Глава 1Зима одна тысяча девятьсот девяносто пятого года наступила уже в ноябре. Едва минул Черный Самайн, тайком отпразднованный некоторыми старшекурсниками, как долину Хогвартса укрыл снег. Толщина снежного покрова и последовавший за ним мороз недвусмысленно намекали, что природе безразличен человеческий календарь и началось самое холодное время года.
Студенты Хогвартса переоделись в теплые мантии и плащи и старались не задерживаться в неотапливаемых школьных коридорах, полных свистящих сквозняков.
Но иногда….
- Гермиона, да не обращай ты внимания на этого хорька! – пытался утешить Гарри Поттер свою заплаканную подругу. – Он известный придурок.
Гермиона всхлипнула и закрыла лицо руками. Она даже предположить не могла, что очередное «паршивая грязнокровка» вызовёт самую настоящую истерику, половина которой прошла на глазах пятого курса факультетов Слизерин и Гриффиндор, часть в коридоре и остаток в глубокой стенной нише на третьем этаже.
- Гермиона, хочешь я этого придурка заколдую, а? – стараясь не стучать зубами предложил Рон. – Меня близнецы классной штуке научили. У него такие шикарные рога вырастут…
- Не надо, - шмыгнула носом девушка. – Он с Креббом и Гойлом ходит. А может и Амбридж пожалуется… Она… и рада будет баллы снять. А может и исключить.
Подростки одновременно горестно вздохнули. Долорес Амбридж, которая в этом году занимала место преподавателя по Защите от Темных Искусств, была бедствием похуже нашествия корнуэльских пикси. Соглядай от Министерства Магии, самоназначенный Инспектор Хогвартса, она откровенно покровительствовала студентам Слизерина. Особенно Малфою.
Гермиона последний раз всхлипнула и засунула скомканный платок в карман. Как же стыдно, что она так расклеилась. Да ещё и перед толпой посторонних. Впору запасаться успокоительным зельем – слизеринцы ей жизни не дадут постоянными насмешками. Да и Лаванда с Парвати вряд ли откажутся от колких слов. Чертовы чистокровки!
- Точно. И кичится этим как будто он король мира, - хмуро сказал Гарри.
Последнюю фразу Гермиона сказала вслух, но, к счастью, друзья приняли их на счет Малфоя.
- Малфоя только могила исправит, - поморщился Рон. – Такой же, как его папочка. А тётя Мириэль рассказывала, что и дедуля его был невыносим. Вечно заносился со своим происхождением и деньгами.
- Давай, Гермиона, поднимайся. Нельзя на холодном камне сидеть. Простудишься, и придётся у мадам Помфри Перечное брать. Дым из ушей – не лучшее украшение. Интересно в гостиной ещё остался чай?
- Вроде утром ещё был, - ответил Рон и, не желая оставлять тему семьи Малфой, продолжил. – А вообще в Малфоях только одно хорошее – кроме хорька и его родителей никого больше нет. Представляете, какая гадость была бы, если в Хогвартс поступили ещё какие-нибудь Малфои – братик хорька или кузен? Тогда бы совсем житья не было. А так он один и папочка был его один и дедушка и прадедушка….
После памятной истерики прошло несколько недель, но слизеринцы не забыли, как староста Гриффиндора расплакалась от одного будничного оскорбления, и добивались повторения «на бис». А сама Гермиона никак не могла обуздать в себе ненависть к Драко Малфою. Каждый раз при виде самодовольного лица «слизеринского принца» её захлестывало неистовое желание… отомстить. Причем так, чтобы Малфой никогда не оправился, чтобы он стал… полным ничтожеством. Первые дни она всерьёз разрабатывала паны физического устранения белобрысого слизеринца. В Хогвартсе ведь полно шатких лестниц, с которых можно свалиться, под боком Запретный лес с не самыми дружелюбными тварями…. В конце концов, Малфой может чем-то отравиться или серьёзно заболеть.
Но потом, поразмыслив, Гермиона оставила эти идеи. Она сильно сомневалась, что сумеет замести следы своего преступления. Ради убийцы единственного наследника семьи Малфой авроры будут грызть камни, а устроить несчастный случай невозможно – в школе всё просматривается и проверяется.
К тому же Гермиона понимала, что смерть Драко Малфой, станет слабым утешением. Самое странное, что совесть её при этих мыслях подозрительно молчала. Наверное, это и называют жестокостью.
В начале декабря Амбридж создала так называемую Инспекционную дружину – отряд из дюжины самодовольных слизеринцев, которые могли снимать баллы с других студентов. Малфой, конечно, не преминул воспользоваться своим правом – снял в общей сложности тридцать баллов. В том числе десять и с Гермионы – «за грязнокровность».
Из-за этой выходки жажда мести вспыхнула с новой силой и Гермиона отчетливо поняла, что если в самое ближайшее время что-то не сделает, то просто сойдёт с ума.
В библиотеке, куда она предсказуемо отправилась успокаивать нервы, девушка отправилась сразу к разделу, который ранее игнорировала. Книги о чистокровных семьях, родословных, магической генеалогии, разнообразные жизнеописания занимали два длинных стеллажа. Это часть библиотеки была самой малопосещаемой. Чистокровные и без того были осведомлены, кто кому приходится родственником, а тех, кто происхождением не вышел, подобное интересовало мало.
На магглорожденная Гермиона Грейнджер посчитала, что пара книг помогут ей получше узнать врага – Малфоя. Не лишним будет разузнать о его семье и прочих чистокровных, язык которых порой напоминал своеобразный код.
После неподъемной «Истории семей Английских» Гермиона взялась за пыльный труд «Общая генеалогия магических семей», а затем… было ещё несколько книг.
Мадам Пинс нашла Гермиону за четверть часа до отбоя и умудрилась напугать, тронув за плечом.
Извинившись за громкий визг, девушка взяла несколько книг, которые требовалось изучить, и бегом отправилась к башне Гриффиндора. В гостиной староста не задержалась, несмотря на то, что близнецы Уизли вновь о чем-то беседовали с группкой хихикающих первокурсников и звенели монетами. Право слово – не до этих шалостей. В спальне Гермиона залезла на кровать, задернула полог, зажгла несколько огней и вновь углубилась в книги.
На арифматике их учили искать ошибки в очень сложных расчетах. Порой профессор Вектор давала задание найти неправильное значение среди тысяч цифр на листе пергамента. Гермиона справлялась с подобными заданиями лучше всех.
Нечто подобное было и в этот раз. Гриффиндорка мгновенно нашла то, что отличало Малфоев от других чистокровных семей.
Малфои были богаты. Но в Англии хватало состоятельных волшебных родов. Те же МакМилланы, например.
Малфои были влиятельны. Но Боунсы последние пять поколений стабильно возглавляли Департамент Магического Правопорядка. Так что о степени влияния можно было поспорить.
Но, в отличие от прочих кланов, только Малфои придерживались правила «одного наследника». Драко был единственным сыном Люциуса, который был единственным сыном Абраксаса, который был единственным сыном Селена, который был единственным сыном Юлиана, который был единственным сыном Гилберта, который был единственным сыном Этьена…. Только мальчики на протяжении последних двенадцати поколений.
А между тем подобное было несколько необычно на взгляд Гермионы, потому что мало кто из чистокровных семей следовал этой практике. Пробежавшись по родословным своих сокурсников, девушка с удивлением узнала, что у Панси Паркинсон есть два младших брата – семь и восьми лет. У Гойлов, кроме сына Грегори, есть и дочь – десятилетняя Глициния. Теодор Нотт единственный ребенок, но у его отца были старший брат и младшая сестра. Порывшись в монументальном труде «История семей Английских» Гермиона сделала вывод, что это практически единственное, что выставляет Малфоев в невыгодном свете.
Один наследник! Ха!
