Возвращение

Глава 1

Ариадна всегда знала, что настанет день, когда ей придется ответить за то, что в свое время она утаила правду от тех людей, которых любит больше всего на свете. Она со страхом ждала времени, когда единственный необдуманный поступок, за который ей пришлось так дорого заплатить, вернется к ней и предъявит окончательный счет. Зная о том, что последствий собственной глупости не избежать, она всегда готовилась к неожиданным переменам, но даже крайне богатое воображение не могло нарисовать ей картину, которую пришлось увидеть тихим зимним вечером после того, как маленький Джо заснул в своей кроватке и оставил своим родителям немного времени на личные нужды.

В последний раз поцеловав спящего малыша, она спустилась по лестнице в гостиную, чтобы посмотреть, чем занимается Артур, который имел привычку работать допоздна, дожидаясь, пока она закончит усыплять ребенка. Внизу ее ждал большой сюрприз.

– Артур, ты уже закончил? – не заглядывая в комнату, она окликнула его из коридора, чтобы не тратить времени понапрасну. – Джо уже заснул, теперь мы тоже можем идти в спальню.

Артур отозвался совершенно неожиданным образом, предупреждая ее, что в комнате есть кто-то посторонний.

– А вот и моя жена.

Так он привык представлять ее своим друзьям и коллегам. С тех пор, как они переехали в Лос-Анджелес, у них постоянно бывали гости, но никто из них не приходил так поздно. Нежданный визит в столь темное время насторожил ее, и она, приготовившись к утомительному знакомству, из последних сил натянула дежурную улыбку, чтобы постараться произвести положительное впечатление на человека, сидевшего в их гостиной.

«Кто бы ты ни был, я тебя уже ненавижу», – устало подумала она.

Совмещая работу и уход за ребенком, отказавшись при этом от услуг няни и домработницы, Ариадна сильно уставала к концу дня и все, о чем она сейчас мечтала – улечься в постель и заснуть, уткнувшись носом в грудь Артура.

Едва ее ноги ступили на порог, Артур немедленно протянул к ней руку и обратился к человеку, сидевшему спиной ко входу:

– Дом, познакомься, это моя Ариадна.

Не было никакой необходимости в таких предосторожностях. Этого человека она могла узнать, даже не глядя на его лицо. Их общий знакомый из прошлой жизни поднялся с кресла, приветливо улыбнулся и вежливо подал ей руку:

– Добрый вечер, меня зовут Доминик Кобб. Я работал с вашим мужем.

Она задержала дыхание и протянула свою ладонь в ответ. Было очень странно знакомиться с ним во второй раз, но, очевидно, такой ход событий был неизбежен.

– Ариадна, – с трудом выдохнула она. – Очень приятно.

На этот раз он не предложит ей никакую работу – она точно знала это. Все, что связывало их в прошлом, забыто и погребено под десятками сеансов психотерапии и последующего гипнотического воздействия. Она знала, что все нити, соединявшие ее с этим человеком, оборваны ради его же блага, но даже через три года после того, как он исчез из ее жизни, не могла себе представить, как больно будет смотреть в его глаза и не находить там ни тени узнавания.

– Артур прежде ничего не говорил мне о вас.

– Мы поженились не так давно, – стараясь быть тактичной, ответила она.

– А я как раз очень давно не встречался с моим старым другом, – с заметной грустью улыбнулся Кобб.

– Раньше я был единственным другом, – шутливо отозвался Артур, поднимаясь с дивана.

Кобб повернулся к нему и негромко рассмеялся:

– Так и есть дружище, и я надеюсь, что ничего не изменилось.

Ариадна сделала глубокий вдох, стараясь унять участившееся дыхание. Ей хотелось, чтобы Доминик ушел из их дома немедленно и никогда больше не возвращался. Находиться рядом с ним было слишком неудобно, она чувствовала, что не может контролировать себя должным образом.

– Я зашел буквально на минуту, – он словно прочитал ее мысли и резко поменял настрой, засобиравшись уходить. – Когда я летел в родной город не ожидал что найду своего друга женатым, думал, что все будет как в старые времена.

– Я вам не помешаю, – пожала плечами Ариадна. – Вы вольны оставаться сколько угодно, гостевые комнаты свободны, так что они в вашем распоряжении.

Доминик тепло улыбнулся и дружески коснулся ее плеча:

– Что вы, я вовсе не имел в виду, что вы нам мешаете. Просто мне нужно свыкнуться с тем, что сейчас Артур такой же взрослый мужчина, как и я, умудренный опытом семейной жизни, – он снова рассмеялся. – Он теперь в первую очередь муж, так что я постараюсь предупредить о своем следующем визите, если вы не против.

– Мы будем рады, заходите в любое время, – тщательно соблюдая этикет, ответила она.

Артур подошел к ней, зайдя за ее спину и мимоходом проведя ладонью по ее руке. Ощущение близости мужа позволило ей немного расслабиться.

– Я теперь не только муж, – гордо заявил Артур. – У нас чудесный мальчик.

Доминик приподнял брови в неподдельном удивлении и радостно улыбнулся:

– Это прекрасно, – искренне сказал он. – Я рад за тебя… за вас.

Ариадна почувствовала, что только начавшее спадать напряжение, возвращается с новой силой. Ее руки сжались в кулаки, и она поспешила спрятать их за спиной, чтобы не выдавать волнения. На этот раз Артур провел ладонью по ее спине, но это прикосновение не принесло ей никакого облегчения.

– Как зовут вашего сына? – осторожно поинтересовался Кобб, который, к счастью, не заметил ее напряженности.

– Джо, – с еще большей гордостью ответил Артур. – Он славный малыш.

– Мои дети тоже очень повзрослели, – заметил Доминик. – Они стали такими самостоятельными.

Ариадна понимала, что ее молчание выглядит неестественно, так как обычно, когда речь заходила о малыше, она не могла скрыть своей радости и гордости и, подобно Артуру, могла говорить о нем часами. Однако на этот раз ей стоило большого труда выдавить из себя:

– У вас тоже есть дети?

Ее улыбка наверняка выглядела слишком нервной, но Кобба это по-прежнему не настораживало.

– Филиппе уже восемь, а Джеймсу шесть.

– Совсем большие, – согласно кивнула она.

– Я мог бы привести их как-нибудь. Может быть, они могли бы познакомиться с Джо.

– Он еще совсем малыш, – уклончиво вздохнула она, но быстро поправилась: – Однако мы будем рады встретиться с Джеймсом и Филиппой.

Она едва вынесла следующие несколько минут пустых разговоров и любезностей, которыми обменивались мужчины, а потом, когда дверь за Коббом, наконец, закрылась, она вздохнула с облегчением и поднялась в спальню, не дожидаясь мужа.

Артур присоединился к ней через несколько минут. Он осторожно улегся рядом с ней и притянул ее к своей груди. Ариадна доверчиво прильнула к нему, надеясь найти покой и утешение.

– Ты держалась молодцом, милая, – прошептал в темноте он. – Я люблю тебя и так горжусь тобой.

– Я тоже люблю тебя, – ответила она. – Но неужели так будет всегда?

– Мы привыкнем к этому, – после недолгого раздумья сказал он. – Я тоже не ожидал его увидеть, но Дом – часть нашего прошлого. Он мой друг и твой профессиональный наставник. Мы должны помочь ему вернуться, если он этого хочет.

– Он даже не помнит, кто я такая, – едва не плача, пожаловалась она.

Артур ничего не ответил, молча поглаживая ее по волосам и грустно вздыхая.
Ариадна закрыла глаза и попыталась уснуть.



Глава 2

Весть о том, что Доминик Кобб вернулся в город, быстро разнеслась по Лос-Анджелесу. Несмотря на то, что люди, живущие в этой местности, никогда не отличались скромным взглядом на жизнь, необычное поведение Кобба всегда привлекало внимание. Его возвращение из Парижа ознаменовалось свадьбой с очаровательной девушкой, которую он привез вместе с собой. Мэллори сразу же понравилась всем и каждому. Она была красивой, умной, умела вести себя в приличном обществе и обладала достаточным остроумием, чтобы не теряться среди тех, с кем приходилось общаться. Круг знакомства Доминика в те времена состоял из людей творческого склада ума, так как и его работа подразумевала наличие склонности к искусству. Пара высококлассных архитекторов, перспективных и интеллигентных, сразу же привлекла внимание и завоевала расположение богемной части города. Писатели, сценаристы, художники и знаменитые фотографы считали их достойными людьми, и двери почти всех домов были открыты перед этой невероятно красивой молодой семьей.

Однако через несколько лет успешной жизни, после того, как Кобб сумел зарекомендовать себя хорошим специалистом, а Мол обосновалась в обществе женщин своего круга, произошло то, что потрясло всех окружавших их людей. Мол покончила жизнь самоубийством, ответственность за которое возложили на Доминика. Мужчине пришлось бежать из страны. Целый год о нем ничего не было известно, его дети росли с бабушкой, а полиция ожидала его с распростертыми объятиями. Статус семьи Кобб резко снизился.

Затем последовало не менее громкое возвращение Кобба, которое сопровождалось неожиданным оправданием, не имеющим под собой никаких доказательств. Если вина Доминика была доказана письмом, оставленным Мэллори перед смертью, то его невиновность казалась лишь результатом работы неведомого покровителя, который просто надавил на соответствующие кнопки механизма правосудия, чтобы убийцу признали чистым.

«Я никого не убивал», – с каменным лицом заявил Кобб, и просто начал жить с чистого листа.

Разумеется, такого теплого приема уже не было. Остальные люди продолжали считать его виновным, пусть даже в официальной части расследования была поставлена точка, но Доминика уже ничего не интересовало. Он был слишком занят своими детьми, которым посвящал все время.

И все же, несмотря на то, что в его дом уже не спешили толпы гостей, и мистер Кобб вел более замкнутый образ жизни, через некоторое время после его загадочного возвращения по городу пошел слух, что у него не все в порядке с рассудком. Поговаривали, что он временами не узнает старых знакомых, а кое-какие моменты из повседневной жизни считает просто… сном. Это привело к тому, что он совершил ряд непонятных и, даже можно сказать, эпатажных поступков, в числе которых отказ оплачивать некоторые (к счастью, небольшие) счета и впускать в свой дом старых знакомых. Временами он становился совершенно неуправляемым, утверждая, что мир, в котором он существует, нереален. В другие дни он бывал слишком замкнут и часами хранил загадочное молчание. Об этом стало известно слишком многим людям, и вскоре над ним нависла опасность потерять своих детей повторно, только на этот раз уже навсегда. За его домом установилась тщательная соседская слежка, по данным которой, однажды вечером в его дом постучалась миловидная невысокая девчушка, по виду сильно смахивавшая на несовершеннолетнюю. Он уже давно никому не открывал дверей, но ее по каким-то совершенно непонятным причинам впустил. Никто не знает, о чем именно она с ним говорила, но на утро она вышла из его дома, вызвала такси и уехала. Этим же утром он собрал вещи и увез детей в аэропорт, где его ждал отец покойной Мэллори.

С тех пор минуло три года. За это время о нем было слышно лишь то, что он находился в Париже и проходил дорогой курс лечения в то время как его дети жили с бабушкой и дедушкой. Через два года после его отъезда в Лос-Анджелесе появилась другая «золотая пара». Молодой и необычно серьезный Артур Прайс приехавший из Нью-Йорка, привез с собой милую девушку, которую всем представил своей женой. Известно было, что поженились они чуть больше полутора лет назад, но у них уже был годовалый малыш, который был до неприличия похож на свою маму. Ариадна Прайс произвела на всех едва ли не большее впечатление, чем Мэллори Кобб за несколько лет до нее. Однако она всегда держалась позади мужа, обеспечивая ему надежную поддержку, и в то же время, находясь под его защитой. Артур быстро приобрел нужный вес, и теперь никто не узнавал в его жене девушку, которая убедила Кобба покинуть город. Конечно, несколько раз бывшие соседи Доминика делали попытки выудить из нее информацию о том таинственном вечере, но Артур быстро пресекал все эти разговоры. Никто не смел перечить самому молодому владельцу страховой фирмы, которая к этому времени разрослась до приличных размеров. Деньги, репутация, связи и успех на профессиональном поприще – вот основные составляющие человеческого веса в обществе. У мистера Прайса было все. Ариадна была за ним как за каменной стеной.

Когда Доминик Кобб впервые за три года ступил на калифорнийскую землю, об этом сразу же узнали его немногочисленные бывшие знакомые. Он въехал в старый дом, привез детей и нанес визит лишь одному человеку – Артуру. Время беспощадно изменило Лос-Анджелес и, к счастью, почти все из тех, кто помнил о его прошлом, к этому моменту жили в других городах. Городское общество почти полностью изменило лицо и было готово ко второму знакомству с обаятельным мистером Коббом.


– Все не могу поверить, что теперь ты женат, – говорил Доминик на следующий день после нежданного визита в дом Артура. – Просто нашел твое имя в справочнике и решил, что неплохо было бы повидаться, но никак не ожидал найти тебя таким остепенившимся. Это к лучшему. Женщины делают нас лучше.

Артур тепло рассмеялся, что в прежние годы бывало с ним нечасто.

– Ариадна сделает лучше кого угодно. Только попробуй не послушаться ее, – вопреки словам, в его голосе звучала неприкрытая гордость.

– Трофейная жена? – улыбнулся Кобб.

– Многие считают, что именно так и есть, и в каком-то смысле они правы. Но она даст фору любой трофейной жене города. Ты еще узнаешь ее.

Доминик откинулся на спинку кресла и понимающе кивнул:

– Мне известно, что испытывает мужчина, который приводит в общество любимую женщину, заведомо зная, что она сможет вызвать настоящий шок у завистниц.

– О, да, – согласился Артур – это чувство невозможно ни с чем сравнить. Мне не раз доводилось его испытывать.

– Знаешь, когда она вошла в комнату, я даже подумал, что ты шутишь. Я не хочу обидеть никого из вас, но Ариадна выглядит совсем юной, словно ей еще нет восемнадцати.

– Ей двадцать шесть, – спокойно возразил внимательный хозяин дома. – Но она и вправду выглядит очень молодо. Хотя, это не мешает ей вести хозяйство и работать в индустрии осознанных сновидений.

– Она имеет отношение к обмену снами? – явно удивленно отреагировал Доминик.

Артур довольно прищурился и на несколько секунд стал похож на кота, наевшегося сметаны.

– Ей в этом нет равных. Иногда я жалею о том, что все эти пустоголовые манекены никогда не узнают о том, на что она в действительности способна.

– Какой у нее профиль? – уже более оживленно поинтересовался Кобб.

– Архитектура. Она училась у Майлса, была лучшей из его студентов.

– И как часто ты позволяешь ей подключаться к машине? – нахмурившись, спросил Доминик.

– Обычно в этом нет необходимости. Она проектирует уровни в 3D, а затем показывает тому, кто должен воспроизвести это во сне.

– 3D? Это необычно. Чья была идея?

– Ее, разумеется. Она больше не хочет подключаться к машине без надобности. Я ее в этом поддерживаю.

– Но ведь на компьютерную графику уходит гораздо больше времени, чем на одноразовое подключение, как ей удается совмещать работу и семейные дела?

– Это ее секрет, – рассмеялся Артур. – Даже я, прожив с ней почти три года, не знаю, как она все успевает.

– Она очень необычная. Ты просто счастливчик, ты знал об этом? – снова переходя на дружеский тон, заключил Доминик. – Найти женщину, которая бы совмещала в себе все самое лучшее, сейчас непросто, но ты, похоже, вытащил счастливый билет.

– Это вы обо мне? – со стороны двери послышался веселый голос той, о ком шла речь.

Мужчины обернулись, чтобы посмотреть на нее. Ариадна была одета в простые джинсы и рубашку, поверх которой был наброшен красный жакет. Она улыбнулась и прошла в комнату, чтобы пожать руку гостю и сесть рядом с мужем. Доминик внимательно следил за каждым ее движением, а потом, когда она сняла жакет и положила его на соседний стул, еще несколько секунд смотрел на красную вещь так, словно нашел в ней что-то крайне интересное. Заметив, куда направлен его взгляд, Ариадна быстро поднялась с дивана, забрала предмет одежды, привлекший ненужное внимание, и ретировалась на кухню, объяснив это тем, что гостя нужно обязательно угостить, по крайней мере, чашкой кофе.

Скрывшись за кухонными стенами, она закрыла лицо руками и прислонилась к одному из шкафов. Как она могла забыть, что в первую встречу с Коббом она была одета в похожий жакет?


Глава 3

Доминик всегда отличался некоторой подозрительностью. Его пронзительный взгляд выдавал старую привычку замечать мельчайшие детали во всем, что казалось ему необычным или знакомым. Именно эта черта помогла ему в прошлом стать самым лучшим Извлекателем из всех известных в его кругу. Улавливая малейшие перемены в поведении людей, он всегда мог составить предварительное мнение о каждом, кто находился с ним в одной комнате, а затем использовать эту информацию в своих целях. Ему еще не приходилось встречаться с человеком, которого он не мог бы прочесть по мелким манерам и незначительным привычкам.

Однако жена Артура с самого начала показалась ему слишком неестественной. При ее милом, почти по-детски нежном лице, она была крайне серьезна и сосредоточенна. Если бы он знал Артура чуть хуже, то непременно решил бы, что Ариадна – всего лишь одна из многих девушек, которые пытаются казаться теми, кем в действительности не являются. Но Артур был старым другом Доминика и совершенно точно не мог жениться на пустоголовой девице с сомнительными умственными способностями. Кобб решил не делать поспешных выводов и просто понаблюдать за ней еще какое-то время. Дальше молодая женщина, так крепко привязавшая к себе его лучшего друга, становилась лишь сложнее. Ее движения указывали на крайнюю степень нервозности, но он не мог понять, с чем связано такое сильное волнение. Она почти инстинктивно искала защиты у своего мужа и пыталась держаться рядом с ним, избегая всяческих контактов с Домиником – вот и все, что удалось выяснить за несколько минут первой встречи.

Возвращение в родной город, где ему пришлось пережить столько несчастий, подразумевало очень большую работу. Он был полностью обеспечен в денежном отношении, но все еще не знал, чем именно займется. Нужно было искать работу, заново обустраивать дом и искать новую школу для своих детей. К тому же, он обещал отвезти их к Артуру, так как все еще считал его своим лучшим другом.

Амнезия, стершая из его памяти события трехгодичной давности, значительно пошатнула его способность оценивать ситуацию. Если с посторонними людьми все было предельно ясно – он все еще мог анализировать их поступки и поведение, то с самим собой дела шли гораздо сложнее. Все, что ему было известно о своем ближайшем прошлом – это то, что он пытался вернуться домой, но попал в автокатастрофу, год пролежал в коме, а потом проснулся и обнаружил, что частично потерял память. За это время были найдены какие-то неоспоримые доказательства его невиновности, которые позволили ему свободно пересекать границы между государствами и показывать свои документы без страха быть арестованным. Тот факт, что никто не собирался рассказывать ему, что за неоспоримые доказательства обеспечили ему полное оправдание, сильно настораживал его, но, очевидно, этот вопрос больше никого не занимал. В первое время после его возвращения из больницы дети относились к нему с некоторой опаской, но позже вновь привыкли к своему отцу и стали прежними ласковыми и заботливыми ребятишками. Едва он окреп после длительного пребывания в больничных стенах, Майлс и Мария отправили его и детей в путешествие по экзотическим станам в «восстановительных целях». На следующий год он полностью потерял связь со своими старыми знакомыми и погрузился в иной мир, где главные роли играли его дети и только они. Чувствуя себя необыкновенно свободным, он позволил себе закрыть глаза на все, просто наслаждаясь обществом своих любимых малышей и время от времени заводя краткосрочные романы. Жизнь вдали от прошлого дала ему возможность окрепнуть как эмоционально, так и физически, и теперь уже ничего не имело значения.

После возвращения в Париж, к родителям его бывшей жены, Доминик ощутил, что покой, свойственный безмятежным тропическим пляжам, покидает его пригретое на южном солнце сердце. Теперь он снова чувствовал необходимость восстановить события, которые стерлись из его памяти этой проклятой катастрофой и превратили его в блеклую тень себя прежнего. С этой целью он вернулся обратно в Лос-Анджелес, где продолжали существовать остатки его прошлого.

Что касалось истории с Мол – здесь он помнил все в мельчайших подробностях. Хотя в первое время после того, как он проснулся в палате парижской клиники, ему казалось, что груз вины перед покойной женой перестал давить ему на плечи, через несколько дней после выписки он вновь ощутил всю тяжесть своей роковой ошибки. Доминик постоянно думал над тем, почему тягостное чувство ослабло на короткий промежуток времени. Ему казалось, что он успел с кем-то поделиться подробностями своего преступления, и этот человек его не осудил. Ощущения, которые, как ему известно, стимулируются в первую очередь эмоциями, подсказывали ему, что перед тем, как попасть в аварию, он, возможно, успел кому-то обо всем рассказать. Так или иначе, теперь уже ничего нельзя было понять, так как с каждым днем, осознавая потерю памяти и более четко очерчивая контуры белых пятен в своем сознании, он ощущал, что вина за смерть жены возвращается со всеми закономерными последствиями. Разумеется, на родной земле никто и ничего не говорил, и въехать в страну было легко и просто, так как проблемы с законом остались позади. Но то, что было известно только ему, продолжало лежать на его совести тяжким грузом.

Он отчаянно желал вернуть утраченные воспоминания, так как их отсутствие делало его уязвимым и беспомощным. Что он делал перед тем, как потерять память? Высчитывая по датам и корешкам билетов временные границы, он понял, что временной отрезок, выпавший из его головы, составлял около трех месяцев. Срок немалый, за это время могло произойти что угодно.

Первым проблеском старой памяти стал его случайный визит на одну из небольших парижских улиц. Он сознательно избегал мест, связанных с его воспоминаниями о любимой женщине, так что мост Бир Акейм был в списке запретных достопримечательностей, но он никак не ожидал, что улица Сезар Франк с маленьким кафе и овощной лавкой через дорогу вызовет в нем непонятные всплески эмоций. Доминик судорожно вспоминал, не ходил ли он по этим улицам с Мол, но никак не мог найти соответствующих воспоминаний. Следующий за улицей угол Бушю стал для него настоящим шоком. Он был готов поспорить, что это место уж точно связано для него с чем-то необычным. Вернувшись домой, он осторожно поинтересовался, где произошла авария, которая лишила его памяти, думая о том, что если она случилась на углу Бушю, то такие ощущения вполне логичны, но услышал, что несчастье случилось с ним недалеко от аэропорта.

Он сделал мысленные пометки на этих местах, чтобы при случае попробовать связать их с какими-то другими ассоциациями, если это будет возможно. Но настоящим шоком для него стала сущая мелочь, которая казалась лишь простым совпадением и, очевидно, не заслуживала такого внимания.

Маленькое открытие пришло к нему там, где он меньше всего ожидал его найти. Красный жакет странной жены Артура. Лишь только она вошла в гостиную, как буднично-красный жакет бросился ему глаза. Он не был неотразимо стильным или слишком ярким, Доминик не ориентировался в моде и не знал, сколько может стоить такой жакет и где его можно приобрести. Эта вещь просто была ему знакома. То, как эта маленькая женщина выглядела в этой вещи, заставило его встревожиться. Из глубины подсознания вырвался короткий лучик, который затем также быстро погас, как и появился. Он смотрел на красную ткань, сложенную на стуле, и пытался уловить этот слабый проблеск вновь, но Ариадна, словно заподозрив что-то неладное, забрала жакет и ушла из комнаты. Ее походка вновь выдавала волнение, которое он заметил в ней в первую встречу.

Такое странное поведение вызвало соответствующие подозрения, от которых было нелегко отделаться. Однако, мысль о том, что миниатюрная жена лучшего друга может быть как-то причастна к его прошлому, казалась настолько абсурдной, что Доминик на время решил отказаться от своих соображений.

Он решил, что просто воображает себе опасности на пустом месте и договорился о том, что завтра снова придет в гости к Артуру, только на этот раз уже с детьми.

***

Джеймс и Филиппа с трудом припомнили, кто такой этот Артур, но были очень довольны возможностью выбраться из дому. Они с радостью собрались, и даже не стали капризничать, когда он подбирал для них подходящую к случаю одежду, что было на них крайне непохоже.

Когда семейство Кобб постучалось в дверь дома Прайсов, был уже полдень. Как и следует всем хорошим людям, они принесли с собой кое-что к обеду и даже захватили бутылку вина, которую Доминик всеми силами старался уберечь от печальной участи всех стеклянных предметов, попадавших в руки к Джеймсу.

Дверь открыл Артур, весь вид которого говорил о том, что их в этом доме ждали с большим нетерпением. К тому времени, как Кобб и его дети прошли в гостиную, из кухни показалась Ариадна, державшая на руках очаровательного темноволосого мальчика.

– Привет, Доминик, – тепло улыбнулась она, разом развеивая все его старые подозрения.

Ариадна выглядела очень мило, хотя ему по-прежнему казалось, что она слишком молода для того, чтобы быть чьей-то женой и матерью.

Она опустила Джо на диван и подошла к детям, чтобы познакомиться. Теплые дружеские объятия, которыми она наградила каждого из них, сразу же расположили к ней Джеймса и Филиппу. Доминик вновь уловил взгляд Артура, устремленный на Ариадну и, как всегда, полный любви и гордости. Если и есть на свете понятие дружеской зависти, то именно ее и испытывал овдовевший Кобб, глядя на то, как счастлив в семейной жизни его друг, который раньше был убежденным холостяком.

– Ты прекрасно выглядишь, – вполне искренне сказал он, обращаясь при этом к Ариадне.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила его она.

Возможно, ему лишь показалось, но ее щеки слегка порозовели. Странное чувство, мучившее его с того времени, как он познакомился с ней, вернулось с новой силой.

Малыш Джо, явно недовольный тем, что его мама занята чужими людьми, потребовал внимания:

– Мама, – он соскользнул с дивана, подошел к ней и обнял ее за ногу – кто они?

– Это наши гости, – ответила она, вновь поднимая его на руки. – Хочешь познакомиться с папиным другом?

– Нет, – честно ответил Джо, вцепившись в рукав ее блузки и глядя на Доминика своими большими темными глазами.

– Так невежливо, где твои манеры? – нахмурилась Ариадна, хотя в глазах у нее запрыгали искорки-смешинки.

– Ладно, – сжалившись, согласился Джо.

– Так-то лучше, – с улыбкой кивнула она, а затем обратилась к Доминику: – Мистер Кобб, познакомьтесь, это наш сын, Джо. Джо, познакомься, это хороший папин друг, мистер Кобб.

Доминик протянул руку малышу, который прижался к своей маме и спрятал обе руки за спину.

– Не обижай мистера Кобба, – строгим голосом сказала Ариадна. – Мы же договорились, что когда папа и мама рядом, ты можешь давать руку взрослым людям, которые с тобой знакомятся.

Джо продолжал смотреть на Доминика с крайней неприязнью, но глядя на этого маленького мальчика, так яростно охранявшего свою неприкосновенность, Кобб вспомнил себя. Он был точно таким же, когда был еще совсем маленьким, а потому поспешил заверить Ариадну в том, что поступок Джо ему понятен, чтобы она не чувствовала неловкости.

– Я отлично тебя понимаю, приятель, – опуская руку, улыбнулся он. – Раньше я был точно таким же.

Ариадна нахмурилась по-настоящему и покачала головой:

– Джо, не поступай некрасиво.

Малыш подумал еще некоторое время и протянул левую руку, расправив пухлые пальчики. Доминик пожал протянутую детскую ладонь левой рукой, дружелюбно заметив:

– Так даже сердечнее, не находишь?

Ариадна лишь рассмеялась, но он странным образом почувствовал, что она поняла его намек на близость левой руки и сердца. Джо наскоро выдернул руку у незнакомца и спрятал лицо на груди у матери.


Глава 4

После почти семейного обеда в компании Кобба и его детей прошло несколько дней, и Ариадна получила возможность перевести дыхание. Ее обычные заботы о ребенке, доме и работе вновь поглотили ее, и она стала надеяться, что жизнь приобретет привычную ритмичность, которую она так любила. Малыш Джо занимал почти все ее мысли, а когда она бывала свободна, тратила время на разработку архитектурных сооружений, которые не могут существовать в реальном мире. Работа с несколькими программами позволяла ей накладывать соответствующие слайды изображения и создавать клипы, демонстрировавшие наглядно все ее достижения и идеи. Конечно, как и говорил Кобб, такая работа была гораздо сложнее одноразового подключения к машине, но после того, что случилось с Домиником, Ариадна старалась не рисковать понапрасну и находиться в искусственном мире как можно реже.

Она как раз работала с чертежами, подготавливая проект, который дальше следовало перенести в виртуальное пространство, когда зазвонил телефон.

– Да? – немедленно ответила она.

– Милая, это я, – отозвался на другом конце родной голос Артура.

– Что-нибудь случилось? – настороженно поинтересовалась она.

– Нет, ничего страшного. У меня к тебе небольшая просьба, если ты не возражаешь.

– Конечно, говори.

– Доминик сегодня проходит собеседование, он нашел подходящую работу.

– Рада за него, – почти безразлично отреагировала она.

– Да, я тоже рад, но дело тут в другом. Он должен быть в офисе через два часа, и никто не знает, сколько это займет времени, так что получается, что забрать из школы Джеймса и Филиппу просто некому.

– Я все поняла, – сразу же согласилась она. – Пусть назовет адрес, я приеду за ними. Надеюсь, что они не будут против.

