Пролог Вы способны на все, просто вам никто об этом не говорил.(c) Вадим Зеланд.
Эта повесть рассказывает об одном необычном человеке. Маргарита Серденс родилась во Франции, в городе Амьене. Об ее отце сказать почти нечего – молодой французский бизнесмен, который по мимолетной прихоти поехал за невестой в Россию и нашел ее там. А вот мать Марго была женщиной незаурядной.
Когда Ява Старкова была ребенком, ее знал весь небольшой городок Тихорецк. Она была маленькой звездочкой России. Ее голос очаровывал, завораживал. Взрослея, девочка ездила все дальше за границу с гастролями, после смерти матери одна содержала больного отца. В двадцать два года заскочила к подруге, работавшей регистраторшей в гостинице, увидела постояльца Жана Серденс и наконец-то поняла, что такое судьба. Год спустя Ява Серденс с мужем уехала во Францию, где и родились впоследствии Маргарита Серденс, ее близняшка Лариса и их младшая сестра Наташа.
Становясь старше, Марго все четче понимала, что в мире правят сила, ловкость и упорство. Она развивала в себе эти качества и скоро научилась преодолевать препятствия, не всегда даже замечая их. Ее гордость спасала ее, когда сил уже не оставалось, а остальное довершала удача – вечная спутница Серденс. Ей было предначертано попасть в иной мир, где она разом оказалась в центре внимания. То, что она легко подстроилась под образ жизни нового окружения и нашла в нем все – от любви до смертельной вражды – говорило о том, что душа ее самой судьбой была подготовлена к Истинной жизни. Она была человеком во всем, и закончилась ее жизнь так же, как продолжалась – с пользой для тех, кто был ей дорог, с гордостью и улыбкой на устах, несмотря на тяжесть в душе.
Конечно, Марго не была идеальна. Возможно, она была слишком впечатлительна, эгоистична, вспыльчива, и эти качества сыгали в ее жизни самую злую роль. Но это только лишнее подтверждение, что человек может все, стоит только указать ему путь…
P.S. Посвящается Владимиру Андреевичу Кулишову, наставнику моего пути.
Глава 1 Однажды, 31 августа 1999 года, к воротам закрытой начальной школы в Америке подъехал серый джип. Дверцы распахнулись, и в степь вышли две шестилетние девочки в сопровождении мужчины. Он выглядел неприглядно и несколько странно: бледно-зеленые сальные волосы с проплешинами, бесцветные, но горящие поросячьи глазки, пористое лицо, нос крючком. Спина его была самой иллюстрацией слова «кривизна». Звали его Игорь Дмитриевич, он занимал должность преподавателя истории, экономики и права в уже упомянутой школе. Он повернулся и только теперь сумел как следует рассмотреть своих маленьких спутниц.
Первая просто дышала красотой. Она была высока для своего возраста, стройна и статна. Кожа у нее была белая, как снег. Пронзительно-голубые глаза светились особым огнем, указывающим на глубину мысли и внутреннюю силу. Ее каштановые кудри до пояса были безумно длинны и густы. Она держала их распущенными – ясно было, что это чудо никогда не знало ни заколок, ни резинок, разве что широкий, обтянутый черным бархатом ободок с желтым цветочком сбоку не позволял прядям падать на чистый бледный лоб и глаза. У нее были руки музыкантши – тонкие, с длинными пальцами. У нее на шее виднелась серебряная цепочка, надо полагать, с крестом. Одета она была в простенькую голубую футболку, новенькие темно-синие джинсы, облегающие прямые длинные ноги, и белые кроссовки. За плечами у нее был белый дорожный рюкзак с несколько неожиданным рисунком: тигр на голубом поле и под ним лента с латинской надписью «Fidelis et fortis» (Верный и сильный). В руках девочка цепко держала книгу «Три мушкетера» и читала ее на ходу, доверяя ходить и говорить интуиции.
От второй веяло суровостью военного, точнее, военной. Ее светлые волосы на миг блеснули таким же шелковым водопадом, как у первой, только прямым, но она тут же, едва выйдя из машины, каким-то непостижимым образом ловко собрала их в короткий узелок. Такое состояние своего главного украшения было для нее явно привычнее. В общих чертах она была точной копией шатенки, наверняка своей сестры. Цепочка на шее у нее была золотой. На ней была желтая безрукавка, потрепанные джинсы и тяжелые коричневые высокие ботинки. Рюкзак у нее был желтый, на шнуровке, и явно увесистее белого гербового. Там ясно угадывался лишь мяч, а все остальное оставляло любопытных в безвестности.
Игорь Дмитриевич бросил по-английски:
- Не стойте столбами, шевелитесь.
- Куда?- скептически поинтересовалась шатенка, кивая головой на запертые ворота. Провожатый тихо чертыхнулся и мрачно сказал в пустоту:
- Ну, ладно, нарушитель. Открой и выйди ко мне, как мужчина.
Ворота лязгнули и распахнулись, открывая взору девочек школьный двор. Это был небольшой дворик пятьсот на шестьсот, вымощенный камнем, с фонтанчиком посередине. Само здание школы впечатляло – высоченная башня, от которой расходились четыре широких и длинных коробки. Крыша была остроконечная, черепичная, и все пять труб на ней маскировались разными фигурами птиц – на одной коробке филином, на второй павлином, на третьей кукушкой, на четвертой почему-то курицей, а в центре все вместе. На одной из створок чугунных ворот была едва различима старинная надпись на французском языке: «Строительный отряд №15, 1643г». Блондинка тихонько ахнула. Они с сестрой были француженками, и им было несказанно приятно увидеть в совершенно чужой стране нечто, выстроенное их соотечественниками. Английскому их экстренно научили с помощью какой-то вакцины, вживляющей знания. Почему другие предметы не вживляли так же, девочки так и не поняли, но не стали расспрашивать.
К массивным дверям метнулся какой-то толстый оболтус, сверкая грязно-белыми волосами солдатской стрижки на затылке и топая ногами в огромных сапожищах. Игорь Дмитриевич хмыкнул:
- Ну-ну, беги, заяц. Посмотрю я, как ты ответишь на ближайшем уроке.
- А кто это?- спросила шатенка.
- Третьегодник. Кстати, ваш будущий одноклассник. Уникальный юноша. Скоро станет первым, кого выгнали из нашей школы за неуспеваемость, если не исправится,- нехорошо усмехнулся преподаватель, не отрывая взгляда от окна второго этажа, где только что появилась бледная толстая физиономия. Девочки чуть нахмурились и переглянулись. Из здания школы вышла молодая женщина и напрямую направилась к новеньким и их провожатому.
- Игорь Дмитриевич, будьте добры, поговорите с Анной Леонардовной насчет Биггоса. Это уже переходит всякие границы! Этих милых девочек я заберу. Кто это у нас?
- Маргарита и Лариса Серденс из Франции. У них в голове есть все для усиленной программы, это точно не «черные». Читать, писать, считать умеют с младенчества, и довольно неплохо, я проверял,- отрапортовал историк и отправился куда-то на школьные задворки. Женщина взмахнула головой с прямыми солнечно-желтыми волосами до плеч и приветливо посмотрела на девочек. У нее были очень странные глаза: черные с ярко-голубыми светящимися прожилками.
- Значит, Марго и Лариса? Я – Элаира Пратовна, преподавательница театральных искусств. Идемте за мной, я покажу вас нашему директору, и мы определим, на какое отделение вас отправить.
- Отделение?- осторожно переспросила блондинка, которую, как мы теперь знаем, звали Лариса. Элаира Пратовна на ходу принялась объяснять:
- Вся наша школа разбита на четыре отделения – синее, желтое, красное и черное. Причем не только условно. Здание тоже разделено на четверти и окрашено в эти четыре цвета. Синее отделение считается элитой, высший уровень. Туда берут только детей с настоящим талантом к чему-то высокому, интеллектуальному. «Синим» прощают практически все. Правда, нагрузки там тоже высшего уровня. Красное отделение пониже рангом. Там учатся ребята, которые считают себя центром земным. Их отделили, чтобы они никому не травили жизнь, пусть уж лучше между собой грызутся. Желтое отделение с обычным уровнем, как в любой другой начальной школе, для более-менее обычных ребят, из тех, что могут горы свернуть, но только если их разозлить как следует. И, наконец, черное отделение для совершенно безнадежных…
- Но ведь сюда попадают только с задатками ученых?- перебила Лариса. Это была правда, вот только было одно ограничение – тех, кто слишком уж задавался даже для красного отделения, без лишних разговоров отправляли домой. Зная это, сестры старались не думать о том, что в этом году из миллионов французов для обучения выбрали именно их и еще одного мальчика, которого переправили сюда еще в начале лета. К тому же здесь с ними говорили, как с взрослыми разумными людьми.
- Да. У «черных» есть или когда-то были эти задатки, но либо они оказывались мизерными, либо их обладатели поленились развить их,- кивнула Элаира Пратовна,- к концу учебного года мы указываем таким ребятам два пути – подтянуть хоть один предмет до специальности или остаться на второй год. Надеюсь, что вы не скатитесь до «черных».
- А на какое отделение вы отправили бы нас?- спросила Марго. Все это было так интересно и захватывающе, что она на время даже забыла о своей книге. Еще бы! Старинная начальная школа для врожденно высокоразвитых детей, где ученики разделены по способностям и не заедают друг дружку! Судя по тому, что Марго читала о других закрытых школах, там ребята спокойно жить друг другу не дают. Здесь все явно было сделано так, чтобы устранить этот недостаток.
- Обожаю вопросы с двумя ответами! У вас будут разные отделения, хоть вы и близнецы. Это я вам гарантирую. Вы совсем разные – это чувствуется сразу,- почти не задумываясь, ответила Элаира Пратовна,- и в этом вам не очень повезло: дети с разных отделений почти не пересекаются – только на выходных, по праздникам и после уроков в общей гостиной. Уроки проводятся в классных комнатах, у каждого отделения свой уровень и свои предметы, например, мои уроки есть только у синего отделения. Хотя есть и общие предметы, к примеру, математика. К тому же на каждого ученика, помимо трех общих уроков, действует индивидуальная система.
Объясняя, Элаира Пратовна привела девочек к дверям с табличкой: «Здесь работает директор начальной Школы Четырех Цветов с русским уклоном Приходько Анжелика Викторовна». Преподавательница открыла дверь и завела девочек внутрь.
Сам кабинет был довольно скромен, но уютен: старинные ковры на стенах и полу, разномастные кресла, дубовый стол и стул. За столом, давно ставшим братской могилой кучи бумаг, сидела женщина лет сорока. Прямая, как палка, она что-то строчила на куске самого настоящего пергамента. У нее были короткие, легкие светло-рыжие волосы, все время падающие ей на ясные зеленые глаза. Лицо у нее было доброе, веселое. Казалось, эта женщина даже не знает слова «печаль».
Элаира Пратовна подтолкнула девочек к креслам и недовольно сказала директрисе:
- Ваша новая табличка еще хуже старой. Смотрится как надгробная надпись.
- Перестань, Лали. Все и так знают, что это мой кабинет, а тем, кто не знает, уже никакая табличка не поможет. К примеру, Биггос уже третий раз за месяц врывается сюда и говорит, что перепутал эту комнату со своей. Я не понимаю – как можно перепутать второй этаж Центра с седьмым этажом Черной Четверти?!- немедленно отозвалась Анжелика Викторовна. Элаира Пратовна только головой покачала.
- Я привела новеньких.
- О!- оживилась директриса, обращая сияющий взор на Марго и Ларису. Те поспешно вскочили. Рука Ларисы привычно потянулась отдать честь, как на тренировках, но она сдержалась. Марго торопливо поправила ободок и принялась нервно теребить прядь своих чудесных волос,- кто это у нас?
- Маргарита и Лариса Серденс,- ответила преподавательница театральных искусств и отошла вглубь кабинета. Ее миссия была почти закончена.
- Серденс? Близняшки из Франции? Как же, помню. Признаться, я ждала вас с нетерпением. У вашей судьбы интересная аура.
- Аура?- переспросила Марго, невольно вздрагивая. Старая няня Алена говорила то же самое.
- Это неважно. Так, малютка, расскажи о себе,- попросила директриса, испытующе глядя на маленькую красавицу.
- Я обаятельная и умная,- подумав, выдала шестилетняя девочка. Так говорила ей мать, так что она была уверена в своей правоте. Анжелика Викторовна расхохоталась и перевела взгляд на Ларису. Та, не задумываясь, стала по стойке «Смирно» и четко сказала, тоже повторяя слова матери:
- Я – солдат. Для меня приказ начальства – закон.
Снова раздался смех, на сей раз из кресла Элаиры Пратовны. Анжелика Викторовна уверенно сказала:
- Ну, с тобой все ясно, воительница. Ты у нас «желтая». А ты, Маргарита, пойдешь на синее отделение, тебе там самое место. Такой ум должен достигнуть вершин науки. Кто из первоклассников уже «синий», Лали?
- Китаец, француз, американец и испанка.
- Ну вот, разбавите с этой испанкой тесную мужскую компанию,- жизнерадостно заявила директриса,- отведи их в комнаты и зайди ко мне, Лали.
Элаира Пратовна кивнула. Уже молча она провела девочек к большой лестнице, несомненно, сердцу замка, и подняла их на седьмой этаж. На этой лестнице все было белым – это был Центр. От лестничной площадки здесь, как и на всех предыдущих этажах, разбегались в разные стороны четыре коридора желтого, синего, красного и черного цветов. В каждом были свои спецэффекты. В Черной Четверти подрагивали горящие холодным пламенем темные свечи, летали летучие мыши, зловеще поскрипывали доспехи Рыцарей Тьмы. Желтую Четверть заливал веселый солнечный свет, там пели птицы в золотых клетках, у стен стояли горшки с цветами. Вся Красная Четверть была завешана и завалена портретами учеников, они были вытканы даже на коврах. Синяя Четверть была самой тихой и спокойной, стены были оформлены разнообразными гербами. При всем этом ни в одном коридоре не было ни одного окна.
Элаира Пратовна сказала:
- Я – глава желтого отделения, Лариса. Если у тебя будут какие-то проблемы или вопросы, обращайся ко мне. Я покажу тебе свой кабинет. Марго, глава синего отделения – Жаклин Бруновна, преподавательница риторики. Ее кабинет в самом конце этого коридора. А твоя комната – третья слева с конца. Твой чемодан уже на месте. И еще. Твоя соседка по комнате… как бы сказать… странная. Не удивляйся ее штучкам, и вы подружитесь.
