Путь к морю

Пролог

Хуже казни нет —
Жить слишком долго.
Я ненави-, ненави-нави,
Ненавижу ждать.
Я смотрю на жизнь
Глазами волка,
Я не буду-ду,
Я не буду медленно умирать.
Вздыхала ночь, она была,
Дразнила смерть, она ждала,
Играла жизнь, она ушла
И не вернется никогда.
Я сирота, я сирота,
Моя закончилась война,
Моя последняя игра,
Я сирота, я сирота.
«Агата Кристи».

Душа расколота на части.
Но что с того? Да что с того!
Я не желаю больше власти,
Я не желаю ни-че-го.
В моей душе тоска и холод,
Её уже не воскресить,
Мой мир — он тоже был расколот,
Но лишь одна не рвётся нить:
Связав навеки с тем, что было,
За мною следует в пути
Воспоминаний злая сила…
Душе покоя не найти.
Илосович Стейн, непроизнесённое вслух.

— Трус, предатель, слизняк! — Ирацибета шипит от злости, выплевывая ядовитые слова одно за другим. Стейн молчит, и оттого женщина злится ещё сильнее, ведь теперь он её единственный собеседник. Пусть ненавистный, пусть отступник, но больше никто, как и пообещала Мирана, не разговаривает с ней. Два стражника, что следят за изгнанниками и приносят еду, не отвечают ни на вопросы, ни на оскорбления.
«А теперь ещё и этот в молчанку играет, — хмурится Ирацибета, — не иначе как задумал что-нибудь».
— Эй, ты, — предпринимает она новую попытку, — скажи хоть слово.
Её неверный Валет Червей лежит на полу, отрешённо глядя в потолок. После изгнания прошло так много долгих дней, слившихся воедино, но Стейн всё ещё ведёт им счёт. Временами мужчине кажется, будто не было ничего другого в его жизни, только заброшенный замок на окраине земли, где их заточили вдвоём.
— Мир сузился до размера клетки, а смерть так и не приходит, — нехотя разлепляет губы Валет.
— Что ты там бормочешь? — презрительно щурится бывшая королева. — Решил пофилософствовать? Тебе не идёт.
Стейн не утруждает себя ответом. Прежде, чем Ирацибета угомонится и, исчерпав весь запас обвинений и ругательств в его адрес, забудется беспокойным сном, он хочет кое-что хорошенько обдумать.
«Если смерть не приходит, то, может быть, стоит её поторопить?», — размышляет Валет. Сам он умирать не собирается, хотя и на жизнь теперешнее существование мало похоже.
Дикоземье — так называется место, где они вынуждены пребывать. Вдали от всех королей и королев с их подданными, и на много миль вокруг ни единой живой души, исключая стражников, сменяющих друг друга каждые два месяца. Рыцарям Белой Королевы такая служба не в радость, но решение Её Величества неизменно. Ирацибета и Стейн должны оставаться в изгнании, а потому за ними неустанно следят, на ночь запирая в одном из многочисленных залов старого замка.
Когда-то это был тронный зал, и теперь Ирацибета уверена, что здесь их держат специально, и что Мирана подобным образом хочет унизить сестру ещё больше. Валету же плевать, случайно такое совпадение или нет, он размышляет о том, что главная задача стражников — не дать изгнанникам убить друг друга.
Но он уверен, что Ирацибета не решится на подобное, хоть и ненавидит его теперь всей душой. Ей просто не хватит духу убить самой, а вот ему не привыкать. Мысль о возможном избавлении от надоевшей спутницы уже давно не даёт Валету покоя, буквально сводит с ума. Но с воплощением этой идеи он пока что медлит.
«Да почему, — убеждает себя Стейн, — я должен её жалеть? Разве ко мне кто-то проявил жалость, сочувствие, понимание?». А внутренний голос шепчет: «Убей и станешь свободным». Валет не знает, что такое свобода, и нужна ли она ему, но гнить здесь заживо просто невыносимо.
Во сне когда-то грозная Красная Королева выглядит абсолютно беззащитной. Соблазн слишком велик, чтобы Валет мог ему противиться. Железная цепь, которой два изгнанника прикованы друг к другу, всегда под рукой, и она достаточно длинна, чтобы обхватить шею. Проснись Ирацибета прежде, чем проржавевший металл коснулся её кожи, она бы ещё могла спастись. Закричать, позвать на помощь, отбиться — но нет, не успевает. Скорее всего, королева даже не понимает, что происходит, и почему внезапно не хватает воздуха, и наваливается кромешная тьма, отрезая все звуки, оттенки и запахи.
Ирацибета умирает быстро, а ненависть и злость Валета неожиданно сменяются усталостью. «А завтра утром придёт стража, — осознаёт он, — и обнаружит, что один из пленников мёртв».
В Бравный День Валет Червей предпочёл бы умереть, нежели услышать тот приговор, который вынесла ему Белая Королева. И он понимает, что тем более нет смысла надеяться на её милость сейчас. Наверняка Мирана оставит его и дальше догнивать в этом каменном склепе, раз уж принципы не позволяют ей казнить.
Однако стража вполне может не сразу заметить смерть Ирацибеты, предположив, что она просто спит. До тех пор, пока от трупа не начнёт разить, конечно же. Эта мысль побуждает Стейна отодвинуться от ещё теплого тела настолько далеко, насколько позволяет цепь. Он решает, что ждать всю ночь не имеет смысла, тем более что до свободы почти рукой подать.
Первым делом Валет подходит к закрытой двери — мёртвую королеву приходится волочить следом — и громко кричит:
— Эй, где вы там? Ирацибете плохо! Я сам не справлюсь, мне нужна ваша помощь.
Подождав несколько минут — Валет и не ожидал, что реакция последует сразу же — он начинает колотить по двери кулаком:
— Просыпайтесь, чёрт вас побери!
— Чего тебе? — раздаётся, наконец, заспанный голос одного из стражников.
— Я же говорю — Ирацибете плохо.
— А по мне, так пусть себе помирает, всё равно.
«Уже, — про себя замечает Стейн, — а скоро и ты к ней присоединишься», — но вслух произносит:
— Если бы Белая Королева желала смерти для своей сестры, то просто отдала бы приказ казнить её. Но Её Величество поступила иначе. Как ты считаешь, обрадует ли Мирану смерть Ирацибеты по твоей вине?
В ответ следует недовольное ворчание:
— А кто ей скажет, ты, что ли? Так и с тобой разобраться недолго.
— Это будет вдвойне подозрительно, — замечает Валет, надеясь так или иначе, но заманить стражника внутрь. Прежде слуги Белой Королевы никогда не заходили к изгнанникам ночью. Валет рассчитывает, что темнота даст ему, безоружному, небольшое преимущество, которое при должной ловкости поможет одержать верх над белым рыцарем.
Поворачивается ключ в замке, скрипнув, открывается дверь, и Стейн уже наготове. Он сбивает стражника с ног до того, как тот успевает что-либо сообразить. Мёртвая королева мешает Стейну гораздо меньше, чем могла бы помешать живая — с ней даже обсудить варианты побега было невозможно. Сразу начинала кричать, осыпать его проклятиями и упрекать в неверности. Обида её была слишком сильна, чтобы вновь довериться тому, кто однажды уже предал.
Меч, которым так и не успел воспользоваться стражник, со звоном падает на пол и через мгновение оказывается в руках у Валета. Единственный и смертельный удар обрывает жизнь рыцаря Белой Королевы. Чем быстрее, тем лучше, думает Стейн, ведь за дверью ещё один противник.
На поднявшийся шум влетает второй рыцарь, но удача сегодня явно на стороне Валета Червей. Чужим оружием он разит также беспощадно, как когда-то собственным мечом, и второй стражник падает с перерезанным горлом рядом со своим товарищем.
— Чем короче поединок, тем больше шансов на победу, — произносит Стейн один из своих излюбленных принципов. Но даже и такой недолгий бой заставляет кровь быстрее бежать по жилам, не оставляя следа от прежней апатии. Ведь сражаться за свою жизнь с сильным противником далеко не то же самое, что душить спящую женщину.
Но о ней, теперь уже мертвой, Стейн старается не думать. Он деловито обшаривает трупы стражников, забирая себе их оружие и белые плащи. Помимо разных мелочей, необходимых в дороге — огниво, складная бритва, моток верёвки, у одного из стражников Валет обнаруживает ключ от своих оков. Прежде, чем покинуть замок, он прихватывает и небольшой запас провизии, хранившийся в замке. Ощущать себя мародёром не слишком приятно, но другого выхода Валет для себя не видит. «Если выбирать между мародёрством и нищетой, я предпочту быть мародёром», — рассуждает он.
На рассвете Стейн отправляется в путь, не имея ни малейшего представления о том, куда он его приведёт. Но оставаться на месте тем более невозможно, и это лучший стимул, чтобы идти вперёд.

***
Не скоро Стейну удаётся покинуть Дикие Земли. За пять месяцев заточения он почти утратил прежние и ловкость, и выносливость, и теперь вынужден часто отдыхать. А ещё приходится привыкать к новому оружию усиленными каждодневными тренировками. Меч, ранее принадлежавший рыцарю Белой Королевы, оказался хорош, но для высокого Валета Червей недостаточно удобен. Однако Стейн довольствуется и тем, что есть — всё лучше, чем оставаться безоружным.
Впрочем, Дикие Земли практически необитаемы и опасаться здесь некого, но Валет стремится как можно скорее их покинуть. Он решает идти на юг, двигаясь вдоль гор, отделяющих изгнанника от Западноземелья, куда ему, несомненно, соваться не стоит. Есть ещё месяц до прибытия новых рыцарей Белой Королевы на смену прежним стражникам, и Стейн понимает, что следует уйти как можно дальше, пока королеве ещё не стало известно об убийстве её сестры и двух слуг.
Он усмехается, полагая про себя, что вряд ли Мирана будет так уж расстроена смертью Ирацибеты, ведь она оставила сестру в живых лишь потому, что не хотела нарушать свои странные принципы. «Зато теперь она может быть довольна — рассуждает Валет. — Ей не пришлось марать руки в крови, но мне-то не в первый раз выполнять грязную работу для королев. Но всё, хватит, теперь буду жить для себя».
Однако долгожданная свобода оборачивается для Стейна тяжестью одиночества и горьким ощущением неприкаянности. Порой Валету кажется, что он сам умер в том заброшенном замке, где остались тела Ирацибеты и двух рыцарей, и теперь тенью скитается по Диким Землям.
— Не хватало ещё сойти с ума и стать таким, как Шляпник, — бормочет временами Стейн.
Он не привык быть ничьим — не умел. Всю свою жизнь Валет Червей шёл за кем-то и редко терзался сомнениями, но только сейчас стал осознавать, что изначально сделал неверный выбор.
Красный Король. Ещё мальчишкой Стейн мечтал о том, что станет ему верным слугой, защитником страны, смелым рыцарем. Но юношеские мечты и их воплощение оказались весьма далеки друг от друга. Король был слишком слаб — ни границ своего королевства не мог защитить, ни даже собственную власть не удержал.
Красная Королева. Теперь даже простое воспоминание о ней заставляло Стейна болезненно морщиться, а ведь когда-то он был искренне в неё влюблён. Или думал, что был влюблён?.. Стейн в своё время рассуждал так — уж если Королю нет дела до войны, то он посвятит свои подвиги Прекрасной Даме. Юный Валет Червей не смел надеяться на взаимность, но его не только заметили, а ещё и проявили благосклонность. И он, не раздумывая, выбрал новый путь, так как не видел больше необходимости оставаться верным тому, в ком разочаровался.
А когда всё закончилось поражением Красной Королевы, и Стейн понял, что теперь его верность годится лишь на то, чтоб провести остаток жизни с надоевшей ему женщиной, то чуть не сошёл с ума. Жалкая и унизительная просьба, обращённая к Миране, не менее жалкая попытка убить Ирацибету — всё это оказалось безуспешным. Но хотя бы последнюю свою оплошность он исправил, и Красная Королева теперь мертва. Впрочем, желания вновь попытать счастья у Королевы Белой Стейн более не испытывал. Откровенно говоря, он уже не видел между двумя сёстрами особенной разницы. Обеим была нужна корона, как будто на ней свет клином сошёлся, — ведь каждая могла спокойно править в своих землях. Они увлечённо разыгрывали судьбы и жизни подданных в безумной карточной игре, но у Мираны в рукаве оказался козырь, решивший исход всего — Бравный Воин.
Хотя поначалу никто не смог оценить опасность, исходившую от этой девчонки. Стейн и вовсе смотрел на новую фаворитку Ирацибеты как шанс завести очередную интрижку, а следовало прирезать её в том коридоре, может быть, тогда всё сложилось бы иначе.
Валет даже пытается представить, как бы это могло быть. Один взмах мечом, и голова катится с плеч. Любимая забава Красной Королевы. Или быстрое, незаметное движение кинжала, который он всегда носил с собой — смерть от такого удара почти мгновенна. В конце концов, мог бы и придушить Алису, ему не привыкать, приходилось убивать врагов голыми руками. Правда, то были противники посерьёзнее, чем переодетая в доспехи девчонка, с ними и сражаться было не стыдно. Впрочем, чувство стыда — вещь относительная, за годы служения Красной Королеве Стейн в этом убедился. Ему приходилось поднимать свой меч и на правых, и на виноватых, причём первых почему-то с каждым годом становилось всё больше.
Валет проводит рукой по лицу, словно стирая наваждение.
— Я не убиваю женщин, — произносит он вслух, убеждая самого себя, а потом вспоминает, что и этот принцип к нему уже не относится. Как и множество других — шаг за шагом Валет шёл к тому, каким стал теперь, одну за другой нарушая границы дозволенного. Он опять думает о Миране, которая своих принципов придерживалась гораздо твёрже, даже когда ей это было не выгодно. Смог бы он так?
Но размышлять в подобном направлении ему не слишком хочется, ведь тогда придётся признавать свои ошибки, свою слабость, и вновь сожалеть о неверно сделанном выборе. Стейн резким движением выхватывает меч из ножен, поскольку тренировка сейчас — единственный способ отвлечься от тяжёлых мыслей.
Он уже собирается приступить к своим обычным ежедневным упражнениям — за прошедшее время Стейн почти приспособился к новому оружию — но его внимание отвлекает какое-то движение среди деревьев.
В Дикоземье Стейн уже проскитался около трёх недель, но даже животные там попадались крайне редко, да и те не были говорящими. Когда же он, наконец, покинул Дикие Земли, то двинулся на восток в сторону Глущобного леса, решив уже оттуда снова идти на юг — попытать счастья в тамошних королевствах.
Он почти добрался до леса, так и никого не встретив на своём пути, но в небольшой роще услыхал чьи-то шаги. И хотя разумнее было бы и дальше не попадаться никому на глаза, жгучее желание узнать, кто же ещё бродит в этих лесах, было непреодолимо. Устав от одиночества и сопутствующей ему неопределённости Стейн решительно двигается между деревьев навстречу незнакомцу или незнакомке. «Будь что будет», — думает он, но меч на всякий случай в ножны не убирает.
Несколько шагов — и Валет Червей буквально застывает на месте, не веря своим глазам. Меньше всего он ожидал увидеть ту, о чьём убийстве размышлял каких-то пару минут назад — Алису Кингсли.

Глава 1 - Дорога сновидений

Он слишком мрачен, в глазах тоска
И страх сливаются воедино.
К мечу привычна его рука,
Разит для Красной наверняка,
Но даже с нею — всегда один он.
Алиса — радостный светлый сон,
Ей незнакома к мечу привычка.
Её мечты чуть коснулся он
И даже думал, что был влюблён,
Но нет, упорхнула птичка.
А сны приходят в ночной тиши
Ко всем, забывшим свою дорогу.
Алиса к новой мечте спешит,
Валет злодейства опять вершит,
Но помнит про недотрогу.
А сказке кончиться не дано,
И, значит, случится встреча.
Не нам решать, что судьбой дано,
Но всё же ясно, как день, одно —
Что сказка продлится вечно.
Непрочитанное предсказание Оракулума.

Почти полгода прошло с того поистине фантастического дня, когда Алиса победила Бармаглота и покинула Страну Чудес, пообещав Тэрренту вернуться. Ответить на все вопросы и закончить незавершённые дела оказалось не так просто и быстро, как поначалу предполагала девушка. Затеянное мисс Кингсли предприятие по освоению Китая требовало и времени, и сил, а потому она погрузилась в работу с головой. Лорд Эскот восхищался удивительной деловой хваткой своей несостоявшейся невестки. В Гонконге она не теряла времени даром, находя всё новые возможности для бизнеса, так что Китайская Торговая Компания развивалась весьма успешно. Но мало кто мог предположить, что в глубине души юная Алиса Кингсли мечтает вовсе не о богатстве или славе, а о сказочной стране, которую не найдёшь на карте.
Доводы разума были достаточно сильны, чтобы Алиса могла позволить себе расслабиться и позабыть о нынешних обязательствах, но сердце её тосковало по Стране Чудес — так она по-прежнему продолжала называть Нижний Мир. Здесь, в Мире Верхнем, всё было другим — размеренным, чётким, правильным. Предсказуемым и скучным, если совсем откровенно. Конечно, ни в Англии, ни в Китае цветы не разговаривали, коты не улыбались, от еды и питья невозможно было вырасти или уменьшиться — а ведь Алиса снова чуть не позабыла обо всех этих чудесах, едва вернувшись в свой мир. О Стране Чудес девушке напомнил Абсолем, загадочным образом появившись перед ней в день отплытия в Гонконг. Хотя теперь он уже был бабочкой, Алиса его сразу же узнала, и память о пережитых приключениях стала возвращаться — как и в детстве — в полусне-полуяви. Теперь-то Алиса понимала, что это не сны, а воспоминания.
Перед ней опять возникали лица друзей: улыбался Чешир, хохотал Мартовский Заяц, вновь задавал свою загадку без ответа Шляпник. Но память сохранила не только приятное, и порой Алисе вспоминались-снились то Ирацибета, грозившая отрубить кому-нибудь голову, то Стейн, тенью скользивший по коридорам Красного Замка. И хотя девушка предпочла бы забыть как Королеву Червей, так и её Валета, она волей-неволей задумывалась об их судьбе.
Алиса вновь слышала, как они кричали, когда Мирана объявила свой приговор, и стража поволокла изгнанников в Дикоземье. Неожиданно для себя девушка стала испытывать жалость к врагам Белой Королевы, размышляя о том, что же побудило их совершать те ужасные дела, за которые они понесли наказание — заслуженное наказание, напоминала себе Алиса. Мирана однажды вскользь упомянула, что её сестра не всегда была такой, и теперь девушка иногда пыталась представить себе эту неизвестную ей Ирацибету, которая не рубила голов, не кричала в злости и не держала в страхе своих подданных.

***
— Жалость к врагам — это не так плохо, Алиса, — шепчет Чешир.
— Ты думаешь? — спрашивает девушка, радуясь тому, что вновь видит его улыбку, пускай всего лишь во сне. — Но разве это не слабость?
— Напротив, это свойственно всем великодушным людям. Таким и должен быть настоящий Бравный Воин.
— Всего-то один раз сразилась, — теперь, когда всё давно позади, сражение с Бармаглотом уже не кажется чем-то страшным.
— С мечом — один раз, — уточняет Чешир, — а сколько без него?
— О чём это ты? — не понимает Алиса.
Но очертания Чешира уже расплываются в воздухе, и она поспешно кричит:
— Погоди, не исчезай! Скажи, как мне вернуться?
— Жди знака, — отвечает ей зависшая в воздухе улыбка.
— Какого знака? Как он должен выглядеть? — продолжает допытываться девушка.
— Всему своё время, — вот и всё, что произносит улыбка без кота прежде, чем окончательно исчезнуть.
— И почему все жители Страны Чудес так любят загадки? — сетует Алиса, — Даже в моих снах!

