Глава 1. Волшебница Дану и посох МерлинаОн увидел свое отражение – бледное, испуганное лицо. Но мгновение спустя отражение подмигнуло ему. Оно засунуло руку в свой карман и вытащило оттуда кроваво-красный камень. А потом, снова подмигнув, засунуло камень обратно. Гарри ощутил у себя в кармане что-то очень тяжелое. Каким-то образом – каким-то невероятным образом – камень оказался у него.
Потом он увидел мертвенно-белое лицо с узкими щелями вместо ноздрей и ярко-красными глазами. Но оно появилось уже не в зеркале, а скрывалось под тюрбаном Квирелла – это было лицо волшебника, которого все считали мертвым вот уже десять лет, лицо Волдеморта. Гарри готов был завопить от ужаса, но не смог выдавить из себя ни звука. Кажется, Волдеморт уговаривал отдать ему философский камень…
Затем наступила боль. Дикая боль, приходящая каждый раз, когда он дотрагивался до Квирелла, пытавшегося его задушить. Эта боль пронзала голову, и Гарри почти ослеп. Он слышал дикие крики Квиррелла, слышал голос Волдеморта, вопившего: «Убей его! Убей его!» А потом пришли другие голоса, выкрикивавшие его имя. Но возможно, они ему только почудились.
Гарри ощутил, как Квиррелл выкручивается из его захвата. Он понял, что все кончено, и провалился в темноту. Он летел все ниже, и ниже, и ниже…
***
Все тело было налито свинцом, будто к рукам и ногам привязали по десятифунтовой гире, не дающей пошевелиться. Гарри с трудом разлепил веки, но перед глазами все плыло, как обычно бывало по утрам, когда он оказывался без очков.
– Pwy wyt ti? Beth yw eich enw?*
Какая-то женщина склонилась над ним, тихо говоря что-то на непонятном языке. Гарри прищурился: лицо неизвестной так и осталось смазанным светлым пятном, обрамленным черными косами. Мальчик попытался встать, но слегка приподнявшись на локтях, без сил рухнул на землю.
– Мерлин… – прошептал он, уставившись в небо. Оно было чистым, наполненным сиянием множества звезд, отчего лес вокруг казался поистине волшебным.
– Merlyn? – произнесла женщина с легкой запинкой. – Enw rhyfedd…
Гарри тяжело вздохнул. Внутри разливалась слабость, замедляя мысли и отуманивая разум. Лишь прохладная ладонь женщины, прикоснувшейся к его лбу, немного привела ребенка в чувство.
– Извините, я вас не понимаю.
– A yw’n boenus? – спросила незнакомка, дотронувшись до рук Гарри. Ладони обожгло резкой болью.
– Ай! – вскрикнул мальчик, попытавшись отдернуть руки. Из-за слабости движение получилось вялым, но женщина сама убрала пальцы. Кожу продолжало нещадно щипать.
– Dal ymlaen. Bydd popeth yn iawn.**
Она говорила что-то еще на своем непонятном певучем языке. Ее убаюкивающие слова и невесомые прикосновения чудесным образом успокаивали, даруя желанное забытье.
***
Гарри проснулся от запаха свежего хлеба, наполнявшего комнату. Он знал этот запах, потому что тетя Петунья часто велела сбегать с утра в пекарню, где готовили вкусные сдобные булочки. Гарри никогда не давали их попробовать, но никто не мог запретить ему приоткрывать по дороге домой бумажный пакет, вдыхая аромат теплой выпечки. Он был таким приятным, что даже сейчас мальчик не мог сдержать счастливую улыбку.
– Merlyn? – послышался мелодичный голос, и Гарри заставил себя разлепить глаза.
Круглая комната, в которой он очнулся, была залита светом. Солнечные зайчики задорно плясали по деревянным стенам и полу, а некоторые вскакивали прямо на кровать, заставляя Гарри жмуриться и зарываться лицом в колючее одеяло.
– Rydych yn effro?
Мальчик широко зевнул и, прищурившись, попытался как следует разглядеть молодую женщину, стоявшую рядом с очагом в центре комнаты. На ней было длинное зеленое платье, обхваченное на талии широким поясом и украшенное по подолу причудливым цветочным узором. Темные волосы, на этот раз не заплетенные в косы, тяжелой волной падали на спину, и если бы не тоненькая кожаная повязка на голове, они, наверное, все время лезли бы в глаза и ужасно мешали.
– Доброе утро, – промямлил Гарри, ужасно смущаясь и натягивая одеяло повыше, будто хотел за ним спрятаться. – Эммм… Извините, но я не знаю, кто вы… И как я сюда попал?
Женщина мягко улыбнулась, но ничего не ответила. Только склонилась над одним из котлов, которые крепились на металлических держателях, увенчанных фигурками в виде головы собаки. Котлы висели над открытым огнем – дым от него закручивался сиреневатыми спиралями и выходил через небольшое отверстие в крыше. Зачерпнув ковшом немного вязкой жидкости, женщина подошла к Гарри и присела на край постели. Еще раз улыбнувшись, незнакомка посмотрела на руки ребенка, обвязанные тканью, и аккуратно размотала узкие полоски материи, от которой почему-то пахло травами. Кожа на ладонях мальчика была покрасневшей и немного саднила, но все ожоги, оставленные от встречи с Квиреллом, чудесным образом зажили.
Гарри завороженно следил за действиями волшебницы – а в том, что она волшебница, мальчик уже не сомневался – и внимательно прислушивался к ее напевам, но так и не смог разобрать ни единого слова. Когда женщина, не переставая тихонько петь, вымочила чистую ткань в травяном растворе из ковшика, она снова забинтовала руки ребенка. Гарри все время молчал и боялся пошевелиться, чтобы ненароком не помешать доброй женщине читать заклинание. Он даже задержал дыхание во время ее мелодичной песни, но в носу вдруг так жутко защекотало, что мальчик не сдержался и оглушительно чихнул.
– Byddwch yn bendithio gan y duwiau! – произнесла волшебница, оборвав заклинание.
Гарри сначала вжал голову в плечи, испугавшись, что все испортил, но увидев улыбку женщины, немного расслабился и облегченно выдохнул.
– Ydych chwi yn newynog?
Он непонимающе посмотрел на волшебницу и пожал плечами. Тогда она сделала жест, как будто зажала в воздухе невидимую ложку и поднесла ее ко рту.
– Аааа… Вы предлагаете поесть? Хорошо! – догадался Гарри и радостно закивал.
Женщина положила ему на колени одежду и подошла к удивительно низкому столу, где загремела посудой. Гарри быстро натянул простые льняные штаны и рубаху; своей одежды он нигде не нашел: наверное, она прилично пообтрепалась и выкинуть ее было самым правильным решением.
– Fy enw i yw Danu, – сказала гостеприимная хозяйка, когда Гарри, немного потоптавшись на месте, наконец подошел к столу. Никаких стульев не было, только овечьи шкуры лежали прямо на полу.
– Danu, – медленно повторила женщина, показывая на себя. – Da-nu.
– Дану, – сказал Гарри, и лицо волшебницы озарилось улыбкой. – Очень приятно, Дану. Меня зовут Гарри. Гарри Поттер.
Беря пример с Дану, Гарри сел прямо на шкуру и потянулся к своей тарелке. Завтрак был для него необычным: кусок отварной курицы, пара свежих плоских лепешек и кружка парного молока, которое оказалось очень необычным на вкус. Сначала мальчик, привыкший обходиться куда менее сытным завтраком, думал, что не осилит все это, но голод сделал свое.
– Спасибо, – от души поблагодарил хозяйку Гарри, когда подмел все до последней крошки.
– Spasibo, – старательно выговорила Дану и слегка задумалась. – Aaaa! Diolch!
– Диолх, – согласился Гарри и для убедительности добавил: – Диолх, Дану.
– Ar iechyd, – ответила волшебница, поднимаясь с пола, – Merlyn.***
***
В уютном круглом доме с соломенной крышей было хорошо, и Гарри радовался, что никто не гнал его оттуда. Дни потекли своим чередом. Мальчик боялся стать обузой для доброй Дану и помогал ей, как только мог. Каждое утро он ходил за водой к роднику, Дану научила его доить коз и ухаживать за домашней птицей. Во дворе расположился небольшой садик, и Гарри часто работал в нем, пропалывая сорняки. Там, по глубокому убеждению мальчика, росли не только обычные травы, но и незнакомые магические растения.
Иногда ночами Гарри снились кошмары. Ему снова виделось бледное лицо с красными щелями глаз, и мальчик просыпался в холодном поту. Тогда Дану обнимала его и бормотала успокаивающие слова.
– Breuddwydion drwg? Nac ofnwch****, – говорила она, укачивая ребенка, и часто пела какую-нибудь колыбельную на языке, который казался Гарри самым прекрасным на свете.
Постепенно Гарри начал понимать отдельные слова, а вскоре после этого и сам стал изъясняться на языке Дану – пока еще неуверенно, но каждую его попытку волшебница принимала с такой радостью, словно это он творил чудеса. Гарри несколько раз пробовал объяснить, что его имя вовсе не Мерлин, но то ли его предложения оказались слишком корявыми, то ли Дану просто привыкла так его называть – в конце концов мальчику пришлось махнуть на это рукой и смириться со своим новым именем. Однако оно оказалось не единственным, к которому Гарри предстояло привыкнуть.
Прошло больше месяца с тех пор, как Гарри неведомым образом перенесся в лес неподалеку от своего нынешнего дома. Дану давно приметила необычные способности мальчика, который стал ей приемным сыном, и теперь часто поручала ему варить простые зелья и много рассказывала о магии. И вот однажды она принесла в дом длинный посох, вырезанный из толстой дубовой ветки. Посох был таким большим, что Гарри, встав на цыпочки и вытянув руку, едва смог достать до кроваво-красного камня, служившего ему навершием.
– Теперь это твой посох, Мерлин, – сказала Дану с уже привычной мягкой улыбкой. Она старалась подбирать простые слова, чтобы мальчик ее понял. – Когда ты вырастишь, он не будет казаться тебе таким большим.
