Into Dragons Flame

Глава 1

Глава 1


Последний день августа уже подходил к концу. Солнце спряталось за облаками, роняя последние теплые лучи на землю. Небольшое озеро искрилось золотистыми оттенками, принимая в себя последнее тепло садящегося огненного шара. Верхушки деревьев невольно покачивались под легким летним ветерком. Тени начали сгущаться, и небольшая лесистая местность погрузилась темноту.
Для неосведомленного человека это место могло показаться обыкновенной поляной посереди неглубокого леса. Так оно и было, но в другом мире. Там, где было возможно все и царило волшебство, небольшой круг людей знал, что здесь находился Малфой–Мэнор. Семейное поместье Малфоев.
Наступили нелегкие времена, и некогда оживленное поместье, где чуть ли ни каждую неделю давали балы, сейчас стало тихим местом, куда могли войти только члены семьи и ее приближенные.

Драко Малфой уже несколько минут стоял у окна и задумчиво разглядывал открывающийся ему пейзаж. Его взгляд застыл в одной точке на несколько секунд. И пальцы непроизвольно начали теребить фамильный перстень на левой руке. За последние несколько месяцев, которые он провел дома, ему казалось, что небольшое кольцо потяжелело так, что начало весить с килограмм, не меньше. Слишком много вещей случилось в самый ненужный момент. Слишком много отягощающих слов нахлынуло на него: ответственность, долг, семейная привилегия. Все эти красивые слова, которые сваливал на него отец, можно было заменить одним предложением, которое Люциус Малфой не решился сказать в лицо сыну: “Метка Темного Лорда”. В отличие от отца, Малфой младший не был в таком восторге от того, что ему придется по собственной воле “сделать уродливую татуировку на левом предплечье”, как он сам это называл. Невольно он чувствовал себя невинным ребенком, который знает, что вокруг него происходит, но совершенно не понимает, как поступить, предпочитая играть в свои игрушки. И от этого ему становилось еще хуже. Он, будучи одним из тех людей, которые ненавидели любые виды слабостей, чувствовал призрение к самому себе от ужасной безвыходности этой ситуации.

Тишина в комнате угнетала. Каменные стены давили на душу, казалось, можно было услышать, как тяжело и часто билось сердце, и от этого становилось еще более неприятно. Спальня никогда не нравилась Драко Малфою. Она всегда казалась ему чужой, и это чувство усилилось, когда он впервые вернулся домой после первого года обучения в Хогвартсе. Однако совершенно странно то, что сам Хогвартс он на дух не переносил. Ненавидел всех преподавателей, за исключением Снегга, а вот свою комнату любил.

На первый взгляд она ничем не отличалась от спален других учеников. Он, как и все остальные, делил ее с двумя соседями: Креббом и Гойлом, которые были только рады своей удаче. Ведь соседство с Малфоем могло открыть перед ними много возможностей, в то время как для самого Драко они были не более чем двумя глупцами, которых можно использовать при надобности, когда самому руки не хочется пачкать.

Для Драко было настоящим праздником, когда эти двое отсутствовали. Он мог спокойно лечь на своей кровати, не такой удобной, да и не такой большой, как та, что дома, но в сто крат приятнее. В одиночестве он думал о квидиче, представлял, как ловит снитч, и лицо Поттера, когда Слизерин, наконец, обыграет Гриффиндор и возьмет Кубок Школы.

Там не было никакой роскоши, никакой сделанной на заказ мебели, никаких излишеств. Всего лишь его кровать, его небольшая тумбочка и одежда, аккуратно сложенная в небольшом шкафу. Прямо над головой висел флаг Слизерина, совсем как у него дома, только в Хогвартсе, когда он смотрел на него, испытывал гордость, а дома – чувствовал бремя ответственности, возложенной своими родителями.

Два места, где он жил, кардинально отличались друг от друга. В одном ему было спокойно, можно даже сказать, комфортно, тогда как во втором – он чувствовал себя загнанным в угол и чужим.

Однако никто и никогда не подозревал об этом. Малфой младший не привык показывать свои чувства. «Эмоции – это слабость», – сказал он однажды Пэнси Паркинсон, которая позволила себе расплакаться перед ним. От этой фразы девушку, словно током шарахнуло, и она, бросив взгляд полный ненависти на слизеринца, ушла. Малфоя это не задело. Меньше всего на этом свете его волновало мнение других относительно своей персоны. И он не последовал за девушкой. Юноше не хотелось слышать в свой адрес крики. Тем более что кричать Паркинсон умела так, что, наверняка, весь Хогвартс услышал бы.

Девушка сама заговорила с ним через несколько дней, видимо, подавив злость в себе, но все-таки шепнула ему на ухо: «Драко Малфой, ты самый бесчувственный человек, которого я когда-либо встречала».

Юноша не ответил, лишь кивнул в знак согласия и как ни в чем не бывало продолжил свой разговор с Забини. Так что даже если родной дом был ему не по душе, никто не узнал бы об этом, тем более, от него.
Он услышал, как дверь со скрипом открылась, и после последовал глухой звук шагов. Без стука сюда заходил только один человек: Люциус Малфой. Драко не повернулся поприветствовать отца, которого не видел почти месяц. Слизеринцу не казалось, что отец пришел сюда, чтобы поговорить о погоде, и уж тем более о семейных ценностях. Взгляд серых глаз застыл на перстне, к весу которого, пожалуй, добавилось еще несколько сотен граммов.

– Ты не поздороваешься со своим отцом? – возмущенно проговорил Люциус, закрывая за собой дверь.
Ответом на его вопрос стал лишь смешок сына, который небрежно повернулся в его сторону.
– А если я не желаю тебе здоровья? – смело произнес он со снисходительной улыбкой на губах.
Ему нравилось наблюдать, как перекашивается лицо отца в порыве гнева. От этого на душе становилось еще более радостно.
– Ты дерзкий щенок! – словно змея, прошипел Малфой старший и всего в несколько шагов сократил расстояние между ними.
– И это все? – удивленно сказал Малфой, пытаясь сдержать нотки смеха в голосе. – Думал, что после нескольких месяцев в Азкабане твой словарный запас станет немного... разнообразнее.
– Ты, что, совсем не страшишься последствий своих слов? – еще один смешок Драко вывел его из себя.
Он достал палочку, и через секунду её кончик уже упирался в подбородок сына. На лице Драко Малфоя не дрогнул ни один мускул. Словно все происходящее не имело для него значение. Будто он выпил какое-то зелье, которое придавало храбрости.
– Ну, давай, скажи это. Всего лишь два слова: Авада Кедавра, – он театрально вздохнул, – когда ты достаешь палочку, твой словарный запас становится еще более скудным.
Люциус отстранился, и его правая рука ударила сына по лицу раз, затем другой.
– Ну, хоть какое–то разнообразие, – тяжело дыша, выплюнул Драко.
Люциус отошел от сына, пропустив мимо ушей последние слова юнца.
– Темный Лорд пока не осведомлен о твоей дерзости, – спокойно, словно ничего и не было, сказал Малфой старший, смотря на Драко сверху вниз. – Я решил дать тебе время на... – он сделал паузу, видимо, подбирая подходящее слово, – обдумывание. Тебе ведь известна учесть тех, кто отказывался переходить на сторону Лорда? – задал он риторический вопрос.
Конечно, Драко Малфою было все известно, все знали, что любимым заклинанием Волан–де–Морта была Авада–Кедавра.
– Видимо, так ты показываешь свою отцовскую любовь, – язвительно произнес слизеринец. – Что ж, благодарю, за право выбора, – Люциус подошел к сыну вплотную, строго взглянул на него, видимо, пытаясь прожечь его насквозь своим взглядом.
– Запомни, ты не имеешь ни на что право. Тебе не принадлежит даже собственная жизнь. Чем скорее ты это поймешь, тем лучше будет для всех.

Дверь захлопнулась, оставив Драко Малфоя одного в своей «чужой» комнате. Он тяжело дышал, сердце бешено билось и норовило вырваться из груди. Ненависть отчетливо читалось на его лице. Он зло оглядел спальню, невидящим взглядом обвел каждый предмет: стены из темного камня, кровать, подушки, покрывало, флаг слизерина, который весел прямо над кроватью, небольшой письменный стол из дуба, стул, шкаф. Взгляд отчаянно цеплялся за каждый предмет, мысленно он уже разгромил кровать, прикроватную тумбочку, пролил чернила на каменный пол, позволяя им растечься ручьем по щелям между ровными камнями.

Простыни были сброшены на пол, стол опрокинут, его ножка сломана. Одежда из шкафа раскидана по комнате, дополняя картину полного хаоса. Однако как бы хорошо не работало его воображение, в действительности ничего из вышеперечисленного не было сделано.
Драко Малфой все также стоял на своем месте, словно оцепеневший, и быстро-быстро дышал. Его щеки горели от ударов отца, сердце даже не думало успокаиваться.

Бессилен. Самое ненавистное ему слово, могло в точности охарактеризовать положение слизеринца. Некоторые в свои семнадцать лет радуются жизни, а он стоял на месте, не зная, что делать дальше.

Он давно перестал быть тем одиннадцатилетним мальчишкой, который радовался новой метле и угрожал всем гневом своего отца. Уже давным-давно для него открылась простая истина: никто пальцем о палец не ударит ради него, всего нужно добиваться самому. Если упал, поднимайся сам, а сейчас он был на самом дне пропасти, откуда мало кто выбирался. Помощи не от кого ждать, придется выкарабкиваться самому.

На секунду он прикрыл глаза, сделал глубокий вдох. Наверное, надеялся, что решение само собой придет в голову.

Он зажмурился сильно-сильно, так, что на переносице образовалась морщинка. В мгновение перед его глазами замелькало все, о чем он так усердно думал все это время: метка, Темный Лорд, отец и зеленый луч, исходящий из палочки Волан–де–Морта в момент, когда он произнесет Авада Кедавра.

Поразительно, как один незначительный рисунок на теле человека мог изменить все. Пожиратель Смерти. Вот кем он станет, если перейдет ту черту, за которой стоит отец. Человек без прошлого, настоящего и будущего. Единственное, что для него после этого должно иметь значение – приказы Лорда, которые он должен слепо выполнять: пытать, допрашивать, убивать.
Драко Малфой не мог отрицать, что в его жизни больше ненависти нежели других чувств. Большинство людей не имело для него значения, и он не огорчился бы, узнав о смерти некоторых из них. Но сейчас слизеринец сомневался, что сам сможет сказать эти два маленьких слова, которые отделяли жизнь от смерти.

“Пожиратель Смерти” – это словосочетание врезалось в его сознание, занимая все мысли. Каждый, кто обладал этим “гордым” званием либо сидел в Азкабане, либо мертв. Слизеринцу же не нравился ни первый, ни, тем более, последний вариант.

Драко затаил дыхание и пятернёй откинул волосы назад, шумно выдохнул и резко открыл глаза. Теперь он выглядел более или менее спокойным. Во всяком случае, его глаза уже не горели как несколько секунд назад, руки не дрожали, а сердце начало биться в более спокойном ритме. За окном все уже окунулось в темноту.

Драко Малфой окинул взглядом комнату, которую видел в последний раз перед отъездом в Хогвартс. Жалкое место, однако, лучше оставаться там, нежели каждый день препираться с отцом.

***

Хогвартс–экспресс на всех парах мчался в сторону школы чародейства и волшебства.
Первокурсники уже расселись по местам, сдерживая свой радостный порыв, применяя уже известные простые заклинания своими новенькими волшебными палочками. Одиннадцатилетние уязвимые молодые волшебники, которые не подозревали, что за окном поезда вполне может быть дементор. Возможно, он сможет даже проникнуть в поезд и одарить своим смертельным поцелуем каждого, кто встанет на его пути.

Драко Малфой даже несколько завидовал им, ведь они не догадывались, что происходит в волшебном мире. Стоило признать, в этом году в вагоне слизеринцев был намного тише обычного. Юноша оглядел однокурсников. Все смотрели строго перед собой, с глубоко сосредоточенными выражениями лиц. Даже Кребб и Гойл, не блиставшие умственными способностями, выглядели непривычно задумчиво. Это лето изменило многих, даже Паркинсон, которая обычно щебетала всю дорогу без умолку, сейчас тихо сидела и только иногда поглядывала в его сторону.

Драко Малфой, как обычно, сидел один около окна. Взгляд уткнулся в пейзаж за окном, который из–за быстроходности поезда быстро менялся. Молчание, повисшее в купе, угнетало. Слизеринец посмотрел на девушку, которая сидела перед ним.
Пэнси Паркинсон откинулась на спинку сиденья. Брюнетка выглядела устало, голубые глаза, которые обычно блестели, сейчас были полны отчаяния. Со стороны могло показаться, что на ее плечах лежал тяжелый груз, который она не в силах нести. Драко Малфой не имел привычки писать на каникулах своим однокурсникам, чтобы справляться об их жизни, поэтому мог лишь догадываться об ее проблемах.

С Пэнси он был знаком еще до поступления в Хогвартс. Родители познакомили их в надежде в будущем сыграть свадьбу. Не смотря на то, что родители пока не заводили разговора о предполагающейся помолвке, не оставалось никаких сомнений в том, что выбор уже давно сделан за них. В глазах однокурсников они еще с пятого курса были парой, хотя на то время Пэнси встречалась с каким–то парнем из Пуффендуя, а Драко не проявлял особого интереса к девушкам, всецело поглощенный тренировками квидича.

Сейчас уже не имело никакого значения, что думали остальные. Рано или поздно ожидания сбудутся, и они объявят о своей помолвке. Об этом говорило то, что в это лето родители Паркинсон несколько раз приезжали в Малфой–мэнор и обсуждали нечто важное за закрытыми дверями отцовского кабинета. Так что, возможно, сейчас самое время для того, чтобы поинтересоваться жизнью будущей супруги.

– Как дела, Пэнси? – подал голос слизеринец.
От неожиданности девушка подняла на него взгляд. Словно удивляясь, что он вообще заговорил с ней.
– Не думала, что ты заговоришь со мной, Драко Малфой, удивлена что ты даже посмотрел в мою сторону, – несколько обиженно сказала девушка и отвела взгляд.
Голос был довольно раздосадованным и… немного злым? Она надеялась, что Малфой поговорит с ней?
– Не желаешь, можем и помолчать. Я не горю желанием попусту болтать, – ответил юноша и демонстративно отвернулся к окну.
Драко слишком хорошо знал Пэнси. Парень понимал, что злость у Паркинсон испарялась так же быстро, как и появлялась, стоило ей столкнутся с его безразличием.
– Нет, Драко, – довольно предсказуемо, последовал ответ девушки, – мне действительно хочется с кем–то поговорить.
– Надеюсь, ты сейчас не будешь размазывать сопли по очередному парню, который бросил тебя? Или ты его… ну, в общем, ты меня поняла.
– Драко… – с досадой в голосе прошептала она, обидевшись то ли на его нелепые слова, то ли на методы, с помощью которых он хотел отвлечь ее от неприятных мыслей. – Родители настаивают на том, чтобы на следующем собрании Пожирателей я вступила в их ряды, – Пэнси сказала это шепотом, украдкой бросая взгляд на окружающих, которые явно не проявляли интереса к их разговору.
Драко ничуть не удивился тому, что сказала ему слизерника. Более того, он не удивился бы тому, что большинство его однокурсников имели такой же разговор со своими родителями.
– Я не знаю, что делать, – добавила она после небольшой паузы. Она отвела взгляд, но вскоре снова повернулась к Малфою, рассматривая его расслабленную позу. Кажется, сказанное никак не подействовало на него.
– Ты уже принял ее? – удивленно сказала девушка, не сдержавшись и повысив голос до довольно высокого тона, так, что взгляды присутствующих устремились в их сторону. Стало понятно, что почти все поняли, о чем шла речь. Малфой разозлился не на шутку и больно схватил девушку за запястье.
– Знаешь, в вагоне Гриффиндора не расслышали. Может, пойдешь и объявишь еще и там? – прошипел он сквозь зубы, став удивительно похожим на отца в тот момент.
– Так ты это сделал? – спросила девушка уже шепотом.
Ее, кажется, не беспокоили пальцы Малфоя больно впившиеся в кожу на запястье.
Драко выпустил ее руку и откинулся назад.
– Нет, – прошептал он, но это, кажется, услышал весь вагон.
– Странно, мне всегда казалось, что ты сделаешь это первым. Учитывая то, как ты ненавидишь Поттера и его подружку грязнокровку... – продолжала рассуждать Паркинсон, в то время как ее слова только раздражали Драко.
– Ты замолчишь или помочь? – зло прошипел парень, бросая на нее ледяной взгляд, и девушка не решилась продолжать.

Ведь Паркинсон знала его также хорошо, как и он ее. Она понимала, что в такие моменты лучше промолчать. Драко Малфой уставился в окно, за которым уже можно было увидеть башни Хогвартса.

Через некоторое время поезд остановился и все начали пятиться к выходу. Малфой шел спокойной уверенной походкой, на удивление медленно. По лицам некоторым можно было понять, что они разочарованы, так как этот год не начался с публичной словесной перепалки Малфоя и Поттера, от которой все слизеринцы получали небывалое удовольствие. Ведь Поттер в основном срывался и не мог достойно ответить на выпады Слизеринского Принца.
Паркинсон молча следовала за ним, не решаясь подойти ближе после инцидента в поезде. Сам Малфой уже увидел идущего впереди него Поттера, который действительно довольно легко отделался в этом году. Обычно Малфой не упустил бы шанс насолить мальчику–который–остался–в–живых, но в этот раз ему показалось что «разговор» с Поттером вряд ли прибавит ему оптимизма.

В не свойственной ему манере он спокойно обошел «золотую троицу» и прошел мимо них, полностью игнорируя их персоны. Если бы он вслушался, то, наверняка, услышал бы несколько перешептываний за своей спиной. Он постарался как можно быстрее уйти, но ехидный голос за спиной не дал ему осуществить задуманное.

– Что, Малфой, нечего сказать? Не думал, что твоё красноречие закончится на седьмом курсе, – слизеринец обернулся и встретил взгляд Поттера, на который ответил лишь усмешкой.
– Просто я пожалел тебя, Поттер. Не хотелось бы понижать твою самооценку еще больше, а то силенок не хватит до Темного Лорда добраться, а ты и так хиленько выглядишь.
– Справится с одним Пожирателем сил мне хватит, – он метнулся к Малфою, но его задержала Грейджер.
На девушку Драко сначала не обратил внимания, но теперь он видел, как старательно она пыталась удержать Поттера за мантию.
– Не надо Гарри. Он не стоит этого, – громко сказала она, впиваясь взглядом в слизеринца.
– Не хорошо Поттер. Скрываешься за спиной грязнокровки. Я был лучшего о тебе мнения.
– Не называй ее так! – услышал он писк Рона Уизли.
Только этого рыженького и не хватало в сегодняшнем меню.
– Знаешь, Уизли, тебе я вообще не советую вмешиваться, ведь зашибем и не заметим.
– Петрификус Тоталус! – выкрикнул Гарри Поттер довольно быстро, успев вытащить волшебную палочку.
Малфою же с легкостью удалось отразить его удар.
– Да ты еще и палочкой управлять умеешь? Неплохо. Только заклинание слабенькое. От Избранного я ждал намного большего, – Гарри опять взмахнул палочкой, но Малфой оказался быстрее: – Экспеллиармус! – палочка Поттера отлетела в сторону, сам же гриффиндорец отступил назад на несколько шагов. – Не шути со мной Поттер, – выплюнул Малфой, – мои заклинания намного сильнее твоих.
– Конечно, Пожиратели ведь не боятся использовать непростительные заклятия? – подала голос Грейнджер, которая молча наблюдала за происходящим.
– Я бы с радостью попрактиковался ими на тебе, грязнокровка!

Слизеринец демонстративно отвернулся и, подняв голову, пошел дальше, оставаясь довольным собой. Остальные же, видимо, оказалось довольны спектаклем и быстро разбрелись. Драко Малфой еще долго чувствовал на себе взгляд, которым Поттер, видимо, пытался прожечь дырку в его спине. Эта ненависть в его адрес больше забавляла Малфоя, чем раздражала, а злость – даже веселила. Его вспыльчивость, напыщенность и уверенность в том, что он лучше Малфоя, заставляла последнего заливаться здоровым смехом.

Мальчик–который–выжил сильно переоценивал свои способности. Если уж он не может даже дать достойный ответ, то какой он имеет шанс добраться до Волан–де–Морта, да еще и убить его? Это еще смешнее.

Конечно, для Дамблдора и всего остального волшебного мира он был всеобщим любимцем, последней надеждой на спасение, однако все его геройства можно было объяснить невероятным везением и тем, что рядом всегда находилась грязнокровка Грейджер, подсказывающая нужные заклинания.

У Драко внезапно сжались кулаки от злости. Этот никчемный, ничем не отличающийся от других человек, по сути, должен бояться его, искать дружбы, пресмыкаться – Мерлин, это зрелище доставило бы ему колоссальное удовольствие – однако вместо этого: гриффиндорец смеялся ему в лицо, одерживая все новые и новые победы над Темным Лордом, тем самым, заставляя всех поверить в него.

Малфою же казалось, что сам Нэвилл Лонгботтом имел больше шансов против Волан–де–Морта, чем пресловутый Поттер. По крайней мере, этот неудачник мог сказать нужное заклинание в нужное время, а Поттеру это не удалось бы без грязнокровки, да чего уж там, Драко даже сомневался, что тот подберется близко к Тёмному Лорду. Удача и Грейджер – это единственные козыри, имеющиеся у Поттера.

Драко Малфой продолжал свой путь по направлению к каретам, и до его слуха то и дело долетали отрывки от разговора «Золотой троицы» (которую он больше любил называть «треугольником с тремя тупыми углами»).

Паркинсон по-прежнему молча следовала за ним, но, уже набравшись смелости, держала его за руку, видимо, подумав, что инцидент с Поттером намного улучшил настроение слизеринца.
Однако, даже мимолетного взгляда на его лицо было бы достаточно, чтобы понять, что он все еще не находится в благостном расположении духа. Он, не думая, просто сжимал руку Паркинсон, пытаясь отвлечься, но смех, который доносился до его слуха, не давал на это ни малейших шансов.

Над чем они смеются? Что может быть смешного в том, что происходит вокруг? Вместо того чтобы предпринимать какие–то шаги, они «смеются»?! Вот вам и спасители волшебного мира.
До карет оставалось совсем немного, но внезапно сильный порыв ветра чуть было не сбил его с ног. Солнце загородила черная туча, от чего все окунулось во мрак. Паркинсон шумно вздохнула и обеими руками вцепилась в локоть Малфоя, доставшего палочку в ожидании нападения. Он прекрасно знал, что происходит: затмения в этот день не намечалось, поэтому происходящее можно было объяснить только одим. Открывается портал, через который с минуты на минуту ворвутся Пожиратели Смерти.

– Паркинсон, хватит дрожать! – приказал Малфой. – Лучше достань палочку и вспоминай все заклинания, которые когда-либо знала, вставай за мной и не высовывайся!
В ответ он услышал что–то типа «угу», девушка сразу высвободила его руку и спряталась за его спиной, дрожа от страха.
– Люмос,– прошептал парень, и край волшебной палочки выпустил шар света, что дало слизеринцу возможность осмотреться. Никого по близости он не заметил, только сквозь толщу черного дыма смог разглядеть такую же вспышку света. Значит, они не одни. Позади него послышались всхлипывания.
– Паркинсон, прекрати истерику! – почти закричал юноша. – Соберись!
– Это ведь Темный Лорд. Я... я не хочу... я боюсь. Драко... – заикаясь, сказала она вперемешку со всхлипами.
– Слушай, – Малфой повернулся к девушке, взял ее за плечи и как можно более спокойным тоном сказал: – Я не дам тебя в обиду. Мы что–нибудь придумаем. Вместе. Хорошо? – девушка в ответ слегка кивнула. – Хорошо, а теперь успокойся и оставайся рядом.
Он попытался выдавить из себя улыбку, чтобы успокоить девушку. Девичьи слезы никогда не нравились ему.
– Малфой? – послышался сзади знакомый противный голос Грейнджер.
Он не успел ответить, как перед ними возникла черная дыра, которая начала расширяться, словно поглощая все пространство вокруг. Паркинсон ахнула и схватилась за запястье Драко. Портал приближался, а парочка все стояла, будто бы оцепенев.
– Протего, – сказал Малфой, распространяя вокруг них силовое поле, которое черная дыра сразу же поглотила.

Не помогло. Секунда и оба провалились в неизвестность. И за мгновение до потери сознания Малфой подумал: «Только бы не застрять в параллельном мире с Поттером!»