Походы к стеллажам с книгами о чистокровных волшебников продолжались всю следующую неделю. Неожиданно для себя Гермиона увлеклась этой темой и даже жалела, что раньше не догадалась о существовании… такой интересной информации. Например, один из магов прошлого века исследовал магглорожденных и сделал вывод, что тех, кого называют «грязнокровками», просто не существуют. Есть либо полукровки, бастарды волшебников, вышедших «на прогулку», либо потомки сквибов. Причем, как утверждал автор занятного исследования, чем сильнее так называемый магглокровный маг, тем больше вероятность, что в его роду не один сквиб, а два и более. Причем, не из последних родов. Вроде бы таинственная родовая магия может найти путь и через сквиба.
Гермиона даже пообещала себе отправиться на зимние каникулы в «Гринготтс». По словам Парвати как раз гоблины и занимались проверками родословных. За пятьдесят галеонов можно проследить своих предков на семь поколений!
Дорого, конечно, но родители уже согласились на такие траты. Им тоже было интересно, откуда у дочери появилась волшебная сила.
Гермиона не забыла спросить о Малфоях и Виктора. Крам был чистокровным из древнего болгарского рода и мог объяснить то, что девушка не понимала. Например, что такое «полный магический брак», «сюзерен», «покровительство» и «колдовская неверность». Информации об этих явлениях, постоянно упоминающихся в родословных книгах Гермиона не нашла. Кто-то просто изъял из школьной библиотеки необходимые труды.
Виктор ответил через неделю, и письмо его было длиннее раз в десять, чем обычно. Он был рад отвлечься от тренировок и рассказать магглорожденный англичанке о реалиях чистокровных семей. В письме было немало ошибок, но Гермиона в кои-то веки не обращала на них никакого внимания. Главное, смысл письма.
Под полным магическим браком подразумевалась полная… хм… «передача» невесты-ведьмы в семью супруга. В таких случаях развод, явление, которое порой случалось в волшебном мире, был абсолютно невозможен. Колдунья теряла право на девичью фамилию, на наследование своим родителям, на… порой у неё даже внешность менялась! Зато в таких браках всегда рождались дети – сама магия помогала. Виктор удивлялся тому, что Гермиона не нашла разъяснений по «полному магическому браку». По его словам подобные брачные узы часто практикуются в чистокровных семьях.
«Сюзерен» и прочие непонятные понятия, по мнению Гермионы, были остатками феодализма, эпохи, из которой волшебный мир всё никак не мог выбраться. Одна семья, более влиятельная и богатая, покровительствует другой. Последние являются «вассалами», обязаны выполнять просьбы и требования «сюзерена», поддерживать его во всех начинаниях и не вправе поднимать на него руку… то есть волшебную палочку с целью причинить вред. Взамен они получали всевозможную помощь, в том числе финансовую, и защиту.
О Малфоях Виктор также написал немало. Именно эти сведения стали отправной точкой нового уровня исследований.
Малфои, как уже было известно, были выходцами из Франции. Многочисленный богатый клан, носивший фамилию «Малфэй», маги которого оставили заметный след в истории всей Европы. Лорды Малфэй, по сути, были теми, кто прекратил Столетнюю войну. Об этом есть соответствующие записи. Виктор обещал прислать Гермионе книги о достижениях французских волшебников на Рождество.
В конце семнадцатого века несколько представителей славной семьи перебрались в Британию, но связи с континентом не теряли. Благодаря этому между Великобританией и Францией было заключено немало торговых договоров, а чистокровные семьи активно обменивались невестами, укрепляя свою кровь.
Всё прекратилось в конце восемнадцатого века. Словно между ветвями клана Малфэй пробежала черная кошка. Британские Малфэй изменили фамилию на «Малфой», а французы безжалостно разорвали все связи со своими островными родственниками.
Виктор писал, что Малфэй до сих пор являются своеобразным «лицом» магической Франции. Они влиятельны, богаты и пользуются всеобщим уважением. А вот о британцах даже не вспоминают. Что странно, потому что прошло всего два века с их последнего брачного «объединения». А ведь родство в магическом мире и дальше считают!
Крам был на официальном приеме в поместье Малфэй и, ради Гермионы, посмотрел на «парадное генеалогическое древо». Британской ветви семьи так не было. То есть была, но оказалась «обрезана» на неких Максимилиане и Люциусе.
Что ж… таким образом, Гермиона знала приблизительную дату и имена. Дальше всё было ещё проще.
После внимательных поисков она нашла упоминание о братьях Малфэй-Малфой в нескольких жизнеописаниях. Причем, авторы отзывались о магах куда как неприязненно. Максимилиан носил прозвание Безумный, а его младший брат Люциус – Неверный. Странные прозвища для чистокровных магов.
Происхождение прозвищ удалось выяснить быстро, и Гермиона поняла, почему Рон Уизли ответил грубостью на просьбу рассказать подробнее о причинах вражды между Малфоями и Уизли.
Люциус Неверный и Максимилиан Безумный были… ужасными людьми.
Люциус был создателем закона, который позволял магам убивать простецов, случайно или намеренно попавших в угодья волшебников. При этом позволялось использовать любой способ – заклинание, оружие или… травлю собаками.
Максимилиан Малфэй «отличился» многочисленными кровавыми убийствами магглов. Из тона нескольких жизнеописаний было ясно, что подобное зверство считалось дурным тоном. Тем более что Малфэй имел привычку выставлять напоказ свои «трофеи».
Конфликт, после которого от братьев отказались континентальные родственники, произошел на третьем году девятнадцатого века, и замешаны были в этом Уизли, бывшие в то время вассалами семьи.
Выручай-комната – это самое необыкновенное место в Хогвартсе. Правда обращаться к ней с просьбами о предоставлении необходимой информации Гермиона догадалась не сразу. Но комната предоставляла студентам пятого курса место для тренировок и могла сделать полную копию школьной библиотеки. Гермиона решилась на риск и не пожалела об этом. На запрос о «конфликте между семьями Малфэй и Уизли от одна тысяча восемьсот третьего года» чудесное место выдало комнату, в которой стоял стол, деревянный стул и висела полка с книгами и свитками.
Старые, запыленные с полустертыми инвентарными номерами… Гермиона не сомневалась, что эти книги спрятаны в самом дальнем углу книжного хранилища или каком-нибудь другом потайном места замка. Ведь известно, что Выручай-комната ничего не создает сама. Она лишь предоставляет имеющиеся в Хогвартсе вещи или их точные копии в распоряжение просителя.
Гермиона провела за предоставленными книгами больше двенадцати часов. В конце «исследования» у неё слезились глаза, а на пальце появилась мозоль. Возвращалась девушка в гостиную далеко заполночь, чудом избежала встречи с Филчем и после уже совершенно другими глазами смотрела на Джиневру. Теперь Гермиона понимала, почему братья Уизли так странно относятся к младшей сестренке – готовы порвать на части любого, кто попытается навредить ей. У них для этого были все основания.
А так называемых «самопроклятьях» очень подробно рассказал профессор Флитвик. Честно говоря, это была не совсем его тема, но знал профессор немало.
- Самопроклятья – явление редкое и очень-очень опасное, - говорил учитель. – В магическом мире, мисс Грейнджер, слово имеет немалую силу, произнеси его кто-нибудь с надлежащим настроем и намерением. Да что там слово – сама мысль имеет силу. Бывает маг убеждает себя, что ничего не получится у него и, в самом деле, в последний момент вмешивается некая случайность и портит вполне очевидное дело. Или же наоборот, маг настолько уверен в себе, что, кажется, сама судьба играет на его стороне. Сколько славных дуэлей было выиграно лишь из-за силы желания – не перечесть. Самопроклятье редко встречается, потому как в этом случае маг сам себя зачаровывает. Да не волшебной палочкой, а только словом и желанием. Если же ещё кровью клянется, то проклятье с гарантией так сказать устанавливается. И не снимешь. Почитайте вот о маге одном… забыл его имя, к сожалению… жил он в четырнадцатом веке в Ирландии. Настолько магглов не любил - заявил во всеуслышанье о том, что если кому-то из его рода доведется с немагическим человеком встретиться, то падёт он замертво. Кровью и родом поклялся. И что бы вы думали? Не прошло и двадцати лет, как вся семья его, сыновья, внуки и невестки погибли. Испустили мгновенно дух во время встречи с простецов. Времена тогда были жестокие – кто-то из недоброжелателей и устроил магам роковую встречу.