– Я знал, что ты не откажешь, – облегченно вздохнул Артур.

– Да разве у меня есть причины отказываться?

– Не знаю. У нас не было времени обсудить все, что произошло за последнее время, и это не телефонный разговор, но я, отчего-то, боялся, что ты не захочешь встречаться с ним без надобности. Когда он был у нас в последний раз, ты была очень напряжена.

– Ничего, все в порядке. Я была просто уставшей, вот и все. А с детьми я разберусь, передай ему, чтобы не переживал.

После того, как телефонная трубка вновь заняла свое обычное место, Ариадна вздохнула, отложила карандаш и свернула незаконченные чертежи. Возможно, ей еще не раз придется иметь дело с детьми Кобба, так как найти хорошую няню весьма непросто, и пока он уладит все эти дела, пройдет еще какое-то время. Кто-то должен будет ему помочь, а так как знакомых у Доминика не очень много, она будет просто вынуждена забирать его детей из школы, по меньшей мере, еще неделю.

Пока она сидела, погрузившись в свои мысли и глядя в окно, вновь раздался звонок телефона.

– Я на связи, – шутливо ответила она, полагая, что на том конце вновь отзовется муж.

– Привет, это Кобб, – неожиданно прозвучал голос Доминика.

– Привет, – стараясь сохранять спокойствие, поприветствовала его она.

– Артур сказал, что ты согласилась забрать Джеймса и Филиппу из школы. Я очень благодарен тебе за это, мне ведь и вправду не с кем их оставить.

– Пустяки, – как можно более беззаботно ответила она, чувствуя, что в ее голосе звучат неестественные нотки.

– Я назову адрес.

– Хорошо, я уже записываю.

Фиксируя адрес школы под диктовку Кобба, Ариадна с разочарованием обнаружила, что ее руки дрожат и с трудом слушаются ее.

***

Забрать детей из школы и привезти их к себе домой не составило большого труда. Джо сидел позади нее, надежно пристегнутый в детском сидении, а дети Кобба угнездились на свободных местах рядом с ним. Всю дорогу они весело рассказывали ей о том, как прошел их день, а она внимательно слушала их, по временам задавая вопросы. Очевидно, ей удалось расположить к себе Филиппу и Джеймса еще при знакомстве, так как теперь они с легкостью общались с ней, словно знали ее уже давно. Джо недовольно фыркал и обиженно сопел, так как теперь мама обращала внимание не только на него. Когда они оказались в доме, он немедленно забрался к Ариадне на колени и отказывался покидать это место до тех пор, пока чужаки, которые ему крайне не понравились, не нашли для себя другое занятие, кроме того, как отвлекать ее своими разговорами. Однако через некоторое время он решил, что достаточно насиделся в одиночестве и осторожно подобрался к гостям, которые с разрешения Ариадны разбили на полу большую мозаику и теперь, шумно обсуждая каждый фрагмент, собирали картинку вновь.

– Ты тоже хочешь поиграть? – ласково обратилась к нему Филиппа.

Джо только хмыкнул, но ничего не ответил.

– Он еще слишком маленький, – возразил Джеймс, видимо не испытывавший желания делиться своими игрушками с малышом.

– Я большой, – хмуро отозвался Джо, подбираясь еще ближе и с любопытством разглядывая разноцветные кусочки картона.

– Он все растеряет, – стоял на своем Джеймс.

– Пусть попробует, – Филиппа, будучи старшей, привыкла идти на уступки, и это было заметно.

– Или сломает то, что мы уже собрали, – упрямствовал ее младший брат.

Ариадна, которая наблюдала за этой умилительной картиной, решила, что пора вмешаться в разговор, дабы не позволить Джо испортить настроение Джеймсу.

– Джо, – позвала его она – иди ко мне, родной. Не мешай гостям, хорошо?

– Он не мешает нам, – виновато сказала Филиппа, поднимаясь с пола. – Пусть играет с нами, если хочет.

Ариадна посмотрела на старшую дочь Доминика и вдруг поняла, как сильно девочка повзрослела с тех пор, как она ее видела. До того, как Кобб был вынужден уехать из страны, она встречалась с ней всего лишь раз, да и то, когда Филиппа спала, но даже сейчас было заметно, как сильно сказалась на ней жизнь без матери. Рассуждая как взрослый человек, эта девочка решила, что неправильно отказывать в чем-либо ребенку женщины, так любезно забравшей их из школы вместо отца. Она пыталась вести себя как настоящая старшая сестра, заботясь о Джеймсе, и, не обижая при этом маленького Джо. Это выглядело очень трогательно, но, в то же время невероятно грустно.

– А что если я поиграю с вами? – решив помочь ей, проявила инициативу Ариадна. – Я и Джо будем играть за одного человека. Обещаю, мы постараемся ничего не терять.

Филиппа радостно кивнула, и Ариадна поднялась с дивана, чтобы подойти к ним и присоединиться к игре. Джо довольно улыбнулся и побежал к ней навстречу.

Когда Доминик пришел, чтобы забрать своих детей, Джеймс, не скрывая своего разочарования, пожаловался ему:

– Мы собрали только половину, а теперь нужно ехать домой и потом все начинать заново.

– Так ты не рад меня видеть? – откровенно удивился Кобб, целуя своего сына в щеку.

– Рад, но…

– Прости, приятель, но мы больше не можем отнимать время у Ариадны. У нее еще много дел.

Глядя на грустное лицо Джеймса, Ариадна и на этот раз решила вмешаться. Она чувствовала странную привязанность к детям, которых знала по большому счету всего неделю, и поэтому испытывала непреодолимое желание оградить их от разочарований.

– Если это единственная причина, то ничего страшного не происходит, – пытаясь выражаться так, чтобы дети не поняли ее, сказала она.

Ей не хотелось, чтобы дети стали просить Доминика остаться, ведь у него тоже могли быть свои планы, которые она могла разрушить одним неосторожно сказанным словом.

– Я думал, что неожиданные просьбы не нравятся занятым женщинам, – поддерживая ее тактику, ответил Доминик.

– Я всего лишь домохозяйка, – пожала плечами она.

Джеймс и Филиппа растеряно переводили взгляды со своего отца на Ариадну, пытаясь понять, о чем идет речь, но разговор сейчас велся на плоскости, недоступной детскому пониманию.

– Приятно это слышать, – кивнул он. – Если ты уверенна, то я был бы очень рад. И, полагаю, не я один.

– В таком случае, вам придется присоединиться к нам, – рассмеялась она. – Так дело пойдет быстрее.

Он еще раз понимающе кивнул и благодарно улыбнулся ей, а затем прошел в комнату, что вызвало у его детей всплеск настоящего восторга. Речь взрослых была им совершенно неясна, но теперь они поняли, что их отец и Ариадна уже обо всем договорились, и теперь можно закончить собирать мозаику.

Когда Артур вернулся домой, входная дверь была открыта, а из гостиной доносился веселый смех. Пройдя в комнату, он обнаружил, что Доминик и его дети собирают мозаику на полу гостиной, рядом ними его жена, а на коленях у нее сидит Джо. Он вовсе не ожидал, что когда вернется домой, обнаружит здесь еще кого-то кроме своей семьи, так как к этому времени Кобб и его дети точно должны были находиться в своем доме. На одно короткое мгновение ему показалось, что он здесь абсолютно лишний, но затем он все-таки вошел в комнату и окликнул Ариадну.

– Милая, я уже дома, – негромко, чтобы не испугать детей, сказал он.

Он старался как можно реже называть ее «милой» при посторонних, но на этот раз не удержался. Джо, услышавший его голос, соскочил с коленей матери и вприпрыжку помчался навстречу отцу.

– Папочка! – он радостно обнял его и даже наградил поцелуем, что случалось далеко не каждый день.

Ариадна тоже поднялась с пола и направилась к мужу. Она обняла его за плечи и не пыталась отстраниться, когда он поцеловал ее в присутствии Доминика и его детей.

***

– Тебе понравился мистер Кобб? – между делом поинтересовалась Ариадна, укладывая Джо в постель той ночью.

– Нет, – немного подумав, ответил мальчик.

– А можно мне узнать, почему?

– Папа гораздо лучше.

– Ты прав, милый. Папа лучше всех, да?

Она грустно улыбнулась и поцеловала его в лоб, прежде чем взять в руки книгу и улечься рядом с ним.

Джо было чуть больше двух лет, но он был очень смышленым ребенком и многое понимал. Ему почти ничего не нужно было объяснять дважды, а можно было обходиться и вовсе без слов. Унаследовав от матери острый ум и наблюдательность, Джо резко отличался от всех других детей. Его речь развивалась очень быстро и грамотно, что часто удивляло окружающих людей, которые думали, что такой маленький ребенок не может говорить почти как взрослый человек. Именно поэтому Ариадна всегда выбирала ему более сложные книги, чем те, что рекомендовались детям его возраста.

Это было ее любимое время дня. Все заботы оставались позади, ее мальчик мирно лежал рядом, и она могла чувствовать тепло его маленького тела. Джо очень любил свою маму и часто обнимал ее, когда она лежала на боку, читая ему книгу. Иногда она прерывалась, чтобы обсудить с ним только что прочитанную историю. Он всегда охотно высказывался, зная, что мама не осудит его и не будет над ним смеяться. В такие моменты Ариадна чувствовала, как ее сердце переполняется теплотой и любовью, она могла поклясться, что на всем белом свете нет человека, которого она любила бы так же сильно, как и своего мальчика.

Утомившись после сложного дня, Джо уснул довольно быстро – уже через несколько минут Ариадна услышала, как его дыхание выровнялось и приобрело знакомую ритмичность. Однако она решила не оставлять его и полежать рядом с малышом еще некоторое время, дожидаясь, пока он не начнет посапывать. Так она обычно удостоверялась в том, что он крепко спит.

– Ты идешь в постель?

Ухо обдало горячим воздухом, и шепот мужа разбудил ее. Ариадна испуганно вздрогнула, просыпаясь и понимая, что задремала лежа рядом с сыном.

– Я страшно по тебе соскучился, – улыбаясь, продолжал шептать Артур – может даже больше, чем Джо.

– Прости, милый, я уже встаю, – растерянно ответила она.

Она осторожно села в кровати, стараясь не разбудить сладко спящего Джо, и, приняв заботливо протянутую руку Артура, поднялась на ноги. Все еще стоя у кроватки ребенка, Артур крепко обнял ее и прижал к себе, беспорядочно касаясь губами ее лица.

– Артур…

Она немного растерялась, так как такие всплески эмоций бывали у Артура нечасто, и каждый раз имели какое-то логическое объяснение. Чаще всего он искал физического контакта с ней в те времена, когда у их маленькой семьи были проблемы, в другое время он бывал откровенно подавлен. Что происходило сейчас, Ариадне было совершенно непонятно. Он прижал ее к себе настолько сильно, что его руки невольно приподняли ее тело, и Ариадне пришлось встать на цыпочки, чтобы чувствовать пол под ногами.

– Артур, что случилось? – как можно тише прошептала она.

– Ничего, просто я очень соскучился.

Конечно, она ему не поверила.

– Пойдем в спальню, здесь ребенок.

– Он спит, – бездумно ответил он, продолжая осторожно целовать ее щеки и лоб, постепенно добираясь до губ и на размыкая объятий.

– Он может проснуться, – еще более растеряно отозвалась она. – Пойдем в спальню.

Артур сжал ее еще крепче и на этот раз ей стало почти больно. Она недовольно поморщилась, упираясь в его плечи и пытаясь отвоевать для себя хоть немного пространства.

– Ты ведь любишь меня? – неожиданно спросил он.

Она ничего не ответила, молча глядя в его темные глаза и зная, что не сможет солгать.

– Скажи, ты любишь меня?

– Почему ты спрашиваешь об этом? – она говорила так тихо, что ее едва можно было услышать.

– Я обещал тебе, что не буду задавать вопросов, и я держу свое слово. Ты сказала, что любишь. Все по-прежнему?

– Я люблю тебя, Артур, ничего не изменилось, – почти испуганно ответила она, продолжая смотреть ему в глаза, но, уже опустив руки и не пытаясь высвободиться. – Все так же, как и тогда. Я люблю тебя.

Артур ослабил хватку, и она вздохнула с облегчением.

– А теперь, пожалуйста, пойдем спать, – как можно спокойнее попросила она.

Ее ноги вновь оторвались от пола, когда он поднял ее на руки так, словно она была ребенком.

– Его возвращение ничего не изменит? – с надеждой спросил он, снова становясь тем Артуром, который ей знаком.

Она ничего не ответила и на этот раз, лишь обняв его за плечи и прижавшись лицом к его шее.

«Я тоже на это надеюсь», – горько подумала она, осторожно целуя его и чувствуя, как от каждого прикосновения ее губ вздрагивают его плечи.

Ариадна немного напряглась, подтягиваясь наверх и оставляя его шею без внимания. Она дотянулась до его уха и шепнула:

– Держи меня крепче, Артур, если уронишь, я тебя никогда не прощу.





Глава 5

– Я знаю, что вы с Домом были очень близки еще до того, как мы с тобой поженились, – проснувшись на следующее утро, сказал Артур.

Он точно знал, что Ариадна уже не спит, и, вместо обычного приветствия, решил сразу же завести разговор о том, что его волнует. Артур прекрасно понимал, как странно выглядело его поведение прошлой ночью. Обычно он не бывал таким требовательным и никогда не причинял ей боли. Хотя, до вчерашнего вечера ему не приходилось чувствовать себя ненужным и нежеланным. С тех пор, как у него появилась семья, он всегда с нетерпением ждал времени, когда вернется домой и встретится со своей женой. Ариадна делала его по-настоящему счастливым, и он делал все, что в его силах, чтобы она чувствовала то же самое.

***

Выросший в интеллигентной семье, Артур рано покинул родительский дом и отправился жить в другой город, чтобы получить хорошее образование. Дальше он попал в число студентов, которых выбрали для экспериментальных работ с особым устройством, требовавшим предельной концентрации внимания и хороших способностей. Именно здесь он познакомился с Домиником Коббом, который впоследствии стал его коллегой и лучшим другом. Вместе с ним Артур исколесил полмира, выполняя различные заказы и собирая приличный капитал для того, чтобы однажды открыть собственное дело. Работа, граничившая с преступностью, требовала от него постоянного напряжения и сосредоточенности. Будучи координатором и проводником в одном лице, он никогда не мог позволить себе расслабиться или отвлечься. С таким графиком работы рассчитывать на постоянные отношения не приходилось, к тому же, Артур никогда не пользовался успехом у девушек и даже успел отложить в своей памяти несколько случаев отрицательного опыта. В группе, постоянными членами которой были лишь Кобб и Артур, никогда не бывало женщин. Уже давно известно, что представительницы слабого пола, как правило, более эмоциональны и потому их подсознание уязвимо. К тому же, найти женщину, которая смогла бы хранить множество опасных секретов, не представлялось возможным.

Именно поэтому, встретившись с Ариадной, он сразу же заинтересовался ею. Поначалу она показалась ему совсем юной и беззащитной, но вскоре выяснилось, что эта малышка сама может представлять серьезную опасность для всех, кто станет у нее на пути. Решающим фактором оказалось то, что Ариадна прекрасно справлялась со своей работой, хотя первое дело, для которого ее, собственно, и привлекли, было предельно сложным и запутанным. Кроме того, ей пришлось работать в одиночку, так как среди участников группы никто не мог оказать ей помощь, а Кобб отказывался просматривать чертежи и макеты. И, несмотря на это, Ариадна отлично справилась со своей задачей, показав недюжинное терпение и мужество.

Она не была излишне сентиментальна, не заострялась на мелочах и не копила обид. С ней было легко и свободно. Только лишь закончив работать над Внедрением, Артур смог позволить себе взглянуть на нее другими глазами. Следуя за ней в аэропорту и глядя на то, как она заказывает обратный билет до Парижа, он понял, насколько привязался к ней за это время. Но работа была закончена, все осталось позади, и нужно было жить дальше. Артур отпустил ее, горько сожалея о том, что не осмелился на более выраженные признаки ухаживания, чем кража одного робкого поцелуя.

Потом был кошмарный месяц, когда с трудом налаженная жизнь покатилась в тартарары, и Кобб сорвался с катушек. Его друг начал путать сон и реальность, что, вероятно, было результатом неоднократного и длительного пребывания в Лимбе. Артур как никто другой умел перекрывать дыры в официальных делах и до какого-то момента мог контролировать ситуацию, улаживая последствия ненормального поведения Кобба, но вечно это продолжаться не могло. Рано или поздно в курс дела пришлось ввести Майлса, который немедленно потребовал доставить Доминика в Париж, где, как он утверждал, можно было излечить впавшего в беспамятство Кобба. Имея привычку все проверять по два раза и никому не доверяться полностью, Артур полетел во Францию без Доминика, чтобы проверить, верна ли информация, которую предоставил ему профессор Майлс.

Да, в Париже действительно работала группа специалистов, которые проводили исследования человеческого подсознания на уровне сновидений. С их помощью можно было выявить, насколько глубоко прошла мысль о нереальности мира и можно ли предпринять хоть что-нибудь для того, чтобы вернуть настоящего Доминика Кобба обратно в реальный мир. Познакомившись с каждым специалистом лично и удостоверившись в том, что они достаточно квалифицированны, Артур уже собрался лететь обратно, но в ту же ночь его разбудил звонок.

– Артур? – раздался голос Доминика.

– Да, это я, Дом. Что случилось?

– Ты ведь хочешь, чтобы я прилетел в Париж?

– Прости, но это не просто мое желание. Это необходимо.

– Что мне искать в Париже?

– Ты болен, Дом. Тебе здесь помогут.

– А откуда мне знать, что ты не лжешь?

– Я не лгу, ты же меня знаешь.

– Теперь и ты прости меня, но я уже ни в чем не уверен.

– Даже во мне?

– И в тебе. Прости.

– Разве нет на свете ни одного человека, который бы не вызывал у тебя сомнений?

– Она не захочет меня видеть.

– Кто это? Клянусь, я привезу ее, только скажи, как ее зовут.

– Ариадна, – ответил Доминик и повесил трубку.

Ариадна была последней, кого Артур хотел впутывать в это дело, но у него не оставалось выбора. Пришлось ехать к Майлсу и просить его, чтобы он освободил ее от занятий на ближайшую неделю. Конечно, для начала нужно было договориться с ней, но отчего-то Артур был уверен в том, что она согласится.

Он оказался прав. Когда Ариадна прилетела в Лос-Анджелес, Доминик позвонил им еще в аэропорту и потребовал, чтобы она пришла одна. Стиснув зубы и заставив себя согласиться, Артур отвез ее в дом своего друга. Все, что ему известно – она пробыла там всю ночь, а на следующее утро Доминик дал согласие на перелет в Париж.

***

– Да, – вздохнула в ответ она – мы общались достаточно близко, но наши разговоры не подразумевали никакой романтики.

– Он близок к тому, чтобы вспомнить тебя. Ты значила для него так много, что когда ты рядом, его память прорывается наружу, и я боюсь, что этим дело не закончится.

– Он ничего не помнит, – грустно возразила она.

– Если он будет продолжать наблюдать за тобой так, как он это делает сейчас, то все равно когда-нибудь вспомнит. Мне неловко говорить об этом, но вчера я вошел в дом и увидел вас. Ты сидела рядом с ним, а вокруг вас лежали дети. Мне показалось…

Она обняла его и прижалась к его груди. Слова были излишни – она и так отлично все понимала. Ее и саму мучило чувство, что все происходящее неправильно.

– Он любил тебя, – после долгого молчания, сказал Артур. – Я подозревал это, но не хотел в это верить. А теперь нет смысла сомневаться. Он любил тебя до того, как лишиться памяти, и обязательно полюбит снова.

– Откуда тебе знать? Может быть, он найдет себе кого-то другого.

– Нет, я точно знаю. И хотя это очень печально, меня интересует совсем другое, – он обнял ее и поцеловал в висок, раздумывая над тем, стоит ли говорить об этом именно сейчас. – Больше всего на свете меня волнует то, как отнесешься к этому ты.


Глава 6

Как и следовало ожидать, Джеймс и Филиппа ждали ее и на следующий день. Ариадна была не против, но слова Артура не давали ей покоя, и, после длительных раздумий она решила, что не может отказать Коббу в помощи, хотя ничто не мешает ей держать его на расстоянии.

Со времени их первой встречи она испытывала противоречивые чувства, которые никак не вязались с ее размеренной и спокойной жизнью, к которой она привыкла будучи замужем за Артуром. Покидая его дом три года назад, она была уверена в том, что ей больше никогда не придется встретиться с этим человеком. Разумеется, Ариадна не надеялась забыть его или научиться жить без воспоминаний, которые неминуемо влекли за собой сожаления. И все же ей хотелось оставить все это позади и начать жить по-своему.

Все, что произошло с Коббом, все тайны, которые он был вынужден открыть ей, немало пошатнули ее уверенность в том, что все в мире разделяется на белое и черное. Еще до знакомства с ним Ариадна всегда знала, что можно считать хорошим, а какие поступки достойны осуждения. Однако погружаясь в мир человека, который, не преследуя никаких вредоносных целей, оказался по ту сторону закона и в плену собственной совести, она поймала себя на том, что не знает, как должна к нему относиться. Ей хотелось осудить его, но даже мысленно она не могла себе этого позволить. Смерть Мэллори положила конец и его жизни, искалечив судьбу и заставив навсегда взвалить на себя груз вины перед погибшей женой. Даже сейчас, глядя на дорогу и слушая, как на заднем сидении машины играют Джо и Джеймс, которые уже успели подружиться, она не переставала думать о том, что единственным человеком, который так и остался для нее в неопределенном статусе, является Доминик Кобб.

Что она чувствовала в связи с его возвращением? Подавленность, злость и растерянность. Она не знала, как реагировать на его присутствие. Его пустой взгляд, лишенный живых эмоций, которые прежде наполняли его глаза, когда он смотрел на нее, пугал и разочаровывал ее одновременно. Радость, облегчение и некоторое спокойствие. Он был здесь, его дети были с ним – в его жизни дела шли хорошо. Сеансы психотерапии, манипуляции и исследования его подсознания не нанесли вреда его рассудку, а воспоминания, которые были утрачены в процессе лечения, оказались почти никак не связаны с основным течением его жизни – он помнил все важные события и многих людей из своего прошлого. Во всем, что касалось обычной жизни, он остался прежним, со своими привычками и манерами. Его способности, профессиональные навыки и острый ум также не пострадали. Однако самым главным было то, что именно теперь, избавившись от ненужного балласта, Кобб мог жить полной жизнью и воспитывать своих детей. И то, что в число ненужных воспоминаний попала она сама, было лишь малой платой за благополучие Доминика. Пришлось чем-то пожертвовать. Единственное, на что надеялась Ариадна – что ее ребенку не придется приносить никакие жертвы.

Джо никогда не ладил с другими детьми, и в этом был похож на нее. Она была неловкой маленькой девочкой, не умела общаться с другими и предпочитала играть в одиночестве, рисуя все, что видела и, рассказывая самой себе разные сказки, которые придумывала тоже сама. Однако то, что Джо довольно быстро сблизился с Джеймсом, удивляло и радовало ее. Филиппа держалась в стороне от мальчиков и просматривала картинки в книге, которую ей купил Доминик вчера, после того, как они покинули дом Прайсов. Ариадна бросила беглый взгляд в зеркало заднего вида, чтобы удостовериться, что с детьми все в порядке. Джо и Джеймс самозабвенно показывали друг другу языки и корчили уморительные гримасы, сопровождая все это взрывами веселого смеха.

Она нисколько не жалела о том, что согласилась приглядывать за ними до тех пор, пока Кобб не найдет подходящую няню. Артур согласился с ней, что отказывать ему в общении и поддержке сейчас, когда он остался совершенно один – просто немыслимая глупость. Тем более что подозрения Артура насчет возможных чувств, которые испытывал Доминик по отношению к ней, казались Ариадне не слишком вескими. Она не спрашивала его, с чего он взял, что Доминик любил ее еще до того, как потерять память. Ариадна точно знала, что никакой любви по отношению к ней Доминик Кобб не испытывал. Никогда.

– Мы на месте, – сообщила она, подъезжая к дому.

Филиппа убрала книгу в рюкзачок и одернула брата:

– Джейми, приготовься, скоро будем выходить.

Джеймс явно раздосадовано вздохнул и отвернулся от Джо.

– Мама, – Джо наклонился вперед в своем сидении и похлопал ладошкой по спинке ее сидения.

– Да, милый?

– Ты будешь играть с нами?

– Если ты этого хочешь, – ответила она.

– Хочу. Я люблю играть с мамой.

Ариадна лишь рассмеялась. Джо всегда умел поднять ей настроение и развеять грусть.

– А почему вы не спрашиваете, почему у нас нет мамы? – уже выходя из машины, неожиданно спросила Филиппа.

Ариадна растеряно посмотрела на нее. Девочка стояла прямо перед ней, держа свой рюкзак за обе лямки и ожидающе глядя ей в глаза.

– Все хотят знать, что случилось с нашей мамой, а вы так ни разу и не спросили.

– Я… я знаю, что случилось, – тщательно подбирая слова, начала Ариадна. – Мне было бы неприятно, если бы все спрашивали меня о несчастьях, которые со мной случались, поэтому я стараюсь не напоминать вам об этом.

– Папа сказал, что вы милая, – кивнула Филиппа и двинулась по направлению к дому. – Вы и вправду очень милая.

– Он так сказал? – сама не зная, зачем, переспросила Ариадна.

– Да. Он обещал, что вы нам понравитесь, когда мы собирались с вами познакомиться. Он никогда не обещает того, чего на самом деле нет.

Даже зная, что никто на нее не смотрит, Ариадна почувствовала, как краска заливает ее щеки. Он рассказал о ней своим детям. Это было приятно.

***

Несколько часов в компании детей прошли незаметно. Когда Джо бывал рядом, ей никогда не бывало скучно, но сейчас в доме было еще двое малышей, и это наполняло его настоящей жизнью. Опасаясь оставлять детей одних, она попросила их играть на кухне, пока она готовила ужин. Так она могла временами наблюдать за тем, как у них идут дела.

Радуясь тому, что кухня в их доме была достаточно большой, Ариадна расположила детей за вторым столом, который обычно пустовал, а сама занимала рабочее пространство между плитой, раковиной и холодильником. Все это время Джо говорил, не умолкая, то споря с Джеймсом, то любопытствуя, чем занимается Филиппа. Такого с ним еще не было, и Ариадна внимательно вслушивалась в его речь, которая иногда была до невозможного забавной.

– А где работает твой папа? – со свойственной ему прямотой, спросил он, обращаясь к Джеймсу.

– Еще не знаю. У него новая работа.

– А моя мама работает художницей. Хочешь, я покажу тебе картинки, которые она мне подарила?

– Конечно, хочу.

– Завтра покажу.

– Они не здесь?

– Здесь. Но я покажу их завтра.

– А почему не сегодня? – удивился Джеймс.

– Завтра, – отрезал Джо, и при этом его тон не подразумевал дальнейших возражений и расспросов.

Ариадна не могла удержаться. Ее разобрал такой смех, что она на время отвлеклась от плиты и подошла к детям.

– Джо вредничает, – пожаловался Джеймс.

– Да, он такой, – все еще смеясь, ответила она.

– Он не показывает нам ваши рисунки.

– Если хочешь, я покажу тебе их, – пожала плечами Ариадна.

– Нет, мама, не показывай! – с паникой в голосе вмешался Джо.

Она обняла его и поцеловала в макушку.

– Жадничать нехорошо, родной.

– Я не жадный.

Она еще раз коснулась губами его волос и только потом заметила застывший взгляд Джеймса, устремленный на то, как чужая мама целует своего ребенка. Ей вдруг стало невыносимо стыдно перед ним, и она уже приготовилась отстраниться от сына, но Джо потянулся к ней, и она вновь наклонилась, чтобы он мог прошептать ей на ухо:

– Они завтра еще придут?

– Надеюсь, – честно ответила она.

В этот момент раздался звонок в дверь, и она почти с облегчением вышла из кухни, предварительно попросив их не делать глупостей пока ее не будет.

– Я сегодня пораньше, – за дверью стоял Кобб.

В руках у него была большая коробка, и Ариадна поспешила открыть дверь пошире, чтобы он мог внести ее и поставить на пол.

– Я вижу, – с интересом глядя на него, сказала она.

– Надеюсь, сегодня они мне обрадуются, – полушутя, полусерьезно вздохнул он.

– Они всегда тебе рады, – снова старательно соблюдая приличия, ответила Ариадна, а затем пригласила его в дом: – Проходи в дом, они все на кухне.

Он немного подумал, словно сомневаясь, стоит ли это делать, а потом согласился.

Дети действительно очень обрадовались его приходу. Едва увидев отца, они соскочили со своих мест и наперегонки помчались к нему. Он тепло обнял каждого, и в его глазах появилось то выражение, которое Ариадна часто видела у Артура, когда он смотрел на спящего Джо.

– Папочка, можно мы еще поиграем? – довольно громко прошептал Джеймс.

– Ох, ну, если только…

Доминик замялся, не зная, что ответить. Было ясно, что он, как и вчера, ожидает ее реакции.

– У меня полно времени, – осторожно сказала Ариадна, помогая ему принять решение.

– Хорошо, можно, – с облегчением ответил он.