Глава 2

Глава 2

Драко Малфой пришел в себя от достаточно сильной боли. Слизеринец отчетливо помнил, что с ним произошло: портал, голос Грейнджер перед переходом и то, как в последний момент он выпустил руку Паркинсон. Однако боль сейчас волновала его больше всего. Он сразу не мог распознать, какая именно часть тела болит. Только начинало казаться, что эпицентр находится в голове, так сразу начинала болеть спина или же другие части тела.
Веки не слушались, они с трудом поднялись. В глаза сразу же ударил свет, отчего головная боль усилилась. Он чувствовал под собой твердую, холодную землю. Юноша провел рукой по камням и попытался поднять потяжелевшую голову, что удалось не с первого раза. Видимо, это было последствием перехода через портал. Голова сильно кружилась, но слизеринец все же поднялся на ноги, опираясь о каменную стену. Он внимательно осмотрелся, и увиденное не добавило ему оптимизма.
Драко находился в какой–то пещере. Вместе с тем, сразу можно было понять, что человек здесь частый гость. Об этом говорили факелы, которые удерживались на стенах с помощью цепей. Отчетливо чувствовался запах сырости, и откуда–то сверху на слизеринца периодически капала вода. Мантия, которая была на нем, когда он проходил сквозь портал, теперь загадочным образом исчезла. Но это не так волновало Малфоя.
Первым делом он нащупал в кармане палочку и выставил ее перед собой.
– Эй?– негромко позвал он, ему не очень хотелось встречаться с кем–то неожиданно. Но ответа на его вопрос не последовало.
Малфой уверенно последовал вперед и, обогнув угол, не увидел никого. Он один. На секунду он расслабился, но потом его накрыло беспокойство. Паркинсон ведь была рядом с ним, когда они переходили через портал, значит, она должна быть где–то поблизости.
– Пэнси! – закричал он.
Опять тишина в ответ. Значит, он в совершенном одиночестве, в неизвестном ему месте, куда попал непонятным образом.
«Хорошо, что еще палочка при мне», – подумал Драко.
Он решительно пошел вперед. Осталось только выбрать путь. Проход перед ним казался таким же, как и тот, который был позади, поэтому выбирать особо не из чего. Он направился вперед, держа перед собой палочку, сжимая ее настолько сильно, что казалось, она разломится пополам. Драко Малфой не любил признаваться в слабости, но сейчас ему было действительно не по себе, даже немного страшно. Здесь мог быть кто угодно. Ему на тот момент совершенно не хотелось наткнуться на свою сумасшедшую тетку.
Место казалось ему совершенно незнакомым, не имея понятия, что делать, он просто шел вперед, надеясь, что каким–то чудом найдет выход и по дороге встретит Паркинсон. Юноша не единожды выкрикивал ее имя в пустоту, но ничего кроме эха в ответ не получал. Впервые в жизни он волновался за нее. Не то чтобы это проявление любви или чего–то подобного, просто в его небольшом странном мирке он мог только ей позволить подойти достаточно близко. Наверное, поэтому он не разозлился, когда понял, что родители готовят их помолвку. Находить самому невесту не очень хотелось, а с Пэнси он давно знаком. Они были... близки, ни как друзья и точно ни как влюбленная пара, но все же близки. Поэтому он бы не хотел потерять ее, только не так.
– Паркинсон, ну отзовись же! – обессилено произнес Малфой, но опять до его слуха долетел лишь собственный голос, отраженный сводами пещеры.
Он устало оперся рукой о влажную стену, будто ожидая поддержки от безжизненного камня. Малфой сполз по стене и опустил голову. Он, наверное, шел уже целый час не останавливаясь, и до сих пор не заметил ничьего присутствия. Драко был практически уверен, что все это дело рук отца и других Пожирателей, а где они – там и Темный Лорд. Он отчетливо помнил голос Грейджер перед тем как попал в портал. Если они решили захватить команду Поттера, почему тогда забрали и его? И где Пэнси, черт ее побери.
– Ну, где мне тебя искать, Паркинсон! – прохрипел он.
– Не думала, что ты так привязан к своей невесте, – услышал он девичий голос, который исходил из глубины пещеры, он чем–то напоминал ему…
– Грейнджер? – удивленно сказал он, вглядываясь в лицо девушки, которая стояла довольно далеко от него.
Сначала ему даже показалось, что он начинает сходить с ума, раз уж ему слышится голос грязнокровки. Однако через некоторое время девушка подошла ближе, и в незнакомом силуэте он узнал Гермиону Грейнджер собственной персоной.
– Только тебя не хватало, – проговорил Драко, устало откинул голову назад и закрыл глаза.
– Да, я тоже разочарована встретив тебя, – вздохнула девушка и подошла ближе к слизеринцу.
Гермиона сначала сама надеялась на то, что Малфой лишь неудачная игра ее воображения, но когда она подошла поближе, сразу узнала блондина, который сидел на каменном полу пещеры.
– Иди куда шла, не мешай мне, Грейнджер, – выдохнул уставший слизеринец, так и не удостоив гриффиндорку взглядом.
– Малфой... – девушка вздохнула то ли от разочарования, то ли от усталости, и присела напротив него. – Давно идешь?
Удивившись вопросу Гермионы, Драко сначала открыл первый глаз, затем второй и уставился на нее, словно видел в первый раз.
– С каких пор заучка всея Гриффиндора снизошла до разговора с таким мерзавцем как я? – язвительно проговорил он.
– С тех самых, как застряла одна, неизвестно где, без волшебной палочки! – в тон ему ответила девушка. Малфой же заинтересованно вскинул бровь и окинул её оценивающим взглядом.
– У тебя нет палочки? – девушка закусила губу и отрицательно помотала головой.
Этот единственный жест придал Малфою уверенности. Сейчас гриффиндорка выглядела непривычно растерянной. Вот так, просто сидела напротив своего злейшего врага, без оружия, да еще и признавалась в этом. Грейнджер беззащитна, рядом никого, а у Малфоя есть палочка.
На несколько секунд он позволил себе представить насколько интересно будет, если он преминет к ней какое–то заклинание. Сделает так, чтобы она, наконец, спустилась с небес и знала свое место. Поняла: в волшебном мире грязнокровкам не место. Можно было использовать Империус, и тогда она полностью оказалась бы в его власти, выполняя любые приказы.
– Знаешь, Грейнджер, – протянул он, – а ведь у меня палочка при себе, – он поднял ее и повертел у нее перед носом. Девушка шумно вздохнула, и в ее глазах промелькнул страх. Именно этого Малфой и добивался. – С твоей стороны чрезвычайно опрометчиво признаваться в беспомощности своему врагу.
– Ты ничего не сделаешь мне, – сказала Гермиона, пытаясь сохранить твердость в голосе, не позволяя Малфою увидеть ее страх.
– Неужели? И кто мне помешает? Помнится, ты так и не ответила мне за то, что сделала на третьем курсе. Думаю, самое время вернуть должок, – угрожающе проговорил он, вспомнив, как довольно хрупкая Гермиона смогла ударить его так, что сбила с ног.
– Ты ничего не сделаешь мне. Я знаю заклинание, которое поможет нам выйти отсюда, – все также твердо сказал девушка, но уже не уверенная в том, что после общения с Малфоей останется целой и невредимой.
– Опять не вижу проблемы. Я могу попрактиковаться в Империусе или… – он сделал эффектную паузу, – круциатусе. Неплохой выход, не так ли?
– Ты и это не сделаешь, – уже тише сказала девушка.
Она сдерживалась, чтобы не показать слабости в голосе, однако страх, который она испытывала, был написан на лице. Это, конечно, доставляло удовольствие Малфою, который уже держал палочку наизготовку, направив ее на гриффиндорку.
– Ну, и какую причину ты придумала, Грейнджер? Ты слишком долго мозолила мне глаза.
– За убийство магглорожденной сразу отправляют в Азкабан и отдают на суд дементорам. Может быть, ты на стороне Волан–де–Морта, но пока еще война не побеждена им и... и... пока действуют порядки Министерства. И... я могу помочь тебе найти Паркинсон, если ты так сильно хочешь ее найти.
Драко Малфой внимательно всматривался в испуганное лицо гриффиндорки. Палочка была наготове, а заклинания так и вертелись на его языке, но эти слова, что она сказала, почему–то подействовали на него.
Он выберется из этой пещеры и если по какому–то несчастью Поттеру тоже повезет, и он недосчитается своих друзей, то Драко точно светит поцелуй дементора. Отец, который сам в бегах, уже не сможет помочь ему, а если у него и получится, он, наверняка, поставит перед ним условия. Грейнджер оказалась права. Пока действуют порядки Министерства Магии, он не сможет убить ее без последующего наказания. Ледяной взгляд юноши скользил по гриффиндорке, губы сжались в тонкую линию. Она. Была. Права. И с каждой секундой, что он медлил, уверенность на лице Гермионы становилась отчетливее. Малфой стиснул зубы и процедил:
– Отлично! – он поднялся с земли и стряхнул с одежды пыль. – Сейчас ты найдешь Паркинсон, а потом вытащишь нас отсюда.
Девушка легко улыбнулась своей изобретательности, но не Малфою, и тоже встала на ноги. Драко сделал несколько шагов, вглядываясь в, казалось, бесконечный тоннель.
– У тебя есть что–то, что принадлежит Паркинсон? – услышав это, слизеринец чуть было не рассмеялся во весь голос.
– Конечно, Грейнджер, я все время ношу с собой локон ее волос, – вполне серьезным тоном съязвил он.
– Тогда дай мне их, если хочешь в ближайшее время увидеть свою девушку, – сказала Гермиона, которая, по видимому, не поняла шутки Малфоя.
– Грейнджер, ты в своем уме? Думаешь это маггловский роман? Нет у меня ничего.
– В таком случае, ничем не могу помочь, – гриффиндорка, наверное, решила, что ее услуги больше не понадобятся Малфою, и попыталась уйти, но юноша не позволил ей и схватил Гермиону за локоть.
– Куда намылилась?
– Малфой, из–за того, что ты не держишь при себе вещей своей «невесты», я не могу тебе помочь, а, как я поняла, твоя вселенская любовь не позволяет самому убраться отсюда. Поэтому – удачи тебе в поисках Паркинсон. Уверена, ваша любовь поможет вам выбраться, – она дернулась, но из хватки слизеринца ей вырваться не удалось; в ответ на ее тираду Драко лишь криво усмехнулся.
– Нет, нет, Грейнджер. Сейчас мы вместе найдем Паркинсон, потом ты выведешь нас отсюда. Понятно? Если я не в состоянии швырнуть в тебя Круциатусом, не значит, что я не могу применить другое болезненное заклинание. Не забывай: палочка есть только у одного.
К удивлению Драко гриффиндорка прекратила свои попытки вырваться. Она скорчила недовольную гримасу и последовала за ним. Малфой улыбнулся ее податливости и направился вперед.
– Малфой, я целый час ходила по этому проходу, уверяю, там ты не найдешь Паркинсон.
– Здесь решения принимаю я! – отрезал он, бросив на девушку недовольный взгляд, и потащил ее вперед.
Факелы тускло освещали дорогу. Слизеринец двигался быстро, все еще крепко сжимая локоть Гермионы, которая еле успевала за ним. Малфой молча шагал по проходу, на лице его застыла сосредоточенность. Со стороны казалось, что в уме он решает какую–то очень сложную задачу, а всему виной отчаяние, которое с каждой секундой все глубже поселялось в нем. Вдруг он не найдет Пэнси? Что если отсюда нет выхода, и ему придется идти по этой нескончаемой пещере под руку с Грейнджер, пока он не рухнет от усталости? Зачем Пожиратели устроили этот цирк?
Юноша шел, не останавливаясь, наугад выбирая направления. Сначала вправо, потом налево, затем прямо, пока они не встречали очередные проходы, которые вели их дальше, Мерлин, знает куда.
– Малфой, – застонала где–то позади Гермиона, которой, по правде сказать, уже надоели эти бесцельные блуждания. – Давай остановимся на секунду, никуда Паркинсон не испарится.
– Молчи! – зашипел он и, как назло, ускорил шаг.
Драко Малфой сам устал, но он не мог остановиться. Он сказал, что не даст ее в обиду, пообещал, а Малфои всегда держат свое слово. И дело не только в этом. Эмоции всегда казались ему чем–то лишним, они только могли помешать.
С самого детства он был эгоистом, и ему это никак не мешало. Напротив, всегда легче быть одному. Никому ничего не должен. Действуешь, исходя только из своих собственных интересов, и не думаешь о ком-то другом. Да и, по правде говоря, никто особо не искал его дружбы, возможно, ждали покровительства, но ничего больше. А вот Пэнси была другой. Она ничего от него не просила. Не разговаривала с ним на неприятные темы, не отягощала его существование своими проблемами, просто оказывалась рядом в нужный момент, не задавая лишних вопросов. После стольких лет, что они знакомы, Малфою казалось, что он должен ей, и спасти ее сейчас – это самое меньшее, что он мог сделать.
Юноша шел, игнорируя ноющую боль в ногах. Шел, хотя даже не знал, правильно ли идет. Все вокруг выглядело одинаковым, такие же стены как везде, такая же сырость, такие же камни. Никаких намеков на то, что они идут к выходу. Драко резко остановился, отчего Гермиона невольно покачнулась и чуть не упала ему на спину. Малфой вгляделся в беспросветную глубь пещеры.
– Пэнси! – закричал он, и опять в ответ услышал только тишину. – Черт!– прошептал он. – Черт! Черт! Черт! – повторил уже во весь голос, отчего Грейнджер невольно отшатнулась и прижалась к стене пещеры.
– Давай все же остановимся, – тихо сказала девушка, но Малфой словно ушел в себя и, неизвестно, расслышал он ее предложение или нет.
– Садись, Грейнджер! – стальным голосом приказал он, и сам поступил также.
Он уставился на девушку, которая медленно присела около стены. Слизеринец вытащил из кармана палочку, на всякий случай, если вдруг Грейнджер решит сбежать.
Однако с ее стороны это было бы довольно глупо, ведь бежать некуда, и из лабиринта ей вряд ли удастся выбраться в одиночку.
Гермиона Грейнджер внимательно всматривалась в лицо Малфоя. Казалось, перед ней сидел все тот же Драко, которого она знала вот уже семь лет, но в то же время она видела в нем что–то новое. Она бы и не подумала, что он с таким отчаянием будет искать Паркинсон. Тот Малфой, которого она знала, в первую очередь спасся бы сам, оставив остальных на произвол судьбы, а сейчас он не хотел возвращаться без невесты. Он поступал правильно, чего нельзя сказать о ней. Если бы ей утром сказали, что она проведет день с Драко Малфоем в одной пещере, откуда нет выхода, да еще и будет перед ним безоружной, она бы от души рассмеялась.
Но так оно и есть, и теперь она полностью зависела от него, точнее, от его палочки. Если бы только она могла забрать ее у слизеринца. Тогда в считанные секунды она нашла бы Гарри и Рона, которые неизвестно где здесь бродят. Гарри еще мог постоять за себя, но вот Рон…
Но ведь их найдут. Наверняка, профессор Дамблдор уже ищет. Только вот где искать, если она сама не знает, кто их похитил. Догадки, конечно, были. Определенно – дело рук Пожирателей Смерти. По крайней мере, ей так казалось до того, как она встретила Малфоя. Ведь если здесь замешаны Пожиратели, то тогда зачем бросать одного из них вместе с пленниками?
– Чего уставилась, Грейнджер? – произнес Малфой, впиваясь в девушку взглядом.
– Один вопрос, Малфой: ты ведь Пожиратель? – Драко усмехнулся.
Конечно, для нее он был Пожирателем. Все считали его таковым. Слухи делали ему неплохую репутацию, из–за чего, без всяких сомнений, многие будут обходить его стороной.
«Жаль, что это не подействует на грязнокровку», – подумал он.
– Пожиратель, Пожиратель, – ответил он.
Ответ парня Гермионе показался странным. Он почему–то не хвастался этим, не констатировал факт. Он просто отвечал на поставленный вопрос, довольно усталым голосом. Словно его каждые две секунды спрашивали об этом.
– Слушай, Грейнджер, я понимаю, мы одни здесь, но это не повод так пялиться на меня. В компании Поттера и Уизли ты не часто видишь красивых мужчин, но все же можешь постараться не прожигать меня взглядом?
– Мне просто стало интересно… – неожиданно спокойно ответила она. В то время как Драко ожидал услышать какой–нибудь язвительный ответ, или хотя бы крик. – Ты действительно любишь Паркинсон?
– Что? – чуть ли не заикаясь, выдавил слизеринец.
– Никогда не думала, что такие жестокие люди как ты способны полюбить, – все тем же спокойным тоном продолжила девушка.
– Я понял, раз уж у тебя нет палочки, ты решила заговорить меня до смерти? Да и вообще, Грейнджер, тебе пора перестать верить в маггловские сказки, – устало закончил он и, закрыв глаза, запрокинул голову назад, прижавшись к каменной стене.
– Тогда почему как обычно не спасаешь собственную шкуру?
– А ты почему сидишь здесь со мной? Разве не хочешь пойти поискать своих дружков? Без тебя они и шнурки завязать не могут, а тут такое. Уизли, наверняка, где–то бьется о стену, а Поттер трет шрамик в ожидании чуда.
– У тебя есть палочка, – опять тем же самым расслабленным тоном ответила девушка. Спокойствие, которое было в ней, мягко говоря, не очень нравилось Драко.
– Вот так просто? Холодный расчет?
– Да, – смущенно сказала Гермиона после небольшой паузы. Все ее спокойствие куда–то испарилось, что не могло не обрадовать слизеринца.
– И кто из нас теперь плохой? – спросил Малфой, совершенно не ожидая ответа от Грейнджер, но девушка все же подала голос, более уверенно, чем хотелось Малфою.
– По крайней мере, я не на стороне Волан–де–Морта. Я не такая избалованная и эгоистичная сволочь, который являешься ты, – девушка высказала все это, ни на секунду не прерывая визуального контакта.
Она могла видеть, как он разозлился, как засверкали его глаза, и на переносице появилась морщинка.
– Осторожнее, грязнокровка, – процедил Драко сквозь зубы, направляя палочку на гриффиндорку, – ты ведь хочешь выйти отсюда живой и помочь своим сопливым дружкам? – он придвинулся к ней, и сейчас его палочка почти прикасалась к раскрасневшейся щеке девушки.
– А отец обеспечил тебе место старосты до того, как попал в Азкабан, или после? – храбро продолжила Гермиона без капли страха на лице, всматриваясь в глаза Малфоя. – Ты все равно ничего не сделаешь мне. Тебе нужна моя помощь. Без меня ты можешь хоть головой стену пробить, но вот отсюда у тебя выбраться не получится.
– Ты ответишь за каждое слово, жалкая грязно... – палочка застыла в сантиметре от лица Гермионы. И взгляд, который недавно полыхал ненавистью, стал заинтересованным. Гриффиндорке сразу стало понятно, что ему на ум пришла идея. Только какая?
– Пробить стену… – прошептал слизеринец, вставая на ноги и устремляя взгляд вперед, – почему я сразу не додумался? – Гермиона хотела бы заговорить, но не решилась. Видимо, в голову парню пришла идея.
Секунда, и уже палочка Малфоя была направлена на стену. Гермиона быстро отошла в противоположную сторону, догадавшись, какое заклинание хочет использовать юноша.
– Бомбарда максима! – произнес слизеринец, и послышался громкий звук взрыва.
Гермиона прижала голову к коленям до того, как облако пыли накрыло ее.
Малфой откашлялся и попытался сквозь пыль увидеть смог ли он пробить стену. Он помахал рукой, отгоняя пыль. Слизеринец подался вперед и заметил дыру размером с кулак, сквозь которую пробивался поток воздуха.
– Я так и знал, – прошептал самому себе Малфой.
– Там имеется параллельный проход? – удивленно сказала Гермиона, вставая на ноги и отряхивая пыль.
– Нужно сделать еще пару ударов, и, думаю, стена развалится, – тоном знатока произнес Малфой, так, будто именно этим он каждый день и занимается.
– Можно поп...
– Замолчи! – вдруг бесцеремонно прервал ее юноша и начал всматриваться в пробитую дыру. – Пэнси? – прозвучал его приглушенный голос.
Гриффиндорке сначала даже показалось, что у Малфоя начались слуховые галлюцинации.
Однако эти мысли развеялись, когда через несколько секунд послышался ответ:
– Драко! Я здесь! – несомненно, это была Пэнси Паркинсон.

Глава 3

Глава 3

Малфой еще несколько раз ударил заклинанием в стену, после чего в ней образовалась довольно большая дыра, сквозь которую можно было пробраться в параллельный ход. Как только возникла возможность пройти через своеобразную дверь, которую сделал Драко, он сразу же ринулся туда, где его ждала Пэнси Паркинсон. Девушка дрожала и держала в руке освещающую ее путь палочку. Он сразу принялся осматривать ее, надеясь, что не найдет никаких серьезных ран. И только после того, как убедился в ее невредимости, наконец, успокоился. Паркинсон обняла слизеринца и крепко прижалась к его груди. Малфой был несказанно рад тому, что смог найти Пэнси. Ведь если бы он потерял ее, то, наверняка, всю жизнь винил себя в этом. Он не смог бы простить себе то, что оставил на произвол судьбы единственного человека, который смирился с тем, каким он был на самом деле.
– Драко… – прошептала она.
Малфой ничего не ответил, просто успокаивающе погладил ее по голове.
– Я так боялась, что не найду тебя, – вздохнула девушка.
– Я же обещал, – шепнул на ухо слизеринец.
Паркинсон оторвалась от его груди и внимательно посмотрела ему в глаза.
– Мне придется каждый раз попадать в какую–нибудь беду, чтобы ты был таким милым? – с улыбкой на лице спросила девушка.
– Видимо, да, – в тон ей ответил Драко. Юноша заправил прядь волос ей за ухо. – Я беспокоился, – Паркинсон хотела ответить, но вдруг ее взгляд наткнулся на гриффиндорку, которая стояла за спиной Драко.
– Что эта грязнокровка делает здесь? – сказала девушка, кивая в сторону Гермионы, которая застыла на месте.
Драко обернулся к Гермионе, о существовании которой он, очевидно, забыл.
– Я встретил ее, – как бы между прочим ответил он, не удостоив девушку взглядом, – она оказалась без палочки, так что теперь должна помочь нам выбраться.
Паркинсон сверкнула взглядом в сторону гриффиндорки.
– Драко, у нее нет палочки. Это шанс, который нельзя упустить. Мы можем сделать с ней все, что угодно, – прошептала она, укрываясь от заинтересованного взгляда Гермионы.
– Ты меня серьезно недооцениваешь, Паркинсон. Думаешь, я не подумал о том же? Поразмысли хоть раз своей симпатичной головкой. Если Грейнджер внезапно исчезнет после того, как мы выберемся отсюда, думаешь, кого обвинят? Тебе разве хочется получить поцелуй дементора? – втолковывал он ей, словно она была пятилетним ребенком, который ничего не понимает.
– Тогда прикончим Поттера и Уизли! – также шепотом проговорила девушка, которая явно не желала отказываться от своих планов.
Гермиона шумно выдохнула.
– Нет, вы не посмеете! – в отчаянии сказала Грейнджер, но, кажется, слизеринцы ее не расслышали или проигнорировали этот комментарий.
– Мерлин, ну воспользуйся, наконец, мозгами! Если Поттер умрет от твоей палочки – в следующую секунду Темный Лорд убьет тебя, даже не моргнув! Как бы тебе и мне не хотелось избавится от этих троих, придется признать, что это не случится сейчас, – все тем же расслабленным тоном продолжил Малфой.
– Видишь, Грейнджер, я сейчас спас твою шкуру. Теперь ты должна мне по гроб жизни, – повернувшись к Герминое, довольно раздраженно сказал он.
Гриффиндорка же скрестила руки на груди и демонстративно отвернулась, игнорируя обнимающуюся парочку.
– По крайней мере, нам не нужна ее помощь, чтобы выбраться отсюда, – Драко непонимающе посмотрел на девушку, лицо которой озарила радостная улыбка.
– Драко, мы находимся в подземелье Малфой–мэнора, – неожиданно для всех троих произнесла Пэнси.
– Как ты узнала? – не выдержал Малфой.
– Я просто шла по проходу и наткнулась на потайной ход, который вел к кабинету твоего отца. Оттуда можно выбраться, но я хотела сначала найти тебя.
– Как благородно с твоей стороны.
Пэнси улыбнулась и взяла Драко за руку. Некоторое время он, недоумевая, смотрел на нее. Ему не очень нравилось, когда она перед всеми пыталась сделать из них идеальную пару. Теперь, когда он нашел ее, совесть его больше не мучила. Девушка была в полной безопасности, без единой царапины. Поэтому можно больше не волноваться и сосредоточиться на том, что сказала Паркинсон. Вполне возможно – они в данный момент находились в подземельях отца. Сам Малфой никогда здесь не был, так как план поместья часто менялся. Из–за постоянных перестроек под ним образовался настоящий лабиринт, куда не каждый отважился бы зайти.
– Пойдем, я оставила за собой след.
– Надеюсь, не из хлебных крошек? – съязвила Гермиона.
Двое слизеринцев сузили глаза и непонимающе уставились на нее. Гермиона же лишь отвела взгляд, понимая, что волшебники из чистокровных семей не очень любят маггловские сказки.
– Показывай путь, – проигнорировав гриффиндорку, обратился он к Паркинсон, которая подозрительно сильно сжимала палочку.
Взгляд девушки мог бы проделать дыру в Гермионе.
– Пэнси! – строго начал он, и девушка, с трудом оторвавшись от созерцания гриффиндорки, перевела взгляд на Малфоя. – Мне не очень хотелось, чтобы мою будущую невесту отправили на суд дементров, показывай путь, и мы уйдем.
Паркинсон несколько секунд не сводила взгляда с Драко.
– Ты меня назвал невестой? – довольно удивленно сказала девушка.
– О, Мерлин! Ты только это расслышала? Показывай дорогу говорю!
Пэнси некоторое время смотрела на него ошарашенными глазами, слизеринец никогда не называл ее невестой, но потом все же заговорила:
– Пошли, – сказала она и потянула его в сторону.
Гермиона некоторое время просто стояла на месте, поражённая открывшейся ей сценой. Перед ней словно разворачивалось немое кино, когда актеры не говорят, но понимают друг друга по жестам, всего лишь по взглядам. Грейнджер даже поймала себя на том, что позавидовала Паркинсон. То, что творилось между ней и Роном, было довольно далеко от увиденного. Гремиона, конечно, знала о чувствах Рона. Да, и она сама неровно к нему относилась. Вот только никаких открытых шагов не предпринимал ни Рон, ни, уж тем более, она сама. Все ограничивалось скромными взглядами и случайными прикосновениями – ничего лишнего. Однако, по правде говоря, девушка устала от этого. Увиденное несколько секунд назад, поразило Гермиону. Она стала свидетельницей того, что никогда не забудет: она видела заботливого Малфоя, который искал Паркинсон, не желал уходить без нее, раздолбил стену заклятием и всего несколько минут назад нежно обнимал девушку и успокаивал. Она завидовала Паркинсон, так как от Рона в такие моменты она ожидала бы неудачной шутки и неловкого объятия.
Отбросив свои унылые мысли, она заметила, как слизеринцы ушли уже довольно далеко, даже не вспомнив о ней; просто ушли, оставив ее одну в неизвестном месте.
– Эй! – закричала Гермиона, но они даже и не подумали замедлять свой шаг. Раздосадованная поведением парочки, она побежала за ними и снова воскликнула:
– Постойте!
Малфой все же остановился, что–то прошептал на ухо Паркинсон, которая медленным шагом пошла вперед. Сам слизеринец повернулся к Грейнджер. По нему было видно, что он, мягко говоря, не в восторге. Об этом говорили поджатые губы и то, как сильно его рука сжимала палочку.
– Что такое Грейнджер?! – с упреком сказал он, сверкнув в её сторону раздраженным взглядом серых глаз.
– Вы не можете оставить меня! – возмущенно произнесла девушка.
– Да, ну? И почему же? – явно насмехаясь над ней, спросил Малфой, а вот Грейнджер, в отличие от него, не была так уверена в себе.
Ведь действительно, чего она ждала от него? Теперь рядом с ним Паркинсон и они знают, где выход. Она им не нужна.
– Я... я... могу... наверное... – в замешательстве заикалась она, а Драко помотал головой.
– Я... я... могу... могу... – передразнил он ее, наблюдая за тем, как меняется выражение ее лица: надежда на нем почти померкла, оставив место отчаянию.
– Убирайся отсюда, по добру по здорову, не испытывай судьбу. Сегодня я достаточно налюбовался на тебя Грейнджер, не провоцируй, чтобы я наплевал на дементров и все-таки применил какое–нибудь заклинание. Иди своей дорогой, – сколько же яда было в его голосе.
– Но… – девушка не успела договорить.
Малфой уже побежал вперед, быстро догнав Паркинсон, которая не так уж и торопилась.
– Вот… мерзавец! – с досадой прошептала Гермиона, скорчила гримасу и с трудом подавила желание – по–детски высунуть язык ему вслед.
Малфой и Паркинсон все еще были в пределах видимости, но двигались они довольно быстро. Гермиона решила, что ей следует пойти за ними, чтобы хотя бы узнать, где выход. Гриффиндорка выждала, пока парочка удалится на достаточное расстояние, и последовала за ними. Теперь они замедлили шаг, наверное, думая, что Гермиона уже не догонит их. Со стороны могло показаться, что они прогуливаются по парку, а не идут в пещере, куда их бросили Пожиратели Смерти. И тут Гермиону словно “осенило”: они ведь и сами были Пожирателями. Этот факт почему–то сразу забылся, как только она увидела с каким трепетом Малфой младший относился к Паркинсон. Наверное, потому что не ожидала увидеть в потенциальном убийце такую нежность. Девушка не отставала от слизеринцев.
Всего несколько часов, проведенных с Малфоем, ставили под сомнение ее мнение об юноше. Теперь она сама не знала, чему верить. Каким было подлинное лицо Драко Малфоя? Эта бесконечная забота о Паркинсон или же эгоизм, который она наблюдала все это время. Легче изобразить безразличие или теплоту? Притворяться целых шесть лет или же несколько часов? Вопросы были равны по своей сложности, так как объектом ее исследование был Драко Малфой. Ей не всегда удавалось точно узнать мотивы его поступков и понять, чего он хочет на самом деле.


Гермиона продолжала идти за ними, стараясь, чтобы они ее не заметили. Хотя это было довольно проблематично: ведь в туннеле не очень легко скрыться. Ей иногда казалось, что Малфой знал о том, что она шла за ними. Об этом говорило то, как он вдруг медленно поворачивал голову, но, так и не обернувшись, продолжил свой путь.
Малфой и Паркинсон опять ускорили шаг. Гермиона последовала их примеру и бросилась за ними на всех парах, желая наверстать расстояние между ними. Гермиона почти смогла сократить расстояние между ними, когда ее кто–то сбил с ног.
Хрупкая девушка свалилась на землю. После того, как она раскрыла глаза, она увидела перед собой рыжую макушку, на лице девушки сразу же появилось облегчение. Наконец, впервые за этот злосчастный день ей улыбнулась удача. Рыжая голова поднялась и она заметила на лице Рона Уизли такую же радость и облегчение.
– Гермиона, какое счастье! – воскликнул он, встал и протянул руку девушке, которую она приняла. – Я уже, Мерлин знает сколько, иду по этим тупым коридорам.
– Я тоже рада видеть тебя, – улыбнувшись сказала девушка. От того, что Рон сейчас был рядом, стало спокойнее. Его беззаботное выражение лица приносило легкость. Ведь Уизли был из тех людей, кто быстро паникует, а сейчас он совершенно расслаблено стоял напротив и держал ее за руку. Гермиона вдруг почувствовала волну нежности к этому мальчишке.
– Гермиона, дорогая, пожалуйста, скажи, что у тебя есть палочка, – с мольбой в глазах произнес Уизли; сразу стало понятно: у него палочки не было. Сейчас он выглядел очень смешно. Рыжие волосы были растрепаны, брови вскинуты вверх, а на лице играла полуулыбка, которая источала надежду. Девушке так и хотелось ответить положительно, но, к сожалению, реальность была совсем иная.
– Нет, Рон, палочки у меня нет, – эти слова смыли радость с лица гриффиндорца. Плохое настроение не могло не передаться Гермионе. Она чуть было забыла, что кроме этой плохой новости, есть еще и хорошая.
– Но я знаю, где мы, - торопливо добавила она, - и как выбраться отсюда, – обеими руками схватившись за Уизли, заявила она.
Ее взгляд метнулся вперед, где все еще можно было заметить Малфоя и Паркинсон, которые уже ушли на приличное расстояние от них.
– Нужно торопиться, – сказала она и потащила за собой недоумевающего Рона.
– Гермиона, объясни мне толком, что происходит. Как ты узнала? – спросил гриффиндорец, который еле успевал за ней. Однако девушка не ответила сразу, а ускорила шаг.
– Я встретила Малфоя. У него была палочка и он пригрозил мне. Пришлось идти с ним искать Паркинсон. Когда он нашел ее, Паркинсон сама это сказала. Они ушли оставив меня, вот я и иду за ними, – не останавливаясь, проговорила она. – Ты случайно Гарри тут не встречал? – задала она вопрос, который сейчас беспокоил ее больше всего.
– Нет, я долго иду – и никого кроме тебя не видел, – ответил Уизли.
Он всматривался вперед и уже сам заметил быстро удаляющиеся спины Малфоя и Паркинсон.
– Проклятый Малфой! Ему, наверняка, дружки Пожиратели оставили палочку, а наши забрали.
Гермиона посмотрела через плечо на Рона. Сразу можно было понять: он довольно зол. Его щеки горели, от чего веснушки стали почти незаметными. Но все же невозможно было не заметить и его радость. Наверное, из–за того, что он скоро выберется отсюда.
– Наверняка, Гарри сейчас у них, – немного испуганным голосом сказал Рон, от чего у Гермионы по спине пробежали мурашки.
Уизли сейчас озвучил ее самые страшные опасения. Ведь за Пожирателями всегда стоит Волан–де–Морт, если сейчас Гарри у них, то оставалось только надеяться на то, что у него осталась волшебная палочка.
“С ним все должно быть в порядке. Он сильный. Гарри справится. Он сможет покончить со всем этим”, – повторяла про себя эти слова Гермиона. Ведь если ему не по силам одолеть Волан–де–Морта, то кто еще сможет это сделать?
– Они повернули налево, давай, Гермиона, мы их сейчас догоним, – воодушевленно произнес Рон.
Теперь он бежал впереди, увлекая за собой девушку. Только сейчас она почувствовала, насколько в действительности устала.
Еще немного и она свалилась бы, запутавшись в собственных ногах. Она чувствовала, как болели мышцы, а ступни просто горели. Недавно купленные кроссовки доставляли дискомфорт. Но помимо этого она еще и была слаба эмоционально. Она много читала о дементорах, знала, что когда они появлялись вблизи, у человека словно “откачивалось” все хорошее настроение, все счастливые моменты в жизни тускнели. Да, что там говорить, она сама наблюдала этот эффект у Гарри на третьем курсе. Сейчас она испытывала похожее чувство и только жалела, что при себе нет шоколада, который всегда после встречи с дементором советовал есть профессор Люпин.
Рон остановился прямо у поворота и очень осторожно высунул голову, чтобы убедиться, что слизеринцы довольно далеко.
– Они остановились. Выход здесь, – прошептал Уизли.
Гермиона же обессилено прислонилась к стене.
– Они открыли какую–то… дверь, что ли? Эти придурки всего в пятидесяти метрах от нас. Рон повернулся к девушке и только теперь заметил ее истощенный вид.
– Гермиона?! – дрожащим голосом, обеспокоено сказал он.
Девушка сразу заметила, как погрустнели его голубые глаза, как недавняя радостная улыбка сошла с губ. Теперь он взволнованно смотрел на нее, мягко сжав ее плечи, так нежно, что она на секунду почувствовала себя фарфоровой куклой. Грейнджер зажмурилась.
– Все хорошо, просто я устала, – прошептала она и почти сразу почувствовала его горячее дыхание около своей щеки.
– Не волнуйся, я сейчас все сделаю! – попытавшись добавить в голос как можно больше мужества, заверил ее Уизли.
Девушка почувствовала, как его руки исчезли с плеч, и резко открыла глаза. Она успела заметить только то, как Рон завернул за угол, туда, где сейчас находились Малфой и Паркинсон.
– Нет, Рон! – прошептала она, но он не вернулся, даже не ответил.
Гремиона знала, что если сделать хотя бы одно неверное движение, то слизеринцы, несомненно, услышат, и тогда все пропало. Они безоружны, а Рон не так уж хорошо дерется. Она последовала за Роном, который уже прошел значительную часть расстояния, и, что самое странное, слизеринцы его не заметили. Уизли уже почти дошел до них, а Гермиона не смела его останавливать. Она даже не осмеливалась громко дышать. Девушка шла детскими шажками. Гриффиндорка заворожено наблюдала за действиями Малфоя и Паркинсон. Перед ними словно было открыто окно, через которое пробивался свет. Значит это и есть вход в кабинет отца Малфоя. Сердце сразу быстро застучало от того, что они смогли найти выход, но следующие сказанные слова, чуть ли не заставили ее закричать от страха.
– Мерлин, это Поттер? Его не узнать! – удивленно проговорил Малфой.
И Гермиона ошиблась. Она шумно вздохнула, отчего Паркинон и Малфой почти синхронно повернулись.
А дальше все произошло слишком быстро. Словно в маггловском фильме-боевике. Рон схватил Пэнси. Его рука обхватила ее плечи, и девушка оказалась прижатой спиной к его груди. Малфой почти моментально среагировал, и направил палочку на Уизли. Однако Паркинсон не нужна была помощь, и вскоре Рон вскрикнул, отпуская ее, скривился, почти согнувшись по полам. Видимо, удар пришелся в пах. Гермиона схватила с земли небольшой камень, но, примерившись, сама оказалась под прицелом палочки Паркинсон.
Вот так, четыре волшебника стояли в пещере в напряжении. Они обменивались злобными взглядами. Казалось, что могли испепелить друг друга искрами, если захотели бы.
Драко Малфой замер, с силой сжимая палочку в руке. Чего-чего, а этого он точно не ожидал. Его взгляд метался от одного к другому, бесцельно пытаясь понять, что каждый из них думает. Грейнджер, которая стояла перед ним, выглядела довольно воинственно. Рука, в которой находился камень, почти не дрожала, в глазах читалась храбрость, отвага. Вот она – пресловутая гриффиндорская смелость, впечатляющая, но все-таки безрассудная. Парскинсон с нешуточной решимостью направила палочку на Уизли, который все еще отходил от удара. Да, бить по самому больному Пэнси умела, и еще как. Только вот на этот раз он не сможет также легко отговорить слизеринку от использования палочки. То, что ей не удалось причинить боль Грейнджер, не на шутку разозлило ее. Сам Уизли стоял на коленях, смотря то на Паркинсон, то на ее палочку. Настоящая немая сцена.
– Так, – дипломатичным тоном начал Малфой. – Давайте все успокоимся, – спокойно продолжил он. – Пэнси, опусти палочку, – сам он сделал то же самое, чтобы послужить примером.
Однако девушка проигнорировала его миролюбивый порыв. Она продолжала с решимостью смотреть на Уизли.
– Пэнси! – произнес он, добавив немного жестокости голосу. Девушка кинула на него быстрый взгляд. На ее лице было написано, что она хочет сделать с Уизли и, да, теперь рыжий определенно стал его должником. Девушка все-таки опустила палочку.
– Мы все хотим выбраться отсюда… живыми, так что лучше перестать устраивать такие сюрпризы, – продолжил Малфой.
Пэнси недовольно зашипела и приблизилась к Драко.
– Драко, так нельзя. Они полностью в наших руках, – прошептала ему на ухо Паркинсон. Малфой внимательно наблюдал, как недоверчиво переглядывались между собой Уизли и Грейнджер. Оба были в их власти и соблазн был так велик, что устоять перед ним почти невозможно. Но Драко очень терпелив. Еще одна черта характера, которая досталась ему от отца. Судьба предоставит ему шанс избавиться от этих двоих, сейчас главное самому выбраться из замка, не попадаясь на глаза родителям, и тем более кому–то из Пожирателей. – Пэнси, – шепотом ответил он, – ты ведь хочешь избежать Метки? – ответ ему был не нужен, он и так его знал. – Темный Лорд здесь, это очевидно, поэтому нужно сперва позаботится о себе.
– Что с Гарри? – подала голос Грейнджер.
Малфой посмотрел на нее и их взгляды пересеклись. Холодные серые глаза встретили испепеляющий гордый взгляд карих. Грейнджер вела себя как истинная гриффиндорка. Держалась выше него, хотя Драко видел, как дрожит ее рука, а сама она едва стоит на ногах.
Малфой усмехнулся в ответ, осмотрел с ног до головы и с той же усмешкой принялся изучать позу Рона Уизли, который хмурил брови и пытался сохранить воинственное выражение лица, что вызвало у слизеринца только улыбку.
– Можешь сама посмотреть, Грейнджер, – он показал в сторону выхода, откуда пробивался свет и слышались голоса, точнее шипение. Сам Малфой мог предугадать реакцию Гермионы, так как зрелище было определенно не для слабонервных.
Гриффиндорка, гордо вскинув голову, подошла к отдушине, всем своим видом показывая, что ей наплевать на слизеринцев вместе с их палочками. Уизли последовал за ней. Он ссутулился и стал похож на злобного, рыжего эльфа, хотя с ростом у него было все в порядке.
Малфой внимательно наблюдал за тем, как Грейнджер встала на цыпочки, чтобы достать до края. Ее взгляд изучал помещение; внезапно рука зажала рот, чтобы сдержать вскрик, и Малфой понял: именно сейчас девушка смотрела на Поттера.


