Дикий сад

Терновник

Название: Дикий сад
Автор: Фатия
Бета: Bergkristall
Гамма: SweetEstel
Пейринг: СС/ГГ; РЛ
Рейтинг: PG-13
Жанр: Romance; POV
Размер: миди
Саммари: Это хорошее испытание меры несчастья — дать человеку совладать с собой в одиночестве. (с) Франц Кафка. Дневники
Предупреждение: ООС, АУ
Комментарии: Написан на ДР замечательной Alleeya.
Дисклеймер: Все принадлежит мадам Ро.
Статус: в работе
______________________________________________________
Глава№1 Терновник
Мне исполнилось одиннадцать лет. В руках мамы именинный торт со свечами. Их огоньки яркие, чуть подрагивающие от сквозняка, совершенно безобидные.
— Доченька, задуй свечи и загадай желание.
Подойдя ближе, я потеребила рукав платья с белыми кружевами, чтобы оттянуть удовольствие. У меня было много желаний: книга, которую я вчера видела в витрине магазина, кукла с удивительно красивыми волосами цвета белого золота и, конечно же, котенок. Но о той книге не стоило и мечтать. Она для взрослых, и там совсем нет картинок. Папа считал, что я еще маленькая для такой литературы, а вот когда вырасту, то он мне ее обязательно купит! И та кукла мне на самом деле не нужна. Конечно, у нее фарфоровое лицо, разукрашенное яркими красками, и атласное платье с бантом, но она совершенно обыкновенная. Вот если бы кукла умела говорить… А на кошачью шерсть у мамы аллергия, поэтому я могу выпросить разве что рыбок. Или черепаху. Медлительную, ленивую черепаху, с которой и поиграть-то толком нельзя.
Вздохнув, я склонилась над тортом и задула свечи. Мне отчаянно хотелось чуда или толики волшебства. Но ведь волшебство бывает только в сказках — об этом все знают.
Пламя, вопреки законам логики, не погасло, а вспыхнуло ярко и ослепительно. Сначала загорелись мои волосы, затем платье. Огонь словно играл со мной, поглощая по частям, но не причиняя боли. И я тлела как листок бумаги, оставляя после себя пепел и запах горелого дерева.

***
Проснувшись, я несколько мгновений бездумно смотрела в потолок. Опять этот сон! После финальной битвы он стал моим наказанием. И то, что на самом деле в день моего рождения никто не сгорел заживо, не очень-то и заботило мое подсознание. Казалось, что оно специально уродует воспоминания, силясь причинить как можно больше боли.
А куда как приятнее было бы увидеть правду. Свечи погасли, родители счастливо рассмеялись. Большая рука отца ласково потрепала меня по волосам, а мама поцеловала в щеку. Я тут же вообразила, как стою там, рядом с ними. Меня окутывал сладкий запах земляники — так пахли любимые мамины духи, и я довольно щурила глаза. Счастье — абсолютное, чистое, лишенное шелухи условностей.

***
— Привет, Гарри! Классная шляпа, — усмехнулась я, с интересом рассматривая его новый головной убор. Похожий на перевернутый котелок с широкими полями, он хорошо скрывал лицо человека от посторонних глаз, но со стороны выглядел немного нелепо. Хотя колпаки, которые так любят пожилые волшебники, смотрелись еще ужасней. — От кого прячешься на этот раз?
— От Перси. Он вбил себе в голову, что я обязан поддержать на выборах нового кандидата на пост министра магии.
— Мистера Стофферса?
— Да, — Гарри сморщился, словно проглотил целый лимон сразу.
— Мерлин, уже прошел месяц после победы, а они так и не угомонились.
— А ты? Опять идешь на слушанье дела очередного Пожирателя? — поинтересовался он, зная мой ответ наперед.
Я промолчала. Дождавшись, когда пустая кабинка лифта подъедет, мы с Гарри и еще несколько человек зашли внутрь. В отличие от Атриума лифтовая сеть осталась прежней. Это в последнее время вселяло в меня немного уверенности. Хоть какая-то стабильность.
— Кто в этот раз будет сидеть в железной клетке? — продолжил расспрашивать друг.
— Рабастан Лестрейндж.
— Он ведь один остался из семьи?
— Да. Беллатрикс-то с мужем убили. А ему светит смертная казнь.
И не только ему. После смерти Волдеморта многие сдались сами или ослабленные проклятиями не смогли сопротивляться аврорам. Но кто-то сумел бежать. Сейчас больше двух десятков Пожирателей были на свободе и по-прежнему угрожали безопасности волшебного мира.
— Я поеду с тобой! — вдруг заявил Гарри. Он даже снял дурацкую шляпу-котелок и привычным жестом взъерошил волосы.
Кивнув, я не стала расспрашивать, почему он так неожиданно передумал. Мой друг терпеть не мог эти собрания, считал их насквозь фальшивыми. Все прекрасно понимали, что судьба заключенных уже давно решена, но продолжали ходить на слушанья. Зачем? Возможно, чтобы почувствовать себя отомщенными или насладиться чужими страданиями. Или увидеть собственными глазами, что справедливость восторжествовала.
Историю всегда писали победители, и не нам судить, насколько правдивой она будет.
Мы спускались все ниже, и с каждым следующим уровнем звуки, наполняющие шахту лифта, становились тише, пока совсем не исчезли. Казалось, стоит вдохнуть спертый и неприятный воздух, и на кончике языка останутся хлопья пепла. Почему-то нижний десятый уровень ассоциировался у меня именно с пеплом, как символом утраченных надежд.
Мы с Гарри вышли из лифта на девятом уровне и пошли прямо, никуда не сворачивая. Остановились возле лестницы и переглянулись. Друг пропустил меня вперед, и я нехотя стала спускаться вниз. Массивная каменная лестница вилась серпантином, и казалось, что ты добровольно лезешь в пасть к чудовищу. Совсем не голодному, но ужасно азартному. Ведь нет забавы лучше, чем проглотить парочку глупцов, правда?
— Мне кажется… Нет, я уверен, что напал на след Снейпа.
— Гарри, — я устало вздохнула, — профессор Снейп погиб. Его убила Нагайна. Ты это видел собственными глазами.
Признаться, его одержимость профессором пугала. Насколько сильно друг ненавидел зельевара при жизни, настолько же сейчас желал его спасти. Ха! Как будто было кого спасать. После победы, когда хоронили погибших, тело Северуса Снейпа не нашли. Оно исчезло из Визжащей хижины. Гарри вбил себе в голову, что профессору каким-то образом удалось выжить и скрыться от авроров.
— Его тело не нашли, — упрямо возразил он.
— Многих не нашли.
Списки пропавших без вести людей все еще печатали на последней странице Пророка. Как будто это могло чем-то им помочь.
Наконец мы подошли к двери, обитой заколдованным гоблинами металлом. Мы попали в небольшой зал, освещенный плавающими под потолком огоньками. От них исходило приятное желтое свечение, и я невольно улыбнулась.
Мы поднялись на верхние лавки, расположенные как в цирке вокруг арены, и сели, стараясь не привлекать внимания. Но если меня привыкли видеть не реже двух раз в неделю, то появление здесь Гарри Поттера для членов Визенгамота было внове. Нет-нет, да и бросит кто-то в нашу сторону взгляд — любопытный и липкий.
— Тише! — усиленным Сонорусом голосом сказал новый председатель Кингсли Шеклболт.
Шум в зале постепенно стих. Я вытащила из сумочки блокнот и ручку, чтобы записать все важное. Болезненное любопытство и желание понять, почему Пожиратели с такой легкостью развязали войну, перевешивали здравый смысл. Я понимала, что, по-хорошему, надо перевернуть страницу и продолжать жить дальше. Но не могла. Прошлое не отпускало.
В центре своеобразной арены появилась клетка, в которой сидел мужчина в тюремной робе. Его лицо было посеревшим, уставшим, внешний вид — неопрятным. В темных волосах я заметила несколько седых прядей, а в глазах — едкую насмешку. И презрение.
— Заключенный Азкабана номер пятьдесят семь. Обвиняется в предумышленном убийстве двадцати четырех человек, применении непростительных заклинаний к волшебникам и магглам... — начал зачитывать длинный список обвинений секретарь председателя.
Кое-что я записывала, дополняя уже известные мне события из жизни Лестрейнджа. Гарри ерзал рядом на скамейке и все норовил заглянуть в мои записи. Вряд ли они его так уж сильно интересовали.
— Гермиона, я должен тебе кое-что показать.
— Потом, Гарри. Я занята.
— Но, Гермиона…
— Не мешай, — сердито прошептала я, вновь сосредоточившись на словах секретаря.
Друг недовольно засопел, а потом наклонился и вложил мне в блокнот сложенную вдвое бумажку.
— Встретимся вечером, — сказал он, после чего поднялся и стал спускаться вниз.
— Угу, — пробормотала в ответ, продолжая писать.
Внезапно я услышала то ли шепот, то ли стон, а затем раздался взрыв. Все заволокло пылью и дымом. Кто-то кричал, кто-то безумно смеялся. Упав на пол, я потрясла головой — в ушах звенело. Слабость накатывала мягкими волнами, искушая закрыть глаза — всего лишь на миг! — прилечь и вздремнуть. Больно ущипнув себя за руку, чтобы прогнать сонливость, я засунула блокнот в сумочку и начала оглядываться. Из-за дыма все вокруг расплывалось. Поднявшись на ноги, я вытащила волшебную палочку и стала спускаться. Кажется, взорвалось где-то внизу, как раз тогда, когда Гарри достиг второго ряда скамеек. Он мог быть ранен. Стоило поспешить. И не паниковать — сейчас я не могла себе этого позволить.
— … рее уходим... Не отрыва…
— Разнеси ее к Мерлиновой бабушке!
— Заденет!
— Плевать! От…
Судорожно вздохнув, я сильнее сжала волшебную палочку. Она была теплой, даря немного уверенности и наивной надежды. Пожиратели ведь не могли пробраться незамеченными в самое сердце Министерства магии, правда?
Коготки страха, тонкие и острые, как у кошки, легонько сжали мое сердце. Чуть-чуть, только чтобы оцарапать. И подстегнуть действовать.
Стараясь разглядеть говоривших, я спустилась еще ниже. Человек в черной мантии возился с замком клетки, в которой сидел Лестрейндж.
— Ступефай! — попыталась я оглушить его.
Незнакомец, на голову которого был натянут капюшон, с легкостью отбил заклинание, а затем обезоружил меня. Застыв на месте, я старалась не делать резких движений. Было страшно осознавать, что сейчас меня могут убить. Вот так буднично и… глупо. Коготки сжались сильнее, глубже впиваясь в плоть и пуская кровь. Почти ласково и совсем небольно.
Но нападавший уже потерял ко мне интерес. Открыв клетку, он выпустил своего приятеля, и они как будто растворились в воздухе. Нет, не аппарировали — просто исчезли. Коготки в последний раз сжались, а потом отпустили. Я нервно хихикнула, оседая на пол. Сил стоять совсем не было. Один из локонов выбился из прически и раздражающе лез в глаза. Заправив его за ухо, я рассеяно взглянула на руку: кончики пальцев все еще дрожали.

***
Когда дым рассеялся, стало видно, что большинство людей, находившихся на нижних рядах, неподвижно лежат: на полу, на скамье, на соседе. То ли спят, то ли просто потеряли сознание. Гарри находился на лестнице. Со стороны казалось, что он просто устал и присел отдохнуть на минутку, да так и заснул, опираясь спиной на жесткую деревянную ступеньку.
Я потрясла его за плечо и окликнула по имени, но он не отзывался. Затем я похлопала его по щекам — Гарри даже не поморщился. Сжав теплую ладонь друга, я тихо прошептала, обращаясь скорее к себе, чем к нему:
— Все будет хорошо. Мы еще и не из таких передряг выпутывались.
Вверх взмыли серебристые патронусы: сова и барсук. Наверное, кто-то отправил сообщения о случившемся. Оставалось надеяться, что помощь не заставит себя долго ждать.

***
— Он в порядке? — поинтересовался Рон.
Потоптавшись на месте, друг сел на краешек кровати, напряженно рассматривая лицо Гарри.
— Спит. Целители сказали, что тот газ, который использовал нападающий, обладал снотворным эффектом.
— Хорошо хоть яда туда не подмешали. Этак за раз можно было отправить добрую половину Визенгамота к праотцам. Даже представить страшно. — Рон поежился.
Я грустно улыбнулась, рассматривая клетчатое одеяло, которым был укрыт Гарри. Причудливая шахматная доска для игрушечного войска. Вот только противника не было, а самой играть скучно.
— Он сегодня вечером хотел со мной встретиться. Нашел ниточку, которая, возможно, приведет его к Снейпу, — сказал Рон, усмехнувшись.
После победы такие усмешки все чаще появлялись на его лице — то ли циничные, то ли отчаянные.
— Наверное, на этот раз действительно что-то важное, — заметила я. Достав из сумки блокнот, вынула из него бумажку, развернула и прочла вслух: — Коттедж «Слепой Грифон», пароль «канарейка». И что все это значит?
— Возможно, в этом поместье живет Снейп. Варит в подвале зелья, выращивает на клумбе герань, а по выходным ходит в маггловскую церковь. — Рон беззлобно рассмеялся.
Я досадливо фыркнула и отвернулась. Ну что за глупость? Снейп мертв, и в лучшем случае мы сможем отыскать его могилу. Или скелет. Я нервно рассмеялась, когда представила новенький блестящий скелет в шкафу, а рядом на вешалке обязательно бы висела черная мантия. И стояли бы ботинки с отутюженными шнурками. Закрыв глаза, я с силой надавила пальцами на веки, — сказывалось пережитое сегодня напряжение.
— Думаешь, Гарри хотел, чтобы мы с ним посетили этот коттедж?
— Думаю, да. — Потерев пальцами подбородок, он предложил: — Давай съездим туда.
— Зачем?
— Проверим. Он, — друг махнул рукой в сторону Гарри, — будет спать еще сутки, как и остальные сорок человек. Мы за это время узнаем, есть ли в этом «Грифоне» хоть какие-то зацепки, ведущие к Снейпу.
— Разумно, — согласилась я. — Вдруг удастся найти что-то полезное.
Склонившись над спящим другом, я пригладила непослушные черные пряди. Его лицо оставалось все таким же безмятежным.
***
Мы воспользовались портключом. Новейшая разработка Отдела тайн позволяла задавать конечный маршрут без расчета координат волшебником. Модель была экспериментальной, но, по словам Рона, надежной и точной. В результате мы промахнулись на милю южнее и оказались возле богом забытой деревни. Рон виновато улыбнулся и развел руками — дескать, с кем не бывает.
Больше мы портключ не использовали. Аппарировать тоже не рискнули — опасались расщепиться. Когда мы добрались до коттеджа, то валились с ног. «Слепой Грифон» оказался небольшим двухэтажным домом, мрачным и немного неухоженным. Сорняки во дворе росли пышные, вылезая из-за железной решётки колючими пучками. Под лопухом спрятался садовый гном. Он подозрительно принюхивался, словно хотел определить, опасны мы или нет.
— Уютное местечко, — пробормотал Рон, вынимая из кармана волшебную палочку.
— Зачем она тебе? От гномов будешь отбиваться? — усмехнулась я, с интересом оглядываясь по сторонам.
— Если повезет. Гномы — не самое страшное, что может встретиться в таких вот заросших садах.
Подойдя к воротам, я прочистила горло и сказала:
— Канарейка.
Створки сначала не открывались, словно раздумывали над тем, верен ли пароль, а потом со скрипом отворились, и мы увидели выложенную булыжниками дорожку, по обе стороны которой рос терновник.
— Гостеприимно тут, ничего не скажешь, — вздохнула я и пошла вперед, к дверям.
Но стоило мне сделать несколько шагов, как ворота за спиной захлопнулись, а булыжники под ногами зашевелились, словно гигантские насекомые. Выругавшись, я побежала. Рон что-то кричал мне вслед, но я не могла остановиться — боялась, что меня утащат вглубь сада и закопают под ближайшим кустом. Ветви терновника ожили, а потом рванули ко мне как взбесившиеся бульдоги. Одна зацепилась за край мантии, выдрав кусок ткани, вторая оцарапала щеку, третья обвилась вокруг лодыжки и сильно дернула вниз. Я упала и больно ударилась коленками. Опять появилось ощущение, что кто-то сжимает когтистую лапу на сердце. Кровь шумела в ушах, мешая сосредоточиться. Я почувствовала себе опьяневшей от страха и совершенно беспомощной. Ветвь упорно пыталась подтащить меня к своему кусту. Я выхватила палочку, ткнула ею в сторону ветки и крикнула:
— Редукто!
Освободившись, вскочила на ноги и побежала. Впереди маячила спасительная дверь. Я рывком распахнула её и вбежала в помещение. А обернувшись, успела увидеть, как оживший терновник сплетается в одну сплошную колючую стену, а затем дверь захлопнулась, и я осталась одна. Сердце бешено стучало в груди, словно грозилось вырваться наружу. Дышала я тяжело, хрипло.
В доме было тихо, как в могиле. Сквозь грязные стекла пробивался тусклый свет, но его оказалось недостаточно.
— Люмос!
Вот так лучше. Конечно, света едва хватало, чтобы разглядеть то, что находилось рядом. А «рядом» было пусто. Разумеется, если не считать паутину элементом декора.
Пройдясь по комнате, я обнаружила лестницу, ведущую на второй этаж. Подниматься по ней совершенно не хотелось — она выглядела старой и хлипкой. В воздухе висел тяжелый запах лаванды и старой древесины — так пахли нежилые, давно заброшенные дома.
Я вздохнула и задумалась над тем, как лучше поступить. Можно было позвать хозяев этого коттеджа, но, честно говоря, я их опасалась. Какой нормальный человек стал бы жить в таком грязном и ветхом доме? И есть ли у этого дома хозяин? Лучше всего вернуться назад, к Рону. Если окружить себя кольцом огня, то ветви кустарника поостерегутся ко мне соваться.
Решившись, я развернулась... и ошеломленно уставилась на человека прямо передо мной. Он желчно усмехался, обнажив желтые зубы.
— Ну что, маггла, вот ты и попалась.
Рон был прав: садовый гном — не самое страшное, что можно здесь встретить. Рабастан Лестрейндж гораздо страшнее.

