого такта, отчаяние вместе с бессонной ночью сделали его ещё более вспыльчивым, чем обычно.
- Эй, вы с ума сошли, так ломиться! – окликнул их знакомый голос и они, как по команде, стремительно обернулись к подошедшей Гермионе. Девушка была чуть бледнее обычного, но уже значительно меньше напоминала результат неудавшегося эксперимента по воскрешению инфернала.
- Гермиона! – хором воскликнули они, невольно опуская глаза на её ладони.
Заметив их порыв, Гермиона подняла руку на уровень глаз и объяснила:
- Два часа назад они просто исчезли – словно втянулись в кость.
Кожа на её руках была испещрена мелкими белыми шрамами, но по сравнению со вчерашним кошмаром это была почти норма. Рон не сдержал восторженного вопля:
- Вот это да! Совсем исчезли!
- Не совсем, - скривилась девушка, критически рассматривая шрамы, - но, учитывая скорость заживления ран, можно надеяться, что и эти отметины сойдут рано или поздно.
- Слава Мерлину, - выдохнул Гарри и совершенно по-идиотски заулыбался. На мгновение ему действительно стало совсем легко – словно вместе с ранами Гермионы исчез и груз, давящий ему на плечи. Это ощущение продлилось недолго, но дало ему возможность впервые за последние несколько недель вздохнуть полной грудью. Как, оказывается, мало надо для радости – всего-навсего вернуть статус-кво. Поиски крестражей, потенциальное противостояние с Тёмным Лордом – все показалось несущественным на фоне того факта, что Гермиона снова может держать в руках палочку, не рыдая от боли.
- Мы думали поговорить со Слизнортом и на урок не ходить, - с надеждой сообщил Рон, - но раз обстоятельства изменились, я бы предложил вычеркнуть из планов Слизнорта, а вместо этого вернуться в башню и отоспаться!
- С ума сошёл? – девушка нахмурилась и скрестила руки на груди. – Хочешь, чтобы этот слизень доложил Кэрроу, что нас не было на уроке без уважительной причины?
- Не доло-ожит, - с сомнением протянул Рон.
- Ещё как доложит. Он слишком боится новой власти, чтобы не обеспечить ей всестороннюю поддержку. И хотя он, конечно, не такой маньяк, как Снейп и Кэрроу, но из-за трусости сперва предаст, а потом будет долго и горько оплакивать.
- Гермиона права, - вздохнул Гарри, - у нас, правда, и полсвитка не написано, а он задавал два, но последние дни Слизнорт спрашивает только тех, кто поднимает руку.
Рону ничего не оставалось, как смириться.
- В конце концов, это не Снейп, - буркнул он, - вот к этому я бы с половиной свитка не сунулся.
Гарри перебил его весьма бесцеремонно:
- Ты слышала про Стивена О'Лири? Хаффлпафца с пятого курса. За завтраком вся школа обсуждала - Снейп назначил ему взыскание вчера вечером, а сегодня утром Стивена увезли в Святого Мунго. Говорят, у него было какое-то странное расстройство, он никого не узнавал и едва не сиганул с Астрономической башни! Его увезли под Incarcero, представляешь? Видно, Снейп и на нём что-нибудь испытывал… мало ли, что понадобится Волдеморту – может зелье, сводящее с ума!
- Или того хуже, - вздохнул Рон, слабо, однако, представляя, что именно имеет в виду.
– Мэри-Джейн Бисоп тоже уехала – её родители забрали. По семейным обстоятельствам!
- Ага, по семейным! Никак не связанным с тем, что Пожиратели смерти испытывают на ней экспериментальные тёмные зелья!
Гермиона поёжилась, вспомнив прижатые к лицу окровавленные руки второкурсницы. Хотелось надеяться, что девочке полегчало, и страшный эффект был однократным. В любом случае, грязнокровке лучше держаться подальше от Хогвартса и от магической Англии вообще - может быть, у родителей Мэри-Джейн хватит ума бесследно исчезнуть вместе с дочерью.
- Однако нас всё меньше, - протянула она задумчиво.
- Нас? – Рон непонимающе приподнял бровь.
- Грязнокровок.
- Не смей… - начал было Рон, краснея до кончиков рыжих волос, но Гермиона бесцеремонно на него шикнула и прислушалась к голосам в классной комнате.
- Пора идти – там уже почти все.
Подавив свой справедливый гнев, её друг подчинился, бурча что-то про отсутствие учебника и бестолкового слизня.
- Попроси учебник у профессора, - отрезала девушка, - думаю, после нашего ночного вторжения его не удивит, что вы не готовы к уроку.
В классе стоял привычный гомон – все действительно были на местах, включая Драко Малфоя – кажется, он посещал только зелья и ЗОТИ, видимо, полагая эти предметы единственно достойными внимания чистокровного мага. Может, Волдеморт теперь требует от сторонников не только верности идеалам, но и законченного образования хотя бы по его любимым предметам?
Гермиона привычно поплелась на последнюю парту. Не то чтобы профессор Слизнорт ненавидел грязнокровок всеми фибрами души, просто фибры эти слишком явно трепетали при одной мысли о непослушании новому режиму, поэтому, как только очередной идиотский антигрязнокровный декрет вступал в силу, их зельевар бросался исполнять его с усердием, достойным верного сторонника Тёмного Лорда, и раскаянием хаффлпафца, наступившего на лапку котёнку. Поэтому, мучаясь всей своей возвышенной душой, он все же отсаживал Гермиону и Дина на последнюю парту и, упиваясь страданиями, старался не вызывать их вовсе, иначе неминуемо пришлось бы звать их по имени и этим вновь травмировать свою тонкую душевную организацию. Гермиона не обижалась на него – в конце концов, он был просто напуганным человеком, не обладающим, для разнообразия, стремлением к борьбе с вселенским злом, но и не проявляющим, опять же для разнообразия, желания испытать на ней пыточные зелья. Она бросила короткий взгляд на свои пострадавшие руки – конечно, пользы от слизнортовского зелья было мало – выпить болеутоляющее она сообразила бы и сама – но, по крайней мере, он попытался… Единственное, что расстраивало Гермиону в вопросе последней парты, это, разумеется, не потенциальное унижение (на некоторых уроках было даже предпочтительно держаться подальше от эпицентра). Однако в классе зельеварения – тёмном, без окон, освещаемом лишь невнятным количеством свечей (что по утверждению Слизнорта вовсе не являлось следствием вампирской сущности прежнего обитателя подземелий, а лишь мерой предосторожности - яркий свет отрицательно сказывался на свойствах некоторых зелий), с последней парты было практически невозможно рассмотреть доску и написанное на ней задание. Хорошо, что занятия Слизнорта шли по предсказуемой программе, и Гермиона имела возможность знакомиться с темой урока заранее.
Тем временем Рон уже выворачивал свою сумку в поисках пера (Мерлин, ладно он учебники накануне не складывает, но перья-то, перья!), а Гарри неловко, совсем по-невилловски переминался с ноги на ногу возле парты, поглядывая на друга и дожидаясь, пока тот сгребёт содержимое сумки со всех горизонтальных поверхностей. Гермиона облегчённо вздохнула: конечно, зелья нельзя было назвать простым предметом, но всё же это пара часов без единого Пожирателя смерти в зоне досягаемости – а она научилась ценить такие передышки…
И тогда дверь, ведущая в кабинет профессора зельеварения распахнулась, и вместо чуть сгорбленного, грузного Слизнорта в классную комнату вошел директор…
Нет, нет, он сделал что угодно, только не вошел. Вломился, ворвался, влетел – да, пожалуй, именно так, влетел в окружении развевающихся пол своей привычно-чёрной мантии, похожий даже не на летучую мышь, сравнение с которой уже завязло в зубах у десяти поколений хогвартских студентов, а на гигантского ворона, из числа тех, что восседают на Тауэрских стенах.
Гермиона невольно начала перебирать в уме варианты – утренний визит директора, да ещё и в такой спешке, не предвещал ничего хорошего. Новая политика запрещает грязнокровкам вовсе находиться на уроке? Небольшое утреннее объявление: у нас воцарился лорд Волдеморт, поэтому всех, в ком меньше двухсот процентов чистой крови, приказано казнить (мистер Малфой, пригнитесь, остальные – Avada Kedavra)? Грэйнджер, за вашу непростительную выходку на вчерашнем уроке вот вам в лоб Непростительное заклятье? Какие-то у неё фантазии после ночного бдения пессимистичные…
Но Снейп переплюнул все её самые мрачные предположения – даже не удосужившись скользнуть глазами по классной комнате, он в два шага (взмаха крыльями?) оказался у шкафа, распахнул его, скользнул цепким взглядом по ассортименту имеющихся там ингредиентов и буркнул:
- Откройте учебники на первой странице.
По классу пронёсся изумлённый вздох. Рон с Гарри переглянулись и весьма синхронно метнулись в сторону последней парты – Гермиона была готова поклясться, что они аппарировали. Один молниеносный рывок, и вот её друзья уже сидят перед ней, вжимая головы в плечи и изо всех сил стараясь изобразить из себя предмет мебели.
Несмотря на угрожающие нотки в голосе Снейпа, студенты, кажется, были слишком шокированы, чтобы подчиняться его приказанию.
- Вы оглохли?
Господи, где Слизнорт? Что он с ним сделал?
Кажется, это вопрос беспокоил всех, потому как Гарри привычно открыл рот и даже издал некий звук, в котором при большом желании можно было бы узнать «но, сэр», однако его самоубийственный выпад был уничтожен в зародыше прицельным тычком пером в спину. С ума, что ли, он сошел?! Опять те же грабли – в отличие от Невилла, у Гарри инстинкт самосохранения отсутствует напрочь!
Хотя вопрос и не удался, Снейп всем корпусом резко развернулся в сторону издавшего загадочный хрипящий звук… и обомлел.
Зрелище обомлевшего Снейпа было, пожалуй, почти забавно, но Гермионе хватило сил не захихикать.
- Лонгботтом? – выдохнул директор, кажется, с трудом сдерживая потребность схватиться за сердце. – Вы на продвинутых зельях?
Кто бы знал, сколько усилий пришлось приложить Августе Лонгботтом, чтобы её внука в этом году допустили к занятиям. Профессор Слизнорт согласился восстановить Невилла на зельях только потому, что понятия не имел о патологической ненависти Снейпа к Грозе-всех-котлов, иначе ни за что не рискнул бы расстроить директора. А так понадобился лишь тест, подтвердивший, что мальчик усердно занимался летом и нагнал пропущенный за шестой курс материал, да слёзные увещевания о том, что будущему колдомедику необходим ЖАБА по зельям.
Однако, поскольку Снейпа об этом в известность не ставили, сейчас выражение на лице директора вполне могло бы служить иллюстрацией учебника «Скорая магическая помощь», раздел «Как опознать инсульт».
Упомянутый Лонгботтом, чуть сгорбившись, молчал, не отрывая глаз от обложки учебника, который они делили на двоих с Роном. На обложке мрачного вида котёл бурлил чем-то мерзким, цвета пропавшей невилловой жабы… Гарри, Гарри, только не поднимай глаза, только не поднимай глаза! Даже идеальное оборотное зелье не спасет от легилименции Снейпа! Один короткий взгляд – и Мальчик-который-выжил, станет Мальчиком-который-лучше-бы-умер.
Гарри, кажется, вполне разделял этот настрой, поэтому, напряжённо сопя и спрятав глаза за изрядно отросшей чёлкой, бормотал что-то невразумительное, среди которого явственно слышалось лишь слово «бабушка».
- Мерлин всемогущий, - простонал тем временем Снейп, так и не дождавшись ответа от гриффиндорца, - избавьте меня от деталей. Скажите только – кого вам пришлось убить, чтобы попасть в класс продвинутых зелий?
Кого вам пришлось убить, профессор, чтобы занять место директора?
Гермиона была готова поклясться, что эта невысказанная мысль витала в воздухе, свиваясь над их головами затейливыми кольцами. Она больше никогда не усомнится в Гарри, никогда не назовёт его идиотом, даже если будет повод – потому что подвиг молчания, который он только что на её глазах совершил, не имел цены и срока давности.
Меж тем неожиданно напряжение разрядил Малфой, с привычной ему аристократической наглостью вмешавшись в диалог и задав, наконец, вопрос, который чуть не стоил Поттеру прикрытия.
- Сэр, а где профессор Слизнорт?
Снейп скривился при этом имени так, словно надкусил особенно ядрёный лимон, а затем, оставив в покое Лонгботтома, развернулся к своему драгоценному слизеринцу и прошипел:
- Замечательный вопрос, мистер Малфой. Полагаю, ваш бывший декан сейчас может дегустировать пиво в одном из многочисленных пражских баров или изучать влияние на отрезвляющее зелье ушной серы австралийской коалы… вы вольны продолжить список тех занимательных мест, в которых может быть профессор Слизнорт. Одно знаю точно – его определённо нет на совместном уроке Гриффиндор-Слизерин и сомневаюсь, что мы можем в ближайшее время рассчитывать на его присутствие.
Слизеринцы принялись изумлённо переглядываться.
- С вашим деканом, мистер Малфой, - продолжал тем временем Снейп, соскучившийся, очевидно, за месяц директорства по покорной аудитории, - произошло примерно то, что происходит с корнем аира при добавлении в зелье шерстистой наперстянки… кто-нибудь скажет мне, что происходит с вышеупомянутым корнем?
Тишина.
- Мисс Грэйнджер? Я поражён, что ваша рука ещё не пытается пробить потолок.
Гермиона онемела от изумления, но взращенное многолетней практикой желание дать ответ на заданный учителем вопрос побороло первичный шок, и она тихо пискнула:
- Он исчезает, сэр.
- Профессор Слизнорт исчез? – выдохнула Панси Паркинсон, и фланг Слизерина возбуждённо зашептался, теряясь в догадках.
Снейп закатил глаза и, сделав, похоже, неутешительный вывод об уровне логического мышления вверенных ему студентов, пояснил:
- Ваш декан самоустранился со стези магического образования, мисс Паркинсон. Не могу поделиться с вами подробностями, поскольку он так тщательно путал аппарационные следы, что, возможно, сам теперь не знает, где находится в настоящий момент. Не то чтобы я пытался его вернуть, просто мне не хотелось выбивать дверь лаборатории, а ключ профессор Слизнорт впопыхах прихватил с собой.
Вот это новости! Уж не их ли ночной визит довел беднягу до столь стремительного бегства? Кажется, он и до их прихода был довольно бледен…
- Деканом Слизерина с сегодняшнего дня назначен профессор Амикус Кэрроу, а продвинутые зелья, как вы могли бы уже догадаться, буду преподавать я.
О, во имя красных трусов Годрика, за что?!
- Догадаться, мистер Уизли, и открыть учебники на указанной странице!.. Мистер Уизли? СВОЙ учебник!
- Я… его забыл, сэр…
- Ах да, - Снейп понимающе кивнул и сочувственно покачал головой. – Прошу прощения, я не учёл, с кем имею дело. Перед следующим занятием обязательно напомню вам совой и приложу колдографию учебника, чтоб вам было легче его найти. Кстати, десять баллов с Гриффиндора.
Взмах палочки, и толстая книга просвистела над ухом гриффиндорца и спланировала на парту, рассержено шелестя.
Воодушевлённые примером, студенты бросились шуршать листами, открывая первую страницу. Гермиона хотела прикусить язык, но когда речь заходила об учёбе, разум покидал её, оставляя вместо себя лишь плотоядно чавкающую жажду знаний.
- Профессор, - не выдержала она, - но мы дошли уже до тридцатой!
- Неужели? – голос Снейпа сочился ядом. – Я в восхищении, мисс Грэйнджер. Но вы не учли, что поскольку я нахожусь в одном помещении с мистером Лонгботтомом и отчаянно желаю дожить до седин, то предпочту, чтобы все вы без исключения перечитали первую страницу, на которой находится что?
- Название, - прогудел Крэбб, хмуро разглядывая обложку.
- Правила безопасности, - торопливо проговорила Гермиона, которой для этого ответа даже не пришлось касаться книги.
- Кажется, за время моего отсутствия вы отвыкли поднимать руку, когда желаете ответить. Пять баллов с Гриффиндора. Кто сможет назвать хотя бы пять правил? Я не настолько наивен, чтобы полагать, будто за семь лет обучения вы могли выучить их все, даром что они повторяются на каждом курсе. Мистер Малфой?
Гермиона злорадно наблюдала, как слизеринец поморщился, косясь в соседскую книгу и, наконец, отчаявшись, ответил:
- Нет, сэр.
- Я смотрю, вы так же не удосужились обзавестись учебником. Должен сказать, что вам не стоит брать пример с мистера Уизли – если его голова будет в дальнейшем использоваться лишь как мишень для бладжеров, вашей, смею надеяться, найдётся более достойное применение. Неучи не нужны никому, мистер Малфой.
Слово «никому» было произнесено с таким нажимом, что у Гермионы не возникло сомнений, о ком именно идёт речь. У Малфоя, кажется, тоже, ибо он покорно понурил голову и согласно кивнул.
- Мистер Бут?
В лице равенкловца желание процитировать правила мешалось с одуряющим страхом перед Снейпом. Победил, очевидно, последний, потому как долговязый Терри вместо привычно чёткого ответа, достойного его факультета, смог лишь мямлить:
- Если огонь под котлом погас, не зажигать его повторно с помощью магии – это ослабит магические свойства зелья на 10 процентов… не мешать против часовой стрелки зелья, содержащие белладонну… не мешать металлическим предметом зелья, в составе которых есть ингредиенты животного происхождения… не смешивать выжимку бледной поганки с телесными жидкостями существ, обладающих магией, в том числе магов и магических животных…
- Что в этом случае будет? – прервал его Снейп, мановением руки приказывая садиться. – Лонгботтом?
- Э-э-э, - Гарри вопросительно оглянулся на Гермиону.
- Итак, мистер Лонгботтом, что будет, если вы добавите в зелье, содержащее выжимку бледной поганки, кровь своей любимой жабы. Или я должен сказать «когда»?
(Вообще-то, сэр, ничего не будет, потому что, чтобы взять кровь моей жабы, надо сперва её догнать, но раз уж вы так просите…).
- Э-э-э, будет взрыв, сэр…
- Это ответ или предупреждение?
К чести директорского юмора нужно отметить, что реакцией на этот невинный вопрос стало дружное хихиканье всех факультетов – всё же Невилл и его сомнительный талант к уничтожению котлов давно стали хогвартским анекдотом.
- Я рад, что вам смешно, - голос Снейпа меж тем был довольно замогильным. - Открывайте тридцать седьмую страницу, список ингредиентов на доске, возьмёте их в шкафу и можете приступать.
Пока студенты резво запасались ингредиентами, профессор продолжал вещать:
- Сегодня мы готовим Serpentum universale, также известную – не вам, разумеется - как Всезмеиная эссенция. Я спросил бы у вас о её свойствах, но боюсь, что услышу, будто это зелье превращает человека в змею, а такого моё сердце может не вынести…
(Гермиона сдержала смешок. Она, конечно, знала про то, как действует Serpentum universale, но была готова поручиться, что Рон с Гарри в точности оправдали бы ожидания Снейпа, и сейчас наверняка изумлённо переглядываются). Всезмеиная эссенция есть не что иное, как нейтрализатор ядов всех существующих видов змей.
- Сварить его под силу даже дебилу-первокурснику, потому смею надеяться, что сегодня хотя бы один из вас сумеет достичь терпимого результата. Отдельно напоминаю вам, что в состав зелья входит бледная поганка… положите измельченный болиголов, мисс Патил, бледная поганка – это гриб, и искать её в отсеке с травами бесполезно… на букву «П», мистер Уизли, потому что основное слово «Поганка»… итак, повторяю, в состав зелья входит бледная поганка, а значит что, мистер Малфой?
- Нельзя добавлять в зелье телесные жидкости существ, обладающих магией! – с готовностью повторил правило слизеринец, за что, разумеется, немедленно получил 5 баллов.
- Таким образом, если вам захочется всплакнуть из-за утраты любимого профессора Слизнорта, постарайтесь не делать этого над котлом. Рекомендую воспользоваться моим советом, ибо в школе сейчас и так довольно мало учеников, чтобы добровольно сокращать их количество столь радикальным способом. То же относится к непреодолимому желанию плюнуть через левое плечо и ненароком попасть в котёл соседа или нарезать компоненты прямо над котлом очень острым ножом. Вы улавливаете суть, мистер Лонгботтом?
- Э-э-э, да, сэр…
- Я польщён.
Гермиона была рада заняться знакомым делом – нарезать, натирать, давить, отмерять и мешать у неё всегда получалось превосходно. Не то чтобы Снейпа когда-либо волновал уровень её профессионализма, баллы Гриффиндору всё равно не светили, но правильно сваренное зелье в лучшем случае уберегло бы её от отработки со Снейпом (рассказ о судьбе Стивена О'Лири был ещё слишком свеж в памяти), а в худшем было отрадно хотя бы на время отвлечься от тяжких мыслей.
Это зелье содержало на удивление мало недогнивших и перегнивших компонентов, и потому работа оказалась довольно приятной – терпкий запах сухих трав отгонял тревогу, тепло, идущее от огня, успокаивало всё ещё ноющие после ночной пытки руки. Содержимое её котла уже стало окрашиваться в канонический бордовый цвет, когда, отвлекшись от медитативных мыслей, она смогла заглянуть в котлы сидящих впереди друзей. И обомлела. Если Роново зелье было весьма многообещающего салатного оттенка, то зелье Гарри из оранжевого медленно, но верно становилось красным. Красным! При требуемом бордовом, зелье настоящего Невилла просто обязано было быть синим, зелёным, хоть чёрным, но не красным – Боже упаси! Это слишком серьёзный удар по репутации Лонгботтома!
- Невилл, - прошипела девушка на грани слышимости и для верности ткнула друга палочкой для помешивания в спину. – Невилл, твоё зелье становится нужного цвета!
- Думаешь, я не вижу? – Гарри обернулся к ней, в глазах его читалась паника. – Я уже грохнул туда двойную дозу астрагала и даже насыпал для верности пригоршню ягод багульника, а ведь его вообще нет в рецепте!
- Багульник нейтрализовал астрагал – о чём ты думаешь?!
- Десять баллов с Гриффиндора, мисс Грэйнджер. Вы намеренно уселись туда, откуда и доску-то не видно, чтобы подсказывать Лонгботтому, или надеетесь свалить некачественное зелье на то, что перепутали телиптерис с фегоптерисом?
В одном он был прав – доску действительно почти не было видно, и если бы Гермиона не читала эту тему на каникулах, сейчас бы ни за что не разобрала начертанные острым почерком Снейпа компоненты.
- Она на последней парте, потому что грязнокровка, - счел необходимым просветить директора Малфой, - и вы должны называть её по имени.
- Кому я должен – я всем прощаю, - невозмутимо отозвался Снейп, скрещивая руки на груди. – В цивилизованном мире, мистер Малфой, обращение по имени подразумевает весьма близкое знакомство, а я не собираюсь очернять себя предположением о близком отношении с маглорождённой. Потому предпочту и дальше дистанцировать себя от мисс Грэйнджер, обращаясь к ней по фамилии.
Гладко изложил, не придерешься… впрочем, Гермионе давно было наплевать на то, как именно к ней обращались, лишь бы непростительные заклятия не отрабатывали. Она снова обратила своё внимание на проблему поумневшего Лонгботтома – зелье Гарри вот-вот станет инертным, и его уже ничем не испортишь. Чёрт! Так и знала, что его прошлогоднее увлечение опусами Принца-Полукровки до добра не доведёт!
- Бросай жабры! Жабры бросай!
- Двадцать баллов с Гриффиндора! Мисс Грэйнджер! Немедленно левитируйте свои принадлежности на первую парту!
Грязнокровку? На первую парту? Да вы бунтарь, профессор! Гермиону, правда, больше волновал лже-Невилл и его сенсационное зелье. К счастью, уже отсаживаясь, она краем глаза с облегчением заметила, как содержимое его котла начинает отливать фиолетовым.
- Какое феноменальное убожество, Лонгботтом, - Снейп тоже оценил новоприобретённый цвет, - вы превзошли самого себя…
Дальше Гермиона уже не слушала. Зелье необходимо было перемешать четырнадцать раз против часовой стрелки, и она проговаривала про себя цифры, боясь сбиться со счета. Три, четыре, пять… всё же сегодняшние зелья, даже с поправкой на Снейпа, были просто развлечением в сравнении с предыдущим днем… семь, восемь, девять… когда-нибудь, когда всё закончится – поиски крестражей, война, гнетущий страх – она иногда будет варить зелья для себя, в удовольствие, промозглыми осенними ночами перетирать в пыль засушенные ягоды бузины, резать сочные стебли звездчатки… когда-нибудь… двенадцать, тринадцать…
…Должно быть, обезболивающее зелье, данное ей ночью профессором Слизнортом, было и впрямь очень сильным, иначе как объяснить то, что когда первый шип прорвал изнутри её кожу, она почти не почувствовала боли? Это потом, через мгновение, ещё до того, как она успела мысленно произнести «четырнадцать», боль охватила её, словно пламя - жадно, хищно. А пока, за миг до этого оставалось лишь беспомощно смотреть, как темно-бордовая капля срывается с ладони и тонет в круговороте.
Она отлично знала, что будет дальше. Спасло только то, что Снейп как раз честил на чём свет стоит невилловское зелье, а значит, впереди никого не было – только за её спиной.
- Protego! – выкрикнула Гермиона изменившимся от муки голосом, шипы разрывали её руки стремительно и беспощадно, ещё минута – и палочка выскользнет на пол. А пока – щитовые чары, направленные на задрожавший котел, скрывшие за мощным магическим полем её саму и весь класс, вместе с онемевшим Снейпом.
Вовремя… не зря правило о запрете смешивания поганки и телесных жидкостей писали в каждом из учебников на первой станице, выделяя для особо забывчивых жирным шрифтом. Котёл затрещал по швам (если у него, конечно, были швы), завыл тонко и протяжно, а затем невидимая сила подбросила его вверх, к потолку, и уже там, под тёмным закопченным сводом, грянул взрыв.
Грохот, пыль, испуганные вопли студентов, голос Снейпа, выкрикивающий какое-то неизвестное ей заклятье – всё померкло для Гермионы перед ослепляющей вспышкой боли, которая затопила её с головой, заставила выронить палочку и стиснуть зубы, сдерживая крик. Нет! Только не снова! Только не опять! Часы её ночного кошмара восстали перед ней – поминутно – напоминая, обещая, грозя. Она не вынесет этого ещё раз… бесконечное множество раз!
Гермиона заставила себя открыть глаза. Потолок над ней представлял собой каменное месиво, удерживаемое наверху лишь мощнейшим заклятьем Снейпа. Крупные камни и мелкая пыль нависали, словно тучи перед обложным дождем. Но и это не главное – там же, под бывшим потолком (или полом – с какой стороны посмотреть) парила изумлённая декан Гриффиндора и пара перепуганных первокурсников. Строгий пучок волос на голове профессора МакГонагалл размотался и теперь обвивал её шею, словно змея.
По прошествии нескольких томительных секунд пришедшие в себя студенты похватали палочки и зарядили целой серией Wingardium leviosa, давая возможность Снейпу освободиться от удерживания незваных гостей под потолком и сконцентрироваться на их благополучном приземлении. Будто из-за пелены Гермиона наблюдала, как сквозь зияющую дыру в потолке проникал в подземелья яркий солнечный свет, пробиваясь через пылевую завесу… как Гарри и Рон подхватывали малышей и ставили их на ноги… как сестры Патил бежали к декану Гриффиндора – взволнованные, дрожащие – хватали её за руки, на грани паники, вновь и вновь повторяя: «Профессор, вы в порядке?»… как МакГонагалл глядела на Снейпа – ошеломлённо, с недоверием – и говорила с теми самыми покровительственными, почти тёплыми нотками, что прежде – до Астрономической башни – всегда были в её голосе: «Спасибо, Северус»… как Снейп направлялся к ней, к Гермионе, сверкая чёрными глазами, хищный и опасный:
- Вы рехнулись, Грэйнджер?! Вы это назло?! В вас что, Поттер вселился?!
Она только молчала, стараясь удержаться в сознании, хватаясь за его голос, как за спасательный круг.
- Вы намеренно проигнорировали правило, дважды прозвучавшее на уроке! Своим гриффиндорским идиотизмом вы поставили под угрозу жизни других людей, только для того, чтобы эффектно продемонстрировать свой протест!!! Вы будете наказаны так, что никому и никогда больше не придет в голову шутить со мной!!!
Гермиона хотела что-то ответить – хоть что-нибудь в попытке спастись от наказания, но не могла – руки её, прикрытые сейчас длинными рукавами мантии, превратились в одну сплошную рану, волны боли захлёстывали её с головой. Мимо них заструились к выходу студенты, кажется, Снейп дал им команду расходиться – она не слышала.
Поравнявшись с ней, Гарри задержался на миг, не в силах оторвать взгляд от кровавых капель, которые одна за другой срывались на пол, затем наклонился и поднял её палочку – рукоять была перепачкана кровью. Гермиона отвела глаза, чувствуя, что сейчас упадёт, и только теперь заметила, как острый взгляд профессора, словно бритва, скользит по кончикам её истерзанных пальцев, виднеющихся из-за рукавов.
Нравится? Этого эффекта вы добивались, профессор?
- Вы будете отбывать наказание со мной. Каждый день. До тех пор, пока я не решу иначе, - выплюнул он и быстрым шагом направился к лаборатории.
Пошатываясь, Гермиона шагнула к двери – вещи её, слава Богу, уже забрали друзья - ей только оставалось преодолеть восемь шагов, отделяющих её от последней спины, выскользнувшей в коридор.
Дверь захлопнулась перед её носом, словно от резкого порыва ветра, но девушка сразу узнала магию. Оглянувшись, она увидела, что осталась с директором наедине. Снейп тем временем вышел из своей лаборатории, сжимая в руке пузырёк тёмно-синего стекла.
Нет…
- Выпейте это.
Нет. Нет! НЕТ!
Она не была готова к новой битве – боль вытянула из неё все силы, оставив лишь бледную оболочку, лишь отзвук той Гермионы, которая вчера сопротивлялась Кэрроу. Сейчас она не сможет даже уклониться от Авады, разве что вовремя потеряв сознание.
- Я сказал, выпейте это, мисс Грэйнджер!
Он навис над ней, словно чёрная тень, и, собрав последние силы, девушка метнулась к стене.
- Нет! – выговорила она, прикрывая истерзанными руками лицо. – Не надо! Прошу вас, не надо!
По щекам заструились слёзы – не страха, но усталости, обиды, отчаяния. Она не вынесет этого больше – только не новая пытка, когда старая ещё не закончилась. Она солгала, она погорячилась – у неё не хватит сил! Сейчас, зажатая в кольце боли и ужаса, она была готова умолять его.
Но Снейп прожигал её взглядом, словно углём, секунду, вторую, а затем просто бросил как ни в чем не бывало:
- Petrificus totalus.
Всё её тело окаменело, лишь горячие слёзы продолжали беспомощно струиться по щекам. Впервые в жизни ей очень-очень, до озноба, до хрипоты в горле захотелось умереть…
Снейп подошел к ней вплотную, приподнял подбородок указательным пальцем, разжал онемевшие губы и влил в рот горькое, терпкое зелье. Затем тонкие пальцы, покрытые сетью мелких белых шрамов – она знала от чего они, знала! - коснулись её горла, массируя его, заставляя проглотить отвратительную густую жидкость.
- Finite incantatem. Придёте на взыскание в восемь.
Даже не взглянув на неё, профессор пересек класс, и дверь за ним закрылась с оглушающим треском.
Гермиона не могла вымолвить и слова – волна боли отступила, выбросив её на каменистый берег – беспомощную, ослабевшую, хватающую воздух пересохшим ртом. Сил хватило только на то, чтобы рухнуть на стул у чьей-то покорёженной взрывом парты и спрятать лицо в окровавленных ладонях. Она знала наверняка: в отличие от ночной ремиссии, эта – настоящая, эта – навсегда… Глубоко спрятанный в её руках огонь, прежде лишь затихавший, сейчас исчез вовсе, и теперь, сидя в разрушенном классе с дырой вместо потолка, перепачканная собственной кровью, она поняла, что рыдает от счастья…
Глава 8Экипировкой Гермионы перед вечерним спуском в подземелья Хогвартса занимался лично Гарри Поттер, поэтому она была спокойна. По словам Гарри, в таких опасных предприятиях и в прежние времена могло произойти всё, что угодно, а уж теперь… лучше не думать. Гермиона и не думала особо – полностью положилась на друга, у которого в этом отношении был непревзойдённый опыт. Только самое сонное и апатичное привидение в замке не знало, что чаще всех отработки у Снейпа (профессора Снейпа, Поттер!) ловил Гарри. Ловил легко и непринуждённо, почти с такой же неизбежностью, как снитч. На эту тему сочинялись дразнилки в Слизерине, легенды в Гриффиндоре, страшилки в Хаффлпафе и научные теории в Равенкло. Поттер знал, кажется, всё, о стандартном арсенале издевательств – надраивании котлов, составлении дурацких картотек, отскабливании полов и столов от неудачно сваренных зелий…
На двадцать втором пункте даже добросовестная Гермиона перестала записывать. Всё равно невозможно было подобрать способы борьбы со всеми плодам дьявольской изобретательности профессора Снейпа и угадать, что он выдумает на этот раз. Образ Стивена О’Лири настойчиво вставал перед глазами, но Гермиона гнала его прочь. В конце концов, она столько повидала в жизни и особенно на этой неделе, что её было не так просто свести с ума.
Кажется, она чувствовала бы себя спокойнее, если б Рон не подбадривал её беспрестанно, глядя при этом как на смертницу, а Гарри перестал рассказывать ужасы про Снейпа. Снейп и так был достаточно ужасен. Хотя сама Гермиона, к своему стыду, знала об этом маловато. Меньше, чем кто-либо в школе. Никто бы не сказал, что мисс Грэйнджер была любимой ученицей профессора – она не принадлежала к роду Малфоев - но она была хорошей ученицей, и это наконец сослужило дурную службу, о чём давно предупреждал Рон.
До сих пор Гермионе удавалось избегать отработок в слизеринских подземельях, более того – даже на уроках худшее, что ей делал Снейп – снимал баллы за подсказки, не начислял за верные ответы и не спрашивал, когда она по сорок минут тянула руку. Никаких душещипательных бесед, как с Выжившим Мальчиком, после которых Гарри сначала долго убегал, а потом долго прятался и заикался, с Гермионой не проводилось. По сути, всю дополнительную информацию о враге она узнавала как раз от Гарри, а личного опыта общения почти не было. Не считая уроков, когда она упорно лезла отвечать, хотя её упорно осаживали, случайных встреч на ночных обходах школы («Не забудьте осмотреть коридор перед библиотекой, мисс Грэйнджер – вдруг я что-то упустил») и досадных столкновений не-в-том-месте-после-отбоя-не-с-тем-в-руках, когда они с Рональдом опять же больше молчали, потому что Поттер со Снейпом, как водится, орались так, что слова не вставишь.
Но, несмотря на мешающий недостаток опыта, теперь Гермиону было не провести невинным названием отработки. Она решительно выбросила из сумки тетради и прихватила с собой, как советовал Поттер, справочник по защитным заклинаниям, безоар, пузырёк с обезболивающими каплями Слизнорта, незатупляющееся перо, пару толстых бутербродов и мантию-невидимку. Поскольку в подземельях всегда было дьявольски холодно, особенно в промозглую погоду (а такая стояла теперь всегда), то и оделась девушка соответственно: колготки потолще, джинсы поплотнее, свитер под горло и кроссовки (шнурки завязать узлами и заправить). Никаких больше мантий и туфель – не увернуться от Авады Кедавры достаточно всего один раз. Вообще же ей было даже интересно, как при всей его изобретательности соригинальничает Снейп. Много ли ещё сюрпризов для школьниц осталось в арсенале у Пожирателей? Но интерес был чисто теоретический. Когда ровно в восемь вечера мисс Грэйнджер постучала в бывший кабинет профессора Слизнорта, теперь заново обживаемый Снейпом, ей меньше всего хотелось, чтобы на ней продолжили испытывать опасные зелья и тренировать боевые заклятия.
Северус Снейп не испытывал необходимости подучить зельеварение или боевую магию. Неожиданно подойдя к девушке со спины, он довольно кисло её поприветствовал, сказал, что у него много работы, связанной с переездом, и велел следовать за ним в лабораторию. Пока дошли до лаборатории, Гермиона почти оправилась от его внезапного появления. Она-то ждала, что отворится дверь кабинета, а профессор, видимо, подкрался к ней, выбравшись через класс. Причина такого манёвра скоро открылась. В распоряжении мисс Грэйнджер оказались только классная комната и лаборатория за ней. Преподавательский кабинет был наглухо заперт на ключ и пару крепких заклятий. Задача Гермионы усложнилась.
Со свойственной ей разумной привычкой выискивать плюсы в минусах, девушка надеялась повернуть на пользу делу и явно опасную отработку у директора. Что-нибудь разведать, как-нибудь помешать тёмной деятельности Снейпа (в рамках последней программы Отряда Дамблдора), поискать Омут Памяти для обнаруженных Гарри воспоминаний. Конечно, трудно было успеть всё это за один вечер, но когда ещё представится второй шанс? Может, она так надоест Снейпу, что завтра он её не позовёт. Гермиона понимала, что придётся стараться так, чтоб позвал, но не была уверена (редкий случай) в своих силах. Так или иначе, едва девушка зашла в лабораторию, как сердце у неё упало: в лаборатории царил полнейший разгром, Омута не было видно, и вообще непонятно было, что где лежит. При таком раскладе не то что нечто подозрительное, в принципе ничего нельзя было найти. Скорее всего, страшные секреты, если и были, то дальше – в кабинете, или в личных покоях зельевара, но как туда пробраться? Пока Гермиона и в лабораторию вступила опасливо, не зная, куда поставить ногу.
- Порядок, установленный здесь профессором Слизнортом, не вполне для меня удобен, - пояснил за её спиной директор, - я начал кое-какие перестановки и надеюсь, вы завершите их за сегодняшний день, чтобы можно было нормально работать. Принцип прост, - он поднял волшебную палочку и провёл ею вдоль шкафов, занимавших все стены лаборатории. – Все ингредиенты, которые вы видите перед собой, переставите на полки в алфавитном порядке. Буду особенно вам признателен, мисс Грэйнджер, если при этом вы отделите всё жидкое на полке, скажем, влево, а всё твёрдое вправо. На более тонкий анализ магических субстанций я не рассчитываю.
Гермиона кивнула, проследив глазами за тем, как, повинуясь директорской палочке, на полках появились свежие ярлыки с буквами. Чем бы дитя ни тешилось! Он мог посредством магии расставить все горшки и банки в два счёта, но предпочитал занять её до утра бессмысленной тратой времени. Что ж, пусть так. Пока Гермиона не чувствовала подвоха – ну… долго, нудно, распределить всё в лаборатории по местам…. и что? Где моё унижение? В прежние времена это её, наверное, расстроило бы – она, Гермиона Грэйнджер, за что-то сослана на отработку, да ещё на такую скучную и объёмную, но сейчас девушка только пожала плечами.
- Да, сэр.
Тем лучше, что разбираться с ингредиентами придётся долго – больше времени можно будет наблюдать за Снейпом, вдруг он куда-нибудь уйдёт, и тогда она попробует пробиться в кабинет.
- Видите тот стол? – следующим движением палочки профессор очистил небольшую горизонтальную поверхность в западном углу хлама, и Гермиона увидела, что там и правда есть стол. – Можете там обживаться. Поставьте флажок Гриффиндора, колдографию Поттера – что хотите… да, где он, кстати?
Гермиона вздрогнула и вышла из транса. Это что за дешёвые провокации между двумя серьёзными магами?
- Что, профессор? – растерянно переспросила она, немедленно ощутив цепкий и довольно сильный выброс в сторону её сознания. Ни заклинания, ни движения палочкой… вот ублюдок.
- Не что, а кто. Ваш приятель Поттер пока что одушевлённый предмет. Насколько я помню.
Успела она подумать о Гарри что-то стоящее или нет? Нет, кажется, искренне озадачилась сортировкой ингредиентов и запоздала переключиться…. Незримая магическая праща противно свилась в кольцо, наращивая силу воздействия, девушка невольно попятилась, тем более что и смотрел на неё директор не слишком ласково. А, между прочим, запрещено применять легилименцию к студентам.
- Это же все знают, профессор, - осторожно начала Гермиона, – Гарри находится под защитой Ордена Феникса. Но даже если я выпью сыворотку правды, то не смогу рассказать больше. Гарри специально ничего мне не сообщает. Вы же понимаете – очень ненадёжно делать друзей хранителями тайны. Помните, как ужасно вышло с Петтигрю?
Может, не стоило говорить последнюю фразу?
Но чуждая воля резко подалась назад и отпустила сознание. Снейп перестал сверлить её глазами и отошёл вглубь класса к преподавательскому столу. Гермиона перевела дыхание. Всё, отныне она будет поддерживать мысленную защиту, пока не выйдет из подземелья.
- Значит, кое-что из защитной магии вам всё-таки знакомо, мисс Грэйнджер? Может, вы и палочку с собой носите? – как ни в чём не бывало поинтересовался директор.
Ну, если окклюменция это кое-что… Гермиона почувствовала, как невольно вспыхнули щёки, как бывало на уроках, когда она делала успехи, какие и не снились его слизеринцам, но не получала за это даже устной похвалы. Снейп и сейчас смотрел на неё безо всякого интереса, словно решал для класса задачку с давно известным ему ответом. Гермиона даже была рада возможности опустить лицо, чтоб достать волшебную палочку из висевшей через плечо сумки. Ну конечно, если кто ничего не смыслит в магии, так это она…
- А если так? – на этот раз профессор всё-таки соизволил взмахнуть волшебной палочкой.
Гермиону будто прошило током, и через мгновение она осознала себя уже на полу. Боль исчезла, но свою собственную палочку она успела выронить. Надо палочку к руке привязывать перед отработками.
Профессор Снейп сидел на своём обычном преподавательском месте и смотрел на неё, опершись на руку, задумчиво водя пальцем по презрительно сжатым губам.
- Куда как худо, - выдал он наконец, - я бы сказал, хуже некуда.
Ну всё – понеслась душа в рай… а как же уборка лаборатории?
Гермиона сморгнула брызнувшие из глаз слёзы и осторожно села, хотя и не знала, стоит ли.
- Сэр, но я ведь уже сказала… я действительно не знаю, где Гарри. Но думаю, что когда он появится…
Профессор Снейп раздражённо от неё отмахнулся и резко поднялся с места.
- Когда он появится, мисс Грэйнджер, то продемонстрирует, как я понимаю, ещё менее впечатляющие результаты. Ведь, насколько я помню, лучшей ученицей у нас считаетесь вы.
Гермиона округлила глаза, пытаясь сообразить, к чему он клонит, и удержать защитный барьер в сознании. Впрочем, новых выпадов в сторону её сознания не было. Очень осторожно (а что она, в конце концов, теряет?) девушка протянула руку за оброненной палочкой. Снейп внимательно проследил за её движением, но мешать не стал.
- И зачем вам волшебная палочка, мисс Грэйнджер? – спросил он с издевкой. – Если вспомнили какие-то щитовые чары, то вы уже убиты, к вашему сведению.
Очень приятно слышать такое от учителя. Гермиону просто трясло от негодования, но она понимала, что директора лучше не злить. Никогда. Не. Стоило. Злить. Снейпа.
- Я знаю защитные чары, профессор. Я просто не привыкла ждать нападения от преподавателей, - тихо сказала она.
Директор посмотрел на неё с очень обычным для него выражением лица, означающим – ты идиотка, и магия тут бессильна.
- Защитные чары на то и называются защитными, мисс Грэйнджер, - выговорил он профессионально поставленным голосом, - что вы должны уметь применять их, независимо от того, кто и когда на вас нападает. И даже не видя противника.
Гермиона подумала, что ответить, но выдумала только «Да, сэр».
- Что - «да, сэр»? – раздражённо передразнил Снейп, обходя её по кругу.
Нехорошо – значит, всё-таки она его рассердила. Нарезать круги по классу он начинал, когда его что-нибудь выводило из себя. Не такая уж редкая ситуация. Сейчас накричит на неё, и выставит за двери, и никакого Омута. Она провалила задание, совсем провалила. У неё был шанс, а она упустила его. Подвела Отряд Дамблдора, подвела Гарри. Вот уж действительно - сдалась без боя. Может, метнуть в него хотя бы Stupefy, чтоб убедить в своей годности к отработке? Чего он хочет-то? Но Гермиона медлила. Она не была уверена, что Stupefy в директора Хогвартса именно то, что сейчас нужно. И почти наверняка знала, что профессор Снейп отобьёт её нападение.
- Если вы действительно понимаете, о чём я говорю, - в голосе Снейпа звучало раздражение, но пока сдерживаемое, – то объясните, к примеру, для чего вы вчера покалечили мистера Малфоя Stupefy? Владеть этим заклинанием не великое достижение и на первом курсе. Тем более что вам было дано задание одолеть инфернала. Вы не знаете, что за пределами учебных классов хозяин инфернала, как правило, не показывается? Или вы не можете отличить от инфернала своего однокашника?
Один, два, три… Гермиона сжала палочку, так что ладонь вспотела, а руке стало больно. Надо просто сидеть и молчать, подождать, пока он закончит внеплановую отповедь.
- Преподаватели и ваши любимые учебники не всегда будут рядом, мисс Грэйнджер, - скучным тоном продолжал профессор. – Лично мне уже слегка хлопотно приводить вас в порядок после очередного образовательного провала.
Четыре, пять, шесть… надо же хоть что-то ответить.
- Сэр, я не знала, что доставляю вам столько беспокойства, - негромко произнесла девушка, - я не думала, что вы уделяете такое пристальное внимание моей успеваемости…
Профессор наконец остановился и окинул её сумрачным взглядом.
- В обязанности директора Хогвартса входит следить за успеваемостью учащихся, тем более на выпускном курсе, - любезно пояснил он, - а не уделить особое внимание лично вам почти невозможно. Вы то набрасываетесь на меня в Большом зале, то разносите класс на моём уроке… при этом у вас либо пробита голова, либо продырявлены руки. Мне непонятно, что вы весь прошлый год делали на моих занятиях? Защитная магия, к вашему сведению, придумана, чтобы ограждать от воздействия опасных заклятий. Их, кстати, не так много. Авада Кедавра в вас, к счастью, не попадала. Какие ещё подобные заклятия мы знаем?
Директор смотрел на неё, терпеливо ожидая ответа. Было очень тихо, лишь мерно капала вода из пасти каменной горгульи в углу класса. Семь, восемь, девять… только не огрызаться, это бессмысленно, это он умеет и сам.
- Вы имеете в виду просто атакующие заклятия, профессор, или запретные? – вежливо уточнила Гермиона, всё ещё не понимая, к чему этот экзамен за первый курс. – Если запретные, то есть ещё Crucio и Imperio… Sectumsempra тоже к ним относится… наверное…
- Сопротивляться Crucio вы не умеете. Как и Imperio. Sectumsempra наверняка тоже, - не меняя выражения лица, произнёс директор, - дальше! Что к вам применял Кэрроу? Stupefy?
- Incarcero, - вздохнула Гермиона.
- И даже Incarcero. Все эти заклятия не вызывают у вас защитной реакции, и это странно. Вам что, нравится их действие?
Десять… терпение, только терпение.
Гермиона лишь покачала головой.
- Если даже вы ничего не выносите с уроков, то что говорить об остальных! И с такими знаниями вы собираетесь одолеть величайшего из рождавшихся волшебников? Или уже не собираетесь? – теперь он откровенно насмехался, этот Пожиратель.
Гермиона уже двумя руками сжимала свою палочку, рискуя переломить её пополам. На директора она смотрела с молчаливой ненавистью. И что ему за радость издеваться над ней, как не жалко времени на дурацкий спектакль? Предатель и убийца. Гарри прав – не человек, а чудовище. Но чудовище весьма опасное. Очень хороший маг, очень большая сволочь.
Профессор Снейп мельком на неё глянул и тут же потерял интерес.
- Ну и что дальше? Так и будете отдыхать? – уточнил он раздражённо. – Я, кажется, просил вас сесть за стол, а не на пол посреди класса.
Гермиона, не говоря ни слова, поднялась на ноги и потащилась обратно в лабораторию. Она ничему уже не удивлялась. Слава богу, доходчивое внушение по поводу её упавшей успеваемости подошло к концу. Ничего. Бывало хуже. Но реже.
- Сегодня стол вам понадобится для обновления ярлыков, - терпеливо пояснил профессор, когда они наконец-то перелезли в дальний угол лаборатории, - я хочу, чтобы сосуды с одинаковыми составляющими были не только соответственно надписаны – это сделали и без вас – но и пронумерованы. И не как у профессора Слизнорта – по порядку, а ещё и с буквенным обозначением. Если банок с драконьей кровью две, следовательно, они должны быть обозначены как десять «А» и десять «Б». Десять – это пример.
- Да, сэр.
Ну конечно, она полная идиотка! Десять – это пример! Гермионе пришлось напомнить себе, что она разведчик в тылу врага и пришла за Омутом Памяти, поэтому не будет сейчас из-за ерунды огрызаться на директора Хогвартса. Да, сэр, нет, сэр – и достаточно. Простенько и не придерёшься. Но что правда, то правда, проводить инвентаризацию придётся вручную – палочка тут бессильна…
Чёрная мантия Снейпа улизнула в двери недоступного кабинета, и Гермиона обессилено рухнула на стул. Она наконец прочувствовала то, о чём говорил Гарри. Прошло от силы пятнадцать минут от трёх часов, а она уже была на грани нервного истощения. Хотелось плакать и спать одновременно. И в висках гудело. Надо, однако, заняться сортировкой склянок. Не для того она мучилась, чтоб её всё-таки выставили. Сейчас, через пять минут… Гермиона не заметила, что так и осталась сидеть на стуле, ошарашено глядя в стену, продолжая переваривать красноречивое начало отработки.
- Прекрасный способ выполнить моё поручение, - проворковал над ней Снейп, всегда появлявшийся неслышно, - возьмите, - на запылённый стол перед девушкой легла тонкая книжка в чёрном кожаном переплёте, - здесь говорится о способах борьбы с инферналами. Кроме Stupefy. Выучите к завтрашнему дню и вернёте мне. Ничего не подчёркивать и страницы не перегибать.
Отлично! Да уже почти завтрашний день!
- Moritas more – я запомнила, - машинально сказала Гермиона. Лучше б не говорила. Усмешка у Снейпа была очень нехорошая.
- Осталось только взмахнуть палочкой, да, мисс Всезнайка? – насмешливо произнёс он и приблизил своё бледное лицо прямо к растерянным глазам Гермионы. - Moritas more – это очень тёмная магия. Овладение таким заклятием требует длительной и неприятной подготовки. Оживить нечто мёртвое, не наделяя его при этом душой и разумом, сравнительно легко. Хотя и это тёмная магия. Убить то, что уже мертво, сделать так, чтобы никакая сторонняя воля не смогла более управлять мертвецом – куда сложнее. Можете мне поверить. Поэтому учите. Внимательно, - и он подтолкнул к Гермионе книжку.
Девушка отодвинулась, насколько могла в пределах стула, с отвращением глядя на чёрный, без единой буквы переплёт.
- Спасибо, сэр, но… я не хотела бы изучать тёмную магию. Тем более, очень тёмную, - проговорила она.
Пару секунд директор смотрел на неё с недоумением, потом его усмешка сделалась ещё ядовитей.
- Изучать. Тёмную. Магию. Вы? – переспросил он и продолжил, намеренно растягивая слова. - Да вы и не сможете её изучить. Бессмысленное дёрганье за ниточки марионеток-инферналов, как это делали накануне ваши товарищи, - Гермиона поморщилась, - я не стал бы называть обучением. Довольно будет, если вы наконец обучитесь, хотя бы в самых общих чертах, защищаться от воздействия темномагических сил. Потому что, мисс Грэйнджер… - здесь он понизил голос, словно собирался сообщить тайну, - есть волшебники, которые, в отличие от Вас, всё-таки разбираются в этом. Как и в том, что Адское Пламя, как ни странно, всего лишь пограничная магия. Чем-то менее мощным настоящую тьму не уничтожить. Профессор Дамблдор очень хорошо владел этим заклятием, если это вас успокоит.
Гермиона сморгнула. Особенно ей понравилось упоминание как бы между прочим предыдущего директора школы – словно он благополучно отправился на заслуженный отдых или, на худой конец, мирно скончался в своей постели.
- Я… слышала про Адское Пламя, сэр, - с усилием проговорила девушка, - но я думала, только очень сильный и искусный маг может подчинить его…
Снейп криво усмехнулся.
- Вот и дерзайте, мисс Грэйнджер. Только без самостоятельных тренировок. Пока. Не хочу, чтоб вы спалили Хогвартс, раз уж не удалось его подорвать, - он стремительно отстранился от неё, чтобы вернуться в кабинет.
- Спасибо… профессор, - неуверенно крикнула ошарашенная Гермиона, но дверь уже захлопнулась.
Что это было?
Гермиона помедлила, но всё-таки протянула руку к предложенному учебному пособию – любопытство победило. Вроде бы книжка лежала тихо – не кусалась и не плевалась ядом, а то всякое бывало. Особенно на вылазках в Запретную Секцию. Какие-то защитные чары на книге ощущались, но они были надёжно связаны. Первое, что бросилось в глаза – знакомые завитушки в каллиграфической надписи на пустой первой странице. Рукой бесславно сбежавшего профессора Слизнорта было выведено: «Лучшему из моих учеников с пожеланием благоразумия» - и сложная, как иероглиф, подпись. Странное какое-то пожелание…
Гермиона пожала плечами. Вообще Слизнорт любил такие вещи, хотя после возрождения Волдеморта предпочитал дарить только что-нибудь совсем безобидное. У неё, к примеру, успели скопиться штук пять говорящих грамот, значок отличницы зельеварения (Снейп бы умер, хотя не факт, что у него не было такого значка), пара подставок для волшебной палочки и его же, Слизнорта, пособие для учащихся шестого курса издания примерно того года, когда по нему учился нынешний директор. Книжка в глухом переплёте была гораздо старее. Осторожно перевернув несколько страниц, Гермиона обнаружила, что она вообще рукописная. Причём по мере написания почерк три раза менялся. Учиться по такой – одно удовольствие. Картинки и схемы, изображавшие незримые магические потоки, управляющие движением заговорённого пламени, тоже не обещали лёгкой жизни. В общем, это на всю бессонную ночь. К несчастью, Гермиона так давно уже не спала по-нормальному, что едва не падала со стула. А ведь её ждала ещё уборка лаборатории… с сожалением отложив книгу, девушка принялась за работу. Половина девятого вечера, в сущности, детское время. Так, что там у нас? Ой, чего у нас только нет… и как всего много…
Она не засекала время, но определённо провозилась не меньше часа. Профессор Снейп из кабинета не выходил и не подавал признаков жизни. Гермиона специально сбегала и отворила дверь в коридор, чтобы услышать, а то и увидеть, если он куда-то отправится, но всё было тихо. Монотонно протирая полки, перетаскивая на них всякую сушёную, заспиртованную, а то и визжащую дрянь, Гермиона не забывала следить за выходом. Вскарабкалась по лесенке под самый потолок, оглянулась, протёрла котелок, оглянулась, прилепила бирку, оглянулась, поймала этого… как их, запихала обратно в клетку, пососала укушенный палец, оглянулась. Подошла к двери, прислушалась. Тихо, но наверняка он там. Так и будет, что ли, ночевать в подземелье? По-видимому, Снейп и впрямь решил вернуться в привычные апартаменты. Неужели неуютно себя чувствовал в покоях убитого им Дамблдора? Отчаявшись дождаться, пока профессор хоть куда-нибудь отлучится, Гермиона села переписывать первый стеллаж.
Сидя работать было почти невозможно. Гермиона постоянно тёрла глаза, щипала себя и хлопала по щекам, но сон одолевал. Даже в ледяном жутком подземелье Снейпа. Она бы и в обнимку с профессором сейчас заснула – ей было всё равно. О том, что надо ещё вызубрить до завтра про Адское Пламя, не хотелось даже думать. Попробовала было линовать учётный журнал параллельно с чтением дополнительной литературы, но ничего не вышло. Мысли спутывались. Незатупляющееся перо, руководимое её палочкой, называло графы журнала словами из подарка любимому ученику. Глаза в десятый раз соскальзывали с одной и той же строчки. «Заклинание Адского Пламени – одно из сложнейших в Высшей магии, оно требует от чародея большой концентрации воли и немалой душевной силы…». Ощущение было такое, что пламя уже пляшет перед глазами и гудит в ушах. Всё, предел. Хоть Авада, хоть Кедавра… всё равно.
Гермиона уронила голову на руки. Сам Тёмный Лорд не заставил бы её сейчас разлепить веки. Адское Пламя продолжало метаться перед глазами, но уже во сне. Из огня попеременно появлялись то обездвиженный ребёнок в клетке, в которого несётся Incendio, то дементоры, окружённые горячим паром из прачечной, то обугливающиеся инферналы, то усмехающийся Драко Малфой, направляющий на неё волшебную палочку на фоне пожара в Большом зале, то зелёный всполох Avada Kedavra, летящий сквозь темноту…
- Мисс Грэйнджер, проснитесь. Волдеморт победил!
Гермиона взвизгнула и открыла глаза.
- Повторяю, - сказал профессор Снейп, - мисс Грэйнджер, принесите мне от мадам Спраут корни вот этого растения. Десять штук. Я записал вам… Pulmonaria obscura Du mort. Не перепутайте.
Гермиона ещё пару секунд с ужасом глядела на директора, потом с непониманием на протянутый ей листок. Медуницу принести, что ли? Фух, приснится же такое! Девушка быстро провела рукой по глазам.
- Да, сэр, сейчас… - ей даже не пришло в голову, что искать в такое время мадам Спраут, чтоб вместе пойти в теплицы, не слишком нормально. Не спорить же с директором школы!
Гермиону больше озадачил вопрос, как бы забрать с собой сумку. Оставлять весь подручный инвентарь на растерзание Снейпу она не собиралась, но и носить его повсюду с собой было подозрительно. Делать нечего – пришлось как само собой разумеющееся перекинуть ремешок через плечо, а потом уже бочком просачиваться к двери. По инерции Гермиона добежала почти до лестницы – приказания Снейпа всегда имели большую мотивирующую силу. Но при виде лестницы девушка резко остановилась. Не собиралась же она на самом деле покидать сейчас подземелья? В конце концов, её основной целью был вовсе не поход в теплицу. Резко развернувшись, она заспешила обратно. Если только профессор ещё не вернулся в кабинет, то, может быть… неужели… ей повезёт прямо сегодня? Сердце тут же заухало, как сумасшедшее. Что поделать – обманывать Северуса Снейпа, а теперь ещё директора Хогвартса и любимого слугу Тёмного Лорда в одном лице не самое безопасное дело. Но ничего, всё необходимое у неё с собой. И если верить профессору Дамблдору, никакая Тёмная Магия не в состоянии раскусить такой обман. Если она будет очень-очень осторожной.
Тщательно оглядевшись по сторонам (зеленоватое свечение подземелий порождало мнительность), Гермиона быстро села на пол, с трудом стащила намертво примотанные к ногам кроссовки, сунула их в сумку, а из сумки достала мантию-невидимку. Теперь – ремешок сумки через голову, чтоб ничего не мешало, и мантию – сверху. Заправить волосы, проверить капюшон – если слетит, то пиши пропало. Палочку – в руку. Всё, пошла.
В нескольких моментах ей повезло сразу – двери в классную комнату и лабораторию так и остались открытыми после того, как она минуту назад пулей вылетела оттуда. И профессор Снейп пока что в кабинет не вернулся. Хорошо бы, конечно, он собрался туда до того, как её отсутствие начнёт казаться подозрительно долгим. Или хоть вышел бы на минуту, чтобы она смогла проверить, какими чарами запирается кабинет. На всякий случай Гермиона, задержав дыхание, осторожно подобралась поближе к заветной двери. Благодаря её усилиям в лаборатории теперь появился пол, и по нему можно было красться, не производя шума. Главное не наступить на осколки всяких склянок – мало ли, что в них было налито. Но Гермионе не впервой было двигаться под мантией-невидимкой. Бывало, они с Гарри и Роном проделывали это втроём. Правда, одно дело пробираться по школьному коридору, опасаясь гипотетической встречи с Филчем, и совсем другое – просачиваться в кабинет Снейпа при хозяине. Впрочем, в отсутствие хозяина она делала это ещё на втором курсе. Конечно, тогда двери кабинета не были так плотно увешаны чарами. С годами задачи делались всё невыполнимее.
Пока директор, к счастью, стоял на другом конце лаборатории и опасности не представлял. Но надолго он там не задержался. Оглядел уже составленный Гермионой стеллаж от «А» до «Е», поменял местами пару пузырьков, руководствуясь одному ему известной логикой, посмотрел начатый журнал на столе, небрежно махнул палочкой, приводя в порядок графы. Теперь самое сложное – Гермиона чуть отступила от двери – Снейп всегда так стремительно исчезал в кабинете и вырывался оттуда, что проскочить за ним представлялось непростой задачей.
Девушке опять повезло – без свидетелей директор не так поспешно захлопывал дверь. С его точки зрения замок щёлкнул лишь с небольшим опозданием. Неужели? Гермиона замерла, едва переступив порог, боясь даже вздохнуть – не то что пошевелиться. С этого момента, если её поймают, то мало не покажется. Пока не поймали. Пару секунд чёрные глаза Снейпа без всякого блеска и выражения смотрели сквозь неё – то ли почувствовал что-то, то ли прислушивался – потом он отошёл к ширме позади письменного стола, и девушка наконец глотнула немного воздуха.
Ширма была, кстати, нововведением. Внимательная к мелочам Гермиона ни про какую ширму не помнила. Любопытно было – не пересказать, но сразу туда соваться не стоило. Самым разумным было сесть на пол в дальнем углу, восстановить дыхание и подождать. Что она и сделала. За двадцать минут замёрзла на каменном полу до озноба, но упорно продолжала сидеть, обхватив ладонями околевающие ступни. Только бы не заснуть опять. Но страх отогнал сон. Книжку, что ли, надо было взять с собой? И Омута опять нет. Где же, наконец, Омут?
Минуты тянулись, Снейп чем-то шуршал и булькал за ширмой, разок выглянул в лабораторию, но очень ненадолго. Разок выбрался к столу черкануть пару строк в какой-то тетрадке. Наконец-то! Кто-то настойчиво, и тут же ещё настойчивей постучал в дверь. Снейп выбрался из своего укрытия, потёр глаза одновременно с засыпающей Гермионой, полуоткрыл дверь, не спрашивая, кому и что надо.
- Минерва…, - он отступил на шаг.
Надо же – МакГонагалл!
- Не волнуйся, Северус, я не переступлю твой порог, - тут же успокоила его декан Гриффиндора, - я наоборот хотела бы, чтоб ты скорее пошёл со мной.
Профессор МакГонагалл, прямо скажем, неприязненно разговаривала с директором Хогвартса и определённо была чем-то взволнована.
- Я возьму палочку, - Снейп метнулся мимо Гермионы, подкравшейся от любопытства поближе, задев её краем мантии.
- А что случилось?
Да, Гермионе тоже хотелось знать… уж не попались ли ребята из Отряда Дамблдора, не выдал ли себя Гарри? Нет, тогда МакГонагралл была бы в худшем состоянии. Хотя она и так едва сдерживалась, нетерпеливо поджидая директора на границе между льющимся из коридора светом и полумраком кабинета.
- То, чего и следовало ожидать, - резко сказала декан Гриффиндора, - крупная ссора между учениками, уже третья за неделю. Грохот стоит по всей школе, только у вас не слышно…
- А кто подрался? - для приличия поинтересовался Снейп, уже возвращаясь с палочкой.
Минерва подняла брови.
- Вы ещё спрашиваете? Слизерин подрался с Хаффлпафом. Точнее седьмой и шестой курсы Слизерина избивают пятый курс Хаффлпафа. Мадам Спраут пытается их успокоить, но Малфой совершенно неуправляем. Вы же знаете, они слушаются только вас… у вас там какая-то своя… иерархия, - сдержанно продолжала она, пока директор поспешно накладывал на дверь в лабораторию дополнительные охранные заклятия, - а ваш Кэрроу, по-моему, только раззадоривает детей. Там уже полшколы, я заперла гриффиндорцев в башне факультета, но среди них есть настойчивые ребята, и если они присоединятся к драке…
- Я понял, Минерва, пойдёмте…
- А класс вы не будете запирать? – предупредила МакГонагалл. – По теперешним временам…
- Нет, мисс Грэйнджер должна вернуться из теплиц. Если, конечно, она не присоединилась к драке, она как раз должна была искать мадам Спраут.
- По-моему, мисс Грэйнджер там не было, - замерла МакГонагалл, - а почему…
- Хоть что-то хорошее! Если они опять столкнутся с Драко, мы не соберём Хогвартс… - пробормотал Снейп, - так мы идём, профессор?
МакГонагалл не двигалась с места, не давая ему затворить дверь.
- Нет, я хотела бы сперва уточнить кое-что, - проговорила она, нахмурившись, - мисс Грэйнджер и так находится в очень непростом положении. Драко Малфой подшутил над ней самым непростительным образом, а отработка, как я вижу, опять досталась девочке.
- Это не связанные между собой события… - поскольку декан Гриффиндора не хотела уходить с порога, директор тоже вынужден был остановиться, хотя и с видимым нетерпением. Определённо, ему больше хотелось разрешить проблему вечерней потасовки, чем говорить о Гермионе.
- Неужели? – в глазах МакГонагалл сверкнули ледяные искры. – Говоря начистоту, мисс Грэйнджер изначально виновата не только своим происхождением, но и дружбой с Гарри Поттером, не так ли?
Профессора Снейпа перекосило, как от зубной боли.
- Минерва, давайте не будем…
- Северус, вы знаете, я осталась здесь только из-за детей, - дрожащим от напряжения голосом заговорила волшебница, - самой мне терять нечего, но пока я в школе, я не позволю превращать обучение в Хогвартсе в ад. К вашему сведению, мисс Грэйнджер должна была сегодня разбирать книги в библиотеке. Думаю, это не менее важно, чем чистка котлов. Могу я прямо сейчас забрать её от вас?
- Нет. Не можете, - раздражённо бросил директор, - и ваша протекция ей ничем не поможет.
- Ну разумеется! – с горечью воскликнула Минерва. - Тем не менее, не ждите, что я позволю вам выжить отсюда и эту девочку, как это случилось с учениками Равенкло и Хаффлпафа. Хотелось бы мне знать, а Драко Малфой получит свои штрафные баллы и отработку?
- Он редко бывает в школе, - отрезал Снейп, уже не скрывая раздражения, - но справедливость восторжествует – не сомневайтесь. Драко поступил мерзко, и поэтому скоро окажется в больничном крыле. Ни я, ни вы этому помешать не сможем. И, ручаюсь, отделают его ваши хвалёные гриффиндорцы, которые сейчас, наверное, уже выбрались из башни и швыряют Сектумсемпрой в слизеринцев. Спасибо Поттеру.
Гермиона на всякий случай сделала шаг к своему декану. Лицо у Снейпа было такое, будто он сам готов был запустить в Минерву МакГонагалл непростительным заклятьем. Палочка всё ещё была у него в руке, а Минерва стояла всего в паре шагов. Правда, волшебница тоже крепко держала палочку и при последних словах директора немедленно подняла её, по-прежнему не сходя с места. Гермиона зажала себе рот рукой. Несколько секунд Снейп и МакГонагалл молча прожигали друг друга взглядами, но никто так и не взмахнул палочкой.
- Когда-нибудь вы очень горько пожалеете о том, что сейчас творите, Северус, - негромко сказала профессор МакГонагалл.
- Навряд ли, Минерва, - оскалился Снейп, - но давайте не будем пока устраивать ещё одну битву Гриффиндора со Слизерином. Идёмте, наконец. Где они сцепились?
Минерва кивнула и устало отступила в коридор.
- На втором этаже, - почти спокойно проговорила она, - страшно подумать, что будет, если об этом узнает Министерство…
- Постараемся сделать так, чтоб не узнало…
Наружная дверь, наконец, захлопнулась, и можно было не сомневаться, что на неё ровно легли несколько охранных заклятий.
Гермиона выдохнула и опустила палочку. Профессор МакГонагалл её восхитила и испугала. Так рисковать из-за того, что твоей студентке назначали внеочередную отработку? Наверняка бедная Минерва не знала и половины того, что на этих отработках творилось. Гермиона напомнила себе, что надо быть осторожней, чтоб до МакГонагалл и впредь доходило поменьше информации о незавидной участи грязнокровки. Иначе Гриффиндор рисковал остаться без декана, как получилось сегодня со Слизерином. Гермиона никогда не простила бы себе, если б из-за неё что-то случилось с профессором МакГонагалл, и если бы факультет лишился в эти жуткие времена последней защиты. Как ни печально, но в данной ситуации прав был Снейп. Действительно, Гермионе ничем не помогла бы защита декана. Она вовсе не собиралась отсиживаться в кабинете МакГонагалл, пока за ними обеими не придёт Волдеморт. Ожидание смерти хуже смерти…
Рассуждая таким образом, девушка уже перебирала бумаги на столе Снейпа. Ящики стола она тоже подёргала, но они оказались запертыми, как и все шкафы в кабинете. Как и дверь в спальню. Искать ключи и разбираться с заклинаниями было некогда, навряд ли директору требовалось много времени на то, чтобы урезонить разбушевавшихся школяров. Стараясь запомнить, где что лежало, Гермиона перелистала несколько книг (одна мстительно на неё зашипела и убежала в угол), потом обратилась к записям. Кто-нибудь пробовал разобраться в черновых заметках алхимика? Девушка быстро раскрыла последнюю страницу, куда профессор дописывал что-то перед уходом – чернила едва успели подсохнуть. Тоже не слишком понятно. На весь лист развернулся рецепт какого-то зелья, одна латынь и сокращения. Латынь Гермиона знала, и даже большинство компонентов, хотя в школе их не проходили. Но вот приготовить такое с первого раза не рискнул бы и Невилл Лонгботтом, которому, в общем, было всё равно, что варить.
Гермиона заглянула за ширму – так и есть. Ещё одна маленькая лаборатория. Котелки, штативы, пробирки, склянки с растворами и экстрактами. Некоторые ингредиенты окружены ограничительными заклинаниями, некоторые вовсе помещены под магический купол. Надо думать, неприятно держать у себя за спиной столько опасной магии. Жаль, что опять не видно Омута Памяти. Стараясь ничего не задеть в узком пространстве, Гермиона осторожно приблизилась к большому котлу, доспевающему на медленном огне. Болотный фонарик, скучающий в запаянном аквариуме по соседству, жадно к ней потянулся, но девушка оглушила его Silencio, чтоб не заводил свою дремотную тягомотину.
Если рассуждать логически, то рецепт на столе должен был относиться именно к котлу с непонятным варевом. Больше, вроде бы, ничего не готовилось. Котёл тоже находился под защитой, так что взять его и выбросить не удалось бы. Гермиона и не собиралась поступать так неосторожно. Пропажу котла профессор Снейп уж точно заметил бы. Но, едва глянув на вязкое ядовито-зелёное варево, девушка тут же захотела сделать именно это. Аккуратно взяв ложку с самым длинным черенком (даже Снейп не станет заговаривать такую мелочь), Гермиона медленно перемешала жидкость в котле, потом достала ложку и внимательно проследила, как тончайшая струйка жидкости стекла обратно в варево. Так и есть – та самая мерзость, которой её поил Кэрроу. Целый котёл! И цвет тот самый, и консистенция, и запах… такой странный. Пробовать на вкус Гермиона не стала. Да, одного этого Министерству хватило бы, чтоб отправить директора Хогвартса в Азкабан. Правда, половине Министерства место в Азкабане.
Всё ещё с ложкой в руке девушка вернулась к столу, ещё не решив, что будет делать. Нет, это зелье в тетрадке не описывалось. Но, поразмыслив немного, Гермиона пришла к выводу, что на последней странице приводился состав противоядия. Тоже логично. И противоядие она тоже пила. Эксперименты продолжаются. Гермиона прикусила губу. Посмотрим, профессор, так ли я слаба в магии, как вам хочется думать…
Она ещё раз пробежала глазами по выстроенным в столбик компонентам. Противоядие – штука сложная, если человек уже принял отраву. Но испортить отраву проще. Так… что он выбрал в качестве магической субстанции, останавливающей действие яда? Похоже, что глаза болотных упырей… целых четыре… так много! Почти предел безопасности! Или он считал не на галлон, как положено, а на котёл? Гермиона почесала затылок, вглядываясь в последние строчки, подписанные под рецептом. Три – однокр. эф. И стрелочка к глазам упырей. Ну, это понятно. Но ей не нужно было, чтоб зелье даже однократно реализовывало свой эффект. Так всё-таки, на галлон или на котёл? Гермиона прислушалась. Ей казалось, что она очень уж долго возится с зельем – как бы не вернулся хозяин кабинета. Но пока всё было тихо, только бурлил котёл, да вздыхал онемевший фонарик.
Гермиона переступила замёрзшими ногами и забралась в профессорское кресло. Ещё раз, шевеля губами, перечитала рецепт. Из того, что расшифровала, её зацепила только желчь броненосца – сто капель, развести с крысиной слюной один к десяти. Нет смысла разводить это в целом котле. Значит, всё-таки на галлон… Гермиону передёрнуло. Даже страшно сыпать. Но нужно. Приняв решение, девушка тут же заторопилась. Побежала в школьную лабораторию, торопясь подпёрла дверь стулом (если захлопнется, то вернуться не удастся – вряд ли она так скоро расправится с усиленными чарами Снейпа). Дальше дело пошло ещё быстрее. Попутно прикидывая, сколько в котле галлонов, Гермиона подтащила передвижную лестницу к уже заполненным полкам, взлетела по ней не хуже бравого матроса и, почти до половины занырнув внутрь стеллажа, выудила оттуда большую зелёную банку с глазами упырей. Выкарабкалась обратно, поправила сбившийся капюшон. Никого? Никого. Обратно в кабинет, откупорить банку, отсчитать нужное количество глаз. Некогда искать пинцет, но ничего, сойдёт и руками. Главное добавлять осторожно, постоянно помешивая. Ужас! Больше половины банки ушло! «Сейчас опять рванёт», - с тоской подумала Гермиона, добавляя последний глаз. Но ничего не случилось. Зелье пошло рябью, мимолётно сменило цвет на нежно-голубой и вернулось к прежнему состоянию. Готово! Пятьдесят баллов Гриффиндору.
Пора было бежать за Pulmonaria obscura Du mort – хорошего понемножку. И так повезло, что мадам Спраут разнимала драку на втором этаже и, следовательно, её не так легко было отыскать. Гермиона сосчитала до пяти, проверила расположение бумаг на столе, расколдовала фонарик, тщательно промыла ложку, протёрла и вернула на место, вышла из кабинета и затворила дверь. Потом добавила в банку с глазами немного глаз поновее, из соседней банки и восстановила порядок на полке в лаборатории. Всё, на месте преступления её не поймали, а Волдеморт никого больше не заставит корчиться от боли, глядя, как сквозь кожу лезут шипы. Это уже что-то. Девушка поспешно обулась, сняла мантию-невидимку и спрятала её на дно сумки. Быстренько сбегала за медуницей, мадам Спраут даже не стала искать – открыла несложный запор на теплице Аллохоморой и взяла то, что нужно. Очень удивилась, когда, вернувшись к Снейпу, опять его не застала. Любовно разложила корешки на столе, подстелив листок чистой бумаги, достала бутерброд и села заполнять журнал. Снейп явился только минут через пятнадцать, ближе к концу отработки, когда Гермиона успела и покушать, и соскучиться. Злой, как… всегда. «Ступайте спать, мисс Грэйнджер» прозвучало, как непростительное заклятие. Гермиона подскочила.
- Да, сэр. Спокойной но…
Дверь в кабинет захлопнулась.
Чтоб тебе всю ночь ворочаться… Гермиона принялась торопливо запихивать в сумку коробку из-под бутербродов и книжку про Адское Пламя. Профессор Снейп выскочил, когда девушка уже собиралась покинуть лабораторию, и едва не сшиб её с ног.
- Глаза болотных упырей у нас на «У»? Упырей болотных глаза? – забормотал он какую-то абракадабру и принялся шарить среди ингредиентов, расставленных на полу.
Гермиона, как ни странно, хорошо поняла вопрос, но ответила лишь через несколько секунд – губы не слушались.
- Нет… на «Г». Глаза упырей болотных, глаза шершней, глаза пауков… нет, глаза пауков до этого.
- Спасибо, мисс Грэйнджер, - Снейп тоже правильно разобрал её бред и переключился на стеллаж.
Гермиона стала бледней профессора. Он догадался… или уже заподозрил и сейчас догадается… как она не подумала? Наверное, какие-нибудь темномагические уловки, наверное он понял, что кто-то трогал котёл… и далась ей эта коробка от бутербродов! Надо было сразу уходить, а теперь директор преградил путь к выходу, и отступать можно было только до стены. Гермиона всё-таки сделала пару шагов назад, её рука скользнула в сумку и нащупала палочку… Stupefy? Impedimenta? Levicorpus – и тогда можно будет проскочить под ним…
Профессор спрыгнул с лесенки и, не оглянувшись на Гермиону, скрылся в недрах кабинета вместе с вожделенной банкой.
Гермиона подумала, что точно поседеет за сегодняшний день. Бежать. Из подземелья, из Хогвартса… сразу в лес. Потом пришлёт сову Гарри и Рону. Жаль, конечно, но не так уж мало она сделала. Новое зелье наверняка варить не меньше месяца… и Гермиона действительно добежала почти до двери классной комнаты, ежесекундно готовясь услышать душераздирающий вопль или увидеть позади слепящую вспышку Avada Kedavra. Вопль она действительно услышала – крик настоящей боли и ужаса. Боясь поверить в свою догадку, Гермиона метнулась назад.
- Alohomora! Bombarda! Bombarda maxima! – заранее приготовленная палочка одно за другим послала заклятия в заколдованную дверь кабинета, но лишь на третьем дверь наконец вылетела, причём вместе с косяками. Одновременно снесло и дверь в спальню профессора, находившуюся на той же траектории. Опять посыпалась каменная крошка, склянки попадали со стеллажей, и в воздухе тяжёлой взвесью повисла пыль. Оглохнув от произведённого её палочкой эффекта, Гермиона прыгнула в пролом. Кабинет, как ни странно, почти не пострадал. Только ширма завалилась на стол, и то не по вине Гермионы. Что характерно, зелья в большом котле уже не было – оно целиком обратилось в голубовато-зелёное пламя и перекинулось на профессора Снейпа. В основном на руки, но и на лицо тоже попало. Выглядел этот живой факел так жутко, что Гермиона тоже завизжала.
- Aguamenti, aguamenti, aguamenti!!! – тройное заклятие опять оказало сильный эффект: профессора отбросило водяным шквалом, книги со стола и котлы из маленькой лаборатории смело, как океанской волной.
Гермиона оцепенела от ужаса. Она уже не сомневалась, что убила директора. Убила… совсем…
Профессор сел, заходясь кашлем, лихорадочно отряхивая с волос искры магического пламени, которое, несмотря на воду, не желало отступать и цеплялось за пальцы, на глазах обугливая кожу. Гермиона снова вскинула палочку, прикидывая, какое бы употребить заклятие, но Снейп уже опустил руки в разлившуюся вокруг него воду, огонь зашипел, обратился зелёным паром и потух.
- Я сейчас… - всхлипнула Гермиона.
Обратно к стеллажам… она же помнит, где-то тут оно было… Accio! На ближайшей полке что-то загремело, Гермиона сбросила на пол несколько котелков и флаконов, ухватила скользкую жестяную банку… только б не умер…
- Профессор, профессор Снейп, вот… дайте я помогу, - забормотала она, опустившись на пол рядом с учителем.
Профессор ничего ей не ответил, плача от боли попытался достать из кармана волшебную палочку, и тут же от этой идеи отказался. Руки не слушались, из-под оплавленных ногтей сочилась кровь. Гермиона, отбивая зубами дробь, принялась смазывать ожоги вязкой пахучей мазью, запах горелой плоти стал немного рассеиваться.
Она едва не убила человека, едва не убила… но зачем он, во имя Мерлина…
- Вот, пейте, - спохватилась девушка, сунулась в свою сумку, извлекла прощальный подарок профессора Слизнорта.
- Что это? – Снейп попытался облечь стон в членораздельную речь и одновременно сфокусировать взгляд на флаконе. – А! Давайте…
Гермиона подползла поближе, напоила с рук – треть флакона, дальше профессор мотнул головой – хватит. Собственные руки он продолжал держать на весу, пальцы ничего не ощущали и не гнулись. Мазь начала своё заживляющее действие, но ожоги после колдовского огня остались глубокие, кожа сошла почти полностью. Ну и мерзкие зелья вы варите, профессор! Гермиона могла бы порадоваться – вряд ли сочинителю оригинальных зелий было сейчас лучше, чем ей вчера вечером. Но никакой радости девушка не ощущала – только отвращение от того, что магия может творить такие страшные вещи. Но, в общем, всё закончилось не так уж плохо - могло быть хуже. Руки заживут – ожог это всё-таки не заговорённые шипы. Скорее всего, профессор даже не утратит своей редкой красоты. Гермиона утёрла глаза рукавом, попыталась смазать ожоги и на лице директора, но Снейп отстранился.
- Дальше я справлюсь сам, - прошипел он, отобрав у неё банку. Видимо, обезболивающее начало действовать.
- Простите, профессор, я не хотела… - пробормотала бедная Гермиона.
- Чего вы не хотели?
- Чтобы вы пострадали… чтобы упала дверь, и вас ударило об стену.
Снейп бросил на неё свирепый взгляд из-под опалённых бровей, но ничего не ответил.
- Я схожу за мадам Помфри, - хрипло произнесла Гермиона, поднимаясь с затёкших колен.
- Сесть! – Гермиона плюхнулась обратно в лужу. – Ни за кем ходить не надо. И звать никого не надо – это понятно?
Если не понятно, сейчас повторим всё заново… Гермиона неуверенно кивнула.
- Всё, ступайте спать. Кажется, я вас давно отправил.
Гермиона с опаской посмотрела в обожжённое лицо директора, но уйти не решилась. Да и какой смысл? Теперь он её точно умертвит. Сделает мертвее мёртвого. Moritas more... А может, и сам Волдеморт захочет поучаствовать... за покушение на любимого слугу. Она едва не убила человека...
Снейп зловеще молчал, тщательно втирая мазь в обгоревшие пальцы. Движения раз от раза удавались всё лучше, но всё равно его мокрая фигура в обугленной по рукавам мантии выглядела плачевно.
- Вы меня не слышали? - раздражённо спросил он через минуту. - Перестаньте гипнотизировать меня взглядом и не сидите в этой луже, она ядовитая. Впрочем, я уже не уверен...
Он неожиданно вскрикнул, не докончив фразы, и резко отдёрнул руку, которой наносил мазь на изуродованное запястье.
- Давайте лучше я, профессор, - сострадательно предложила Гермиона.
Наверное, тут для обезболивания нужно было что-то посильнее капель.
- Отправитесь за меня к Лорду? - жёстко поинтересовался Снейп. - Вперёд!
Гермиону передёрнуло. Теперь и она заметила — в тусклом свете немногих уцелевших свечей сквозь свежий ожог, выдавливая сукровицу и кровь, проступала Метка. Ад. МакГонагалл права - они живут в аду.
- Давайте я хоть приберусь, - вяло предложила Гермиона.
- Обойдусь без вашей помощи, мисс Грэйнджер.
Что он, стесняется, что ли, при ней аппарировать - соблюдает приличия? Так чего смущаться - все в школе уже видели, как Пожиратели средь бела дня аппарируют к Лорду прямо из Хогвартса. А! Наверное, не хочет, чтоб она тут что-нибудь подглядела. Опять же, в порядок себя надо привести - не в таком же виде отправляться к хозяину! Гермиона неожиданно усмехнулась. Зато вот голову профессор Снейп уже помыл. В кои-то веки. Эта мысль вдруг нездорово позабавила девушку, и она захихикала, привалившись спиной к ножке письменного стола.
Снейп не стал мешать её веселью, рассеянно наблюдал за истерикой ученицы, баюкая на груди раздираемую Меткой руку. Одноногий болотный фонарик пришлёпал из темноты по растекшейся на полу воде, покачался туда-сюда и приник к плечу профессора.
- Надо спать, спать, спать... надо спать, всем спать... пойдём со мной, пойдём со мной... я знаю, где ты отдохнёшь... я знаю, я знаю, я знаю такое место...
Гермиона заставила себя не смотреть на магическое существо — не хватало ещё уснуть здесь. Обвела взглядом комнату - кривую арку, ведущую в лабораторию, осколки стекла, поблёскивающие в чёрной воде, разлетевшиеся по углам книги. За выбитой дверью в спальню в густом мраке слабо высвечивалась большая чаша из лунно-белого камня — Омут Памяти.
Глава 9Стяги реяли над Хогвартсом, Метка в дождливом небе сияла, как начищенный пятак, директор щеголял в мантии самого парадного чёрного цвета, ученики и преподаватели проглотили языки – в школу нагрянула министерская проверка…
Со стороны проверки было бесчестно приезжать в самом начале учебного года, когда новый директор ещё не успел освоиться с обязанностями, половина преподавательского состава поменялась и ещё не запомнила в лицо уцелевшую половину, а декан одного из факультетов буквально накануне сгинул в неизвестном направлении. Но триумфальное шествие первого заместителя министра магии Долорес Амбридж к Большому залу не смог бы остановить никто. Разве что Волдеморт, но он не попытался.
Поэтому утро началось весело - с проникновенного обращения ко всем присутствующим, и в особенности к будущему волшебного мира сначала самой Долорес, потом сопровождавших её Яксли и Ранкорна, ответственных за обеспечение магического порядка и учёт маггловских выродков. Будущее волшебного мира отвечало аплодисментами и почтительным молчанием - директор исподтишка наложил на факультетские столы заклятие Silencio. В целом, первое впечатление, произведённое школой на комиссию, оказалось благоприятным. Правда, заместитель министра Амбридж была немного озабочена отсутствием среди учеников хаффлпафца Стивена О'Лири, на которого у Министерства была особая разнарядка, связанная с мракоборческими успехами его родителей. Но узнав, что мальчика не удастся забрать из школы, потому что он уже коротает дни в больнице Святого Мунго, Амбридж просветлела и утешилась. Единственный приятный момент за утро - завтрак был чуть лучше обычного и хотя бы выглядел аппетитно, чтобы не вызывать тошноту у членов комиссии. Зато из-за приветственных речей трапеза затянулась, и чтобы успеть на первый урок, студентам пришлось сломя голову нестись за книжками в спальни, устраивая давку перед дверями в общие гостиные и в общих гостиных, а потом также осточертело бежать в классы, преодолевая толкотню в коридорах. Лестницы, не успевая разворачиваться, путали этажи, злобный полтергейст Пивз сбивал едва заселившихся первоклашек ложными указаниями. Хуже всего было то, что комиссия собиралась посетить сегодня некоторые занятия, но никто не знал, какие именно.
- Только бы не к нам, - было первое, что сказал Гарри, когда рот наконец оттаял после затяжного Silencio.
- Если Снейп не больной, он сделает всё, чтобы не повести Амбридж в класс Гарри Поттера. Тем более, на урок профессора МакГонагалл, - Рон одновременно успокаивал друга и пытался на ходу причесаться - и то, и другое получалось плохо.
- Снейп не больной? Ну не знаю... но если Амбридж не больная, она пойдёт именно к нам, - задыхаясь, ответил Гарри.
Они только что героическими усилиями пробились сквозь толпу на главной лестнице и теперь пытались не опоздать на трансфигурацию. До класса было ещё далеко, поэтому приходилось то бежать, то полубежать.
- Что ей делать у профессора МакГонагалл? Ей бы к Кэрроу, на Тёмные искусства или хотя бы на маггловедение, - возразила взъерошенная больше обычного Гермиона, настойчиво пытаясь выправить воротник парадной мантии. Переодевались тоже в спешке, и девушка подозревала, что вообще натянула мантию задом наперёд.
- Или прямо на зелья к Снейпу, пусть друг друга перекусают, от них наверняка нет противоядия, - помечтал Рон. - Как, кстати, твоя отработка? Он сильно злобствовал?
- Да, мы тебя прождали до полуночи, но ты так и не заглянула! Хотели встретить в общей гостиной, но МакГонагалл разогнала всех по спальням - с ней не поспоришь, -пояснил Гарри.
- Всё в порядке, - успокоила друзей Гермиона, мужественно борясь с мантией. - Для меня, по крайней мере... просто я так устала, что могла только дойти до спальни и упасть на кровать.
Она на самом деле помнила прошлый вечер, как в тумане. Кажется, когда она вернулась, в гостиной действительно никто не сидел, хотя отбоя ещё не было. И ребята к ней не зашли. Но вчера ей было не до того. Удивительно, что она не ушла по ошибке ночевать в башню Равенкло. С утра оказалось, что вся школа находится под впечатлением от вчерашней битвы за Хогвартс. Всю дорогу на завтрак мальчишки наперебой расписывали ей победу над Слизерином, так что до рассказа об отработке дело до сих пор не дошло.
- Так жалко, что тебя не было!
- Ты бы видела, как Малфой навернулся с метлы! Наверное, мадам Помфри изведёт на него весь костерост — бр-р-р!
- Вы что, летали по коридору на мётлах?..
- Сначала нет, но потом слизеринцы притащили свои... а мы уже за ними. Ты не беспокойся, я не забывал, что я Невилл, я только один раз взлетел.
- Да, как раз из-за Малфоя. Будет помнить своё Imperio!
- Это мы с Роном зажали его с двух сторон! Крэбб пытался наслать на Рона Crucio -представляешь?! Но Рон увернулся!
- Там такое творилось, Гермиона - просто не описать! Но мы им сразу показали! А то они уже теснили Равенкло с Хаффлпафом...
- Эти ящеры даже Хаффлпаф довели! У Хаффлпафцев есть такая бойкая девчонка - Эвелин, здорово Ступефаем владеет, почти как ты. Надо позвать её в Отряд Дамблдора, хоть и маленькая...
- А на втором этаже потолок, наверное, до сих пор в копоти... но это не мы поджигали - это Забини запустил Incendio в Терри. Но ему только метлу подпалило... слизеринцы вообще ничего не боялись - Кэрроу к ним сразу же прибежал и вёл себя, как на уроке Тёмных искусств. Только это их не спасло!
- А Кэрроу ещё хотел нам всем отработку влепить! С пристрастием! Только МакГонагалл его опередила, сказала, что уже распределила до Рождества чистку совятника. И Кэрроу утёрся — представляешь? Так что Отряд Дамблдора теперь ещё в совятнике будет собираться... ну и подумаешь!
- Не поверишь - МакГонагалл сначала нас вообще в башне заперла! Как будто мы дети малые. Мы уже хотели Бомбардой дверь вышибить, только Даму было жалко, а потом сообразили выбраться через окна на мётлах. Правда, здорово придумано?
- Вы ослушались декана?..
- А она как раз ходила за Снейпом. Ты бы его видела на метле! Я последний раз видел, когда он как-то раз матч судил. Курсе на втором ещё... нет, на первом... ну вот, он вчера так орал, что кровь стыла... хорошо, что я теперь не Поттер!
- Вы и директора не послушались?..
- Слушать Снейпа? Да он как всегда спасал своих змеёнышей. Гойла сдёрнул за шкирку прямо с метлы и метлу отобрал. Малфоя ненаглядного сам потащил в больничное крыло... если б он не выполз из подземелий, мы бы их так отделали, что мало б не показалось. Но и так сойдёт. Для первого раза...
- Ну, так что с твоей отработкой?
- Да так... - пробормотала Гермиона, - ничего особенного...
- Ничего особенного? У Снейпа? - не поверил Рон. - Он даже не накричал на тебя и не выгнал? Хорошо быть отличницей... может, тогда и к лучшему, что ты у него отсиделась, а то попала бы под горячую руку Кэрроу!
- Отсиделась? — вспыхнула Гермиона. - По-твоему, с профессором Снейпом хорошо посидеть часок-другой?
- Да я вовсе не хотел... - сбился Рональд, — но ты сама сказала...
- Я имела в виду, что обошлось без больничного крыла и что мне наконец-то удалось поспать ночью, - отрезала Гермиона. - А в остальном профессор Снейп себе не изменяет. Конечно, он накричал на меня и выгнал, Рон, - всё как положено. И тебя, Гарри, по-прежнему ненавидит.
- Он что, спрашивал про меня? - насторожился Поттер.
- Ещё бы! Он с этого начал. Но я отослала его к Ордену Феникса.
- И он не опробовал на тебе сыворотку правды? — не поверил Рональд.
- Нет, Рон, если тебе интересно, то только легилименцию и Crucio... совсем немного.
- Что?! - хором переспросили Гарри с Роном и резко остановились.
- Да так, ничего, - буркнула Гермиона, всё ещё обиженная на снисходительное отношение к её стараниям, - с окклюменцией я, по-моему, справилась. Хотя профессор сказал, что у меня никудышная подготовка, и что с такими знаниями нам без толку соваться к Тёмному Лорду.
- Так и сказал? - ощетинились ребята.
- Да, так и сказал. В следующий раз, наверное, будет проверять, как я сопротивляюсь Аваде... А что мы встали-то? Трансфигурация через две минуты!
Они опять заспешили по коридору.
- Тебе нельзя больше ходить на эти отработки, - серьёзно сказал Гарри.
- Убил бы гада, - добавил Рон.
- Я и так его чуть не убила, - тихо призналась Гермиона. - Поэтому следующей отработки, скорее всего, не будет.
Мальчишки снова споткнулись и затормозили, уставились на неё во все глаза.
- Ты не шутишь? - выдохнул Гарри. - Ты... едва не убила Снейпа?
- Ну да - убьёшь его, - усомнился Рон. - С утра ни в одном глазу...
- Это случайно получилось! Даже вспоминать не хочется... - вздохнула Гермиона. - Я вчера столько натворила... наверное, из-за бессонницы! Да пойдёмте же! Что мы опять встали? - спохватилась она. - Из хорошего: я испортила зелье, которое он готовил для Сами-Знаете-Кого, то самое, от которого лезут колючки. Твоя мантия очень помогла, Гарри. И второе - я нашла Омут Памяти. Он стоит в комнате у профессора Снейпа, - она снова вздохнула. - Что теперь скажешь, Рон? Весело я провела время?
Рональд восхищённо присвистнул.
- Ну ты даёшь, Гермиона! Молодчина! Никто бы так не смог - только ты.
- А Омут? Трудно до него добраться? - взволнованно уточнил Гарри.
- Вообще-то, практически невозможно, - честно призналась девушка. - Мне пришлось выбить две двери Bombarda Maxima.
У Рона отвисла челюсть.
- А... Снейп ничего не заметил? - пробормотал он, переглянувшись с таким же ошарашенным Гарри.
- Ещё бы не заметил - он же был в кабинете! - воскликнула Гермиона. - Я поэтому и не смогла подойти к Омуту. Ох, это на ходу не объяснишь... я испортила зелье, и котёл почему-то вспыхнул, когда профессор Снейп к нему подошёл. То ли я ошиблась, то ли он что-то ещё туда досыпал...
Рональд был в восторге.
- Обалдеть! У Снейпа взорвался котёл! Не забыть сказать Невиллу!
- Рон, все когда-нибудь взрывают котлы, - пожал плечами Гарри, - а Снейп такие зелья варит, что странно, как он ещё жив!
- Это не смешно, вообще-то! - осадила их Гермиона. - Из этого котла полез сине-зелёный огонь, который не тушился водой! Меня до сих пор трясёт!
- И что, ты бросилась спасать Снейпа? - догадался Гарри.
- Ну... в общем, да. А что было делать?
Гарри посмотрел на подругу сочувственно, словно на ребёнка, которому приходится объяснять прописные истины.
- Гермиона, он тебя теперь съест.
Гермиона вздрогнула.
- Думаешь, догадается, что случилось с зельем? Вообще-то, я всё аккуратно делала, доказать он ничего не сможет...
- Да это же Снейп, Гермиона! Ему не нужны доказательства! - расстроено объяснил Поттер. - Хотя ты его уже не первый раз поджигаешь, скоро он тебя вычислит. Ты что, не знаешь Снейпа? Он же жутко злопамятный! Наверняка он ещё не простил тебя за Imperio...
- Как будто я была виновата! - помрачнела Гермиона.
- Косвенно - ты. Поставила его в глупое положение. А теперь ты ещё дважды за день разгромила его ненаглядное подземелье, а под конец нашла способ помочь ему в беде. Снейп такого не прощает, - Гарри подумал пару секунд, покачал головой и вынес вердикт: - Я на твоём месте точно не ходил бы на следующую отработку. Если он сам не напомнит.
- А если напомнит? - прошептала побледневшая Гермиона, наконец-то справившись со строптивой мантией.
- Тогда... придётся идти. Но с этой комиссией он вряд ли спохватится. Хотя, если у него на тебя зуб... может, тебе всё-таки уйти из Хогвартса, а? Смотри, что тут творится!
- Только не начинайте снова, ладно? - взмолилась девушка. - Да куда я могу уйти? Гарри, очнись, у меня родители - магглы! Мне большого труда стоило сделать так, чтобы они жили в Австралии и не вспоминали обо мне. И что мне теперь, переиграть всё обратно? Я ж только хуже им сделаю! Прятаться от Сами-Знаете-Кого, прятаться от Снейпа... как я объясню, что не угодила паре злых волшебников, и теперь нашей семье надо скрываться? И вообще - разве где-то укроешься, если Сами-Знаете-Кто устроит войну, и кругом будут одни Пожиратели?
Гарри угрюмо молчал, Рон смотрел на подругу с ужасом.
- Ты уж очень страшные вещи говоришь, Гермиона, - признался Уизли. - Ну, не возвращайся домой, спрячься где-нибудь. Хоть в Ордене Феникса! Просто тебе надо держаться подальше от нашего директора... всё-всё, молчу. Больше про это не будем, честно!
- Всем не мешало бы держаться подальше от нашего директора, - Гермиона уже взяла себя в руки. - Но, в конце концов, если он вчера меня не убил, то может и сегодня не убьёт. Я не собираюсь его бояться! И нам нужен Омут - вы не забыли? Омут я нашла. Осталось только придумать, как его выкрасть.
- Может, мы и без Омута обойдемся, - неуверенно сказал Гарри. - Давайте зайдём с другого конца. Мы ведь знаем, как выглядит один из крестражей...
Но Гермиона его оптимизм не разделяла.
- Гарри, ты с этим медальоном ходишь уже несколько месяцев, а толку?
- Да, но...
- Стойте! - Рональд, который бежал на полшага впереди и уже обогнул последний поворот коридора, резко подался назад, чуть не налетев на друзей.
- Что там - Волд... - попытался пошутить Гарри.
- Не произноси!!!
- Хуже, там комиссия, - шёпотом сообщил Рон. - Ну точно, они к МакГонагалл!
- А мы опоздали, как нарочно! - расстроилась Гермиона. - Я же вам говорила, пойдёмте быстрее, а вы через два шага останавливаетесь!
- Может, и хорошо, что не успели, - попытался выкрутиться Рон. - Может, лучше вообще не ходить?
- И оставить МакГонагалл на растерзание этой своре? - Гарри колебался.
- Там Кэрроу. Отработку назначит, - вздрогнула Гермиона.
- А за опоздание не назначит?
- За опоздание меньше...
- Ладно, пошли...
Всё ещё сомневаясь, не сбежать ли, пока не поздно, троица осторожно вырулила из-за угла, нервно оправляя мантии. Мантии всё равно топорщились, потому что приезд комиссии наверняка означал и обыск спален. В связи с этим запасы оборотного зелья, палочка Того-Самого-Мальчика с пером феникса, поддельный медальон Слизерина, флакон с памятью Дамблдора, Карта Мародёров и мантия-невидимка были распределены на троих и запрятаны под школьную форму. Комиссия ума бы лишилась, если б надумала обыскивать лично каждого. К счастью, до этого ещё не дошло. Пока опоздавшие отделались только страдальческим взглядом МакГонагалл и ледяным «Минус тридцать баллов с Гриффиндора» от директора.
- Да пошёл ты, - буркнул Гарри, когда они, покрасневшие и припозоренные, протиснулись мимо комиссии на задний ряд - от глаз подальше.
Рональд так же шёпотом обозвал заместителя министра Амбридж протухшей жабой - она как раз высказалась насчёт дисциплины.
В общем-то, ни заместитель министра, ни директор симпатии не вызывали, и как-то сразу стало ясно, что не стоило идти на урок. Но отступать было поздно. Дверь уже закрыли, и комиссия расселась в специально наколдованные кресла. Амбридж, Яксли, Ранкорн, со стороны школы - Снейп и Амикус Кэрроу. Только Лорда не хватало. Профессор МакГонагалл нервно поправила пенсне и начала занятие.
Превращение металла в теплокровных... Гермиона записала тему и покосилась на мальчишек, сидевших по обе стороны от неё. Рональд суетливо крутил в руках перо, Гарри постукивал пальцами по столу. Вообще-то, все нервничали, весь выпускной курс. Из-за комиссии, и из-за вчерашней драки. Но нервничали по-разному - класс был разделён надвое незримой чертой. Все злились на Слизерин, и Слизерин злился на всех. Хорошо ещё, что Драко Малфоя не было - приболел. Всё равно атмосфера была наэлектризована до предела, только что искры не сыпались с палочек. Комиссия - это было уже слишком, комиссия выводила из равновесия оба фланга, и юные волшебники то и дело безмолвно переглядывались. Слизеринцы - с выражением сумрачного предвкушения, неслизеринцы - с мрачной тоской. Черта между факультетами обозначалась всё чётче. А ведь сентябрь только начался!
Гермионе казалось, что и профессор МакГонагалл нервничала всё больше именно из-за этой враждебной ауры в классе, хоть и старалась никак не выказывать волнения. Хорошо было только Амбридж и её безмолвным сопровождающим. Заместитель министра улыбалась самой сахарной из своих улыбок, оправляла слоистое кружево на парадной лиловой мантии и явно наслаждалась царящей атмосферой. Время от времени она даже прерывала МакГонагалл каким-нибудь ненужным вопросом или дурацким комментарием, что-то записывала в блокнотик, о чём-то спрашивала директора и нового декана Слизерина. Очень тяжело было сидеть, то и дело ловя на себе её тяжёлый, ничего не выражающий взгляд. Когда он уже закончится, этот урок? Но урок тянулся бесконечно.
Гермиона скоро перестала записывать лекцию - просто слушала. Не от лени, а потому что хорошо знала тему, и ей надо было слишком много всего обдумать. На свежую голову. Пока удалось хоть немного выспаться...
- Смотри-ка, Снейп сегодня черней обычного - ещё и перчатки натянул. Парадная форма, наверное, - от нечего делать шепнул ей Гарри. - Слушай, мне кажется или он слегка подстригся и унизился до мытья головы? Нет, точно! С ума можно сойти! Неужели это из-за Амбридж?
- Нет, из-за меня, - Гермиона избегала смотреть на директора, но теперь вынуждена была взглянуть. - Я его три раза окатила Aguamenti...
Гарри лёг головой на стол, вцепился зубами в кулак, чтоб не рассмеяться.
- Скажи Рону...
- Не вижу ничего весёлого, - вчерашняя эйфория давно покинула Гермиону. - Ты сам говорил, что директор меня возненавидит!
- Он и так всех ненавидит!
- Что у вас там? - обернулся Рональд.
- Ничего, - Гермиона опять взялась за перо, заместитель министра с точностью локатора уже нацелила свой взгляд на их троицу.
А директор, между прочим, выглядел ещё хуже вчерашнего. Лицо совсем жёлтое, под глазами круги - краше в гроб кладут. Но ожогов почти не было видно, во всяком случае, на лице. Если не приглядываться, то не догадаешься. Волосы, правда, пришлось немного обрезать - обгорели, но всё равно с боков, там, где должны были остаться шрамы, ничего не было видно за привычными чёрными космами. А руки, наверное, ещё болят... что он всё-таки сделал с котлом? По ошибке добавил глаза упырей или что-то другое случилось, а глаза упырей брал просто так - противоядие дорабатывать? Слабо верилось, чтобы Снейп мог так опасно ошибиться, но не хотел же он, в самом деле, испортить всё зелье, которое так долго и трудоёмко готовить? Если б в небольшом объёме, ещё можно было бы это расценить как эксперимент, а так... ерунда какая-то. Интересно, как он после неудачного опыта сумел оправдаться перед Лордом? Неужели ни в одном глазу, как Рон скажет? Умудряется же человек всё время выкручиваться... профессор Снейп мельком глянул на Гермиону, и она быстро отвела взгляд.
- О чём думаешь? - Рон толкнул её слева.
Гермиона посмотрела на двойную руническую «С», которую рассеянно выводила в углу пергамента.
- О Салазаре Слизерине - что делать с медальоном, - ответила она одними губами.
- Есть новые мысли?
- Нет пока...
Гарри толкнул справа.
- Гермиона, у меня на лице ничего не видно?
- Нет, с чего ты взял? - нахмурилась девушка, сразу поняв, о чём он.
- Болит опять...
- Сильно?
- Да так. Терпимо.
- Может, из-за комиссии? Яксли и Ранкорн точно связаны с Тем-Самым.
- Может быть...
Амбридж снова стрельнула глазами в их сторону, на этот раз её взгляд немного задержался, прежде чем двинуться дальше.
Гермиона уткнулась в конспект. Потом подумала немного, достала чистый листок пергамента из-под исписанного, положила между собой и Гарри.
«Он хочет, чтобы я изучала Адское Пламя».
Гарри посмотрел непонимающе. Гермиона указала пером на Снейпа.
«Это же тёмная магия!!!», - написал Поттер.
«Он говорит, что нет».
Гарри посмотрел недоверчиво - верить Снейпу?
«Это меня больше всего удивило. Не понимаю, зачем» - быстро приписала Гермиона.
«??? Хочет тебя использовать в своих целях?»
«Каких???»
«???»
«Отказаться? Если он вспомнит...»
«Не знаю... как решим с Омутом. Если Омут нужен, нельзя, чтоб он тебя выгнал. Потянуть время?»
Гермиона неуверенно кивнула, передала листок Рону.
«Что такое А.П.?» - приписал Рон.
- Потом объясню, - шепнула девушка, спрятала бумажку под стол, быстро испепелила палочкой.
МакГонагалл как раз завершила вводную часть занятия, сокращённую до минимума по случаю прихода комиссии, и объявила, что пора переходить к отработке практических навыков. Все зашуршали, доставая палочки, не забывая коситься друг на друга и на комиссию. Амбридж, воспользовавшись минутным перерывом, что-то спросила у МакГонагалл, декан Гриффиндора пошла багровыми пятнами, и тут же гнусно оживился Снейп. Видимо, он улавливал любую речь на любом расстоянии, потому что тут же подлетел к заместителю министра известным молниеносным и бесшумным броском, загубившим сотни шпаргалок. Профессор Снейп тоже заговорил шёпотом, но его шёпот имел свойство достигнуть и парализовать ученика на самой дальней парте. Рональд подтолкнул Гермиону, которая уже настроилась на превращение пряжки в мышку.
- На самом деле, госпожа Амбридж, мы делаем всё возможное, чтобы изолировать магглорождённых студентов от чистокровных волшебников, - любезно объяснял директор.
- Магглорождённые живут отдельно, не заговаривают без острой необходимости с остальными учениками, и на занятиях должны занимать последние парты. Нечистокровных волшебников сейчас очень мало, не имеет смысла составлять для них отдельно расписание... сегодняшняя ситуация, - он бросил испепеляющий взгляд на Минерву МакГонагалл, - не совсем типична и связана с неразберихой, вызванной вашим приездом.
- И всё-таки, эта система не очень удобна, господин директор, - улыбнулась Долорес. - На деле получается, что все сидят вперемешку. Чистокровные маги не только не получают привилегий, их даже не отличишь от грязнокровок, - мягко попеняла она.
По флангу Слизерина прокатился сдержанный гул. Амбридж ещё раз улыбнулась.
- У нашей комиссии, директор, сложилось мнение, что подобное положение дел приводит к нездоровой напряжённости в коллективе. Тем более что, как я помню по последним годам, в Хогвартсе всегда был переизбыток поступающих, - проговорила она, спокойно оглядев полупустой класс. - Видимо, будет целесообразно рассмотреть в Министерстве магии вопрос об исключении грязнокровок из системы образования. Разумеется, это будет касаться не только учеников, но и преподавателей. Ведь, согласитесь, неприемлемо, чтобы чистокровному магу преподавал нечистокровный. Это унижает достоинство истинного волшебника...
Гермиона уронила палочку. Остальные ученики замерли с палочками на весу. Большая политика строилась прямо на глазах.
Профессор Снейп кивнул, соглашаясь с точкой зрения министерства.
- Магглорождённых преподавателей у нас в настоящее время нет, - сдержанно пояснил он. - Есть, правда, нечистокровные маги, но это связано с временными трудностями, касающимися приёма на работу...
Чёртов мерзавец, ты же сам полукровка! Гарри и Рон обменялись гневными взглядами через голову поникшей Гермионы. Гермиона изо всех сил таращила глаза в стол, чтоб не разреветься. Её дрожащие, перемазанные чернилами пальцы уже отрывали мелкие клочки от конспекта.
- Изменившаяся ситуация в нашем сообществе пока понятна не всем. Но я полагаю, что когда Хогвартс освободится от нечистокровных волшебников, и учиться, и преподавать сюда пойдут охотнее, - спокойно завершил свою мысль директор. - Что же касается учеников, рождённых от магглов...
Гермиона не подняла головы, но кожей почувствовала, как по ней скользнул знакомый неприязненно-равнодушный взгляд.
- Это всё из-за меня! — пробормотала она, тупо глядя в недописанный конспект. -Мстительный урод!
Всё он понял, обо всём догадался! Доигрались, детки! Для Гермионы, редко упускавшей даже приставку «профессор» при упоминании Проклятья из Подземелий, последняя реплика была просто из ряда вон. На девушку испуганно шикнули с обеих сторон.
- Не пори чушь, - прошептал Рон, схватив её под столом за левую руку.
- Сиди молча, - прошептал справа Гарри и тоже незаметно сжал запястье Гермионы, - вылететь из школы ещё не конец света!
Похоже, ребята всерьёз испугались, что для Гермионы Грэйнджер не кончить Хогвартс смерти подобно, что сейчас она устроит скандал при комиссии и отправится либо в больницу Святого Мунго, по проторенной дорожке Стивена О'Лири, либо — что того хуже - прямо с министерской комиссией на дополнительные разбирательства, от чего Стивена по счастливой случайности избавило помутнение рассудка. У Гермионы рассудок ещё не помутился, но она уже приблизилась к необходимой границе.
- Что касается учеников, рождённых от магглов, то в скором времени Школа Волшебства легко сможет отказаться от них, - продолжал между тем директор. - К сожалению, в настоящий момент они выполняют здесь некоторые полезные функции. Речь идёт не только о хозяйственных нуждах, хотя в связи с массовым бегством домовиков на свободу такому огромному замку, как Хогвартс, потребовалась дополнительная рабочая сила. Я уже упоминал об этой проблеме в отчёте Министерству, - лёгкий кивок в сторону Амбридж. - Но это преходящее явление, никто не сомневается, что проблема с эльфами будет в скором будущем решена. Однако, - теперь директор обращался как бы к классу, но на деле смотрел только в сторону слизеринцев, - иные, всем нам известные нужды, требуют от истинных магов таких умений, как оценка способностей другого волшебника, подчинение воли другого волшебника, подавление магической защиты другого волшебника, - на слове «другого» профессор намеренно делал акцент, медленно перемещая свой гипнотический взгляд по лицам учеников. - Поэтому имеет смысл сохранить смешанный состав классов. Вполне возможно, что магглорождённые студенты при должном отношении к дисциплине и школьному уставу получат некоторые возможности обустройства в магическом мире. Во всяком случае, это неплохой шанс, хотя мы и не приветствуем их обучение в Хогвартсе.
Слизеринцы довольно забурлили.
- Прошу прощения, директор, - неожиданно звонко начала декан Гриффиндора, - пока все мы здесь, я хотела бы уточнить во избежание недоразумений, что это за дополнительные цели, которые ставит перед собой Школа Волшебства Хогвартс. Лично мне ничего о них не известно.
- Лично вам, профессор МакГонагалл, никто не давал слова, - обрубил Снейп.
МакГонагалл вздрогнула, как от пощёчины, её правая рука дёрнулась, словно собираясь выхватить палочку, и тут же синхронно поднялись с кресел Ранкорн и Яксли, явно скучавшие на детском празднике. Но декан гордого Гриффиндора просто достала из кармана платок, чтобы протереть пенсне.
- Я думаю, что как один из четырёх деканов, я обязана высказать своё мнение о тех задачах, которые наша школа перед собой ставит, - проговорила она, спокойно переводя взгляд ярко-серых глаз с Амбридж на профессора Снейпа. - В конце концов, решение этих задач может быть не всем по силам и не всем по сердцу. Взгляды на систему преподавания могут быть очень разными, а Хогвартс – школа со своими давними традициями.
Долорес оживлённо заморгала и хотела было что-то сказать, но директор, позеленев от злости, набросился на МакГонагалл первым.
