I— И что он вам ответил?
— Ничего, — голос господина премьер-министра вкрадчив и задумчив. — Он исчез прежде, чем я успел сделать ему это предложение. И вы, виконт Алзей, мне его найдете.
— Но почему именно его?..
Господин Бассианус внутренне усмехается, слыша лёгкие нотки ревности в тоне своего особого порученца.
«Не ревнуй, мальчик, — хочется сказать старику. — Такие, как ты, мальчик, вырастают во влиятельнейших людей этого мира. Сильных, умных, расчетливых, достаточно жестких, чтобы в случае необходимости пройти по головам, и достаточно выдержанных, чтобы не делать этого без самой крайней необходимости. А такие, как… — Мариус вспоминает глаза человека, рассказавшего ему о гибели дочери. — Такие, как он, становятся идеальным оружием, вернейшими цепными псами — для тех, кто сумеет их приручить. Вряд ли они могут стать даже просто людьми. Каждому свое».
Но, разумеется, это всё — не слова... и даже не мысли господина премьер-министра.
— Привет, — тяжеленная пинтовая кружка без лишних слов бухается на стол, пиво выплескивается на светлое дерево, оседая темной лужицей и клочком медленно тающей пены.
На самом деле Уокер уже который час кряду наблюдает за этим столом, точнее, за сидящим за ним парнем — лет двадцати на вид, в измятом пилотском комбинезоне, которые так любят эти чокнутые норикийцы. Наблюдает, пытаясь понять, насколько фатально набрехали рекомендации и кому следует открутить за них голову. «Мирабелле» в небо меньше чем через сутки. Старик Оуэн свалился с какой-то из своих многочисленных болячек и, похоже, против обыкновения встанет не скоро. А присоветованный не иначе, как в насмешку, приятелями из Норикии навигатор на поверку оказывается тощим молокососом, тихо надирающимся в вонючем кабаке. Ну ладно, положим, кабак не вонючий, и пиво тут отменное. Но молокосос от этого молокососом быть не перестанет. И сидит он тут явно не первый день, а может — и не первую неделю. И если все время пьет столько же, сколько последние несколько часов… Пьяниц Уокер не любил, справедливо полагая безответственными слабаками. Но не могла же на пустом месте взяться или вовсе быть чьей-то дурацкой шуткой репутация отличного пилота, и, что было Уокеру сейчас более ценно, человека образованного, сведущего именно в корабельной науке, в том числе и в навигации.
«А-а, ладно, — подумал капитан «Мирабеллы», опуская кружку на стол перед предполагаемым штурманом, — всё одно, других вариантов нет и не предвидится».
Юнец поднял голову от рюмки с мутноватой жидкостью. Рожа оправдывала нерадужные предчувствия: щетины на неделю, совсем еще свежий шрам — через всю левую щеку и дальше к виску. И смотрел парень не на незваного собеседника, а будто насквозь. Уокеру даже стало как-то неприятно, хотя уж как только на него не пялились, за двадцать-то лет в небе. А поди ж ты... Да, глаза у пилота были неприятные. Будто мутные немытые стекла в глазницы вставили. Капитан поморщился, отгоняя нежданное наваждение. «Мне с этой рожи воды не пить. Главное, чтобы дело знал и не дурил». С последним, впрочем, могли выйти некоторые осложнения, судя по количеству пустых бутылок вокруг.
— Роу ты будешь? — поинтересовался Уокер, выдержав долгий взгляд и плюхнувшись на расхлябанный деревянный стул напротив.
— И что, — без малейшей интонации откликнулся парень. Голос у него оказался негромкий и сиплый, будто сорванный. И, как ни странно, вроде бы трезвый.
— Дело есть, — усмехнулся капитан. — Ты, говорят, пилот отменный и науки знаешь.
— Кто… — не то сказал, не то спросил — не меняя тона и не спуская с собеседника все того же неприятного взгляда.
— Да люди, — неопределенно помахал в воздухе широченной мозолистой ладонью Уокер. — Хорошие люди. Норикийцы.
Парень молчал, как будто ему было совершенно плевать на происходящее.
— Так вот, — без тени смущения продолжил капитан. — Мне на «Мирабеллу», она тут в третьем доке пришвартована, нужен навигатор. Пока на один рейс. А там посмотрим. Платой не обижу, Уокер не скупердяй какой вельможный, это тебе тут всякий скажет. Выходим завтра утром. Что скажешь?
Молокосос продолжал пялиться, потом все же изволил открыть рот:
— Куда рейс.
— Сначала за грузом в Горизонтальную, повисим там дней несколько, а потом прямиком на Адельфу. Недельки за две обернемся.
— Контрабанда.
Уокер хмыкнул:
— А тебе разница есть?
— Никакой.
«Не вышло», — подумал Уокер.
— Я согласен, — сказал Роу, легко поднялся из-за стола и совершенно трезвой походкой направился к выходу.
— Мда, — констатировал капитан «Мирабеллы» и крикнул в сторону стойки: — Эй! Пива!
На следующее утро Роу явился в третий док еще засветло. Вместо давешнего комбинезона на парне была черная рубашка будто с чужого плеча и полотняные брюки. «Мирабелла» — тихоходное, на первый и не слишком-то опытный взгляд, грузовое судно среднего тоннажа — дремала, тихо покачиваясь у причальной стенки на чуть заметном утреннем ветерке. Норикиец подошел к покатому боку, осторожно тронул пальцами холодноватый металл и, постояв так с минуту, направился к сходням.