Глава 4

Глава 4

Гермиона Грейнджер и Драко Малфой вместе смотрели сквозь отдушину в каменной стене, откуда открывался вид на кабинет Люциуса Малфоя. Сам проход был довольно большим, однако его загораживал шкаф или что–то в этом роде. Фактически через эту небольшую отдушину открывалась возможность разглядеть лишь малую часть комнаты.

Гермиона смотрела строго перед собой и не верила в реальность происходящего. Больше всего она хотела бы сейчас проснуться в Хогвартс–экспрессе от того, что Рон слишком громко разговаривает с Гарри, посмотреть в окно и увидеть, что они уже почти приехали в школу, и забыть об этом кошмаре. Однако этому не суждено сбыться, так как все происходило на самом деле.

Гарри лежал на полу без сознания. Все лицо было покрыто ссадинами и порезами. Вокруг него ползла огромная змея, очень похожая на Василиска. Из кабинета доносилось какое–то шипение, видимо, кто–то говорил на перселтанге. Но было еще кое–что странное. Со стороны могло показаться, что дементор словно вытягивал из Гарри душу. Об этом говорило то, как при каждом произнесенном слове его тело изгибалось, и из его полураскрытого рта исходила какая–то волна света.

– Я не понимаю, почему вы не выходите? Вы же Пожиратели, – прервал повисшее в воздухе молчание Рональд Уизли.
Слизеринцы посмотрели на него сверху вниз.
– Тогда тебе нужно помалкивать, не так ли, Уизли? – на лице Драко появилась усмешка, от которой гриффиндорец отступил на шаг.
– Ну, Грейнджер? Как тебе наш герой? – ехидно спросила Паркинсон.
– Почему они так с ним? – спросила девушка.
Драко Малфой уже хотел что–то съязвить насчет героизма Поттера, но резкое шипение змеи заставило всех замереть. Огромная кобра сразу же направила свой взор на них. Шикнув она медленно поползла в их сторону. Все четверо одновременно вздохнули и затаили дыхание.
– Малфой, сделай что–нибудь, у тебя ведь палочка есть! – в панике прошептала Грейнджер, не отводя взгляда от змеи.

Но юноша не ответил. Вместо этого: он молниеносно схватил гриффиндорку и накрыл её губы своей ладонью. Прижатая к Малфою, Гермиона начала вырываться. Кобра среагировала на шебуршание и ускорила свое движение.

– Малфой, убери от нее свои грязные руки! – Драко не ответил: был лишком сосредоточен на змее.
– Уизли, тебе, что, жить надоело? – зло шикнула на него Паркинсон, указывая на огромную рептилию, которая уже почти подползла к шкафу.
– Нагайна, иди ко мне, – проговорил низкий голос.

Повинуясь зову хозяина, змея последний раз шикнула в сторону шкафа и отползла.
Все четверо сразу поняли, кому принадлежит неприятный голос. Темный Лорд здесь. Гермиона сразу почувствовала, как все мышцы юноши напряглись. Сам Драко, кажется, даже забыл, что держал в своих руках Грейнджер. Сейчас в его голове красочным образом разыгрывались схемы побега. Он надеялся, что сможет хотя бы на несколько секунд задержать Темного Лорда, чтобы они с Пэнси успели трансгрессировать в его комнату, откуда можно скрыться на метле.

Наверное, впервые за это время он пожалел, что на его замок наложены антиапарационные чары. Девушка в его руках что–то промычала, и только тогда он без лишних церемоний оттолкнул ее от себя. Гермиона почти упала, когда он ее отпустил, но Рон успел ее подхватить. Вместо того чтобы выкрикнуть что–то обидное слизеринцу, девушка молча спряталась в кольце рук Уизли, как никогда чувствуя себя в безопасности. Тишина нарушилась, когда Темный Лорд снова заговорил:

– Макнелл, мой верный слуга. На что ты готов ради своего повелителя? – сказал низкий, похожий на шепот голос.
– Мой Лорд, ради вашего величия я готов на все!
– Великолепно. Авада–Кедавра! – в следующую секунду комнату озарил ярко-зеленый свет и послышался звук падения тела. Одновременно с этим, Гарри Поттер перестал извиваться и теперь смирно лежал, но без сознания.
Все молча наблюдали, хотя, скорее всего, слышали, что происходило в кабинете Пожирателя.
– Видишь ли Люциус, – начал Волан–де–Морт, – то предсказание, которое ты так опрометчиво потерял, хранило в себе необычайно важную информацию.
– И я бесконечно благодарен вам, мой Лорд, за то, что простили мне это.
– Сейчас не так легко найти преданных людей. Поэтому тебя не постигла учесть Макнелла. Так вот, Люциус, я нашел способ узнать, о чем в нем говорилось. Оказалось, если я убью мальчишку, то у других появится возможность уничтожить меня, – после небольшой паузы он продолжил.
– Ты знаешь что–нибудь о заклятии Крестраж?
– Конечно, повелитель, но я не понимаю...
Темный Лорд перебил его.
– Так получилось, семнадцать лет назад в Годриковой Впадине, когда я убил Лилли Поттер, она защитила своего единственного сына от меня с помощью древней магии. Однако тогда произошло кое–что еще: часть моей души проскользнула в этого несносного мальчишку. Теперь ты понимаешь, Люциус?
– О, да, мой Лорд, конечно, – восхищенно сказал Пожиратель.
– Теперь часть моей души выскользнула из тела Гарри Поттера, и его смерть не станет для меня угрозой. Она живет в этом предмете в твоих руках. Я доверяю тебе осколок моей души.
– Я и мечтать не мог о такой чести, мой Лорд, – Волан–де–Морт тихо рассмеялся, и в комнате повисла тишина, изредка нарушаемая шипением змеи.
– Мой Лорд, прошу прощения за дерзость, но я хотел бы предложить... Почему бы вам не убить Поттера прямо сейчас, когда он у вас в руках?
– Нет, Люциус. Он должен умереть прилюдно. Все должны видеть, как умрет Гарри Поттер, мальчик–который–выжил. Только так они поверят в мое могущество и сдадутся в мою власть.
– Простите своего недальновидного слугу.
– Прикажите позже своим эльфам вынести мальчишку из замка. Он должен набраться сил перед нашей битвой. Все должны стать свидетелями моего величия.
– Конечно, мой Лорд.
– А теперь, давай, поговорим о твоем сыне. Как он?
– Он лучший на своем факультете, повелитель.
– Это замечательно. Возможно, я буду отсутствовать до Рождества, но когда вернусь, надеюсь сам принять его в наши ряды.
– Драко посчитает это за честь.
– Конечно, Люциус. Твой сын очень важен для меня, ибо мне известно кое–что о нем, – в комнате повисло молчание. – Думаю, твое молчание говорит о том, что ты не в курсе; пойдем Люциус, я покажу тебе.

Дверь закрылась, а молодые волшебники все еще стояли в оцепенении. Драко Малфой отсутствующим взглядом смотрел перед собой. Этот непонятный со стороны разговор, раскрыл слишком много его жизни. Теперь его враги знали о том, что он не Пожиратель. Он видел, как меняется их отношение к нему.

Если несколько минут назад они смотрели на него, как на угрозу, то сейчас в их взглядах что–то изменилось. Сейчас он не был опасен для них так, как раньше. Драко знал, что он сильнее их обоих, он смог бы одолеть всех одним взмахом, будь у них с собой волшебные палочки или нет.
Однако самое страшное сейчас в том, что его враги теперь были более уверены в себе. О чем они думали? Они сейчас испытывают облегчение от того, что рядом с ними стоит не Пожиратель? Или же радуются, что на стороне Волан–де–Морта меньше людей, чем им казалось? А, может, думают, что могут и его завербовать? Возможно, планируют побег, или не думают о нем вообще. Ему хотелось надеяться на последний вариант, хотя этот заинтересованный взгляд Грейнджер скорее говорил об обратном.

Пятнадцать минут назад она была напугана. Не показывала это, но все же, он мог читать страх в ее глазах, а теперь, она выглядела более... спокойной что ли? В ее взгляде не было и намека на настороженность, вместо этого появилась уверенность, но еще что–то другое, кое–что до боли похожее на жалость.

Почему она жалела его? Из–за того, что он не мог пойти против воли своего отца, или потому что все давно за него решили, даже не спросив его мнения? Хотя, наверное, из–за того, что его отец слепо подчинялся воле Темного Лорда, и мог даже единственного сына принести ему в жертву. Сейчас он даже не мог думать о том, зачем он понадобился Темному Лорду и что тот хотел рассказать отцу.

Эта жалость в глазах девчонки затуманила его рассудок.

– Может, уже выйдем отсюда, там, кажется, никого нет, – сказал Уизли и, сам того не понимая, спас ситуацию.

Секундой дольше и Драко Малфой, наверняка, использовал бы какое–то заклятие.

– Левикорпус! – прошептала Паркинсон, направляя палочку на преграду.

Предмет медленно отлетел к противоположной стене, и перед ними возник довольно большой проход, сквозь который можно было спокойно проникнуть в кабинет Малфоя старшего.
Драко первым вылез из пещеры и подал руку Пэнси, помогая девушке подняться. Сразу за ними вышли Грейнджер и Уизли. Он окинул их недоверчивым взглядом. Если бы ему кто–нибудь сказал, что он застрянет у себя дома с Грейнджер и Уизли, да еще и не тронет их, то он, наверняка, швырнул бы в этого человека “Авадой”. Но как бы абсурдно это не звучало, все именно так и произошло.

Сейчас он стоял посереди отцовского кабинета и сверлил взглядом двоих гриффиндорцев. Он ненавидел их каждой клеточкой своего тела, каждой частичкой души. Его величайшим желанием было сплясать на их похоронах, увидеть, как они мучаются перед смертью, но сегодня он оставил их в живых. И где–то в глубине души должен был признать, что сделал это не только из–за поцелуя дементров. Драко Малфой почему–то подумал, что если причинит им боль, станет еще больше походить на отца, а этого он хотел меньше всего.

Оглядевшись, он понял, что в кабинете почти ничего не изменилось. Он был здесь редким гостем и почти никогда не заходил сюда без приглашения. Это место всегда ассоциировалось у него с болью. Ведь именно здесь отец проводил свои воспитательные работы. А Люциус Малфой никогда не скупился на заклинания.

Так получилось, что Драко познал всю мощь заклинания Круциатус еще в детском возрасте, и та адская боль, которую все время описывали в учебниках Темный Магии, стала для него совершенно привычным чувством. Малейшая оплошность со стороны Драко могла привести к наказанию, что всегда было довольно болезненно.

Поттера здесь уже не было, домовые эльфы, видимо, уже убрали его. А жаль, ему хотелось бы увидеть врага «во всей красе». Это зрелище прибавило бы ему оптимизма. Малфой посмотрел на дубовый письменный стол отца, борясь с желанием подойти и выпотрошить его до дна. Возможно, другой возможности не будет, но и медлить тоже нельзя, нужно выбираться, пока Темный Лорд не обнаружил их.

– Вили! – позвал он домового эльфа, который в следующую секунду появился перед ним. Маленький, с нелепо большими ушами, длинным носом. Он поклонился Малфою, поправил лохмотья на себе.
– Молодой хозяин звал меня? – сказал домовой, подозрительно посматривая в сторону гриффиндорцев.
– Принеси мою метлу и еще одну из моих старых, – приказал тот. Эльф повиновался и через секунду аппарировал.

Напряжение опять повисло в воздухе, в иной раз в такой компании не могла ни возникнуть перепалка, но сейчас никто не произносил ни слова. Грейнджер почему–то отводила от него взгляд. Из–за чего? Боялась, что Малфой снова заметит в них жалость и на этот раз не сдержит в себе ярости, или же ей просто было неприятно смотреть на него? Второй вариант Драко был более по душе. Эльф аппарировал обратно, держа в руках две метлы, как и приказал Малфой. Он выхватил их у него из рук.

– Запомни, ты нас не видел! – все таким же повелительным тоном произнес слизеринец.
– Конечно, Вили не видел молодого хозяина и его друзей, – домовой снова исчез, но произнесенные им слова так и застряли в головах людей в комнате.

Этих четверых можно было охарактеризовать по-разному, но уж точно не друзьями. Драко эта мысль показалась до ужаса смешной. Он не мог допустить даже мысли об этом. А если это произойдет, то он самовольно направится в Мунго, чтобы его там изолировали и хорошенько вылечили.

Пэнси Паркинсон метнулась, чтобы взять одну из метел, но Драко ей не позволил.

– Мы полетим на одной метле, – решительным тоном сказал он девушке, которая, недоумевая, смотрела на него. – Держи, Уизли! – он кинул вторую метлу гриффиндорцу.
– Драко?! – почти закричала Пэнси, шокированная его поступком.
– Соизволь сдерживать свои эмоции, пока вся охрана замка сюда не сбежалась! – процедил он сквозь зубы, достаточно раздраженно, от чего Пэнси прикусила язык.
– Я не сяду на это. Вдруг он ее заколдовал! – возмущенно обратился к Гермионе Рон.
– Не знал, что в купе с идиотизмом Уизли еще и паранойей страдают!
– Я вообще не с тобой разговаривал.
– Я тоже, – спокойно проговорил он, садясь на метлу.
– У нас нет выбора, Рон. Гарри уже, наверняка, вывели из замка. Мы в первую очередь должны найти его, – сказала Гермиона, показывая всем видом, что ей наплевать на присутствие Малфоя.
Драко не обратил на их небольшой разговор внимания, а Паркинсон удобно устроилась позади него, положив руки ему на пояс. Малфой уже был готов взлететь, когда его окликнула Гермиона.
– Малфой, спасибо за… все, – промямлила гриффиндорка. Было очевидно, что ей эти слова дались с трудом.

Слизеринец же не удостоил ее взглядом, в ответ он сдержанно кивнул. Однако продолжал чувствовать на себе ее взгляд, пока резким рывком не взлетел. Он почувствовал порыв ветра и то, как сильно вцепилась в него Пэнси. Она крепко прижалась к его спине. Что с ней? Боится? Сердится?

Драко не хотел улетать далеко. До Хогвартса они на метле не смогут добраться, уж слишком долгим был путь. Поэтому, когда замок оказался вне видимости, он медленно спустился вниз.
Он приземлился на какую–то небольшую опушку в лесу, который окружал Малфой–мэнор. Стоило только почувствовать под ногами твердую землю, Паркинсон спрыгнула с метлы. Мафлой бережно поставил метлу около дерева и сделал вид, что не замечает то, как зло на него смотрит Пэнси.

Девушка была, по меньшей мере, возмущена и ходила туда-сюда, скрестив руки на груди. Драко знал, что сейчас в ней закипает злость, и остались считанные минуты до того, как вулкан внутри девушки извергнется. Судя по тому, как раскраснелись ее щеки, она действительно была зла. Странно, но это ее легкое замешательство даже немного забавляло. Драко огляделся вокруг. Во всей этой заварушке он не успел понять, сколько же времени они находились в пещерах. Судя по тому, как сильно светило солнце, можно предположить, что сейчас около часа дня.

Он вдохнул чистый лесной воздух, разбавленный самыми разнообразными запахами. В воздухе витал легкий аромат мокрой древесины, диких цветов и чего-то еще, наверное, свободы. Очень давно он не был вот так, на свежем воздухе, спокойно дышал, ощущал свободу каждой клеточкой души. Он почти забыл, где находился, что происходило вокруг. Сейчас ему было плевать на Темного Лорда, отца, Метку, на всех Пожирателей. Он просто был свободен.

Юноша прислонился к дереву, – возможно, ночью шел дождь, – и сделал еще один глубокий вдох, в полной мере ощущая себя на воле. Нет никакого Поттера, никакой грязнокровки. Просто Драко Малфой и этот глубокий лес. Он уже размечтался, что в будущем может купить домик где–то на окраине леса и спрячется там ото всех. Но Пэнси нещадно ворвалась в его мечты.

– Драко Регулус Малфой! Что за цирк ты там устроил?!
Обычный скандал. Обычные слова. Ему иногда казалось, что она так дорожила его полным именем, что произносила его только в такие особые моменты.
– Дорогая Пэнси, из–за тебя вся живность разбежится. Пожалей их барабанные перепонки, да и мои тоже.
– Какая муха тебя укусила?! – продолжила она, словно и не слышала его язвительного комментария. – Что это за шутки? Ты сначала зовешь меня невестой, потом запрещаешь прикончить Грейнджер и Уизли, затем еще и отдаешь свою метлу им.
– Ты бы убила их? – неожиданно для себя совершенно серьезно спросил он. – Смогла бы лишить двух людей жизни?
– Ты решил пофилософствовать? Сейчас не лучшее время.

Однако внезапно она замолчала. Наверное, все-таки решила задуматься над его вопросом. Смогла бы она убить человека? Посмел ли сам Драко лишить кого–то жизни? Он бесчисленное количество раз представлял себе смерть каждого из этой золотой троицы, но когда наступит решающим момент, когда палочка будет у него в руке, а эти трое на прицеле, сможет ли он сказать эти два слова? Сможет ли он переступить за ту тонкую черту, за которой стоит Темный Лорд и его отец? Предать свою душу, стать таким же как и другие Пожиратели?

Он усмехнулся собственным мыслям. Интересно, с каких пор он начал считать, что у него есть душа? Нет. Она определенно у него отсутствует. Иначе за эти семнадцать лет он заметил бы ее наличие. Малфой смерил Паркинсон взглядом. Девушка нервно покусывала губу, смотря куда–то в сторону невидящим взглядом. Все такая же задумчивая. Ярость в ней, кажется, отступила, поэтому он не был удивлен, когда она продолжила разговор нормальным тоном.

– Зачем ты вел себя так? Могу поклясться, ты не боишься поцелуя дементора. В чем дело? – в голубых глазах девушки он отчетливо видел замешательство.
Она нервно теребила небольшую цепочку с кулоном на шее. Драко всегда хотел спросить, откуда у неё эта вещица.
– Конечно, дело в дементорах. Мне не очень хочется, чтобы из меня высосали душу, – девушка усмехнулась над его последней фразой.
– У тебя никогда не было души, – подтверждая его собственные мысли, бросила она.
Однако он все же не смог сдержаться: Драко разозлился, пройдясь по ней ледяным взглядом, так, что по пояснице девушки пробежали мурашки. Именно этого равнодушного взгляда она всегда боялась.
– Тогда почему ты так носишься со мной, а? Раз я бесчувственный, – закричал он ей в лицо.
– Да потому что не хочу, чтобы ты все время был один. Когда у тебя такой паршивый отец, а мать слишком боится, чтобы защитить тебя, я не хочу, чтобы тебе казалось, что ты тоже плохой.
– Так я плохой. Мне плевать на тебя, мне плевать на твои переживания, на все, что связано с тобой, мы общаемся только потому, что отец пытал меня с помощью “Круцио”, когда я отказался дружить с тобой в детстве. Ты. Мне. Не. Нужна, – он говорил медленно, нарочно тихим голосом, и спокойно, пытаясь не сорваться. Ведь он знал: больше всего на свете ее ранит его полное безразличие.
– Ты… ты… ты врешь, – еле выдавила она из себя.
Драко заметил, как на ее ресницах начали поблескивать слезы, а нижняя губа едва заметно задрожала. – Ты нашел меня сегодня, – она смахнула скатившуюся капельку со щеки и всхлипнула.
– Это не более чем жалость, – ответил он и повернулся к девушке спиной.

Неожиданный порыв ветра растрепал его белоснежные волосы. Юноша оперся рукой о дерево, пальцами крепко сжав отсыревшую, рыхлую кору. Ком застрял в горле. Всхлипы девушки позади него не давали покоя. Он был груб, невыносимо жесток и безжалостен. Сердце словно сковало тисками. Что он должен был сказать? Разве мог он позволить себе раскрыться, взорваться перед ней. Сказать, что он до чертиков боится стать таким же, как отец. Ведь в этом вся правда. Он боится однажды просто придти домой и не вспомнить имени человека, которого убил несколько минут назад.

Драко Малфой боится стать таким же безразличным по отношению к собственному ребенку, начать давить на него, вырастить монстра, такого же, как он сам. Ему казалось, он убьет все самое лучшее в любимой женщине, и через десяток лет брака обнаружит рядом с собой просто куклу, в которой не осталось души. Драко Малфой не хотел, чтобы Пэнси знала это.
Больше всего на свете ему хотелось остаться одному, не причинять никому боль. Чудовищно хотелось запереть самого себя в какой–то дыре, замуровать ее и прогнить там до самых костей. Чтобы его скелет нашли только через добрую сотню лет, когда мир не будет помнить о его существовании. Он хотел остаться один.

Эмоции – это слабость, потому что с помощью них можно управлять человеком, сделать из него податливую игрушку. Он не хотел, чтобы рядом с ним были люди, потому что тогда другим будет легче управлять им, и он потеряет всё. Терять сложно. Пэнси стала ему близким человеком, но сейчас самое время им пойти каждому своей дорогой. Она найдёт себе нормального парня и будет с ним счастлива.

Она стала ему дорога, поэтому и превратилась в его слабость.

Пэнси Паркинсон отчаянно смахивала слезы со щек и невозмутимым взглядом сверлила неподвижную спину Драко Малфоя. Словно каменное изваяние, он застыл у этого дерева. Не хочет поворачиваться, чтобы не выдавать чувств? Ведь когда человек тебе безразличен, ты не будешь поворачиваться к нему спиной, тебе будет все равно. А он повернулся, чтобы она не видела боли в его глазах? Да она могла поклясться, что чувствовала ее с каждым новым порывом ветра, который проносился по ее телу. Он берег ее, но от чего? Ведет себя как настоящий мерзавец, а на самом деле ему сейчас даже тяжелее. Это видно по тому, как безжизненно опущены его плечи под грузом ненужной ноши, которой являлась она. Что ж, он хочет остаться один в этой войне, пусть будет так.

– Прощай, Драко Малфой, – произнесла она в пустоту, надеясь, что он услышит, обернется, и скажет, что соврал; но этого не произошло.

Неподвижное тело не сдвинулось и на миллиметр. Один только Драко знал, каких усилий это ему стоило. Он услышал, как она трансфигурировала.

“Наверняка в Хогвартс”, – подумал он.

И правильно, ведь у нее есть гордость, и она никогда не позволит, чтобы кто–то с ней так обращался.

Малфой повернулся и смог, наконец, выдохнуть, когда увидел за собой пустоту.

– Ну, и правильно, – повторил он уже вслух, – так будет лучше.

Он зачесал пятерней растрепанные волосы. Теперь она в безопасности. Он небрежно коснулся метлы и сам трансфигурировал, через секунду оказавшись у главных ворот, где его почему–то ждали.

Не успев сориентироваться, он сразу оказался в руках профессора МакГонногал.

– Хвала Мерлину, мистер Малфой. Вы все-таки вернулись, – пожилая женщина сдержанно улыбнулась. – Все уже прибыли и ждут вас в кабинете директора Дамблдора, ему определенно есть, что вам сказать.

Женщина потащила его внутрь через главные ворота, а слизеринец лишь тихо чертыхнулся своему невезению.

Глава 5. Часть 1

Глава 5. Часть 1


Глава 5. Часть 1.
Уже около минуты четыре студента Хогвартса: Драко Малфой, Пэнси Паркинсон, Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли стояли напротив профессора Дамблдора, который сидел за своим столом, и, почти осуждающим взглядом, рассматривал каждого из них. Взгляд его ясных голубых глаз скользил по каждому, от чего у студентов по спине пробегали мурашки. Никто не решался смотреть ему в глаза, никто кроме одного.

Драко Малфой без каких-либо угрызений совести, почти высокомерно, взирал на старика. Его отношение к бессменному директору школы было, мягко говоря, нехорошим. Драко не знал, из-за чего конкретно это началось, так как причин ненавидеть директора у него было предостаточно. Возможно, неприязнь ему привил отец. Однако ему скорее казалось, что неприязнь возникла из-за Гарри Поттера, с которым директор всегда носился больше всех. Казалось, ничто не могло предать веру старика в героя нашего времени. Все остальные следовали его примеру, всецело отдавая собственную жизнь в руки неопытного мальчика, который в одиночку ни на что не способен. Драко посмеется от души, когда увидит лицо Дамблдора после неудачи Поттера. В чем–чем, а в этом он не сомневался.

– Для начала хочу сказать, что рад вашему скорому возвращению, – спокойный тон директора, видимо, заставил всех думать, что ничего плохого не последует. – Хотелось бы узнать: как вы смогли так быстро выбраться из плена? Ведь, судя по состоянию мистера Поттера, Темный Лорд оказался настроен довольно решительно.

Драко замер в ожидании ответов, ведь сам он не собирался ничего говорить директору. Но вот другие... особенно Грейнджер и Уизли, могли с легкостью рассказать, что находились в его доме. Мракоборцы уже довольно долгое время разыскивали Малфой–мэнор, и не было сомнений в том, что, узнав его местонахождение, Дамблдор тут же пошлет туда целую бригаду авроров. Он ничуть не сожалел, если бы отца забрали обратно в Азкабан и никогда не выпустили оттуда, но его мать невиновна.

Последнее, что он хотел - это увидеть ее в тюрьме. Слизеринец был практически уверен: она сама приняла сторону Темного Лорда под давлением Люциуса. Мать была ему дорога, несмотря на то, что сама она вела себя также холодно как отец. Но то, как она каждый раз приходила в его комнату, после наказаний отца, почти по-детски, все время, оглядываясь, словно он мог зайти в любую секунду, словно она боялась его. Нарцисса сидела в изголовье его кровати, залечивая раны от режущего заклятия, которые оставались после встреч с отцом. Драко был уверен, что мать тоже стала жертвой тирании Люциуса Малфоя.

Сейчас он, с замиранием сердца, ждал ответов на вопрос. На Грейнджер и Уизли он даже не надеялся, но вот на Пэнси он, возможно, мог положиться. Судя по тому, как она редко поглядывала на него из-под опущенных ресниц, он мог понять, что она знала его страхи.

– Все просто, профессор, – начал Уизли и Драко уже отчаялся, думая, что скоро отец и мать окажутся в Азкабане.
– Да, все очень просто, профессор, – вдруг его перебила Грейнджер, – мы оказались в каких-то незнакомых пещерах. Палочек у нас не было. Совершенно случайно, мы нашли выход, удалось найти Гарри, и нам еще раз несказанно повезло, когда под руку попались метла.
– Гермиона? – удивленно проговорил Уизли, и не менее удивленно на нее перевел взгляд Драко.
– Разве не так, Рон? – настояла Грейнджер, и Уизли все-таки замолчал.
– Мисс Паркинсон, мистер Малфой, все так? – студенты закивали в ответ.
Директор загадочно улыбнулся и повернулся к ним спиной. Драко был почти уверен: он не поверил в ложь Грейнджер. Но все же, его спокойный вид вряд ли говорил о том, что он собирается заявить о чем-то в аврорат. Хотя, кто его знает? Альбус Дамблдор всегда всех удивлял своими решениями.
– Очень рад вашему везению, – сказал директор для всех, однако его взгляд сначала метнулся к Гермионе, а потом перешел на Драко. – Не думаю, что вам есть, о чем волноваться, – продолжил он, теперь уже обращаясь к Драко, или, может, ему так показалось?
– Мистер Малфой, мисс Грейнджер, вы можете преступить к своим обязанностям старост. Все свободны.

Стоило Драко услышать эти слова, как он направился к выходу, стараясь не думать, не чувствовать и не слышать того, о чем разговаривали гриффиндорцы за его спиной. Ему совершенно не хотелось сейчас все анализировать, раскладывать по полочкам, искать причины такого поведения у Грейнджер. Он просто шел по знакомому коридору, глаза опущены, волосы растрепаны, а во взгляде – неизвестность. Однако когда он услышал фразу Уизли, он все же не мог не замедлить шаг.

– Зачем ты это сделала? – довольно громко спросил он. Может потому, что не сдержал эмоции или же просто хотел, чтобы ответ дошел также до уха слизеринца.
– Он спас нам жизнь, Рон, хотя мог этого не делать. Я просто отблагодарила его, – тихий девичий голос отразился от старых стен замка, и от этого ответа Драко больше всего захотелось повернуть время вспять и все-таки разобраться с грязнокровкой тогда, когда была возможность.
– В замке ты его поблагодарила, зачем тебе еще и здесь его выгораживать? – довольно раздраженно продолжил настаивать Уизли.
– Он не хотел, чтобы узнали правду, – неожиданно, даже для нее самой, ответила Гермиона, и Драко, услышав ответ, не мог не остановиться.
– И с каких пор тебя интересуют желания Малфоя? – задал совершенно резонный вопрос Уизли, ответ на который хотел бы узнать и сам Драко.
– Ни с каких, – видимо, девушку вывели из себя расспросы Уизли, потому как ее голос немного повысился, и в нем прибавилось раздраженности. – Пошли к Гарри!

Малфой повернулся, и его взгляд встретился с взглядом Грейнджер. Девушка на секунду притормозила, видимо не ожидала, что он повернется. Она выглядела растерянной, по большей части, наверное, поэтому несколько секунд помедлив, все же взяла за руку Уизли и потащила друга в сторону лазарета другим путем.

Этот жест мог бы рассмешить Драко, если бы его не настигло очень ужасающее открытие: Гермиона Грейнджер выгородила его семью перед Дамблдором из-за своей мнимой гриффиндорской благородности, что для него означало одно – она жалела его. Сегодня она узнала многое о нем, и теперь образ Пожирателя не мог подействовать на Грейнджер и Уизли, а через некоторое время он перестанет действовать и на Поттера. Те стены, которые он строил возле себя, чтобы стать недосягаемым, могли в любой момент разрушиться, страх, которым были пропитаны взгляды окружающих людей, медленно начнет испаряться и в их глазах он станет обычным студентом Слизерина, сыном Пожирателя Смерти. В один миг он превратится в простого юношу, который будет являться всего лишь противником всеобщего спасителя Гарри Поттера. Страх исчезнет, растворится и уважение, которое к нему испытывают. Для него в этом мире ничто не было реальным, все было выдумкой, кроме одного единственного чувства – страха. Человек – вечный раб этого чувства. По сути, каждый скован им со дня рождения до самой смерти.
Поэтому стоит ему исчезнуть, другие чувства тоже испаряться – уважение, преданность, любовь... Репутация это все, что у него было, поэтому он панически боялся ее потерять.

