Змей и радуга

Красный

Каждый охотник желает знать, где сидит фазан — мнемоническая фраза, используемая для запоминания основных цветов видимого спектра светового излучения.
Wikipedia

Если вы думаете, что самое страшное бедствие на свете — это война, то глубоко ошибаетесь. Пусть она приносит боль, пусть в ней не бывает предела жестокости сражающихся или количеству жертв, но не сама война страшна, а ее окончание, ибо нет существа безжалостнее победителя. Проигравшие уже унижены поражением, но героев это не волнует. Насладившись звуками торжественного марша, они приступают к травле тех, кому в этот раз не улыбнулась удача. Двери тюрем открываются, чтобы выпустить тех, кто выгоден победителям, и тут же захлопываются за спинами новых заключенных, которые еще вчера были сильными мира сего. Так случилось и с моим отцом, которого обвинили в пособничестве Упивающимся смертью, хотя его единственным грехом была чистокровность. Наша семья долгое время была в центре скандала, адвокаты прибегали ко всевозможным уловкам, чтобы его замять, но оправдали только мать. Отец получил условный срок благодаря взятке Министерству, в приговоре озвученной как «добровольный отказ от собственности», а меня приговорили к исправительным работам в Хогвартсе: разрушенную часть школы нужно было восстановить — в Министерстве посчитали правильным использовать условно осужденных в качестве домовиков. Меня не устраивала эта участь, но выбора не было, и приходилось каждый день лицезреть тех, кто стал виновником моего унизительного положения…


— Паркинсон, осторожнее! — Миллисент дернула подругу за руку, оттаскивая от разваливающегося шкафа.

Пыль взвилась столбом, накрывая собравшихся в кабинете удушливым облаком. Прокашлявшись, Пэнси принялась отряхивать мантию.

— Неужели ты решила намеренно поранить себя и передохнуть в лазарете? — послышался сквозь дымку голос приближающегося Блейза. — Не советую. Микстуры мадам Помфри — не лучшая альтернатива исправительным работам.

— У меня и в мыслях не было попасть в больничное крыло, — отмахнулась Пэнси, а когда через оседавшую пыль удалось рассмотреть насмешливое лицо Забини, хмуро добавила: — Ненавижу этот чертов приговор.

— Не ты одна, — пропыхтела Миллисент, поднимая упавшую доску, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся дверцей шкафа. — Тяжелая какая, гиппогриф ее растопчи!

— Я помогу, — Блейз взялся за другую сторону створки.

Тяжело дыша, они оттащили дверь к проему в стене.

— Меня утешает одна мысль: с каждым днем до окончания учебного года остается все меньше времени, — пробормотала Миллисент, отряхивая ладони.

— А мне от этого легче не становится, — фыркнула Пэнси. — Потому что на последнем собрании Макгонагалл еще раз напомнила, что не рекомендует нам использовать магию при разборе завала. И, учитывая, что наши палочки сейчас контролируются сильнее, чем ворота в замок, после ее слов даже Акцио не используешь. А так хочется колдовать…

— Лучше сразу Аваду, тогда хотя бы одним предвзятым кретином станет меньше, — разъяренный Малфой появился из-за полуразвалившейся стены так неожиданно, что Пэнси вздрогнула.

— Он опять… — начала, было, она, но Драко не дал ей договорить.

— Этот кретин Вуд снова развернул меня на отборочных! И ведь директор специально напомнила ему, чтобы не делал разницы между представителями факультетов, но наш тренер-герой упрямо принимает в команду одних гриффиндорцев!

— Не переживай. Рано или поздно он поймет, что нужно руководствоваться опытом игроков, а не их принадлежностью к факультету, — Пэнси положила руку на плечо Драко, но он сбросил ее нервным движением.

— Ты не понимаешь, как для меня это важно, Пэнс, — с грустью прошептал он. — После всех судов… Я просто хочу… нормально жить! А эта травля вынимает душу… Если бы я только знал, что все так закончится…

Пэнси вымучено улыбнулась. Если бы они все знали…
В восемь лет она впервые услышала поговорку: «Не пытайся угадать, что скажет тебе Распределяющая шляпа». Тогда Пэнси усмехнулась, потому что была уверена: ее ждет Равенкло. Но кто же знал, что ей уготован факультет Салазара? Жизнь полна сюрпризов. Никто не догадывался, что в Турнире Трех Волшебников будет четыре кандидата, никто не представлял, что возродится Волдеморт, никто думал, что Северус Снейп убьет Дамблдора. И уж точно никто не мог предположить, что после победы Гарри Поттера над Волдемортом Министерство магии вместо того, чтобы раздавать награды всем участникам последнего сражения, будет издавать занудные указы. По мнению Пэнси Паркинсон, самым занудным был, конечно же, указ об обязательном полном образовании. После исправительных работ, к которым ее с однокурсниками привлекли в принудительном порядке, большим наказанием было лишь продолжение учебы — результаты экзаменов предыдущего учебного года в Хогвартсе был аннулированы, потому что комиссия сочла преподавательский состав слабым, а учебную программу неполной. Бывший декан Гриффиндора получила пост директора и вернула в школу практически весь старый профессорский состав. Пэнси никогда не была любимчиком ни у одного преподавателя, а уж после «героического» предложения выдать Гарри Поттера ей было совсем несладко. Она не сомневалась, что по всем предметам ей не ставят «тролля» лишь потому, что после того, как замок подвергся нападению, многие родители перевели своих отпрысков в другие школы. Теперь преподаватели нуждались в высоких показателях на выпускных экзаменах еще сильнее, чем их подопечные: лишь они могли вернуть Хогвартсу былую популярность.
После разговора с Драко Пэнси окончательно уверилась, что в команду по квиддичу ему не попасть. Воистину приказ директора о создании единой сборной брал первый приз среди самых глупых решений. Проще было бы оставить команды всех четырех факультетов, но из-за снижения числа учащихся квиддич чуть было совсем не отменили. Команды были расформированы, однако директор проявила твердость и настояла на том, чтобы тренировки продолжались. Теперь сборная участвовала в соревнованиях с другими школами. Вернее, участвовали гриффиндорцы — благодаря новому тренеру в команде преобладали именно представители красного факультета.
На исправительные работы отводилось два часа в день, и, как только стрелки часов встретились на цифре «двенадцать», Пэнси поспешила к выходу из замка. По дороге к квиддичному полю она долго подбирала слова, настраиваясь на серьезный разговор, но, приблизившись к трибунам, занервничала. С одной стороны, ей было не привыкать к подкупам — во время судебного процесса через ее руки прошел не один конверт, а с другой — человек, которому она собиралась вручить взятку, был довольно упрям.
«Купить можно любого. Главное, назвать верную цену, — мысленно твердила про себя Пэнси. — И даже если есть риск переплатить, это того стоит».
Чтобы помочь одному из немногочисленных друзей, действительно стоило рискнуть. Благо, в средствах Пэнси не испытывала стеснений: перед тем, как большая часть вкладов была заморожена, отец успел арендовать ячейку в маггловском банке и спрятать часть капитала в ней.

— Эй, Пэнси, идешь с нами? — прокричал Блейз от соседней трибуны.

Он, Драко и еще парочка слизеринцев поднимались по лестнице.

— Да, я сейчас подойду.

Дождавшись, пока однокурсники скроются из вида, Пэнси глубоко вздохнула и продолжила путь. Она еще успеет к ним присоединиться, а сейчас есть более важное дело.


Мои мечты об отдыхе в одиночестве накрылись медным котлом — почему-то именно сегодня на квиддичном поле целое столпотворение. Ладно, гриффиндорцы здесь, у них есть повод — тренировка, но наши-то зачем пришли? Стоило услышать про неудачные отборочные, как все тут как тут. Даже Паркинсон не усидела. На трибуну подниматься, правда, не стала — демонстративно покрутилась поблизости, а потом ушла. Ее типичная поддержка — видимость утешения. Пока вся компания с шумом устраивается на скамейках, я успеваю занять любимое место у перил. Теперь можно и передохнуть.


Оливера Вуда можно было бы назвать предвзятым хотя бы потому, что он не пропустил в сборную ни одного слизеринца. Его можно было бы назвать предвзятым, потому что он сознательно игнорировал попытки Малфоя, не давая возможности стать членом команды. Его можно было назвать еще более предвзятым, потому что Гарри получил место ловца без всяких отборочных. Но Вуд плевать хотел на мнение окружающих. Он во время Битвы всё доказал. И травма, которая сначала привела его в госпиталь, а потом поставила крест на спортивной карьере, была лучшим подтверждением того, что он мог... нет, он даже имел право быть предвзятым. После того, как улеглись страсти по поводу окончательной и бесповоротной гибели Волдеморта, Вуда нашла Макгонагалл. Директор сама предложила Оливеру место тренера сборной Хогвартса. В общем, довольно вовремя. Он уже познал всю горечь несостоявшихся побед и всю сладость огневиски. Карьера была закончена, и вслед за ней он собирался пустить под откос и всю свою никчемную жизнь. Но директор такого допустить не могла. И вот спустя несколько месяцев Оливер сидел на трибуне, положив ладонь на колено больной ноги, и наблюдал за тренировкой. Гарри был в хорошей форме, но всё чаще Оливер замечал, что его не особенно волнует игра. Это можно было понять, и Вуд старался не завидовать так, чтобы зависть стала заметна. Он улыбался, понимая, что даже сидя на трибуне является частью сборной. Игроки считали его сердцем команды. Оливер полагал, что это определение не совсем верное. Скорее, я мозг, ехидно подумал он и улыбнулся шире.

— Финч-Флетчли, Салливан и Уизли! Еще раз повторите обходной маневр! — скомандовал он.

Подавшись вперед, Вуд оперся на перила и проследил взглядом за полетом игроков. Джинни уверенно рванулась к кольцам, а семикурсник с Хаффлпаффа с трудом увернулся от бладжера и тяжело приземлился на трибуну прямо перед тренером.

— Джастин, я не понимаю, зачем тебе метла? — раздраженно воскликнул Оливер. — Лучше сломай ее и выброси, раз за семь лет так и не научился на ней правильно сидеть!

Поднимаясь по ступеням, Пэнси слышала раздраженный голос Вуда, но останавливаться не стала: раз уж решилась на разговор, надо действовать.

— Тренер, Финниган нарочно швырнул в меня бладжер! — возмущенно отозвался Финч-Флетчли.

— Соперники и будут делать это нарочно! — закричал Оливер в ответ. — Твоя задача — хотя бы удержаться на метле!
Пэнси остановилась и в сердцах стукнула кулаком по перилам. Чтоб ему провалиться! Вуд даже не скрывает того, что вынужден держать в команде всяких неудачников.

— Я стараюсь, тренер!

— Неужели? Даже первокурсник старается лучше! — Оливер отобрал метлу, показывая, как ее надо держать. А еще через секунду взмыл над полем и прокричал сверху: — Вот! Вот, как надо! А так… — он сделал в воздухе сложную фигуру, — нужно было увернуться.

На его лице была гримаса отвращения, и Пэнси в очередной раз подумала, что гриффиндорцы — невыносимые зануды.

— Финниган! — закричал Вуд, всё так же неприятно морщась. — Остаток тренировки отрабатывай с мистером Финч-Флетчли полеты и финты. Я прослежу.

Потом он приземлился на трибуну и вернул метлу ее недовольному владельцу. Тот обреченно полетел отрабатывать, а Пэнси, подогреваемая собственной злостью, решительно сделала несколько шагов по лестнице, как вдруг…Вуд застонал. Она замерла, прислушиваясь. Так и есть. Послышался новый сдавленный стон.

Оливер знал, что всё именно так закончится. Знал и полез на метлу, еще бы. Он знал, что колено отзовется острой болью сразу же, но оно помедлило, дало слабую надежду и разболелось только в небе. Сразу же после того, как Оливер показал лично придуманный финт. Как бы это звучало — «финт Вуда». Но нет. Теперь его умения годились лишь на то, чтобы объяснять бесталанным студентам, что такое красивый уход от бладжера.
Объяснять, стиснув зубы, и не показывать, что от боли темно в глазах.
Отдав метлу Джастину, Вуд без сил опустился на скамью, осторожно вытягивая искалеченную ногу. Но она уже раскапризничалась и ныла, периодически возмущаясь спазмами.
Он застонал и едва слышно выругался, в очередной раз осознав свою ущербность.
Пэнси слышала, что Вуд ушел из большого квиддича по причине ранения, и на какой-то короткий миг в ней шевельнулось странное чувство, похожее на жалость. Но Пэнси быстро вспомнила, что человек, отчаянно скрывающий сейчас свою боль, и тренер Вуд, предвзятый и не очень умный, судя по всему, одна и та же персона.
Поэтому следующие несколько шагов она уже сделала более уверенно. И даже кашлянула, давая понять, что с жалостью к себе кое-кому пора заканчивать.

А что это Паркинсон делает рядом с Вудом? Зачем ее вообще понесло на трибуну гриффиндорцев? Наверное, вспомнила, что друзей надо держать близко, а врагов еще ближе. А, может быть, просто выслуживается, не понимая, что это нелепо. Как же мне надоели шум и суета! Нужно просто закрыть глаза. Тогда будет хотя бы иллюзия одиночества…


Позади него кто-то демонстративно кашлянул, и Оливеру пришлось собрать все силы, чтобы сделать суровое лицо. Он обернулся.

— Когда это болельщики Слизерина успели сменить трибуну? — ехидно поинтересовался Вуд, слегка меняя позу, но колено продолжало болеть, как ни садись.

Он принципиально не запоминал слизеринцев, но девчонку помнил: она была из окружения Малфоя, не раз упрекавшего тренера в отсутствии объективности при наборе игроков. И — тысячу раз да! — Вуд знал о своей предвзятости, потому что трибуны болельщиков по-прежнему занимались сообразно факультетам, а школьная сборная на две трети состояла из гриффиндорцев.

— Я хотела поговорить с то... с вами, тренер, — пробормотала Пэнси, надеясь, что ей удалось скрыть пренебрежение в голосе.

Оливер хмыкнул. Сколько раз он уже слышал это — «тренер». От откровенно-льстивого до... нет, такого тона еще не было. Девчонке очень хотелось скрыть иронию, но удалось плохо.

— Это важно, — добавила Пэнси, не дожидаясь ответа.

Правильнее было бы назвать его «мистер Вуд» или «профессор». Но первое обращение казалось слишком официальным, а второе было откровенной лестью. Оставалось банальное: «тренер». Хотя, по мнению Пэнси, и это было слишком высоким титулом для него.

Вуду трудно было поверить, что ей вдруг вздумалось обсудить квиддич. И вообще — обсудить с ним что бы то ни было. Скорее всего, она просто хочет выслужиться перед Малфоем.

Оливер отвернулся к игрокам:
— Уизли! Дождись Салливана и в паре повторите перехват квоффла справа от колец.

— Да, тренер! — звонко ответила Джинни и, сделав круг, унеслась в другой конец квиддичного поля.