– Спасибо, Дану, – счастливо улыбнулся Гарри, обнимая волшебницу. – Ты сама его сделала?
– Мне помогли силы природы и знания земли, – ответила женщина. – Ты узнаешь камень наверху? Он был с тобой в тот день, когда я тебя нашла.
– Философский камень! – пораженно выдохнул Гарри, подслеповато щурясь. Он не знал, как сказать это на своем новом языке и объяснил, как смог: – Этот камень может делать так, чтобы вещи были золотыми, а люди не умирали. Я думал, что потерял его!
– Нет, Мерлин, ты не потерял его, – сказала Дану, ласково глядя на мальчика. – И я уверена, в умелых руках камень сможет не только это. Магия безгранична в своем могуществе, но тебе надо научиться ею управлять. Ты сможешь гораздо больше, чем делать вещи золотыми, а людей бессмертными. Для тебя это будет так просто, что твоим вторым именем станет Эмрис Вледиг.
– Бессмертный и золотой? – повторил Гарри и задорно рассмеялся. – Ты шутишь!
– Вот увидишь, Эмрис Вледиг, по прозвищу Мерлин, – покачала головой Дану, – вот увидишь.
___________________________
* Здесь и далее используется валлийский язык. Автор отдает себе отчет в том, что в V–VI веках этот язык разительно отличался от современного, но поскольку о древневаллийском известно не так много, а автор не является специалистом по кельтским языкам, будьте снисходительны и примите это как литературную условность. В следующих главах валлийский текст использоваться не будет.
** Кто ты? Как тебя зовут?
Мерлин? Странное имя…
Больно?
Потерпи. Все будет хорошо.
*** Мерлин?
Проснулся?
Да благословят тебя боги!
Ты голоден?
Меня зовут Дану.
Спасибо!
На здоровье, Мерлин.
**** Плохие сны? Не бойся.
Глава 2. Тетушка Кордейла и предсказание смерти– Не прошу я золота,
Славы, жемчугов,
Подари мне смолоду
Напутствие богов.
Дай мне сердце чистое
С доброю душой,
Песенку лучистую
С прекрасною мечтой.
Звонкий голос мальчика разносился по всему полю, на котором, впрочем, не было никого, кроме него и двух коз, то и дело норовивших обглодать росший неподалеку боярышник. Гарри постоянно приходилось подгонять их хворостиной, чтобы вовремя поспеть домой и помочь Дану с остальными делами.
– Не прошу быть королем,
Почестей, монет,
Помоги стать мотыльком,
Полететь на свет.
Я на крыльях песенки
Быстро поднимусь,
По ветру, как по лесенке,
Над Камри пробегусь.
Настроение у Гарри было великолепное. Этой ночью взошла Дубовая луна и люди встретили Галан Май, прыгая через костры, чтобы очиститься от зимних хворей. Мальчик впервые своими глазами увидел праздник, о котором раньше знал только со слов Дану и из рассказов Гвиона. А зрелище и впрямь было впечатляющее! Сначала девять друидов, выложив все железные предметы, собрали хворост с девяти разных деревьев. Затем один из них взял дубовые щепки и, быстро-быстро натирая их друг о дружку, развел Священный огонь. Гарри только диву давался, как ловко у него это получилось! Но больше всего мальчику понравилось смотреть, как люди проходят между двумя кострами, призванными уничтожить болезни и отогнать злые силы. Он и сам участвовал в этом шествии, ведя за собой двух несносных коз, впервые выпущенных из хлева после зимы. Правда, Гарри не совсем понял, зачем друидам понадобилось сжигать барана в Священном огне, и ему было жалко бедное животное. Гвион говорил что-то о жертве и привлечении удачи, но Поттера это объяснение мало утешило: он слишком хорошо разглядел судорожно изогнутое тельце и огромные карие глаза, окаймленные пушистыми ресницами и наполненные первобытным ужасом. Такие глаза, подумал тогда Гарри, больше походят на глаза человека, чем животного, и от этой мысли у него засосало под ложечкой и начало подташнивать. Только в конце праздника, когда каждый взял частичку Священного огня, чтобы зажечь его в своих жилищах, мальчика отпустило. Глядя с холма на длинную гусеницу факелов, ползущую к унылым, пока еще темным хижинам, Гарри размышлял над тем, почему ему так запал в душу умоляющий взгляд какого-то глупого барана. Постепенно огненная дорожка внизу, растянувшаяся в ночной темноте, распалась на множество искорок – одиноких горожан, спешащих домой. И каждый раз, когда в окнах загорался свет, мальчик невольно ощущал непонятное облегчение. Было что-то волшебное и бесконечно правильное в этой картинке разбросанных под холмом домов, загоравшихся от Священного огня, будто облако светлячков. Тогда сердце Гарри снова застучало ровнее, а голову покинули гнетущие переживания. Так что сегодня утром настроение ребенка и вправду было чудесным.
– Альма, прекрати задирать Уну! – прикрикнул Гарри на белую козу, пытавшуюся боднуть другую, с черным пятном на лбу. – Будешь такой забиякой, зарежем тебя и съедим!
Будто поняв слова мальчика, коза прекратила наскакивать на свою рогатую товарку и тут же получила ответный тычок в бок. Гарри обреченно вздохнул и молча продолжил путь к дому.
Почти год прошел со дня его появления в этом мире. Мире – потому что он сам не знал, как еще назвать место с незнакомыми землями, людьми, обычаями и языком. Сначала Гарри думал, что чудесным образом попал в другую страну. Когда же его подозрения не оправдались, в голову пришла мысль о путешествии во времени или параллельных вселенных. Так или иначе, он понятия не имел, как вернуться назад, да и, если честно, не очень туда стремился. Порой он сам поражался, как легко смирился со своей новой жизнью. Ему нравился Хогвартс, он скучал по Рону и Гермионе и переживал, все ли в порядке с друзьями, оставшимися там, в привычном мире. Но Дану смогла подарить ему то, чего не мог дать ни один из них, – семью.
– Я вернулся! – громко объявил Гарри, еле загнав упрямых коз в хлев.
– Мерлин, ты вовремя, – сказала выглянувшая во двор Дану. – Проголодался?
– Нет, я взял с собой немного сыра! – крикнул мальчик и ловко закрыл двери в хлев, на которых красовались ветки рябины, призванные защищать от злых духов. – К тому же, мне надо поторопиться, чтобы успеть к Священному колодцу. Сегодня я в последний раз попрошу исцеления у глаза богов.
– Тогда поспеши, – кивнула Дану и протянула Гарри небольшую, но довольно увесистую кожаную сумку. – А по дороге занеси эти зелья Кордейле. Ты приготовил их давным-давно и никак не можешь отдать.
Дану с легким укором посмотрела на смущенного ребенка, и тот поспешно повязал сумку на пояс, чувствуя, как его лицо заливается краской.
– Извини, я совсем забыл о них…
– Ни к чему оправдываться, Мерлин, – покачала головой Дану. – Но ты обещал принести зелья и легкомысленно забыл об этом. Неужели слова для тебя так мало стоят?
– Клянусь, я больше никогда не забуду о своих обещаниях! – решительно заявил Гарри и посмотрел прямо в глаза волшебнице. Они были такими же зелеными, как у него самого. – И сейчас я в первую очередь пойду на рынок и отдам зелья тетушке Кордейле!
– Ты молодец, Мерлин, – улыбнулась Дану, погладив мальчика по голове. – И если по пути тебе встретится бузина, сорви для Кордейлы пару веточек. Она будет рада.
***
– Листья бузины, идемте со мной, волшебные, как число три. – С этими словами Гарри сорвал самую пышную ветку, для чего ему пришлось привстать на цыпочки.
Дорога к рынку была широкой и хорошо утоптанной – идти по ней оказалось легко, тем более что Беленус радовал теплым, но еще не обжигающим солнцем. Поэтому Гарри довольно быстро добрался до Древа Жизни, красовавшегося в самом центре площади. Сегодня оно было украшено разноцветными лентами: голубыми, зелеными, красными, фиолетовыми… Могучий дуб будто превратился в кокетливую девочку, решившую принарядиться к празднику.
– Майское Дерево сегодня особенно красиво, – проскрипел за спиной застывшего мальчика знакомый голос.
Гарри обернулся и встретился взглядом с женщиной, стоявшей на пороге своего дома. Она была еще нестарой, но ее рыжие косы уже были разбавлены тонкими седыми прядями, а на когда-то красивом лице застыла печать увядания. Но самое главное – это ее голос. Скрипучий, словно несмазанная телега, он больше подходил для старухи, чем для его истинной обладательницы.
– Здравствуйте, тетушка Кордейла, – сказал Гарри с вежливым поклоном. – Я принес новую порцию зелий. Простите, что заставил вас ждать.
– Пустое, маленький Мерлин. Что для меня пять ночей, когда за плечами не один десяток лет? – махнула рукой Кордейла. – Идем в дом, у меня кое-что есть для тебя.
Заинтригованный, Гарри последовал за женщиной, но вдруг замер у самой двери, будто о чем-то вспомнив. Немного помявшись, он вытащил из сумки на поясе ветку бузины, сорванную по дороге.
– Тетушка Кордейла, ваш дом до сих пор не украшен. Если вы дадите мне зеленую нитку, я смогу повесить вот это.
– У тебя доброе сердце, мальчик. Это хорошо, но опасно, – с непонятной грустью проскрипела тетушка. – Подожди здесь, я сейчас принесу подходящую нить.
Гарри остался стоять у входа в хижину, пытаясь осмыслить слова странной женщины. Кордейла всегда казалась ему чудаковатой, поначалу он ее даже боялся. И хотя мальчик до сих пор не до конца понимал ее слова, Кордейла давно перестала его пугать. Гарри искренне считал, что у нее тоже доброе сердце.
– И все-таки она странная… – прошептал мальчик в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Не более странная, чем ты, – заявили ему за спиной, заставив резко обернуться.
Рядом стоял веснушчатый подросток – Иден, племянник Кордейлы. Казалось, за зиму он еще больше растолстел, и теперь на нем еле сходилась пестрая рубаха, в которую могло бы поместиться четверо таких, как Поттер. Все больше и больше Иден напоминал Дадли, оставившего неизгладимый след в памяти Гарри.
