Потеря памяти

Глава 1

Глава 1: «Неудавшийся рейд».

У сэра Гая Гизборна, помощника шерифа Ноттингема, день с самого утра не задался. Дело в том, что начался он с истошного крика Вейзи, собственно, того самого шерифа, требовавшего, чтобы помощник немедленно явился пред его светлы очи. И Гай сразу понял, что его будут явно не награждать.
Вообще, с момента появления в Шервудском лесу разбойников, шериф почти всегда находился в скверном расположении духа. И от этого больше всех доставалось, конечно, Гаю. Потому что, если дела шли хорошо, это как бы само собой разумелось… А вот если (что в последнее время случается все чаще) происходило что-то скверное, в этом, конечно, был виноват «этот идиот Гизборн». Ну не шериф же! Впрочем, хочешь – не хочешь, а идти надо. Непосредственное начальство, все-таки.
Встречен рыцарь был клинком, вонзившимся в стену вблизи его лица. Вот интересно, шериф так меток, или наоборот? На клинок Гай даже не посмотрел, тем более не вздрогнул. Не в первый же раз… Хотелось, конечно, выдернуть его из стены и метнуть в ответ… Уж с такого расстояния Гай точно не промахнется… Но он сдержался.
Шериф восседал в своем любимом кресле и смотрел на помощника так, словно надеялся его на месте испепелить. Впрочем, не на того нарвался. Многие пытались, но нервы у сэра Гая крепкие, жизнь закалила. Так что он подошел к начальнику близко, но не настолько, чтобы тот смог дотянуться до него, и приготовился внимать с абсолютно каменным выражением лица.
Вейзи орал, брызгая слюной, выражение лица Гая ни на йоту не менялось. Он знал – приводить доводы в свою пользу совершенно бесполезно. Пусть уж шериф, раз ему так приперло, выговорится. Потом, скорее всего, даст задание и прикажет в ближайшее время не попадаться ему на глаза.
Все равно Гай знал, что Вейзи никогда его не прогонит. Просто потому, что, не смотря ни на что, заменить его просто некем. Без ложной скромности, Гай свои способности оценивал очень высоко. Пожалуй, поблизости есть только один человек, способный его переплюнуть по всем параметрам. Его злейший враг Робин Гуд, бывший граф Хантингтон. Но уж он-то помощником Вейзи быть точно откажется…
В конце концов, Гай в очередной раз всерьез задумался – ну почему он служит этому мерзкому типу? Он молод, умен, храбр, обладает достаточным опытом и воинскими умениями. Так почему бы не найти себе место лучше. Такое, к примеру, где тебе не твердят изо дня в день, что ты – ни на что не годный идиот.
Впрочем, сам себя оборвал Гай, ему стоит быть благодарным судьбе уже за то, что у него есть. Конечно, всегда хочется большего. Но ведь было время, когда у него не было ни гроша за душой. И от жизни не приходилось ждать ничего хорошего.

Ах, как давно это было! И как хочется об этом забыть… Но он всегда будет помнить каждую минуту. Он не снимает с себя вины, но и не простит тех, кто виноват не меньше…
Был страшный пожар, в котором погибли его родители. И он лишился всего – родительской любви, своих земель, состояния… Он уходил в никуда, не опуская головы и ведя за руку маленькую сестру, за которую должен был отвечать. Никто их не остановил. А им было некуда идти, Гай даже не знал, что они будут есть. Да и как они вообще одни выживут в этом жестоком мире.
Но он выжил. И стал таким же жестоким, как этот мир. И так же не жалеет людей, как тогда не пожалели его и маленькую Изабеллу. Он многое повидал, где только не побывал. А в результате, став рыцарем, вернулся в те самые земли, которые покинул подростком. Устроился на службу к шерифу, и все вроде бы шло не плохо. А потом из Святой земли вернулся граф Робин Хантингтон – человек, которого Гай винит в большинстве выпавших на его долю мытарств, и который снова портит ему жизнь.
Робин… Они выросли вместе, но Гай всегда знал, что этот избалованный мальчишка вовсе не так хорош, как все считают. Да что говорить! Уже в детстве его из-за Робина чуть не повесили, обвинив в его проступке. А мальчишка смолчал! Уже тогда Гай понял, что, несмотря на чаяния родителей, друзьями им не быть.
А после пожара именно Робин стал хозяином всех земель, и Хантингтонов, и Гизборнов. И принял это как само собой разумеющееся. Ну конечно, а с чего бы ему возражать? Какое ему могло быть дело до брошенных на произвол судьбы Гая и Изабеллы?
В принципе, Гай бы это понял, хоть и, конечно, не простил. Дело в том, что жизнь научила его прагматичности, тому, что полагаться нужно только на себя и руководствоваться только своими интересами. Это нормально, и все так делают.
Но чего он точно не мог принять, так это лицемерия. Как и тогда, в далеком детстве, Робин хочет всенародной любви и популярности. Корчит из себя несправедливо обиженного, но благородного героя. Как и тогда, хочет всем казаться положительным со всех сторон.
А Гай знает правду. Робин как был испорченным мальчишкой, лицемером, так и остался. И все это воровство у богатых и раздача бедным – просто игра. Налоги он ворует. Как будто не управлял землями и не понимает, что не будет налогов, не будет и Англии. Борется, видите ли, против принца Джона, бережно храня в душе верность своему горячо любимому королю Ричарду. И где этот Ричард? Когда, по словам того же Робина, народ ежедневно страдает от гнета, почему король не в своей стране? Разве он не сознательно оставил Англию принцу Джону?
Гай многое мог бы сказать Гуду, но не видел в этом смысла. У каждого из них свои убеждения. Вот только именно Гай является представителем на сегодняшний день официальной власти. И потому Гуд вынужден скрываться в лесах, а он живет в его поместье. И это вполне справедливо, на взгляд Гая. Хотя бы как компенсация за случившееся в их детстве.

Но Гуд в лесу не просто скрывается. Он раз за разом нарушает планы шерифа (а, следовательно, и Гая), он слишком далеко зашел в этой своей игре в благородного разбойника. Видимо, только плаха сможет ему, наконец, помочь выйти из детского возраста.
Тем, что сегодня его опять распекает шериф, Гай обязан опять же Гуду. В этот раз разбойник не был особо оригинален – снова со своей проклятой шайкой украл несколько сундуков налогов, направлявшихся принцу Джону. Ах, с каким бы удовольствием Гай всю шервудскую шайку перевешал! Но пока об этом остается лишь мечтать…
Шериф не поставил Гая в известность, для чего были собраны деньги, нужным не посчитал. Вообще, когда Гай устраивался на службу к Вейзи, он наивно полагал, что, раз уж является ближайшим помощником шерифа, тот должен его посвящать в свои планы. Но, как оказалось впоследствии, Вейзи не должен никому и ничего. Возможно именно потому, что шериф частенько использует его втемную, Гай постоянно проигрывает Гуду, который все же сам себе хозяин.
Собственно, Гай на этот раз вообще был совершенно ни при чем – он даже не занимался обеспечением безопасности груза. Вейзи столь важное дело никому доверить не захотел, сам набирал людей. Гай не знал, участвовал ли Вейзи в сопровождении… В любом случае, результат налицо.
И вот теперь, когда денежки у шайки Гуда, шериф вдруг забыл, что Гаю даже не было поручено их охранять. А может, это просто еще одна обязанность помощника шерифа – быть виноватым во всех промахах начальника.
Так или иначе, речь Вейзи подходила к концу, и Гай заставил себя все же на ней сосредоточиться. Потому что иначе он рискует пропустить, что шериф хочет ему поручить, а Вейзи крайне не любит, когда его переспрашивают.
Словом, приказал Вейзи именно то, чего Гай и опасался – поехать в Шервудский лес с отрядом и отнять у разбойников деньги… Ага, проще сразу совершить групповое самоубийство.
И это не говоря о том, что рейд будет, Гай уверен, совершенно бесполезным. Вейзи что, думает, что Гуд выставил где-то в лесу сундуки с деньгами, сидит и любуется на них?
Чушь какая… Естественно, разбойник уже раздал деньги бедным и получил долгожданные почести. И потому разумнее учредить очередной налог и по-быстрому поехать изъять деньги у тех, кто спрятать не успел.
Впрочем, советовать шерифу, находящемуся в таком настроении, Гай не рискнул. Все равно не послушает…
Так что придется спешно собирать отряд и ехать в Шервудский лес, проездить там до позднего вечера, рискуя получить стрелу в горло… или еще куда. А потом, прямо завтра с утра, стоять на этом самом месте и выслушивать от Вейзи очередную тираду о своей некомпетентности. Потом, конечно, шериф прикажет изъять деньги у населения. Но к этому времени и изымать-то будет особо нечего. Все знают, как Вейзи и принц Джон к деньгам неравнодушны, и уж постараются, чтобы их не нашли…
В общем, покидал кабинет шерифа Гай в мрачном расположении духа. Но обещал заняться организацией рейда немедленно.

Совсем немедленно все же не получилось: как только Гай вышел на улицу, дорогу ему преградила леди Мэриан Найтон.
С леди Мэриан у Гая отношения очень сложные – он ее то любит до умопомрачения, то ненавидит до безумия. Не зря говорят – от ненависти до любви один шаг. Одно Гай знает точно – он больше всего на свете хотел бы провести с ней всю жизнь. И пусть эта жизнь не будет спокойной, пусть будут ссоры и недомолвки… Главное – чтобы Мэриан его любила.
Впрочем, и в этот раз леди явно не в любви ему шла признаться. Не дав даже поздороваться, она начала сразу с нотаций:
- Сэр Гай, это же просто возмутительно!
Гай тяжело вздохнул. Ну почему, стоит с утра случиться чему-то гадкому, и весь день катится кувырком? Мало ему рейда, так еще и нотации слушать… Хотелось просто по-быстрому ретироваться, сославшись на совершенно неотложные дела, но тогда он рисковал окончательно испортить отношения с Мэриан. И потому, призвав на помощь все свое терпение, Гай спросил:
- Что на этот раз, леди Мэриан?
- Люди с голоду умирают, а для принца Джона собрали столько золота!
- И откуда Вам известна секретная информация?
- Это не важно! Неужели непонятно – нельзя отнимать у людей последнее, чтобы власть имеющие в золоте купались! Ладно, шериф, но ты же не такой, Гай, я знаю.
- Ты ничего обо мне не знаешь, Мэриан. И не волнуйся, голодная смерть людям, в Локсли, по крайней мере, точно не грозит.
- Робин…
- Все интереснее и интереснее, Вы лесного разбойника по имени зовете?
- А как мне еще его звать? Титула его лишили…
- Ничего, сейчас отряд соберу, и, надеюсь, уже завтра Вам его звать никак не придется.
- Вы собираетесь в Шервуд? Гай, там опасно!
- За кого ты волнуешься, Мэриан? За меня или Гуда?
Не ответив, леди убежала. Так заканчивалось большинство их разговоров. И порой Гай даже затруднялся ответить, чего ему хочется больше – поцеловать ее или влепить пощечину.
И то, и другое уже не раз происходило. И Мэриан то приходила к нему сама, то бежала от него, как от огня. Она сводила его с ума, не давала покоя… Возможно, Гай смог бы смириться, получив четкий, ясный и окончательный отказ. Но леди то обещала подумать, то прогоняла его, то заявлялась к нему в Локсли на ночь глядя, якобы для важного разговора, а сама стояла и молчала. В итоге Гай не выдерживал и целовал ее… А она, после того, как сама же с ним целовалась никак не меньше пяти минут, давала ему пощечину, заявляла, что он наглец, и убегала. Она совершенно запутала Гая и, скорее всего, запуталась сама.
Масло в огонь подливали упорные слухи о том, что у нее роман с Робином. Гай не понимал, как леди, считающая себя благородной, может связаться с этим фигляром. И, раз уж связалась, почему ему-то авансы раздает? И с каждым новым днем все только еще больше запутывалось.

Так что ехал Гай в Шервуд в крайне мрачном расположении духа. Радоваться нечему – день, скорее всего, будет потрачен впустую. Денег шерифу не видать, как собственных ушей. А это значит, что жалование Гаю будет сокращено раза в два. А солдаты его вообще не получат, и снова придется подавлять возможные бунты довольно жесткими методами. Эх, уехать бы во Францию, устроиться там начальником стражи небольшого городка и зажить припеваючи… Но Гай никуда не может уехать, не разрешив ситуацию с леди Мэриан.
Остается еще один вариант – раз не удастся привести шерифу деньги, доставить самого Гуда. Уж если Вейзи сможет раз и навсегда разобраться с проблемой разбойников в Шервуде, повесив этого негодяя, наверняка он будет пребывать в крайне благодушном настроении. И не просто не урежет жалование, а выплатит его вдвойне, или даже втройне… А Мэриан не придется мучиться тяжелым выбором, гадая, кто лучше – Гуд или Гай.
Гай покачал головой, усилием воли возвращаясь из мира грез снова в лес. Чем мечтать о светлом для себя любимого будущем, лучше за дорогой внимательно следить. А то это не Гуд будет повешен в Ноттингеме, а сам Гай на ближайшем суку.
Вообще, пожалуй, в Ноттингеме и окрестностях не было людей, мечтающих уничтожить друг друга так яростно, как Гай Гизборн и Робин Хантингтон. Слишком многое стояло между ними – несчастия далеких лет, нынешняя служба по разные стороны баррикад… да даже любовь к одной и той же девушке!
Вот они и схлестывались с завидным постоянством. И каждый раз окружающим казалось, что один из них непременно обречен. Слишком много было ярости…
Но постоянно словно что-то мешало свершиться убийству. При этом и Гай, и Робин, несомненно, страстно мечтали стереть друг друга в порошок. Но не получалось, и вот до сих пор они оба живы-здоровы.
Тем не менее, вечно же так не может продолжаться. Гай был уверен – однажды все же останется только один из них. Так почему бы не сегодня? Настроение у Гая было вполне подходящее. По крайней мере, его люди боялись не только слово сказать, а даже лишний раз взглянуть на начальство. Конечно, они считали, что Гай так зол из-за головомойки у шерифа…
Да плевал он на шерифа! Его бесило, что Мэриан ничего не понимает в этой жизни! Дай ей волю, пойдет вместе со своим обожаемым Робином деньги людям раздавать. За просто так и по доброте душевной. Уже недавно плела шерифу, что налоги отменить надо, не иначе Гуд ей мозги бредом засоряет. А кто солдат кормить будет? Она, что ли? Почему она не слушает разумные доводы Гая? Стоит только ему начать объяснять свою точку зрения, как сразу выясняется, что он – бесчувственный мерзавец… Зато Гуд – герой. Эх, лучше б посмертно…
Гай даже сам не осознавал, что, вместо того, чтобы, как изначально планировал, поездить по окраине леса для галочки, а вечером доложить шерифу, что рейд результатов не принес, углубляется в чащу в поисках своего заклятого врага… А кто ищет, как известно, всегда найдет.

Первая стрела вонзилась в непосредственной близости от лица Гая. Ну вот – за что боролись, на то и напоролись. Вскоре сам Гай и его люди, а взял он с собой всего-то шесть человек, оказались в окружении лесных разбойников. Все держали луки наготове, а чуть в стороне, целясь Гаю в голову, стоял сам Робин Гуд. Гай даже почувствовал запоздалую вину перед своими людьми – из-за него они, скорее всего, уже не вернутся домой… Впрочем… Это он виноват, он потянул их за собой в чащу, он, в конце концов, их непосредственный командир. Гай сказал:
- Гуд, это только наше с тобой, личное дело. Тебе же я нужен! Отпусти моих людей.
- Для чего? Чтобы они продолжали обирать несчастных крестьян?
- Они всего лишь выполняют приказы. Впрочем, я всегда знал, что твое благородство – сказочка для слабоумных, - произнес Гай со своей фирменной высокомерной усмешкой.
Подействовало. Конечно, Гай так и знал, что для эффекта надо сыграть на детском желании Гуда быть в глазах всех хорошим и благородным. Разбойник приказал его людям убираться, дважды повторять им не пришлось. Гай, конечно, этого и ждал… Но было немного обидно, что его так запросто бросили. Люди Гуда, Гай знает точно, готовы за него в огонь и в воду.
Помощник шерифа думал, что Робин спустит тетиву, и их долгий конфликт наконец-то разрешится… Но Гуд все медлил. Он задумчиво спросил:
- Мне вот интересно, Гизборн, с каких это пор ты подался в благородные герои?
- И в мыслях не было. Это мои люди, я отвечаю за них… Впрочем, довольно слов. Стреляй, ты ведь этого всегда хотел.
Но Гуд покачал головой. Он сделал знак своим людям, и они исчезли, словно по волшебству… Вот что значит жить в лесу и знать премудрости маскировки…
Тем временем разбойник отбросил свой лук в сторону и выхватил меч. Рисуется перед своими. У Гая не было сомнений, что, если оставшаяся поблизости шервудская шайка заметит даже малейшую опасность для своего предводителя, он сразу же снова окажется в кольце. Так что он в любом случае обречен, и шанса, который ему так красиво предоставил враг, в действительности нет.
Тем не менее, Гай не собирался сдаваться. Он выхватил свой меч. Сталь зазвенела, соприкоснувшись…
Они кружились по поляне – два давних врага, никто не уступал. Оба начали уже выдыхаться, но ни один даже не был ранен. И неизвестно, сколько бы это еще продолжалось, если бы не перст судьбы.
При очередной атаке Гуда Гай отступил на шаг и ударился о ствол дерева. Он сумел удержать равновесие и перевести меч в защитную позицию, но в этот миг ему на голову свалилась тяжелая ветка. Перед тем, как сознание окончательно померло, Гай успел заметить, что Гуд остановил свой удар, который вполне мог бы в таких условиях стать смертельным, и склонился над ним с озабоченным видом.


Глава 2

Глава 2: «План».

Леди Мэриан очень волновалась. Причем она сама затруднилась бы ответить, за кого больше – за Гая, или же Робина. Она запуталась в своих чувствах окончательно и бесповоротно.
С Робином все более-менее ясно – он герой. Вернулся из крестового похода, где совершил немало подвигов. И дома, вместо того, чтобы спокойно жить и не лезть в политику, он отказался от всех прав и привилегий ради борьбы с несправедливостью. Красив, храбр, благороден… Не влюбиться в такого просто невозможно.
Тем более, он сам любит ее искренне и преданно, раз за разом доказывая свои чувства. Несмотря на годы, проведенные в Святой земле, в глубине души Робин остался романтиком, искренне верящим в высокие идеалы, торжество добра и справедливости. И готовым всю жизнь любить свою даму сердца. Казалось бы, о другом и мечтать нельзя…
Но есть еще сэр Гай Гизборн, и вот с ним-то все запутанно и сложно. Его ненавидит почти весь Ноттингем. Спроси любого обычного человека, и он скажет, что Гизборн – законченный мерзавец. И, казалось бы, Мэриан должна бы презирать его вместе с остальными… А не презирает.
Во-первых, леди Мэриан не может презирать человека, который ее так искренне и преданно любит, не так она воспитана. Гай ухаживает за ней постоянно, не раз признавался в своих чувствах. И, казалось бы, раз она любит Робина, Гаю следует отказать, вежливо, но твердо. Но она не находит в себе сил.
Потому что, Мэриан уверена, Гай вовсе не такой мерзкий тип, каким хочет казаться. Да, он порой ведет себя жестоко, да, служит шерифу Вейзи. Но Мэриан не смогла полностью от него отказаться, даже узнав, что он не на стороне законного короля.
Леди замечала, что ради нее сэр Гай порой совершает благородные поступки. А иногда из разговора становится ясно, что он вовсе не был таким всегда, просто у него была тяжелая жизнь.
И теперь Мэриан уверена, что она нужна Гаю. Если она будет в него искренне верить, возможно, он сумеет измениться к лучшему. Но верить с каждым днем все сложнее, слишком много ужасных вещей совершал и продолжает совершать Гай. И слишком редко в них раскаивается.
Но Мэриан неудержимо к нему манит, порой она сама не знает, зачем приезжает в Локсли. Врет себе и другим, что хочет узнать ценные сведения о планах шерифа и передать их Робину. Иногда так и поступает. Но все равно в глубине души знает, что ей просто хочется увидеть Гая.
Если с Робином все однозначно, помощник шерифа – личность многогранная и интересная. Такие волновали романтичных девушек во все времена.
Но, даже когда Мэриан забывала обо всем плохом, что связано с Гаем, и у них завязывались романтические отношения, она сразу вспоминала о Робине. А этот отважный разбойник и так слишком многое в жизни потерял, и Мэриан считала жестоким обманывать его, тем более с одним из злейших врагов.

А вражда Робина и Гая давно стала притчей во языцах. Многие даже уверены, что Робин ненавидит Гая больше, чем Вейзи.
Но вот что странно – возможностей убить Гая у Робина было много, а помощник шерифа до сих пор жив. Мэриан высоко оценивает воинские умения Гая, при этом считая, что лучше бы он их использовал в иных целях. Но и Робин ему не уступает. И даже много раз побеждал в их схватках… Но Гай в итоге оставался жив. При этом не то, чтобы Робин не хотел убить врага, еще как хотел. Но словно какая-то сила все время мешала. Правда, более чем в половине случаев этой силой была сама леди Мэриан, не утратившая надежды наставить сэра Гая на путь истинный, для чего он непременно нужен ей живым.
Робину же в основном помогали его верные друзья из шервудской шайки. Мэриан сама там стала почти своей, и даже хотела иногда к ним присоединиться. Но тут уж Робин был против, поскольку неустанно пекся о ее безопасности.
Иногда Мэриан пыталась заговорить с Робином о Гае, но большинство этих разговоров ничем хорошим не заканчивались. Единственное, Робин как-то случайно обмолвился, что они с детства знакомы. А когда Мэриан аккуратно попыталась узнать об этом периоде жизни своих кавалеров от сэра Гая, он отреагировал неожиданно резко, посоветовав ей не лезть не в свое дело. Из Робина Мэриан тоже больше не смогла вытянуть ни слова. И она поняла, что корни вражды двух небезразличных ей людей уходят в достаточно отдаленное прошлое. С тех пор леди грызло любопытство, но она так и не сумела пока что понять, что произошло. И осталось только наблюдать за стычками Гая и Робина и стараться, чтобы все обходилось без жертв.
А в этот раз у Мэриан возникло ну очень нехорошее предчувствие. Причем касалось оно не Робина, а именно Гая. И, не смотря на то, что их последний разговор как-то не склеился, Мэриан очень не хотела бы, чтобы помощник шерифа не вернулся из Шервудского леса.
Прежде всего, она пошла к шерифу. Хотела, пока Гай не успел уехать, убедить его начальника в бесполезности рейда. Решила сказать, что волнуется за Гая, что разбойники все равно не оставляют денег в лесу надолго, а вот вздернуть сэра Газборна на ближайшем суку вполне смогут. И милорду Вейзи больше нигде не найти такого толкового помощника.
Действительно, порой это срабатывало. Раза два из ста, но попытаться все равно стоило. Тем более, Мэриан почти не слукавит.
Но не получилось. Вейзи пребывал в столь мрачном расположении духа, что пробежал мимо леди Мэриан, толкнув ее по дороге так, что девушка о стену ударилась.
На улице все солдаты Ноттингема старались максимально слиться с окружающей средой, чтобы не попасть начальству под горячую руку. Разговорив одного из них, Мэриан узнала, что сэр Гай поехал в лес, взяв с собой всего-то шесть человек. Либо он просто хочет скоротать время вдали от шерифа с его дурными настроением…. Либо это самоубийство чистой воды.

В любом случае, Мэриан решила проследить за Гаем. Уехать далеко, судя по словам солдата, отряд все равно не успел. Так что догнать его леди Мэриан, с детства обученная верховой езде, вполне сможет.
Если Гай, и правда, просто решил совершить почти приятную прогулку на свежем воздухе, она мешать не станет. Может даже присоединится. Естественно, только с целью проследить, чтобы Гай к лагерю Робина излишне близко не подобрался.
А вот если Гай действительно решил сегодня поймать, или даже убить Робина, Мэриан непременно вмешается.
Сначала все было хорошо. Отряд ехал по окраине леса, Гай скучал. Мэриан даже решилась было выехать ему навстречу, словно случайно, но вспомнила об их недавней ссоре и передумала. Все же она, хоть и понимала, что Гай на взводе из-за похищенных денег, была обижена на него… Да и он, конечно, не поверит в то, что после того, как сама же возмущенно убежала от него, она так скоро все забыла.
Мэриан почти расслабилась и поверила, что все будет хорошо хотя бы сегодня. Но тут Гай, о чем-то глубоко задумавшись, стал углубляться в чащу леса. И солдаты отряда молчат, болваны! Неужели боятся Гая больше, чем лесных разбойников, не могут хоть намекнуть предводителю, что их мало, и они рискуют стать легкой добычей! Впрочем, зная Гая, Мэриан предположила, что за такие слова он может и пристрелить.
А вот для нее в этом плане опасность минимальна. И леди снова захотела появиться и удержать Гая от необдуманных действий. А потом поняла, что это скорее подтолкнет Гая, чем остановит. Он же ей намекал, что едет убивать Робина... И может решить, что она именно этого и боится. Стоп. А почему она этого не боится? Ведь, хоть Робин в лесу ориентируется лучше Гая и с ним верные ему люди, все может быть. А она переживает сейчас именно за помощника шерифа. Причем, вот парадокс, сам Гай в это не верит.
В общем, окончательно запутавшись, Мэриан решила продолжать следовать за отрядом. Она была убеждена, что если запахнет жареным, сумеет вовремя остановить кровопролитие. В конце концов, Робин – благородный человек. Он не станет убивать Гая прямо у нее на глазах… По крайней мере, Мэриан очень на это надеялась.
Время шло, отряд продвигался вглубь леса, Мэрион следовала за ним. Она даже расслабилась и начала получать удовольствие от прогулки, почти забыв о ее цели. Действительно, в лесу леди Мэриан давно чувствовала себя вполне уверенно – здесь же хозяйничают Робин и его друзья, а они никогда не сделают ей ничего дурного. Да и ориентироваться в лесу Робин ее научил, так что не заблудится. И Гаю поможет, если заплутает он сам. Заодно и повод помириться появится…
Размечтавшись, Мэриан упустила момент, когда в дерево, совсем рядом с Гаем, вонзилась стрела. Робин предупреждает врага о своем появлении, с такого расстояния он промахнуться не мог. Сейчас будет драка… Или простое убийство. Недавно Робин ей сказал, что Гизборн его достал окончательно, что совершает столь гнусные поступки, что не заслуживает ни благородства, ни снисхождения. И в следующий раз, когда их пути пересекутся, он не будет затевать дуэль, а просто пристрелит помощника шерифа, как бешеного пса. Тогда Мэриан даже побоялась возразить, такое у Робина было лицо…
И вот теперь леди почти уверена, что следующая стрела вонзится Гаю в голову. Она должна, обязательно должна этому помешать. Но тут внезапно лошадь леди Мэриан встала на дыбы и скинула с себя наездницу. Сознание померкло мгновенно, девушка даже испугаться не успела.

Вот возвращалось сознание медленно и неохотно… до той поры, пока Мэриан не вспомнила обстоятельства его потери.
Вот тут она, не обращая внимания на тошноту и головокружение, поднялась с земли. Ей было страшно, как, пожалуй, никогда в жизни. Сколько времени она была без сознания? Несколько минут, или несколько часов? Понять невозможно.. А меж тем, чтобы пустить в Гая стрелу, Робину и пары секунд бы хватило. И Мэриан поняла - помешать чему-либо она безнадежно опоздала. Осталось только увидеть результат. Страшно, но Мэриан пересилила себя и, покачиваясь, но стараясь сохранить равновесие, побрела к месту, где случилось нападение на отряд шерифа.
Но, только увидев распростертое на земле такое знакомое тело, Мэриан побежала, забыв, что только что чуть ли не падала от слабости. Но слабость о ней не забыла – чтобы не упасть, леди пришлось сесть на землю около Гая. Она умела проверять пульс, но боялась, очень уж бледным было лицо помощника шерифа… Мэриан осознала, что поблизости есть кто-то еще, только услышав знакомый голос:
- Мэриан, ты-то что здесь делаешь? – недоуменно спросил Робин.
Это была последняя капля – леди вскочила с земли и набросилась на воздыхателя с кулаками:
- Как ты мог? Я знаю, ты Гая ненавидишь. Но вот так, по-подлому, его застрелить!
Робин мягко отстранил Мэриан и отошел в сторону. Судя по всему, обиделся. Он сказал:
- Тебе не кажется, что слово «подлость» ему больше подходит?
- О мертвых плохо не говорят.
- Мэриан, ты головой ударилась? Жив твой драгоценный Гизборн. И, если хочешь знать, я его и пальцем не тронул.
- Но что же тогда произошло?
- Дождался-таки наш прихвостень шерифа кары Всевышнего…
- Робин…
- Ладно-ладно. Мы на мечах рубились. И тут ему бревно прямо на голову дурную упало. Я сразу пульс проверил. Но что с таким гадом станется… А раненых я не добиваю. Так что подождем, пока очнется, и можешь забирать в Ноттингем своего кавалера.
- Робин, прости, я не подумала.
Благородный разбойник только рукой махнул. Мэриан прикусила губу. Ну почему в жизни всегда так – хочешь как лучше, а получается как всегда. Робин теперь на нее обижен. Действительно, как она могла предположить, что он решит избавиться, пусть даже от врага, подобным образом? Да еще и про подлость заговорила… Уж благороднее Робина человека она не знает. Но испуг за Гая был так велик, что затмил голос рассудка.
Вскоре Мэриан была вынуждена прервать самокопание – Гай очнулся. Попытался подняться, не вышло, и он тихо застонал.

Мэриан, конечно, сразу бросилась помогать, Робин демонстративно не поворачивался. Но девушка и сама сумела усадить рыцаря, прислонив его спиной к дереву. Сама села рядом. Сейчас немного отдохнут и, действительно, поедут в Ноттингем. А с Робином она потом непременно помирится. Но сначала обязательно надо поинтересоваться:
- Как Вы себя чувствуете, сэр Гай?
Последовала такая долгая пауза, что даже Робин повернулся. Мэриан ожидала, что Гай как-то среагирует на присутствие врага, но он продолжал недоуменно переводить взгляд с девушки на разбойника. Таким растерянным Мэриан не видела Гая никогда. Робин не выдержал первым:
- Гизборн, ты что, призрака увидел?
- Вы кто такие? – неуверенно спросил Гай.
- Ну знаете что! Это переходит все границы и совсем не смешно! – возмутилась Мэриан.
Робину вот, наоборот, кажется, смешно было. Но, пересилив себя, он постарался говорить серьезно:
- Не ожидал от тебя, Гизборн, такого артистизма. Но комедию можешь не ломать, добивать я тебя не собираюсь. Скажи спасибо Мэриан, очень просила за тебя. Оклемаешься немного, и вали к своему обожаемому Вейзи.
Вместо того чтобы завестись и наговорить Робину кучу гадостей, Гай спросил:
- Кто такой Вейзи? Стоп. А я-то кто?
Вот тут стало не смешно даже Робину. Они с Мэриан, помирившись на почве новой проблемы, провели ряд тестов. И в результате поняли, что помощник шерифа над ними не издевается. Он действительно не помнит ничего. Прежде всего, это очевидно по его реакции на них. Точнее, ее полном отсутствии. Ни любви к Мэриан, ни ненависти к Робину. Словно он, и правда, видит их в первый раз. Нет, сыграть такое невозможно.
Вскоре подтянулись люди Робина. Она находились неподалеку, ожидая окончания поединка между Робином и Гизборном. Мач и Маленький Джон предложили Гизборна прирезать, чтобы не мучился. Алан возмутился, сообщив, что это не их метод. Все начали спорить, перекрикивая друг друга.
Потом Робин сказал, что он уже все решил. Они отправляются в лагерь, Гизборн остается. И спросил у Джак, каково ее профессиональное мнение.
Сарацинка сообщила, что, действительно, имеет место потеря памяти, вызванная травмой. Скорее всего, память вернется. Но далеко не сразу. В принципе, возвращение памяти можно вызвать еще одним ударом, но это очень опасно для здоровья Гая (кроме Мэриан это больше никого не тронуло, но и помогать помощнику шерифа вспоминать никто не собирался). Либо память будет долго-долго возвращаться сама.
Робин сообщил, что состояние здоровья Гизборна его не волнует, он и так потратил на него слишком много времени. А вот в голове у Мэриан созрел план.

Отошли подальше, оставив Гая на поляне в одиночестве (впрочем, Мэриан обещала вернуться), и начали обсуждать.
Как Мэриан и предполагала, сторонников ее плана вначале не оказалось. Но говорила она долго, убежденно, и, в конце концов, Робин проникся. А это главное – остальные против него не пойдут.
План прост – раз уж сэр Гай так внезапно потерял память, надо помочь ему вспомнить то, что нужно, пусть даже это в корне противоречит действительности. К примеру, то, что он и Робин друзья, и он, служа для вида шерифу, на самом деле помогает лесным разбойникам восстанавливать справедливость. Мэриан понимала, что это нечестно по отношению к Гаю, да и может его под удар оставить. Но она надеялась не только помочь Робину, но и спасти Гая, показать ему, что можно жить по-другому.
Робин думал долго. В конце концов, спросил:
- Мэриан, а ты понимаешь, что за такой обман Гизборн тебя никогда не простит?
- Мне кажется, тебе это только на руку, разве нет?
- Не буду отрицать. Но, мне казалось, ты его врагом не считаешь. Неужели тебе все равно, что ему может сделать Вейзи, если поймет, что он нам помогает?
- Не поймет, мы будем очень осторожны. Это все возражения?
- Не совсем. Не обижайся, но я не думаю, что из твоего плана что-то выйдет.
- Почему это?
- Мэриан, это же Гизборн! Жестокий и циничный помощник шерифа без всяких моральных принципов. Что бы мы ему не напели, он не станет нам помогать.
- Так давай проверим!
Робин думал еще дольше, но Мэриан уже знала, что он не устоит. Ведь они же, по сути, ничем не рискуют. А в случае удачи получат множество плюсов. Даже учитывая то, что не смогут до конца доверять Гаю. Впрочем, Мэриан была уверена в успехе плана. Потому что, она в этом убеждена, Гай вовсе не так плох, как о нем говорит Робин. А жестокости его научила жизнь… которой он теперь не помнит. В общем, осталось только получить согласие Робина.
Благородный разбойник, в конце концов, ответил, правда, без особой уверенности в голосе:
- Что ж, давайте попробуем. Только с одним условием.
- Каким же?
- Мы скажем Гизборну, Мэриан, что ты его сестра.
Условие Мэриан не понравилось, но Робин настроен решительно. Конечно, ей будет непросто. Но она же все затеяла ради Гая и Робина, не время думать о себе. Она, конечно, согласилась.
Ну а дальше дело техники. Они вернулись к Гаю, который успел даже задремать, привалившись к дереву. Разбудили, и Джак дала ему отвар для облегчения боли. На самом деле у него есть и еще одно очень интересное свойство – теперь Гай будет весьма смутно помнить, что было сразу после того, как он очнулся. И можно сочинять для него легенду с чистого лица.
Гая отвели в лагерь, усадили к костру, и Мэриан с Робином начали рассказывать ему придуманную легенду, на ходу дополняя подробностями. Сейчас так надо… А если возникнут сложности – будут решать по мере поступления.


Глава 3

Глава 3: «Кто я?»

Очнулся он от боли, голова просто раскалывалась. Попытался подняться, не получилось. Из горла вырвался стон. Стоп. А он – это кто? Лежащий на земле, прямо под раскидистым дубом, человек с ужасом понял, что не знает этого. Вообще не помнит ничего вплоть до того самого момента, как почувствовал боль. И это малоприятное ощущение, получается, станет теперь отправной точкой его существования?
Что было сразу после того, как очнулся, он помнит смутно. Вроде как ему бросилась помогать какая-то красавица, потом он о чем-то говорил с ней и ее спутником – молодым парнем в простой одежде и с луком. Потом его на какое-то время оставили одного, даже задремать успел.
Вернулись красавица и ее спутник в сопровождении целой группы людей. Одна из них, странного вида девушка с короткими волосами, дала ему какой-то напиток, пообещав, что он станет чувствовать себя намного лучше. И вот после того, как отпил из фляги, воспоминания идут куда более четкие.
Привели куда-то в лес. Усадили у костра и начали рассказывать.
Первое, что узнал, свое имя. Сэр Гай Гизборн. Рыцарь. Что ж, уже неплохо. А вот то, что красавица, Мэриан ее зовут, оказалась его сестрой, не особо хорошо. Он-то губы раскатал… Впрочем, мало ли еще на свете красивых девушек. А сестра она, видно, хорошая, вот как беспокоится за него…
На этом инициативу перехватил парень с луком. Сообщил, что его зовут Робин, и они с Гаем друзья с детства. Росли вместе, потом их жизнь раскидала, а встретились снова относительно недавно.
Дальше-больше. Оказалось, и с сестрой он долгое время не виделся. Робин обещал, если Гай не вспомнит сам, рассказать об их детстве подробнее позже. Пока что у них не так много времени. Единственное, что стало известно Гаю – их пути разошлись, когда он пошел служить, сбежав из семьи ради славы. Робин позднее ушел в Крестовый поход во славу Англии за королем Ричардом. Мэриан осталась. Но, вскоре после ухода Гая, произошел ужасный пожар, их родители погибли. Мэриан удочерили очень приличные люди. Она росла и горя не знала. А потом в город прибыл Гай. Чтобы не ворошить прошлое, они скрыли свое родство. А для того, чтобы все же достаточно часто общаться, придумали, что между ними романтические чувства. И на радость сплетникам Ноттингема то ссорятся, то мирятся. Потому что, если ссор не будет, их, чего доброго, и поженить могут. А это уже инцест.
Так и жили, пока из крестового похода не вернулся Робин. Покрыв себя славой… но и приобретя сразу же массу неприятностей, на что он всегда был мастер. Неуемная тяга к справедливости привела к тому, что он лишился титула и оказался вне закона. Теперь вынужден скрываться в лесу.
Гай, конечно, сделал все, что мог, но помешать этому оказалось выше его сил. Все, что он смог, это убедить шерифа отдать земли Робина ему, чтобы сохранить их. Также Гай помогает Робину и остальным, много для них делает. Но тайно, место помощника шерифа вообще открывает много возможностей. А для того, чтобы Гаю их использовать и самому головы не лишиться, они с Робином успешно имитируют лютую вражду. Но Гай частенько тайными тропами заходит сюда, в лагерь, на огонек. Тут они общаются, а также обсуждают планы шерифа и то, как им помешать.

После того, как вывалили на Гая кучу информации, все разошлись кто куда, оставив его переваривать услышанное.
Рыцарь же был в смятении. Конечно, другой информации у него нет, придется руководствоваться этой. И все же что-то не клеится. Очевидно, что Робин кое-где привирает. Стоит обратить внимание, что Гай, мол, сбежал из дома ради того, чтобы добыть себя почестей, да как можно больше. А вот сам Робин пошел служить исключительно ради своей страны. Что-то кажется Гаю, что было все наоборот. Потому что, хоть он и не помнит совершенно ничего, все равно не может себе представить, что уехал из родного дома куда-то ради славы. Даже если исходить из корыстных соображений, легче уж дослужиться до высокого звания со всеми причитающимися почестями там, где родился. Тем более если он единственный сын знатного барона. Если, конечно, не случилось чего-то такого, после чего он не мог остаться дома. Если дело в этом, Робин вполне может решить по дружбе его от этого знания пока что оградить… Надо будет позже его потрясти…
А может быть и так, что Робин просто приукрашивает события в свою пользу. Вот кто и поехал в крестовый поход за славой, так это точно он сам. Видимо, до потери памяти Гай в людях разбирался неплохо, и эти знания у него сохранились. Потому как он по манере говорить Робина прекрасно понял, что он позер и искатель всенародной любви. Впрочем, это может и не мешать ему быть хорошим человеком. Он же мог бы жить по-другому, а выбрал судьбу скрывающегося в лесах разбойника. А это риск и масса неудобств.
В общем, пока что информации для анализа слишком мало. Но, тем не менее, у Гая нет причин не верить старым новым знакомым. Потому как, если, скажем, он не друг Робину, а просто помощник шерифа… Тогда они должны быть врагами. А это значит, что его никогда бы не привели в лагерь. А смысл? Могли бы прямо у того дуба прирезать… и закопать. Его же первыми нашли кто? Мэриан и Робин. Так что то, что он до сих пор жив, является прямым доказательством правдивости их слов.
Не говоря уж о том, что им вообще не было бы никакого резона рассказывать ему о чем-либо. Да и, несмотря на некоторые нюансы, в целом все вполне правдоподобно.
Можно предположить, что Робин что-то приукрашивает, но многие бы на его месте так поступили – всем хочется быть безупречными героями. Но, в общем и целом, Гай поверил этим людям. С остальным разберется сам.
Вскоре подтянулись остальные, и некоторое время они сидели у костра вместе. А потом Мэриан напомнила, что надо возвращаться в Ноттингем. Сказала, что Гай намедни помог Робину украсть несправедливо изъятые у населения деньги и сегодня должен был изобразить активные действия по их возвращению. Что случилось, они не знают, нашли его уже у дерева без сознания. А теперь надо еще держать ответ перед шерифом. Впрочем, Гай решил рассказать начальнику правду. Все равно полную потерю памяти скрыть невозможно.

Они с Мэриан возвращались в Ноттингем. По дороге Гай выспрашивал у нее некоторые подробности.
Оказалось, у нее с Робином роман. Давно, еще с детства. Когда Робин ушел в поход, она его сначала ждала, а потом смирилась с тем, что он, похоже, все лучшие годы жизни посвятит служению королю Ричарду. Она не думала, что любимый в ближайшее время вернется, но решила хранить ему верность.
А вот возвращению блудного брата рада была безмерно. Правда, смущало, что он устроился помощником шерифа. О самом Вейзи Мэриан отзывалась крайне отрицательно. Говорила, что он мерзкий тип, обирающий простых людей, что из-за него люди едва сводят концы с концами. Они отдают все зерно в качестве налога, а потом им нечем засевать поля. Наступает голод, а налог не уменьшается, и у людей забирают последнее. С тех пор, как Вейзи стал шерифом, и до возвращения Робина, в окрестностях Ноттингема никто из простых людей не мог похвастать тем, что ест каждый день.
На этой почве у Мэриан постоянно возникали с шерифом конфликты. Она пыталась предупредить Гая, чтобы он не шел ему служить, но брат не послушал. Он свои ошибки всегда сам совершал, не слушал советов. Когда понял, что Мэриан права, хотел уйти со службы. Но на должности помощника шерифа у него есть возможность защитить любимую сестру. Вот он и остался. Хотел сказать правду, что она его сестра. Но это было бы нечестно по отношению к людям, воспитавшим Мэриан, как дочь. К тому же в качестве жениха было больше шансов ее защитить от матримониальных планов шерифа. Ведь Вейзи хотел отдать замуж куда подальше вконец надоевшую ему леди. Так что Гай и Мэриан разыгрывали роман, с удовольствием всех дурача.
А потом появился Робин. Он был, конечно, в шоке, но ему все объяснили. Сначала хотел «отбить» у Гая Мэриан. Но потом, когда оказался вне закона, решили все оставить как есть. Вот когда справедливость, наконец, восторжествует, и Робину вернут его права, а Гай сможет выражать ненависть к шерифу, не скрываясь, тогда они положат игре конец, и Робин с Мэриан, наконец, поженятся. А пока они встречаются тайно.
Из сказанного сестрой Гай понял, что Вейзи – человек тщеславный и глупый. Получается, он сам же, отнимая у людей все, в итоге уменьшает размер налогов, которые мог бы с них получить, если бы они жили лучше. А теперь, это понятно, он сваливает вину за недополучение казной налогов на Робина.
Робин же, пытаясь помочь крестьянам, толкает шерифа на ужесточение налогового бремени. Но, если Гай правильно оценивает ситуацию, у него другого выхода просто нет. Можно было бы пожаловаться на шерифа принцу Джону, но он, по словам Мэриан, еще тщеславнее и глупее. А сам король Ричард уже давно находится в Святой земле. В общем, ситуация тупиковая.

К шерифу пошли вместе с Мэриан. Гай был против – он что, сам не справится? Но сестра очень за него переживала, к тому же сказала, что будет свидетельствовать в его пользу, если шериф вдруг не поверит в потерю памяти.
Встречены они были вонзившимся в стену кинжалом. Мэриан вздрогнула, а вот сам Гай, на удивление, нет. Но очень удивился. И из этого сделал вывод, что неуравновешенный шериф частенько практикует это занятие. И поэтому Гай к этому привык, и его тело не среагировало. Тем не менее, такой вид встречи ему крайне не понравился. Надо шерифа от этого отучать…
Рассказали все, как есть. Шериф устроил проверку и понял, что ему не врут. Попросил Мэриан покинуть помещение. Она не соглашалась, но тут уж Гай проявил твердость. Не прятаться же за юбку сестры. В общем, Мэриан гордо удалилась, и Гай остался с Вейзи наедине. Шериф указал на кресло, рядом с тем, в котором сидел он сам. Гай присел, почему бы и нет? А Вейзи вкрадчиво спросил:
- Гай, мальчик мой, скажи честно, эта твоя Мэриан обо мне много гадостей наговорила?
- Она излагала только факты, милорд шериф, - с усмешкой ответил Гай, он уже понял, куда клонит непосредственное начальство.
- Боюсь, эта наивная леди сильно исказила факты. Слушай лучше меня, я врать не стану.
И Гай выслушал уже версию шерифа. В принципе, все факты более-менее совпадали. В корне менялась только точка зрения на них. Сам шериф, выяснилось, добр и благороден, не щадя жизни для процветания Англии, он собирает деньги. Направляет их принцу Джону, а кому же еще? Король-то далеко, и страной именно его младший брат управляет. А без денег не больно поуправляешь…
Ну так вот, а мерзавец Робин Гуд мешает планам шерифа, обирает казну, фактически занимается саботажем.
В общем, объективно оценив все точки зрения, Гай понял, что шериф-то ему точно пытается пудрить мозги. Он, хоть и недолго был в лагере, успел заметить, что живет там Робин более чем скромно. Поэтому склонен верить, что деньги он не забирает себе, а людям раздает. Поэтому, он тут честный и благородный, уж никак не Вейзи.
К тому же и впечатление о шерифе у Гая сложилось крайне отрицательное. Да… Такому моральному уроду можно служить только ради любимой сестры. Абсолютно неуравновешенный тип…
Впрочем, на Гае его впечатление никак не отразилось. Наоборот, он сделал вид, что с шерифом полностью согласен, что еще оставалось?
Сам же Вейзи сказал Гаю пока особо не утруждаться, дал неделю на то, чтобы осмотреться и влиться в работу. Выразил надежду на то, что потеря памяти не скажется на его способностях.
Гай отвесил полупоклон и удалился… А по пути вынул кинжал из стены и сунул себе за пояс. Потому что нечего разбрасываться… Шериф то ли не заметил, что ли обалдел настолько, что даже не смог возразить.

Сам же Гай отправился в Локсли. Решил, чтобы не опираться только на посторонние суждения, увидеть все своими глазами. А Мэриан, которая ждала у двери, чем закончится диалог с шерифом, вызвалась его сопровождать. Гай был не против, совместная поездка жениха и невесты подозрений не вызовет, а сам он пока что даже где находится Локсли представления не имеет.
Первое, что Гай заметил – жители его не любят. Явно они этого, конечно, не выражали. Боялись. Но отношение не скроешь. Впрочем, это можно списать на то, что он помощник шерифа. А также на любовь населения к графу Хантингтону. И это, конечно, говорит в пользу Робина.
Потом Гай понял, что Мэриан права. Люди живут плохо. А при его появлении все сразу забиваются в свои дома. Значит, он ради шарифа забирал у них последнее? Плохо… Впрочем, не он, так любой другой. А он хотя бы помогает Робину, пусть это и незаконно. Гай заходил в некоторые дома, его там встречали со страхом. Обстановка в домах бедная, еды минимум. А за то, что имеется, спасибо Робину. Когда люди понимали, что Гай не собирается что-либо с них брать, а просто заехал проведать свои владения, были удивлены. Еще хуже… Он что, чтобы не вызвать подозрения у шерифа, таким зверем притворяется? Стоит ли игра свеч?
Впрочем, многие этак понимающе усмехались, увидев с Гаем леди Мэриан. Очевидно, считают, что отобрать у них последнее ему мешает присутствие дамы сердца. Что ж, пусть считают. Вначале надо определиться с тем, что происходит, и обозначить свою точку зрения на все это. А потом что-то менять… или не менять.
Находясь в одном из домов, Гай и Мэриан услышали подозрительный шум на улице. Выбежали и узрели гнусную картину – с десяток солдат отнимали у крестьян все, что могли. Кто-то схватил у бабы курицу, она плакала, что они последнее забирают, что ее дети умрут с голоду… Один из солдат отвесил ей пощечину, и тут не выдержал сэр Гай. Выйдя в центр, чтобы все его видели, он громко спросил:
- Кто старший?
- Я, милорд, - мгновенно отозвался крепко сбитый мужчина лет сорока.
- Назовись! - раздраженно бросил Гай. Все вроде бы предупреждены шерифом о его проблеме с памятью… То ли не придали этому значения, то ли нарочно… Но ответ последовал сразу же:
- Джек Фингер, десятник.
- Что вы здесь за произвол творите?
- Сэр, нам шериф опять жалование не выдал. Вы же знаете, из-за разбойников. Сказал, раз мы были в охране груза, это наша вина. А если нам жрать нечего, сам посоветовал у крестьян отобрать, раз им ушли деньги принца Джона.
- Только вам не выделили жалование?
- Нам и еще десятку Джимми Олдорна, они припозднились.
- Так, все ясно. Сейчас вы отдаете людям все, что у них взяли, извиняетесь, ждете десяток Олдорна и расходитесь по своим делам. А вечером придете ко мне в Локсли. Жалование вам выплачу я лично.
Никто возразить ему не посмел. Гай же сам тоже передо всеми извинился за своих подчиненных, получившей пощечину женщине вложил в руку монету, завалявшуюся у него в кармане. Потом попрощался с Мэриан, вскочил на лошадь и отбыл. У него только что появилось неотложное дело. Если бы Гай обернулся и увидел, какими взглядами его все, включая Мэриан, провожают, его бы это наверняка позабавило.

А через день, вечером, переделав большинство неотложных дел, Гай добрался до лагеря разбойников. Там уже знали о произошедшим, и почему-то уделили этому чересчур большое значение. По мнению самого Гая, ничего необыкновенного вообще не произошло. А на него все как-то странно смотрели, когда пришел. А потом Робин незаметно (но наблюдательный Гай все же заметил) на них шикнул, и все разошлись по делам. А они с Робином присели к костру. Некоторое время молча ели. Потом Робин не выдержал и спросил:
- Гай, это правда, что солдаты шерифа не получают жалование?
Что ж, то, что Робин задал именно этот вопрос, несомненно, делает ему честь. Ответил Гай незамедлительно:
- К сожалению, чистая правда. Более того, этот урод Вейзи им рекомендует брать еду прямо у крестьян. Неужели, я тебе раньше не говорил, и мы не пытались что-то предпринять?
Робин помялся и нерешительно ответил:
- Ты наверняка пытался, просто меня впутывать не хотел.
Врет. Гай понял это сразу, только неясно, в чем именно и с какой целью. Тем временем Робин задал следующий вопрос:
- И как же ты разрешил ситуацию?
- Заплатил солдатам жалование, конечно. Что бы ты о них не думал, большинство из них не такие уж плохие люди. Они просто выполняют приказы. А право на награду за свой труд имеет каждый.
- Гай, а ты где взял деньги? Насколько я знаю, Локсли, спасибо Вейзи, дохода почти не приносит.
- А я продал кинжал шерифа.
- Что?
- Ага. Тот самый, которым начальник в меня запустил. Неужели Мэриан не рассказывала?
- Говорила про кинжал.. Но чтобы ты его так использовал…
- Ну, я решил, что таким образом Вейзи мне его подарил.
И они с Робином рассмеялись. Даже остальные разбойники стали недоуменно оборачиваться.
А, отсмеявшись. Робин попросил:
- Так, Гай, давай излагай еще раз и подробнее.
Обсуждать ситуацию с Робином оказалось интересно. Он задает уместные вопросы и делает правильные выводы. Не удивительно, что они дружат. Гай рассказал, что на рукоятке кинжала шерифа был весьма дорогой камень, так что, продав его, он смог в полном объеме заплатить месячное жалование двадцати людям. Жаль, шериф вслед за кинжалом еще ножнами не запустил…
От солдат же Гай узнал, что ходят слухи, что от собранных налогов принцу Джону уходит едва ли половина, а то и вообще треть. Остальное оседает у Вейзи в кармане. Учитывая стоимость хотя бы этого кинжала, Гай готов охотно в это поверить.
Робин этого раньше не знал, но тоже особо не удивился. Сказал, что это в духе Вейзи. А потом спросил, не случилось ли у Гая проблем из-за кинжала.
Гай сказал:
- Пока не знаю… Шериф меня вызвал, правда, но я как-то был морально не готов. К тому же вроде как в отпуске. Ну не повесит же он меня из-за кинжала?
- Вейзи может. Впрочем, у меня идея.
С этими словами Робин куда-то ушел. А через несколько минут вернулся со шкатулкой в руках:
- Тут вещи одного знатного лорда, болвана напыщенного. Только днем грабанули, еще раздать людям не успел. Скажи шерифу, что поймал меня, мы дрались, и мне еле удалось уйти. А шкатулка – твоя военная добыча.
- Может все же людям раздать? Я же видел, как они плохо живут. А я выкручусь.
Повисла пауза. Робин как-то странно смотрел на Гая, будто видел впервые. Хотя чего он сказал такого? Чтобы засеять поля нужно минимум зерно. И его надо на что-то купить. А то не будет урожая, не будет и налогов. Вполне себе прагматичные мысли… Видимо, он прагматик по жизни. Когда пауза затянулась, Гай не выдержал и спросил:
- Я сказал что-то для меня не характерное?
- Да нет, Гай, - задумчиво ответил Робин, - Я просто не думал, что ты так быстро проникнешься ситуацией. А если тебя беспокоит судьба людей, не волнуйся. Мы эти драгоценности потом украдем.
- Тогда ладно. Я только возьму пару медальонов и буду у себя хранить. На случай, если Вейзи еще кому не выплатит жалование.
На том и порешили. А с шерифом, действительно, обошлось. Увидев драгоценности, он подобрел и даже про кинжал не спросил. Жалование Гай получил, правда, в полном объеме или нет, определить не смог. Понял только, что для его должности негусто. Но, может, он всегда так получает. Трудится на тирана и неврастеника за копейки ради любимой сестры. Впрочем, ничего страшного. Будет голодать, его в Шервуде накормят. Разбойники. Помощника шерифа. Да… все же жизнь – штука сложная…


Глава 4

Глава 4: «Игра?»