***
Надо сказать, что времени на отвлечённые размышления и бесплодные — а любой здравомыслящий человек назвал бы их именно так — мечтания у Алисы выдавалось немного, ведь дни девушки были расписаны буквально по минутам. Встречи, сделки и неизбежные светские приёмы, которые мисс Кингсли не очень-то жаловала, но и пренебрегать ими не имела права. К тому же именно на светских приёмах легче было договориться с нужными людьми.
Многих поначалу удивляло назначение представителем Китайской Торговой Компании девушки, от неё ожидали ошибок и уступок, но Алиса Кингсли быстро доказала, что умеет справляться с трудностями и настаивать на своём. К тому же она явно унаследовала от отца смекалку и сообразительность, чем завоевала уважение в деловых кругах. Про себя Алиса думала: «Ну, теперь уж Тэррент не сможет сказать, будто мне не достаёт булатности», а на месте особенно упрямых деловых партнёров, не желающих идти на уступки, представляла временами Брандашмыга, которого просто нужно приручить, каким бы страшным он поначалу не казался.
Всё это превращало работу в некое подобие игры, но никто не имел повода сказать, будто Алиса с ней не справляется. Воспоминания о Стране Чудес придавали девушке сил. Она верила, что там ждут её возвращения.
Но пока что Алису ожидали дела, встречи, переговоры… Они бывали в равной степени и утомительными, и приятными. Так, в один из тёплых осенних дней Алиса отправилась на пикник к Вилберну Трейси, который вместе с ней трудился на благо Китайской Торговой Компании, и это мероприятие, в отличие от прочих многочисленных светских приёмов, не вызывало у неё приступа зевоты. Мистер Трейси был обаятельным молодым человеком со склонностью к авантюризму — прежде он работал в Лондоне у лорда Эскота, но вдохновился идеей мисс Кингсли по освоению Китая. Вилберн и Алиса быстро нашли общий язык и с лёгкостью перешли на «ты». Алиса радовалась тому, что в чужой стране у неё появился друг, однако, будь девушка чуть повнимательнее, она бы разглядела в отношении Вилберна нечто большее, чем просто дружеская симпатия. Но Алиса слишком часто думала о Тэрренте.
Мистер Трейси арендовал в Гонконге дом, но не в центре города, где располагалось представительство Компании, а ближе к окраине. Это было довольно живописное место — большой сад возле дома идеально подходил для проведения пикников, а сам дом располагался рядом с бамбуковой рощей. Именно о ней Вилберн взялся рассказывать Алисе. Молодой человек увлекался культурой и традициями Китая, а мисс Кингсли была, пожалуй, самым благодарным его слушателем.
— Бамбук для китайцев — одно из любимых, я бы даже сказал священных растений. Он очень быстро расчёт, его корни тянутся на много миль под землёй, образуя свой собственный мир.
— Нижний Мир? — улыбнулась Алиса, но Вилберн не понял, что она имела в виду.
— Можно и так сказать, — вдохновлённый её улыбкой, он продолжил свой рассказ: — Кстати, обрати внимание, бамбук зацвёл, это очень редкое явление.
— Не могу отсюда разглядеть, — с сожалением заметила Алиса, — но думаю, что это должно быть удивительно красиво.
— Только китайцам не стоит так говорить, — заговорщически произнёс Вилберн. — Они считают это плохим знаком. Дело в том, что на цветение у бамбука уходят все силы, и роща гибнет.
Девушка задумалась. Ей казалось странным, что цветение может считаться плохим предзнаменованием.
— Значит, эта роща скоро исчезнет?
— Появление чего-то нового часто требует гибели старого, — философски заметил Вилберн. — Впрочем, бамбук ещё только начал цвести. Не хочешь пойти и посмотреть поближе?
Алиса кивнула, и молодые люди направились к роще, но по пути их остановил общий знакомый, которому срочно требовалась помощь мистера Трейси.
— Алиса, ты извинишь меня, если я ненадолго отлучусь? Обещал кое-кому представить своего приятеля, ведь без рекомендаций в наше время никак, — объяснил смутившийся Вилберн. Он совсем забыл о своём обещании, увлёкшись разговором с мисс Кингсли.
— Конечно, — кивнула девушка, — я подожду.
Но, глядя в спину удаляющемуся Вилберну, Алиса подумала, что представления и светские беседы могут занять немало времени, и не будет ничего дурного, если она и сама осмотрит рощу, не уходя слишком далеко.
— Прогуляюсь немного, а потом вернусь, — решила девушка, которой овладело любопытство. — Когда ещё удастся увидеть цветение бамбука?
Что бы ни говорил ей Вилберн, но роща не выглядела умирающей. Цветов было ещё не так много, но они придавали зелёным побегам праздничный вид. Девушка зачарованно разглядывала стройные стебли, тянущиеся вверх, и наслаждалась относительной тишиной — голоса прогуливающихся по саду гостей звучали здесь приглушённо. Шаг за шагом, сама того не замечая, она всё дальше уходила от дома и не успела уловить тот момент, когда все звуки исчезли, и стало так тихо, как будто и не было рядом этой бурлящей суеты. Впрочем, уже не рядом — Алиса пыталась понять, в какую сторону ей возвращаться, но вокруг были одни только зелёные бамбуковые стебли, украшенные цветами. Ни намёка на присутствие человека, словно она и не в роще оказалась, а в диком лесу.
— Неужели я умудрилась заблудиться? — спросила себя Алиса и подивилась тому, как странно и даже неуместно звучит её голос в наступившей тишине.
Она двинулась наугад, надеясь вновь услышать знакомые голоса, но вместо человеческой речи за спиной раздалось угрожающее рычание. Обернувшись, Алиса слабо вскрикнула — прямо на неё смотрел огромный тигр. Смотрел так внимательно, словно собирался что-то сказать, но Алиса прекрасно понимала, что в Верхнем Мире животные не разговаривают.
— Хороший котик, — пробормотала девушка, хотя котиком стоящего перед ней зверя можно было назвать с большой натяжкой.
Тигр как будто понял обращённые к нему слова, и рычать перестал, но зато двинулся по направлению к Алисе. «Что хуже — тигр или разозлённый Брандашмыг?», — лихорадочно соображала девушка, делая шаг назад. Она не решалась бежать, ведь среди тонких стеблей бамбука не спрячешься, да и забраться на них, как на дерево, не представлялось возможным. Алиса продолжала отступать, совершенно не глядя под ноги, и, когда земля неожиданно ушла у нее из-под ног, лишь ахнула от неожиданности.
Первая лихорадочная мысль, которая пришла девушке в голову, была о том, что она свалилась в какую-то яму, но падение длилось слишком уж долго. Солнечный свет над головой давно исчез, а она всё падала и падала. «Знакомое ощущение, — усмехнулась Алиса, — похоже, что не я нашла дорогу в Страну Чудес, а дорога сама нашла меня». Но, в отличие от кроличьей норы, через которую Алиса попала в Страну Чудес в прошлый раз, наблюдая вокруг множество диковинных предметов, здесь было совершенно темно. «Интересно, куда я попаду? — гадала она. — Может, не в саму Страну Чудес, а в Дикоземье?»
Падать в темноте и неизвестности Алисе было страшновато, но к страху примешивалось чувство радости от возможной встречи с друзьями. Когда падение успело наскучить, и Алиса стала прикидывать возможность поспать прямо в полёте, тоннель начал менять своё направление. Теперь девушка уже не падала, а скользила куда-то вбок. А потом её и вовсе подхватило невесть откуда взявшимся порывом ветра и выбросило наружу.

***
Когда Алиса представляла себе своё возвращение в Страну Чудес, в её мечтах всё происходило несколько иначе. «Уж теперь я не запутаюсь, — говорила она себе, — и сперва возьму ключик, выпью уменьшительный напиток, открою дверь в волшебный сад, а уж потом, в саду, съем расти-булку».
Но в этот раз падение завершилось не в комнате со стеклянным столиком. Выбравшись наружу, девушка оказалась на открытом воздухе.
— Что ж, по крайней мере, здесь тепло, — следуя детской ещё привычке, начинает вслух рассуждать Алиса. — И теперь я не в бамбуковой роще, а в дубовой.
Впрочем, девушка тут же и сомневается в своём выводе, ведь растущие вокруг деревья не совсем похожи на те, что она привыкла видеть в Англии. Их ветви причудливо изгибаются, а листва особенно ярко сияет в солнечном свете. Впрочем, в Стране Чудес всё выглядит по-особенному, напоминает себе Алиса. Она радостно улыбается, думая о том, что теперь ей нужно только как-нибудь найти дорогу к замку Белой Королевы, ведь и Шляпник, и Чешир наверняка сейчас именно там. Но вот куда ей идти дальше Алиса совершенно не представляет,.
— Надеюсь, я не заблужусь опять? — она тихонько смеётся над своей недавней оплошностью. — В прошлый раз я вроде бы неплохо здесь ориентировалась.
Пробираясь среди деревьев Алиса и не задумывается о том, что ей может грозить какая-нибудь опасность, ведь времена Кровавой Ведьмы остались давно позади и поэтому искренне радуется, услышав чьи-то шаги: «Ведь это наверняка кто-нибудь из рыцарей Белой Королевы». И действительно, навстречу выходит высокий мужчина в светлом плаще, и улыбка застывает на Алисиных губах, поскольку перед ней не кто иной, как Илосович Стейн.
Девушка успевает подумать, что лучше бы ей встретить ещё одного тигра, чем Валета Червей, а в его глазах, тем временем, уже мелькает узнавание. Впрочем, было бы странно, если б он её забыл.
Голос рассудка подсказывает, что надо бежать, но Алиса не желает показывать Стейну свой страх. А Валет Червей выглядит так, будто и сам чем-то напуган — нервно сжимает рукоять обнаженного меча, словно собирался с кем-то сражаться, избегает смотреть в глаза. «Интересно, чего же он боится? У меня-то при себе нет оружия», — размышляет Алиса и приходит к выводу, что Стейн опасается столкнуться с рыцарями Белой Королевы, ведь он, судя по всему, сбежал из ссылки. «Вероятно, увидел меня и решил, что и Мирана со своей свитой может быть рядом», — Алиса решает воспользоваться этой идеей.
— На твоём месте я бы не расхаживала во владениях Белой Королевы, — громко произносит девушка, стараясь, чтобы голос звучал как можно более уверенно. — Её рыцари появятся здесь с минуты на минуту.
— На твоём месте я бы не молол чепухи, — усмехается Стейн, но всё же убирает меч в ножны, — здесь нет никакой стражи.
— Откуда тебе знать?
— Была бы здесь стража — не было бы здесь меня, — резонно замечает Валет.
— Ты что, давно здесь?
— Вполне, — уклончиво отвечает Стейн и, оглядывая её испачканное землей платье, делает свои выводы: — А вот ты, как мне кажется, только-только прибыла к нам из своего мира. Заблудилась?
В этом простом вопросе Алисе слышится издёвка. Обдумывая, как ей быть дальше, она отмечает изменения, произошедшие с Валетом. Уж на что жалко он смотрелся, когда Красная Королева была повержена, но сейчас выглядит и того хуже. Исхудавший, со спутанными волосами и в потрёпанной одежде Илосович Стейн не кажется таким опасным, как прежде. «Но доверять ему в любом случае нельзя», — напоминает себе девушка.
— Как ты освободился? — спрашивает Алиса, намеренно игнорируя заданный ей вопрос. Не стоит Стейну знать, что она даже не представляет себе, где находится. — И что с Ирацибетой?
— Тебе действительно нужен ответ?
— Как же это мерзко, — презрительно шепчет Алиса, озарённая внезапным пониманием. Конечно же, Валет Червей не мог не попытаться ещё раз убить свергнутую королеву, и наверняка довёл задуманное до конца. Девушке становится жаль Ирацибету, ведь так ужасно умереть от руки человека, которому когда-то доверяла.
— О да, а заточить нас живьём в замке, зная, что мы друг к другу испытываем, было так по-доброму! Конечно, наша светленькая Мирана не может никого убить, но почему бы не подстроить убийство сестрички чужими руками?
— Не смей говорить о ней так! — гневно восклицает Алиса.
— А знаешь ли ты, милая наивная девочка, что такое лютая ненависть, — цедит Стейн сквозь зубы, делая шаг к ней, — и каково это — быть рядом с тем, кого ненавидишь всей душой, и знать, что тебя ненавидят столь же сильно?
Как же не хотел Валет вспоминать недавнее прошлое! Но она, эта девчонка, вынуждает его вновь мысленно вернуться в тот проклятый замок среди диких и безжизненных земель.
— Знаю, — твёрдо отвечает Алиса, — благодаря тебе.
И сейчас она действительно его ненавидит, хотя прежде куда большее негодование вызывала у неё Красная Королева.
Илосович замирает, глядя на девушку, а потом вдруг хрипло смеётся, да так, что мурашки по коже. Алиса не понимает, чем вызван такой приступ веселья.
— Это не ненависть, — отсмеявшись, объясняет Валет. — Ты просто злишься — злишься потому, что я сказал тебе правду.
— Ты? Сказал правду? Это даже не смешно, — отворачивается Алиса, собираясь уйти, но Валет Червей заслоняет ей дорогу.
— Не надо отводить глаза от очевидного, это всё равно, что зажмуриться во время боя. А ты же однажды возомнила себя воином? Так следуй этому пути до конца.
Стейну отчего-то нравится жалить её словами, а ещё он наконец-то получил долгожданную возможность хоть кому-нибудь высказать всё, что успело накопиться в глубине души за время заточения.
— Тебе разве не казалось, что поступить подобным образом с родной сестрой жестоко? У тебя вот есть сестра?
— Не твоё дело. И не тебе говорить о пути воина. Не ты ли, о грозный рыцарь, унижался сперва перед одной королевой, а потом, надеясь спасти свою шкуру, перед другой? Вот только Мирана тебе не поверила, поэтому злишься сейчас именно ты.
Валет криво ухмыляется, так что невозможно понять, насколько сказанные девушкой слова попали в цель.
— Что ты знаешь об унижении, — бросает он.
Алиса не отвечает, решив более не вступать в спор. Она вновь отворачивается и собирается уйти, лишь бы поскорее расстаться с Валетом. Но не успевает она сделать и нескольких шагов, как он кричит ей вслед:
— И куда же ты идешь?
— Разве это не очевидно? — отвечает ему Алиса. — К Миране.
Она не видит смысла скрывать от него, к кому направляется. Может, тогда он оставит её в покое. Тем не менее, девушка медлит уходить — ещё надо решить, в какую сторону направляться, к тому же, как знать, может, придётся не идти, а бежать? Кто знает, что на уме у человека, только что сбежавшего из заточения. Алиса надеется, что уж убежать-то она сумеет — Валет выглядит уставшим, а она пока чувствует себя довольно бодрой. К тому же ей и прежде удавалось от него ускользнуть.
— Ты идёшь не в ту сторону, — замечает Валет, когда Алиса всё-таки идёт куда-то — явно же, что наугад! — при этом старается не выпускать его из вида.
— Куда-нибудь да приду, — тихо произносит Алиса не столько ему в ответ, сколько себе самой, — главное, достаточно долго идти.
«Заблудится, — понимает Стейн, отстранённо наблюдая за девушкой, — и сгинет где-нибудь. А хотя какое мне дело?». Убивать её уже не хочется, ведь, исключая Ирацибету, убивать женщин Валету не приходилось, но с Красной Королевой у него были свои счёты. Что до Алисы, то она вызывает у Стейна самые противоречивые чувства, а сквозь них пробивается ещё и любопытство — почему она снова попала в Нижний Мир? Почему именно его повстречала первым?
— Да постой же ты! — он всё-таки кидается следом за ней. — Я могу проводить тебя. В конце концов, я лучше знаю эту страну. Да и Мирана сейчас живёт у моря, в летнем замке. Сама ты не найдёшь туда дорогу.
— С чего вдруг ты решил мне помочь? — подозрительно щурится Алиса. Валет пожимает плечами. Он и сам не знает, как ответить на этот вопрос.
И хотя их встречу едва ли назовёшь похожей на воссоединение близких друзей, мысль о том, чтобы вновь продолжать путь в одиночестве, кажется Стейну невыносимой. «К тому же как знать, — прикидывает он, — может, её появление в нашем мире связано с очередными переменами, лучше мне быть в курсе событий».
— Знаю, — презрительно кривится Алиса, — ты надеешься получить что-нибудь взамен?
Память услужливо подкидывает сцену в замке, когда он уже выказывал своё расположение, и Алису передёргивает.
— Я давно не смею надеяться на чью-либо благосклонность, — высокомерно отвечает Стейн, глубоко уязвлённый тем, что его попытку помочь не оценили. Валет пускает в ход последний аргумент: — Можно подумать, у тебя есть выбор.
Алиса думает, что выбора у неё действительно нет, и лучше позволить Стейну сопровождать её, чем он незримо будет красться за спиной.
«В конце концов, — успокаивает себя девушка, — если бы он хотел, то уже навредил бы мне... но ведь он выглядит таким измождённым. Наверное, всё же надеется на милость Мираны, хотя и говорит про неё просто ужасные вещи».
— Я согласна, — с явным неудовольствием в голосе произносит девушка, — но имей в виду…
— Что ты не спустишь с меня глаз, Бравный Воин? — перебивает её Стейн. — Да не собираюсь я тебе вредить, какая мне с этого выгода? Пойдём!
Алиса, вздохнув, идёт за ним следом, надеясь, что это не слишком глупо с её стороны. О том же размышляет и Стейн, который отнюдь не питает иллюзий по поводу отношения к нему Белой Королевы. «Даже если бы мне удалось скрыть убийство Ирацибеты, — думает Валет, — Мирана довольно ясно дала понять, что я не заслужил милости Её Величества».
Но хоть разумнее было бы ему отправиться куда-нибудь подальше отсюда в поисках лучшей доли, Стейну не так просто покинуть эти места.
«Как знать, может, у меня появится возможность остаться здесь», — мелькает на краю сознания слабая надежда, в которой Валет Червей боится признаться даже самому себе, понимая её тщетность.

***
Оставив рощу позади, Стейн и Алиса держат путь на восток, по краю Глущобного леса. Можно пройти и мимо бывшего замка Красной Королевы, добраться до побережья моря и уже оттуда свернуть на восток, но Валету такой вариант кажется не слишком безопасным. Кто знает, кого они могут повстречать в нынешних владениях Мираны. А восточные земли покрыты густыми лесами, и там проще пробраться незамеченными.
О летнем замке Белой Королевы Валет узнал из обрывистых бесед стражников. Хотя они старались не обсуждать свои дела при пленниках, но временами, когда Ирацибета забывалась беспокойным сном, Стейн тщательно прислушивался к разговорам, раздававшимся за дверью. А в последнее время рыцари Белой Королевы и вовсе утратили осторожность. Им обоим было обидно, что приходится охранять изгнанников, когда все отправились к морю, чтобы впервые после свержения Красной Королевы отметить так любимый Мираной праздник середины лета.
Стейн никогда прежде не бывал у моря и путь к нему знал только по картам. Мало кто решался жить на побережье, где зимой почти каждый день бушевал шторм, так что даже Ирацибета не изъявляла желания распространить туда свою власть. А Валет следовал за Красной Королевой, исполняя её волю, да так и привык жить чужой тенью. Даже когда на смену любви пришло охлаждение, привычка оказалась сильнее его собственных желаний.
Выныривая из воспоминаний, которые последние недели преследовали его неотступно, Валет обратился к насущным желаниям — а, точнее, к мыслям о еде. Им с Алисой не помешает ужин, ведь время близится к вечеру. Впрочем, ужин ещё предстоит раздобыть. Но на востоке, в отличие от того же Дикоземья, это гораздо проще. Дикие груши, яблони и сливы плодоносят здесь с самого начала лета, и Стейн замедляет шаг, оглядываясь по сторонам, что почти сразу же замечает Алиса. Она по-своему понимает такое поведение.
— Кого-то опасаешься? — словно невзначай спрашивает девушка.
Стейн награждает её хмурым взглядом.
— Вообще-то я думаю, что раздобыть на ужин. Но если у тебя есть какие-нибудь идеи, буду рад их выслушать.
— Пока нет, — сконфужено замолкает девушка, и Валет воздерживается от замечаний, продолжая изучать окрестности. Его старания вскоре вознаграждаются. Путникам открывается небольшая поляна, на которой растут грушевые деревья, и их ветви склоняются к земле под тяжестью созревших плодов.
— Не бог весть что, — разводит руками Стейн, словно извиняясь, — но они довольно вкусные, попробуй.
Девушка срывает одну грушу и осторожно надкусывает её. Она оказывается гораздо вкуснее, чем можно было ожидать.
— Ну как? — интересуется Валет.
— Чудесно! — одним словом выражает своё удивление Алиса.
Он едва заметно усмехается и тоже срывает себе несколько груш. Такой ужин сложно назвать сытным, но он хотя бы частично утоляет как голод, так и жажду. И, по сравнению с Дикоземьем, где почти ничего не растёт, эта поляна кажется Стейну самым прекрасным местом на свете. Впервые за долгое время он чувствует себя почти счастливым.
Алиса тоже выглядит гораздо веселее, когда они отправляются дальше. Девушка даже пытается завести вполне мирный разговор:
— В нашем мире подобные дички редко отличаются приятным вкусом. Да и созревают, по-моему, позднее.
В последней своей фразе она не до конца уверена, так как ей прежде не приходилось ужинать дикими фруктами в лесу. К тому же девушка не знает, какой сейчас месяц в Стране Чудес. В Верхнем Мире был октябрь, но здесь, похоже, в самом разгаре лето.
— У нас они плодоносят всё лето, — отвечает Стейн, радуясь возможности поддержать беседу, — помню, их часто подавали на десерт к королевскому столу.
Алиса на миг представляет Мирану, сидящую за столом со своими подданными, но через мгновение понимает, что Стейн имеет в виду совсем другую королеву. Валет, искоса взглянув на девушку, замолкает, мысленно укоряя себя за неудачную фразу. Алиса пытается исправить ситуацию.
— Наверное, не всё так плохо было? — Валет удивлённо оборачивается к ней, и она спешит пояснить: — Я помню, что, когда впервые попала сюда ребёнком, мне Красная Королева вначале не показалась ужасной. Хотя красить белые розы было самым дурацким занятием из всех возможных.
Девушка вспоминает, что хоть в те времена Ирацибета и грозилась отрубить голову каждому, кто приходился ей не по нраву, реальных казней ещё не было.
— Она не всегда была такой, какой ты её видела, — произносит Стейн после небольшой паузы. Валету Червей всё-таки хочется поговорить о прошлом, вдруг тогда оно его наконец отпустит?
— Не всегда рубила головы? — решает уточнить Алиса, так как Стейн вновь замолкает, погрузившись в раздумья.
— И это тоже, — кивает он. — Когда-то она искренне желала добиться любви своих подданных. И очень досадовала, что у неё не вышло.
— Так, значит, всё дело в том, что она просто была несчастна? — Алиса сама удивляется тому, что Красная Королева вместо гнева и ненависти вызывает теперь только жалость.
— Может быть, — уклончиво отвечает Стейн, — однако её подданные тоже счастливы не были.
Он снова думает о том, что глупо было добиваться всеобщей любви. Только страх может заставить людей подчиняться и делать то, что от них требуется. С другой стороны, Белой Королеве как-то удавалось удерживать подданных любовью, а не страхом. Эта загадка прежде волновала Валета, но после он махнул на неё рукой.
— А ты, значит, спокойно на это смотрел? — со свойственной ей прямотой Алиса не может удержаться от откровенного вопроса, хотя и понимает, что Стейну он будет не слишком приятен.
— А причём здесь я, позволь спросить? — холодно интересуется Валет, останавливаясь. Его совсем не радует, в какую сторону заходит их беседа. Он мог бы пуститься в объяснения и рассказать о том, что побудило его когда-то выбрать сторону Красной Королевы, но вряд ли Алиса попытается его понять. «С чего я вообще решил с ней откровенничать, — сам себе удивляется Стейн, — она наверняка переживает исключительно за своего безумца Тэррента».
— Ты, конечно, думаешь только о себе? — язвительно замечает Алиса. Она тоже останавливается и оборачивается к нему. «Вот уж кого жалеть не стоит», — решает она, глядя на Стейна.
— Интересно, о ком думала столь обожаемая тобой Мирана, поручая тебе всю грязную работу? — спрашивает он, отвечая ей тем же пристальным взглядом.
— Ты её совсем не знаешь! — горячо возражает Алиса.
— О да, конечно — я ничего не знаю, в отличие от тебя. Ведь это ты прожила тут всю жизнь.
— То, что ты прожил тут всю жизнь, ещё не означает, что ты всё понимаешь.
— По-моему, это ты кое-чего не понимаешь, — произносит Стейн. И каждое его слово — как удар наотмашь. — Белая Королева предпочла использовать тебя, чтобы не марать свои белые руки в крови. Чтобы оставаться в глазах своих подданных невинной, доброй и беззащитной, ей нужен был Бравный Воин. Такой, который сделает то, что нужно, а после исчезнет и не станет напоминать своим присутствием о жестокости, совершенной — о, конечно же! — исключительно во имя добра.
— Ты просто сумасшедший, — бормочет Алиса, отступая. Она уже жалеет, что согласилась пойти с ним.
— Не более чем твой друг в шляпе, — парирует Стейн. — Однако если ты всё-таки хочешь увидеть и его, и Белую Королеву, стоит продолжить путь пока ещё не совсем стемнело.
Алиса думает, что чем меньше она будет спорить со Стейном, тем скорее они доберутся до замка Мираны. Поэтому, проглотив последнюю реплику, кивает, и Валет с девушкой направляются дальше, погрузившись каждый в свои мысли.