Гермиона задумалась, пытаясь вспомнить, где в школьной библиотеке можно найти истории о волшебниках четырнадцатого века. И едва не пропустила самое важное.
- Самопроклятья тем опасны, что сильны неимоверно и могут распространяться на всех. Бывало, проклял себя один маг, а оно возьмись и распространись на всю семью, вплоть до пятого колена. А бывало, что и на свойственников переходило, да на вассалов…. Мисс Грейнджер, куда же вы?
- Спасибо, профессор! – донеслось уже из коридора.
В библиотеку Гермиона прибежала, забыв о своём статусе старосте и сдержанном поведении. Растрёпанные волосы, покрасневшее лицо…. Не сбавляя темпа, Гермиона добралась до стеллажей с родословными и перетащила к шаткому столику, за которым обычно сидела, несколько дюжин толстых книг и альбомов. Ей предстояла большая работа.
Маленькое чудовище, зародившееся внутри от постоянного желания отомстить гадкому Малфою, довольно потирало лапки с когтями. Уже скоро.
Четырнадцатое февраля одна тысяча девятьсот девяносто шестого года стало одним из самых сложных дней в жизни Гермионы Грейнджер. Никогда до этого ей не приходилось… договариваться.
Нет, вызвать в Хогсмит Риту Скитер оказалось просто. Волшебница до ужаса боялась, что Гермиона донесет на неё в Аврорат. Девушка до сих пор недоумевала, почему журналистка продолжает трястись от страха быть разоблаченной, а не сходит в Министерство Магии и не встанет на учет.
Поводов для встречи набралось немало. Конечно, приоритетом был Гарри и его интервью о произошедшем в июне прошлого года. Но и о себе Гермиона не забывала. Она планировала отомстить Малфою тем же способом, который использовало Министерство, чтобы травить Гарри. Через газеты. Наверняка, чистокровным будет безумно интересно узнать, что же на самом деле представляют из себя Малфои. И Рита Скитер ей в этом поможет.
После того, как Гарри и Луна ушли, Гермиона остановила засобиравшуюся к камину ведьму. Девушка попросила мадам Розмерту принести стакан сливочного пива и коктейль. Она ещё помнила какой напиток предпочитала журналистка. Наверное, теперь напиток за два галеонов Скитер не по карману. Но Гермиона Грейнджер сегодня угощает.
Рита внимательно посмотрела на бокал с розовой жидкостью, кисло улыбнулась и сообщила:
- О свободе домовиков писать не буду. Мне ещё дорога моя репутация. Лучше Азкабан, чем такое.
О домовиках, за права которых собиралась бороться, Гермиона как-то подзабыла.
- Не волнуйтесь, Рита, - она постаралась, чтобы голос звучал спокойно и даже как-то лениво. – Мне просто нужно ваше мнение.
Она достала из сумки свиток и протянула волшебнице.
- Что это? Какой-то доклад? – спросила Рита, но пергамент всё же развернула.
К исходу первых десяти минут Рита допила свой коктейль и мадам Розмерта, по знаку Гермионы, принесла второй. Прошел час, прежде чем журналистка прочитала всё и подняла на малолетнюю шантажистку подозрительно заблестевшие глаза.
- Сколько ты за это просишь? – поинтересовалась она. – Данные подлинные. Учитывая ссылку на Визенгамот, родословные – наверняка, подлинные. Только учти - шантажировать Малфоев опасно. Люциус за такое сотрёт в порошок. Тем более тебя.
- Я хочу, чтобы это, - Гермиона указала на свиток. – Было опубликовано.
Рита от изумления открыла рот.
- Ну, это… для «Придиры» это не тот формат, знаешь ли. «Ежедневный Пророк» под контролем Малфоя. Да и «Колдунья» тоже. Ты хочешь опубликовать это под своим именем или под моим?
- Под чужим. Главное, чтобы вышло и дошло до большого количества магов.
- Ну, знаешь ли, - Рита нервно засмеялась. – Это… интересно, конечно. Такое… да. Подумать только, а ведь действительно у них всех был только один ребёнок! Но такое… думаю, ты не понимаешь, что Малфои…
- Я заплачу, - вновь перебила её Гермиона.
- Сколько?
- Сто галеонов.
Гермиона знала, что по меркам волшебников это весьма внушительная сумма. В перерасчете на маггловские фунты тоже получалось немало. Но гриффиндорка была готова потратить их. Ради мести.
- Наличными? Или переводом в сейф? - быстро поинтересовалась ведьма.
- Наличными. Прямо сейчас. Под магическое обязательство.
Скитер завертела головой, осматриваясь. Но посетителей в «Трёх метлах» было полно, и на их столик никто не обращал внимания. К тому же ведьмы сидели за разросшимся деревом, украшенном сердечками, - сразу и не заметишь.
И Гермиона узнала, что магическое золото обладает поистине удивительной силой.
- Хорошо, - Рита облизала тонкие губы. – Есть такое издание – «Волшебная генеалогия». Выходит первого числа каждого месяца и попадает только в руки чистокровных. Что-то вроде вестника – кто женился, кто умер, кто и где родился. Истории, мемуары… не самое интересное чтиво, но пара-тройка скандалов и у них были. Поэтому все и выписывают – нужно быть в курсе событий. У меня от них была пара заказов. Редактором и владельцем там очень интересный колдун. Из стариков старого склада. Те, что «магглов уничтожить, магглокровок в рабы, женщин из Министерства вон, потому как их дело детей рожать». Не самый приятный в общении человек, но принципиальный до ужаса. Печется о благе чистокровной Британии, в Европе очень известен. Если идти с этим, то только к нему. Но тебе нельзя – кровью не вышла.
- Тогда пойдёте вы.
- Пойду, - согласилась Рита. – За сто галеонов, отчего же не пойти.
***
- Гермиона, что с тобой? – удивлённо спросил Гарри.
- А что?
- Ты… это… светишься, - сказал сидящий рядом Рон. – Паркинсон по дороге заколдовала, да?
- Нет, - староста улыбнулась. – Есть и другой повод порадоваться.
Первого апреля одна тысяча девятьсот девяносто шестого года статья о Малфоях, подробная и с фотографиями, выходила в журнале для избранных «Волшебная генеалогия». Возможно, именно в этот момент чистокровные волшебники просматривают его или распаковывают. Учитывая, что фото семьи Малфой на обложке, то им обязательно станет интересно.
Как раз накануне Рита сообщила через зачарованный галеон, что статья в её ядовитого пера обработке выйдет во втором весеннем номере. И не лень было журналистке потратить почти полчаса, описывая реакцию редактора журнала на известие о Малфоях.
Гермиона могла бы гордиться собой – информацию, которую она нашла, произвела впечатление на самого консервативного сноба Британии. Правда, он не знал, что это её магглорожденный рук дело. Всё равно.
- Гермиона, тебе почта, - сообщил Гарри, указывая на сову с небольшим коричневым пакетом.
Рита обещала прислать ей один экземпляр журнала. Хотя обычно такие вещи к магглорожденным не попадали.
- О! Это же Малфои! – воскликнул Рон.
На обложке журнала толщиной приблизительно в пятьдесят страниц красовалась волшебная фотография семьи Малфой. Наверное, одно из самых лучших их фото – надменно-торжественные Люциус и Нарцисса с одиннадцатилетним мальчиком, наряд и выражение лица которого с точности повторяли отца.
Гермиона открыла журнал на указанной странице и углубилась в чтение. Заинтригованные Гарри и Рон придвинулись ближе и начали читать вместе с ней.
В первую очередь в статьи описывалась семья Малфэй – «честь и гордость Франции».