А ведь всего этого могло и не быть. Робин, действительно, был готов просто пристрелить Гизборна, так тот его достал. Вообще-то это не его метод. Одно дело какой-то стражник, а с врагами такого масштаба Робин привык расправляться в честном поединке. Да и не совсем чужой ему Гизборн. Хоть Робин и пытается об этом забыть, они все же вместе росли.
Но в последнее время помощник шерифа совсем с цепи сорвался. Только и делает, что грабит со своими солдатами людей. Верный пес его злейшества Вейзи… В общем, у Робина была возможность выстрелить, и было желание. И он бы обязательно пристрелил Гизборна, если бы не его неожиданно благородный поступок – никогда бы Робин не подумал, что, находясь на волоске от смерти, Гизборн будет просить за своих людей.
Вот ценить благородство Робин умеет. Даже если оно проявлено злейшим врагом. И он предоставил Гизборну шанс умереть в поединке, а не со стрелой в горле. Но убить врага и так тоже не получилось – когда Робину показалось, что еще немного, и Гизборну конец, тому внезапно упало на голову какое-то бревно. Не насмерть, но ударило сильно. А добивать врага, находящегося без сознания – низко. Даже если это Гизборн.
В принципе, конечно, было обидно, что покончить с помощником шерифа снова не получилось. Тем не менее, большой трагедией Робин это не счел. Ну не получилось сегодня, получится в следующий раз… Или не получится… Порой Робин ловил себя на мысли, что, если ему все же удастся разделаться со своим верным врагом, жизнь станет гораздо скучнее… Потому он даже не сильно расстроился, что Гизборн вернется в своему обожаемому шерифу почти что в целости и сохранности.
Вот только помощник шерифа все никак не приходил в себя, и Робин уже не знал, что и делать. Уйти или подождать, пока Гизборн очнется? Конечно, разумнее уйти. Какое ему дело до помощника шерифа? К тому же вдруг солдаты, которых он отпустил, вернуться с подмогой? Но Робин не мог себя заставить уйти, какая-то сила словно удерживала его около Гизборна, хотелось, он сам не знал, почему, дождаться, когда тот очнется.
А потом появилась Мэриан с ее чуткой заботой о состоянии здоровья сэра Гая. Набросилась на Робина, обвиняла его невесть в чем. Он даже на секунду пожалел, что не прибил Гизборна. Хоть бы за дело получил…
А когда Гизборн очнулся, выяснились и вовсе невероятные подробности. Сначала Робин не поверил, что помощник шерифа действительно потерял память. Но притворяться было не в правилах Гизборна, тем более перед ним, да еще и сразу после того, как сам же так смело смотрел в лицо смерти.
Впрочем, известие о том, что Гизборн действительно потерял память, причем, скорее всего, надолго, Робина не сильно взволновало. Действительно, состояние здоровья помощника шерифа его нисколько не беспокоило. Можно было бы, конечно, порадоваться, что они получат некоторое затишье, но в это как-то не очень верилось. Уж Вейзи-то найдет способ встряхнуть помощника и заставить работать.
Так что Робин уже было собрался уходить и уводить своих, как у Мэриан возник на первый взгляд совершенно бредовый план.

Робину план совершенно не понравился. Во-первых, он шел вразрез с его моральными принципами. Даже по отношению к врагу это выглядело как подлость. Не говоря уж о том, что абсурд совершеннейший. Внушить Гизборну, что они друзья, это ж надо до такого додуматься! Робин большего бреда не мог даже вообразить. Да они с Гаем даже в детстве не дружили. Правда, стоит признать, виноват в этом именно Робин.
Разбойник тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Он не понимал, на что надеется Мэриан? Хочет спасти черную душу своего кавалера? Так, Робин был в этом убежден, Гизборна не исправит даже могила, не то, что потеря памяти. Помощник шерифа – жестокий и беспринципный человек. Робин был убежден, что он и без памяти таковым останется.
Но для Мэриан это так важно, она надеется, что Гизборн измениться. И Робин решил доказать ей, что она заблуждается относительно помощника шерифа, что в нем нет ничего хорошего. Риск, действительно, минимальный. Зато в случае удачи он навсегда докажет Мэриан, что она напрасно возится с Гизборном. Возможно, тогда у них все наладится…
К тому же он поставил условие – Мэриан должна сказать Гизборну, что они брат и сестра. Понимал, что это низко, но ничего поделать с собой не мог. Робина настолько достали ухаживания Гизборна за его Мэриан, что если они на некоторое время прекратятся, это уже будет компенсацией за доставленные планом неудобства.
Вот в том, что неудобства будут, Робин не сомневался. К примеру, он чуть не рассорился со своими людьми. Они спорили до хрипоты, доказывая, что Гизборна ни за что нельзя пускать в лагерь. Мол, память может не вовремя вернуться.
Только, пожалуй, Джак была не против попытаться. Алан воздержался. А Робин знал, что последнее слово за ним. И что он, в любом случае, будет нести груз ответственности.
Поступает он так на благо своим людям и общему делу, или же просто хочет дискредитировать соперника в любви? В глубине души Робин знал ответ на этот вопрос, и он ему не нравился.
Но его окончательное решение оспаривать никто не стал, а Мэриан очень обрадовалась. Они вводили Гизборна в курс дела, как это выгодно им. Робина самого тошнило от той чуши, которую он плел.
Он и Гизборн друзья с детства… Конечно, а еще он с Вейзи мечтает дружить… помогать ему налоги собирать… Бред какой…
Тем не менее, Гизборн, кажется, поверил. Хотя сам Робин предпочел бы, чтобы затея с треском провалилась. И лицемерить не пришлось бы, и совесть была бы чиста.
Но в этот раз не повезло. А это значит, что придется искать место для нового лагеря. Никто ведь не знает, когда память вернется к помощнику шерифа. И в этом случае у них обязательно должны быть пути отхода. Эх, как бы затея Мэриан не принесла им вреда гораздо больше, чем пользы!

Робин полдня тренировался называть Гизборна по имени. Казалось бы, имя-то простое, всего три буквы… А, особенно представляя помощника шерифа перед собой, Робин запинался и никак не мог его выговорить… Да, скорее всего, просто не хотел. Было время, когда они по имени друг друга звали… И это время Робин давно старается забыть – оно пробуждает в нем далеко не лучшие воспоминания.
За этим занятием Робина застали Джак и Уилл. Они были в Локсли на разведке и принесли совершенно ошеломляющие новости – Гизборн, подумать только, остановил произвол собственных солдат, а потом еще и перед жителями за них извинился! Робину захотелось ущипнуть себя и проснуться, настолько это напомнило бред. Но потом приехала Мэриан и все подтвердила.
Потому, если раньше Робин хотел, чтобы Гизборн в Шервуд как можно дольше не приезжал, теперь он практически ждал его с нетерпением. Уж очень хотелось понять, что же все это значит. Робин не верил в то, что такой закоренелый негодяй, как Гизборн, потеряв память, вдруг станет благородным рыцарем. Значит, должно быть рациональное объяснение, и он должен его узнать.
И еще один вопрос появился у Робина – неужели шериф действительно не платит своим людям жалование? И почему тогда они до сих пор на него работают?
Разговор с Гаем слегка прояснил ситуацию… и породил в душе Робина муки совести. Он раньше убивал солдат шерифа, не задумываясь. Для него они все были пешками в затеянной им игре. Робин забыл, что они тоже люди, некоторые даже не хуже крестьян, который он так рьяно защищает. Просто у них очень разная судьба. И помог ему это понять… подумать только… Гизборн.
Вообще, за пару часов Робин узнал о помощнике шерифа больше, чем за все предыдущие годы. И неважно, что тот потерял память, суть от этого не меняется. Ведь они по-настоящему никогда раньше, со времен далекого детства, не разговаривали. Были только отрывистые фразы, да взаимные угрозы. Робин никогда не пытался понять Гизборна. С первых дней после возвращения из Святой земли он четко определил свое отношения к этому человеку. Он его ненавидел, и точка. А ненависть плохой советчик.
Гизборн оказался умным и здравомыслящим человеком. Он быстро оценил ситуацию и, не смотря на то, что ему плели Робин и Мэриан и на то, что втирал Вейзи, сделал свои собственные выводы, отличные от обеих точек зрения.
Слишком практичные выводы, на взгляд Робина, но не лишенные здравого смысла. Да, прежде всего помощник шерифа думает о себе… и еще о самом Робине и Мэриан, считая их близкими людьми. Но он не склонен к излишней жестокости и не стремится отобрать у крестьян все. Когда потерял память. А раньше стремился. Значит, причина не в характере Гая, а в воспоминаниях, он же вел себя так, словно крестьяне, да и сам Робин, что-то ему должны. Робин чувствовал, что понимание рядом, надо только ухватить мысль за хвост… Но та отчаянно сопротивлялась. И Робин тогда так и не сумел додумать до конца – отвлекли неотложные дела.

Все шло своим чередом Робин совершал дерзкие нападения на обоз шерифа и более мелкие пакости. Только вот… Пару раз его ловили. Но первый раз веревка неожиданно сама свалилась с рук, давая возможность убежать. Связывал Гизборн. Второй раз Робин сбежал, пока все отвлеклись на пожар в сарае. А он видел около того сарая из людей шерифа только Гизборна. И именно помощник шерифа крикнул: «Тушите сарай, живо, пока весь город не загорелся!», изрядно преувеличив возможный размер повреждений, при этом сея панику.
Робин понимал, что это ему на руку, и именно этого они с Мэриан добивались. Но ему не давало покоя то, что он беззастенчиво использует человека, пусть даже врага. А сможет ли он, когда к Гаю вернется память, после того как тот несколько раз ему помог (Робин был уверен, что сбежал бы и сам, но порыв Гизборна оценил), пустить в него стрелу? Ответ скорее отрицательный.
А через неделю Гизборн попросил Робина рассказать об их общем детстве. Решил, что так быстрее все вспомнит. Робин пытался его отговорить, но не смог. Ему было неприятно вспоминать, но если этого не сделать, весь их с Мэриан план летит ко всем чертям. Поэтому благородный разбойник сделал над собой значительное усилие и начал рассказ.
И чем больше рассказывал, тем больше вспоминал. И неожиданно даже для самого себя понял – в их с Гаем общем детстве было и много хорошего. Он, решив для себя, что Гизборн ему враг, пытался забыть все те моменты детства, когда не он, а именно Гай проявил себя с наилучшей стороны. А их было немало.
Они не дружили, и на то были причины. Робин, вспоминая себя в то время, видит избалованного ребенка, эгоиста, думающего только о себе. К примеру, однажды он, чтобы порисоваться, выпустил горящую стрелу. Из-за него чуть не умер человек, и чуть не сгорела деревня. Гая в этом обвинили и едва не повесили. А он молчал. Гай тоже молчал.
Вообще, а то время Гай был гораздо лучше него. Однажды Робин заблудился в лесу. Решил всем показать, что он умеет хорошо ориентироваться даже в чаще. А сам совсем заплутал, напугался ужасно. Именно Гай его нашел.
Еще был случай, когда Робин из-за собственной дурости чуть не утонул, и из воды его вытащил опять же Гай. Да тогда, в детстве, он спасал его столько раз, что со счету можно сбиться!
А Робин совсем не чувствовал благодарности, считал, что Гай обязан о нем заботиться, раз он старше. А потом и вовсе об этом забыл. Потому что ему так удобно, не надо чувствовать себя обязанным мерзкому помощнику шерифа. Можно измываться над ним, доводить до бешенства, несколько раз едва не убить. Как это удобно. И как это низко – лицемерить перед самим собой.

Конечно, Робин рассказал Гаю только самое лучшее. Кое-что пришлось сочинить. И в этих придуманных историях Робин вел себя так, как должен был бы вести на самом деле. Если бы сразу понял то, что пришло к нему гораздо позже, с потом и кровью. В общем, ушел Гизборн довольным. А вот Робину всю ночь не спалось – он сумел-таки уловить посетившую его накануне смутную мысль.
Мысль неприятна, но проста. Он сам во всем виноват. Это он, лорд Робин Хантингтон, считающий себя благородным героем, слепил жестокого и беспринципного помощника шерифа сэра Гая Гизборна.
Потому что Гай был не таким. Расчетливым, но честным и смелым. И если бы он остался жить на земле своего детства, если бы не скитался, не терпел нужду и лишения… Тогда он никогда не стал бы служить такому моральному уроду, как Вейзи. И если бы крестьяне не выгнали его и маленькую сестру из родного дома тогда, сейчас он бы не отнимал у них последнее с такой звериной жестокостью.
Конечно, можно думать, что Гай сам во всем виноват. Он устроил пожар, в котором погибли его родители и отец Робина, он заслужил изгнание и все, что последовало за этим… Можно, но это не так. Робин и сам совершал в юном возрасте много ошибок, которые могли бы стать фатальными, если бы не Гай… Он помогал ему, хоть и категорически отказывался дружить (и Робин теперь понимает, почему). А Гаю было некому помочь.
Да и не видел Робин, что произошло в доме, а у Гая, понятное дело, не спрашивал. И Гаю пришлось гораздо тяжелее, чем ему. У Робина были люди, которые помогали. У Гая не было никого. Только сестра, за которую он был в ответе. И Робин понятия не имел, что он бы сделал, оказавшись в такой ситуации.
Поэтому он и не любит вспоминать те времена. И ему удалось загнать воспоминания в глубины памяти. Он так ничего и не понял бы, если бы не потеря памяти Гая и необходимость что-то ему рассказать.
Что теперь с этим всем делать, Робин понятия не имел. Да, он виноват в том, в кого превратился Гай. Но все равно Гизборн остается шерифским прихвостнем. И на его руках реки крови. Можно ли что-либо изменить?
Да и ничего менять Гизборн не захочет, когда все вспомнит. Наоборот, его ненависть к Робину, которая и без того сильна, приобретет и вовсе немыслимые масштабы. И снова они будут гоняться друг за другом по Ноттингему и Шервуду, будут бесить друг друга, делать гадости, драться не на жизнь, а на смерть…
Только вот сумеет ли Робин теперь, когда понимает причины и помнит, что было раньше, нанести Гизборну смертельный удар? Он очень в этом сомневался.
Потому что теперь он всегда будет вспоминать того со всех сторон положительного подростка, который мог бы, но так и не стал ему старшим братом.
Но вот в том, что Гизборн, когда к нему вернется память, захочет и, коли ему представится такая возможность, сможет нанести Робину смертельный удар, тот не сомневался. И что делать тоже понятия не имел.

Робин задумал очередную авантюру, и все казалось благородным и логичным. Они с ребятами решили ограбить проезжающую их лесом карету. Там оказалась благородная леди, хрупкая блондинка, очень красивая. Без труда одолев охрану кареты, Робин с торжествующей улыбкой произнес:
- Разрешите представиться, леди. Лорд Робин Хантингтон, в народе именуемый Робин Гуд.
- Меня зовут Катарина Дюруа. Пропустите меня, пожалуйста. Я еду в Йорк, к супругу.
- Конечно, я благородный человек и задерживать Вас не стану. Только возьму пошлину за проезд. Это же не честно, что кто-то в золоте купается, а крестьяне голодают.
- Я бы отдала последнее голодающим людям, лорд Хантингтон, но у меня ничего нет.
- Позвольте Вам не поверить, - с этими словами Робин, у которого нюх на подобные вещи, достал из кареты шкатулку, набитую драгоценностями.
Над леди посмеялись и отпустили, она уехала, вся в слезах. Робину было не понятно, почему она так убивается. Подумаешь, побрякушки. Наверняка у нее полно таких вещей. Долго раздумывать над этим не было ни времени, ни желания.
А вечером к нему явился Гизборн, мрачнее тучи. Присел к костру, от еды отказался, взяв только флягу с вином. Выпили они с Робином, помолчали. Потом благородный разбойник спросил:
- Гай, тебя ведь шериф прислал за сокровищами Катарины Дюруа?
- Меня не посылал никуда Вейзи, Катарина сама попросила о помощи. Знаешь, Робин, от тебя я такого не ожидал. Возможно, я забыл больше, чем думаю.
- А в чем дело-то? Да, я ее ограбил. Я всегда граблю богатых, чтобы помочь бедным.
- И ты сам определяешь, у кого отнимать и кому давать? Робин, так же нельзя! Ты не можешь просто брать у дворян и раздавать крестьянам. Пойми, есть крестьяне, которым того, что у них есть, на жизнь вполне хватает. А есть дворяне, у которых почти ничего не осталось.
- Гай, я не вполне понимаю.
- Сейчас объясню. Эта девушка, Катарина, пришла ко мне за помощью, вся в слезах. Она почему-то приняла меня за их бывшего конюха, обозналась, не суть важно. Сказала, что их семья разорилась, сейчас у них за душой ни гроша. А она, конечно, ничего не умеет. Она же знатная леди… Ее отец собрал все, что у них осталось, и сговорился с одним графом, живущим поблизости от Йорка, что он возьмет Катарину в жены. Без этих драгоценностей она просто никому не нужна.
- Ты поверил ей на слово?
- Конечно, нет, ты же меня знаешь. Я нашел людей, недавно прибывших из Франции, и они все подтвердили. Тебе, кстати, Робин, тоже не мешало бы сначала проверять факты, а потом действовать. Порой ты ведешь себя так, словно так не вышел из детского возраста.
- Гай…
- Робин, ты вернешь шкатулку, или жениться на леди Катарине придется мне?
- Минутку подожди.
Робин порылся в награбленных ценностях, которые, слава Богу, раздать они не успели. Достал шкатулку и недавно украденное у другой знатной леди необычайно красивое колье. Отдал Гизборну, попросив от его имени извиниться перед Катариной и передать, что колье – подарок на свадьбу.
А когда удовлетворенный Гизборн уехал, Робин снова глубоко задумался. Все время разговора с Гаем он снова ощущал себя неразумным мальчишкой, а Гая подростком, который считает себя за него в ответе. И готов исправлять его ошибки. Это неприятное ощущение напомнило Робину, что он не идеален, а его разбойничья деятельность не веселая игра. Он должен вести себя ответственнее. А то, оказывается, Гизборн благороднее него.
Еще Робин, в отличие от Гая, обратил внимание на слова Катарины о том, что тот работал конюхом в его семье. И от этого угрызения совести еще больше ужесточились. Вот до чего жизнь довела Гая, все из-за него. И непонятно, что стало с Изабеллой. В общем, Робин знал, что как раньше уже не будет. А как будет, неизвестно. Время все расставит по своим местам.


Глава 5

Глава 5: «Жизнь налаживается»

После нескольких дней вызванной потерей памяти и дезориентацией растерянности, у Гая снова начала налаживаться жизнь.
Конечно, неприятно ничего не помнить. Приходится собирать жизнь по кусочкам, чувствуешь себя неполноценным. Но ведь все могло бы быть гораздо хуже. По крайней мере, он жив. И не крестьянин какой-то, а рыцарь. К тому же у него есть друзья (пусть и опальные), есть сестра… А то, что он забыл, кое-как восстанавливается, хоть вспоминаться и не желает.
Изображать романтические чувства к Мэриан оказалось забавно. У него, и правда, замечательная сестра. Умница, красавица… Если бы не знал, что они родственники, точно влюбился бы. Но Гай знает, и согласен с тем, что граф Хантингтон – лучшая кандидатура на роль мужа для сестры. Когда его оправдают, разумеется. А пока был готов изображать пылкого возлюбленного и практически жениха.
В конце концов, это даже весело. Такая занимательная игра – то они ссорятся, то мирятся. Весь Ноттингем веселят, и сами развлекаются. Забавно изображать такого вот влюбленного дурака, который все прощает, а его водят за нос. Главное, что, когда понимаешь, что на самом деле ты не такой, такое облегчение накатывает…
Только вот Гай заметил, что Мэриан такое положение вещей начало тяготить. На людях даже она стала ему отвечать на якобы пылкие заверения намеренно резко, словно он ей что-то должен. Гай решил, что понимает причину плохого настроения сестры, и счел себя обязанным поговорить с ней.
Он зашел в дом Мэриан, попросил разрешения остаться с ней наедине. Леди неохотно, но согласилась. Они зашли в комнату Мэриан, и она намеренно официально спросила:
- Что Вам нужно, сэр Гай?
- Мэриан, что происходит? Мне кажется, мы обо всем уже договаривались. В конце концов, этот фарс с нашими нежными отношениями только для твоего блага.
- Для моего блага? По-моему тебе на меня как раз-таки плевать. Просто развлекаешься, развивая свой актерский талант.
- Ну знаешь ли, Мэриан, - начал заводиться Гай, - Такой эгоисткой быть просто нельзя!
- Это я эгоистка?
- А как тебя еще назвать? Я все понимаю – тебе осточертело что-то изображать, и ты хотела бы встречаться с Робином открыто. Но пойми, это пока невозможно. Придется еще потерпеть.
Возникла пауза, словно Мэриан что-то вспоминала. Потом она тряхнула головой и сказала:
- Прости меня, Гай. Мне просто, правда, надоела ложь. Но, пойми, иногда ложь бывает на благо, иногда без нее не обойтись.
- Ничего страшного, я все понимаю.
И Гай вышел. Он, конечно, не знал, что Мэриан проплакала всю ночь… Потому что ложь ей действительно надоела, ей не хотелось предавать… Но все зашло слишком далеко, и пути назад нет.

Еще интереснее оказалось с Робином. Гай и не думал, когда очнулся с пустотой в голове, что его жизнь настолько увлекательна. Эта игра в двойного агента забавляла, и общаться с Робином действительно интересно.
Гай понял, почему ему помогает. Из рассказа самого Робина об их детстве следовало, что он помогал ему всегда, был кем-то вроде старшего брата. А это привычка, от которой так просто не отделаешься. И в Робине, не смотря на то, что он многое пережил и резко повзрослел, многое осталось от того мальчишки, наивного и убежденного, что его мнение единственно верное. А сам Гай, видимо, как и раньше всегда готов выручать его из передряг.
Ну да, иногда Робин ошибается, как в случае с Катариной Дюруа. Но он готов признавать свои ошибки, а это уже немало. Гай рад, что у него есть такой друг. Да, беспокойный, да, постоянно втягивающий его и все свое окружение в сомнительные истории. Но зато верный и честный. И, может быть, то, что он не до конца вышел из детского возраста, скорее достоинство, чем недостаток.
И вообще в лесу оказалось совсем не плохо. Если сначала Гай общался только с Робином, через некоторое время начал контактировать и с остальными. Первой к нему подошла сарацинка, Джак. Интересная женщина, но не в его вкусе. Гай все же предпочитает более женственных особ.
Джак подошла, когда после очередного разговора с Робином Гай уже собрался уходить. Спросила:
- Как ваше самочувствие, сэр Гай?
- Спасибо, если не брать во внимание полную потерю памяти, то просто отлично.
- Память вернется, не волнуйтесь.
- Джак, если не ошибаюсь?
- Все верно.
- Мы были на «вы»?
- Нет, конечно, Вы же друг Робина, значит, наш тоже.
- Так почему сейчас на «Вы»?
- Но Вы же ничего не помните, а Вы все же знатный рыцарь, не чета нам.
- Думаю, раз Робин не гнушается вашей компании, мне тоже не следует.
- Рада слышать, Гай. Будут проблемы, обращайся.
- Ты тоже.
Определенно, сарацинка ему нравилась. Не как женщина, как человек. А это порой даже важнее.
Также Гай неплохо общался с Аланом, шустрым юношей из банды Робина. Пожалуй, он сразу увидел в нем родственную душу – парень умен, хоть и не благородного происхождения. И, судя по всему, был бы не против с ним дружить. Но, судя по тому, как неуверенно держится, раньше эта мысль самого Гая не вдохновляла. Теперь же он решил – почему бы и нет? Во всяком случае, попытка не пытка.
Остальные держались как-то напряженно, но Гай решил, что это в порядке вещей. Не может же он нравится всем…

Также Гай исподволь решил наводить про Робина справки. То, что ему рассказал сам Робин и то, что он узнал от шерифа, настолько отличались друг от друга, что, казалось бы, он просто должен выбрать одну из версий как данность. Но Гай полагает, что и в каждой лжи есть доля истины. Просто где-то больше, где-то меньше. Вот он и решил все проверить, чтобы знать наверняка.
Как оказалось, шпионскую сеть он умеет налаживать виртуозно – и где только научился? Привлек даже Алана, пообещав, что Робину от этого вреда точно не будет. Тот согласился сразу же. Так доверяет, или…? Впрочем, мысль Гай не додумал. В любом случае, он решил, что, раз Алану доверяет на сто процентов Робин, и ему тоже стоит.
Узнал Гай много интересного. Оказывается, Робин, кто бы мог подумать, не только не преувеличил, но даже преуменьшил свои заслуги в Святой земле. Гай узнал из надежных источников, что Робин многое пережил. После такого некоторые запросто с катушек слетают. Можно ли назвать скитание в лесах сумасшествием?
В некотором роде. Конечно, таким как Вейзи проще было бы объяснить то, что делает Робин тем, что он просто спятил, лишь бы не вдаваться в истинные причины. Но Гай прекрасно знал – дело не в этом.
Робин многое пережил и научился ценить жизнь людей, порой пренебрегая собственной безопасностью. Может, он в глубине души и сохранил легкомыслие, склонность к авантюрам и желание похвалы. Это не большие недостатки. По крайней мере, Робин не гонится за богатством и признанием сильных мира сего. Он делает то, что считает нужным и правильным. И заслуживает за это уважения.
Впрочем, стараясь быть с собой до конца честным, Гай понял, что он бы так не смог. В смысле, если бы у него не было такой сестры как Мэриан и такого друга как Робин, он, скорее всего, жил бы так, как удобно. Приспосабливался к обстоятельствам. Может, он исподволь как-то и пытался бы улучшить жизнь крестьян (и то в конечном итоге ради собственной выгоды), но прямо против шерифа бы не пошел. Не смотря на то, что то, что Вейзи гад последний и моральный урод, сомнению не подлежит.
Но пример Робина показывает, что жить по-другому можно, и даже нужно. Думать не о себе, а о тех, кто тебе дорог. Гай не помнит, хорошо ему жилось, или плохо. Судя по рассказам Робина, детство было счастливым и почти безоблачном, а о том, что было после ухода Гая из дома, друг не знает. По крайней мере, говорит, что Гай ничего об этом не рассказывал. Врет Робин или нет, вывод напрашивается один – Гаю пришлось не сладко. Это подтверждает и то, что он вернулся туда, откуда уехал.
Впрочем, то, что у него такие друзья, чего-то, да стоит. И если первое время Гай испытывал некоторое чувство неестественности происходящего, с тех пор, как он узнал Робина получше, оно постепенно проходило. Потому что, он это понял, Робин – человек достойный. Очень многие сочли бы за честь назваться его друзьями. А он называет другом именно Гая.

Еще интереснее, чем играть в любовь с Мэриан и тайно дружить с Робином оказалось дурачить шерифа. Гай и не думал вначале, что будет получать от этого такое удовольствие. Вейзи, как он понял, человек, хоть и очень злобный, но недалекий. А, что самое забавное, недалеким он считает именно Гая. Казалось бы, можно обидеться. Но для Гая это открывает почти неограниченные возможности.
Он помогает Робину, почти на глазах у шерифа. А тот, не смотря ни на что, убежден, что просто у него помощник – идиот. И при том не спешит уволить Гая. Кажется, остальные кандидатуры еще хуже…
Еще шериф не допускает мысли о том, что Гай может помогать Робину, потому что убежден, что они лютые враги. Видимо, они очень постарались, создавая себе такую репутацию. Гай спрашивал об этом у Робина, но тот предпочел перевести разговор на другую тему. Впрочем, Гай был убежден, что и так все узнает.
Однажды шериф решил лично устроить ловушку для Робина. И ведь, что с ним случается не так уж и часто, все прекрасно рассчитал. Робин оказался один, без поддержки своих людей. Кругом были солдаты, и у благородного разбойника не оказалось ни единого шанса. Гай понял, что помочь может только он. На чем сыграть? На том, что Вейзи близко и понятно. На ненависти. Выступив вперед, Гай решительно произнес:
- Милорд, позвольте мне разобраться с этим мерзавцем лично.
- Неужели память возвращается?
- Он и без этого успел меня порядком утомить.
- Что ж, приступай. Только учти, провала я не потерплю.
А что оставалось делать Гаю? Он понимал, что риск велик. Но, раз они с Робином друзья, иного выхода просто нет. Он сделал знак людям, чтобы образовали круг, взял у одного из них меч и бросил Гуду. Выкрикнул:
- Защищайся, мерзавец! Сейчас ты заплатишь за весь причиненный казне урон!
- Это ты заплатишь, Гизборн. За преступления против законной власти.
Дальше следовала драка. Сначала никто не уступал. Сразу поддаваться было опасно, шериф порой бывает не в меру проницательным. Потому Гизборн сделал вид, что побеждает, и от этого теряет бдительность. Когда шериф начал верить в то, что его помощник сейчас одержит верх, и даже в глазах Робина появилось сомнение, Гай внезапно подставился под дилетантский удар.
Робин этого не ожидал, а Гай прекрасно понимал и знал, на что идет. Лезвие рассекло ему руку – удар болезненный, но для жизни не опасный. Гай даже на поле боя смог бы, пожалуй, удержать меч. Или перебросить в другую руку – левой он орудовал не так умело, как правой, но достаточно сносно. Но это не входило в его планы, так что меч он выронил. Робин растерялся только на долю секунды – вот что значит воинский опыт. Он приставил нож к горлу Гая и сказал: «Моя жизнь в обмен на жизнь вашего помощника, шериф!» Вези покачал головой и приказал: «Взять его!».
Но Гаю с Робином повезло – ближе к ним стояли солдаты как раз тех двух десятков, кому он выплатил жалование, когда не соизволил шериф. И они дружно сделали вид, что не расслышали приказ. За это время Робин успел запрыгнуть на коня Гая, его самого толкнув на землю, и был таков.

Шериф был страшно зол, и Гай всерьез забеспокоился – как бы вместо Робина не казнили его самого. И два десятка солдат. Действительно, когда прибыли в Ноттингем, Вейзи ощутимо врезал ему кулаком по лицу. Гай от неожиданности чуть не упал, но тут на помощь поспешила леди Мэриан, злая, словно фурия. Она, бесстрашно встав между шерифом и Гаем, возмущенно выговаривала Вейзи:
- Шериф, вы рехнулись? Ваш помощник ранен! Его нужно срочно перевязать!
- Мой помощник – идиот. Не думаю, что его смерть от потери крови будет такой уж большой потерей.
- Вы бессердечный истукан! Идемте, сэр Гай.
Они с Мэриан удалились, их никто не задерживал, даже странно. Гай уж морально к аресту приготовился…
Добрались до Локсли, там Мэриан стала перевязывать рану. И Гай отметил, что получается у нее очень даже хорошо. Конечно, у него просто царапина, и сам мог бы перевязать, но от прикосновения нежных женских ручек все равно было очень приятно. Когда Мэриан закончила, Гай сказал:
- Спасибо тебе.
- Нет, что ты, Гай. Это тебе спасибо за Робина.
- Я не мог поступить иначе, сам себе удивляюсь.
До вечера Мэриан пробыла у Гая. Даже хотела остаться на ночь в соседней комнате, но Гай этому воспротивился. Во-первых, пойдут слухи всякие, а, во-вторых, он подозревал, что Мэриан просто боится его оставлять после вспышки шерифа. А прятаться за женскую юбку ни в коем случае не хотел.
Но только за Мэриан закрылась дверь, явился Вейзи. Впрочем, шериф был настроен на редкость миролюбиво. Видимо, пока Гай и Мэриан отдыхали, прикинул плюсы и минусы от возможной казни Гая и выяснил, что помощник нужен ему живым.
Сел на кровать Гая без приглашения, сам Гай демонстративно встал и прислонился к стене у двери. Ждал, пока шериф начнет разговор. Пауза получилась долгой. В конце концов, шериф медленно проговорил:
- Ты меня сегодня в очередной раз очень расстроил, Гай.
- Милорд, Вы же знаете, я не меньше Вашего мечтаю прикончить Гуда.
- Тогда что это было сегодня?
- Смерть от стрелы для него слишком просто! Да я бы его на куски покромсал!
- Вот только на куски чуть он тебя не порезал. Уступаешь ты ему по всем параметрам.
- Милорд…
- Гай. Мы сумеем уничтожить Гуда. Только ты должен беспрекословно меня слушаться. И больше никакой самодеятельности. Договорились?
- Конечно, милорд.
А что еще на это можно было ответить? В общем, Гаю повезло. Происшествие осталось без неприятных последствий для него самого и его солдат.

Но в ту ночь выспаться помощнику шерифа так и не удалось. Только он закрыл дверь за шерифом и решил, наконец, отдохнуть, как заметил что-то неладное. Кто-то влезал к нему в окно, а незваных гостей Гай очень не любил. Он увидел, что это Робин, и остановил руку с занесенным метательным ножом в самый последний миг. Сказал:
- Робин, ты в своем уме? А если бы я тебя проткнул?
- Не думаю, что ты бы попал с левой руки. В любом случае, уж поверь, я сумел бы увернуться.
- Ты что вообще здесь делаешь? - перевел беседу с выяснения, кто лучше, Гай.
- Я пришел тебя подстраховать.
- Что?
- Гай, я же заметил, как перекосило шерифа во время нашего спектакля в лесу. У Вейзи нрав горячий, мог и прикончить тебя.
- Ты…
- Следил за вами в Ноттингеме. Чуть не вмешался, но там очень вовремя появилась Мэриан. А потом мои люди заметили, что шериф едет в Локсли. И я тоже сюда направился на всякий случай.
Помолчали. Потом Робин как-то нерешительно сказал:
- Гай, спасибо тебе. Ты спас меня, я этого не забуду. И прости за руку.
- Рука – пустяки, я сам подставился. А счеты между друзьями как-то неуместны.
На этой фразе выражение лица Робина стало каким-то странным. И в другое время Гай, конечно, обратил бы на это внимание. Но он смертельно устал, рука все же болела, и на размышления просто не было сил. Зато хотелось выпить. И желательно не одному. Потому Гай предложил:
- Робин, а давай выпьем?
- Тебе же с утра разбойников лесных по Шервуду отлавливать.
- До утра еще много времени. Все равно после таких ночных визитов я вряд ли засну.
- Хорошо, выпить я всегда за.
И почти до рассвета они пили. Вино у Гая оказалось хорошее, да еще и в большом количестве. Так что время провели хорошо. С момента, когда очнулся в лесу с пустотой в голове, Гай не припомнит, чтобы вот так расслаблялся в приятной компании. Вино дурманило голову, он даже не помнит, о чем они с Робином говорили. Помнит, что было хорошо.
Поспать удалось всего пару часов. А утром рыцарь ощущал головную боль и ломоту во всем теле. Пришлось пойти на хитрость и передать Вейзи через одного из солдат, что рана серьезнее, чем на первый взгляд казалось. Видимо, шериф от вчерашнего гнева совсем отошел, так как с тем же солдатом пришел ответ, что он разрешает Гаю денек отдохнуть. И рыцарь использовал этот день с умом – наконец-то нормально выспался.


Глава 6

Глава 6: «Все зашло слишком далеко»

Робин проснулся далеко не в лучшем настроении – шумело в голове, а на душе было мерзко. Хорошо хоть товарищи по борьбе догадались не будить его. Разошлись тихо по своим делам, и проспал Робин почти до полудня. Интересно, удалось ли выспаться Гаю…
Именно с Гизборном он пил почти всю ночь. Если бы кто раньше сказал Робину, что он будет в Локсли пить вино с помощником шерифа, как с другом, он бы, не задумываясь, хорошенько ему врезал. А ведь именно так все и произошло. Более того, Робин в Локсли проник вовсе не для того, чтобы доставить Гизборну неприятности. Наоборот, чтобы помочь их избежать.
Тогда, в лесу, Робин на миг забыл их с Мэриан легенду. Он не сразу понял, что Гай пытается его спасти. Когда он вышел с ним драться, один на один, Робин увидел перед собой помощника шерифа, каким его знал до потери памяти. И страшно представить, что было бы, если бы он вовремя не сообразил, что Гай ему подставляется, и не ослабил удар. Незаметно для шерифа удар, нацеленный в бок, только слегка задел руку. Но все равно Робин почувствовал угрызения совести, когда Гай, побелев, выронил меч (хоть и предполагал, что тот намеренно преувеличивает силу удара). А когда Робин осознал, что для помощника шерифа это может иметь далеко идущие последствия, не смог остаться в стороне.
Поэтому следил за Гаем, в Локсли пробрался. Но ведь потом, когда шериф ушел, и стало ясно, что спасать Гая от его гнева не требуется, Робин вполне мог бы направиться в свой лес, отдыхать после тяжелого дня. Но нет, он внезапно почувствовал себя обязанным поговорить с Гаем.
Это все чувство вины – умом Робин понимал, что все прошло по плану Гая, но все равно чувствовал какой-то неприятный осадок. И решил извиниться. За что на самом деле? За нанесенную рану? За то, что поверил, что Гизборн желает ему смерти? За свой обман? Робин не знал, решил извиниться просто так, вдруг легче станет…
Легче не стало. Зато Гай предложил с ним выпить. Робин согласился – ему только напиться и осталось, настолько все запутано и безвыходно.
Они с Гаем прекрасно провели время, Робин не помнит, чтобы с кем-то еще было так здорово пить, не думая ни о чем. Только Робину повезло, что он может контролировать себя в любой ситуации, даже когда в стельку пьян. Он чуть было не рассказал Гаю правду об их с Мэриан обмане. Как-то он стал сам себе противен – считается благородным героем, а сам заставляет человека следовать его идеалам с помощью низкого обмана. Да, это идея Мэриан, но ей простительно, она же женщина…
Итак, в последний момент Робин прикусил себе язык. Ну скажет он Гаю правду, кому от этого лучше-то будет? В конце концов, пока что никому от обмана нет особого вреда. Робин решил лучше следить, чтобы Гай не слишком подставлялся. Конечно, он будет вне себя, когда вспомнит все. Но ведь все равно ненавидеть сильнее, чем он уже ненавидит Робина, невозможно.
Так что Робин промолчал. А пьянка удалась на славу.

От этого мерзкое состояние души Робина только усугубилось. Все зашло слишком далеко, он даже представить этого не мог, соглашаясь на авантюру Мэриан. Думал – ну разыграют они немного Гизборна, никому от этого плохо не будет, кроме самого помощника шерифа. А уж судьба Гая на тот момент Робина не занимала. А возможность того, что шериф заподозрит первого помощника в предательстве, казалась скорее плюсом.
А вот теперь не кажется. Вейзи – мужик ушлый и опасный. И проницательный, когда не надо. А ну как, действительно, начал что-то подозревать? Может, он сделал вид, что простил Гаю выходку в лесу, просто чтобы усыпить его бдительность. А на самом деле будет следить за ним? А может, у Робина начинается паранойя…
В любом случае, как бы судьба не повернулась, когда Робина говорил, что не забудет, что Гай его спас, он не врал. Действительно, если во все предыдущие разы Робин и мог спастись самостоятельно, получилось бы в этот раз, он совсем не уверен. Значит, теперь он Гаю должен. Как минимум, жизнь. А долги рыцарь привык отдавать.
Весь день прошел как-то, словно в тумане. Даже не ограбили никого. По крайней мере, по приказу Робина. Заходила Мэриан. Они гуляли по лесу, как девушка неожиданно спросила:
- Робин, ты уже придумал, как будешь использовать Гизборна?
Вот от Мэриан, такой честной и благородной, Робин такого вопроса просто не ожидал. Он даже остановился. Леди, заметив неладное, тоже остановилась и обернулась на спутника. В ее глазах плескалось искреннее недоумение. Робин же, надеясь, что неправильно понял, переспросил:
- Что ты имеешь в виду, Мэриан?
- Ну мы же не просто так легенду сочиняли. Да и тебе наверняка очень сложно притворяться его другом. Ты, конечно, хочешь что-то взамен. А Гай, как помощник шерифа, мог бы помочь.
- Он и так помогает. Он спас мне жизнь, Мэриан.
- Да, но он мог бы попробовать узнать у шерифа его планы.
- Мэриан, а тебе не кажется, что подобный интерес может для Гизборна стать смертельно опасным?
- Мы все рискуем.
- Только одно дело, когда это делается добровольно. И совсем другое, если человека заставляют обманом.
- Мне казалось, раньше это тебя мало волновало.
- Теперь волнует. И мне жаль, что это не заботит тебя.
Робин не лукавил – ему действительно было обидно за Гая. Казалось бы, он радоваться должен, что Мэриан ставит интересы его борьбы выше безопасности помощника шерифа. Но ведь Гай ее так искренне любил, что заслуживает хотя бы уважения. Почему-то Робин это понимает, а Мэриан нет…
Свидание расклеилось, и вскоре Мэриан уехала домой разочарованная. Робин тоже пребывал в скверном расположении духа. Но главное он для себя решил – он не будет Гая специально подталкивать к какому-либо решению. Захочет помочь – поможет. Нет – его право.

Пока готовился ужин, Робин бродил по лесу. Заметив шуршание в кустах, сразу поднял лук. Кусты раздвинулись, и на встречу вышел Гай с поднятыми руками. Робин сразу опустил лук. Спросил:
- И что ты тут делаешь? Рейд проводишь?
- Ага, очень неофициальный. Я один.
- Неужели Вейзи тебе выходной дал?
- Не поверишь. Да.
- С чего бы он так расщедрился? Был бы ты, Гай, осторожнее.
- Не волнуйся, буду. Между прочим, я полдня не ел.
- Да, извини. Пошли к костру.
Гай вообще на удивление быстро нашел общий язык с лесной компанией, Робин не уставал этому удивляться. Он же помнил, как все возмутились, услышав идею Мэриан. Кричали, перебивая друг друга, что ничего путного из этого точно не получится. А теперь сидят рядом с Гаем, как ни в чем не бывало.
Первой, попытавшийся нормально разговаривать с помощником шерифа, была Джак. И это Робина совершенно не удивило – сарацинка всегда была мудрее и рассудительнее остальных. Возможно, она разглядела в Гае то же, что и сам Робин. А может быть, просто решила для пользы дела поддерживать видимость дружеских отношений, дабы не вызвать подозрений. Какими бы ни были причины, результат состоит в том, что они с Гаем общаются вполне непринужденно.
Вторым оказался Алан. Робин сам не понял, почему именно он. Может, решил показать Джак, что и он тоже может поддерживать со вчерашним врагом нормальные отношения? Все же ни для кого не секрет, что ему нравится Джак. В любом случае, они с Гаем сейчас почти что друзья. И Робин хотел поговорить об этом, все же слишком сближаться с помощником шерифа небезопасно, а ну как память вернется… Но, в конце концов, решил, что раз сам не может дружить, но не до конца, нечего этого требовать от других. Пусть все идет своим чередом, а там, по ходу дела, разберутся.
Остальные держались напряженно, но и они больше не испытывали к Гизборну такой жгучей ненависти, как раньше. Настороженность никуда не делась, но они хотя бы теперь не уходят сразу, как замечают появление Гая.
Вообще, Робин прекрасно понимал, что помощник шерифа, сидящий у одного костра с лесными разбойниками, выглядит, по меньшей мере, странно. С другой стороны, не страннее, чем лорд, ставший предводителем этих самых лесных разбойников.
Так что посидели они замечательно, до позднего вечера. Робин сам пошел провожать Гая до опушки. И тот предложил:
- Робин, а почему бы тебе не заходить в Локсли почаще? Одному там так скучно…
- Но это опасно, Гай. Представляешь, что с тобой будет, если Вейзи узнает, что я захаживаю к тебе в Локсли с дружескими визитами?
- Думаю, будет не хуже, чем, если он узнает, что я с дружескими визитами хожу в Щервудский лес, - невозмутимо парировал Гай.
Возразить на это Робину было нечего. Да и, честно говоря, не хотелось.

И с той поры Робин стал регулярно захаживать к Гаю. Так странно – ходить в свое родовое поместье в гости. Да еще и к человеку, которого ранее считал заклятым врагом. Еще более странно получать от этого удовольствие.
Но Робин заходил и получал. Они говорили обо всем – о Вейзи, принце Джоне, короле Ричарде, политике… А также о женщинах, турнирах, об их общем детстве.
А потом, Робин сам не понял, когда и как это получилось, он стал рассказывать Гаю о собственном прошлом. Настоящим, безо лжи и прикрас. Он говорил о походах, о борьбе. О том, почему он верен Ричарду и почему до последней капли крови будет бороться против прихода к власти принца Джона. Рассказывал обо всем, что повидал за свою насыщенную жизнь.
Зачем он это делал? Для себя Робин придумал складную отговорку – чтобы отвлечь Гизборна от возможных скользких вопросов. Мол, если он будет сам все рассказывать, у того не возникнет мысли, что от него что-то скрывают.
Об истинной причине Робин старался не думать. А заключалась она в том, что в глубине души он хотел, чтобы Гай его понял. Потому что настоящий Гизборн никуда не делся, и вернется с возвращением памяти. Но, хоть Робин и отказывался себе самому в этом признаваться, в нем жила надежда на то, что Гизборн все же не до конца конченый человек. Да, он жесток, корыстен, мелочен и очень опасен. Но это все потому, что знает только одну правду. О том, как мир жесток и несправедлив. Поэтому Робин хотел показать, что это не всегда так. Что в мире есть место и добру, дружбе, самоотверженности.
А зачем он все это делает? Нет, было бы понятно, если бы заблудшую душу Гизборна пыталась спасти Мэриан, это в ее стиле. Но и она умыла руки. А уж Робин-то тут при чем, казалось бы? Да, он решил для себя, что не сможет убить Гизборна. Но наставлять его на путь истинный… Тем не менее, как ни пытался Робин убедить себя самого в том, что это невозможно, все равно продолжал рассказы и таил в душе надежду.
Само интересное в том, что Гаю, похоже, рассказы интересны. Сначала его реакция была слишком практичной, и это несколько разочаровывало. Но где-то через неделю он начал слушать с интересом и задавать правильные, на взгляд Робина, вопросы.
Они много времени вместе проводили, и их вражда уже и самим Робином воспринималась как веселая шутка, как уловка, призванная одурачить шерифа. Он забыл, как сам же говорил Мэриан, что, мол, Гиборна и могила не исправит. Он больше так не думает.

А вот сама Мэриан просто ставит Робина в тупик. Она почему-то стала очень остро реагировать на то, как Робин проводит свободное время. Чем-то ей не нравится, что они с Гаем попивают вечерами вино и беседуют за жизнь. Недавно вот отловила его в чаще Шервудского леса и сразу, без предисловий, спросила:
- Робин, это правда, что ты Гая вечерами рассказами о своей настоящей жизни развлекаешь?
- Он тебе рассказал?
- Да. Поведал любимой сестре о том, какой достойный человек ее жених.
- А тебя что-то не устраивает?
- Робин, это опрометчиво. Пойми, Гай – помощник шерифа. Ты – благородный разбойник. Как только к нему вернется память, вам друзьями не быть.
- А не ты ли все пыталась мне доказать, что для Гая не все потеряно? А когда я сам в это поверил, взялась разубеждать?
- Робин, я же о тебе забочусь. Ты создал придуманный образ и веришь в него. А потом жестоко разочаруешься.
- Мэриан, а давай я позабочусь о себе сам.
Леди обиделась и ушла, а у Робина до самого вечера было дурное настроение. Потому что в глубине души он понимает, что в чем-то она права.
И понимает, что Мэриан просто о нем заботится. Это приятно, конечно. И Робин по-прежнему любит свою даму сердца. Но в последнее время все это как-то отошло на второй план. С Мэриан-то все ясно – она всегда хочет как лучше, а уж получается, что получается…
Плохо то, что Робин сам признавал, что разочарование вполне возможно. Более того, он прекрасно понимал – Гизборну, каким он его знал и терпеть не мог, его рассказы о мужестве и воинской доблести совершенно до лампочки. Он и Гай, с которым Робин пьет по вечерам, два совершенно разных человека.
Робин даже спрашивал у Джак, возможно ли, что память к Гизборну вообще не вернется. И поймал себя на мысли, что хотел бы этого.
Но сарацинка сказала, что обязательно вернется, весь вопрос в сроках. Более того, просила Робина быть осторожнее, потому что память может вернуться в самый неподходящий момент.
Но Робин не может быть осторожнее, он, каждый раз предполагая, что его может встретить Гай не один, а с солдатами и шерифом, и это будет конец его жизни, все равно почти каждый вечер приходит в Локсли на ставшие привычными посиделки. Потому что в глубине души, нет смысла себя обманывать, он надеется, что Гизборн, даже если вспомнит, как обстоят дела на самом деле, все равно сможет их с Мэриан… Нет, не простить, конечно… Хотя бы понять.

Эта надежда подпитывается порой и тем, что рассказывает во время вечерних посиделок сам Гай. Конечно, он ничего не может поведать о прошлом – сам не помнит. Но вот о том, как провел день, что в очередной раз задумал Вейзи, что волнует солдат Ноттингема, что думает элита о политической ситуации… Обо всем этом Гай рассуждает с удовольствием, высказывая свое мнение и выслушивая мнение Робина.
И Робин понял, что мнение Гая по большей части бывает справедливо. Ну да, в его рассуждениях всегда присутствуют практичность и расчет. Ну это же Гизборн… В этом он, конечно, не изменится, да и зачем… Многие люди корыстны, кто-то больше, кто-то меньше. И это не критично, если они при этом не забывают о других.
Гай помнит. Пусть он говорит по большей части о выгоде. Но уже не только о своей. О выгоде для себя, Мэриан, Робина и его лесных друзей. Даже о солдатах и стране в целом! Главное, Робин понял, Гизборн не злобный урод, мечтающий убить короля для того, чтобы уничтожить Англию. Вовсе нет, дело в другом. Просто он и правда был убежден, что Ричард – плохой король. Потому что он вместо того, чтобы находиться в Англии, раз ее народ голодает, а принц Джон творит беспредел, воюет где-то на краю света, рискуя жизнями английских граждан. Гай сам Робину это рассказал, во время не таких уж и частых горячих споров. И Робин понял, что он и до потери памяти думал точно также. Если бы Робин знал об этом раньше, возможно, вел бы себя по отношению к помощнику шерифа не так жестоко и агрессивно. Потому что такая точка зрения означает, что Гизборн не злой и жестокий негодяй, а запутавшийся человек, которому надо просто кое-что объяснить.
И Робин постарался. Он рассказал Гаю, что было время, когда он сам сомневался. Но потом понял, что есть вещи, важнее сиюминутной выгоды. Объяснил, зачем нужны крестовые походы и почему он и большинство подданных готовы отдать жизнь за короля. Рассказал о самом короле, справедливо рассудив, что, если Гай будет знать, что за человек Ричард Львиное Сердце, ему будет тяжелее замышлять против него дурное.
Главное, Робину кажется, Гай проникся его словами. Наверняка он сказать, конечно, не может, но, по крайней мере, Гизборн его услышал и сделал выводы. Это все, о чем можно мечтать на данный момент.
С тех пор Гай больше не позволял себе язвительных замечаний в пользу короля. А однажды даже заметил, что то, что Робин, услышав его точку зрения, не полез сразу драться, а стал доказывать правильность своих убеждений, говорит в его пользу. На это Робин ответил, что многие люди в чем-то заблуждаются, это не критично. Главное уметь признавать ошибки.
Теперь он действительно думал так. Потому что сам далеко не идеален. Есть много вещей, за которые ему стыдно. Но он не повторяет ошибок. А те, которые совершил, будет стараться исправить по мере сил. Правда, пока не знает, как. Но, пока он жив, у него есть право на второй шанс.
Так почему же он отказывал в этом праве Гизборну? Считал, что помощник шерифа подлец, и таковым навсегда останется. Как будто не знал его с детства, причем с лучшей стороны. Впрочем, теперь шанс у Гая будет. А использовать его, или нет, решит он сам.


Глава 7

Глава 7: «Ночной дозорный»

Мэриан вообще перестала что-либо в этой жизни понимать. В последнее время, после ее идеи с новыми воспоминаниями для сэра Гая, мир словно перевернулся с ног на голову.
Да, леди сама решила помочь Гаю, дать ему второй шанс. И она полагала, что, если он будет освобожден от давней ненависти к Робину, будет по-другому себя вести. Но она даже представить не могла, что настолько.
Теперь Гай словно бы стал другим человеком. Хотя, присматриваясь повнимательнее, Мэриан осознавала, что этот человек, практичный и в чем-то корыстный, но в тоже время смелый и благородный, всегда жил в нем. Просто ненависть, вызванная жизненными невзгодами, затолкала все лучшее, что было в рыцаре, в глубины сознания. Оставив на поверхности как раз то, что не давало леди Мэриан раз и навсегда ответить взаимностью на чувства сэра Гая.
Теперь же она раз за разом убеждалась, что, если бы Гай изначально был таким, как сейчас, она бы даже не думала. И романа с Робином не было бы. Скорее всего, она уже сейчас была бы леди Мэриан Гизборн.
Но, вот ирония судьбы, сейчас, когда леди могла бы ответить Гаю взаимностью, он убежден, что она его сестра! И это все Робин виноват! Впрочем, и Робина можно понять. Он всего лишь хотел оградить ее от приставаний Гая. Она сама говорила, что он лезет к ней, прохода не дает. И, хоть была близка к истине, все же лукавила. Потому что понимала, что сама дает ему повод и надежду, но была не в силах сказать твердое «нет».
Теперь же все стало совсем сложно. Гай на людях продолжает играть безнадежно в нее влюбленного человека. Играет хорошо – со стороны даже не заметно разницы. Но все равно Мэриан знает точно, что все уже совсем не так как раньше. Раньше были чувства, переживания, эмоции. Теперь это все игра, иллюзия, притворство. И ведь обижаться, кроме себя, не на кого!
Она пробовала обидеться на Гая, но теперь, когда он считает ее сестрой, а не любимой, рыцарь уже не относится так терпимо ко всем ее капризам.
А когда к Гаю вернется память, Мэриан уверена, будет во много раз хуже. Он, даже при том, что безумно ее любит, никогда не простит предательства. И она не сможет убедительно доказать, что все делала и для его пользы тоже.
И все равно, даже если (хоть это крайне маловероятно) Гай ее простит, он будет, Мэриан была убеждена, совсем не тем человеком, что сейчас. Он станет прежним Гизборном, и все те недостатки, которые мешали им быть вместе до его потери памяти, будут мешать и после ее обретения.
Вот так в жизни всегда – жестоко и несправедливо. То, что хочешь сейчас, получить не возможно. А потом, даже если это и станет реальным, это будет не нужно уже тебе…
Но, помимо непростых взаимоотношений с сэром Гаем, было и ещё кое-то, что тревожило леди Найтон и не давало ей покоя.