Пэнси видела, как Драко раздраженно подхватил сумку и поднялся со скамьи. Проследив за ее взглядом, Оливер не без удовольствия отметил, что Малфой зол, и усмехнулся. Пусть его считают предвзятым тренером, но он не отступится — слизеринец может приходить на отборочные хоть до выпускного бала. В команде ему не играть.
Пэнси напряглась. Разговор начался не так, как она планировала.

— Я вас слушаю, мисс… — нетерпеливо напомнил ей Оливер.

— Паркинсон, сэр.

«Сэр» далось ей еще труднее, чем «тренер».

— Я... хотела обсудить с вами несколько вопросов относительно формирования команды, — Пэнси сделала шаг вперед и замерла, обдумывая следующую фразу. — Точнее, у меня есть некое предложение.

Она кивнула в сторону Поттера и Уизли. Рыжая подружка героя магического мира явно заметила ее появление и напряглась, а перспектива получить квоффлом по голове Пэнси не улыбалась.

— Боюсь, что мое присутствие на трибуне отвлечет игроков. Не могли бы мы... найти менее людное место?

Пэнси сделала еще один шаг к Вуду, последний. Следующий будет вторжением в его личное пространство и настроит на негативный лад, а ей сейчас нужно привлечь его внимание, не вызывая неприязни.

— Если, конечно, у вас найдется минутка, — добавила она.

— Мне нечего скрывать от команды, — отрезал Оливер.

— Боюсь, что мое предложение будет неверно истолковано игроками, — Пэнси осторожно показала сложенный вдвое конверт.

— И что там? — пренебрежительно осведомился Вуд.

— Чек, — пояснила Пэнси. — Сумму можете вписать сами.

— Ты предлагаешь мне взятку, Паркинсон?

— Это не взятка. А средства, которые можно использовать на благо команды. На приобретение нового инвентаря к примеру, — это было последним аргументом, и Пэнси прикусила губу, лихорадочно соображая, что делать дальше. Она не предполагала, что тренер будет настолько упрямым.

— И что я должен буду сделать взамен? — Вуд прищурился.

— Быть… более снисходительным на следующих отборочных, — никогда еще Пэнси не приходилось так осторожно подбирать слова.

— Так я и знал: Малфою не хватает таланта, и он решил воспользоваться деньгами папочки, — в брезгливом смешке Оливера слышалось раздражение.

— Драко хорошо играет, этого вы не можете не признавать, тренер, — насупилась Пэнси.

Она хотела добавить, что это ее деньги, но не решилась, побоявшись окончательно разозлить Вуда. И почему мысль о том, что можно подкупить любого, раньше казалась ей такой убедительной?

— И не мечтай, — отрезал тренер.

— Но, вы же понимаете…

— Еще одно слово, и я поставлю директора в известность о твоей попытке подкупа.

Резким движением Вуд поднялся со скамьи и недовольно замычал от боли в колене. Надо же, за время спора с девчонкой боль немного утихла, но тем сильнее пронзила колено сейчас. Чтобы устоять на ногах, пришлось ухватиться за перила.

— Может… надо позвать мадам Помфри? — робко пробормотала Пэнси.

Она не ожидала, что скажет это, и похолодела.

— Меньше всего мне нужна твоя помощь, Паркинсон, — раздраженно бросил Оливер, давая понять, что разговор окончен, и его решение не изменится. — Тебе лучше уйти.


За ужином Пэнси то и дело поглядывала в сторону преподавательского стола. Она была уверена, что Вуд выполнит свою угрозу, но за все время он перекинулся с Макгонагалл лишь парой фраз, и, судя по спокойной реакции директора, к попытке подкупа они не имели ни малейшего отношения.

— Неужели ты увлеклась Вудом? — насмешливо полюбопытствовал Блейз, проследив за взглядами Пэнси.

— Издеваешься? — нахмурилась она в ответ. — Кому может быть интересен этот…

— Калека? — подхватила Миллисент.

— Зануда, — возразила ей Пэнси. — От увечий человека еще возможно вылечить, а вот унылый нрав останется с ним на всю жизнь.

— Смотря от каких увечий, — хмыкнул Блейз. — Ведь нашему герою не смогли помочь даже именитые колдомедики.

— Смотря какие колдомедики, — парировала Пэнси и осеклась, понимая, что только что осознала суть проблемы с подкупом. — Ну конечно же, — пробормотала она себе под нос. — Я предложила нечто, не имеющее ценности…

— Ты это о чем? — удивилась Миллисент.

— Потом объясню, — пообещала Пэнси, поднимаясь со скамьи. — Сначала мне нужно кое-что проверить.

Оранжевый

Проверка гипотезы была отложена на неделю: Пэнси решила, что надо выждать, прежде чем предпринимать новую попытку найти брешь в броне излишней праведности Вуда.

— Тренер, мы можем поговорить? — осторожно поинтересовалась она, столкнувшись с Оливером в коридоре.

Ужин уже начался; большинство учеников успели занять свои места за столами, но Пэнси не хотела обращаться к Вуду на виду у всех, улучив момент до того, как тренер окажется в Большом зале.

— Паркинсон, я же предупреждал, что если ты еще раз…

— Я просто хотела извиниться! — заверила его Пэнси, стараясь быть при этом как можно убедительнее. — Мое поведение на трибуне было неуместным, и я прошу прощения, что…

— Это все, что ты хотела сказать? — перебил ее Оливер.

Он сделал шаг в сторону, чтобы ее обойти, но Пэнси преградила ему путь.

— Нет. Еще я хотела бы добавить, что сожалею о вашей травме.

— Паркинсон, ты издеваешься надо мной?

— Тренер, позвольте мне закончить, — продолжала Пэнси, гадая, успеет ли она озвучить свое предложение до того, как Вуд окончательно разозлится. — Я знаю, что из-за ранения вы были вынуждены оставить профессиональный спорт, и готова сделать все от меня зависящее, чтобы решить эту проблему. Например, организовать встречу с высококвалифицированным иностранным специалистом. Учитывая, что наша колдомедицина несовершенна…

— Да много ты в этом понимаешь, Паркинсон! — хмыкнул Оливер, предпринимая новую попытку ее обойти.

И на этот раз она увенчалась успехом.

— Немного! — прокричала Пэнси в его спину. — Совсем ничего. Но одно я знаю точно: в больнице святого Мунго отцу прочили хромоту, а французские колдомедики поставили его на ноги за полтора месяца. И это после двойного Режущего проклятия.
Вуд обернулся.

— Я не могу дать стопроцентную гарантию, что ногу вылечат, — продолжала Пэнси, наконец увидев интерес в его глазах. — Но кое-кто будет полным идиотом, если не рискнет.

— А кое-кто не будет играть в сборной, — отрезал Оливер.

Огонек в его глазах исчез так же быстро, как и появился.

— Как скажете, — пожала плечами Пэнси. Она старалась изобразить равнодушие, хоть ее душила досада. — Полагаю, что нам действительно нечего больше обсуждать. Желаю вам и в дальнейшем приятных просмотров матчей, тренер.

Пэнси понимала, что победу в их состязании снова одержало упрямство Вуда, но сдаваться не спешила. Матч не закончен, пока не пойман снитч, а партия в магические карты продолжается, пока один из игроков не вытащит главный козырь.
«Последнее слово будет за мной, Вуд», — мысленно пообещала она, спускаясь в спальню.
В ее комнате нужных журналов не нашлось, и вечер следующего дня Пэнси провела в библиотеке, кропотливо подбирая статьи из колдомедицинских газет и копируя их в отдельный свиток. Блейз с Миллисент подшучивали над ней, утверждая, что в своем рвении к учебе она стала похожа на взъерошенную старосту Гриффиндора, но Пэнси игнорировала их издевки, и ее оставили в покое. Она так увлеклась процессом, что пропустила ужин, но поняла это, лишь когда мадам Пинс ворчливым голосом сообщила, что библиотека закрывается. Перспектива прогулки в темноте Пэнси не обрадовала, и визит в совятню пришлось отложить на утро.
«Мерлин великий, зачем я это затеяла?» — размышляла Пэнси, спускаясь в подземелья.
Если изначально она руководствовалась желанием помочь Малфою, а потом вошла в азарт в стремлении переупрямить Вуда, то теперь вовсе не понимала, что ею движет.
Это — дело принципа, решила она наконец. Принцип и не более того.


К началу завтрака Пэнси опоздала, пропустив утреннюю почту.

— Держи, это тебе от матери, — сообщил Блейз, протягивая конверт.

— Спасибо, — Пэнси взяла письмо и сломала сургуч. — Печенье я тебе потом отдам.

— Не обеднею, — хмыкнул Забини. — К тому же сова попалась с норовом и не взяла крекер.

— Зато отобрала гренку у филина Малфоя, — добавила Миллисент. — Так что Блейзу ты ничего не должна.

Она рассмеялась, вспоминая птичью возню, а Драко принялся возмущаться низким качеством почтовых услуг. Пэнси кивала, слушая вполуха: ее внимание было приковано к преподавательскому столу в ожидании реакции Вуда. Затаив дыхание, Пэнси следила за тем, как он разворачивает пергамент.

Оливер не любил почту. В полученных письмах его ждали сожаления матери, в квиддичных журналах — хвалебные статьи о чужих победах. Его раздражало и то и другое, и он перестал выписывать спортивные альманахи и отвечать на письма родителей. Со временем почтовые совы стали редкими гостьями, поэтому Оливер удивился, когда во время завтрака птица принялась кружить над ним. Все еще не веря, что свиток предназначен ему, он угостил сову кусочком вафли и развернул пергамент. И сделав это, понял, что готов убить посланника.

— У тебя новое увлечение? — заинтересованно пробормотала Макгонагалл, разглядев заголовок статьи. — «Мартан Лерой — новое имя в восстановительной колдомедицине». Это интересно.

— Нет, я не выписываю такие газеты. — Оливер отложил свиток. — Сова ошиблась.

— Можно мне взглянуть? — Минерва потянулась к пергаменту.

Другому человеку он вряд ли разрешил бы изучать свою корреспонденцию, но директору Оливер отказать не мог. Пока Макгонагалл читала подборку, Вуд не сводил ненавидящего взгляда со слизеринского стола.

С четверть часа Пэнси удавалось прятать лицо за посланием матери, но сидеть так в течение всего завтрака было бы глупо. «Не убьет же он меня», — решила Пэнси, выглядывая из-за пергамента. И, сделав это, поняла, что совершила ошибку.
От мысли о непростительном заклятии Вуда отвлек комментарий директора.

— Оливер, это очень интересные статьи, — радостно сообщила Макгонагалл, возвращая ему свиток. — Я слышала об этом колдомедике, но и понятия не имела о том, что его методы настолько успешны. Ты не хочешь связаться с ним?

— Нет, — резко поднявшись, Вуд смял пергамент и, прихрамывая, направился к выходу.

Поравнявшись с Пэнси, Оливер на миг замер, и ей показалось, что он запустит в лицо ее же посланием. Втянув голову в плечи, она зажмурилась, а когда открыла глаза, оказалось, что тренер уже прошел мимо. Рискуя опоздать на занятия, Пэнси вышла из Большого зала последней, но надежда отложить объяснение оказалось напрасной: Вуд ждал ее у двери.

— Послушай меня, Паркинсон, — зло начал он, демонстрируя смятый свиток. — Ты не понимаешь слова «нет»? Или считаешь, что твои статейки про талантливых колдомедиков заставят меня изменить свое решение?

— Тренер, я и не думала…

— Оставь этот заискивающий тон, — пренебрежительно отмахнулся Вуд. — Я фальшь за милю чую.

— Не злитесь. Я просто хотела, как лучше, — голос звучал ровно и искренне, но лишь одна Пэнси знала, каких усилий ей это стоило. Не наорать, не ударить, а с грустью посмотреть в глаза и прошептать: — Неужели вам так сложно принять помощь?

— Долго репетировала? — ехидно осведомился Оливер.

«Всю ночь», — хотелось ответить Пэнси, но она сжала кулаки, чтобы не нахамить ему в лицо.

— Плохо подготовилась, Паркинсон, — продолжал издеваться Оливер, от которого не укрылся ее нервный жест. — «Тролля» тебе за актерское мастерство.

Пэнси скрестила руки на груди, стараясь сохранить остатки спокойствия.

— Вуд, я знаю, что лучшая защита — это нападение, — мрачно сообщила она, переходя на «ты», раз уж не было возможности держать дистанцию. — И твое поведение сейчас говорит лишь о том, что тебе страшно, поэтому ты и нападаешь. Ты просто боишься показаться слабым и принять помощь. Мне жаль тебя.

— Мне не нужна твоя жалость! — разозлился Вуд и кинул пергамент ей под ноги.

— Конечно, ведь ты сам себя жалеешь! — вспылила Пэнси, позабыв о выдержке и соболезнующем тоне. — Великомученик Вуд! Тебе просто нравится страдать! И жалеть себя.

— Заткнись, Паркинсон!

— Нет уж, слушай. Я предложила тебе возможность вернуться в твой чертов квиддич, а ты ее не использовал! Или игра не настолько важна для тебя?

— Последний раз предупреждаю…

— А что ты сделаешь? Ударишь? Или заткнешь заклинанием? Я-то замолчу, а вот твои собственные сомнения будут глодать тебя изнутри. И ты всю жизнь будешь задаваться вопросом: а что, если бы…

— …Силенцио, Паркинсон!

Пэнси охнула, словно в ее груди в один миг закончился воздух.

— А теперь послушай меня, маленькая змея, — Оливер сделал шаг к ней, и Пэнси испуганно отступила к двери. Вуд хмыкнул, увидев страх в ее глазах, и процедил сквозь зубы: — Меня тебе не купить. И если ты не прекратишь свои жалкие попытки, то я заставлю тебя серьезно об этом пожалеть.

Он отменил заклинание, но Пэнси не рискнула заговорить: так и стояла, прижавшись спиной к двери, и смотрела вслед удаляющемуся Вуду. Если раньше она испытывала раздражение при виде тренера, то теперь в ней просыпалась ненависть. Пэнси терпеть не могла, когда ее принуждают к чему-либо, но Вуд поступил хуже: он угрожал.

— Это я заставлю тебя пожалеть об этом, — сквозь зубы процедила Пэнси.