IIКоманда невзлюбила нового навигатора сразу и безоговорочно. И дело было даже не в том, что в ответ на традиционную шуточку Годвина «напугай новичка» («никто ж не знал, что это вроде как начальство») старший механик получил хороший хук справа и потом еще пару дней то и дело хватался за челюсть.
— Рядом с ним стоишь, как у разрытой могилы, — выразил общие неясные ощущения Гейл.
— Ага, — кивнул юнга Дин. — И глядит, будто уже по монетке на глаза положили.
— Цыц, вы там! — прикрикнул на них проходивший мимо по палубе Уокер. — Нечего тут покойников поминать. Накличете.
Прикрикнуть-то прикрикнул — но капитану и самому лишний раз общаться с Роу не хотелось. Хотя куда от него денешься — на мостике-то? «Эх, жаль, — думал Уокер, грызя неизменную свою толстую сигару и глядя, как солнце медленно утягивается в облака, оставляя за собой только алые мазки. — Парень с головой. Небо ему явно дом родной. “Голубая кровь”, как в Норикии говорят. Дело знает не хуже старика Оуэна, всякого ему здоровья, а кое в чем, похоже, и получше. Лет через десять был бы славный капитан. Да только могила — она могила и есть».
Уокер вздохнул, сплюнул и пошел на мостик. Уже почти стемнело, кое-где на палубе засветились керосинки. Летняя духота неизбежно гнала людей из душного корабельного нутра под крупные анатольские звезды. До Горизонтальной пещеры оставалось еще чуть меньше суток хода.
А на следующий день случилась история с мышью, которая окончательно закрепила поганую репутацию Роу.
Собственно, летучие мыши были нередкими гостями небесных кораблей. Особенно спокойных и тихоходных грузовиков-торговцев, не имевших дурной привычки то и дело палить из всех бортовых орудий. Небесная братия мышей не приваживала, нередко даже гоняла, но в целом большой беды от такого соседства никому не было. В богатом суевериями и приметами небесном фольклоре хватало всякого, связанного с мышами — в основном хорошего. А кое-кто из небесников время от времени даже заводил себе крылатых питомцев, небезосновательно утверждая, что те весьма разумны.
Обычно мыши появлялись стаями и на небольших высотах. Но на «Мирабелле» в этот раз вышло иначе. Вскоре после выхода в небо на борту, в темном и относительно тихом углу обнаружился одинокий летун. Крупный самец с серовато-седым подшерстком. Откуда он тут взялся, и почему один, да и еще явно не дикий, было непонятно. Но нашедшие его механики заморачиваться такими тайнами бытия не стали, а попросту выставили непрошеного гостя вон. На палубу. Где тот попытался освоиться. Поначалу вполне удачно. Днем зверек прятался где-нибудь в тенечке, под лестницами или переходами, и выбирался оттуда только по вечерам, когда свободный от дежурства экипаж вываливался на палубу. Тут уж мыш получал свою долю внимания и кормежки.
Так было первые два дня. А на третье утро нелегкая понесла летуна наверх, к переплетению всяческой оснастки из лёгких и не очень-то прочных тросиков. Что именно так растревожило мыша, заставив метаться по солнцепеку, так и осталось тайной. Но он нашел надежную и причудливую ловушку, прочно запутавшись в паре неудачно оборвавшихся то ли тросов, то ли проводов, с палубы было не разглядеть. Несчастная тварь билась что есть сил, угрожая свернуть еще что-нибудь, но выпутаться не могла. Несколько сорвиголов тут же полезли наверх по многочисленным техническим лесенкам под ободряющие возгласы снизу.
На палубу почти мгновенно высыпала вся свободная часть команды. Как же — и польза, и развлечение. Все прикидывали, как бы ловчее высвободить несчастную тварь, чтобы она при том не покалечила кого-то из спасателей. Но тут раздался выстрел, и незадачливый летун, мгновенно обмякнув, повис на своих силках мертвой тряпкой. Гомон на палубе сначала смолк совсем, а потом возобновился с удвоенной силой. Роу, стоявший на шкафуте перед рубкой, со всегдашним полным отсутствием выражения на лице убирал револьвер обратно в кобуру.
— Ты, урод, зачем тварь крылатую грохнул?! — не выдержал кто-то на палубе.
Навигатор, будто и не заметив, что поблизости вообще кто-то есть, повернулся и ушел обратно в рубку. В спину ему летели проклятия.
Вечером, после ужина, за которым команда продолжала полоскать по обыкновению отсутствовавшего навигатора, Уокер не выдержал и таки пошел поговорить с Роу.
Старпом Честер только покачал головой вслед:
— Пустое дело.
Виновник всех волнений на борту обнаружился нескоро. Уокер ожидал найти его где-нибудь на шканцах, а этот странный тип — в такую-то жарень — сидел у себя в каюте, которую делил с Годвином и Гейлом, к немалому неудовольствию последних. Ну да тут уж ничего не поделаешь, «Мирабелла» не пассажирское судно, да и кают для экипажа на ней маловато.