- Началось. Теперь хорька и его родителей будут воспевать, - недовольно пробормотал Рон. – конечно! Выборы Министра Магии не за горами.
- Это Малфэй, а не Малфой, - поправил его более внимательный Гарри.
«Однако волшебники рода Малфэй, несмотря на глубокое родство и общие корни, упорно игнорируют существование чистокровного и благородного дома Малфой, чьей родиной является Британия. Более того – на магическом уровне род Малфэй ещё в начале прошлого века отказался от своих британских родичей, отрицая своё родство. У них были причины».
- Что значит на магическом уровне? – спросил Гарри.
- Потом объясню, - глухо отозвался Рон.
«Люциус Неверный и Максимилиан Безумный стали первопричиной страшной беды, которая поразила чистокровные роды Великобритании и до недавних пор была скрыта от глаз магов».
Пафосный тон статьи был тяжеловат для понимания. Но, наверное, так и необходимо для чистокровных волшебников.
«Чистокровная семья Уизли, ныне известная исключительно в худом плане, таковой не была ещё два века назад. Благородные колдуны, соблюдающие правила и традиции, чтящие не маггловского бога, а магических духов, верные вассалы. Лишь одну ошибку совершили они – избрали сюзереном семью Малфэй».
- Рон тут…
- Гарри. Заткнись, - Гермиона заметила, что руки у Рона дрожали. Значит, её догадки верны – Уизли помнили о давнем конфликте.
«На момент смерти Бенедикта Малфэя и становления Люциуса Неверного главой рода семейство Уизли обладала истинным своим сокровищем – Джиневрой Уизли, девой-волшебницей пятнадцати лет от роду. Есть у крови Уизли один малоизвестный дар – рождаются у них дочери всего раз в несколько поколений, но каждая является средоточием счастья и подарком от самой Магии. Девы семьи Уизли проносят семьям своих супругов удачу и избавление от кровного проклятья».
Этой информации в исследовании Гермионы не было, учитывая, кто дополнял статью, возможно девочки Уизли, в самом деле, проносили удачу своим мужьям.
«Однако в июне одна тысяча восемьсот третьего года в отсутствие отца и братьев Джиневра Уизли была похищена Люциусом Неверным Малфоем. Девушка, как было установлено, содержалась в поместье Малфой-мэнор в течение четырех дней на положении узницы и наложницы. На исходе пятого дня единственная дочь семьи Уизли была убита своими пленителями. Тело по приказу одного из братьев Малфэй было отправлено в отчий дом привязанным к лошади».
Рон вздохнул, будто ему не хватало воздуха.
А дальше в статье рассказывалось как отец девушки, Брайан Уизли, явился к убийце дочери, Максимилиану Безумному, и заколол его кинжалом. Вассалы не должны поднимать руку на сюзеренов ни при каких обстоятельствах. Но он преступил это правило, а магия сделала его сквибом. Но не взяла жизнь, как предполагалось.
Убийство сюзерена в те времена было чем-то из ряда вон выходящим и вся волшебная Англия была порядком ошарашена подобным. Тем более что убийца остался жив, хотя и лишился возможности колдовать. Самое странное, что его многочисленные сыновья остались при волшебной силе. Именно это обстоятельство стало поводом недавно созданного Визенгамота. Суд волшебников затеял большое расследование.
Люциус Неверный требовал казни для всей семьи Уизли, «предателей», как полагается по законам магии. Но семья Малфэй, несмотря на своё влияние и богатство не смогла остановить процесс. Видимо, своими выходками братья Люциус и Максимилиан нажили немало врагов. Только этим можно объяснить то, что на них ополчилась большая часть магического мира.
Большой суд тянулся многие месяцы. Ритуалами и чарами, названия которых мало что говорили современным волшебникам, было установлено, что Уизли не имеют долгов перед магией и что вассальные связи с Малфоями разорваны не ими. Это послужило основным доказательством невиновности семьи.
В конце концов, решением Визенгамота, при полной поддержке чистокровных лордов, все Уизли были оправданы. Выжившему лорду Малфэй была назначена вира. Причем не только золотом, но и кровью. Люциус Малфэй должен был отдать семье своих бывших вассалов дочь – в жены одному из сыновей. Учитывая, что на момент суда у Люциуса Малфэя был только один ребёнок, мальчик, то Визенгамот попросту приказал ему произвести на свет ещё одного отпрыска. Этот приказ и знание, что кровь «великих Малфэй» придется передать семье, уступающей по силе и положению, стали причиной самопроклятья.
Текст этой волшебной напасти приводился полностью. Благо существовал подлинный протокол давнего заседания Визенгамота. В те времена к официальным пергаментам относились с большим пиететом и составляли по всем правилам, а Суд волшебников практически управлял страной – Министр Магии был незначительной фигурой на небосклоне.
Люциус Малфэй по прозвищу Неверный поклялся магией и своей кровью, что не «допустит бесчестья» и его «благородная кровь не смешается с кровью саксонских крестьян», потому что отныне у рода Малфэй будет только один ребёнок.
Непонятно чего он хотел добиться этим. Гордость свою продемонстрировать? Что ж – продемонстрировал. В те времена волшебники были лучше осведомлены о самопроклятьях, знали, что они имеют свойство распространяться на окружающих, и отреагировали соответственно.
Семья Малфэй во Франции «отрезала» Люциуса Неверного и его малолетнего сына от рода и под угрозой немедленной мести обязала сменить фамилию.
Гермиона поняла, почему статья «выдерживалась» почти два месяца. Рита, а может быть и редактор «Волшебной генеалогии» обратились к главе семьи Малфэй во Франции. И вот, спустя два века», лорд Франсуа Малфэй личным письмом подтверждал, что события, описанные в статье, имели место. За преступления перед Магией, неверность вассалам, убийство невинной девы, недостойное поведение, а, самое главное, за самопроклятье от британской ветви семьи отказались. Люциус Неверный по сути совершил преступление против всей своей семьи. В то время Малфэй насчитывали более сотни волшебников. Случись проклятию распространиться, только один из двадцати мужчин детородного возраста мог стать отцом. Все прочие остались бы бесплодными. Существование клана было поставлено под угрозу.
Лорд Малфэй также рассказал, по какой причине его семья не только не контактирует с бывшими родичами, но и бдительно следит, чтобы никто из ближних родственников не пересёкся и ними и, не дай Мерлин, не вступил в брачные узы.
Новоявленная семья Малфой соблюдала традиции, в том числе следовала обычаю заключать полный магические браки, так распространённые среди чистокровных семей. Чары этих уз очень сильны и между семьями жениха и невесты образуется связь, подобная родственной. По этой ниточке и расползается самопроклятье, в буквальном смысле уничтожая чистокровные семьи. После заключения брака с представителем семьи Малфой в семье невесты всегда рождался только один ребёнок, несмотря на количество мужчин подходящего возраста и здоровье их жен. Ребёнок мог не родиться совсем, если в семье невесты уже был маленький наследник. Если же у несчастной волшебницы были незамужние сестры, то они принимали проклятье и в ослабленном состоянии несли его в семьи своих мужей, распространяя «магическую заразу» дальше.
Пока волшебники помнили о самопроклятье Малфои сидели тихо и не высовывались. Сын Люциуса Неверного и его внук взяли в жен последних представительниц своих семей, найдя таковых с больших трудом.
Но шло время, золота у семьи Малфой было ещё немало и каким-то образом им удалось уничтожить информацию о самопроклятье. Человеческая память очень хрупка – не прошло и двух поколений, как третий лорд Малфой стал считаться выгодным женихом. Возможно, пожилые маги пытались предупредить своих внуков, но кто же слушает стариков?
