Глава 1
Пария – Отверженное, бесправное,
угнетаемое существо
(Словарь Ушакова)
Пария - по М.Веберу - бесправная группа
населения, лишенная необходимых
социальных контактов и возможности
вхождения в другие социальные группы.
Тааакк… ну все, приехали…
Вот оно, докатились. Вернее – я докатился. И правильно. Давно ведь нарывался. Старательно так нарывался, и вот нарвался.
Интересно… чтобы чувствовали вы, если бы вокруг вас смыкалось кольцо дементоров? Штук в 60 примерно.. На самом деле их 46. Двадцать фланируют по камерам, а то бы тоже пришли. Ну и я, шестьдесят седьмой.
Но это не принципиально. 46 тоже хорошее число. Вы бы уже копыта на моем месте откинули, каким бы сильным магом ни были. Ну, может, Темный Лорд бы еще трепыхался… а больше никто бы не выдержал. Да и он бы скорее всего уже заиндевел бы. Потому как они не просто сами надвигаются, они буквально затапливают ненавистью. Вы не знали? Чем сильнее эмоции, которые испытывает дементор, тем холоднее его аура. До – 20 доходит. Вот сейчас как раз примерно этот климат. А то и попрохладнее. Бррр…
Но мне не привыкать. Меня плавать в море ненависти научили едва ли не с рождения. И теперь я легко и свободно плаваю. А что? Захочешь выжить и не такому научишься.
А на концентрированную заморозку плевать я хотел. Я же не маг, чтобы меня можно было убить, покрыв коркой инея и льда… Хотел бы я знать, можно ли меня вообще убить? Вопрос философский… Пока ни у кого не получилось.
А вообще, я еще не слышал, чтобы кому-то удалось убить дементора, хотя бы по ошибке. Прогнать – сколько угодно, а вот убить… Но с другой стороны я не слышал и о другом дементоре, кроме меня, который бы когда бы то ни было родился.
Так что я надежду не теряю. В конце концов – я не должен существовать? Не должен. Я противоречу законам природы. Противоречу, значит, живу.
Ну да, если так можно сказать, я дементор. По крайней мере, я должен бы быть дементором. Я хочу сказать, что я так задумывался. Я, знаете ли, эксперимент. Совершенно неудавшийся, как мне твердят всю мою жизнь. Если вам интересны подробности, могу сказать, что я – неудавшийся эксперимент Темного Лорда, как-то пожелавшего увеличить число дементоров. Сами-то мы размножаться не способны, как и умирать. Но, как я понимаю, Лорду было скучно, и он своей идеей загорелся. Вообще-то нас, эээ… детей дементоров (звучит-то как нелепо…) было четверо. До процесса рождения дожили двое. А потом я и вовсе остался один. И лучше бы уж я рассеялся, как остальные – это мне успели уже несчетное количество раз сказать мои сородичи и даже пару раз – сам Лорд. Иногда я и сам так думаю.
Но не всегда.
Вот как раз сейчас, когда до меня собираются в очередной раз донести мысль о моем уродстве, мне начинает казаться, что мое существование не так уж и бессмысленно. Более того – я начинаю действительно ХОТЕТЬ ЖИТЬ! И это разъяряет их еще больше.
Мммм? Что-то новенькое. Кажется, сегодня я их окончательно достал…
ЧТО??????????!!!!!!!
ИЗГНА….НИЕ?……
Вау. Покажите пальцем, кто до такого додумался.
Вообще-то, дементорам запрещено появляться где-либо, кроме территории Азкабана. То есть, у меня появляется реальный шанс если не умереть, то стать каким-нибудь учебным экспонатом, которого терзают недозрелыми ученическими патронусами. Я хочу сказать, что если убийство меня-любимого действительно представляет из себя проблему, то чтобы посадить меня под замок и мучить неизвестное количество времени – особых усилий тратить не надо. И это будет абсолютно законно.
Азкабан – не самое приятное место на Земле. Но бывает и хуже…
Все-таки, это мой дом. Был. Единственный, который я знаю.
И….. мне страшно.
НЕТ! Стоп.
СТОП. Этого нельзя. Не здесь.
Сминаю все, существующие во мне эмоции и даже не начинаю спорить. Просто выпустите меня поскорее. Хорошо, я уйду. Только дайте мне уйти сразу. Быстро. Ну…
Ну конечно, это невыполнимо. Из меня высасывают, мучительно вытягивают до последней капельки, последней искорки, всю энергию. Была бы у меня душа, я бы умер. Но души нет. Ничего уже нет. Имени никогда не было. Дома теперь тоже нет. Никого, похожего на меня нет. Ничего нет….
Меня швыряют на какую-то скользкую доску и нас с ней тут же уносят волны. Не знаю куда. Сил открыть глаза нет. Если бы моя мантия не зацепилась за гвоздь на доске, то меня бы давно уже смыло. Сил дышать тоже нет.
Ну почему, черт возьми, сознание меня не покидает???….
Почему я не могу провалиться в сон, обморок, смерть? Почему я не могу даже этого? Неужели я недостоин даже такой поблажки?…
…….
А черт его знает, сколько прошло времени. Я не интересовался. А просто лежал на песке среди водорослей, ракушек и камешков, так же вынесенный волнами на берег.
Что ж. Утопиться я не могу. Это можно считать доказанным. Какой-то крабик попытался-было меня поесть, но, кажется, даже не процарапал кожу. А может, счел несъедобным. А действительно… Я ведь, наверное, еще и ядовитый…
…….
Энергетический баланс восстанавливается. Не так быстро, как бы мне хотелось.
Вообще-то с питанием у меня никогда не было проблем. Я всеядный – это одна из основных причин моего уродства, если судить по шипению моих сородичей. Я могу питаться энергией света, эмоциями – не только положительными, но и отрицательными, даже растениями... даже человеческой едой могу питаться... Такой вот я урод.
Не самые укрепляющие мысли, но ни на какое физическое действие я был сейчас не способен. Но отключаться тоже не следовало. Если я уберу сознание из тела, то не только могу прозевать неожиданную опасность, но и потеряю контроль над процессом восстановления энергии. И тогда вполне смогу просто напросто «подавиться»…
Как же мне это всё осточертело!!!!!
Ярость начинает подниматься из глубины сознания раньше, чем я успеваю понять, что делаю. Поэтому взять ее под контроль и загасить труднее, чем обычно. На это уходят почти все силы, которые я успел восстановить, и это тоже подпитывает злость. Но я с ней справляюсь. За тринадцать лет своей жизни я научился контролю за эмоциями. И никогда не позволяю себе пустить это дело на самотек. Если я позволю себе думать, что могу проиграть в споре со своими инстинктами, это будет означать, что я потеряю последнее оправдание своему существованию.
Собственно, из-за этого меня и изгнали. Силы дементора просыпаются к трем годам. Вы знали? Никто не знал. Даже этот ублюдочный экспериментатор, который меня создал. Зато теперь знаю я. До трех лет я был забитым существом, не понимающим, что окружающие от меня хотят. Да честно говоря, на меня не слишком-то наседали. Лорд, видимо, после первых экспериментов додумался до того, что и дементор должен бы подрасти, чтобы проявить магию. Даже если это созданный собственноручно им, великим и могучим, супер-пупер крутой дементор. А потом он к счастью отправился в долгий и, надеюсь, мучительный путь в объятья своего собственного ада. А остальным я был не особенно и нужен.
В то время в Азкабане было множество временных и не очень «гостей», поэтому мои сородичи обо мне не вспоминали. Зачем обращать внимание посреди такого пира на какую-то мелкую пакость, путающуюся под ногами, если в смысле питания эта пакость совершенно бесполезна? Они и не обращали. А я сбегал в нижние уровни и бродил по полузатопленным склизким камерам, в которые уже давно никого не сажали, потому что это был бы «просто намеренный перевод пищи». Я никогда не умел ни с кем общаться. Единственными живыми существами, которых я видел были дементоры и заключенные. Единственным пейзажем – стены Азкабана. Наружу меня никогда не выпускали – боялись, что меня могут увидеть и задасться ненужными вопросами, типа: а откуда в Азкабане взяться маленькому мальчику? Дементоры смотрели на меня как на урода. Ну да, они же никогда не видели ребенка собственного вида. Арестанты при виде меня впадали в такой ступор, что я мог бы с бОльшим успехом общаться со стенами, а визиты Лорда, пока еще были, были настолько непродолжительны, что их вряд ли можно было назвать общением. Да и его гораздо больше интересовали показания всяких непонятных приборов, которые он приносил с собой, чем я. Я вообще сомневаюсь, что он знал, что я могу говорить… А мне самому в ту пору как-то в голову не приходило, что можно было бы, к примеру, задать какой-нибудь вопрос. Или вообще что-то сказать.
Поэтому в одиночестве я чувствовал себя гораздо лучше. Потому что тогда не было ни вибрации страха и отвращения, ни потоков злобы и презрения. Когда Лорд сказал всем, что я не способен ПОКА, как он надеялся, ни убивать – телепатически или холодом или еще как-нибудь, ни даже элементарно вытягивать из человека положительные эмоции, - отношение ко мне моих сородичей стало из подозрительного открыто пренебрежительным. И таким и оставалось. Хотя они с периодичностью в пол года, даже после гибели Лорда, продолжали со мной экспериментировать. В надежде, что я проявлю ожидаемые от меня способности, я полагаю. На самом деле они, мои сородичи, далеко не глупы. Им бы тоже хотелось сделать из меня оружие. На случай, если волшебный мир-таки решит их окончательно изгнать и объявить вне закона. Козырной туз в рукаве еще никогда никому не мешал. Но я упорно не желал им становиться. Каждый раз приборы показывали одно и то же – мою полную бесполезность. И вот, за тринадцать лет мне, кажется удалось окончательно убедить их, что я – пустое место. На что я и надеялся… Правда, я ожидал, что убедившись в этом они просто обо мне забудут и я смогу продолжать спокойно жить как прежде… ну что ж. Следует признать, что и я ошибался. На изгнание я не рассчитывал. И совершенно не представлял, что мне делать. Я никогда не слышал, чтобы из Азкабана кого-то изгоняли. Подозреваю, что для мага подобная мысль прозвучала бы острОтой, но я так не думал. Какой-никакой, но это был мой дом. Единственный. Место, к которому я привык, которое изучил, я знал, как там жить и как выжить. Пускай для любого другого это тюрьма, воплощение ужаса и так далее, но Я был испуган, когда понял, что я никогда не смогу туда вернуться. У меня не осталось ничего. Я был еще ребенком. Я слышал, что в тринадцать лет дети людей считаются еще несмышленышами, о которых кто-то должен заботиться. Я бы отдал за такую возможность все, что угодно… Правда, у меня ничего не было… Но я бы с удовольствием стал чьим-нибудь рабом в обмен только на то, чтобы не быть ответственным за свою судьбу, чтобы кто-то мне говорил, что я должен делать, отдавал приказы – все, что угодно, только бы не решать самому. Я бы даже Лорду обрадовался наверное… по крайней мере – сначала…
Полагаю, я был в панике.
Глава 2
Полагаю, я был в панике.
До сих пор ничего подобного со мной не случалось, это была новая эмоция и я не знал, как ее квалифицировать. Но думаю, это была паника. По крайней мере – не страх. Страх я знал.
Не только чужой – это было самое распространенное чувство среди заключенных. Я знал и какой вкус у моего собственного страха. Однажды, когда я впервые спустился на нижние уровни, пытаясь найти место, где кроме меня никого не будет, я испугался… ну… полагаю, это было что-то вроде крысы или выдры. Я не успел толком рассмотреть. Я не мог даже закричать, когда скорее услышал, чем увидел неясное шевеление в углу. Я мог заранее чувствовать появление дементора или человека на расстоянии по меньшей мере в 15 метров, а здесь я еще секунду назад не чувствовал ничего, и вдруг что-то зашевелилось в углу. Я полностью утратил над собою контроль. Как будто меня парализовало, я не отвечал за свои действия, на свое счастье я даже не закричал… просто раздался негромкий хлопок в том углу, на мгновение по глазам резанула вспышка света, стены и пол камеры покрылись толстым слоем льда, пушистым от изморози, а когда через пару секунд я смог вдохнуть, то воздух был наполнен отвратительным запахом. Горелой шерсти, как я потом понял. От испугавшего меня существа ничего не осталось.
От моего страха тоже, потому что его вытеснил шок.
Я в самого рождения слышал разговоры о своих предполагаемых силах и о том, как можно эти силы использовать. Я видел, как Лорд мучает свои жертвы, я видел, как мои сородичи выпивают души людей. И меня просто повергла в ступор мысль о том, что я сейчас сделал то же самое – убил.
Не важно – кого, не важно – как. Даже не важно, что убил. Но это совершенно очевидно было проявление тех способностей, которых от меня ждали. Если об этом станет известно, я перестану принадлежать себе. Я знал, что из себя представляет процесс обучения. И когда я подумал о том, что буду корчится в мучениях, что меня будут терзать, пока мое тело и сознание не трансформируются в самовосстанавливающееся вечное орудие пытки, на меня снова нахлынуло уже знакомое чувство – страх. Это несомненно был страх, но не такой, как тот, что заставил меня убить. На этот раз страх не заставил меня утратить разум, но в то же время он был гораздо сильнее и, кажется, совсем не собирался проходить или уменьшаться.
И мне пришлось найти способ контролировать свои эмоции.
Пока во мне жил страх, я не мог подняться наверх, его бы тут же учуяли, а привлекать к себе внимание я хотел меньше всего на свете. Поэтому я так и сидел на сыром, еще более холодном от таявшего льда полу и думал. Я мог рассчитывать только на свои силы, мне не у кого было просить помощи или совета, все те вещи, которые я знал, я подслушал или из разговоров Лорда или, шляясь мимо камер, из мыслей заключенных. Они как умели коротали время в тюрьме и часто, чтобы не сойти с ума, вспоминали разнообразную, в большинстве случаев систематизированную, информацию. Наверное, такую людям удобнее хранить в памяти. Некоторые проговаривали какие-то пункты законов – к 13 годам я довольно неплохо разбирался во всяких уложениях и кодексах, некоторые повторяли типы склонений и спряжений – в основном латинских, но я мог бы написать грамматические справочники и некоторых других языков – египетского, санскрита, шумерского… было даже, кажется, трое заключенных, которые предпочитали французский… около двух десятков магов утешались повторением состава и процесса приготовлений зелий, бОльшей частью ядов, в промежутках сообщая кому именно какой предназначался бы… еще некоторые упражнялись в заклятьях, в основном боевых.
Но больше всего мне нравилось, когда люди пытались занять себя воспоминаниями или отвлеченными рассуждениями. Как я понимаю, к этому более всего были склонны так называемые болтуны, которым большого труда и в обычной жизни, за стенами Азкабана, стоило некоторое время помолчать… Охотно верю, что подобная несдержанность многих быстро выводила из себя, но для меня слушать их было самым большим наслаждением. Я испытывал к ним что-то, похожее на благоговение – они думали или бормотали о вещах и местах, которые я никогда не видел: магазины, школа, работа, трава, птицы, деньги, гоблины… для меня это были сказки, истории о мире, в который я никогда не смогу попасть. Они меня завораживали, пусть даже часто были наполнены болью и ненавистью. Мне даже иногда действительно ХОТЕЛОСЬ наконец проявить свои долгожданные потенциальные способности, чтобы иметь возможность взглянуть на этот мир хоть одним глазком. Но я почти сразу вспоминал, что если такое случиться, я должен буду заниматься уничтожением этого самого мира, и я со вздохом соглашался оставить его невоплощенной, но несломанной иллюзией.
И тогда, когда я, испуганный до безумия, сидел там, в нижней камере, мне жутко хотелось броситься вверх, к первой попавшейся камере с заключенным и выпить из его памяти, его сознания информацию о том, как мне надо поступить. Мне было три года и мне надо было, чтобы мне кто-то хоть что-нибудь объяснил. Но в тот момент я был не в состоянии держаться на ногах, поэтому решил слегка прийти в себя, а потом – идти и выпить, вырвать, взять необходимые мне знания. Само собой – насильно – право на другие отношения существовало для меня только в том сказочном мире из воспоминаний узников, куда мне дороги не было. Если бы я последовал первому побуждению, моя судьба сложилась бы иначе. Скрыть подобное проявление агрессии от своих сородичей я бы просто не сумел, полагаю около пяти заключенных я бы попросту убил по неосторожности, а это, согласитесь, спрятать сложно. Но ноги отказались меня слушать и я некоторое время приходил в себя. Благодаря нескольким десяткам минут на ледяном полу я получил возможность не совершить величайшую (пока) ошибку в своей жизни – не выдать пробуждения своего дара.
В то время, пока моё тело приходило в норму от потрясения, моё сознание успело проиграть несколько сценариев развития событий. И все они так или иначе заканчивались для меня плачевно – превращением в орудие чужой воли. Это заставило меня остаться на месте даже после того, как я почувствовал, что могу уверенно стоять на ногах. Вместо того, чтобы ломануться вверх, навстречу своей гибели, я остался сидеть на полу.
Кровь перестала шуметь в висках, возбуждение схлынуло, но страх липкой, вызывающей дрожь массой, остался где-то внизу живота. И я постарался понять, что же произошло. Сам, потому что ни на чью помощь не мог рассчитывать без того, чтобы себя выдать.
Для начала я устроился поудобнее, свернулся калачиком на большом гладком камне, положил подбородок на руки и уставился в одну точку. Любому, кто нашел бы меня, показалось бы, что я уснул.
Я оставил на потом все бесплодные размышления о том, что я совершенно один и мне никто не поможет, что я брошен и несчастен – и всю прочую чепуху, растравляющую жалость к себе. Вместо того, чтобы себя жалеть, я попытался найти что-нибудь из того, чем я в себе мог бы гордиться – этот прием использовал один из моих любимых заключенных, как средство противостояния дементорам, и оно действовало. По крайней мере, он сидел в Азкабане уже довольно долго и все еще не сошел с ума и оставался самим собой. Что ж, как раз к этому итогу я и стремился.
Итак, у меня был прежде всего я сам. У меня был врожденный, доставшийся скорее всего по ошибке или недосмотру, аналитический склад ума, развитый систематическими блоками знаний, подслушанными у узников, наверное я неосознанно усвоил и какие-то методы упорядочивания информации. Потом – одним из моих преимуществ была моя сверхъестественная, даже для дементоров, чувствительность. Лорд, видимо, поначалу был на самом деле увлечен своим новым проектом, и вкладывал в меня все, что попадалось под руку, надеясь, надо думать, что количество когда-нибудь перерастет в качество. А может и нет. В теории генетики и творения я и сейчас почти полный профан – не представляю, насколько сведущ в этом был Лорд, может он просто действовал наугад и на ощупь. Но в этом случае его можно было бы поздравить с успехом. У меня было три, если считать с ночным, видов зрения – обычное, «ночное», как и у всех дементоров, для того, чтобы видеть в темноте нам не нужно напрягаться, включается особый механизм, и все окружающее видится так же отчетливо, только в обращенных цветах. И еще я мог смотреть глазами других. Это не является телепатией в чистом виде, как я полагаю, по крайней мере, моё присутствие в своих мозгах при этом еще никто не смог обнаружить, а любое телепатическое воздействие дементоры чувствуют сразу.
Потом – как я уже говорил, я чувствую чужое, по крайней мере людское и своих сородичей, присутствие как минимум метров за 15, а если сосредоточусь, то и за все 30. Кроме того, я гораздо более осторожен в своих ментальных разведках, чем кто-либо и моё присутствие трудно обнаружить.