Лаванда

Интересно, что чувствует кролик, который попался в капкан? Верит ли он в то, что есть надежда выбраться из ловушки? Несмотря на зажатую в тисках лапу и отплясывающее кадриль сердце, несмотря на то, что с каждым рывком боль становится все острее.
А выхода нет. И там, вдалеке, уже раздаются тяжелые шаги охотника, который почуял дичь. Он предвкушает сытный ужин и поэтому торопится проверить капкан. Знает, что в этот раз ему повезло, и кролик никуда от него не денется.
— Отдай палочку, маггла. Ты все равно не умеешь ею пользоваться.
Лестрейндж неприятно ухмыльнулся и протянул руку. Он уверен, что я подчинюсь, ведь мне некуда бежать. Выхода нет.
Сглотнув, я сделала шаг назад, стремясь увеличить между нами расстояние. Мне нужно место для маневра. Я ощутила себя тем самым глупым кроликом, попавшимся в капкан; упавшим на землю, пряно пахнущую опавшими осенними листьями и мхом; бока, покрытые серой шерстью, часто вздымаются; животным, чья участь предрешена, но все еще готовым к последнему отчаянному рывку.
Но ведь я человек, разумный и мыслящий. Мне не стоит паниковать.
И в тот миг, когда Лестрейндж сделал шаг навстречу, я взмахнула палочкой и сказала:
— Ступефай!
Мой голос был тих, но в царящей тишине заклинание прозвучало оглушающе громко. Рабастана отбросило назад, и я задержала дыхание, глядя на его бесчувственное тело. Он лежал навзничь, не шевелясь. Это было легко. Даже слишком. Я сделала крохотный шажок в его сторону, затем еще один. Волшебная палочка по-прежнему была зажата в руке. Сердце бешено стучало, и я чувствовала, что что-то пошло не так. Заряд магии, вложенный в заклинание, получился слишком слабым, словно прошедшим сквозь рассеивающую линзу. Может, Лестрейндж просто притворился?
Я услышала стон, протяжный, переходящий в сердитое бормотание, а затем Лестрейндж сел, обхватив голову руками, как будто она была тыквой, которая вот-вот треснет. Замерев на месте, я настороженно посмотрела на бывшего заключенного: он казался оглушенным и слабым. Решение пришло мгновенно — бежать. Хотя у него нет палочки или другого оружия, Лестрейндж все равно пугал меня. Было в нем что-то хищное.
Развернувшись, я побежала в сторону лестницы. Ступеньки под ногами заскрипели, а перила, за которые я ухватилась, чтобы не упасть, зашатались. Да уж, дом был не просто старым — древним. За спиной раздалось недовольное ворчание, и я прибавила скорости, перепрыгивая через две ступеньки.
***
На втором этаже было так же пыльно и грязно. Запах лаванды ощущался сильнее, и я старалась не вдыхать слишком глубоко — к горлу подкатывала тошнота. Дверь, которая находилась ближе, оказалась заперта. Как и следующая справа от меня. Чтоб его! Я раздраженно пнула дверь, стараясь отвлечься и не паниковать. Не помогло.
Ступеньки опять заскрипели. Послышался смешок, легкий и веселый.
— Тебе некуда бежать, — заметил Лестрейндж.
Хуже всего было не то, что я оказалась заперта в незнакомом доме с Пожирателем смерти, а то что осталась почти безоружной. Заклинание вышло смехотворно слабым, бесполезным, и у меня не было уверенности, что это не случайно. Окинув взглядом коридор, я заметила, что света здесь гораздо больше. Окно было заколочено, но не полностью. Солнечные лучи падали наискось — так, что хорошо освещена лишь правая сторона коридора, а вот левая оставалась в тени.
Шаги за спиной становились все ближе, и я, не выдержав, побежала. Последняя дверь слева оказалась приоткрытой. Рванув на себя ручку, ужом проскользнула внутрь и прикрыла за собой дверь. Моргнув несколько раз, я дала глазам время привыкнуть к темноте. Мебели в комнате было немного. Судя по очертаниям, передо мной — стол, а по бокам от него — то ли книжные полки, то ли шкафы. Стараясь не шуметь, я стала пробираться к ним. Двигаться наощупь ужасно неудобно, но использовать Люмос все же рискованно.
Дойдя до стены к ближайшему предмету, я судорожно ощупала его. Оказалось, что это действительно шкаф. От облегчения хотелось рассмеяться, но я сдержалась. Нашла прохладные, гладкие ручки и потянула их на себя, открывая створки. Внутри было пусто: ни полок, ни вещей. Я забралась в шкаф и закрыла за собой створки. Они предательски скрипнули, и я вздрогнула от неожиданности. Ох, только бы Лестрейндж не услышал!
Я села, притянула коленки к груди и прислушалась. Звуки, окружающие меня, были однообразными и обманчиво безобидными. Скрип половиц, шорох и тихий писк, словно в углу комнаты скреблась мышь, и тишина. Казалось, что старый дом дышал, медленно и размеренно, время от времени всхрапывая, как старик.
В голове царила пустота, а чувства и эмоции притупились. Тишина убаюкивала, и я пропустила ту секунду, когда в комнату вошел Лестрейндж. Он не говорил, не посмеивался и не шаркал ногами. Его поступь была удивительно тихой, как у человека привыкшего оставаться незаметным.
Я напряглась и задержала дыхание. Меня нет, а значит, и искать некого. Лестрейндж прошелся по комнате и зажег свет. Он проникал сквозь щели в шкафу и оказался неожиданно ярким — такой не могли дать свечи. А затем створки распахнулись, и я невольно зажмурилась. Привыкшие к темноте глаза заслезились.
— Так-так. Прячетесь, мисс Грейнджер?
Я отрицательно помотала головой, все еще не рискуя открыть глаза. В конце концов меня поймали. Надежда была лишь на то, что Снейп не станет убивать бывшую ученицу сразу.

***
Не знаю, как долго я просидела в шкафу, но ноги успели затечь. И сейчас словно сотня иголок впивалась в мышцы, вызывая неприятное покалывание.
— Давно вы здесь сидите? — спросил Снейп, хмуро разглядывая меня.
Выглядел он неплохо — для мертвого.
— Не знаю, — неопределенно пожала плечами. — А где Лестрейндж?
— В малой гостиной, где ему и место. А вот что вы, — Снейп сделал паузу, намеренно выделяя слово, — делаете в «Грифоне»?
— Вас ищу, — честно призналась я.
— Вот как…
Он обошел стол и сел в старое потертое кресло. Мне присесть не предложил, да и не на что было. Поэтому я осталась стоять, переминаясь с ноги на ногу. Очень хотелось рассмотреть зельевара — не каждый же день удается увидеть чудом выжившего человека. Но пялиться на него было бы неприлично, поэтому я предпочла рассматривать свои туфли. Грязные, стоит заметить.
— И почему вы решили, что сможете найти меня в этом коттедже?
— Это была идея Гарри. Он верил в то, что вы живы.
— Разумеется, и тут без Поттера не обошлось, — пробормотал Снейп. — А вам не приходило в голову, что я предпочитаю оставаться мертвым для всей волшебной Британии?
— Зачем? Вас же оправдали!
— Посмертно.
— Да, — подтвердила я, радостно улыбаясь. То, что он был в курсе последних новостей, приятно удивило меня.
— Видите ли, мисс Грейнджер, — медленно, словно малому ребенку, начал объяснять Снейп. — Посмертно можно оправдать любого, даже Темного Лорда. Он ведь мертв, и в этом вся прелесть.
— Я не понимаю.
На что он намекал? Неужели числиться в списках мертвых для него выгодней?
— Все вы понимаете, — он досадливо поморщился. — Стоит мне объявиться, как клерки из Министерства тут же найдут причину упрятать меня в Азкабан. Или лишить палочки, что ничуть не лучше.
Я промолчала, не решаясь ему возразить. В словах Снейпа был смысл. И, судя по проводимой сейчас политике, волшебники предпочтут перестраховаться, чем рисковать, оставляя бывших Пожирателей на свободе. Всех, кого можно, либо казнили, либо казнят. Те, кто в последний момент сменил сторону, потеряли состояние. Или, как Люциус Малфой, отсиживают срок в Азкабане.
— Вы не вернетесь, — озвучила я свои мысли.
Снейп кивнул, а затем, помедлив, сказал:
— И вы тоже, в ближайшем будущем.
— В смысле? Запрете меня в чулане, чтобы я никому не рассказала, что вы живы?
Нервно рассмеявшись, я отступила на несколько шагов, одновременно нащупывая в кармане волшебную палочку. Без боя не сдамся!
— Нет. Дом вас не выпустит, мисс Грейнджер.
— Но… почему? — вопрос прозвучал жалобно. Не удивительно, что Снейп досадливо поджал губы, глядя на меня.
— Этот коттедж построили полтора столетия назад. В фундамент и стены вплетены десятки защитных и связывающих заклинаний. За прошедшие годы дом впитывал магию, как губка воду. И в какое-то мгновение в нем проснулось нечто наподобие сознания…
— Это все очень интересно, — перебила я, — но какое отношение ко всему этому имею я?
Снейп поморщился, но не стал делать мне замечания.
— Такие коттеджи, как «Грифон», не могут долго оставаться без хозяев. Им нужна подпитка, живой источник магии, чтобы в один прекрасный день не рухнуть.
— Мы — источник, — сказала я, наконец-то поняв, во что вляпалась на этот раз. — И он нас не выпустит.
Снейп снисходительно усмехнулся и заметил:
— Чувствуйте себя как дома, мисс Грейнджер. Со временем вам здесь понравится… наверное.

***
— Куда мы идем?
— В малую гостиную. Представлю вас мистеру Лестрейнджу, чтобы в будущем не возникло недоразумений, — пояснил Снейп.
— Это обязательно? Мы с ним сегодня дважды виделись, и ни к чему хорошему это не привело.
Надеюсь, что со стороны не было заметно, как я переживала. Надо только улыбнуться и перестать теребить рукав мантии.
— Обязательно, — отрезал он. — Да, и спрячьте палочку. Или отдайте ее мне. В этом доме никогда не знаешь, как сработает то или иное заклинание. А Лестрейндж вспыльчив. Если он отнимет у вас палочку, ничего хорошего из этого не выйдет.
— Не отдам, — помотала я головой.
Вот еще! Остаться безоружной с такими соседями — самоубийство. А мне еще жить хотелось. Можно сказать, я только сегодня поняла, что жизнь — замечательная штука.
— Как хотите, — равнодушно отозвался Снейп и открыл передо мной дверь.
Войдя в комнату, я увидела длинный обеденный стол, а на нем — несколько ваз с засохшими цветами. Запах лаванды смешивался с ароматом сирени и хризантем. И огневиски. Во главе стола сидел Лестрейндж, а перед ним — початая бутылка с янтарным напитком и наполовину пустой стакан.
— Нашел таки магглу, Снейп, — Рабастан довольно улыбнулся. — Она шустрая, не ожидал такой прыти от девчонки.
— Это — Гермиона Грейнджер. Еще одна вынужденная гостья «Грифона», — сообщил Снейп, небрежно указав на меня.
— Хм… а ты пробовал вывести ее наружу? — поинтересовался Лестрейндж, глотнув немного огневиски из стакана.
— В этом нет нужды. Дверь не откроется. И ты это прекрасно знаешь, — возразил Снейп.
— Проверим? — предложил Рабастан и, отсалютовав нам стаканом, осушил его одним махом.

***
Стоя в дюжине шагов от выхода, я чувствовала себя глупо. Тут был какой-то подвох, иначе бы Лестрейндж не стал злорадствовать. А он не просто злорадствовал — упивался своим превосходством, словно знал что-то очень важное и не собирался этим ни с кем делиться.
— Ты иди, не бойся, — поторопил он меня. — Не убьёт, будь уверена.
Снейп же, напротив, молчал и хмурился, но не пытался остановить меня. Ему, наверное, тоже интересно было узнать, смогу я покинуть «Грифон» или нет.
Надо действовать, не буду же я вечно здесь стоять! Рон наверняка меня ищет, волнуется. Я искренне надеялась, что он не последовал за мной. Так оставалась возможность, что друг придумает, как вытащить меня отсюда. Или же позовет на помощь, что более вероятно.
Вздохнув, я пошла к дверям. Все мое внимание сосредоточилось на тусклой бронзовой ручке в форме птичьей головы. Сознание отмечало мелкие детали: завитушки, паука, ползущего по косяку двери. Так проще поверить в то, что у меня получится покинуть этот дом.
Замерев в шаге от цели, я крепко обхватила пальцами ручку двери: она приятно холодила кожу. Губы сами расплылись в дурацкой улыбке, и я, не выдержав, оглянулась. Лестрейндж больше не выглядел таким довольным, скорее разочарованным и злым. Снейп выжидающе склонил голову, словно не до конца верил в удачное завершение эксперимента.
Хмыкнув, я отвернулась и потянула дверную ручку на себя. Она неожиданно стала горячей, а потом невидимая волна отбросила меня на пару метров назад. Я упала на спину, да так и осталась лежать, бездумно глядя в потолок. Обидно было до слез.
— Вы не ушиблись, мисс Грейнджер? — поинтересовался Снейп, протягивая мне руку.
Я молча ухватилась за нее — ладонь оказалась шероховатой и холодной на ощупь, — и он рывком поставил меня на ноги. Не было смысла храбриться и отказываться от помощи. Какая уж тут гордость, когда тебе наглядно продемонстрировали, что ты беспомощней котенка?
— Все в порядке. Спасибо, — сдержано поблагодарила я его.
— Вот и хорошо! Раз все живы, предлагаю пойти поужинать, — предложил Рабастан. — Отметить, что к нашей компании изгоев присоединился новый человек!
Лестрейндж был слишком довольным и щурил глаза, как объевшийся сметаны кот. На изможденном лице такие эмоции выглядели дико.
— Делай, что хочешь, я занят.
— Что, опять с пробирками возишься? И не надоело тебе за столько лет? — с издевкой спросил Лестрейндж.
Он явно напрашивался на ссору, но Снейп, лишь равнодушно посмотрел на него и стал подниматься по лестнице.
— Зельевар недоделанный, — бросил тот вслед, задетый таким пренебрежением. — Ну а ты, маггла, составишь мне компанию?
— Нет, — поспешно ответила я. — У меня аппетита нет.
Для надежности я отступила на несколько шагов назад и спрятала руки в карманы.
— Что, даже не выпьешь за знакомство? — продолжал спрашивать он, рассматривая меня словно отвратительную, но очень интересную букашку.
— Я не пью.
— А придется, — заметил Рабастан, подняв руку с зажатой в ней моей волшебной палочкой. Неужели она выпала из моего кармана, когда меня отбросило от двери? Это плохо. Очень плохо.
Лестрейндж злорадно улыбнулся и почти ласково произнес:
— Империо!

***
Это было похоже на дурной сон. Совсем нереальный и до безобразия сумасшедший. Кукловод Лестрейндж и его главная и единственная этим вечером актриса. Он взмахивал палочкой, и я улыбалась. Говорил: «Пей!» — и я пила обжигавший глотку напиток и часто-часто моргала, пытаясь прогнать застилающие глаза слезы. Империо – изящный стилет, способный резать словно по живому и ранить куда сильнее Круцио.
Я не была больше собой — цельной Гермионой. Мое сознание разбилось на две части. Одна из них была прежней рассудительной и упрямой Грейнджер, которая боролась с подавляющими волю чарами. А вторая — услужливой и послушной девочкой. Актрисой. Магглой. Она наполняла стакан огневиски, улыбалась и с удовольствием ела салат с маслинами, терпкий, противный, который хотелось тут же запить. А еще лучше — выплюнуть эту гадость и почистить зубы. Но Лестрейндж не разрешал, а потом опять магией словно отрезал кусочек от моего сознания, маленький, не больше мизинца. И я глотала маслины, улыбалась и вдыхала запах огневиски, смешанный с лавандой. Меня мутило, и казалось, что я вот-вот потеряю сознание. Лестрейндж же продолжал ломать все барьеры, и смеялся, громко и счастливо. Ему доставляло удовольствие видеть чужое бессилие. Унижать. Словно таким незамысловатым образом он хотел отыграться за все то, что пережил за последний месяц в тюрьме.
— А теперь встань и подойди ко мне. Да, вот так! — он крепко ухватил меня за локоть и повернул к себе лицом. — Мы будем танцевать. Какой же праздник без танцев, сигар и огневиски? Ха-ха!
Больной психопат. Не зря его заперли в одиночной камере Азкабана. Ох не зря! Желание расцарапать это самодовольное, ухмыляющееся лицо было слишком большим. Всепоглощающим.
Я рванулась вперед, но у меня хватило силы воли только на то, чтобы оттолкнуть Лестрейнджа. Он удивленно посмотрел на меня и пробормотал:
— Надо же, еще и сопротивляется, — а затем опять взмахнул палочкой и приказал: — Танцуй! Давай-давай! Раз не хочешь учиться — импровизируй. И упаси Мерлин, чтобы я заскучал.
Последние слова он выделил, многообещающе улыбнувшись. В этот миг я позавидовала Гарри, который находился в палате с белыми стенами в окружении колдомедиков. Мантии лимонного цвета, запах настоек и целебный сон — я бы все отдала, чтобы оказаться сейчас на его месте. И чтобы никаких маслин и лаванды. Никаких Пожирателей.
Мое сознание еще сопротивлялось, но тело мне не подчинялось. Оно было чужим, как одежда не по размеру.
А я билась, словно птица в силках, раз за разом ударяясь о волшебные путы. Раны от Империо, болели и кровоточили, лишая последних сил.
— Вот так, хорошо! А теперь кружись, — наставлял меня Лестрейндж, посмеиваясь.
И никак нельзя было понять, кого сейчас я ненавидела сильнее: его или себя. Повинуясь чарам, я закружилась по комнате, чувствуя почти детскую обиду, наивную и искреннюю. Поворот, еще один, и еще. Лестрейндж поощрительно хлопал в ладоши. Поворот, стремительный и грациозный, и я потеряла равновесие, упала вниз и вновь вынырнула на поверхность, чтобы осознать, что наконец свободна. Свободу хотелось вдыхать полной грудью, пить как воду из родника, черпая ладонями. И робко улыбаться, совсем чуть-чуть и только для себя.
— Рехнулся, Лестрейндж?! — рявкнул Снейп, обезоружив его.
Кажется, впервые я видела своего бывшего профессора таким злым. Его лицо стало еще бледнее, а губы сжались в тонкую линию.
Подмечать мелочи сейчас казалось важным, чтобы не сойти с ума. Следы от Империо ощущались глубокими, рваными, словно магия, нанесшая их, была тупой, как старый нож.
— Мы веселимся, — пояснил этот ублюдок. — Присоединяйся, Снейп. Маггла, оказывается, умеет танцевать.
— Прекрати, это не игра!
— Отчего же? Вполне неплохая забава, чтобы скрасить досуг. Я здесь меньше суток, а мне уже скучно, — признался он, наполняя стакан огневиски. — К тому же девчонка не пострадала.
— Только потому что «Грифон» не позволит тебе убить ее.
— Верно. Поэтому я не вижу причин для паники. Лестрейндж глотнул огневиски и встал со стула. Его немного пошатывало, но говорил он по-прежнему четко и внятно: — Так и быть, я вас оставлю. Не умеешь ты веселиться, Снейп.
Рассмеявшись, мой мучитель покинул малую гостиную. Контроль над телом вернулся ко мне, но я все еще ощущала слабость.
— Я же говорил вам спрятать палочку. Почему вы не послушались? — спросил он, осуждающе глядя на меня. Он небрежно вертел мою палочку, явно не торопясь вернуть обратно.
— Не успела. Палочка выпала из кармана и… — Я беспомощно развела руками.
— Как вы еще голову свою не потеряли? Все равно ею не пользуетесь.
— Извините.
— Не стоит. Лучше палочку спрячьте во избежание… случайностей.
Он протянул мне волшебную палочку. Я благодарно кивнула, стараясь не встречаться с ним взглядом. Мне было стыдно, а еще — чуточку страшно. Если бы рядом были Рон или Гарри, то они утешили бы меня, стиснули в объятиях и заверили, что все будет хорошо. Они защитили бы меня. Но их нет. Впервые в жизни я осталась совершенно одна.