Навигатор лежал на своей койке, закинув руки за голову, и вид у него был совершенно безразличный, как, впрочем, и в любое другое время. Непохоже было, чтобы утренние события хоть как-то его волновали или хотя бы интересовали.
Уокер грузно плюхнулся на край койки Годвина, как раз напротив Роу. Старая панцирная сетка испуганно скрипнула.
— Зачем мыша пристрелил? — без каких-то предисловий поинтересовался капитан.
— Его бы не достали. А там оборудование, — как всегда коротко, но неспешно ответил навигатор.
— Тебе-то почем знать? Могли и достать.
— А смысл проверять.
— Живая тварь всё же, — вздохнул Уокер.
Роу только едва приметно двинул одним плечом.
— Дурак ты, — резко бросил капитан. — С людьми надо… — он поискал нужное слово, не нашел и только рукой махнул. — Словом, не так, как ты. А то никакого дела путно не сделаешь.
В ответ — опять только легкое движение плеч.
«Вот ведь наглец упрямый», — зло подумал Уокер и бросил, уже направляясь к двери:
— Если в Горизонтальной сговорюсь с каким навигатором — сойдешь на землю. Деньги получишь за всю часть пути, а на корабле не оставлю без крайней нужды. Как бы чего не вышло.
IIIГоризонтальная пещера манила небесных странников сверкающей мириадами огней пастью. Красиво и опасно — самое верное определение этого места. Порт вне чьих бы то ни было земель привечал и высокую аристократию, желающую острых ощущений, и преступников всех мастей, и рисковых торговцев, и просто бродяг, решивших попытать своего невеликого счастья.
«Мирабелла» пришвартовалась в одном из нижних доков пещеры. Не самое спокойное место, зато синие мундиры вряд ли нагрянут. Уокер отправился улаживать дела с грузом. «А что тянуть-то? Сделать дело, а потом уж и гульнуть по полной». Видя, что команда без дела шатается по палубе и совершенно голодными глазами смотрит на огни пристани, Честер поворчал для порядка что-то насчет нерадивых остолопов и, оставив себе в помощники пару самых невезучих, а на самом деле самых буйных парней, отпустил остальных в город до полуночи. Те немедленно ретировались, предводительствуемые, как и обычно, Годвином, в сторону ближайшего большого кабака. К немалому удивлению старпома, сошел с борта и Роу. Впрочем, капитан говорил, что тот не дурак выпить, да и вообще мало ли. Ушел, и ладно. Все равно, скорее всего, на Адельфу «Мирабеллу» поведет уже другой штурман.
«Старушка Молли» была лучшим веселым домом в портовой части Пещеры. По крайней мере, именно такую славу завоевали ей хорошая выпивка и красивые девочки. А также разумная хозяйка и крепкие вышибалы. Все вместе это значило, что в «Молли» можно хорошо погулять и не нарваться на крупные неприятности. Во всяком случае, обычно.
Команда «Мирабеллы» расположилась в углу просторного, ярко освещенного зала. Тут же вокруг засновали хорошенькие подавальщицы, споро разнося выпивку. Небесная братия — народ, известно, щедрый; а эти, похоже, еще и при деньгах.
— Погляди, — тронул за плечо уже пригубившего из увесистой кружки Годвина Гейл.
Механик проследил за взглядом приятеля и нахмурился. В широко распахнутые гостеприимные двери «Молли» входили синемундирники.
Не то чтобы в Анатоле не любили военных. Скорее уж наоборот. Но это не распространялось на небесное братство. Прочему-то именно те, кто одинаково много времени проводил в небе, никак не могли поладить между собой. Нечего и говорить, что встреча вроде нынешней не сулила ничего хорошего.
— А теперь туда, — добил Гейл.
В дальнем от них углу зала обнаружилась примерно такая же по размеру компания во главе с невысоким чернявым парнем.
— «Красотка», — еще более пасмурно признал корабль по команде Годвин.— Хорошенький наборчик на вечер.
— Интересно, кто кого отделает?
— Не знаю. Но я сперва намерен хорошенько выпить, — и механик вернулся к своей кружке.
Все остальные присутствующие вроде бы тоже были настроены для начала воздать должное здешней выпивке. По крайней мере, следующий час в заведении царил исключительно мирный гомон и перестук кружек и стаканов, почти полностью забивавший немудреную мелодию расстроенного фоно. Но вот через зал нетвердой походкой прошествовал кок с «Красотки» и, будто нечаянно, выплеснул на Годвина остатки пива. Механик побагровел и начал вылезать из-за стола. Делал он это не слишком быстро и ловко, и на нём успели повиснуть Гейл и Дин. Впрочем, это не дало наглому повару особой форы, поскольку Годвин попросту обрушился на меньшего по росту противника, повалив того на пол. В результате по залу покатился клубок из четырех тел, вовлекая в свой водоворот стулья и не слишком расторопных посетителей. Где-то совсем в стороне радостно завопили «наших бьют», и за каких-нибудь пару мгновений зала превратилась в настоящее поле битвы. Кое-где в общем месиве то и дело мелькали синие мундиры. Армейские-то они армейские, а кто ж мимо доброй драки пройдет? Разве что аристократ-офицер какой. К несчастью, случившийся поблизости офицер не прошел, а именно что зашел в «Старушку Молли». И тут же получил табуретом по голове от случившегося поблизости Годвина. Хлипкий офицерик рухнул к ногам своего сопровождения. Это и положило конец всеобщему веселью. Прогремел выстрел. Рухнула люстра. Взвизгнула девица. И все обернулись к двери, где уже крутили руки не особенно-то и сопротивлявшемуся механику «Мирабеллы».