Ну и мой действительно исключительный талант – это мимикрирование. На самом деле, я думаю, это досталось мне с генами наших дальних-дальних предков, и мне иногда просто немыслимо хочется покопаться в какой-нибудь приличной библиотеке и выяснить кто был предками дементоров… но это к слову о мечтах. Если же говорить с практической точки зрения, то я мог, к примеру, прятаться так, что меня никто не мог найти. Пока я не терял концентрацию. Именно по причине этой незаметности я и мог часами просиживать у камер, слушая узников, иначе меня бы тут же лишили этого развлечения. И именно способности к маскировке позволяли мне раз за разом обманывать и подтасовывать результаты всех этих экспериментов надо мной.
В первый раз я выстраивал систему своих реакций на различные раздражители просто с жуткой тщательностью, увеличенной страхом. И подавление страха было во всем этом самым сложным. Но так как именно эта эмоция послужила стимулом проявления моей силы, ее ни при каких обстоятельствах не должны были обнаружить. Я холодел при мысли, ЧТО со мной могут сделать, если обнаружат то, с помощью чего мной можно управлять. А виртуозно использовать страх они умели… Даже не зная, на какие точно эмоции в моем сознании нужно нажимать, мои мучители задействовали несчетное количество болевых точек, и меня едва хватало на то, чтобы хотя бы не выпускать свои реакции за относительно безопасные рамки. Одно хорошо – я настолько полно сосредотачивался на этом, что места для страха в сознании просто не оставалось. Но после этих полугодовых пыток я сползал в нижние уровни и пару недель приходил в себя, большей частью валяясь на камнях бесполезной и безвольной кучкой плоти.
Но я выигрывал у них раз за разом, несмотря на затрачиваемые мной силы. А в них зрели ярость и презрение.
Честно говоря, я не обращал на отношение ко мне дементоров особого внимания. Или меня просто не хватало на то, чтобы предположить, что они способны что-то против меня предпринять.
А они оказались способны. Выкинуть выродка из единственного знакомого ему места. Как-то кто-то из узников, вспоминая историю, думал о том, что в древности самые страшные преступления карались самой страшной карой – изгнанием. Тогда я не очень понял – почему. Теперь понимаю.
Я всегда был один, но у меня были хотя бы знакомые стены, которые я называл домом, знакомые пытки каждые полгода, знакомые места, где я сидел, подслушивая заключенных. А теперь…
Теперь я лежал не на камнях, а на.. песке. И вокруг было такое обилие цветов, что я растерялся – желтый, зеленый, бесчисленные оттенки коричневого. Синий, красный… Полумрак сменился невыносимым светом. Постоянная прохлада и влажность – сухостью (моя кожа очень быстро высохла и стала гореть). Я чувствовал себя… несчастным. Этот волшебный мир, в который, как я думал, никогда не попаду, оказался не таким уж приветливым местом.
Мне было здесь плохо.
Глава 3
Мне было здесь плохо.
И пока я восстанавливал силы думая о высоком, мне стало еще хуже. Как оказалось – было куда. Потому как все сакраментальные терзания сознания были с легкостью вытеснены болью физической. Эта вещь способна прекратить любые более менее нафантазированные бедствия. Правда, ценой физических страданий, но это уже детали. Проще говоря, пока я вспоминал свою прошлую безрадостную жизнь, успело произойти несколько вещей.
Во-первых, та невыносимая яркая штука, в которой я признал солнце, вскарабкалась и утвердилась высоко на небе, кажется, став еще невыносимей и ярче. Сначала она удовольствовалась тем, что высушила мою кожу. Это было хорошо. Потом она начала ее нагревать. Это тоже было приятно. К тому же это ускоряло процесс восстановления энергии.
Но теперь я чувствовал себя плохо – сухим, ломким и потрескавшимся. Казалось, что горящая кожа треснет от самого слабого движения. Это не считая того, что я буквально на своей шкуре ощутил, что имел в виду один маг, грезя об «омаре, запеченном в панцире». В общем, это был солнечный ожог. Еще бы! Я впервые за свою жизнь оказался на солнце, и не придумал ничего лучше, как позагорать. В общем, мне еще повезло, что я относительно быстро спохватился. И мне срочно требовалось что-то сделать.
И я решил потратить некоторую часть накопленной энергии на сползание в воду. И пополз. По пути выяснилось, что берег жутко неровный, трава жесткая, а камни и ракушки мало того, что острые, так еще и лежат в самых неподходящих местах. Я даже умудрился стесать некоторое количество чешуек.
Но все-таки сполз в воду.
Это было блаженство. … Утонуть в прохладном иле. Развернуть свои гребни и позволить мягкой темной жидкости растечься по всей поверхности кожи. Это было потрясающе. На какой-то момент я оказался самым счастливым существом в мире, несмотря на все, что случилось в этот день. И я пил это счастье, наслаждаясь каждым глотком.
Я же говорил, что урод… счастливый дементор, это так же немыслимо, как холодное пламя. А уж питаться своими собственными эмоциями – это то же самое, что себя за волосы вытаскивать из болота – эту ассоциацию я тоже как-то подслушал. Но мне было плевать на невозможность того, что я делаю.
Мое бедное тело покачивалось на волнах. Иногда я позволял им накрывать меня с головой, и тогда меркло это невыносимое даже под веками сияние в глазах, и я жадно ловил очередной импульс счастья.
Вот скажите, вы видели когда-нибудь дементора без плаща? Скорее всего нет. Вообще-то, есть закон, запрещающий нам откидывать капюшон. Но подозреваю, что на его принятии настояли сами дементоры: неизвестность всегда страшней определенности. А ничего особо страшного в нас нет. Если не принимать во внимание процесс «питания». ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НА РЕДКОСТЬ ПРОТИВНО. Если хотите убедиться, попробуйте представить предсмертные судороги души… И проблема здесь, кстати говоря, не в смерти как таковой. В смерти как раз нет ничего противоестественного, это правильно, как приход ночи. Так и должно быть. Но когда душу выпивает дементор…
Во-первых, это действительно мучительная агония – мага постепенно покидают все счастливые воспоминания и эмоции, и он погружается в беспросветное отчаянье – в этом состоянии пребывают по большей части узники Азкабана – но и это чувство в конце концов вытягивают из него. Потому что даже в отчаянье есть благо – оно не дает забыть о том, что ты жив: это последнее, десерт, смакуемый моими сородичами с особенным наслаждением. Самое главное, что есть у человека – осознание себя как себя. То, благодаря чему люди могут чувствовать. Самосознание – последний терпкий глоток души. Когда оно покидает человека, он становится телом.
Вот вам описание деликатеса моих сородичей.
Дементор, выпивший душу, на какое-то время – от нескольких минут до нескольких часов, в зависимости от того, насколько был измучен человек – становится сытым дементором. Это совершенно особое состояние. Даже не в силу своей редкости – вообще мои сородичи постоянно голодны. Это действительно особое состояние.
Сытый дементор – это качественно иное существо. Во-первых, ледяная аура предвкушения души начисто пропадает. Вернее – трансформируется в ледяной же защитный панцирь, вполне физический. А тело… развоплощается. Становится массой, напоминающей густой клубящийся серый туман. Я видел это несколько раз и могу поклясться, что в этот момент тело попросту превращается во что-то иное, по крайней мере – явно не твердое. Я даже разок попытался телепатически прощупать – что там… … если бы я был человеком, то именно ЭТО вспоминал бы при виде дементора. Самое противное, что было в моей жизни. Отвращение в чистом виде…
Когда душа «переварится», всё возвращается обратно – аура, облик. Остаются только затуманенные глаза и замедленные реакции. Именно эти трансформации всегда казались мне наиболее отталкивающими. Как будто приоткрывается занавес, до поры до времени скрывающий наш истинный облик. Всё живое развивается – это так, и мне страшно думать, что следующая ступень эволюции дементоров – это подобные монстры.
Следующая ступень – потому что я уверен, была и предыдущая. Раз дементоры никогда не рождались, значит, в них кто-то мутировал. И я даже предполагать не хочу – под воздействием чего.
Если отталкиваться от нашего облика – то это было какое-то пресмыкающееся. Одно наличие чешуи это доказывает. Более того – это должно было быть какое-то земноводное, если судить по перепонкам между пальцами и строению ступней, которые, собственно больше похожи на ласты, чем на человеческие ступни.
Ну, собственно, о внешнем виде дементоров. Кожа чешуйчатая, серых оттенков с различными добавлениями, у меня, например, серо-зеленая, но доходит до багрово-серых тонов. Само по себе подобное покрытие является довольно серьезной защитой, в том числе от колюще-режущего оружия и многих слабых заклинаний. Более-менее открытые участки кожи есть только на внутренней поверхности рук и животе – там кожа практически гладкая.
Вообще-то наверное, следовало бы начать с антропоморфности… весьма относительной. То есть – мы прямоходящие, две ноги, если не считать ступней – вполне человеческие, две руки – то же самое – если не обращать внимание на кисти и кожу. Торс был бы человеческим, если бы не отсутствие половых органов (а правильно – зачем, если процесс размножения не предусмотрен?) и не куча всяческих гребней.
Гребни – это разговор особый. Во-первых, гребни бывают разные. Если точнее – трех видов. Первый – это гребень на голове. Это действительно гребень, он может складываться и подниматься, цветом обычно довольно сильно отличается от цвета кожи, идет по центру головы, спускается на шею и идет до середины спины. Второй – гребень средний. Это что-то вроде естественной одежды. Он начинается от середины спины и оборачивается вокруг туловища. Он мягкий и состоит из маленьких присосок, которые регулируют температуру и влажность тела. Обычно по цвету этот гребень немного светлее или темнее цвета кожи. Третьи гребни – это своего рода разнообразные перепонки – между пальцами на руках, под коленями нечто вроде складных плавников, и на спине – по лопаткам и ниже, почти до поясницы образуется что-то вроде плаща, похожего на крылья летучей мыши. И еще есть гребень по подбородку до середины груди. Эти гребни тоже по цвету не сильно отличаются от цвета кожи.
Теперь перейдем к голове. Голова – это та часть дементора, которая человеческой не может быть названа никоим образом. Из всего, что я видел, она строением больше всего похожа на драконью или на худой конец – голову удава. Собственно, как и вообще строением челюсти, в которой присутствует один ряд зубов с двумя удлиненными (ядовитыми кстати) клыками и змеиным раздвоенным языком. Исходя из этой части анатомии, ясно, что с человеческим языком у дементоров проблемы. Вообще-то вслух мы вообще не общаемся – хватает и телепатической речи. Но здесь я опять-таки уродился каким-то уродом, потому что могу говорить. Сам бы удивился, если бы это могло что-то объяснить. Но факт остается фактом, у меня довольно приятный голос, весьма разительно отличающийся от шипения моих сородичей.
Глаза у нас удлиненные, с вертикальными зрачками. Не знаю, как у других дементоров, не приглядывался, но у меня они меняют цвет в зависимости от настроения. Но я – не показатель… скорее наоборот.
Ну а теперь переходим к самому интересному – кисти рук.
Это вообще что-то с чем-то. Во-первых, мы четырехпалые. Но это не слишком бросается в глаза, потому что строение кисти очень похоже на человеческое. Но только похоже. На пальцах имеются ногти, но не овальной формы, как у людей, а в виде полумесяца, острыми концами направленными вверх, наружу. И эти ногти образуют своего рода канавку для щупалец. Потому что из каждого пальца при желании могут выдвигаться щупальца, обычные, даже без присосок. По одному щупальцу на палец.
А потом есть еще и самое интересное – одно щупальце отделяется прямо из запястья. Вот оно-то как раз самое опасное: с ядовитыми присосками, длиной сантиметров в 30, а то и больше. В спокойном состоянии оно плотно обвивается вокруг запястья и почти не заметно. Тем более неприятно в конце концов на него нарываться. Вот такую милую картину представляет собой в некотором роде человекообразный дементор, в частности я, в данный момент блаженствующий в первой в своей жизни ванне.
Довольно быстро и безболезненно энергия прибывала. Я кайфовал и практически ни о чем не думал. Я бы даже помурлыкал что-нибудь под нос, если бы имел такую привычку.
В общем, реальность снова стала казаться мне приемлемой штукой, когда я вылез из своей ванны с наступлением раннего вечера. Солнце скрылось за деревьями, росшими метрах в двадцати от воды, и я решил, что было бы неплохо пройтись и посмотреть, куда же меня все-таки вынесло.
Вообще, я не очень люблю ходить, но сейчас я был настроен настолько благодушно, что даже смирился с необходимостью ступать по весьма неровной поверхности. Никакой обуви у меня не было, само собой. Из одежды вообще имелся только плащ, который я снял с самого начала – пугать было некого, а без него не в пример удобнее.
В общем – я пошел на разведку.
Глава 4
В общем – я пошел на разведку.
Вокруг себя я не чувствовал людей, и это меня несказанно радовало. Правда, был некий факт, который меня слегка смущал: живность всякого рода, весьма активно шнырявшую поблизости, я не мог определять с такой же легкостью. Более того – если они не попадались мне на глаза или я их не слышал – я их не замечал. Это слегка нервировало. Хотя бы потому, что я подозревал о том, что некоторые виды этих тварей опасны. Но разбираться сейчас мне не хотелось, да и не смог бы я наверное составить даже более менее сносную теорию, поэтому отложил решение этой проблемы на потом. И осторожно ступая, углубился в лес.
Ничего особо интересного я не увидел, пока не набрел на небольшую полянку. То есть – было много всего необычного и интересного, а если совсем уж точно – то необычным по сравнению с Азкабаном было ВСЁ, и именно поэтому я щадил свое сознание и ничего особо не выделял, удовольствуясь общим впечатлением. В конце концов – у меня впереди было неограниченное количество времени, и заставлять свое сознание трещать по швам я не собирался. Честно говоря, я не знаю, что искал, наверное просто хотел осмотреть тот «волшебный мир» из мыслей заключенных, в который мне так когда-то хотелось попасть.
А вот когда я набрел на полянку, я остановился как вкопанный. Потому что там горел костер. В аккуратно огороженном камнями очаге, явно не являющимся природным образованием. Я застыл. Этот огонь был совершенно неожиданным, потому как людей поблизости я по прежнему не чувствовал, а представить, что кто-то разжег костер, а сам отошел от него погулять далее, чем за 30 метров, я как-то не мог. Хотя, мало ли что бывает. Но само наличие людей меня совершенно не устраивало. Хотя бы потому, что кампания мне была и даром не нужна.
В свете этого мне стоило уже начинать искать себе новое окружение, а еще лучше новое убежище.
Это было неприятно, но альтернативы я не видел.
И со вздохом решил было побыстрее убраться восвояси, но, обернувшись, получил шишкой по лбу.
Этот несчастный плод попросту упал с дерева, потому как, видимо, созрел, но я был слишком взвинчен и такой простой возможности не предусмотрел, поэтому среагировал так же, как в свое время на нижних ярусах Азкабана – атаковал. Но я был некоторым образом вымотан, да и владел собой все-таки лучше, чем в три года, поэтому шишка отделалась легкой заморозкой.
И все бы ничего, если бы метрах в трех от меня не раздался возглас: Ничего себе!
Моя реакция была предсказуемой: я резко развернулся в сторону возгласа, попутно отмечая присутствие (а лучше сказать – появление) человека, одна штука, и снова вытянул руку. Тот оледенел.
Правда, с одной стороны, но это уже детали. Потому как я застыл тоже. Наверное, впал в ступор или ждал еще чьего-нибудь эффектного появления. Но больше никого не появлялось. Через полминуты замороженный мной человек моргнул глазами, поднял к лицу свою руку, все еще покрытую коркой льда, хмыкнул и перевел взгляд на меня:
- Класс! А как ты это делаешь? - При ближайшем рассмотрении человек оказался русоволосым мальчиком примерно моих лет, слегка небрежно одетым с серыми лучистыми глазами. Он буквально сиял безоблачным счастьем. Никакого страха я в нем не чувствовал, только спокойствие и интерес.
- Рефлекторно – я пытался взять себя в руки и отвечал не думая. Мой голос прозвучал слегка хрипло, и неожиданно даже для меня. Человеку этот ответ, видимо, показался удовлетворительным, потому что он стряхнул лед с кожи, совершенно неожиданно подумал, что это освежает (я, поймав его случайную мысль совсем перестал что-либо понимать), и продолжил беседу
- А ты кто такой?
- Дементор, - уже вполне сознательно буркнул я, желая выместить досаду за свои промахи, и ожидая нормальной реакции, вроде крика ужаса или на худой конец патронуса. Человек снова меня удивил.
- Да нууу???? – недоверчиво протянул он, осмотрел меня с ног до головы и вынес вердикт, - не похож.
- Какой есть, - в нашем разговоре было так мало обычного, что я начал воспринимать его как что-то нереальное. Он наморщил нос, видимо решив, что мне все-таки виднее, а я решил перейти на более нейтральные темы. Я вспомнил, что у незнакомых принято спрашивать, как их зовут, -А у тебя есть имя? – наверное, я должен был быть настороже, или испугаться, или еще как-нибудь особо реагировать на то, что человек, которого я едва не убил несколько минут назад, так спокойно со мной разговаривает, даже болтает, не вспоминая о собственной безопасности и не выказывая ни отвращения, ни страха… наверняка должен. Но не был. Сейчас я думаю, что это потому, что мой собеседник не испытывал ни одного из этих чувств – интерес, любопытство, даже доброжелательность… но ни страха за собственную жизнь, ни опасений, - ничего подобного. И я поддался своему исконному рефлексу мимикрии – я чувствовал то же, что и он. У меня хоть и возникали некоторые проблемы с произнесением слов, просто из-за недостатка опыта, но мне все равно было с ним очень комфортно. И он был интересен мне в той же степени, что и я ему.
- Хм… - он смешно скривился, не от боли, просто дурачась, - ну у тебя и интуиция, однако. – он перечеркнул свою гримасу улыбкой и продолжил – вообще-то когда меня нашли, мне, конечно, дали имя, японцы, они народ поэтический, поэтому придумали что-то длинное и красивое. Но я все равно откликался только на «эй, ты!», вечно в облаках витал.. так и вышло: «Эй, ты», все привыкли. По-японски это даже почти прилично звучит – Тэмэ. – пока он говорил, он успел достать фляжку и пару раз глотнуть из нее. Представившись, он слегка поклонился. Ни одного из нас, казалось, не смущало то, что большая часть выдаваемой информации звучит для собеседника как неизвестное наречие. Потом он предложил мне опробовать содержимое своей фляжки, я благоразумно отказался, а он, обнаружив мою неосведомленность по части напитков, сымпровизировал маленькую обзорную лекцию по напиткам людей. Я многого не запомнил, но по крайней мере теперь был уверен, что хотя бы опознаю слова и не приму название напитка за новую разновидность пытки. В тот раз он был очень сдержан. Единственные эмоции, которые я в нем чувствовал – это интерес, любопытство и доброжелательность. Думаю, ему приходилось достаточно жестко себя контролировать… потом он выглядел в общении совсем другим. В этот раз он ни разу не засмеялся, а его улыбки говорили разве что о том, что на вопросы он отвечает без нежелания – не больше. Думаю, что несмотря на то, что я вел себя довольно прилично для первой беседы в своей жизни, если бы он сразу оказался тем, каким я видел его впоследствии, я бы попросту сбежал без объяснений. Открытого проявления радости я в тот день просто не выдержал бы. Понятия не имею, откуда он об этом догадался… но на то он и Тэмэ, даже узнав его как облупленного, никогда не можешь точно сказать о причинах его поступков. Да он и сам не может. … В общем, от напитков он снова перешел к именам.