Двенадцать поколений семьи Малфой жили с самопроклятьем. Двенадцать чистокровных семей они загубили и ослабили неимоверно втрое больше благородных древних родов. Гермиона с радостью узнала свои схемы, которые рисовала в библиотеке, чтобы лучше понять кого «испортили» Малфои и где сейчас эта семья. Надо сказать, что после брака с этим семейством остались на плаву очень немногие. Волшебный мир пережил несколько войн, в которых гибли чистокровные, больше половины «зараженных» кланов исчезли во время войны с Гриндевальдом. А вот последний из клана Уилкс, откуда происходила бабушка Драко Малфоя, был уничтожен аврорами пятнадцать лет назад. Смерть последнего из рода автор статьи ставил в вину не аврорам, а семье Малфой.
- Вот это да! – пораженно прошептал Гарри.
Рон Уизли порывисто вздохнул и начал выбираться из-за стола. Он запутался в мантии и едва не свалился на пол, чем вызвал смех слизеринцев, но едва ли обратил внимание на насмешки.
Гермиона не сомневалась, что друг отправился на поиски братьев и сестры, которых на завтраке не было. А может быть напишет родителям. Вряд ли старшие Уизли получают «Волшебную генеалогию». Гермионе было немного совестно, что с помощью этой статьи она вытащила на свет давнюю трагедию, о которой сами Уизли предпочитали не вспоминать. Немного… совсем чуть-чуть. Она успокаивала себя тем, что статья выставляет семью друга в хорошем свете. К тому же это прекрасный повод отомстить Малфоям.
- Читай дальше. Там самое интересное, - посоветовала она Гарри.
«Последний же брак, состоявшийся между Люциусом Малфоем и Нарциссой Блэк, принёс двойной вред, ибо прекратил своё существование не только род Блэк, но и славный род Лестранж».
Несмотря на то, что Нарцисса Блэк была младшей дочерью, замуж она вышла раньше своих сестёр. Беллатрикс Блэк стала супругой Родольфуса Лестранжа годом позже и, естественно, принесла проклятье «одного наследника». Первый ребёнок этой четы погиб в одно тысяча семьдесят восьмом году в возрасте одного года – Гермиона обнаружила траурное сообщение в старом номере «Ежедневного Пророка».
- Малфоям конец, - прошептал Гарри. – По-моему за такое убивают.
Гермиона мысленно согласилась с другом. Малфоям придется очень трудно в ближайшее время. Тем более что в последних фразах статьи автор, то есть сама девушка, приводила единственное средство борьбы с самопроклятьями – смерть первоисточника. Действительно, это был единственный способ избавиться от магического вируса.
- Гермиона, а откуда у тебя этот журнал? – прочитав статью, Гарри, наконец, взглянул на название. – Никогда такого не видел.
- Знакомая прислала, - небрежно отозвалась Гермиона.
- А что за….
- Тсс, - девушка улыбнулась и приложила палец к губам.
- Но…
- Тсс. Тихо, Гарри.
Девушка сделала несколько копий статьи и засунула журнал поглубже в сумку. Внимательно оглядела стол, за которым неторопливо завтракали слизеринцы. Некоронованный король факультета занимал почетное место в середине стола и на данный момент находился в центре внимания своих сокурсников. Наверное, рассказывал, как удачно они вчера поиздевались над гриффиндорскими второкурсниками. Маленький Деннис Криви до сих пор в лазарете и выйдёт только к концу этой недели.
А Драко Малфой наслаждался внимание, флиртовал с Дафной Гринграсс и Панси Паркинсон…. Гермиона злорадно подумала, что недолго ему осталось радоваться жизни. Наверняка, прочитав журнал, родители напишут об этом своим детям. А со своей стороны девушка также была готова приложить все усилия по распространению информации. Для этого и сделала копии.
На урок по изучению древних рун Гермиона отправилась обходным путём – через второй и пятый этажи. Ей было известно расписание всех курсом. Например, в этот день у шестикурсников Слизерина первый уроком идёт трансфигурация на втором этаже, а у выпускников Равенкло, среди которых хватало чистокровных, в это же время шли чары на пятом. Профессора никогда не запирали аудитории, и это позволило Гермионе, не переступая порога класса, отправить скопированные статьи на парты. Конечно, листы лежали текстом вниз, но девушка была уверена, что кто-нибудь обязательно поинтересуется и обзаведётся прелюбопытнейшим чтивом на все ближайшие перемены.
***
Статья в журнале «Волшебная генеалогия» стала катализатором для очень необычных событий, во многом повлиявших на расстановку сил в кругу чистокровных магов. О большей части событий, порожденных исследованием, Гермионе было неизвестно в силу маггловского происхождения. Но некоторые она могла наблюдать своими глазами.
Скопированные статьи попали на глаза нужным студентам и были скопированы не один десяток раз, а родители написали своим детям. Уже пятого апреля можно было видеть, как Малфой ходит по школе… в одиночестве. Гермиона лично видела, как профессор Флитвик даёт разъяснение по поводу самопроклятий группе из двадцати студентов. Среди слушателей было семнадцать слизеринцев.
Кажется, школьники восприняли самопроклятья очень серьёзно. От Малфоя в буквальном смысле шарахались, словно он был заражен чем-то смертельным. От него отсаживались в Большом зале и аудиториях, с ним старались не находиться на близком расстоянии и даже не разговаривать. Его бросили все, и даже верные телохранители Кребб и Гойл не подходили к свергнутому «принцу». В открытую Малфоя пока никто не третировал, но положение парии, до которого неожиданно свели бывшего принца, было для самодовольного чистокровки очень мучительно.
Гарри шепотом рассказывал, как на его отработке к Снейпу ввалились пятикурсники Слизерина и потребовали, чтобы «проклятого» отселили из их спальни.
Гермиона чувствовала, что отомстила не только за себя, но и за всех магглорожденных школы.
- Отец приказал, чтобы я с тобой не разговаривала! – крикнула Панси Паркинсон. – И не подходи ко мне!
- Панси… постой, - Драко Малфой попытался приблизиться к девушке. – В этом глупом журнале всё ложь! Я не зачарован. Они скоро дадут опровержение!
- Всё правда! – закричала Паркинсон и ей вторило эхо. – Не подходи, а то заколдую!
Юноша поспешно сделал несколько шагов назад, прижимаясь к стене коридора. Панси развернулась так резко, что мантия обвилась вокруг лодыжек и почти побежала в сторону выхода из подземелий.
Гермиона тихо вздохнула. В некоторых случаях Малфоя было очень жалко. Пария, изгой…. Малфою не помогали ни золото, ни связи отца, ни крики о начавшемся в Визенгамоте суде над Ритой Скитер, которую ещё надо было найти.
- Что уставилась, падаль грязнокровная! – заорал Драко, увидев стоявшую неподалёку гриффиндорку.
Вся жалость к затравленному сокурсниками юноше моментально испарилась.
- Этот коридор не твоя собственность, - холодно сказала Гермиона, проходя мимо.
Уже перед поворотом к лестнице девушка остановилась и, собрав всё имеющееся презрение, сообщила:
- И насчет грязнокровности не тебе говорить, Малфой, - и добавила, словно ставя печать. – Проклятый!
Эпилог.
Люциус Абраксас Малфой о новом выпуске журнала «Волшебная генеалогия» так и не узнал. Пока чистокровные волшебники читали скандальную статью, делились впечатлениями с супругами и детьми, спешно проверяли указанные родословные или обсуждали написанное со знакомыми своего круга, лорд Малфой выполнял задание своего змеелицего повелителя на юге страны.
Темный лорд велел ему задействовать старые связи и привлечь как можно больше сторонников.
Подкуп, шантаж, угрозы… сладость власти, которую даёт страх. Лорда Малфоя, правую руку великого темного мага боялись. Одного вида темной метки было достаточно, чтобы волшебник начинал дрожать и соглашался на всё.
Так что в Малфой-мэнор, который Темный лорд избрал своей временной резиденцией, Люциус возвращался только в начале мая довольным и с известием о десяти потенциальных Пожирателях Смерти, согласных принять метку.
К сожалению, в поместье Темный лорд отсутствовал. А это означало, что доклад и заслуженная похвала будут несколько позже, но Люциус особо не огорчился.