***
Долго они идут в тишине — Алиса молчит, придерживаясь принятого решения, да и Стейн тоже не стремится начать разговор.
Девушка обдумывает всё, сказанное за сегодня Валетом, и ей не хочется признавать, что его слова задели за живое. Понимая, что он просто обижен на Белую Королеву, не проявившую к нему ожидаемой милости, Алиса всё же задумывается о своём месте в Стране Чудес. Стоило ли ей возвращаться сюда? Действительно ли её ждут?
«Я не должна так думать, — убеждает себя девушка, — ему просто нравится сбивать меня с толку. Во всяком случае, Тэррент меня уж точно ждёт. К нему я вернулась в первую очередь. И я достаточно хорошо знаю это место».
Алиса, погруженная в свои мысли, все еще продолжает идти, когда Валет вдруг слегка придерживает ее за локоть. Девушка испуганно отшатывается, и Валет тут же убирает руку. Он демонстративно усмехается — в который уж раз за этот день, но в глубине души вспыхивает обида: «Пытаешься помочь, а на тебя смотрят, как на зверя».
— Темнеет, нам надо где-то заночевать, — объясняет свой жест Стейн. — Здесь место подходящее, и ручей неподалёку. И не смотри на меня так, будто я предлагаю тебе что-то неприличное, — добавляет после напряжённой паузы он. — Не думаю, что даже Бравный Воин способен шагать без остановки всю ночь.
— Почему ты так язвительно это произносишь? — вскидывается Алиса, которой в глубине души становится неловко оттого, что она заподозрила в предложении Стейна нехороший намёк.
— Что именно?
— Бравный Воин. Ты каждый раз говоришь эти слова так, будто быть воином плохо.
— Я не считаю, что быть воином плохо. Просто я не считаю воином тебя.
— Вот как? — усмехается в свою очередь Алиса, и ей хочется как-то поколебать его излишнюю самоуверенность. — Может быть, тебе просто не нравится, что девчонка дала тебе отпор?
Она даже не успевает понять, когда Стейн оказывается так близко. Один шаг — и вот он уже рядом, нависает над ней с высоты своего огромного роста. Алиса отступает назад и упирается спиной в ствол дерева. Липкий страх сковывает движения, и девушка понимает, что убежать попросту не сможет. «Не надо было напоминать о том случае», — приходит запоздалое сожаление.
— Послушай, девочка, тебе не стоит меня дразнить. В конце концов, моё терпение не бесконечно, — покрытое шрамами лицо Стейна искажается от злости, хотя он и пытается держать себя в руках.
— И что ты сделаешь? — пытается произнести она громко и вызывающе, но понимает, что выходит довольно жалко. Валет же, напротив, почти шепчет:
— Ты уверена, что хочешь узнать?
Алисе хочется закричать ему прямо в лицо что-нибудь вроде: «Ну давай, докажи, что ты подлец, способный сражаться только с девушками», но инстинкт самосохранения всё же срабатывает, так что она молчит. Стейн продолжает:
— Если ты однажды помахала тяжёлой металлической штукой и даже кого-то ею случайно зарубила, это ещё не делает тебя воином.
Алиса собирается что-то возразить, но некстати вспоминает, как Бармаглот почтительно приветствовал её меч и с презрением отнёсся к ней самой. «А ведь мои заслуги действительно невелики», — мелькает в голове довольно грустная мысль.
— Я не хотела быть воином, — устало замечает Алиса и в её взгляде на Валета уже нет ни презрения, ни гнева. Это словно отрезвляет мужчину, и он отступает, пробормотав под нос что-то похожее на извинение.
«Что вообще на меня нашло, — пытается понять Стейн, — и почему всякий раз, как мы встречаемся, я не могу держать себя в руках?»
Он начинает собирать ветки для костра, чтобы хоть как-то отвлечься, и Алиса, чуть помедлив, принимается помогать ему. Ярко вспыхивает пламя и пляшущие искры устремляются в ночное небо. В любое другое время Алиса сочла бы это зрелище весьма радостным, но сейчас она ощущает себя подавленной. «Я не могу доверять ему, — наверное в миллионный рад думает она, искоса наблюдая за Валетом, — но какой у меня выбор? Я не знаю, куда мне идти, где сейчас Мирана и Тэррент… Он прав, я вообще толком не знаю этого мира».
Стейн, если и замечает обращённый на него взгляд, то делает вид, что ему всё равно. Он разбирает свои нехитрые пожитки — заплечный мешок оказывается сделанным из старого плаща. Оттуда Валет извлекает ещё один белый плащ, который протягивает Алисе. Она старается не думать о том, где Стейн мог его взять, но это единственное, помимо костра, спасение от ночного холода.
Сам Стейн безмолвно смотрит в огонь, и его измождённое заточением и скитаниями лицо выглядит ещё мрачнее, чем днём.
«Не стоило мне его злить», — думает Алиса. Молчание её тяготит, но нарушить тишину она не решается. Впрочем, Стейн сам начинает разговор.
— Пора спать. Завтра следует встать с рассветом, тогда мы, возможно, доберёмся до замка Мираны через полтора дня.
— А на нас никто не нападёт ночью? — обеспокоено спрашивает Алиса.
— Не волнуйся, я сплю очень чутко, — усмехается Стейн. — Но если ты боишься меня, могу дать тебе это.
Валет отстёгивает с пояса ножны с кинжалом и кладёт оружие на землю.
— Пусть тебе будет спокойнее, — отвечает Стейн на её немой вопрос.
— Не боишься, что я тебя прирежу? — Алису злит, что Валет читает её страхи как открытую книгу, но кинжал она всё-таки берёт.
— Не думаю, что Бравный Воин способен зарезать спящего, — усмехается он. — Впрочем, повторюсь — я сплю очень чутко.
С этими словами Стейн ложится неподалёку от догорающего костра и накрывается плащом, давая понять, что на сегодня все разговоры закончены. Алиса облегчённо вздыхает: «Да уж, сегодняшнее общение было не из приятных. Вот тебе и пикник». Она тоже укутывается в плащ, надеясь, что летняя ночь не будет слишком холодной, и покрепче сжимает рукоять кинжала.
Алиса проваливается в сон гораздо быстрее, чем ожидает. Ей кажется, что она не сможет заснуть, зная, кто находится рядом, но усталость берёт своё. А вот Стейн ещё долго ворочается без сна. Разговор о Красной Королеве заставляет его погрузиться в воспоминания о том, какой она была когда-то. Прежде, чем начала рубить головы.
Он и сам в те далёкие времена был совсем другим.

Глава 2 - Первая любовь, первая ненависть

Идёт Королева — надменный и гордый взгляд,
Но разве ей кто-нибудь слово сказать посмеет?
И только мальчишка-рыцарь следит за нею,
И каждой, пусть даже случайной, улыбке рад.
Что нужно мальчишке? Мальчишке нужна война,
Он рыцарь, он ищет чести, любви и славы,
И смерть для него до сих пор ещё часть забавы,
Ведь главное, чтоб улыбнулась ему Она.
Баллада неизвестного менестреля Королевства Червей.

По случаю прибытия важных гостей королевский сад был превращён в подобие тронного зала. Вдоль широкой аллеи чинно стояли придворные двух королевств, Червового и Пикового, а в самом её начале, под живой аркой из плюща, возвышались два трона. На том, что был чуть пониже, сидела королева Ирацибета и нервно покусывала губы. Иногда она покрывалась красными пятнами и, казалось, еле сдерживала себя, чтобы то ли не заплакать, то ли не закричать. Но никто, кроме Илосовича Стейна, юного Валета Червей, не обращал на неё внимания сейчас — взгляды придворных были прикованы к двум королям. Червовый Король сидел на троне и тоже заметно нервничал, хотя и пытался это скрыть, Пиковый же, внешне благожелательный, изящно склонившийся перед троном в знак приветствия, даже снизу вверх умудрялся смотреть так, словно это не он был в гостях, а наоборот.
— Итак, сегодня нам предстоит решить вопрос наших территориальных притязаний, — преувеличенно добродушно произнёс Король Пик. Вид у него при этом был такой, будто речь шла о вопросе совершенно пустяковом. Но все присутствующие, начиная от королевы и заканчивая совсем юной глупышкой-фрейлиной, представленной ко двору неделю назад, знали об истинном положении дел. Ведь слухи во дворце распространялись с поистине волшебной скоростью.
— Да-да, — заволновался Король Червей, — но я всё же надеюсь на возможность мирных переговоров.
Он с опаской взглянул на воинов Пикового Короля, державшихся обособленно от остальных придворных. Человек тридцать — не так уж много, но все хорошо вооружены. К тому же неподалёку от замка Червей, как недавно сообщили разведчики, обосновался другой отряд, значительно крупнее. Двести пятьдесят рыцарей расположились в том самом лесу, который и являлся предметом сегодняшней встречи.
Не такой уж и большой он был, этот лес, и формально не принадлежал ни одному из королевств. Но как Пиковый, так и Червовый Короли владели небольшими территориями, и потому лес, включавший в себя отличные охотничьи угодья и чистейшее, по слухам даже целебное, озеро, был лакомым кусочком. Впрочем, прежде жители двух королевств в равной мере наслаждались дарами природы, но Королю Пик захотелось единоличного владения. Настолько сильным было его желание, что на подданных Короля Червей неделю назад было совершено нападение — и это без объявления войны! К счастью, никто не был убит, но всё указывало на то, что Пиковый Король не остановится на пути к своей цели.
— Я тоже уверен, что мы сумеем обойтись без жертв, — Пиковый Король улыбнулся и, когда Червовый вздохнул с облегчением, добавил: — А потому я предлагаю старинный и верный способ. Пусть сразятся два воина!
— Два воина? — занервничал Король Червей. Он, конечно, предполагал такой вариант развития событий, и именно поэтому все сегодня собрались в просторном саду. Здесь было место для возможного поединка, однако же, Червовый Король питал слабую надежду, что кровопролития удастся избежать. Помедлив, он спросил:
— С вашей стороны уже есть подходящий рыцарь?
— Конечно, мой Валет готов принять вызов любого воина Червей, — подтвердил Король Пик.
От его свиты отделился один воин и, подойдя к трону, поклонился Червовым Королю и Королеве. Валет Червей в оба глаза следил за Валетом Пик, мысленно уже определив его в свои враги. Юному, благоговевшему перед своими монархами Стейну в Пиковом Валете прежде всего не понравилось то, как насмешливо гость посмотрел на Короля Червей. Впрочем, такое же насмешливое выражение проглядывало и сквозь доброжелательную маску Короля Пик, который, помимо прочего, даже не обратился к Королеве Червей, нарушив, тем самым, одно из неписаных правил хорошего тона.
Пожалуй, больше, чем правила хорошего тона, такое пренебрежение оскорбляло самого Стейна. Он видел, как переживает королева, и думал о том, как ей, должно быть, нестерпимо обидно терпеть подобное унижение. Её супругу, в ответ на недавнюю дерзкую выходку наглого соседа, следовало бы отдать своим воинам приказ немедленно действовать.
Но Червовый Король не хотел войны. Он желал мира для себя и своих подданных.
— Так что же, у Вашего Величества есть воин, достойный сразиться с тем, кого предложил я? — допытывался Король Пик.
Его Валет усмехнулся, всем своим видом демонстрируя — кого бы против него не выставили, он не сочтёт его достойным противником. Валет Червей покраснел и крепче сжал рукоять меча, надеясь, что будет возможность пустить оружие в дело.
— Мы мирное государство, у нас больше менестрелей и художников, чем воинов, — вздохнул Червовый Король, а его супруга, услышав эти слова, судорожно вцепилась руками в подлокотники трона. — Но есть у меня один юноша, который так и рвётся в бой, уверен, он будет рад принять вызов.
Сердце Илосовича Стейна радостно забилось, когда король указал именно на него. Шаг вперёд. Наконец-то он сможет показать, на что действительно способен!
Пиковый Валет вновь скривился в насмешливой гримасе и вполне отчётливо пробормотал: «Неужели этот мальчишка — лучшее, что у них есть?» Фраза предназначалась самому Стейну, и он её расслышал. Глаза его сузились от злости, но он подавил гнев, решив сосредоточить своё внимание на враге.
Противник ему достался сильный, это Стейн понял ещё до того, как начался поединок. В нарочитой небрежности движений Пикового Валета ощущались ловкость и сила. Но Червовый Валет пообещал себе, что сотрёт надменную улыбку с губ этого наглеца, на которого бросали томные взгляды глупые фрейлины. Он сделает это ради Червовой Королевы, которая как никогда нуждается в защите. Если король не может отстоять свои честь и достоинство, бросая тем самым тень и на супругу, то кому, кроме как верному рыцарю Их Величеств, указать дерзкому противнику его место?
«Может быть, она ещё раз посмотрит на меня?», — лелеял Стейн тайную надежду, для которого каждый случайный взгляд Ирацибеты был королевским подарком. Украдкой взглянув в сторону трона, он застыл на миг в немом изумлении — Королева Червей ободряюще улыбнулась ему. Вдохновлённый этой улыбкой, Валет Червей смело шагнул навстречу Валету Пик.
— Как же они похожи! — восторженно пропищала новенькая фрейлина Королевства Червей. В рядах придворных зашелестел и тут же затих нервный смех. Ирацибета вновь нахмурилась, но этого, опять же, никто не заметил, теперь все сосредоточили своё внимание на двух валетах.
Они действительно имели между собой немало схожих черт. Валет Пик был ненамного старше Валета Червей, оскорбительное «мальчишка» было сказано скорее для того, чтобы продемонстрировать свою уверенность. Оба валета выделялись высоким ростом и бледностью кожи, контрастировавшей с тёмными волосами. Даже глаза у обоих были чёрного цвета, вот только взгляды разнились между собой. Пиковый смотрел на противника с циничной насмешкой, а Червовый — с благородным негодованием.
— Пусть победит сильнейший! — провозгласил Червовый Король, объявляя, таким образом, начало поединка.
Валеты одновременно вынули из ножен мечи. И оружие они предпочитали похожее — Валет Пик, как и Валет Червей, использовал полуторный меч. Стейн обратил внимание, что рукоять клинка противника была украшена тёмными каменьями, образующими пиковую масть. Она походила на перевёрнутое, почерневшее и пронзённое сердце, что казалось довольно мрачным знаком, но Червовый Валет отогнал прочь эту мысль, сосредоточив всё внимание на поединке. «Пусть она улыбнётся ещё раз, — подумал Стейн про королеву, — я хочу посвятить этот подвиг ей».
Несмотря на юношескую наивность и восторженность, Илосович Стейн был ловким и сильным воином, действительно одним из лучших в своём королевстве. Пиковый Валет, поначалу надеявшийся на лёгкую победу, быстро это понял и начал сражаться в полную силу. Удар за ударом, выпад за выпадом — это было похоже на танец, но танец смертельно опасный. Только вот Червовый Валет ещё не знал, что такое смерть, а Пиковому прежде уже приходилось убивать. Но сегодня судьба благоволила Червовой масти, и Стейну, с помощью ловкого приёма, который он отрабатывал сотни раз — будто знал, что может пригодиться! — удалось выбить оружие из рук своего противника и приставить меч прямо к его горлу. Пиковый Валет лишь мгновение выглядел обескураженным — подняв руки вверх, он показал, что признаёт поражение. Черви уже приготовились ликовать, а их Король приподнялся с трона, чтобы объявить завершение поединка, ведь поскольку враг сдался сам, то можно обойтись и без убийства, но тут Стейн допустил роковую ошибку. Опьянённый победой, он позволил себе отвлечься и взглянуть на Королеву Червей, надеясь вновь увидеть её улыбку. Этим моментом и воспользовался хитрый Валет Пик. С ловкостью и быстротой, которой позавидовал бы фокусник, он извлёк закреплённый на запястье крохотный — не более двух дюймов — ножик и метнул его Валету Червей в лицо.
Острый металл вонзился Стейну в левый глаз, и Валет Червей вскрикнул — сперва от неожиданности, и лишь потом от боли. Громко ахнула прежде хранившая гордое молчание Ирацибета, возмущённо зашумели придворные, но Пиковый Король громогласно объявил:
— Конец поединка не был объявлен! Мой воин не нарушил никаких правил!
Растерянно смотрел на своих подданных Червовый Король, щёки Червовой Королевы вновь покрылись алыми пятнами гнева, а Пиковый Валет презрительно бросил своему противнику на прощанье:
— Запомни, мальчишка, в бою все средства хороши.
Илосович Стейн запомнил эти слова на всю жизнь. И не просто запомнил, а сделал их своим девизом.

***
Весь вечер Стейн не знал, куда деться от стыда, который терзал его гораздо больше, чем боль в глазу, скрытом теперь под повязкой. Придворный лекарь сказал, что зрение вряд ли удастся восстановить, но Стейну было, по большому счёту, всё равно. Никто не винил его в произошедшем. Даже Червовый Король, дождавшись отбытия Пик, по-отечески похлопал своего Валета по плечу и произнёс: «Ты сделал всё, что мог, мальчик мой, спасибо тебе!». Это «мальчик» было, пожалуй, худшим из всех возможных одобрений, но ещё больше Стейн страдал, вспоминая вымученную улыбку Червовой Королевы, которая предпочла просто промолчать. Он, впрочем, знал, что к её мнению не слишком прислушивались, так что она редко его высказывала, хотя держалась гордо и величественно, как и полагалось королеве. Это и восхищало Стейна, влюблённого со всем пылом первого серьёзного чувства.
Валет Червей бродил по дальним коридорам замка, предаваясь сожалениям, виня в произошедшем одного лишь себя. Он надеялся, что никто не встретится ему здесь. Король Червей задумал устроить бал, чтобы отвлечь подданных от сегодняшнего поражения, так что все собрались в большом зале. Ненависть, которую Стейн испытывал к врагам, выплёскивалась теперь и на короля, который так боялся лишний раз проявить жестокость к врагам. «Они-то не стали с ним церемониться», — горько думал Валет Червей. И, словно в подтверждение его собственных мыслей, за поворотом раздался чей-то гневный шёпот:
— Слабак, какой же он слабак!
Стейн сразу узнал голос Королевы Червей. «Наверное, это она про меня», — Валет густо покраснел и хотел уйти, но потом решил, что не стоит быть ещё и трусом. Быстрой и нервной походкой он пересёк коридор и завернул за угол, представ перед глазами Красной Королевы. Она изумлённо посмотрела на него, но в этом взгляде не было гнева.
«Наверное, не ожидала меня встретить», — решил Стейн и опустился на одно колено, низко склонив голову.
— Ваше Величество, простите, что прервал Ваше уединение, но я хотел смиренно попросить прощения за свой сегодняшний провал. Я не сумел оправдать оказанное мне доверие, и вся вина за случившееся лежит на мне. Я показал себя слабаком не только перед моими королём и королевой, но и перед соседями.
Королева ответила ему, чуть помедлив:
— Не ты, — голос её был наполнен неожиданной нежностью, на которую Стейн никогда не смел рассчитывать. — Ты один из немногих, кто действительно готов защищать наше королевство, а не только пировать и веселиться.
— Но какой в этом толк, если я не справился, — горько заключил Валет.
— Не вини себя, Стейн, — произнесла королева, и Валет ощутил, как сладко дрогнуло сердце лишь от того, что Ирацибета произнесла его имя. — Ты просто слишком мягок. Потому что ещё так юн.
Хоть его уже который раз за день назвали мальчишкой, Стейн не почувствовал себя оскорблённым.
— Этот мир жесток, а потому мы не можем себе позволить проявлять излишнее благородство к врагам, — продолжила королева, и голос её стал неожиданно холодным.
— Я готов уничтожить любого врага по одному Вашему слову, — с жаром воскликнул Валет.
— Да, ты не слабак, в отличие от него, — задумчиво произнесла Ирацибета с таким странным выражением, что Стейну на миг стало не по себе.
— Вы говорите о короле? — растерянно спросил он, и поспешно добавил: — Ваше Величество.
— Всё со своей дурацкой дипломатией — так он это называет! А как по мне, то это просто слабость. Скоро нас совсем перестанут уважать… Ты согласен со мной, Стейн?
Он поднял голову и ответил, ничуть не задумываясь:
— Да, Ваше Величество!
Лучше служить сильной королеве, чем слабому королю, не так ли? Никто не уважает слабаков, только силой можно добиться своего. Так рассуждал юный Валет Червей, давая ответ. В этот момент он был искренне уверен, что пойдёт за своей королевой до конца.
— Скажи, Стейн, ты со мной? — вновь спросила Ирацибета, приблизившись к нему так близко, что у Валета закружилась голова.
Вместо ответа он поцеловал ей руку, без спросу, пьянея от собственной дерзости. Но Королева Червей лишь довольно улыбнулась и прошептала:
— Идём со мной, Стейн, ты не пожалеешь.