Желтый

План Пэнси был прост: вынудить Вуда взять Драко в команду, а потом предать огласке факт получения взятки. За этим должны были последовать дисквалификация тренера и повторные отборочные. В результате каждый получит по заслугам: Драко — место в команде, Оливер — удар по репутации. Проблема заключалась лишь в осуществлении плана. Деньги Вуд отверг сразу, а возможное возвращение в профессиональный спорт, к которому он проявил интерес, было маловероятным: с одной стороны, Оливер не согласился на осмотр, а с другой — обследование не давало гарантии, что травма излечима. Кроме того, Пэнси не представляла, как добиться от Вуда положительного ответа, а без него вызывать иностранного колдомедика не было смысла. Возможно, ей пришлось бы очень долго ждать следующего разговора с Вудом, но помог случай. Через неделю после их злополучной беседы в Хогвартсе появился Генри Беннет — спортивный агент, занимающийся поиском кандидатов в команды по квиддичу, которого сопровождал штат репортеров во главе с Ритой Скитер. Дамблдор вряд ли позволил подобное мероприятие в разгар учебного года, но школа находилась в упадке, и Макгонагалл понимала, что любое внимание прессы будет на пользу Хогвартсу. Скрепя сердце она дала разрешение на встречу с учениками.
Несколько дней школа гудела как растревоженный улей. Уроки отошли на второй план, и все внимание учащихся теперь занимало заполнение анкет, предстоящее собеседование с Генри Беннетом и прохождение в финальный отборочный тур, от результатов которого зависела карьера многих.

— Вы слышали, что он развернул Финч-Флетчли? — шептались по углам. — А Финнигану предложил играть за «Юниор Пэддлмор»?

В конце каждого собеседования Рита Скитер брала интервью у особо отличившихся учеников, но Пэнси подозревала, что репортаж был предлогом подобраться к Гарри Поттеру для очередной скандальный статьи. Последний сознательно игнорировал отборочные, вызывая досаду у репортера.

— Ты представить себе не можешь, как мне надоели эти квиддичные разговоры в гостиной, — за завтраком пожаловалась Миллисент, устало плюхаясь на скамью и наливая себе сок. — Каждый второкурсник мнит себя вторым Крамом и рвется на собеседование.

— Зато отработки временно отменили, — пожала плечами Пэнси. — Есть хоть что-то положительное во всей этой шумихе.

— Что именно? — Драко оторвался от «Ежедневного пророка» и обвел Большой зал недовольным взглядом: за столом Хаффлпаффа кипела нешуточная дискуссия о перехвате квоффла, а равенкловцы чертили на салфетках одним им понятные схемы обороны колец. — Все как с ума посходили.

— Кто бы говорил, — хмыкнула Миллисент. — Не ты ли недавно в команду рвался?

— Буллстроуд, есть большая разница между игрой в школьной сборной и профессиональным спортом, — снисходительно пояснил Малфой. — И если первое представляет для меня интерес, то во втором я не вижу смысла.

— Да неужели?

— Хоть вы не начинайте перепалку, — взмолилась Пэнси.

— Ага, — поддержал ее Блейз. — К тому же, послезавтра Беннет со своей свитой будет штурмовать камины Дурмштранга, и мы сможем вздохнуть спокойно.

— Меня больше волнует Скитер, — сказала Пэнси, наблюдая за тем, как репортер о чем-то расспрашивает Макгонагалл, а директор ей нехотя отвечает. — От ее статей никогда пользы не было.

— А на четвертом курсе ты была иного мнения, когда давала ей интервью про Грейнджер, — ехидно напомнила Миллисент.

— Ты еще вспомни, что было во времена Салазара, — недовольно отмахнулась Пэнси. Иногда подруга ее сильно раздражала.

Поднявшись из-за стола, Пэнси направилась к выходу, и именно в этот момент подвернулся удачный момент для разговора с Вудом: тренер появился в дверях. Но он был не один, а в компании Поттера, чем не преминула воспользоваться Рита Скитер.

— Гарри! — проворковала она, оттесняя Пэнси в сторону. — Я так рада, что у нас наконец-то появилась возможность поговорить. Мистер Беннет жаловался, что ты проигнорировал собеседование. Неужели квиддич тебе больше не интересен? Ведь ты стал ловцом еще на первом курсе…

— Без комментариев, — перебил ее Гарри, а Оливер нахмурился.

— Интервью не будет, — хмуро заявил он, заслоняя Поттера собой. — Вам это объясняли неоднократно.

Рита оставила его фразу без внимания и достала блокнот.

— Гарри, твой отказ от игры в квиддич связан с выбором другой профессии? Или всему виной глубокая душевная травма?

— Нет у меня никакой травмы, — буркнул Поттер, но договорить не успел — Вуд сделал шаг вперед, оттесняя Скитер.

— Я же сказал вам, что интервью не будет, — сурово повторил он.

На этот раз Рита была вынуждена ему ответить.

— Позвольте, — возмутилась она, но все-таки отступила в сторону. — Кто вы такой, что принимаете решение за Гарри?

— Не ваше дело.

— Вы его друг? Наставник? Или…

Лицо Оливера побагровело.

— Кто я — не имеет ни малейшего значения. Усвойте одно: интервью с Гарри Поттером не будет.

Скитер нахмурилась, подбирая очередной вопрос, и Пэнси решила что время маленькой мести пришло. Пусть все идет не по плану, но отказаться от возможности поддеть Вуда она не могла. И пусть Миллисент потом тысячу раз упрекнет ее в извлечении выгоды. Так и есть.

— Мистер Вуд всего лишь хотел сказать, что Гарри Поттер — не единственный, кто заслуживает внимания прессы, — насмешливо проговорила она и посмотрела на Оливера: — Не так ли, тренер?

— Вуд? — воскликнула Рита с энтузиазмом открывая блокнот. — Оливер Вуд? Восходящая звезда «Пэддлмор Юнайтед»! Какая встреча!

Оливер не сводил с Пэнси ненавидящего взгляда.

— Что вы делаете в Хогвартсе? — продолжала сыпать вопросами Рита. — Дайте, я угадаю. После травмы вы поняли, что обучение юного поколения — ваше призвание? Готовите себе достойную смену?

— Без комментариев, — зло бросил Оливер, переводя взгляд с Пэнси на наседавшую на него Риту. — Вы приехали освещать отборочные, вот ими и занимайтесь.

Развернувшись, он покинул Большой зал, а Рита снова бросилась к Поттеру.

— Гарри, мы не договорили. Что заставило вас отказаться от квиддича?

Пэнси не стала дослушивать и вышла вслед за Вудом. Он успел отойти на некоторое расстояние, но догнать его не представляло сложности.

— Ты готов вот так всю жизнь отбиваться от репортеров? — полюбопытствовала Пэнси, поравнявшись с Вудом.

— Лучше отойди, — зло бросил Оливер, ускоряя шаг. — Иначе я за себя не отвечаю.

— Неужели не понимаешь, что тебе от этого не избавиться? Ты должен или смириться или бороться до последнего! И я хочу дать тебе шанс оставить эти жалостливые вопросы и статьи о несчастной восходящей звезде в прошлом.

— Оставь меня в покое, Паркинсон! — воскликнул Вуд, резко разворачиваясь к ней.
— Чего ты добиваешься?

— Согласия на осмотр у колдомедика. Я уже написала ему, и он готов приехать.

— Нет!

— Боишься, что будешь мне должен? Или тебе страшно потерять надежду?

— Заткнись, Паркинсон, — Вуд схватил ее за плечи. — Замолчи!

— Нет, — упрямо продолжала Пэнси. — И можешь сколько угодно кричать на меня. Но ты знаешь, что я права. И упрямишься только потому, что я слизеринка. Но мы тоже люди. И мы тоже можем поддержать и помочь.

— За некую плату, — пренебрежительно хмыкнул Оливер.

— Она не так велика, — возразила Пэнси. — И после нее ты не будешь чувствовать себя обязанным. Просто согласись.

— Нет.

Оливер отпустил ее и пошел дальше по коридору.

— Я не отстану! — прокричала Пэнси в его спину.

Вуд молча удалялся.

— Колдомедик будет здесь на следующей неделе!

Оливер скрылся за поворотом. На этот раз последнее слово осталось за ней, но Пэнси не чувствовала прежней уверенности.

— Я заставлю тебя поговорить с ним! — отчаянно выкрикнула она в опустевший коридор.

* * *

В воскресенье Беннет со своей делегацией отправился в Дурмштранг, но разговоры об отборочных не утихали еще с неделю. Пэнси они занимали мало — она ждала ответа на свое письмо. Французский колдомедик, которому она отправила сову, прибыл в Лондон на ежегодную конференцию, и Пэнси радовалась, что так удачно подобрала время.
Почтовый филин принес заветный конверт ближе к полудню.

— От матери? — поинтересовалась Миллисент, наблюдая, как Пэнси нетерпеливо распечатывает сургуч.

— Как… завтра? — охнула Пэнси, пробежавшись взглядом по строчкам. Она даже не услышала подругу.

— У тебя все в порядке?

— Да-да, — торопливо пробормотала Пэнси, поднимаясь из-за стола и поспешив к выходу из Большого зала.

Она не сомневалась, что Мартан Лерой ответит согласием, но и не предполагала, что тот нанесет визит в Хогвартс так быстро. Пэнси надеялась, что у нее будет хотя бы пара дней в запасе, чтобы убедить Оливера. У выхода она столкнулась с Джинни Уизли, но обе так торопились, что даже не успели обменяться привычными пренебрежительными взглядами.

Джинни направилась к столу Гриффиндора, за которым сидел Гарри, вяло ковыряя вилкой ростбиф.

— Ты поговорил с агентом по набору игроков в команды по квиддичу?

Она с таким явным удовольствием произнесла должность Беннета целиком, что Гарри, не выдержав, отложил вилку в сторону. Сделал он это преувеличенно спокойно. И только после этого посмотрел на Джинни.

— Да.

Она издала невнятный звук — что-то типа "ура" или "ох-хоу!" и плюхнулась на лавочку рядом с ним.

— И? Рассказывай!

— Мне предложили место ловца в команде юниоров, — Гарри посмотрел на стол преподавателей и кивнул Макгонагалл, только что присоединившейся к трапезе.
Джинни хлопнула ладонями по столу и радостно выпалила:

— Да! Получилось! Гарри, это же замечательно! Это же...

— Я отказался.

В Зале было немного студентов — обед заканчивался, а Гарри так хотелось поесть в одиночестве. Он вздохнул, снова принимаясь за ростбиф.

— Что значит «отказался»? — осеклась Джинни.

Гарри рассматривал ее, гадая, когда, в какой момент успел отвыкнуть от излишней горячности Джинни — и это касалось не только квиддича.

— Джинни, ты же понимаешь, что это значит. Я не буду играть. Но я порекомендовал Беннету поговорить с тобой.

Ему показалось… вернее, он даже услышал жесткость в собственном голосе. Джинни опустила голову.

— А я согласилась! Место в единственной женской команде! — она снова посмотрела на Гарри блестящими от воодушевления глазами. — Ты не представляешь, как это важно для меня! Правда, придется оставить учебу в Хогвартсе и заниматься в перерывах между тренировками, но я уверена, что смогу сдать экзамены.

— Не сомневаюсь, — натянуто улыбнулся Гарри. — И я очень рад за тебя.

— Я надеялась, что ты тоже будешь учиться в спортивной школе для юниоров… И тогда мы сможем чаще видеться. Сюда я вернусь только перед экзаменами, — радость в голосе Джинни сменилась оправдывающимся тоном.

— Мне жаль. Но я и раньше говорил, что не планирую играть в квиддич. А ты всегда этого хотела.

Он отодвинул тарелку и поднялся.

— И ты правильно сделала, что согласилась. У тебя все получится.

Шагая к выходу, Гарри думал, что не стоило разговаривать с собственной девушкой таким тоном.

* * *

Нервно прикусив губу, Пэнси вглядывалась в сумерки внутреннего двора замка. О том, что тренировка закончилась, она узнала от двух разозленных хаффлпаффцев, ввалившихся в Большой зал и громко возмущавшихся тем фактом, что Вуд отправил их «учиться отбивать бладжеры». Сам тренер на ужине так и не появился, и Пэнси была уверена, что Вуд сделал это специально, чтобы она не могла ему напомнить о сегодняшнем осмотре у колдомедика. Мартан Лерой прибыл в Хогвартс после обеда, о чем Пэнси тут же сообщила Оливеру, но тот ее проигнорировал. А перед ужином и вовсе удалился на тренировку, снова не дав возможности убедить себя.

— Люмос, — раздраженно пробормотала Пэнси, понимая, что теперь ей придется идти на квиддичное поле.

Раньше она не боялась темноты, но после того, как Хогвартс подвергся нападению, Пэнси чувствовала себя неуютно, покидая стены замка. Если тогда сильная защитная магия не смогла сдержать натиска нападавших, то о чем говорить сейчас, когда от нее осталось жалкое подобие.
Медленно обходя весенние лужи, Пэнси пересекла квиддичное поле и поднялась на трибуну гриффиндорцев, но вместо тренера обнаружила там лишь Драко. По недовольной физиономии Малфоя можно было понять, что в команду его снова не взяли.

— Ты пропустил ужин, — вздохнула Пэнси, усаживаясь рядом.

— Я не голоден, — раздраженно бросил Драко, сжимая рукоять метлы так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Не переживай. Хаффлпаффцев Вуд развернул, а значит, будут новые отборочные,
— это было слабым утешением, но Пэнси не смогла придумать лучшего.

— Не сравнивай меня с ними! — взвился Малфой. — Я играю с семи лет!

— Драко, не злись.

— Ты просто не понимаешь, как это важно! А Вуд, наоборот, знает об этом.

— Не заводись.

— Он знает, — упрямо повторил Драко. — И специально издевается, потому что не может играть сам.

— А где он? — спросила Пэнси, чтобы хоть как-то увести разговор в сторону.

— Ушел. Сказал, что у него какая-то встреча. Даже не стал слушать, что я…

— Встреча? — ахнула Пэнси вскакивая.

«Так он все-таки решился!»

— Ну да, — Малфой удивленно на нее посмотрел. — А что?

— Извини, мне надо бежать, — пробормотала Пэнси и кинулась к лестнице.

После объяснения в Большом зале Гарри решил поговорить с Оливером. Понятно, что тренер не обрадуется, но разговор с Джинни всё расставил по местам — никакого квиддича, мать его. Хватит с Гарри. Хватит.
До поля он добрался быстро и почти сразу заметил тренера — тот стоял на трибуне. Вернее, Гарри поначалу решил, что это Вуд, потому что в густеющих сумерках было видно только фигуру человека в квиддичной форме.

— Оливер, — начал Гарри, но замер, запоздало понимая, что обознался.
Так и замер, глядя в сгорбленную спину и сжимая рукой перила.
Человек медленно повернул голову — устало и как-то обреченно. И Гарри понял, что это Малфой. Только вел тот себя очень странно — бросил на Гарри усталый взгляд и отвернулся.

— Ты видел тренера? — спросил Гарри.

Малфой снова повернул голову — на этот раз более резко — и отрывисто ответил:

— Конечно. Воплощение спортивной удачи изволило отбыть в направлении замка.

Гарри сжал перила чуть сильнее, чем следовало, но реагировать на слова Малфоя не стал. Он уже развернулся, чтобы уйти, как вдруг услышал еще два слова, произнесенные с едва сдерживаемой яростью:
— Ублюдок чертов.

Это заставило Гарри развернуться к Малфою — чтобы снова лицезреть его спину.