Неожиданно в поле его зрения попала Пэнси Паркинсон. Девушка смотрела на него осуждающим взглядом из-под длинной челки, хотя её глаза все еще были красными от недавних слез. Девушка злилась, и это было вполне логично. Так поступила бы любая другая на ее месте. Держалась она на расстоянии. Фактически шла, вжавшись в противоположную стену. Слизеринка во многом была похожа на него: такая же импульсивная. Однако в ней было одно качество, которое он никогда не понимал: она всегда прощала его. Несмотря на то, что он делал, девушка прощала его и возвращалась к нему, оставаясь рядом в самых сложных ситуациях, словно ничего и не было. Драко знал, рано или поздно злость уйдет, и она снова простит его за грубость. Только вот на этот раз ему не хотелось, чтобы это произошло. Опасность для нее слишком велика. Драко Малфой никогда не заботился ни о ком, он не знал, как это делают другие. Единственно верное решение, чтобы защитить Пэнси, – держатся от нее подальше.

Драко отвернулся от нее. Заставил себя забыть наполненные осуждением глаза цвета ясного неба, и направился в гостиную Слизерина. Юноша шел довольно быстро и пытался всячески игнорировать шаги Паркинсон позади, принудить себя не чувствовать на себе ее взгляд. Что-то внутри него кричало о неправильности его действий, но другая половина его сущности говорила, что все так и должно быть. Он шел, опустив взгляд, засунув руки в карманы, внешне он мог показаться спокойным, но если бы кто-то с ним столкнулся, наверняка, Малфой затеял бы драку.
Драко Малфой дошел до своей комнаты. Теперь, став старостой факультета, он был переселен в новую комнату, где не было его верных подхалимов Кребба и Гойла, которые ему вечно надоедали своей болтовней.

Это оказалось для него, безусловно, хорошей новостью, что делало его комнату еще более особенной. Теперь, находиться дома, в собственной спальне будет еще более неприятно. Его рука сжала ручку двери и, прежде чем войти в комнату, он повернулся, и произошло то, чего он опасался. Паркинсон стояла за его спиной, всем своим видом показывая свою злость. Этому Драко был рад. Возможно, на этот раз, причиненная им боль, не позволит девушке простить его. Слизеринка нахмурилась и направилась к спальням девочек, которые находились на другом этаже. Малфой усмехнулся. Наверное, его еще долго будет преследовать ее взгляд и почти наверняка, он будет помнить ее слова и всхлипы там, на поляне.

***

Гермиона Грейнджер и Рон Уизли уже приближались к лазарету. Они шли в полной тишине, и никто из них не старался возобновить разговор. Девушка иногда нервно поглядывала в сторону Рона. Конечно, она была готова к тому, что он возмутится ее поведением, но ей не казалось, что его это может так разозлить. В конце концов, она поступила правильно. У Драко Малфоя было множество причин убить их обоих, и, уж точно, он не был обязан помогать им, но вопреки всему – он это сделал. Сегодняшний день оказался, наверное, самый странным днем в ее жизни. Всего несколько часов наедине с Малфоем заставили пересмотреть ее мнение о нем. Все произошедшее противоречило здравому смыслу. Она не могла представить, что пересмотрит уже давно сложившееся мнение о Слизеринском Принце. Возможно, он просто хотел показаться таким заботливым, а, может, боязнь потерять Паркинсон все-таки сорвала с него маску. А тот разговор в кабинете его отца? И открывшаяся тайна о его лояльности, его реакция? Гермиона отчетливо помнила Малфоя в тот момент в подземелье. Хотя там было темно, его чувства можно было прочитать, словно раскрытую книгу. Он был в замешательстве, словно не знал, как реагировать, со стороны казался испуганным, однако, всячески пытался скрыть это. Одно неосторожное слово в ту секунду могло вывести его из себя, и всё могло окончиться не самым лучшим образом.

Тогда, всматриваясь в серые глаза юноши, она увидела в нем то, что никогда раньше не замечала. Ледяной взгляд серых глаз Малфоя сказал ей, что он не хотел, чтобы она знала о его жизни слишком много. Она стала свидетелем его слабостей, в то время как Гермионе всегда казалось, что Драко хорошо прятал проявления своего бессилия. Больше всего на свете она хотела бы спокойно поговорить с ним, понять, почему он помог ей и Рону. Однако, сейчас у них точно не получится разговор без препирательств. Ей правда хотелось узнать побольше о нем. Впервые за последние несколько лет у нее возникло желание помочь ему, и она это сделала, выгородив его семью перед Дамблдором. Хотя Гермионе почему-то показалось, что директор все равно не выдал бы Малфоя-старшего, но все же она решила показать, таким образом, свою признательность. Но то, как слизеринец отреагировал, практически ввело ее в ступор. Он был зол, почти разъярен. Гермиона и не надеялась на его благородность, но и такой реакции она тоже не ожидала.

Как бы то ни было Рон и Гермиона уже подошли к лазарету. Девушка, немного помешкав, все-таки открыла дверь и тихо прошла внутрь. Здесь, конечно, никого не было. В начале учебного года никто еще не успел ничего натворить, и, по-видимому, Симус Финниган тоже ничего не взорвал. Мадам Помфри стояла рядом с кроватью, на которой лежал Гарри. Он наливала ему в стакан зелье. На вид оно было неприятного зеленоватого оттенка, и на вкус, наверняка, из себя ничего хорошего не представляло, но раз оно могло помочь Гарри, то Гермиона ничего не имела против него.

– Что вы тут делаете? – возмущенно сказала женщина.
– Мы пришли к Гарри, – робко отозвалась Гермиона.
– Ох, да, да. Мистеру Поттеру стоит увидеть своих друзей, положение у него крайне сложное. Возможно, он пролежит у нас несколько недель, - вздохнула колдомедик.
Гриффиндорка заметно расстроилась и едва слышно вздохнула. Рон взял ее за руку, и девушка на секунду успокоилась, почувствовав поддержку друга.
– Вы случайно не знаете, какое к нему применили заклятие? Сколько работала, никогда не была свидетельницей таких случаев, – женщина бессильно покачала головой.
– Нет, – почти неслышно прошептала Гермиона, глазами уже рассматривая мирно лежащего на кровати Поттера.
– Жаль… но ничего… подлечим. Вы идите, ему сейчас нужна поддержка. Только не долго.

Гермиона, наверное, даже не расслышала последнюю фразу и сразу подбежала к кровати.

Сейчас он был совершенно не похож на себя. Гарри неподвижно лежал на довольно неудобной на вид кровати. Глаза плотно закрыты, челка, которая отросла за лето, теперь легко свисала, прикрывая лоб и сам шрам, оставленный Темным Лордом. Мальчик был совершенно бледным, темные круги под глазами только добавляли его виду трагичности. Руки безвольно лежали по бокам. Гермиона легко коснулась его руки, почему-то в глубине души надеясь на то, что он пошевелится, придет в себя, и они втроем снова начнут веселиться, смеяться, игнорируя тот факт, что за пределами такой безопасной на вид школы гибнут люди – идет война.

Неподвижные пальцы Гарри не отреагировали на ее нежное прикосновение. В глазах почему-то сразу же появились слезы. Девушка с трудом могла узнать в этом человеке своего друга. Сейчас он казался таким чужим, незнакомым, что на секунду она даже усомнилась в том, что это вообще Гарри. Рон встал позади девушки, не решаясь сказать что-либо. Уизли и сам был шокирован видом друга. Тогда, в подземелье Малфой–мэнора, он не смог оценить в полном масштабе состояние Гарри. А когда они с Гермионой нашли его за пределами мэнора, почти у подножья леса, все произошло слишком быстро. Они моментально аппарировали в Хогвартс и Гарри сразу же забрали, а их направили к Дамблдору.

Сейчас Поттер выглядел намного лучше. Раны аккуратно промыли, некоторые даже успели затянутся, видимо, это зеленоватое зелье, от которого, кстати, исходил не самый лучший запах, все-таки помогало.

Младший Уизли нерешительно сжал плечи Гермионы. Он немного удивился от того, как девушка отозвалась на этот жест. Грейнджер сжала ладонь на своем плече и прижала ее к своей щеке. Нежная девичья кожа была мягкой и немного мокрой из-за слезинок, которые все-таки скатились из глаз девушки. Рон опустился рядом с ней на кровать, и Гермиона автоматически положила голову ему на плечо. Легкое объятие гриффиндорца было полно нежности, осторожности. Девушка чувствовала себя действительно в безопасности рядом с ним, но… чего-то не хватало. Возможно, звонкого смеха друга, который всегда звучал в такие моменты, а, может быть, той самой искры, от которой сердце бросается вскачь, и ты понимаешь, что готова пойти за этим человеком на край света. Но сейчас такое чувство ее почему-то не посещало. Возможно, Малфой был прав, и она действительно слишком много времени проводит, читая маггловские книги о любви, где у главной героини подрагивают коленки от одного прикосновения любимого, а первый поцелуй раскрывается всеми цветами радуги. Может быть книги все преувеличивают, а авторы нарочно целыми страницами описывают чувства, на самом деле не существующих людей? Возможно, таких чувств тоже не бывает? Быть может, это и есть любовь? Когда двум людям комфортно вместе и не нужно никаких головокружительных эмоций и сумасшедших поступков. Возможно, любви достаточно и в этом легком объятии?

Рон осторожно гладил ее плечо, так легко, будто боялся ее спугнуть. Гермиона не позволила себе продолжать думать об этом. Друг, без сознания лежавший перед ней, несомненно, более важен. Она быстро высвободилась от объятий Рона. На его лице она могла прочитать сожаление, но всего лишь на одну секунду. Она решительно посмотрела на Гарри.

– Нужно со всем этим разобраться, – уверенно заявила гриффиндорка.
– Да, ты права, – в тон ей ответил Рон и на несколько секунд замолчал. – А как?
– Для начала можно узнать, что там за заклинание, о котором говорил Волан–де–Морт. Если оно может уничтожить его, то нам определенно нужно узнать о нем.
– Как оно называлось?.. Крестраж! – щелкнув пальцами, сказал он.
– Именно, нужно начать хотя бы с этого, – вздохнула девушка, посматривая на друга.
– Мы все сделаем, Гарри, – прошептала она, легонько сжав холодную руку Гарри Поттера.

Девушка заставила себя улыбнутся, вынудив свое сердце перестать тревожно сжиматься. Спрятала свое смятение куда подальше, не желая показывать его. Сейчас она единственная здраво мыслила. Рон, конечно, был рядом, но, судя по его ласковому взгляду, мысли парня были заняты совершенно другим. Гермиона знала, что она мастер находить ответы на вопросы, и она все сделает правильно. Потому что она, Гермиона Грейнджер, лучшая ученица факультета Гриффиндор, староста, подруга Гарри Поттера и Рональда Уизли, волшебница, хотя и магглорожденная. Девушка знала, что если ей удастся раскопать что-то о незнакомом ей заклятии Крестраж, она сможет сделать это только в одном месте – библиотеке. Но она отправится туда не сейчас.

Гермиона еще некоторое время посидит здесь, рядом с Роном и Гарри, позволит себе забыться в его осторожных и спокойных объятиях, потом пойдет за расписанием первокурсников, и только после того, как разберется со всеми обязанностями старосты, уйдет на поиски.


Глава 5. Часть 2

Глава 5.2
За окном уже давно было темно, и из-за облаков медленно, но верно начала проглядывать луна. Свет мельком проглядывал сквозь плотно закрытое окно, и в небольшой, но уютной комнате становилось не так темно и угнетающе как раньше. Свет тусклой лампы уже давно не освещал ее. Драко Малфой стоял посереди комнаты прямо перед небольшой кроватью, с покрывалом темно-зеленого цвета. Его новая комната была почти сравнима с той, что была в Малфой-мэнрое. Рядом с постелью стоял письменный стол, который, видимо, сменил немало владельцев, если судить по царапинам на нем, и уже облупившемся слое лака. Восстановить его стоило бы Малфою несколько секунд, но он предпочел этого не делать. Эти мелочи придавали комнате некий уют, к которому он не привык дома. Он знал просто, что, по идее, человеку должно быть уютно находится в собственной комнате. Но для него лично это чувство определялось тем, что он мог просто спокойно сидеть в своей комнате, имея возможность погрузится в свои мысли. Вот как сейчас. Он чувствовал себя как никогда хорошо. Драко был один, в своей собственной комнате, без надоедливых соседей, и он мог все хорошенько обдумать.
Он медленно присел на кровать, отметив, что она немного мягче той, что была в его старой комнате. Оперев подбородок кулаком, он глубоко задумался. Впервые за день он начал анализировать всю ситуацию в целом. Первокурсники не давали ему и секунды покоя, поэтому так он смог хотя бы как-то отвлечься от проблем. Однако это не помогло ему избежать еще одной встречи с Пэнси. Теперь он мог сказать, что ему не очень удобно быть старостой факультета совместно с ней. В то время, как Малфою было не впервой прятать свои чувства, Паркинсон это удавалось не очень хорошо. Каждый ее взгляд был пропитан злостью, слова, обращенные в его сторону, по интонации больше походили на ругательства, а его имя на ее губах звучало как самое ужасное проклятие. Наверно впервые, за несколько лет, она назвала его Малфоем, а не по имени. Драко откровенно радовался всему этому, потому что теперь девушку вряд ли посетит мысль оправдать его. По сути, можно сказать, что Паркинсон тоже ничем не лучше Грейнджер. Разница между ними состоит только в том, что староста гриффиндора никак не прячет своей ненависти по отношению к нему.
Малфой устало зачесал пятерней волосы и свалился на кровать. Сейчас ему больше всего не давал покоя разговор отца и Волан-де-Морта. Меньше всего на свете Драко хотелось бы стоять рядом с ним и слепо верить во все, что он говорил. Ему на ум пришел образ отца, который всегда гордо стоял в первых рядах Пожирателей и нередко отдавал приказы о некоторых убийствах. И все это во имя чистоты крови.
- Кровь чистокровного волшебника его главная ценность. Магия в ней оберегает нас от множества болезней. С ее помощью можно снять большинство древних и довольно сильных заклинаний или проклятий. Запомни Драко, чистота крови это самое важное в жизни волшебника, а грязнокровки заражают ее своими недугами и недостатками. Предать свою кровь все равно, что предать самого себя. Хорошенько запомни это, Драко, - сказал ему однажды Люциус, в те редкие дни, когда он его не наказывал.
По правде говоря, он не мог припомнить другого разговора с отцом, который не заканчивался наказанием. Наверное, поэтому это понятие так хорошо врезалось в его память. Грязнокровки всегда ассоциировались для него с чем-то неправильным, нереальным. Однако для Драко все еще оставалось непонятным тот факт, что десятки чистокровных волшебником, идут на расправы над магглорожденными под предводительством полукровки. Ведь все знали, что отец Тома Риддла был магглом. Ими всеми двигал страх. Драко еще раз убедился, что величайший достижений можно достигнуть только с помощью страха. Одно единственное чувство которое движет этим миром.
Прокрутив в голове разговор Темного Лорда и Люциуса, он начал задаваться вопросами. Во-первых, что эта за вещь которую Лорд доверил отцу, какое это было заклинание, и пожалуй самое важное: о чем Волан-де-Морт хотел рассказать отцу? И тем более как это было связано с ним? Заклинание Крестраж было ему незнакомым, но он знал, как узнать о нем как можно больше.
В библиотеке Хогвартса всегда было достаточно книг. Оставалось только надеяться на то, что здесь есть та, которая поможет Драко разобраться. Несомненно, домашняя библиотека была намного больше, но сейчас возвращаться домой было бы верхом глупости.
Малфой встал и осторожно открыл дверь. Время было уже позднее, отбой уже давно был, поэтому выход из комнаты грозил взысканием. Возможно кошке Филча сегодня повезет и она поймает не просто студента Слизерина, а старосту факультета. Но как говорится: “Кто не рискует…”
Он вышел из подземелья и направился прямиком в сторону библиотеки. Драко знал, что если речь идет о Волан-де-Морте, то речь не могла идти о светлой магии и конечно, книги нужные ему нельзя будет найти в обычном библиотечном каталоге. Запретная секция – вот куда он собирался сегодня заглянуть.
Проникнуть туда оказалось не так уж и сложно. Дверь закрывалась обычным запирающем заклятием поэтому уже через несколько минут блондин стоял напротив стеллжов с книгами недоумевая с чего же начать свои поиски. Драко не казалось, что здесь где-то он найдет книгу «Темный Лорд и тысяча способов его убийства». Книги аккуратно были сложены по алфавитному порядку. Пыли на них было немерено. Возможно потому, что не каждый ученик позволил бы себе перебороть любопытство и проникнуть сюда.
Малфой на секунду прислонился о старинный дубовый стол, который стоял прямо напротив одного из стеллажей. На котором, на уровне третий полни была небольшая табличка «К-Т». Ему почему-то показалось, что именно на этих полках находится то, что ему нужно.
- Люмос, - прошептал он, и палочка осветила корешки книг.
Обернувшись, на всякий случай, он начал внимательно рассматривать их. Одна книга за другой, пока название одной не привлекло его внимание. «Темная магия. Заклятия». Он помнил, что дома тоже была такая книга. Она была в большой библиотеке в отцовском кабинете, чем часто привлекала к себе внимание, но он никогда не думал, что она ему понадобится.
Драко уже было открыл ее, но небольшой шум привлек его внимание. Он резко направил палочку вперед освещая темную комнату, но никого не увидел. Это точно не был Филч или его кошка, он бы сразу узнал ее мяукание и ворчание сквиба. Слизеринец мог поклясться, что слышал как заскрипели половицы.
- Кто здесь? - довольно тихо сказал он, но и не попытался скрыть угрозу в голосе.
Конечно ответ он не получил. На несколько секунд он даже подумал, что ему причудился звук. Мол, он устал и все такое. В самом деле, он действительно был уставшим, немудрено, ведь он так и не лег спать. Однако кто-бы то не был, он снова допустил ошибку. На этот раз Драко услышал грохот книг которые свалились с соседнего стеллажа, и тогда он понял, что сознание его не подводило.
- Экспеллиармус! – красный луч из его палочки попал прямо в цель, и незнакомец ударился о полку книг.
Его губы скривились в презрительной улыбке. Почему-то ему показалось, что перед ним лежал Поттер. Ведь у него была мантия-невидимка, но, когда он подошел к своей жертве, то немало удивился.
- Грейнджер, опять ты? – удивленно сказал он.
- Ты с ума сошел, Малфой?! – возмущенно прошипела она. – Сейчас сюда Филч прибежит на всех парах!
И словно в подтверждение ее слов, послышалось мяуканье миссис Норрис.
- Черт, что же теперь делать? – возмущенно проговорил слизеринец.
- Не знаю, что ты будешь делать, но вот у меня есть где спрятаться, - продолжила девушка поднимая с пола мантию.
- Нет уж, Грейнджер. Я сегодня дежурю и могу сказать Филчу, что делал обход, и сдать тебя. Так, что освобождай место!
- Милая ты кого-то нашла? – откуда-то послышался противный голос Филча.
Малфой сразу же схватил со стола книгу, и кое-как втиснулся под мантию рядом с Гермионой. Девушка отшатнулась от него, но в тесном пространстве под мантией не особо можно было отодвинутся, поэтому пришлось волей не волей все таки прикасаться к Малфою. Драко недовольно посмотрел на девушку которая почти, что прижималась к его груди. Он уже хотел отпихнуть ее от себя, но в дверях он увидел кошку которая мяукнула, видимо от досады, что никого не нашла. Малфой неосознанно прижал к себе гриффиндорку и медленно попятился назад. Осторожно оглядевшись он повел их обоих к небольшой нише между двумя стеллажами.
- Миссис Норрис, ты где? – завхоз видимо не желал сдаваться, и хотел поймать в первый же день на нарушении правил.
Мужчина неприглядного вида в старой одежде которую кажется не меняет годами остановился напротив пары, которая осталась невидимой за мантией невидимкой.
Девушка изо всей силы прижималась к Малфою, хотя и старалась как можно меньше думать об этом. Ниша была довольно неудобной, и стоять в ней вдвоем было довольно проблематично. Гермиона старалась сосредоточится на том зачем пришла сюда. Кстати, зачем? Девушка посмотрела на парня перед собой. Он напряженно смотрел прямо на Филча стараясь не дышать слишком громко, чтобы не привлечь его внимание. Его светлая челка чуть свисала на глаза, губы были приоткрыты. Весь его вид показывал каким напряженным он в действительно был. Об этом говорил не только его застывший взгляд, но и то, как сильно он обнимал ее. Словно забыл, что в его руках магглорожденная. Гермиона вдруг осознала, что впервые за семь лет она находилась так близко к Малфою. Настолько близко, что могла с легкостью разглядеть небольшой шрам под подбородком, и родинку на шее, совсем внизу почти около ключицы. Каждый вдох приносил с собой его легкий, ранее неизвестный, мускусный запах. И, что-то в этом чувстве было особенно. Он враг, она его ненавидела семь лет не переставая, дрожала от неприязни каждый раз, когда видела его. Плакала в подушку, когда он называл ее грязнокровкой. Однако никогда не была так близко к нему самому.
Филч, что-то недовольно брякнул про любопытных первокурсников и о том, что в следующий раз точно никого не упустит. Гермиона же подумала, что следующий раз она наверняка будет осторожнее. Стоило двери закрыться за завхозом, как Драко тут же грубо отпихнул от себя девушку. Тогда Гермиона поняла, что есть одна вещь которую не при каких обстоятельствах нельзя забывать – он Малфой! Всегда им был и всегда будет. Ей не стоило покупаться на образ заботливого жениха в подземельях. Он Малфой – враг Гарри, Рона, а значит и ее. Все эти годы он отчаянно доказывал это, и она не должна позволять себе забываться. Он Драко Малфой, и это никогда не изменится, как и не изменится он сам. Юноша тем временем небрежно отряхнул свою одежду от пыли, в то время как Гермионе показалось, будто он пытается вытрясти из нее ее собственный маггловских дух. Его ледяной взгляд из под опущенной челки выдавал его озлобленное расположение духа. Драко легко поморщился, и заговорил:
- Так зачем ты пришла сюда после отбоя? – довольно разозлено начал он будто,Гермиона рабыня обязанная отвечать на все его вопросы.
- Думаю это не твое дело, Малфой, тем более, что я могу задать тот же вопрос и тебе.
- Дай угадаю, - сказал он, молниеносно поменяв выражение лица от злого к заинтересованному и приложив палец к подбородку, - ты здесь из-за заклинания, о котором говорил Волан-де-Морт?
- А ты, я полагаю, хочешь узнать, что от тебя хочет Темный Лорд? – секунда, и Малфой снова виртуозно изменил свою мимику.
- Грейнджер, ты слишком много на себя берешь. Как бы то ни было, ты уже опоздала. Не думаю, что в библиотеке найдется еще одна книга об этом заклинании, - девушка заметила в его руке толстое издание, и поняла: ее планы рушатся на глазах.
Малфой выглядел таким самоуверенным с этой ухмылкой, что ей захотелось ударить его, отвесить пощечину, сделать что угодно, только стереть это довольное выражение с его лица. Гермиона должна была догадаться, что Малфой захочет первым добраться до истины, но почему-то не учла, что он пойдет так далеко и зайдет в Запретную Секцию. “Конечно он это сделал бы. Он же из Слизерина!”.
Взгляд гриффиндорки застыл на книге. Времени проверять наличие других изданий не было. Возможно, когда она удостоверится в его словах, Малфой уже сделает, что-нибудь. Это определенно не входило в планы девушки. Возможно, она будет жалеть о своем следующем шаге всю оставшуюся жизнь. Возможно, она делает сейчас роковую ошибку, и от этого пострадает Гарри или может быть на кон будет поставлено будущее магического мира, но на тот момент ей показалось, что это единственный метод.
- Мафлой, - тяжело вздохнув начала она. – Я могу тебе помочь, - сказать, что Драко был удивлен это ничего не сказать. Его лицо в секунду вытянулось, губы приоткрылись, словно он хотел что-то сказать, но так и не сказал. Он несколько раз моргнул, после чего улыбнулся.
- Ох уж эта гриффиндорское сострадание. Думаешь я сам не в силах справится? Ты очень высокомерна, - усмехнулся слизеринец.
- Дело не в высокомерии, Малфой. Если хорошенько подумать, мы с тобой, как бы абсурдно это не звучало, на одной стороне. Ты ведь не хочешь быть Пожирателем Смерти...
- Ты достаточно плохо осведомлена о моих желаниях. К твоему сведению, не обязательно иметь Метку , чтобы быть приближенным Темного Лорда, - Драко бесцеремонно перебил ее.
- Но ты ведь не хочешь быть его приближенным? – надеясь на положительный ответ сказала она. Хотя надеяться незачем, она и так знала это. Там, в Малфой-мэноре она сразу поняла, что слизеринец не хотел быть среди армии Темного Лорда. И его бурная реакция сейчас только подтверждала ее догадки.
Малфой молчал, но это молчание было красноречивее любых слов. Грейнджер опять оказалась права. Наверное это было еще одной причиной его ненависти к этой девушке. Она всегда оказывалась права. Грейнджер умела виртуозно анализировать ситуацию и быстро находить болевые точки, хотя и не каждый раз пользовалась своими знаниями. Вот, например, сейчас, она любопытно всматривалась в его лицо, надеясь прочитать на нем ответ. Малфой не мог позволить какой-нибудь гриффиндорке думать, что она управляет ситуацией.
- Поэтому Малфой, давай лучше объединим наши усилия. Ты хочешь держаться от всего этого в стороне, - довольно неуверенно продолжила девушка. – Если Волан-де-Морт умрет, ты сможешь жить... нормально.
- С каких пор тебя интересует моя жизнь? Не думаю, что мое счастье в твоих интересах.
- Ты прав. Меня совершенно не интересует твоя жизнь, но я заинтересована в победе Гарри, поэтому... – прояснила ситуацию Гермиона.
- Конечно, Поттер, вперед! Давайте все доверим свои жизни какому-то очкарику. Он же из Гриффиндора, и заклятие его мертвой мамы спасло его от гибели, - начал закипать Драко.
- Ты просто омерзителен, Малфой! Можешь хоть подавиться своей книгой. Все равно ты никогда не сможешь победить. Будь ты в тысячу раз сильнее Волан-де-Морта, у тебя все равно никогда не будет и доли того, что есть у Гарри.
- И, что же есть в Поттере, чего нет во мне? До такой привлекательности как у меня ему далеко.
- У него есть друзья, которые пойдут за ним на край света, а ты будешь все время один, даже не смотря на все свои деньги и внеземную привлекательность, – выплюнула девушка, разозленная от слов Малфоя, но еще больше она обозлилась на саму себя. Ведь раньше она никогда не позволяла себе таких выражений.
Гермиона была очень сильно рассержена. Однако то, как выглядел сейчас Малфой, говорило о том, что сам слизеринец тоже не в лучшем расположении духа. Его глаза цвета пасмурного неба засверкали в темноте, он прошел мимо Гермионы больно задев ее плечом.
- Завтра, в Выручай-Комнате, после отбоя. Если опоздаешь, Грейнджер, я не буду ждать, - сказал он, прежде чем выйти из отдела, еле сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.


Глава 7

Время подходило к десяти вечера. Драко Малфой стоял у окна оперевшись руками о подоконник. За окном давно стемнело, и несмотря на то, что на улице шел дождь, в комнате Драко было достаточно тепло. Только небольшой шум от дождя наполнял спальню, а на окне снова и снова появлялись дорожки капель. Слизеринец прислонился лбом к окну, надеясь, что прохлада исходящая от стекла, сможет дать хоть какое-то облегчение. Его дыхание было неровным, а сердце тяжело билось.

Справа от слизеринца лежала книга “одолженная” вчера в Запретной Секции, слева – раскрытое письмо от Люциуса Малфоя.

Драко искоса посмотрел на оба предмета и тяжело вздохнул. Ни один из них не принес сегодня ему хороших новостей.

Все началось с того, что он повел первокурсников на их первых урок по полетам. После этого опыта он определенно решил для себя: заводить детей в ближайший десяток лет он точно не соберется. Ведь эти маленькие пожиратели жизни вели себя, мягко говоря, ужасно: все время разговаривали, хохотали и не реагировали на его замечания. Студенты только тогда пришли в себя, когда он пригрозил им Ступефаем. Хотя, после этого некоторые из них продолжали паясничать. Кроме этого все усложняло еще и то, что вместе с ним старостой его факультета была назначена Пэнси. Судя по тому, как отчаянно она пыталась игнорировать Драко, и как часто крутилась перед его носом вместе с Грегори Гойлом, можно без труда понять, что она все еще злилась. Ее жалкие попытки заставить его ревновать или чувствовать себя уязвленным сталкивались с его непроницаемым взглядом и безразличным поведением. Ему даже не приходилось играть. Он был рад, что она нашла себе другое занятие. "Возможно, так даже лучше", - подумал слизеринец. - "Может быть тогда Пэнси переключится на Гойла и забудет обо мне". Он облегченно вздохнул. Ведь с этой проблемой он успешно справился. Все преподаватели призывали студентов быть сильными и бороться против зла, не принимать необдуманных решений, которые могут иметь катастрофические последствия. Конечно, нельзя было не прочитать между строк их речей обращение к Слизеринцам. Ведь именно выходцы из этого факультета сейчас где-то за стенами школы убивали полукровок и пытали грязнокровок. Ничего так и не изменилось. Слизерин все также оставался обитель всеобщего зла, а Гриффиндор только и делал, что кишел провидцами, героями и спасителями, типа Поттера.

Дальше день был абсолютно рутинным, если не считать того, что подняли шум из-за пропавшей книги, но Драко держался столбом и объявив, что в тот день дежурила Паркинсон, которая конечно ничего не заметила, смог выскользнуть из данной щекотливой ситуации. День закончился небольшим сдержанным разговором с Забини во время которого Драко едва заставлял себя не зевать. После чего он вернулся в свою комнату. Единственное, что ему хотелось это беззаботно плюхнутся на кровать и стараться не думать о вечерней встрече с Грейнджер, однако и эти ожидания не сбылись. Стоило ему только подойти к постели в окно настойчиво постучал филин отца. Серая старая птица, с пронзительным взглядом желтых глаз, довольно высокомерно смотрела на него. Сам Драко никогда не любил это создание. Сколько себя помнил, Драко пытался насолить ей. В детстве даже выдернул несколько перьев из его хвоста после чего, конечно же, был подвергнут наказанию. Недовольно чертыхнувшись, он открыл окно и впустил надоедливое животное. Недолго думая он быстро отвязал письмо, и филин немедленно улетел домой. Значит отец не ждал ответа – это был его очередной приказ. Медленно развернув его он начал читать:

Сын,

Ты сам выбрался из подземелья, чтож этому я рад. Однако ты оказался очень невежливым, ускользнув из дому, так и не удосужившись встретится со мной или Темный Лордом. Можешь считать, что я спас твою жизнь не сказав Повелителю о том, что ты также был пленен в подземелье. Как бы то не было, я не пишу тебе для того, чтобы высказать свою похвалу или же очередное замечание. Моя воля в том, чтобы ты принял Темную Метку Лорда не позднее, чем к этому Рождеству, иначе тебе придется столкнулся с моим, а в последствии и с гневом самого Темного Лорда. Таков мой приказ. Подумай хорошенько прежде чем принимать свойственные тебе импульсивные решения, ибо они могут иметь серьезные последствия.

Люциус Малфой.