Марго кивнула и подошла к указанной двери. По пути она разглядывала гербы на стенах, и вдруг один из них словно толкнул ее в грудь. Тигр на голубом поле и подпись: «Fidelis et fortis». Марго решила непременно выяснить, как этот герб попал сюда, и, вздохнув, вошла в свою новую комнату.
Глава 2 Эта комната, щеголявшая всеми оттенками синего, была разделена чертой на две равные части. В обеих частях все было симметрично: одноместные кровати с пологами, шкафы, письменные столы, стулья и прикроватные тумбочки для личных вещей. Одна половина комнаты явно была бесхозной. На второй хозяйничала шестилетняя испанка. Увидев ее, француженка поняла, что имела в виду Элаира Пратовна, говоря «Твоя соседка странная». Испанка была неформалкой. У нее были стоящие торчком короткие фиолетовые волосы, небольшое колечко в носу. Одета она была в длинное черное платье. Кожа у нее была в разных местах разных оттенков – верхняя половина лица смуглой, нижняя светлой, руки в полосочку, причем каждая светлая полосочка была испещрена темными точечками и наоборот. Марго подумала: «Как же надо было загорать, чтобы вышла такая петрушка?». Неформалка полулежала на кровати и со скучающим видом красила накладные ногти черным лаком. Видимо, это было концовкой большой и сложной процедуры, потому что губы уже были покрыты черной помадой, скулы – темными румянами, а веки – фиолетовыми тенями. Марго сказала:
- Моя мама говорит, что косметика плохо влияет на мозги.
Девица не ответила и в открытую уставилась на новенькую. У нее были очень странные глаза: радужка почти не отличалась от белка. Испанка словно прикидывала, удостоить красотку несколькими словами или вернуться к первоначальному занятию. Марго не стала дожидаться созревания решения и, с размаху кинув свой рюкзак на свободную кровать, плюхнулась рядом с ним, демонстративно повернувшись спиной к соседке. Что там о ней подумает это черно-фиолетовое существо, ей было, в общем-то, наплевать. Она стала разбирать вещи, вспоминая, не забыла ли чего. Марго предстояло жить в этой школе долгих четыре года. Сзади послышался насмешливый голос:
- И как наше чудо природы называется?
- Я не знаю, как тебя зовут,- немедленно отозвалась языкастая Марго.
- Меня-то зовут Синтия Мариден. Для самых заклятых друзей, к коим ты не относишься, просто Синти,- недовольно проворчала девица, ощутив, что за место под солнцем придется круто побороться, и не факт, что ее черный юмор тут поможет.
- Так бы и сказала. Я Маргарита Серденс. Можешь звать меня Марго, я не обижусь,- девочка в этот день была настроена вполне миролюбиво. Она была готова даже немного уступить Синтии, чтобы заручиться если не дружбой ее, то хотя бы симпатией. К ее немалому удивлению, неформалка также не имела желания враждовать с новенькой. Вместо этого она решила приобрести союзницу.
- А ты ничего: язычок как бритва, глазок как цветок. Так и быть, для тебя я Синти. Слушай сюда. В этой школе есть свои правила, и если ты их не усвоишь, жить здесь ты не сможешь. Тебя просто заклюют.
Маргарита не повернулась, но навострила уши. Она понимала, что на сей раз испанка в высшей степени серьезна. Однако объяснить что-нибудь Синтия не успела. Дверь распахнулась и вбежал аккуратный симпатичный мальчик.
- Эй, скорее, в классную комнату! Там уже ждет Грэка.
Синтия охнула и сорвалась с места. Марго побежала за ней, спрашивая себя, кто такая Грэка и почему испанка со склонностью к бытовому хамству так испугалась. Дети стрелами промчались на два этажа ниже и с разбегу влетели в одну из первых комнат в коридоре. Обстановка здесь ограничивалась преподавательским столом, полками и книжными шкафами. Прямо на ковре сидели два мальчика, а за столом разместилась женщина. У нее были золотые волнистые волосы, карие глаза, миловидное лицо. Она была невысока, слабовата на вид, но Марго почему-то предпочла бы встретить в темном переулке психа с топором, чем эту безобидную на вид Грэку. Они сразу не понравились друг другу, а почему – девочка понять не могла. Преподавательница сказала притворно-ласковым голосом, не сводя пристального взгляда с Марго:
- О, вот и остальные наши первокласснички! Ну что ж, начнем с переклички,- она радостно потерла руки,- так… Зюлян-Чу?
- Здесь,- рассеяно отозвался желтокожий китаец, не отрывая взгляда от какого-то учебника.
- Майкл Гейтс?
- Здесь,- отозвался тот самый аккуратный мальчик.
- Эдуард Артьян?
- Здесь,- спокойно кивнул худенький бледный мальчик, сидящий рядом с Зюляном. Он задумчиво крутил в руках красивую ясеневую тросточку. Марго чуть не кинулась ему на шею – он жил через два квартала от ее дома, и они были в теплых отношениях.
- Синтия Мариден?
- Тут я,- брякнула испанка, не желая становиться заложницей его величества трафарета.
- И наша новенькая… Рита Серденс?
- Нет, я не Рита. Я Марго,- поправила девочка. Назвать себя Ритой она могла позволить только матери и – в исключительных случаях – сестре.
- Ну, Марго так Марго. Итак, для тех, у кого плохая память на имена – меня зовут Жаклин Бруновна. Я собрала вас, чтобы найти ваши специальности или хотя бы их задатки. Если они окажутся слишком слабыми, вы отправитесь на черное отделение, если не домой тихим ходом,- эти слова были сказаны резким тоном, словно режущим детей острым ножом. Марго теперь поняла, почему интуитивно испугалась Жаклин Бруновны с самого начала.
- Начнем с новенькой, потому что я не представляю себе, как работает ее прелестная головка. Марго, иди ко мне!
Марго вскочила и подошла к столу. Жаклин Бруновна начала задавать вопросы, причем девочка заметила, что преподавательница словно нарочно старается выставить ее незнайкой и отправить на черное отделение. Ее карие глаза нехорошо сверкнули.
- Сколько будет тридцать два плюс шесть?
- Тридцать восемь,- не задумываясь, выпалила Марго. Задачка была пустяковая. Мама заставляла ее решать такие примеры по два часа в день.
- А как пишется слово «Созидание» на французском языке?
Марго ответила безукоризненно. Это слово было написано черной краской на стене в их кухне. Пока что ей везло. Мать неплохо подготовила ее к школьной жизни – явно лучше, чем остальных. Вдруг Жаклин Бруновна задала довольно странный и неожиданный вопрос, при этом голос ее был нескрываемо злорадным:
- А как переводится «Desideras diabolum»?
Синтия тихо охнула. Майкл нахмурился. Эдуард Артьян шевельнул губами, беззвучно выразив свое негодование. Даже Зюлян оторвался от книжки и удивленно воззрился на Грэку. Похоже, из этих четверых только он один знал ответ. Впрочем, в глазах Эдуарда тоже были заметны проблески сознания. К всеобщему удивлению, Марго чуть улыбнулась и уверенно ответила:
- Сожалеешь о дьяволе.
Жаклин Бруновна расширенными глазами уставилась на малютку, встала и выбежала вон. В классе повисла тишина.
Синтия воскликнула:
- Ну и дела!
- А что я сделала?- озадаченно спросила Марго. Не такой реакции на свою победу она ожидала. Эдуард ответил с едва заметным восхищением:
- Ты перевела латынь. Для девочки, которая еще в школе толком не учится, это очень… очень!- он замялся, подыскивая подходящее слово, но не преуспел в этом. Марго пожала плечами:
- Это случайность. Я читала «Три мушкетера», а там есть эта фраза. Я запоминаю все подряд и умею забывать.
- Да у тебя АП, «абсолютная память»! Это такая болезнь, только хорошая. Положительное отклонение от нормы, если хочешь,- хмыкнула начитанная Синтия.
- Похоже, Анжелика Викторовна увидела это в тебе,- кивнул Майкл,- просто так, за здорово живешь, никого на синее не отправляют. Ты видишь, как нас мало? Всего в классе четырнадцать человек, считая тебя, а здесь только пять.
- Всего пятнадцать. Со мной сестра,- поправила Марго. Она не особо поверила в свою «АП». Майкл заинтересовался:
- Сестра? Я думал, сюда принимают только шестилетних?
- Мы близнецы. Она на желтом отделении,- почти безразлично ответила девочка. Правда, ее равнодушие было показным. Холодный голос маскировал раздражение, а безучастный вид был идеальной маской, под которой Марго скрыла задумчивость. Может, эта «абсолютная память» все-таки не выдумка, какими дети любят окружать друг друга? Похоже, эти дети совсем не такие. Они не станут расписывать свои несуществующие подвиги и суперигрушки, чтобы показать всем, какие они крутые. Это и было главным отличием синего отделения. Дети здесь действительно были перспективными великими учеными. Правда, вряд ли все они станут служить науке, решила Марго, глядя на Синтию и Эдуарда. Нравную испанку трудно было представить в белом халате, лихорадочно строчащей формулы на обложке тяжелой замызганной тетради, потому что внутри не осталось ни одного свободного клочка бумаги. Что же касается Эдуарда, то его Марго могла почувствовать, как себя – среди иностранцев он казался ей чуть ли не братом. Его уделом была скорее профессия искателя кладов или водолаза, что-нибудь таинственное и рискованное. В любой другой роли он казался Марго нелепым. Майкл был человеком, который способен всю жизнь копить огромное состояние, соблазняя наследников, а за пару дней до смерти растратить все на безделушки для коллекции или отдать в приют для сирот. Хотя нет, скорее для собак. «Зато Зюляну точно путь в науку. Я удивлюсь, если он не изобретет к выпуску разумного робота»,- подумала Марго, когда китаец переменил позу, устав стоять на коленях, и ей стала видна обложка его книжки, на которой значилось «Математика. 3 класс». И это до начала первого учебного года! У Марго было стойкое подозрение, что к концу четвертого класса он завершит курс обучения за одиннадцатый.
Внезапно Синтия расхохоталась.
- Ой, не могу! Твоя сестра пошла на желтое? Ой, мамочки, помираю!
Марго, выдернутая из состояния несоображания, посмотрела на нее туманным взором. Эдуард хмыкнул:
- Да, не повезло Лариске.
- Почему?- машинально спросила Марго.
- Да потому, что ее поселят в одной комнате с Каролиной Эндеминой, дочкой Грэки,- отозвался Зюлян из-за своей книги. Майкл кивнул и добавил:
- Ты уже увидела, что характер у Грэки крутой. Так у ее дочери он еще круче. Точнее, истеричнее. Ее хотели сразу на черное отправить, чтобы она двоечникам на мозги капала, так она такой скандал закатила, что только держись! У меня чуть уши не завяли, когда я мимо кабинета Анвики проходил.
- Анвики?- переспросила Марго.
- Ну, Анвика – это Анжелика Викторовна,- вмешалась Синтия,- это и есть одно из главных здешних правил: у каждого преподавателя есть свое прозвище «за глаза». Впрочем, ты их легко подхватила. Грэку ведь приняла, не задумываясь! С твоей АП тебе будет просто жить.
Марго пожала плечами. Все это было словно во сне. Грэка, латынь, АП. Всего несколько дней назад шестилетняя девочка не могла и не хотела жить. У нее внезапно умер отец. Не было никаких предпосылок, ничего подозрительного. В последний день он был так же силен и весел, как обычно. Ночью у него просто остановилось сердце. Марго и Лариса едва не сошли с ума, когда узнали об этом. Они узнали мир и смерть раньше прочих, поэтому их забрали в эту школу. Мать не особенно сопротивлялась, поскольку в ту самую ночь у нее родилась младшая дочь, и две старшие стали проблемой в свете грядущего переезда в Россию. Вдова не желала оставаться в доме, где погиб ее муж. У нее остался родительский особняк в небольшом городке под Краснодаром, Тихорецке. Там Ява и рассчитывала растить своих трех дочерей. Так Рита и Лариса оказались в Америке, где Игорь Дмитриевич с ходу окрестил их Марго и Ларой.
В комнату вернулась Грэка.
- Прошу прощения, дети. Итак, продолжим. С феноменом Серденс я разберусь позже. Мариден, к доске.
Через несколько минут Марго убедилась, что косметика нисколько не повлияла на мозг Синтии. Она сравнительно легко разобралась с устным счетом, указала на ошибку в написанном на доске испанском слове, ответила еще на несколько вопросов. Грэка написала что-то на листке, отдала его девочке и вынесла вердикт:
- Математика!
Синтия радостно подпрыгнула. Эту специальность получали не так часто, как хотелось бы.
Зюлян, как и следовало ожидать, без малейших сомнений был направлен на уроки по науке.
Майкл получил специальность «Риторика». Она более чем подходила ему: его джентльменские манеры внушали уважение мгновенно, хотя Марго почему-то сразу не понравились.
С Эдуардом разговор был короткий. Грэка, очевидно, разделяла взгляды Марго. Лишь только взглянув на мальчика, преподавательница сказала:
- А тебе, друг мой, самое место в туризме. Это и есть твоя специальность.
Когда Артьян садился, Марго одобрительно улыбнулась ему. Она ни на миг не усомнилась, что кого-кого, а его на черное не отправят. Вопрос вызывала только ее собственная специальность. Грэка долго вглядывалась в бледное личико девочки. Эти длинные каштановые локоны, чуть раскосые ледянисто-голубые глаза, изящные руки, тонкая талия – все наводило на одну и ту же мысль.
- Театр!- уверенно сказала Жаклин Бруновна и выдала Марго такой же листок, как у остальных. Это было расписание.
Личное расписание ученицы первого класса синего отделения
Маргариты Серденс
по специальности
ТЕАТР:
6.00. Подъем, личные процедуры.
7.00. Завтрак.
8.00. Театральные искусства, классная комната №4 Синей Четверти.
9.00. Игра на фортепиано, классная комната №4 Синей Четверти (с третьей учебной четверти).
10.00. Математика, классная комната №7 Синей Четверти.
11.00. Родной язык (французский), классная комната №4 Синей Четверти.