***

После того, как все переместились на старое место в гостиной, Ариадна с удовольствием опустилась в кресло, подложив под спину подушку и расслабляя напряженные мышцы. Они с Артуром очень хотели второго ребенка, но вот уже несколько месяцев ничего не получалось. Незадолго до возвращения Кобба они приняли решение пройти обследование, чтобы выявить возможные причины отсутствия детей, и Артур уже нашел подходящую клинику, но ей было страшно идти на осмотр, и она попросила у него еще месяц отсрочки. Она боялась, что у кого-то из них обнаружатся опасные патологии или заболевания и поэтому оттягивала момент встречи с врачами, хотя и понимала, что так никакие проблемы не разрешатся. Однако судя по тянущей боли в пояснице и груди, этот месяц также не увенчался успехом.

– Ты себя плохо чувствуешь? – насторожился Кобб.

– Нет, – улыбнулась она – со мной все в порядке. Просто я немного устала.

– Мне так жаль, что тебе приходится смотреть за моими детьми, но я все еще не могу найти подходящую няню. Понимаешь, можно, конечно, обратиться в агентство, но мне не по душе идея, что они пришлют первую попавшуюся сотрудницу.

– Да все нормально, мне даже в радость приглядывать за ними. Джо нашел друга, это уже немало, – честно сказала она.

Доминик перевел взгляд на детей и тоже улыбнулся.

– У вас с Артуром очаровательный мальчик. Очень похож на тебя.

– Все так говорят, – вздохнула она. – Иногда мне ужасно хочется, чтобы он хоть немного походил на Артура.

– Ну, может, он еще станет таким же занудой. Время еще есть.

– Я согласна даже на это, – посмеиваясь, закивала она. – Правда, я была бы рада, если бы он вырос таким же ответственным и серьезным.

– Ты необыкновенная женщина, – вдруг заметил Кобб, но, увидев, что его слова вызвали у собеседницы лишь замешательство и смущение, пояснил: – Не могу представить, что найдется кто-нибудь еще, способный полюбить Артура без оглядки. Он заслуживает самого лучшего, но не все могут это понять. Думаю, ему очень повезло.

– Нет, я думаю, что он заслуживает другого.

«Артур заслуживает женщины, способной родить ему его собственного ребенка. Той, что не станет плакать из-за другого мужчины. Той, что не будет ничего скрывать».


Глава 7

Джо сдержал обещание и позволил Джеймсу и Филиппе взглянуть на свои драгоценные картинки только на следующий день. Ариадна даже гордилась тем, что ее сын так ценит рисунки, сделанные ею для него. Конечно, он был еще совсем малышом, но его детский восторг вызывал у нее целую бурю эмоций. Иногда он сам приносил ей бумагу и карандаши, без слов прося о том, чтобы она нарисовала что-нибудь специально для него. Такие рисунки хранились в его копилке особняком, отделенные от тех, которые уже были готовы к тому времени, когда она их подарила. Джо был уверен, что никто на свете не умеет рисовать так же красиво, как и его мама.

Поэтому, когда он принес свою коробку со сложенными в ней рисунками, его лицо сияло триумфальной улыбкой.

– Наш папа тоже красиво рисует, – вскользь заметила Филиппа, на что Джо только нахмурился.

Он вздохнул и бухнул коробку на стол. Когда крышка была открыта, Джеймс и Филиппа задохнулись от восторга.

– Так много, – восхищенно прошептал Джеймс. – Это все ваше?

Ариадна согласно кивнула и подошла к ним, опускаясь на колени перед журнальным столиком.

– Да, это мое.

– Как красиво, – Филиппа осторожно перебирала листки с карандашными набросками и внимательно рассматривала каждый рисунок. – Я бы тоже хотела так рисовать.

– Вполне возможно, что ты научишься и будешь рисовать даже лучше чем я, – обнадеживающе сказала Ариадна.

– Лучше уже нельзя, – со вздохом возразила девочка.

– Нет предела совершенству, – задумчиво ответила Ариадна.

Когда она была еще совсем маленькой, ей очень нравилось наблюдать за тем, как рисует ее мама. Эта женщина не была профессиональной художницей и нигде не училась, но природные способности к живописи позволяли ей время от времени заниматься рисованием. Такое случалось нечасто, так как домашние заботы и работа в школе отнимали почти все ее силы, но во время редких отпусков и периодов болезни она вынимала из нижнего ящика своего рабочего стола карандаши и краски, а потом подзывала свою дочь, и они вместе рисовали. Чаще всего Ариадна просто наблюдала за тем, как ее мама осторожно накладывала штрихи и линии, которые с каждым следующим мгновением обретали более четкую форму. Так продолжалось несколько дней, и каждый раз Ариадна с замиранием сердца ожидала времени, когда ее мама вновь подойдет к столу и позовет ее к себе. Это значило, что рисунок, который начинал зарождаться прямо на ее глазах, станет еще более понятным и красивым. Она внимательно следила за тем, как ее мама проходит все стадии от наброска до завершительной обработки красками, и то, что в первый день казалось лишь размытой тенью, к концу работы становилось прекрасной картиной. Тогда, будучи еще совсем малышкой, Ариадна наивно полагала, что ее мама рисует лучше всех на свете. Джо было немногим больше двух лет, и он считал точно так же.

Потом, покинув родной дом и посвятив свою жизнь рисованию и архитектуре, Ариадна поняла, что прелесть рисунков ее матери заключалась не в их внешней красоте, а в том, с какой любовью они были сделаны. Ей удалось сохранить несколько образцов, и иногда, когда ей бывало грустно, она вынимала коробку, очень похожую на ту, что сейчас так гордо демонстрировал Джо, и просматривала рисунки своей матери. Самые лучшие воспоминания ее детства оживали вместе с изображениями цветов и простыми пейзажами, которые оставила ей женщина, любившая ее больше всего на свете.

Между тем стопка ее собственных рисунков уже разобралась по листочкам, которые лежали по всему столу. Дети перебирали их по второму кругу, постоянно награждая ее работу восторженными комментариями.

– У тебя есть любимая картинка, Джо? – спросила Филиппа, разглядывая один из графических набросков.

Джо уже собрался ответить, но их снова прервал стук в дверь, и он разочарованно вздохнул:

– Сейчас, мама придет, потом покажу.

Ариадна поднялась с ковра и направилась к двери. Ее уже не удивляло, что за дверью ее поджидал Доминик.

– Ты вчера забыл у нас свою коробку, – вместо приветствия сказала она.

– Я действительно забыл, только совсем другое. Это ваша коробка, я купил это для вас с Артуром.

Ариадна удивленно перевела взгляд на большую картонную коробку и переспросила:

– Это нам?

– Да, это небольшой подарок, – улыбнулся Кобб, проходя в прихожую.

– Что в ней? – с некоторой опаской поинтересовалась она.

– Вечером с Артуром откроете, тогда и узнаешь.

– Так нечестно, – совсем как капризный ребенок нахмурилась Ариадна. – Эта коробка целый день мозолит мне глаза, и я даже пару раз чуть было не растянулась в собственной прихожей, потому что она стоит тут на пути и мешает ходить. Она такая большая, что я с легкостью могу спрятаться внутри нее, и, возможно, не только я. Такая большая вещь наверняка стоит кучу денег, так что ты просто обязан сказать мне, что находится внутри.

Пока она говорила, Доминик только улыбался и смотрел на нее, словно фиксируя каждое ее движение.

– Не беспокойся, бомбы там нет, – только и сказал он, после того, как ее монолог подошел к концу. – Если только совсем небольшая.

Ариадна посмотрела на него, и, поймав озорные смешинки, прятавшиеся в глубине, его глаз, поняла, что большего ей все равно не добиться.

– Ладно, пойдем к детям, – разочарованно протянула она и прошла в гостиную.

– Ваш папа пришел, – она постаралась придать своему голосу как можно больше бодрости, но эти слова не вызвали почти никакой реакции.

– Надо будет поторопиться с поисками няни. Если они еще пару раз посидят вместе с тобой, то вообще забудут, как я выгляжу, – с непонятным выражением сказал Кобб, который оказался прямо за ее спиной.

Ариадна вздрогнула и отошла подальше, стараясь не показывать, как она взволнована. Она с трудом научилась контролировать свою речь в его присутствии, но когда Кобб бывал так близко, ничего не могла с собой поделать.

– Вы не хотите поздороваться с папой? – она предприняла еще одну попытку обратить внимание детей на Доминика.

Только после этого Джеймс соскочил с пола и, подбежав к отцу, схватил его за руку.

– Папа, хочешь посмотреть на рисунки, которые сделала Ариадна?

– Конечно, приятель, – весело согласился Кобб, а затем повернулся к хозяйке дома. – Ты позволяешь им звать тебя просто Ариадной?

– Тетя Ариадна звучит так удручающе, – он сморщила нос – я еще не готова стать тетей. Может, лет через десять или даже двадцать, но не сейчас.

– Джо не показывает свою любимую картинку без тебя, – раздосадовано пожаловался Джеймс.

– Ну, тогда я сейчас подойду, – Ариадна приблизилась к своему сыну – возьму его на руки, – она подхватила его подмышками и оторвала от пола – а потом посажу к себе на колени, и он протянет свою ручку и покажет, наконец, что за рисунок он любит больше всего. И он сделает это поскорее, потому что мама тоже очень хочет знать, какая картинка так сильно понравилась Джо.

Джо, хихикая, обнял ее за шею и поцеловал в щеку. Ариадна вновь поймала на себе внимательный взгляд Доминика, но на этот раз не смогла прочесть его выражения.

– Я люблю этот, – ее сын потянулся к столу и выбрал один альбомный лист с карандашным наброском.

– Мне он тоже понравился, – обрадовано закивала Филиппа. – Я долго его разглядывала, но так и не смогла понять, где я это видела.

– Можно мне? – усаживаясь рядом с Ариадной на пол, спросил Доминик.

Джо проявил невиданную доселе щедрость и протянул ему свой любимый рисунок.

Ариадна с интересом следила за тем, как Кобб берет в руки листок и внимательно рассматривает изображение. Его лицо было крайне сосредоточенным, и она почувствовала себя неловко, совсем как в первый день их знакомства, когда она придумывала для него лабиринты, стоя на крыше университета. Доминик разглядывал рисунок необычно долго, как будто пытался заметить и запомнить каждую мелочь. Ариадна с опаской приблизилась к нему и заглянула в листок, надеясь понять, что в нем такого необычного, и, лишь после этого на нее накатило осознание очередной ошибки.

– Это кафе на улице Сезар Франк, – прошептал Кобб. – Ошибки быть не может, это оно. Откуда тебе известно это место?

– Я… – Ариадна вдруг поняла, что не может придумать ни одного разумного объяснения, почувствовав себя так, словно в чем-то виновата. – Я училась в Париже. Иногда бывала на этой улице. Там очень мило.

– Мило? Может быть и так, но только до тех пор, пока стекла не полетят в лицо, – мрачно сказал Доминик, а затем поднялся с пола. – Может быть, отойдем на пару минут? Нужно поговорить.

Ариадна послушно спустила с колен Джо и тоже поднялась с пола, приняв руку, которую так заботливо подал ей Кобб.

– Пройди на кухню, – прошептала она.

Ее руки похолодели и сердце забилось с удвоенной силой. Дурное предчувствие захлестнуло ее с головой, и Ариадна, едва ощущая собственные ноги, поплелась следом за Домиником на кухню.




Глава 8

– Знаешь, я ведь вырос в этом городе, – дождавшись ее, не торопясь, начал Кобб. – Я до сих пор наведываюсь на улицу, где мы жили, когда я был ребенком. А где родилась ты?

– В Балтиморе, – робко ответила Ариадна.

– Ты часто возвращаешься в этот город?

– Нет, за последние несколько лет я ни разу не была в родных местах. Ничто там не внушает мне любви. Моих родителей нет, а дом снесли для того, чтобы построить на этом месте уродливый супермаркет. Слава Богу, это произошло уже после того, как я уехала в Париж.

Доминик внимательно слушал ее, и по выражению его глаз легко чувствовалось, что он действительно заинтересован ее словами.

– Печально, – он поднял брови и вздохнул, а затем запустил руку в карман. – Можно мне закурить? Или… вообще-то, в доме дети, так что…

– Я открою окно, ничего страшного.

Он достал зажигалку и сигарету, привычными движениями закуривая и подходя к окну. Ариадна прошла следом за ним.

– Выходит, Артур – твоя единственная семья?

– Да. Артур и Джо – вся моя вселенная.

– Не перестаю удивляться тому, как повезло моему другу… Так о чем я говорил? Да, я жил в Лос-Анджелесе, и, хотя, у меня тоже почти не осталось родных, все равно люблю этот город. Однако, как ты уже успела заметить, я долгое время отсутствовал. То есть я жил в другом месте.

Он говорил очень спокойно, с расстановкой, старательно поддерживая зрительный контакт с собеседницей и аккуратно выпуская дым в раскрытое окно. Она слушала его, ощущая, что за этим спокойствием скрывается целая буря эмоций, которые тщательно маскировались под глухим слоем самоконтроля. Хотя, возможно, он просто придерживал свои чувства до определенного момента.

– Отсюда вопрос: почему я покинул этот столь любимый мною город, если так привязан к родным краям? Ты наверняка уже знаешь о том, что несколько лет назад я был вне закона. Филиппа рассказала мне, что ты не задаешь вопросов о моей жене, потому что тебе уже кое-что известно и ты просто жалеешь моих детей. Такая тактичность редко встречается среди людей, так что надеюсь, мне не нужно говорить, как я тебе благодарен. Но дело еще и в том, что три года назад я попал в аварию, а затем впал в кому. Это продолжалось целый год, а когда я пришел в себя, то обнаружил, что из моей памяти полностью пропали воспоминания обо всем, что происходило в моей жизни за несколько месяцев до травмы, – он выпустил очередное облачко сизого дыма и сделал неопределенный жест рукой. – Довольно длинный промежуток времени просто выпал в осадок. Как будто его и не было. Заводил ли я новые знакомства, брал ли работу, проводил ли операции извлечения – ничего не помню. Можешь представить, как некомфортно я себя чувствую?

Ариадна слабо кивнула, начиная понимать, куда он клонит, но бежать было уже поздно.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты похожа на ребенка? – резко меняя тему, спросил он.

– Да, – смущенно улыбнулась она. – Почти все замечают, что я выгляжу как подросток.

– Это не значит, что ты менее женственна или некрасива. Просто ты очень нежная и кажешься слишком хрупкой. Однако все твои действия говорят о том, что все это – всего лишь видимость. Тебе часто приходилось встречаться с подобными людьми? Ты знакома еще с кем-нибудь, кто был бы похож на тебя?

– По правде говоря, нет.

– Я тоже не знаком. Ты единственная в своем роде, и, несмотря на то, что мы с тобой знакомы чуть больше недели, я уже не раз тебе об этом говорил. Если мне когда-нибудь придется уехать вновь, не думаю, что смогу забыть тебя. Понимаешь, о чем я? Готов поклясться, что каждый человек, который хоть раз встречался с тобой, может узнать тебя в толпе народа, если это потребуется. Я не пытаюсь льстить и не хочу смущать тебя. Просто я хочу, чтобы ты поняла, насколько примечательно выглядишь. Это очень важно, так что ты должна осознать эту мысль, хорошо?

– Сложно осознавать вещи, которые касаются тебя, – сомневаясь, пожала плечами она.

– Это несложно. Просто прими этот факт как данность. Это не твоя вина, и незачем так очаровательно краснеть.

Ариадна удивленно расширила глаза и длинно выдохнула, пытаясь унять сердцебиение.

– Доминик, если у тебя есть еще какие-то пункты, пора бы уже перейти к ним.

– Ясно, ты все-таки смущена. Складываем два и два. Воспоминания – это отпечатки на синапсах нервной сети мозга. Если долго не прибегать к их помощи, отпечатки слабеют, а потом и вовсе могут исчезнуть. Амнезия не стирает эти нервные оттиски, она лишь изолирует их от основной части сознания. Так что формально мои воспоминания еще на месте, понимаешь?

– Да, – едва дыша от страха, кивнула она.

– И пока у меня есть срок до тех пор, пока они начнут слабеть, я хотел бы вновь приобщить их ко всему, что наполняет мою память. Для меня это очень важно, так как за то время, что выпало из моей головы, произошли какие-то события, последствия которых я ощущаю до сих пор. К примеру, меня полностью оправдали и разрешили въехать в страну. Ты наверняка согласишься с тем, что только законченный идиот решит, что такие дела – Господне провидение. Я должен знать, не задолжал ли я влиятельным людям, не нарушил ли чужих планов и не перешел ли кому-нибудь дорогу ради того, чтобы вернуться домой. В противном случае, когда-нибудь мне предъявят счет, который будет мне не по карману.

– У тебя еще есть время, – утешающее заметила она.

– На самом деле, времени не так уж и много, – он достал вторую сигарету, но не закурил, а просто начал вертеть ее в руках, словно сомневаясь, стоит ли ему зажигать ее. – С того времени прошло два года. Целых два года, потраченных впустую. Однако стоило мне вернуться в Париж, а затем сюда – и мои воспоминания стали подавать слабые сигналы. И знаешь, где я уловил первый сигнал?

Ариадне был известен ответ на этот вопрос, но она все равно спросила:

– Где?

– На улице Сезар Франк. Я проходил мимо того самого кафе, которое ты изобразила на рисунке. Овощная лавка через дорогу, мощеный тротуар, книжный магазин – все так и есть. Второй сигнал не имеет к тебе никакого отношения, по крайней мере, сейчас. Однако в третий и последний на сегодняшний момент, раз, мои воспоминания прорвались уже здесь. И знаешь, с чем это было связано?

Ариадна предпочла промолчать, хотя сейчас она также знала ответ. Просто в данный момент его туманные рассуждения сложились, как кусочки старого витража и предстали перед ней совершенно ясной картиной.

– С твоим красным жакетом. С тем самым жакетом, на который я так беззастенчиво смотрел. Ты поймала мой взгляд и поспешила унести его прочь, ты сделала это нарочно, не отрицай. Но даже если бы ты ничего подобного не делала, тот факт, что два из трех проблесков утерянных воспоминаний так или иначе связаны с тобой, настораживает меня. Ты сама не находишь это странным?

– Улица Сезар Франк находится недалеко от университета, где я училась. Будучи студенткой, я часто бывала там, так как в той части города очень тихо, и можно читать за столом или делать что-нибудь еще. Возможно, это просто совпадение.

Доминик нахмурился, и она почти на физическом уровне почувствовала, что зашла на запретную территорию. Его глаза наполнились раздражением, и он заговорил очень резко, заставляя ее сделать шаг назад.

– Не пытайся лгать мне, Ариадна. Даже твое имя встречается крайне редко, я уже молчу о том, что успел сказать несколько раз. Если мы с тобой и были знакомы в забытой части моей жизни, то ты наверняка являешься самым ярким событием того времени, и в том, что рядом с тобой меня накрывает непонятное ощущение, схожее с чувством вины, подталкивает меня к мысли, что в прошлом мы с тобой были знакомы. По меньшей мере, просто знакомы, но если ты продолжишь делать вид, что ничего не знаешь, я предположу, что наше знакомство зашло гораздо дальше мирных разговоров за чашкой кофе в этом несчастном кафе на улице Сезар Франк.

Ариадна слушала, затаив дыхание. Вот он, момент, когда ей придется начать расплачиваться с прошлым. Если Доминик только подозревал, что грехи вернутся за ним, то она была вынуждена осознать, что для нее такое время уже настало. Весь мир, который ей пришлось собирать по кусочкам после того, как он улетел в Париж и скрылся за стенами испытательного центра, тот самый мир, который так заботливо был выстроен заново, рушился во второй раз. Рушился безвозвратно, с сухим треском распадаясь на части.

– Что ты хочешь услышать? – изо всех сил пытаясь не заплакать, прошептала она. – Что конкретно тебе нужно? Ты что, угрожаешь мне?

Она сама не знала, откуда в ней взялась эта необъяснимая злость. Он ворвался в ее жизнь, втянул в опасную работу, разбил ее уютный мирок на уродливые черепки, а потом оставил одну, так как даже сам о себе не мог позаботиться. А теперь он возвращается, ловит отблески былых воспоминаний, и ставит ей условия? Да что с ним такое?

– Ты пытаешься мне угрожать? А какие у тебя для этого основания? Нет, правда, ты считаешь, что я могла нанести тебе какой-то вред? Я похожа на человека, который заметает следы преступлений тем, что подстраивает аварии, в которых люди теряют память?

Глядя на него снизу вверх, она вновь ощутила ту уверенность, которая когда-то толкала ее на рискованное погружение в его воспаленное подсознание. Она была права тогда, права она и сейчас. Ее вины здесь совсем немного.

– Значит, тебя осенило, когда ты увидел мой жакет, потом ты узнал эту проклятую улицу, и решил, что это дает тебе право подозревать меня в чем-то?

Вот сейчас, наблюдая за тем, как сверкают ее темные глаза, Доминик понял, что с этой маленькой женщиной его действительно связывают какие-то незримые нити, которые тянутся прямо из его загадочного прошлого. Эти жесты, разгоряченный взгляд, даже позиция ее тела – все было ему знакомо. Этот момент – словно ожившая картинка, которую он уже где-то видел, но никак не мог припомнить, где именно.

– Почему ты улыбаешься? – с почти комичным возмущением спросила она.

– Разве я улыбаюсь? – Доминик попытался расслабить мышцы лица, но улыбка не желала исчезать.

– Ничего веселого здесь нет.

Он глубоко вздохнул и потер лоб ладонью, пытаясь собраться.

– Знаешь, я не требую от тебя ответа прямо сейчас. Мои доводы выглядят смехотворно, я уверен, что со стороны выгляжу как чертов параноик, и если ты решишь, что больше никогда не хочешь меня видеть, это будет понятно. Но прошу тебя, прежде чем принимать решение…

Он остановился, но это молчание говорило лучше всяких слов.




Глава 9

Этим же вечером, оказавшись наедине с Артуром, Ариадна обо всем ему рассказала. После того, как Доминик и его дети ушли, оставив ее и Джо в полной тишине, у нее было много времени подумать о том, что произошло.

Конечно, глупо было допускать такие очевидные ошибки, и она винила себя за неосмотрительность, но, в то же время, Ариадна осознавала, что находясь в такой ситуации, просто невозможно предусмотреть все мелочи. Ко всему прочему, она явно не ожидала, что воспоминания Кобба начнут проявляться так скоро. С момента их повторного знакомства прошло совсем немного времени, а он уже успел составить определенную картину и связать ее с остаточным следом своих воспоминаний. Такая напряженная работа свидетельствовала о том, как сильно он хотел вернуть утраченное.

Когда Джо крепко спал в своей комнате, Ариадна вернулась в спальню и прошла к гардеробу для того, чтобы переодеться. Артур ждал ее, сидя в постели и продолжая работать с какими-то отчетами.

– Ты был прав, – преодолев последние сомнения, начала она.

– В чем именно? – отрываясь от бумаг, спросил Артур.

– Доминик пытается вернуть свои воспоминания.

– В этом нет ничего удивительного. Его прошлое неразрывно связано с тем, что происходит сейчас. К тому же, он все привык держать под контролем, и если какая-то часть его жизни исчезла из поля зрения, можно понять, насколько неудобно он себя чувствует.

– Он уже начал кое-что вспоминать.

– Это связано с тобой?

Ариадна вернулась к постели, одетая в простую белую шелковую рубашку.

– Да. В первый день нашего знакомства я и Кобб были подключены к машине, помнишь?

– Я сам это сделал, – улыбнулся Артур.

– Сон был моим, так что обстановка тоже была сформирована моим подсознанием. Я любила маленькое кафе на одной из тихих улочек Парижа, и первым делом вообразила его. Это было чем-то вроде моего безопасного места, где я мысленно пряталась от опасностей. В моем сне мы сидели за столом на улице, пили кофе, и он объяснял мне самые основы работы с осознанными сновидениями. Это место реально существует, я спроектировала его из воспоминаний, взяла целиком и перенесла в сон.

– Я тебя не осуждаю, – Артур отложил в сторону свои бумаги и оттолкнулся от спинки, усаживаясь прямо.

– Он запомнил это место. Когда он вернулся из тропического путешествия, он и его дети сразу же вернулись в Париж, к профессору Майлсу. Там он случайно зашел на эту улицу.

– Случайно?

– Может быть и нет, но это уже не важно. Он сказал, что первый проблеск памяти был связан именно с этим местом. Вчера Джо показывал детям мои рисунки, и среди них был набросок…

Артур понимающе кивнул:

– Ясно. Дальше можешь не говорить. Было еще что-нибудь?

– Мой жакет. Помнишь?

– Конечно. Я, наверное, никогда не смогу забыть, как ты схватила этот самый жакет и помчалась прочь из помещения, сметая все на своем пути.

– Он увидел у меня схожую вещь и тоже… в общем, ты понял.

– О, – Артур озадаченно замолчал, не зная, что сказать.

– Я была неосторожна. Теперь он подозревает о том, что мы с ним уже были знакомы, и хочет, чтобы я все ему рассказала.

– Зная его характер, могу предположить, что он был очень настойчив. Дом бывает невыносим, если ему что-то нужно. Теперь он будет давить на тебя до тех пор, пока не добьется желаемого.

– И что теперь делать? – виновато спросила Ариадна, поднимая испуганные большие глаза.

– Ничего. Расскажи, что вы действительно были знакомы. Ничего не бойся, ты же не пыталась причинить ему зло. Просто тебе нужно дождаться меня.

Артур снова замолчал, обдумывая дальнейшие слова. Скрывать от старого друга часть его прошлого было довольно сложно, тем более, что ему было известно, насколько ответственно подходит к подобным вещам Доминик. С тех пор, как Кобб вернулся в город, Артура не раз посещала мысль о том, что они с Ариадной просто предают его, скрывая то, что знают. Вполне возможно, что спустя столько времени Кобб уже не потеряет нить между сном и реальностью, так как кроме гипнотического вмешательства, спровоцировавшего искусственную амнезию, его сознание подвергалось и другому воздействию.

– Я уже думал о том, что мы должны помочь ему вспомнить все то, о чем ему пришлось забыть. Конечно, если он потребует всего и сразу, – а я почти уверен, что так и будет, – нам придется несладко. Те месяцы были наполнены слишком большим количеством событий. Если выкладывать ему все залпом, то упорядочить их наверняка не удастся. Но мы можем попробовать договориться с ним. Нужно убедить его принимать информацию небольшими объемами, желательно в хронологическом порядке.

– Он простит нас? За то, что мы обо всем знали, и не попытались помочь ему сразу же? – с надеждой спросила Ариадна.

Артур тихо рассмеялся и обнял ее.

– Родная, ему не нужно нас прощать. Мы не сделали ничего плохого. Пока он ни о чем не спрашивал, не было необходимости начинать все это.

– Спасибо, Артур, – она вздохнула с облегчением и обняла его в ответ.

– Он имеет право знать, – словно еще раз утверждаясь в своем решении, сказал Артур.

Она привыкла делиться с ним всеми несчастьями и радостями, которые случались с ней. Это казалось правильным и естественным. С тех пор, как они поженились и стали жить вместе, Ариадна ничего не утаивала от своего мужа. Артур всегда знал, что нужно делать, как поступать и четко разделял вещи на две категории – те, которые заслуживают внимания, и на те, что не должны ее волновать. Вместе они пережили несколько кризисных моментов, и она всегда полагалась на его мнение, ни капли не сомневаясь в том, что он все сделает так, как надо. Поразительное чутье Артура во всем, что касалось деловых отношений, светской жизни и работы, казалось ей чем-то необъяснимым и почти гениальным. Он всегда находил разумное объяснение любым проблемам, и как следствие, почти безошибочно находил нужное решение. Доверяясь его решениям, Ариадна еще ни разу не почувствовала, что поступает неправильно.

Вот и сейчас, выслушав его точку зрения и безоговорочно согласившись с ним, она поняла, что почти все ее страхи уходят на задний план. Оставалось неприятное ощущение, которое было связано с тем, что оставалось неизвестным для Артура. Ариадна закрыла глаза и попыталась заглушить тревогу, которая зарождалась в ее сердце всякий раз, когда она начинала думать о своих тайнах, неизвестных ни одному из окружающих ее людей.

***

На следующий день, когда Кобб вновь оказался в их доме, Ариадна попросила его дождаться Артура, честно рассказав о том, что поставила своего мужа в известность о разговоре, произошедшем накануне. Доминик охотно согласился, так как он и сам собирался поговорить с Артуром, но если Ариадна уже опередила его, он не видел в этом ничего страшного.

Дети переместились в игровую комнату, и взрослые, наконец, собрались в гостиной. Первым начал говорить Артур. Остальные внимательно слушали его, не перебивая и не задавая лишних вопросов.

Ее всегда удивляло то, с какой уверенностью Артур излагает свои мысли. Он не говорил ненужных слов, не путался в предложениях и не суетился. Вся его речь была четко сформулирована, разбита на пункты, каждый из которых имел объяснение и логичное основание. Он без труда объяснял каждое из своих требований, оставаясь при этом достаточно дружелюбным, и поэтому чаще всего его собеседники не испытывали напряжения.

На этот раз его слова были обращены к Коббу, который, к счастью, знал своего лучшего друга очень хорошо, а потому не торопился с выводами и терпеливо ждал, пока Артур изложит все свои мысли. Он настолько хорошо продумал, что и как будет говорить, что к концу речи у Кобба не возникло вообще никаких вопросов. Все было расставлено по своим местам.

– Так значит, вы не отрицаете, что в прошлом я и Ариадна были знакомы? – наконец, заключил Кобб.