- Гриффиндор, - прошипел он с исказившимся лицом, – получит нового декана так же скоро, как Слизерин, если вас, профессор МакГонагалл, по каким-либо причинам не устраивает система преподавания в Хогвартсе. Если же ваши возражения носят менее принципиальный характер, вы сможете сообщить мне о них в рабочем порядке, перейдя порог. Моего. Кабинета.
Гриффиндор взорвался, студенты повскакали с мест, но тут же отхлынули обратно, повинуясь быстрому жесту своего декана. Реплики «Сальноволосый уб...» и «Дамблдор никогда бы не...» повисли в воздухе. Снейп одним взглядом пригвоздил к стульям мгновенно ощетинившихся слизеринцев. Пребывавшие в исчезающем меньшинстве хаффлпафцы и равенкловцы теснее придвинулись друг к другу, словно уже готовились к тому, что через их головы полетят заклятия.
- Ну-ну-ну, - с готовностью растеклась по сковороде Амбридж, сделав маленький шажок к выпускному курсу и тем давая понять, что заслуга по восстановлению мира и взаимопонимания принадлежит исключительно ей. - Теперь я понимаю, дети, что ваш директор совершенно прав. Резкие перемены оказались бы непосильным ударом для ваших нежных, ещё не сформировавшихся душ...
Кэрроу разочарованно крякнул, нежные души Крэбба и Гойла отобразились на их лицах смутным предвкушением тяжкого разочарования.
- Министерство магии полагает, что в интересах поддержания спокойствия пока что можно сохранить в школе существующий состав учащихся. Разумеется, под личную ответственность вашего уважаемого директора, который, несомненно, лучше, чем кто либо, осведомлён о ситуации в школе, - Снейп коротко тряхнул патлами, поблагодарил за доверие. - Тем не менее, - улыбка Амбридж сделалась ещё лучезарнее и совсем уже стала походить на оскал, - министерство видит необходимость в разработке более чётких мер, определяющих образ жизни грязнокровок, - она опять обернулась к Снейпу, словно ища вдохновения. - Запрет на перемещение вне школы... какие-то отличительные знаки, позволяющие лучше их контролировать... можно ввести для грязнокровок отдельный цвет мантии, - увлечённо продолжала она, с удовольствием оправив складки на своём мешковатом наряде. - Почему, в самом деле, они ничем не отличаются от мантий других учеников? Чёрный цвет подошёл бы...
Оба фланга задохнулись. Минерва МакГонагалл едва не выронила пенсне, которое уже собиралась возвратить на нос.
Директор хрустнул костяшками пальцев, поморщился, словно от резкой боли.
- Чёрный цвет действительно очень практичен, - температура его голоса упала до абсолютного ноля, - но основной цвет школьных мантий и так чёрный.
- Неужели? - не расстроилась Амбридж. - Надо же, я как-то не подумала... может быть, тогда серый?
- Как сочтёт нужным Министерство, - не меняя тона, проговорил Снейп. - Я готов зашить их хоть в саваны. Но такие мелкие детали можно, как я понимаю, обсудить позже.
- Да, пожалуй, - вздохнула Амбридж, утомившись от долгой речи. - На чём мы остановились? Ах, да. Ну что же, давайте посмотрим, как кто-нибудь из учеников справится с практическим заданием, и можно будет перейти в более спокойное место, где мы не спеша поделимся нашими впечатлениями, - она осклабилась в сторону содержательно молчавших Яксли и Ранкорна. - Но сначала сядем, как положено, - заместитель министра обернулась к классу и пару раз хлопнула в ладоши.
Седьмой курс Гриффиндора переглянулся с седьмым курсом Слизерина. Кто-то выпрямил спину, кто-то поднял палочку в нулевую позицию. Директор возвёл глаза к Метке.
- Магглорождённые, быстро на задний ряд. Остальные, освободите им место.
Магглорождённым требовалось совсем немного места, но Гарри с Роном и ещё пара человек поспешно переползли поближе к комиссии и устроились в проходе на подставных стульях.
- Благодарю, директор, - довольно улыбнулась Долорес, кокетливо оправляя кружево.
Большинство присутствующих от этого передёрнуло. Кокетство, исходящее от Амбридж вдвойне ужасно, если направлено на Снейпа. Снейп кисло оскалился - всегда пожалуйста. Гермиона, оставшаяся одиноко сидеть на верхнем ряду, широко открыла глаза и привстала с места. Она даже не среагировала на вялое приветствие подавленного Дина Томаса, переехавшего за её парту.
- Хорошо хоть вообще не выперли...
- Ага.
- А серый цвет всё же лучше абсолютно чёрного...
- А-га.
Она пыталась поймать взгляд Рональда или Гарри - покинуть своё место в изгнании было нельзя, а кричать тем более. Если бы остолоп Гарри как следует обучился легилименции! Гермиона испуганно оглянулась на единственного в классе легилимента, кроме неё. Но Снейп и не думал прощупывать её голову, похоже, ему было плевать, встала мисс Грэйнджер, легла или умерла. Последнее было бы даже предпочтительней. А Гарри и Рон были серьёзно заняты сложной рокировкой на первых рядах. Амбридж как раз посоветовала пересевшим занять свободные места на фланге Слизерина, и Поттер-Лонгботтом вяло капризничал, не желая сесть на место Малфоя. Идиоты! Нашли, о чём думать! Наконец, МакГонагалл, Снейп и даже Кэрроу общими усилиями убедили Амбридж, очень озабоченную правильностью осанки чистокровных волшебников, что не стоит до такой степени смешивать гриффиндорцев со слизеринцами, и воцарилась тишина, ожидаемая вот уже минут тридцать. Гермиона чуть не сошла с ума, гадая, видели мальчишки то же, что и она, или, как всегда, прохлопали главное. Как бы то ни было, ни один к ней не обернулся.
Тем временем профессор МакГонагалл, которой, наконец, официально позволили говорить, привычным жестом поправила пенсне, убрала в обширный карман мантии огромный, как простыня, клетчатый платок, и взмахнула палочкой, подманив к себе столик с учебным инвентарём. Золотая ложка, серебряное кольцо, медный подсвечник - в общем-то, задача понятная.
- Итак, дети, кто... - начала она своим обычным голосом.
- Я!!! Я! Я! - выскочка Грэйнджер так резко взметнула руку, что она едва не вылетела из сустава. Следом за рукой вскочила и сама Гермиона, чтобы никто, даже профессор Снейп – большой мастер этого дела - не сумел проигнорировать её инициативу. Всего одна демонстрация навыков… Амбридж сказала - всего одна, потом комиссия уйдёт совещаться куда-нибудь в директорский кабинет, и пиши пропало. Девушку забила дрожь. Никогда ещё ей так не хотелось ответить. Ничего, что все вздрогнули, ничего, что Дин едва не упал с соседнего стула, что Гарри с Роном ошеломлённо уставились на неё, а половина слизеринцев покрутила палочками у виска. Ничего даже, что Кэрроу и Снейп злобно оскалились и о чём-то шушукнулись, переглянувшись между собой.
- Пожал...
- Вы что-то хотели сказать, мисс… Гермиона? - осторожно произнесла МакГонагалл.
- Пожалуйста, профессор, позвольте мне продемонстрировать трансфигурацию! - взмолилась Гермиона и перевела такой же просительный взгляд на заместителя министра. - Я очень хочу показать комиссии, что нечистокровные волшебники тоже могут приносить пользу!
По классу прокатилась волна пересмешек.
- Грэйнджер умом тронулась...
- По-моему, она переигрывает...
И Снейп, слизеринская змея, шепнул привычно обернувшейся к нему Амбридж:
- Я бы не советовал.
- Почему же? - сразу оживилась заместитель министра. - Если девочка ошибётся - ничего страшного. Всем понятно, что нечистая кровь затрудняет управление магией.
Тухлая жаба! Ты сама-то можешь хоть ложку в вилку превратить?
- Я не о том, - поморщился Снейп, - впрочем, как знаете...
Гермиона уже бежала к доске. Волосы копной, палочка наизготовку.
- Зачем? - Гарри дёрнул её за мантию.
- Шея...
- Пожалуйста, Гермиона, - МакГонагалл встретила лучшую ученицу со смешанным выражением во взгляде. С одной стороны она не сомневалась, что Гермиона покажет хороший результат, с другой стороны не знала, надо ли это и не помешает ли лишнее внимание слишком уж инициативной и смышлёной грязнокровке. Лучшей на курсе. Подружке Того-Самого-Мальчика.
Гермиона остановилась у подноса с металлическими предметами. Все, разумеется, воззрились на неё. МакГонагалл ободряюще улыбнулась и скорее по привычке подняла палочку для подстраховки. Профессор Снейп неслышно отдвинулся на полшага, убрал за спину руки, но палочку держал так же крепко.
- Я хотела бы, - Гермиона радостно сверкнула запавшими от бессонницы глазами, -посвятить это превращение знаменательному приезду комиссии Министерства магии в наш замечательный Хогвартс и отдельно глубокоуважаемому заместителю министра Амбридж. Самое сложное в трансфигурации — точность в выделении предмета из среды, особенно если предмет неоднороден по структуре, поэтому я надеюсь, что моё искусство будет по достоинству оценено глубокоуважаемыми гостями.
И прежде, чем кто-либо успел сообразить, что сложного она нашла в отделении ложки от подноса и на какие составляющие собралась поделить золото, Гермиона направила палочку на заместителя министра, на всякий случай тут же прикрывшись щитовыми чарами. Не важно, кто надумает её обезвредить, щитовые чары на то и щитовые, чтоб защищать от кого угодно, как сказал директор.
Пара заклятий - коронное Incarcero от Кэрроу и Stupefy от Ранкорна - действительно отскочили от её щита. Снейп, кстати, тоже вскинул палочку, но колдовать не стал. Какой смысл? Показательный бой был явно не к месту. Да и не до того стало. Заместитель министра Амбридж заверещала на ультразвуке и начала крутиться на месте так, будто её припекла Метка. Но никуда не аппарировала. Вместо этого, не переставая голосить, принялась вытряхивать что-то из дремучих кружев под шейными складками. Какое-то очень мелкое существо вывалилось оттуда, цепляясь лапками за волны лиловой мантии, ударилось оземь и метнулось под ближайшую парту.
Теперь уже все волшебники, успевшие вынуть палочки, направили Stupefy в одну точку, но зверёк чудесным образом увернулся, наводя на мысль о более сильных, чем у Гермионы, щитовых чарах. Порода зверька пока что не была установлена, поэтому часть девочек тут же забрались с ногами на стулья. Другая часть устремилась на охоту вместе с мальчиками. Гермиона тоже хотела помочь, но МакГонагалл мигом оттолкнула её за себя и наконец обездвижила Petrificus totalus. Оставалось только моргать в надежде, что Рон или Гарри разгадают её подмигивание. Но им опять было не до того. В Гарри проснулся ловец, а в Роне загонщик, но зверёк оказался неуловимей снитча.
«Не надо было в хомяка - надо было в черепашку», - запоздало подумала Гермиона.
Зато в унылый класс наконец-то пришло веселье. Семнадцатилетние маги радостно гонялись с палочками между парт, демонстрируя все известные навыки боевой магии. Слизерин объединился с Гриффиндором - одно умиление. Кэрроу и МакГонагалл давали дельные советы своим. Даже Яксли и Ранкорн разговорились и начали делать ставки, какой факультет победит. Так всем не хватало радости в этой жизни! Из всех присутствующих не обращали никакого внимания на происходящее только остолбеневшая Гермиона и, конечно, директор. Может быть, он и мог пронестись по проходу в развевающейся чёрной мантии и изловить хомяка, но тщательно это скрывал. Оглянувшись на несчастную Амбридж, Снейп лишь сухо пожал плечами - я, мол, предупреждал. Видимо, поставил себе зарубку за чёрный цвет мантии. Ему даже весело не было, он смотрел на всё отстранённо, словно переводил дух. Зато Амбридж наконец начала приходить в себя, перестала визжать и заговорила членораздельно.
- Нет, только не Incendio! Вы его повредите! Осторожней, дети! Это очень дорогая вещь! - она сделала неуверенный шаг в сторону парт, между которых лавировал хомяк, но тут же отступила обратно - Tarantallegra Парвати пронеслась совсем близко.
- Да сделайте же что-нибудь, - напустилась заместитель министра на окружавших её магов - её собственные заклятия, как и следовало ожидать, попадали только в школьников, - это очень ценное украшение, ему вообще нет цены! Медальон самого Слизерина, - шёпотом сказала она Снейпу, заламывая руки в отчаянии.
Снейп приподнял бровь - наверняка прикидывал, достаточно ли страданий перенесла несчастная женщина.
- Минерва, вы же можете, - устало бросил он после паузы.
Декан Гриффиндора окатила директора возмущённым взглядом - определённо надеялась, что он не вспомнит. Гермиона невольно восхитилась, хотя досада обожгла, как Avada. Она ведь и сама не подумала! Вот проклятье! Девушка даже заплакала от досады, слёзы защекотали нос, и вытереть их не получалось.
Минерва МакГонагалл грациозным движением выскочила на середину класса. В образе кошки она действовала не менее профессионально, чем в образе волшебницы. Студенты торопливо отступили к стенам и опустили палочки, опасаясь раздавить декана или попасть в него заклинанием для хомяка — Минерва сразу же прочно села на хвост зверушке. Только Невилл Лонгботтом в азарте погони не обращал внимания ни на кого, кроме добычи, и смело соревновался с МакГонагалл, сшибая парты своей неловкой фигурой.
Кэрроу пояснил для Амбридж:
- Местный дурачок, но чистейшая кровь...
Все, кажется, и директор тоже, с интересом наблюдали захватывающее шоу, которое, правда, немного затягивалось. Профессор Снейп, отмерив какую-то свою меру дозволенного, поднял наконец палочку, прицелившись в хомяка. Вот так всегда - Слизерин хочет в последний момент отобрать победу. МакГонагалл и Лонгботтом как раз загнали зверька в дальний угол, под пустую парту, отлетевшую туда в ходе погони. Счёт пошёл на секунды. Декан Гриффиндора уже протянула острые коготки к противно визжащему антикварному медальону, но Невилл проявил неожиданное проворство. Рыбкой залетев под парту, он одной рукой отбросил приготовившуюся к прыжку кошку, а другой потянулся за хомяком.
Зрители ахнули. МакГонагалл отлетела метра на четыре, ударилась о стену и преобразилась. Все бросились к ней. Только Невиллу было не до того — от победы его отделяло одно точное движение прирождённого ловца. Но тут его глаза встретились с огромными влажными глазами потерянной жабы. Хомяк — жаба? Жаба — хомяк? Невилл вцепился в хомяка. Схватка с брыкающимся и кусачим созданием была короткой, но не на жизнь, а на смерть. Жаба сидела тут же — осуждающе смотрела в лицо лежащему под партой юноше, но ухватить её было нечем, Невилл обеими руками придушивал медальон Слизерина. Потом из-под парты полыхнуло голубоватое сияние трансфигурации, и с небольшим опозданием пыльный, исцарапанный реликвией и собственным деканом, Невилл присоединился к общему собранию.
Под шквал аплодисментов бледный, испуганно зажимающийся юноша вернул медальон заместителю министра. Только Амбридж была не слишком рада. Тщательно осмотрела своё сокровище и поскорее повесила опять на шею. Да и директор отреагировал на подвиг юноши неоднозначно. К аплодисментам не присоединился, стоял, как одинокий полководец, полировал перчатками палочку, из которой так и не выпустил ни одного заклятия. Заговорил только потому, что перед комиссией надо было что-то сказать.
- Браво, мистер Лонгботтом, - процедил он сквозь зубы, - вы затмили ловкостью Поттера. Ваша прыть была даже излишней.
Невилл вытаращил глаза. Что-то вроде комплимента?!
- Десять баллов Гриффиндору за ловкость, - расщедрился Снейп. - И минус пятьдесят баллов за то, что разбили голову своему декану.
Невилл заплакал. Просто не смог сдержаться. Стоял перед грозным директором, чувствуя, как из глаз крупными каплями выкатываются слёзы. Директор умилился.
- Простите, мистер Лонгботтом, я забыл, что всё-таки вы не Поттер, и нервы у вас не железные. Помойте на досуге Астрономическую башню, труд воспитает в вас мужество. Или хоть лестница станет чище.
Невилл молча кивнул. Нет, всё-таки Снейп подсознательно ощущал врага. За что, спрашивается, опять башню?
Минерва, пошатываясь, уже поднялась на ноги, поддерживаемая с двух сторон учениками. Амбридж возмущенно оправляла жабо и определённо ни минуты больше не хотела оставаться в классной комнате, хотя теперь назвать это помещение классной комнатой можно было, лишь имея большое воображение. Тем не менее, заместитель министра не забыла спустить собак на причину своих страданий - Гермиону. Где-то в середине её пламенной речи сердобольные маги расколдовали девочку, и та начала хотя бы вяло извиняться. Всё равно ей грозили отчисление и Азкабан. Но Кэрроу не захотел растрачивать подопытный материал.
- Госпожа Амбридж, для таких случаев у нас предусмотрены специальные отработки, - утешил он главу комиссии, - Азкабан ведь всё равно разрушен. Гермиона, сегодня же в восемь вечера...
Профессор МакГонагалл вскочила из поднесённого ей кресла, прижимая к голове заботливо смоченный учениками платок.
- Прошу прощения, профессор Кэрроу, но почему вы назначаете отработку моей студентке, провинившейся на моём уроке? Я сама могу сделать это не хуже. Гермиона, сегодня в восемь...
- Потому, - вкрадчиво ответил Кэрроу, - что с сегодняшнего дня указом министерства я назначен инспектором по делам магглорождённых, и отныне такие вопросы решаю только я.
Минерва потеряла дар речи. Гермиона покачнулась, отчаянным взором поискала друзей, окружённых притихшими гриффиндорцами. Лица у мальчишек были перевёрнутые, но что можно было сделать? Переглянулись, решились, медленно потянули из карманов палочки. Гермиона испуганно затрясла взлохмаченной головой - нет, не надо.
- Но это ведь только с сегодняшнего дня, профессор Кэрроу? - раздражённо спросил директор, на лице которого отражались следы мучительной внутренней борьбы и желание поскорее от всех избавиться. - А мисс Грэйнджер так отличилась вчера на моём уроке, что уже заработала бессрочную отработку. Своими безответственными действиями она создала угрозу для жизни профессора МакГонагалл. Видимо, гриффиндорцы за что-то невзлюбили своего декана, но это их дело. Так вот, я сам прослежу за Грэйнджер, она потенциально опасна. Буду ждать вас. В восемь, - бросил он Гермионе.
Гермиона обречённо прислонилась к стене. Её реакция утешила даже Амбридж.
- Хорошо, - проворковала она, не спуская глаз с девушки, и улыбнулась, причём даже Метка улыбалась добрее. - Я надеюсь, господин директор, что вы найдёте этой грязнокровке достойное применение, и мы больше никогда о ней не услышим. Плохого.
- Не беспокойтесь, заместитель министра Амбридж, я возьму это под мою. Личную. Ответственность, - говоря это, директор поливал Гермиону таким презрительным, полным чистейшего бешенства взглядом, что девушка поняла – как раз сейчас он в настоящей ярости. А до этого были цветочки. И ей захотелось к Кэрроу. Но было поздно.
- Грэйнджер – раз, два, три - продано, - прошипел кто-то из слизеринцев.
Заместитель министра бойко оправила кружавчики.
- Ну что же? Не пора ли нам обсудить первые итоги? В сущности, за исключением некоторых частных случаев, связанных с нечистой кровью... - ещё одна попытка удавить Гермиону взглядом была прервана оглушительным хлопком где-то на улице. Это должно было что-то значить, все закрутили головами, и тут же по классу, погружённому в полумрак из-за беспросветного дождя, запрыгали алые и золотые всполохи. Огромное стрельчатое окно, заменявшее заднюю стену, вспыхнуло от огненных, гриффиндорского цвета букв, выводимых чьей-то рукой прямо в пасмурном небе.
«Слизеринцы... и... прочие... выродки... вчерашняя... битва... только... начало... можете... передать... это... своим... отцам... и... их... хозяину... а... также... его... министерским... прихвостням... мы... будем... побеждать... и... дальше...».
Слова всплывали одно за другим, зеркально высвечиваясь на лицах всех, кто наблюдал из класса за оригинальным салютом. Под шумок Рональд затянул Гермиону к своим, Гарри, всё ещё очень бледный, покрепче ухватил её за руку.
- Это, наверное, шестой курс постарался, точно говорю... во дают! - шепнул друзьям Рон, восхищённо глядя на надпись. Надпись производила впечатление - все замерли и читали.
Украдкой глянув на Амбридж, Гарри понял, что послание оказало на неё должное воздействие - самая нежная из улыбок уже вызревала на губах заместителя министра.
Украдкой глянув на директора, Гарри понял, почему Северуса Снейпа считают Правой рукой Тёмного Лорда. Бледное лицо профессора, озарённое пляшущими по нему огненными всполохами, казалось нечеловечески лютым.
Трое Пожирателей подтянулись поближе к директору, и Яксли, оправив золотистое кружево на манжетах, высказал какую-то, по видимому, общую мысль. Снейп кивнул, продолжая читать и наливаться бешенством. Слизеринцы, и виноватые, и нейтральные, на всякий случай тоже сгрудились возле директора и своего декана. МакГонагалл в окружении гриффиндорцев молча приобняла Гермиону, и они вместе проводили последние буквы, одна за другой растаявшие в дожде.
Потом заклятие оцепенения спало, и все очнулись. Но заговорила только Амбридж.
- Вот так, друзья мои, из частных случаев складывается большая проблема, - вздохнула она с печальной улыбкой. - Как вы полагаете, господин директор, кто мог это сделать?
- Гриффиндор, - Снейп выплюнул это слово с точно таким же презрением, с каким недавно направлял его против МакГонагалл.
Что, название факультета – это уже ругательство?
Заместитель министра Амбридж удручённо покачала головой.
- Такая наглядная демонстрация неуважения к Министерству магии должна быть сурово наказана. Не правда ли, господин директор?
Снейп мстительно прищурился на дождь в окне.
- Безусловно.
- Видимо, Министерству придётся взять это под свой особый контроль. Навряд ли школа способна самостоятельно задавить в себе бунт. Ведь это бунт, не так ли?
Слизеринцы и Пожиратели активно поддержали эту здравую мысль. Заместитель министра Амбридж поправила пухлыми ручками медальон.
- В ближайшее время мы разработаем чёткие директивы и перешлём их в Хогвартс, - проникновенно пообещала она. - Не волнуйтесь на этот счёт, господин директор, вам останется только проследить за их строгим выполнением.
- Непременно прослежу, - процедил Снейп. - И согласую с... высшим руководством. А сейчас я предлагаю комиссии перейти в мой кабинет для подробного обсуждения... директив.
Дети расступились, пропуская комиссию и сопровождавших её преподавателей: слизеринцы в одну сторону, гриффиндорцы - в другую. Амбридж на прощание сделала всем ручкой, её свита, что-то обсуждая с Кэрроу, поспешила следом. Директор, подметая белый мрамор полами чёрной мантии, нетерпеливо замыкал шествие. Комиссия как раз скрылась из виду, а Снейп уже протянул руку, чтоб придержать дверь и выйти, когда раздался второй хлопок. Все вздрогнули и автоматически обернулись к окну.
«Сальноволосого... ублюдка... Снейпа... уведомляем... что... он... не... доживёт... до... нашей... победы...»
Сразу несколько голосов вскрикнули:
- Пригнись!!
Профессор развернулся с проворством Пожирателя, обтянутая чёрной перчаткой рука произвела молниеносный выпад волшебной палочкой. Заклятие - чёрт его знает, какое - пронеслось над головами школьников и со звоном разнесло стекло - не на осколки, а на мельчайшую пыль. Через пару секунд оно достигло огненных букв, и буквы так же обратились в сверкающую пыльцу, которая, образовав вихрь, втянулась в Метку. Те, кто первыми подняли головы, ещё успели разглядеть край взметнувшейся в дверях чёрной мантии. Насланный Волдемортом дождь посыпался в класс через пустую раму. Пара девочек истерически всхлипнули. Профессор МакГонагалл дрожащей рукой опустила палочку, снимая защитные чары, которыми наспех прикрыла детей, и, побледнев, присела обратно в кресло.
- Мерлин... что это была за дрянь? - пробормотал Рон, поднимаясь с пола. - Sectumsempra Maxima? Наш добрый школьный гений просто бьёт на повал... эй... Невилл, не пугай меня так. Он что, попал в тебя?
- Кто? - Гарри поднял бледное лицо, так и продолжая сидеть в углу. Рональд растерялся.
- Снейп... он только что пульнул в нас всех чем-то непростительным. Вернее, непотребным...
- Извини, я не заметил...
Рональд хотел удивиться ещё сильнее, но его слова потонули в обрушившемся со всех сторон гвалте.
- Значит это только начало?! Ну так сейчас вам будет конец!
- Всё из-за вас, выродков, катитесь в свой гадюшник!
- Моего отца захотели увидеть? Легко! Я его позову!
- Давай, зови, мы вас вместе отметелим!
- Кошки драные!
- Гады ползучие!
- Надо выбираться, - рассудительно шепнул приятелю Рон. - А то ты не доживёшь до битвы с Тем-Самым. И искать нам ещё кучу всего.
Гарри кивнул, поднялся, держась за живот.
- Да что с тобой такое? Прихватило, что ли?
- Потом... скажу... пошли отсюда быстрее... - Гарри поискал мутным взглядом Гермиону, но она была далеко, возле кресла, в котором сидела измученная Минерва.
Студенты разбежались стенка на стенку, повыхватывали палочки. Назревало новое показательное выступление для комиссии.
- Я всё же поговорю с директором, - не повышая голоса, произнесла Минерва МакГонагалл.
Все замерли и обернулись к ней.
- Придётся поделить вас на два потока, хотя сейчас у нас острая нехватка преподавателей. Но обучать в такой обстановке совершенно невозможно... а пока собирайте вещи и идите — пять минут до следующего урока, мне надо привести всё в порядок и запереть класс.
Ученики напряжённо переглянулись. Палочки стали медленно опускаться, но слизеринцы и гриффиндорцы не сводили друг с друга неприязненных взглядов.
- Не надо нас разделять, профессор МакГонагалл, - проговорил наконец Дин Томас. - Мы будем наблюдать за ними.
- Это мы будем за вами наблюдать! - огрызнулся Забини. По счастью, староста Слизерина не присутствовал при решении вопроса.
- До следующего нарушения дисциплины, - отрезала МакГонагалл, поднимаясь с кресла. - Отдельная благодарность вам, дети, за понимание той сложной ситуации, в которой находится сейчас школа и её преподавательский состав. Уверена, что у комиссии Министерства магии создалось самое благоприятное представление о том, чему вы научились в Хогвартсе к выпускному курсу: о ваших магических познаниях, трудолюбии, уважительном отношении к вашим учителям и друг к другу. Не сомневаюсь, что директор при первой же возможности присоединится к словам благодарности. Занятие закончено, домашнее задание на доске.
Доска была единственным, что осталось на месте.
Студенты стали медленно расходиться, подбирая дорогой намокшие, разбросанные по классу учебники.
- Ну и воды налило...
- Нас бы Филч за такое сквибами сделал...
- Никто мою палочку не видел? Ну, ребята, как же я без палочки? - сокрушалась Ханна Эббот, бродя среди перевёрнутых парт.
- То намокнет, то загорится, то намокнет, то загорится... - скорбно бормотал Терри Бут, сворачивая по-равенкловски бесконечный свиток, - пятый раз домашку переписываю...
- Простите, профессор МакГонагалл, - проговорила, уходя, Гермиона.
Дин, который пробирался к выходу следом за ней, оступился и тоже пробормотал, стараясь не смотреть в глаза своему декану:
- Простите, профессор.
- Простите, профессор...
- Простите, профессор...
Подошёл даже кое-кто из слизеринцев.
Измаянную Гермиону друзья с нетерпением ждали на выходе. Надо сказать, не они одни, под дверями класса собралась целая толпа разноцветных галстуков, несмотря на то, что перемена уже закончилась. Всем хотелось знать подробности — и про комиссию, и про надписи в небе, которые наблюдал весь Хогвартс. Гарри просто не знал, куда деваться.
- Что ты так долго? - Рон нетерпеливо потянул за собой подружку. - Невиллу плохо.
Гермиона мигом сосредоточилась.
- Шрам? - шёпотом спросила она.
- Шрам тоже, но сейчас мне на него наплевать, - страдальчески прошептал Гарри.
- А с руками у тебя что? - обомлела девушка. - Это тебя так ободрал...
- Не здесь, - взмолился Невилл, пряча в карманы искусанные, перемазанные в крови руки, - мне... в туалет надо. Срочно.
Раз срочно, тогда побежали. На маггловедение решили не ходить — всё равно уже пропадать, миновали возбуждённую толпу под дверью, завернули в туалет. На этот раз ближе оказался женский. Шугнули обалдевших первоклашек, забились втроём в одну кабинку - к седьмому курсу помещаться стало труднее - опечатали хлипкую дверь заклятиями.
- Говори уже! - взмолилась Гермиона, ни минуту не допускавшая, что Необыкновенному Мальчику могло захотеться в туалет просто так. - Я сегодня чуть жизни не лишилась и попала в вечное рабство. Где он? Ты понял?! Ты достал?!
- Да! - Рон на всякий случай подпёр заговорённую дверь спиной. - Доставай уже, дай хоть глянем.
- Да сейчас, подождите, - простонал Гарри, подозрительно долго копаясь под свитером.
- Тебе помочь? - нетерпеливо воскликнула Гермиона.
- Мне уже не поможешь... этот... крестраж... меня на куски порвал, - юноша наконец вытащил совершенно безумного хомяка, крепко сжимая его обеими руками. Хомяк был с ног до головы в крови Гарри Поттера, и от этого выглядел ещё более воинственным.
- О-бал-деть, - пискнул Рон, — просто воплощение зла.
Гермиона сглотнула.
- Спарте такое не снилось! Я беру назад свои слова про муки у Снейпа. Как же ты выдержал?
- А куда деваться? - слабым голосом отозвался Поттер, с ненавистью глядя на выворачивающегося из рук хомяка. — Я по-другому не успевал. Мне ж главное было крестраж забрать, я его и спрятал сразу под майку. Еле успел подменить на поддельный медальон, чтоб Амбридж не заметила... но лучше б я МакГонагалл за пазуху сунул! Жалко, что пришлось её отпихнуть, но нельзя же было, чтоб она всё видела! Просто счастье какое-то, что второй медальон при мне оказался!
- Это не счастье, Поттер, это твоя судьба, - серьёзно промолвила Гермиона, - а твоё счастье - это я. Вы когда, олухи, сообразили, что на замминистре наш крестраж?
- Не наш, а Сами-Знаете-Чей, - поправил Гарри, - лично я, когда ты его превратила.
- А я, когда старая жаба начала голосить «Это медальон Слизерина!», - расплылся в улыбке Рон. - Но у нас же есть ты, Гермиона!
Гермиона хмыкнула.
- Я есть. Я есть хочу, мальчики. И пить. Пошли, что ли, в башню, раз всё равно прогуливаем? У меня там лягушки шоколадные завалялись... МакГонагалл угощала. Заодно Гарри подлечим, - она содрогнулась, глянув на изодранную в серпантин майку под мантией самоотверженного ловца.
- Пошли, - живо согласился Рональд. - Там как раз никого сейчас нет, разберёмся заодно с этим, - он недобро глянул на хомяка.
Хомяк тоже очень недобро на него поглядел, сверкнул красными глазками и тяпнул Гарри за палец.
Глава 10После прорыва в поисках крестражей (как иначе назвать эскападу по внезапному похищению медальона?) наступило временное затишье. Конечно, уроки продолжались, и с Пожирателями приходилось держать ухо востро, но, по крайней мере, почти полтора месяца никто из троицы друзей не получал серьёзных ранений, не считая пострадавшего самолюбия Гермионы, которая теперь по утрам влезала в серую мантию, похожую на помесь савана с арестантской робой.
В начале октября, всё ещё находясь на эмоциональном подъёме из-за удачной операции с Амбридж, Рон и Гарри во время одной из Гермиониных отработок, когда директор был занят, предприняли попытку проникнуть в Тайную комнату с целью добраться до клыка василиска – одного из возможных орудий, способных уничтожить тёмную магию крестража. Они сомневались, что разлагающийся труп гигантской змеи всё ещё покоится в замке – логичнее было предположить, что его убрали ещё после их второго курса. Однако логика прежнего хогвартского директора всегда была слишком сложна для их понимания, и то, что осталось от василиска, преспокойно истлевало в глубинах запечатанной Тайной комнаты. К сожалению, клыком кто-то озаботился раньше них.
Опечаленные провалом операции, они ещё несколько недель предавались пустым рассуждениям, храня медальон по очереди (исключение составлял Гарри, у него при приближении к крестражу начиналась такая боль, что его из состава хранителей единогласно исключили).
В начале ноября, однако, пришла неожиданная весть от Джинни. Рон отправился на встречу с нею в Хогсмид и принес, кроме переданных приветов и заверений в благополучии, ещё и странную новость, обсуждением которой ребята и занялись, сидя с ногами на диване в Выручай-комнате…
- Какая-то довольно идиотская провокация для масштабно мыслящего Тёмного Лорда, - критично заметила Гермиона, - значит, четыре месяца Гарри искали - не могли найти и вдруг родили гениальную идею использовать в качестве приманки тётушку… это попахивает маразмом.
- После создания стольких крестражей я не могу поручиться, что Сама-Знаешь-Кто в своем уме! – рьяно набросился на нее Рон. – Вот ты можешь? Или, может, хочешь, чтобы Гарри отправился прямо в лапы к Пожирателям?
- Не мели ерунды, Рональд, - резко отрезала девушка. - Конечно, я хочу подвергать Гарри опасности не больше, чем ты, но давай рассуждать логически. Тётя Гарри вышла на связь с Орденом Феникса через миссис Фигг и сказала, что Дамблдор оставил что-то для него. В этом есть смысл – она знала Дамблдора, Дамблдор знал, что подбирается всё ближе к крестражам, и опасность возрастает, передал через неё что-то …
- И почему же он тогда не передал Гарри эту штуку сам?!
- Да потому что это Дамблдор! Почему он не передал Гарри снитч сам? Почему не передал ему меч сам, если знал, что с его завещанием будет разбираться Министерство? Почему на пятом курсе молчал про пророчество? Почему доверял Снейпу?
- Ты намекаешь на то, что у Дамблдора тоже был маразм?
Гермиона устало отмахнулась от него:
- Ну тебя. Я намекаю на то, что у Дамблдора всегда были далеко идущие планы, в которые он не посвящал ни Орден, ни Гарри, ни даже собственный Омут Памяти. Почему среди этих планов не могла отводиться роль Петунии Дурсль?
- А почему Волдеморту не могла прийти в голову мысль, что Гарри прибежит, радостно виляя хвостом, при одном упоминании тайны и Дамблдора?
- Я не виляю хвостом, - вяло встрял Гарри, который сидел на диване, грея дыханием пальцы, и переводя взгляд с одного оратора на другого. Для себя он всё решил уже давно, но лишать друзей возможности высказаться – это не по-гриффиндорски.
- Да потому что с момента совершеннолетия Гарри, Дурсли не интересовались его судьбой… прости Гарри…
- Я переживу. Они и ДО совершеннолетия не очень-то…
- … А он не интересовался их, они даже не пыталась связываться друг с другом. Снейпу отлично известно, что в том доме Гарри держали только защитные чары – а значит, это известно Вол… Сами-Знаете-Кому. Какой смысл использовать в качестве приманки человека, о котором Гарри даже и не вспоминает? К тому же Орден следил за Дурслями, и если бы они вступали в контакт с Пожирателями, то профессор Люпин обязательно сообщил бы нам через Джинни вместо того, чтобы позволять ей передавать просьбу миссис Дурсль.
- Я пойду в мантии-невидимке, - прервал, наконец, Гарри поток рассуждений.
- А если…
- И возьму с собой вредноскоп.
- Да твоя тётка такая вредная, что вредноскоп тебе дыру в кармане просверлит!
Гермиона закатила глаза – иногда её друзья своей любовью к крутящимся светящимся штуковинам служили прямым доказательством дарвиновской теории.
- Конечно, гораздо разумнее потащить с собой примитивный прибор, нежели напрячь мозги, и воспользоваться заклинанием Malus revelio, которое я вычитала у Снейпа. Еще бы! Куда веселее, когда у тебя на боку что-то вертится, как волчок. Не думаешь, что стОит дифференцировать опасность, исходящую от тётки, и угрозу подкарауливающих тебя Пожирателей?
- От тётки? – Рон захихикал. – Натравит на него кузена, чтоб искусал?
- Лучше быть покусанным Дадличкой, чем получить Аваду между глаз, - включился Гарри в дискуссию. Как всегда, на самом интересном обсуждении, разумеется.
- Представляешь, приходишь ты на урок к Снейпу весь в бинтах и заживляющей мази!
- Ага! Он такой: «Снова подрались с Малфоем, Поттер!» А я ему: «Нет, сэр, меня кузен покусал»!
-… Бешеный!
Ребята расхохотались. Гермиона смерила их утомлённо-раздражённым взглядом. Возможно, им нечего было делать, кроме как зубоскалить, а её ещё ждало привычное взыскание у профессора Снейпа и подготовка к экзаменам, до которых оставалось всего полгода!
- Я сейчас сама тебя искусаю, Гарри, - рявкнула она наконец - или, по-твоему, это очень смешно? Я добываю новые знания на снейповских отработках, чтобы вы катались по земле от хохота и забавлялись идиотскими вредноскопами? Может, ещё заколдуешь его, чтобы он не только светился, но и песенки пел? На Пожирателей – одну, на Волдеморта – другую!!
Рон зашёлся в новом приступе, согнувшись пополам.
- Всё-всё, Гермиона, извини, - Гарри тяжело дышал после истерического смеха, но сумел почувствовать опасность в голосе подруги и предупредительно поднял руки, - ты только напомни мне движение палочки, я давно его не практиковал.
- Кто бы сомневался, - пробурчала Гермиона еле слышно. Иногда поведение ребят очень злило её - находясь в эпицентре войны, они порой вели себя, будто недоразвитые первогодки. Ладно те выскочки, которые устроили во время министерской проверки шоу с фейерверками, для них война – нечто абстрактное, повод проявить свою гриффиндорскую смелость, хотя выходка их, по сути - безмозглая шалость чистой воды на потребу таким же безмозглым псевдогероям, но Гарри и Рон, казалось бы, как никто другой знают, какие на кону ставки, и то время от времени их уносит какая-то инфантильная блажь. Кажется, вот-вот начнут пулять в Кэрроу из рогатки или таскать за хвост её Живоглотика. Направили бы лучше свои силы на благие цели… ну жабу хотя бы поймали, а то Невилл уже спрашивает…
***
Суррей в ноябре являл собой весьма тоскливое зрелище. Снега не стоило ждать до самого Рождества, последние осенние цветы уже были убраны с клумб, и сейчас в Литтл-Уингинге воцарился серый цвет - примерно такой, как носили в Хогвартсе грязнокровки. Гарри поморщился. Тяжёлые тучи грозили проливным дождем, судя по лужам – далеко не первым на этой неделе, а пока ограничились противной моросью. Мантия-невидимка, конечно, была зачарована водоотталкивающими чарами, а вот ботинки давно промокли – надо попросить Гермиону понатаскать его по прикладной магии, а то он всё как-то уделял внимание боевой. Война войной, а глотать Перечное зелье – удовольствия мало.
Он свернул на Прайвет-драйв, не ощущая ни малейшей ностальгии. По-настоящему он почувствовал себя живым, лишь когда уехал в Хогвартс – открывшийся ему мир был ЕГО до дрожи в коленках, и ежегодные возвращения к Дурслям воспринимались уже всего лишь расплатой за будущую свободу. Теперь родственнички, годами превращавшие его жизнь в безрадостную череду упрёков и домашних дел, наконец, остались в прошлом, вместе с рядами тошнотворно аккуратных заборов и лужаек, соревнующихся между собой за кубок нормальности. Нормальный городок, нормальные люди, нормальная, в принципе, тётушка (не пытала же она его калёным железом) – как же он рад, что не возвращается домой, а всего лишь заглядывает в гости!
Дом номер 4 показался за разросшейся изгородью. Сердце тётки, должно быть, обливается кровью от такого запустения – после их отъезда в июле некому было поддерживать сад в идеальном состоянии, и сейчас он, пожалуй, вызывал недовольство благопристойных соседей. Гарри был готов поручиться, что можжевеловые кусты обжиты пауками, а на дереве кто-то свил гнездо и теперь, обзаведясь семейством, активно гадил на дорожки. Возможно, ему ещё придется воспользоваться Ennervate, чтобы откачивать тётю Петунию, если она уже успела оценить размер катастрофы. Действительно, что может быть страшнее в жизни, чем загаженная садовая дорожка? Волдеморт бы удавился от зависти, если б узнал, какие простые есть у магглов способы мучений – ни тебе пыточных проклятий, ни зелий – пара сытых дроздов, и дело в шляпе.
Калитка и входная дверь были предусмотрительно открыты – Гарри предупредил тётку через Орден, что придёт только на таких условиях. Использование мантии-невидимки лишается всякого смысла, если приходится открывать двери. Это ему было понятно и без ворчащей Гермионы.
- Malus revelio, - прошептал Гарри. Никакой реакции.
Заклинание это было добыто Гермионой ещё в прошлом месяце, но удавалось Гарри пока что с большим трудом – отчасти из-за отсутствия тренировок, отчасти из-за сложного движения кистью, держащей палочку. Кручёная загогулина, которую надо было выписать, получалась у него слишком угловатой, и заклинание замирало на кончике волшебной палочки бледным серебристым светом. В случае успеха огонёк должен был быть красным при опасности и белым при отсутствии таковой.
- Malus revelio.
На этот раз удалось. Гарри облегчённо вздохнул при виде белого свечения. Значит, или Снейп подсунул им бракованное заклятье с целью саботирования антиВолдемортовской кампании, или тётя Петуния действительно всего лишь хочет выполнить просьбу директора.
«Бывшего директора», - поправил себя юноша, но тут же упрямо мотнул головой – нет уж, директора и точка.
Вообще, нужно признать, что из их мини-отряда Гермиона пока принесла больше всех пользы. Даже если забыть про испорченное зелье и установление местонахождения Омута Памяти, то заклинания, которые она узнавала у Снейпа, приводили в восторг даже равнодушного к учёбе Рона, а уж их ценность для борьбы было трудно переоценить. Чего стоило хотя бы Quanticio, позволяющее определить количество людей в помещении. По крайней мере, можно было убедиться, что в доме номер 4 на Прайвет-драйв находится лишь один человек, а не целый штаб Пожирателей. Нет, всё же Снейп напрасно недооценивает Гермиону, она ещё покажет ему, где зимуют морщерогие кизляки!
Крыльцо, прихожая, гостиная – за годы обладания мантией-невидимкой и шилом в одном месте Гарри научился передвигаться подобно тени – неслышно. Вот и теперь он мог увидеть тётю Петунию ещё до того, как она узнала о его приходе. Его тётка нервно ходила от стола к камину - тонкие губы сжаты, лицо, кажется ещё более острым, чем прежде, рука упакована в пластиковую лангету. Что это с ней произошло? Гарри нахмурился – он, конечно, не испытывал к тётке тёплых чувств, но быть причиной её несчастий тоже не хотелось. Хотя если бы на Дурслей действительно напал Волдеморт, от них не осталось бы даже руки, не то что лангеты.
- Тётя Петуния, - Гарри сбросил мантию и предстал перед тёткой во всей красе… сомнительной красе Невилла Лонгботтома.
Миссис Дурсль тонко вскрикнула и отшатнулась, то ли от неожиданности его появления, то ли от его странного облика.
- Это я, Гарри, - продолжил юноша, вовсе не желая пугать её. Когда женщина повернулась к нему лицом, стали особенно видны запавшие под глазами тени и почти болезненная худоба. Кобыла, на которую прежде была похожа его драгоценная тётушка, нынче определённо нуждалась в хорошем ветеринарном уходе. Гарри устыдился своих мыслей. Услышь его сейчас Гермиона, он бы выслушивал нотации до Рождества.
- Разумеется, это ты, - прервала сеанс его самобичевания тётя Петуния своим самым омерзительным тоном, который обычно приберегала для тех случаев, когда племянник надувал гостей или натравливал дементоров на её сыночка, - кто кроме тебя станет подкрадываться к нормальным людям с намерением напугать их до полусмерти!
Гарри не стал возражать. Меньше всего он был настроен выслушивать тётушкины претензии – едва ли она придумает что-то новое, список его прегрешений за 16 лет жизни с Дурслями был так длинен, что на нём можно было перевешать всех Пожирателей.
Впрочем, кажется, Петуния тоже не была настроена на долгую плодотворную беседу:
- Забирай.
С этими словами она схватила здоровой рукой внушительных размеров свёрток и, брезгливо морщась, словно от него исходила непотребная вонь, протянула Гарри.
Он, однако, не спешил его принимать, а по настоятельной рекомендации Гермионы («Ты совсем мозги отшиб? Даже не вздумай брать из её рук ничего, предварительно не проверив это на тёмную магию!») провел палочкой над свёртком. Если бы профессор Снейп (с чего бы это он мысленно назвал сальноволосого ублюдка профессором – не иначе тлетворное влияние Гермионы) узнал, что Гарри Поттер использует его заклинания, чтобы уберечь себя от опасности, он бы бросился с Астрономической башни, куда ему, собственно, и дорога.
Если снейповское заклинание не врало, он мог смело принимать тетушкин подарок. Пальцы сомкнулись на чем-то твёрдом и гладком. Юноша развернул жёсткую упаковочную бумагу – Мерлиновы полосатые носки! – клык василиска! Так вот кто изъял его у дохлой зверюги! Он никогда не устанет восхищаться предусмотрительностью Дамблдора! И ужасаться, если уж совсем откровенно…
Однако в продуманном плане Дамблдора явно не хватало одного логического завитка – почему именно сейчас?
- Профессор Дамблдор дал вам определённые указания относительно того, когда именно передать мне… э-э-э… это?
Тётя Петуния стала пунцовой от одного упоминания имени директора.
- Указания? Я тебе посыльный, что ли? – взорвалась она. – Когда смогла – тогда и передала! Довольно того, что эту дрянь невозможно было выбросить на помойку – думаешь, мне было приятно хранить ваши уродские вещи в моем доме? Указания, ха! Не хватало мне ещё слушать болтовню этого свихнувшегося старика!
Доступно излагает – не поспоришь. Какие бы гениальные планы не строил мудрый профессор, он всегда забывал учитывать в уравнении фактор негасимой «любви» Дурслей к своему племяннику. Зато становилось понятно, как клык вообще попал-таки в его руки, а не кончил век в маггловском мусорном контейнере…
Что ж, поболтали и хватит – настроения предаваться сладким воспоминаниям у него не было, тётушка, похоже, могла с минуты на минуту сорваться на ультразвук или того хуже, свалиться с инсультом.
- А что с вашей рукой? – счёл нужным поинтересоваться Гарри перед прощанием, хотя, если откровенно, сильного интереса не испытывал. Едва ли тётя Петуния взволновалась бы, будь он с даже ног до головы обмотан окровавленными бинтами.
Но этот простой, человечный вопрос стал, кажется, последней каплей. Петуния вдохнула воздух с оглушающим свистом и заверещала так, как не верещала даже в лучшие годы чуланно-хозяйственной терапии.
- Что с рукой?! Да как ты смеешь спрашивать, что с моей рукой?! Будто ты не знаешь, что этот чёртов старикашка с нами сделал?! (Профессор Дамблдор? Сломал тёте Петунии руку?! А у чёртового старикашки не было, случайно, красных глаз и дырки вместо носа?) Где был мой разум в тот момент, когда я приняла тебя в нашу семью?! Надо было прогнать этого старого манипулятора с порога в миг, когда он постучал! Я должна была знать, что бед от тебя будет ещё больше, чем от твоей непутёвой матери! (Похоже на монолог родственницы Волдеморта, а?). Только моё доброе сердце не позволило мне отправить тебя в приют! (Ну и приличная экономия на прислуге, чего уж там!)
- Как профессор Дамблдор связан с вашей рукой? – попытался Гарри направить словесный поток в нужное русло.
- Как связан?! Будто ты не знаешь?! Будто вы не делаете это уродские штуки, чтобы заставить людей подчиняться?! (Профессор Дамблдор наложил на тётку Гарри Поттера Imperio?! Похоже на заголовок сенсационной статьи Риты Скитер). Думаешь, мне нравилось хранить эту дрянь в моем доме и не иметь возможности избавиться от неё? Да что там! Даже сбежать! Не прошло и месяца после нашего отъезда, как Вернон попал в аварию, Дадличка подхватил какую-то инфекционную заразу, а я упала со стремянки! (Ну, дядя Вернон вообще любил лихачить, Дадличек, наверное, обожрался немытых фруктов, а тётя навернулась с лестницы, когда пыталась вытереть несуществующую пыль. С чего бы Дамблдору насылать на Дурслей проклятья? Разве только…)
- Когда вы должны были передать мне клык?
- Я ничего тебе не …
- Когда профессор Дамблдор велел вам передать мне клык! После его смерти?
- Так он умер? Туда ему и…
- В день моего совершеннолетия?
Тётя напряжённо засопела. Это означало твёрдое «да». Что ж, всё встало на свои места – несложный заговор, и не выполнивший обещание человек получает целый арсенал неприятностей. Примитивная форма Непреложного обета с поправкой на магглов и гуманность Дамблдора. Видимо, чары спадали при передаче требуемого из рук в руки.
- Ну, вы могли бы просто передать мне свёрток, когда мне исполнилось семнадцать, и избежать всех проблем, - пожал Гарри плечами, теряя с каждой минутой и прежде небольшое сочувствие к родственникам. Сделать наперекор просьбе волшебника просто потому, что он волшебник - это было так на них похоже! На фоне ненависти Дурслей к магии даже Волдеморт казался образцом толерантности!
- Это ты во всем виноват! – взвилась тетя, похожая в своем агрессивном сумасшествии на Беллатрису Лестрейндж. Всё-таки удачно, что магия в их семье передалась только Лили – иначе одним сторонником у Тёмного Лорда стало бы больше. – Бесстыдный щенок! Всё ваше отродье – сборище психов! Надо было запереть мою сестру в психушке в тот самый день, когда из неё полезла эта дрянь… магия!
Слово «магия» женщина выплюнула с таким омерзением, что Северус Снейп мог бы брать у неё уроки – даже он не вкладывал в привычно выдавленное сквозь зубы «Поттер» столько яда.
- Вместо этого наши слабоумные родители носились с ней, словно с выигрышным лотерейным билетом – если бы не необходимость хранить тайну, вся округа узнала бы о нашем позоре в считанные минуты! Я сразу поняла, что это – уродство, что моя сестра – просто ненормальная! Но год за годом вынуждена была терпеть, как она разбрасывает везде свои уродские учебники, грязные перья и балахоны, а мама блаженно умиляется этому!
Гарри слушал её и поражался своим эмоциям – вернее, их отсутствию. То ли борьба с Волдемортом закалила его, то ли осознание того, что он волен прервать этот поток сумасшествия в любой момент – просто повернувшись спиной и переступив порог. В любом случае, оскорбления, которыми тётя Петуния осыпала свою сестру, больше не имели над ним власти. Он достаточно знал о Лили Эванс из рассказов её учителей и друзей, чтобы услышать в ядовитых словах Петунии только раскалённую, кипящую, словно зелье в котле, зависть.
- Если я не ошибаюсь, мама почти весь год проводила в Ховартсе, едва ли она могла так уж сильно попортить вам кровь, - спокойно заметил он.
- Как же! А грязные совы, гадящие на подоконники днем и ночью! Кажется, Лили переписывалась с каждым ненормальным в королевстве! А эти махания палками средь бела дня на глазах у соседей! Колдовать им, видите ли, запретили, но никто не запрещал им отламывать ветки и тренировать взмахи кистью! – тетя явно кого-то цитировала. - А эти вечно голодные дружки, похожие на беглых каторжников, пасущиеся по соседству в ожидании возможности что-нибудь стащить!
Гарри ухмыльнулся, представив, как обеспеченный Джеймс крадётся по газону, покушаясь на телевизор тёти Петунии.
- Когда она была в школе, я хотя бы могла притворяться, что у нас всё, как у нормальных людей, но каково мне было до того, как её забрали в этот ваш уродский замок, и во время каникул? А она шлялась с уродами-оборванцами с девяти лет, год от года, думала я не знаю, как она таскала ему еду, будто я не видела, как он смотрит на неё – готова голову положить на то, что из него вырос преступник!
Юноша почувствовал, что теряет нить повествования – что его отец бездельник и потенциальный правонарушитель, Петуния была уверена, однако сейчас делала предположения явно о ком-то другом.
- Мама дружила с магом ещё до Хогвартса? – он был уверен, что магглорожденная мама узнала о школе волшебства так же, как и он, из письма в своё одиннадцатое лето.
- Дружила! - фыркнула тётя. - Какое достижение – рассказал моей сестре, что она ведьма, да так, словно это была великая честь! Ненормальный урод!
Вот тебе раз! Его мама дружила с кем-то, кто открыл ей глаза на её магическую сущность – наверняка этот человек тоже учился в Хогвартсе! Что-то внутри Гарри затрепетало, словно он почувствовал себя ближе к матери. Миг, когда он узнал, что он маг, был самым радостным в его жизни, и было настоящим волшебством знать теперь, что подобное ослепительное счастье подарил маме кто-то, кто может быть ещё жив, может помнить её ребенком, помнить, как она изумлялась и ахала при виде открывшегося перед ней мира! Картины заструились у него перед глазами – кто-то знал, как мама первый раз проталкивала тележку через стену на платформу 9 ¾, как разворачивала первую шоколадную лягушку в Хорвартс-экспрессе и, затаив дыхание, читала рассказ про какого-нибудь волшебника на карточке (кто знает, может, ей тоже попался Дамблдор!), как замирала от восхищения, впервые увидев замок, колючими шпилями царапающий тёмное звёздное небо, как поднималось к потолку пёрышко, увлекаемое силой её первой Wingardium leviosa… это было в тысячу раз важнее всех её академических успехов, про которые не уставали рассказывать учителя!
- Как звали её друга? – Гарри не узнал свой голос – так хрипло прозвучал он от переполнявшего его волнения. – Того, кто рассказал ей о магии.
- Будто мне есть дело запоминать каких-то ублюдочных психов тридцатилетней давности! Злобный отвратительный хам, смотревший так, словно от меня воняет!
Хм, ну почти достоверное описании самой тёти Петунии, сморщившей сейчас в отвращении тонкий длинный нос.
- … кичащийся своей магией, будто на самом деле это больше, чем позорная болезнь!
Всё-таки весьма удачно, что Пожиратели смерти не прячутся по шкафам – им могло бы не хватить выдержки выслушать такое, а Тёмная метка несколько испортила бы благопристойный облик Литтл-Уингинга.
- … выродок, ещё более сумасшедший, чем Лили, таких людей нужно изолировать от нормального мира за колючей проволокой! Уверена, что он спился или давно сидит в тюрьме, проедая деньги порядочных налогоплательщиков!
Что ж, пока из словесных экзерсисов тётушки можно было только понять сам факт наличия какого-то маминого друга – эпитеты, предположения и пожелания можно было опустить, списав на некоторую присущую миссис Дурсль необъективность суждений.
- Тёрся возле неё, как дворняга, а воображал из себя принца египетского! Ненормальный оборванец!
- А где он жил? – прервал её Гарри, не будучи уверенным, что выдержит ещё пару упоминаний о ненормальности. В конце концов, у него есть дела поважнее, чем отплёвываться от изливаемых на него помоев. Ему ещё два свитка по зельям сочинять и кормить Жутика.
- У меня нет больше времени стоять здесь с тобой и бездельничать! – отрезала тетя Петуния и, кинув короткий взгляд на скопившуюся на каминной полке пыль, заторопилась к двери.
- Где. Он. Жил, - Гарри сам удивился своему жёсткому тону, однако ужина за плохое поведение его уже не могут лишить, так что… - мне уже есть семнадцать и я могу применять магию.
Петуния резко втянула воздух и дёрнулась, словно в попытке броситься ему на горло.
- Где. Он. Жил, - юноша угрожающе поднял палочку.
- Ненавижу, - прошипела его тётя, похожая в своей злобе на вытянувшую шею морщинистую черепаху.
И он не сомневался – она его действительно ненавидела. Всегда. Разница была лишь в том, что сейчас ему было на это плевать…
Глава 11Сеть узких, запылённых переулков походила на паутину гигантского плотоядного паука. Дождь, наконец, припустил вовсю, и из низины, обволакивая выбоины и канавы, выполз густой зловонный туман. Если придерживаться прежнего описания, мантии грязнокровок показались бы в сравнении со здешними окрестностями настоящей радугой.
Гарри покрутил головой – вот он, нужный дом, через дорогу, как и сказала тётя Петуния – справа покосившаяся вывеска «Ломбард», слева – запертая на тяжёлый проржавевший замок дверь какого-то склада. Похоже, за прошедшие годы здесь ничего не изменилось – и не изменится ещё лет сто, пока не истлеет. Да уж, тётя не преувеличивала, когда клеймила убогий район. Трудно представить, как ребенок, выросший в таком окружении, мог подружиться с его матерью, о которой все отзывались как о светлом, живом человеке.
Конечно, не ему, проведшему годы в чулане, презрительно морщить нос и фыркать, но всё же Гарри озирался с сомнениями – может быть, его тётка решила подшутить, даже несмотря на направленную палочку, и он зря потратил почти два часа, чтобы найти этот забытый всеми богами сарай? Гермиона и Рон, должно быть, уже извелись, но он просто не мог не воспользоваться предоставленным шансом. У них ведь нет необходимости выискивать по крупицам чужие воспоминания, просто чтобы узнать свою мать! Он извинится перед ними, и они, конечно, поймут, хотя Гермиона неминуемо уведомит, что он бессовестный болван. Но это позже, а пока:
- Quanticio.
Никого.
Гарри всмотрелся в мутные, заросшие грязью окна. Вероятно, здесь уже много лет никто не живёт – в прошлой войне с Волдемортом погибло столько ровесников его родителей, что нельзя было поручиться, что та же судьба не постигла маминого таинственного друга. Воспитанный в тёмные времена, он мог стать Пожирателем смерти, или наоборот – членом Ордена Феникса, а может, просто оказаться не в то время не в том месте и сгинуть во время одной из Волдемортовских зачисток.
Сердце сжалось от разочарования – лучше бы ему и вовсе ничего не знать про этого человека, чем сейчас, после двух часов поисков и надежд, развернуться у закрытой покосившейся двери и отправиться восвояси.
Нет, он не может просто уйти.
- Alohomora, - шепнул Гарри так тихо, словно боялся услышать сам себя – настолько стыдно ему было.
Оглянувшись по сторонам, и не обнаружив в липком тумане признаков наблюдателей, юноша шагнул внутрь, ожидая увидеть голые стены заброшенного дома.
Но глазам его предстал сперва длинный узкий коридор, а за ним – маленькая тёмная гостиная, хотя и довольно мрачная для жилья, но всё же вполне обжитая. Убогое засаленное кресло, кривой ободранный столик и бесконечные полки книг, простиравшиеся до самого потолка. Гарри восхищённо присвистнул – сюда бы Гермиону, она бы накачалась под завязку бодрящим зельем, чтобы не спать месяц.
Дотянулся до одной книги – его равнодушно встретили пустые тонкие страницы.
Вторую – та же история.
Третью вообще не удалось отодрать от полки.
Что ж, разумно, похоже, книги не откроются никому, кроме хозяина.
Впрочем, Гарри это не очень расстроило. Он скользил взглядом по крашеным рыхлым стенам, закопчённому потолку, обколотой каминной полке с грудой запылившихся кубков – «Хогвартс. За победу в чемпионате по игре в «плюй-камни». 1960», «Хогвартс. За победу в дуэльном клубе. 1977»… кубков было не меньше десятка – Гарри не стал читать надписи на каждом.
То ли хозяин дома побил все рекорды по времени обучения в школе, то ли эта каминная полка заключала в себе все достижения минимум двух поколений. Судя по тому, что мальчик рассказывал Лили о магии за два года до получения письма – хотя бы один из его родителей был волшебником, но представить себе чистокровную семью, ютящуюся в этой маггловской клоаке… нет, очевидно второй родитель мальчика был магглом. Значит, полукровка…
Полукровка из такого захолустного района – ему стоило сразу обзавестись друзьями в Хогвартсе, иначе он рисковал стать жертвой постоянных придирок слизеринцев, а возможно, и гриффиндорцев. Гарри вспомнил открытие, сделанное им в Омуте памяти Снейпа, и торопливо отогнал от себя эти воспоминания – мысли о выходках отца, которого он даже не помнил, но заочно привык любить, отдавались тупой, застарелой болью. Ничего, судя по кубку за лучшую дуэль, загадочный хозяин этого дома мог постоять за себя.
Долой рассуждения, рассмотрим факты. Дом почти ни о чем ему не сказал – книги могли принадлежать как магическому родителю неизвестного маминого друга, так и ему самому. А в остальном крупицы информации были столь разрозненные, что их нельзя было сложить в единую картину даже при всем желании – бедный район, предположительный статус полукровки, неплохое знание боевых и защитных заклятий. Вот и всё. Оставалось надеяться, что эти навыки помогли загадочному незнакомцу выжить в первой войне с Волдемортом и помогут выжить во второй.
Пора возвращаться. Гарри ещё раз прошёл по узкому тёмному коридору, заглянул на увитую клубами пыли кухню, попытался напоследок снять ещё одну книгу с полки – вдруг удастся её прочитать или, как в старых готических фильмах, со скрипом откроется потайной ход. Ход не открылся, книга осталась на своем месте.
А впрочем, зачем же такие сложности?
- Alohomora.
Он почувствовал движение магии, еле ощутимое, но очевидное. Однако ничего не произошло.
- Alohomora.
Опять без эффекта.
Ты сходишь с ума, Гарри. Ты перевоевал, переучился, перемаскировался… ты вламываешься в чужие дома, трогаешь чужие вещи и пытаешься найти в чужой гостиной чужие потайные ходы. Ты Мальчик-который-выжил…из ума.
Он зашагал к выходу из комнаты – пора сворачивать это безумие. Если хозяин этого дома был другом его матери – надо иметь к нему хотя бы малейшее почтение. К нему или к его памяти. Ведь будь он наследником чистокровного рода и проживай в особняке размером с малфоевский, разве рискнул бы Гарри вторгаться в его дом, потрошить его библиотеку? Бедность не умаляет права на уважение. Кому, как не Гарри, знать это?
Однако высоким рассуждениям лучше предаваться, сидя в мягком кресле с бокалом сливочного пива, а не вышагивая по захламлённой комнатушке – задумавшись, юноша споткнулся о складку истёртого ковра и рухнул на пол, приложившись запястьем о шершавую боковину книжной полки – кожа запульсировала, словно от огня, оцарапанная выступающими мелкими щепками.
- С-с-с-салазарова бабушка! – прошипел он от боли, рассматривая кровоточащую руку, но тут же счел нужным добавить. – Простите.
Перед его мысленным взором печальная медиковедьма устало покачала головой, подтверждая поставленный ранее диагноз. Гарри, все еще хуже, чем казалось… ты разговариваешь со стенами…
Но самое занимательное не в этом. А в том, что тебе отвечают…
И правда – с легким стоном целая книжная секция отошла в сторону, открывая потайной ход.
Гарри так и остался сидеть на полу. Кажется, минуты две они со стеной изумлённо взирали друг на друга, приоткрыв от неожиданности рты и проёмы. Гарри пришел в себя первым. Все ясно, он уже проходил такое в пещере Волдеморта – дверь зачарована на хозяина, а его Alohomora подействовала только в сочетании с кровью. Хотя непонятно, какую цель преследовал владелец дома – кровопотеря от царапины была смешной и явно не могла ослабить врага. Разве только что-то было в его собственной крови…
Хватит ломать голову, а не то стена – его молчаливый собеседник – может передумать.
Он осторожно ступил в проём и был встречен затхлым, пыльным запахом старого дерева – ступени под его ногами хрустели, будто старческие суставы и обиженно прогибались. Кажется, в этой части дома никого не было целую вечность – кривой коридор, похожий на внутренности гигантского мёртвого животного, ещё одна древняя лестница, две покосившихся двери.
За одной явно родительская спальня – широкая двуспальная кровать без полога, комод с разбитым потускневшим зеркалом, тяжёлый платяной шкаф на угрожающе тонких ножках, резные дверцы которого тихо попискивали, качаясь от движения воздуха. За второй, запертой снаружи на проржавевший засов, – комнатушка больше похожая на карцер – узкое, заросшее паутиной окно почти под потолком, безногий стул, привалившийся к стене, подобие школьного стола, заляпанного бесчисленным множеством застарелых чернильных пятен.
Если здесь провел детство загадочный мамин друг, то Гарри мог считать себя Рокфеллером – в его спальне окно было хоть и зарешёченным, но, по крайней мере, достаточно широким, чтобы развеивать духоту его заточения. К тому же у него был добротный письменный стол, а не это жалкое подобие списанной за негодностью школьной парты.
Кажется, он начинал понимать, почему хозяин закрыл эту часть дома и предпочел просто её игнорировать…
Ярость поднималась в нём, словно вода в севшем на мель корабле – затопляла каждую щель, плескалась в кончиках пальцев. Ярость на родителей жившего здесь ребёнка, ярость на себя самого, за то, что так бесцеремонно вторгся в те воспоминания, которые причиняли их владельцу боль. Это было ещё более подло, чем сунуть голову в Омут памяти Снейпа – последнее тоже не входило в число поступков, которыми Гарри мог гордиться, но, по крайней мере, сволочная натура зельевара давала юноше хороший повод не мучиться стыдом.
Он уйдет прямо сейчас, не тревожа больше чужую память, не перебирая кости чужих скелетов. Если этот человек мёртв, пусть покоится с миром, так же, как и Лили, если он жив – Гарри придет снова, когда закончится война. Если закончится война.
Торопливо, стараясь даже не касаться перил, словно опасаясь нанести ещё больший вред, он сбежал по скрипучей лестнице, терзаемый раскаянием и виной. И замер.
Под лестницей часть досок шла не вдоль, а поперек, обозначая дверь.
Там просто пыльные швабры, - убеждал себя Гарри, слушая гремящее в ушах сердце. - Там ссохшиеся в комок от старости чистящие средства, простыни, изорванные на тряпки, вёдра, ставшие приютом для мышиных гнёзд.
Но, уже открывая дверь, он знал, что лжёт себе. Знал наверняка. Может быть потому, что сам провёл в таком чулане 10 лет жизни. Подцепил ногтями доску (ручка была оторвана и на её месте зияли две закрашенные ржавчиной дыры от толстых гвоздей), потянул на себя, приоткрыл щель, втиснул пальцы, потянул снова…
Чулан был больше своего собрата в доме Дурслей, позволяя стоять, лишь немного сгорбившись, но уже. Кровати не было – видимо, спал ребенок всё же в своей клетушке наверху, а здесь, под лестницей, обустроил свой маленький мир.
Криво сколоченный ящик забит запылёнными книгами – Диккенс, Шекспир, По, учебник по чарам за второй курс, словарь рунических символов (он видел такой же, но переизданный, у Гермионы), сборники «Животный мир Шотландской низменности» и «Растения горной Шотландии». Несколько страниц, вырванных из какого-то маггловского журнала, пришпилены к стене: на одной - бушующие волны, глотающие каменистый берег, на другой – маленький островок, поросший соснами, возвышающийся посреди какого-то залива или широкой реки. Надо думать, эти картинки были призваны украсить голые, колючие стены. Сейчас же пыль осела на них таким толстым слоем, что Гарри едва различал цвета.
Пауки плотно упаковали все предметы в чулане, словно накрыли их чехлами после отъезда хозяев. Гарри был готов поручиться, что мантию придется очень долго очищать, потому как, обтерев все углы, со стороны он теперь выглядит как плывущий по воздуху клубок паутины.
А потом он заметил фотографию и, забыв о пыли, бессильно опустился на служившую когда-то стулом облезлую диванную подушку.
Обрывок фотографии – левая её половина – висела прямо на внутренней стороне двери. Гарри отлично знал, почему - чтобы тот, кто распахнет вдруг эту хлипкую дверь снаружи, не увидел изображения, а доступна оно была лишь тому, кто закрыт внутри. На снимке его мама – такой молодой он прежде её не видел, лет тринадцать, не больше, – тащила за руку в кадр кого-то другого, кого именно, не позволяла сказать линия отрыва. Девочка смеялась и непослушные волосы падали ей на глаза. Её спутник все норовил вырваться из кадра – может и в оригинале фотографии он вошел не полностью, здесь же, на обрывке, виднелось только его худое плечо в стандартной школьной мантии, и ладонь, крепко сжатая пальчиками Лили.
Гарри встряхнул головой, отгоняя оцепенение. Теперь всё встало на свои места – и то, почему входная дверь открылась перед ним – сыном Лили – от простой Alohomora, и почему капли его крови было достаточно, чтобы явить скрытые от других ходы… хозяин всех этих сокровищ, может, о том и не подозревая, любил его мать.
Мальчик почувствовал, как идиотская улыбка растянула его губы против воли. После всех колких, ядовитых, жестоких слов, брошенных сегодня тёткой, он и не подозревал, насколько важным покажется ему тот простой факт, что вопреки всей этой завистливой лжи – кто-то любил его мать. Конечно, её любили многие – учителя, друзья, родители, его отец, в конце концов, но это было другое. У них не было чулана, не было спрятанных по углам сокровищ, которых другие сочли бы мусором, но это было у него, Гарри, и незнакомого мальчишки, который упрямо не желал попадать в кадр. И оба они – оба! – любили Лили. И в этом было что-то совершенно магическое…
Внезапно внимание Гарри привлекла коробка из-под какого-то стирального порошка, спрятанная в тени дальнего угла и надёжно укрытая перьями паутины. Протянул руку, стряхнул липкие клубы, забыв даже привычно проверить Malus revelio, вытащил сложенные пополам листы – целую пачку.
Нет, он не падёт так низко, чтобы читать чужие письма. Но цепкий взгляд уже выхватил в конце страницы завиток лилии на месте подписи. И вот он уже вгрызается в строки одного письма за другим. Некоторые – короткие записки, другие - целые послания, написанные округлым девичьим почерком.
… Я сперва не хотела оставлять записку в дереве, потому что Петуния говорит, что ты врун, но сегодня я склеила мамину вазу, которую разбил мой котенок, потому что очень боялась, что мама заставит меня его выгнать. Ваза просто склеилась – и всё. Это магия, да?
…Мы можем играть в немагические игры, чтобы Петуния тоже могла участвовать. Я предложила ей играть в индейцев, и она выбрала себе имя «Лунный Свет», по-моему, не очень похоже, но если ей так хочется…
…Смелый Ворон, я всё ещё не получила письма. Мой отец – Великий Вождь – вовсе не верит, что я получу его. Если ты соврал мне про Хогвартс, про то, что ты волшебник, про то, что я смогу колдовать – я убью тебя, и даже койоты не смогут найти в прериях твои кости!
…Я думаю, тебя распределят в Равенкло – ты ведь так много уже знаешь о магии, или в Гриффиндор, потому что ты очень смелый. Мне страшно – а вдруг Шляпа решит, что я не подхожу ни для одного факультета, и отправит меня назад?
…Представляешь, я заходила на площадку – наше дерево спилили, говорят, его повалило ветром. Хорошо, что теперь можно передавать письма через сов…
…Ты поможешь мне с летним занятием по гербологии? Кажется, я переоценила свои силы, взявшись за этот проект, и мне нужна твоя помощь…
…Ты вёл себя совсем как гриффиндорец вчера, даже ещё хуже. Зачем ты полез в драку? Эти уроды посмеялись бы надо мной, и только! Они бы не посмели напасть в такой близости от полицейского участка. Мне очень жаль, правда! Мне надо было учить заживляющие заклятия, тогда я бы вылечила твой нос сама. Слушай, может, тебе всё-таки полететь на метле в Хогвартс, чтобы мадам Помфри тебя вылечила? А что если осенью будет поздно – я слышала, что если перелом срастается сам, по-маггловски, ничего уже нельзя исправить! Не хочу, чтобы на память обо мне у тебя остался только сломанный нос…
…Это то место, где я хочу оказаться сейчас – на острове посреди реки. Можешь себе представить, кто-то сидит сейчас там, на каменистом берегу и просто смотрит на воду. И всё. Представляешь?
На последнем Гарри споткнулся – оно было написано карандашом, явно другой рукой, смято и перечёркано, словно неудавшийся черновик. Но проблема была не в этом - руны среди его знакомых изучала только Гермиона. Поразмыслив несколько мгновений, мальчик спрятал письмо в карман мантии, остальные вернул обратно, бережно прикрыв картонные створки коробки.
Оставался только один вопрос.
Вернувшись в гостиную, он вновь направился к камину. Однако надписи на кубках на этот раз не были важны. Его внимание привлек лишь один – наименее потертый. Именно такой кубок, стандартный, с претензией на позолоту, получал после выпуска каждый ученик Хогвартса, в Норе их было 5 – Молли, Артура, Билла, Чарли и Перси. Все как один украшал гриффиндорский лев. На этом не было изображено ничего, но каждый первогодка знал, что нужно лишь произнести над кубком несколько маразматичных строк, и на нём появится герб того факультета, который заканчивал его владелец. Сейчас узнаем, попал ли мамин друг в Равенкло, или всё же в Гриффиндор.
- Орел, барсук, змея и лев… Лев, барсук, орел, змея…
Чёрт. Слова вылетели из головы, словно перепуганные совы. Там точно не было интеллектуального подтекста – простенькое детское четверостишье, в сравнении с которым даже дамблдоровские вступительные речи в начале года казались осмысленными.
Ничего, Рон помнит, Рон точно помнит.
И, отправив кубок к руническому письму, Гарри поспешил к выходу.
***
Он не успел перешагнуть порог гриффиндорской гостиной, как что-то лохматое и мокрое бросилось ему на шею.
- Она уже тебя почти похоронила, - сообщил Рон, сочувственно наблюдая, как Гарри неловко похлопывает по плечу рыдающую Гермиону. Было далеко за полночь и последние пять часов прошли в перебирании всех вероятных ужасов, случившихся с Гарри. Фантазии их подруге было не занимать.
- Ты бессовестный болван, - прохлюпала Гермиона, наконец, отстраняясь.
- Несите медальон, - только и сказал Гарри, с ухмылкой наблюдая, как округляются в изумлении глаза его друзей. Ха! Он еще может удивлять!
Им понадобилось пятнадцать минут, чтобы добраться до Выручай-комнаты и усесться кружком прямо на полу, где он наконец выложил свою основную добычу – острый ядовитый клык.
- Это что, клык василиска? – присвистнул Рон.
- Нет, рог горного козла. Что за идиотские вопросы?
- Гарри, что за тон? – взвилась Гермиона, словно пчелы над потревоженным ульем. – Мы ждали тебя весь день, между прочим, строили догадки. Что произошло?
Как бы тебе рассказать? Ну, Волдеморт воскрес, Дамблдор убит? Что еще тебя интересует?
- Тёте Петунии этот клык поручил Дамблдор…
- Тебе Петуния его отдала?
- Кто ж ещё?
- Да мало ли – тебя не было с утра, мы уж думали, ты попал в беду! На то, чтобы забрать клык и вернуться ушло бы часа два от силы! А времени почти час ночи!
- Ох, ну простите, что не дал вам поспать! Забыл, у вас же дел без меня было по горло – позавтракать, пообедать, поужинать, книжку почитать, Снейпа навестить в подземельях. Не перетрудились?
- Снейпа навестить?! Навестил бы – я б на тебя посмотрела! Не у тебя отработки каждый вечер!
- То-то я смотрю, ты такая уставшая возвращаешься – руки в кровь стёрты о книжные страницы!
- Прекрати так с ней разговаривать!
- А ты какой за сегодня подвиг совершил? Отказался от порции картошки в пользу голодающих эльфов?
- Да куда уж мне до героя магического мира! Это только ты у нас перенапрягся, забирая у маггловской тётки вонючий клык!
- Я-то хоть нашел оружие для уничтожения крестражей, а ты у нас бесплатным довеском, что ли? Так тебя ж не прокормишь!
- МОЛЧА-А-АТЬ! – заорала вдруг Гермиона голосом, которым даже Снейп не предупреждал о грядущем взрыве котла, и, молниеносно схватив клык, вонзила его в медальон.
Лоб Гарри полоснула такая боль, словно новая Avada Kedavra выжигала очередной шрам. Он схватился за голову и закричал, голос его смешивался с другим, еще более отчаянным криком, который может издавать лишь существо на самом пороге смерти, а затем все стихло и потемнело…
- Гарри! Гарри!
- Может Ennervate?
- Лучше нашатырь.
- Где я тебе возьму нашатырь?
- Это же Выручай-комната, Рональд, просто попроси. Гарри! Гарри!
Гарри бросил все силы на издание членораздельного звука:
- Иаданеоыря…
- Что он сказал? – встрепенулась Гермиона.
- И гада-нетопыря, - доложил Рон с нотками сомнения в голосе. – Снейпа, что ли, у Комнаты попросить? На кой он нам сдался?
- Не надо нашатыря, - пробормотал, наконец, предмет их треволнений и предпринял попытку сесть, четыре руки тут же потянулись к нему на помощь. – У меня виден шрам?
Тонкая прохладная рука приподняла его чёлку.
- Нет. Болит?
- Думал, прямо по нему пройдет разлом, и я забрызгаю мозгами твою мантию, - Гарри уже даже мог сфокусировать взгляд и увидеть, что щёки Гермионы снова мокрые.
- Это не сильно бы испортило её внешний вид, - девушка улыбнулась сквозь слёзы.
Гарри перевёл взгляд на пол – там, рядом с надломленным почерневшим клыком лежал искорёженный медальон.
- Этот чёртов крестраж пытался нас поссорить! – Рон гневно сверкал глазами. – Салазар его задери!
- Уже задрал, - констатировала Гермиона с улыбкой, глаза её высохли, но нос оставался красным, - точнее не Салазар, а салазаров питомец.
- А он точно, - Гарри перебрал в уме наиболее подходящие варианты и остановился на самом очевидном, - мёртв? Может…
- Точно, - отрезал Рон. – Теперь это просто дохлая дырявая железяка.
Гарри кивнул. От прошедшей боли осталась лёгкая тошнота, которая таяла с каждой минутой. Воспоминания о предшествующем обмороку разговоре начали явственно проступать в памяти, словно из тумана.
- Рон, Гермиона, вы ведь понимаете, что я не имел в виду то, что говорил, когда…
- Разумеется, понимаем, - отрезала Гермиона за них обоих и обернулась за подтверждением к Рону, который не замедлил кивнуть. – Нам нужно учитывать это, когда найдем способы отыскать и уничтожить остальные крестражи.
Гарри расплылся в улыбке от её безапелляционного «когда».
- Спасибо, - кивнул он, - если бы ты не вмешалась, мы бы переломали друг другу носы.
Упоминание о сломанном носе заставило Гарри вспомнить о визите в дом к таинственному маминому другу. Рассказ занял почти полчаса.
- Мне нужна ваша помощь, - он протянул Рону кубок, а Гермионе руническое письмо. – Я не помню стих и не знаю руны.
- Как тебя ещё земля носит? – захихикал Рон. – Без таких полезных знаний.
- Довольно сложные руны, - Гермиона сосредоточенно нахмурилась. – Тебе ведь не срочно? Я погляжу, когда буду посвободнее.
- Конечно, не срочно, жил я как-то без этого семнадцать лет, - Гарри пожал плечами. – К тому же вряд ли это мамино письмо, скорее неотправленный черновик...
Его объяснения прервал Рон – торжественно подняв над головой кубок, он провозгласил:
- Барсук, змея, орел и лев,
Смогли науки одолеть.
Орел, барсук, лев и змея –
Узнай, кого скрываю я!
Сквозь поверхность металла медленно стали проступать очертания герба. Друзья едва не стукнулись головами, склонившись над кубком.
- Уау!
- Хм. Неожиданно, да?
- Умный, смелый, говоришь?
- Должно быть, у Шляпы был тяжёлый день, если она отправила его в…
- Хаффлпаф.
С позолоченного кубка на них косился вполне упитанный барсук…
Глава 12Гермиона сидела за обедом одна, поджидала друзей и заодно переводила для Гарри анонимные руны. Как раз с занятия по рунам она и пришла, поэтому карманный словарик был под рукой. Мальчишки никогда не жаловали волшебную тайнопись, считали, что и на английском языке насочиняли столько всего волшебного, что за жизнь не выучишь. Но Гермиона к этому красивому монотонному курсу относилась спокойно, в последнее время даже с большей симпатией, чем раньше. На рунах теперь набиралось от силы пять учеников разных возрастов, и урок больше походил на клуб по интересам. Конечно, там было не настолько задушевно, чтобы Гермиона попросила помочь ей расшифровать доверенное Гарри письмо, но можно было разговаривать, ходить по классу, и задание сдавать раз в месяц – обычный перевод. И всегда тихо, Кэрроу ни разу не заглянул.
Вообще, сегодняшний день должен был пройти спокойно, после обеда оставались только зелья, к которым Гермиона давно притерпелась. Не ходить по классу, не разговаривать, не поднимать головы. На каждое занятие – четыре свитка по девяносто дюймов. Снейпа было не переделать, но с ним можно было мириться как с необходимым злом. На фоне ежевечерних отработок лишних два часа в компании с профессором вообще не играли роли. Гермиона напомнила себе, что после занятий надо будет повторить пятую главу про Адское Пламя. Пламя давалось Гермионе тяжело, а Снейп драл с неё три шкуры… Гермиона бросила быстрый взгляд на преподавательский стол. Снейп, сидевший теперь на месте Дамблдора, переговаривался о чём-то с МакГонагалл и, вроде, настроение у него было нормальное, в меру пакостное. Впрочем, по нему не поймёшь…
Гермиона вернулась к блокноту с рунами – да, очень уж спокойно на душе – точно что-то случится. Постаралась отогнать дурное предчувствие, сосредоточилась на тексте, аккуратно переписанном понятным, округлым девчоночьим почерком. Смысл от этого понятней не стал. Слог был какой-то чудной, непривычный по грамматической конструкции. Не как в учебнике, да ещё и в форме обращения к кому-то. Гермиона нахмурилась – книжное мышление вечно ставили ей в укор. Нет, она, конечно, любила руны, но не видела смысла заучивать их настолько, чтобы изъясняться как разговорным языком. Это же как латынь – кто на ней говорит? Странные увлечения были в ходу на Хаффлпафе!
Термины, отдельные словосочетания, применимые в заклинаниях – это ещё можно понять, а чтобы выучить всю руническую письменность, это ж какую память надо иметь! Перевести проще – можно догадаться по смыслу. Но составить послание без ошибки куда сложнее. Правда, Гермиона точно не знала, были ошибки или нет, но, во всяком случае, то, что ей удавалось разобрать, сочеталось вполне логично. Руна перетекала в руну, фразы претендовали на законченный смысл: «…пожалуйста, давай поговорим ещё раз». Или: «… если не хочешь видеть меня. Прошу тебя, не… всё одним росчерком пера. Не… меня. Я… сожалею. Пожалуйста! Человек ведь… второй шанс…». В общем, поток сознания!
Сложность состояла ещё и в том, что школьные словари содержали специальную терминологию, а не весь перечень известных рун, многие обозначения Гермиона не могла найти и не знала, в каком разделе искать. Но в этом присутствовал некий спортивный интерес, как в разгадывании головоломки. Гермиона вздохнула, аккуратно подчеркнула непонятные символы двойной чертой, полунепонятные - одной чертой. Поставила галочки над одинаковыми завитушками. «Пожалуйста» – раз, «пожалуйста» – два, три раза «прости», нет, вон ещё в конце, перед непонятной последней фразой, десять раз перечёркнутой в оригинале. Гермиона так и не была уверена, что разобрала её верно – «Если ты простишь меня, клянусь, я разорву… потому что…».
- Привет всезнающей Гермионе! - беззлобно сказал Рональд, бодро садясь рядом. Бросил учебник по травологии на лавку, двумя руками подтянул поближе сосиски и брокколи. Не бог весть что, но, учитывая осадное положение, нечего жаловаться.
- Самые трудные задания мне даёт профессор Лонгботтом, - призналась Гермиона, с облегчением откладывая сложный текст, - ты его где потерял, кстати? Вы разве не вместе шли?
- М-м-м. Не совсем, - ответил Рональд, набивая рот сосиской. – Но он после травологии собирался в совятник. А я есть хочу – помираю. У меня растущий организм.
Уточнять не потребовалось – ясно, Гарри решил, пока все на обеде, забрать свежие волосы Невилла. Если крестражи и дальше будут находиться так же туго, настоящий Лонгботтом облысеет раньше времени. Гермиона ласково посмотрела на аппетитно жующего Уизли. Потом помрачнела.
- Слушай, Рон, надо нам как-нибудь собраться втроём, обсудить ещё раз наши дела. Одна победа хорошо, но что-то нужно делать дальше.
Гермиона в своём репертуаре! Рон согласно закивал рыжей головой, торопясь проглотить.
- Так Омута ж пока нет, а без него мы не знаем, где искать дальше, - резонно пробубнил он.
- Я ведь объясняла – как только смогу достать Омут, я его достану! – эта тема уже в зубах завязла у Гермионы. Друзья непринуждённо намекали время от времени, что Омут – единственная зацепка, как будто она сама этого не знала! Лучше бы искали другие пути решения их проблемы, пока она прикована к подземелью!
- Профессор Снейп даже домовиков к себе не пускает, Рон! Как, по-твоему, я могу у него на глазах незаметно утащить Омут Памяти?
- Да не переживай так, рано или поздно он куда-нибудь выйдет…
- Не выходит он при мне! Возможно, после того, что было на первой отработке. Подозреваю, что аппарирует к Сам-Знаешь-Кому, но сначала выставляет меня за дверь. Ну сколько можно говорить…
– Тогда и ты не говори, что никто ничего не делает, - слегка обиделся Рон, - ты давно была на собрании ОД?
Гермиона замялась. Конечно, давно не была. Только забегала ненадолго в неделю раз – принести Жутику ворованных у Снейпа флоббер-червей. Жизненная потребность в флоббер-червях – это всё стоящее, что Гермионе удалось вычитать о звере с труднопроизносимым названием, который третий месяц жил в Выручай-комнате. И надо сказать, на флоббер-червях зверь быстро воспрял духом: залоснилась шерсть, заискрились перья, засверкали глаза – все три. А то совсем было зачах, уж и не знали, что делать. Жаль только, что о практическом использовании зверя в магических войнах в справочнике не говорилось. Так что зверь оставался милым… ну, в меру милым домашним любимцем. Еду для него ребята собирали на кухне, благо зверь был непривередлив. В остальном Выручай-комната проветривалась и прибиралась сама. Но флоббер-червей могла достать только Гермиона. И это была ещё самая мелкая её миссия в подземелье. Ну да, с Омутом пока было глухо. Но это не значило, что она не обязана была целыми вечерами торчать на отработках. Поэтому и не посещала собрания Отряда Дамблдора.
- Сегодня обязательно приходи, - посоветовал Рон, - может, улизнёшь как-нибудь от своего вурдалака? Хоть ненадолго. Тем более, что он сегодня… но это я потом расскажу. Тут ещё вот что… - Рон наклонился к уху девушки, заговорил совсем тихо, - сегодня нас должен навестить Люпин. Он просветит, как дела у Ордена Феникса, может, подскажет, что нам предпринять в Хогвартсе. И невербальному щиту обещал научить – у меня с этим до сих пор туго.
Гермиона вздохнула. Не вдаваясь в подробности, откуда берутся знания (Грэйнджер об этом и не спрашивали, начиная со второй недели первого курса), она раза три уже объясняла ребятам в Ордене, а лично Рону раз двадцать, как строить беззвучную защиту. Ну, раз не удалось ни ей, ни профессору Снейпу в своё время, пусть попробует Люпин, он правда хорошо объясняет.
- А потом мы обсудим на собрании ещё кое-что, - прибавил с загоревшимися глазами Рональд. Явно именно к этой теме ему с самого начала не терпелось перейти, но он оттягивал сладостный момент, готовясь увидеть реакцию Гермионы.
- Смотри! – Рон наскоро обтёр пальцы о салфетку, оттопырил карман потрёпанной мантии. - Скажешь, мы ничего не делаем?
Гермиона приморгалась к темноте под столом. В кармане у Рона лежала волшебная палочка. Знакомая, но точно не его собственная. Хочет быть таким же оригиналом, как Гарри, носить по две палочки? Им бы хоть с одной управиться! И тут Гермиону осенило, но она себе не поверила.
- Точно, - Рон радостно кивнул, поняв по её изменившемуся лицу, что девушка оценила масштаб поступка. – Моё секретное задание. Знали только я и Джастин, как глава Отряда. Палочка, убившая профессора Дамблдора, теперь у нас.
Гермиону бросило в жар, потом в холод, она так резко ударила под столом по руке Рона, что юноша недовольно вскрикнул, но всё-таки выпустил карман мантии. Гермиона даже не сразу смогла заговорить, а когда смогла, то только свистящим шёпотом.
- Идиоты! - Гермиона выражалась крайне редко, но всегда от души. – Салазар вас задери, Рон! Вы что, спятили к Мерлиновой бабушке?
Рон покраснел и не сразу нашёлся, что ответить. Никогда не думал, что девушки, тем более подобные Гермионе, способны ругаться, как последний полтергейст. Хотя Гермиона сейчас сильно смахивала на полтергейста. Позеленевшее лицо как нельзя лучше шло к мышиного цвета мантии и вечно всклокоченным волосам.
- Гермиона, ну знаешь…
- Не знаю! – ещё тише зашипела Гермиона. – И знать не хочу. Рон, вы теперь смертники, и чего ради?! Ты соображаешь, что вы стащили палочку директора школы? Это же не котёл, в конце концов, и даже не Омут! Это не война, а личная обида. Профессор Снейп никогда этого не простит, из-под земли тебя достанет!
- Ну, это мы ещё посмотрим… - неуверенно начал Рональд.
Гермиона, холодея от страха, дёрнула его за рукав.
- Да не смотри на него, в самом деле!
- Это ещё почему?!
- Потому что он легилимент, дурья твоя башка!
Рональд тоже напрягся и уставился в остывшие сосиски.
- А ещё он тёмный маг и Пожиратель смерти, волшебник, которого ценит даже Сам-Знаешь-Кто, который вообще никого не ценит. Хочешь нажить себе личного врага в лице Северуса Снейпа, Рональд Уизли? Тебе мало рассказов Гарри? А это они ещё не враги! Просто… не сошлись характерами.
- Ладно-ладно, если хочешь, давай уйдём отсюда. Чтоб глаза не мозолить.
- Нет уж. Лучше посидим тихо – пусть первый уйдёт, я мимо его стола с тобой не пойду. Ты бы хоть сюда эту палочку не приносил, Рон!
- Так я тебе показать! Ну перестань, Гермиона! – лицо у Рона сделалось сочувствующим. - Я понимаю, Снейп тебя затретировал, но я не собираюсь из-за этого упыря подвального лезть под стол! Обойдётся без палочки – пусть теперь попрыгает!
Гермиона смотрела на приятеля, не понимая, то ли он шутит, то ли говорит серьёзно. Похоже, он и впрямь считал кражу палочки судьбоносным делом.
- Рон, ты хоть объясни, - начала она, резко переменив тон с осуждающего на снисходительно-вкрадчивый, - зачем вообще понадобилось красть палочку? Я понимаю – это смелый, мягко сказать, поступок, но… как, кстати, ты умудрился её стащить? Я представить не могу!
- А это мы вдвоём с Джастином, - оживился Рон. – Мы сначала тоже долго ломали голову, с какой стороны подобраться, а потом Джастин сказал – палочки воруют нечасто, так что всё гениальное просто - приманим Accio, как только он её выпустит. Accio у меня всегда хорошо выходило. Дальше дело техники. Спустились вместо травологии в подземелье, там как раз урок кончался у первокурсников, с ними же мороки полно! Они пока выходили, пока ложки-плошки мыли, пока пятна с рук сводили… ну, как всегда. Я просто приманил палочку со стола. Джастин на подстраховке стоял, у лестницы.
- И Снейп не заметил?
- Сейчас уже заметил, зуб даю. А тогда… не думаю. Он на другом конце класса был, выяснял, почему котлы стали квадратные.
Гермиона даже не знала, стоит ли и ей рисковать встречаться взглядом с директором. Но всё-таки осмелилась посмотреть на Снейпа. Ничего нового не увидела – лицо хмурое, нос крючком, патлы чуть-чуть не достают до соуса. Но обольщаться не стоило, и ежу понятно – отсутствие волшебной палочки он заметил и, видимо, будет её искать.
Гермиона на минуту представила, какого это - вдруг лишиться палочки, и не смогла вообразить себе мага, которому это было бы безразлично. Волдеморт, и тот бы ощутил потерю, даром что силён и сам по себе. Палочка, ну это же… ну как без неё в волшебном мире? Полный отрыв от магии. Ну, у Снейпа, может, не полный, но почти. Да дело даже не в этом…
Девушка на всякий случай пощупала карман, ощутила привычное тепло собственной волшебной палочки. Сама по себе палочка, конечно, не грела, но сочащаяся из её сердцевины магия придавала спокойную уверенность. Потерять палочку – ужас! Палочка, она же одна на всю жизнь. Гермиона сама её купила, сама выбрала. Вернее, палочка выбрала её… но это, как у всех - первая покупка перед Хогвартсом, первый шаг в мир собственного колдовства. Твоего собственного.
Конечно, можно найти новую. Сейчас не так просто, как раньше – пошёл и купил у Олливандера – закрылся магазин волшебных палочек. Но Пожиратель точно найдёт, и, возможно, проделка Рона дорого будет стоить какому-нибудь волшебнику. Не может же Снейп без палочки! Но палочка палочке рознь, и все знают - ту, которая тебя выбрала, заменить нельзя. Ни одна другая палочка не позволит так же чётко управлять магией. Волшебник (тем паче неординарный) и его палочка - это не просто мастер и инструмент, это что-то вроде единого организма или семьи, лучше сказать – творческого союза. Остаться без палочки – всё равно как без руки или без глаза. Даже хуже.
Тут ещё надо знать характер Снейпа, он же целиком в магии! Мистера Уизли, может, и позабавило бы пожить магглом, магглы вызывали у него умиление. Но Снейп вряд ли был способен воспринять такое положение со здоровым юмором. Юмора у него было много, но специфического. Принц-полукровка. Единственный полукровка в Слизерине, не считая ещё одного волшебника – Того-Самого. Отрубить немагическую половину, забыть и вычеркнуть. Только магия. Он и форточку закрывает взмахом палочки, неизвестно, помнит ли, как это иначе сделать. Ох, как он разозлится – что да, то да!
В какой-то мере Гермиона даже посочувствовала директору. Вернее, представила себе его положение. Неизвестно, предавался Северус Снейп таким же пространным рассуждениям о первом курсе, Олливандере и милой, единственной на свете, только его палочке, или просто был в ярости, но уж точно его не радовало оказаться посреди целого замка ненавидящих глаз с магическими способностями чуть выше, чем у Филча. Хуже, чем раздеть и выставить на улицу! Он и так постоянно настороже, а теперь и вовсе взбесится. Раз операция по похищению палочки была тайная, и о ней знали только Рон, Джастин и весь первый курс, значит знала уже вся школа. А что? Хороший повод посмеяться. Интересно, всем ума хватит не пользоваться ситуацией и не выкидывать дурацкие шутки? А то ведь за директором не станет – отберёт палочку у какой-нибудь первоклашки-грязнокровки, и снова будет на коне. А дальше начнётся месть Северуса Снейпа. Если не найдёт виновного – ничего, отомстит всем. И уж точно, если Снейп узнает, что воровал Рон, не видать бедному Уизли ни палочки, ни белого света. Даже не верится, что Рон это сделал! Бред какой-то!
- Её надо вернуть, - сказала Гермиона после продолжительного молчания.
- Ещё чего! – возмутился Рон и вцепился в карман. – Джастин уже всех предупредил, палочку в Отряде ждут.
Ну точно – вся школа уже в курсе, можно не метаться. Гермиона не выдержала:
- Ты хоть объясни, какой в этом смысл? Унизить профессора Снейпа, так что ли? Но он ведь только разозлится, зачем нам это? Или вы хотите его поймать, убить, судить…
- Да ты что, Гермиона! Не сейчас же! – испугался Рон. – Мы, думаешь, совсем дураки? Пока жив Тот-Кого-Нельзя-Называть, нет смысла трогать Снейпа. Мало ли кого пришлют вместо него – это раз. Закроют школу и всех убьют – это два.
- Речь не мальчика, но мужа. Но ради чего тогда рисковать, Рон? Он себе новую палочку достанет, и всё...
- Такую не достанет – сама ведь знаешь! – Рон нахмурился. - И потом, из этой палочки был убит профессор Дамблдор, хватит ей нести зло.
Это заявление Гермиона, к своему стыду, не совсем поняла, поэтому промолчала.
- Пойдём, что ли? – попытался наладить отношения Рон. - Снейп убрался, можно и нам за ним. Да ладно тебе – я стащил палочку, я и отвечу! По мне, хоть как-нибудь этой твари навредить, уже хорошо. Мы же решили, что не дадим ему спокойной жизни! Он что думал, убьёт профессора Дамблдора и будет почивать на лаврах? Ты из-за чего расстроилась-то? – он всё никак не мог понять настроение Гермионы. - Да не узнает он, кто взял, не бойся. Найдёт новую – его дело. Но колдовать будет похуже, нам же легче!
Гермиона испытывала смутные чувства. Почему-то положительные моменты не укладывались в её голове.
- Ага, я чувствую, как сейчас будет легче на зельях, - обречённо вздохнула девушка, заворачивая в салфетку сосиски для так и не пришедшего Гарри, – вы бы хоть не перед уроком крали!
- Да ты что! Я бы билет купил, чтоб посмотреть!
Они заторопились из столовой.
- Рон, я сомневаюсь, что будет весело… профессор Снейп вообще не очень забавный.
- Это когда при палочке, - намеренно храбрился Рональд. – А вообще, я думаю, что зелья он сегодня отменит – палочки-то нет.
- Ещё и урок сорвётся. Ох, и всё это выльется на мою отработку!
- И отработки не будет, - успокоил Рон. - Я бы на его месте палочку искал срочно, а не об отработках думал! А ты как раз сходишь с нами к Люпину…
- Слушай, Гермиона, - Терри Бут отвлёкся от «Углубленного курса продвинутых зелий», который читал на ходу, и догнал их у выхода из столовой, - а правда… - он перешёл на шёпот, - правда, что ваши свистнули палочку у Снейпа?
- Скоро узнаешь, - мрачно ответила ничуть не удивлённая Гермиона, любуясь на озадаченное лицо Рона. - Я пока сама не верю.
- Ну вы даёте! – проникся Терри. – Только не говорите мне, кто украл! Если начнут усиленно расспрашивать, я сознаюсь.
- Эй, Уизли!
Терри быстро помахал рукой, не имея никакого желания лишний раз пересекаться со слизеринцами, и скрылся.
Рон тоже не хотел общаться с Забини и Ноттом, но пока его всего лишь вежливо окликнули однокашники – повода отвертеться не было. Настораживало только то, что у обоих наизготовку были волшебные палочки. Рон с Гермионой переглянулись и остановились посреди пустого коридора.
- Ходят слухи, что у директора кое-что пропало. И что взял это кто-то из гриффиндорцев, - Тео Нотт, разумеется, делал вид, что не замечает грязнокровку, он и с Роном заговорил только в силу необходимости, - так ты передай своим, чтоб отдали – на куски порвём.
- Что ты сказал? Кого это ты порвёшь? - Рон сунулся за палочкой в карман и замер – палочки было две, он не знал, которую вытянуть.
- Полегче на поворотах, Нотт, - проговорила Гермиона. – Если у кого-то что-то украли, думайте сначала на своих.
Нотт замахнулся палочкой, но Гермиона развернулась и молча пошла прочь, подхватив под руку Рональда. Не хватало только подраться со слизеринцами – не с её цветом мантии! Сразу не будет ни Хогвартса, ни Омута.
- Ты, серость! Ещё раз заговоришь с чистокровным, схлопочешь так, что всю жизнь будешь помнить! – крикнул ей вслед Забини, и, похоже, он не шутил – просто предупредил.
Гермиона почувствовала, как дёрнулся Рон, и вцепилась в его руку ногтями.
- Не смей оборачиваться! – прошептала она. – Ни слова, ни звука, даже не дыши, пока не избавишься от проклятой палочки. Если откроется, что она у нас – всё пропало! Всё – понимаешь?!
- Откуда они знают? – Рон тоже был в ужасе. – Не хватало, чтоб ещё Снейп спросил!
- Погоди – спросит.
Но к счастью, следующим, кто им встретился, был не директор, а Гарри. И, как ни странно, он начал не с палочки Снейпа.
- Полчаса проторчал у совятника, ждал, пока все уйдут, - пожаловался он на ходу. – Рон, а ты куда делся с травологии?
- Ладно, расскажу ещё раз, ты, наверное, один не знаешь, - вздохнул Рональд.
- Держи, - Гермиона сунула Гарри припасённую сосиску, - такое на голодный желудок слушать нельзя – потом еда комом в горле встанет и не переварится.
Гарри насторожился.
- Что-нибудь про крестр…
- Да нет, - успокоил его Рон, - у нас тут такое дело… я уж думаю, может не ходить на зелья? Ты как, Гермиона?
- Не ходить?! На зелья?! - изумился Поттер. - Что, Слизнорт вернулся?
- Нет, просто Рон украл у Снейпа палочку, - не выдержала Гермиона, - и мы теперь не знаем, чего ждать.
Гарри подавился сосиской, резко затормозил пред спуском в подземелье.
- Какую палочку?
- Волшебную – какие они ещё бывают? Это тайное задание Отряда Дамблдора.
Гарри старательно прожевал, осознал.
- Одно хорошо – что я не Поттер, - пробормотал он.
* * *
- Я устал, - сказал Северус Снейп.
Обычная для начала урока возня с прилаживанием котлов и доставанием палочек прекратилась. Все настороженно воззрились на директора – кто с раскрытой сумкой на коленях, кто с пером, не донесённым до чернильницы. Никто и никогда не ждал ничего хорошего от урока со Снейпом и от Снейпа вообще, но, как правило, он хоть сохранял верность стилю. Врывался в класс и в течение всего занятия носился беркутом между парт, настигая и разя. Это было как-то… нормально. Теперь же он встретил детей, тихо сидя за учительским столом, что само по себе пугало. Похоже, потеря палочки серьёзно его подкосила. Возможно, помутила рассудок. До сих пор директор ни разу не позволял заподозрить наличие в себе чего-то человеческого, тем более усталости. Услышать от него такое заявление казалось настолько же немыслимым, как увидеть входящего в класс Волдеморта, который вдруг улыбнулся бы лучезарной улыбкой и произнёс: «Я раскаиваюсь. Я понял, что был не прав. Идите ко мне, грязнокровки, дайте мне вас обнять».
Профессор Снейп продолжал, не шевелясь, сидеть на своём месте и наслаждался страданиями толпы - весь в тени, почти сливающейся с его чёрным одеянием. Хорошо видны были только худые бледные руки – он опирался локтями на стол, сомкнув кончики пальцев, и лицо – тоже бледное, почти белое, в обрамлении длинных, угольно-чёрных волос. Скатившийся рукав мантии открывал впечатанную в кожу Волдемортову змейку, но это нисколько не смущало директора.
Рон поёрзал на своём месте, покосился на Гарри – может, всё-таки отдать палочку? Но рука немела, приближаясь к карману. А карман будто бы жгло.
- Я устал, - очень спокойно, на грани слышимости повторил Снейп, - от вашей глупости, наглости и лени. От ваших бессмысленных, опасных и идиотских выходок. От бестолковых драк и от мелких подлостей, которым вы посвящаете всё свободное время, считая, что в Хогвартсе введено военное положение, и это избавляет вас от ваших прямых обязанностей. Я устаю от этого больше, чем на службе у Тёмного Лорда.
Стало тихо-тихо, как на кладбище.
- И иногда, - задумчиво продолжал Снейп, - а в последнее время всё чаще, я спрашиваю себя, так ли мне это надо – все вы и Хогвартс? Я спрашиваю себя, что, собственно говоря, такое Хогвартс сегодня? Пристанище для банд недоучившихся недорослей? Форпост Ордена Феникса? Усыпальница Альбуса Дамблдора? – его сумрачные, никогда не улыбающиеся глаза скользили по замершим рядам школьников со Слизерина на Гриффиндор. - Ставлю вас в известность, что в таком разрезе существующий режим не заинтересован в наличии Хогвартса как такового. Никто, кроме вас, в принципе не заинтересован в наличии школы. Если в этом не заинтересованы и вы, если кого-то не устраивает установленный здесь порядок, питание, отношение – он волен отправляться на все четыре стороны, - директор немного переменил положении и оперся подбородком на сцепленные руки. - Объясняю простую истину: вы либо учитесь в Хогвартсе, что подразумевает именно учёбу, и ничего более, и соблюдаете при этом правила дисциплины и совместного проживания, либо – не учитесь, причём я буду рад снять со своих плеч такую тяжкую обузу, как вы, и навсегда запереть этот затхлый замок. Ни мне, ни Тёмному Лорду обучение в Школе Волшебства не требуется.
Выпускной курс приобрёл сходство с неподвижной маггловской фотографией выпускного курса. Удовлетворённый произведённым эффектом, Снейп достал из ящика стола небольшие песочные часы с обвивающей их талию слизеринской змеёй.
- Теперь все получили предупреждение. А это было именно оно - на тот случай, если кто-то обольщается и считает, что мне нужна тренировка перед рождественской речью в Большом зале, - терпеливо пояснил директор Хогвартса. - Я засекаю время – пять минут. Ровно пять минут даётся униженным, недовольным, не желающим учиться, смириться и просто держать себя в руках на то, чтобы покинуть этот кабинет. Соответственно, в течение дня эти лица должны будут покинуть и школу. Время пошло, - он щёлкнул пальцами по часам, перевернув их в исходное положение.
В классе стало так тихо, что, казалось, было слышно, как ссыпаются искристые чёрные песчинки в часах. Снейп откинулся на спинку стула и ровно пять минут, молча, не меняя положения, смотрел на школьников. Ученики разглядывали свои колени и выщербленные столешницы парт, будто в жизни не видели ничего интереснее. Даже Малфой опустил глаза и делал вид, что повторяет урок. Никто, разумеется, не вышел. Когда упала последняя песчинка, профессор Снейп, не говоря ни слова, убрал часы в стол, и поднялся с места.
- Поставьте котлы на медленный огонь, пока я буду объяснять тему, они успеют прогреться. Тема урока… - он подошёл к доске и взял кусок мела, - магически нестойкие зелья…
Снейп с мелком это тоже было то ещё зрелище. Примерно как Волдеморт с граблями. Но никто не хмыкнул, перья покорно зашуршали, хотя и с некоторым запозданием. В этой тишине, обычной для уроков профессора, особенно отчётливо раздалось приглушённое «Стой!».
Гарри по понятным причинам старался находиться подальше от нынешнего директора, поэтому сидел ближе всех к партам грязнокровок, из которых на заднем ряду остался теперь один Дин Томас. Гермиона, проштрафившаяся ещё на первом уроке Снейпа и доселе отбывающая у него пожизненную повинность, маялась на первой парте стол в стол с директором. Поэтому только Гарри и видел, как Дин выбросил из-под парты руку с волшебной палочкой. При этом глаза у Дина были совершенно загнанные и отчаянные, так что ничего хорошего от этого выпада Поттер не ждал. И интуиция его не подвела, хотя он только и успел, что пригнуться – заклятие полетело быстрее бладжера. Класс охнул. Директора отбросило на доску, с меньшей силой, чем можно было ожидать, но вполне ощутимо. Видимо, учитывая приятное начало дня, он уже находился под прикрытием щитовых чар – насколько их можно было навести без волшебной палочки. Но и ярость Дина обладала немалой силой. Школьники на секунду окаменели, потом все разом заговорили и повскакали с мест. Слизеринки Панси и Дафна кинулись к директору, Драко вскочил, опрокинув котёл, точным движением нацелил палочку на Дина. Гарри в ответ тоже выхватил палочку, потому что Дин стоял, как громом поражённый, опустив руки и даже не пытаясь отбиваться. В принципе, все уже стояли с палочками, кроме Снейпа, оставалось только решить, к кому применить магию. Гермиона, подняв свою, пока что направила её в пространство между профессором и классом, готовясь установить двухстороннюю защитную завесу.
К счастью, секундное замешательство закончилось, профессор Снейп восстановил равновесие, поправил доску и обернулся к классу.
- Это Томас, Дин Томас, грязнокровка! – немедленно крикнула Панси Паркинсон и ещё несколько голосов из Слизерина. Впрочем, Дин и не думал спрятаться.
- Очень приятно. А я решил, что Дамблдор восстал из гроба, - ядовито усмехнулся учитель. - Сядьте, мисс Паркинсон – во время урока не разрешено ходить по классу, - он откинул упавшие на лицо волосы, поморщившись, глянул на кровь на пальцах. - Как это по-гриффиндорски - бить в спину, видя, что у мага нет в руках палочки!
Нет палочки вообще! Гермиона села на место, боясь пошевелиться. Кое-кто из девочек спрятал лицо в ладонях или лёг головой на парту, прикрывшись руками. С палочкой или без палочки Снейп мог выкинуть что-то непредсказуемое. Дин Томас из бледного сделался ярко-красным, бросил палочку на стол, заорал что было мочи:
- А как ты убил профессора Дамблдора?! Ублюдок! Только попробуй закрыть Хогвартс! Ненавижу! Убью… - он продолжал открывать рот, но звук неожиданно пропал. Гермиона молча наслала на однокашника Silencio, взмахнув под партой волшебной палочкой.
Зато стало слышно Драко.
- Avada…
- Драко, сядь!!!
Видимо, это было какое-то новое мощное заклятие, обходящееся без палочки. Драко среагировал примерно так же, как Дин – осёкся и заморгал. Определённо прикидывал, дорого ли ему будет стоить ослушаться Снейпа. Подумаешь – убить грязнокровку! Но если директор не в настроении… взгляд у Драко был не намного дружелюбнее, чем у Дина, когда он резко перебросил его на профессора. Палочка несколько раз провернулась вокруг оси в тонких пальцах юноши – у него-то была палочка. Но всё-таки Малфой сел. Демонстративно швырнул палочку на поднос для ингредиентов.
- Вы отняли десять минут времени от урока, - сообщил Снейп. – Ровно столько же я отниму от перемены. Минус пятьдесят баллов Гриффиндру… нет, минус тридцать четыре – минусовой счёт мы пока не ввели, хотя надо бы. И второе предупреждение лично для мистера Томаса, третье будет последним. Мистер Лонгботтом, вам всё равно бессмысленно оставаться здесь, плесните сразу чернила в котёл, и зелье будет точно такого цвета, какого вы достигли бы к концу урока. После этого, если не брезгуете грязной кровью, отведите вашего товарища в больничное крыло. Истерики лечит мадам Помфри. После я решу, какое наказание назначить мистеру Томасу за срыв урока, исходя из его диагноза.
Ученики начали дышать немного ровнее. Привычная волна сарказма и издевательств над Невиллом вернула ощущение реальности. Странно, Гарри и сам порадовался тому, что Снейп ни за что ни про что облил его грязью. Хоть можно будет убраться с зелий и увести чокнутого Дина. Дин, кстати, стоял как вкопанный и, похоже, не только говорить не мог, но и не слышал ничего.
- Да пошли уже! Хочешь третье предупреждение? – Гарри поскорее ухватил парня за рукав мантии и потащил к выходу, буркнув за них обоих: - До свидания, сэр.
Снейп даже не обернулся в их сторону.
- Так, теперь все вы ждёте, когда взорвутся котлы? – язвительно осведомился он. – Убавьте огонь до минимального, мы ещё не приступали к теории.
Студенты поспешно замахали палочками, спасая инвентарь. Снейп чёрной тенью перенёсся к шкафу.
- Учебники со столов убрать, тему будете писать под диктовку. Палочки сложить сюда в шкаф, до конца урока.
Ученики переглянулись.
- Вам перевести на более английский язык? – уточнил Снейп. – Первый вариант, - он указал на ряд слизеринцев, - будет готовить сыворотку правды. Второй вариант, - кивок головы в сторону смешанного ряда остальных факультетов, - сварит – и этим меня очень удивит – сыворотку свободной воли. Оба этих зелья крайне чувствительны к магическому фону, даже к настроению самого волшебника. Поэтому готовить их надо в спокойном состоянии духа, вдали от каких-либо магических артефактов. Если бы вы умели читать, то догадались бы об этом, взглянув на тему занятия. Теперь ещё раз. Все встали, первый вариант взял ингредиенты справа, второй слева. Палочки убрать в шкаф.
Студенты потянулись мимо него к шкафу, профессор тем временем достал с полки пузатый пузырёк тёмного стекла, обмакнул в него ватку, смазал рассечённую бровь. До свадьбы заживёт.