12.00. Обед, свободное время.
14.15. История, экономика, право, классная комната №5 Центра.
15.30. Риторика, классная комната №4 Синей Четверти.
17.00. Пение, классная комната №4 Синей Четверти (с третьей учебной четверти)
19.00. Ужин, свободное время.
21.00. Отбой.
ТАКЖЕ: до начала занятий музыкой – театральные искусства два часа утром, два часа вечером.
по средам – на месте истории физкультура, Большой школьный двор.
по понедельникам и пятницам – на месте родного языка мертвый (латынь), та же комната.
Марго такой распорядок дня понравился. Предметы обещали быть интересными, а желание учиться у нее было, иначе она не попала бы на синее отделение. Хотя любому другому ученику такое расписание показалось бы драконовским. Синтия уже недовольно сопела, разглядывая свой листок. Зюлян бегло просмотрел свои предметы и остался доволен. Эдуард и Майкл одинаково передернули один левым, а другой правым плечом, мол, все в полном порядке.
Грэка начала рассказывать каждому о его специальности. Выходило, что у Марго специальность самая редкая и необычная: за последние сто лет было всего три или четыре ученика-театрала. Уроки театральных искусств стали простой формальностью, Элаира Пратовна перестала учить всех подряд тайнам искусств – для настоящего обучения нужен талант, коего ни у кого, кроме Марго, здесь не было. По всему этому девочка поняла, что как минимум с одной преподавательницей у нее будут хорошие отношения. И еще одно было совершенно ясно – с Грэкой у нее таких отношений не будет.
После сбора ребята разошлись по своим комнатам на седьмом этаже. Марго на минуту задержалась на лестничной площадке. Черная Четверть непреодолимо притягивала ее. От Синтии она уже знала, что в школьную форму встроены специальные электронные метки, которые подают сигнал чему-то вроде металлоискателей в дверных проемах всех Четвертей, которые пропускают учеников своего отделения и препятствуют их проникновению на чужую территорию. Однако у Марго еще не было школьной формы. Она глубоко вздохнула, сказала себе: «Нет, я туда не пойду! Что я, с ума сошла?» и, назло себе, вошла в Черную Четверть. Первая же дверь была с табличкой «Альберт Биггос, 1 курс». Марго вспомнила, что фамилию Биггоса Элаира Пратовна назвала Игорю Дмитриевичу, указывая на того третьегодника, который закрыл ворота. Девочка здраво рассудила, что нарушитель, скорее всего, еще на разборках, и уверенно открыла дверь. Любопытство ело ее без хлеба.
В совершенно черной комнате угадывался абсолютный бардак. На полу валялись какие-то железки, кровать была не застелена, подушка валялась в одном углу, наволочка смутно белела в совершенно другом. Верхом безобразия Марго признала брюки, меланхолично качающиеся на люстре. Привыкшая к порядку девочка включила свет, оглядела комнату, приблизительно оценивая объем работ, и принялась за дело.
Глава 3 Альберт Биггос возвращался из кабинета Анвики после очередной головомойки. Он искренне недоумевал: чего от него хотят все эти люди? Дома за все, что он делал, его хвалили и угощали вкусностями. А что здесь? Он закрыл ворота, предотвратил, может быть, ограбление в школе – и что? На него накричали, пригрозили исключением и вдобавок лишили ужина. О последнем обстоятельстве он вообще старался не вспоминать. Как так – не есть до утра?! Так и уморить ребенка недолго! Если бы ему, Альберту, кто-нибудь объяснил, в чем тут дело, он бы исправился – он желал этого всей душой! Но в этой школе до всего все доходят через друзей, коих у Биггоса не было, непонятно почему.
Так размышлял третьегодник до того момента, пока не открыл дверь в свою комнату. После этого события у него случился ступор.
Первой его мыслью было «Я не туда попал». Но нет, все вещи в комнате были его. С тем маленьким отличием, что они были на своих местах. Все запчасти от его самодельных приборов лежали в ящике на столе, одежда скромно выглядывала из шкафа, постель кто-то сменил и аккуратно застелил, весь мусор был выброшен.
- Прикол. Че тут случилось?- спросил себя Альберт. Не получив ответа, он пожал плечами и уселся на кровать, вновь с головой погрузившись в свои беды. Через некоторое время он начал вслух сетовать на судьбу. Устав жаловаться самому себе, он лег, не снимая армейских сапог тридцатого размера, и мгновенно заснул. Сквозь сон к мозгу мальчика пробился звон колокола, возвещающий начало ужина, но Альберту было уже все равно.
Проснулся он глубокой ночью от странного звука – это его желудок возмущенно вещал о своем недовольстве. Мальчик ответил: «Что я смогу сделать?» и встал. В это время и в нормальной комнате мало кто мог что-то увидеть, а в черной заблудился бы и никталоп с прибором ночного видения. Однако за три года Биггос привык к подобному, а потому без особых проблем добрался до выключателя и включил свет. Его опять ждал сюрприз. На столе стояли тарелка и стакан из школьных сервизов. В тарелке смиренно ждала своей участи огромная печеная картошина, утешавшаяся обществом двух говяжьих котлет. В стакане был особый напиток – «Сличу», густой, кремового цвета. Вкус у него был непередаваемо чудесный. Его всегда подавали после еды, в качестве десерта. Изумленный Биггос протер глаза. Поверить, что преподаватели сменили гнев на милость, было невозможно. Не таков был Игорь Дмитриевич. Однако Альберт был не из тех, кто следует принципу «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Он без лишних размышлений сел за стол и принялся уплетать картошку. Учитывая, что было пять часов утра, а подъем был в шесть, остаток ночи прошел для третьегодника очень приятно
Идя на завтрак, он столкнулся с незнакомой девочкой, что случалось не так часто – Биггос за три года успел запомнить всех в школе. Она была в форме синего отделения, потрясающе подходящей к ее белой, как снег, коже, а на значке на груди значилось: «Маргарита Серденс, 1 курс». Она лишь мельком глянула на него, но ему показалось, что внутри все перевернулось от этого ледяного взгляда – до того светлыми и пронизывающими были ее глаза. Когда она шла, ее длиннющие каштановые кудри переливались всеми оттенками. Она была довольно высока для своего возраста – если бы не синяя форма, Альберт решил бы, что это второгодница, потому что на шесть лет она совсем не тянула. «Новенькая, что ли? Ну, флаг ей в руки. С ума сойти: шестилетка – и сразу синяя!»,- вскользь подумал о ней Биггос и собрался уже идти дальше. Однако в потоке учеников он вдруг увидел еще одну незнакомку. Маргарита Серденс стала у стены и махнула этой новой участнице движения тонкой белой рукой. Та немедленно подошла к ней, и Альберт чуть не упал от удивления. Конечно, он довольно часто видел близнецов, но таких похожих – впервые. Лица у девочек были одинаковые. Даже глаза у этой новоприбывшей были того же странного цвета, что у Маргариты. Однако в ней не было той холодной сверхъестественной женственности, которая делала ученицу синего отделения верхом совершенства. Напротив. Волосы у нее, хоть и такие же донельзя длинные и густые, были светлыми и прямыми, кожа – загорелой, и форма у нее была желтая, что уже указывало на разницу в мировоззрении. Руки у нее были крепкими, жилистыми, хотя еще не до конца потерявшими врожденное изящество. Это явно была «Леди Спорт». Биггоса эта пара очень заинтересовала. Когда, переговорив о чем-то своем, девочки разошлись, он постарался оказаться как можно ближе к блондинке и прочитал на ее значке: «Лариса Серденс, 1 курс».
После завтрака, во время уроков черного отделения, Альберт спонтанно решил подтянуться в учебе, и, к огромному удивлению окружающих, ему это более-менее удалось. Ему наконец-то удалось запомнить таблицу умножения и с грехом пополам ее ответить, и, сдавая диктант преподавательнице родного языка, он был уверен, что получит как минимум тройку, что совсем неплохо для черного отделения.
Все утро Альберт думал о близняшках Серденс. Когда прозвонил колокол на обед, его любопытство достигло наивысшей точки. Он пулей вылетел из класса и бросился на второй этаж Центра, поджидая девочек. Они спустились в толпе галдящих первоклашек. Рядом с Маргаритой шла, что-то безостановочно треща, старая знакомая Альберта, Синтия Мариден. У них были неплохие отношения, поэтому Биггос бесцеремонно ухватил ее за локоть и оттащил в уголок.
- Ай! Отстань, маньяк!- с хохотом повизгивала Синтия, делая знак остальным идти без нее.
- Успокойся и ответь на мой вопрос,- сердито отвечал Альберт. Испанка так удивилась, что перестала дрыгаться и хихикать. Третьегодник нечасто даже здоровался с ней, а задавать вопросы было вообще не в его привычках. Тем более что вопрос оказался довольно неожиданным.
- Кто эти близняшки с синего и желтого?
- Марго и Лара Серденс, француженки. Хорошие девочки, Лара спортсменка, а Марго – вот прикол! – театралка. Прикинь?- охотно затараторила Синтия и вдруг спохватилась,- А тебе зачем?
- Просто интересно. Эта Марго на меня перед завтраком глянула, да так, что аж все внутри перевернулось. Вот и разобрало любопытство – что это за девчонка такая? А тут подошла вторая, Лара, и я чуть в обморок не хлопнулся. Они ж как две капли воды – Зюлян с Дюлькадози и рядом не валялись!- честно ответил Альберт. Он прекрасно знал, что лукавить с Синтией бесполезно – она во вранье, как рыба в воде. Порой он задумывался, что будет, если столкнуть нос к носу вечную врунью Синтию и блюстителя правил Игоря Дмитриевича – рванет на радостях вся школа или нет? Между тем любящая посплетничать вечная врунья уже вошла во вкус, выдавая все, что знала о Серденс:
- У них есть сестричка Наташа, она только недавно родилась. А мама у них из России. Мне Марго показала фотку – хорошая женщина, глаза добрые. Хотя это еще не доказано. А еще у них папа умер. Просто умер, без каких-то признаков, без мучений – был человек и вдруг его не стало. Грустно, да?
- Грустно-грустно, только помолчи!- огрызнулся Альберт. Нечего было и надеяться вызнать что-нибудь более существенное у Синтии. Она хмыкнула и убежала в столовую синего отделения, у дверей которой ждала Марго. Ледяные голубые глаза снова пронзили Биггоса, и на следующий урок он явился окончательно растерянным.
Вечером, войдя в свою комнату, он хмыкнул, уже ничему не удивляясь. На столе его ждал большой лист бумаги. Он был исписан с двух сторон каллиграфическим, совсем недетским почерком. Это были рекомендации по жизни в школе, явно написанные опытным человеком. У Альберта больше не было сомнений, что кто-то из преподавателей сжалился над ним. Не исключено, что он до смерти надоел своему декану, Анне Леонардовне. «Ну и ладно. Надо только узнать, какую специальность мне подтягивать, а дальше дело техники»,- решил Альберт. В рекомендациях как раз были перечислены все специальности, каждая со своими комментариями.
«Театр – явно не для тебя, слишком высокое искусство»
«Математика – сложный предмет, требует большой сосредоточенности и логичности»
«Туризм – нужно быть сильным, спокойным и сообразительным. Решай сам, а по-моему, тебе это не подойдет»
«Филология – требует хорошей памяти, логического мышления и большой душевной силы»
«Эстетика – без вопросов, это не твое. Тебе даже черчение не светит»
«Спорт – интересный вариант, но здесь ты должен вырабатывать упрямство»
«Техника – похоже, твое призвание. Покажи дяде Фауэру свои самоделки (лучше всего тебе удался слон), и будущее тебе обеспечено. Это идеальный вариант»
«Журналистика – не для тебя. Ты слишком… брутальный»
«Наука – даже не спрашивай»
У Альберта больше не осталось вопросов. Он схватил своего любимого жестяного слона, машущего ушами и хвостом после нажатия на кнопочку, и бросился искать завхоза Фауэра, который преподавал труды просто ради собственного удовольствия. Будучи мужем Элаиры Пратовны, он не особо нуждался в деньгах. К тому же многие ученики были уверены, что оба из какого-то другого мира, а значит, умеют колдовать. Хотя Биггос в это не очень верил – мыслил он хоть и не блестяще, но зато трезво.
Завхоза третьегодник нашел на третьем этаже Центра.
- Подождите! Дядь Фауэр!
- Чего тебе, Биггос?- с некоторым удивлением отозвался завхоз. Альберт далеко не всегда вообще попадался на глаза, а тут даже окликнул. Мальчик подошел, немного робея. Как и Элаира Пратовна, Фауэр производил какое-то странное впечатление, словно был вообще не от мира сего.
- Дядя Фауэр, я тут подумал… я, наверное, буду технику подтягивать до специальности.
Завхоз опешил. Услышать такое от Биггоса – Биггоса! Уж не выпил ли чего-нибудь лишнего нечаянно?
- Как ты сказал?
- Буду подтягивать технику до специальности. Вот, посмотрите, это я сам смастерил,- Альберт протянул своего слона. Фауэр взял игрушку, нажал на кнопку и долго любовался на самоделку. Затем с восхищением спросил:
-Ты только это чудо сделал?
- Нет, у меня в комнате еще много чего лежит. Но это – лучшее,- уже увереннее ответил мальчик. Фауэр на миг задумался.
- Ну, что ж. Ты меня порадовал, парень. Принеси на завтрашний урок все, что у тебя есть. Я поговорю с Анной Леонардовной, и она наверняка тоже захочет посмотреть на твои самоделки.
Альберт, не веря своему счастью, кивнул.
Глава 4 За окном на фоне вечернего темно-синего неба кружились крупные затейливые снежинки. Марго сидела в общей гостиной их курса, в кресле у камина. Эта комната тоже была разделена по цветам, но лишь условно. Рядом с ней сидели Лариса, Синтия, Майкл и мальчишка с красного отделения по имени Дима Останкин, с которым они довольно легко поладили, несмотря на его дикое самолюбие. За прошедшие с момента поступления без малого пять месяцев Марго и Лариса успели неплохо изучить характер каждого из одноклассников, что давало им преимущество в общении.
Синтия промурлыкала:
- Димочка, солнце мое, как ты сегодня учился?