— Ма-а-а-алчать! — рявкнул здоровенный сержант с пистолетом в руке. По его отнюдь не военной осанке и нетвердым движениям сразу стало понятно, что офицер с сопровождением тоже не только что начали вечер.
Небесники и прочая публика замерли. Никому не хотелось поймать пулю, а кто знает, что в голове у нетрезвого вояки, чьё начальство кое-как поднимают с полу и пытаются привести в чувство?
Начальство, оказавшееся не таким уж и хлипким, очухалось довольно быстро. Толку от этого, впрочем, было немного:
— Расстрелять! За покушение лично на персону дворянина! — заорал он, брызжа слюной.
Давешний сержант с пистолетом наклонился к оттопыренному уху начальства и что-то быстро зашептал. Офицерик просиял:
— Ве-е-ерно! Традиции! Мы уважаем традиции! — и, уже поворачиваясь к выходу: — На доску его!
Зал громко вздохнул — кто от облегчения, кто от любопытства. А Гейл тихо выматерился.
— Всамделе на доску? — спросил, вытирая расквашенный нос, Дин.
Гейл только кивнул, и мальчишка притих. Кабацкая драка — это одно, а доска… Доска — это вам не шутки.
Через пару минут команде «Мирабеллы» всё же удалось протолкаться через толпу любопытствующих из «Старушки Молли» на причал, где уже вовсю готовились к потехе офицерик и его подчиненные. В качестве «доски» притащили кусок какой-то арматуры, длиной метра три и шириной не больше ладони. И теперь двое военных крепили ее на краю причала. Крепили, надо сказать, на совесть. Впрочем, вряд ли из добрых побуждений — просто чего ж удовольствие портить, сокращая его до первых же шагов жертвы. Годвин, уже совершенно трезвый, зато со связанными впереди руками, сидел тут же, рядом, и старательно не смотрел в сторону «доски». Ему было откровенно страшно. А кому б не было? Чуть меньше трех метров вперед и назад, а под ногами только шаткая опора да невесть сколько до дна. Старая как мир потеха — когда потеха, а когда и казнь. Это уж как повезет.
— Но это ж не по закону, — попытался высунуться Дин.
— Ты им про закон скажи, — кивнул Гейл на стоящих у края причала синих с оружием наизготовку.
Юнга понурился.
А приготовления между тем были уже окончены. Годвина, не особо церемонясь, подняли на ноги и подтолкнули к краю — к «доске».
— Руки хоть развяжите, сволочи, — выкрикнули из толпы.
Военные только заржали. Сунуться к ним всерьез все же никто не рискнул. Тем более что причал быстро и заметно посинел.
— П-пшел! — скомандовал всё тот же сержант.
Годвин сделал еще пару шагов к краю и медленно ступил на узкую полосу металла. Тот дрогнул, но не прогнулся. «Может, и удержит», — мелькнуло в голове у затаившего дыхание Гейла. Механик шагнул еще раз. И еще. Держать равновесие было непросто, но пока удача определенно сопутствовала ему. На причале было уже яблоку негде упасть, но казалось, что он совершенно пуст. Зрители даже дышали через раз.
Наконец, сделав последние пару шагов, Годвин оказался на краю «доски». Арматура уже весьма ощутимо гнулась под ним, особенно когда немелкий механик начал осторожно поворачиваться, чтобы идти обратно к причалу.
— А теперь усложним задачу! — пьяно засмеялся офицерик, вынимая пистолет и неверной рукой прицеливаясь.
Толпа судорожно вздохнула. Всем было ясно: едва синий выстрелит, человек на «доске» — покойник. Вне зависимости от того, куда попадет или не попадет пуля.
— Не советую, — негромкий голос за спиной офицера показался оглушительным в наступившей в тишине.
Пока Годвин шел, толпа придвинулась почти вплотную. И вот теперь с краю ее, всего в паре шагов от военного, стоял Роу с пистолетом в вытянутой руке. Дуло оружия смотрело прямо в лоб обернувшемуся виконту.
— Да я!.. — замахнулся аристократ.
Навигатор не шелохнулся, но всякому было ясно — попадет и успеет первым, синие опоздают, хоть и не намного. Патовую ситуацию спас рев сирены. На невидимом с этого причала военном судне объявляли боевую готовность. Армейские среагировали мгновенно.
— Стро-о-ойсь! — взревел сержант: командовал тут явно он, а не виконт.
В общей суете команда «Мирабеллы» как один кинулась к проклятой «доске», но всем, даже стоявшему ближе прочих Роу, было до нее еще несколько шагов, когда Годвин всё же потерял равновесие и начал заваливаться набок. Ноги его соскользнули с опоры. В последнее мгновенье механику удалось уцепиться руками за арматуру, но видно было, что долго он так не удержится.
— Годвин, держись! — пискнул Дин. На него шикнули.
— Еще одного она не выдержит, — мрачно констатировал Гейл.