Глава 3 - Рядом и врозь

Королева не может одна,
Одиночества ей не вынести.
Королева была рождена
Для того, чтобы ей восхищались.
У Валета есть путь — служить,
Защищать, умирать во имя,
И без жалости бить врага…
Но о том ли они мечтали?
Ах, Алиса, тебе ли знать
Что за страсти в стране чудесной?
Ты готова за меч опять
Ухватиться тонкой рукой.
А Валету теперь — в бега,
Опасаясь возможной мести,
Попытайся его понять,
Вам дорогой идти одной.
Непрочитанное предсказание Оракулума.

Вот и настало время скитаний,
Время дневных и безгрешных свиданий,
Время спасения вечной души,
Время сказать: потерпи, не спеши.
Время для тихой неузнанной песни,
Время на время быть врозь, а не вместе,
Время скрываться от правды и фальши,
Время понять: что ближе, что дальше.
Время расставить всё чётко и метко,
Время познаний — кто птица, кто клетка,
Время на время меняться местами,
Время молчать, пока нас не застали.
Светлана Сурганова.

Когда Алиса просыпается, то не сразу понимает, почему она лежит на земле, закутавшись в плащ. «До сих пор не могу поверить, что вернулась в Страну Чудес», — эта мысль кажется Алисе забавной, но то, что провожатым её стал Валет Червей, девушку совсем не радует.
Она рассматривает отданный ей кинжал и пытается представить — хватит ли духу использовать его, если потребуется? В памяти оживают события вчерашнего дня — все едкие слова, сказанные Стейном, его то насмешливый, то пристальный взгляд, и короткие, но пугающие вспышки гнева. «Он сейчас кажется опаснее, чем прежде, — рассуждает девушка, — так стоило ли соглашаться идти с ним вместе? Я даже не знаю, куда он меня ведёт? И, кстати, где он?»
Алиса поднимается с земли и оглядывается по сторонам. На том месте, где вчера так ярко полыхал костёр, она обнаруживает лишь тлеющие угли. Вещи Стейна, за исключением меча, лежат рядом, а вскоре и сам Валет Червей выходит из-за деревьев. Судя по капелькам воды в его волосах, был он у ручья. Алиса облегчённо вздыхает, хотя и не может пока определить, что хуже — остаться в лесу совершенно одной или путешествовать с таким провожатым.
— Доброе утро, — хмурым и совсем недобрым голосом приветствует девушку Валет. — Раз уж ты проснулась, то предлагаю отправляться в путь как можно скорее.
Он пробует отряхнуть свой плащ, но от этого занятия мало толку, белая ткань уже изрядно запылилась. Алиса думает, что ей следовало быть повнимательнее вчера, когда она приняла Валета за рыцаря Белой Королевы именно из-за этого светлого плаща. Армию Мираны она видела лишь раз, в день битвы с Бармаглотом, но хорошо запомнила, каким ослепительно белым было всё их облачение. «Им явно не приходилось долго скитаться по лесу», — предполагает девушка.
— Я только схожу к ручью, — говорит она Валету и спешит к воде. Ей хочется не только умыться и попить, но и привести мысли в порядок. Валет лишь коротко кивает и начинает собирать вещи.
Уединившись, она силится понять, как ей вести себя со Стейном — делать вид, будто ничего особенного вчера не произошло, или опять вступать в словесный поединок, который неизвестно чем может кончиться? Наконец, девушка решает, что обращать внимания на провокационные высказывания Валета Червей просто не стоит. Пусть себе злится на Белую Королеву и вообще на весь белый свет. «Его злость вполне объяснима, — размышляет Алиса, — тяжело потерять всё, что имел, и скитаться по миру без особой цели».
— Но я же не жалею его? — тихо произносит девушка вслух. — Это ведь глупо, мне не следует забывать, кому он прежде служил.
Впрочем, Стейн и сам не пытается вызвать сочувствие. Когда Алиса возвращается обратно к месту ночлега, то Валет Червей выглядит ещё более недовольным, чем прежде. Он сжимает в руке кинжал, который девушка легкомысленно оставила прямо на земле, и с осуждением произносит:
— Никогда не бросай оружие. Оно должно всё время быть при тебе.
— Я отошла не так уж далеко, — объясняет Алиса, однако Стейн продолжает:
— Это не пикник. Необходимо соблюдать осторожность.
Валет протягивает Алисе ножны для кинжала, которые она с горем пополам закрепляет на поясе. Свой порыв помочь ей с этим, вероятно, нелёгким для новичка делом, он вовремя подавляет — не очень-то хочется вновь наталкиваться на испуганный взгляд, спровоцированный его прикосновением.
В сочетании с платьем оружие смотрится странно, если не сказать нелепо. Стейн вспоминает Алису, облачённую в доспехи — в Бравный День она выглядела более грозно и решительно. «Впрочем, я тоже сейчас смотрюсь не самым внушительным образом», — мысленно одёргивает себя Валет.
— Я ведь даже не умею им пользоваться, — доносится до его слуха робкое замечание.
— Ты же сумела управиться с мечом, когда потребовалось.
«Зачем он снова напоминает мне о том дне?» — злится Алиса, но, взглянув на абсолютно серьёзного Стейна, приходит к выводу, что эта реплика не была очередной насмешкой. Валет Червей, похоже, действительно считает, что она сумеет применить оружие при необходимости. «Но я не убийца, — напоминает себе девушка, — не хочу причинять вред живым существам. Хватит с меня Бармаглота».
— Будем надеяться, что ни тебе, ни мне оружие не потребуется, — замечает Валет. — В этих местах довольно спокойно. Однако всегда следует быть начеку.
«Вот уж точно», — мысленно соглашается Алиса, пообещав себе, что будет начеку в отношении Валета. Она всё ещё не видит оснований доверять ему. «Может быть, это такая уловка, — сомневается девушка, — и своими действиями он пытается усыпить мою бдительность».
Какое-то время путники идут в молчании. Стейн шагает достаточно быстро, так что Алиса еле поспевает за ним, и тут уж не до разговоров. Она понимает, что такая походка привычна для высокого Валета Червей, но обратиться к нему с просьбой идти чуть помедленнее считает ниже собственного достоинства.
А Стейн действительно не замечает, как нелегко приходится Алисе, настолько он погружён в собственные мысли. Он злится на себя за то, что навязался девушке в компанию, да и на неё тоже — ведь одним лишь своим присутствием Алиса напоминает о прежних неудачах и перенесённом унижении. Стейна почему-то задевает понимание того, что девушка испытывает к нему явную неприязнь, хоть он давно и не стремится завоёвывать чужие симпатии. Восхищаться кем-то самому — одно дело, а вот чужая любовь скорее утомляла — чего стоила Ирацибета с её частыми вспышками ревности. Обожать королеву на расстоянии, по наивности и юности, было куда как проще.
Хотя поначалу Валет был безмерно счастлив оттого, что Королева Червей проявила к нему благосклонность. Ради Ирацибеты он был готов на многое, в том числе и на убийство тех, кто встал на её пути. Стейн долгое время мнил себя рыцарем, совершавшим подвиги для Прекрасной Дамы. Но со временем любовь этой дамы ему наскучила, а сам он стал мало отличим от обычного палача, который во времена правления Красной Королевы не скучал без дела. Тонкую грань этого перехода Валет Червей вовремя не уловил, а потом, когда точка невозвращения была пройдена, стало слишком поздно.
И пусть любовь со временем ушла, но связь, основанную на крови, разорвать оказалось невозможно. А потому Валет Червей делал всё для укрепления власти своей королевы — давал отпор врагам, преследовал мятежников и даже не помышлял о переходе на противоположную сторону. И дело было не только в том, что Белая Королева вряд ли приняла бы помощь такого союзника. Стейн и сам не представлял себя рядом с кем-то другим. «Следуй выбранному пути до конца, — напоминал он себе, — и не щади врагов».
Идти сейчас к замку Белой Королевы, таким образом, было не самым мудрым решением. Она-то не станет рубить ему голову, до конца верная своим принципам, а вот её слуги могут обойтись без излишнего милосердия. Тот же Шляпник, в приступах своего безумства обретающий невиданную силу — тогда, на поле боя, Стейн был уверен, что Тэррент его убьёт. «Если сейчас увидит рядом с Алисой — точно убьёт», — невесело усмехается Валет и решает, что не стоит провожать девушку прямо до замка, достаточно будет довести её до какого-нибудь места, откуда она сможет добраться сама и не заблудиться.
А вот что он будет делать потом? Будучи заточённым в Дикоземье Стейн мечтал вырваться из этой клетки, но смутно представлял, как будет жить дальше. Он предполагал отправиться в какое-нибудь королевство подальше от владений Мираны и начать всё заново. Мысль дельная, но отчего-то вызывавшая глухую тоску. Как будто он не мог уже служить никому другому, кроме Красной Королевы.
«Даже убив её, я не стал по-настоящему свободен», — понимает Стейн.
— Не мог бы ты идти чуть помедленнее? — раздаётся за спиной недовольный голос, вырвавший Стейна из его невесёлых размышлений. Алиса, наконец, решается на эту просьбу, опасаясь, что может попросту отстать.
—Ты разве не хочешь поскорее добраться до замка Белой Королевы? — насмешливо интересуется Валет.
— Я хочу туда дойти, а не добежать, — хмурится Алиса.
— Ну хорошо, — произносит он, помедлив. — Мы сделаем небольшую передышку — поищем еды.
— Снова будем собирать фрукты?
— Одними фруктами сыт не будешь, — отвечает Валет. — Но в Восточноземелье от голода не пропадёшь, это я могу тебе обещать.
Он отламывает с ближайшего дерева пару веток и обращается к Алисе:
— Дай-ка мне свой кинжал на минуту.
Валет заостряет ветки таким образом, что ими можно пользоваться для выкапывания земляных груш, и показывает, как отличить эти корнеплоды от других растений по форме листьев. Девушка с увлечением приступает к делу, поскольку голод уже даёт о себе знать. Земляные груши Алиса и Стейн собирают в подолы плащей. Теперь они идут гораздо медленнее, но всё равно подобное времяпровождение сложно назвать отдыхом. Приходится постоянно приседать, чтобы выкопать очередной плод, и через какое-то время все руки девушки испачканы землёй. Впрочем, у Валета они не чище.
К счастью, вскоре на их пути попадается ручей. «Не зря я выбрал путь через Восточноземелье», — радуется Стейн, вспоминая, как нелегко было найти воду в Дикоземье. К тому же не из каждого ручья там можно было пить.
Вымыв найденные плоды, они разводят костёр и запекают земляные груши в углях, как картошку. Алисе прежде никогда не приходилось есть земляные груши, приготовленные подобным образом — в Англии их обычно тушили со сливками и подавали в качестве гарнира к мясу. «Видимо, здесь и самым простым образом приготовленная еда кажется очень вкусной», — рассуждает девушка, с аппетитом подкрепляясь горячими плодами.
— Я вижу, ты хорошо знаешь, как отыскать в лесу что-то съедобное, — с удивлением замечает Алиса, у которой подобное умение не укладывается в сложившийся уже образ Валета Червей. «Я ведь его и не знаю толком», — думает девушка.
— Это всё мой учитель фехтования, — объясняет Стейн. — Он научил меня не только обращению с оружием, но и многому другому. Например, как находить себе пропитание в лесу.
«Правда, некоторыми из его уроков я в конце концов пренебрёг», — эти слова Стейн вслух не произносит, но вновь вспоминает того рыцаря, который, вдобавок ко всему прочему, рассказывал восторженному юноше о благородстве, чести, милосердии к врагам. «Что толку в тех уроках, если я в итоге лишился глаза, — рассуждает Валет, — а он не сносил головы».
— Твой учитель тоже служил Красной Королеве? — осторожно уточняет Алиса, надеясь, что этот вопрос не станет причиной новой перепалки.
— Нет, он служил ещё Красному Королю. Он погиб.
— Прости, — девушка чувствует себя неловко оттого, что напомнила о чьей-то смерти.
— Просто он до конца следовал своим принципам.
«Может, и мне стоило жить и погибнуть так же, как и он?» — сомневается Валет Червей. Но жажда жизни в его душе всегда была сильна.
— Каким же именно? — интересуется Алиса.
— Быть честным с другими и самим собой, проявлять сострадание не только к друзьям, но и к врагам, — Стейн произносит эти слова с горькой насмешкой, — сохранять стойкость перед всеми испытаниями судьбы.
— Разве это плохие принципы? — горячо восклицает Алиса, думая, что хотела бы пообщаться с таким человеком. «Но как же ученик совсем не похож на своего учителя?» — гадает она.
— Единственный принцип, который помогает выжить, заключается в том, что в бою все средства хороши, — жёстко заключает Валет. Старый шрам отзывается ноющей болью на эти слова.
— Этому тебя, надо думать, научила Красная Королева? — Алиса понимает, что снова злится, но ничего не может с собой поделать.
— Нет, это слова одного моего старого врага.
— Тэррент не мог такое сказать! — восклицает Алиса.
— Да при чём здесь он, — отмахивается Стейн. — Мы с ним в бою-то сошлись всего раз.
Помолчав, Валет добавляет:
— На самом деле многое зависит ещё и от удачи. Ладно, хватит болтать, — обрывает он себя, — пойдём дальше.
— А ты считаешь себя удачливым? — догоняет его Алиса с вопросом. «До чего любопытная девчонка, совсем не изменилась, — недовольно морщится Стейн, — теперь я понимаю, почему у Ирацибеты от неё болела голова». Вслух же он произносит:
— Моя удача давно от меня отвернулась.
И вновь они идут в молчании. Впрочем, оно уже не столь тяготит Алису. В своих мечтах девушка уже представляет, как встретит Мирану, Чешира и, конечно же, Тэррента. Скучал ли он по ней? «Ну конечно скучал, — убеждает она себя, — он ведь обещал, что будет ждать». Алиса улыбается, представляя себе удивление на лице Шляпника, когда он увидит её.
«И как хорошо снова оказаться в компании друзей», — девушка искоса поглядывает на Стейна. Несмотря на сильное желание как можно скорее расстаться со своим нечаянным проводником, девушку тревожит дальнейшая судьба Валета Червей. И она всё ещё надеется разобраться в его истинных мотивах.
— Что? — не выдерживает он, замечая обращённый в свою сторону взгляд.
— Можно спросить? — интересуется Алиса.
— Всё равно ведь спросишь, — вздыхает Стейн. Он уже заранее не ждёт ничего хорошего от их с Алисой разговоров, но ему не хочется выходить из себя, как это произошло вчера.
— Куда ты отправишься потом? Я имею в виду, когда мы расстанемся?
— Так не терпится скорее от меня отделаться? — Валет усмехается. — Но тебе недолго осталось меня терпеть.
— Вообще-то я искренне интересуюсь! Может быть, я хочу помочь! — вскидывается Алиса.
«Что за невыносимый человек, — думает она при этом, — во всём ищет подвох».
— Чем? — он удивлённо смотрит на неё.
— Ну, я могу попросить Мирану не прогонять тебя. Скажу ей, что ты мне помог.
— Что я исправился и стал совсем другим? — язвительно продолжает Стейн. — Вот уж от этого меня избавь.
— И почему ты так ненавидишь Белую Королеву? — с обидой в голосе замечает Алиса. — Она ведь действительно добрая.
— Не сомневаюсь, — бурчит Стейн, предпочитающий считать, что излишняя доброта бывает крайне утомительна. — Но что у тебя за дурацкая привычка всех жалеть?
— Не такая уж она и дурацкая, — возражает Алиса, — Чешир говорил мне, что это хорошее качество.
«Правда, это был мой сон», — вспоминает она.
— Брандашмыга даже пожалела, — продолжает рассуждать Валет, пропуская мимо ушей последнее замечание девушки. — Ещё и приручила.
Последнюю фразу он произносит с некоторым восхищением, хотя именно на Брандашмыге Алиса удрала от него в прошлый раз. Девушка неожиданно улыбается:
— Это было не так уж сложно. Он лишь с виду злой. Но, если постараться, что-то хорошее можно найти в каждом.
«Интересно, что она имеет в виду, — задумывается Валет, — уж не пытается ли найти что-нибудь хорошее и во мне?». Учитывая то, с какой тщательностью он сам вытравлял из себя всё хорошее, ему совсем не хочется вести эти разговоры о добре и зле. И потому он вновь переводит разговор на тему приручения.
— Мне всегда было любопытно, как вам это удаётся, — задумчиво произносит Стейн.
— Что именно? И кому нам?
— Приручение. Вообще-то прежде Брандашмыг был диким зверем, но Ирацибета как-то подчинила его себе.
— Страхом, как и всех остальных?
— Может быть, — соглашается Валет, — но, например, Бармаглот её совсем не боялся. По-моему, он был ей искренне предан.
«Единственный их всех, кто был предан Красной Королеве до конца», — добавляет про себя Стейн.
— Откуда он вообще взялся? — спрашивает Алиса, которую передёргивает при одном только воспоминании о той твари. Это не укрывается от внимания Валета, и он использует своё наблюдение, чтобы слегка уколоть девушку:
— Что, в нём ты не попыталась найти что-нибудь хорошее?
— Мне было как-то недосуг, — холодно замечает Алиса, — если помнишь, он хотел меня убить.
— Когда выбор встаёт между жизнью твоей и противника, то тут не до жалости, не так ли? — не то спрашивает, не то утверждает Валет.
— Вообще-то речь шла не только о моей жизни, но и о жизни множества существ, которым угрожала Кровавая Ведьма, — Алиса произносит эти слова также уверенно, как когда-то она говорила себе: «Я одолею Бармаглота». Стейн вздрагивает от упоминания давнего прозвища Ирацибеты, но быстро берёт себя в руки.
— Какое благородство, — и не понятно, издёвка это или восхищение. — Но вернёмся к происхождению любимца Ирацибеты. Если честно, я и сам понятия не имею, откуда она его взяла, но говорят, что прежде подобные создания во множестве водились в Дикоземье. Хотя ещё мой дед описывал мне это место как безжизненное и пустынное.
«И мог ли я тогда представить, что мне придётся в этом убедиться», — думает Валет.
— А почему оно стало таким? — интересуется Алиса.
— Кто знает, — пожимает плечами Стейн, — даже Оракулум не содержит в себе ответы на все вопросы. Но кто-то определённо жил в тех землях, есть же там полуразрушенный замок. На этот счёт существует несколько легенд, крайне отличных друг от друга. Одна из них гласит, что там было богатое королевство, но его разрушили такие существа, как Бармаглот. Другая утверждает, что жители сами оставили всё, что накопили за долгие годы, и отправились путешествовать во все стороны света. И именно они открыли, что, кроме нашего мира, есть и другие.
Алиса мечтательно произносит:
— Однако этот мир действительно чудесен.
— А, ты всё ещё продолжаешь называть наш мир Страной Чудес? — улыбается Валет. Ему подобная восторженность кажется странной.
— Да, ведь здесь всё так необычно. Разве не так?
— Если ты имеешь в виду трансформирующую пищу и исчезающих котов, и прочее, — начинает перечислять Стейн, — то лично для меня это скорее обыденность.
— Но разве мало чудесного в жизни как таковой? — непонимающе смотрит на него Алиса. Стейн замолкает, неожиданно не находя достойного язвительного ответа. Было время, когда он думал так же, как Алиса, хотя почти забыл об этом.
«Я её на свою беду встретил, — хмурится он, — лучше бы мне не вспоминать о том, что всё равно уже не вернуть».
Ему хочется разбудить в себе прежнюю злость, чтобы душа не откликалась на эту восторженность, которую так открыто высказывает Алиса, но вместо злости Валет ощущает только усталость. И он пытается успокоить себя тем, что недолго им ещё быть вместе, и просто идёт дальше, ничего не отвечая.