Рон со вздохом положил палочку на полку под разъедающим взглядом Снейпа, посмотрел на неё так, будто видел последний раз. После него осталось сдать палочку только Малфою. Тот молча положил её подальше от остальных, не сводя с директора мрачно-вызывающего взгляда.
- Ровно двадцать три, - Снейп захлопнул дверку, запер на ключ, ключ убрал в карман. Снова никто не улыбнулся. Профессор окинул критическим взглядом класс и нырнул в лабораторию.
- Интересно, после урока все досчитаются палочек? – шепнул Рон Гермионе, когда они возвращались к своим местам.
- Может, он их вообще не отдаст, - предположила Гермиона. - А вы чего ждали? Теперь у нас на всех будет одна палочка, зато какая!
- Положительно, у тебя стало странное чувство юмора, - буркнул Рон. – Но узнаваемое.
- Думай лучше не о моём юморе, а о Дине, - огрызнулась Гермиона, – ему бежать надо, если ещё не поздно.
- Лунатик…
- Потом!
Снейп вернулся из царства своих ненаглядных пузырьков, притащил два плотно закупоренных флакона.
- Образец зелья для первого варианта. И для второго варианта, - он указал на нежно-голубую жидкость справа и прозрачно-изумрудный раствор слева. - Выглядеть они должны так. Когда закончите приготовление, и зелья отстоятся более трёх минут для первого варианта, более семи для второго, заберёте палочки, проведёте проверку пламенем, - он откупорил оба пузырька, чиркнул спичкой – не с первого раза, но получилось. Интересный фокус, но, учитывая половинчатое происхождение директора, вполне ему посильный.
Студенты, впрочем, активно делали вид, что увлечены сортировкой ингредиентов.
– Смотреть сюда! – рявкнул Снейп. - Глядя в стол, вы не определите цвет пламени, высшая магия не для вас, - он провёл трепещущим огоньком над первым флаконом. - Над сывороткой правды пламя становится белым. Над сывороткой свободной воли… ай! – профессор подул на пальцы.
Ещё одна спичка – чирк, чирк… сломалась. Ещё одна – чирк, чирк… да зажги уже! Теперь ученики не смели отвести взгляды.
- Над сывороткой свободной воли пламя делается розовым.
Дафна Григрасс несмело подняла руку, опустила, оглянулась, снова подняла.
- Да, мисс Гринграсс? Уже есть вопросы? Я пока даже не записал рецепт.
- Я хотела… - девушка неуверенно поднялась с места, - профессор Снейп… господин директор, вы могли бы пока взять мою палочку, если… забыли свою.
Снейп метнул на неё быстрый, как Avada Kedavra, взгляд.
- Благодарю, мисс Гринграсс, до конца занятия палочка мне не понадобится. Можете садиться.
Взял мелок, расчеркнул надвое доску, начал писать. Чистый змий. Гермиона улыбнулась.
- Вас что-то забавляет, мисс Грэйнждер?
Чёрт, чёрт, чёрт!
- На вашем месте я сосредоточился бы на котле, - дзинь, дзинь, дзинь – посыпались на голову льдинки. – В конце урока ваш ряд поможет нам проверить правильность приготовления сывороток. Опытным путём. Испытуемому будут заданы три вопроса – до действия зелий, после приёма первой сыворотки и после приёма второй. Сразу оговорюсь на тот случай, если зелья будут приготовлены неправильно, что противоядия к ним нет.
Гермиона, конечно, не посмела бы обернуться, но затылком ощутила панический, полный ужаса взгляд Рона. Да уж – то ещё положение. Вряд ли из имеющихся ингредиентов им удастся приготовить какое-нибудь другое зелье – скажем, мгновенного исчезновения или мгновенного забывания человеческой речи. И уж точно Слизерин не станет готовить ложную сыворотку правды. С чего бы? Может, попробовать подговорить их? Гермиона покосилась на сидящего через проход от неё Забини, сосредоточенно шинкующего хвост тритона, и отказалась от этой мысли. Если только они ошибутся. Тогда это будет просто яд. Как и сыворотка Рона, который при всём желании не заставит своё варево противостоять сыворотке правды и даже не сделает его безопасным. Хотя бы потому, что волшебник должен готовить эту смесь в спокойном состоянии духа. А Рональда затрясло, и саму Гермиону тоже. Не говоря о том, что в кармане у Рона лежал мощный магический артефакт, который он никуда не мог деть.
Может, встать и уйти, или ещё раз взорвать котёл – всё равно уже урок не задался? Что угодно, только не соглашаться на опыт, если Снейп вызовет её. Теперь скорее всего её… неужели он правда будет поить учеников двумя сомнительными зельями и заставит говорить правду? Так, при лучшем раскладе опасен только второй вопрос. Может, ей заранее выпить сыворотку из своего котла? Но Рон-то из своего не выпьет! Спокойно, не стоит дёргаться раньше времени и вызывать подозрение. Нет, нет, Снейп экстравагантная инфернальная личность, но до сих пор он ничего подобного не откалывал, хотя в школе и пошла мода травить гриффиндорцев слизеринцами. И даже если директор исполнит своё обещание, она, сидя на первой парте, наверняка сможет улучить момент, когда он отойдёт, и заранее хлебнуть ложечку из котла. Это должно защитить от слизеринской сыворотки. А вероятность, что Снейп спросит Рона, очень мала, только последний безумец решит, что из котла Уизли можно пить. Зачем тогда было препятствовать убийству Дина Томаса? Учеником больше, учеником меньше… какое счастье, что Гарри ушёл!
Пока мысли вихрем проносились в голове побледневшей Гермионы, её руки с выверенностью записной отличницы нарезали, выдавливали, отмеряли и засыпали. Зелье в котле приобретало цвет тёмного изумруда. Кажется, всё. Гермиона вскинула руку.
- Да, мисс Грэйнджер?
- Могу я забрать палочку, сэр? – отдай хоть палочку, без палочки не очень подебоширишь!
Подошёл, подняв небольшой вихрь, задел краем мантии по руке, глянул в котёл, состроил привычную гримасу. Дай пять баллов Гриффиндору, и я тебя поцелую ещё раз! Неужели опять нет? Со страху Гермионе было почти смешно.
- Да, мисс Грэйнджер, можете забрать палочку, только не подносите её к другим котлам.
Прошёл с ней через весь класс, отпер шкаф двумя поворотами ключа, делая вид, что так и принято у великих магов. А не с другого конца комнаты небрежным Alohomora. Гермиона поморщилась от той же мысли, которая первой пришла ей в голову в Большом зале, когда началась эта глупая катавасия с директорской палочкой. Не то чтобы Снейп без палочки выглядел совсем уже жалким и растерянным, хотя, если честно, было немного. Гермиона начала слегка различать оттенки профессорской злости. Но было в идее оставить волшебника без палочки что-то в корне противоестественное. Палочки отнимали разве что в Азкабане. А сейчас смелый поступок членов Отряда Дамблдора имел оттенок идиотской мальчишеской проделки. Вроде как отрывать насекомым лапки-крылышки и смотреть, что будет.
- Не можете выбрать? – совсем не затравленно осведомился Снейп, заметив, что она замешкалась перед шкафом. – Берите любую, можно сразу несколько. Тем, кто запоздает со сдачей зелья, палочки не достанется.
Гермиона поскорее ухватила свою волшебную палочку и метнулась назад к котлу. Надо было ещё успеть проверить чистоту зелья пламенем и отхлебнуть первую ложку. Хорошо бы ещё Рональда напоить, но как?
- Десять минут до конца урока, заканчиваем, - объявил Снейп, хотя прекрасно знал, если Грэйнджер только что управилась, то большинство ещё не переходило к финальному этапу. Двадцать две палочки всё ещё лежали в шкафу.
- Проверите зелье на месте, - решил профессор и цепким взглядом окинул класс. – Мистер Уизли, сюда.
Рон подскочил, как от Crucio.
- З-зачем, сэр?
- Хочу получше вас рассмотреть! А вы что подумали? – невинно отозвался Снейп. - Для того чтобы проверить ваше зелье, разумеется. Время! Вашим одноклассникам надо довести вас до больничного крыла и не опоздать на следующий урок.
Рональд совершенно растерялся, хотя ничего оригинального профессор не сказал – дежурно вызвал к доске. Была бы своя палочка, Рон наложил бы на себя Petrificus totalus, а так приходилось идти. Снейп и без палочки был способен приволочь его к учительскому столу. Поттера не было, Лонгботтома не было… Ужас Подземелий заскучал и перекинулся на Уизли – всё ясно. Рон решил пропадать с достоинством и пошёл сам. Ещё было время на чудо. Чудо по фамилии Грэйнджер сидело на первой парте, надо было просто туда дойти. Гермиона ведь не нервничала, никуда не бежала, спокойно ожидала конца урока.
- Зелье! Мистер Уизли, вы издеваетесь или тянете время? Без опыта мы не закончим.
Рон на ватных ногах вернулся, плохо соображая, что делает, попробовал взять остывающий котёл за ручки - горячий. Рональд резко отдёрнул руки, едва не выплеснув всё зелье. Может, это и было бы лучшим вариантом?
Класс начал подхихикивать.
Рон, мысленно проклиная Снейпа, школу, Лорда и все крестражи этого мира, попытался забрать котёл вместе с держателем.
- Феноменально. «Колдун и Прыгливый горшок», - процедил Снейп, – вы, наконец, одолели его, мистер Уизли? Теперь поставьте на место и напомните, чтоб я вычел ещё десять баллов с Гриффиндора, как только они появятся. Вы думаете, можно выпить весь котёл? Я, кажется, предупредил, что противоядия нет.
Рон смотрел на него бессмысленными, округлившимися глазами. Рассказать про Гарри. Про крестражи. Про директорскую палочку, наконец. Да, после этого только умереть и останется. Может, правда, подлый Пожиратель затеял весь этот цирк, чтоб выпытать, у кого палочка? Его взгляд, устремлённый на Снейпа, быстро наливался отчаяньем. Снейп сжалился.
- Минус ещё пять баллов с Гриффиндора – запишите на мой счёт. И возьмите, наконец, черпак, мистер Уизли. Видите - совсем нетрудно, если постараться. Теперь перелейте зелье во флакон. Я должен принести вам палочку, чтоб вы смогли его левитировать, или всё-таки подойдёте ко мне?
Слизерин уже гоготал, несмотря на мрачное начало урока. Да и остальные против воли стали подхихикивать. Даже Гермиона невольно улыбнулась, тут же прикрывшись рукой. Предательница! Смешного-то было мало.
Рональд обречённо пополз к Снейпу, глянул на подружку, давно закупорившую своё зелье под хрустальную пробку с аккуратным ярлычком. Зелье на «П» или на «В» в крайнем случае, если Снейп не осерчает. А с чего бы ему серчать? Зато у Рона... цвет жидкости в его флаконе сошёл бы за изумрудный только на чёрно-белой фотографии. Рон бросил обречённый взгляд на Гермиону – не дай погибнуть! Гермиона едва заметно качнула головой – подожди, пока отойдёт Снейп. Всё, что она смогла придумать, это опять устроить беспорядок в классе – бессмысленную демонстративную выходку из тех, что более всего бесили директора. Насчёт которых он предупреждал только сегодня. За которую он точно не погладит её по головке и, вероятнее всего, влепит второе предупреждение. И не спасут сверкающие котелки в его лаборатории, тщательно отмытые её руками. Поэтому Гермиона ждала до последнего – может, обойдётся, но палочку держала наготове. Похоже, шансов подсунуть Рону своё зелье не было – на Рональда пялился весь класс, да и Снейп стоял тут же, опирался рукой прямо на её парту, откровенно глумясь над выбранной жертвой. Как всегда, получал от этого тёмное удовольствие. Палочку Рону вернули, но и с палочкой он не стал веселее. Провёл огоньком над буроватой, совсем немножечко изумрудной и совсем не прозрачной жидкостью. Пламя дёрнулось, почернело и погасло.
- Ну, что есть, то есть, - плотоядно вздохнул директор и оглянулся на класс.
Рон в отчаянии бросил взгляд на Гермиону, быстро указал глазами на Снейпа, переложил палочку из руки в руку – у нас палочки есть, у него нет… может быть… ну не пропадать же! Гермиона безмолвно на него шикнула – с ума сошёл? Жди!
- У кого из присутствующих боггарт владеет речью? – полюбопытствовал профессор.
Класс зашелестел, но внятного ответа никто не дал.
- Что, все боятся неразумных существ? – удивился учитель.
- У Лонгботтома был говорящий боггарт, - усмехнулся Малфой. – Но он его не любит показывать.
Гермиона зажала рот уже обеими руками, и окклюменцию включила – бережёного Бог бережёт. Только бы не прыснуть. Или ей светит такое, после чего боггарт станет как у Лонгботтома. На всю жизнь. Ужас неожиданно опалил её, и смех прошёл сам собой. Переглянулась с Роном, поняла, он подумал то же самое. Сегодняшний урок фатально грозил провалом. Малфой – потомственный гадёныш! Какое счастье, что Гарри пошёл провожать Дина! Сейчас бы Снейп точно вызвал вечно крайнего Невилла. И… Бог бы с ним, с боггартом Лонгботтома – профессор переживал и не такое, но боггарт Гарри – дементор. Ужас! Снейп наверняка догадался бы.
Недогадливый и очень недобрый профессор Снейп переключился на своего любимчика.
- Самые внимательные, мистер Малфой, уже заметили, что мистера Лонгботтома нет в классе. Поэтому вы продемонстрируете нам своего боггарта. При вашем интеллекте это наверняка что-нибудь посложнее паука мистера Уизли.
Рон вздрогнул – что, профессор знал или догадался?
- Заодно, мистер Малфой, прихватите свою сыворотку правды, - докончил Снейп.
- Я? – не поверил Драко.
- Вы. Раз уж надумали заглянуть к нам.
Драко пожал плечами, плеснул свою отраву в пузырёк.
- Мне ещё понадобится палочка, профессор.
- Разумеется. А пока вместе с мистером Уизли принесите сюда чемодан из лаборатории.
Драко смерил Рона ледяным взглядом. Рон набычился – а я-то что? Вообще-то, у Рона палочка уже была, и ящик он мог левитировать, но, пожалуй, не стоило, накалять ситуацию. У Малфоя-то теперь не было палочки. Чума с этими палочками какая-то! И зачем они подали эту идею Снейпу?!
Пока совместная команда Гриффиндора и Слизерина, шипя друг на друга, волокла тяжеленный чемодан, профессор с непроницаемым выражением лица открыл шкаф, достал палочку Малфоя, закрыл шкаф, положил палочку на стол, стёр влажной тряпочкой состав зелий с доски и записал названия нескольких редких книжек, по которым следовало готовиться к следующему уроку. Отряхнул руки, отряхнул чёрную мантию от мела, воззрился на запыхавшихся оболтусов.
- Мистер Уизли, выпускайте боггарта. Мистер Малфой, создайте из него что-нибудь говорящее. После этого вы, мистер Уизли, дадите боггарту сперва сыворотку мистера Малфоя, затем свою. И зададите три контрольных вопроса. Вы помните вопросы, на которые боггарт никогда не отвечает честно?
- Э-э… это из ЗОТИ, профессор, - попытался вывернуться Рон, - сейчас и предмета такого нет.
Ему существенно полегчало, когда выяснилось, что зелье придётся пить не ему, а боггарту Драко Малфоя.
- Да, из ЗОТИ, мистер Уизли. На третьем курсе этот предмет был. Итак?
Что за день такой? Рональд попробовал вспомнить, но без особой надежды. Всё равно у Гриффиндора ноль очков, так что... Гермиона попыталась подсказать, следуя неистребимой привычке, но из-под руки Снейпа подсказывать было неудобно.
- Кажется, он не говорит своё имя, - вольно перевёл Рон, в голове у него было радостно, светло и пусто.
Гермиона из-за спины профессора постучала себя костяшками пальцев по лбу.
- Имя? Боггарт? – директор, кажется, терял терпение, если оно у него вообще было. – У боггарта нет и не может быть имени, мистер Уизли. Я скоро открою для Гриффиндора бессрочный кредит на минус-баллы…
Гермиона обиженно вскинула руку, буквально задев ею плечо преподавателя, так что не заметить этого было невозможно. Снейп отстранился от неё, как от досадной помехи, и продолжал:
- Не помню более бездарного выпуска, чем ваш. Понимаю, профессор Люпин учил вас из рук вон плохо, но на этот случай существует библиотека.
Ну конечно, в школе только один человек не путался в том, кто и когда преподавал ЗОТИ, хотя преподаватели менялись, как перчатки, в совершенно произвольном порядке. На самом деле вслед за Гермионой в классе поднялись ещё несколько рук, но это роли не играло, раз Снейп решил, что никто не знает ответа на его вопрос, можно было не стараться. Руки поспешно опустились, назревала искромётная отсылка в сторону тёмной магии, и лучше было не отвлекать профессора. Сейчас начнётся – у вас часто менялись учителя, ЗОТИ может преподавать не всякий… видимо, предел мечтаний – Кэрроу. Класс приобрёл сходство со стаей леммингов и приготовился внимать.
- Пишем! – обрубил Снейп.
Класс сдержанно забурлил.
- Пишем, вы должны мне десять минут, - нетерпеливо повторил Снейп, дёрнул рукой, словно собираясь достать палочку, оборвал жест на середине, вернулся к мелу.
- Боггарт не сообщает: а - кто он, б – чего он боится, в – куда он уходит. А теперь вернёмся… страшно сказать, к продвинутым зельям. Мистер Малфой?
Малфой провёл волшебной палочкой над своим сосудом, огонёк на конце палочки сделался белым. С чуть заметным зеленоватым оттенком.
- Терпимо, - разрешил Снейп, - пять баллов Слизерину.
Что-то мало сегодня начислил…
- Начали! – профессор отошёл в сторону. Рональд открыл чемодан с помощью Alohomora, и бесформенный, пока ещё не выбравший жертву боггарт скользнул в класс. Никто особенно не напрягся – боггарт не инфернал, хотя…
О Тёмном Лорде много говорили, но мало кто его видел. А из тех, кто видел, мало кто выжил, а из тех, кто выжил, мало кто имел охоту рассказывать о встрече. Но Драко Малфой, похоже, хорошо разглядел и запомнил Лорда, потому что Волдеморт у него получился очень натурально и познавательно – отныне все, кто был в классе, при встрече с Тем-Кого-Нельзя-Называть сразу должны были понять - это он и есть. Кажется, даже Снейпа передёрнуло, а первые ряды отхлынули на места грязнокровок. Гермиона, прижавшись к стенке в третий раз подумала – хорошо, что Гарри ушёл. Волдеморт воздвигся из тёмного вихря на полу вполне в своём стиле, поднял мертвенно-бледное амимичное лицо с красными прорезями глаз. Жуткий, безжалостный, гипнотизирующий взгляд. Мантия спадает до пят, скрывая высокую, гибкую, как у змеи, фигуру. В тонких нечеловечески длинных пальцах зажата волшебная палочка.
Драко Малфой попятился, побелев, как смерть. То ли не ожидал такого сильного эффекта, то ли прежде боггарт был другим. В принципе, всем стало не по себе.
- У… уберите его! – взмолилась Панси Паркинсон.
- Мистер Уизли, пять минут до конца урока, разбирайтесь с сыворотками, и все свободны, - нетерпеливо прикрикнул Снейп, – вы что, никогда не видели боггарта? Вперёд, вопросы на доске! Так и знал, что вы их тут же забудете.
Рон сглотнул, пытаясь решить, кого боится больше. Рассуждая здраво, реальный Снейп без палочки был опасней ложного Волдеморта с палочкой. В полуобморочном состоянии Рональд взял со стола зелье Малфоя, приблизился к нечисти, стараясь не вставать на пути её взгляда.
- Э-э-э… ты кто?
Вообще, боггарты существа не так, чтоб умные, не ответить на вопрос не могут.
- Я – Лорд Волдеморт, - предсказуемо отозвалось существо, продолжая смотреть на Малфоя с пытливостью прототипа.
Ну, боггарту ничего не будет за упоминание всуе…
- Э-э, ну выпей, Лорд, - сказал Рональд, чувствуя себя полным идиотом, и на вытянутой руке подал чучелу пузырёк.
Класс притих, некоторые пододвинулись ближе. Снейп определённо наслаждался спектаклем.
- Не мешайте, не мешайте, - отогнал он ребят. – Если вы его перевоплотите, мы не закончим эксперимент.
Боггарты, вообще, существа доверчивые – ему сказали, он выпил. Взял холодной костлявой рукой флакончик из руки Рона и залпом осушил. Рон поискал глазами Гермиону, та едва заметно кивнула – всё так.
Рон прокашлялся, отступил за спину существа, продолжавшего медленно, но верно придвигаться к замершему у учительского стола Малфою, и повторил вопрос:
- Кто ты?
Волдеморт остановился в двух шагах от Драко, поднял волшебную палочку.
Драко постарался не зажмуриться, очень уж натурально играло существо из чемодана.
- Я – боггарт, душа без дома и покоя, обречённая вечно воплощать чужой страх.
Так, нормально.
Рон немного успокоился, приманил к себе второй пузырёк со стола, подал из-за спины Тёмному Лорду.
- Выпей, боггарт.
Существо опрокинуло в глотку пузырёк, позеленело, издало предсмертный хрип и рухнуло замертво.
Снейп аккуратно, с расстановкой поаплодировал. Малфой перевёл дух, похоже, он был рад исходу.
- Нетипично для действия сыворотки свободной воли, но тоже показательно, - ядовито проговорил мастер зелий. – Поздравляю, мистер Уизли, вы убийца. Предупреждаю, занятие было тренировочное. Если встретите ещё кого-то с таким лицом, не пытайтесь подсунуть ему сыворотку правды. Мистер Малфой, уберите вашего боггарта, урок окончен.
Студенты стали недоверчиво отлипать от стен.
- Если б Снейп вёл ЗОТИ с первого курса, мы все сейчас составляли бы компанию О’Лири, - проговорил Рон, возвращаясь мимо Гермионы к своей отдалённой парте, чтобы забрать вещи.
Гермиона кивнула – тут она была солидарна с товарищем. Эксперимент с Волдемортом ей не понравился – ну, допустим, Снейп не знал, что за боггарт у Драко, но почему не прекратил это сразу? Соскучился по заботливому лицу хозяина? Поджидая у дверей Рона, который поспешно протирал стол, она задумчиво разглядывала самого жуткого из всех боггартов. Тем временем Драко, вытирая холодный пот, приблизился к распростёртому на полу Волдеморту, навёл на него палочку, стараясь близко не подходить. Волдеморт распахнул алые провалы глаз и, как водится, воскрес. Вскочил – живее всех живых, палочка наизготовку, молниеносный, филигранный дуэльный жест:
- Avada Kedavra!
Драко заорал и отпрянул, зелёное сияние, испущенное палочкой боггарта, обтекло его, разумеется, не причинив никакого вреда, но вряд ли юноша успел это осознать.
- А-А! Avada Kedavra-а! – вот теперь по-настоящему полыхнуло.
Все, кто не попадал под парты после первой Авады, попадали теперь. Гермиона едва успела осознать, что смертельное заклятие, пройдя сквозь боггарта так же, как через воздух, нацелилось прямо в неё.
Краем сознания девушка понимала, что ей конец, она попыталась шагнуть в сторону на долю секунды позже, чем следовало, но в голове не укладывалось, что она умрёт прямо сейчас, да ещё так по-идиотски!
Все вскрикнули. Рон побелел, выронил котелки, вскинул волшебную палочку, но Драко уже договорил заклятье. Зелёная вспышка, быстрая смерть! Директор, ещё злее обычного, выпихнул заторможенную Грэйнджер из-под Авады, обернулся к обезумевшему Драко.
- Вы совсем страх потеряли, мистер Малфой?!
Страх Драко вовсе не потерял, страх нависал над ним, вытянув белые когтистые пальцы. Малфой, отступая, натолкнулся на учительский стул, упал вместе со стулом и теперь лёжа пытался прицелиться в приближавшегося Лорда, но определённо не мог собрать в себе достаточно положительных эмоций для нужного заклинания.
- Палочку! - Снейп подошёл к столу, оставаясь за спиной боггарта, протянул руку. Драко и не подумал ослушаться.
- Ridiculous!
Тёмный Лорд обернулся, а потом сделал странную вещь – превратился в золотого феникса и упорхнул в чемодан. Замки с треском защёлкнулись.
Видел бы всё это непотребство сам Волдеморт!
- Почему я всё должен делать за тебя, Драко?! – Снейп швырнул палочку Малфою, вернее швырнул в него палочкой. - Минус пятьдесят баллов Слизерину, мистер Малфой. Что с вами сегодня? Вы даже из боггарта умудрились сделать проблему!
Малфой, дрожа всем телом и, кажется, стараясь не разрыдаться, поднялся с пола. Гермиона тоже не в лучшем настроении встала на ноги на другом конце класса и повисла на Рональде. Снейп, не обращая внимания на вылезающих из-под парт учеников продолжал отчитывать Малфоя и, видимо, не мог остановиться.
- Вы что, не знаете других заклинаний, кроме Avada Kedavra? Считаете его панацеей или просто нравится, как звучит?
- Нет, я… я хотел… - Драко сглотнул, оправдываться, да ещё прилюдно, было не в его стиле, но он всё ещё не пришёл в себя от пережитого ужаса – вряд ли из-за того, что второй раз за урок чуть не убил грязнокровку, скорее из-за внеплановой встречи с агрессивно настроенным Лордом. – Я хотел его обезвредить, как положено… но он неожиданно вскочил. Он же лежал мёртвый!
- Кто?! Сколько вам лет, мистер Малфой, что вы несёте такой вздор? Одиннадцать? Боггарта нельзя убить ни зельем, ни заклятьем. Боггарт - привидение, имитирующее живое существо. Он сам вам это сказал минуту назад!
- Вы не должны были оставлять ученика наедине с привидением! – сорвался перенервничавший Драко, потихоньку возвращаясь к своему обычному поведению. – Вы должны были проконтролировать, что оно нейтрализовано.
- Спасибо, что напомнили о моих обязанностях, мистер Малфой. Я – проконтролировал, - ледяным голосом произнёс директор. – А вам второе предупреждение и сразу же третье. Чтобы я больше не слышал от вас смертельного проклятья. Вы не умеете пользоваться этим заклинаньем.
- Это не вам решать! – взбеленился Драко, глаза вспыхнули, как у боггарта.
- Здесь – мне, - Снейп прошил его ледяным взглядом. – Если вы настолько не уверены в себе, что требуете спасать вас от боггарта - не начинайте с непростительных заклятий. Займите вашу палочку чем-нибудь попроще. Только не направляйте её на себя. И лучше вообще не машите ею без моего контроля, это может быть опасно.
Мальчики-и-Девочки-Которые-Чудом-Выжили с живым интересом наблюдали за этой сценой. Кто-то подталкивал соседа локтем, кто-то шептал на ухо комментарии. Снейп регулярно устраивал разрушительные разносы, но чтобы Драко Малфою, да ещё в такой издевательской форме… правда, и повод был. Большинство смотрели на это с одобрением. Драко с переменным успехом терпели слизеринцы и безуспешно не терпели все остальные. Впрочем, Драко уже оправился со свойственной его факультету приспособляемостью. Медленно кивнул, убрал палочку в карман мантии. Провёл ещё слегка дрожавшей рукой по светлым волосам.
- Спасибо, господин директор, я всё учту. Больше такого не повторится, - и пошёл из класса, даже не забрав книги.
Снейп его не удерживал, перевёл взгляд на остальных школьников, те сразу примолкли и подались назад.
- А вы что тут забыли? Хотите дополнительное занятие?
- Сэр… наши палочки… извините… - пискнула Дафна.
Дёрнул правой рукой, оборвал жест на полпути к карману, стремительно подошёл к шкафу, отпер дверку. Гермиона колебалась – надо бы подойти, поблагодарить… как бы. Уместно это будет или нет? С профессором Снейпом всё было не как с нормальными людьми. Во всяком случае, сам он не подошёл и не спросил, как себя чувствует ученица, которой на его уроке едва не засветили в лоб Непростительным заклятием. Он вообще не взглянул на Гермиону. Рон уже тянул подругу из подземелья, палочки им давно вернули, ловить тут было нечего, кроме Avada Kedavra. Решив, что проще будет поблагодарить директора на отработке, Гермиона последовала за другом, надо было ещё найти Гарри, выяснить, что там с Дином… хорошо, что хоть Гарри не было!
- Снейп и феникс? – шепнул ей Рональд, когда они были уже на лестнице, - странное сочетание, да? Я только не заметил в этой сутолоке – феникс был до Ridiculous или после? Это страх или преображение боггарта?
- А я тем более не заметила, – ответила Гермиона.
Глава 13- Создание Адского Пламени есть не что иное, как выход подсознательного потенциала волшебника.
- Излияние, мисс Грэйнджер. Если отвечаете по тексту, отвечайте чётко.
- Излияние Адского Пламени…
Не очень понятно, какая тут разница, и как пламя в принципе может изливаться. Книжка вообще была написана довольно корявым языком, явно не как учебник.
- Что – излияние Адского Пламени?
Можно было подумать, что профессор Снейп слушал невнимательно, тем более что он был занят подготовкой к завтрашним занятиям. Но такого с ним в принципе не случалось.
- Излияние Адского Пламени есть не что иное, как выход подсознательного потенциала волшебника… простите, сэр, но я не понимаю, чего вы хотите.
- Я хочу, чтобы у меня учились сообразительные студенты. И ещё новый котёл для Костероста – оба старых никуда не годятся. А вы должны ещё раз повторить всю фразу целиком… мысленно, я больше не могу её слушать. И попытаться своими словами передать смысл. Именно смысл, а не подобрать синонимы.
Гермиона подула на чёлку. Ясно, вызывать пламя опять не будем, будем давить теорией. Ну конечно, с одной палочкой на двоих не очень и развернёшься. Вообще, она сама любила почитать и поучить волшебные книжки, но под контролем профессора Снейпа любимое занятие превращалось в муштру. Надеяться было не на что. На столе перед профессором стояло двадцать четыре ёмкости с различными ингредиентами для сложносоставных зелий и восемнадцать фасеточных лотков. На заполнение одного лотка из всех баночек даже у шустрого Снейпа уходило пять минут. Итого подготовка к завтрашнему уроку на четвёртом курсе должна была занять часа полтора. Отвлекаться ему не на что – счастливчики с младших курсов уже отчистили котелки и отпущены восвояси. За полтора часа он заставит Гермиону заново изобрести Адское Пламя. Одно хорошо, сегодня он тихий сидит, без палочки. Хоть не кидается ни с того ни с сего опасными заклятиями, заставляя выставлять щитовые чары. Рона бы сюда – живо бы выучился.
- Итак? – хмуро спросил профессор у каменного гороха, который в данный момент вытряхивал из стручков. Но отвечать полагалось Гермионе.
- Для того чтобы вызвать Адское Пламя, волшебник должен обратиться к подсознанию, сэр.
- Обращайтесь.
- Я опять не так ответила, сэр?
- Пока не знаю. Если, обратившись к подсознанию, вы сумеете вызвать Адское Пламя, значит всё верно. Только обращайтесь вежливо, а то подсознание не ответит.
Можно так учиться или нет? Что за привычка – цепляться к каждому слову!
- Сэр, я не понимаю…
- И я о том же, - вздохнул профессор. – Что, по-вашему, представляет собой подсознательный потенциал волшебника?
Гермиона уже предчувствовала, что долго будет ненавидеть словосочетание «подсознательный потенциал». Так, надо сосредоточиться. Она задумчиво помешала варево в стоящем перед ней котелке – это уже для второго курса – основа под Раздувающий раствор. Мучительно захотелось на второй курс. А лучше на первый. И чтобы профессор Дамблдор был ещё жив. Нет, не сейчас. Не думать об этом. И помнить про окклюменцию. Всегда. Но до чего же это трудно!
- Подсознательный потенциал, видимо, зависит от личности волшебника. Это могут быть невыраженные, неосуществлённые желания…
- Мечты. Но мечты не у всех выглядят как Адское Пламя, у большинства магов они концентрируются в патронусе, - профессор покончил с горошком и переключился на лягушачьи глаза.
- Неосознанные страхи, что-то, что могло бы напугать, если б имело место в реальной жизни.
- Боггарт. Хотя я с трудом понял, что вы сказали. Но с боггартами на сегодня покончено. Если мимо будет проходить Ремус Люпин, напомните, чтобы он заглянул ко мне, его я просвещу отдельно.
Гермиона сглотнула – спокойно, это просто совпадение. Совпадение с тем, что сейчас на её столе, под школьным пергаментом лежала Карта Мародёров. В данный момент на карте царило оживление – искали Дина Томаса, сгинувшего после урока продвинутых зелий. Не находили, конечно. Дин давно сидел в Выручай-комнате. Странно, что профессора Снейпа это мало заботило. Или он делал вид, что мало. Скорее всего, просто возгордился на директорской должности, поэтому перестал оголтело бегать по коридорам Хогвартса, самолично отлавливая провинившихся учеников. А были времена… но Карту Гермионе доверили не из-за Дина. Просто Невилл не хотел вызывать лишние подозрения и объяснять ещё кому-нибудь из Отряда, почему у него оказалась вещь Гарри Поттера. Конечно, это можно было объяснить давней дружбой с Гарри. Если б карта не отражала, где сейчас сам Поттер. Поэтому карта осела у Гермионы, и она добросовестно отслеживала по ней появление Ремуса Люпина.
Люпин должен был прийти ближе к ночи, перевоплотившись… нет, не в волка – в Рональда Уизли, который к тому времени уже будет сидеть в Выручай-комнате. Но случиться могло всякое, и Люпина решили подстраховать с помощью волшебной карты. Директорский кабинет являлся не самым подходящим местом для этого, но выбора не было. Совятник, где настоящий Рон и ненастояший Невилл отбывали плановое наказание за памятную драку со Слизерином, ещё меньше подходил для наблюдения за пробиравшимся в Хогвартс членом Ордена Феникса. Хотя бы потому, что там за школьниками следили пугавшие сов дементоры и мистер Филч, который мог напугать хоть Тёмного Лорда. Не говоря о том, что и Амикус Кэрроу временами заглядывал – понаблюдать за порядком, а вернее понасмехаться над провинившимися.
- Почему Адское Пламя называется адским? – спросил Снейп.
Почему? Об этом в книге не говорилось, но названия заклинаний подчас имели самую причудливую историю. Если бы ей дали доступ в закрытую секцию библиотеки, она нашла бы. А чтобы просто придумать… Гермиона ещё немного поглядела в котёл. Логика профессора Снейпа, как правило, не имела ничего общего с её логикой. Если он не ставил конкретный вопрос, а требовал пространных рассуждений, ход их мыслей расходился диаметрально. Впрочем, Гермиона и к этому стала привыкать. Просто удивительно – к чему только не привыкает человек. Никогда не думала, что можно привыкнуть к отработкам у Снейпа. Однако всё познаётся в сравнении. Конечно, в подземелье было мрачно и холодно, но теперь это казалось сущей мелочью. Она уже привыкла одевать два свитера под новую мантию, которая, кстати, была пошита из очень непрактичной ткани – вечно мялась и совершенно не грела. И выглядела жутко. Под стать этому месту. Но насколько смогла, Гермиона разогнала мрак. В лаборатории теперь был порядок, если профессор пребывал в умеренно злобном настроении, то даже разрешал зажечь побольше свечек. А флажок Гриффиндора она на свой стол поставила сразу же - пока разрешили. И колдографию с Гарри – почему нет? Пусть профессор Снейп думает, что Гермиона скучает по другу. Колдография была весёлая, из счастливых лет – на переднем плане все трое – она, Рон и Мальчик-Который-Выжил. У Гарри в вытянутой руке первый пойманный снитч, теперь-то он охотится не за снитчами, а за крестражами Волдеморта. Рон что-то кричит, сама Гермиона вообще смотрит в сторону и оборачивается только, если постучать по стеклу. Им по одиннадцать лет. За их спинами улыбаются профессора Дамблдор и МакГонагалл. МакГонагалл совсем не изменилась, и Дамблдор тоже. Только он там живой. Снейп колдографию не трогал, иногда только, в особо пакостные дни, переворачивал лицом в столешницу, но Гермиона её упорно ставила как должно. Ох, опять она про Дамблдора, только бы не заплакать!
- Как там в дальнем астрале, мисс Грэйнджер? Узнали что-нибудь про Адское Пламя? – профессор потряс баночку из-под лягушачьих глаз – закончились. Хлопнул себя по карману в поисках палочки, махнул рукой, отправился к стеллажу пешком.
- Можно я ещё подумаю, сэр?
- У вас так много мыслей о происхождении названия? Ну, думайте.
Да, главное, чтобы он не забывал язвить, а то она и правда притерпится. Вообще трудно было воспринимать как заклятого врага человека, который учил их магии в течение шести лет и с которым ей приходилось теперь просиживать целые вечера. Гарри смог бы, но то был особый случай. А Гермиона была бы счастлива, если б имела право вернуться к тем ощущениям, которые были у неё на прошлом курсе, когда она знала, что профессор Снейп личность по сути отталкивающая, но могла хотя бы уважать его как преподавателя и талантливого волшебника. Не говоря о том, что тогда он состоял в Ордене Феникса и якобы выполнял опасную миссию, внедряясь к Тёмному Лорду, и находился под покровительством Альбуса Дамблдора, что дорогого стоило. Очень дорого это стоило Альбусу Дамблдору. Ну вот, опять!
- Давно вас хочу спросить, мисс Грэйнджер, вы что, голодаете? – поинтересовался новый директор, гремя жестянками на полке.
Вообще-то, кушать хотелось, но Снейп просто так не спросит.
- Нет, сэр, овсянки вполне хватает. А что?
- Тогда куда всё время исчезают мои флоббер-черви?
Надо же – заметил, а ведь они так быстро размножаются… главное не отвечать на поставленный вопрос прямо.
- Я не ем флоббер-червей. Сэр.
- Вам это должно быть неприятно, но теперь у нас есть нечто общее.
Гермиона сделала вид, что очень увлечена перемешиванием зелья в маленьком котелке и поспешно сменила тему:
- Сэр, мне кажется, оно слишком густое. Может, добавить ложку пиявочного сока?
- Добавьте, если считаете нужным.
А посмотреть никак? Ну ладно, раз ей так доверяют… ничего, каких-то четыре часа, и сварим новое. Гермиона добавила пиявочный сок, помешала. Вроде нормально.
В общем, на душе было тяжело. То и дело вспоминались то Астрономическая башня и битва за Хогвартс, то история про гибель родителей Гарри, в которой нынешний директор тоже был замешан. Даже смотреть на него не хотелось после этого. И отвратительные аппарации к Лорду по три - четыре раза в неделю… чем он там занимается? Хочется встать и ударить. Наотмашь, как Дин.
Она могла бы, палочки у директора по-прежнему не было. Впрочем, Гермиона и убить его могла, ещё в первый день отработки, тогда он тоже не мог держать палочку. Девушка очень надеялась, что ей не придётся жалеть о том, что она не сделала этого. Пока что не жалела. Несмотря ни на что. Потому что Рон сегодня сказал правду. Вовсе он не был таким простачком, каким иногда казался, этот рыжий маг, лучший друг Избранного. Пожалуй, он был первым, от кого она эту безрадостную правду услышала. Снейп – предатель и убийца, но он лучшее, на что они могут рассчитывать. Всё верно. Снейп всё же часть старого Хогвартса, и он действительно сильный волшебник. Не будет его – и никто не сохранит Хогвартс. Ни Кэрроу, ни Сивый, ни новое поколение, вроде Драко Малфоя. Зачем это нужно самому Снейпу, он сегодня спросил, но так и не ответил. Но при нём Хогвартс хотя бы существует. Гермионе на мгновение сделалось страшно, она представила, как с зáмка спадают защитные чары, как его разносит по кирпичику разрушительная воля Тёмного Лорда. Нет, не по кирпичику – в мельчайшую пыль, вроде той, в которую Снейп превратил окно в кабинете трансфигурации.
- Мисс Грэйнджер?
- Ещё минуту, сэр, если можно.
Ненавидеть трудно, ненавидеть надо учиться. Для дела, для того, чтоб не отклоняться от курса, ненависть, конечно, нужна. Иногда ей вроде бы удавалось пробудить в себе это чувство, но в последнее время всё реже. Вязкая повседневность заполняла всё больше и больше места. Дни шли, возможности подобраться к Омуту не было, она сидела и повторяла урок, профессор отбирал травы, расфасованные по бумажным пакетам. Временами он её бесил, временами вызывал презрение, временами пугал. Но всё чаще она чувствовала себя с ним спокойно, и это было хуже всего. Школьная аксиома – со Снейпом хорошо быть не может. Но если для тебя хорошо уже то, что не бьют, и есть возможность сделать уроки, то хорошо и со Снейпом. Она, видимо, ненормальная.
- Мисс Грэйнджер, я уже забыл свой вопрос.
- Вы спросили о названии Адского Пламени, профессор. Я не знаю ответа.
- Да, это стоило обдумать.
- Я перебрала все варианты, не один не подходит. Может быть, имеется в виду сила пламени, его способность выжигать всё на своём пути… его неугасимость. Его безжалостность.
- Вы говорите о свойствах, мисс Грэйнджер, а я спрашиваю про смысл, - профессор склонился над большим котлом в другом конце лаборатории, в котором медленно дозревал Костерост для больничного крыла. Учитывая повышенную частоту драк, постоянно возникала необходимость в сращивании костей.
- А смысл состоит в том, что заклятие Адского Пламени выпускает демонов, - спокойно пояснил Снейп, высыпая в котёл половину одного из пакетов.
- Вы ведь говорили, что в этом заклятии нет тёмной магии, - мрачно напомнила Гермиона.
- Это образное выражение… - профессор подумал, добавил в Костерост остатки травы и смял пакетик в руке, – заклятие Адского Пламени не предоставит в ваше распоряжение послушных потусторонних существ, готовых служить вам… той или иной ценой. Оно выплёскивает демонов вашей души, мисс Грэйнджер, тех, о которых вы не знаете и могли бы никогда не узнать, - профессор вернулся на своё место, а Гермиона кинулась записывать. – Речь идёт о тех свойствах вашей натуры, которые потенциально позволяют вам овладеть тёмной магией и потенциально дают вам возможность убить - они и создают поражающую силу пламени. Искусство управлять Адским Пламенем как раз и состоит в том, чтобы оценить силу своих собственных демонов а, выпустив их, суметь совладать с ними. Держать своих демонов в узде очень непросто, и никто, кроме вас самой, их не остановит. Поэтому мы с вами не спешим извлекать огонь. Именно извлекать, а не создавать, потому что Адское Пламя существует всегда – от рождения до смерти волшебника.
Гермиона с облегчением поставила точку. Перечитала абзац, ужаснулась. Но хотя бы стало понятней. Посмотрела на профессора, может, ещё что прибавит для полной ясности, но похоже, теоретическая справка закончилась. Снейп опять принялся раскладывать лягушачьи глаза по числу учеников в классе, и лица его не было видно за прядями чёрных волос. Что-то насторожило Гермиону.
- Профессор, можно спросить… вам часто приходилось использовать это заклятие? – осторожно проговорила она.
Не удивилась бы, если б он не ответил. Но Снейп отозвался вполне обычным голосом:
- Нечасто, оно не относится к повседневным. Лично я его не люблю, оно тяжело мне даётся… но бывают случаи, когда его нечем заменить. Что у вас со схемой вызова пламени? Какой вариант выбрали? – теперь он обернулся.
Гермиона сморгнула, полезла в сумку.
- Вот, профессор, - хотела левитировать, но постеснялась, принесла и положила на стол.
Директор отодвинул очередной лоток, машинально взял перо из чернильницы.
- Я не очень уверена насчёт центральной части, - Гермиона нервно убрала за ухо вечно непослушные волосы, - по распределению магической энергии всё должно получиться, но, возможно, это не оптимальный вариант. Я перебрала несколько способов, в конце концов, попробовала объединить две схемы…
- Я вижу, не тараторьте. По распределению магической энергии схема оптимальна. Тренируйтесь, - он вернул перо в чернильницу, а листок Гермионе.
Что, ни одной ошибки? Приятно, хотя он даже не похвалил.
- Начинать прямо сейчас, профессор?
- Нет, с июля.
Понятно.
Гермиона отошла на всякий случай подальше, хотя, если случайно вырвется Адское Пламя, отходи - не отходи, из лаборатории не спасёшься. Но всё-таки девушка направила палочку в сторону, опять поджечь профессора в её планы не входило. Вообще-то Гермиона уже пробовала отрабатывать схему движения палочкой, но не сомневалась, что щепетильный Снейп найдёт, к чему придраться. И не ошиблась. Профессор минут пять понаблюдал за её стараниями, потом не выдержал. Быстро подошёл, взмахнув полами чёрной мантии.
- Что вы так вцепились в волшебную палочку? Вы её удушите! – он коротко стукнул Гермиону по руке (больно, между прочим). – Всё, расслабьте пальцы, она уже не вырывается… это не направленное заклинание, мисс Грэйнджер, как Stupefy или Expelliarmus, нечего сжимать палочку мёртвой хваткой. Плюс-минус дюйм ничего не изменят, важнее правильно задать рисунок.
Раз, два, три…
Гермиона кивнула, вообще-то она была понятливая, не обязательно было смотреть на неё с таким видом, будто нет ничего проще заклятия Адского Пламени.
Она ещё раз повторила в воздухе весь рисунок, кроме заключительного этапа, выпускающего огонь. Снейп поморщился, спросил коварно:
- Куда вы гипотетически хотели попасть этим заклинаньем?
Четыре, пять, шесть…
- В дверь кабинета, сэр.
И впрямь было бы здорово, только там ничего бы не уцелело.
- Отрадно. Значит, вы не соскучились по профессору МакГонагалл?
Надо же, какие мы остроумные! И злопамятные.
- Нет, сэр.
- Тогда зачем пробивать потолок?
- Извините, сэр.
- Ещё раз.
Семь, восемь, девять…
Гермиона взмахнула палочкой.
- Не то, вы не понимаете принцип, - профессор ухватил её кисть поверх палочки. Пальцы ледяные, зажали так, что захочешь - не вырвешься. - Поехали…
Ещё раз по всей схеме – в два раза медленнее, но без прорисовки углов, без остановки на промежуточных этапах.
- Ай!
- Не перехватывать!
- Вы мне сломаете руку! Сэр…
Какое счастье – выпустил. Она уже думала, пойдёт до конца.
Гермиона опасливо отступила на полшага, потирая запястье.
- Мы воспроизводим вашу схему, - невозмутимо уточнил директор.
Десять!
- Сэр, если, как вы говорите, там нет ошибки, то мне просто не хватает навыка. Может быть, вы мне покажете, как надо? Пожалуйста.
- Предпочитаете, чтобы я сломал себе руку? Понимаю.
Всё вы обещаете, профессор…
- Ваше движение, мисс Грэйнджер, сам Лорд не выполнит. Его в принципе нельзя сделать, не выронив в середине палочку.
Нет, ну нормально?!
- Я предупреждал вас, не ограничивайтесь теорией. Схема рассчитана верно, но не под человеческую руку. вам ясно, где ошибка?
Прекрасно, мисс Грэйнджер – книжная девочка, какая новость!
- Да, сэр.
- Исправьте.
Раз, два, три…
Гермиона забрала схему обратно, села перечерчивать.
Хорошо, что успела выучить на завтра трансфигурацию, пока раствор в доверенном ей котелке первый раз доходил до кипения, а директор проверял домашние задания. Ничего, перерисуем. Всё равно надо Омут караулить. Гермиона ещё помешала свой раствор для Раздувающего зелья – если выйдет не та консистенция, то добавлять пиявочный сок ей больше не доверят. Вообще никаких привилегий не останется у бедной грязнокровки. Гермиона усмехнулась, стала под прикрытием окклюменции восстанавливать в памяти, как прошло занятие по Раздувающему зелью у их курса. Момент был знаменательный – их первая дурацкая выходка с глубоким смыслом, к сожалению, на уроке профессора Снейпа. Гарри с Роном тогда запустили хлопушку, зелье из котла Винса Гойла разлетелось по всему классу, последствия были плачевные и Снейп, конечно, жутко бесился. Эта конфронтация по сей день наращивает обороты. Надо же, в первый раз так страшно было, думала, он их живьём съест, если поймает. А сейчас… тоже страшно, даже ещё страшнее, но совсем по-другому. С ума сойти, сколько времени прошло! Завтра, значит, будет шесть лет. Может, отметим, профессор? Даже удивительно, что ему ещё не надоело видеть её на отработках.
- Перечертили?
- Да, сэр.
И как она опять забыла! Катастрофа. Но подсознательно она так привыкла за шесть лет к его безмолвному Accio, что такое же безмолвное приближение профессора застало её врасплох. Выхватил из-под её рук листок с переправленной схемой и, конечно, увидел Карту Мародёров. Ну не дура ли? Скривился:
- Опять эта гадость. Когда вы станете серьёзней, мисс Грэйнджер?
Гермиона поспешно свернула карту, прижала обеими руками к столу.
- Это не гадость, сэр, это подарок моего друга. Очень полезный, если я, например, хочу избежать встречи с профессором Кэрроу.
- Вы его так боитесь? – насмешливо, почти зло.
- Он мне неприятен. Сэр.
Вообще-то, как и вы, но на это есть окклюменция.
Снейп смерил её очередным умертвляющим взглядом, презрительно фыркнул.
- Можете выпустить свою карту из рук и убрать в сумку – мне она не нужна. Схема верна. Тренируйтесь.
И ушёл. Бросил её в лаборатории. Значит, успел увидеть всё, что нужно. Вообще-то он не любил оставлять грязнокровку без присмотра. Гермиона всхлипнула, вскочила, уронив стул, но поднимать не стала, дёрнула из сумки мантию-невидимку. Люпин, конечно, ещё не появлялся, зато Гарри и Рон как раз выходили из полупустой совятни. Зачем только она притащила сюда эту карту, с ума, что ли, сошла или переутомилась? Принести Карту Мародёров в логово Снейпа! Почему её никто не остановил? Всё пропало!
Она в сердцах сбросила туфли, ногой зашвырнула их под стол, побежала следом за профессором. Только б успеть! И галеоном не воспользуешься – в лучшем случае Гарри подумает, что надо спасать Люпина. А спасать надо самого Гарри. Одно хорошо – директор не станет, как ополоумевший, бегать по Хогвартсу, а ученица, да ещё в мантии–невидимке очень даже. Куда пошёл Снейп, она знала точно - на западную лестницу, по которой всегда поднимаешься, возвращаясь из совятни. Рон и Гарри вот-вот должны были на ней появиться. Точнее, появиться должны были Рон и Невилл, но Снейп легко сложит два и два. Он и восьмизначные числа хорошо складывает. Оборотное зелье, шкура бумсланга… о, он догадается, как пить дать!
Так и есть! Гермиона выскочила на площадку лестницы, ощущая острое колотьё в боку, и тут же увидела Снейпа. Он что, аппарирует в пределах Хогвартса или знает много тайных ходов? Как бы то ни было, профессор уже был на месте, да ещё не один, а с Кэрроу. Похоже, поймал слизеринского декана прямо тут, на лестнице. Кэрроу и сейчас держался за перила, порываясь спуститься вниз. Гермиона побоялась подойти близко, чтоб чуткие уши Пожирателей не расслышали её срывающееся дыхание, но картина и так была ясная – засаду устраивают. Ловим Гарри Поттера, и сейчас поймаем. Дура, дура, дура! Ничего, ещё не всё потеряно. Если они чуть-чуть подвинутся, она сможет просочиться мимо по ступенькам, предупредить Гарри… Гермиона боялась доставать карту – как нарочно, на лестнице никого больше не было, и шорох был бы услышан, но по её подсчётам мальчишки должны были дойти сюда через минуту – не больше. Она стала на цыпочках подкрадываться к ступенькам – что уж теперь! Терять было почти нечего.
И тут судьба сжалилась. Профессора, увлечённые обсуждением бесследного исчезновения грязнокровки Томаса, наконец-то освободили лестницу и двинулись навстречу Гермионе. Не поняла… девушка прижалась к стене, почти впечаталась в неё, пропуская их мимо, ошалело посмотрела вслед сквозь прозрачный капюшон мантии, неслышно осела на ступеньки. Значит, Снейп не заметил… как только Пожиратели повернули за угол, она дрожащими руками вытащила из кармана впопыхах засунутую туда карту. Люпина по-прежнему не было, но Гарри с Роном – как на ладони – вот-вот должны были оказаться перед её глазами. Но это очевидно лишь для неё, она и до этого приглядывала за друзьями, а глазам директора должен был явиться сразу весь Хогвартс с обилием движущихся точек. Может, правда, не успел заметить? Он смотрел-то долю секунды. Но совпадение очень странное, совсем не похоже на совпадение.
Гермиона отёрла вспотевший лоб, даже волосы намокли от пота. Сколько всё-таки стрессов на выпускном курсе! Рон и Гарри уже подошли к нижним ступенькам, бурно обсуждая новый выводок совят и отряхивая перья с мантий. Но Гермионе даже некогда было подбежать к друзьям. Подскочив, как ошпаренная, она опрометью кинулась назад в подземелье. Обдумать десятитысячную странность Северуса Снейпа можно будет и на досуге, а сейчас ей надо было успеть вернуться до него в лабораторию и усесться там, как ни в чём не бывало. Даже если профессор проморгал Поттера, не стоит возбуждать у него лишние подозрения. Гермиона очень надеялась, что разговор с Кэрроу хоть немного задержит директора, и она успеет вернуться первой. Жаль, что ноги были словно чужие, ватные и плохо слушались. Лишь в лаборатории она слегка успокоилась. Подземный Ужас ещё не возвращался. Мантию в сумку, сумку в стол. Села, взяла в дрожащую руку перо. Только потянулась к чернильнице, тут и он. Окинул молниеносным въедливым взглядом. Нет, это ей кажется, у него других взглядов и не бывает.
- Не простудитесь?
Трогательно – Пожиратель печётся о здоровье грязнокровки. Что-то не верится.
- Нет, сэр.
- Если подхватите насморк, к зельям из бледной поганки не подходите.
Язва! Но, конечно, он всё ухватил – и раскрасневшееся лицо, и мокрые волосы, прилипшие к вискам, и сбившееся дыхание ученицы. Сомнений нет, она куда-то бегала, да ещё босиком. Вот невезение! Ну и ладно. Гермиона, стараясь держаться спокойно, выволокла из-под стола туфли, обулась.
- Я же вам сказал, что замёрзнете.
Нарочно ведь доводит.
- Я не мёрзну, сэр. Просто ноги устают в туфлях.
- Одевайте обувь удобнее.
Ладно, учтём. Она и сама не знала, с чего её вдруг потянуло на классику. Просто серая мантия и так смотрелась очень уж страхолюдно. Хотя для Снейпа, наверное, в самый раз. А больше она никого вечерами не видела.
- Отработали новую фигуру? - столько яда в голосе, что непонятно, для чего он держит в лаборатории змей.
Разумеется, даже вспотела – так отрабатывала. Но лучше не спорить. Гермиона поднялась, предчувствуя новую волну сарказма, начертила волшебной палочкой что могла.
- Безнадёжно, - вздохнул профессор, - даже Поттер уже освоил бы.
Нет-нет, да и помянет к ночи. Окклюменция!
- Тогда, сэр, вам стоило учить Гарри, - не сдержалась раздосадованная Гермиона.
Не надо было, конечно, поддерживать эту тему – говорить со Снейпом про Поттера всё равно, что с Поттером про Снейпа.
Профессор взглянул на неё так, будто никогда в жизни не слышал большей глупости.
- Что вы! Это выше моих сил. У вашего приятеля, мисс Грэйнджер, кроме дурного нрава, низкого интеллекта и отсутствия прилежания ещё и весьма скромные магические способности. Да и те главным образом обусловлены влиянием Тёмного Лорда.
Сомнений нет – он видел Гарри на карте. Проклятье! Салазар тебя возьми, что ж ты такой глазастый? С таким обилием талантов долго не живут.
- Кроме того, Поттер не ходит в школу, - резонно добавил Снейп. – И, в сущности, правильно делает. Отсюда его сразу отправили бы к Тёмному Лорду. Дементоры, портреты на стенах, и даже мистер Филч – все были бы рады осуществить главную мечту Лорда. Даже не представляю, как я при таких условиях обучал бы Поттера магии. Не думаю, что Лорд оценил бы моё педагогическое рвение.
Нет, не видел. Иначе почему не поймал, в самом деле? Со страху Гермиона плохо соображала. Нет, наверное, это род эмпатии – сначала он угадал про Люпина, теперь про Гарри. Может, Снейп наложил какие-то чары на Карту Мародёров? С него станется! В своё время карта была у него в руках. На всякий случай надо будет запрятать карту подальше.
- Ну и что вы замерли, мисс Грэйнджер? – разозлился профессор. - Если не желаете заниматься, ступайте в подполье следом за лентяем Поттером и полоумным Томасом, который, как я понимаю, отправился туда же. Но в этом случае не ждите, что при следующей встрече я буду также терпим к вашим ошибкам.
Это уже было слишком. Гермиона опустила палочку.
- Сэр, я очень прошу вас не оскорблять при мне моих друзей. Вы не можете судить Гарри, и Дин вовсе не сумасшедший. Просто его родителей на прошлой неделе навещали Пожиратели.
Директор прищурился, отчего стал выглядеть ещё отвратительней. Не человеческая речь, а шипение:
- Я в курсе, мисс Грэйнджер, но не вижу причинно-следственной связи между этим событием и нападением на директора школы.
Ну конечно, ты в курсе! Может быть, ты сам был дома у Дина. И кому как не тебе знать, какие нужны причинно-следственные связи, чтобы напасть на директора. Нет, всё-таки ненависть - это самое подходящее чувство.
- Значит, Дин должен радоваться, что его семью запугали до смерти? – голос у Гермионы зазвенел. – Они же магглы, они ничего не понимают в нашем мире! А тут к ним посреди ночи аппарируют тёмные маги и начинают объяснять, что их сын должен вести себя тихо и ни во что не вмешиваться, потому что грязнокровок будут убивать первыми! Несчастным людям пришлось уехать из страны. По-вашему, это нормально?! Сэр.
- По-моему, это разумно. Ваши родители, как я понимаю, тоже спешно покинули Англию?
Окклюменция!
- Во всяком случае, никто не умер, как я понял из вашего рассказа, - холодно заключил Снейп. - Если б родители мистера Томаса ещё и своему сыну привили немного здравого смысла, он мог бы закончить школу.
- Дину сейчас не до школы, сэр.
Директор пожал плечами без всякого сочувствия.
- Это его личное дело. Я уже говорил – вашему поколению что бы ни делать, только б не учиться. Вы, кстати, передохнỳли? Будете заниматься дальше?
- Нет. Сэр.
- Что и требовалось доказать.
Гермиона рассерженно села на стул, отвернулась к котлу. Ну и пусть выгоняет, и пусть. Выгонит он – как же! Это было бы слишком просто, отпустить её к друзьям, в уютную общую гостиную. Она раздраженно крутила в руках волшебную палочку. Надо всё-таки запустить в него чем-нибудь, хоть Silencio. Руки очень чесались. Ну зачем он её провоцирует? Тем более что сам без палочки. Совсем, что ли, идиот? Зла не хватает! Уже достал бы где-нибудь палочку, в самом деле! Хотя Гермиона знала, что и так ничего не сделает – вот что странно. По крайней мере, не сейчас, не в этой лаборатории. В конце концов, директор, хоть и говорил гадости, но разучивал с ней заклинания, непонятно, правда, зачем. А сегодня ещё и жизнь ей спас. Тоже непонятно, зачем. Хотя, если б не своеобразная организация урока, логично завершившегося явлением Волдеморта, ничего бы и не случилось.
Гермиона сама не знала, что испытывала по этому поводу – благодарность или раздражение. Ну зачем, спрашивается, понадобилась эта демонстрация с отниманием у всех палочек и дурацкий спектакль со спичками, мелками и ключами? Неподражаемо! Проще было одолжить палочку у кого-нибудь – у своих же слизеринцев – и дело с концом. К чему был этот глупый, почти гриффиндорский вызов? Ах вы так, ну и пожалуйста! Мужчины – вечные дети. Ну ладно семнадцатилетние мальчишки, которым скучно за партой и охота повоевать, но негде, но вам-то это для чего, профессор? Все ваши беды от дурного мстительного характера. Понятно, что лишиться палочки неприятно, но зачем опять связываться с малолетними балбесами? Обидно даже. Вся школа ещё месяц будет обсуждать, как седьмой курс тренировал защиту от Avada Kedavra без помощи волшебства. Нет, видно, его правда зацепило, тут мальчишки не ошиблись. Поэтому такое дурацкое поведение – не продуманное возмездие, а первая защитная реакция. Ясно, что ребятки ещё дёшево отделались. Зная Снейпа, можно было ждать худшего. Впрочем, никогда нельзя было угадать, чего ждать от него. Вечно эти резкие необъяснимые перепады настроения, как переход из одной личности в другую – от жалкой озлобленности к холодной ярости, от дешёвого снобизма к молчаливому исполнению самой сложной работы, которую только он один и может сделать. Сначала вымещает на всём классе свою обиду и угрожает разогнать Хогвартс, потом голыми руками вытаскивает её из-под смертоносного заклятья – и к чему такая амплитуда? Абсолютно ненормальный человек! Но, как ни странно, ни намёка на безумие в директоре не было.
- Мисс Грэйнджер, вы не одолжите мне волшебную палочку? Она вам всё равно пока не нужна.
Вот вам пример. Спросил так, будто ему требовался карандаш. Что, луна сменила фазу, тема волшебных палочек закрыта? Как бы не так! Гермиона недоверчиво посмотрела на директора, но за его привычной неприязнью трудно было угадать какие-то дополнительные чувства.
- Да, сэр.
А попробуй не дай! Подошла, протянула палочку – взял, не глядя, с коротким раздражённым кивком. Как же они тебя обидели! Ох, не дай Мерлин, всплывёт, что всему виной Рональд… окклюменция, окклюменция, окклюменция…
Вернувшись на своё место, Гермиона осторожно наблюдала за директором, делая вид, что заносит в журнал поступившие утром ингредиенты. Профессор подержал руку над котлом с Костеростом – то ли температуру определял, то ли оформленность магического поля, махнул палочкой на пламя, оно поменяло цвет на фиолетовый. Так, теперь ещё два часа варить при медленном помешивании, и всё. Нет, ещё Крутящиеся капли надо добавить. Взял мерный стаканчик, плеснул на глаз запоминающего раствора, получилось чётко по риске – ну ещё бы! Шагнул к полке, одумался, приманил палочкой пузырёк, в котором медленно вращалась густая золотистая жидкость. Левой рукой стал медленно, по каплям добавлять в стакан настойку из пузырька. Повинуясь едва заметным движениям палочки, капли распадались в полёте на мелкую водяную пыль, которая завивалась в воздухе спиралью и плавно тонула в запоминающем растворе. Одна спиралька вращалась побыстрее и вправо, другая помедленнее и влево. Перенимая скорость движения спирали, и раствор в стакане начал медленно вращаться. Вот точно по такой программе и будет два часа перемешиваться в котле обычный Костерост. Восемь раз по часовой стрелке, двенадцать против часовой. Ложкой так не смешаешь… Гермиона, уже не таясь, с открытым ртом наблюдала за мастером зелий. Когда Снейп не выдуривался, ну хотя бы молчал, его магия завораживала. Хотя он прав – никто этого не оценит, и даже не увидит. Рука профессора дрогнула, очередная капля сорвалась до срока, и спиралька распалась. Гермиона сжалась и поспешно опустила глаза.
Опять. Почему вдруг в четверг и почему так рано?
Снейп молча взял другой стаканчик, встряхнул левое запястье, опять взялся за пузырёк. Спиралька, спиралька, спиралька… Гермиона смотрела на золотую пыль и думала, что бы мог значить этот внеплановый вызов. И ещё думала, как всё-таки неудачно, что мальчишки именно сегодня стащили у директора палочку. Вздор, конечно, но ей не хотелось, чтобы посредством её палочки аппарировали к Волдеморту и творили тёмную магию. А что скажешь? Вообще-то, она имела право забрать свою палочку обратно. Но он же тогда ещё чью-нибудь возьмёт. Или не сможет аппарировать. А почему она должна помогать Пожирателю вовремя попасть к Тёмному Лорду? Бред какой-то! Ладно, с её палочкой или без, он всё равно аппарирует. Гермиона отвернулась, склонилась над журналом. В конце концов, она же не виновата… и её бедная палочка, не знавшая ни одного тёмного заклятия, тоже… директор попросил волшебную палочку, она же не знала, зачем! Подло, между прочим, обманом отнимать палочки! Ну да, это мы ещё в обед выясняли… Гермиона, нахмурившись, перелистнула страницу журнала, стала медленно, аккуратно выводить латинские буквы названий. Если ошибётся хоть раз, профессор вырвет страницу. Ненормальный!
- Куда вы смотрите, мисс Грэйнджер! – Снейп протянул руку, толкнув её под локоть, на страницу упала клякса. Так… вырываем листок.
- Вы не видите, что пар пошёл? Хотите, чтоб ваша голова увеличилась в два раза? Ну да, вам не помешает. И красоты не убавится.
Профессор разозлённо махнул палочкой, сбил пламя под котлом до едва заметного.
Гермиона уставилась в испорченную страницу журнала.
- Простите, сэр.
- Не прощаю, переделывайте.
Дверь кабинета хлопнула. Всё, побежал к хозяину. Эй, а как же она будет переделывать без… Гермиона подняла глаза – волшебная палочка лежала перед ней на столе.
Ничего не поняла. Может, ей показалось, что у него сработала Метка? Тогда куда он вдруг метнулся? Гермиона прислушалась – так аппарировал или нет? Ничего нельзя было разобрать. Но, вообще говоря, без палочки даже к Лорду не аппарируешь. Не человек, а загадка. Гермиона задумчиво пожевала перо, поменяла в котелке основу под зелье, немного прибавила огонь. Потом, осенённая гениальной идеей, подошла и постучала в дверь кабинета сначала вежливо, потом погромче.
- Профессор! Профессор Снейп!
Значит, аппарировал. Как-то. Или на худой конец вышел через коридор. Вряд ли так обиделся на неё за зелье, что не хочет общаться. Гермиона подождала ещё немного, потом наложила дополнительные запирающие чары на обе двери, ведущие в лабораторию. Теперь никто просто так не войдёт. Что угодно можно будет объяснить недоверчивому директору, только не то, зачем она считывает с двери в кабинет наложенную им защиту. Ничего, главное, чтоб не поймал за руку (Гермиона поморщилась, припомнив цепкую хватку профессора). А соврать что-нибудь нетрудно – что ей страшно одной в подземелье, вдруг заглянут дементоры или Кэрроу, ответственный за грязнокровок. Вообще-то, и правда страшно.
Гермиона быстренько подтащила стул к заколдованной двери в кабинет, прихватила со стола чистый пергамент и книжку про Адское Пламя – чтоб удобней было писать. Чары на двери проявились не сразу, но с пятой попытки всё же послушались её палочки. Ох ты! Гермиона осторожно отделила первый слой заклинаний, под которым смутно угадывалось ещё три или четыре слоя. Ничего, если постараться, то можно успеть, пока директор у Лорда. И даже если не у Лорда, то хоть начать. Гермиона села поудобней – придётся много писать и, похоже, склеивать два разворота. Но вдвоём с Незатупляющимся пером они должны были справиться. На всякий случай девушка накрылась невидимой мантией – если директор вдруг прорвётся, то хоть не сразу её увидит.
Но директор не прорвался. Часа через полтора, довольная и перемазанная чернилами, она расправилась с последним слоем запирающих заклинаний. Спину ломило, шея затекла, Незатупляющееся перо устало подрагивало, но в целом Гермиону устраивал результат. Наконец-то! Если на двери в спальню защита похожая, то дальше дело пойдёт быстрее. Девушка поскорее сложила в сумку мелко исписанные вдоль и поперёк свитки, глянула на Карту Мародёров, на карте всё было спокойно. Отряд Дамблдора собрался в Выручай-комнате. Вот и отлично – она ещё успеет забежать к ребятам, занести флоббер-червей для Жутика и послушать новости. Гермиона спрятала волшебную мантию, вернула на место стул, ответственно проверила состояние Костероста и будущего Раздувающего зелья. Нет, всё-таки пиявочный сок в этот раз какой-то слабый. Добавила сока, отсыпала себе в пустую банку флоббер-червей. Ну и пусть ругается, не пропадать же Жутику! Подумала и капнула на оставшихся червяков Умножающий бальзам – чтоб плодились активнее. Отметила про себя, что профессор так и не появился. Видимо, всё-таки нашёл способ улизнуть к Лорду. Ну и она тут сидеть не будет. И Гермиона пошла прочь из лаборатории, накинув на дверь простенькие защитные чары.
Глава 14Школа ещё не вполне успокоилась после внепланового бегства грязнокровки, дементоров в коридорах было в два раза больше, чем обычно, причём ещё до отбоя, но Гермиона вполне благополучно распугала тоскливых оборванцев патронусами и без особых приключений добралась до Выручай-комнаты. С учётом сложившейся ситуации, учеников отправили в башни сразу после ужина, но это никого не смутило. Когда Гермиона вошла, весь Отряд Дамблдора был уже в сборе, и девушку приняли с распростёртыми объятиями. На этот раз ребята сидели у костерка под якобы открытым потолком, имитирующим звёздное небо. Чёрный дождь, льющийся третий месяц снаружи, достал без исключения всех. Стен Выручай-комнаты не было видно, а под ногами угадывалась летняя трава, почти настоящая – даром, что при ходьбе не шелестела, и запаха травы в воздухе не чувствовалось. Воздух был всё тот же – немного пыли, масляной краски от картин и холодка от старых каменных стен. Воздух Хогвартса, лучшего и не надо.
Рон и Гарри тут же отодвинулись друг от друга, пропустив в середину Гермиону, Полумна немедленно выхватила у девушки банку с флоббер-червями, и побежала кормить вздыхавшего в углу Жутика. Гермиона попала в центр горячего и многоголосного обсуждения последних событий. Седьмой курс охотно пересказывал шестому и пятому, а заодно и Гарри с Дином, незабываемый урок продвинутых зелий. Гермионе не очень-то хотелось вспоминать Avada Kedavra, но, к счастью, ей тут же сунули в руки кусок яблочного пирога и стакан тыквенного сока – сердобольные домовики нет-нет, да подкармливали отощавших школьников. Так что говорить Гермиона смогла не сразу. Пока она жевала, общим собранием было решено, что Дин - герой, а Драко - безбашенный придурок, но нет худа без добра – теперь Малфой не скоро объявится.
Дин Томас, поначалу растерянный и смущённый, потихоньку пришёл в себя, и под конец начал даже улыбаться в ответ на шутки. В конце концов, что сделано – то сделано. Для него обучение в Хогвартсе уже закончилось. За то время, пока шёл урок зелий, и у директора не было времени заняться судьбой Дина, отправленного в больничное крыло, а у слизеринцев не было возможности доложиться своему декану - грозе всех грязнокровок, Дин успел надёжно спрятаться в Выручай-комнате, а Гарри – притащить его вещи из башни. Поскольку мистеру Лонгботтому не было дано никаких конкретных указаний относительно конвоирования грязнокровки к мадам Помфри, чистокровный до седьмого колена Невилл после неожиданного исчезновения Дина только пожимал плечами и клялся, что оставил однокашника под дверями больничного крыла. В этом месте рассказа Гарри вздыхал с неизъяснимым облегчением, понятным только Рону и Гермионе. Сыворотки правды, которой они наварили сегодня на год вперёд или легилименции Снейпа было достаточно для того, чтоб узнать не только о Дине, но и о многих куда более интересных вещах. На то, чтобы этого не случилось, пришлось потратить две капли остававшегося на донышке Felix Felicis, но об этом Гарри уже вовсе помалкивал. Пронесло – и ладно. Он с облегчением смотрел на спасённого Дина. Тот уже снял школьную форму, переоделся в джинсы и куртку и, судя по бледному лицу и горящим глазам, был вполне готов уйти с Ремусом Люпином в Орден Феникса. Никаких больше серых мантий, уроков, Кэрроу и Снейпа. Дин потихоньку начинал осознавать своё счастье, и все ему немного завидовали.
Сейчас, поздним вечером, укрывшись в Выручай-комнате, ребята приободрились и осмелели. Жизнь уже не казалась такой мрачной, как с утра за овсянкой, жёсткие школьные правила и угрозы директора немного поблекли. Вдали от подавляющей ауры Снейпа они уже могли со смехом припоминать и волшебные палочки, кучей сваленные в шкафу, и поломанные маггловские спички в руках у злобного директора, и обсыпанную мелом чёрную мантию. Трофейная палочка, кстати, была тут же – Рон торжественно передал её Джастину, Джастин объявил, что это только начало, и палочку пустили по кругу. Как будто никто никогда не видел волшебной палочки! Гермиона сама удивилась, отчего ей вдруг сделалось неприятно. Она, вроде, уже свыклась с бессмысленной кражей. И ничего особенного ребята не делали – кто-то покрутил палочку в руках, кто-то пошептался с соседом, гадая, что там внутри – драконья жила или волос единорога. Раз тёмный бук, скорее всего драконья жила. Кто-то попробовал пару несложных заклинаний, палочка отлично слушалась – а куда ей деваться?
- Бери, если хочешь, - хмуро шепнул Гарри, пропустив свою очередь. Он непосредственно видел, что Avada Kedavra у палочки получается не хуже всех прочих заклятий, поэтому не имел ни малейшего желания к ней прикасаться.
Гермиона неохотно взяла палочку только потому, что передавать её через двоих было неудобно. Покрутила в руках. Ничего особого не почувствовала. Палочка от мастера Олливандера, двенадцать дюймов, гладкая, прочная, гибкая. По длиннику чёрной линией без отрыва тонко-тонко, не толще волоса, пропущена какая-то вязь. То ли орнамент, то ли особые руны. Это уже наверняка от Принца-полукровки. Какая-нибудь очередная редкая и малопонятная дрянь, может быть, тёмномагическая. Что-то защитное… или повышающее силу заклятий - кто его знает. Гермиона не видела, чтобы другие маги писали что-то на палочках. Разве что Рон – шпаргалки по зельям. И профессору Снейпу это очень не нравилось. Гермиона поняла, что думает не о том. Палочка, убившая Дамблдора… девушке было очень стыдно, но то ли она переутомилась, то ли надышалась подземными испарениями, но она не понимала, в чём состоит сакральный смысл этого импровизированного обряда. Ей по-прежнему казалось, что воровать палочку было бессмысленно и нечестно, но, конечно, она не стала бы напоминать об этом Рону, она вообще сомневалась, что кто-то в Выручай-комнате понял бы такую точку зрения. Рональд уже тянул палочку из её рук, Гермиона отдала, не глядя – Гарри как раз подтолкнул её в бок.
- Мне эта история с палочкой что-то не нравится. Тебе как?
У Гермионы отлегло от сердца.
- Мне тоже… не очень, - с облегчением шепнула она. – Это… по-детски как-то. И вообще… нечистоплотно, что ли.
- Дурь полная, только Рону не говори. Не думаю, что профессор Дамблдор сказал бы, что войну надо вести, воруя друг у друга палочки. Может, вообще их побросать и так подраться?
- Лучше так, чем как Дин сегодня, - совсем тихо произнесла Гермиона. – Все презирают Снейпа, а ведут себя хуже, чем он. Только не говори Дину.
Гарри помедлил с ответом – палочка заканчивала путешествие по кругу.
- Я ему уже сказал, - в серых глазах Невилла на мгновение проступил прежний зеленоватый оттенок. – Что у нас скоро будет один сплошной Слизерин. Вернее, один сплошной бардак на радость Сама-Знаешь-Кому. По-моему, Дин понял.
Гермиона с удивлением посмотрела на друга.
- Ты сейчас говоришь точно как…
- Эй! Все внимание, слушайте сюда! – палочка вернулась к Джастину, и он поднялся с места. - Заканчивая первую часть нашего собрания, предлагаю палочку, убившую Альбуса Дамблдора, сломать и сжечь. Кто «за»?
Руки начали подниматься довольно активно.
Гермиона переглянулась с Гарри и подскочила бойко, как на уроке.
- Стоп! Вы с ума, что ли, посходили? Ломать нормальную палочку!
- Ты что, Гермиона? – Рон дёрнул её за серый рукав. – Далась тебе эта палочка!
- Да причём тут конкретно эта палочка? - отмахнулась девушка. – Что, из нас кто-то умеет волшебные палочки делать? Они же теперь нигде не продаются, половина первоклашек с бабушкиными пришли. А если с чьей-нибудь палочкой что-то случится? Где мы новую возьмём?
- Но из этой профессора Дамблдора убили… - осторожно заметила новенькая Эвелин с Хаффлпафа.
Похоже, этот факт нервировал всех. Гермиона топнула ногой, не понимая такой упёртости.
- Если нас тут начнут громить Пожиратели, мне кажется, любая палочка пригодится. Профессор Дамблдор только рад был бы!
- Правда, Джастин, - поддержал её обычно стеснительный и косноязычный Невилл, – лишняя палочка никогда не помешает! Ну, отобрали, и молодцы. А ломать-то зачем? Будем хранить как реликвию.
Ребята заспорили, Джастин неуверенно покрутил палочку в руках.
- Может, ты и права, Гермиона. Палочка всегда пригодится, если для хорошего дела, - он с сомнением поскрёб ногтем загадочный узор на трофее. – Ладно, положу её в комод, тот, что у входа, он всегда на месте. Кому понадобится – пусть берёт. Только осторожней, Снейпу не показывайте. Покрасить её, что ли?
Конец первой части, таким образом, смазался, остался без задуманной кульминации. Гермиона чувствовала, что многие были разочарованы, да и Рон на неё надулся.
- Ладно, ребята, я пойду, наверное, - неловко сказала она, - мне за котлами надо следить…
- Да перестань, всё нормально, - Гарри удержал её за руку. – Останься, с Люпином повидаетесь. Когда ещё…
- Люпину привет передайте. Невилл, мне правда надо идти, без обид. А то ещё вернётся раньше времени, будет спрашивать, где я гуляю, когда должна быть на отработке…
Терри Бут, сидевший по другую сторону от насупившегося Рона, с сочувствием на неё посмотрел.
- Нет, Гермиона, правда… с этим уже надо что-то делать! Он Метку на тебя ещё не поставил?
- Спасибо, с меня и мантии хватит, - Гермиона даже не улыбнулась. – И не надо ничего делать. Зато я узнаю, когда у них собрания. И червяков приношу. И контрольные подправляю.
- Давай хоть провожу тебя, - сказал расстроенный Невилл.
- Да не надо… - Гермиона отставила стакан из-под сока, с сожалением оглянулась на самостоятельно горящий костерок – возле него было так уютно, и Люпин должен был прийти. Возвращаться в подземелья совсем не хотелось.
- Если только до дверей, - сказала она Гарри.
Они потихоньку стали выбираться из круга, ребята глядели вслед Гермионе с восхищением и большим сочувствием.
- Ну пока…
- Ты давай, осторожней там…
- Если что, зови…
- Спасибо за червяков…
- Не бойся – Снейп сегодня без палочки…
- Держись, наш Гриффиндор в Слизерине…
Только Рональд ничего не сказал. Тьфу ты, опять поссорились! Из-за ерунды какой-то, из-за палочки Снейпа, будь она неладна.
- Слушай, убеди его, чтоб не дулся, а? – притормозив у двери, девушка указала Гарри на обиженную спину Рональда. – У меня уже просто сил нет на всё это! И потом, у меня сегодня новости будут. Насчёт того, как попасть к Омуту…
- Да ты что! – просиял Поттер.
- Погоди пока радоваться, до Омута ещё далеко. В общем, вы меня подождите вечером, я расскажу подробно. Если мистер Уизли захочет послушать и продвинуться дальше мелкого воровства.
- Гермиона, я обещаю, что поговорю с ним, но ты же знаешь Рона, - вздохнул Гарри.
- Знаю, - усмехнулась девушка. - Но палочками разбрасываться не дам. Ладно, пока.
Улыбнулась, махнула рукой, вынырнула из Выручай-комнаты.
Серая мантия, невыспавшиеся глаза, бледная стала до синевы. Сама уже смахивает на ужас подземелий. Гарри вздохнул, потёр невидимый шрам, чувство вины перед Гермионой терзало всё явственней. Надо, правда, скорее заканчивать историю с Омутом. Тут ещё Рон кобенится… решив попозже серьёзно поговорить с другом, Гарри возвратился к костру.
А Гермиона возвратилась под тяжёлые своды подземелий. Директор пока не приходил. С одной стороны, она испытала облегчение – надо же, как удачно успела сбегать к друзьям! С другой стороны, удивилась – что-то уж больно долго его нет. Но чары на дверях лаборатории были точно её, нетронутые, никто не заходил. Проверила опять котлы. Что поделаешь – Костерост ещё может самостоятельно дозреть, а вот будущий Раздувающий раствор придётся доваривать по второму разу. Сама виновата. Досыпала в маленький котелок недостающие ингредиенты – как раз время подошло. От нечего делать села разбираться с наборами для сложносоставных зелий. Ещё больше половины лотков остались незаполненными. Пока кончила их собирать, ещё полтора часа прошло – как она ни старалась, всё равно получалось медленнее, чем у профессора, хотя к десятому лотку Гермиона действовала уже машинально. Дописала до конца журнал, расставила новые склянки по местам. Осталось только перемешивать зелье на своём столике, большой котёл перемешивался сам. Гермиона и сама не знала, почему не шла в родную башню. Друзья её, наверное, уже заждались. Нет, наверное, уже отчаялись и легли спать. Интересно, что им рассказал Люпин? Ладно, можно завтра узнать… Гермиона машинально водила ложкой в котле, подперев свободной рукой щёку, читала шестую главу про Адское Пламя. Сделала пару пометок на черновом пергаменте (в книжке рисовать не разрешалось) – непонятно, спросить.
Но спросить пока было некого. Неужели у них всегда такие длинные собрания? Что можно столько времени обсуждать? А может, не собрание, может, опять над кем-нибудь издеваются. Отчего-то Гермиона ощущала беспокойство, а ещё дурацкое чувство вины, в котором и сама бы себе не призналась. Не захотела одолжить палочку. А ведь могла сама предложить! Хотя это уже слишком. Вздор, конечно, отдавать свою палочку Пожирателю. Но из-за разговора с Роном и собрания в Отряде Дамблдора она чувствовала себя сопричастной к краже, и это Гермионе не нравилось. Но вот как он теперь без палочки? У Лорда наверняка строго, если во время не аппарируешь, будут неприятности. Оправдания вроде «Я потерял палочку, мой Лорд» вряд ли учитываются. Получается, если Хогвартс лишится и этого директора, то в том числе из-за неё. Ужас! Почему ночью в первую очередь посещают самые мрачные мысли? Чувствительная гриффиндорская совесть не давала покоя. Усыпляя её настойчивое поцарапывание, Гермиона позвала заспанного домовика, попросила ужин для профессора. Домовик помялся, но притащил несколько кексов и какао, пугливо поглядывая на девушку. Директора в замке не было, если грязнокровка сама всё умнёт, отвечать придётся доверчивому эльфу. Гермиона сделала вид, что не заметила его душевных страданий, велела поставить поднос на стол. Что бы ещё сделать? А может, профессор Снейп просто сбежал, так же, как Слизнорт, и вообще больше не вернётся? Всё равно, чем раньше она об этом узнает, тем лучше. Может, тогда придётся сразу бежать из Хогвартса вслед за Дином. Гермиона начала засыпать то над котлом, то над книжкой. Голова упорно клонилась на руку. Но она решила во что бы то ни стало дождаться, чем кончится дело. И всё равно проморгала.
Он появился, как всегда, неслышно. Отворил дверь из кабинета и остановился на пороге. На плечах чёрный плащ Пожирателя, в руке волшебная палочка. Выражение лица такое, будто Гермиона – самое отвратительное, что он когда-либо видел в жизни. Долгополый плащ намок и отяжелел – в Хогвартсе Волдеморта не было, и возвращаться приходилось своим силами, пешком от аппарационного барьера. Ничего, вечерние прогулки улучшают цвет лица. К директору это, конечно, не относилось. А значит, они прямо так и ходят ночью по школе… и правда, чего стесняться!
Но Гермиона глядела даже не на одежду, а на волшебную палочку, которую держал Снейп. Ничего… себе… только многодневные тренировки помешали ей вскрикнуть. Поразительный человек, их директор, всегда придумает какую-нибудь мерзость!
Профессор Снейп смотрел на неё пару секунд, определённо решая для себя вопрос – просто захлопнуть дверь, или просто выгнать Гермиону, или сначала войти.
- До чего вы страшная в этой мантии! – бросил он, холодно окинув её взглядом. – В следующий раз предупреждайте, если надумаете являться мне глубокой ночью. Я и так страдаю бессонницей.
Резко захлопнул дверь в кабинет, перешёл к своему столу, на ходу расстегивая плащ.
- Что вы здесь делаете после отбоя, мисс Грэйнджер? Варите запретные зелья?
Ну да – у тебя сваришь!
- Сэр, вы меня ещё не отпускали, - напомнила Гермиона, – я заканчивала подготовку к завтрашним занятиям, только что освободилась.
- Освободились? – бросил плащ на спинку стула, перебрался к котлу с Костеростом, произвёл пару движений палочкой, регулируя огонь и скорость перемешивания зелья.
Надо же, и пользуется, как родной! Интересно, сильно у него упали магические способности?
Профессор медленно поднял на неё глаза, фиолетовое пламя, выпускающее из-под котла тяжёлый мертвенный свет, усиливало неприятный эффект этого взгляда. Сейчас будет «Legillimens!». Гермиона поёжилась, старательно отводя глаза – зря она тут осталась. Но директор смотрел на неё просто так, очень серьёзно и очень пристально, очень отстранённо – ничего нельзя было понять в этих заколдованных снейповских глазах. Но взгляд был тяжелее удара легилименции.
- Очень хорошо, что освободились, - проговорил он ехидно, - мне как раз нужно поставить второй котёл. Посмотрите там в ящике, чешуйчатые слизни уже должны были вылупиться. Если ещё нет, спрысните их вон из той банки. А если да, несите сюда. И соберите остальные компоненты. Список у меня на столе.
Три часа ночи!
- Да, профессор.
Издевательствами её не удивишь - вот и подавись своей добротой, раз такая добрая, да, профессор? Гермиона даже раздражения не почувствовала, хотя второй котёл должен был поспеть не раньше, чем к семи утра. Молча взяла лоток, стала карабкаться вверх по передвижной лесенке – сначала надо было взять мандрагоры, на их вес потом пересчитывать всё остальное. Забравшись под самый потолок, украдкой оглянулась на директора и неожиданно поняла – он не издевался. Он действительно валился с ног от усталости, а тут ещё Костерост варить. Но не пропадать же слизням – их выводить замучаешься!
И лицо у профессора совсем осунулось, стал ещё страшнее, чем раньше. Глаза запали, один нос остался. Ужас Подземелий! А ведь ему, наверное, ещё сорока нет. Нелегко, видно, на службе у Тёмного Лорда. Если профессору его служба нравилась, то он это тщательно скрывал.
Пока Гермиона лазала по стеллажам, отсыпая из банок и отливая из склянок, Снейп равнодушно наблюдал за ней, прислонившись к стене. Знакомое чувство – если не стоять, то заснёшь. Заодно профессор приглядывал за дозревающим Костеростом и закусывал припасёнными для него кексами. Три штуки съел, между прочим. Правда, что ли, голодный? Неужели Лорд экономит на еде? Или смерть сегодня попалась слишком костлявая?
В эту сторону лучше было не думать. По крайней мере, не сейчас, чтоб не терять самообладание и цельность окклюменции. Но не думать было трудно. Час назад те же руки, что сейчас так точно отмеряли капли в котёл и так ловко останавливали взмахом чужой палочки стремительный подъём пены, с той же точностью и мастерством насылали на магглов и магглорождённых Непростительные заклятья. В глазах у профессора плескалась тьма, и страшно было в неё заглядывать. У Гермионы никак не укладывалось в голове, как это можно – быть профессором Хогвартса, директором Хогвартса и одновременно разбойничать по ночам. Чёртов ты ублюдок! Бледный подземный житель, их невыносимый учитель зельеделья, трус, предатель и приспешник Тёмного Лорда. Директор Хогвартса в преддверии неминуемой войны. Меньшее из зол. Лучшее, что у них осталось. Потому его пока что не стремились убить. День без палочки! Ничего не боитесь, да? Вам надо поспать, профессор.
- Всё, господин директор.
Снейп глянул на неё немигающим взглядом легилимента, отряхнул руки от крошек, отмашкой палочки отправил в небытие поднос. Перерыв окончен?
- Всё, так идите. Я от вас устал.
Ну, конечно же! От кого ещё уставать! Второй раз за сутки признаётесь, профессор! Видимо, стареете.
Гермиона немного раздосадованно и, к своему удивлению, даже демонстративно звякнула собранным лотком об стол. Директор даже не обернулся – сосредоточенно выкатывал из-под стола ещё один котёл подходящего размера. Котёл оказался слегка оплавленным с одного края, и Правая рука Тёмного Лорда задумался над задачей – то ли чинить, то ли так сойдёт. Гермиона пожала плечами, подобрала сумку.
- До свидания, господин директор.
И в чём, спрашивается, логика? Почему она с внутренней тоской и предчувствием неизбежного поняла, что одной из немногих ещё доступных здесь радостей у неё больше не будет? Засыпать с отбоем было таким облегчением! А теперь она, как заговорённая, будет уходить из подземелий только после его возвращения. Оттуда, от их треклятого Лорда. Будет испытывать то же волнами накатывающее чувство презрения, отвращения и ненависти, и всё равно будет сидеть, как дура, и ждать. Если только это несносное, неблагодарное, озлобленное существо снова согласится принять её помощь.
Гермиона старалась, как паутину, стряхнуть с себя вязкую, тяжёлую атмосферу подземелий. На подходе к башне Гриффиндора ей это почти удалось. Было очень поздно, вернее рано, и даже дементоры в коридорах казались заспанными. Гермиона, не останавливаясь, поднялась наверх, к спальням, нашла нужную дверь, но руки уже не слушались, даже стучать не хотели. Развернулась и в изнеможении ударила в дверь каблуком – раз, потом ещё раз.
Отворил Гарри-Невилл. Увидел её, вздрогнул, кинулся будить Рона. В комнате было темно, только зеленоватый свет Метки лился через окно. Днём его было не так заметно.
- Что случилось-то?! На нас напали?! МакГонагалл забирают?! – язык у Гарри ещё заплетался со сна, но он уже вытащил из тумбочки обе палочки и в спешке ухватился за мантию.
Рон, зевая, уселся на постели, осоловело уставился на Гермиону. Подумал, и тоже достал из-под подушки палочку.
- Отбой, - устало сказала Гермиона, зажгла свечи, присела на освободившуюся постель Гарри, с облегчением сбросила неудобные туфли. - Всё спокойно… пока. Но новости есть. Извините, не могла ждать до завтра. Лучше вам сразу… подготовиться.
Заспанный Живоглот, так и не дождавшийся хозяйку в их общей спальне, просунул внушительную голову в дверь и напряжённо замер. Мальчишки тоже поглядели на Гермиону с настороженностью. Правильно.
- Рон, ты выкрал у директора палочку, да? – Гермиона стащила через голову школьную сумку, подсунула подушку под спину. – Это ты молодец, конечно.
- Ну, выкрал, и что? – голос у Рональда был хриплый после экстренной побудки. – Сколько уже можно, Гермиона?! Ты меня разбудила, чтоб лишний раз сказать, что я вор и олух?!
- Правда, Гермиона, хватит уже, - осторожно встрял Гарри, - мы, вроде бы, решили жить мирно. Хотя бы для общего дела.
- А никто и не ссорится, - успокоила друзей Гермиона. – Я только хотела уточнить – вы стащили у директора волшебную палочку, чтоб палочка, убившая профессора Дамблдора, перестала совершать зло. Ты мне так, кажется, объяснял, Рональд?
- Ну, - хмуро буркнул Рон, уже предчувствуя какую-то подлость со стороны Снейпа.
Живоглот, поняв, что речь идёт о всяких мелочах, а вовсе не о сокращении довольствия, спокойно прошествовал через комнату и боднул Гермиону в колени, принуждая втащить его на руки.
- А ничего, что он теперь ходит с палочкой самого профессора Дамблдора? –спросила Гермиона, нервно почёсывая уши наглому книзлу-полукровке. – Это вас никак не оскорбляет?
- Чего?! – Рон подскочил до потолка и от этого окончательно проснулся.
Гарри тоже вздрогнул и ошарашенно уставился на позднюю гостью.
- Что ты такое говоришь, Гермиона? - переспросил он осторожно. – Палочка профессора Дамблдора была… похоронена… вместе с ним.
- Но не сожжена же! – возразила Гермиона.
- А… ты уверена? – с ужасом прохрипел Рон.
- Вы что, палочку Дамблдора не видели?! – в сердцах воскликнула девушка, и кот на её коленях недовольно поморщился от громкого вскрика. - Значит, завтра увидите. Завтра, наверняка, весь Хогвартс будет об этом трубить. Да уверена я, Рон! Сейчас просто погода плохая, грязи по уши, а то можно было бы прогуляться до гробницы – тут недалеко. Руку даю на отсечение, что она вскрыта. И чары нарушены – нельзя не заметить!
- Офонареть. Полный псих, - прошептал Рон, начисто забыв от потрясения, что обижался на подругу. – Но там же… Гермиона, слушай, но там же… тело. Давно уже лежит. Палочка у него в руках была, я точно помню…
- А вокруг мощный магический барьер, - мрачно напомнил Гарри. – Я уже не удивляюсь, что Снейп его снял. Я не понимаю, зачем ему это понадобилось.
- Чтобы нам насолить – ясное дело! – разозлился Рон. – Да, сделал он нас – ничего не скажешь! Злопамятная тварь! Пожалуй, что второй раз я палочку не рискну красть.
- И на том спасибо, - не сдержалась Гермиона.
Гарри нервно постучал пальцами по столбику кровати.
- Снейп же пока в Хогвартсе, а не в больнице святого Мунго. Поиздеваться над нами на уроке – это я понимаю, это в его стиле. Но раскапывать могилу Дамблдора, лезть под защитные чары, воровать палочку у трупа – и всё, чтоб отомстить неведомому вору? – юноша с сомнением посмотрел на Гермиону.
- Нет, тут другое что-то, - покачала головой бледная Гермиона. – Но факт пока один – у профессора Снейпа не было палочки, он пошёл и взял палочку профессора Дамблдора. Почему-то это было первое, что пришло ему в голову.
Рон икнул.
- Заканчивать нам надо с этими крестражами – вот что, - шёпотом произнёс он. – Дела вокруг всё хуже, и Снейп всё чуднее. Это настораживает.
- Снейп всегда настораживает, это как раз нормально, - уныло вздохнул Гарри. – Гермиона, ты нам что-то ещё хотела сказать.
- Хотела… Глотик, милый, посиди пока рядышком, - девушка осторожно перекатила кота, отперла сумку и стала вытаскивать оттуда склеенные по четыре вместе листы пергамента.
- Давайте, мальчики, откладываем мистику, берём перья.
- И что будем делать? – Рональд безрадостно глянул на мирно похрапывающий будильник – стрелки бессильно свесились на четыре утра.
- Ты, Рон, будешь чертить пиктограмму. Сорок семь на сорок семь дюймов…
- Сколько на сколько?!
- Сорок семь на сорок семь дюймов… под запирающие чары Трувера Хитрого. Не говори, что не знаешь.
- Да мне всё равно, подо что. Это ж я до утра буду рисовать!
- Вот и хорошо. Если к утру успеешь, мы ещё до завтрака внесём цифры.
Гарри со свойственной ему смекалкой мгновенно оценил расклад и полез за чернильницей в уже уложенную на завтра сумку.
- Сорок семь на сорок семь… и пергаментов-то таких нет! – простонал Рон. – С ума вы там посходили в подземелье!
Гарри посмотрел на приятеля с завистью. И с ещё большей завистью на смежившего веки Живоглота, от которого вся его подушка должна была покрыться рыжей шерстью.
- А мы, значит, будем на свежую голову считать силу напряжения магического поля в каждой точке. Так, Гермиона? – обречённо спросил Поттер.
- Не только, - безжалостно ответила девушка, аккуратно раскладывая на кровати свои листы. – Это только в первом слое, Гарри, а всего их пять. Но про остальные я пока промолчу. А что, у вас есть другие предложения? Мы же не знаем, откуда он начинает строить защиту! И вряд ли угадаем… нет, если Омут Памяти нам нужен не срочно, я бы тоже лучше поспала. Только… - она понизила голос и пристально уставилась на Рона, который, бормоча проклятья, раскатывал по полу одновременно три свитка. – Снейп уже раскопал могилу Дамблдора, и сегодня опять стало меньше на одну грязнокровку.
- Ну тебя, Гермиона! – Гарри против воли поёжился. – Может тебе правда пойти поспать? Или тут приляг, а мы с Роном пока почертим…
- Нечего спать, - Гермиона тряхнула кудрями, вытащила из сумки измученное Незатупляющееся перо, - Тот-Кого-Нельзя-Называть ждать не будет, так ведь?
- Это точно, - угрюмо кивнул Гарри, потирая лоб, и начал разыскивать в учебнике по заклинаниям нужную таблицу.
Гермиона раздражённо поморщилась, потом выбралась из-под вороха набросков, подошла к окну и наглухо задёрнула шторы, чтоб ни один лучик от Метки не пробивался в комнату.
Глава 15Внеплановое собрание посвящённых состоялось в самом секретном и малопосещаемом месте замка Хогвартс – туалете Плаксы Миртл. Тяга посвящённых к туалетам была в настоящий момент легко объяснима – по распоряжению новой власти на двери в туалет были наложены запирающие чары. Истошно воющее привидение, не устающее пересказывать историю своей гибели по вине Тома Реддла – теперь серьёзного и уважаемого мага – довело даже Пожирателей. Поминание одежды Салазара и родни Мерлина применительно к эпической личности Лорда считалось в школе недопустимым и кощунственным, а привидение, осознав значимость своей смерти для истории магического мира, вконец обнаглело и полоскало доброе имя Сами-Знаете-Кого почём зря, лишь бы привлечь к себе внимание. Ясно, что ни убить привидение, ни подвергнуть его пыточному заклятию было нельзя, а упокоить Плаксу Миртл было также нереально, как заткнуть.
Друзья предпочли бы запереться в Выручай-комнате, но там в настоящее время уже проходило собрание Отряда Дамблдора, и было немного шумно. В родную цитадель – башню Гриффиндора – тоже соваться не стоило, нечего было и думать, что удастся незаметно пройти через общую гостиную в одной на троих мантии-невидимке, катя тяжеленный Омут Памяти. Поэтому вместо ужина они отправились в пустой коридор перед заколоченным туалетом – стоило поторопиться, пока директор не вернулся из Министерства и не обнаружил пропажу. Долгожданный Омут на практике оказался очень неудобной штукой – заговорённый мрамор, из которого он был изготовлен, не только весил больше чугуна, но и оставался инертным к большинству заклятий, позволявших уменьшать или трансфигурировать предметы. Даже Гермиона, которая силой природного дарования и адской усидчивости достигла таких магических высот, что могла трансфигурировать всё, включая крестражи, расписалась в своём бессилии. Омут был невосприимчив к магии, почти как Плакса Миртл. И это очень огорчало друзей – сразу усложнялся процесс передачи Омута в Орден Феникса.
Пока они доволокли Омут из подземелья до второго этажа, с них сошло семь потов. Мантию-невидимку после короткого совещания решили обмотать вокруг Омута – так его хоть не было видно. Но это скорее усложняло, чем упрощало задачу. Гермиона могла поднять с помощью Wingardium leviosa и что-нибудь потяжелее, но у неё не было навыка по перемещению невидимых предметов, поэтому на поворотах Омут выходил из-под власти волшебной палочки и падал с обличительным стуком. Тут уже помогала подстраховка Гарри и Рональда, которые следили, чтоб никто не проходил мимо волокущей Омут Гермионы. В результате они двигались долго и перебежками – то медленно толкали перед собой Омут, болтавшийся в полуметре от пола, то ставили его на пол и делали вид, что увлечены болтовнёй или разглядыванием картин, а потом шарили руками по полу в поисках бесценного артефакта. К счастью, во время ужина в коридорах Хогвартса было совсем немного народу, и ребята, сами тому не веря, благополучно добрались до Миртл. После месячных мучений с запирающими заклинаниями на входе в директорский кабинет и спальню, защита на дверях в туалет показалась простой задвижкой. Друзья преодолели её в два счёта, ввалились вовнутрь, восстановили за собой защитные чары, и без сил осели на кафель.
- Всё, видеть больше не могу эту штуку! – простонал Рон.
- Ты её и не видишь, - резонно заметила Гермиона, уже помогая Гарри освободить Омут Памяти от невидимого покрова.
Теперь Омут предстал во всей красе – гладкая мраморно-белая чаша идеально округлой формы. Если приглядеться, мрамор казался полупрозрачным и словно бы подсвеченным изнутри. Одним словом, колдовская вещь. Общими усилиями Омут взгромоздили на унитаз.
- До сих пор не могу поверить, что мы его достали, - завороженно пробормотал Гарри.
- У-у-у, это меня все достали!
Рон и Гарри с удивлением оглянулись на Гермиону – что это её вдруг прорвало, но тут же поняли, что плакала не она. Гермиона сосредоточенно протирала Омут носовым платком, выглядела серьёзной и озабоченной, но реветь и не думала. Выла, конечно, Миртл, от которой они, признаться, успели отвыкнуть.
- Опять вы занимаетесь какой-то гадостью в моём туалете! – заныло изголодавшееся по обществу привидение. – Мало того, что меня тут убили, так теперь ещё шляются сюда как к себе домой. Никакого уважения к покойнице! Вот, он был точно такой же, тот мерзкий мальчишка, который меня убил… не смейте делать вид, что меня не слышите!
Миртл злобно запрыгнула в сливной бачок, окатив стоявших под ним ребят ведром ледяной воды.
- Эй! – отплёвываясь, завопил Рон. – Ты… отпечаток души, я сейчас мокрого места от тебя не оставлю! Мало ли кого убили, не все же воют по унитазам и мешают жить остальным!
- Не обращай внимания, у нас нет времени, - сказала Гермиона, наскоро отжимая вымокшие волосы. – Миртл не опасная, просто несносная. Лучше помоги мне выплеснуть воду, которую она налила в Омут. Невилл, достань пока свой флакон – только осторожно, чтоб эта психопатка его не выбила.
- Эта я психопатка?! Я?! – толстые очки привидения запотели то ли от гнева, то ли от повышенной влажности в туалете. – Посмотрела бы я на тебя, если б тебя убили! Прямо в школе! Прямо вот на этом месте! Я сейчас расскажу, как это было… - Миртл перестала злиться и с готовностью присела сверху на бортик кабинки.
- Не надо! – взмолился Гарри, роясь в бездонных карманах мантии в поисках флакона с воспоминаниями.
- Почему?! Уверена, ещё никто не умирал так интересно, как я!
- Миртл, только глухой этого не слышал! – огрызнулся Рон. – Заткнись и дай заниматься делом, а то изгоню, а это неприятно.
На пару с Гермионой они уже вылили на пол воду из Омута Памяти и теперь аккуратно устанавливали его на место.
- Это я! Я изгоню вас! – разрыдалось нервное привидение. – Не смейте приходить сюда, я расскажу директору школы про всё, чем вы тут занимаетесь.
Это можно было посчитать серьёзной угрозой, если не знать, что ябеда Миртл заперта магическим полем в пределах упокоившего её санузла, а Северус Снейп вряд ли надумает заглянуть в законопаченный женский туалет, чтобы возрыдать вместе с убитой девочкой, а заодно послушать её бредни.
Тем не менее, Гарри раздражённо ответил намочившему Омут привидению:
- Давай-давай, жалуйся, наш теперешний директор и тот урод, который тебя укокошил, теперь лучшие друзья! Они твой туалет вообще разломают. Да и весь Хогвартс тоже. Если ты не дашь нам работать.
- Разломают?! Мой туалет?! У-у-у…
- Заткнись!!! – рявкнули на привидение все трое, и Миртл подавилась плачем.
Рон постучал по уху, которое заложило от неожиданной тишины.
- Давайте начинать, - шепнул Гарри, – пока её опять не прорвало, а то ничего не услышим в Омуте.
Очень осторожно, сжимая флакон обеими руками, он откупорил пробку. Гермиона при этом держала руки снизу – для подстраховки, Рональд – сверху, подозрительно поглядывая на убитую горем, онемевшую от ужаса Миртл. Гарри глубоко вздохнул – хоть бы оно того стоило – и вылил голубоватое вещество из флакона в сверкающий белизной Омут Памяти. Воспоминания тут же растеклись по дну чаши густым туманом. Все трое, взявшись за руки, опустили лица в этот туман, и стены вокруг немедленно растворились. Вместо них появились другие стены – тёмно-синие, в огромном зале, уставленном высокими, до потолка стеллажами. Свет в помещение поступал только сверху, из клубящейся под куполом серебристой дымки.
- Похоже на Министерство… Отдел Воспоминаний, - шепнул Рональд, - отец говорил, что туда сейчас никого не пускают… без Метки.
В Омуте по лабиринту между стеллажей с бесчисленным количеством голубоватых флакончиков, очень похожих на тот, что держал сейчас Гарри, быстро, но совершенно спокойно шёл профессор Дамблдор. Гарри вздрогнул и почувствовал, что Гермиона, продолжавшая по инерции держать его руку, тоже судорожно стиснула пальцы. Их дорогой директор, живой и здоровый, точно такой, каким они его запомнили, шёл по залу в министерстве магии, а не лежал, полуистлевший, в разорённой Пожирателем гробнице.
- Пошли, а то всё пропустим, - поторопил Рон, и они молча последовали через Отдел Воспоминаний за Дамблдором.
Довольно скоро старый волшебник остановился возле одного из стеллажей и взмахом волшебной палочки подманил к себе флакон с верхней полки.
- Воспоминания Беллатрисы Лестрейндж, добытые у неё после заключения в Азкабан, - проговорил он тихо, будто самому себе, но у Гарри создалось впечатление, что всезнающий Дамблдор нарочно готовил свои воспоминания к просмотру.
- Беллатрисы? – переспросил Рон. – Тётки Малфоя? Мы что, ещё и эти воспоминания будем искать? Или искать её и расспрашивать?
- Тише, Рон, погоди, - одернула приятеля Гермиона, - мы ещё не всё осмотрели!
Профессор Дамблдор вышел из синего зала и направился к небольшой комнатке, напоминавшей застеклённую беседку. Только стёкла были абсолютно чёрными. Беседка стояла в центре зеркального холла, и кроме той двери, из которой вышел Дамблдор, на неё смотрели ещё три двери. Возле беседки скучал служащий Министерства – не в новой унифицированой синей мантии, а в старой, какие носили до воцарения Волдеморта. Дамблдор протянул ему какую-то бумагу, служащий кивнул и внимательно посмотрел на волшебника.
- Для работы с воспоминаниями из секретного зала у вас должно быть особое разрешение, подписанное министром магии. Извините, господин Дамблдор.
- Да-да, конечно. Вот оно, - спохватился прежний директор Хогвартса.
Служащий внимательно изучил документ (Гарри, заглянув через его плечо, увидел, что под ним стояла подпись Корнелиуса Фаджа).
- Вы можете пройти.
Дамблдор проследовал в беседку из чёрного стекла, и ребята, зайдя в неё без всяких пропусков и разрешений, с удивлением увидели Омут Памяти, очень похожий на тот, что они использовали сейчас. Министерский Омут был чуть больше и, видимо, чуть новее – его края ещё не были стёрты сливаемыми внутрь воспоминаниями, хотя, наверняка, в Министерстве он использовался часто. Но, определённо, функции Омутов ничем не различались. Дамблдор, не торопясь, прошёл через пустое помещение к мраморной подставке в виде руки, крепко сжимавшей Омут на уровне груди взрослого человека. Ребята уже знали, что сейчас сделает волшебник. Так и есть – со знакомым завихрением бледно-голубой туман из флакона с воспоминаниями Беллатрисы выплеснулся в матовую белизну Омута. И стены, на этот раз чёрные, опять растворились.
Они шли по летнему, золотистому от солнца саду, торопились - не сразу поняли, за кем. Шедший впереди профессор Дамблдор словно нарочно приостановился, давая возможность тем, кто пойдёт по следам его воспоминаний, нагнать его и видеть в точности то же, что и он. Вернее, то же, что видела девушка в чёрном не по погоде плаще, которая быстрым шагом, почти бегом скользила по аллее впереди них. Профессору Дамблдору и ребятам тоже пришлось ускорить шаг, чтобы поспеть за ней. Лишь на подходе к высокому помпезному особняку в конце широкой, расцвеченной розовыми кустами и гуляющими павлинами аллеи, девушка резко замедлила шаг и позволила немного её обогнать. Как они и ожидали, это оказалась Беллатриса Лестрейндж. Девушка была совсем юной, хотя надменность, заключённая в посадке головы и тяжеловатом подбородке, и зачаток безумия в беспокойных тёмных глазах уже выдавали в ней нынешнюю Беллатрису. Самое грустное в воспоминаниях - то, что в них ничего нельзя изменить и нельзя никого спасти. Для Гарри, не в первый раз столкнувшегося с этим ощущением, пребывание в чужой памяти, даже вдвойне чужой, было в большей мере способом чистого получения информации, чем для его друзей. Гермиона с непривычки отпрыгнула от промчавшегося прямо сквозь них павлина. Рональд вздрогнул всем телом, увидев на крыльце дома целую группу людей в одинаково чёрных плащах.
- Спокойно, это воспоминания, это было давно, и они нас не видят, - то ли для него, то ли для себя пояснила Гермиона, - нам главное понять, что такого в этот день сделала Беллатриса, что профессор Дамблдор решил отдать Гарри перед смертью именно это воспоминание.
- Я пока вообще ничего не понимаю, – пробурчал Рон, слегка запыхавшись после погони за Беллой, - как можно понять, чего она хочет – она же молчит! И вообще – что это за место – вдруг придётся его искать?
- Это особняк Малфоев – что непонятного! – искренне удивилась Гермиона, но Рон воззрился на неё с мистическим изумлением.
- Ты что, была там?
Гермиона нетерпеливо махнула рукой на фасад здания.
- Их фамильный герб – где твои глаза?
Они всё ещё преследовали Беллатрису, которая почему-то не стала подниматься на крыльцо, а свернула на боковую аллею, огибавшую здание слева.
- Всезнайка! – буркнул Рон и обернулся за поддержкой к Гарри. – Нет, ты заметил герб Малфоев? Ты вообще смог бы его узнать?
- Насчёт герба не скажу, но мне кажется, Гермиона права – это их дом, - кивнул Гарри. – Похоже на то место, которым Драко хвастает с первого курса. Не знаю, правда, какой в этом для нас смысл. Мы и так знаем, что Люциус Малфой – Пожиратель, значит в его доме могли бывать и другие члены их шайки, тем более родная тётушка Драко.
- Пока мы не знаем, зачем мы здесь, мы должны замечать всё, - напомнила Гермиона. – Глядите – она сошла с дорожки!
Действительно, Белла со свойственным её возрасту, но не вяжущимся с её надменностью проворством вдруг шагнула в сторону с аллеи и, пробравшись, сквозь кусты олеандра, подошла вплотную к стене особняка. Дамблдор кивком головы предложил невидимым спутникам последовать за ней, и ребята, пожав плечами, нырнули в заросли цветов, по-летнему душные и пахучие. Дальше больше – чопорная Белла оглянулась по сторонам, подобрала мантию и стала карабкаться вверх по оплетавшему стену плющу.
- Не понял… - прошептал Рон, – ей отказали от дома? Или забыла ключ и стесняется постучать?
- Может быть, ей надо что-то незаметно забрать, - растерянно предположила Гермиона.
- Или услышать, - прибавил Гарри.
Вообще-то, Беллатриса поднялась невысоко – всего-то метра на полтора от земли – до ромбовидного окна на первом этаже. Дамблдор, обладавший и во сне, и наяву, редкими волшебными способностями, просто взлетел над землёй, чтобы видеть то же, что и она. Друзья, не имевшие таких тонких навыков работы с чужими воспоминаниями, переглянулись.
- Лезь ты, - ответила на общий вопрос Гермиона, кивнув Гарри. – Ты больше поймёшь, и ты у нас самый ловкий. Надо же узнать, чего она хочет!
- Я тоже ловкий! Для того чтобы залезть по вьюнку на первый этаж! - тут же зашипел Рональд.
- Я ещё сказала, что надо понять, что там, - напомнила Гермиона.
- Я, по-твоему, не в состоянии рассказать, что видел?!
- Давай потом поругаемся, ладно, Рон?
Гарри перестал прислушиваться к их перебранке и сосредоточился на Беллатрисе и её окне. Подобраться к окну и встать рядом, цепляясь за карниз, глядя внутрь сквозь щель между портьер, оказалось нетрудно. Труднее было понять, что именно привлекло Беллатрису. Сначала Гарри увидел просто широкую, богато обставленную комнату, что-то вроде гостиной, переделанной под кабинет. Там был и письменный стол, и диваны с креслами, и даже чайный столик – всё вместе. Может, было и что-то ещё, но Гарри и Беллатрисе открывался лишь небольшой участок помещения и входная дверь. Но через секунду Гарри понял, что и хозяин кабинета также был в комнате, и обстановка перестала интересовать юношу. Он даже слегка отшатнулся от окна в противовес Белле, которая тут же к окну прильнула. Рон и Гермиона внизу перестали ссориться и встревоженно воззрились на Гарри. Побледневший Поттер испуганно шикнул на них и уставился в окно, стараясь не моргать.