- Лучше всех, разумеется! Разве может быть иначе?- огрызнулся Дима. Он был в неважном настроении: получил пару по родному языку. У Анны Леонардовны, по прозвищу мисс Вамп, характер был еще сильнее, чем у Грэки. Марго уже знала ее и даже завоевала расположение преподавательницы.
- Разумеется, ты у нас самый умный!- с двусмысленной улыбкой, более присущей главному герою ее любимой книги, чем современному ребенку, сказала она. Дима не успел ответить, хотя уже надулся от гордости: в гостиную ворвалась школьная сплетница №1 – родная сестра Зюляна, Цинчжао-Чу с желтого отделения, и завопила с порога:
- Ребята! Мировой переворот!
- Что случилось?- лениво спросил еще один мальчик из России, Ваня Русич, растянувшийся прямо на ковре перед камином. Обычно Цинчжао называла «мировым переворотом» всякие пустяки, на которые уже почти никто не реагировал.
- Я только что поднималась с первого этажа – мне родители прислали несколько нужных вещей, которые я забыла – и видела на третьем этаже у Красной арки дядю Фауэра.
- Не новость, его можно увидеть где угодно. А в Центре тем более.
- Но никак не беседующим с Биггосом о подтягивании техники до профессии!- торжествующе заявила Цинчжао. В гостиной вдруг стало как-то тихо. Первоклассники, которых в гостиной было человек десять, вытаращив глаза, уставились на китаянку. Лариса щелкнула пальцами, выражая удивление. Только Марго чуть улыбнулась и с удовлетворенным видом поудобнее устроилась в кресле. «Господи, хоть бы он не отступил на середине. Ладно, присмотрим за ним»,- решила она. Разумеется, это она взяла незадачливого мальчишку под свою конфиденциальную опеку. Свой почерк она абсолютно контролировала, делая его по своему желанию то ровным и аккуратным, то похожим на египетские иероглифы. Рекомендации она писала, опираясь на бесконечную болтовню Синтии, которую привезли сюда еще в начале весны. Чету Мариден поймали на наркоманстве и лишили родительских прав, а девочку отправили в эту школу, рассчитывая, что она попадет на черное отделение, где уже никому не помешает. Однако Синтия не только сразу опровергла этот план, но и с большим изяществом добилась синей формы. Она довольно быстро оправилась от душевной травмы, нанесенной ей родителями, и мгновенно превратилась в болтливое эфемерное создание в полосочку, которое привыкли видеть первоклашки. Не раз, встречая ее в коридорах, Анвика улыбалась и говорила часто сопровождавшим ее Элаире Пратовне и Игорю Дмитриевичу: «Вот перед вами живой пример древней мудрой мысли – человек есть не его отец и мать, а он сам».
В гостиную вошли Эдуард Артьян со своей ясеневой тросточкой и Каролина Эндемина. Каролина что-то недовольно зудела тонким голосом, Эдуард морщился и отмахивался.
- Эдик, ты слышал, что Биггос взялся за то, что у нормальных людей называется умом?- сладким голосом пропела Синтия. Эдуард выронил тросточку.
- Да ну? Быть не может. С чего это он?
- А я откуда знаю? Вот, Цинчжао пришла и рассказала, что у нашего Альберта проявились способности к технике.
- Да я же говорю тебе об этом уже больше десяти минут!- возмущенно воскликнула Каролина. Эдуард поднял трость и спокойно ответил:
- Извини, я не уловил сути твоего повествования. Со мной это случается.
Марго, сидя в своем кресле спиной к двери, не видела лиц говорящих, но не пропускала ни звука. Сейчас она уловила в голосе старого друга ни с чем не сравнимую нотку, говорящую: «Спасите, кто может, пока есть кого спасать!», и веско заметила:
- Он никогда не врет. Веришь, не веришь – дело твое, но для него правдивость – дело чести.
Каролина прошипела, буравя равнодушную спинку кресла ненавидящим взглядом:
- Тебе мамочка не говорила, что лезть куда не просят нехорошо? Или она тебя даже сопли вытирать не научила?
Лариса немедленно вскочила и стала в угрожающую боевую позицию. Она не терпела, когда кто-то оскорблял Яву Серденс или, еще хуже, Марго.
- А ну умолкни, змея, пока я тебе руки с ногами не переставила!
Каролина отпрянула, мстительно сверкая глазами, но не стала связываться с соседкой по комнате. Она уже усвоила, что у Лары слова не расходятся с делом. Последняя их серьезная ссора закончилась для Эндеминой очень радикально: юная Серденс просто-напросто привязала ее к крепкой швабре, заткнула рот полотенцем для рук и вывесила за окно. Ничем особенным им это не грозило, зато результат был налицо: понаблюдав какое-то время школьный двор с высоты седьмого этажа, Каролина запросила пощады.
Припомнив и осмыслив все это, гречанка пошла на попятный и удалилась в свою комнату.
- Вот и хорошо,- удовлетворенно сказал Эдуард, садясь на ковер у ног Марго. Синтия хихикнула:
- Браво, Лара! Ты первая, кто дал Эндеминой от ворот поворот! Чего она так испугалась?
- Она уже знает, что со мной шутки плохи,- уверенно ответила Лариса, ткнув кулаком плечо Эдуарда и присев рядом с ним. Ваня Русич хмыкнул:
- Потом отыграется. Она упрямая.
- Даже если так, это будет потом. И нечего забегать вперед,- примирительно сказала Марго. Долгое время все первоклассники занимались своими делами. Марго смотрела в огонь и безуспешно пыталась отбиться от мысли, что у нее уже есть в этой школе враги. И Каролина, и ее мать Грэка настраивали первоклассницу не слишком оптимистично. Особенно Грэка. «С Каролиной все понятно – она больная. Но вот ее мама такого впечатления не производит. Чем же я ей не угодила?»,- терзалась девочка.
Лариса и Эдуард тихонько обсуждали странное поведение Биггоса. Синтия несколько раз встряла в их разговор, отрываясь от какого-то яркого журнала. Дима Останкин сутулился и словно пытался свернуться в незаметный клубочек – его все преследовал жгучий голос Анны Леонардовны. Цинчжао присела рядом с Зюляном, и он попытался втолковать ей, что слово «Пень» по-русски пишется с мягким знаком. Китаянка во время этого процесса морщилась и засыпала брата бесконечными вопросами. В конце концов, Зюлян возмущенно чихнул и ушел от сего суетного мира в «Математику» за пятый класс. Ваня Русич какое-то время наблюдал за ними, потом уставился в огонь. Глаза у него были совершенно кошачьи – зеленые, с миндалевидным зрачком. Пламя отражалось в них как-то тускло, неестественно.
В красной части комнаты одиноко сидел невысокий бледный блондин по имени Николаки Шерриэн, единственный, кто более-менее ладил с Каролиной, и разглядывал какими-то серыми глазами картинки в детской книжке. У него были длинные светлые волосы, собранные в «конский хвост».
В желтой части на диванчике дремал умеренной плотности смуглый мальчик Михайло Ландсберг.
Именно в этот тихий и спокойный момент Марго вдруг услышала у самого своего уха громкий шепот. Слова были неразборчивы, но в голосе слышалась угроза. Девочке стало жутко, ее охватил безотчетный ужас. Но это продолжалось всего миг. Марго вскочила.
- Что это было?- вскрикнула она.
- Ты тоже слышала?- отозвалась как-то неестественно застывшая Лариса. Сестра давно не видела ее в таком состоянии. Эдуард тоже насторожился, но для него странный голос явно не был новостью. Синтия порядком удивила девочек, спросив:
- Вы это о чем?
Лариса открыла было рот, чтобы ответить, но Марго мигом ухватила суть дела и незаметно коснулась ее плеча, приказывая замолчать. Рот немедленно закрылся.
- Забудь. Показалось. С нами такое бывает. Эдуард, пойдем писать письма родичам?
- Как прикажете,- Эдуард встал и галантно поклонился. Входящий в этот момент Майкл Гейтс окинул его ревнивым взглядом. Но куда американцу до француза, пусть даже шестилетнего! Если бы не беспокойная душа, Эдуард легко стал бы первым учеником среди риториков.
Ребята выскользнули из гостиной, дошли до Центра и стали подниматься по лестнице.
- Ну, рассказывай. Что это было?- спросила Лара. Эдуард поморщился.
- Не обращай внимания. Всего лишь какие-то подвальные духи, которых замуровали здесь лет четыреста назад. Грозятся, пугают тех, кто их слышит, надеются, что какой-нибудь дурачок найдет их и выпустит.
- Зачем?- нахмурилась Марго.
- Чтобы всех здесь перебить. Они питаются кровью,- резонно отозвался Эдуард, не замечая, как скривилась Лариса,- я не знаю подоплеку дела, так что не расспрашивайте меня. И вообще, не лезьте в эту историю. Взрослые все равно вам не поверят, равно как и большинство ребят. Из всех учеников этой школы духов слышим только мы с вами.
- Только мы? И больше никого?- переспросила Лариса. Эдуард отвернулся и промолчал. Лариса решила, что он не отвечает на глупый вопрос, а Марго подумала, что он что-то скрывает. Что-то, в чем совсем не уверен, но не может отделаться от подозрений. Эдуарду было свойственно не выдавать своих мыслей в неоформленном виде, поэтому всегда с уверенностью можно было сказать, что он знает, о чем говорит, и молчит не зря.
Написав письмо матери, Марго пошла в библиотеку. Ей нужно было подготовить ответы на несколько вопросов по театральным искусствам.
В этом помещении, безмерно огромном и интересном, царила старая библиотекарша Инна Григорьевна. Она помнила название и содержание каждой книги в своем каталоге. Когда Марго вошла, она как раз сидела у входа. Это означало, что библиотека пуста: в субботний вечер мало кто жертвовал заслуженным отдыхом ради старых фолиантов. Внезапно у девочки мелькнула шальная мысль.
- Инна Григорьевна, а у вас есть что-нибудь о здешних духах?
- Это тех, что якобы в подвале замурованы? Я эту книгу тебе не дам. Зачем зря ходить? Могу и так рассказать. А тебе зачем?
- Просто интересно. Эдуард мельком упомянул их, а меня зацепило,- невинно соврала Марго.
- Ноги бы поотрывать твоему Эдуарду, чтобы не ходил где не надо, а то я его уже трижды выпроваживала из запретной части,- проворчала старушка,- слушай внимательно, повторять не стану. Изначально этот замок строили для учеников одной древней, ныне забытой религии, в которой почти везде фигурировали духи. Ученики якобы вызывали этих духов, делали из них талисманы и обереги, а самых опасных телепортировали в непроницаемое Абсолютное Пространство, расположенное в замурованном подвале, который никто до сих пор не смог найти. Разумеется, духи порядком озлобились в обществе друг друга и уже четыреста лет пытаются выйти на свободу. По легенде, их будут слышать четверо. Один станет на их сторону из любопытства, губящего его. Второй не справится с их силой и станет рабом собственной души. Третий забудет себя, стремясь спасти близких. И лишь четвертый, получивший до того тяжелую рану, сможет при желании уничтожить их, будучи сильнее, чем кажется. Поможет ему то, за что в жизни его будут бояться. Но он не должен забыть, что каждая новая жертва, которую они заманят к себе, будет делать их сильнее. Если все четверо покоряться, духи смогут выйти из подвала и посеять вечный мрак и хаос на земле. Это я тебе буквально цитирую. Вот только это неправда. Все уже искали этих духов, и ничего.
Марго задумчиво кивнула. Уже сидя за горой книг о театре, она подумала: «Но ведь мы что-то слышим!».
Глава 5 Урок мировой истории, совмещенный у ребят всех отделений, начался, как всегда, невесело. В класс ворвался злой Игорь Дмитриевич и принялся распекать каждого в отдельности за все проступки на неделе. Одновременно его взгляд скользил по сидящим на мягких коврах ребятам.
Вот прямо перед ним сидят Зюлян и Цинчжао. Мальчик что-то лихорадочно пишет в тетрадке. «Значит, закончил математику за все четыре курса»,- отметил преподаватель и немного подобрел. Впрочем, это сразу же прошло, едва грозный завуч увидел насмерть перепуганную сестру будущего ученого.
- Цинчжао, не смотри на меня так, словно я Медуза Горгона! Если на то пошло, я английский король Генрих VIII. Тот хоть законными методами зверствовал,- в своем духе «пошутил» историк. Правда, зря он это сделал. Цинчжао в ужасе пискнула и хлопнулась в обморок. Покачав головой, Игорь Дмитриевич перевел взгляд на других ребят.
Вот в одной кучке сидят «желтые»: Михайло Ландсберг, Ваня Русич, Каролина Эндемина – при одном взгляде на нее завуч поморщился. Также за Ваню безуспешно пытается спрятаться длинный скромный бука Дэвид Стрэнд. «Кого не хватает? Ах, да, вот она! Странная эта Лиля Эванс, почище Мариден, если подумать»,- подумал Игорь Дмитриевич, нашаривая взглядом крохотную серенькую девочку, забившуюся в угол.
Внимание завуча отвлекли Дима Останкин и Николаки Шерриэн. Они незаметно, но яростно пихались и шепотом переругивались. «Ох уж эти «красные»! Житья от них нету. И зачем я их декан?»,- хмуро спросил себя историк, пресекая конфликт ядовитыми словами.
«Синие» рассредоточились по всей комнате. Эдуард Артьян и Майкл Гейтс сидели в самом центре, время от времени косясь друг на друга. Марго Серденс в русалочьей позе сидела рядом с сестрой Ларой, отдельно ото всех, но как бы вместе с остальными. Синтия Мариден, которую завуч принимал без восторга, что-то ехидно шептала на ушко единственному «черному» на курсе, Альберту Биггосу, а тот отмахивался здоровенной лопатообразной ладонью.
- Синтия, какие-то проблемы?- прозвучал резкий окрик.
- Нет, Игорь Дмитриевич,- невинно отозвалась девочка.
- Так они у тебя будут. Ясно?- рявкнул историк. Синтия поспешно кивнула. Она уже знала, что спорить с преподавателем – собой не дорожить. Особенно с этим преподавателем, которого ребята за глаза называли Хмырем.
В тот день была лекция «Быт доисторического человека». Глядя на картинки, весь класс фыркал, еле сдерживая дикий хохот. Это очень бесило завуча. Наконец, он не выдержал.
- Цинчжао! Марш к доске и повторяй, что я только что рассказывал. Тебя класс слушает лучше. Ты меня слышала!