По какой-то причине пустовали и апартаменты Нарциссы, хотя обычно в это время дня супруга всегда была на месте. Впрочем, она могла отправиться в гости к своим многочисленным подругам.
Приняв в апартаментах душ и переодевшись в более приличную для его положения мантию, лорд Малфой отправился на ужин.
Так уж вышло, что помимо Темного лорда в Малфой-мэноре нашли убежище и освобожденные из Азкабана соратники. Беглые Пожиратели Смерти жили в потайных комнатах, которых было достаточно в главном здании. Именно к «гостям» направлялся хозяин дома. По правилам этикета было необходимо разделить трапезу. Да и напомнить магам о том, чьей милости они обязаны, тоже не мешало.
В малой столовой, где проходил ужин, было тихо. И не потому, что там никого не было. Просто стоило светловолосому магу появиться на пороге, как в комнате повисла тишина. Беглецы перестали есть, а все разговоры стихи.
В гробовой тишине Люциус прошел к своему месту, сел, протянул руку к вину и только в этот момент понял, что что-то не так. Со стороны «гостей» не было ни приветствий, ни движений… ни звука.
Чувствуя себя немного растерянным, Люциус поднял глаза и наткнулся на Беллу. Единственная среди Пожирателей Смерти женщина сидела прямо напротив, не сводя с мужа сестры тяжелого взгляда. Точно также на Люциуса смотрел сидящий по правую руку Родольфус. А взгляд Рабастана был… подавляющим. Выражения лиц всех прочих соратников были странно ожидающими.
- Что-то случилось? – как можно спокойнее поинтересовался Люциус.
В ответ Беллатрикс улыбнулась безумной ломкой улыбкой.
- Всё в порядке, Люциус.
От тона её голоса лорда Малфоя прошиб холодный пот. Точно так же женщина разговаривала после жестокой расправы над Лонгботтонами. Она появилась в Малфой-мэноре в крови и разодранной одежде и на вопрос паникующей сестры ответила напевно «всё в порядке, Цисси».
Добраться до своей волшебной палочки лорд Люциус Малфой не успел.
Глава 2- Думаю, дольше откладывать это нельзя! – самым счастливым на свете голосом заявил отец утром первого июля. – Правда, дорогая?
- Да, - спокойно подтвердила мама. – Не стоит. Ведь собирались ещё зимой….
Гермиона тихонько вздохнула. Проверка родословной и кровных связей в банке «Гринготтс» - вот чего она удачно избежала на зимних каникулах. С тех пор как родители узнали, что гоблины с помощью какого-то ритуала могут распотрошить человеческую ДНК на сотни лет в прошлое, они стали как-то… немного одержимы этим. Волшебные способности не появляются из ниоткуда. Это противоречит… всему! И законам наследственности в первую очередь. Где-то среди сотен Грейнджеров с отцовской стороны и сотен Уилкинсов с материнской прятался колдун или ведьма, чью силу и унаследовала Гермиона. А может это был не один маг, а несколько. Или сквиб из чистокровной семьи. Тоже не один.
Родители на полном серьёзе вознамерились выяснить источник волшебных генов Гермионы. Ради этого… «семейного исследования» на свет Божий были извлечены всевозможные семейные альбомы, собрания газетных вырезок, стопки писем и открыток, коробки с которыми хранились на чердаке. Родители вспоминали и даже тщательно записывали семейные истории, слухи и шутки.
Ха! Даже больше – мама помирилась со своими двоюродными сестрами. Да они же не разговаривали почти тридцать лет! А папа потратил почти тысячу фунтов на составление родословного древа в одном частном агентстве.
Мерлин, энтузиазм родителей Гермиону даже пугал. Неужели… Неужели она также вела себя, когда создала организацию за права домовых эльфов?! Ужасно активна, подозрительно эмоционально и ужасающе навязчива? Бедные её однокурсники. Бедные… а она дурочка и никогда больше не будет так поступать!
Самое интересное, что родители, хоть и не владели магией, в своих изысканиях постепенно двигались вперед. Или назад. Как посмотреть – мама и папа начали изучать собственных родителей, бабушек, дедушек и прочих предков вглубь веков. Они уже проследили семейные связи до начала девятнадцатого века – папа даже съездил в какую-то захолустную деревню в Уилтшире, где викарий разрешил ему сфотографировать страницу из старой книги. Семнадцатого июля одна тысяча восемьсот третьего года Меридит Грейнджер, почтенная вдова местного водовоза, обнаружила на своем крыльце корзинку с мальчиком лет двух-трех от роду. Найденыша на последовавших в тот же день крестинах нарекли Джеймсом Грейнджером.
- Ну и как вам! – довольный отец потрясал «доказательством». – Да там на сотню миль вокруг все друг друга знали, а ребенка подложили к дому в центре деревни. Да ещё так, что никто ничего не видел, не слышал и ни одна собака не залаяла. Кто так может, если не маги?
Дальше подкидыша Джеймса папиных предков проследить не удалось, да и история маминой семьи обрывалась приблизительно в тот же период. Но и без этого было собрано немало информации, требующей осмысления. Среди представителей семей Грейнджер и Уилкинс и тех, кто был связан с ними родственными узами, хватало странных личностей. Были и таинственные исчезновения в никуда, странные истории и довольно-таки страшные легенды.
К тому же за каких-то полгода родители обнаружили немало дальних и близких родственников. И как же их раскидало по миру – просто удивительно. Европа, Китай, Австралия, Канада….
С теми, кто жил в Англии родители уже встретились, с некоторыми родичами из других стран завязалась переписка и активное телефонное общение. Мама узнала о своем четвероюродном дяде, который жил в Японии и умудрилась связаться с ним через какую-то адвокатскую фирму, которая лет тридцать назад занималась распределением общего наследства.
- Странный человек, - делилась она впечатлениями с дочерью. – По-английски говорит неплохо, но постоянно запинается на простых вещах. Самолет назвал «крылелётом» и заявил, что даже на драконе летать безопаснее. И как-то… говорил он слишком громко. Как твой друг в прошлом году. Может он маг?
- В любом случае исследование у гоблинов это прояснит, - сказал отец.
Да, родители возлагали на ритуал в «Гринготтсе» очень большие надежды. А вот Гермиона,… Честно говоря, ей было немного страшно, и потому она изо всех сил пыталась отсрочить визит в Косой переулок.
Нет. Гоблины бы не отказали в проверке крови. Сто галеонов за анализ – это очень приличные барыши и эти создания никогда не упускали возможности забрать у магов лишний золотой.
И ситуация в волшебном мире была подозрительно спокойной. Волдеморт и его последователи никак не проявляли себя. А ведь прошел уже год! Никаких таинственных исчезновений, убийств или террора, памятных по Первой войне, не случилось. Сбежавшие из Азкабана Пожиратели Смерти пропали, словно испарились. Гарри весной снились странные сны, явно насылаемые темным магом, но в апреле они внезапно прекратились. Никакой окклюменции, к облегчению Поттера, больше не понадобилось.
Гермиона не сомневалась, что ей, магглорожденной ведьме, и родителям, магглам, в выходной день в Косом переулке ничего не грозит. Кроме разве что потери тысячи фунтов, потому что гоблины в начале лета по какой-то причине вздернули курс обмена фунтов к галеону с пяти до десяти.
Нет, юная волшебница опасалась другого. Что если анализ действительно покажет родство с кем-нибудь из чистокровных? И это будет не Патил, не Бут или МакМиллан, а Гойл или Кребб? Не самая приятная перспектива – оказаться родственником каких-нибудь чистокровных фанатиков с факультета Слизерин. Впрочем, на других факультетах тоже хватало напыщенных кретинов, уверенных в своем превосходстве. После недавних событий оказалось, что в Хогвартсе подобных… индивидуумов гораздо больше, чем ей казалось.