Том Марволо Реддл, старше, чем в предыдущие разы, когда Гарри так или иначе видел его в нормальном человеческом облике, но явно до судьбоносного воскрешения на кладбище, прошёлся по комнате. Не просто прошёлся, а сделал несколько кругов по пушистому малфоевскому ковру, наговаривая какие-то слова на золотую чашу, которую держал в руках. Слов было не разобрать, но Гарри был уверен, что и услышь он их, ничего не понял бы. Впрочем, Реддл колдовал недолго. Закончив непонятное кружение по часовой стрелке, он поставил чашу на позолоченный чайный столик, достал волшебную палочку, ту самую, с пером-близнецом из хвоста феникса, при виде которой у Гарри даже сейчас зачесался шрам. Палочка выпустила в кубок какое-то заклятье, которое Реддл даже не счёл нужным озвучивать, и тем всё закончилось. Не очень-то зрелищно для Волдеморта. И не слишком понятно.
Гарри покосился на Беллатрису – может, разгадка крылась в ней? Но Белла, похоже, не очень вникала в смысл происходившего, смотрела сквозь частое переплетение рамы с сомнамбулически-блаженным выражением на лице, как смотрят на волшебство маггловские дети – без стремления понять или повторить. Потом склонила голову к собственной руке, к знакомой метке, проступавшей на нежной коже под чёрным кружевом, и молча поцеловала страхолюдную змею, выползавшую из черепа. Гарри передёрнуло. Очень может быть, что всё это было связано с личным отношением Беллатрисы к Тому Реддлу, но Гарри было не до любовных интриг в рядах Пожирателей. Он мучительно пытался понять, какой смысл вкладывал в свои действия сам Волдеморт. Если Дамблдор счёл нужным показать именно этот момент, может быть кубок – очередной крестраж, и он до сих пор хранится в доме Малфоев? Почему бы нет – Люциус Малфой долго был приближённым Лорда, в его распоряжении находилось огромное поместье, где нетрудно было спрятать такую маленькую вещь. Гарри ждал, что сам Лорд даст ему какую-нибудь подсказку, но нет – Том глянул на кубок, как гончар смотрит на очередной добротно слепленный горшок, спокойно взял вещицу, совершенно не изменившуюся внешне, и убрал её в ящик письменного стола. Гарри нахмурился и стал подробно запоминать стол – если крестраж и сейчас там… если это крестраж…
Реддл тем временем отворил двери, сказал кому-то снаружи:
- Пусть заходит.
Голос был точно тот, который Гарри слышал на кладбище в ночь возрождения Волдеморта, и в Министерстве, в ночь его битвы с Дамблдором, и в ночных кошмарах, в своей голове. Пожалуй, пока что в этом голосе содержалось чуть больше человеческого - человеческая ленца и высокомерие, но в целом это был именно тот плавный, магнетизирующий, холодный, как змеиный взгляд, голос.
Гарри вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть и запомнить входившего, но запоминать не потребовалось – шесть лет издевательств! Гарри узнал бы его с закрытыми глазами. Северус Снейп сейчас больше походил на того Северуса, которого Гарри и раньше видел в Омуте Памяти, чем на его облик в период возрождения Волдеморта. Хотя общие черты, конечно, сохранялись – и нездоровая бледность, и длинные непромытые волосы, и чёрная мантия самого простого покроя. В помпезной гостиной он явно не смотрелся, – не то что Реддл, органичный и во дворце, и на кладбище. Но, определённо, комната была знакома Снейпу – он вошёл сюда не в первый раз и не случайно.
- Судя по тому, что ты здесь, Северус, ты принял решение, - вместо приветствия произнёс хозяин кабинета. Фраза прозвучала не вопросом, а утверждением.
- Да, мой Лорд.
- Беллатриса ещё не пришла?
Белла за окном просияла и зарделась, как маков цвет. Снейп, бледнея на глазах, покачал головой. Кажется, он не сразу понял вопрос, явно не относившийся к причине его визита.
- Нет, мой Лорд. Я её не видел.
Быстро, кратко и вполне человеческим голосом. Везёт же Волдеморту! Гарри не помнил, чтоб Сальноволосый Ублюдок когда-то заговаривал без презрительного взгляда, шипения и идиотских острот. Надо же – может, когда хочет. Вернее, мог. Ненависть Гарри к обоим этим людям преодолевала любые пространственные и временные отрезки. А видеть сразу двоих было почти невыносимо. Но, может быть, Волдеморт, именно сейчас отдаст крестраж Снейпу? Почему нет? Раз Дамблдор всё-таки ошибся в своём агенте, ясно, что Снейп не рассказывал ему об этой встрече. Белла переступила посеребрёнными туфельками по плющу и чуть придвинулась к невидимому Гарри, чтоб лучше рассмотреть происходившее в комнате. Но тёмные маги в кабинете говорили о чём угодно, только не о крестражах. Может, чаша и не была крестражем?
- Ну что там? – нетерпеливо окликнул снизу Рон, но не получил ответа.
Профессор Дамблдор, висевший в воздухе позади Гарри, молча покачал головой, лицо у него было грустное, и, похоже, творившееся в комнате его не столько интересовало, сколько расстраивало. В комнате Волдеморт завёл нудную и мрачную речь про служение ему, завершившуюся тем, что он велел бледному как полотно и немому как рыба Северусу встать на колени. Юноша повиновался, запоздало сообразив, что для полноты обряда ему ещё понадобится закатать левый рукав, и стал торопливо расстегивать, вернее, отрывать пуговицы на грязном, как водится, манжете рубашки. Гарри уже знал, что должно случиться дальше, и не имел ни малейшего желания наблюдать за этим. Волдеморт, видимо, ещё не отработал классический ритуал клеймения рабов, но рутинность совершаемого им среди кресел и подушечек малфоевской гостиной, делала сцену ещё более отталкивающей. Гарри уже не чаял дождаться, когда Белла уберётся с плюща, но она, похоже, наслаждалась зрелищем. Уже приготовив волшебную палочку, Волдеморт неспешно прошёлся по комнате в сторону окна, так что Гарри очень хорошо разглядел его красивое, но абсолютно лишённое привлекательности лицо – тонкие правильные черты, бледные поджатые губы, холодные непроницаемые глаза, тёмные, как болотная вода – навсегда утраченный цвет. Что он будет делать с крестражем?
Белла и Северус также наблюдали за Лордом, не отводя глаз, но с совершенно разными чувствами. Северус, освободив предплечье, продолжал стоять на коленях и дожидался, пока лениво поигрывавший палочкой Реддл совершит привычный круг по гостиной, и возвратится к нему. На мгновение молодой человек бросил взгляд на дверь – как пить дать прикидывал, не сбежать ли, пока не поздно – но тут же возвратился взглядом к будущему хозяину. Гарри был уверен, что ему до чёртиков страшно, но не испытывал к нынешнему директору Хогвартса ни малейшего сочувствия. Белла так и вовсе была в восторге – приоткрыла от восхищения рот, словно мечтала заново пережить такой сладостный момент, как получение метки. Сборище психопатов!
Наконец-то! Реддл то ли почуял что-то, то ли захотел подчеркнуть значимость таинства и направился к портьерам, чтоб их задёрнуть. Белла, хоть и с запозданием в две секунды, сиганула со своего наблюдательного пункта в кусты (и откуда такая прыть у чинной потомственной аристократки?). Спустя мгновение она уже стояла как ни в чём не бывало посреди аллеи вне видимости из окна гостиной. Гарри с друзьями не сразу её догнали, Дамблдор присоединился к ним и того позже. Но Беллатриса больше не совершала резких движений – отряхнула плащ и скорым шагом направилась обратно к парадному крыльцу.
- Ну! – сгорая от нетерпения, пристал Рональд. – Что она там делала? Шпионила за сестрой? Воровала печенье из вазы?
- Нет, почему же, - отозвался сильно озадаченный Гарри, - я так понял, что она смотрела, как Тёмный Лорд делал очередной крестраж. И как Снейп записывался к нему на службу.
- Что?! – воскликнула Гермиона. – Там был профессор Снейп?
- Ещё не профессор.
- И Сам-Знаешь-Кто отдал ему крестраж?
- Я не сказал, что отдал, - неуверенно покачал головой Гарри. – Я сказал, что они были там втроём – Сами-Знаете-Кто, Снейп и то, что я посчитал крестражем. Но что из этого вышло, я не увидел.
- Как жалко! – воскликнула Гермиона. – Но ты хоть запомнил, как эта вещь выг…
Её слова перебил приглушённый вопль, донесшийся с той стороны, откуда они ушли, потом ещё один.
Гермиона от неожиданности схватилась за сердце, Рон нахмурился:
- Это ещё что? Надеюсь, не то, что нам нужно.
- Нет, - покачал головой Гарри. – Это, я думаю, мы получили нового Пожирателя Северуса Снейпа, с чем нас и поздравляю. Но профессор Дамблдор отправил нас в воспоминания Беллатрисы, так что пойдёмте за ней – может, всё ещё прояснится. Вернуться назад мы всё равно не сможем, - в поисках подсказки он заглянул в лицо не видевшего их Дамблдора, и тот, словно по наитию, пробормотал себе под нос:
- Этот магический ритуал наверняка имеет значение. Как жаль, что я пока не могу его разгадать…
- Про что он? – озадачился Рон, который тоже услышал рассуждения профессора. – Про крестраж или про метку?
- Я думаю, про крестраж, - волнуясь, ответил Гарри, - что такого загадочного в метке? Мы и так в курсе, что Снейп - Пожиратель, он этого давно не скрывает. Просто профессор Дамблдор сам узнал про тайну крестражей незадолго до смерти, а до этого, видимо, не понимал, как интерпретировать воспоминания Беллатрисы.
Пока они предавались рассуждениям, Белла уже взбежала по ступеням парадного крыльца, и вошла в светлый просторный холл, ещё более вычурный, чем гостиная. Сплошь серебро и зелёный цвет Слизерина. В холле собралось человек пятнадцать – большинство из этих людей Гарри уже знал как Пожирателей, остальные наверняка были из той же компании или стремились в неё вступить. Кто-то был в маске: Гарри, например, заметил щупленького низкорослого субъекта, который крутился то возле одной группки собравшихся, то возле другой – по голосу в нём не составило труда узнать Петтигрю. Другие стояли без масок, лишь символично набросив входившие в моду плащи с капюшонами – к примеру, сам Люциус Малфой – действительно, глупо закрывать лицо в собственном доме. Но Беллатриса не дала длинному хвосту незримых сопровождающих вдоволь налюбоваться на Пожирателей. Она явно торопилась к хозяину, который, как уже выяснилось, с нетерпением её ждал. Поэтому Белла поздоровалась с присутствовавшими лишь в виде минимальной дани этикету. Чуть дольше она задержалась только возле сестры, с которой перебросилась парой незначащих слов. Нарцисса Малфой стояла тут же, возле окна, с высокомерным выражением лица, приличествующим хозяйке дома, но в гордом одиночестве – её муж в компании приятелей обосновался в креслах у нетопленного камина. Рон невольно замедлил шаг, уставившись на неё во все глаза – юная Нарцисса и впрямь была прекрасна, как вейла. Гарри сердито ткнул приятеля в бок – белобрысая красота мамаши Драко Малфоя волновала его не больше, чем Люциуса. Надо было выяснить, что с крестражем.
Пока мальчишки разбирались с прерогативами, Гермиона тоже немного отклонилась от курса и приблизилась к собранию у камина. Там, как уже говорилось, обосновался хозяин дома, а с ним привычный список заметно помолодевших, но вполне узнаваемых дружков – Эйвери, Мальсибер… Снейп сидел тут же, на краешке просторного кресла, зажимал правой рукой кровоточащее предплечье левой. Видно, что недавно плакал, но уже успокоился.
- Ну как? – в вопросе Мальсибера ощущалась личная заинтересованность.
- Нормально, - Снейп был всё ещё смертельно бледен, но потихоньку приходил в себя.
- Заживёт скоро – и не заметишь, - со знанием дела успокоил Эйвери.
- Надо бы дать ему вина, - озабоченно сказал Люциус, щелчком пальцев вызвал домовика, отправил за укрепляющим напитком.
Мальсибер и Эйвери ненадолго отвлеклись, поспешили засвидетельствовать почтение кому-то из новоприбывших. Люциус лишь надменно кивнул вошедшему человеку, полностью скрытому от глаз чёрным плащом и маской Пожирателя.
- Не жалеешь?
Снейп поднял глаза. Старший Малфой смотрел на него очень пристально, можно сказать, испытующе. Взгляд у Люциуса был такой же неприятный, как у Драко – бледно-водянистые, слегка навыкате глаза цепко ухватывались за взгляд собеседника. Сейчас в старшем Малфое угадывалось особенно много черт, общих с сыном. Люциусу было от силы лет двадцать пять, но он, как и Драко, уже приобрёл манеру вести себя, как ожившая мраморная статуя. Разве что выглядел менее заморенным и озлобленным, чем теперешний наследник чистейшего древнего рода. Но и Снейп благополучно двигался к титулу Ужаса Подземелий. Очень знакомый ершистый взгляд, косая ухмылка, обращённая к любопытному приятелю:
- С чего бы это?
Малфой ощутимо колебался, но после короткой заминки, с быстрой оглядкой на окружающих, всё-таки произнёс:
- Мне кажется, Сев, что Он читает мысли. Клянусь – это не в первый раз! Он точно определит, если ты сделал это только из-за свадьбы…
Лицо Северуса молниеносно переменилось – сто баллов с Гриффиндора… нет, просто разрушить их факультетскую башню. Гермиона дорого дала бы, чтоб узнать, отчего такая реакция, но Рон уже тянул её за руку.
- Пошли, ты что, давно не видела этих уродов? Не крутись в плохой компании – по ним Азкабан плачет, - и кивком головы указал на дверь напротив входа. - Беллатриса уже пошла в гостиную!
Действительно, разрумянившаяся от волнения Белла, незримо сопровождаемая Дамблдором и Гарри, уже переступала порог той самой комнаты, в которую недавно заглядывала через окно. Очертания холла стали стремительно расплываться – ничего не поделаешь, всё, что происходило там дальше, не запечатлелось в воспоминаниях Беллатрисы.
Зато очертания просторной гостиной приобрели чёткость – видимо, Белла не только хорошо знала комнату, но и отлично запомнила этот момент.
- Мой Лорд! – Беллатриса присела в изящном почтительном реверансе.
Гермиона поморщилась – ни за что не стала бы кланяться кому бы то ни было, тем более такой мрази, как Реддл. Но Белла сияла искренним счастьем, да и Волдеморт, в общем-то, смотрел на неё благосклонно.
- Мне нужна твоя помощь, Беллатриса, - сказал он негромко.
Белла замерла, выражая готовность прыгнуть с обрыва. Реддл слегка улыбнулся, причём всех, кроме Беллатрисы, от этой улыбки передёрнуло.
- Вот, на эту штуку он наговаривал какие-то заклинания, - сказал Гарри друзьям, когда Тёмный Лорд вынул из ящика стола загадочный золой кубок.
- Очень может быть, что это крестраж, - быстро зашептала Гермиона, - небольшая вещь, наверное, драгоценная – в стиле Сами-Знаете-Кого… последний этап изготовления крестража не так уж сложен, он осуществляется непосредственно перед тем, как волшебник расстаётся с крестражем. Чисто территориально… по сути, крестраж уже создан, и осколок души давно заключён в кубок…
- Похож на наши кубки выпускников, - заметил Рон, - как тот, что ты нам недавно показывал, Гарри.
- Да, действительно, - согласилась Гермиона, отважно подойдя поближе к Тому Реддлу. – Если честно, то один в один.
Гарри не успел ответить – Лорд опять заговорил со своей подручной.
- Я хочу, Беллатриса, чтобы ты спрятала эту вещь в самом надёжном месте, никому, даже собственному мужу, не сообщая об этом. Я думаю, фамильный сейф Лестрейнджей в банке Гринготтс вполне подойдёт.
- О нет! - простонал Гарри. - Гринготтс! Мерлиновы кальсоны! Как мы туда проберёмся?!
Он опять с надеждой покосился на нахмуренного Дамблдора, стоявшего рядом с ними, но волшебник молчал, внимательно слушая Лорда.
- Ты сможешь это сделать, Беллатриса?
- Думаю, да, мой Лорд!
- А твой муж…
- Он ничего не узнает, мой Лорд! Я найду способ обойтись без его помощи. В конце концов, я теперь тоже Лестрейндж!
Тонкие губы Волдеморта растянулись в удовлетворённой улыбке.
- Очень хорошо. Надеюсь, ты понимаешь, что это знак моего высочайшего доверия. Постарайся оправдать его.
Беллатриса потупилась, трепеща от волнения.
- Да, мой Лорд.
Есть! Реддл передал кубок в дрожащие руки Беллы, которая с благоговением прижала к груди сомнительную тёмномагическую штуковину.
- Ясно, он у Беллатрисы! – сказал Рон.
- Не обязательно – это было двадцать лет назад, - сказала Гермиона.
- Мы хотя бы знаем, как выглядит новый крестраж! – сказал Гарри.
- Определённо, это должно означать что-то важное, - сказал Дамблдор.
- Будь очень осторожна, - сказал Реддл, целуя в лоб онемевшую Беллатрису.
Гермиона опять поморщилась – надо же, целоваться со Снейпом ещё не самое страшное! Всё-таки жаль, что не удалось дослушать разговор в холле…
- Я сделаю всё, как вы приказали, мой Лорд, - прошептала охрипшая Белла. – Я спрячу эту вещь там, где вы скажете, и ни одна душа не узнает об этом!
- Разумеется, - произнёс своим неподражаемым голосом Волдеморт, продолжая придерживать её за подбородок. – Ты же дашь мне Непреложный Обет.
Очертания гостиной резко расплылись. Сначала друзья не поняли, что произошло – то ли Беллатрисе стало плохо, то ли она стремительно бросилась бежать, и поэтому комната мгновенно начала таять. Оказалось – это профессор Дамблдор вынырнул из Омута Памяти в Министерстве Магии. Несколько лет назад. Вокруг снова была чёрная стеклянная беседка – ни Тома Реддла, ни Пожирателей, Дамблдор стоял один перед рукой, поддерживающей мраморную чашу, и лицо у него было очень озабоченное. Потом волшебник засучил рукава мантии, поправил на носу очки-половинки, и принялся раздвигать волшебной палочкой голубоватый туман в глубине Омута, будто ища в нём что-то.
- Что он делает? Хочет посмотреть ещё раз? – Рон вытянул шею, стараясь заглянуть через плечо волшебника.
Гермиона закатила глаза.
- Нет же, он сортирует воспоминания! – нетерпеливо пояснила она. – Опускает на дно ненужные и подтягивает более важные к поверхности.
- Что, эта штука и так может работать? – восхитился Рон.
- По-твоему, Омут это что-то вроде сливного бачка? – не удержалась Гермиона. – С Омутом можно убрать одни воспоминания, заменить их другими, растянуть их во времени, фактически создать себе новое прошлое. Если обладать определённой сноровкой, разумеется. А то сам потом не поймёшь, что с тобой было, а что нет.
Похоже, месяцы охоты за Омутом основательно натренировали Гермиону в этом вопросе.
- Нет уж, спасибо, ни за что не стану делать из своей головы винегрет, - пробурчал Рональд. – Из головы малфоевской тётки – пожалуйста!
Дамблдор, наконец, отыскал нужное воспоминание и, ловко подцепив его волшебной палочкой, подтянул к поверхности.
- Теперь, - отчётливо сказал он сам себе, - для нас чрезвычайно важно понять, выполнила Беллатриса Лестрейндж поручение Волдеморта или нет…
Беседка опять пропала, путешественники по чужим воспоминаниям угодили в банк Гринготтс, в тот самый момент, когда Беллатриса, одетая уже не в плащ Пожирателя, а в нарядную тёмно-зелёную мантию, прятала кубок в фамильном сейфе. Вокруг неё теснились полки со старинными сокровищами, в том числе десятки золотых кубков. Некоторые даже валялись на полу.
- Это, наверное, закрытое хранилище, - на этот раз просвещать взялся не Рон, а Гарри, - самая недоступная часть банка, святая святых. Нам нипочём туда не попасть, разве что мелкой пылью.
- А что? Это пара пустяков! – усмехнулся Рон.
Гермиона грустно огляделась по сторонам – хранилище закрывалось тяжёлой, наверняка многократно заговорённой дверью. За дверью, повернувшись спиной, стояли два неусыпных гоблина. За гоблинами виднелась голова печального, облезлого, но всё ещё плотоядного дракона, прикованного цепями к скале. Создавалось ощущение, что они находятся глубоко под землёй. Как и Рональд, Гермиона не имела собственного счёта в волшебном банке и никогда раньше здесь не была, но одного взгляда хватило, чтобы понять – легче убить Волдеморта лопатой, чем что-то украсть у гоблинов.
Белла снова привлекла их внимание. Остановившись перед удобной приставной лесенкой, поднимавшейся до самых верхних полок, она на прощание внимательно рассматривала кубок. Потом оглянулась на поджидавших её гоблинов, будто стесняясь того, что собиралась сделать, и стала что-то бормотать над кубком. Друзья удивились – неужели Беллатриса вздумала ещё что-то наколдовывать на крестраж? И удивились ещё больше, когда разобрали, что Белла произносит дурацкую считалочку про факультеты, которую недавно с гордостью цитировал Рон. Видимо, её не оставляла та же навязчивая мысль, что бесценная вещь, врученная Волдемортом, подозрительно походит на сувенирный кубок выпускника. Дальше удивляться было некуда, осталось лишь изумляться – под холёными пальчиками Беллатрисы проступило чёткое изображение барсука. Девушка открыла рот, и тут нельзя было её винить, потому что невидимые зрители сделали тоже самое. Даже Дамблдор казался озадаченным. К чести Беллатрисы надо сказать, что она не бросила чашу об пол, не пошла назад и даже не усмехнулась. Возможно, её сдерживал Непреложный Обет. Как бы то ни было, она резко побелела, будто сделала что-то недозволенное или увидела то, что не должна была видеть, потом поспешно вскарабкалась по лесенке и запихала кубок на самую высокую и тёмную полку.
- Всё ясно, - саркастически подытожил Рон, - Тёмный Лорд учился в Хаффлпафе и тщательно это скрывает.
Очертания банка распались, и друзей настойчиво потянуло вверх, сразу через два Омута Памяти. Головокружительный полёт закончился только в туалете, где не было уже никого, кроме них. То есть не было никого живого.
- Вот, - демонстративно заявила Плакса Миртл, - о нём я и говорила. О том типе, что целовал вредную чернявую девчонку. Она тоже тут училась – мерзкая пакостница, всё время дразнила меня. А тип и вовсе жуткий, это он был тогда, в туалете, когда я умерла. Говорят, что он меня и убил, - Миртл подумала и отчётливо, с явным удовольствием добавила, - Салазар его задери.
- Спасибо, Миртл, мы поняли, кто это был, - грустно сказал Гарри, глядя в хогвартский Омут с воспоминаниями Альбуса Дамблдора. Туман на дне Омута из голубоватого сделался абсолютно белым – не просмотренных воспоминаний не осталось.
- Кто что думает? – Гарри с надеждой посмотрел на друзей.
- Ох, Мерлиновы кальсоны! – ёмко подытожил Рон. – Ну… всё, что я понял – крестраж, который мы в прошлый раз еле-еле уничтожили, не последний, а их ещё неизвестно, сколько. Как минимум, один, который Сами-Знаете-Кто отдал малфоевской тётке, когда гостил у них лет двадцать назад. Дальше хуже – тётка оказалась ответственная и заперла эту штуку в банке, к которому никак не подкопаться. Если только идти и умолять гоблинов. Но тогда уж легче упросить самого Лорда, чтоб он отдал крестраж, потому что нам крестраж очень-очень нужен, а у него их много… а, ну и ещё, мы узнали, что Снейп-таки настоящий Пожиратель, без дураков. А кто бы сомневался? Но если без шуток, - Рон удручённо вздохнул, – вообще не представляю, как забирать кубок из банка, если он ещё там…
- Да, банк здорово озадачивает, - кивнул Гарри.
- А меня озадачивает то, что кубок у Сами-Знаете-Кого точь-в-точь как тот, что у тебя, Гарри, - напомнила Гермиона. – Конечно, их полно, таких кубков, но очень уж странное совпадение – твоя тётя по поручению профессора Дамблдора передаёт тебе средство для уничтожения крестражей и одновременно говорит про дом, в котором ты находишь кубок Хаффлпафа. У человека, к которому так просто никогда не пошёл бы.
Гарри болезненно передёрнуло.
- Хочешь сказать, что друг моей матери помогает Вол… Тёмному Лорду?
- Погодите-погодите, - замахал руками Рон. - Может, это вообще не крестраж. Вы уверены, что мы не зря потратим время и будем рисковать жизнью в поисках этой штуки?
Гарри и Гермиона озадаченно на него посмотрели.
- Нет, - вынужденно признал Поттер, - но что тогда Реддл делал с кубком? Зачем ходил кругами и бормотал?
- Если кому-то интересно мнение бедняжки Миртл, которую вообще никто никогда не слушает, - сказало привидение, продолжавшее усиленно всхлипывать, - то у того типа просто такая привычка. Он всё время ходит кругами и бормочет. И у меня в туалете так же ходил.
Ребята уставились на привидение так, будто заметили его только теперь.
- Ты же всегда говорила, что успела только мельком увидеть Тома и глаза василиска! – очнулся Гарри.
- Ну да, в день моей смерти, про который всё время спрашивают. А я говорю про другой день, когда я уже давно была мёртвая, - пояснила Миртл, довольная тем, что наконец-то завоевала внимание.
Гарри попытался сесть на унитаз, то есть в Омут Памяти, но, опомнился и снова вскочил на ноги.
- Стоп. Том Реддл ещё раз был в твоём туалете? – медленно проговорил он. - Сосредоточься, Миртл. Это важно.
Миртл надулась и сосредоточилась. Ребята затаили дыхание.
- Конечно, был, и не один раз, - выдало привидение. - С тех пор, как я тут поселилась, большинство школьников стеснялись меня беспокоить, но тому мальчишке было всё равно. Он даже рад был, что тут никого нет. Приходил довольно часто, колдовал, варил всякую гадость, прямо как вы… я пробовала его пугать, но он не обращал на меня внимания. Совсем – представляете? Он только изгонял меня… вон в ту трубу, аж до первого этажа – очень обидно. Салазар его…
- Миртл, не отвлекайся! – взмолилась Гермиона.
Миртл уютно устроилась на бачке и продолжила:
- А потом он закончил, наконец, школу. Странно, как это ему удалось, потому что он было полный дурак, хотя симпатичный… хотя и убил меня. И потом он долго не появлялся. А однажды пришёл опять, и точно так же, как в этой вашей чашке, бормотал и ходил кругами. Наверное, тогда уже начал сходить с ума…
Друзья ошалело переглянулись. Определённо, звёзды были благосклонны к ним в этот день, как сказала бы профессор Трелони.
- Миртл, а… - у Гарри сорвался голос, - а ты не помнишь, что у него было в руках, когда он ну… ходил и бормотал?
- Как же не помнить? – Миртл закатила глазки за толстыми стёклами очков. - Такая красивая корона, с разноцветными камушками. Я так жалела, что не могу её примерить, я же мёртвая. Но он всё равно не дал бы. Вцепился в неё, как будто мальчишке очень нужна корона!
- Действительно, - Рон повернулся к друзьям, - мальчишке корона не нужна, даже если он Лорд. Странноватый элемент гардероба.
- Крестраж! – хором выдохнули Гарри и Гермиона.
- А ты ничего не путаешь, Миртл? – очень ласково произнёс Гарри. - Куда он потом дел эту вещь? Спрятал здесь?
- Как бы не так! Я просила оставить корону в туалете, чтобы я могла хоть любоваться на неё, тут же ничего нет, кроме унитазов! Но он только противно рассмеялся и ушёл. Задери его Салазар и все Салазаровы предки.
Гарри взъерошил волосы, потом пригладил, потом снова взъерошил.
- Э-э… Миртл, огромное спасибо тебе. А теперь изыди, если тебе не трудно. Пожалуйста. Нам надо подумать.
Миртл обиженно хмыкнула, но подчинилась, кувыркнулась с перегородки и нырнула в унитаз по соседству. Стало совсем тихо.
- И как вам это? Обалдеть, да? – прошептал Рон.
- Ну… - Гарри перестал наконец терзать шевелюру Невилла, – вроде есть надежда, что ещё один крестраж спрятан в Хогвартсе, раз уж Реддл возвращался сюда после окончания школы и здесь проводил заключительную часть ритуала. Наверное, это было в тот день, когда он якобы нанимался преподавать ЗОТИ.
- Вот учитель у нас был бы - Снейп отдыхает, - содрогнулся Рон, - разок учебник забудешь - Avada Kedavra.
Друзья кисло улыбнулись – Лорд и впрямь был скор на Аваду.
- Ну что, за какой крестраж возьмёмся? – перешла к неизбежному Гермиона.
- Наверное, сначала за кубок – мы о нём больше знаем, - предложил Гарри. – Кубков, правда, больше, чем корон, но если мы в ходе поисков наткнёмся на корону, то точно не пропустим
- Зато корона в Хогвартсе… - заметил Рон.
- Может быть, - напомнила Гермиона.
- А кубок в банке…
- Может быть. А может, и нет. Гарри, нам обязательно надо проверить тот кубок с барсуком, который у нас уже есть. Вспомни, у тебя же в последний месяц сплошная бессонница и боли в шраме. Может, это связано с кубком?
- Слишком уж просто, - с сомнением протянул Рон, - посмотрели в память профессора Дамблдора и - бац! У нас как раз такая штука под кроватью пылится. Сомневаюсь, что удастся отвертеться от банка.
- Да, маловероятно, - с некоторым облегчением кивнул Гарри, - кто станет хранить крестраж на каминной полке?
- Тогда зачем тётя Петунья заговорила с тобой о том доме? – не отставала Гермиона. – Неужели, правда, хотела, чтоб у тебя было побольше друзей среди волшебников? Что ж она ни профессора Дамблдора, ни нас, ни Блэка с Люпином не зазывала на чай?
- Вовсе она не заговаривала о друзьях – что ты! – стал защищаться Гарри. – Я буквально вытряс из неё правду!
- А ты уверен, что это правда? - Гермиона опасливо покачала головой. – Теперь, когда всплыл новый крестраж, в этой истории всё больше подозрительного. Может, там действительно была ловушка Сами-Знаете-Кого? Только более изощрённая, чем мы думали. Он же имеет доступ к твоему сознанию, Гарри, а значит и к твоим слабостям! Он мог решить, что если ты окажешься у друга матери, то не подумаешь искать там крестраж. Тем более, на видном месте.
- Смахивает на шизу, - заключил Рон.
- А то Сам-Знаешь-Кто - нормальный человек! Как все! – не сдавалась Гермиона.
Гарри серьёзно задумался, потом отрицательно покачал головой.
- Да нет, не похоже, чтобы тот дом был подделкой. Вы там просто не были! Не знаю, как объяснить… ну, в самом деле, что он, на крестраж, что ли, ловил меня? Почему тогда не поймал?
Гермиона пожала плечами, но сочла нужным предупредить.
- Гарри, я знаю, тебя притягивает всё, связанное с твоими родителями. Но если в том доме был крестраж, то ничему нельзя верить. Вспомни, как действовал на сознание дневник Реддла! Если в самом деле у твоей матери был какой-то друг, почему никто и никогда не упоминал о нём? Мы знаем друзей твоего отца – Люпин и сейчас нам помогает, Блэк принял тебя, как сына. Прости, что напомнила…
- Может быть, тот человек давно умер…
- Или стал Пожирателем, - осторожно предположил Рон, - в то время все делились на два лагеря. Это объясняет, почему о нём не говорят. И почему у него хранился крестраж.
- Всё равно, - топнула ногой Гермиона, - мы ведь знаем даже о Петтигрю, хотя лучше не знать! Плохие друзья были у твоего отца или хорошие, но мы о них слышали, а это что за призрак? Нет никаких доказательств, что он вообще существовал, хотя ты говоришь, что дом не заброшен. Почему тогда он не интересовался твоей судьбой? Ни разу не объявился? Я вот что думаю - он мог вообще не рождаться – там же не было ни одной именной вещи, ни одной фотографии! Если он учился с твоей матерью, его должны помнить и другие одногодки! Но ты сам говорил, что спрашивал об этом Люпина…
- Да, - неохотно согласился Гарри, - как раз в тот вечер, когда он забирал Дина. Но я же не мог ему прямо сказать про задание профессора Дамблдора, тётю, клык василиска, а тем более про то, что я влез в чужой дом! Тем более не забывайте – я Невилл! Поэтому я только спросил, как бы между прочим, что где-то слышал, будто у мамы Гарри был какой-то приятель с Хаффлпафа и что Гарри, наверное, хотел бы узнать, кто это. Но Люпин не говорил прямо, что никого не было! Он сказал, что мама со многими дружила, просто с Хаффлпафа он никого конкретно не помнит, но скажет, если что-то услышит. Может, знай он, что я Гарри, сказал бы больше…
- Этого ещё не хватало! - возмутилась Гермиона. - Никто не должен знать – мы и то лишние!
- Ну да, но я теперь даже поговорить ни с кем не могу. Начистоту, - вздохнул Гарри. – Если б я знал, что возникнет такая ситуация, я получше поискал бы в том доме. Может, вернуться и осмотреть всё ещё раз?
Гермиона постучала себя по лбу костяшками пальцев, Рон крутанул палочкой у виска.
- Ты опять за своё, Гарри! – не выдержал прямолинейный Уизли. – Слушай, женись уже на моей сестре и завязывай искать близких людей из прошлого! А если этот тип и впрямь Пожиратель? Или Гермиона права, и это вообще подстава Сам-Знаешь-Кого? Ты уже нашёл Принца-Полукровку, тебе мало?!
- Это совершенно разные вещи, Рон! – огрызнулся Гарри. - Мне просто нравилось делать успехи по зельям, я всё ещё хочу стать мракоборцем!
- Ну конечно! Зелья ему хотелось подучить! – не выдержала Гермиона. - Тогда походи со мной к профессору Снейпу, он тебя заодно и Sectumsempra подучит! Да ты же носился с этим учебником, как с дневником Реддла, даже спать с ним ложился! Ты не боишься ещё раз наступить на те же грабли?
- Нет, не боюсь. Вряд ли на свете существуют два Снейпа!
- Да уж, - вынужденно согласился Рон, - твоя мать точно не стала бы дружить с такой личностью!
- Вот именно. Со Снейпом они друг друга ненавидели - я точно знаю! – уверенно сказал Гарри, припомнив сцену, которую подглядел в том же Омуте, когда и впрямь пытался научиться чему-то лично у Снейпа. Опуская однозначное по эмоциональной окраске выяснение отношений с Мародёрами, обмен любезностями между Северусом и Лили на дружбу точно не походил. И даже на приятное знакомство. Сомнительно, чтобы кому-то в принципе было приятно знакомство со Снейпом. Но речь, вроде, шла не о нём.
- Но разве плохо, что я нашёл Сириуса Блэка?! – сказал уязвлённый Гарри.
- Скорее он тебя.
-Какая разница! – определённо, Поттер далеко отошёл мыслями от темы крестражей. - Мне бы хоть малюсенькую зацепку! Пожалуйста, Гермиона, попробуй хоть руны добить, может они что-нибудь прояснят?
Гермиона раздражённо переглянулась с Роном – бороться с пунктиком Поттера было бесполезно, и девушка неохотно кивнула.
- Ладно, хотя я сомневаюсь в успехе - письмо совершенно абстрактное. И вообще, по-моему, важнее проверить кубок, - настойчиво напомнила она.
- Вот-вот, - радостно подхватил Рон, – есть простой способ - давайте шарахнем по нему чем-нибудь уничтожающим крестражи, эта штука сломается в любом случае!
- Но-но-но! – возмутился Гарри. – Я ещё не потерял надежду вернуть чашу Хаффлпафа законному владельцу. Да и шарахать нам особенно нечем – клык-то сломался!
- Может, проверить Адским Пламенем, Гермиона? – неуверенно предложил Рон. - Ты говорила, оно тоже подходит… не хочешь рискнуть?
- Рискнула бы. Но у меня пока не получается, - с сожалением ответила Гермиона, - первый раз встречаю такое упрямое заклинание. Я, наверное, слишком глубоко запрятываю демонов. Да и не годится это. Даже если найдём способ уничтожения, мы можем не понять, крестраж это был или просто выпускной кубок честного хаффлпафца. Надо хоть выяснить сперва, есть ли там тёмная магия, а потом… шарахать. Но проверить на магию как раз нетрудно - возьму в лаборатории реактивы, и узнаю.
- Ты что, хочешь вернуться к Снейпу? Без Омута? – изумился Рональд. – Исключено! Ты идёшь в Выручай-комнату, Гермиона, а ночью мы прикатываем туда Омут и завтра вас обоих переправляем в Орден Феникса. Надеюсь, что сова от Джинни не задержится.
- Перестань, Рон, понятно, что без Омута мне нечего делать у директора, но зачем сгущать краски? – успокоила приятеля Гермиона. – Я уже и зелье ему портила, и защиту считывала с дверей, и ничего – жива. Тем более что он сейчас в Министерстве и пока не заметил пропажу. Дело на пять минут – капну на кубок из склянки, и всё. А как мы иначе узнаем, крестраж это или нет?
Рон неуверенно переглянулся с Гарри.
- Ну, если только на пять минут, - вздохнул Поттер, - но потом ты сразу отправишься в Выручай-комнату, и всё. Нечего тебе больше делать в школе. Тут правда… магглорождённых всё меньше становится. Если кубок окажется крестражем, то считай, ты нам целых два помогла найти.
- Ладно-ладно, я знаю, что вам просто надоело моё занудство, - отмахнулась Гермиона, стараясь скрыть, как она расстроена необходимостью расставаться с друзьями и Хогвартсом. – Уйду в Орден, я ведь уже сказала. Давайте расходиться, а то опоздаете на отработку в совятник, а мне ещё надо успеть в подземелье до возвращения профессора. Увидимся в Выручай-комнате.
- А это штуку тут, что ли, бросим? – Рон с сомнением кивнул на Омут Памяти.
- До отбоя можно, наверное, - пожал плечами Гарри. – А вон раковина отломанная, это мы её с Драко снесли – как сейчас помню… давай его сверху взгромоздим, никто и не подумает, что Омут.
- Конечно, ни один нормальный человек не додумается установить Омут Памяти в туалете, - хмыкнула Гермиона, уже направлявшаяся к двери.
- Ну, это у них в Министерстве… охрана, специальное помещение, пропуска… а у нас всё по-простому. Ближе к народу, - прокряхтел Рон, примеряясь как получше ухватиться за мраморную чашу по другую сторону от Гарри. – Ну что? Взяли? Потащили!
Глава 16Подобие сожаления, которое Гермиона испытала, в последний раз зайдя в лабораторию, стало для неё неожиданностью. Она отдавала себе отчёт в том, что ей будет не хватать Гарри, Рона, гриффиндорской башни. Даже уроков. Как ни странно, школьную всезнайку по-прежнему расстраивала мысль, что она не закончит образование. А ведь оставалось доучиться всего полгода из семи лет! Ну ладно, прочь каноны мирного времени. Всё-таки лучше не закончить школу, чем умереть. Хагрид, который тоже не доучился в Хогвартсе, обязательно согласился бы с этим, хотя Хагрида сейчас нельзя было спросить. Профессор Дамблдор всем перед смертью раздал задания, и великан, сославшись на это, отбыл в неизвестном направлении ещё месяц назад. Вот, и возвращения Хагрида она не дождётся! Это тоже жалко, это понятно. Но скучать по профессору Снейпу?
Просто она привыкла к ежевечернему сидению в холоде с книжками и котлами. За почти четыре месяца в душе укоренилась уверенность, что три часа от суток она точно проведёт вполне определённым образом – за своим столиком в углу полутёмной комнаты. Привычка - вторая натура. Гермиона поколебалась, не забрать ли с собой флажок и колдографию, но решила всё-таки оставить их профессору – не на память, а чтоб не сразу хватился беглянки. Жаль, что Адское Пламя так и не освоила – пригодилось бы в Ордене. Зато Рождество она встретит уже в компании друзей, с пирогом и ёлкой, а не в подземелье гнусного Снейпа. Хотя, она никогда не заставала сочельник в волшебном Хогвартсе. Говорили, что замок устраивает потрясающие чудеса…
Ностальгируя по тихим школьным будням, мисс Грэйнждер времени не теряла. Сверилась с журналом, слазала за нужной бутылочкой на стеллаж. Без Accio получилось дольше, но нужное зелье обитало в дальнем углу, у стенки – если выдёргивать волшебством, переколешь половину полки. Профессору не понравится… хотя, какая ей разница, в самом деле? Всё, отработки закончилась, никто её за битые склянки не поругает. Успеть бы убраться отсюда. Злясь на себя за ненужную щепетильность, Гермиона всё-таки отодвинула тяжёлую банку с Костеростом – как же, столько его варили, а теперь кокнуть? Бутылочка с идентификатором магии была совсем крохотная, Если капнуть совсем чуть-чуть, может, и не заметит… да какая разница?!
Гермиона оглянулась на двери, прислушалась – всё тихо. И на ужине директора тоже не было… вздохнула поглубже, вытащила из сумки не по размерам тяжёлый кубок. Очень может быть, что он и впрямь был из золота – только мальчишки могли не обратить внимания на вес. А она, разиня, даже не подумала сразу изучить подозрительный сувенир. Гермиона поставила кубок на полку стеллажа, аккуратно капнула внутрь сероватую жидкость из пузырька. Белой она сделается, или чёрной? Жидкость растеклась тонкой плёнкой по дну кубка и вспыхнула тёмным огнём. Вряд ли такой эффект давала простенькая магия, проявлявшая эмблему факультета в ответ на стишок. Гермиона едва успела отшатнуться – ещё хорошо, что немного капнула! Расширенными глазами секунд пять глядела на чашу. Честно говоря, не ожидала.
Жидкость прогорела, и кубок снова стал таким, как был – золотистым, прохладным, ничем не примечательным. Каких тьма. Настоящий кубок Хаффлпаф, один из четырёх кубков, изготовленных в честь самого первого выпуска из Хогвартса. По его примеру на протяжении веков создавались сувенирные кубки. Чистое золото. Крестраж. Непонятно, почему. У Беллатрисы, которая в Омуте Памяти точно так же стояла на лесенке, вглядываясь в кубок, лицо было и вполовину не столь изумлённое, как сейчас у Гермионы. Гарри нашёл крестраж… ещё один. Здорово! Надо сматываться.
Гермиона лихорадочно запихала чашу на дно сумки, задвинула ёмкостью с Костеростом выжженное на полке пятно и прыгнула на пол прямо с верхней ступени лесенки. Едва успела распрямиться, из кабинета вышёл директор. Жизнь: полоса белая – полоса беспросветно чёрная.
- Crucio, - бросил Снейп.
- Protego, - дежурно ответила Гермиона.
Профессор окинул её недоверчивым взглядом.
- Вы уже здесь, мисс Грэйнджер? Не терпится приступить к отработке?
Значит, вернулся. Но был ли он в спальне, успел ли увидеть, что нет Омута? Вообще-то, он всё ещё в пальто, значит только что вошёл. Окклюменция!
- Извините, сэр, я помню, что до отработки ещё почти час, я уже ухожу. Просто я забыла в столе тетрадь по трансфигурации, а мне надо готовиться к завтрашнему уроку, - выдала заранее придуманную отговорку. Соответствующая тетрадка была припасена в сумке. Чем проще, тем лучше. Хотя любой учитель знает – в девяноста девяти процентах случаев история про забытую тетрадь - враньё. На уроках Снейпа, так в ста процентах. Но он же не докажет!
Профессор и не думал ничего доказывать. Казалось, что причина её появления его вообще не заинтересовала.
- Очень удачно, что вы пришли пораньше, - сказал он, как бы продолжая свою предыдущую фразу. – Самое время собирать шишки сонливых елей, а это лучше делать при дневном свете.
- Я должна сходить в Запретный лес? – с надеждой спросила Гермиона.
- Вместе со мной, мисс Грэйнджер, - тут в его взгляде промелькнуло что-то, заставившее Гермиону поёжиться. – Заодно потренируетесь в вызывании Адского Пламени, вы, кажется, давно хотели попробовать. Не в помещении же это делать!
Адское Пламя – это хорошо. И шишки хорошо – далеко от спальни. А ещё лучше было бы ускользнуть с крестражем в Выручай-комнату…
- Хорошо, сэр. Я только сбегаю в башню, заберу куртку…
- Трансфигурируйте мантию, и не будем терять времени. Если быстро управимся, я освобожу вас на час раньше, успеете выучить трансфигурацию.
Он что, принципиально не хочет никуда её отпускать? Тогда борьба бесполезна. Гермиона послушно взмахнула палочкой, превратила школьную мантию в удобную куртку. Удобную в первую очередь на тот случай, если придётся убегать.
- Готовы? Тогда пойдёмте.
Гермиона уныло отбила невербальную Impedimenta и потащилась за профессором.
Точно что-то нечисто. Интересно, очень он дорожил Омутом? Или просто так у себя хранил, как антураж, присущий директору? Хотя, в любом случае, неприятно, когда у тебя что-то воруют. Но не может же он сердиться из-за Омута больше, чем из-за палочки! У профессора Дамблдора этот Омут месяцами пылился – не самая необходимая вещь в хозяйстве. И вообще, ещё доказать надо, что она причастна к похищению. Мало ли… Гермиона и сама не верила в эти слабые аргументы, поэтому очень злилась на себя за то, что прокопалась дольше нужного и попалась. Да ещё с крестражем в школьной сумке. Одна надежда, что директор всё-таки не успел заметить, что его в очередной раз обокрали.
До выхода из замка добрались в молчании. Приблизившись к дверям, Снейп бросил недавно установленной горгулье «Со мной!», и сомнительное украшение перестало плотоядно тянуться к гермиониной палочке. Ещё одно идиотское нововведение из министерских директив – грязнокровки не имели права выносить волшебные палочки за пределы замка. Непослушных горгулья обращала в камень. С перспективой внеплановых недельных каникул в больничном крыле. Гермиона обошла уродливую статую по широкой дуге и поспешила за директором. До леса тоже шли молча, и это тягостное молчание настораживало всё больше.
Не то чтобы профессор Снейп был приятным и словоохотливым собеседником, но, как правило, он не тратил времени попусту – что-нибудь объяснял или за что-нибудь отчитывал – на три часа хватало. Может, переутомился на работе? Лорд, директорство, зелья… а тут ещё пропал очередной декан Слизерина. Так же неожиданно и бесследно, как предыдущий. То ли отбыл по секретному заданию Волдеморта, то ли пал в бою с мракоборцами. Тайна, покрытая мраком. Снейп просто вышел преподавать Тёмные искусства с тем же невозмутимым видом, с каким возвратился к зельям. Правда, без особой радости – похоже, за прошлый год любимый предмет успел ему надоесть. Зато (и, видимо, впервые в его многолетней практике) появление профессора было встречено шквалом аплодисментов и подбрасыванием палочек, причём Слизерин и Гриффиндор проявили редкую солидарность. Даже Гарри Поттер кричал «Ура!», хотя потом клялся, что ни в одном кошмаре ему не снилось такое мрачное положение дел, чтобы приходить в восторг от преподавания ЗОТИ Снейпом. Впрочем, природная скромность не дала профессору зазнаться. Дождавшись, пока стихнут овации, он мерзко ухмыльнулся и вымолвил только: «Прóклятая должность – понимаю. Но я попытаюсь выжить, как бы вы ни старались». Домашние задания снова полезли за рамки разумного, баллы Гриффиндора держались на абсолютном нуле, но это больше никого не расстраивало. А уж как повеселели слизеринцы! Нового декана им пока не подобрали, и любимый профессор в перерывах между работой и работой разгребал совершенно запущенные Кэрроу дела факультета. Драки с Гриффиндором пошли на убыль, слизеринцы перестали мёрзнуть по ночам и, соответственно, беситься с недосыпу. Драко не появлялся, старостой назначили Забини, жизнь устаканилась в некотором шатком равновесии. У всех, кроме самого директора. Теперь он засыпал над котлами не хуже Гермионы, установившей себе за правило не уходить с отработки, на сдав с рук на руки приготовленный Костерост и какао. И как он теперь без неё? Гермиона одёрнула себя – уж как-нибудь справится, бедняжка. О себе бы, дура, подумала.
Вошли в лес. Снейп наколдовал для себя и для ученицы сумки с широкими матерчатыми ремнями, после чего начался поиск сонливых елей. Всё правильно – делать-то больше нечего. Подождут – и Лорд, и его крестраж. Гермиона покорно побрела по недавно выпавшему снегу в сторону хвойной рощицы, весело выделявшейся среди сбросившего листву леса.
- Красивое место, правда? – сказал профессор, остановившись под первой же ёлкой.
Гермиона растерялась – Снейп и чувство прекрасного? Точно переутомился.
- Д-да, профессор, - пробормотала она, ощущая себя, как перед приближением конца света, - ёлочки такие… пушистые. Прямо рождественские.
- Вам было бы приятно здесь умереть, мисс Грэйнджер? Приятней, чем в подземелье? – спросил он с живым интересом.
А нет, всё в порядке, директор был в своём уме, не стоило беспокоиться. Но у Гермионы ноги вросли в снег. И дыхание оборвалось, будто в рот засунули кляп. Это что, её вели вроде как на расстрел? Девушка пару раз судорожно вздохнула, на глазах закипели слёзы.
- Н-нет, сэр, - выговорила она чужим голосом. – Я вообще не планировала умирать сегодня.
Надо было хоть крестраж куда-нибудь перепрятать по дороге… мамочка…
- Тогда, конечно, вы скажете мне, где находится Омут Памяти?
Неожиданный вопрос. Окклюменция!
- Н-нет. К-какой Омут? – спокойно, он просто пугает, хочет добиться правды. Значит, заметил всё-таки! И когда успел?
- Омут Памяти, мисс Грэйнджер, - терпеливо пояснил профессор. - Такая большая чаша, которую вы с приятелями у меня украли. Подозреваю, что с приятелями – в одиночку не унесли бы.
- Э… это не я. Сэр.
Не надо было соваться в лабораторию за зельем, мальчишки правильно отговаривали. Безмозглая выскочка! Гермиона зажмурилась, стараясь не смотреть в глаза учителя. Только не Legillimens! Но оставалось ещё много всего – классический Crucio, злосчастная Sectumsempra, Avada Kedavra под занавес. В третий раз она Непростительного заклятья не избежит. Но вместо всего выше перечисленного окаменевшая Гермиона ощутила, как её ухватили за плечи, протащили пару метров по снегу и прижали к ёлке. Неужели решил побить без магии? Или привязать к дереву и оставить на растерзание диким зверям? Любопытство, как водится, пересилило в гриффиндорке страх. Ударившись спиной о дерево, она удивлённо распахнула глаза, и тут же пожалела об этом. Немедленно началась магия.
- Legillimens! – редкий случай, когда он произнёс заклинание вслух. Атаковал безжалостно, Гермиона завизжала и осела на снег. Если б не окклюменция, он увидел бы всё до момента зачатия, но защита спружинила, и голову едва не разнесло на куски.
Не скажу, не скажу! Может, стукнуться головой о ёлку, потерять сознание? Но нужной для размаха координации не было. Кроме этого, потеря сознания грозила потерей окклюменции. А такого нельзя было допустить. Тёмный маг продолжал держать её на невидимой леске, протянувшейся от его волшебной палочки прямо к голове ученицы. Запытает, сведёт с ума… она знала, что воздействие на сознание крайне опасно, можно наслать такие видения, что потом всю жизнь будешь завидовать О’Лири. Может, Стивен так и помешался? Гермиона и рада была не смотреть в равнодушное лицо Пожирателя, но заклятие не отпускало. Отстань от меня, урод! Девушка изо всех сил старалась отпихнуть его с границ своего сознания, в какой-то момент это почти удалось сделать – профессор оступился, произвёл лишний взмах палочкой, разбивая её защиту. И тут же боль усилилась вдвое. Чтоб ты сдох… Гермиона продолжала сидеть под ёлкой, глядя уже не на профессора, а на снег, который она перемешала с землёй, пока корчилась от боли. Всё ещё страшно было отнять руки от головы, хотя это ничем не помогало. Но огненное кольцо перестало разрывать изнутри мозг. Опало и отступило. Что, он узнал, что хотел? Нет, не должен был… не мог узнать… но поднять глаза Гермиона очень боялась.
- Ублюдок…
- Вы что-то сказали, мисс Грэйнджер?
Так, спокойно, не забывать, что она в ответственности не только за свою грязнокровную жизнь, но и за крестраж. Раз, два, три… Гермиона осторожно поднялась, держась за ёлку, хмуро взглянула на учителя – в конце концов, если он захочет, то всё равно заставит на себя смотреть. Неприятное, надо признаться, зрелище.
- Ваша защита чересчур предсказуема, - резко произнёс профессор. – И сугубо оборонительна. Если не научитесь нападать в ответ, то не сможете долго продержаться.
А! Так это был образовательный процесс. Тема урока – Омут Памяти. Ублюдок! Четыре, пять, шесть…
Гермиона уже немного пришла в себя, но продолжала держать волшебную палочку наготове. Мало ли…
Лицо директора исказила судорога.
- Вижу, что без Омута Памяти вам не жить, - не удержался он. – Имейте в виду, я нисколько не сомневаюсь, что мою дверь взломали именно вы. Вернёте Омут до завтра – не позже. Он мне нужен.
Семь, восемь, девять…
Да наплевать, что тебе нужно! Бесись, сколько влезет! Он просто не смог. Не смог пробить её барьер. Вот что значит – многодневные тренировки! Ничего не узнал и разозлился ещё больше. Защита у неё предсказуемая! Слишком оборонительная! Как же! Кроме тебя, разве что Лорд ещё попытается. Но Лорд это особый случай. Между прочим, и сыворотку свободной воли она теперь каждый день принимает. Десять…
- Сэр, если тренировка закончена, я могу идти собирать шишки? А то стемнеет… - сказала Гермиона, отряхнув джинсы от грязи.
Не отводя от неё жуткого взгляда, словно ещё продолжая сеанс легилименции, профессор процедил сквозь зубы:
- Идите.
- Спасибо.
Что хорошо в таких заклинаниях – перестало действовать, полегчало. Надо радоваться, что хоть не Avada Kedavra – после неё легче не становится. Только бы дожить до конца отработки, и всё – в Орден Феникса. Нет, ещё надо попробовать разобраться с крестражем… когда ещё они найдут новый способ его уничтожить? Сок дерева Смерти, зуб вампира… где это всё найдёшь в наши времена? Выждав полчаса, в течение которых она добросовестно набивала сумку сонными шишками, Гермиона осторожно обратилась к учителю.
- Простите, сэр… вы говорили, что мне ещё можно будет поучиться Адскому Пламени…
Профессор, сумка которого уже успела заполниться больше, чем наполовину, оглянулся на неё с нескрываемым раздражением.
- Вам мало окклюменции, мисс Грэйнджер?
- Нет! – быстро сказала Гемриона. – Но окклюменцию можно изучать и в зáмке. Пожалуйста, сэр. Вы же обещали.
Профессора её молящий взор не разжалобил.
- Ваше рвение к учёбе всегда тяготело к патологии, - огрызнулся он, смерив ученицу неприязненным взглядом. – Тренируйтесь – кто вам мешает!
- А вы не подстрахуете меня? Сэр, – с опаской сказала Гермиона.
- Если вызовете хоть тонкую струйку пламени, я успею подбежать, - отмахнулся Снейп, – упражняйтесь вон на тех ёлках.
Отлично. Он хочет, чтобы она сгорела. Якобы сама. Мстит за прошлые поджоги. Ладно, пошла упражняться на ёлках. Без особой надежды на успех Гермиона послушно перебралась через овраг поближе к указанным деревьям. Обе сумки – и школьную, и с шишками поволокла с собой, повесив вперекрёст. Пусть профессор думает, что хочет – хуже не будет. Надо же, как приложил за свой дурацкий Омут! Мерзавец!
Ёлки оказались даже не ёлками, а буреломом – вспыхнут сразу, если их поджечь. Но Гермионе ещё ни разу не удавалось вызвать Адское Пламя. Если только сегодня каким-то чудом выскочит хоть маленький демон. В конце концов, она здорово разозлилась на директора, и правда была готова его убить. Вот убила бы, и не пожалела бы. Ублюдок поганый, предатель! Дамблдора убил, а ещё учит… нет, опять ничего. Ведь последняя тренировка! Как обидно-то! Решение проблемы с крестражем было совсем рядом, но добыть его было нельзя. Наказание какое-то! И как они умудряются высекать этот огонь? Гермиона замерла. Так. Она добывать Адское Пламя не умеет – ну нет, так нет. Не дано, значит. Но кое-кто умеет точно. Правда, упорно не хочет это продемонстрировать. Что ж, отступать некуда. Всё равно уже Грэйнджер решила бросать школу, в сравнении с этим все остальные жертвы ничто. Девушка зашла за ёлку, мгновенно задрожавшими руками медленно расстегнула школьную сумку и трансфигурировала кубок в шишку чуть большего размера, чем остальные. Переложила шишку в другую сумку – к почти таким же. Была не была…
- Профессор! – девушка полезла обратно через овраг, отыскала хмурого Снейпа, собиравшегося уменьшить в размере свою добычу, чтобы убрать в карман. Помешала произнести заклинание – всё одно к одному! Но Гермиона вознамерилась идти до конца.
- Профессор, у меня не получается…
- Абсолютно. Мне отсюда видно.
- Профессор, пожалуйста… не могли бы вы всё-таки показать мне, как надо? Ну хоть разочек! Что может случиться в лесу?
Гермиона не была уверена, что ей удалась роль вечно канючащего и лебезящего Малфоя, да и директор глядел на неё недоверчиво.
- Мисс Грэйнджер, не доводите меня сегодня. Я в плохом настроении.
А бывает другое? Или это считается высшей степенью благодушия?
- Но сэр… я уже столько тренируюсь, и даже не представляю, что должно выйти. Ну почему вы не хотите показать? Вы же сильный волшебник – вам ничего не стóит!
Думала, что сквозь землю провалится от неловкости. Но главное, что подействовало. В каком-то смысле. Профессора передёрнуло.
- Что с вами сегодня, мисс Грэйнджер? – спросил он участливо. - Судя по всему, ваш мозг всё-таки пострадал от легилименции.
Но хотя бы пошёл за ней.
- Сэр, но вы же сами сказали, что оборонительная защита у меня получилась! – вообще-то, он не совсем так сказал, но не важно, главное не молчать, чтоб не успел передумать. – А тут… не понимаю, в чём дело. Может, я не вовремя произношу заклинание. Или фигуру не докручиваю… если бы вы помогли мне…
- Как-то ненатурально у вас получается, - поморщился Снейп, – больше страсти. И тембр повыше – будет то, что нужно. Я даже соглашусь принять вас в Слизерин. Хотелось бы знать, для чего вам вдруг так понадобилось Адское Пламя?
Легилименс? Нет? Просто так спросил?
- Терпеть не могу, когда что-то не получается, - высказала долю правды Гермиона.
- Я тоже.
- Простите, профессор?
- Ничего. Какая ёлка вам меньше нравится?
- Вон та, наверное! Ой! Нет-нет, погодите! Это же для борьбы с инферналами! Подождите минуточку…
Спокойно. Очень спокойно.
Гермиона вынула самую большую шишку из матерчатой сумки, положила её под ёлку, махнула палочкой. Если получался хомяк, почему бы инферналу не получиться? Правда, перепад по массе большой, но это дело техники. Да нет, вполне приличный инфернал вышел – точь-в-точь, как тот, что гонялся за ней на первом занятии по Тёмным искусствам. Ну в тот день, профессор, когда мы с вами… а инфернал и не должен быть красивым – он же просто полуразложившийся труп!
- Ну и фантазия у вас, - содрогнулся Пожиратель.
Поджигай уже!
Неужели получится?
Они отошли шагов на тридцать, профессор взмахнул палочкой. Недоброе предчувствие шелохнулось в душе Гермионы, но выбирать не приходилось. Раз крестраж, то надо уничтожить. Любым подручным способом.
Из директорской палочки (если совсем точно, то из палочки предыдущего директора), клубясь, хлынул огонь – плотный, как вода, и почти белый, мгновенно растопивший снег и оплавивший землю под ним. Огонь принял образ волны и стремительно покатился на инфернала. Гермиона замерла в восхищении. Это вам не Incendio. Как ни крути, он и правда сильный волшебник! К седьмому курсу магия перестаёт поражать, но тем ценнее редкие моменты, когда действительно понимаешь, что такое чудо. Проклятье! Ну почему, почему он на стороне Волдеморта! Убила бы… огонь неожиданно подумал о том же. Докатившись точно до инфернала и, разумеется, испепелив его в мгновение ока, Пламя вдруг завыло нечеловеческим голосом, почернело и взметнулось выше деревьев, формируя обратную волну. Оба – и учитель, и ученица - шарахнулись назад и завопили «Protego!». Вербально. Но лично у Гермионы не было уверенности, что это поможет. Поэтому следующим её магическим действием было вскрикнуть «Мама!», зажмуриться и вцепиться в руку профессора. «Тут мы и умрём…», - вспыхнула логичная мысль. Бежать не имело смысла – волна накатилась почти мгновенно. Причём сила удара была запредельная, защита прогнулась, и их отбросило назад собственными щитовыми чарами. Потом двойную преграду всё-таки прорвало, и последнее, что увидела скатившаяся в овраг Гермиона – проносящийся над ней стремительный чёрный пожар.
Потом она потеряла сознание. Потом очнулась и, ещё не открывая глаз, подумала – всё-таки они сгорели – и крестраж, и профессор. Чувства были смутные, но окончательно идентифицировать их она не успела. Появилось уже знакомое ощущение – её потащили с закрытыми глазами куда-то в сторону и прислонили к ёлке.
- Ну же, Грэйнджер, живы вы или нет? – сначала с лица стёрли снег, потом хлопнули по щекам. – Ennervate!
Профессор. Что ж вы, то пытаете, то спасаете? Вы уж определитесь…
Гермиона неловко кивнула – жива. И тут же начала тупо улыбаться. Открыла глаза и поняла, что радоваться особо нечему. Профессор стоял возле неё на коленях, злобный и насупленный. Земля вокруг выгорела так, что вовек ничего не вырастет – ни ёлок, ни шишек. Немного снега осталось только тут, на дне оврага.
- А где… - Гермиона прокашлялась (снег был и во рту), потом докончила охрипшим голосом: – Где Адское Пламя?
У неё ещё не прошёл страх, что коварная волна вот-вот выскочит откуда-нибудь из лесу.
- Я его поймал. Поднимайтесь, если ничего себе не сломали…
Вид у профессора был… неужели растерянный и испуганный? Ну да, его ведь тоже забросило в овраг… хоть бы руку дал. Дал всё-таки. Гермиона с трудом встала.
- Вы что, опять разбили голову? – разозлился учитель.
Она ничего не чувствовала. И уж точно не понимала, в чём с его точки зрения виновата. Профессор снова прислонил её к ёлке, нагнул к себе голову ученицы, вытряхнул из волос сухие иголки. Руки как клещи. Нет, чтоб поласковей.
- А… почему так ударило, сэр? Так и должно быть? – не удержалась Гермиона.
Интересно, он даже теперь будет издеваться? Хотя, что особенного – их едва не прикончило Адское Пламя. Подумаешь – дело!
- Нет, не должно быть. Я не знаю, что случилось. Стойте и не дёргайтесь, - Снейп вынул волшебную палочку, провёл ею над головой девушки, останавливая кровь. Мысли не прояснились, но предметы перестали расплываться перед глазами.
- У вас очень… сильные демоны, профессор, - прошептала она.
- Это не мои.
Ясно, дело в крестраже.
- А чьи? – на всякий случай уточнила Гермиона.
- Сказано вам – не знаю. Но буду думать, - очень серьёзно проговорил Снейп, - я вас предупреждал, что не люблю это заклятие!
Примем за извинение. Что-то вы сегодня в ударе, профессор. Хотя она, между прочим, сильнее ударилась. И поделом. По-хорошему, это ей надо извиняться, но ведь не объяснишь... опять чуть не подожгла профессора Снейпа. Подсунула крестраж, безответственная идиотка. Просто счастье, что всё обошлось! И двойное счастье, что она не попробовала проделать это сама. В туалете Хогвартса. Способ уничтожения крестражей Адским Пламенем оказался не самым безопасным – клык василиска ей понравился куда больше. Но как уж вышло. А вышло, вроде, неплохо – двухметровая воронка на месте, где стоял инфернал, говорила сама за себя. Хорошо, что уничтожение крестражей – очень редкое колдовство. Похоже, директор и впрямь не понял, что сделал.
- Простите, сэр! - всё-таки не выдержала Гермиона. - Мне не надо было настаивать. Вы действительно предупреждали, что Адское Пламя тяжело вам даётся.
Директор глянул на неё волком. Что опять не так?
- Не до такой степени, мисс Грэйнджер, - процедил он, - не остроумничайте. И помалкивайте о том, что видели.
Ладно, поняла.
- Вас левитировать или дойдёте сами? – осведомился Снейп как ни в чём не бывало, когда они выкарабкались из грязного оврага.
Вот ещё! Левитировать!
- Я дойду, - тихо сказала Гермиона, но пришлось всё равно опереться на руку директора. Нет, насчёт как ни в чём не бывало – это она зря. Профессор потащил её вполне уверенно, но его рука мелко дрожала. Правда, что ли, испугался? Ну да, он же ещё ловил эту штуку… Гермиона тоже вздрогнула и вдруг разревелась совершенно неожиданно для себя. Идти куда-либо сразу расхотелось, захотелось сесть под ёлку и плакать. А лучше уткнуться лицом в перемазанное чёрное пальто и завыть.
- Что опять? Выпейте.
Гермиона взяла непослушными пальцами пузырёк, подчинилась, не уточняя, что в нём. Наверное, сыворотка правды – самое подходящее время.
- Успокоительные капли. Из таких же шишек, - не дожидаясь вопроса, пояснил профессор.
- Ой, я кажется, сумку потеряла… с шишками.
- Очень жаль, завтра пойдём снова… в другую рощу.
Завтра вряд ли, завтра она уже будет в Ордене. Если доживёт…
- Я… испугалась… оно так вспыхнуло… я думала, мы сгорим!
Капли горячей волной скатились по пищеводу, жар прошёл до кончиков пальцев. Слёзы высохли.
- Всё?
- К-кажется, да.
Хорошие капли, он что их, всегда с собой носит? Неужели часто нервничает? И что он в них подмешивает, кроме молотых орешков?
Гермиона отёрла глаза, поморгала. Широкая выжженная просека тянулась от оврага почти до края леса. М-да…
- Пойдёмте, нечего тут стоять, - профессор потянул её в сторону, в обход удобно выплавленного в снегу плато. – Там сильный темномагический фон, я ограничил чарами. Потом разберусь, - пояснил он для полноты понимания.
Да ладно, не дрожите так – всё прошло. Может, вам тоже капельки принять? Гермиона глупо хихикнула. Профессор посмотрел на неё со вздохом, и они побрели в Хогвартс. Гермиона не очень запомнила этот путь – то ли из-за редкого лекарства, то ли из-за травмы головы. Но ей показалось, что дорога обратно получилась в два раза длиннее. Опять ни о чём не разговаривали. Снейп хмуро молчал, очевидно, обдумывал странное поведение Пламени. Ещё додумается, чего доброго! Гермиона, упрямо отказываясь левитироваться, мужественно цеплялась за Метку поверх жёсткого рукава. Мысль в голове теплилась только одна – крестраж уничтожен. Мальчишки будут в восторге. Опять хотелось по-глупому улыбаться.
Общим молчаливым решением постановили не посвящать мадам Помфри в подробности образовательной прогулки по лесу. Травму головы долечивали в подземелье бадьяном. Ничего – вылечили. К концу отработки Гермиона чувствовала себя почти здоровой. Правда, и действие успокоительных капель выветрилось, поэтому вернулся страх, что по свежим следам ей ещё раз припомнят Омут Памяти, но не припомнили. Профессор смотрел мрачно и странно, но про Омут молчал. Может, обойдётся? Только бы доползти до Выручай-комнаты! Но директор её пока что не отпускал, а отпрашиваться Гермиона боялась – как бы снова не разозлить. Он сел разбирать шишки, она занялась уроками. Какие уроки – с больной головой? И вообще, она же решила бросить школу! Припомнилось ещё одно дело… не то чтобы важное, но уж очень Гарри просил. Вряд ли ей с этим лучше помогут в Ордене.
- Сэр, извините, вы ведь разбираетесь в рунах?
- Я во всём разбираюсь. Но переводить для вас домашнюю работу не стану.
- Я не про домашнюю работу, сэр. Мне нужно узнать, что означают несколько символов. Не по программе… просто их можно понимать по-разному.
- На то они и руны, надо смотреть по контексту. Хорошо, пойдёмте.
Куда пойдёмте?
Снейп отправился в кабинет, Гермиона нерешительно остановилась на пороге – выдрессировал. Но дверь перед её носом не захлопнулась. Неужели впускают? За что вдруг такая честь?
- Что за руны? – профессор быстро пробежал пальцами по корешкам словарей в книжном шкафу, отыскивая нужный.
- Скифские, сэр.
Усмехнулся, отошёл от шкафа.
- Давайте.
Что, знаешь наизусть все скифские руны? Ну-ну…
Гермиона вынужденно сделала шаг в запретное пространство кабинета. Собственно, там ничего не изменилось со дня её первой разрушительной отработки, не считая обосновавшейся на шкафу Распределяющей шляпы. Всё тот же холодный полумрак, бульканье какой-то гадости за чёрной ширмой позади письменного стола. Мрачного вида книжки по шкафам. Иные не только выглядят мрачно, но ещё и пришибленно порыкивают. Неужели человеку может нравиться обитать здесь? Исконно директорский кабинет нравился Гермионе куда больше. При профессоре Дамблдоре там всё переливалось от цветных солнечных зайчиков из витражных стёкол, там было полно диковинных магических штук вроде маховика времени, там обитал настоящий феникс. А тут – один Омут Памяти, и тот украли. Унылое, неуютное помещение, даже окон нет. Совершенно не умеет человек быть директором.
- Вот, сэр, - Гермиона протянула профессору листок, на котором были выписаны непонятные руны. – Я могла не совсем точно изобразить их, но я старалась…
Сама уже пожалела, что попросила. Хотелось поскорее уйти из подземелья, из этой маленькой, затхлой комнаты.
Профессор забрал вырванный из блокнота листок, направился к столу, изучая выписанные Гермионой руны. Остановился, обернулся, переменившись в лице. Кровь от кожи, тьма к глазам. Гермиона вздрогнула – что опять не так? Что такого могло быть в этих рунах?
- Вы что, сумасшедшая? – тихо спросил профессор. – Я же убью вас.
Что, опять? Правда, на этот раз он даже не поднял палочку, и угрозы в голосе не было – просто констатировал, и даже с долей сожаления – за такое убивают. За семь несчастных рун? Но уточнять Гермиона не посмела, просто попятилась к двери. Уже было ясно, что легилименция в зимнем лесу и впрямь не более чем тренировка. Рабочий момент. Да и Адское Пламя, развёрнутое крестражем Тёмного Лорда… ничего особенного – просто зрелищное заклинание. Разумеется, девушка не успела выскочить из кабинета – дверь захлопнулась. Профессор подлетел к Гермионе одним стремительным прыжком. Снова Legillimens? Нет, снова она не выдержит… вот, точно такое лицо у него было в Омуте Памяти, когда Рон не дал ей дослушать разговор с Люциусом Малфоем. Конец. Она опять нажила себе большие проблемы. И почему она просто не ушла?
- Что это за руны?! Откуда они у вас?! – просто на грани истерики, даже за гранью.
Да с чего он опять взбеленился? Гермиона туго соображала после удара головой. Что отвечать? Если ничего, то он станет ещё подозрительней. Если сказать, что из книжки, спросит, из какой…
- Это из письма, сэр. Из личного, я не обязана отве…
- Вот что! – он как-то нехорошо обрадовался, отступил на шаг. – Какого письма? Кому?
- М-мне, сэр, - в отчаянье прошептала Гермиона.
Профессор вскрикнул. Сперва нечленораздельно, потом человеческим языком.
- Вам?! Маленькая вы… - он не докончил, переспросил на тон тише: - Значит, вам?
- Д-да…
Что там такого, в семи злосчастных рунах, да ещё и выдернутых из текста?!
- Вот как… - теперь Снейп заговорил очень-очень тихо, но видно было, что его просто трясёт от злости, – тогда пойдёмте.
- К-куда?
- К столу. Здесь темно читать.
- Сэр, может быть, я лучше…
- Сядьте. За стол.
Гермиона пододвинула стул и села, недоумевая всё больше. Манера общения у профессора Снейпа всегда была нестандартная, но чтобы до такой степени, и без всякой видимой причины… может, сказывается служба у Волдеморта – нервы сдают? Вот и успокоительное всё время носит с собой… профессор опустился в кресло напротив, положил перед собой листок с рунами. В лице ни кровинки, глаза, словно бездонные провалы – ни малейшего проблеска света. Голос совершенно спокойный, и тем хуже.
- Я попробую передать вам смысл, хотя это довольно сложно, учитывая то, что вы не даёте мне полный текст. Сделаем так, вы будете сами следить по письму и поправите меня в случае ошибки.
Ладно, ладно… только не кричи снова. Гермиона дёрнулась, уронила сумку, поспешно подняла, вынула блокнот с переводом.
- Я готова, профессор. Извините, что отнимаю у вас…
- Вот и не отнимайте. Начали, - он глянул на бумажку перед собой. – «Дорогая Лили…». Лили это, как я понимаю, ваше второе имя…
- Нет, сэр. Но иногда меня так называют, - проклиная всё и вся, отозвалась Гермиона. – После одного урока у мадам Спраут…
- Неважно. Главное, что тут вам всё понятно. Дальше… «Пожалуйста, давай поговорим ещё раз. Или пришли ответ с филином…». Зачёркиваем ещё одну непонятную руну, - он аккуратно сделал пометку пером на листке Гермионы. - Понимаю, почему у вас возникло затруднение, мисс Грэйнджер, но тут речь именно о филине – не о сове. Продолжаем: «…если не хочешь видеть меня…», - Снейп на секунду прикрыл глаза, сердце бедной Гермионы совершило за это время головокружительный кульбит.
Дальше профессор говорил, уже не останавливаясь, постепенно вычёркивая руну за руной, то и дело бросая на Гермиону убийственно тяжёлые взгляды.
- «Прошу тебя, прости меня и не гони больше, не уничтожай всё одним росчерком пера. Это меня убивает. Знаю, что и ты не можешь не переживать из-за нашей ссоры. Ну хорошо, из-за того, как я обидел тебя. Я правда сожалею. Прости. Обещаю, что больше никогда не скажу такое – ни тебе, ни кому-либо ещё. Ну прости, пожалуйста! Человек ведь имеет право на второй шанс!»
Гермиона выронила блокнот на колени. Ох, только не это! Что ты наделал, Гарри! Вернее, что она сама наделала!
Гермиона не смела даже пошевелиться, не то что поднять глаза на профессора. Но от этого было только хуже. Поскольку он говорил наизусть, создавалось полное ощущение обращения не к давно умершей Лили Эванс, а к ней, к Гермионе. Ужас! Девушка не могла себе простить, что выдумала такую наглую, нелепую ложь, будто письмо назначалось ей! Но кто бы догадался? По щекам покатились слёзы, но для того, чтоб их вытереть, надо было поднять руку, а Гермиона не могла пошевелиться.
- Профессор, не надо, перестаньте, прошу вас! – попросила она вполголоса.
Снейп посмотрел на неё с удивлением.
- Что вы! Осталось самое интересное! «Если ты простишь меня, клянусь, я разорву всякую связь с Лордом, чего бы мне это ни стоило», - матово-чёрные глаза без границ между зрачками и радужками окатили Гермиону волной Адского Пламени.
«Ресницы у него длинные, от этого такой эффект», - машинально подумала девушка.
Профессор вздрогнул, едва слышно, упрямо, но с видимым усилием договорил фразу:
- «Потому что только для тебя я могу сделать всё, что угодно, потому что я не умею жить без тебя, потому что я люблю тебя. Я сам только сейчас это понял», - он вычеркнул седьмую руну, пояснил с издевательской обстоятельностью: - Последний символ обозначает сильную привязанность… любовь – не совсем точное слово, у неё довольно много обозначений, а это не самое распространённое. Я бы сказал, что речь идёт о чувстве, близком к одержимости. О почти физиологической зависимости от другого человека. Не всегда приятной, но трудноискоренимой. Поглощающей все прочие жизненные краски и радости. Создающей ощущение неповторимого счастья, один миг которого стоит всего прочего. Такой странный род чувства, который может одновременно питать Адское Пламя и перерождать патронуса. У вас ещё остались вопросы, мисс Грэйнджер?
А какие ещё вопросы? Всё. Сейчас он вспомнит, что крестраж был в одном доме с письмом, а значит, тоже похищен. А потом поймёт, что случилось час назад в Запретном лесу. Катастрофа! Она выдала Гарри, теперь Волдеморт будет знать, что они ищут крестражи. Захотелось умереть. Как она могла настолько ослабить бдительность, какая муха её укусила, что после всех его мерзостей, после недавней легилименции она сунулась к Снейпу за помощью?! Великий Мерлин, но как можно было предугадать такое совпадение?! Ведь Хаффлпаф! Ох, идиотка – это же был крестраж! Полукровка. Пожиратель. Учился на одном курсе с родителями Гарри. Да, Гарри говорил, что на одном…
- Сэр, но почему вы… почему это письмо не было отправлено? - Гермиона не узнала своего голоса и не поверила, что заговорила на эту неожиданную тему. Она ведь знала, что это не её дело. Но только бы отдалить переход к крестражу.
Профессор Снейп оскалился самым коварным образом.
- Странный вопрос – ведь это ваше письмо! Я так понял, что раз вы его получили, то его вам каким-то образом передали. Впрочем, я догадываюсь, каким… - прибавил он, не скрывая злости, - если б вы только знали, до чего мне это надоело!
- Простите, сэр… клянусь, я не могла подумать… - пробормотала Гермиона.
- Что именно?! – он так резко вскочил с места, что девушка вздрогнула.
- Что… что это вы, - она заставила себя поднять голову.
- Единственное разумное объяснение, хотя и маловероятное, - скривился Снейп. - Но насчёт всех прочих обстоятельств вы, как я понимаю, были осведомлены? Так какая разница – я или кто-то другой? Лучше уж я. Я привык, что ваша компания вечно что-нибудь у меня ворует. Это фамильная черта Поттеров – рыться в моём грязном белье.
Гермиона вспыхнула.
- Сэр, Гарри тут ни при чём! Я сама…
Профессор поморщился, как от фальшивой ноты.
- - До чего всё это жалко, мисс Грэйнджер! Это, надо понимать, приступ неосознанной гриффиндорской самоотверженности? Избавьте меня от него, будьте любезны – у меня от этого скулы сводит. Как и от вашего бесконечного вранья. Я уже приглашал вас в Слизерин? Можем спросить для верности Распределяющую шляпу, - он кивнул в сторону шкафа, на котором бесславно пылился упомянутый артефакт.
Воздух вокруг артефакта аж искрился от мощных охранительных чар, но сама Шляпа выглядела уныло и в ответ лишь обиженно засопела – всё ещё дулась на нового директора за то, что её не пригласили на пир в честь первокурсников.
- Мне уже поздно менять факультет, сэр, - едва слышно отозвалась покрасневшая Гермиона.
- Тогда перестаньте изворачиваться – это бессмысленно! - Снейп начал прохаживаться позади её стула, ледяная ярость капала с каждого слова. - Вы определено солгали, сказав, что не знаете, где Поттер. Вы, разумеется, видитесь с ним, и достаточно часто для того, чтобы он просил вас о такой ерунде, как руны. Как ни странно, я потому и использовал их в письме, что Поттер никогда не разбирал рун.
Что? Чтобы Гарри через двадцать лет… а, он имеет в виду Джеймса Поттера, просто не разграничивает их! От шипения профессора и выливавшегося на неё гнева у Гермионы снова заломило виски. До чего же ужасная ситуация, правда. Даже трудно винить директора за несдержанность. Всё выглядит очень нелицеприятно, а ведь хотели как лучше.
- Разумеется, письмо Поттер тоже воровал сам. Он что, не говорил вам про заклятия, подвешенные на кровь? – профессор резко оперся на спинку стула, склонился к самому уху замершей Гермионы. - Поттер умер бы на пороге моего дома, не будь он сыном Лили Эванс… - Гермиона мысленно отметила, что ненавистная фамилия досталась только Гарри.
- И сейчас я очень жалею, что не снял это символичное исключение. Только то будущее, которое уготовано вашему приятелю, несколько примиряет меня с этой оплошностью…
Слова прозвучали зловеще, и Гермиона в ужасе обернулась, но профессор уже отошёл от неё вглубь кабинета и остановился там, прислонившись к книжному шкафу.
- Я одного не понимаю – что вы рассчитывали найти в моём доме? – спросил он из полумрака, задумчиво скрестив руки на груди. - Думаете, что маггловская халупа – подходящее место для хранения чего-то действительного ценного? До чего же вы все несносны! Как легко перенимаете законы военного времени и как глупо тратите силы на бессмыслицу! Не верю, что профессор Дамблдор мог поручить вам заниматься подобными глупостями. Я не понимаю, зачем… зачем вы это сделали, мисс Грэйнджер? – в тоне опять проскользнул оттенок сожаления. Вроде как ждал от неё лучшего.
Ну-ну. От тебя тоже ждали.
Профессор посмотрел на девушку с выражением разочарования и досады.
- И что мне теперь прикажете с вами делать?
Гермиона вздохнула. Он же сам сказал…
- Сэр, пожалуйста… пусть это будет Avada Kedavra.
Директор удивился, потом взбесился.
- Нашли что попросить! Готовы умереть за клочок письма двадцатилетней давности?
Он снова приблизился к ученице и стал пытливо вглядываться в её лицо. Гермиона закрылась ладонями. Окклюменция!
- Что вы там искали? – негромко повторил Снейп. - И почему решили, что это должно быть у меня?
Девушка, наконец, не выдержала.
- Сэр, либо убейте меня, либо оставьте в покое! Я вам ничего не скажу, я вас ненавижу! Вы… вы всех предали, из-за вас Сами-Знаете-Кто получил доступ в Хогвартс! Вы…
- И я убил профессора Дамблдора, - злорадно подсказал директор, - приятно вспомнить всё это, но я так и не услышал ничего нового. Всё-таки, мисс Грэйнджер, вам не терпится последовать за мистером Томасом.
- Это третье предупреждение? – с готовностью уточнила Гермиона.
- Второе, насколько я помню. Отдайте мне оригинал письма и ступайте отсюда.
Гермиона отняла руки от лица, посмотрела на него, не веря своим ушам. Профессор кусал губы, присев на край письменного стола, и напряжённо ждал, когда она уберётся. Второе предупреждение… девушка лихорадочно начала искать в сумке словарик по рунам, но он как назло лёг на дно. Снейп подождал секунд десять, потом нетерпеливо вырвал у неё сумку, вытряхнул содержимое на стол. Учитывая то, что они уже были в двух его кабинетах, в спальне, и даже дома, Гермиона не стала возмущаться. Профессор молча потряс словарь, забрал выпавший оттуда листок пергамента и немедленно сжёг его в воздухе. Гермиона, не глядя по сторонам, сгребла обратно перья и тетрадки, радуясь, что разговор о рунах зашёл уже после того, как она вынула из сумки крестраж. Нет, определённо профессор понятия не имел о крестражах. Но теперь начнёт копать. Вот проклятье!
- Я считаю, что ваше дальнейшее появление на отработках не имеет смысла, – Снейп с привычной чёткостью расставил точки над «i». - Вы научились не взрывать котлы, а это главное. Профессор Кэрроу, который настаивал на деятельной организации вашего досуга, вряд ли будет против. Потому что вряд ли ещё появится. И раз уж мне переданы его полномочия, в том числе и по контролю за магглорождёнными, я буду рад наконец-то от вас избавиться.
Ах, он будет рад! Гермиона не выдержала. Чувство самосохранения никогда не ценилось в Гриффиндоре.
- Сэр, вы могли освободить меня в любой момент. Если не видели от меня пользы, - напомнила она, направляясь к двери.
Он опять вызверился.
- Пользы?! От вас?! – что за манера постоянно переспрашивать самым издевательским образом? - От пустой траты времени в попытках научить вас чему-то? Или от того, что вы портите мои зелья, вскрываете мои двери, крадёте мои вещи? Мисс Грэйнджер, я сыт по горло – вами и вашими примитивными интригами. Чем больше вам даёшь свободы, тем скорее вы забываете своё место!
Прекрасно – опять начались запугивания. Только ей было уже всё равно. Совсем. В Орден Феникса профессора больше не пускали – на этот случай в штабе разработали специальные чары.
- К сожалению, с вами мне ни на минуту не удаётся забыть про моё место грязнокровки, – прошептала она, оправляя дрожащими руками серую мантию.
Он вздрогнул, как от удара, рявкнул:
- Поди прочь, Гермиона! – и девушку отбросило на два шага в лабораторию.
По-настоящему разревелась она уже перед хлопнувшей дверью.
Сначала плакала просто так, сидя на корточках под запертым кабинетом, потом, всхлипывая, пошла забирать флажок и колдографию со стола. В сущности, ничего особенного ей не сказали — просто назвали по имени, обозначили статус, который она сама же озвучила. Просто её имя превратилось в оскорбление, как и название её факультета. Гермиона едва могла дышать от обиды. Ну и что, что сама хотела уйти, ну и что? Надо ей было раньше сбежать, не дожидаться, пока вышвырнут, как собачонку. Хорошо хоть правда не убил из-за рун! Зато она теперь точно убьёт Гарри. Ну надо же было, чтоб пресловутое письмо совпало с Омутом! Может, профессор не так разозлился бы, если б не всё сразу… опять себя одёрнула – какая разница? Всё уже решено – она уходит из Хогвартса.
Всё равно обидно. Ну и подумаешь… ненормальный! Да что такого в этом письме? Ну влюбился в девушку, ну поссорились… с кем не бывает? Рон со своими ссорится через день. Да и Гарри тоже. Может, из-за того, что упоминался Лорд? Сейчас мы не стесняемся этой мрази ноги лизать, а того, что не всегда об этом мечтали, стесняемся! Загадочная душа! Ну да, не модно! Но он же сжёг письмо, так какая разница?
Гермиона уже догадывалась, какая. Определённо, вопреки представлениям Гарри, Северус Снейп не ненавидел Лили Эванс. И смерти ей не желал. И вспоминать о том времени не любил. Тем более, с подачи ненавидимого им мальчишки, который, оказывается, ещё и рылся у него дома. Как же она раньше не догадалась – так понятно всё стало теперь! Всё сошлось – и рассказ Гарри, и то, что они видели сегодня в Омуте Памяти, и письмо… но ей-то какая разница? Пропади он пропадом со своими письмами, со своей Лили, со своими тараканами в голове… оставил Гарри сиротой, и ещё возмущается. Ублюдок! Связался с Волдемортом – полный урод! Но, как ни странно, всё это не давало ей права подсовывать ему его же любовные письма, да ещё бессовестно врать при этом. Мерзко – кто спорит, самой противно. Но она же извинилась! Что ещё она может сделать? Давно пора было идти в Выручай-комнату, но Гермиона не шла – стояла посреди родной лаборатории и корила себя последними словами.
Нет, только такая дура, как она, могла расстраиваться из-за того, что обидела Пожирателя! Она даже Пожирателя потрясла своей беспринципностью - молодец! Так держать и вперёд в Слизерин! С сумкой через плечо она вернулась к запертой двери кабинета, постучала ладонью.
- Профессор Снейп, откройте, пожалуйста, это Грэйнджер… опять. Профессор, мне надо сказать вам…
Что сказать? Всё уже было сказано. Гермиона всхлипнула. Она же просто хотела помочь Гарри, а Гарри просто одиноко. И поэтому он лазает по чужим домам и ворует чужие письма… дети малые!
- Профессор! Ну откройте, прошу вас!
Ведь наверняка он там, почему не открывает? Ужасный человек! Гермиона глубоко вздохнула – всё равно это нельзя так оставлять. Но за дверью было тихо-претихо. Ушёл? Вряд ли. Аппарировал? Томимая недобрым предчувствием, Гермиона решилась. Всё равно он уже понял. Спятила она, что ли? Девушка подняла палочку, в который раз поражаясь своей наглости, и начала снимать защитные чары с двери. Вряд ли он успел что-то поменять с обеда. В прошлый раз она управилась за полминуты. Под конец Гермиона ещё раз осторожно постучала, потом толкнула дверь. В кабинете было пусто. Свечки слегка подрагивали на сквозняке, который всегда проникал в подземелье невесть откуда.
Ясно - аппарировал. Ещё бы! То самое время! На всякий случай девушка приблизилась к двери в спальню – нет, не аппарировал. Из-за двери, защищённой ещё одним рядом заклятий, доносились голоса. Если говорить точно, то пока только голос директора.
- … невыносимо. Они загонят меня в гроб, ваши гриффиндорцы! Будем висеть с вами в соседних рамочках. Нет, рамку мне вряд ли выделят. Хорошо, если просто прикопают в Запретном лесу, а Поттер ещё и спляшет на могиле!
Истерика продолжалась. А почему – ваши гриффиндорцы? С кем он там разговаривает – с профессором МакГонагалл? МакГонагалл – в спальне Снейпа? Да ещё и слушает этот ор? Другой голос, тоже очень знакомый, но явно не принадлежавший декану Гриффиндора, ответил раздосадовано:
- Вы сами виноваты, Северус.
Гермиона обмерла. Этот голос она узнала бы из тысячи, даже если б не слышала его только сегодня в Омуте Памяти
- Кто бы сомневался! – с готовностью взвился Снейп. – Ну так радуйтесь вместе с ними, за вас отомстили!
- Не преувеличивайте, вы судите обо всех по себе. Не думаю, что кто-то намеренно желал вам зла, - увещевающе проговорил голос профессора Дамблдора.
- Кто-то? Вы не хуже меня знаете, кто это сделал! Поттер…
- Я уже сказал вам, что не был в тот момент на портрете!
Гермиона прислонилась гудящей головой к прохладной поверхности двери. Точно. Когда они воровали Омут, над ним висел какой-то пустой портрет, но разбираться было недосуг. И уж конечно, они не думали, что у Снейпа может висеть изображение Дамблдора, изображения прежнего директора вообще запрещено было вешать. А нынешний директор, кажется, вконец обезумел. Убил человека и спал под его портретом! Гермиону передёрнуло.
- Признайтесь, вас и прежде не слишком любили, - подтвердил её мысли Дамблдор, - вы сами…
- Отношение мне безразлично. Мне нужен Омут, - резко ответил Снейп. - Не могу же я ради этого взять приступом Министерство!
- Вы могли бы не аппарировать сегодня к Волдеморту, если так боитесь. Отдохните – не каждую же ночь! Вам просто надо выспаться…
- Я не боюсь, - огрызнулся Снейп. – Но предполагаю, что моя жизнь ещё имеет некоторый смысл. Пока. Хотя вы правы – скажусь-ка я больным. И он поверит.
Под действием плавного голоса Дамблдора его собеседник тоже немного успокоился. К нему даже стала возвращаться обычная холодная язвительность взамен отчаянной ярости.
- Но вы можете вызвать недовольство Волдеморта и в том случае, если отправитесь к нему, - напомнил Дамблдор.
- Недовольство? Полагаю, он убьёт меня, - это уже без иронии и без вызова. Убить для Лорда – обычное дело. Сразу веришь.
- Не обязательно. Откровенно говоря, я не понимаю, что вас так тревожит, - заметил Дамблдор. – Насколько мне известно, в последнее время вы не совершали ничего значимого…
Гермиона принялась барабанить в дверь, но не сразу сообразила, что находится за границей заглушающих чар. Видимо, её предыдущие попытки пробиться мешали разговору директоров. Она поспешно замахала волшебной палочкой, но всё равно ей требовалось полминуты на то, чтоб снять запирающие заклятья.
- Остаётся уповать только на это, - профессор Снейп окончательно успокоился, - вы всегда умеете ободрить, директор. Но, если что, особенно не ждите.
Хлопок аппарации. Гермиона распахнула дверь и замерла, не веря глазам. Никого. Будто померещилось. Комната была пуста. И рама портрета тоже. А что она собиралась сделать? Удержать директора от перемещения к Лорду? Вернуть ему Омут?
Ноги отнялись, и девушка опустилось в стоявшее у стены кресло. Теперь, если Волдеморт почему-либо убьёт Северуса Снейпа, виноватой окажется она. Ужасно. Как так получилось, что на неё вдруг обрушилась ответственность за жизнь совершенно чужого ей человека?
Гермионе стало так страшно, что не радовало даже уничтожение крестража. Мало того, что она очень сильно задела директора, куда сильнее, чем все остальные — оскорбительными надписями, кражей палочки, прямым нападением - она ещё и помогала воровать Омут. Не просто так, конечно. Чтобы найти с его помощью крестраж, и передать мощный магический артефакт из рук Пожирателей в Орден Феникса. Ну откуда она могла знать, что это вопрос жизни и смерти?! Ей-то профессор объяснений не давал, она ведь не Дамблдор! Может, ему не так уж нужен был Омут? Гермиона подозревала, что в по-настоящему безвыходном положении Северус Снейп нашёл бы способ выбить из неё правду. Но если Тёмный Лорд убьёт его...
Девушка в ступоре глядела на опустевший холст над тем местом, где ещё утром стоял Омут Памяти. Может быть, профессор Дамблдор вернётся на свой портрет и хоть что-нибудь объяснит ей? Но видимо покойный директор старался не появляться лишний раз в школе. Странно, что он вообще общался со Снейпом после падения с самой высокой башни. Вообще всё было странно. Самое странное, что Гермиону не обрадовала возможность отомстить. Если и этот директор погибнет, то…
Ну почему обязательно погибнет? Наверняка двуличному слизеринцу и прежде приходилось выкручиваться. С испорченным зельем, например. Но вспомнив равнодушное предсказание Снейпа, Гермиона почувствовала озноб. Её саму профессор дважды за сегодня обещал убить, но такой уверенности в его голосе не было. Девушка поймала себя на том, что от отчаяния начала грызть волшебную палочку. Выплюнула палочку и принялась за ногти — их было не жалко.
Где Лорд мог устроить собрание? Легко спросить! Где угодно. Все знали, что он выбирает место сам, в последний момент, и путь аппарации к нему проследить нельзя. Да и что толку? С Лордом не справиться — у него крестражи. Гермиона сама себе поражалась — она что, правда прикидывает, не выручить ли их директора из лап Волдеморта? Она сомневалась, что кто-то ещё захотел бы этого. Дамблдор был прав — Снейпа все ненавидели. Никто не то что жизнью не стал бы за него рисковать, палец о палец бы не ударил. И уж точно, Снейп сам был виноват в этом. Несмотря на все разумные доводы в его пользу, все только обрадовались бы, пропади он так же бесследно, как Кэрроу. Вообще-то, пропаже Кэрроу она и сама радовалась — что скрывать. Но тут было совсем другое дело.
Продолжая плакать, Гермиона обвела взглядом опустевшую комнату — беспорядок, конечно. Постель не убрана, паутина по углам… а ещё волшебник! Но никто не просил её здесь сидеть. Даже напротив – если бы профессор вернулся, наверняка не поленился бы повторить, что гриффиндорцы обнаглели до неприличия. И правильно… пусть бы говорил, что угодно. Только б вернулся.
Гермиона, на ходу вытирая глаза, побрела через кабинет к выходу. Опять повскрывала все двери, залезла в личное пространство... никакого сладу! Она с мучительно тяжёлым предчувствием обвела глазами глухое, без окон помещение. Свечи, тёмные шкафы с книгами… за ширму даже не полезла.
Руки ему сожгла, ещё в самый первый день, устроила настоящий погром! А ведь он обмолвился сегодня, что она портила зелья! Значит, догадался? А теперь ещё эти руны, пропади они пропадом! Гермиона стояла перед пустым письменным столом, но всё ещё слышала разговор, который оборвался полчаса назад. Непонятно, зачем он взялся пересказывать ей письмо и растолковывать последнюю руну. С ума можно было сойти!
- Будешь, что ли, примерять или нет? - проворчала скучавшая на шкафу Распределяющая шляпа. - На последнем курсе вообще-то поздно. Но хоть будешь знать. Мне и самой интересно.
- Нет, большое спасибо... – Гермиона, больше не останавливаясь, пошла в лабораторию.
- Надо же — никому уже не интересно! Куда мир катится? - проворчала Шляпа. - Гриффиндор, Слизерин... ходите тут, пойми вас... - и мстительно прибавила: - Всех в Хаффлпаф буду отправлять — там недобор.
Упоминание о Хаффлпафе мимолётно вернуло Гермиону к мысли об уничтоженном крестраже, но так, словно это случилось сто лет назад. Ну… крестражем больше, крестражем меньше. Неизвестно, сколько их ещё.
Вдруг его сегодня убьют?
Гермиона устало села за свой пустой стол, положила голову на руки, скользнула незрячими глазами по полкам, уставленным аккуратно протёртыми, пронумерованными и надписанными склянками со всякой гадостью. Нет от неё пользы – ну конечно! Неблагодарный! Это он нарочно, чтобы отомстить. Опять отомстить - связался с девчонкой, и не стыдно! А ещё директор!
Мысли в больной голове проворачивались неохотно, надо было идти, но сил не было. Друзья правы – она чем-то передышала в подземелье. Радоваться надо! Крестража нет, сама цела и невредима, свободна отправляться хоть в Выручай-комнату, хоть в Орден Феникса, хоть к родителям в Австралию.
Прогнал.
Почему было так больно от того, что её выставили за дверь? Ведь это уже ничего не значило и не меняло… жаль было чего-то, незримо существовавшего все эти месяцы. Чего-то хоть и странного, но человеческого в абсурдном мире жутко мутировавшего Хогвартса. Если бы профессор был хоть чуть-чуть ближе к нормальным людям! Ну да, это был бы уже не Северус Снейп, не Ужас Подземелий.
Вообще-то, она не была в восторге от профессора Снейпа. Да и кто бы в такое поверил, включая его самого? Легилименция и зелье, от которого из рук лезут шипы, вызывали в душе острое отторжение. А если бы она стала выписывать все его колкости, перехлестнуло бы за толщину словаря со скифскими рунами. Тем более странно – зачем он упорно заставлял её приходить, готовить зелья, учить заклинания… Адское Пламя явно не удавалось – первое «Т» после сплошных «П» за все годы обучения мисс Грэйнджер. Но он продолжал педантично выжимать из неё это пламя. Каждый день, ровно в восемь – быть здесь, живой или мёртвой. Если хотел держать на глазах подружку Поттера, то почему удивлялся её поведению? Она что, говорила, что у них перемирие? Никогда! Но про «грязнокровку» всё-таки зря сказала – правда, он никогда не поминал её происхождение, даже подчёркнуто не поминал, при всём его природном отсутствии такта. Унижал просто… безотносительно. Но при этом мог посадить на первую парту и звал исключительно мисс Грэйнджер.
Не взял её палочку. Но взял палочку Дамблдора. Вылечил от своей же отравы. Дважды спасал и дважды обещал убить, не говоря о сеансах легилименции и других мелочах вроде тренировочных Crucio и выламывания рук. Против плюса всегда вставал минус – строгий баланс. Но если взять только положительные моменты, если представить, что это не Снейп, а Дамблдор с его умиротворяющей манерой общаться, с горстями конфет и фениксом в кабинете, можно было сказать, что профессор с нею возился. Если совсем честно, то и Дамблдор так упорно не занимался с Гарри, которому всегда уделял повышенное внимание. Каждый день, несмотря на вечно плохое настроение и занятость. И это было непонятней всего – непонятней загоревшегося зелья, неудавшейся поимки Поттера по карте Мародёров, портрета прежнего директора в спальне. Неразрешимо…
Девушка потёрла опухшие глаза. Как бы узнать, когда вернётся директор? Вернётся ли? Ей всё-таки хотелось поговорить с ним. Ещё раз. Ещё раз извиниться. Решить, стоит ли возвращать Омут. И просто убедиться, что всё в порядке. И спросить… она так и не сформулировала вопрос, но что-то терзало, какая-то ноющая раздвоенность.
Полукровка. Серединка на половинку - ничего не понять. Слишком плох, чтобы быть хорошим. И недостаточно плох для того, чтоб не искать в нём хорошего. Свой, очень узкий, очень специфичный мир. Свои непонятные мерила. Гермиона вздохнула. Она вообще не поняла, например, что он разумел под растущим доверием, но, видимо, сам он отмечал какие-то вехи. Пускать в кабинет – не пускать, выполнить просьбу – не выполнить… но он хотя бы не питал к ней ненависти, а это по шкале профессора Снейпа было почти верхом симпатии. Неизвестно, подпускал ли он кого-либо ближе. Она таких примеров не знала. Во всяком случае, за время их знакомства. Учитывая его отношение, скажем, к Гарри… или к отцу Гарри… или к друзьям отца Гарри, Гермиона была счастливым исключением. Хотя всегда дружила с этим самым Гарри. Или как раз поэтому, если взять во внимание историю с Лили. Лили, помнится, досталась Поттеру, но можно играть в одно и то же до бесконечности.
Сумасшедший, вечный ребёнок! Но, как ни странно, сопоставив все части истории, Гермиона стала питать больше симпатии к профессору. Если он и впрямь любил Лили, наверное, ему было непросто. Не то, чтобы это извиняло, но оттенок человечности неожиданно радовал. Заодно и некоторые странности получили объяснение. Если тот дом, в котором был Гарри, и впрямь редкая дыра, то перед профессором можно снять шляпу. Не поминая о Лорде, то, чего он добился, стоило колоссального труда. Всё с нуля. Из жуткой нищеты и беспризорности… Гермиона отчасти представляла, каково это. Хотя у неё были нормальные родители – просто магглы. И нормальный дом – без заколоченных комнат и чуланов под лестницей. Но такого трамплина, как у Малфоев, когда всё дано и всё прописано с рождения, такого не было. Должно быть, пробиваться из Слизерина было ещё трудней, чем из Гриффиндора. К тому, чтобы стало, как во времена их учёбы при Дамблдоре, само собой разумеющимся: - Северус, вы знаете? – Да. – Северус, принесите… - Сейчас. Тёмная магия, светлая магия – без разницы. Это тоже не извиняло, но вселяло уважение.
Гермиона всё-таки встала и заставила себя выбраться в коридор – друзья её уже обыскались, наверное! Хотя нет, они в первую очередь пришли бы сюда. Видно, возятся с Омутом. Так стоило или нет возвращать Омут? И согласятся ли ещё мальчишки… она так и не решила, надо ли рассказывать новости Гарри – навряд ли ему могла понравиться новая встреча с Принцем-Полукровкой. Хотя, Гарри всё равно не уймётся, пусть уж лучше узнает от неё, чем будет поджидать профессора Снейпа на крыльце его дома. Может выжить только один. Причём не Мальчик-Который-Выжил.
В коридоре было темно, наступило время отбоя, и дементоры выбрались на охоту. Это уже стало обыденностью. Гермиона махнула палочкой, выпуская патронуса, и серебристая выдра легко заскользила впереди неё, освещая путь и разгоняя чудищ. Вот вызов патронуса они с профессором не тренировали, хотя это сложная и полезная магия. Но профессор Снейп, он такой… чем ближе к тёмной магии, тем лучше, а в патронусе нет ничего тёмного. Гермиона в нерешительности оглянулась назад – может, подождать его, как всегда? Нет, мальчишки будут беспокоиться – надо дойти до них, убедиться, что всё прошло гладко, рассказать про крестраж – это важно. А потом уже решить, спускаться или нет в подземелье. Может, директор к тому времени уже возвратится. Обычно дольше, чем до двух часов ночи, Волдеморт не держал - и у него были другие дела.
До второго этажа Гермиона добрела спокойно, отметила только, что в окнах стало на редкость темно, не видно было даже света от Метки. Опять началась пронзительная чёрная метель, пришедшая на смену такому же чёрному дождю. Ледяной не падающий снег кружил и кружил вокруг Хогвартса. Мёл только по кругу, да так, что резал лицо. Он сыпался из Метки сам по себе и не имел никакого отношения к нормальному снегу, разве что перемешивался с ним, и тогда метель делалась чёрно-белой. Жуткая ночь!
На втором этаже Гермионе пришлось двигаться в обход. Целых три дементора преградили дорогу и жадно тянулись к её свежей тоске. Патронуса почти не боялись. Растерянная выдра хозяйку не бросала, но жалась к ногам. Гермиона обругала дементоров не хуже, чем Пивз или Плакса Миртл. Совсем обнаглели, твари! У второй лестницы было спокойнее, дементор встретился только один, и от патронуса отшатнулся, хоть и неохотно. Что это с ними сегодня? А если кто-нибудь из первоклашек им встретится? Надо будет сказать директору… почему-то казалось, что пакостный Снейп непременно примет соответствующие меры. Наверное, у неё за время отработок сформировалось шестое чувство на директора – как способ выживания.
Гермиона опять вернулась мыслями к прежней теме – определённо, под влиянием дементоров, которые заставляли любого переживать только печаль и страх… а какие ещё чувства мог вызывать Ужас Подземелий? Он и сам пугал не хуже дементора. Но Гермиона только сейчас удивлённо отметила про себя, что с профессором Снейпом оставалось бояться только его, во всяком случае, до прихода Тёмного Лорда. И если Снейп сам не пожелает над тобой поиздеваться, то…
Она села на ступеньку тёмной мраморной лестницы, патронус удивлённо оглянулся и соскользнул с верхней площадки назад к хозяйке.
- Я дура, - сказала ему Гермиона.
Выдра ткнулась в её руки, патронус у Гермионы был смышлёный и тонко чувствующий.
- Он защищал меня.
Очень нетипичная формулировка, если вспомнить, о ком речь. Но и защита была нетипичная, и всё-таки это было самое верное слово. При всей омерзительности Северуса Снейпа. Ключ подобрался. Учитывая сегодняшние выкрики на тему того, что от Гермионы больше вреда, чем пользы. Учитывая то, что нескончаемые отработки начались после истории с вылезающими из рук шипами. Учитывая спор с Амикусом Кэрроу на глазах у министерской комиссии. «Под мою личную ответственность…». Как же он тогда зол был на неё за выходку с медальоном! Но настоял, чтоб она отрабатывала у него, а не у Кэрроу. Дура.
Ну правильно, если Снейп, то обязательно какой-нибудь коварный подтекст. Который так и не проявился. Кэрроу исчез из школы, нужда в отработках отпала – профессор Снейп её просто отпустил. И всё. Никак не использовал. Не то что она его. Гермиона почувствовала, что опять краснеет так, что наворачиваются слёзы. Директор школы, без сомнения, был тёмной личностью, но её по непонятной причине опекал. Пожалел, что ли? Тоже не очень подходящее к нему слово. Пожиратель и жалость к грязнокровке? Предыдущий жизненный опыт подсказывал, что жалость профессору Снейпу вообще не свойственна. Но она же не первоклашка, чтоб не видеть разницы между отношением к несделанному уроку и к пытке тёмным зельем! Дура ещё раз.
Не было изначально никакой отработки. Он просто натаскивал её по защитным заклинаниям, чтоб у неё был шанс выжить, и прятал у себя, чтобы не вмешивались Амикус и Алекто. И, надо признаться, они не вмешивались. Кто бы посмел? Но, разумеется, признательности профессору она не выражала, это уже было бы слишком! Пускай его Лорд благодарит! Какими бы целями ни руководствовался директор, и что бы ни грозило без него Гермионе, она за все эти месяцы по три часа каждый день ни разу не вздохнула свободно. Всегда с оглядкой, всегда настороже, всегда окклюменция. Даже в самые спокойные моменты, когда они просто варили зелье, или отрабатывали очередное заклятье, или когда она дожидалась его с какао. При этом Гермиона справедливо считала себя не худшим из недругов – с её точки зрения достаточно было заточить директора в Азкабан, а не убить мучительной смертью. Впрочем, разница небольшая…
Трудно сказать, насколько это ему претило, но разве могло быть иначе? Наверное, профессор замечал её неприязнь, но его же всегда ненавидели, и это всегда было ему безразлично. Сам сказал сегодня. Да и с чего бы директору Хогвартса обращать внимание на то, понимает его ученица или нет, хорошо к нему относится или нет? Правильно - он и не обращал. Её устные выпады и диверсии местного масштаба ничего не меняли. До сегодняшнего дня на неё в худшем случае тратились два-три предложения – сплошь язвительность и презрение, кончавшиеся неизменным «завтра в восемь». И всё равно дура.
- Я – дура, - повторила вслух Гермиона, обращаясь к свернувшемуся у её ног патронусу.
Потому что сегодня вдруг выяснилось, что ему не было безразлично. Что внимательный к мелочам профессор подмечал всё и вышел из себя, потому что она воспользовалась крохотной привилегией, которую у него имела, чтобы проявить бестактность и изолгаться.
Девушка и сейчас вздрогнула, припомнив обращённый на неё взгляд Пожирателя, тёмного мага, легилимента. Ощущение было очень странное — письмо он пересказывал, как заученное заклинание и, судя по всему, сам не очень понимал, что говорит и кому. Она его выбила из колеи — это точно. А теперь он в таком состоянии отправился к Лорду…
Нет, наверное, ей показалось. Профессора Снейпа не так легко сбить с толку. Приступы ярости для него — обычное состояние, а не выход из себя. И всё-таки жаль, что она его так обидела. Не хотела, правда. Но почему он сразу её не выгнал, если всё равно собирался? Наверняка, если бы Гарри сам принёс письмо, пусть и в самые спокойные времена, разговор был бы короче. Но зрелищней. Даже проведя много часов наедине с профессором, Гермиона терялась в догадках. Зачем он держал её двадцать минут в кабинете? Он сам-то понял? Руны, Лили, наглый Гарри – это, конечно, плохо, но...
Если профессор хотел зацепиться за её встречи с Поттером, почему снова не применил легилименцию? Наверняка получилось бы! Но про Гарри он говорил лишь постольку поскольку. Это про Гарри Поттера! Когда открылось, что она продолжает с ним знаться! Когда Гарри повсюду ищет Лорд! И… ничего. Кроме дежурного – Поттер безнадёжен, как и его отец.
Руны… подлый поступок, но не сильно удививший Пожирателя. Правильно – они издавна его обворовывают. Вряд ли после всего, пережитого у Лорда, Северус Снейп был убит очередной возмутительной выходкой студентов. Тем более что профессор искренне недоумевал, что можно было искать у него дома, кроме пыльных скелетов.
Насчёт крестража не спросил.
Насчёт Avada Kedavra не понял.
Пока она кричала про предательство и убийство, только шипел, а за навязшую у всех на зубах «грязнокровку» выставил вон… непонятно, про что они вообще говорили. Кажется, про разное.
То, что она восприняла, как допрос, похоже, не было допросом. И, как ни странно, даже не было данью памяти Лили Эванс-Поттер. Про Лили он тоже упоминал мало - только раз, не считая письма - когда обмолвился о наложенных на дом заклинаниях. Гермиона уже поняла, что о Лили Поттер либо ничего, либо… совсем ничего. Табу. Незаживающая рана. Вечный укор. Но укор старый – разозлиться директор мог, но никогда и ни с кем не захотел бы об этом поговорить. Да и не стал. На её бестактный вопрос про письмо спокойно ответил абсолютным щитом – никакой потребности огрызаться или делиться воспоминаниями не было.
И правильно, потому что это не он сумасшедший, это она, Гермиона, полная идиотка.
Потому что речь шла не о Лили. Речь шла о Гермионе, и только, и обращался он не к Лили, а к Гермионе. И среагировал так резко потому, что именно Гермиона полезла к нему с пресловутым письмом. Протянул руку и тут же отдёрнул. Девушке стало страшно.
Если бы она чуть меньше тряслась из-за крестража, оказавшись наедине с Пожирателем! Но, к сожалению, в ушах так шумело, что она почти его не слушала. Запомнилась только интонация, резкая пауза в конце, тяжёлый и растерянный, совсем не радостный взгляд. Мгновение, другое… «У вас ещё есть вопросы?». Она спросила не то…
Чёрт! Теперь Гермионе стало по-настоящему плохо. То, что и до этого было паршиво, не в счёт. Девушка прислонилась горячим лбом к мраморным перилам. Дементоры собрались вокруг хороводом, но пока сторонились патронуса, держались на расстоянии. Наплевать на них. Вообще на всё наплевать. Лестница под ней маятникообразно смещалась то влево, то вправо, примыкая то к одному, то к другому крылу замка, но девушка позабыла, куда шла.
Могло ли ей померещиться? Всё-таки в мире есть вещи, не подвластные даже магии. То, чего не может быть в принципе. Но Гермиона уже ощущала - тем же шестым чувством, никогда не существовавшим у неё даром к предсказанию - что ей вовсе не показалось. Слишком мучительная тяжесть легла на сердце. В таком случае, это самое ненормальное признание в… а чего она хотела, безмозглая школьница?