Цинчжао нерешительно вышла к доске. Она слушала и даже запомнила лекцию, но при виде четырнадцати одноклассников совершенно растерялась и не могла произнести ни слова.
- Ну, что же, Чу? Так ты меня слушала? Отлично. Тебя зачем в эту школу привезли, тебя спрашиваю? Объясняю: вас привезли сюда со всех концов мира для того, чтобы в обыкновенных средних школах было меньше дураков, не способных объяснить простейшие законы! На вас должна равняться вся страна! Такой пример подает нам детская элита, пусть и с простого желтого отделения? Ты меня слышишь, я с тобой разговариваю! Я добьюсь твоего отчисления во что бы то ни стало!- ругался Игорь Дмитриевич, почти не замечая, как бедная Цинчжао тает на глазах, сжимается и изо всех сил крепится, чтобы не зареветь.
Внезапно чистый звонкий голос вскрикнул:
- Перестаньте! Неужели вы не видите, что она знает?
Со своего места вскочила Марго и заслонила несчастную китаянку собой.
- Серденс, как ты смеешь вмешиваться? Если бы она знала, она бы говорила!- вскипел завуч.
- Она боится вас, как черт ладана, неужели не ясно?
- Глупости. Я уже сказал – Чу отправляется домой, и никто меня не переубедит,- резко ответил Хмырь.
В этот миг Марго ненавидела его всей душой. Такой злобы она еще ни разу не чувствовала. Перед глазами у нее поплыла кровавая пелена. Она хотела, чтобы Цинчжао оправдали. Она знает, знает, знает!!! Не помня себя, она закричала:
- Она могла бы рассказать, если б не ты! Ты ее специально довел! Дрянь!
В следующий миг Марго совершила неслыханную вещь: со всей немалой силы толкнула Игоря Дмитриевича. В этот момент она не видела перед собой ничего, кроме ненавистного лица. Все остальное вдруг погрузилось во тьму.
Хмырь впечатался в стену. Ребята вскочили, многие девочки заголосили. Лариса кинулась к сестре, попыталась ее обуздать, но обычно смирная и незлобная Марго была в ударе. Она с легкостью вырвалась из железных объятий, в которых Лариса не раз до того чуть не задушила Биггоса, отбросила Каролину Эндемину, как соломинку, и забилась в угол. Ах, как неудачно она выбрала место для обороны! Ибо именно в этом углу сидела еще более маленькая и незаметная от страха Лиля Эванс. Эффект получился примерно такой же, как когда наступаешь кошке на хвост: Лиля дико завизжала и рефлекторно вцепилась не по-детски длинными ногтями Марго в предплечье. Услышав сигнал, завизжали и все остальные девчонки, кроме Лары и лежащей без сознания Цинчжао. Мальчишки, видимо, уже знакомые с этим кошмарным оружием одноклассниц, попадали на ковер, зажимая уши. Тем временем Марго с легкостью стряхнула с себя Лилю, как стряхивают надоедливого щенка с тапочек, и оттолкнула подальше. Девчонки, увидев кровь на ее руке, сорвав голоса от еще более громких воплей, отбежали к дальней стене и сгрудились там одной безмолвной кучкой. Мальчики не рискнули наброситься на ощутимо ледяную от ярости Марго и также отступили. Только Эдуард и Майкл, не сговариваясь, медленно и спокойно подошли с двух сторон к подруге и, успокаивая, осторожно повели в медпункт. При этом Эдуард на ходу осматривал десять довольно глубоких царапин на тонкой белой руке Марго. Помешкав несколько минут, Зюлян сравнительно легко перекинул сестру через плечо и последовал за ними. Остальные оглянулись на неподвижно лежащего в шоке Игоря Дмитриевича.
Вся эта кутерьма очень серьезно аукнулась Марго и Цинчжао. Завуча осмотрела Элаира Пратовна, выступавшая в роли врача в школе. Диагноз был оптимистичный: «Серденс тут вообще не при чем, единственная травма – легкая контузия, это пройдет. Кажется, девочки перестарались с визгом». Сама Марго пострадала куда сильнее. Рука у нее онемела и перестала действовать. К счастью, это была левая рука. Но рана – еще полбеды. На следующий день Серденс и Чу вызвали к Анжелике Викторовне. Девочки застали в кабинете Анвику, вполне здорового и злобного Хмыря, Элаиру Пратовну, которую шустрые первоклашки уже успели окрестить Иной, Жаклин Бруновну и новое для Марго лицо, преподавательницу музыки по имени Диана Игоревна. «Как просто было бы отделаться,- мелькнула у Маргариты предательская мыслишка,- всего-то сказать, к примеру, что во всем виновата Лиля или Цинчжао. Хмырю никто не поверит после контузии». «Ты этого не сделаешь. У тебя язык не повернется»,- уверенно заявила ее другая, большая часть, взращенная на мушкетерах, пуще всего берегущих свою честь. Цинчжао жалась к Марго с правой стороны и лепетала:
- Лучше бы меня исключили, чем тебя. Зачем же ты?.. Я все равно столько не почерпну в школе, как ты. Ты ведь гений! «Синяя» с первого класса! И очень-очень сильная… как ты всех разметала! Словно пустые мешки! Даже Лару – я едва глазам поверила… А как у тебя глаза горели! Я даже испугалась.
- Перестань, милая. Я обыкновенная. Просто… ни одна близняшка не может быть сильнее другой, даже если эта другая считается самой сильной в школе,- покачала головой эта странная девочка, которая очень рано повзрослела. Это все чувствовали, но не все могли выразить. А Цинчжао смогла – мысленно. Но вслух она этого ни за что не сказала бы.
- А, вот и наши преступницы,- чуть нахмурилась Анвика. Хмырь вскочил, явно собираясь разразиться гневной речью, но Диана Игоревна положила руку ему на плечо, и злобный завуч вдруг утих. Впрочем, Марго почти не заметила этого. Она вообще ничего не видела, кроме глаз директрисы – внимательных, строгих, задумчивых. Девочка свободно читала в этих глазах, что еще есть надежда. Вообще эта ситуация заставила маленькую француженку удивиться самой себе. Она четко чувствовала свою душу, сильную и гордую. Чувствовала и знала, что это останется с ней навечно.
- Ну, что вы можете сказать в свое оправдание?- сурово спросила Жаклин Бруновна.
- Я не буду оправдываться. Я виновата, и я это знаю. Я потеряла над собой контроль и беспричинно напала на преподавателя,- спокойно ответила Марго. Цинчжао в ужасе охнула.
- А что, собственно, произошло?- вдруг спросила Элаира Пратовна,- Игорь Дмитриевич несознательно довел до нервного срыва младшую ученицу синего отделения путем запугивания ученицы желтого отделения? Вы вообще понимаете, что это бред? Цинчжао, ты сейчас помнишь вчерашнюю лекцию?
- До последнего слова…- робко ответила китаянка.
- Рассказывай.
- Я боюсь…
Внезапно взгляд Цинчжао упал на Марго, отошедшую после своего признания к стене. На ее бледном лице играла горькая улыбка. При мысли, что эту красавицу могут исключить из-за нее, Цинчжао вдруг осмелела и четко отбарабанила всю лекцию слово в слово так же, как Игорь Дмитриевич. Слушая ее, Иная и Анвика улыбались, Грэка поджала губы, а Хмырь позеленел. Диана Игоревна расхохоталась:
- Ну вот! А вы говорите – двоечницы, хулиганки! Растерялась девочка, что ж с того? Разве можно наказывать за это?
- Цинчжао, ты свободна. А с Марго разговор будет отдельный,- подумав, сказала Анжелика Викторовна. Цинчжао вздрогнула:
- Она ведь всего лишь защищала меня, а потом себя!
- Ей это удалось,- с иронией бросила Жаклин Бруновна, глядя на перевязанную, бессильно висящую руку Маргариты. Малышка ответила равнодушным взглядом и отвернулась к стене.
Вся эта ситуация ее почти не задевала. Разве что во время подвига Цинчжао к ней ненадолго вернулась прежняя трезвость мыслей, но этот проблеск тут же погас. Рука страшно болела, перед глазами плавали круги, по всему телу разливалась какая-то странная тяжелая волна. Все остальное ничуть ее не волновало. Мыслями овладело пустое безразличие. Словно сквозь сон слышались горячие слова Цинчжао:
- Это получилось случайно, честное слово! И никто не пострадал, кроме самой Марго, но это случилось не по ее вине…
- Успокойся. Исключать ее мы не станем – она ведь «синяя», забыла? Иди спокойно,- остановила ее Анжелика Викторовна. Маленькая китаянка умолкла и послушно вышла. Марго осталась наедине с преподавателями.
- Она устроила колоссальную драку!- с ходу заявил Игорь Дмитриевич,- и к тому же накричала на меня, использовав местоимение «ты».
- Это тебе приснилось, отец,- покачала головой Диана Игоревна,- я спрашивала ребят – они все говорят, что не было такого. За Цинчжао заступилась, вас толкнула, мальчишек разметала, это правда. Но ни на кого не кричала. У нее вообще репутация самой спокойной и уравновешенной. Учитывая это, неудивительно, что малютка сорвалась. Тем более, что у нее большое горе… все-таки совсем маленькая…
В этой речи лишь одно слово зацепилось за остатки сознания Марго: «Отец». «Это его дочь? С ума сойти. Совсем непохожа. Интересно, кто ее мать?»,- подумала девочка, постепенно оживая. Ничего страшного ей явно не грозило, да и состояние руки переменилось: теперь хозяйка ее вообще не чувствовала, соответственно, боли почти не было.
- Мне все ясно. Особой вины за ученицей Серденс не наблюдается. Руку дона повредила случайно, когда гуляла в саду. Там немало острых шипов – надо попросить завхоза этим заняться. Можешь идти, Марго. Только будь поосторожнее в следующий раз,- улыбнулась Анжелика Викторовна. Хмырь, у которого из-под носа уводили добычу, чуть с ума не сошел, но Марго уже выскользнула змейкой из кабинета и помчалась в свою спальню. Ворвавшись в пустую комнату – Синтия наверняка ждала ее в гостиной – она полулегла на свою кровать, ткнувшись носом в подушку сердечком, и застыла. Так она сидела довольно долго, и вдруг к ней зашла Лариса. Удивительно было то, что она была в форме, значит, не могла войти в Синюю Четверть. И тем не менее, она была здесь. Мало того, она распустила волосы, что показалось сестре невероятным.
- Ты как, солнышко?- спросила она.
- Меня оставляют,- стараясь говорить весело, ответила Марго.
- Хорошо,- осторожно кивнула Лариса,- а почему тогда ты плачешь?
- Тебе показалось. Все отлично.
Если бы Марго знала, что им предстоит пережить! Она не провела бы по светлым локонам Ларисы тыльной стороной здоровой кисти, глазами прося оставить ее наедине с собой.
Глава 6 Через несколько часов, когда за окном уже стемнело и большие часы пробили полночь, рука отошла, и снова появилось ощущение, будто в нее впилось несколько тысяч иголок. Терпеть это Марго больше не могла. Она вскочила и помчалась куда-то, не разбирая дороги. Боль подхлестывала ее и несла вперед. Внезапно в ушах зазвучали голоса тех духов, о которых рассказывала старая библиотекарша. Тихие, злобные, неразборчивые слова заставили Марго резко остановиться. И вдруг она потеряла волю. Голоса, которые во всей школе слышали только три первоклассника, увлекли ее на незаметную лесенку, ведущую от второго этажа Центра в Черную Четверть. Оттуда девочка прошла в подвалы и остановилась. Перед ней лежал темный каменный коридор, который заканчивался черным тупиком. На вид он ничуть не отличался от других таких же тупиков по всей школе, но чутье подсказало Марго, что это и есть замурованный подвал духов. Она заколебалась. Ее сильный, гордый разум не желал подчиняться. Он сопротивлялся страху. Марго словно видела, как лед и огонь в ней жестоко сражаются. «Почему я должна подчиняться? Я тут хозяйка или кто?!»,- мелькнула совершенно детская мысль, и Марго уже по собственному желанию двинулась по коридору. Многие спросили бы: «Какая разница?». Разница была в том, что теперь Марго полностью контролировала себя и могла пойти на попятный, если на то будут причины. Не зря Цинчжао подумала несколько часов назад о том, что юная Серденс рано повзрослела. Она действительно рассуждала так, словно ей уже лет двадцать – немыслимая для шестилетки цифра. Казалось, столько не живут.
Марго остановилась перед бетонной стеной и беспомощно окинула ее взглядом. Она уже поняла, что, при всей своей силе, не продолбит здесь ход и за десять лет. Что-то подтолкнуло ее и заставило вскинуть голову. Марго чуть не закричала: прямо из стены высовывалось белое длинное пятно с ухмыляющейся лошадиной мордой.
- Привет, крошка. Ты к нам? Твои друзья ждут тебя на вечеринку!- мерзко хихикнув, сказало оно. Это явно был дух – других вариантов не было. «Стоп. Это надо осмыслить. Раз они высовываются так далеко, значит, как минимум двое из четверых уже там. А то и все трое. Неужели?..- вдруг страшная мысль мелькнула у девочки,- нет, не может быть. Я ведь совсем недавно видела Ларису! Ну да, Ларису с распущенными волосами, в Синей Четверти! А Ларису ли? Нет, моя Лариса никогда не оставила бы меня в таком состоянии, даже если бы я попросила!»
- Что ж вы, гады, делаете?!
Последнюю фразу она сказала вслух, забывшись. Дух немедленно расхохотался и едва проговорил сквозь смех:
- Мы тебе будущее устраиваем, крошка! Ты нам еще понадобишься. Так-то! Заходи, пропускаю!
Почти не соображая, что делает, Марго сделала шаг вперед и прошла прямо сквозь стену. Ей в глаза тут же ударил яркий свет. Девочка невольно зажмурилась, и снова открыть глаза уже не смогла. Теперь она могла лишь слышать. И услышанное ей совсем не понравилось. Высокий голос Ларисы прокричал:
- Нет! Зачем, зачем ты пришла?!
- Беги отсюда, глупая! Пока не поздно!- перебивал ее Эдуард. Услышав его голос, Марго чуть не упала, решив, что ослышалась. Только не он!