Когда Мэриан придумала план и на первых стадиях его осуществления, она была убеждена, что будет в нем основным действующим лицом. Не то, чтобы она сама этого добивалась, просто, а как иначе? Ведь Робин ненавидел Гая, и только присутствие Мэриан могло ему помочь как-то сдерживаться.
Это ей самой так казалось. А на деле вышло так, что и без нее прекрасно обошлись. Мэриан как-то сама упустила момент, когда ложь внезапно стала правдой. Робин и Гай, действительно, теперь друзья, в этом нет сомнений. И они куда больше времени проводят друг с другом, чем с ней. Мэриан чувствовала, что ревнует, хоть это странно и не логично. Вот только кого и к кому?
К тому же Мэриан искренне беспокоилась за Робина. Она видела, что он забывает, что все, что они наговорили Гаю, ложь. Он слишком близко подпустил помощника шерифа, забыв, что, не смотря ни на что, он остается врагом. И Мэриан пыталась вразумить Робина, действительно, из лучших побуждений. Ей не хотелось, чтобы он рассказывал Гаю слишком многое, потому что это опасно. Но Робин не оценил ее порыва. Более того, Мэриан получила довольно резкую отповедь.
Да, они и раньше ссорились из-за Гизборна, причем не так уж и редко. Но тогда-то все было с точностью до наоборот – это Мэриан защищала Гая, говорила, что он не так плох, как кажется, и заслуживает еще один шанс. А Робин стоял на том, что Гизборна уже не изменить, что на его совести столько смертей, что права на жизнь он просто не имеет.
Что изменилось теперь? Да, Гай временно не помнит, сколько он всего натворил на свою жизнь. Но Мэриан не может себе позволить считать, что, когда вспомнит, он станет другим человеком. Это губительное заблуждение. И она не понимает, почему Робин, который был на войне и оттого не склонен видеть жизнь исключительно в розовом цвете, теперь на стороне Гая.
Хотя у леди Мэриан одно предположение все же есть – раз корень их вражды скрыт в их общем детстве, и разгадку нынешнего странного поведения Робина следует искать там же. Впрочем, сейчас Робину не время задавать подобные вопросы. А Гай на них ответить не может…
Мэриан чувствовала себя какой-то потерянной - с Гаем она не могла поговорить о том, что ее волнует, Робин снова заводиться начнет. Он так увлекся игрой в дружбу с Гаем, что даже перестал за ней ухаживать! И, что чуть ли более обидно, забыл, какую лепту в его борьбу всегда вносила она. Ведь именно Мэриан много раз помогала благородным разбойникам… да без нее они уже давно могли бы быть казнены! А вместо благодарности Робин вдруг начал ее считать истеричной барышней, которая злится на отсутствие внимания с его стороны и выдумывает сложности там, где их нет.
Было так обидно, что Мэриан почувствовала острую нужду чем-то отвлечься. Раз Робин и Гай заняты, и ее в свои дела посвящать собираются…. Что ж, тогда она сама найдет, чем заняться. Самое время собраться и вспомнить, что она не только очаровательная леди. Она еще и Ночной дозорный – второй после Робина враг шерифа, защитница униженных и обездоленных.

Мэриан достала свой костюм. Она не вполне была уверена в своих мотивах – действительно хочет именно сегодня встать на защиту справедливости, или делает это назло Робину и Гаю? В любом случае, со всеми этими планами и ухищрениями, она как-то долго не беспокоила Вейзи в качестве Ночного дозорного. Правда, еще и потому, что Гай и Робин сообща справляются гораздо лучше, чем один Робин. Но это не повод забывать о своих обязанностях и своей борьбе. Робин, конечно, просил ее не рисковать больше… Но раз он не слушает ее предостережений, она тоже его проигнорирует.
Мэриан даже наметила себе план действий. Обычно все, что только можно, делают Робин и Гай. Но в этот раз она решила их опередить. Так уж вышло, что леди узнала о том, что в хранилище Ноттингема сейчас деньги, которые только и ждут, когда их раздадут крестьянам, раньше даже Гая. Она случайно подслушала разговор – деньги будут находиться тут всего одну ночь – они едут из Йорка в Лондон, а шериф всего лишь посредник. За комиссию, конечно, но это Мэриан не волнует. она могла бы рассказать Робину, они с Гаем точно все провернули бы по высшему разряду… Но сегодня справится сама.
Ночной дозорный крадется по Ноттингему. Не в первый раз, и все движения выверены и точны. Сегодня точно не должно быть осечки – Мэриан не представляла, как будет смотреть Робину в глаза, если ему придется спасать ее от петли. Нет, она же ловкая быстрая, смелая. Она столько раз проделывала это, и сегодня все просто обязано пройти хорошо.
Ей удалось пробраться в замок не замеченной, она даже нашла хранилище. Действительно, денег много. Она возьмет, сколько сможет. За остальным Робин придет с утра, но она все равно будет первой.
Мэриан уже собирала деньги, как неожиданно для нее зазвучал сигнал тревоги.
Ну конечно – откуда леди было знать, что Вейзи не просто выступал посредником в хранении денег. Он еще и испытывал совершенно новую систему слежения. Сама того не заметив, Мэриан зацепилась за тончайшую нить… и зазвонили колокольчики, оповещая, что кто-то проник в хранилище.
Гай вообще был не в курсе событий – ни насчет новой системы безопасности шерифа, ни даже насчет сокровищ. Но притом Вейзи пригласил его остаться с ним вечером, выпить по-дружески. Естественно, Гай ни на секунду не поверил в такой душевный порыв непосредственного начальства. Неужели, Вейзи действительно считает его таким идиотом? Что ж, значит, его усилия не пропали даром.
Когда раздался сигнал тревоги, Гай мгновенно понял и зачем его оставил шериф, и свою дальнейшую роль. Он решил, что в сокровищнице Робин. И даже стало обидно, что друг не посвятил его в свои планы. Насколько было бы проще…
В любом случае, надо что-то предпринять, шериф ждет активных и решительных действий. Гай, якобы решив совладать с давним врагом в одиночку, решительно вбежал в хранилище… и закрыл за собой дверь, ибо только шерифа с солдатами в качестве свидетелей там и не хватало…
А, вбежав, застыл на месте, увидев там вовсе не того, кого ожидал.

Мэриан думала, это конец. Сейчас в хранилище набьется туча стражи, и ее схватят… или сразу убьют. Вот просил же Робин не впутываться. И почему она не послушалась? Чего теперь стоят ее дурацкие принципы? Открылась дверь… но появились не шериф со стражей, а Гай. Мэриан размышляла, стоит ли открыться ему или попытаться справиться с «братом» в обличии Ночного дозорного. В конце концов, раньше же удавалось… Но тут Гай со своей фирменной усмешкой бросил:
- Очень феерично, леди Мэриан.
- Но откуда вы, сэр Гай… Да меня в этом костюме никто не узнает!
-Значит, они все идиоты. Не сидится на месте? И Робин такое одобряет?
- Он обещал меня связать, если узнает, что я продолжаю этим заниматься.
- Очень правильное решение. Впрочем, твое поведение позже обсудим. Сейчас тебе пора отсюда сматываться.
Гай схватил Мэриан за руку и впихнул в тайный ход. Инженер, его соорудивший, недавно, сам того не зная, выдал Гаю секрет (не зря же Вейзи о нем не упомянул). Потому Гай хорошенько ударился о стену головой, чтобы хороший синяк был. И изобразил поверженного искусным врагом. Были крики Вейзи, серьезный нагоняй и обещание в следующий раз уволить… или сразу казнить. Но, поскольку ничего особо не пропало, да и система безопасности успешно протестирована, отошел шериф быстро. Сам же Гай, пообещав, что такое больше никогда и ни за что, через пару часов сумел улизнуть в лагерь Робина, где Мэриан уже огребала по полной за безответственность и самодеятельность.
Вообще-то Мэриан планировала направиться к себе домой, ей не хотелось, чтобы Робин узнал о провале. То есть Гай все равно расскажет, в этом нет сомнений… Но чем позже, тем лучше. Так что леди хотела пойти домой и выспаться, чтобы наутро иметь силы и нервы спорить с Робином…
Но он все узнал сам. Встретил ее при попытке незаметно покинуть Ноттингем и почти что силой уволок в свой лагерь. Там устроил выволочку. Мэриан терпеливо слушала, она понимала, что виновата сама. Конечно, Робин все сделал бы правильно, да и Гай помог бы. Да, Мэриан должна была не увлекаться самодеятельностью, а просто рассказать, где сокровища. Тогда все деньги были бы у них, и Мэриан не пришлось бы спасать. В завершение гневной речи Робин сказал:
- И еще не известно, чем твоя выходка, Мэриан, грозит Гизборну. Шериф его за такое по головке не погладит.
- Про Гая-то ты как узнал?
- Думаешь, поверю, что тебе удалось самой сбежать?
- Нет… В общем, Робин, прости, но теперь Гаю известно, что Ночной дозорный – это я.
- За это можно не волноваться. Даже если вернется память, тебя он шерифу не выдаст.
- Ты так в этом уверен?
- А ты разве нет?
Мэриан только плечами пожала – она действительно не знала ответа на этот вопрос. Присели к костру с остальными… А вскоре к ним присоединился и сам помощник шерифа.

Гай рассказывал про то, как удалось в очередной раз обвести вокруг пальца Вейзи. На лбу у нег красовалась здоровенная шишка. Когда Гай рассказал, как ее заработал, Мэриан почувствовала себя виноватой. Попыталась извиниться, но получила отповедь еще и от Гая. Причем покруче, чем от Робина. Сам же Робин не встревал! Мол, брату виднее!
Когда Гай выговорился, наконец, и взял с Мэриан обещание больше так не делать, его забрала в свои цепкие ручки Джак. Обрабатывала чем-то рану. Гай было отмахнулся, но Робин тоже настоял. Сообщил, что на войне видал, как, казалось бы, пустяковая рана может стать причиной летального исхода. Так что Гаю пришлось согласиться на все лечебные процедуры.
После этого сели ужинать. И Мэриан еще раз с некоторым недоумением отметила, что присутствие у их костра помощника шерифа никого особо не напрягает. Как-то быстро Гай стал тут своим. Ест вместе с ними, как будто так и надо, шутит и смеется над шутками других. Мэриан знала, у того Гая Гизборна, до потери памяти, друзей не было вообще, с солдатами он тоже придерживался чисто официальных отношений. И потому не знал, как здорово просто выпить хорошего вина в компании друзей. Теперь он знает. Но вот вопрос – будет ли ценить, когда память вернется. Наверное, он станет сам себе противен – якшался с лесными разбойниками. И в итоге обвинит ее в предательстве. Робин-то никогда его другом не был, так что назвать его предателем Гай никак не сможет. А вот для нее другого определения и не подберешь… Паршиво…
Однако вскоре пришлось отвлечься от размышлений о будущем и думать, как выкрутиться здесь и сейчас.
Начиналось все неплохо. Остальные братья и сестры Робина по оружию разошлись по своим делам, и у костра их осталось трое. Гай пересказывал, как ему удалось провести шерифа. Робин одобрительно кивал, иногда вставляя комментарии или задавая вопросы. Мэриан уже было расслабилась, решив, что с серьезными разговорами на сегодня покончено. И тут Гай неожиданно спрашивает:
- А почему вы не сказали мне, что Мэриан – это и есть Ночной дозорный? Мне столько Вейзи порассказал про этого негодяя, мешающего спать приличным людям… Но я и не думал, что это моя любимая сестра.
Вопрос был задан словно бы между прочим, но ведь Гай далеко не дурак. И Мэриан была уверена, что он что-то стал подозревать. Она быстро и тревожно взглянула на Робина, давая понять, что не знает, что ответить. И рыцарь не подвел. Мэриан знает – он напряженно думал, что сказать. Но это не отразилось на его лице, и ответил он довольно быстро:
- Гай, ну ты же сам не спрашивал. Ты извини, но нам с Мэриан очень сложно держать в голове все, что ты не знаешь.
- И ты счел несущественным, что моя родная сестра ходит по лезвию кинжала? Если бы я не подумал, что в хранилище ты, Ночного дозорного арестовали бы! И не факт, что я смог бы помешать казни.
- Гай, просто я был уверен, что это все в прошлом. Мэриан обещала.
- Понятно.
Больше Гай ничего не сказал, и было не ясно, поверил он или нет. Тем не менее, на их общении это не отразилось. Выпив еще немного, Гай уехал в Локсли. С утра снова на службу.

Что касается Мэриан, она приняла предложение Робина остаться на ночь в лагере. В конце концов, отец давно привык к тому, что она порой не ночует дома, сильно волноваться не станет. А она так устала, что хочет только спать.
Но сон не шел, и Мэриан решила прогуляться. Прислонившись к раскидистому дубу, прямо на траве сидел Робин. Мэриан присела рядом, но разговор начинать не спешила. Она была немного зла на Робина за то, что он выставил ее перед Гаем в неприглядном свете. Хоть умом, конечно, понимала, что злиться не на что – она же действительно нарушила слово, а Робин просто произнес это вслух. Но мог бы придумать что-то другое… Но молчать и дальше становилось неприличным, и Мэриан задумчиво произнесла:
- Понятия не имею, как Гай меня вычислил.
- А ты не думала, что до потери памяти он просто слишком сильно тебя любил? – ответил Робин после недолгого раздумья.
- Что ты имеешь в виду?
- Все просто. Гай тебя настолько любил, что не замечал недостатков. И не мог допустить мысли о том, что его идеал, его дама сердца, является разбойницей. А теперь, считая тебя сестрой, он смотрит на вещи более здраво.
- Знаешь, Робин, я все же опасаюсь за свою жизнь. Боюсь, Гай, когда все узнает, будет слишком зол. И вполне сможет открыть Вейзи мою тайну.
- Мэриан, неужели тебя совсем не интересуют чувства Гая? – неожиданно резко ответил Робин, - Не ты ли сама говорила, что нельзя думать только о себе?
- Робин, ну как ты не понимаешь? Я беспокоюсь обо всех – о себе, о тебе, о Гае.
- Только вот Гай для тебя на последнем месте.
- А почему это тебя напрягает?
- Потому что я раньше лучше о тебе думал. Мэриан, тебе в голову не приходило, что может почувствовать человек, узнав, что любовь всей его жизни так жестоко его обманывала?
- Ты сам согласился с планом!
- Потому что тогда я считал Гая врагом.
- Робин, я не понимаю, кто тебе дороже – Гизборн или я?
- Поздно уже, давай спать, - и Робин ушел к себе.
А вот Мэриан заснуть так и не удалось. Она в глубине души всегда хотела помирить Робина и Гая. А теперь, когда это фактически произошло, чувствует себя обманутой. И отчего-то обидно, словно это ее предали.


Глава 8

Глава: 8 «Дружба»

Мэриан не знала, что Робин той ночью тоже не спал. И думал именно о ней, только вот совсем не в том ключе, как ей бы хотелось. Робин вспоминал, как ее полюбил. Леди Мэриан всегда казалась ему образцом самых лучших качеств, которые только могут быть. Виделась состоящей сплошь из одних добродетелей. Наверное, он сам создал этот прекрасный образ, после войны в Святой земле так хотелось верить в то, что в жизни все же есть что-то хорошее.
А правда проста – Мэриан самый обычный человек, как с достоинствами, так и с недостатками. Не бывает идеальных людей. То, что он раньше не видел недостатков, не значит, что их не было. А теперь Робин видит все как никогда ясно.
Нет, он до сих пор, пожалуй, любит Мэриан. Просто он в ней немного разочаровался. И, как ни парадоксально, произошло это из-за того, как она относится к его сопернику в любви.
Дело в том, что Робину очень неприятно наблюдать, как Гай мучается. Хоть ему друг и не признается, все видно невооруженным взглядом. Он не может понять, что чувствует к леди Мэриан. Он пытается наложить на свои к ней чувства информацию о том, что они брат и сестра. И получается у него это плохо.
Нет, Гай верит в это. Но очевидно, что его поведение по отношению к Мэриан гораздо нежнее, чем, если бы он был ее братом. И он слишком сильно о ней беспокоится. Правда, Робин не знает, как Гай относился к Изабелле. Вообще, он мало знает о ее судьбе.
И это тоже стало его беспокоить в последнее время. Даже странно – пока Робин не затеял с легкой руки Мэриан сомнительную авантюру с рассказами Гаю об их якобы крепкой с детства дружбе, ему даже в голову не приходило побеспокоиться о том, что стало с Изабеллой. Он видел, как перемолола жизнь Гизборна, в кого его превратила. А Изабелла осталась в его памяти той же, какой, держась, как утопающий за соломинку, за руку старшего брата покинула дом, где умерли их родители.
Тихой, невзрачной девочкой, которая всегда хорошо к нему относилась. Робин тогда не понимал, что не во внешней красоте дело. Он вообще очень многого в жизни не понимал. Потому позволял себе относиться к Гаю и Изабелле свысока. Если бы их родители все же поженились, юным Гизборнам трудно бы с ним пришлось…
Но вышло так, как вышло. И Робин понятия не имел, где находится Изабелла, что с ней стало. А ведь он виноват перед ней не меньше, чем перед Гаем. Но ему было все равно. А теперь нет. Раз уж он начал вспоминать, вспоминает все и до конца. И совесть выглядывает из глубины сознания, начинает мучить его.
У Робина даже мысль промелькнула – надо бы узнать у Гая, что стало с его сестрой, когда к рыцарю память вернется. Впрочем, навряд ли он будет с Робином о чем-либо разговаривать… Все как-то паршиво и запутанно.

Мэриан не появлялась несколько дней. Робин подозревал, что девушка обиделась. Он же не смог ответить ей на такой, с ее точки зрения, простой вопрос. Кто ему важнее? Мэриан или Гай? Но Робин не лукавил – ответа он, и правда, не знает. Кого выбрать? Девушку? Друга? А Гай ему друг, и не стоит себя обманывать. Даже не смотря на то, что, если память вернется, будет считать его смертельным врагом.
Робину не хватало Мэриан, но, вместе с тем, он чувствовал какое-то иррациональное облегчение. Не надо притворяться, отвечать на ее нападки, пытаться сгладить конфликтные ситуации… Вместо этого куда приятнее завалиться к Гаю в Локсли на ночь глядя, выпить с ним хорошего вина и о жизни поговорить. Вообще, Робину с его дамой сердца всегда было не просто. Почему-то они не могли, как большинство, просто любить друг друга и быть счастливыми. У них вечно возникали проблемы и недопонимание.
Но, когда Мэриан через пару дней все же пришла, Робин все равно обрадовался. К тому же девушка и не вспоминала об их последнем разговоре. Наоборот, все было очень хорошо – они гуляли по лесу, наслаждались обществом друг друга… Но вскоре Робин начал ощущать дискомфорт. Сначала он не понимал, в чем дело. А потом сообразил – Гай. Он же прекрасно знает, что настоящий Гизборн любит Мэриан до безумия. А он снова как избалованный ребенок хочет растоптать все, что Гаю дорого? Нет. Поэтому, когда Мэриан потянулась за поцелуем, Робин отстранился. Твердо глядя в широко распахнутые от обиды и недоумения глаза девушки, он сказал:
- Мэриан, не сейчас.
- Но почему? Мне кажется, ты тоже этого хочешь. Или уже не любишь меня?
- Люблю. Только не я один, ты это знаешь.
- Снова Гай! С тех пор, как потерял память, он постоянно стоит между нами!
- Пока не потерял, тоже стоял. Мэриан, посмотри правде в глаза, ты же сама не знаешь, кого из нас выбрать.
- Но сейчас я хочу быть с тобой.
- Потому что Гай считает тебя родной сестрой. Мэриан, пойми, я люблю тебя. Но не хочу пользоваться ситуацией.
- И что нам делать?
- Мы подождем, когда к Гаю вернется память. И ты сделаешь окончательный выбор. Каким бы он ни был, я это приму.
И Робин не лукавил. Если Мэриан поймет, что любит не его, а Гая, он действительно готов отойти в сторону. Раньше он был убежден, что Гай не пара для Мэриан. И поэтому постоянно пытался их поссорить. Возможно, из этого убеждения и родилась его любовь к Мэриан – он так хотел разлучить их с Гизборном, что и не заметил, как влюбился сам.
Но теперь все иначе, и Робин больше не думает, что если Мэриан выберет Гая, она непременно будет несчастна. Рыцарь ее так сильно любит, что пылинки будет с нее сдувать. И Робин будет рад за них обоих, чего бы ему это не стоило.

Уже на следующий день у Робина появился повод отвлечься от мрачных мыслей – очередное крайне важное дело. На главной площади Ноттингема уже в который раз вешали невиновных. И в который раз шерифу это не удастся. Потому что Робин подобному произволу мешал и мешать будет.
Гая он не успел предупредить о своем приходе – времени не хватило. Действовать надо быстро и точно. Робин взял на прицел шерифа, и опять выставлял Гаю требования. Робин, в отличие от Гая, хорошо помнил тот момент. И собственную ярость, и ненависть в глазах Гизборна. Тогда все было очень серьезно. Теперь же это не более чем фарс для отвода глаз шерифа. Гай это знает.
Почти все удалось – тех, кого собирались вешать, отпустили. Их увели люди Робина, и все было бы хорошо, если бы Робин не заметил опасность, угрожающую ему самому, слишком поздно.
Один из солдат незаметно подкрался. Гай попытался предупредить, он намеренно громко крикнул: «Сдавайся, разбойник, ты проиграл!» за мгновение до того, как Робин получил бы удар кинжалом в спину. И этим, без сомнений, спас ему жизнь – уловив предупреждение, Робин отскочил в сторону. Но лишился козыря в виде заложника-шерифа, которого при этом пришлось оттолкнуть.
Робин заметил страх в глазах Гая. Все правильно, и он сам тоже боится не за себя, а только за друзей и родных, впрочем, помощник шерифа почти сразу сумел с собой справиться, стал раздавать солдатам приказы, действуя только лишь чуть-чуть медленнее, чем мог бы. Но Робину этого вполне хватило. Все же он пережил и знает куда больше, чем все, находящиеся на площади. Робин сумел проложить себе дорогу, вскочил на любимого коня Гая и почти ушел… Как тут кожей почувствовал неладное.
Обернувшись, увидел, как один из солдат целится в него из арбалета. До выстрела оставались какие-то доли секунды, и Робин уже простился с жизнью… Но тут Гай, решив отправиться за ним в погоню, «случайно» задел того солдата конем Вейзи, на которого вскочил, и тот упал.
Погоня продолжалась довольно долго – Гай и Робин запутывали следы. Когда же стало ясно, что никто за ними проследить не сможет, спрыгнули к коней. Робин сказал:
- Спасибо, Гай, ты спас мне жизнь дважды за сегодняшний день.
- И сделал бы это еще, если бы понадобилось. На то и существуют друзья.
- Да, ты прав. Гай, я прошу тебя, запомни – я твой друг и всегда, при любых обстоятельствах, что бы ни случилось, им останусь. Я даю тебе слово.
- К чему такой пафос?
- Возможно, ты поймешь это скорее, чем мне бы хотелось. Гай, даже если будешь меня ненавидеть, не забывай, пожалуйста, того, что я сейчас сказал.
- Ты странный какой-то. Поговорим, когда в себя придешь. Ты лучше скажи, что мне Вейзи соврать?
- Скажи, что, гоняясь за мной, попал в засаду. Я взял тебя в плен, но снова отпустил, потому что благородный.
- Сработает?
- Должно, всегда срабатывало. Но если что-то пойдет не так, я тебя, конечно, выручу.
- Ясно. А могу я получить назад коней? Мне мой Ричи дорог, да и Вейзи за Ворона голову точно оторвет.
- Ты пообещай начальству, что найдешь коней. А через день придешь в лагерь и заберешь их. Шерифу скажешь, что отбил в нелегкой схватке.
- Годится.
Гай ушел огребать от Вейзи, Робин пошел в лагерь, своих успокаивать.
Прошло несколько дней, Гай снова вышел сухим из воды, Робина терзали муки совести.
Тогда, когда он дал слово Гаю, что является его другом и останется таковым при любых обстоятельствах, Робин не лукавил. И если бы Гай спросил, в чем дело, он бы, наверное, рассказал всю правду. Но Гай не спросил, и это продолжило лежать на совести Робина тяжким грузом. Он только знал, что даже если к Гизборну вернется память, продолжит считать его своим другом. И будет вместе с Мэриан бороться за его душу.

В тот вечер Гай, вообще-то, ждал Робина. Друг как-то странно ведет себя в последнее время, словно в чем-то перед ним виноват. Может, что-то случилось раньше, пока Гай не потерял память? Может, Робин об этом умолчал? Впрочем, Гай был убежден, что ничего страшного Робин не мог совершить. Потому что он исключительно благородный человек и друг, каких поискать. Но если что-то Робина гложет, если ему нужно его прощение, Гай готов его выслушать…
Но вместо Робина пришел Алан. С ним Гай, можно считать, тоже подружился. Не так крепко, как с Робином, но все равно из остальной лесной братии его выделял. Алан – неплохой парень, шустрый, с хорошим чувством юмора. Только вот постоянно мялся, когда Гай пытался узнать о том, дружили ли они. И у Гая сложилось впечатление, что друзьями они не стали явно не по вине Алана. Возможно, он до потери памяти слишком много внимания уделял происхождению? В любом случае, это ошибку Гай решил исправить.
И потому вполне дружелюбно пригласил Алана зайти, налил вина ему и себе. Но пил разбойник через силу. И было понятно, что что-то его мучит, но заговорить об этом он все никак не может решится. В конце концов, Гай не выдержал первым:
- Алан, я же вижу, что-то не в порядке. Может, ты скажешь, наконец, зачем пришел?
- Сэр Гай, я просто хочу, чтобы Вы знали, я Вас очень уважаю и очень хотел бы стать Вашим другом.
- Мы и есть друзья, разве нет?
- Раньше Вы бы так не сказали.
- Значит, я прав. Я не хотел дружить с тобой из-за твоего происхождения, или что-то произошло?
- Много чего происходило. Но запомните, пожалуйста, я никогда бы не сделал ничего, что причинило бы Вам вред. Я сейчас не вру и не шкуру свою спасаю. Это правда.
- Да что происходит-то? Вы с Робином словно оба рехнулись! Так… все… мне эти тайны надоели. Живо выкладывай, что знаешь!
Алан замялся… И в этот миг в комнату Гай ворвался Вейзи со стражей.
Гай был уверен, что ему конец. В самом деле, Алан же лесной разбойник. И ведет себя у него в комнате как у себя дома. Но в следующее мгновение у его горла оказался клинок. Это была самооборона, ничего более. Гай никогда не сделал бы этого осознанно, но его рефлексы не дремали – и в следующее мгновение он освободился из захвата и кинул разбойника на пол. Только когда на Алана накинулась стража, Гай понял, что натворил, и похолодел.
На допросе Алан твердил, что забрался к Гаю, чтобы убить его по приказу Робина, а сам помощник шерифа от волнения места себе не находил.
В конце концов, шериф оставил Алана в покое, объявив, что наутро его казнят. И Гай помчался в лагерь к Робину. Осознавая, что, возможно, их дружбе теперь придет конец.

Гай, конечно, не виноват, он и сам на его месте вполне мог бы поступить точно также. Все же условные рефлексы и у него сильны. Но то, как яростно помощник шерифа себя обвиняет, уже говорит в его пользу. Да и не Робину его судить. А Гай, очевидно, решил, что Робин сейчас же набросится на него, и возможно даже с мечом. И готов был принять это. Но Робин подошел и положил руку на плечо напряженно стоящего перед ним друга:
- Гай, послушай, не надо себя казнить. Поверь мне, Алан знал, на что идет.
- Но я мог бы подыграть ему, как тебе! А теперь еще не известно, удастся ли нам его спасти.
- Конечно, удастся, мы же всегда всех спасаем.
- Ты должен меня презирать.
- Гай, ты что, накануне плохо меня слушал? Я же выразился ясно и четко – ты будешь моим другом, не смотря ни на что. Давай лучше обсудим план спасения Алана.
Робин решил, что спасут Алана они до казни, причем действовать будут вдвоем. Вообще, ему не хотелось предавать это событие широкой огласке – ни к чему это, вдвоем справятся. А вот если остальные узнают про Алана… еще вздумают Гаю мстить. А Робину очень важно, чтобы эта переделка и для Алана, и для Гая закончилась благополучно.
Гай провел Робина в темницу, их никто не заметил. Там Алан ожидал казни. Застали друзья его в глубокой задумчивости. Похоже, его даже мало заботило, что он находится в тюрьме, и его собираются казнить. Выглядел он как человек, который находится мыслями своими где-то в совершенно ином месте, обдумывая что-то для себя очень важное.
Но времени было немного. Гай и Робин решили, что инсценируют нападение Робина на помощника шерифа и последующее отбирание у него ключей от камеры. Которые, конечно, Гай отдал вполне добровольно. Алан, правда, все хотел поговорить с Гаем, но Робин эти попытки пресек. Сказал – потом, когда будет времени больше.
До лагеря добрались благополучно. Робин договорился с Аланом о том, что они не скажут остальным о том, что произошло, и роли Гая в этой истории. Для всех Алан успешно выполнил в Ноттингеме совершенно секретное задание Робина.
Робин все думал о том, что же сподвигло Алана заявиться к Гаю на ночь глядя. Хотел ему правду рассказать? Бред какой-то… Незачем ему это делать… Только если нет чего-то такого, о чем не знает даже Робин… Впрочем, Робин решил не заставлять Алана признаваться, в чем дело. Захочет – расскажет сам.

Алану было паршиво на душе в последнее время. Раньше его роль двойного агента воспринималась скорее увлекательной игрой. Он понимал, что с точки зрения морального аспекта это совершеннейшая подлость, но как-то закрывал на это глаза. И, как ни странно, относился с большим уважением и к Робину, и к Гаю. Он сам не знает, как поступил бы, если бы пришлось выбрать одного из них, зная, что второму грозит смерть. Тут нет верного решения, и в любом случае он стал бы предателем. Да он и сейчас предатель… Просто раньше не заострял на этом внимание.
А с тех пор, как Гай потерял память и превратился в «друга» Робина, Алан стал бояться. Страх преследовал его днем и не давал спать ночью. Он все думал о том, что будет, если Гай узнает о его роли. А это вполне вероятный вариант – Вейзи же в курсе. И он не сегодня, так завтра может потребовать, чтобы Гай подключил к делу уничтожения Робина своего агента в его лагере. И что тогда? Это сломает и жизнь Алана, и игру, затеянную Робином и Мэриан. Алан вообще не представлял всех последствий, настолько они могут стать чудовищными и непоправимыми.
Именно это чувство страха и понесло его на ночь глядя в Локсли. Алан не знал, о чем конкретно будет говорить с Гаем. Только ему требовалось делать хоть что-то, ждать катастрофы в лагере становилось совершенно невыносимо.
Гизброрн принял его на удивление дружелюбно, и это сразу насторожило. Алан попытался хоть как-то выразить то, что он чувствует, но получился лишь жалкий лепет, за который ему самому стало стыдно. Гизборн потребовал объяснений, и тут в комнату ворвались люди шерифа.
Потом были камера и допросы. Но Алан посчитал удачей уже то, что его при Гае не расспрашивали о его шпионской деятельности в лагере Робина. А то получилось бы, что он сам дал толчок тому, чего отчаянно боялся.
Вейзи, очевидно, решил, что, воспользовавшись потерей памяти своего шефа, Алан окончательно выбрал сторону. И решил убить Гизборна, прежде чем он все вспомнит. На самом деле действия Алана – просто первое, что пришло ему в голову.
Тем не менее, Вейзи обращался с ним, как с любым попавшимся ему в лапы разбойником. Вопреки логике Алана это только обнадеживало – значит, есть надежда на то, что Гай так ничего и не узнает о его неблаговидной роли. Как и Робин…
Даже в камере, перед казнью, Алан размышлял о том, что он творил. И склонялся к мысли, что, когда к Гизборну вернется память, если он останется жив, не будет шпионить, чего бы это не стоило.
Его спасли Робин и Гай. От этого чувство вины стало только еще острее. Алан понимал – он не заслуживает к себе хорошего отношения. Даже хотел признаться Робину в своей двойной игре. Но не сумел себя заставить – Алан знает, насколько страшен в гневе предводитель. Осталось только ждать и надеется, что все наладится как-то само собой.


Глава 9

Глава: 9 «Мег»

С утра Гай проснулся с каким-то странным предчувствием. Сначала даже подумал, что память вернулась. Но нет – его жизнь по-прежнему вела отсчет с того момента как очнулся у дерева с жуткой головной болью. Что же тогда? Позавтракал Гай без аппетита, продолжая прислушиваться к своим ощущениям. И тут подоспел гонец, сообщивший, что его желает видеть шериф.
Ну конечно – как предчувствие, так сразу Вейзи. От него ничего хорошего ждать точно не приходится. Гай все больше и больше убеждается в том, что Вейзи – крайне мерзкий тип. Он не только отнимает у людей последнее, а может убить человека только потому, что тот ему не нравится. Гай не одобряет такого подхода к жизни, но его мнение шерифа традиционно не волнует. Впрочем, идти надо. Все-таки непосредственно начальство.
Вейзи пребывал в подозрительно благодушном настроении, это сразу насторожило Гая. За доли секунды пронеслись мысли – а не попались ли Робин или Мэриан. Но оказалось, что попался в цепкие лапы шерифа совсем другой человек.
Шериф объявил с нескрываемой радостью, что намерен сжечь на костре ведьму. Сказал, и жителям развлечение, и всем послужит уроком. Мол, не стоит перечить шерифу. Ведь, все это знают, ведьма или нет, определяет лично он.
Вот Гай не мог понять – как от чьей-то смерти можно получить удовольствие? Нет, он далеко не пацифист, ни с его родом занятий. И все же убить он может по необходимости (которой, кстати, не было со времени, как он очнулся под деревом без памяти). Но уж точно ни для того, чтобы насладиться предсмертными муками. Иногда Гай очень хотел убить Вейзи, причем в последнее время все чаще и чаще. Но и это была бы просто необходимость. И для него, и для Робина с Мэриан, и для всего Ноттингема. Которая уже давно назрела, кстати говоря. И если Гай чего-то и ждал для принятия окончательного решения, так это возвращения памяти.
Но Гай заставил себя сосредоточиться на речи шерифа, вдруг тот скажет что-то важное. Выяснилось, что девушку зовут Мег. Она сбежала из дома, не от хорошей жизни, наверное. Впрочем, знала бы, куда попадет, наверняка осталась бы дома.
Солдаты Вейзи взяли девушку в Ноттингеме. Она совсем проголодалась и попыталась украсть булку. Но, видать, это был ее первый опыт воровства, действовала уж очень неловко. Ее привели сразу к Вейзи.
Как понял Гай, шериф эту юную особу возжелал. Не жениться, конечно, а так, поразвлечься немного. А сама Мег была настолько сильно против такого поворота своей жизни, что разбила о голову Вейзи вазу с цветами. Голова осталась цела, что ей сделается-то. А вот положение девушки резко ухудшилось. Теперь она в темнице, казни ожидает. А шериф об этом говорит так, словно скоро праздник состоится. Поручил Гаю все подготовить к вечернему сожжению ведьмы.

Конечно, Гай лично заниматься этим не стал. Все же толковых солдат, кому можно поручить это, вполне хватает. Кстати, Гай порой прислушивался к сплетням, гуляющим в солдатской среде, лишним это никогда не бывает. И узнал, что раньше, оказывается, гораздо хуже к солдатам относился. Никогда не говорил на равных, вообще не интересовался их делами. В общем… хреновым, похоже, он был начальником. И многие солдаты хотели бы, чтобы память к нему так и не возвратилась. Мол, вернется память, вернется и прежний Гизборн. В этом Гай готов был с ними поспорить – в любом случае, он будет принимать решения исходя не только из того, кем он был, но и из того, кто он сейчас.
Гай решил спуститься в темницу. Умом-то он понимал, что ни к чему это. Но не мог не полюбопытствовать, что за девушка посмела отказать Вейзи. Он знал, что если познакомится с этой Мег, вряд ли сможет остаться равнодушным к ее судьбе. Но какая-то сила неудержимо влекла Гая туда, где томилась в заточении эта Мег. И он оказался ни в силах сопротивляться этому.
Сначала девушка встретила Гая агрессивно. Конечно – тюремщик же. Но он заверил, что не желает ей зла, просто хочет разобраться. И постепенно они разговорились. Девушка рассказала то, что Гай и так знал, но не в этом дело. Он слушал ее голос, смотрел на нее, и понимал, что пропадает.
Влюбился. Гай как-то не верил в любовь с первого взгляда. Хоть Мэриан говорила, что у них с Робином именно так и было. Гай был уверен, что она просто предается романтичной иллюзии. В конце концов, они же с детства знакомы – было полно времени получше друг к другу приглядеться.
Но сейчас Гай понимал, что в этой девушке ему нравится все. Сказать правду, до этого времени Гай был уверен, что красивейшая из женщин – его сестра Мэриан. Но, увидев Мег, понял, что, несомненно, она. Действительно, девушка юна и прекрасна как роза.
Но, помимо внешности, у нее есть ум и умение выражать своим мысли. И Гаю было исключительно жаль, что он не встретил ее раньше солдат шерифа. Тогда он бы нашел и время, и слова. А теперь что? Вот Мег закончила печальный рассказ словами «а завтра меня сожгут на костре» и смотрит на него, ожидая реакции. Гай твердо посмотрел в глаза девушки и сказал:
- Тебя не сожгут, Мег. Я обещаю.
- Но зачем это Вам, сэр Гай?
- Такая красота не должна пропасть, это противоестественно.
- Вы не сможете помешать казни. В одиночку это никому не удастся.
- Но я буду не один. Это большая тайна, Мег. Если ты ее кому-то откроешь, меня непременно казнят.
- Я никому не скажу.
- Верю. У меня есть лучший друг – граф Робин Хантингтон, в народе больше известный под именем Робин Гуд.
- Но это же разбойник. А Вы – помощник шерифа. Что у вас может быть общего?
- О, это долгая история. Я потом тебе обязательно расскажу.
- Надеюсь, у нас будет на это время.
- Не сомневайся.

Обнадежив Мег, Гай вышел из камеры и направился прямиком в Шервудский лес. На самом деле времени было в обрез. И вся надежда исключительно на Робина. По дороге Гай молился, чтобы друг оказался в лагере. И он был там.
Мимолетом Гай отметил одну особенность – как только он заходит в лагерь, все напрягаются, даже включая Робина но почти сразу расслабляются. Гай бы задумался над этим, но времени не было.
Он жестом прервал приветствие и сразу сказал: «Робин, мне нужна твоя помощь». Видимо, по выражению его лица друг понял, что дело серьезное. Жестом предложил присесть у костра и стал очень внимательно слушать.
Гай рассказал все, как есть. В том числе о своих чувствах к Мег. В конце концов, с кем поделиться, как ни с лучшим другом. Закончив рассказ, спросил:
- Поможешь?
- Ты еще спрашиваешь? Конечно, помогу. Давай план составим.
План, как и все затеи Робина, оказался прост, но действенен. Включены в него были все, даже Мэриан. В любом другом случае они, конечно, постарались бы ее от всего этого уберечь. Но сейчас на кону стоит жизнь еще одной невинной девушки.
Мэриан отвлекала шерифа прямо перед казнью, не давая вовремя объявить о ее начале. Она делилась с Вейзи тем, что хочет ответить взаимностью на чувства сэра Гая. Такой симпатичный, мужественный, умелый рыцарь. Должность вполне себе ничего. Вот только если бы он чуть побольше получал… На что Вейзи предсказуемо отвечал, что Гизборн будет чуть побольше получать, если станет чуть получше работать. Впрочем, он был любителем поболтать, и распространялся о том, что именно Гай должен лучше делать, довольно долго. В конце прибавив, что, в принципе, Мэриан может выходить за его помощника уже сейчас. А то он лично подыщет ей кандидатуру получше. Леди уже думала, что бы такого ответить, как их отвлек сигнал тревоги – ведьма пропала.
А вот это заслуга уже Гая. Пока шериф был занят, он вместе с Робином спустился в темницу и отпер дверь. На Робине была форма солдата Ноттингема. Они, конечно, рисковали, но в случае, если их все же засекут, решили, что Гай скажет, что поймал разбойника, когда тот, переодевшись солдатом, собирался освободить ведьму… А потом будет вытаскивать уже и Мег, и Робина… Но обошлось.
Мег глазам своим не поверила, убедившись в том, что Гай и Робин, и правда, друзья. Но времени было, по-прежнему, в обрез. Потому Робин, сказав: «Заходи к нам, как сможешь» врезал Гаю. Друг все рассчитал – вреда от удара практически никакого, а синяк получится эффектный.

Гай так потом шерифу и сказал – гнусный шервудский разбойник, переодевшись солдатом, добыл ключи, якобы чтобы конвоировать ведьму к костру. А сам решил помочь ей бежать. Но Гай храбро встал на защиту авторитета и планов начальства, узнав в стражнике Гуда. Но, шериф это прекрасно знает, против Хантингтона один на один он не тянет. И еще легко отделался, скорее всего, потому, что разбойнику время было дорого. А разбойники и пленница благополучно скрылись.
На тот раз ярость шерифа превзошла все пределы – он мало того, что влепил Гаю оплеуху, но и сказал, что еще один прокол в этом месяце, и он будет казнен как пособник разбойников. Гай решил об этом не говорить Робину – тому и без того нелегко, а он выкрутится. Во избежание последствий даже в лес не заходил. Но поздно вечером к нему пожаловал Робин лично. Они говорили в основном о Мег. Гай сказал, что с шерифом обошлось. Но Робин, грустно улыбнувшись, покачал головой:
- Гай, не надо обманывать. Я знаю, что у тебя серьезные неприятности.
- Мэриан…
- Не сердись, она хотела как лучше.
- Ну конечно, вечно она хочет как лучше, а получается как всегда. Робин, не взваливай на себя мои проблемы.
- Отчего же? Ты вот мои на себя взваливаешь. Гай, неужели ты думаешь, я буду осознанно тебе вредить?
- Это я тебя просил спасти Мег.
- Невинную девушку я бы спас в любом случае, ты же меня знаешь. И это был твой план! Если бы я знал, что для тебя это чревато неприятностями, я бы придумал что-то другое.
- Все же обошлось. А свои проколы я перед шерифом уж как-нибудь оправдаю.
- У тебя их не будет.
- Что?
- Я сказал, у тебя в этом месяце больше не будет проколов. Ты мне всегда помогаешь, Гай, а дружба, если не забыл, строится на взаимности.
Больше они не говорили об этом, и Гай, сказать честно, не придал особенно значения этому разговору. Робин вообще-то любит красивые и благородные фразы. А до конца месяца еще больше двадцати дней. Не может же, в самом деле, за это время лесная братия ни разу не сломать шерифу (и, как следствие, его помощнику) планы.
Оказалось, может. Гай сначала даже не понял, в чем дело. И только ближе к концу месяца догадался – Робин держит свое слово. Если что-либо контролировать поручалось Гаю, даже налоги, у него ни разу не было неудачи.
Нет, несколько раз разбойники нападали. Как позднее объяснил Робин, иначе шериф мог заподозрить неладное. Но все атаки удавалось отбить легко. Гай только на третий раз отчетливо понял, что Робин просто подставляется. И поддержал игру – мол, он храбро отбивает шерифово добро, но поймать разбойников никак не удается.
Но, на самом деле, Гай прекрасно понимал, чего это стоит Робину. Это со стороны может показаться, что Робин в лесу развлекается. Да, он старается не терять присутствие духа. Но Гай, бывая в гостях у разбойников часто, понимает, как нелегко это дается. А теперь Робину еще и приходится, не смотря на природную тягу к справедливости, приостановить свою партизанскую войну против Вейзи, да еще как-то это объяснить своим людям и шерифу. И все ради него. Если раньше самому Гаю их с Робином дружба в некотором роде казалась односторонней, теперь он, наконец, понял, что она вполне взаимна.

Вейзи, правда, успокоился уже после мирной недели, но Робин предпочитал не рисковать головой Гая, как сам выразился. Зато сам Гай уже через десять дней после освобождения Мег зашел в лагерь. Хотел раньше, но уж очень не хотелось пускать насмарку все усилия Робина по спасению его шкуры. Так что пришел тогда, когда на сто процентов убедился, что Вейзи спокоен и доволен своим помощником.
Но эти десять дней Гай еле вытерпел. Возможно, ему было даже труднее, чем Робину без гадостей для Вейзи. Гай скучал по Мег. И чем больше ее не видел, тем мрачнее было его настроение, и жизнь виделась в исключительно черных тонах.
Тем более, и Робин тоже не заходил. Очевидно, решил обеспечить Гаю полное алиби в глазах Вейзи. С одной стороны, это, конечно, правильно. Гай действительно в последнее время ходил по лезвию бритвы, подыгрывая Робину. Но тогда он ощущал бурление жизни, свободу. А если и не помогать Робину, и не выпивать с ним вечерами, и с Мег не видеться… Так и рехнуться недолго.
Поэтому Гай зашел в лагерь. Все как раз ужинали у костра. И Мег сидела вместе со всеми. Она первая уловила присутствие Гая, хоть и сидела к нему спиной. Встала, обернулась… И улыбнулась. Робин хотел было возмутиться, что Гай пренебрегает своей безопасностью, но, увидев, как Гай и Мег смотрят друг на друга, передумал. Только рукой махнул.
Гай предложил девушке прогуляться, она согласилась. Но, сколько он потом об этом ни думал, не мог вспомнить, о чем они говорили. Только было ощущение спокойствия и тепла. Как будто он что-то очень долго искал, и, наконец, нашел.
Гай стал появляться в лагере еще чаще, чем раньше. Помимо того, что ему было интересно с Робином и надо было обсуждать с ним планы шерифа, теперь внимание рыцаря приковывала и живущая в лагере Мег. Он понимал, что ничем не может ей помочь, и девушка, как и все, рискует. Мало того, что она объявлена ведьмой, так еще и, живя в лагере разбойников, автоматически становится одной из них. А это значит, для нее, как и для всех, не будет пощады.
Робин по просьбе Гая не привлекал Мег к их деятельности. Ее помощь заключалась исключительно в готовке. Робин даже предложил как-нибудь устроить жизнь Мег – к примеру, к родителям доставить. Но сама девушка была резко против. Она была уверена в том, что это все ненадолго. А когда весь кошмар закончится, и не придется больше скрываться по лесам, ей хотелось быть рядом с Гаем.
И он тоже этого хотел, больше всего на свете. И считал, что когда-нибудь и его двойной игре придет конец, так или иначе. А если все закончится хорошо, Гай твердо решил, что непременно добьется снятия с Мег обвинений в колдовстве и женится на ней.

Потому что очень ее любит. Каждый раз, придя в лагерь, он первым делом стремиться увидеть ее. И каким бы нервным ни был день, с Мег ему легко и спокойно. И это именно та любовь, которая ему нужна. Спокойная, светлая и чистая. Не любовь-борьба, как была раньше.
Стоп. А откуда у него эта мысль? Гай, который, пока думал о Мег, осуществлял (правда, крайне рассеяно) проверку солдат, и правда, остановился как вкопанный. Значит, он был влюблен до потери памяти? И было не все гладко…
Но почему его возлюбленная не объявилась? Или любил только он один? Да, но он бы, наверное, вспомнил, если бы ее увидел? Или она живет где-то вдали от Ноттингема? Как много вопросов, и ни одного ответа.
А Гай уж было решил, что сумел пережить шок, вызванный потерей памяти. Робин и Мэриан, как могли, помогали составить картину окружающего мира, и рыцарь порой даже представлял, что и не терял память. Заменял реальные воспоминания рассказами друзей о его жизни. Пытался представить свою жизнь.
Но в тот самый миг, когда непрошенная мысль обожгла сознание, Гай подумал о том, что он, по сути, калека. Неполноценный. Человек без прошлого. Навалилась тоска, Гай даже в лагерь не зашел, хоть обещал. И вечером следующего дня Робин пришел сам. Гай молча налил другу вина, и тот, присев с кубком на край кровати, спросил:
- Гай, в чем дело?
- А что такое?
- Я же вижу – с тобой что-то не так. Неужели, Вейзи все же нашел, к чему придраться?
- Да нет. Просто… Знаешь, Робин, я думал, что смирился с потерей памяти. Но нет, это по-прежнему меня очень беспокоит.
- Гай, вот увидишь, все обойдется. Главное, что бы ни случилось, не забывай, что у тебя есть друзья, которые тебя ценят.
- А любовь?
- В смысле?
- Робин, скажи, я до потери памяти был влюблен?
Друг молчал. И Гай по лицу видел, как ему хочется соврать. Но сказал Робин правду, это тоже Гай увидел по глазам:
- Да. Ты был безумно влюблен в одну леди, которая то отталкивала тебя, то приближала к себе. Сама не знала, чего хочет.
- Почему ты не сказал?
- Потому что так лучше и для нее, и для тебя. Гай, ты можешь меня презирать, можешь ненавидеть, но ваша любовь состояла из одних только мучений.
Гай, конечно, был зол, узнав, что Робин скрыл такую важную подробность. И даже сейчас, когда он его раскусил, не признается, что это за леди. Но, по зрелому размышлению, решил на друга не злиться. В конце концов, у него теперь есть Мег. И это самое главное. Он только спросил:
- Как ты думаешь, она любила меня?
- Не знаю, Гай. Возможно. Если ты не уверен в чувствах к Мег, подожди, когда к тебе вернется память.
- Я уверен как никогда.
И больше они на эту тему не заговаривали. Гай даже не стал просить Робина рассказать, в кого же он был влюблен. Не зачем – он любит Мег, и точка. Тем более, если его таинственная бывшая возлюбленная до сих пор не удосужилась его навестить, значит, не очень он ей и нужен.


Глава 10

Глава: 10: «Любовь и ревность»

Для Мэриан решение Гая помочь пленнице шерифа стало полнейшей неожиданностью. Но участвовать в плане она согласилась, помочь невинной девушке, конечно, надо. Все прошло почти хорошо, только у Гая из-за этой Мег чуть было не образовались серьезные неприятности – но все обошлось, с помощью Робина.
Эта Мег сразу не понравилась Мэриан, но сначала леди не могла понять, почему. Вроде как девушка общительна, дружелюбна, очень мила. Хотела дружить с ней, но Мэриан сразу установила дистанцию. Сама не знала, в чем дело, пока однажды к ней домой не зашел Гай.
Сначала Мэриан обрадовалась – она всегда радовалась его приходу. В последнее время, все чаще и чаще, ей начинало казаться, что именно Гай ее судьба. Препятствие состояло только в том, что они якобы брат и сестра. И Мэриан даже хотела как-то эту проблему решить. К примеру, неожиданно «выяснить», что она приемная дочь родителям Гая. Но разговор, с которым Гай к ней пришел, поставил точку на этих намерениях. «Брат» задумчиво спросил:
- Скажи, сестра, у нас ведь, в общем и целом, нет друг от друга секретов?
- Мы честны друг с другом, Гай – соврала Мэриан, держа за спиной скрещенные пальцы.
- Тогда я должен с тобой поделиться, - продолжил Гай, не заметив ее маневра, - Я влюблен.
- Что? Но в кого, Гай?
- В Мег. Правда, она замечательная девушка?
- Я бы так не сказала. Она мне не нравится, Гай.
- Жаль. Я надеялся, вы подружитесь. Это ведь моя будущая жена.
- Гай, она вне закона.
- Я постараюсь это изменить.
- Гай, я должна тебя сказать. Ты уже был влюблен, до потери памяти.
- Я знаю. Я уже говорил с Робином.
- А что, если та девушка гораздо лучше, чем Мег?
- Очень в этом сомневаюсь. Да и это не имеет значения. Я люблю Мег, и от своего решения не отступлю.
На этом Гай вышел из комнаты. Мэриан хотела разрыдаться, но слез не было. Вместо этого она долго лежала на кровати, прямо в одежде. Даже мыслей связных не было. Было только ощущение пустоты.
А пустота это возникла на месте железобетонной уверенности в том, что Гай ее безумно любит и будет любить всегда. Она же раньше чего только не вытворяла, но Гай ее всегда любил. И ей казалось, что даже если он обретет память, узнает, как она его обманула и будет ее ненавидеть… Все равно любовь никуда не денется. Это было так естественно, как то, что солнце восходит каждое утро… И также освещало и согревало всю ее жизнь.
Всю ночь девушка не сомкнула глаз. Ей казалось, что ее предали, растоптали ее чувства.