- Нет, все-таки это неправильно. – сказал он задумчиво хлюпнув носом, сразу после фразы о том, что главное с любыми напитками, какими бы невинными они не казались – не переборщить, иначе потом придется выслушивать про себя всяческие невероятные истории.
- Почему, - возразил я, - по-моему довольно логично. Он перевел на меня взгляд и некоторое время оценивающе разглядывал.
- Нет. – и мотнул головой для убедительности. – У каждого должно быть имя. – потом мы некоторое время разбирались в том, кто что имел в виду, и я думаю, что не рассмеяться при этом стоило ему просто напросто титанических усилий. А каких усилий стоило даже мысленно не видеть смешную сторону в ситуации, я даже представить не могу. Но он стойко выдержал и это. А потом стал выяснять как же меня все-таки называли. – Нет, я понимаю, имени у тебя нет. Ну а как тебя звали?
- Куда? – я честно не мог понять, куда меня, и главное – кому надо было звать.
- Ну, другие дементоры, например…
- Никак. – я пожал плечами, и когда его брови поползли вверх, я понял, что теперь моя очередь объяснять очевидные вещи, - мои сородичи не обращали на меня внимания, если только не спотыкались о меня в коридорах или не волокли на очередную серию опытов. А если им все-таки приходилось обращать на меня внимания, то в качестве общения хватало нескольких телепатических потоков брезгливости, презрения и отвращения, чтобы я понял, что они обратили на меня-таки свое внимание. Вообще-то, мне кажется, что дементоры не умеют разговаривать.. здесь я тоже какой-то урод. – к этому моменту Тэмэ уже несколько минут сидел, подперев кулаком висок и изучающе на меня пялился каким-то философским взглядом. И тут я вспомнил, что ко мне все-таки кое-как обращались – Лорд, когда еще интересовался своим экспериментом, и решил в качестве утешения сообщить это Тэмэ, - Стой. Я вспомнил. Было такое. Когда еще мой создатель сам выяснял, на что я способен. Он называл меня Bantling. – в лице Тэмэ что-то неуловимо дрогнуло, а в его эмоциях вспыхнул, но тут же погас огонек ярости.
- Не густо. – хмыкнул он, и я подумал, что вспышка ярости мне привиделась, настолько нейтрально и задумчиво это звучало. – Ну что ж, - и он пожал плечами, вставая и стряхивая крошки со своей туники, - Раз уж выбор так невелик, то я буду пока звать тебя Бэнтли. А потом – как получится, поживем – увидим. Давай-ка, Бэнтли, спать. А то такое количество новой информации за один присест заставило меня вспомнить школу. А сейчас каникулы. Непорядок. – он взлохматил волосы и снова оценивающе уставился на меня. – Ты где предпочитаешь спать?
- Не знаю – я пожал плечами. – Вообще-то дементоры не спят.
- Совсем?? – теперь он, похоже, удивился даже больше, чем когда я сказал, что меня никто никуда не звал.
- Совсем. – кивнул я. – Любой процесс, связанный с потерей сознания – обморок, сон, смерть – дементорам недоступны.
- Уфффф… - он снова сполз по стволу сосны в сидячее положение. – а что же ты делаешь по ночам?
- В Азкабане думал о том, что услышал из мыслей узников или шел к другим, кто не спит. Вообще-то там мало заметны смена дня и ночи, поэтому почти всегда есть кого послушать. А здесь – не знаю, - я поднял голову, рассматривая потемневшее небо. – Это моя первая ночь. Наверное просто буду смотреть, как ночью меняется мир. – среди облаков что-то блеснуло… я перестал дышать.
- Это звезда. – Тэмэ тоже смотрел на небо. - На небе много звезд. когда станет темнее, они засияют ярче. – потом посмотрел на меня и щелкнул пальцами, загасив костер. – Значит так: идем на берег, там деревьев нет и небо виднее. Ты будешь любоваться звездами, а я пока не засну расскажу тебе о них, что знаю. Угу? – я так удивился, что даже оторвал взгляд от неба. Со мной еще никто не советовался в том, как поступать. Я уж не говорю о том, чтобы явно менять свои планы, заботясь о моем удобстве. Если бы он еще сейчас улыбнулся, я бы точно решил, что это наваждение, а я стал еще и первым свихнувшимся дементорам. Потому что нормальный дементор такие миражи придумать не способен. Но он не улыбнулся, напротив, был как-то даже деловит, даже когда сонно зевнул и немного косолапо поковылял в сторону моря, когда я оторопелым кивком выразил согласие с его программой ночевки.
Потом он сонным голосом, все более затихающим, и постепенно перешедшим в бормотание, рассказывал мне о созвездиях. А я лежал на спине и смотрел на небо. Ночью оно мне определенно нравилось больше, чем днем. Там было ровно столько света, сколько надо. Он него не исходил жар, мерцание звезд оказывало то же влияние, что и журчание воды. Если бы я мог уснуть, я бы уснул, настолько мне становилось спокойно. От этой темноты, от шума моря, от голоса Тэмэ… Никогда еще я не чувствовал рядом с другим живым существом, что нет необходимости защищаться. и только слегка усмехнулся тому, что этот человек так спокойно заснул рядом с дементором, без малейшего подозрения или опасения. Может и это спокойствие, снизошедшее на меня было только отражением его уверенности. Скорее всего.
Но тогда мне было абсолютно все равно. Я смотрел в небо и потихоньку привыкал к мысли, что я теперь свободен, что вокруг меня теперь не будет ненависти, что может быть я даже как-нибудь сносно здесь проживу, если есть такие вот люди, как этот мальчик, которые в состоянии меня не бояться, что Тэмэ говорил про библиотеки, и что меня, возможно, туда пустят и я смогу научиться читать, и наверняка буду глотать книги как изголодавшийся книжный червь… что всё не так страшно и безнадежно, как мне казалось.
Что мне жутко повезло.
Глава 5
Тогда я даже не представлял, насколько жутко.
Повезло, что из всех возможных существ на моем пути угораздило попасться именно Тэмэ. Иначе я окончил бы череду своих бесконечных дней в качестве учебного пособия.
Но это я сейчас такой умный, что всё понимаю, а тогда я смотрел на звезды, на облака, тенями скользящие по небу, и не думал ни о чем.
Наверное, я слишком сильно устал, или просто шок от того, что меня так неожиданно лишили совсем всего, и я теперь сам по себе, слишком изматывающе на мне сказался, но мне было плевать на будущее.
Меня не интересовало: что же это за человек мне попался, почему он не боится дементоров и так странно на меня отреагировал. Я довольно смутно представлял себе, что такое дружелюбие, поэтому приписал его поведение тем неизвестным мне законам этого волшебного мира, в который меня вышвырнули, и просто не стал на этом останавливаться. Я никогда ни с кем не общался в обычном смысле этого слова, поэтому то, что он говорил со мной так, будто знал меня всю жизнь, тоже не показалось мне странным. По крайней мере – не более странным, чем деревья или птицы. Может тут так принято – думал я. И что с того, что судя по репликам моих сородичей, люди относятся к нам совсем иначе? Он просто меня не узнал. Или не поверил в то, что я дементор, он ведь так и сказал, правда?
Это были единственные выводы, на которые смогла меня сподвигнуть моя осторожность. Я даже не хотел думать – случайно ли этот мальчик тут оказался и есть ли у него какие-нибудь намерения относительно меня… Например, сдать ближайшему аврору на опыты… Вообще-то, если бы я наткнулся на подобную мысль, то обнаружил, что мне все равно. Вообще-то, моя дальнейшая судьба виделась мне настолько смутно и неявно, что любая конкретизация будущего воспринималась только потенциально. Люди говорят – «как во сне». Я не знал, что такое сон, поэтому свое состояние воспринимал только как гипотезу. Нечто нереальное, мечту урода-дементора, сидящего на нижнем уровне и вообразившего себя живущим вне Азкабана. Вот примерно в таком состоянии я и пролежал всю ночь, глядя в небо.
Мне и раньше доводилось обнаруживать себя в таком состоянии – не бодрствование, не сон – что-то еще более ненормальное для дементора. Как-то, обнаружив меня в таком состоянии, мои сородичи особенно долго и упорно плевались в мою сторону ненавистью. Хотя, я до сих пор не понимаю – почему… Разве это делает меня еще более ненормальным, чем я есть? Врядли. Хотя… Не мне судить о нормальности.
Утро для меня началось тогда, когда небо стало светлеть. Жаль. В темном варианте оно мне нравилось больше. А тут я еще вспомнил про вчерашнюю свою реакцию на солнце и решил не искушать судьбу и сразу отправиться в воду. На этот раз я устроился с удобством, на животе, вытянув шею и положив подбородок на руки, так что над поверхностью воды оставалась только часть лица. Головной гребень я предусмотрительно опустил, чтобы его не пересушило солнце.
Тэмэ проснулся незадолго после рассвета, как раз когда птицы приступили к заключительной стадии своих песнопений. Он зевнул, потянулся, обвел глазами окрестности в поисках меня, увидел, фыркнул и закашлялся. Потом заявил, что мокрый дементор ему нравится больше, чем сухой, и завтрак у нас будет рыбный. И тоже пошлепал к воде.
Обнаружив, что плавать я не умею, он разочарованно вздохнул и поплелся за удочками. Процесс рыбалки мне понравился – более похожего на мои дни в Азкабане занятия, я по сей день у людей не видел: сидишь, смотришь… Но так или иначе штук пятнадцать мелких рыбешек нам досталось. И сколько бы Тэмэ не кривился, я не верил, что он способен поймать что-нибудь покрупнее, даже при самых удачных обстоятельствах.
Жарить рыбу он не стал. Просто присыпал солью, завернул в листья и на некоторое время оставил в тени. А потом на удивление ловко ее разделал.
Сегодня он не был в болтливом настроении и больше молчал.
Я ощущал в нем какие-то довольно спокойные раздумья, сейчас я сравнил бы их с шлифовкой камня – когда ему уже придана форма и остается довести грани до совершенства. Я даже в какой-то момент захотел узнать, о чем же он думает, но влазить в мысли не стал (даже не потому, что считал это неприемлемым, скорее из какого-то смутного опасения. Впрочем, мне бы это и не удалось, хотя Тэмэ врядли серьезно разозлился бы на такую попытку), а спросить мне и в голову не пришло. Поэтому я тоже вернулся к своему ночному состоянию, в котором чувствовал себя довольно уютно.
В этом молчании прошел завтрак и какая-то часть утра. Не знаю, что было бы потом, если бы не…
Глава 6
Не знаю, что было бы потом, если бы не очередное природное явление.
Наверное, Тэмэ так и просидел бы большую часть дня, а мне в конце концов стола бы неуютно, и я благополучно свалил в поисках своей гибели. Сейчас, когда я уже довольно хорошо знаю этого мальчишку, я могу сказать, что это его состояние (не из самых приятных, к слову сказать) может длиться часами, если не днями. Причем, когда он в него впадет и когда соизволит вернуться в реальность предсказать невозможно. Этим полним отсутствием внимания он способен довольно сильно задеть окружающих, причем, несмотря на свою иногда просто потрясающую чувствительность к эмоциям других, сам он этого не замечает и с завидным равнодушием может пройти мимо любой нанесенной им обиды.
Даже я, привыкший к далеко не дружелюбной атмосфере Азкабана, почувствовал в его отстраненности себя лишним на этом берегу. А что уж говорить о нормальных социальных существах…
И вот, когда я уже почти начал выбираться из своей ванны, чтобы удалиться подальше от своего нового знакомого, раздался некий новых звук. Невесть откуда. Потом вдруг резко потемнело, и порыв ветра наградил меня пригоршней песка в лицо и некоторым количеством накатившихся волн. Тэмэ тоже досталось некоторое количество мусора, которого он, впрочем не заметил.
В отличие от меня он даже не пошевелился. А вот мне пришлось по крайней мере сесть в воде, потому что когда тебя накрывает волнами с головой, это не такое уж приятное ощущение.
А ветер меж тем становился все более неистовым, мне даже казалось, что он старается оттаскать неподвижно сидящего на берегу мальчишку за вихры, или по крайней мере хоть дать ему некоторое количество подзатыльников. Последнее ветру удавалось блестяще, Тэмэ уже был подзапорошен песком, когда с неба упали первые тяжелые капли.
Только тогда наш спящий принц соизволил моргнуть и вздернуть голову.
- Дождь… - это слово прозвучало одновременно радостной вестью, недоумением и насмешкой, а следом за ним губы Тэмэ посетила улыбка, и он вскочил на ноги. Я уже заметил, что это человек все делал порывисто, но все равно слегка вздрогнул, когда он буквально взвился с песка, прянув верх, и через мгновение уже стоял, весь вытянувшись навстречу небу, подняв лицо и руки вверх, чтобы поймать первые капли дождя.
Поведение ветра тоже неуловимо изменилось, теперь он как щенок носился вокруг мальчишеской фигурки, подвизгивал и радостно хамил, бросая ему в лицо капли.
Тэмэ обернулся и посмотрел на меня через плечо. В его глазах светилось то же переливчатое сияние, что и в струях дождя.
- Бэнтли, дождь! – как будто это что-нибудь объясняло… На мой взгляд, особого повода для ликования как раз не было. По крайней мере, дождь был ощутимо холодней воды, в которой я сидел, и мне это нравилось не особо. Но Тэмэ не унимался, - Бэнтли, ну смотри же, дождь!!!!!! – он подскочил ко мне, схватил меня за руку, как-то забыв подумать, ЧТО представляют из себя мои руки, не обратил на это никакого внимания, и куда-то меня потащил. Ну, особого выбора у меня не было, я занимался тем, что осваивал новое чувство: ошарашенность называется. Мысли мои звучали примерно как: «Всё, больше никогда не буду пытаться понять людей… сидел, никого не трогал, молчал, а потом за одно мгновение стал каким-то берсерком… чую я, он меня тащит показывать своего патронуса…». То есть, как видите, во мне еще обнаружилось и чувство юмора. А на самом деле, Тэмэ был сейчас легким как крыло и его состояние слишком влияло на меня, чтобы я мог всерьез возражать против его действий. Даже когда он, скользя по мокрым камням едва не уронил нас обоих в лужу, или, что еще лучше, прямо в воду. Даже когда он, взобравшись-таки на скалу, отпустил мою руку, от чего я едва не повторил уже проделанный путь, только в обратном направлении… Потому что, когда Тэмэ, раскинув руки, закружился в переливающейся дымке капель, я в первый раз услышал его смех. Не то, чтобы он представлял из себя нечто особое, нет, и мелодичностью, и еще какими-то эстетическими критериями он не особо отличался от того, что мне приходилось слышать… просто… Он смеялся так, словно никогда в жизни не знал, что такое слезы. Я видел его тогда, и поверьте дементору, он был абсолютно счастлив, как никогда не бывают счастливы люди. И в тот момент я решил остаться с ним.
На самом деле, это до сих пор важнейшее решение в моей жизни. Тогда, под дождем, я связал себя обязательствами, которые не намерен нарушать. С человеком, с едва знакомым, первым попавшимся, совершенно бестормозным и далеко не идеальным мальчишкой, о котором я ничего не знал. Безусловно, это было самое скоропалительное, самое необдуманное и самое верное решение в моей жизни.
Но решение мое пока спокойно полеживало в моем сознании, а действие под дождем продолжалось. В состояние Тэмэ буквально затопляло меня, он тянулся навстречу холодным каплям так, как будто несколько лет не видел воды, я по преднему не понимал, что происходит, но, честно говоря, меня бы просто не хватило на рассуждения, потому как шквал его эмоций и без того сметал меня с ног. Поэтому я решил благополучно присесть где-нибудь в сторонке, чтобы меня не смело с мокрого камня очередным порывом ветра. Тэмэ обернулся на мои передвижения, снова засмеялся и скользнул ко мне, попутно обдав меня кучей брызг.
- Ты раньше попадал под дождь? – он вроде как слегка угомонился, но внутри у него все еще продолжала клокотать радость, сбивая меня с толку.
- Нет, я только второй день здесь, раньше меня не выпускали наружу. – я задумался, а ведь действительно, только второй день, а кажется, что уже вечность, наверное, это и в самом деле волшебный мир…
- Да, думаю, в Акабане дождей не бывает, - хмыкнул он, - А я дождь обожаю. И ветер. Знаешь, я бы хотел жить внутри водопада… - нет, определенно, этот человек своей непоследовательностью сведет меня с ума. Он протянул руку и капли радостно застучали о его ладонь, - Так было бы хорошо, чтобы на меня всегда падала вода, и больше ничего не было… - ос смахнул град капель с насквозь промокших волос и придвинулся поглубже под навес скалы, где я укрылся от дождя, - А где бы ты хотел жить?
- Не знаю, - освобожденный от натиска его эмоций, я постепенно приходил в себя, - я слишком мало видел и еще не был в том месте, где бы мне захотелось остаться.
- А знаешь, что? – он шмыгнул носом и смахнул с лица воду, я фыркнул, что бы он сейчас не сказал, делать вид, что эта идея пришла ему в голову только что – абсолютно бесполезно, я слишком ясно видел, что это не так. Впрочем, ни один из нас особо акцентировать внимание на этом не стал, - А давай-ка ты поедешь со мной!
- Куда? – чего-то подобного я от его реплики и ожидал. То есть, я ожидал этого еще вчера, но, видимо, ему надо было эту мысль обдумать.
- А? – ну всё, кажется, он опять впадает в прострацию… я начинал понимать, с кем я связался и да чего это было легкомысленно… Но Тэмэ только слегка покривился, собираясь с мыслями и начал краткое изложение своей биографии.
Глава 7
- Ну да, сейчас я соберусь с мыслями и начну с какого-нибудь начала…
- И много их? – мне в самом деле становилось интересно, похоже,. Этому парню действительно было о чем поразмышлять, прежде чем предлагать мне отправится с ним. Вообще-то даже я привык думать, что в человеческой жизни начало бывает только одно – рождение. На самом деле я довольно долго усваивал этот факт, он почему-то никак не хотел согласовываться с тем, что дементоры как раз не рождались.
- Куча.. и еще маленькая тележка. – вздохнул он, - Но начинать с первого бессмысленно, потому что я успею состарится, прежде чем дойду до важных вещей. Думаю, когда-нибудь тебе станет известна бОльшая часть фактов моей жизни, а пока давай на это забьем. Я же не должен был тебе представляться со всеми потрохами, чтобы ты стал мне доверять, нэ? - последний вопрос сопровождался слегка приподнявшейся бровью и блеском легкого подкола в глазах.
- Не должен был. – не то, чтобы я и не предполагал, что с Тэмэ следует держать ухо востро, но наткнуться на подобную прозорливость я был не вполне готов. И мне стало не очень уютно, из-за ощущения, что я сейчас весь как на ладони перед этим человеком, а он имеет надо мной власть. Примерно так же я чувствовал себя во время тех тестов, которым меня подвергали в Азкабане. Конечно, там было похуже, но с другой стороны, к тому, что мне надо было притворяться ТАМ я был готов. А здесь этот факт обрушился на меня совершенно неожиданно.
- Да брось ты! – на сей раз Тэмэ кривился действительно раздраженно, ничуть не рисуясь, - из того факта, что я телепат вовсе не следует то, что я вот прямо сейчас тебя скую и начну издеваться. Я, конечно, садист, но я в гораздо большей степени лентяй. К тому же я не такой уж большой любитель лазить по чужим сознаниям, мне хватает выше крыши и того, что долетает само, мечтать о большем я не способен, уж ты-то мог бы представить, с этим бы справиться… - он снова протянул руку под дождь, одновременно плетя тонкий и скорее показной, чем действительно ограждающий, защитный барьер, но теперь по крайней мере можно было сразу увидеть попытку преодоления этой почти иллюзорной границы.