- А ну молчать!- рявкнул злобный голос, и оба пленника умолкли. Было в этом что-то неестественное, непривычное. Марго поняла, что духи только что отняли волю у ее друзей. По страшному холоду, закравшемуся в самое сердце, она поняла, что с ней делают то же самое, и решительно воспротивилась. Это была главная черта характера Марго, кардинально отличавшая ее от Ларисы – она была невыносимо гордой. Малейшее подчинение было для маленькой красавицы пыткой. Ларису достаточно было убедить, что перед ней стоит начальство, и она бросилась бы за него даже на смерть. Ей не была свойственна философия эгоизма.
Встретив сопротивление, холод резко отступил. Духи раздраженно зашипели какие-то слова, из которых Марго уловила только одну фразу:
- РИНУЛА МСТИТ!
Марго вздрогнула. Духа Ринулу она знала. Это был главный дух Хаоса, он единственный мо увести свою жертву в глубины ада без ее согласия. «Вот как они покорили Эдуарда! Только Ринула обладает такой силой»,- решила девочка. Ей стало любопытно, и она стала смотреть на происходящее сквозь ресницы. Ярчайший свет более не пугал ее. Руку держала по-прежнему в висячем положении, словно не чувствовала ее, тогда как на деле уже вполне оправилась. Правда, царапины еще ныли, но рукой вполне можно было работать. Видимо, та вспышка боли, что погнала Марго сюда сначала, была последней атакой, которую потрясение и гордость успешно отразили. Пока что девочка даже не пробовала задействовать руку – ей показалось, что положение беспомощной для нее выгоднее, нежели открытое сопротивление. В голове назойливо вертелась фраза старой библиотекарши: «Победит, будучи сильнее, чем кажется».
Она постепенно осознавала, что находится в огромном зале с не очень густо засыпанным камнями полом. Слепящий свет излучали сами духи – небольшие облачка тумана с очень длинными тонкими руками и не предвещающими ничего хорошего рожами. В центре зала стояла громадная прямоугольная колонна, и именно к ней были привязаны Лариса и Эдуард. Они стояли у боковых сторон колонны. Стоял ли кто-нибудь сзади, Марго не знала, но прекрасно видела, что ближняя к ней сторона пустует, и на ней начертан странный знак. Марго стала гадать, что он может означать, и не поняла.
- Маргарита!- услышала девочка чей-то грозный громкий крик. От этого крика духи разлетелись по углам, а Лариса с Эдуардом разом передернулись. В зал влетел Ринула. Его легко было узнать. Он был огромен, высотой в половину ширины зала и шириной в полторы высоты зала. Марго попятилась и наткнулась на стену, больно ударившись затылком. Духи расхохотались.
- Что, растеряла свою силу? Где же твоя храбрость? Почему ты не смотришь мне в глаза?- издевался Ринула. Марго закусила губу, сдерживая слезы ярости. Это была даже не злость, а именно ярость – бешенная, слепая, неконтролируемая. Примерно так же было с Игорем Дмитриевичем. Девочка пригнулась к полу, ухватила здоровой рукой самый большой камень, бывший в зоне доступа, и с размаху метнула в Ринулу. Дикий вой духа последовал за этим глупым, необдуманным движением. Тяжести Ринула, будучи бестелесным, не боялся, но самая его сущность, воздух, не терпела земляной сущности камня.
- Серденс! Глупая девчонка, не смей делать этого!- раздался голос, которого Марго никак не ожидала здесь услышать. Из-за колонны выскочила Жаклин Бруновна, преподавательница риторики. Девочка тихо ахнула и отпрянула. «Вот и четвертая жертва. Почему именно она? Потому, что я ей не понравилась? Или это у нее из-за одержимости? К черту гадание! Так, надо спасаться! Он не любит камни. Вывод?». Ответ был очевиден. Марго бросилась за каменную груду в углу, но не добежала. Ринула протянул длиннющую руку, коснувшись девочки, и она вдруг застыла.
_________________
Я лечу над лесом? Где это я? Озерцо, а перед ним надпись «Анга»… а, черт. Не успела прочитать. Ой! Вокруг чернота… это и есть смерть? Наверное, да. Что же еще это может быть? Думай, Маргоша, думай! В мысли – жизнь! Интересно, я долго протяну здесь? Ой, что это? Боже, Боже, Боже! Они же висят на языках! Какая мерзость! За что их так?
- Они были при жизни предателями.
Это еще кто? Ринула? С ума сойти, он-то откуда взялся? А что у нас здесь? Вот и адские сковородки. Как мило. Интересно, их живьем жарят или разделывают? Отсюда не видно. Черт, Маргарита, о чем ты думаешь?! Ты же христианка!
- Сковородки – удел тех, кто продал свою душу сатане. А в те костры бросают прирожденных ведьм вроде тебя.
Правда? Я – прирожденная ведьма? Интересное кино. Ну, ведьма так ведьма. М-м-м, а здесь неплохо! Может, сунуться в костерок? Да нет, все заняты. Маргарита, образумься! О чем думаешь? Перестань немедленно! Вот и учись после этого на синем отделении! Какого черта?! А, это всего лишь безумец. Ну и худой! Их тут что, вообще не кормят?
- Это бывший чревоугодник. Он сошел с ума от голода. СМОТРИ! СМОТРИ! СМОТРИ! И не смей закрывать глаза!
Я и не собиралась. Мне и так нормально. В конце концов, все тут будем. Рано или поздно все увижу. Ой, мама! Что это за пропасть? Не хочу туда! Ну все, прощай, белый свет. Любила я тебя, а ты привык к иному... Чьи это слова? Не помню. Ни черта не вижу. Ай! Кто это рычит?
- СЛУШАЙ! Это темница ТЬМЫ! Те, кого приведет сюда сатана, никогда не выйдут!
Слепота… жарко… вот она, настоящая смерть… поскорее бы. Ну же, не тяни! Что-то холодное скользит по груди...
___________________
Внезапно Марго, чьи мысли окончательно смешались, почувствовала, что все кончилось. Ее тело пронзила обычная подвальная прохлада, показавшаяся ей арктическим холодом после адского огня. Духи больше не хохотали, они молча витали вокруг древней, намертво заросшей паутиной люстры. Жаклин Бруновна снова исчезла за колонной. Лариса и Эдуард были без сознания. Только Ринула грохотал:
- Ты увидела смерть. Ты ведь не хочешь еще раз там оказаться? Тогда коснись своего знака на колонне! Я дарю тебе жизнь. Мне нужна рабыня.
Марго вздрогнула, как от плети. «Рабыня? Ну уж нет. Так, Маргоша, соображай! В жизни будут бояться… боится меня кто-нибудь? Цинчжао! Она говорила, что боится моих глаз! Хорошо, что у меня АП. Теперь верю, что эта болезнь мне не случайно дана. Мушкетеры, залп по Ринуле!». Она резко открыла глаза. Ледяная голубизна сверкнула, перекрыв даже свет от духов. Марго распалилась так же, как во время драки. На сей раз она белоснежной молнией успела прыгнуть за намеченную груду камней и оттуда, вжимаясь спиной в стену, уставилась прямо в бегающие глаза Ринулы. Все вокруг застыло в напряжении. Дух Хаоса затрясся, искорежился, словно его внутренности взбесились и свились в единый клубок, заставив туманное облако завязаться в узел. И по мере того как уменьшался Ринула, Марго все больше бледнела и худела, а глаза у нее стремительно увеличивались, делая ребенка похожей на анимешку. То же самое явно происходило с Ларисой, висящей на веревках без сознания. И вдруг от радужки глаз Марго стали откалываться и таять кусочки цвета. Остатки, изломанные, как кусочек льда, засверкали с новой силой. Сама девочка не видела этого, даже не чувствовала. Она лишь заметила, что вокруг стало еще больше белого света, и он стал намного мягче. Как только отломился последний кусочек радужки, оставив после себя изящный красивый скол, Ринула взвыл. Мгновение спустя что-то внутри него засвистело, и дух взорвался. Просто разлетелся на мелкие клочки и истаял, словно его никогда и не было. В тот же миг исчезли и прочие духи, но не так легко. Прежде они основательно напугали Марго и истерзали ее барабанные перепонки. Они кружили вокруг девочки, завывали, призывали на ее голову все земные тяготы. И из всего этого дикого хора на всю жизнь запомнила Марго лишь один голос. Этот дух был самый мирный на вид. Он сказал:
- Четыреста лет мы ждали, и споткнулись на финишной прямой из-за тебя! Я не стану проклинать тебя за это, я сделаю хуже. Я расскажу тебе твою жизнь. Ты всегда будешь побеждать. Тебе всегда будет везти. Ты станешь легендой для потомков, королевой Истинной Страны. Но это не принесет тебе счастья. Однажды удача отвернется от тебя, и это будет стоить тебе жизни. Тебя расстреляют, когда тебе будет тридцать два года! А теперь – живи как хочешь, зная это! А я ухожу… кто знает, кто счастливее? Сдается мне, что не ты!
И он растворился с диким хохотом – похоже, бедняга сошел с ума напоследок. Марго повернулась к стене, сжавшись в комочек. Так завывания духов можно было приглушить. Мало-помалу исчезли они все. Марго немедленно распрямилась, как пружина. И хотя в мозгу, забивая прочие мысли, вертелось пророчество, она улыбалась. Ей не хотелось тревожить сестру, друга и преподавательницу. Как только она вспомнила о них, послышалось громкое ругательство. Мало того, что оно было несколько не в тему, оно было произнесено женским голосом. Марго чуть не села на пол от удивления, но вовремя сообразила, что это Жаклин Бруновна освободилась от влияния духов и обнаружила, что находится не в лучшем положении.
- Что за дьявольщина?! Выпустите меня кто-нибудь! Всех перережу, черт возьми!- бушевала Грэка.
Марго не рискнула расхохотаться, хотя очень хотелось. Даже очнувшиеся Эдуард и Лариса промолчали – уж больно грозно это звучало. Маленькая красавица нашла камень поострее и подбежала к преподавательнице за колонну. Но камень не понадобился. Теперь Марго поняла, почему Жаклин Бруновна говорила «Всех перережу»: в руках у нее был внушительного вида осколок чего-то фарфорового. Она уже успешно разрезала им свои веревки.
- О, Серденс! Откуда ты тут взялась? И где – тут?
- А вы ничего не помните?- удивилась девочка.
- Что я должна помнить? Я ссорилась с Фауэром из-за разбитой Каролиной вазы, а потом вдруг, ни с того, ни с сего, оказалась здесь,- проворчала Грэка и осеклась, заметив глаза Марго.
- Что с тобой случилось?
- Много чего,- уклончиво ответила девочка, думая, что чем-то выдала тяжесть на душе. Она до сих пор не знала, что с ней произошло. Грэка хотела спросить ее еще о чем-то, но снова чертыхнулась, заметив Ларису и Эдуарда, которых до сих пор никто не удосужился развязать. Марго кинулась к друзьям, забрав «орудие труда» у преподавательницы. Освобождая Эдуарда, она прошипела:
- Объясни ей!
- Почему я?
- Тебе поверят скорее, чем мне. Ну же!- Марго отошла к Ларисе, и близняшки о чем-то зашептались, соприкоснувшись лбами. В какой-то момент Марго вздрогнула и нахмурилась, а Лариса принялась с жаром что-то объяснять ей. Эдуард, стараясь не обращать на девочек внимания, начал:
- Жаклин Бруновна, вы помните легенду о здешних духах?
- Все помнят. Только это сказка,- отмахнулась женщина, хотя глаза у нее стали очень серьезными,- ты лучше объясни, что тут произошло? И главное – где мы? С шести лет живу в этой школе и ни разу не видела такого зала.
- Произошло тут, собственно, опровержение вашего утверждения насчет сказки. Мы – четыре жертвы. Духи силой внушения привели нас сюда и связали. Вы этого, разумеется, не помните, ведь у вас не было ни капли собственной воли. Лишь один раз вы вырвались, но вас опять захватили и стерли память. Марго победила их с помощью взгляда. Вы видели, чего ей это стоило,- внезапно мальчик понизил голос,- вы ведь тоже их слышали?
- Да, слышала, но ничего особенного в этом не вижу,- передернула плечами Грэка. Эдуард тонко улыбнулся и отошел к девочкам. Марго посмотрела на него немного растерянно.
- У меня правда что-то с глазами?- спросила она.
- Ну, есть немного. Но ты не расстраивайся, тебе очень даже идет!- поспешно ответил мальчик. Марго недоверчиво хмыкнула. Она была все-таки довольно странным существом. Она нашла подвал, который никто не мог найти в течение четырехсот лет, осталась в живых, увидев настоящий загробный ад, сразила самого главного и значимого из высших Духов Хаоса, но никак не хотела поверить в то, что вся ее врожденная сила ушла, и радужка у нее искорежена. Проверяя, все ли внутренности в порядке, Марго прикрыла глаза. И вдруг у нее вырвался удивленный возглас. Вокруг Ларисы, Эдуарда и Жаклин Бруновны сверкали какие-то полупрозрачные разноцветные сферы. Да и не только вокруг них. Каждый предмет окружало такое сияние. Мало того, они все взаимодействовали между собой, сокращались и увеличивались. От всей этой кутерьмы у Марго закружилась голова. Чтобы не сойти с ума, она зажмурилась и отпрянула.
- Что с тобой? Плохо?- подскочила к ней преподавательница.
- Н-нет… все в норме,- тряхнула головой Марго. Лариса с тревогой покосилась на сестру, но ничего не сказала.
Глава 7 Войдя в свою комнату, Марго оторопела. На ее половине все осталось по-прежнему, но зато половина Синтии за эти несколько часов изменилась кардинально. Все стены были оклеены плакатами, преимущественно черными – тут были и «Queen», и «Gamli Baykus», и «Scorpions»… в общем, сливки мирового рока нашли приют на некогда синих стенах территории испанки. Сама Синтия с веселым видом ходила по всей комнате, изредка поглядывая любопытными глазами на расписание Марго, висящее на шкафу. Причем Марго не была уверенна, интересуется ли ее соседка расписанием или прикидывает, не припрятать ли за ним что-нибудь запрещенное, но очень интересное.
Увидев подругу, Синтия резко остановилась посреди комнаты и перепуганным голосом воскликнула:
- Марго! Ты что, с крыши грохнулась?!