А она хотела?.. У Гермионы затряслись руки, её внезапно осенило, она выдернула из сумки блокнот с копией письма, перечла при бледном свечении патронуса и застонала. Точно – не было. Последних слов про момент осознания. Если бы она следила по тексту, а не ревела и не мечтала об Avada Kedavra, то могла сразу заметить. Откуда он это взял? И зачем, Мерлина ради, прибавил? Ошибся? Бедный профессор путал всё подряд – количество упырьих глаз, местоположение Поттера на Карте Мародёров, руны из собственного письма, которые знал наизусть… как это Лорд, не прощавший ни одного промаха, терпел его до сих пор в первых помощниках? Если бы не Гарри со своими рунами, может всё не запуталось бы так сильно… но профессор впустил её в кабинет ещё до того, как увидел руны…
Помешаться можно! Она правда ему нравилась, и он правда дорожил ею, сожалел, что её нельзя подпустить ни на шаг ближе… никогда бы не подумала. Потому что с ним самим невозможно найти общий язык! Особенно думая только об Омуте, пропади он пропадом, этот Омут! Но когда же… ах, да! «Только сейчас это понял…». И сразу решил сказать? Или не решил, просто она его довела? Ох, дура… могла бы хоть как-то отреагировать, самая умная девочка в Хогвартсе! Как он её не убил, в самом деле? Ну да, понятно, почему не убил.
И до этого, в лесу… кажется, он правда испугался, что её задело огнём… несмотря на легилименцию и откровенное хамство. Она и тогда старалась на него не смотреть, она вообще старалась смотреть на него поменьше. Если часами общаешься с врагом, который к тому же легилимент, это входит в привычку. Но теперь она вспомнила, как резко он опустил руку с волшебной палочкой, как резко отхлынуло заклятие. Когда голова готова расколоться, трудно сконцентрироваться на мелочах, но выражение бессильной досады на лице директора и последовавшую за этим тираду о построении ментальной защиты она, как внимательная ученица, запомнила. Только злился он вовсе не на неё, злился всё-таки на себя, потому что мог получить необходимый ответ и не сделал этого. Хотя вообще-то, если человек не хочет тебя убивать, это ещё не значит, что ты представляешь для него ценность. Но главное, что он не хотел её убивать. Второй по силе тёмный маг в этой стране. Это… успокаивало. И давало время разобраться с более тонкими чувствами.
Итак, если ей померещилось, то… ничего. Следовало убедиться, что он вернулся от Лорда живым, извиниться ещё раз за руны… нет, нет, он точно не хотел её убивать, он просто шутил сегодня… нет, всё-таки не убьёт… извиниться и поскорее уходить в Орден, потому что поиск гуманности в профессоре Снейпе точно не довёдёт до добра. Скоро пойдут ночные слёзы и дневной сомнамбулизм, а кончится всё тем, что она из-за своей субъективности совершит ещё одну, фатальную ошибку, как сегодня с рунами. Ещё неизвестно, с чем он вернётся от Лорда! А вдруг его там просветят насчёт крестражей? Может, тогда не рисковать, не возвращаться в подземелье? Один раз ушла живой, и ладно.
Нет, надо было думать, и срочно. Надо было что-то решать, пока он правда не вернулся. Надо было хоть определиться, в какую сторону бежать.
Гермиона обхватила голову руками. Уму непостижимо! Вот вляпалась! Нет, всё-таки она это выдумала… из-за недавней легилименции и ударом головой о пенёк. Он же её… скажем так, отпустил. Куда угодно. Освободил от отработок и вряд ли собирался взять слова назад. Испугался, что ли? Только не это. Обиделся? Опять ёкнуло сердце.
Если Правая рука Тёмного Лорда действительно устал от одиночества и ненависти и по какой-то парадоксальной случайности привязался к грязнокровке, то это очень серьёзно. Вряд ли он стал бы лгать и пытаться… ну, скажем, переманить её на свою сторону. Вообще-то, ни разу не пытался – напротив, тщательно охранял лабораторию за ширмой, тщательно отсеивал тёмную магию. Moritas more – нет. Sectumsempra она ни разу даже не видела. Все запретные книги находились в запертом шкафу в кабинете. Тогда чего он хотел? Вроде бы, ничего… сказал, и сказал. И даже не сказал – понимай, как хочешь. То ли сказал, то ли нет. Привычка, что ли, такая у человека? Ни в ту сторону – ни в эту, чётко на грани. Зато Гермиону кидало из одной стороны в другую.
Любит – не любит.
Спросить напрямую язык не повернётся. Может, до рун ещё была надежда получить подсказку, но теперь точно нет. Он ни за что не сознается, даже если действительно привязался к ней и стал немного выделять на фоне стен. Хоть немного…
Непонятная ответственность навалилась тяжёлым бременем, и Гермиона опять на себя рассердилась. Ну какое ей было дело до этого старого злобного ублюдка? Почему она была обязана его понимать? Ну, допустим, не поняла она! Но девушка чувствовала, что это уже не имело значения. Поняла – не поняла. А кто не хотел расставаться с его подвалом? А кто ломился в дверь со слезами и умолял впустить? Не впустил. Дай второй шанс… не дал. Гордые мы! Умирать пойдём, да? К Лорду, да? Забирай ты свой Омут, отстань только! Но, конечно, он не собирался отставать - связал её по рукам и ногам и радовался. Нет, вряд ли радовался… потому что совершенно не представлял, что она чувствует. Окклюменция. Ни слова без оглядки – Гермиона хорошо это выучила. И не верить ни одному его слову. Гриффиндор – Слизерин. Глупая Шляпа! Дело было совсем не в склонностях и характерах. Их тянуло друг к другу – вот и всё.
И за что ей так не повезло? Вокруг было полно нормальных людей, которые встречались, целовались, хвастались друзьям и жили вполне радостно… а у неё всё вышло наоборот. Он был странный, сложный, жестокий, совершенно измученный и совершенно безрадостный. Прóклятый и изломанный, одни надломы - дотронуться страшно, что не скажешь – всё невпопад. Что она будет с ним делать? Осталось только сидеть и реветь на холодной лестнице в окружении дементоров, которые продолжали подкрадываться, потихоньку сужая круг. Ублюдок! Ещё и аппарировал! И куда она могла уйти теперь?! В какой Орден?!
Гермиона уткнулась лицом в колени и разревелась ещё отчаянней – решение было принято, и поэтому стало страшно. Страшнее всего было думать, что он не вернётся. Но страшно было и спускаться в подземелье, и идти к нему, и придумывать тот самый вопрос… и что дальше? Она плохо себе представляла. Ничего, скорее всего. Он наверняка не стремился возвратиться в Орден, да его и не приняли бы. Она, разумеется, ни шагу не собиралась делать к Пожирателям. Интересно, что он сам думал? Он же умный. Смелый. Надёжный – прижаться и закрыть глаза. Почему-то полюбил её… ненормальный!
Гермиона улыбнулась, вытирая слёзы, и дементоры разочарованно попятились. Вряд ли она смогла бы объяснить, почему вдруг уверилась в человеке, верить которому было противопоказано по определению. Шестое чувство. Общая волна, появившаяся между ними за четыре месяца. Плевать на легилименцию. И на круглосуточную язвительность. На замкнутость, сумрачность, неряшливость и больное самолюбие. Если честно, то даже на Метку. Последнее было сложнее всего, но у Гермионы незаметно не осталось выбора. Немного утешало то, что он оказался лучшим из худших. Совсем немного. Во всяком случае, она знала, что он способен делать над собой усилие – по три часа кряду выносить заучку Грэйнджер. Если подумать ещё пару часов, можно было найти в профессоре Снейпе и другие положительные черты. Впрочем, никто не назначал её эталоном к нему. Или индульгенцией. И он ещё наплачется с ней. Если, конечно, откроет когда-нибудь свою заколдованную дверь!
Гермиона подняла голову, с сомнением посмотрела на патронуса, молчаливо лежавшего ступенькой ниже.
- Нет, даже тебе не скажу.
Влюбиться. В Снейпа. Немыслимо. Любой в Хогвартсе, да и за его пределами содрогнулся бы. После её коронного Imperio в Большом зале школа неделю приходила в себя. Гермиона вспомнила поросшую мхом выходку Малфоя, провела пальцем по распухшим от слёз губам. Бедный Хогвартс! Новый директор оказался ещё чуднéй предыдущего. Только бы он вернулся! Он просто обязан был вернуться. Он назвал её Гермионой. Ей необходимо было спросить, почему.
Девушка задумчиво подпёрла щёку кулаком, глядя в ночное окно над лестницей, где в зелёном свечении Метки бушевала чёрная пурга. Одними губами, даже не для патронуса – лишь для себя самой, медленно привыкая к слову, прошептала: «Северус». Дементоры разочарованно отхлынули в темноту, а патронус засветился новым, идущим изнутри светом.
Глава 17Одно из самых первых из изучаемых в Хогвартсе заклинаний – Wingardium leviosa – в этот день пользовалось особенным успехом, можно сказать, почетное звание заклинание дня. Гарри криво ухмыльнулся, вспоминая, как их невыносимая всезнайка (в прошлом – просто невыносимая всезнайка) Гермиона смешно складывала губы трубочкой, вытягивая «О» в «leviosa». Кажется, именно тогда дипломатичный Рон довел ее до слез, что стало причиной истории с хеллоуинским троллем, а потом, через много-много вех, причин и следствий, вывело их к той дружбе, которая имелась сегодня. Гарри восхищался Гермионой, а ведь после стольких лет борьбы с Волдемортом, его трудно было впечатлить. Девушка, находясь в это смутное время в наиболее шатком положении, умудрялась подходить к проблемам с рациональностью ученого и невозмутимостью дохлой лягушки, даже патовые ситуации раскладывая на кирпичики – сперва «как нам не затонуть», а потом «как нам выплыть». Сколько раз они бы пропали без нее – не сосчитать. Вот и теперь, только благодаря ей…
Черт!
- Wingardium leviosa! Рон, куда ты смотришь?
Омут памяти, который они с грехом пополам левитировали на восьмой этаж, не вписался в поворот, и Гарри пришлось торопливо повторить заклинание, чтобы избежать падения. Стоило только представить, с каким грохотом покатится тяжеленная чаша по коридору, сбивая доспехи, - становилось не по себе. Это еще если не разлетится на множество осколков вместе с надеждой принести пользу Ордену. Хотя чары неразбиваемости на Омут наверняка были наложены – все же слишком ценная вещь.
Слишком ценная вещь, меж тем, бултыхалась в воздухе между ними, и контролировать ее передвижение было очень затруднительно из-за невидимости. Сила заклинания, наложенного ребятами, менялась раз от раза, и порой, от чрезмерного старания, Рон, взмахнув палочкой особенно рьяно, получал незримой чашей по локтю. Особенно тяжко приходилось на поворотах и лестницах – все же предстояло взволочь Омут со второго этажа на восьмой, а это вам не мозгошмыг начхал!
И прежде сумасбродные лестницы после отбоя совсем посходили с ума и не стояли спокойно ни минуты, напоминая жирафьи шеи, движущиеся к очередному сочному листочку в высокой кроне. Ребята старались пересечь ступени с максимальной скоростью, но незримый механизм под их ногами вновь и вновь неожиданно оживал, и резкий поворот очередного лестничного пролета угрожал сбить с ног.
Гарри попытался было вернуться мыслями к Гермионе и, даже прервав, наконец, ее негласное восхваление, сформулировал, вопреки желанию, несколько совершенно неоспоримых причин необходимости ее эвакуации в Орден Феникса, однако закончить рассуждения ему не дал очередной поворот лестницы. Их бросило влево, концентрация заклятия ослабла, и Омут, мотнувшись за ними, как привязанный, спланировал вниз и приложился к правому колену Гарри.
- Wingardium leviosa! – зашипел Рон, в то время как его друг призывал на голову Салазара всяческих близких и дальних родственников. – Мы так доберемся до Выручай-комнаты по кускам!
Однако Гарри не разделял его оптимизма – он уже почувствовал в воздухе невидимые ледяные нити, и шрам полыхнул болью.
- Дементоры, - выдохнул он, наблюдая, как это слово тает в облачке пара.
Да, в прогулках после отбоя был один явный недостаток, и недостаток этот сейчас скользил к ним в вихре черных одежд.
Конечно, они не в первый раз гуляли по коридорам после отбоя, и потому встречи с новыми стражами школы не то что бы приелись, но острота ощущений как-то притупилась. Все же директор явно не давал дементорам команды применять к нарушителям «поцелуй», а потому угроза была крайне неприятной, но не смертельной, по крайней мере для тех, кто в совершенстве овладел заклятием Patronus.
Воспоминания хлынули, словно вода их трещины в дамбе.
Сириус, падающий в арку…
Гермиона, с рук которой капает кровь…
Изможденная Джинни на полу Тайной комнаты…
- Рон, чего ты тянешь?
Рональд повернул к другу побледневшее лицо, опуская палочку. Невидимая ноша гулко приземлилась на ступени.
- Я думал ты, у тебя лучше получается…
- Ну да! Мы на движущейся лестнице, нас не заметит только слепой – самая лучшая точка обзора для того, чтобы выпускать патронуса-оленя! Рон!
- А, ну да… Wingardium… Тьфу!
С этим крестовым тасканием Омута они скоро забудут другие заклятия!
- Expecto patronum!
Серебристый туман всколыхнулся над ними, заставляя дементора отшатнуться. Что-то с телесным патронусом у Рона были проблемы – должно быть от отсутствия в последнее время светлых воспоминаний. Самым счастливым, за минувшие месяцы, было уничтожение крестража, но создавать патронуса на основании предсмертных хрипов осколка души Волдеморта – это уже попахивает диагнозом.
- Wingardium leviosa!
Схватить чашу и бежать – лестница как раз причалила к твердому полу, словно лодка к берегу, покачнулась и замерла. Ребята нервно оглянулись на дементора, который нырнул под ступени, сделал круг почета и теперь следовал за ними на некотором расстоянии. Ничего хорошего это не значило. Если у них есть какие-то способы связи друг с другом или с директором школы, то скоро здесь будет или целый отряд черных тварей, или сам профессор Снейп… впрочем, его тоже можно было отнести к категории черных тварей…
- На дементора он похож, вот на кого! – Гарри даже не заметил, как озвучил свои мысли.
- Чего? – голос Рона был напряженным, все же даже такое простое заклинание как левитация отнимало много сил, если держать его непрерывно. Особенно если твой напарник отвлекается на какие-то бессмысленные бредни и ослабляет концентрацию внимания.
- Снейп, - поспешил объяснить Гарри, - не на летучую мышь, не на ворона, а на натурального дементора!
- Ну да, и положительные эмоции в его присутствии так же исчезают!
Еще одна лестница. На сей раз мирная.
Осталось три пролета и коридор. Больно-то как! Шрам ломило так, словно кто-то вознамерился выковырять его тупой вилкой. К дементору над их головами присоединился коллега, и теперь они сужали круги, вновь приближаясь к ребятам.
Черт, если они будут вынуждены снова и снова опускать Омут, до Выручай-комнаты смогут добраться только к утру.
- Expecto patronum!
На сей раз Рон сконцентрировался очень хорошо – патронус приобрел четкие очертания четверолапого существа. Гарри отлично знал, что это терьер, но сторонний наблюдатель не рискнул бы вычленить не только породу, но даже вид животного. Воспоминания, принесенные проклятыми тварями, оцарапали короткой болью и истаяли.
- Wingardium leviosa!
Твою мать… Это даже не заклинание дня, это просто веха в истории магии!
Понесли... Портреты косятся, морщат носы, возмущенно шепчут друг другу всяческие гадости, касающиеся шастающих ночами подростков.
Сириус падает через арку…
Профессор Дамблдор вздрагивает в миг, когда зеленый луч Авады касается его груди, откидывает голову, и замирает на мгновение – только на мгновение перед тем, как сорваться вниз с Астрономической башни.
Больно. Больно. Когда же это закончится? Остался один пролет и коридор – длинный, как неединожды помянутая Мерлинова борода.
- Expecto patronum! - Голос Рона предательски дрожит, лучше даже не знать какие ужасы царят сейчас в его воспоминаниях – хватит и своих. - - E-expecto p-patronum!
Серебристая вспышка – даже не туман, просто сноп искр, недостаточный даже для того, чтобы отпугнуть одного дементора, не говоря уже про троих! Троих?! Они сегодня что, решили перевыполнить план?
- Expecto… Черт, Гарри, я не могу!
Кровь Малфоя растворяется в воде, окрашивая пол в тошнотворно розовый…
В пустых глазах Седрика затухает зеленое пламя смертельного проклятья…
Когтистая рука Петтигрю, отсеченная быстрым ударом, падает в кипящий котел…
Нет, он не может выпустить патронуса здесь, на лестницах, не может, это слишком заметно, это очевидное самоубийство, самый быстрый способ разоблачить себя. Еще рано, у них еще полно дел – да хотя бы тот же меч Гриффиндора… Он не может выдать себя из-за идиотской чаши, весом с гиппогрифа и размером с унитаз!
Нужно бежать – скрыться за поворотом коридора, и тогда уже…
- Wingardium leviosa!
Это заклинание его жизни. Это страшный рок. Осталось только сына назвать в его честь - Wingardium Leviosa Potter. Эх, и надоедливый вырастет пацан!
Бежать с тяжеленной чашей, балансирующей на магической привязи – то еще удовольствие. Шрам пульсирует и ноет, черные вихри одежд их преследователей словно смерчи взвиваются совсем рядом.
Поворот. Наконец-то. А там…
Под картиной у левой стены, тараща круглые глазищи, невилловская жаба с клокочущими звуками надувала зоб.
Не уйдешь, зараза! Теперь точно не уйдешь! Опустить палочку, поставить чашу, не спуская взгляда с самодовольной жабьей улыбки.
- Petrificus…
Костлявая рука, словно вынырнувшая из ниоткуда, задела его лоб. Ладно, смертельно опасный Невилл далеко, а дементоры близко…
Нужно сконцентрироваться, Даже в этом аду, в котором они оказались, можно найти счастливые воспоминания. Ведь именно здесь понимаешь им цену, учишься находить их по крупице, и лелеять в памяти, словно сокровище.
Вести от Джинни – все целы, все живы…
Гермиона выходит из класса зельеварения – бледная, заплаканная, в крови, но при виде их встревоженных лиц, протягивает руки и шепчет, счастливо улыбаясь: «Всё прошло! Все совсем прошло!».
Взлохмаченная девчушка на обрывке старой фотографии тянет кого-то в кадр и смеется – так, как смеются только с родными людьми.
- Expecto patronum! – серебристый олень взмывает вверх, кажется, его копыта вот-вот станут осязаемыми и застучат по каменному полу с мелодичным звоном.
Сила патронуса буквально отбрасывает дементоров назад – их жадные рты, полускрытые за капюшонами, словно давятся сверкающим туманом…
Чашу пришлось поставить – ходить мимо предполагаемой двери три раза, волоча ее за собой – увольте.
Мне нужно спрятать Омут! Мне нужно спрятать Омут! Мне нужно спрятать Омут!
Комната не заставила себя долго ждать – зáмок по-прежнему был на их стороне. Гарри улыбнулся этой простой мысли.
Тем временем Рон шагнул вовнутрь, плечом приоткрывая дверь чуть шире. Он собирался уже было вновь взмахнуть палочкой и выдать сакраментальное Wingardium, но три черные тени, державшиеся прежде на некотором расстоянии после поттеровского оленя, внезапно сорвались с места и устремились к нему. Он успел лишь вскрикнуть и отшатнуться назад, а дементоры уже вторглись в Выручай-комнату, сопровождаемые извечным страхом и холодом. Гарри ринулся на помощь другу, чувствуя, как леденеют пальцы, сжимающие палочку.
- Я иду!
Идет он, как же! Чертов Омут, который за всю свою многовековую жизнь не слышал столько проклятий, сколько свалилось на него в этот вечер, оказался на пути Гарри – невидимый! тяжелый! С грохотом, которому позавидовал бы и Хогвартс-экспресс на мосту, Гарри рухнул на мраморный пол, увлекая за собой проклятую чашу – мантия-невидимка наконец слетела с нее. Варнава Вздрюченный на портрете напротив двери изумленно приподнял брови и попытался было пристыдить ночных хулиганов – кажется даже неуравновешенные тролли, заносившие над его головой дубинки, не возмущали его так сильно. Но Гарри было не до моралей полоумного любителя балета – крик Рона почти подкинул его в воздух. Шипя от боли в ушибленном колене и чертыхаясь так, что тролли за спиной Варнавы смущенно прикрыли уши, он ворвался в Выручай-комнату, уже поднимая палочку для патронуса, но тут же рухнул как подкошенный от пронзившей голову боли.
Что с ним сегодня? Дементоры и прежде были причиной боли, но чтобы такой молниеносной и сокрушительной!
- Гарри! Гарри! Что с тобой?
Что с ним? Он задавался вопросом – что с Роном, которого, судя по предшествующему крику уже должны были целовать. Но его друг подполз к нему на карачках, целый и невредимый, и зашептал, срываясь на хрипоту:
- Погляди на них! Ты только погляди!
Меньше всего Гарри сейчас хотелось смотреть на черных тварей – крики матери и всхлипывания Гермионы звенели в ушах, все же целых три дементора после стольких левитаций треклятой чаши – это явно за гранью его выносливости. Но Рон настойчиво тряс его за рукав мантии, грозясь вырвать его с мясом, и потому пришлось все же, сощурив от боли глаза, поднять голову от прохладного благодатного пола.
Первое, что увидел Гарри, были бесчисленные вещи, составленные, словно золотые монеты в сейфе, в высокие башни, грозящие вот-вот обрушиться. Комната, вопреки его ожиданию, вновь превратилась в подобие гигантского собора, захламленного спрятанными предметами до самого купола, - как тогда, на шестом курсе, когда ему необходимо было спрятать учебник Принца-полукровки. Ничего удивительного – надо было четче формулировать свой запрос. Стоило просить…
- Да не туда смотришь!
Повинуясь указанию, Гарри с трудом повернул голову, уже перекатывая на языке привычное защитное заклинание, но оказалось, что дементоров он совершенно не интересовал – черная троица парила наш старым шкафом, почти касаясь капюшонами уродливого гипсового бюста. Чем их так заинтересовал мрачного вида каменный старикашка, единственным украшением которого был кучерявый парик, делающий его похожим на заросшего пуделя… или…
- Диадема, - выдохнул Гарри, разом позабыв про шрам, боль и дементоров.
- Чего? – Рон непонимающе наморщил лоб. Видимо левитация истощила не только его магические резервы, но и умственные.
- Корона! Гляди! Они кружатся над короной!
- Той-Самой-Короной? – Рон присвистнул. – Но как она…
- Это место, где все спрятано! – торопливо объяснил Гарри, поднимаясь на ноги и не сводя взгляда с мрачного танца, исполняемого черными стражами Хогвартса вокруг золотого украшения. – Волдеморт мог не знать о сути Выручай-комнаты, решить, что она открылась ему одному и…
- Спрятать крестраж…
- Спрятать крестраж.
- Или это просто какая-то древняя медная загогулина, которая обладает для этих уродов глубоким сакральным смыслом, - Рон сумел, наконец, восстановить дыхание, и теперь, пыхтя, поднимал в вертикальное положение виновницу их сегодняшних злоключений. Его непритязательную натуру очень радовал факт, что дементоры потеряли к нему всякий интерес. – Я так понимаю, вариант запереть их здесь и дождаться, пока они передохнут с голоду, не подходит.
Вместо ответа, Гарри зажмурился, поднял палочку и закричал, чтоб было сил:
- Expecto patronum!
Дементоров отбросило в сторону, словно взрывной волной – то ли от громогласного вопля, то ли от силы заклятия – а оно и впрямь было впечатляющим. Один короткий рывок, и диадема падает прямо в руки, а несчастный гипсовый старикашка разлетается фонтаном осколков.
- Expecto patronum! – контрольный. – Бежим!
Рон, не успевший даже сообразить, что произошло, растерянно переводил взгляд с Гарри на Омут памяти, так и стоящий у дверей.
- Бежим! – на сей раз свое рациональное предложение Гарри подкрепил целенаправленным тычком в спину замешкавшегося друга. Незамысловатое действие привело Рона в движение, и он устремился к выходу.
Обогнув монументальную чашу, Гарри поддел носком ботинка валяющуюся на полу мантию, отбросил ее за порог и выскочил следом. Холодный вихрь отчаяния и страдания всколыхнулся за его спиной, и дверь надежно запечатала их. Еще мгновение – и на месте двери осталась лишь ровная стена.
- Растопырника мне в штаны! - выдохнул Рон восторженно. – Это было даже круче финта Вронского, Гарри!
Гарри тем временем ошалело разглядывал золотое украшение в своей руке. Шрам зудел и чесался, словно искусанный комарами. Это был, конечно, не показатель - после таких-то тесных посиделок с дементорами.
- Сунь в карман, - попросил он, пропуская мимо ушей дифирамбы собственной ловкости, - надо показать Гермионе.
- Хоть бы это оказался кре…
- Т-с-с-с!
- …сам-знаешь-что! Ведь логично получается – Сам-знаешь-кто спрятал сам-знаешь-что…
- Сам-знаю-где, - закончил Гарри устало. – Надо найти Гермиону – она у нас спец по выявлению черной магии. Я бы сказал, что на диадему наложены темные чары, но возможно Гермиона выяснила что-то про чашу, и мы сможем воспользоваться новой информацией и в случае с этой короной.
- А чем вообще диадема от короны отличается?
- Салазар их разберет, - Гарри нахмурился и зашагал по коридору. – Я волнуюсь за Гермиону. Что-то долго она не возвращается – если Снейп знает про кр… сам-знаешь-что, а она с этим сам-знаешь-чем к нему пришла…
- Погоди, так она же в Выручай-комнате, должно быть, сидит! Ну, только не в этой, чокнутой, а в нормальной, с диванами!
Но Гарри продолжал идти, не оглядываясь, и не сбавляя шаг:
- Рон, не говори ерунду. Комната не может трансформироваться, когда внутри кто-то есть. Если бы Гермиона сидела в нормальной комнате, мы бы никогда не смогли открыть ту, где все спрятано. Значит ее там нет. Значит, она еще не вернулась из подземелий.
Лестницы, кажется, засыпали вместе с остальным зáмком, и частота их перемещений резко сократилась в сравнении с дорогой наверх. Ребята бежали, перескакивая через несколько ступеней.
- А если… Надо сразу бежать в подземелья! – Рон едва поспевал за другом, даже не смотря на свои длинные ноги. – Или лучше разделиться – ты в подземелья, а я в гриффиндорскую башню, может, она в гостиной нас ждет…
- Не надо.
- Ну ладно, я - в подземелья, ты - в башню.
Рон едва не налетел на внезапно остановившегося друга, и, проследив за направлением его взгляда, радостно воскликнул:
- Гермиона!
Девушка не откликнулась на его возглас, пребывая, очевидно, мыслями где-то совсем далеко.
Ребята приблизились к ней, с сомнением оглядывая взлохмаченные волосы и подпаленную местами мантию.
- Эй, не сиди на ступеньках, простудишься, - вопреки своему благоразумному совету Гарри присел рядом с ней. Рон неуверенно замер у перил.
Девушка вздрогнула, словно они набросились на нее со спины, сфокусировала странный потусторонний взгляд и констатировала очевидное:
- Это вы.
А затем вскочила и ринулась по лестнице наверх так стремительно, что Рон едва успел перехватить ее запястье.
- В Выручай-комнату, живо! – скомандовала она.
- Отпадает, - мотнул головой Рон. – Там дементоры заперты. С ними комната не примет нормальный вид.
Вопреки привычному любопытству Гермиона даже не стала уточнять, что именно дементоры делают в Выручай-комнате. Это показалось Гарри странным, но им ли судить о странностях, пряча предположительный крестраж в кармане мантии?
- Тогда в Башню.
Все пять минут дороги, едва поспевая за летящей впереди Гермионой, Гарри с Роном обменивались вопросительными взглядами, уверенные лишь в одном – их явно ждали новости.
***
В Гриффиндорской башне все давно уже спали, но наложить заглушающие чары было так же естественно, как вдохнуть воздух перед прыжком в воду. Лицо Гермионы при колеблющемся свете камина казалось уставшей маской – пересказывая ей краткие результаты товарищеской встречи с дементорами в Выручай-комнате, Гарри внимательно ее разглядывал. Было в ней что-то отчаявшееся и жесткое, и именно так она задавала отрывочные вопросы:
- С чего вы решили, что это крестраж?
- Ты схватил неизвестную темномагическую вещь, не проверив ее первоначально на проклятия?
- А если бы это был портал?
- Куда? Тебе про Кубок напомнить?
Не надо ему напоминать про Кубок – слишком близкое общение с дементорами сегодня обеспечило его всеми необходимыми красочными подробностями того воспоминания. Но возразить Гермионе ему было нечего, да и не хотелось – слишком странно мерцали в отблесках пламени ее глаза, то ли на грани слез, то ли на грани ярости – не разберешь.
- Не представляю, как её теперь уничтожить! - вздохнула девушка. - Я видела Распределительную Шляпу, но она защищена не хуже самого Хогвартса… Жаль, что диадема не обнаружилась раньше, может мы бы смогли определить, крестраж ли это вместе с чашей или даже уничтожить их обеих…
Уничтожить?!
- Крестраж?!
- Ты уничтожила чашу?!
- Это оказался крестраж?!
Гермиона изумленно перевела взгляд с одного мальчика на другого и обратно:
- Я разве не сказала? – она принялась задумчиво жевать губу, отстраненно перебирая в уме что-то, неизвестное им.
Ребята подождали несколько томительных секунд, а затем напомнили о своем существовании:
- Гермиона?
- Чаша была крестражем. Он уничтожен, - она словно очнулась ото сна, резко вздернув голову и сфокусировавшись на друзьях.
- Как?!
- Адское пламя!
- Гермиона! – Рон восхищенно зацокал языком. – Ты…
- Не я, - оборвала его девушка, - Снейп.
И затараторила, видя перед собой ошарашенные лица:
- Я подстроила так, что он использовал Адское пламя на крестраже, сам того не зная. Он, кажется, понятия не имеет о крестражах вообще и о чаше в частности.
- Ты гений! – рука Гарри легла на ее.
Мальчик почувствовал, как ладонь под его рукой напрягалась, и внимательно посмотрел на подругу, стремясь угадать причину.
- У меня есть новости насчет рун, Гарри, - выговорила меж тем Гермиона, будто бы с трудом, не пытаясь освободить руку, но и не расслабляясь. – Хорошая и плохая. Начну с…
- Плохой! – хором.
- Нет, Гарри, начну с хорошей, - в голосе ее появились металлические нотки, почему-то заставившие вспомнить уроки зельеварения. «У меня есть хорошая и плохая новость по поводу вашего зелья, мистер Поттер. Начну с хорошей – зелье не взрывоопасно. Плохая - оно срослось с котлом, и видимо для проверки его эффективности нам придется его грызть». – Я знаю, о чем писал тот человек твоей матери. О любви.
Рон присвистнул. Гарри невольно отпустил сжимаемую ладонь. О любви? Неотправленный черновик, исписанный древними рунами? Отчего-то стало не по себе, словно и прежде нечужой ему автор тех писем теперь приобрел плоть и кровь – он так и не решился отправить признание в любви его матери… С ума сойти…
- Ты расшифровала такие сложные руны, - он попытался замаскировать свое изумление восторгом по поводу талантов Гермионы. – Это потрясающе!
- Это не я, Гарри.
Почему-то мальчик отчетливо понял, что ее слова и вспыхнувший решимостью взгляд имеют прямое отношение к плохой новости. И не ошибся.
- Плохая новость в том, что я знаю, кто написал то письмо. Знаю, в чьем доме ты тогда побывал и в чьем чулане копался…
- И кто тебя за это убьет, - продолжил, хихикая, Рон. Впрочем, при виде расширившихся глаз Гермионы желание шутить завяло на корню.
Гарри молчал, ожидая продолжения.
- Твой загадочный хаффлпафец, Гарри, это профессор Снейп.
В гостиной воцарилось такое напряжение, что окажись там колония флоббер-червей, их разорвало бы в клочья.
- Наш профессор Снейп? – почему-то Рону не пришло в голосу ничего умнее простого личного местоимения, да и обращение к Снейпу как к «профессору» можно было списать только на шок. А впрочем, он быстро исправился. – Сальноволосый ублюдок Снейп? Пожиратель смерти Снейп?! Предатель и убийца Снейп?!
- Спасибо, Рон, мы уяснили, - голос Гермионы был таким тихим, что ребята едва расслышали. Возможно, Гарри бы взволновали эти странные бесцветные интонации, но сейчас он был больше озабочен фактами.
- Но Снейп – слизеринец, при чем здесь Хаффлпаф? - спросил он первое, что пришло на ум, уже по мере произнесения слов понимая их идиотизм.
- Чаша была крестражем, Гарри, - устало отозвалась Гермиона, предпочитая глядеть в затухающее пламя камина. – Она не имела никакого отношения к распределению по факультетам, она имела отношение только к Темному Лорду.
- И Снейпу, - вставил Рон, чувствуя, что остается за бортом дискуссии.
- Постой, ты только что сказала, что Снейп ни сном, ни духом про крестражи! Если то был ЕГО дом, и ЕГО чаша, он бы ...
- Я НЕ ЗНАЮ, ГАРРИ! – короткий, острый взгляд, и она вновь повернулась к камину.
Рон опасливо покосился на друзей – каждый из них, видимо, был погружен в пучину собственных мыслей и домыслов, и его «Салазар задери», пляшущее на языке, кажется, было неуместным.
Гарри закусил костяшки пальцев, чувствуя, что теряет связь с реальностью. Даже если бы сам Волдеморт высунул бы сейчас голову из камина, это не смогло бы удивить его сильнее. Снейп шокировал его уже второй раз. Принц-Полукровка в прошлом году, человек, умом которого он восхищался, заключениям которого верил… А сейчас это было нечто большее – он подпустил этого незнакомца из маминого детства слишком близко, позволил себе узнать о нем слишком много… И что теперь прикажете делать с этими знаниями?
- Эй, ребята, - не выдержал Рон пытки молчанием, - о чем вы думаете?
- Что-то здесь не так, - Гарри говорил, судя по направлению взгляда, с каминной полкой, но Гермиона встрепенулась, словно он ненароком высказал сомнения, давно мучавшие ее саму, и она была ему за это очень благодарна. – Что-то у меня не складывается картинка…
- Какая картинка? – нахмурился Рон. Нет, он явно был за бортом этого праздника жизни.
- Мысленная, - устало откликнулась Гермиона, не поворачивая головы. – Гарри?
- Я готов был поручиться, что понимаю его… ну эти письма, этот чулан… дружба с моей мамой…
- Любовь, Гарри, - перебила его Гермиона тихо, - он любил ее, даже если не смог отправить это письмо.
- Пусть так. Все, что я о нем узнал в том доме, кажется таким… человеческим, и понимать, что это – Снейп…
- Это было 20 лет назад, Гарри! – Рону явно не нравилось направление, которое принимали мысли друзей, было в этом что-то противоестественное. – За 20 лет кто угодно изменится! Может Сам-знаешь-кто в глубоком детстве любил котят и кормил голубей остатками приютского хлеба – и что теперь? Сядем и будем восторженно умиляться? Это же СНЕЙП! Он семь лет превращал твою школьную жизнь в ад! Он поганый Пожиратель! Он убил Дамблдора!
- Спасибо! А я и забыл! – Гарри вскочил с дивана, гневно хмурясь, но спустя мгновение уже заходил взад-вперед по гостиной. – Я не могу этого объяснить! Что-то не ложится в схему! Снейп любил мою маму, но не терпел отца. Кажется, я начинаю видеть более серьезную причину для этого, чем просто детская вражда… Понятно, что сам факт моего существования вызывал в нем ненависть, направленную на меня, как сына своего отца… живого напоминания о том, что любовь к Лили не принесла ничего, кроме разочарования и…
- Гарри, ты хоть сам понял, что сказал? – на Роне не было лица. – Ты только что признал, что Снейп ненавидит тебя не из-за того, чей ты сын, а из-за того, чьим сыном ты не являешься?!
Гарри замер, осознавая. Нет, эти мысли лучше сразу отогнать в самый дальний угол, сконцентрировавшись на недостающей части головоломки.
- Что мы знаем о Снейпе?..
- Он поганый..., - разумеется политкорректный Рон.
Прервать коротко и безапелляционно:
- Факты.
- Он любил твою мать, он полукровка, он Пожиратель и ему доверял Дамблдор, - Гермиона говорила отрывочно, словно делала зарубки на дереве.
- Он служит Волдеморту! Варит ему пыточные зелья! Испытывает их на студентах! Издевается над грязнокровками! – от волнения Рон даже забыл извиниться за использованное слово. - Запер Гермиону на отработках на четыре месяца!
- На фоне Кэрроу отработки у Снейпа – это просто отдых… И зелье на мне испытывал не он…
- Вы не о том, вы все не о том..., - Гарри мерил пол широкими шагами, портреты на стенах следили за ним взглядами и шептали друг другу что-то неодобрительное. – Вы говорите про частности, но у нас не хватает переменной в самом уравнении. Тут нужно докопаться до сути вещей! Почему Снейп остался директором школы?
- Потому что наконец-то дорвался до власти! Потому что хочет угодить своему Лорду, воспитывая новых Пожирателей!
- Почему тогда при первой же возможности сбежал обратно в подземелья? Почему не сидел себе спокойно в кабинете Дамблдора, бахвалясь интерьером?
- Совесть замучила!
- Выходит, мы как минимум должны признать, что у него есть совесть. Это само по себе уже бомба! - Гарри чувствовал, что ход рассуждений несет его к каким-то неведомым пока берегам, и он не был уверен, что хочет там оказаться. – Теперь про воспитание Пожирателей. Если это так – зачем оставлять в школе грязнокровок, когда позиция Министерства вполне очевидна.
- Так он же сказал – чтоб работали вместо домовых эльфов! И мантии эти убогие приказал ввести!
- От мантий никого надвое не разорвало. Так, Гермиона?
Девушка пожала плечами:
- Это меньшая из бед, которую можно было бы ожидать от правой руки Лорда, если ты к этому ведешь.
- Не слишком ли Снейп мягок с ненавистными грязнокровками, - продолжал меж тем Гарри. – Представь себе реакцию Кэрроу на то, что вытворил на уроке Дин! Малфою не пришлось бы даже утруждать себя Авадой! А Снейп отправил Дина в больничное крыло, и с кем – с другим гриффиндорцем! Вот уж зверское наказание из уст того, кто протаранил задницей полкласса! Тот же О’Лири - не находите, что его очень вовремя отправили в Святой Мунго – аккурат перед комиссией. А ведь Амбридж хотела его забрать – спорим, не на лечение? А как Снейп орал на Малфоя за то, что тут чуть не прикончил Гермиону?
- И противоядие он разработал, - добавила Гермиона едва слышно. Ребята вопросительно обернулись к ней.
- Что?
- Противоядие. Я слышала, как Кэрроу с Сивым говорили, что Лорду оно не нужно. А Снейп разработал противоядие и дал его мне… И я, кажется, почти уверена, что он сам пытался испортить свое же зелье. Другого объяснения нет – для чего еще ему понадобилось бы сыпать глаза болотных упырей – ведь очевидно, что их взаимодействие с…
- Мы поняли, - экскурс в зелья никого не вдохновлял.
- И мои отработки.., - Гермиона комкала в ладонях подол мантии. – Это ведь были не пытки, не издевательства, это были просто…
- Отработки! – подхватил Рон с жаром. – Это были просто бесконечные отработки у Снейпа! Да он просто герой, что не порезал тебя в салат!
- Ты не понимаешь, Рон! – показалось, или в глазах Гермионы что-то блеснуло. Нет, должно быть показалось. – Это были просто занятия! Да, в стиле Снейпа! Но ты подумай только, что он МОГ бы сделать, учитывая его власть над нами! Он мог бы заставить меня выпить Veritaserum или пытать до тех пор, пока я не сознаюсь, где Гарри, он все это МОГ! Но он ведет себя, как обычно, в то время как мир вокруг встал с ног на голову! Представь, что было бы со школой, если бы директором стал кто-то другой! Тот же Кэрроу – сожри его акромантул!
- Вы с ума посходили! Он же ненавидит тебя, Гарри, ненавидит гриффиндорцев!
- Да что мне было б проку от его любви к гриффиндорцам! – Гарри почти кричал, благо звукоизолирующие чары были на месте. – Кому-то еще есть дело до кубка факультетов? Но если мы на миг отстранимся от того Снейпа, которого мы знали все эти годы, забудем, что он ублюдок, хам, слизеринский гад, снимающий с нас баллы…
- Он такой и есть!
- … Мы привыкли к этому! Это кажется нам нормой, точкой отсчета! Но если взять за точку отсчета что-то другое - забыть про шесть лет вражды, вычеркнуть все и оставить только этот год! Представьте, что мы только пришли в Хогвартс! Один учитель натравливает на нас инферналов, заставляет пить мучительные пыточные зелья, второй – пытается сжечь заживо ребенка! На фоне всего этого так ли ужасен директор, который снимает с факультета баллы и называет нас идиотами? Думаете он не знает про Отряд Дамблдора? Да после пятого курса только ленивый не знал нас всех поименно! Почему же мы все еще ходим на двух ногах и можем пользоваться палочкой, а не доставлены к Волдеморту со всеми потрохами – целиком или в виде ингредиентов для зелий?
- Он видел тебя на карте! – вдруг изумленно выдохнула Гермиона, прижимая ладонь к губам. Гарри даже немного испугался за нее – настолько резко отлила от ее щек вся краска.
- Ты о чем?
- На карте мародеров! Я не ожидала, что он подойдет так бесшумно… Он глянул на карту и убежал! Я была уверена, что он увидел надпись «Поттер» и бросился тебя ловить, но когда я прибежала следом – он шел с Кэрроу в противоположную сторону. Я тогда решила, что эти события не связаны – что он не видел твое имя, унесся по свои черным делам и с Кэрроу столкнулся случайно, но что если он заметил на карте Поттера, решил, что ты зачем-то явился в зáмок и уводил от тебя Кэрроу сознательно!
- Вы еще скажите, что и отработки он тебе, Гермиона, нарочно назначил! По доброте душевной! – Рону казалось, что он попал в альтернативную реальность – настолько чуждо звучали речи его друзей. Не могут же они и вправду верить во все это?
- Я думала об этом, - да что такое сегодня с Гермионой? Ее удрученный шепот почти невозможно расслышать. – Мне кажется, это так и есть…
- Вы чокнулись…
- Да нет же, Рон, послушай! - Гарри подумалось, что услышь сам объект их обсуждения все эти дифирамбы в свой адрес – удавился бы на собственном носу. – Каждое действие по отдельности можно объяснить, но вместе они образуют систему! Я не говорю, что Снейп - самый приятный человек из встреченных мной на своем веку, хотя и не скрываю, что тот факт, будто Снейп вообще способен кого-то любить, особенно мою мать-грязнокровку, что-то все же значит… Но если предположить, что Дамблдор не ошибался, доверяя ему, на нашей стороне есть настолько сильный маг, что…
- Он. Убил. Дамблдора. На. Твоих. Глазах. Этого мало? То, что у него было тяжелое детство – не повод забыть об этом! Он предал твоих родителей! У него на руке эта поганая метка! Он служит своему Лорду, как верный пес, бегает к нему на зов и исполняет его приказы! У него в доме был спрятан Волдемортовский крестраж, наконец!
Когда яростные отчаянные слова Рона истаяли в воздухе, воцарилась могильная тишина, нарушаемая лишь шелестом пламени в камине. Его аргументы выбили краеугольный камень из всей их спонтанной линии защиты. В этой оглушающей пустоте Гарри с изумлением услышал судорожный вздох, сменившийся всхлипыванием.
- Гермиона? – спросил он чуть опасливо, пытаясь заглянуть ей в глаза.
Мгновение – и она спрятала лицо в ладонях, объясняя хриплым и прерывающимся от слез голосом:
- Я просто устала, я просто очень устала от всего этого…
Гарри с Роном переглянулись, но не стали выпытывать. Она сделала так много, так много перетерпела за последние месяцы – как отрадно было бы ей знать, что на их стороне есть кто-то много сильнее, очевидно несбывшаяся мысль о возможной поддержке Снейпа окончательно выбила ее из колеи. Но они привыкли доверять только друг другу, и в этом была их сила. Гарри кивнул своим мыслям:
- Тебе нужно уходить из Хогвартса. Точка.
Глава 18Стоит ли говорить о том, что в Орден Феникса той ночью Гермиона так и не отправилась?..
Ей было даже ничуть не стыдно, когда она, молчаливая и задумчивая, выслушивала последние наставления друзей, кивками обещала дать о себе знать и прятала в сумку мантию-невидимку. Гарри и Рон, кажется, ничуть не удивлялись её поведению, списав его на усталость после очередной отработки в подземельях, да ещё и отягощённую уничтожением крестража. Страшно подумать, сколько успокоительного зелья понадобилось бы, узнай они, что их подруга мысленно спускается в те самые жуткие подземелья – винтовая лестница, поворот, сорок ступеней, поворот, коридор, поворот, снова сорок ступеней… Может, он уже вернулся? Проверить кабинет, постучаться в спальню – совсем страх потеряла – а потом ждать. Аппарировать прямо в свои комнаты он не сможет, всё же аппарационный барьер никто, кроме их треклятого Лорда, не отменял. К нему, видите ли, нужно спешить, как на пожар, а от него будь любезен прогуляться, чтобы совсем уж не потерять форму. Значит, профессор в любом случае будет вынужден пройти по коридору – если занять стратегический пост у дверей в кабинет…
- … Обещаешь?
Гарри смотрел на неё выжидающе. Девушка наскоро перебрала в голове варианты того, о чём он мог бы просить. Быть осторожной? Передать привет Джинни? Дать знать, когда доберётся до Ордена? А впрочем – не всё ли равно…
- Обещаю.
Как это неописуемо хорошо, когда можно доверять друзьям. Приятно знать, что они не воспользуются твоим минутным замешательством и не возьмут с тебя Непреложный обет сотворить какую-нибудь мерзость. Едва ли Пожиратели, несмотря на длительное знакомство, могли похвастаться таким преимуществом. Интересно, мог ли профессор Снейп так безоговорочно верить хоть кому-нибудь? Хоть когда-нибудь…
Размышления пришлось прервать, когда её заключили в объятия. Гарри? Нет, на сей раз Рон. А впрочем, за ним и Гарри. Словно прощаются навсегда. Лица сосредоточенные, мрачные, будто отправляют её не в спасительный Орден, а… стоп. Может, они знают? Нет, о чём она? Чёртова привычка к чёртовой легилименции – вечное опасение, что твои мысли можно прочитать в глазах.
Им просто страшно – вот тебе и вся легилименция. Смелым гриффиндорским сорвиголовам совсем не хочется её отпускать, потому что они прежде никогда не сражались врозь, потому что они разыскивают по осколкам душу самого тёмного волшебника всех времён, потому что им, в конце концов, только семнадцать…
- Только кота своего с собой забирай, а то март скоро – я за Макгонагал опасаюсь!
Придурки!..
Что бы она без них делала?
Трудно было представить себе семь хогвартских лет без этих твердолобых, ленивых, безбашенных, но таких родных болванов… как профессор Снейп справлялся со всем в одиночку? Он вообще умеет иначе? Хочет ли?
Нет, пора заканчивать прощание – мыслями она давно уже была далеко – винтовая лестница, поворот, сорок ступеней – а предаваться ностальгии не имело смысла. Может быть, она вернётся уже через два часа – убедится только, что её профессор жив.
И здоров.
И не ненавидит её…
ЕЁ профессор? Однако…
***
Пароль для входа в лабораторию, он, конечно же, не поменял, не до того было.
Solanum nigrum. Паслён чёрный. Память заботливо приоткрыла соответствующую страницу травника - чёрный, ядовитый, распространён повсеместно – обочины дорог, свалки, пустыри…
Ну кто, кто сделает такую мерзость паролем? Ну что общего может быть у неё с человеком, который сам, как этот паслен… чёрный! Ядовитый!.. Где его носят черти в половине второго ночи???
- Quanticio, - на всякий случай проверила, хотя ясно и так – вернись профессор со своей дружеской встречи, не видать ей пароля как своих ушей.
Половина второго. Ничего, она откроет дверь в его кабинет только для того, чтобы не пропустить его возвращение. Что ей терять – одним вторжением больше, одним меньше, тут уже не до щепетильности. К тому же он все равно её выгнал. Из кабинета, из лаборатории… из сердца? Мерлин, о чём ты думаешь, полоумная? Северуса бы от твоих романтических соплей перекосило!
Северус? Так вот сразу – и Северус? Но имя легло на язык легко и привычно, как ложится в руку нагретый солнцем гладкий камень на морском берегу. Ей понадобится вся её хвалёная гриффиндорская смелость, чтобы назвать его так вслух. После того, как они расстались, ждать можно чего угодно - с него станется рассмеяться ей в лицо, упёртый слизеринский змей!..
А если и вправду рассмеётся? Что она скажет, если вот сейчас, через минуту-другую он переступит порог своего кабинета и посмотрит на неё как смотрел тогда, два часа назад, когда прогонял… и повторит с тем же плохо скрываемым разочарованием: «Поди прочь»…
Нет, только не думать. Тяга к знанию однажды её погубит. Нужно чем-то занять голову, если она не хочет окончательно тронуться умом к его приходу.
Гермиона уменьшила сумку и положила её в карман – в том смятении, в котором она находилась, ей ничего не стоило потерять все пожитки во главе с драгоценной мантией-невидимкой. Достала из шкафа банку с сушёными термитами, тяжёлую мраморную ступку с потускневшим за долгие годы использования пестиком, и принялась отмерять на весах нужные дозы. Завтра утром у профессора ЗОТИ у младших курсов, а потом уже продвинутые зелья – это вам не книзл чихнул.
По программе должно быть зелье Левитации – одно из самых сложных, сорок три компонента, четыре режима нагревания. Одних только термитов натолочь придется фунта четыре, а то и пять, с учетом того, сколько бестолковые студенты наверняка перепортят. А что уж говорить про бересклет, крылья грюмошмеля, корни мускусной адоксы, слизь бандимана и жабий помёт?
О чем он вообще думал, когда отпускал её с отработки?! Всю ночь, что ли, хочет готовить ингредиенты для урока? А спать когда?! Вот поэтому и злой вечно как мантикора – невозможный, злопамятный упрямец! Как пить дать скривится при её виде, словно от зубной боли, зашипит: «Кажется, я ясно выразился, мисс Грэйнджер…»
Стоп, термитов нужно измельчить, а не превращать в пыль…
- Профессор, я пришла извиниться…
Нет, не то… думать надо перед тем, как действовать, а не извиняться. Чем практиковать Reparo – лучше просто не разбивать, дурья твоя гриффиндорская башка…
Может, сделать вид, что ничего не произошло?
- Профессор, ничего, что улиточные панцири натёрты чуть мельче обычного? Зато они будут лучше взаимодействовать с оленьей кровью.
«Поди прочь».
Именно так ведь и скажет… слова вибрировали в воздухе, отдаваясь в ней странным полуобморочным гулом… кажется, если она снова услышит их из его уст – рухнет прямо здесь, на холодный пол подземелий, как от Авады. А вы мастер убийственных заклятий, профессор…
«Поди прочь».
Воспоминание было таким острым, что она вздрогнула, опрокинула пузатую банку, просыпав содержимое на пол. Вислоухий Мерлин! Это же пыльца зверобоя! Целая банка!
Представить страшно, сколько требуется времени, чтобы собрать такое количество пыльцы! Снейп её убьёт – за это точно! За такое она бы и сама убила. Гермиона торопливо вернула банке первоначальный вид, заклинанием собрала с пола рассыпанные жёлтые крупицы! Но сколько мелких частиц осело на мебели, сколько она – апчхи! – вдохнула!
Что же сказать ему по возвращении?
- Профессор, мне жаль…
- Профессор, я испортила пыльцу зверобоя, позвольте я соберу вам новую? Или назначьте мне за это отработку…
- Профессор, простите меня и не гоните больше, не уничтожайте всё одним росчерком пера - это меня убивает…
- Профессор, кажется, я люблю вас…
Минутная стрелка настенных часов негромко клацнула, миновав шестёрку. Руки Гермионы разжались, злосчастная банка снова ухнула вниз, к каменному полу…
Половина третьего...
Ещё ни разу он не возвращался так поздно…
Но ведь ни разу не уходил в таком смятении и без Омута? – услужливо напомнил противный дрожащий голос внутри. Девушка бессильно опустилась на холодный мрамор в полушаге от эпицентра расколотой банки. С приготовлением ингредиентов придётся повременить – руки тряслись так, что самое ювелирное, что ей можно поручить, была порубка леса. И то оставался шанс промахнуться топором мимо дерева.
А что, если он не вернётся?
Вообще…
В раздавшемся сдавленном полувсхлипе Гермиона с трудом узнала собственный голос. Нет! Не думать об этом – разве Северус Снейп не один из самых сильных магов Британии? Если уж поганые трусливые крысоподобные ублюдки типа Петтигрю всё ещё живы, то он и подавно выберется – вот прямо сейчас шагнет через порог - мрачный, измотанный, голодный…
Чуть не забыла! – вечерняя нервотрёпка и удар головою совсем выбил её из колеи. Девушка поспешно вызвала домового эльфа с кексами и какао. Угрюмое существо смерило беспорядок на полу, центром которого являлась Гермиона, настороженным взглядом и примостило поднос на захламленный стол, стараясь не потревожить разномастные ингредиенты. Запах свежей выпечки немного привел девушку в чувство, она автоматически взмахнула палочкой, склеивая вновь невезучую банку, и поднялась на ноги.
Она скажет ему «Прости». За испорченное зелье.
За украденную палочку.
За руны.
За вскрытые двери.
За бездумную выходку с медальоном на глазах министерской комиссии.
За Омут.
За Гарри и его беспардонную манеру потрошить чужие чуланы.
За поцелуй под Imperio – нет, за это не будет!..
За идиотские кексы, которые он наверняка не любит.
За флоббер-червей.
За просыпанную пыльцу.
За то, что тогда, в классе, действительно думала, что он станет поить её пыточным зельем.
За то, что заставила выпустить Адское пламя, в котором он едва не погиб.
За то, что рвала там, где тонко.
За то, что сделала его уязвимым.
За то, что позволила предубеждению заслонить истину.
За то, что видела в нём то же, что и все, хотя он и подпустил её много ближе.
За то, что слишком долго желала ему зла – не её ли молитвами теперь…
Только б он дал ей договорить – да что там! Хотя бы начать говорить. Ведь одно короткое Silencio – и признаваться в главном она уже будет запертой двери.
Неожиданно решение проблемы пришло само собой – нужно поймать его у аппарационного барьера, тогда ему не удастся избавиться от неё достаточно быстро, и это даст – в зависимости от ширины его шагов – от пяти до десяти минут разговора. Никто, правда, не помешает ему наложить на неё те же пресловутые Silencio и Petrificus totalus, но скорее всего, близость дементоров не позволит ему это сделать – раздражённый, обиженный, злой – он совершенно точно не бросит её в опасности. От осознания этого было тепло и горько одновременно. Отчего теперь казалось совершенно очевидным то, что ещё три часа назад вызвало бы лишь истерический смешок – он не желает ей зла, он убережёт её.
Решено - Гермиона поспешно трансфигурировала школьную мантию в тёплую куртку, чтобы удобней было догонять своего потенциально сопротивляющегося собеседника, замешкалась на мгновение, окидывая взглядом лабораторию. Брошенные ингредиенты, налёт от пыльцы, наполовину заполненная термитами ступка, перепачканная слизью мерная ложка – пожалуй, не самая оптимальная обстановка для улучшения настроения профессора… впрочем, если разговор не удастся – бардак будет самой меньшей из её бед, а если всё сложится успешно – она хоть до грядущего завтрака готова отмывать его драгоценный стол от липкого сока молочая и налипших на него термитных трупов.
Гермиона с тревогой покосилась на часы – без десяти минут три, схватила с тарелки невыносимо ароматный кекс – устоять перед корицей было совершенно невозможно - и выбежала из лаборатории.
***
Пока она бежала по коридорам, опережая, кажется, даже беззвучно скользящих вдоль стен дементоров, в голове шла такая логическая работа мысли, которой позавидовал бы даже сам предмет её треволнений, снизойди он до такого признания. Всё же аппарационный барьер опоясывал замок подобно сфере, и вернуться её профессор мог любой из имеющихся дорог – от озера, от Дракучей ивы или от Запретного леса. Самым вероятным вариантом она признала последний – связываться с бешеным деревом в три часа утра едва ли входило в планы директора, дорога от озера была слишком крутой и извилистой – каким бы сильным магом он ни был, а свёрнутая шея еще никому не приносила пользы. Значит, оставалось направление Запретного леса. В его пользу говорило и то, что когда-то Хагрид обмолвился, будто бы Кэрроу аппарируют со своих поганых сходок прямо под окна его хижины. Оставалось надеяться, что и профессор Снейп не станет оригинальничать.
Каменная горгулья у выхода – отвратительное чешуйчатое создание – требовательно протянуло когтистую лапу к её палочке. Пришлось отдать – на сей раз рядом не было никого, способного сказать, что она с ним… ничего, судя по времени, появления директора стоило ожидать с минуты на минуту, может быть, они даже встретятся на полпути, а в его присутствии ей ничего не угрожало – ну кроме, разве что, его самого. Но этого, пожалуй, она опасалась скорее по привычке…
Чёрный снег мгновенно вцепился в лицо, словно мелкими коготками, царапая и обжигая. Особенно больно было изрядно опухшим от предшествующих слёз губам – их девушка поспешно спрятала под шарфом. Метка в небе окрашивала покрывавший землю снег в какой-то мертвенный зеленовато-грязный цвет – отсвет смертельного проклятия, не иначе. Как в этом вихре вообще можно что-то или кого-то различить?
К лесу она бежала – рассуждения о сломанной шее как-то ненавязчиво потеряли свою актуальность, как только стало понятно, что в пределах видимости директора нет. Что-то ледяное пробралось под кожу, вцепилось в горло – и Гермиона готова была поклясться, что это не просто декабрьский холод...
Никогда прежде он не возвращался позже двух, даже на Хэллоуин, когда Волдеморт был особенно активен… чем этот раз отличался от прочих?.. Ничем, идиотка, абсолютно ничем. Кроме того, что сегодня Северус уничтожил крестраж. Самолично, своим собственным Адским Пламенем… кроме того, что из-за твоего вездесущего всезнайства он отправился к Лорду без Омута...
Нет, он выдающийся легилимент, он умеет прятать воспоминания в такие глубины памяти, о которых не подозревает сам, только если… только если знает, что их надо прятать! Холод пополз вниз – от горла, сковал плечи, стиснул лёгкие, заставляя делать судорожные отрывистые вдохи. Что она натворила!..
Запретный лес вырос перед ней сплошной чёрной стеной – без просвета и изъяна – молчаливый, недвижимый. Гермиона всматривалась в очертания деревьев на его границе, надеясь заметить хоть малейшее движение, расслышать тишайший звук. Но в ночном напряжённом молчании только ныли под ударами чёрной метели сухие ветки, и скрипел под её ногами снег. Может быть, она просто его проворонила? Отвлеклась на попытку натянуть на замерзающие ладони рукава куртки – и не заметила в чёрной метели на фоне чёрного леса своего чёрного профессора? Но в глубоком ломком снегу не было даже следов, а ведь они неминуемо должны были остаться, аппарируй он сюда. Гермиона сделала еще несколько шагов, утопая в снегу почти по колено, - никого. Постояла, вгрызаясь взглядом в темноту, затем развернулась и бросилась назад – карабкаться по заснеженной дороге было тяжело, она хватала ртом ледяной воздух вместе с крупицами чёрного и белого снега, и не могла отдышаться. Вверх, снова к дверям замка, оттуда по другой дороге – к озеру, ей хватит пяти минут, если бегом, если до половины пути, только чтобы увидеть его очертания при свете проклятой Метки. А если нет – назад, ему не удастся проскользнуть мимо неё, едва ли он будет так спешить.
От быстрого бега легкие пылали огнём, будто бы она выпила какого-то отвратительного обжигающего зелья – стало так жарко, что захотелось сбросить куртку вместе со свитером, но девушка лишь рванула вниз шарф и воротник, освобождая взмокшую шею.
Озеро внизу, замёрзшее в середине, с подталинами по краям, там, где его питали мелкие родники, в свете Метки было похоже на тарелку щавелевого супа. Девушка застыла на середине склона, щурясь и вглядываясь, уже ощущая в глазах предательское мерцание подступающих слёз. Никого.
Снова вверх к замку, и опять вниз, к лесу – на сей раз она почти не видела дороги из-за застилающих глаза слёз. Холод подхватывал их на щеках, стремясь обратить в колючие, ледяные корки, но лицо Гермионы пылало, и потому любая коснувшаяся её снежинка обращалась в воду, смешивалась с солью, разъедала губы.
Он не вернулся.
Он не вернётся!
- Северус! – выкрикнула она в сторону леса, закашлялась, разрыдалась в голос.
Тишина.
Уже почти у избушки Хагрида, под покосившейся изгородью, она оступилась на каком-то скрытом снегом камне и рухнула на колени. Попыталась подняться, но сил хватило только на то, чтобы тихонько заскулить и упасть лицом в обжигающий колкий снег. Он не вернулся… Гермиона даже не подозревала, что может быть так больно – сердце, пульсирующее в горле, посылало волны отчаяния и нечеловеческого ужаса. Она не переживёт эту ночь! Потому что если от страха можно умереть, то она умрёт уже сегодня – в этой проклятой метели, у этого чёртового леса!
Что он сделал с ней – без зелья, без заклятия – одним фактом своего существования?! Imperio, не иначе! Как еще объяснить то, что больше всего на свете, больше света самого она желает теперь увидеть его лицо?
Не простит её? Прогонит? Пусть! Неожиданно прежде самые пугающие слова обратились в предмет мечтаний – «Поди прочь, Гермиона»… это будет значить, что он жив! Она уйдет – прочь, вон, к чёрту, к Салазару, к Волдеморту самому – только пусть он вернётся живым! Что он с ней сделал? Как за несколько часов перевернул с ног на голову всё, во что она верила и знала? Белое, чёрное – все коту под хвост, словно не было этих семи лет борьбы, когда мир казался таким понятным! Дамблдор, Волдеморт, Метка, пророчество – она все ему простит, нет, не так, все простила, нет, снова не так, нечего прощать, если всё это не имеет значения! Ублюдок! Знает же, что ей теперь не жить спокойно, только ждать его, бояться за него, вспоминать его голос!.. Или не знает?.. Откуда ему знать, если для неё самой это открытие последних часов – а он к своему треклятому Лорду так и отправился, уверенный, что она его презирает! Дурак! Дурак! Только бы вернулся! Только бы живой! Горе её, счастье её, любимый – Мерлин, неужели все-таки… да! – любимый!
Кажется, на её вой вот-вот слетятся дементоры или сбегутся ученики, или выйдут из леса самые пугающие тёмные твари, приняв за свою – всё равно. Рыдания сотрясали тело Гермионы, словно электричесий ток, она уже едва успевала хватать воздух опухшими губами, давилась снегом, кашлем, слезами, Его именем.
Сколько времени она провела, лёжа в снегу, и как услышала хлопок аппарации – знает только Мерлин и все его бесчисленные подштанники. Девушка прижала ладонь к губам, сдерживая неконтролируемые всхлипы, и попыталась рассмотреть появившегося волшебника. Впрочем, что там рассматривать – чёрный плащ на фоне чёрного леса, и это при том, что в глазах её немилосердно двоилось после долгого плача. Или нет?
Она проморгалась, пытаясь вернуть картине чёткость. Однако фигур по-прежнему было две – Кэрроу? Но спустя мгновение одна из теней как-то подозрительно поспешно осела на землю, а вторая сдернула капюшон с серебристых сияющих волос. Малфой? Гермиона вжала голову в плечи – она находилась менее чем в ста футах от двух Пожирателей, без палочки, и самое ужасное – друзья даже не будут её искать, уверенные, что она благополучно попивает чай в Ордене Феникса! Что же делать? Послать патронуса с просьбой о помощи она не может, потому что а) не умеет, б) нет палочки. Трансфигурировать свою тёмно-серую куртку в белую, дабы слиться со снегом, не может опять же из-за палочки. Вырубить Малфоя прицельным заклятием – та же история. Только теперь она окончательно прониклась глубиной той мерзости, которую сотворили с Северусом её гриффиндорские союзники. Мстители хреновы…
Однако ещё до того, как Гермиона успела расписаться в собственном бессилии, отец Драко аппарировал с привычным хлопком, и воцарилась прежняя тишина. В этой тишине её собственное хриплое дыхание показалось девушке почти громогласным.
Человек продолжал лежать на снегу, неподвижный и безмолвный, разметавшиеся полы плаща делали его похожим на подбитую птицу.
- Северус?
Очнулась Гермиона уже на полпути к тому месту, откуда только что исчез Малфой – кажется, здравый смысл смыло предшествующим потоком слёз, иначе чем объяснить, что даже плащ Пожирателя и отвратительная белая маска, скрывающая лицо человека, распростёртого на земле, её не остановили. Она так стремительно опустилась на колени возле тела, что взметнула в воздух целый фонтан острых снежинок, которые спустя мгновение осели на чёрную одежду мужчины, сделав её мерцающей, словно ночное небо.
А если и вправду Кэрроу? Или любой другой из сотен верных Волдеморту слуг? Что тогда? Она не успеет даже помянуть Мерлина, как уже будет пялиться невидящими глазами в Тёмную метку. И не поможет ни Орден Феникса, ни Гарри, ни даже профессор Снейп при всем своём желании и тёмных талантах в области зелий, потому что от Авады не бывает противоядия. Может быть, стóит вернуться в замок и позвать на помощь – неприятности, которые грозят ей за прогулки после отбоя, не идут ни в какое сравнение со смертельным проклятием.
Но если это Северус…
Её руки дрожали вовсе не от холода, когда она оттянула вверх белую, похожую на череп маску. Острые скулы, хищный нос, смоляные ресницы, кажущиеся в неверном свете длиной едва ли не в полдюйма – ещё пять минут назад она готова была предать все силы Света за возможность увидеть вновь это лицо.
- П-профессор, - выговорила она хрипло, с трудом справляясь с собственным голосом. – Профессор, вы живы?
Молчание. Она легонько потрясла мужчину за плечи, пытаясь различить хоть малейшую перемену в бледном, похожем на мрамор лице.
- Профессор Снейп? Сэр?
Ничего. Дрожащими пальцами потянула завязки плаща, отодвинула ворот мантии, нащупывая пульс, – бесполезно, на фоне её дрожи различить слабое биение было невозможно. Гермиона распахнула чёрный плащ, приложила ухо к мужской груди, попутно замечая, как щека касается чего-то влажного, но все вопросы потонули в потоке незамутнённого счастья – жив!
Засмеялась почти истерически – нет, еще пара таких дней – и в Мунго, в Мунго – ткнулась пылающим лбом в его шею… и отшатнулась от острого запаха железа. Сердце, вернувшееся было на свое законное место, в мгновение снова взметнулось вверх – этот запах нельзя было спутать и с тысячей других, так могла пахнуть только кровь…
Она отстранилась почти рывком, проклиная отсутствие хоть какого-нибудь источника света, отличного от тусклой зелёной Метки над головой. Впрочем, и этого хватило… всё тело директора было словно истерзано когтями неведомого свирепого зверя – глубокие раны перекрещивались на груди, плечах, животе, образуя немыслимый геометрический узор, ткань мантии, изрезанная в лоскуты, насквозь пропиталась кровью.
Sectumsempra. Никогда прежде Гермиона не видела страшного действия этого придуманного Принцем-полукровкой проклятия, только слышала, как подрагивал голос Гарри от одного воспоминания. Но сомнений не оставалось – это оно.
Нужно было действовать быстро – от испуга даже высохли слезы. Левитировать директора в больничное крыло его же палочкой, а там молиться, чтобы лечить последствия тёмного проклятия умел не только его создатель, но и мадам Помфри. Гермиона снова склонилась над своим луковым горем, изо всех небольших сил пытаясь забыть, над кем именно склоняется, и попыталась нащупать в карманах его одежд волшебную палочку. Руки, как нарочно, натыкались только на очередные раскрытые раны, скользили по напитанной кровью ткани, поднимая в воздух все новые и новые волны тошнотворного металлического запаха. Где же она, где?!
- Двадцать баллов с Гриффиндора, - проскрипел над ухом голос, больше похожий на треск сломанной ветром ветки, - за то, что шатаетесь после отбоя, Грэйнджер.
Никогда прежде, за всю многовековую историю Хогвартса, снятие баллов с Гриффиндора не порождало к жизни такую неуёмную искреннюю радость самих гриффиндорцев. К молчаливому изумлению профессора Гермиона засмеялась совершенно счастливо, аккомпанируя себе хлюпающим носом, нервное напряжение выдавали только прорвавшиеся вновь слёзы. Слышать его голос, пророчащий сколь угодно мрачные перспективы её факультету, было сродни чуду – словно весь этот безумный вечер отступал, оставляя её прежнюю – собранную, уверенную, а его – язвительного и невредимого.
- Мне только истерики вашей не хватало, - зашипел меж тем её драгоценный профессор, шипение, правда, получилось довольно убогое – не чета обычному, но последние события научили Гермиону довольствоваться малым, – где мы и сколько времени?
- Около четырех утра. Возле избушки Хагрида, - поспешно ответила девушка.
Профессор попытался подняться на локтях, не преуспел, смерил её долгим, немигающим взглядом. Оно и понятно – выглядела Гермиона в ту минуту как раздавленная в ступке лягушачья печёнка. Не лицо, а покрасневшее, мокрое, опухшее месиво. Да уж, не самый лучший способ предстать перед возлюбленным. Девушка смущённо отвела взгляд и зачем-то добавила:
- Вас Малфой перенес.
- Неужели? И как это вам хватило мозгов не броситься ему наперерез в приступе гриффиндорского идиотизма?
- Я палочку оставила в замке… вы же помните… по новому распоряжению…
Снейп чертыхнулся особенно изощрённо, и, кажется, потратил на подбор эпитетов последние силы, потому как прикрыл глаза и умолк на несколько бесконечных мгновений.
- Надо доставить вас в больничное крыло, - выговорила Гермиона, спохватившись. Его язвительная манера создавала иллюзию защищённости, но нельзя было забывать, что сейчас, для разнообразия, она должна была позаботиться о нём, а не наоборот. – Позвольте, я возьму вашу палочку…
- Какого Салазара вас вообще понесло к Запретному лесу без палочки? – директору удалось, наконец, с её помощью сесть, опершись спиной о корявый ствол. Остаток своей речи он уже цедил сквозь зубы, кажется вовсе не от злости, а от боли. – Стоило ли спасать вас от Кэрроу весь семестр, чтобы вы сами бросались под ноги первому же встречному Пожирателю? Это мог быть не я, а вы и с палочкой-то весьма посредственно отражаете атаки…
Какого Салазара? Тебя ждала, злобная ты летучая мышь! Язык не повернется сказать – да, мне больно, Лорд выпотрошил меня моим же собственным заклинанием, сам не дойду, вот тебе палочка – левитируй. Нет, нам позарез нужна патетичная прелюдия с уничижительным содержанием! Упрямый, желчный слизеринец – сказать ему, что ли, прямо сейчас, что она любит его до чёртиков, чтобы стереть эту презрительную усмешку?
Стон, невольно сорвавшийся с его тонких губ, заставил девушку вздрогнуть, как от удара. Господи, да ему просто больно! И страшно… и холодно… а он тратит силы на то, что создает у неё, идиотки, видимость его всесильности, то ли чтобы не нанести урон репутации, то ли, что вероятнее, чтобы позлить её – злость, как известно, лучший способ справиться со страхом и истерикой. После пощёчины, разумеется, но пощёчину ему сейчас попросту не осилить.
- Вам нужно в больничное крыло, - повторила она, игнорируя его обвинительную речь, - позвольте вашу палочку, я вас левитирую.
- Если бы у меня была палочка, мисс Грэйнджер, я давно дал бы вам её, - его чёрные глаза смотрели на неё, не мигая, делая его еще больше похожим на помятую птицу. - Или полагаете, мне доставляет большое удовольствие вновь вас лицезреть, когда я было понадеялся навек с вами распрощаться? Давно не смотрели на себя в зеркало, мисс Грэйнджер? Вы могли бы напугать своим видом даже бешеную мантикору.
Если директор надеялся задеть Гермиону упоминанием её жуткого облика, то его план с треском провалился – с того мгновения, как она услышала про отсутствие у него палочки, едкие комментарии потеряли над ней и прежде малую власть. Перед её внутренним взором развернулся, словно на карте, весь путь до дверей замка – если ей самой потребовалось десять минут, чтобы добраться сюда бегом, то шансы доставить тяжело раненного мужчину, который даже сесть не может без посторонней помощи, казались и вовсе призрачными. Только сейчас девушка осознала весь ужас положения, в котором они оказались. Слёзы вновь заструились по её лицу, она стиснула зубы, чтобы не завыть от отчаяния и беспомощности, и процедила на выдохе:
- Кого позвать на помощь?
Снейп, правда, воспринял её слезы как реакцию на свою резкость, поэтому слабо, но вполне удовлетворенно усмехнулся:
- Не стóит так расстраиваться – уверен, найдутся менее впечатлительные мужчины, которых не напугает ваш внешний вид. Почти наверняка такие смельчаки будут с Гриффиндора.
- Кого позвать? Мадам Помфри? Профессора МакГонагалл? Сэр, кого мне позвать! – в её голосе зазвучали панические нотки.
- Не смешите меня, Грэйнджер, - он произнес это на грани слышимости, едва осязаемо, - вы можете позвать хоть весь Хогвартс, чтобы насладились зрелищем, только от этого не будет никакого толка. Наша медиковедьма, знаете ли, не специализируется на тёмных проклятиях, а ваш досточтимый декан сгодится разве, чтобы добить меня из гриффиндорского благородства.
Она спросила таким же шёпотом, словно не желая разбить неуютную тишину, а на деле просто боясь услышать ответ:
- Что мне делать?
- Я уже сказал вам недавно – подите прочь.
Последние слова Гермиона уже прочла по губам – её профессор прикрыл глаза и стал заваливаться в бок, вновь теряя сознание.
Гермиона закусила губу, стараясь унять рвущиеся рыдания, подхватила его за плечи, удерживая от падения. Она не дотащит его до замка живым, с такой кровопотерей его сердце остановится ещё до того, как покажутся хогвартские двери! Зелье! Ему нужно крововосстанавливающее зелье! Sectumsempra нельзя вылечить простым заживлением ран, но зелье могло бы восстановить часть крови, и это помогло бы Северусу продержаться до… до чего, идиотка?!
Зелье, треклятое зелье - она же взяла его с собой, когда собирала вещи! Только вот сумка, уменьшенная до размеров спичечного коробка, лежала теперь в кармане, и вернуть её содержимому прежние размеры без палочки было совершенно невозможно! Этой ночью все было против них… что остается? Бежать в замок? Горгулья не даст ей вынести палочку, метлы на ночь запирают… разбудить Рона? Малфоя? Любого чистокровного волшебника – да хоть профессора Макгонагалл! Вопреки мнению директора, декан Гриффиндора просто не сможет бросить в беде кого бы то ни было… но с такой кровопотерей… если раны не убьют Северуса – это сделает холод.
Зелье! Чёрт! Она же имеет дело с зельеваром – у него просто обязан быть запас в карманах мантии. Девушка принялась торопливо ощупывать карманы директора – так и есть, целая груда неразбиваемых пузырьков. Отличить бы их ещё по цвету в этом зелёном полумраке… чёрное? Нет, вроде бы, голубое. Открыть пузырек, принюхаться – так и есть, запах полыни. Универсальное кроветворное, судя по силе аромата – концентрированное. Это даст им время… пожалуйста! Она больше никогда ни о чём не попросит – только о времени!
- Профессор!
Никакой реакции.
Гермиона ухватила неподвижного мага подмышки и рывком сдвинула на фут. Ну конечно, конечно, мы теперь будем демонстративно умирать, да? Чтобы она потом извелась с горя и последовала за ним, да? Слёзы хлынули из глаз сплошным потоком, сопровождаемые рвущимся изнутри почти щенячьим воем. Рывок. Тело профессора утопало в снегу, оставляя за собой глубокую борозду, окрашенную тёмно-красным. Рывок. Невыносимый! Невыносимый человек! Подите прочь? Не дождётся! Нашёл идиотку – как же! Гриффиндорка! Влюбил в себя! И умирать? Нет уж! Чёрта с два! Привязал её! К себе! Крепче Непреложного обета! И сбежал к своему проклятому Лорду! Ублюдок! Только не умирай! Что угодно, только не умирай!
- Се-е-еверус, - она скулила уже в голос, задыхаясь от слёз и усилий.
До избушки Хагрида ещё футов десять – осилит, но как поднять его по ступеням?
Опустила свою ношу на снег, стрелой бросилась к припорошенным тыквам, извлекла из-под самой внушительной тяжёлый резной ключ – была бы палочка, можно было бы обойтись и Alohomora. Дверь поддалась на удивление быстро, открыв перед девушкой знакомое захламленное помещение, которое не отличалось чистотой и в лучшие свои годы, а сейчас изрядно подёрнулось налётом пыли.
Это всё не важно, главное – затащить директора внутрь. Если бы Хагрид был здесь!
- Северус! Профессор! Пожалуйста! – ещё никого и никогда Гермиона так отчаянно не просила.
Чёрные глаза директора приоткрылись, затуманенные от боли и кровопотери – очевидно, он даже не вполне осознавал, кто перед ним (точнее, над ним).
- Выпейте это, п-профессор! – кажется, стóит обшарить его карманы на предмет наличия успокоительного, с такими трясущимися руками, как у неё, можно не только выбить профессору зубы пузырьком, но и промахнуться мимо избушки.
Проглотил зелье, не поморщившись, а ведь основной компонент – перегнивший мышиный помет, даром что пахнет полынью.
- Помогите мне, сэр! Нам нужно подняться по ступеням!
Поднырнула под его руку, так, чтобы она легла на её шею, потянула вверх из последних сил. Директор молчал, цеплялся тонкими пальцами за выступающие камни хагридовской избушки, с трудом передвигал ноги. Ничего, ничего, еще немного… ввалились в дом они уже абсолютно обессиленные. Гермиона прислонила Снейпа к стене, он остервенело вцепился в дверной косяк обеими руками, стараясь удержать вертикальное положение.
- Сейчас! Сейчас! – в комнате было темно, лишь грязно-зелёный квадрат света из окна стекал по спинке высокого стула на запылённый пол. Спички на каминной полке – это она знает. Отсыревшие от постоянной влажной погоды последних месяцев, они ломались в её дрожащих руках одна за одной.
- Сейчас…
Свечи вспыхнули лишь с четвёртой попытки, огонь затрепетал от ветра, жадно потянулся вверх. Камин? Нет, разжигать без магии отсыревшие дрова нет времени…
Гермиона метнулась к высокой, застеленной кровати, прикидывая, удастся ли уложить профессора на неё. Исключено – слишком высоко, кровать доходила ей почти до груди. Рванула с постели тяжеленное одеяло, влажное от вездесущей сырости – будь проклят Волдеморт со своими нескончаемыми дождями! – оно всё же было способно защитить от холода, исходящего от пола. Гигантская подушка Хагрида годилась на почти полноценный матрас.
Девушка бросилась назад, к Снейпу, когда он уже начал сползать по косяку, - в неверно подрагивающем свете свечей кровь казалась особенно яркой, почти ненатуральной. Ухватила его под руки, поволокла к импровизированной кровати, организованной на полу. Его сил хватило только на то, чтобы сделать еще один – последний – глоток голубоватого зелья, и снова оставить её наедине с щемящим потусторонним ужасом.
- Северус!
Покрасневшими негнущимися пальцами она принялась стаскивать с него плащ, срывать застежки изорванной заклятием мантии. Кровавые раны оплетали его тело, словно тонкие красные ленты, Гермиона завыла в голос:
- Пожалуйста, Северус, прошу!
О чем конкретно она просила, неизвестно было даже ей самой – в этот миг не существовало больше ничего, кроме боли – одной на двоих.
Сдёрнула шарф с шеи, неловко принялась перетягивать рану на ноге – нет, выше раны, как учили в маггловской школе на уроках по оказанию первой помощи. Могла ли она подумать тогда, что будет стоять на коленях, утопая в чужой крови и мечтая, чтобы это была её собственная?
- Северус! – плача.
Отсыревшие простыни пришлось рвать сперва зубами, от середины, а потом уже трясущимися от усталости руками – на широкие полосы. Раны от Sectumsempra нельзя залечить обычными способами – она не питала иллюзий, но можно перетянуть их покрепче, соединив края, чтобы уменьшить кровопотерю – это поможет её профессору дождаться реальной помощи. Знать бы ещё, откуда эту помощь взять…
Перевязывать бессознательного человека было даже сложнее, чем тащить этого человека по глубокому снегу. Его лоб упирался в её плечо, волосы, мокрые от снега и крови, безжизненно свисали по обеим сторонам лица, делая его похожим на сломанную куклу. Гермиона чувствовала, как руки перестают её слушаться от напряжения, но продолжала неумело бинтовать кровоточащие разрезы, чуть слышно поскуливая от страха и рыданий. Он не умрет! Он не может умереть! Это было бы слишком просто, слышите, профессор, слишком просто для вас!
Она опустила его на подушку, придерживая голову. Простыни, наволочка, одеяло – все было пропитано густым кровавым цветом, и её руки, держащие сейчас его бледное лицо, словно чашу Грааля, и вся её одежда. Она ненавидела цвета Гриффиндора отныне, ненавидела! Тяжёлый тошнотворный запах опутывал её, словно паутина.
- Северус!
Даже если она добудет палочку, лечить последствия тёмного проклятия умеет только сам директор…
- Северус, пожалуйста!
Его лицо оставалось прежним – недвижимым, больше похожим на гипсовый слепок. Она потеряла его… нет, она его убила. Своим неверием, своим крысиным любопытством, своим доморощенным чувством справедливости!
- Северус… - она никогда не плакала так горько, не звала так безысходно, как этой бесконечной ночью, когда отчаянно целовала тонкие вертикальные морщинки на лбу, узкие скулы, сжатые бескровные губы, пахнущие полынью.
А потом чёрные глаза открылись, и очередное восклицание замерло на её губах полувсхлипом…
Что ж, о таком пробуждении почти труп вроде него мог только мечтать, даже несмотря на адскую боль и одуряющую слабость, – Северус оторопело рассматривал зарёванное лицо своей спасительницы, перепачканное кровавыми разводами, и почти не жалел о минувшем вечере с Тёмным Лордом. Слизеринцы довольно рано понимали, что всё в жизни имеет цену, и Sectumsempra казалась ему в нынешних обстоятельствах вполне приемлемой платой.
Девушка словно окаменела, впиваясь в директора почти бессознательным взглядом, ожидая хотя бы слова, способного подтвердить её счастливое видение или развеять морок.
- Ты съела мои кексы, - вдруг обвиняюще выговорил её профессор совершенно серьёзным голосом, - отрицать бесполезно – от тебя за милю пахнет корицей.
Секунду-другую Гермиона смотрела на него изумлённо, забывая даже утирать катящиеся слёзы, а потом счастливо рассмеялась, и новая волна мокрых, пахнущих корицей поцелуев обрушилась на Снейпа.
- Да! Да! Да! – восторженно призналась она. – Я съела твои кексы! И разбила банку с пыльцой зверобоя! И оставила хвосты тритонов без замораживающего заклятья, и они наверняка стухли! Вы просто обязаны назначить мне новую отработку, сэр!
- Гриффиндорка, - фыркнул Снейп беззлобно и почти сочувствующе, - разве можно так легко сознаваться в своих проступках?
Его пальцы скользнули по её перепачканной щеке, он нахмурился и спросил встревоженно:
- Надеюсь, это моя кровь? Не твоя?
- Твоя, - Гермиона снова перестала контролировать свои трясущиеся губы, - я пойду приведу Рона, он сможет принести сюда палочку, вы только скажите, каким заклинанием лечат последствия Sectumsempra? Я справлюсь, только скажи, где…
- Уизли? - перебил её Снейп, драматично приподнимая бровь. – Какого Сал… зачем?!
- У меня отбирают палочку при выходе, а Рон … он не… - Гермиона отвела глаза, не желая произносить слово «грязнокровки», памятуя о прошлом разе, - он чистокровный…
- Мерлин, ну почему из всего волшебного мира ты послал мне гриффиндорку? - устало проворчал профессор, но его рука, продолжающая почти невесомо поглаживать её щёку, сводила на нет весь яд фразы. – В распоряжении было сказано «палочки магглорожденных студентов», что значит только это и ничего более. Ты не можешь вынести за переделы замка свою палочку, Гермиона, но ты можешь выйти с любой другой, принадлежащей чистокровному волшебнику или полукровке. Вовсе не обязательно тащить с собой Уизли… достаточно позаимствовать его палочку.
Столь длинная речь, кажется, утомила его.
- А заклинание? – Гермиона предпочла не терять время, вдаваясь в подробности своего идиотизма.
- В кабинете, в нижнем ящике стола, - Снейп умолк, собираясь с силами, - чёрная тетрадь… последняя страница…
- Я сейчас! – Гермиона вскочила.
- Погоди. Тетрадь ты не вынесешь… на ней охранное заклятие… просто вырви страницу.
Вырвать страницу? Из снейповских записей? Сам предложил? Кому расскажешь – не поверят. Хотя, скорее они не поверят в то, что секунду спустя она вновь опустилась на колени рядом со злобным Ужасом подземелий, подтянула повыше хагридовское одеяло и поцеловала своего профессора в уголок рта, краснея при этом как гриффиндорский стяг. Всё происходящее слишком сильно напоминало горячечный бред. Возможно, о её безрассудстве и наглости сложат легенды гриффиндорские потомки, но отчаянные времена требуют отчаянных решений… не оттолкнет?
- Обещай, что дождёшься меня, пожалуйста! Обещай, что с тобой ничего не случится! – горячий шёпот обжёг его губы.
- Глупая гриффиндорка, - ответил Снейп, не сводя с неё испытующего взгляда. – Иди скорее и будь осторожна.
- Обещай! – с надрывом. – Дай мне Непреложный обет!
- Непреложный обет, что не умру? А если нарушу – смерть? Глупая, глупая гриффиндорка… - его ладонь перебирала спутанные пряди её волос, и девушке на миг показалось, что он запоминает её. – Со мной все будет в порядке, мисс Грэйнджер, если вы поторопитесь.
В ту же секунду девушка была уже у двери.
- Гермиона, - пискнула она, боясь оборачиваться. Нет, всё же стоило сперва спросить, что же он имел в виду тогда, в подземелье, называя её по имени.
Но он уже не ответил ей, вновь потеряв сознание.
***
Так быстро Гермиона не бегала никогда – даже в позапрошлом году, преследуемая Пожирателями в министерском отделе тайн. Тогда от её бега зависела только её жизнь, теперь же… выхватив из костлявых лап горгульи свою палочку, девушка едва удержалась от того, чтобы не поцеловать отполированное дерево.
Палочка и тетрадь. Два пункта её назначения находились почти в противоположных (с вертикальной точки зрения) частях замка – палочка на восьмом этаже, а тетрадь – в подземельях. Да, мысль о том, чтобы будить друзей, даже не пришла ей в голову – самый разумный вариант был спрятан Отрядом Дамблдора в Выручай-комнате, палочку директора проклятая горгулья отобрать не посмеет, к тому же Гермиона подозревала, что если уж придётся лечить последствия Sectumsempra не своей палочкой, то пусть хотя бы той, которая прежде уже справлялась с этим заданием. Это придаст ей уверенности… хотя о какой уверенности могла идти речь после всего пережитого за минувший вечер…
Гермиона избрала Выручай-комнату своей первой целью. Она бежала по коридорам, периодически переходя на шаг от усталости и сбившегося дыхания. Главное – не позволять себе думать о Северусе. Стоило воспоминаниям возникнуть перед глазами, как рука, сжимающая палочку в готовности отражать нападение ночных стражей коридора, начинала неумолимо дрожать. Если в ближайшие двадцать минут у неё высосут душу, то её профессор даже не успеет её оплакать, потому что умрет от кровопотери! Не думать о нём, не думать! Гермиона бросила мимолётный взгляд влево, где в глубоких нишах стояли рядком начищенные до блеска доспехи, и только тогда заметила, насколько перепачкана её одежда, лицо, руки. Господи, сколько крови… сколько он потерял крови…
- Scourgify, - произнесённое на ходу короткое заклинание не сделало её стерильно чистой, но избавило от большего количество влажных багряных пятен.
Удивительно, всего каких-то четыре часа назад она сидела на этих самых лестницах, осознавая свалившееся на неё откровение… если бы она могла предположить, что от скорости её бега будет зависеть чья-то жизнь (чья-то? Гермиона, тебе самой не смешно? ЕГО жизнь!), она бы, пожалуй, больше тренировала мышцы и меньше – мозги. Потому что, как оказалось, последние нынче явно были не в фаворе.
Лестницы в этот раз казались какими-то особенно шальными, а коридоры - особенно длинными, мысли девушки невольно вновь и вновь обращались к оставленному в хагридовской сторожке мужчине – было ли что-то ещё, что она могла сделать для него до ухода, что-то, что позволило бы жизни в нём продержаться лишние несколько минут?.. Если и было – Гермиона не могла предположить, что. От осознания правильности своих действий, однако, не делалось легче, факт оставался фактом – пока она спотыкается на поворотах, ловя пересохшим ртом воздух в надежде остудить огонь, разрывающий на части лёгкие, Северус умирает. Один.
Вот она – заветная стена на восьмом этаже... ей нужна комната с палочкой. Их штаб. Место сбора Отряда Дамблдора… воображение чётко рисовало привычные образы… или недостаточно чётко?
Гермиона недоумённо уставилась на неизменную стену. Что, чёрт побери, происходит с зáмком? Или с ней? Шипя про себя что-то недостойное бывшей старосты, промаршировала по коридору туда-обратно ещё три положенных раза, мысленно рисуя требуемую комнату… палочка в ящике комода у самой двери – она знает наверняка. …
Ничего.
Девушка поспешно оглянулась по сторонам – может, ошиблась этажом? Нет, Варнава Вздрюченный – ровно настолько же вздрюченный, как обычно, с прищуром взирал на её тщетные попытки выжать из чёртовой стены чёртову дверь. Впрочем, его прищур легко объяснялся тем фактом, что левый глаз у него заплыл от фингала, и, судя по занесённой над ним дубиной тролля, правый глаз вот-вот ждала та же участь.
Полосатые носки Годрика, ГДЕ ЭТА ПРОКЛЯТАЯ ДВЕРЬ? Гермиона пребывала бы в неописуемом бешенстве, если бы не была уже порядком напугана – настолько, что места для ярости не хватало. Неужели замок решил сжить их со свету, отомстить Северусу за прежнего убитого директора?..
Нет, это уже паранойя! Хогвартс, конечно, был средоточием древнейшей магии, но ещё никто не замечал в нём собственного мстительного и зловредного разума. Но почему не открывается комната? Ведь, насколько ей известно, она открывалась нуждающимся всегда, когда в ней возникала потребность… если только…
Ну разумеется, за исключением случаев, когда в комнате кто-то был! Тогда она не могла трансформироваться по желанию! Выходит сейчас, когда она рвётся в штаб Отряда Дамблдора, кто-то преспокойно роется, к примеру, в куче спрятанного хлама, в котором не так давно Гарри и Рон спрятали Омут памяти! Может, это даже они сами – решили, к примеру, пересмотреть воспоминания, касающиеся Беллатрисы, или отыскать учебник Принца-Полукровки для завтрашних зелий.
Мне нужна комната, где все спрятано…
Девушка рывком распахнула явившуюся её глазам дверь, готовая броситься на шеи друзьям-полуночникам и умолять их о помощи – они бегают быстрее, да и не выдохлись, в отличие от неё, может, это позволит сэкономить хотя бы несколько минут…но вместо неразлучных гриффиндорцев, на неё нахлынули яркие образы, настолько живые и реальные, что она почувствовала тошнотворный запах крови…
… Раны на его теле – как можно с ними выжить?..
- Подите прочь…
Она убила его, она послала его на смерть…
- Поди прочь, Гермиона…
Его кровь повсюду – на полу, где он лежит, на стене, за которую он держался, на её одежде, лице - засыхает тонкой ломкой коркой, стягивая кожу…
Сжатые от боли губы… короткий мучительный стон…
- Exp-pecto patronum!
Какой уж тут патронус, когда губы дрожат, словно от разряда тока! Она никогда прежде не сталкивалась с такими агрессивно настроенными дементорами – всё же в их обязанности входило скорее пугать, нежели убивать! Но откуда, мантикору им под капюшон, они вообще взялись в Выручай-комнате? В памяти зашевелились какие-то обрывки разговора с Гарри и Роном на лестнице, как раз где-то между осознанием того, что она любит Северуса, и осознанием того, что он может не дожить до её в этом признания… неудивительно, что рассказ друзей она помнит очень смутно, точно в тумане, этими самыми дементорами создаваемом. За ними гнались… они схватили диадему… выбежали и захлопнули дверь… так и есть! Если дементоры были заперты внутри – это объясняло, почему комната отказывалась трансформироваться в нужную ей!
Однако почему они ведут себя так странно? Едва ли четыре часа голодания довели их до крайности. Встречи с ночными стражами Хогвартса и прежде не были приятными, но чтобы они нападали на учеников, откровенно стремясь дотянуться до них своим жутким ртом… директор стёр бы их в порошок, узнай он об этом – почему-то воспоминание о Снейпе придало девушке сил, хотя помощи от него сейчас ждать было бессмысленно. Однако одного крошечного воспоминания – его ладони, прикасающейся к её мокрой от слёз щеке – хватило для того, чтобы после повторного Expecto patronum серебристая выдра метнулась в направлении дементоров с яростью, достойной куда более крупного зверя.
Твари отхлынули, точно их отнесло взрывной волной. Хорошо. Закрыть дверь, дождаться, пока она сольется со стеной, скрывая за собой гору спрятанных вещей. Пройтись опять трижды, вспоминая обстановку их штаба… скорее, чёрт тебя подери!
Дверь она рванула на себя так нетерпеливо, что едва не оторвала ручку – спасли разве что многочисленные замковые чары. Комод стоял на прежнем месте, палочка – слава Мерлину, никому не пришло в голову погеройствовать – в первой же полке. Гермиона сжала знакомую, покрытую тонкой вязью палочку, и та отозвалась едва уловимым теплом – словно признала. Хотя, скорее всего, девушка просто выдумала это, вспомнив о хозяине артефакта.
Я скоро… потерпи еще чуть-чуть…
Вторая цель – подземелья…
Внезапно взгляд Гермионы упал на прислоненную к дивану метлу – должно быть, кто-то принес её на собрание Отряда и забыл. Мозг принялся лихорадочно просчитывать варианты… она ненавидела мётлы, не-на-ви-де-ла. То есть смотреть на то, как сумасшедшие гриффиндорцы, во главе с Гарри, мечутся по квиддичному полю, уворачиваясь от мячей, было ещё ничего, но вот летать самой – спасибо, увольте. Сидеть на жёсткой метле, оббивая копчик и выворачивая коленки, как у кузнечика – это было удовольствие не для неё. Однако теперь, представляя себе обратный путь по проклятым лестницам…
Гермиона решительно схватила метлу, сунула обе палочки в рукав куртки и выбежала из Выручай-комнаты…
Полет был отчаянным и стремительным – картины в ужасе шарахались, честя её на чём свет стоит, доспехи позвякивали, грозя вот-вот рассыпаться. В лестничный пролёт она нырнула вниз головой, пища от страха. Гарри бы гордился ею, однозначно, а вот Северус, как пить дать, был бы в ярости от такого сумасбродства – тут уж даже не гриффиндорская смелость, тут безбашенный идиотизм. Хорошо, что он не узнает!
Но факт остается фактом – когда удалось усмирить непокорную метлу, оказалось, что восемь пролетов вниз, подныривая под лестницы – это всего три минуты лета. Губы Гермиона, правда, обкусала в кровь, да и заставить себя держать глаза открытыми было совсем нелегко, и в итоге она, разумеется, не вписалась в поворот неподалеку от директорского кабинета, и приложилась о кирпичную кладку всем левым боком. Волна острой боли, что-то предательски хрустнуло в рукаве – только бы не снейповская палочка! – нет, слава Мерлину, рука…
Это было уже не важно, пожалуй, Гермиона не сбавила бы скорость, даже сломай она шею…
- Solanum nigrum!
В лаборатории всё, разумеется, было по-прежнему, хотя брошенные хвосты тритонов и вправду начинали пованивать. Дверь в кабинет так и осталась распахнутой с её прошлого визита – это сэкономило еще полминуты.
- Accio Костерост!
Салазар и его бабушка! Кто ж знал, что Костерост профессор упрятал вглубь шкафа, забаррикадировав многочисленными склянками и бутылочками! Всё это счастье зазвенело, разлетелось, пропуская устремившийся к Гермионе флакон – некоторые экземпляры попадали на пол, некоторые просто завалились на бок, угрожающе громыхнув. Убьёт, - отстраненно подумала девушка, – теперь уж наверняка!.. Ничего, это не самое страшное... отхлебнула мерзкого пойла, скривилась, тихонечко взвыла от боли, баюкая сломанную руку… Ничего, сама виновата, - злорадно пробурчал внутренний голос, и Гермиона даже не стала с ним спорить.
Тетрадь нашлась без труда, кожаный переплёт был местами истёрт и поцарапан. Теперь оставалось только схватить с полок кроветворное зелье (на сей раз по-маггловски, без Accio), и бежать, но стоило переступить порог кабинета и все внутренности словно скрутило в рог взрывопотама – девушка сложилась пополам, всё ещё прижимая многострадальную руку к груди. Что за чёрт?
Ну разумеется – должно быть, удар при падении с метлы пришёлся не только на руку, но и на голову! Профессор же предупреждал, что она не сможет вынести тетрадь, потому как на ней заклятие! Дура! Гермиона покорячилась и так и эдак, но зажать тетрадку в сломанной руке не удавалось – боль от перелома, совмещённого с Костеростом, выбивала из глаз слёзы, как искру из камня. Наконец она бросила ненавистную тетрадь на стол, придавила локтём и здоровой рукой вырвала страницу. Но время было потеряно – искать по полкам кроветворное было некогда. Он её убьёт…
- Accio крововосстанавливающее зелье!
Новый грохот возвестил о том, что вожделенный пузырек тоже находился отнюдь не в первом ряду. Да уж, даже не Тонкс в посудной лавке – хуже.
У самого порога Гермиона окинула лабораторию обречённым взглядом – та больше напоминала поле боя…
- Accio успокоительные капли, - эти, она точно помнила, стояли на самом виду.
Так и есть – тёмный пузырек нырнул ей в руки совсем без жертв. Она осушила его одним глотком и бросилась прочь. За порогом её, впрочем, уже поджидали дементоры и миссис Норрис – но остановить Гермиону Грэйнджер, укомплектованную палочкой, вырванным листом и зельем, не смог бы даже едущий навстречу Хогвартс-экспресс. Дементоры получили Expecto patronum такой невиданной силы, что их практически припечатало к холодным стенам подземелья, а тощая кошка удостоилась прицельного, хотя и не в полную силу, пинка.
Метла! Ну почему она, дурында, не сберегла метлу! Почти не надеясь на положительный результат, Гермиона произнесла над несчастными обломками Reparo, но всё же «Всполох» был под завязку нашпигован магией, и простым сращиванием прутьев тут было не обойтись. Она бросилась бежать по коридору, сжимая палочку в целой руке и даже скрипучий вопль Филча «Кто посмел тронуть миссис Норрис?! Я позову директора! Он посадит тебя на цепь!» не остановил её. Давай, позови директора, старый сквиб!
Она, впрочем, и сама позвала, спустя десять минут, тихо и испуганно:
- Северус?
***
Её не было чуть более получаса – снег успел едва-едва припорошить кровь.
Сердце девушки металось в горле, словно пленённая птица… коротким Incendio она разожгла камин и повторила, глядя на неподвижную фигуру, распростёртую на полу:
- Северус?
Ответа, разумеется, не последовало, она и ждать-то его боялась. Что стало с легендарной гриффиндорской смелостью, если она целую секунду не могла себя заставить сделать шаг к неподвижному мужчине. Дышит?
От быстрого бега ей казалось, что в комнате стоит удушающая жара, но лёгкий парок, сорвавшийся с её губ вместе с именем, указывал на обратное. Внезапно что-то закопошилось возле левой руки Снейпа, и из-под окровавленного одеяла высунулась рыжая приплюснутая морда Живоглота.
- Живоглотик, - выговорила Гермиона, опускаясь на колени, - скажи мне, он жив?
Кот округлил глаза, словно ужасаясь возможному предположению о том, что он будет согревать мертвеца. По крайней мере, девушке очень хотелось думать, что выражение презрительного изумления появилось на его морде именно потому, хотя сторонний наблюдатель, вероятно, даже не заметил бы разницы с его нормальным состоянием – кошачьи глазищи и так напоминали чайные блюдца. Возможно, здравомыслящего человека заинтересовал бы вопрос, как Живоглот оказался возле раненого профессора, но Гермиону это не волновало, в конце концов, её питомец был полукнизлом, и кому, как не ему, защищать хозяйку и её подопечных. А в том, что чёрный, пахнущий снегом и опасностью человек находился под её опекой, можно было не сомневаться, хотя бы по тому, как дрожали её руки, когда она прикасалась к бледной шее в попытке нащупать пульс. Второй раз за вечер ей это не удалось из-за бьющей дрожи. Тогда она взмахнула палочкой, убирая с тела мужчины пропитанные кровью обрывки простыней, играющие роль бинтов.
- Scourgify.
Очищающее заклятье стерло местами загустевшую, местами подсохшую кровь с его груди, обнажая раны, которые казались совсем свежими, словно острое лезвие сотворило их не более минуты назад. Гермиона прикусила губу, наблюдая, как кровь продолжает вытекать из разрезов, тонкими струйками сбегая по бокам. Никогда бы не подумала, что подобное зрелище может вызвать в ней безудержную радость, но сейчас она счастливо заулыбалась, что в сочетании с наполненными слезами глазами и прокушенной губой создавало довольно пугающий образ. Кровь течёт – значит сердце гонит её по сосудам, а значит она не опоздала!
Вынув из кармана смятый листок, Гермиона принялась внимательно изучать острый почерк, так знакомый ей по язвительным записям на свитках с сочинениями. Конечно, можно было бы привести профессора в сознание с помощью Ennervate, чтобы просить его толкования непонятным рисункам и жутким сокращениям, но девушка опасалась, что это отнимет у него слишком много сил. Не руны, и слава Мерлину… разберёмся. И всё же надо было такое придумать: начертить палочкой восьмёрку, пронзённую насквозь сверху вниз! Эдак можно запястья повыворачивать… И что это за «в теч.вс.зак.без пер-ва»? Северус! А уж текст заклинания и вовсе… девушка проговорила слова несколько раз про себя, стремясь прочувствовать ритм, взмахнула палочкой, кривясь от боли в руке, изобразила восьмерку. Хорошо, что костерост у профессора был свежий, быстродействующий…
- Viscera viscera versus, sanguis sanguis versus, spiritus spiritus versus, sanguinem supprimere ad imperatum meus!
Ничего не произошло. Или латынь у неё хромает, или…
Ну конечно! Профессор, если и после таких блестящих догадок вы не начислите баллы Гриффиндору – это уже будет верх несправедливости. Загадочный набор букв «в теч.вс.зак.без пер-ва» скорее всего означал «в течение всего заклинания без перерыва». Значит нужно чертить треклятую пронзённую восьмёрку неотрывно, пока губы шепчут, точнее практически свистят требуемые слова – нарочно он, что ли, напихал в них столько «S»? Нечто вроде авторской подписи? Или это с-с-случайно получилос-с-сь, с-с-скромный с-с-слизеринский профес-с-сор С-с-северус-с-с С-с-снейп?
- Viscera viscera versus, sanguis sanguis versus, spiritus spiritus versus, sanguinem supprimere ad imperatum meus!
Теперь понятно, почему никто, кроме директора последствия Sectumsempra лечить не умел – запястье действительно сворачивалось в узлы. Гермиона, морщась от боли, повторила заклинание ещё дважды, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. Края жутких ран, на которые она не могла смотреть без приступов одуряющего ужаса, потянулись друг к другу, словно влекомые магнитом, и соединились, оставляя на теле чёткие красные рубцы. Из раны на ноге ещё сочилась кровь, и Гермиона произнесла слова заклятия уже наизусть. Живоглот смотрел на неё с интересом, достойным равенкловца, и тёрся довольной мордой о хозяйское колено с таким видом, словно действенность магической формулы было лично его заслугой. Впрочем, к его кошачьей чести надо отметить, что он не проявлял признаков недовольства и ревности, когда хозяйка, не обращая на него внимания, склонялась над неподвижным человеком.
- Scourgify. Evanesco.
Исчезли следы крови и пропитанные ею клоки простыней. Девушка умолкла, разглядывая своего профессора так, словно видела впервые. Её всё ещё не отпускал страх того, что жизни под этой бледной кожей уже нет – слишком недвижимы были его черты. Она взяла в ладони его руку и поднесла к губам, чуть касаясь костяшек. Она уже приготовилась шепнуть Ennervate, но этого не потребовалось. Гермиона вспыхнула от смущения, так, словно и не целовала его всего час назад, опустила руку и выхватила из кармана гремящие пузырьки.
Кроветворное.
Обезболивающее.
Восстанавливающее.
Последние два были добыты из увеличенной, наконец, сумки.
Несмотря на то, что к лицу Северуса понемногу возвращался цвет, о степени его слабости сполна говорило то, что он даже не поинтересовался, чем именно его поят. Непростительное поведение для зельевара и шпиона. Хотя, может быть, это говорило о другом… Гермиона почувствовала, как внутри разливается тепло, точно от горячего чая с мятой.
- Я очень испугалась, - сказала она совсем не то, что хотела, даже не рискуя смотреть ему в глаза. Было очень боязно, что сейчас, уже не балансирующий на грани жизни и смерти, он снова вспомнит про руны. И про Омут. И про палочку, кстати, которая как раз лежала в футе от него.
Но тихий, чуть хриплый голос не оправдал её страхов, заставляя девушку поднять на собеседника изумлённый взгляд.
- О, укоряй меня, прекрасный камень,
Чтоб мог тебя назвать я Гермионой!
Нет, ты с ней сходен тем, что не коришь, -
Она всегда была нежна, как детство,
Как милосердье…
И тогда Гермиона заплакала – бессчётный раз за прошедшую ночь, но теперь не от отчаяния и ужаса, а от усталости. Минувшие часы сходили с неё пластами, словно старая кожа со змеи, оставляя её беззащитной и слабой, едва способной всхлипывать в прижатые к губам ладони.
- Перестань, - её профессор взял её за плечо и притянул вниз, к себе, девушка послушно пристроилась рядом, уткнулась лицом в его шею, продолжая всхлипывать, - тебе не нравится «Зимняя сказка»? Давай иначе: – Её глаза на звезды не похожи, нельзя уста кораллами назвать… - ну что ты ревешь, дурочка, подумаешь, уста нельзя назвать скелетом колонии коралловых полипов – вот горе-то! Гермиона!
Его пальцы осторожно касались мокрой щеки, отслеживали влажные дорожки слёз. Девушка хрюкнула что-то нечленораздельное – это был тот лексический максимум, на который она была способна. Если когда-нибудь она будет клянчить что-то у богов, пусть напомнят ей про этот момент… он жив – это всё, что имело значение. И ещё он, кажется, не гонит её и не припоминает прошлые прегрешения – это тоже в списке поводов для счастья.
Однако Снейп не был бы Снейпом, не задай он спустя минуту вопрос, который, несмотря на безобидный фасад, содержал в себе заряд для нового приступа её безудержного плача.
- Гермиона, ты не захватила, случайно, настойку ясенца? Шрамы красят только гриффиндорских мужчин…
Идиотка! Дура! Разумеется, про ясенец, заживляющий даже серьёзные рубцы при скором применении, она даже не вспомнила! Ей ничего нельзя доверить – ничего она не может сделать по-человечески! Пальцы Гермионы скользнули по одной из красных полос, оставленным заклятием на его груди, и она разрыдалась еще горше, что было вполне понятным ответом.
- Гермиона…
- П-п-прости!
- Умная, как равенкло, смелая, как гриффиндорка, ревёт, как хаффлпафка, заливая слезами слизеринца… как Распределительную шляпу не разорвало в клочья на твоей голове? – и жёстче: – Прекратите, мисс Грэйнджер! Уверяю вас, если я приму ясенец в ближайший час, вы можете быть спокойны. Мисс Грэйнджер! Я с кем разговариваю?!
Но Гермиона только глубже зарылась носом во впадинку над ключицей, стиснула мокрой от слёз рукой его руку, переплела пальцы. Ворчи – не ворчи, дай послушать, как колотится под щекой твоё сердце…
Так они и лежали некоторое время, молча, вслушиваясь в дыхание друг друга и треск поленьев в хагридовском камине. Девушка подумала было, что нужно согреть чайник, но не смогла даже пошевелиться. Боль в сращенной руке притупилась, боль в сердце отступила вовсе, и тепло, идущее от Северуса, перекрывало сквозняк из неплотно прикрытой двери. Она бы провела так вечность, или даже две…
- Гермиона?
Голос ворвался в её сознание, словно издалека – судя по интонации её имя было произнесено уже не в первый раз. Неужели она уснула?
- Гермиона, нужно идти. Иначе снег занесёт дорогу, и нас найдут только по весне.
- Пусть. Меня никто не хватится, - она не сдвинулась ни на дюйм и даже не открыла глаза.
- Не смеши меня, весь клан Уизли нагрянет сюда с поисковыми собаками и Поттером, стóит тебе не явиться на завтрашнюю транфигурацию.
- Не-а, они оправили меня в Орден Феникса, решив, что там безопаснее.
- О Мерлин, не заставляй меня признавать наличие мозгов у Уизли…
Плечи Гермионы беззвучно затряслись, на сей раз от смеха.
- Гермиона, помоги мне встать, нам нужно идти, пока мы не замёрзли окончательно.
Хитрый слизеринец выбрал самый лучший способ воззвать к её разуму – какая гриффиндорка не вскочит, заслышав просьбу о помощи? Гермиона не была исключением и торопливо поднялась, едва не придавив при этом Живоглота, который, как оказалось, всё минувшее время провел в директорских ногах. Девушка оценила молчаливое мужское соглашение, но не прокомментировала его. Что ж, Глотик профессора уже признал, тот его тоже, дело за малым… Incarcero, успокоительное – и можно рассказывать Гарри с Роном, как она провела этот вечер. А потом Incarcero, успокоительное, Protego - и можно рассказывать Северусу, как они с друзьями провели это полугодие…
- Ваша палочка, профессор, - она помогла мужчине подняться, и вложила палочку в его ладонь, старательно рассматривая наиинтереснейшие морозные узоры на стекле.
- Хм, - голос Снейпа был ненамного теплее этих самых узоров. – Мне кажется, я где-то её уже видел.
- Северус! – она резко обернулась к нему, на лице непередаваемая смесь ужаса, раскаяния и сожаления. – Это не…
- Я даже не буду спрашивать, - прервал её директор чуть мягче, и дабы не терять лицо, сделал вид, что крайне увлечён починкой своей мантии, будто бы Reparo было чем-то сложным и темномагическим. Каких усилий ему стоило не спросить, Гермиона даже не хотела думать.
Предложив Снейпу руку для поддержки, она всего через мгновение пискнула и высвободилась:
- Извини, не эту.
Профессор подозрительно прищурил глаза, заставляя Гермиону отчего-то вспомнить разгромленную лабораторию. Ой, что будет! А пока он лишь сухо поинтересовался:
- Что с рукой?
- Ничего.
- Гермиона!
- Не вписалась в поворот, - честно признала она со вздохом. Почему-то казалось, что за сломанную руку ей влетит гораздо больше, чем за расколоченные запасы зелий. Поэтому вариант ограничиться указанием обстоятельств, без диагноза, был наиболее привлекательным, хотя и несколько слизеринским.
Слава Мерлину, профессор не стал допытываться, погасил огонь в камине, перецепил руку, и они вышли, наконец, в привычную метель, сопровождаемые по пятам верным Живоглотом. Последний, впрочем, уже через минуту счёл, что пробираться по свежему снегу при живой хозяйке – верх самоуничижения и требовательно попросился на руки. Гермионе ничего не оставалось, кроме как расстегнуть куртку и усадить его за пазуху. Десятифунтовый пушистый багаж изрядно утяжелил её ношу, однако, к счастью, профессор держался весьма неплохо, и почти не опирался на локоть своей помощницы. Обе метели – чёрная и белая - чуть поутихли, но после освещённой огнём хижины окружающий мир казался почти непрозрачно-чёрным, как ночные глубины озера. И потому, когда Живоглот вдруг вцепился в хозяйку всеми двадцатью когтями, она не сразу заметила причину этого.
- Что с тобой? – откликнулся директор на её неожиданный короткий вскрик.