Розмарин

В коттедже было четыре спальни, две из которых заняли мои вынужденные соседи. Для себя я выбрала угловую, с крепкой дверью и надежным засовом, — в такую не так просто пробраться. Я опасалась, что Лестрейндж не ограничится Империо, и если, со слов Снейпа, «Грифон» не даст навредить мне магией, то Пожиратель сумеет найти другой способ. В этом доме я не чувствовала себя в безопасности.
В комнате было пыльно и душно. Распахнув тяжелые шторы, я попыталась открыть окно. Не получилось. Ногти напрасно скребли по шпингалету, он ни на дюйм не сдвинулся. Я невесело улыбнулась и обвела взглядом комнату, которой предстояла стать моим убежищем на ближайшее время. Клетка. Самая настоящая клетка с прочными стенами и надежными замками.

***
Первая ночь в «Грифоне» прошла спокойно. Никто не пытался выломать дверь или задушить меня во сне. Я сильно устала, поэтому уснула сразу, едва голова коснулась подушки. Снилось мне что-то тревожное, но в памяти отпечатался лишь образ темноволосой женщины в вечерней мантии. Ее лицо казалось смутно знакомым, как и комната, где она находилась. Но образ был таким расплывчатым, что утром я никак не могла вспомнить ее имени, хотя точно знала. Осталось лишь отчетливое ощущение безнадежности, которое роем диких пчел вилось вокруг и жалило, да так, что больно было дышать.
Послушавшись совета Снейпа, я спрятала свою волшебную палочку, отодрав одну из половиц в углу комнаты — на это моей магии хватило. Что же, если повезет, то палочку никто, кроме меня, не найдет.
Встречаться с Лестрейнджем мне совсем не хотелось, но я проголодалась. Сомневаюсь, что мне хватит сил на поиски выхода, если пропущу завтрак, как вчера ужин.
Спустившись в столовую, я увидела, что Лестрейндж со Снейпом уже позавтракали. Первый хмурился и вертел в руках чашку с ароматным кофе, второй читал газету.
— Доброе утро. Это Пророк? — поинтересовалась я.
Снейп нехотя кивнул, не глядя на меня.
— Свежий выпуск? — Я села напротив него, но продолжала краем глаза наблюдать за Лестрейнджем.
Он, казалось, не обращает на меня внимания. Словно меня здесь вообще нет. Что ж, это и к лучшему.
— Да, — чуть помедлив, подтвердил Снейп.
— Но… как? — От удивления я чуть подалась вперед в тщетной попытке поймать его взгляд. Меня раздражало, когда собеседник прятал или отводил глаза.
— Что как?
— Как вы его достали? — терпеливо повторила я.
— Домашний эльф принес. Так же, как и еду, и огневиски. На редкость расторопная зверушка, — ответил вместо него Рабастан и неприятно усмехнулся. А затем посмотрел в упор, насмешливо так, пристально.
Что он хотел? Смутить меня? Быть может, напугать? Зря старался. Я больше не позволю ему застать себя врасплох.
— Он живет здесь постоянно? — спросила я Лестрейнджа.
— И да, и нет, — он немного отпил из чашки и добавил: — Эльф приносит нам еду.
— То есть магия «Грифона» его не удерживает? — осторожно поинтересовалась я.
Мне было важно, чтобы Пожиратель ответил, но в то же время я чувствовала, что ступила на очень тонкий лед, покрытый паутиной трещин. Лишние или поспешные вопросы лишь навредят, и я с головой погружусь в ледяное неведение.
— Она его не может удержать, мисс Грейнджер. — Снейп наконец-то отложил в сторону газету и посмотрел на меня.
— Может, если он попробует увести с собой кого-то из нас, — возразил Лестрейндж.
Я ждала, что он объяснит хотя бы что-нибудь. Не стал. Встал из-за стола и ушел. Заскрипели ступени, громко хлопнула дверь, и все затихло.
Я вопросительно посмотрела на Снейпа, но тот лишь пожал плечами.
— Не стоит искать неприятностей, мисс Грейнджер, — посоветовал он, аккуратно сложив газету и положив ее на стол.
— О чем вы?
— Об эльфе. Он вам не поможет.
И Снейп тоже ушел, оставив меня завтракать в одиночестве. Я взяла с тарелки булочку с кунжутом, свежую и мягкую, и откусила немного. Все не так уж плохо. Меня не избегали и не пытались убить с утра пораньше. А из Пророка можно будет узнать последние новости. Возможно, авроры уже ищут меня, и освобождение — только вопрос времени.

***
Возвращаясь к себе, я размышляла над тем, где можно раздобыть зеркало. И еще неплохо было бы привести комнату в порядок. Вчера я слишком устала, чтобы задумываться о таких мелочах. Но зайдя в свое убежище, замерла на пороге, не веря глазам: комната изменилась.
Она осталась такой же мрачной и маленькой, но пыль исчезла, и окно было распахнуто настежь. Подойдя к нему, я протянула руку, но уперлась ладонью в прозрачный барьер. Он не мерцал, не был ни холодным, ни теплым. Скорее плотным, непроницаемым, прочным.
Просто замечательно! Лучше бы сразу решетку на окно повесили.
Оглядев комнату еще раз, я заметила, что белье на постели сменили, а сверху лежал пушистый полосатый плед. Распахнув шкаф, я с удивлением обнаружила несколько мантий, а на полке рядом — небольшое зеркало в серебряной, потускневшей от времени оправе.
Как интересно…
Взяв зеркало, я вышла из комнаты и отправилась на поиски Снейпа.
Коттедж сегодня не казался мне таким уж старым и заброшенным. Да, «Грифону» нужен был ремонт, да и уборка бы не помешала, но в целом дом сейчас выглядел неплохо. Но все эти изменения произошли слишком быстро. Даже домашний эльф не смог бы привести его в порядок так скоро.
Нашла я бывшего профессора в той самой комнате, где вчера пряталась. Он сидел за столом и читал книгу. Рядом лежало несколько свитков и пара потрепанных тетрадей, но мое внимание привлек флакон из темного непрозрачного стекла. Очень хотелось взять его в руки, открутить крышку и…
Я ущипнула себя, чтобы избавиться от наваждения. Нельзя, если не хочу рассердить Снейпа.
— Мистер Снейп, можно с вами поговорить?
— Нет, — ответил он. — Я занят.
«Не сомневаюсь», — мрачно подумала я, но не ушла.
Без спроса села напротив и стала рассказывать о том, что произошло с моей комнатой. Потом положила перед ним зеркало и добавила:
— Я совсем ничего не понимаю.
— Это «Грифон», мисс Грейнджер. Он преобразил комнату, чтобы вам в ней было комфортно.
— Взамен на мою магию? — уточнила я, стараясь не смотреть на флакон. Слишком неестественной была моя к нему тяга.
— Да. Вы ведь заметили, что дом изменился? Стал чище, светлее.
— Да, словно коттедж начал просыпаться.
Кажется, я начала понемногу понимать, что все это время Снейп пытался мне сказать. Если в коттедже так долго не было волшебников, которые бы подпитывали его своей магией, то он вполне мог уснуть. Как медведь или росомаха, чтобы сохранить остатки магии. А потом, ощутив рядом новый источник, он проснулся и решил его не отпускать. Взамен же «Грифон» делал все, чтобы волшебник не захотел покидать дом. Зачем? Есть еда, крыша над головой. И защита. Даже компанию он собрал, чтобы источник не заскучал.
Удивительная логика у волшебного дома. Удивительная.
В мире магглов все было гораздо проще. Там не надо опасаться, что с тобой вдруг захочет заговорить сковородка, а дом сам захлопнет двери, решив, что хозяину нельзя никуда уходить.
— Мистер Снейп?
— Что? — нехотя отозвался он.
Я знала, что он мне не рад и хочет поскорее выпроводить за дверь. Но мне нужны были хоть какие-то ответы, чтобы перестать бояться. Неизвестность пугала.
— Кому принадлежал «Грифон» до того, как в нем поселились вы? — спросила я, взяв зеркало.
И вертела его в руках, наблюдая, как свет отражается от гладкой поверхности и пугливым солнечным зайчиком мечется по комнате. Вверх-вниз, вверх-вниз.
— Краучам, — после затянувшейся паузы, ответил он.
— Но ведь все Краучи мертвы, — заметила я, продолжая играться с зеркалом.
Эта игра неплохо отвлекала мое внимание от флакона. Желание взять его и выпить содержимое становилось почти невыносимым.
— Мертвы, — подтвердил Снейп, а затем добавил: — Вам пора, мисс Грейнджер.
Что ж, разговор закончен. Встав со стула, я пошла к дверям, но чуть помедлила на пороге. Нужно было узнать, кем был тот человек в черной мантии. И почему, Мерлин бы его взял, он выбрал именно «Грифон» убежищем для беглых Пожирателей.
Но сейчас я не решилась спросить. Лимит терпения у Снейпа на сегодня исчерпан. Это ощущалось в напряжении, вязкой патокой повисшем в комнате. В плотно сжатых губах, в глубоких морщинах, прочертивших высокий лоб неровными линиями.
Завтра. Я спрошу его обо всем завтра.

***
За время моего отсутствия в комнате ничего не изменилось. Устало вздохнув, я взяла Пророк и стала листать, разыскивая статьи о побеге Лестрейнджа и своем исчезновении. Но их не было. Ни заметки, ни упоминания, ни некролога. Ни-че-го.
На первой странице красовалась колдография Кингсли и пафосный заголовок: «Министр, который уничтожил всех Пожирателей смерти». На мой взгляд — слишком поспешное заявление. По крайней мере двое из них были на свободе и находились сейчас под одной крышей со мной. Дальше шли статьи об экономическом кризисе в Греции и результаты гонок на гиппогрифах, а следом — статья о вреде азартных игр. Светские сплетни занимали целый разворот; «Стресморские Сороки» сыграли вничью с «Пушки Педдл», дальше — объявления о продаже подержанных вещей.
Значит, либо Рон еще не успел поставить на уши аврорат, в чем я сомневалась, либо мое исчезновение решили скрыть. Последнее казалось разумным, ведь только недавно, объединив усилия, нам удалось сделать магическую часть Англии прежним, безопасным местом.
Отложив бесполезную газету, я проверила тайник с волшебной палочкой — на месте. Замечательно! Значит, можно спокойно пойти и исследовать дом, не опасаясь Ступефая в спину.
Было немного странно вот так просто бродить по дому и с интересом заглядывать в каждую дверь. На втором этаже кроме четырех спальных комнат был кабинет, в котором сидел Снейп, чуть дальше по коридору — ванная. Я искренне надеялась, что в коттедже есть еще одна — мне не хотелось делить что-либо с Лестрейнджем. Спустившись на первый этаж, кроме холла и знакомой столовой я обнаружила кухню. Ею мало пользовались: утварь чистая, на полках было только то, что не нуждалось в готовке. Так булочки и хлеб соседствовали с яблоками и персиками. Не было привычных запахов готовящейся еды — сладких, ароматных, сводящих с ума, пробуждающих голод и детские воспоминания. Только консервы и сборы трав в небольших бумажных коробках, которые заполняли полки.
Даже если домашний эльф сюда приходит, то не задерживается надолго. Нужно будет попытаться поговорить с ним и убедить передать весточку Гарри или Рону, что я жива и со мной все в порядке. Конечно, они меня будут искать — в этом я не сомневалась, но знание, что твой друг жив, дает надежду, что поиски будут успешными.
На первом этаже также находилась просторная гостиная с большим окном в полстены с видом на заброшенный сад. Подойдя ближе, я могла наблюдать, как гном с усердием выдергивает из земли розмарин и, отделив корни от стеблей, запихивал их в странное подобие сумки. И зачем они ему? Обед что ли готовить будет?
Обведя взглядом комнату, я заметила еще одну дверь. Белая краска на ней облупилась и кое-где начала слезать слоями, но не это привлекло мое внимание. Внизу была видна полоска света. Подойдя ближе, я повернула ручку: не заперто.
Стоит ли входить? Ведь я не знала, есть ли кто-то за дверью. Или просто забыли задуть свечи? Но любопытство было сильнее настороженности. И оно подталкивало открыть дверь и заглянуть внутрь. Вдруг там находится что-то, что поможет мне выбраться из «Грифона»?
Мой главный противник сейчас не Лестрейндж и, конечно же, не Снейп, а коттедж. Именно он использует меня как источник магии. Но я ведь живой человек, а не батарейка, и не диковинный зверь, которого нужно держать в клетке. Какое право имел «Грифон» ограничивать мою свободу?
Никакого…
Глубоко вздохнув, я открыла дверь. Передо мной оказалась лестница, ведущая в подвал. На стене висел масляный фонарь. Сняв его, я пошла вниз. Надеюсь, там меня не ждут скелеты предыдущих владельцев коттеджа.

***
Скелетов не было, как и плесени или прочих ужасов, которые я успела себе нафантазировать, пока спускалась. Только пучки высушенных трав, развешанные на веревках под потолком и наполняющие воздух ароматами, в том числе и розмарина. Оторвав несколько листочков, я растерла их, вдыхая сладковатый запах, напоминающий аромат сосны. Можно было закрыть глаза и ненадолго представить, что я нахожусь в лесу, среди сотни деревьев и трав, а не в небольшом подвале с низким потолком.
Но это лишь иллюзия. В реальности же я была надежно заперта в коттедже вместе с психопатом и мизантропом.
Пройдясь по комнате, я обнаружила шкаф с множеством ингредиентов. Некоторые из них были запрещены, другие — стоили баснословно дорого. Встречались и такие, которыми я часто пользовалась на уроках. Настоящий клад для просвещенного человека. Интересно, Снейп до сих пор занимается зельеварением? Экспериментирует ли с составами? Сомневаюсь, что он расскажет мне — бывший профессор всегда был скрытным и нелюдимым.
Внизу, возле шкафа, лежала подшивка газет за 78-80 годы. Сев на корточки, я поднесла лампу поближе, чтобы прочесть статью на первой странице. На черно-белой колдографии было видно двух мужчин, темноволосых, статных, с одинаковыми надменными усмешками на холеных лицах. «Братья Лестрейндж» — гласил заголовок. В самой статье рассказывалось об успешной финансовой сделке и укреплении международных магических связей между Британией и Францией. Пролистав еще несколько газет, я увидела колдографию Рабастана. Не того страшного бородатого волшебника, от которого дурно пахло огневиски и табаком, а молодого привлекательного человека, перед которым, казалось, лежал весь мир. Пролистав еще несколько газет, я нашла еще много статей, посвященных Лестрейнджам. Сначала на колдографиях встречались только братья, а затем и Беллатрикс. Я никогда не думала, что они могли быть так популярны раньше. Не преступлениями или скандальными историями, не очередным убийством или побегом из Азкабана, а добрыми делами. Пожертвованиями, вкладом в развитие культуры и экономики и многим другим. Совершенно иная, насыщенная и яркая жизнь, которая лопнула, словно мыльный пузырь, из-за дурацкой одержимости и ненависти к магглорожденным. Но в газетах встречались также статьи о Крауче-старшем, чьи колдографии были тщательно зарисованы красными чернилами. Встречались упоминания о членах первого Ордена Феникса, но отчего-то больше всего о чете Лонгботтом. В этом случае Алиса была аккуратно вырезана.
Странная закономерность, пугающая. Кто мог собирать эти газеты? А главное — зачем?
Я ощутила неприятную дрожь, как будто кто-то провел холодной рукой по спине. Передернув плечами, я положила подшивку газет на место.
— Нашла что-нибудь интересное?
Вздрогнув, я оглянулась: Лестрейндж. Он сидел на лестнице и с интересом смотрел на меня. Не так мерзко, как вчера, но все же неприятно.
— Нет. — Я встала на ноги и взяла фонарь.
Расстояние между мной и лестницей было небольшим, всего несколько футов. Так мало и одновременно слишком много. Мне пришлось заставить себя сделать шаг вперед — сил совершенно не было, — а потом еще один и еще. Словно приближаешься к дикому зверю: волку или росомахе. А он готов броситься на тебя и впиться зубами в горло. Просто так, ради развлечения.
Запах розмарина кружил голову и одновременно успокаивал. Я натянуто улыбнулась и попросила:
— Можно пройти?
— Иди, — милостиво разрешил Лестрейндж, не сдвинувшись ни на дюйм.
Слишком он близко, а лестница — узкая. Мне ужасно не хотелось приближаться к нему, но он запросто мог сидеть здесь до вечера, а я не собиралась задерживаться в его компании дольше, чем требовалось.
Я старалась не касаться его. Даже случайно. Даже краем мантии. Словно боялась запачкаться, увязнуть в душном болоте безумия и жестоких игр Лестрейнджа. А он наблюдал, и я кожей почти ощущала его взгляд, расчетливый и обжигающе холодный.
И лишь миновав его и поднявшись назад в гостиную, я смогла облегченно вздохнуть. Слишком много информации. Мне никак не удавалось сложить все кусочки мозаики в одно целое.
— Значит, ничего не нашла. Жаль, — протянул Лестрейндж, вслед за мной входя в гостиную, отобрал у меня фонарь и повесил на место.
— Пошли на чердак. Там больше газет. Возможно, ты сумеешь в них разобраться, — пробормотал он.
Не дождавшись согласия, он схватил меня за локоть и потащил за собой.
— Стойте! — воскликнула я. А когда он с раздражением посмотрел на меня, потребовала: — Объясните! Чьи они? И почему для вас так важно, чтобы я в них разобралась?
— Барти — чьи же еще?
— Младшего? — уточнила я.
— Ну не старшего же. Тот был известным параноиком и чудаком, но коллекционирования газет за ним не замечали. — Лестрейндж шел быстро, и я едва поспевала.
Казалось, что стоило Рабастану загореться какой-то идей, даже самой смехотворной на первый взгляд, как он преображался. Становился собранным, целеустремленным и опасным. Словно змея, затаившаяся в углу, но в любой миг готовая к броску.
Я не знала, каким он был до Азкабана, да и не хотела знать. Когда начинаешь узнавать человека — приходит жалость и понимание некоторых его поступков. Ни первого, ни второго Лестрейндж не заслуживал, после того что сделал со мной вчера.
— Но зачем? — повторила я.
— Он был одним из хозяев «Грифона», значит, знал, как отсюда выбраться.
— И вы считаете, что мы найдем выход в одной из старых газет?
— Почему бы и нет? — парировал Рабастан.
Он подошел к двери в конце коридора, открыл ее и галантно предложил:
— Леди вперед.
В его словах насмешки было столько же, сколько издевки. Захлебнуться можно — и никаких ядов не надо.
— Я не леди. И у меня нет палочки, — призналась я.
Лучше сразу прояснить это, чтобы потом не пришлось врать и сочинять отговорки на ходу. Я знала, что боюсь его. Он это тоже прекрасно понимал, но продолжал играть в непонятные мне игры.
— Знаю, что ты ее спрятала. — Лестрейндж снисходительно посмотрел на меня.
— Нет, я отдала ее мистеру Снейпу.
Лгать хорошо я никогда не умела, но мне нужно было проверить, как много он знал. Или замечал.
— Врешь. Ты ее спрятала, — уверенно припечатал Рабастан. — Ты не настолько доверяешь нашему зельевару, чтобы отдать свою палочку.
Я нахмурилась, но промолчала.
— Иди, — повторил он, кивнув в сторону проема.
Темного, мрачного и опасного проема, который вел на чердак. Хотела ли я остаться наедине с Лестрейнджем в незнакомой мне части дома? Хотела ли довериться, чтобы вмести попробовать выбраться отсюда? Нет.
Но я понимала, что ему претит даже сама мысль сидеть взаперти. И ради свободы он готов терпеть мое присутствие.
— Лучше вы, а я за вами, сэр.
Хмыкнув, он стал подниматься. Я, помедлив, последовала за ним. Дверь с тихим скрипом закрылась за нашими спинами.