Вообще-то, то, что он сделал было не особо нужно, я ему верил и так. Я действительно знал сам, насколько навязчивым бывает мысленная информация. В Азкабане меня порою, особенно поначалу, просто с ума сводила невозможность отключиться от кошмаров заключенных. К тому же, телепатия далеко не так «проникновенна», как о ней обычно думают. Нормальное телепатическое общение, как я смог потом неоднократно убедиться, почти ничем не отличается от звукового. Твой оппонент «слышит» только те мысли, которые ты ему посылаешь и только если настроен «на прием». Связаться, например, со спящим, очень затруднительно, это возможно только если это очень хорошо известный тебе человек, если у тебя достаточно сил, и если ты способен в дОлжной степени сконцентрироваться. Ну и, естественно, если ты располагаешь достаточным количеством времени. К тому же, проблема установления связи – только одна из сложностей. Вторая состоит в том, чтобы тебя поняли «на том конце». Вне зависимости от представлений самих людей, человеческое мышление очень сильно зависит от индивидуальности. Поэтому разобраться в мыслях совершенно незнакомого человека, это все равно, что развязать гордиев узел. Нужно столько всего декодировать, что проще выпытать, честное слово. Зато узнать, говорит человек правду или врет очень просто. И считать эмоции тоже просто. Но считать – не означает в них разобраться… в общем, мои страхи были практически совершенно безосновательны, как и страхи вообще. И Тэмэ терпеливо подождал, пока я приду к этому выводу. А сам в это время, видимо, составлял план своего рассказа.
- Ну вот. – начал он, бросив на меня искоса быстрый взгляд, чтобы убедиться, что я вполне справился со своими страхами. – Вообще-то моя история не такая уж длинная и запутанная. К настоящему моменту мои родители умерли, отец исчез почти сразу после моего рождения, а мать успела после этого выйти замуж и умерла, когда мне было уже шесть лет. Так что теперь за меня отвечает мой отчим, лорд Вэле_риэн. Но отвечает – это громко сказано, потому что на случай своей смерти моя мать оставила весьма подробные рекомендации по моему воспитанию. Это тридцатистраничный заверенный нотариусом талмуд, в котором расписано все, что со мной надо делать. Там куча всего ненужного, но некоторые пункты я озвучу. Например, то, что я должен обучаться, но ни в одной школе не оставаться более, чем на один – в совсем крайних случаях, два года. – Тут Тэмэ помолчал, и добавил комментарий – вообще-то правильно, я жутко неусидчив и мне просто необходимо периодически менять окружение, чтобы оставаться самим собой. Да и подобный способ обучения подходит мне лучше всего. Ты не представляешь, насколько различны программы в разных школах, иногда просто диву даешься… брр.. - он встряхнул головой, сознавая, что его явно занесло не в ту степь и вернулся к рассказу. – Но все-таки с самого начала все пошло не так, как предполагала моя мать. Прежде всего она умудрилась умереть именно тогда, когда показывала мне одно японское озеро. Каким образом и почему она погибла, я не помню… я о том времени вообще мало что помню, даже то, что мы с ней были у озера, мне потом рассказали… в общем, меня нашел в горах один из сенсеев японской школы ведовства Татсу-но-ками. Милорд меня потом, конечно, отчскал, но к тому времени успело пройти полторы недели. И мне успели дать имя. Вообще, это не так уж и важно, но есть такая традиция – там, где ты получаешь имя, у тебя остается дом, в который ты всегда можешь вернуться… Так и получилось, что сначала я остался в этой школе. В отличие от западных школ волшебства, на востоке обучение начинают раньше, но не придают такое значение волшебным палочкам, они считают, что если ты маг – это свойство твоей натуры, а не зависимость от артефактов. Тьфу! – Тэмэ снова оборвал себя, едва начав отступление от главной нити повествования, - Так вот, я провел там фактически четыре года, иногда переезжая к отчиму, когда мне устраивали что-то типа каникул, а в 10 лет, милорд решил, что я должен начать учиться, согласно завещанию моей матери. Мои наставники с ним согласились, потому как решили, что это действительно для меня лучший способ обучения. С тех пор я успел побывать в Австралии, Африке, Мексике и Корее. И куда меня отправят в этом году, еще не решили. Вообще-то, милорд собирался остановиться на Европе, потому что считает, что экзотики с меня достаточно, - И Тэмэ улыбнулся, вспоминая, наверное, какой-нибудь забавный эпизод их разговора, и из этой улыбки, гораздо более, чем из его слов, стало ясно, с какой теплотой он относится к своему опекуну, - Вооот. – протянул Тэмэ, - вспоминая, все ли рассказал, - а сейчас, летом, у меня каникулы. Я на неделю заезжал в Татсу-но-ками, я туда каждый год наведываюсь, мне там хорошо, как нигде, а теперь направляюсь к милорду. Там я останусь недели на две, а оттуда собираюсь до начала учебного года снова вернуться в Японию. А потом – куда пошлют. – и он взглянул прямо на меня, - Как тебе такая программа действий?
- Хммм.. – честно говоря, если бы не было никаких осложнений, я бы был за руками, ногами и щупальцами, но куда ж без осложнений?... – А в качестве кого ты собираешься взять меня с собой?
- Друга? – Тэмэ меня явно понял и решил дурачиться, впрочем, надолго его не хватило, почти тут же он стал серьезен, - тебя интересует проблема твоего внешнего вида, или то, как я буду тебя представлять?
- Для начала первое. – на самом деле у меня было еще несколько возражений, но их можно было оставить на сладкое, а пока разобраться с тем, что есть.
- Ну… есть разные чары… - он задумчиво смотрел, как капли дождя стучатся в его ладонь, - мне-то они, конечно, не под силу, но милорд сможет это сделать – это будет скорее всего твое индивидуальное наваждение… Но чтобы сказать точнее, нужно говорить с милордом. Но то, что он МОЖЕТ это сделать – я абсолютно уверен. – а захочет ли? – подумал я про себя, но возражать вслух не стал. В конце концов – это его опекун, раз он думает, что сможет его уговорить, пусть думает…
- А как ты объяснишь ему, что мне нужны эти чары? – перешел я ко второму вопросу.
- Скажу правду. – Тэмэ так коварно улыбнулся, что все мои мысли по поводу его душевного здоровья застряли где-то в районе диафрагмы, и я ответил гораздо сдержанней, чем собирался.
- Подожди: скажешь, что ты нашел в лесу бесхозного дементора и теперь хочешь, чтобы он вместе с тобой учился, а чтобы от него не шарахались, тебе нужна лучшая паранжа????
- Ну примерно… - Тэмэ уже на середине моей речи начал сдавленно хрюкать, а под конец все-таки рассмеялся.
- А то, что ты сделаешь своего опекуна преступником, не выдавшим властям дементора, разгуливающего на свободе, ты не подумал? Или что, если он мне поможет, он подвергнет опасности учеников школы, в которую нас отправит?
- Ну, - Тэмэ уже успел снова стать серьезным, настроения этого мальчишки менялись с поразительной скоростью… - во-первых, милорд не подчиняется волшебным законам, - он слегка задумался, и сделал небольшую уступку - по крайней мере, напрямую, так что ничего он не нарушит. А во-вторых, я не верю, что ты опаснее, к примеру, меня. А уж если действительно сорвешься, то я сумею тебя остановить.
- Угу. – я только кивнул. Спрашивать, что за птица его опекун было бессмысленно, все равно он не скажет большего, пока мы не прибудем на место. А выражать сомнения в его силах… а зачем? Но начала учебного года все равно еще полтора месяца, небось не дурак, сам успеет понять, что я совсем не так безвреден и слаб, как ему кажется. А что касается меня, то для меня-то как раз его предложение состояло из сплошных выгод. А я не был настолько альтруистом, чтобы упустить его. Да и большого выбора у меня не было. Вряд ли я смог бы прожить в этом «волшебном мире» из мыслей узников один.
Так что, на следующий день мы вдвоем отправились в путь.
Глава 8
Так что, на следующий день мы вдвоем отправились в путь.
Выглядело это следующим образом: Тэмэ встал на рассвете и начал беспорядочно носиться по берегу, собирая вещи, которые он успел раскидать, типа удочек, и уничтожая следы своего присутствия, типа очага. Через какое-то время он обнаружил, что я довольно непочтительно взираю на его суету, возмущенно фыркнул и тут же нашел мне дело: обнаружить мой забытый плащ, оценить нанесенный ему урон и одеться вообще. Мне стало интересно, что он еще придумает бестолкового, но спорить я не стал, и пошел на поиски. Плащ нашелся там, где я его оставил – скомканным в мешанине одного из прибрежных кустов. На извлечение его из плена веток у меня ушло некоторое количество времени, но зато результат впечатлял: даже то, что оставалось еще неизодранным в моем одеянии, порвалось, а по испачканности оставшиеся тряпки могли дать фору чему угодно, там был и ил, и просто грязь, и плоды жизнедеятельности каких-то животных… В общем, это был заслуженный плащ. С интересом разглядывая его, я двинулся в сторону Тэмэ, чтобы продемонстрировать плоды своих усилий. И был вознагражден его неописуемой реакцией. Я думаю, он был весьма близок к тому, чтобы картинно рухнуть в обморок. Причем, не от удивления или шока, а просто для того, чтобы продемонстрировать свое отношение. Потом, издав некоторое количество шипения и фырканья, он почесал в затылке, снова взъерошив только-только принявшие подобие приличной прически волосы, вздохнул, развязал свою с таким трудом уложенную сумку, и снова вытряхнул все из нее на песок. По какой-то непонятной причине гора одежды, извлеченной из в общем-то не такого уж объемного рюкзака оказалась в несколько раз больше своего вместилища, но Тэмэ не обратил на это никакого внимания и чуть ли не с головой нырнул в кучу разноцветного материала.
Некоторое время оттуда слышалось только сдавленное мычание и прочие нечленораздельные звуки, обычно сопровождающие обмен мыслями с собой любимым. При желании в них можно было различить чередующиеся интонации сомнения, согласия и отрицания. Наконец, когда диалог Тэмэ и его одежды завершился, из кучи, которая давно уже потеряла даже подобие пирамидальной формы, на свет белый появилась голова Тэмэ напару со своим хозяином и серой мантией из какой-то легкой ткани, которую он и кинул мне.
- Вообще-то у меня почти вся одежда с капюшонами, - пояснял он, энергично заталкивая непригодившиеся вещи обратно в сумку, ничуть не заботясь о том, чтобы их хотя бы для видимости сложить, - но вот ничего длинного я обычно не ношу. Есть еще одна рыжая джинсовая хламида, но она как раз без капюшона. А эта вроде ничего, и летняя. – Он с очень довольным выражением лица завязал сумку, защелкнул ее клапан и повернулся на меня посмотреть. Я уже успел накинуть мантию, и в целом она оказалась мне как раз. Если не считать длины. Она, конечно, была довольно длинная, особенно если сравнивать с тем, во что был одет Тэмэ, на мой взгляд эта штука, не доходящая и до коленей, была рубашкой или в лучшем случае туникой, но никак не мантией… но это так, к слову… А мантия, доставшаяся мне доходила почти до щиколоток, да вот только мои стопы скрыть этим можно было и не надеяться. Тэмэ, видимо, подумал о том же, задумался, закусив нижнюю губу и, вздохнув, отстегнул что-то от пояса. Этим чем-то оказалась серебристо переливающаяся палочка. Как я узнал позже, Тэмэ не особенно любил ей пользоваться, вернее, чаще всего забывал, или ему было лень за ней лезть, поэтому он использовал ее только в серьезных случаях, например, там, где требовалось точно указать место и направление действия заклинания… Так что я мог гордиться. Он почесал переносицу, прикидывая что-то на глазок и как-то нехорошо меня оглядывая, словно высчитывая, сколько часов меня надо поджаривать до полной готовности. Потом, направив палочку на нижний край моей мантии, что-то произнес и указал концом палочки вниз. Что-то зашуршало, ткань мантии дернулась, и я обнаружил, что теперь все в порядке и с длиной.
- Впечатляет, - я действительно был впечатлен. До сих пор все волшебство (по крайней мере явное волшебство), которое я видел, ограничивалось причинением страданий.
- Спасибо, - Тэмэ тут же гордо задрал нос, привычным движением пряча палочку обратно, чем, естественно, тут же привлек мое внимание. – Раз мы теперь собрались, давай-ка, ноги в руки, и к милорду, а то я забуду, как его надо уговаривать, - Тэмэ кинул сумку на плечо и кивнул мне в сторону леса.
- Пойдем. – Спорить тут было не с чем, однако, так легко сменить тему у него не получилось. Его палочка меня всерьез заинтриговала. Поэтому, как только мы пролезли сквозь особо колючие кусты, которые почему-то все время растут на обочине леса, я начал интересующий меня разговор - Тэмэ, это была твоя волшебная палочка? – Я помнил, как заключенные в Азкабане тосковали без своих палочек, как будто это была самая важная для них вещь во всей вселенной.
- Угу. – Он шел, как будто к чему-то принюхиваясь, но говорил охотно, хотя и несколько рассеянно - только она не совсем нормальная. У меня вечно все не как у всех. – я понял, что меня ждет еще одна история «из жизни Тэмэ», но возражать не собирался. Мне было интересно, - Начать с того, что эту палочку мне сделали в Японии. А они вообще-то созданием волшебных палочек не занимаются. Но когда они меня там у озера нашли, ну, когда погибла моя мать, у меня в руке был какой-то камень, что-то вроде металла, самородок. Какой это металл так никто и нее понял, хотя потом каких только опытов над ним не ставили… Так вот, камешек отбирать не стали, а я не стал его выбрасывать, все-таки это было единственное, что могло хоть как-то пролить свет на смерть моей матери. Прошел год, я благополучно обосновался в этой Японской школе, и однажды нас повезли в горы, наблюдать драконов в естественной среде обитания. Обычная экскурсия, я сто раз на таких бывал. Проблема была в том, что в ту ночь было новолуние, а я в эти ночи уснуть не могу в принципе: никаких видений, кошмаров, галлюцинаций и беспокойств, просто не могу спать. Ну а пай мальчиком я не был никогда, да нам ничего особо и не запрещали… В общем, пошел я подышать воздухом. Отошел метров на 50, устроился на каком-то камне, сижу, никого не трогаю, дышу. И вдруг слышу тихое потрескивание. Я сначала даже не разобрал, что это, и внимания бы не обратил, если бы не почувствовал чужое присутствие… Только странное это было присутствие… - Тэмэ даже приостановился, - как если бы я почувствовал, что за мной наблюдают звезды: словно это что-то здесь всегда было, и только сейчас решило обратить на меня внимание. А потом кто-то сказал: «Дай-ка!» - и я не колеблясь сразу протянул этот камень. И увидел, что вокруг моего запястья обвился маленький индиговый дракончик. Я даже в то время драконов навидался вдосталь, и этот был в принципе ничем не примечательным, разве что слишком маленький. Так вот, он повертелся вокруг самородка, словно обнюхивая его, покивал, а потом снова обратился ко мне телепатически: «Как и было по уговору, я отдам этой вещи часть себя. Но если ты хочешь, чтобы она принадлежала тебе, ты должен поделиться с ней и собой. Ты согласен?» Случись это со мной сейчас, я бы, может, еще подумал, он же не конкретизировал и мог в принципе забрать у меня все, что угодно, от души до селезенки, хотя может и нет, я существо легкомысленное. Но тогда у меня не возникло ни тени сомнения, и я согласился, даже не став уточнять, что сейчас произойдет, и зачем мне, собственно, нужна «эта вещь». И тут начало происходить что-то странное. Не в том смысле, что до этого все было обычно, просто когда я теперь стараюсь об этом вспомнить, у меня в голове обнаруживается куча образов, никак друг с другом не связанных. Наверное, был там какой-то фокус со временем… - Тэмэ снова задумался, но почти сразу оборвал себя и вернулся к истории, - в общем, дракончик замерцал, потом раздвоился, потом еще, и вокруг моей руки и камня образовался непрерывно кружащийся шар из дракончиков, а потом внутри него начали мелькать какие-то образы, их было очень много и они слишком быстро менялись, чтобы их можно было разглядеть, но они мне иногда снятся… Брр… Опять не туда заносит. Так вот, потом камень в моих пальцах начал плавится, тогда я подумал, что мне это кажется из-за мельтешения перед глазами. Но он и с самом деле стал плавиться, а потом я почувствовал, что в моей ладони что-то пульсирует, что-то живое и теплое. Это было, как держать в руке птенца – пушистое маленькое живое создание, очень приятно и уютно. Я настолько сконцентрировался на этом ощущении, что не заметил, как дракончик перестал мельтешить и снова обвился вокруг моего запястья. А когда заметил, то увидел, что он, положив морду мне на предплечье, внимательно меня изучает. Его глаза были меняющими цвет медленными водоворотами, и мне захотелось с ним поговорить. Я спросил- «Уже все?», и он задумчиво кивнул. Это было странно, потому что камень в моей руке остался прежним, а изменилось только то, что из небольшого пореза у основания указательного пальца на землю капала кровь, больно совсем не было, но я сорвал листочек подорожника и приложил к ранке. С этого момента дракончик как будто ожил. Он поднял голову и сказал: «Этой ночью ты стал моим братом, дитя, и моим повелителем. Я вернул свой долг и снова стал должником. В своей руке ты сжимаешь артефакт, имя которому дашь сам. Он может многое, может использоваться как вы, маги, используете волшебные палочки, потому что по строению подобен им, состоит из инертного вещества – аксанрила и имеет сердцевину из кожи метазавра. Но это не только волшебная палочка, потому что ее части соединены твоей кровью и моей волей. Этот артефакт будет слушаться любой твоей воли и услышит тебя отовсюду». Потом он соскользнул с моей руки и оказался на уровне моих глаз: «мы еще увидимся, мой брат и повелитель». И исчез. А я сидел как соляной столб и переваривал информацию. Получалась какая-то белиберда – появился дракончик, устроил представление вокруг моего самородка, выдал совершенно немыслимую легенду в качестве объяснения своих действий, прокусил мне руку и исчез. То есть, со мной всякое бывало, однажды меня чуть мантикора не съела, но чтобы так – завешать уши лапшей и слинять – такого волшебные твари еще не вытворяли. Чтобы не было так обидно чувствовать себя лохом, я решил предположить, что все это про артефакт правда. Тогда я получался молодец и владетель весьма ценного предмета, правда невыясненных свойств, но это меня не смущало. Кроме того, я породнился с драконом – после некоторых раздумий, я решил, что он и был этот самый метазавр, кожа которого, по его словам, теперь внутри самородка, он ведь говорил, что «даст этой вещи часть себя?». И еще кроме того, этот дракон собирается мне подчиняться, так как назвал меня своим повелителем. На этом месте я слегка скис, потому как повелевать терпеть не могу, не мог и не буду мочь никогда. Но решил, что раз я повелитель, то могу себе позволить и не повелевать, раз мне будет угодно. Ситуация начинала мне жутко нравиться. Я до того увлекся своими рассуждениями, что почти совсем забыл, что начинались они только как предположения, чтобы чувствовать себя не таким растяпой. Но фантазия у меня всегда была хорошая и, увлекшись, я сам во все это тут же уверовал, и решил опробовать свой новоявленный артефакт. Опять же, нормальный человек хоть записку бы оставил ближним, чтоб не ломали головы в случае безвременной кончины… но где нормальность, а где я? Поэтому я не медля ни минуты, чтоб подумать там, или еще что полезное сделать, переложил камень из левой руки в правую (протянул его дракончику я почему-то левой, хотя вообще правша…), поторжественней и порешительней взмахнул рукой, зажмурил глаза, чтобы не отвлекаться, и пожелал, чтобы у меня в руке оказалась волшебная палочка, раз уж дракончик говорил, что эта штука теперь все равно, что волшебная палочка. А потом осторожно открыл глаза и застыл. Что заказывали, то и получили – в моей руке была волшебная палочка, или по крайней мере, нечто очень на нее похожее, только металлическое. То, что мое желание сбылось, так меня потрясло, что я до рассвета сидел и тихо и честно ждал, пока проснется сенсей, чтобы он, умный, мне все это объяснил. Сенсей проснулся, выслушал меня, но ничего не объяснил. Про метазавров он что-то когда-то слышал, но что точно не помнит, про аксанрил вообще ничего не знает, в его руках мой самородок, трансформировавшийся в палочку, ровным счетом никаких волшебных свойств не выказывал. На том мы и вернулись в школу. Там меня начали расспрашивать про дракона, про вообще все случившееся, японцы ужасно любят докапываться до сути. В общем была куча семинаров и всяких опытов, в результате которых выяснили, что этот самый мой артефакт действительно может заменить волшебную палочку, но действует только в моих руках. Кроме того, оказалось, что я могу трансформировать этот предмет во всякие разные вещи, например, в посох или в скейт – эта та штука на которой я летаю, терпеть не могу метлы… И скорее всего, у моей «палочки» есть куча всяких других наворотов, но до них еще надо докопаться. Вот. – Тэмэ остановился, закрыл глаза, на чем-то сосредоточился и повторил уже с другими интонациями, - Вот! Пришли.