Драко сначала в гневе отшвырнул пергамент, схватился за голову и зло оглядел комнату. Как же он хотел быть другим человеком. Кем угодно только не Драко Регулусом Малфоем. Это имя, словно проклятие, принадлежало ему, отравляя существование. Да, он был чистокровным волшебником из почтенного семейства Малфоев. Да, он был сыном одного из самых влиятельных людей в Министерстве и, по совместительству, Пожирателя Смерти. Этим все было сказано. Казалось, что его сторона на этой войне была предрешенной... Все уже решили за него: отец, Дамблдор, этот Поттер и его подружка грязнокровка. Однако никто из них не знал, что он не хотел принимать участие во всем этом. Не хотел быть ни на чьей стороне. Ему хотелось стать тем человеком, которым был вчера в небольшой опушке в лесу около Малфой-мэнора. Он хотел быть свободным человеком. Без каких либо обязательств, никем больше.

После того, как он вновь перечитал короткое письмо отца, первое, что он сделал, это кинулся перелистывать книгу, которую достал еще вчера в библиотеке. В ней описывалось множество наименований заклинаний. Здесь была собрана всевозможная информация о каждом заклинании, примечания, побочные действия, этимология, темные заклятия, проклятия, всевозможные яды. Теперь было очевидно, почему эта книга находилась в Запретной Секции. Вскоре он нашел то, что нужно. Заклятие о котором говорили отец и Волан-де-Морт - крестраж. Однако, от прочтенного ему не добавилось оптимизма. Он бессмертен. Его душа расколота на Мерлин знает сколько частей. В книге говорилось, что с помощью этого заклинания возможно заключать часть своей души в неодушевленный предмет с помощью убийства. Если подумать о том скольких людей убил Темный Лорд, то число становилось не очень утешительным. Информация об этом заклинании была ничтожно мала, если сравнивать с другими источниками. Не было сказано также, как можно уничтожить эти крестражи, и уж тем более не упоминалась о Темном Лорде. Эта новость только отягощала ситуацию, в которую попал Драко. Теперь он знал правду, и от этого легче не становилось.

Сейчас парень стоял у окна. Прохлада от осеннего дождя все таки прокралась в комнату и Драко, который был без теплой мантии, замерз, хоть и не сразу заметил этого. Хогвартс погрузился в густую темноту. По коридорам уже давно не ходили ученики. Час отбоя давно прошел. Это значило, что Малфою-младшему пора идти в Выручай-Комнату на встречу с Грейнджер.

Он тихо вышел из комнаты, не забыв взять с собой книгу. Одна его часть, на удивление самому Малфою, принимала тот факт, что помощь самой умной ученицы школы ему все таки понадобится. В Слизерине ему вряд ли удастся найти человека, которому можно доверять. До недавних пор этим человеком была Пэнси, но ее стоит вмешивать во всю эту суматоху исключительно в последнюю очередь. Другая часть Драко, которая отчаянно боролась с первой, приказывала ему помнить то, что Грейнджер грязнокровка, подружка Поттера и Уизли и плюс ко всему этому, наверняка, была одной из шпионов Дамблдора. Годы учебы вместе с этой девушкой сменялись один за другим, однако его отношение к ней не менялось. Она оставалась для него чем-то грязным и неправильным, хотя и иногда его тоже посещала мысль о том, что магглы не так уж плохи. Он не знал ни одного маггла достаточно хорошо, поэтому ненависть к гордой гриффиндорке определяло его отношение к другим представителям человеческого рода, которые были лишены магии. Ему почему-то казалось, что Грейнджер не придет. Скорее всего он надеялся на это, ведь ее вечный неуклюжий телохранитель Уизли не пустит девушку. Поэтому он останется один в Выручай-Комнате. Эта мысль очень импонировала ему, так как у него будет спокойное место, где он мог бы остаться наедине, не считая своей комнаты.

Он остановился у стены, которая, на первый взгляд, ничем не отличалась от других. Недолго сосредоточившись на своей проблеме, он начал наблюдать за тем, как кирпичная стена медленно преображается в дверь. Камень медленно превратился в деревянную дверь с причудливым узором, который спускался вниз до самого пола. Дверцы раскрылись, и перед ним возникла Выручай-Комната, конечно же, обставленная именно так как он хотел. В ней как нельзя кстати оказался стол и несколько стульев, небольшой кувшин с водой и три обыкновенные лампы, поставленные для лучшего освещения. Ведь тут как на зло не оказалось окон. Он удовлетворенно хмыкнул и прошел внутрь. Дверь за ним исчезла и вместо нее появился большой шкаф с многочисленными книгами. Он не обратил на это внимание. Скорее его больше волновал беспорядок который царил сразу за уютной атмосферой, которая раскрывалась перед ним. Можно сказать, что сразу за столом была огромная куча мусора, точнее не мусора, а огромного количества вещей, взгроможденных друг на друга. Кому-то нужно было создать это, чтобы спрятать что-то или же самому схоронится. Это значило, что здесь был еще кто-то. Драко зло улыбнулся, значит заучка Грейнджер все таки пришла.

- Грейнджер, - он говорил медленно, растягивая каждую букву.

Послышались звуки возни, глухой звук падения какого-то предмета и вскоре, из-за одной кучи вещей появилась Гермиона Грейнджер собственной персоной.

Девушка гордо вскинув голова подошла к столу. В свете ламп можно было разглядеть ее одеяния: обыкновенный нелепый и бесформенный свитер и джинсы. Волнистые волосы были собраны в пучок на затылке, однако несколько прядок все таки выбились и спадали на ее бледные щеки. Драко криво улыбнулся, небрежно положил книгу на стол, и медленно, проводя кончиками пальцев по краю стола, начал подходить к гриффиндорке.

Гермионе всегда казалось, что после всего случившегося ее не так уж и легко нападать, но она ошиблась. Как же сильно она ошиблась. Сейчас наблюдая за тем как Малфой подходит к ней, она чувствовала как ее сердце начало биться как никогда быстро. Он шел медленно, почти скользил по грубому каменному полу. Все в его виде заставляло девушку мелко вздрагивать. Его губы были искривлены в ухмылке, непослушные светлые волосы были немного растрепаны, а из под белоснежной челки можно было заметить его сверкающие глаза. Малфой был похож на ягуара, пластичного, но одновременно быстрого, прекрасного, но безжалостного. Всего несколько его шагов, и он уже стоял напротив нее. Близко, ужасно близко. Так, что она могла ощущать на своей щеке его холодное дыхание. Он засмеялся.

- Грейнджер, Грейнджер, неужели ты набралась смелости и решила прийти? – пропел он.

Девушка вздохнула и задержала дыхание, когда он начал обходить ее, чертить вокруг нее круги легкими шагами.

- Неужели ты обманула своего дорогого Уизли, оставила обожаемого Поттера в лазарете и пришла на встречу своему врагу? – она едва не захлебнулась воздухом, когда Малфой заправил за ухо непослушную кудрявую прядь, и остановился рядом с ней становясь около уха.

- Неужто совсем меня не боишься? – прошептал он тихо-тихо. Однако девушка услышала, хотя нет, скорее почувствовала каждое слово.

Конечно, она боялась. Рядом не было никого, новую палочку она еще не приобрела, поэтому была полностью беззащитна перед ним. Его пристальный взгляд сверлил ее. Девушка чувствовала себя словно перевернутой наизнанку. Казалось, он мог дотянутся рукой и коснутся ее души, перевернуть все превратить в хаос и уйти, оставить ее, убить. Страх обволакивал ее, прилипал к коже, растекался по всему телу, вызывая дрожь и учащенное сердцебиение. И от того, что враг был рядом, так близко все становилось намного хуже.

- Я не боюсь тебя, - глубокий вдох, - и здесь я ради Гарри. Ему и Рону не обязательно знать, то что не следует, - ей почти удалось спрятать дрожь в голосе.

Драко засмеялся. Повернулся спиной и направился к книге.

- Знаешь, - так и не повернувшись к ней лицом начал он, - ты чертовски хорошая актриса, Грейнджер. Мерлин свидетель, ты даже готова сейчас признаться мне в вечной любви лишь бы узнать что-то о заклинании, не так ли?

Девушка ничего не ответила. Драко воспринял молчание упрямой гриффиндорки как согласие.

- Конечно, ведь Поттер наш герой. Все в этой паршивой школе только и делают, что вытирают за Избранным слюнки. Посмотрим, сможет ли он что-нибудь сделать.

Опять молчание в ответ. Однако Гермиона не открывала рот не из-за того, что ей нечего было сказать, скорее наоборот, а из-за того, что Малфой был прав. Ей важно было узнать, что написано в этой книге. По его лицу было видно, что он уже знал все, что ему нужно.

- Разве я не прав, Грейнджер? – он все же удостоил ее холодным взглядом. – Давай, защищай своего любимого Поттера.

- Гарри не нуждается в моей защите, он достаточно силен чтобы справится с кем угодно.

- Смелое заявление, - он театрально вздохнул. – Мы еще увидим, что сможет сделать твой обожаемый Гарри.

Он небрежно взглянул на книгу, затем перевел взгляд на Гермиону. Она стояла, даже не двигалась, не смея шелохнуться. Голова была гордо вскинута. Как же он ненавидел эту ее гордость, ее всезнайство, ее грязную кровь. Взгляд пробегался вверх вниз по ее напряженной позе. Он не выдержал и снова подошел к ней вплотную. Гермиона ощутила холод его дыхания на щеке.

- Я могу доверять тебе, Грейнджер? Могу ли я быть уверен, что ты не проболтаешься никому, в особенности своим дружкам? – в этот момент Гермионе показалось, что ничто никогда ее так не пугало, как близость Малфоя.

- Да, - еле выдохнула она. “Это ради блага Гарри”, - сразу оправдала она себя.

Драко отошел от нее на шаг. Запустив руки в карманы он долго изучал ее позу. Гермиона часто дышала, щеки раскраснелись, а полураскрытые губы пересохли. Она боялась его. Малфой ухмыльнулся. Ради победы всеобщего героя она была готова на все. Грейнджер не врала.

Драко небрежно подошел к столу и отодвинул стул, жестом указывая ей сесть. Гермиона словно вышла из оцепенения и, стараясь выглядеть как можно больше уверенно, овердым шагом подошла к столу. Драко обогнул его и присел прямо напротив нее. Секунда, и их взгляды снова встретились. Карие глаза девушки смотрели настороженно, в то время как глаза цвета пасмурного неба были совершенно спокойны.

- Прошу, открой, - каким-то издевательским тоном начал слизеринец, - я пометил страницу.

Гриффиндорка несколько раз моргнула и потянулась за книгой. Открыв на нужной странице, она начала увлеченно читать представленный перед ней кусок текста. Драко нравилось смотреть на то, как менялось выражение лица девушки: она то удивленно раскрывала рот, то хмурила брови, то краснела и шептала что-то себе под нос. Несколько раз она перевернула страницу, потом уставилась на Драко.

- Это невозможно, - прошептала она, - Волан-де-Морт не может быть бессмертен.

- Заучка уже не верит тому, что написано в книгах? Интересный поворот, - произнес с сарказмом Драко.

- Можешь ты хотя бы секунду не быть таким? – нервно выдавила из себя девушка, впиваясь в него взглядом.

- Неотразимым? Я конечно постараюсь, но не факт что выйдет.

- А ты попробуй не быть сволочью. Может получится? – немного повысив тон ответила она уверенным голосом.

- Не строй из себя самую умную, - недавнее игривое настроение на прочь испарилось, - не забывай свое место.

- Я то его знаю, и выбрала себе сама, - дерзко бросила в ответ Гермиона. Драко замолчал. Его губы сжались в тонкую линию, а сам он почти сразу покраснел от злости. – Что, Малфой? Опять пригрозишь? Ты только это и умеешь делать, жалкий трус.

“Не теряй достоинства Драко”, - передернул он себя, - “она никто. Покажи что она слишком ничтожна чтобы ты из-за нее переживал!”.

- Вы гриффиндорцы только и делаете, что путаете храбрость и безрассудство. Чему каждый раз лезть на рожон, лучше выждать подходящий момент для нападения. Но кто я, чтобы вас судить. Всего лишь слизеринец, которого вы так ненавидете.

- И это твой план? Сидеть и смотреть как твои близкие погибают? - пояснила Гермиона.

- Поправочка: никто из моих близких не отошел в фамильный склеп.

- Это легко объясняется тем, что их у тебя попросту нет. Тебе никогда не понять нас глупых гриффиндорцев. Ведь нам не чужды слова дружба, любовь, преданность.

Слова девушки прошлись по его душе, словно острием ножа по горлу податливой жертвы. Грейнджер заметила как изменилось его настроение, но совсем не по лицу, которое осталось совершенно неподвижным. Скорее по его глазам. Стальной взгляд почему-то на несколько секунд смягчился, напряжение в них угасло, но вместо этого в них появилось злость и негодование.

- Знаешь, Грейнджер, мы с тобой встретились только из-за того, что ты самая светлая головка в своем излюбленном факультете. Если ты не можешь ничем помочь, убирайся. Заклинание Обливиейт заставит тебя забыть о нашем неприятном ночном свидании.

Драко Малфой медленно наблюдал за реакцией Грейнджер. Она то удивилась, то резко открыла рот, видимо хотела что-то сказать, но затем передумала. Резко захлопнув книгу она заговорила, и, пожалуй, сейчас по уровню громкости ее голос мог соперничать с самой Пэнси Паркинсон.

- Мне жалко тебя, Малфой! Ты всего лишь игрушка в руках отца. Он готов подарить тебя Волан-де-Морту, а ты даже не пытаешься сделать что-нибудь. Слабый, никчемный мальчишка, который только и умеет, что домашними эльфами управлять. Не беспокойся, о нашей “встрече” никто не узнает.

В эту секунду Драко ужасно пожалел, что не взял с собой палочку. Девушка опять проявила чудеса гриффиндорской храбрости и осмелилась накричать на слизеринца. Она отлично знала, что никто не знает, что они здесь, помощи ей ждать не от кого, а если судить по озлобленному выражению лица Малфоя, то сейчас от него можно ожидать все, что угодно.

Драко резко сорвался с места, так что послышался неприятный звук от падающего стула. Гермионе показалось, что ее сердце пропустило удар, когда он подошел к ней, встал позади нее оперев рукой по обе стороны от нее на стол, и прошептал ей на ухо пропитанным ядом голосом:

- Кто ты такая чтобы судить меня? Маленькая, никчемная, презренная грязнокровка вот и все. Думаешь от тебя есть хоть какая-то польза в нашем мире? Твои маггловские выходки здесь точно не пройдут. Тебе кажется, что раз спуталась с Поттером и постреляла глазками в сторону Уизли, ты можешь считать тебя частью нашего мира? Нет, нет и еще раз нет.

Он выпрямился, схватил со стола книгу, довольный собой он захотел было уйти, но вдруг небрежно повернулся и сказал:

- Ты ведь знаешь, что делают с грязнокровками Пожиратели не так ли? Или с их семьями? Заклинание Круциатус очень болезненное, но я уверен, что ты и так это прекрасно знаешь. Ведь Грейнджер всегда хорошо учит свои уроки.

Малфой услышал как девушка всхлипнула и с чувством выполненного долга вышел из Выручай-Комнаты, направившись к себе в комнату за спокойным сном.

Глава 8

Глава 7

Гермиона Грейнджер бежала по коридорам Хогвартса, на ходу вытирая слезы. Драко Малфой впервые за долгое время смог довести ее до слез. Как много прошло с того дня, как он впервые обозвал ее грязнокровкой. Тогда она решила про себя, что никогда не больше не даст себя в обиду. Гермиона начала учится намного усерднее, пытаясь перещеголять его во всем, что у нее удалось. Она стала лучшей ученицей, но не перестала из-за этого быть чужой. И пусть для Гарри и Рона она стала родной, пусть никого из друзей не волновало ее происхождение - все равно Она всегда останется другой в мире волшебников. Малфой жил постигая магию с самого детства. Его первый магический выброс был вполне ожидаемым событием в семье, он точно знал, что поедет в Хогвартс, наверняка знал о своем распределении на Слизерин, а не на какой-нибудь другой факультет. Драко была известна его судьба. В то время как Гермиона испугалась, когда впервые обнаружила свои способности. Не верила своим глазам, когда получила письмо из школы чародейства и волшебства. Дрожала словно лист на ветру шагая по платформе девять и три четверти, и правда, разве может кто-нибудь спокойно отнестись к тому, что ему придется в буквальном смысле слова пройти сквозь стену? А Малфоя готовили к этому с самых пеленок. Когда другие только и мечтали иметь правила на все случаи жизни, у Драко был толстый кодекс его чистокровной семьи, где изложены ответы на все вопросы. Сколько бы она не старалась, не упорствовала, она останется чужой среди своих. Идет война, и в ней никого не пожалеют, особенно магглорожденную волшебницу. За мнимой безопасностью которую источали стены Хогвартса была настоящая война, о серьезности которой, пожалуй, никто не задумывался. Пока молодые маги изучали новые заклинания, которые им возможно никогда не понадобятся, снаружи гибли люди. Их пытали, подчиняли, заставляли смотреть на смерть любимых. Ряды Пожирателей пополнялись трусливыми волшебниками, которые желали подстроится под крылом Волан-де-Морта, лишь бы обеспечить себе безопасность, и плевать, что им из-за этого придется смотреть на пытки или же убивать.


***

Драко Малфой как всегда проснулся довольно рано. Было около семь часов утра, а он уже принял душ, оделся и был готов к новому дню. Стараясь держатся как можно более невозмутимо, он ходил по коридорам школы, где пока еще наблюдалось мало учеников. Естественно не все оказались “жаворонками” как он, поэтому спустившись на завтрак в Большой Зал, он увидел очень мало лиц. За столом Слизерина сидела толстушка Миллисента Блустроуд. Драко сразу вспомнил как они с Пэнси обзывали ее булочкой, поэтому она потом долго не выходила из своей комнаты, так как кличка все-таки приклеилась. Девушка посмотрела на него и быстро отвернулась, что вызвало у слизеринца усмешку. Сев на свое обычное место, он огляделся по сторонам. Его взгляд прошелся по столу Гриффиндора и он заметил, что кое-кто из гриффиндорцев все таки встретил рассвет. К великому сожалению это была Гермиона Грейнджер. Она сидела как всегда с книгой, с которой, кажется, даже и не расстается, и, не обращая ни на кого внимания, читала. Девушка вела себя довольно спокойно, как и в каждый другой день. По крайней мере, Драко на это надеялся, потому как не имел привычки рассматривать гриффиндорский стол каждое утро. Странно, что рядом с ней не было Поттера и Уизли. Малфой надеялся, что девушка забыла об их вчерашней неудачной встрече, и решила снова окунутся в свои обычные дела спасения мира, вместе со своими дружками.

- Эй, Драко! – позвал его Забини, который только что удобно устроился рядом. Малфой отвел застывший взгляд от стола гриффиндора.
- Доброе утро, Блез, - Драко даже не потрудился сделать так, чтобы его голос звучал хотя бы как-то воодушевленно. Он бросил на смуглого парня усталый взгляд. - Как всегда встал ни свет ни заря? - констатировал очевидный факт слизеринец.
- Я вот думаю, ты не устаешь каждый раз задавать мне этот идиотский вопрос? – Блез, кажется, пропустил мимо ушей его фразу и улыбнулся. - А я знаю из-за чего ты такой раздражительный. Дело в Пэнси, не так ли? – Драко фыркнул и отвернулся в сторону.
- Это никак с ней не связано, - ответил тот, проводив взглядом Гойла следом за которым хвостиком шла сама Паркинсон.
- Само собой разумеется. Ведь не из-за нее ты сейчас так смотришь на Грегори? И кстати, не из-за вашей ссоры ли она стала обращать внимания на этого борова с одной извилиной? – Драко не отвел взгляд от пары, которая присела совсем неподалеку от них. Гойл кратко поприветствовал его кивком, а Пэнси, кажется, даже не заметила его присутствия.
- Пусть делает, что хочет, - безразлично бросил Малфой, уткнувшись взглядом в деревянную поверхность стола.
- Не могу поверить, Малфой без боя отпустил свою девушку? – чуть засмеявшись проговорил слизеринец.
Драко же уже надоела эта игра.
- Слушай, Забини. Не припомню, чтобы мы раньше вели такие задушевные разговоры? Так чего тебе сейчас приспичило?
- Ладно, Малфой, разговор окончен, - примирительно поднял руки вверх Блейз.
- Всегда бы так, - Драко усмехнулся. Он повернулся к Гойлу и Пэнси, которые уж очень увлеклись своим разговором, что кажется не замечали ничего вокруг. Возможно, так и должно быть. В волшебном мире куча чистокровных семей. У многих из них есть наследницы, а некоторые даже очень неплохи, поэтому отец сможет найти другую кандидатуру на замужество. Драко же было наплевать, пусть даже это будет Дафна Гринграсс с лошадиным лицом или же ее сестренка – Астория, которая неотрывно бегала за ним весь последний год. По крайней мере последняя была хотя бы немного получше. Стоило ему об этом подумать, как объект его мыслей материализовался в Большом Зале и улыбнувшись во все свои тридцать два зуба поскакала в сторону слизеринского стола. Девушка распустила волосы, которые были собраны в высокий хвост, немного поправила уже испорченную прическу руками и распластав черные волосы на плечах присела прямо напротив Драко.
- Привет Драко, - почти заякнулась она. Слизеринец не ответил на ее приветствие. Он просто отвел взгляд. Малфой смотрел куда угодно, только не в сторону девушки, которая умоляюще буравила его взглядом. Его взгляд снова метнулся к гриффиндорскому столу, и теперь он заметил нечто странное. Гермиона Грейнджер, которая совсем недавно была увлечена чтением, с явным интересам разглядывала Малфоя. Это показалось ему по меньшей мере странным, так как они не пересекались раньше взглядами без необходимости. Девушка высокомерно смотрела на него, почти осуждающе, ему казалось что в любую минуту она может встать, подойти и влепить ему пощечину, что вызвало у парня усмешку. Конечно же это не ускользнуло от острого взора гриффиндорки, которая немного смягчила взгляд и отвернулась к другим представителям ее родного факультета, делая вид или же действительно увлекшись их разговором.
«Странная девушка», - пришло в голову Малфою, - «хотя кто из Гриффиндора нормальный?»Через секунду столы наполнились всякой едой, и голодные студенты кинулись удовлетворять свои основные инстинкты. Драко же совершенно не хотелось есть. Поэтому, чисто символически, проглотив несколько лепешек и выпив тыквенного сока, он направился вон из Большого Зала. Он знал куда ему стоит идти. Только один человек достаточно хорошо знал его семью. Северус Снейп, его крестный, который некогда учился с его родителями на одном курсе. Человек, который был рядом все это время, хотя и не старался афишировать свою близкую связь с четой Малфоев. Его поддержка была не до конца известна даже самому Люциусу Малфою, который естественно не был бы в восторге от этого. Засунув руки в карманы, он нащупал там палочку и начал невольно гладить ее. От этого ему становилось легче. Возможно его палочка имела свойство успокаивать хозяина, или же это было простое стечение обстоятельств. Как бы то не было это было его привычкой. У него было много привычек: когда Драко нервничал, он частенько создавал в комнате звуки дождя и грозы, иногда даже имитируя бурю в море. Звук бьющейся о скалу необузданной воды его как никогда успокаивал. Если было бы дозволено сейчас за ним тянулась бы дорожка звуков, наполненными раскатами громов. Спустившись в подземелье, в кабинет зельеварения, где обычно находился Снейп, он старался не замечать окружающих, особенно шаги Астории Гринграсс, которая шла прямо за ним все это время. Слизеринец быстро зашел в кабинет и произнес запирающее заклятие. Ему повезло что мать его обучила не вербальной магии, и теперь он мог не пользоваться палочкой в некоторых случаях. Сырости, которой наполнено было все подземелье, здесь не было. Кабинет зельеварение был наполнен привычными запахами различных зелей, ингредиентов. Сам учитель стоял спиной к нему, около котла от которого исходил дым зеленоватого оттенка. Северус как всегда над чем-то экспериментировал.
- Урок начинается намного позже, - сказал Снейп, даже не повернувшись в сторону человека который посмел побеспокоить его спокойствие.
- Знаю, однако, мое дело не потерпит отлагательств, - профессор резко обернулся на голос своего крестника.
- Драко, - он сдержанно улыбнулся, - что это за срочное дело? Полагаю это связано с вашим похищением и нынешним состоянием Поттера?
Драко усмехнулся.
- Разве есть в Хогвартсе что-то что не связано с Поттером? – эта фраза заставила Северуса также улыбнутся. – Однако, к счастью, мое дело является редким исключением из этого правила.
- Слушаю тебя, - произнес Северус.
- Профессор, - нерешительно начал он, что было совсем не похоже на Малфоя, - есть какая-либо причина полагать, что я могу оказаться полезным Темному Лорду? – Снейп искренне удивился этому вопросу.
- Он, конечно, хочет пополнить армию Пожирателей, но я право не знаю, чем ты можешь быть более ценен, чем другие. Разве у тебя есть причины думать обратное? - насторожился крестимый Драко.
- В том то и дело, что да, - Драко вздохнул и придвинув стул, присел. – В тот день, когда нас похитили, мы подслушали разговор отца и Лорда. Он сказал, что я важен для него.
- Драко, никто не сможет сказать точно, что на уме у Темного Лорда. Возможно, он хочет дать тебе особенное задание, я не могу читать его мысли, - Малфой отвел взгляд от мужчины, который на этот раз выглядел действительно обеспокоенным. Ему было непривычно видеть его таким. Это значило, что дело было действительно трудным, потому как вывести его невозмутимую натуру из равновесия довольно непросто. - Ты ведь понимаешь, что не сможешь убежать от этого. Он слишком силен, - Драко резко перевел взгляд на учителя который озвучил его самые страшные мысли. Странно, ему казалось, что не все так плохо, что он сможет противостоять. Однако эти слова сделали угрозу настолько реальной, что по телу слизеринца прошлась мелкая дрожь.
- Все же я попытаюсь, - ответил он настолько твердо насколько мог. - Ты напрасно рискуешь. Темный Лорд беспощаден. Стоит ему найти твои слабые места…
- У меня нет слабых мест. В этом вся прелесть одиночества, - резко прервал его юноша.
- У всех есть слабости, - вздохнул Снейп.
- Могу я попросить вас попробовать разузнать что-нибудь? – он пропустил мимо ушей его последнюю фразу. Чтобы иметь слабости нужно уметь любить, а это точно не о нем.
- Не могу ничего обещать. Твой отец не очень жалует меня, но, возможно, Нарцисса что-нибудь знает. Я отправлю ей сову.
- Благодарю, - ответил он и поспешил выйти из кабинета. Дверь за ним закрылась, и теперь он стоял один в подземельях совершенно растерянный.

- Привет Драко, - он услышал знакомый голос Астории Гринграсс. Чуть не выругавшись вслух, он кинул на, явно смущенную, девушку тяжелый взгляд. – Я тут тебя ждала.
- Да неужели? – бросил он и направился обратно, не обратив внимание на то, что девушка поплелась за ним.
- Драко, я слышала вы с Пэнси поругались, - Гринграсс никак не желала сдаваться. Малфой притормозил и обреченно вздохнув повернулся к девушке, на лице которой засияла улыбка.
- Послушай, ты милая и симпатичная девушка…
- Ты считаешь меня симпатичной? – улыбнувшись еще шире, хотя казалось, что уже некуда.
- О, Мерлин! – прошептал он посмотрев в потолок. – Да, ты симпатичная, но мне ты не нужна. Хватит бегать за мной, ты мне не подходишь, если ты не заметила я не единственным мужчина на Слизерине. Так что давай, топай отсюда и прими к сведению мне не нравятся брюнетки, - на глазах у девушки заблестели слезы. - Чтоб ты попал в руки к дементорам! – закричала на него Гринграсс и побежала вон из подземелий. - Тебе того же, - выкрикнул он ей в след. Кажется ему удалось избавится от ненужного хвоста.

***

Уроки сегодня казались Драко Малфою утомительнее, чем обычно. Если раньше он проявлял хоть какую-нибудь заинтересованность, то на этот раз его мысли были заняты другим. Парень всячески пытался успокоится, уговаривая себя, что профессор Снейп все узнает и на самом деле все окажется не так плохо. Однако, его натура держать все под контролем никак не помогла в этом. Возможно, стоит опять наведаться в местную библиотеку. Кто знает, он мог найти другую полезную информацию, если же нет хотя бы найдется чтиво, которое отвлечет его от неприятных мыслей. Прокрасться в Запретную Секцию теперь будет немного посложнее, ведь Филч не успокоится пока не найдет нарушителей. Поэтому придется довольствоваться другими секциями. Когда закончился последний урок, он направился прямиком в библиотеку. На этот раз Астория Гринграсс не направилась следом за ним. Она проводила юношу взглядом и ушла к себе в комнату, оставив его в гордом одиночестве. Драко же немало обрадовался, наконец избавившись от девушки. Так намного лучше будет для всех, а в первую очередь для него самого. Библиотека почти была пустой, если не считать нескольких учеников из Рейвенкло. Лениво проскальзывая взглядом с одной книги на другую, он уже было хотел вернутся назад, однако, его внимание привлекла Гермиона Грейнджер, которая доставала одну книгу за другой складывая их в кипу довольно внушительной высоты. Она видимо решила размять мозги. Настроение у Малфоя немного приподнялось.
- Очередное свидание с книгами, Грейнджер? – девушка отвлеклась от полок и обозленно посмотрела на него. Снова этот воинственный вид от которого то ли хочется рассмеяться во весь голос, то ли съежится в комочек.
- А у тебя очередной приступ невежества? – прошипела она сквозь зубы.
- Знаешь ли, я обучен этикету, - саркастически произнес Слизеринец.
- Очень интересно, мне всегда хотелось знать какие правила приличия у Пожирателей Смерти? Вы предлагаете гостям Круцио или Аваду на аперитив?
- Нет, нет о чем ты. Мы первым делом предлагаем им провести ночь в удобных комнатах наших подземелий. Поверь, никто еще не жаловался, по крайней мере я лично не слышал, - продолжил издеваться над гриффиндоркой Драко.
- Тебя самого нужно запереть там. Так хотя бы в мире станет на одного плохого человека меньше, - начала злиться Гермиона.
- Вот это зря. От кого же в таком случае твой Поттер будет спасать мир?
- Ты… ах ты… да ты…, - Гермиона вся насупилась и угрожающе махала пальчиком.
- О, Грейнджер, пожалей меня, какие же ужасные ругательства ты обрушиваешь на меня, - проговорил он сквозь смех.
- Как же я тебя ненавижу! – еле сдерживая свои эмоции прошептала она.
- Хвала Мерлину. Что-то на этом свете не меняется. Особенно ты- ответил он, но на этот раз его голос не был полон усмешки. Почему-то ему не хватало именно этого постоянства. И как хорошо, что хотя бы на чье-то постоянство можно было рассчитывать. Грейнджер и ее ненависть это то, что никогда не изменится. - А я собой очень даже доволен, вот тебе лучше немного подправить свой стиль, иначе так и будешь проводить все ночи в объятиях книг. Девушка недовольно фыркнула и схватив в охапку стопку книг попыталась пройти мимо него. Однако проходы между стеллажами никогда не выделялись своей просторностью. Поэтому вместо того, чтобы быстро ретироваться с библиотеки девушка ударилась плечом о плечо Малфоя. Драко даже не пошатнулся от этого удара, а вот Гермиона рухнула на пол. Слизеринец злорадно рассмеялся, а девушка начала бурчать себе что-то под нос, наверняка открывая свой безграничный словарный запас. Несколько секунд он колебался, но все же склонился, чтобы помочь девушке. Он подобрал две книги и вдруг почувствовал резкую боль в плече. Оказывается, Грейнджер не оценила его порыв и врезала ему самым толстым изданием. - Ты что, умом тронулась? – ошарашенный ее поведением выкрикнул слизеринец. Девушка, видимо, хотела что-то возразить, но юноша не дал ей и рот разинуть. Резким движением он схватил ее за плечи и больно сжав их прижал к одному из стеллажей. - Никогда. Не. Смей. Делать. Так. Я тебе не Поттер и уж тем более не Уизли! - говорил он, смотря в упор на девушку, которая отвернулась от него и крепко зажмурилась. С каждым словом он приближал лицо ближе к Гермионе, желая напугать еще больше. Ведь ее страх был очевиден. Она почти дрожала в его руках и резко вдыхала через нос. Она испытывала отвращение к этому человеку, и одно только ощущение его дыхания на собственной коже заставляло хотеть запереться в ванной и выдраить ее чуть ли не до костей.
- Ты меня поняла? – прошептал он около ее уха. По телу Гермоины Грейнджер прошлись мурашки.
- Я буду делать, что захочу, - довольно храбро сказала девушка, все таки посмотрев в сторону врага.
- Смотри, чтобы не пожалела об этом, - он отпустил ее и окинув призрительным взглядом, от которого захотелось провалится под землю, ушел оставив гриффиндорку в гордом одиночестве. Гермиона вдохнула полной грудью. Стоило посмотреть в холодные серые глаза слизеринца, как ей сразу захотелось побежать отсюда куда подальше. Откуда может взятся столько ненавистви в человеке? Если глаза - это зеркала души, то вполне возможно, что у Драко Малфоя она пропитана ядом насквозь. От одной мысли о совместном дежурстве ночью становилось не по себе.