***
Ближе к вечеру они начинают собирать грибы, чтобы было чем поужинать. Хотя ядовитых грибов здесь и не растёт, Стейн всё же показывает Алисе, какие именно нужно срывать. Она разглядывает солнечно-жёлтую сыроежку и любопытствует:
— А я не уменьшусь?
Валет думает, что он уже привык к её вопросам, и вполне спокойно отвечает:
— Да вроде не должна. Но, если что, понесу тебя на плече.
Она тихонько смеётся и вспоминает:
— Однажды мне приходилось путешествовать на шляпе.
«Наверное, не стоило говорить об этом вслух», — сокрушается она через мгновение, когда Валет, нахмурившись, отворачивается и с деланным сосредоточением изучает траву под ногами.
«А чего я ждал, — укоряет он сам себя, — что она перестанет вспоминать своих друзей — и его? Она же к ним хотела вернуться. Если нашла дорогу, то, значит, её здесь действительно ждут».
— На самом деле, — произносит Стейн, взяв себя в руки, — если ты решила вернуться сюда навсегда, то не будешь уже постоянно уменьшаться и увеличиваться.
— Навсегда? — задумчиво произносит Алиса. — Я пока в этом не уверена.
— Здесь тебе не проходной двор, — довольно резко замечает Валет. — Ты ведь уже в третий раз попала в Нижний Мир?
— Да, и что с того?
— Теперь ты должна либо остаться здесь насовсем, либо уйти навсегда. У этого мира свои законы. И не я их придумал, не надо так на меня смотреть.
— А кто придумал? Скажешь, Мирана? — Алиса смотрит на него хмуро, и он вдруг думает о том, что предпочёл бы увидеть на её лице улыбку — такую же, как когда она вспоминала про Тэррента, только адресованную ему, Стейну. Он отгоняет от себя эти мысли и произносит намеренно холодным тоном:
— Нет, не скажу. Белая Королева обладает определённой силой, но она просто хорошо знает законы этого мира. Красная Королева, кстати, тоже многое знала. Но это не значит, что здешние законы устанавливали они. И не им их менять.
Так как Алиса молчит, то Стейн продолжает:
— Ты, конечно, можешь мне не верить. Но спроси Мирану при встрече, она ответит тебе то же самое.
— Я ведь даже ни с кем не попрощалась в своём мире, — вздыхает Алиса.
— Для того чтобы начать что-то новое, требуется отказаться от старого, — замечает Валет, — а иногда старое и вовсе должно погибнуть.
Алиса эта фраза отчего-то кажется знакомой, хоть она и не может вспомнить, в каком из миров её уже слышала.
— Послушай, разве ты сама не хотела вернуться сюда, к своим друзьям? — спрашивает Валет, замечая, как загрустила девушка.
— Хотела, но я не думала, что это случится именно так.
— Как? Не ожидала, что тебя встретит ненавистный Валет Червей? Так скоро мы расстанемся, и ты меня забудешь. — «Да, Стейн, не стоит надеяться на то, что она будет о тебе вспоминать», — говорит он себе и продолжает: — Послушай, у тебя есть гораздо больше, чем у меня. Друзья, которые тебя ждут и помнят, благосклонность Белой Королевы, и, несомненно, ты будешь счастлива в нашем мире. Так о чём тебе сожалеть?
— Не ненавистный, — шепчет Алиса, вместо ответа на заданный вопрос.
— Что, прости? — переспрашивает Валет.
— Я не ненавижу тебя, — объясняет Алиса. Как бы ни раздражали её временами слова Стейна, она считает необходимым поблагодарить его за оказанную помощь. — Напротив, я даже благодарна, что ты взялся меня проводить, без тебя бы я точно заблудилась. Так же, как и в прошлый раз, я бы не сделала то, что должна, без помощи друзей, в этот раз я не справилась бы без тебя.
— Ну, пусть это послужит извинением за то, что я пытался помешать тебе в прошлый раз, — смущённо бормочет Стейн и вновь с удвоенным вниманием принимается за поиск грибов. «Ничего не понимаю, — размышляет он, — я ей столько всего наговорил за эти неполные два дня, а она меня благодарит. Лучше бы уж ненавидела».
Всю дальнейшую дорогу они не возвращаются к этой теме, лишь изредка перебрасываясь парой-тройкой ничего не значащих фраз. Ко всему прочему сказывается усталость, и если Валет уже привык к долгим переходам, то у Алисы после вчерашней «прогулки» и ночёвки на земле снова начинает ломить всё тело.
Когда она думает, что готова рухнуть на траву прямо здесь и сейчас, её взгляду открывается красивое озеро в зарослях камыша и осоки. Девушка с надеждой смотрит на Стейна, но он и не собирается идти дальше.
— Отличное место — есть где напиться, а заночевать можно вон под теми вязами. Надеюсь, ночью не пойдёт дождь.
Алиса думает, что даже если пойдёт дождь, лично она не сильно расстроится, поскольку день был довольно жаркий. Вода в озере на удивление прохладная — Стейн объясняет, что со дна озера наверняка бьют холодные ключи.
— Ты можешь искупаться, если хочешь, — предлагает он, — я подожду под деревьями.
— Это не опасно? — осторожно спрашивает Алиса.
— Не думаю. Главное, не заплывай слишком далеко.
Он уходит, оставляя девушку на берегу, но, когда заросли камыша остаются позади, понимает, что ему следовало быть осторожнее в своих предложениях.
«Даже после целого дня пути она по-прежнему мила», — отмечает Стейн. И если в первый день встречи ему, усталому и измождённому долгим пребыванием в Дикоземье, больше всего хотелось отдохнуть и нормально поесть, то теперь присутствие рядом красивой девушки будило вполне определённые желания. «А она сейчас там совершено одна», — раздумывает он, глядя в сторону озера, стараясь не представлять себе Алису обнажённой. «Одна и целиком в твоей власти, — шепчет внутренний голос, — что мешает тебе воспользоваться ситуацией?» Голос совести звучит совсем тихо, заглушаемый пробуждающейся страстью.
— Но я же обещал, что доведу её до замка, — сам себя убеждает Валет, и тут взгляд его падает на небрежно брошенные Алисой ножны.
— А ведь я её предупреждал — не раскидывать оружие, — недовольно морщится он, — как можно быть такой доверчивой.
«С другой стороны — я ведь и сам когда-то был таким», — вспоминает Стейн и, хоть с трудом, но поворачивается к озеру спиной и начинает разводить костёр.
Когда Алиса возвращается, ему уже вполне удаётся взять себя в руки. Чтобы отвлечься, он взялся выстругивать палочки для жарки грибов, и сделал их достаточно много.
— Ты опять оставила кинжал, — замечает он.
— Ну, ты же сказал, что здесь безопасно, — извиняется Алиса. В волосах её блестят капли воды, и Валет отводит взгляд.
— Давай помогу, — предлагает девушка, не привыкшая сидеть без дела. Она начинает нанизывать на палочки грибы.
— Я скоро вернусь, — бросает Стейн и уходит в направлении озера. Алиса удивлённо смотрит ему вслед. «Мне кажется, или он снова чем-то раздражён?», — замечает она перемену настроения своего спутника.
— Наверное, тоже устал, — успокаивает себя девушка и принимается жарить грибы над костром.
Когда Стейн возвращается, то ужин уже готов. Валет Червей чувствует себя гораздо спокойнее, купание в холодном озере значительно остудило его пыл, и он этому только рад, хотя прежде ему бы и в голову не пришло сдерживать свои желания. Но Стейн давно не пользовался ничьим доверием, так что расположение Алисы было чем-то удивительным, даже чудесным. Почему-то не хотелось его терять. «К тому же остался всего лишь день», — напоминает себе Валет.
— Думаю, завтра мы доберёмся до замка Белой Королевы ещё к полудню, — замечает он.
— Хорошо, — коротко откликается Алиса.
— Ты не рада? — с удивлением спрашивает Стейн. В голосе Алисы он уже не слышит прежнего нетерпения.
— Почему же, я рада. Просто…
— Просто — что? — уточняет Валет, так как Алиса замолкает, а пауза слишком затягивается.
— Ещё там, в своём мире, я иногда думала о Красной Королеве…
— Странный объект для воспоминаний ты выбрала, — перебивает Стейн, который меньше всего старался вспоминать Ирацибету. Впрочем, забыть её он всё равно не мог, слишком многое их связывало. Такое до самой смерти не забудешь.
— Я просто хотела понять, почему она стала жестокой. Мирана как-то говорила, что Ирацибета не всегда была такой, но не уточняла, какой именно. Почему ей так нравилось заставлять своих подданных страдать?
Стейн вздыхает, но, понимая, что от разговора уйти не удастся, собирается с мыслями.
— Да, она заставляла всех страдать, — подтверждает он. — Видимо, она думала, что это поможет облегчить её собственные муки.
— Разве это помогает? И что заставляло её страдать?
— Вполне, — отвечает Валет на первый вопрос, — хотя и ненадолго. Что до Ирацибеты, то у неё были свои поводы для печали. Кажется, головные боли мучили её с тех самых пор, как она вышла замуж за Короля Червей.
— Ты давно знал её? — задавая вопросы, Алиса словно ступает по натянутому над пропастью канату. Но её не оставляет уверенность, что она должна понять, чем руководствовалась Красная Королева, творя свои жестокости. Сейчас, когда Ирацибета уже мертва — хоть Стейн и не подтвердил, но наверняка так и есть — было сложно её ненавидеть.
— Достаточно давно, — Стейн снова погружается в свои воспоминания, но это уже не так тоскливо, как в одиночестве.
— Я только поступил на службу к Королю Червей и был, надо заметить, несказанно горд. А ещё наивен и глуп, — усмехается Валет, вспоминая свои юношеские идеалы. — Впрочем, неважно. Так вот, через несколько месяцев король женился на Ирацибете. Она не выглядела счастливой. Да и он не любил её, судя по всему. Ходили слухи, что он сватался к Миране, но она то ли отказала ему, то ли не захотела выходить замуж раньше старшей сестры.
Он в задумчивости срывает травинку и начинает разглядывать её со столь пристальным вниманием, словно она содержит в себе тайное послание. Алиса терпеливо молчит, не решаясь торопить Стейна с его рассказом.
— На самом деле я не могу сказать, что из этих слухов было правдой. Мне было неприятно их слышать. Кто знает, может, если бы Король Червей любил свою супругу, она бы не стала такой.
— Но зачем же он тогда на ней женился, если не любил? — возмущается Алиса. — Это было жестоко с его стороны.
— Будто в вашем мире не заключает браков без любви, — эти слова заставляют Алису вспомнить о собственной неудавшейся помолвке, которой удалось избежать буквально чудом. А что, если бы она вовремя не заметила Белого Кролика? Или не успела убежать? Вышла бы замуж за Хемиша, поддавшись на уговоры сестры и чаяния матушки? Нет уж, лучше опасности Страны Чудес, чем скука Верхнего Мира.
— Я думала, здесь всё иначе, — Алисе кажется странным, что и в Стране Чудес можно быть несчастным таким же образом, как где-нибудь в Англии.
— Ну, в чём-то, может, и иначе, но многое похоже, хотя я ни разу не был в Верхнем Мире, чтобы сравнивать. Мало кто может проходить туда, к тому же существует немало ограничений, — пускается в пространные объяснения Валет. — Но, по сути, наш мир является отражением вашего, потому и называется Нижним. Только зеркало кривое.
— Так что же, никто и никогда не любил Ирацибету? — продолжает допытываться Алиса.
— Я любил, — медленно произносит Валет и, заметив удивлённый взгляд девушки, продолжает: — А потом возненавидел. И я довёл до конца то, что не дал мне сделать Шляпник.
«Пусть уж знает всю правду, может, тогда перестанет искать поводы посочувствовать мне», — решает он, ожидая презрительного или гневного взгляда в ответ.
Но Алиса, хоть и вздрагивает, никак не комментирует это признание. Она задаёт следующий вопрос. Стейн иногда думает, что вопросы у неё никогда не кончатся. Кажется, даже у маленькой девочки Алисы их было меньше.
— От любви до ненависти — один шаг?
— О нет, — качает головой Стейн, — от любви до ненависти долгий путь, просто ты слишком поздно замечаешь, что он уже пройден и назад возврата нет.
— Вот, значит, как, — заключает Алиса, размышляя, можно ли пройти обратный путь. Если не до любви, то хотя бы до сочувствия.
«А куда он меня заведёт, этот путь?», — беспокойная мысль ещё некоторое время терзает девушку, но потом она проваливается в сон. А Стейн, как и в прежнюю ночь, долго не может уснуть и лежит, разглядывая звёзды. Он тоже раздумывает о том долгом пути, который прошёл. И о девушке, которую он встречает уже второй раз. Хотя нет, третий, но, когда она была малюткой, он едва ли обратил на неё внимание.
Стейн оскорбился, когда в предыдущий раз Алиса оттолкнула его, высказывавшего своё восхищение, но лишь сейчас понял, что она не могла поступить иначе. Она похожа на него самого — такого, каким он был много лет назад. Стремится к поставленной цели, готова пожертвовать собой ради других, остаётся верна своим принципам и идеалам. Юная, наивная, восторженная — всё это Валет научился презирать со временем. Презирать и высмеивать, и истреблять, если потребуется. Но именно эти качества и определяли Бравного Воина, оттого Алиса и сумела победить Бармаглота.
Он, конечно, наговорил ей вчера всякого, но лишь потому, что желал уколоть побольнее. Когда тебе самому плохо, то так легко отыграться на другом человеке, заставив его страдать. Старый, надёжный метод — но лучший ли?
Именно этим методом Ирацибета пыталась унять собственную боль, но так и не смогла стать счастливой. Ей всегда не хватало любви, она жаждала преданности и поклонения, но не умела любить сама, не требуя ничего взамен.
«Как же эта девушка отличается от неё, — думает Стейн, глядя на мерно дышащую во сне Алису, — и неудивительно, в конце концов, что она так рвётся к Миране».
«Не к Миране она рвётся, а к своему безумцу», — шепчет всё тот же противный внутренний голос.
— Ну и пусть, — тихо шепчет Стейн, переворачиваясь на бок так, чтобы не смотреть на Алису, — она забудет меня, а я — её. И всё будет по-прежнему.
Но как забыть, если память о том, что было, преследует неотступно? Ответа на этот вопрос Валет Червей не знает.

Глава 4 - Алое знамя победы

Королева крови не проявит жалость,
Ей смертельно скучно, на душе усталость.
А за нею следом,
Бесконечно предан,
Тот, в чьём сердце пламя
А в глазах — тоска.
Будет алым знамя,
И рука крепка.
Он — Валет Червовый, дал однажды слово
Не прощать обиды, не щадить врагов.
Льётся кровь живая,
А любовь сгорает,
Оставляя горечь
Да обрывки снов.
Знамя плещет алым,
Жаль, что счастья мало.
Непрочитанное предсказание Оракулума.

Знамена нашей армии ещё дрожат за горизонтом,
Но те, кто видит впереди, на кожу ловит алый отблеск.
Знамена серые любви пока над нами вместо неба,
Но те, кто видит впереди, смеются над ее победой.
«Агата Кристи».

— Илосович Стейн! — раздался повелительный голос, эхом прокатившийся по тронному залу.
— Да, Ваше Величество, — в почтительном поклоне перед Красной Королевой замер её преданный Валет.
— Ты ведь осведомлён обо всём, что происходит как в нашем королевстве, так и за его пределами?
— Да, Ваше Величество, — подтвердил Стейн, привыкший исполнять для своей королевы любые поручения.
— Правда ли, что Пиковый Король вздумал напасть на нас? — с деланным равнодушием поинтересовалась Ирацибета.
— Истинная правда, Ваше Величество.
— Он, верно, полагает, что если наш король занемог, то я не смогу справиться с его армией?
— Здоровье Его Величества оставляет желать лучшего? — осторожно поинтересовался Валет.
— Увы, — вздохнула Красная Королева, — но мой супруг нынче не в состоянии управлять страной. Приходится брать власть в свои руки.
Хотя у Стейна были все основания сомневаться в недомогании Короля Червей, он лишь коротко произнёс:
— Я готов сделать всё возможное для победы.
О чём ещё мечтать юному восторженному рыцарю, как не о настоящей войне, где ему может выпасть шанс проявить себя, а также, как знать, отомстить недавно обретённому врагу за испытанное унижение? Всего год прошёл с тех пор, как Валет Червей потерял во время поединка глаз, но очень многое изменилось в королевстве.
Прежде Стейн крался по коридорам дворца за объектом своего обожания, лишь в смутных снах надеясь на взаимность. Он видел слабость и безволие короля, слышал сплетни, распускаемые придворными о королеве, и его собственное сердце отзывалось болью на муки Ирацибеты, которая чувствовала себя чужой и нелюбимой в этом замке.
Когда она только появилась здесь в качестве супруги Короля Червей, то всё больше молчала, но, заручившись поддержкой Стейна, стала показывать свой характер. Уже раздавалось беспощадное: «Голову с плеч!». Впрочем, пока это были только слова — Король Червей питал неприятие к казням и отменял все смертные приговоры своей жены. Однако запретить ей отдавать подобные приказы он, по собственному добродушию, был не в силах.
А теперь он внезапно заболел — никто не знал, чем именно — и не покидал своих покоев. Ирацибета тем временем обзавелась забавным, как она считала, питомцем — птицей Джуб-Джуб. Подданные испуганно переглядывались, когда Красная Королева кормила свою жуткую птичку, но уже не решались лишний раз сплетничать. Джуб-Джуб отличалась дурным характером, а слушалась одну только королеву.
Стейну не было дела до прочих придворных, он грезил близящейся войной. Пусть Пики мечтают о лёгкой победе, тем лучше для него. Он теперь лично отбирал подающих надежды рыцарей в королевскую гвардию. Желающих сражаться оказалось не так уж мало. Гораздо больше, чем мог себе представить Король Червей, который считал, что в его королевстве больше менестрелей и художников. Многим запало в душу унижение, перенесённое от Пик, притом самого Стейна никто не винил в проигрыше. Все сходились во мнении, что Пиковый Валет, прибегнувший к нечестному приёму во время боя, заслужил мести, а вместе с ним и высокомерный Пиковый Король, и все его наглые, дерзкие рыцари.
— Ты со мной, Стейн? — прошептала Ирацибета, протягивая Стейну руку.
— Да, Ваше Величество, — ответил он, исступлённо покрывая узкую ладошку поцелуями.
— Тогда иди, — властно приказала она. — Сделай всё, чтобы Пиковый Король был посрамлён.
— Я сделаю всё, что в моих силах, и даже больше, если потребуется, — заверил Валет свою королеву. — Но позвольте узнать, Ваше Величество, будет ли птица Джуб-Джуб участвовать в битве?
— Не думаю, что она сможет противостоять закованным в железо рыцарям, — задумчиво покачала головой Ирацибета, — но у меня есть более грозное оружие против наших врагов.
— Какое же?
— О, это пока секрет! — Красная Королева хищно улыбнулась, так что Валет поразился перемене, произошедшей в её лице. — Иди, Стейн, в своё время ты всё узнаешь.
— Как прикажете, Ваше Величество.
Поклонившись, он покинул тронный зал и направился в оружейную. По пути его одолевали не самые весёлые мысли. Многие мечты сбывались, но смутные сомнения не давали покоя. Ирацибета менялась на глазах, становилась всё более жёсткой, уверенной, беспощадной по сравнению с тем, какой она была когда-то.
В тот день, когда Стейн впервые увидел Ирацибету, в её взгляде странным образом сочетались тоска и решимость, она держалась независимо и гордо, с чувством собственного достоинства. Сейчас же она часто злилась — впрочем, не на него, и не менее часто кричала. Хоть до сих пор ни одна голова не была по-настоящему срублена, Валет Червей не сомневался — недолго осталось ждать. Скоро покатятся головы неугодных — всех тех, кто перешёптывался за спиной, распускал слухи или тайком посмеивался.
«С другой стороны, — размышлял Стейн, — разве прежде я мог помыслить о сражениях, о грядущей славе? Те же Пики совершенно не уважали наше королевство, пользуясь слабостью короля, но теперь-то они узнают, чего мы на самом деле стоим».
— К чему сожаления, когда я уже выбрал путь, — заключил Стейн и, отогнав все мрачные мысли, направился к отряду ожидавших его новобранцев.