Глава 9
- Вот. – Тэмэ остановился, закрыл глаза, на чем-то сосредоточился и повторил уже с другими интонациями, - Вот! Пришли.
К стыду своему должен признать, что даже хорошенько поозиравшись по сторонам, ничего особенного в том месте, куда мы «вот пришли» не заметил. Это даже поляной назвать было нельзя, так, чуть приметная тропка, трава, кустики всякие, паутина – лес как лес, ничего особенного. На мой взгляд мы этим лесом уже полдня как шли, и на сей момент ничего особо не изменилось. Тэмэ, который все то время, пока я оглядывал предполагаемое место нашего назначения, сдавленно пофыркивая, наблюдал за мной, наконец, снова подал голос.
- Что, не нравится?
- Да как сказать… - я уже без всякий усилий попадал ему в тон, - просто не вижу ничего особенного.
- Аааа… - на удивление понимающе кивнул он, - так это потому что смотришь… Кто ж полагается на глаза, когда ищет сильфийскую тропу. Тебя еще уйме всяких вещей учить надо, - и он улыбнулся, - правда, конкретно эта вещь известна не более, чем десяти людям, но ты у нас не человек, так что давай, начинай обучаться. – честно говоря, я практически ничего не понял, но Тэмэ уже загорелся идеей чему-то там меня научить, и азартные огоньки в его глазах говорили о том, что мне не отвертеться… Ладно, я вообще-то и не возражал.. так, для порядка разве что… - Значит, сообщаю тебе, Бэнтли, что у тебя кроме зрения есть куча других чувств. Например, обоняние и слух… - тут он приостановился, кинул на меня пронизывающий взгляд, что на его физиономии выглядело достаточно комично и спросил, - кстати, обоняние как, присутствует? – Я кивнул, - Отлично. Так вот, если ты покамест плюнешь на зрение, то есть закроешь глаза, расслабишься и немножко подышишь и послушаешь… - я честно последовал инструкции. Поначалу ничего особого не было. А потом… началось с легкого шороха, свежего дуновения и ощущения течения. Как будто ты стоишь на месте, а тебя куда-то уносит, словно земля плывет под ногами… Потом это ощущение усилилось и я уже мог точно сказать, в каком направлении меня старается утянуть… - Вот! – Тэмэ явно был доволен и задрал нос чуть ли не выше затылка, - это и есть сильфийская тропа. Своего рода лесное течение. Кстати, запомни, все магглские дороги ведут в Рим, а все сильфийские тропы – во владения милорда. К нему можно попасть из любого леса земли. И не только Земли... Даже если ты находишься в Джунглях Амазонки или в какой-нибудь там Австралии, стоит тебе найти в лесу сильфийскую тропу и последовать за ней, ты окажешься во владениях лэра Вэл_лериана, моего отчима. – в лесу едва ощутимо потемнело, и Тэмэ в очередной раз стал совсем другим. Совершенно незаметно смешной неуклюжий мальчишка стал собранным и четким, с какой-то почти армейской точностью. Складывалось полное ощущение, что его профиль окаменел и выделялся на причудливом ажурном фоне листвы тонкими резкими гранями. Его глаза посветлели и теперь казались однотонными полупрозрачными хризолитами… А потом он встряхнул головой, отбрасывая челку назад, и наваждение пропало. И он хитро стрельнул в мою сторону взглядом изподлобья, - Кстати, я совершенно намеренно не говорю про моего отчима ничего конкретного. Просто… Это нужно сначала увидеть, а потом уже делать выводы и слушать объяснения… В общем, так. Слушай, как нужно двигаться по сильфийской тропе…
Тогда мне достались от него только краткие инструкции, но я сам интересовался этой темой потом и она оказалась гораздо более захватывающей, чем тот «краткий пересказ с утилитарной целью», который мне довелось выслушать тогда.
Вообще – сильфийские тропы – это нечто вроде силовых линий. Насколько я понял из немногих книг и того, что с натяжкой можно было назвать объяснениями, мир магический, так же как мир физический ожил не просто так, а под воздействием особых благоприятных факторов. Если для физического мира это были свет и вода, то для мира магического – их функции выполняли магическое излучение (кстати, именно по этой причине большинство проявлений волшебной энергии так или иначе сопровождается световыми эффектами – мерцанием, искрами, молниями и т.д.) и вот эти самые тропы. Они представляют собой плазменную и текучую составляющую магии, которые питают любое проявление магической силы. Точно так, как потенциал мага, и любого волшебного существа (драконов, гоблинов, пикси, боггартов…), определяется яркостью и интенсивностью свечения его ауры и количеством «магической составляющей» в его крови. Предполагают, что эти «магические течения» изначально покрывали всю Землю и даже не каналами-дорогами, как сейчас, а довольно часто встречались целые области, заполненные этим веществом. Я всегда представлял примерное расположение этих «троп» похожим на реки, моря и океаны физического мира. И, пока еще мир на заре своего существования был переполнен магической энергией, чудеса происходили сами собой, спонтанно, даже с не-магами. Тэмэ как-то сказал, что скорее всего именно в то время маги и появились. А изначально люди, а может и вообще живые существа, все были магглами или обычными животными. Но, некоторое время пожив в «волшебном океане», организм человека «заражался» магией в той или иной степени, в зависимости от «всяких там факторов», и человек становился магом. Генетически. И впоследствии мог передать эту мутацию своим потомкам…
Но видимо, я слишком увлекся.. так вот. К настоящему моменту «сильфийские тропы» были именно тропами – ручейками магической силы с довольно сильным течением. А стекали они в «магические озера», а совсем в итоге в единственное оставшееся «магическое сильфийское море». Причем, обнаружить и ощутить эти тропы почему-то можно только в лесах, да и то, если достаточно далеко забраться в чащу.
Зато по ним очень удобно путешествовать, когда встаешь на сильфийскую тропу, то реальный мир буквально просачивается сквозь тебя, а ты достаточно быстро и без усилий оказываешься на месте. Если конечно, ты правильно на нее встанешь… но это уже вопрос техники и чутья.
Чтобы не петлять бессмысленно от «озера» к «озеру» в поисках нужного адресата, желательно иметь определенную долю удачливости и некоторое количество опыта подобных путешествий. Иначе можно «странствовать» достаточно долго, потому что в настоящее время большинство «озер» необитаемы. Мне позже приходила аналогия между перемешениями по «сильфийским тропам» и с помощью «кружаной муки» магов. И мне кажется, что эту самую «муку» изначально придумывали, как аналог «троп»…
Так вот. Чтобы правильно встать на сильфийскую тропу, нужно прежде всего ее правильно обнаружить. Для начала «услышать, унюхать и проосязать». Потом, когда ощущение течения станет достаточно сильным и постоянным, нужно осторожно и как можно более плавно открыть глаза и подключить зрение. Сильфийская тропа в видимом варианте похожа на едва заметное мерцание неопределенного цвета под ногами. Но она всегда мерцает в своем особом ритме. У каждой тропы он свой собственный и может меняться со временем, и, кстати говоря, меняется достаточно часто. Когда удастся увидеть тропу и уловить ритм ее мерцания, нужно начинать дышать ей в такт, стараясь как можно синхроннее совпасть с ней. От того, насколько это удастся зависит скорость перемещения по тропе. В идеале оно происходит фактически мгновенно и останавливается только у «озера», при пересечении троп, то есть – когда ваша настройка натыкается на другой ритм мерцания какой-нибудь еще тропы…
И вот когда начинаешь чувствовать, что твое дыхание синхронно с мерцанием тропы – можно на нее вставать. То есть, просто поставить на нее ногу. А дальше – как повезет.
Всему этому Тэмэ меня как раз и учил в тот раз, правда, без всякий экскурсов в историю, на чисто практическом уровне. Если бы я не был импатом, мы бы добрались до его отчима недели через две… а так – понадобилось всего только полдюжины попаданий в ненужные «озера». Все эти места оказывались совершенно разными – полянами, зарослями крыжовника, россыпью болотных кочек… Общее у них было только одно – они были совершенно необитаемы. И в четырех из шести в пределах видимости было какое-нибудь святилище или алтарь, тоже поражающие мое не избалованное впечатлениями воображение своим разнообразием. Нам не встретилось ни одного похожего, по крайней мере.
Но как ни удивили меня наши неудачные попытки, когда мы наконец попали туда, куда собирались, я просто остолбенел. И то, что Тэмэ благоразумно при каждом вступлении на тропу напоминал мне про капюшон, не спасло меня от шока, хотя, возможно и уберегло от него окружающих…
А я… Я был не в силах сдвинуться с места.
Глава 10
А я… Я был не в силах сдвинуться с места.
И дело было не в том, что меня поразили обитатели этого места, строения, его размещение и т.д. Это тоже, но в первый момент я просто всего этого не увидел. Потому что меня оглушила совершенно сбивающая с ног, резкая и безапелляционная телепатическая атмосфера.
Та атмосфера, в которой я вдруг (совершенно вдруг, практически без всякой подготовки) оказался, полностью меня дезориентировала.
Попробую объяснить.
Представьте, что вы жили, ну, скажем, в пещере. Кто не понимает специфики, поясняю: воздух в пещерах спертый, застоявшийся, влажный, с кучей постоянных запахов сырости, лишайников, пота и т.д. Пришедшему туда впервые он покажется ужасным. Это так и есть, но привыкнув к нему, перестаешь это замечать. Так я жил в Азкабане.
Потом меня вышвырнули в мир, где не было ничего знакомого: воздух, напоенный ароматами леса и свежестью моря, ветер, дождь, смена дня и ночи… Это было шоком. Но из-за своей слабости я не особо его прочувствовал – для начала мне следовало выжить. А потом впадать в остолбенение было поздно. Правда, оставлять подобные долги собственной психике не рекомендуется, но я об этом не особо много знал.
А теперь… Теперь представьте, что вы всего несколько дней дышите нормальным воздухом, но уже успели кое-как к этому приспособиться. Кое-как. И тут вам в лицо суют маску с чистейшим кислородом. А ваши легкие тринадцать лет до этого умудрялись обходиться за час той порцией, которую вы теперь вдыхаете за один раз. Вот поэтому состояние организма начинает взбрыкивать. Кружится голова, перед глазами все плывет, а потом и вовсе появляется красный туман, и ты уже не замечаешь, как у тебя подкашиваются ноги…
Правда, потом все приходит в норму. В теории. Если, конечно, не вмешиваются дополнительные факторы. В моем случае ими были мои ментальные ощущения. Полностью подобные физическим.
Каким бы уродом я ни был, я дементор. Дементоры, между прочим, не выносят патронусов. И не только потому, что они для нас неуязвимы из-за отсутствия в них слабых мест и отрицательных эмоций, которыми можно воспользоваться. Это на самом деле пустяки: ну несъедобны, так что же, из-за этого бегать от них?
Главная причина заключается в том, что патронус фактически тождественен «сытому дементору». Тому самому мутировавшему нечто, вызывающему панический ужас на подсознательном уровне. Точно так же дементоры шарахаются от своих «сытых» собратьев, и мне иногда интересно, что было бы, если бы какой-нибудь сильный маг сумел создать патронуса, который не стал бы рассеиваться... Что бы могло натворить подобное существо? Но факт остается фактом: состояние собственной мутации – единственное, что может разогнать дементоров. Я не знаю, чем это объясняется, но противостоять подобному страху невозможно. На его фоне «отсутствие питательной среды в патронусе» как-то теряется.
А вот со мной сейчас всё было как раз наоборот. Даже намека на панический ужас не наблюдалось, зато атмосфера «отточенной чистоты лезвия скальпеля» давила жутко. Как будто я стоял на узкой доске над пропастью и любое не-идеальное движение автоматически означало неизбежное падение. Всё, что я воспринял-таки от моих сородичей, во мне вопило и требовало, чтобы я немедленно отсюда убирался. Любым возможным способом, куда угодно. Сейчас же. Подальше.
И я бы так и сделал, если бы мои ноги не выбрали как раз этот момент для того, чтобы совершенно неожиданно и незаметно подкоситься. На другие симптомы перенасыщения кислородом, вроде головокружения и тумана перед глазами, я уже внимания не обращал, в моем сознании истерически вопил какой-то жутко противный визгливый голос, требующий от меня любых действий по устранению себя из реальности.
- Хэээй!… - Тэмэ оторопело пытался до меня достучаться и вслух и мысленно, но перекричать моё сознание он был не в силах, я его не слышал, и о следующем развитии событий знаю только из его рассказа. В тот момент я был ближе всего к потере сознания и как следствие этого – к окончательному обездементориванию. Это мне как-то прошипели: в день, когда я съеду с катушек настолько, что усну или потеряю сознание, я окончательно потеряю право называться дементором. Не то, чтобы я был очень против. Но побочные эффекты мне не нравились…
Так вот, Тэмэ некоторое время пытался привести меня в себя, не реагируя в свою очередь на попытки местных жителей узнать, какого гиппогрифа он с собой приволок какого-то чужака. Так, в атмосфере обоюдного непонимания и суеты протекло минут семь, которые понадобились для того, чтобы на место сутолоки прибыл сам лорд Вэле_риен, решивший узнать, что на этот раз умудрился устроить его пасынок. Еще минуту, надо полагать, этот приколист наслаждался открывающимся ему видом, по совместительству разбираясь в ситуации. Потом велел какому-то своему подданному взвалить меня на руки и оттащить в его дом. Тэмэ даже не пришлось уговаривать не спорить, он был занят проблемой отыскания моего сознания в той стремнине, которая бушевала у меня в голове. Потом, надо думать, перед носом всех любопытствующих захлопнулась дверь, с необоснованным обещанием рассказать все позже, и мы остались втроём в небольшой комнатке, которую я могу описать, так как потом в ней обитал.
Окнами, вернее окном, это помещение выходило на речку и еловый лес за ней. Позже я не раз слышал, что ельники – сумрачное и неприветливое место, но мне нравилась мрачность этого леска, его тяжелый выдержанный хвойный аромат, отсутствие легкомысленного шелеста листьев и постоянно нахмуренное настроение. Его прохлада и неприветливость помогала мне, особенно на первых порах, отдохнуть от всей этой, нежданно негаданно свалившейся на меня доброжелательности. Сама комнатка была небольшой, обшитой деревом, как и весь дом, и задрапированной тяжелым темным бархатом. Небольшой каминчик устроился, словно свернулся калачиком в углу напротив окна, низкая кровать, больше похожая просто на матрас, занимала половину площади пола, она была застелена чем-то пушистым. Перед камином тоже была брошена чья-то шкура. Еще из мебели присутствовала пара полок и пара низких приземистых тумбочек, пустых до того, как я стал складывать туда книги, они использовались и как шкафчики и как табуреты. Но вообще, сидеть Тэмэ предпочитал на полу, а так как мне было все равно, то у меня тоже появилась такая привычка. Хотя кресла тоже штука удобная…
Так вот. В тот раз меня уложили на матрас, Тэмэ устроился рядом, все еще не собирающийся ничего рассказывать, Вэле_риэн, видимо поняв, что объяснений ему не достанется, пока он не найдет решение проблемы моего состояния. Что он сделал – понятия не имею, из этого старого лиса, при всем моем уважении, вытянуть какой-нибудь секрет способен только Тэмэ, да и то если повезет. А на этот раз Тэмэ и сам находился в роли ответчика. Так что, мне пришлось смириться с тем, что со мной просто «что-то сделали». После этого «чего-то» визгливо-шипящий голос стал звучать едва слышно, а меня стали учить дышать. В такой атмосфере, знаете ли, искусство необходимое. Осваивал я его постепенно – сначала два вдоха в минуту, потом один, потом один в две минуты, потом один в пять. На этом и остановились. Следующие две недели я совершенствовался в поверхностном дыхании, временами на какие-нибудь полчаса вообще переставая дышать, как сказал Тэмэ здешнего воздуха хватает для жизни, даже есть считать только потребляемое поверхностью кожи количество. Поэтому здешние жители во сне практически никогда не дышат. Многих с непривычки пугает. Но так как я не сплю, то я просто временами перестаю дышать. Но это все потом. А пока дыхательные упражнения заняли у меня около получаса.
За это время Тэмэ, более менее успокоившийся, просвещал своего отчима на мой счет. Кстати, до сих пор жалею, что не видел его лицо, когда он увидел, кого именно приволок его подопечный в довесок самому себе. А объяснения звучали примерно так:
- Тэмэ, а теперь, будь любезен, обрати внимание и на меня тоже, и скажи мне, ради неба, что все это означает.
- Эээ… ммм… ну, понимаете, лэр_ми («мой лорд», в принципе, почти каноническое обращение к властителю), я встретил его как раз по дороге в Заводь (вообще-то так называется любой перекресток сильфийских троп, но это поселение тоже так навали.. то есть, есть и другое, жутко длинное название, но его практически никто не использует. К тому же других обитаемых заводей осталось совсем немного, и путаницы не происходит).
- И ты, естественно решил взять его с собой?
- Да. – иногда Тэмэ становится упрямее осла и никакая ирония его гранитный лоб не прошибет. Даже ирония Вэле_риэна. Когда этот мальчишка закусывает нижнюю губу и опускает глаза – пиши пропало, его теперь с места не сдвинешь. Его отчим знал это получше, чем кто-либо, поэтому просто вздохнул… то есть, тяжело вздохнул, и постарался хотя бы вытрясти побольше информации.
- И кто же это такой? Кто-нибудь заколдованный?
- Нет… - понявший, что по поводу моего пребывания здесь с ним спорить уже отчаялись, Тэмэ обнаружил перед собой новую проблему: объяснение меня как такового, - Это… дементор. – надо думать, он зажмурился, чтобы пережить последствия своего заявления. Я бы точно зажмурился.