Вишня

Чердак показался мне царством старых, ненужных вещей. Здесь буфет соседствовал со столом и перекошенным креслом. Присмотревшись, я увидела, что одна из ножек сломана, а чехол с красивым симметричным узором дырявый, словно решето. Чуть дальше, возле окна, покачивалось кресло, а рядом с ним стоял сундук со сломанными игрушками: ручка детской метлы треснула, лак облез; мишка со странными разноцветными глазами-бусинами бессмысленно смотрел в пустоту.
Цветные кубики, беспорядочно раскиданные по пыльному полу, поблескивали острыми гранями в лучах солнца. Запрокинув голову, я увидела, что лучи пробиваются сквозь щели в крыше. Переплетаясь словно нити, они создавали причудливый узор на полу.
— Маггла...
— Не называйте меня так. У меня есть имя. — Я сердито посмотрела на Лестрейнджа, но он в ответ лишь фыркнул и кивком указал на стопки газет, лежащих на полу. Дескать, давай, работай, а я проконтролирую.
Газет было очень много. Выпуски Пророка чередовали с Британским Вестником. Кое-где я заметила яркую обложку Придиры и россыпь буклетов, начиная от рекламы кусающихся замков и заканчивая сводкой правил и советов, как себя следует вести в военное время. Они чем-то напоминали мне те, которые летом перед шестым курсом присылало Министерство. Такие же яркие и бесполезные.
Просматривая газеты, я увидела, что Крауч-старший был так же зарисован красным, а на колдографиях Лонгботтомов Алиса аккуратно вырезана. Отдельной стопкой лежала подборка статей о семье Лестрейндж.
— Вы хорошо знали Крауча-младшего? — поинтересовалась я, листая еще один выпуск Пророка.
— Какое это имеет значение?
— Это поможет в наших поисках. Вот! — Я протянула ему несколько газет. — Эти и еще десятка с два со статьями только о вас. А там, — махнула я в сторону внушительной стопки, — о Беллатрикс. Но если сортировать по датам, то не хватает пары экземпляров.
— Считаешь, что именно они помогут нам выбраться из «Грифона»?
— Нет, — честно призналась я. — Но, найдя их, мы поймем, что следует искать дальше.
Лестрейндж задумчиво кивнул. Подойдя к окну, он надолго замолчал, словно подбирал подходящие слова. Самые нужные, самые емкие, самые правдивые. Но внезапно хохотнул, коротко, зло, и, развернувшись, ушел.
Лестрейндж не собирался так просто расставаться со своими секретами.

***
Уходя, Рабастан прихватил с собой те газеты, которые я ему дала. Случайно ли? Я не знала.
Пройдясь по чердаку, я заглянула во все ящики, обследовала все полки. Нашла шахматы. В одном из сундуков лежали старые карнавальные костюмы, бережно завернутые в посеревшую от времени ткань и переложенные лавандой. Но от них все равно неприятно пахло, и я поспешила захлопнуть крышку. В самом дальнем углу стояло огромное зеркало. Паутина трещин пересекала его поверхность причудливыми линиями. Подойдя ближе, я внимательно всмотрелась в свое изображение. Что-то было не так. Лицо, волосы, мантия оставались прежними, но вот… Я быстро оглянулась, а потом вновь посмотрела в зеркало. Черт! В нем комната за моей спиной была совершенно другой!
Положив ладони на зеркало, я стала жадно рассматривать комнату. В ней было темно, мрачно, и казалось, что обои на стенах двигаются. К сожалению, это все, что мне удалось разглядеть. Стукнув кулаком от досады, я ойкнула от боли. Мелкий осколок впился в мою руку. Неглубоко, да и крови немного, но все равно неприятно. Вздохнув, я вытащила его из ранки и замотала ладонь носовым платком. Надо спуститься вниз и залечить порез. Мало ли какая зараза могла завестись в коттедже за эти года?
Шахматы я забрала с собой. Пригодятся.

***
Играть в шахматы я не любила, потому что часто поигрывала Рону. Да и просчитывать наперед все ходы слишком утомительно. Но сейчас важнее было привлечь внимание Снейпа и вовлечь его в разговор, нежели получить удовольствие от партии.
Только Снейп привлекаться не хотел. Более того: он меня игнорировал. Лишь раз, в самом начале, когда я только расставляла фигуры на доске, посмотрел в мою сторону. А потом вновь вернулся к чтению потрепанной тетради, время от времени что-то чиркая на полях. Ужасно хотелось подойти и заглянуть ему через плечо, но я сдерживалась. С шоколадными лягушками и то проще: одна хорошо, две замечательно, а три — уже перебор.
Поэтому я продолжала играть в ненавистные шахматы, глядя как пешки воинственно размахивают миниатюрными саблями, а офицеры беспощадно уничтожают друг друга.
Время ползло, словно черепаха, но я выжидала. Терпение, всего лишь немного терпения…
— Вам не надоело проигрывать? — Снейп первым нарушил молчание.
— Отнюдь. Я дважды свела игру вничью.
— Какое достижение. — Его голос был равнодушен.
И я бы даже поверила, если бы Снейп нет-нет, да и поглядывал на шахматную доску, хмурясь. Наверное, ему ход конем не понравился.
— А вы хорошо играете в шахматы?
— Да.
— А мистер Лестрейндж?
— Да.
— А Крауч-младший? — продолжала выспрашивать я. Вдруг получится?
Не получилось. Снейп отложил тетрадь и сердито посмотрел на меня.
— Чего вы хотите?
— Ничего. — Я рассеяно улыбнулась, наблюдая, как красная королева все ближе подбирается к королю.
Шах.
— И это «ничего» связано с Барти, — пробормотал он, а затем спросил: — Это вас Лестрейндж надоумил?
— Нет. Не совсем, — уточнила я, понимая, что Снейп мне не верит.
Вздохнув, я рассказала ему о газетах в подвале и на чердаке, но ни словом не упомянула о странной комнате, которую увидела в зеркале. Незачем ему знать о ней.
— Почему вы так одержимы идеей выбраться из «Грифона»? — поинтересовался он.
— Почему бы и нет? — парировала я. — Это вы с Лестрейнджем скрываетесь, не я.
— Еще скажите, что попали сюда случайно.
— Конечно. Если бы не Гарри…
— Только не упоминайте Поттера! — раздраженно перебил меня Снейп.
— Отчего же? Можете сомневаться, но он единственный, кто верит, что вы живы. И хочет вернуть вас.
— Меня это должно радовать?
Я кивнула, как будто это было само собой разумеющимся. Право же, как маленький! О нем беспокоятся, а он еще и возмущается.
Тем временем красная королева занесла над головой трон и разбила вдребезги слона. Вот только там ее уже поджидал офицер. Удар мечом — и нет королевы, а красному королю — мат. Все же Снейп прав — ход конем был лишним.

***
Этой ночью мне снилась та же темноволосая женщина, что и вчера. Она кого-то ждала. Нервно вертела в руках обычные маггловские часы с электронным циферблатом и смотрела на двери. Но вот они открылись, и на пороге появился Крауч-младший.
— Ты опоздал!
— Извини. — Он привлек ее к себе, намереваясь поцеловать, но она оттолкнула его.
— Что с тобой?
— Все хорошо, — пробормотала женщина и протянула ему часы: — Возьми.
— Зачем?
Пожав плечами, она отвернулась и подошла к окну. Солнечный свет окутывал ее тонкой шалью, отчего силуэт женщины казался расплывчатым. Словно она вот-вот исчезнет. Или сгорит. Вспыхнет, как свиток пергамента, и осыплется на пол пеплом. А Крауч все стоял, глядя на нее с жадностью и тоской.
— Мне нужно идти.
— Останься, — попросил Барти.
— Ты же понимаешь, что все это несерьезно. — Ее голос был усталым и терпеливым, словно она говорила с маленьким упрямым ребенком.
— Конечно. — Крауч вдруг улыбнулся и в два шага подошел к ней.
Обнял, прижал к себе, зарываясь лицом в темные волосы, и сказал:
— Это все несерьезно, поэтому ты должна остаться. В «Грифоне» мы в безопасности. Веришь?
— Верю, Барти, верю.

***
Проснулась я ночью. В комнате было темно и холодно. Поежившись, я закуталась в одеяло, напряженно прислушиваясь. На чердаке кто-то был. Шаркающие шаги и тихое поскрипывание половиц в спящем доме казались оглушительными.
Кому это не спится? Снейпу? Лестрейнджу?
Мне стало любопытно. Одев поверх ночной рубашки мантию и обувшись, я достала из тайника волшебную палочку. Глупо было покидать комнату ночью, зная, что это опасно. Но здравый смысл спал крепко, а загадка манила не меньше новой книги по высшей трансфигурации.
Я вышла в коридор и пошла в сторону лестницы, ведущей на чердак. Касаясь стен кончиками пальцев, я напряженно прислушивалась к звукам, царившим в доме. Казалось, что дом дышит, втягивает с шумом воздух через распахнутые окна и медленно выдыхает. И вздыхает, сладко потягиваясь, словно живой.
Но ведь он и есть живой…
Открыв дверь, я замерла у подножия лестницы, вглядываясь в темноту. Можно было прошептать Люмос, но я не была уверена в своей магии — она вновь могла подвести меня или попросту исчезнуть.
Поэтому я стала медленно и осторожно подниматься, стараясь не споткнуться и не упасть. На чердаке было светлее, чем в коридоре. Белый, словно молоко, свет луны позволял видеть предметы и не натыкаться на них.
Я обвела взглядом чердак, но никого не увидела. Как будто человек, только что ходивший здесь, ушел или стал невидимым.
Или затаился.
Ужасно хотелось спросить: «Кто здесь?» Глупо — я это понимала, но чем дольше находилась в этой мрачной, пыльной комнате, заполненной старыми сломанными вещами, тем сильнее боялась.
Здесь я была совершенно одна. Так же как и Снейп с Лестрейнджем. Мы были сами по себе, равнодушные и всеми забытые. Одинокие.
Воздух пах странно и до головокружения сладко. Словно кто-то зажег ароматические свечи. У Браун были такие. Так, баловство, но она упрямо утверждала, что они помогают ей входить в транс и видеть будущее, совсем как настоящей прорицательнице. Чушь! Они одурманивали, даря ложное ощущение полета. А на утро приходилось расплачиваться дикой головной болью и слабостью.
И никаких видений. Только галлюцинации, такие же настоящие, как и красный снег. Подняв волшебную палочку повыше, я сказала:
— Люмос максима!
Заклинание сработало правильно. В комнате стало светло, словно днем. Мне пришлось прищуриться, чтобы не ослепнуть.
Никого не было.
Ни-ко-го.
Разочарованно вздохнув, я пробормотала: «Нокс», и вновь стало темно. Вот только в углу что-то мелькнуло. Сначала я хотела зажечь свет, но потом передумала. Вдруг спугну. Подойдя ближе и крепко сжимая в руке палочку, замерла, вглядываясь в клубок теней. Там, в углу, кто-то был.
— Эй! — окликнула я и приблизилась еще на пару шагов.
Этот кто-то сделал то же самое, но замер, стоило мне нацелить на него палочку.
— Кто ты такой? — требовательно спросила я, но человек не ответил.
Еще один шаг — незнакомец зеркально повторил мое движение. На миг я замерла, а затем тихо рассмеялась. Ну конечно же! Зеркало! Как я могла забыть, что оно стоит здесь?
Не было никакого незнакомца, лишь мое отражение в зеркальной глади. Опустив палочку, я подошла ближе и прикоснулась к прохладной поверхности.
Сладкий дымный запах здесь ощущался сильнее. Сглотнув, я села на пол. Голова кружилась, словно я была пьяна. Непривычное ощущение, мерзкое. Я надеялась, что оно скоро пройдет и я смогу вернуться в свою комнату.
Казалось, что пол и потолок поменялись местами. Стулья лениво, словно пауки, ползли по стенам на восьми лапах и то и дело настороженно посматривали в мою сторону. Зеркало внезапно нагрелось, и я, ойкнув, отдернула руку.
Меня затошнило, и я легла на пол, стараясь дышать медленно и глубоко. Палочка давно выпала из ослабевшей руки и лежала где-то на полу. Мне было плевать, потеряется она или сломается. Или ее найдет Лестрейндж и заберет себе.
Пусть, лишь бы перестала кружиться голова…

***
В себя я приходила медленно. На лбу лежало что-то холодное и мокрое. Капли воды стекали, неприятно щекоча виски и шею. Наверное, компресс плохо отжали.
— Пришли в себя, мисс Грейнджер, — сухо заметил Снейп.
Рядом скрипнул стул. Сварливо так, словно был недоволен, что его потревожили в столь поздний час.
— Я долго была без сознания?
— Сейчас утро. — Снейп снял компресс и сказал: — Откройте глаза. Сколько пальцев вы видите?
— Два.
— Сотрясения нет. — Он довольно кивнул и, чуть помедлив, поинтересовался: — Зачем вам понадобилось посреди ночи на чердак?
— Я проснулась и услышала шум. Шаги. И мне стало любопытно.
Снейп скривился, словно вместо персика я подсунула ему лимон. Взял со стоящего рядом столика чашку и капнул в нее несколько капель зелья, душисто пахнущего розмарином и ромашкой.
— В следующий раз можете засунуть голову в пасть мантикоре. Уверен, это тоже будет… любопытно, — последнее слово он выделил, как будто насмехаясь.
— А чем еще здесь можно заняться?
— У вас есть шахматы…
— …и газеты, — перебила я. — И мистер Лестрейндж, с которым так интересно разговаривать!
Я понимала, что Снейп не обязан развлекать меня светскими беседами, но — черт возьми! — мне было безумно скучно.
— Выпейте. — Он протянул чашку, и я послушно сделала несколько глотков. Напиток напоминал травяной чай — душистым, чуть сладковатым ароматом. Я довольно вздохнула, ощущая, как постепенно расслабляется тело.
— Это тонизирующее?
Веки стали тяжелыми, словно на них высыпали несколько фунтов песка. Он давил и открыть глаза казалось невероятно сложной задачей.
— Снотворное, — любезно поправил Снейп.
Я хотела возмутиться, сказать, что не устала, что мне необходимо выяснить, чьи шаги я слышала на чердаке. Но не смогла вымолвить ни слова. Все звуки и запахи стали далекими, расплывчатыми, словно туман.
— Спите, — прошептал Снейп, осторожно касаясь шероховатой ладонью моего лба.

***
Проснулась я вечером в своей комнате. Рядом никого не было, но на столике возле кровати стоял знакомый флакон с зельем. Наверное, Снейп так непрозрачно намекнул, что ночью нужно спать, а не гулять по «Грифону». Мало ли.
Спустившись вниз, в столовую, я увидела Лестрейнджа. Перед ним стояли шахматная доска и стакан с огневиски. Он хмуро переводил взгляд с одного на другое и обратно. Наверное, выбрать никак не мог.
— Можно?
Я кивнула на стул, Лестрейндж в ответ равнодушно пожал плечами.
— Пить будешь, маггла?
— Нет.
— А зря — это последняя бутылка огневиски в доме. Мерлин знает, когда проклятый эльф еще принесет.
— Пить вредно, — осторожно заметила я, делая ход белой пешкой.
— Жить тоже, — парировал он, двигая фигуру.
В тот вечер Лестрейндж так и не допил свое огневиски, а я не стала донимать его вопросами. Мы просто играли, отдавая приказы белым и красными фигурам. Просчитывали шаги и молчали, находя своеобразное удовольствие в этом соревновании. Я украдкой поглядывала на Лестрейнджа, подмечая мелкие детали. Он побрился, но мантия осталась мятой. Запах огневиски окружал его почти осязаемым флером, неприятно щекоча нос.
Лестрейндж выглядел как усталый, ужасно худой человек, который долго не видел солнца. Странно, ведь последние несколько лет он провел на воле, а не в камере Азкабана.
— Что, Грейнджер?
От неожиданности я растерялась — Лестрейндж никогда не называл меня по фамилии. Надо же, как хорошо повлияла на него партия в шахматы.
— Я считаю, что нам нужно найти комнату Крауча-младшего. Если где-то и есть подсказки, как отсюда выбраться, то только там.
— Ты уверена?
— Нет, но надо же с чего-то начитать.
Он кивнул, а затем, внезапно усмехнувшись, уничтожил слоном офицера.
— Шах и мат, Грейнджер.
— Шах и мат, — повторила я.
И если сегодня мы не достигли понимания, то по крайней мере установили шаткое, как забор из спичек, перемирие.
А большего и не надо.