Наутро Мэриан отправилась гулять в Шервудский лес. Но намеренно не заходила далеко, не желая встречаться с Робином. Она все обдумывала сложившуюся ситуацию.
И пришла к неприятному для себя выводу – ей некого винить, кроме себя. Она отчего-то думала, что любовь Гая к ней вечна и может выдержать все. Но это, конечно, не так. Что ему из-за того, что Мэриан не соглашается стать его, в монастырь идти? К тому же он считает ее сестрой. Следовательно, себя свободным от обязательств.
И нечестно с ее стороны было намекать на наличие у Гая возлюбленной. А если бы он попросил отвести его к ней? Мэриан поймала себя на мысли, что в этом случае сказала бы Гаю правду, не зависимо от того, во что это могло бы вылиться. Но он не попросил…
И именно это показалось чуть ли не предательством. По крайней мере, Мэриан стало очень обидно, что Гай так легко предпочел Мег. Хотя, его ли это вина? Мэриан давно знает Гая, очень хорошо к нему относится. Она решила ни в чем его не обвинять.
Весь негатив Мэриан перенесла на возлюбленную Гая. В глубине души, конечно, она понимала, что Мег не виновата. Она же тоже конечно, считает Гая свободным от каких-либо обязательств. Мэриан даже поймала себя как-то на желании рассказать Мег о том, что у Гая есть дама сердца. Но не стала это делать. Потому что это уже подлость, и потому что в этом случае Гай ее точно не простит. И будет прав.
Тем не менее, Мэриан, хоть и не показывала явно свою неприязнь к Мег, все равно это становилось с каждым днем все более очевидно. А вскоре даже Робин решил с ней об этом поговорить. Будто бы у них не может быть более приятных тем для разговоров…
Они гуляли по лесу, как Робин вдруг спросил:
- Мериан, что тебе Мег-то сделала?
- Ничего не сделала. Что за странный вопрос?
- Всем же видно, что ты ее невзлюбила. Напрасно, кстати. Отличная девчонка – красивая, веселая, дружелюбная.
- Она тебе так сильно нравится? Больше, чем я?
- Тебя я люблю, а Мег для меня скорее младшая сестренка. Как ты для Гая.
- По твоей, кстати, милости!
- И это наводит на мысль, что ревнуешь ты к Мег явно не меня. Мэриан, разберись в своих чувствах, пожалуйста. Я же тебе не игрушка.
Но вполне ожидаемой после такого диалога ссоры между ними не произошло. Мэриан была слишком загружена мыслями о том, кто для нее Гай, чтобы обращать всерьез внимание на что-то другое. Да и замечание Робина отнюдь не лишено справедливости. Мотивы же Робина Мэриан так и не поняла. Но после последней фразы, пару минут помолчав, он снова стал общаться с ней, на этот раз на нейтральные темы. А Мэриан в чувствах своих разобраться никак не могла. Знала только, что, если бы в Мег влюбился не Гай, а Робин, она бы тоже ревновала.

После появления Мег в Шервудском лесу, Мэриан сама стала туда наведываться гораздо чаще. Возможно, это какая-то форма мазохизма, но она все хотела убедиться, что у Гая и Мег все серьезно. Раз за разом убеждалась, это причиняло ей боль… А потом она хотела убедиться еще раз…
Вот они в очередной раз сидят у костра, и Гай делится своими планами. Он твердо намерен жениться на Мег. Более того, уже сделал девушке предложение, и она его приняла. Сейчас же для полного счастья он только хочет заставить Вейзи оправдать Мег и позволить им пожениться. Говорит, что чувствует, что случится это скоро.
А Мэриан поймала себя на мысли, что ей вдруг отчаянно захотелось, чтобы к Гаю вот прямо сейчас вернулась память. Чтобы он понял, наконец, что не Мег любовь всей его жизни. Чтобы посмотрел на Мэриан тем самым взглядом, каким смотрел на протяжении долгого времени… Только Мэриан надеялась, что в этом взгляде не будет ненависти.
Ее сначала беспокоило только это. А пот ом прибавилось неприятное ощущение, что любовь всей жизни Гая не она. Наблюдая за Мег и Гаем, Мэриан все больше убеждалась в том, что они действительно счастливы. Когда Гай ее добивался, между ними было всякое. Они и дрались, и целовались. Но это было словно жизнь на вулкане – не ясно, что она преподнесет в следующий миг, не уничтожит ли стихия все, что дорого.
А с Мег, это очевидно, Гаю легко и спокойно. Ей он не должен ничего доказывать, она любит его… Вот только будет ли Мег любить Гая, если узнает, каков он на самом деле, что до потери памяти он вовсе не был другом Робина, а, наоборот, всеми силами старался его уничтожить? Впрочем, что-то подсказывало Мэриан, что любовь Мег и Гая настолько сильна, что переживет это испытание.
Но Робин предпочел не рисковать и строго-настрого приказал, чтобы никто не говорил Мег про Гая ни одного дурного слова. Для нее он должен быть героем, каким с недавних пор и является.
Мэриан убеждена, что это просто куртуазный и благородный способ избавиться от соперника. Мол, если у Гая и Мег все будет хорошо, им с Мэриан тоже ничего не помешает.
Самое нелепое в том, что Мэриан совсем не против быть с Робином. Она бы и замуж за него вышла, если бы позвал. Но, даже когда Гай обрел любовь, Робин все равно считал, что, прежде чем продолжить встречаться, они с Мэриан должны дождаться возвращения к рыцарю памяти. Виноватым себя считает… А если память не вернется никогда? Мэриан это беспокоило, но все попытки поговорить об этом с Робином кончались ничем. Он принял решение, и точка.
Мэриан беспокоило еще и то, что, желая выйти замуж за Робина, она продолжает ревновать Гая! И парадокс в том, что теперь она и за Гая вышла, если бы позвал!
Она же всегда считала себя правильной и честной. Это ж надо умудриться влюбиться сразу в двоих!

Впрочем, вскоре произошло нечто, что отвлекло Мэриан от этих тяжких дум – очередная кознь шерифа, конечно же. Вейзи опять озаботился получением нового оружия. И сумел раздобыть довольно подробные чертежи. На самом деле, ситуация очень серьезная – если по этим чертежам успеют сделать оружие, сопротивлению в Шервуде придет конец… Как и любому, кто хоть косо взглянет на Вейзи. Этого ни в коем случае допустить нельзя.
И потому Робин и Гай пошли на дело. Мэриан даже в известность не поставили, она узнала только уже результат. А состоит он в том, что выкрасть чертежи Гай и Робин сумели. Только вот не успели вывести – Робина засекли. Но, прежде чем разыграли очередную заварушку, чтобы дать Робину уйти, друзья спрятали чертежи в надежном месте. А своей боевой подруге они рассказали об этом тогда же, что и остальным товарищам по борьбе. Вечером, во время посиделок у костра.
Вот только Мэриан не считает это место надежным, ведь о нем знает Гай. Сейчас-то рыцарь полностью на их стороне, но память может в любой момент вернуться, и риск слишком велик. Поэтому, оставшись с Робином наедине, Мэриан постаралась его убедить в том, что чертежи надо срочно перепрятать. Она сказала:
- Робин, мы с тобой должны спрятать чертежи.
- Мэриан, дорогая, тебе в это дело лезть не стоит. Слишком опасно. Ты не беспокойся, мы с Гаем сделаем это уже через пару дней.
- Робин, ну как ты не понимаешь? Меня именно это и беспокоит – то, что Гай будет знать о местонахождении чертежей.
- Милая, мы же это неоднократно обсуждали. Давай не будем ссориться.
- Робин, услышь меня, наконец! Сейчас дело гораздо серьезнее, чем раньше. На кону не просто моя жизнь, или твоя. Речь идет обо всей Англии! Представляешь, что будет, если у шерифа появится это оружие! А ведь он может и принцу Джону чертежи продать!
- Этого не случится. Я же сказал, мы с Гаем…
- Опять вы с Гаем! Робин, у тебя рассудок помутился! Пойми же, наконец, Гизборн тебе не друг. Вы смертельные враги, были и будете! Если память вернется, он сдаст Вейзи и чертежи, и тебя с потрохами.
- Ничего не хочу об этом слышать! Мы с Гаем вместе вынесем чертежи. Это мое последнее слово.
И Робин ушел, даже не попрощался. Мэриан тоже была зла. Ну почему они все время ссорятся? И все время из-за Гая…
Но сейчас-то она думала точно не о себе, и оттого слова Робина и его отношение к предупреждению казались особенно жестокими и несправедливыми. За что он с ней так? Она, действительно, считает, что о чертежах не должны знать ни Вейзи, ни Гизборн. Но это не значит, что она ненавидит Гая или желает ему зла. Просто она хорошо его знает…

Раз Робин отказался помочь, Мэриан решила взять это дело в свои руки. Да, в прошлый раз был провал, но это еще ничего не значит. Победы и поражения в жизни чередуются. В этот раз должно повести.
И девушка снова надела костюм Ночного дозорного. Да, она не забыла, что обещала и Робину, и Гаю больше этим не заниматься. Но, раз они так оба к ней относятся в последнее время, она тоже будет поступать так, как считает нужным. Ее совесть чиста.
Мэриан знала, где находятся чертежи, со слов Робина. Надо только запутать следы. Девушка допускала, что может и попасться людям шерифа. Ради английского народа она вполне сознательно шла на этот риск. Но хотела, чтобы в случае ее провала шерифу не достались чертежи. Потому плутала по коридорам… И даже не заметила бы стоящего за углом Гая… Но он заметил ее. Грубовато схватил за руку, притянул к себе. Хотел сказать насмешливо, но получилось скорее раздраженно:
- Опять злобный Ночной дозорный собирается портить нервы благородному шерифу и его замечательному во всех отношениях помощнику?
- Сэр Гай, Ваш юмор неуместен! Отпустите меня!
- Зачем? Чтобы вскоре на пару с Робином из петли вытаскивать?
- Не надо меня ниоткуда вытаскивать. Я просто заберу чертежи и…
Поняв, что сказала лишнее, Мэриан прикусила язык, но было поздно. Внимательно на не посмотрев, Гай скривил рот в усмешке. Сказал:
- Так-так, чертежи, значит…
- Гай, пойми, у меня лучше, чем у вас с Робином получится…
- Получится у Вас, леди Мэриан, только в лапы к Вейзи попасться. Неужели Вы думаете, что…
Но что она якобы думает, Мэриан так и не узнала. Послышался подозрительный шум, Гай взял ее за руку и куда-то потащил. Шла она за ним без вопросов. Боясь доверить судьбу всей Англии, свою жизнь рыцарю она доверить готова.
Вскоре они оказались в маленькой комнатке. Гай кратко пояснил: «Комната прислуги. Переодевайтесь скорее». Спорить было бесполезно, да и Гай прав. Раз уж он ее все равно засек, лезть за чертежами уже не выйдет, а идти через весь Ноттингем в костюме Ночного дозорного весьма опасно. На служанок же рыцари обычно внимания не обращают, лиц их не запоминают. Только вот откуда сэр Гай знает, где комнаты служанок и, тем более, где они хранят свои платья? Мэриан мгновенно поняла, откуда, и покраснела от досады, испытав резкий укол ревности. Нашла, к кому ревновать! К тому же, до появления Мег Гай считал себя свободным, а он все же молодой здоровый мужчина.
Переоделась Мэриан быстро. Потом Гай забрал костюм Ночного дозорного, а ей велел как можно скорее идти домой, попытавшись не попасться на глаза никому из знакомых, особенно шерифу. Конечно, маловероятно, что ее узнают, но мало ли… Мэриан не сомневалась, что костюм Гай уничтожит, но это ее не волновало особо – в тайнике имеются еще несколько, а если понадобится, еще сошьет.

Волновало Мэриан другое – серьезный разговор между ней и Гаем. В том, что он непременно произойдет, девушка даже не сомневалась. Сэра Гая с толку сбить практически невозможно. Девушка даже думала податься не домой, а в Шервудский лес. Но по зрелому размышлению поняла, что так будет еще хуже. В лесу Робин, которому Гай, если обнаружит ее там, непременно расскажет, что случилось. А так хоть есть шанс договориться, чтобы Робин не узнал…
Домой леди добралась без приключений. Переоделась в свою одежду и стала ждать Гая. Хотела сначала продумать, что будет ему говорить. Но ничего не получалось – мысли путались и ускользали. Просто сидела и смотрела в одну точку.
Мэриан уже решила, что сегодня Гай не придет, и собралась ложиться спать. Но в дверь постучали. И Мэриан была абсолютно уверена, кто пожаловал на ночь глядя. Хотелось не пустить, но ведь это же сэр Гай. Такой же упрямый, как и Робин. Если надо, все равно зайдет. Потому, стараясь, чтобы голос звучал радушно, пригласила:
- Заходи, Гай.
Гай открыл дверь, вошел и сел на постель рядом с Мэриан. Спросил:
- Откуда ты узнала, что это я?
- Я больше никого не ждала. Ты ведь пришел поговорить о дневном происшествии.
- Мэриан, это не просто происшествие. Ты очень сильно рисковала.
- Да если бы ты меня не остановил, все бы прошло как по маслу!
- Да если бы я тебя не остановил, мы бы сейчас не разговаривали. Мэриан, шериф после кражи чертежей столько ловушек понаставил, что пройти через них, не зная, почти невозможно. Я помогал их ставить, и потому шанс есть только у нас с Робином. Я вообще не понимаю, почему тебе вздумалось лезть за чертежами. Робин что, не говорил, что мы с ним заберём чертежи?
- Говорил, но это слишком рискованно. Если Вейзи достанет чертежи, это обернется катастрофой для всей страны.
Мэриан поняла, что сказала больше, чем следовало, но было поздно. Гай произнес не раздраженно, как ожидалось, а, скорее, задумчиво:
- Робин не скажет о чертежах даже под пытками, мы оба это знаем. Значит, Вы, леди Мэриан, решили, что про них расскажу я?
Мэриан поняла – дело очень серьезно. Еще немного, и ситуация станет необратимой. И ей пришлось примерить маску настоящей сестры Гая – Изабеллы, о которой Робин как-то немного рассказал.
Она объяснила Гаю, что он бросил ее однажды, когда уехал искать лучшей доли. С тех пор отношения у них были натянутые, даже когда он вернулся. Но, после того, как Гай потерял память, она решила, что сможет простить его. И не стала упоминать о размолвке. Тем не менее, пока еще, в отличие от Робина, не может доверять на сто процентов.
Мэриан рассчитывала хоть на какую-то реакцию, но Гай молча встал и вышел. Да, конечно, ему надо подумать. И ей тоже… И Робина предупредить… И нотацию выслушать… Как-то нескладно все получилось… Впрочем, что-то подсказывало девушке, что такая ситуация ненадолго. Так или иначе, но вскоре все разрешится.


Глава 11

Глава: 11: «Конец спокойной жизни»

Робину с самого начала не нравилась эта история с чертежами. Они все сильно рискуют, а Гай особенно. Нет, если их схватят, мало обоим не покажется. Но они в разных условиях находятся.
Для Робина риск – это неотъемлемая составляющая жизни. Он давно к этому привык. И, в конце концов, уйдя в лес (да и отправившись в Святую землю, раз уж на то пошло) вечно жить не рассчитывал.
А вот Гай рискует, и сильно. Страшно даже представить, что шериф сделает с помощником, если пронюхает, что он разбойникам помогает. Тем более это нечестно, что Гай делает это не вполне добровольно. То есть, его никто не заставляет, конечно же. Но он не помнит, каким был. А тот, прежний Гизборн сам готов порвать Робина на части, а шерифу, как ни прискорбно, верен. И Робин, не смотря ни на что, не хотел бы, чтобы у Гизборна были неприятности из-за идеалов, которые ему навязали. Именно поэтому изначально он был намерен разобраться в одиночку, не впутывая Гая.
Но накануне дня, когда Робин собрался за чертежами, Гай пришел сам. Робин разговаривал с другом на нейтральные темы, надеясь, что о чертежах речь не зайдет. Но Гизборн и до потери памяти был умен, а теперь уж подавно. Некоторое время послушав пустую болтовню Робина, спросил:
- Ты лучше мне скажи, когда мы пойдём за чертежами?
- Гай, понимаешь, тут такое дело…
- Не мямли, тебе совсем не идет.
- В общем, Гай, я тут подумал, лучше я пойду один
- Ой, да неужели? Для кого лучше? Для Вейзи? То-то он все твердит, что тебе скоро конец.
- Гай, он всегда так говорит. Но мне же до сих пор удавалось выкрутиться.
- Но ты не бессмертен, Робин. Мы пойдем вместе. Все равно без меня ты быстро чертежи не найдешь, а надо еще обойти караулы.
- Но это очень опасно! Гай, ты хоть подумал, что будет с тобой, если шериф нас поймает?
- Думаю, если поймают тебя, тебе будет ничуть не лучше. Я все просчитал, Робин. Находясь на месте помощника шерифа, в данной ситуации я помочь тебе не смогу. А это значит, остается только идти вместе с тобой.
- Даже рискуя жизнью?
- А зачем еще нужны друзья?
Переубедить Гая не удалось, а Робин чувствовал себя на редкость мерзко. Получается, он заставляет Гая помогать ему обманом. Но ведь он честно пытался отговорить его, к тому же действительно считает другом. Проблема в том, что Гизборн не считает другом его. И когда к нему вернется память, ни за что не поверит в то, что Робин говорил об их дружбе. И любое слово, любой жест Робина он будет воспринимать как ложь, как хитрую уловку. Робин только надеялся на то, что память к Гаю вернется очень не скоро, и их приключение благополучно закончится. Он не мог тогда знать, что оба эти утверждения неверны.

Итак, накануне Гай отпросился у шерифа, сказав, что собирается навестить родню. Вейзи удивился, но отпустил. Не так уж часто помощник отгул просит.
Гай же, сделав вид, что уезжает, замел следы и пришел в лагерь Робина. Там они переоделись в неприметные плащи, надежно скрывающие лица, и обсудили план действий. Гай знал про потайной ход в замок, им и решили воспользоваться. Люди Робина просились с ними, но тут многочисленность только губительна. Два человека – самое оно.
Пробрались в замок благополучно. Там Робин полностью доверился Гаю… Раньше не поверил бы никому, кто сказал бы, что он Гизборну доверит свою жизнь без малейших колебаний. А вот как оно обернулось.
Гай не подвел – им удалось без приключений проникнуть в хранилище и даже забрать оттуда вожделенные чертежи. Сложности начались позже.
Оказалось, чертежи охраняло какое-то хитроумное приспособление. И как только они покинули хранилище, все солдаты замка поднялись по тревоге. Ситуация почти что фатальная. И у Гая был выбор – вынести из замка чертежи, но обречь Робина на верную смерть. Или спасти Робина, но оставить чертежи в замке. Хоть Робин и настаивал на первом варианте, считая, что все равно выкрутится, Гай предпочел все же второй
Назад в хранилище они чертежи, конечно же, не вернули. Но сумели надежно их спрятать, идея Гая. Причем поместили в такое место, что никто, кроме Гая и Робина, найти их точно не сможет.
Добрался до лагеря Робин без происшествий. Но был как на иголках. Он знал – Гая Вейзи по голове за такое точно не погладит. Преступник сбежал, чертежи пропали… Робин даже предложил Гаю уйти с ним в Шервуд окончательно. Но Гай сообщил, что справится.
Время шло, Робин нервно ходил по лагерю, и никому не удавалось его успокоить. Когда солнце почти село, Робин хотел уже собирать людей и идти Гаю на помощь, но друг пришел сам. Выглядел он довольно потрепанно, но то, что находится тут, а не в застенках, уже внушало надежду на лучшее.
Сначала Гай присел к костру, потом выпил вина и перекусил. Всем хотелось узнать новости, но рыцаря никто не торопил. Мег сидела рядом и молчала, прижавшись к его плечу. Мэриан хотела вставить слово, но отчего-то не решалась. Наконец, Гай рассказал, как дело было. Как шериф устроил всем взбучку, но ничего не добился. Про себя Гай не говорил, но Робин и без того понял, что помощнику шерифа не сладко пришлось. Но Вейзи его ни в чем не подозревает, это уже хорошо. В завершение рассказа Гай сказал:
- Плохо то, что шериф как-то догадался, что чертежи спрятаны в замке. Я, честное слово, не знаю, как это произошло.
- А Вы не могли ему случайно намекнуть, сэр Гай?
Это сказала Мэриан. Робин решительно не понимал свою даму сердца. В последнее время она то вздыхала по Гаю украдкой, то вела себя так, словно он ее личный враг. Гай обиженно посмотрел на «сестру», но прежде, чем смогла разгореться ссора, Робин поспешно сказал:
- Конечно, Гай не мог. Мэриан, не говори глупости. Надо решить, как быть теперь?
- Мы с тобой должны снова пробраться в замок и вынести чертежи, - задумчиво ответил Гай.
- Очень опасно, шериф точно ловушку устроит. Впрочем, другого выхода у нас все равно нет, - подвел черту разговору Робин.

Конечно, это еще больший риск, чем было вначале. Но на этот раз, как бы ни хотелось не впутывать Гая, без него точно не обойтись. Робин совсем не уверен, что один сможет найти дорогу к их тайнику. Осталось только надеяться, что удача будет на их стороне. Робин много раз балансировал на грани, но судьба всегда хранила его. Как и Гая. Так что шанс есть.
Тем не менее, Гая мучили сомнения, и к ним примешивалась досада на Мэриан. Девушка снова завела разговор о том, что, мол, Гаю нельзя доверять. Хочет, чтобы они вдвоем забрали чертежи. Да Робин бы с удовольствием один пошел, чтобы близких людей опасности не подвергать. Но без Гая он точно не справится. Решили несколько дней подождать, пока шум не уляжется, а потом пойти на дело.
Но пришлось это сделать пораньше – Мэриан все же полезла в Ноттингем. Одна и в костюме Ночного дозорного. Дурочка! Мало того, она еще и Гаю всякого наговорила. Изабеллой себя возомнила! Друга Робин успокоил, но решил, что, во избежание повторения этой глупой вылазки (а Гай ведь не всегда вовремя может рядом оказаться) им придется уже на следующий день провернуть дельце. На том и порешили.
Вот только не повезло им на этот раз, и крупно. Случилось, собственно говоря, то, чего они и опасались, из-за чего хотели перенести вылазку. Шериф устроил засаду. И им даже не удалось пробраться к чертежам. Впрочем, оно и к лучшему – Вейзи хотя бы не узнает, где они находятся.
А плохо то, что Робин попался не в одиночку, а вместе с Гаем. Случилось как раз то, чего Робин боялся с тех самых пор, когда самому себе признался в том, что Гай ему друг – Гизборну придется расплачиваться за их с Мэриан дурацкую затею. Они стояли, окруженные солдатами, держащими наготове арбалеты, и решительно не знали, как выкрутиться в этот раз. Одно неоспоримо – Гай теперь не сможет помочь не только Робину. Даже себе. Шериф налетел на, очевидно, уже бывшего помощника, словно коршун. Стал его бить. Робин попробовал вмешаться, даже не смотря на арбалеты, но его быстро скрутили.
Но Робин и Гай не знали, что был человек, готовый им помочь. Леди Мэриан. Она догадалась, что ее любимые решат совершить подвиг именно сегодня. И не без оснований опасалась, что это может стоить им обоим жизни. Поэтому заранее наведалась в Ноттингем, чтобы разведать обстановку. Якобы искала сэра Гая, чьей невестой до сих пор считается. На самом же деле узнавала, насколько опасно Робину и Гаю будет выполнить их миссию. Леди удалось выяснить, что шериф устроил ловушку, обойти которую не сможет даже Робин с его везением и многочисленными талантами. Но предупредить друзей не успела.
Теперь стоит, смотрит, как шериф избивает Гая и лихорадочно думает, что делать. Место у Мэриан удачное – на балконе прямо над головами основных действующих лиц. Действовала она по наитию – схватила массивную вазу и бросила вниз, целясь в шерифа. Но ваза разбилась о голову Гая. Рыцарь упал, Робин побелел, даже Вейзи в недоумении замер.

Робин выжил в Святой земле в основном благодаря умению быстро и точно оценивать ситуацию. И вот теперь, глядя на то, как на голову Гаю падает ваза, он понял, что произойдет, за мгновение до того, как это случилось.
Гай без сознания пробыл совсем не долго. А, когда поднялся, Робин знал, что встретиться с яростью и ненавистью в его взгляде… Но все равно не был у этому готов.
Совсем не так он хотел, чтобы это произошло. Хотя, если уж быть с самим собой до конца честным, Робин вообще не хотел, чтобы к Гаю вернулась память, очень уж хорошо было иметь такого друга. Все же и Матч, и Алан, и Уилл, и все остальные были Робину скорее как семья, младшие братья, за которыми надо постоянно присматривать. Гай же ему равный. И именно такой друг – то, чего Робину не хватало. Но это иллюзия, самообман. С настоящим Гаем Гизборном, как ни прискорбно, Робин никогда не дружил. Это стало ясно, когда, поднявшись и не обращая ни малейшего внимания на арбалеты, сэр Гай бросился на него с кулаками.
Робин не сопротивлялся, понимал, что не имеет на это права. А сам Гай, похоже, от ярости ничего не соображал. Он разбил Робину в кровь лицо, ударил в живот, заставив согнуться пополам… А потом Вейзи притомился смотреть на эту разборку, и, повинуясь движению его руки, солдаты оттащили Гая от Робина.
У Робина было мало времени, а надо что-то решать. Он уверен, что Мэриан, воспользовавшись суматохой, уже убежала в лес за его людьми. Возможно, они скоро придут. Возможно, им удастся его спасти… Но Робина сейчас больше волновала судьба Гая.
Ситуация существенно осложнялась и тем, что Гаю известно, где хранятся чертежи, и у него нет ни малейшей причины не рассказать об этом Вейзи ради спасения своей жизни. А у самого Вейзи нет причин, даже узнав про чертежи, оставлять жизнь Гизборну, потому как, предавший однажды, вполне может сделать это еще раз. Конечно, Гай, чтобы спасти свою жизнь и должность (хоть это уже из области фантастики) попытается рассказать Вейзи про потерю памяти. Но Гаю шериф вряд ли поверит. Решит, что это байка для спасения жизни. А вот Робину поверит… Знает, что ему-то в этой ситуации врать точно не выгодно. Но как тогда быть с чертежами?
Этот, вернувшийся, Гизборн ненавидит Робина, ему чужды его идеи и его борьба. И, если бы с того момента, как Гай потерял память, в отношении к нему Робина ничего не изменилось, выход из сложившейся ситуации был бы очевиден. Тогда Робин, наоборот, попытался бы подлить масла в огонь, сделал бы все, чтобы очернить помощника шерифа, чтобы Вейзи приказал его на месте казнить.
Но теперь, выбирая между жизнью друга и судьбой Англии, неожиданно для самого себя Робин, безоговорочно преданный королю солдат, выбрал первое. Он посмотрел Гаю в глаза и сказал только одно слово, единственное возможное в сложившейся ситуации: «Прости». Потом повернулся к шерифу.

Робин знал, что Вейзи не откажется поговорить с ним наедине. Скорее всего, шериф ожидает, что он начнет торговаться, пытаться обменять свою жизнь на чертежи. По себе судит. Потому Робина, сразу после его просьбы, солдаты по приказу Вейзи отвели к нему в кабинет, где надежно связали и оставили с шерифом. Гая отволокли в темницу. Впрочем, Робин надеялся, там Гизборн пробудет недолго. Некоторое время Вейзи мерил его тяжелым взглядом, потом самодовольно произнес:
- Вот ты и попался, висельник.
- Это ты преступник, Вейзи. Ты предаешь настоящего короля, и рано или поздно получишь по заслугам.
- Только уже не от тебя. Говори, где чертежи, и умрешь легко.
- Я воевал в святой земле, Вейзи. Мне ли бояться боли?
- Зачем ты тогда настоял на разговоре? Время тянешь, Хантингтон? Дружков своих ждешь?
- У меня для тебя информация.
- На данный момент меня интересуют только сведения о чертежах.
- О, поверь, то, что я собираюсь сказать, тоже весьма полезно.
И Робин, прямо смотря Вейзи в глаза, стал рассказывать.
Как и ожидалось, рассказ шерифа весьма заинтересовал. Все-таки Гизборн отличный солдат, таких помощников днем с огнем не сыщешь. Замену ему найти было бы трудно, и Вейзи не мог не радоваться тому, что Гизборн ему по-прежнему верен. Особенно в свете того, что он знает, где чертежи.
Про чертежи Робин решил так – главное сейчас спасти Гаю жизнь, а за них он еще поборется. Да, шериф хотел Робина казнить… Но вот сам благородный разбойник вовсе не собирался умирать. Робин знал – его люди где-то рядом. И не ошибся.
Раздался взрыв – дверь снесло с петель. К Робину ворвались его люди. Благородного разбойника развязали, шерифа взяли в заложники. В другое время Робин освободил бы еще и Гая. Но сейчас он был убежден, что у помощника шерифа все будет хорошо. Он же не только время тянул, описывая, как они с Мэриан морочили Гаю голову. Причем описывая в таком ключе, чтобы у шерифа и мысли не возникло, что Гизборн не верен ему. Эх, жаль, что он это все Гаю перескажет, причем в красках. Но тут уж ничего не поделаешь.
Брать чертежи времени не было, Мэриан отправили домой. Сами беспрепятственно ушли от погони и добрались до лагеря.
Снова спасен. Да, Госпожа Удача любит Робина, и он прекрасно знает об этом. Сколько раз его жизнь висела на волоске, все время что-то спасало. И Робину бы радоваться, что все обошлось. Но, вместо того, чтобы выпить со всеми за чудесное избавление, Робин сел на траву, прислонившись спиной к раскидистому дубу. Давненько он не чувствовал себя настолько мерзко.

Товарищи по борьбе не стали его осуждать. Они вообще очень редко выражали неодобрение его решениями. Да Робин это и не поощрял. Хотя он относился к лесным разбойникам, как к семье, понимал, что ответственность за свои решения несет только он сам. И поэтому, выслушивая все советы, принимает решение единолично.
Но Робин сам не знал, правильно ли поступил. В тот миг он просто не мог по-другому. Но что он натворил? Поставил на карту судьбу страны, и все ради помощника шерифа, который презирает все, что Робину дорого.
Но это же Гай. Тот самый человек, с которым они пили вино вечерами, с которым спорили до хрипоты, а потом друг с другом соглашались. Это тот человек, который не один раз спас ему жизнь. И Робин не мог, просто не имел права поступить иначе. Хоть он и понимал, что поставил чувства выше долга, но прекрасно осознавал, что, если бы судьба предоставила еще один шанс, он все равно ничего не стал бы менять.
Робин только надеялся, что теперь Гаю казнь точно не грозит. И что они сумеют добыть чертежи. Раз не удалось вытащить из тайника, придется отбирать прямо у шерифа. И Гая. Тяжелая задача, учитывая, что Гизборн наверняка готов убить Робина, а Робин его теперь не сумеет даже ранить.
Король разбойников терзался этими мрачными мыслями, когда к нему подошла Мег. Она стояла, и Робин тоже встал. Спросил:
- Мег, ты что-то хотела?
- Гай. Он ведь остался в Ноттингеме?
- Мне не хотелось это тебе говорить, но Гай служит шерифу. По-настоящему. А то, что мы дружим, это просто красивая сказка, придуманная мной и Мэриан, чтобы побудить Гизборна, пока не вернется память, быть на нашей стороне.
- Значит, вы не друзья?
- Я ему друг. А вот насчет него совсем не уверен.
- Робин, если считаешь Гай другом, спаси его. Я чувствую, что Гай в опасности. Шериф наверняка прикажет казнить его!
- Мег, для шерифа в казни Гая нет никакого смысла. Тем более, он знает, где чертежи.
- Гай не скажет шерифу про чертежи.
- Мег, прости, но я его дольше знаю.
- Робин, наш спор не имеет смысла. Помоги Гаю, я умоляю, - и девушка опустилась на колени.
Конечно, Робин сразу же ее поднял. И глубоко задумался. Он понимал, что идти сейчас в Ноттингем – это огромный риск. Тем более бессмысленный – что может Гаю угрожать? Он и раньше допускал промахи, а шериф ругался, но прощал. Тем более теперь, когда чертежи у Вейзи, ему и вовсе нет смысла наказывать помощника.
Но тревогу Робин тоже ощущал. Он думал, это просто нервы. Но, когда услышал об этом и от Мег, задумался. Решил рискнуть и разведать обстановку. Попытается никому не попадаться на глаза. Просто убедится, что с Гаем все в порядке.


Глава 12

Глава: 12: «Обретение памяти и новые проблемы»

Порой чего-то очень хочется, а случается это в самый неожиданный, даже неподходящий момент. Тогда, когда это уже не очень-то и нужно. Так и с Гаем произошло. Он уже смирился с тем, что его жизнь начинается с момента, когда он очнулся у дерева и почувствовал боль. У него были и друг, и сестра, и любимая. Еще была цель в жизни. Да и сама жизнь была цельной. А сейчас все это разлетелось вдребезги.
И дело даже не в том, что их с Робином поймали и взяли в кольцо солдаты, потом Вейзи полез драться, а потом Гаю на голову упала ваза. Это все, если разобраться, не так уж и фатально. Но случилось то, чего Гай уже не ждал – память вернулась.
И он понял – Робин и Мэриан просто использовали его, рассказали красивую сказку, заставляли делать то, что им было нужно. Он рисковал, подставлялся, помогал им… А они, наверняка, смеялись над ним. Мол, вот как ловко удалось провести этого идиота-Гизборна. Боль моральная оказалась сильнее физической, перед глазами словно стояла красная пелена. Гаю не было дела ни до Вейзи, ни до солдат, ни до их арбалетов. В голове билось только одно желание – избить до полусмерти мерзавца-Хантингтона.
Подумать он не успел, даже сам не заметил, как кинулся на Гуда с кулаками. Только чудом солдаты не выстрелили, когда он дернулся. А может потому, что совсем недавно он был их непосредственным начальником. А теперь приговоренный… Но Гай не думал о своей судьбе – он самозабвенно бил Хантингтона. Того совершенно не сопротивлялся, но о причинах этого поступка Гай тоже не думал.
А когда их, наконец, растащили, Робин сказал одно слово: «Прости». Гай не понимал – за что он просит прощения? За обман? Но вряд ли для Робина это что-то значит. Гай был уверен, что для разбойников все, чем он жил в последнее время, всего лишь веселая игра. Тогда в чем дело? Гай хотел переспросить, но солдаты уже тащили его в темницу.
Мрачное помещение, затхлое и сырое. Одиночная камера. Толкнуть Гая не посмели, просто указали на вход. Он и не думал сопротивляться - это совершенно бесполезно, а Гай не любил совершать бессмысленных поступков. Он, пытаясь сохранить остатки достоинства, молча вошел в камеру.
Садиьтся не стал. Вместо этого Гай нервно мерил тесную камеру шагами. Руки его то сжимались в кулаки, то бессильно разжимались. Гай ненавидел. В голове не было ни одной связной мысли, он не хотел знать, зачем это все понадобилось Гуду, какую роль сыграла Мэриан, что они испытывали в период затянувшегося обмана. Даже не хотел знать, как теперь выкручиваться – сказать Вейзи правду, или что-то соврать, и поверит ли ему теперь шериф. Гай просто ненавидел…
А потом внезапно понял, что ненавидит не Робина, а сложившуюся ситуацию в целом. То, что он лишился памяти, был вынужден собирать жизнь по кусочкам… и собрал ее совершенно не правильно. Все перепуталось, и враг неожиданно стал другом. Произнеся это слово про себя, Гай замер прямо посреди тюремной камеры. Но обдумать не успел – пришли солдаты и пригласили его к шерифу. Именно пригласили, а не потащили. Может, шанс все же есть?

Гай зашел в кабинет Вейзи. Гуда там не было. Шериф дал знак солдатам, и Гая развязали. Рыцарь был озадачен, но вскоре начальник все пояснил. Робин рассказал ему правду, и этого Гай уж точно совершенно не ожидал. Наоборот, он был уверен, что Гуд постарается всеми силами очернить его в глазах Вейзи, чтобы тот приказал его казнить. Ведь он знает про чертежи. Но Робин предпочел спасти ему жизнь. Почему? Вспомнились слова Робина тогда, в лесу: «Гай, я прошу тебя, запомни – я твой друг и всегда, при любых обстоятельствах, что бы ни случилось, им останусь. Я даю тебе слово». При всех своих многочисленных недостатках Робин всегда держит данное слово. Гай потряс головой, запутавшись окончательно. Речь Вейзи, тем временем, подходила к концу:
- Конечно, ты идиот, Гизборн, что позволил себя так одурачить. Надеюсь, и сам это понимаешь?
- Да, милорд, - спорить с Вейзи в данной ситуации не только не имеет смысла, но и опасно.
- Впрочем, ты не так уж и виноват. Жаль, что на момент потери памяти рядом оказался не я, а мерзавец-Хантингтон, и так коварно этим воспользовался.
Гая передернуло от мысли, как этим воспользовался бы сам Вейзи, если бы такая возможность представилась не Робину а ему, но рыцарь благоразумно смолчал. Меж тем шериф продолжал вещать:
- Ну, из того, что я видел на площади, понятно, что ты хочешь смерти Гуда даже больше чем раньше. Я прав?
- Совершенно правы, - сам Гай запутался и был в этом совершенно не уверен, но шерифу знать об этом не стоит. Сейчас главное выкрутиться, с остальным разобраться и потом можно.
- Это хорошо. Что ж, думаю, ты за свое поведение уже и так достаточно наказан. Хотя бы осознанием того, что тебя беззастенчиво использовали. Потому я, пожалуй, тебя прощу, даже должность тебе оставлю, хоть ты этого совершенно не заслуживаешь.
- Спасибо, милорд, - на такое Гай даже не надеялся.
Но обрадоваться рыцарь не успел, его начальник продолжил:
- Прежде всего, скажи мне, где чертежи. А потом мы найдем способ уничтожить Гуда.
Вот тут Гай серьезно задумался, и повисла пауза. Да, если бы он остался тем же человеком, что до потери памяти, он не думал бы ни секунды. Но Гай изменился, и в этом вся проблема. Нет, он не стал святым, как Робин. Но понимает, что, если Вейзи получит то, чего так жаждет, Англии конец. Даже страшно подумать, что такой монстр, да еще с таким оружием, может сделать со страной. И уже дело не в личных отношениях между ним и Робином, на карте судьба страны. Какое ему дело страны? Раньше Гай сказал бы, что никакого, как не было стране дела до них с сестрой, когда они мучились от голода и холода. Но теперь перед глазами встало улыбающееся лицо Мег, и, казалось бы, простой выбор неожиданно оказался невероятно сложным.

Тем временем пауза все затягивалась, шериф злился. Гай понял, что нет смысла оттягивать неизбежное. Решение-то уже принято, так чего тянуть? Он решительно посмотрел в глаза шерифа и произнес всего одно слово: «Нет».
Потом Гая повалили на пол по приказу Вейзи, избивали. Но он ни слова не сказал. К боли Гай давно привык, и от своего решения не отступится. Он знает, что шериф никому ничего не прощает. И что теперь ему вряд ли придется рассчитывать на какое-либо снисхождение. И закончится все, конечно, эшафотом. Что ж, значит, судьба такова.
Во время избиения Гаю покаталось, что за ними кто-то наблюдает. И он скорее ощутил шестым чувством, чем увидел, Робина и Мэриан. Смотрят, наслаждаются зрелищем. Наверное, вечером у костра над ним посмеются. Конечно, ведь дурак-Гизборн влип по-крупному из-за них. А теперь Гуду даже не надо от него избавляться – шериф и сам прекрасно справится. Вскоре Гай перестал ощущать присутствие посторонних. Значит, убедились, что он не расскажет про чертежи, и удалились в свой лес. Впрочем, ничего иного Гай, конечно, и не ожидал. Ведь Робин, в отличие от него, память не терял и прекрасно помнит, кто ему враг, а кто друг.
Время шло, Гай перестал считать потери на третьем сломанном ребре. В конце концов, шериф, наконец-то, понял, что ничего не добьется от бывшего помощника. Приказав оставить его в покое, он раздраженно бросил:
- Какой же ты все-таки идиот, Гизборн. Я не понимаю тебя. Ты же всегда считался только со своими интересами. И это правильно – все здравомыслящие люди так делают. Что же изменилось?
- Да просто я пересмотрел свои взгляды.
- Ради этого мерзавца Хантингтона, твоего якобы друга? Тогда ты идиот вдвойне. Неужели ты думаешь, Гизборн, что он будет тебя спасать? Ты для него врагом был, и навсегда таковым останешься. Теперь ты не нужен ему, и твоя дальнейшая судьба разбойника совершенно не волнует. Так что, будь уверен, выкрутиться не удастся.
Гай слушал молча, а что тут скажешь? На самом деле, он и не рассчитывал на Робина, ни в коей мере. Пока об этом не сказал Вейзи, у Гая даже мысли не возникло о том, что можно надеется на то, что Робин поможет. Да и сейчас эта мысль казалась верхом абсурда. Он помнит теперь, как они всю жизнь враждовали. И как Робин хотел его убить тогда, в лесу, перед потерей памяти. Для Робина он враг, без сомнений. И надежды на спасение нет никакой. Но Гай уже принял решение, он будет идти до конца.
Поняв, что Гая его слова про Гуда не впечатлили, шериф дал знак своим людям, и избиение продолжилось. Вот только толку от этого не было никакого. Стало ясно – Гай ни за что не скажет про чертежи. Тогда Вейзи сказал:
- Что ж, ты сделал свой выбор. На рассвете тебя повесят, как любого разбойника. Вот только тебе, Гизборн, на помощь не придет никто.
Шериф сплюнул и гордо удалился, Гая потащили назад в темницу. Грубо затолкали внутрь и надежно заперли дверь.

Гай решил, раз он все равно обречен, хотя бы выспаться напоследок. Конечно, в темнице жутко неудобно, но за свою весьма насыщенную жизнь Гаю где только ночевать ни приходилось. Потому в том, что уснуть удастся, он был уверен.
Гай не чувствовал больше той обжигающей ненависти, как на площади. Но думать, по-прежнему, не хотелось. Его охватила смертельная усталость, не хотелось вообще ничего. Гай мог хотя бы попробовать сбежать. Но куда? В Ноттингеме оставаться нельзя – он крайне не популярная личность, и враги, и соратники Вейзи с удовольствием сдадут его шерифу с потрохами. В Шервудский лес пойти тоже, по мнению Гая, не вариант. Там Гуд. И то, что он не сказал шерифу про чертежи, едва ли послужит причиной не повесить его на ближайшем суку.
Их отношения с Робином всегда были сложными, с самого детства. И Гай был убежден, что благородный разбойник ему точно не поверит. Решит, наверное, что он просто тянул время, дабы продать желанные для шерифа чертежи как можно дороже. А у Гая нет ни малейшего желания разубеждать Робина, что-то ему доказывать… Наоборот, он не хотел бы никогда больше видеть ни Робина, ни остальных лесных разбойников, ни Мэриан… И такая возможность очень скоро представится. Единственная, кого Гай видеть хотел бы, это Мег. Обретение памяти в этом плане ничего не изменило – Гай любит девушку, как и прежде. И поэтому признает, что без него ей будет лучше.
А потому Гай решил, действительно, хоть выспаться напоследок.
Но ему помешали – к темнице приблизились Вейзи и леди Мэриан. Вот такого Гай не ожидал. Тем временем, шериф вышел, оставив Мэриан около решетки. Девушка шепотом сказала:
- Гай, ты должен знать, Робин тебя в беде не оставит. Только до завтра продержись, и мы тебя обязательно вытащим.
- Как тебе удалось добиться свидания? – Гай не верил Мэриан, но тоже говорил тихо.
- Шериф надеется, я смогу убедить тебя рассказать про чертежи взамен на спасение жизни.
- Уж моя-то жизнь вас с Гудом точно не заботит.
- Гай, ты что, плохо слушал? Робин тебя спасет.
- Мэриан, я устал ото лжи. Вы хотите знать, скажу ли я про чертежи. Нет. Я унесу эту тайну с собой в могилу. Но я никогда больше не хочу видеть тебя.
- Но, Гай, послушай…
- Я все сказал.
Мэриан ушла, она выглядела очень расстроенной. Но Гай счел это лишь хитро спланированной игрой. Просто они настолько боятся за чертежи, что решили удостоверится, что Вейзи ничего не знает про них. И Гай был почти уверен, что Робин достанет чертежи именно во время казни, воспользовавшись ей как отвлекающим маневром. Что ж… Пусть удача сопутствует ему.

Гай, забыв, что собирался выспаться, присел на пол и прислонился к холодной стене. Уж чего-чего, но простуды ему уже точно не следует бояться. Было муторно на душе, как-то противно.
Дело далеко не только в том, что он приговорен к смертной казни. За свою жизнь, да и при последней должности, Гай рисковал часто и по-крупному. Так что никогда не тешил себя иллюзией, что будет жить вечно. Просто на этот раз он проиграл. Беспокоило же Гая то, что его предали, просто воспользовались им. И это навело на неприятные мысли, что он и сам частенько использовал людей. И мало интересовался их мыслями и чувствами. Ему никогда ни до кого не было дела, кроме себя любимого и Мэриан. Он даже Изабеллу, в конечном счете, использовал. Сколько угодно можно утверждать, что вдвоем они бы не выжили, что теперь она пристроена. Но от себя-то правду не скроешь…
То, что происходит сейчас, просто расплата. Но кто бы мог подумать, что честный и благородный Хантингтон будет врать, глядя в глаза? Наверное, он должен ненавидеть Робина… Он и ненавидел его в первый момент после возвращения памяти. Но вот теперь, когда есть время спокойно подумать, Гай вынужден сам себе признаться, что, не смотря на то, что он его использовал, ненавидеть короля разбойников выше его сил.
Потому что Гай никогда раньше даже не пробовал понять – а каково Робину приходится? И позиционировал его как самоуверенного эгоистичного мальчишку, придумывающего себе трудности для того, чтобы героически их преодолевать. Да, Робин из их детства был именно таким. Но отчего-то Гай, считающий себя далеко не дураком, не принял во внимание, что люди меняются.
Теперь он понимает – тот эгоистичный маленький граф остался в далеком прошлом. Теперь Робин, действительно, герой, каковым его все считают. Более того, пока память у Гая отсутствовала, он был свободен от предрассудков и жажды мести. Следовательно, воспринимал события объективно. И соглашался со многими доводами Робина. Именно поэтому теперь, зная, что идет на смерть, не отдал Вейзи чертежи. Не стоит обманывать самого себя – теперь он совсем не тот, каким был до потери памяти. Хоть Гай и затрудняется определить, к лучшему это или к худшему.
Ясно одно – скоро ему конец, а Робин продолжит свою борьбу. Будет красть у богатых, раздавать бедным… По-прежнему будет мешать Вейзи, словно кость в горле. У шерифа, конечно, появится новый помощник. И Робин будет портить его планы, как портил планы самого Гая… И для него не будет никакой разницы, в чьем обличии на этот раз предстало зло.
Гай думал об этом, и ему отчего-то было обидно. Хотя он понимал, что Робин ничего ему не должен. Если Мэриан его предала, о Хантингтоне он не может сказать даже этого – они ведь всегда были врагами, а враги не предают.
Сам того не замечая, Гай так завелся, что ему все же не удалось поспать. Когда солдаты пришли доставить его на казнь, он все еще сидел у стены, задумчиво глядя перед собой.

Ему сказали одно слово: «Пора». Гай пожал плечами и поднялся. Возможно, действительно пора. После всего, что он натворил за свою жизнь, пора получить по заслугам. Раскаялся Гай далеко не во всем, но понимал, что невозможно оставаться безнаказанным вечно. Похоже, его конец пришел… Но и Вейзи тоже рано или поздно свое получит.
Гай обнаружил, что даже не может сам идти – здорово над ним вчера поработали. Чувствовал он себя, словно его пропустили через строй… Хотя, пожалуй, так оно и было. Со стороны выглядит, несомненно, довольно жалко. Вот недоброжелатели порадуются… Впрочем, это Гая заботило мало. А вскоре вообще что-либо заботить перестанет.
Солдаты его почти что тащили, на площади было много народа. Но Гай с удивлением заметил, что радуются не все. После потери памяти он с людьми стал обращаться гораздо мягче, не помнил, за что ненавидит их. И теперь некоторые люди смотрели с сочувствием. Гай такого не ожидал. Впрочем, он этот факт только мимолетом отметил, есть вещи и важнее.
Самое главное на данный момент то, что его подвели к эшафоту, но даже это воспринималось словно во сне. Вейзи дал отмашку, и на шею Гаю накинули петлю. Один из солдат, которые его вели, тихо произнес: «Простите». Гаю вспомнилось, как это же слово сказал Робин, и его передернуло.
И в этот миг Гай заметил в толпе Робина и его людей. На них были плащи, скрывающие лица, но Гай изучил их в последнее время достаточно хорошо, чтобы узнать без труда. Были все, кроме Мег и Мэриан. Что они здесь делают? Гай не сомневался – пришли за чертежами. Но почему не проникают внутрь замка, вместо этого рассредоточились по площади? Хотят, для начала, насладится зрелищем его казни? Глупо и рискованно. Впрочем, их дело.
От резких движений открылись раны, перед глазами все плыло. Гай только ощутил петлю на своей шее, сразу стало тяжелее дышать. Впрочем, это временная трудность. Вскоре дышать и вовсе не придется…
Шериф спросил о его последнем слове. Надеется, что Гай, поняв, что ему не спешат на помощь, расскажет, где чертежи? Обойдется. Гай мотнул головой, отказываясь. И шериф дал сигнал к началу.
Гай подумал: как-то глупо все вышло. Ни семьи, ни друзей. Кроме Мег никто его и добрым словом не вспомнит…
Палач приготовился выбить из-под ног Гая скамейку, рыцарь мысленно прощался с Мег… И в этот миг, одна за другой, были выпущены две стрелы – в палача и в веревку. Лучник откинул капюшон. Робин.
Гай плохо помнит, что было дальше – стоило ему вдохнуть воздух во всю грудь, все поплыло перед глазами. Он успел заметить, что Робин что-то горячо вещает, держа Вейзи на прицеле. А к нему подбежали Алан и Маленький Джон. Взглянув на него, Алан сказал: «Сам он идти не сможет, придется тащить». Теряя сознания, Гай ощутил, как его подхватывает на руки Маленький Джон.


Глава 13

Глава: 13: «Спасти сэра Гая»

Робину удалось пробраться в Ноттингем без происшествий. Но как проникнуть в замок? Тут его шепотом окликает Мэриан и делает знак следовать за ней. Препираться некогда, да и не имеет смысла. Леди выводит Робина в замок каким-то потайным ходом. Спрашивать ее не время, но Робин и сам знает – Мэриан тоже решила рискнуть и выяснить, как там Гай. Что ж, скоро они узнают.
Им удалось проникнуть в кабинет Вейзи, оставшись при этом незамеченным. Гай говорил – там есть ниша, которую сам шериф использует, чтобы наблюдать за поведением некоторых интересующих его личностей. Велит, чтобы их проводили в его кабинет и сообщили, что он изволит задержаться, а сам подглядывает и подслушивает. Видимо, Гай показал эту нишу Мэриан. Что ж. оно и к лучшему.
Они все слышали, и Робин ушам своим не верил. Гай не сказал шерифу про чертежи. А это значит, в Гизборне жив тот самый Гай, с которым Робин дружил и выпивал по вечерам. Возможно, и у их дружбы есть шанс… Если, конечно, удастся вытащить Гая живым из этой переделки.
Но эти мысли роились где-то на задворках сознания Робина – ему было невыносимо смотреть на то, как Гая избивают. Он знал, что сейчас вмешиваться нельзя. Превосходство на стороне противника, и их всех просто поубивают. Умом-то это все Робин понимал прекрасно. Но попробуйте объяснить это сердцу. И раньше, на войне в Святой земле, Робин испытывал это мерзкое ощущение – когда мучают, ранят или убивают друга, это намного больнее, чем если тебя самого. Вот и теперь, смотря на мучения Гая, Робин чуть было не вмешался. И сделал бы это, если бы не Мэриан. Им всем просто повезло, что леди Найтон не утратила благоразумия. Она дернула Робина за руку и покачала головой. Да. Надо идти. Мэриан не сказала это вслух, но Робин все понял – если его сейчас убьют, Гаю точно конец. И они ушли, оставив Гая в компании шерифа и его отморозков. Никогда еще Робин не ненавидел себя так сильно.
В лагере Робин всем рассказал, что случилось с Гаем. К его удивлению, все прониклись. И все, единогласно, даже до его просьбы, выразили желание помочь Гизборну, которого не так уж и давно столь же дружно презирали. При этом никто даже не упомянул про чертежи.
Никто этого ему не сказал, но Робин и сам знает – если они будут спасать Гая, упустят замечательную возможность украсть у Вейзи чертежи. Ведь шериф, конечно, устроит Гаю показательную казнь. И во время этой казни можно было бы все провернуть легко и быстро. Но Робин не может. Второй раз делая выбор, имея на это больше времени, он все равно выбрал дружбу. А как же иначе?
Хотя Робин не льстил себе надеждой, что Гай вот так сразу его простит. Конечно, он его ненавидит. И имеет на это полное право. А то, что не сказал про чертежи Вейзи, значит лишь, что ему не безразлична судьба Англии. Но он, как и тогда, на площади, сам Робин, делал выбор, находясь в очень ограниченных временных рамках. А потом, когда осознает, что теперь он вне закона, и все благодаря Робину… Впрочем, пока Робин так далеко не заглядывал. Главное сейчас – спасти Гая. С остальным разберутся.

С Мэрин Робин договорился, что она останется в Ноттингеме и попытается выяснить, что сейчас с Гаем и когда состоится казнь. Она решила упросить Вейзи о свидании со своим «женихом». Конечно, это опасно. Но Робин понимал, что иначе никак. Метался по лагерю, как ошалелый, дожидаясь новостей. Вдруг он что-то не рассчитал? Вдруг шериф решил на этот раз обойтись без показательной казни, ограничиться простым убийством? Что тогда? Как он будет жить с этим?
К тому моменту, когда Мэриан добралась до лагеря, Робин совсем извелся. Как только леди спрыгнула с лошади, он подошел к ней и взволнованно бросил:
- Говори.
- Гай жив, хоть и в довольно плачевном состоянии. Думаю, нам придется предусмотреть вероятность, что сам он не сможет не то, что бежать, даже идти.
- Вейзи, урод! Я еще доберусь до него! Ты сказала Гаю, что мы его спасем?
- Сказала, только…
- Что?
- Он не поверил.
- Как не поверил?
- Он решил, что ты послал меня убедиться, что он не сказал про чертежи. Обещал, что не скажет.
- Да к черту чертежи! Главное спасти Гая. Казнь назначена?
- Да. Состоится на рассвете. Робин, но чертежи ведь тоже важны, ты и сам понимаешь.
- Да, но в любом случае, для меня важнее жизнь Гая. И пусть меня за это казнит король Ричард как предателя. Я не оставлю друга умирать.
- Я могу помочь.
- Мэриан, это опасно.
- У меня все получится, обещаю. Да и риска почти никакого – я стащу чертежи во время казни, а после твоего появления так все будут очень заняты.
- Будь осторожна.
Конечно, Робину не хотелось посылать Мэриан за чертежами. Но другого выхода, и правда, нет. После того, как они освободят Гая. Шериф наверняка придет в страшную ярость, захочет их уничтожить и в поисках чертежей весь замок вверх дном перевернет. И не исключено, что найдет их. Поэтому его обязательно надо опередить.
Но вот чего Робин не хотел допустить ни в коем случае, так это присутствия во время казни на площади Мег. Он понимал, что в этом случае за ней придется присматривать, а это сильно затруднит процесс спасения Гая. Так девушке и объяснил. Вопреки ожиданиям она не обиделась. Сказала, что будет ждать Гая здесь и молиться за него. И в это время приготовит все, что нужно, чтобы принять и выходить в лагере раненого. И Робин понял, что нашел в Мег Гай. Возможность тихого и спокойного счастья. Того, чего никогда не будет с Мэриан.