– Да, – согласился Артур. – Но это не значит, что мы можем сразу обо всем тебе рассказать. По всей вероятности, события, стершиеся из твоей памяти, начались несколько раньше, чем состоялась ваша встреча. Так что тебе придется немного подождать, прежде чем ты узнаешь, как именно вы с ней познакомились.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул Кобб.

Ариадна, которая уже удостоверилась в том, что все в порядке и никакого непонимания между ее мужем и Домиником нет, решила пойти к детям, чтобы посмотреть, чем они занимаются. После того, как она вышла из комнаты, Артур снова обратился к Коббу.

– Есть еще кое-что, о чем я хотел бы тебя попросить.

– Конечно, – Доминик, до этого смотревший вслед уходящей Ариадне, вновь повернулся к другу.

– Если у тебя впредь будут возникать какие-то вопросы, связанные с Ариадной, я хотел бы, чтобы ты не говорил с ней без меня. Я ни в чем тебя не подозреваю и отлично понимаю твое горячее желание узнать о своем прошлом как можно больше, но вчера вечером, когда она рассказала мне о вашем разговоре, я был неприятно удивлен. Не обижайся, но она моя жена, и я не хочу, чтобы кто-то из мужчин вел с ней дела за моей спиной.

Артур спокойно выдержал тяжелый пронзительный взгляд своего друга.

– Разумеется, – в конце концов, сказал Кобб. – Прости приятель, этого больше не будет.

Когда Ариадна вернулась в комнату, на ее лице была безмятежная улыбка. Мужчины мирно беседовали о чем-то своем, и она со спокойной совестью удалилась на кухню.


Глава 10

Теперь каждый вечер Артур и Ариадна тратили на то, чтобы собрать и систематизировать все фотографии, документы и прочие вещественные доказательства правдивости воспоминаний, в суть которых приходилось посвящать Кобба. Это продолжалось уже две недели, и за это время, они, используя все подручные средства, смогли донести до него почти все тонкости деловых взаимоотношений с КОБАЛ Инженеринг и последующего сотрудничества с Сайто. Артур очень тщательно подбирал слова и выражения, точно характеризовал каждого человека, с которым приходилось иметь дело и, по возможности, снабжал слова фотографиями, чтобы Доминик мог наглядно представить себе всех людей, с которыми он завел знакомство в те трудные времена. Лишь один человек остался без фотографии – архитектор Нэш, который был убит сотрудниками КОБАЛ непосредственно перед тем, как Кобб и его группа взялись за работу над Внедрением.

– Разве я говорил, что внедрение возможно? – спокойно спросил Кобб, после того, как Артур рассказал ему о разговоре, который состоялся в личном вертолете Сайто.

– Ты ничего не говорил. Поначалу ты только слушал, а затем просто согласился, оставив меня в дураках, – безо всякой обиды улыбнулся Артур. – Я выглядел тем еще придурком – только что доказывал Сайто, что истинное вдохновение невозможно подделать, а ты вылез из вертолета, отошел на два шага, потом вернулся, и с серьезным видом поинтересовался, что будет, если мы осуществим это чертово внедрение.

– Черт возьми, да я был полным идиотом, – рассмеялся Кобб.

– С тех пор почти ничего не изменилось, – заверил его Артур.

Ариадна укоризненно посмотрела на мужа, внутренне удивляясь тому, как спокойно он может говорить о том, что было три года назад. Ему непросто далась эта работа, но он ни разу не пожаловался и не сделал попытки отказаться от своего задания. Прежде чем браться за какое-либо дело, Артур всегда проверял все варианты и почти никогда не работал с источниками, в которых не был уверен. Однако в деле Фишера было много белых пятен, ему приходилось совмещать двойные обязанности, проходить дополнительную подготовку, собирать информацию об объекте и все это – не имея ни малейшей уверенности в том, что дело может закончиться успешно. В то время единственной движущей силой, которой руководствовался Артур, была дружба с Коббом и желание помочь ему вернуться домой.

– На сегодня хватит, – безапелляционным тоном заявил тем временем мистер Прайс, и принялся складывать все наглядные пособия в специальную папку. – Завтра ты узнаешь о том, где и при каких обстоятельствах ты встретился с моей женой. Я об этом проинформирован не так хорошо, как она, так что слушать мы будем больше Ариадну, чему я очень рад.

Этого момента Кобб ждал больше всего. Технические моменты его прошлого, которые он узнавал заново, казались ему простыми и логичными. Они не были связаны с эмоциями и все расчеты, которыми он руководствовался в те времена, были понятны ему. За эти несколько вечеров он уже успел понять, что не допустил ни одной серьезной ошибки за исключением небольших бенефисов Мол, которая еще вырывалась из его подсознания и срывала операции. В остальном же, он сохранял привычный ход мыслей и не заходил слишком далеко. Однако он был уверен, что едва на сцене его воспоминаний появится Ариадна, как эмоциональная составляющая его сознания даст о себе знать.

Чем дальше шло время, тем больше знакомых манер и привычек обнаруживала в его присутствии Ариадна. Ее небрежная походка, манера перебегать дорогу, то, как она облизывала губы и вскидывала ресницы – все становилось неяркими вспышками узнавания, которые приводили его в состояние, близкое к восторгу. Наблюдая за ней, он уже не понимал, что именно вызывает в нем столь позитивную реакцию – ее реальная привлекательность, или связь с его прошлым, которое оживало в ее присутствии.

– Устал говорить? – все еще улыбаясь, поинтересовался Кобб.

– Не то слово, – серьезно согласился Артур. – Мне целый день приходится разговаривать.

– Руководство страховым агентством – это не шутки.

– Да, уж, я уже понял. Хотя, до «Ллойд», нам, конечно, еще далеко.

– Вот поэтому я и работаю простым менеджером.

Кобб сильно утрировал особенности своей работы. На самом деле он уже более двух недель осваивал тонкости руководства предприятием, ведущим финансовые дела нескольких кинокомпаний.

– А почему ты не займешься архитектурой? – со свойственной ей прямотой, спросила Ариадна, забирая папку со стола.

– Если ты хоть раз бывала во сне, то понимаешь, почему. Сложно возвращаться туда, где все подчинено физическим законам и финансовым возможностям. К тому же, работа с инвесторами предполагает какую-то долю гибкости, которой, я, к сожалению, не наделен.

Она понимающе кивнула и удалилась из комнаты.

– Ты мог бы освоить 3D и работать как Ариадна, – заметил Артур.

– Я не гожусь для возни с компьютером, ты же знаешь. Если сравнивать людей с технологиями, то я больше похож на старые часы с маятником, чем на iPad.

– Просто скажи, что у тебя нет желания заниматься архитектурой, – вновь рассмеялся Артур.

Он все еще с опаской относился к Коббу, хотя и старался контролировать всплески ревности, которые случались, если Ариадна и Доминик находились в одном помещении. Артур часто ловил внимательный взгляд Кобба, устремленный на нее, и честно пытался списать все это на его усердные попытки найти в ней что-нибудь знакомое, но странное чувство тревоги прочно засело в его груди, не давая покоя и возможности расслабиться.

– Ненавижу светские вечеринки, – неожиданно сказал Кобб, нарушая тишину.

– Ты это к чему?

– Завтра я должен быть на презентации нового фильма одного из наших клиентов. Нужна спутница, которая представила бы меня нормальным и коммуникабельным человеком, но я до сих пор еще ни с кем не познакомился.

– Как насчет службы эскорт-услуг?

Доминик поднял на Артура сердитый взгляд, но увидел, что его друг безмятежно улыбается и в глазах у него горит задорный огонек.

– Хорошая шутка, но мне не до смеха.

– Скоро будет месяц, как ты вернулся, а в твоей жизни до сих пор не появилась какая-нибудь хорошенькая девушка?

– Нет, – Доминик покачал головой. – Я и сам не знаю, в чем причина такого пуританства. Просто нет возможности.

– Ты теряешь вкус к жизни, – теперь Артур уже не улыбался. – Это серьезные проблемы. Нет, правда, прежде я был на твоем месте, и знаю, как уныло протекают будни человека, всецело зациклившегося на работе.

– У меня есть дети, – не слишком уверенно возразил Кобб.

– Дети – это другое дело. Женщины делают нас настоящими. Без них сложно оставаться хорошим человеком и знать, что все делаешь как надо.

– Дети тоже значат немало, тебе ли этого не знать, – тяжело вздохнув, сказал Доминик.

– Согласен, – без сомнений кивнул Артур. – Мы с Ариадной даже думаем о том, чтобы родить второго. Джо взрослеет и уже не отнимает столько времени, так что сейчас как раз самое время, чтобы подумать о втором малыше.

То, что эти слова вызвали в нем какое-то неприятное ощущение, несколько удивило Кобба, который прежде полагал, что чужие семейные дела – не его юрисдикция. Он едва удержался от возмущенного замечания, но вовремя притормозил и ограничился лишь нейтральным вопросом:

– А что думает по этому поводу Ариадна? Она не против? Женщины высоко ценят свою свободу, тем более я заметил, что она весьма самостоятельна.

– Она только за. Ты, наверное, еще и заметил, что она очень любит Джо, – явно, намекая на излишнюю наблюдательность Доминика, сказал Артур.

– Вы о чем? – весело спросила Ариадна, входя в комнату.

– Артур сказал, что вы хотите еще одного ребенка, – не дрогнув, сказал Кобб, уже сладивший со своим недовольством и запрятавший ненужные замечания подальше.

– Это правда, – тепло улыбнулась она. – Пока Джо еще маленький, нужно подумать о младшем.

Доминик, отлично знавший, как раздражает Артура его пристальное наблюдение, все равно перевел взгляд на Ариадну. Она все еще безмятежно улыбалась и смотрела на мужа.

«Слишком молода для того, чтобы быть чьей-то матерью или чьей-то женой», – снова подумал он.

Он с трудом мог представить, как тяжело ей было вынашивать Джо, а о том, насколько болезненными были роды, он старался не думать. Мысль о том, что эта маленькая женщина испытывала физическую боль, заставляла его чувствовать себя некомфортно. Он не раз думал о том, что Артур должен был подождать с первым ребенком до тех пор, пока его жена не приобретет более женственные формы и ее тело не повзрослеет окончательно. А теперь, когда они говорили о втором ребенке, он поймал себя на мысли, что такое решение кажется просто безрассудным.

– Ты смелая, – вместо того, чтобы показать, как ему не нравится все происходящее, он предпочел просто ограничиться небольшим комплиментом. – Вы не против, если я спрошу о том, как прошло время перед появлением Джо? В смысле, как протекала беременность?

– Все было отлично, – слишком поспешно ответила Ариадна и улыбнулась.

– И никаких проблем?

Взгляд Артура, прожигавший его насквозь, уже стал доставлять неудобства, но Доминик шел до победного конца.

– Разумеется, проблемы были, но ничего серьезного, – Ариадна явно нервничала и говорила очень быстро, сопровождая свою речь оживленными жестами, которые обычно ей не свойственны.

– А роды?

– Что? – непонимающе переспросила она, по всей видимости, не веря, что он решил задать столь личный вопрос.

– Как прошли роды? Я понимаю, я не твоя подруга и не имею отношения к медицине, но у меня двое детей, каждый из которых появился на свет в моем присутствии, так что не стоит смущаться. Ты родила самостоятельно?

Ариадна слабо кивнула, и по ее лицу прошла тень, которую Кобб не смог никак истолковать.

– Сама.

– И как долго это длилось?

– Четыре часа, – ответил за нее Артур. – Я отлично помню, как это было ужасно. Если на этот раз Ариадна захочет родить с помощью кесарева сечения, я буду только за, но решать ей. Разумеется, пока все в порядке.

– Может, мы не будем говорить о родах перед ужином? – беспомощно цепляясь за первую попавшуюся отговорку, вмешалась Ариадна.




Глава 11

Ариадна стояла перед зеркалом, критически осматривая собственное отражение. На ней было надето простое черное платье до колен с широкими длинными рукавами. Конечно, ей хотелось бы выбрать что-нибудь более открытое и удобное, но это платье полностью соответствовало ее статусу замужней женщины и матери чудесного малыша. К тому же, она и Артур должны были просто составить компанию Коббу, который намеревался взять их с собой на очередную премьеру независимой картины.

– Я похожа на маленькую девочку, решившую примерить одежду своей матери, – вполголоса проговорила она, поправляя вырез платья и недовольно морщась.

– Ты выглядишь чертовски соблазнительно, и если бы мы не должны были помогать Дому, я бы предпочел остаться с тобой наедине. Желательно в спальне, – сказал Артур, стоявший в дверном проеме, прислонившись плечом к косяку и заложив руки в карманы.

– Ты мне льстишь, – вздохнула его жена и отвернулась от зеркала.

– Хочешь меня обидеть? – шутливо нахмурился Артур. – К тому же, я все равно рад сегодня выйти из дому. Мы с тобой вполне молодая пара, но почему-то коротаем вечера за книгой у камина, как чета пенсионеров.

– Что-то я не припомню, чтобы ты брал в руки книгу, – лукаво улыбнулась Ариадна.

– Брал, еще как брал. У меня на e-readerе целая библиотека.

– И что ты читал в последний раз? – протирая ладони салфеткой, спросила Ариадна.

– «Пятьдесят оттенков серого», – шепотом, приложив ладонь к губам, ответил Артур.

Она бросила в него салфетку:

– Ну, какой ты негодяй.

– Признайся, именно за это ты меня и любишь, – подходя ближе и заключая ее в объятия, рассмеялся Артур.

– Я сама не знаю, за что. Но уж точно не за то, что ты читаешь эротику для домохозяек.

– Ты же этого не делаешь, так что приходится мне брать на себя эту тяжелую ношу. Да брось, милая, все в порядке, не читал я эти оттенки серого, не сердись.

Ариадна встала на цыпочки, чмокнула его в губы и кивнула:

– Я так и знала.

Ей ужасно не хотелось идти на это светское событие. У нее почти не было знакомых в кинобизнесе, и потому она сомневалась, что может хоть чем-то помочь Доминику, который тоже никого там не знал. С Артуром дела обстояли намного легче, так как многие деятели индустрии развлечений были его клиентами, и с большинством из них он был знаком лично. Когда она предложила ему пойти с Коббом самому, а ее оставить дома, Артур лишь рассмеялся и ответил, что они не могут так поступить, иначе все сочтут их ненормальными. Коббу нужна женщина, которая представила бы его в более выгодном свете, но так как таковой не наблюдается, он может взять с собой друзей. Супружеская пара – идеальный вариант. Но если он заявится в компании женатого мужчины, все сочтут это слишком странным. Такое могут себе позволить разве что очень известные люди, которым только в радость эпатировать публику, а начинающему менеджеру такие обстоятельства ни к чему.

Кроме всего прочего, в этот день они уже виделись с Коббом, так как именно на сегодняшний вечер был запланирован рассказ о том, каким образом состоялось его знакомство с Ариадной. Так что, всего два часа назад Кобб покинул их дом, чтобы пойти к себе и подготовиться к выходу в свет. Сегодня он узнал, что впервые увидел Ариадну, когда она была студенткой и училась в Париже. Она честно рассказала ему о том, как ее разозлило нападение Мол, и она ушла прочь с твердым намерением больше никогда не возвращаться. Артур больше слушал, иногда вставляя короткие замечания.

Чем дальше шло дело, тем более серьезными становились опасения Ариадны. Как рассказать ему о том, что оставалось только между ними? Артур ничего не знал о внедрении, которое произвел Кобб, когда он и Мол задержались в лимбе дольше положенного. Разумеется, Ариадна ничего не рассказала мужу, так как вполне справедливо считала, что эта тайна принадлежит не ей, и никому другому об этом знать не обязательно. Скорее всего, Кобб даже не подозревал, что о его действиях, приведших к столь трагическим последствиям, стало известно кому-то еще. Рано или поздно ей пришлось бы рассказать обо всем Доминику, она была уверенна в этом, но еще не видела возможности для разговора с глазу на глаз. Артур всегда находился рядом с ней, и Кобб, по всей видимости, выбирал для своих визитов специальное время, учитывая график работы ее мужа. Очевидно, эти двое договорились, что все разговоры будут вестись только в присутствии Артура, так как больше Доминик не приходил раньше обычного, стараясь появляться только тогда, когда вся семья была в сборе.

Ариадна еще раз вздохнула и направилась к двери. На улице ее ждал Артур, который уже сидел за рулем своего любимого автомобиля. Этот вечер уже начался, так что, неважно хорошо или плохо, но он подойдет к концу и она вернется домой.

– Как ты думаешь, с Джо все будет в порядке? – подняв брови, почти жалостливо спросила она.

– Конечно, наш сын может о себе позаботиться. Он такой маленький, но уже очень самостоятельный. Было бы лучше, чтобы он привык к няне, но так как ты об этом ничего и слышать не хочешь, я думаю, он вполне удачно повеселится с детьми Кобба. Мария хорошая женщина, так что нет повода для беспокойств.

– И поэтому он предпочел попросить нас, чтобы мы забирали его детей из школы? Если его теща такая чудесная женщина, он мог бы обращаться к ней.

– Она ненавидит его. Считает, что он виноват в смерти Мол. Майлса она тоже винит, и это разрушило их брак. Но она все еще остается бабушкой Джеймса и Филиппы, хотя Дом и старается ни о чем ее не просить.

Ариадне уже приходилось оставлять своего сына с чужими людьми. Даже когда он был еще совсем крошкой, они были вынуждены прибегать к услугам знакомой няни, которая присматривала за детьми в доме их соседей. Однако теперь та девушка уехала из города, и Ариадна не знала, к кому еще можно обратиться. Она рискнула поверить Коббу и оставить Джо вместе с его детьми, так как только с ними ее сын еще как-то находил общий язык.

Упоминание о смерти жены Кобба лишь добавило мрачности и без того невеселому настроению, в котором пребывала Ариадна. Это было очередным напоминанием о том, что она посвящена в тайну, которую Доминик вряд ли мог открыть кому-то еще.

***

Официальная часть премьерного показа прошла по четко заданной схеме, в которой никто из них не принимал участия. Все это время, они сидели в самом последнем ряду, с которого Ариадне почти ничего не было видно, и она предпочитала вздыхать и ворчать себе под нос, свободно положив голову на плечо своего мужа. Артур время от времени брал в руки ее ладонь и слегка поглаживал ее, утешая и шепча, что скоро все закончится, и они пойдут домой, хотя они оба знали, что это неправда. Самое сложное оставалось впереди.

Неофициальная часть всегда отнимала больше сил. Именно в это время, когда все приглашенные гости разгуливали по площадке с бокалами шампанского или чего-нибудь еще, и заключались неформальные сделки, заводились важные знакомства и назревали скандалы. Едва все формальности были исчерпаны, как к Артуру сразу же ринулась толпа его клиентов, у которых, как выяснилось, была масса вопросов, связанных с небольшими изменениями в процедуре страхования. Кобб и Ариадна остались только вдвоем, и после череды ненужных разговоров с пустголовыми девицами из мира шоу-бизнеса, решили отойти в сторону и понаблюдать за остальными.

– Ты должна быть рядом с ним, – небрежно указав в сторону Артура, сказал Кобб.

– Он справится. Мы здесь не для того, чтобы показывать всем, какая крепкая у нас семья. Мы пришли, чтобы поддержать друга, и если я сейчас оставлю тебя в одиночестве, это будет некрасиво.

– Да брось, я в порядке.

Ариадна упрямо качнула головой, и ее тяжелые волосы рассыпались по плечам. Доминик перевел взгляд на темные пряди, а затем внимательно посмотрел на их обладательницу.

– Когда кто-то один стоит у стены и исподлобья смотрит на окружающих, это выглядит подозрительно, а в других случаях просто жалко. Как будто он никому не нужен. Но если в стороне стоят двое, создается впечатление, что это им никто не нужен. Так что, если хочешь выглядеть хорошо, не отсылай меня к Артуру. Ну, и еще, я ненавижу болтать с этими светскими дамами и господами.

Доминик со свойственной ему насмешливостью поднял брови и улыбнулся, поднося бокал к губам.

– Без женщины и вправду пришлось бы нелегко.

Ариадна метнула в его сторону сердитый взгляд, но столь же быстро отвела его и вернулась к созерцанию Артура, который терпеливо отвечал на все вопросы, которые задавали ему ничего не понимающие в финансовых делах клиенты.

Все еще глядя на своего мужа, она тихо начала говорить, словно обращаясь в пустоту:

– Есть кое-что, о чем ты должен знать. Я уже убедилась, что у тебя достаточно терпения, так что, думаю, ты не против, если мы поговорим чуть позже. Без Артура. В этом нет ничего противозаконного, но его можно будет поставить в известность, только если ты сам этого захочешь. А до тех пор, пока мы не проясним этот вопрос сами, все должно оставаться между нами.

Она, наконец, подняла глаза на Доминика. Он хмуро смотрел на нее, между бровями у него пролегла тяжелая складка, и взгляд стал почти невыносимо пронзительным.

– Поверь, мне тоже не хочется иметь никаких тайн от Артура, но это необходимо, – вдруг почувствовав себя неловко, добавила она.

Он кивнул, и морщинки на его лбу разгладились, хотя взгляд остался прежним.

– Я ждал этого. Нет, правда, я действительно ждал, что ты скажешь нечто подобное. Несмотря на то, что теперь я знаю, откуда мне знакомы черты твоего лица, я все еще не уверен, что этим можно объяснить, отчего мне кажется, что ты значишь для меня гораздо больше, чем простой архитектор, которого я нанял для работы.




Глава 12

Договориться о следующей встрече оказалось не так просто, как казалось на первый взгляд. Найти подходящее время, место и обстоятельства, которые не казались бы окружающим подозрительными, было довольно сложно, и, продумывая нужные варианты, Ариадна почувствовала себя настоящей преступницей. Прежде ей не приходилось скрывать от мужа свои дела за исключением тех, что были еще до того, как они поженились, и она даже не думала о том, чтобы обмануть его. Однако теперь она была вынуждена начать действовать втайне от Артура.

«Только в этот раз, – обещала себе она – я сделаю это всего один раз».

К тому же, разговор намечался нелегкий, и Кобб догадывался об этом. Такую беседу сложно уложить в пятнадцать минут, времени требовалось гораздо больше, причем, желательно, без отвлекающих обстоятельств. Немного поразмыслив, она решила, что уж точно не может пригласить его к себе домой, так как в этом случае Артур точно обо всем узнает. В конце концов, после долгих терзаний, Ариадна решила, что может оставить Джо у соседки и уйти на пару часов. Конечно, мальчик сразу же обо всем расскажет отцу, но таковы уж были издержки, и с этим приходилось мириться.

Когда решение было найдено, дело оставалось за малым – поставить в известность Кобба и договориться о встрече.

***

Он ждал ее в условленном месте, сидя за столом и старательно глядя в газету. Увидев его, Ариадна ощутила, как волнение, которое она и так сдерживала с большим трудом, вырывается из-под контроля. Дрожь в руках, частое сердцебиение и прерывистое дыхание доставляли ей массу неудобств, пока она, сохраняя остатки спокойствия, приветствовала его и устраивалась напротив.

– Милое место, – Кобб начал с дежурной фразы.

– Да, я здесь была всего лишь раз.

Единственный раз, когда она была в этом кафе, запомнился ей надолго, так как перед тем, как остановиться здесь, она провела целую ночь в его доме, наедине с разбитым и несчастным Коббом. Ей пришлось проделать большую работу, но она все-таки смогла убедить его полететь в Париж и показаться специалистам. После нескольких часов непрерывных разговоров, убеждений, просьб и даже приказов, она чувствовала себя полностью опустошенной и хотела немного передохнуть перед тем, как направиться в аэропорт. Она остановила такси возле первого попавшегося кафе, где просидела около двух часов, приводя мысли в порядок и справляясь с усталостью.

Теперь, в этом самом кафе ей предстояло улаживать последствия своих поступков.

– Ты хотела поговорить, – ему явно хотелось поскорее перейти к сути вопроса.

Ариадна кивнула:

– Да. Я много думала над тем, что скажу тебе. Это очень сложно, и ты должен постараться понять меня. Помнишь, я рассказывала о том, как Мол напала на меня в первый раз? Я построила целое место из воспоминаний, и ее проекция вырвалась из твоего подсознания.

– Ты была возмущена, я помню.

– Возмущена? – Ариадна ухмыльнулась. – Не то слово. Я была просто в бешенстве.

– Сложно представить тебя в таком состоянии.

– И все же, это правда. Потом, как ты уже знаешь, я вернулась и согласилась работать с тобой, но мысль о том, что ты скрываешь что-то опасное, и, возможно, нездоровое, не покидала меня. Я всегда наблюдала за тобой, но пока мы были не подключены к машине, ничего особенного ты не делал. Как я могла строить для человека, который берет на дело других людей, а сам страдает неуравновешенностью и какими-то внутренними разногласиями?

Она положила руки на стол, сцепив пальцы в замок и глубоко дыша.

– Не волнуйся, я не собираюсь тебя винить, – успокаивающе сказал Доминик, накрывая ее руки своей ладонью.

– Это еще не все, – едва справляясь со страхом, выдохнула Ариадна, казалось, даже не заметившая его движения – дальше было еще хуже. Так как я не могла понять тебя в реальной жизни, пришлось идти за тобой в сон. К этому времени ты уже рассказал мне о том, что знали все остальные. О том, что тебя обвиняют в убийстве жены. Ты и так казался мне странным, а после этого…

– Я понимаю, все в порядке.

– Ты подключался к PASIV самостоятельно. Я знала об этом, и дождавшись, когда ты останешься один, пошла следом за тобой. То, что я увидела, шокировало меня. Ты жил воспоминаниями, сконструировав сон в несколько этажей, соединенных лифтом.

Доминик помнил грязные кнопки лифта, решетчатую дверь и Мол, вцепившуюся в металлические ободки, кричащую ему о том, что он предал ее. Теперь ему стало ясно, откуда был этот фрагмент воспоминаний, который иногда даже снился ему по ночам.

– Там, на одном из этажей, я заметила товарный поезд. Я еще не знала, к чему он относится, но именно его алогичность и заставила меня запомнить его. Этот же самый поезд врезался в дорожное полотно на первом уровне, когда мы были погружены в подсознание Фишера. Так я поняла, что именно ты стал причиной этого сбоя. Мне тогда в первый и последний раз досталось от Артура, но я тебя не выдала.

– Спасибо.

– Не стоит. Я просто хотела поговорить с тобой. И ты все мне рассказал. О том, как вы застряли в лимбе на пятьдесят лет. О том, как Мол скрыла правду, которую когда-то знала, но предпочла забыть.

– Дальше можешь не продолжать.

Это было ужасно. Кобб еще никогда не чувствовал такой дикой смеси ощущений. Здесь было все – страх, волнение, беспокойство. Его тайна была известна постороннему человеку, почти незнакомой женщине. Она держала в своих ручонках нити его преступления, и при желании, могла управлять им как марионеткой. Что если она начнет его шантажировать? Формально все обвинения сняты – он избежал тюрьмы и позора, но в глубине души он знал о том, что вина за смерть любимой жены лежит на нем. И, как выяснилось, об этом знал не только он.

– И потом, после того, как мы были вынуждены опуститься в лимб для того, чтобы отыскать погибшего Фишера, ты рассказал некоторые подробности. Хотя то, что идея о нереальности мира принадлежала тебе, я узнала лишь от Мол.

– И что ты собираешься с этим делать? – глядя на нее почти со злостью, спросил Кобб.

Ариадна отшатнулась и ее руки выскользнули из-под его ладони. Он что, считает, что она может воспользоваться этой ситуацией в своих целях?

– Ты поэтому обманывала меня? Делала вид, что мы не знакомы? – Доминик подался вперед, опираясь локтями о стол. – Знаешь, это ведь сразу показалось мне подозрительным. Здесь я не раз встречал людей, которые заговаривали со мной, утверждали, что мы знакомы. «Разве ты не помнишь меня?» - этот вопрос успел надоесть мне. А ты пряталась за Артура, сторонилась меня, и пока я не прижал тебя к стенке, даже не собиралась рассказывать о том, что знаешь меня уже несколько лет.

Она непонимающе смотрела на Кобба, лицо которого внезапно поменяло выражение, и из внимательного и сосредоточенного стало почти разъяренным.

– Если бы я хотела извлечь из тебя выгоду, я бы сделала это уже давно. Мне ничего не нужно, неужели ты еще не понял?

Она едва удержалась от слов: «Мне вообще ничего от тебя не нужно», но вовремя затормозила.

– Просто я хочу, чтобы ты знал о том, что я тоже в курсе всех твоих тайн, касающихся Мол. Даже Артур ничего не знает. Господи, неужели ты думаешь, что я желаю тебе зла? Я впускаю тебя в свой дом, хотя и знаю о том, что ты далеко не так безобиден, как кажется на первый взгляд. Я знаю, что ты затащил всю свою рабочую группу в сон без возможности покинуть его и остаться в здравом уме. Больше того, мне известно, какому именно риску ты подверг всех нас, но я ни в чем не виню тебя. И после этого ты сразу же начинаешь меня в чем-то обвинять?

Он молча слушал ее, и его глаза постепенно остывали. Ариадна внимательно смотрела на него, улавливая малейшие изменения, и с каждым словом, понимая, что ее слова достигают цели.

– Я был неправ, – в конце концов, сказал он. – Я просто шокирован тем, насколько далеко зашло наше общение.

– Хорошо, я все понимаю. Ты не должен думать, что когда-нибудь я стану шантажировать тебя. Ты наш друг, единственный человек, которого мы впустили в свою семью.