***
Отыскать комнату Крауча-младшего оказалось непросто. Лестрейндж утверждал, что на втором этаже должно быть шесть комнат, мы же насчитали четыре. Куда исчезли остальные — непонятно. Рискнув, я произнесла несколько выявляющих заклинаний, но добилась лишь вспышку на кончике волшебной палочки.
Лестрейндж не сдавался. Простучал все стены и щедро рассыпал в воздухе пыльцу фей, которую выпросил у Снейпа. Увы, никаких сокрытых дверей мы не нашли. «Грифон» не хотел делиться с нами своими секретами.
Снейп же наблюдал. Не мешал, но и не помогал. Дверь в его кабинет была приоткрыта, и он отлично мог слышать, как тихо ругается Лестрейндж. Наверное, именно тогда впервые мне в голову закралась мысль, что он не хочет, чтобы мы нашли выход.
Ужин прошел в молчании. Рабастан методично напивался, но одной бутылки огневиски было недостаточно. У него испортилось настроение, и он попытался втянуть Снейпа в ссору.
Тщетно! Снейп слишком хорошо владел собой.
Закончив ужинать первой, я пожелала всем спокойной ночи и быстро поднялась к себе. Но возле кабинета Снейпа остановилась, сомневаясь, стоит ли дальше испытывать удачу.
Слишком много вопросов и белых пятен в этой истории с «Грифоном». Но Снейп здесь давно, и я была уверена, что он многое знает. Но по каким-то только ему известным причинам не желает ничего объяснять.
— Грейнджер?
— Вы ведь знали, что мы ничего не найдем, поэтому дали пыльцу фей, — сказала я, искоса посмотрев на него.
Снейп кивнул.
— Дом сам решает, когда и кому открывать свои тайны.
— Но могут пройти месяцы. Годы! — с отчаяньем воскликнула я.— Я не могу сидеть и ждать, пока «Грифон» разрешит мне уйти!
— У вас нет выбора.
— Выбор есть всегда, — возразила я, невольно делая шаг вперед.
Снейп нахмурился, но не отступил.
— Идите спать, — посоветовал он. — Завтра я найду вам работу. Безделье плохо на вас влияет.
И ушел, закрыв передо мной дверь своего кабинета. От злости я ее пнула. Легче не стало. Возможно, если бы удалось уговорить Снейпа, убедить, что прятаться здесь от внешнего мира глупо, он бы помог.
Легко рассуждать, когда ничем не рискуешь. А бывшего профессора ждал как минимум допрос в аврорате. И вполне вероятно, что выйдя из одной клетки, он попадет в другую.

***
Потянулась череда унылых, похожих друг на друга, словно близнецы, дней. Меня больше не тревожили сны о Крауче-младшем и темноволосой женщине. Мне вообще ничего не снилось. Снейп сдержал свое обещание и занял меня работой. Я переводила старые дневники с французского на английский. Не всегда мне удавалось точно передать смысл или понять, для чего нужно соблюдать столько условий, чтобы провести, к примеру, простой ритуал защиты дома от насекомых. Но работа была увлекательной, и я получала от нее удовольствие. Даже постоянно присутствие Снейпа меня больше не пугало.
С Лестрейнджем мы виделись только за завтраком и ужином. Поначалу он пытался проводить с нами больше времени, общаться, но ему быстро наскучила возня с бумагами. Одиночество, столь ненавистное мне, стало его единственным компаньоном в «Грифоне».
В эти дни Лестрейндж напоминал оголенные провода: искрящие, гудящие от напряжения и опасные. Я вновь начала его побаиваться.
Домового эльфа я видела лишь раз, когда он раскладывал продукты на кухне. Сначала хотела окликнуть его и попросить подождать, пока я напишу записку друзьям, но что-то меня остановило. Предчувствие, едва уловимое, словно покалывание в кончиках пальцев, предупреждало: «Не надо».
И в кои-то веки я его послушала. Да и что я могла написать друзьям? Как успокоить? Приободрить? Все слова казались мне пресными и неправильными, порождающими еще больше вопросов. И совсем-совсем не дающими ответов.
В моей комнате продолжали появляться разные вещи. Некоторые – очень кстати, другие, как, например, роскошная вечерняя мантия, казались красивым, но бесполезным излишеством. А еще каждое утро, просыпаясь, я находила на столе цветы: простые, полевые, но иногда были и розы, и ирисы, и веточка японской вишни.
Она удивила меня больше всего — в Англии сакура редкость.
Размеренный ритм жизни убаюкивал, притуплял бдительность, поэтому никто из нас не готовился к катастрофе. За что мы и поплатились.

Пионы

Все началось со сна, в котором я стала Алисой Лонгботтом.

Она была в незнакомой комнате. Читала газету, нервно постукивая пальцами по столу. Барти сидел рядом, но новости его совершенно не интересовали. Он вертел в руках электронные часы и пытался понять, как они могут работать без шестеренок и пружин.
— Здесь какая-то магия? — спросил Барти, нахмурившись.
Он взмахнул палочкой, и часы рассыпались на мелкие детали, которые зависли в воздухе.
— Никакой магии. Батарейки, — пояснила Алиса, увидев, как скептически Крауч смотрит на нее. — Послушай, что пишут. «Нападение на маггловского премьер-министра было совершено сторонниками Того-кого-нельзя-называть. В результате стычки погибло пять человек. На месте преступления нашли следы заклинания. Так одного из телохранителей разорвало в клочья вместе с машиной. Магглы подозревают, что была использована взрывчатка, но недоумевают, почему другие трупы нетронуты. Врачи диагностировали остановку сердца…»
— Бомбарда и Авада Кедавра? — предположил Барти. Он ненадолго отвлекся от своего исследования и с интересом посмотрел на Алису.
— Скорее всего. Теперь-то ты не считаешь Пожирателей безобидными?
— Алиса, безобидными я их никогда не считал. Они знают, чего хотят, и следуют к своей цели. К тому же они действуют в интересах магов.
— Ой ли? То есть запрет принимать в Хогвартс магглорожденых — это правильно? — Алиса отложила газету и скрестила руки на груди.

Я ощущала ее раздражение. Она столько раз пыталась достучаться до него! Столько раз пыталась переубедить, но он не хотел слушать. Для Барти война была пустяком, который никак не влиял на его жизнь.

— Поправку так и не приняли. Члены Визенгамонта отклонили его, а Дамблдор заявил, что, пока он директор, двери Хогвартса будут открыты для всех, кто владеет магией. Ты переоцениваешь бюрократов.
— Это ты их недооцениваешь! Разве твой отец…
— Я не хочу о нем говорить, — Барти отвернулся и сердито воскликнул: — Ты всегда упоминаешь о нем, когда хочешь задеть меня. Мерлин! Алиса, тебя беспокоит судьба каких-то магглорожденных. Это же смешно!
— Нет, не смешно. Сегодня они, а завтра — мы. Мне страшно, Барти.
Крауч подошел к Алисе и обнял ее.
— Я никому не позволю тебя обидеть, — прошептал он. — Мы здесь в безопасности.
— Мы не можем прятаться в «Грифоне» вечно, — возразила она. — Даже его магия не сможет защитить нас от…
— Тише. — Он поцеловал ее, нежно и осторожно, словно хрупкий цветок.

Я задыхалась. Ощущения и чувства Алисы накрыли меня, словно волной, и закружили в водовороте. Сейчас для меня существовал только Барти, и я отлично понимала, почему она не хочет с ним расставаться.
Но Алиса сошла с ума, Барти потерял душу, а я никогда не узнаю правды.

***
Проснувшись утром, я нашла еще один подарок от «Грифона». На этот раз часы Алисы. Циферблат не светился — наверняка сели батарейки. Я взяла часы и положила в карман. Может, пригодятся.
Завтракала я в одиночестве. Лейстрейндж опять был не в духе, а Снейп привык вставать рано и за столом не задерживался. Сегодня мы ждали домового эльфа. Он должен был принести продукты и подшивку свежих газет. Я очень волновалась за Гарри и надеялась, что ему уже лучше.
Я ждала спасения, но одновременно боялась этого. Вдруг Рон застрянет тут вместе со мной? Вдруг «Грифон» решит, что троих магов ему недостаточно? В конце концов, мы всего лишь батарейки, с которых он тянет магию, чтобы выжить.
Поднявшись на второй этаж, я услышала писк и испугалась: вдруг здесь пикси завелись? Но потом вспомнила о часах Алисы и достала их из кармана — они светились, только время неправильно показывал. Цифры быстро сменяли друг друга, отматывая время назад.
Я оглянулась по сторонам: коридор вытянулся, обои выглядели новыми, половицы больше не скрипели. А через большое окно виднелись зеленые кроны деревьев и синее небо.
И не скажешь, что несколько недель назад тут было грязно, а с потолка свисала паутина.
Возле окна появились еще две двери: те самые, которых мы не досчитались с Лестрейнджем. Я подошла к одной из них, повернула ручку, но она не поддалась.
Зато вторая открылась сразу же, стоило только приблизиться к ней.
Я замешкалась. Нужно бы позвать Снейпа или Лестрейнджа, но зачем зря время терять. Я опасалась, что дверь исчезнет. Часы в руке все еще отматывали время назад, но уже медленнее.
Решившись, я переступила порог и оказалась в… зазеркалье. Это помещение точь-в-точь повторяло комнату из моего сна, только все стены увешены газетными вырезками, шторы плотно закрыты, отчего было сумрачно и душно.
Подойдя к окну, я распахнула створки, впуская солнце и утреннюю свежесть.
Букет засохших пионов был на столе. Почти все лепестки опали, но легкий аромат еще ощущался.
Рядом с вазой лежало письмо, но чернила выцвели. Я сложила и спрятала его в карман — потом попробую прочитать. Сейчас меня больше интересовали газетные вырезки на стенах. Часть из них была зарисована чернилами, словно Барти пытался что-то спрятать от самого себя. Подойдя к стене, я внимательно рассмотрела статьи. В них по-прежнему шла речь о Лестрейнджах. Иногда мелькали заметки об Алисе и Фрэнке. Иногда о Крауче-старшем. Последняя появилась, когда Барти поймали на суде и отправили в Азкабан. Наверное, с того времени дом и остался без подпитки.
Бумага была старой. Казалось, что она может превратиться в пыль от одного неосторожного прикосновения. Я провела по стене рукой, ощущая, как шуршит бумага. Зачем Барти приклеил все это в своей комнате?
— Что ты здесь делаешь? — услышала я сердитый голос
И, оглянувшись, увидела Барти. Он стоял в дверях и с подозрением смотрел на меня. Я сначала опешила — этого не может быть! — но потом, решившись, осторожно подошла к нему. От Крауча пахло травами, как от зельевара или аптекаря.
— Как такое возможно? Как вы оказались здесь? — спросила я.
Он озадачено посмотрел на меня, словно на умалишенную, и сделал шаг назад, будто я могла причинить ему вред. Я схватила его за рукав, чтобы не ушел. Я понимала, что это не настоящий Крауч. Тогда кто: сон или очередная иллюзия, созданная «Грифоном»? Я моргнула, а когда вновь взглянула на него, то увидела Снейпа.
— Вы не пришли. Я думал, что… Впрочем, неважно. Не стоит бродить одной по «Грифону». — Снейп нахмурился и, помедлив, подхватил меня под локоть, чтобы увести из комнаты.
— Профессор Снейп! Сэр, — позвала я. — Это ведь комната Крауча-младшего.
— И что?
— Здесь может быть спрятана подсказка. Крауч же не все время жил в «Грифоне».
Снейп только скептически хмыкнул и вывел меня из комнаты.
— Послушайте же меня! Разве вам неинтересно, как я нашла эту комнату?
— Ни капли.
— «Грифон» сам привел меня. Он хочет что-то сказать. Вот! — Я показала часы. — Это принадлежало Алисе Лонгботтом, маме Невилла. Вы знали, что у нее с Краучем был роман?
— Глупости. — Снейп открыл дверь и весьма невежливо втолкнул меня в кабинет. — Я сомневаюсь, что они общались, все же Алиса старше Крауча на несколько лет.
— Ты не прав, Снейп, — возразил Лестрейндж. — У них был роман. И даже муж не смущал Барти. Иногда он умел… убеждать.
Лестрейндж стоял возле открытого шкафа с зельями и что-то искал. Сомневаюсь, что он спросил разрешения — Снейп не жаловал чужаков на своей территории.
— Откуда тебе знать? — он не поверил ему.
Я бы тоже не поверила, если бы не сны.
— Не забывай, это Беллатрикс завербовала его. Барти был частым гостем в нашем доме и делился некоторыми… секретами. — Рабастан мерзко усмехнулся и вдруг спросил: — У тебя есть огневиски? Или ром? Нет?
— Нет у меня ничего. Могу предложить зелье Сна без сновидений. Говорят, что помогает от мигрени, — сказал Снейп и поставил флакон с зельем на стол.
Лестрейндж скривился и, пробормотав что-то про гномов и бабушку тролля, вышел из комнаты. Я посмотрела на Снейпа, потом на двери, но любопытство было сильнее благоразумия.
— Не делайте глупостей, Грейнджер.
Вздохнув, я вытащила из кармана палочку и отдала Снейпу. Между нами не было доверия, но я знала, что он не ударит в спину.
— Я хочу знать правду, — сказала я и вышла.

***
— Лестрейндж! Подождите! — окликнула я.
Он стоял у подножья лестницы, которая тоже изменилась. Трещины и грязь исчезли, а перила стали гладкими, словно их только вчера принесли из мастерской, и слабо пахло лаком и мастикой.
— Хочешь узнать о Крауче? — Он понимающе смотрел на меня, склонив голову набок.
Лестрейндж стал лучше ко мне относиться. Это было заметно по его жестам, словам, поступкам — он больше не пытался унизить меня. Но я никак не могла понять, зачем это ему?
— Хочу. Расскажете?
— Как ты попала в комнату Барти? — спросил он.
Говорить правду я не хотела. Не хотела, чтобы он знал о снах. Это слишком личное. Не думаю, что «Грифон» был настолько добр, что показал ему те же сны.
Вздохнув, я решила рассказать часть правды. Мы сидели в гостиной возле остывшего камина, Лестрейндж внимательно слушал, а потом попросил дать ему часы. Долго рассматривал их, вертел так и сяк, а потом пробормотал:
— Это в духе Крауча, он был на редкость сентиментальным.
— Почему?
— Он сохранил часы, хотя ненавидел все маггловское.
— А Алиса?
— Мы были знакомы, но не дружили, хотя она и чистокровная. — Он немного помолчал, а потом произнес: — Никто так и не понял, почему они расстались. Барти никому не рассказывал, даже Беллатрикс. Он не находил себе места, а Алиса оставалась равнодушной. Словно все забыла.
— Или ее заставили забыть, — предположила я.
Он кивнул и продолжил:
— Этот коттедж принадлежал его матери. Она подарила «Грифон» Барти на совершеннолетие. В фундамент вплетена мощная магия. Если не знать, где искать, никогда его не найдешь. «Грифон» — это идеальное убежище. Я не удивлюсь, если Крауч хотел спрятаться здесь с Алисой, а не воевать.
— А кто вас сюда привел?
— Друг.
— Пожиратель?
— Возможно.
— Малфой?
Из всех Пожирателей на свободе остался Драко Малфой и еще несколько слизеринцев, которых обязали выплатить огромный штраф в обмен на возможность начать все сначала.
— Я не назову тебе имя, Грейнджер.
— Я не настаиваю.
Лестрейндж насмешливо хмыкнул и вдруг спросил:
— Если бы ты смогла покинуть коттедж, то куда пошла бы в первую очередь?
— К друзьям, — не задумываясь, ответила я.
— А еще?
— На берег Темзы. В это время года там красиво.
Он кивнул, а потом встал и, ничего не сказав, вышел из гостиной. Я последовала за ним, намереваясь забрать часы. Он замер в метре от входной двери. Сделал шаг, затем еще один и еще.
— Вы не сможете покинуть «Грифон», — громко сказала я.
Он не обратил на меня внимания. Повернул ручку и отворил дверь. Свет, ослепительный и яркий, хлынул волной, размывая его силуэт.
А потом Лестрейндж вышел.
Дверь закрылась, протяжно скрипнув на прощанье.
Я бросилась за ним, но наткнулась на барьер. Плотная невидимая стена появилась неожиданно, откинув меня назад. От разочарования хотелось кричать, но я только всхлипнула, стараясь не разреветься.
Это несправедливо.
Ему и идти-то некуда. Но он смог выбраться, а я осталась.
— Мисс Грейнджер, — окликнул Снейп, — что случилось?
Он спустился с лестницы и подошел ко мне, помогая подняться.
— Лестрейндж ушел, — пробормотала я, шмыгая носом. — Открыл дверь и ушел. А меня барьер отбросил назад, представляете?
Снейп не поверил. Позвал — и ничего. Взмахнул палочкой, накладывая поисковые чары но в коттедже, кроме нас двоих, никого не было. Он даже подошел к дверям, но барьер предупреждающе замерцал, став видимым.
— Не стоит отчаиваться, мисс Грейнджер. Он вернется.
— Почему вы так уверены?
— Ему некуда идти и не к кому возвращаться. — Снейп, помедлив, предложил: —Пойдемте пообедаем?
— Вы в это время всегда едите в одиночестве.
Он равнодушно пожал плечами и сказал:
— Сегодня сделаю исключение.
Обедали мы в тишине. Кусок в горло не лез, но я заставляла себя есть. На столе стоял букет пионов. Словно насмешка. Я сначала хотела убрать их, но потом подумала, что это глупо. Цветы не виноваты в том, что я упустила свой шанс сбежать.
Снейп, пытаясь отвлечь меня, рассказывал о фантомном зелье. Еще год назад я не смогла бы и представить, что буду рада его компании.
— Оно временно создает двойника? — поинтересовалась я.
Он кивнул и сказал:
— Они осязаемы и…
— Хозяин, — перебил писклявый голос, — хозяин, извините Линни.
Возле Снейпа стоял старый домой эльф с обвисшей кожей и болезненными мутными глазами.
— Ваша корреспонденция, — Линни протянул ему стопку газет, поклонился и с тихим щелчком исчез.
Я потянулась за верхней. Кажется, это «Британский вестник». И увидела на первой полосе огромные буквы: «В Лютном переулке нашли тело Гермионы Грейнджер. Причина смерти неизвестна».
Выронив газету, я с ужасом посмотрела на Снейпа.
— Как же так? Я ведь жива.
Он промолчал.