Но ответить девушка не успела. Тёмный виток метели вдруг материализовался перед ними, и привычный ужас заструился к кончикам пальцев. Живоглот испуганно зашипел, а сама Гермиона отшатнулась, невольно скользнув за спину Северуса. А ещё гриффиндорка, называется! Будто бы в первый раз дементора увидела! Но на самом деле она была слишком измучена как предыдущими встречами с проклятыми тварями, так и ночью в целом, и омерзительное ощущение беспомощности из-за отсутствия палочки вскипало в её крови.
- Что за чёрт? – Снейп поднял палочку, закрывая Гермиону собой. Когда глаза понемногу привыкли к оттенкам чёрного, стало ясно, что дементоров двое. Они сужали круги, подбираясь всё ближе, и, кажется, присутствие директора Хогвартса их ничуть не смущало.
- Они сегодня весь вечер такие, - отозвалась девушка, крепко держась за его мантию. – Северус?
Её голос был едва слышен в гуле ветра – кровавые картины вновь вспыхнули перед её глазами, и, произнося его имя, она уже не была уверена, что не выдумала чудесное воскрешение, что он уже не лежит на холодном полу, истекая кровью. Для неё весь кошмар прошедшей ночи восстал вновь, только на сей раз у неё совсем не осталось сил.
- Северус… - почувствовав её слабость, дементоры скользнули ближе, протянули к ней костлявые руки. Снейп кинул на Гермиону обеспокоенный взгляд - страх её был практически осязаем, живой, острый, пахнущий железом.
- Тише, - он прижал девушку к себе, мгновение – и прохладная ладонь легла на её глаза. - Expecto patronum!
Сквозь его пальцы она видела вспышку серебристого сияния, а затем щемящая боль отступила, сила, впрочем, тоже. Гермиона опустилась на снег, чувствуя себя марионеткой, у которой перерезали нитки.
- Гермиона, - тёплое дыхание скользнуло по её губам, и только тогда, заморгав часто-часто, она заметила, что глаза её больше не закрыты, а Северус стоит на коленях возле неё, придерживая её за плечи. – Сколько раз за сегодня ты создавала патронуса?
- Не помню, - язык плохо слушался, но Снейп упорно дожидался ответа, - Пять? Э-э-э, десять?
Значения последующего ругательства она даже не поняла – должно быть это было что-то совсем уж черномагическое, не могло у Мерлина быть таких физиологических нарушений!
- Сумасшедшая! - гнев профессора привычно был направлен на того, кто находился в непосредственной близости. – Что, Салазар побери, происходит с дементорами? Ты вообще чем думала, когда без палочки бегала? Тебе жизнь не дорога?!
- Они… они прежде только внутри замка нападали…
- Только внутри?! – кажется, этот ответ не утешил директора. – Предполагаешь, это может меня успокоить?
Гермиона предпочла промолчать – вряд ли её профессор удовлетворился бы заверением «да я за вас всем дементорам глотки перегрызу!», особенно сейчас, когда она едва стоит на ногах. Ах да, она же на них уже не стоит!
- Десять раз, - продолжал меж тем ворчать Снейп, - а потом удивляется, почему рука не может палочку поднять…
Рука не может палочку поднять, потому что рука болит, а палочки нет, - хотела было ответить девушка и заодно поинтересоваться, зачем он закрывал ей глаза, когда создавал патронуса, но инстинкт самосохранения ещё не оставил её окончательно, потому она лишь прошептала с надеждой:
- Я съем шоколадку и всё пройдёт.
Получилось довольно блаженно и жалостливо, но Снейп, кажется, озверел окончательно:
- ЧТО?!
- Шоколадку, - объяснила Гермиона растерянно, - профессор Люпин говорил, что шоколад помогает после встреч с дементорами…
- Вот пусть сам его и ест, - прошипел директор, с трудом поднимаясь на ноги и поднимая своего бывшего поводыря, отягчённого десятифунтовым рыжим грузом, нагло взирающим из-за ворота куртки. – Шоколад! Если Люпин к сорока годам так и не научился варить элементарное восстанавливающее зелье – тогда, конечно, никто ему не помешает лечиться шоколадом!
Гермиона постаралась хихикнуть совсем неслышно - будет совсем нездорóво в шесть утра сказать профессору: «Я вас люблю, скажите ещё какую-нибудь гадость про Люпина!»
Оставшийся путь они проделали молча – кто на кого опирался, было уже не разобрать. Восстанавливающее и кроветворное зелье явно действовали, и походка профессора всё больше напоминала привычный стремительный полёт. В хогвартских коридорах Живоглот потерял к ним интерес и удалился, сочтя свою миссию по защите хозяйки выполненной, а дементоры подлетали только однажды, но устрашились одного вида директорской палочки.
- Не вписалась в поворот? – вдруг процедил сквозь зубы Снейп.
Гермиона проследила за его взглядом и чертыхнулась – треклятая метла так и валялась на повороте к подземельям. Посмотрела на спутника – хмурится, поджимает губы. Это он еще лабораторию не видел… почему-то дементоры вдруг показались забавными пушистыми зверьками в сравнении с грядущей перспективой.
Но Снейп ожиданий не оправдал. Замерев на пороге лаборатории, он скользнул цепким взглядом по тому, что когда-то было идеальным порядком, и, разумеется, вычленил из разнообразного множества раскиданных по полу пузырьков тот, который Гермиона очень надеялась незаметно закатить ногой под шкаф – Костерост. В отличие от остальных, он был открыт и совершенно очевидно не разлит, а выпит.
- Руку, - сказал директор коротко и жёстко, и девушка подчинилась.
Он повёл палочкой над её рукой, скривился, глянул волком из-под насупленных бровей, будто бы она совершила немыслимое преступление. Затем шагнул к шкафу, пробежал пальцами по ярлыкам, вытащил две бутылочки, одну из которых протянул девушке – Восстанавливающее, - а из второй плеснул на ладонь какую-то чёрную, пахнущую тиной жижу и, оттянув рукав, принялся втирать в место ушиба.
- Настойка черемши и гусеницы махаона, - объяснил он, не поднимая глаз, - кость срослась правильно, но мазь поможет вылечить повреждения мягких тканей.
- Горько, - пожаловалась Гермиона, глотнув восстанавливающего зелья. Её рука всё ещё была в плену профессорской ладони, боль на месте перелома таяла на глазах, и ночь превращалась в череду кошмаров и счастливых снов. По крайней мере, так ей подумалось, когда Северус, разобравшись с мазью, поднес её руку к губам и по её недавнему примеру поцеловал костяшки пальцев. Кажется, это можно было смело считать прощением – хотя бы за руку и лабораторию. Хотя, возможно, даже за руны, палочку и Омут – но Гермиона предпочла не уточнять.
- Мне нужно принять ясенец и протереть рубцы бадьяном. Подожди меня, и я провожу тебя в башню, - он кивнул в сторону кресла, стоящего в кабинете, предлагая ей сесть. Гермиона с сомнением нахмурилась – ей стоило только сменить вертикальное положение на какое-то иное, и она забудется до следующей недели. Снейп, кажется, верно истолковал её сомнения, потому что пообещал: - Я быстро.
И скрылся в направлении, в котором, как Гермиона подозревала, находилась ванная комната. Сама она застыла в задумчивости на пороге кабинета в полусонном оцепенении. Теперь, когда рука Северуса больше не касалась её руки, было слишком легко представить, что она только что прибежала в лабораторию за тетрадью, а её профессор всё ещё лежит на холодном полу сторожки, истекая кровью, и по-прежнему так велик шанс, что он может её не дождаться. Девушка невольно вздрогнула. Нет, определённо после этой ночи она уже никогда не перестанет бояться за него. Это было так очевидно, что защемило горло, слишком близка – непозволительно близка – она была сегодня к тому, чтобы его потерять…
Ей просто нужно убедиться, что с ним все будет в порядке – что не откроются раны, что их проклятый Лорд, дементор его подери, не вызовет его среди ночи для продолжения прерванного «разговора», что он не пойдет на завтрашние зелья – ну не железный же он, действительно! Именно так Гермиона мысленно оправдывалась, снимая защиту с двери профессорской спальни, вытаскивая из сумки мантию-невидимку, забираясь с ногами в кресло, справа от пустой рамы, трансфигурируя куртку обратно в более подходящую для такого случая мантию… она посидит всего час. Только убедится, что он дышит во сне – кажется, ей теперь будет всегда требоваться подтверждение…
Её профессор вошёл в спальню спустя пятнадцать минут, бросил на пол плащ Пожирателя, взмахнул палочкой, зажигая свечи, которые в мгновение осветили уже знакомую Гермионе комнату, громоздкую кровать под тяжёлым балдахином, пустой угол, в котором еще недавно стоял Омут (сердце девушки болезненно сжалось от стыда, а память доверительно раскрутила клубок воспоминаний), прикроватный столик с несколькими полупустыми пузырьками. Зелье Сна-без-сновидений? Обезболивающее? Гермиона не могла не думать, сколько раз за прошедшие годы Тёмный Лорд наказывал своего слугу – пусть не так жестоко – и всё же, сколько раз её Северус возвращался после Crucio или сеанса волдемортовской легилименции, просто пил зелье и шёл учить тупоголовых студентов и следить, чтобы очередной Лонгботтом не подорвал соседа по парте, и всё это – на фоне постоянной опасности того, что очередные радикально настроенные гриффиндорцы могут в любой момент выкрасть волшебную палочку, Омут памяти…
Снейп, одетый в простую чёрную мантию, присел на край кровати в полуметре от невидимой гостьи. Лицо его ничего не выражало, но девушке вдруг показалось, что он думает о ней, и она едва сдержалась, чтобы не коснуться его сцепленных напряжённых пальцев… он вдруг вздрогнул, словно и впрямь от прикосновения, но на деле, должно быть, просто вырвавшись из плена мыслей, и сказал, глядя почти на неё:
- Не дождётесь.
Она легонько вздрогнула, хоть и поняла, что обращается он, очевидно, к вернувшемуся на картину профессору Дамблдору, но голос его был усталым чуть больше, чем язвительным, и это её пугало. Поспать бы ему сейчас, а не философию разводить…
- Северус, я очень рад, что ты вернулся. Признаться, я волновался – ещё ни разу ты не задерживался до самого утра.
- Жаль огорчать многоуважаемый Орден Феникса, но празднование моей кончины им придется отложить, - всё, шкатулочка захлопнулась, последняя пуговичка застегнулась, и от усталости нынешнего директора не осталось даже воспоминания, не дождётесь.
Впрочем, профессор Дамблдор за двадцать лет общения с зельеваром, кажется, приобрел иммунитет к его сарказму, по крайней мере, не стал протестовать и переубеждать.
- Тебя что-то задержало? Орден не осведомлен о каких-либо нападениях минувшей ночью…
- Задержало, да, - согласился Снейп и уточнил почти нежно, - Sectumsempra.
Портрет сдавленно ахнул.
- Северус… что произошло?
- Самое забавное, что я не могу доложить вам, что именно произошло, потому что не знаю сам. Как вы помните, Омут Памяти мне использовать не удалось, но я полагал, что в моих воспоминаниях нет ничего такого, что могло бы рассердить Лорда – как видно, зря. Я сумел скрыть присутствие мисс Грэйнджер при событиях прошедшего вечера, однако очевидно, что мои опыты с Адским Пламенем вывели Лорда из себя, хотя я и не понимаю, почему.
Гермиона зажала рот ладонью и для верности даже прикусила губу. Она-то отлично знала причину неожиданно острой реакции Волдеморта, уж кто-кто, а сам создатель крестражей мог узнать гибель своего творения. Мерлин и весь его гардероб, он оставил Северуса в живых лишь потому, что понимал его очевидную неосведомлённость – кто в здравом уме станет показывать Тёмному Лорду сцену уничтожения его же души?! О, как она перед ним виновата!
- Северус… - Дамблдор, несомненно, тоже догадывался о причинах злости Лорда, хотя и не представлял тяжести последствий.
- О нет, директор, - Снейп скривился, - я даже не спрашиваю вас, поскольку знаю, что это бесполезно. Выслушивать ещё один виток рассуждений о том, что вы мне доверяете, но не хотите подвергать меня опасности и класть все яйца в одну корзину я не в состоянии. Пощадите – как-никак, шесть утра. Я, собственно, не дожидаюсь вашего сочувствия или помощи, если бы не чудо, вы бы едва ли увидели меня вновь…
Гермиона почувствовала, что краснеет, и отчего-то нестерпимо захотелось выбраться из-под мантии и сесть рядом с ним, чтобы иметь право коснуться его руки.
- Я лишь хотел сказать вам, что если во вскрытии вашей могилы и использовании вашей палочки был какой-то глубокий сакральный смысл, которым вы не сочли нужным со мной поделиться, то боюсь, вынужден принести дурные вести – палочки больше нет.
Дамблдор ахнул. Девушка очень жалела, что не видит сейчас лица старого волшебника – никогда прежде она не представляла, что мудрый и выдержанный профессор Дамблдор может чему-то глубоко изумляться. На лице Северуса также промелькнула заинтересованность, но бывший директор довольно быстро взял себя в руки.
- Что ж… это… неожиданно… могу я спросить, что с ней случилось?
- О, разумеется! Её разрезало Sectumsempra, - с какой-то садистской готовностью отозвался Снейп. – Я держал её в руке на уровне груди, и прежде, чем попасть в меня, заклятье перерубило палочку. На три части.
- Мне жаль, мой мальчик…
- Не сомневаюсь, - голос Снейпа сочился ядом, - полагаю, если уж вы заставили меня стать осквернителем могил, то видели в этом какой-то глубокий потенциал.
- О нет, я сожалею о том, что ты пострадал, - как ни в чем не бывало отозвался Дамблдор, словно речь шла не о его разрытой могиле, а о новой серии шоколадных лягушек. – А палочка… Северус, ты слышал о Бузинной палочке?
Гермиона, которая о вышеупомянутой палочке слышала впервые, даже вытянула шею, всматриваясь в озадаченное выражение лица Северуса.
- Бузинная палочка? Я помню сказку о ней… палочка, делающая своего обладателя непобедимым, дающая возможность побеждать во всех дуэлях…
- Ну не во всех, - Дамблдор смущённо кашлянул, - Гриндевальду она не смогла помочь…
- Так это не легенда? Палочка существует? – никогда прежде Гермиона не видела Снейпа даже вполовину таким изумлённым, как в ту минуту, когда он складывал звенья логической цепочки. – Вы одолели Гриндевальда в магической дуэли и стали хозяином Бузинной палочки, я убил вас и…
- Что ж, может это и к лучшему, что палочки больше нет… столь опасный и могущественный артефакт…
- Значит, хозяином Бузинной палочки был я? Поэтому вы заставили меня достать её из вашей могилы? – удивлённые нотки в голосе Снейпа сменились привычным неприязненным сарказмом. – Возможно, узнай я об этом чуть ранее, её можно было бы использовать чуть полезнее, нежели просто превратив в дрова. Но вы ведь не любите складывать все яйца в одну корзину. Не удивлюсь, если узнаю, что ваш параноидальный план с собственным убийством имел целью, кроме всего прочего, сделать меня хозяином Бузинной палочки…
План? Убийство? Гермионе захотелось биться головой о стену по примеру домового эльфа. Она – самая умная ученица школы? Да она идиотка – непроходимая гриффиндорская тупица, окруженная болванами! Её самоуничижительные мысли были прерваны увещеваниями портрета.
- Северус, Бузинная палочка - вещь крайне непредсказуемая, я не мог поручиться, что она признает хозяином именно тебя, кто знает – Драко намеревался убить меня ещё раньше, чем это сделал ты. Я не мог быть уверенным, хотя не стану скрывать – эта надежда посещала меня. Впрочем, одно можно сказать с полной уверенность – нам стóит порадоваться, что палочка не досталась Волдеморту.
Снейп снова скривился – то ли от упоминания ненавистного имени, то ли от воспоминаний о том, какой именно радости он обязан уничтожением палочки.
- Возможно, будь вы со мной чуть более откровенны, директор…
- Северус, не будем начинать этот разговор снова. Я не могу сказать тебе больше того, что уже сказал. Ты оказываешь всему магическому миру неоценимую помощь, и я лишь могу просить тебя…
- Да-да, я помню, – отмахнулся зельевар раздражённо, - не задавать лишних вопросов и когда придет время, передать Поттеру…
- Тебе нужно отдохнуть, мой мальчик…
- Мне нужно пять унций крысиного яда и тёплую гробницу наподобие вашей – только там я смогу отоспаться…
- Северус…
- Доброй ночи, директор.
Кажется, Снейп счёл разговор оконченным, и бывшему директору ничего не оставалось, кроме как уйти с портрета. Гермиона поняла это по тому, как стремительно на лице её профессора раздражение сменилось усталой задумчивостью. Остаётся ли боль после того, как проходят следы ран? Выпил ли он обезболивающее зелье? Девушка чувствовала себя, словно в чужих воспоминаниях - наблюдатель без возможности вмешательства. Узнать, что Северус всё же на их стороне – и не броситься ему на шею, вымаливая прощение за события прошедшего полугодия, увидеть, как он встаёт, обессиленно держась рукой за столбик кровати – и не подхватить его под локоть, заметить, как хмурится его лоб и не… а впрочем, почему нет? Кажется, он не возражал, когда она целовала его в сторожке – хоть это и было вечность назад. Горячее гриффиндорское сердце Гермионы пропустило удар, она сомкнула глаза, возвращаясь в продуваемую декабрьским ветром хагридовскую сторожку… нет, определённо нужно обновить те воспоминания, на сей раз без отвлекающего фактора в виде кровоточащих ран. Однако когда решение уже было принято, и девушке оставалось лишь сбросить мантию-невидимку, оказалось, что за то время, пока её глаза оставались закрытыми, профессор успел снять мантию и усесться на кровать в ночной сорочке. Вот теперь точно убьет… простил руны, палочку, разгромленную лабораторию (интересно, он навел там порядок или оставил до утра?), но если выяснит, что она вновь предалась любимому гриффиндорскому развлечению – вторжению в его частную жизнь, да ещё и под прикрытием - попробуй объясни, что она не сидела, как в театральной ложе, пока… чёрт, Гермиона, ты полетишь отсюда быстрее, чем Гарри Поттер в погоне за снитчем, и понадобится ещё одно Непростительное заклятье, чтобы вернуть всё на круги своя!
Тем временем директор вместо того, чтобы лечь спать – хотя, казалось бы, это было самым разумным действием в шесть часов утра – зачем-то взял с прикроватного столика палочку и повертел в руках. Ну всё. Догадался… услышал, как она судорожно сопит. Сейчас скажет «Accio мантия-невидимка» и в лучшем случае до восьми она будет убеждать его в том, что поступила так не из злого умысла, а из привычной гриффиндорской недальновидности и тупоумия.
- Expecto patronum!
От неожиданности девушка едва не вскрикнула. А потом…
Серебристая выдра выскользнула из палочки директора и метнулась под потолок, проворная и юркая, точно такая же, как та, что всего несколько часов назад жалась к коленям Гермионы на холодной, окружённой дементорами лестнице.
Снейп хмыкнул.
- Ну, давай знакомиться, - сказал он таким мягким голосом, от которого у Гермионы остановилось сердце.
А затем протянул руку, и предательница-выдра устремилась к нему, коснулась хитрой мордочкой тонких пальцев, потерлась о колени…
- Я рад, мой мальчик, что ты наконец смог проститься с прошлым… - голос бывшего директора, нежданно вернувшегося на свой портрет, был полон понимания и грусти. Профессора передёрнуло, словно его застали за чем-то недопустимым, он бросил на говорящего острый взгляд, и патронус рассеялся, словно туман поутру.
- Вы ещё что-то хотели от меня, директор? – в голосе Снейпа сквозило раздражение.
- Нет-нет, мой мальчик, отдыхай.
- Nox.
И комната погрузилась во тьму.
В воцарившейся непроглядно-чернильной тишине Гермиона могла поклясться, что стук её сердца был слышен даже в гриффиндорской башне.
Патронус-выдра… у Снейпа.
Нет, не так. У Северуса. Её Северуса. Теперь уж точно её. Каковы шансы того, что патронус директора всегда был выдрой?
Память – мучитель и союзник – с готовностью напомнила его голос: «Такой странный род чувства, который может одновременно питать Адское Пламя и перерождать патронуса. У вас ещё остались вопросы, мисс Грэйнджер?»
Нет. У неё больше не осталось вопросов. Хотя… только один. Какие воспоминания он воскрешал для создания патронуса?
Глава 19Северус Снейп резко сел на постели. Нет, не резко – молниеносно, одним стремительным и абсолютно бесшумным движением. Ничто его не побеспокоило – дело было не в этом. Дело было в том, что его совсем ничто не побеспокоило. И в том, что он ощущал себя выспавшимся – совсем уже дикая ситуация. В комнате было темно, как и всегда в глухом, лишённом окон подземелье. Профессор дёрнул из-под подушки волшебную палочку, махнул в сторону невидимой свечки на прикроватном столике. Загорелась. Странно, но приятно. Хоть магия его не покинула. Над пустым местом, оставшимся от Омута Памяти, и над пустой рамой зачарованного портрета чуть шевельнулась змейка в потемневших часах. Раздвоенный язычок змеи оплёл руническую десятку. Руническую - не руническую, а десятку. Десять утра или вечера?! И то, и другое казалось немыслимым. Параллельная реальность? Насланный хозяином бред? Профессор медленно поднял левую руку – метка молчала, стала тихой и едва приметной, как до возрождения Волдеморта.
Салазар! Он опять умер, и все на похоронах!
Но портрет профессора Дамблдора тоже молчал и не спешил с поздравлениями. Молчал весь Хогвартс, будто разом нырнул под воду. Первый урок в девять – ЗОТИ, третий курс, второй – продвинутые зелья на седьмом. Невозможно было представить, чтоб хоть одна живая душа его не хватилась. Но девочки тоже не было. Его девочки. Целовавшей его вчера и рисковавшей за него жизнью. Приходившей даже тогда, когда ненавидела его и желала ему скорейшей смерти. Ладно, и это поддавалось объяснению – отношения у них были сложные, кроме того, у гриффиндорки могли появиться неотложные дела вроде побега в Орден Феникса или спасения Неубиваемого Мальчика. Больше никогда не придёт?.. Не о том надо было думать! Самое необъяснимое, что не появился даже эльф-домовик с утренней чашкой кофе, который и должен был разбудить директора вежливым стуком в дверь. Да-да, стуком, магия эльфов сильно отличалась от человеческой, и заглушающие чары им были нипочём – они не заходили просто из вежливости. Но и привычного стука он определённо не слышал. Сговорились. Его, вечно раздираемого на двенадцать частей рабочими днями в сорок восемь часов, вдруг оставили в покое. Отоспаться. Конец света.
Накатил ужас.
Не выпуская волшебной палочки, профессор выбрался из-под одеяла. Что там за дверью, даже думать не хотелось. Но лучше было подготовиться к худшему. Он замешкался – что накинуть – плащ или мантию? И где он всё это вчера бросил? Решил, что мантия всё же выглядит нейтральней и, застёгивая её на ходу, как водится, немытый, нечёсаный, голодный и злой направился в сторону класса. В лаборатории всё осталось, как было с ночи: развороченные полки, флаконы, раскатившиеся по полу, тетрадки из его письменного стола. Машинально подобрал записи – всё же научный труд, поставил на полку пузырёк с успокоительными каплями. Может, не стоило их столько пить? Вон, как спокойно стало… опять идиотский юмор! Он распахнул дверь в класс – никого. Уже не смешно. Снейп не помнил такого случая, чтобы к нему на занятия не явились сразу два класса. Даже Поттер вытерпел целых шесть лет. Бред какой-то. Профессор нервно махнул палочкой, сбрасывая с дверей заглушающие чары, и его сразу же окатило разномастным грохотом, скрежетом и криками. Один раз нельзя поспать! Да что там у них?!
Он рывком распахнул дверь, выскочил в коридор и тут же отпрянул назад с испугом летучей мыши. Дневной свет, хоть и серовато-тусклый, хлынул в глаза. В лицо ударили ветер и снег. Директор остолбенел и едва не выронил волшебную палочку. Половины подземелья не было, как будто гигантский дракон выхватил кусок скалы вместе с основанием зáмка. Не бывает таких драконов. Снейп знал это точно, он вообще знал всех существующих жутких тварей, начиная с себя, но из них только одна могла пошатнуть Хогвартс. С перекошенных губ профессора сорвалось нежданное маггловское ругательство из трущобного детства. Он судорожным, отработанным до автоматизма жестом схватился правой рукой за левую. Метка молчала! Почему?! Идея насчёт того, что его освободила любовь чистой девы, разбилась о неискоренимый сарказм. Гермиона была вчера грязная, как чертёнок. Нет, Лорд либо призывает, либо убивает – третьего не дано! Или… это не Лорд? А кто?!
Он побежал по коридору в надежде кого-то встретить и расспросить, но в бывшем подземелье было пусто. Свет становился всё ярче, и в душу профессора закрадывались самые нехорошие подозрения. Грохот доносился не спереди, а сверху, со стороны лестницы, но директора пока что интересовало другое. Дети! Осталось только повернуть за угол, и если там сразу начинался обрыв, помещения Слизерина можно было не искать. Он ополоумел, этот Лорд? Так разбрасываться чистой кровью? Оказавшись за углом, профессор остановился, держась за сердце – совершенно ненужная в подземелье терраса прошла чётко по границе между жилыми комнатами и темницами для пленников. Не в пользу пленников.
Не веря своим глазам, профессор приблизился к краю обрыва. Даль была пронзительно ясной, ледяной зимний ветер едва не сбросил его с импровизированной площадки, но волшебник взмахнул палочкой, и ветер потёк мимо. Сам Хогвартс отсюда, из-под зáмка, почти не было видно. Зато было видно, что всё небо прошили узкие чёрные трещины – тысячелетняя магическая защита пошатнулась, как и основание школы. У кромки Запретного леса угадывалось какое-то движение, если присмотреться, то можно было различить на фоне белого снега одномастные чёрные плащи. Несколько троллей, десятка три дементоров… наверняка остальных просто не было видно за деревьями. Но можно было не сомневаться - вся эта братия с нетерпением ждала, пока рухнут охраняющие зáмок чары. Метель улеглась, потому что мешала полноценному нападению. Подняв голову, профессор отметил, что череп в небесах полностью высунулся из туч и поменял цвет на чёрный. Снейп разглядывал безрадостную картину, постепенно успокаиваясь, успокаиваясь, успокаиваясь…
Итак, ничего мистического – просто закономерное развитие событий. Волдеморт напал-таки на Хогвартс, причём гораздо раньше, чем планировал. Разношерстная армия Лорда уже стояла на подступах к зáмку, и зáмок трещал по швам. С добрым утром, Северус. Началось. Тёмный маг усмехнулся самым нехорошим образом и стремительно покинул прошитую ветрами площадку, мантия сумрачно взметнулась за его спиной, прежде чем он нырнул назад в подземелье.
Дальше дело пошло быстрее. Взмахом палочки Снейп раздвинул стену, прикрывавшую вход в гостиную Слизерина, не останавливаясь, прошёл внутрь. Ничего, могло быть хуже. Несколько ламп и кресел в беспорядке лежали на полу, по боковой стене прошла глубокая трещина, но в общем, Слизерин выстоял. Судя по всему, ученики уже успели куда-то попрятаться. Из-за опрокинутого стола к директору бросился одинокий первокурсник, отбившийся от основной стаи.
- Сэр… господин директор… я забыл пароль… не могу пройти сквозь фонтан… я возвращался за Злюком… не надо было.
Белобрысый мальчишка заискивающе заглядывал в глаза, прижимая к груди упитанного тритона. Терпение.
- Молчать! – профессор взял ребёнка за плечи и немного приподнял над землёй, чтобы приблизить его лицо к своему. Тот, разумеется, умолк – не было такой смены власти, которая покачнула бы власть Северуса Снейпа.
- Что произошло? По порядку, - спокойно сказал директор.
- Мне можно говорить, сэр? – вежливо спросил мальчик после небольшой паузы. Наверняка ему было неудобно висеть, но тритона он из рук не выпустил. Ещё бы слизеринец упустил своё!
- Да, можно.
- Я не знаю, господин директор. Нас подняли до побудки. Наш староста, Блейз Забини, сказал, что надо одеваться и уходить из зáмка через фонтан, потому что на школу напал Сами-Знаете-Кто. Все стали собираться, а мы с Амусом Пиффом и Луриусом Гринсби побежали смотреть на Лорда. Через окно на центральной лестнице, сэр. Там уже многие собрались, и мы все видели, как стал рушиться зáмок. Но потом очень быстро пришла профессор МакГонагалл и ещё раз сказала, что мы должны спасаться через тайные ходы, и что она лично проследит за тем, чтобы все несовершеннолетние выбрались из зáмка. Мы не решились её ослушаться и вернулись в подземелье. Тем более что профессор МакГонагалл начала проверку со Слизерина…
Со Слизерина? Спасибо, конечно…
- И правильно сделала, - рассудительно прибавил ребёнок, - потому что тут отвалился кусок коридора, и треснула стена. Но все успели убежать, кроме меня, я в это время погнался за Злюком, потому что он испугался шума, и профессор не заметила, что меня нет…
Значит, слизеринцы в безопасности. Пока что.
- А другие факультеты, что говорилось о них?
Мальчик набрал в лёгкие воздуха и поудобней перецепил тритона.
- Профессор МакГонагалл, уходя от нас, собиралась потом заглянуть в башню Хаффлпаффа и в башню Равенкло, им сказали выбираться через какую-то картину. Больше я ничего не знаю, сэр.
- А башня Гриффиндора? – не поверил профессор. – Что, оттуда никто не пожелал убегать?
- Но… башни Гриффиндора больше нет, сэр! - удивился мальчик. – Она рассыпалась в самом начале. Я не знаю, кто успел оттуда выбраться, а кто нет. На лестнице я не видел ни одного гриффиндорца, если кто и остался, они сразу побежали драться. Это всё, сэр.
Не ребёнок, а находка для шпиона!
Профессор непроизвольно разжал руки и выронил мальчика. Тот шлёпнулся на каменный пол, но тритона не выпустил, чтобы не ловить снова, и не заплакал – ему всё ещё нужен был пароль.
- Когда… рухнула башня Гриффиндора? – прошептал директор.
- Я думаю, между семью утра и четвертью восьмого, сэр.
Снейп секунд десять магнетизировал ученика невидящим взглядом, потом очнулся и сгрёб его в охапку заодно с домашним любимцем.
- Удивляюсь, мистер Билтон, что вы вообще оказались в Хогвартсе, - высказал он по дороге, - вы определённо должны были забыть номер платформы девять и три четверти или ловить тритона, пока не ушёл экспресс.
- Так и было, сэр, - смиренно ответил отрок. – Но зато отец довёз меня на метле, это куда интересней. И Злюку понравилось. Так что мы даже выиграли.
Слизерин везде найдёт выгоду.
- Пароль: медальон Салазара, - бросил директор, открывая тайный проход за фонтаном в глубине гостиной.
Поднимавшаяся из многослойных колец кобра перестала выплёвывать струю воды, раскрыла капюшон и сверкнула изумрудными глазами.
- Я так и предполагал сэр, - вздохнул мистер Билтон, - я только не мог вспомнить, какую именно вещь Салазара надо назвать. У него их так много, все постоянно упоминают разные! Спасибо, сэр.
- Пароль выучи наизусть. Когда вернёшься в школу, он может опять понадобиться, чтоб спасти твою жизнь, - сурово сказал директор. – Хотя ты вряд ли пропадёшь.
Он поставил мальчика на свитое кольцами тело каменной змеи, тот покрепче сжал одной рукой шею кобры, а другой тело тритона. Змея на мгновение исчезла в темноте под фонтаном вместе с последним из покидавших замок слизеринцев, потом вынырнула обратно, выжидающе глянула на директора. Тот покачал головой, и змея снова превратилась в фонтан. Профессор секунду посидел на каменном основании, потом опустил голову под ледяную струю, выливавшуюся из пасти кобры.
Девочка не пришла. Несмотря на то, что Волдеморт встал под стенами зáмка… Скорее всего, погибла, потому что рухнула башня. Он сам её туда отправил, а не надо было отпускать от себя. Может быть, она в больничном крыле, если оно ещё цело? Надо её найти чего бы это ни стоило. И не только её.
Больше он не останавливался. Покинул гостиную, опечатав дверь парой мощных заклятий, вернулся к себе – две минуты ничего не решали, а ему необходимо было собраться и переговорить с Дамблдором. Профессор заглянул в спальню, но Дамблдора на портрете не было. Салазар и все его медальоны – где он шляется? Кусая губы, Снейп пробежался по кабинету, собирая всё необходимое. Собирать, в общем, было немного – пару пузырьков да тройку порошков из-за чёрной ширмы. Авось, ширма больше не понадобится. Самый щекотливый момент ждал впереди, но Дамблдор велел ему отдать эту штуку Поттеру, когда начнётся битва. Битва, можно смело сказать, началась и почти закончилась. Но Поттер не явился, так же, как и все остальные, значит, придётся где-то его искать. Но это как раз будет несложно, достаточно оценить, где побольше дыма. Или где находится Лорд. Одно плохо – неизвестно, стоит ли ему самому показываться на глаза Лорду. Что такое с меткой? Интересно, это у всех так или только у него? Ведь Лорд, судя по всему, не умер и не планирует…
Уменьшив все необходимые боевые артефакты и рассовав их по карманам, Снейп левитировал на рабочий стол Распределяющую шляпу. Шляпа недовольно приоткрыла заспанные глаза – днём она всегда предпочитала подремать, да и вообще, в основном спала, не считая манкированного в этом году распределения по факультетам.
- На Хогвартс напали, и мне нужен меч Гриффиндора, - в двух словах обрисовал ситуацию директор.
Шляпа коварно осклабилась – ей бы зелья преподавать.
- А волшебное слово?
- Crucio?
Снейп упал в кресло – он так и знал, что великая миссия погорит на шляпе. Но Дамблдор запропастился невесть куда, если его ещё вовсе не стёрли с портретов, а другого пути, если верить мудрому старцу, не было.
- Нет, ближе к белой магии, - подсказала Шляпа.
- Пожалуйста, - терпеливо поправился профессор, - отдай мне меч Гриффиндора.
Шляпа окинула директора недоверчивым взглядом: мокрые чёрные волосы вдоль мертвенно бледного лица, в глазах – холодный огонь, в руках – волшебная палочка, исписанная тёмными рунами.
- Не отдам, - Шляпа, наконец, согласилась перейти к теме, - ты мне не нравишься, Северус Снейп.
Самое мягкое из всего, что он о себе слышал. Директор улыбнулся с очарованием Метки.
- Ты знаешь о Волдеморте? Это самый тёмный и безжалостный из существующих волшебников. Он хочет захватить зáмок. Так что отдай меч – хуже будет.
- Ещё хуже? – ворчливо усомнилась шляпа. – Что может быть хуже, чем отдать меч Годрика Гриффиндора слизеринцу?
- Директору Хогвартса.
- Директорá соблюдают обычаи. Позови гриффиндорца – таков обычай. Меч даётся смелому, смелые учатся в Гриффиндоре.
- Где ты видишь здесь хоть одного гриффиндорца? – теряя терпение, спросил профессор.
- Позови девочку – она подойдёт, - мечтательно предложила Шляпа.
Профессор вздрогнул, но постарался не отвести взгляда от мерзкого артефакта. Сумасшествие – половину Хогвартса сровняли с землёй, а он сидит в подземелье и заговаривает Распределяющую шляпу!
- Гриффиндора вообще больше нет, - глухо проговорил он. – Их башня пала. В любом случае, существует только один гриффиндорец, которому я могу передать меч.
- Гарри Поттер, - задумчиво протянула Шляпа. – Тоже мог бы учиться в Слизерине.
В глазах профессора промелькнул страх.
- Не надо, - сказал он быстро. – Как бы то ни было, Поттер сейчас далеко. И я не уверен, что после всех новостей он будет в нужном состоянии духа. Так что, если есть ещё какие-то способы выбить из тебя меч, говори быстрее.
Шляпа то ли закряхтела, то ли засмеялась.
- Только не тот, о котором ты думаешь! Не пытайся воздействовать на мой мозг – я из фетра. И сама неплохо читаю мысли. Способ только один – ты меня надеваешь, и, если подходишь для Гриффиндора, я отдаю меч.
Профессор разочарованно отвёл глаза.
- Вряд ли это сработает.
- Да, всё-таки Слизерин, - вздохнула Шляпа. - Но попытка - не пытка, раз на раз не приходится. Зато перестанешь подозревать меня в ошибочном выборе. Гриффиндор – Слизерин, иногда так трудно определиться. Но если тебе так важно было учиться с той девочкой, нужно было приложить совсем немного мысленных усилий…
- Слизерин всегда меня устраивал, - нетерпеливо оборвал её Снейп. – Хотя в последнее время я всё больше склоняюсь к мысли о том, что следует упразднить систему факультетов – слишком много ошибок и штампов.
- Ах… вот как… - опешила Шляпа, не сразу найдя, что прибавить, – ну попробуй! Это закон, установленный основателями школы…
- Как и щитовые чары – нет ничего нерушимого, - жёстко ответил Снейп. – Будешь пылиться на этом шкафу до скончания времён. Меч!
Шляпа засопела в крайней степени возмущения.
- Беззастенчивое выпрашивание того, на что не имеешь права. Готовность унизиться, чтобы получить желаемое. Угрозы. Применение исподтишка отуманивающей магии. Трусливый уход от справедливого и однозначного решения вопроса. И, наконец, грубый беспринципный шантаж. Слизерин! Но ради сохранения факультетов я сделаю исключение. Давай, попробуй вытащить меч.
Снейп не шелохнулся.
- А что будет в случае неудачной попытки? – спокойно уточнил он.
Шляпа засопела ещё недовольнее, но, видимо, не имела права не отвечать.
- Тебе оторвёт руку, - буркнула она. – И за мечом больше не суйся. Я бы и в первый раз не советовала соваться – не уверена, что в тебе достаточно смелости.
- Куда уж там, - задумчиво проговорил профессор. – Но меч мне нужен. Пожалуй… - он прищурился, оценивающе разглядывая Шляпу, - я попробую вынуть его левой рукой. Если откусишь, то вместе с меткой Волдеморта, пусть он тебя и вызывает. Мальчишка в крайнем случае придёт и вытащит меч сам. А мне хоть какая-то польза.
- Слизерин, - прошипела Шляпа. – Во всём ищите выгоду! Тяни, Северус, и не грызи меня больше, бледная подземная моль.
Директор усмехнулся, перевернул шляпу. Сегодня для полного счастья не хватало только остаться без руки. Меч Гриффиндора! Ненормальный факультет и ненормальные артефакты. Он хоть один там, этот меч? Как его нащупать в пустой шляпе? Трус! Профессор медленно протянул руку – сразу откусит или подождёт, пока он залезет поглубже? Холодная рифлёная рукоять меча коснулась ладони. Если это не меч, а сковородка – сжечь Шляпу Адским Пламенем. Задержав дыхание, он осторожно вынул волшебный меч из зловредного головного убора. И зачем, Мерлиновы кальсоны, он нужен? Убить Волдеморта? Правая рука Тёмного Лорда остро усомнился в успехе. Убить ещё кого-то? Зачем? Вещь красивая, но маг с мечом – бессмыслица. Или в древние времена гриффиндорцы использовали мечи вместо палочек? Удобно и костёр разжечь, и мясо порубить… только такой идиот, как Поттер, догадается, что с ним делать. Интуитивно.
- Не забудь, ты обещал сохранить традиции факультетов! – разочарованно напомнила шляпа.
- Я ничего не обещал, - отозвался наглый слизеринец, изучая сталь обоюдоострого клинка. – Но я подумаю, - и направился в спальню, больше не обращая внимания на Шляпу.
- Слизерин! – рявкнул ему вслед уязвлённый артефакт.
- И прекрасно, - равнодушно отмахнулся директор и демонстративно хлопнул дверью.
Шляпа пожевала фетровыми губами, подумала, усмехнулась.
- Гриффиндор, будь ты неладен, - пробормотала она. – И только попробуй меня обмануть.
Но директор её ворчание уже не слышал. Вернувшись с мечом в руке в пустую полутёмную комнату, он подошёл вплотную к портрету, на котором наконец-то - не прошло и трёх часов с момента нападения Тёмного Лорда - появился главный стратег. Может быть, стоило поцеловать меч или опуститься с ним на одно колено, но Снейп просто опёрся на драгоценное лезвие, вперив в убитого им волшебника вызывающий взгляд. Дамблдор прокашлялся. Вид у него был взъерошенный и деятельный – очки-половинки так и сверкали.
- Наконец-то вы появились, Северус! – нетерпеливо воскликнул он вместо приветствия. – Где вас только носит! Я прямиком из Ордена Феникса, мы решали, какие действия предпринять в создавшейся непростой ситуации. Конечно, в первую очередь всё будет зависеть от Гарри… вы уже достали меч?
Директор молча поднял древний клинок, демонстрируя очевидное.
- Это уже кое-что, - вздохнул Дамблдор. – Теперь внимательно слушайте, вам надо пойти…
- Мне надо? – переспросил Снейп в своей раздражающей манере, отчётливо и очень-очень тихо.
Однако у портрета был тонкий слух и ещё более тонкое психологическое чутьё, поэтому лицо Дамблдора сразу нахмурилось.
- Позже я всё расскажу вам, но сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы вдаваться в детали и выяснять отношения. У нас не так много времени…
- У меня его предостаточно, - резко ответил профессор. – Да, я добыл очередную непонятную вещь неясного назначения. Не помню, которую по счёту. И я хотел бы знать, для чего мне это нужно. С некоторых пор я опасаюсь действовать вслепую – это сказывается на качестве моей работы. Речь идёт уже не просто о доверии, а о более серьёзных вещах.
Дамблдор нетерпеливо поправил очки, но вынужден был вступить в дискуссию.
- Если бы вы знали, как всё осложняете напрасными расспросами! - вздохнул он печально. – И почему именно в этот день? Ну подумайте сами, как я могу вам что-то сказать, когда буквально вчера Волдеморт просматривал ваши мысли, как на ладони!
- Именно поэтому, - бледнея, прошипел Снейп. – Потому что вы не сказали мне, что для претворения в жизнь вашего плана Поттеру понадобится мой Омут. Потому что вы не сказали, чтó в моих воспоминаниях могло насторожить Тёмного Лорда. Вы и сейчас не говорите этого, хотя, я уверен, вы знаете, в чём дело. Так же, как с Бузинной палочкой. Меня не оставляет мысль, что не ошибись я вчера с выбором воспоминаний, Тёмный Лорд ещё долго не подозревал бы об угрозе.
- Вы снова начинаете винить себя, Северус, но это никому не поможет, - проговорил Дамблдор. – Надо действовать! Ручаюсь, что меч не готовит вам опасного сюрприза. Можете мне поверить.
- Верить вам? – нездорово усмехнулся профессор. – Однажды я вам уже поверил. Также как вчера, а теперь…
- Да что с вами сегодня? – перебил его Дамблдор. – Неужели это из-за вчерашнего визита к Лорду? Соберитесь же! Двадцать лет мы говорим с вами об одном и том же. Вы уже убили меня, что ж ещё вам нужно?
- Что толку в вашей смерти? – не выдержал Снейп. - Я виноват, но и вы виноваты. Вы обещали мне, что защитите Лили. Почему её судьбу решал безмозглый Джеймс? Почему вы не спрятали её здесь, в Хогвартсе? Почему не стали Хранителем Тайны?
- Вы полагаете, Северус, что я не задавал себе эти вопросы? – мягко и печально отозвался портрет. – Иногда я отвечал себе, что соблюдал предосторожность, иногда признавал, что проявил малодушие. Но какой вам смысл мучить мёртвого старика? Легко перечислять чужие ошибки! Всё, что я могу вам посоветовать – примите их как опыт. Я буду счастлив, если вам удастся защитить мисс Грэйнджер. Тогда и в моих ошибках будет какой-то смысл, и ваше бремя станет легче…
- Не станет! – огрызнулся профессор, опасно взмахнув мечом. - Потому что мы только множим ошибки! Я вытягиваю из вас правду по капле, когда она нужна мне целиком и сейчас же. Говорите - я не собираюсь возвращаться к Лорду, он больше не призывает меня. Ну?
Портрет удручённо молчал и явно не был согласен с постановкой вопроса. Лицо Снейпа исказила неподдельная ненависть, он поудобнее перехватил рукоять меча.
- Либо вы скажете мне сейчас, для чего нужен этот меч, либо я разрублю им ваш портрет вместе с рамой! - мрачно предупредил он. - Убью вас ещё раз. Меч заговорённый, скорее всего вы больше не сможете появляться на портретах.
Дамблдор печально покачал головой, но ничего не сказал, терпеливо проследил глазами, как Снейп медленно, в отчаянии опускает руку с мечом.
– Вы хоть понимаете там, на холсте, что у нас происходит здесь? – спросил он тихо. - Вы знаете, что половина школы разрушена? Что рухнула Гриффиндорская башня? Что Гермиона мертва?
Дамблдор содрогнулся и посмотрел на него с неподдельным ужасом.
- Ах, вот в чём дело, - сочувствующе прошептал старый волшебник. – Послушайте, Северус… нет, конечно, я не знал всего этого. У меня не было времени обходить картины…
Резкий крик, выражавший ту же степень ужаса, не дал ему договорить. Снейп обернулся, заслоняя собой портрет - поскольку палочка была в кармане, то с мечом. Но ничего не увидел – только кресло, опрокинувшееся ни с того ни с сего. В следующую секунду на него налетела невидимка.
- Я не умерла! Нет-нет-нет! – донеслось из горячей пустоты. – А что с Хогвартсом? Что с нашей башней?
От неожиданности и от того, что засидевшаяся гостья набросилась на него с разбегу, профессор отпрянул к стене, улыбавшийся портрет Дамблдора сорвался на пол.
- Гермиона, меч!!! – он, наконец, высвободил руку с мечом и отбросил подальше труднодобываемый дар Годрика Гриффиндора. Нащупал капюшон невидимки, рывком сорвал его с растрёпанной головы.
- Ой, прости, я забыла, - спохватилась Гермиона, торопливо сбрасывая мантию. – Простите, профессор, я… я вас не послушалась, я не знала, что так получится… мне было страшно, и я осталась. Я только сейчас проснулась, когда ты вошёл с этим мечом, боялась пошевелиться – думала, ты рассердишься. Что с Хогвартсом? Тот-Кого… Волдеморт уже напал, да? А Гарри? Почему ты так смотришь? Пожалуйста, не сердись на меня, только не сейчас…
Белый как смерть, он продолжал сжимать в ладонях её лицо, ничего не говоря, не отвечая ни на один вопрос. Опять, что ли, Legillimens? Гермиона вздохнула – ладно, читай. Нашёл, чем удивить! Всё-таки удивил. Уткнулся носом в её волосы, всё ещё пахнувшие снегом, гарью и кровью, подхватил на руки – быстро, одним рывком.
- Северус, что ты делаешь?! – она правда перепугалась.
Во-первых, высоко, а он молчит. Во-вторых, Дамблдор всё ещё торчал на портрете. Одно успокаивало – в окно её за очередное вторжение не выбросят, окон не было.
Но ничего страшного не случилось. Профессор опустился на край кровати, прижимая к груди своё замызганное сокровище с каким-то звериным отчаянием, будто она предпринимала хоть малейшую попытку вырваться. Даже не целовал, просто держал её на руках и молчал. Ничего себе… нет, всё-таки перепады настроения у него были очень сильные. Гермионе было скорее больно и страшно, чем приятно. Как бы понять, сердится он или нет? Но, в сущности… Девушка осторожно перевела дыхание, попробовала пошевелиться, но это было нереально – вырваться от Снейпа? Ну-ну. Наконец она изловчилась и высвободила одну руку, погладила своего мага по бледной щеке.
- А почему ты мокрый? Там опять дождь? – спросила она самым нейтральным голосом. Очень хотелось вернуться к вопросу о Хогвартсе, но, наверное, пока не стоило.
Как ни странно, он ответил, причём вполне логично.
- Я думал, что потерял тебя, - и поднял глаза.
Постойте, дайте запомнить это момент - он не издевается! И как Волдеморт выдерживает его взгляд, не испепеляясь?
- Второй раз за сутки, - почти ровно прибавил Снейп. – Третьего раза не должно быть.
- Хорошо, сэр, - растерялась Гермиона.
Профессор Дамблдор на портрете деликатно прокашлялся. Новый директор, не глядя, повёл волшебной палочкой, возвращая картину на место.
- Так вот, Волдеморт напал около семи утра, - не теряя времени, продолжил Снейп. Говорил спокойно и деловито, в форме отчёта бывшему директору, но смотрел, не отрываясь, на Гермиону. Гермиона по мере его содержательной речи мрачнела всё больше и прижималась всё крепче.
- Первая же атака Лорда пробила магическую защиту и сильно повредила зáмок. Более всего пострадала, как я уже сказал, Гриффиндорская башня, что закономерно. Но есть и другие разрушения, разлом прошёл вплоть до подземелий. Думаю, что пленники – магглы погибли сразу. Дети из замка эвакуированы стараниями Минервы, учителя и совершеннолетние добровольцы пытаются воевать. Пока временное затишье, Волдеморт собрал свою армию в Запретном Лесу, прямо перед аппарационным барьером, отрезав нас от Ордена Феникса. В настоящее время Лорд подтачивает оставшиеся защитные чары, в образующиеся щели просачиваются отдельные отряды Пожирателей, а также тролли и дементоры. По-моему, пара драконов тоже пролезла. Но основная часть его армии ждёт, когда будет устранён защитный барьер. Как вы понимаете, если мы ничего не будем делать, это случится через два часа, если сделаем всё возможное, то через два с половиной. Пока всё.
Нарисованный Дамблдор сосредоточенно покивал, оценивая услышанное. Гермиона не очень поняла, что тут оценивать – пришёл Волдеморт, и если Гарри не убьёт его, как предначертано, Хогвартс и их всех обратят в пыль.
- Северус, вы уже предпринимали какие-либо действия по защите зáмка? – настороженно спросил бывший директор.
- Нет, но очень хотел бы. Вы запретили мне действовать, не связавшись с вами, однако времени остаётся всё меньше.
- Это хорошо… - ещё задумчивее пробормотал старый волшебник, – не торопитесь пока, выслушайте меня внимательно. Минут десять у нас есть – вам ещё рано отправляться. Попробуйте вспомнить, многие ли видели вас сегодня в зáмке?
Профессор нахмурился, и близко сидевшей Гермионе стал виден тоненький, но ещё заметный шрам на его виске - от недавней Sectumsempra.
- Меня видели только Гермиона и один из учеников – я помогал ему уйти через тайный ход, - проговорил Снейп. - С утра меня никто не искал. Думаю, все уверены, что я аппарировал к Лорду ещё вчера и с тех пор не возвращался. Это было бы неудивительно, учитывая утреннее нападение. Если задуматься, никто не видел, как мы… как я вернулся этой ночью в Хогвартс.
- Это уже кое-что, - просветлел Дамблдор. – Вот что мы сделаем. Представим, что вы прорвались в школу через нарушенную защиту – незаметно уйти вам вряд ли удастся. Но в бой не вступайте – ни на чьей стороне, на это у нас нет времени. Вы знаете, где сейчас может быть Волдеморт?
- Скорее всего, в Визжащей хижине, - пожал плечами Снейп. – Когда он прежде рассматривал вариант нападения на Хогвартс, то предполагал управлять войском оттуда. Лорд не любит свежего воздуха, и свет ему неприятен. А Хижина расположена близко к зáмку, соединена с его территорией подземным ходом, и одновременно из неё можно свободно аппарировать…
- Хорошо-хорошо, - понимающе закивал Дамблдор, - я тоже выбрал бы это место. Так вот, вы должны как можно скорее возвратиться к Волдеморту и постараться держаться к нему поближе.
- И? – после паузы спросил Снейп, ощутив, как вздрогнула на его руках Гермиона.
- И всё.
Профессор поглядел на портрет с большим сомнением.
- Какой в этом сейчас смысл? Не понимаю.
- Никакого смысла! – выпалила Гермиона, судорожно вцепившись в его мантию. - Профессор Дамблдор, простите, что перебиваю, но вы просто не знаете всех подробностей! Тёмный Лорд больше не верит Сев… профессору Снейпу. По очень серьёзной причине, связанной с тем заданием, которое вы давали нам – мне, Рону и Гарри.
- Подожди, Гермиона, - Снейп поморщился, высвобождая из её кулачка волосы, прихваченные вместе со складкой мантии, - дело не в том, верит ли мне Лорд, а в том, удастся ли мне вернуть его доверие и выполнить мою задачу.
- Что вернуть?! Что выполнить?! – ахнула Гермиона и обернулась к Дамблдору, одиноко скучавшему на портрете. – Профессор Дамблдор, мне очень жаль, но, правда, ничего не получится! Сами-Знаете-Кто и слушать ничего не станет! Просто нашлёт на него опять Sectum…
- Silencio, Гермиона!
Что за хамская привычка перемежать разговор заклинаниями! И ведь знает, что пока не выпустит её, она свою палочку не достанет. Гермиона в отчаянии стукнула профессора по плечу, но на втором ударе он перехватил её руку и предусмотрительно оставил в свой ладони.
- А школа? – спросил он у портрета. – Находясь у Волдеморта, я не смогу участвовать в обороне зáмка… а собственные чары Хогвартса завязаны на директора – вы знаете это лучше меня.
- Да, Северус, я знаю, - согласился профессор Дамблдор. – Я уже размышлял об этом. Но в условиях войны директором Хогвартса становится тот маг, которого выбирают защитники зáмка. Вам надо лишь оставить все полномочия профессору МакГонагалл. Я считаю, Минерва подойдёт как нельзя лучше. Разумеется, сделать это надо, не возбудив подозрений. Придумайте что-нибудь – у всех в Хогвартсе должно создаться ощущение, что вы покинули зáмок и сложили с себя обязанности.
- Хорошо, сделаю. Думаю, это будет не слишком сложно, - Снейп криво усмехнулся. – Но всё же, отдавая должное способностям профессора МакГонагалл, я считаю, что справился бы лучше. Я лучше знаю Лорда. И тёмную магию. И лучше владею боевыми чарами.
Гермиона сморгнула – странно всё-таки. Слизеринец – и хочет драться? Хотя, при выборе между обороной Хогвартса и Лордом, кто бы решил иначе?
- Вы можете не перечислять мне все ваши достоинства, я хорошо о них помню, - улыбнулся Дамблдор. - Поэтому я и просил вас не включаться самостоятельно в защиту школы, иначе Хогвартс мог вас не отпустить. Но то дело, которое я вам поручаю, куда важнее, независимо от того, падёт или выстоит наш зáмок. В конце концов, - он печально покачал головой, - Хогвартс – всего лишь школа. Нельзя, чтобы его судьба означала полный провал и конец войны. Сейчас наступил момент, когда передача зáмка Тёмному Лорду ничего не изменит. Если борьба за Хогвартс как отвлекающий манёвр не принесёт плодов, и Гарри не исполнит то, что должен, к вечеру школу можно будет отдать.
Наступила пауза. У Гермионы округлились глаза, да и у профессора тоже.
- Отдать… Хогвартс? – убито переспросил Снейп.
Гермиона подумала, что такого искреннего недоумения и такой мучительной потерянности на лице жуткого профессора никогда ещё не было и не будет. Мгновение миновало, и Снейп снова окрысился.
- Отдать Хогвартс Лорду?! А это ещё зачем?! Что мы будем делать без Хогвартса? И куда я дену детей? Бóльшая их часть сейчас сидит по подвалам в Хогсмиде, ждёт конца… всего этого. Предлагаете распустить их по домам, где они останутся без защиты зáмка и без нашей защиты? Нет… я просто не смогу этого сделать… - Дамблдор попытался что-то сказать, и профессор закончил ещё резче:
- И даже не потому, что не хочу. Вы прекрасно знаете, что никто не пойдёт на это! Те, кто остались защищать школу, будут стоять за неё насмерть.
Гермиона закивала, и по её щекам потекли слёзы. Профессор погладил девушку по голове и стал ещё мрачнее. Повисла тяжёлая тишина.
- Я говорил о самом крайнем случае, - осторожно пояснил Дамблдор. – Теперь вы понимаете, как важен для нас сегодняшний день. Если мы хотим сохранить как можно больше жизней и школу. Я не сомневаюсь, что мисс Грэйнджер со своими друзьями сделают всё возможное для исполнения доверенной им задачи. А вы, Северус, доиграете свою роль.
Гермиона кивнула, шмыгнула носом, отёрла заплаканное лицо о мантию профессора.
- Этого вы могли бы не говорить, директор, - раздражённо заметил Снейп. – Я буду делать то, что вы скажете. Исключая сдачу зáмка, тут я не могу ничего обещать. Но даже при наилучшем стечении обстоятельств мне не всё понятно в вашем плане. Если я отправлюсь на ту сторону, то как быть с мечом? Или не принципиально, кто передаст его Поттеру?
- Принципиально. Если Тёмный Лорд догадается о наших планах, он захочет получить меч, а не меч, так Шляпу. Поэтому важно, чтобы меч находился в руках достаточно опытного мага и попал к Гарри лишь в последний момент.
- Уже у Волдеморта? И я эту вещь принесу прямо в хижину?
- Да, Северус, - подтвердил профессор Дамблдор. - Эта одна из причин, по которой вы должны вернуться к Лорду. Не говоря о том, что нам необходимо знать его ближайшие планы. Насчёт меча не тревожьтесь - не случится ничего непоправимого, даже если он попадёт в руки Волдеморта. Меч сам по себе ему без надобности. Но потеря меча существенно осложнит нам выполнение основной задачи, поэтому постарайтесь не попасться, - Дамблдор, не глядя на собеседника, тщательно расправлял складки нарядной золотисто-красной мантии. - В сравнении с Гарри у вас больше шансов спастись, если догадаются, что вы забрали меч, несмотря на принадлежность к Слизерину.
- Но для чего нужен меч, вы мне так и не скажете?
Профессор Дамблдор отрицательно покачал головой. Теперь он смотрел на своего преемника, не отрывая глаз, но и Снейп изучал его очень пристально.
- Поймите, даже Омут Памяти не гарантирует того, что вам удастся спрятать от Волдеморта конкретные и яркие образы, тем более очень недавние. Вы же не будете полностью стирать себе память – в этом случае вы не сможете правильно ориентироваться в обстановке. И Волдеморт наверняка заподозрит неладное. Убеждён, он тщательно проверит вас при встрече.
- Да, в этом можно не сомневаться, - теперь Гермиона ощутила, как вздрогнул профессор, хотя его голос оставался спокойным. – В любом случае у нас с Поттером будет очень мало времени, чтобы сориентироваться на месте. Если б он владел легилименцией… ну да что об этом! Он хотя бы знает, что я должен передать ему меч?
- Вы с ума сошли! – ужаснулся Дамблдор. – Если Волдеморт решится проникнуть в сознание мальчика (как, я догадываюсь, он уже поступил этой ночью), последнее, что нам нужно – чтобы он увидел, что меч у вас. В крайнем случае, остаётся шанс, что хоть вы успеете воспользоваться мечом!
- Каким образом? – терпеливо спросил Снейп, сосредоточенно отслеживая ход истинно-директорской мысли.
- Мы ходим по кругу, а время не ждёт, - нервно напомнил портрет. - Я ведь уже сказал вам, Северус…
Профессор упал лицом на плечо Гермионы, девушке показалось, что он смеётся, но это было бы неуместно и очень необычно лично для него, поэтому с уверенностью она утверждать не могла.
- Да, директор, - Снейп поднял голову, лицо его было предельно серьёзным.
Он осторожно поставил девушку на пол, хмуро покосился на портрет.
- Я опять ничего не понял, профессор Дамблдор, и поэтому не ручаюсь за результат. Но я очень постараюсь, во-первых, превзойти Тёмного Лорда в его предельных стараниях разбить мою окклюменцию. Во-вторых – на глазах у Лорда незаметно передать Поттеру меч длиною в четыре фута. Я ничего не путаю? Приходится зубрить, как рунический алфавит.
- Нет, Северус, вы, как всегда, прекрасно всё запомнили, - улыбнулся портрет. – Думаю, мне удастся немного облегчить вашу задачу. Вам необходимо воспользоваться Омутом Памяти… расколдуйте, пожалуйста, мисс Грэйнджер. Моя палочка тут бессильна.
- Ах да! – спохватился Снейп. – А я думаю, чтó она такая тихая!
Он снял заклятие безмолвия, но Гермиона не заговорила, потому что уже начала грызть свою волшебную палочку и не хотела прерываться.
- Мисс Грэйнджер? – подбодрил её профессор Дамблдор.
- Ты меня любишь? – очень тихо спросила Гермиона, обращаясь к левой кроссовке.
- Что? - переспросили оба директора, но не потому, что удивились, а потому что её не расслышала бы и летучая мышь.
Гермиона отступила на шаг, подняла волшебную палочку для щитовых чар. Директорá переглянулись – не истерика ли у девочки? С чего бы?
- Ты. Меня. Любишь? – хрипло повторила Гермиона, не сводя глаз с профессора Снейпа. Реакция у него всегда была что надо. В данный момент он уже был очень раздражён. И очень торопился. Время было явно неподходящее для вопроса, не говоря о том, что Дамблдор нетерпеливо постучал по раме портрета, правда, тут же затих. Ну и что? А если они оба погибнут в сегодняшней битве? А если она погибнет прямо… сейчас?
Профессор глянул на неё, прищурив глаза, усмехнулся довольно мерзко – кажется, уже понял, в чём дело.
- Конечно, я люблю тебя, Гермиона. Опусти палочку, - усмешка с его лица пропала, и Гермионе сделалось очень стыдно.
Она поспешно опустила палочку, протараторила, закрыв глаза:
- Северус, это правда, мы взяли Омут, мы не знали, что тебе он нужнее. Он в Выручай-комнате… если она сохранилась.
- Если ты любишь меня, то я не убью тебя за это, - ответил спокойный голос.
В третий раз уже угрожает – да что ж такое! Гермиона торопливо закивала, открыла глаза. Палочку он и не доставал и, кажется, не особенно удивился.
- Ну вот – с Омутом решили, до Лорда я доберусь минуты за две, - профессор обернулся к портрету.
Похоже, что всё-таки обиделся.
– У меня остался один вопрос: что делать, если Поттер у Волдеморта не появится… вдруг? – деловито докончил Снейп, поднимая из угла меч.
- Это маловероятно, - поперхнувшись, успокоил его профессор Дамблдор, выуживая свои знаменитые очки из-за нижнего края золочёной рамы, – но если такое случится, попытайтесь под любым предлогом оставить Волдеморта и заняться поисками мальчика. Не ждите дольше часа, а то мы упустим время. И позаботьтесь о том, чтобы до той поры никто не узнал, на чьей вы стороне.
- Только мисс Грэйнджер знает, - коварно осклабился профессор. – Парализовать её и оставить здесь, директор? У неё плохо с окклюменцией - на тот случай, если в силу близости к Поттеру она окажется у Лорда. Или просто стереть ей память? Совсем. На всякий случай.
Гермиона возмущённо задохнулась – хороша любовь! Её карие глаза стали почти такими же тёмными, как у Снейпа. Дар речи пропал сам по себе, и девушка с бессильной мольбой воззрилась на профессора Дамблдора, молить о пощаде Ужас Подземелий было бесполезно. Cнейп даже не смотрел в её сторону, молча достал смятый носовой платок, уменьшил меч Гриффиндора, обернул его платком и убрал в карман мантии. Лицо непроницаемое.
- Нет, Северус, мы не будем делать ни того, ни другого, - ласково ответил портрет, - мисс Грэйнджер очень разумная девушка. И хорошая волшебница, во многом благодаря вам. Она, конечно, сделает всё возможное, чтобы не выдать вас Лорду, но у неё есть своя задача. Не такая опасная, как у вас, но требующая полного здравия и твёрдой памяти.
- Спасибо, профессор Дамблдор, - выдохнула глубоко оскорблённая Гермиона.
Снейп состроил кислую мину – опять не удалось напакостить Гриффиндору.
- Поэтому вы, мисс Грэйнджер, спокойно продолжите выполнять начатое. И постараетесь справиться как можно скорее, - улыбнулся с портрета старый волшебник, - а вы, Северус, передадите Гарри всё, что должны передать. Помните – вам обязательно надо поговорить с мальчиком с глазу на глаз. Это самое важное.
- Я помню, - раздражённо кивнул профессор, - но если он под охраной Ордена Феникса и не знает, что я должен принести ему меч, мне тяжело будет к нему пробиться. И невозможно будет доказать, что я пришёл с миром. Не говоря о том, что я потеряю время у Лорда, а Орден к тому моменту втянется в битву. Вы только что от них – кого и где мне искать?
- Северус, - очень ласково, наверняка радуясь, что уже умер, проговорил бывший директор, – вам надо будет искать только Гарри, он давно в Хогвартсе и дальше Хогвартса не пойдёт. Я прав, мисс Грэйнджер?
- Да, - доверительно сообщила Гермиона правой кроссовке. – Гарри здесь с начала учебного года. Он будет либо в своём облике, либо… ох, Великий Мерлин… в облике Лонгботтома, но настоящий Невилл в Ордене Феникса, и не забывай, что ты меня любишь.
Кроссовка ничего не ответила, и профессор Снейп тоже. Но Снейп ещё и поглядел с презрением на девушку и на портрет убелённого сединами старца.
- Я к Волдеморту, - буркнул он вместо прощания, подобрал с пола плащ Пожирателя и хлопнул дверью.
Гермиона осталась стоять среди комнаты, сама не своя. Портрет Дамблдора молча сверкнул на неё очками, мотнул мудрой головой в сторону двери, и девушка бросилась догонять. Волшебник на портрете сделался очень грустным, и сразу стало заметно, что его рисовали уже в глубокой старости. В комнате по-прежнему было тихо, как под водой, только потрескивали свечки. Профессор Дамблдор в изнеможении опустился в нарисованное кресло. Кажется, он смахнул пару слезинок из-под весёлых очков, но точно это утверждать было нельзя – никто не смотрел на картину.
Гермиона, как выбежала, почти сразу же забыла про портрет. О бывшем директоре с некоторых пор можно было не волноваться, он хоть никуда не бегал, а чинно сидел на стене в золочёной рамке. А за нынешним ещё пришлось погоняться. Еле догнала, и то лишь благодаря тому, что добрый профессор Хогвартса немного замешкался по пути к лестнице, чтобы метнуть Petrificus totalus в опрометчиво забежавшего сюда студента. Джастин, видимо, попробовал расправиться с ненавистным ублюдком, но неудачно – директор бросил ему контрзаклятие с таким остервенением, что парня не только парализовало, но и отбросило к стене. Выражение ужаса так и застыло на лице смелого хаффпаффца. Отчаянные всё же ребята входили в Отряд Дамблдора! Но расколдовать его Гермиона не решилась – было не до объяснений, придётся потом вернуться за Джастином. Побежала дальше, щурясь от непривычного дневного света и перескакивая через каменные обломки. Бедный Хогвартс! Ну и досталось ему! И то ли ещё будет! Шум битвы уже отодвинулся куда-то в сторону, вроде как к уцелевшим башням Равенкло и Хаффлпафа, но пока трудно было определиться. Гермиона, задыхаясь, взбежала по первым ступеням лестницы, уцепилась за неуловимое крыло летучей мыши. Мышь озлобленно дёрнулась и попыталась вырваться.
- Профессор, подождите, пожалуйста… мне надо вам сказать кое-что…
- Не могу ждать, мисс Грэйнджер, я спешу к Лорду.
Опять его понесло! И, как всегда, не вовремя. Ясно – уже перестраивается под Волдеморта. Вообще-то, ему никогда не нравилось показываться ей в амплуа Пожирателя… Раз, два, три...
- Подождёт ваш Лорд! Куда ему деться? Это… важно, это насчёт…
Летучая мышь опять рванулась, стараясь освободиться.
- Вы мне мешаете идти и рвёте плащ – я не могу явиться к хозяину, как Поттер после квиддича, - профессор, наконец, глянул на неё, но без тени симпатии. - Между прочим, на вашем месте я лучше поискал бы Поттера и вообще держался бы поближе к гриффиндорцам.
Четыре, пять…
- Я знаю, что лучше. Но я хочу с тобой, - тихо сказала Гермиона.
- Всё-таки надумали переметнуться к Лорду, пока не поздно?
Шесть, семь… ударить бы чем-нибудь тяжёлым, но пока нельзя – он незаменим.
- На что ты сердишься? – не выдержала она. - Мы лишь выполняли указания профессора Дамблдора! Так же, как ты! Ты тоже ничего мне не говорил! Знаешь, как я мучилась?
- Знаю, - его перекосило, - вы переставляли зелья на полках и при этом ощущали себя последней грязнокровкой.
Восемь, девять… всё – вот сейчас он всё припомнит и её заставит. До восьмого этажа успеется! Теперь уже не осталось сомнений – он подмечал самые пустячные мелочи. Так что Гермиона непременно должна была послушать и про ожоги, и про украденную палочку, и про заклятия на дверях, и про руны, и про смену патронуса... и про Омут – хоть бы он уцелел, а то вообще не жить.
- Я же не злюсь на тебя за шипы, серые мантии, ночных дементоров…
- Убийство профессора Дамблдора, - подхватил он. - А ещё я очень радовался, скармливая вас Кэрроу, мисс Грэйнджер.
Десять! Жёстко. И несправедливо. Как она могла предвидеть Sectumsempra? И вообще, на её месте он действовал бы так же. И даже хуже. Что – дозволенное Слизерину не дозволено Гриффиндору?
- Но… но мы не знали, для чего тебе Омут… мы считали, что ты откровенен с Лордом…
Он только хмыкнул. Гермиона расстроено прикусила губу. Ну что он так злится? Ведь не может же не понимать, что это абсурдно!
- Тебе страшно? – догадалась она.
Глупый вопрос!
Не оборачиваясь:
- Нет, я склонен к суициду.
В тесном тандеме они выбрались на первый этаж, но там было так же пусто, как в подземелье, только разрушений поменьше. По крайней мере, в районе центральной лестницы. Все уже, наверное, собрались на башнях или на границах аппарационного барьера – латали защиту и пытались сдержать всякую мразь, ползущую через щели. А директор язвил и кобенился, как будто ничего не случилось. Нашёл время!
- Между прочим, мир рушится! – напомнила Гермиона.
- Как сказал профессор Дамблдор, всего лишь Хогвартс. Хотя для вас, как книжного червя, это должно быть равнозначно.
- Я не знаю, что с моими друзьями! Не представляю, где искать Гарри! Может, они с Роном погибли в башне!
- Сомневаюсь – мистер Уизли чересчур твердолобый, башней его не убить. А мистера Поттера сам Лорд никак не убьёт. Перестаньте давить на жалость, мисс Грэйнджер, этот рычаг у меня всегда западает.
Ну как можно быть такой бесчувственной тварью? Второй этаж…
- Ты… тебя не волнует даже Гарри?
- С чего бы? Он всего лишь пешка.
Ублюдок. Она любит ублюдка. И теперь его даже нельзя ненавидеть – шах и мат.
- Разве он не должен сражаться с Лордом и победить?!
С обмораживающей издёвкой:
- Откуда вы взяли этот гриффиндорский бред, мисс Грэйнждер?
Гермиона вспыхнула, толкнула его в плечо.
- Это пророчество! И Гарри должен быть жив, чтобы его исполнить. Не делай вид, что не знаешь! Там говорилось, что ни Гарри, ни Сам-Знаешь-Кто не смогут жить спокойно, пока не останется кто-то один из них!
- Гриффиндор! – он опять начал ругаться. - Но в какой части пророчества упоминался поединок?!
Действительно, нигде не упоминался. Но ей всегда казалось само собой разумеющимся…
- Слизерин! - потеряла терпение Гермиона. – Что, есть какие-то способы выиграть бой, не воюя?! Как мы тогда победим?!
- Понятия не имею. Лучше спросите об этом профессора Дамблдора. Мне, как и вам, он говорит только часть правды.
Они добежали уже до пятого этажа, но по-прежнему никого не встретили. В полумраке лестничных пролётов отдавалось только эхо их голосов. О том, что люди ушли отсюда час, а не век назад, говорили лишь оброненные кем-то вещи, изредка попадавшиеся под ноги. План уроков, перо, напоминалка… рождественская открытка, хотя Рождество запретили отмечать… почему так тихо на лестнице? И в коридорах никого, даже портреты с картин попрятались… будто весь Хогвартс вымер.
- Профессор, скажите… - вполголоса начала Гермиона – казалось, что в этой тишине можно говорить только шёпотом, – вы действительно считаете, что у Гарри нет никаких шансов?
Она крепко приучила себя к мысли, что какая-нибудь находка светлой магии, или врождённое предназначение, или тайна, заключённая в шраме на его лице, позволят её другу одолеть зло. Волшебнице тяжело поверить, что чудес не бывает.
Но профессор лишь нетерпеливо мотнул спутанными космами, спросил у неё, как у умственно отсталой:
- Вы освоили заклинание Адского Пламени, мисс Грэйнджер?
- Что?.. Вы же знаете, что нет, сэр… но тот случай в лесу, я не могу рассказать, потому что профессор Дамблдор…
- Вы не освоили это заклинание, потому что его нелегко освоить в семнадцать лет…
- Восемнадцать, сэр, с сентября.
- Тем не менее, - сказал так, что стало ясно – он-то освоил намного раньше. – Вот вам и ответ. Мистер Поттер ещё более посредственный маг, чем вы. А Волдеморт владеет и этим заклятием, и многими другими. Если бы я, или профессор Дамблдор, или любой другой волшебник могли сделать так, чтобы мистер Поттер стал достойным соперником Волдеморту, мы только этим и занимались бы. Но, боюсь, этого и сам Волдеморт не сделает. Исход поединка, если это можно так назвать, известен заранее. Для вашего успокоения скажу, что относись предназначение лично ко мне, я продержался бы не намного дольше, - на переходе к шестому этажу взбесились покосившиеся лестницы, и профессор ненадолго прервался, урезонивая их волшебством директорской палочки. Гермиона старалась отдышаться, вцепившись в перила.
- Магия Волдеморта это нечто из ряда вон, - продолжал запугивать Снейп с присущим ему восхищением всякой дрянью. - Это такое зло, в которое никто другой не полезет, и которое никого другого не послушается. Это нельзя объяснить, мисс Грэйнджер, это надо видеть. Я не представляю, где он берёт свои заклинания или как создаёт их. Это что-то вне законов обычной магии. Если б можно было разменять душу на какой-то особый дар, то, думаю, Лорд разменял бы, и не раз.
Гермиона вздрогнула, он просто читал мысли… нет, не в смысле легилименции.
- А вам не приходило в голову поступить так же, сэр? – осторожно спросила она, когда они вновь выбрались на верный путь и заспешили по лестницам ещё выше.
А правда, с чего все взяли, что он не знает про крестражи? С его близостью к Лорду и тягой к экспериментам…
- В каком смысле?
- Но… вы многое знаете… из тёмной магии…
- Тёмная магия – это одно, а Волдеморт – нечто за пределами привычного понимания тьмы. Гермиона, я не смогу объяснить тебе то, чего сам не понимаю! Ты что, не видела Волдеморта? Мы с ним сильно похожи? И чем объяснить различие?
Гермиона посмотрела на него и уверенно покачала головой. Потом неуверенно пожала плечами. Её осенило – профессор вовсе не восхищался Волдемортом. Он действительно боялся Тёмного Лорда. Очень. Как и все. Может быть, даже больше. Не просто как проклятие волшебного мира, а лично, почти физически. Потому что понимал, чего бояться, и не питал никаких иллюзий, в отличие от неё или Гарри. Но ловить его на трусости и упадничестве как-то не захотелось.
- Никто из нас, - в данном случае, видимо, имелись в виду Пожиратели (двойной агент – что поделаешь!), – не знает, почему он бессмертен, - негромко прибавил директор Хогвартса. - Так что лично ты держись подальше от Лорда – нет никакой надежды одолеть его в бою. Я говорю это не для того, чтобы испугать тебя, я понимаю, что Гриффиндор – это судьба. Пожалуйста, воюй со всеми за Хогвартс, выигрывай время для Поттера – к этому ты готова. Но не пытайся помочь ему в драке с Волдемортом.
- Но ты же будешь помогать… - не выдержала она.
Насмешливый, совершенно уничтожающий взгляд – сравнила! Ну да, правда. Но Гермиона не стала ничего обещать. К счастью, тут они и пришли.
- Это здесь, - сказала она негромко.
С ума можно сойти! Сама привела Снейпа в Выручай-комнату!
- Открывайте, я не знаю, где именно вы его спрятали.
- Там, где всё прячут, - пожала плечами девушка и побрела вдоль пустой стены, стараясь сосредоточиться на нужном. Вызвать прямо сюда Волдеморта совсем не хотелось. Хорошо бы там никого не было! Хотя, кому там быть? Жутик не в счёт… в стене распахнулась дверь, открывая проход к свалке всего запрятанного в Хогвартсе. Где-то тут почил учебник Принца-Полукровки – сейчас и не найдёшь! Но Омут – вот удача – искать не пришлось. Они об него буквально споткнулись.
- Хорошо спрятано, – хмыкнув, оценил Снейп.
Умничай, умничай, сам-то как будто лучше прятал! Ничего – украли! Окклюменция! На всякий случай. Но профессор не интересовался её мыслями – озаботился избавлением от своих. Опустился на колени прямо тут, перед дверью – какая разница! Гермиона на всякий случай подпёрла дверь спиной.
- Вы можете идти, мисс Грэйнджер. Я вам разрешаю больше со мной не прятаться.
- Я подожду, - серьёзно отозвалась Гермиона. - Я должна тебе кое-что сказать. После Омута.
Пожал плечами, свесил космы над чашей, взмахнул палочкой. Серебристая нить протянулась от его виска к Омуту. Что за ужасы ты прячешь в памяти, Северус? Может, тебе вообще не хочется доставать их обратно? Гермиона следила за ним с непонятной тоской – сейчас закончит с Омутом и уйдёт. Пока они оставались вместе, было ещё терпимо, злился он, или умничал, или хвастался… а что будет потом? В душе она не была согласна с профессором Дамблдором, который намеренно отсылал из Хогвартса наиболее сильного мага в преддверии того, как Волдеморт обрушит вековые защитные чары зáмка. Лично она чувствовала, что без Северуса Снейпа ей будет куда труднее и страшнее, чем с ним. Да и за него придётся бояться… мучило дурное предчувствие, очень дурное. Хорошо, что она не умела предчувствовать. Совсем. Прочерк по Прорицаниям.
- Давай, когда всё закончится… как бы ни закончилось… сразу где-нибудь встретимся, ладно? А то я с ума сойду, думая, что с тобой. Можно под Астрономической башней, у входа – хороший ориентир…
Он кивнул, не оборачиваясь, сосредоточенно перебирая воспоминания в Омуте.
- Или на её месте… - палочка быстро-быстро, давно заученными движениями перемещала клочки тумана в мраморной чаше. Гермионе вся эта муть казалась однородной – там туман, тут туман. Всё. Две минуты заняло, не больше. Вернул то, что нужно в голову, поразмыслил, забрал что-то ещё. Наколдовал себе флакончик, собрал оставшееся, протянул Гермионе. Разумно – не с собой же носить!
- Возьми пока, потом заберу, – и зачем-то прибавил, мерзавец: – Там нет ничего страшного, в основном про тебя.
Зачем он это сказал?! Что, она будет смотреть его воспоминания?! Даже про неё… он вообще думает возвращаться?! Ну зачем ты так, Северус?!
Гермиона приготовилась разреветься, судорожно сжав в руке флакон, однако профессор уже распахивал дверь.
- Пойдёмте, пойдёмте, а то наши победят без нашей помощи.
После Выручай-комнаты им надо было в разные стороны – ему вниз и к выходу, ей наверх, к оборонительным башням.
- Я… я хотела объяснить про меч, - опомнилась Гермиона.
- Не стоит, - отмахнулся Снейп. - Если мы не будем доверять ещё и профессору Дамблдору, то вконец запутаемся.
Всё-таки хорошо, что он не с Волдемортом. Лорду только снится такая преданность.
- Нет-нет, я понимаю! Я только хотела сказать… ты правильно догадался там, у портрета. Мечом можно уничтожить любое вместилище магии. Кроме Сам-Знаешь-Кого, конечно. Вообще любое – понимаешь?
Он кивнул.
- Это ведь не очень большое воспоминание, ты сможешь его спрятать?
- Воспоминание о том, что меч Гриффиндора в принципе способен разрушать магические субстанции? Пожалуй, спрячу, - он посмотрел на неё задумчиво. – Покажи-ка ещё раз, на прощание.
Что показать? А! Гермиона спохватилась, начертила замысловатый узор волшебной палочкой. Всё равно же не выйдет! По кончику палочки прошло едва заметное свечение, но и только. Профессор поморщился, махнул рукой.
- Ладно, это может и не понадобится… Imperio!
Гермиона отбила чары, но у неё немедленно родилась собственная идея. Более сильная по мотивации, чем управляющее заклятие.
- Годится, - быстро сказал профессор (высшая степень похвалы). Опустил палочку, сделал шаг к Гермионе.
Похоже, ему в голову пришла та же мысль, что и ей… нет, не та же – он вдруг резко оттолкнул девушку и отскочил к противоположной стене.
- Avada… - пауза чуть дольше, чем следует.
Гермиона удивилась – это был самый резкий перепад в настроении из всех ею виденных, но кончик направленной на неё волшебной палочки уже вспыхнул ярко-зелёным, и девушка проворно прыгнула в сторону.
- …Kedavra! – мог бы не ждать так долго, она успела.
Изумрудное свечение – последнее, что видел в своей жизни профессор Дамблдор – разбилось о стену сбоку от Гермионы. Гермиона полюбовалась на чистый цвет свежей весенней зелени. Да, Avada у директорской палочки выходила качественная - снесло бы, и мокрого места не оставило. Вспышка смертоносного заклятия быстро погасла, и тогда, уже без зелёной дымки перед глазами, девушка увидела побелевшую, как мел, профессора МакГонагалл, которая только что выбежала в коридор со стороны башни Равенкло. За ней, едва поспевая, семенил запыхавшийся, но решительный профессор Флитвик, а следом оборванный, приволакивающий ногу Терри Бут. Куда они бежали неизвестно, но, разумеется, остановились.
Гермиону осенило – её только что чудом не убил Правая рука Того-Самого. Она уже открыла рот, чтобы по-гриффиндорски соврать первое, что взбредёт на ум, только бы сейчас не началась схватка, но глянула в лицо профессора Снейпа и захлопнула рот без всякого Silencio. Понятно – схватка была нужна, пошла игра на публику. Когда-нибудь, если не он её, то она его убьёт. Обязательно.
Первое заклинание он отбил с небольшим запозданием, потому что ещё держал палочку направленной на Гермиону, страхуя опадающую Аваду. Дальше дело пошло веселее. Гермиона, правда, не участвовала в мизансцене. Выступать на стороне Пожирателя и нападать на своих было… подозрительно, выступать четвёртой против него она не хотела. Хоть профессор Снейп и хороший маг, но всё-таки.
Petrificus МакГонагалл – блокировано. Incarcero Флитвика – увернулся. Stupefy Терри – и говорить нечего. Заклятия заскакали по пустому коридору, рикошетя от стен. Гермиона вжала в голову в плечи, но не смотреть не могла. Чего он добивается? Профессор бросил, не целясь, Petrificus totalus, потом Expelliarmus, потом отскочил к лестнице. Причём, сразу шагов на десять. Гермиона открыла рот. Этого они не проходили. Неужели тёмная магия? Профессор Флитвик мужественно её заслонил, хотя ростом составлял только треть от Гермионы, профессор МакГонагалл немедленно отгородила шокированную студентку защитными чарами. Гермиона раньше и представить себе не могла, что деканы способны так говорить с директором. Профессор Снейп за полминуты выслушал о себе всё – и про волосы, и про незаконнорожденность, и про мрачные чувства, которые он вызывал, живя в подземелье, и про сходство с различными пресмыкающимися и кровососущими тварями, а также дементорами и прочее и прочее. Не забыли, разумеется, предательство, трусость и патологическую склонность к подлым убийствам – в частности, Альбуса Дамблдора и беззащитных школьниц. Снейп вежливо дослушал всё до последнего эпитета, прикрываясь темномагическим щитовым заклятием и своей неподражаемой, совершенно омерзительной ухмылкой. Потом вспрыгнул на перила лестницы. Гермиона сморгнула – да, встал на перила, над восемью пролётами. Обернулся к ним, слегка покачнувшись: в глазах чёрный огонь, позади – огромное окно сверху донизу лестницы, а в окне – разрушенная башня Гриффиндора и Метка в ледяном небе. Это ещё зачем он делает? Северус… не расстраивайся так, голову мы помоем…
Защитники Гермионы тоже не поняли, в чём подвох, однако, пробив с налёту щитовые чары врага, уже начали с новой силой махать волшебными палочками. Но тут уж профессор не стал дожидаться и прыгнул с перил. Гермиона закричала, да и остальные тоже. Сперва от потрясения, потом… от ещё большего потрясения. Мерзкий ублюдок полетел не вниз, а к окну, махнул перед собой палочкой – стекло в пыль – и помчался по воздуху прямо к лесу. Так и полетел – вне законов магии и гравитации. Всё-таки хорошо, что он принял сторону Хогвартса. Нет… нет, всё-таки, сторону Хогвартса. Точно.
Помянули Салазара, Мерлина и всё их исподнее. Гермиона села на пол. Терри не удержался и потёр глаза. Деканы держались более стойко.
- Ну что же… - философски заметил Флитвик, – как я понимаю, директор подал в отставку. Видимо, будет разумно и справедливо передать его полномочия вам, Минерва. Вы достойны этого как никто другой, и, я думаю, все со мной согласятся.
- Да, Филиус, в такой день, как сегодня, школе нельзя оставаться без директора, - медленно произнесла профессор МакГонагалл, очень сурово следя глазами за чёрной точкой на небе, уже приближавшейся к аппарационному барьеру. – Если эта должность будет доверена мне, я сделаю всё возможное для защиты Хогвартса, если нет – это сделает кто-то другой. Но нам сейчас же надо решить этот вопрос - пора активировать оборонную магию зáмка, - она брезгливо отодвинулась от перил.
- Летает не хуже хозяина, тёмная тварь, - озвучил общую мысль декан Равенкло.
- Трусливый предатель, - презрительно бросила декан Гриффиндора.
- Подлый ублюдок, - выдохнул, выйдя из ступора Терри.
- Северус, - беззвучно прошептала Гермиона.
Потом она всё-таки разревелась. Впрочем, этому как раз никто не удивился.
Глава 20Никто, и в том числе деканы, почему-то не знал, где можно найти Лонгботтома и Уизли. Точнее, Поттера и Уизли – что ещё удивительней. Оказалось, что Гарри уже явил зачем-то свою истинную сущность, вызвал фурор в рядах защитников Хогвартса, но исчез в неизвестном направлении. На башне Равенкло, где бились с троллями, Гермионе сказали, что Мальчик-Который-Выжил ушёл геройски гибнуть на башню Хаффлпафа, а на башне Хаффлпафа, где отгоняли дементоров, сообщили, что он ушёл умирать на башню Равенкло. Рон, по самым точным данным, то ли пробивался в Орден Феникса, то ли помогал Хагриду в борьбе с вражескими великанами. Гермиона предприняла ещё один убийственный забег по ступеням, забравшись на последнюю оборонительную башню – легендарную Астрономическую, там безбашенные гриффиндорцы отгоняли пикировавших на замок драконов. Их было уже не два, а три, вернее два с половиной (у одной хвостороги оторвали хвост), а это очень много.
Тут, на оградительной зубчатке стены, и нашёлся Рон Уизли. Вид у Рона был очень воинственный – он стоял в подпаленной школьной мантии, нелепой лыжной шапочке в красно-зелёную полоску и оранжевой зимней куртке явно с чужого плеча. Наверное, даже Волдеморту было видно его из леса, на стене Уизли смотрелся, как семафор – чтоб легче было целиться в башню.
- Привет, Гермиона, - бодро сказал он, атакуя заклятьями хвосторогу. – Неужели к нам пробился Орден Феникса?!
Гермиона не сразу поняла, про что речь, но потом с трудом вспомнила, на чём они накануне вечером расстались с друзьями.
- Нет, что ты! – она забралась к Рону в бойницу и стала помогать с драконом. – Просто я не успела уйти.
- Ничего, - утешил её Рональд. – Всё равно уже воюем, так вместе даже веселей, правда?!
Двое домовиков у его ног, активно способствовавшие победе над летучей рептилией, всецело одобрили эту мысль. Гермиона тоже кивнула в знак согласия, окинула взглядом картину, открывавшуюся с Астрономической башни. Картина представала безрадостная: над лесом, ближе к горизонту, взлетали вспышки заклятий – видимо, там и находился Орден Феникса, сражавшийся с армией Волдеморта. Но в настоящий момент это говорило только о том, что Орден очень далеко, а армия у Лорда очень большая – передние ряды выдвинулись из Запретного леса к аппарационному барьеру. Трещины в магической защите были видны невооружённым глазом. Возле одной из особенно больших прорех кентавры пытались сдержать наступление оборотней Тёмного Лорда. Возле другой Хагрид и пятеро преданных великанов, приведённые им по заданию Дамблдора, останавливали продвижение великанов Волдеморта, которые превосходили их числом и размером. Уже эти две опасности – что всех перекусают волколаки, а оставшиеся башни догромят увесистыми дубинами – навевали грустные мысли. Но Гермиона решила ни за что не отчаиваться.
- Рон, где Гарри? - спросила она тревожно.
- Ушёл к Сама-Знаешь-Кому, - Рон повернул к ней перемазанное копотью лицо в надвинутой на глаза вязаной шапке. Красный цвет Уизли определённо не шёл.
У хвостороги закончился огонь, она поднялась повыше, чтобы накопить в себе пламя, и теперь накручивала плавные круги в облаках, давая ребятам пару минут передышки, а домовикам возможность поплясать на обледеневшей площадке башни, чтобы согреться.
- Один? Сражаться? – у Гермионы всё похолодело внутри.
- Да нет, очередной крестраж уничтожать, - Рон понизил голос, оглянувшись на соседние бойницы, - а меня просил не ходить с ним – какой, говорит, смысл? Тем более что у нас ещё прошлый крестраж не добит, а этот гад уже прёт!
- И… ты его так просто отпустил? – не поверила Гермиона.
- Ну да… это же разумно.
Гермиона посмотрела на приятеля с ещё большим изумлением.
- Я должен уничтожить диадему, только пока не знаю, чем, - озабоченно пояснил он. – Думал, вдруг, пока дерёмся, попадётся какая-нибудь подходящая дрянь. Я уже пробовал совать её в кровь тролля и в драконий огонь, но это всё не подходит. Хотел даже в библиотеку забежать – почитать, чем ещё можно. Наверняка библиотека сейчас специально не охраняется. Но там пол-этажа обвалилось, и дементоров тьма. Дементоры просто звери стали!
Гермиона перестала изумляться и начала настораживаться.
- Рон, а второй крестраж… это что? – спросила она, пристально вглядываясь в лицо друга. У неё стало создаваться ощущение, что кто-то вселился в Рональда Уизли. Или принял его облик.
- Второй? Шестой, то есть? – деловито переспросил Рон. - Это змея Волдеморта. И как мы раньше не догадались? Это ж очевидно - скажи!
- Змея?! – растерялась Гермиона. - И как Гарри хочет…
- Никак. Он надеется её хотя бы найти, в лучшем случае обездвижить и украсть. Он сам ещё не решил. Мы же только ночью… а! Ты ещё не знаешь, наверное! Ночью к Гарри в голову опять залез Сама-Знаешь-Кто. Конкретно так, видно, очень было надо. А Гарри, он же в окклюменции – сама знаешь… не умеет даже защиту выставить, не то что правильно сочетать оборонительную тактику с атакующей. Короче, не сумел ни закрыться, ни выпихнуть из головы Лорда. Орал страшно – я думал, поседею. Я уж его и так, и этак, а что сделаешь? Потом сообразил, двинул его по голове стулом. Жалко, что поздно сообразил. После извинился, конечно. Но Гарри мне даже благодарен был, шишка осталась здоровущая, но зато Сама-Знаешь-Кто из него выскочил как миленький.
- Но было поздно, - Гермиона оглядела горящий Хогвартс.
- Поздно. Лорд всё увидел про крестражи. Но и Гарри кое-что рассмотрел у него в мозгах. Ну и мутные, говорит, мозги! Короче, Гарри понял, что Сама-Знаешь-Кто полетел проверять все свои сокровища. Ничего, как ты понимаешь, не нашёл. Но последней в этом списке значилась змеюка, которую он над башкой носит, - Рон почесал голову под шапкой. - Ну и Гарри сразу загорелся – убью, говорит, гада! Обоих, наверное, имел в виду, но это он загнул. Нам бы хоть змею… а там решим. Но худшее, как ты понимаешь, не в этом…
Ребята присели на башенной стене, чтобы не так сносило ветром. Носы и руки просто околевали, но уйти с поста было нельзя. Объяснять, в чём состоит худшее, не было необходимости – всё было как на ладони, у них под ногами. Но Рон счёл нужным рассказать подробно:
- Худшее, что подсмотрел Гарри, это как Сама-Знаешь-Кто догадался, где Поттер. Тут-то Лорд и решил пойти на Хогвартс войной. Гарри сказал, что ясно увидел это – ясней, чем меня и искры после удара стулом. Как мы носились – ты бы видела! Сначала к МакГонагалл, потом по всей нашей башне, потом по остальным башням... я думал – сердце разорвётся. Отряд Дамблдора сразу собрали в Выручай-комнате, прям в пижамах. Еле-еле успели подать весточку в Орден.
Гермиона сочувствующе глядела на друга. С ума сойти! Сколько всего они проспали в подземелье! Всё из-за неё ведь! Из-за её дурацкой истерики на директорской двери остались заглушающие чары.
- В общем, кое-как за полчаса мобилизовались, тут и Лорд, - подытожил Рон. - А у нас ни коня, ни воза – дьявольские силки на башню не занесли, малышню не эвакуировали… тут ещё Гарри взбесился: «Шрам, - говорит, - разламывается, пойду за мечом Гриффиндора, всё равно уже. Заодно и диадему порубим, и змею!». Всё кругом рушится, а он к директору ломанул.
- В подземелье? – пискнула Гермиона.
- А куда же?! – Рональд осуждающе покачал головой. - Я его, честно говоря, пытался удержать. Чтó Омут, чтó меч – Снейп же не даст! Убьёт, и всё тут! Но Гарри упёрся: «Пусть, - говорит, - попробует, я его сам убью. И вообще, они все со вчерашнего дня у Лорда!». Ну и мы попёрлись, как идиоты, в подземелье. Вот когда я пожалел, что мы тебя отправили, Гермиона! Там же чары на всех дверях! Мы их крутили-крутили, так и не вспомнили до конца, что надо делать. А посмотреть уже негде было – тут наша башня и сложилась. А мы ж в чём были! Хорошо, Гарри с самым главным и во сне не расстаётся – со своей родной палочкой, с Картой Мародёров там, с очками, с этим… снитчем, что Дамблдор подарил. Но ни расчётов наших, ни зелья оборотного – ничего не осталось.
Гермиона слушала, в ужасе прижав ладони к губам. Рон понимающе кивнул:
- Гарри тут ещё линять начал, прям под дверью у Снейпа. Я вообще присел! Чуть не плакал, умолял этого идиота убраться – ведь поймает же, и сразу к Лорду! А у нас ещё два крестража недобиты. И вокруг одни слизеринцы, хоть им и не до нас было… а Гарри своё: «У нас ничего, кроме меча, не осталось, нам без меча всё равно не жить! Если меч не даст, я его в плен возьму. Пусть делает Адское Пламя!». Я ему: «Он его и так сейчас сделает, если не смотаемся!». Пытался втолковать, что главное забрать змею у Сама-Знаешь-Кого. Спрячем её вместе с диадемой, а там решим. Может, Снейп в бою погибнет, тогда кабинет и вскроем… не торопясь…
Гермиона посмотрела на него с ужасом и хотела что-то спросить, но Рон замахал на неё рукой – это ещё не всё.
- Тут ещё половина подземелья провалилась, - продолжал он рассказ. - Грохот, крики, а этот идиот ничего знать не хочет, бьётся о дверь и орёт: «Мне нужен меч Гриффиндора!». Я его еле утащил. Решили вернуться, когда всё стихнет. Я там Джастина попросил подежурить, не вдаваясь в подробности, конечно. Мало ли, вдруг Снейп заглянет… сам-то я не могу – на мне ещё диадема…
Хвосторога возвратилась с новым запасом сил, и ребята опять поднялись на ноги, чтоб отгонять её от башни. Одно в этой ситуации было хорошо – вблизи драконьего огня было не так холодно, а то Гермиона уже начала мёрзнуть.
- А ты, кстати, не знаешь, думает профессор Снейп возвращаться или нет? Всё-таки ты его последней видела…
Гермиона хмуро покачала головой. Сказать Рону правду или нет? Вроде пока не видно явной необходимости.
- Не знаю… он, наверное, у Сам-Знаешь-Кого, - ответила она с неохотой.
- Жалко, - вздохнул Рон. - Я сейчас думаю, что даже хорошо было бы, если б профессор Снейп вернулся. Всё-таки он наш. Если ему по-хорошему объяснить, что это поручение профессора Дамблдора, может, он и отдал бы меч.
Гермиона уставилась на друга во все глаза, отодвинулась от него с мистическим ужасом.
- Что ты сказал, Рон? С чего ты взял, что профессор Снейп за нас?
- Да я просто поразмыслил тут на досуге про наш последний разговор. Думаю, ты права была. Ну сама посуди – учитывая, что профессор Снейп не может уничтожить Сама-Знаешь-Кого, да и никто не может, наш директор не допустил ни одной ошибки. Скорее всего, он продолжает действовать по какому-то плану. Помнишь, мы у него в комнате видели пустую картину? Спорим, это портрет профессора Дамблдора! Профессор Снейп, вроде, не поклонник живописи – что ещё он может повесить? А что убил его, так разве их поймёшь, великих волшебников? Дамблдор старый был и больной, может, они решили использовать его смерть, чтоб завоевать авторитет у Лорда – Лорду же угодить трудно…
Гермиона чуть не упала со стены, еле удержалась за выступ. Хвосторога плюнула огнём так близко от неё, что опалила волосы. Рон ловко отогнал зверюгу, сбил с подруги искры, укоризненно покачал головой и мягко попрекнул:
- Ты что зеваешь, разиня?! Хочешь без башки остаться?!
- Рон… кому ещё ты сообщал свои домыслы? – Гермиона зашипела не хуже Снейпа, не обратив ни малейшего внимания на дракона.
- Какие… - Рон в сердцах отшвырнул проклятую Хвосторогу метров на тридцать, – домыслы?
- Про профессора Снейпа.
Рональд утёр трудовой пот, размазывая по лицу сажу, окинул взглядом площадку башни.
- Ну… пока только тем, кто тут. Мне это недавно в голову пришло. Когда с Гарри расстались, и время появилось подумать.
Нет, всё-таки идиот…
- Ты что, идиот?!
- Что угодно, только не это, - оскорбился её друг, – тебе не угодишь, Гермиона! То ты одно думаешь, то другое. Ты ж сама говорила – профессор Снейп старался, как мог, для нас и для школы. Так, чтоб не попасться, конечно. И учил нас по-нормальному, чтоб мы подготовились к обороне, - юноша, не отводя взгляда, следил за драконом, облетавшим их по дуге, но при этом продолжал делать логические выводы. Гермиона была в шоке – знать не знала, что он может хоть по отдельности с этим справиться.
- Что не сходится? – обиженно спросил Рон. - Я лично думаю, что директор и отрабатывать тебя взял не просто так, а чтобы ты нам всё потом рассказывала и заклятьям учила. Вряд ли ведь он не замечал, что ты за ним шпионишь! Но раз мы на одной стороне, не отдавать же тебя из-за этого Кэрроу! Мне кажется, ты ему вообще нравишься. Ну, насколько это можно сказать про профессора Снейпа. Он в тебя не влюбился часом?
- Рон! – не выдержала Гермиона. – Хватит о профессоре Снейпе! Где наш крестраж?!
Рональд изумлённо заморгал. Дракон поперхнулся огнём и, закашлявшись, пошёл на второй круг.
- На мне – я же сказал, - настороженно пояснил Рон. – А что ты так кричишь?
Всё ясно.
- Ты одел крестраж?! – Гермиона отказывалась поверить.
- А что такого? – Рон стащил шапку, продемонстрировал диадему. – Что в куртке её носить, что так… я ж не Гарри, у меня от неё мозги не болят. Теперь только с головой оторвут, а то потеряю ещё...
Гермиона несколько раз открыла и закрыла рот, не зная, что сказать. Тяжело было сразу перестроиться со Слизерина на Гриффиндор. Рон, даже помноженный на уникальные свойства диадемы Ровены Равенкло, оставался неподражаемым Роном. Ума диадема прибавляла, а вот осмотрительности…
- Ты бы всё-таки снял – мало ли, - посоветовала Гермиона. – В ней же тёмная магия...
Договорить она не успела. Со стороны вражеских войск стремительно обрушился гигантский огненный шар, проделавший огромную дыру в защите и ударивший в центральную часть зáмка. Никак, сам Лорд постарался. Пыль поднялась до середины задрожавшей Астрономической башни.
- Ничего себе… - онемел Рон, – хорошо, что там никого не было, да? Все верхние этажи пробило…
- Да не вниз смотри, а на небо! – в сердцах крикнула ему Гермиона.
Рон поспешно оглянулся, хотя был уверен, что хвосторога ещё не успела вернуться. Но дело было не в хвостороге. Через дыру в защите уже врывались на мётлах Пожиратели, человек по пять, друг за другом. Со всех трёх оборонительных башен тут же начали латать защиту, но было поздно. К одной только Астрономической понеслись не менее двадцати мётел.
- Салазар их через колено… - выдохнул Рон и поспешно слез с края стены, утащив за собой Гермиону, – ого! Валлийский зелёный, - прибавил он со знанием дела.
Пожиратели уже приземлялись на верхнюю площадку башни, сопровождая своё появление нецензурными выкриками и ореолом боевых заклятий. Неожиданно упавший с облаков труп валлийского дракона немного смешал по дороге их ряды, а появившаяся следом профессор МакГонагалл, которую на метле видели не чаще, чем Снейпа, отрезала предводителя нападавших от основного отряда. Но это только раззадорило меченых. Не теряя времени, они тут же рассыпались от центра по радиусам с явным намерением сбросить защитников со стен башни. Чёрные плащи, белые маски. Самое милосердное из заклятий – Crucio. Рон и Гермиона очень старались держаться вместе, но их быстро отбросил друг от друга меткий пас чьей-то волшебной палочки. Пожиратели всё прибывали и, похоже, начинали численно преобладать. Кое-кто из гриффиндорцев уже висел в воздухе, корчась от пытки, кое-кто, окаменев, лежал под ногами дерущихся, домовики сыпались с башни гроздьями.
Гермиона закрутилась волчком, отбиваясь сразу со всех сторон, прижалась спиной к каменной надстройке, ведущей на лестницу, чтоб хоть голова перестала кружиться. Теперь её заклятия стали попадать точнее, хотя девушка боялась бить наповал. Она была единственной, кто смотрел на одинаковые, укрытые масками лица с выражением хотя бы робкой надежды. Северус? Нет? Вряд ли, конечно. Ему было велено не отходить от Лорда, и он даже не знал, где она. Хорошо бы встретиться под Астрономической башней, не свалившись с неё, а спустившись своими ногами.
- Эй, Грэйнджер! – окликнул её знакомый голос. Знакомый, но она не обрадовалась.
Младший Малфой картинно сорвал маску. Что, больше не прикрываемся даже символически? Так уверены в своей победе? Как достало за семь лет это позёрство!
- Чего тебе? – сердито спросила она, будто мальчишка всего лишь задирал её, проходя мимо её парты.
- Померимся силами, грязнокровка?
- Ну… Impedimenta, - расщедрилась Гермиона. Драко ей никогда не нравился. А теперь, когда вконец оскотинился и обнаглел на службе у Лорда, и подавно.
- Слáбо, - Малфой легко разбил её заклинание и противно усмехнулся. – Avada Kedavra!
Ах ты, гадёныш!
- Petrificus totalus! – Гермиона увернулась и ответно взмахнула палочкой.
Драко отскочил, едва удержавшись на ногах, но всё-таки успел увернуться. Обернулся – лицо хуже маски. Ещё и отощал совсем – кожа да кости. Нет, всё-таки плохо их кормят у Лорда. Ну что он к ней прицепился, а?
- Avada… - простенько и со вкусом.
Гермиона попятилась.
-…Kedavra! – успела отпрыгнуть, но пришлось отступить ещё на два шага.
- Incarcero! – ответила Гермиона.
Девушке очень хотелось отвязаться от Малфоя и пробиться обратно к Рону. Рона сейчас вынесло в самый центр, и ему приходилось туго. Спасали только диадема Равенкло, добавлявшая смекалки, и врождённая гриффиндорская храбрость. Юноша благополучно справлялся с тремя налетавшими на него Пожирателями, используя попеременно белую и тёмную магию и, видимо, не очень понимая, что именно делает. Диадема подсказывала оптимальное решение, пока оно было. Шапку Рональд отбросил в сторону, куртку скинул на пол, и теперь скакал в чёрной школьной мантии не хуже Снейпа. Метров на пять за раз. Пожиратели бесились от злости. Но юный маг в сверкающей на рыжих кудрях диадеме был непобедим. И недосягаем. В том числе и для Гермионы. А хорошо бы хоть к Рону под защиту перебраться, а то Малфой, похоже, всерьёз решил её укокошить. Почему именно её? Как будто нарочно искал!
- Avada Kedavra!
Гермиона попятилась на серпантинную лестницу, составлявшую скелет башни. Знакомое зеленоватое свечение пролетело мимо, кто-то снаружи вскрикнул, настигнутый его смертельным ударом. Свой или чужой – ей не было видно, а Драко всё равно.
- Avada Kedavra!
Это что, впрямь его любимое заклятие? Другие забыл? И правда – зачем другие? Уж проклинать, так без демагогии.
Прячась за поворотом лестницы и ожидая, пока рассеется очередной всполох Авады, Гермиона прикидывала, какую тактику ей применить в этой пустой и узкой каменной трубе. Не надо было уходить с площадки, но Драко как нарочно загнал её сюда, чтоб удобней было бить сверху.
- Stupefy! – она выбросила руку с палочкой из-за поворота. Кажется, попала, послышался стук ударившегося о стену тела.
Гермиона быстро метнулась вверх, надеясь вернуться к своим, но Малфой уже вскочил на ноги, не обращая внимания на то, что его светлые волосы окрасились кровью. И внезапно изменил подход к атаке.
- Levicorpus!
Ай! Чуть не проморгала – так он её завалил монотонной Авадой, от которой только знай – уворачивайся, а от этих самодельных заклятий можно и щит выставить. Он что, думал, она не справится? Отбито!
- Petrificus… - начала девушка.
- Legillimens!
Ничего себе! Она озадаченно прикрылась окклюменцией – удар ощутила, но то ли было в еловой роще!
- Expelliarmus! – Гермиона снова попыталась начать наступление, и снова была отброшена назад.
- Sectumsempra!
Ну, подонок… чуть-чуть не успела – хорошо, что Драко не сумел как следует прицелиться. По плечу словно прошлись бритвой, Гермиона едва не выронила палочку и поспешно перехватила её в левую руку. Спрятавшись за поворотом лестницы, девушка, закусив губы, попыталась оценить масштаб повреждений. Вроде только чуть-чуть задело. Хотя серый рукав уже заалел от крови – дурное заклятие. Ничего, с этим можно разобраться потом, а то лечить долго.
- Sectumsempra, - повторил над её головой Драко. Видно, понравилось.
Чувствуется родная рука. У кого ты учился, мальчик?
Гермиона отчаянно взмахнула палочкой – защита сработала.
- Молодец, Грэйнджер, ты и это освоила! – похвалил её Пожиратель.
Чтоб ему так Лорд улыбнулся!
- Не много ли знаешь для грязнокоровки?
- Тебя забыла спросить! Stupefy!
На этот раз не попался – отразил заклятие и глазом не моргнул.
Ну конечно… кое-кто собирает по обе стороны несчастных обречённых детишек, даёт Непреложные обеты, как последний болван, учит их магии, а она должна теперь отдуваться! Неужели не было видно, что из сына Люциуса Малфоя никогда не вырастет ничего путного? Уметь надо выбирать друзей! Вот Рон – умница, вот Гарри – никаких с ним проблем, и характер золотой!
- Думаешь, ты самая хитрая, да? Связалась с Пожирателем, и тебя не тронут? Crucio!
- Protego, урод!
Усиленное эмоциональным всплеском заклятие отбросило Драко назад, и Гермиона успела сбежать по лестнице на пару поворотов спирали. Что он имел в виду? Уже во второй раз её однокашники демонстрировали сверхъестественную проницательность в отношении того, что для неё самой было новостью последнего часа. Но Рон ещё ладно, на Роне диадема. А Малфой? Она очень сомневалась, что Северус, прилетев в стан Волдеморта, первым делом начал хвастать любовными победами. Просто Драко – это Драко. Если надо кого обидеть, всегда придумает что-нибудь убийственное.
- Значит, правда! – раздалось сверху вперемешку со смехом. – Ну вы даёте! Все умрут просто!
Нет, он ничего не знает. Паясничает, и только.
- А ты кричи громче. А то наверху не всем слышно, - посоветовала Гермиона, продолжая осторожно спускаться. – Хочу, чтоб у меня были свидетели, и ты не смог отвертеться. Потом.
Сверху возникла пауза, более долгая, чем можно было ожидать. Гермиона воспользовалась случайной передышкой, чтоб отхлебнуть кроветворного зелья – хорошо, осталось в кармане. Но передышка затягивалась. Девушке даже подумалось, что её противник так перетрусил, что тут же сбежал. Как бы не так! Драко неслышно появился на очередном повороте спирали. Оказывается, просто подкрадывался.
- Stupefy! – быстро произнёс он.
Гермиона частично успела прикрыться, но всё-таки споткнулась и упала на ступеньки.
- Я крикну, - мягко пообещал гадёныш. – Но не здесь, а у Лорда. Просто шепну.
Это было уже не смешно. И совершенно излишне после вчерашней Sectumsempra с ломанием палочки. Но что он может сказать?
- Это не смешно, Драко! – она резко вскочила на ноги.
- А кто смеётся? Что, испугалась? – Драко перешёл на невербальные заклинания, чтобы это не мешало ему говорить. – А зачем учить боевым заклятиям грязнокровку? Зачем запираться с ней по ночам? Зачем шляться с ней по лесу и вызывать Адское Пламя?
Гермиона онемела – очень некстати, учитывая то, что ей надо было обороняться. Он что, следил за ними? Он что, больной, или это задание Лорда? Если задание, то они убьют профессора. Или уже убили.
- Мерзавец! Он же друг твоего отца, он спас твою шкуру!
- А я просил?! – Драко покраснел, что было особенно заметно на бледной коже, и тоже на время оставил волшебство – просто орал.
– Так мило, что ты его защищаешь – ещё одно доказательство! И не смей говорить о моём отце! Снейп его подставил! Не полез сам за пророчеством, знал, что в Министерстве будет засада! А потом хотел так же убрать меня!
Очень может быть, Драко. Ой, какая ты умница. Пятьдесят баллов Слизерину. Сто, за понимание сущности интриги. Где-то в глубине души шевельнулась унылая безысходная мысль – его нельзя отпускать живым. Жалко.
- Это он подкинул Лорду идею о том, чтобы я… чтобы я занимался Дамблдором. Он! Больше некому! А потом наслаждался тем, что моя мать ползала у его ног по этому маггловскому… клоповнику. Тётку до сих пор выворачивает!
Как всё запущено! Но, похоже, Драко старался не за мать и даже не за отца – бился уже за собственное место под… тьмою. Гермиона воспользовалась передышкой, чтоб утереть слёзы кистью руки, не выпуская волшебной палочки. Вторую руку, к сожалению, больно было поднимать. И вообще было больно. Стоп… что он сказал? Про клоповник и тётку поподробнее, Драко!
- Какой клоповник, что ты несёшь? – переспросила она. – Твоя тётка что, ходила к профессору Снейпу?
- А ты ревнуешь? – Драко прислонился к стене под факелом, глумливо осклабился. – Ты рехнулась, что ли, грязнокровка?! Моя тётка Лестрейндж! И Блэк! Её бы вырвало! Она была там лишь однажды, чтоб уговорить мою идиотку-мать не позориться. А ты, может, думала, что Снейп – чистокровный маг? Просчиталась! Его кровь немногим чище твоей. Ты, наверное, последняя, кто не знает, что он помесь. Причём выполз из самой гадкой магловской клоаки. Так что не жди от него защиты! Хозяин оставит только чистую кровь! А разным ублюд…
Гермиона что было силы швырнула в Малфоя заклятием. Невербально. Она просто не могла больше слышать речёвку об ублюдках и трусливых нетопырях. Теперь ещё и нечистой крови. Сама не ожидала, что подействует, никогда раньше это заклятие не использовала – только слышала разок в детстве. Но Драко мгновенно заткнулся и начал давиться воздухом. Так тебе и надо! Ни тени сочувствия в Гермионе не было. Вообще бы оторвать его грязный язык. Но чрезмерная жесткость в Гриффиндоре не поощрялась. Пока Драко выплёвывал первого слизня, она, не торопясь, стала подниматься по лестнице. Вдруг ещё что-нибудь отмочит? Кто их, Пожирателей, знает? Малфой честно пытался обороняться, отступая наверх по лестнице, но сказать ничего не мог, да и прицелиться толком не получалось, а это уже не то.