- Наоборот,- мрачно усмехнулась девочка и прямым ходом направилась к кровати. После адского жара, еще не до конца вышедшего из ее тела, прохладные подушка и простынь показались верхом блаженства. «Эх, сюда бы нашего котенка для полного счастья…»,- мелькнула ленивая мысль. Вот только Синтия мешала жить спокойно.
- Ты кого-то сбросила с крыши??
- Я в подвале была,- отмахнулась Марго и тут же отключилась. Синтия же осталась грызть пальцы от нетерпения. Было три часа ночи, просыпалась Марго всегда в шесть. Скоротать три часа для маленькой Мариден не было проблемой. Она схватилась за любимую игрушку – флакончик с лаком для ногтей. Когда первый луч солнца перевалил за линию горизонта, руки Синтии привлекали внимание сильнее, чем все остальное вместе взятое.
Марго проснулась, как всегда, вовремя. С пугающей резкостью вскочила и бросилась к зеркалу. Синтия немедленно спросила:
- Что у тебя с глазами? И что ты делала в подвале?
Марго уставилась на свое отражение. Ее потрясла не столько изломанная радужка, сколько общий внешний вид. Каштановые кудри впервые в жизни развились и потускнели. Все лицо было в пятнах копоти, одежда изорвана, а местами обгорела. Серебряная цепочка с потемневшим гравюрным образом святой Маргариты Марии Алакок выскользнула из-под футболки – только сейчас Марго поняла, что спасло ее от безвременной кончины в аду. Хуже всего (с ее точки зрения) было то, что все вещи висели на ней, как на вешалке. «Мамочки! А звезды на диетах сидят годами. Интересно, что было бы, если бы Мадонна повстречалась с Ринулой?»,- подумала Марго и, не отвечая Синтии, бегом кинулась в душ. До начала уроков нужно было привести себя в порядок. С полчаса Марго яростно отдирала с себя следы адского огня и вычищала из волос остатки эктоплазмы, из которой состоят все призраки и которой, как оказалось, закидали ее умирающие духи. За это время она несколько раз прикрывала глаза и смотрела сквозь ресницы, но больше не видела ни одной полупрозрачной колышущейся сферы. Хотя бы эта способность не пожелала надолго задерживаться в теле девочки.
Вернувшись, она спросила:
- Синти, закат грез моих, кто мне ответит, что сотворилось с моими волосами и кто дал им моральное право стать прямыми?
- Не знаю. Может, если ты мне объяснишь толково, что вчера случилось, я смогу объяснить это?- намекающее ответила Синтия.
- Нет времени, скоро завтрак, а у меня не все уроки сделаны.
- Какие уроки? Ты что, с дуба рухнула? Проснись! Сегодня же тридцать первое декабря, каникулы начинаются!- расхохоталась испанка. Марго взглянула на календарь, который шаловливые ручонки Синтии независимо от желания хозяйки не так давно наклеили на потолок. И правда – тридцать первое. «Все готовятся к Новому году. Здорово! Скорее бы!»,- подумала девочка. Уже совершенно спокойно сев в кресло, она четко и внятно изложила все, что произошло ночью. Соседка, слушая невероятный рассказ, то и дело перебивала, юлила, словно пыталась подловить, но Марго, как всегда спокойная и холодная, ни разу не дрогнула под ее напором. Тут и самый опытный психолог не заметил бы и тени сомнения. Марго никогда не лгала и никогда не скрывала своих убеждений – это она недавно доказала всей школе посредством кулаков.
Вечером Марго, Лариса и Синтия втроем заскочили в женский туалет. Все девчачьи взгляды немедленно обратились к ним. Марго была поражена их количеством. Тут были и первоклашки, и старшие классы. Оставалось только удивляться, как они все помещаются в этой комнате. Лариса поморщилась и поскорее скользнула в кабинку – она уже близко познакомилась с болтливым женским началом и категорически не приняла его. В отличие от нее, Марго обычно с удовольствием перемывала кому-нибудь косточки или делилась новостями с подругами. Но на сей раз беседа ей совершенно не нравилась. Одноклассницы завалили ее вопросами:
- Что с тобой случилось? Почему у тебя распрямились волосы? Что у тебя с глазами? Это правда, что ты спасла Грэке жизнь? И сражалась с какими-то духами?
Синтия звонко крикнула:
- Эй! А ну отстаньте от нее! Откуда взялась информация?
- А вы посмотрите. Только поклянитесь, что мальчики об этом не узнают, а учителя тем более,- предложила Цинчжао, указывая на стену, где белел приклеенный скотчем кусок ватмана. Марго, до тех пор стоявшая подобно статуе, пробормотала «Я – могила» и углубилась в чтение интереснейшей статьи.
«ШКОЛЬНАЯ ЛЕГЕНДА СТАЛА РЕАЛЬНОСТЬЮ?!
В ночь на тридцать первое декабря частенько происходят чудеса, но обычно это не что иное, как игры родителей, которые стремятся сделать наше детство более светлым и веселым (как будто нам без этого плохо живется). Однако с Маргаритой и Ларисой Серденс, Эдуардом Артьяном и главой синего отделения Грэкой приключилось нечто действительно чудесное, вот только радости это чудо не принесло.
Мало кто знает древнее предание о том, что наша школа некогда была построена для учеников языческой религии Намис, по которой выходило, что этим и многими другими мирами управляют темные и светлые духи различных природных явлений. Последователи Намис призывали этих духов, подчиняли себе самыми разными способами и заставляли служить себе, таким образом управляя окружающим пространством. Самых же опасных духов мудрые наставники запирали в давно замурованном подвале, полностью блокирующим их способности. И они считали себя и своих потомков в полной безопасности. Лишь один учитель Намис, потомок первого, кто склонился перед Христом, сказал: «Наступит час, когда четверо услышат зло, заточенное здесь, и от них будет зависеть жизнь во Вселенной, ибо, когда духи Хаоса вырвутся из заточения, не уцелеет никто – ни люди, ни звери, ни боги, ни сам Сатана».
Все это происходило четыреста лет назад. Нынче же ночью, когда большинство учеников мирно спали, в подвал спустились четверо. Первой была всем известная преподавательница риторики Грэка. Вторым спустился в запретную зону первоклассник Эдуард Артьян. Затем в тайнике скрылась его одноклассница, Лариса Серденс. Наконец, последней была ее сестра-близнец Марго, та самая Марго Серденс, которая не так давно зрелищно впечатала в стену историка Хмыря. Никто не знает, что произошло с ними, но вышли все четверо оттуда лишь через несколько часов, причем в, мягко говоря, странном виде. Растрепанные, с дикими глазами, явно чем-то испуганные. Мало того, Марго Серденс была вся в пятнах копоти, ее знаменитые роскошные кудри распрямились, а глаза сверкали еще страшнее и ярче, чем обычно.
Что же произошло в том секретном подвале, где наверняка скрывались упомянутые в легенде духи Хаоса? Ответ следует искать лишь у участников тех событий.
СТЕРВЯТНИЦЫ»
Марго покачала головой:
- Я не стану объяснять, что случилось в подвале. Ничего особенного там нет. И не было. Вам ясно?
Девочки потупились. Марго и Лариса вышли и направились в общую гостиную.
- Боюсь, ты теперь будешь самой популярной девчонкой в школе,- заметила Лариса.
- Угу. Мне тоже это не очень нравится. Синти будет весело, а мне не очень,- кивнула Марго.
Ларисины опасения опирались не на воздушные замки. В гостиной стояла огромная настоящая елка, а под ней снежные горы. Марго оторопела:
- Их что, с улицы сюда всю ночь таскали?!
- Это же искусственный! А под ним – подарки. Смотри, тут на снегу написано, где чья гора. Вон твоя, слегка покрытая льдом,- показала Лариса. Девочка осторожно коснулась указанного сугроба (заметно выше прочих), и тот немедленно рассыпался. Под «снегом» лежали несколько коробок с подписями. Самая большая коробка была подписана коротко и понятно: «Маргарите от мамы и Наташи». Ловкие пальцы Марго мигом разорвали яркую упаковку и открыли коробку. Внутри лежал лист бумаги с какими-то абстрактными каляками – явно произведение искусства полугодовалой малышки – и новые джинсы от матери. Марго даже подпрыгнула от радости. После приключения с Ринулой ее старая одежда была больше похожа на половые тряпки, поэтому мамин подарок был более чем своевременен.
Оглядев остальные небольшие коробочки, Марго присвистнула. Похоже, здесь отметился весь первый курс. Была здесь и коробочка с механическим слоном от Альберта Биггоса с запиской: «Это ведь была ты, да?». Больше всего Марго заинтересовал подарок Эдуарда – небольшое плюшевое сердечко с руками. Руки были презабавные – длинные и гибкие, как у обезьян.
Дрова в очаге приятно потрескивали, первоклашки сидели все вместе у огня и пировали втайне от учителей. Марго положила голову на плечо Эдуарду и задремала. Ее не нашла смерть, а значит, ждала хорошая жизнь.
Глава 8 Шли дни, складываясь в месяцы и годы. Прошла первая для Серденс весна в Америке, затем еще две. За это время Марго и Лариса почти забыли о своем приключении, и лишь изредка вздрагивали, если кто-нибудь вспоминал древнюю легенду о Намис.
Слова Ларисы о самой популярной девочке оказались пророческими. Лиля Эванс, которая некогда так сильно ранила Марго, была теперь ее шестеркой. Красавица Серденс встречалась с самыми лучшими мальчишками класса, обойдя своим вниманием только Николаки Шерриэна да Ваню Русича, потом переключилась на школьных звезд. Каждое утро девочки, заходящие в туалет, подходили к неизменно свежим листовкам загадочных Стервятниц (обычно это был небольшой обзор новостей и рейтинг самых крутых мальчишек и девчонок) и обязательно видели имена Марго и Майкла Гейтса на первых строчках. Неудивительно, что весь четвертый класс эти двое были вместе. Синтия то и дело шутила: «Синее отделение завоевывает Голливуд в привычной манере!». Впрочем, Ларису тоже не оставляли в тени, хоть она и не любила, когда ее имя мелькало в разговорах. Особенно когда у нее завелся друг – скромный мальчик Дэвид Стрэнд, с которым она частенько обсуждала школьные спортивные мероприятия. Другую такую пару отыскать было, в общем-то, невозможно. Хоть Дэвид и не обладал силой Ларисы, но интерес к спорту у него был не меньший. Со второго класса оба играли в школьной футбольной команде, и эта команда не проиграла ни разу.
Жизнь шла более-менее спокойно, и очередная неприятность нагнала девочек только в середине летних каникул перед четвертым классом.
Лариса договорилась с Анной Леонардовной о занятиях по мертвому, почти забытому языку рун, и привела с собой сестру.
При виде личного кабинета Анны Леонардовны Марго бросило в дрожь: уменьшенная копия жуткого зала, который до сих пор являлся девочке в кошмарах. Впрочем, это более чем подходило к имиджу преподавательницы. Анна Леонардовна носила длинное черное платье ниже колен и с десяток странных браслетов на левой руке. Шутки у нее были загробного характера. Четвертые классы бесстрашно называли ее в глаза Мисс Вамп, чем она была крайне довольна. Ее побаивался сам Игорь Дмитриевич, а это было для учеников высшим показателем.
- А! Вот и вы, мои умницы. Я, честно говоря, не очень удивилась, когда вы захотели заниматься рунами. После того, что произошло тогда в подвале…- весело сказала Мисс Вамп. Лариса хмыкнула:
- Не в том дело. Летом делать нечего, вот и все.
- Не ври. Просто у нас младшая сестра дома подрастает, уже писать научилась. У нее сплошняком, в каждом письме – руны, духи, какие-то другие миры. Уж не знаю, откуда она все это берет. А мы каждый раз таращимся в эти письма и не можем понять, о чем она,- вмешалась Марго. Лариса махнула рукой:
- Наверняка мама ей вместо сказок на ночь рассказывает о том, какие у нее сумасшедшие сестренки.
Анна Леонардовна рассмеялась:
- Хорошего же ты мнения о себе, Серденс!
- Правильного мнения,- уточнила Лариса. Марго заставила себя спокойно сесть на белый ковер «под мрамор», сестра пристроилась рядом с ней. Мисс Вамп начала урок.
- Итак, руны были придуманы учениками Намис – не мне рассказывать вам о них – и являются наиболее распространенным способом подчинения духов. В этих символах заключены сущности всего в мире, что, разумеется, дает полную власть над предметом, явлением или стихией. Каждый человек имеет свою руну, идеально точно выражающую его личность. Коснувшись своей руны, человек теряет какую-то часть себя. Тот же, кто был на волосок от этой участи, но избежал ее, получает способность в любой момент кардинально изменить свое будущее – только один раз, не больше.
На этом месте Марго перестала слушать и задумалась. Тогда, в подвале, на колонне наверняка были нарисованы руны Грэки, Эдуарда, Ларисы и ее самой, Маргариты Серденс. Вполне можно предположить, что именно ей досталась эта возможность. Изменить свое будущее… но лишь один раз. Как и когда это сделать? Девочка не знала и не хотела знать. «В конце концов, я еще молодая, и будущего у меня, в общем-то, нет. Вот когда этот вопрос станет ребром, тогда и буду думать»,- раздраженно решила Марго и едва не хмыкнула вслух, подумав, что из уст десятилетней это звучит очень нелепо. Между тем Анна Леонардовна уже перескочила на другую тему:
- Сегодня я научу вас писать простейшие руны и управлять с их помощью предметами. Уверена, это вам пригодиться. Хотя бы для того, чтобы развлекать сестренку.
И началось веселье. Девочки рисовали странные знаки, и к ним подскакивали разные предметы. Причем Мисс Вамп не говорила, какая руна что подзывает. Таким образом Серденс осторожно знакомились с возможностями новой науки.
Уже уходя с занятия, Марго спросила сестру:
- А где Дэвид? Я его сегодня весь день не видела.
- К нему родители приехали, он с ними поехал в город,- отмахнулась девочка.
- Ясно. Ну, пока, солнышко. Я пойду к пруду. Сил нет сидеть здесь.