– У тебя даже отца нет! – добавил толстяк с таким выражением на лице, будто это было самым омерзительным из всего, что он мог себе представить.
– Зато у меня нет и такого пуза, – ответил Гарри, уставившись на выпирающий живот парня. – Твои родители еще не разорились? Сколько раз им пришлось платить штраф за то, что на тебя не налезает стандартный пояс?
Возмущенный Иден даже не покраснел, а побагровел от злости. Гарри ударил его по больному – стандартный пояс и правда был ему невероятно мал, за что семья вынуждена была регулярно платить обязательный налог. Мальчишка, вроде еще больше раздувшийся от ярости, уже собирался сказать в ответ что-то столь же обидное, но тут из дома наконец вышла Кордейла с зеленой ниткой в руках.
– Ох, Иден, ты уже здесь, – проскрежетала Кордейла, щурясь от яркого солнца. – Смотри, Мерлин принес ветку бузины, сорванную на рассвете Галан Мая. Поможешь мне ее привязать?
Увидев вытянувшееся лицо парня, Гарри чуть было не расхохотался. Да уж, полюбоваться на пыхтящего Идена, пытающегося дотянуться до самого верха двери, было бы и впрямь забавно. Впрочем, сам Иден так не считал: его маленькие, заплывшие жиром глазки забегали, явно ища путь к отступлению.
– Что вы, тетушка Кордейла! Иден до смерти боится высоты! – громко заявил Гарри, с мстительным удовольствием отмечая, что рыжий толстяк снова начал краснеть от злости. – Наверное, ему кто-то предсказал, что он умрет, упав с какой-нибудь скалы.
Засмеявшись над недовольным видом Идена, Гарри быстро вскарабкался на скамейку и повязал над дверным проемом ветку бузины, приговаривая: «Бузина над дверью – счастье на порог».
– Эх, маленький Мерлин, ты же сам и сделал сейчас это предсказание, – пробормотала Кордейла, качая головой. – Как жаль, что ты до сих пор не понимаешь своей силы, мальчик.
Гарри нахмурился, снова силясь вникнуть в глубинный смысл слов этой женщины, но тычок в бок от рыжего Идена вновь вернул его в реальность.
– Так как же зелья, тетушка? – с прежним задором спросил Гарри, берясь за сумку. – Вам они все еще нужны?
– Конечно, конечно, – закивала женщина и, открыв дверь, позвала детей за собой: – Идемте же!
Дом Кордейлы совсем не походил на дом Дану, где жил Гарри. Он был прямоугольный и довольно большой, а пол в нем был земляным, хоть и закидан шкурами. Но самое удивительное, что здесь возвышались плетеные стены, делившие жилище на несколько комнат. Гарри никогда не заглядывал за эти ограждения, но подозревал, что там находятся спальни остальных членов семьи.
– О, это чудесное зелье, Мерлин, ты сам его варил? – спросила Кордейла, достав из сумки бутылочку с синей жидкостью и внимательно ее разглядывая. – Дану многому тебя научила, тебе есть чем гордиться.
Смущенный Гарри уставился в пол, хотя в душе ему было очень приятно слышать похвалу Кордейлы. Иден рядом с ним презрительно фыркнул, выражая этим все свое отношение к мастерству Поттера.
– Вот, держи, – сказала Кордейла, протянув Гарри круглую золотую монетку с изображением коня. – Ты хорошо поработал, так что возьми свою первую плату.
– Но, тетушка Кордейла…
– И не возражай! – резко прервала удивленного мальчика женщина. – Ни один труд не должен оставаться без награды. И поверь, эта не такая уж большая. Если же тебе без надобности эта монета, кинь ее в Священный колодец, к которому ты собрался идти. Да-да, не удивляйся, откуда я это узнала! Надо быть дураком, чтобы не испить воды в Галан Май! Сегодня она обладает особой силой, это всем известно.
– Спасибо, тетушка! – от всей души поблагодарил женщину Гарри. – Хотите пойти со мной? Вы же тоже можете попросить благословения богов!
– Нет, маленький Мерлин, мне лучше поберечь свои ноги, – покачала головой Кордейла. – Чувствую, они уже отходили свое. Сегодня у брода я видела Прачку, которая стирала окровавленные одежды. Это Дева Скорби оплакивала будущую смерть.
– Тетушка, что вы говорите! – воскликнул вдруг Иден. – Вам это, наверняка, померещилось!
– Нет, мой дорогой, мои глаза все еще верно мне служат, да и не все в этом мире можно увидеть глазами, – еще запутаннее ответила Кордейла с тяжелым вздохом. – И все-таки я не пойду с тобой, маленький Мерлин, но буду благодарна, если ты возьмешь с собой Идена. Ему не помешает испить из колодца.
– Меня?! – возмутился Иден, зло уставившись на Гарри, тоже не слишком довольного таким поворотом. – Ну уж нет, не пойду я с этим оборванцем!
– А я говорю: пойдешь! – твердо повторила Кордейла, схватив Идена за ухо, отчего тот завизжал как девчонка. – И еще будешь благодарен, что именно он проводит тебя к священному месту. Если уж тебя боги обделили магическим даром, хоть научись ценить его в других!
– Хорошо, тетушка! – поспешно согласился толстяк, потирая пострадавшее ухо. Силы у Кордейлы было не занимать, и Гарри сильно сомневался в том, что Плакальщица и правда предвещала ее смерть.
– То-то же! – сурово сказала женщина, и ее голос тут же потерял эту силу, привычно заскрипев: – Ну, идите, мальчики. И да благословят вас боги!
Попрощавшись с Кордейлой, Гарри первым вышел из дома и быстро зашагал прочь от рынка. Он так торопился, что даже не заметил, как Иден зло оглянулся на бузинную веточку, привязанную Поттером над входом. Рыжий толстяк в порыве гнева схватил камень с земли и кинул его в этот оберег, а потом, не оглядываясь, припустил за худым мальчишкой, которого ему навязала в спутники собственная тетка. Недовольные обществом друг друга, мальчишки так и не увидели, что неожиданно меткий бросок Идена все-таки сбил веточку. Почти беззвучно она упала на землю и смиренно терпела, пока спешащие по своим делам люди окончательно втопчут ее в придорожную грязь.
Глава 3. Священный колодец и башня ГуртеирнаПуть к Священному колодцу лежал через березовую рощу, в которой Гарри часто бывал, собирая магические травы. Раздраженный близким присутствием Идена, Поттер старался отвлечься от этого неприятного факта и больше размышлял о скачущих по деревьям белках, чем об Идене, словно слон, пробивающемся сквозь густые заросли. В конце концов, Дану говорит, что истинный маг не должен сожалеть о том, что уже произошло – вот и он не будет.
– Эй, безотцовщина! Что ты говорил сегодня про мою смерть? Кажется, боги обделили тебя фантазией!
Или все-таки будет…
– Зато тебя они щедро наградили, – процедил сквозь зубы Гарри, не соизволив даже оглянуться на Идена. Тот воспринял его слова как должное.
– Это правда, – довольно произнес Иден. – Даже без магии я стою больше тебя!
– Особенно если покупать на развес, – пробормотал Гарри себе под нос. Впрочем, Иден к нему не прислушивался, вместо этого толстяк продолжал разглагольствовать:
– Мой отец говорит, что магия – это прикрытие слабых. Те, кто отдает своих детей на обучение друидам, просто хотят избавиться от лишних податей. А эти недоучки и рады, так как думают, что сами станут друидами и их освободят от воинской службы. Вот и получается, что магия нужна только… Ой!
Зачем, по мнению Идена, нужна магия, Гарри так и не узнал, потому что рыжий оратор умудрился запутаться в кустах терновника и теперь бестолково отбивался от колючих и цепких веток. Гарри остановился и, тяжело вздохнув, подошел к Идену.
– Знаешь, пожалуй, ты умрешь не упав со скалы, а зацепившись за какой-нибудь сук, – проворчал Поттер, распутывая толстяка. Он не особенно заботился об аккуратности, и цветная рубаха Идена в нескольких местах порвалась. – Такая смерть кажется тебе достаточно оригинальной?
Иден на это ничего не ответил, только сердито фыркнул и, одернув пообтрепавшуюся одежду, уверенно пошел вперед, обгоняя Поттера. Гарри лишь покачал головой, глядя ему вслед.
Вскоре роща расступилась, открывая перед двумя мальчишками небольшую поляну, окаймленную орешником, в центре которой возвышался каменный колодец. Сердце Гарри застучало чуть быстрее. Сегодня, в Галан Май, в третий и в последний раз он попросит об исцелении, испив из Священного источника – глаза богов. Не торопясь – такие обряды не терпят суеты – мальчик подошел к колодцу и набрал чистой воды. Несмотря на теплый день, она оказалась студеной и приятно освежала, немного обжигая своей прохладой, когда Гарри делал особенно большие и жадные глотки.
– Великие боги, взываю к вашей щедрости и милости! – заговорил Гарри, глядя на ясное, без единого облачка небо. – Подарите мне новые глаза, подобные соколиным, что видят врага и друга, издалека и вблизи, большое и малое. Я же клянусь беречь этот дар и почитать вас, как только смогу. Примите часть меня – заберите ее вместе с моим недугом. И пусть с нею отделится от меня болезнь, не дающая мне покоя.
Гарри достал из сумки острый нож и одним движением провел по отросшим за год волосам, отрезав прядь подлиннее. Не обращая внимания на Идена, замершего в сторонке, мальчик подошел к ближайшему орешнику и повязал на его ветку свой локон – дар богам. Раньше он никогда этого не делал; только пил воду и просил высшие силы о помощи, отчего его зрение значительно улучшилось, но все еще оставалось слабым. Теперь же был особенный день. Если боги сочтут его достойным, то обязательно исцелят до конца!
Гарри улыбнулся своим мыслям, а затем повернулся к притихшему Идену и, немного помявшись, спросил:
– Ты будешь пить? Тетушка Кордейла права: сегодня эта вода обладает целительной силой.