А Роу подошел к краю, присел и начал осторожно пластаться по арматуре, дюйм за дюймом продвигаясь к краю, на котором висел Годвин. На причале снова воцарилась тишина; только стучали, удаляясь, подкованные армейские сапоги. Навигатор наконец дополз почти до конца и протянул руку — но не к побелевшим от натуги пальцам, а к мощному загривку, точнее, к вороту куртки механика.
— Мне не удержать. Подтягивайся, — прошипел Роу и что есть силы потянул Годвина за ворот — вверх и на себя. Хватило его и правда ненадолго, но этого было достаточно. Годвин закинул на арматуру один локоть, потом второй и, подтянувшись уже без посторонней помощи, лег поперек «доски». Та опасно гнулась, но еще держала. Навигатор попробовал дать задний ход. Получалось у него неуклюже и крайне медленно, однако постепенно он всё же приближался к причалу. Годвин потихоньку полз за ним.
— Развлекаетесь? — ядовито поинтересовалить откуда-то сверху.
Невидимая, но оттого не менее мощная рука резко подхватила Роу за ремень так, что у парня дух перехватило, и выдернула на причал. Годвин добрался до земли самостоятельно.
Уокер окинул обоих презрительным взглядом:
— Заскучали без работы? Сейчас поправим. Выпивка без хорошей закуски — дело дрянь, так что марш оба на камбуз, а то кок к ужину не поспевает.
— Спасибо, — буркнул Годвин, поднимаясь на ноги рядом с навигатором.
Роу ничего не ответил. Повернулся и пошел прочь.
Шагая следом за «героями дня» к доку «Мирабеллы», капитан вполуха выслушивал рассказ Гейла о случившемся и мрачно прикидывал, чего от всей этой ситуации ждать.
Мало ему было сегодня стычки с капитаном «Красотки», который — вот ведь мелкий поганец — намеревался перехватить фрахт у «Мирабеллы». Пришлось обещать почти нереальные сроки и скостить цену. Но контракт все равно оставался лакомым, и, уходя, Макс зло процедил: «Не будет тебе удачи в рейсе, Уокер». И, похоже, веселье уже начилось. Хорошо хоть, что армейских услали куда-то далеко и высоко, не хватало еще неприятностей с этими. А плохо то, что и «Мирабелле» сниматься еще до полуночи. Дурная примета — уходить в ночь, а ничего не поделаешь, сроки впритык. А это, кроме прочего, значит, что искать нового навигатора некогда. Кстати, о навигаторе…
— Эй, Роу, — окликнул Уокер парня.
Тот остановился и обернулся:
— Да, сэр, — ишь ты, сама вежливость.
— Иди сюда, разговор есть. А вы топайте, да поживее.
Когда остальные отошли на приличное расстояние, Уокер поинтересовался у шагавшего рядом штурмана:
— Что ж ты полез, а не выстрелил? — он был изрядно на взводе и не жалел яда.
Роу пожал плечами:
— Я мог достать.
— А мог и навернуться за компанию.
— Мог.
Уокер помолчал, вынул и сунул в зубы сигару.
— Дурак ты, — констатировал капитан. — Но не скотина, — и задымил.
IV«Мирабелла» вышла в небо ровно в полночь. Маневр был не из простых, но удвоенная вахта сработала четко, и вскоре над палубой был уже не бесконечно высокий каменный потолок, а ясное звездное небо. «Ну, хоть с погодой пока везет», — подумал Уокер и сплюнул, постучав себя по взлохмаченному затылку.
Годвину не спалось. Даже после хорошего глотка из хранимой под подушкой фляги. «Старею», — думал механик, глядя в отблескивающий металлом потолок каюты. Всё же приключения вроде сегодняшнего были определенно лишними даже в неспокойной жизни небесника. Какой-то неясный звук вывел его из задумчивости. Годвин прислушался. Нет, отлаженный механизм корабля работал без малейших сбоев. Звук повторился. На сей раз более отчетливый. Тихий стон, переходящий в тяжелое неровное дыхание. И снова. Механик приподнялся на локте. Но даже привыкшие к темноте глаза мало что разбирали на соседней койке. Годвин, ворча про себя, поднялся. Наверху завозился Гейл. Ушастая лысая голова свесилась вниз.
— Что такое? — спросил Гейл одними губами.
Годвин отмахнулся — мол, сейчас, — и, сделав пару шагов через каюту, наклонился над койкой навигатора. абзац
В потемках лицо Роу было почти детским. Грудь вздымалась в такт натужным всхлипам.
— Юрис, — вдруг очень отчетливо, но совершенно не своим голосом произнес спящий. — Юрис!.. Я все исправлю!.. Я… Я починю этот проклятый ремень… Юрис! Я поймаю тебя! — голова мальчишки запрокинулась на подушке.
Годвин громко выматерился.
— Да что там? — уже в голос спросил Гейл.
— Дуй на камбуз за водой и подними что ли… да хоть Норта, у него спирт хороший и в количестве. А, пропасть, и что его так поздно угораздило?
— Бортовая? — поморщился Гейл, спуская с полки длинные тощие ноги.
— Она. Да пошевеливайся ты там.
Гейл наконец слез с полки и бледной тенью выскочил за дверь.