Асфодель

Статья о моей смерти была отвратительной. До тошноты правдоподобной. И если бы речь шла не обо мне, я бы поверила. Журналист не поленился взять интервью у аврора, расследующего преступление. На колдографии я увидела полноватого волшебника средних лет. Дурацкая шляпа, бакенбарды и угрюмое выражение лица — он напоминал старого пса. И говорил о несчастном случае. Врал убедительно, но каждое напечатанное предложение раздражало все больше, а от бессильной злости хотелось что-то сломать.
— Грейнджер! — позвал Снейп, протягивая чайную ложку с ароматной настойкой.
Я принюхалась. Валерьяна и мелисса лимонная. Успокоительное. Не хочет нянчиться со вздорной девчонкой, от которой одни проблемы
Я послушно проглотила и спросила:
— Зачем они напечатали это? Неужели попытались скрыть мое исчезновение?
— Вы переоцениваете свою значимость, Грейнджер, — снисходительно заметил Снейп. — Вы же не Поттер, чтобы над вами тряслись из-за каждой ссадины.
— Вы как всегда прямолинейны, профессор. — Я горько усмехнулась, избегая его взгляда. Было все еще неловко оттого, что я спутала его с Краучем-младшим.
— Я больше не профессор, а вы не моя ученица.
Слова прозвучали резко, осуждающе. Словно он давно смирился с потерей, а у меня не получилось. Снейп не стал бы собирать сведения о Пожирателях и записывать все в блокнот, не стал бы искать их мотивы. Понять, за что погибло столько людей.
Он жил только сегодняшним днем: что-то исследовал, экспериментировал. И ничего не собирался менять.
Вздохнув, я закрыла глаза. Здесь, в «Грифоне», нельзя верить тому, что видишь или слышишь. Он играл не по правилам, все искажал. Но чего он хотел, я понять не могла. Если зависел от волшебников и их магии, тогда зачем отпустил Лестрейнджа? Зачем лишил себя энергии? Или ему достаточно двух волшебников?..
Опять вопросы. А я так устала искать ответы. Устала гоняться за призрачной надеждой покинуть «Грифон» и вернуться к нормальной жизни. Эта статья… Люди, которым я доверела, предали меня, и теперь борьба бессмысленна.
Я извинилась и вышла. Сначала хотела подняться в свою комнату, но почему-то передумала. Направилась в сторону комнаты Барти, подергала за ручку: закрыто.
Неужели часы были ключом ко всему? И я добровольно отдала их врагу. Поморщившись, я вернулась к лестнице и поднялась на чердак. Здесь оказалось все так же грязно. От пыли зачесалось в носу.
Я подошла к зеркалу в углу. Покрытое паутиной трещин, оно притягивало внимание, обещало открыть тайну. Ну да, как же! «Грифон» показывает ровно столько, сколько хочет.
Я протянула руку и к острому осколку и проткнула палец. Зеркальная гладь на миг помутнела, зарябила, и я снова увидела перед собой комнату, обклеенную газетными вырезками.
Комнату Крауча-младшего.
— Нужно больше крови, — сказал Снейп, касаясь моего плеча.
Наверное, он последовал за мной, но не нашел в комнате и стал искать.
— Что? — я испуганно взглянула на него.
— Кровь, — повторил Снейп. — Зеркало — это вторая дверь в комнату Крауча. Ее можно открыть.
Сейчас он казался мне незнакомцем, которые каждый день встречаются на улице. Увидеть мельком и забыть, а можно остановиться и заговорить. У меня был выбор: позорно сбежать или принять его помощь.
Я рискнула и доверчиво протянула ему руку. Снейп крепко обхватил ладонь и сделал аккуратный надрез. Крови было много, она стекала по запястью. Снейп прижал мою руку к зеркалу. По стеклу прошла рябь и наши ладони исчезли. И теперь я ощущала лишь пустоту и тепло чужой руки. Это тепло успокаивало: не бойся, не оглядывайся, иди вперед.
Я шагнула в зеркало и провалилась в неизвестность.

***
В комнате ничего не изменилось: газетные листы на стенах, засохшие пионы в вазе, скрип половиц, ставший привычным за последние недели. Только Снейп выглядел здесь чужим, нарушая гармонию застывшего мира.
— Сэр, вам не страшно? — тихо спросила его.
— Чего мне бояться?
— «Грифона». Вы не боитесь, что он поглотит вас?
— Грейнджер, это всего лишь коттедж, пусть и построенный с помощью магии. Не стоит приписывать ему способности, которыми он не обладает.
— Но вы не можете отрицать, что «Грифон» живой.
— Я и не отрицаю. — Он пожал плечами и, взмахнув палочкой, сказал: — Люмос!
Комнату заполнил яркий свет, разгоняя затаившиеся в углах тени. Я благодарно улыбнулась и спросила:
— Поможете разобраться в этой истории с Алисой?
— Нет. — Снейп сел в кресло. — Я здесь, чтобы присмотреть за вами.
— Боитесь, что сбегу?
— Боюсь, что шею себе свернете, а трупы здесь негде прятать. — Он усмехнулся, заметив испуг на моем лице.
Но испуг быстро сменился обидой. Как Снейп может так легко шутить об этом после той мерзкой статьи в Вестнике?
Он мог. И с интересом наблюдал за мной, словно я его очередное экспериментальное зелье, которое нужно уберечь от взрыва.
Все же Гарри был прав: Снейп всегда защищал своих учеников.
Но это ничего не меняло. Он по-прежнему непредсказуем и опасен.
— Отдайте мою палочку! — потребовала я.
— Не сегодня.
— А когда?
— Когда вернется Лестрейндж, — ответил он, удобнее устраиваясь в кресле. И прикрыл глаза, как будто собирался уснуть.
Но я знала: Снейп пристально наблюдает за мной. Не так, как Лестрейндж, — в его глазах не было безумия, но я все равно ощущала себя уязвимой.
Чтобы не отвлекаться, я повернулась к нему спиной и стала изучать вырезки. Света от Люмоса хватало. Статьи о Беллатрикс и Алисе были везде. Казалось, что для Барти женщины были важнее всего. И ни семья, ни служение Волдеморту ничего для него не значили.
Интересно, если бы Алиса ушла от мужа, сумела бы она спасти Барти? Уговорить не принимать метку?
Вздохнув, я потянулась — шея ужасно затекла! — и посмотрела на Снейпа: он спал. Во сне морщинки на его лице разгладились, а выражение стало спокойным, почти безмятежным. Интересно, ему снятся кошмары?
Взяв с кровати плед, я укрыла его. Оставаться в этой комнате не хотелось, но и будить Снейпа жестоко. Я подошла к двери, но она все еще была закрыта. Посмотрела на зеркало, но не рискнула покинуть комнату через него: не знала, поможет ли моя кровь отпереть дверь еще раз.
Тогда я взяла первую попавшуюся книгу с полки и легла в постель. Хотела немного почитать, чтобы скоротать время, но буквы плыли перед глазами, сливаясь в огромную кляксу, и я то и дело зевала. И, устав сопротивляться, прикрыла глаза.
Всего на миг, а потом я обязательно разбужу Снейпа. Тут нельзя спать, ведь это комната Крауча…

***
Я все же уснула и вновь оказалась в теле Алисы. Она лежала на кровати, а над ней склонился Барти. Он осторожно отвел с ее лба спутанные волосы, наклонился и легко поцеловал. Я сглотнула, ощущая прикосновение чужих губ каждой клеточкой. Слишком неловко, стыдно и жарко, словно я подсматривала за ними в замочную скважину.
— Ты поздно, — пробормотала Алиса, улыбаясь.
— Работа. Нужно было закончить. — Барти взъерошил волосы и лег рядом.
— Хоть бы одежду снял, — пожурила она.
— Сил нет.
— Давай помогу.
Алиса заставила его сесть и стала расстегивать застежки на мантии. Пальцы ловко справлялись с этим, словно она делала это много раз. Мантия упала на пол, следом жилетка и галстук. Алиса потянулась к губам Барти, вовлекая в поцелуй. Ее руки скользили по гладкой груди, легко царапали плечи. Барти тихо рассмеялся.
— Не спеши, — шепнул он и подхватил ее, усаживая к себе на колени.
Алиса обвила его ногами, крепче вжимаясь в худощавое тело, словно хотела слиться с ним. Стать единым целым, спрятавшись от страха под покровом ночи.
Я чувствовала ее эмоции, страсть, едкой ртутью разливающуюся в крови. Но хуже того: на короткий миг я сама стала Алисой. Ее руки были моими, они обнимали и ласкали чужого человека.
Нужно прекратить это безумие.
Остановиться.
Но я не принадлежала себе теперь.
Рука Барти скользнула на бедро, комкая ночную рубашку. Алиса застонала, упираясь лбом ему в плечо, и шепнула:
— Барти…
Он расстегнул штаны, Алиса приподнялась, запрокидывая голову, и… я проснулась.
Надо мной склонился Снейп. Его лицо было обеспокоенным, неуверенным, словно он не мог понять, что со мной происходит.
А я горела. Сердце стучало, как сумасшедшее, а изнутри волной поднималась жгучая обида.
Мне было страшно. Так страшно! Но все закончилось, хотя в мыслях я все еще находилась там, в объятиях Крауча. Всхлипнув, я подалась вперед и обняла Снейпа, ища в нем утешение.
Его плечи застыли под моими руками, но он осторожно обнял меня в ответ.
— Грейнджер, — пробормотал он, а потом умолк, не зная, что еще сказать.
Он не умел утешать и терпеть не мог слез, но обнимал меня.
Просто был рядом.
Я больше не ощущала одиночества.

***
Лестрейндж вернулся к ужину. Просто вошел в коттедж, весело что-то насвистывая. Мы со Снейпом сидели за столом и настороженно наблюдали за ним.
Лестрейндж, как волк, опасный и оголодавший, сейчас казался жутко довольным, сытым. И, Мерлин, я не хотела знать, почему.
— Чего такие кислые? Кто-то умер? — Он хохотнул, посчитав забавной свою шутку, а потом выудил из воздуха букет асфодели и положил передо мной.
Белые хрупкие цветы. Ими в древности украшали могилы. Изысканная издевка, вполне в духе Лестрейнджа.
— Зачем? — только и смогла произнести я.
— Зачем? — переспросил он. — Ты знаменитость! Все газеты пестрят заголовками о твоей внезапной смерти, — Лестрейндж пожал плечами, досадуя, что я задаю глупые вопросы.
— Прекрати. — Снейп выглядел обманчиво спокойным, но я чувствовала, что Лестрейнджу удалось разозлить его. Это случилось впервые за все время, что я провела в «Грифоне».
— А то что? Нападешь? Ударишь в спину? — презрительно произнес Лестрейндж. — Что ты сделаешь, предатель?
— Хватит! — воскликнула я, вскочив.
Сейчас я боялась их обоих. Да еще и палочка осталась у Снейпа, делая его опаснее Лестрейнджа. Я понимала, что «Грифон» не даст нам поубивать друг друга, но было кое-что и похуже смерти.
— Я не знаю, что вас разозлило, мистер Лестрейндж, но не желаю слышать ваших ссор. Доброй ночи! — бросила я и вышла из столовой.
Это было похоже на бегство, но я ни за что не призналась бы себе в этом.


***
Когда я почти успокоилась, в дверь постучали. Пришел Снейп. Ну да, Лестрейндж не настолько любезен, чтобы миндальничать с грязнокровкой.
Хотя в последнее время его отношение ко мне изменилось, вот как сегодня. Я не знала, чего ждать от двух бывших Пожирателей, и это пугало.
— Войдите! — крикнула я, напряженно глядя на дверь.
Снейп вошел, но приближаться ко мне не стал. Протянул волшебную палочку и посоветовал:
— Спрячьте.
— Беспокоитесь обо мне?
— О Лестрейндже. Он может натворить глупостей, а потом пожалеет.
— Нападет на нас? — Я горько улыбнулась.
— Возможно. — Помедлив, он добавил: — Лестрейндж привык к вам, Гермиона. За последние годы мало кто относился к нему по-человечески. Вам не стоит его бояться.
Я покачала головой. Это же бессмысленно. После того, как он изводил меня вначале, как подчинил мой разум с помощью Империо, я больше не могла бы ему поверить.
Но было приятно, что Снейп назвал меня по имени и, возможно, теперь стал относиться иначе, а может, тоже привык и смирился с моим присутствием.
Забрав палочку, я спрятала ее в карман. Потом уберу в тайник, когда останусь одна.
Снейп хотел еще что-то спросить, но все медлил, не решаясь, а потом, попрощавшись, все же ушел. Вздохнув, я легла спать, подперев дверь стулом: казалось, так надежнее.
Этой ночью мне ничего не снилось.
А утром на столе рядом с кроватью лежали часы Алисы. Циферблат светился, отматывая время назад.
Неужели Лестрейндж вернул их? Я посмотрела на двери — стул на месте.
Опять шутки «Грифона»? Но зачем ему это? Чего он добивается?
Вздохнув, я спрятала часы в тайник вместе с волшебной палочкой. Нужно спуститься. Мне не хотелось, но придется расспросить Лестрейнджа о мире за этими стенами.
Возможно, сегодня я узнаю, как выбраться отсюда и вернуться домой.

Полынь

— Почему вы молчите?
— Почему ты задаешь глупые вопросы, Грейнджер? — Лестрейндж посмотрел на меня с раздражением. — Часы — это ключ от «Грифона». Надень их и иди куда хочешь. Что непонятного?
— Но я уже пробовала!
Лестрейндж только отмахнулся.
— Не мешай. Не видишь, я занят. — Он кивнул на газету в руках. — Иди лучше Снейпу помоги мензурки с котлами мыть.
Я больше часа пыталась выведать, как ему удалось покинуть «Грифон», но Лестрейндж не рассказал ничего нового. Сначала он был терпелив и подтвердил мою догадку о часах Алисы. Я обрадовалась и, надев их, поспешила вниз. Мне не терпелось оказаться на свободе.
Барьер лопнул, словно мыльный пузырь. Я ощутила это, когда приблизилась к дверям, но они не открылись. Сколько бы я ни дергала за ручку, сколько бы ни стучала и ни ругалась — бесполезно.
Крики эхом, словно в насмешку, разносились по холлу, отражались от стен и искажались.
То смех, то голоса
То пронзительный визг, то стон.
Я пыталась заткнуть уши, чтобы не слышать эти звуки. Стены давили, подчиняли, заставляли забыть. Не магию, нет.
Свободу.
«Грифон» приручал меня, словно пугливое животное. Открывал секреты, показывал сны, уговаривая довериться и считать его другом. Самым преданным. Единственным.
И я на какой-то миг поверила. Но сегодня, подойдя к зеркалу, вместо своего отражения увидела лицо Алисы. Короткие темные волосы, круглое лицо и россыпь едва заметных веснушек на щеках — все было неправильным, чужим.
Испугавшись, я набросила на зеркало плед. Смущение смешалось с обидой, полынно-горькой, удушающей, словно я виновна в том, что заняла чье-то место. А хозяйка, настоящая и любимая, вот-вот придет и прогонит меня.
Накрыв зеркало, я вернулась к Лестрейнджу, но он даже разговаривать со мной не стал. А ведь наверняка рассказал не все.
Я ушла, не в силах больше спорить. Каждая стычка с Лестрейнджем выматывала так, словно мы сражалась на дуэли. И я пошла к Снейпу. Его кабинет — островок покоя: никаких сюрпризов, никаких появляющихся из ниоткуда вещей, никаких зеркал.
Снейп сидел за столом и что-то писал в ежедневнике. Последний эксперимент закончился расплавленным котлом. Мы работали над усовершенствованием зелья Памяти, но испытать его не могли. Не на себе же!
— Рабастан ничего не рассказал? — поинтересовался Снейп.
— Рассказал, — ответила я, сев в кресло напротив. — Барьер исчез, но открыть дверь я не смогла.
— Вы расстроены.
Не вопрос — утверждение. Я не стала спорить, лишь спросила:
— А вы бы хотели выйти из дома? Прогуляться…
— Нет.
— Неужели вам не надоело сидеть в четырех стенах?
Снейп пристально посмотрел на меня, а потом вдруг усмехнулся и сказал:
— Идем.
— Куда?
— Вниз. — Он подошел ко мне и протянул руку.
Неожиданно.
Такой простой жест ошеломил меня. Я неуверенно улыбнулась.
Снейп терпеливо ждал. Сейчас он совершенно не походил на того мрачного и замкнутого человека, которого я знала. Его глаза были чуть прищурены, словно он бросал мне вызов. Хмыкнув, я сжала его руку, сухую и шершавую, словно лист пергамента.
Снейп легонько потянул, и я послушно встала. Я привыкла быть ведомой, но с ним это было необычно. Он не принуждал.
Не настаивал.
Лишь предлагал.
Пока спускались по лестнице, Снейп так и не отпустил мою руку, а я не стала вырываться.