На площади было полно народу. За то время, пока ничего не помнил, Гай умудрился среди простых людей обрести доброжелателей, которых совсем не радовала перспектива его казни. Но все же тех, кто пришел сюда насладиться зрелищем, было гораздо больше. И Робин, вопреки голосу рассудка, чувствовал раздражение. Понимал, что Гай много зла сотворил на своем веку, но вид радостно ждущей мероприятия толпы был ему противен. Что ж, в любом случае, ничего они не дождутся.
На площади Робин стоял не один, с ним были все его люди. До поры до времени их лица были прикрыты капюшонами, все находились в напряженном ожидании.
Робин знал, что Гаю сильно досталось. и представлял себя, чего ожидать но все равно вздрогнул, когда друга вывели. Выглядел Гай хуже некуда и, действительно, на ногах еле держался. Но шел с гордо поднятой головой. Внезапно Робин ощутил, что Гай смотрит прямо на него. Он понял – то его узнал. И в тот миг, стоило только Гаю крикнуть, что на площади преступник, как Робина и его людей арестовали бы или просто перебили. Но Гай промолчал.
Только вот в его взгляде, обращенном на Робина, не было никакой надежды. Похоже, Гай, и правда, не верит, что Робин здесь для того, чтобы спасти его. Думает, пришел насладиться зрелищем? И все равно не сдал? Робин понял – Гай гораздо благороднее, чем он сам. И это понимание только еще больше усугубило чувство вины. Впрочем, не время винить себя и сожалеть. Это можно сделать и позже, когда жизнь Гая окажется вне опасности.
Тем временем Вейзи спросил о последнем слове. Но Гай промолчал. Стоит до конца на своем. Настоящий герой. А на Робина больше не смотрит. Ни на что не надеется? Напрасно. Палач собрался выбить веревку из-под ног бывшего помощника шерифа. Сейчас или никогда. Робин выпустил две стрелы – в палача и веревку, Гай повалился на землю. Краем глаза Робин видел, как к Гаю прибежали его люди. Впрочем, ему было не до того – он отвлекал всеобщее внимание, держа Вейзи на прицеле.
Робин не знал, что, когда Маленький Джон и Алан уже почти вынесли Гая из города, путь им преградила толпа солдат. И перед Аланом встал, пожалуй, самый тяжелый выбор в его жизни. Он мог бы просто сделать вид, что не сообразил, его никто бы не упрекнул. Кроме совести, которая, оказывается, у него все же есть.
Алан знал, что если Гизборн выживет, он, конечно, расскажет Робину о его шпионаже. И что с ним может сделать разгневанный опальный граф? Даже подумать страшно. Но все же Гай ему не чужой. И Алан использовал то, что хранил на особый случай. Взрывоопасную смесь. С ее помощью удалось отделаться от солдат, и до лагеря они добрались вполне благополучно. Вот только что будет теперь? Алан не испытывал ни малейших иллюзий. Даже решил бежать из лагеря. Но перед этим он все равно поговорит с Гаем, объяснит ему.

Из Ноттингема выбраться удалось, его люди не пострадали, и Мэриан вернулась с чертежами, целая и невредимая. Чертежи они сразу же сожгли, такое никому не должно достаться. И Робину бы вздохнуть с облегчением, но для этого пора рано – Гай находится между жизнью и смертью. Видимо, избивающие его солдаты все же задели жизненно важные органы. О Гае заботились Джак, Мэриан и Мег. Робин пытался зайти в палатку, ждать было выше его сил. Но оттуда его мягко вытеснила Джак. Сказала:
- Ты ему сейчас не поможешь. Ты и так сделал все, что было в твоих силах.
- Джак, ты не понимаешь. Это все я виноват! Если с Гаем что-то случится, я никогда себя не прощу.
- Робин, можно винить солдат, самого Вейзи… Но ты-то здесь причем?
- Да как ты не понимаешь! Это же наша с Мэриан дурацкая затея.
- И, насколько я помню, предложила это именно Мэриан.
- Я здесь главный, и я за все отвечаю.
- Постарайся успокоиться, Робин. Как только будут новости, я сообщу.
Джак ушла к больному. Успокоиться у Робина не получилось. Наоборот, он все больше накручивал себя. Ведь, когда они с Мэриан продумывали план обмана Гизборна, это воспринималось, как веселая игра. Подурачат они помощника шерифа немного, а потом он обретет память, и все вернется на круги своя. Или шериф его казнит, и одной проблемой станет меньше. Робин просто забыл, что в жизни нет ничего простого.
Как-то так незаметно для самого Робина получилось, что исполнилось желание его отца. Граф Хантингтон когда-то давно, когда собирался жениться на леди Гислейн Гизборн, говорил своему сыну, что они с Гаем должны быть как братья. Для виду соглашаясь с отцом, Робин все для себя решил – такие братья ему не нужны. Потому что считал себя лучше всех, не хотел ни с кем делить любовь отца. А вот теперь он бы с радостью назвал Гая братом.
А, если только можно было бы повернуть время вспять, он, конечно, не позволил бы Гаю и Изабелле покинуть родовое гнездо. Они бы вместе заботились о своих землях и своих людях… Все сложилось бы совершенно по-другому.
Да и теперь Робин с удовольствием вернул бы Гаю его земли. Это же не правильно, что земли, которые должны принадлежать именно Гаю, достались ему. Робин чувствует себя вором. Это тогда все казалось понятным и логичным…
И вернет все, если только его владения вернут ему самому… и если Гай будет жив. Причем вне зависимости от того, как сложатся их отношения в дальнейшем.
Да, если Гай будет жив. А если не будет? Робин не представлял себе, как будет жить с осознанием того, что из-за него погиб этот человек. Да он солдат, и из-за него погибло много людей. Но именно Гай – тот человек, смерть которого, Робин знал, он никогда не сможет себе простить. Он потерял счет времени, и не знал, когда вышла Джак. Сарацинка сказала: «Он будет жить». И впервые за последнее время Робин, наконец, смог расслабиться.

Робин решил пока затаиться, Вейзи на данный момент очень опасно злить. Так что разбойники сидели тихо – ни на кого не нападали, не проникали в Ноттингем, не строили козней. Робин даже в Локсли не заходил. И так бы продолжалось, по крайней мере, до выздоровления Гая, если бы туда не съездил Матч. По-тихому, просто чтобы разведать обстановку. Рассказал он, что Вейзи прислал нового управляющего, который ведет дела гораздо жестче, чем Гизборн даже до потери памяти. Народу несладко приходится. А в конце Матч добавил:
- И кстати, Робин, люди тобой недовольны.
- Из-за того, что им теперь живется хуже?
- Отчасти из-за этого тоже, но в основном причина в Гизборне.
- Гай-то при чем?
- Большинство людей не довольно, что ты его спас. Говорят, что Робин теперь не Гуд, раз помогает кровопийцам и ничего не делает, когда притесняют простых людей.
- Вот значит как… Ну что ж, идем.
- Куда?
- В Локсли.
Робин очень обиделся и разозлился. Он, значит, отказался от земель, от титула, ежедневно рискует жизнью, все ради этих людей. И он, хоть ничего за это не просит, все же надеется на благодарность и некоторое понимание. Разве это так много? Жители же Локсли, стоило только ему сделать хоть что-то, что их не устроило, сразу же отвернулись от него, стали критиковать. И, между прочим, сами признают, что при Гае, даже в худшие времена, им жилось лучше, чем при новом управляющем. А если бы Гай отдал чертежи, он до сих пор был бы помощникам шерифа. А Локсли, очень вероятно, было бы в назидание остальным стерто с лица земли. Поэтому жители Локсли сами должны были быть против казни Гая, а не упрекать сейчас Робина за то, что он ее остановил. И, кстати, Гай – друг Робина. И, как только Робину вернутся земли, станет владельцев всех, принадлежащих ему по праву рождения, земель. А если кого это не устраивает, это исключительно их проблемы.
Вот речь именно такого содержания Робин и произнес на центральной площади Локсли. Понимал, что рискует, но был так разозлен, что все равно пришел. Эх, Гай, если узнает, скажет наверняка, что это просто очередная бравада эгоиста, считающего себя народным героем. А потом добавит, что Робина просто покоробило то, что любят его не все. Но Робин думал в основном не о себе. Просто к нему вернулось то раздражение, какое он испытал тогда, на площади, когда видел ликование и откровенную радость на лицах некоторых жителей. И это не смотря на то, что в последнее время Гай им помогал по мере сил.
Возразить Робину на его пламенную речь желающих не нашлось. И то верно – говорить он всегда умел, как и действовать. Более того, Робин видел, что многие его словами всерьез прониклись. Это его вполне удовлетворило, и он, раздав людям некоторые припасенные запасы, вернулся с Матчем в лагерь.

Шло время, Гай поправлялся. Когда Робин узнал от Мэриан, что Гай пришел в сознание, был очень рад. Но перестал заходить так часто, как когда Гай пребывал в забытьи. Тогда, пользуясь тем, что у их подрывной деятельности наступил период затишья, Робин заходил очень часто, почти что жил на лавке у постели Гая. Джак ворчала, но понимала, что, когда серьезно болен друг, хочется отдать ему частичку своей энергии. А вот когда Гай пришел в сознание, Робин стал заходить только тогда, когда точно уверен, что он спит. Потому что, если застанет Гай бодрствующим, разговора будет не избежать. А к этому, был уверен Робин, они оба не готовы.
Вот Мэриан поговорила. А в результате выбежала, вся заплаканная. О том, о чем они с Гаем поговорили, рассказывать оказалась категорически, и Робин не настаивал. Зачем? Он и так себе примерно представляет этот диалог. И понимает, что ему будет еще сложнее.
Конечно, он пытался себя уверить, что повременить с решающим разговором надо, потому, что Гай еще не готов. Он слаб, и не стоит пока напрягать его этим. Пусть лучше до полного выздоровления с ним Мег говорит, от этого они оба только удовольствие получают. Но Робин и сам понимал, конечно, что все это только отговорки.
С другой стороны, вот зайдет он к Гаю. И им надо будет поговорить. А что сказать? Что он затеял игру с мыслями и чувствами помощника шерифа, с его памятью и прошлым? Что он ненавидел его и отчасти надеялся, что шериф обо всем узнает и прикажет его казнить? Или, может, поведать о том, что таким способом он надеялся устранить своего соперника в любви, наглядно показав Мэриан, что ее ненаглядный Гизборг не способен измениться, был и останется мерзким типом.
Это правда, Робин, действительно, в то время думал именно так. И то, что теперь он в корне изменил мнение, его никоим образом не оправдывает ни в глазах Гая, ни в собственных.
Да и Робин пока не готов к ненависти, которую к нему испытывает Гай… И не будет готов… Но хотел бы с этим столкнуться как можно позже.
К тому же, после этого разговора надо будет что-то решать. Вот в качестве кого здесь Гай? Он, Робин знает точно, решит для себя, что в качестве пленника. Но это же не так. Так кто он? Гость? Или все же соратник?
Сам Робин хотел бы склониться к последнему варианту. Но как Гай будет жить с ним в одном лагере, общаться, бороться против Вейзи? Да и захочет ли? Вопросов много, ответов нет.
Так что Робин откладывал разговор, сколько это было возможно. А потом увидел, что Гай вышел из своей комнаты (Робин это так называл специально, чтобы было впечатление, что Гай вроде как гостит вроде как у него дома). И Робин понял – разговор откладывать нельзя. А то еще Гай сгоряча глупостей каких натворит… Увидев решительное лицо своего предводителя, остальные как-то незаметно испарились. А Робин решительно подошел к Гаю и спросил: «Далеко собрался, Гай?»


Глава 14

Глава: 14: «Как дальше жить?»

Спасение оказалось для Гая полнейшей неожиданностью. Он же утвердился в мысли, что Гуд просто его использовал на пару с Мэрион для своих целей. А, когда он стал не нужен, о нем и думать забыли. Действительно, зачем Робину подставляться, спасая его? Тем более, рискуя чертежами? Неужели, он нужен лесным разбойникам для чего-то еще? Но для чего? Чем может быть полезен опальный бывший помощник шерифа? Выкуп за него они точно не получат.
Эти мысли урывками возникали в голове Гая. Он сам то терял сознание, то вновь его обретал. Его тащил Маленький Джон, дорогу указывал Алан.
Алан… Предатель и двойной агент. К тому же человек, которому он сам сделал немало гадостей, обращался с ним как с грязью. Хотя, а как еще с ним было обращаться? Он предавал Робина. А предатель всегда предатель, не зависимо от того, на чьей он в данный момент стороне. И заслуживает лишь брезгливости и презрения. Так думал Гай тогда. Но в последнее время он поменял мнение об Алане, как и о Робине.
Когда он потерял память, неожиданно и Алан проявил себя с новой стороны. Он оказался не злодеем, а просто запутавшимся юношей. И Гай может на сто процентов сказать, что Алан, действительно, на стороне Робина. Он ведь вполне мог бы, когда Гай потерял память, предложить свои услуги Вейзи. Но не стал, и этим подверг себя существенному риску. Не глупый парень, он не мог не знать, что Вейзи в любой момент может его выдать. А уж как Робин обращается с теми, кто обманул его доверие, им всем известно. Но Алан рисковал, ради своих убеждений. Раньше, скорее всего, это вызвало бы у Гая лишь презрение. Теперь он за это уважает.
Более того, Алан совершил еще один поступок, которого Гай не ждал от него. Он, фактически, спас ему жизнь. Причем, будучи уверенным, что Гай находится без сознания и оценить это не сможет. Но сознание, хоть и пропадало время от времени, не покидало его совсем. И он знал, что Алан сумел отделаться от погони. Хотя мог бы просто сбежать, сказать, что дрался, но не смог победить. Ведь он не может не знать, что теперь Гай вполне способен рассказать Робину о его роли в некоторых поражениях благородных разбойников. Но теперь не уверен, стоит ли рассказывать. Да и не уверен, что Гуд его послушает. С чего бы это? Но Алан, тот, каким Гай его знал, рисковать бы не стал. Впрочем, вскоре сознание, утомленное этими размышлениями, окончательно померкло.
Пришел в себя Гай на чем-то, напоминающем кровать. Увидел расплывающийся силуэт Гуда, которого, впрочем, вскоре вытеснили трое очаровательных девушек. Стали заботиться о нем, вот уж чего Гай не ожидал.
Как и вообще того, что его придут спасать. Он вспомнил день потери памяти и то, как моментально сделали ноги отпущенные Робином по его просьбе солдаты. И то, что он тогда почувствовал – тоску, что никому нет до него дела, его никто не станет спасать. Теперь же нашлись люди, готовые рискнуть жизнями ради него. И по иронии судьбы это как раз те, кого он не так давно считал злейшими врагами.

Шло время, Гаю становилось все лучше. Еще бы – за ним ухаживали Мег, Мэриан и Джак, три красавицы. И если Джак его интересовала только как неплохой лекарь, с двумя остальными его многое связывало.
Мэриан… Он так сильно ее любил, а она предала его. Лгала, считая, что лучше всех знает правильное решение. Какая потрясающая самонадеянность! Впрочем, на данный момент Гай с удивлением отметил, что даже не злится на нее. Он должен был бы ненавидеть, а чувствует лишь усталость. Ненавидеть можно того, кто тебе не безразличен, а ее поступок словно выжег все хорошее отношение и все чувства, которые Гай хранил в душе.
Почти неделю Мэриан, как и остальные, просто молча ухаживала за ним, считала, ему надо восстановить силы. Но, конечно, она не могла отказаться от решающего разговора. Гаю это было не нужно, но он невольно ждал, когда же это, наконец, произойдет. И вот Мэриан зашла к нему одна. Перевязала раны, накормила. А потом решительно произнесла:
- Гай, нам надо поговорить.
- Ты в этом уверена?
- Гай, послушай. Да, я виновата. Но все, что я сделала, было только ради тебя. Я хотела, чтобы ты понял, как надо жить, чтобы стал настоящим.
- А ты, конечно, лучше всех знаешь, как жить надо, и кто настоящий, а кто нет? И делала ты все ради Робина.
- Робин тут не причем. Гай, я поняла, наконец. Я люблю тебя. И готова выйти за тебя замуж хоть завтра.
Гай задумчиво смотрел на стоящую перед ним леди. Как как давно он ждал этих слов! Но тогда он безумно любил ее. Тех чувств уж нет. Да и теперь он не уверен, что она так говорит не из женского чувства жалости к раненому. А если бы тут лежал не он, а Робин, она за него выйти бы обещала… И вообще, он ей не верит, и никогда верить не сможет. Гай посмотрел на взволнованное лицо Мэриан, усмехнулся и сказал:
- Леди Мэриан, простите, но я не сторонник инцеста.
Она все поняла. И что он больше ее не любит, и что не простил. Выбежала, вся в слезах, едва не сбив по дороге замершего на пороге в нерешительности Алана. Заметив разбойника, Гай со вздохом спросил:
- Алан, и ты тоже решил со мной серьезно поговорить?
- Пожалуй, мне лучше потом зайти. Раз уж у вас с Мэриан так вышло…
- Чушь. Это абсолютно разные вещи. Проходи и говори, что хотел.
- Сэр Гай, я хотел сказать… В общем… ну….
- Долго мямлить будешь? Если это так сложно, я тебе помогу. Ты хотел спросить, расскажу ли я Хантингтону про твою роль двойного агента?
- Говорите как есть – предателя. И я и так знаю, что расскажете. Я просто хотел Вам сказать, что больше я не такой. Я верен Робину и не предам его. Я только прошу у Вас всего один день форы. Я исчезну и никогда больше здесь не появлюсь.
- Боишься, что Гуд убьет тебя?
- Нет. Я просто хочу запомнить его своим другом, а не врагом.
- Алан, я ведь обязан тебе. Я знаю – это ты меня спас.
- Не я один.
- И все же. Давай так – я обещаю, что никогда не расскажу про твою роль. Вейзи никто не поверит. Ты пообещаешь, что будешь сражаться на стороне Гуда и во всем ему помогать,
- Вы же ненавидите Робина. Зачем Вам все это?
- Потому что так правильно. И давай уже на «ты», в одной лодке все же.
Алан ушел счастливым. Еще бы – такая гора с плеч. Хотел бы и Гай так же… Впрочем, он понимал, что, действительно, поступил правильно. На душе стало легче. Ни он, ни Алан не заметили, что весь их разговор слушала так и не ушедшая далеко леди Мэриан.

Гай знает – он поправляется во многом благодаря Мег. Это удивительная девушка, и просто чудо, что они встретились. Ведь она могла бы попасться Вейзи раньше, когда он был совсем другим или позже, когда он уже в лесу и в опале… Могла и вообще не попасться. И они даже не знали бы о существовании друг друга. И Гай так и не понял бы, что любовь – счастье и великий дар.
Раньше для него любовь всегда ассоциировалась с уступками (причем всегда с его стороны) и борьбой. Это было, как жить у жерла вулкана и ежеминутно ждать извержения. И неприятностей любовь приносила намного больше, чем радости.
Нет, Гай, конечно, слышал, что есть счастливцы, которым удается получать от любви лишь одно удовольствие. Но он сам к таковым вовсе не относился. Для того, чтобы получить жалкие крупицы радости, ему приходилось слишком многим жертвовать. И Гай никогда не знал, прогонят его или милостиво разрешат остаться, поцелуют или дадут пощечину…
Раньше он просто считал, что ему так не повезло. Карма плохая, или это наказание за все, что он совершил уже в этой жизни. Но, в любом случае, с каждым днем все больше убеждался, что на его долю счастья не отмерили.
И никогда у него даже мысли не закрадывалось, что все дело в том, что неверно выбран объект любви, что Мэриан просто не та девушка, с которой он может быть счастлив. Ему казалось это просто невозможным, ведь для него леди Мэриан Найтон всегда была идеалом, почти не достижимым, но от этого только еще более прекрасным.
Только теперь, когда потерял память и встретил Мег, Гай понял, что просто Мэриан не его вторая половинка. Возможно, Робина, хоть он и в этом сомневается. Избавление от давней ненависти заставило взглянуть на вещи по-иному и понять, что в отношениях с Мэриан Робину приходилось ничуть не слаще, чем ему самому. Это терзаемый ревностью разум представлял Робина счастливым соперником. На самом же деле, и для Гуда любовь была борьбой… Словно ему мало борьбы с шерифом.
Впрочем, Гай нашел свою Мег, для него это главное. Теперь он по-настоящему счастлив, теперь каждый день для него словно наполнен солнечным светом, даже если он пока и с кровати подняться не может. Потому что его любовь взаимна и полна тепла. Что еще для счастья надо? Только если не быть вне закона…

К тому же Гай все не мог понять, в каком статусе находится в лагере разбойников. Если он пленник, почему устроен с такими удобствами? А если не пленник, то кто тогда? Гай на этот вопрос ответить не мог. Но был способ выяснить. Если разбойники просто спасли его, повинуясь непонятному импульсу, они ведь не будут удерживать, если он решит уйти? Почувствовав, что он уже может встать, и, возможно, даже передвигаться, Гай встал с кровати. Дежурила Мэриан, а она до сих пор была обижена на него, и потому не уложила назад и не поддержала. Гай обнаружил, что идти, и правда, может. Медленно, правда, шатаясь. Но вперед продвигался. Смотрели на него удивленно, однако никто не останавливал. Но внезапно в лагере как-то вдруг никого не осталось… Кроме Гуда. Ну да, Гай помнит – они умеют испаряться по желанию предводителя. Вот оно. Хантингтон подошел и поинтересовался:
- Далеко собрался, Гай?
- Если не хотите, чтобы пленник сбежал, связывать надо. Или решил, что, раз я выгляжу как труп, можно пренебречь этим?
- Гай, ты все неправильно понял, - растерянно покачал головой Робин, - Ты вовсе не пленник.
- Да? И кто же тогда?
- Я знаю, это сложно понять. Но я не врал тебе.
Гай насмешливо приподнял брови, и Робин сразу поправился:
- То есть сначала, конечно, врал. Но потом сам в это поверил. А то, во что мы верим, это и есть правда. Разве нет?
От неожиданности и частично от слабости Гай присел на лежащую неподалеку корягу. Робин сел рядом и продолжил:
- Я сорвал казнь просто потому, что не мог поступить иначе. Ты же тоже спасал мне жизнь, пусть теперь и жалеешь об этом.
- Не жалею. Я теперь вообще не знаю, что и думать, и все из-за тебя! Гуд, ну почему ты всегда портил мне жизнь и продолжаешь это делать?
- Что тебя сейчас-то не устраивает, а, Гай? Ты жив, скоро здоров будешь.
- В плену у разбойников, которые меня ненавидят.
- Ты в гостях Гай. И здесь нет ни одного человека, который бы тебя ненавидел.
- Не верю. К тому же, раз я в гостях, почему ты меня не отпустишь?
- Только ради твоей безопасности. Ты далеко не уйдешь в таком состоянии. Да и куда тебя вообще понесло?
- Мне кое-что нужно.
- И что же?
- Если так интересно, фамильное кольцо. Оно в Локсли осталось. Оно принадлежало маме, и я хочу его подарить Мег на помолвку.
- В Локси я тебя отпустить сейчас не могу, сам знаешь. Подожди немного, все наладится.
Робин ушел, а Гай так и остался сидеть на бревне, рядом с костром. Он, конечно, сразу же пожалел о своих словах. Еще не хватало, чтобы Робин продал его фамильное кольцо, чтобы накормить своих голодающих крестьян. Мало того, что отнял у него земли, так еще и фамильную реликвию. Впрочем, Гай и сам понимал, что далеко не уйдет. А Робину, наверное, он должен быть благодарен уже за то, что жив.

А ближе к вечеру Гай прогуливался по лесу. Если лежать в постели и жалеть себя, никогда не поправишься. Гай чувствовал – за ним следят. Не иначе, Робин своим людям велел проследить, чтобы он глупостей не наделал. Впрочем, он и не собирался. А смысл? Чтобы сбежать для начала надо сил набраться. Да и некуда бежать – в этом Гуд прав.
Робин его нашел в небольшой живописной рощице. Молча подошел и вытянул перед собой раскрытую ладонь. А в ней лежало то самое кольцо. Гай уже решил было, что Робин над ним издевается, но он сказал:
- Возьми Гай. Я желаю вам с Мег счастья.
Гай до последнего не верил в то, что Робин отдаст ему кольцо. Но на это раз разбойник обошелся без уловок. Надо было что-то сказать, а к ситуации подходит только одна фраза: «Спасибо тебе, Робин». Гуд удивленно посмотрел на Гая, кивнул и ушел по делам. Гай думал, что же так удивило его друга-врага, и, наконец, понял – он впервые со времени обретения памяти назвал его по имени.
Он, действительно, был Робину благодарен. Потому что понимал, что достать кольцо ему было очень непросто. Это надо в Локсли проникнуть, да еще так, чтобы не заметил новый хозяин. То, что Робин пошел на это, уже о многом говорит.
Кольцо Мег очень понравилось. Она была счастлива принять его предложение. Решили, что поженятся прямо в Шервудском лесу, Робин обещал все устроить. Действительно, в их положении другого шанса может и не быть.
Решили отложить свадьбу на пару недель, пока Гай не поправится. А в это время он все пытался понять, действительно ли лесные разбойники вдруг стали лучше к нему относиться, или это снова фантазии Хантингтона.
Все сидели у костра, кроме куда-то подевавшегося Робина, когда подошел Гай. Молча встал в стороне. Смотрел на них и думал – присоединиться или не стоит. На пару минут до того оживленно болтающие разбойники в нерешительности замолкли. Первым сообразил Алан – он молча подвинулся, освобождая место рядом с собой, и протянул Гаю фляжку вина. А потом Джак дала ему порцию похлебки, и разговор возобновился, как ни в чем не бывало.
Так что, Гай не мог не признать, тут Робин сказал ему, похоже, правду. С пленниками так точно не обращаются. Да и в его памяти были живы воспоминания о посиделках у костра, которые несли особенное чувство душевного тепла, с которым не хотелось расставаться.
И не пришлось – эти посиделки стали регулярными, и играли в выздоровлении Гая столь же существенную роль, что и общение с Мег. Чаще всего с ними был Робин, он садился рядом с Гаем. И вскоре Гай заметил, что постепенно между ним и Робином стирается барьер, вновь возникший после потери памяти. Только не знал, к лучшему это или к худшему.

Все шло хорошо, пока однажды Робин не ворвался к Гаю в страшной ярости. В последний раз Гай его таким видел, когда он скакал перед деревом, где его привязал, не зная, сжечь его заживо или на куски порезать. Гуд сначала занес кулак, но потом просто схватил Гая за грудки, глаза из-за расширившихся зрачков казались черными. Страх подкатил к горлу, к большой досаде бывшего помощника шерифа. Он же никогда ничего не боялся… Вот только перед ним сейчас спятивший крестоносец. Робин закричал:
- Какого черта, Гай! Я думал, мы все решили, а ты…! Да как ты посмел скрывать от меня правду про предателя?!
- Хорошо, что напомнил. Я уж подумал, что гость тебе. Оказывается, по-прежнему пленник, не имеющий права на собственное мнение.
Гай пытался говорить четко, но голос дрожал. Робин это заметил, и ярость испарилась так же быстро, как возникла. Бывший граф отпустил Гая и отступил на пару шагов. На миг прикрыл глаза, а когда открыл, они уже были нормальными. Каким-то безжизненным голосом, он сказал:
- Прости, Гизборн. Конечно, ты свободный человек и имеешь право ненавидеть меня и желать мне смерти. Как только поправишься, тебя здесь ничего не держит.
Так вот оно что! Гай не мог понять причину ярости, теперь все стало на свои места. Робин вообразил, что он покрывает предателя в надежде, что тот сдаст его Вейзи. И что мечтает сам побыстрее отсюда свалить.
Только вот Гай с этим теперь не согласен. Его держат посиделки у костра, держат люди, которых он хотел бы назвать друзьями. Он изменился, настало время это принять. И он только теперь окончательно понял – все, что говорил и делал в последнее время Робин, не бравада. Он действительно считает его другом, иначе бы теперь не пришел в такую ярость и не обижался так. Поэтому, когда Робин развернулся к выходу, Гай его остановил. Рассказал об Алане, о том, что парень, действительно, желает Робину и остальным только добра, что он, похоже, изменился и раскаялся. О своих мотивах тоже рассказал. Робин молчал долго. Потом осторожно спросил:
- Это можно расценивать, как твое желание присоединиться к нашей борьбе?
- Если ты не против, конечно. Ты же тут главный, тебе и решать.
- Я только рад, даже не надеялся на такое.
- Робин, я могу тебя спросить?
- О чем?
- Что ты сделал с Аланом?
- Да ничего не сделал. Нужен он мне… Пусть валит на все четыре стороны.
- Не понимаю. Хочешь, чтобы я остался, а Алана прогоняешь. Я ведь тебе гораздо больше вреда причинил.
- Но ты всегда был честен, и, если ненавидел, другом не притворялся.
- Чего не скажешь о тебе.
- Гай, я думал, мы все решили.
- Мы решили, что я присоединяюсь к твоей борьбе. Но тебе, вроде бы, было нужно мое прощение.
- И до сих пор нужно.
- Привило старое, Робин. Хочешь, чтобы тебя простили – прости сам.
Робин ушел в глубокой задумчивости. Гай уже думал, что все испортил своей последней фразой. Но Алану помочь хотелось. Тем более, в некотором роде это он парня во все это втянул.

В лагере что-то явно происходило, но Гаю и Мег ни о чем не говорили. Да и некогда было им – подготовка к свадьбе шла бурными темпами. Мэриан стала вести себя как ни в чем не бывало. И Гай решил не обижаться на нее. Раз уж они с Робином теперь соратники, что ж о Мэриан говорить. Да и с Мег они, кажется, подружились. Правда, Гай подозревал, что это ради него… Тем не менее, факт на лицо.
Свадьба вышла скромной, но очень милой. Робин, как обещал, и церковь подходящую нашел, и со священником договорился. Все лесные братья и сестры поздравили Гая и Мег. Робин первым. Гаю подарил кинжал, подозрительно похожий на тот, что он некогда продал, дабы жалование солдатам заплатить, а Мег диадему. Наверняка ведь у кого-то спер… Но все равно было очень приятно. Алан тоже поздравил новобрачных. Очевидно, Робин сдержал слово – простил парня и позволил ему остаться. Гай не знал, сколько на это понадобилось времени, сил и нервов, чего эта ситуация стоила и Робину, и Алану… и еще одному человеку. Не то, чтобы ему было совсем не интересно… Просто он был полностью поглощен своей любимой Мег, остальное пока что отошло на второй план. В конце концов, жизнь коротка, и надо наслаждаться каждым мгновением счастья.


Глава 15

Глава: 15: «Ошибки леди Мэриан»

Мэриан сама не ожидала, что удастся выкрасть чертежи так просто. Но, действительно, она, можно сказать, просто прогулялась. Тем не менее, Робину собралась расписать это как великий подвиг. Она же рисковала, в конце концов. И заслуживает за это уважения. Робин же и сам не прочь понежиться в лучах славы. Чем она хуже?
Только понежиться не получилось – всех занимало исключительно состояние Гая. Чертежи по-быстрому сожгли, и даже не отметили это дело. Гая Маленький Джон принес еле живого, и Джак сразу направилась его выхаживать. Помочь ей вызвалась Мег.
Мэриан тоже решила пойти с ними. Зайдя, обнаружила рядом с Гаем крайне озабоченного Робина. Неужели, он действительно вообразил себя другом Гая? Мэриан была уверена, что это долго не может продолжаться – вернется Гай в сознание, будет ненавидеть Робина. И тот все равно рано или поздно ответит ему взаимностью.
Но пока что Робин был крайне обеспокоен, Джак еле удалось его выпроводить для блага больного. Это на поле боя рыцарь хорош, а тут только мешать будет. Мэриан вышла следом, впрочем, пообещав скоро вернуться.
Леди отозвала Робина для разговора. Она понимала, что то, о чем хочет поговорить, не совсем правильно и может быть воспринято превратно, но ей казалось, это наилучший выход. Робин, очевидно, был уверен в том, что время для серьезного разговора выбрано неудачно. Он раздраженно бросил:
- Что ты хотела, Мэриан? Вообще, по-моему, ты сейчас должна Джак помогать.
- Я скоро к ним вернусь, а пока они с Мег и сами справятся. Робин, когда Гай придет в себя, что ты ему скажешь про наш с тобой план?
- В основном то был твой план, Мэриан.
- Но ты же поддержал его.
- Не спорю. И это очень недостойный поступок.
- Да, но ведь нам удалось изменить Гая, а победителей не судят.
- Каких победителей? Ты вообще себя слышишь? Да лучше бы Гай оставался таким, как был! Теперь вообще не известно, очнется ли он.
- Он очнется, я уверена.
- Мне бы такую уверенность. Мэриан, прости, но мне сейчас, правда, не до пространных рассуждений. Говори, что хотела.
- Робин, я хотела тебя попросить сказать Гаю, если будет спрашивать, что идея с этим обманом принадлежит тебе.
Возникла пауза. Робин смотрел на Мэриан так, словно видел впервые в жизни. Ну как ему объяснить, что она просто хочет как лучше? Кому будет легче, если Гай в ней разочаруется? Она же всегда была его музой, его идеалом. А Робин – его враг. Будет Гай его ненавидеть, и что? Они и так всегда друг друга ненавидели. Мэриан даже сама не заметила, как в попытке оправдать свой расчет даже забыла о том, что первоначальной ее целью как раз и было примирить двух врагов. А Робин не забыл. Он сказал:
- Мэриан, каждый должен отвечать за свои поступки, ты же сама так говорила. Я не буду первым заводить с Гаем об этом разговор. Но и тебя, уж извини, выгораживать не буду.
Мэриан стояла, не зная, извиниться ей или возмутиться. Но тут ее позвала Джак, и леди убежала помогать.

Шли дни, Гай поправлялся, правда медленнее, чем Мэриан полагала вначале. Правда, Джак уверена, что и это уже чудо. Говорит, жизнь рыцаря висела на волоске. С Робином Мэриан больше не разговаривала. Не то, чтобы она всерьез обиделась – все же понимала, что он был прав. Просто не до того было им обоим. Робин слишком волновался за Гая, она вместе с Джак и Мег ухаживала за ним.
И девушка поняла, что виновата перед Гаем и непременно должна загладить свою вину. Когда смотрела на него, раненого, просто сердце кровью обливалось. Она решила, что должна выйти за него замуж. В конце концов, она уже поняла, что одинаково любит Гая и Робина. Так что, в любом случае, наполовину счастливой будет точно. А Гаю так досталось в последнее время, что он заслуживает счастья.
Да, была еще Мег, но ее Мэриан как-то в расчет не принимала. Да, девушка молода, умна, красива. Но ведь Гай не помнил своих чувств к Мэриан, когда признавался ей в любви. А сейчас помнит. Мэриан была убеждена, что он пожалеет о словах, сказанных Мег. Это же не Мег, а именно она его дама сердца. Это ее он ежедневно добивался, получая отказ за отказом. В общем, Мэриан была в себе уверена и не сомневалась, что скоро станет леди Гизборн. Конечно, Гай в опале, но ведь пока можно и тайно пожениться. Решение принято, осталось обрадовать жениха.
Только вот разговор получился хуже некуда. Всего одна фраза Гая расставила все по своим местам. А Мэриан-то, наивная, полагала, что его к ней любовь навечно. Что Гай будет всю жизнь ее боготворить, не зависимо от того, получает ли что-то в ответ. Она могла допустить, что ее любить устанет Робин. Но только не Гай.
Между ними же много всякого было. Порой она вела себя жестоко, иногда была несправедлива. Она то давала Гаю надежду, то отнимала ее. И любой другой на его месте давно бы нашел иной объект для воздыханий.
Только не Гай. Порой он орал на нее, даже пару раз залепил пощечины. И ей бы его не простить, вообще перестать с ним общаться. Но и она не могла этого сделать. Более того, мысленно даже его оправдывала, понимая, что сама дает ему повод. Он, конечно, просил прощения. Но и она, конечно, прощала. Их отношения шли по замкнутому кругу. И Мэриан считала, что, как и круг, они бесконечны.
Но этот эпизод, потеря памяти, разорвал замкнутый круг. Появилась Мег, и теперь у них с Гаем роман. И, Мэриан пришлось себе в этом, наконец, признаться, Гай предпочел ей Мег. Потому что ему с ней спокойнее. Она не пилит его, не учит жить. И не скрывает своей любви.
Мэриан теперь поняла, что она практически во всем была совершенно не права. Но поздно. Жестокость и холодность ответа Гая не оставили шанса на продолжение не только романтических, но и даже просто дружеских отношений. К собственной досаде Мэриан заметила, что на глазах выступили слезы. И побежала к выходу. Она не доставит Гаю удовольствие видеть ее плачущей.

На выходе Мэриан наткнулась на Алана. Ей стало любопытно – что он-то у Гая забыл. Пришел спросить, как рыцарь себя чувствует? Так Джак в последнее время только об этом и говорит. И у нее узнать мог бы.
Кстати, по поводу Алана Мэриан давно терзали смутные сомнения. Дело в том, что незадолго до потери памяти Гаем они с Робином начали подозревать, что в лагере завелся предатель. Уж слишком часто планы Робина оказывались на грани срыва из-за того, что Гизборн с солдатами появлялись в самый неподходящий момент. Конечно, Мэриан очень хотела помочь Робину. Именно поэтому стала наблюдать за разбойниками. Заметила нестыковки в поведении Алана. Более того, пару раз видела его в обществе Гая. Она прямо спросила, в чем дело. И оба раза находчивый парень представил ей очень правдоподобные объяснения. До конца она не поверила. Но, зная, что в гневе Робин страшен, не спешила рассказывать ему о своих наблюдениях, если нет стопроцентных доказательств.
А после того, как Гай потерял память, Мэриан решила, что никакого предателя и не существовало. Она еще немного следила за Аланом. Ведь если он получал деньги за то, что предает Робина и остальных, должен был бы непременно при отсутствии Гая в качестве связующего звена обратиться в Вейзи напрямую. Но он этого не сделал, и Мэриан решила, что он, и правда, не предатель. Но теперь, подслушав разговор Алана и Гая, поняла, что снова ошиблась.
Вместе с тем, почувствовала злость, почему-то на Алана. Ее взбесило, что Гай так просто с ним разговаривает, совершенно нормально. Более того, настроен ему помочь. Не злится, не прогоняет.
Но почему? Ведь Алан виноват гораздо больше. Он предавал Робина, а теперь предал еще и Гая. Ведь, следуя логике, раз уж Гай его хозяин, он должен был рассказать ему о том, что его дурачат. А он, обрадовавшись тому, что теперь можно жить спокойно, предпочёл это скрыть. Но, похоже, Гай об этом просто забыл!
При этом, по мнению Мэриан, Алан думает исключительно о собственном благополучии. Она же заботиться обо всех. И поэтому совершенно несправедливо и то, как Гай обошелся с ней, и то, что при этом он пожалел Алана.
Первой мыслью Мэриан было пойти к Робину и немедленно ему обо всем рассказать. Но она подумала еще немного и поняла, что просто так, с наскока, такие проблемы не решаются.
Мэриан поехала домой. Ведь там, как известно, и стены помогают. Она решила побыть хотя бы пару дней вдали от лагеря разбойников и спокойно все обдумать. Возможно, если не будет постоянно видеть их всех перед собой, она сможет принять верное решение.
Отец принял ее, как обычно, без удивления и нотаций. Он давно уже понял, что учить ее поздно, а воспитывать бесполезно. Робин пока решил затаиться, так что ничего интересного в лагере все равно не будет происходить. Можно побыть немного дома.

Действительно, за дни, которые провела дома, Мэриан сумела успокоить свои нервы в достаточной мере. Она до сих пор злилась на Гая, на Алана, на себя… Но это чувства как-то смазались, и леди ощущала в себе силы вновь вернуться в лес, общаться со всеми, как ни в чем не бывало. Кроме Гая, конечно. С ним разговаривать пока не хотелось.
Заходил шериф. Он намеренно провоцировал Мэриан, говоря, что ее жених оказался обыкновенным бандитом, и что он жалеет, что казнь сорвалась, но в следующий раз, который непременно будет довольно скоро, доведет начатое до конца.
В принципе, Мэриан в определенном смысле повезло, что она поссорилась с Гаем. Если бы любовь была не омрачена обидой, ей было бы сложно сдержаться, и шериф непременно упрятал бы ее в тюрьму с формулировкой «за измену». Но теперь она, прямо глядя в глаза представителю официальной власти, заявила, что после того, кем оказался Гизборн, она расторгла с ним помолвку, слышать больше о нем ничего не желает, и где он находится ей не известно. Ушел Вейзи, не солоно хлебавши.
Только вот Мэриан по-прежнему злилась, и решила эту проблему чисто женским способом. Мол, раз уж она Гаю не нужна, так он не единственный на планете мужчина. Есть еще Робин, и он точно в нее влюблен. У него было много женщин, но, тем не менее, он много раз давал понять Мэриан, что она особенная. И он точно хочет жениться на ней.
Конечно, в последнее время между ними все было очень не просто. Они ссорились, Робин просто ее не понимал. Но Мэриан решила простить ему это. В конце концов, когда они поженятся, она сможет как-то влиять на него. Мэриан была убеждена, что они будут счастливы. Решила, в некотором смысле, утереть Гаю нос. Выйти за Робина раньше его свадьбы с Мег… Ну или, в крайнем случае, устроить в один день двойную свадьбу. В последнее время, правда, Робин замуж не звал. Но Мэриан считала, что это из-за того, что слишком много навалилось в последнее время на них на всех. И если инициативу проявит она, Робин будет только рад.
Так и поступила. Приехала в лагерь. Ей там обрадовались – почти все успели соскучится, только Гай, который за это время умудрился снова стать в лагере своим, упорно делал вид, что ему все равно. Ну и ладно… Отозвав Робина для разговора, со свойственной ей прямотой Мэриан сразу перешла к делу:
- Робин, мы же любим друг друга, давай поженимся.
- Вот так сразу?
- А почему нет? Мне казалось, мы давно этого хотели.
- Я хотел. Вот только Вы, леди, недавно предлагали свое сердце другому человеку.
- Гай тебе рассказал?
- Что и требовалось доказать. Гай ничего не говорил, но я же не глухой и не слепой. И не хочу быть запасным вариантом.
- Ты любишь меня!
- Я от тебя устал.

Эти слова эхом отдавались в ушах. На глазах выступили слезы, которые она безуспешно пыталась сдержать. И тут появился Алан, такой жизнерадостный, счастливый… Наверняка возвращается с очередного успешного свидания. Мэриан почувствовала, что должна хоть кому-то отомстить. Она не успела подумать – слова полились рекой. Она все рассказала – и про свои подозрения, и про разговор Алана с Гаем. Успела заметить ужас и недоверие в глазах Алана… и ярость Робина.
Когда Робина набросился на Алана, Мэриан была уверена – он его убьет. Она позвала на помощь, и оказавшиеся ближе всех Матч с Маленьким Джоном, еще даже толком не зная, в чем дело, бросились разнимать дерущихся… Хотя это сильно сказано – Алан почти не сопротивлялся… Но вмешательство друзей отрезвило Робина. Он оставил Алана в покое, тот с трудом поднялся. Но в глазах Робина жалости не было. Он сказал:
- Убирайся из лагеря, и никогда больше не возвращайся.
- Но Робин, мне некуда идти.
- Ну как же некуда? К Вейзи, под крылышко.
- Робин, я не работаю на Вейзи и не желаю вам зла. Да, я шпионил для Гая, но это было давно. Сейчас я с вами. Поверь мне, пожалуйста.
- Не верю. Единожды предатель, предатель всегда, - с этими словами Робин с решительным видом направился к Гаю.
Алану ничего не оставалось кроме как уйти. Он ничего с собой не взял, выглядел жалко и еле передвигался. Но никто его не остановил, и никому его было не жаль.
Кроме Мэриан. Только потом она осознала, что натворила. Алан должен ненавидеть ее, но, когда он, уходя, задержал на ней взгляд, ненависти в нем не было. Считает, что заслужил это. Но что тогда заслужила она? Какое она имела право вмешиваться? А если бы Робина вовремя не смогли остановить, и он бы убил Алана? Смогла бы она себя простить?
Алан никого не просил о заступничестве. Все же в лагере, не смотря на дружеские отношения, достаточно строгая дисциплина. Раз Робин сказал, что Алан должен убраться из лагеря, так оно и будет. Но, с другой стороны, вред Алану, хоть все были в ярости, причинить тоже никто не стремился. Раз уж Робин отпускает его живым, это его решение, все подчинились.
На самом деле, эти размышления заняли не больше пары минут. Потом на смену им пришла тревога – Робин же к Гаю пошел! Ну да, Мэриан отчасти и рассказала все, чтобы Робин понял, что Гай ему не друг и другом не будет, раз покрывал предателя. Но сейчас стало страшно. А если Робин набросится на Гая, как на Алана? Он же может, и даже о том, что Гаю недавно и без того несладко пришлось, не вспомнить. То есть вспомнит… когда будет поздно… А еще он может выгнать Гая из леса, как Алана. А ему пойти некуда, Вейзи на него охотится. Он же просто пропадет! Леди стояла, до боли закусив губу: что же она наделала!

Мег не было поблизости – она ушла собирать травы для Джак. А Мэриан, отойдя от шока, хотела броситься следом за Робином, удержать его. Но ее остановила Джак со словами: «Не надо, сами разберутся». Да как же они разберутся! В таком состоянии Робин, она знает, логически мысли не способен. Но Мэриан все же поверила Джак – уж в чем-чем, а в людях сарацинка разбирается хорошо. Так что, как и все остальные, нервно ждала.
Вышел Робин, пребывая в глубокой задумчивости. Все ждали, что он скажет, что прогоняет Гая из леса, как Алана. Действительно, Робин вышел в центр, чтобы сказать речь. Но совсем не такую, как ожидалось:
- Гай сегодня выразил желание присоединиться к нашей борьбе. Я этому очень рад, надеюсь, что и вы тоже. Помимо того, что Гай умен, ловок, прекрасно владеет оружием, он стал нам другом за последнее время и очень много помогал. Поэтому я постараюсь создать дня него в лагере наиболее комфортную обстановку, чего жду и от каждого из вас.
Все были в шоке. Нет, не сказать, чтобы они этого не хотели, они и так уже считали Гая своим. Но то, что он не выдал Алана… Тут мнения разделились. В лагере только об этом было и разговоров, Мэриан прислушивалась. Джак и Уилл считали, что Гай поступил правильно. Хотел Алан измениться или нет, то, что Гай решил дать парню второй шанс говорит в его пользу. Матч и Маленький Джон, напротив считали, что Гай, в любом случае, обязан был все рассказать Робину. Но все рано сильно в худшую сторону это их к нему отношения не поменяло. Все были единодушны в том, что удивились поведению Робина. Они же сами видели, что вбегал он к Гаю в страшной ярости. И не только не причинил ему вреда (в этом сразу после речи предводителя убедилась зашедшая к Гаю Джак), но и был рад принять в свое братство. Всем было любопытно, что же такого между ними произошло, но и Робин, и Гай молчали.
Еще, к удивлению Мэриан, все были единодушны в том, что не обвиняли ее. Мол, раз она сочла, что Алан может быть опасен, это ее решение. Даже Робин, и тот ни слова не сказал по этому поводу… Правда, ни он, ни Гай, ей вообще ни слова не сказали с момента изгнания Алана. Она сама первой боялась заговорить с ними – вдруг они скажут вслух то, чего она так боится…
Но Мэриан решила подружиться с Мег. Не из корысти. Просто история с Аланом научила ее тому, что нельзя срывать злость от своих неудач на других. Мег была рада. И показала Мэриан кольцо, подаренное ей Гаем. Без всякой задней мысли, просто, чтобы новая подруга порадовалась за нее. В лагере про любовь Мэриан и Гая не говорили, и Мег не могла знать, что это кольцо вполне могло бы сейчас быть на пальце у Мэриан. Сама же леди Найтон подумала именно об этом, ей стало горько. Но теперь-то она понимает, что сама во всем виновата. Сделала вид, что рада за Мег.
Так что Мэриан помогала с подготовкой к свадьбе Гая и Мег, но при этом ее не оставляли мысли об Алане. Она не могла с уверенностью сказать, исправился он или нет, но какой-то внутренний голос твердил, что парню можно верить. Он многим рисковал, как и они все. А теперь…как сложится его судьба? В то, что Робин найдет в себе силы простить Алана и разрешить ему вернуться, не верилось. Но благородный разбойник в очередной раз всех удивил.


Глава 16

Глава: 16: «Старое правило»

Новость про Алана стала для Робина страшным ударом, ведь он считал парня своим другом, как и каждого товарища по борьбе.
Конечно, как неглупый человек, Робин подозревал, что в лагере завелся предатель. Слишком уж часто те планы, которыми он со всеми делился, оказывались на грани срыва. И только его ум, опыт и ловкость помогали разрулить ситуацию. Только, хоть понимал умом, верить в это Робин не хотел. И долго оттягивал процесс выявления предателя. Но однажды план все же сорвался, это оказалось не критично, но очень обидно. И тогда Робин придумал – он каждому отдельно рассказывает о несуществующем плане, всем о разном. И будет следить, куда прибудут Гизборн с солдатами.
А потом Гай потерял память, и исполнение плана больше не представлялось возможным, так как, Робин был в этом уверен, предатель именно с ним взаимодействовал. Робин понимал, что предатель может найти другого покупателя для своей информации, что как-то вычислить его все равно надо… Но все равно предпочел закрыть на это глаза. Планы срываться перестали, вот и хорошо. Он даже уверил себя в том, что ему казалось, и никакого предателя не существует. И продолжал бы пребывать в этой уверенности, если бы не Мэриан.
Сначала Робин ничего не соображал от ярости, перед глазами словно встала алая пелена. Он набросился на Алана, и, возможно, убил бы, если бы ребята не остановили. Потом решил, что достаточно изгнания. Все же Алан был одним из его людей, они вместе сидели у костра, травили байки, попадали в передряги и выбирались из них. Даже если в это время парень лицемерил, у Робина все же остались светлые воспоминания от их общения. И это воспоминания не позволили убить Алана.
Но в том, что предатель должен покинуть лагерь, Робин оказался непреклонен. А что остается? Единожды предатель – всегда предатель. Вдруг он уже сошелся с Вейзи. А если нет – так все еще впереди. Это сейчас он говорит красиво, мол, не желает им зла, мол, идти ему некуда. Но кто поручится, что он не исполняет задание Вейзи?
Это потом, после бессонной и наполненной размышлениями ночи, Робин понял, что, если бы Алан работал на Вейзи, им всем уже был бы конец. И чертежи, конечно, давно были бы у шерифа. Потому что Алан знал о них, ничего не стоило сдать Робина и Гая в тот, первый раз, когда они направились за ними. Но Алан этого не сделал, хоть и не мог не понимать, что балансирует на грани, что если Гай вспомнит, ему конец. А то, что все равно не ушел из лагеря, красноречиво свидетельствует о том, что идти ему, и правда, некуда.
Но эти умные мысли не посетили Робина в тот момент, когда он велел Алану убираться. Парня было ничуть не жаль. К тому же, в то время Робин был убежден, что Алан легко и просто устроиться в Ноттингеме. Еще и сражаться будет против благородных разбойников… Злость сжигала изнутри, требовала выхода. И Робин вспомнил о человеке, который знал точно, но не сказал. И почти бегом направился к Гаю.

Хоть Алан и жил в последнее время, словно у вулкана, разоблачение стало для него неожиданностью. Он-то, наивный, и правда, думал, что все позади. А беда подкралась, как водится, с совершенно неожиданной стороны.
Алан уже поверил в то, что все будет хорошо. То, что Гай пообещал его не сдавать, стало неожиданностью, подарком судьбы. Как и то, что рыцарь, похоже, всерьез проникся идеями Робина, его борьбой. Это тем более хорошо, что, искренне уважая Робина, Алан никогда не хотел идти против Гая. Даже не потому, что бы боялся его. Он уважал этого человека, почти так же, как Робина. Как-то все видели лишь то, что это помощник шерифа. Сходу записали его в мерзавцы. А он здравомыслящий человек, с собственными убеждениями и взглядами на жизнь. Алану бы даже нравилось работать на него, если бы Робин был не героем, а обыкновенным разбойником.
А так все слишком запуталось. И Алан метался меж двух огней. Даже после потери Гаем памяти намного легче не стало – теперь Алан ежедневно с ужасом ждал, что она вот-вот вернется. И его убьет за предательство либо Робин, либо Гай. Он и не надеялся, что Гай поймет. А рыцарь понял. Более того, предложил Алану оставаться в рядах благородных разбойников. И можно, не скрываясь, помогать и Робину, и Гаю. Как это здорово! И разве мог Алан предположить, что его сдаст леди Мэриан?
Он думал, что может догадаться Джак, или Уилл… Но что Мэриан? И что та, кого он всегда считал образцом справедливости и добродетели, расскажет все вот так, внезапно, даже не поговорив с ним?
Нет, Алан понимает – он это заслужил. А Мэриан поступила правильно…
Но этот день… Самый худший день во всей его жизни. Совсем недавно у него были друзья, мечты, дело всей жизни… И вдруг, в один миг, не осталось ничего. Друзья его презирают, остаться в лесу нельзя… такие пораженческие мысли посещали Алана, когда он, хромая, покидал лес, ставший для него домом.
А потом пришло раздражение. В конце концов, разве он никогда и ни в чем не помог своим лесным братьям? Разве ни разу не спасал им жизнь? И помогал, и спасал. Так почему его никто не захотел даже выслушать? А Робин? Да, Алан понимал, что тот чувствует, почему не может простить… Но он спасал Робину жизнь минимум раз пять. Да, и Робин его спасал.
Но раз уж он, по мнению предводителя благородных разбойников, такой немыслимый гад, разве это должно его волновать? Почему бы ему просто тогда один раз не спасти Робина? И это решило бы все проблемы – он бы спокойно стал работать на официальную власть, а не ходил по лезвию кинжала.
Но он не стал этого делать, он рисковал своей жизнью наравне со всеми. Так почему же Робин не хочет понять? Алан, конечно, не надеялся на то, что его простят и позволят остаться. Что невозможно, то невозможно. Но они могли хотя бы расстаться по-другому.
Эти горькие мысли совершенно лишили Алана осторожности. Он не заметил, что за ним следить отряд шерифа, пока не оказался под прицелом десяти арбалетчиков. А вышедший следом Вейзи с противной ухмылочкой произнес: «Вот теперь, Э Дейл, мы поговорим».