— Это ты о Вуде? — вкрадчиво поинтересовался Гарри.

Малфой медленно развернулся к нему и смерил взглядом.

— Ну, что ты, Поттер. Его Квиддичное Величество нужно называть по меньшей Господином Тренером, Вседержавным Повелителем Снитча, а также Стукнутым Бладжером Героем. Ему никак не подходит плебейское «ублюдок чертов».

Гарри стиснул перила так сильно, что раздался скрип.

— То, что тебя в очередной раз не взяли в команду, Малфой, еще не дает тебе права оскорблять Оливера. Тем более, в моем присутствии.

— Да, безусловно, — холодно отозвался Малфой. — У меня вообще никаких прав нет. Зато у вас с Оливером их достаточно.

— Ты о чем?

— Ну, как же. Брать в команду только своих, например.

— В команду берут тех, кто умеет играть.

— Ты хочешь сказать, что я не умею? — насмешливо поинтересовался Малфой.

Гарри показалось, что он проигрывает в споре.

— Мнению Вуда я доверяю целиком и полностью. Если он говорит, что ты играть не умеешь, значит, так оно и есть, — не очень уверенно сказал он.

— И ни слова о предвзятости, — усмехнулся Малфой.

— Ни слова.

— Об этом я и говорил.

Малфой снова отвернулся.

— Разговор окончен, Поттер. Спасибо за внимание. Герой присоединяется к своему героическому учителю или просто идет на хрен, как учат нас правила хорошего тона.
Терпение Гарри слишком долго испытывали. Слишком. Он сам не запомнил, как бросился к Малфою и схватил его за воротник квиддичной формы.

— ...или дает по морде самовлюбленному уроду вроде тебя.

— Ты или бей, или вали, Поттер.

Он тряхнул Малфоя сильнее, как вдруг...

— Без вопросов, Малфой. Умеешь играть — докажи.

С этими словами Гарри отпустил его и даже брезгливо вытер руку о мантию — дескать, даже мараться неохота.

— Дуэль? — изогнул бровь Малфой. — Что ж, беги переодеваться, Поттер.

— Я тебя в обычной мантии обгоню, — хмыкнул Гарри. — Как всегда.

— Посмотрим, — сузил глаза Малфой.

Драко знал, что шансов против Поттера у него мало: в конце концов, прошедшие годы всем всё доказали. Но отказаться от вызова не мог. И никто бы не смог — даже Волдеморт в свое время.
Драко предпочел не думать о том, что произошло с могущественным тёмным волшебником после.

— Посмотрим, — повторил он, стараясь говорить уверенно и даже насмешливо.
Поттер не ответил. Он смотрел в небо, прищурив глаза.

— Минут двадцать у нас есть — пока совсем не стемнеет. Что ж, могу дать фору секунд на пятнадцать. И… ты сам можешь выпустить снитч.

— Я буду идиотом, если откажусь, но рядом с тобой меркнут все идиоты, — отозвался Драко. — Никакой форы. А снитч выпущу, так и быть.

Крошечный золотой шарик вспорхнул с ладони, и Драко забыл о том, что хотел ударить Поттера метлой. Не было ничего приятнее ощущения полета — не бесцельного, украдкой, но ради цели. И какой цели! Обыграть Поттера. Сделать то, что не удавалось до сих пор.
Драко владело странное предчувствие: он знал, что победит. Это придавало уверенности.

Они носились в воздухе так, словно от поимки снитча зависела их жизнь. Драко предпочитал не думать, но в тот момент ему так и казалось.

— Какой ты азартный, Малфой! — прокричал Поттер, догоняя его и делая сложный кульбит в воздухе.

В следующую секунду он вытянул руку и рванулся вперед, но Драко тоже увидел снитч. Они шли рядом, периодически сталкиваясь, но не сталкивая друг друга — просто слегка заносило от большой скорости. Вскоре Драко услышал трепетание крылышек снитча, и понял, что проигрывает — Поттер опережал его на половину ладони, а это было слишком много. Нагнав его через пару мгновений, он удовлетворенно улыбнулся. Кончики пальцев почти касались снитча, вот, еще секунда, и…

— А-а-а, твою мать! — вдруг заорал Поттер и, нырнув вниз, понесся к земле.

В этот момент пальцы Драко сомкнулись вокруг снитча.

— Да! — заорал он, потрясенный победой, и бросился вслед за Поттером, зачем-то падающим. — Поттер! Поттер, какого…

Пока он наслаждался тремя секундами славы, этот героический гриффиндорец умудрился свалиться с метлы и лежал сейчас посреди квиддичного поля, раскинув в стороны свои героические руки и ноги.

— Поттер!

Драко отшвырнул в сторону ненужную теперь метлу и бросился на колени перед ним, не успев подумать, что последний раз Малфои становились на колени только перед Волдемортом. На одно колено.

— Эй? — позвал он и для гарантии ткнул Поттера кулаком в плечо. — Поттер, чего разлегся, вставай!

Тот мотнул головой и что-то промычал. Сумерки свалились на квиддичное поле уже совсем ощутимо, поэтому Драко полез за палочкой.

— Люмос!

Тут-то он и увидел, что Поттер глаз не открывает и из угла рта у него течет струйка крови. Драко с чувством выругался. Он лихорадочно соображал, что делать, но хватило его только на то, чтобы ощупать Поттера на предмет переломов.

— Я предупреждал тебя, дебил гриффиндорский, — резко сказал Драко, проводя ладонями сначала по ногам, потом по рукам Поттера, и трезвость мышления возвращалась. — Кто летает без щитков? Только дураки и гриффиндорцы!
Кажется, поттеровская удача ему благоволила — ни единого перелома, спина целая, только, похоже, внутренности отбил.

— Теперь тащи тебя в больничное крыло! А потом злые языки скажут, что я на тебя напал.

— Малфой, я всем скажу, что ты меня спас. Только не вздумай меня нести… — пробормотал Поттер и отключился.

* * *

Второй раз темнота внутреннего двора отступила быстрее. Возможно из-за того, что привычное «Люмос!» произносилось уверенным голосом, и палочка не дрожала в руке. А быть может, потому что Пэнси спешила в замок, и на страхи к неведомым врагам просто не было времени. В больничном крыле царила тишина, и лишь из-за перегородки у дальней стены лазарета слышались чьи-то голоса. Пэнси подошла ближе и осторожно заглянула за ширму. Оливер сидел на деревянной скамье, вытянув раненую ногу, а Мартан Лерой с интересом ее рассматривал.
— Как скоро после получения травмы была оказана первая помощь? — поинтересовался колдомедик, ощупывая колено.

— Не помню, — поморщился Вуд.
Казалось, его нервирует присутствие Лероя, как и внимание к своей персоне.

— При нажиме на кончики пальцев боль сильнее, чем при нажиме на всю стопу?

— А это важно?

— Мсье Вуд, я в сотый раз напоминаю, что мне необходимо знать все о вашем ранении, — устало пояснил колдомедик. — Поэтому или вы отвечаете на мои вопросы, или нашу беседу можно считать законченной.

— Нет, — неохотно буркнул Оливер. — Боль всегда одинакова.

Лерой молча кивнул и сделал пометку в блокноте. Вуд принялся нервно барабанить кончиками пальцев по скамье. Идея с осмотром у иностранного колдомедика все больше казалась ему глупой.

— Могу я взглянуть на второй шрам? — невозмутимо продолжал Лерой, не обращая внимания на нервозность пациента.

— А какое отношение к моей хромоте он имеет? — раздраженно фыркнул Оливер.

— Мсье Вуд…

— Хорошо, хорошо. С вами проще не спорить.

— Это вы верно заметили, — усмехнулся Лерой.

Оливер расстегнул две верхние пуговицы рубашки и рывком стянул ее через голову. Когда он поднял руки, Пэнси охнула, увидев широкий шрам, пересекающий часть спины и заканчивающийся чуть ниже плеча.

— Этот след оставило то же проклятие, что и на колене? — улыбка сползла с лица колдомедика. Нахмурившись, он склонился к плечу Вуда.

— Понятия не имею. У меня не было времени уточнить, чем в меня запустили.

— У них разная структура, — пробормотал Лерой, исследуя ранение. — Это явно не Режущее проклятие.

— И что? — Оливер все еще не понимал, к чему клонит колдомедик. — Шрам не болит. И не мешает мне играть в квиддич.

— Мсье Вуд, я предполагаю…

— Послушайте, мистер Лерой, — терпение Оливера было на исходе, и он раздраженно посмотрел на колдомедика. — Я уже слышал сотни предположений. Просто скажите: вы можете это вылечить или нет?

Пэнси осторожно кашлянула, понимая, что пора вмешаться.

— Мсье Лерой, я приношу извинения за грубый тон мистера Вуда, — натянуто улыбнулась она, подходя ближе. — Вы понимаете, что его дальнейшая судьба зависит от диагноза, который вы…

— Паркинсон, я обойдусь без адвоката, — перебил ее Оливер. — Так что оставь свой пафос для выступлений в Большом зале. В этом тебе нет равных.

— Мадемуазель Паркинсон, я разделяю ваши волнения, — кивнул колдомедик, тактично игнорируя выпад Вуда. — Поэтому предварительный диагноз готов озвучить прямо сейчас.

— Это было бы замечательно, — пробормотала Пэнси, бросив осторожный взгляд в сторону Оливера, который явно не спешил одеваться.

— Ну что ты на меня уставилась? — хмыкнул он.

— Вуд, ты хоть бы накинул на себя что-нибудь, — в тон ему заявила Пэнси, спешно отворачиваясь. — Или у вас, гриффиндорцев, это в норме вещей — находиться в нижнем белье в присутствии дамы?

— Можно подумать, что тебя можно смутить наготой, — буркнул Оливер, застегнув пуговицы рубашки и потянувшись за брюками. — Святая невинность…

— На что это ты намекаешь?

— Что могла бы и сама отойти, а не стоять над душой. Или у вас, слизеринок, это в норме вещей — наблюдать за тем, как мужчина надевает брюки?

Щеки Пэнси вспыхнули от смеси стыда и гнева, но она совладала с собой и, вместо того, чтобы в очередной раз высказать Вуду все, что накипело, схватила Лероя под руку и оттеснила в сторону:

— Ну? Как быстро вы сможете его вылечить?

— Боюсь, что в данном случае колдомедицина бессильна, — вздохнул француз, отложив свой блокнот с пометками на стеллаж с бинтами. — Связки в норме, но зелья, использованные для их восстановления, дали побочный эффект. Хромоту мсье Вуда исцелить невозможно. Impossible…

— Но как же так? — Пэнси растерянно сжала виски ладонями. — Вы помогли отцу…

Единственный шанс помочь Драко попасть в команду растворялся в воздухе как неумелый Патронус новичка.

— Désolé. С вашим отцом было проще — я точно знал природу происхождения ранения. В случае с мсье Вудом похоже, что было задействовано несколько проклятий, что вкупе с неправильно подобранными зельями дало осложнения. Однако мне неясна причина, по которой у него не проходят боли. В любом случае необходимо исследование, и я намерен предложить…

— Мсье Лерой, погодите, — шепотом перебила его Пэнси и испуганно обернулась к ширме. Убедившись, что Оливер их не слышит, она продолжила: — Вы не понимаете… он не должен знать, что случай безнадежный. Не говорите ему!

— Мадемуазель Паркинсон, я не собираюсь оставлять пациенту ложные надежды.

— Но вы можете сказать ему это… чуть позже?

— К тому времени, когда я успею состариться? Да, Паркинсон?

Пэнси вздрогнула, оборачиваясь. Она не слышала, как Оливер вышел из-за ширмы и подошел к ним.

— И долго ты собиралась это скрывать? — продолжал он.

— Мне очень жаль, мсье Вуд, — вздохнул колдомедик. — Если вы надумаете пройти курс лечения…

— Спасибо, обойдусь.

Лерой взял с полки блокнот и направился за ширму, где остался его саквояж.

— Спасибо, мсье Лерой, — пробормотала Пэнси в спину удалявшемуся колдомедику.
— И извините за беспокойство.

— Ну конечно, у него надо просить прощения, — съязвил Оливер.

— Чего ты хочешь, Вуд? Чтобы я и перед тобой извинилась? Хорошо. Мне жаль.

— Меня? Или жаль, что я теперь не возьму твоего белобрысого дружка в команду?

— Он мне не «дружок», — буркнула Пэнси.

— Мне дела нет, до твоих друзей и недругов, Паркинсон. И я был идиотом, когда согласился на эту авантюру.

— Да! Ты и есть идиот! — в запале выкрикнула Пэнси. — Я же просто тебя пожалела! Тебя! Учитывая, что эта игра значит так много…

— Оставь свою жалость при себе! Или прибереги ее для Малфоя, когда он будет ныть после очередных отборочных.

— Какой же ты… кретин!

— Приношу извинения, что прерываю вашу интеллектуальную беседу, — раздался от двери ехидный голос Драко. — Но мне срочно нужна мадам Помфри.

Зеленый

Драко покрепче перехватил Поттера, который казался уже слишком тяжелым. Но он не стал бы просить о помощи Вуда или кого еще. К слову, лицо тренера было таким изумленным, что только природная выдержка позволила Драко не расхохотаться в это самое лицо. Или сказать что-нибудь из серии «Вот ваш герой, я тут его спас, господа…»
Когда Поттер отключился, Драко, конечно же, воспользовался Мобиликорпусом. Но столкнулся с очевидной проблемой после — двери в больничное крыло оказались закрыты, а колдовать не получалось, потому что герой магического мира парил в воздухе, уже поддерживаемый заклинанием. Он только один раз позволил себе усмешку — когда прижал к себе Поттера, поддерживая за талию, а тот практически стек на пол. «Что же, — решил про себя Драко, — пять минут позора в обмен на спасение бесценного гриффиндорца». Подхватить Поттера на руки оказалось просто, но он не учел, какой тот тяжелый. Стоя перед замершими от удивления Пэнси и Вудом, Драко даже скривился: так было проще не засмеяться в голос.
Он сделал несколько шагов к ближайшей кровати и осторожно водрузил на нее Поттера. Старательно игнорируя Вуда, повернулся к Пэнси:
— Где мадам Помфри?

— Она… — начала было Пэнси, но в этот момент из-за ширмы появился человек с саквояжем.

— Что с молодым человеком? — обеспокоенно спросил тот с легким акцентом, выдававшим в нем француза.

— Упал с большой высоты, — ответил Драко. — Переломов, похоже, нет, но он сильно ушибся.

Человек коротко кивнул и подошел к Поттеру.

— Малфой… — очнулся Вуд.

— Прошу всех покинуть помещение, — перебил француз. — Мне нужно осмотреть... Как его зовут?

— Гарри Поттер, — резко ответил тренер и посмотрел на Драко: — Черт побери, что происходит?

— Ваш ученик свалился с метлы, потому что пренебрег правилами безопасности, — ответил тот.