Теперь он думал о другом. Долгие годы мысль о том, что, возможно, у него никогда не будет настоящих друзей, терзала его. Артур, без сомнений, был близким ему человеком, но Доминик не знал, как подействует на него правда, если когда-нибудь она прорвется наружу. Что скажут те, кто считает его невиновным? Будут ли они продолжать общаться с ним? Фактически он был убийцей и манипулятором.

И вот, перед ним находилась молодая женщина, которая знала обо всем, но все равно продолжала с ним общаться. Она действительно была права – двери ее дома были открыты для него в любое время. Ариадна рискнула подпустить его к своему ребенку, которого любит больше всего на свете. Это ли не самый высокий знак доверия?

– Прости меня, – почти шепотом попросил он. – Прости, я не хотел тебя обижать.

– Забудь, – она с трудом выдавила из себя улыбку. – Все в порядке.

***

Джо, не привыкший разлучаться с мамой, с радостью встретил ее и сразу же попросился на руки. Он отказывался покидать ее до тех пор, пока они не пришли домой, и только после того, как увидел Артура, покорно опустился на пол.

Ариадна не ожидала, что муж будет ждать ее в гостиной. До его возвращения еще было время, и она надеялась, что успеет приготовить ужин, но Артур сидел в кресле, и его настроение было явно не самым радужным.

– Артур? Что случилось?

– Где ты была? – он поднял на нее воспаленные глаза.

– Ты пьян?

Даже стоя в дверях, она почувствовала, что он действительно пьян. Раньше с ним такого не случалось, и теперь она ощущала себя как маленькая девочка, которую застали за кражей конфет. У него не было причин напиваться, если только он не узнал о том, что она встречалась с Коббом за его спиной.

– Да, есть немного, – признался он. – Но ты не должна бояться.

Она рискнула подойти к нему и коснуться его руки. Он отреагировал так бурно, что она даже растерялась. Схватив ее ладонь обеими руками, он поднес ее к своим губам и замер на несколько секунд.

– Что случилось? Милый, с тобой…

– Я стерилен, Ариадна.

– Что? – она не могла поверить тому, что только что услышала.

– Я стерилен. У меня не может быть детей. Никогда.



Влада, эту главу я писала думая о тебе. Спасибо за то, что ты есть.


Глава 13

– Теперь Джо, наш единственный ребенок, так и останется один.

Они лежали без сна уже второй час.

– Милый, постарайся уснуть, – мягко сказала Ариадна, положив руку ему на грудь.

– Я не могу.

– Попытайся, – настаивала она.

– Я не хочу. Как я могу успокоиться, если сегодня выяснилось, что у меня вообще никогда не будет детей? Ты вышла замуж за человека, неспособного дать тебе ребенка, которого ты так хочешь.

– Я действительно хочу второго ребенка, но это абсолютно ничего не значит, если только этот факт доставляет тебе боль.

– Ребенка хочу и я. Хотел.

Она передвинулась ближе и обняла его.

– Я чувствую себя неполноценным, – признался он. – Словно я чем-то болен. Они сказали, что с этим ничего нельзя сделать.

Ариадна лишь крепче обняла мужа и закрыла глаза. Его боль и растерянность передавались и ей, она могла чувствовать это почти на физическом уровне.

– Для меня нет лучше мужчины, чем ты.

– Ты просто утешаешь меня. Я пуст, как продырявленная бочка, которая ни на что не годна.

– Не нужно так себя корить за то, в чем нет твоей вины, Артур. Счастье заключается не только в том, чтобы иметь детей.

– Разве ты не понимаешь? У нас никогда не будет ребенка. Никогда.

Она знала, что даже притом, что Артур никогда этого не говорил, он всегда хотел своего собственного ребенка. Он любил Джо, как только мог, он заботился о нем лучше, чем это делают прочие родные отцы и ни в чем ее не упрекал. Он обещал ей, что никогда не будет задавать вопросов о биологическом отце Джо, и он честно держал свое слово. Однако в глубине души он надеялся, что когда-нибудь в их семье появится ребенок, который будет похож на них обоих. Малыш, в жилах которого будет течь и его кровь.

– Я знаю, – тихо ответила она. – Никогда – страшное слово. Но нам придется смириться и с этим.

– Знаешь, завтра я встану, соберусь и пойду на работу. Нет, правда, я продолжу жить, как ни в чем не бывало, и рано или поздно перестану жалеть о том, что узнал сегодня днем. Но сейчас даже не проси меня успокоиться.

– Хорошо, не буду. Сегодня ты хочешь утонуть в этой депрессии, и это твое право. Можно мне сделать это вместе с тобой? – грустно улыбаясь, спросила она.

– Если не боишься.

Они еще некоторое время полежали молча, думая об одном и том же. Артур знал, что она не требует от него, чтобы он любил Джо как своего собственного сына. Он даже не знал, кто отец этого мальчика. Однако того, что этот ребенок был рожден любимой женщиной, было достаточно для того, чтобы он любил его всем сердцем. И все же, ему хотелось, чтобы у него был еще один ребенок, которого тоже родила бы она. Жизнь казалась такой прекрасной – у него было все, о чем он только мог мечтать. Любимая женщина каждый день ждала его в доме, который они выбрали вместе. Работа, которая давала ему ощущение надежности. Очаровательный мальчик, который называл его отцом. И до тех пор, пока они не решили, что пора родить второго малыша, он даже не подозревал, что это счастье было неполным. Мысль о втором ребенке была настолько завораживающей, что потерять эту мечту казалось невосполнимой утратой. Теперь ему казалось странным то, что когда-то он и не думал о том, чтобы заводить детей.

– Артур, – после долгого молчания, заговорила Ариадна – ты не спишь?

– Да, родная, я все еще не сплю.

– Можно я кое о чем тебя спрошу?

– Конечно.

Она перевернулась на живот и устроившись поудобнее, вновь прислонилась к его груди. Артур любил ощущать тепло ее тела.

– Почему ты решил начать обследование без меня? Мы договорились, что вместе сделаем это.

Он вздохнул. Что он мог ответить ей? Это было непросто, тем более, сейчас.

– Я подозревал, что дело во мне. Ты уже родила Джо, так что проблем с фертильностью, если только они не приобретенные, у тебя быть не может. Я не хотел, чтобы ты проходила через все эти унизительные процедуры без лишней надобности.

– Разве они унизительны?

– Если бы ты видела, какими сочувствующими взглядами одаривают тех, кто выходит на этаже центра планирования семьи, ты бы поняла, о чем я говорю.

– По крайней мере, ты не был бы один, когда они тебе сообщили об этом.

– Ничего страшного, я выжил, – Артур улыбнулся впервые за этот вечер и провел рукой по ее волосам.

– Спасибо тебе, – она улыбнулась в ответ. – Спасибо, что подумал обо мне.

– Разве я мог поступить иначе? Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю.

Нет, она этого не знала. Каждый раз, когда он совершал определенные поступки, дарил подарки и проявлял заботу о ней, она не могла воспринимать это как должное. Ей всегда казалось, что она не заслуживает такой любви от человека, который женился на ней, когда она носила чужого ребенка. И каждый раз, его решения, показывавшие, как велика его любовь, приводили ее в смущение. Вероятно, ей никогда не удалось бы узнать, насколько сильно он ее любит.

– И я люблю тебя, – она передвинулась чуть выше и поцеловала его.

Ариадну несколько расстраивало то, что она практически всегда говорила эти слова в ответ, не успевая сказать их первой. Казалось, будто она не может говорить о своих чувствах открыто.

– Ты останешься жить с человеком, который не может иметь детей?

Ариадне казалось очень странным, что у него вообще возникают такие вопросы.

– А ты догадайся, – тихонько рассмеялась она.

– Ничего в голову не приходит, – упрямствовал Артур.

– Конечно, останусь. Это единственный мужчина, которого я люблю. Ну, если не считать Джо.

– И ты простишь ему это?

Вместо ожидаемого ответа, она вдруг ударила его по груди кулаком.

– Что за глупые вопросы? – почти обиженно спросила она.

– Для меня это очень важно, – Артур потер ладонью место, которое она только что ударила, и Ариадна виновато погладила его по руке.

– Я уже говорила, что это не твоя вина, так что мне не за что тебя прощать. Ты и Джо – все, чем я дорожу, разве я могу отречься от кого-то из вас? Я знаю, тебе известно многое обо мне, но одного ты точно не знаешь. Ты не знаешь, какой была моя жизнь до встречи с тобой.

Она не имела в виду самую первую встречу. В то время она была абсолютно счастлива и довольна жизнью. Когда они встретились во второй раз, ее неприятности только начинались, и она все еще не чувствовала себя одинокой. Сейчас она говорила о том дне, когда он возник на пороге ее дома, из которого она почти не выходила целых три месяца. Тогда ей казалось, что ее жизнь разрушена и не подлежит восстановлению, но появился Артур и собрал все кусочки воедино, показав ей, что будущее не так ужасно, как она себе его представляла.

– Я обязана тебе всем, что у меня есть.

– Нет, это я тебе обязан, потому что ты и есть вся моя жизнь. А теперь я буду должен тебе еще больше.

В другой комнате спал малютка Джо, который еще не знал о том, какую роль ему предстоит сыграть в дальнейших событиях. Его родители, умиротворенные и спокойные после долгого разговора, тоже уснули. До утра в доме было тихо и спокойно.




Глава 14

Кобб воспринимал информацию без лишних слов и сомнений, полностью доверяясь Артуру и Ариадне, которые внимательно следили за процессом восстановления его памяти. Некоторые события он так и не смог вспомнить, но полагаясь лишь на их честность, без сомнений принимал все на веру. В другие дни рассказы, снабженные наглядными пособиями, действовали на него отрезвляюще, словно открывая страницы его жизни, которые оживали в его памяти, как фрагменты полузабытых фильмов. Так или иначе, за три недели была проделана огромная работа, и под конец Артур решил, что пора организовать выходной.

Они больше не говорили о его бесплодии и не обсуждали эту тему. Все изменения, которые касались результатов медицинского обследования, заключались лишь в том, что Ариадна больше не просматривала каталоги детской одежды и не останавливалась возле магазинов соответствующей тематики, когда выходила за покупками. Она быстро усвоила и осознала ту мысль, что у нее и Артура не будет совместного ребенка. Это было больно и обидно, но она предпочитала не думать о том, чего у нее нет, прилагая все усилия, чтобы заострять свое внимание на том, что уже было, включая некоторые проблемы.

Ей не нравился пристальный взгляд Кобба, который она часто ловила на себе. Чаще всего такие моменты случались, когда рядом с ней находился Джо, и Ариадна пыталась списать это излишнее внимание на то, что он тоскует по своей жене, которая больше никогда не сможет так возиться с его собственными детьми. В другое время она убеждала себя в несколько иной версии – что он просто жалеет о том, что его маленькие дети остались без матери. Иногда ее накрывало непонятное чувство, почти непреодолимое желание заботиться о Джеймсе и Филиппе, дарить им тепло и ласку, какие до этого доставались только Джо. Однако обманывать маленьких детей – это едва ли не самое ужасное преступление из всех возможных, и потому Ариадна всегда душила подобные порывы, чтобы не обещать детям того, чего она в действительности дать не может. У нее своя семья и свой муж. И пусть ребенок у нее только один, - все равно она не может делить свою любовь. Все же, это не мешало ей быть доброй и отзывчивой подругой, которая всегда могла забрать их из школы, а потом угощать их пирожными и играть в монополию до тех пор, пока Кобб и Артур не постучатся в двери дома.

Выходные было решено провести вместе. Артур обещал ей, что не станет ревновать без особых на то причин и намеренно избегать Кобба, а потому семья их друга тоже была приглашена. Запланированный поход в парк детских увеселений должен был состояться сразу после легкого ланча в одном милом кафе.

Пока Артур разговаривал по телефону, Ариадна и Доминик уже выбрали столик и разместили всех детей. Они уже договорились о том, что будут заказывать кексы с джемом и горячий чай, так что, когда молоденькая официантка дошла до их столика, Доминик уже знал о том, что именно попросит.

– Нам, пожалуйста, обычные кексы, – он оглядел всех сидящих за столом, видимо, думая над тем, какое именно количество заказывать, но, в конце концов, решил сказать коротко и ясно: – на всех. И джем, если можно.

– А какой у вас джем подается обычно? – осторожно поинтересовалась Ариадна.

– Малиновый, черничный или вишневый.

– Можно одну порцию черничного? – она повернулась к Коббу, зачем-то оправдываясь: – У Джо аллергия на малину, а вишневый джем он терпеть не может.

– О, и мне, тоже черничный, – опомнившись, попросил Кобб.

Ариадна вопросительно посмотрела на него, и он, неловко улыбнувшись, пояснил:

– Та же самая причина. В точности, один в один. Аллергия на малину и неприязнь к вишневому джему.

– А у меня нет аллергии на малину, – радостно сообщил Джеймс.

– Радуйся, приятель, – рассмеялся Кобб. – В этом ты в маму.

– И я в маму, – Филиппа даже хлопнула в ладоши от восторга.

– А на папу никто не похож, – добавил Джеймс.

Повисла неловкая пауза, словно кто-то должен был спросить, в кого же пошел Джо со своей аллергией, но отчего-то никто не хотел произносить эти слова.

– Зато вы похожи на него внешне. У Филиппы красивые голубые глаза, в точности как у тебя, Доминик. А Джейми взял твои светлые волосы и улыбку, – дабы разрядить обстановку, торопливо заговорила Ариадна. – И это гораздо лучше, чем не есть малину и не любить вишню.

– А Джо похож на вас, – невозмутимо ответила Филиппа. – А аллергия у него тоже от вас?

– Нет, – краснея, ответила Ариадна.

– Нет? Тогда у дяди Артура аллергия?

Ариадна умоляюще посмотрела на Кобба, без слов прося его остановить расспросы, но он серьезно смотрел на нее, и между его бровями снова прорезалась глубокая складка. Помогать ей он, по всей видимости, не собирался.

– У дяди Артура нет никакой аллергии, но он тоже ненавидит вишневый джем, – вмешался вовремя подошедший Артур. – Как впрочем, и всякий другой ягодный джем.

– О, ясно, вы же даже кофе пьете без сахара, – понимающе кивнула Филиппа.

– Нет, я люблю сладкое, но только не фруктовое, – улыбнулся Артур.

Остаток дня Ариадна старалась держаться подальше от Кобба, что удавалось практически без труда, так как с ними был Артур. Она вспомнила слова Кобба, когда он говорил ей о том, что она пряталась за мужа, пытаясь, замести следы преступления. Да, она действительно так поступала.

Все дети, включая Джо, остались очень довольны прогулкой, а под конец они были достаточно усталыми для того, чтобы немедленно заснуть в детской, когда обе семьи, наконец, приехали в дом Прайсов. Это позволило родителям собраться на кухне и немного посидеть в тишине.

– День был замечательный, – вздохнул Артур. – Так бы всегда.

– Чем реже удовольствие, тем больше приятных ощущений оно доставляет, – слегка подняв брови, улыбнулся Кобб.

– Только не тогда, когда дело касается семьи.

– Здесь ты прав. Я бы тоже хотел проводить с детьми все свое время, но, увы, всем нужно работать.

Ариадна, которая только что вернулась к столу с горячим чайником в руках, вежливо поинтересовалась:

– Кстати, как твоя работа? Привыкаешь к новому делу?

Кобб устало потер шею, и в этот момент ей показалось, что он выглядит гораздо старше своих лет. Однако он быстро выпрямился, и это ощущение сразу же прошло.

– Сомневаюсь. Вряд ли я даже за год смогу освоить все премудрости.

– Финансовые дела не требуют воображения, так что здесь все намного проще, – со знанием дела, произнес Артур. – Ты во всем разберешься, не переживай.

– Ну, тебе я еще могу поверить, – Кобб сделал небольшой глоток и облизнул губы. – Ты у нас уже матерый специалист.

– Да брось, – Артур вздохнул и тоже подвинул к себе чашку – не такой уж я опытный.

Ариадна еще некоторое время понаблюдала за мужчинами, а потом, улучив минутку, отлучилась к детям.

Они спали в детской комнате, лежа на большой кровати. Трое в ряд. Джо находился между Джеймсом и Филиппой, и это гарантировало, что он точно не вывалится с края. Обычно ей приходилось укладывать его поперек кровати или сооружать небольшой валик, чтобы он мог спать спокойно, без риска проснуться на полу, но теперь его надежно защищала Филиппа, которая спала на самом краю. Ариадна остановилась, над спящими детьми, любуясь их умиротворенными лицами и слушая, как тихо посапывают мальчики. Она накрыла их одним большим одеялом и поцеловала каждого из детей, не делая особой разницы между малышами Кобба и своим сыном.

– Джо повезло с матерью, – шепот, принадлежавший Коббу, горячей волной воздуха соприкоснулся с ее шеей, и она едва не вскрикнула от неожиданности. – Ты такая заботливая.

– Тебе нельзя здесь находиться, – вместо того, чтобы поблагодарить его за теплые слова, она сразу же развернулась и подтолкнула его в грудь, указывая в сторону двери другой рукой. – Где Артур?

– Он внизу, снова говорит по телефону. Работа не отпускает его даже в выходные, – честно ответил Доминик, присоединив к этому свои личные наблюдения. – А почему мне нельзя здесь находиться? Здесь спят мои дети.

– Я знаю, но ты не должен был оставлять Артура одного, – она уже поняла, насколько абсурдно звучало ее утверждение, что ему нельзя заходить в детскую, словно это была супружеская спальня.

– Он в своем доме, думаю, с ним все будет в порядке, – он отошел от нее на расстояние, которое даже Ариадна сочла безопасным, и заложил руки в карманы, всем своим видом показывая, что ей нечего опасаться.

– Соблюдай дистанцию, – строго произнесла она.

– А почему? Тебя это волнует, да? Если я подхожу ближе, тебе становится не по себе, ведь так?

– Это просто неприлично, и ничего больше.

Он наградил ее понимающим, почти снисходительным взглядом, и улыбнулся. На этот раз его улыбка показалась ей даже опасной.

– Ты умная девушка, Ариадна, и знаешь, что невербальные признаки и то, что фиксируется органами чувств, - это то, что никогда не лжет. По крайней мере, у обычных людей.

– И что с того?

– Мне знаком запах твоей кожи. Что бы это могло значить?

– Это детское мыло, вот и все.

– И ты больше ничего не хочешь мне рассказать?

Она покачала головой и направилась к выходу. Артур наверняка уже заметил, что ни ее, ни Доминика нет на кухне, так что ей нужно было возвратиться до тех пор, пока Кобб не заставил ее раскраснеться окончательно. Обманывать старого знакомого с каждым днем становилось все сложнее, и Ариадна не знала, в какой именно момент она допустит роковую ошибку, которая станет началом катастрофы. Она все еще надеялась, что такого исхода событий можно избежать, но здравый смысл подсказывал ей, что ее надеждам не суждено оправдаться.


Глава 15

С тех пор, как он вернулся домой после длительного пребывания в больнице, Кобб начал видеть сны. Иногда они бывали обыкновенным абстрактным набором эпизодов из прошедшего дня, в другие дни это были непонятные видения, которые он никак не мог связать с текущими событиями. Очевидно, что его воспоминания жили собственной жизнью, по временам всплывая на поверхность. После того, как Артур и его жена показали ему все доступные материалы по делу Фишера, он понял, откуда в его снах берется невысокий паренек с испуганными глазами. Взглянув на фотографию Сайто, он припомнил, что пару лет назад его мучили кошмары, в которых он сталкивался с человеком, черты лица которого были достаточно отчетливыми. Этот человек кочевал из сна в сон, и его образ отпечатался в мозгу Кобба, однако он никогда не мог понять, где видел его и откуда взялся этот высокий джентльмен с грубым азиатским акцентом.

Ариадна не снилась ему почти никогда. В те дни, когда он был еще далеко от Лос-Анджелеса, его посещали странные ощущения, особенно ранним утром, когда сон бежал от него и Доминик был вынужден лежать в полном одиночестве, вглядываясь в темноту. В такие моменты он был готов поклясться, что слышит тихое дыхание женщины, лежащей рядом с ним, чувствует запах ее волос, кожи и даже тепло ее тела. Он точно знал, что это не Мол, воспоминания о которой посещали его не реже, но приносили с собой лишь тревогу и муки совести. В его жизни была другая, которая, по всей видимости, действовала на него иначе.

Сны, в которых он видел жену Артура, стали посещать его после возвращения в город. Было довольно странно просыпаться, еще чувствуя ее тело в своих объятиях и даже вкус ее губ. Тепло, нежность и запах женщины, чье мнимое присутствие дарило ему комфорт даже в то время, когда он еще ничего не помнил, принадлежали Ариадне, он был в этом уверен. С каждым днем, встречаясь с ней вновь и вновь, наблюдая за ней, улавливая и запоминая ее малейшие движения, он удостоверялся в том, что не ошибся. Она была той самой незнакомкой, по которой он так тосковал, будучи одиноким.

В ней не было внешней идеальности Мол, грации и соблазнительности, свойственной его очаровательной жене, но Ариадна обладала силой, которой мог похвастаться далеко не каждый. Он отчетливо видел в ней страх, но ее способность идти против своих слабостей поражала его. Она преодолевала все сомнения и шла до конца, отстаивая право хранить свои тайны, оберегала свою семью и не подпускала его ближе, чем это позволяли приличия, хотя он видел, как сложно это ей дается.

Артур просил его держаться в стороне, и Доминик честно старался соблюдать данное обещание, но чем чаще он встречался с Ариадной, тем сильнее убеждался в том, что долго так продолжаться не будет.

Они встретились в зоомагазине, где Ариадна забирала рыбок, которых заказала еще неделю назад. Кобб в этом же магазине покупал корм для попугаев, которых купил Филиппе полгода назад на день рождения. Из десятков магазинов, рассеянных по Лос-Анджелесу, они выбрали один и тот же.

– Привет, – весело улыбнулась она. – Ты не на работе?

– Сегодня решил уйти пораньше, все равно заняться нечем.

– Я думала, что в твоей фирме другие порядки, – рассматривая золотых рыбок и скалярий, проговорила она.

– Там вообще нет никаких порядков.

– Мечта, а не работа, – посмеиваясь, заключила она. – И что тебе потребовалось в зоомагазине?

– Нужно же чем-то кормить попугаев Филиппы, – ответил он.

– А у нас будут рыбки, – сообщил Джо, пребывавший в необычно хорошем настроении.

– Здорово, рыбки – это очень хорошо. Говорят, что они помогают справляться со стрессом.

Ариадна вздохнула и, пробормотала:

– Стресса сейчас хватает.

Очевидно, ее слова никому конкретно не предназначались, но Доминик решил переспросить:

– Что-то случилось?

Она повернулась, устремив на него непонимающий взгляд, но затем поняла, что виной всему ее мысли, высказанные вслух, и сразу же отмахнулась, стараясь казаться беззаботной:

– Ерунда, обычные дела.

Доминик понял, что она не хочет ничего объяснять, и решил перевести тему, надеясь, что это ее хоть немного отвлечет.

– Так значит, вы решили оприходовать мой подарок?

– Да, – закивала она, очевидно, радуясь возможности сменить предмет разговора – прости, что так долго. Артур был ужасно рад тому, что теперь у нас появился аквариум. Он вообще-то, не сторонник домашних животных, но рыбок он хотел всегда, просто как-то все времени не было. Странно, что его жена-домохозяйка не могла купить приличный аквариум, да?

– Ты не просто домохозяйка, – сказал Доминик, стараясь убедить ее в том, что она не виновата – у тебя ведь тоже есть работа. Кстати, а для кого ты выполняешь свои проекты, если не секрет?

– Секрет, пока мы находимся в магазине, – шутливо ответила она, забирая своих рыбок. – Но когда мы будем в безопасном месте, я все расскажу. Артур сегодня работает в доме, так что ты вполне можешь заехать к нам.

Джо всю дорогу не отрывался от рыбок, которых временно поместили в пластиковый контейнер. Он постоянно стучал пальцами по стенкам, тем самым привлекая к себе их внимание. Ариадна несколько раз попросила его оставить рыбок в покое, и он честно старался слушаться ее, но соблазн поиграть с новоприобретенными рыбками был выше его сил, так что через минуту он снова начинал тянуть свои ручки к упаковке.

В очередной раз застав сына за этим занятием, Ариадна едва смогла спрятать улыбку, чтобы строго сказать ему:

– Если ты разольешь воду в машине, я тебя накажу. Играй осторожно, ладно? Хотя лучше тебе подождать, пока мы довезем их до дому.

Доминик, разместившийся на переднем сидении, повернулся к ребенку, и широко улыбнулся. Джо в ответ только показал ему язык и отвернулся к окну.

– Я все видела, – почти смеясь, пригрозила Аридна. – Что я говорила об этом?

– Чтобы я не показывал язык, – судя по голосу, мальчику совсем не было стыдно.

– А почему ты все равно это делаешь?

– Потому что очень хочу.

Кобб, который до этого старательно сдерживал смех, не выдержал и расхохотался, приложив руку ко лбу и отворачиваясь в другую сторону, чтобы не видеть полных осуждения взглядов Ариадны.

– Если очень хочется, значит можно, – отсмеявшись, сказал он.

– Ничего подобного, – грозным голосом, вмешалась Ариадна, и это звучало почти комично.

– Я тоже гримасничал, когда был ребенком.

– А сейчас и не скажешь, – она с сомнением покосилась на него.

– Да, это было очень давно, и прошло еще до того, как я пошел в школу. У Джо это тоже пройдет.

Ариадна, не скрывая своего возмущения, повернулась к нему, и, оторвав одну руку от руля, показала ему средний палец, попутно объясняя свои провокационные действия:

– Да? А ты знаешь, что он уже и такую вещь показывает?

Теперь Кобба разобрал такой смех, что Ариадне пришлось слегка шлепнуть его по плечу. Судя по всему, ей было вовсе не до смеха.

– Ну, с этим, уж прости, – все еще смеялся он – это уже неизлечимо. И кому он «такую вещь» показывал?

– Не мне, не радуйся, – уже всерьез рассердившись, буркнула она. – Он пробовал играть с соседскими детьми, когда я ездила чтобы поговорить с тобой. Когда я пришла, он как раз…

Она сделала неопределенный жест и замолчала, красноречиво давая понять, за каким именно занятием она застала своего сына.

Остаток дороги в машине никто не разговаривал.

***

Артура в доме не оказалось, и Доминик уже хотел ретироваться, но потом все-таки решил пройти в гостиную, чтобы посмотреть на то, где именно они разместили подаренный им аквариум. К тому же, он не мог позволить ей нести тяжелый контейнер с водой и рыбками, так что поневоле пришлось нарушить договор с Артуром и зайти в дом.

Оказавшись с ней два дня назад, когда они были практически наедине и рядом с ними были лишь спящие дети, он понял, как сложно будет оставаться честным по отношению к старому другу. Однако когда он опустился на диван, наблюдая за тем, как несчастные рыбки обретают постоянное жилье в стеклянных стенах его подарка, его внимание привлекли бумаги, сложенные на столе.

Он не привык читать чужие письма, но эти документы были оформлены и проштампованы клиникой, в которую он и Мол обращались в ту пору, когда она вынашивала Джеймса и при этом возникали некоторые проблемы. Со страхом предположив, что Ариадна, наконец, смогла забеременеть, он незаметно подвинул бумаги на край стола и прочитал всего одну строку.

«Окончательное заключение: бесплодие».

В графе, где должно было быть имя пациента, значились инициалы Артура.

Доминик перевел взгляд на Джо, который уже стоял возле аквариума. Если Артур бесплоден, каким образом Ариадна смогла забеременеть в первый раз? Кто настоящий отец Джо?

Ариадна повернулась, отходя от аквариума. Она успела заметить, что Кобб разглядывает документы, оставленные Артуром на столе. Затем он поднял голову. Теперь его взгляд был устремлен прямо на нее, и она вновь ощутила волну холодного липкого страха.


Глава 16

Ариадна сделала глубокий вдох и подошла к столу, твердо намереваясь забрать бумаги и унести их в кабинет Артура, но Кобб положил ладонь на документы и отодвинул их к краю, давая понять, что не собирается ничего отдавать.

– Никто не должен был этого видеть. Артур наверняка не рассчитывал, что сегодня у нас будут гости, если он узнает, что по моей вине ты узнал то, что не предназначалось для других, наверняка у меня будут некоторые проблемы.

– Артуру не обязательно обо всем узнавать прямо сейчас, – спокойно сказал Кобб. – Однако у меня тоже возникли некоторые вопросы, и если ты не против, я их все же задам.

Ариадна вздохнула и опустилась в кресло напротив.

– С тех пор, как ты появился в нашем доме, вопросы посыпались как из рога изобилия.

– Здесь написано…

– Я знаю, о чем там написано, – перебила его она, не желая слушать эти слова еще раз.

– Но, тем не менее, у вас все же, есть ребенок.

– Есть, но, по-моему, это не твое дело.

– Если верить тому, что ты мне рассказала, ты тоже часто вмешивалась не в свое дело.

– Ничего плохого из этого не вышло, не находишь?

Кобб повернулся к аквариуму, возле которого по-прежнему стоял Джо, постукивая кончиками пальцев по стеклу и бормоча себе под нос какие-то только ему понятные слова. Каждый раз, смотря на этого ребенка, он с трудом отводил глаза, чувствуя постоянное желание наблюдать за ним, как впрочем, и за его матерью. Сейчас было самое время прояснить некоторые вопросы, но присутствие смышленого малыша было крайне затруднительным, и Доминик решил немного подождать с темой, интересовавшей его больше всего. Вместо этого, он попытался расслабиться и заговорил уже более спокойно:

– Кажется, некоторые из моих подозрений, казавшиеся до этого лишь признаками развивающейся паранойи, теперь обретают совершенно определенную форму.