– Без тебя знаю, – как можно небрежнее бросил Иден, стараясь принять скучающий вид. Весь его трепет перед священным ритуалом ушел, и он всячески хотел показать свою независимость. – Но, в отличие от тебя, мне лечить нечего, боги благословили меня с самого рождения!
Гарри хотел было возразить, что просьба о защите никогда не помешает, но потом все-таки махнул рукой. «Да и что можно сказать тому, кто не хочет слушать?» – подумал мальчик, поднимая с земли свою сумку и убирая в нее нож. Пальцы наткнулись на что-то прохладное – монета, подаренная Кордейлой в обмен на зелья. Гарри улыбнулся, вспомнив странную тетушку, и решительно подошел к колодцу, зажав золотую монету в кулаке. «Боги, сделайте так, чтобы слезы Плакальщицы пролились не по Кордейле. Если это возможно, не забирайте тетушку из этого мира», – загадал мальчик, зажмурив глаза, а потом бросил монету в темнеющую глубь колодца. Раздалось тихое «бульк», за которым неожиданно последовал крик Идена:
– Ты с ума сошел! Это же настоящая золотая монета!
Иден довольно прытко для его телосложения подбежал к колодцу и перегнулся через край, вглядываясь в чернеющую дыру.
– Что? Полезешь за ней? – усмехнулся Гарри, поражаясь жадности толстяка. А ведь его семья далеко не бедствовала!
– Думаешь, не смогу?! – с вызовом ответил Иден, посмотрев на Гарри. Однако, когда он снова уставился в глубокий колодец, в глазах мальчишки промелькнуло сомнение.
– Видимо, я был не прав, – задумчиво сказал Гарри, глядя на Идена. – Все-таки ты встретишь смерть в воде. Причем тебе не терпится сделать это как можно скорее.
Услышав это, Иден надулся, но все-таки отступил от колодца.
– Ш-ш-шумные людиш-ш-шки, нигде от них не с-с-скореш-ш-шьс-с-ся…
– Иден, ты это слышал? – настороженно спросил Гарри, когда до его ушей донеслись странные шипящие звуки. Мальчик резко выпрямился и стал оглядываться по сторонам.
– Ничего я не слышал, – обиженно буркнул Иден, не простивший Гарри легкомысленного отношения к деньгам. – Это ты воды наглотался, вот и чудится теперь всякое.
Пробурчав еще что-то, Иден гордо прошествовал мимо Гарри и скрылся за зеленью деревьев. Из рощи еще долго доносился хруст веток, попадавшихся на его пути.
– Наконец-то тиш-ш-шина…
– Эй, кто здесь? – не выдержал Гарри, снова услышав тихое шипение. – Покажись!
– Какой громкий голос-с-с, – пожаловался неизвестный. – Не люблю громкие голос-с-са. Придетс-с-ся с-с-снова менять мес-с-сто.
Из-под камня, покоившегося рядом с колодцем, показалась маленькая черная змейка и, недовольно шипя, поползла в сторону леса.
– С-с-стой, это был твой голос-с-с? – спросил Гарри, приседая на корточки. – Прос-с-сти, ш-ш-што потревожил тебя.
Змейка на мгновение замерла, прислушиваясь к человеку. Свернувшись кольцом, она уставилась маленькими глазками на мальчика, будто ожидая продолжения.
– Мы не х-х-хотели тебя будить, – сказал Гарри, наблюдая за черной малышкой. – Мы верим, ш-ш-што хорош-ш-ший человек не тронет никого без нужды.
– Тогда на с-с-свете с-с-стало мало хорош-ш-ших людей, – все так же недовольно заявила змейка. – Раньше я жила у горы, под которой с-с-спят два дракона, но и туда приш-ш-шли люди. Эти глупцы с-с-строят больш-ш-шой замок и много ш-ш-шумят, меш-ш-шая мне отдыхать.
– Почему ты называеш-ш-шь их глупцами? – немного обиженно спросил Гарри. – Они всего лиш-ш-шь с-с-строят с-с-свой дом, где будут жить.
– Потому ш-ш-што только глупцы могут с-с-строить дом на воде, – объяснила мудрая змейка и, не дожидаясь ответа надоедливого мальчишки, скрылась в высокой траве.
Гарри еще немного постоял на поляне, наслаждаясь тем, как легкий ветерок гладит его по волосам. Дану говорит, что человек, способный видеть красоту этого мира, достоин уважения. Эта красота есть во всем: и в лазоревом небе, излучающем свет Беленуса, и в легком шорохе молодой травы, щекочущей ноги, и в корявом орешнике, небрежно раскинувшем свои ветви. На одной из них развевалась от малейшего дуновения ветерка черная прядь волос, которая совсем недавно принадлежала мальчику, сейчас шагавшему в сторону березовой рощи. Теперь же ее хозяевами были боги, с интересом наблюдавшие за Иденом, пожалевшем золотую монету для колодца, за Кордейлой, увидевшей с утра Прачку у брода, за людьми, строящими замок у горы, а в особенности за маленьким Мерлином, пожелавшим себе глаза сокола.
***
Вершина Ир Виддфа мощной пирамидой поднималась к небу, беспощадно прокалывая своим пиком мягкие и податливые облака. У подножия горы, словно вырастая из нее, возвышалась крепость, и было непонятно – то ли ее башня уже разрушилась от времени и войн, то ли ей только предстояло появиться на свет трудами людей, мельтешащих вокруг.
– Почему… – едва слышно прошептали тонкие бледные губы худого старика на коне. – Почему, она рушится каждую ночь, как бы много мы ни строили днем? Почему, Бран?
Юноша по имени Бран, облаченный во все черное, задумчиво склонил голову. Было что-то хищное в его красивом лице, сейчас серьезном и спокойном. Вороной конь под ним беспокойно перебирал копытами и стриг ушами, но наездник, казалось, одной силой воли сдерживал горячего жеребца, заставляя того стоять на месте.
– Друиды говорят о проклятье, мой король, – наконец ответил Бран бархатным баритоном. Его голос был так приятен, что мог бы принадлежать лучшему барду Кельтии. – Но как от любого проклятья, от него можно избавиться.
Худой старик, известный как Гуртеирн Тощий, требовательно посмотрел на Брана в ожидании пояснений. Мало кто мог выдержать этот взгляд глубоко посаженных глаз – голубых от природы, но теперь обесцвеченных прожитыми годами. Однако молодого Брана ничуть не смутило пугающе невыразительное лицо короля, и он продолжил как ни в чем не бывало:
– Говорят, что если известь смешать с кровью ребенка, не знавшего своего отца, то проклятье падет и башня выстоит.
– Так найди его мне, – зло прошептал Гуртеирн, дыхнув в лицо Брана запахом копченой рыбы и терпкого вина, – как можно быстрее.
Черный всадник почтительно склонил голову и, натянув поводья, помчался прочь от Ир Виддфа. Глядя ему вслед, Гуртеирн подумал, что этот юноша не зря носит имя Ворона – он будто летел над зелеными полями Эрири, стремительно превращаясь в темную точку на горизонте. Любой правитель был бы рад иметь такого наследника, но, к несчастью, его дети не могли сравниться с Браном. Старший сын, рожденный от покойной Северы и унаследовавший ее баранье упрямство, и вовсе посмел восстать против своего отца, провозгласив себя верховным королем. Лишь верная Ровена, по праву занявшая место Северы, помогла ему, истинному королю бриттов, снова взять власть в свои руки. И хотя отец Ровены проявил не только жестокость, но и вероломство, породив Ночь Длинных Ножей, молодая жена осталась здесь, с ним, всячески поддерживая и утешая.
Змеиная усмешка скользнула по губам Гуртеирна, стоило ему подумать о прекрасном и гибком теле Ровены. Эта совсем юная женщина успела подарить ему двух детей – дочь и сына, которому он завещает свое королевство. Но пока Готто еще несмышленое дитя, и если ради его будущего придется оборвать жизнь другого ребенка, то он так и поступит.
Глава 4. Отрок без отца и битва драконов– Эй, малец, постой! – окликнул Идена приятный мужской голос.
Мальчик обернулся и увидел статного мужчину, ведущего за поводья вороного коня. В левой руке он держал кожаный мешок для воды, который, видимо, был пуст и уныло подергивался при каждом шаге.
– Не знаешь, где найти ближайший колодец? – спросил путник и, для убедительности поболтав в воздухе тощим бурдюком, пояснил: – У меня не осталось ни капли.
– Он недалеко, в конце рощи, – нехотя ответил Иден и лениво махнул рукой в ту сторону, откуда только что пришел. – Прямо по этой тропе.
– Диолх, – кивнул мужчина и собирался уже продолжить свой путь, как вдруг прищурился, вглядываясь в лицо мальчика, и поинтересовался: – А ты случайно не сын Каснара-кузнеца?
– Нет, моего отца зовут Марх, он торговец, – покачал головой Иден.
– Вот как… – задумчиво протянул незнакомец, вроде бы расстроенный своей ошибкой. – А ты не знаешь, нет ли поблизости сына кузнеца?
Иден молча замотал головой из стороны в сторону.
– Что, ни одного во всей округе?
Иден так же молча кивнул, внимательно наблюдая за плавными движениями мужчины.
– Послушай, мальчик, – сказал он, вытаскивая из-за пояса небольшой кошель, украшенный искусной вышивкой, – за твои старания я щедро заплачу. Я слишком устал в дороге и мне хочется побыстрей отправиться домой. Ты поможешь мне в этом?
– Здесь никого нет поблизости, только Мерлин, – сразу же затараторил Иден, быстро смекнув что к чему. – Кузнеца можно найти там, на рыночной площади, но у него нет сына, и зовут его Килух… Я могу и проводить, если надо!
Мальчик замолчал, жадно уставившись на кошель, в котором позвякивали монеты. Странник достал одну из них, но отдавать не спешил.
– Не стоит, это все равно не тот человек, который мне нужен, – сказал он, а потом посмотрел вглубь рощи. – А кто этот Мерлин? Может, он сможет мне помочь?
– Мерлин? – воскликнул Иден странным голосом, в котором удивление смешалось с презрением и злостью. – Да что он может знать, если не знает собственного отца!