***
В день, когда армия Пик подошла к Замку Червей, казалось, будто чёрное море окружило красный остров. Так несколько дней спустя описывал произошедшее сражение придворный менестрель. Впоследствии он был казнён за то, что в присутствии Ирацибеты посмел сфальшивить. Хотя не исключено, что Красная Королева просто была не в настроении.
Но пока что было совсем не до песен. Хорошо подготовленным рыцарям Пикового Короля Стейн мог противопоставить только своих восторженных, но не слишком опытных новобранцев. Они, впрочем, рвались в бой, и их было немало.
«Возьмём количеством? — размышлял Валет Червей. — Или хитростью?».
Для начала он отдал приказ лучникам, чтобы те обстреливали подступавшее войско. Мечники заняли оборону вблизи ворот на случай, если Пиковый Король отдаст приказ протаранить ворота, ведь его армия расположилась всего в паре миль от замка. Впрочем, Стейн рассчитывал не доводить до этого, а осуществить вылазку. Кроме того, он полагал, что Пиковый Король наблюдает за происходящим с безопасного расстояния, а вот его Валет наверняка будет находиться в гуще сражения. Стейн желал использовать этот шанс, чтобы отомстить. При одной мысли о противнике у него начинал болеть шрам, а ведь Стейн даже не знал имени своего врага. Пиковый Валет не пожелал представиться никому в Королевстве Червей.
Лучники зашумели, и Стейн поспешил к ним. Взглянув вниз со стены крепости, он понял, в чём причина их волнения — враги действительно готовились пойти на таран. Они срубили ствол большого дерева и очищали его от сучьев. Отдельно лежали щиты, которыми Пики собирались укрываться от стрел, посылаемых защитниками крепости. «Ещё где-то полчаса займут у них приготовления, — прикинул Стейн, — я вполне успею собрать отряд. Но неужели они думают, что мы будем просто смотреть, как они ломают наши ворота?».
Пока он размышлял, не является ли это вражеской хитростью, призванной выманить воинов за пределы замка, к нему подбежал гонец Ирацибеты.
— Её Величество Королева Червей приказывает срочно направиться к ней.
Стейн поспешил к Ирацибете, которая также наблюдала за происходящим с крепостной стены, хотя Валет и уговаривал её переждать сражение во дворце в целях безопасности.
— Ваше Величество, — поклонился он, — прошу меня извинить, но у меня так мало времени, я должен быть внизу…
— Ты ведь не позволишь им разломать ворота в мой замок, Стейн? — перебила его Ирацибета.
— Нет, я как раз планировал собрать отряд, но у меня есть некоторые сомнения. Может, вражеские приготовления — это хитрость для того, чтобы выманить нас наружу?
— Не сомневайся, Стейн, даже если это и хитрость, они об этом пожалеют, — Красная Королева улыбнулась так многозначительно, что Валет сразу же догадался:
— Вы хотите испробовать то секретное оружие, о котором говорили?
— Именно, — кивнула Ирацибета, — и будь уверен, они не смогут ему противостоять.
— В таком случае, разрешите мне идти?
— Иди, Стейн, от тебя сегодня тоже многое зависит, — милостиво махнула рукой Ирацибета.
Валет буквально вихрем слетел вниз, оседлал коня и принялся собирать остальных рыцарей. Армия Червей выступила прежде, чем враги успели подтащить таран к воротам.
Были их приготовления ловушкой или нет, Стейн так и не узнал. Ему стало некогда размышлять о таких вещах, поскольку тут же началось сражение, тщательно выстроенный порядок смешался, и вот уже сложно стало разобрать, где враг, а где союзник.
Валет Червей подбадривал своих рыцарей, пытался как-то направлять их, поскольку многие мальчишки потеряли голову и ринулись кто куда. Он даже на короткое время забыл о мести Валету Пик, не до этого было. Меч Стейна и так уже был обагрён кровью врагов, но вот сквозь лязг оружия он услыхал насмешливый голос
— Привет, одноглазый!
Не узнать этого всадника было просто невозможно.
Пиковый и Червовый Валеты оценивающе посмотрели друг на друга. Затихли крики и звон мечей — Стейн сперва подумал, что у него от злости уши заложило. Но вскоре понял, что многие рыцари перестали сражаться, желая посмотреть на поединок двух врагов.
«Интересно, это только в нашем мире такое возможно? — хмуро подумал Червовый Валет. — Почему они отвлекаются?»
Но выяснять причины неповиновения — а Стейн ясно приказал всем биться до конца — было некогда. Сейчас он уже не мог повернуть назад, чтобы разбираться со своими новобранцами. «Если мне удастся его победить, то это подбодрит нашу армию», — решил Стейн и крепче сжал рукоять меча.
— Иди же сюда, я выколю тебе второй глаз, — хохотал Пиковый Валет.
Валет Червей с трудом подавил желание кинуться на врага очертя голову — следовало сохранять хладнокровность.
— Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, — еле слышно произнёс он.
Стейн не зря тренировался весь этот год. Он отражал выпады противника с поразительной для одноглазого воина ловкостью, и при этом был всё время начеку, не давая Валету Пик ни малейшей возможности извлечь какой-нибудь ножик или отравленную стрелу, или воспользоваться другим хитрым приёмом. Сам Стейн, несмотря на полученный когда-то жестокий урок, доверял только мечу. Впрочем, на крайний случай был припасён ещё кинжал.
Пиковый сражался с азартом и упорством, ему даже удалось задеть лезвием своего меча Червового по лицу. Он вовсе не собирался сдаваться, но в какой-то момент Валет Червей понял — его противник начал уставать! Атакующих выпадов постепенно становилось всё меньше, и враг стал уходить в оборону. Воодушевлённый своим успехом, Валет Червей принялся теснить Валета Пик, но тут какой-то странный рык за спиной отвлёк его от поединка — да и не только его одного.
Определённо, позади что-то происходило. В глазах Пикового Валета отразился самый настоящий страх, что совершенно обескуражило Червового — даже устав, его противник не выглядел напуганным. Всё же Стейн не решался обернуться, смутно подозревая какую-то уловку, но тут Пиковый Валет пришпорил своего коня и, развернувшись, поскакал прочь с поля сражения.
— Стой, трус! — закричал ему вслед Стейн, но удирал не только Пиковый Валет. Многие воины Пик побросали своё оружие и бросились врассыпную, а воины Червей спешно возвращались к замку. Тут уже Стейн решился обернуться, и увиденное поразило его до глубины души.
Даже в их странном и безумном мире такие создания, как драконы, давно стали персонажами бабушкиных сказок. Но существо, так напугавшее вражескую армию, несомненно принадлежало именно к этому роду. Огромные кожистые крылья, острые клыки, длинные когти, и — пламя? Нет, то, что вырывалось у дракона изо рта, больше походило на молнии. Стейн понял, что и с его стороны будет благоразумно вернуться в крепость, ведь он не знал, различает тварь своих и чужих или нет.
На крепостной стене, окружавшей дворец, Валет Червей разглядел знакомую фигуру. То была Ирацибета и она дико, безумно хохотала, глядя, как отступают Пики. Впрочем, это угадывалось более по её движениям, так как большинство звуков заглушал дикий рёв дракона.
На одной из башен развевалось знамя с изображённым на нём сердцем в языках пламени.

***
— Ты выглядишь недовольным, мой Валет, — укоризненно произнесла Ирацибета. Разговор этот происходил после сражения, но не в тронном зале, а в спальне королевы, куда Стейну уже давно был дан доступ. Но сегодня он оставался равнодушен к ласкам Красной Королевы, только нервно вышагивал из одного угла комнаты в другой.
— Мой враг сбежал, едва завидев это создание, как его?
— Бармаглота? — подсказала Ирацибета. — Ты разве недоволен моим новым оружием?
— А, вот как его зовут, — пробормотал Валет и продолжил: — Нет, оружие выше всяческих похвал.
Стейн вспомнил, как страх исказил красивое и надменное лицо Пикового Валета, и самодовольно усмехнулся, будто в этом была и его заслуга.
— Меня лишь безмерно огорчает тот факт, что я не смог отомстить ему за своё унижение, — Илосович осторожно потрогал рукой свежий шрам на щеке. — Я даже ранить его не успел.
— Мой Валет, — ласково прошептала королева, обнимая Стейна со спины, — тебе ещё выпадет шанс отомстить всем своим врагам. Только оставайся на моей стороне.
— Да, Ваше Величество, — послушно ответил он.
— Ирацибета, — поправила она, — называй меня так, когда мы наедине.
Лишь на следующее утро Валет узнал, что от когтей и клыков Бармаглота погибли не только враги, но и многие из новобранцев Червей, чего он, в пылу сражения, просто не заметил. Но что мог Стейн возразить своей королеве, одержимой властью? И разве не был его долг в том, чтобы следовать за ней до конца?
Он размышлял об этом несколько дней, а потом случилось ещё одно довольно важное событие, хотя Стейн не сразу придал ему значение. Навестить Ирацибету прибыла её сестра, Мирана — прежде Валет Червей лишь мельком слышал о ней.
Если точнее, о Белой Королеве сплетничали придворные. О её красоте, доброте, бесчисленных талантах — впрочем, в присутствии Красной Королевы все разговоры резко умолкали. Подданные уже начинали её бояться. «Ну и пусть боятся, — думал Стейн, — страх дисциплинирует».
В том, что хотя бы часть слухов была правдива, Валет Червей вскоре убедился лично. Он стоял рядом с троном Ирацибеты, когда в зал вошла — или, скорее, впорхнула — её сестра. Если бы Стейн был поэтом, то наверняка попробовал бы сравнить Белую Королеву с лебедем, но он никогда не испытывал склонности к стихосложению. Зато придворный менестрель мечтательно взирал на Мирану, и Стейн был уверен, что Белая Королева станет музой для новой песни.
— Ах, сестричка! — нежным голосом прощебетала Мирана. — Я так переживала за тебя. Эта война… это так ужасно! Но я рада, что с тобой всё в порядке. А где же твой супруг?
— Мой супруг занемог, — прищурилась Ирацибета, — но он передавал тебе привет. А если ты действительно обо мне беспокоилась, то могла бы послать на помощь твоих рыцарей.
Все эти слова были сказаны Красной Королевой без тени сестринской любви. Стейн тем временем внимательно рассматривал Мирану и пытался понять, что же общего у столь разных женщин. «Они действительно родственницы?» — усомнился он.
— Но ты же знаешь, я против насилия! — Мирана театрально заломила руки, и Валет недовольно поморщился, подумав: «Что за спектакль?»
— Боишься замарать свои белые ручки? – усмехнулась Ирацибета. – Но я-то теперь Красная Королева, мне нечего бояться крови.
— Ах, Ирацибета, — укоризненно покачала головой Мирана. — Ты говоришь такие ужасные вещи. Будь наши родители живы, они бы так расстроились.
— Не смей! Не смей указывать мне, что делать! — неожиданно завизжала Ирацибета, да так громко, что Стейн вздрогнул. Настолько сильный приступ гнева случился у Красной Королевы впервые. Прежде она бывала недовольна, но чтоб до такой степени…
— Рэси! — на глаза Мираны навернулись слёзы, так что Стейн даже невольно проникся сочувствием. И он первый раз слышал, чтобы Ирацибету называли таким именем.
— Твои уловки не помогут, сестрица, — уже спокойно произнесла Ирацибета. — Имей в виду, ты следующая.
— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать? — Мирана гордо вскинула голову, и теперь Стейн понял, что нечто общее у сестёр всё-таки есть.
— Скоро поймёшь. Не волнуйся, если я соберусь к тебе с визитом, то предупрежу заранее.
— Как знаешь, сестрица, — с прохладой в голосе, но всё же вежливо ответила Мирана. — Что ж, прощай.
— До встречи, Мирана, до встречи, — многозначительно произнесла Ирацибета.
Стоило только Белой Королеве покинуть тронный зал, как Красная, предварительно отослав всех придворных, повернулась к Валету и окинула его подозрительным взглядом:
— Ну и как тебе моя сестричка?
— Не идёт ни в какое сравнение с вами, Ваше Величество, — дипломатично ответил Стейн, и нельзя было сказать, что он соврал.
— А почему ты так на неё смотрел? — недоверчиво поинтересовалась Ирацибета.
— Врага нужно знать в лицо.
— Врага?
— Если я вас правильно понял, Ваше Величество, — тихо произнёс Стейн, — а я тешу себя надеждой, что научился понимать ваши желания, вы не ограничитесь одной сегодняшней победой?
— Именно так! — подтвердила Ирацибета. — Корона должна была принадлежать мне. Но меня сосватали за короля из другой страны, чтобы земли, которые мои по праву, достались Миране. Однако недолго ей торжествовать.
— Планируете снова использовать Бармаглота? — словно невзначай заметил Стейн.
— Да! Эта крошка умеет наводить страх, — с лихорадочным блеском в глазах подтвердила Ирацибета. — Но не уходи от темы, — прищурилась Красная Королева, — скажи, ты находишь мою сестру красивой?
— Ваше Величество, — поспешил заверить её Валет, — я смотрю только на вас.
Тогда это ещё было правдой. И в дальнейшем Ирацибета предпочитала верить своему Валету, верить в его любовь и преданность ей. Правда, на всякий случай она стала отстранять от двора всех красивых фрейлин, и некоторым, особенно прелестным, рубить головы.
А первая голова была срублена именно в вечер после визита Мираны — тому самому неудачливому менестрелю.

Глава 5 - Старый враг

Счастье осталось в прошлом,
Нет его больше. Знаешь,
Если мечтаешь о большем,
Нужно пройти по краю.
Я вот решился однажды,
Жаждой любви томимый...
Дымом всё стало. Страшно,
Жизнь пролетела мимо.
Кровью мой путь отмечен,
Вечен мой цвет страсти —
Красный. А вслед за встречей
Время пришло расстаться.
Илосович Стейн, непроизнесённое вслух.

С раннего утра Валет Червей усиленно упражняется с мечом, восполняя пропущенный день, когда он ни разу не прикоснулся к оружию. Алиса крепко спит, и Стейну совсем не хочется её будить. Он уже не спешит быстрее отправиться в дорогу, понимая, что скоро его вновь ожидает одинокий путь изгнанника.
Валет прекрасно знает — раньше ли, позже ли — ему всё равно не избегнуть этого пути. Перемирие, установившееся между ним и Алисой, представляется Стейну хрупкой иллюзией, которая будет разрушена, как только девушка встретит своих старых друзей. Но он слишком увлёкся своей неожиданной ролью проводника в Стране Чудес.
И Стейн убеждает себя, что у него просто много дел, за которые нужно взяться именно сейчас, пока девушка ещё спит. Он успевает почистить меч, привести себя в порядок и нарвать яблок неподалёку, когда Алиса, наконец, просыпается.
— Доброе утро, — произносит Валет гораздо дружелюбнее, чем вчера. — Снова в путь?
Пока они подкрепляются оставшимися с вечера грибами и свежими яблоками, Алиса размышляет о том, как всё-таки странно каждый раз складывается её судьба здесь. Когда-то она считала, что Страна Чудес ей приснилась, потом пришлось сражаться с Бармаглотом, спасая Нижний Мир от тирании Красной Королевы. Но представить, что она будет мирно завтракать на берегу озера с тем, кого прежде считала своим врагом, девушка, конечно, не могла. «Безумное всё же место, — в который уж раз думает Алиса, — но если все лучшие люди безумны, как говорил отец, наверное, то же можно сказать и про целый мир?»
— О чём задумалась? — выводит её из размышлений вопрос Стейна.
— Просто в очередной раз подивилась тому, как странен этот мир.
— Вот уж точно, — бормочет мужчина, — странен, если не безумен.
Они отправляются в путь, но идут не слишком быстро, и совсем не из-за усталости. Стейн не торопится, понимая, что вскоре он опять останется один, а Алиса с нескрываемым восхищением оглядывается по сторонам. Ведь прежде настороженность в отношении Валета, ожидание подвоха мешали девушке оценить красоту Восточноземелья по достоинству.
«Как говорил Чешир, здесь все не в своём уме, — вспоминает Алиса, — и природа, очевидно, тоже». Кажется, что лес был посажен безумным садовником, в порыве вдохновения смешавшим все возможные виды деревьев — здесь и тонкие вербы, и величественные дубы, их сменяют стройные вязы и пушистые ели; Алиса устаёт удивляться подобному многообразию.
Ничуть не меньше и различных цветов. Некоторые походят на те, что растут в Верхнем Мире, другие же выглядят совсем диковинными. Восточноземельные цветы не разговаривают, что даже радует девушку. Во-первых, у неё никогда не получалось толкового разговора с этими капризными созданиями. Во-вторых, раз уж цветы не говорят, их с чистой совестью можно сорвать, чтобы сплести себе венок.
Стейн молча наблюдает за девушкой, сегодня он обходится без язвительных замечаний. Алисе приходит в голову шальная мысль сделать венок и для него, однако она удерживается от воплощения этой идеи. «Тэрренту венок подошёл бы больше», — думает девушка, и тут же укоряет себя за то, что сравнивает — пусть даже случайно — двух мужчин между собой.
Чтобы отвлечься от смущающих её мыслей, Алиса начинает расспрашивать Стейна о Нижнем Мире.
— И почему каждый раз, когда я попадаю в Страну Чудес, здесь лето? Тут совсем не бывает зимы?
— Здесь время течёт по своим правилам, — пожимает плечами Валет. Их сегодняшний путь так легко можно счесть за прогулку, но невозможно никуда деться от ощущения неизбежности скорой разлуки. Он даже думает, что, может, им и вовсе не стоило встречаться. «Теперь меня будут сопровождать воспоминания о ней», — размышляет Стейн. Впрочем, нельзя отрицать, что эта память куда приятнее той, что преследовала его последнее время.
— А зима здесь бывает? — интересуется Алиса.
— В этих местах обычно нет, но я слышал, что на следующий день после воцарения Белой Королевы выпал снег.
—Как странно.
— Он растаял на следующий день, — объясняет Валет, — с тех пор и ведут новый отсчёт времени в её королевстве. Сейчас как раз близится середина лета.
— А у нас времена года сменяют друг друга в строго определённом порядке.
— Не пытайся понять Нижний мир логикой Верхнего, — улыбается Валет.
— Но ты говоришь — новый отсчёт времени идёт в Королевстве Мираны, значит, есть и другие?
— Сколько угодно.
Алиса понимает, как много она ещё не знает об этом мире, но тем больше новых открытий он сулит.
— Ты собираешься отправиться в одно из этих королевств? — спрашивает девушка.
— Очевидно, что да, — отвечает Стейн, хотя и сам пока не представляет, куда именно пойдёт. Более всего ему сейчас хочется просто отдохнуть. «Доведу её до замка, — решает он, — и вернусь к озеру».
Валет и сам не осознаёт, что начинает стремиться туда, где они какое-то время были вдвоём. А Алиса с удивлением понимает, что уже привыкла к его компании. «Никогда бы не подумала, — размышляет девушка, — что смогу переменить своё мнение о нём. Может быть, ему, как и Ирацибете, просто не хватало любви?»
Но мысли о любви кажутся Алисе слишком тревожными. Мечтая о своём возвращении в Страну Чудес, она думала, прежде всего, о Тэрренте, о своём обещании не забывать. «Ох, что-то я совсем запуталась», — сокрушается девушка. Чем ближе возможная встреча, тем больше она нервничает, и уже не так торопится в замок Белой Королевы.
— Передохнём немного? — Алиса с надеждой оборачивается к Стейну, надеясь, что он ей не откажет.
Валет соглашается, старательно изображая равнодушие — мол, если тебе так хочется, то я, так и быть, не стану никуда спешить. Он начинает снова чистить свой меч, хотя в этом нет совершенно никакой надобности.
«Мужчины всегда преисполняются такой важности, когда дело касается оружия», — думает Алиса, сдерживая улыбку. Впрочем, такое отношение кажется ей правильным.
— Ты весьма уважительно относишься к оружию, — отмечает девушка.
— Оно обладает собственной душой, — серьёзно говорит Стейн. — Каждый клинок по-своему уникален. И если один меч делает своего обладателя смелее и благороднее, то другой всюду сеет смерть и разрушение.
«Однако ответственность за наши поступки — на нас самих», — с горечью осознаёт Валет Червей. За долгие годы службы Красной Королеве он отвык от того, что принято называть голосом совести, и теперь пробуждающееся чувство вины ощущалось весьма болезненно.
— Оружие даёт тебе власть, а власть опьяняет, — то ли объясняет, то ли оправдывается Стейн.
— Я знаю, — признаётся Алиса, и поясняет, в ответ на его удивлённый взгляд: — В тот миг, когда я опустила Вострый меч на шею Бармаглота, я почувствовала, что такое власть над чужой жизнью.
— Ты на этом и остановилась, — успокаивает девушку Стейн. — А вот Ирацибета не смогла остановиться вовремя. И я не смог. Я принял выбранный ею путь, проложил его своим мечом. Так я и стал таким, какой я есть сейчас.
«И если ты думаешь, что сможешь измениться, то ты безумнее и Шляпника, и Мартовского Зайца вместе взятых», — убеждает внутренний голос.
— Никогда не поздно всё изменить, — возражает девушка.
— Ты так говоришь потому, что пытаешься во всём видеть хорошее, но этот путь ведёт к разочарованиям.
— Я так говорю потому, что сама однажды изменила свою жизнь, — серьёзно объясняет Алиса, и Стейну на миг хочется верить, что и он сможет. Надо ведь просто начать всё заново, с чистого листа.
А потом он вспоминает о том, что оставил за собой. Кровь, смерть… три трупа в заброшенном замке среди Диких Земель. «И ты думаешь, что можешь быть рядом с ней?» — сам себя спрашивает Стейн. «Хватит оттягивать неизбежное», — Валет Червей решительно поднимается на ноги, чтобы продолжить путь.
— Отдохнула?
— Да, пойдём, пожалуй, — соглашается Алиса. Она понимает, что Валет вновь уходит от темы, но надеется, что её слова всё же заставят мужчину задуматься. «Может, просто никто не протянул ему руку помощи, когда он в этом нуждался, — размышляет девушка, — вот и сейчас он не готов поверить».
Несколько минут проходят в молчании, а потом Алиса вновь спрашивает:
— Знаешь, что меня удивляет?
— Что же? — спрашивает Стейн, который привык уже, что эту девушку удивляет очень и очень многое. «Забавное качество, если задуматься», — решает он.
— Мы идём уже третий день, но до сих пор никого не встретили, хотя это место так чудесно. Я бы не отказалась жить в таком лесу.
— Ах, да, — понимает Стейн, — я же так и не рассказал тебе про грядущий праздник. Вероятно, туда все отправились.
— Что за праздник?
— Заметила, что сегодня утром было теплее, чем вчера? Завтра и вовсе будет самый тёплый и самый светлый день в году, и даже ночью будет также тепло, как и днём. Это праздник середины лета.
Алиса кивает. «Что-то вроде летнего солнцестояния» — решает она.
— Насколько мне известно, Мирана этот праздник всегда любила, — объясняет Валет.
— Кстати, а откуда ты про него знаешь? — интересуется Алиса.
— В Королевстве Червей его тоже когда-то отмечали, — отвечает Валет. «Где оно, то королевство», — с внезапной ностальгией думает он.
— Неужели?
— Ещё при Красном Короле. Он вообще любил праздники. Даже слишком, по-моему.
— Разве можно слишком любить праздники? — удивляется Алиса.
— Из-за того, что подданные постоянно веселились, некому было дать отпор врагам. Да-да, в этом мире не всё так радужно, как ты себе представляешь, и врагом может быть не только чудовище вроде Бармаглота, но и внешне благожелательный сосед. Со стороны Белой Королевы не очень-то разумно позволять всем своим подданным покидать пределы страны ради праздника.
— А кого ей сейчас опасаться? — возражает Алиса, с подозрением взглянув на Валета.
— Меня ей бояться нечего, — усмехается Стейн, — я лишь рыцарь без госпожи. Но наш мир полон опасностей, — он касается шрама, — ты просто ничего о нём не знаешь.
— Ты это уже говорил, — хмурится девушка. «И всё-таки с ним безумно сложно, — вздыхает она, — он так мрачно смотрит на мир».
— И ещё раз скажу. Предупреждён — значит, вооружён.
— Да я уже вооружена, забыл? — Алиса показывает на ножны с кинжалом, которые висят у неё на поясе. — Но он мне так и не пригодился для сражения.
— Думаю, и не пригодится уже, мы ведь почти дошли.
Валет ещё не знает, насколько он ошибается. Ирацибета любила мрачно шутить, что, если есть меч, то есть голова, которую срубят с плеч. И Стейну иногда казалось, что оружие само ищет противника.