***
— Часы у вас? — спросил Снейп.
Я кивнула и поинтересовалась:
— Они помогут открыть дверь?
— Разумеется.
Он не стал ничего объяснять. Шагнул вперед. Я ощутила упругую волну воздуха, которая на миг стала плотной, а потом пропустила нас. Моя ладонь все еще покоилась в его, и я неожиданно поверила, что в этот раз все получится. И ощутила радость, пьянящую, словно сливочное пиво. Я понимала, что не смогу сегодня покинуть «Грифон». То же самое ощущение было, когда я нашла комнату Крауча. Словно еще один кусок мозаики встал на место с тихим щелчком.
— Вы готовы? — спросил Снейп.
В его глазах все еще горел вызов, а на губах играла усмешка. Он ждал, что я отступлюсь. Позорно сбегу и продолжу блуждать по «Грифону» и воспоминаниям, которые, казалось, пропитали каждый уголок этого дома.
Но я не испугаюсь, не в этот раз.
— Конечно, — ответила я, усмехнувшись.
Он повернул ручку, и дверь бесшумно открылась. Свет, ослепляющий до слез, хлынул в проем. Я часто заморгала.
Было одновременно и больно, и радостно. Хотелось завопить от счастья, рассмеяться, но я позволила себе лишь легонько сжать ладонь Снейпа.
— Пошли. — Он потянул меня за собой.
На улице было красиво. Я начала забывать, каким может быть мир, не ограниченный четырьмя стенами, путь это и стены дома, наполненного волшебством. «Грифон» всегда оставался опутанным тенями и шорохами. Даже дневной свет там казался приглушенным, словно на ночник набросили простынь и позабыли снять.
Сад, окружающий «Грифон», наполняли звуки. Теперь я смогла рассмотреть его как следует.
Возле куста ежевики копошился гном. Горстями срывал неспелые ягоды и прятал в сумку. Терновник, напавший на меня в первый день, вел себя смирно. Ветер лениво шумел в его ветвях, разнося по саду запах прелых листьев.
Осень.
Вдоль забора росли полынь и мелисса, а рядом можжевельник и вороника, которая чаще всего встречалась в Шотландии. Ее сладковатый аромат я ощущала, еще стоя на ступенях.
Ятрышник радовал глаз яркими сиреневыми красками, а первоцвет стыдливо прятался в траве. Сад все еще казался неухоженным и одичавшим, но больше не пугал меня. Возможно, потому что я была со Снейпом. А может, не чувствовала угрозы, став источником магии для «Грифона».
— Вы можете покидать дом, но за ворота не выйдете, — произнес Снейп, отпуская мою руку.
Я рассеяно посмотрела на него, не веря. Куда сильнее меня обеспокоило то, что я не чувствовала тепло его кожи.
Иррационально, неправильное, не мое ощущение. Оно могло принадлежать Алисе, когда она расставалась с Барти, но я не была настолько привязана к Снейпу. Я уважала его и совсем немного жалела, да и только.
— А если я попытаюсь?
— Тогда «Грифон» вас опять запрет.
— Но Лестрейнджа же не запер? — удивилась я. — Цветы, которые он принес…
— … были из этого сада, — перебил меня Снейп. — Все это время Рабастан был здесь. Там дальше есть беседка и пруд. Если хотите, можете прогуляться.
— Вы оставите меня одну?
— А вам нужна нянька? — съязвил Снейп.
Я покачала головой и попросила:
— Останьтесь.
— Зачем?
— Воспоминания. Они приходят, когда я остаюсь одна. Порой мне кажется, что я проживаю чужую жизнь. Краду ее, понимаете?
Снейп поморщился, словно вспомнил что-то неприятное, и неожиданно спросил:
— В комнате Барти вы испугались воспоминаний?
— Не только. В первый раз, когда вы нашли меня там, я увидела вместо вас Крауча-младшего. Словно «Грифон» на миг подменил один образ другим, а потом все стало на свои места, — призналась я.
Это далось мне труднее, чем я ожидала. Об этом было стыдно рассказывать, но я справилась и почувствовала облегчение. Сомнения никуда не исчезли, я все еще не доверяла Снейпу. Но он всегда оказывался рядом, когда был нужен.
— Такое иногда бывает.
— Бывает? — насторожилась я.
Неужели «Грифон» не только меня пытался свести с ума?
— Я тоже вижу людей, которых здесь нет, — нехотя признался он.
— Кого? — Мне важно было услышать ответ.
Но Снейп промолчал и быстро ушел в дом. Я смотрела на закрывшуюся дверь и никак не могла понять, от кого он хотел сбежать: от меня или от себя?

***
Вечером Лестрейндж постучал в мою дверь. Сначала я не поверила своим глазам, а он, не теряя даром времени, оттеснил меня в сторону и вошел. Сел на кровать и заявил:
— Наш общий друг шлет тебе привет!
Гримаса на его лице оказалась совсем не радостной. У меня с Лестрейнджем не было общих друзей.
— Я не понимаю, о чем вы, — голос звучал неестественно, хотя я изо всех сил пыталась показать, что не боюсь Лестрейнджа. Но я боялась, и он это знал.
— Человек, который всех нас собрал в этом доме, — любезно пояснил Лестрейндж и, ухмыльнувшись, добавил: — Статья в «Британском вестнике», помнишь? Он заплатил, чтобы ее написали.
— Статья поддельная?
— Настоящая. В отличие от твоего трупа.
— Какая поразительная наблюдательность, — скривилась я.
Похоже, Лестрейндж сегодня не собирался издеваться надо мной, а просто хотел поговорить.
— Труп создали с помощью зелья, которое изобрел наш гениальный зельевар. Фантомное, кажется, но это неважно. Сейчас Снейп работает над другим, не менее опасным.
— Зелье памяти? — уточнила я.
Лестрейндж кивнул.
— Это лекарство.
— Неужели? Можешь доказать это?
— Нет, но…
— Никаких «но»! — перебил он. — Хоть раз подумай головой. Зачем нас здесь собрали?
— Для подпитки «Грифона», — ответила я, не задумываясь.
— Уверена?
Лестрейнджа охватило злое веселье, а в глазах появился тот же безумный блеск, как когда он подчинил меня Империо. Мне стало не по себе, но в этот раз палочка была надежно спрятана.
«Он не сможет мне навредить», — несколько раз повторила я про себя.
Не помогло. Страх стал накатывать волнами, раз за разом накрывая с головой и лишая остатков храбрости.
Я настороженно смотрела на Лестрейнджа, готовая позвать на помощь Снейпа.
— Это зелье испытают на нас, — с уверенностью произнес Лестрейндж.
— Глупость!
— Возможно. А может, инстинкты. Они, в отличие от людей, никогда не подводили меня.
— Зачем вы рассказываете это мне? Почему не Снейпу?
— Он давно сдался, а ты — нет. Ты, Грейнджер, будешь до последнего бороться.
— Какая вам от этого выгода?
— Как и у всех: я хочу жить. Долго и счастливо, вдали от нашего доблестного аврората. — Лестрейндж достал из кармана флакон из темного непрозрачного стекла. — Знакомая вещица?
— Откуда он у вас? — хрипло спросила я.
Тот самый флакон, который я видела в кабинете Снейпа на второй день пребывания в «Грифоне». Он по-прежнему притягивал к себе внимание, и желание выпить зелье становилось невыносимым. В тот день, заметив мой интерес, Снейп спрятал флакон. Я подозревала, что внутри было что-то опасное. Что-то, что могло доставить куда больше неприятностей, чем десяток Пожирателей.
Я моргнула, чтобы избавиться от наваждения.
— Я его одолжил.
— Но у вас нет волшебной палочки.
Не мог же Снейп отдать Лестрейнджу свою? Он бы никогда не совершил столь опрометчивый поступок.
— Она не понадобилась. Северус закрыл тайник на ключ. Ты же знаешь, что магия в «Грифоне» нам не подчиняется.
Я кивнула. Конечно, я это знала, но верила, что Снейпу удается ею управлять лучше, чем мне.
— Это зелье памяти? — Я протянула руку, и Лестрейндж отдал мне флакон.
— Опытный образец, но он недоработан. Есть побочные эффекты.
Лестрейндж встал и подошел к окну. Коснулся барьера: тот замерцал, но не исчез. Словно послушный пес ластился к руке, делясь крохами магии. Лестрейндж раскрыл ладонь и показал мне. Она была покрыта тонкой золотистой пылью.
— Чистая магия, — прошептал он и впервые улыбнулся мне почти доброжелательно.
— Я вас не понимаю. Зачем вы рассказываете все это мне?
— Кто знает… — Лестрейндж встряхнул рукой, и пыль осыпалась. Закружилась маленьким смерчем, превращаясь в шар света.
Я зачарованно смотрела на шар. Хотелось прикоснуться и проверить, настолько ли он теплый, насколько кажется. Впитать магию, вновь ощутить прилив сил.
Шар, словно услышав мои мысли, подлетел ближе. Покружился над головой, а потом послушно опустился над протянутой рукой и исчез.
Я хотела спросить Лестрейнджа, как он это сделал, но в комнате уже никого не было. Остался лишь флакон в моей руке да вопросы.
Я ясно поняла, что игра только начинается.

***
А утром к нам пришел волшебник. Закутанный в черную дорожную мантию, с широкополой шляпой, прячущей лицо от любопытных взглядов, он прошел по холлу и скрылся в гостиной. Я стояла на лестнице, слишком ошеломленная, чтобы спуститься и узнать, кто это. Страх, липкий и зловонный, словно выпотрошенный труп, окружал меня, нашептывал: «Беги».
Мне была знакома его походка. Он чуть подволакивал левую ногу и тяжело дышал.
Это человек, которому мы доверяли.
Человек, который нас предал.

Шиповник

— Я не понимаю.
— И не надо. Не забивай свою хорошенькую головку ерундой. — Лестрейндж допил огневиски и налил себе еще. Он с сомнением посмотрел на меня, а потом спросил: — Выпьешь?
Неслыханная щедрость, обычно он ни с кем не делился выпивкой. Помедлив, я кивнула. Нужно расслабиться.
Янтарная жидкость в стакане завораживала. И обжигала, стоило сделать глоток. Я зажмурилась, чтобы не закашляться. Лестрейндж тихо рассмеялся и посоветовал:
— Дыши глубже.
Я сделала вдох — стало легче.
Лестрейндж сидел напротив. Как всегда неопрятный, в мятой мантии и с растрепанными волосами. Ленивый кот, который только делает вид, что спит, а на самом деле давно готов к прыжку. Я же словно птичка, глупая и доверчивая, которой просто манипулируют.
— Помогло?
— Немного, — нехотя призналась я. — Но я все равно не могу поверить, что он заманил меня сюда. Он же воевал вместе с нами.
— И что с того? Не забывай, его брат был тем еще интриганом.
Лестрейндж усмехнулся, словно вспомнил что-то забавное. Шутку, которой не собирался ни с кем делиться. Наверняка ему нравилось видеть мое разочарование, когда я узнала, кто заманил меня в «Грифон».
— Зачем он собрал нас здесь?
— У него спроси.
— И он вот так просто все расскажет? — Я недоверчиво посмотрела на Лестрейнджа.
Он выглядел серьезным и сосредоточенным. Словно и не было того озлобленного и жестокого человека, который подчинил меня Империо. Он скидывал шелуху, что еще недавно защищала сердцевину и не позволяла его сломить. Такой Лестрейндж мне почти нравился.
— Почему бы и нет? Ты все равно не сможешь уйти.
В его словах был смысл: от узника не станут скрывать правды. От того, кто приговорен на пожизненное заключение, тем более.
«Грифон» для каждого из нас стал тюрьмой.
Самой надежной и ненавистной.

***
Я ждала его возле входной двери. О чем же они говорят и что решили? В«Грифоне» моя жизнь мне не принадлежит, это уж точно. Как и свобода.
— Добрый день, мисс Грейнджер.
— Не могу согласиться с вами, мистер Дамблдор.
Он ни капли не изменился с тех пор, как выписался из Мунго. Из-за проклятья, поразившего Аберфорта, кости в его ноге стали хрупкими, как фарфор. Ему соорудили магическую шину, но нога все равно осталась искалеченной. Впрочем, хромота — небольшая плата за жизнь.
— Прогуляемся? Нам есть о чем поговорить.
Я кивнула и, чуть помедлив, открыла дверь, пропуская его вперед — опасалась поворачиваться к нему спиной.
Мы молча шли к беседке, о которой рассказывал мне Снейп. Сад, неухоженный и заросший сорняками, радовал яркими красками — от пышной зелени кустов до золотых и алых листьев, в которые облачились деревья. Не в первый раз в голову закралось подозрение, что время в «Грифоне» течет не так, как в том мире, за забором. Возможно, я пробыла здесь несколько недель, возможно — месяцев или лет.
Неизвестность пугала, ведь ничему нельзя было верить. Даже те газеты, что раз в неделю приносил домовой эльф, могли оказаться подделкой.
В беседке было уютно, на лавках разбросаны подушки, тут же лежал плед, а под куполом висели масляные фонари.
Аберфорт Дамблдор, в отличие от своего старшего брата, не стал ходить вокруг да около. Не стал предлагать выпить чаю или поговорить о погоде. Лишь пристально смотрел на меня и ждал вопросов.
— Зачем вы закрыли нас здесь?
— Я обещал.
— Кому?
— Алисе. — Он произнес ее имя с нежностью, словно говорил о дочери или о любимой ученице.
— Я не понимаю.
И он рассказал про обещание, которое дал много лет назад девчонке чуть старше меня. Девчонке, совершившей самую большую ошибку в своей жизни, когда она испугалась и ушла. И о мальчишке, который после ее ухода наделал много глупостей и лишил «Грифона» магической подпитки.
Аберфорт обещал найти новых хозяев для «Грифона».
Рассказал он и о том, как помог раненому Снейпу скрыться и как организовал побег Лестрейнджа.
— А как же я?
— Твое появление здесь неслучайно, — честно признался он.
— Но ведь информация о «Грифоне» была у Гарри.
— Поттер никогда не отправился бы на поиски в одиночку, — Аберфорт снисходительно улыбнулся мне, словно маленькому глупому ребенку. — За ним обязательно кто-то последовал бы.
— Это могла быть не женщина.
— Верно. — Он набросил плед на ноги. — Но «Грифон» пропустил бы только женщину.
— Зачем вам три мага? — спросила я. — «Грифону» достаточно и двух.
— Твоя правда, девочка. — Он вытащил из кармана флакон — копию того, который отдал мне Лестрейндж. — Ты знаешь, что здесь?
— Зелье памяти?
— Зелье забытья. Если выпить его, забудешь все: имя, семью, привычки и привязанности. Но в отличие от стирающих память чар, оно даст возможность «Грифону» создать воспоминания для волшебников, которые станут его хозяевами.
— Так вот для чего все это. — Я рассмеялась. — Новые хозяева, которые заменят Барти и Алису? Я стану Алисой, а кто будет Барти? Лестрейндж? Снейп?
Дамблдор не стал возражать. Придвинул флакон ближе ко мне и сказал:
— У тебя есть еще немного времени, чтобы выбрать, кто займет место Крауча-младшего. У Снейпа должен быть еще один образец. Поторопись!
— А то что? — с вызовом спросила я.
Меня разозлила его уверенность, что он имеет право стирать наши воспоминания. Словно так и должно быть. Дамблдору были безразличны мы, живые люди, куда важнее выполнить обещание, данное Алисе.
Той Алисе, которая сама потеряла память, забыв не только Барти, но и единственного сына.
— «Грифон» выберет за тебя, — ответил он. — Ты ничего не сможешь сделать. Для всего мира ты умерла.
— А что будет с тем, кто не выпьет зелье?
Этот вопрос казался мне очень важным. Я подозревала здесь какой-то подвох.
— «Грифон» отпустит его на свободу. Дому достаточно двух волшебников. Прощайте, мисс Грейнджер.
Дамблдор ушел, хромая. Он не стал извиняться. Не стал оглядываться или говорить, что ему жаль.
В отличие от своего брата, он не приукрашивал правду и не лгал.
Он все решил, а теперь я должна выбрать.
Флакон с зельем по-прежнему лежал на столе.

***
Я сидела на кровати и разглядывала флаконы. Темное стекло поглощало свет, но казалось, внутри клубятся тонкие черные нити. Странно. Зелье было приятного персикового цвета и совершенно не имело запаха. Оно ничем не отличалось от тех экспериментальных образцов, над которыми мы работали со Снейпом.
Я долго сидела в комнате, обдумывая слова Аберфорта. Плохой игрок, он не умел плести интриги, но у него получилось собрать нас вместе. Запер нас тут, отдав на милость «Грифону».
Снейп несколько раз стучал в мою дверь и интересовался, все ли в порядке, но я не открыла. Сейчас я ненавидела его так же сильно, как Дамблдора. Ведь это Снейп создал фантомное зелье и стал соучастником моего убийства.
Пусть и ненастоящего — от этого не легче.
Я должна была выбрать между Снейпом и Лестрейнджем. Смешно. Ни один из них не хотел уйти отсюда так сильно, как я. Их все устраивало, ведь «Грифон» защищал Лестрейнджа от пожизненного заключения в Азкабане, а Снейпа — от Аврората. Несмотря на показания Гарри, Снейп — все еще Пожиратель и убийца Альбуса Дамблдора.
В конце концов я сделала выбор. Отдам оба флакона Снейпу, пусть делает с ними, что хочет. У меня есть семья и друзья, я не собиралась так просто отказываться от них. Никакое идиотское обещание не сможет этого изменить.
Почувствовав себя увереннее, я спрятала флаконы в карман, но возле двери замешкалась. Возможно, стоило взять с собой волшебную палочку, но магия по-прежнему была непредсказуемой и неподвластной мне.
За дверью меня ждал сюрприз. Медные лампы, которые еще вчера сверкали и освещали коридор, покрывала плесень. Пламя в них металось и шипело, словно могло вот-вот погаснуть. На моих глазах роскошные деревянные панели темнели и отслаивались от стен, словно старая кожа. На обоях появлялись длинные рваные дыры, как будто их покромсали когтями. Половицы протяжно скрипели, предупреждая об опасности.
Я попятилась, прижавшись спиной к двери. Дернула за ручку раз, второй, третий. Закрыто. И испуганно рассмеялась. Ах, до чего «Грифон» обидчив. Словно старый брюзга, он больше не хотел оставаться без хозяйки, которая будет о нем заботиться. И его совершенно не интересовало, что у нее своя жизнь.
— Снейп! Лестрейндж! — позвала я. — Где вы?!
Мерлин! Как страшно. Я ощущала себя в ловушке, словно загнанная в угол крыса.
«Грифон» нельзя напугать, и нечего дать взамен, чтобы выторговать свободу. Он — единственный хозяин, который время от времени позволяет волшебникам играть на своей территории. Хозяин, который может обидеться и уничтожить надоедливого человечка.
Но пока моя память принадлежит мне — еще не все потеряно. Мне есть за что бороться.
— Снейп! — еще раз воскликнула я, но он не отозвался.
Я побежала к лестнице, надеясь спастись. В саду должно быть безопасно. Возможно, там я их найду.
Но стоило сделать несколько шагов вниз, как лестница задрожала. По стене поползли трещины, обнажая кладку и пустоты между панелями. Картины падали вниз, нарисованные волшебники пытались покинуть изувеченные полотна, но не могли.
Я схватилась за перила — не слишком надежная опора, когда вокруг все рушиться.
Роскошная люстра сорвалась с крюка и разлетелась на тысячу осколков, теперь холл был усыпан острым стеклом.
— Грейнджер! — рявкнул кто-то за спиной. — Немедленно наверх!
Я оглянулась. Снейп. Облегчение окутало меня теплой волной. Глупо, но я надеялась, что он поможет. Снейп гораздо лучше знал, что такое «Грифон», и наверняка догадывался, как можно остановить разрушения.
С трудом отпустив поручни, я, спотыкаясь, поднялась к нему. Вовремя. Лестница за моей спиной еще раз содрогнулась и распалась на части. Словно карточный домик, который разметал на столе порыв ветра.
— Бежим, Грейнджер.
Снейп взял меня за руку и потянул за собой. Я думала, что мы скроемся в его кабинете, но ошиблась. Он взбежал по лестнице и, толкнув дверь, вошел на чердак. Здесь разрушений было меньше, но по углам таилась угроза. Тени сгущались, разрастались, тянулись к нам костлявыми призрачными руками.
Старая мебель рассыпалась в пыль, эта пыль взметалась в воздух золотистыми смерчами. Все, к чему пыль прикасалась, вмиг истлевало. Снейп взмахнул волшебной палочкой:
— Протего!
Щит, слабый и хрупкий, словно мыльный пузырь, замерцал вокруг нас. Оберегал от смерчей, не позволяя им приблизиться. Слабая защита, но это лучше чем никакой. Я инстинктивно прижалась к плечу Снейпа.
Он ободряюще сжал мою ладонь и шагнул вперед. Золотистые смерчи последовали за нами, не позволяя расслабится.
Перед нами оказалось зеркало: вход в комнату Крауча. Когда мы приблизились к нему, Снейп приказал:
— Порежь палец. Нам нужна кровь.
Я не спорила. Густая алая кровь покрыла зеркальную гладь, открывая вход. Мы шагнули вперед, оставляя смерчи позади.