– Не знает собственного отца? – переспросил путник, посмотрев прямо в лицо мальчишке.
Мужчина подобрался, взгляд его стал острее, но Иден этого даже не заметил, продолжая делиться тем, какой никчемный парень этот Мерлнн – только и умеет, что варить сомнительные зелья, которые он, Иден, побрезговал бы даже понюхать, не то что выпить.
– А сегодня он трижды предсказал мне смерть, – с упоением продолжал Иден, найдя благодарного слушателя, – и каждый раз разную. Сначала сказал, что я свалюсь со скалы, потом, что я умру, зацепившись за ветку, а под конец решил, что я утону. Но я не боюсь, потому что все это полная ерунда! Колдун из него никакой, он даже самое простое предсказание сделать не может!
– Что ж, понятно, – произнес мужчина, когда Иден наконец замолчал. – Не знаешь, где сейчас этот Мерлин? Кажется, в начале нашего разговора ты сказал, что он где-то рядом…
– Да, совсем недавно он был у колодца, – энергично закивал мальчик, ожидая своего вознаграждения.
Странник подбросил монету, и Иден ловко ее поймал.
– Хочешь заработать еще? – спросил мужчина, доставая из кошеля еще одну монету. Иден, не отрывая взгляда от блестящего кругляша, снова усиленно закивал. – Иди к озеру Ллин Падарн. Знаешь его?
Мальчик в очередной раз кивнул, ловя каждое слово незнакомца. В его внимательном и цепком взгляде чувствовалась хватка отца-торговца, который не упустит своего.
– Молодец, – похвалил его незнакомец. – Там в горном проходе ты увидишь замок с большой круглой башней. Скажи человеку, стоящему у ворот, передать лэфдидж Бранвен, что ее брат сегодня не сможет приехать, но он навестит ее завтра и сообщит важные вести. Запомнил?
– Передать лэфдидж Бранвен, что ее брат будет завтра с важными вестями, – послушно повторил Иден и в награду получил еще одну монету.
– Все верно, – сказал мужчина, потрепав по холке своего коня, будто он, а не Иден правильно ответил на вопрос. – Моя сестра славится своей щедростью, и если ты успеешь до заката, она наверняка тоже оценит твои старания.
Мужчина кривил душой. Он знал, что мягкосердечная Бранвен в любом случае наградит мальчика, но не счел нужным сообщать об этом пронырливому ребенку. И не зря: Иден весь засветился от предвкушения преумножить свой заработок и что есть мочи припустил в сторону Ллин Падарн. Странник некоторое время смотрел ему вслед, а затем взял за поводья своего коня и направился вглубь рощи, прямо к Священному колодцу, где он надеялся встретить ребенка, не знающего собственного отца.
***
Гарри переполняли странные чувства. Казалось бы, он только что завершил долгожданный обряд и должен радоваться тому, что обратную дорогу не придется делить с Иденом… И все же что-то непонятное, едва ощутимое не переставало беспокоить мальчика, мешая наслаждаться чудесным днем. А когда вдалеке показался черный силуэт всадника, плохое предчувствие стало расти с каждым шагом вороного коня.
– Эй, парень! – выкрикнул наездник, ловко спрыгивая на землю. – Ты случаем не Мерлин?
– Да, – настороженно ответил Гарри, на всякий случай сделав пару шагов назад, – так меня называют.
– Слава богам, я нашел тебя! – сказал мужчина, облегченно вздохнув. – Ты знаешь такого толстого парня со светлыми волосами? У него еще все лицо в веснушках.
– Идена?
– Я не знаю его имени, – покачал головой человек в черном и, поймав недоверчивый взгляд Гарри, пояснил: – Он сейчас без сознания. Мы нашли его по дороге к горам, всего в крови. Не знаю, что случилось… Наверное, он оступился и свалился на камни. Мы повезли его в ближайший замок, а он по дороге все бредил и звал Мерлина.
Гарри побледнел. Так вот что за беспокойство преследовало его! Это было предчувствие того, что произошло с Иденом.
– Вы отвезете меня к нему? Я могу помочь! – сказал Гарри, заглядывая в лицо мужчине.
– Помочь? Ты?
– Я знаю много лекарственных зелий! – воскликнул мальчик, слегка задетый сомнением в голосе взрослого.
– Вот как? Впрочем, это неважно, – осек сам себя человек в черном. – В любом случае я приехал за тобой. Конечно, если ты и правда Мерлин.
– Я же сказал, что меня так называют, – немного раздраженно ответил Гарри. Он почти привык к своему прозвищу, но все же чувствовал себя неловко из-за того, что присвоил себе имя великого волшебника. – А вы так и не назвали своего имени.
– Бран, – коротко ответил мужчина, протягивая руку мальчику.
Гарри немного помедлил, но еще раз подумав о раненом Идене, подошел к Брану и с его помощью забрался на вороного жеребца. Мир с такой высоты казался намного больше, да и сам Гарри почувствовал себя каким-то важным, как будто именно от него зависела жизнь человека.
***
Гарри зачарованно смотрел на облака, зажавшие в кольцо вершину горы, пока сильные руки Брана не сняли его со спины коня. Только тогда мальчик обратил внимание на недостроенную башню, со всех сторон окруженную лиственным лесом, а затем опустил взгляд на людей, мельтешащих вокруг.
– А где Иден? – спросил Гарри, так и не найдя племянника Кордейлы.
– Давай это узнаем, – сказал Бран и пошел навстречу очень худому старику, стоявшему в стороне от всех. Гарри помялся и направился следом за ним.
– Бран… Я ждал тебя. Надеюсь, ты принес хорошие вести.
Голос старика был сильным и властным, но Гарри он показался таким же неприятным, как и мертвый взгляд выцветших глаз. От этого взгляда мальчик поежился, почувствовав, как мурашки бегут по коже.
– Я нашел Мерлина, – ответил Бран своим мелодичным баритоном. Намного приятнее, подумал Гарри, слушать его, чем тощего старика. – Это тот мальчик, которого вы искали.
– Уверен?
– Можете сами спросить его, мой король.
«Надо же, король!» – удивился Гарри и еще раз, уже внимательнее присмотрелся к старику. Но и теперь он показался мальчику скорее пугающим, чем величественным.
– Хорошо, – согласился человек, которого Бран назвал королем, и обратился к Гарри: – Ты знаешь, где сейчас твой отец?
– Мой папа умер, когда мне был всего год, – ответил Гарри, нахмурив брови. Он не понимал, почему речь вдруг зашла о его семье, и это сбивало с толку.
– Ты помнишь его?
– Нет, конечно, я был слишком маленьким, – сказал Гарри, удивленный странным вопросом. – А где Иден?
Невыразительные глаза старика замерли на лице мальчика. В них не было ни удивления, ни гнева, но по одному молчанию Гарри понял, что не имел права задавать вопрос королю.
– Мне кажется, он там, – пришел на выручку Бран, указывая на строителей, крутившихся у основания башни. – Идем. Вероятно, только ты и сможешь помочь.
Последняя фраза Брана показалась мальчику какой-то незаконченной, но неясное беспокойство, не желающее его покидать, Гарри списал на волнение за раненого Идена. Странно, что жизнь этого противного мальчишки, который только и умел дразнить и обзывать, вдруг стала такой ценной для него. Вспомнились слова Кордейлы о том, что у Гарри доброе сердце. Пожалуй, это действительно так. Но почему она сказала, что это опасно?
– Я слышал об этой башне, – неожиданно вспомнил Гарри, все так же стоя между Браном и старым королем. – Мне говорила о ней змея у Священного колодца.
Лица двух взрослых сразу же обратились к Гарри. Их напряжение было так велико, что мальчик снова поежился, пожалев, что проболтался и привлек к себе внимание.
– И что змея говорила тебе о ней? – наконец спросил старик. Его голос на этот раз был тихим и шуршащим, как будто он сам стал змеей, подкрадывающейся к своей жертве.
– Она… – начал Гарри дрожащим голосом, потом сглотнул и продолжил: – Она сказала, что люди строят замок на воде. И еще, что под этой горой спят два дракона…
Гарри пугал внимательный взгляд короля. Ему вспомнились ярко-красные глаза Волдеморта, долгое время преследовавшие его в кошмарах, но теперь те, полные ненависти глаза казались менее страшными, чем эти, бесцветные и безжизненные. Очень хотелось убежать, но теплая рука Брана легла на плечо, словно успокаивая и придавая смелости.
– Мой король, – сказал Бран, и его приятный голос окончательно успокоил мальчика, – позвольте проверить слова этого ребенка. Я слышал, что он обладает магическим даром и, возможно, поможет нам совсем не так, как мы предполагали.
Гарри не до конца понял эти слова, но худой старик, некоторое время изучавший его взглядом, повелительно кивнул. Бран вскинул руку, подзывая к себе одного из строителей, отдающих распоряжения другим, и что-то зашептал ему на ухо. Гарри опустил голову и увлеченно разглядывал носки своих кожаных ботинок, боясь поднять глаза на старика перед ним.
– Это займет некоторое время, – сказал Бран, закончив свой тихий разговор с прорабом. – Думаю, лучше подождать в шатре.
– А как же Иден? – не выдержал Гарри. – Вы узнали, где он?
– Я спросил о нем, – после небольшой паузы ответил мужчина. – Это оказался не Иден. Мальчик пришел в себя вскоре после моего отъезда и назвал свое имя… Элбан, кажется. Рана оказалась не такой серьезной, как мы думали, к тому же его уже нашли родители и забрали отсюда.
– Вот как… Значит, это не Иден… – произнес Гарри, у которого словно камень с души свалился. – Тогда мне надо скорее возвращаться домой.
– Ты будешь здесь до тех пор, пока мои люди не скажут, правдой ли были твои слова, – сказал тощий старик, даже не удосужившись повернуться в сторону мальчика.
– Но я…
– Ты слышал, что сказал король, не спорь с ним, – прошептал ему на ухо Бран и, взяв за руку, мягко потянул в сторону. – Идем, тебе надо отдохнуть и перекусить.