- Тэмэ? – Это было первое слово, которое я явственно услышал сквозь туман своего кислородного отравления. Звучало оно, вообще-то, слегка сдавлено. И даже не слегка. В ответ на это, честно говоря, вполне обоснованное сомнение в его разумности, Тэмэ только вздохнул. – Так, ладно. – отчим Тэмэ попался на удивление не истеричный, наверняка в его работе его натренировали… да и растить подобного пасынка – тот еще тренажер. – О безопасности моих подданных поговорим позже, в конце концов, я вполне могу предположить, что действительно в твоих силах оградить окружающих от нежелательных последствий. Но Тэмэ, я не понимаю, ЗАЧЕМ ты привел его сюда, если не хочешь его смерти.
- Что? – впервые с нашей встречи голос моего нового друга выглядел испуганным.
- Тэмэ… - устало покачал головой Вэле_риэн, - пребывание в Заводи может и не быть для него опасным, по крайней мере, если он не желает зла здешним жителям, мои заклятья избирательны. Но о барьере между Заводью и миром людей такого не скажешь. Если он действительно дементор, то пересечение границы его могло просто убить. В нем нет нашей крови. Он не относится к Светлым силам. На нем нет амулетов, способных его защитить. Тэмэ, чем ты думал?
Тэмэ молчал. Наверное он действительно испугался. Но я его понимал. Наша встреча гораздо более походила, на игру, чем на реальность. Волшебник встретил монстра с добрым сердцем в пустынном месте и теперь хочет его расколдовать. Мы оба просто включились в эту игру, честно отыгрывая свои роли, которые были предельно четко определены. Всё происходящее казалось совершенно правильным в свете этого восприятия и всё происходило само собой, просчитывалось на несколько ходов вперед, и как следствие, увлекало дальше наши действия одной своей инерцией. И ни одному из нас не пришло в голову, что это реальность. Я, например, до сих пор не был уверен, что покинул Азкабан, а не слушаю мысли очередного узника. Поэтому мы слегка заигрались. Нас занесло, и мы еще сравнительно легко отделались. Да к тому же у меня не было ни малейшего желания вставать в позу, и начинать обличать первого, не испугавшегося меня существа встретившего меня в новом мире, и вполне возможно – спасшего, хотя, так же возможно – чуть не прикончившего. Впрочем, на этом месте размышлений мне стало смешно. Я, безусловно, слишком поддался настроениям Тэмэ, и опять не заметил этого. Подобная тенденция становилась тревожащей, но было не время об этом думать. Но так или иначе, моя крыша поехала настолько, что я начал думать о себе, как о смертном существе, что само по себе было нонсенсом. Поэтому, я решил исправить положение. В конце концов, Тэмэ было по большому счету не в чем себя упрекать.
- А меня нельзя убить, сэр. – легкомысленно ответил я лорду за Тэмэ и открыл глаза.
Первым, кого я увидел, был Тэмэ – немного более бледный, чем обычно, он сидел на кровати, нервно переплетя пальцы. Потом я повернул голову, чтобы посмотреть, к кому я, собственно, обращался. И подумал, что это просто замечательно, что здесь можно долго не дышать.
От отчима Тэмэ я ожидал чего угодно, только не того, что увидел.
Глава 11
От отчима Тэмэ я ожидал чего угодно, только не того, что увидел.
Нет, особого впечатления очень бледная, то ли голубоватая, то ли с фиолетовым отблеском кожа, зачесанные назад то ли седые, то ли просто пепельные густые прямые волосы, удлиненные тонкие пальцы, которыми он как раз задумчиво потирал подбородок особого впечатления на меня не произвели. Глаза, чистого серебристо-серого цвета, от взгляда которых становилось не по себе, как будто они могли спокойно считать из самых глубин подсознания любую твою сокровенную тайну, меня впечатлили, но должного внимания я не уделил и им. Потому что увидел острые уши и как наяву услышал все, что когда-либо вспоминали в Азкабане об эльфах.
Само по себе это было не так уж страшно, если не учитывать то, что в присутствии эльфов у меня, как у любого темного существа, должна быть непрекращающаяся мигрень. Больше всего меня поразило то, что эльфы просто обязаны были уже вымереть. В этом пункте соглашались все мои источники информации. Нет, против существования эльфов я совсем не возражал, поймите меня правильно. Я возражал в первую очередь против каши в своей голове. Я ведь только-только решил, что та сказка, действующим лицом которой я чувствовал себя с момента встречи с Тэмэ, плавно, хоть и не без жертв с моей стороны, перетекла в реальность. А тут – на тебе – реальность, ё-моё! Открываю глаза и вижу эльфа! Да на данный момент даже говорящий дракон был бы для меня менее сказочным существом!
Я буквально тактильно чувствовал, как мои разложенные по полочкам извилины обратно завязываются гордиевым узлом. Собственно именно эти соображения виноваты в том, что я вымученно простонал «О, нет…» и снова зажмурился.
Реальность за пределами Азкабана явно была склонна к фарсу.
Вот таким образом я познакомился с отчимом Тэмэ, последним эльфийским великим Владыкой Вэл_лэр_иэном (его имя переводится как лесной_правитель_излучины, и в принципе, должно произносится трехчастным, но это звучит только на эльфийском, а так, по человечески, в основном употребляется двухчастная форма: Вэле_риэн).
Вообще, эльфы оказались интересными существами. Многое, из того, что я о них знал оказалось искаженным, многое попросту неизвестным. Например, легенды о эльфийской маскировке. Их действительно практически невозможно обнаружить, если они сами этого не желают. Примером подобного может служить хотя бы то, что я при нашей встрече, не заметил Тэмэ буквально за пару шагов, и не просто НЕ ВИДЕЛ, а и НЕ ЧУВСТВОВАЛ. Хотя, Тэмэ не показатель, он эльф только на половину, со стороны матери. Однако, так или иначе, способности к мимикрированию у эльфов видовые: любой эльф метаморф. То есть, обладает даром менять свою внешность. Причем, достаточно кардинально. Эльфы могут трансформироваться в животных (в жилах всех анимагов есть как минимум 1/32 эльфийской крови, а у магов-метаморфов – не менее 1/16), в деревья, в людей (что проделывают достаточно часто, к слову сказать). Но это – что касается так называемых «полных превращений», они не требуют большого мастерства и к ним способен даже ничему не обученный ребенок. Гораздо более сложны трансформации «частичные», например, особым шиком у эльфов считается трансформировать верхние кожные покровы в одежду – на официальные празднества лэра принято приходить только в «индивидуально созданных» костюмах, сложность которых свидетельствует о силе и положении эльфа…
Кроме того, существовал еще один род превращений, в той или иной степени свойственный всем эльфам. Это так называемые «высшие трансформации» - изменение не только внешности, но и сознания. К слову сказать, одна из любимых игр Тэмэ – он как никто мог попросту сливаться с обстановкой, на моей памяти ему удавалось копировать чуть ли не внутренний мир письменного стола. Именно благодаря этой способности эльфы в принципе способны наладить контакт с любым живым существом, независимо от степени его разумности (только не подумайте, что я имею в виду себя. Хотя…).
Теперь, оглядываясь назад, я думаю, что именно на почве сходства возможностей, мне и удалось более-менее наладить с ними контакт. Мои способности к мимикрии были во многом родственны их метаморфии.
Но так или иначе, через несколько дней я вполне освоился в Заводи. Представления коренных жителей о красоте и удобстве были весьма разнообразны, и поэтому мой облик не слишком бросался в глаза. Да я и не горел жгучим желанием общаться. Скорее наоборот.
Дело в том, что Тэмэ учил меня читать, и уже на третий день, сопоставив свои теоретические знания с практическими значками на бумаге-пергаменте-папирусе, я оккупировал библиотеку Вэле_риэна.
Сам лэр, после некоторого количества воззваний к различным высшим силам и прочих патетических жестов, театральность которых могла обмануть разве что эти самые высшие силы, близко с Владыкой не знакомые, вынес следующий вердикт: да, он сделает, чтоб Тэмэ тропы пару раз ссадили прямиком в болото, для меня трансформационный амулет, который сможет превращать меня в человека. НО! Как только он, лэр, сможет себя убедить, что возвращение его пасынка – реальность, а не предрассветный кошмар. А то ему, лэру, определенно кажется, что он спит, потому что ТАКОГО даже Тэмэ в реальности не сотворит.
Тэмэ прослушал это заявление с трудом сдерживая улыбку. Я тоже не особо огорчился. Несмотря на потрясающее, буквально всеобъемлющее чувство долга, юмор у Вэле_риэна был определенно садистский. Но, в принципе, мне были по душе его шутки.
К тому же, постоянно торча в библиотеке, я лучше, чем кто-либо видел, сколько сил лэр тратит на поиски решения моей проблемы. Нет, саму систему изготовления подобных амулетов он, безусловно, знал до тонкостей, даже, помнится, пару раз ее уже усовершенствовал. Проблема была в том, что эти амулеты раньше изготовлялись для эльфов (в особых случаях, когда в результате всяческих несчастных случаев, они на какое-то время теряли способности к метоморфии) или для людей (ну, в совсем исключительных случаях, когда эльфы не только симпатизировали человеку, но и доверяли ему… или в случае выполнения всяких «обязательств чести»). А вот для дементоров ничего подобного сделать никому в голову не приходило. Даже в теории. Даже мысли такой ни в одну эльфийскую голову почему-то не забрело. Вот Вэле_риэну и приходилось быть первопроходцем. А если еще учесть то, что никто достоверно не знал, что, собственно, из себя представляют дементоры… В общем, задача лично на мой взгляд представлялась невозможной. А если копнуть еще поглубже, то именно из-за этих проблем лэр не дал Тэмэ сразу окончательного согласия на создание амулета. Потому что не знал – возможно ли это вообще…
Когда его присутствия не требовали какие-нибудь государственные дела, он садился за свой стол в центре библиотеки и очень скоро окапывался, окружая себя десятками свитков, фолиантов и я даже видел пару десятков каменных изразцов, аккуратно припаркованных в трех стопочках у стола.
Когда Вэле_риэн приходил в библиотеку, я поначалу терпел некоторое время из вежливости, а потом сбегал куда-нибудь на полянку или в свою комнату с очередной книгой. А потом начал просто уходить, не выжидая испытательного срока, когда понял, что его этим не задену.
Его присутствие сбивало меня. При всем том, что я в сущности очень неплохо к нему относился, я не мог долго пребывать в его обществе. Ощущения были, в принципе, сходны с пребыванием на солнце – вроде бы ничего, а потом обнаруживаешь у себя кучу солнечных ожогов, пересушенную потрескавшуюся шкуру и солнечный удар. Все-таки моя природа давала себя знать…
Сам я настолько древних книг, чтобы они были выцарапаны на камне, не читал. В основном потому что не знал языков. С латинским алфавитом я более-менее разобрался, но к иероглифам решил пока не приступать, мне хватало и того, что написано уже известными мне буквами.
На знания я набрасывался с жадностью, удивлявшей даже меня самого. Тэмэ на первых порах постоянно находившийся рядом, только фыркал, видя, как меня глотают книги, от которых я не могу оторваться. А потом, убедившись, что я освоился настолько, что сам могу найти дорогу в библиотеку и обратно, а эльфы не собираются меня испепелять, отправился заниматься своими делами, только изредка вырастая передо мной, как из под земли, и безжалостно отрывая меня от очередной книги и вытаскивая «дышать свежим воздухом». В основном это заключалось в том, что он в конце концов сталкивал меня в реку.
Плавать он любил. И не успокоился, пока не научил и меня, впрочем, это оказалось на удивление легко – в воде я чувствовал себя как дома.
Еще он частенько, зевая или потягиваясь, как довольный кот, вытаскивал меня на прогулку по лесам. Лес мне не очень нравился. И уже к концу первой прогулки я был полностью уверен, что есть на земле вещь, которая создана специально для того, чтобы меня мучить. Угадайте, что это. Неправильно. Паутина. Вот скажите: ну почему плести ее надо именно там, где я должен пройти, а?
Но Тэмэ только махал рукой и тихо про себя ржал. Даже не отвлекаясь на мои чертыхания. Не отвлекаясь от очередной лекции, посвященной всяким живым тварям, волшебным и не очень.
На самом деле было жутко интересно. То, что раньше существовало для меня только в виде мыслей или слов, воплощалось в реальность. Я сам не замечал, как расширялся диапазон моего восприятия мира – я теперь знал гораздо большее число запахов, звуков, цветов. Я становился более чуток, более восприимчив. Теперь я уже мог почти свободно определять сознания не только людского типа. Теперь я мог сказать, сколько животных и какие – крупные или мелкие, птицы или млекопитающие, находятся вокруг меня. Теперь я мог ощущать даже деревья…
Когда я ночами лежал в темноте и «чувствовал мир», мне казалось, что мое восприятие стало многомерным, стереофоничным и разноцветным. Я почти уже стал забывать, как я видел мир в Азкабане – настолько бедными и ненасыщенными казались 13 лет моей жизни по сравнению с несколькими неделями здесь.
- Ты не знаешь, где я мог бы найти Тэмэ? – Вэле_риэн подошел как всегда неслышно, но я учуял его уже давно.
- Нуу… - а что я должен был ему ответить? Вчера все было как обычно, мы лежали на траве, Тэмэ думал о чем-то своем, я дочитывал трактат о Звездах. Потом он вдруг подпрыгнул из положения лежа, уставясь на меня ошалевшими пустыми глазами, пробормотал: Ты, помнится, хотел узнать откуда появились дементоры? – Хорошо хоть трясти за грудки не стал… а потом взял и унесся без дальнейших объяснений. Поэтому я выбрал для ответа нечто нейтральное, - Я видел его в последний раз вчера днем. – Вэле_риэн кивнул, хмыкнул что-то себе под нос и ушел.
Я посмотрел на небо. Тэмэ отсутствовал уже больше суток. Это становилось интересно. Мне оставалось дочитать всего семь глав трактата, я решил его добить и пойти поискать этого неугомонного безумца. И правильно решил. Потому что я не успел дочитать даже седьмой от конца главы, когда меня буквально на полубукве прервал локальный тайфуносмерч. Справедливости ради, стоит признать, что он несся ко мне молча, хотя и быстро, и не разбирая дороги. Но его мысли буквально клокотали, переливаясь через край, и были совершенно оглушающими:
«БэнтлиБЭНТЛИбэнтлиБЭНТЛИбэнтлиБЭНТЛИ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!»,
от которых мне тут же захотелось оглохнуть. Я вообще не слишком люблю, когда меня лупят кувалдой по голове, а его энтузиазм… гммм… производил как раз такое впечатление. Но убивать я его передумал, как только он выпалил первое предложение.
- Бэнтли, я ЗНАЮ, ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ ДЕМЕНТОРЫ!!!
Глава 12
- Бэнтли, я ЗНАЮ, ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ ДЕМЕНТОРЫ!!!
Такое заявление, мягко говоря, заинтересовывало. Вообще-то, в другой обстановке я вполне мог бы (и скорее всего так бы и было) отнестись к нему скептически. Но противостоять энтузиазму Тэмэ было выше моих сил. Когда он испытывал сильные чувства, его аура буквально гипнотизировала меня, совершенно лишая возможности сопротивляться. Да и желания тоже. Поэтому, когда он приземлился на траву рядом со мной, я испытывал такое же воодушевление и… там было что-то еще, но в природе остальных составляющих его настроения сразу разобраться было трудно, оно слишком бурлило, сметая любые попытки рационального осмысления, а заодно и меня самого закружив в своем водовороте.
А он уже начал взахлеб объяснять.
- Ты помнишь, что говорил мне про патронусов, когда пришел в себя здесь после того, как чуть не грохнулся в обморок? Я всё никак не мог отвязаться от этой мысли, и подумал, что действительно было бы с патронусом, который не развеялся. И решил посмотреть в летописях, бывали ли такие случаи. И представляешь, нашел целых два! И что самое интересное – оба патронуса были драконами. Об одном упоминается в свитках Излучины Скотии, это на северо-востоке Шотландии, там сейчас город… как его… Авимор. А второе упоминание в грамотах Иллер-Ок, это остров Элсмир, рядом с Гренландией. Там было небольшое поселение, которое почти сразу же разгромили химеры. Оно и продержалось-то лет двадцать, не больше. Так вот, эти патронусы не развеялись, а просто ушли. В лес. Больше о них ничего не известно. А о тех, кто их создал – и подавно. Но через несколько лет в этих местах стали пропадать люди. По пяти-десяти человек в год. Это никого особо не удивляло, мало ли куда они деваются… С беглыми патронусами эти события никто не связывал. Но все равно странно… Поэтому я решил почитать о патронусах. Ты знаешь, что изначально их вызывали для защиты от различных волщебных существ? В частности, только они могли справиться со смертофалдами. Но вообще специализировались патронусы на химерах. – Тэмэ на секунду отвлекся и поморщился. - Читал я о химерах, редкая гадость, паразитирует на телах и магической сущности жертв, ФЯ! Так вот, химер в то время было довольно много, и поэтому заклинание патронусов тоже являлось достаточно популярным, его даже изучали в школах, как обязательное. Но самое удивительное во всем этом, что неизвестно не только, кто открыл это заклинание, но и что такое патронус! Никому, ты представь, даже в голову не пришло узнать, кого они создают!!! Жуткая безответственность!
- Тэмэ, стой. – мне становилось не по себе, он уже выговорил основную долю новой информации и в его настроении энтузиазм все явственнее сменялся чем-то другим, - при чем тут безответственность? Они же развеиваются практически сразу.
- Вот именно! – Тэмэ разве что язык мне не показал, - все так и думают: чего их изучать, раз они дело свое делают, да сами еще за собой убираются! А если нет? – Его прищуренные глаза, сверкая, буравили меня, как будто именно я был ответственен за многовековое людское легкомыслие, - А если безхозные патронусы, те, которые не рассеялись, не знают, чем питаться, чтобы выжить, а умереть не могут, а? А если они начинают пить эмоции? А если они в дементоров мутируют????? ТО ЧТО?! Ах какие они виноватые? А кто создал, те белые, пушистые и чистенькие, да? - Он был разъярен.
Тэмэ перекатился на живот и гневно сжал кулаки, его лицо было слишком бледным, губы – одной тонкой линией, глаза опущены. И у меня складывалось впечатление, что если бы он поднял защитный полог ресниц, мне бы совсем не понравилось то, что отражалось сейчас в его зрачках. Не важно, что я думал сейчас о его словах… если честно, то я наверное, и не воспринял эту новость, мне нужно было какое-то количество времени, чтобы ее переварить и осознать, а сейчас мне было не до этого.
Мне было не по себе.
Ярость Тэмэ была стихией. Я чувствовал, как неукротимо она свирепствует в его сознании, и я не мог придумать, с чем это можно сравнить. Теоретически я знал о штормах, цунами, землетрясениях, лавинах и прочих стихийных бедствиях, но еще ни разу ни с одним из них не сталкивался лицом к лицу. О них писали и думали, как о бесконтрольных разрушительных выбросах энергии, которые можно только переждать, и называть себя счастливчиком, если повезло не встать у них на пути. А потом – считать потери и бродить по руинам, думая, чем прогневал богов…
То, что я видел сейчас в Тэмэ ощущалось именно таким. Я был растерян и не знал, что мне делать. С одной стороны вмешиваться было явно опасно для здоровья. Но с другой – оставлять этого мальчишку наедине с таким мощным всплеском силы, тоже было не то, чтобы правильно. Я не знал, что делать и поэтому не делал ничего. А потом…
- Тэмэ?… - от этого голоса я резко сложился пополам, как будто из меня одним ударом вышибли весь воздух.
Из-за своей растерянности я прозевал появление Вэле_риэна, а теперь жалеть об этом было уже поздно. Потому что у меня было полно других дел. Например, снова заставить свои глаза хоть что-то видеть, про дышать я уж не говорю – здесь это было, к счастью, не обязательно. Никогда еще я не ощущал присутствие Владыки так сильно.