После разговора с Гаем Робин очень много думал. Он даже предположить не мог, что в этой мерзкой истории с предательством Алана может быть хоть что-то хорошее.
Оказалось, плюсы можно найти в почти любой ситуации. Зато Робин узнал, что Гай хочет присоединиться к его борьбе. И то, что они не враги, принесло огромное чувство удовлетворения. А ведь сначала Робин готов был растерзать Гая, наброситься, как на Алана. Но, почувствовав в голосе дрожь, одумался сразу же. Он же сам давал обещание, что, чтобы ни случилось, будет Гаю другом. А он никогда слов на ветер не бросает.
Но Робин был обескуражен условием, которое Гай перед ним поставил. Простить Алана. Но как такое возможно? Как можно забыть, что человек тебя предал? Общаться с ним, как ни в чем не бывало? Доверять? Робин сначала решил, что это невозможно. Но все равно не мог перестать думать о таким варианте. А чем больше думал, тем больше его посещали сомнения.
Робин вспоминал, как Алан ему помогал. Причем частенько в ущерб своим интересам. И как-то не увязывался образ этого отчаянно смелого парня, готового на многое ради друзей, с образом мерзкого предателя. К тому же все-таки Гай разбирается в людях. И Робин чувствовал, что друг не врал ему, когда говорил, что Алан на их стороне.
Но как такое может быть? Ведь он работал на Гая тогда, когда тот искренне желал мучительной смерти и Робину, и остальным благородным разбойникам. Не значит ли это, что он желал им того же?
С другой стороны, Робин не мог не признать, что он сам не так давно желал смерти Гаю. И это совсем не помешало теперь искренне считать его своим лучшим другом, почти братом. Возможно, именно это Гай и имел в виду, когда напомнил о старом правиле – некоторую схожесть их ситуаций.
Робин, как и обещал, занимался организацией свадьбы Гая и Мег. При этом постоянно думал о предательстве и изгнании Э Дейла. Но он твердо решил не вмешивать Гая в свои проблемы. Как бы то ни было, они с Аланом разберутся сами.
Разберутся? Да, Робин поймал себя на мысли, что нельзя оставлять недосказанность – им все равно надо поговорить, к чему бы этот разговор не привел. В конце концов, Робин тоже не часто ошибается в людях. Когда он взял Алана в свою ватагу, понимал, что парень хитер и порой не в меру корыстен. Но еще понимал, что у него доброе сердце, считал, что на него можно положиться.
Все равно, раз он принял на себя ответственность за Алана, как за любого из своих людей, он не может просто так изгнать его и забыть. Как бы то ни было, между ними остались неразрешенные вопросы. И сейчас Робин готов выслушать.
Все же сомнения его не покидали. Занимаясь насущными делами, Робин не мог решиться найти Алана. Не знал, нужен ли этот разговор на самом деле? Может, желание Алана остаться было просто уловкой? А если нет?
Робин и дальше мучился бы раздумьями, но до него дошел слух, что у Вейзи в подземелье появился пленник, которого после возвращения шерифа, уехавшего в Йорк по делам, собираются пытать, дабы что-то узнать. И по описанию несчастный подозрительно напоминал Алана.
И сомнения и подозрения отошли на второй план. Ясно одно – Алан в беде, его срочно надо спасать. А что делать с ним дальше, будет видно после.

Алан был уверен – это конец. И в такой жуткой ситуации мог надеяться лишь на то, что не сломается, как не сломался Гай. Когда у него не осталось больше друзей, можно полагаться только на свою честь. И уж этого шериф у него не отнимет.
Сначала Вейзи попробовал по-хорошему. Алана привели даже не в темницу, а к шерифу в кабинет. Сев на стул, больше напоминающий трон, Вейзи спросил:
- Жалеешь, что появился на свет, Э Дейл?
- Определенно, жалею, что на свет появились Вы, - теперь и хамить можно, терять-то все равно нечего.
- Ты решителен и дерзок, это мне нравится. Я знаю, ты сотрудничал с Гизборном, доносил ему на лесных разбойников. Когда он потерял память, тебе следовало сразу прийти ко мне. Но я готов тебя простить и даже принять на службу в гарнизон Ноттингема.
- В обмен на предательство?
- Ой не надо этого пафоса! Можно подумать, тебе в первый раз. Я должен знать, где находится лагерь разбойников. Ты мне расскажешь, а когда Гуд, Гизборн и остальные будут мертвы, получишь и должность, и солидное вознаграждение.
- Никогда.
- Подумай получше – они же изгнали тебя.
- Они имели на это право. Я предавал их, но этому больше не бывать.
- Что ж… Я хотел с тобой договориться по-хорошему, но ты сам избрал иной путь.
Алан думал, пытки начнутся сразу, но его бросили в подземелье. Лучше бы уж сразу… А так мучительное ожидание истощило его силы и подрывало веру в себя. В темнице темно, еды и воды ему не принесли, зверски холодно… А главное – Алан знает, что на этот раз надежды нет. Раньше, конечно, Робин бы пришел, ведь он не бросает своих. Но теперь он для Робина не свой, и кроме себя винить в этом некого. Алану больше всего хотелось бы повернуть время вспять, снова оказаться в том самом дне и отказаться работать на Гая. Потому что, хоть рыцаря он искренне уважает, именно Шервудский лес стал для него домом. Но невозможно вернуть прошлое, и теперь осталось только встретить пытки и смерть достойно. Одно Алан знал совершенно точно – он никогда ничего не скажет Вейзи. Он помнит, каким он был, и все же главное – то, каким он стал.
Алану только жаль, что для всех благородных разбойников Шервуда он навсегда останется предателем.
Для Алана время словно остановилось – он не знал, несколько часов прошло, или несколько дней. И вот в темницу заходит Вейзи в сопровождении стражников. И Алана озарило – его пребывание в темнице было тоже частью плана шерифа. Можно не расколоться под пытками, особенно если привычен к боли, но вот долгое пребывание в темнице ломает волю. Алана двое стражников выволокли и грубо встряхнули, Вейзи спросил:
- Ну что, Э Дейл, передумал? Или добро пожаловать в пыточную.
Пытки… все внутри сжалось, но Алан ответил, стараясь, чтобы голос звучал четко и уверенно:
- Можете делать со мной что угодно, я ничего не скажу.
- Все сначала так говорят. Но подумай, ради кого ты собираешься пойти на пытки и смерть? Ради разбойников, которые будут навещать твою могилу только, чтобы на нее плюнуть. Или ты считаешь, они тебя спасут?
- И в мыслях нет.
- А зря, - это был голос Робина. Никто не успел понять, что произошло, но внезапно один из стражников приставил кинжал к горлу шерифа. Переодетый Робин.

Робин был твердо намерен спасти Алана, и сделал бы это в любом случае. Может, он и хотел убить парня собственными руками, но ни в коем случае не собирался позволять это сделать Вейзи. Именно поэтому он выяснил, где держат Алана и что с ним собираются сделать. Придумал план, не оригинальный, зато действенный. Друзей решил не привлекать – один справится, к тому же не хотелось портить Гаю свадьбу, да и Робин не знал пока, как отнесутся к идее спасать Алана. Решил, что разберется вначале сам.
И разобрался. Того диалога между Аланом и Вейзи, который Робин услышал в образе стражника, оказалось вполне достаточно. Он понял – Алан изменился, он действительно, искренне, считает себя одним из разбойников Шервуда. Он готов пойти на пытки, на смерть, но их не выдаст. А это значит, он заслуживает второй шанс. В конце концов, только смерть не обратима, а остальное, так или иначе, можно исправить.
Правда, сначала Робин хотел для профилактики, позволить довести Алана до пыточной. А может даже подождать начала, чтобы Алан проникся тем, от чего он его спасает. Нет, это не жестокость. В конце концов, до реального вреда Робин и не думал доводить. Просто хотел, чтобы Э Дейл знал, чем ему обязан. Но теперь стало ясно – в этом нет ни малейшей необходимости. Более того, это будет подлостью уже с его стороны, учитывая, что он знает, на что Алан идет ради них. Ну да – любой из его людей пошел бы на это. И значит это то, что Алан по-прежнему один из его людей. Осталось только сказать ему об этом… Но для начала спасти.
Все прошло как нельзя лучше – прикрываясь шерифом, они с Аланом добрались до опушки леса. И тут Э Дейл застыл в нерешительности. Робин понял – надо что-то сказать. Но получилось только:
- Ты как, Алан?
- В порядке. Слушай, Робин, спасибо тебе. Я даже не надеялся на то, что ты поможешь.
- Но ты был вправе на это надеяться. Вспомни, сколько раз ты мне помогал.
- Да, но теперь это все не имеет значения. То, что я делал, непростительно. И все же, я прошу у тебя прощения. Понимаю, как это звучит, но…
- Да нормально это звучит. И знаешь, Алан. Я прощаю тебя.
- Значит ли это…
- Ты по-прежнему один из нас, Алан. И нам надо спешить – свадьба Гая завтра, мы оба должны присутствовать.
Робин увидел искреннюю радость на лице Алана и понял, что поступает правильно. Осталось объяснить это остальным.
Впрочем, все прошло даже проще, чем Робин ожидал. Единственным, кто был против возвращения Алана, даже не смотря на рассказ Робина, оказался Маленький Джон. Но Робин был убежден, что и он вскоре сменит гнев на милость. Сам же он был намерен общаться с Аланом, как ни в чем не бывало. Раз решил, что прощает его, значит, прощает. Робин привык отвечать за свои слова.

Алану даже как-то не верилось, что такая скверная история так хорошо закончилась. В конце концов, стоило пережить и пленение людьми шерифа, и ожидание пыток в мрачной камере ради такого финала.
Даже когда Робин нежданно появился там, во мраке подземелья, у Алана не возникло даже мысли, что он пришел ради него. Он решил, что Робин просто оказался тут случайно, проводя одну из своих чрезвычайно важных операций, услышал шум и непроизвольно решил вмешаться. Потому что после всего, что произошло, невозможно, чтобы он действительно хотел его спасти. Разве предатель заслуживает спасения?
Но Робин и своими действиями, и последующим объяснением вполне четко выразил свою точку зрения – он по-прежнему считает Алана одним из своих людей. И позволяет ему вернуться, снова стать частью дружной компании из Шервудского леса.
Он шел вместе с Робином в лагерь, давно ставший домом, и ему все не верилось, что он, и правда, туда возвращается. Все казалось, что сейчас Робин скажет, что он его неправильно понял, что предателю нечего делать в лесу. И уже когда они почти пришли, Алан застыл на месте. Робин тоже остановился и, обернувшись, спросил:
- В чем дело, Алан?
- Ты знаешь. Мне больше нет места в этом лесу.
- Но ты же хочешь вернуться?
- Больше всего на свете.
- Алан, я не буду врать, помимо Гая за тебя никто не спешил заступаться. И ты знаешь, что они правы. Поэтому не обещаю, что будет легко. Я могу только пообещать, что сделаю все, от меня зависящее, чтобы тебя снова приняли.
Робин обещание сдержал – произнес проникновенную речь, как только он умеет. И почти все приняли Алана. Но дружески с ним общались только сам Робин, Гай и Мег. Джак и Уилл пытались делать вид, что ничего не произошло, но получалось у них неважно. Матч держал нейтралитет. Маленький Джон один вел себя враждебно. Леди Мэриан появлялась в лесу очень редко, и всякий раз старалась избегать общения с Аланом.
Итак, как прежде не стало. Но и это было уже намного больше того, на что Алан мог надеяться. Ведь главное – то что его считают другом Робин и Гай. Остальное наладится.


Глава 17

Глава: 17: «Спасти сестру»

Жизнь Гая в последнее время описывает просто немыслимые кульбиты. Не так давно он был помощником шерифа, безответно влюбленным в строптивую благородную леди. Потом стал человеком с потерянным прошлым, вынужденным принимать то, что о его жизни рассказывают другие. И вот теперь он один из лесных разбойников, друг их предводителя и счастливый супруг прекраснейшей из женщин.
Правда, что касается Робина, у Гая по-прежнему тут были некоторые сомнения. Нет, в том, что он не пленник, он уже не сомневался, дело в другом. Гай знает, чего ждет от него Робин, но не может даже самому себе ответить на вопрос, готов ли назвать его другом. Как-то много всего в последнее время свалилось им на головы, и Гай пока не знает, как ко всему этому отнестись. К тому же Робин пока не привлекает его к серьезным операциям. Говорит, это потому, что Гай только женился и имеет право на медовый месяц. Но самому рыцарю нет-нет, да заползет порой в голову мысль, что Робин просто пока ему полностью не доверяет.
Вот что касается Мег, в этом Гай уверен абсолютно. О лучшей жене нельзя даже мечтать – красивая, добрая, умная, понимающая… Список достоинств можно продолжать до бесконечности, и Гай готов благодарить судьбу за их встречу ежеминутно. Итак, он женат, любим и любит. И быть бы ему счастливым, наслаждаться бы жизнью. Вот только есть одно «но».
Наверное, то, что Гай некоторое время считал Мэриан родной сестрой и волновался за нее так, как брат должен волноваться за сестру, разбудило в нем то, что казалось уже утерянным навсегда – братские чувства.
Гай как-то предпочитал не помнить о том, что он не единственный Гизборн на земле. Существует Изабелла – его родная сестра. Та, которая когда-то доверяла ему… И чье доверие он предал.
Поэтому в последнее время Гай стал задумчив и нелюдим. Отвечал на вопросы односложно, говорил только по делу. Все понимали – с ним что-то происходит, но никто, даже Мег и Робин, не рисковали лезть ему в душу.
И правильно – на душе у Гая паршиво. Он не может отделаться от мыслей, не в силах отказаться от воспоминаний. Он каждый день думает о том, что если бы тогда не повел себя, как эгоистичный негодяй, Изабелла была бы с ним. Да, возможно, им было бы непросто. Но вместе они бы это преодолели, не смогли бы не преодолеть.
Ведь Изабелла его любила, как только можно любить старшего брата. Безоговорочно принимала за истину любое его слово. Да она папе с мамой не была так предана, как ему. Он был для нее не только братом – другом, светом в окошке. Ведь Изабелла с детства была довольно невзрачной, с ней никто не хотел дружить. А Гай чувствовал ответственность за нее, поэтому уделял ей основную часть своего свободного времени. Хотел, чтобы его маленькая сестренка знала – в этом мире она не одинока.
И он никогда не воспринимал это как обузу. Это был его долг, почетная обязанность. И во времена почти безоблачного детства ему и в страшном сне не могло привидеться, что он продаст сестру как товар.

Но в то безнадежное время Гай действительно верил, что поступает правильно. И что делает это не только ради себя, но и ради Изабеллы тоже. Что могло быть, если бы они остались вместе? С голоду бы умерли. По крайней мере, так думал Гай. Это позже он осознал, что варианты были. В конце концов, в жизни на каждый случай всегда полно альтернатив. А он поступил как трус, выбрав наименее трудоемкий для себя любимого путь.
И ведь Гаю отчаянно не нравился тип, за которого он отдавал сестру. И было очень дурное предчувствие. Но он убедил себя, что это все нервы, что все будет в порядке. Ведь в итоге Изабелла приобретает крышу над головой, а он некоторую сумму денег для очередной попытки жизненного старта.
И Изабеллу он убеждал в том, что ей кажется ее будущий супруг отталкивающим и мерзким типом. Что, мол, обычное волнение перед свадьбой, с кем не бывает. А то, что все очень поспешно и слишком уж на коммерческой основе – так в наше неспокойное время только так дела и делаются. Что поделаешь – век денежных отношений. И вообще, все, что он делает, только для ее блага. Только вот Изабелла первый раз в жизни не поверила ему.
Тот скандал долго снился Гаю в кошмарных снах. Когда его родная сестра, плача, кричала, что он бросает ее на верную гибель, отдает на растерзание тирану. Сначала Гай пытался решить вопрос мирно, увещевал, объяснял, уговаривал. Но Изабеллу было не остановить. Она говорила ужасные вещи, о том, что он убийца. И надавила на самое больное место – что из-за него погибла мама. И тогда Гай дал ей пощечину. Сказал, что будет так, как он решил. Точка.
Сначала было тяжело, он чувствовал себя мерзавцем и жалел, что простился с сестрой именно так. Потом Гай нашел выход – он загнал мысли об Изабелле в глубины своего подсознания, словно ее не существует. Он не думал о сестре, постепенно все больше и больше веря в то, что он один.
Но недавние события пробили брешь в этой стене. И снова Гаю снится этот последний разговор. Вновь угрызения совести, чувство вины. Он убеждает себя в том, что ситуация сложилась наилучшим образом, но получается плохо. Потому что сейчас, с высоты полученного опыта, он осознает, что муж сестры действительно злобный, жестокий человек. И очень маловероятно, что он хорошо относится к Изабелле.
Да… Когда у него были на то возможности, он не желал помочь сестре. А ведь мог бы хоть попытаться. По крайней мере, тогда у него был статус помощника шерифа. Да он мог бы хоть навестить Изабеллу, узнать, как она. И либо успокоить свою совесть, либо как-то помочь. Вот только в то время совесть молчала.
Теперь он вне закона. И может похвастаться только красавицей-женой да сомнительными друзьями. На него объявлена охота, и за его голову Вейзи еще и приплатит. И именно сейчас он осознает, что должен сделать хоть что-то. Он совершил в жизни много ошибок, пора поступать правильно. В конце концов, его знания и опыт никуда не делись.

Вот только Гая терзали сомнения – а стоит ли вмешиваться сейчас, после стольких лет? В конце концов, все плохое, что могло случится, уже наверняка случилось. Может, просто снова убедить себя в том, что ему не должно быть дела до Изабеллы? Что у нее все хорошо, нет смысла беспокоиться. Но это трусость, а трусом Гай никогда себя не считал.
Такие размышления мучили его. Он даже заметил, что против воли уделяет Мег не так много времени, как должен бы. В конце концов, это должно было привести к выяснению отношений. В некотором роде так и вышло.
Вечером Гай в одиночестве гулял по лесу, все пытался найти верное решение. И там его нашла Мег. Грустно посмотрев на супруга, леди Гизборн спросила:
- Гай, скажи, в чем дело?
- Все в порядке, Мег, дорогая. Не бери в голову.
- Но я не могу. Я же вижу – тебя что-то беспокоит. Может, это из-за нашей поспешной свадьбы? Жалеешь?
- Что ты! Нет, конечно. Да как тебе только в голову могло такое прийти?
- А что мне остается думать?
Гай все рассказал, предельно честно. Он любит Мег до безумия и не хочет, чтобы между ними были секреты. Тем более не хочет, чтобы она принимала его подавленность на свой счет. И как законная супруга, конечно, Мег имеет право все знать про Изабеллу.
Молчала Мег долго. Гай уже стал бояться, что она осудит его. Действительно, он сам себя осуждает, так как же можно ждать снисхождения от остальных? В итоге Мег сказала:
- Гай, я думаю, ты напрасно себя накручиваешь. Ты тогда принял единственно возможное решение при сложившихся обстоятельствах.
- Возможно, но от этого не легче. Как подумаю, что моя сестра там страдает. Ее неизвестно, жива ли она…
- Я думаю, тебе надо туда поехать и убедиться во всем самому.
- Ты, правда, так считаешь?
- Конечно, Гай.
- Не думал, что ты меня отпустишь.
- Я тебя люблю, и для меня нет ничего важнее твоего душевного спокойствия. А ты не будешь ни спокоен, ни, тем более, счастлив, пока тебя что-то тревожит так сильно. Узнай правду, а я буду тебя ждать.
- Спасибо, Мег.
Гай ушел собираться, а Мег еще долго бродила по лесу в одиночестве. Она была уверена в своем решении. Ведь, выходя за Гая замуж, прежде всего, она хотела сделать его счастливым. Только так она могла стать счастливой сама. А Гай никогда не будет счастлив, пока не исправит ошибки прошлого, не дающие ему покоя. Конечно, она будет волноваться, каждую минуту думать о том, где Гай и все ли с ним в порядке. Но Мег готова пойти на это.

На следующий день Гай собрался в дорогу. Он принял решение покинуть Шервудский лес тайно. Мег это решение не очень понравилось, но спорить она не стала. Договорились, что Мег скажет всем, где Гай, не раньше, чем его хватятся, а Гай надеялся, что это произойдет не скоро, ведь в последнее время все жутко заняты, а их с Мег пока что в эту суматоху не вовлекают. Но этот раз Гаю не повезло. Хотя, конечно, это как посмотреть.
Робин. Рок какой-то – снова Гуд нарушает его планы. На этот раз он вышел на поляну совершенно не заметно, Гай даже вздрогнул, услышав голос:
- А я действительно поверил, что ты решил остаться в наших рядах.
- Я, и правда, решил. Робин, неужели ты думаешь, я бы уехал без Мег?
- Тогда объясни, что происходит. Гай, ты собрался явно не на простую прогулку. Что я, по-твоему, должен подумать?
- У меня просто есть очень важное дело. Я закончу с ним и вернусь.
- А дело случайно не в Ноттингеме? И не придется ли тебя в итоге с эшафота вытаскивать?
- Не волнуйся, это совсем не то, о чем ты подумал. Это личное.
- Расскажи мне.
- Робин, это мои личные проблемы. У тебя своих по горло. Ну зачем тебе это?
- Гай, если я правильно помню, мы это уже обсуждали. Говори, давай. Я ж все равно узнаю.
И правда, когда это от Робина удавалось что-то скрыть? К тому же Гай был уверен – он расскажет про Изабеллу, Робин поймет, что к нему и его правому делу тревоги Гая никакого отношения не имеют, и успокоится. В конце концов, Изабелла не интересовала Робина никогда. Даже когда они были детьми, Робин лишь чуть презрительно кривился при ее виде, это она была влюблена в него… Гай даже совсем не был уверен, что Робин вспомнит про Изабеллу.
И вообще, что это Робин так разволновался, еще и помочь хочет? Да, в последнее время он только и твердит, что они с Гаем, мол, друзья. Но Гай относится к этому с известной долей скептицизма. Вообще, между ними раньше была очень странная вражда, а теперь установилась очень странная дружба. Они готовы жизнью рискнуть друг ради друга, но пока что не доверяют друг другу полностью. Они хорошо друг к другу относятся, но между ними еще стоит, словно барьер, ложь и непонимание.
В принципе, можно было бы, не заморачиваясь особо, просто счесть, что Робин ему друг. Но Гай помнит, как они дружили, пока к нему не вернулась память. Как ни странно звучит, но вот тогда, когда он не помнил, кто такой Робин и кто такой он сам, между ними и была самая настоящая дружба. Потому что ее не омрачало общее безрадостное прошлое. Но теперь он знает, что Робин изначально лицемерил. И как ему сейчас полностью доверять? Впрочем, Гай был убежден, что время все рано или поздно расставит по своим местам. Только сначала надо решить проблему с Изабеллой.

Молчал Робин долго, а Гай почему-то тоже не решался продолжить разговор. Видел, что Робин глубоко задумался. А потом благородный разбойник спросил, словно прочтя его мысли:
- Гай, а почему ты сразу не рассказал мне про Изабеллу? Совсем не доверяешь?
- Дело не в этом. Просто это мои семейные проблемы. В конце концов, я в этом виноват. И исправить положение тоже должен я.
- Ты ничего не должен делать в одиночку, Гай. Я не думаю, что все так плохо, как ты себе вообразил. Но если тебя это так беспокоит, я поеду с тобой.
- Робин, это исключено.
- Да? И почему же? В конце концов, Изабелла мне тоже не чужая, мы росли вместе.
- Можно подумать, для тебя это что-то значит.
- Не поверишь. Значит. Кроме того, я тоже имею все основания винить себя в том, что случилось и с тобой, и с Изабеллой.
- Робин…
- Гай, не надо. Я же прекрасно знаю, что ты меня в этом винишь. И я с тобой согласен. Так позволь мне помочь тебе это хоть частично исправить.
Гай кивнул. В конце концов, раз Робин сам хочет поехать с ним, все равно поедет. И отговаривать бессмысленно. Только интересно, как же лесные разбойники обойдутся без своего предводителя? Робин решил не вмешивать Гая и самому с ними поговорить. Но тут уж был против Гай – раз Робин берет на себя его проблемы, он поможет ему объяснить это остальным.
На самом деле все вышло гораздо проще, чем Гай полагал. Он вообразил, что будет ссора, что все будут против того, чтобы Робин ему помогал.
Наоборот, все были за. И считали, что Робин, конечно, обязан помочь другу. Тем более, он официально заявил, что сделал бы это для любого из них. Только все хотели ехать с ними. И тут уже Робин проявил жесткость, сообщив, что они с Гаем не могут брать никого с собой, потому что людям надо помогать. За старшего Робин оставил рассудительного Уилла.
Когда Гай уже ждал у опушки раздающего последние указания Уиллу Робина, к нему подошел Алан. Он попросил:
- Гай, возьмите меня с собой.
- Зачем? Мы с Робином либо справимся вдвоем, либо будет не с чем справляться. А ты нужен здесь. Вейзи озверел совсем, каждый человек на счету.
- Все равно здесь меня не допустят до по-настоящему важных дел.
- Вот в чем дело. Считаешь, без меня и Робина тебе не место в этом лесу.
- Не считаю. Так оно и есть.
- Алан, ты не прав. И как раз сейчас у тебя есть шанс убедиться в этом. И шанс доказать ребятам, что ты на их стороне. Не упусти его.
Алан кивнул, но было видно, что он огорчен ответом. И все равно Гай был уверен, что поступил правильно. Действительно, Алан должен самостоятельно снова завоевать место в лагере, только тогда его будут уважать.

Пока добирались до места, Робин старался всячески приободрить Гая, болтал без остановки. Сначала рассказывал забавные случаи из жизни, потом детство стал вспоминать. Гай был другу благодарен, потому что сам чувствовал, как все больше и больше начинает нервничать, ведь скоро они все узнают. А что если реальность еще хуже, чем он полагает?
Оказалось, так оно и есть. Предчувствие не обмануло Гая, и Изабелле, действительно живется несладко. Они с Робином собирали слухи, и все говорили о том, как Торнтон истязает жену. Как превратил ее из жизнелюбивой красавицы в забитую и ни во что уже не верящую домашнюю рабыню.
Сложно передать чувства Гая. Одно он точно знал – сначала надо вызволить Изабеллу, а потом уже казниться. Они с Робином сидят в таверне, едят мясо, запивая его вином. А в это время Торнтон, возможно, в очередной раз избивает Изабеллу. И это все он виноват. Гай раздраженно отодвинул свой бокал. Робин внимательно глянул на него и спросил:
- Что делать будем?
- Ты ничего. А я постараюсь вытащить отсюда Изабеллу.
- В одиночку? Даже не мечтай.
- Робин, Торнтон опасный человек. Умыкнуть жену у него из-под носа – необычайно сложная задача.
- Это ты так меня отговорить пытаешься?
- Ну, о общем-то, да. Робин, у тебя свои проблемы. Ты съездил сюда со мной, я очень благодарен. Но дальше справлюсь сам.
- Сам ты на эшафот загремишь.
- Это ты у нас мистер осторожность?
- В любом случае, мы вдвоем справимся лучше. Даже слышать не хочу никаких возражений.
Действительно, раз уж Робин что-то вбил в дурную голову, разубедить его нереально. Все равно пойдет с ним. Впрочем, Гай понимал, что это даже к лучшему.
Все же, приходится признать, Робин во многом лучше него. И он точно сможет что-то придумать. Сам вот Гай понятия не имел, что делать будет. Вся задумка сводилась к тому, что обязательно надо помочь Изабелле. То есть зайти в дом ее мужа, и выйти оттуда уже со своей сестрой. Как он это провернет, Гай понятия не имел. А вот у Робина наверняка уже есть план.
К тому же, Гай это понимает, сейчас сестра его люто ненавидит. И то, что он за ней пришел, не будет являться аргументом. А вот Робин – человек, к которому она когда-то была неравнодушна, да и который ей не сделал ничего плохого. И если она не захочет идти с Гаем, Робин точно сумеет убедить, уж убеждать-то он умеет. Да и приятно, что Робин готов ему помочь, не смотря на то, что там, в Шервудском лесу, его ждут его люди и его борьба. Это много значит, и от этого не стоит отказываться. Поэтому Гай, посмотрев Робину в глаза, спросил:
- И что ты предлагаешь?
Как и ожидалось, друг начал излагать план.


Глава 18

Глава: 18: «История Изабеллы»

Леди Изабелла Торнтон, урожденная Гизборн, не без оснований считала себя несчастнейшей из женщин.
Хотя многие сказали бы, что ей живется вовсе не так плохо. Она не работает ежедневно в поле, не прислуживает богатым чопорным дамам. Хотя и то, и другое, вполне могло бы произойти. Хоть она из в меру знатного рода, фактически Торнтон взял ее нищей, еще и приплатил. И это значит, вроде как спас от лишений и полуголодного существования. Благодаря ему она не перебивается с хлеба на воду и, вроде как, должна быть за это благодарной.
Вот только благодарной своему супругу Изабелла себя уж вовсе не чувствует. Потому что она бы уж лучше прислуживала кому-то менее изощренному в садизме, чем ее муженек, нежели считаться его женой, а на деле быть… Кем? Изабелла сама затруднялась с ответом на этот вопрос. Знала только одно – не той кем ее все считают. Не счастливицей, которой выпала честь стать супругой самого Торнтона. Правда, Изабелла была лишена возможности выходить на улицу, так что слышать, что о ней говорят в действительности, не могла. Но была убеждена, что и так знает. Что ее считает везучей любая, с которой она бы с радостью поменялась местами.
Сначала она была гадким утенком, потом стала красивой девушкой… Теперь от ее красоты осталась только бледная тень. Нет, она по-прежнему обладает достаточно интересной внешностью… Но больше нет блеска в глазах, не румяны щеки, нет уверенности в походке и движениях.
Она больше не верит в то, что на свете существует добро. Все, что Изабелла видела в своей жизни за последние несколько лет – это тиран-муж, который только унижает ее.
А ведь ей, так же как всем, хотелось любви. Хотелось настоящей семейной жизни. И когда-то она мечтала об одном-единственном человеке, о том, как они создадут семью, как у них будут дети…
Теперь же Изабелла знает только – у нее не будет детей. Она идет на огромный риск, покупая специальное зелье, только чтобы не производить на свет маленьких Торнтонов. Потому что, если дети будут походить на ее мужа, по мнению Изабеллы, им нечего делать на этом свете. А если будут похожи на нее… Что ж, в этом случае, она тем более хочет уберечь их от страданий, вызванных жизнью с таким отцом.
У нее нет жизни, и Изабелла, бывает, ощущает себя покойницей. Потому что все, что могло бы быть, не произошло и уже навряд ли произойдет, жизнь прошла мимо. Да, она еще молода и по-прежнему красивее многих. Но для чего это все? Для кого? Если в жизни так и нет того, ради чего жить стоит.
Изабелла периодически задумывается то о побеге, то о самоубийстве. Она понимает – в любом случае, на что-то решиться надо. Не может же вечно так продолжаться?
Но пока Изабелла не знает, что предпринять, жизнь день ото дня становится все хуже. А у нее остались лишь воспоминания, но в них очень мало хорошего.

В детстве Изабелла была далеко не красавицей. И потому была тихой, предпочитала оставаться как можно более незаметной. Она разговаривала только с мамой и старшим братом, Гаем. И была влюблена в Робина Хантингтона, сына графа. Он даже не смотрел на нее, и Изабелла страдала. Пусть ей только восемь, но ведь полюбить никогда не рано. И ей казалось, что если бы она была так красива, как мама, Робин обязательно бы заметил ее. Она мечтала вырасти и стать красавицей. Она не знала, что это принесет только горе.
В то время жизнь спокойно протекала. Изабелла ни с кем не дружила, кроме старшего брата. Гай был для нее всем – товарищем по играм, поддержкой и опорой, советчиком, если понадобится. Гай казался образцом для подражания, и Изабелла никогда не сомневалась в его словах. Всегда безоговорочно верила. Она не знала тогда, что и это тоже ничего хорошего не принесет.
Изабелла была маленькая, она не понимала, что происходит между ее мамой и графом Хантингтоном. Хотя, если вдуматься, такая ирония! Ей нравился младший Хантингтон, а красавица-мама в это время вовсю крутила роман со старшим. Но тогда Изабелла ничего не понимала, Гай не объяснил, предпочел страдать в одиночестве. И в и тоге все вылилось в трагедию, положившую конец неспешному течению детства.
Изабелла не понимала, что случилось с папой, почему его прогнали. Мама отвечала обтекаемыми и ничего не значащими фразами, Гай вообще отмалчивался. Но у него становилось такое лицо, что Изабелла боялась спрашивать, впервые в жизни она боялась брата.
Когда случился пожар, Изабелла не сразу осознала, что они с Гаем остались сиротами. Она вообще сначала не все видела, словно во сне. Разум отказывался воспринимать происходящее.
И Изабелла стояла, смотрела на пожар и не понимала, почему Робин вырывается и кричит Гаю, чтобы он что-то сделал, почему у брата каменеет лицо. Как и не понимала, почему против них ополчились все люди деревни. Почему их прогоняют. И почему им надо уходить из места, которое с рождения она воспринимала своим домом. И где родители, почему они не пришли, почему не остановили обезумевшую толпу.
Когда Гай протянул ей руку, Изабелла ни секунды не колебалась. Это же ее брат, она ему доверяла. И пошла с ним. Она не могла тогда знать, что Гай растерян и напуган больше нее (он же прекрасно осознавал происходящее), что он не знал, куда им пойти. Для той наивной девочки казалось совершенно невозможным, что старший брат чего-то в этой жизни не знает. Она безоговорочно доверилась ему.
Потом еще довольно долго Изабелла ждала, что за ними придут родители. Скажут, что искали их, заберут домой. Но родители не приходили. Она спрашивала Гая, тот отмалчивался. Но Изабелла настаивала, и, в конце концов Гай сказал, что родителей нет и больше никогда не будет. Она плакала несколько дней. А он не мог или не хотел успокоить.

На самом деле, Изабелла понимает, что Гаю было тяжелее, чем ей. И что он делал все возможное и для себя, и для нее. Она не знает, был ли выход. Но, наверное, Гай мог бы хоть попытаться остаться дома. Мог бы поговорить с людьми. В конце концов, попросить за себя и Изабеллу у ставшего хозяином земель Робина. Да, она понимала, что для Гая смерти подобно унижаться перед самовлюбленным и эгоистичным маленьким графом (он так Робина называл), но он мог бы на это пойти. Если не ради себя, так ради нее.
Гай мог бы… Но он всегда был очень гордым, не мог никого просить. Да и тогда он не осознавал всего ужаса ситуации. Все же он был по-своему наивным, считал, что люди не откажут в помощи двум сиротам, что как-нибудь проживут. Интересно, если бы Гай тогда знал, как будет плохо, стал бы просить Робина? Этого она уже не узнает… Да и, наверное, не хочет знать.
Действительно, просто сказать, что было плохо – это не сказать ничего. Лишения и голод начались почти сразу, ведь, уходя, они с Гаем даже не взяли ничего с собой. Они надеялись, в мире найдутся добрые люди, которые помогут. Какими же они были наивными!
Оказалось, люди вовсе не желают кормить двух голодных детей. Каждый думает – а почему я? Пусть их кто другой накормит, кто живет побогаче. Да и вообще – попрошайками быть стыдно. Сколько раз они это слышали! Нет, попадались добрые люди. Благодаря им они с Гаем не умерли с голоду. Но этих людей было очень-очень мало. И, как ни странно, в большинстве своем это были как раз те, кто плохо жил. Они-то знали, что такое голодать, и отдавали Изабеллу и Гаю чуть ли не последнее. Но их было слишком мало. А о том, чтобы кто-то предложил Гаю и Изабелле остаться, не стоило и мечтать.
Были и те, кто нанимал их на работу. Изабелла работала прислугой, Гай был конюхом. Они вообще не гнушались любой работы, только бы их покормили. Но нигде не задерживались надолго. Частично из-за скверного характера Гая частично из-за того, что все пытались найти, где лучше. Гаю казалось, еще немного, и они найдут место, где смогут остаться.
Но этого не происходило. Хотя, стоит отдать Гаю должное, в то время он уже понял, что гордость не приводит ни к чему хорошему. Он просил, чтобы, если не оставляют его, позволили остаться хотя бы Изабелле. Но она сама не желала покидать брата. Тогда Изабелла его любила и считала, что они все же смогут найти выход.
Но выхода не было видно. Гай тоже начал отчаиваться. Он понимал – для него лучше всего поступить к кому-либо на службу, заслужить рыцарское звание. Тогда он сможет заново выцарапать у судьбы то, что и так должно ему принадлежать по праву рождения. Но для этого все равно нужны деньги, которых нет. Все, что Гай и Изабелла зарабатывали, уходило на еду. Было ясно – если Гай срочно не достанет определенную сумму, им так в слугах на всю жизнь и оставаться.

Гай всегда был умен, этого не отнимешь. Он понимал, что, если даже добудет денег и обретет рыцарское звание, надо как-то решать проблему с Изабеллой. Взять с собой сестру он не сможет, оставить в полной неизвестности тем более. И не сможет спокойно жить, зная, что урожденная леди Гизборн прислуживает за еду. Положение было почти безвыходным. И именно в этот момент на их с братом горизонте появился Торнтон.
Изабелла не понимает – почему она? Да, она к тому времени превратилась в довольно красивую девушку. И ее красоту не погубили ни лишения, ни физический труд. Тем не менее, она себе не льстит - есть девушки и краше. Но почему-то будущему супругу приглянулась именно она.
Постучавшись в дом Торнтона, они с Гаем особо ни на что не надеялись. Вообще, они редко просились на постой к богатым. Знали – это бесполезно. Но в округе все им отказали, а было уже поздно, они устали. И Гай решил попытать удачу. Торнтон сначала, и правда, не хотел их пускать. Но, внимательно осмотрев с головы до ног Изабеллу, все же пропустил их. Приказал накормить, для Изабеллы выделили одну из лучших комнат, даже предложили помыться и приготовили шикарное платье, чтобы она могла переодеться. Гаю Торнтон предложил вина. Захмелев, брат все ему выложил про их с Изебеллой мытарства, про острую потребность в деньгах и желание наладить жизнь сестры. И вот тогда Торнтон сделал Гаю предложение, от которого он не отказался.
Действительно, звучало замечательно – Гай получает приличную сумму денег, вполне достаточную, чтобы с его умениями и мозгами сделать приличную карьеру. Изабелла становилась замужней женщиной. Причем не за крестьянина какого-то Гай ее выдавал, а за человека, вполне способного обеспечить. Что тут думать?
Но Изабелле Тонртон не понравился с первой секунды знакомства. Когда он только окинул ее плотоядным взглядом, у леди мурашки по спине поползли. Гай ее от многого ограждал и, будучи уже довольно красивой девушкой, Изабелла пока не испытывала на себе мужской похоти. Но, когда увидела взгляд Торнтона, сразу поняла, чего он от нее хочет. И поняла, что он своего добьется. Она хотела уйти немедленно, даже потянула Гая за руку. Но брат счел это просто девичьей блажью. Они голодные, уставшие, еле держатся на ногах. Так есть ли резон отказываться от еды и ночлега?
Изабелла никогда раньше не перечила Гаю. Когда он в очередной раз из-за своего тяжелого характера уходил с ней из места, где они вроде бы неплохо устроились, она не спорила. Когда он не хотел заходить к людям, которые вроде зайти предлагали, не возражала. Изабелла привыкла, что Гай старше и лучше нее знает жизнь. Ему надо просто доверять.
Только не в тот раз. Изабелла пыталась уговорить Гая пойти дальше, дать ему понять, что он не может вот так, словно вещь продать ее Торнтону. Она впервые в жизни пошла против брата, кричала на него. Он дал ей пощечину. В первый и последний раз. Теперь ее бьет только супруг… ну и иногда его слуги.

Конечно, все произошло именно так, как опасалась Изабелла. Ее муж оказался деспотом, тираном и насильником. Первая брачная ночь, да и все последующие, приносили только ужас и боль. И каждый день Изабелла ждала этого с ужасом. Она попала в кошмар, настолько жуткий, что первое время казалось, это нереально. Такого с ней случится просто не могло. Казалось, она должна очнуться от этого кошмара. Потом Изабелла осознала – это происходит на самом деле и, скорее всего, на всю жизнь.
Гая первое время она люто ненавидела. Она после каждой экзекуции желала смерти им обоим – супругу и брату. Даже не отделяя их друг от друга и не размышляя о том, кого ненавидит сильнее. Ей казалось, Гай ничуть не лучше Торнтона, ведь это он отдал ее в это ад.
Шло время, ее ненависть к Торнтону все усиливалась, а вот к Гаю, наоборот, смягчалась. Она с высоты жизненного опыта начинала понимать, что вовсе не обязательно, что Гай желал ей зла. Наоборот, он хотел как лучше. Он просто не разобрался в том, какой Торнтон человек. Изабелле хотелось верить в лучшее, в то, что Гай не желал ей зла, хотел устроить ее жизнь, прежде всего. И она больше не желала брату смерти. Наоборот, в ее голову забралась уж вовсе немыслимая надежда.
Когда Изабеллу с головой захватило черное отчаяние, она нашла спасение в безумной мысли, что Гай одумается и вернется за ней. И эта мысль преследовала Изабеллу несколько лет подряд. Казалось, Гай рано или поздно поймет, что сделал, на что обрек родную сестру. И он придет за ней, Торнтон падет от его руки, он заберет Изабеллу с собой. А леди Торнтон была уверена, что Гай добился в жизни успеха. Ее брат всегда был очень способным. Он, да еще и со стартовым капиталом, наверняка в жизни ни в чем не нуждается. Возможно, женат. Скорее всего, счастлив. Так неужели в его замечательной жизни не найдется места родной сестре?
Изабелле даже сны снились, почти каждую ночь. Вот во время очередного издевательства Торнтона дверь слетает с петель, вот в комнату врывается Гай и убивает тирана. Забирает ее. Потом она либо простит брата, либо нет, но ее не будут больше бить и унижать.
Интересно, что иногда, гораздо реже Гая, но все же, ее во сне спасал Робин. Это странно, Изабелла была убеждена, что полная горя жизнь уничтожила ее наивную влюбленность в маленького графа. Да и по зрелому размышлению поняла, что Робин далеко не так хорош, как ей представлялось в мечтах. И что она ему никогда не нравилась, ради нее он и из окрестностей Ноттингема не выехал бы.
Тем не менее, подсознание – штука упрямая. И у Изабеллы дух захватывало от снов, в которых ее спасал красавец-Робин, а потом признавался в любви. И жили они, как водится, долго и счастливо…

Только в жизни так не бывает, она жестока и упряма. И вскоре Изабелла перестала верить в то, что ее спасет хоть кто-то. Она поняла – в этой жизни рассчитывать приходится только на себя одну. И никому она не нужна. Она то плакала, то продумывала планы мести, то умоляла Торнтона, то кричала ему в лицо, как его ненавидит, то жалела себя, то ненавидела за то, что позволила этому с собой случиться. Но больше не надеялась.
И это день ничем не отличался от остальных. Вытерпев с утра порцию боли и унижений, Изабелла оказалась взаперти на весь день, пока ее супруг не соизволит прийти. Она сидела на кровати, на этот раз даже мыслей не было – полнейшая апатия. Даже к еде не притронулась. И думать не хотела о том, как нынче решит развлечься ее супруг и как скоро ее навестит.
Изабелла не помнила, сколько прошло времени, но вот ключ повернулся в замке. Она могла, как несколько раз до этого, попробовать нанести супругу хоть какой-то вред. Однажды она даже запустила в него ножом и почти попала. Потом, конечно, была наказана, но оно того стоило. Но в этот раз было лень. Она безучастно смотрела на то, как Торнтор подходит. Потом тиран расстегнул ей платье до пояса, бросил на кровать и достал свой любимый хлыст. Изабелла знала, что будет дальше, но даже страх не шевельнулся внутри, до того она была подавленной и уставшей. Только когда хлыст коснулся тела Изабеллы, она не сумела сдержать стон.
Никогда не умела. Она хотела быть сильной, раз за разом твердила себе, что мерзавец-муж не услышит ее стонов. И все равно оставалась слабой женщиной. Когда Торнтон ударил в третий раз, Изабелла закричала.
И в этот самый миг дверь была снесена с петель ударом ноги. Гай. Изабелла видела происходящее, но не верила в это. Это было словно сон, один из тех, которые преследовали ее столько лет. Она действительно думала, что это очередной сон. И что скоро она очнется. Только у этого сна было отличие от всех предыдущих. Гай оказался не один.
Увидев спутника Гая, Изабелла впервые засомневалась в том, что происходящее нереально. Потому что ни в одной фантазии она не могла представить этих двоих вместе. Она знала, что они всегда терпеть друг друга не могли. Ничто не может заставить действовать сообща Гая Гизборна и Робина Хантингтона.
Да, Изабелла не видела Робина много лет. И все равно мгновенное его узнала. Она села на кровати, борясь со слабостью, перед глазами все плыло. Гай сражался с Торнтоном, Робин быстро подошел к ней. Он внимательно посмотрел ей в глаза, потрогал лоб, что-то спросил. Изабелла не слышала, она, не отрываясь, смотрела ему в глаза. Забыла даже о Гае, о Торнтоне, обо всем на свете,
А ведь она считала, что стала рациональной и жесткой, что не верит больше ни в счастье, ни в любовь. И что, тем более, больше ничего не чувствует к Робину.
Но, оказалось, это не так. Она его по-прежнему любит, словно не было лет разлуки.
Неизвестно, сколько продолжалась бы игра в гляделки, но в комнату ворвались солдаты Торнтона, и сразу стало жарко.



Глава 19

Глава: 19: «Исправленная ошибка»

- Это и есть твой план?
- Ну да, а в чем дело?
- Робин, да ни в чем! Просто мы можем с таким же успехом зайти к Торнтону в гости и попросить по-хорошему отдать мою сестру.
- В принципе, и это тоже вариант.
- Робин…
- Гай, не злись. Ты же прекрасно знаешь – все мои планы по большей части основываются на импровизации, и большинство из них отлично срабатывает. Соглашайся, все равно ничего лучше мы не придумаем.
Гай задумался. В принципе, Робин прав. Гай сам имел печальное знакомство с его гениальными импровизациями. Когда казалось, что у разбойников нет шансов, и они все равно обречены. А Робин умудрялся перевернуть все таким образом, что всегда оставался в выигрыше. Все же хорошо, что теперь они на одной стороне…
И все равно его так называемый план – бред. Робин предложил переодеться стражниками и проникнуть внутрь. А там найти какой-нибудь предлог, чтобы зайти в комнату Изабеллы. Или просто незаметно зайти.
Как могут два стражника незаметно зайти в комнату, где находится супруга их хозяина? Что, туда каждый стражник допущен? Гай точно знал – нет. А под каким предлогом зайти? Впрочем, главное зайти, а там уж умник-Хантингтон пусть предлог сам придумает. Его же идея.
И все же, не смотря на то, что Гай ворчал и говорил, что справится и сам, он был рад, что Робин с ним. Он понимал, такой друг встречается один на миллион. И то, что Робин по каким-то причинам решил с ним дружить – это очень большая удача. Да, Робин говорит, что его лесная братия – это его семья. И все же Гай понимал, что именно его он воспринимает как равного себе.
Не говоря уж о том, что Гай совершенно не привык к тому, что ему помогают. Раньше он мог рассчитывать максимум на то, что солдат просто выполнит приказ. И то если это не сопряжено с опасностью для жизни. Гай не знал, что это такое, когда люди идут на смертельный риск ради него. Просто потому, что ценят его. Потому что он при необходимости поступит точно также.
И Гай убеждал себя в том, что ему этого не надо. Что отношения подчиненный-хозяин заменят дружеское тепло и участие. Он до недавнего момента считал, что верит в это.
Но, оказалось, есть ситуации, когда только дружба может спасти. А если у человека нет друзей, ему уже ничего не поможет. И можно многое отдать за то, чтобы напротив тебя вот так сидел человек, смотрел взволнованно и с участием и предлагал помощь просто так. Никогда бы Гай не подумал, что этот человек у него появится. Тем более что им станет Робин.
Но так сложились обстоятельства. И, наверное, не случайно. Просто порой приходит время, когда ошибки исправляются, и находится верный путь.

Поэтому Гай некоторое время смотрел на Робина, а потом со вздохом кивнул:
- Хорошо. Пусть будет по-твоему.
Они закончили трапезу. Робин убедил, что полчаса погоды не сделают, зато будут лучше соображать. К тому же, вдруг это последняя трапеза в их жизни… После этого им, действительно, довольно легко удалось нейтрализовать солдат и переодеться в их форму. Гай проворчал что-то о том, что он таких олухов у себя в подчинении не держал. На что Робин ответил – держал, ему знать лучше. Эти дружеские подколки неожиданно взбодрили Гая и придали уверенности в успехе дела. Но вскоре друзья посерьёзнели – настало время решительных действий.
Сначала все шло хорошо – никому не было совершенно никакого дела до двух идущих словно бы по делу солдат. В принципе, сейчас, находясь по другую сторону баррикад, Гай понимает причину многих своих проигрышей Робину и его людям. Во многом это случалось как раз из-за неслыханной наглости Робина, никто не мог поверить, что он и его люди действительно решатся проворачивать свои делишки прямо у Гая и Вейзи под носом. А они проворачивали.
Вот и сейчас, когда Робин и Гай, переодетые солдатами, целеустремленно шагали по коридору, никому даже в голову не могло прийти, что они идут не по поручению милорда Торнтона. Да и по большей части на них вовсе не обращали внимания.
Нужную комнату они нашли довольно быстро, у Робина чутье на подобные вещи. Но там уже застыли в нерешительности. Надо было решить, что сделать. Просто зайти или сначала выработать хоть какое подобие плана? Но тут раздался свист хлыста, а за ним крик Изабеллы. Ждать больше нечего. Гай выбил дверь ударом ноги, и они с Робином вбежали внутрь.
Все же одно дело слышать, даже если сведения достоверны. Совсем иное – увидеть собственными глазами. Да, Гай наслушался о том, как мерзко Торнтон обращается с его сестрой. Но все равно не мог поверить, что все именно так. Все равно, когда увидел измученный вид сестры, шрамы на ее теле... Это была ни с чем не сравнимая душевная боль.
Ведь это он во всем виноват. Возможно, даже в большей степени, чем Торнтон. Это именно он отдал ему свою сестру. Фактически продал. Ведь, если бы не взял денег, Гай мог бы утешать себя мыслью о том, что просто хотел бескорыстно помочь сестре. И что ни о чем не догадывался.
Но это была коммерческая следка. И он слышал о том, что за человек тот Торнтон. Просто решил, что люди по привычке все преувеличивают. И что мучить законную жену даже мерзавец не посмеет. Ну да… Кого и когда это останавливало?
И даже то, что он тогда был молод и неопытен, нисколько его не оправдывает. В конце концов, что ему мешало отыскать сестру потом, когда уже добился всего, чего хотел?

Но сейчас не время вспоминать и терзаться чувством вины. Надо действовать, и как можно быстрее. Гай схлестнулся с Торнтоном. И ему пришлось признать, что супруг сестры умеет не только женщин бить. Сообразил, в чем дело, Торнтон быстро, меч выхватило почти мгновенно. И вот сталь зазвенела о сталь. Гай тоже владеет мечом лучше многих, но и Торнтон хорош. Они кружили по комнате, сталь звенела о сталь. И было очень сложно определить, чем же это закончится.
Тем временем Робин подбежал к Изабелле. Как он ни волновался за друга, будучи рыцарем, прекрасно понимал, что вмешиваться в поединок недопустимо. А вот помочь женщине самое время. И сам поразился чувству, которое испытал, заглянув Изабелле в глаза. Ему и раньше приходилось спасать женщин, частенько красивых… Частенько они его за это известным образом благодарили. Но вот это ощущение, когда голова кружится, словно выпил немного вина, и все вокруг кажется ярче, будто кто-то добавил яркости в палитру мира… Такое случилось с Робином только раз, когда впервые встретил Мэриан. И он уже понимает, что это значит… Но еще боится себе в этом признаться.
Да и времени нет. Надо проверить, что Изабелла относительно в порядке и срочно уносить ноги. Несмотря на то, что Торнтон оказался бойцом хорошим, в Гае Робин уверен. И, возможно, все бы получилось, но тут в комнату ворвались солдаты Торнтона.
И начался сущий хаос. Гая и Торнтона растащили, все дрались со всеми. Робин, перед тем, как кинуться в общую свалку, оставил Изабелле кинжал, достаточно острый. Ну… Не меч, конечно, но тоже уже кое-что. Она смотрела на дерущихся с супругом и его солдатами Робина и Гая, время словно остановилась. Изабелла пыталась самой себе ответить на вопрос – боится ли она за кого-то в этой комнате, помимо себя? Кто ей не безразличен? Робин… Она не понимала, каким образом воскресли, казалось бы, давно похороненные чувства. Но и в глазах графа Хантингтона увидела нечто, чему пока опасалась дать точное определение. Но удивило Изабеллу то, что она беспокоится и за брата. Ей казалось, что уж смерть-то Гая после всего произошедшего совсем не опечалит ее… Но он же все же пришел, пусть и спустя столько времени, пусть когда надежда окончательно угасла. И Робина привел с собой. Значит, она не безразлична. Вероятно, им обоим.
Но тут все мысли в голове Изабеллы разом оборвались – прямо перед ней стоял совершенно взбешенный Торнтон.
Она как-то упустила момент, когда супруг приблизился вплотную, была слишком занята наблюдением за тем, как дерутся ради нее Гай и Робин. И забыла о том, что, в конечном счете, Торнтон наверняка решит, что во всем виновата она и захочет ее покарать. Ведь столько времени от Гая не было вестей, а тут он внезапно появляется. Супруг решит, конечно, что она сумела передать брату весточку… И он примчался…
У Торнтона было такое выражение лица, что Изабелла напугалась, как никогда в жизни… И ни тогда, ни много позже, она, как ни старалась, не могла вспомнить, как именно все произошло. Просто через мгновение Торнтон свалился замертво. У него из шеи торчал кинжал. И все на миг замерли.