Годвин осторожно коснулся плеча Роу. Жар чувствовался даже сквозь ткань. Механик приподнял парня, устраивая голову того у себя на коленях. Дыхание больного чуть выровнялось. Годвин провел широкой ладонью по пылающему лицу. Ладонь стала мокрой, и, казалось, не только от испарины.
Роу провалялся в горячке еще почти двое суток. Долговато для бортовой (Уокер, громко матерясь, сам выверял курс, признавая, однако, что от расчетного корректировок требовалось не так и много). Впрочем, парень и заболел позже обычного, почти через неделю в небе.
— И что чуть не прозевали, неудивительно, — тоном знатока пояснял временно избавившийся от роли сиделки Годвин. — Парень же вроде как опытный, кто ж знал, что у него первый рейс?
— Или потому прозевали, что никому он тут не сдался, — лениво заметил Уилсон из радиорубки.
Годвин вскинулся, но только махнул рукой и пошел вон.
— Это оттого, что он этому типу вроде как жизнью обязан, — прокомментировал всё тот же Уилсон. — Не повезло, задолжать такой скотине…
— А может, оттого, что Роу вовсе и не такая уж скотина, — резко закончил Гейл и вышел вслед за механиком.
VВпрочем, всего через четверть часа все эти выяснения уже не имели никакого значения.
— Судно на пять часов, — передал на мостик дневальный, мгновенно вывалившийся из муторной полудремы. — Судя по очертаниям — корвет. Армейские, вошь их за ногу. Простите, капитан...
Уокеру и самому хотелось ругаться в голос. «Вот ведь паскуда, — думал он, вспоминая прощальные слова капитана “Красотки”, — настучать не побрезговал. Ни себе, ни людям, да?».
— Ну, это мы еще посмотрим, — закончил капитан вслух. — Полный вперед, и уходим к скалам.
«Мирабелла» тяжко вздохнула всем корпусом и ускорила ход.
— Капитан, армейские передают: «Транспортное судно. Остановитесь. Вы в радиусе поражения наших орудий».
— Уйдем, — мрачно предположил Уокер. Спасительные скалы приближались, но слишком медленно.
— «Транспортное судно. Именем его императорского величества приказываем вам остановиться».
— Выкуси, — парировал Уокер. Скалы были уже совсем близко.
— «Транспортное судно. Это последнее предупреждение, остановитесь, или мы открываем огонь».
Капитан коротко рассмеялся.
До скал «Мирабелла» не дотянула порядочно. Что, возможно, ее и спасло. Борт армейского корабля, шедшего уже на четыре часа, оделся белой пеленой, почти мгновенно снесенной встречным ветром, а через мгновенье кораблик Уокера встряхнуло так, что он чуть не перевернулся. Рубку заволокло едким дымом. В дыму грохотало, кто-то вскрикнул, кто-то матерился. Потом всё стихло.
— Капитан? Капитан?! — на пороге рубки показались вымазанный в саже Годвин и тяжело опиравшийся на него, бледный как полотно Роу.
Уокер обнаружился в дальнем углу рубки. Ему удалось подняться с пола, и теперь он сидел, тяжело привалившись к стене и зажимая ладонью рану на правой стороне лица. Выглядел он неважно, но все же лучше лежавшего рядом Честера.
— Мертв, — подтвердил, наклонившись над старпомом, Годвин.
Уокер попытался подняться, но чуть не вырубился. Видимая часть его лица побледнела до синевы.
— Роу, — достаточно четко произнес капитан.
Навигатор опустился рядом на колени.
— А теперь, парень, вынимай из задницы свою светлую голову и вытаскивай оттуда же всех нас.
Роу четко, совершенно по-военному кивнул:
— Скалы?
— Да, скалы…
Договорить сил уже не хватило. Капитан обмяк и сполз вдоль стены.
Сзади, ошалело мотая головой, поднялся рулевой и, глянув в иллюминатор, отчаянно крутанул штурвал влево. «Мирабелла», натужно скрипнув изодранным снарядами бортом на повороте, вошла в скальное ущелье, едва разминувшись с одной из его стенок.
— Капитана перевязать и в каюту, Дина к нему. Старпома тоже в каюту. Машинное, что у вас?
— Установка не отделяется. Мощность упала, но не критично.
— Выяснить причину. Устранить. Ход десять узлов. Старший механик, полный осмотр судна. Ремонт всего, что можно отремонтировать на ходу… Что-то не так, старший механик?
— Никак нет, сэр, — усмехнулся Годвин, быстрым шагом выходя с мостика. В спину ему донеслось:
— Что с акустикой? Данные по местоположению противника…
Следующие сутки прошли в непрерывной игре в кошки-мышки между изувеченной «Мирабеллой» и армейским корветом.
— Заделали всю мелочь, — устало отрапортовал Годвин, входя на мостик. — Дальше только в доке. Да и того, что есть, хватит ненадолго.
Роу только кивнул — и снова склонился над разложенными перед ним картами. Длинные волосы упали на лицо, скрывая обведенные бессонной чернотой глаза. Годвин высунулся в коридор и, поймав пробегавшего мимо с ворохом бинтов Дина, приказал принести еще кофе на мостик.