Это было больно. Это слепило. Это парализовывало.
Я был всего-то тринадцатилетним дементором, а он – неизвестно-сколько-вековым Высшим эльфом, снявшим блоки, видимо, практически со всего арсенала своих сил. То есть – жутко могущественным исконно Светлым существом. Жутко – для меня, столь же исконно Темного. Это была опасность, явственно ощущаемая всеми моими чувствами. И не потому, что Вэле_риэн испытывал по отношению ко мне какие-то отрицательные эмоции – скорее уж наоборот… но в том состоянии, в котором он сейчас находился, индивидуальные симпатии в расчет не принимались, потому что речь шла о более глубинных архетипах, из которых он черпал свою силу. Это было не повседневное щелканье пальцами для разжигания огня, до которого дело есть только индивидууму как таковому, и поэтому мы могли позволить себе забыть о различиях нашей природы. Нет, в данном случае Владыка призывал силы своего Рода. Сейчас для него мир делился прежде всего на светлое и темное. И мы, соответственно, были по разные стороны баррикад.
Я чувствовал себя сусликом, на которого несется крутой двадцатиместный танк-люкс последней модели, ощетинившийся пушками, пушечками, ракетами, бомбочками, лазерными прицелами и прочими наворотами (нет, суслику до них, конечно, как до лугы, ему и одной гусеницы хватит, чтоб раздавиться, но психологически, знаете ли, давит…) Поправка: я чувствовал себя раздавленным сусликом в компании этого танка. Расплющенным в лепешку без сохранения мокрого места.
Но зато, как только я представил себе этого зверька, мне сразу стало легче. Чувство юмора, поверьте мне, лучшее лекарство от ступора. Впрочем, я мог собой гордиться, судя по всему, моя отключка продолжалась не больше мгновения, потому что, когда я снова мог видеть, все действующие лица, в том числе и солнце, были на тех же местах.
Вэле_риэн выглядел впечатляюще – застывшее изваяние в полной боевой готовности. Он одновременно производил впечатление высеченной из камня фигуры и бесплотного призрака. Насколько я успел сообразить, это происходило потому, что его движения было совершенно невозможно увидеть: он просто оказывался в другой точке пространства в другой позе, но каким образом – неизвестно. Даже когда он говорил, невозможно было уловить движения его губ. И еще – я буквально всеми своими нервами чувствовал, что в его ладони клубится сила, способная устроить не так уж мало впечатляющих взрывов… в непосредственной близости от меня. Вообще-то, честно говоря, я не привык оперировать такими количествами энергии и представлял это весьма смутно. Но это, к сожалению, говорило только о моей ничтожности по сравнению с ними.
Услышав его, Тэмэ никак не прореагировал, даже не вздрогнул и не обернулся. Только закрыл и без того полу-прикрытые глаза, на секунду блеснувшие мраком.
И я понял, что ничего не понял. Потому что в следующее мгновение расстановка сил на нашей полянке совершенно без перехода изменилась. Вот только что имелись в наличии экстра-навороченный-танк, расплющенный суслик и сторонний пофигист Тэмэ, и через миг, да даже в ту же самую секунду, в наличии уже: отдышивающийся Тэмэ, расслабленный Вэле_риэн, ироничный, но безусловно доброжелательный, и бедный дементор с окончательно съехавшей от таких метаморфоз крышей.
В который раз за свою недолгую жизнь вне Азкабана я сидел и ощущал себя безнадежно тупым. И злым. Я был зол на себя, на то, что ничего не понимаю, на то, что вечно реагирую невпопад, и вообще нахожусь не там, где должен. Гораздо более зол я был на Тэмэ и Вэле_риэна и все их тайны и недомолвки оптом, из-за которых меня в который раз, простите за грубость, колбасит. И я бы все это высказал, если бы не последняя и самая раздражающая причина моей злости, которая практически лишила меня дара речи: на меня не обращали ни малейшего внимания.
- Тэмэ? – повторил Владыка, правда, совсем с другим выражением. Тэмэ поднял глаза, и я осторожненько отодвинул всю коллекцию своей злобы на задний план. Раньше Тэмэ был словно «раскрашен в однотонные цвета» - в принципе его волосы и глаза были одних оттенков – в них проскальзывали одинаковые золотистые искры, отливающие русым в волосах и терракотовым в глазах. А сейчас его радужка была гораздо более серой, чем зеленой, очень светлой, и на ее фоне волосы казались почти черными. Мне начинало казаться, что я никогда не смогу привыкнуть к метаморфии, по крайней мере в отношении Тэмэ это производило однозначно шоковое впечатление. Впрочем, Вэле_риэн никак на метаморфозы его внешности не прореагировал. – Сколько тебе надо времени, чтобы привести свои мысли в порядок и предложить более-менее конструктивный выход из ситуации? – несмотря на спокойствие и даже участливость в тоне Владыки, его глаза оставались холодными серыми клинками. Я начинал понимать, что Тэмэ провинился и должен то ли быть наказан, то ли исправить то, что натворил.
- Несколько дней. – испуганным Тэмэ не выглядел, избежать ответственности тоже не пытался, Вэле_риэн вовсе не выглядел всепрощающим воспитателем, и мне становилось все интереснее. В конце концов, злиться бесполезно, а мне как раз сейчас преподавали неплохой урок по достижению своих целей: зачем тратить время на расстройства из-за того, что окружающие не разжевывают мне свои мотивы, можно заняться анализом их поведения и самостоятельно сделать требуемые выводы.
То есть, Вэле_риэн – ладно, Великий эльф и так далее, лезть во всю эту светлейшую круговерть мне не особо хотелось… ну неуютно я себя чувствовал в компании с такими мыслями! А вот Тэмэ – дело совсем другое. Особых световых предпочтений в нем явно не ощущалось, да и разобраться в нем мне было поинтереснее, чем в эльфе. В конце концов, отсюда я скоро смотаюсь, а вот с Тэмэ мне, судя по всему еще жить да жить. И мне что-то не хотелось, чтобы в один прекрасный момент его ярости такого вот навороченного Владыки не оказалось рядом, а у мальчишки как раз неожиданно прохудилась система обороны мира от него-безобидного. Да и в любом случае я предпочитал иметь представление не только о сильных и слабых сторонах своего ближайшего окружения, но и о специфике игре на этих самых струнах. Тогда, знаете, чувствуешь себя не таким беспомощным.
Так что, в ближайшее время я планировал стать очень внимательным.
Глава 13
Так что, в ближайшее время я планировал стать очень внимательным.
Первым делом я направился к себе, обложился чистым пергаментом и стал писать. Обо всем, что случилось со мной с того самого дня, когда меня вышвырнули из Азкабана. Пока я предавал это все бумаге, я успел удивиться тому, насколько далекой теперь мне казалась моя собственная жизнь на острове. Мои сородичи, Лорд, заключенные – все это теперь казалось сном, я не мог представить, что 13 лет прожил, не видя этого неба, не ощущая ветра, запахов дождя и леса, не разговаривая, не видя звезд…
Поэтому в первый вечер я написал не много. Когда стемнело я просто выбрался на крышу своего домика, лег на спину и стал смотреть на звезды. Я вдруг понял, что за эти дни почти совсем перестал чувствовать себя изгоем, практически перестал быть чудовищем, - настолько привычным мне уже казалось отношение ко мне эльфов – довольно безразличное, но без следа страха.
Я поднял руку к небу. С кончиков пальцев скользнули щупальца, разминаясь. А я ведь умудрился почти забыть, что они у меня есть. Я так увлекся эмоциями Тэмэ, настолько подпал под его ауру, что начал чувствовать себя человеком. Это было странно. Странно ощущать под щупальцами чешуйчатый узор на коже. Странно развернуть гребни, как будто я делаю это первый раз в жизни. И… в тот момент я не чувствовал себя чудовищем. Но и человеком не был. Я первый раз за свою жизнь задумался: что же я такое? Каково это – быть мной? И зачем? Ведь зачем-то я, именно такой, какой есть, нужен?
Я намеренно не думал о теории происхождения дементоров, которую сегодня обнародовал Тэмэ, она еще не настолько уложилась в моем сознании, чтобы я готов был о ней размышлять. В любом случае сейчас я ощущал себя просто собой. И мне это нравилось.
Почти с закрытыми глазами, чтобы отчетливее слышать свое тело, я спрыгнул с крыши. Трава мягко спружинила под ногами. Так же плавно качнулись мои колени, поясница, руки… Удивленно, словно первый раз в жизни, я прислушивался к гибкости своего тела, к тому, насколько оно мне подчиняется, к тому, сколько всего оно может сделать… Уже совершенно неожиданно я почувствовал благоговение – это был я и я был всемогущ. Такой, какой есть, единственный в своем роде – и даже это сейчас казалось потрясающим, а не угнетающим, как обычно. Это было не одиночеством, а преимуществом, поводом почувствовать свою исключительность.
Я не такой, как все. Пусть!
Так пусть мне завидуют, потому что я – это я!
В общем, я корпел над хроникой своей жизни вне Азкабана. Тэмэ изредка мелькал в окне, я ловил его усмешку, скорее даже не зрительно, а мысленно, но он не хотел мне мешать, и я благополучно не обращал внимание ни на что, кроме своих записок.
Где-то на их середине, когда я занялся описанием сильфийских троп, - пришлось сбегать в библиотеку и кое-что почитать по этому поводу, - я заметил очередную странность в Тэмэ. Вернее – в том образе Тэмэ, который возникал на основе моих записей. Кстати говоря, я даже завел отдельный список, в который аккуратно записывал все замеченные мной необычные явления с ним связанные.
Хотя, не думаю, что этот список был объективен. Хотя бы потому, что я и сам не совсем был похож на среднестатистического человека и даже мага. И, что еще более важно, вообще представления не имел о том, как он должен выглядеть, этот самый среднестатистический волшебник. Потому что у моих сородичей мнения по этому поводу не существовало, узники об этом думали крайне редко и беспорядочно, на мнение эльфов о людях я благоразумно решил не полагаться, а объект моего исследования – Тэмэ – мог бы послужить разве что образцом того, как НЕ должен выглядеть среднестатистический волшебник.
Вот именно на этом месте в моих отвлеченных размышлениях я и забуксовал. Откуда это я, интересно, знаю, что Тэмэ не самый что ни на есть обычный маг? Если я кроме него и не видел никого толком. Отчасти это могло объясняться тем, что он не ни в чем не походил на узников – единственных людей, кроме него, с которыми я имел дело. Но это в лучшем случае было только частью объяснения. Хотя бы потому, что арестанты находились в тюрьме, то есть в стрессовой обстановке, да еще и под влиянием моих сородичей, что тоже не способствует проявлению нормальных человеческих качеств.
Но разве на основе знакомства с двумя группами «ненормальных» людей можно построить мнение о нормальности? Уж если я что и понял из чтения книг и вообще сведений, полученных мной из разных источников, так это то, что отклонения от нормы велики и разнообразны. В отличие от этой нормы. Так что, моей системе критериев оставалось только одно объяснение. Настораживающее и обнадеживающее одновременно.
Я мог считать эту информацию из сознания Тэмэ. Теоретически, с моей восприимчивостью и телепатическими способностями, это было возможно. Вопрос в другом: во-первых – почему я этого не заметил, во-вторых – заметил ли это Тэмэ, и если да, то почему ничего не предпринял. А если предпринял, то что и почему я не почувствовал этого? В общем, цепочка вопросов грозила завести достаточно далеко. Более того, она с большой долей вероятности могла разбудить во мне только-только задремавшую паранойю, что сделало бы меня, мягко говоря, не самой приятной личностью.
Пришлось притормозить и поставить вопрос по другому. До сей поры я вел себя в этом новом мире достаточно прилично. В том смысле, что натренированная в Азкабане индифферентность и умение сдерживать эмоции пока действовали и здесь. Я вполне прилично общался с Тэмэ, я, как ни странно, достаточно комфортно чувствовал себя в поселении эльфов, существ абсолютно мне чуждых, дискомфорт, связанный с реакцией на силы Вэле_риэна, можно было не считать.
Но. Если я сейчас не найду ответы на свои вопросы и начну подозревать Тэмэ в чем бы то ни было – от проведения надо мной секретных опытов, до завлечения меня-любимого куда бы то ни было, мое положение здесь станет не в пример хуже.
Не только здесь – в смысле Заводи. Само собой разумеется, мне придется покинуть это место. Не столько демонстрируя свою гордость и независимость, сколько потому, что в этом месте существовали слишком мощные для меня защитные заклятья, реагирующие на любой негатив по отношению к коренным обитателям. То есть, мой уход будет в первую очередь продиктован инстинктом самосохранения.
Но, покинув Заводь, я останусь один в совершенно незнакомом мире. Я понятия не имел, что буду, могу или хочу делать. Даже если случится чудо, и Вэле_риэн сделает-таки мне амулет, маскирующий мою внешность, что я буду делать? В человеческом мире, насколько я успел узнать, каждому необходимы такие вещи, как документы, деньги, жилье, работа… А откуда это все берется, я представлял себе с трудом.
Проблема была в том, что я не имел представления как эту свою просыпающуюся паранойю вместе с недоверием благополучно изничтожить. Собственно, выход был один – мне нужен был совет. Вопрос в другом – чей. Я, конечно, предпочел бы поговорить с Тэмэ, но это получалось как-то странно – говорить с ним самим о его же «благонадежности». Поэтому я, хоть и кривился, но отправился к Владыке.
Вэле_риэн был в библиотеке. Как и ожидалось. Задумчиво вращая на запястье цепь Владычества, он читал, или лучше сказать – смотрел, очередной пергамент, надо думать, посвященный какому-то аспекту создания амулета для меня. Я чувствовал себя неуютно. Что ни говори, а силы света – это не для меня. Но выбора, собственно говоря, не было. Я уже совсем было решился войти, как он поднял на меня глаза.
Это было неприятно. Полагаю, человек примерно так себя чувствует, когда смотрит в дуло нацеленного на него пистолета. Вернее – двух. По спине пробегает холодок, конечности перестают слушаться и где-то на задворках сознания, то, что еще не совсем парализованно, очень хочет оказаться в другом месте. И это при том, что никакой, даже самой смутной вины я за собой не чувствовал… Я определенно не создан для общения с Великими эльфами.
- Что ты хотел спросить, Бэнтли? – не помню, говорил я или нет, но в отличие от внешности – буквально пронзительной, голос Владыки на первый взгляд не производит особого впечатления. Тихий, почти лишенный интонаций и приятного тембра. Только, почему-то его всегда все слышат с первого раза, и мало у кого возникает желание ему перечить. Так что я уныло попрощался со своим желанием сбежать куда подальше и шагнул в библиотеку.
- Я запутался, лэр. – Дело в том, что как только я открыл рот, я понял, что не представляю, с чего начинать.
- В Тэмэ или в себе? – судя по огоньку в глазах, Вэле_риэн воспринял мое появление исключительно как способ отвлечься от решения своей задачи. Поначалу я почувствовал себя кем-то вроде занимательного зрелища, но почему-то почти сразу после этого во мне снова проснулась ирония. А ведь действительно – забавно – мы оба в определенном смысле не представляли друг для друга тайны: темное и светлое существо, не намеренные сражаться, а скорее даже симпатизирующие друг другу. Само собой – только на личном уровне, «ничего многообещающего», как сказал бы Тэмэ. Владыка был для меня гораздо понятнее. С ним все было ясно. Эльф. Неизмеримо силен. Пока не враждебен. Большего о нем знать я и не хотел. Кроме разве что того, что отказать ему в уме было бы верхом глупости. В любом случае, вопросы он задавал верные. Действительно, в ком я сомневаюсь? Безусловно проследив мои мысли, он не стал дожидаться неопределенного мычания в ответ, поудобнее откинулся на спинку кресла, и начал меня просвещать, - Давай-ка я обрисую тебе ситуация, как ее вижу я, а уж потом ты сам сделаешь выводы. – С моей стороны глупо было не согласиться, - Значит, Тэмэ. Вы встретились тогда, когда у обоих еще не было определенных планов на будущее. Он, в принципе, мог бы еще пару недель шататься где придется, и только потом появиться здесь. А ты просто не представлял, куда идти. Если ты подозреваешь наличие у Тэмэ каких-либо определенный планов, то должен тебя огорчить: за вся свою жизнь Тэмэ никогда ничего не планировал. Он интуит и предпочитает идти куда несет и действовать наобум. Хотя нельзя не признать, что в его случае это одна из самых выигрышных тактик. Так что, принятые решения и планы на будущее ты можешь исключить сразу и навсегда. Совсем другой вопрос – о влиянии. Тут ситуация гораздо сложнее. И не думаю, что в ней можно разобраться вообще, тем более- так сразу. Прежде всего – кто на кого влияет. Ты, возможно, еще не заметил этого, но Тэмэ и сам часто не может отследить, как подпадает под чью-либо ауру. Для него это исконный способ познания – стать тем, о чем он хочет узнать. В прямом смысле этого слова. Когда он еще баловался корпусной метаморфией, в каких только обликах я его ни повидал – и деревьями, и камнями, и даже огнем был. Сейчас он более склонен к метаморфии ментальной. И тут ему равных я пока не встречал. Он может скопировать ментальный отпечаток любого существа или предмета, я думаю, ты это заметил. Поэтому, я, когда вы только появились, был гораздо более склонен считать, что влияние на него оказываешь ты, а не наоборот. Но в последнее время я уже не так в этом уверен. Ты тоже эмпат, в несколько ином смысле этого слова, и, безусловно, иной природы, но в этой ситуации твои способности проявляются схожим образом. Проще говоря, вы как два зеркала, стоящие друг напротив друга – кто из вас кого отражает разобраться невозможно. Но вы в любом случае взаимодействуете. – Он усмехнулся, тут же зародив во мне уверенность, что собирается сказать пакость, - Ты, например, никогда не задумывался, почему так, относительно прилично, чувствуешь себя здесь, где по всем законам должен бы по меньшей мере заболеть? Или о том, как получилось, что ты сюда все-таки прошел? Ответ, я думаю, кроется именно в наложении ваших эмоций. – Некоторое время он молча любовался на мое, надо думать, живописно застывшее лицо. Пока до меня доходило, что надо бы поблагодарить, сказать «до свидания» и идти переваривать информацию в более спокойное место.
Мне определенно надо было подумать…
Глава 14
Мне определенно надо было подумать…
В общем, к началу следующего дня я был абсолютно убежден в том, что разум – это исключительно вредная, опасная и неуправляемая вещь. В моих мыслях царил совершеннейший хаос, они никак не хотели умещаться в голове, противоречили друг другу, и при этом еще умудрялись находиться в броуновском движении.
Я чувствовал себя плохо. Мне казалось, что всяческая информация в буквальном смысле мельтешит у меня перед глазами, тянет в разные стороны и почти уже достигла успеха в разрывании меня на несколько сотен чешуек.
- Что, плохо? – Подумать только, до чего я дожил! Совершенно потерял не только всяческую бдительность, мне показалось, что я вообще на какое-то время утратил какие-либо связи с реальностью. Но так или иначе, появления Тэмэ я не отследил, и уставился на него совершенно ополоумевщим взглядом. – Кошмар какой! – он, слегка обойдя меня, устроился на полу, - У тебя сейчас совершенно бешенные глаза. Бледно-лиловые. Смотрится и правда жутковато. – А я кажется, утратил дар речи. Иди мысли? Дело в том, что хаос, бушевавший в моих извилинах, при появлении Тэмэ вдруг застопорился, - Бэнтли, Бэнтли, Бэнтли! – Он предостерегающе поднял руки, - Давай ты что-нибудь скажешь, а? – А на его ладонях на глазах застывала тоненькая корочка льда. Мне стало не по себе.