***

Малфой медленно опускался по ступенькам в подземелье. Сегодня его первое дежурство, совместное с Пэнси Паркинсон. От этой мысли ему хотелось застонать. Ведь правда, как стоит себя вести с бывшим другом, с которым жестоко расстался? Может быть так действительно к лучшему, ведь на вид она довольно счастлива с Гойлом. Сейчас ему хотелось сосредоточится на чем угодно, только не на ней. Самому Малфою всегда казалось, что патрулирование коридоров - это пустая трата времени. Обойти двух людей любопытному ребенку ничего не стоило. Драко шел крайне задумчиво, однако не мог не услышать хихиканье и мужской и женский голос. Повернув за угол где находились спальни девочек Слизерина. Юноша застал довольно интересную картину: Грегори Гойл смущенно целовал Паркинсон в щеку крепко держа ее за руку. Да уж, Пэнси никогда не была из тех девушек которая быстро уступала парням, а значит Гойл ей действительно нравился. “Ну кто бы мог подумать”, - возникло в голове у Малфоя, когда Паркинсон приблизилась к нему, - “все таки противоположности притягиваются”.Улыбка сошла с лица девушки, когда та встала рядом с Драко. Несколько секунд они просто мерили друг друга взглядом.
- Мы идем к Астрономической башне, там встречаем старост Гриффиндора и меняемся. Понятно, Малфой? – заявила она. Из ее тона оказалось понятно, что ни о каких разговорах и речи идти не может. Теперь стало понятно, что своей цели он достиг, и Пэнси будет держатся в стороне от всей этой сумотохи. Хоть напряжение между ними ощущалось все таки, они дошли до места назначения без особых проишествий. Несколько раз даже пытались завязать разговор, инициатором которого был Драко.
- Значит Гойл? – не стараясь прятать удивление в голосе спросил он.
- Почему бы и нет? Он не такой как ты, - девушка пожала плечами и чуть заметно улыбнулась. Наверное она надеялась, что Малфой этого не заметит, однако разве есть хоть что-то, что может ускользнуть от взгляда Слизеринского Принца?
- Он тупой как пробка! – Паркинсон остановилась и в упор посмотрела на него.
- Лучше быть не таким гением, но все же иметь сердце, - заявила она и нарочно ускорила шаг отдаляясь от него. Да, в этом она была права. Вход в Астрономическую башню уже можно было разглядеть невооруженным взглядом. Паркинсон, которая отошла от него на несколько десятков шагов, видимо уже встретила старост Гриффиндора, потому что при тусклом свете факелов Малфой заметил рядом с ней еще две фигуры. Драко тяжело вздонул. На сегодня с него было достаточно общения с Гриффиндорцами, поэтому он старался не спешить. Однако насколько медленно он не двигался, ему все равно пришлось подойти к троице. В ту секунду как он остановился около Паркинсон ему захотелось застонять от разочарования: старостами Гриффиндора оказались Грейнджер и Лонгботтом. Почему-то он забыл, что Гермиону назначили старостой, однако если это хотя бы можно было понять так как она была лучшей ученицей факультета, то мотив назначения Лонгботтома был неизвестен. Хотя, скорее всего его и не было.
- Я и Лонгботтом пойдем осматривать южное крыло, - быстро среагировала Паркинсон, пользуясь замешательством Малфоя. – Вы должы пойти в северное крыло. Удачи, - она зло ухмыльнулась, быстро ретировавшись с места грядущей катастрофы. Девушка определенно умеет мстить.
- Теперь только ты и я наедине. Не так ли Грейджер? – стараясь придать голосу зловещие нотки произнес Малфой. Он определенно воспользуется сложившейся ситуацией.


Глава 9

Глава 8.
Гриффиндорка смело осмотрела его сверху вниз. Как всегда, она вела себя чрезвычайно гордо, и могло сложиться впечатление, что на самом деле это она чистокровная волшебница, а сам Драко Малфой всего лишь маггл. Слизеринец ненавидел ее за чувства, которые он испытывал рядом с ней. Словно он был нашкодившим ребенком.
- Пошли? Что с такими, как ты, разговаривать… - Драко направился вперед и, по правде, ему было все равно, пойдет Грейнджер за ним или нет.
- Когда же ты, Малфой, отбросишь свои предрассудки. Наверное, если папочка разрешит, не так ли? – Гермиона преградила ему путь.
- Не смей говорить о моей семье! Какое понятие ты вообще можешь иметь o чистокровных волшебниках? – рявкнул он, резко остановившись и смерив ее холодным взглядом.
- Только то, что твоя семья решила без промедлений предать светлую сторону. - Девушка даже не задумалась над своим ответом. Это были ее истинные чувства, которые она выплеснула в лицо Малфоя.
- Кто вообще определяет, где Свет и где Тьма? Откуда ты знаешь, что находишься на верной стороне? – внезапно спросил ее Драко. Он сам не ожидал от себя такого.
- Здесь те, кого я люблю, мы стараемся восстановить мир, который так старательно пытается разрушить Волан-де-Морт. - Слизеринец ухмыльнулся.
- Иными словами, ты слепо идешь за людьми, которых считаешь своими близкими? – Гермиона хотела было ответить, однако, юноша ее остановил. – Впрочем, меня не интересует твой ответ. Я нахожусь на своей стороне, и меня не трогает ни разрушение, ни созидание этого мира.
- Поэтому ты такой трус. Тебе просто наплевать лишь бы было, где осесть и провести свою жалкую жизнь. Тебе не за что бороться. - Малфой остановился, даже не посмотрев на девушку. Неотрывно глядя на каменный пол, пытаясь контролировать себя, он ответил:
- Мы сейчас, насколько я могу судить, не находимся на уроке философии. Делиться с тобой своими внутренними переживаниями я не желаю, поэтому постарайся попридержать свой язык за зубами.
- Следил бы ты за своими манерами, не то… - Девушка хотела сделать какое-то замечание на счет его воспитания, но сразу же проглотила эти слова. Да и Малфой не очень внимал ей.
Драко Малфоя поразила внезапная боль. Его голова словно раскалывалась надвое. Ему даже на секунду показалось, что к нему применили Круцио, единственной разницей было то, что боль распространялась лишь в голове. Он схватился за волосы и оперся спиной о сырую стену подземелья.
- Грейнджер! – прошипел он сквозь зубы. – Это ты делаешь?!
Он согнулся пополам и почти лег на пол. Гермиона не понимала, что происходит. Возможно, она находилась в шоке, потому что все произошло слишком быстро. Его вдруг, также внезапно, оглушил какой-то странный звук, похожий на очень громкое шипение. Драко опустился на колени, и вмиг все затихло, боль отошла. Все покрылось темным туманом и помещение, которое несколько секунд назад было нелицеприятным подземельем, превратилось в какую-то комнату. Малфой непонимающе осмотрелся. Что-то в этой комнате ему казалось знакомым. Стены оказались покрашены в темно-зеленый цвет. Все было обставлено со вкусом. Очевидно, что хозяин дома состоятельный человек. В углу комнаты был небольшой столик, на котором стояла ваза с бегониями. За окном смеркалось.
Драко пытался вспомнить, где же он мог видеть эту комнату, однако, его отвлек звук, который доносился из соседней комнаты. Он был скорее похож на детский плач. Слизеринец тяжелыми шагами подошел к двери и, легко сжав ручку, распахнул ее. Находящиеся в комнате люди, кажется, даже не заметили его присутствия, или, может, они действительно его не видели?
Однако увиденное немало удивило его самого. Молодая, светловолосая девушка, в которой он узнал свою мать, Нарциссу Малфой, укачивала на своих руках небольшой белый сверток, который и издавал плач. Он посмел предположить, что это был он сам. Но это никак не успокоило его. Юноша пытался понять, что он делает здесь. Ведь если это он сам, а перед ним его мать в молодые годы, значит, он попал в прошлое, а это, как известно, невозможно. Но было еще кое-что, что не давало ему покоя. Человек, который сидел рядом с матерью. Он был ему знаком, но сам Драко привык видеть его в другой компании. Не раз он проводил рукой по фамильному древу, вышитому на гобелене, и видел прожженное место с надписью под ней: «Сириус Блек». Тот самый, от которого отреклась семья. Он приходился ему дядей, но сам ни разу не виделся с ним, только ужасающие фотографии в «Ежедневном Пророке» говорили о том, что его забытый родственник еще жив. Сейчас он, конечно, был молод и отдаленно напоминал человека, которого он привык видеть. Сириус сидел в углу, закинув ногу на ногу, и внимательно изучал родственницу. Его волосы были слегка растрепаны, и выглядел он довольно рассеянно, вот только в глазах не было и нотки усталости.
Драко Малфой подошел к матери, которая не замечала его присутствия и скорее была занята успокоением ребенка в пеленках.
- Не думал, что он у тебя такой капризный, - внезапно начал Блек. Нарцисса начала укачивать ребенка и легонько поцеловала его в лоб. Малыш сразу успокоился и теперь вместо плача издавал умилительное детское лепетание.
- Нет, он обычно очень спокойный. Почти не плачет по ночам. Наверное, сейчас просто нервничает. - Женщина устало откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Ребенок издал смешок и, вынув из пеленок руку, взялся играть с волосами матери.
- Я никак не могу понять, Сириус. Почему ты вдруг решил прийти ко мне? – задала волшебница вопрос, который мучил и самого Драко.
- Потому, что я знаю кое-что…
- Не сомневаюсь, ты ведь столько времени проводишь с этими омерзительными магглами.
- Цисси, прошу тебя, выслушай. Волан-де-Морт, - от одного этого имени женщина поежилась, - он слишком силен. Нам его не одолеть…
- И ты решил, что мой новорожденный сын, которому всего месяц от роду, сможет помочь тебе в этом? – Нарцисса повысила голос, отчего ребенок вновь начал плакать. – Ну же, маленький мой, успокойся. Мама рядом. – Женщина бережно прижала маленького Драко к груди, и он снова затих.
- Нарцисса, это наш единственный выход. Он сможет его победить, я уверен, - низким тоном продолжил он, боясь потревожить дитя.
- Знаю, - прошептала она, не отводя глаз от ребенка. – Но и ты имей в виду: я делаю это не ради тебя или других людей, мое отношение к магглам и к тебе не изменится. Я взялась за это только ради своей семьи.
- Ты надеешься, что Люциус снова станет прежним? Думаешь, он выполнит приказы Лорда под действием какого-нибудь заклятия? Цисси, ты же умная и должна понимать… - женщина снова его бесцеремонно перебила.
- Он даже не посмотрел на Драко. О том, что у него есть сын, он скорее узнает от домовых эльфов, - всхлипнула волшебница, неотрывно любуясь своим сыном. – Пока я рожала, он выполнял приказ Темного Лорда, а после пришел ко мне. Тогда, мне показалось, что он снова тот Люциус, в которого я когда-то влюбилась, но он всего лишь удовлетворенно посмотрел на меня и сказал: “Молодец!”
- Не думаю, что Люциус когда-либо был нормальным.
- Общение с магглами не пошло тебе на пользу. Тебе всегда казалось, что мы исчадие Ада. Но Люциус не был таким, до того как начал выполнять приказы Лорда.
- Надеюсь, ты права и, когда с Волан-де-Мортом будет покончено, ты будешь счастлива с мужем и сыном. - Женщина посмотрела на Сириуса и искренне улыбнулась, рукой вытерев слезу со щеки.
В дверь постучали, и Драко, который сосредоточенно наблюдал за происходящим, отвлекся. В комнату вошел седовласый мужчина с длинной бородой, достигающей почти до пояса, в черной мантии. Он показался Малфою незнакомым. На мужчине не было никаких особенных украшений, всего лишь золотистый медальон в виде многогранника.
- Мистер Блек, миссис Малфой, честь имею. - Незнакомец слегка поклонился.
- Думаю, сейчас не время для излишних формальностей, - прервал его Сириус.
- Да, вы правы, давайте же приступим к делу. - Мужчина посмотрел на ребенка в руках Нарциссы. Женщина несколько секунд колебалась, но, все же, поднялась с места.
- Милый, мама будет совсем рядом. Ничего не бойся, ты же Драко Малфой. - Поцелуй в щеку, и она уже протягивает сверток неизвестному мужчине.
- Не волнуйтесь, миссис Малфой. Когда ритуал закончится, он сможет потягаться силами с самим Темный Лордом. - Мужчина взял ребенка и некоторое время неотрывно смотрел на него. – Но, конечно, только после того, как сможет контролировать свои способности. - Он улыбнулся присутствующим и, крепко прижав к себе ребенка, вышел.
Дверь закрылась и в наэлектризованном воздухе повисла тишина.
- Сириус, я благодарю тебя за помощь. Но ты ведь понимаешь, что никто не должен об этом знать, - тихо начала женщина.
- Конечно, это останется между нами.
- Прости, но твоя привязанность к магглам не позволяет мне довериться тебе. Я не хочу, чтобы вы в будущем использовали его как оружие. - Нарцисса повернулась к нему, а Сириус, заметив палочку в руке кузины, нервно встал с кресла. – Ты забудешь эту ночь и все, что с ней связано. Обливиейт, - произнесла женщина, направив палочку на мужчину.
Все вокруг снова поплыло как в тумане. Еще не отошедший от шока Драко Малфой, отчаянно пытался зацепиться за что-то, чтобы понять, что происходит, но голова его не слушалась. Мысли путались, а по телу прошелся какой-то странный холод. Он перестал чувствовать свои ноги, а картину матери и Сириуса Блека накрыла какая-то темная пелена.
- Нет, - прошептал он. – Нет, мама, что ты со мной сделала?! – уже закричал слизеринец, но ответа не последовало. Все накрыла беспросветная темнота, и теперь он не чувствовал ничего ниже пояса. Силы медленно начали покидать его, и через секунду Драко Малфой лежал в обмороке на холодной земле в подземельях Хогвартса, рядом с ним стояла не менее ошарашенная Гермиона Грейнджер.
***
- Сегодня не мой день, - вслух констатировала факт Гермиона Грейнджер.
Она была, как всегда, в библиотеке и недовольно потирала плечи. Они немного ныли от сильной хватки Драко Малфоя. – Да как он вообще смеет ко мне прикасаться?! – продолжила возмущаться девушка.
- Эй, Гермиона, что-то не так? – внезапное появление Рона Уизли немного порадовало девушку. – Я видел Малфоя, он тебя обидел?
- Нет, обычная стычка, ничего особенного. - Гермиона слукавила и не рассказала о произошедшем. Ведь Рону свойственны необдуманные поступки, а Малфой, к ее сожалению, намного сильнее друга.
- Раз так, то хорошо. Пойдем к Гарри? – Рыжеволосый парень искренне улыбнулся. Да, именно это ей сейчас и нужно.
Гермиона встала с пола и с сожалением посмотрела на книги, рассыпанные по полу.
- Это дело поправимое. – Рон, улыбаясь, достал из кармана волшебную палочку.
Через несколько минут все книги аккуратно были расставлены по полкам, а сами гриффиндорцы направились к больничному крылу. По дороге они иногда обменивались взглядами. Если у Рона Уизли он были немного игривым, то у Гермионы Грейнджер все было намного проще. Девушка решила для себя, что пока не будет давать Рону никакую надежду на их отношения. Ведь это будет не честно по отношению к нему, ей больше хотелось разобраться со всей этой ситуацией, связанной с Малфоем и Волан-де-Мортом. Возможно, к тому времени ее чувства к Рону изменятся, и принять решение будет намного проще. Она снова улыбнулась гриффиндорцу.
- Знаешь, мне несколько раз за лето написала Лаванда Браун. Ну, ты ее помнишь, та…
- Та блондинка, с которой ты тискался в прошлом году? – Что это? Она почувствовала нотки ревности в своем голосе?
- Да, похоже, она не остыла ко мне, да и я тоже… - Чего же хотел добиться этим Рональд? Возможно, он действительно хотел заставить Гермиону ревновать?
- В чем проблема, Рон? Она хорошая девушка, может, тебе действительно снова попробовать. - Гермиона пожала плечами, не желая удовлетворять его желания.
- Да? – удивленно пробормотал парень. Девушка даже немного разозлилась на друга из-за выбора такого способа привлечения внимания. – Может быть, попробую. Вероятнее всего. Да… - его голос становился все более неуверенным.
- Ну, вот и отлично. Я буду только рада за вас, - почти искренне сказала Гермиона, и эта недосказанность пугала ее больше всего.
Оставшийся путь до лазарета прошел в напряженном молчании. В конечном итоге, их обоих сейчас больше всего должен волновать Гарри и все эти многочисленные проблемы. Рон пока не был осведомлен о том, что гриффиндорка узнала все о заклинании, хоть и с помощью Малфоя. Девушка кинула почти испуганный взгляд на Уизли. Эту часть истории она должна сохранить в тайне. Ни Рону, ни Гарри не понравится то, что она прибегла к такому шагу.
Драко Малфой. Она думала о нем непозволительно много за последние дни, и от этого девушку мутило. Уж слишком ожесточенным он стал за последнее время, и если в другом случае она попыталась бы как-то оправдать человека, поставить себя на его место, то сейчас ей этого делать совершенно не хотелось.
Гриффиндорцы уже вошли в больничное крыло, где их встретила мадам Помфри, которая явно была не в лучшем расположении духа.
- Да что ж такое-то?! Это вам не проходной двор. С самого утра то Финниган к нему ломится, то Лонгботтом, да еще и эти неуправляемые близнецы Уизли. Все, уходите, ему нужен покой, а не фанфары! – даже не поприветствовав их, начала женщина.
- Ладно, пустите хотя бы на минутку! – начала упрашивать Гермиона, но по суровому взгляду колдомедика она поняла, что дело безнадежное.
- Зачем?! Ничего нового вы не увидите, он не пришел в себя. Приходите завтра! – Она почти вытолкала их из лазарета.
- Хорошо, - почти одновременно сказали гриффиндорцы, скорчив недовольные гримасы.
Они обреченно вышли из больничного крыла и несколько минут продолжали возмущаться про себя.
- Это не честно! Мы же его лучшие друзья, нас должны были впустить без вопросов, - не выдержал Рон.
- Рон, мадам Помфри права, нельзя устраивать из лазарета проходной двор. Гарри нужен покой. Будем надеяться, что с ним все будет в порядке. - Гермиона сразу начала искать оправдания.
- Ну, я не знаю как ты, но я собираюсь покопаться в чемодане Гарри, найти плащ-невидимку и прийти к нему, ты со мной? – Уизли загородил путь Гермионе, которая уже собралась уходить к себе в комнату.
- Нет, Рон. Ты не должен. Это же его личные вещи, - возмутилась гриффиндорка.
- Ну, а я его лучший друг, разве у него есть, что скрывать от меня? – Рон действительно удивленно посмотрела на девушку, которая вздохнула.
- Поступай, как знаешь, - ответила девушка и ушла по направлению к своей комнате.
Комната префекта, которую она получила, кажется, принадлежала какому-то слизеринцу, а не гриффиндорцу. В комнате царил настоящий хаос, когда она получила ее. Немного женского присутствия здесь, конечно, не помешало бы, и Гермиона с радостью принялась наводить порядок. В результате своих действий она собрала два мешка мусора. Кстати, если в нем покопаться, можно было бы найти массу интересных вещей. Например, несколько носков без пары, конечно. Пару фляг с непонятным, зеленым, тягучим веществом внутри, и колдографии трех или четырех девушек, которые показались ей незнакомыми. Стало кристально понятно, что раньше комната принадлежала мальчику, а отнюдь не девушке.
Гермиона Грейнджер постаралась на славу, как, впрочем, и всегда. Поэтому через полтора часа в помещении царил уют, порядок и жесткая дисциплина, присущая самой гриффиндорке. Ящики стола, естественно, наполнились пергаментами, в шкафу не осталась и одного свободного уголка из-за книг. Добавив несколько оттенков красного и золотистого, она почувствовала себя как в своей тарелке и осталась удовлетворенной результатом.
Гермиона давно так не нервничала. Сегодня должно быть ее первое дежурство, и ее мучили многие вопросы: что делать, если поймаешь ученика? Как остаться объективной по отношению ко всем факультетам? Как закрепить свой авторитет в глазах новичков? Хоть она и внимательно изучила правила школы, наверное, в сотый раз, она все равно боялась. Да и то, что ее напарник Невилл Лонгботтом, ее не очень радовало. Конечно, Невилл был очень хорошим другом, однако его способности были очевидны для всех. Он являлся магнитом для неприятностей, и Гермионе не хотелось, чтобы это как-то повлияло на нее.
В девять часов, после отбоя, она вышла из своей комнаты, вооружившись волшебной палочкой и спрятанной в карман уменьшенной версией правил Хогвартса. Медленно, даже немного побаиваясь, она подошла к портрету «Полной Дамы», около которого ее уже ждала темная фигура, в которой она распознала Невилла. Удивленная его пунктуальностью, она улыбнулась и подошла к нему.
- Привет, Невилл, - радостно начала она. Юноша ответил ей застенчивой улыбкой.
- Здравствуй Гермиона. Я так рад, что мы вместе будем патрулировать, сам я никогда не справился бы.
- Уверена, у тебя бы получилось. Итак, нам надо пойти к подземельям Слизреина, а потом поменяться с другими старостами, - девушка объясняла сегодняшний график Лонгботтому, но ее голос становился менее уверенным с каждым словом. Она почему-то забыла об этой детали.
- Ох, уж этот Слизерин. Надеюсь, они будут вести себя по-человечески.
- Да, - протянула она. Они медленно начали продвигаться в сторону подземелий.
- Я ходил к Гарри сегодня. Он выглядел просто ужасно. Так непривычно видеть его таким, - внезапно начал Невилл развивать тему, которая ничуть не была приятной для Гермионы.
- Что сказала Мадам Помфри? – заинтересовалась она, так как ей и Рону не была предоставлена никакая информация о нем, кроме того, что он безумно популярен.
- Уверена, что он скоро придет в себя. Она дает ему восстанавливающие зелья. Говорит, что Гарри потерял много сил. Вы разве не были там, когда вас похитили?
- Нет, мы нашли его, когда все уже закончилось.
- Но он же выкарабкается, это же наш Гарри, - произнес Невилл с долей оптимизма в голосе, и это заставило Гермиону тоже поверить в его слова. – Гермиона, могу я попросить тебя помочь с некоторыми заклинаниями? – смущенно попросил он.
- Конечно, что за вопрос! – Девушка очень обрадовалась. Ведь это как раз может помочь ей отвлечься от неприятных мыслей.
Однако этому спокойствию не суждено было продлиться вечно. Весело обсуждая те или иные заклинания, они и не заметили, как приблизились к выходу из подземелья, и их встретила Пэнси Паркинсон. На секунду Гермионе полегчало. Она пришла одна и, возможно, ей повезло, сейчас ей не придется созерцать лицо Драко Малфоя во всей своей красе. Но ее мечтам не суждено было сбыться, ведь через несколько минут к ним высокомерно подошел сам Слизеринский Принц. Это она еще могла пережить, однако, Пэнси Паркинсон воспользовалась ситуацией и, взяв себе в напарники Невилла, оставила ее наедине со слизеринцем. Гермиона даже постаралась найти в этом какие-то положительные стороны. Ведь если бы Малфой остался с Невиллом, то последнему не поздоровилось бы. Так что она смогла бы пережить дежурство с Драко Малфоем, она даже смогла бы пережить разговор с ним. Однако то, что произошло после него, Гермиона никак не смогла понять.
Драко Малфой внезапно схватился за голову и прислонился к стене, словно ища в ней опору. Прокричав девушке что-то нечленораздельное, он свалился на пол. Гермиона стояла как столб, не понимая, что нужно делать и, что вообще может произойти с человеком за какие-то пять минут. Следующее, что произошло, совсем не укладывалось в голове девушки. Малфой встал, как ни в чем не бывало, устремил взгляд в стену, и было похоже, что он действительно, что-то рассматривал. Как будто у него было видение или галлюцинации. Он стоял как вкопанный, внимательно всматриваясь то в одну точку, то в другую. Гермиона на этот раз не растерялась. Она встала прямо перед ним и начала махать руками, щелкать пальцами перед его глазами, ничего не помогало. Словно его подсознание ушло в другой мир, и здесь перед ней стоит пустая оболочка. Несколько минут клоунских действий у него перед глазами прошли впустую. Гермиона уже не знала, что делать, как вдруг Драко начал судорожно оглядываться. Его полураскрытые губы прошептали:
- Нет… - Он повернулся несколько раз. – Мама, что ты со мной сделала?! – закричал он в пустоту подземелья и также внезапно свалился в обморок.
“Видимо, шоу еще не окончено”, - подумала про себя Гермиона.
- Малфой? – Девушка легонько толкнула его в бок, когда присела рядом с его телом. – Ты меня слышишь? – Еще один толчок ни к чему не привел.
Драко Малфой почти всегда был бледен, но на этот раз бледность выглядела скорее болезненной, он был больше похож на труп.
- Эневрейт! – прошептала девушка, направив на слизеринца палочку. Заклинание, которое должно было привести юношу в чувства, никак не сработало.
Гермоина скривилась на несколько секунд, потом прикоснулась к его холодному лицу. Он не пошевелился. Девушка провела ладонью по линии его подбородка и нащупала на шее сонную артерию. Сердце у него билось. И не просто билось. Оно отплясывало чечетку, словно в последний раз. Слишком быстро и слишком резко. В то время как дыхание слизеринца с трудом можно было ощутить. Это не может быть возможным. Это против всяких законов. Однако такая картина все-таки разворачивалась перед ее глазами.
- Ну, приди же в себя, Малфой! – обреченно вскрикнула девушка и, опустив всякое смущение и недовольство, потрясла его за широкие плечи. Ноль реакции.
На секунду ей захотелось отвесить ему оживляющую пощечину, и у нее даже руки зачесались, однако она сдержала себя и вместо этого легонько шлепнула его по щеке.
- Пожалуйста, только не умирай у меня не руках! – пригрозила она бесчувственному телу, которому естественно было глубоко наплевать.
- Ладно, сделаем это по-другому, - сказала сама себе Гермиона. Взяв Малфоя за руку, она закинула ее себе на плечо и теперь надеялась, что сможет самостоятельно поднять его.
Через минуту, когда она выбиралась из под довольно тяжелого тела Драко Малфоя, она отметила про себя, что, не смотря на его щупленькое телосложение, весит он ой как много.
Что же делать? Отправить Патронуса мадам Помфри? Или может быть Дамблдору? Ведь здесь явно не обошлось без черной магии.
- Потрудитесь объяснить мисс, что вы делаете здесь? К тому же с мистером Малфоем. - Гермиона услышала за спиной грубый голос полтергейста Кровавого Барона. Она про себя поблагодарила Мерлина за то, что встретила хотя бы его, а не Пивза.
- Барон, пожалуйста, позовите мадам Помфри. Малфой в довольно затруднительном положении.
- Ясное дело. Вы гриффиндорцы только и делаете, что портите нам жизнь, - недовольно пробурчал призрак. Его толстое, подвешенное в воздухе, полупрозрачное тело уже повернулось в противоположном направлении.
- Прошу вас, - кое-как выдавила из себя Гермиона, - сделайте это ради вашего любимчика, а не ради Гриффиндора!
- Я всегда готов помочь своему факультету! – гордо и немного надменно заявил Барон, Гермиона фыркнула.
- Ох, уж эти гриффиндорцы со своими старомодными предрассудками! – пробурчал себе под нос полтергейст и ушел. Девушка уже хотела возразить, что сами слизеринцы должны избавиться от своих предрассудков, но промолчала. Капризный призрак мог отказать ей в помощи.
Через некоторое время колдомедик уже стояла напротив нее и все еще неподвижного Малфоя.
- Ах, ну и начало учебного года. То Поттер, то Малфой. Может быть, и вы, мисс Грейнджер, осчастливите нас какой-то болезнью? – спросила женщина. Она присела рядом с головой Драко и, уложив ее к себе на колени, достала из кармана какую-то флягу.
- Мисс Грейнджер, подержите его за руки, пожалуйста. Сейчас он придет в себя, - попросила она, прежде чем влить ему в рот какое-то зелье отнюдь не похожее на тыквенный сок. Гермиона сжала его руки в районе локтей и начала ждать его реакции на зелье.
Малфой резко открыл глаза и сделал глубокий вдох. Слизеринец был слишком силен, и Гермиона не смогла его удержать, он почти сразу начал вырываться. Взгляд сразу начал лихорадочно бегать по помещению и лицам окружающих его людей.
- Грейнджер! – Он схватил ее за запястье. – Скажи! Скажи, что ты тоже это видела! – прошептал он словно обезумивший.
- Малфой, отпусти меня. Ничего я не видела. - Парень снова рассеянно оглянулся и обреченно уложил голову обратно на колени к мадам Помфри.
Через некоторое время он уже лежал на кровати в лазарете. То, что они были соседями с Гарри, придавало этой ситуации оттенок злой иронии. Драко Малфой совершенно недавно провалился в сон и мадам Помфри начала порхать вокруг небольшого столика в самом отдаленном углу лазарета. Отмеряя нужное количество ингредиентов, она что-то варила в сероватом котле. Время близилось к часу ночи. Гермиона сидела на кровати Гарри. Ведь нет худа без добра, по крайней мере, она смогла увидеть своего друга. Дверь с грохотом ударилась о стену, когда в лазарет зашел Северус Снегг. Гермиона пока еще не встречала в этом году профессора зельеварения, при легком свете от фонарей, она увидела его лицо. На нем отражалось слишком много эмоций, которые девочке непривычно было видеть. В основном профессор был слишком сдержанным для проявления чувств, однако на этот раз ему, видимо, что-то помешало.
- Северус, - с облегчением выдохнула мадам Помфри, - ты должен осмотреть его. На нем лежит Темная Магия.
Мужчина слегка кивнул и сразу подошел к Драко Малфою, который уж слишком спокойно лежал на кровати. Его руки коснулись лица юноши, потом прошлись вниз по руке, остановились на запястье.
- Мисс Грейнджер, есть основания полагать, что вы с этим как-то связаны? – неожиданно спросил он, не отрывая глаз от Малфоя.
- Что? – возмутилась девушка. – При всем уважении, профессор, вы необъективно судите обо мне. Наша вражда с Малфоем еще не означает, что я готова применить к нему заклинания, это скорее присуще ему.
- Тогда, возможно, как единственный свидетель, вы скажете нам, что случилось? – Гриффиндорка встала с места и, посмотрев на Малфоя, начала свой рассказ:
- Я и Малфой дежурили, как старосты. Внезапно у него заболела голова, он упал и, по-видимому, у него было что-то вроде видения или же галлюцинации. Ничего больше не могу сказать, - коротко и ясно ответила она.
- Насколько я понимаю, вы сейчас при исполнении своих обязанностей старосты? – холодно спросил учитель. Гермиона закусила губу и кивнула. – Тогда, вам лучше вернуться к патрулированию. До встречи, мисс Грейнджер.
Гермиона, которая и так не горела желанием остаться наедине со Снеггом и Малфоем, лишь сдержанно попрощалась и ушла из больничного крыла. Однако ей все-таки было ужасно интересно, что могло произойти с Малфоем. Возможно, когда представится возможность, она сможет рассчитывать на адекватные ответы на свои вопросы?