- Stupefy, - сказала Гермиона. Подействовало.
Драко упал, но, безусловно, она уже не имела права просто так уйти, предоставив его самому себе. И слизням. Первый десяток скользких тошнотворно-бурых созданий уже пополз вниз по ступеням. Гермиона брезгливо отодвинулась, уступая им дорогу. Конечно, Драко ей не простит, но… они и раньше не ладили.
- Expelliarmus! – пришлось повторить три раза, первые две попытки Малфой сумел-таки отразить. Сильный волшебник из него получился. Но пакостный.
- Petrificus totalus!
Ой, так он задохнётся!
Сердобольная Гермиона поспешно сняла парализующие чары, дав врагу временную передышку, но не опуская волшебной палочки.
Пожиратель продолжал плеваться слизнями и глядел на неё с ненавистью. Вроде бы, тщился обозвать грязнокровкой, но получалось только: «Грязь… грязь…. грязь…». Что правда, то правда, Драко. Девушка в растерянности ломала голову, какое бы заклинание выбрать. Надо было бежать к своим, заняться крестражами, да и руку подлечить не мешало, а то голова уже закружилась, а это не дело, битва едва началась. Но приходилось терять время с этим мстительным змеёнышем. Ну почему, почему никто не хочет признавать, что профессор Снейп самый добрый, самый умный, самый благородный… самый нежный. Он так трогательно прощался с ней! Так ласково сказал: «Avada Kedavra». Никто не умеет говорить это так, как он.
- Avada …
Глаза Драко застыли от ужаса, кажется, он проглотил слизня.
- Да пошёл ты, - устало огрызнулась Гермиона. – Finite Incantatem! Imperio…
Потом в глазах всё-таки потемнело, так что она вынуждена была аккуратно сползти по шершавой каменной стене и сесть на ступеньку. Драко тут же вскочил, подобрал выбитую из его руки волшебную палочку и бросился бежать, но это было уже неважно… Всё было неважно. Потому что сознание уходило. Гермиона посидела несколько секунд, опустив голову, чтоб немного прийти в себя. Нельзя было так глупо умереть посреди полного друзей волшебного зáмка – взять и безответственно истечь кровью. Северус не простит. Он ей запретил умирать в третий раз. А профессора Снейпа безопаснее слушаться. А то убьёт – не случайно ведь обещал. Гермиона сделала над собой усилие, отхлебнула ещё чуть-чуть из флакона со снадобьем – всего один глоток, вдруг ещё пригодится! Даже наверняка такими темпами. Немного полегчало, и она дрожащими руками выгребла из другого кармана листок с исцеляющим заклинанием из тетрадки одарённого шестикурсника. Плохо, что страница вся перепачкалась и склеилась пополам – его кровь, теперь ещё и её кровь… viscera viscera versus, sanguis sanguis versus… и читать при факеле было трудно, и пассы волшебной палочкой не очень удавались левой рукой – сплошные неудобства с этой военной жизнью! Но кое-как она справилась. К счастью, рана была неглубокая – просто вдоль всей руки. Зарубцевалась – и ладно, окончательно долечить можно потом. А то Гермиона уже начала переживать за оставленного без присмотра Малфоя – как он там без неё, не взялся ли за старое?
Ещё пошатываясь от потери крови, она вскарабкалась по лестнице наверх и выбралась на верхнюю площадку башни. Битва была в самом разгаре – как и не уходила. Тут же над её головой разлетелась неизвестная по счёту Avada Kedavra, и звонкий голос Драко крикнул из гущи событий:
- Извини, Гермиона – не в тебя целил!
Всё было в порядке. Они с Роном сражались спина к спине, расшвыривая волдемортов десант направо и налево. Рон всё ещё был в диадеме, а значит в ударе, Драко – без диадемы, но он и так поднаторел в тёмной магии. Stupefy отбрасывал Пожирателей в одну сторону, Sectumsempra в другую. Два уцелевших дракона время от времени пытались пикировать из облаков, но к ним уже привыкли - и нападавшие, и оборонявшиеся ловко уворачивались от огненных потоков. Жутик, видимо, освободившийся из разрушенной Выручай-комнаты, с грацией пьяной коровы порхал над башней и заинтересованно бодал драконов, сбивая им прицел. Видимо, в этом и состояла загадочная боевая сила неведомого зверя. Драконий огонь его не брал, и к ударам шипованных хвостов Жутик относился равнодушно. Не говоря о том, что у Пожирателей при каждом его приближении начинали дрожать в руках палочки и подгибаться колени – для того, чтоб спокойно смотреть на редкое существо при дневном свете, надо было к нему сначала привыкнуть.
Остальные тоже не отставали – пока Гермиона отсиживалась в башне, шансы сравнялись – теперь Пожирателей и защитников Хогвартса было поровну. МакГонагалл и потерявший маску Амикус Кэрроу успели приземлиться и кружили в центре площадки, осыпая друг друга магическими потоками сокрушительной мощи. Между ними вибрировал воздух и плавились камни. Пока ни тот, ни другой не сдавались. Пока меткий Stupefy откуда-то сбоку не повалил Кэрроу со слизеринским коварством. Кэрроу немедленно восстановил щитовые чары и, разумеется, не позволил себя добить, но обрушился на свежеиспечённого директора Хогвартса с удвоенным остервенением. Впрочем, и МакГонагалл уже дошла до стадии разъярённой кошки и не собиралась упускать чудом полученное преимущество. Кэрроу перешёл от нападения к обороне и начал пятиться к башенным зубцам.
- Я тебе припомню, Драко! – крикнул он в толпу. – Двуличный змеёныш! Увидел родную школу и предал Лорда? Метка не жжёт?!
Драко, беззастенчиво калечивший своих, сбросил со стены очередную белую маску и обернулся на оклик, выпрямившись во весь рост в проёме бойницы.
- Ты кретин, Амикус! – ответил он чистым юношеским голосом. – Я никогда не хотел служить Лорду! Но тогда он сразу нашёл бы ещё кого-то, чтоб расправиться с Дамблдором! – он на секунду прервался, чтоб послать меткую Avada Kedavra, и подытожил: - В гробу я вас видел, уродов!
Гермиона, наконец, пробилась к Рону, попутно разбрасывая и парализуя врагов заклятьями. Рон в ужасе уставился на её покромсанную и окровавленную мантию, но девушка только отмахнулась.
- Уже зажило. Ты как тут?
- Справляюсь, - на скромнике Роне не было ни царапины, даже диадема не покосилась.
- Хорошее Imperio, - понимающе шепнул он, кивнув на Драко.
- Тсс… - заговорщицки отозвалась Гермиона, – нам что, помешает ещё один неплохой маг? Когда мы победим, он ещё спасибо мне скажет – может, получит меньший срок в Азкабане.
- Тогда уж он не станет ныть, как его папаша в прошлый раз, будто действовал под Imperio! – хихикнул Рон. – Неужели Малфои опять отмажутся?
МакГонагалл подтвердила это предположение, как только обездвижила Кэрроу на самом краю площадки.
- Ничего не бойтесь, мистер Малфой, - крикнула она перебежчику. – Все мы подтвердим, что вы честно защищали Хогвартс. А Волдеморту всё равно недолго осталось!
- Спасибо, госпожа директор! – с чарующей улыбкой ответил юноша.
Если смотреть под таким углом света, то он даже казался хорошеньким. Плащ Пожирателя уже сбросил, остался просто в джинсах (правда, чёрных), и в шерстяном свитере с засученными для удобства рукавами. Картинка, а не мальчик. Ясные глаза, ловкие движения. Древнейший род, чистейшая кровь. Вековой отбор. Но Гермиона уже сделала свой выбор в рядах Слизерина и менять его не собиралась. Да и жаль было бы, если б именная Sectumsempra таки стала для Драко фатальным заклятием. Всё-таки гнусный мальчишка так помогал им, так старался, просто себя не щадил…
Ей пришлось отвлечься от новообретённого друга Драко и сосредоточиться на старом добром Роне, тем более что ему нужна была помощь. Низко паривший Жутик, привлечённый блеском диадемы, уже во второй раз с вялой меланхоличностью пытался откусить Рону голову.
- Да что он ко мне прицепился! – в сердцах возмущался Уизли, отгоняя неуклюжего Жутика, как надоедливую муху.
Дополнительная помеха была очень некстати. Но и снять диадему он не решался – Пожиратели, вконец потеряв терпение, коллективно ополчились против неуязвимого гриффиндорца. Рон отбивался, как мог, но его неуклонно теснили с башни. Гермиона и профессор МакГонагалл почти прорвались к нему на выручку. Но тут опять налетели драконы, и всё смешалось. Увлечённый диадемой Жутик больше не таранил хвосторогу, она собралась с силами и так полыхнула пламенем из пасти, что над головами сражавшихся пронёсся огненный смерч. Волшебники дружно пригнулись. Рон, уже забравшийся на стену, отбиваясь сразу от пятерых, едва успел отпрянуть от летевшего на него огня. Всё-таки увернулся, но равновесие потерял. И преимущество в схватке тоже. Чей-то Stupefy мгновенно нашёл к нему дорогу, на краю стены это было смерти подобно. Юношу ударило об угол башенного зубца, и он сорвался одной ногой вслед за профессором Дамблдором. Давала диадема возможность летать подобно Лорду или нет, было уже неважно, потому что диадема слетела от удара. И сам Рон, и Гермиона будто в растянутом времени проследили, как тонкий сверкающий обруч подлетел немного вверх, подчиняясь ударной силе заклятия, блеснул в слабом свете зимнего солнца и начал падать.
- Accio корона!!! – завопил Рон, сам не свой от ужаса, нимало не заботясь ни о Пожирателях, которые продолжали на него наседать, ни о том, что крестраж не ведётся на манящие чары. Потеря прибавляющего ум артефакта сказалась тут же.
Разумеется, корона не среагировала. Зато среагировал Жутик – вяло подпорхнул к закрутившейся в воздухе диадеме и немедленно сомкнул на ней тяжёлые челюсти. Всё. Рон застыл, полулёжа в шатком равновесии между воздухом и разбитой бойницей. Гермиона бросилась к нему по стене, перепрыгнув три прогала между башенными зубцами. Испугаться не успела – всё-таки седьмой год в Гриффиндоре и с Гарри Поттером, но когда оказалась возле Рона, руки почему-то тряслись. Главное – не смотреть вниз. Наверное, Гермиона очень резко спрыгнула в бойницу - что-то, звякнув, выпало из кармана мантии, но некогда было взглянуть, что именно. Лишь когда голубоватое свечение поднялось из-под её ног до зажатой в онемевших пальцах волшебной палочки, Гермиона поняла и вскрикнула.
Северус… сердце опять перехватило, как в Выручай-комнате. Будто дурная примета. Но нельзя было ни на минуту отвлечься и перебросить палочку на другое действие, кроме защиты. Позади была бездна, и Рон успел только немного от неё отодвинуться, встав на колени. Прохладный туман уплывал в небо между Гермионой и масками Пожирателей и словно бы льнул к руке. Жалко-то как… то ли от тумана, то ли ещё от чего-то, заволокло глаза, и целиться стало труднее. Гермиона вдруг ясно, как вспышкой, вспомнила даже не картинку, а ощущение холодных пальцев на своей руке, держащей волшебную палочку. Она так и не выучила Адское Пламя, а как сейчас пригодилось бы… «Адское Пламя не направленное заклинание, мисс Грэйнджер, как Stupefy или Expelliarmus…». Почему вспомнилось? Может, из тумана?
- Stupefy! Подстрахуй, Рон! – Гермиона бросила последнее атакующее заклинание и не выдержала: отвела волшебную палочку в сторону, начала создавать из морозного воздуха новый флакон. Руки дрожали. И Пожиратели, и Рон изумились.
- Ты что?! – Уизли, всё ещё стоя на коленях на самом краю стены, сыпал заклятиями с палочки, но без диадемы нужного эффекта не получалось. – Что там? Оно того стоит?!
Гермиона, не слушая, пыталась поймать отдельные клочья воспоминаний и направить их в недооформленный флакон, но ветер разносил их быстрее.
- У меня предчувствие, Рон, у меня предчувствие… - пробормотала она, словно в столбняке, и заплакала.
Рон был близок к помешательству.
- Какое предчувствие?! У тебя их не бывает! Гермиона, мы же сейчас свалимся… пожалуйста!
- Сейчас… - девушка была сосредоточена на очень сложном колдовстве, Expelliarmus её взволновал не сразу.
- Палочка!!! Да брось ты…
Stupefy был нацелен в Рона, но Рон отскочил, а Гермиону всего лишь задело, выбив из руки пузырёк. Девушка очнулась, восстановила щитовые чары между Пожирателями и бойницей. Главное – вовремя успеть. Знакомое сияние истошно-зелёного цвета прошло между ними, чудом не зацепив ни её, ни Рона.
- Accio палочка Уизли!
Рон, серовато-бледный, под цвет зимнего неба между зубцами башни, молча отобрал у неё свою палочку.
- Он погибнет… - прошептала Гермиона.
- Я думал – мы погибнем, - отозвался Рон, послав со страху пару метких Incarcero. – Подожди… ты что, про Гарри?!
- Нет, - Гермиона уже приходила в себя.
- Тогда про кого?!
- Неважно. Ты прав, это ничего не значит. Прости! Прости, пожалуйста, Рон!
- Ничего себе! - справедливо надулся Рональд.
К счастью, в это время с разных сторон подоспели профессор МакГонагалл и Драко, которые оттянули на себя Пожирателей от обессиленных друзей Гарри Поттера. Но недолгая передышка в битве не порадовала ребят. Гермиона застонала, Рон помянул Салазара.
- Гарри убьёт меня. Он. Просто. Меня. Убьёт, - в ужасе прошептал Уизли, следя глазами за меланхолично кружащим над башней Жутиком. – Этот… зверь… сожрал диадему. Просто… взял и сожрал крестраж.
- Убивать будет не Гарри, а Лорд. И не тебя. А всех нас, - прошептала Гермиона.
Она чувствовала, что не вправе ругать друга за утраченную диадему. Сама хороша! Почему-то потеря с флакона с воспоминаниями расстроила её не меньше, чем потеря крестража. Рон правильно злился – она совсем помешалась, дура влюблённая! Ну попросил человек сохранить, ну разбила нечаянно. Не умирать же теперь на пару с другом! Гермиона безумно на себя злилась, но что всего хуже – по-прежнему ощущала гнетущую тяжесть на сердце. Всё равно не к добру.
– Что же теперь делать? Неужели резать Жутика? – причитал убитый горем Рон, который, напротив, забыл все другие беды, кроме диадемы Равенкло. - Хагрид нам не простит… да и как мы поймаем эту зверюгу? - он прикинул расстояние до редкого и крайне устойчивого к магии существа. – Я-то думал, нам только змею ловить… ох, он сейчас сам сдохнет от этой штуки!
Гермиона неохотно подняла голову.
С Жутиком начало происходить странное. Он вдруг закрутился в небе и засветился. Не со всякой неведомой летающей тварью случается подобное. Волшебники стали опускать палочки и запрокидывать головы. Гермиона села рядом с Роном на край бойницы. Зрелище было то ещё. Жутик стал перерождаться на глазах и секунд через десять принял облик чего-то столь же гигантского и странного, но гармонично прекрасного. Дракон - не дракон. Птица - не птица… на площадке башни все замерли, отдельные боевые заклятия, ещё пронзавшие воздух, попáдали оземь. Попáдали – заклятья! Будто на лету потеряли скорость.
- Это… хорошо или плохо? – испуганно прошептал Рон.
Гермиона не нашлась, что ответить.
Жутик взмахнул переливчатыми крыльями, легко поймал воздушный поток, испустил диковинную прощальную трель и полетел к горизонту. Хвосторога – единственный уцелевший дракон из нападавших на гриффиндорцев – попыталась догнать его, но быстро отстала. Пожиратели повалились, как подкошенные. Защитники Хогвартса в изумлении уставились друг на друга и начали медленно слезать со стен, пряча волшебные палочки.
Профессор МакГонагалл утёрла невольно набежавшие слёзы любимым носовым платком в крупную клетку.
- Не думала, что когда-нибудь увижу… - она переступила через неподвижного Амикуса Кэрроу и вышла на середину выщербленной заклятьями каменной площадки – там лучше была акустика, – дети, сейчас мы видели очень редкое, можно сказать, вымершее магическое существо. Самое удивительное и прекрасное из волшебных существ!
Гриффиндорцы, несколько месяцев кормившие прекрасное существо помоями и флоббер-червями, недоумённо переглянулись.
- Я не помню, как оно называется, – сразу оговорилась директор, - но у него есть чудесное свойство. Это созданье появляется ниоткуда в… тёмные времена. Оно обладает потрясающей способностью поглощать зло вокруг и внутри себя, и от этого делается только сильнее и прекрасней. Как жаль, что оно так скоро нас покинуло. Запомните этот момент, дети. Скорее всего… будем надеяться, что у вас больше не будет случая встретиться с этим восхитительным созданьем.
Рон толкнул Гермиону в бок, так что она вскрикнула.
- Вот это по-настоящему круто, да? Похоже, мы всё-таки уничтожили пятый крестраж! Наверное, Дамблдор за этим и подсунул Жутика Хагриду! Интересно, где только взял… а ты что, не читала, что оно устраняет зло?
- Читала! – вздохнула пристыженная Гермиона. – Везде так и было написано – для борьбы со злом вокруг и внутри себя. И о чём это должно было сказать?
- М-да… - Рон почесал освобождённую от всякой дополнительной нагрузки голову, – говорить тут не о чем – это надо видеть. Гарри будет счастлив! Пошли, найдём его, что ли – что тут сидеть?
- Да, пожалуй… - Гермиона ещё не пришла в себя, но постаралась сосредоточиться: - Если он отправился искать Волдеморта, то идти надо к Визжащей хижине. Думаешь, Лорд видел оттуда вспышку над башней?
- А хоть бы и так – что с того? Что он теперь сделает? – пожал плечами практичный Уизли. – Лучше скажи, откуда ты знаешь про хижину.
- Знаю просто… от профессора Снейпа, Рон.
- Да? – Уизли нахмурился. – Тогда это подстава.
Гермиона предельно сосредоточилась.
- Почему? Ты же сам сказал – он с нами…
- Я? – очень удивился её приятель. – А, ну да. Не знаю, почему я так решил… со Снейпом вообще ничего не поймёшь, больно он мудрёный. Сделаем проще! – Рон оживился, осенённый внезапной идеей. – Эй, Малфой!
- Ну зачем… - поморщилась Гермиона, но было поздно. Драко уже услышал, отвлёкся от залечивания вывихнутой ноги недоверчиво косившейся на него Парвати, и подошёл к ним.
- Как дела? Не ранены? – спросил он с открытой улыбкой.
- Так, по мелочи, - отозвался Рон. Гермиона одернула разрезанный рукав, но ничего не сказала.
- Слушай… Драко, - Рон прищурил глаза с видом Уизли, замышляющего очередную проделку, - а ты не знаешь часом, где прячется Сам-Знаешь-Кто? А то тут никто не знает.
- Рон, а если на нём Непреложный… - Гермиона похолодела и дёрнула Рона за мантию.
- На мне нет обета, - улыбнулся ей Драко, - спасибо, что побеспокоилась, Гермиона. Конечно, Рон, я знаю, где Лорд. Он в Визжащей Хижине. Только будьте осторожней, если туда пойдёте – там полно наших.
- Э-э… спасибо, - пробормотал Рон, всё-таки не ожидавший столь скорой победы.
- Не за что! Я вам больше не нужен?
- Н-нет… нет, Драко, иди…
- Ну пока! – Малфой на прощание помахал им рукой, сверкнув меткой над засученным рукавом свитера, и побежал утешать Парвати.
- Высший класс, Гермиона! Чтоб нам на первом курсе проходить Imperio… - пробормотал Рон, – значит, Снейп всё-таки не соврал!
- Конечно, нет! – потеряла терпение Гермиона. – Ну сколько можно! Он и раньше был заодно с профессором Дамблдором, и сейчас советуется с его портретом. Я сама видела! Он отправился к Волдеморту, чтоб узнать планы врага. Чтоб помочь Гарри и отдать ему меч Гриффиндора. Пойдём уже, Рон! Мы теряем время – вдруг и наша помощь понадобится!
- Вот это да! – Рон удивился, но послушно спрыгнул со стены. – Могла бы раньше сказать!
- Когда? Между Sectumsempra и Avada Kedavra? Ну, извини. Мне казалось, ты и так всё понял. Ах да, ты был в диадеме!
- Не такая уж большая разница! – способность разумно вести беседу покинула Рона вместе с прочей наносной разумностью. – Просто диадема подсказывала путь нормальной логики, а Снейп ненормальный. Никогда не угадаешь, что придёт ему в голову! А жалко всё-таки диадему, да?
- Нисколько! – Гермиона уже спешила к винтовой лестнице.
- Ну да, зачем нам в войне Сама-Знаешь-С-Кем лишние мозги – у нас же есть Снейп! Между прочим, он и с Лордом регулярно советуется – и что? – осведомился уязвлённый Рон. – Вот увидишь, наш директор себя ещё покажет, не нравится он мне и всё! Хороша помощь – взял и убил профессора Дамблдора!
- Профессор Дамблдор сам велел убить его, Рон!
Рон посмотрел недоверчиво.
- Палочку его из гроба стащил… тоже Дамблдор велел?
- Не поверишь!
Рон стал ещё недоверчивее.
- Дамблдор попросил Снейпа сперва убить его, а потом открыть его гроб и покопаться в останках?! А Снейп не заколдовал тебя, Гермиона? Он вообще-то умеет…
- Нет! Хочешь сказать, что на мне опять Imperio? – обиделась девушка. - Северус Снейп – подлый предатель и сальноволосый ублюдок. Ты доволен?
- А крестраж на камине? – Рональд даже остановился.
Гермиона замялась, слегка нахмурилась.
- Я почти уверена, что Беллатриса Лестрейндж подсунула крестраж незаметно, - ответила она наконец. – Наверное, она приходила специально за этим, совсем недавно. Может быть… может быть, когда в Министерстве стало больше людей Тёмного Лорда, Лорд узнал, что профессор Дамблдор смотрел воспоминания Беллатрисы, и испугался, что мы найдём крестраж. По-моему, в этом есть смысл. В последнее время ближе всех к Сам-Знаешь-Кому были профессор Снейп и Беллатриса Лестрейндж, но по-настоящему Лорд никому не доверяет. А так крестраж с одной стороны находился в доме профессора, под защитой мощных заклятий, но профессор не подозревал об этом. А с другой стороны, Беллатриса знала, где крестраж, но по собственной воле не смогла бы его забрать.
- Ну не знаю… - с сомнением протянул Рон.
- А не знаешь, так молчи! – Гермионе пришлось опять потянуть его за рукав мантии. – Мы идём искать Гарри, или нет?
- Зачем идти? – непонятливый Рон подобрал свою куртку, с грустью окинул взглядом площадку башни.
Ребята перекусывали припасами, принесёнными домовиками из уцелевших кладовых. Пожирателей оттащили в сторону. Только отпрыск непотопляемых Малфоев, живой и невредимый, чинно сидел подле нового директора, очень скромно, очи долу, и о чём-то негромко рассказывал. Видимо, по обычаю сдавал своих. Между налётами здесь было очень тихо и мирно. Да и во время налётов терпимо. Пожиратели, драконы, пробивающие защиту заклятья. Совсем не то же, что идти в пасть к Волдеморту и пытаться утащить громадную ядовитую змею, с которой он не спускает глаз. Подберись ещё к ней с мечом! Если только в один конец, и то вряд ли. Рон вздрогнул, тряхнул упрямой рыжей головой:
- Зачем идти, мисс Всезнайка? Мётлы же есть!
Глава 21
У границы леса пришлось сойти с мётел. Это существенно замедлило скорость передвижения, но иначе не удалось бы проскользнуть мимо Пожирателей. Ещё до аппарационного барьера, где оканчивалось действие защитных чар Хогвартса, их дважды пытались сбить. Правда, без особой охоты – основной целью врага пока оставались башни, а не отдельно пролетавшие волшебники. С высоты лучше было видно, как сильно прохудилась исконная магическая защита, закрывавшая замок: прорехи зияли то тут, то там, охранительное поле заметно прогибалось, но пока терпело. Когда облетали Северную башню, прямо над ней разверзлась огромная дыра в защите, через которую немедленно посыпались Пожиратели, и уже можно было не сомневаться, что башня не выстоит. Помочь хаффлпафцам Рон с Гермионой уже не могли.
От аппарационного барьера они пошли пешком. Гермиона вновь обратила мантию в удобную куртку неброского белого цвета. Рон, глядя на неё, тоже перекрасил свою оранжевую, хоть и оговорился, что прежний цвет нравился ему куда больше. Пришлось пробираться через лес – дорога уже охранялась дементорами, мимо которых невозможно было пройти незаметно. У Гремучей ивы, где начинался удобный подземный переход в Визжащую хижину, дрались великаны, которые никого больше не хотели видеть.
Впрочем, пробираться по лесу было нетрудно: снега выпало немного, заблудиться они не могли – достаточно было идти по следу, оставленному накануне Адским Пламенем – он тянулся почти до хижины. Увы, на удобной просеке выстроил свои войска Волдеморт, поэтому приходилось быть настороже и пробиваться к цели по сугробам на безопасном расстоянии. Рон честно пытался проявить героизм и подползти поближе, чтобы оценить боевую мощь врага, но Гермиона была категорически против – их ждали дела не менее рискованные, но более срочные и важные. То, что их было не видно под мантией-невидимкой и не слышно за заглушающими чарами, ещё не означало, что они не оставляли следов и не поддавались воздействию магии. Рон, скрепя гриффиндорское сердце, смирился и мирно прокрался мимо таящихся за деревьями Пожирателей, троллей, инферналов и прочей гадости, не причинив им никакого вреда. А ведь мог бы!
Они боялись, что возникнут проблемы с поисками Гарри, но не возникли. Уже вблизи хижины край большого оврага, по которому они шли, увёл ребят немного вправо, в еловые заросли. Гермиона с ностальгией подумала, сколько отличных сонных шишек можно тут насобирать – успокоительное ей сейчас не помешало бы. Но в данный момент было не до шишек. Тянувшаяся по дну лощины полоса выжженной земли стала переходить в обычную, покрытую снегом землю, и ребята начали невольно пригибаться, несмотря на защиту волшебной мантии – вот-вот их глазам должна было предстать Визжащая хижина. Вид сверху и немного сбоку. Тут-то, на крохотной поляне над оврагом и обнаружился Гарри.
Гарри по всем признакам чертил магический круг, поэтому рысью бегал по периметру поляны. Больше всего это походило на завершающий этап изготовления крестража. Рон и Гермиона переглянулись, ничего не поняли и сбросили мантию-невидимку. Постарались сделать это не слишком резко, но Гарри всё равно вздрогнул всем телом, отскочил и выхватил волшебную палочку. До чего нервный стал – что это с ним?
- С ума сошли – так пугать меня! – обиделся смелый Поттер. – Сами-Знаете-Кто рядом!
Видимо, Сами-Знаете-Кто был настолько рядом, что даже Поттер опасался звать его по имени – вдруг услышит. Гермиона, ещё не видевшая Гарри после перерождения, поняла, что почти забыла, как он в действительности выглядит. Совсем уже привыкла к облику Невилла. Настоящий Гарри, оказывается, повзрослел, и с короткой стрижкой казался почти неузнаваемым. Не было привычных чёрных вихров, торчащих во все стороны, зато шрам-молния удостоверял его личность как нельзя лучше. Одежда Невилла была ему явно велика, но Гарри было не до красоты и вообще ни до чего. Он выглядел очень расстроенным и совершенно синим – от холода.
- Извини, - шёпотом сказал ему Рон. – Мы пришли посмотреть, как ты. Может, помощь нужна?
- Спасибо, - вяло поблагодарил Гарри непослушными от холода и долгого молчания губами. – Я околеваю. Боюсь колдовать, чтоб согреться – вдруг засекут. Помощь не нужна, потому что я ничего не делаю. А как вы? Что ещё плохого случилось?
Его друзья переглянулись, подмигнули друг другу.
- У нас две новости… - предупредил Рон.
- Начинай с худшей, - обречённо вздохнул Поттер.
- Но, Гарри, они обе хорошие! – утешила его Гермиона. – Во-первых, диадемы больше нет. Жутик оказался способом уничтожения крестражей, он её съел, и дело с концом.
- Жутик?! Съел… диадему? – переспросил обледеневший Гарри и тут же оттаял.
- Да, представляешь?! Только он, к сожалению, улетел...
Гермиона не договорила, потому что Гарри слегка придушил её, и Рона тоже.
- Новость просто супер! – завопил он шёпотом, обнимая друзей. – А то я торчу тут пеньком, думал уже всё – никакой надежды! Если и вторая новость такая же хорошая – всё. Вол… Сами-Знаете-Кто пойдёт Сами-Знаете-Куда. Только я не представляю, что может быть лучше. Неужели он смертельно болен или крестражей оказалось меньше, чем мы думали?
- Да нет… это другого рода новость, – Рон прокашлялся первым, и поэтому первым заговорил. – В общем, Снейп наш друг. Надеюсь, ты рад.
- Что, опять? - Гарри в замешательстве поглядел на друзей.
Гермиона определённо была рада. Рон, судя по всему, пребывал в сомнениях.
- Почему – опять? – удивилась Гермиона. – Он всегда им был, только профессор Дамблдор не хотел, чтоб кто-то знал об этом.
- Да? – с непонятной усмешкой переспросил Гарри. – Ну пойдёмте, покажу кое-что. Хорошо, что теперь у нас есть мантия – сможем подобраться поближе.
И они подобрались. Подползли к самому краю оврага и улеглись за поваленной ёлкой – так их вообще мудрено было заметить, тем более под мантией-невидимкой, за покровом предусмотрительно наложенных поверх неё заглушающих чар. Хотя от Тёмного Лорда всего можно было ожидать. А Тёмный Лорд был тут как тут – прогуливался по дну лощины недалеко от входа в Визжащую хижину. Человек двадцать Пожирателей стояли перед ним сочувствующей кучкой, образующей полукруг. Сильнейшие из тёмных магов в полной готовности к решающей битве, все в плащах и масках, смертельно опасные вместе и по отдельности. Твари! Позади них, в той стороне, откуда пришли ребята, скучало на просеке остальное войско, ожидая скорого наступления. Но с обрыва просеку видно не было, она кончалась метров за сто до хижины. С обрыва было видно в основном Волдеморта, который тоже выхаживал на снегу магический круг, только побольше, чем у Гарри. Если создавал восьмой крестраж, то лучше было сразу пойти повеситься. Но вроде в руках у Лорда ничего не было, и ребята немного успокоились – настолько, насколько это было возможно вблизи Волдеморта. Выглядел Тёмный Лорд как обычно: чёрная мантия (видимо, он не мёрз), безжизненное лицо рептилии, над головой – огромная, перевившаяся бесконечными кольцами змея в прозрачной магической сфере. Ничего интересного, да и вообще - глаза бы не глядели.
- Как ты его нашёл? – прошептал Рон, стараясь, чтобы в голос не просочилась дрожь.
Он их не видит, не видит – даже Лорд не видит сквозь мантию-невидимку. А Грозный Глаз Грюм видел! Но у Лорда нет Грозного Глаза, у него глаза грозные, но обычные. Просто красные… узкие… с вертикальными змеиными зрачками, как у боггарта Драко. Хорошо, что отсюда не видно таких подробностей. Бр-р-р!
Гарри посмотрел на друга с недоумением.
- По нарастающей боли в шраме – это было легко, - объяснил он как само собой разумеющееся, - сейчас так ломит, что хоть на стенку лезь.
- То есть ты тут с самого утра? – сочувственно уточнила Гермиона.
- Почти что. Но ничего интересного не происходит. Сами-Знаете-Кто то выйдет из хижины, то вернётся в хижину. С утра ещё отлучался куда-то, а теперь окопался здесь, и змея всё время при нём. Пожиратели тоже от хозяина ни на шаг. То они у него в хижине совещаются, то он выходит приказы отдавать - как громить Хогвартс. В общем, как защиту добьют, тут всё и начнётся. Наш добрый друг Снейп сейчас с ними, - в заключение процедил Гарри, кивком головы указав на избранную двадцатку.
- Да? Где? – оживилась Гермиона. Она лежала в середине, ей было теплее всех, поэтому и реакция у неё была более живая.
- Не знаю, я его потерял. Они же все в масках, - хмуро ответил Поттер. – Но где-то тут точно. Прибежал, как миленький, к своему Лорду. Причём, как я понял, Лорд его особо не звал – думал, он уже помер. А Снейп как ни в чём не бывало - при плаще, при маске, при палочке: «С чего бы мне помирать?». Там внизу все сначала занервничали, и Сами-Знаете-Кто тоже. Но Снейп у него в ногах поползал, в верности поклялся, и Лорд слегка оттаял. Даже метку ему обновил, чтоб работала, как раньше. Как вам это?
- Ужасно! – выдохнул Рон. – Я бы помер на месте Снейпа!
- Молодец, - прошептала Гермиона, - всё-таки сделал. Хоть бы в последний раз!
Гарри реакцию друзей не очень уяснил.
- Вы серьёзно, что ли, про дружбу со Снейпом? Да ладно, я уже отошёл от мыслей о маме. Он явился – сам. Когда его даже не звали. Просто потому что настало время напасть на школу!
Гермиона затрясла головой, так что едва не слетела мантия-невидимка.
- Нет времени объяснять, Гарри, но ты забудь про всё это: пришёл - не пришёл… они этот план придумали с Дамблдором. Вернее, Дамблдор придумал, с портрета. Профессор Снейп здесь, чтобы отдать тебе меч Гриффиндора для битвы Сам-Знаешь-С-Кем.
- Меч Гриффиндора?! Ты не путаешь? – в зелёных глазах Поттера вспыхнул боевой огонь, а очки сверкнули точь-в-точь как у Дамблдора.
- Нет, конечно! Что тут путать?
- Просто… это меч Гриффиндора, как он может быть у Снейпа?
- Он достал его из Распределяющей шляпы. Да какая разница, Гарри?
- Снейп?
Рон усмехнулся – он отлично понимал Гарри как гриффиндорец гриффиндорца – всё-таки меч был реликвией и легендой факультета.
- Ну да, я тоже удивился, а потом привык, - утешил он друга.
- Ты не о том думаешь, Гарри, - зашептала Гермиона. - Извини, но давай потом разберёмся с друзьями твоих родителей…
- Я не…
- Вот и хорошо. Слушай, это очень важно – без меча ты не убьёшь змею, и Сам-Знаешь-Кто останется бессмертным, ты не сможешь победить его!
- Сам знаю, - нахмурился Гарри. – Я на его змею уже не первый час пялюсь – ничего не придумывается. Чем эту сферу пробить? Один раз ошибёшься – и всё, не видать змеи!
- А если змея не последний крестраж? – с тревогой предположил Рон. – Тогда её уничтожение ничем тебе не поможет.
- Должен быть последним, - убеждённо ответил Гарри. – В воспоминаниях Сами-Знаете-Кого я не видел других крестражей. И профессор Слизнорт говорил, что нельзя делить душу более чем на семь частей! Думаю, если б не было змеи, у меня появился бы шанс победить красноглазого урода. Наши с ним палочки связаны, но я уверен, что моя сильнее! Из-за мамы. Он ничего не сможет мне сделать!
- Гарри, а если Сам-Знаешь-Кто возьмёт другую волшебную палочку? Он же не дурак – он помнит, что было в прошлый раз! – осторожно сказала Гермиона.
-Не дурак, конечно. Поэтому наверняка знает, что моя палочка, направленная против него, перебьёт любую другую, - уверенно отозвался Гарри. – Так мне объяснял профессор Дамблдор. Ты правда думаешь, что Сама-Знаешь-Кто на время битвы за Хогвартс и охоты за мной откажется от палочки, которая его выбрала?
- Кто его знает, Гарри, - с сомнением протянула девушка. – Но, если честно, он пока что за тобой не охотится, хотя должен бы, учитывая скорость гибели крестражей. Значит, он чего-то ждёт, ему чего-то не хватает.
- Avada Kedavra между глаз, - буркнул невоздержанный Рон.
- Думаете, меч Гриффиндора пробьёт сферу со змеёй, если удастся приблизиться к ней? – Гарри перевёл разговор в прикладное русло. - Я бы мог на метле спикировать…
Гермиона мысленно удивилась тому, что всерьёз начала обдумывать этот вариант. Словно существовала хоть крохотная вероятность того, что Сами-Знаете-Кто не заметит Поттера, летящего к нему на метле. Если надеть мантию-невидимку… В устах Гарри, который вообще был склонен говорить о Волдеморте как о чём-то обыденном, самые безумные идеи делались жизнеспособными. Он так ненавидел и презирал убийцу своих родителей, что готов был сделать что угодно, только бы расправиться с этим вместилищем зла. И никогда его не боялся. На фоне этой чистой детской уверенности в торжестве добра мистический ужас, навеянный профессором Снейпом, слегка рассеялся. Гермиона уж точно не стала бы передавать Гарри эти безнадёжные мысли, тем более что не поняла, какой конструктивный вывод следовало из них сделать. Поскорее умереть самим – Волдеморт непобедим, и точка? Думать так не хотелось. Всегда хочется верить в лучшее. В конце концов, мнение профессора тоже было субъективным. Он слишком часто общался с Волдемортом, это не могло не влиять на его настроение отрицательным образом.
Может, и правда? Если на метле… Волдеморт давно летает без подручных средств, наверняка забыл те особенности, которые Гарри знает как ничто другое. Использовать в борьбе с Волдемортом сильную сторону Поттера… метлу. Бред! Неужели Северус был прав? Такие разные точки зрения! Гриффиндор - Слизерин… где-то должна была найтись золотая середина. Спасительная середина. Драться и не драться. Погибнуть и не погибнуть. Убить и не убивать. Как это совместить? Гермиона очнулась, вспомнив, что Гарри задал какой-то вопрос.
- Вот насчёт сферы не знаю, Гарри… - неуверенно сказала девушка, - мне кажется, она должна расколоться от меча. От обычных заклинаний вряд ли… Рон не говорил, что змея в шаре – я бы почитала…
- Если Сама-Знаешь-Кто уже издал первый учебник! – не удержался Рон.
- Хватит опять ссориться, - зашипел на них Гарри, - лучше скажите, когда Снейп передаст мне меч, если он у Снейпа?
- У профессора Снейпа, да - я сама видела, - не вдаваясь в подробности, подтвердила Гермиона. – Думаю, передаст, как только кончится собрание у Лорда и можно будет отойти хоть на шаг.
- Снейп знает, что я здесь?
- Думаю, догадывается, Гарри.
- А как он меня найдёт?
Рон не выдержал, прыснул в кулак.
- Да он тебя всегда находит! У него на тебя нюх, Поттер-десять-баллов-с-Гриффиндора!
Гермиона невольно усмехнулась, но тут же шикнула на ребят:
- Тихо! Там что-то началось.
Мальчишки, лежавшие по обе стороны от неё, замерли. Только Гарри в сердцах пробормотал:
- Что ж они все в масках-то? Я теперь даже не помню, за кем смотреть…
Изменение ситуации на дне лощины выражалось пока лишь в том, что Тёмный Лорд перестал выписывать мерные круги и уставился на вытянувшийся перед ним полукруг Пожирателей с холодной задумчивостью. Несколько секунд длилось молчание, и все уже, видимо, решили, что дальше Лорд будет думать в таком положении, но он вдруг заговорил:
- Защитные чары Хогвартса скоро падут, и зáмок станет моим – это не вызывает сомнения. Но один вопрос не даёт мне покоя…
Обеспокоенность Лорда явно была дурным знаком – меж Пожирателей прокатился робкий шепоток, тут же захлебнувшийся в очередной реплике их Хозяина.
- Я не нахожу в этом зáмке ничего полезного для себя.
- Вот и иди отсюда, - шипение удалось Рону не хуже, чем Лорду, но он тут же получил от Гермионы кулачком под рёбра – не мешай слушать.
- У меня уже левый бок мёрзнет, - пожаловался он, - и… живот!
- А я уже весь закоченел, как сосулька, не говоря о… животе, - не удержался с другой стороны Гарри.
- Тс-с-с!.. – Гермиона изловчилась и ударила обоими локтями. По бокам ойкнули, и стало тихо.
- Отправляясь сюда, я надеялся не только отыскать Гарри Поттера, что, разумеется, произойдёт в самое ближайшее время, - продолжал Лорд (Гарри выругался посиневшими губами), – но и забрать некоторые магические предметы, представляющие для меня ценность… К сожалению, - голос Лорда неуловимо переменил тональность, и Пожиратели замерли, боясь пошевелиться, - ни один из этих предметов до сих пор не найден.
Ребята были уверены, что лица у слуг Тёмного Лорда стали такими же неподвижными, как маски.
- Мой Лорд! – не выдержал дрожавший от нетерпения женский голос, принадлежавший одной из масок. – Если бы только вы сказали мне… нам, что нужно искать, мы перевернули бы зáмок!
- Помолчи, Беллатриса, - с лёгким нетерпением прервал её Волдеморт. – Мне нужен не перевёрнутый зáмок, а кое-что другое… что касается лично тебя, то я уже знаю, насколько необдуманно доверять твоим рукам что бы то ни было ценное.
- Мой Лорд… - голос женщины надломился.
- Я велел тебе молчать, Беллатриса!
Женщина умолкла так резко, будто зажала себе рот руками.
- Сейчас я хотел бы послушать кое-кого другого… - негромко произнёс Лорд, обводя взглядом маски своих ближайших приспешников.
Эффект был примерно такой же, как на уроке профессора Снейпа. Кто-то опустил голову, кто-то начал изучать строение волшебной палочки, кто-то спрятался за впередистоящего и втянул голову в плечи. Одна только выскочка Лестрейндж стояла в первом ряду, не отводя глаз, и демонстративно сдёрнув маску. Но повелитель упорно не замечал её рвения пообщаться с ним.
- Северус, - позвал он вполголоса, безошибочно выбрав нужную маску.
Даже лежавшим за ёлкой старшекурсникам захотелось убежать. Всё-таки хорошо, что это… существо не взяли преподавать ЗОТИ.
- Да, мой Лорд, - ответили также тихо.
Ответ послышался откуда-то из заднего ряда – видимо, провинившийся любимец ещё не был до конца прощён. Но ни одна маска не шелохнулась. Тем не менее, Гермионе хватило впечатлений для того, чтобы ощутить удар тока. Он здесь! Правда здесь! Какой идиот станет выдавать себя за другого, когда с ним хочет поговорить Тёмный Лорд? Интересно, теперь она всегда будет так реагировать на его голос, выделять один голос из всех прочих? Хотя у профессора Снейпа была запоминающаяся манера говорить – даже истончаясь в шёпот, его речь была слышна на любом расстоянии и оттягивала внимание на себя. Может, у хозяина научился? Как и летать? Вернее, украл у хозяина… «Откройте сороковую страницу…», «Конечно, я люблю тебя…». И совсем не похоже на Лорда - не больше, чем живое на мёртвое! Ровно столько, сколько Гермиона размышляла над свойствами голосов, длилась пауза. Потом Вольдеморт вынужден был уточнить:
- Подойди ко мне.
Снейп приблизился, коротко отстранив зазевавшуюся Беллатрису, та глянула на него с ненавистью, чересчур горячей для такого пустячного повода.
- Ты ведь теперь директор Хогвартса? – уточнил Волдеморт.
- Полагаю, что уже нет, - секунду подумав, ответила маска по имени Северус.
- Но ты был им до сегодняшнего утра? – Волдеморт был терпелив, когда хотел чего-то добиться.
- Да, мой Лорд, - равнодушно признал его слуга. - Около четырёх месяцев.
- Расскажи мне всё, что ты знаешь, о магических предметах с необычными свойствами, хранящихся на территории школы. Меня интересуют предметы, попавшие сюда в последние сто лет.
- Все предметы, мой Лорд? – задумчиво уточнил профессор, ничуть не удивившись вопросу.
- Все. Начинай.
- Насколько я знаю, большинство необычных магических артефактов принадлежали моему предшественнику, профессору Дамблдору, - ровно заговорил Снейп. - Из них в указанный вами период времени в школу были привезены: маховик времени – из хранилища Аврората; Талисман Стихий – из Норвегии; телескоп Ранвира Безглазого… из Индии, кажется…
- Философский камень… - подсказал Волдеморт.
- Вас интересует именно он, мой Лорд? – вежливо осведомился Снейп. - Философский камень в настоящее время не хранится на территории школы, и у меня есть все основания полагать, что он был уничтожен шесть лет назад. Во всяком случае, он не попадался мне среди вещей профессора Дамблдора, и Дамблдор не походил на… бессмертного, - ровное течение его речи на мгновение перебил сарказм, но Снейп тут же вернулся к прежнему, менее привычному для него стилю - серьёзной заинтересованности на грани подобострастия. – Мой Лорд, вы хотите, чтобы мы нашли в Хогвартсе философский камень? Тот самый или какой-то другой?
- Другой? – задумчиво протянул Волдеморт. – Насколько мне известно, тот камень был последним из сохранившихся. Но ты, как всегда, предложил замечательную идею, Северус. Ты смог бы создать для меня другой философский камень? – спросил он с искренним любопытством.
Снейп потратил пару секунд на то, чтоб поразмыслить. Или чертыхнуться. Риск за откровенность.
- Сейчас я не могу ответить определённо, - проговорил он раздумчиво, – я не изучал образцы того, что принято называть философским камнем, и секрет его изготовления утерян. Но, если прикажете, я начну поиски сейчас же и попытаюсь восстановить этот секрет, тем или иным способом.
Тёмный Лорд усмехнулся.
- Самоуверенно. Хотя иногда даже у меня создаётся впечатление, что ты можешь принести рецепт для чего угодно. Но нет, в данный момент я не нуждаюсь в философском камне. Я хочу узнать, - голос Волдеморта зашелестел плавно и вкрадчиво, - какие ещё магические предметы, кроме философского камня, были уничтожены в Хогвартсе.
- Уничтожены? – Пожиратель вздрогнул. - Мой Лорд, если вы имеет в виду вчерашний случай с Адским Пламенем, то…
- Нет, не вчерашний. Перечисли все остальные случаи.
Последовала короткая пауза.
- Я не могу припомнить… - неуверенно проговорил бывший директор Хогвартса, - Зеркало Эльфов – довольно капризный артефакт, мешавший спать домовикам… но оно давно находилось в школе. Больше, вроде бы…
- А перстень?
- Перстень, мой Лорд?
«Опять начал переспрашивать. Бесится!» - подумала Гермиона. Интересно, Тёмный Лорд также хорошо выучил Северуса Снейпа, как она?
- Разве у Дамблдора не было магического перстня, который он уничтожил незадолго до смерти? – совершенно нейтральным тоном спросил Волдеморт.
- Мне ничего об этом неизвестно, мой Лорд.
- Но ты видел, что у Дамблдора отсохла половина руки?
А он-то откуда знает? Хотя, мало ли кто мог сболтнуть…
- Да, мой Лорд.
- И ты не спросил его, чем это вызвано?
- Я спрашивал, мой Лорд, но он не ответил мне. Теперь я понимаю, что это могло быть связано с перстнем.
Волдеморт ещё немного прошёлся по снегу, после чего прошипел, неодобрительно глядя на слугу, совершенно сбитого с толку градом неожиданных вопросов:
- Кажется, Дамблдор не настолько доверял тебе, насколько ты старался нас в этом уверить.
- Профессор Дамблдор был очень экстравагантной личностью, но более чем мне, он не доверял никому, - спокойно ответил Снейп. – Мой Лорд, должен ли я был связать уничтожение перстня с философским камнем, который также был уничтожен?
Но Лорд уже не слушал его, погрузившись в собственные размышления. О чём – никакая легилименция не раскрыла бы.
- Северус, ты вернулся в наши ряды с волшебной палочкой или с пустыми руками? – Волдеморт внезапно перечеркнул прежнюю тему разговора. Или сделал вид, что перечеркнул.
- С волшебной палочкой, мой Лорд.
Отпираться было бессмысленно – обычное заклятие Accio мгновенно раскрыло бы обман.
- А мне казалось, что она была повреждена вчера! – удивился Волдеморт, ненароком доставая собственную палочку. – Сколько ж их у тебя?
- В настоящее время одна, мой Лорд.
- Но откуда у тебя взялась вторая палочка, Северус? – Волдеморт резким движением послал заклятье. Маска и капюшон слетели с профессора Снейпа, он вздрогнул от неожиданности, но продолжал внимательно смотреть на хозяина.
Гермиона была уверена – он уже понял, к чему зашёл разговор о палочках, но деваться было совершенно некуда.
- Я позаимствовал её у другого волшебника. Из тех, кого вы приказали подвергнуть смертельному заклятию. Простите, мой Лорд, мне нужна была волшебная палочка, чтобы я мог служить вам.
Горящие, как угли, глаза Волдеморта секунд десять прожигали собеседника насквозь, прежде чем он заговорил снова:
- Видишь ли, Северус, я столкнулся с одной необычной вещью, - начал он с холодной отстранённостью. – Допросив мастера Олливандера, я узнал много нового и интересного, в том числе о том, что волей судьбы между моей волшебной палочкой и палочкой мальчишки Поттера оказалось нечто вроде родственной связи. И это делает мою прекрасную палочку непригодной для борьбы с ним. Поэтому мне нужна другая палочка, Северус. И я хотел бы получить твою. Раз ты их так быстро находишь.
Как, он отберёт ещё одну палочку?
- Да, мой Лорд.
Профессор ответил без всякой заминки – на службе у Тёмного Лорда можно было потерять куда больше, чем две палочки за одни сутки. Очень странно, что Волдеморт при этом отступил на шаг и поднял свою волшебную палочку, словно собираясь защищаться. От кого? Северус Снейп не был сумасшедшим. Он к тому же привык терять палочки. Вытащив очередную из кармана, он на секунду замешкался только потому, что не знал, как лучше передать её Лорду. Но Волдеморт не сказал ни Expelliarmus, ни Accio. Снейп выждал пару секунд, потом подошёл и протянул ему палочку. Змея, парившая в прозрачной сфере над головой Лорда, подняла голову и предупредительно зашипела.
- Северус, это не та палочка, - прохладно отметил Лорд.
По законам человеческого общения следовало взглянуть на собеседника, но Снейп предпочитал растерянно изучать волшебную палочку у себя в руках.
- У меня нет другой, - прошептал он почти неслышно.
- Северус, посмотри мне в глаза.
А кто бы ослушался?
Пару минут волшебники стояли лицом к лицу, очень близко, едва не соприкасаясь одеждой, так, будто очень друг друга любили и расставались навеки. По рядам Пожирателей опять прокатился шёпот. Понятно, почему – всякий раз было интересно, чем кончится дело. Гермиона тоже знала, да и Гарри знал этот момент мучительного противостояния, когда попадаешь в ловушку взгляда. Не смотреть нельзя и уйти нельзя. Пока не потеряешь сознание. Но чтобы выдержать это, стоя… Гермиона только в общих чертах представляла себе, что происходило на самом деле. Наверное, Северус пытался лавировать между клочками собственных воспоминаний, перепутанных в Омуте Памяти, выставлял и поспешно убирал барьеры окклюменции, выдавал вымысел за правду, истинные чувства за ложные, полный блок за полную открытость. «Хорошо, директор, я сделаю…», «Конечно, я люблю тебя…».
Дура! Зачем спросила! Коварная усмешка Драко так и встала перед глазами Гермионы. Что, если она и впрямь подставила Северуса? Какая может быть окклюменция, когда она совершенно его запутала, переместила полюса, поменяла патронуса. Лорд заметит! Она ещё не успела уяснить, что история с грязнокровкой была бы только спасением для профессора Снейпа. Но необъяснимые метания человеческих слабостей были слишком чужды Тёмному Лорду. На самом деле его волновали вовсе не девчонки какой бы то ни было чистоты крови, а совершенно другие вещи.
- Ох, великий Мерлин, - пробормотала Гермиона, когда до неё наконец дошёл весь смысл происходившего. – Ну почему всё раскрылось именно теперь! Он догадался сам. Он всё знает про палочку, этот мерзавец!
- Сама-Знаешь-Кто? – на всякий случай уточнил справа Гарри и хмуро прибавил: - Что там ещё он знает?
- Очередной крестраж – это какая-то волшебная палочка? – предположил слева Рон.
- Да нет же! – девушка принялась в отчаянии ломать закоченевшие пальцы. – Речь не о какой-то там волшебной палочке, а о палочке профессора Дамблдора!
- Той самой, которую Снейп вытащил из… - поморщился Поттер.
- Да, Гарри! Это не обычная палочка, а Бузинная – очень древняя и очень сильная. Была. Теперь она сломана. Но, думаю, Сам-Знаешь-Кто хотел использовать против тебя именно её.
- Мило, - мрачно усмехнулся Гарри. – Намекаешь на то, что профессор Дамблдор нарочно велел Снейпу забрать её из могилы, чтоб она не досталась Волдеморту?
- Если бы! Нет, я думаю, профессор Дамблдор не предполагал, что Сами-Знаете-Кто найдёт этот выход, - пролепетала Гермиона, спадая с лица, - иначе он не позволил бы Бузинной палочке мелькать везде, и в том числе у Лорда! Но он сам много лет ходил с этой палочкой, и никто не узнавал её, никто не говорил, что она Бузинная, хотя волшебство профессора Дамблдора было очень необычным. Я думаю, он просто начал подозревать, что Сами-Знаете-Кто может напасть на Хогвартс, и предпочитал, чтоб сильная палочка была на нашей стороне и в безопасности.
- У Снейпа, - вставил Рон.
- И что тут такого?! Лучше подумай, что было бы, если б ты украл её, Рон! Ты хотел бы держать ответ перед Сам-Знаешь-Кем?
- Я просто уточнил, Гермиона!
- Раз она должна была находиться в безопасности, - задумчиво проговорил Гарри, - то почему оказалась сломанной?
- Потому, что её сломал Сами-Знаете-Кто, - простонала Гермиона. - И, кажется, он только сейчас это понял.
Волдеморт, наконец, наигрался со своей добычей и вернул Снейпу его глаза. Профессор ненадолго зажмурился - стоять на ветру, не моргая, было то ещё удовольствие. Поднял руку, но так и не посмел поднести к лицу, столкнувшись с изучающим взглядом Лорда. Что, ещё раз?
- Ты ведь ничего не скрываешь от меня, Северус?
- Нет, мой Лорд.
- И моё вмешательство в твою память не причиняет тебе боли?
- Нет, мой Лорд...
Волдеморт задумчиво покрутил свою волшебную палочку в длинных, необычайно подвижных пальцах.
- Это плохо, - вывел он непонятное заключение. - Потому что мне непременно надо узнать правду. Дело в том, что буквально сегодня я навещал гробницу Альбуса Дамблдора и обнаружил там кое-что интересное. Во-первых, его засохшую руку. Во-вторых, отсутствие в ней волшебной палочки. А ведь волшебников, насколько я помню, хоронят с палочками?
Теперь, видимо, даже окклюменция лишалась смысла. История с директорской палочкой в своё время гремела на весь Хогвартс, и её прекрасно знали выпускники-слизеринцы, половина из которых сейчас была среди Пожирателей. Но как? Как он узнал? Ведь даже Дамблдор был уверен, что тайна Бузинной палочки погребена в веках! Значит, не погребена. И теперь она понадобилась Лорду. Ну конечно, чтобы бороться с Гарри Поттером, ему нужна особая палочка - Гарри прав, просто какая-то палочка тут не поможет. И Волдеморт стал искать, и расспрашивал, пытал мастера Олливандера, и тот рассказал... рассказал ему... Гермиона до крови прикусила губу. Ох, Северус, ведь чуяло сердце, что тебе не надо снова идти к Тёмному Лорду!
- Он догадался. Точно. Мы пропали, - обморочным голосом пробормотала девушка, хотя сама она лежала в безопасном месте под прикрытием мантии-невидимки и разве что мёрзла.
- Очевидно, Дамблдор, предвидя скорую смерть, тем не менее, не уничтожил и не спрятал свою волшебную палочку, - оправдал её худшие предположения Волдеморт, - и ты, Северус, только что подтвердил это, сказав, что ничего существенного не исчезало в Хогвартсе в последнее время. Полагаю, что раз уж ты заметил покалеченную руку директора, ежедневно сидя с ним за одним столом, то заметил бы и смену его волшебной палочки, - Волдеморт начал чеканить слова, стараясь, чтобы их смысл полностью доходил до собеседника. - Далее мне не составило труда установить, что какая-то палочка всё-таки была похоронена с Дамблдором, а также то, куда она делась из его гроба. Но это не так интересно. Гораздо интереснее мне было бы узнать, где она сейчас.
Снейп понимал, что вопрос обращён к нему, но отвечать не торопился. Медленно, очень медленно он перевёл дыхание, перехватил собственную волшебную палочку, которую всё ещё держал в руке, словно цепляясь за соломинку.
- Мой Лорд, она была при мне вчера.
Тёмный Лорд снова вперил в него свой потусторонний немигающий взгляд. Лишённые ресниц веки лишь чуть-чуть прищурились, вертикальные зрачки сузились в щели.
- Ты ходил с палочкой Дамблдора, имея ещё одну? - неторопливо уточнил Волдеморт. – Убил Дамблдора, забрал его палочку и явился с нею ко мне. После того, как сжёг этой палочкой половину леса…
- Мой Лорд, я не понимаю, о чём...
- Давай попробуем понять ещё раз, Северус - вместе. Legillimens! Crucio!
Что, два заклятия одновременно? А так можно? Гермиона мысленно поклялась, что больше не позволит себе думать, будто профессор Снейп когда-то издевался над ней. Должно быть, после собраний у Лорда все их тренировки казались ему детской забавой. Произнесённые вслух, заклятья Волдеморта обрели куда больший натиск и силу, как и у всякого волшебника. Правда, не всякий использовал такие заклятия. Первое отбросило Снейпа шагов на десять назад, заставив всё-таки схватиться за голову, второе подкинуло в воздух. Волшебная палочка выпала из его руки. Гермиона уткнулась лицом в снег, зажмурила глаза, зажала ладонями уши и всё равно услышала, конечно, услышала его крик. И этот крик не затихал несколько минут. Лично ей было уже всё равно, выдаст он их Волдеморту или нет – пусть выдаст, никто бы не выдержал этого. Только бы перестал кричать. Только бы Тёмный Лорд отпустил его до того, как Crucio сведёт с ума или Legillimens бесповоротно выжжет память. И она никогда, никогда и никому не позволит обозвать его трусливым предателем. Глаза выцарапает любому. Без магии.
Когда Рон встряхнул её за плечо, испугавшись, что она в глубоком обмороке, и Гермиона снова подняла заплаканные глаза, всё уже кончилось. И вполне благополучно. Лорд задумчиво прохаживался туда-сюда, покачивая в двух пальцах волшебную палочку на манер маятника. Снейп уже упал обратно на землю, но сознание не потерял. Даже удивлённым не выглядел. Бледный был – да, но он и до того не отличался цветущим видом. Зачерпнул дрожащей рукой немного снега, проглотил вместо воды. Кажется, полегчало. А может, ничего особенного и не случилось, может, Волдеморт всегда так общался. Пожиратели застыли в напряжённом молчании - похоже, многие переживали подобное и Лорда боялись, как огня. Да что там! Гораздо больше. Расхохоталась только беспечная Беллатриса.
- Слушай, Рон, ты, наверное, уведи Гермиону, - шепнул побледневший Гарри, глянув на залитое слезами лицо прятавшейся рядом девушки, обычно такой стойкой в тяжёлых жизненных ситуациях. – Мне кажется, тут добром не кончится.
Вот, и Гарри так кажется…
- Я не уйду, - чуть слышно сказала Гермиона.
- А ты, Гарри? – изумился Рон. Сам-то он не прочь был оказаться подальше от красноглазого чудища, но хотеть - одно, а бросить друга - другое.
- А я попробую всё-таки получить меч, - без особой надежды в голосе отозвался Гарри. – Спасибо, что сказали, где он. Если это удастся, дело пойдёт быстрее. Если нет, останется надеяться на вас. Как думаете, профессор МакГонагалл или профессор Флитвик умеют вызывать Адское Пламя?
- Разведать это и привести их сюда? - уточнил Рон, пока Гермиона вопреки своему обычаю всюду лезть с предложениями, просто в отчаянии глядела на поляну и вытирала слёзы.
- Если б Сами-Знаете-Кто всё время не проверял его, я могла бы попробовать дотянуться легилименцией… - пробормотала она.
Гарри нахмурился, соображая, о чём речь.
- Нет, Лорд заметит, - ответил он убеждённо. – Да и что толку? У Снейпа даже палочки нет. Сама-Знаешь-Кто не даст мне забрать меч. Я не знаю, Рон, кого и куда вести – Тёмный Лорд наверняка не будет ждать тут до вечера… тьфу ты! Время уходит, а у нас ничего не получается!
У Волдеморта тоже что-то не клеилось. Определённо. И на Снейпа он смотрел с раздражением, никак не желая оставить его в покое. Кажется, совершенно не собирался отпускать верного слугу к Гарри Поттеру для передачи волшебного меча.
- Итак, ты в самом деле не знаешь, что это за палочка? Была.
Вряд ли сумрачные глаза Снейпа были способны синтезировать невинный взгляд даже под страхом смерти. Но, во всяком случае, на его лице отразились непонимание и недоумение. Волдеморт по своему обычаю прошёлся вдоль ряда притихших слуг. Снейп наблюдал за ним, всё ещё сидя на снегу, с точно таким же выражением настороженности и страха, как и в день обретения метки, подсмотренный - опять подсмотренный! - Гарри в Омуте Памяти.
- Если он играет, то, по-моему, убедительно, - Рон дал обнадёживающую оценку работе профессора. – На месте Сами-Знаете-Кого я бы поверил.
Гарри с мучительной гримасой потёр разрывавшийся от боли шрам. Нет, Тёмный Лорд гневался, и даже очень. Змея в магическом шаре просто бесилась, нервно свиваясь в кольца и тут же выпутывая из них своё бесконечное тело. Так что Снейпу вовсе не обязательно было играть бессильное отчаяние. Угроза, заключённая в облике бродившего туда-сюда Волдеморта, легко пробуждала нужную гамму чувств. Хотя, Лорд в принципе никому не верил, и настроение жертв его нисколько не волновало. Он оперировал только фактами, а факты были плачевные.
- Тогда для чего ты взял палочку Дамблдора, Северус? – уточнил он с холодной ненавистью.
Ох, это был очень нехороший вопрос. Гермиона молча сцепила на груди руки. Снейп заговорил глухо и быстро, без всякого выражения, опять стараясь не поднимать глаза.
- Мой Лорд, я не знал, что она нужна вам. Моя палочка в тот момент пропала – наверное, проделки учеников. Я нашёл её уже позже…
Это как раз была правда, хоть и звучала она очень неубедительно. Потерял палочку – нашёл палочку…
Гермиона неодобрительно покосилась на Рона – всегда знала, что директорскую палочку воровать не следовало. Волдеморт этого точно не оценит. Рон насупился и сделал вид, что не понял её взгляда.
- Я подумал, - голос профессора Снейпа опять упал на границу слышимости, - что проще взять волшебную палочку у мёртвого волшебника, чем отнимать её у живого. Идея забрать её у Дамблдора показалась мне удачной. Чтобы проучить его последователей, чтобы палочка Дамблдора служила вам, мой Лорд. И просто… это была хорошая палочка.
- В том-то и дело, Северус, что это была не просто хорошая палочка, - поправил его Волдеморт. - Ты очень меня расстроил, не сказав, что забрал её из могилы. Ты подвёл меня, Северус.
- Нет, мой Лорд! – в ужасе воскликнул Снейп.
- Да, мой Лорд! – не выдержала Беллатриса. – Мой Лорд, не верьте ни одному его слову! Он лжёт! Всегда лжёт! Он предал вас, он всегда помогал Дамблдору! Я вспомнила! – она начала задыхаться от подкатившего к горлу волнения. - Тот случай, за который вы ругали меня! Когда мы были у него с сестрой, он видел меня у камина, велел отойти оттуда и не трогать его вещи, он наверняка заметил, как я подменила…
- Замолчи, Беллатриса, - раздражённо бросил Волдеморт, глядя куда-то вбок, должно быть, на просеку. – Виновата ты. Тебе следовало быть осторожней.
Беллатриса задрожала, попыталась что-то сказать, но, судя по всему, Тёмный Лорд не просто попросил её умолкнуть, но и наложил какое-то заклятие – испуганная женщина так и не сумела издать ни звука. Снейп со свойственным ему обострённым чутьём на тёмные замыслы воспользовался секундной передышкой и стал осторожно подбираться к своей волшебной палочке, но она упала чересчур далеко.
Происходившее опять напомнило Гарри ещё одну сцену из украденного Омута Памяти – пресловутое выяснение отношений между Снейпом, его родителями и друзьями его родителей, стоившее Гарри обучения окклюменции. Гарри и сам не знал, почему этот эпизод, так и не дававший ему покоя, всплыл в памяти именно сейчас. Он вовсе не хотел равнять отца с Волдемортом или размышлять о границах добра и зла или – того хуже – думать о том, почему судьба привела Снейпа именно сюда, и почему ему вечно доставались в жизни самые незавидные роли. Ублюдок! Всё равно он предал, предал Лили и Джеймса, и этого не исправить. И Гарри вовсе не хотел, не собирался его жалеть. И не собирался прощать. Снейп сам делал выбор – всегда. И один выбор был только расплатой за другой. И уж если откровенно, он никогда не принял бы от Гарри ни жалости, ни прощения, ему вообще было наплевать на чувства Гарри Поттера. И на то, что Гарри не хотел никакой расплаты, а хотел только, чтобы кончилась война, чтобы Лорд исчез вместе со своей сворой, а все остальные просто пошли в тепло. Но ничего не менялось к лучшему – только к худшему, и шрам жёг всё сильнее, будто в нём и правда была заключена молния.
- Мой Лорд, - неподвижная маска с краю заставила Волдеморта ещё на секунду забыть о провинившемся слуге, - мой Лорд, наверное, я должен сказать… палочка Снейпа действительно была украдена, и он вынужден был искать новую… Драко говорил мне об этом… он даже пользовался временно палочкой Драко.
Волдеморт равнодушно пожал плечами.
- Палочка Драко меня мало волнует. Разве что сам Драко. Кстати, где он? Я слышал, что он не вернулся вместе с остальными после фиаско на Астрономической башне. Хотя мёртвым его тоже не видели. Сказать тебе, что ещё я слышал о твоём сыне, Люциус?
Маска содрогнулась.
- Это не может быть правдой, мой Лорд…
Ещё одна фигура в маске (по всей видимости, женская) судорожно ухватила старшего Малфоя за руку – наверняка Нарцисса. Люциус осекся и поспешно опустил голову.
- С этим мы тоже разберёмся, - пообещал Волдеморт, окинув их долгим взглядом. – В свою очередь. Не трогай палочку, Северус, она тебе не понадобится.
Снейп замер, протянув руку к своей волшебной палочке, но не решаясь её коснуться. Гриффиндор? Слизерин? Разница была небольшая – быстрый конец или медленный. Он тихонько убрал руку. То ли предпочитал помучиться, то ли не оставлял надежды передать меч.
- Итак, Бузинной палочки больше нет, - бесстрастно подытожил Волдеморт, обернувшись к нему. – Ничего, есть и другие способы. Но пока мне, видимо, придётся пользоваться твоей палочкой, Северус. Ничего не поделаешь. Всё равно ты чересчур меня утомил. И отнял чересчур много времени… - не меняя тона, он махнул собственной волшебной палочкой, хорошей для всего, кроме Гарри Поттера.
Прозрачный магический шар с заключённой в него змеёй вышел из состояния медленного вращения над головой хозяина и устремился по воздуху к Снейпу.
Губы у профессора побелели, он попытался что-то сказать, но осёкся.
А что тут скажешь?
Сфера стремительно приближалась, Лорд и Пожиратели не сводили глаз с летевшей по воздуху змеи. Снейп вскочил и попятился, потом побежал. Гермиона на краю оврага рванулась из-под мантии-невидимки, что было очень опасно, потому что профессор по наитию устремился в их сторону, а змея и взгляды собравшихся в лощине магов – следом за ним.
- Ты что?! – в ужасе зашептал Рон, едва успевший придавить подругу к земле. – Будет на три трупа больше, и всё! Гарри, держи её! Она под Imperio!
Гермиона упорно выворачивалась, требуя пустить её к нему – то ли к Снейпу, то ли к Волдеморту.
- Мы не поможем, Гермиона, правда! – прошептал Гарри. – Очень жалко, но чем мы расколем… - он не договорил, потому что сфера, наконец, настигла свою жертву.
Секунд пятнадцать понадобилось – не больше. Пожиратели ахнули, Рон зажмурился, Лорд спокойно убрал волшебную палочку в карман мантии.
- Это меч… у него меч… - прошептала с остекленевшими глазами Гермиона.
Сквозь дымчатую пелену покрывавшей ребят мантии было видно, что Снейп вытащил из кармана что-то вроде небольшого кинжала – в последний момент. Справедливо опасался, что Лорд отберёт и его. Лорд действительно оживился, хотя навряд ли разобрал издалека, что это. Гарри, который только о мече и грезил и давно держал палочку наготове, сориентировался быстрее. Правда, не придумал ничего лучше, чем вернуть мечу его изначальные размеры. К тому времени упавшая сверху сфера уже проглотила профессора по грудь, не давая ему толком пошевелиться.
Наверное, удлинившийся в несколько раз меч Гриффиндора и по весу стал тяжелее, узкая рука Снейпа дрогнула, непривычно перехватив рукоять, но всё-таки он изловчился направить клинок в нужную сторону. Серебристое лезвие всего на мгновение сверкнуло в свете зимнего солнца, потом вошло, будто в масло, в непробиваемый магический шар и пропороло брюхо змеи. Одновременно с этим зубы Нагайны сомкнулись на горле профессора, и все взвыли. Снейп, Пожиратели, Волдеморт, раненый крестраж и Гермиона.
Гермиона всех громче. По крайней мере, так показалось её друзьям, вжимавшимся по соседству в тающий под ними снег. Мыслями Гарри был всё ещё с волшебным мечом, Рон тоже немного растерялся от всего этого, онемел и забыл, что надо держать Гермиону. А раз её перестали держать, Гермиона тут же вырвалась из-под покрова невидимости, перемахнула через поваленную ёлку и понеслась в лощину. Только и успела, что пробормотать: «Простите…». Рон только и успел, что шепнуть Поттеру: «Лежи тут!». Гарри только и успел, что крикнуть: «Ещё чего!». Так втроём и покатились с заснеженного обрыва.
Гермиона поначалу устремилась к профессору Снейпу, но тут же поняла, что напрасно. Она даже не была уверена, видел её профессор или нет. Смотрел он в её сторону, но глаза были незряче расширены, и из раны на шее уже хлестала кровь. Змея изогнулась в судорогах, сжимая кольца вокруг своего убийцы, и он целиком провалился в сферу. На мгновенье показалось, что Нагайна лишилась последних сил, профессор каким-то чудом вывернулся из её плена и, споткнувшись о чешуйчатый хвост, отскочил в сторону. Но деться в пределах сферы было некуда – он остановился, хрипло дыша, зажимая одной рукой рваную рану на горле, а другой удерживая меч, который не в силах был поднять снова. С рубинов на рукояти меча стекала холодная змеиная кровь. Почему крестраж не издыхал? Нагайна подняла голову, понимая, что и ей никуда не скрыться из сферы, издала мерзкое шипение и сделала повторный бросок.
Гермиона всхлипнула, попятилась и изменила направление бега. По аналогии с инферналами (спасибо покойному Кэрроу за урок в боевой обстановке) она решила, что надо бить не сферу, а Волдеморта. Легко сказать! Пожиратели до сих пор не убили их не только потому, что несущиеся позади неё Гарри и Рон посылали далеко вперёд щитовые чары, но и потому, что Лорд придержал своих приспешников коротким взмахом руки. Сам он стоял, подняв волшебную палочку, но смотрел вовсе не на приближавшуюся Гермиону, а за её спину – то ли на любимую Нагайну, то ли на ненавистного мальчика со шрамом-молнией, который прямо-таки сам шёл к нему в руки. Правда, не в самый удачный момент. Последний крестраж, судя по жутким хрипам, вылетавшим из змеиной пасти, стремительно умирал, лишая Тёмного Лорда надежд на бессмертие.
Защитная сфера быстро истончалась, опадая искрящимся куполом, но змея и опутанный ею волшебник всё ещё катались по снегу, на котором смешивалась их кровь – алая человеческая и тёмно-бордовая, почти чёрная кровь змеи. Уже было понятно, что из этой схватки вряд ли кто-то выйдет живым. Нагайна, извиваясь в агонии, обнимала противника всё крепче. Снейп продолжал двумя руками судорожно удерживать меч, распарывая её тело по направлению к глотке, захлёбываясь собственной и змеиной кровью. Волдеморт поспешно заканчивал бормотать заклинание, которое должно было развеять непроницаемую оболочку над ними и, видимо, не мог себе объяснить, как его угораздило подпустить к последнему крестражу человека с мечом Гриффиндора, да ещё самолично запереть их наедине.
Через мгновение магическое поле рассеялось, но Тёмный Лорд медлил с Avada Kedavra – противники сплелись слишком тесно, да и смысл торопиться пропал – змея неминуемо издыхала, миг – и её кольца распались, обратившись клубами чёрного дыма. Снейп освободился, но двинуться больше не мог – выронив меч, он двумя руками держался за разорванное горло, остановив угасающий взгляд на Лорде. Только на Лорде. На Гермиону, застывшую между ним и хозяином, не смотрел словно нарочно. Лорд опустил руку с волшебной палочкой, не собираясь облегчать его страдания, но, по крайней мере, все поручения Дамблдора были исполнены – до последнего пункта. Кроме них, мало кто понимал масштаб случившегося. Пожиратели за спиной Волдеморта пребывали в растерянности и ужасе. Что-то уж очень расстроился хозяин. Понятно, что жаль зверушку, но это ж была не последняя змея на свете!
Гермиона так и осталась стоять на полдороге между Лордом и местом очень кратковременной схватки. Волдеморт ещё не давал команду к бою своим подчинённым, поэтому девушка до сих пор была жива и невредима, как и Гарри с Роном. Пока. Рон затормозил возле Снейпа – раз уж они понеслись его спасать, так надо было хоть попытаться. Гарри медленно пошёл навстречу Волдеморту, вытянув перед собой волшебную палочку. Не палочку Невилла Лонгботтома, к которой уже прикипел, а ту самую, с легендарным пером феникса.
- Ты явился ко мне сам, Гарри Поттер? – вкрадчиво и совсем не удивлённо поинтересовался Тёмный Лорд, больше не обращая внимания ни на утраченный крестраж, ни на слугу, наказание которого обошлось так дорого. – Что же, пусть так. Это всё упрощает, - и Лорд снова поднял собственную палочку с точно таким же волшебным пером внутри.
- Да! – крикнул Гарри, заставляя себя смотреть в алые прорези на месте человеческих глаз. - Это всё упрощает! Потому что теперь ты смертен, как все. А значит, сейчас умрёшь!
Пожиратели попятились, расчищая место для дуэли. Гермиона начала озираться, как в дурном сне. Всё. Всё кончилось, как и не было. Убил, проклятая тварь, и тут же отбросил… и уже взялся за Гарри. Она вдруг закричала, неожиданно даже для себя. Это было не заклятие – заклятие она проговорила мысленно – а просто истошный женский крик ужаса и отчаянья. Слишком близко были узкие раскосые глаза Волдеморта, подсвеченные изнутри красным огнём. Слишком далеко уходили другие глаза – беспросветно-чёрные под цвет подземного беззвёздного мрака. Пока девушка бежала сюда, где-то на краю сознания она ещё пыталась припомнить то ощущение, которое так явственно почудилось ей недавно на вершине Астрономической башни – ощущение уверенной руки, управляющей волшебной палочкой поверх её собственной. Это казалось очень важным – как же его вывести правильно, тот невыполнимый рисунок. А теперь вдруг открылось, что нет ничего важного – всё бесполезно и бессмысленно. И рука прочертила узор сама.
Волдеморт смотрел только на Поттера – готовил Avada Kedavra. Поэтому первой сориентировалась Беллатриса – то ли угадала женским чутьём, то ли опознала рисунок, воссозданный в воздухе стоявшей сбоку Гермионой. Пожирательница дико завизжала почти одновременно с девчонкой, а следом за нею и остальные приспешники Лорда. Но правильно сориентировался только непотопляемый Люциус – подхватил жену и, ни во что больше не вникая, аппарировал, воспользовавшись первой же возможностью. И последней. «Адское Пламя не направленное заклинание, мисс Грэйнджер…».
Ударило и впрямь ненаправленно – захватило сразу и дно лощины, и оба склона. Адское Пламя поднялось золотым всполохом, и табун огненных единорогов устремился по свежей просеке в обратную сторону. Далеко ли унёсся огненный шквал, и многих ли там прихватило, Гермиона не знала. Она видела только, как Беллатриса непостижимым прыжком Пожирателей бросилась к своему возлюбленному и повисла на шее у Тёмного Лорда, пытаясь загородить от огня. Волшебную палочку Белла даже не подняла – а смысл? Гермиону всё равно заслоняли щитовые чары, поток пламени уже излился из её палочки, и никто не успел бы остановить его. В следующее мгновение и Беллатрису, и Лорда вместе с уже зародившимся на конце его палочки сиянием Авады обратило в сверкающий пепел. Следом за ними исчезли и Пожиратели из мигом распавшегося полукруга. Кто-то из них сразу бросился на землю, кто-то ещё пытался защищаться и аппарировать, но конец был один. Через мгновение перед Гермионой не было ничего, кроме пепла. Кто ещё сомневался, что из грязнокровок получаются хорошие ведьмы? Сомневавшихся не осталось. Девушка машинально договорила финальную часть заклятия, и огненный смерч втянулся обратно в палочку. Адское Пламя обязательно надо поймать – нельзя позволять своей способности к убийству гулять на свободе. «Профессор, у меня получилось…».
Гермиона осела на снег, выронила волшебную палочку. Рон, продолжавший прикрывать её щитовыми чарами (сама девушка про них и не вспомнила), ошарашенно поглядел в сторону расширившейся просеки, по которой только что пронёсся горящий табун.
- Валить нам надо, - сказал он совершенно бесчувственному профессору.
- Северус! – сказала Гермиона, хотела побежать к ним, но встать не могла.
Подоспел Гарри, подобрал её волшебную палочку, подхватил подругу под мышки, потащил прочь от границы испарившегося снега и выжженной земли. Кое-где на пепелище ещё дотлевали угли, но вообще стало очень тихо.
- Если у них кто выжил, то они все сейчас будут здесь, - сказал ему Рон.
Гарри понимающе кивнул, придерживая за плечи чуть живую от потрясения Гермиону.
- Аппарируем, – сказал он Рону.
- Куда?
- Без разницы. Но пусть кто-нибудь один колдует, а то мы все сейчас не в себе – точно разбросает, а то и расщепит. Кто лучше справится, как думаешь?
- Лучше бы Гермиона…
- Северус, солнышко моё… ну пожалуйста… - Гермиона разревелась, улеглась на снег рядом с профессором, стала оттирать от крови его лицо, капать на губы какое-то зелье из хрустального флакончика.
Ведь только этой ночью она думала, что не выдержит второго раза! Что угодно, только бы никогда в жизни не повторялось такое – Северус, и снег вперемешку с кровью, и ничего нельзя сделать. Сейчас, при ярком дневном свете всё казалось ещё страшнее и безнадёжней. Правда, на этот раз рядом были друзья, а не дементоры, и у неё была волшебная палочка, даже несколько палочек, и флаконы со снадобьями. Но он теперь даже не говорил – ни словечка. И глаза не открывал – слипшиеся ресницы, казавшиеся угольно-чёрными на фоне прозрачной, совершенно обескровленной кожи, даже не вздрагивали. Погиб? Совсем? Гермиона уткнулась лбом в плащ Пожирателя, мокрый от снега и крови. «Не рвать его тебе, да?.. Зачем только ты пошёл сюда, дурачок мой? Зачем пустила?».
- Гермиона, он, по-моему… - начал Рон, вытирая окровавленные руки о штаны, но Гарри показал ему кулак из-за спины Гермионы, и Рон осекся.
Гермиона даже не обернулась. Ясное дело, об аппарации она тоже не думала и аппарировать не могла. Гарри со вздохом убрал в карман её волшебную палочку.
- Ладно, давайте я. Куда только? Может, в лес куда-нибудь, на границу аппарационного барьера? Скажем, на берег озера.
- Да куда угодно! – Рону было мокро, холодно и вообще не по себе, они все перемазались грязью и кровью, в лицо сдувало пепел, оставшийся от врагов, и он откровенно не понимал, почему остальные не слишком торопятся отсюда.
- Нам надо в больничное крыло, - не глядя на друзей, сказала Гермиона.
- Слушай, Снейпа жалко, но в больничное крыло сейчас не пробьёшься. И уж точно не аппарируешь, - сказал Рон как большой мастер аппарации.
- Ладно, давайте за озеро, - покладисто согласилась Гермиона.
Похоже, её мало что волновало, кроме того, удастся ли напоить профессора зельем. Хотя, принимая во внимание разодранное горло, вряд ли он в принципе мог глотать. Вообще-то Снейп давно уже был такой – холодный и бледный под стать снегу. Нормальному снегу, а не тому, красному, который был под ними. Наверное, вся кровь из профессора уже перешла в этот жуткий снег, потому что из раны больше не капало. Рон очень сомневался, что Снейп вообще ещё жив, но, похоже, не стоило заикаться об этом Гермионе – она и так здорово переживала и определённо не собиралась бросать его ни живым, ни мёртвым. Поганый выдался день. Рона внезапно осенило, и он ошалело уставился прямо перед собой. Совсем мозги отшибло с этой диадемой – никак не привыкнешь мыслить нормально.
- Подождите… - осторожно начал он тихим голосом, сорвавшимся уже на половине первого слова, – а… чего мы все боимся? Он… она же… Салазар меня возьми… Гарри, она ж убила Сами-знаете… Волдеморта! Гарри! Слушай! У него же сдох последний крестраж! И он сам сдох от этого огня – любой бы сдох, хоть с крестражем, хоть без!
- Рон, я не знаю… - недоверчиво начал Гарри.
- Да нет же, правда… - Рон готов был разрыдаться от счастья, он даже забыл на радостях про аппарацию и зловеще молчавшую просеку позади них, – это что, всё? Он сдох, и Хогвартсу ничего не грозит. Гермиона! Гермиона, послушай, ты его убила! Совсем!
Гермиона ничего не ответила – в данный момент ей было плевать на Лорда, особенно мёртвого.
- Рон, ты полная дубина, да? – одёрнул приятеля расстроенный Гарри. – Отстань от неё.
- А что… Лорд скопытился – это уже не важно?!
- Ещё неизвестно, - быстро заговорил Поттер. – Мы не знаем, точно ли это был последний крестраж. И не знаем, что должно произойти с Волдемортом после гибели, если хоть один крестраж цел. Может, он возродился в новом месте.
- Ну это вряд ли… он и с семью-то…
- У меня шрам болит! Ещё хуже, чем раньше. Он наверняка сбежал. Не знаю, как, - выдал загадочный Гарри.
- Да ну тебя, вот всегда ты так!
- Не ссорьтесь, - сказала Гермиона, поднимаясь с колен, - давайте аппарировать. Не хочу здесь оставаться, – встала и побрела, пошатываясь, куда-то вбок.
Мальчишки переглянулись.
- Снейпа тоже берём? – осторожно спросил Рон, подбирая меч Гриффиндора. – Гарри, он, по-моему, умер. Что мы с ним будем делать?
- Не тут же бросать, - очень тихо огрызнулся Гарри, покосившись на отошедшую в сторону Гермиону, - бери за руку. Или я возьму, если хочешь.
Рон не стал лезть с инициативой. Пробормотал только:
- Жуть, правда? А если б ты к этой змее полез?
Гарри кивнул, мысленно удивляясь, почему он так и не чувствует ни малейшего облегчения. Вряд ли из-за Снейпа, хотя находиться рядом с бывшим директором было как никогда тягостно. Странное ощущение – он взял безжизненную белую руку профессора и поймал себя на мысли, что прежде никогда к нему не прикасался, даже рукопожатием. Если только сам Снейп изредка дотрагивался до Гарри, когда откуда-нибудь его выдёргивал или куда-нибудь выпихивал, при этом на лице профессора было всегда самое гадливое выражение. Он даже на змею почившего Волдеморта смотрел с большей приязнью. Но промелькнула странная мысль – теперь остался один Люпин. Если ещё остался. Мучительно жаль стало Гермиону. Непонятно, почему.
Гермиона бродила вдоль пепелища в перепачканной белой куртке, шарила по сугробам, искала что-то. После убийства неизвестного числа тёмных волшебников во главе с их предводителем, белая волшебница Гермиона Грэйнджер пребывала в умственном параличе, и лучше было её не трогать.
- Тебе не помочь? – неуверенно окликнул её Рон, отирая снегом кровь с меча. К нему вдруг вернулось ощущение растущей тревоги. Кто бы мог подумать, что победа будет такой безрадостной? Не победной какой-то.
- Нет, я уже нашла, - Гермиона подобрала что-то из-под ног, бережно отряхнула от снега.
- Аппарируем… быстро, - прошептал Гарри.
- Да сейчас, Гермиона же… - начал Рон и тоже увидел, заорал: - Бежим, Гермиона!
Из остывавшего пепла, который уже начал развеивать ветер, оформился небольшой вихрь, на глазах становившийся темнее и выше.
Гермиона вскрикнула и побежала к друзьям, Гарри схватился за шрам, повалился на Снейпа.
- Он возвращается, Рон! Возвращается! – в ужасе прошептал юноша. – Мы все где-то ошиблись…
Но Рону было не до того – он кинулся к Гермионе, ухватил за руку, потащил к своим. Хорошо, что она нашла не что-нибудь, а волшебную палочку Снейпа – им удалось выставить двойные щитовые чары и выиграть пару лишних мгновений. Очень кстати, потому что Лорд определённо восстал из пепла. Из ничего – примерно как боггарт Драко. Только куда реалистичней и зрелищней. Вихрь из свежей золы внезапно обернулся складками чёрной мантии, алые угли – прорезями немигающих глаз. Лорд поднял змееподобную голову, молча взмахнул совершенно невредимой волшебной палочкой… Гермиона уже знала, что это значит, и что спасения от этого нет. Обратная волна Адского Пламени поднялась до неба, устремилась к ним полчищами чёрных чудовищ с точно такими же, как у Лорда, красными углями вместо глаз. Вот чьи демоны были заточены в кубке… впрочем, она давно догадалась.
- Аппари-ируем! – завопила Гермиона.
Перепрыгивая через бурелом, они с Роном подскочили к поджидавшему их Гарри, повалились сверху на него и на Снейпа. Одновременно с этим позади Лорда показалась целая толпа инферналов, бежавших по выжженной просеке. Предусмотрительные Пожиратели решили выслать вперёд марионеток. Как бы то ни было, сам Волдеморт вовсе не считал себя побеждённым, и стоило отнестись к его мнению со всей серьёзностью. Гермиона с трудом выпростала руку, взмахнула палочкой, ощутив, как по пальцам дохнуло жаром. На ком-то из них вспыхнула одежда, на ком-то волосы. Но чёрный пожар всего на мгновение полыхнул в глазах и перестал существовать. Вместо огня прямо перед ними появилась прорва воды. Рон завопил и пробил кулаком тонкий прибрежный лёд – от рукава повалил пар, но быстро рассеялся в воздухе. На берегу полузамёрзшего озера было тихо и пусто.
Глава 22- Все на месте? – выдохнула, захлебнувшись от ужаса, Гермиона.
- К счастью, нет, - прошипел из-под неё Гарри, ощущая, как резко ослабла боль в шраме. – Лорд остался там.
- Он же может за нами… - простонал Рон, всё ещё ощущая боль в опалённой руке.
- Не может, - отрезала Гермиона. – Адское Пламя выжигает след аппарации.
- Хорошее заклинание, - с уважением похвалил Гарри. – А теперь слезьте с меня оба. Пожалуйста. А то меня сейчас проткнёт меч Гриффиндора. И давайте уже все слезем с профессора – он, по-моему, ещё жив.
Его слова, кажется, прорвали в Гермионе плотину, отделяющую оцепенение от паники. В следующее мгновение ребята были сброшены с профессора центробежной силой – кто бы мог подумать, что в их хрупкой подруге скрывается такой потенциал. Рон обеспокоенно рассматривал обожженную руку, Гарри, нахмурившись, взирал на то, как белеют пальцы Гермионы, стискивающие рукоять снейповской палочки. Склонившись над неподвижным мужчиной, она накладывала диагностические заклятие одно за другим, трясла спутанными волосами, творила дрожащей рукой неизвестные Гарри пассы.
- Гермиона? – окликнул он подругу, опускаясь рядом с нею.
Она обернулась – расширенные в ужасе глаза наполнены слезами, нижняя губа нещадно закушена.
- Я ничего не чувствую, Гарри, ничего не чувствую!
- Гермиона, посмотри, кровь, у него кровь течёт… Гермиона, слышишь? Какое зелье ты ему дала? Он проглотил?
Девушка только трясла головой, слёзы от таких резких движений пролились, оставляя на покрытых пеплом и пылью щеках витые дорожки.
- Я не знаю…
- Какое зелье, Гермиона?
- Я не знаю…
Гарри бросил отчаянный взгляд на лежащего без движения Снейпа – густая, гулкая пустота пульсировала в висках. Гермиона снова развернулась к раненому мужчине и забормотала – сперва тихо, затем громче, затем – почти крича:
- Episkey! Episkey! Episkey!!! Не умирай, пожалуйста, не умирай!
Но кровь не останавливалась, несмотря на заклинания и мольбы.
- Почему у меня не получается, Гарри?! – её пальцы вспорхнули к горлу Снейпа в неловкой, безуспешной попытке пережать раны, но кровь, словно заговорённая, струилась между ними, извиваясь, подобно клубку змей.
Отчаяние в голосе подруги вывело Гарри из ступора. Слишком привыкли они рассчитывать на хладнокровие Гермионы, и теперь её слабость оставляла их уязвимыми – почти как без возможности наколдовать Protego.
- Episkey! Гарри, у меня руки дрожат… может, из-за этого…
Её голос сорвался на хриплый шепот. Ощущение теплой крови на руках толкало девушку все ближе к краю, за которым уже была нешуточная истерика. Неужели всё закончится сейчас? Она отдернула перепачканные ладони, словно внезапно обжегшись, вскинула на Гарри невидящий взгляд:
- Пожалуйста…
Затем уже обращаясь к по-прежнему истекающему кровью профессору:
- Пожалуйста!
Неожиданно руки легли ей на плечи - Гарри встряхнул её, поворачивая к себе и привлекая внимание:
- Гермиона, где зелья? Гермиона!
Мотнула головой в сторону карманов. Руки исчезли, зашарили по её одежде, зазвенели флаконами, затем вновь вернулись на плечи.
- Гермиона, отойди, я сам. Рон!
Рыжий гриффиндорец молниеносно возник рядом.
- Уведи её.
Рону не нужно было ничего объяснять дважды – точнее, он бы не отказался от объяснения причин такого странного поведения подруги, но достаточно было одного взгляда на неё, чтобы повременить с расспросами. Он ухватил её под мышки и поднял в вертикальное положение.
- Нет! - она вывернулась из его рук, словно юркая выдра, служившая ей патронусом, и снова бросилась к окровавленному директору.
- Гермиона! Послушай меня, - голос Гарри был полон терпения и осторожности, но короткие взгляды, которые он бросал на раненого волшебника, красноречиво говорили о том, что его изрядно волнует потеря времени, – ты не можешь колдовать сейчас, ты истратила слишком много сил на Адское Пламя и аппарацию, поэтому у тебя даже диагностические заклинания не выходят. Я все сделаю сам…
- Но…
- Гермиона, я все помню: сперва остановить кровотечение - Episkey, потом залечить раны - Vulnera sanentur, потом влить зелья – кроветворное, восстанавливающее, костерост. Рон!
На этот раз хватка Рона была такой, что вывернуться из неё не стоило и пытаться.
- Пойдем, Гермиона, правда, пойдем… выпей восстанавливающего зелья…
Гарри потратил ещё мгновение, чтобы проконтролировать, что их измотанная подруга всё же подчинилась, Рон усадил её на какой-то валун футах в тридцати и навис над ней, бормоча что-то увещевающее и предусмотрительно (или случайно) загораживая собой Гарри и Снейпа.
Заживляющие заклятия получались у Гарри хорошо – Гермиона натренировала их за последние полгода, пользуясь малейшей возможностью – любой царапиной, любым порезом. Конечно, никогда прежде ему не приходилось залечивать такие страшные раны – горло профессора было разворочано громадными клыками, и от одного вида этих ран шрам на лбу Гарри начинал немилосердно саднить. Скажи ему хоть кто-нибудь ещё вчера днём, что он будет волноваться о том, как много крови потерял их директор – Гарри бы удивился… хотя нет, не удивился, если бы речь шла о том, что поганый мерзавец к всеобщей радости может сдохнуть в любую минуту. Но теперь, когда оказалось, что профессор Снейп в любую минуту может умереть, мысли Гарри были отнюдь не радужными. Он, конечно, был далек от той паники, которая неминуемо охватила бы его, находись на месте Снейпа кто-нибудь по-настоящему ему дорогой, но, вливая терпкое зелье в бледные обескровленные губы, он очень надеялся, что оно подействует. Годы, проведённые в постоянной беспросветной ненависти к декану Слизерина, оказывается, значили на пороге финальной битвы не так уж и много. Встреча с Волдемортом как-то на редкость хорошо расставляла приоритеты.
Тем временем жуткие раны закрылись, оставляя за собой бледные рубцы, а ещё мгновение спустя на Гарри уже неотрывно смотрели бездонные чёрные глаза. Облегчение окатило юношу, словно набежавшая волна, вот уж расскажи – не поверят. А еще почему-то подумалось, что он никогда не смотрел на Снейпа с такого незначительного расстояния с тем, чтобы на него не была направлена палочка и прицельное Legillimens. И уж тем более, он не смотрел на Снейпа сверху вниз.
- Профессор!
Второе пробуждение со вкусом кроветворного зелья на губах всего за сутки – это, пожалуй, перебор. Директор Снейп – а, впрочем, какой, к Салазару, директор после такого фееричного ухода с поста – попытался сфокусировать взгляд. Всё же два улыбающихся Поттера за раз – такое выдержит не каждый. Память возвращалась толчками, словно кровь, бьющая из артерии. Кровь. Змея. Гермиона.
Он попытался сесть, несмотря на жгучую боль, разрывающую его изнутри, будто бы в его сосудах разгорелся пожар.
- Профессор, профессор, это Гарри Поттер, вы слышите меня?
Где она? Неужели мертва? Он помнил её крик, помнил, как она бежала к нему, не замечая, кажется, ни Тёмного Лорда, ни целый отряд Пожирателей… она не могла выжить в схватке с ними. Хотя в какой схватке? Его девочка против Волдеморта? Мерлин… гул в ушах был нестерпимым, голоса двух Поттеров доносились словно через слой ваты.
- Профессор, Нагайна ядовита?
Вот что значит этот поглощающий его огонь. Десять баллов Гриффиндору за догадливость. Но сейчас его волновало не это… его девочка, его смелая гриффиндорка… он должен был знать.
- Где она? – прохрипел Снейп, заставляя Гарри читать по губам – восстановленные зельем связки всё ещё отказывались подчиняться. Сам себя он не услышал, но Поттер, обрадованный, кажется, его реакцией, с готовностью доложил:
- Змея? Мертва, сэр.
Какая змея, Мерлин? Да, была змея… но какого Салазара Поттер рассказывает ему про змею, словно состояние волдемортовского питомца может кого-то волновать. Снейп затряс головой, попытался спросить снова, убеждённый, что его не расслышали. Не может же Поттер быть так спокоен, зная, что Гермиона… он может просто не знать – его не было там…
Неизвестность убьёт его быстрее, чем яд.
- Где она? – вторая попытка стоила ему всех оставшихся сил.
Но Мальчик-который-выжил-чтобы-свести-его-с-ума не успел даже открыть рот, чтобы, очевидно, доложить новые подробности кончины Нагайны, когда самый большой страх и самое большое счастье Северуса Снейпа рухнули ему на грудь мокрым от слёз и пахнущим снегом вихрем.
- Северус!
Что там он думал про Sectumsempra? Клыки Нагайны небеса тоже принимали в качестве платы… жива. Она жива! Нужно ей ответить, назвать её по имени, снять баллы с Гриффиндора, сказать, что она сумасшедшая и что он её любит, но – Мерлин – боль сжигала каждый дюйм его тела, не давая даже вздохнуть и рассмотреть получше рыдающую – а как иначе? – Гермиону. Что там Поттер говорил про яд?
Он носил с собой противоядие – несомненно – но после того, как побывал в тисках змеиных колец, можно было быть уверенным, что все пузырьки превратились в мелкую крошку.
- Гарри, у него жар!
- Это должно быть змеиный яд. Сэр, выпейте это.
Сфокусироваться удалось с трудом – багряная густая жидкость, больше похожая на кровь… не может быть…
- Это Всезмеиная эссенция, - в голосе Поттера звучало плохо прикрытое торжество. Если бы центральная часть Хогвартса не рухнула вместе с факультетскими часами, Гриффиндор бы неминуемо заработал баллов пятьдесят.
- Ваше зелье было фиолетовым, - выговорил Снейп, когда снадобье скользнуло вниз по пищеводу и холодной волной распространилось до самых кончиков пальцев. – Лонгботтом.
С кривой ухмылкой он наблюдал, как триумф на лице мальчишки сменяется на стыдливое изумление, и он оборачивается к подруге с немым вопросом: откуда треклятая мышь знает про Оборотное зелье?! Чтобы окончательно стереть с поттеровского лица остатки надежд на похвалу, заменив её на смертельный ужас, нужно только добавить: «Мисс Грэйнджер поделилась со мной этой информацией сегодня утром… в моей спальне… между поцелуями». Но сила воли двойного агента все же победила генетическую потребность уязвить Поттера, к тому же мальчишка, кажется, оправившись от удивления, объяснил:
- Я сварил его для пересдачи…
Поттер сварил сносное зелье! Мерлиновы яйца, в лесу не просто сдох кто-то гигантский, должно быть, Адский огонь выжег там всё живое! И всё же, Serpentum universale действовала, это он мог понять по тому, как волны боли и жара отступали куда-то вглубь, с тем, чтобы и вовсе истаять через минуту. Гермиона Грэйнджер его любит. Гарри Поттер спасает ему жизнь. Куда катится мир?
Он открыл глаза, чтобы наконец разглядеть чёткую картину мира. Картина мира нависала над ним своей каштановой копной и улыбалась ему так, словно они были одни на земле. А потом поцеловала.
- Я никому тебя не отдам и никуда больше не отпущу, - сообщила Гермиона со всей серьёзностью, и было очевидным, что она заставит считаться со своим мнением по-хорошему или по-плохому. – Я едва не потеряла тебя два раза за один день. Третьего быть не должно.
- Гарри, мне кажется… - выговорил Рон ненамного громче тишины.
- Ага, - Гарри предусмотрительно ухватил одеревеневшего друга за локоть и поволок в сторону. Необходимости в их присутствии явно не наблюдалось.
- Мне не кажется, да? – голос Уизли был почти жалостливым, с нотками обречённости. – Нет, я, наверное, чего-то не понимаю, я слишком рано расстался с диадемой…
Снейп, с трудом сев, прислонился к обледенелому дереву и бросил взгляд на валяющийся рядом, перепачканный кровью меч Гриффиндора.
- Профессор Дамблдор велел передать меч Поттеру…
Гермиона, сидевшая вплотную к нему, вскинула на него глаза, в которых, кроме всего, о чём на пороге битвы с темнейшим волшебником современности думать не стоило, явно читался стыд.
- Думаю, в этом теперь нет смысла… меч был нужен, чтобы убить змею – ты уже сделал это.
Если она боялась, что её профессор снова разозлится за то, что она не делилась с ним информацией, то ошиблась – Северусу совершенно не хотелось опять спорить из-за гениальных планов самого скрытного из манипуляторов. Впрочем, Гермиона начала рассказывать сама – сбивчиво и встревоженно, сжимая его ладонь и выводя на тыльной её стороне непонятные узоры.
- Я не могла поделиться с тобой раньше, пожалуйста, не обижайся, Дамблдор разрешил Гарри рассказать только нам с Роном…
О, это несомненно… яйца, корзины… Альбус, сукин ты сын, во что ты втравил этих детей?
- Волдеморт бессмертен, потому что создал крестражи, ты слышал про них?
- Не уверен…
- Это очень тёмная магия, даже профессор Дамблдор почти ничего про это не знал. Волдеморт разделил свою душу на семь частей, заключив её в некоторые предметы – медальон Слизерина, диадему Равенкло, чашу Хаффлпафа…
- Кольцо, - выдохнул Снейп, понемногу складывая паззл.
- Кольцо, - согласилась Гермиона, - ещё дневник, помнишь тот случай с Тайной Комнатой?.. И змея. Дамблдор успел уничтожить только кольцо, ну, с дневником Гарри разделался ещё на втором курсе. Мы должны были отыскать и уничтожить все остальные крестражи. Меч – один из способов убить осколок души Волдеморта. Пока остаётся цел хоть один, Тёмный лорд будет воскресать снова и снова, понимаешь?
Еще бы он не понимает… старый кукловод поручил трём детям разыскивать куски души самого могущественного и опасного мага – что ж тут непонятного? Но, пожалуй, не стоило при перепуганной и без того Гермионе клясться в том, что он самолично оживит, а потом снова убьёт чертового старика.
- Вам удалось найти хоть один?
На лице девушки мелькнула обида – так, кажется, он задел чувствительные струны доблестной гриффиндорской души. Заметка на полях – не предполагать минимум, когда речь идет о гриффиндорцах.
- Мы нашли их все, - с нотками гордости сообщила Гермиона, кидая взгляд на стоящих поодаль друзей, - и уничтожили все… точнее змею и чашу убил ты…
Голос её опустился до шепота – эта девчонка сведет его в могилу.
- Змею я припоминаю… а чаша?
- Лес, Адское Пламя… - пролепетала девушка, не рискуя поднять на него глаза.
Снейп хмыкнул.
- Теперь понятно, за что мне досталась вчерашняя Sectumsempra.
Уже сказав это, он мгновенно пожалел, увидев, как снова наполняются слезами её глаза – меньше всего он хотел воскрешать в ней вчерашний ужас и вину.
- Гермиона…
Она закрыла лицо ладонями и разрыдалась, даже не предполагая, что этим наградила его болью, с которой не сравнился бы и первосортный яд Нагайны.
- Гермиона, - способ, вечный, как мир - обнять вздрагивающие плечи, поцеловать пушистые волосы и перевести тему разговора, - если все крестражи уничтожены, значит Тёмный лорд теперь смертный?
- Я разбила твои воспоминания! – способ не удался, и она лишь зарыдала сильнее в его мантию. – Прости меня, прости! Мы дрались на башне и…
Необходимо было прекратить это самоистязание как можно скорее, и он прижал палец к её губам.
- Гермиона, перестань. Я ведь помню тебя – кажется, это очевидно, воспоминания во флаконе, возможно, добавили бы моей памяти яркости, но это не та трагедия, по которой стоит лить слезы.
Она икнула и затихла. Святая простота – неужели действительно полагает, что без чёртового флакона он сможет её забыть? Наивные гриффиндорцы – но, Салазар, до чего же лестно было осознавать, что его чувства к ней так ей дороги! Он не смог удержаться от этого дивного ощущения тепла и прикоснулся губами к её виску.
- Я обещаю тебе, что мы создадим новые воспоминания, как только закончится война. А сейчас скажи мне – Лорд теперь смертен?
- Не знаю… мы думали, что да, но Адское пламя его не убило, значит – мы где-то просчитались…
- Адское пламя? – его бровь недоверчиво изогнулась. – Кто…
- Я!
Заметка на будущее - гриффиндорца проще всего отвлечь призраком долгожданной похвалы, по крайне мере, его изумлённо-восхищённый взгляд стал для девушки, похоже, лучшим лекарством от истерики.
- Мое Адское Пламя сожгло всех Пожирателей, что были там, но Волдеморт восстал из воздуха, словно есть ещё крестраж! Но мы совершенно точно уничтожили все!
Ох, Альбус, Альбус… необходимость сказать о главном вы, разумеется, возложили на чужие плечи… Снейп мысленно чертыхнулся и второй раз за день почувствовал, как поднимается в сердце жгучая ненависть к бывшему хогвартскому директору. Гермиона заметила, как помрачнело его лицо, и позвала, встревоженно всматриваясь в чёрные глаза:
- Северус?
- Мне нужно поговорить с Поттером.
- Но…
- Не спрашивай, Гермиона, это указание Дамблдора и кому, как не тебе, знать, что у него для всех припасена своя роль, которая должна оставаться тайной для других.
Девушка вспыхнула и кивнула.
- Гарри!
Юноша поспешил к ним, старательно делая вид, что, несмотря на их очевидно сплетённые пальцы, думает только о стратегии победы над Волдемортом. Гермиона с неохотой поднялась и, дождавшись короткого одобрительного кивка профессора, направилась туда, где Рональд не менее старательно изучал степень заледенения озера, ощупывая ногой хрупкую ледяную кромку.
- Дайте руку, Поттер, - Снейп нетерпеливо протянул вверх ладонь. Ему необходимо было понемногу вставать на ноги и приходить в себя – откладывать из-за его самочувствия битву никто не собирался, да и предстоящий разговор он тоже предпочитал вести в движении.
- Сэр, Гермиона рассказала вам…
- Да, - отрезал уже бывший директор бывшего Хогвартса, - мисс Грэйнджер рассказала мне про крестражи, и мне предстоит сообщить вам кое-что, что покойный профессор Дамблдор отчего-то не счёл нужным открыть вам лично.
Гарри, хмурясь, следил, как профессор барабанит пальцами по коре дерева, обдумывая дальнейшую речь.
- Поттер, я, пожалуй, не лучшая кандидатура для того, чтобы излагать имеющиеся факты, но выбора у нас нет… незадолго до своей смерти, - Гарри вздрогнул и успел заметить, как дёрнулся уголок рта его собеседника, - директор рассказал мне то, что в свете истории с крестражами и очередным воскрешением Тёмного Лорда приобретает смысл.
- Есть ещё один крестраж, - догадался Поттер.
- Да, - тёмный взгляд Снейпа задержался на нём, кажется, на целую вечность. – Вы.
Мужчина отвёл глаза, не желая видеть, как отливает кровь от щёк Гарри, и продолжил прежним отстранённым голосом:
- Когда шестнадцать лет назад проклятье Лорда отразилось от вас и убило его самого, в тот самый миг от его души – очевидно, изрядно неустойчивой из-за сотворённых уже крестражей – откололась некая часть и скользнула в единственное живое существо, оказавшееся рядом. В вас. Именно наличию этой частицы души Тёмного Лорда вы обязаны способностью к серпентарго и ментальной связью, установившейся между вами.
- Я крестраж? – Снейпу не понравилось, насколько спокойно прозвучал голос Поттера. Может, он не до конца осознаёт происходящее?
- Не совсем. Насколько я понял, крестраж создаётся намеренно с использованием темномагических ритуалов. Но суть та же – в вас заключена часть души Тёмного Лорда, и пока вы живы – его нельзя уничтожить.
Гарри молчал. Мужчина всматривался в его лицо, пытаясь прочесть его мысли без легилименции – гриффиндорцев всегда так легко прочесть. Но на сей раз его ждала неудача – мальчик молчал, глядя куда-то вглубь себя, без намёка на страх или даже понимание.
- Поттер?
- Я понял, сэр. Я должен умереть.
- Не просто умереть, а умереть от руки самого Тёмного Лорда… послушайте, Поттер, - он возненавидит себя потом за эти слова – видит Мерлин, мало кто в волшебном мире хочет гибели Волдеморта больше него - но сейчас не сказать это он просто не мог. - Никто и ничто - слышите меня? – не имеет права требовать у вас такой жертвы, ваша ноша и без того была достаточно тяжела. Я говорю вам это лично, чтобы вы могли сделать выбор. Даю вам слово, что если вы решите искать другой способ, никто и никогда не узнает о нашем разговоре. Даже ваши друзья. Не стоит опираться на присущее вам гриффиндорское благородство – это не тот случай. Даже я не назову вас трусом, а это о чём-то говорит, верно? Вы должны принять решение сами – не думаю, что вашим друзьям вообще стоит знать о наличии выбора, хотя я уверен, что они не осудят вас при любом исходе. Однако, если вы все же решитесь… думаю стоит, чтобы всё выглядело как поединок, чтобы они не мучились чувством вины и мыслью, что могли бы предотвратить исход. И чтобы Тёмный Лорд ничего не заподозрил.
Мальчик кивнул, по-прежнему не поднимая глаз.
- Вам лучше обдумать это.
Снова кивок. Чёрт, он ожидал какой угодно реакции, но не напряжённого молчания. Мальчишка или на грани истерики, или на стадии отрицания, или…
- Спасибо, сэр.
Гарри, наконец, посмотрел на собеседника, а затем резко развернулся и направился в сторону друзей.
Рон и Гермиона бросились к нему, кажется, тоже озадаченные его непроницаемым выражением лица. Гермиона метнула своему профессору вопросительный взгляд, но тот лишь упрямо мотнул головой.
- Что он тебе сказал? Это насчёт крестражей?
- Это профессор Дамблдор? Он поручил нам что-то ещё?
Гарри прокашлялся, словно молчал до этого целую вечность.
- Мне. Он поручил кое-что мне.
- Вот ещё! – фыркнул Рон. – Ты же не думаешь, что мы отпустим тебя одного искать какие-то очередные штуковины? Согласись, ты бы не справился с крестражами без нас.
- Не справился бы, - согласился Гарри, - но мне не нужно ничего искать – просто решить один небольшой вопрос. Клянусь вам, это касается лично меня и моего прошлого, вы ничем не сможете мне помочь.
Друзья смотрели на него с сомнением.
- Гарри…
- Гермиона, я бы рассказал, если мог, правда!
- Снейп что, взял с тебя Непреложный Обет? – Рон подозрительно покосился на мужчину, по-прежнему стоящего поодаль.
- Конечно, нет! – Гарри и Гермиона воскликнули хором.
Повисла напряжённая пауза, в течение которой Поттер разглядывал друзей, а они подозрительно выискивали в его взгляде хоть малейший намёк на происходящее.
- Я найду вас, - пообещал Гарри наконец и протянул Гермионе её палочку, - если потеряемся – встречаемся под Астрономической башней.
Гермиона вздрогнула – ей не очень нравились такие прощания…
Глава 23- Пожалуйста, профессор, скажите, что мы ещё можем отстоять Хогвартс!
Вопрос был скорее риторическим, обращение - чистой данью уважения. Профессор уволился из школы ещё с утра и, надо сказать, вовремя – сама школа стремительно переставала существовать. Не успели они наполовину обогнуть озеро, как дальний берег вспыхнул холодным голубым пламенем, и тут же башня Равенкло сделала в небе такую бочку, которой позавидовал бы Гарри Поттер. Впрочем, Гарри кому угодно позавидовал бы сейчас. Но, где бы он ни был, наверняка заметил, как огромное каменное строение с грохотом оторвалось от тысячелетнего фундамента, поднялось в воздух, роняя с основания многотонные, неоднократно заговоренные от разрушения глыбы, и сделало в воздухе Levicorpus. Видимо, идея покойной Беллатрисы о перевёрнутом Хогвартсе всё-таки нашла отклик в чуткой душе Тёмного Лорда. Башня на мгновение зависла в воздухе, а потом, начиная с перевёрнутых зубцов, осыпалась вниз мельчайшей пылью. Кошмар сбывался наяву.
Хмурый худой мужчина в тяжёлом чёрном плаще, бледная растрёпанная девушка, инстинктивно прижавшаяся к нему, и рыжеволосый юноша, схватившийся за голову то ли от ужаса, то ли в поисках очень нужной сейчас диадемы, молча пронаблюдали за тем, как очередная факультетская башня превратилась в аккуратную гору. Мужчина кивнул, оценив красоту разрушительного заклятья.
- Если будет, что отстаивать, - ответил он девушке с простительным запозданием, вздохнул и стал развязывать тесёмки своего плаща.
Это выглядело бы символичным, если б он просто бросил плащ на тропинке, а не свернул его, чтоб со слизеринской предусмотрительностью убрать в карман. Гермиона, похоже, доверяла его неторопливой тактике, пять секунд покоя после стремительной пробежки по берегу она потратила на то, чтобы переварить увиденное и пятикратно повторить «Северус». Видимо, заклинание помогло, в её взгляд как раз вернулась осмысленность, когда Рон окончательно потерял терпение. Ему было уже всё равно – Снейп, Волдеморт, ненайденный крестраж и прочие ужасы этого мира. Хогвартс рушился на глазах, погребая под обломками его друзей и учителей. Он глянул на лес, но лес молчал, а значит Орден Феникса ещё не пробился к ним на помощь, в то время как основные силы волдемортовой армии уже устремились в зáмок. Пришлось обращаться к Снейпу, хотя это по-прежнему давалось Рону с трудом, он при всём желании не мог перестроиться так стремительно, как Гермиона. И по-прежнему испытывал настороженность.