— Гарри Поттер? — переспросил незнакомец. — Тот самый?

— Да, тот самый, — напряженно ответил Вуд. — И если его тоже нельзя вылечить, то, клянусь…

— Покиньте помещение, — отрывисто сказал француз, тем временем успевший достать палочку и проводя ею вдоль тела Поттера.


Пока они шли по коридору, Драко успел узнать, что француза звали Лерой и приехал он из-за Вуда. Пэнси отвечала односложно, но нетрудно было понять, что сам колдомедик ни за что в жизни не навестил бы героического тренера, если бы не знакомства Паркинсонов.

— Теперь я спокоен. Поттер в надежных руках, — сказал Драко, не пускаясь в дальнейшие расспросы.

— Что у вас произошло? Вы подрались?

— Он с метлы упал. Мы… в квиддич играли. Вернее, у нас была дуэль, и я выиграл.

— Магическая дуэль? — охнула Пэнси. — Драко, я надеюсь…

— Квиддичная, — хмыкнул он. — Я поймал снитч. А этот дебил упал с метлы, потому что в мантии запутался.

— Надеюсь, ты говоришь правду, — сказала Пэнси. — Потому что иначе тебя ожидают крупные неприятности.

— Никаких неприятностей. Я его спас, и теперь мы квиты. Это раз. А два… — Драко остановился и, взяв Пэнси за руку, развернул ее к себе: — Не надо мне помогать, ладно? Поверь мне, Вуд никогда не возьмет меня в команду, даже если ты…

— Если что? — вспыхнула Пэнси, но он потрепал ее по щеке и пошел дальше по коридору.

— Ничего, Пэнс. Ничего.

* * *

На следующее утро Оливер направился больничное крыло, чтобы навестить Гарри. Судя по тому, что удалось узнать от колдомедика, прежде чем тот уехал, жизни Поттера ничего не угрожало, переломов не было, и восстановиться тот должен был быстро. Лерой сказал, что Гарри очень повезло.
Но не мысли о том, сможет ли Гарри играть, занимали Оливера в это утро. Он хотел знать, как во всем этом замешан Малфой, и заранее предвкушал меру наказания зарвавшемуся слизеринцу.
У постели Гарри вполне ожидаемо обнаружились Рон и Гермиона, а сам пострадавший выглядел вполне сносно.

— Привет, — улыбнулся Вуд, подходя ближе.

— Привет, — Гарри улыбнулся в ответ. — Надо поговорить.

— Мы вас оставим, — понимающе кивнула Гермиона и потащила сопротивляющегося Рона к выходу.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Оливер, усаживаясь на стул рядом с кроватью.

— Всё тело болит, как будто я свалился с метлы, — пожаловался Гарри. — Извини, тренировку сорвал сегодня.

— Ничего. Расскажешь о Малфое?

Гарри отвел глаза.

— Он не виноват, я сам.

— Ты его не защищаешь?

— Нет. Мы поспорили. Кто поймает снитч. Я почти поймал, но… видишь, хрень какая.

— Да уж… — Вуд усмехнулся.

— Слушай, Оливер… — Гарри посмотрел на него. — Он хорошо играет. Возьми его в команду.

Вуду показалось, что он ослышался.

— Взять Малфоя в команду?

— Да.

Гарри слегка пошевелился и недовольно ойкнул.

— Я знаю, что звучит как-то… Он мне вчера, знаешь, что сказал? Что мы берем в команду только своих. Оливер, это ведь правда.

— А ты слишком правдивый, Гарри. Это ведь Малфой.

— Помню. Но — раз уж мы откровенно… — он поморщился. — В общем, пока я тут валяюсь и, если верить мадам Помфри, еще месяц после точно играть не смогу… он мог бы меня заменить.

— Тебя вполне заменит Джинни, — резко отозвался Оливер, глядя в окно.

— Джинни готовится к отборочным в команду юниоров, ты же знаешь.

— Я ее готовлю. Конечно, знаю.

— Он поймал снитч.

— Потому что ты упал.

— Он поймал бы его без этого, Оливер. Сначала он опередил меня, а потом я упал.

Что-то изменилось со вчерашнего вечера. Он пока не мог определить, в лучшую ли сторону, но собирался понять. Оливер вздохнул и, покачав головой, сказал:

— Я возьму его в команду. При одном условии…

— Давай свое условие.

— Ты будешь его тренировать. И не спорь, — быстро добавил он, видя, что Гарри хочет возразить. — Я с ним нянчиться не буду. Под твою ответственность. И пусть на отборочные придет еще раз.

* * *

Пару дней спустя Малфой появился в гостиной в квиддичной форме, но вместо того, чтобы привычно запустить перчаткой в стену, рухнул на диван и устало улыбнулся.

— Только не говори, что ты пропустил ужин, потому что Вуд назначил новые отборочные, — пожурила его Пэнси и, отложив учебник в сторону, села рядом.

— Нет, у меня была тренировка, — довольно сообщил Драко.

— У тебя было… что?

— Тренировка, — повторил он. — Поттер сейчас не в форме, Уизли готовится играть за юниоров, и в итоге в сборной нет ловца. Угадай, кто им будет.

Малфой хитро прищурился.

— Не может быть! — всплеснула руками Пэнси.

— Может, может. Вуд снизошел до меня и решил взять в команду. Придется прийти на еще одни отборочные, но это уже формальность.

— Это потрясающе! — взвизгнула Пэнси и порывисто обняла друга. — Поздравляю!

— Не задуши! — рассмеялся Малфой.

Радость за Драко быстро сменилась недоумением: неужели Вуд согласился поступиться принципами из-за их договора? Пэнси не хотелось с ним разговаривать, но, наблюдая счастливое лицо друга, решила всё-таки встретиться с Оливером и поблагодарить. Один раз можно забыть о собственной гордости.
Вуд сидел на скамейке во внутреннем дворике, оседлав ее на манер метлы, и что-то писал в лежащем перед ним пергаменте. Больная нога все еще доставляла ему беспокойство — Оливер то и дело потирал колено. «Надо попросить Лероя сварить фирменное зелье, — подумала Пэнси, подходя ближе. — Даже если Вуд будет упираться и говорить, что ему ничего не надо. Оно хотя бы боли снимет».
Замерев за спиной Оливера, Пэнси потянулась к его плечу, но тут же резко отдернула руку, вспомнив о шраме на спине. Картина медосмотра снова отчетливо возникла перед глазами, и от этих воспоминаний щеки Пэнси вспыхнули.

— Мы можем поговорить? — выпалила она, чувствуя, что близость Оливера начинает ее нервировать.

Вуд обернулся.

— Опять ты? Что на этот раз?

— Я просто… хотела поблагодарить. Я признательна за то, что ты выполнил свою часть договора и взял Драко в команду, — пробормотала Пэнси. — Хоть колдомедик и не смог…

— Во-первых, Малфой еще не в команде и окажется в ней только после отборочных. А во-вторых, с чего ты взяла, что твоя попытка подкупа имеет отношение к этому? — перебил ее Оливер.

— Но… я подумала…

— Паркинсон, оставь меня в покое, — Вуд подхватил пергамент и поднялся со скамьи.

Пока он, прихрамывая, шел к замку, Пэнси озадаченно смотрела ему вслед, пытаясь понять, что же стало причиной решения в пользу Драко.

Похоже, Малфоя все-таки взяли в команду. Не знаю, как такое случилось, но у них с отцом это семейное — лестью и угрозами добиваться желаемого. Вряд ли в ход были пущены угрозы, а вот без подхалимажа точно не обошлось. Довольный Малфой теперь тренируется вместе с Поттером, а Паркинсон постоянно крутится рядом. Не удивлюсь, если это она повлияла на решение Вуда, хотя не представляю, что его можно было чем-то заинтересовать. Все улыбаются, все счастливы. Мерлин, как же я ненавижу лицемеров! То Малфой с Поттером друг друга терпеть не могли, а теперь общаются как лучшие друзья. Скорее бы уж закончился учебный год. Сил нет видеть эту фальшь.

Голубой

Во время последнего разговора Оливер упрекнул его в излишней правдивости, но Гарри судил о своих суждениях по тому, что видел. Малфой превосходно справился бы с ролью ловца, в этом не было никакого сомнения. Две тренировки, всего две короткие тренировки убедили Гарри в собственной необъективности, равно как и в предвзятости Оливера.

— Я знаю, что происходит, — неохотно признался он Малфою в порыве какого-то нелепого раскаяния. — Меня Вуд учил играть, тебя — Флинт. Просто разные техники. Я думаю, что покажи ты несколько финтов, придуманных нами — уже давно играл бы в команде.

— Поттер, как великодушно! — съязвил Малфой, но взглянул, тем не менее, заинтересованно. — Думаешь, дело только в этом?

— Черт его знает, — Гарри смотрел, как он снимает перчатки и расстегивает щитки и не чувствовал зависти.

Сам-то летать еще не мог. Играть — тем более.

— Тебе, Малфой, поменьше бы спеси, сыгрались бы.

— Квиты, Поттер.

Гарри прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Он сидел прямо на полу, проигнорировав скамейки в раздевалке.

— Спасибо.

— Что-то я тебя не узнаю, — сказал Малфой, звякнув дверцей шкафчика. — Ты уверен, что тебе голову не отшибло?

— Черт его знает, — повторил Гарри.

Малфой помолчал.

— Никто тебя не просит со мной общаться после тренировки. Велика честь.

— Заткнись, я тебя прошу, — Гарри открыл глаза и посмотрел на Малфоя. — Почему надо постоянно собачиться? Ты поймал снитч, радуйся. Скоро будешь играть в команде. Обошел меня дважды.

— С чего ты взял, что мне так важно тебя обойти? — резко спросил Малфой.

Вместо ответа Гарри красноречиво на него посмотрел и снова закрыл глаза.

— Скучно с тобой сейчас, — после паузы сказал Малфой. — Искра в тебе угасла, теперь и не подраться. Вялый ты какой-то. Не переживай, одумается твоя рыжая.

Гарри вздохнул и поднялся.

— Ладно, укладывай свои аристократические кудри, я удаляюсь.

— Подожди. Пойдем, кое-что покажу, Потти.

Гарри даже головы не повернул.

— Достал ты меня, Хорек. Схлопочешь ведь.

— Так уже лучше. Узнаю старого доброго нервного Поттера.

Он дождался, пока Малфой аккуратно, разгладив все вещи по швам, сложит их в шкафчик, немного поглумился над девчачьей манерой собираться, а на самом деле — хорошо провел время.
Они вышли из раздевалок и пошли к замку.

— Стой, — вдруг сказал Малфой и даже придержал его за локоть.

— Стою.

Малфой достал палочку и пробормотал какое-то заклинание, прочертив в воздухе эллипс. Сначала Гарри непонимающе пялился на Малфоя, а потом иронично хмыкнул.

— Это что?

— Радуга, — самодовольно усмехнулся Малфой.

Радуга нравилась, если не сказать больше. В холодном климате Шотландии радуги были нечастым явлением, и в основном Гарри видел их в искусственном небе замка. То ли дело ирландцы — Шеймус рассказывал, как самолично наблюдал такую, что можно было умереть от изумления.
Ну, малфоевская тоже не уступала.

— Недоделанная какая-то, — хмыкнул Гарри и добавил: — Маг из тебя, как из моей палочки флейта.

— Поэт, — восхищенно отозвался Малфой.

— Иди ты.

— С удовольствием.

— О как.

— А вот так.

Гарри задрал голову, разглядывая радугу.

— И что тебя сподвигло?

— Ну... в общем и целом то, что Астория сегодня так нежно мне улыбалась за завтраком. Я онемел и восхитился.

— А. Лучше бы ты ослеп и взбесился.

— Гарри, ты невозможен, как возвращение Темного Лорда.

— Мерлин сейчас должно быть в могиле перевернулся. Ты меня назвал по имени.

— Это мне голову напекло.

— Нет, это в тебя отрикошетила улыбка Гринграсс. Задела по касательной.

— Нельзя недооценивать улыбки, Потти. Иногда полезно улыбаться. Кто-то мог бы влюбиться в твою улыбку. А это тебе сейчас требуется, учитывая то, что рыжая тебя бросила.

— Меня никто не бросал. Мы приняли решение разойтись полюбовно.

— Полюбовно не расходятся, а сходятся. Сразу видно, какой у тебя большой опыт по части отношений.

И снова радуга. Радуга-радуга-радуга.

— Слушать тебя тошно, — улыбнулся Гарри.

Настроение существенно улучшалось.

— А ты не слушай.

— Можно подумать, у тебя большой опыт, Малфой, — невпопад сказал Гарри, но однокурсник его понял правильно.

— Приличный. Не чета кое-кому. Что у нас?..

— А у тебя?

— Надеюсь, ты не хочешь упрекнуть меня в отсутствии вкуса? — Малфой поигрывал палочкой и кусал губы.

— Радуга почти удалась, — ухмыльнулся Гарри.

— О, ты это признал. Поттер, а тебе блондинки или брюнетки нравятся? Хотя, можешь не отвечать. И так понятно, что экзотичные.

Говорить о своих немногочисленных романах не хотелось вообще.

— Ты меня достал этим разговором. А тебе какие нравятся? И вообще — нравятся ли, опытный ты наш?

— Нравятся, — неожиданно тихо отозвался Малфой, делая вид, что рассматривает радугу. — И, между прочим, даже очень нравятся. Я, можно сказать, по уши влюблен, недоверчивый ты наш.

— Меня сейчас стошнит. Тебе поговорить не с кем?

— Ты сам спросил, я тебе ответил. Не завидуй, Потти: может быть, и тебе повезет. И рыжая вернется.

— Мы с Джинни — только друзья. И вообще… я, между прочим, тоже влюблен. И если ты меня спросишь, в кого — я тебе с чистой совестью дам в ухо.

— Твоя откровенность подкупает. Поэтому я просто спрошу: сильно? Или опять — «разойтись полюбовно»?

— Прилично, — Гарри поморщился. — Во всяком случае, я достаточно сделал, чтобы дать это понять.

— А ты просто подойди и скажи. Люблю, скажи, безумно. Можешь на мне потренироваться.

Гарри посмотрел на него с сомнением.

— Я вот думаю на тебе кулаки потренировать, что скажешь? Какого ободранного низля ты меня расспрашиваешь?

— Это называется «дружеская беседа», Поттер. Тебе этого не понять.

— А мы друзья?

Малфой помолчал.

— Нет.

И быстро зашагал в сторону замка, оставляя за спиной радугу.

* * *

Отборочные оставили после себя ощущение формальности. Оливер понял, что играет Малфой хорошо, и сами члены команды, поначалу бросающие на нового ловца неприятные взгляды, быстро изменили свое мнение. Снитч был пойман на десятой минуте тренировочной игры. Вуд мстительно назначил еще одну.
Драко приземлился на трибуну рядом с ним.

— А тактический разбор игры делать не будем? — поинтересовался он.