– Ты это о чем?

Она сидела в кресле, даже не откидываясь на спинку, прямая как струна, готовая в любой момент сорваться с места и убежать. Ее шумное дыхание и руки, накрепко сцепленные на коленях, свидетельствовали о крайней мере волнения которое, она, по всей видимости, уже не хотела или не могла скрывать. Ему захотелось протянуть руку и коснуться ее, чтобы успокоить, сказать, что он не причинит ей вреда, но, увы, он не мог давать таких обещаний.

– Не нужно так переживать, – как можно тише сказал он, надеясь, что Джо не услышит их разговора. – Твое волнение только выдает верность всех моих предположений.

– И что же это за предположения? – почти шепотом спросила она.

– Мы с тобой были близки?

– Да.

Его несколько удивил такой быстрый ответ, но затем он быстро догадался, что она, возможно, не совсем правильно его поняла.

– Я имею в виду, были ли мы связаны отношениями, выходящими за рамки деловых? – уточнил он.

– Нет.

– А мне кажется, что ты лжешь.

– Думай как хочешь. Сам сказал, что я похожа на подростка. Как ты думаешь, мог ли ты завести отношения с такой девушкой?

– Я знаю, что чувствую.

– А меня, к сожалению, совершенно не интересует, что ты чувствуешь.

Она смотрела прямо на него, ее длинные ресницы подрагивали от сдерживаемых эмоций, и сейчас было непонятно, чего в ней больше – страха или злости.

Доминик, который до последнего пытался сохранять дружелюбие и спокойствие, наконец, сорвался и, резко подавшись вперед, схватил ее запястье, протянув руку через столик. Ариадна отшатнулась назад, но было уже поздно – он крепко держал ее, пронзительно глядя ей в глаза и говоря с заметной злостью:

– Ты хотя бы понимаешь, что твоя скрытность только усугубляет дело? Если ты ни в чем не замешана, то с чего бы тебе быть такой грубой?

– Разве я груба?

– А ты подумай, – он потянул руку к себе, и Ариадна помимо воли сползла на самый край, приближаясь к нему.

– Отпусти мою руку, Кобб, – потребовала она.

– Не искушай меня, – почти прошипел он. – Не надо играть с человеком, которому, по всей видимости, есть что терять. Ты ведешь себя неразумно.

– Я веду себя так, как считаю нужным, – отчаянно пытаясь высвободить руку, сказала она.

Джо, который до этого был занят только рыбками, в этот момент решил вернуться к маме, но, увидев, что Кобб держит ее за руку, остановился.

– Мама, тебе больно? – глядя на Ариадну широко раскрытыми глазами, спросил он.

– Нет, детка, иди, поиграй в комнате, – стараясь придать своему голосу как можно более свободное звучание, ответила она.

– Я не пойду. Папа скоро вернется? – он подошел ближе, и обнял ее колено, прислонившись к ее ноге всем телом.

Только сейчас, когда способность воспринимать хоть что-то кроме собственных слов вернулась к нему, Кобб разжал руку и отпустил ее. Ариадна встала с кресла, подняла Джо на руки и вежливо попросила Доминика:

– Ты не мог бы подать мне те бумаги? – она указала на больничные бланки – Я должна отнести их в кабинет.

– Конечно, – одарив ее тяжелым взглядом, он передал ей документы и откинулся на спинку, наблюдая за тем, как она уносит ребенка из комнаты.

Она отлично понимала, что теперь от расспросов не отделаться. Бессмысленно уходить от разговора и делать вид, что она ничего не понимает. Даже будучи еще совсем юной, она никогда не умела притворяться, предпочитая брать ответственность за все совершенные проступки, пусть даже они были слишком тяжелыми. Дожидаться Артура и прятаться за его спину было заманчивой идеей, но ей уже надоело уходить от неизбежного и изворачиваться, пытаясь отсрочить сложный разговор.

Ариадна вернулась уже без Джо, который остался в кроватке с высокими бортиками, наедине с целой кучей игрушек. Она не любила оставлять его в одиночестве, но на этот раз ей нужно было закончить разговор еще до возвращения Артура, и поэтому она решила поступить именно таким образом.

– Ты говорил о том, что чувствуешь, – входя в гостиную, сказала она.

– А ты говорила, что тебе это не интересно, – парировал он.

Он уже стоял возле аквариума, рассматривая рыбок и постукивая пальцем по стенкам. Сейчас их сходство с Джо было настолько очевидным, что она остановилась в дверях, с грустью глядя на него.

– Я передумала, – ответила она.

– Ну, что ж, – он отошел от аквариума и повернулся к ней – раз так, то я продолжу.

Она неуверенно кивнула и прислонилась плечом к косяку.

– Я помню некоторые моменты. На уровне физических ощущений. Прикосновения рук, поцелуи, теплое дыхание и запах волос.

Он говорил, пристально глядя на нее и отмечая, что ее щеки заливаются краской.

– Это воспоминания о жене, – просто ответила она. – Но с этим ты можешь обратиться к психотерапевту.

– Это твои руки, твои волосы и твои губы. То, что я помню, принадлежит тебе.

– Думаю, это принадлежит кому-то другому. Мне неизвестны подробности твоей личной жизни, но наверняка, в те месяцы, что ты прожил за границей, у тебя бывали связи с другими женщинами. Я тебя не осуждаю.

– Детское мыло, земляничный шампунь, я все понимаю. Ты найдешь отговорки, что бы я ни говорил. Но я знаю, что мои ощущения меня не обманывают. Мы были близки или нет?

– Не в том смысле, но мы были близки. Я знаю о тебе гораздо больше, чем любой другой человек, и поэтому не могу сказать, что мы совсем чужие, но мы никогда не были любовниками, если ты говоришь об этом.

Он отвернулся, храня загадочное молчание. Ариадна не могла никак истолковать такую реакцию, но когда пауза затянулась, ей показалось, что она его убедила. Мысль была несколько абсурдной, но в данный момент ей хотелось надеяться на лучшее. В конце концов, она его не обманывала – их сложно было назвать любовниками, а уж о романтической привязанности и речи быть не могло. Разве возможны отношения между полубезумным вдовцом с брутальной внешностью и примерной студенткой с лицом маленького ребенка?

Едва ее плечи расслабленно опустились, как Кобб вновь обратил к ней свое лицо, которое вновь было полно уверенности.

– Хорошо, я не буду настаивать на своем. Тогда ответь мне на простой вопрос. Если Артур не может иметь детей, чьим сыном является Джо?

– Это не имеет значения, – холодно ответила она. – Артур принял его как своего собственного и никогда не задавал ненужных вопросов.

– В вашем браке любящей стороной является он, не так ли?

– Не твое дело, – не желая спорить, сказала Ариадна. – У тебя есть своя семья.

– Если ты не хочешь, чтобы Артур знал кто отец Джо, я ничего ему не скажу. Или это тоже расходится с твоими представлениями о приличиях?

– Отец Джо остался в прошлом. Это не его вина, и я не держу на него зла, но и возвращаться к тому, что уже осталось позади, я не собираюсь.

– А я и не прошу тебя возвращаться к прошлому, – подходя ближе, голосом змея искусителя, проговорил Кобб. – Но если этот ребенок не мой, тогда скажи, чей он?

– С ума сошел? – Ариадна почувствовала, как внутри нее зарождается волна знакомого возмущения. – Что ты несешь?

– Аллергия на малину, склонность к мизантропии, упрямство и любовь к гримасам – и это еще не все. Тебе повезло, что он похож на тебя, но так не будет продолжаться вечно. Возможно, сходство можно прятать, когда родитель ребенка находится далеко, но я здесь, и если этот мальчик мой, то рано или поздно я об этом узнаю. Дети меняются, и чем старше будет становиться Джо, тем больше станет походить на своего отца.

– Отца Джо нет рядом, – уверенно ответила Ариадна.

– Тем проще. Просто назови его имя, и я от тебя отстану.

– Я могу назвать тебе любое имя, даже выдумать несуществующего человека, но не хочу лгать.

– Так и не надо, – он положил руки ей на плечи и слегка сжал пальцы. – Не нужно никого обманывать, скажи правду, если она такая нестрашная.

– Я, кажется, уже просила тебя держать дистанцию, – скидывая его руки, строго сказала она.

– Но почему? Почему ты не даешь приближаться к тебе? – отчаянно потребовал он, переходя на крик. – Почему ты издеваешься надо мной? Ты же знаешь прекрасно ответы на все мои вопросы, так почему бы тебе не рассказать правду?

– Я уже рассказала тебе правду, даже ту, которая тебе не понравилась. Твой лучший и единственный друг – мой муж. Как ты можешь так поступать?

Доминик устало опустил руки.

– Я не собираюсь разрушать вашу семью, я просто хочу знать, что было…

– Тогда зачем копаться в прошлом, если ничего не хочешь менять в настоящем? – она нахмурилась и подняла голову, чтобы взглянуть на него.

– Затем, что я не собираюсь жить рядом с собственным сыном и оставаться при этом для него чужим.

Она не знала, что ему ответить, и ее выручил звук ключа, который в этот момент поворачивался в замочной скважине.

– Сядь на диван, – приказным тоном потребовала она. – Артур вернулся домой.


Глава 17

Он не мог перестать думать о том, что произошло. Конечно, Ариадна сказала ему, что отец Джо находится далеко, но Доминик понимал, что он фактически вынудил ее сделать это. Он отлично осознавал свою способность давить на людей и заставлять их делать то, чего они не хотят. В прежней жизни ему не раз приходилось прибегать к этому, чтобы добиться своего. Гордиться было особо нечем, но и стыдиться он не собирался.

Теперь он точно знал, что Джо – это его сын. Он был уверен в этом на все сто процентов, ни капли не сомневаясь в верности своих убеждений. Ариадна была с ним до того, как он потерял память. Знал ли об этом Артур? Если знал, то почему он женился на ней? Если не знал, как Ариадне удалось скрыть это от своего нынешнего мужа? Неужели Артур никогда не интересовался отцом Джо?

Доминик помнил, что Артур был самым лучшим координатором, он мастерски собирал информацию о людях, выясняя даже то, о чем частные детективы и мечтать не могли. С такими навыками он мог легко узнать истинное происхождение мальчика, которого он называет сыном, даже не говоря об этом Ариадне. Неужели, дав обещание ни о чем не спрашивать, он несколько лет держит слово?

Для Кобба собственное сходство с этим ребенком было очевидным. Еще в первый раз, когда Ариадна только знакомила их, он обратил внимание на то, как она смотрела на сына. Ее взгляд был выжидающим, словно его реакция на нового знакомого имела какое-то особое значение. Если Джо не имеет к нему никакого отношения, чего ей опасаться? Почему ее так расстроило то, что мальчик не хотел давать руку незнакомцу и вел себя грубо? В конце концов, Джо – просто маленький ребенок, ему положено капризничать и стесняться.

Его мысли путались, беспорядочно сменяясь друг другом. Проснувшись посреди ночи, он долго думал над тем, что Ариадна – та самая женщина, которая являлась к нему в то время, когда он чувствовал себя одиноким – смогла принять его уже после того, как узнала об истории с Мол и внедрением. Причина, по которой она никак не давала о себе знать все это время и делала вид, что не знакома с ним, заключалась вовсе не в том, что она осуждает его поступок или считает его виновным в смерти Мэллори. Он старался понять, почему женщина, родившая его ребенка, старается скрыть от него этот факт и держит его на расстоянии. Почему она предпочла выйти замуж за другого и притвориться чужой? Почему не дождалась его? Где она была, когда он лежал в больнице?

Ответы на часть своих вопросов привели его в некоторое замешательство. Уже на следующий день, вновь находясь в доме своего друга, Кобб был уверен, что он готов воспринять любую информацию, так как за прошедшее время ничто из рассказанного Артуром и Ариадной не смогло поразить его воображение, но, как оказалось, это было только началом.

– С сегодняшнего дня мы переходим к части, которая все расставит по своим местам, – как всегда, спокойно, начал Артур. – Однако многое, из того, что ты узнаешь, может тебе совсем не понравиться, так как это даст не самое лучшее объяснение всему, что произошло на самом деле. Ты должен быть готов к тому, что, возможно, больше никогда не захочешь с нами общаться после того, как все станет ясным и четким.

Кобб старался внимательно слушать своего друга, но его внимание постоянно отвлекала Ариадна, которая сидела рядом Артуром и все это время держала его за руку. Она что, снова начала прятаться за мужем? Это было слишком нелепым, а Ариадна всегда казалась ему умной женщиной.

– Итак, если ты готов, начнем, – вздохнул между тем Артур.

– Конечно, – кивнул Кобб.

– После твоего возвращения в Лос-Анджелес все шло как нельзя лучше. Ты воссоединился с детьми, смог, наконец, сам о них заботиться. Они очень скучали по тебе, и, как ни странно, не забыли, как ты выглядишь, хотя у детей довольно короткая память. Ты целыми днями не выходил из дому, укладывал их спать вместе с собой, а по выходным водил их на пляж.

– Звучит замечательно, – улыбнулся Доминик.

– Подожди, – невесело ухмыльнулся Артур – дальше будет не так весело. После примерно месяца такой жизни ты начал вести себя странно. Вообще, может быть, это началось даже раньше, просто никто не замечал, что с тобой происходит что-то неладное. Первый случай, известный мне, произошел после того, как ты отвез детей за город, и остановился в маленькой гостинице на побережье. На следующее утро ты проснулся и не смог вспомнить, как там оказался. Дети очень испугались, твое поведение казалось им не нормальным. После этого ты чуть было не напал на обслуживающий персонал гостиницы, полагая, что они – какие-то враждебные проекции. Я был в Нью-Йорке, и мне позвонили, прося приехать в Лос-Анджелес. Тебя задержала полиция, и ты не хотел видеть никого кроме меня.

Артур остановился, переводя дух. Говорить о таких вещах было, по меньшей мере, неприятно, но они еще вчера решили, что не будут ничего утаивать от Доминика и расскажут ему все как есть.

– Продолжай, приятель, все в порядке, – сосредоточенно глядя на друга, подбодрил его Кобб.

– Ты решил, что находишься во сне, и отказывался верить мне, когда я утверждал, что все по-настоящему. Это было сложно, но мне и Марии удалось вызволить тебя и отвезти домой. На следующее утро ты встал, как ни в чем не бывало, даже не помня о том, что еще вчера ты разбомбил целый номер, до смерти напугал детей и угодил в полицию. Как будто ничего и не было. Я должен был сразу понять, что именно с тобой происходит, но мне слишком не хотелось в это верить. Так что после этого случая были и другие, прежде чем я принял очевидное, а именно то, что ты начал путать сон и явь. Только в отличие от Мол такое происходило с тобой лишь временами, а не постоянно.

– И как долго это продолжалось? – хмуро спросил Доминик.

– Несколько недель. В первое время, такое случалось нечасто, но дальше случаев твоего странного поведения стало больше, и это начало тревожить посторонних. Поначалу мы довольно успешно это скрывали. Примерно в то же время я связался с Майлсом, написал ему в Париж и рассказал обо всем, что с тобой происходит. Он понятия не имел о том, что ты побывал в лимбе во время дела Фишера, и поэтому решил, что у тебя, вполне возможно, посттравматический стресс.

– Затем он вызвал меня на личную беседу, – вступила Ариадна, и Коббу даже показалось, что они с Артуром отрепетировали эту часть разговора. – Я все еще училась под его началом, и он легко нашел предлог для того, чтобы поговорить со мной. Он рассказал мне обо всем, что знал. Обо всем, что сказал ему Артур. Мне пришлось объяснить ему, что ты и я были в лимбе во время операции внедрения. Ты едва выжил в тот раз, мне до последнего казалось, что ты не сможешь проснуться, так что я даже представить боюсь, что происходило там, на последнем уровне. Я согласилась, что происходящее с тобой может быть посттравматическим синдромом, но узнав о том, что мы опускались так глубоко, он… если это можно сказать о профессоре… он пришел в ярость. Ему сразу стало ясно, что ты потерял нить реальности, и он в тот же день начал искать возможность перевезти тебя в Париж.

– Теперь ты знаешь, почему ты оказался в Париже, и твои дети были рядом с тобой. В следующий раз мы расскажем, как именно все происходило, – подытожил Артур. – Не проси рассказывать тебе больше, я думаю, что даже то, что мы выложили за сегодня – чуть больше, чем нужно.

Кобб молча кивнул. Ему и в голову не приходило просить об увеличении объема материала, который приходилось воспринимать зараз. Он с трудом осознавал все, что слышал, и укладывать сведения в единый поток информации было сложнее, чем он думал. Если события, о которых ему рассказывали до этого, казались логичными и естественными, то сейчас он понимал, что наступает другая часть повествования, в суть которой будет не так-то просто вникнуть.

Если Ариадна все это время была в Париже, то когда они успели сблизиться?

Этот вопрос возник в его голове первым делом, и он перевел глаза на нее, словно стараясь увидеть ответ в ее поведении, но она отвела взгляд и крепче сжала ладонь Артура. Очевидно, для того, чтобы выяснить правду об их отношениях, им вновь придется встретиться наедине. Даже в этой истории, которую они открывали ему, было много пробелов, о которых Артуру ничего не было известно. И все же, они имели отношение к нему и Ариадне, и Доминик был уверен в том, что он должен знать всю правду.


Глава 18

Ариадна никогда не могла похвастаться большим количеством друзей и подруг. Даже в годы студенчества она предпочитала сидеть взаперти и никуда не выходить, нежели гулять по барам и весело проводить время в компании бесшабашных сверстников. Однако, несмотря на такой аскетизм, она все-таки успела обзавестись одной подругой, с которой поддерживала связь даже после того, как покинула Париж.

Леа осталась во Франции, вышла замуж, купила дом и завела пару прекраснейших щенят. Она отличалась весьма свободными нравами и всегда смотрела на жизнь с оптимизмом, что не спасало ее от резких всплесков эмоций, которые могли смутить кого угодно. Скорее всего, подруг, таких как Ариадна, у нее было много, но она никогда не раскрывала чужих секретов и была одинаково мила со всеми своими знакомыми.

Сейчас, когда Ариадне было особенно плохо, она решила позвонить старой приятельнице, чтобы хоть немного поговорить с женщиной, умудренной опытом семейной жизни.

– Бог ты мой, – отозвалась с другой стороны океана Леа. – А я уж думала, что мне показалось спросонья. Чем обязана?

Вместо ответа, Ариадна всхлипнула прямо в телефонную трубку, а потом шмыгнула носом, подтверждая все самые худшие догадки своей подруги.

– Эй, – мигом посерьезнела ее собеседница – ты, как там? Что-нибудь серьезное случилось?

– Отец Джо, – выдала удивленной женщине Ариадна, видимо, не собираясь ничем объяснять свои слова.

– Что за отец такой? – уточнила Леа.

– Он вернулся, – пробормотала Ариадна.

– Отец Джо? Ты что – начала ходить в церковь?

– Что? – Ариадна не сразу поняла юмор своей подруги.

– Отец Джо – это священник, который нарушил целибат ради хорошенькой девушки с темными волосами и ростом среднего хоббита? И теперь он вернулся из опалы, чтобы продолжить служить своему Господу, а замужняя девица сходит с ума от собственной похоти, желая еще раз затащить в постель преподобного? Так получается?

– Леа, ты просто безнадежна! Это не смешно! – однако вопреки своим словам, Ариадна улыбнулась и вытерла слезы. – Ты же знаешь, о чем я говорю.

– Нет, не знаю. Ты никому не рассказала, кто наградил тебя животиком, когда мы учились на последнем курсе, так что я понятия не имею о том, что ты говоришь.

– Это и неважно. Я просто… хотела поделиться своей болью. Со мной такого почти не случается, ты же знаешь.

– Ну-ну, не плачь, маленькая, – ласково пропела Леа с того конца провода – все образуется, только не впадай в крайности. Ты теперь замужняя женщина, хотя разок можешь сходить налево, если тебе очень хочется.

– Я серьезно! – вспылила уже раскрасневшаяся Ариадна.

– Я тоже серьезно. Если сделаешь все по-умному, твой Артур ничего не заметит. А отец Джо, который бросил тебя с ребенком, если уж он так хорош, может получить один раунд в постели, а потом пусть катится. Разве я не права? – Леа снова вернулась к своему обычному настроению.

Ариадна тяжело вздохнула, решив промолчать. Для Леа все было легко и просто – она любила своего мужа, что, однако, не мешало ей крутить романы и флиртовать на банкетах. Она легко относилась к связям своего мужа, оставляя в порядке необходимости на его лице царапины и синяки, если дело того требовало, но, чаще всего забывала обо всем, предпочитая хранить союз с человеком, которого любит. Для нее все эти вылазки на одну ночь ничего не значили.

Брак Ариадны был совсем другим. Она не допускала мысли о супружеской неверности, не давая другим мужчинам даже смотреть на себя неподобающим образом. Артур также весьма ревностно охранял свою жену, не заглядываясь при этом на других и также соблюдая безукоризненную верность. Это было нормально, так казалось им обоим.

– Нет, дело не в том, что он хорош.

– Но тебя к нему влечет?

– Не знаю…

– Ой, ой, тихоня Бишоп не знает, привлекает ли ее мужчина, который соблазнил ее, когда она еще была девственницей! Давай, колись, что ты чувствуешь?

– Да, я определенно что-то ощущаю, но пока не разобралась до конца, что именно. Да и стоит ли? Я теперь замужем, люблю Артура. Мне никто не нужен.

– Брось, я же была на вашей свадьбе! Забыла, кто тебе ленточки поправлял? Это он смотрел на тебя, как на все золото Клондайка, отмытое за сто лет, а не ты на него.

Ариадна разомкнула губы, полная решимости возразить, но затем обнаружила, что ей совершенно нечего сказать в свое оправдание. Между тем Леа продолжала:

– Артур, конечно, красавчик, богатый мужчина, да и надежный парень, по всей видимости, раз уж ты ему доверилась, но ты его не любишь.

– Теперь люблю, – неуверенно сказала Ариадна.

– А по-моему, нет. Тот, другой, который оставил тебе Джо, вызывает у тебя гораздо больше эмоций, чем твой собственный муж, с которым ты прилежно делишь крышу и постель уже почти три года.

– Проблема не в этом, Леа, – еще раз вздохнула Ариадна. – Все дело в том, что он что-то задумал.

– Он что – таращится на тебя? Или на Джо?

– Да, – удивленная такой проницательностью, кивнула Ариадна.

– Ну, так что удивительного? Ты красива, умна, молодо выглядишь. Ты же мечта извращенцев, помешанных на малолетках!

– Спасибо, – Ариадна кисло поблагодарила подругу за сомнительный комплимент.

– А тут такое живое свидетельство твоей половой зрелости – ребенок, да еще такой большой. Он, наверное, только и думает о том, чтобы вновь тебя заполучить.

– С чего ты взяла, что он извращенец? У него была вполне красивая жена.

– Правда? – оживилась Леа. – И как она выглядела?

– Тип роковой женщины, со всеми тонкостями. И выглядела она еще как взросло, – вспоминая образ Мол, рассеяно ответила Ариадна.

– И что с того? Он же предпочел тебя, раз уж ты родила от него сына. Ей-богу, Ариадна, как можно быть такой наивной? Этот парень соблазнил тебя, настоящего ангелочка и образец невинности, когда ты еще и думать не хотела о том, чтобы рожать. Мало того, что он не знает о существовании таких полезных вещей, как презерватив, так еще и увлекается молоденькими девочками! Где ты вообще его зацепила? Я, если честно, была в ужасе, когда ты вывалилась из туалета, вся в слезах, с кучей сопливых салфеток в кулаке. Решила уже, что у тебя, наконец, началась менструация, и ты испугалась крови, думала, что надо бы объяснить тебе, что бояться тут нечего, это просто этап пубертатного развития, но ты вытащила из кармана тест. Тест, который минуту назад лежал в моче, между прочим, а ты его в карман положила. Я вообще хотела бежать в полицию, заявлять о растлении!

Ариадна рассмеялась, шмыгая и продолжая всхлипывать, что выглядело крайне странно. Леа всегда могла поднять ей настроение и вдохнуть уверенность в том, что все будет хорошо.

– И если ты решила его жалеть, то даже не думай об этом! Если очень хочется, можешь переспать с ним, вспомнить юность и все такое, но потом возвращайся к Артуру. Он тебя ценит выше всех богатств мира и до сих пор балует, как маленького ребенка, так что даже не думай воссоединяться с тем, бывшим, ясно?

– Да я и не думаю. Просто, он хочет, чтобы я ему все рассказала. Он догадывается, что Джо – его сын.

Повисла тяжелая пауза, которая никак не вязалась с шумной подругой, а затем вновь зазвучал ее голос, только на этот раз он был уже совершенно серьезным.

– Он что – не знает?

– Не знает, – едва слышно ответила Ариадна.

– Ну, ты даешь… Как же так?

– Сложная история. Не хочу об этом вспоминать.

– Ну, да, понимаю. И как он понял, что твой мальчик – его сын?

– Они похожи.

– Джо – твоя маленькая копия, насколько я помню.

– Да, но есть же и другие качества. У них одинаковая аллергия на малину, они оба необщительны. А в мелочах и незаметных жестах – это просто нужно видеть.

– Так расскажи ему обо всем.

– Не могу.

– Он захочет тебя вернуть?

– Не уверенна.

– Ну, так в чем проблема?

– Он – лучший друг Артура. Его долго не было рядом, он жил в другом месте, а теперь вернулся. Артур ничего не знает.

– Черт… Вот же, черт, – больше ничего Леа придумать не могла. – И как ты, милая скромница, попала в такой переплет?

– Мне и так плохо, не усугубляй мое состояние! – не выдержала Ариадна.

– Прости, – виновато проговорила француженка.

– Я просто не знаю, что мне делать. Он ведь не отступится, я его знаю. У него мертвая хватка во всем, что касается его интересов, если что решил – умрет, но добьется желаемого.

– Я не вправе указывать тебе, как поступить, – после недолгого раздумья сказала Леа. – Но подумай о том, сможешь ли ты обманывать человека, которого любишь, вечно? До самой смерти?

– Я его не люблю, – Ариадна неуверенно возразила.

– Но ты сказала, что любишь Артура, – просто констатировала Леа. – Я все понимаю про ваш договор, и то, что он любит тебя и Джо, но подумай сама. Не всякая правда хороша для супружеских отношений, но многое зависит от того, как ты будешь говорить. Решай сама, но я бы не хотела, чтобы ты мучилась всю жизнь. Ты хороший человек, Ариадна, но единственный, кто лгал всем и каждому в данной ситуации – это ты. Мы женщины, и это нормально, мы постоянно хитрим и обманываем, но есть вещи, где нужно быть честными. Я не на твоем месте, так что ты должна сама понять, относится ли эта ситуация к тем, что обязательно должны быть основаны на правде или нет. Не торопись и не бойся. Твое решение будет правильным, потому что ты примешь его во благо.

– Я боюсь, что это разрушит наш брак.

– Артур любит тебя. Если бы мой муж был таким же, как Артур, я бы постоянно все ему рассказывала. Ты ему веришь?

– Да.

– Тогда не сомневайся – он поймет.


Глава 19

Ариадна много думала о разговоре со своей парижской подругой, взвешивая возможные варианты и пытаясь принять правильное решение. Домашние дела, работа и уход за Джо неизменно сопровождались невеселыми мыслями о сложившейся ситуации. Ей необходимо было остаться одной, чтобы поразмыслить обо всем, что с ней произошло, и вскоре такая возможность действительно представилась. У Артура возникли неотложные дела на Восточном Побережье, и он на несколько дней покинул дом.

Они не привыкли расставаться, пусть даже и на столь незначительные промежутки времени, и каждый раз, когда Артуру приходилось отлучаться, она чувствовала себя так, словно дом мигом опустел, и она осталась совсем одна, без поддержки и защиты. Однако сейчас она была рада возможности остаться наедине со своими мыслями.

«Подумай о том, сможешь ли ты вечно обманывать человека, которого любишь?»

Эти слова не шли у нее из головы, постоянно всплывая в памяти и заставляя думать об этом снова и снова. Ариадна решила, что в данном случае должна исходить из интересов самого любимого человека, которым оказался не Кобб и не Артур. Единственный мужчина, который бесспорно обладал ее любовью, был Джо, и она решила, что все решения и действия будет посвящать именно ему.

Простит ли он ее, если повзрослев, узнает о том, что она лишила его возможности общаться с настоящим отцом? Кобб был замечательным, заботливым и любящим во всем, что касалось его детей. Если в отношениях с другими Доминик бывал требовательным, упрямым и порой даже неосмотрительным, то когда речь заходила о Джеймсе или Филиппе, он становился совершенно другим человеком. Ариадна не сомневалась в том, что он будет отличным отцом, пусть даже ему придется жить со своим третьим ребенком в разных домах.

Как отнесется к таким известиям Артур? Человек, которому она обязана всем, что у нее есть, заслуживал лучшей жены, Ариадна была твердо в этом убеждена. Однако в его любви к ней сомневаться не приходилось, и посему она должна была решить, как именно преподнести ему эту информацию, заранее подготовившись к любым последствиям. О нем она думала во вторую очередь, так как чувствовала себя виноватой, что было весьма справедливо. Как она могла утаить от него правду? Его единственный друг – биологический отец ребенка, которого Артур считает своим сыном. Женщина, которую он называет своей женой, обманывала его целых три года, скрывая правду и даже не думая сознаваться в своих ошибках. Чем объяснить ему причину, по которой она решилась на непозволительные отношения с Коббом? И вообще, как она должна рассказать ему о той ночи, после которой в ее теле зародилась новая жизнь? Такие вопросы требовали правильных ответов, так как от них зависело слишком многое, и поэтому Ариадна решила, что нужно все тщательно продумать, затем дождаться Артура, а потом уже решать, как говорить с Коббом.