- Чего мы ждём, сэр? – крикнул он отрывисто, не сумев выдавить из себя что-то большее, нежели «сэр» и против воли держа волшебную палочку наизготове. – Нам что, уже некуда торопиться?
- Я жду, когда опадёт пыль. Но вы, мистер Уизли, свободны бежать куда угодно, если вам невтерпёж повесить свой портрет напротив Варнавы Вздрюченного, - Снейп смерил гриффиндорца коронным уничижительным взглядом, продолжая успокоительно приобнимать Гермиону.
Смотрелись эти объятия примерно так же убийственно, как крушение башни. От Волдеморта хотя бы давно ожидали, что он начнёт громить Хогвартс. Но ненормальное поведение Снейпа… мастер по втиранию в доверие! Как вцепился-то! И Гермиона тоже хороша – могла бы не держаться за Ужас Подземелий с таким фанатизмом, будто он того гляди пропадёт, и они без него. Рон был уверен, что сам он и под действием приворотного зелья не вёл себя так по-дурацки. К зáмку надо было бросаться, а не друг к другу! Уж не ревнует ли он Гермиону? Самый подходящий момент! Может, не стоило столько дуться на неё из-за Крама? Или увлекаться Лавандой? Может… но теперь уже вряд ли. Лучше не думать. И вообще – не больно хотелось, пусть встречается с кем хочет! Просто это было уже слишком: к прочим пакостям Снейпа он ещё и прикарманил их Гермиону! Лучшую гриффиндорку, между прочим! Слизеринский… и ничего ведь не скажешь! Сами проморгали – четыре месяца отработок. Но кто мог подумать, что Гермиона… что вообще кто-либо в здравом уме…
Конечно, теперь уже Гермиону не вразумишь! Ах, он слушался Дамблдора, ах, он был за нас, ах, его так покусали! Он раскаялся, раскаялся, раскаялся – посмотрите в его честные глаза. Женщины! А то, что Снейп и при живом Дамблдоре им житья не давал, это мы простили и забыли. Посмотрим ещё. Вся битва впереди. Рон был настроен решительно. За нас, так за нас, пусть попробует не пойти. Юноша уставился на бывшего директора с откровенным вызовом. Убил Дамблдора, и в кусты? Ещё и Гермиону подбивать?
- Северус? – вопросительно прошептала предательница.
Двуличное существо, у которого, оказывается, и имя было, нагло поцеловало её в макушку, доверчиво прислонившуюся к его плечу, и терпеливо развило обращённую к Рону мысль. Как показалось Рону, только чтоб поиздеваться, не иначе. То, что у профессора бывают другие мотивации, знала только Гермиона. Со стороны не скажешь, что возможны варианты.
- Успокойтесь, мистер Уизли, - проговорил Снейп с максимальным для акромантула миролюбием, - пока Поттер решает свою задачу, мы обязательно будем геройски гибнуть за Хогвартс. Изо всех стил. Шумно и зрелищно, - и опять чмокнул Гермиону и сказал уже ей, - ты не погибнешь. Только после меня, но теперь это вряд ли случится.
Рон разинул рот. Потом он привыкнет, обязательно привыкнет, но пока всё это действовало хуже Crucio. Чёрт, Гермиона! Да отлепись ты от него, наконец!
Поднявшаяся до небес пыль уже немного осела, позволяя в общих чертах разглядеть поле битвы, шум которой стал только ожесточённее после крушения очередной башни. Северная башня, к слову, уже лежала в руинах напротив кургана, в которую превратилась башня Равенкло. Западная тоже не проявилась – над тем местом, где её привыкли видеть, подслеповатой стаей метались бесприютные совы. Но всего этого следовало ожидать – опасный перевес в сторону врага наметился, ещё когда Рон с Гермионой улетали к Волдеморту, а вон сколько времени прошло с тех пор! Примерно столько, сколько и отпускали Хогвартсу Дамблдор и Снейп.
- Так мы идём? – неуверенно переспросил Рон пониже тоном. - Или профессор Дамблдор предполагал, что надо сделать что-то ещё?
- Увы, - Снейп с неохотой вытащил косо воткнутый в сугроб меч Гриффиндора. – Где-то на этом этапе фантазия профессора Дамблдора закончилась. Надеюсь, я вас не удивлю, если скажу, что отныне всё зависит от Поттера? Крестражи уничтожены, тёмные планы Волдеморта налицо. Нам остаётся… да подождите же, Уизли! Я понимаю, что вы в выгодном положении – семья не заметит, что кого-то не досчиталась, зато волшебный мир не забудет вашей геройской гибели. Но бежать-то зачем? Вы что, пропустили падение защитных чар? Мы можем просто аппарировать в зáмок. Но сперва желательно разглядеть, куда именно аппарировать. Не хотелось бы загадать башню Равенкло, верно?
Рон и Гермиона дружно кивнули. Рон решил не упоминать, что ещё не получал прав на аппарацию.
- Если не передумали помогать Поттеру, то нечего геройствовать в сторонке, - злопамятно сообщил ему Снейп, - пока ещё вы пробьётесь отсюда к самому интересному! Наверняка Волдеморт не случайно оставил невредимой Астрономическую башню, значит нам надо туда.
- В башню? – переспросила Гермиона, приободрённая факультетской тягой к действию и рефлекторным желанием помочь Гарри. – Ты думаешь, что Волдеморт там?
Рона передёрнуло от упоминания Тёмного Лорда, от которого все они, и даже самые самоуверенные, только что еле-еле ушли живыми. Снейп противно поморщился, но сила любви победила сарказм.
- Нет, в башню аппарировать не стоит. Лорд мог повесить над ней собственные защитные чары. Переместимся к её южным воротам, туда пока ничего не падает, - пояснил он почти человеческим голосом. – Да, насколько я знаю Волдеморта, он должен быть поблизости. Хотя бы потому, что это последняя башня, а предпоследнюю только что кто-то стёр в порошок... что ж вы замерли, мистер Уизли? Я удивлён, что вы ещё не поите Лорда сывороткой свободной воли.
Рону пришлось самому махать палочкой, Гермионе не пришлось – её магические, физические и эмоциональные силы подлежали строгому учёту. Снейп обнял её покрепче, почти полностью укрыв холодной темнотой мантии, хотя мог просто взять за руку, раз уж так хотел оказать даме услугу. Они аппарировали первыми. Гермиона даже не уловила чётко, в какой момент, но внезапно со всех сторон на неё обрушились лязг и крики, и первая пара заклятий, причём с противоположных сторон, разбилась о щитовые чары профессора.
- Moritas more, - произнёс одновременно с этим Северус, что, видимо, должно было означать конец лирической части.
К общей какофонии присоединился стук падающих на землю тел где-то в опасной близости от них. Резкий переход – ничего не скажешь. Вот так всегда. Гермиона поклялась себе, что когда-нибудь… желательно в этой жизни… успеет зафиксировать его в спокойной обстановке для того, чтоб хоть раз без суеты, без крови, без… Petrificus totalus! Ай! Protego! Stupefy! Поцеловать! По! Человечески! Ублюдок!
Рон в это время старался отследить путь их аппарации, как учили в школе, но не очень успешно. Над Хогвартсом пересеклись одновременно столько аппарационных путей, что сам Лорд не разобрался бы. Тогда юноша попробовал просто унять дрожь в руках, проговаривая самые непоседливые проклятья, от которых невозможно чесался язык. С его способностями к перемещению он с равным успехом мог приземлиться в Африке или на голову Волдеморту. Но, конечно, это было выше понимания школьной всезнайки – промахнуться мимо места, видимого невооружённым глазом. Как будто они не вместе ходили на курсы аппарации! Как будто весь прошлый год её прекрасный Принц не изводил её лучшего (между прочим!) друга идиотскими шуточками на эту тему. Было бы здорово расщепиться ещё до битвы – очень смешно!
Рон отдал бы на отсечение обе руки, если бы выяснилось, что Снейп бросил его в одиночестве по чистой забывчивости, а не из мести за то, что в нём усомнились, да ещё при девушке. Действительно, как можно сомневаться в Северусе Снейпе?! Вот уже минут сорок, как нельзя. Нет, Гермиона явно была под действием Imperio тёмного мага, приворотного варева мастера зелий, длительной бессонницы и постоянного стресса. Не могла она добровольно терпеть Снейпа! Надо быть просто ведьмой из ведьм, чтобы справляться с этим… впрочем, она убила Волдеморта… Рон решил непременно выжить, хоть профессор за него и не ручался. Просто, чтобы посмотреть, что получится дальше из самого немыслимого чуда смутной эпохи. Из этой дикой помеси Гриффиндора и Слизерина. А он ещё удивлялся, что Перси встречался со слизеринкой! Хм…
И Гарри, как назло, не было. Не обсудишь с ним ничего, не подерёшься вместе. Что у него за дело такое, что ни они с Гермионой не нужны, ни Снейп? Настолько безопасное, простое и понятное? Как-то не верилось. В данный момент Рон беспокоился за друга больше, чем за кого-либо. В конце концов, их собственная роль была понятна. О Гермионе даже нашлось кому позаботиться, так что ответственность за неё незаметно спадала с плеч. Но Гарри... Рон сплюнул на снег. Нет, ему совершенно не нравилось необъяснимое исчезновение друга. Определённо, слизеринский змей чего-то им не досказал. Перенял директорскую манеру у предшественника! Спохватившись, как бы уже его самого не посчитали дезертиром, Рон на свой страх и риск взмахнул волшебной палочкой и аппарировал. Лично он не собирался бросать Хогвартс, а тем более Гермиону, что бы ей ни обещал Снейп. Не говоря о том, что никто, кроме этого ублюдка, не знал про Гарри.
Аппарировать в ту же точку не получилось, но Рон оказался очень близко от Астрономической башни, где на него немедленно попробовал свалиться раненый тролль. И Рональд тут же спас первую жизнь – свою. Wingardium leviosa отлично помогало против троллей, а также волшебных Омутов и других тяжёлых предметов. Тролль завис в воздухе, а потом упал мимо. Приободрённый первым успехом Рональд бодро вскочил на ноги, готовый к повторению всего пройденного материала, начиная с этого первого в жизни заклятия. Вокруг клубилась искусственная тьма, нагнанная Волдемортом. Но снующим мимо инферналам она ничуть не мешала, да и Пожиратели, которых тоже было в достатке, не промахивались в потёмках.
Хорошо, что отгонявшее ходячие трупы Incendio само по себе освещало путь. А так свет исходил только от догоравших развалин зáмка. Если б не белые маски врагов и не трупный запах их марионеток, Рон не знал бы, в кого целиться. Пожиратели, члены Ордена Феникса, родственники оставшихся в школе ребят и просто волшебники, ненавидевшие Тёмного Лорда, аппарировали в битву с равной частотой. Лица Пожирателей были закрыты, но среди своих Рон с радостью узнавал многих – Шеклболт, Тонкс, Люпин… ох ты! Бабушка Невилла Лонгботтома – угадал по шляпе, точь-в-точь, как у боггарта Невилла! Ну наконец-то! Жалко, что некогда было обменяться приветствиями – разве что взглядами. Да и шум был такой, что горло надорвёшь кричать. Над головой постоянно что-то рычало и клекотало – это дрались в небе драконы с грифонами. Не говоря о высоком, пронзительном вое фестралов, которых все теперь могли и видеть, и слышать. Не говоря о топоте кентавров и воплях великанов, от которых дрожали земля и воздух. Не говоря о визге домовиков и грохоте подручных предметов, которые запускали друг в друга дерущиеся волшебники, не говоря о… Рон вдохнул до боли в лёгких.
- Гермиона!!! – завопил он со слабой надеждой.
Но ему неожиданно отозвались, правда, едва различимо:
- Сюда, Рон!
Он обернулся, и ноги приросли к утоптанному грязному снегу. Только давняя дружба заставила его двинуться на голос подруги, дорóгой отбиваясь от нечисти. Гермиона, понятное дело, старалась держаться поближе к своему… ох, нет, язык не поворачивается. К Снейпу. Но чёрт бы уже со Снейпом, Рон забыл о нём, увидев Волдеморта. Даже искать не пришлось, если б вдруг захотелось… Тёмный Лорд и не думал куда-то прятаться для стратегических размышлений о том, как отловить в этой каше Поттера. Может, правда, его не так уж волновал Гарри? В данный момент Лорд вполне удовлетворялся тем, что самозабвенно крушил Хогвартс и истреблял его защитников. Avada Kedavra почти не меркла, заменяя зелёное свечение зловредно почерневшей Метки. Гермиону Рон лишь услышал, но по-прежнему не видел и побежал вперёд, ориентируясь на отблески смертельного проклятья, временами вспыхивающие на мече Гриффиндора.
Это нетипичное для магического боя оружие оказалось на деле полезной штукой. Хоть и тяжёлой. Снейп, как специалист в области защиты от всевозможных тёмных искусств, быстро нашёл ему применение и успешно рубил мечом попадавшихся под руку инферналов, не занимая при этом волшебную палочку. И, используя две руки, продвигался, конечно, быстрее, чем Рон. Стремительно, будто опаздывал на педсовет, и сокрушительно, будто чёрный смерч. При этом успевал ещё и страховать Гермиону. Сбился только один раз, смазав в воздухе чёткий рисунок убийственного заклятья. Чёрт, эти одномастные плащи… противник узнал его ещё раньше, но волшебную палочку всё же вскинул, правда, так и не пустил по ней магический поток. Лучшие слуги Лорда, практически неуязвимые.
- Северус…
- Люциус…
Но руки друг другу не подали, стремительно разошлись, прошипев хором: «Я тебя не видел». Обернулись, ожидая удара в спину. Усмехнулись синхронности опытных предателей.
- Рад, что ты…
- И я за тебя.
Горячая слизеринская дружба, доверительная и беспринципная. Гермиона протолкнулась мимо них бочком, её очень волновала профессор МакГонагалл, которая подвергалась большой опасности. Шёпот Люциуса девушка уловила уже спиной. Судя по всему, он даже не обратил внимания на Гермиону, которая недавно спустила на него Адское Пламя.
- Не видел Драко? – помедлив, решился Малфой. – Мы с Нарциссой нигде не можем его найти...
- Не видел.
Малфой колебался ещё мгновение.
- Северус, если встретишь его…
- Ладно, - Снейп поморщился, но кивнул. Ну конечно, не хватало только Драко ловить!
Они ведь ещё не знают про Imperio! Сказать – не сказать? Пусть бы Малфои уже забрали своё чадо и уматывали! Не ровен час, змеёныш и впрямь погибнет, а она ещё будет виновата. Гермиона прикусила губу.
- Я не забуду, - пообещал измотанный и бледный Малфой.
- Да уж, - измотанный и бледный Снейп не поскупился на яд в усмешке, но вместо прощания буркнул неожиданно: - Спасибо.
Малфой растерянно замер, прикидывая, к чему это отнести, потом, видимо, сообразил. Вздохнул с облегчением.
- Мистер Малфой, - не выдержала Гермиона, - Драко был на Астрономической башне, с гриффиндорцами. Он, наверное, и сейчас с ними. Только не пугайтесь, если его увидите, он…
У Малфоя в ужасе округлились глаза, но Снейп уже дёрнул девушку за руку, потащил за собой с шипением:
- Идём же, долго ты собираешься любезничать с Пожирателем?
Всю оставшуюся жизнь, если позволишь… нет, такой ответ произносить не стоило. Но, однако… однако же, это вовсе не она стояла и любезничала!
- Это же твой друг! Он искал своего сына!
- Предлагаешь мне его за это убить?
Вот и пойми их!
- Я только хотела сказать, где Драко и что с ним!
Они опять почти бежали, огибая Астрономическую Башню, отбиваясь от Пожирателей, немного терявшихся при виде Снейпа. Гермионе и правда некогда было болтать, но она просто не могла вынести в такой момент очередную вспышку непонимания.
- Ты в уме, Гермиона? – огрызнулся её непредсказуемый профессор. – Сказала, где он, и хватит! Отыщутся – сами разберутся. Люциус – Пожиратель. И очень сильный маг. И Драко – Пожиратель. Люциус тебя убьёт за Драко. В итоге мне придётся отбиваться от Люциуса. Зачем мне это?
Говорил не так цветисто, как обычно, рубленными резкими фразами, понятно, почему - мысленно проговаривал разбрасываемые на ходу боевые заклятия.
- Почему сразу – убьёт? – Гермионе уже надоело, что он вечно находит, за что её убить.
Снейп, не останавливаясь, ненадолго опустил меч – всё равно инферналов в подручном радиусе не осталось, со зла он отогнал их за ближайшие развалины. Ответил более ровно, в самой занудной преподавательской манере:
- Потому, моя девочка, что нехорошо накладывать на людей темномагическое заклятие Imperio. Если даже я, зная Драко, понимаю, что он не совершил бы в здравом уме тех подвигов, о которых говорил Волдеморт, то его семья подавно это поймёт. Сомневаюсь, чтобы кто-то, кроме тебя, сообразил наложить такое Imperio. Я не прав?
Гермиона едва не выронила волшебную палочку, порозовела и засияла: он назвал её...
- Скажи ещё раз, - взмолилась она, - такого ты ещё ни разу не говорил мне!
Ни разу за шестнадцать часов…
Лицо у Северуса стало таким же озадаченным, как у Малфоя после внеплановой благодарности. Он даже сбился со стремительного шага.
- Не говорил, что Imperio – опасное темномагическое заклятие?
Но тут, как всегда не вовремя, они увидели Волдеморта. Снейп пихнул девушку за себя, и разговор закончился ничем.
Волдеморт, который самоотверженно сражался сразу с тремя магами, успел к тому времени расправиться только с Аластором Грюмом. Профессорá МакГонагалл и Флитвик поспешно сплотились. Пока декан Равенкло молниеносно выставлял мудрёную защиту, озадачившую даже Тёмного Лорда, Минерва против воли обернулась, услышав приевшуюся Avada Kedavra, именно ту, которая убила профессора Дамблдора и которую нежно хранила в памяти Гермиона Грэйнджер. Гермиона была как раз поблизости – пыталась дотянуться парализующим заклятием до атаковавшей её Алекто Кэрроу, справлялась неплохо, но МакГонагалл и не подумала взывать к помощи лучшей ученицы. Как и к чьей-то ещё помощи. Потому что конец был неминуем. Грозный Глаз уже лежал бездыханный на снегу, и их с Филиусом ждала та же участь. Мало того, что приходилось сражаться с Волдемортом, так ещё и Северус Снейп, самый прославленный из его слуг, примчался помогать хозяину. Предатель! Хоть бы уж выглядел тогда, как все Пожиратели! Но бывший директор явился убивать своих даже без маски, в обычной преподавательской мантии. И длинные чёрные волосы, и колючий насмешливый взгляд – ничто не переменилось. И с чего бы, за какие-то пару часов? Он словно нарочно заставлял и защитников Хогвартса разить своего. Директор школы постаралась не выдать волнения, разве что побледнела немного, но при совершенно жутком освещении это было незаметно.
- Ты ещё и выкрал меч Гриффиндора! – против воли изумилась она.
Все только-только привыкли к похищению директорской палочки, а коварный перебежчик уже распотрошил Распределяющую шляпу.
– Подлый предатель! – с болью крикнула МакГонагалл.
Медлить было нечего, она взмахнула палочкой, посылая вперёд заклятие. Предупредительную Impedimenta – никак не могла переступить через треклятое гриффиндорское благородство. Как ни странно, Тёмный Лорд вдруг тоже шарахнулся в изумлении, прибавив к слову «предатель» ещё менее лицеприятный эпитет, и направил в Снейпа Avada Kedavra, отвлекшись от пошатнувшегося Флитвика. Снейп, не сказав ни слова, вернее, не успев сказать, проворно подскочил, уворачиваясь от заклятий. Ещё чуднее, чем в коридоре Хогвартса. На этот раз он просто завис на несколько секунд в воздухе, а потом опустился на прежнее место. Смертельное проклятие Волдеморта поразило только Алекто Кэрроу, не ожидавшую нападения с этой стороны. Флитвик поднялся на ноги и попытался напасть на Лорда. Лорд свирепо отбил его выпад и обозвал мерзким ублюдком. Правда, не Флитвика, а Снейпа. Профессор МакГонагалл была слишком поражена увиденным, чтобы что-то сказать. Особенно учитывая то, что следующий удар Лорда неожиданно обрушился на неё.
- Crucio!
- Protego! – Снейп молниеносно отбил любимое заклятие хозяина.
- Спасибо… Северус… - еле выговорила озадаченная МакГонагалл.
Предыдущий директор, не глядя, перешагнул через труп Грозного Глаза, с нескрываемым бешенством нацелился палочкой в Лорда и с тем же бешенством ответил МакГонагалл вместо приветствия:
- Я не крал меч Гриффиндора, – его хищные глаза сверкнули испепеляющей яростью, – я так сроднился с вашим Гриффиндором, пока меня планомерно сживали со свету, что просто забрал своё. Но даже не надейтесь, Минерва, что я соглашусь взвалить на себя ещё и Гриффиндор после вашей скоропостижной смерти!
Нежданно лишившаяся противницы Гермиона удивлённо сморгнула и с золотисто-пурпурным огнём в глазах кинулась в неразбериху.
- Профессор МакГонагалл! - крикнула она, подбегая с волшебной палочкой наготове. – Это всё придумал профессор Дамблдор…
- Поди прочь!!!
Ай! Между прочим, у неё были неплохие щитовые чары. Между прочим, они даже выдержали. Даже два невербальных заклятия. И выдержали бы атаку Лорда. Если кто и убивал Волдеморта, то она! Больше никто! Ублюдок! Она ничего ему не обещала на этот счёт! Мало ли, что он ей велел! Он не имеет… права… её… не подпускать…
Волдеморт был не против отомстить наглой девчонке, даже очень не против. Но Снейп упорно не давал ему сделать этого, да ещё и выпихивал Гермиону из круга атакующих. Неужели придётся уступить ему? Если он отвлечётся на неё и не успеет прикрыться от Лорда… нет, он нарочно это делает? Неужели так и не успокоится? Ну она же не одна… в этот раз. Они же будут вчетвером! Он же сам сказал – они здесь, чтобы помогать Гарри. Она сильная волшебница, он сам её учил! Она…
Гермиона замерла, в очередной раз наткнувшись на выставленные Северусом оградительные чары. Обязательно разбила бы их снова, если б её не сшиб с ног ударивший сзади Stupefy. Сама виновата – слишком сосредоточилась на Лорде, а вокруг было полно других врагов. Если бы не Рон, выскочивший невесть откуда, Лорд был бы отомщён. Рон как раз воспринял красноречивый взгляд Снейпа – сто баллов с Гриффиндора и сортировка флоббер-червей – с редким пониманием и потащил подругу в сторону.
- Очумела?! Погибнуть хочешь?! Гарри! Гарри должен убить Сама-Знаешь… тьфу ты, козла этого, а не ты! У него же ещё какой-то крестраж! Наверняка! Он вообще бессмертный! А у Гарри специальная палочка и пророчество!
Девушка поболтала ушибленной головой, всё ещё мутным взглядом уставилась на озарённую всполохами Авады фигуру Тёмного Лорда. Лорд продолжал успешно сражаться с тремя лучшими магами Хогвартса.
- Рон! – Гермиона тоже закричала – и от внезапного отчаянного осознания, и оттого, что ничего не слышно было за грохотом. – Гарри! Никогда! Не сможет! Его! Победить! Никак! Нам надо что-то придумывать – ты посмотри, что он творит!
Рону было не очень удобно смотреть. Он мучительно отбивался от инферналов, а Кэрроу, учивший их этому делу, умер ещё с утра и ничего не мог подсказать. Да и Снейпу стало не до того. Одно бросалось в глаза – Волдеморт был жив и уникально владел тёмной магией. Но он давно был такой. Только имел больше крестражей.
- Нам надо придумать что-то другое! – вопила над ухом Гермиона, также не перестававшая посылать Incendio в шумную темноту, отовсюду тянувшую к ним костлявые полусгнившие руки. От тошнотворно-сладковатого запаха тлена делалось дурно, как и от осознания безвыходности, но использовать Адское Пламя девушка побаивалась – опасалась попасть в своих, да и сил оно отнимало много.
– Может, нам сбегать к портрету Дамблдора? Или подумать, что ещё может быть… крестражем?
Рон ничего не ответил – без волшебной диадемы светлые мысли в этой темнотище в голову не приходили. Он считал, что оба варианта одинаково тупиковые. Если до этого Дамблдор не поведал им ничего нового, и ничего не было известно о седьмом крестраже, с какой бы стати ветру перемениться? Впрочем, они всё равно не могли никуда идти и ничего думать – инферналы были против. Гермиона тоже примолкла на время, пришлось карабкаться на обломок башенной стены, чтобы неуклюжие мертвецы одолевали не так активно. Правда, она и сама не очень ловко перемещалась в потёмках, сжимая в одной руке волшебную палочку. Да сколько же их вокруг, этих уродов?! Опять кто-то дёрнул за ногу. Гермиона оступилась и чуть не сорвалась вниз, но пронесшаяся под ней огненная волна смыла настырного покойника. А как же «Адское Пламя – не направленное заклятие…»? Гермиона невольно усмехнулась, стряхнула со штанины обгоревшую кисть мертвяка. Спасибо, Северус…
- Ты как хочешь, - пропыхтел, карабкаясь за ней, Рон, - а мне кажется, Снейп… профессор Снейп знает что-то ещё. Я имею в виду, про Гарри.
- Хорошо бы, - не стала спорить Гермиона, с опаской глядя на три фигуры в чёрных плащах и белых масках, приближавшиеся к ним из темноты верхом на мётлах.
Спорить с Роном не имело смысла, всё равно прояснить ситуацию не получилось бы. Хотя Гермиона сомневалась, что её хитрый слизеринец припрятал в кармане очередной козырь. Раз уж он напал на Лорда, значит все их карты были биты. Кроме Гарри. Что же такого ему сказал Северус, что Гарри исчез бесследно? Но Снейп всё ещё мучился с Волдемортом, а они с Роном сидели, отрезанные от мира, посреди моря инферналов, на обломке гриффиндорской башни и всё, что могли – это сыпать вокруг Incendio. И уж чего никогда не простил бы её профессор, так это внезапного Legillimens в его адрес, спровоцированного неуёмным гриффиндорским любопытством. Ему и так приходилось несладко.
Теперь, оказавшись на возвышении, Рон и Гермиона могли со стороны наблюдать за схваткой с Волдемортом. Пока что Тёмный Лорд был невредим, но и атаковавшие его маги также не гибли. Снег под волшебниками испарился, и почти правильный круг мёрзлой земли обозначал зону действия самых смертоносных чар, вокруг которой образовалась некоторая разреженность толпы – все опасались разделить судьбу Алекто Кэрроу. Постепенно сужая круг, Флитвик, Снейп и МакГонагалл подбирались к давнему врагу, но он то и дело отбрасывал кого-то из них назад. Не то чтобы дуэль была честной, но и не то, чтобы кто-то стремился к дуэли. Задавить бы исчадие тьмы хоть как-нибудь! Но Лорд производил впечатление неуязвимого, и при этом разил беспощадно – только успевай отскакивать. Более всего Волдеморт был зол на Снейпа, но, к сожалению, постоянно лезть к Лорду было основной обязанностью профессора.
- Я… рада, что вы вернулись, Северус, - осторожно призналась МакГонагалл, как только выдалась свободная секунда. – Лучше поздно, чем никогда. Надеюсь, хоть что-нибудь вам за это простится…
Говорила она искренне, хоть и печально. Но Снейп, в отличие от Драко Малфоя, не находился под заклятием Imperio, поэтому не бросился её благодарить, а нахмурился и промолчал. Теперь, при ярких вспышках заклятий, стало заметно, что бывший директор успел получить не только меч Гриффиндора, но и подозрительный шрам на шее. И определённо, он не хотел ещё раз подставляться Волдеморту, который многообещающе прошипел: «Навряд ли», в противовес последнему предположению Минервы.
- Я тоже очень рад, Северус, - зловеще процедил Лорд. - Вижу, ты жив… опять. И опять…
- Как и ты, Том, - огрызнулся Снейп, последовательно отражая направленные в него заклятия.
Avada Kedavra, какая-то чуднáя Sectumsempra… вообще что-то непонятное… с появлением своего любимца Волдеморт щедро расширил темномагический диапазон. А меч Гриффиндора и правда был хорош против тёмной магии, Avada Kedavra неплохо им разрубалась. Если б ещё потренироваться заранее…
Волдеморт, в свою очередь, отбил пару направленных в него заклятий, отбросил на несколько шагов подбиравшихся с боков Флитвика и МакГонагалл.
- Я всегда жив, - сказал он Снейпу. – И мне приятно будет снова тебя убить. Кажется, я был слишком гуманен в предыдущие разы, но теперь обещаю вложить всю душу.
Снейп улыбнулся, что само по себе пугало, осторожно обогнул скрюченное тело Алекто.
- Всю? – не сдержался он, направленно посылая Адское Пламя. – Твоя душа мертвее мёртвого, мой Лорд, и ты сам это знаешь. В тебе остался только бесполезный осколок!
Адское Пламя откатилось обратной волной. Ненаправленно. Но Снейп был уже готов к этому – спасибо четвёртому крестражу и Гермионе. Руны на его палочке огненно вспыхнули, отражая волну. Что ни говори, а своя палочка ближе к телу. Лорд не удивился, молча сделал отмашку, и злосчастное перо феникса всосало обратно заговорённый огонь. МакГонагалл и Флитвик поменяли тактику, стали заходить вместе с подветренной стороны.
- Северус, мальчик мой, не суди о том, о чём ты не имеешь понятия, - издевательски произнёс Лорд. – Лучше припомни, для чего мы все собрались здесь. Мне нужен Поттер. Отдадите его, и я оставлю в покое зáмок, - он с усмешкой покосился на истерзанный Хогвартс.
Что там было оставлять в покое? Разве что слизеринское подземелье, и то с натяжкой.
Снейп насторожился, ощутив профессиональный интерес.
- Крестражи, - прошептал он, с тщеславным наслаждением ловя на себе удивлённые взгляды МакГонагалл и Флитвика, - это ещё можно понять. Но зачем тебе Поттер? Он абсолютный ноль, ничего не стоит.
Тёмный Лорд только прищурил красные глаза, особенно яркие в темноте.
- Уж поверь, я придумаю, что с ним сделать. И раз уж ко мне на переговоры так удачно вышли все директора… - Волдеморт прервался и едва не выбил палочку из руки МакГонагалл, которая, приняв анимагическую форму, одним скачком оказалась в опасной близости от него и, молниеносно вернув свой истинный облик, почти успела послать заклятие.
- Раз все живые пока директора в сборе, - повторил Волдеморт, отбросив Снейпа с половины темномагического прыжка, - я хотел бы предупредить в последний раз. Прежде, чем всё, что я сочту нестóящим, обратится в пыль. Отдайте Поттера мне. Или я найду его сам. Менее трудоёмким способом.
Снейп благоразумно промолчал, зная, когда у Лорда наступает предел терпения – просто метнул в бывшего хозяина очередное Crucio без особой надежды на успех. Минерва, помнившая Тёмного Лорда ещё старшеклассником, меньше с ним церемонилась.
- Отдать тебе мальчика?! – возмутилась почтенная волшебница, а потом в двух словах обрисовала Тому Реддлу его активное участие в чудовищной личной жизни Салазара и Годрика. Так не называли даже Снейпа. Даже за глаза. Поэтому слизеринский профессор добровольно сделал шаг назад, справедливо ожидая от Лорда чего-то особенного.
- Нет, никто не отдаст тебе Гарри Поттера! – гневно закончила профессор МакГонагалл, как положено сверкнув очками.
- Ну нет, так нет, - очень тихо произнёс Волдеморт и резко взмахнул палочкой, давая понять, что мирные переговоры окончились.
Перо феникса расплескало Адское Пламя сразу во все стороны, профессорá в ужасе кинулись ловить его, Волдеморт равнодушно взмыл в небо.
И что дальше? За ним, от него? МакГонагалл и Флитвик неплохо добивали Пламя, но… Слизерин? Гриффиндор? Снейп поспешно уменьшил волшебный меч до карманных размеров – для полётов дар Годрика был всё-таки чересчур тяжёл.
- Дать вам метлу, профессор? – спросили сзади, заметив его неуверенность.
Гермиона, расправляясь на обломке башни с последним из трёх Пожирателей, очень удачно попала Stupefy в валлийского зелёного, который погнался было за Роном. Поэтому Рон благополучно пролетел через узкую щель между драконьим огнём и Адским Пламенем. Нет, в данную минуту мальчишка не в состоянии был шутить. Напротив – было ясно видно, как жалко ему расставаться с ценным трофеем, но он сознавал, что другим метла нужнее. И, конечно, только что, взглянув на Волдеморта, узнал, что летать можно без метлы. Гриффиндор! Так трогательно – помочь любимому учителю добраться до Тёмного Лорда! Даже неудобно отказываться. Ладно, метла позволит сэкономить силы.
- Давайте, - резко бросил Снейп, вырвав древко из рук уже основательно потрёпанного паренька, - скажите МакГонагалл, чтоб начислила Гриффиндору пять баллов.
Рон просто не нашёлся, что ответить. Но бывший учитель ни о чём и не спрашивал, он уже погнался за своим Лордом. Настиг почти у верхушки Астрономической башни к удивлению, досаде и некоторой садистской радости Лорда. Преградил путь. Поттера по-прежнему не было. Пока ничего страшного не случилось – всё шло по плану, по плану дальше следовало отступление и сдача Хогвартса. Но защитники Хогвартса внизу продолжали ожесточённо сражаться, независимо от настроения Гарри, и только сомнительную личность Северуса Снейпа забыли спросить, что им делать с зáмком.
- Avada Kedavra! – Волдеморт был безупречен, как всегда – момент, жест, интонация…
Снизу поединок было видно очень плохо, хотя темнота покрывала лишь основание единственной уцелевшей башни, а предрождественское зимнее небо оставалось пасмурно-серым. Но два волшебника взлетели чересчур высоко, а сновавшие ниже них драконы и мётлы постоянно закрывали обзор. Правда, сражавшимся внизу было не до того, чтобы глазеть вверх. О том, что Волдеморт жив-здоров, говорила окружавшая всех темнота и скалившаяся сверху Метка. И этого было вполне достаточно.
Кому как! Ни Гарри, ни Северуса… теперь и Рон вдруг так резко умчался на метле, что она и слова ему не успела сказать. Мужчины. Защитники. Да уж! Пользуясь минутной передышкой, пока темнота скрывала её от пробегавших внизу троллей, Гермиона устало присела на холодную глыбу, только что отбитую у инферналов и Пожирателей, отложила волшебную палочку, размяла затекшее запястье правой руки, ещё поминавшее перелом. Нет, один верный друг всё-таки остался… девушка благодарно глянула в преданные выразительные глаза… Живоглота. Глотик, весь мокрый и грязный, как и все они, уже успел разорвать в бою ухо, но мужественно вскарабкался к хозяйке на её наблюдательный пункт.
- Маленький мой, бедненький, - умилилась гриффиндорка, протягивая перепачканные и ободранные руки к огромному воинственному котяре, - одни мы с тобой остались. Но ничего, они все вернутся – вот увидишь! Ты, наверное, голодный? Тоже со вчерашнего дня не кушал? Ничего, сейчас победим, и я тебя накормлю, чем захочешь. А пока, попей-ка вот этого, сразу полегчает – много раз проверяли!
Гермиона привычным жестом откупорила флакон с восстанавливающим зельем, отмерила пару капель в хищную кошачью пасть. Живоглот понимающе проглотил настойку, благодарно повёл заживлённым ухом, коротко потёрся головой о локоть хозяйки и с победным «Мя-а-а-а!!» прыгнул прямо на голову пробегавшего мимо тролля. Участь тролля, с воплем унесшегося в темноту, была очевидна. Вот так всегда! Девушка с досады пальнула Stupefy в пролетавшего мимо Пожирателя, отхлебнула из бутылочки сама и прищурилась, пытаясь разобрать, что творится в небе над Астрономической башней. Больше всего это походило на фейерверк – разноцветные всполохи то и дело озаряли поле битвы. Многие с земли нет-нет, да поднимали голову поглазеть, но вряд ли кто-то мог последовательно назвать увиденные заклятья. Зелёное – Avada Kedavra, оранжевое – Incendio, чёрное – Адское Пламя… значит, Северус справа, нет – уже слева, нет, слишком далеко…
С такого расстояния нельзя было разглядеть не то что лиц – даже метлу. Только две неясные точки. Всё-таки, не в обиду Северусу, два тёмных мага были очень похожи. Оба худые, оба в чёрных мантиях – попробуй различи! Но у кого бы на такой высоте ни выбили волшебную палочку, очень высоко будет падать. Безумная надежда – если Северус сумеет сбросить оттуда Лорда, может Гарри и не придётся… Гермиона просто не могла себе представить, чтобы волшебник, с крестражем или без, просто отряхнулся и пошёл, низвергнувшись с уровня облаков.
Только не вспоминать о профессоре Дамблдоре! У Северуса есть палочка и метла, а смертельного проклятья на нём нет, и гибнуть он не настроен! Надо было всё же поцеловать. Дура! Гермиона быстро потеряла счёт проносившимся в вышине заклятиям. Последним, которое она признала, была Sectumsempra, однажды виденная в исполнении Малфоя. И то, Драко изобразил довольно бледный вариант. У… Волдеморта? Северуса? полыхнуло на полнеба. Дальше пошли какие-то непонятные голубые вихри и чёрные стрелы.
Гермиона сжала собственную палочку, натренированная память услужливо подсказала, что её профессор обещал выиграть всего несколько минут в дуэли с Лордом. Хватит уже, уходи! Понятно было, что освободившийся Лорд тут же ринется рушить и распылять что-нибудь ещё, но минутой больше, минутой меньше… схватка быстро двигалась к занавесу. Северус (теперь уже наверняка Северус, судя по изливавшимся на него потокам чёрного пламени) начал отступать. Видимо, тоже истощил запасы правдами и неправдами полученных знаний. Атакующие заклятия стал выпускать реже, больше прикрывался щитовыми чарами. Не мог дотянуться до Волдеморта, но и не оставлял его в покое. Лети уже оттуда! Но Лорд был настроен серьёзно и старательно оттеснял противника вниз, прижимал к башенной стене, не давая ускользнуть. Потом у Гермионы оборвалось сердце – та точка, что оказалась пониже, резко устремилась к земле. О нет! Потерял палочку… ах нет, только метлу! Надо будет убить его потом, если не убьёт Лорд…
Если бы, сражаясь на земле, Северус не вёл себя так категорично по отношению к ней и самоубийственно по отношению к себе, девушка не удержалась бы и тоже взлетела. Да, он взбесится, он уже знает, как она летает, но… может быть, всё-таки… если он не уберётся в ближайшую минуту, придётся лететь. Ещё бы найти метлу! Кажется, та, с которой она сбила последнего Пожирателя, валялась где-то под обломком стены. Не переставая наблюдать за небом, Гермиона потянула из кармана листок, вырванный из чёрной тетрадки. Помнится, на обороте было само режущее проклятье и схема движения палочкой.
- Lumos!
Девушка стала внимательно изучать каракули при свете волшебной палочки. В конце концов, если один раз ей удалось ошарашить Тёмного Лорда своим внезапным появлением, почему бы снова не попытаться? Спикировать, как советовал Гарри, на метле. Резко, из облаков, сверху, откуда никто не ждёт. Северус убьёт её. Sectum… Салазар! Он что, специально, придумывает такие невыполнимые завихрения для палочки?
Вряд ли она успела бы что-то сделать. Волшебники, кружившие над оплавленной драконами верхушкой Астрономической башни, внезапно поменяли характер действий. Перестали швырять друг в друга смертоносными заклятиями и опустились на каменные зубцы по краям верхней площадки, в густую тень висевшей на небе Метки.
«Осторожней, солнышко, там все бойницы уже разбиты! Рон едва не свалился оттуда».
- Подожди, Северус, я обязательно тебя убью. Чуть попозже.
Гермиона очень удивилась бы, узнав, что проговорила это одновременно с Волдемортом. Как раз в это время Тёмный Лорд коротко взмахнул палочкой, отгородив себя от всего мира и заодно от Снейпа искрящимся куполом – увеличенным подобием той сферы, что совсем недавно охраняла его змею. При этом он не забывал поглядывать, чтобы коварный предатель не полез опять за мечом Гриффиндора. Но Снейп лишь пожал плечами и присел отдышаться в прогал бойницы, предусмотрительно отодвинувшись от края. О! Это была Та-Самая-Бойница. Он помнил точно. Но не было сил ни двигаться, ни поражаться дурной примете. Так же, как Гермиона внизу, профессор, поморщившись, потёр предплечье сжимавшей палочку руки. Потом другое предплечье – подлый слизеринец Том Реддл тоже вёл магическую дуэль нечестно, в неподходящий момент так обжёг Меткой, что бывший слуга едва не потерял сознание и поневоле отпустил метлу. Хорошо, что хоть палочку удержал! Не все обладают талантом Поттера летать на метле без рук, если учесть, что одновременно надо спасаться от проклятий сильнейшего тёмного мага. Ничего, у Поттера будет шанс отличиться. Снейп сумрачно усмехнулся, с интересом наблюдая за Лордом.
- Полчаса истекли, - сообщил Лорд из искрящейся магической сферы, стоя на зубце Астрономической башни, так что из темноты его было видно всем. И слышно, хотя он шипел, нисколько не повышая голос.
А он давал полчаса? На что, интересно? Опять они что-то пропустили!
- И я всё ещё не вижу Гарри Поттера, - озвучил очевидное Лорд.
Ну да, он всё про то же... Кстати говоря, Поттер любил подкрадываться в мантии-невидимке, но Лорду ни к чему было знать такие особенности. Снейп поёжился. Сидеть на обдуваемой со всех сторон башне в ожидании Поттера было неуютно и холодно, особенно в насквозь пропотевшей мантии. Ветер наметал снег в волосы и пробирался за ворот, но не стоило распыляться на роскошь вроде согревающих чар. Он подышал на руки, не спуская глаз с Волдеморта, натянул рукава на околевающие пальцы – не хотелось всё-таки выронить палочку. Мальчишка мог бы уже не торопиться. Во всяком случае, срочность отпала – Хогвартс внизу дымился руинами. Но, зная Поттера, можно было не сомневаться, что он непременно придёт умирать к Лорду, преклоняясь перед своей избранностью. Просто профессору Снейпу всегда было спокойнее и легче без Гарри, и он никогда не хотел видеть мальчишку. И сейчас не хотел. Если бы по какой-то парадоксальной причине Мальчик-Который-Не-Должен-Выжить всё-таки надумал сбежать, хоть не пришлось бы следить, чтоб ещё и Поттер добросовестно кувыркнулся с башни. Мерзкая работа. Очень болела Метка.
- Я здесь, - проговорили негромко.
Ну вот!
Волдеморт вздрогнул и стремительно обернулся, Снейп нисколько не удивился, только отодвинулся поглубже в тень башенного зубца - Слизерин.
Мальчишка, конечно, был без магической мантии, чтоб в него было легче целиться – Гриффиндор! Умирать, так с музыкой. Хорошо хоть волшебную палочку прихватил для порядка. В остальном последний шанс магического мира выглядел довольно жалко – оборванный, перепачканный, бледный до синевы. В руке – метла с обломанной рукояткой. И опять успел разбить очки. Тоже, что ли, прорывался откуда-то? Уму непостижимо: Поттер, основная цель которого – найти Волдеморта, и которого отчаянно ищет сам Волдеморт, находит Тёмного Лорда последним и с риском для жизни! Вряд ли получится узнать, где его носили салазаровы черти, но главное, что он пришёл. Картина была ясна. Вроде бы всё сложилось, как надо – Поттер, Лорд, две палочки из хвоста одного феникса… если Дамблдор ещё чего-то не досказал или ошибся, пусть пеняет на себя. Хотя, ему-то что теперь…
Лорд бесшумно спрыгнул с башенного зубца и пропустил жертву под свой купол. Ловушка захлопнулась. Как всё-таки выбираться из-под этого поля? Впрочем, какая разница… Снейп больше не смотрел на мальчишку – Поттера он, что ли, не видел? Там, внизу, тоже рисковали жизнью. Да и Поттер на него не смотрел, вряд ли он воспринимал сейчас кого-нибудь, кроме Волдеморта. Снейп коротко махнул волшебной палочкой, бесшумно соскочил с наружного края бойницы и, слегка притормаживая падение чарами, заскользил вдоль закопчённой стены башни, совершенно невидимо - чёрное на чёрном.
- Гарри Поттер, - выдохнул Темный Лорд, голосом, манерой, хищным взглядом донельзя похожий на свою недавно почившую питомицу, - я уже было решил, что тебе наплевать на судьбу Хогвартса и всех своих друзей.
Гарри не ответил. Что он мог сказать? Что Хогвартса больше нет? Что его друзья сейчас внизу под огнем непростительных заклятий, ждут от него свершений, борьбы, исполнения легендарного пророчества… хотя нет, не ждут, за это он и любил их, за то, что они бы отдали и победу, и счастливое будущее целого магического мира, чтобы он был жив. И именно поэтому он должен сейчас умереть – для них.
Волдеморт еще секунду подождал ответа, затем пожал плечами, скрытыми под грязно-черной мантией, и извлек из рукава другую волшебную палочку – более длинную, с утолщённой, чуть искривлённой рукоятью.
- Не думал же ты, что я буду настолько глуп, чтобы вновь наступить на те же самые грабли? – вопросил Лорд, заметив искру недоумения на лице у противника. – На этот раз, Поттер, только ты и я, никаких Priori Incantatem.
Откуда он взял вторую палочку – не стоило и гадать, может, кто-то из верных Пожирателей с готовностью отдал её своему Лорду, или убитый враг уже не мог противиться тому, как его оружие забирает самый тёмный волшебник для того, чтобы уничтожить последнюю надежду магического мира. Факт оставался фактом – не получив Бузинную палочку от Снейпа, Волдеморт решил довольствоваться другой – отказавшись от эксклюзивности своей собственной палочки в пользу отсутствия родственных связей между сердцевинами. Этого следовало ожидать. Впрочем, Волдеморт не знал, что с Бузинной палочкой, со своей собственной, или с чужой – результат будет один и тот же. Темный Лорд был обречен на победу.
Гарри удивился неторопливому течению своих мыслей – время паники и выворачивающего душу страха прошло. Однако вместо того, чтобы поднять палочку, его рука нырнула за шиворот, оттянула полосатый гриффиндорский шарф, скользнула во внутренний карман мантии. Мгновение – и золотистый шарик размером с орех затрепетал в его ладони.
Впрочем, если Темный Лорд и испытал изумление загадочным поведением своего врага, то никак не выразил его – отчасти из-за отсутствия бровей, которые могли бы вопросительно приподняться.
- Что ж, Поттер, пришло время встретить свой конец.
Именно так. Если снитч и должен открыться «под конец», как обещал, то это тот самый момент. Гарри зажмурил глаза и поднес крылатый мячик к губам, снитч раскрылся, словно скорлупа драгоценного грецкого ореха, и черная поверхность камня блеснула в тусклом зимнем свете. В этот же самый миг воздух прорубили яростные слова проклятья:
- Avada Kedavra!
Мгновение, другое…
…Перед глазами было по-прежнему черным-черно, никаких зеленых смертельных всполохов. Гарри открыл глаза и увидел свою мать…
Она не была похожа на призрак, которые обитали в замке – бледные, бестелесные - она скорее напоминала отражение, что не давало ему покоя в зеркале Еиналеж – яркая, настоящая, но вместе с тем, совершенно определённо недоступная. Густые рыжеватые волосы трепетали под порывами декабрьского ветра, словно она и впрямь была из плоти и крови. От неё исходило тусклое свечение, подобное уходящему к потолку свету факелов, и в этот миг Лили Поттер была действительно очень красива.
- Не бойся, Гарри, - её голос звучал так знакомо, будто бы она никогда и не покидала его жизнь. Это, наверное, символично, она была с ним в самом начале и будет в самом конце. «Дамблдор сказал бы, что в этом и есть сила любви», - отчего-то подумалось Гарри.
- Я не боюсь, - шепнул он, озадаченный тем, что заклятье Волдеморта ещё не настигло его. Прямо перед ним, на пути зелёного луча, вылетевшего из палочки Тёмного Лорда, стояли двое мужчин.
Волдеморт, неуловимо сместившись в сторону, послал в остолбеневшего Гарри ещё пару заклятий, но обе фигуры снова оказались между ним и юношей. Тёмный Лорд (не впервые ли в жизни?) отступил, а мужчины рассмеялись и обернулись к Гарри.
В них растерявшийся в отличие от Волдеморта Поттер с изумлением узнал отца и крёстного.
- Гарри, ты молодчина! – ободряюще сказал ему отец, игнорируя Тёмного Лорда – теперь Джеймс Поттер мог себе это позволить. – Не думай о смертельном заклятии, мы защитим тебя от него!
- Да, это то немногое, что мы ещё можем сделать, - с блэковской усмешкой подтвердил Сириус. - О нас тоже не думай, Гарри! Пока. Мы с радостью явимся тебе ещё раз, но сейчас сосредоточься на поединке.
Гарри сосредоточился, что выразилось в том, что он разинул рот и окаменел, глядя на родные фантомы, а сквозь них – на своего непобедимого противника. Он просто не знал, что делать. То есть, знал, но… не представлял, как этого добиться. Он-то думал, всё будет проще, честно говоря, он уже выбросил из головы все мысли, чтобы просто закрыть глаза… но теперь мысли запоздало вскипели в голове так, что заломило шрам. Чего хотел Дамблдор? Зачем велел открыть снитч? И точно ли его надо было открывать сейчас? Для решения этой задачи ему не помешали бы диадема Равенкло, профессор Снейп, Гермиона Грэйнджер и вся библиотека Хогвартса, если от неё что-то ещё осталось. Да, и портрет самого Дамблдора.
Трагичность самоубийственной гибели от руки Тёмного Лорда мигом померкла на фоне другой проблемы – в руках у Гарри вдруг оказалось действенное оружие против Волдеморта. Настоящее оружие. Лучше Бузинной палочки. Наконец-то нашлось… Сила любви, переброшенная к нему с той стороны смерти. Все те, кого он потерял в этой войне, вновь явились, чтобы защитить его от Тёмного Лорда. Всё повторялось, с той лишь разницей, что Гарри больше не нужно было ни побеждать, ни спасаться. Зато и умирать стало не страшно. Другое дело, что он, кажется, не мог умереть. И не мог сказать при Лорде, что как раз это ему и надо сделать.
Странно, что и Тёмный Лорд не торопился помочь с этим Никак-Не-Умирающему-Мальчику. Беспристрастно, но совсем не агрессивно Волдеморт поигрывал волшебной палочкой, глядя на юношу сквозь ширившийся ряд убитых волшебников, при одном взгляде на которых Гарри готов был разрыдаться. Раз уж всё равно конец был один, так лучше бы это случилось с ним поскорее, сразу, а не вот так. Ну зачем Дамблдор устроил ему эту пытку за минуту до смерти? Зачем?! Определённо, Волдеморт тоже не отказался бы от чьей-нибудь подсказки, но бесплотные гости, прибывавшие на вершину Астрономической башни, загадочно молчали, опасаясь отвлекать Гарри. Седрик Диггори, Аластор Грюм - Гарри и не знал, что Грозный Глаз уже погиб… на мгновенье юноша в ужасе зажмурился. Если он сейчас увидит Рона, или Гермиону, или Люпина, то чего доброго, сам разбежится и прыгнет с башни. Нервы просто не выдерживали всего этого.
- Забавный фокус, Поттер! Я даже догадываюсь, кто дал вам эту вещицу, - окликнул его заскучавший Волдеморт. - И долго мы будем так стоять, пока мои слуги рушат Хогвартс?
Гарри поёжился от ледяного ветра и снова открыл слезящиеся глаза. Да, Волдеморт был прав, пора было что-то делать, но что?
- Попробуй Avada Kedavra, мы расступимся, - с готовностью предложил Сириус, - бей, пока не попадёшь.
- Лучше Stupefy, достаточно просто сбросить его с башни, - посоветовал Джеймс, - с Авадой Гарри может не справиться.
- Или Sectumsempra, - печально вздохнула Лили, - есть такое заклятие, оно проще Авады, но почти так же губительно. Не бойся, дорогой, один раз можно. Другого выхода нет.
«Мам, и этого выхода нет! - захотелось крикнуть Гарри. – Я не могу ни отомстить за вас, ни спасти друзей – ничего не могу!».
Плохо же они о нём думают - что он слишком слаб, или трусит, или не хочет драться! О, он так ненавидел Волдеморта, что Stupefy или Sectumsempra запустил бы, не моргнув глазом. Да и Avada Kedavra у него сейчас получилась бы – это точно. Только дело было не в этом, дорогие гриффиндорцы. Поэтому, открыв глаза, Гарри с последней отчаянной надеждой уставился на одну-единственную фигуру, появившуюся последней и молчавшую, в отличие от других. Хоть бы малейший знак, только бы Лорд не заподозрил меж ними сговора. Профессор Дамблдор повернулся к Гарри, чтобы Волдеморту не было видно стекавших по его лицу слёз и безмолвно, одними глазами указал юноше на поломанную метлу, лежавшую у его ног.
Да, конечно, взлететь… а как же купол?..
Ответ пришёл сам собой, как только Гарри против воли задержался взглядом на месте гибели Альбуса Дамблдора. В разросшейся трещине, из которой он когда-то выудил воспоминания старого волшебника, что-то тускло блестело. И почему-то Гарри уже точно знал, что это. Оставалось лишь безмолвно приманить находку через непроницаемый покров магического поля. Что он и сделал.
Снизу призрачные фигуры были едва различимы, и уж точно никто бы не смог распознать в них погибших волшебников – слишком высока была Астрономическая башня. Несмотря на очевидную неизбежность приближающейся финальной битвы, внизу, на земле, продолжали сражаться. Никому не хотелось получить темное заклятье в спину, слишком сосредоточившись на противостоянии, происходящем под облаками. И поэтому, беспрестанно ожидая от врага удара сзади, большая часть противников продолжала свои атаки, все же бросая порой вверх, к площадке башни, невольные взгляды – одинаково встревоженные с обеих сторон.
Гермионе пришлось вцепиться в осколок стены, чтобы не упасть от страха. Для этого Гарри оставил их там, у озера? Чтобы сразиться с Волдемортом один на один? Магическая сфера, зелёная вспышка заклятья, остановленная стеной возникших из ниоткуда фигур… на мгновение обжигающая боль в груди заставила девушку понять, что она не дышит. С судорожным глотком прогорклого, дымного воздуха пришло понимание – Гарри не справится. Надо бежать, помогать, спасать! Северус тоже где-то там, на крыше – и она должна быть рядом! Спросите любого преподавателя – Гермиона Грэйнджер одна из самых умных выпускников Хогвартса за последние двадцать лет, её помощь не может не быть продуктивной!
Она уже почти решилась на шаг, когда сильные руки обхватили её за талию и притянули к себе. Гермиона даже не успела сделать инстинктивную попытку вырваться, но узнала знакомый запах трав, исходящий от его кожи, когда губы приблизились к её уху:
- Стой смирно, Гермиона.
Как будто у неё были другие варианты с его-то стальной хваткой… Впрочем, чего греха таить, услышав родной голос в такой непосредственной близости, девушка на мгновение позволила себе расслабиться – жив, цел, рядом! – покрепче вжаться в неожиданное объятье, и кажется, даже всхлипнуть. Но спустя краткий миг реальность обрушилась на неё, словно прицельный Aguamenti – она была слишком неэгоистичной, чтобы радоваться тому, что находится в безопасности, в кольце любимых рук, когда Гарри – там, наверху – лишен поддержки такого могущественного волшебника, как профессор Снейп. И в то же время её любимый был настолько далеко от Волдеморта, насколько позволяли масштабы битвы, а значит в безопасности, и это не могло не наполнять её душу теплом. Разрываемая стыдом, страхом, отчаяньем, она извернулась и заглянула в его глаза.
- Там Гарри… – только и сказала она.
Разве требовалось что-то пояснять? Гарри – семнадцатилетний волшебник с рядовыми магическими способностями, её лучший друг, их светлая надежда, самое страшное заклятие которого - Expelliarmus, хочет сразиться с темнейшим и сильнейшим магом. Сразиться? Но ему это не по силам! Мерлин, он же погибнет!
- Северус, надо… надо… - она сама не знала, что именно предложить, но безмолвное наблюдение было подобно пытке, она заглядывала в чёрные глаза Северуса в надежде найти ответ или предложение, или стратегическую мысль. Но его глаза оставались непроницаемыми, он, кажется, намеренно не смотрел вверх, предпочитая изучать в свете горящих развалин её черты, точно видел их впервые.
- Северус? – от его молчания стало ещё страшнее. Осознание отозвалось тугой болью в солнечном сплетении – он не верит в то, что Гарри победит… или хотя бы вернётся живым.
Должно быть, он прочитал её панические мысли и самоубийственные замыслы безо всякой легилименции, потому что лишь сильнее сжал объятья, словно стальной обруч на её теле.
- Северус! Он же погибнет!
- Это его битва, Гермиона, ты не поможешь ему.
Чёрта с два! Она поможет! Она…
В этот момент узкая знакомая фигура - у которой, Гермиона могла поклясться, были взъерошенные чёрные волосы и сосредоточенная морщинка между бровей – взмыла в воздух. Острие меча – меча? – сверкнуло в свете желтеющего предвечернего солнца настоящим гриффиндорским цветом и разрубило созданную Волдемортом сферу. Гермиона вскрикнула одновременно с десятками других голосов…
Их, разумеется, было не слышно на вершине башни… Гарри не слышал уже даже голоса матери за стуком сердца в ушах. Меч Гриффиндора, оставленный Снейпом, обломок метлы, полный боли взгляд бывшего директора – кажется, у него не оставалось другого пути. Его родные были настроены отражать магические атаки Тёмного Лорда до бесконечности, но у защитников того, что осталось от Хогвартса, не было столько времени. А что, если он сейчас убьёт Волдеморта мечом? Ведь всё-таки он не совсем крестраж! Маленькая частица Лорда останется в нём – ну так она и была там уже семнадцать лет, и никто не знает о ней! Может, он проживет целую жизнь спокойно и счастливо, с этим осколком, контролируя его, не давая ему воли, а потом, когда состарится, попросит кого-нибудь пустить в него Аваду? Или хоть умрёт сейчас одновременно с Лордом… эти странные потусторонние мысли на краю пропасти опьяняли, хотя Гарри не верил им до конца. Но мгновение – и он уже на метле, еще одно – и тяжёлая холодная рукоять меча зажата в его руке…
Фантомы скользнули ввысь вслед за ним, прикрывая его щитом из своих тел, кажется, они что-то кричали ему, но Гарри слышал лишь гул ветра и видел лишь красные глаза Волдеморта, сузившиеся от вида этого нежданного маневра противника.
Сейчас свечкой вниз, под защитой тех, кого он не смог защитить прежде…
- Moritas more, - вдруг сказал Тёмный Лорд будто бы с долей обиды в голосе – может, оттого, что такое простое решение столь долго ускользало от него.
Как бы ни хотелось Гарри верить в их присутствие, но все они – Лили и Джеймс Поттер, Сириус, Седрик, Грозный Глаз, профессор Дамблдор - родные, наставники, друзья – все они прежде всего были мертвецами…
Moritas more. Смерть тех, кто уже мёртв…
Лица, голоса истаяли в один миг, и вместо знакомых образов перед собой глаза Гарри смогли выхватить из стремительно тускнеющего мира только зелёный луч, несущийся к нему навстречу:
- Avada Kedavra.
Смерть для всего живого…
Ах, если бы на секунду позже, если бы он успел замахнуться мечом! Но ничего, и так… тоже неплохо.
Всполох гибельного заклятия, ударив вверх, прошил нависшую над башней чёрную метку, вспыхнул в незрячих глазах гигантского черепа и, не встретив никакого препятствия, поднялся до облаков. Юношу, оказавшегося на пути этого луча, отбросило так резко, что на мгновение показалось – он увернулся. Но увернуться было нельзя, даже если бы он захотел этого в последний момент. Avada Kedavra сверкнула молнией и тут же погасла, а Гарри стал стремительно падать с метлы, с облаков, с высоты Астрономической башни. Его битва кончилась, кончилась, кончилась… но он этого уже не знал. И, как положено мёртвым, не ощущал ни страха, ни боли. И также не ощутил облегчения, когда его подхватили на руки, оборвав головокружительное падение почти у самой земли. Гарри было уже всё равно. Абсолютно. И голова, кстати, не кружилась. И шрам не болел.
Зато голова закружилась у профессора Снейпа – мальчишка оказался не таким уж лёгким, и резко взлететь вместе с ним обратно под облака оказалось непростой задачей. Вместе - это громко сказано, конечно. Поттер теперь мог разве что руки занимать. Потому что, несомненно, был мёртв. Ну да, Avada Kedavra не оставляет вариантов. Как правило. Ни для кого. Это следовало иметь в виду в свете того, что два десятка Пожирателей Смерти немедленно ринулись к башне на своих мётлах, и им очень не понравилось, что прямо над их головами кто-то перехватил законную добычу Лорда. Живую или мёртвую (что даже предпочтительней). Непонятно было только, отчего притих сам Лорд.
Профессора больше волновал Хозяин, чем взбудораженные слуги. Не хотелось, чтобы с башни полыхнуло ещё раз. Но над чёрными зубцами, оббитыми боевыми заклятьями, повисла зловещая тишина. Да и метка, от боли в которой ещё минуту назад белело в глазах, вдруг притихла, как змея, свернувшаяся в клубок. Что за чёрт? Неужто Поттер всё-таки попал чем-то в неуязвимого Лорда? Во время их краткой, но зрелищной схватки на башне творилось странное волшебство… возможно, оно как-то повлияло на Волдеморта? Взмыв повыше, Снейп всё же рискнул замедлить полёт и коротко оглянулся. Нет, никто за ними не гнался – не до того стало. То, что увидел профессор, превзошло все его ожидания. Тёмный Лорд лежал, запрокинув голову, посреди площадки, окружённой оскаленными башенными зубцами – неподвижный и равнодушный, точь-в-точь, как мальчик на руках у профессора. Может быть, их магическая связь была сложнее, чем казалось?
Пожиратели прибывали на башню так быстро, что им некуда становилось приземляться, и запоздавшие кружили рядом на мётлах. Но вокруг бездыханного Лорда образовалось пустое пространство. Никто не решался первым приблизиться к господину. Снейп отчётливо представлял себе их лица – перевёрнутые и побледневшие. Наверняка, и внизу сейчас стремительно разливалось замешательство, уж больно затянулась пауза. Неужели Лорда не стало? К сожалению, у профессора не было возможности проверить это лично. Сам он, как ни странно, не испытывал ничего. Почти как Поттер. В глубине души как-то не верилось, что Волдеморт мог оказать всем такую услугу – взять и умереть, наконец. Причём совершенно неожиданно. От руки волшебника-недоучки, к битве с которым готовился много лет. Настроение было какое-то смутное. Да ещё этот мёртвый мальчик…
Профессор покачнулся в воздухе от резкого порыва ветра, но тут же восстановил равновесие. Пожалуй, надо было закругляться с левитацией, экономить силы, а то Пожирателей осталось полным-полно. Он вздохнул, вгляделся в неподвижное, безмятежное лицо Гарри. Нет, показалось. Просто скользнула тень от облаков. Пора было, наконец, оставить Поттера в покое.
Глава 24Когда он открыл глаза, перед ними всё ещё пульсировал зелёный цвет, словно мир загородило изрядно заляпанное бутылочное стекло. Сфокусироваться удалось не сразу – сперва пришлось несколько раз крепко сжать и разжать веки, и тогда предметы приобрели относительную чёткость, на которую только можно было рассчитывать в предвечернем полумраке комнаты, да ещё и без очков.
Кстати, где они?
Гарри привычно скользнул рукой вправо, к тумбочке, чтобы водрузить очки на нос, но ладонь ухватила только воздух. Очков не было, как, впрочем, и тумбочки…
Несколько секунд Гарри лежал, собирая из осколков мозаики самый странный сон в своей жизни. А потом резко сел на кровати, задохнувшись от сердцебиения – это был не сон? Нос различил запах крови, и Гарри стал торопливо оглядываться вокруг себя, шаря руками в поисках волшебной палочки.
- Lumos!
Массивный деревянный стол, чуть кривоватая каминная полка, узкое окно, зашторенное пыльной занавеской такой зверской расцветки, что рябило в глазах.
Избушка Хагрида.
Вот только этого определённо не могло быть. Он доподлинно знал, что этого не могло быть, потому что отчётливо помнил то, чем всё для него закончилось.
Avada Kedavra.
Зелёный луч.
Темнота.
Гарри внезапно рассмеялся, а потом разрыдался, а потом рассмеялся снова – счастье, живое и жгучее, клокотало в его груди, и теперь он точно знал, что отныне и навеки у него не возникнет вопрос, какое воспоминание использовать для создания патронуса. Именно сейчас – лёжа на пыльной, пахнущей плесенью гигантской кровати в грязной, перепачканной чьей-то чужой кровью и засыпанной древесной трухой избушке – он был совершенно безудержно счастлив.
Он жив.
Он даже о чудесах больше просить не будет, и об удаче – кажется, он исчерпал свой лимит на целую жизнь вперед. Жизнь! Он жив! Чья любовь сохранила его на этот раз, какому стечению обстоятельств – родству палочек, осколкам душ – он обязан своим нынешним существование? Хотелось кричать от счастья – и он закричал. Потом взмахнул палочкой:
- Expecto patronum!
Никогда ещё олень не был таким ярким и осязаемым – Гарри словно омыло теплом и светом.
- Wingardium leviosa!
Подушка вспорхнула с пола и устремилась к потолку, демонстрируя неприглядные темно-бурые пятна.
Магия опьяняла его – магия жизни. Гарри сосредоточился на своих ощущениях - шрам не болел. Он свободен от присутствия проклятого ублюдка в своей голове! И теперь – теперь, когда он жив - все казалось таким чётким, словно кто-то выправил, наконец, его близорукость. Волдеморт смертен. Он убьёт этого проклятого садиста, а потом женится на Джинни… и сдаст зелья на «П». И подарит Рону спортивную метлу… а Гермионе – собрание сочинений по истории магии в восьми томах… а Хагриду – нового Арагога… и ещё обязательно поедет на море – он ни разу не видел моря! Мерлин, сколько сразу нашлось дел, когда выяснилось, что умирать пока вовсе необязательно!
И всё же, где очки?
Видимо, вторая Avada отбила его и без того гриффиндорские мозги, иначе как объяснить тот факт, что ему потребовалась минута, чтобы сообразить использовать Accio.
Очки лежали в его ногах. Безудержное веселье всё же удалось сменить рациональностью – Гарри точно помнил, что смертельное заклятье настигло его в воздухе, ровнёхонько над зубцами Астрономической башни, а значит, по всем законам маггловской физики он сейчас должен был лежать у подножия – будучи совершенно плоским и совершенно мёртвым. Потому что даже если чудо спасло его от Авады, смерть от раскроенного черепа ещё никто не отменял. Однако факт остается фактом – кто-то предотвратил его падение, перенёс в хагридовскую хижину предположительно мёртвое тело – совсем уж бессмысленный поступок - и даже сложил к ногам привычные поттеровские очки. И всё это под носом десятков Пожирателей и Тёмного Лорда…
Увы, стены избушки, может быть, и имели уши, как все уважающие себя стены, но уж точно не могли говорить. Поэтому нечего было надеяться получить ответ хоть на один из разрывавших голову вопросов, просто ошалело глядя в холодный камин. Потихоньку приходя в себя после неудавшейся смерти, Гарри Поттер неуверенно сполз с громадной постели великана и, не рассчитав высоту, шлёпнулся с неё на колени. Ноги ещё плохо его держали, но знакомая боль в разбитых коленках лишний раз доказала, что любимая жертва Волдеморта всё ещё жива. Чем бы это ни объяснялось. Гарри поморщился, привычно подобрал с пола очки, так и есть – дужка опять треснула. Впрочем, их состояние и так было бедственным – ещё до прямого попадания Avada Kedavra. Выкинуть их надо к чертям и сделать, наконец, лазерную коррекцию. Оттренировать вертикальный спуск на метле… сказать Джинни, что больше никогда, ни за какие коврижки не захочет с нею расстаться. Пошёл он, этот Волдеморт. Добить старого урода, и дело с концом!
Гарри неуверенно произнёс «Reparo», дужка очков срослась, но стёкол как не было, так они и не появились. Ну и ладно. Он сунул бесполезные очки в карман, придерживаясь за ножку кровати, неуверенно встал.
Да, надо добить Волдеморта. Если его ещё не добили, что было бы слишком волшебно. Интересно, это всё ещё принципиально, чтобы он один сражался с Лордом, или кто поможет? Для разнообразия. Очень расстраивала потеря меча и снитча, но тут уж ничего не поделаешь – он не рассчитывал, что их можно прихватить в загробный мир. Хорошо хоть палочка с пером феникса уцелела, и вообще ему, как бы сказать… грех жаловаться. Всё ещё прихрамывая, Гарри вполуслепую направился к двери. Уже собирался её толкнуть, когда возникла бредовая мысль – вдруг он в плену у Тёмного Лорда, и снаружи охрана? На всякий случай поднял наизготовку волшебную палочку, не будучи твёрдо уверенным, что разглядит врагов с расстояния более двух шагов. Толкнул разбитой коленкой дверь, решительно шагнул на крыльцо. Если там опять Волдеморт…
Никого. Вообще никого вокруг не было. Даже никаких следов на свежем пушистом снегу, голубоватом в свете зимних сумерек. Было очень тихо. Рождество скоро… если это не ночь следующего дня. Гарри спустился с обледенелого крыльца, придерживаясь рукой за перила. Ничего себе плен – ни души кругом, и дверь нараспашку. Профессор Дамблдор ни о чём таком не предупреждал. Вроде бы, требовалось умереть и всё. А тут – чертовщина какая-то. Сражался на Астрономической башне, и всё было понятно – враги, друзья. Очнулся в холодной избушке на краю леса, и ни тех, ни других. Гарри мрачно поглядел на перила, с которых, спускаясь, отёр ладонью тонкий слой инея. Перила тоже были в густом и багряно-буром. Гарри отдёрнул руку. Ладно. Разберёмся. Такими дешёвыми фокусами Поттера не смутишь. В конце, концов, это просто избушка Хагрида. Он и у Снейпа дома бывал, и ничего, жив до сих пор.
Гарри обернулся к зáмку и уже приготовился аппарировать как раз в тот момент, когда ярко сияющий шар взмыл в небо с чёрной верхушки Астрономической башни. Гарри прищурился, но всё равно не мог разглядеть ничего, кроме смутной светящейся точки высоко в небе. Что это могло быть? Ничего, Гриффиндор всегда предпочитал разбираться на месте. Гарри нервно махнул волшебной палочкой, но ничего не случилось. Махнул ещё пару раз – опять ничего. Что-то шло не так, определённо. Он, конечно, не имел большого опыта в аппарации, но так плохо не получалось даже у Рона. Что, он и аппарировал благодаря связи с Лордом? Вот ещё! Неужели и квиддич хорошо ему давался, потому что Лорд был в душе ловцом? Вздор! Может, магические силы иссякли, как у Гермионы недавно? Но он, вроде, ничего такого не делал: не перемещал несколько человек на большое расстояние, и Лорда пальцем не тронул – не успел. Ему и надо было всего ничего – добраться до башни… ну и пожалуйста! Покрепче сжав в руке волшебную палочку, Гарри упрямо двинулся пешком, а в следующую секунду сверкающая точка под облаками заговорила, и сразу стало понятно, что это, а вернее, кто это. А заодно разъяснилась и причина мёртвой тишины, разлившейся над полем битвы.
- Гарри Поттер мёртв, - произнёс с небес голос Волдеморта с такой уверенностью, что торопившийся к нему Гарри на всякий случай ещё раз ощупал себя и ущипнул за ухо. И даже потрогал шрам - странно, что он не заболел. Юноша вообще не ощутил под пальцами никакого шрама.
- Хогвартс пал, - продолжил тот же голос, и тут уже трудно было поспорить – над развалинами зáмка торчал лишь обугленный остов Астрономической башни.
Правда, Хогвартс представлял собой нечто большее, чем просто башни и стены. Памятуя об этом, Лорд прибавил, не скрывая торжества:
- Всем, кто ещё пытается его защищать, я советую сдаться. Обещаю, что в этом случае проявлю милосердие. Смерть маггловских выродков, а также пособников грязнокровок и прочих предателей будет менее мучительной, чем они заслужили. Всем остальным будет дарована возможность оплатить моё прощение преданным и ревностным служением, - голос Тёмного Лорда разливался ледяными волнами над догоравшим, погружавшимся в темноту зáмком. Метка над головой Волдеморта скалилась самым зловещим образом, подтверждая серьёзность его намерений.
- Бежать бессмысленно, - лениво оговорился Лорд, - как многие убедились, я восстановил аппарационный барьер, и вдоль него уже выстроились дементоры, которым дан приказ убить всякого, кто попытается вырваться из кольца. Так что у тех, кто до сих пор не признал моей власти, есть два пути – сдаться немедленно или умереть.
Гарри обложил Волдеморта самым непростительным образом и побежал быстрее, то и дело спотыкаясь, потому что нёсся по снегу в потёмках и без очков. Но в свете создавшегося положения дел, пожалуй, не стоило привлекать к себе внимание заклятием «Люмос». Сдаться или умереть! Как же, жди! Он был твёрдо уверен, что ни то, ни другое его друзьям не подходит. Может, и глупо было лезть в ловушку самому, да, может и глупо. Может, этого Волдеморт и хотел, ну и что? Гарри выбрал Гриффиндор вовсе не с бухты-барахты. Отступить, уйти в подполье, и плевать, что всех убьют? Нет уж, Гарри Поттер жив, и пусть Лорд утрётся. Предназначение есть предназначение, пророчество есть пророчество, поглядим ещё, кто кого. И, если не сейчас, то когда же?
Н-да! Но до Волдеморта ещё предстояло добраться. Добежав до аппарационного барьера, Гарри невольно замедлил шаг. Дементоры. Они и правда встали в три ряда вдоль невидимой границы чар. И откуда можно было согнать столько дементоров? Столько ни один Азкабан не вместил бы! Гарри прикусил губу – ох, какие жуткие видения его ждали – и осторожно стал приближаться к высоким потусторонним теням, готовясь напустить на них такого патронуса, чтоб мало не показалось. Эта битва его уже порядком достала. Но выдавать себя с головой, так хоть не за просто так! Но яркий серебряный олень так и не соскользнул с его легендарной палочки: дементоры, едва завидев юношу, вдруг расступились сами. Получили приказ не трогать Поттера? Гарри недоумённо покосился на потеснившихся монстров и потопал дальше по узкой тропинке, ведущей к зáмку.
Нет, он всё-таки идиот, одержимый манией величия – пришло запоздалое понимание. Лорд приказал дементорам не выпускать никого, чтобы не разбежались защитники зáмка. А впускать они впускали, и очень даже. То, что кто-то может по доброй воле сунуться в захваченный Хогвартс, чтобы сразиться с самым тёмным волшебником современности, просто не укладывалось в высокоорганизованном сознании Лорда. А Гарри Поттера он искренне похоронил и уже плясал на его могиле. Ну-ну.
Надо было искать своих. Не в широком смысле этого слова – защитников Хогвартса вокруг было ещё предостаточно – а в самом что ни на есть ограниченном. Всё же они с Роном и Гермионой полгода расхлёбывали кашу с крестражами втроём, и сейчас пришла пора строить новые планы. Несомненно, тоже втроём. К тому же, к Гермионе теперь бесплатно прилагался профессор Снейп, что делало разработку стратегии борьбы более перспективной. Всё же слизеринец всегда лучше поймёт слизеринца, не говоря про то, что двойной агент с двадцатилетним стажем в их маленькой компании явно не будет лишним. В конце концов, это только для Лорда Рубикон перейдён, на деле же в наличии имеется лишь очень сильный тёмный волшебник, не подозревающий, что только что уничтожил своей собственной Авадой собственное же бессмертие. Значит, они продолжат сражаться.
Они договорились с друзьями встретиться под Астрономической башней – очень дальновидное решение - именно над единственной уцелевшей башней сейчас, излагая свой взгляд на мировое господство, реял Темный Лорд. Можно было не сомневаться, что Рон и Гермиона тоже в гуще событий. Гарри вдруг подумал, что для всего мира, включая их, Мальчик-Который-Выжил был только что убит, и мысль о том, какую боль причинило это его друзьям, заставила гриффиндорца прибавить шаг и почти перейти на бег.
Бежать, впрочем, было трудно, даже несмотря на то, что большинство сражавшихся опустили палочки и, запрокинув головы, внимали речам самопровозглашенного повелителя. Некоторые держали оружие наготове, некоторые поддерживали вокруг себя сферы магической защиты, значительная часть Пожирателей кружили в небе - молчаливая чёрная свита.
Гарри пробирался сквозь толпу перепачканных, обессиленных волшебников, щурясь в попытке разглядеть родные лица. Шевелящаяся гигантская скала футах в двадцати была опознана им как Хагрид, при очередной вспышке чьего-то заклятья Гарри даже смог разобрать, что половина бороды великана обгорела, а вторая половина была настолько всклокочена, что походила на куст. И, несмотря на то, что Хагрид заливисто рыдал в чей-то плащ Пожирателя, как в носовой платок, у Гарри отлегло от сердца – всё же кровь в хагридовской хижине немного обеспокоила мальчика, хотя её количества и не было достаточно для серьёзного ранения такого большого существа, как лесничий.
Ощущая некоторую вину за то, что позволяет по себе горевать, Гарри всё же двинулся дальше – скорее всего, радость великана по поводу оживления Поттера по громкости перебьёт даже усиленную Sonorus речь Тёмного Лорда, а столь помпезное возвращение в ряды живых было уже лишним с точки зрения стратегии.
Яркое пятно слева и сверху было опознано как Тонкс – видимо, в знак солидарности с Гриффиндором её волосы были ярко-красными. Гарри знал, что она ждёт ребенка и очень удивился, как Люпин отпустил её в эпицентр сражения. Впрочем, Ремус обнаружился тут же, он сидел рядом с женой на обломке стены, у его ног лежало неподвижное тело, в котором Гарри с содроганием узнал Фенрира Сивого – что ж, значит, справедливость свершилась… А еще наличие Люпина означало, что Орден Феникса наконец сумел прорваться к осаждённому замку. Юноша невольно заозирался, выискивая среди знакомых и незнакомых волшебников рыжие макушки Уизли, но безрезультатно.
Зато, засмотревшись по сторонам, он налетел на Дина Томаса, который, шипя и поминая Салазара, пытался залечить самому себе рану на голове.
Гарри взмахнул палочкой, останавливая кровь – это был сущий пустяк после тренировок на профессоре Снейпе - и зашептал своему бывшему однокурснику:
- Дин! Ты не видел Рона и Гермиону?
Дин просиял, воскликнул «Спасибо!», ощупал перепачканными в саже руками стянувшиеся края разреза и мотнул головой куда-то вправо:
- Они там, под башней, где раньше ворота были. Только лучше ты их не трогай, парень, им сейчас не до кого…
Гарри нахмурился. Жуткие мысли, словно стая перепуганных птиц, заметались в его мозгу – одно предположение сменялось другим, ещё более зловещим.
- Гарри ж умер, - закончил Дин и развернулся к внушительной даме, чья голова была увенчана чучелом грифа, словно нос корабля фигурой русалки. Августа Лонгботтом – а это была именно она – окинула всех присутствующих утомлённо-презрительным взглядом, который вполне подошел бы для усмирения Пожирателей смерти, но никак не для выражения радости от неожиданного оживления Гарри Поттера.
Неужели он так изменился? Ну да, вытянулся, прическа другая, шрама наверняка нет, но чтобы можно было разгуливать инкогнито прямо по полю боя даже без мантии-невидимки… ну дела… конечно, сейчас это играло на руку – кругом было полно Пожирателей. Но, может, ему хоть очки надеть, а то неудобно как-то… или стереть с лица часть копоти? Ладно, не до того сейчас. Важнее было сориентироваться и представить, где раньше были ворота. Это оказалось сложной задачей, учитывая то, что у Гарри всё расплывалось перед глазами.
- Заблудились, юноша? – командным голосом осведомилась миссис Лонгботтом. – Ничего, присоединяйтесь к нам. Мы как раз ждём, когда этот… Даже-Не-Хочу-Запоминать-Его-Имя спустится пониже, чтобы надавать ему по лысине. У меня припасена тут парочка заклятий… вы, кстати, не видали моего внука Невилла? Вы должны его знать, он тоже с Гриффиндора. Хотела поручить ему сооружение бастиона.
Престарелая колдунья слов на ветер не бросала, её волшебная палочка быстро-быстро перемещала по воздуху отломанные от башен глыбы, возводя какое-то оборонительное сооружение. Дин проворно объединял глыбы в единый монолит. Работа спорилась.
- Нет, - Гарри с сожалением покачал головой, он вообще мало что видел, и Невилла не встречал точно, разве что утром в зеркале, - но если увижу его, то непременно скажу, где вас искать!
Он нисколько не сомневался, что через несколько минут будет совсем несложно объяснить Невиллу, где находится его бабушка – новая башня воздвигалась прямо на глазах. Похоже, Волдеморт не добил ещё одного очень сильного мага на светлой стороне – тяжеленные камни Августа Лонгботтом перетаскивала без всяких усилий. Но любоваться на чудеса боевой магии было некогда.
Гарри поспешно отступил и по наитию двинулся в сторону бывших ворот, но опять попал не туда. Все эти блуждания в магической полутьме и в дыму догорающего пожара напоминали дурной сон. Тем более что Лорд, всё более распаляясь, продолжал излагать свои имперские планы, начиная с закрытия всех факультетов разгромленной школы, исключая Слизерин, и кончая истреблением магглов на всей планете. Гарри делалось не по себе, он ощущал, что бессмысленно теряет время, Хотел было ещё раз уточнить дорогу, но натолкнулся на Пожирателей.
Чёрт! Опасно, однако, бродить вслепую. Хорошо ещё, что не узнали! Гарри на всякий случай стащил с шеи приметный гриффиндорский шарф, но, как ни странно, на Поттера опять не обратили внимания. Чёрная тень у основания разломанной великанами входной арки даже не шевельнулась. Проходя мимо с волшебной палочкой наготове, Гарри мельком глянул на мрачного человека, одетого в плащ Пожирателя. На человеке не было маски – она лежала рядом, на почерневшем от копоти снегу, и лицо одного из бессчётных слуг Волдеморта показалось Гарри знакомым. По сходству с чертами кого-то из однокашников и по Омуту Памяти. Видимо, Крэбб-старший. Стало быть, то, что неподвижно лежало перед ним ворохом чёрного тряпья, было Крэббом-младшим. Гарри передёрнуло, и он резко отвёл взгляд. Хорошо, что в глазах теперь всё расплывалось – ему вовсе не хотелось смотреть на раздавленного камнями Винса.
Гарри поспешно миновал разбитые зáмковые ворота и двинулся дальше, ощущая нарастающий ужас. Голос Тёмного Лорда отдавался в голове тяжёлым набатом. Временное затишье дало возможность не только ему, но и всем остальным поискать своих и подсчитать потери. Чем ближе Гарри подходил к школе, тем больше ему встречалось сцен, подобных той, что он увидел у входной арки. Убитых и раненых по дороге к Астрономической башне становилось всё больше. Гарри уже не пытался расспрашивать людей – всем было не до того. Измотанные волшебники, укрываясь друг от друга в развалинах родной школы, готовились к продолжению битвы и слушали Тёмного Лорда. Поэтому из посторонних звуков до Гарри доносились разве что плач и треск пожара, особенно яркого в голубых рождественских сумерках.
Юноша шел всего минут десять, но казалось, что он целую вечность брёл по грязному, перемолотому в крошево снегу. Продирался сквозь кучу воинственно копошащихся домовиков, перебирался через поломанные трибуны на поле для квиддича. Через поле бежал уже напрямую. Всё равно Лорду было не до него - он, судя по накалу и экспансивности слога, приближался к кульминации своей чудовищной речи. В том, что Лорд настроен серьёзно, можно было не сомневаться. Гарри лишний раз в этом удостоверился, наткнувшись перед выходом с разгромленного стадиона на семейство Малфоев.
Малфои рядком сидели на туше валлийского зелёного – всё же не на голом снегу - и вид имели безрадостный, несмотря на то, что являлись приближёнными Волдеморта. Зарёванная, резко подурневшая Нарцисса смотрела вверх остекленевшим немигающим взглядом, судорожно вцепившись одной рукой в плечо мертвенно-бледного мужа, а другой поглаживая сына по присыпанной пеплом голове. Драко, оборванный даже больше Поттера, и почему-то в гриффиндорском шарфе, который даже Поттер предпочёл снять, рыдал взахлёб на груди отца. Редкое семейное единение наверняка охранялось неслабыми щитовыми чарами, но воевать Малфои, по-видимому, не собирались – с жадным любопытством внимали очередному обещанию, которое Волдеморт повторил специально для предателей. Гарри замешкался – спросить, что ли, Левую Руку Тёмного Лорда, где сейчас Правая Рука, или схлопочешь за это третью в жизни Аваду? Малфои, может, и не такие психи, как покойные Лестрейндж и Кэрроу, но тоже с придурью. Гарри чертыхнулся и побежал дальше, хотя ноги уже подкашивались, а в лёгких пылал огонь не хуже догорающего пожара.
На столь желанных «своих» он почти налетел.
Сидя на том, что когда-то было то ли обеденным столом, то ли деревянной опорой, а ныне представляло собой обломки брёвен и досок, его друзья являли каноническую картину душевной боли. Гермиона вздрагивала от рыданий в объятиях Рона, цепляясь за его мантию с такой силой, что белели костяшки, Рон неловко поглаживал её по спутанным волосам, молча глотая слезы. Сердце Гарри ухнуло в пропасть от стыда и жалости, а потом взлетело к горлу от радости и незамутнённого счастья – так редко представляется шанс отогнать чужую беду (он надеялся всё же, что они плачут по нему, и все остальные дорогие им люди в целости и сохранности). Кажется, он видел их целую вечность, целую жизнь назад! Впрочем, так оно и было.
Профессор Снейп – Гарри задохнулся от осознания того, что только что добровольно мысленно назвал слизеринского гада профессором, даже не находясь под Imperio (после того, как тот героически махал гриффиндорским мечом, расправляясь с волдемортовским крестражем, по-другому уже и не получалось) – итак, профессор Снейп сидел в шаге от гриффиндорцев, не сводя сосредоточенного хмурого взгляда со спины рыдающей Гермионы. Речь бывшего хозяина и великого властителя мира, кажется, интересовала его куда меньше, чем слёзы грязнокровки. Впрочем, едва ли Лорд таил от последователей свои планы, так что его стратегию Снейп, должно быть, знал наизусть.
Все эти мысли заняли у Гарри от силы секунду – он бы не посмел дольше мучить друзей своей фиктивной смертью. Но не успел он даже открыть рта, как его пронзил острый взгляд обернувшегося на шорох шагов профессора – всегда начеку!
- Поттер, - выдохнул Снейп, и на мгновение Гарри показалось, что на бесстрастном обычно лице бывшего директора, кроме изумления и неверия, отразилось облегчение – ведь показалось, да? Профессор, нельзя же так пугать…
Впрочем, тон следующих слов был уже привычно язвителен:
- Так и знал, что следовало присыпать вас землёй, Поттер, иначе вы никогда не оставите меня в покое!
Землёй? Присыпать? О чём, чёрт возьми, он го…
- Гарри!
Додумать мысль ему не удалось – рыдающая Гермиона повисла на нём так стремительно, что почти сбила с ног. Её объятие пахло слезами и копотью, а спустя долю секунды к ней присоединился Рон, обхватив руками их обоих в конгломерат, от которого, казалось, счастье расходилось волнами.
- Ты жив! Ты жив! – повторяла девушка, плача и смеясь одновременно, и такая встреча, пожалуй, перекрыла для Гарри даже ужас недавней смерти.
- Да что с ним сделается? – фыркнул, впрочем, вполне беззлобно, Снейп, также поднявшийся на ноги.
Неожиданно Гарри почувствовал, как Гермиона пытается вывернуться из его объятий, отпустил её и уже миг спустя имел возможность повторно лицезреть изумлённое выражение на лице профессора, когда девушка повисла уже на нём. Кажется, он не ожидал атаки – не сейчас, когда пальма первенства по воскрешению принадлежала Поттеру.
- Спасибо! Спасибо! Спасибо!
Снейп принимал благодарность с выражением мученика и терпением флоббер-червя. Кажется, действительно её любит… с ума сойти…
Тут признательные слова Гермионы и замечание профессора касательно присыпания землёй, наконец, уложились в голове Гарри – вот и объяснилось его таинственное спасение при падении с Астрономической башни… Снейп… Снейп?! Подхватил мёртвое тело ненавистного Поттера и уложил в хагридовской избушке только для того, чтобы оно не досталось Пожирателям, как трофей? Хотя не он ли несколько часов назад собственноручно залечивал разорванное горло ненавистного Снейпа?.. Жизнь сменила полюса – нет, оказывается, в ней ничего постоянного, даже ненависти.
А впрочем, один из объектов постоянной ненависти как раз перешёл к заключительной части своей пафосной речи. Все замерли, гадая, что он будет делать после того, как окончательно утвердится во власти. Аппарирует? Продолжит добивать непокорных? Наложит на всех Imperio? Кажется, и Снейп всё-таки заинтересовался поведением Волдеморта, даже кинул на Тёмного Лорда пару взглядов, машинально разрабатывая кисть руки, прикипевшей к волшебной палочке. Другая рука опять разболелась, но тут уж ничего не попишешь – Метка имела скверную привычку обостряться, когда ей вздумается. Вернее, когда вздумается Лорду, а Лорд сейчас был в ударе.
- Гарри, - осторожно проговорил мигом посерьёзневший Рон, - извини, тебе, наверное, неприятно вспоминать, но… ты как понял – смертен он, наконец, или нет? Что там случилось на башне? Мы уже думали, что вы оба…
Рон не договорил, но Гарри успел удивиться. Как – и Волдеморт тоже? Ну, дела! Но смысл произошедшего на башне всё равно не прояснился, а ещё больше размазался, как весь мир перед близорукими глазами.
- Даже не знаю… - прошептал он, щурясь на расплывчатую сферу. С такого расстояния даже с орлиным зрением трудно было определить, переменилось ли что-то в Лорде после судьбоносного поединка. Судя по голосу и манере общения, ничего кардинального не случилось.
- По-моему, я ничего не перепутал, - взволнованной скороговоркой продолжил Гарри, уже предчувствуя новые осложнения, - я встретился с Волдемортом, был поединок… убей меня Авада, если это нельзя назвать поединком! Я очень старался, и вроде, он ничего не заподозрил. Я использовал свою собственную палочку, открыл снитч… он сказал «Avada Kedavra», клянусь! - голос у Гарри начал срываться, но никто его за это не осуждал. – Всё выглядело очень правдоподобно, только я не помню, что было дальше… но я сделал всё, как вы сказали, профессор! – воскликнул он, резко обернувшись к Снейпу.
- Не всё, Поттер, вы не умерли, - задумчиво отозвался тот, не столько укоряя бывшего ученика в нерадивости, сколько нащупывая слабое звено в цепочке событий. Но Гарри сейчас не в состоянии был воспринимать сарказм ни в какой форме.
- Мерлин! Тогда зачем вы меня поймали?! Мне что, придётся заново лезть на башню?!
- Нет! – Гермиона намертво вцепилась в рукав его мантии. – Никто больше на башню не полезет. Гарри, мы тебе и так верим! Верим, что ты всё сделал правильно, и рады, что ты остался жив!
- Да пошёл он, этот Лорд, куда подальше! – Рон был в общих чертах согласен с подругой и тут же развил свою мысль, даже не глядя в сторону башни. - Ты ж, по-хорошему говоря, и не был крестражем! Зачем опять нарываться, раз ему всё по боку?
- В том-то и дело, Рон, что не всё! – Гарри упрямо силился разглядеть тёмную фигуру в центре парящей магической сферы, но по-прежнему тщетно. – Что-то случилось, только я не пойму, что! Но у меня нет больше шрама… да нету, я сам искал, - прибавил он лично для дотошной Гермионы, которая тут же схватила его голову и начала выкручивать, поворачивая к тусклому свету.
- Lumos, - раздражённо бросил Снейп, и светящийся поток ударил Гарри в лицо. Нет, всё-таки недолюбливал он профессора. Но хорошо хоть свет на этот раз был не зелёным. Да, шрама не было. Совершенно точно.
- И ещё я больше не чувствую с ним связи – ничего, будто его нет рядом, - зажмурившись, прибавил Гарри в надежде хоть что-нибудь прояснить.
Профессор лишь прошипел в ответ что-то нечленораздельное. Гарри не понял, что. Рон с Гермионой тоже, но Гермиона, в силу природной одарённости, уже через секунду поражённо взвизгнула и опять бросилась целовать Гарри.
- Ты не можешь, не можешь ответить, да? Ты не разобрал ни слова! О, Гарри, я так рада! Он вылез из тебя, точно вылез!
Гарри был в замешательстве: моменты, когда он мог достойно ответить Снейпу, можно было пересчитать по пальцам. А Рон на минуту подумал, что без Волдеморта его другу сделалось так же пусто, как ему самому без диадемы Равенкло. Гарри захлопал глазами, потом до него, наконец, дошло.
- То есть…
- То есть, Поттер, вы стали ещё глупее, - безжалостно диагностировал Снейп, почти неощутимо сменив змеиный язык на человеческий. – Видимо, Avada Kedavra, которая вообще-то, поражает душу, истребила в вас то, что было крестражем. Тот нестабильный осколок чужой души, который позволял вам чувствовать Волдеморта и говорить со змеями. Зато теперь стало ясно, почему убить вас должен был именно Лорд и именно смертельным заклятьем. А прыгать с башни можете, пока не надоест.
Гарри перевёл дух и неожиданно широко улыбнулся. Если всё так, то… то – Мерлин великий! – он свободен. По-настоящему свободен, впервые в жизни! Больше никакого пртивостояния с чужой душой! Никаких видений, независимо от того, будет жить Волдеморт или умрёт. И никакой необходимости гибнуть.
- Спасибо, профессор, - проговорил он не совсем в тему, ощущая неуместную потребность обнять весь мир, и действительно обнимая Рона с Гермионой. – Правда, я даже не надеялся… хотите, я вызубрю ЗОТИ от корки до корки? Или назову первенца в вашу честь?
Снейп отшатнулся. Без привычного вкрапления Тёмного Лорда личность повторно выжившего мальчика стала ещё более отталкивающей.
- Надеюсь, у вас родится девочка, Поттер, - прошипел он, - если вы доживёте до этого, что вряд ли. А пока может быть, просветите нас, что делать со сферой? Лорд, конечно, смертен, и убить его – пара пустяков, но зачем вы выбросили меч, хотел бы я знать?!
Выбросил?! Он - выбросил?!!
Хорошо, что Гарри не успел ответить, а то они с профессором, как водится, наговорили бы друг другу гадостей, и взаимное спасение жизней не остановило бы.
- Итак, всё кончено! – Лорд немного повысил голос, заставив замолчать даже Поттера. – И именно сейчас всё начнётся. Забудьте о том, как вы жили прежде. Забудьте всё, к чему вы привыкли и всё, что вы знали. Отныне наступает время моей власти и власти Тёмных Искусств, вéдомых только мне. Время чистой магии и чистокровных магов, немногим из которых я открою часть моих тайн, чтобы они поменяли облик мира так, как прикажу я. И другой власти, кроме моей, не будет. Потому что я вечен: непобедим и бессмертен! Радуйтесь те, кто был мне верен, ибо я вознагражу вас!
Гарри непроизвольно хмыкнул. У него создалось впечатление, что радовался в сложившейся ситуаций один только Лорд. Самые верные его соратники погибли в Адском Пламени Гермионы, остальные, кажется, устали от сражения не меньше, чем защитники Хогвартса. Это у Лорда – полдюжины крестражей и мировое господство на уме, а у Пожирателей дома, жены, дети… Память услужливо подсунула образ Крэбба, склонившегося над телом сына. Страшно подумать, скольких человек и с той, и с другой стороны постигла та же участь, не говоря о раненых. К тому же Лорд, кажется, и чистую-то кровь не больно берёг, если вспомнить, как напуганы были мистер и миссис Малфой, стоило их хозяину упомянуть Драко. Гнев господина был смертельно опасным – как для врагов, так и для последователей. Хотел ли кто-то из слуг Волдеморта полного воцарения скорого на расправу Лорда после лицезрения того, какая участь постигла Снейпа? Снейпа – из всех! Сильнейшего окклюмента, зельевара и знатока тёмных чар!
Гарри подумалось, что на всём поле битвы, кроме Лорда, отдалённо напоминали счастливых разве что он, Рон да Гермиона – всё же его неожиданное воскрешение отодвинуло на второй план усталость и страх. Битва битвой, Волдеморт Волдемортом, но чудо спасения оставалось чудом. Вот ещё профессор был во вполне терпимом расположении духа – должно быть, от того, что смертность Волдеморта позволяла ему выстраивать вполне жизнеспособную стратегию борьбы, а может, потому, что его рука по-хозяйски покоилась на плече Гермионы. Снейп, как и Гарри, не так давно почти восстал из могилы, поэтому умел находить радости и среди руин Хогвартса – в конце концов, Вольдоморт был смертен, сам он вполне жив, и ему определённо было за что бороться.
Но даже им – чудом выжившим, потерявшим и обретшим друзей, было далеко до чистой, незамутненной радости Волдеморта. Его восторг, казалось, вибрировал в воздухе, звенел натянутой струной, выплёскивался, словно вода из берегов, далеко за пределы сферы. Лорд не ведал в этот миг ни сомнений, ни сожалений, ни угрызений совести, ни боли, ни страха, ни жалости. Он являл собой образчик, эталон, квинтэссенцию ликования, могущества и счастья…
Предвечернее небо внезапно затянуло чёрными облаками…
Или…
Гарри ахнул и невольно сжал палочку, готовясь выпустить патронуса. Краем глаза он заметил, как напрягся Снейп, видимо, просчитывая, сколько сможет продержаться, если Лорд прикажет дементорам напасть на защитников замка.
Но жаждущие положительных эмоций, изголодавшиеся твари даже не глядели вниз... Ведь прямо перед ними, в сверкающем шаре, великий тёмный маг излучал столько могущества и радости, столько чистого, незамутнённого торжества, что даже клятва верности была бессильна. Чёрные тени метнулись по небу к Тёмному Лорду, вплетая его в свой смертельный круговорот, окружая его, как ночь окружает свечу. Речь Волдеморта оборвалась так резко, что на мгновение над полем битвы повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь свистом ветра в чёрных одеяниях дементоров, которых становилось всё больше и больше с каждой секундой.
Затем кто-то закричал, кто-то выпустил патронуса, десятки Пожирателей на мётлах ринулись вниз, на землю, не желая находиться в чёрной орде изголодавшихся дементоров.
- Бежим, - коротко бросил Снейп, как всегда быстрее всех сообразив, что границы аппарационного барьера теперь никем не охраняются, а факт лишения Тёмного Лорда жалких остатков души ещё надо было доказать – и лучше узнать хорошие новости из «Ежедневного пророка», чем упустить последний шанс на…
Но он не успел даже потянуть Гермиону в сторону, пользуясь царящей суматохой, когда сфера вдруг вспыхнула ослепительным светом и погасла.
А следом за ней растворилась в морозном воздухе ненавистная Тёмная Метка, и взорам изумлённых, измученных волшебников предстало голубовато-серое предрождественское небо. Через секунду над полем битвы пронёсся жуткий, леденящий душу вопль – точь-в-точь, как у гибнувших крестражей, только отчаяния в нём было ещё больше – помогали дементоры. Защитники зáмка в ужасе переглянулись с Пожирателями, наиболее чувствительные осели на землю, закрывая уши. Рон и Гарри вцепились друг в друга, Гермиона повисла на Снейпе. Снейп опять зашипел и согнулся пополам, прижимая к груди заклеймённую руку. Похоже, не его одного подкосило. Дружный стон Пожирателей волной прокатился по Хогвартсу, вторя замогильному вою их хозяина. И без того бледные подобия патронусов, созданные кое-кем из слуг Тёмного Лорда, развеялись одновременно с искусственной тьмой, окружавшей подножие Астрономической башни.
Теперь зажмурились все, а не только Гарри, потому что слабый вечерний свет показался неожиданно ярким. В тот же миг все звуки затихли, словно кто-то скомандовал Silencio. И в этой мёртвой тишине, совершенно бесшумно тугой клубок дементоров распался, выпуская безвольное и безжизненное тело. Явно безжизненное – вот также точно падали с Астрономической башни профессор Дамблдор и Гарри – без крика, без движения… упал. Толпа безмолвно отхлынула в стороны, и на несколько мгновений все оцепенели, провожая взглядами стаю чёрных теней, устремившихся к догорающему закату.
- Он умер… Волдеморт умер!!! – недуром завопил Гарри Поттер, первым сформулировав общее подозрение.
Несколько голосов охотно подхватили эту идею, потом крики защитников зáмка побили рекорд самого шумного матча по квиддичу. Пожиратели пребывали в сомнениях и, судя по всему, в нервном параличе. Во всяком случае, никто не кинулся приводить хозяина в чувство или перенимать у него инициативу. Кажется, они и сражаться расхотели – до того были ошарашены неожиданным поворотом событий. Первый хлопок аппарации прозвучал над телом валлийского дракона, когда вопли радости ещё не переросли в шквал, и это стало общим сигналом к бегству для бывших слуг бывшего Тёмного Лорда. Всё? Неужели, всё?!
- Всё… - сказал Гарри и заплакал, обернулся к стоявшему рядом Рону, – Рон, ты понимаешь – всё! Он сдох! Эта мразь сдохла!
На этот раз Рон с сомнением покосился на перепачканного, подслеповатого и слегка ополоумевшего Поттера. Как-никак, именно Гарри дал толчок к массовой истерии.
- А ты уверен? – уточнил Рон, продолжая недоверчиво сжимать волшебную палочку. - Вот сейчас ты точно уверен? А то как выскочит опять…
- Никуда он не выскочит! Он сдох, сдох, его выжали дементоры! – продолжал орать Гарри и, схватив друга за плечи, попытался пуститься с ним в пляс.
- Нет уж, пойдём проверим.
- Да сдох он! – Гарри вовсе не хотелось любоваться на разбитый труп Волдеморта, хотелось поскорее отыскать Джинни и съесть чего-нибудь… побольше.
- Пойдём проверим, - настойчиво повторил Рон, - дадим чем-нибудь по башке. Для верности.
Гарри вздохнул, ответственность избранного снова на него навалилась. Да, конечно, Рональд был прав. Остальные могли радоваться сколько угодно, но они не знали и сотой доли о коварстве Тёмного Лорда.
- Ладно, пошли, - кивнул он, покрепче перехватив палочку с пером феникса, - только он всё равно сдох. Сдох! Ты-то хоть веришь, Гермиона?!
Гермиона верила, и плакала от счастья, как положено, и даже позволила слегка придушить себя в объятиях. Но ей был важнее собственный тёмный маг, чем какой-то мёртвый Том Реддл.
- Мы сейчас, проверим только… - проговорил Рон, утаскивая за собой Гарри, который от радости готов был целоваться хоть со Снейпом. Но профессор вовсе не обязательно должен был остановить свой выбор на Поттере, даже среди всеобщего ликования. Нарываться не стоило – их любимый учитель всё ещё держал в руке волшебную палочку.
Правда, едва Гарри отошёл на безопасное расстояние, Снейп с облегчением убрал палочку в карман. Кончина Волдеморта означала, кроме всего прочего, окончание нудной опеки над Поттером. Салазар! Какое облегчение избавиться разом от обоих. Всё ещё стоя на коленях, Снейп медленно провёл освободившейся рукой по глазам, возвращая зрению чёткость. Метка опять расстрогала до слёз, но, похоже, в последний раз. Гермиона, так и висевшая на шее профессора, гладила его перепачканными руками по волосам, прижималась чумазым и, как водится, заплаканным лицом к его лицу и шептала что-то увещевающее. Кажется, что надо встать со снега, а то их затопчут кентавры.
Разумная мысль. Профессор с сожаленим поднялся – прерывать такое общение совсем не хотелось – и, не отпуская от себя девушку, перебрался в более безопасное место – к поломанному столу, на котором они сидели до этого. Солнце опускалось в Запретный лес, и становилось ещё холоднее. А, может быть, так казалось, потому что спал накал страстей, и народу вокруг резко поубавилось. Пожиратели спешно аппарировали, оказавшиеся в битве авроры аппарировали за ними вдогонку. Инферналы, тоже лишившиеся хозяев, болванками попáдали в снег. Оставшиеся волшебники, для которых гоняться за Пожирателями было уже слишком, собрались тесной толпой у Лорда, образовав порядочную давку, причём толкались даже те, кто висел сверху, на мётлах.
- Гарри сейчас всё узнает, но, если б Волдеморт не умер, он уже очнулся бы, правда? – с тревогой сказала Гермиона, опасаясь, что её профессор, которого в кои-то веки удалось привести в статичное положение, опять включится в бурную деятельность и куда-нибудь побежит или полетит – добивать Лорда, искать потерянный меч, а потом им добивать Лорда, ловить бывших соратников, обсуждать ближайшие планы с МакГонагалл, докладывать Дамблдору…
- Гриффиндор! – усмехнулся Снейп, не двинувшись с места, без всякого интереса наблюдая за собравшейся поодаль толпой. – Разумеется, Волдеморт умер, раз он был смертен, и дементоры высосали остатки его души. А как иначе?
А то он не знает, как!
Поняв её обеспокоенность, профессор со вздохом расцепил объятия, закатал оборванный рукав своей мантии, молча похвастался Гермионе и также молча обнял её снова, не собираясь больше отвлекаться на ерунду. В прощальном всплеске заката девушка с трудом смогла что-то рассмотреть, зато последний луч мимолётно отразился в глазах её профессора, и Гермиона залюбовалась - как свет в конце тоннеля. Волшебнее, чем избавление от метки.
- Она исчезла… совсем. Как и шрам Гарри, - с облегчением догадалась девушка.
- Пять баллов Гриффиндору за сообразительность, - шепнул Снейп, согревая дыханием её шею.
Не прошло и пары вдохов-выдохов, как рядом с ними на обломки стола рухнул Гарри, с довольным хмыканьем окинул взглядом гриффиндорско-слизеринский конгломерат и доложил бодрым голосом:
- Сдох!
Если бы дементоры не улетели, они вполне могли бы закусить им – ещё никогда прежде Гарри не было так хорошо! Очевидно, чтобы окончательно его добить, случилось чудо – он повернул голову и уставился в самые желанные в мире глаза… нет, не Джинни Уизли – рыжее семейство ещё не пробилось к эпицентру – а жабы Невилла.
Мгновенно посерьёзнев, юноша протянул руку к неуловимому созданию, стараясь не прервать зрительный контакт – теперь, после смерти Волдеморта и приручения Снейпа самым страшным волшебником являлся Невилл, потерявший жабу.
- Тревор! – раздался знакомый голос над самым ухом. Гарри подпрыгнул – он так привык слышать его за последние месяцы.
- Гарри! – продолжил радостный Невилл, уже прижимающий к себе свободолюбивого Тревора и примеряющийся, стóит ли лезть обниматься к Гарри. – Мне сказали, что ты жив, а я все не верил! Ты жив! И Тревор жив! Я знал, что тебе можно доверить самое дорогое, хоть бабушка и говорила, что ты такой безалаберный, и обязательно его потеряешь или уморишь голодом!
- Э-э-э, - смешался Поттер, стыдливо поглядывая в укоризненные жабьи глаза, и подумывая, не стóит ли обратить внимание Невилла на чёрную мантию слева и её владельца, дабы прервать скользкий разговор.
Но Невиллу не суждено было услышать подробностей жизни своего любимца в последние месяцы – рыжий огонь разгорелся на горизонте и хлынул прямо к ним, галдя, смеясь, плача. Гарри бросился навстречу своей самой любимой семье, и уже мгновение спустя был за всё отблагодарён, за всё прощён и стиснут в объятиях немыслимое множество раз, а ещё через минуту в небо взмыли две одинаково рыжие и одинаково счастливые фигуры и фейерверки братьев Уизли сообщили миру, что Гарри Поттер был несомненно совершенно определённо жив…
Гермиона скорее почувствовала, нежели расслышала, как профессор фыркнул в её волосы, очевидно, выражая своё отношение к очередному витку популярности Поттера. Кажется, она сейчас уснёт в тёплых объятиях Северуса прямо здесь, посреди развалин школы и толп ликующих волшебников. Усталость лежала на ней словно тяжёлая, душная подушка, и звуки, крики, смех, взрывы фейерверков доносились точно из отдаления.
- Думаю, замок восстановят за несколько месяцев, зато одно радует – накрылись завтрашние зелья!
- Смотри не сглазь, а то Снейп прямо с утречка на камнях заставит варить какой-нибудь цементирующий раствор из кишок дохлого дракона!
Очевидно, студенты, судя по бодрости – явно не с передовой. Её профессору хватило сил не объявить свое присутствие, должно быть, только потому, что завтрашнее утро он планировал проспать. И послезавтрашнее тоже…
- Я и не подозревала, что ты настолько сроднился с Гриффиндором, Северус!
В голосе профессора МакГоналалл звучала не ей обычно свойственная ехидца. И у кого только научилась?
Однако снова смолчал. Уж не подменили ли ей профессора? Но ладонь, рисующая на её спине круги, была явно той самой, что она целовала сутки назад в промерзшей хагридовской избушке. Сутки назад?! Только сутки? Кажется, века два прошло с тех пор, как она сидела на холодных хогвартских лестницах, и серебристая выдра терпеливо слушала её невнятное осознание внезапной любви…
- Северус, - неожиданно осенило Гермиону, всё же суть всезнайки не смогла из неё вытравить даже финальная битва, - я всё думаю о Лорде…
Отстранился и издевательски приподнял бровь.
- … я думаю: он ведь не смог создать патронуса от того, что это слишком светлое для него заклинание, да? У него бы просто не получилось, да?
- Угу.
- Но как же тогда Пожиратели разгоняют дементоров? Есть какие-то способы в тёмной магии, да?
- Угу.
- Какие-то сложные формулы и тексты, да?
- Гермиона… - раздражённо-умоляюще.
Ну ещё один вопросик, всего один!
- Почему же тогда Лорд не использовал это заклинание сегодня?
Профессор смерил её долгим, немигающим взглядом, затем склонил голову на бок и объяснил, как на уроке, только хитро и заговорщически заулыбавшись:
- Потому, мисс Грэйнджер, что очень трудно говорить, когда тебя целуют.
- Но он же мо…
…Да уж, действительно, очень трудно говорить, когда тебя целуют…
Эпилог
Десять порций успокаивающего зелья понадобилось Северусу Снейпу, когда Распределяющая шляпа потребовала от него стать деканом Гриффиндора. Под давлением родителей, чьи дети уже десять дней ночевали в Большом зале, ожидая распределения, ему пришлось согласиться.
Девять месяцев Гарри и Джинни подбирали женскую форму к имени «Северус», но Джинни до последнего надеялась, что родится сын.
Восемь дней потребовалось семейству Малфоев, чтобы доказать Визенгамоту свою полную непричастность к злодействам Тёмного Лорда и верность делу Альбуса Дамблдора. Очень помогло то, что на Драко Малфое обнаружились следы заклятия Imperio, должно быть, наложенного Волдемортом.
Семь головастиков понадобилось, чтобы убедить Невилла в том, что Тревор, неожиданно оказавшийся дамой, на самом деле прекрасно провел семестр.
Шесть месяцев пришлось восстанавливать Хогвартс прежде, чем он стал краше прежнего.
Пять раз Гарри Поттер рассказывал «Еженедельному Пророку», что не он убил Волдеморта, но первый заголовок всё равно гласил: «Знаменитый Гарри Поттер, так и не пролечившийся в больнице Святого Мунго, сурово расправился с убийцей своей младшей сестрёнки».
Четыре дня после финальной битвы Дамблдор не мог дождаться отчёта от профессора Снейпа, а Живоглот - обещанной кормёжки от своей хозяйки.
Три дня потребовалось Гермионе, чтобы объяснить родителям, почему она отправила их в Австралию, а теперь помолвлена с профессором зельеварения.
Два флакона Felix Felicis и два килограмма шоколадных лягушек ушло на то, чтобы Гарри и Рон смогли убедительно заверить родителей Гермионы, что Северус Снейп - прекрасный человек и вообще их любимый учитель.
Один год понадобился Северусу и Гермионе для того, чтобы разобраться с мистером и миссис Грэйнджер, Распределяющей шляпой, Хогвартсом, Ритой Скиттер, ЖАБА и всем магическим миром и, наконец, пожениться.