Время тянулось томительно долго. Отбивали одни за другими склянки. Сменялись вахты. Корабль всё тяжелее и тяжелее ворочался в узких скальных проходах, постепенно опускаясь ниже и ниже.
— Сделаем так, — говорил почерневший от недосыпа Роу, выводя на карте очередной маневр. Однако корвет всякий раз оказывался быстрее. Они пытались снова и снова. Но никакие уловки не спасали.
Тяжелее стало, когда подошла к концу вода.
Годвин проверил очередную заплату: вроде держит. Облизнул пересохшие губы, тяжело поднялся и побрел дальше. Надо было проверить весь этот коридор — если где-то не выдержит… Механик почувствовал, как расползаются мысли, и мотнул головой, силясь прогнать усталость.
— Хэй! — Гейл, отдуваясь так, что аж уши пылали, волок здоровенный моток проволоки.
— Как там капитан? — кивнув встречному, поинтересовался Годвин.
— По-прежнему, — вздохнул Гейл. — Дин только успевает бинты менять. Так же ж и помереть недолго…
На сонном лице старшего механика появилось очень странное выражение:
— Да… Я имел в виду младшего капитана, — почти извиняющимся тоном пояснил он.
— А… — невозмутимо пожал плечами Гейл. — На мостике он. Что ему сделается?
— Младший капитан… вот ведь… — проворчал Годвин в спину неспешно удаляющемуся приятелю.
VIВ какой-то момент — никто уже не мог бы сказать с уверенностью, утром или вечером, и какого дня — из машинного сообщили, что началось отделение клавдиевой установки. На мостике это не произвело почти никакого впечатления.
— Десять метров до поверхности, сядем как к мамке в подол, — измученно усмехнулся Годвин.
Роу просто молча кивнул.
Корпус корабля содрогнулся. Установка выходила, ломая переборки и палубы. «Мирабелла» прошла еще сколько-то по инерции и, вздрогнув так, что попадали все, кто еще мог держаться на ногах, зарылась в крошево породы на дне довольно широкого ущелья. Посадка и вправду вышла на удивление мягкой. Ну да, ведь должно же было им хоть в чём-то повезти.
— Больше никогда, — непонятно выдохнул навигатор, кривясь от боли при попытке самостоятельно привести в порядок вывихнутую голень. — Всему экипажу приготовиться покинуть судно. Все, кто может, уходите к восточному краю ущелья, оттуда есть выход на Норикийское плато.
— У нас слишком много раненых, сэр.
— Оставить.
— Но, сэр…
— Оставить.
— Есть, сэр.
— Будешь драться или сдашься? — Годвин опустился на пол разбитого мостика рядом с Роу. — Это ведь не твой корабль и не твой груз. С нанятого на рейс навигатора взятки гладки.
Парень с мертвыми глазами только устало повел плечом.
— И правда дурак, — сплюнул Годвин.
Через четверть часа с корвета пришел пассажирский бот.
Совершенно не выспавшийся и оттого очень злой капитан Алзей спрыгнул из бота в скальную пыль и направился к тому, что еще недавно было кораблем, так вымотавшим нервы и силы команде образцового военного судна.
— Хотел бы я поглядеть на того барана, который зовется капитаном этой посудины, — бросил виконт своему адъютанту. — Это ж надо, из-за какого-то зерна, да на таком корыте, столько пробрыкаться…
Из-за обломка палубы навстречу военным выдвинулись несколько человеческих фигур.
Охрана среагировала мгновенно, вскинув оружие.
На камни полетело с десяток пистолетов и винтовка.
— Больше ничего, — усталым севшим голосом сказал один из контрабандистов, одинаково серых от покрывавшей их пыли. Что-то показалось Винсенту знакомым — то ли в речи, то ли в манере этого человека держаться.
— Вы единственные уцелели? — поинтересовался виконт.
— Там, — махнул в сторону обломков собеседник, — еще около двадцати раненых, все тяжелые.
И дрожащей от усталости рукой вытер с лица пыль.
— Роу?! — даже очень хорошее воспитание и уже почти придворные манеры не помогли Винсенту скрыть удивление.
— Здравствуйте, виконт Алзей.
«Да. Он изменился. Слишком. Наверное, даже умер…».
— Удачно, что я встретил вас, господин Роу, — вернув себе самообладание, усмехнулся капитан Алзей. — С вами очень хочет побеседовать одна высокопоставленная персона в столице.
Роу смотрел на Алзея и молчал, не проявляя ни малейшего интереса к сказанному.
— Следуйте за мной, господин Роу, — уже совершенно ледяным тоном добавил виконт.
— А что будет с моими людьми, — совершенно без интонации произнес Роу.
— Твоими? Так это ты капитан этой посудины?
— Нет. Я навигатор. Так что ждет моих людей.
«Наверное, от усталости слегка тронулся. Или не от усталости. Или не слегка».
— Они будут взяты под стражу и наказаны соответственно своему преступлению.
— Тогда, — стоять прямо Роу мешала вывихнутая в лодыжке нога, но он старался, — вот мои условия, виконт Алзей. Вы оказываете этим людям необходимую медицинскую помощь здесь, после чего доставляете их в ближайший город. В госпиталь. И оставляете их в покое. В обмен на это я пойду с вами.