Недавних событий? Эта вся та каша, которую она лично заварила, решив отомстить Малфою. К слову, в мае стало ясно, что месть удалась в полной мере. Седьмого мая «Ежедневный Пророк» опубликовал сообщение о смерти Нарциссы Малфой. На колдунью напали и убили – по заключению авроров с целью наживы. Никто не стал разбираться в причинах, по которым ведьма в драгоценностях, вечернем наряде, белом плаще и без волшебной палочки, оказалась поздно вечером в Лютном переулке.
Спустя несколько дней отбыл в мир иной и Люциус Малфой. Колдун упал с лестницы и сломал себе шею. Несчастный случай – заявили в Аврорате.
Драко остался один… и не прожил и недели. Однажды юноша просто пропал из Хогвартса. Спустя пару дней его обнаружили в одном из переулков Хогсмита мертвым. По версии авроров юный Малфой сбежал их школы, чтобы отпраздновать принятие наследства, перебрал с огневиски и попался на кончик волшебной палочки какому-нибудь ублюдку. Они, конечно, будут искать преступника, но «мальчишка большей частью сам виноват».
Род Малфой остался без наследника, но их состояние, по слухам, разошлось по рукам – перед смертью Люциус Малфой написал завещание. И не в пользу сына!
Нет, все, безусловно, осознавали истинное положение дел – за что и приблизительно кто отправил белокурое семейство в другой мир. Но молчали. Точно также молчали, как и о количестве убитых магглорожденных во время первой войны с Волдемортом.
Лицемерие.
По идее Гермиона должна была ощущать угрызения совести. Ведь именно из-за её желания спихнуть Драко с социального пьедестала и начались эти… беспорядки. Она ведь не хотела, чтобы Малфоев убили. Не хотела.
Гермиона переживала очень сильно… несколько дней. Потом события покатились по наклонной и нашлись другие причины для волнений.
В первую очередь Джинни Уизли. Многие волшебники как-то сразу поверили той статье. Недоверчивые полистали семейные хроники, расспросили портреты и призраков и присоединились к первым.
«Дева семьи Уизли», «освобождающая от проклятий», «особая кровь»….
Тот, кто теперь называл Уизли «предателями крови» рисковал получить заклятье в лоб. И вовсе не от самих Уизли. Чистокровные, соблюдающие традиции. Не самые богатые маги, но это ненадолго. Сколько в волшебной Великобритании семей, борющихся с кровными заклятьями – болезнями и порчами, переходящими из поколения в поколение? Да каждая вторая! А в Европе? Тоже самое и даже хуже.
Джинни… хотели очень многие. Девушка никуда не ходила одна – Рональд провожал её даже в туалет. Спустя несколько недель, в начале июня, пришло сообщение о помолвке Джинни и какого-то юноши из Дании. Старая колдовская семья, очень богатая и влиятельная.
Гермиона не знала всех обстоятельств того дела и как вообще столковались о браке Уизли и эти Мадсены. Но ясно, что рыжеволосую девушку просто купили за влияние и сумму с, минимум, пятью нулями. И Джинни, узнавшая о помолвке, кричала о «покупке».
Мадсены были против её учебы в Хогвартсе – в Дании девушки большей частью получали домашнее образование. Рыжеволосой красавице предстояло забыть о Хогвартсе, о квиддиче и... Гарри Поттере.
Джинни сильно любила Гарри, хотя последний об этом и не думал всерьёз.
Гермиона попыталась успокоить её. Но лучше бы ей тогда этого не делать.
- Это всё ты! – закричала Джинни. – Это ты во всем виновата! Во всем этом! Не могла стерпеть, что тебя назвали грязнокровкой! Отомстить решила! Отомстила? Ну как тебе? Как? Нравится? Всё! Всё разрушила! Тварь… дрянь! Если бы не ты ничего бы не было!
У девушки началась истерика и им пришлось вызвать мадам Помфри. Но сказанных слов было достаточно….
В самом деле, было очень трудно не связать исследования Гермионы, её довольный вид, журнал для чистокровных магов, присланный именно ей, и скандал с заразным самопроклятием семьи Малфой.
Это она стала первопричиной того, что жизнь Уизли изменилась в одночасье и, кажется, не во всех аспектах в лучшую сторону.
И кажется… о дружбе с Роном и Джинни можно забыть. Можно забыть об Уизли вообще и всем хорошем, что с ними связано. Мистер и миссис Уизли забрали Джинни на следующий день после той истории. Гермиона дежурила у двери в лазарет, рассчитывая увидеть друзей, но… чета волшебников даже не обратила на неё внимания. Они смотрели сквозь Гермиону и словно не видели её. Точнее, сознательно игнорировали. И это было гораздо хуже, чем на четвертом курсе.
Рон с ней больше не разговаривал, и это оказалось очень страшно. Ни обвинений, ни истерик, не жестоких слов, ни хамства – ничего, что обычно сопровождало их бурные ссоры. Рыжеволосый просто вычеркнул некую магглорожденную Гермиону из жизни. Такого человека в понимании младшего Уизли больше не существовало.
Гарри…. Гарри мог бы как-то утешить её или попытаться помирить с Роном, но…. Боже, какое же это всё-таки страшное слово!
Гарри изменился не в лучшую сторону за каких-то два месяца. Мерлин знает кто посвятил его в подробности отношений чистокровных семей вообще и статуса наследника семьи Поттер в частности. Гермиона подозревала, что это Кармайкл – шестикурсник, отличавшийся от Малфоя только вежливостью, другим цветом шевелюры и синим галстуком. Несколько раз она видела их за серьезными разговорами.
Кармайкл в мелочах растолковал Гарри Поттеру то, что он вообще-то должен был узнать несколько лет назад.
Поттеры – довольно-таки древний чистокровный род. Правда, они не так уж и родовиты и благородны, как Блэки или МакМилланы. Заработали своё состояние торговлей, что порой служило основанием для насмешек. До появления Лили Эванс Поттеры хранили своё чистокровие в неприкосновенности и состояли в родстве с Блэками, Гэмпами, Лонгботтонами и прочими чистокровными родами.
Гарри был единственным наследником немалого состояния, состоящего из десятка битком набитых золотом сейфов, нескольких домов и крупных земельных участков. Поттеры держали в Визенгамоте место с правом голоса и имели множество наследуемых привилегий.
Гарри не знал об этом и Кармайкл в считанные дни исправил этот недостаток. Также Эдварду удалось невозможное – всунуть в голову Гарри Поттера некоторые знания, привить некоторые манеры и даже… излечить от наивности. Частично, конечно.
Гермиона об изменениях в том, кого считала лучшим другом и практически братом, узнала за пару дней до экзамена по истории магии.
Поздно вечером они ещё сидели в гостиной, пытаясь впихнуть в головы даты и имена. Гермиона устроилась с ногами на диванчике, а друг сидел в кресле напротив.
- Гермиона, скажи, а ты знала, что в магическом мире я лорд Поттер? – спокойно спросил юноша.
- Да, - ответила она, даже не задумываясь.
- И давно? – голос мага дрогнул.
- На втором курсе ещё.
Да, она узнала об этом из «Историй семей Английских», огромного запыленного тома, подпиравшего покосившийся стеллаж в библиотеке.
- Тогда почему же ты молчала? - теперь в голосе Поттера был ничем не сдерживаемый гнев
- Гермиона? – голос матери вырвал девушку из мыслей.
- Прости… что?
- Поедем в банк в это воскресенье? - предложил отец.
- Да… поедем, - согласилась Гермиона.
Гарри почему-то обвинил во всём её. Он обвинил магглорожденную ведьму в том, что он, полукровка по статусу, по сути, обладал всеми привилегиями чистокровного лорда. Он обвинил дочь Грейнджеров в том, что она не сказала ему об этом! Не посвятила в какие-то тайны!
А разве она виновата?
Виновата в лени Поттера, предпочитавшего журналы по квиддичу учебникам и познавательным книгам? Виновата в том, что подаренную на Рождество на третьем курсе "Магическое общество: кто есть кто" этот лохматый... кретин... даже не открыл? А может это её вина в том, что прожив целый месяц в "Дырявом котле" Поттер не соизволили встретиться с поверенным своего рода?