- Осторожней с руками! – Эта фраза слетела у меня с губ независимо от моей воли, клянусь. А Тэмэ сначала оторопев захлопал ресницами, а потом рассмеялся.
- Ну ты сказал! – он легко стряхнул с рук прозрачный ледяной панцирь. – Бэнтли, какая же каша у тебя в голове!
- Жуткая, - легко согласился я. Хотя, как раз сейчас ситуация стала заметно улучшаться.
- Бэнтли, тебя что, никто никогда не учил, как обращаться с новой информацией? – Тэмэ как всегда, задавал вопросы «в лоб».
- Что? – нет, на самом деле, а что, этому еще и учиться надо???
- Ясно. – Он вздохнул, и я понял, что мне предстоит прослушать очередной ликбез, - Значит так. Я, конечно, не знаю, как у тебя там обстоит дело с сознанием и подсознанием, но у той разумной жизни, которая мне встречалась, механизм работал следующим образом: в мозг поступает информация, мозг ее обрабатывает, а потом выдает результат, который можно осмыслить. А ты, кажется, решил информацию обрабатывать сам, вместо мозга. Честное слово, у тебя получится намного хуже, может бросишь это гиблое дело? А то даже при моем воображении трудно представить, что я буду делать со свихнувшимся дементором.
- Ты хочешь сказать, что я занимаюсь не своим делом?
- Ага. Я не думаю, что твои собственные извилины захотят что-то от тебя скрыть, просто есть такая замечательная фраза, которую любит повторять лэр_ми «всему свое время». И ты пытаешься свихнуться очччень преждевременно.
- Ты думаешь? – и почему ему всегда удается повернуть дело неожиданной стороной? И еще больше мне бы хотелось узнать, каким образом ему удалось меня успокоить, надеюсь мой мозг не зажмет и эту информацию.
- Уверен! – Тэмэ беспечно мурлыкал себе под нос какой-то мотивчик, - Тебе до нормального схождения с ума еще жить и жить. Ну а если у тебя появятся какие-нибудь конкретные вопросы, я в полном твоем распоряжении, - неожиданно заключил он со скривившимся лицом. В дверь постучали, - Пора мне на ковер. – Тэмэ встал, потянулся и выскользнул в окно. Через секунду дверь открылась, заглянул один из эльфов и поинтересовался, не знаю ли я, где Тэмэ. Я пожал плечами.
Определенно, этот мальчишка может меня рассмешить, когда угодно.
Интересно, а зачем его вызывал Владыка? – лениво проплыл у меня в голове вопрос. Поначалу я было решил его искоренить, как вредную тенденцию, но заметив, что мысли у меня в сознании существуют уже какие-то отвлеченные, без этого зудящего желания узнать ответ тут же, немедленно, решил быть милостивым о оставить его жить.
И как ни странно, обнаружился ответ. Так вот и начинают верить в дух противоречия.
Я вспомнил, как несколько дней назад Тэмэ выкладывал свою «теорию происхождения видов», а Вэле_риэн назначил ему какое-то наказание. Оказывается я совершенно забыл, что явилось отправной точкой моего маниакального желания во всем разобраться. Я начинал себя уважать. Непоследовательность, как говориться, и делает живое живым.
Мне сейчас было лениво и хорошо. Был вечер, я лежал в воде, так как насекомые не считали меня съедобным, меня никто не тревожил, и я решил, что могу немного поразмышлять. Без опасности зарваться.
Я попытался посмотреть на происходящее со стороны.
На Тэмэ снизошла гениальная мысль – что ж, вполне можно допустить. Раз у человека нет тормозов, он когда-нибудь обязательно налетит лбом на какую-нибудь свежую идею. На полной скорости, само собой.
И эта гениальная идея ему сильно не понравилась. Потому что, во-первых, он в нее сразу уверовал, а во-вторых, ему не понравилась такая реальность. Хотя, чего это он так разошелся из-за «безответственности»? По мне, так это нормальная реакция – если проблема сама тебя не гложет, кому надо за ней гоняться? В общем, с моей точки зрения предполагаемые маги-творцы дементоров были скорее «жертвами». Потому как если эти самые новосотворенные испытывали к своим творцам чувства схожие с теми, которые я питал к Лорду, я этим творцам не завидовал… Надо спросить у Тэмэ, когда он успокоится, почему-то мне кажется, что все они умерли схожей смертью…
Ну и ладно, - великодушно допустил я существующее положение вещей, и перевернулся на спину.
В общем, Тэмэ впал в ярость, перестал ее контролировать и почти слетел с катушек. Ага, вот он вопрос: а чем вообще-то грозит потеря им контроля? Мне, собственно, как ближнему его, особо интересно, какие меры защиты от «разбушевавшегося Тэмэ», кроме Вэле_риэна, существуют в природе?
Некоторое время я потратил на размышление о том, конкретный это вопрос или не очень, но потом решил, что раз он затрагивает вопрос целости моей единственной шкуры, я имею права узнать, хотя бы, существует на него ответ или нет.
Итак, один есть – я мысленно поставил галочку в моем гипотетическом списке вопросов.
Дальше думать не хотелось, и мои мысли плавно перетекли на то, во что я не особо пока что верил: на теорию происхождения дементоров.
Ну… возникновение нас из патронусов… это, как-то странно. Хотя… Нет, мне с этим придется еще долго свыкаться. Слишком много неизвестных. А вообще, я был бы очень не против узнать, каким именно образом творили меня. Неужто тоже из патронуса?
И тут я, каюсь, чуть не утонул. Только поэтому мое ржание не перебудило всю спящую живность – после первых захлебывающихся звуков, я благополучно пошел ко дну. А когда вынырнул и снова удобно устроился на поверхности, еще раз усмехнулся мысли о том, что меня можно рассматривать как патронуса Темного Лорда. То есть, хотел бы я посмотреть, как я отгоняю своих сородичей от его лордства! Увлекательное должно быть зрелище, честное слово!
А потом мне вдруг стало интересно, как бы выглядел патронус Вэле_риэна, и на кого похож патронус Тэмэ. Вот этот вопрос я без колебаний записал в совершенно конкретные и именно с него решил начать спрашивать Тэмэ на следующий день…
А на следующее утро Тэмэ беззаботно валялся на пляже с видом человека, который наконец-то может отдохнуть после того, как честно переделал все порученные ему дела. Я решил, что обстановка располагает и приступил к озвучиванию своего списка.
- А интересно было бы посмотреть на эльфийского патронуса… - Тэмэ рассмеялся.
- Ага, мне тоже. Я еще ни одного не видел.
- То есть? – нет, я не претендую на непогрешимость, но поймите правильно: хоть что-то из моих предположений должно оправдаться?
- Эльфы не используют патронусов. Если на то пошло, то эльфы вообще крайне редко употребляют словесные заклинания. И, как ты мог заметить, не носят при себе волшебных палочек.
- Ты хочешь сказать, что им не нужны магические предметы, чтобы использовать магию? Совсем?
- Мммм… скажем так: в быту использование подручных материалов считается дурным тоном. Мы же живем в Заводи, Бэнтли. Это место в буквальном смысле напоено магией. Дело не в том, что эльфы сильнее в волшебстве, чем люди, скорее всего это не так. Просто вокруг эльфов обитает гораздо больше магии. Если эльф пробудет вне Заводи достаточное количество времени, то его магический потенциал будет мало отличаться от человеческого. Но это так – в быту, внешнее. А еще у каждого есть своя собственная личная внутренняя сила – и у человека, и у эльфа, и у гоблина, и у кого угодно – ее используют очень редко, только в критических ситуациях. И вот ее величина зависит только от личности, а видовые особенности тут не при чем. – Тэмэ словно что-то вспомнил, но почти сразу вернулся в реальность, - Но у эльфов тоже есть свои артефактики. Правда, это не волшебные палочки, но существует множество амулетов на основе всяких-разных магических субстанций – это практически то же самое, что и палочки. Еще есть некоторые особые вещи, специализированные – мечи, там, магические шары, посохи, ключи, диадемы – и прочее, и прочее. Так что, эльфы на самом деле мало чем от людей отличаются. Вот.
- А ты? – упс. Нет, ну оно само с языка сорвалось. Конечно, вопрос не конкретный, но мне же интересно!
- А я… - Тэмэ задумчиво разглядывал облака, пытаясь что-то сформулировать, - А я эльф только наполовину. И вообще – черт знает что такое. Вот ты говоришь, что ты дементор, да? – Он приподнялся и, оперевшись на локоть, смотрел на меня.
- Ну да, - Я честно кивнул.
- И тем не менее ты на своих сородичей настолько не похож, что они тебя изгнали. Ты сам говоришь, что ты был рожден – неизвестно кем и каким образом, но рожден, и думаю, это так и есть, им не было никакого резона тебе врать. Опять же – ты можешь расти и изменяться, а они этого – голову даю на отсечение – не могут. Потом – ты наделен гораздо более разнообразными способностями, чем все твои сородичи вместе взятые. Но все-таки, ты называешь себя дементором. Знаешь, почему? Потому что ты вырос среди них, считая себя одним из них. А кто ты на самом деле – никто не знает. – Оригинальный взгляд на меня, и несмотря на свою абсурдность, почему-то убеждающий. А Тэмэ, видимо удовлетворенный произведенным впечатлением, снова улегся на спину и уставился на облака. – Вот и со мной то же самое. Что я такое, тоже никто не знает. Хотя бы потому, что никто не знает, кто был мой отец. Или не говорит, - поправил он себя, - Но все равно. Я живу среди эльфов и среди людей, я в той или иной степени обладаю способностями обоих этих рас. Но что интересно – когда я живу в Заводи, я в гораздо большей степени эльф, чем человек. А в школах – наоборот. Тебе еще предстоит это оценить. И что бы ни говорил мой сенсей из Татсу_но_тан, одной эмпатией это не объяснишь. У меня не так уж много тайн, Бэнтли, - Тэмэ снова посмотрел мне в глаза, - И чаще всего даже эти тайны выдуманы.
Вот-вот. Я уже и сам понял, что процесс «разгадывания Тэмэ» - дело длительное и рассчитанное не на один год…
Глава 15
Вот-вот. Я уже и сам понял, что процесс «разгадывания Тэмэ» - дело длительное и рассчитанное не на один год…
А в мире существуют и другие развлечения. Ну, надо же чем-то себя занять, пока мои извилины не соизволят мне сообщить плоды своих размышлений. Кажется, Тэмэ думал примерно так же, потому как к вечеру, благополучно уничтожая горку бутербродов, он изволил мне сообщить, что нашел нам новое занятие.
- Я знаю, что мы будем делать. – Тут уж никакого дара предвидения и дидактического метода не надо было, чтобы преисполниться дурных предчувствий. Тэмэ задумчиво покусывал нижнюю губу. – Мы пойдем охотиться на упырей… Надо только лэр_ми предупредить…
И он, естественно, унесся к Владыке. Я даже не удивился. Я уже смирился с его выходками – а что делать? Ну не может он объяснять по порядку…
Я пожал плечами и отправился в свой домик. И понял, что линия моих расчетов приносит плоды. Тэмэ вскорости заявился ко мне, уселся на пол и начал очередную лекцию по ликвидации моей безграмотности.
- Ну, для начала, о вампирообразных. Это все те, кто во-первых, способен жить за счет энергии жизни (способен – это означает, что вовсе не обязательно живет), и во-вторых – не является живым. Проще говоря – нежить, питающаяся жизнью. Кроме того – их масса мелких видов, если же говорить о глобально подразделении, то оно будет выглядеть примерно так:
· Высшие вампиры. Зачастую очень приятные существа. И не смотри на меня так. Высшие вампиры практически никогда никого не кусают. Главным образом потому, что могут представить себе последствия этого действия. Дело даже не в аморальности и прочих реверансах. Просто вампиры действительно прокляты. Став вампиром, существо покидает круг Сансара, то есть по определению теряет смысл жизни. А по сравнению с этим бессмертие и прочие дополнительные возможности организма как-то блекнут.
· Так. Дальше у нас идут просто вампиры. По сути своей – дети, которые еще не наигрались в сверхспособности и не задумались, чем за это нужно платить. Они бывают очень милы – как дети, бывают капризны, бывают максималистами – в них еще полным полно человечности и куча надежд на счастливое будущее. Призывать их к порядку совершенно бессмысленно, проще предотвращать особо неразумные действия. Этим, по сути, высшие вампиры и занимаются, скрашивая свою вечность.
· Потом есть вурдалаки. Это вампиры с различными психическими отклонениями, вампиры-психи, так сказать. Крыша у них может ехать по самым различным поводам, от банальной жажды крови до сдвига на почве преображения обратно в человека. Есть своя длинная и занудная классификация вурдалаков, а так же их болезней. Их отлавливают и с разной степенью благополучности переправляют в клиники. Но, само собой, их число постоянно пополняется новыми съехавшими с катушек. Видимо, есть какие-то сведения о выздоровевших вурдалаков, но я не интересовался. Знаю только, что безнадежных особей ликвидируют. Сами же вампиры.
· Ну и есть упыри. Это совсем особая группка. Кстати, очень многочисленная. Это вампиры, которые не рождались, - подозреваю, что я весьма переменился в лице, Тэмэ кивнул, - Ага, замечаешь сходство? Проще говоря – это нерожденные дети, в прямом смысле – жертвы абортов и выкидышей. В последнее время их развелось безумное количество. Раз уж мы идем на них охотиться, о них подробнее. Есть совсем мелкие упырики, большого вреда не причиняющие – они просто паразитируют на человеке, как пиявки, и высасывают эмоции и жизнь. Так может продолжаться достаточно долгое время, а после смерти своего донора они попросту переползают на другого. Упыри, так же как другая нежить бессмертны. Есть упыри посильнее. Наделенные зачатками сознания, они настроены не столько на питание, сколько на мелкое вредительство – неприятности повышают выброс в человеке отрицательных эмоций, что дает упырю больше пищи. И есть упыри, наделенные сознанием. Эти вредят – и вредят по крупному – определенному человеку, на которого они настроены. Они способны со временем даже превратить человека в вампира. Вот. Теперь – от чего зависит, так сказать, ранг упыря. От количества, силы и направленности эмоций, которые испытывает мать, когда теряет ребенка. Чем сильнее эмоции, тем большей сознательностью в конечном итоге будет обладать упырь, а срок беременности, кстати говоря, не имеет никакого значения. Страх, ненависть к виноватым, как она считает, в ее положении, боль – вот из чего формируется сознание упыря.
Вот на кого мы с тобой пойдем охотится, Бэнтли. Приятная картинка, правда? Вопросы есть? – Не то слово… вопросов было – завались.
- Ты так говоришь о вампирах, как будто у них есть свое собственное правительство.
- Еще бы не быть! Конечно есть. А ты думал, что они все сами по себе? – Тэмэ усмехнулся, - Такого в реальности не бывает, только во всяких мифах. А в реальности каждый обязан иметь кучу документов и собственные права и обязанности. У вампиров, так же как и у эльфов, и кстати говоря, так же, как у дементоров, существует собственное правительство, собственная, достаточно многочисленная полиция, и даже свои налоги имеются.
- Кошмар какой… - Вот интересно, сколько еще неизвестных мне видов разумной жизни шляется по этому миру? – Вот скажи мне, почему бы хотя бы дюжине арестантов об этом пару раз не подумать, а?
- Хороший вопрос, Бэнт, - Тэмэ получал явное удовольствие от моей реакции, - Ну, например, потому, что у вас в Азкабане, наверное, не так много сотрудников по работе с плюсквамкорпусными общинами.
- С кем??
- Плюсквамкорпусными общинами. Не говори мне, что настолько забыл латынь: «более-чем-телесной» жизнью. Строго говоря, в этом департаменте Правительства есть три отдела: по работе с магическими животными, плюсквамкорпусными общинами (эльфы, вампиры, дементоры и т.д.) и минускорпусными группами. – Видимо, у меня было достаточно выразительное лицо, потому что Тэмэ стал объяснять сразу, не выдерживая театральных пауз, - Плюсквамкорпусное существо – то, которое по своей сути не является телесным. Вот например твои «сытые дементоры» или упыри, или ты можешь себе представить, в каким фантом может стать лэр_ми. А минусквамкорпусное – как раз наоборот – в первую очередь телесное. Гоблины, например, или оборотни. Они не могут растаять в тумане, как эльфы, рассыпаться в пыль, как вампиры, стать тенью, как дементоры, и в чем-то являются им противоположностью.
- Я скоро дергаться начну, - мрачно заявил я, - такое чувство, что на этой бедной перенаселенной земле абсолютно нельзя остаться в одиночестве.
- Счастливый, - беспечно заявил Тэмэ, - я уже окончательно не верю даже в то, что в одиночестве можно остаться в воде, огне, воздухе и даже если решишь замуроваться в скале, у тебя все равно окажутся сокамерники. – Ну что на это можно сказать? Поэтому я решил перейти к следующему вопросу, чтобы хуже, не дай небо, не стало.
- Ладно, а почему вампиры прокляты?
- Ну, это совсем просто. – Определенно, у нас абсолютно разные взгляды на трудности… - Понимаешь, Бэнтли, - Тэмэ по какому-то неисповедимому капризу судьбы стал серьезен, - любое бессмертное существо на этой, как ты сказал «бедной перенаселенной земле» проклято хотя бы по факту своего бессмертия. Бессмертие – это вовсе не так хорошо, как кажется. В первую очередь оно означает, что тот, кто им обладает, выключен из течения времени. То есть, кроме всего прочего, не может серьезно влиять на любые глобальные события. Если бы лэр _ми, к примеру, захотел бы уничтожить, хотя бы в пределах Англии всю нечисть – а он может, и не особо напрягаясь, - он бы нарушил нормальное течение жизни, и как следствие, был бы уничтожен. Даже не кем-то специально, просто так сложились бы обстоятельства. Люди называют это случайностью. На самом деле, Бэнтли, только смертное существо может позволить себе быть свободным. А это очень много. Вот этот самый Темный лорд, который тебя сотворил, как я понимаю, упорно желает заполучить бессмертие. И открою тебе тайну за семью печатями, Бэнтли, никто не ждет этого так, как бессмертные. Потому что надоел он уже всем: лезет не в свои дела, совершенно не представляя, что творит, единорогов убивает, - я не помню, когда видел лэр_ми в такой ярости, как тогда, когда он увидел серебряную кровь, - а вмешиваться в дела этого Лорда бессмертные не могут, пока он хотя бы номинально не стал бессмертен. А потом, - губы Тэмэ исказила яростная улыбка, - если я что-нибудь понимаю, состоится большой совет, на нем жребий определит счастливчика, которому выпадет честь прикончить нашего злодея, и волшебный мир вздохнет с облегчением. Только бы побыстрее этот злодей становился бессмертным, а то уже слишком много он всего натворил. – Тэмэ замотал головой, вытряхивая из нее лишние мысли, - но меня кажется, опять слишком далеко занесло, да?
- Угу. Как-то слишком глобально для первого упоминания про многочисленные неизвестные кланы. – А если совсем честно, то мои извилины снова начинали потихоньку превращаться в кашу.
- Ну, чтоб ты не спятил раньше времени, - Тэмэ бодренько вскочил на ноги и потянулся, - Мы применим лучшее, из известных мне противоядий против не в меру усиленной мозговой деятельности. Мы пойдем разминаться. А заодно принесем пользу обществу и отловим пару десятков упыриков. Лэр_ми дал добро и скоро нас уже начнут ждать. Ну, Бэнтли, ты идешь?
И я пошел…