В первый момент Винсент чуть не расхохотался. Какой-то еле держащийся на ногах оборванец смеет диктовать ему нелепые условия?! Ну в самом деле… И тут он встретился с оборванцем глазами. И отчего-то очень ясно увидел свое собственное изувеченное тело на этих же камнях — и тела еще нескольких человек из охраны рядышком. Нет, Роу тоже прикончат, и даже быстро: живым против своей воли этот человек никуда не пойдет…
— Хорошо, — медленно кивнул капитан Алзей. — Даю слово офицера: с этими людьми поступят согласно твоим условиям. Теперь ты отправишься со мной в столицу.
— Теперь. Да.
Винсент кивнул и, повернувшись, направился к боту. Сильно хромая, навигатор направился за ним.
— Как тебя хоть зовут-то, Роу? — окликнул Годвин.
— Алекс.
VIIГодвин валялся в тени неказистого сарая на краю ремонтного дока и, тихо дурея и зверея от жары и бездействия, швырялся всяким мелким мусором в груду железного лома, греющуюся на послеполуденном солнцепеке всего в нескольких шагах от него. Груда отзывалась разноголосым и крайне немелодичным дребезжанием. Годвин кривился, но занятия своего не оставлял.
Из-за угла сарайчика появился Гейл. Лысая макушка его лоснилась от пота.
— Ну как там капитан? — приветствовал друга уже традиционным вопросом Годвин.
Сам он в госпиталь носу не казал, высказываясь в том духе, что если капитан Уокер помирать раздумал, то он, Годвин, предпочтет встретиться с ним в более приятном месте. Это не мешало механику каждый раз ловить кого-то из своих, возвращавшихся из госпиталя, и дотошно выспрашивать, как там капитан.
— Меня поджидаешь? — поинтересовались из-за плеча Гейла, и в поле зрения механика воздвиглась широкоплечая фигура Уокера.
— Капитан! — Годвин вскочил и даже вытянулся в некое подобие военной стойки.
Здоровый и довольно тяжелый болт, предназначенный для отправки в груду лома, выскользнул из пальцев механика и хорошенько приложил по обутой в легкую сандалию ноге. Годвин забористо выматерился, моментально теряя малейшую видимость благопристойности.
Капитан Уокер ухмылялся, глядя на страдания незадачливого подчиненного отныне единственным глазом. Пустую правую глазницу скрывала плотная бинтовая повязка.
— Вас совсем выпустили, капитан? — спросил, отдуваясь, Годвин.
— Совсем, — усмехнулся Уокер.
— А… «Мирабелла»? — не особенно уверенно произнес Гейл. Годвин так, чтобы не видел капитан, показал ему кулак.
— Восстановлению не подлежит, груз и всё уцелевшее — барахло, — невесело ответил Уокер. — Да вы ж, парни, получше моего знаете.
— Да, но мало ли? — уныло махнул рукой Гейл.
— Не до жиру, быть бы живу, — вздохнул Уокер. Впрочем, горевать долго, даже по такой потере, он был неспособен. — Вы, что ли, вдвоем тут торчите? — поинтересовался он совершенно обычным своим тоном.
— Нет, — покачал головой Гейл, — еще все ребята из раненых… кто выжил.
— Вас ждем, — подтвердил Годвин. — Ну и кумекаем заодно, что да как теперь.
— А что? — пожал плечами Уокер. — Армейские ухваты меня из неба выгнать затеяли, но это у них не пройдет. Я тут старого знакомца встретил, он хочет летучий док оборудовать, чтобы корабли между портами принимать.
— Хорошее дело, — сказал Годвин.
— Ясно, — откликнулся Гейл.
Особого энтузиазма не было слышно ни у одного, ни у второго.
—В небо охота? — понимающе кивнул Уокер.
— Да, — без обиняков ответил Годвин. — Только без вас мне там делать нечего. Вот если бы еще младший капитан в столице с концами не сгинул… Вот, может быть, с ним бы еще.
— Да, — подтвердил Гейл. — С этим чокнутым Роу, пожалуй, и через Грандстрим махнуть можно было бы…
— Может, и придется, — послышался знакомый сиплый голос.
Все трое обернулись.
Роу собственной пропащей персоной стоял перед ними.
— Ба!
— Младший капитан!
— Вы вернулись!
По лицу Роу скользнула кривоватая улыбка. Как всегда, мельком.
— И что это ты там несешь про Грандстрим, малыш? — поинтересовался Уокер, немало сдерживаясь, чтобы не сгрести в охапку тощую долговязую фигуру в неизменных черных тряпках, будто с чужого плеча.
— Пока ничего, — сухо ответил Роу. — Но что скажете, если я предложу вам самый современный корабль, с новейшим вооружением и клавдиевой установкой, неподконтрольной Гильдии, а также полную свободу действий? В пределах моего командования, разумеется.
На мгновение все замерли и замолкли.
Механики косились на капитана. Тот внимательно смотрел на бывшего своего навигатора. Потом чуть повернулся и подмигнул еще двоим прежним подчиненным. Лишних обсуждений никому не требовалось.
— Показывай корабль, — ухмыльнулся Годвин и совсем буднично добавил, — капитан Роу.
— И всё же — почему именно он?
— Потому что именно он достанет мне мистериумы из-под земли и Экзайл с неба.
«А еще потому, что именно в отношении него я могу и ошибаться». 