— Малфой, ты хочешь блеснуть терминологией или учишь меня преподавать? — хмыкнул Оливер.

— И в мыслях не было.

— Тогда садись на метлу и лети ловить снитч.

— Привет, — на трибуне появилась запыхавшаяся Пэнси. — Прости, что опоздала.

Драко улыбнулся.

— Ничего, сейчас будет еще одна игра.

— Которую болельщики из Слизерина будут смотреть со своей трибуны, — мрачно добавил Оливер.

Проигнорировав замечание, Пэнси поставила сумку на скамью и принялась рыться среди многочисленных книг.

— О! Нашла! — достав бутылочку с тыквенным соком, она протянула ее Драко. — Держи.

— Спасибо.

— Малфой, миловаться будешь потом. Сначала — игра. А тебе, Паркинсон, я еще раз напоминаю, что ваша трибуна находится напротив.

Вуд явно терял терпение, и Пэнси попыталась придать голосу миролюбивый тон:

— Тренер, не заводитесь, я просто принесла сок. В нашей команде это была обычная практика.

— Это не ваша команда, Паркинсон. Это сборная. И я предупреждал, чтобы ты оставила меня в покое.

— При всем моем уважении, тренер, мое присутствие здесь не имеет к вам ни малейшего отношения.

— Если ты сейчас не покинешь трибуну…

В голосе Вуда звучали угрожающие нотки.

— Пэнс, не связывайся, — шепнул Драко.

— Хорошо, — кивнула она. — Удачи!

Подхватив сумку, Пэнси спустилась вниз.

— Внимание! Через две минуты начинаем! — сообщил игрокам Оливер, наблюдая за тем, как она пересекает поле и поднимается на трибуну напротив.

Он сам не понимал, почему разозлился, но это нервное состояние ослабило внимание, и лишь через полчаса с начала второй игры Вуд заметил, что ловец намеренно тянет время, гоняясь за снитчем, но не делая попытки его поймать.

— Малфой! — закричал Оливер. — Ты так и будешь носиться с ним, как с барышней на первом свидании?

— Я жду, когда команда заработает двести очков, — отозвался Драко, ухмыляясь.

— Если увижу это на игре — поставлю замену! Лови снитч! И на сегодня закончим.

— Да, тренер! — пальцы Малфоя сомкнулись вокруг мяча, перехватив трепетавшие крылья.

Тренер. Вуд потрясенно застыл и даже повернул голову, глядя на Поттера. Усмешка Гарри напомнила малфоевскую.

— Гарри, ты ничего не хочешь мне сказать о Малфое?

И снова тот ухмыльнулся.

— Тренер, я готов сказать о Малфое многое, — ответил Гарри, наблюдая за полетом пресловутого слизеринца. — Охренительно играет в квиддич. Ловец что надо, верьте мне. В силу своих многочисленных мозговывертов — упорен в достижении цели. В общем, находка для команды. Спортивная форма — на уровне профессионального игрока. Характер — дерьмо, тут глупо спорить, но...

Малфой спикировал на поле и спрыгнул с метлы возле ящика для мячей. Финниган уже успел убрать квоффл и бладжеры, и в футляре оставалось лишь одно пустое углубление. Протянув Шеймусу снитч, Драко направился за остальными игроками в сторону раздевалок. Вслед за ними поле покидали и болельщики.
Когда трибуны опустели, Оливер вернулся к разговору.

— Гарри...

Поттер повернулся к нему и вскинул брови.

— Я что-то забыл? А. В порочащих его связях замечен не был... почти год точно.

— Гарри Поттер... — вкрадчиво сказал Оливер.

— Что?

— Ничего. Можешь идти.

Он заметил, что Гарри поднялся с сожалением: уходить с трибун герою никак не хотелось. Оливер вдруг вспомнил, что сам когда-то учил Гарри, радовался его победам. Вполне возможно, что тот теперь испытывает то же самое, глядя на своего протеже.

— Хотя — нет. Подожди. Мы не все успели обсудить.

Гарри напрягся.

— Как ты помнишь, в мае играем с Дурмштрангом, — Оливер потер больное колено.
— И мне бы не хотелось, чтобы играл Драко. Ты сам когда сможешь начать тренировки?

Гарри облокотился на перила и обернулся. Вуд не выглядел раздраженным и, возможно, сейчас было подходящее время, чтобы сообщить о своем уходе.

— Вот что, — Гарри сел рядом с Оливером и положил руку на его плечо. — Я давно хотел тебе это сказать…

Но Вуд уже знал. Вернее, понимал, просто сам говорить не хотел.

— Можешь не извиняться. Когда решил?

— В начале года, — Гарри покачал головой и отвернулся, наблюдая за игроками. — Всё не мог сказать. Извини.

— Надо было, — глухо ответил Оливер.

— Я из-за тебя играл. Если бы не моя травма…

Он осекся, и Вуд понял, почему. Само слово «травма» было запретным настолько, что последний первокурсник не смел его произносить в присутствии школьного тренера.

— Извини.

В душе плеснулась злость — не на Гарри, на самого себя. С ним носились как с инвалидом… Хотя, почему — как? Почему?

— Не стоит. Я понимаю, что ты хотел сказать.

Но Гарри уже повернулся к нему, и Оливер увидел в его глазах то, что так боялся — жалость. Самое страшное в жизни — дружеская жалость и ненавистный жест, когда друг сжимает твое плечо. Вуд дернулся.

— Не стоит. Не надо. И не надо было.

Гарри продолжал смотреть на него, ничего больше не говоря. Глаза за стеклами очков казались слишком понимающими и оттого еще более ненавистными.
После тренировки Пэнси еще раз поднялась на трибуну Гриффиндора. Пока на поле находился Драко, скандалить было опасно, но в беседе тет-а-тет Вуду можно было высказать все. Пэнси рассчитывала застать его одного, но Оливер разговаривал с Поттером, и тон беседы ее удивил.

— Какого черта? — резко сказал Вуд. — Какого черта вам всем понадобилось меня жалеть?!

— Оливер…

Злость билась в горле, сделав голос хриплым, срывающимся на фальцет.

— Не надо делать из меня мученика, понял? Я вас не просил меня жалеть. Я вашей жалости не стою.

— Стоишь, — жестко ответил Гарри, явно выходя из себя. — Ты, мать твою, герой.
Как многие здесь в школе. Ты свою жизнь… Макгонагалл решила подать петицию в Министерство, чтобы тебя представили к награде…

— Да плевать я хотел на эту награду! — Оливер смог сбросить его руку и вскочил с места, не обращая внимания, что колено словно обожгло изнутри. — Героический игрок в квиддич, да?

— Да! — запальчиво выкрикнул Гарри. — Где вы тренировались, в Ирландии? И аппарировали в Хогсмид всей командой. И приняли участие в битве!

Вуд хрипло рассмеялся.

— А кто-нибудь спросил нашего мнения? Кому-то было интересно, что я, например, не хотел спасать Хогвартс? Что я с удовольствием бы отсиделся дома в тот проклятый день?!

Он бросал вопросы прямо ему в лицо и чувствовал невыносимое удовольствие, что может наконец говорить правду. Судя по виду Гарри, тот опешил.

— Не веришь? — Оливер сжал кулаки. — Я же тебя никогда не обманывал, Гарри, придется поверить.

Он придвинулся к нему и процедил сквозь зубы:
— Я из-за чужой войны жизнь потерял. Доброволец, да? Герой? Избавьте меня от громких речей. Меня вынудили сделать выбор, не предоставив его. Да если бы мне сказали, что ногу можно спасти, я бы присягнул хоть самому Волдеморту!

Он предчувствовал удар. Нет, отчаянно желал удара в челюсть, но никак не ожидал, что Гарри просто опустится на скамейку и спрячет лицо в ладонях.

— А я умер, как тебе такое? — послышался его тихий голос. — И меня тоже никто не спрашивал, хочу ли я умирать ради всего магического мира.

Никогда не сравнивай горе, подумал Вуд, моментально приходя в себя. Даже котел ледяной воды не имел бы такого эффекта.

— Никогда не сравнивай горе — у каждого оно свое, — проговорил Оливер, садясь рядом с ним.

— Да уж.

Гарри выпрямился и посмотрел на него.

— Что с ногой? Неужели — никак нельзя?..

— Нельзя. Несколько проклятий ударили одновременно, получился смешанный эффект. Лечишь одно — калечишь другое. Они их даже распознать не смогли.

— Хреново.

— Угу.

Они молчали, но оба знали, что вспоминают битву.

— Ты… вот что… — нарушил молчание Гарри, — на себя не наговаривай. Кому ты присягнул или нет — дело прошлое. Пару ублюдков точно положил, мне говорили. А это дорогого стоит.

Оливер усмехнулся.

— Две жизни за одну. Похоже, я всё-таки победил.

— Оливер…

— Оставь меня одного, — попросил Вуд.

Пока Поттер спускался вниз по соседней лестнице, Пэнси стояла, вцепившись в деревянные перила, чтобы не упасть. Признание Оливера ее шокировало. Злость мигом улетучилась. До этого Пэнси и представить себе не могла, что Вуд так похож на нее. А оказалось, что в войне он тоже не стремился принимать чью-то сторону, но его заставили сделать выбор. Главное различие было лишь во времени выражения протеста — крик Пэнси сорвался с ее губ сразу, а Оливер до сегодняшнего вечера носил возмущение в себе.
Приблизившись к нему, Пэнси снова замерла, гадая, что делать дальше. Оливер почувствовал чье-то присутствие, посмотрел на нее невидящим взглядом и тут же отвернулся, чтобы скрыть слезы. Пэнси успела разглядеть блестящую дорожку на его щеке, и ее сердце снова болезненно сжалось. Вуд не сказал ни слова, а Пэнси, затаив дыхание, шагнула вперед. Чтобы утешить? Она не знала. Раздраженно нахмурившись, Вуд снова обернулся, и в этот момент Пэнси сделала последний шаг, отделявший их друг от друга. Торопливо обхватив лицо Оливера ладонями, она поднялась на цыпочках и прижалась губами к его губам. Пэнси ни разу никого не целовала первой, но сейчас не смогла удержаться — ей хотелось дотронуться до Оливера, потому что… Нет, она не могла объяснить причину поступка даже самой себе. Мгновение спустя, испугавшись собственного порыва, Пэнси отшатнулась. И попыталась сделать шаг в сторону, но не успела — Оливер удержал ее за запястье и снова притянул к себе.

— Ты не… — договорить она не успела — губы Оливера смяли ее протест.

Пэнси закрыла глаза. Она не собиралась отвечать на поцелуй и обнимать Оливера за плечи — это получилось само собой. У Пэнси и в мыслях не было зарываться пальцами в его волосы, тем не менее, она это сделала, осознав содеянное уже после того, как совершила. Она понимала, что ей следует выбраться из кольца его рук, оттолкнуть, убежать прочь, но она упрямо не двигалась с места. Прикосновение Оливера было таким жарким и напористым, что Пэнси, не устояв перед этим напором, разомкнула плотно сжатые губы. И тут же застонала, потому что так яростно ее еще никто не целовал. Ладони Оливера скользнули по ее спине, спускаясь ниже, но Пэнси, вместо того, чтобы возразить, лишь еще сильнее прижалась к нему. Одному Мерлину известно, что еще она позволила бы сделать Оливеру, если бы на них холодной стеной не обрушился ливень. Взвизгнув, Пэнси отстранилась. Часто дыша, она смотрела на Вуда.

— Ты замерзнешь, — нахмурился он, потянув ее за собой по ступеням.

Спуск с трибуны занял больше времени, чем обычно — мешала больная нога Оливера. К концу лестницы мантия Пэнси успела основательно промокнуть.
Оливер затащил ее под трибуны, и о дожде напоминал лишь громкий стук капель по скамейкам над их головами. Но Пэнси его не слышала — в ее ушах звучали лишь глухие удары собственного сердца.

— Ты… ты… зачем? — выдохнула она, и сердито посмотрела на Вуда, поежившись то ли от холода, то ли от его взгляда.

Оливер не ответил и сделал шаг вперед, заставляя ее отступить. А еще через мгновение снова ее поцеловал. Пэнси вздрогнула от горячего прикосновение ладоней к своей груди.
Она охнула, и в этот момент Оливер отстранился.

— Я не могу… — пробормотал он, отступая.

— Что?

— Так нельзя…

Вуд снял с себя свитер и накинул его на плечи Пэнси.

— Тебе лучше вернуться в замок.

— Что ты сказал?

— Возвращайся в замок.

— Какой же ты… кретин! — Пэнси бросила свитер ему в лицо и кинулась вниз по лестнице.

Синий

Раньше Пэнси не страдала бессонницей, но после случившегося под трибунами всю ночь не могла заснуть. Под шепот соседок по комнате она ворочалась с боку на бок и забылась лишь под утро, когда в спальню вернулась непонятно где пропадавшая Миллисент.
Разбудили Пэнси звонкие голоса за дверью.

— Дафни, неужели это правда? — то и дело восклицала Астория. — Надо отправить сову в «Пророк», пусть пришлют репортера.

В гостиной выяснилась причина шума: сестры Гринграсс изучали наколдованное в спешке послание. Неровные строчки делали текст неряшливым, но Пэнси ужаснулась не от качества работы неизвестного создателя, а от содержимого пергамента. «Вуду не нужна медаль — главной мечтой «героя» является Темная метка», — сообщал заголовок.

— Откуда это у вас? — испуганно пробормотала Пэнси, дрожащими пальцами сминая плакат.

— Да ими вся школа завешана, — равнодушно пожала плечами Астория. — Эй! Прекрати! Я хотела повесить его над кроватью! — возмущенно воскликнула она, увидев, что случилось с ее трофеем.

— Как… вся школа?

Пэнси кинулась в коридор. Она и представить себе не могла масштабы бедствия: на всех стенах красовались колдографии Оливера. «Лже-герой не хотел защищать Хогвартс», — сообщали подписи под ними. В подземелье плакатов было меньше, чем на верхних этажах — видимо, слизеринцы успели разобрать большую часть из них как свидетельство о падении Вуда.

— Все это враки, — упрямо твердил друзьям какой-то первокурсник с Хаффлпаффа.
— Кто-то просто пошутил.

— Вообще-то, чтобы проверить правдивость написанного здесь, достаточно лишь глотка Веритасерума, — заметила проходившая мимо Миллисент.
Первокурсники притихли.

— Мерлин великий… как об этом узнали? — прошептала Пэнси, пряча лицо в ладонях.

Реакцию Оливера она боялась даже представить.

— Что с тобой, Паркинсон? — Миллисент удивленно посмотрела на подругу.

— Ничего, — глубоко вздохнув, Пэнси расправила плечи. — Надо от этого избавиться.

Сорвав плакат со стены, она скомкала его и бросила под ноги.

— Что ты делаешь? — Миллисент перехватила ее руку. — Оставь!

— Школе достаточно скандалов, — буркнула Пэнси, освободив запястье.

Еще одна колдография Вуда полетела на пол.