***
Комната Барти не сильно пострадала. Мебель уцелела, даже лампа на столе светилась, позволяя разглядеть все вокруг. На стенах виднелись трещины, сквозь которые пробивались колючие ветви шиповника. Яркие ягоды манили, словно изысканное лакомство в мышеловке.
Наверняка они так же опасны, как и золотистые смерчи на чердаке.
Я усмехнулась, устало опускаясь в кресло.
— Где Лестрейндж?
— Не знаю, — ответил Снейп. — Не стоит переживать. Рабастан не позволит себя убить.
— Что произошло?
Усталость стальными тисками сковывала тело, но я не могла позволить себе расслабится. Слишком опасно, пока «Грифон» разрушает все вокруг.
— Ты мне скажи. Что ты опять натворила?
— О, мы уже на «ты»? — Я усмехнулась, увидев, как нахмурился Снейп.
— Отвечай, — потребовал он.
— Ничего.
— Врешь.
— Нет я… Послушайте, я вышла из комнаты, дом начал разрушаться, и я побежала к лестнице, чтобы выбраться в сад. Вот и все.
Снейп не поверил. Сел на кровать, вертя в руках волшебную палочку. Я хотела спросить, что мы будем делать дальше, но не смогла.
Слова застряли в глотке. Я действительно обманула его. «Грифон» разозлился, потому что я не захотела расставаться с воспоминаниями.
Флаконы с зельем лежали в кармане. Я нащупала их: гладкие и холодные, они притягивали к себе. Вздохнув, я вынула флаконы и поставила на стол.
Снейп не удивился.
— Аберфорт?
Я кивнула и спросила:
— Вы знали, для чего Дамблдор попросил вас сварить зелье?
— Нет. Он рассказал сегодня.
— Я не могу это сделать. Вы же понимаете?
Мне было важно, чтобы Снейп согласился, даже если бы соврал. Но он лишь повторил слова Дамблдора:
— У тебя нет выбора.
Мне хотелось возразить, но я поняла, что это бесполезно.
Он не станет помогать. Лестрейндж был прав: Снейп давно перестал бороться.
— Выбор есть всегда, — упрямо возразила я.
Я сама не верила в эти слова, но они — мое единственное утешение.

Бессмертник

— Хочешь уйти?
— А вы? Остаетесь?
Я больше не могла сидеть без дела. Казалось, время застыло в нерешительности. На часы или дни — я не знала. Сколько бы я ни прислушивалась к звукам, наполняющим дом, сколько бы ни рассматривала стены, обросшие шиповником и мхом, не получалось уловить миг, когда «Грифон» перестал разрушать себя.
Стены дрожали, покрываясь трещинами, половицы скрипели, стекло в окнах лопалось и осыпалось на пол, а потом стало тихо.
Пронзительно тихо, словно кто-то натянул струны, но не решился сыграть. Казалось, тишина осязаема. Неосторожное слово или резкое движение могло нарушить ее, разозлить «Грифона», и все началось бы сначала.
— Я не отпущу тебя одну.
Снейп подошел ближе. Он выглядел усталым и раздраженным, но не равнодушным.
— Почему? — спросила я, глядя ему в глаза.
Он мог соврать или сказать правду, но решил промолчать. Опять.

***
Стен с потолком больше не было, как и соседних комнат. Мы оказались на дереве среди гигантских веток. На них висели картины и лампы рядом с огромными листьями настолько насыщенного зеленого цвета, что резало глаза.
— Смотри. — Снейп кивнул на лестницу, серпантином обвившую ствол. Она терялась в листве и казалась бесконечной.
Я оглянулась назад, комната Барти тоже исчезла. Осталось только дупло, вход в которое закрывала дверь: тяжелая, из темного древа, украшенная хитрыми вензелями и покрытая золотистой пылью. Я не рискнула прикасаться к пыли — слишком опасно.
— Вперед, Грейнджер, — пробормотала я и первой ступила на лестницу.
Снейп шел сзади.
Спускались мы долго. Между листьями висели книги и обрывки газет, словно диковинные плоды. И все вокруг покрывала золотистая пыль.
«Чистая магия», — сказал мне Лестрейндж тогда. Но из книг я знала, что она опасна. И никогда ничего не отдает даром.
Послышался шум, навязчивый, словно жужжание насекомых, а потом перед нами из пустоты возник призрачный сад, окружавший «Грифон». Но в отличие от настоящего, он был ухоженным и цветущим. Алиса стояла рядом с терновником, а его ветви, когда-то напугавшие меня, ластились к ее руке.
— Они приняли тебя, — сказал Барти, обнимая ее.
Он казался счастливым и полным сил. Так выглядит человек, который верит, что у него все впереди. Что рядом всегда будет любимая женщина и дом — милый дом! — всегда радушно его встретит.
— Знаю. — Алиса улыбнулась. — Мы с «Грифоном» давно стали одним целым.
Видение исчезло, но стоило спуститься на несколько ступеней вниз, появилось другое. За ним третье и четвертое. Целый калейдоскоп из воспоминаний о чужой, украденной жизни.
Вот Барти читает газету, чтобы потом вырезать из нее колдографию Лестрейнджей. Вот он спорит с Алисой. Кажется, еще чуть-чуть — и оба схватятся за палочки, но Барти не выдерживает первым и, громко хлопнув дверью, уходит.
Лица мелькали так быстро, что закружилась голова.
Я не выдержала и отшатнулась. Снейп ободряюще сжал мою руку и сказал:
— Нельзя. Только вперед.
Рядом с нами кружилась золотистая пыль, собираясь в небольшие смерчи. Восхитительно зрелище. Смертельное — ведь все, с чем пыль соприкасалась, превращалось в тлен.
Мы спускались вниз, время от времени просматривая воспоминания, или старались оставить их позади так быстро, как только могли.
Так я увидела, что «Грифон» не знал, почему расстались Барти и Алиса. Просто однажды он пришел один. А потом бывал все реже. Казалось, он приходит в коттедж скорее по привычке и чтобы принести новую подшивку газет.
А потом не вернулся. «Грифон» ждал много зим, надеясь, что хозяин и хозяйка придут к нему. Он уснул, чтобы сберечь остатки магии. Уснул и видел сны-воспоминания, волшебные, наполненные жизнью, смехом и магией, которой ему так не хватало.

…Барти, смотри, бессмертник зацвел!

…никакой работы на дом! Все бумаги оставляйте в Министерстве, мистер Крауч...

…ну вот еще, никуда я не пойду. Марлин та еще сплетница. Или ты хочешь, чтобы наш секрет…

…я люблю тебя, Барти.

«Грифон» спал очень долго, пока его не потревожил хромой человек. Он не стал входить в сад, подозревая, что оголодавший дом его не выпустит. Слишком хитрый и осторожный человек.
Он ушел, чтобы вернуться через несколько дней с другим, умирающим и искалеченным. Это был Снейп. В те дни он выглядел ужасно. И если бы «Грифон» не принял его, делясь остатками магии и заживляя раны, то Снейп не выжил бы.
Хромой человек уходил и приходил, раненый же никогда не покидал «Грифон».
Ему некуда было возвращаться, и он мог стать новым хозяином.
Дом просыпался, насыщался магией и терпеливо ждал хозяйку.
Снейп сжал мою руку и повел вниз. Мы не разговаривали, хотя мне очень хотелось расспросить его о том времени, которое он провел один в «Грифоне». Узнать, сможет ли Снейп выжить, если уйдет.
Но Снейп молчал.
Мы спустились в сад, дикий, запущенный, но прекрасный. Лестрейндж сидел на земле и ждал нас. Расслабленный и спокойный. На его руках были золотые перчатки. Заметив мой взгляд, он усмехнулся и спросил:
— Нравится?
Он протянул ко мне руку, но я попятилась. Его перчатки были созданы из той самой пыли, что уничтожала все живое.
— Зря боишься. Зачем мне тебе вредить? — Он цокнул языком и прикоснулся к ярким желтым цветам: они скукожились и завяли. — Даже на бессмертник действует. Настоящая находка. Правда, Грейнджер?
Я покачала головой и на всякий случай отошла еще дальше. Лестрейндж с интересом наблюдал за мной. Я казалась ему забавной и глупой.
— Ты выбрала? — внезапно спросил он.
— Нет.
— Значит, выберу я. — Он немного помолчал, собираясь с мыслями. — Обещание — всего лишь повод, чтобы собрать нас здесь. Возможно, Аберфорт не понимал, что делает. «Грифон» может внушить все, что угодно. Смотри.
Лестрейндж стряхнул пыль с рук, и она осела на его мантии и коже. Сначала ничего не происходило, а потом пыль стала разъедать его плоть. Не было ни крови, ни боли, судя по тому, что Лестрейндж оставался совершенно спокойным. Он просто исчезал, как сгорающий в пламени лист пергамента.
— Зачем вы это делаете? — прошептала я, с ужасом глядя на него.
Он усмехнулся и ответил:
— Хочу здесь остаться.
— Стать хозяином «Грифона»? — Я не хотела верить в это. Лестрейндж — не тот человек, который станет мириться с заточением. Азкабан тому доказательство.
— Хозяином? Нет, Грейнджер. Я сам стану «Грифоном».
Лестрейндж весело рассмеялся. От его лица осталась половина, и я могла видеть кости и алые мышцы, которые, словно тончайшая паутина, обвивали сосуды. Язык шевелился в беззубом рте, а уцелевший глаз довольно щурился. Плоть отслаивалась кусками и исчезала, так и не достигнув земли.
Миг — и Лестрейнджа не стало.
Только смех, безумный и беззаботный, звучал в ушах, словно над ним не властна магия «Грифона».

***
— Чтобы сделать шаг вперед, нужно вернуться назад, — сказал Снейп, рассматривая флакон с зельем забытья.
Спокойный и совершенно невозмутимый, словно ничего особенного не происходило. Я так не могла, но что зря себя изводить.
Сад разрушался. Деревья и цветы истончались и рассыпались золотистой пылью. Сливались в потоки чистой магии, которые, словно река, тянулись к древу. Питали его, насыщали.
И оно росло, раздавалось вширь. Корни утолщались, извивались щупальцами, выбираясь из земли. Казалось, что древо пытается вернуть себе все утерянное за долгие годы, чтобы вновь стать целым.
Не вся золотистая пыль достигала его. Немного оседало на нас со Снейпом. Его лицо казалось обожженным, похожим на гротескную маску. Впрочем, я уж точно выглядела не лучше.
Мне не хотелось умирать.
Не хотелось становиться частью «Грифона».
Я вспоминала Гарри и Рона, своих родителей и всех дорогих мне людей, которых никогда больше не увижу. Все наши ссоры и обиды сейчас казались такими глупыми и надуманными. Мне не хватало времени. Всю жизнь я куда-то спешила, за чем-то гналась, стремясь быть первой, лучшей, добиться похвалы и признания, а сейчас у меня нет и пяти минут, чтобы все обдумать.
Я вымученно усмехнулась и, откупорив флакон, сказала:
— За прошлое.
Снейп покачал головой:
— За будущее.
— А оно у нас будет?
— Будет, Грейнджер. Обязательно будет, — ответил он и выпил зелье.
Миг — и Снейп превратился в облако золотистой пыли, беспощадной и несущей смерть. Оно взмыло вверх и влилось в один из потоков, тянущихся к древу.
Лестрейндж ошибся: Снейп никогда не переставал бороться.
Он всегда был рядом, когда я нуждалась в помощи. Снейп мог бы стать для меня другом или наставником. Или кем-то большим, будь у нас больше времени.
Я усмехнулась, вспомнив слова Аберфорта. У нас будет время, много времени. Зелье оказалось действительно безвкусным. Оно согревало изнутри, и в какой-то миг я поняла, что лечу. Сад остался внизу. Он исчезал, рассыпался пылью, но я больше не боялась. Древо поглотило меня, забрав все, но дав взамен надежду.

***
— Опять идешь на слушание дела очередного Пожирателя? — поинтересовался Гарри.
— Что? — Я озадаченно взглянула на него.
Мы спускались на лифте на десятый уровень. Я знала, что будет слушанье по делу Лестрейнджа. Но что-то казалось неправильным, навязчивая мысль не давала сосредоточиться.
— Слушание, — терпеливо повторил Гарри.
Он улыбнулся и заправил выбившийся из прически локон мне за ухо. Нелепая шляпа съехала на затылок, и он стал похож на мальчишку. Родной, верный Гарри — мы вместе ужинали только вчера, в Норе, но почему тогда я чувствую тоску, словно не виделась с ним долгие месяцы. Почему все вокруг кажется неправильным?
— Да. Слушание Рабастана Лестрейнджа.
— Рабастана? — Гарри потер шрам на лбу и спросил: — Какого Рабастана?
— Младшего брата Рудольфуса Лестрейнджа.
— Гермиона, у Рудольфуса никогда не было брата.
Щелчок — и я все вспомнила.
Воспоминания потоком хлынули в сознание. Побег Лестрейнджа, ранение Гарри, «Грифон» и долгие недели в заточении вместе со Снейпом. Кропотливая работа над зельем забытья и Аберфорт Дамблдор, пообещавший Алисе.
Все смешалось, причиняя боль. Я задыхалась, пытаясь совладать с чувствами. Эта реальность могла быть иллюзией, навеянной «Грифоном». Но зачем плести сложную паутину из лжи, если он легко мог заменить воспоминания фальшивыми? Я не понимала.
— А Снейп? — спросила я. — Ты получил информацию о «Грифоне»?
Я отлично помнила, что на слушании Гарри сунул мне в блокнот записку, которая помогла найти Снейпа.
— Гермиона, с тобой все в порядке? — Гарри выглядел настороженным, словно разговаривал с раненым животным. — Снейп умер, это все знают.
Я хотела возразить, но передумала. Бесполезно, он все равно не поймет. Раздался звон, и дверь лифта открылась. Я мельком глянула на панель с номерами этажей: десятый.
— Идешь?
Я покачала головой и сказала:
— Не сегодня.
— С тобой точно все в порядке?
— Да, конечно. Все просто замечательно, Гарри.
Он не поверил. Хотел что-то сказать, но двери лифта закрылись. Лифт двинулся вверх. Цифры на панели медленно сменялись, пока не остановились на единице.
Снейп был прав: чтобы сделать шаг вперед, нужно вернуться назад.

***
Помня о неудаче с аппарацией, я воспользовалась каминной сетью, а от ближайшей деревни отправилась к «Грифону» пешком. Мне нужно было время, чтобы все обдумать. Еще я боялась, что не найду дом. Что он исчез, навсегда забрав с собой Снейпа и Лестрейнджа.
Погода была замечательной, но я почти не смотрела по сторонам. Все гадала, почему «Грифон» отпустил меня. Неужели ему достаточно иметь только хозяина? Стал ли Лестрейндж «Грифоном», как того хотел? Оказался ли он достаточно сильным, чтобы подчинить чужую волю?
Так много вопросов. Я надеялась, что найдя дом, получу хотя бы часть ответов.
Ворота были открыты, а сад больше не выглядел запущенным. О нет! Роскошный — вот верное слово. Сад стал прежним, словно сумел вернуть величие из той, украденной жизни, где Алиса и Барти вместе.
Сам «Грифон» тоже изменился. Он выглядел новым, как будто недавно отремонтированным. Черепица на крыше сверкала под солнечными лучами, а серые стены, увитые плющом, совсем не казались мрачными.
На ступеньках меня ждал Снейп, скрестив руки на груди, на лице его не осталось и следа ран от пыли. Я робко шагнула вперед, касаясь створки ворот. Мне больше не хотелось сбежать, нет. Я опасалась, что Снейп прогонит меня.
Захлопнет перед носом дверь, и я больше никогда не узнаю, что же произошло на самом деле.
Иллюзия или реальность время, проведенное в «Грифоне»?
И, Мерлин, что мне дальше делать со своей жизнью?
Я думала, что выбравшись из ненавистного дома, забуду обо всем, как о страшном сне.
Но ошиблась.
Больше не было прошлого, но не было и настоящего.
Только будущее.
Снейп протянул ко мне руку, приглашая. И я шагнула навстречу, не опасаясь, что терновник вновь нападет на меня.
«Они приняли тебя», — шепнул ветер голосом Лестрейнджа, игриво растрепал мои волосы и улетел.
Я улыбнулась и сказала:
— Знаю.

- Конец -