Глава 10

Глава 9

Драко Малфою снился довольно причудливый сон. И, что было еще более странным, он очень детально его запомнил.

Сначала это был лес, большой, словно не имеющий конца и края, темный, загадочный лес. Он мог поклясться, что чувствовал аромат хвои и древесины, слышал щебетание птиц. Нежный ветерок трепал его волосы, и он мог, наконец, вздохнуть полной грудью. Он больше не чувствовал никакой опасности, ему не хотелось ничего контролировать. Ему было действительно спокойно. Повернувшись, он увидел за собой огромное и на вид бесконечное поле с дикими цветами всех возможных оттенков. Малфой закрыл глаза, наслаждаясь моментом, желая, чтобы он никогда не кончался. Но, как и всякому сновидению, и этому было суждено растаять с первым лучом солнца.

Драко открыл глаза и первое, что увидел, это серый потолок лазарета. Он четко помнил, что произошло. Детально запомнил каждое слово из его странного видения. Все было непонятно, странно, пугающе. Слова Сириуса Блека и матери не выходили из головы, а образ старца, кажется, никогда не сможет погрузиться в забвение.

Обозлившись, он резко встал с кровати и почувствовал головокружение. Несколько секунд задержавшись в неподвижном состоянии, его недомогание прошло, и он снова огляделся. Кто бы мог подумать, что на соседней кровати лежал сам Гарри Поттер, весь такой беззащитный. У Малфоя даже на некоторое время поднялось настроение, но только до тех пор, пока к нему не подошла обеспокоенная мадам Помфри.

- Мистер Малфой, вы пришли в себя, просто замечательно. Прошу не делать никаких резких движений, мы пока не выяснили в чем суть вашей проблемы, - заявила женщина, на что Драко ответил удивленным взглядом.

- О какой проблеме может идти речь? – сказал он как можно более невозмутимо. – Я просто был уставшим и не съел ничего за день, думаю, вся моя проблема в этом.

- О чем вы говорите? Вы находились под властью Темной Магии. Мисс Грейнджер была свидетельницей того, что у вас были галлюцинации. - Хотя на лице Малфоя не дрогнул ни один мускул, внутри него вскипела ярость. “Конечно, как тут можно было обойтись без Грейнджер”, - недовольно подумал он.

- Думаю, Грейнджер в глаза не видела ни одного проявления Темной Магии и не может отличить голодный обморок от каких-то там галлюцинаций.

- Нет уж, вам меня не убедить. Вы не выйдете отсюда, пока профессор Снегг вас сам не осмотрит.

- Я не против, - более чем удовлетворенно сказал Драко.

Буквально через несколько минут Северус Снегг задавал ему вопросы о самочувствии и том, есть ли у него какие-либо недомогания, попросив придти к нему, как только у него появятся хоть какие-то симптомы. Драко кивнул, понимая, что все равно придется зайти к нему, чтобы рассказать о произошедшем.

Ох, уж эта Грейнджер. Слишком уж много раз она попадалась у него на пути. Это переходило за рамки приличия. Он не должен был встречаться с ней в Выручай-Комнате, на что он вообще рассчитывал? Что подружка Поттера прибежит на задних лапках, готовая исполнять все его приказы? Не секунду Малфою действительно захотелось увидеть эту сцену, он бы посмеялся от души, потом дал ей самые унизительные задания и сделал бы из нее свою персональную рабыню. Но все равно даже это было неправильно. Это было настолько чуждо ему, всему тому, чему его учили всю его жизнь. Мерзко. Противно. Однако, не смотря на это, Грейнджер все равно сумела опять оставить свой след в его жизни, и теперь придется выяснить, что же она видела.

Драко Малфой уже спускался по лестнице по направлению к своей комнате. Он шел, опустив голову, поэтому не сразу заметил Пэнси Паркинсон, стоящую у его двери с довольно озлобленным выражением лица.

- Эй, Мистер популярность! – сказала она достаточно громко для того, чтобы у парня заболела голова. – К тебе за ночь две совы прилетели, и знаешь, что самое смешное?

- Нет, но ты ведь сейчас скажешь, - без всякого энтузиазма ответил Малфой.

- Они все постучались в мое окно, когда тебя не обнаружили на месте. С чего бы это? – девушка удивленно развела руками. Драко даже показалось, что в Паркинсон умерла великая актриса.

- Наверное, потому, что все совы Англии в курсе о нашей грядущей помолвке? – сделал предположение слизеринец и, кажется, оказался прав.

- Именно! – вскрикнула Пэнси. – Поэтому советую тебе, наконец, сообщить всем совам мира, что обручения не будет! Держи свои письма! – Она сунула ему конверты и ушла.

- Хорошенькое начало дня.

Малфой устало зашел в комнату и, кинув письма на кровать, направился в ванную. Расстегнув две верхние пуговицы на рубашке, он остановился у зеркала и осмотрел себя. Выглядел он, словно ничего и не произошло, лишь растрепанные волосы свидетельствовали о его ночном приключиении, однако, этому можно было найти множество оправданий. Он плеснул немного холодной воды на лицо, чтобы освежиться.

Сотни вопросов одновременно крутились у него в голове. И даже холодный душ не смог хотя бы немного успокоить его. Ситуацию усугубляло еще и то, что у Драко не было ни малейшей зацепки. Одно только утешало: судя по разъяренному взгляду, Паркинсон никто из Слизерина не знал о произошедшем. Осталось только надеяться на то, что Грейнджер держала язык за зубами. Если это не так, то ей придется тяжко. Малфой умел мстить. Однако, если все-таки она еще не успела растрепать новости всему Гриффиндору, то после встречи с самим Драко она наверняка будет лучше подбирать слова, прежде чем заговорить с ним.
Малфой чуть ли не застонал от досады, когда понял, что ему все-таки придется поговорить с гриффиндоркой, хотя грядущее рандеву с Грейнджер будет сложно охарактеризовать как разговор.

С необычным для него суровым видом Драко дерзко вошел в Большой Зал. Даже не посмотрев в сторону слизеринского стола, он сразу начал оглядывать гриффиндорцев. Все занимались своими делами, даже не обращая внимания на его появление. Грейнджер по близости не наблюдалось.

Стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, он практически прожигал каждого гриффиндорца своим взглядом. Он был похож на снайпера, который сосредоточенно прицеливался к своей жертве. И как только ему показалось, что все нормально, в зал вошла сама Гермиона Грейнджер в сопровождении Рональда Уизли. Парочка смеялась над чем-то, что заставило Малфоя понервничать.

«Да, как они смеют!» - пронеслось у него в голове.

Он еле сдержал себя, чтобы не встать и на глазах у всех не врезать Уизли, и не наслать какое-нибудь проклятие на Грейнджер. Однако он не собирался показывать свою неспособность контролировать эмоции, поэтому решил сделать все по-другому.

Малфой постарался успокоиться. Ему нужно было отвлечься, и, словно внимая его просьбе, Мерлин послал ему в подмогу Теодора Ургхарта – капитана команды по квидичу.

- Эй, Драко, - позвал он его чуть ли не с другого конца зала. Он улыбнулся, демонстрируя всем свои кривые зубы. Малфой кивнул в знак приветствия. – Тренировки квиддича начинаются со следующией недели.

- Да, знаю, - все-таки Драко выдавил из себя ответ.

- На этот раз мы выиграем у Гриффиндора! – воодушевленно сказал Ургхарт, и его радость тут же подхватили остальные, в ритм забарабанив руками под столу.

Это определенно отвлекло его от мыслей о Грейнджер. Хотя и не в лучшую сторону. Ведь постоянные проигрыши ненавистному ему факультету были не лучше. Проклятый снитч, кажется, просто влюбился в Поттера и сам с радостью летел в его руки. Но ничего, на этот раз он обязательно отиграется. Так всегда думал Драко, но все-таки в глубине души наверняка знал, что шансы на победу у него не так уж велики.

Первым уроком в тот день у Слизерина было Зельеварение. Малфой, можно сказать, что внимательно слушал лекцию профессора Снегга, даже записал кое-что, хотя не особо увлекся приготовлением зелья. Следующим уроком была Травология вместе с Гриффиндором, но он не собирался его посещать, да и еще был намерен взять кое-кого с собой за компанию.
Когда урок Снегга закончился, и все ученики довольно разошлись, его остановил голос крестного.

- Мистер Малфой, задержитесь на некоторое время. - Драко понял, что сейчас его допросят с пристрастием. Хотя и ему самому хотелось разобраться в произошедшем, главным для него было не упустить сейчас Грейнджер. Ученики разошлись, оставив профессора наедине с крестником.

- Слушаю вас, профессор, - начал он довольно фамильярно, потому как сам желал сейчас подкарауливать гриффиндорку около кабинета. Северус повернулся к юноше, вид у него был обеспокоенный.

- Разве ты ничего не хочешь рассказать? – спросил он привычным для него сдержанным тоном.

- Безусловно, - ответил он, понимая, что данная ситуация важнее какой-то там грязнокровки, ведь профессор является его крестным и, возможно, он знает намного больше чем показывает. – Но для начала хочу вас спросить: известно ли вам о неких ритуалах, которые проводили со мной в младенчестве? – Северус искренне удивился такому вопросу.

- Нет, насколько мне известно, никаких ритуалов, корме обряда традиционного имянарячения, с тобой не проводили. Разве у тебя есть подозрения?

- Не только. Вчера, перед тем как потерять сознание, я увидел кое-что. Я не уверен, что это было: видение из прошлого или же кто-то проник в мое сознание, но я увидел свою мать и себя. На тот момент мне было около месяца, и еще: я видел там Сириуса Блека. - Он поднял взгляд на профессора, который хоть и не подал вид, но все же был достаточно обескуражен.

- Блека? – недоверчиво переспросил он. – Твоя семья не общалась с ним с тех пор, как он убежал из дому. Что же они там делали?

- В том-то и дело, что я не знаю. Мама говорила об отце, а этот предатель твердил, что Сами-Знаете-Кого нужно убить. Потом пришел какой-то старик и забрал меня, сказав, что проведет ритуал, и сообщив о моей безграничной силе, - он сказал это каким-то недоверчивым голосом, принимая все за бред.

- Может кто-то хочет, чтобы ты поверил в это? Возможно, кто-то действительно проник в твое сознание? – профессор Снегг строил предположения, в то время как Малфой давно обдумал их все.

- Профессор, не каждый Легилимент может воздействовать на расстоянии. Мы с вами знаем, что только один волшебник достаточно силен, чтобы вытворять такие вещи, а я не уверен, что Сами-Знаете-Кому на досуге захотелось послать мне детское воспоминание. - Он усмехнулся, на миг, почувствовав свое превосходство над Снеггом, который не учел этот вариант. – К тому же, я сильный Окклюмент, - шепотом добавил он.

- Знаю, - профессор вздохнул, и Драко даже показалось, что он уловил, как уголки его губ приподнялись, - я сам тебя обучил. Но все же всегда есть тот, кто сильнее.

- Тогда по близости была только Грейнджер, уж не думаете ли вы, что она настолько совершенно владеет Легилименцией, что смогла проникнуть в мое сознание, да еще и наслать такое видение. Для этого у нее не то, что силенок, да еще и воображения не хватит, - язвительно произнес Малфой.

- Не думаю, что в этом замешана мисс Грейнджер. Однако без Темной Магии здесь определенно не обошлось. Я пока не знаю в чем разгадка, но сделаю все возможное, чтобы найти ее.

- Определенно, я тоже. Мне лучше пойти на урок. - Профессор Снегг кивнул.

Драко молча вышел из кабинета и чуть ли не побежал в сторону выхода. Возможно, он успеет перехватить Грейнджер у оранжереи. Малфой недовольно щурился от ослепляющего солнца. Он с нетерпением ждал, когда же наконец придут холода, и солнце померкнет за тяжелыми грозовыми тучами. Ему никогда не нравилась такая погода. Хотя официально пришла осень, солнце не унималось и светило во всю мочь, словно только что наступил август.

Однако недовольство погодой отошло на второй план, когда Малфой услышал голос Грейнджер. Она что-то прокричала о забытом пергаменте и отстала от Уизли. Малфой не мог упустить этот шанс. Он остановился и укрылся в тени башни, ожидая момента, когда гриффиндорка пройдет мимо. Стоило ей показаться из-за угла, он со скоростью пантеры схватил ее за руку и потащил в укромный уголок, в котором стоял сам секунду назад. Одной рукой зажав ей рот, второй он перехватил одно запястье. Парень всем своим телом прижался к ней, зажимая между собой и холодной стеной башни. Гермиона выглядела испуганной, она вмиг побледнела, а Малфой упивался ее видом загнанной кошки.

- Сейчас я отпущу тебя, - с нотками досады в голосе произнес он, - ты не закричишь и не убежишь. - Девушка, на чьих глазах он заметил поблескивающие слезинки, кивнула. Он медленно опустил ладонь, и она действительно не предприняла никаких попыток к бегству. Гермиона отвернулась и стерла слезы с глаз не желая выдавать свои эмоции. Малфой фыркнул.

- Тебе не кажется, что в последнее время ты уж слишком часто попадаешься мне на пути? – произнес он.

- Зачем ты так сделал? – сказала девушка, которая, кажется, даже не услышала его вопрос. – Ты напугал меня до смерти! – воскликнула она. Малфой сделал подозрительно серьезный вид, отошел на пару шагов, оценивающе осмотрел ее и ответил:

- Мне кажется, ты все-таки жива. Или я сейчас разговариваю с твоим призраком? – Грейнджер скорчила недовольную гримасу и скрестила руки на груди.

- Что ты видела вчера? – спросил Драко, желая поскорее закончить начатое.

- Ты меня уже спрашивал или у тебя провалы в памяти? Ничего я не видела! – выплескивая все свое недовольство, воскликнула она. В карих глазах разожглось пламя ярости.

- Ты кому-нибудь рассказала о произошедшем? – не обращая на это внимания, продолжил свой допрос слизеринец.

- Больно надо, - все тем же яростным голосом ответила она.

- Отлично, - облегченно произнес он. – Надеюсь, это наш последний разговор за этот год.
Как только он собрался выйти из-за угла, Гермиона сделала то, что никак от себя не ожидала.

- Малфой, - немного нерешительно позвала она юношу. Драко медленно повернулся, не поверив в начале, что она действительно окликнула его.

- Что такое, Грейнджер? Наш разговор окончен. - Он повернулся, чтобы уйти.

- Нет, я с тобой не закончила! – упрямо заявила она.

- И что же тебе от меня нужно? – Парень повернулся и, посмотрев на нее усталым взглядом, прислонился к каменной стене.

- Я хочу понять, что с тобой произошло. - Гермиона пыталась сдержаться. Вид у Малфоя был такой, словно он сейчас рассмеется над ней и уйдет. По правде, все именно к тому и шло.

- А тебе-то какое дело? – с презрением в голосе выдал он, сузив глаза и осмотрев ее сверху вниз. – Я теряю с тобой время, - слизеринец повернулся, намереваясь уйти, но Гермиона не могла позволить этому случиться.

- Малфой! – Никакой реакции не последовало. – Драко, - Гермиона вдруг замолчала, а слизеринец и вовсе оцепенел.

За семь лет ни разу он не слышал свое имя, произнесенное ее устами. Все, чего он удостаивался, это брошенной в словесной перепалке фамилии. Ситуация заставила его ухмыльнуться, ведь Грейнджер определенно что-то нужно, раз она так резко сменила свой стиль общения.

- Я польщен. Теперь уж я должен выслушать тебя, как же хочется узнать, из-за чего так низко опустилась сама Грейнджер. Назвать врага по имени... – Он с досадой покачал головой. Малфой принял прежнюю позу, снова прислонившись к стене, и теперь смотрел на девушку взглядом победителя. Гермиона же возмутилась его поведением, но поняв, что другой возможности точно не будет, решила придержать в себе недовольство.

- Малфой, - глубокий вдох, - я хочу понять, что произошло. Ты видел свою мать?

- Почему ты вдруг решила поинтересоваться? – Драко пропустил мимо ушей ее вопрос. – Тебе со своим Поттером и Уизли что, заняться не чем? Не знаете, кого спасти, весь список исчерпан?

- Как ты не понимаешь?! – все-таки не сдержала себя Гермиона. – Это война важнее тебя, меня и всех нас. Нельзя вести себя настолько эгоистично! Хотя бы раз сделай правильный выбор Малфой! – Юноша рассмеялся.

- Тебе кажется, что раз я не на стороне Волан-де-Морта, то я побегу в ваши ряды? Как вы там назывались? “Армия Дамблдора”? Жалкое название. Я на своей стороне, Грейнджер. Держись за чертой. - Последнюю фразу он произнес каким-то усталым голосом.

- Тогда сделай это ради самого себя, - почти отчаянно заявила Гермиона. Она сама не понимала, из-за чего делала это. Хотела ли она завербовать Малфоя или же просто утолить свою заинтересованность? – Драко, - она снова произнесла его имя, которое казалось ей ужасно чуждым и оставляло после себя горькое послевкусие. – Эта вражда между нами настолько ничтожна, если сравнить с тем, что происходит за пределами замка.

Малфой, до этого спокойно стоявший на месте, медленно подошел к Гермионе.

- Хочешь заключить со мной мировое соглашение? – прошептал тот, всматриваясь в карие глаза девушки. Пытаясь разглядеть в них подвох.

- Можно сказать и так, - растеряно заявила она.

Малфой остался на месте, не в состоянии сделать и единое движение. Все это казалось ему таким странным. Сама Грейнджер решила зарыть топор войны, хотя иной раз ему казалось, что она ненавидит его сильнее, чем он ее.

- Ты один не справишься, - шепотом добавила она, - никто не сможет пройти через это в одиночку.

Малфой усмехнулся. Как же абсурдно все это звучало. Хотя, с другой стороны, что-то внутри него подсказывало, что в словах Грейнджер была доля правды. Ведь, если судить здраво, он действительно был один. Он сам бросил Пэнси, мать сделает только то, что прикажет отец, а профессор Снегг не сможет все время рисковать собой ради него. Вся надежда была только на нее. Драко уже дважды ошибался в Грейнджер. Она действительно могла держать язык за зубами, а если дело касалось ее обожаемого Поттера, то союзника лучше не найти.

- Что именно ты планируешь сделать? – спросил он, думая, что ответ на этот вопрос поможет ему принять решение.

- Не знаю, - немного подумав, произнесла Гермиона, - мне просто хочется разобраться. Это заклинание, Темный Лорд и то, что произошло с тобой вчера... Разве ты не понимаешь, это наша общая битва. - Малфой презрительно усмехнулся и повернулся к девушке спиной. Его сознание всеми возможными способами отвергало идею сотрудничества с Гермионой Грейнджер. Но ведь однажды он был готов к этому шагу? Хочет он того или нет, ему придется признать, что человека умнее в Хогвартсе не найти.

Гриффиндорка не понимала, что творит. От сказанных ею слов ее сердце забилось чаще, и она в предвкушении ответа напряженно смотрела на Малфоя.

- Я сам не знаю, что происходит, - выдохнул он, повернув голову в ее сторону. – Да и не хочу разбираться во всем этом.

- Малфой... - прошептала она. Ей почему-то показалось, что перед ней стоит совершенно другой человек, не тот Драко Малфой, которого она знала все эти годы. Человек, который был загнан глубоко внутрь слизеринца и не осмеливался выходить на свет до этого момента.

- Ладно! - воскликнул он. Гермиона на секунду оцепенела. Неужели он согласился? – Только
не подумай, Грейнджер, что теперь я на вашей стороне. Просто нужно понять, что происходит, а в одиночестве перелистывать кучу книг я не собираюсь. - Гермиона согласно кивнула. – Превосходно. Встречаемся в Выручай-Комнате после отбоя. Опаздываешь – договор разорван, одно слово Поттеру или Уизли – договор разорван, если попытаешься обмануть – договор разорван.

- Отлично, - воодушевившись, произнесла Гермоина.

Малфой замолчал на некоторое время, до конца не осознавая, что он пару секунд назад заключил договор с его злейшим врагом. Как ей только удалось уговорить его? Или, может, ее подвигло на это его желание поскорее выпутаться из этого клубка загадок. Малфой коротко кивнул Грейнджер и вышел из-за угла.

Ему показалось, что идти на урок уже не имеет смысла, так как они довольно сильно опоздали. Драко Малфой отправился обратно к себе комнату, а Гермиона все-таки решила вернуться в класс.

В его комнате за утро, естественно, ничего не изменилось. Однако одна вещь все-таки привлекла его внимание: два белоснежных конверта лежали на его темно-зеленом покрывале. Тяжело вздохнув, он взял один из них в руки. Красная печать, на которой виднелся герб Малфоев, сообщал ему, что автором письма являлся Люциус Малфой. Парень сделал еще один глубокий вдох и, разорвав конверт, принялся за чтение.

«Как ты посмел меня ослушаться? Какая наглость с твоей стороны общаться с этим невыносимым полукровкой Северусом Снеггом! Я ведь предупреждал, что если ты еще раз заговоришь с ним, тебя ждет строгое наказание! Как только я вернусь, ты получишь должный ответ!»

Даже не раздумывая над этими словами, Драко взял второй конверт.

«Сынок,

Тебе, наверное, уже пришло письмо от отца. Уверяю тебя, я ему ничего не говорила. Он сейчас не находится в мэноре. Ему какое-то поручение дал Темный Лорд. Поэтому ему все докладывают его верные эльфы. Меня очень встревожило письмо Северуса. Прошу тебя, не беспокойся ни о чем. Скоро все встанет на свои места. Не тревожься. С любовью, Нарцисса».
Все, как обычно. Злость отца и успокаивающее письмо матери. В конечном итоге, Драко не так уж и надеялся получить ответы настолько скоро. Все, что связано с Темным Лордом, не всегда имеет ответы. Может, это как раз тот случай? Драко Малфой мог бы успокоиться, если бы с ним ничего не случилось этой ночью. Он действительно смог бы взять себя в руки, но только не сейчас, когда ему кажется, что его собираются по каким-то непонятным причинам использовать как пешку в своей нечистой игре. Драко нервно сел на кровать, потом резко встал и пнул ее ногой. Что ему оставалось делать? Только ждать, когда закончится этот урок, чтобы пойти на Прорицания.
Через некоторое время он, как ни в чем не бывало, направился в кабинет Прорицаний. Урок он делил опять с гриффиндорцами. Интересно, тот, кто составлял расписание, так подшутил над ним? Ему совершенно не хотелось каждый четверг видеть лица гриффиндорцев. Хотя, если учитывать то, что таких дней было всего два, это еще можно было пережить. Подсев за стол к Блезу, он почти с омерзением посмотрел на хрустальный шар, стоящий посередине, и, скривившись, отвел взгляд. Парень действительно сильно удивился, когда встретил заинтересованный взгляд Грейнджер, обращенный в его сторону. Рядом с ней безостановочно что-то бубнил Уизли, но она, кажется, этого не замечала, а почему-то в упор смотрела на Малфоя. Драко же криво усмехнулся, отметив странное поведение гриффиндорки.

- Тебя не было на Травологии, - констатировал и без того очевидный факт Блез Забини, - я сказал, что тебе нездоровилось.

- Хорошо, - ответил Малфой, даже не повернувшись в сторону однокурсника.
В кабинет вошла учительница Трелони, как всегда, выглядящая убого: нечёсаные волосы торчали из-под ободка, а очки с толстыми линзами портили и без того неважный образ. Однако на этот раз Малфой удивился тому, что прямо за ней зашла профессор МакГонногал.
Женщина строгим взглядом обвела комнату и остановилась на Драко.

- Мистер Малфой, вас ждут в кабинете директора, - неожиданно для всех сказала она.
Драко подумал, что это из-за прогулянного урока и, поднявшись с места, легким шагом подошел к профессору.
- Продолжайте урок, - попросила она напоследок.

Они вышли из кабинета, и Драко сразу же начал защищаться.

- Я не был на Травологии потому, что мне было не хорошо. Теперь мы можем не ходить к директору? – Женщина с удивлением посмотрел на него.

- Ваш вызов не касается прогулянного урока, но спасибо за информацию. Минус двадцать баллов, Слизерин. - Малфой обреченно покачал головой. – Вас кое-кто ждет в кабинете профессора Дамблдора, - пояснила она.

Теперь Драко с еще большим рвением шел с МакГонногал. Когда они, наконец, дошли до дверей, она остановилась.

- Думаю, вам лучше остаться там наедине, - напоследок сказала она и ушла.
Малфой не мог сдержаться и сразу же открыл дверь. В кабинете не оказалось Дамблдора, но зато спиной к нему стояла женщина, которую он сразу узнал.

- Мама? – удивленно прошептал он. Женщина повернулась к нему и улыбнулась.
Нарцисса Малфой раскрыла свои объятия для сына, который почти сразу подбежал к ней и с силой обнял ее за талию. Он никогда не позволял себе таких вольностей, когда рядом был отец, к тому же, он сильно соскучился по ней.

- Что ты здесь делаешь? – спросил он, наконец, отойдя от нее.

- Меня привело сюда письмо Северуса, - произнесла она, указывая на стул. Драко сразу же посерьезнел. Он понял, что сейчас для него откроется истина, к которой он совершенно не готов.

- Мама, это связанно с Сириусом Блеком и каким-то странным ритуалом? – прошептал он и взглянул на мать. В ее лазурно-голубых глазах плескалось чувство вины.

- Я знала, что это произойдет когда-нибудь. Хотя, по правде говоря, надеялась на обратное. - Женщина повернулась спиной к сыну.

- Что ты сделала, мама? – неожиданно спокойным тоном, спросил ее Драко.

- Я помню, когда впервые познакомилась с твоим отцом, - начала свой рассказ Нарцисса, - Боже, он был таким красивым. Видел бы ты его тогда. У него были такие белоснежные волосы и эти голубые глаза, которые просто свели меня с ума. Я даже не надеялась, что среди всех других претенденток на его сердце, он выберет именно меня. - Женщина повернулась к сыну. – Он не был таким, как сейчас. Да, конечно, его волновала чистота крови и, как и все Малфои, он презирал грязнокровок, но он был другим: нежным, заботливым, внимательным. Если бы ты знал, как он обрдовался, когда узнал о моей беременности. Ты был желанным ребенком, Драко, - сказала она, обратившись напрямую к сыну, и в глазах волшебницы заблестели слезы.

- Мама, пожалуйста, какое это имеет отношение…
- Дослушай меня, - попросила она. – Потом появился Темный Лорд, и в твоем отце что-то щелкнуло. Люциус пропадал неделями, даже не навещал меня, а потом появилась Темная Метка на его руке, и повиновение Лорду стало его одержимостью, ничто больше не имело для него значения. Мне казалось, что он под каким-то Империусом или другой Темной Магией. Я надеялась, что, когда ты родишься, все встанет на свои места. Но нет. Несколько дней он даже не видел тебя, а, когда, наконец, пришел, я так обрадовалась. Однако зря. Помню, он взял тебя на руки, даже не обнял, просто держал впереди себя и сказал: “Ты продолжишь мое дело”. Тогда я поняла, что надежды никакой нет. А через некоторое время появился Сириус. Я бы не встретилась с ним, если не была в отчаянии. Он сказал, что мы должны уничтожить Темного Лорда, и он знает как. Мне показалось, что, когда Лорд умрет, Магия рассеется, и Люциус снова стает таким, каким был. Какой-то человек сделал ритуал.

- Какой ритуал? Что конкретно со мной произошло? – явно потеряв терпение, воскликнул Драко.

- Ты просто не такой, как все, - ответила она. – Тонкости ритуала мне неизвестны, просто в тебе какая-то сила, которая помогает тебе. Поэтому ты так быстро научился Окклюменции и Легилименции, поэтому у тебя большие способности в Темной Магии.
- Это глупость! – заявил он. – Почему ты вообще послушалась Блека! Ты ведь должна была понимать, что он ничего хорошего наверняка не задумал. Хотя, даже если и так, прошли бы годы до того момента, когда я смог бы управлять ими!
- Мне было семнадцать! Я осталась одна! – почти закричала Нарцисса.
Драко замолчал, понимая, что перегнул палку и, когда злость в нем утихла, на место ей пришел шок. Он чувствовал себя преданным, его сделали каким-то оружием, наплевав на его чувства.

- Через месяц Темный Лорд был побежден Гарри Поттером, поэтому я позволила себе забыть о произошедшем, - спокойно продолжила она. – Но Люциус не изменился. Ничто больше не может его спасти. - Она подошла к сыну и провела по его щеке ладонью. – Пожалуйста, скажи, что прощаешь меня, - холодный взгляд сына столкнулся с сожалеющими глазами матери.

- Конечно, - выдохнул он.

- Возьми это. – В следующее мгновение на столе появилась небольшая коробка. – В ней все, что тебе нужно знать. У меня больше нет тайн от тебя.
Драко мельком взглянул на коробку и подошел к матери, снова потерявшись в ее объятиях.

- Что же мне теперь делать? – обреченно вздохнул он, показывая, насколько растерян.

- Боюсь, я не смогу дать тебе совета. - Нарцисса подняла голову сына, понимая, что оставляет его в безвыходном положении. – В твоей власти обладать такой силой, которая может уничтожить любого. Все зависит от твоего выбора.