— Ну и ладно, — Миллисент обиженно поджала губы и удалилась, а Пэнси достала волшебную палочку.

— Акцио, плакат! Акцио! Акцио!

Кружа в воздухе, пергаменты подлетали к ней, но Пэнси не успевала их подхватывать, и они падали вниз. Шуршащая гора успела вырасти ей по щиколотки, когда за спиной прозвучал удивленный голос:
— Мисс Паркинсон, что вы делаете?

Макгонагалл всегда умела появляться не вовремя.

— Кто-то развесил… это ужасно… — сбивчиво пробормотала Пэнси, сгребая плакаты к стене.

Она понимала, что уже не успеет избавиться от пергаментов — коридор заполнялся учениками, которые изучали надписи и принимались с жаром обсуждать увиденное.
Кто-то из семикурсников поднял плакат и прочитал надпись вслух.

— Ерунда какая-то, — проговорила Грейнджер — они только что появились вместе с Уизли и выглядели весьма подавленно. — Оливер никогда не мечтал о Метке, это бред.

— Конечно, бред, — ответил Финч-Флетчли. — Но на пустом месте такие плакаты не возникают. Это не простые слухи.

Толпа вокруг Макгонагалл росла, все ждали, что скажет Директор, не забывая переругиваться. К удивлению Пэнси, некоторые слизеринцы защищали Вуда, а некоторые гриффиндорцы — нет. Странное получилось разделение. Толпа заговорила с новой силой, когда появился взъерошенный Поттер. Пэнси вертела головой, пытаясь найти Драко, но тот подошел сам и сжал ее локоть.

— Дела хреновые, — прошептал он. — Вуд уже знает и идет сюда.

— Драко, кто это сделал? — прошептала в ответ Пэнси.

— Не знаю. Но обвинят нас.

Он кивнул в сторону Поттера, Уизли и Грейнджер, которые смотрели на них, негромко переговариваясь.

— А если это правда? — Астория Гринграсс говорила достаточно громко, якобы общаясь с сестрой. — Мистер Вуд весь такой правильный, герой… на самом деле, всегда мечтал служить…

Пэнси не выдержала.

— А вы судите по лживым плакатам или по его поступкам? — перекрикивая толпу, спросила она. — Как можно обвинять человека в том, что он не хочет участвовать в войне? Белое, черное… Есть и другие цвета! Оливер принял участие в Битве. Это факт. И не вам судить, какие у него были мотивы!

Она запоздало поняла, что назвала Вуда по имени.

— Не надо героизма, Паркинсон, — в полной тишине отозвался Поттер. — Все мы помним твое выступление в Большом зале.

Щеки Пэнси вспыхнули.

— Чего ты хочешь, Поттер? Чтобы я извинилась?

— Чтобы извинения были искренними, человек должен раскаиваться в своих поступках. А это понятие тебе чуждо.

— А ты думаешь, что я не раскаиваюсь? Да я уже тысячу раз пожалела о том, что сказала тогда! Неужели ты не понимаешь, что я просто боялась? Или страх — понятие, чуждое герою?

Поттер смерил ее взглядом и безразлично ответил:

— Я не понимаю, зачем ты сейчас его защищаешь? Сама же развесила эти плакаты.

— Я не развешивала!

— Она не развешивала, — вмешался Драко. — Первое правило расследования: ищи, кому выгодно.

— Вам и выгодно! — процедил Уизли.

Кажется, Поттер хотел что-то сказать, но Уизли сделал шаг вперед и, сжав кулаки, продолжил:
— Возможно, это не Паркинсон. Потому что это ты, Малфой.

Пэнси посмотрела на Драко и отметила, что тот взволнован. Он даже кулаки сжал на манер Уизли.

— Доказательства, Уизел.

— Твоя гнусная рожа — лучшее доказательство.

— Рон… — проговорил Поттер, но его уже никто не слушал.

Драко скинул с плеча сумку, явно намереваясь подраться, но в этот момент Уизли хищно улыбнулся.

— А вот и доказательства.

Сумка Драко распахнулась, и на пол высыпали несколько листов пергамента — плакаты, которыми была завешана вся школа.

— Ну, что? Будешь и дальше отпираться?

Пэнси захотелось ударить Уизли. Она перевела взгляд на Драко и заметила, что тот смотрит на Поттера.

— Да у каждого из нас такой плакат есть. У всей школы, — почти спокойно пояснил Драко.

— Конечно, — Поттер отвернулся.

Драко покачал головой. Пэнси подумала о том, что Макгонагалл давно могла бы вмешаться, но та стояла, суровая, прямая как палка, и ничего не говорила.
Толпа снова взорвалась обсуждением, но так же неожиданно разговоры смолкли, потому что в коридоре появился главный герой события, всколыхнувшего всю школу. Вуд прошел через толпу и остановился посредине, не принимая ничью сторону.

— Есть незаслуженно пострадавшие особы, — негромко начал он, и стих даже шепот.
— Я бы хотел вернуть честное имя мистеру Малфою. Плакаты развешивал не он, так как ему совершенно невыгодно ссориться с тренером команды, ловцом которой он является.

Становилось понятно, почему Вуд был хорошим тренером — его голос, интонации, манера говорить заставляли даже самых недоверчивых вытягивать шеи. Сердце Пэнси екнуло.

— Таким образом, мистер Малфой здесь ни при чем, — продолжал Оливер своим потрясающим голосом. — Также я хотел бы отметить мисс Паркинсон. Она автоматически исключается из списка подозреваемых…

Он смотрел ей прямо в глаза, и Пэнси видела, что он взбешен.

— …потому что с ее репутацией нужно сидеть тихо и не высовываться. До конца учебного года осталось совсем мало времени, и мисс Паркинсон понимает, что излишняя активность только ухудшит положение. Кроме того, ей не за что мне мстить.

— Поэтому она и решила тайком это сделать, — нахмурился Финниган. — Просто не ожидала, что ее поймают.

Вуд повернулся к нему.

— Это не обсуждается, мистер Финниган. Мне лучше знать.

— Да вы тут все заодно! — закричал кто-то. — Вуд взял в команду непонятно кого, а теперь покрывает их и их приспешников!

— Пресекая дальнейшие разговоры, — неприятно улыбнулся Оливер, и сердце Пэнси снова пропустило удар, — хочу заметить, что…

— Тех, у кого возникают сомнения в компетентности тренера, — наконец-то заговорила Макгонагалл, — я жду в своем кабинете. А теперь прошу всех разойтись. Занятия уже начались, я бы не хотела снимать баллы с факультетов.

После слов директора коридор быстро опустел, но Пэнси не спешила в кабинет. Догнав Оливера у лестницы на втором этаже, она забежала вперед и преградила ему путь. Колдографии со стен в этом крыле уже сняли, лишь несколько плакатов лежали на полу, но Вуд не обращал внимания ни на них, ни на Пэнси, пытавшуюся заговорить с ним.

— Я признательна за то, что ты выступил в мою защиту, — пробормотала она. — И за то, что ты веришь…

— Не тешь себя иллюзиями, Паркинсон, — бросил Оливер.

— Что?

— Думаешь, я не знаю, кто раскидал весь этот мусор? — хмыкнул он, наступая на один из плакатов.

— Погоди… неужели ты до сих пор думаешь, что это сделала я? — взвилась Пэнси.

— Я в этом даже не сомневаюсь!

Пэнси возмущенно всплеснула руками и принялась доказывать свою непричастность, но Оливер ее не слушал и, демонстративно обойдя девушку, направился к кабинету директора.

Макгонагалл была удивлена его визиту.

— Оливер, я ждала тех, у кого есть сомнения в твоей компетентности, — попробовала отшутиться она. — Но — присаживайся.

Она кивнула на кресло.

— Поэтому я и пришел.
Оливер садиться не собирался. Он переминался с ноги на ногу, избегая смотреть на нее.

— После случившегося я не могу занимать должность тренера.

— Почему? — спокойно спросила она.

Он покусал губы, собираясь с духом.

— Потому что написанное — правда. Я не рвался защищать школу.

— Но ты это сделал, — мягко сказала Макгонагалл. — Ты пришел на защиту. И не важно, что тобой двигало. Мисс Паркинсон была права — важны поступки, а не слова. И медаль…

— Вручения медали не будет, — твердо сказал Оливер. — Пресса позаботится о том, чтобы раздуть скандал из тех бумажек, что развесила эта слизеринская змея.

— У меня сложилось впечатление, что мисс Паркинсон пыталась снять плакаты, — возразила Макгонагалл.

Он снова разозлился. И даже ударил кулаком по ладони.

— Следы заметала? Не удивлен.

— Зачем же ты защищал ее и мистера Малфоя?

— Я хотел, чтобы нас считали сообщниками, — зло ответил он. — Потому что сам сказал Гарри… Я должен отдавать отчет своим поступкам и словам. И если я сказал, что с удовольствием принял бы Метку, то должен понимать, во что это выльется.

Он ожидал, что Макгонагалл выставит его за дверь. В сущности, он этого добивался, но она только покачала головой.

— Оливер, ты должен сделать только одно: перестать себя обвинять. Даже если ты допускал малодушные мысли в прошлом, сейчас ты раскаялся и сполна заплатил за всё, что не совершил.

— Это клеймо, профессор. И я рад, что наконец-то все знают. Что толку прикидываться идеальным? Моя репутация давно уже…

— Оливер, не надо продолжать. Ты сам выбираешь, как себя вести.

Она ни на что не намекала, но он помнил, как Макгонагалл пришла к нему, а он был пьян и вел себя отвратительно, говорил вещи, за которые теперь становилось стыдно.

— Простите меня, — проговорил он, опуская голову.

— Прощаю, — улыбнулась Макгонагалл. — Мне понравилась твоя речь сегодня в коридоре. Какие бы мотивы ты не преследовал, это были правильные слова. Думаю, в глубине души ты веришь, что мисс Паркинсон и мистер Малфой не замешаны.

Оливер вскинул подбородок.

— Видишь, я была права.

— Плевать мне на Малфоя. Это он пусть Гарри объясняет, что и как. Но Паркинсон… Вы понимаете, она себя так ведет, словно действительно раскаялась. Пригласила ко мне врача, а потом долго доказывала, что это — не из-за того, чтобы я взял Малфоя в команду. На трибунах всё время: Драко то, Драко сё. У них, слизеринцев, взаимовыручка, говорит.

Он покачал головой.

— Иногда мне кажется, война их изменила. Другими стали, лучше что ли. Но чаще всего я думаю, что они постоянно носят маски, и никогда не поймешь, что у них на душе по-настоящему.

Отчего-то остро накатила тоска, и захотелось напиться вдрызг. Он взглянул на Макгонагалл — она задумчиво улыбалась, глядя в сторону.

— Дамблдор всегда верил в людей, — сказала профессор. — Мы все должны постараться верить. Поэтому я буду настаивать на твоей медали.

— В любом случае мне всё равно. Я не просил этой награды, — пробормотал Оливер.

— Никто их не просит. Только хвастуны и глупцы кричат о своих заслугах. Ты ее заслужил.

Фиолетовый

— Пэнси, ты идешь с нами в Хогсмид? — Дафни на миг оторвалась от зеркала, перед которым больше четверти часа колдовала над новой шляпкой. — Мы хотим посидеть в «Трех метлах» и обсудить наряды к выпускному балу.

— Извини, у меня нет настроения.

Пэнси принялась снова перелистывать учебник. Она не готовилась к экзаменам, но усиленно делала вид, что занимается. Так будет меньше вопросов, почему ей нужно остаться в замке.

— Пойдем, — принялась уговаривать ее Миллисент. — Это же последние выходные, когда можно выбраться в деревню.

— И если ты не купишь украшения к платью сегодня, то их придется заказывать почтой, — добавила Дафни.

Пэнси поняла, что в покое ее не оставят, и тоже принялась собираться. «Посижу с ними немного, а потом вернусь в замок», — решила она.

В «Трех метлах» как всегда было шумно, и отсутствовали свободные столики.

— Может быть, найдем другое место? — предложила Пэнси.

— В «Кабанью голову» идти не советую, — хмыкнул появившийся рядом Блейз, в руках которого были три кружки сливочного пива. — Там наш героический тренер решил вспомнить былые дни и напиться. Садитесь лучше к нам, — он кивнул в сторону столика, где уже сидели две шестикурсницы с Равенкло.

Услышав об Оливере, Пэнси вздрогнула.

— А ты и рад воспользоваться случаем и собрать за своим столиком одних девчонок, — рассмеялась Дафни.

— А почему бы и нет?

— Я… сначала зайду в магазин, — пробормотала Пэнси. — А потом сразу вернусь к вам.

Не дождавшись ответа, она вышла на улицу.
Ей никогда не нравилось в «Кабаньей голове», где обстановка была слишком мрачной, но сегодня Пэнси не обратила внимания ни на грязный пол, ни на паутину под столами. Блейз не преувеличивал: Вуд был пьян, и, судя по скорости, с которой пустела бутылка с огневиски, останавливаться не собирался.

— Зачем ты это делаешь? — спросила Пэнси, отнимая стакан до того, как Оливер успеет сделать новый глоток. — Вся школа тебя осуждает из-за этих проклятых плакатов, так ты еще и напиться решил?

— Оставь меня.

— Нет уж, — Пэнси села рядом и вслед за стаканом убрала со стола бутылку. — Ты должен вернуться в замок.

— Зачем? Ты подготовила новую партию плакатов и хочешь, чтобы я оценил твое творчество одним из первых?

Первым желанием Пэнси было влепить ему пощечину. Она занесла, было, руку, но передумала и вместо этого толкнула Оливера в плечо. Вуд молниеносно перехватил ее запястье — сработала защитная реакция.

— Ты делаешь мне больно! — взвизгнула Пэнси.

— Тогда мы квиты, — фыркнул Вуд, но пальцев не разжал.

— Отпусти меня сейчас же!

— Не хочу.

Пэнси ненавидела эту насмешку. И понимала, что Вуд провоцирует намеренно, зная, что подобное поведение ее раздражает.

— Я сейчас закричу, — процедила она сквозь зубы.

— Кричи.

Пэнси дернулась, стараясь освободить руку, но Оливер притянул ее еще ближе.

— Что тебе нужно, Вуд?

Вместо ответа он ее придвинулся ближе, посмотрел на нее странным взглядом, а потом поцеловал. Пэнси возмущенно охнула, отпрянув, но Оливер ее удержал. Свободной рукой она упиралась ему в грудь, чувствуя, что расстояние между ними сокращается. От вкуса огневиски на губах хотелось сморщиться и оттолкнуть Оливера, но Пэнси не могла найти в себе силы сделать это. Вуд отстранился первым.

— Как бы я хотел, чтобы эти чертовы плакаты были не твоих рук делом, — прошептал он.

— Что? — Пэнси вскочила из-за столика. — Ты лезешь ко мне с поцелуями, так и не поверив, что я искренна с тобой? Какой же ты… кретин!