Шатер, к которому подвел мальчика Бран, был довольно большим. По крайней мере, под ним без труда могло поместиться с десяток людей, хотя сейчас там расположились на мягким шкурах только две девушки. Одна была одета в простое льняное платье, и весь вид выдавал в ней служанку, готовую в любой момент подскочить и помчаться выполнять поручения госпожи. Зато другая притягивала взгляд и очаровывала своей красотой. Белокурые локоны причудливой волной ложились на ее плечи и опускались ниже пояса, и Гарри подумал, что они удивительным образом сочетаются с нежно-голубым платьем незнакомки. Казалось, если она встанет, то тут же поднимется в небо и растворится в нем, как волшебное видение, – такой легкой и хрупкой была ее фигурка.
– Лэфдидж Ровена…
– Бран, ты уже вернулся? Я рада, что твое путешествие закончилось так скоро, – сказала прекрасная Ровена и ласково улыбнулась. Гарри удивился, какие у нее ровные белые зубы – нечастое зрелище в здешних местах. – А что за мальчик рядом с тобой? Неужели тот самый…
– Мерлин, – закончил за нее Бран с легким поклоном. – Сын…
– Дану, – быстро проговорил Гарри, не желая, чтобы и здесь речь зашла о его настоящих родителях. Слишком больно было вспоминать о семье, пожертвовавшей собой ради его жизни. – Меня воспитывает Дану. Она говорит, что меня ей подарили боги.
– Я слышала о Дану, родом с северных островов, – задумчиво сказала девушка, с интересом глядя на Гарри. – Говорят, она так искусна в чарах и тайнах друидов, что некоторые люди считают ее богиней. Выходит, ты наследник племени Дану, долгое время правившей эринами.
– Я… ничего не знаю об этом… – выдавил из себя Гарри, чувствуя себя ужасно глупо. – Но я знаю, что Дану покинула Ивернию очень давно.
– Видимо, сразу после того, как сыновья Миля завоевали ее народ, – заметила красавица, подходя ближе к мальчику. – Так значит, я оказалась права, не веря слухам.
– Слухам?
– Ох, Мерлин, ты точно сын Дану? – засмеялась юная Ровена, отчего вогнала Гарри в краску. – Какие боги подарили тебя старой королеве?
Гарри подумал, что Дану вовсе не старая, и уже собирался произнести это вслух, но не успел: Ровена нежно отвела в сторону его челку и прищурилась, разглядывая шрам в виде молнии.
– Этот символ мне тоже знаком, – медленно произнесла девушка, будто пытаясь что-то вспомнить. – Ингевоны называют его знаком Бальдра, подобного Длиннорукому Ллеу. Мне рассказывали, что их бог света был убит обманом, с помощью слепца и стрелы из омелы. Тебе не кажется странным, что боги почти так же беззащитны, как люди?
– Да, наверное… – растерянно пролепетал Гарри, не зная, что еще можно на это ответить. – Я думаю, боги должны быть всемогущими и непобедимыми.
– А что думаешь ты, Бран?
– Будь так, как говорит Мерлин, боги умирали бы не от стрел, а от скуки.
Ровена на слова Брана заливисто рассмеялась, и Гарри невольно залюбовался тем, как красиво играют солнечные блики в ее золотистых волосах. Она сама казалась сейчас богиней света, по неведомым причинам спустившейся к людям.
– Это правда, боги не любят скучать, – сказала наконец девушка и с улыбкой обратилась к мальчику: – Если ты и правда посланник Бальдра, маленький Мерлин, бойся обмана и слепцов. И омелы тоже бойся.
***
Когда Гарри разлепил глаза, было совсем темно. Только звезды, рассыпанные на ночном небосклоне, позволяли рассмотреть окрестности. Он лежал все в том же шатре, укрытый теплыми шкурами, а рядом стояла тарелка с недоеденным бедром жареной на углях свинины и чаша с недопитым вином. Гарри потряс головой и тут же поморщился – ужасно заломило в висках. Он вспомнил, как отказывался от вина, но поблизости не оказалось ни воды, ни молока, и пришлось пить то, что дают. Видимо, этот напиток быстро сморил его, и он проспал до глубокой ночи.
Поняв это, Гарри попытался сразу же вскочить на ноги, но охнул и снова осел на шкуры. Непонятная слабость мучила его тело, позволяя лишь медленно и аккуратно подняться с земли, придерживаясь за опоры шатра. Мальчик огляделся: рядом никого не оказалось. Тогда он повернулся в сторону башни и вгляделся вдаль. Ему навстречу шел Бран – это был именно он, Гарри не сомневался, хотя раньше вряд ли бы смог разглядеть черную фигуру в такой темноте. Это означало, что боги услышали его просьбу и излечили глаза. Но эта мысль вяло проползла в его голове, не принеся ожидаемого восторга, – слишком плохо чувствовал себя мальчик, чтобы радоваться чему-то кроме кружки воды.
– Проснулся наконец, – сказал Бран, с незлой усмешкой оглядывая ребенка. – Вот, выпей это.
Гарри схватил протянутый ему бурдюк и сделал несколько глотков с несвойственной ему жадностью. На языке остался приятный привкус мяты и липы, а головная боль стала отступать, давая возможность думать и двигаться.
– Диолх, – от всей души сказал Гарри, протягивая Брану опустевший бурдюк.
– Поблагодаришь Ровену, она сделала это специально для тебя, – ответил Бран, крепя кожаный мешочек на пояс. – Идем, ты должен кое-что увидеть.
Гарри послушно последовал за мужчиной. Они шли в сторону башни, откуда доносился неясный гул. Гарри прищурился и заметил, что все люди в этот раз стоят от замка чуть дальше, чем обычно, и смотрят вверх. Мальчик тоже поднял голову и обомлел: в небе парили два огромных существа, которые то сливались в одно темное пятно, то отлетали друг от друга, чтобы через секунду сцепиться с новой силой. Тут темноту ночи прорезала огненная вспышка, а за ней сразу же последовала другая, освещая удивительные создания. Теперь Гарри не сомневался в том, что раньше он мог видеть только на картинках в детских книжках.
– Это же д… д…
– Драконы, – кивнул Бран, точно так же не отрывая взгляда от небесного сражения. – Хотя я бы их назвал твоим спасением.
Они подошли совсем близко. Рядом стоял старый король, но теперь Гарри даже не обратил на него внимания – так его захватило чудесное зрелище. В огненных вспышках, которые теперь вовсе не прекращались, можно было разглядеть двух драконов в мельчайших деталях. Они были очень красивы – красный и белый гиганты, словно танцующие в воздухе. Языки пламени то и дело облизывали их блестящую чешую, а длинные острые когти пытались вспороть животы – их движения завораживали, не позволяя отвести глаза. И вот, красный дракон сделал резкий рывок и вцепился в глотку белому, отчего тот издал вой, похожий на трубный зов. Гарри зажмурился, но даже сквозь веки ему казалось, что он видит алый фонтан, хлестнувший из горла поверженного существа. В ушах заложило от ликующих криков людей и предсмертного крика дракона. Когда мальчик открыл глаза, он увидел белый холм совсем рядом с собой и уставившийся на него немигающий желтый глаз ящера. Сверху донесся победный клич – это красный дракон в последний раз известил о своем подвиге, перед тем как скрыться за высокими пиками гор.
– Приведите мою жену, – приказал старик, и несколько людей тут же помчались исполнять волю короля.
Гарри удивился, какой у него спокойный голос. Разве можно сохранить такую невозмутимость, когда у твоих ног лежит убитый на твоих глазах дракон?
– Мальчик, повтори свое имя, – велел худой старик, заставив Гарри вздрогнуть от неожиданности.
– Э-э-э… Мерлин… – ответил Гарри, задумавшись, как правильно обращаться к старику: «ваше величество», как в старых фильмах, или «мой король», как говорит Бран. Но так и не решился сказать ни то, ни другое.
– У тебя необычное имя.
– Иногда меня называют Эмрис Вледиг, – добавил Гарри. – Это имя дала мне Дану.
– И обучила тебя колдовству, как я погляжу, – сказал старик, подходя еще ближе к окровавленной морде поверженного дракона. – Что ж, твое предсказание оказалось верным. А как ты растолкуешь увиденное?
– Растолкую?
– Предзнаменование, – тихо подсказал из-за спины Бран. – Что ждать королю Гуртеирну? О чем говорят боги?
– Я… ммм… ну…
– Скажи уже что-нибудь, – прошептал Бран, слегка подтолкнув Гарри вперед, чтобы тот собрался с мыслями.
– Хм… я бы на вашем месте… опасался огня… – пролепетал мальчик, боясь поднять глаза на короля, которого Бран назвал Гуртеирном.
– Вот оно что, предостережение, – тихо проговорил старик, обходя вокруг чешуйчатое тело дракона. – Что еще?
– Позвольте мне, мой король, – прозвучал сзади юный девичий голосок.
Гарри обернулся и увидел Ровену, все в том же голубом платье и распущенными волосами. Лицо мальчика невольно расплылось в приветливой улыбке.
– Ровена, – произнес Гуртеирн, и Гарри показалось, что в его голосе даже появился намек на ласку. Гарри подумал, что девушка очень дорога ему. Возможно, это даже его внучка. – Говори, жена моя.
– Же… – начал было Гарри, но тут же получил ощутимый тычок в бок от Брана и проглотил свое восклицание на полуслове. К счастью, ни Гуртеирн, ни Ровена не обратили на это внимания, увлеченные совсем другим разговором.
– Все знают, что приглашенные тобой саксы пришли к нам под знаменами белого дракона, – говорила Ровена, проведя рукой по светлой чешуе крылатого ящера. – Нетрудно догадаться, что этот знак говорит о том, что вскоре они будут повержены.
– Но кем? – спросил Гуртеирн, накрыв маленькую руку юной женщины своей широкой ладонью.
– Кем? Человеком, который называет себя главным драконом. Который выступает под стягом с изображением алого дракона. И который мечтает свергнуть тебя.
– Утер, – зло процедил Гуртеирн.