После разговора с подругой прошло уже несколько дней, за это время Артур успел рассказать Коббу окончание истории, произошедшей в Лос-Анджелесе, но к части, касавшейся Франции, они еще не приступали. Очень многое оставалось неизвестным. Было очевидно, что Доминик явно не будет рад тому, что и Артур и Ариадна приложили руки к его амнезии, а затем сделали вид, что они здесь не причем. Об этом тоже еще предстояло подумать, и Ариадна решила, что этот разговор должен состояться еще до того, как кто-либо из мужчин получит точную информацию о реальном отце Джо. Так было бы правильнее, но жизнь внесла свои коррективы, которые усложнили и без того запутанное дело.

На второй день после отъезда Артура, она решила навести в доме порядок и потому отложила все дела, чтобы несколько часов посвятить только уборке. Не успела она приступить к задуманному, как в дверь постучался Кобб, который, видимо, хотел истратить это время в своих целях.

– Артура нет дома, – мрачно заявила она, пропуская его в дом.

– Я знаю, – невозмутимо ответил Доминик.

– У меня тоже нет времени, так что…

– Все зависит только от тебя, – он был спокоен и полон уверенности в том, что не уйдет без ответов на свои вопросы.

Она прошла следом за ним в гостиную. Джо мирно спал на втором этаже, в своей комнате, и Ариадна знала, что у них есть еще около часа свободного времени, пока малыш не проснется.

– Полагаю, мне не нужно объяснять, зачем я пришел? – улыбаясь, спросил Кобб.

– Не нужно, – она вновь начала нервничать и ее дыхание участилось. – Я все помню. Но мне хотелось бы дождаться приезда Артура и только после этого выяснять все дела.

– Так значит, нам есть что выяснить? – подняв брови, переспросил Доминик.

– Конечно, есть.

– Ты прекрасно знаешь, что сейчас меня волнует не то, что произошло в Париже, а то, что касается Джозефа. Если ты не хочешь начинать первой, я помогу тебе и повторю вопрос. Так кто настоящий отец твоего мальчика?

Ариадна застыла, затаив дыхание и опустив взгляд в пол. Что ответить ему? Лгать она больше не могла, а правда была слишком сложной, и все это происходило слишком уж не ко времени. Кобб был чересчур требовательным, и она терялась каждый раз, когда он шел в наступление.

– Ты, – наконец, решившись на отчаянный шаг, выдохнула она.

Словно спрыгнув с высокого обрыва в ледяную воду, она почувствовала, как немеют от холода ее руки, и останавливается сердце. Кобб стоял напротив нее, напряженный и внимательный. Его лицо почти не изменилось, но взгляд светлых глаз мигом изменился и стал почти невыносимо тяжелым. Она смотрела на него, почти не дыша и боясь пошевелиться, не понимая, чего больше в его глазах – удивления, злости или осуждения.

В конце концов, чего он добивался? Он явно рассчитывал на такой ответ, вполне возможно, даже надеялся на такой исход разговора, так почему же он стоит, словно до него не дошел смысл этого простого слова?

– Джо – мой сын? – словно боясь поверить в очевидное, уточнил он.

Ариадна предпочла бы, чтобы он не заставлял ее повторять одно и то же по два раза, но делать было нечего.

– Твой.

Он, наконец, сдвинулся с места и сделал шаг по направлению к ней, но Ариадна отступила, сохраняя расстояние.

– И ты скрывала это от меня? Когда это произошло?

– Что именно? Ты хочешь знать, когда я поняла, что беременна? Или тебе интересно, когда Джо появился на свет?

– Когда мы переспали? – прямо и довольно громко сказал он, приближаясь к ней и протягивая руку к ее запястью. – Мы встречались? Мы жили вместе?

– Нет, ты же прекрасно знаешь, что ничего не было. Мы с Артуром не лгали тебе, когда рассказывали о том, что было с каждым из нас после окончания операции внедрения. Ты был здесь, я училась в Париже. И никаких романов на расстоянии между нами не было.

– Тогда расскажи мне… – он осекся, словно вспомнив что-то очень важное. – Так это произошло в ту ночь? В ту самую ночь, когда Артур привез тебя ко мне?

Ариадна не делала попыток отнять у него руку, или отстраниться. Теперь все ее внимание было занято тем, как правильнее ответить на его вопросы, и она словно не замечала того, что он стоит очень близко, держа ее запястье и поглаживая его большим пальцем.

– Да, – ощущая горячее желание расплакаться, призналась она. – Тогда все и было. Ты был полубезумен, терялся между мирами. Все казалось таким нереальным, совсем неважным. У тебя в доме был полный беспорядок, ты сам был разбит и смущен.

– Ты пожалела меня? – переходя на шепот, спросил Кобб, привлекая ее к себе и осторожно обнимая другой рукой.

– Ты не должен, – делая попытку отстраниться, возразила Ариадна – так нельзя. Мы никогда не были вместе, а то, что случилось в ту ночь – просто случайность. Тебе нужна была женщина, а я оказалась рядом. Утром ты проснулся и не вспомнил, что было ночью.

Доминик не отпускал ее, лишь крепче прижимая к себе и склоняясь к ее волосам.

– Я соблазнил тебя? – шептал он. – Что я сделал?

– Ты… – она все еще пыталась высвободиться – я даже не знаю, как это назвать.

– Я принудил тебя? Сделал тебе больно?

– Нет, – замотала головой она – но ты сейчас делаешь мне больно. Думаешь, мне легко? Я замужняя женщина, так не должно быть. Так что отпусти меня.

– Так что же было? – словно и не слыша ее, продолжал он. – Расскажи, я хочу все знать.

– Я долго уговаривала тебя, приводила разные аргументы, доводы, пыталась доказать свою правоту. После долгих споров ты, наконец, согласился. Я легла спать в гостиной, прямо на диване, а ты отправился в свою спальню. Ты разбудил меня ночью.

– Я что-нибудь говорил?

«Останься со мной, прошу тебя, останься со мной, не оставляй меня, без тебя я не вынесу всего этого. Ты нужна мне, я прошу тебя, останься», – эти слова звучали в ее ушах еще долгое время после того, как она уже вышла замуж и родила сына. Но теперь она не могла набраться смелости, чтобы повторить их.

– Ты… просил меня остаться, – с трудом подбирая слова, выговорила она.

– И ты осталась?

– Нет. Я была с тобой ночью, там, в гостиной, но утром, едва ты и твои дети проснулись, я покинула твой дом. С тех пор мы с тобой не виделись. До недавнего времени.

– Я был груб?

– Нет.

– Я нанес тебе какой-то вред?

– Нет, – она покачала головой, прижимаясь лицом к его рубашке.

– Тогда почему ты не дождалась меня? Почему я не слышал от тебя ни слова все эти годы? Ты вышла замуж за человека, которого не любишь, ты предпочла воспитывать нашего сына с ним, а не со мной, его родным отцом. Неужели ты думаешь, что я бы предал тебя?

Ариадна не выдержала и расплакалась, как маленькая девочка, продолжая качать головой и пытаясь выпростать руку поверх его плеча.

– Ты меня не любил. Никогда не любил, и сейчас не любишь. У тебя стерлись все воспоминания обо мне. Да что воспоминания? Ты даже на следующий день забыл о том, что между нами было! Проснулся, и спросил, не помню ли я, как ты оказался в гостиной, на том проклятом диване. Слава Богу, я хотя бы успела одеться к тому времени. Я для тебя ничего не значила, ты просто искал утешения, и тебе нужно было чье-то тело для того, чтобы почувствовать себя живым человеком. Я оказалась под рукой…

– Как ты можешь так говорить?! – неожиданно прервал ее Кобб, встряхивая ее так, что Ариадне поневоле пришлось поднять заплаканное лицо.

Едва она встретилась с его горящим взглядом, как ей тут же захотелось отвернуться, или еще лучше, оказаться где-нибудь в другом месте, подальше от него.

– Не помня твоего лица, я чувствовал твое присутствие рядом с собой. Твой запах, твои прикосновения, губы, волосы – я помнил только тебя. Ты вернула мои воспоминания! Как ты можешь говорить, что ничего не значишь для меня? Первое, что я вспомнил, связано с тобой! И знаешь, даже если бы мне никогда не удалось вспомнить прошлое, я бы заново полюбил тебя при повторной встрече. Разве ты не думала об этом?


Глава 20

Она хотела бы верить его словам. Все, что он говорил, звучало весьма заманчиво, но Ариадна при всем желании не могла себе позволить утонуть в той бездне ощущений, которые он ей дарил.

Доминик Кобб любил свою жену. Он любил ее так сильно, что чуть было, не сошел с ума после ее гибели. Он боготворил ее.

«Ты – лучшее из всего, что я создал, но прости, ты недостаточно хороша».

Она видела проекцию Мэллори, она встречалась с ней не раз. Такая женщина – страстная, живая, красивая и соблазнительная была просто воплощенной мечтой. Ее грациозные жесты, походка, даже сама опасность, которую она излучала – все внушало благоговение. Неудивительно, что Кобб боготворил даже эту бледную тень, предпочитая проводить время во сне, наедине с этой недостаточно хорошей проекцией, чем отвлекаться на тех, кто был рядом с ним в реальном мире. Если даже она, женщина из его снов, была недостаточно идеальной для его жены, то насколько впечатляющей была сама Мол в ту пору, пока ее разум еще не был заражен?

Кто Ариадна по сравнению с ней? Маленькая девочка, возомнившая себя всесильной лишь из-за того, что ей удалось сложить угол Бушю пополам? Гениальная студентка, многообещающий архитектор? Занудная отличница со строгим кодексом морали, который она попрала ради одной единственной ночи, после которой осталось живое напоминание прошлого? Кто она? Ни красоты, ни женственности, ни глубины – Ариадна всегда будет лишь тенью. Подобно своей тезке из легенды, она влюбилась в героя, помогла ему выбраться из ловушки, но взамен не получила ничего.

И теперь, услышав правду о происхождении Джо, его отец, тот самый герой, который принес ей столько страданий, держит ее в объятиях, говоря, что любит ее и всегда любил? Ничего абсурднее ей слышать еще не приходилось. Равно, как и ничего более желанного.

– Не обманывай себя, – собрав все свои силы в кулак, холодно сказала она, отталкивая его от себя. – Ты должен все обдумать, осознать. Ты просто в шоке от того, что на тебя свалилось. Амнезия, прошлые воспоминания, а теперь еще и третий ребенок – я все понимаю. Не принимай поспешных решений и не делай скоропалительных выводов.

– А ты жестокая, – заглядывая ей в лицо, заметил Кобб.

– Я жестокая? – переспросила она, отказываясь верить в только что услышанное. – Это ты обо мне? Да, я была неправа, стараясь скрыть правду, но перед тобой я ни в чем не виновата. Я думала, что так будет лучше в первую очередь для моего сына. У него уже есть отец.

– Я его отец! – отчаянно перебил ее он. – Не говори так, больше никогда не говори, что у него другой отец кроме меня! Я не виноват в том, что меня не было рядом с ним все эти годы, ясно?

– Да, это моя вина, можешь ненавидеть меня! – также переходя на крик, отреагировала Ариадна. – Ты имеешь полное право презирать меня за то, что я всех обманывала! Я просто жалко выгляжу, я не заслуживаю всего, что имею, ты прав. Тогда отпусти, перестань держаться за меня, Кобб!

– Опять хочешь сбежать? Та Ариадна, которую мне все-таки удалось вспомнить, не бежала от опасностей, она смотрела им в лицо, разве не так?

– Та Ариадна повзрослела, наделала ошибок, родила сына и вышла замуж. Той Ариадны уже три года как нет.

Кобб пораженно поднял брови, сдавливая ее еще крепче и стараясь заставить ее смотреть прямо ему в глаза.

– Вот как? Значит, ты считаешь меня ошибкой? О, конечно, ты же свято веришь в то, что я тебя никогда не любил, чем же еще может быть та ночь, как не ошибкой?

Она опустила голову, упираясь лбом в его грудь и сжимая в кулаках материю его рубашки. Все слова, которые до этого звучали только в ее мыслях, которые она не произносила вслух, даже находясь в полном одиночестве, теперь были обнажены и свободны.

Да, это было ошибкой. Нет, она не считала Джо тяжким грузом. И, да, она винила себя за то, что теперь происходит.

– Ты мне не веришь, и это больно.

Эти слова прозвучали где-то над ее головой, поначалу проскользнув мимо ее сознания, и она, молча, продолжала стоять, уже бросив все попытки обрести свободу. Однако в последовавшей за этими словами тишине, она услышала их вновь, словно они эхом повторялись в ее голове, возвращая ее на землю, в реальный мир.

– А ты сам смог бы себе поверить? Как ты можешь говорить, что любил меня? Ты ночами напролет лежал, подключившись к машине, чтобы видеться с Мол. Ты построил тюрьму из воспоминаний лишь для того, чтобы продлить ей жизнь.

– Потому что я чувствовал вину.

– И не только. Поверь, я видела, как ты на нее смотрел. В твоих глазах было столько любви, преданности и обожания, что поневоле казалось, что она – само совершенство. Там, в лимбе, когда я выстрелила ей в грудь, чтобы освободить тебя, помнишь? Фишер лежал на балконе, у моих ног, а ты и она – вы сидели за столом, и она ударила тебя ножом. Я испугалась и выстрелила в нее, чтобы спасти тебя. Ты обернулся и посмотрел на меня с такой… ненавистью. Я посмела поднять руку на проекцию, на тень Мол, и ты уже возненавидел меня за это.

– Я не знаю, что ты видела, может быть, ты и права, но зато я точно знаю, что чувствую сейчас.

– Ты всегда знаешь, что чувствуешь, – горько усмехнулась Ариадна, все еще не поднимая лица. – Твой сын лежит на втором этаже, и ты должен быть рядом с ним, вот что ты чувствуешь.

– Не делай этого со мной, прошу, – почти умоляя, прошептал Доминик. – Не отказывайся от меня.

– Я уже отказалась от тебя, когда вышла замуж за Артура.

– Которого ты не любишь.

– Люблю, но даже это уже не имеет к тебе никакого отношения. А о своем обещании не разрушать чужую семью ты забыл?

– Есть время, когда нужно научиться отступать ради тех, кого ты любишь. Есть время, когда нужно бороться за них.

– Неужели Артур для тебя ничего не значит? Твоя дружба с ним не стоит ни цента?

Кобб сухо рассмеялся, и от звука его голоса Ариадна ощутила, что ей снова становится страшно.

– Ты отлично передергиваешь, Ариадна. Не используй его, как прикрытие, не нужно. Мы сейчас не о нем говорим.

– Мы говорим обо всех нас вместе, потому что Артур и я теперь – одно целое.

«Знаешь ли ты, что значит быть любимой? Быть частью целого?»

Тогда она ответила, что не знает.

– Хорошо, – неожиданно сдался Кобб, наконец, отпуская ее. – Хорошо, если тебе так удобнее, давай поговорим обо всех нас.

Ариадна с подозрением смотрела, как он отходит от нее и усаживается в кресло. Через несколько мгновений она опустилась на диван напротив него, все еще нервно кусая губы и сжимая ладони в кулаки.

– Ты любишь его?

– Что ты хочешь услышать? – поднимая подбородок, и прямо глядя ему в глаза, спросила она. – Если я отвечу, что люблю, ты не поверишь, а если скажу, что не люблю – что тогда? Позовешь меня замуж?

– А ты что будешь делать? Если любишь – все понятно. А если нет? Будешь обманывать его? Предпочитаешь всю жизнь провести во лжи?

– Не твое дело, – хмуро оборвала его она. – Чего ты вообще добиваешься?

– Хочу знать, зачем ты согласилась быть со мной той ночью. Или ты сама не знаешь? Нет, ты не похожа не тех девушек, для которых провести ночь с сумасшедшим вдовцом – обычное дело.

– Значит, спрашивая меня о том, люблю ли я своего мужа, ты на самом деле, хочешь выяснить, любила ли я тебя? – прямо задала вопрос Ариадна.

– Можно сказать и так, – он подался вперед, опираясь локтями о колени, и сцепив пальцы обоих рук.

Между ними находился столик, но Ариадне казалось, что его лицо очень близко, и светлые глаза с зеленоватым оттенком, сверлят ее насквозь, вынуждая говорить только правду, словно она отвечает на суде.

– Я уже не помню, – уклончиво ответила она.

– Не лги мне, – угрожающе прошипел он, и его глаза говорили о том, что дважды он повторять не будет.

Ариадна поерзала на своем месте, желая найти уверенность в физическом комфорте, но, ни мягкая обивка дивана, ни ее любимые подушки не могли придать ей смелости для разговора с этим человеком, сейчас казавшимся ей особенно опасным.

– Не уверенна, что в то время я вообще понимала, что такое любовь, – осторожно начала она. – Но мне казалось, что я была влюблена. Ты пришел ко мне, и я не смогла найти в себе сил, чтобы отказать. Я хотела стать для тебя кем-то большим, чем просто… помощница и жилетка, в которую тебе однажды пришлось поплакаться. Глупо было надеяться на то, что та ночь что-то изменит. А о последствиях пришлось заботиться потом.

– Ты могла дождаться меня. Прийти ко мне в больницу, попытаться поговорить. Ты думала, что я мог бы тебя выгнать?

Ариадна снова закусила губу и покачала головой, пытаясь сдержать вновь подступающие слезы.

– На сегодня хватит, – после того, как удалось немного успокоиться, сказала она. – С меня довольно, больше не могу. Уходи домой, думай что хочешь, только сейчас оставь меня одну.

Если бы он решил проигнорировать ее слова, если бы подошел к ней, она бы не смогла сдержаться. Все могло закончиться либо обширной истерикой и скандалом, либо первым актом ее супружеской неверности.

Однако он лишь кивнул и покинул дом, не задавая ненужных вопросов и оставляя ей возможность дождаться Артура без лишних угрызений совести. Той вины, что она уже чувствовала на себе, вполне хватало для того, чтобы не спать по ночам, и прибавлять к этому что-либо еще было просто жестоко.


Глава 21

Артур вернулся через два дня. Заметив его усталый взгляд, Ариадна решила, что с признаниями стоит немного подождать, но в тот же вечер он сам завел речь о том, что интересовало ее больше всего. Правда, начал он издалека, так что она не сразу поняла, к чему приведет этот разговор.

Устроившись в постели и оставив зажженным только один торшер, да и то с ее стороны, Ариадна приготовилась почитать перед сном, чтобы хоть немного отвлечься от грустных и неприятных мыслей, но Артур осторожно забрал у нее книгу и отложил на тумбочку возле себя.

– Ариадна, есть разговор, – деловито начал он, с нежностью глядя на свою жену.

Она понимающе кивнула и, оттолкнувшись от спинки, села прямо перед ним, обняв подушку и с любопытством ожидая, когда он начнет говорить.

– Я тебя слушаю, – улыбнулась она, убирая волосы назад.

– Пока я был в Нью-Йорке, мне удалось связаться с твоим профессором.

– С профессором Майлсом? – удивленно переспросила она.

Еще до того, как Артур покинул дом, они договорились, что перед тем, как сообщать Доминику все детали парижского лечения, они должны посоветоваться с его тестем. Так как идея переправить Кобба за океан и показать опытным специалистам принадлежала именно Майлсу, ответственность за это решение пришлось бы делить именно с ним. Если бы он рассудил, что лучше Доминику не знать всей правды, то они решили бы остановиться на том, чего уже достигли. Такой исход разговора был крайне нежелателен, но Кобб отличался некоторой непредсказуемостью, о которой Майлсу было хорошо известно и потому, он вполне мог захотеть оставить свою инициативу втайне.

– Я помню, что мы договорились сделать это вместе, но, ты же понимаешь, что чем раньше мы выясним все детали, тем лучше будет исход дела, – спокойно объяснил ей Артур.

– Конечно, – согласилась Ариадна.

Она и вправду не хотела разговаривать с Майлсом о столь неприятных вещах, тем более, что из трех людей, посвященных в тайну происхождения загадочной амнезии Кобба, она была самой неосведомленной.

– Так что я взял это на себя. Он не одобряет наших действий. Сказал, что мы должны были раньше посоветоваться с ним, сообщить о том, что восстанавливаем воспоминания Дома. Тут я с ним согласен, хотя с другой стороны, его запрет ничего бы не решил. Рядом с Домом живем мы, а не он, так что все шишки достанутся все равно нам. К тому же, Доминик стал требовать объяснений именно с тебя, и здесь уж только мы должны были решать, как поступить.

Ариадна согласно кивала, полностью одобряя каждое его слово.

– Но, что касается европейской части истории, здесь он хочет взять все на себя. Это правильно, он лучше всех знает о том, что происходило в той клинике, так что ему и карты в руки. С нашей стороны мы должны просто сообщить Дому, что его ждет перелет во Францию, где его встретит Майлс с очередной порцией воспоминаний и объяснений.

– Отлично, – с облегчением вздохнула Ариадна. – Хоть отдохнем немного.

Артур внимательно посмотрел на нее, словно пытаясь понять, что стоит за ее словами. В такие моменты ей казалось, что он видит ее насквозь, хотя ощущения от его взгляда сильно отличались от всего, что ей приходилось испытывать в минуты, когда Кобб смотрел на нее с такой же долей внимания. Глаза ее мужа были более мягкими, но в то же время, загадочными и недоступными для полного понимания. Голубые глаза Кобба могли метать молнии, излучать опасность и топить в нежности, но темно-карие глаза Артура всегда скрывали некоторую часть его эмоций, которая, как подозревала Ариадна, и была самой главной. Кобб пугал ее своим порой просто диким взглядом, но он был понятен, как открытая книга, чего никак нельзя было сказать об Артуре.

– Что? – пытаясь унять смущение, спросила она.

– Я скучал по тебе, – все еще безотрывно глядя на нее, ответил он.

– И я скучала, но это же не повод, чтобы так смотреть.

– Как так?

Она сморщила нос, пытаясь подобрать правильное слово.

– Ты же разглядываешь меня, так, словно в первый раз увидел. Это как-то странно, не находишь?

– Он приходил, когда меня не было? – резко меняя тему, спросил Артур.

– Да, – еще задолго до его возвращения, она решила, что не будет его ни в чем обманывать, и теперь твердо придерживалась выбранного пути.

– Вы говорили?

– Да.

«Может быть, стоит рассказать обо всем прямо сейчас?» – подумала она, но сразу же отмела эту мысль.

Гораздо лучше будет отложить сложный разговор до того времени, пока Кобб окажется далеко и уж точно не вмешается в ход событий.

– И что он говорил? Говорил, что любит тебя?

Ариадна опустила глаза, раздумывая над тем, как лучше подойти к словам, которые нужно было сказать. Артур никогда не торопил ее и не был излишне требовательным, но на этот раз, прождав некоторое время, он повторил вопрос, давая понять, что ее ответ очень важен для него.

– Он говорил, что любит тебя?

– О любви ни слова не было, – помедлив еще несколько мгновений перед тем, как приступить к самому сложному, начала она.

– А что было?

– А чьи слова тебе интересны больше – его или мои? – осторожно поинтересовалась она. – Потому что если ты хочешь знать, что говорила я, то…

– Я не сомневаюсь в том, что ты не предала меня, – прервал ее Артур. – Но я хочу знать, не делал ли он попыток лишить меня жены и ребенка, пока я был далеко.

– Он ничего не просил и не требовал, – стараясь быть как можно более близкой к истине, сказала она, поднимая, наконец, глаза. – Но речь заходила о чувствах, и… он как будто бы намекнул на то, что я значу для него несколько больше, чем… положено.

Ей еще никогда не приходилось говорить о том, что кто-то влюблен в нее. Даже выходя замуж за Артура, она не рассказывала подруге о том, как сильно он ее любит. Это казалось слишком нескромным и бессмысленным.

Теперь, говоря о том, что происходило пока Артура не было дома, она была несколько смущена тем, что именно приходилось сообщать.

– Он все так же честен с теми, кого любит, – холодно проговорил Артур. – Что касается всех остальных – на них ему плевать с высокой колокольни.

Он почти никогда не использовал крепких выражений, и сейчас Ариадна настороженно встрепенулась, вглядываясь в его обычно бесстрастное лицо. Единственным, что выдавало в нем волнение и злость, были крепко сжатые губы.

– Не говори так, – мягко возразила она, подаваясь вперед. – Еще ничего не произошло и вряд ли что-нибудь случится. Просто у него сложный период.

– Нет, ты просто ищешь утешения в бесполезных оправданиях. Он так сильно хочет быть с тобой, что не может контролировать свои поступки. Если его поездка в Париж не станет решающей, то рано или поздно нас всех ждет настоящая катастрофа.

Она знала, что он прав. Оставалась большая вероятность того, что узнав о том, что Артур и Ариадна причастны к потере его воспоминаний, Доминик разозлится и больше никогда не захочет с ними встречаться. В таком случае все проблемы могли бы разрешиться сами собой, хотя теперь Ариадна уже ни в чем не была уверенна. Надеяться, что он исчезнет из их жизни уже навсегда, можно было только в то время, когда он еще не знал о том, что Джо – его сын. Теперь же, когда он уверен в том, что малыш, спящий в соседней комнате, имеет к нему такое близкое отношение, он ни за что не отступится от своих родительских прав.

К тому же, она не могла решить, чего она хотела больше. В годы, когда он был далеко, и она думала о том, что больше никогда его не увидит, ее снедала тоска, близкая к той, что терзала ее сердце после смерти матери. Теперь он вновь был рядом, но это сулило настоящий шквал неприятностей. Если бы он отрекся от них, счел бы старых друзей предателями и уже сознательно покинул бы эти края, все проблемы могли уйти в прошлое, но в таком случае она вновь начала бы тосковать по нему и терзаться, беспокоясь за его жизнь. Если бы он остался и решил бороться до победного конца, это неминуемо повлекло бы за собой крах всего, что она так любила.

Руководствуясь соображениями жены и матери, она выбирала первый вариант, надеясь, что со временем она сможет забыть о нем, но решение в этом случае все равно оставалось за Домиником.

– Мы не должны думать о том, что вряд ли произойдет, – задумчиво проговорила она. – От нас тут почти ничего не зависит.

– Это от меня ничего не зависит, – поправил ее Артур. – Как бы я не бился с ним, если ты отвечаешь ему взаимностью, я не в праве тебя удерживать. Хотя, видит Бог, мне очень этого хочется.

Эти слова стали его самым неожиданным признанием за всю недолгую супружескую жизнь, что они провели вместе. Ариадна отложила подушку, и переползла ближе к нему, обнимая его за шею и прижимаясь щекой к его щеке.

– Что за безумные мысли? – тихо спросила она.

– Если смотреть на вещи трезво, то не такие уж и безумные, – смягчившись от ее прикосновения, сказал он.

Они уснули рядом, погасив свет и обнявшись в темноте, лежа под одним одеялом и думая о своем. И если мысли Ариадны постоянно путались и сменялись одна другой, то Артур заснул, думая о том, что его жена так и не сказала, что не любит Доминика Кобба.


Глава 22

Кобба совсем не удивило то, что пришлось ехать в Париж. С того самого времени, как Ариадна сообщила, что едва узнав о его безумии, Майлс искал способ перевезти его в столицу Франции, Доминик стал думать о том, что после того, как супруги Прайс закончат свою часть истории, он должен будет вернуться в Европу за дополнительными сведениями.

Разумеется, он не знал того, что никакой автокатастрофы не было, он не стукался головой и не терял память. Он искренне полагал, что о своем пребывании в Париже ему известно гораздо больше, чем думали Артур и Ариадна. Поэтому, когда Майлс встретил его в аэропорту и отвез прямо в свою квартиру, Кобб никак не ожидал, что отец его бывшей жены будет так виновато смотреть на него и молчать всю дорогу.

Уже вечером после ужина, когда Доминик, наконец, отдохнул и отошел от перелета, Майлс усадил его в своей крохотной гостиной, а сам занял место напротив.

– Итак, Артур сказал, что ты знаешь обо всем, что с тобой происходило вплоть до того вечера, когда Ариадна прилетела в Лос-Анджелес, – спокойно, как, впрочем, и всегда, начал он.

– Да, эту часть моего темного прошлого уже осветили, – с улыбкой согласился Кобб.

– Значит, ты знаешь, что именно с тобой происходило в то время?

– Похоже, что да. Неоднократное длительное пребывание в лимбе спровоцировало потерю чувства реальности, и я начал путать сон и явь. На самом деле, такое уже случалось со мной и до этого, но, в то время я обходился только заряженным пистолетом и тотемом.

– То есть?

– Закручивал волчок и ждал, когда он упадет, приставив пистолет к виску.

– И как? Помогало? – почти безразлично поинтересовался Майлс.

– Как видишь, – Кобб развел руки, намекая на то, что он все еще жив и до сих пор не убил себя.

– Отличный способ, – иронично одобрил его профессор, тихонько посмеиваясь и глядя на Доминика хитрыми прищуренными глазами. – Только очень рискованный и потому дороговатый. Хотя, жизнь твоя и распоряжаться ею тебе. Я, по правде говоря, не знаю, прибегал ли ты к своим методам во время помешательства, так что тогда мне пришлось сделать кое-что по своей инициативе. Ты помнишь клинику, где я впервые показал тебе действие нестандартного снотворного?