***
Пока Алиса вглядывается вдаль, пытаясь заметить замок, Стейн с грустью размышляет, что это неожиданное совместное путешествие было лучшим из случившегося с ним с тех пор, как он покинул Дикоземье.
— Расскажи мне, как обычно отмечали день середины лета, — просит Алиса, прерывая наступившее молчание.
— Я не знаю, — пожимает плечами Валет, — ведь я не служил Белой Королеве.
— Я хотела узнать, как праздновали его в Королевстве Червей, — поясняет Алиса, — раньше.
Видя искреннюю заинтересованность девушки, Стейн принимается рассказывать — сперва неохотно и довольно скупо, но постепенно увлекается и сам. Эти далёкие воспоминания не тяготят его, и Валет удивляется, почему прежде не обращался к ним, лелея в памяти лишь те события, что были или безрадостны, или привели к печальным последствиям.
Когда-то Стейн верил, что все дороги открыты, а мир наполнен радостью и любовью. Ведь он родился и вырос в Королевстве Червей, символом которого недаром было алое сердце — горячее, смелое, любящее. И юный, восторженный Червовый Валет словно всплывает из небытия, а нынешний Илосович Стейн с удивлением понимает — что-то осталось в нём от того наивного юноши. Но есть ли хоть какой-нибудь смысл цепляться за прошлое?
Ответить себе на этот вопрос Валет Червей уже не успевает, поскольку ещё одно напоминание тех далёких времён неожиданно даёт о себе знать.
Раздаётся стук копыт, и Алиса уже готова шагнуть навстречу неизвестному всаднику, пребывая в полной уверенности, что теперь-то наверняка увидит рыцаря Белой Королевы, однако Стейн, терзаемый смутными предчувствиями, успевает удержать её за руку.
— Погоди!
— Да в чём дело? — хмурится Алиса, оборачиваясь к нему, но Валет Червей смотрит не на неё. Взгляд его прикован к всаднику на вороном коне, что выступил из-за деревьев.
«Этот месяц богат на встречи из прошлого», — только и успевает подумать Стейн, узнавая Пикового Валета.
Выглядит тот вполне довольным и полным сил. Стейн первым делом кидает взгляд на оружие своего старого врага и делает неутешительный для себя вывод, что оно гораздо лучше его собственного.
— Какая встреча! — разводит руками Пиковый. Валет Червей решительно выступает вперёд и через плечо бросает Алисе:
— Уходи.
— В чём дело? — девушка пытается что-то возразить, но Стейн не слушает её, сразу же извлекая меч из ножен.
— Ты недружелюбен, Червовый, — качает головой Валет Пик, спешиваясь.
— А ты, кажется, сменил наряд, — сквозь зубы цедит Илосович, приглядываясь к противнику. И, действительно, вместо эмблемы пик на его одежде теперь трефовая масть. Впрочем, для себя Стейн продолжает называть его Пиковым Валетом. Имени-то он не знает — да и не хочет знать.
— Нравится? — смеётся Пиковый.
— Так вот куда ты сбежал с поля боя, — понимает Стейн.
— Не очень-то хотелось сражаться со зверушкой вашей сумасшедшей королевы. Кстати, я слышал, она с некоторых пор не у дел? Но что это за прелестная девушка рядом с тобой? Мила!
Валет Пик оценивающе смотрит на Алису, и Стейну не нравится этот хищный взгляд, не нравится узнавать в нём себя. Ведь практически так же он смотрел на повзрослевшую девушку, встретив её в замке Красной Королевы. Только тогда Валет Червей не задумывался о том, как он выглядит со стороны.
— У нас ведь с тобой свой, незаконченный разговор, не так ли? — Стейн надеется, что Алиса сумеет найти летний замок, ведь они почти добрались до моря.
Девушка испуганно переводит взгляд с одного мужчины на другого. Пиковый подмигивает ей и говорит Червовому:
— Она слишком хороша для тебя, одноглазый. Но вполне подойдёт в качестве ставки на дуэли.
— Хватит болтать! — отрезает Стейн, вынимая из ножен оружие. Алиса даже вздрагивает от неожиданности, столько сосредоточенной злости в его лице в этот момент.
— Беги прямо в том же направлении, как мы шли, — объясняет ей Стейн, не выпуская Пикового из поля зрения — замок должен быть на высоком холме, так что ты заметишь его издали.
— Лучше посмотри, как я прирежу этого неудачника, — усмехается Пиковый, обрушивая на Червового удар своего меча, который тот с трудом, но отбивает.
Стейн сосредотачивает всё своё внимание на поединке, понимая, что в очередной раз они сражаются не на жизнь, а на смерть. «Или он, или я», — говорит себе Стейн, старательно парируя все удары. Но ему ни разу не удаётся достать Пикового, зато Пиковый опять задевает его мечом по лицу — хорошо хоть, всего лишь царапина.
«Но это плохой признак, — отмечает Стейн, — значит, я подпустил его слишком близко».
— Я обещал тебе выколоть второй глаз, и я это сделаю! — хохочет Пиковый, понимающий своё преимущество.
«Как же надоело, что все целятся мне в лицо» — хмуро думает Стейн, пытаясь хоть как-нибудь задеть своего противника. Но предпринятая попытка зайти сбоку и выбить меч у Пикового из рук оборачивается провалом. Увернувшись, Пиковый Валет сам выбивает оружие из руки Валета Червей, и через мгновение лезвие меча упирается Стейну в шею.
«Ну, вот и всё», — понимает Стейн, отчего-то не испытывая ни малейшего страха перед смертью. Он только закрывает глаз, чтобы не видеть торжествующее выражение на лице своего врага. «Надеюсь, девчонка успела убежать», — думает Валет Червей напоследок.
А дальше следует звук глухого удара. Стейн, ожидавший совсем другого, открывает глаз и обнаруживает Валета Пик, лежащего на земле без сознания. Рядом стоит Алиса с какой-то палкой в руке и, кажется, она сама поражена тем, что сделала.
— Беру свои слова обратно, ты настоящий воин, — произносит не менее поражённый Стейн первое, что приходит ему в голову. — Вот только с дубиной.
Алиса нервно смеётся — сказывается перенесённое волнение.
— Я ведь не убила его? — она осторожно склоняется над поверженным врагом.
— Всего лишь оглушила, — отвечает Валет Червей. — Но почему ты схватилась за палку, когда я дал тебе кинжал?
— Я не собиралась его убивать! Постой, ты же не собираешься убить его сейчас, когда он без сознания?
Этот вопрос заставляет Стейна серьёзно задуматься. Соблазн слишком велик, и рука сама тянется к мечу, но строгий взгляд Алисы заставляет вспомнить о давно забытых принципах, когда ему бы и в голову не пришло не то, что убить, но даже и ранить противника, не способного защищаться. «Не знаю, почему мне хочется выглядеть лучше в её глазах? — терзается сомнениями Стейн. — Как будто это что-то изменит».
Но, даже понимая и принимая то, что скоро им придётся расстаться, Валет Червей, впервые за долгое время, решает совершить благородный поступок. Хотя в глубине души он признаёт, что с куда большим удовольствием зарубил бы Пикового, не дожидаясь, когда тот придёт в себя.
— Ну хорошо, — произносит Стейн, — я не буду его убивать. В конце концов, без твоей помощи я бы сам сейчас лежал с перерезанным горлом. Однако, если он очнётся, то церемониться ни с тобой, ни со мной не станет.
— Но ведь должен же быть какой-нибудь выход?
— Выход есть всегда. Но мне понадобится твоя помощь.
— Что я должна сделать?
— Подержи, пожалуйста, его коня.
Алиса пока не слишком представляет, что собирается делать Стейн, но подходит к коню, всё это время настороженно наблюдавшему за происходящим. Девушке отчего-то кажется, что он всё понимает. Она протягивает ему руку — конь фыркает, но морду не отворачивает, так что Алиса, осмелев, приближается к животному вплотную.
— Не бойся, мы не станем причинять вред твоему хозяину, — она осторожно гладит конскую шею. Конь смотрит на неё таким серьёзным взглядом, что Алиса ждёт — вот-вот заговорит, но тишину нарушает Валет Червей.
— Уверен, этот хитрюга всё понимает, — заявляет он, приподнимая обмякшее тело своего врага так, чтобы водрузить его на коня. В седельной сумке Стейн находит верёвку, и привязывает Валета Пик за руки и ноги так, чтобы тот не упал. Конь всё это время стоит неподвижно, и лишь нервно прядает ушами.
— Наверное, это лишнее, — поясняет Валет Червей, — но на всякий случай. А ты не слишком торопись, чтобы твой хозяин не свалился. Или не полез снова в драку.
Даже если конь Пикового Валета не умел говорить, он действительно всё прекрасно понимал. Неторопливым шагом он удаляется на юг, унося своего всадника. Алиса какое-то время смотрит ему вслед, а затем с улыбкой оборачивается к Стейну:
— Спасибо.
— Мне-то за что? — изумляется он. — Это я должен тебя благодарить.
— За то, что не убил его.
Валет Червей неопределённо пожимает плечами в ответ на такое заявление. Он пока не очень уверен, что поступил правильно, но искренняя улыбка Алисы — достойная компенсация неудавшейся мести.
— Кажется, он немного поранил меня, — произносит Стейн, потирая ушибленное запястье, только лишь бы что-нибудь сказать. Просто молчать и стоять столбом кажется ему довольно глупым. — Давай посмотрю, — Алиса осматривает его руку, а потом достаёт кинжал и отхватывает от своего плаща кусок ткани.
— Надо перевязать, — объясняет девушка в ответ на озадаченный взгляд Стейна.
— Я в порядке, — нерешительно бормочет он, но руку, которую девушка уже начинает перевязывать, не отдёргивает.
Валет Червей так и стоит, сверху вниз уставившись на кудрявую макушку, и даже вздохнуть лишний раз не решается. Он чувствует себя неловко как от этой неожиданной заботы, так и оттого, что девушка сама настолько близко подошла к нему. Венок, который она сплела за время пути, источает слабый аромат цветов, и Стейн убеждает себя, что именно этот аромат и кружит ему голову.
«Говоришь, что наш мир чудесен? — размышляет он. — А знаешь ли, какое чудо ты сама?»
Вслух произнести эти слова Валет Червей не решается, слишком вычурными они ему кажутся, да и кто знает, как их истолкует Алиса.
— Не больно? — спрашивает она, поднимая на него взгляд.
Стейн молча качает головой. Ему хочется сказать очень многое, но он подавляет этот порыв. Все слова, какие только есть, почему-то кажутся сейчас ненужными и пустыми.
— А ещё у тебя кровь на лице, — говорит Алиса и достаёт из кармана платья запасной чистый платок — раньше его заставляла брать мама, а потом вошло в привычку. Девушка осторожно стирает кровь со щеки Валета Червей. Она невольно обращает внимание на повязку, скрывающую левую глазницу. «Больно, наверное, было», — сочувствует девушка.
«Она больше не боится? — гадает Стейн, не смея в это поверить. — Доверяет мне?» Заметив, как пристально он на неё смотрит, Алиса замирает, но её рука по-прежнему касается щеки Валета зажатым между пальцами платком. И поскольку во взгляде девушки нет больше ни страха, ни отвращения, которые не укрылись от Стейна в их случившуюся пару дней назад встречу, он осторожно касается её запястья.
Алиса не отдёргивает руку, а Стейн поражается тому, насколько она тонкая и изящная. «Как можно было удержать меч такими руками? — с удивлением думает он. — Всё-таки она действительно очень храбрая».
Стейна не покидает ощущение, что Алиса видит его насквозь и, как бы там ни было, девушку это зрелище не пугает. Он склоняется к ней, испытывая совершено безудержное желание поцеловать, но замирает в паре дюймов от её лица. Теперь Валет Червей ощущает почти забытое чувство робости, опасаясь потерять то доверие, которое и не ожидал завоевать.
Алиса сама преодолевает разделяющее их расстояние, приподнимаясь на цыпочки, и Стейн, отбрасывая все сомнения прочь, почти касается её губ — но поцелую так и не суждено состояться. Невесть откуда вылетевший ворон больно ударяет мужчину крылом по щеке с громким:
— Каррр! Каррр! Пррреступник в Коррролевстве!
Алиса испуганно отшатывается, а ворон уже летит прочь — в том самом направлении, куда они и шли все эти дни.
— Это ворон Мираны, — хмурится Стейн, — пойдём. Можно сказать, что нас уже ждут.
— Откуда ты знаешь, что это её ворон?
— Ирацибета когда-то рассказывала. Или ты думаешь, что только у Красной Королевы были в услужении странные птички?
— Я думаю, что ворон всё же лучше, чем Джуб-Джуб, — отвечает Алиса. Она избегает смотреть Стейну в глаза, ей самой непонятен недавний порыв. «Как же Тэррент?» — вторгается в сознание голос совести.
— Не спорю, — усмехается Валет. Впрочем, усмешка эта напускная, Стейн понимает, что может скоро столкнуться с рыцарями Мираны, которые вряд ли станут с ним церемониться. А у него даже нет сил защищаться. И желания почему-то тоже.
Можно было бы развернуться и уйти прямо сейчас, но, кто знает, кого ещё могла повстречать Алиса? Если в начале пути Стейн и сам толком не представлял, зачем навязался девушке в компанию – любопытство, усталость, страх? – то теперь для него стало важным довести её до безопасного места в целости и сохранности. «Она называет этот мир Страной Чудес, но он всегда был опасен — как для гостей, так и для здешних жителей. Неудивительно, что многие тут не в своём уме».
«Она чуть было не поцеловала меня», — с изумлением размышляет Валет, — но заслужил ли я подобное расположение?» Он чувствует вину за то, что не смог её защитить, и не пытается оправдать свой проигрыш Пиковому.
— Знаешь, я собираюсь поговорить с Мираной насчёт тебя, — предлагает Алиса. — Уверена, она разрешить тебе остаться.
— Полагаешь, она станет тебя слушать? – кривится Стейн.
— Но почему нет? – с жаром спрашивает Алиса.
— Поверь, я действительно знаю её лучше, чем ты, и её отношение ко мне вряд ли переменится. Да я и не заслужил. В любом случае, — Валет не даёт Алисе возразить, — я провожу тебя до замка, а то кто знает, какие ещё неожиданные встречи нам предстоят.
Некоторое время они двигаются почти в полной тишине, только трава шуршит под ногами. Алиса над чем-то напряжённо размышляет, а потом все же решается спросить:
— Знаешь, а ваша встреча с Пиковым не выглядела неожиданностью.
Стейн некоторое время молчит, и Алиса начинает думать, что он решил проигнорировать её вопрос. Но Валет всё же нехотя объясняет:
— Я желал этой встречи. Думаю, и он тоже.
— Вы давно знакомы?
— О, весьма давно и очень близко, — Валет касается рукой повязки на глазу: — Это он мне оставил на память.
— Тогда я понимаю, почему ты хотел его убить.
Валет с недоверием и любопытством глядит на девушку, так что она поспешно добавляет:
— Но всё равно хорошо, что ты всё-таки не сделал этого! Если уж ты решил измениться к лучшему…
— Ничего я не решил, — перебивает её Стейн и отворачивается.
«Не хватало ещё душеспасительных разговоров, — недовольно думает он. — Да что вообще происходит? Она же должна меня ненавидеть!».
— Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Алиса.
— В полном, — нарочито грубо отвечает Стейн. Он не чувствует себя достойным этого сочувствия. «Пусть лучше она испытывает ко мне неприязнь, — решает он, — так будет проще расстаться».
«Уже совсем скоро», — от этой мысли почему-то становится тоскливо на душе, хотя последнее время Стейну вообще редко приходилось радоваться. Если же говорить о радости чистой, искренней, не о безумном кураже убийства или опьянении власти, то подобные чувства Валет испытывал так давно, что почти забыл, как это бывает.
Но Алиса напомнила об этом. Стейн вспомнил себя тем наивным юношей, которым он был когда-то, и подумал, что встреть он эту девушку тогда… Но к чему гадать о том, что могло бы быть? Он сам выбрал свой путь, нечего теперь жалеть.
Идут они молча. Алиса пытается разобраться в своих чувствах, но только сильнее запутывается. Она точно уверена, что ещё недавно у неё не было никакого ощущения неправильности происходящего. «А ведь это мог быть мой первый поцелуй, — думает девушка, — тот, который предназначался Тэрренту». Но судьба слишком часто насмехается, решая всё за нас.
Стейн оглядывается по сторонам на случай возможной опасности, но понимает, что сейчас опасаться следует скорее ему, а не ей. И вскоре его подозрения оправдываются. Насчёт ворона Стейн не ошибся, тот действительно предупредил Мирану и её подданных, так что навстречу двум путникам спешно направились два самых близких Алисиных друга — Чеширский кот и Безумный Шляпник.
И если Чешир, как обычно, благодушен и невозмутим, то взгляд Тэррента пылает безумием и гневом. Стейн ждал этой встречи, но оказался к ней не готов. Он не успевает ни обнажить меч, ни даже слова сказать, как оказывается прижатым к дереву, а руки Тэррента сжимаются на его горле.
— Да как ты только посмел сюда заявиться?
Шляпник, очевидно, ждёт каких-то оправданий, но совершенно не соизмеряет свою силу, что обычно с ним бывает в минуты злости. Валет не то, что слова не может вымолвить, он дышит с трудом, и вновь Алиса приходит ему на помощь.
— Шляпник! — она спешно подбегает к рыжеволосому мужчине, так что венок с головы слетает в траву. Алиса этого не замечает, пытаясь оттащить Тэррента от Стейна.
Шляпник ослабляет хватку, и взгляд его становится более осмысленным, но он по-прежнему зол.
— Ты снова преследуешь её, так?
— Тэррент, он ничего мне не сделал, успокойся, прошу тебя. Ты же его так убьёшь!
Шляпник, наконец, опускает руки, и теперь Алиса опасается, что гнев овладеет Стейном, но он лишь устало потирает шею.
— Сегодня слишком много претендентов лишить меня головы, — пытается пошутить Валет Червей.
Тэррент переводит непонимающий взгляд со Стейна на Алису:
— Алиса, я так рад тебя видеть, — бормочет он, — рад, что ты нашла дорогу. Но увидеть рядом с тобой его я не ожидал, я испугался за тебя. Это ведь наш общий враг.
Последнее слово — как щелчок кнута. Алиса чувствует себя между двух огней. Она хочет рассказать о том, что Стейн не такой, как думает Тэррент, но все слова застывают в горле. «Он мне не поверит, — понимает девушка. — А поверит ли Мирана?»
Один только Чешир многозначительно улыбается. Неизвестно, что именно ему понятно, но на Валета Червей он смотрит вполне благодушно.
— А я вот не стану влезать в драку, — кот исчезает, а через мгновение уже мурлычет Алисе в ухо: — Рад, что ты сумела отыскать дорогу.
— Тебя, видимо, мало волнует, что рядом с нами тот, кому здесь совсем не место, — продолжает злиться Шляпник, награждая Валета хмурым взглядом. Стейн старательно делает вид, что вся эта ситуация его мало занимает, но не может не заметить обеспокоенный взгляд девушки.
— Меня больше волнует, что Алиса, очевидно, устала с дороги, не так ли, милая? — спрашивает кот.
— Он же должен быть рядом со своей королевой, так решила Мирана! — никак не хочет успокаиваться Тэррент.
— Так жаждешь отправить меня на тот свет? — усмехается Стейн. — Так за чем же дело стало?
— Хватит! — чуть ли не кричит Алиса, которую сложившаяся ситуация совсем не радует. «Думала ли я, соглашаясь принять помощь Стейна, что тем самым подвергну его опасности?» — укоряет себя девушка.
— На тот свет? Что это он имеет в виду, Чешир? — Шляпник непонимающе смотрит на друга.
— А ты догадайся, ты же любишь загадки, — продолжает язвить Стейн. Он сам не знает, что на него нашло, и зачем он всё это говорит. «Наверное, Алиса опять меня возненавидит, — думает Валет, — но так даже лучше, легче будет расставаться».
— Я полагаю, только Белая Королева вправе определять, как поступать с изгнанником, — мудро замечает Чешир, и все замолкают. Алиса решает, что попросит Мирану о снисхождении к Валету, Тэррент, напротив, жаждет для него самого сурового наказания. Что же касается самого Стейна, то им овладевает странная опустошённость, и ему становится всё равно, какой приговор вынесет Белая Королева.
«Может, сейчас она сочтёт достойной милостью казнить меня», — размышляет он, хотя и помнит прекрасно, что Мирана не рубит головы. К тому же Стейну на самом деле очень хочется жить, знать бы только — как.
Очень скоро Белая Королева в сопровождении своей свиты выходит навстречу путникам. Валет отмечает, что среди сопровождения Мираны есть и воины. В его сторону они смотрят довольно хмуро.
— Илосович Стейн, — здоровается Белая Королева с Валетом Червей, и он склоняется в вежливом поклоне. Как бы там ни было, нельзя забывать о манерах. Это не вытравить, очень уж глубоко сидит. Слишком долго он был придворным Валетом.
«И если бы можно было снова кому-то служить — вот был бы лучший вариант», — думает Стейн, но с ясностью понимает, что это вряд ли возможно.
Мирана ничего не говорит ему о том, что он не должен здесь находиться, хотя Стейн и сам всё прекрасно понимает. Она ласково улыбается Алисе, что-то успокаивающе шепчет Шляпнику, а потом все отправляются в замок, который и так уже виднеется вдали.
Стражники пока не трогают Валета Червей, но он послушно идёт следом, понимая, что бежать бесполезно, и что скоро будет решаться его судьба.