– Утер Пендрагон, – согласилась Ровена и в утешение положила свои тонкие руки на плечи старого мужа. – Боги предупредили тебя, значит они на твоей стороне. Мерлин прав: бойся огня. Возможно, это спасет твою жизнь.
– Что же мне делать? – Удивительное, пугающее равнодушие звучало в голосе короля.
– Доделай начатое – дострой свою крепость, – посоветовала Ровена, отходя от мужа и беря за руку Гарри. – И береги этого мальчика, его дар бесценен.
Блеклый взгляд старика вновь остановился на лице ребенка, отчего Гарри крепче сжал руку Ровены, вызвав ее ободряющую улыбку.
– Я назову эту крепость Динас Эмрис, – сказал король, глядя на башню, вокруг которой снова засуетились люди, – в твою честь.
– А я всегда буду рада видеть тебя, – добавила Ровена, приобнимая Гарри. – Надеюсь, ты не злишься на нас за то, что мы отняли у тебя столько времени?
– Н-нет, – выдавил Гарри, краснея до самых кончиков ушей. – Я рад, что смог чем-то помочь.
– Мы дождемся рассвета, и я провожу тебя домой, – сказал Бран, положив руку на плечо мальчика. – Только заглянем по дороге к моей сестре. Уверен, она тебе понравится.
– Хорошо, – согласился Гарри, широко улыбнувшись.
Он был счастлив. Счастлив от того, что Иден оказался не ранен. От того, что слова змеи были правдой и он смог их передать людям, для которых это важно. От того, что рядом с ним стояли Ровена и Бран – красивые юноша и девушка, которым он, кажется, понравился. Гарри не терпелось оказаться дома, чтобы рассказать обо всем этом Дану и еще спросить у нее об Ивернии и о сыновьях Миля. Мальчик понял, что перед ним открылся какой-то совершенно новый и удивительный мир и он только начинает его узнавать.
Глава 5. Бранвен-невеста и Мерлин-пророкУтром погода совершенно испортилась. Заморосил дождь, и Бран накинул на Гарри большой плащ с глубоким капюшоном, сейчас приятно давивший на плечи. Судя по цвету плаща – абсолютно черному, без единого светлого пятнышка, – он принадлежал самому Брану. Гарри было неловко, что из-за него молодой человек должен мокнуть под дождем, но тот был непреклонен – точно так же, как Ровена была непреклонна в своем желании подарить мальчику коня. Так что теперь Поттер восседал на собственном скакуне, если так можно назвать низкорослую серую лошадку, едва достающую до самого Гарри, с почти квадратной головой и широкой мощной спиной. Впрочем, сидеть на ней было удобно, и, как обмолвился Бран, для своей комплекции этот конь отличается подвижностью и ловкостью. Когда же Гарри поинтересовался именем нового питомца, Бран лишь пожал плечами.
– Обычно его называют Упрямцем, – сказал молодой мужчина, покосившись в сторону серой лошадки, – потому что он не отзывается ни на одно из имен, которые ему давали.
– А на Упрямца он отзывается? – тут же спросил мальчик.
– Посмотри сам, – усмехнулся Бран и даже перестал собирать походный мешок, приготовившись к занятному зрелищу.
Гарри переступил с ноги на ногу и, подгоняемый приглашающим жестом Брана, неуверенно позвал:
– Упрямец?
Лошадка лениво обернулась, уничижительно оглядела мальчика с головы до ног, громко фыркнула и снова повернулась к нему своим… Кажется, у коней это называется крупом?
– Упрямец!
Гарри вытянул вперед руку, подзывая к себе животное. Второй раз голос звучал уже увереннее, и вроде бы это подействовало: коняшка оторвалась от корыта с водой, бодро процокав к настойчивому ребенку. Мальчик улыбнулся и собирался уже потрепать послушную лошадку по лохматой холке, но не тут-то было. Пару раз тыкнув в человеческую ладонь влажной мордой и не обнаружив там ничего интересного, жеребец кинул на Гарри полный осуждения взгляд, от которого мальчику и впрямь стало стыдно. После чего Упрямец поспешил вернуться к своим делам, попутно наступив своим копытом на ногу человека, посмевшего его отвлечь, – и Поттер мог поклясться, что лошадь сделала это абсолютно осознанно.
– Ай!
– По-моему, кличку лучше сменить, – сказал Бран, даже не пытаясь скрыть свое веселье.
– Я подумаю, – буркнул Гарри, заметив про себя, что Упрямец – единственное подходящее имя для этого животного.
И вот теперь, слегка покачиваясь на спине у коня с весьма трудным характером, Гарри перебирал все знакомые ему имена, выслушивая в ответ неодобрительное фырканье. Бран эту абсурдную картину никак не комментировал, и мальчик вообще подозревал, что его спутник заснул прямо в седле, судя по тому, что ехал он с закрытыми глазами.
– Боливар? – предпринял очередную попытку Гарри, особенно и не надеясь на успех. Конь возмущенно затряс головой, вызвав тяжелый вздох у своего нового хозяина.
– Я не знаю, чего тебе надо…
– Возможно, стоит задуматься над тем, что надо тебе? – неожиданно подал голос Бран. – Подумай, что тебе особенно дорого?
– Но разве я не должен подобрать имя, которое подходит именно ему? – удивился Гарри, не совсем понимая слова юноши.
– Так и есть, – согласился Бран и, тщательно подбирая слова, добавил: – Дело не в том, подходит имя или нет, а в том, как ты к нему относишься. Когда твоего коня называли Упрямцем, на него злились, и он не мог этого не чувствовать. Попробуй подобрать такое имя, которое вызывает в тебе самые светлые и теплые чувства, – быть может, тебе ответят тем же.
Гарри задумался. Он понял, что хотел сказать ему Бран, но не знал, как это осуществить. Что есть в его жизни такого ценного, чьим именем он бы мог назвать лошадь? Лица людей замелькали у него перед глазами, но он тут же отбросил эту идею. Долгое время двое всадников продолжали свой путь в абсолютном молчании. Дождь продолжал нудно моросить, будто накрыв весь мир серой полупрозрачной пеленой.
– Хогвартс, – вдруг сказал Гарри, на этот раз не спрашивая, а утверждая.
Серый конь под ним, казалось, задумался. Он встал посреди дороги, а затем быстро кивнул своей большой квадратной головой, испустив короткое одобрительное ржание.
– Значит, Хогвартс, – с улыбкой повторил Поттер, погладив жеребца между ушей.
– Поздравляю, – сказал Бран. – Чье это имя?
– Это название места, где я раньше жил, – ответил Гарри с немного грустной улыбкой. – Там я начал учиться магии.
– Этот… Хогвартс… находится на северных островах?
– Ну… – протянул Гарри, пытаясь вспомнить, как здесь называют Шотландию, но в голову ничего не шло. – Он и впрямь на севере, хотя точного местоположения никто не знает. Замок, где учат волшебству, окружен многими чарами, чтобы туда не попал посторонний. И живут там только ученики и учителя.
– Друиды? – уточнил Бран, внимательно слушавший мальчика.
– Эээм… Да, можно и так сказать, – ответил Гарри, решив, что большой разницы между друидом и профессором Хогвартса нет.
– Ровена говорила мне о четырех священных городах на севере, – вспомнил Бран. – Твой Хогвартс находится в одном из них?
– Я… я не могу сказать, – смущаясь, признался Гарри, который понятия не имел, о каких священных городах идет речь.
– Понимаю, – кивнул Бран, по-своему истолковав ответ мальчика. – Племя Дану всегда имело хранить секреты.
– Да я не… – начал было Гарри, но замолчал, так и не закончив.
Что он скажет Брану? Что не знает города, где учился? Или что этот мир отличается от того, где остался Хогвартс? Нет уж, пусть лучше думает, что Гарри и впрямь трепетно хранит тайны друидов.
– Ровена много знает о разных народах, – неожиданно сказал Гарри, чтобы перевести тему в другое русло. – Как получилось, что она стала женой ста… то есть короля?
Бран сделал вид, что не заметил оговорки мальчика, но его губы все равно тронула едва заметная кривая усмешка.
– Около пяти лет назад Гуртеирн обратился за помощью к Хенгисту, вождю ютов и отцу Ровены. На одном из пиров король и встретил ее и пожелал себе в жены.
– И отец Ровены сразу согласился? – не поверил своим ушам Гарри. Ему казалось удивительным, что кто-то способен добровольно отдать свою дочь-красавицу за старика.
– В обмен за земли Кейнта.
Ответ Брана привел Гарри в ужас. Он не понимал, как судьба родного человека может служить предметом торговли, и мальчику потребовалось несколько минут, чтобы эта мысль улеглась в голове. И все-таки он не был способен это принять.
– А как же Ровена? Она любит своего мужа?
– Ты задаешь слишком много вопросов, маленький Мерлин, – отрезал Бран и, перед тем как пустить своего коня рысью, добавил: – Придет время – и ты поймешь, что голос сердца не самый лучший провожатый, если ты хочешь добраться до старости.
***
Узкая дорога, словно стиснутая с двух сторон каменными утесами, вела прямо к круглой башне, которая безмолвным стражем возвышалась на холме рядом с озером. Ни один из увиденных за последний год замков не мог сравниться по красоте с Хогвартсом, но этот впечатлял своей мощью. От него веяло силой и величием, однако это не делало его менее грубым и мрачным.
– Это ваш дом? – спросил Гарри, запрокидывая голову назад, чтобы разглядеть самую вершину башни.
– Да, хотя я бываю здесь не так часто, – спешившись, признался Бран. – Будет правильней назвать хозяйкой замка мою сестру. Идем.
Вход в замок закрывали массивные ворота, рядом с которыми никого не было. Гарри подумал, что такие огромные двери ни за что не открыть одному человеку, но Бран и не собирался этого делать. Он махнул рукой, глядя куда-то наверх, на высокую каменную стену, и чуть отступил назад, чтобы его было хорошо видно. Дальше потянулось время ожидания, но вскоре люди за стеной засуетились и ворота нехотя и ворчливо отворились перед двумя путниками.
– Брат!
Как только Гарри попал во внутренний двор, мимо него пронесся маленький вихрь темных волос, и шедший впереди Бран был заключен в крепкие объятья.