Глава 11

Глава 10. Часть 1
Уроки давно кончились, отбой прозвучал несколько минут назад. Не смотря на то, что встреча с Грейнджер была назначена на вечер, Драко Малфой сидел в темной Выручай-Комнате несколько часов. После разговора с матерью он так и не вернулся в свою комнату. Ему захотелось остаться одному, и хоть он знал, что его не побеспокоят в его отдельной спальне, ему хотелось совершенно другого уединения.
Темнота в Выручай-Комнате подходила ему намного лучше. Он удобно устроился на мягком пуфике в самом углу довольно прибранного помещения. Драко знал, что стоит ему захотеть и комната наполнится светом, но ему было намного комфортнее во тьме.
Под его рукой лежала коробка, оставленная матерью, которую он так и не открыл. Не то, чтобы ему не было интересно ее содержимое, просто он хотел сначала все переварить. Его больше всего шокировало не то, что в нем кроются какие-то сверхъестественные силы, а то, что его отец когда-то был совершенно нормальным человеком, как и все люди. Оказывается, Люциус Малфой умел любить, радоваться, дарить счастье. Драко почему-то захотел представить, какой была бы его жизнь, если Темный Лорд не появился бы. Осталась бы его семья такой же идеальной, какой ее описала мать? Каким стал бы сам Драко? Почувствовал бы он себя нужным и любимым обоими родителями? Сейчас такое действительно было сложно вообразить.
Рука изредка подрагивала на шкатулке. Взгляд упал на нее, и в полной темноте Выручай-Комнаты он смог разглядеть ее нечеткий контур. Вдруг помещение залилось светом. От непривычки Малфой зажмурился.
- А ты довольно пунктуальный, Малфой, - услышал он голос Гермионы Грейнджер, а через секунду имел честь лицезреть ее воочию.
- Ты тоже, - без всяких чувств ответил он ей. Признаться, она надеялся остаться один на этот вечер. Слишком многое было сказано за день, и малая часть этого обдумана.
Девушка удобно устроилась на пуфе прямо перед парнем. Малфой осмотрел ее: белая, наверное, на размер больше рубашка, которая совершенно не красила ее, обыкновенная черная юбка, которую одевают все ученицы, и черные замшевые балетки. Сама Гермиона совершенно спокойно смотрела на Драко, словно они были старыми приятелями.
- Неужели твои красноречивые слова закончились? – вполне спокойным тоном спросил Малфой.
- А что ты хочешь? – недоумевая, ответила Гермиона вопросом на вопрос.
- Не знаю, это ведь ты рвалась встретиться со мной. Уж не думаешь ли ты, что мне приятно так часто находиться в твоем обществе.
- Что в этой коробочке? – видимо, пропустив мимо ушей обидные слова Малфоя, произнесла девушка. Драко на секунду показалось, что девушка уже приобрела иммунитет к его высказываниям, что разочаровало его.
- Кое-что важное, - довольно скрытно ответил он.
- Мы, вроде, договорились, что находимся, на время, на одной стороне. Можешь мне доверять. - Малфой снова удивился ее будничному тону, неужели она действительно решила вести себя так непринужденно?
- Что ж, окажи мне честь, открой ее. - Неожиданно для себя парень протянул Гермионе Грейнджер, своему злейшему врагу, шкатулку, в которой, возможно, находилась его жизнь.
Девушка с трепетом взяла ее в руки, несколько раз повертела и все же взялась за золотистый замочек. Щелк, и ларец открылся. По выражению лица гриффиндорки Малфой мало что понял. Видимо, содержимое ее совершенно не удивило. Через секунду Гермиона достала оттуда стеклянный шар, наподобие тех, что стоят в кабинете прорицаний.
- Это предсказание, - загадочным тоном произнесла девушка. Малфой подался вперед. – Оно открывается только тем, кому оно предназначено.
Она протянула шар Малфою, который довольно неохотно принял его. Он откинулся на пуф не думая, что из этой затеи выйдет что-то сверхъестественное, однако внутри шара внезапно образовалась дымка, и, откуда ни возьмись, послышался голос, до боли напоминающий ему голос профессора Трелони.
“Отец Основатель наградил юношу с чистой кровью невообразимой силой и властью. Однако сердце его черно как ночь, а в душе кроется обида. Только когда он забудет всю свою боль, он сможет выбрать сторону, которой принесет победу в грядущей войне”.
Гермиона, которая до этого смущенно разглядывала перстень Малфоя, словно в замедленной съемке, увидела, как из рук парня падает предсказание и легко разбивается о каменный пол.
- Во что же, черт возьми, меня втянули? – тихо произнес он, но от этого тона Гермиона почувствовала больше страха, чем если бы он закричал.
Малфой резко встал с места и, растеряно сделав несколько шагов взад-вперед, прислонился рукой к стене, и склонил голову.
Гриффиндорка, недоумевая, смотрела на него и, на секунду закусив губу, обдумывала свои дальнейшие действия. Она осторожно, словно боясь спугнуть Малфоя, встала с места и подошла к нему.
- Драко. - Уже который раз за день она называла его по имени. Стоило признаться себе, что теперь оно не казалось ей таким чужим. – Скажи мне, что там было?
- Тебе нравится это видеть, не так ли? – все таким же тихим голосом сказал он. – Ты чувствуешь себя всемогущей, когда видишь меня таким безоружным, правда?
- О чем ты, Малфой? – не понимая, откуда взялась эта его реакция, произнесла девушка.
- Тебя, наверное, это ужасно веселит, потом будешь все рассказывать Поттеру, и вы уже вместе будете смеяться надо мной. - Парень повернулся к ней. Его глаза метали яростные молнии. Те самые глаза, что некогда казались серыми, теперь потемнели, наверное, от злобы.
- Ты уже достаточно сделал, чтобы над тобой смеялись, но, уверяю, в том, что происходит сейчас, нет ничего постыдного. У Гарри…
- Хватит сравнивать меня с Поттером! – бесцеремонно перебив ее, сказал Малфой, теперь уже более высоким тоном.
- Тебе не кажется, что ты сам стремишься к сравнению с ним? Но я никогда этого не делала и не начну сейчас, я просто хочу помочь ради блага всех нас. - Взгляд Малфоя был таким же озлобленным, как и несколько секунд назад, но сейчас девушка наблюдала за тем, как парень начал успокаиваться и даже отошел на шаг.
– Поверь мне. - Гермионе почему-то сильно захотелось, чтобы он действительно доверился ей. Ведь сейчас она не видела перед собой своего вечного врага. Перед ней был запутавшийся юноша.
Малфой снова присел на пуф.
- В предсказании говорилось о том, что какой-то основатель наградил чистокровного юношу невообразимой силой, и от его выбора зависит исход войны. - Слизеринец решил опустить момент про его черное сердце и боль.
- Значит, это ты. - Она втянула воздух и прикрыла губы рукой. Малфой усмехнулся ее реакции.
- Как интересно меняются роли. Секунду назад твое будущее зависело от Поттера, а сейчас…
Девушка отвела от него взгляд, совершенно запутавшись в данной ситуации. Чего ожидать дальше? Гермиона знала, что Малфой не хотел быть на стороне Волан-де-Морта, но значит ли это, что он будет помогать им? Она снова посмотрела в шкатулку и на этот раз заметила небольшую книжку, которую не увидела в первый раз.
- Эй, а это что? – Она взяла книгу в руки, но Малфой перехватил ее. Повертев ее в руке, он осмотрел кожаный переплет, на котором не было никаких надписей. Открыв ее, он увидел, что она написана на древних рунах, которыми он владел в совершенстве.
Гермиона немного завистливо смотрела на Малфоя, который сейчас изучал неизвестную рукопись. Интерес взял верх, и девушка захотела сама открыть что-то новое, а не доверять это слизеринцу, хотя все происходящее было тесно связано именно с ним. Она старалась не смотреть на его сосредоточенное лицо, не замечать небольшую складку на лбу. Девушка опять начала довольно заинтересованно разглядывать перстень на его безымянном пальце. Сам он, видимо, был сделан из серебра, в самом центре была буква “М”, инкрустированная изумрудами, вокруг которой обвивался змей, чей глаз также был изумрудным. Гермиона мысленно хмыкнула такой очевидной демонстрации своих интересов. Однако через секунду заметила кое-что странное. Камни, которые секунду назад переливались зеленым цветом, внезапно переменились и стали пунцово красными. Одновременно с этим Драко Малфой простонал и выпустил из рук книгу, схватившись за голову.
- Опять! - промычал он.
Гермиона сразу поняла, что происходит. Все повторяется, и сейчас Малфой вновь потеряет сознание по неизвестным причинам.
Слизеринец еще помнил боль, которая пронзила его вчерашним вечером, но это никак не подготовило его к ее повтору. Он не хотел это чувствовать, но его судьба, которая всего пару дней назад приобрела такой странный оборот, видимо, приготовила для него иной путь. И вот он опять, схватившись за голову, ожидал, когда же, наконец, это закончится, и очередное невообразимое видение захлестнет его с ног до головы. Снова непонятный туман накрыл комнату, и боль утихла также резко, как и началась.
На этот раз помещение, в котором он предстал, было ему знакомым. Да и о чем речь? Он сам бывал в нем почти каждый день. Это оказался обеденный зал Малфой-Мэнора с огромным столом на сорок персон в самом центре. По стенам были повешены картины предков. Он отчетливо помнил деда Абраксаса, который то и дело расхаживал взад вперед по всей картине, иногда обращая на его внимание, говоря о том, что честь семьи превыше всего. Он делал это крайне редко, возможно, раз в месяц, и каждый раз после сказанных слов дед недовольно посматривал в сторону картины, на которой изображена была семья старшего брата покойного Малфоя, на которой почему-то не было самого отца семейства. Наверное, он сделал нечто не подобающее Малфоям. Однако сейчас не это интересовала юного Драко.
Он смотрел на то, как его мать сидела во главе стола, а прямо перед ней стоял отец, который явно был чем-то огорчен, если не взбешен.
- Как ты могла! – тихо начал он. – Как ты смела молчать все эти годы! – теперь, сорвавшись на крик, произнес он прямо в лицо невозмутимой жене, которая, гордо вскинув голову, смотрела на мужа. – Ты - моя жена и должна была без промедлений сказать мне о своих замыслах. Да я еще молчу о том, что ты встречалась с Блеком! Отвечай! Куда ты дела предсказание?! – Снова крик заполнил помещение, и вместе с этим Малфой сильно ударил кулаком по столу.
- Люциус, ты смешен! – зло скривившись, прошептала Нарцисса Малфой, в девичестве - Блек.
- Ты представляешь мое удивление, когда сам Темный Лорд сказал мне об этом. Как я выглядел? Разве человек, который не может управлять своей женой, имеет право быть его верным слугой?! – Старший Малфой словно не расслышал ее слов. Люциус резко развернулся. – Он, поступит так, как подобает Малфою.
- Драко, сделает так, как захочет! – на этот раз вскрикнула сама Нарцисса. – Ты не смеешь приказывать ему. Он для тебя не оружие. - Женщина встала со своего места и подошла к мужу.
- Замолчи! – зашипел Люциус, и даже не раздумывая, дал звонкую пощечину жене. Нарцисса прикоснулась пальцами к вмиг покрасневшему месту от удара и слегка усмехнулась.
- Хвала Мерлину, сын не похож на тебя, - прошептала она.
- Да, он унаследовал безумие твоего брата Сириуса!
- Вспомни, Люциус, каким ты был раньше… - Женщина достала из кармана мантии что-то и кинула это на стол. – Больше от меня ты и слова не услышишь.
Нарцисса Малфой гордо вскинула голову, как ни в чем не бывало, и быстрым шагом направилась к выходу из обеденного зала. Люциус Млафой недолго рассматривал предмет и, чертыхнувшись, поспешил вслед за своей женой.
Драко, который все это время наблюдал за происходящим, медленно подошел к столу, желая увидеть заинтересовавшую его вещь. Его взгляд упал на помятую колдографию, на которой были изображены словно чужие ему люди. Молодой Люциус Малфой и Нарцисса Блек весело танцевали в окружении каких-то людей. Он раньше не видел таких колдографий. Картина, которая пару минут назад развернулась перед его глазами, слишком шокировала его. Хотя где-то глубоко в душе он знал, что отец не только к нему применяет силу, он просто не хотел верить в это. Как говорят: не пойман - не вор, поэтому он надеялся, что во время плохого расположения духа он отыгрывался исключительно на нем. Внезапно охвативший его страх и ярость одновременно застилали глаза. Он хотел изничтожить отца и теперь понимал, что у него есть достаточно много сил для этого.
- Ты все сделаешь, как подобает Малфою, - внезапно произнес, словно из ниоткуда, возникший голос отца. – Ты сделаешь все, как надо.
Драко прикрыл уши, но от этого ему не стало лучше. Голос отца все не прекращался. Он хотел забыть его, выкинуть из головы, бежать. Оставить увиденное позади.
Гермиона Грейнджер, лишенная дара речи, наблюдала за происходящим. Она, конечно, после прошлого раза знала, что ожидать, но все же зрелище было пугающим. Секунду назад Малфой свалился в обморок. Гермиона оцепенела.
“Нужно что-то делать!”, - пульсировало у нее в висках.
Она опустилась рядом с ним на колени. Все словно в прошлый раз: мертвенно-бледное лицо, учащенное сердцебиение. Уже безо всяких приступов стеснительности она легонько ударила его по щеке, желая привести в чувства. Конечно, по своему прошлому опыту можно было с легкостью понять, что это не сработает, но все же Гермиона хотела попробовать. Она в растерянности не знала, что делать, ведь использовать заклинание «Эневрейт» не имело смысла, оно не помогло вчера. Глаза бегали по комнате, отчаянно цепляясь за каждый предмет, который хоть как-то мог помочь. Девушка легонько провела по его щеке, опустила руку к его шее, ощутив под ней его гладкую, мягкую кожу. Ее взгляд прошелся по обездвиженному телу юного Малфоя, и все же она заметила один факт, о котором забыла сразу после того, как Драко снова потерял сознание. Его перстень, который так резко поменял свой цвет, почему-то совершенно вылетел из головы. Инстинктивно девушка поняла, что это должно иметь хоть какое-то отношение к происходящему, просто должно. Она еще раз взглянула на лицо Драко Малфоя и, дважды не думая, стянула кольцо с его пальца, откинув его в сторону.
На пару минут она застыла над его телом, и только когда Малфой легонько пошевелил рукой, и его веки открылись, она смогла вздохнуть с облегчением. Девушка снова провела рукой по его щеке, Драко часто задышал, словно он только что проснулся, увидев страшный сон. Слизеринец несколько долгих секунд смотрел в обеспокоенные глаза Гермионы. Не моргая, не думая ни о чем, он просто наблюдал за тем, как страх из ее взгляда улетучивается. Гриффиндорка поспешно убрала руку, смутившись этим жестом. Драко попытался приподняться на локтях, и совершенно неожиданно для него самого он почувствовал, как каштановая прядь Гермионы коснулась его лица. Он безмолвно посмотрел на девушку еще раз, но мгновение спустя отмахнулся и резко сел на полу. Все еще учащенно дыша, он устало, словно не спал несколько ночей, провел рукой по лицу. На этот раз его взгляд был совершенно безразличным.
- Все было как тогда? – тихо спросила Гермиона, на что в ответ получила сдержанный кивок Драко Малфоя.
- Как ты смогла привести меня в чувства? – Закаленная сталь в голосе заставила девушку сжаться.
- Думаю, на первое время тебе не стоит носить свой фамильный перстень. - Она кивнула в сторону кольца, которое было в пылу отброшено в сторону. Драко поспешно посмотрел на руку, видимо, чтобы удостовериться, что драгоценность действительно пропала.
- Я должен был догадаться, как бы еще он мог... сволочь! – Гермиона удивилась его реакции. Она думала, что Малфой сорвется на нее, закричит, что она не имеет права трогать его фамильные ценности, да и его самого тоже.
- Можно... я... ты дашь мне изучить книгу? – смущенно попросила она, удивляясь своей робости по отношению к этому человеку.
- Бери и оставь меня одного! – вякнул он. – Придешь завтра в это же время.
Гермиона ничего не ответила, то ли от того, что понимала его, то ли знала, что сейчас парню лучше остаться наедине с собой. Она молча кивнула, осторожно, словно боясь того, что Драко сейчас передумает, взяла книгу с пола и ушла.
***
На следующий день Хогвартс кипел новостями и разными сплетнями. Ведь мальчик-который-выжил теперь стал мальчиком-который-наконец-пришел-в-себя. У лазарета выстроилась очередь желающих навестить Избранного, но у мадам Помфри каким-то чудесным образом получилось отогнать всех и впустить к нему лишь Гермиону Грейнджер и Рональда Уизли. Друзья беззаботно и счастливо сидели вместе на узенькой кровати больничного крыла. Пара минут шуток, радости и облегченных вздохов прошли, и теперь трио было совершенно серьезно.
- Все-таки что с тобой произошло, Гарри? – задумчиво спросил Рон, в ответ Поттер пожал плечами.
- Я ничего не помню, мне действительно хочется вспомнить, я напрягаюсь, но ничего не выходит, - как-то обреченно сказал он, и, наверное, одна Гермиона заметила, как он напряженно сжал в руке простыню.
- Возможно, тебе подкорректировали память, - озвучила догадку Грейнджер.
- Мы видели, что они с тобой творили, - сказал Уизли, посмотрев в сторону Гермионы. – Тот-кого-нельзя-называть и Малфой-старший говорили о заклинании «Крестраж». Гермиона сейчас старается узнать как можно больше о нем. - Именно в этот момент гриффиндорка почувствовала укол совести. Она не могла ничего сказать своим лучшим друзьям, но сама сотрудничала с Малфоем.
- Я пока ничего не нашла, в библиотеке о нем ни слова, - ответила она. Ведь она не соврала, правда? В библиотеке действительно ничего нет, все, что нужно, находится в руках у ненавистного слизеринца - Драко Малфоя.
- Может, мне стоит спросить о нем у Дамблдора? – храбро заявил Гарри и даже встал с места, однако, Грейнджер остановила его.
- Сначала ты должен окрепнуть, - заботливо добавила она, погладив его щеку. Наверное, только Рон заметил как Гарри на секунду смутился, но потом дружески улыбнулся. Никто не знал, что друзья - не разлей вода бились друг с другом, и причиной этой вражды была сама Гермиона Грейнджер. Слова соперничества никогда не были сказаны вслух, но каждый по взгляду другого мог понять его намерения, и от этого становилось еще тяжелее.
Гарри опять удобно устроился на кровати, сдержанно улыбнулся Рону и посмотрел на Гермиону.
Она, конечно же, не заметила внезапно охладевших взглядов между ним и Уизли. Для обоих юношей она всегда была кем-то другим, чем-то большим, нежели другом. Возможно, Гарри сначала путал свои чувства с тем, что он считал ее сестрой, ведь у него никогда никого не было. Но вот Рон сразу догадался о своих чувствах. Наверное, это случилось в тот год, когда Гермиона пошла на Святочный бал с выходцем из Дурмстрага, Виктором Крамом. Этот атлетично сложенный болгарин, естественно, был вне конкуренции, и стоило ему увидеть как он своими большими лапами обнимал ее, сразу же хотелось огреть его заклинанием, чтобы он не мог избавиться от прыщей пару недель. Однако Рону казалось, что даже прыщи пойдут ему, и от этого поклонниц станет намного больше. Рональд Уизли, конечно, не мог знать, что сама Гермиона тоже ревновала его к девушкам, плакала и старалась сдерживаться в его присутствии. Но она сумела побороть себя, оставить это позади. Хотя иногда ей казалось, что ревность еще не забыла путь к ее сердцу.
С Гарри все было по-другому. Просто однажды пришел день, когда он уже не мог перестать думать о ней. Все письма, написанные Гермионой, были сохранены намного бережнее, чем другие, колдографии вместе с ней аккуратно лежали на самой нижней полке.
Чем это было, любовью или же сильной привязанностью, он не знал, да и выяснять не хотел, его все устраивало. Это замечательное чувство, особенно когда вокруг тебя происходит черт знает что. А для признаний время найдется, к чему сейчас все путать, пусть все остается в этом странном постоянстве.
В лазарет твердым шагом вошла Джинни Уизли. Ее взгляд сразу же метнулся к сидящему на кровати Гарри Поттеру, который, кажется, даже не заметил ее появления. Быстро оценив ситуацию, точнее открывающийся перед ней сложный любовный треугольник, в котором она точно не хотела становиться четвертым, совершенно ненужным углом, она решила разрядить обстановку.
- Рон, Гермиона, мадам Помфри говорит, что вам пора уйти, - заявила она. Конечно же, соврала. Ведь ревность внутри любящего сердца не дремлет и стремится устранить соперницу, которая даже не подозревает об их вражде.
- Ничего, ребята, - бодро сказал Избранный, - меня завтра выпишут и мы вместе во всем разберемся.



Глава 12

Глава 10 часть 2

Вторник

Темный Лорд становится все сильнее. Я не знаю, как остановить его. Каждый день в «Ежедневном пророке» появляются все новые списки погибших. Магглы, полукровки, чистокровные... он не жалеет никого, кто смеет отказать ему. Если бы Хозяин только видел, что происходит, он сгинул бы на месте. Полукровка, который ведет за собой армию чистокровных волшебников. Приходится каждый день пить оборотное зелье, чтобы не попадаться его Пожирателям. Я должен найти Хозяина, он поймет, что можно сделать.

Воскресенье

В Уэльсе льет сильный дождь. Поместье, в которое я направляюсь, мой последний шанс найти его. Многие люди, которые до сих пор верны ему, направили меня туда, уверяя, что только там я могу найти хоть какой-то контакт с ним. Я несколько раз проверил это место, прежде чем отправиться в путь. По некоторым источникам Хозяин умер в этом доме несколько веков назад, по другим - он все еще проживает там, принимая зелья, чтобы избежать смерти. Надеюсь, это путешествие принесет какие-то плоды.

Среда

Слухи были правдой. Он жив. Хоть и не в самом традиционном понимании этого слова, но мой Хозяин – великий Салазар Слизерин - жив. Его полтергейст бродит по величественному замку в Уэльсе, где он нашел свое последнее пристанище. Стоило мне рассказать ему о происходящем, как он впал в неописуемую ярость. Признался, что не испытывал такого позора – полукровка не смеет вести за собой армии чистокровных волшебников. Темному Лорду предначертана смерть, как и любому грязному отродию, родившемуся от презренного сношения волшебника и маггла.
Я был уверен, что он найдет выход из данного положения. Мы оба знали, что не существует волшебника, и тем более маггла, который имел бы достаточно сил, чтобы противостоять ему, поэтому следует создать такого человека. Он будет иметь практически безграничные способности и сможет свергнуть с воздвигнутого им трона. Единственное, что требуется, это провести ритуал над новорожденным ребенком, который сможет убить его, когда придет время. Конечно, пройдет много времени и умрет множество людей, до того как настанет день смерти Волан-де-Морта, но это плата, которую следует заплатить за избавление позора Слизерина в виде полукровки.

Среда

Сколько я не спал? Неделю, две? Мне все равно, и пусть я держусь на ногах только благодаря зельям, я знаю, что делать. Я нашел того, кто будет достоин быть посланником воли моего Хозяина. Младший Малфой, потомок древнего рода. Кто как не он справится с возложенной на него миссией?! Я даже знаю, кто поможет мне в этом. Сириус Блек – фанатик обожает этих противных магглов, и пусть он сам чистокровен, и семья отреклась от него, легче будет пройти к младшему Малфою через него.

***

Гермиона Грейнджер резко захлопнула загадочный дневник человека, который считал себя слугой самого Салазара Слизерина, и резко швырнула его в противоположный конец комнаты. Девушка внезапно почувствовала себя незначительной пешкой в игре, где уже отмечены победители. Девушка откинулась на стул и оглядела свою комнату. Кому нужен весь этот порядок и дисциплина, когда еще до твоего появления на свет твоя судьба была решена? Сейчас она осознала, что на самом деле ни Гарри, ни она сама не имели большого значения в этой войне. Все зависело от других, более могущественных людей.

Часы показывали восемь вечера, до отбоя было еще много времени. Гермиону посетила мысль, что стоит показать дневник и Малфою, хотя сама понимала, что это прибавит ему уверенности. Гермиона почти могла увидеть его довольную ухмылочку, после того, как он узнает, что на самом деле происходит вокруг него.

Она нехотя встала с места, подобрала дневник, и почему-то, сама того не осознавая, перед выходом посмотрелась в зеркало, что раньше не входило в ее привычки. Немного подправив распущенные волосы, заправив белую рубашку в юбку и закинув мантию, она вышла из комнаты.

Озираясь по сторонам, гриффиндорка осторожно спускалась по направлению подземелий Слизерина. По мере того как она приближалась к двери старосты, ее сердце стучало тяжелее и в животе начинали порхать бабочки. Отчего это? Девушка предположила, что из-за страха. Она не хотела этого и, наверное, за свой путь уже тысячу раз пожалела, что ввязалась в это дело Малфоя. Все эти годы ей было совершенно наплевать на происходящее вокруг слизеринского принца, но почему же ей сейчас было не все равно?

В голове сразу всплыл эпизод, который произошел недавно в подземельях Малфой-Мэнора: Драко Малфой нежно обнимает Пэнси Паркинсон, шепчет успокаивающие слова, пытаясь привести в чувства испуганную подругу. Ответ уже был не нужен, это воспоминание говорило само за себя. Все дело было в том, что Драко Малфой, тоже был человеком, и у него тоже были чувства. Это факт, который, Гермиона почему-то в упор игнорировала все эти годы.

Ну вот, она пришла. Деревянная дверь в комнату Малфоя-младшего предстала перед ней. Еще раз осмотревшись, она робко постучала в дверь. Опять это чувство слабости накрыло ее с головой, и почему-то подогнулись колени. Девушке даже показалось, что она упадет, но этого, к счастью, не произошло. Вместо этого дверь медленно открылась, и теперь уже сам Драко Малфой находился в поле ее зрения. Но не его появление сбило с толку Гермиону, а его состояние. Он выглядел достаточно усталым, об этом говорили его заспанные глаза и взъерошенные волосы. Видимо она потревожила его сон. Малфой удивленно приподнял брови.

- Честь имею, что надо? – После этих слов он зевнул, подтверждая тем самым мысли Гермионы.

- Я кое-что нашла. - Странно, но девушка сама не узнала свой голос. Он был слишком тихим и нерешительным.

- И это уж никак не могло подождать, - он кинул быстрый взгляд на свои серебряные часы, - два часа?

- Мне показалось, что тебе будет интересно. Может, впустишь, пока меня не застукал Филч? – Малфой криво улыбнулся, толкнул дверь, открыв ее пошире, и жестом пригласил девушку внутрь.

Гермоина осторожно, словно опасаясь невидимого монстра, вошла в комнату Драко и, когда она услышала, как за ней захлопнулась дверь, то снова почувствовала глухие удары сердца в висках. Комната Драко Малфоя была точно такой же, как и ее. Если не учитывать того, что у него над кроватью висел флаг Слизерина, с которого на нее хитро смотрел символ факультета – змея. Она решила игнорировать рептилию и перевела взгляд в сторону Малфоя, и почти сразу пожалела об этом.

Он стоял, прислонившись к двери, скрестив руки на груди. Ей даже показалось, что Малфой бросает ей вызов, уж слишком уверенным он выглядел. Ягуар – когда-то она сравнивала его с этим животным и ничуть не жалеет об этом, сейчас он походил на хищника в засаде.

- Ты спал? Я тебя разбудила, да? – Грейнджер прочистила пересохшее горло.

- Да, знаешь. Безграничная сила и все такое, я так устаю, составляя списки людей, которых замучаю до смерти. - Он приблизился к гриффиндорке, засунув руки в карманы. – Показывай, что нашла? – С дрожью в руках она протянула Малфою дневник.

- Прочитай последние записи. - Драко немного скептически взял у нее книжку.

- А что в начале? – задал слизеринец довольно резонный вопрос, от чего Гермиона немного смутилась. Малфой, видимо, заметил это и спросил: - Ты что, не читала все с начала? – Девушка отвела взгляд и кивнула.

- Я просто занималась, времени было мало, вот и решила…

- Личные подробности меня не интересуют. Сейчас посмотрим, от чего Грейнджер так забеспокоилась.

Небрежно раскрыв дневник, он присел на кровать. Гермиона отвела взгляд от парня и начала более детально осматривать комнату Малфоя. Одну разницу она заметила почти сразу, как только вошла: здесь было намного холоднее, чем в ее собственной спальне. Может, это из-за того, что комната в подземельях, а возможно, проблема в не зажженном камине. Гермиона не любила холод, но, видимо, хозяин комнаты придерживался других предпочтений.
Девушка вздрогнула от резкого звука захлопывающейся книги.

- Прекрасно, - гриффиндорка заметила нотки злости в его голосе, - замечательно, просто блеск!

- Малфой? – немного испуганно позвала его Гермиона. Юноша же не отреагировал на ее слова. Зло встав со своего места, он направился к шкафу, потом растерянно сделал несколько шагов взад-вперед. В следующую секунду его злость достигла апогея, и это отразилось сильным ударом кулаком по стене.

- Малфой, пожалуйста… - попыталась его успокоить Гермиона, но вместо этого получила его грозный ответ:

- Хотя бы раз в жизни заткнись, Грейнджер! – Он остался стоять у стены, прижавшись лбом к холодному камню. Гермиона могла слышать его тяжелое дыхание, на секунду она даже испугалась, что он может нанести вред самому себе или чего хуже - ей самой.

Она нерешительно подошла к нему. Наверное, это было безрассудно, если учитывать его нынешнее состояние, но гриффиндорка не могла вот так просто смотреть на то, как он убивается. В эту секунду Гермиона пожалела, что не владеет Легилименцией, ей так хотелось узнать, о чем сейчас думает Драко Малфой. Она ожидала другой реакции, и уже в который раз ее ожидания не сбывались, что неимоверно пугало ее. Неужели все эти годы она на самом деле не знала, кто такой Драко Малфой?

Его глаза были закрыты, он что-то бурчал себе под нос, видимо, пытаясь успокоить себя, но, к сожалению, Гермиона не могла расслышать ничего. Она сглотнула, осторожно подняла руку и положила ему на плечо. Малфой среагировал сразу, открыв глаза, и повернув голову в ее сторону. Он хотел рявкнуть что-то, даже накричать на нее, потому что ему казалось, что она снова его жалеет, но, посмотрев в ее глаза, он немало удивился. В них не было и капли жалости, вместо этого он увидел… понимание? Странно. Малфой уже было хотел заговорить, но вдруг Гермиона резко одернула руку и сжала ее в районе запястья.

- Не волнуйся, я не укушу, - попытался пошутить Драко, но это не вызвало у Гермионы и малейшей реакции. Она резко втянула воздух сквозь сжатые зубы.

- Малфой, ты горишь! – прошипела она.

- Конечно, я горю. Я чертовски зол, чего еще ты ожидала. - Он не поверил ее словам, пока его взгляд не упал на ладонь девушки, которая секунду назад покоилась на его плече. Она была красная, словно ее только что ошпарили горячей водой. – Что за шутки, Грейнджер?

- Какие шутки, ты слепой?! – выдавила она.

- Дай посмотреть, - он схватил ее за запястье, но девушка выдернула руку, и ее лицо перекосила боль.

- Больно, придурок! – Она отвернулась от него, с ужасом осознав, что палочку она оставила. Ну, что за странная привычка, приходить на свидания к нему беззащитной?!

- Но я ничего не чувствую, - ничего не понимая, произнес Драко. Он огляделся, глазами выискивая дневник. Подняв его с пола, он было хотел открыть его, но заметил как из-под его руки струится тонкая нить дыма, выпустив его из рук, он заметил отпечаток собственной ладони на его кожанном переплете.

- Что за черт! – вскрикнул он. Он попятился назад и постарался успокоиться. Он сделал несколько глубоких вдохов и почувствовал, как его сердцебиение восстонавливает
нормальный ритм. Гермиона стояла напротив камина, напряженно сжимая руку.
Драко подошел к ней. Ладонь все еще была красной. Почему-то он захотел ей помочь.
- Покажи, - прошептал он, приблизившись к ней. Она недоверчиво посмотрела в его сторону, но все же протянула руку в его сторону. Она все еще была покрасневшей. Драко сделал глубокий вдох и легко коснулся ее ладони. Гермиона снова отпрянула от него.

- Слушай, научись регулировать температуру своего тела! Сначала горишь, сейчас холодный, как ледышка!

- Я правда ничего не понимаю! – вскрикнул он.

- Не понимаешь, так на мою руку посмотри, или это плод моего воображения?!

- Не знаю, не знаю. Нужно подумать, - прошептал он

Он отошел от нее и сжал рукой спинку стула, но внезапно произошло то, что никто не ожидал увидеть. Деревянный атрибут мебели покрылся тонким слоем льда и от него прошелся шлейф по всей стене, а затем и потолку, замораживая все на своем пути. Морозным узором покрылся весь потолок, затем и противоположная стена, и когда, наконец, он достиг кровати, то остановился. Гермиона и Драко ошарашено наблюдали за происходящим.

Малфой быстро отпрянул от стула, осмотрелся вокруг. Затем их взгляды встретились. Оба были такие растерянные, и, кажется, каждый мог чувствовать сердцебиение другого. И вместо слов или криков комнату озарил их задорный и почти беззаботный смех. Они смеялись до слез, не желая остановиться. Все вокруг было таким опасным. Двое подростков не знают, с чем столкнулись, и у них даже не у кого спросить совета. Хохот залил все вокруг и, кажется, даже в замороженном помещении поменялось настроение. Когда оба притихли, они почувствовали нечто новое, связывающее их, кроме страха и надежды на лучшее. Возможно, доверие?

Малфой резко отвел взгляд. Он не хотел этого. Незачем доверять гриффиндорке, тем более грязнокровке. Он попытался вернуть прежнее холодное выражение лица и подошел к ней.

- Дай руку, - стальным голосом произнес он. Гермиона не ожидала такого холода, но все же протянула ему руку.

Драко коснулся кончиками пальцев покраснения. Девушка резко втянула воздух, но не одернула руку. На этот раз холод, исходящий от его ладони, был приятным и успокаивал неожиданно возникший ожог. Малфой поводил по ее ладони пальцами несколько раз, рисуя какой-то незамысловатый узор. Потом взял ее в свою руку и почувствовал тепло, которое почти сразу окутало его с ног до головы.

- Уже лучше, - прошептала она.

И одновременно с этими словами исчезли его руки, которые давали облегчение ее ране.

- Ладно, давай расхлебывать всю эту кашу, - произнес он, поднимая с пола дневник и протягивая его девушке. – Думаю, лучше тебе заняться чтением. А то мало ли, сожгу его, или чего хуже.