Нет, он же предпочитал гулять, разглядывать витрины, есть мороженое и играть в подрывного дурака!
И во всём этот виновата Гермиона Грейнджер! Как же удобно, черт возьми!
Так что Гарри Поттер тоже на неё Обиделся. И на следующий день не преминул свою большую и ужасную Обиду продемонстрировать - отсел на другой конец стола и завел преувеличенно светский разговор о праздновании Литы с Невиллом.
Мерлин мой, да ещё неделю назад Поттер и понятия не имел, что волшебники празднуют какие-то другие праздники, отличные от маггловских!
- Думаю лучше поехать с утра. Когда он открывается, не помнишь?
- В девять? Гермиона, а когда начинает работать этот банк?
- По обмену денег круглосуточно. По остальным вопросам с восьми, - механически ответила девушка.
- Отлично! В восемь?
Самое отвратительное и смешное, что Обидевшись Поттер продолжил готовиться к экзаменам по её конспектам и записям. Маленькому лорду Поттеру и в голову не пришло, что трехлетние записи по истории магии и конспекты по Чарам с первого по пятый курс можно и вернуть тому, кто тебя «предал».
Да пусть подавится!
Поттер обвинил её в "предательстве", Рон просто игнорировал, Невилл как будто стеснялся, а с Луной она не сумела наладить даже приятельских отношений. В итоге Гермиона оказалась практически в социальной изоляции. Ведь у неё был очень узкий круг общения. Очень сложно заводить друзей, если делишь своё время между учебниками и приключениями со смертельными ситуациями.
Это было очень трудно - практически не с кем не разговаривать почти две недели. Гриффиндорцы всегда слепо последовали примеру Поттера, со студентами Равенкло Гермиона была "на ножах" из-за Мариэтты Эджком. Ученики факультета Ровены считали её какой-то злыдней, почему-то упуская из виду то, что это Эджком украла список и отправилась с визитом к Амбридж! Кудрявая балаболка подставила почти тридцать человек под исключение!
Гермиона всё ждала пока кто-нибудь из пышущих возмущением студентов Равенкло, то есть по определению очень умных людей, догадается, что ужасная порча на лице Эджком - заклятье из учебника по Чарам за третий курс и снимается легким движением волшебной палочки и простым словом. Пока они не догадались, и она предполагала, что летом ей придется отправить Мариэтте анонимное письмо.
Хаффлпафцы были традиционно замкнуты, варясь в собственном соку, а с озабоченными своими многочисленными проблемами слизеринцами Гермиона сама не стала бы общаться дольше минуты и больше двух фраз.
Она даже на "Ежедневный Пророк" от одиночества подписалась, хотя в прошлом году зареклась смотреть в сторону этой лживой газетки.
- Гермиона! Газета! - окликнула её мама.
Вручив сове два кнатта и кусочек вафли, Гермиона развернула газеты и ахнула - на первой странице красовалась фотография профессора Дамблдора и заголовок "Победитель Гриндевальда арестован по многочисленным обвинениям!"
Рита Скитер так и не вернулась в "Ежедневный Пророк". Журнал для чистокровных после истории с Малфоями привлек её в качестве постоянного журналиста - редактор-шовинист, видимо, наступил себе на горло, взяв в штат работники-женщину с магглами в пятом поколении. Скитер вышла на международный уровень, где возможностей, славы и золота гораздо больше, чем в бедной новостями Великобритании.
Альбуса Дамблдора арестовали в Хогсмите, в пабе "Кабанья голова", где он навещал своего младшего брата. Волшебник попытался оказать сопротивление, что послужило основанием для внесения дополнения в список обвинений.
Помимо попытки свержения Министра Магии Альбусу Дамблдору вменяли невыполнение обязанностей опекуна, незаконное присвоение денежных средств опекаемого, укрывательство опасного преступника, хищение ценных артефактов, использование запрещенных зелий на несовершеннолетнем.... Не стоит и гадать кто был этим "опекаемым" и "несовершеннолетним".
Альбус Дамблдор не имел права распоряжаться судьбой Поттера и отправлять его к магглам. У Поттера хватало родственников в волшебном мире. Директор владел ключом от одного из сейфов Поттера и не раз брал оттуда золото - не по одной тысяче галлеонов якобы на нужды самого Гарри. Волшебник также использовал голос Поттеров в Визенгамоте в своих целей и половина артефактов в его кабинете принадлежала семье опекаемого.
После "осознания себя лордом Поттером" мальчишка отправился прямиком к независимому целителю, который выявил в его крови с десяток подчиняющих и подавляющих зелий, нашел несколько сдерживающих силу чар и составил обо всём этом заключение.
Разрушителям заклятий из банка "Гринготтс" не составило труда выяснить авторство сдерживающих чар, а гоблины подлили масла в огонь, предоставив Поттеру финансовый отчет за последние десять лет.
Фадж, наверное, от радости прыгал, когда Поттер и Сириус Блэк пришли к нему с предложением утопить Дамблдора. Теперь директору грозило пожизненное заключение в Азкабан.
- Гермиона! - голос у отца был откровенно испуганным. - Тут... к тебе!
Три дюжих аврора и невысокая белокурая чиновница с интересом осматривались в гостиной их дома. Звонка и щелчка дверного замка слышно не было, поэтому волшебница предположила, что эти маги просто аппарировали.
- Мисс Гермиона Грейнджер? - строго осведомилась колдунья. - Мафальда Сметвик, представитель отдела по регулированию колдовства несовершеннолетних. У нас есть к вам несколько вопросов.
Авроры и миссис Сметвик ушли только через три часа, оставив после себя разгром в комнате на втором этаже, шокированных их действиями и поведением магглов и Гермиону, которую в буквальном смысле трясло об бешенства.
"Лорд Гарольд Поттер, наследник семьи Блэк, инициировал расследование по факту расхищений семейного сейфа и причинение вреда здоровью".
Этот мелкий неблагодарный... засранец обвинил её в предательстве и в том, что она по указке Дамблдора подливала ему запрещенные зелья, шпионила за ним и за свои действия получала у директора золото. Как раз из его сейфа! Вроде как больше и некому, а куда делось десять тысяч из сейфа Поттера непонятно!
Самое страшное, что это глупое голословное обвинение отправились проверять и в её вине даже не сомневались. То-то они так удивились, когда при допросе с использованием Веритасерума выяснилось, что Гермиона понятия не имеет в чем её обвиняют. Никто её подружиться и шпионить за Гарри не нанимал, денег за это не платил. Она не подливала ему зелий, не накладывала чар, а с профессором Дамблдором за свою жизнь разговаривала всего один раз и половиной из сказанного было "Доброе утро", а второй "До свидания".
Явно неудовлетворенные допросом авроры перевернули вверх дном её комнату, изъявили несколько книг и заколдованных предметов. В том числе ту чудесную книгу, которую ей подарил Сириус в прошлом году. Точнее, он хотел её выкинуть и волшебница вытащила её практически из мусорного мешка. «Звезда магической Великобритании» - пусть и устаревшая донельзя, но это библиографическая редкость.
Мерлин, она даже не знает, что они ещё там взяли! Они просто вошли и выпотрошили её вещи! Без ордера, без предъявления обвинений.... Гермиона знала, что применение Веритасерума строго регулируется законом, но когда попыталась заикнуться об этом - авроры напоили силком.
Закон не действует в отношении магглорожденных.
Гермиона всхлипнула и без сил опустилась на пол.
- Господи, какие же ублюдки! - мама присела рядом и крепко обняла плачущую колдунью. - Как таких только земля носит?
- Уроды, - пробормотал отец, рассматривая грязные следы на ранее безупречно чистом ковре бежевого цвета.
В самом деле... Правильно те магглы говорили.... Гарри Поттер - урод! Урод!