- А я на тренировку. Скоро матч с соседней школой, надо показать, кто царь, а кто редиска,- Лариса слабо улыбнулась и свернула к спортзалу. Марго сбежала по лестнице, вышла из замка и прямым ходом отправилась на задний двор, где был оборудован искусственный пруд. По берегам его было насажено немыслимое количество зеленой растительности и зачем-то был положен один-единственный небольшой камень вроде столбика. Первоклашки сюда не совались, боясь затеряться. Другое дело четвертый класс, знающий все входы и выходы в школе. Старшие ребята приходили к пруду, когда у них случалось что-то серьезное. Впрочем, Марго была исключением. Они с Майклом построили небольшой домик в гуще зарослей и часто там сидели – то вместе, то врозь. Причем Марго любила даже не столько сидеть в домике, сколько лежать на траве неподалеку и слушать тишину. Это помогало ей успокоиться. Вот и в этот раз она растянулась во весь рост и глубоко вдохнула. Пахло крепким грунтом и свежей травой. «Это и есть счастье»,- лениво подумала Марго. Так она лежала, наверное, несколько часов. И вдруг ей послышались истеричные всхлипы. «Что такое? Неужели к пруду кто-то пришел? Что могло случиться? Надо зайти в туалет, Стервятницы наверняка в курсе. Только осторожно, чтобы этот человек меня сейчас не заметил»,- решила Марго, осторожно поднимаясь и выходя из зарослей обходным путем – бесшумно, как змея. Не удержавшись, она обернулась к пруду и вдруг словно приросла к земле. Каштановые волосы зашевелились от ужаса. Такого зрелища девочке не приходилось видеть ни разу в жизни.
У камня, обхватив его руками и безудержно рыдая, сидела Лариса Серденс. Марго кинулась к ней и испуганно спросила:
- Что случилось, солнце?
Правда, спросила напрасно. Лариса явно не могла говорить и вообще едва ли понимала, что рядом кто-то есть. В этот момент к пруду примчалась с огромной скоростью Синтия. Такой прыти Марго от нее не ожидала. Схватив подругу за плечи, испанка оттащила ее от Ларисы и зашептала на ухо:
- Даже не пытайся ее успокоить, не поможет! Против такого ничего не сделаешь…
- Да что произошло?!- также шепотом возопила девочка.
- Дэвид Стрэнд погиб,- вполголоса резко ответила Синтия. Марго невольно охнула.
- Как?
- Пойдем. Прочитаешь все у Стервятниц,- бросила Синти.
- Погоди! Нельзя оставлять Лару в таком состоянии.
- Хорошо. Я сама расскажу. Он поехал с родителями в город, а когда возвращался… тут недалеко есть очень крутой поворот, и от вчерашнего дождя осталась большая лужа. В общем, случилась автокатастрофа. Шины заскользили, и они просто не справились с управлением… Дэвид умер, его отец тоже, мать в тяжелом состоянии. Даже больше – одной ногой в могиле,- Синтия была непривычно серьезна. Марго в шоке осела на землю. Лариса, у которой уже наблюдались некоторые проблески сознания, обвила руками ее шею и ткнулась носом в плечо. Марго растерянно обняла сестру. Синтия присела неподалеку, мрачно уставившись на пруд, словно это он виноват в смерти Дэвида.
Мало-помалу всхлипы Ларисы утихли. Постепенно к ней возвращалось прежнее самообладание.
- Ох… что-то я совсем расклеилась,- дрожащим голосом сказала она.
- Ничего страшного, милая. Пойдем. Тебе нужно отдохнуть,- ласково ответила Марго, легко вставая и увлекая за собой сестру. Синтия махнула рукой, показывая, что останется здесь. Марго кивнула и повела Ларису тайным переходами в Желтую Четверть.
В комнате Ларисы сидела Каролина Эндемина. Завидев соседку, она прошипела:
- О, вот и наша футболистка! Слышала новость? Теперь ты у нас лучшая! Стрэнд преставился!
Лариса молча метнулась к дочке Грэки и изо всех сил вломила ей. Учитывая, что силы у юной Серденс было немало, можно предугадать результат. Каролина отлетела к стене, захрипела и повалилась на кровать, где надолго затихла. Лариса тоже легла и тут же уснула. Марго присела возле кровати Каролины и тихонько сказала:
- Лучше не нарывайся. Она в ужасном состоянии. Еще отправит тебя вслед за Дэвидом.
- Какая разница? Ближайшие двенадцать часов она не встанет. По ней можно петухов сортировать, каких еще можно оставить, а каких самое время в суп отправить,- презрительно передернула плечами Эндемина. Марго вздохнула и тенью выскользнула из комнаты. Оттуда она напрямую помчалась в свой личный класс – там было спокойнее, чем в гостиной, поскольку уже вся школа была на ногах, и весть о смерти Дэвида мчалась по Четвертям с космической скоростью. Однако ее расчет не оправдался. В четвертой классной комнате Синей четверти сидели и о чем-то озабоченно беседовали Элаира Пратовна и Диана Игоревна. Марго уставилась на них, как на призраков.
- О! Маргарита! Ты уже слышала? Ну конечно, еще бы тебе не слышать… ведь он был твоим одноклассником?- воскликнула Иная.
- Он был близким другом моей сестры,- тихо ответила Марго. Диана Игоревна, которую ученики окрестили Бемолью, покачала головой:
- Бедная Лариса. Господи, почему же это случилось?!
- Но это ничем не грозит школе?- быстро спросила Серденс.
- Нет. Ведь Стрэнды забрали Дэвида по всем правилам, и Анжелика Викторовна написала им доверенность на один день. Ответственность за все это лежит только на них… вернее, лежала,- ответила Бемоль.
- Но ведь миссис Стрэнд выжила! Она теперь будет отвечать?- нахмурилась Марго.
- Нет. Она уже ни за кого не будет отвечать. Она только что скончалась. Нам сообщили,- дернула щекой Иная. Марго забилась в угол и надолго умолкла. Все же лучше двое взрослых, чем толпа школьников.
Тем вечером вся школа ужинала в одном зале. Ребята не обращали внимания на цвет формы и садились где попало. Все были мрачными, подавленными. Даже Эндемина была какой-то тихой. Как это – был человек, и вдруг, одночасье, его уже нет? Те, кто столкнулся с этим не впервые, были в более-менее пристойном состоянии, но те, кто почти не слышал в жизни слова «смерть», были в полном и абсолютном шоке.
Анжелика Викторовна встала.
- Сегодня, ребята, вас стало на одного меньше. Из этого мира ушел всем нам знакомый мальчик. Многие знали его только по списку футбольной команды, но немало было и таких, кто был лично знаком с ним и искренне любил его. Дэвид Стрэнд был юн, перспективен, человечен. Его ждало большое будущее. Но одна случайность оборвала нить его жизни, и я думаю, что какой-то урок из этого извлек каждый из нас. Я предлагаю вам выпить тот напиток, что стоит перед каждым, не спрашивая, что это. За Дэвида!
- За Дэвида,- единогласно отозвались школьники. Большинство осушили свой стакан залпом, отдавая честь погибшему. Марго была среди них. Она одной из первых поставила стакан на стол. Горло странно обожгло, и в голове закружился туман. Майкл обнял ее за плечи. Вот за это она и любила его – он всегда угадывал, что твориться у нее на душе, и умел повернуть это течение в другое русло.
Похоронили Стрэндов в Англии, недалеко от Лондона.
Глава 9 Больше о Дэвиде никто никогда не упоминал. Даже Лариса поставила все, что с ним связано, под строжайшее табу, и сама очень сильно замкнулась в себе. Марго неоднократно думала, что это случилось исключительно по вине Стервятниц. Если бы они не вывесили эту листовку через несколько минут после катастрофы, ученикам наверняка сказали бы, что Стрэнда просто забрали домой, а почему – не их дело. Тогда и Ларисе было бы легче. Однако у нее было не так много времени на беспокойство о сестре. Ее отношения с Майклом становились все напряженнее: ей казалось, будто он чего-то боится и поэтому избегает ее. Ей совершенно не хотелось разрывать этот роман – Майкла она действительно любила и верила, что он тоже любит ее.
Так продолжалось с полгода. Однажды зимним утром Марго проснулась от ноющей боли где-то в области груди. Это было привычно – сердце часто болело после приключений в холодном подвале и огненном аду. Разумеется, учителям об этом не было сказано ни полслова.
Марго знала, что боль не утихнет еще несколько часов. С недовольным стоном девочка встала и схватила черную вязаную шаль.
В коридорах жилого этажа было абсолютно тихо, будто ученики внезапно исчезли. Марго стало немного жутко. К боли прибавилось ощущение стесненности и безотчетного страха. Да, девочка, которая сразила духа Ринулу, безумно боялась морозной тишины каменного замка. Она плотнее запахнула шаль и побежала к знакомому туалету. По крайней мере, там можно было отвлечься от проклятой тишины и почитать свежие новости.
Все, как обычно. Знакомый голубоватый кафель, шум воды в бачках – наконец-то хоть какой-то звук! А на стене с десяток фотографий. Блестящих, глянцевых фотографий. Марго не разглядела ни одной – солнце еще не встало, а свет был слишком тускл. Отчего-то передернув худенькими плечами, она стала читать коротенькую заметочку в стиле желтой прессы, и чем дальше заходила, тем сильнее становился холод в больном сердце.
«МАЙКЛ ГЕЙТС – МЕГАПАРЕНЬ!
Наша знаменитость приятно поразила нас своей удивительной ловкостью. Мы составили список девчонок, которых он осчастливил, называя своими девушками:
1. Маргарита Серденс (у Гейтса хороший вкус)
2. Синтия Мариден (для экстрима, надо полагать)
3. Хелен Шерриэн (блондинка, на такую кто угодно клюнет)
4. Марья Тимофеева (Russian girls, молодчина Майкл!)
5. Лиана Минио (милашка, но глаза немного косые)
6. Мишель Стар (кто придумал, что она звезда?)
7. Реган Редди (она вчера с Зюляном-Чу подралась из-за формулы сокращенного умножения. Ну не психи ли?)
Искренне поздравляем этих девочек. Парень им достался хоть куда!
СТЕРВЯТНИЦЫ»
- Вы еще издеваетесь!- звенящим от слез голосом крикнула Марго и бросилась вон. Наскоро одевшись, она помчалась к замерзшему пруду, продралась сквозь черные голые ветки и влетела в домик. Две руны – и в самодельном камине горит огонь. Закутавшись по уши в плед поверх куртки, девочка села на коврик и уставилась воспаленными глазами в пространство. Рука сама по себе принялась рисовать что-то тонким стержнем угля прямо на гладком полу.
Майкл, ее Майкл! Как он мог так предать ее? Почему же им с Ларисой так не везет? Почему все им? Марго казалось, что ей не десять лет, а сто – столько она вытерпела за свою короткую жизнь. Духи, Дэвид, Майкл… да еще и эта Синтия!!! ПОЧЕМУ ОНА НЕ СКАЗАЛА??? А еще подруга! Господи, только бы дожить до лета! Да, надо на этом сосредоточиться. Дотерпеть до выпуска, а там – Россия, мама, Наташа… новая жизнь, новый мир. Все забудется.
Если Лариса в свое время взахлеб рыдала, то Марго просто окаменела, и только слезы, ручьями катящиеся по лицу, выдавали в ней живого человека. Она сидела, забыв обо всем, и об уроках тоже.
Часов в десять утра в домик ввалился злой, как черт, Майкл. Правая щека у него горела, словно ему только что кто-то очень хорошо заехал – так могла бы сделать Лариса или Альберт Биггос, если бы у них был на то серьезный повод. Он обратил внимание на рисунок, который нарисовала не Марго даже, а ее подсознание. Девочка опустила глаза и впервые увидела свое произведение. Это был портрет абсолютно незнакомого ей мальчика. Черные волосы и глаза, приятные черты лица… все это заворожило ее. Майкл это заметил и решительно наступил на картинку, встав в позу петуха.
- И что это все значит?- ядовито спросил он. Марго обратила на него большие ясные глаза. Еще жива надежда, что это просто неудачный розыгрыш…
- Это я у тебя хотела спросить.
Из его бесконечных криков она поняла только, что Синтия устроила ему разнос и залепила пощечину, а он решил, что в том повинна Марго. Закончив свою обвинительную речь, он гордо удалился. Марго бросилась было за ним, не помня себя, но ветки и мороз не пустили ее. Девочка повалилась на снег, глотая слезы. Если бы ее не нашел разумный электронный кот, недавно сконструированный Зюляном, история Маргариты закончилась бы вместе с ее жизнью в тот ужасный день.
Следующие несколько недель Марго лежала в постели, больная гриппом. Затем вышла на учебу, стараясь как можно меньше пересекаться с Гейтсом. Летом, успешно сдав выпускные экзамены, они с Ларисой получили все нужные документы. С этого дня они считались свободными до поступления в среднюю школу.
Вскоре, попрощавшись с друзьями, девочки самыми первым отбыли из школы. Рюкзаки у них лопались от обилия подарков.
Теперь все казалось Марго совершенно иным, чем тогда, четыре года назад. Самолеты перестали казаться огромными живыми птицами, стюардессу не тянуло назвать Барби, кассиршин голос больше не отдавал металлом. Лариса, как одаренный механик, немедленно высказала желание осмотреть мотор какого-то крутого «Боинга», за что Хмырь на прощание чуть не убил ее. Не стал трогать только по одной причине: памятуя, чем для него кончилась борьба с первоклашками Серденс на последнем уроке перед зимними каникулами.
Вот девочки уже в самолете, смотрят в окно, как стремительно удаляется земля. Прощай, Америка, ставшая уже родным домом… прощай, и будь ты проклята!
Вот уже Россия, Тихорецк. Здесь безумно жарко, и всюду звучит русская речь, да так, что голова начинает болеть от бесконечной трескотни… Среди встречающих Марго и Лариса мгновенно замечают веселую черноволосую женщину и рыжую маленькую девочку. Лариса с разбегу кидается на шею матери, Марго приветливо улыбается сестренке. Подумать только, это маленькое рыжее чудо когда-то было крохотным уродцем, завернутым в пеленки. Наташа блестящими глазами глядит на большую девочку, которая была так похожа на нее.
- Ты мое зеркало будущего?- спрашивает она. И так нелепо звучат эти странные слова из уст ребенка, что Марго, не ответив, начинает хохотать.
***
Это конец первой части. Если хоть немного интересно, пишите. Наберется хотя бы два-три комментария - я начну выкладывать вторую часть.