Что было дальше? Солдаты навалились на Изабеллу, Гай бросился ей на помощь, и его скрутили тоже. Робину в суматохе удалось скрыться.
Конечно, он не собирался бросать в беде друзей. Он просто прекрасно знал, что на месте их не убьют. Скорее всего, утром состоится показательная казнь убийцы и ее сообщника. Для устрашения и в связи с прочими идеологическими подтекстами. И если бы Робин попался вместе с Гаем и Изабеллой, он ничем не смог бы им помочь. Только составить компанию. Теперь же он сумеет вытащить Гая и Изабеллу. В конце концов, подобные операции, как с соратниками, так и в одиночку, он проделывал много раз.
Однако, сейчас ставки выше. Конечно, он стал бы спасать любого хорошего человека. Но Гай и Изабелла не любые. Гай стал ему ближайшим другом, почти что братом. Он теперь не понимает, как они могли быть так долго врагами и не представляет, что будет делать, если его не удастся спасти. А Изабелла… Что ж , ее Робин страстно желает спасти не только потом, что это сестра его друга, уж себе-то не следует врать… Так что права на ошибку Робин не имеет.
Первое, чем он занялся, это сбор информации. Необходимо узнать, во сколько состоится казнь, и как она будет проходить. Возможно, некоторым, особенно Гаю, Робин кажется легкомысленным, а его планы – до конца не продуманными. На самом деле ему важна каждая деталь, и план будет продуман досконально.
Робин все узнал – казнь состоится на рассвете, Гая повесят, а Изабеллу сожгут. Две разные казни, а он один. Сложно. Робин сидел в таверне, пытаясь придумать хоть какой-то нормальным план. И злился на себя за то, что получается плохо. Кусок не лез в горло, и он прекрасно понимал Гая с его недавним раздражением. Но, в конце концов, мыслительные усилия Робина возымели эффект.
А потом он остаток ночи пролежал без сна. Вот ведь парадокс… Вообще-то он солдат и умеет использовать любую свободную минуту для отдыха, потому что прекрасно понимает – чем лучше он себя чувствует, тем меньше у врагов шансов спутать ему карты. Даже когда наутро предстояло охранять его Величество Ричарда Львиное Сердце, которому Робин горячо предан, он мог спокойно проспать всю ночь.
А теперь не может. Потому что каждую минуту думает – а что, если что-то пойдет не так? Правильно ли он потупил, не взяв с собой больше никого? Поддался влиянию Гая, который и его-то взял только после долгих уговоров… Не привык, видите ли, когда ему помогают. И что теперь?
Самым сложным оказалось выбрать, кого спасать первым. Ведь на второго может времени не хватить. Гая? Изабеллу? Если с сестрой что-то случится, пока он спасает жизнь ему, Гай его никогда не простит. Да и дело не только в этом… И все равно Робин решил начать с Гая. Перебить стрелой веревку гораздо проще, чем стащить с костра. Да и Гай помочь сможет…
И все равно Робин мучился, не зная, правильно ли все рассчитал… Пока наутро к нему к номер не постучался нежданный помощник:
- Привет, Робин.
- Привет, Алан. Откуда ты здесь?
- Помочь хочу. Да и, честно говоря, не мог больше без вас с Гаем в лагере находиться.
- Хорошо, что пришел, помощь мне, действительно понадобится.
И Робин стал на ходу корректировать план в связи с появлением нового действующего лица.

- Скажи честно, Изабелла, ты меня ненавидишь?
- Я не знаю.
Изабелла не лукавила – у нее, и правда, нет ответа на этот вопрос. Она знает, что не хотела, чтобы ее уже покойный супруг убил Гая. Но не уверена, что не придушила бы при возможности его самостоятельно. Нет, она рада, что Гай пришел ей на помощь. Но что в итоге получилось? Они вдвоем сидят в мрачной, холодной камере, Робин испарился, помощи ждать неоткуда. Словно прочтя ее мысли, Гай сказал:
- Изабелла, Робин не сбежал.
- Неужели?
- Он просто предпринял тактическое отступление. Но, я знаю, он где-то рядом. Он обязательно спасет нас.
- Откуда такая уверенность? Не ты ли всегда говорил, что Робин – высокомерный и несносный графский сынок.
- Да, я говорил. Возможно, Робин изменился. А, может быть, это я был неправ. Но он мой друг. И я ему верю.
- Я тоже когда-то верила тебе.
Гай знал, что должен попросить прощения. Должен рассказать, как ему тяжело сейчас, как он раскаивается… Он не мог. Слова никак не срывались с языка. Возможно, потому, что он понимал – это нельзя выразить словами. Что изменится оттого, что он расскажет, как ему жаль? Разве это перечеркнет годы, которые Изабелла провела в плену у ненормального Торнтона? Или вернет ему ее доверие? Нет. Гай считал, что слова ничего не изменят. Только поступки могут показать Изабелле, что он все тот же старший брат, готовый в лепешку расшибиться ради ее благополучия. Только для этого им необходимо остаться в живых.
И в этом Гай полностью полагался на Робина. Он не только успокаивал Изабеллу, когда говорил, что Робин непременно придет и спасет их обоих. Он действительно верит в это. Робин всегда и всех спасает, это его призвание. Он герой. Если раньше Гая это бесило, теперь он горд тем, что дружит с этим человеком.
Просто Гай не мог понять, как получается, что человек настолько бескорыстен и так не дорожит своей жизнью. И потому ему было проще придумывать поступкам Робина более корыстные мотивы. Это не так-то и просто, но Гай успешно справлялся. До недавнего времени. Только потеря памяти избавила от предрассудков и позволила беспристрастно взглянуть на происходящее.
И вот теперь Гай совершенно уверен, что Робин придет за ним и Изабеллой. Беспокоит только то, что силы явно не равны. Не смотря на мастерство и фарт Робина, есть приличные шансы, что он не спасет их, а составит компанию. Но об этих сомнениях совершенно не обязательно знать Изабелле.

Вот и наступило время казни. Их с Изабеллой вели солдаты, толпа подавленно молчала. Гай понял – Изабеллу любят, сочувствуют ей. И втайне радуются, что ее мерзавцу-супругу пришел конец. Тем не менее, на площади полно солдат. И помимо одной известной личности выступить в их защиту никто не посмеет. За себя Гай не переживал особо. В конце концов, это не первый раз, когда его казнить собираются. Волновала его Изабелла. Сестра дрожала, и Гай взял ее за руку, как в далеком детстве. Шепнул: «Все будет хорошо». И в следующее мгновение их оттащили друг от друга.
Гаю на шею накинули веревку. Как неоригинально… Изабеллу потащили к костру. И ее уже начали привязывать, вот-вот зажгут огонь. Если в толпе прячется Робин (а Гай в этом уверен), он должен понимать – сейчас, или никогда.
Действительно, раздался свист стрелы, и веревка Гая оказалась перебита. Спрыгивая с эшафота и вырывая у ближайшего солдата меч, Гай не сводил глаз с сестры. Он видел, как и ее освобождают. Палач развязал Изабелле руки и скинул капюшон. Ну конечно, Алан. Не смотря на то, что сам же запрещал Э Дейлу идти за ними, Гай был рад его видеть как никогда.
В общем, все прошло успешно. Гораздо лучше, чем если бы пленников освобождал один Робин. Вскоре они оказались на безопасном расстоянии. В их распоряжении были лошади. Изабелла была измучена, но относительно здорова. Первым делом Гай решил поблагодарить человека, чья помощь явилась неожиданностью:
- Спасибо, Алан.
- И все-таки я вам пригодился.
- Да. Поверь, мы этого не забудем.
Алан кивнул. И осталось самое сложное – надо что-то сказать Изабелле. Ведь кроме пары коротких диалогов они так ничего и не сказали друг другу тогда, в подземелье. Гай взглянул на Робина, а тот указал на Изабеллу глазами и отвел Алана в сторону. Гай не успел набрать в грудь воздуха, как сестра спросила:
- И что теперь?
- Изабелла, я, к сожалению, не могу ничего обещать. Я хочу заботиться о тебе, я же твой старший брат. Но ты должна знать – у меня теперь ничего нет, как тогда.
- Что?
Гай все рассказал, без утайки. О том, кем стал. О потери памяти и новом взгляде на вещи. О том, как и почему вспомнил про нее. И напоследок сказал, что хотел бы, чтобы Изабелла поехала с ним. Да, пока они на нелегальном положении, но все непременно наладится. Впрочем, Гай не ждал, что сестра ему поверит. Ведь он и раньше такое говорил. Изабелла молчала долго, потом сказала:
- Что ж, я не знаю, готова ли верить тебе, Гай. Но идти мне все равно некуда. И еще – для тебя ситуация совсем не похожа на ту. Да, у тебя нет денег, должности, положения в обществе. Но зато есть друзья и любящая жена. Это уже немало.
Что ж, она права. И сестра у него тоже есть. Даже если ненавидит его. И четверо беглецов направились в Шервудский лес.


Глава 20

Глава: 20: «Птичка в клетке»

Леди Мэриан тяготилась своим положением. Она совершила в жизни целую кучу ошибок, и результат, к которому пришла, довольно плачевен. У нее нет ни Робина, ни Гая. И, похоже на то, нет друзей.
Раньше Мэриан считала своими друзьями всех шервудских разбойников, Робина и Гая. Теперь она ни в чем уже не уверена. Для разбойников она была, прежде всего, любимой девушкой их предводителя. Теперь же, когда Робин бросил ее у всех на глазах, все почему-то сочувствуют именно ему! А ее осуждают, пусть вслух этого не говорят! Алан раньше хорошо к ней относился, но теперь она не вправе ждать этого от него. Гай на нее даже не смотрит. Мег… Вот она хотела бы дружить, но Мэриан тяжело считать своей подругой ту, которая замужем за человеком, которого она любит… Все слишком запуталось.
И все равно Мэриан решила, что выход есть. Она никогда не будет добиваться женатого человека. Значит, попытается вернуть Робина. Да, придется поступиться своей гордостью, но иного выбора нет. Робин просто обижен, он не перестал ее любить. И Мэриан его любит. А это значит, у них обязательно должно получиться преодолеть все противоречия.
Да, сейчас Робин обижен. Он, конечно, не может понять, как так вышло, что Мэриан любит одновременно и его, и Гая. Но ведь она в этом тоже не виновата. Не нарочно же она… Так просто вышло, это жизнь. Мэриан не искала выгоды и не создавала себе запасных вариантов. Просто так получилось, что Гай и Робин ей дороги совершенно одинаково. Она не могла выбрать… Но сейчас-то выбора нет
Да, Робину кажется, она все сама напридумывала. И, конечно, ему обидно было не единственным и неповторимым. Но он должен понять, что очень ей дорог. И то, что дорог не он один… Так бывает. Если любит (а Мэриан знает точно, что Робин ее любит), он примет ее такой, какая она есть. Да, ему, конечно, нужно время. И ей придется подождать. Но они будут счастливы, надо просто верить в это.
Мэриан пыталась в этом себя убедить, но получалось неважно. Вообще очень сложно переживать трудные моменты жизни, утешаясь лишь тем, что придет время, и все непременно наладится. Потому что живем-то мы здесь и сейчас. И, даже если есть основания верить в то, что потом станет лучше, это всегда очень сложно.
Вот и сейчас Мэриан ощущала себя лишней. И не она одна, кстати говоря. Алан. Она пыталась ему помочь, он был с ней вежлив. Но Мэриан быстро поняла, что общаться с ней парню неприятно, и отошла в сторону.
И со стороны наблюдала, как натянуто складываются отношения Алана с остальными разбойниками. Вроде как его никто не оскорблял напрямую, и все равно в каждом слове, каждом жесте сквозила неприязнь. Сначала Алан пытался что-то доказать, но хватило его ненадолго. Потом еще некоторое время он терпел. Считал, им надоест. Но быстрее надоело ему – Алан пропал из лагеря.

Мэриан ожидала, что Алана начнут обвинять чуть ли не в предательстве, что решат, он пошел в Ноттингем. Но реакция разбойников для нее оказалась неожиданной – им стало стыдно. Сначала все молчали, при этом были очень подавленными. Первым заговорил Матч:
- Мне кажется, мы неправильно поступили с Аланом. Если ему верит Робин, какое право сомневаться имеем мы?
- Ты прав, - поддержал его Уилл,- К тому же с Аланом связано и много хорошего, мы не должны были об этом забывать.
Мэриан ушам своим не верила – стоило Алану обидеться и уйти, все сразу почувствовали вину и стали его оправдывать! А, когда он вернется, его будут ждать с распростертыми объятиями. Нет, против она не была. Алан действительно изменился и заслуживает дружбы и уважения. Просто иногда люди очень странно себя ведут…
И это навело леди на мысль – почему бы ей не поступить также? Говорят ведь, что нападение – это лучший способ защиты. Пока она находится рядом и время от времени напоминает Робину, что готова снова начать отношения с ним, он будет злиться и отталкивать ее. А, может, попробовать обидеться и уйти домой окончательно? Вообще не появляться в Шервудском лесу? Не исключено, что в этом случае Робин вернется сам. Поймет, что он несправедлив и слишком уж много требовал от нее. И осознает, что она ему нужна.
Что ж, именно так Мэриан и поступила. Но на опушке леса ее догнала Джак. Спросила:
- Ты уверена, Мэриан?
- В чем?
- В своем решении уйти? Ты что, бросаешь Робина?
- Джак, ты же все слышала сама. Это он меня бросил.
- Я бы не стала рубить с плеча. Мэриан, Робин не из тех людей, кто так просто прощает предательство.
- Но я его не предавала!
- А он считает иначе. Ему больно оттого, что ты была готова выйти замуж на Гая. И просто исчезнуть – далеко не лучший вариант.
- А что мне делать?
Джак промолчала. Мэриан пожала плечами и направилась домой. В конце концов, что Джак может понимать в ее и Робина отношениях? Да и она ее практически предательницей назвала! А Алан, значит, просто запутался и ему надо помочь.
Мэриан даже сам не заметила, как ее злость из напускной стала вполне себе реальной. Злилась она на ситуацию в целом, на Гая с Робином, на все лесное братство. Казалось, мир к ней ужасно несправедлив. Она же все время хочет как лучше… И ничего не получается… Ну ничего, они еще поймут, как плохо без нее. Она же всегда им помогала, и не заслуживает того, чтобы вот так отталкивать ее. С этими мыслями Мэриан приблизилась к дому.

Когда она вошла, отец задумчиво сидел за столом. По его виду можно было бы понять, что предстоит нелегкий разговор. Но Мэриан привыкла, что отец никогда ее не ругает. И, к тому же, была слишком расстроена, чтобы что-либо замечать. Она хотела сразу пройти в комнату, но была остановлена вопросом:
- Где ты была?
- Гуляла.
- Что, неделю?
- Папа, ты же сам все знаешь, зачем спрашиваешь?
- Мэриан, неужели ты сама не понимаешь, что поступаешь недостойно леди?
- И что же достойно леди? Может мне в монастырь уйти*?
- Ну… Это крайняя мера, но замуж выдавать тебя пора. Так я, по крайней мере, буду верен, что ты не бегаешь по лесам и не нарываешься на виселицу.
- Я сама могу решить, что для меня лучше!
- Нет, не можешь! Я твой отец, и решать мне. Отправляйся к себе в комнату и не выходи оттуда без разрешения!
Конечно, Мэриан и сама собиралась отдохнуть в комнате. Но, как только приказал отец, в душе сразу проснулось возмущение. Не зря говорят, что беда не приходит одна. Стоило натянуто поговорить с Робином, уже и отец стал читать нотации. Впервые за много лет.
Мэриан как-то даже забыла, что, в общем-то, ее отец – глава семьи, с его мнением обязательно считаться. Ей нравилось думать, что только она одна хозяйка своей судьбы, и только ей решать, как поступать и с кем проводить свободное время. Тем более, за кого выходить замуж. Но, к сожалению, миром правят мужчины. О чем ей и напомнили так бесцеремонно.
Но Мэриан не собиралась мириться с этим. Если отец думает, что она будет безропотно выполнять его волю, он очень ошибается. В конце концов, она слишком через многое прошла. И она помогала благородным разбойникам, была равноправным членом команды. Более того, она сама помогает людям. Это она, Ночной дозорный, стоит на страже добра и справедливости. И помогает обездоленным точно так же, как и Робин. А теперь ее собираются вот так просто задвинуть на задний план… Ничего у них не получится!
Мэриан, действительно, пошла в комнату. И даже провела так некоторое время, дабы усыпить бдительность отца. Сделала вид, что заснула. В конце концов, ей даже Вейзи и Гая приходилось вокруг пальца обводить, довольно-таки успешно.
А когда отец перестал за ней следить и занялся своими делами, леди Мэриан беспрепятственно покинула комнату. Вот только податься ей некуда. Дома нежданно накалилась обстановка, в лесу тем более. Не к Вейзи же идти в гости?

На столь крайние меры Мэриан решила не идти. Вместо этого она гуляла по Ноттингему. Как же давно леди не бродила по городу просто так! Вечно куда-то спешила, что-то искала, кого-то спасала! Даже забыла, как красив этот город… А без Вейзи был бы еще лучше… Впрочем, пока-что это мечты…
Ничего-то у Робина не получается. Когда он появился тут, словно рыцарь на белом коне, у Мэриан не было сомнений, что жизнь, ее и всех граждан Ноттингема, очень скоро изменится к лучшему. Но время идет, Робин борется против Вейзи, вроде бы даже вполне успешно. Но окончательного результата все нет. Возможно, она слишком многого хочет, может, такое даже Робину не под силу… Но так хотелось бы…
И Мэриан решила послушать Ноттингемские сплетни. Обида как-то улеглась, ей на смену пришло чувство вины перед Робином. Все же у него, и правда, есть право злиться. И Мэриан поняла, что вся ее стратегия с обидой на Робина, ерунда. Чтобы он ее простил, она должна сделать что-то полезное. Возможно, что-то полезное услышать и рассказать. Информацию Мэриан, действительно, собрала. Вот только совершенно не такую, как ожидала.
Как ни странно, она прислушивалась именно к разговорам, касающимся Гая. Вроде как с Робином мирится собиралась… Тем не менее, информация, которую почерпнула Мэриан, тоже может оказаться весьма полезной.
Выяснилось, что народ относится к Гаю гораздо лучше, чем можно даже предположить. Если раньше все его ненавидели, и никто бы не расстроился, если бы его казнили, теперь ситуация в корне поменялась. И оказалось, есть много людей, которые ненавидят Вейзи, но при этом совершенно не против Гая.
Как ни странно, многие из этих людей сами же радовались казни Гая, которую Робин благополучно сорвал. Просто тогда у них было мало времени и желания долго над этим размышлять. А после речи, которую в защиту друга произнес в Локсли Робин, люди задумались. И поняли – действительно, Гай далеко не худший вариант. Особенно если сравнить с тем, который хозяйничает в Локсли сейчас.
Кроме того, Гай за время после потери памяти сделал много хорошего. Как мог, помогал людям. Возможно, потому, что расценивал их как ресурс. Главное для людей – результат. И состоит он в том, что им стало лучше жить, теперь, при новом хозяине, гораздо хуже.
Кроме того, большинство солдат Вейзи сочувствуют Гаю. А это уже гораздо больше, чем кучка крестьян. Осталось только выяснить, насколько они готовы идти за Гаем. Пойдет ли в случае опасности это сочувствие дольше простых слов. Если да, это можно использовать, чтобы все же поднять бунт против Вейзи. Если Робин в глазах солдат – просто разбойник, не смотря на всю идеологию, с Гаем сложнее. Это же их бывший предводитель, причем довольно неплохой. И стратег получше Вейзи. Не говоря уж об умении и храбрости. Надо только придумать подходящую мотивацию, а по этой части Робин просто мастер.

Мэриан была занята этими мыслями, и почти ничего вокруг не замечала. Ей не терпелось рассказать все Робину и Гаю. Возможно, они смогут выиграть сражение. И, после этого, можно будет еще раз попытаться наладить с Робином отношения… Мэриан не заметила слежки, и успела только удивиться, ощутив сильный удар по голове.
Очнулась леди в темнице. Болела голова, было холодно и страшно. Да, Мэриан не бесстрашна, как Гай и Робин. Просто она всегда была уверена, что с ней ничего не может случиться серьезного. Даже когда шла на риск, знала, что, в случае чего, ей помогут либо Робин, либо Гай. Теперь же они оба далеко… А она тут.
Тянулись минуты ожидания. Мэриан понимала – Вейзи пытается сломить ее волю. Но у него не получится ни слова вытянуть из нее. Да ей страшно. Но это не значит, что она предаст своих друзей, любимых и все, во что верит. Этого не будет никогда.
В этой уверенности леди Мэриан и пребывала, когда, наконец, дверь темницы отворилась, и вошел Вейзи. Он смотрел с насмешливым превосходством. Мэриан смотрела с презрением. Она сказала:
- Какими бы ни были Ваши планы, Вы ничего не добьетесь от меня!
- Планы? Да, у меня есть планы. Но вот выпытывать у Вас, леди, я ничего не собираюсь.
- Но зачем тогда я здесь?
- Собственно, ты, девчонка, мне не очень-то и нужна. А вот твои пылкие возлюбленные…
- Вам не добраться до Робина и Гая!
- Неужели? Думаю, попробовать все же стоит. Скажем, завтра будет пущен слух, что леди Мэриан Найтон, к нашему прискорбию, оказалась ведьмой и будет сожжена на главной площади.
- Вы не посмеете!
- Ошибаешься, еще как посмею. Думаю, и Гуд, и Гизборн, где бы они не находились, быстренько тебя спасать прибегут. И вот тут-то с ними, наконец-то, будет покончено.
- И в этом Вы тоже не правы. Думаю, не имеет смысла отрицать мою связь с Робином и Гаем?
- Абсолютно никакого.
- Так вот, у нас отношения сейчас довольно натянутые. И я сомневаюсь, что они, как Вы там сказали, быстренько прибегут меня спасать. Так что Ваш план под угрозой срыва.
- Как мне приятна Ваша забота о моих планах…
- Лучше отпустите меня по-хорошему!
- Иначе что? На Вашем месте, леди Найтон, я бы не угрозами разбрасывался, а сидел себе тихонько и молился, чтобы за мной все же пришли. Потому что если не будет казни Гуда и Гизборна, будет показательное сожжение ведьмы. В любом случае, повеселимся.

Последняя фраза относилась уже к солдатам. По их кислым лицам было заметно, что в сожжении благородной дамы они веселого усматривают мало, но перечить своему господину все равно не решатся. Ради нее уж точно. Вейзи дал знак своим верным псам, и они удалились, предварительно тщательно заперев дверь камеры. Леди Мэриан медленно села прямо на пол. Она не плакала. Хотя уж лучше слезы, чем то опустошение, которое леди испытывала сейчас.
Она не знает, сколько времени просидела вот так, без всяких мыслей, просто предаваясь глухому отчаянию. В конце концов, она молода, красива, она не заслуживает сожжения на костре на главной площади Ноттингема. Она должна выйти за Робина замуж, родить ему детей, сделать счастливым… Неужели этому уже не суждено осуществиться?
Нет, надежда есть. Мэриан тряхнула головой, возвращая себе природный оптимизм. Ведь сейчас, когда она все равно не имеет власти над обстоятельствами, важнее всего не скатиться в пучину отчаяния, не доставить Вейзи такого удовольствия. В конце концов, кто сказал, что ее непременно казнят? В последнее время Вейзи жутко не везет с публичными казнями. И, друзья они ей или нет, в есть в Англии люди, готовые в любое время спасать невиновных.
Конечно, хочется верить, что ее будут спасать не просто как одну из невинно пострадавших от произвола Вейзи, но еще и как друга. Ведь она искренне желала им добра и делала все, что могла, для того, чтобы они продолжали жить и заниматься своим благородным делом.
И Мэриан сейчас боялась не только за себя одну. Что если во время ее казни шерифу, действительно, удастся выполнить задуманное? Вдруг он сумеет истребить лесное братство? Тогда именно она, леди Мэриан Найтон, будет повинна в том, что в доброй старой Англии не останется никого, что бы помогал обездоленным.
И, конечно, Мэриан больше всех остальных переживала за Робина и Гая. Да, сейчас они далеко, но она чувствовала – они придут. Неизвестно, откуда это чувство взялось, но ей казалось, они рядом. К тоже же Вейзи слишком хитер. И назначит точное время казни только когда будет уверен, что Робин и Гай в курсе дела и сумеют прийти.
Придут ли они? Робин, конечно, придет. Он ее любит. И, даже если бы не любил, даже если очень сильно обижен, все равно он никогда не позволит казнить женщину. Робин рыцарь и настоящий герой. А вот Гай… С ним все сложнее. Да, раньше он ее всегда спасал. Но тогда он ее любил. Теперь же имеет все основания ненавидеть. Гай же не Робин. Любя его, Мэриан осознавала и его недостатки. Эгоистичность, к примеру. И она считала, что просто так, без чувств и выгоды, Гай никого спасать не станет. Только если за компанию с Робином, если, и правда, считает его другом и решил присоединиться к его борьбе. Гай – человек сложный, с ним никогда ничего нельзя сказать наверняка.
Но слезами делу не поможешь. Похоже, ей здесь придется провести достаточно времени. Мэриан сделала единственное, что могла сейчас разумного – постаралась заснуть.


Глава 21

Глава: 21: «Дорога в Шервуд»

По лесу шли четыре человека – трое мужчин и измученная но не потерявшая красоты, женщина. Конечно, это Робин, Гай, Алан и Изабелла. Они довольно долго шли, и уже устали. Лошадей пришлось бросить. Внезапно возникла погоня, они сумели оторваться, но только пешими – на лошадях было не уйти. И вот теперь они идут пешком. Идти долго, все устали, подавлены. Но им надо-то добраться до поселения, где смогут без проблем украсть лошадей.
Проблема в том, что Изабелла местности совершенно не знает, ее же не выпускали из заточения. Остальные тоже тут ориентируются слабо. Да и Робин решил, что надо хотя бы пару дней пройти пешком, чтобы уйти достаточно далеко. А то их могут сдать крестьяне при появлении в деревне. Это в Ноттингеме Робин народный любимец, здесь он чужой.
Сначала Гай и Робин шли и переговаривались, а Изабелла и Алан держались поодиночке. Нет, Изабелла красива, и, принципе, познакомиться с ней поближе Алан был бы совсем не прочь. Но знал, что это сестра Гизборна, а с ним шутки плохи. Потому держался с ней безукоризненно вежливо, но несколько отчужденно.
Чего не скажешь о Робине. Он вскоре решил оставить Гая, дать ему возможность спокойно подумать обо всем произошедшем… И переключился на Изабеллу.
О Гае они не говорили. Не то, чтобы Робин решил замять эту тему. Как раз наоборот, но считал, что пока не время. Изабелле надо пока самой во всем разобраться. И вообще, это не та тема, с которой стоит начинать знакомство с красивой девушкой.
Зато у них нашлось множество иных тем для разговора. Оказалось, Изабелла вспоминала о нем, и это было приятно. Сам же Робин мог в ее присутствии говорить о чем угодно. Любая тема казалась подходящей.
И это отличалось от его отношений с Мэриан, когда ему приходилось следить за словами, чтобы чем-нибудь не обидеть возлюбленную, она имела обыкновение неверно истолковывать его слова, что приводило порой к обострению отношений. А в последнее время и отношений-то нет.
И грусти по этому поводу тоже нет. Да, с Мэриан связано много теплых воспоминаний, и она навсегда останется его другом. Но он не врал, когда сказал, что устал. Действительно, их отношения в последнее время стали похожи на перманентные боевые действия. И это все равно, рано или поздно, стоило прекратить.
А вот с Изабелой все именно так, как надо. Она, не смотря на все пережитое, охотно общается с ним. Хотя должна бы презирать… Ведь в несчастьях, с ней случившихся, он пусть косвенно, но виноват. Да и страшно представить, что в свое время ей о нем порассказывал Гай…
Впрочем, Робин всерьез ни о чем не задумывался. Им просто было хорошо вместе, и этого вполне достаточно. Они целый день шли, не чувствуя усталости и не замечая ничего вокруг… Их первый поцелуй – нечто незабываемое. Это произошло ближе к вечеру. И, хотя Робин за свою жизнь перецеловал более сотни девушек, ничего подобного он не испытывал. Похоже, именно это и есть настоящая любовь.

Гай понял – откладывать разговор больше нельзя. Сначала он думал, Робин по отношению к его сестре просто галантен, он же рыцарь, в конце концов. Потом предположил – может, у него паранойя. Робин же верен Мэриан. С тех пор, как у них начались отношения, он почти не глядел на других девушек…
Но уж поцелуй-то Гай проигнорировать никак не мог. И, даже ставя под угрозу дружбу, которой очень дорожит, вынужден поговорить с Робином о его сестре начистоту, пока все не зашло слишком далеко. Ночью, когда Робин вызвался дежурить первым, Гай подошел к нему и сел рядом:
- Робин, нам надо поговорить.
- Конечно. О чем?
- О вас с Изабеллой.
- Гай…
- Робин, я ж не слепой, я вижу, какими глазами ты смотришь на сестру. Я просто не хочу, чтобы после Торнтона кто-либо причинил ей боль.
- А ты теперь заботливый старший брат?
Возникла напряженная пауза. Гаю очень хотелось как следует врезать Робину, но он не стал это делать. Потому что, по большому счету, он заслужил эти слова. Только не от Робина… От Изабеллы, которая с момента ее спасения ни словом с ним не обмолвилась. Гай повернулся, чтобы уйти к остальным, но Робин развернул его за плечо. Сказал:
- Гай, прости, я не хотел.
- Конечно, хотел. И ты прав, я был неважным старшим братом. Но теперь у меня появился второй шанс. И я намерен им воспользоваться. Ты мой друг, и навсегда им останешься. Но я не допущу, чтобы кто-либо причинил Изабелле боль.
- Я люблю ее.
- Что? А Мэриан?
- Гай, думаю, ты как никто меня поймешь. Я не знаю, что было у меня с Мэриан. Наваждение какое-то. И боли было куда больше, чем радости. А твоя сестра… Каждое мгновение с ней – бесценный подарок. И за каждое я готов благодарить судьбу. Я хочу на ней жениться, провести с ней всю жизнь… Но, конечно, ты считаешь, что опальный граф, ныне самый разыскиваемый Ноттигемом разбойник, не пара твоей сестре.
- Вовсе нет. Я просто думал… Забудь, в общем. Я очень рад, что у вас все серьезно. Ты – лучший из людей, которых я знаю. Более подходящей пары для Изабеллы я и представить не могу.
Они пожали друг другу руки, и Гай отправился спать. Заснул он с чистой совестью. Он не лукавил – если Робин и Изабелла поженятся, он будет рад. Пусть сейчас у Робина ничего нет за душой. Но, Гай убежден, он никогда не обидит любимую женщину. Его избраннице повезет. А с остальным они разберутся… И Робину он верит. Раз сказал, что любит Изабеллу, а не Мэриан, значит, так оно и есть. Граф Хантингтон никогда не шутит такими вещами.

Казалось бы, теперь Робин должен быть счастлив. Гай одобрил его союз с Изабеллой, он на такое даже не надеялся. Видимо, за последнее время друг, действительно, серьезно изменился. Теперь он может не бояться, что его отношения с Изабеллой разрушат дружбу с Гаем.
Вот только кое-что мешало ему просто наслаждаться обществом любимой женщины. Их размолвка с Гаем. Робин видел, что оба они страдают. Его любимая и лучший друг. Ну как в такой ситуации быть довольным? Робин сначала не вмешивался. Считал – не маленькие, разберутся сами.
Но время идет, вот они уже добыли лошадей, скоро будут в Шервуде. И Робину очень хотелось, чтобы брат и сестра вошли в его лес не врагами. Начать он решил с разговора с Гаем. Подошел к нему на привале. Спросил прямо:
- Гай, скажи, сколько это будет продолжаться?
- О чем ты?
- Ты знаешь. Когда вы с Изабеллой, наконец, обо всем поговорите?
- Робин, ты не понимаешь…
- Возможно. Но хочу понять. Ты мой друг. Она – любимая. И я не хочу, чтобы между вами была стена отчуждения.
- Все очень сложно.
- На самом деле все проще, чем ты думаешь. Если ты виноват – попроси прощения.
- Я не могу.
- Но почему?
- Даже не знаю, как сказать. Мне кажется, даже если буду думать вечность, не смогу подобрать достойных слов. И Изабелла, чтобы я ей не сказал, не простит меня.
- Ты ведь никогда этого не узнаешь, если не попытаешься.
- Робин, я понимаю, что ты хочешь как лучше. Спасибо тебе. Но я поговорю с Изабеллой не раньше, чем соберусь с мыслями.
Ну все. Больше настаивать смысла не имеет, Гай очень упрямый. Похоже, вбил себе в голову, что лучше все как есть оставить. Да как он не понимает, что Изабелла воспринимает его молчание совершенно не правильно! Наверняка она думает, что если Гай до сих пор не попросил прощения, значит, не чувствует себя виноватым. И каждый час промедления может привести к необратимости ситуации.
Что ж, раз Гай – такой упертый баран, значит, ему придется самому разобраться с ситуацией. Не получилось убедить Гая, придется говорить с Изабеллой. Далеко не лучший вариант, конечно же. Все же у них только-только начали налаживаться отношения, а, если он возьмется защищать Гая, она может неверно его понять. Но Робин о собственном благе всегда думал в последнюю очередь. И если есть шанс, что он помирит Гая и Изабеллу, чем бы это не грозило ему самому, он этот шанс обязан использовать. Иначе не простит себя.

Но и сам Робин некоторое время не смог начать этот разговор. И понял Гая с его сомнениями. Но, хочешь-не хочешь, а все равно это делать надо. И, когда Изабелла подошла к нему во время привала, Робин, набрав в грудь побольше воздуха, сказал:
- Милая, нам надо поговорить.
- О чем, Робин?
- Не злись, но о Гае.
- Давай не будем. Нам что, больше не о чем поговорить?
- Тем для разговора полно, конечно. Но что может быть важнее моего друга и твоего брата?
- Я не представляю, что тут можно сказать. Робин, он мне ни слова не сказал с момента нашего побега.
- Да. Но вовсе не потому, почему ты думаешь. Выслушай, пожалуйста.
- Хорошо. Но сначала ты.
И Изабелла рассказала об унижениях, о нужде и скитаниях. Обо всем, что им с Гаем пришлось пережить. О том, как жили впроголодь и прислуживали за еду. Робин чувствовал, как с каждым ее словом все больше презирает… себя. Да, он был ребенком. Но, раз уж взял на себя обязанности управления землями, то должен был быть мудрее остальных. И понять, что Гая и Изабеллу надо было остановить. Ведь, когда он более-менее оклемался и взял на себя обязанности отца, их не поздно было вернуть. Но он так злился на Гая, обвинял его в пожаре… Был не графом, а малолетним идиотом. И из-за этого пострадали два небезразличных ему сейчас человека. И все, что он сейчас может – поведать Изабелле свою часть истории.
Рассказать о том, как было сложно Гаю, о том, как его существование отравляли злоба и жажда мести. О том, как он, в конце концов, изменился. Как хотел ее найти, как сильно переживал. И как переживает теперь. Выслушав до конца, Изабелла покачала головой:
- Робин, я понимаю, что Гай твой лучший друг, и ты хочешь как лучше. Но, если бы ему, и правда, было жаль, он бы сказал об этом прямо.
- Ты ошибаешься, Изабелла. Иногда гораздо труднее найти слова, чем кажется. Он не знает, как достучаться до твоего сердца, пробить броню.
- Но он же даже не пробовал! Почему я должна начать первой?
- Начать первым – всегда самое сложное. А Гаю и так будет очень непросто сказать все, что он хочет. Изабелла, я тебя ни к чему не принуждаю. Просто прошу подумать и поступить правильно.
Робин ушел, а Изабелла осталась стоять в глубокой задумчивости. Нет смысла лгать себя – она все равно, не смотря ни на что, продолжает любить брата. Наверное, если бы он за ней не пришел, если бы каким-то образом ей удалось сбежать самой, ее ненависть к брату-предателю достигла бы немыслимых пределов. Но он пришел, пусть гораздо позже, чем она ждала, и он заслуживает шанса объяснить. Если он не решается начать разговор первым… Что ж, Робин прав, это удел сильнейшего. И пусть в этот раз сильнее окажется она. Изабелла пошла искать брата.

Во время разговора Робина и Изабеллы произошел еще один разговор, не менее важный. Алан ужасно боялся этот разговор начинать. Хотя Гай сейчас называет себя его другом, Алан прекрасно помнит времена, когда он вел себя с ним гораздо более жестко. А теперь ему придется поговорить с Гаем на тему, очень для него неприятную. Но Гай помог ему найти общий язык с Робином. Время отдавать долги. Алан нашел Гая, собирающим хворост для костра. Сказал:
- Сэр Гай, я должен кое-что сказать Вам.
- Сэр? Стало быть, дело серьезное.
- Касается Вас и Вашей сестры.
- Это совершенно не твое дело, Алан!
- Возможно, Вы меня таковым не считаете, но Вы мой друг. Я просто хочу помочь.
- С чего ты взял, что мне нужна помощь?
- Потому что я, как никто, могу Вас понять. Я тоже находился в затруднительном положении.
- Ты с Робином не поговорил, пока ситуация не зашла слишком далеко.
- Вот именно. Поэтому я прошу Вас – поговорите с сестрой. Я не хочу смотреть, как ваши с ней отношения окончательно заходят в тупик. Простите, если разозлил.
Алан ожидал, что Гай наорет на него, но рыцарь молчал. Тогда он отвернулся и пошел по своим делам. И вслед услышал тихое: «Спасибо, Алан».
Они пришли друг к другу одновременно. Брат и сестра. Между ними так много всего – любовь, предательство, ненависть… И только им решать, чем закончится эта история. Изабелла молчала, Гай начал говорить. Он говорил, говорил, и никак не мог остановиться. Если Робин все пытался представить в наиболее выгодном для Гая свете, сам рыцарь себя не выгораживал и не пытался строить из себя мученика. Наоборот, он обвинял во всем произошедшем только себя одного. Он лишь хотел, чтобы Изабелла его поняла и, если сможет, нашла в себе силы его простить. Потому что так будет легче не только ему, но и ей самой. Ведь ненавидеть – это очень тяжело.
Изабелла долго молчала, Гай ждал ее решения. В конце концов, она тихо сказала: «Я прощаю тебя, Гай». Брат и сестра обнялись.
Это была правда – Изабелла простила брата всем сердцем, она и сама ощутила, как тяжело нести в душе бремя ненависти к родному брату. Вообще, ненависть высушивает душу. А брат искренне раскаялся, это видно. Да и не верит Изабелла в то, что он мог обречь ее на все это осознанно. Он, конечно, не знал, что все так получится.
Гай был счастлив, как никогда в жизни. Даже шаткость его положения и неопределенность дальнейшей судьбы отошли на второй план. Потому что сестра – это его семья. Кто может быть дороже? И Гай искренне счастлив, что у него есть друзья, благодаря которым сестра больше не ненавидит его.

Скоро они вернутся в Шервудский лес, осталось всего-то полдня пути. И по мере приближения Робина все больше охватывало волнение. Казалось бы, радоваться надо. Все же домой возвращаются. И с победой.
Но было смутное предчувствие, что дома что-то случилось. Или вот-вот случится… Робин не мог понять, что именно. Знал одно – своему внутреннему голосу доверять стоит. Он много раз убеждался в том, что порой может предчувствовать различные события. Пару раз именно предчувствия помогло спасти жизнь королю Ричарду. А теперь у Робина возникло ощущение, что кто-то из его друзей в опасности. И это причина ехать быстрее.
Была и причина ехать медленнее – леди Мэриан. Не смотря на то, что между ними, вроде как, все кончено, Робин не представлял, как сообщит в лесу о своей помолвке с леди Изабеллой. Д. помолвка состоялась. Пока неофициальная. Но, после того, как Гай и Изабелла помирились, Робин попросил у Гая руки его очаровательной сестры. И получил согласие. Он счастлив. И это счастье омрачает лишь необходимость объяснений с леди Найтон.
Нет, в своем решении Робин уверен абсолютно. И чтобы Мэриан ни сказала, какими бы ни кидалась обвинениями, он все равно не изменит своего решения женится на Изабелле. А сама Изабелла, Робин уверен, в случае чего будет верить только ему. Проблема совсем в другом.
Не смотря на напряжение в их отношениях в последнее время, а также на то, что Мэриан чуть не вышла замуж за Гая, Робин не хочет причинять ей боль. Хоть и уже не уверен в том, что она так сильно его любит, как говорит.
Просто пусть Мэриан больше не его любимая, она навсегда останется его другом. Она поддерживала в темные времена, была рядом. Много помогала. Пожалуй, даже слишком много для хрупкой девушки. Несколько раз спасала и его, и весь Ноттингем. Именно она уничтожила чертежи. И она, Робин знает точно, всегда переживала за него.
К тому же, пусть оказалось, что он любит Изабеллу, Робин всегда будет помнить о сладостных мгновениях, проведенных с Мэриан. Они были счастливы, чтобы между ними ни стояло.
Поэтому особенно трудно сказать, что все кончено. Тогда, во время последней ссоры, больше напоминающей разрыв, Робин все равно не был готов порвать с Мэриан окончательно. Несмотря на его собственные слова, он точно знает, что все равно вернулся бы к Мэриан. И женился на ней. Да, конечно, то, что она готова была выйти за Гая, причинило боль. Но Робин готов был убедить себя в том, что Мэриан собиралась замуж за Гая из жалости и чувства вины, что любит по-настоящему только его, он готов был ее простить.
Но встретил Изабеллу, и все стало видеться в совершенно ином свете. Робин теперь даже не понимает, как мог быть столь слеп, почему не замечал очевидное. Теперь он считает, что Мэриан по-настоящему его не любит. Просто в ее глазах он герой и настоящий рыцарь. Поэтому она убедила себя в том, что они должны быть вместе. Осталось объяснить это Мэриан…


Глава 22

Глава: 22: «Решающий бой»

Объясняться с Мэриан Робину не пришлось – в лагере ее не было. Наверняка обиделась и ушла в Ноттингем. Что ж, тем лучше. Значит, у него будет шанс спокойно поговорить с ней наедине и все объяснить.
А пока что они с Изабеллой сделали официальное объявление о помолвке. Встречено оно было неоднозначно, ведь Мэриан все любили, а Изабеллу впервые в жизни видят. Тем не менее, все дружно предпочли не вмешиваться в личную жизнь предводителя. Только Джак осторожно спросила, уверен ли Робин, и успокоилась, получив утвердительный ответ.
Приняли в лагере Изабеллу хорошо, тем более, Робин в ее и Гая отсутствие объяснил, через что пришлось пройти его невесте. Все сразу к ней прониклись симпатией, стали помогать. Особенно старалась Мег. Ведь это сестра ее брата. Она очень боялась не понравиться Изабелле. Вдова это заметила и решила поговорить с супругой брата. Вечером, когда страсти более-менее улеглись, она попросила показать ей лагерь. Мег согласилась с радостью, и, когда они отошли на достаточное расстояние, Изабелла спросила:
- Мег, ты меня боишься?
- С чего Вы взяли?
- Давай на «ты», мы теперь родня.
- С чего ты взяла?
- Это очевидно. Ты как-то скованно себя ведешь в моем присутствии.
- Изабелла, ты самый близкий Гаю человек, думаю, тебе может не понравиться, что он женат на мне. Я же не такая уж благородная леди.
- Чушь. С тобой мой брат счастлив, это видно сразу, и это самое главное. Думаю, мы сможем подружиться.
- Буду очень рада.
И у них, действительно, получилось. Не смотря на разницу в судьбах, происхождении и взглядах на жизнь.
Еще одним, кого ожидал приятный сюрприз, оказался Алан. Сказать честно, он боялся возвращаться в родной лес. Все же покидал он его при удручающих обстоятельствах. И был готов ко всему, вплоть до обвинений в предательстве. Но только не к тому, что его товарищи по оружию будут чувствовать себя виноватыми перед ним. Встретили его так, будто между ними не было ни малейшей размолвки.
Вот только Алан не мог забыть. Когда все сели к костру, он остался стоять в отдалении. Это заметили, конечно. И к нему подошел Уилл. Он спросил:
- Алан, ты чего не присоединяешься? Мег приготовил вкусный ужин, еще чуть-чуть, и без тебя все съедят.
- Спасибо, Уилл. Я не голоден.
- Полагаю, дело не в этом. Алан, прости, мы были не правы.
- Вы не должны просить прощения, это я виноват. Я вел двойную игру, разве такое можно забыть?
- Забывать в этой жизни ничего не надо. Но ты же извлек урок из произошедшего?
- Ну, еще бы.
- Тогда не будем больше это обсуждать.
Друг увлек его к костру, и дальше жизнь Алана потекла так, словно и не было работы одновременно на Робина и Гизборна. Еще недавно он об этом даже мечтать не смел.

А утро принесло дурную весть – леди Мэриан в плену у шерифа. Более того, ее собираются, как ведьму, сжечь на площади. Робин даже незнакомую женщину никогда не бросил бы в беде. Тем более Мэриан, с которой его столько всего связывает. Он решил обсудить ситуацию с Гаем. Сразу высказал свою точку зрения:
- Мы должны спасти Мэриан.
- Робин, ты понимаешь, что это ловушка?
- Конечно. Я тоже неплохо знаю Вейзи. Но, Гай, что ты предлагаешь? Бросить Мэриан в беде?
- Конечно, нет. Мне она тоже небезразлична.
- Что будем делать?
- Вейзи хочет нас видеть? Мы придем.
Иного решения и не могло быть. Гай тоже помнит обо всем, что его связывало с Мэриан. Пусть они ссорились каждый день, пусть она его безмерно раздражала… Но она еще и заступалась за него, спасала, всегда, когда было нужно, находила нужные слова. Поэтому они с Робином попытаются ее спасти, даже если это будет последним делом в их жизни.
Они решили, что пойдут все, кроме Мег и Изабеллы. Но, когда уже все было решено, Изабелла подошла к Робину:
- Я тоже хочу в этом участвовать.
- Исключено. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Да и Гай меня убьет…
- То, что я простила брата, не значит, что я позволю ему вмешиваться в свою жизнь. И я, действительно, хочу помочь.
- Изабелла…
- Робин, я все понимаю. Эта Мэриан ваш с Гаем друг, она вам дорога. Настолько, что вы готовы пожертвовать ради нее жизнями. А я хочу, чтобы и она, и вы остались живы. И пойду в любом случае, даже если запрешь меня.
- Спорить бесполезно?
- Абсолютно.
Почти такой же разговор произошел и у Изабеллы и Гая. Он тоже конечно, был не в восторге от идеи сестры. Но пришлось смириться. Ведь Изабелла упрямая, лучше уж она будет на виду, чем потом пойдет их спасать в одиночку и попадется.
Вначале все шло более-менее хорошо. Разбойники нарядились в плащи с полностью скрывающими лица капюшонами. Пришли на казнь и затерялись в толпе.
Вывели Мэриан. Держалась она достойно, так же, как и Робин, и Гай на ее месте. Одно хорошо – бить ее не посмели. Но костер уже разжигают, времени мало. И Робин выпустил стрелу.
Как только это произошло, его и его людей взяли в кольцо – как-то их вычислили. Позднее, делясь своими соображениями, Гай пояснит, что они так часто появлялись на площади в плащах, что, скорее всего, Вейзи просто научился их вычислять. И обучил солдат. Но на тот момент не это было главное.

Вейзи торжествовал. Еще бы – солдат целая площадь, а благородных героев, от которых необходимо избавиться, всего лишь горстка. Это значит, им конец. Одно радовало Гая и Робина – Изабелла затерялась в толпе. Ее никогда не видели ни Вейзи, ни солдаты. И потому она просто сняла плащ, оставшись в платье. А на пришедшую на казнь леди внимание никто особо не обращал, тут же такие дела творятся…
Тем временем Вейзи с пафосом сказал: «Сегодня у нас праздник – вместо одной казни сразу несколько. Впрочем, не будем на этот раз жертвовать качеством ради эффектности. Стреляйте в них!». Этот приказ относился к солдатом, и Робин, Гай и остальные успели уже проститься с жизнью…
Но тут случилось абсолютно непредвиденное – часть солдат встали на защиту Гая! Это те, кому он помогал во время потери памяти, к кому хорошо относился, кому, изыскивая возможности, платил жалование даже тогда, когда не соизволил Вейзи. Оказалось, люди помнят добро. А потом крестьяне, воодушевленные примером, вступились за Робина. И всем стало ясно – вот она, решающая битва. Момент истины настал.
Закрутилось, и вскоре уже было невозможно понять, что происходит и на чьей стороне сила. Все дрались со всеми. Робин во всеобщей сумятице освободил Мэриан и велел ей немедленно уходить. Так как исход битвы непредсказуем.
А вот Гай смог понять кое-что. И это сводилось к неутешительному выводу, что перевес в силе не на их стороне. Нет, сначала, когда нежданно его и Робина ринулись защищать крестьяне и честь солдат, казалось, что до победы рукой подать. Но вскоре Гай понял, что это не так. У Вейзи по-прежнему остались наиболее обученные солдаты. И все же еще есть шанс победить – убить самого Вейзи.
Гай не колебался в этом решении. Все же Вейзи никогда не был для него ни хорошим начальником, ни точкой опоры. В некотором роде, стал примером, и этот пример завел бы в окончательный тупик, если бы не ставшая нежданным подарком судьбы потеря памяти. Конечно, Вейзи тоже опытен, и победить его будет трудно. Но Гай готов попытаться.
Он нашел бывшего начальника, вбегающим в заброшенный сарай. Последовал за ним, конечно же. И обнаружил, что у Вейзи там тайник, шкатулка с драгоценностями. Неужели, решил бежать? Или перестраховывается? Неважно.
Слов не было – сейчас совершенно не до них. Клинки зазвенели, соприкоснувшись. Гай уже почто поверил в победу, как Вейзи произвел незаметное на первый взгляд движение, и Гай упал на пол. А когда поднялся, обнаружил, что заперт в сарае. Но по-настоящему жутко стало, когда мерзавец еще и поджог сарай снаружи. И Гай понял, что это с самого начала была ловушка для него. А он попался, как дурак. Гай попытался выбить дверь, раньше у него неплохо получалось. Но не в этот раз. Он уже начал задыхаться. Но неужели ему суждено умереть не в сражении, а захлебываясь дымом в запертом сарае? Паршивая смерть…

Робин сражался сразу с двумя солдатами, довольно успешно. Как только удалось их убить, к нему подбежала Мэриан. Ее речь была довольно бессвязна, но Робину удалось понять, что Вейзи сейчас уйдет, а Гай заперт в горящей сарае. И что делать? Догонять лютого врага? Или попробовать спасти друга?
Собственно, выбирать тут нечего. Даже если шансы на то, что Гаю удастся помочь, менее пятидесяти процентов, все равно Робин обязан попытаться, иначе себе не простит. А Вейзи они с Гаем потом найдут и убьют.
Робин подбежал к сараю. Звал друга по имени, но не слышал ответа. Надо открыть дверь. Выбить удалось только с третьего раза. Повалили дым и пламя. Гай где-то там. И Робин даже не подумал, что это может стоить ему жизни. В такие моменты он никогда об этом не задумывался. Он просто бросился в огонь. И достал оттуда своего друга. Проверил пульс. Живой. Оставив Гая на попечение Мэриан, Робин ринулся в гущу боя, надеясь все ж добраться до Вейзи.

Изабелла искала Гая. Она, конечно, понимала, что мало чем может помочь жениху и брату. Это их война, а она лишь слабая женщина. И не надо заставлять их, помимо прочих неприятностей, волноваться еще и за нее. Поэтому Изабелла хотела скрыться на время. Но когда покидала город, внезапно кольнуло тревожное предчувствие. На миг показалось – что-то с Робином. Но потом она поняла. Гай.
Изабелла видела, как брат пытался настигнуть Вейзи, здешнего шерифа. Но с тех пор он не появлялся. А вот Вейзи она увидела. Что ж… Ей было страшно, конечно, но она должна.
Изабелла вынула изящный арбалет, подарок Робина, и притаилась за углом. Вейзи даже не понял, что произошло. Просто оказался на прицеле у очаровательной дамы. Совсем не в том смысле, в каком хотел бы. Она грозно спросила:
- Где мой брат?
- Вы-то кто, леди? Не имею чести.
- Изабелла Гизборн. Повторяю вопрос. Где Гай?
И вот тут-то Вейзи бы испугаться, но он не принял в серьез ситуацию. Он же не знал, что Изабелла недавно сама сделала себя вдовой. И не догадывался, что помирилась с братом. Решил, что это все что-то вроде игры. И потому ответил чуть насмешливо:
- Тебе-то какое до него дело? Он о тебе не вспоминал. Скоро мятежникам конец. А ты можешь остаться в городе. При мне.
- Ты не ответил.
- Братцу твоему конец. Видишь тот сарай, красавица? Твой брат сгорит заживо. Участь предателя.
И эти слова были главной и последней ошибкой в жизни Вейзи. В следующее мгновение его труп уже валялся у ног Изабеллы.
Надо бы плакать, но слез не было. Только пустота в душе. И вдруг Изабелла услышала свое имя. Гай. Это он. Она крепко обняла брата, думая о том, что больше никто их не разлучит.

Закончился бой. Гай с помощью Мэриан поднялся. Хотел помочь Робину, но в его состоянии все равно бы не вышло. Но получилось найти сестру. И он даже раньше Робина узнал новость – шериф мертв. А это значит, на данный момент битва кончена.
Действительно, солдаты довольно быстро заметили, что остались без своего шерифа. Робин предложил им либо остаться в городе пока что на положении пленников, а там видно будет. Либо немедленно покинуть Ноттингем и больше не возвращаться. Многие выбрали второй вариант. Но и в городе осталось немногим меньше половины.
Пленников заставили делать то же, чем занимались и остальные. Убирать тела, хоронить погибших. Распределять раненых. Потери были не столь велики, как могло бы быть, и все же довольно существенными. К тому же Робин понимал, что это еще не победа. Да, битву они выиграли. Но что будет дальше? Полнейшая неопределенность.
Мэриан помогала раненым. Она была рада, что все так закончилось. Пока не хотелось думать ни о каких возможных последствиях. Главное – Вейзи мертв, они живы. А что будет потом? Потом Робин наверняка что-нибудь придумает. В конце концов, это он их лидер, и у него имеется план на все случаи жизни. И, кстати, им давно пора поговорить. Мэриан знала, что Робин пришел сюда ради нее. Гай-то наверняка просто за ним последовал… Она нашла Робина, раздающего указания на площади. Сказала:
- Робин, спасибо тебе.
– Не надо благодарностей, Мэриан. Ты же мой друг, я не мог поступить иначе.
- Только друг?
- Да. Прости меня.
- Но, Робин, послушай, у нас возникли сложности, да. Но ведь мы же любим друг друга. Значит, все преодолимо.
- Нет. Прости меня. Но я влюбился в другую женщину. И женюсь на ней. Если конечно, мы живы останемся.
- Кто она?
- Сестра Гая, Изабелла. Пойми, я люблю ее.
- Тогда лучше бы ты меня не спасал!
И Мэриан убежала. Она еще долго была сама не своя. Конечно, продолжила помогать с размещением и лечением раненых, но делала это скорее на автомате. Она все думала о том, всерьез ли Робин это сказал. Может, он просто хочет ее проучить? Может, женится от отчаяния? Но потом она увидела эту Изабеллу, то, как на нее смотрит Робин. И поняла – они друг в друга влюблены, и она не имеет права вставать между ними. И Гай, и Робин нашли свое счастье без нее. И только она одна в этом виновата. Осталось только научиться с этим жить и надеяться, что ее счастье тоже ее найдет.