– Сколько радости в голосе! – обнимая девушку, поддразнил ее Бран. – Но, судя по закрытым воротам, меня здесь не слишком-то ждали.
– Как тебе не стыдно, брат! – возмутилась девушка, стукнув своим маленьким кулачком по груди Брана. – Я полночи не спала в надежде, что ты все-таки приедешь. Как ты мог обмануть меня!
Девушка обиженно отвернулась от брата, и Гарри наконец смог разглядеть ее лицо. Совсем еще девчонка, ровесница самого Гарри, она была довольно высокой для своего возраста и немного нескладной. Милое, но где-то поцарапанное лицо, тронутое легким загаром, выдавало в ней непоседу, больше привыкшую бегать по улице и лазать по деревьям, чем сидеть дома.
– Разве ты не получила моего послания? – нахмурившись, спросил Бран. – Вчера никакой мальчик не появлялся у ворот?
– Нет, никого не было, – удивленно сказала девочка, замотав головой из стороны в сторону. – А кто должен был прийти? Он?
Девочка пристально посмотрела на Гарри, как будто он был повинен в том, что Бран не приехал к ней раньше.
– Прекрати, где твои манеры! – одернул ее Бран и обратился уже к Гарри: – Эта грубиянка – моя сестра Бранвен, которая наотрез отказывается взрослеть. Бранвен, познакомься с Мерлином. Вчера он помог королю, а сегодня он наш почетный гость.
– Добро пожаловать, лэфорд, – почтительно произнесла Бранвен, склонив голову. В ее быстром взгляде, брошенном из-под полуопущенных век, Гарри отчетливо увидел озорные смешинки. Бран на это представление лишь покачал головой.
Брат и сестра так и шли в замок, подтрунивая друг над другом, а Гарри молча следовал за ними. Наверное, будь у него младшая сестренка, он бы так же, как Бран, показательно хмурил брови и отчитывал ее за любую шалость. И улыбался бы, стоит ей только отвернуться.
– Я велела накрыть на стол, как только мне доложили о твоем приезде, – похвасталась Бранвен, заходя в большой зал. Затем снова стрельнула глазами в Гарри и, приняв вид степенной хозяйки, поправилась: – То есть о вашем приезде.
Стол посреди просторного зала был выше тех, что Гарри привык видеть в местных жилищах, и ломился от яств, как будто в гости ждали маленькую армию, а не двоих путников. Обилие мяса и пышного хлеба вызвало у Гарри урчание в животе, и он поспешно устроился на выделенное ему место, приковав взгляд к молочному поросенку.
– Ты купила вино? – полувопросительно заметил Бран, наблюдая за тем, как пожилая женщина рядом с ним поспешно наполнила красивый кубок алой жидкостью.
– Обменяла на одного из рабов, – легкомысленно заявила Бранвен и жестом велела служанке наполнить и свой кубок. – Я же не могла встретить брата без угощения, ты и так здесь нечасто бываешь.
В голосе девочки прозвучали нотки нежной заботы и легкого укора, но Гарри испугали ее слова. Посмотрев на кувшин с вином, он подумал, что ни за что не станет это пробовать – пусть даже его свяжут по рукам и ногам и попытаются напоить насильно.
– У тебя есть Эфнисин.
– Ему, как и тебе, не сидится на месте, – пожаловалась Бранвен. – Ты же знаешь: его дом там, где идет сражение. Мы не виделись со дня Имболка!
– Это когда ты съела хлеб с маслом, предназначенный для богини Фрайд? – вскользь заметил Бран, показывая старой женщине, чтобы она подала гостю бедро поросенка. Даже мало смыслящий в здешних обычаях Гарри оценил, какой почет ему оказали этим угощением.
– Когда ты уже забудешь эту историю! – воскликнула Бранвен, обреченно закатив глаза. – Я же не жертвенную курицу откопала, в конце концов!
Гарри тут же представил Бранвен, жадно поедающую вырытого из земли цыпленка. Он невольно фыркнул от смеха и тут же вжал голову в плечи. Впрочем, хозяева замка не заметили его веселья, заведя разговор о самочувствии отца, который, видимо, давно и тяжело болел.
– Тебе пора взрослеть, сестра, – вдруг сказал Бран, и в его голосе появилось едва заметное напряжение. – Сейчас самое подходящее время для замужества.
Гарри от таких слов поперхнулся куском свинины и закашлялся. А затем удивился спокойному и серьезному голосу Бранвен:
– Почему ты говоришь об этом?
– Ты не можешь все время быть одна. Отец совсем плох, а Эфнисин в постоянных походах. Нужен человек, который позаботится о тебе.
– Вот и позаботься обо мне!
– Я должен быть с королем, – быстро осадил ее Бран. – Ты знаешь, какие сейчас времена: одному ему не справиться. Но я хочу быть уверенным в твоем будущем.
Бранвен исподлобья зыркнула на брата своими темными глазищами, но возражать не стала. Видимо, она знала характер Брана достаточно хорошо, чтобы понять: сейчас ее слова ничего не изменят.
– За тебя посватался Матолох, король эринов, – продолжил Бран, строго глядя на сестру. – Это большая честь.
– Много чести! Сейчас на каждой кочке сидит свой король! – не выдержала девочка и вскочила на ноги. – Разве на прошлый Галан Май ты не говорил, что мне еще рано думать о замужестве?
– С тех пор ты стала девушкой, и все изменилось, – прервал ее Бран и одним суровым взглядом заставил сесть на место. – А чтобы ты не сомневалась, давай спросим у Мерлина.
– У меня? – вырвалось у Гарри, который до этого лишь молча наблюдал за разворачивающейся драмой. Бранвен тоже удивленно и недоверчиво уставилась на мальчика.
– Да, – кивнул Бран, – ты ведь пророк и своим даром смог помочь королю. Скажи, стоит ли Бранвен выходить замуж за Матолоха? Принесет ли этот брак счастье?
Бран замолчал и подался вперед в ожидании ответа. Его почти черные глаза настойчиво и требовательно смотрели на мальчика.
– Ну, я думаю, – протянул Гарри, – пока еще рано…
Бран нахмурился, продолжая сверлить Поттера взглядом. Было очевидно, что именно он хочет услышать.
– …говорить о том, что будет, – под молчаливым давлением Брана закончил Гарри. Его ответ никого не устроил и, сглотнув, мальчик продолжил: – Если свадьба пройдет хорошо и мирно, то и жизнь Бранвен с мужем будет такой же.
– Мы устроим такой пир, какого Камри еще не видел! – торжественно провозгласил Бран, довольный услышанным. – Я сейчас же прикажу готовиться к свадьбе, а потом провожу тебя домой, юный Мерлин. Бранвен, позаботься о нашем госте.
С этими словами воодушевленный Бран быстрыми шагами покинул большой зал и направился к кухне, где всегда был кто-то из слуг. Он готов был молиться всем богам, чтобы они подарили счастье его сестре, но сначала сам сделает все, что от него зависит. Едва открыв дверь кухни, он собирался уже объявить о скором счастливом событии и раздать указания, но, как ни странно, там никого не оказалось. Оглядевшись вокруг, Бран прислушался: с внутреннего двора раздавались какие-то голоса и тревожные возгласы. Юноша, насторожившись, направился туда.
– Дык я и говорю, – вещал один здоровяк рядом с телегой, окруженной десятком слуг, – надо хозяйке сначала показать. Пусть она и скажет, что делать.
– Молода еще, чего ей лишний раз на трупы смотреть, – возразил кто-то из толпы. – Лучше доложить старому господину.
– Да он уже почти и не говорит, – подала голос молодая женщина, держащая в руках свеклу и нож: наверное, она недавно выбежала сюда из кухни. – Что мы, сами его не похороним?
– Что здесь происходит? – наконец спросил Бран, и все присутствующие тут же повернулись к нему и замолчали. – Что в телеге?
– Тут это… такое дело, господин, – заговорил здоровяк после неловкого молчания. – Надысь еду я с рынка и думаю: дай листьев лещины наберу. У меня жена давно просит, ихний отвар, мол, от опухоли помогает…
Бран прикрыл глаза, тяжело вздохнув. Если сейчас разозлиться и приказать говорить по делу, то этот несчастный со страху двух слов связать не сможет. Пусть уж лучше продолжает.
– Так о чем бишь я? А! – воскликнул мужик, хлопнув себя по лбу. – Гляжу: у обрыва лещина растет, да только шибко наклонилась, аж к реке внизу тянется, почти воды касается. Ну мне-то чего бояться? Ухватился, значит, за ветку потолще и уже собирался листов набрать. А там смотрю – труп висит.
– Какой еще труп?
– Мальчишки энтого, – тут же ответил мужик, показывая на телегу. Слуги почтительно расступились, чтобы Бран мог подойти поближе. – Он, видать, с обрыва-то соскользнулся, да ветка одежду зацепила. Да так накрепко зацепила, что, пока он вверх тормашками висел, в воде и захлебнулся.
Бран стоял вплотную к телеге и смотрел на лицо мертвого ребенка, рассеянно слушая объяснения слуги. На мертвецки бледном лице были видны рыжие веснушки, а порванная цветастая рубаха уже не могла скрыть неприлично большого живота. Брану не приходилось сомневаться в том, кто этот мертвый мальчик.
– Похоронить за стеной замка, – коротко приказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. – И я запрещаю вам говорить о том, что вы видели. Если кто-то распустит свой язык, я тут же его отрежу.
Если бы предсказание Мерлина сбылось раньше, Бран не преминул бы этим воспользоваться. Но теперь, когда Иден найден именно здесь, вблизи его дома, все усложнялось. Чтобы сохранить доверие мальчика-пророка, необходимо было сохранить и этот секрет.
Бран так погрузился в свои размышления, что чуть не забыл, зачем искал своих слуг. Быстро пояснив, что от них требуется, и отдав необходимые распоряжения по подготовке пира, юноша поторопился вернуться в большой зал. Но даже по дороге туда он думал не о любимой сестре, а о человеке, не перестающем его удивлять, – об Эмрисе Вледиге, по прозвищу Мерлин.