Эпилог

Вот и настало время разлуки,
Стрелы в колчан и разомкнуты руки —
Время бежать в одиночку от стужи,
Время понять, что ты больше не нужен.
Время настроя прицелов на точность,
Время проверки на гибкость и прочность,
Время просвета и время пути,
Время подняться и просто идти!
Время сказать: не держу, отпускаю!
Сердце в кулак, а ладонь разжимаю,
Сердце в кулак, а ладонь разжимаю,
Время сказать: не держу, отпускаю!
Светлана Сурганова.

— Ах, Алиса, как хорошо, что ты снова с нами, — радуется Белая Королева, — надеюсь, тигр тебя не очень напугал?
— Откуда вы знаете? — изумляется девушка.
— Я не могла отправить в Китай Белого Кролика, пришлось обратиться к другому моему приятелю, — объясняет Мирана. — Конечно, его манеры оставляют желать лучшего, но он никому не причиняет вреда.
— Всё в порядке, главное, что я снова здесь.
Алиса уже успела заметить, что летний замок Мираны значительно отличается от того, что в Мрамории, но и прекрасен по-своему. По-настоящему летний, построенный из дерева, снаружи он увит живыми цветами, а внутри украшен искусной мозаикой и яркими картинами.
В другой раз девушка непременно заинтересовалась бы — кто нарисовал эти картины, но сейчас, вместо того, чтобы любоваться окружающей её красотой, она думала о судьбе Валета Червей, которого куда-то увели белые рыцари, повинуясь тихому приказу своей королевы. Алисе же она предложила поговорить наедине.
— Всё же прости меня за то, что всё так сложилось, — продолжает оправдываться Мирана. — Я бы не стала торопить твоё возвращение, ведь ты говорила, что у тебя остались дела в Верхнем Мире. Но Тэррент каждый день вспоминал о тебе, а я не могу смотреть, как он тоскует. К тому же именно я помогла тебе отправиться домой после победы над Бармаглотом, и оттого чувствовала себя виноватой перед ним.
Услышав имя Тэррента, Алиса в который уж раз ощущает укол совести, но всё же решается заговорить о том, кто, по её мнению, тоже нуждается в сочувствии.
— Ваше Величество, у меня есть к вам одна просьба, — официально начинает Алиса, ощущая себя словно на переговорах.
— Ты можешь называть меня Мираной, моя милая, — ласково улыбается Белая Королева, — мы ведь с тобой друзья.
— Всё дело в том, что моя просьба — это не просто просьба к другу, а просьба к королеве.
— Я в любом случае готова тебя выслушать, — подбадривает Мирана.
— Когда я попала в Страну Чудес, то не знала, куда мне идти.
— Это моя вина, — сокрушается Мирана, — я не сумела всё предусмотреть.
— Но я здесь, и всё это лишь благодаря Стейну. Конечно, у меня не было ни малейшего основания доверять ему, но больше никто не предложил мне помощь. К тому же я думала, что если у него есть какие-то тёмные замыслы, то я смогу их узнать.
— И тебе удалось узнать, что он замышляет?
— Он ничего не замышлял, — качает головой Алиса, — он действительно помог мне. Думаю, на самом деле он лучше, чем кажется.
— Ах, милая, — Мирана смотрит на девушку с сочувствием, — ты просто слишком добрая, вот и видишь во всех, кто тебя окружает, только хорошее.
— Что-то хорошее есть в каждом, — упрямо продолжает Алиса, — и, если бы не Стейн, меня бы могло и не быть здесь.
— В этом мире нашёлся бы кто-нибудь, кто помог бы тебе.
— Пока мы шли сюда, то никого не встретили. Ну, кроме ещё одного Валета, но он как раз не стремился помочь
— Что за Валет? — интересуется Мирана.
— На его одежде была трефовая масть, — начинает рассказывать Алиса, — но Стейн почему-то назвал его Пиковым. Этот Валет угрожал мне, и Стейн сражался с ним, защищая меня.
— Не хочу тебя расстраивать, но он просто мстил своему старому врагу.
— Я знаю, что именно Пиковый Валет когда-то лишил Стейна глаза, — поспешно продолжает объяснять Алиса. — Я бы даже поняла, если бы Стейн его убил. Но он этого не сделал.
— О! – удивлённо восклицает Мирана. — Не похоже на Илосовича Стейна.
— Я же говорю, что он изменился, — Алиса думает, что наконец-то сумела убедить Белую Королеву, но её радость оказывается преждевременной.
— Полагаю, он просто желал показать себя в лучшем свете, чтобы ты просила меня о смягчении его участи.
— Вовсе нет! Стейн был против того, чтобы я просила вас о милости для него.
— Алиса, Валет Червей — искусный притворщик, он много лет служил Красной Королеве и в совершенстве освоил искусство плетения интриг. Когда ему требуется, он умеет вызывать сочувствие.
— Я думаю, что достаточно узнала его за то время, что мы провели в пути, — продолжает настаивать Алиса. «Сперва мне приходилось доказывать Стейну, что Мирана совсем не так плоха, как он думает, теперь я доказываю Миране, что Стейн заслуживает снисхождения, — с отчаянием думает Алиса, — но почему все считают, что я не могу понять истинные мотивы человека?»
— И сколько времени длился ваш путь?
— Около трёх дней.
— Алиса, за три дня невозможно узнать человека, — снисходительно, словно неразумному ребёнку объясняет Белая Королева.
— В последний раз я провела здесь не больше времени, — хмурится Алиса, — но этого хватило для многого.
— Хорошо, я не буду с тобой спорить, — отступает Мирана, — но позволить Илосовичу Стейну остаться здесь я в любом случае не могу.
— Но вы же не собираетесь снова отправить его в Дикоземье? Или… казнить?
— Разве я похожа на Ирацибету? — хмурится Белая Королева. — Я никогда не причиняю вред живым существам. Даже если они не заслуживают сочувствия.
— Все заслуживают сочувствия, — тихо возражает Алиса. Мирана вздыхает.
— Я должна буду поговорить со Стейном наедине, — принимает решение Белая Королева, — а потом он покинет пределы моего королевства. Если захочешь, ты можешь с ним проститься.
— Я подожду снаружи, — кивает Алиса и уходит. Почему-то на душе у неё совсем нерадостно. Она понимает, что у Белой Королевы действительно нет оснований доверять Валету Червей, но девушка всё равно уверена в своей правоте. «Разве я не должна попытаться помочь ему после того, как и он помог мне?», — спрашивает Алиса у себя самой.
Но к желанию помочь Валету Червей неизбежно примешивается чувство вины перед Шляпником, который всю дорогу до замка беспокойно поглядывал в сторону девушки, да так и не произнёс ни слова. Алиса даже рада, когда, выйдя из замка, встречает одного только Чешира. С ним всегда было легко говорить абсолютно обо всём. И он никогда не указывал, что она должна делать или думать.
— Хочешь посмотреть на море? — спрашивает кот, и девушка кивает в ответ.
— Тут недалеко, — объясняет Чешир, — нам не обязательно спускаться с холма. Достаточно обойти вокруг стены, и откроется чудесный вид.
— Здесь всё чудесно, — улыбается Алиса, но скорее она пытается убедить себя в этом. «Разве в Стране Чудес должно быть грустно?», — проносится нерадостная мысль.
Алиса и Чешир неторопливо огибают замок, и вскоре им открывается действительно чудесный вид на абсолютно спокойное, пронзительно — голубое море. Солнце, склоняющееся к горизонту, красит песчаный пляж в золотой, и, если бы не пролетающие над водой чайки, этот пейзаж было бы ничем не отличить от картины.
— Сегодня штиль, — говорит Чешир, — и море очень тёплое. А знаешь, какой завтра день?
— Праздник середины лета, — рассеяно отвечает Алиса. Девушка думает, что стоило бы попросить у Мираны краски и холст.
— Да ты весьма осведомлена, — удивляется Чешир.
— Мне Стейн рассказал.
— Ну да, ему ли не знать.
— Что, ты тоже считаешь его злодеем? — сокрушается Алиса. — А ведь он мне помог.
— Знаю.
Теперь очередь Алисы удивляться.
— Откуда?
— Чеширские коты знают гораздо больше, чем говорят, — уклончиво объясняет кот.
— Впрочем, неважно, — грустно замечает Алиса. — Мирана мне не верит.
— Почему ты так думаешь?
— Она сказала, что в любом случае не позволит Стейну остаться здесь.
— Знаешь, я не думаю, что он сам этого захочет, — задумчиво рассуждает Чешир. — В любом случае, я уверен, что Мирана примет мудрое решение.
— Надеюсь, — вздыхает Алиса. — Знаешь, мне на самом деле не хочется, чтобы после того, как Стейн мне помог, он ещё и пострадал из-за этого.
— Думаю, ты и сама можешь спросить у него, считает ли он себя пострадавшим, — улыбается Чешир и исчезает.
— Куда ты? — спохватывается Алиса.
— Какой вежливый кот, мне даже не пришлось просить его оставить нас наедине, чтобы я мог попрощаться, — раздаётся за спиной знакомый голос.
Обернувшись, девушка встречается взглядом с Валетом Червей.

***
Валет Червей чувствует себя неловко в окружении белых рыцарей, которые с подозрением смотрят на его плащ и меч, так похожие на их собственные, но никак не показывает своё смущение. Делать хорошую мину при плохой игре он умеет. Пожалуй, это единственное, что ему сейчас остаётся.
Он и не надеется, что Белая Королева снизойдёт до разговора с ним, тем неожиданнее оказаться в её небольшом, но светлом кабинете, украшенном живыми цветами в преддверии праздника.
Белая Королева даёт знак своему рыцарю, чтобы тот оставил их наедине, и рыцарь, с обеспокоенно взглянув на Валета Червей, удаляется. В другое время Стейн счёл бы подобное бесстрашие за презрение, но сейчас это больше похоже на знак доверия. Доверия, которого он, по собственному мнению, не заслуживает.
— Я не стану тебя казнить, Илосович Стейн, — нараспев тянет Мирана, — но ты должен сам понимать, что тебе лучше уйти.
Валет лишь криво ухмыляется, ведь он и не рассчитывал здесь остаться. Его печалит только мысль о предстоящем расставании с Алисой, к которой он так неожиданно успел привязаться. Но всё же Стейн твёрдо решил, что для девушки будет гораздо лучше, если он уйдет.
Так много произошло за эти несколько дней в его душе, больше, чем когда-либо. И Стейн вновь почувствовал себя живым. А тогда, в изгнании, сидя взаперти с Ирацибетой, он ощущал себя живым мертвецом.
Ирацибета. Ещё одна кровь на его руках. Нет, ему действительно лучше уйти отсюда.
— Возможно, я была не права, отправляя вас вдвоём в эту ссылку, — задумчиво произносит Мирана больше самой себе, чем Стейну, но ему, однако, становится стыдно за когда-то сказанные про Белую Королеву слова. И хочется уйти отсюда поскорее — от этого всепрощения, понимания, сочувствия; убежать от пробуждающегося голоса совести. Ощущать вновь те полузабытые чувства, которые Стейн загонял глубоко внутрь, приучая себя к жестокости и безжалостности, слишком больно.
— Мне кажется, ты уже достаточно наказан, — проницательно замечает Мирана.
Белая Королева думает о том, что была слишком уверена в своих силах и правильности принятых решений, но один раз уже ошиблась. По её расчётам Алиса должна была прибыть прямо в летний замок, к празднику, но всё с самого начала пошло не так. Мирана обратилась к Чеширу, чтобы кот помог разыскать девушку. Чешир отсутствовал целых три дня, но объявился в замке совсем недавно, и ни слова не сказал о том, где он пропадал.
И сейчас Мирана испытывает сильное подозрение, что Чешир обнаружил Алису и Стейну сразу же, но предпочёл не выдавать себя, незримо наблюдая и сопровождая двух путников. Приходилось смиряться с тем, что она не могла всё предугадать. И, возможно, допущенная ошибка не была единственной.
— Значит, я могу просто уйти? — выводит Белую Королеву из задумчивости вопрос Валета Червей.
— Я ведь никак не отблагодарила тебя за помощь моему другу, — устало улыбается Мирана, и Стейн удивляется этому выражению на её лице. Такой же усталой временами выглядела Ирацибета, хотя причины для печали у неё были совсем другие. Две одновременно похожие и разные сёстры, одну из которых он убил… А теперь ему ещё и помощь предлагают. От этого Стейн только хуже.
— Возьми, пожалуйста, эти лекарства, я же вижу, ты был ранен, а они помогают быстро восстановить силы, — Белая Королева вручает Стейну несколько маленьких блестящих пузырьков и он чувствует себя в этот момент едва ли не большим вором, чем когда забирал вещи с трупов убитых стражников.
— Я не уверен, что вправе принимать эту помощь, Ваше Величество, — помедлив, отвечает Валет Червей. — Посмотрите сами — у меня плащ и меч Ваших рыцарей. Вы ведь не думаете, что они отдали мне свои вещи добровольно?
Решив для себя, что не станет в этот раз скрывать правду, сказать вслух об убийстве Ирацибеты Стейн так не может.
— Это и будет твоим наказанием, Илосович Стейн, — Мирана смотрит ему в глаза, и уже не выглядит усталой. — Живи с этим, если можешь. Только не появляйся больше в моём королевстве. Я не могу гарантировать тебе милостивое отношение моих подданных.
— Что ж, справедливо, — горько усмехается Валет Червей. — Хорошо, я уйду сейчас же. Но могу я прежде попрощаться с Алисой?
— Не думаю, что она будет против, но решать в любом случае ей. Я попросила Чешира показать ей море, так что, если обойдёшь замок с восточной стороны, увидишь их на вершине холма.
— Благодарю Вас, — коротко отвечает Стейн и уходит.
«И опять я не нахожу нужных слов», — сокрушается он, понимая, что следовало хотя бы попросить прощения у Белой Королевы. С другой стороны, он так давно этого не делал, что попросту отвык. Да и не исправить словами то, что уже сделано.
Алису Стейн обнаруживает именно там, где и сказала ему Мирана. Чеширский кот, о чём-то беседующий с девушкой, деликатно растворяется в воздухе, предоставляя возможность для разговора наедине.
«Вот интересно, где же Шляпник, ведь даже удивительно, что он снова на меня не накинулся», — размышляет Валет.
— Значит, ты всё-таки уходишь? — грустно спрашивает Алиса.
— Мне не место здесь, — объясняет Стейн, и эти слова — чистая правда, но в глубине души он удивлён, что девушка грустит из-за него.
— И куда же ты пойдёшь?
— Куда-нибудь, — неопределённо отвечает Стейн.
— Если достаточно долго идти, то куда-нибудь обязательно попадёшь, — пытается пошутить Алиса.
— Жаль, что я не повстречал тебя раньше. А теперь мне уже поздно что-то менять в себе.
— Никогда не поздно что-то изменить! — с жаром возражает девушка, и Валет Червей думает: хорошо бы она сохранила себя такой. — Так говорил мой отец.
— Твой отец вряд ли совершал что-нибудь из того, что я себе позволял.
Алиса только вздыхает, понимая, что не сможет его переубедить. Тогда она снимает с пояса ножны с кинжалом и протягивает Валету:
— Твой кинжал.
— Пусть останется тебе на память, — качает головой Стейн, которому всё-таки хочется, чтобы девушка иногда вспоминала о нём. «И могла себя защитить, не очень-то я верю во всю эту безмятежность», — думает он.
— Я и так не забуду, — настаивает Алиса, — а тебе он всё-таки нужнее.
Помедлив, Стейн принимает оружие, про себя отмечая, как странно ощущать одновременно твёрдость металла и мягкость тёплых девичьих рук. «И в этом вся она, — заключает он, — нежность и храбрость, сочувствие и решительность».
Он понимает, что восхищение, которое она когда-то вызвала в нём, словно из ниоткуда появившись в замке Красной Королевы, никуда не делось, а стало сильнее, приобретя новые оттенки. Теперь это было больше, чем мимолётное желание.
— Язык не поворачивается сказать «прощай», но… Прощай, Алиса, — он впервые за весь их совместный путь обращается к ней по имени. — Надеюсь, здесь ты найдёшь то, что искала.
— В добрый дальний, Стейн, — шепчет Алиса. Могла ли она три дня назад подумать, что расставание окажется таким тяжёлым?
Вместо ответа Валет Червей склоняется перед девушкой и целует её руку. Лёгкое, почти неощутимое прикосновение губ — вот и всё, что он себе позволяет прежде, чем уйти, да ненадолго задержать её ладонь в своей руке, чтобы запечатлеть в памяти это прикосновение.
Глядя ему вслед, Алиса вспоминает так и не состоявшийся в лесу поцелуй. Краем глаза она замечает взволнованного Тэррента и понимает, что ей следует поговорить с ним. Но память об Илосовиче Стейне, Валете Червей, нескоро оставит её. Оставит ли?

***
Валет Червей решительно и быстро уходит прочь, оставляя позади и море, которое толком не рассмотрел, и Алису, которой так и не сказал всего, что хотелось сказать. Он не оглядывается, хотя и понимает, что тот же Шляпник или кто-нибудь из рыцарей Мираны может захотеть ему отомстить.
Стейн спускается с холма и останавливается, не зная, куда двинуться дальше. Чувство одиночества наваливается ещё сильнее, чем когда он скитался по Дикоземью.
— И куда же ты теперь? — раздаётся за спиной чуть насмешливо.
— Чешир, — заключает Стейн, даже не оборачиваясь. — Решил проводить? Белая Королева попросила тебя убедиться, что я покину границы её Королевства?
— Мои решения никогда не зависели от королевской воли, кто бы ни был на троне, — с достоинством отвечает кот.
— Я и забыл, что ты у нас всегда сам по себе, — Валет оборачивается к Чеширу, который парит в воздухе с самым безмятежным видом.
— Ты теперь тоже, — и это не насмешка, просто кот произносит вслух то, что Валет и сам прекрасно понимает.
— Да уж, но почему-то это совсем не так весело, как можно подумать, глядя на тебя.
— Потому что это не твой путь? – то ли спрашивает, то ли утверждает Чешир.
— И какой же, по-твоему, мой путь? — Стейну даже любопытно, что может посоветовать ему самый загадочный обитатель Нижнего Мира.
— А какой может быть путь у Валета, кроме как служить королеве? — широко улыбается Чешир.
— Ты всё-таки издеваешься, — уверенно решает Стейн, но Чешир продолжает:
— В трёх днях пешего пути на восток лежит Бубновое Королевство. Там всегда рады смелым и благородным рыцарям.
Стейн даже не комментирует заявление о смелых и благородных рыцарях, а просто отворачивается и молча продолжает свой путь, но Чешир возникает из воздуха прямо перед ним.
— А на юге, в нескольких днях пути от замка Мираны, Трефовое Королевство.
— В этом мире множество королевств, но почему тебя вдруг так интересует моя судьба?
— Твоя судьба интересует меня постольку, поскольку она теперь связана с судьбой Алисы.
— Была связана, — поправляет Стейн, — и я давно уже не смелый благородный рыцарь.
Чешир улыбается так, что невозможно понять, о чём он на самом деле думает. В этой улыбке нет ни тени укора, но вид у кота такой, словно он знает гораздо больше всех остальных жителей Нижнего Мира вместе взятых.
Валету Червей иногда кажется, что так оно и есть. «Может быть, действительно стоит воспользоваться его советом?», — задумывается Стейн, а, когда поднимает глаза, на месте Чешира одна только эта многозначительная улыбка, да и та постепенно тает в воздухе.
— В своей обычной манере — исчезает, не простившись, — усмехается Валет.
Он какое-то время стоит на месте, погрузившись в свои невесёлые мысли, а потом всё же отправляется на восток. «Мало смысла в том, чтобы стоять на месте, — решает Стейн, — надо двигаться хоть куда-нибудь».
Сегодня ему не удаётся далеко уйти, скоро он останавливается для ночлега, но в эту ночь его уже не беспокоят тревожные сны о прошлом. Ему снится Алиса Кингсли, и впервые за долгое время Валет Червей умиротворённо улыбается.

***
Забирай — всё, что дороже, оставляю.
Не мне всю жизнь бродить по краю,
Да вот сподобился опять.
Убереги в потоках лет — я заклинаю,
Что дальше — я и сам не знаю.
Авось увидимся опять.
Светлана Сурганова.