Гай быстро почувствовал себя лучше – Робин вовремя успел его вытащить. Все же с другом ему невероятно повезло… И обнаружил, что ситуация крайне шаткая и неопределенная. Люди не знают, что теперь делать, кто главный, кому верить. А Робин задумчиво стоит, прислонившись к стене, на площади. Приказы он раздал, раненые размещены, убитые похоронены. Теперь, наверняка, размышляет о том, что они натворили. Гай подошел, встал рядом. Сказал:
- Робин, ты должен произнести речь.
- Я?
- А кто? Не я же. Ты у нас народный герой и всеобщая надежда.
- И что я им скажу? Что вскоре принц Джон может прислать сюда армию, и тогда все, кто нам помог, обречены?
- Робин, люди верят в тебя. И ты тоже не смей сомневаться. Ты нужен им.
Робин вышел на центр площади. Люди, до того момента занятые своими делами или просто разговаривающие, замерли, глядя на него. Гай кивнул, подбадривая. И народный герой заговорил:
- Свободный народ Англии! Сегодня великий день – день, когда мы, наконец-то, сумели избавиться от человека, который угнетал нас на протяжении долгого времени, который шел против короля, против народа, против всего, во что мы верим, и за что стоит бороться. Этот человек, бывший шериф, получил власть вопреки желанию короля и неоднократно пытался избавиться от любимого всеми нами Ричарда Львиное Сердце! Но общими усилиями мы сумели сегодня победить. И сейчас для нас самое главное – держаться вместе, чтобы нас не смогли сломить враги. Именем короля Ричарда я объявляю город Ноттингем под управлением народа!
Говорил Робин страстно и горячо, как только он один умеет. И, конечно, все его поддержали. А первым Гай. Он слушал друга и понимал, что борется на правильной стороне. Да, раньше он отнесся бы к такой речи не без скептицизма. Но сейчас-то Гай, как никто другой, понимает Робина. Он знает – другу тоже тяжело. И он этими словами не пытается никого обмануть. Он пытается дать людям то, что всегда им нужно – веру в то, что все будет хорошо. Ведь оттого, что все будут паниковать, лучше не станет никому. Совсем наоборот, люди будут злиться друг на друга, каждый будет всех обвинять. И в итоге возникнет полнейшая сумятица, а это грозит поражением, и тогда уже поздно будет искать виноватых.
Робин добился главного – люди готовы держаться друг за друга и отстаивать свое права. Значит, у них есть шанс. Неважно, что сам в свои красивые слова Робин верит мало. Он же далеко не дурак, и прекрасно знает, что управление народа невозможно. А если бы и было возможно – все равно сейчас Англия под принцем Джоном. Но это не так уж и важно. Главное – что Робин готов бороться вместе с этими людьми за их свободу. Он бросил все ради них. И поэтому ему так безоговорочно верят. Что же касается самого Гая, он, конечно, пойдет за Робином. Это теперь его судьба.


Глава 23

Глава: 23: «В ожидании посла принца Джона»

Весь Ноттингем замер в ожидании. О произошедших событиях нельзя было не сообщить, и потому Робин с помощью Гая сочинил письмо принцу Джону. Делать это Робину очень не хотелось, о его высочестве он самого что ни на есть низкого мнения. Но выхода нет – если об этом сообщат разбредшиеся солдаты, а жители Ноттингема умолчат, будет совсем плохо.
Письмо пришлось составить в самых верноподданнических чувствах, уповая на мудрость принца. И на то, что Вейзи действовал, конечно, без его ведома. Единственное, что позволил себе Робин, так это упоминание о том, что принц Джон также исполняет волю старшего брата, любимого всеми подданными короля Ричарда Львиное Сердце. Вот от этого Гай отговорить друга никак не смог.
Теперь все ждут реакции принца. Скорее всего, он пошлет в Ноттингем своего человека. Вот только с армией, или же просто на разведку? И стоять ли после этого городу? Вопросы, на которые ответы не появятся без посла принца. И потому весь город ожидает его с нетерпением.
А пока царит столь неопределенное положение вещей, городом руководят Робин и Гай. То есть власть-то, конечно, формально принадлежит народу. Но в лице его лучшего представителя. Это, конечно, Робин.
Что касается Гая, как-то с самого начала повелось, что он Робину помогает. И его приказы выполняются так, как если бы они исходили лично от Робина. Робин на этот счет специально не давал никаких указаний, это как бы само собой разумеется.
И эта схема оказалась очень эффективной – все распоряжения Гая оказались очень толковыми. Что и понятно – все же он долгое время пробыл помощником шерифа, знает, что к чему в Ноттингеме.
Впрочем, власти он не жаждал, как и возвращения старой должности – эту возможность Гай считал безвозвратно утраченной. Он только хотел помочь Робину. Понимал, что другу тяжело, и без совета не обойтись.
Сначала советовал Робину, как поступить. Не был, правда, уверен, что тот к нему прислушается, но Робин, напротив, слушал Гая очень внимательно. А потом, в целях экономии времени, предложил ему напрямую приказывать.
Сначала Гай подумал, что Робин шутит, либо издевается. Оказалось, ни то, ни другое. Более того, работать в паре у них получилось очень даже хорошо. Это не Вейзи, который неустанно критиковал любое самостоятельное решение Гая. А потом еще и приписывал себе его удачные решения и сваливал на него свои неудачные. Нет, Робин рад помощи и благодарен за нее. И поэтому все получается.
Позже Гай привлек Алана. Не на руководящую роль, скорее как распорядителя. Но этот парень стал ему другом. Пусть не столь близким, как Робин, и все же… Кроме того, он помог спасти Изабеллу. Гай решил, что Алан заслуживает доверия.
Изабелла тоже помогала. Гай решил, так сестра быстрее отвлечется от кошмара, который ей пришлось пережить. У нее проявились недюжинные организаторские способности. Наследственность…

Только вот руководство – это, конечно, хорошо. Но и о жизни тоже не стоит забывать. Неизвестно, что будет через пару дней. И не стоит упускать шанс. Вот Гай счастлив с Мег. И желает счастья другу и сестре. Поэтому как-то вечером пришел к Робину. Спросил:
- Робин, ты помнишь, что у тебя перед моей сестрой обязательства?
- Конечно. Гай, ты что считаешь, я раздумал жениться?
- Даже мысли не допускаю. Просто хочу спросить – ты тянуть собираешься долго?
- Да ты сам знаешь, что происходит. Положение-то шаткое.
- Вот именно. Кто знает, что будет завтра? Не упускай момент.
Гай ушел, оставив друга подумать над своими словами. А на следующий день сияющая Изабелла сообщила, что свадьба состоится через два дня. И началась подготовка.
В основном этим занимались Мег и Мэриан, поскольку у Робина и Гая итак было дел выше крыши, да и у Изабеллы обязанностей хватало. Но устроили все по высшему разряду, и гости были, и угощения. Не как у Гая – скромная церемония в маленькой церкви. И все же Гай не в обиде – главное не в том, какая именно свадьба, а в том, что он женился на любимой женщине. Чего от всей души желал Робину.
Конечно, мнения по поводу свадьбы были неоднозначны, как и по поводу большинства событий. Все, кто воевал вместе с Робином против шерифа Вейзи, были, конечно, только за. Они-то знали, чем ему пришлось пожертвовать ради Англии. И понимали, что он заслужил счастья, как никто другой.
Но были люди, считающие, что сейчас не время для праздников. Такие всегда находятся. Они искренне верили, что Робин им обязан. Мол, то, что он пожертвовал всем, это не подвиг. Он сделал, что должен. И должен оберегать их дальше.
А вот то, что тогда, когда, мол, втянул их в эту беспросветную ситуацию, он еще и свадьбу гуляет, эти люди сочли чуть ли не личным оскорблением. Да и Робин, в некотором роде, не оправдал всеобщих ожиданий. Они думали, он, если и женится, то на Мэриан. А тут какая-то Изабелла.
И тут нежданно чудеса красноречия проявил сам Гай. Он собрал людей и объявил, чтобы никто не смел высказывать Робину претензий. Граф Хантингтон и так достаточно ради них жертвовал. И имеет право на личную жизнь. А все, кто с этим не согласен и посмеет сказать это вслух, будут иметь дело с Гаем лично.
Иметь дело с ним никто, конечно, не захотел. И свадьба вышла на славу. Приглашены были не все, только те, кого Робин мог назвать своими друзьями или своей семьей. Изабеллу к алтарю вел Гай. И испытывал невероятное облегчение – в этот раз он выдает сестру замуж сам, да еще и за стопроцентно порядочного человека, с которым она точно будет счастлива… Если, конечно, все будут живы… Но об этом не надо думать в этот счастливый день.

Мэриан сама вызвалась помогать со свадьбой. Она не держит зла ни на Робина, ни, тем более, на Изабеллу. Никто не виноват в том, что так сложилась судьба. Возможно, они с Робином в браке были бы счастливы. А, возможно, и нет. Об этом теперь нельзя думать. Робин женится на другой. И Мэриан желает ему счастья, потому что любит.
Она решила не говорить Изабелле о том, что было между ней и Робином. Это может привести к ненужной размолвке. Либо Изабелла будет все время смотреть на нее настороженно, искать следы чувств к Робину… Или не на нее, а на Робина, что гораздо хуже… Поэтому Мэриан решила молчать… Но Изабелла все равно узнала. Она подошла к ней незадолго до свадьбы. Сказала:
- Спасибо, что помогаешь, Мэриан. Ты так добра.
- Не за что, Изабелла. Робин мой друг, и я должна ему во всем помогать.
- Только друг?
- Ты о чем?
- Мэриан, я знаю, что вы с Робином едва не поженились. Я разрушила твое счастье. Ты должна ненавидеть меня, а не помогать.
- Ты тут ни при чем, Изабелла. Это счастье мы с Робином разрушили вместе. Сейчас бессмысленно искать виноватых. Но я, поверь, желаю ему счастья.
- Даже со мной?
- Почему бы и нет?
- Спасибо, Мэриан.
Действительно, Мэриан даже понравилась Изабелла. Хорошая женщина, многое на своем веку повидала, но осталась человеком. И даже сумела простить Гая. Который, по сути, предал ее. И Мэриан не знала, как бы на месте Изабеллы поступила она сама.
Как бы то ни было, может, вскоре они все сгинут. Так до этого времени можно успеть хотя бы на свадьбе погулять. И Мэриан веселилась со всеми, танцевала и смеялась. Не думала о том, что она совсем одна и о том, что ждет ее в будущем. В конце концов, не стоит жалеть. Если все сложится удачно, она попытается быть счастливой.
Она и с Гаем решила объясниться. Подошла к нему во время свадьбы Робина и Изабеллы. Спросила:
- Гай, ты меня ненавидишь?
- Что за глупости ты говоришь, Мэриан?
- Я обманывала тебя. И в последнее время ты ведешь себя так, словно тебе противно со мной общаться.
- Я просто не знаю, как с тобой общаться. Но ненавидеть тебя я права не имею. Мне прощали и не такие ошибки.
- Ты Изабеллу имеешь в виду?
- И ее, и многих других.
- Так кто мы друг другу?
- Ты мой друг, Мэриан.
Ответ леди Найтон вполне устроил. В конце концов, это даже больше, чем она могла рассчитывать.

Алан тоже радовался жизни. Пусть для этого и мало поводов - он не знал, не будут ли они все повешены, по прибытии людей принца Джона. И никто не знал, но все надеялись на лучшее. А что еще остается? И на свадьбе гуляли. Алан был приглашен в ближний круг. Это Гай устроил.
Никогда раньше Алан бы не подумал, что милорд Гизборн будет так озабочен его благополучием. В последнее время Гай, действительно, много ему помогал, с его помощью у Алана наладились отношения с Робином, а теперь он еще и доверяет ему, фактически, руководящие функции. И Алан, конечно, изо всех сил старается это доверие оправдать.
На свадьбе он заметил красивую девушку – белокурая, стройная, она стояла рядом с мамой и молодым человеком. Алан понадеялся, что это ее брат. Вообще-то он не испытывает сложностей при общении с противоположным полом, но в этот раз мялся, как неумелый юноша. Бледнел, краснел. И еще неизвестно, подошел бы или нет, но тут сзади раздался голос леди Мэриан:
- Она тебе нравится?
- Кто?
- Эта девушка. Алан, я же не слепая.
-Ну да, она красивая…
- По-моему, дело не только в этом. Ты влюбился, Алан?
- С чего Вы взяли?
- Я влюблялась. Подойди к ней.
- Ну… я… может, потом?
- Точно, влюбился. Я тебе помогу.
Мэриан подмигнула Алану и подошла к девушке. О чем-то говорила, указывая на Э Дейла. Парню хотелось сквозь землю провалиться, но он остался стоять. А через несколько минут Мэриан к нему вернулась уже с прекрасной незнакомкой. Оказалось, ее зовут Кейт, из деревни Локсли. А тот парень, действительно, ее брат.
И Алан ей очень понравился. Они танцевали вместе. Потом долго разговаривали. Алан думал, она испугается, узнав, что он один из знаменитой шервудской шайки. Но девушка, напротив, отнеслась к этому с энтузиазмом. Сказала, что и сама была бы не против к ним присоединиться, да родные не пустили.
Потом Алан проводил ее до дома, зашел, познакомился с ее семьей и отужинал вместе с ними. Мама Кейт отнеслась к нему настороженно, она, конечно, желает для дочери состоятельного жениха и спокойной жизни. А вот брату Кейт он понравился. И Кейт предложила заходить к ним почаще. И, если жив будет, он этим предложением непременно воспользуется.
Мэриан была очень довольна. Не смотря на то, что, вроде как, поступила правильно, и все закончилось благополучно, она чувствовала вину за то, что выдала Алана Робину. И хотела эту вину загладить. Теперь они в расчете.

В бывшем кабинете Вейзи, который пока что заняли Робин и Гай, проходил почти что военный совет. Советовались, правда, только милорды Хантингтон и Гизборн. И больше это походило на жаркий спор. Кому постороннему вполне могло показаться, что парни вот-вот подерутся. Но, на самом деле, каждый хотел другому только добра, и они просто обсуждали одну острую тему:
- Это же бред, - горячился Робин, - Ты уже меня заставил стелиться перед его высочеством, будь он не ладен! Теперь еще и его представителю лгать?
- Робин, да пойми ты, мы все равно это уже начали, так надо закончить!
- Не надо было начинать! Почему я тебя вообще послушал?
- Потому что прекрасно знаешь – зла тебе я не пожелаю.
Злость Робина мигом испарилась - тут Гай прав. Он знает, что теперь, когда они друзья, Гай не сделает и не скажет ничего ему во вред. Да, это их извечный спор. Гай циничен, готов увиливать и выкручиваться, чтобы достичь желаемого. Но сейчас цель его благородна, и помыслы чисты. Методы, правда, подкачали… Но это же Гай. Да и, кажется, другого выхода все одно нет. Потому Робин глубоко вздохнул, окончательно успокаиваясь, и спросил: «Еще раз и по порядку – что ты предлагаешь?»
Предлагал Гай то, что Робин называет лицемерием и ложью. Правда сам друг настаивал на том, что они лишь приукрасят действительность. А ложь во спасение – вообще дело благородное.
Задумка в том, чтобы убедить, что Робин действовал якобы во благо принца Джона. Мол, он понял, что Вейзи замыслил обокрасть принца. Ну и вступился. И за это был изгнан из города и едва не казнен. Ну и ему ничего не оставалось, кроме как собрать верных людей и воевать против коварного Вейзи.
Вот умеет же Гай все извратить! Ведь, вроде как, в некотором смысле, так оно и было. Действительно ведь, он боролся против Вейзи, был им объявлен вне закона. Вот только он воевал не за принца. За народ Англии и короля Ричарда. И ему противно стелиться под Джона.
Подкупало в версии Гая то, что друг ничего не сказал про себя. Придумал в мелочах легенду для Робина, пытается его спасти. А про себя ничего. Хотя мог бы вставить, как он героически помог Робину. Или даже что именно он открыл ему глаза на коварство Вейзи. Но он не стал. Оставляет это решение за Робином? В конечном итоге, ради себя Робин, конечно, лицемерить бы не стал. Но он не один. Он вздохнул и сказал:
- Гай, ты знаешь, мне это не нравится…
- Робин, повторяю еще раз….
- Не надо.
- Но…
- Не надо больше убеждать. Я понял, что выбора нет. Только мы слегка подкорректируем рассказ.
- В смысле.
- В смысле, раз уж будем сочинять, одним благородным героем тут не обойдется…
И Робин стал дополнять рассказ Гая с целью помочь и ему. Получилось в итоге у них довольно сносно. И все же Гая до конца обелить не удалось. Тут или или. И Гай настоял на том, что полностью героем будет Робин. А ему достаточно, если принц не прикажет его повесить.

И все же Гай в этом сомневался. Принц Джон славится непредсказуемостью нрава. А о его посланнике они не знают вообще ничего. Купится ли он на их душещипательную историю? Или их ждет печальный удел? Впрочем, у Робина все обязательно будет в порядке. А о себе Гай не беспокоился.
Он только решил зайти к Изабелле. Она должна знать. Сестра не спала. В ответ на стук, пригласила войти. Гай, зайдя, спросил:
- Робин тебе рассказал о плане?
- Да. Я считаю, ты все правильно придумал.
- Ну конечно. В нас течет одна шальная гизборновская кровь.
- Предпочитаю думать, что мы одинаково умны и осторожны. В любом случае, это для вас с Робином единственный выход.
- Для Робина.
- Что?
- Брось, Изабелла. Робин сейчас пытается меня спасти. Но его байка неправдоподобна. Кто-то да скажет, что мы враждовали не на жизнь, а на смерть. После этого человек принца навряд ли поверит в то, что я помогал Робину в борьбе.
- Но ты помогал
- В результате потери памяти.
- И после ее обретения.
- Слишком мало.
- Что ты хочешь сказать, Гай?
- Только то, что, если у Робина все сложится удачно, я покину город. Мне тут не место.
- А как же я?
- А ты оставайся с Робином. И будьте счастливы.
Гай грустно улыбнулся и вышел. Он сам не знал, почему так уверен в том, как все сложится. Это какое-то подсознательное умение просчитывать ситуацию. Это всегда в нем было… Но только отчего-то начисто отключалось, когда он враждовал с Робином и измышлял очередной план по убийству благородного разбойника. Возможно, этому противилась сама Судьба. Как бы то ни было, Гай почти уверен в том, как все будет. Осталось дождаться человека принца, чтобы убедиться наверняка.
Изабелла тяжко вздохнула и прилегла на кровать. Она не была так уверена в словах Гая, как сам брат. Потому что редко с ним виделась в последнее время, а их скитания и лишения говорили явно не в пользу прозорливости Гая. И потому леди Хантингтон пока что решила ничего не предпринимать. Они ждут человека принца, там видно будет.


Глава 24

Глава: 24: «Решения»

Прошло целых три месяца. Либо принц Джон чем-то слишком занят (но вроде как слухов о войне или иной страшной катастрофе не доносилось до города), либо хочет показать, что ему, в общем-то, плевать на Ноттингем и его народ. Как бы то ни было, жизнь уже почти что вошла в мирное русло. Уже никто не говорил о скором приезде человека из Лондона и не гадал, чего от него ждать.
Робин с Гаем занимались управлением городом, все эффективнее с каждым днем. По крайней мере, народ не голодал, а налоги отчислялись в казну. Гай настоял на том, что нельзя пренебрегать этим, иначе принц Джон просто велит сжечь город в назидание, а жителей перевешать. И никакие уловки не помогут. Это потом, если все кончится благополучно, они попытаются придумать выход. И Робин, скрепя сердце, согласился.
День был похож на все остальные. И все даже немало удивились, когда к городу подъехали всадники и торжественно объявили о том, что сэр Джеймс Миддлоу, посланник принца Джона, изволил прибыть для вынесения окончательного решения о судьбе города и его жителей.
Все оказалось не так страшно, как боялись жители Ноттингема. По крайней мере, Миддлоу оказался человеком вполне адекватным, совершенно не похожим на мерзавца Вейзи. Это здравомыслящий рыцарь, считающий своим долгом труды на благо Англии.
Робин никогда бы не подумал, что может вполне нормально общаться с послом принца Джона. Более того, был убежден, что ему придется приложить недюжинные усилия, чтобы даже просто не дать ему по морде, не говоря уж о плане Гая. Но, оказалось, был неправ. Робин сразу почувствовал к сэру Миддлоу симпатию, а он крайне редко ошибается в людях. И вскоре они уже беседовали довольно непринужденно о состоянии дел в Англии и прочем. Робин даже почти забыл, что Миддлоу человек принца Джона. Принимали его в парадном зале, где, помимо него и Робина, находились Гай, Алан и Изабелла.
Только один факт расстроил Робина – сэру Миддлоу сразу не понравился Гай. То есть его антипатию к бывшему помощнику шерифа не могли скрыть даже безупречные манеры. И это приводило к большой проблеме – теперь крайне маловероятно, что он поверит в благородство и героизм Гая. Как Робин понял, Миддлоу во всем полагается на свои ощущения. И тоже в людях редко ошибается. Но ведь в Гае Робин когда-то ошибся, считая, что он мерзавец и конченый человек. А теперь человек принца ошибается точно также. И как его переубедить? Робин этого не знал, но он будет пытаться.
Вот настал момент, когда все этикеты соблюдены, и все, что стоит обсудить, обсудили. Пора заняться делом. И сэр Миддлоу довольно ясно дал понять, что теперь хотел бы обсудить наедине с представителем неофициальной власти Ноттингема, то бишь Робином, важные вещи. Изабелла и Алан быстро удалились. Гай замешкался, и Робин понял, о чем думает друг. Сказал:
- Сэр Миддлоу, сэр Гизборн – мой друг и ближайший помощник. Я все дела обсуждаю только в его присутствии.
- Но сегодня, граф Хантингтон, я прошу Вас сделать исключение.
- Но почему?
- Потому что я предпочел бы обсуждать дела с человеком, в честности которого не сомневаюсь.

И все равно было крайне неприятно. Даже не смотря на то, что Гай ждал такого поворота событий. Он не мог не заметить резкую антипатию к нему со стороны посла принца Джона. К сожалению, он снова оказался прав. Но хорошо уже то, что, похоже, у Робина все будет хорошо. Они с сэром Миддлоу очень быстро нашли общий язык. И потому, услышав последнюю фразу человека принца, Гай поспешил по-быстрому удалиться. Не хватало только, чтобы у Робина из-за него проблемы возникли. Еще спорить начнет, неприятностей себе наживет…
Это так ново – думать не о себе, а о других. Раньше Гай считал это, скорее, признаком слабости. И если о ком и заботился, так это о Мэриан. Но раньше он не верил в то, что другие будут заботиться о человеке также, как он о них. Теперь все иначе.
Гай решил прогуляться. Подышать свежим воздухом, о жизни подумать… И надо же было именно в этот момент ему встретить леди Мэриан! Не то чтобы он не хотел с ней разговаривать, просто не было настроения. Хотел пройти мимо, но леди Найтон остановила его вопросом:
- Сэр Гай, как там дела?
- У Робина идут довольно неплохо. Смею надеяться, у Ноттингема тоже.
- А лично у Вас?
- А лично Вас, леди Мэриан, это беспокоит?
Мэриан тяжело вздохнула. Ей всегда было сложно общаться с Гаем – он умел свести на нет и деланное высокомерие, и попытки держать дистанцию. А теперь, когда ему нет нужды добиваться ее благосклонности, эти качества только усугубились. Вздохнув, леди продолжила разговор уже гораздо менее официальным тоном:
- Гай, ты прекрасно знаешь, что беспокоит. Ты мне почти как брат, и я не хочу присутствовать на твоей казни.
- Ну… все же так далеко все навряд ли зайдет. Полагаю, Миддлоу ограничится изгнанием.
- Но как же это… Ты ведь…
- Кто я? Раскаявшийся преступник. Поверь, это еще далеко не самое страшное, что могло бы произойти.
- Я поговорю с Робином.
- Мэриан, ни в коем случае! Только не хватало, чтобы и он навлек на себя немилость его высочества.
- Как же вы с Мег?
- Выкрутимся. По крайней мере для меня это не впервой.
Гай пошел к себе. Настроение гулять резко пропало – мало ли еще кого можно по дороге встретить и на какие душеспасительные беседы нарваться…
Что касается Мэриан, ей решительно не нравилась пораженческая позиция Гай. А еще меньше – перспектива его изгнания И она только пыталась решить, с кем об этом поговорить – с Робином или непосредственно с Миддлоу.

Сначала разговор о деле клеился неважно. Не смотря на всю симпатию к Миддлоу, Робин не мог забыть, что он все же человек принца Джона. Да и его отношение к Гаю симпатии не прибавляло. Конечно, Робин понимал, что на кону. Пытался вести себя предельно вежливо. Но наука лицемерия особо никогда ему не давалась, и очень скоро собеседник понял, что что-то сильно не так. Он спросил:
- Граф Хантингтон, я чувствую барьер между нами. В чем дело?
- Ни в чем. Вы же знаете, мы всегда рады принять представителя власти.
- Вот в чем дело. Я слышал, что Вы исключительно преданы королю Ричарду. И это делает Вам честь.
- Полагаю, только не в глазах сторонника принца Джона.
- Так… Перед тем, как продолжить разговор, нам определенно требуется прояснить ситуацию. Я не сторонник конкретно короля или принца. Я служу своей стране и ее народу. Не зависимо от того, кто у власти на данный момент. Если это надо для моей страны, я могу работать с кем угодно.
- Что ж… Это делает честь Вам.
И дальше разговор пошел гораздо легче. Робин убедился в том, что первое впечатление ошибочным не было. Но не забыл интересов ни своего города, ни своих людей. Как ни странно, при том, что не приемлет лицемерия, Робин является довольно неплохим дипломатом. Так что он сумел добиться от Миддлоу практически всего, чего хотел.
Хотя это предсказуемо, ведь Робин не предложил ничего, что бы противоречило интересам Англии. Как и Миддлоу, он их свято соблюдает.
Итак, Ноттингем объявлен городом, находящимся под покровительством принца Джона. И это, само собой, означает, что ему не грозят репрессии за недавний казус с шерифом Вейзи. Как раз покойный и объявлен получившим по заслугам врагом короны.
Всем, кто сражался вместе с Робином, высочайше дарована амнистия. И, как следствие, возможность устроить свою жизнь.
Единственно, камнем преткновения стал Гай. Посланник принца ну никак не хотел верить в то, что сэр Гай достойный человек. Все хотел его на виселицу спровадить как пособника Вейзи. И вот тут Робин все поставил на карту. Он прекрасно осознавал, как это выглядит со стороны. Он покрывает человека, много лет работавшего на того, кого лично только что назвал врагом Англии. Но Гай его друг, и он скорее составит ему компанию, чем пустит на виселицу одного.
Но Робину и тут повезло. Сэру Миддлоу понравилось, что он не бросает друзей в беде, не смотря ни на какие обстоятельства. И он даровал Гаю помилование, как и всем остальным.
Что же касается самого Робина, ему возвращаются все земли и титул. Более того, он становится шерифом Ноттингема и волен выбрать себе помощника самостоятельно. И Робин уже знал, кого назначит на это место.

Итак, человек принца Джона закончил совещание с Робином. Было объявлено, что все должны собраться на площади, слушать решение. Матч, Уилл и Алан, как сподвижники Робина, решили, что имеют право узнать заранее. И стоять рядом с Робином. Потому, не дожидаясь назначенного часа, направились к нему на аудиенцию.
Гая позвал Алан. Конечно, он помнил о человеке, фактически ставшем ему другом. Остальные тоже были не против, им просто такая мысль в голову не пришла. Как бы то ни было, Гай отказался. Все были удивлены, но у него имелись на то причины.
Он решил, что, чем бы ни обернулся разговор, он будет Робину только мешать. Да, они были друзьями. Да Робин и остается ему другом. Но теперь иная ситуация. Мег не вполне одобрила его решение, но поддержала. И они вместе просочились в толпу, в самую середину. Таким образом, они видели стоящих в центре Робина, Изабеллу и сэра Миддлоу, сами оставаясь незамеченными. Вместе со всеми приготовились слушать.
Гай словно в прошлое вернулся – вновь он стоял на площади, рядом с небезразличным ему человеком, за которого, к тому же, отвечает. И слушает о том, что отныне городом будет рулить Робин.
Только в этот раз он раз этому. Хотя бы потому что знает – Робин никогда не сделает ничего плохого ни городу, ни его жителям. К тому же, Робин как никто заслуживает, наконец, спокойной жизни. И Изабелла тоже. Гай был рад, что они теперь женаты. Лучшего для сестры и желать нельзя.
А он уходит. Гай слышал, что с него снимаются обвинения. Но, говоря о том, что Робину возвращаются все его земли, о землях Гая Миддлоу ни слова не сказал. Что следует понимать как нежелание видеть Гая на этих землях.
Самое главное, Гай и сам понимал, что ему не следует оставаться. Он много зла принес людям, нет ничего удивительного в том, что его не желают видеть. Робин, возможно, попросит остаться. Но в каком качестве? Работать в гарнизоне? Обычным стражником? Не то, чтобы корона слетит, просто Гай не считал это для себя возможным в месте, где все его знают, большинство как бывшего непосредственного начальника.
Он попытается начать заново. Помнит, что раньше у него ничего путного не вышло. Но ведь это было тогда, когда он еще был юн и наивен, совсем жизни не знал. Теперь все изменилось, он приобрел множество полезных навыков и обширный жизненный опыт. Все непременно должно получиться.
Наверное, следовало оставить Мег в Ноттингеме. Не повторять прошлых ошибок. Но Гай не смог, жена ему слишком нужна. Да и она сообщила, что хочет разделить с ним все. Не только мгновения счастья, но и тяготы, и невзгоды.
Чувствуя себя словно в далеком прошлом, Гай молча взял Мег за руку, и они стали пробираться сквозь толпу. Выбравшись, так и шли, взявшись за руки. И тут нежданно Гай услышал за спиной мрачный голос Робина: «И далеко вы собрались?»

Робин был обескуражен, когда вместе с его ближним кругом не пришел Гай. Спросил о нем, и Алан сообщил, что Гай отказался под предлогом, что, мол, не так близок Робину, как они, и узнает новости вместе со всеми. Абсурд какой! Да кто вообще ему дороже Гая? Они знакомы с детства, вместе многое пережили, были смертельными врагами, стали ближайшими друзьями. У Робина нет человека, ближе Гая. Неужели он сам этого не понимает?
Робин знал, что совершает ошибку, но за Гаем не пошел. В конце концов, решил он, объясниться они еще успеют. А народ начал уже собираться на площади, им надо новости сообщить. И если Гай сам захотел узнать вместе со всеми, пусть будет так. Потому Робин рассказал обо всем своим и пошел на площадь.
Перед толпой народа стояли Миддлоу, Робин и Изабелла. Слушал он вполуха, искал глазами в толпе Гая. В первых рядах, как остальные друзья, он не стоял. Странно… Робин ничего не понимал, как тут сзади к нему подкралась леди Мэриан. И зашептала на ухо то, что сама недавно слышала от сэра Гая.
Сказать, что Робин был в шоке, значит не сказать ничего. У него просто в голове не укладывалось, как Гай вообще смог до такого додуматься. Это ж представить только – он ему мешать не хочет. Придурок! Разве друзья не для того вообще нужны, чтобы всегда быть рядом, вне зависимости от обстоятельств. Может, он еще решил, что Робину без него лучше будет?
Робин был зол. Но на Гая в меньшей степени. Больше на себя и на жизненные обстоятельства ведь эту ересь Гай не просто так вбил себе в голову. Он так решил на основе жизненного опыта. Опыт надо изменить и опровергнуть его суждения.
Именно в этот момент Робин, наконец-то, сумел разглядеть в толпе друга с супругой. Первой реакцией стала злость! Вот болван! К выходу они пробираются. Хочет уйти не простившись, просто дежавю какое-то…
И именно воспоминание о том, что это все уже было, усмирило гнев Робина. На смену ему пришла решимость срочно все исправить. И Робин, плюнув на все приличия, стал пробираться в центр толпы. Конечно, это заметили, но Мэриан и Изабелла сумели с удивительной дипломатичностью разрулить ситуацию.
Но Робин этого не увидел и не оценил. Он, наконец, добрался до уходящего Гая. Остановил друга вопросом:
- Далеко вы собрались?
- Все закончилось, Робин. Ты больше не вне закона и можешь распоряжаться своей жизнью и судьбой города. Мы с Мег покидаем Ноттингем.
- Гай, неужели тебе настолько претит моя компания, что ты уйдешь из мест, бывших твоим домом, где ты родился и вырос? И неужели твои слова о дружбе настолько ничего не значат, что ты оставишь меня разгребать все, что наворотил тут Вейзи, в одиночку.
- Ты со всем справишься сам. Зачем тебе безземельный рыцарь?
- Гай, ты бредишь. Я уже подписал все бумаги. Твои земли возвращаются к тебе. И ты не безземельный рыцарь. Ты мой самый близкий друг, и мне не обойтись без твоей помощи. Гай, я прошу тебя сталь моим помощником.
Гай боялся в это поверить. Но Робин никогда не шутит подобными вещами. В конце концов, он, действительно Робину друг. Да и исправлять то, что наворотил Вейзи, обязательно надо, он же и сам в этом участвовал. Гай ответил согласием, чему Робин был несказанно рад.

Посланник принца Джона погостил еще пару недель в Ноттингеме. И сам удивился, как за это время поменялось его отношение к сэру Гаю. Пришлось признать, что он куда меньше разбирается в людях, чем граф Хантингтон. Впрочем, новоиспеченный шериф рассказал по секрету, что и сам ошибался в Гае. Как бы то ни было, сэр Миддлоу, Робин и Гай расстались почти что друзьями. Он им даже поддержку обещал.
Жизнь в городе возвращалась в мирное русло, когда люди не боялись, что их вдруг ни с того и с сего упрячут в темницу, будут пытать, а потом повесят. Наконец-то у них хороший шериф, настоящий народный любимец. Он, если что, всегда защитит.
Помощник шерифа тоже сумел постепенно завоевать симпатии людей. Солдаты его и раньше уважали, обычные люди сперва относились настороженно. Но все верили в Робина, в то, что он негодяя своим помощником не назначит, и постепенно сами убедились, что Гай действительно изменился в лучшую сторону. Не то, чтобы ему простили все злодеяния. Но приняли, и ему теперь ни от кого не стоит опасаться ножа в спину.
Правда, как бывает всегда, без осложнений все равно не обошлось. Всегда находятся люди, считающие, что им все должны. А также страстные любители халявы. И почему-то некоторые решили, что при Робине можно особо не утруждать себя трудом. Мол, граф Хантингтон добрый, а Гизборн что-либо предпринять не посмеет. Впрочем, с подобными дегенератами довольно быстро разобрались.
Джак и Уилл вскоре уехали из Ноттингема. Попрощались с друзьями. Куда едут, не сказали, но пообещали написать, как устроятся. Маленький Джон зажил размеренной жизнью крестьянина, Матч остался при Робине.
Алан стал командующим гарнизоном. Правой рукой Гая. Сначала он сам считал свою должность надуманной и сомнительной. Зачем правая рука правой руке шерифа? Думал, что просто Гай хочет таким образом помочь ему. Ведь после произошедшего ни крестьянином, ни простым солдатом он быть не желает, а уходить из города тоже не хочется. Впрочем, вскоре Алан сам понял, что его должность нужна, и он многое может сделать для Ноттингема.
А через пару месяцев состоялось радостное событие – свадьба Алана и Кейт. Сам-то он все робел, вполне возможно, так и не решился бы сделать любимой предложение. По крайней мере, в ближайшие лет пять. Но к Кейт в дом однажды явились собственной персоной шериф и его помощник и попросили ее руки для их друга. Кейт была только за, да и родные ее не смогли отказаться от такого предложения.
Так что была шумная, веселая свадьба. Невеста бросила букет, а поймала его леди Мэриан… Вот только сама она уже не верила в то, что счастье ее найдет. Слишком долго от него пряталась…


Глава 25

Глава: 25: «Счастье для леди Мэриан»

Прошло чуть больше года со времени официального назначения графа Робина Хантингтона шерифом Нотттингема. И за это время многое изменилось к лучшему в жизни города. Люди больше не боялись, что у них отберут последнее. Работали на себя, и потому гораздо результативнее, чем в бытность шерифом Вейзи. Сэр Гай оказался, помимо всего прочего, великолепным управляющим. Он смог и мотивировать людей, и собирать достаточно налогов при том, что никто из тех, кто честно трудился, не голодал.
И люди стали уважать его так же, как и Робина. Потому что он доказал своими поступками, что человек может измениться к лучшему. И изменить к лучшему мир вокруг себя.
А сейчас леди Мэриан грустит на очень шумном и веселом празднике, и у нее есть на то веские основания. Это праздник в честь рождения первенцев у графа Хантингтона и милорда Гизборна. Так получилось, что Мег и Изабелла родили в один день очаровательных мальчиков, Генриха и Ричарда. Наследников. Конечно, все были счастливы. И, естественно, Гай и Робин твердо решили, что их дети непременно вырастут друзьями. Но это потом. А сейчас они устроили внеплановый выходной и закатили праздник. Для народа поставили столы на улице. А ближний круг, в том числе леди Мэриан, были приглашены в замок.
И Мэриан, улыбаясь и поздравляя от всей души, все думала о том, почему у нее не сложилось. Ведь она молода, умна, хороша собой. Вообще, все ее знакомые были убеждены, что уж она-то замуж выйдет быстро и очень удачно. Но годы идут. У Гая и Робин налажена личная жизнь. Она по-прежнему одна.
Порой Мэриан думает, что это наказание за то, что она хотела всего и сразу. Как говорится – за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Вот и она хотела быть и с Робином, и с Гаем… Но в итоге они оба очень удачно женились… И оба не на ней.
Любит ли она их сейчас? Это очень сложный вопрос, Мэриан и сама не знает ответа. Пожалуй, они определенно ей не безразличны. Но она не рассматривает уже их как вариант. Но они вполне нормально общаются, Робин и Гай всячески ее опекают. А Мег и Изабелла ни капельки не ревнуют. Даже обидно как-то…
Еще Мэриан напрягает то, что ее место в Ноттингеме как-то не определено. В смутные времена владычества Вейзи все было более-менее понятно. Она была знатной леди, вроде как невестой сэра Гая и вместе с тем тайной возлюбленной Робина Гуда. И она же была Ночным Дозорным, приносила пользу.
Сейчас порой Мэриан кажется, что она никому не нужна. Она не работает, да и почти ничем не занимается. Ходит в гости то к Мег, то к Изабелле. Порой их мужьям по старой памяти советом помогает. Но не делает ничего такого, чтобы с уверенностью сказать, что дни проходят не зря. И сейчас, на этом веселом празднике, Мэриан поняла окончательно, что надо срочно менять свою жизнь.

Гай был счастлив, кончено, как же иначе? В один день у него родились и наследник, и племянник. Теперь уже никто не может сказать, что жизнь его сестры не устроена. После всего, что было, его совесть в этом плане наконец-то чиста. Изабелла замужем, счастлива, теперь и с ребенком. И совсем не винит его за годы мытарств.
Гай сначала всерьез не думал, что получится. Но они с Изабеллой, и правда, стали самой настоящей семьей. Какой были когда-то, в полузабытом детстве. Какой должны были быть всегда. Они очень старались достичь этого, да и Робин здорово помогал.
Конечно, не всегда шло гладко. И у Гая, и у Изабеллы очень тяжелый, чисто гизборновский характер. Они часто ссорились, особенно первое время. Но Робин был рядом. Он говорил то с Гаем, то с Изабеллой. И в итоге они мирились. А недавно ссоры как-то сошли на нет. Гай просто однажды отметил, что они с Изабеллой, наконец-то, добились полного взаимопонимания. Причем в рекордный срок.
Вообще, они во многом похожи. Одно слово – гизборновская кровь. Порой шальная, порой, наоборот, рациональная. Даже Робин признавал, что, говоря с Изабеллой, порой легко может представить на ее месте Гая… И наоборот.
Изабелла стала для Робина не просто женой, но еще другом и советчиком. Они не во всем и не всегда соглашались, но всегда сообща находили верное решение. Иногда, правда, нечасто, Гаю приходилось выступать в роли то арбитра, то примиряющего фактора. Он не давал преимущества ни другу, ни сестре. Старался честно разбираться в ситуации.
А вот с Мег у него вообще не было за все время со знакомства ни одной ссоры. Они так хорошо понимали друг друга, словно, и правда, были единым целым. В большинстве случаев им даже слов не требовалось. В отличие от Изабеллы, Мег в управлении городом участия не принимала. Она была скорее хранительницей семейного очага. И Гай всегда был уверен, что после тяжелого трудового дня придет в дом, наполненный теплом и домашним уютом. Что еще нужно для счастья?
Хороший начальник. И это прекрасно, когда он же твой лучший друг. Служба в роли помощника Робина разительно отличалась от того, что было при Вейзи. Прежний шериф постоянно унижал Гай (как и остальных, стоит отметить справедливости ради). Указывал на его низкое место, не слушал советов.
А вот Робин советуется с Гаем охотно, по любым вопросам. И никогда не отвергает его идеи просто потому, что ему не нравится что-либо. Всегда объясняет, что конкретно не так, и они подробно обсуждают проблему.
Помимо этого, они частенько вместе и отдыхают. Хотят в таверны, да и прямо на рабочем месте не прочь выпить хорошего вина. Втайне от очаровательных супруг, разумеется.
Гай вообще теперь не представляет, как он мог когда-то хотеть уйти. И что бы случилось с ним и с Мег, если бы Робин вовремя их не остановил. Но он остановил – на то и нужны друзья.

Также на празднике присутствовал Алан с супругой. Он даже точно не мог сказать, счастлив ли он. Нет, сначала все было прекрасно, особенно в период ухаживаний. Потом, уже после свадьбы, выяснилось, что у Кейт тяжёлый характер. И Алан упрекал себя за то, что мало с ней общался раньше. Хоть и почти уверен, что все равно бы женился… Любовь, что б ее…
Но и он по характеру далеко не подкаблучник. Вообще не выносит, когда им помыкают. На этой почве у молодых вечно дым коромыслом. Они бурно ссорятся и не менее бурно мирятся. Зачастую в этом участвует весь Ноттингем, особенно когда они выясняют отношения на главной площади.
А пару месяцев назад Алан узнал новость – супруга покупает у травницы зелье, чтобы у нее детей не было. Мол, они пока не нужны. А вот ему нужны! У Робина и Гая скоро будут, а он чем хуже? Ну парень, не долго думая, взял и подменил зелье. А через пару недель Кейт узнала, что ждет ребенка… И вычислила виновного (во всех смыслах). Ой, что было! Если бы не экстренное вмешательство Гая и Робина, супруги точно бы поубивали друг друга. Однако мир, хоть и с трудом, но достигнут был.
Решили – Кейт родит. Но больше одного ребенка Алан от нее может даже не ждать в ближайшие лет десять. Да и этого будет в основном бабушка нянчить. Поскольку, как объяснила Кейт, мужчинам проще, а она натура деятельная и активная, так что тоже не может сидеть целыми днями ребенка баюкать.
И все равно Алан и Кейт любят друг друга. Пусть иногда об этом забывают, пусть частенько от громких ссор содрогается весь Ноттингем. Многие ошибочно думают, что супруги поспешили со свадьбой. Но Алан знает – если бы ему дали еще один шанс, он бы все равно женился на Кейт. Она – самое лучшее, что было в его жизни. С ней жизнь обретает смысл.
Вспоминается, что он женат благодаря трем людям, его друзьям – Гаю, Робину и Мэриан. С Робином и Гаем все ясно – они вместе работают, Алан приносит максимум пользы городу и облегчает работу начальству, на него за прошедший год ни разу не жаловались. А то, что помимо прочего, они еще и друзья, облегчает и без того приятную работу.
С Мэриан посложнее. Другом его она стала не так давно. Все же, хоть и признавал правоту леди, Алан все равно никак не мог забыть, что именно она когда-то сдала его Робину. Да, все уже давно хорошо. Да, возможно, Мэриан, сама того не зная, этим ему услугу оказала. Ведь если бы Робин не узнал правду, Алану пришлось бы и дальше жить как на иголках, в ожидании того страшного мига, когда правда все же раскроется…
Но все равно между ними был барьер, и Алан общался с Мэриан вежливо, но как-то отстраненно. Даже не смотря на то, что именно она впервые познакомила его с Кейт.
Но в последнее время леди Найтон стала почти что постоянным посредником во время выяснений отношений между Аланом и Кейт. Это их несколько сблизило, и вскоре Алан сумел-таки назвать Мэриан своим другом

И теперь он хочет ей помочь. Алан же видит – Мэриан несчастна. Еще бы – она была первой красавицей Ноттингема, имела все шансы выйти замуж исключительно успешно. А теперь вынуждена смотреть на то, как одна за другой выходят замуж девушки, не такие красивые, добрые и умные, как она. Ходить на свадьбы, поздравлять. Ей, конечно, очень тяжело.
Алан недоумевает, почему это нисколько не трогает милордов Хантингтона и Гизборна. Ну ладно, Гай. Он, хоть и довольно неплохой человек, еще не до конца отделался от некоторых признаков эгоизма. Положим, ему просто нет дела до страданий леди Мэриан. Но Робин-то! Он же благородный герой, всегда и всем помогает. И тоже делает вид, что ничего не замечает!
После нескольких месяцев колебаний Алан все же решил взять счастье леди Мэриан в свои руки. Нет, не жениться – двоеженство церковь почему-то не одобряет. Но у Алана совершенно случайно оказался на примете кандидат в мужья, подходящий леди Мэриан во всех отношениях.
Есть у Алана один знакомый граф. Фридрих. Познакомился он с ним, как и с большинством полезных знакомых, при весьма сомнительных обстоятельствах. Так сложилось, что изначально Алан хотел графа обчистить. А в итоге спас ему жизнью. Совершенно случайно, и, тем не менее, граф признал себя его должником и предложил обращаться в любое время.
Граф далеко не такой красавец, как Робин или Гай. Но он холост и богат. Порядочный человек – жену обижать не станет. До сих пор не женат, потому что не нашел ту самую, единственную. Главное – образ таинственной единственной подозрительно напоминает леди Найтон. Что дало Алану право на авантюру. В конце концов, раз Мэриан считает себя вправе налаживать его жизнь, что ему мешает?
Алан написал графу Фридриху письмо, в изысканных выражениях от лица Робина и Гая приглашая его на праздник в Ноттингем. Печать для письма добыть не проблема – ему доверяют. И Алан не считает, что не оправдывает доверие. В конце концов, он доброе дело пытается совершить…
Другое дело – если он попадется… Это будет неприятно, конечно же. Но Алан настроен оптимистично.
Граф Фридрих, конечно, удивится, что два незнакомых человека внезапно приглашают его на чисто семейный праздник. Но решит, что это Алан подстроил (и будет как никогда близок к истине). Возможно, подумает, что Алан хочет просить о чем-то, что в письме не передашь, и потому организует личную встречу… В любом случае наверняка прибудет. Надо только успеть перехватить и предупредить, чтобы не лез к Робину и Гаю с поздравлениями…
Потому что Алан надеялся, что оба главы города упустят из внимания присутствие на празднике постороннего лица. В конце концов, уж Алан-то знает, что гостей очень много. Кто их всех запомнит-то… В любом случае, процесс запущен. Теперь осталось только наблюдать за ним, да подталкивать действие в нужном направлении…

Граф Фридрих приехал. Опоздал к началу, правда… Ну оно и к лучшему. К этому времени Робин и Гай совсем уже погрузились в гущу праздника, им не до новых гостей.
Алан призвал в союзницы Мег и Изабеллу. Обе леди отнеслись к его идее с большим пониманием и сочувствием. Алан подозревает, что не только из благих побуждений. В конце концов, пусть у них с супругами сейчас все хорошо, они не могут просто так забыть времена, когда и Робин, и Гай мечтали об одной леди Мэриан. И им обеим должно хотеться, чтобы жизнь леди Мэриан была устроена. Причем как можно дальше отсюда… Правда, возможно, он просто по себе меряет…
Как бы то ни было, дамы согласились помочь. Леди Изабелла сама подошла к графу Фридриху, чтобы он сказал все, что положено в таких случаях, ей, а не Робину или Гаю. И чтобы создать впечатление, что его, действительно, приглашали. Тем временем Мег нашла Мэриан и предложила ей прогуляться. Беседуя, они дошли до Изабеллы и Фридриха. И леди Хантингтон с удовольствием представила друг другу графа Фридриха и леди Мэриан.
Словом, у Алана получилось. По крайней мере, граф Фридрих оказался совершенно очарован. А Мэриан была совершенно свободна. И, когда он пригласил ее на танец, не отказалась. Они весь день провели вместе. И граф вот так, за день, решил, что лучшей жены ему не найти. Да, многим может показаться странным – столько лет оставался холостяком, с его-то деньгами и положением в обществе. А тут вдруг в чужом городе встречает девушку, пусть и весьма красивую, и сразу же решает жениться. Просто граф романтик. В его душе жил образ его единственной любви, леди Найтон идеально в него вписалась.
Самой Мэриан граф, сказать честно, понравился не особо. Она, не смотря на все, что было, продолжала жить романтическими убеждениями. И была уверена, что тугой кошелек, пусть и со связями, определенно не ее вариант. Мэриан нравились настоящие мужчины. Такие как Робин, такие как Гай. Красивые, сильные, смелые. Способные постоять и за себя, и за свою возлюбленную. За которыми как за каменной стеной.
Но пока что в ее распоряжении только граф Фридрих, а это гораздо лучше, чем ничего. Более того, многие сочли бы Мэриан привередливой. На графа свободные девушки смотрели с нескрываемым интересом. А он заинтересовался Мэриан. Леди это польстило, и она весь день провела рядом с новоприобретенным кавалером.
А потом дело приняло серьезный оборот – граф Фридрих сделал ей предложение. По правде говоря, вот этого Мэриан не ожидала. Она-то думала, что просто немного развеется, да и графу приятно. Но что он решет жениться… А предложение было сделано по всем правилам, в присутствии отца. Леди Найтон обещала подумать, чем весьма обескуражила графа. Он-то думал, она прыгать от радости будет… Тем не менее, то, что леди Мэриан не согласилась сразу, только придало ей цену. Граф ждет, леди думает…

На самом деле, когда Мэриан познакомили с Фридрихом, она ни на минуту не могла допустить, что всерьез задумается о браке с ним. Тем не менее, теперь вот думает. Конечно, это совершенно не то, чего она желает от жизни… Но все же довольно приемлемый вариант. В конце концов, кто она тут? А там будет графиней…
Отец тоже советовал – граф Фридрих ему понравился. Богатый, учтивый, знает манеры… Что ж еще приличной леди для счастья надо?
Любовь? Но ведь ее уже не будет, Мэриан в этом уверена. В ее жизни и без того присутствовали две большие любви, а это больше, чем можно ожидать… Возможно, она так никогда больше и не полюбит никого… Так что же, из-за этого старой девой оставаться? А так… Граф ее любит, для счастья вполне достаточно.
Но Мэриан решила все же посоветоваться с друзьями. Она же им нужна, разве нет? Они через многое прошли вместе, такие пережили приключения, какие даны далеко не каждому… И Мэриан все же верила, что для них это что-то да значит. Не хотела сама себе в этом признаваться, но в глубине души надеялась, что Гай, Робин и Алан скажут, что не хотят, чтобы она покидала Ноттингем. И тогда она, не смотря на открывающиеся перспективы, откажет графу Фридриху. И никогда об этом не пожалеет.
Они в один голос убеждали Мэриан принять предложение. Говорили, что граф прекрасная пара, что с ним она точно будет счастлива… А Алан, как оказалось, сам все это устроил. Впрочем, в этом Мэриан его винить не может – сама же его с Кейт свела…
Тем не менее, была разочарована. Она не думала, что они так легко откажутся от нее.. С Изабеллой на подобные темы не поговоришь… Потому вечером Мэриан пожаловалась Мег. Леди Гизборн ответила:
- Мэриан, уверяю тебя, ты просто себя накручиваешь.
- Да? Мне почти открыто заявляют, что без меня всем будет лучше, а я, значит, себя накручиваю?
- Ты, очевидно, все неправильно поняла. Знаешь, Мэриан, друзья – очень большая ценность. Но все знают, что их нельзя вечно держать около себя. Рано или поздно настает момент, когда, как бы ты ни был привязан к человеку, его нужно отпустить.
- Думаешь…
- Я думаю, все тут тебя любят. Ты очень много хорошего сделала и для всего города, и конкретно для Робина с Гаем. Но все хотят, чтобы ты была счастлива. И если ты хочешь выйти за графа Фридриха, мы все тебя в этом поддержим.
Хочет – не хочет, а пути назад все одно нет. Мэриан, когда спрашивала совета друзей, всем сказала, что граф ей нравится. И не станет брать слов назад. Она уже через сутки, подождав ради приличия, ответила графу согласием.
Провожал леди весь город. Она смотрела им в глаза и понимала, что напрасно себя накручивала. Все, кто сейчас ее провожает, ее друзья. К тому же так просто от нее они все равно не избавятся – граф обещал предоставить ей возможность регулярно навещать родные места. Впервые за долгое время в жизни появилась стабильность. Что еще нужно для счастья…