* * *

После разговора в «Кабаньей голове» Пэнси перестала посещать тренировки сборной и всячески избегала встреч с Вудом. Неприязнь была взаимной: Оливер тоже не смотрел в ее сторону, если они случайно сталкивались в Большом зале. Пэнси подумывала и вовсе не ходить на обеды и ужины, но потом решила, что Вуд не стоит ее голодного обморока.
С приближением экзаменов злополучные плакаты обсуждались все реже, а когда сова принесла пергамент с подтверждением даты матча с Дурмштрангом, о них забыли окончательно. Теперь главной темой разговоров была лишь приближающаяся игра.

— Они снова приплывут на корабле, — шептались по углам. — И с ними будет талисман команды.

Вопреки слухам команда Дурмштранга прибыла через камин и без талисмана. Игроков разместили в свободных комнатах, выделив день на тренировки и подготовку к матчу. Сборной Хогвартса в это время приходилось разминаться во внутреннем дворе замка, но игроков это не смущало — они предвкушали приближавшуюся игру.

Иногда мне кажется, что эта шумиха никогда не закончится. Сначала отборочные в команду юниоров и вездесущая Скитер, теперь приезд дурмштрангцев… И почему мои плакаты не обсуждались так долго? Да еще и Вуд сохранил должность тренера. Справедливость слишком капризна, но если ей надо помочь, я это сделаю. Копию плаката удалось отправить в «Пророк», и хоть статья вышла не на первой полосе, петицию Макгонагалл все равно не приняли в Министерстве. Вуд не получил медаль, но это слишком малая цена. Завтра будет игра с Дурмштрангом — идеальный повод еще раз напомнить о том, кто тренирует нашу сборную. И пусть колдовать над новыми плакатами придется до самого утра, но результат того стоит.

Всю ночь перед игрой Гарри не мог заснуть. Во время вечерней тренировки Драко поймал снитч на пятой минуте, но Оливер не выглядел довольным. Гарри чувствовал, что и его самого тоже тяготит нечто необъяснимое, но понять причину волнения не мог. Сопение Рона на соседней кровати переходило в монотонное бормотание, и почему-то именно сегодня привычный звук раздражал особенно сильно. Гарри выбрался из-под одеяла. Стрелки часов показывали четверть третьего. Накинув мантию, он спустился из башни, чтобы еще раз сходить на квиддичное поле и обдумать возможные маневры, но не ушел дальше коридора на первом этаже, увидев на стене знакомое фото. «Тренер сборной Хогвартса — лже-герой», — с издевкой сообщала надпись на плакате.

— Паркинсон никак не успокоится, — разозлился Гарри.

Он снял плакат со стены и намеревался разорвать пергамент, как вдруг увидел тень, метнувшуюся в конец коридора.

— Стой! — закричал он, выхватывая волшебную палочку. — Паркинсон, стой!

Погоня за темной фигурой длилась не больше минуты — едва бегущие поравнялись с лестницей, дорогу им преградил Драко:

— Петрификус Тоталус!

Вспышка озарила коридор, и через мгновение беглец рухнул под ноги преследователя. Неприклеенные плакаты с шелестом рассыпались по полу.

— Малфой, что ты здесь делаешь? — вместо приветствия спросил Гарри.

— Пытаюсь установить личность того, кто подставил нас с Паркинсон, — Драко подошел к обездвиженной фигуре и стянул капюшон, закрывавший голову. — Вот черт! Буллстроуд. Я и не думал, что это девчонка. Подозревал кого-нибудь с шестого курса.

— Почему с шестого? — удивился Поттер.

— Потому что у пятого вряд ли хватит умения изготовить плакаты за такой короткий срок, а волшебные палочки семикурсников я проверил в тот день, когда появились колдографии. Но девчонок не проверял. И зря…

Звук торопливых шагов прервал объяснения Малфоя — на лестнице появилась запыхавшаяся Пэнси.

— Хвала Мерлину, вы успели! — выпалила она, увидев лежащую на полу Миллисент.
— Но как вы узнали?

— Просто выследили, — пожал плечами Драко. — А ты?

— А я нашла стопку пергаментов у нее под кроватью.

Гарри в недоумении посмотрел на Пэнси.

— Ну давай, Поттер, скажи, что все мы тут в сговоре, — нахмурилась она. — Или напои Веритасерумом, чтобы удостовериться в обратном.

Гарри не успел ничего ответить, увидев, как из глубины коридора к ним приближается еще одна фигура.

— Объясните мне, что вы тут делаете? — начал Оливер, обводя присутствующих недовольным взглядом. — Малфой, чем ты думаешь? Через четыре часа игра с Дурмштрангом. Ты должен выспаться. Мне не нужен ловец, спящий на метле.

— Я снитч и с закрытыми глазами поймаю, — буркнул Драко.

— Оливер, это Буллстроуд, — пояснил Гарри. — Тогда именно она тогда плакаты развесила, а сейчас собиралась сделать это еще раз.

Оливер не сводил взгляда с Пэнси, а та демонстративно отвернулась. Несколько минут ничто не нарушало тишину в коридоре.

— Расходитесь, — проговорил, наконец, Оливер. — С Буллстроуд я сам разберусь.

— Позвать Макгонагалл? — спросил Гарри.

— Я сам, — отрезал Вуд.

Я ненавижу Хогвартс. И хвала Мерлину, что экзамены я буду сдавать вне этих стен. После случая с плакатами Макгонагалл приняла решение предоставить мне право выбора: оставить школу и продолжить обучение и принудительные работы в другом месте или остаться. Естественно, я выбрала первое и покинула Хогвартс вместе с дурмштрангцами, которые были слишком расстроены поражением в матче с нашей сборной, чтобы задавать лишние вопросы. Пришлось купить меховой плащ и дополнительные учебники, но холод и спешное изучение новых предметов — ничтожная плата за спокойствие. Здесь никому нет дела до моего прошлого, и это придает мне уверенности. Я не знаю, как сложится судьба моих бывших сокурсников, и не хочу знать. Начиная жить заново, волнуешься лишь о своем будущем, и я не думаю ни о чем кроме него.

Змей и радуга

— Пэнс, идем, — Блейз потянул ее за руку.

— Прости, мне не хочется.

Блейз скорчил гримасу.

— Все танцуют, а ты весь вечер сидишь, словно на похоронах.

— Мне не хочется, — повторила Пэнси.

Выпускной бал был в самом разгаре. Все, как сказал Блейз, танцевали и веселились, но Пэнси не чувствовала праздника. Основная причина ее отвратительного настроения сидела за преподавательским столом с самым скучным видом. Вуд был убийственно серьезен.
Пэнси хотелось его убить. После того, как они поймали Миллисент, Пэнси ждала, что Вуд подойдет и хотя бы извинится. Но бывший гриффиндорец со свойственной этому факультету наглостью игнорировал присутствие Пэнси в Большом зале или на тренировках. Он даже с Драко общался: тот консультировал его на предмет нового ловца — худенького третьекурсника-слизеринца. Да, тренер почти перестал быть предвзятым, но так подчеркнуто избирательно, что тошно становилось.
Пару раз Пэнси ловила на себе его взгляд и равнодушно отворачивалась. Ну, почти равнодушно. Во всяком случае, ей казалось, что сохранить лицо получилось. А еще Финч-Флетчли всё время подходил и приглашал на танец. Даже если этот кретин пренебрег враждой факультетов, что было говорить о других? К сожалению, Вуд оказался исключением из всех правил.

Несколько раз Оливер перехватывал внимательный взгляд директора и отдергивал руку от бутылки с каким-то вином. Макгонагалл была слишком добра и слишком напоминала добрую мать нерадивого отпрыска. "Отпрыск" кривил губы и смотрел в зал. А на всем свободном пространстве плясали студенты и преподаватели: веселье царило в Большом зале такое, что рука снова тянулась к бутылке, и Оливер опять чувствовал, что Макгонагалл на него смотрит.
В танцах он никогда не был силен. Теперь — никогда не будет. Какой смысл сидеть за преподавательским столом, дежурно улыбаться и кивать ученикам? Несколько раз Оливер порывался уйти, но — снова и опять.

— Скоро заканчиваем, — шепнула Макгонагалл, подсев к нему. — Я должна попросить тебя, Оливер...

— Я слушаю, — отозвался он.

Со своего места он отчетливо видел, что Паркинсон тоже не танцевала, хотя к ней несколько раз подходили. Он видел, что Гарри сидел с каким-то отрешенным видом, видел, что этот кретин Финч-Флетчли в пятый раз пытался подойти к Паркинсон, а та посмотрела на него со скучным видом. Малфой то и дело приглашал всех, кого видел вокруг. А Забини вдруг взял Паркинсон за руку и что-то проговорил...

— ...речь, пару слов об учебном годе, несколько пожеланий и напутствий. Оливер?

Он повернулся к Макгонагалл и непонимающе поморщился, а та укоризненно покачала головой.

— Я прошу тебя произнести речь перед финальным танцем. Уже светает, и выпускной пора заканчивать.

— Вот и год закончился, — попытался улыбнуться Вуд, но до него вдруг дошли слова директора, и он посмотрел на нее: — Вы сказали — речь?

— Именно. Всего пару слов...

— Я не оратор, директор, — он покачал головой и вдруг выпалил: — Отпустите меня, пожалуйста.

Макгонагалл положила руку ему на плечо.

— Ты должен сказать речь, Оливер. Я не настаиваю, но — должен.

Она намекала на что-то, и это вторило его мыслям и душевному раздраю. Оливер поднялся и нерешительно посмотрел в зал.

— Я не оратор, — беспомощно повторил он.

Но разве можно было спорить с Макгонагалл? Увы — ни с ней, ни с самим собой.
Вуд обошел стол и достал палочку, готовясь применить Сонорус.
"Всего пара слов. И я свободен".
Сколько раз он произносил пламенные речи перед командой? Почему же вдруг все слова куда-то исчезли, а остатки терпения можно было пустить только на то, чтобы голос не дрожал?

— Я обращаюсь к выпускникам, — проговорил Оливер, стараясь незаметно перенести вес с больной ноги на здоровую.

Голос Вуда окреп вместе с последним аккордами музыки — Макгонагалл попросила тишины у "Ведуний".

— Уже почти рассвело, и я объявляю последний в этом году танец, — он обвел глазами затихшую толпу, с неудовольствием отмечая разочарованные лица. — Всем спасибо.

Он оглянулся на Макгонагалл и пожал плечами. Речь как речь.
Опаздывая на доли секунды, полилась мелодия очередной медленной композиции. Но Оливеру было уже всё равно — он спустился в зал и быстро зашагал к дверям, посылая к черту всё, включая боль в колене.
Он видел, конечно, взгляд Пэнси — сейчас именно ее.

— Спасибо мистеру Вуду за приглашение, — раздался голос Макгонагалл. — Я же хочу поблагодарить вас за прошедший год. Первый после войны.

У Пэнси были такие глаза… Он не понимал, чего в них больше — гнева или отчаяния. Она ждала приглашения на танец. Ждала до последнего.

— Кто-то учился лучше, кто-то хуже, — продолжила Макгонагалл, — но каждый из вас сдал экзамены, и перед вами открываются двери во взрослую жизнь. Знакомством со многими из вас я горжусь.

Не дослушав речь директора, Пэнси выбежала из Большого зала.
«Я идиот…» — запоздало понял Оливер и пошел за ней, но на пути словно из-под земли вырос один из студентов и начал что-то лепетать.

— Я надеюсь, что мы не прощаемся навсегда, — тем временем сказала Макгонагалл.

Оливер обернулся на нее.

— Простите, — бросил он студенту, устремляясь прочь. Нет — за Пэнси. Отчаянно желая успеть.

* * *

— Малфой...

Драко даже головы не повернул. А не пошел бы национальный герой лесом? Тем самым, Запретным. Сначала обвиняет, потом оскорбляет, а после — весь выпускной выпендривается.

— Драко...

— Лесом, Потти, лесом. Иди, куда шел.

— Я к тебе шел.

— Так мило. Наш Потти нашел себе подружку? Утрись, мне блондинки нравятся.

— Ты поэтому весь вечер следишь за Гринграсс?

— Конечно. Глаз не свожу.

— Драко, надо поговорить.

— Делать мне больше нечего.

Он демонстративно отвернулся, но занять эффектную позу не смог — Поттер схватил его за руку и куда-то потащил.

— Какого хрена?— завопил Драко, пытаясь отбиться, но клешни Поттера были цепкими — недаром же столько лет ловцом отлетал. — Поттер, пусти по-хорошему, а то...

— Смотри... — разулыбался Поттер, подтаскивая его к окну в коридоре.

Радуга над квиддичным полем была такая большая, что поневоле заставила застыть от изумления — она раскинула концы от трибуны до трибуны.
Драко издал неопределенный звук.

— Впечатляет? — довольно спросил Поттер.

— Нет, — выдавил Драко. — Заставляет задуматься о том, не сквиб ли я.

— Не сквиб, точно. С природой никому не поспорить. Радуга настоящая, — радостно сообщил Поттер и засмеялся.

— Чтоб меня… — Драко забрался на подоконник и прижался носом к стеклу. — И какого плешивого Мерлина мы еще в замке?

Гарри тоже залез на подоконник и, подышав на стекло, протер его рукавом мантии.

— А ты идти не хотел…

— Я много чего не хотел, Поттер. Это сейчас к делу не относится. Так…

— Пошли купаться? Я думаю, Гигантский Кальмар уже проснулся, и можно будет скормить ему вечно недовольного белобрысого аристократа.

— Шел бы ты… — Драко повернулся к нему, но продолжать не стал.
Потому что радуга настраивала на благодушный лад. В ней были все нужные цвета.


* * *

Уже рассвело.
Моросил мелкий дождь. Его холодные капли намочили локоны, распуская прическу, над которой она так долго колдовала весь вечер, но Пэнси было все равно — оказалось, что старания были бессмысленными. Она подняла голову и посмотрела на небо. Облака расползались, медленно исчезая, но дождь продолжал накрапывать, не обращая внимания на радугу, замершую над квиддичным полем.
Пэнси всхлипнула. Она ненавидела эту радугу — наверное, еще сильнее, чем Оливера. Мрачного, неприятного во всех отношениях, принципиального и такого чужого.
Почувствовав движение за спиной, она обернулась. Вуд стоял в двух шагах и выглядел виноватым. Пэнси запоздало отвернулась, пряча слезы.
Оливер подошел и обнял ее за плечи.

— Я просто не умею танцевать, — тихо прошептал он ей на ухо.

Пэнси всхлипнула.

— Посмотри, какая радуга… — сказала она.

— Прости меня, — он развернул ее к себе и заглянул в глаза.

Ей хотелось сказать правду. Высказать всё, что накопилось. Бросить в лицо все обвинения. Но Пэнси лишь улыбнулась.

— Я давно простила.

Он недоверчиво хмыкнул. А она обхватила его лицо ладонями и поцеловала в уголок губ.