Кобб с интересом наклонился вперед, сосредоточенно хмурясь и кивая:

– Да, конечно помню. Там велись некоторые эксперименты, которые выходили за рамки нашей деятельности, и мы были просто туристами. Ты еще сказал, что их опыты граничат с преступностью.

– Точно. Ты тоже был и остаешься мошенником и вором, но ты хотя бы не занимался такими делами.

– А о чем именно шла речь?

– О глубочайшем проникновении в глубины человеческого подсознания. На самые скрытые уровни, о которых, наверное, никто из нас и не подозревает. Речь шла о замене личных воспоминаний, подмене биографии, внедрении другой реальности. Я не знаю, какого этапа развития они достигли сейчас, но, в то время они уже работали над ликвидацией ненужных воспоминаний и заменой реальности настоящего мира иллюзорными картинками.

– Разве такое возможно? – не веря своим ушам, пораженно спросил Кобб.

– С правильным применением гипноза возможно практически все, но эффект был весьма неустойчивым. Внедрение инородной информации практически невозможно, разве что на бумаге, так что, я полагаю, что они до сих пор не нашли способ замещать реальные воспоминания людей теми, что им нужны. Хотя, если они все-таки добились успеха, теперь в их руках находится сильнейшее оружие.

Доминик молча слушал, с грустью думая о том, что он – пожалуй, единственный человек, который не единожды совершил акт внедрения идеи в чужой разум. Однако об этом Майлсу знать было вовсе не обязательно.

– В общем, все это я рассказываю тебе для того, чтобы ты понял, что происходило уже после того, как ты прилетел сюда.

Он остановился, медля перед тем, как ступить на опасную поверхность, где зыбкий песок мог поглотить его в любую минуту. Прокрутив в голове несколько вариантов, Майлс махнул на все рукой и, вдохнув поглубже, приступил:

– Ты никогда не попадал в аварию. Ни рядом, ни до ни после аэропорта. Ты всегда был абсолютно здоров, если говорить о физическом состоянии.

– То есть… то есть, ты говоришь, что вы меня обманывали? – Доминик заметно напрягся, нахмурившись при этом еще больше. Теперь на его лице ясно читалось раздражение, граничившее с яростью.

– Прежде чем ты накинешься на меня с кулаками, я попробую все тебе объяснить, – дождавшись, пока Кобб кивнет, выражая свое согласие, Майлс продолжил: – Ты был не в себе и Артур был уверен, что детям небезопасно находиться рядом с тобой. Сразу же после того, как ты прибыл сюда, я отвез тебя в ту самую клинику. Пришлось заплатить изрядную сумму, но мне помогли старые знакомства. Я надеялся, что они смогут выяснить, насколько велики масштабы разрушений, которым подверглось твое подсознание. Через день Мария перевезла сюда детей, благо ты оставил ей разрешение. Пришлось пойти на небольшой компромисс и снова пожить с ней в одном доме.

– Да, к тому времени вы были в разводе, я помню, – рассеянно проговорил Кобб, надеясь, что Майлс не будет задерживаться на столь незначительных деталях.

– Так что, все время, пока ты был там, нам удавалось говорить детям, что ты действительно попал в аварию. На самом деле, ты более двух недель находился под наблюдением у специалистов в области манипуляций с человеческим подсознанием. Они долго исследовали тебя, но так и не смогли выяснить причины твоего помешательства. Сколько бы они ни старались, ты всегда вышвыривал их вон из своих сновидений и тормозил процесс диагностирования. Нам даже пришлось просить Ариадну, чтобы она вошла в твой сон, потому что в последний раз ты шел на контакт только с ней.

– И что ответила она?

– Она отказалась, – от Майлса не укрылось то, с каким облегчением вздохнул Кобб – сказала, что не будет помогать нам в этом. Наверное, она сомневалась в нравственности наших целей, или просто не хотела тебя видеть. Судя по ее обиженному лицу, скорее, второе. Так или иначе, было решено просто удалить тот участок временной канвы, который сбивал тебя с толку.

– Что значит «удалить»?

– Значит, выделить и нажать на delete, – невозмутимо ответил профессор. – С тобой сделали почти то же самое. Все, что им удалось выяснить, что те события, приведшие тебя к потере ощущения реальности, начались за несколько месяцев до твоей, так называемой, госпитализации. Они подстраховались, захватив пару лишних недель и, при помощи опытного гипнотизера, просто вычеркнули твои воспоминания. Спровоцировали искусственную амнезию. Однако то, что ты никого не впускал в свой разум, не позволило им копаться в твоем мозгу, чтобы стереть все окончательно. Они понятия не имели о том, что с тобой происходило, так что действовать пришлось извне, как с обычными людьми. Твои воспоминания не уничтожены, а просто изолированы, как и у всех обычных жертв амнезии.

Майлс замолчал, и после этого повисла тяжелая тишина. Кобб уставился в пол, стараясь вместить ту идею, что все знали о том, что с ним произошло, и никто ничего ему не сказал. Артур и Ариадна приложили руки к тому, чтобы переправить его сюда, в Париж, но дальше оборвали с ним все связи. И это было больнее всего.

«Подстраховались, захватив пару лишних недель» - словно речь шла о покупке сладостей.

– То есть Ариадна и Артур знали обо всем?

– Да. Но ты не должен винить их в этом, Доминик. Они лучше остальных понимали, как сильно ты нуждаешься в помощи. Если бы они не помогли мне, я не знаю, что за последствия повлекло бы твое странное поведение. Сейчас я больше склоняюсь к тому, что ты угодил бы в бедлам, а твои дети перешли бы к Марии. Ты сходил с ума, и мы должны были что-то сделать.

– Мне поблагодарить вас за то, что я лишился целой части своей жизни? – с трудом сохраняя спокойствие, спросил Кобб.

– Ограничься хотя бы отсутствием обвинений, – по-доброму улыбнулся Майлс.

***

Всю ночь и весь следующий день Доминик обдумывал и усваивал полученную информацию. Принять то, что рассказал Майлс, было сложнее, чем разобраться со всеми данными, которыми поделились Артур и Ариадна.

Много становилось яснее. Артур не делал попыток связаться с ним все эти годы, но охотно принял его возвращение, стоило Коббу показаться на пороге его дома.

Майлс и Мария, объявившие перемирие, но расторгшие его сразу же после того, как он и его дети вернулись из путешествия.

И самое главное.

Ариадне было известно, что он потерял память. Скорее всего, когда он вышел из больницы, она еще не знала о том, что беременна. Теперь было понятно, почему она не пришла к нему и не попыталась наладить контакт, чтобы вернуть нужную часть воспоминаний. Как она могла пытаться возвратить то, от чего его с таким трудом освободили? И ей пришлось пройти через это в одиночку…

Дождавшись, когда Майлс вернется домой, Кобб решил, что пора прояснить остальные моменты.

– Так значит, Ариадна отказалась отправляться в мое подсознание? – уже за ужином, спросил он.

Майлс отложил газету и, улыбаясь, кивнул.

– Да, она отказалась. Ей пришлось нелегко, оказывается, бедняжка уже носила к этому времени ребенка, может быть поэтому она была такой раздражительной и депрессивной. Удивительно, как она еще смогла слетать в Штаты и убедить тебя приехать. После этого ты часто интересовался ею. В те моменты, когда ты бывал в себе, ты постоянно просил меня приглядеть за ней, словно беспокоился за ее безопасность. Доктора говорили, что такого рода паранойя была вполне естественной.

– А что именно я говорил?

– Я уже точно не помню, – отмахнулся Майлс. – У меня в то время целый курс готовился к выпуску, а по дому бегало двое шумных ребятишек. Ты думаешь, других забот кроме твоих навязчивых идей не хватало?

– Ну, хотя бы приблизительно?

– С чего такой интерес? – профессор ответил вопросом на вопрос, при этом подозрительно глядя на Кобба.

– Просто скажи, что не помнишь, – Доминик откинулся на спинку стула и отвернулся.

– Ты спрашивал, в порядке ли она. Успевает ли готовиться к выпускной работе, как выглядит ее макет и прочее, в том же духе.

– Понятно, – вздохнул Кобб – спасибо.

– Так значит, ты больше не дуешься на них? – возвращаясь к газете, между делом, поинтересовался Майлс. – Если ты уже отошел, то, будь добр – не мучай их после того, как вернешься домой.



Глава 23

После прибытия из Нью-Йорка Артур взял паузу в работе на несколько дней. Самые сложные дела были улажены, и теперь можно было устроить себе небольшой отдых, чтобы потом, когда наступит горячая пора, не жалеть об упущенном времени. Для Ариадны и запланированного ею разговора настал самый подходящий момент.

На этот раз ей не хотелось откладывать неприятную беседу до вечера, так как ложиться спать рядом с недовольным и задумчивым Артуром, было не слишком приятно. Дабы сохранить мир в отношениях, в прошлый раз ей пришлось промолчать и оставить некоторую долю недоговоренности, что очень сильно угнетало. Так что, поймав момент после обеда, когда сын отправился спать, и в доме наступило временное затишье, она набралась смелости и толкнула дверь в кабинет мужа.

Ей нечасто приходилось бывать здесь. В основном она заходила в рабочее пространство Артура только в тех случаях, когда требовалась уборка или поиски какой-либо важной информации, но ей вообще никогда не доводилось попадать в кабинет без его ведома.

Артур сразу же поднял глаза, отрываясь от компьютера и с любопытством глядя на робко входящую жену. Сейчас она выглядела как маленькая девочка, которая прокрадывается в спальню родителей. Ее большие темные глаза были настороженными и взволнованными, что, однако, не мешало ей с интересом разглядывать книжные стеллажи, расставленные по двум сторонам от его стола.

– Входи, не бойся, – тепло улыбнулся он. – У тебя какое-то дело?

– Да, – она тяжело вздохнула и, пройдя внутрь, устроилась в кресле, стоявшем в самом углу комнаты, намеренно игнорируя стул, стоявший за столом напротив Артура. – Есть разговор.

Они всегда сообщали друг другу о необходимости важных, но неприятных обсуждений, словами: «Есть разговор». Это было своего рода обычаем, который выработался в первые же дни совместной жизни и служил неким оповещением о том, что предстоящая беседа не будет развлекательной, но и пропустить ее никак нельзя.

– Я тебя внимательно слушаю, – все еще улыбаясь, ответил Артур, завершая привычный ритуал.

– Хорошо. На этот раз я хочу поговорить о том, чего сама избегала всеми силами. Все три года, что мы прожили одной семьей, ты ни разу не спросил меня о том, кем является биологический отец Джо, и почему мы с ним не вместе.

– Ты просила не вмешиваться.

– Однако я знаю, что тебе очень хотелось узнать причины, по которым я сознательно лишаю своего ребенка возможности узнать одного из своих родителей, но ты безупречно держал слово, и я благодарна тебе за это.

– Спорить не буду, – согласился Артур – временами этот вопрос действительно сильно мучил меня.

– Пришло время обо всем тебе рассказать, – быстро, боясь передумать или струсить, проговорила Ариадна. – Я прошу тебя только об одном – не делай поспешных выводов.

– Ты же знаешь, что от тебя я приму любую правду, – стараясь успокоить ее, заверил Артур.

– Сомневаюсь, что это входит в пределы твоих ожиданий, – горько улыбнулась она, набираясь решимости перед последним прыжком.

– Просто скажи, кто это, – едва заметно подаваясь вперед и уже почти не скрывая напряжения, сказал он.

Ариадна кивнула, собирая всю свою смелость в кулак.

«Еще не поздно передумать? Вздор! Кобб уже знает правду, так чего теперь скрывать. Рано или поздно он вернется из Парижа, и тогда вся правда точно выйдет на свет. Уж лучше пусть Артур узнает все это от меня, чем от него».

– Я родила сына от Кобба.

Артур смотрел на свою жену, тщательно фиксируя каждое внешнее проявление ее эмоций, которые менялись в сумасшедшей стремительностью. Страх перед признанием сменился напряженностью самого момента, которая уступила место опустошенности. И сейчас, когда все необходимые слова были сказаны, она сидела на самом краю, выпрямив спину и накрепко сцепив пальцы. Ее дыхание было неглубоким и частым, отчего кожа стала бледнее и белизна ее лица резко контрастировала с темными волосами. И все же, самым очевидным и безошибочным признаком растерянности и возвращающегося страха были мелко подрагивающие длинные ресницы – он видел это со своего места.

Нужно было скорее заговорить, разрядить обстановку, дать ей возможность расслабиться, но отчего-то слова не шли с языка, и он просто смотрел на нее, горя желанием подойти ближе и заключить ее в объятия, выражая благодарность за столь честный поступок.

– Я знаю, – наконец, заставив себя пошевелиться, выдохнул он.

***

Накануне перелета обратно в Лос-Анджелес, Доминик никак не мог заснуть. Неожиданность свалившихся на него новостей наряду с новыми вопросами, не давали ему покоя. Сколько бы он ни старался успокоиться и заставить себя думать о чем-нибудь другом, неопределенность давила на него, и результатом этого было вынужденное бодрствование, продолжавшееся уже несколько часов.

– Все не спишь, – Майлс заглянул в гостиную, где уже вторую ночь должен был спать бывший муж его погибшей дочери.

Доминик поднялся с дивана, и расстроено кивнул:

– Да, что-то все никак не уснуть…

В другое время вид профессора, стоявшего в халате и тапочках, мог немало позабавить его, но сейчас ему было не до веселья, хотя он все-таки отметил про себя, что Майлсу явно не хватает шелкового колпака не голове.

– Там, на полке, – Майлс указал на один из своих шкафов – есть аудиокниги. Рядом найдешь проигрыватель и наушники, если это тебе интересно.

– Никогда не пользовался аудиокнигами, – рассмеялся Кобб.

– Это потому что ты все еще можешь читать лежа, – невозмутимо пояснил Майлс. – Но тебе стоит попробовать хотя бы сегодня. Допустим, мне они здорово помогают от бессонницы.

– Хорошо, спасибо, – благодарно вздохнул Кобб вслед удаляющемуся профессору.

Он все еще не был уверен, что ему стоит это делать, но решил подойти и полюбопытствовать, что за записи хранятся на полке у Майлса. Проигрыватель, которым пользовался его тесть, был совсем старым, но Доминика это нисколько не удивляло. Рядом с устройством, сложенные в аккуратную стопочку, лежали диски.

Справочники, легенды, мифы, даже пара восточных эпосов – ничего особо интересного Кобб не нашел, и уже почти решил отказаться от этой затеи, когда в самом конце его взгляд упал на коробочку без лицензионной обложки. Вместо красочной глянцевой бумажки под прозрачной пластинкой покоился простой белый листочек подписанный знакомым почерком.

«Любимому профессору
Эту книгу я записала сама.
Спасибо за ваши труды и бесконечное терпение.
Я никогда не забуду всего, что вы для меня сделали.
Ариадна».

У него не было абсолютно никаких сомнений – именно это он и будет слушать. Хотя, нажимая «play», он поймал себя на мысли, что понятия не имеет о содержимом этой книги.

Тихий, приятно низкий и немного глухой голос Ариадны зазвучал в наушниках, Кобб прикрыл глаза и попытался отгородиться от всех своих мыслей, погружаясь в мир героев Ясунари Кавабата.

Почему она выбрала именно эти новеллы? Она читала не спеша, делая паузы и иногда переводя дыхание, но по ее голосу чувствовалось, как сильно ей нравится то, что она делает. Опыта в создании аудиокниг у нее было немного, и потому иногда было слышно, как рвется наружу тщательно сдерживаемый смех, а в другие моменты в ее рассказе сквозила откровенная грусть.

Когда она дошла до «Письма о родинке», сопроводив анонс нового этапа небольшим комментарием, из которого Доминик узнал, что это был ее любимый рассказ, он уже впал в состояние, близкое к дремоте.

Слушая историю, написанную от лица несчастной женщины, у которой не было счастливого детства и полноценной юности, чей брак был разрушен по неизвестным причинам, он представлял на ее месте маленькую Ариадну.

«Вам стало все равно, потому что вы перестали любить меня – только сейчас я понимаю это», – голосом Ариадны говорила безымянная женщина. Слышать, как она произносит эти слова, было больно.

Это было письмо к бывшему мужу, с которым главная героиня не виделась уже несколько лет. Она ни разу не сказала, что любит адресата и не произнесла ни слова о том, что тоскует по нему. В каждом звуке ее голоса была вина. Всепоглощающая вина за одиночество, на которое она обрекла и себя и того, о ком думала больше всего.

Он заведомо знал, что она не встретится с тем, кого любит. Письмо подойдет к концу, и дальнейшая судьба героини останется неизвестной. Но ему очень хотелось, чтобы у этой истории был счастливый конец, потому что он был уверен в том, что эта женщина заслуживает лучшей доли.

Сон пришел к нему незаметно. Голос любимой женщины продолжал звучать в наушниках, навевая сновидения, которые должны были расставить все по своим местам.




Глава 24

– Знаешь? – переспросила Ариадна, непонимающе глядя на мужа.

Артур утвердительно кивнул и ответил:

– Да. Не волнуйся, все нормально.

– Но откуда ты мог это узнать?

Она была поражена его спокойствием, которое говорило о том, что он ждал этого разговора и был к нему подготовлен.

– Я умею считать, – все так же невозмутимо сказал он, поднимаясь с кресла и подходя ближе. – День рождения Джо совсем несложно связать с той ночью, когда ты побывала в доме у Кобба. Все просто, мне даже не пришлось ни у кого ничего спрашивать.

– И давно ты знаешь? – глядя на него широко раскрытыми удивленными глазами, спросила Ариадна.

– На самом деле, не очень давно. Мог бы и раньше догадаться, но я слишком верил тебе, чтобы подозревать в чем-то. Поначалу я думал, что кто-то из студентов-сокурсников соблазнил тебя, а потом бросил. Это казалось весьма вероятным и легко объяснимым, и я принял эту версию за наиболее подходящий вариант. Просто хотел успокоиться, понимаешь?

Вместо покоя, который должны были дарить его слова, Ариадна ощущала, как ее сердце наполняется негативными эмоциями. Значит все это время, пока она считала, что Артур честно держит слово, он все-таки проводил свои собственные изыскания? Она не надеялась, что он станет любить чужого ребенка так же сильно, как и своего собственного, но тот факт, что он искал и просчитывал какие-то варианты, чтобы найти всему объяснение, превращал их отношения в нечто другое. Если прежде ей казалось, что Артур просто идеален, теперь выходило, что и ему никогда не была нужна женщина, запятнавшая себя чужими ребенком.

– Что значит успокоиться? – она нахмурилась и отстранилась от него, когда Артур протянул к ней руку.

– Пойми, я просто хотел знать, кто поступил с тобой таким образом.

– Но я же сказала, что он остался в прошлом, и теперь меня с ним ничего не связывает.

– Я просто хочу, чтобы ты меня поняла. Я не собирался отказываться от тебя или Джо, единственное, что мне было нужно – просто знать, кто он, тот, другой парень. И, как бы мне ни хотелось побежать в университет и начать опрашивать твоих соседей по комнате, я этого не сделал. Просто ограничился пустым предположением.

– Ты думал, что я могу связаться со студентом, наделать ошибок, а потом прийти к тебе за помощью?

– Будем откровенными и признаем, что это я пришел к тебе, а не наоборот. Именно поэтому я не имею права злиться на тебя или требовать чего-то взамен, – тоже начиная нервничать, заметил Артур.

Ариадна прикрыла губы ладонью и остановилась, глядя прямо перед собой. Что значат его слова? В каждой мысли, высказанной им за последние минуты, сквозил холодный расчет и ничего больше.

– А если бы я пришла к тебе за помощью? Ты бы держал меня на цепи?

Он отошел от нее на несколько шагов и заложил руки в карманы – верный признак того, что разговор начинает злить его, и он прилагает максимум усилий, чтобы не сорваться.

– То, что я думал, совершенно не имеет отношения к моей любви к тебе.

– Но мысли как раз и отражают то, что ты чувствуешь, Артур! Если ты был так заинтересован в правде, не нужно было соглашаться на мои условия.

– В том-то и дело. В твоих условиях. То, что ты их вообще поставила, говорило о том, что ты меня не любишь. Мне следовало догадаться раньше, но я надеялся на лучшее, а кое о чем предпочитал вообще не думать.

– Об этом ты мог не думать? – с усмешкой спросила она.

– Я не понимаю смысла твоих обвинений, Ариадна, – стараясь успокоиться и не наделать глупостей, произнес Артур. – Я обещал никогда не задавать вопросов, и, насколько я помню, еще не нарушал своего слова. Но я не мог перестать думать о том парне. Ты любила его так сильно, что даже оставшись одна, ты не пожелала избавиться от ребенка. Большинство женщин так и делают – обрубают все концы, чтобы ничего не служило напоминанием о прошлом. Ты рассудила иначе. Джо будет взрослеть и со временем станет все больше походить на своего отца, и ты знаешь об этом. И каждый раз, глядя на него, ты будешь вспоминать другого мужчину. В нашем доме живет призрак, лицо которого знаешь ты, но не знаю я. Как я мог смириться с этим? Джо навсегда останется живым напоминанием того, что с тобой произошло. Он нисколько на меня не похож, и ты любишь его так беззаветно, что я почти уверен в том, что ты продолжаешь чувствовать то же самое по отношению к Коббу.

– Я люблю его, потому что он – мой сын! Я родила его, я его мать, как я могу не любить собственного ребенка?! – срываясь на крик, возразила Ариадна. – Ты говоришь так, словно теперь считаешь его ошибкой, которую я должна была исправить прежде чем выходить за тебя замуж.

– Я этого не говорил.

– Ты имеешь это в виду. И, раз уж ты сейчас об этом сказал, то, выходит, что так было с самого начала. Как я могла поверить тебе? – не замечая, как по ее щекам текут слезы, говорила она.

– Я никогда не считал его ошибкой, Ариадна, – еще раз, спокойно, с расстановкой проговорил Артур, надеясь, что это хоть немного успокоит ее. – Но я должен был знать правду. Ты говорила, что тот мужчина больше никогда не появится, но твои надежды не оправдались. Он не только появился, он вошел в наш дом, брал на руки своего сына и проводил рядом с ним столько времени, что, наверное, уже помимо воли почувствовал связь с ребенком. И ты все это время умирала от страха, но продолжала хранить свое упрямое бессмысленное молчание. Если бы я знал обо всем до того, как Кобб вернулся в город, я смог бы лучше ко всему подготовиться.

– К чему именно ты хотел быть готовым?

Артур тяжело вздохнул, прикрыв глаза и сжимая руки в кулаки. Разговаривать с ней сейчас было очень тяжело. Она редко признавала свои ошибки и почти никогда не считала, что поступает неправильно. Сейчас Ариадна не собиралась делать исключения.

– К тому, что происходит сейчас. Поначалу я ведь даже не мог понять, отчего ты так болезненно реагируешь на его присутствие? Кобб – более опытный специалист по невербальным знакам чем я, он наверняка тоже должен был заметить неестественность твоего поведения, что и повлекло за собой закономерные последствия. Именно по этой причине у вас двоих появились дела за моей спиной.

– Я все тебе рассказывала, ничего не скрывая и не утаивая.

– Я знаю и ценю это, но общность выражается не только в том, что можно объяснить словами. Ваши взгляды, жесты, его стремление быть ближе к тебе – все это… ты не представляешь, как сильно это выводило из себя. Тебе стоило обо всем рассказать раньше, и тогда мы вместе смогли бы решить, что делать после его возвращения. Ты не верила мне, полагая, что меня взбесит тот факт, что ты родила ребенка от моего лучшего друга. Но поверь, гораздо больше меня злит то, что ты предпочла скрыть от меня то, что гнетет тебя уже столько лет.

Ариадна кивнула и вытерла слезы ладонями. Слышать правду было больно и неприятно, но какими бы ни были его слова – это было честно.

– Так, когда ты догадался связать дату рождения Джо и ту ночь? – со вздохом спросила она, поднимая глаза.

– В тот день, когда ты заселила аквариум. Я пришел домой, и вы были вдвоем в гостиной, а Джо спал наверху. Ты вышла ко мне с раскрасневшимся лицом, такая взволнованная, я прямо почувствовал присутствие Дома. Когда я прошел в гостиную, он едва посмотрел на меня, все его внимание было занято тобой. Если бы ты осознавала, как именно он смотрел на тебя, все сразу же стало бы ясно. Так не смотрят на тех кого любят безответно. Так смотрят на людей, с которыми имеют общее прошлое. А потом проснулся Джо, ты принесла его на руках в гостиную, села позади меня, и вы стали о чем-то разговаривать. Вы говорили шепотом, мы даже не слышали, о чем именно, и вы совсем не мешали нашей беседе, но Доминик постоянно вслушивался в вашу речь, и его взгляд временами соскальзывал на вас. Когда он ушел, я по-другому посмотрел на нашего сына. Меня поразило то, что я был так слеп и не заметил очевидного раньше. Он похож на Дома.

– Господи, – она не удержалась и всхлипнула в голос, содрогнувшись всем телом. – Господи, неужели это будет продолжаться бесконечно? Ты ведь уже подумал над тем, что с этим делать?

– Что ты имеешь в виду? – сейчас ее слова не сулили ничего хорошего, и Артур насторожился, ожидая ее ответа.

– Ты говорил о себе. Да, я вспоминаю Кобба когда смотрю на сына, но мне это причиняет гораздо меньше боли, чем тебе. Ты говорил, что в нашем доме живет призрак. Так вот, этот призрак будет мучить тебя, а не меня, особенно теперь, когда ты знаешь правду. Ты будешь искать в нем особые черты и связывать их с Коббом, ты не сможешь смотреть на него спокойно. Мы не сможем так жить.

***

Доминик словно видел себя со стороны. Вот он встает с постели, идет по коридору, затем спускается в гостиную и в полутьме находит диван, на котором спит Ариадна. Она лежит на боку, положив ладонь под щеку, и поджав ноги. Ее волосы разметались по подушке.

Некоторое время он стоит над ней, просто рассматривая ее и находя новые детали, которые придают ей еще больше привлекательности. Так могло бы продолжаться еще долго, но приходит какой-то момент, и он опускается на колени и склоняется к ней.

Она не возражает, не жалуется на то, что он так бесцеремонно прервал ее сон. Все происходит очень быстро, он сам не знает, откуда взялась эта уверенность, наполняющая каждое его движение. Но главное – он все понимает и полностью себя осознает.

Так все и было. Торопливые движения, пальцы, путающиеся в пуговицах, испуганные поцелуи, скомканная простыня. Словно все это было только вчера – мокрые ресницы, закушенные губы, крепко зажмуренные глаза и прерывистое теплое дыхание. А вместо обещаний и благодарностей – просьбы. Бесконечные просьбы, оставшиеся без ответа.

Доминик летел домой, в Лос-Анджелес. Он точно знал, чего хочет и что будет делать. Теперь, когда все воспоминания оказались на своих местах, в его истории не осталось белых пятен, и страх перед неправильным решением исчез, он не сомневался в том, что его поступки будут правильными.




Глава 25

Джо действительно очень сильно походил на Кобба, и с каждым днем его сходство с родным отцом становилось все более очевидным. Может быть, виной всему было то, что теперь она могла видеть прямые параллели между поведением ее сына и манерами Доминика, так как в последнее время ей не раз удавалось наблюдать за ними, когда они находились в одной комнате. Взгляд, привычка смотреть исподлобья, даже некоторые жесты и мимические движения выдавали их тесную родственную связь, и Артур, без сомнений, видел то же самое.

Ариадна смотрела на спящего Джо. Она проснулась посреди ночи и, ворочаясь с боку на бок, промучилась около получаса, а потом решила, что не может больше лежать и ничего не делать. Покинув теплую постель и своего мужа, она прошла в детскую, где всю ночь напролет горела настольная лампа, отбрасывавшая желтоватые тени на лицо ее мирно посапывавшего сына. Она присела возле кроватки и, поправив ему одеяло, взяла со столика книгу. Обыкновенные детские сказки, которые они успели прочесть уже до половины, были снабжены яркими картинками. Они с Джо частенько проводили вечера, обсуждая каждую иллюстрацию и делая своеобразные выводы из каждой прочитанной истории.

Пролистав книгу, она вернула ее на место и, прислонившись к подушкам, принялась наблюдать за спящим мальчиком.

– Мама очень любит тебя, Джо, – осторожно поглаживая его по темным волосам, прошептала она. – Мама любит тебя больше всех на свете, ты знаешь об этом? И она сделает что угодно для того, чтобы ты был счастлив, родной. Тебе не нужно ни о чем беспокоиться, мама все сделает для того, чтобы ты вырос здоровым и уверенным в себе.

Она замолчала, разглядывая его брови, и мелко подрагивающие ресницы. Брови – единственная внешняя черта, которую можно было связать с Коббом. Он много хмурился и потому чаще всего выглядел недовольным, что выглядело невозможно умилительно. Даже сейчас, когда его веки были крепко смежены сном, он продолжал хмуриться. Ариадна ласково провела пальцем по его бровям и разгладила недовольную складку на лбу.

– Ты такой замечательный, Джо, – снова заговорила она. – А мама у тебя глупая. Но поверь мне, она хотела как лучше. Ты считаешь, что твой папа – это тот человек, который спит в соседней комнате, но это не так. Я обманывала тебя, родной, – чувствуя, как набегают непрошеные слезы, она опустила голову. – Я так виновата перед всеми вами. И перед папой. И перед Коббом. Но самое главное – перед тобой, родной мой. Пришло время все исправить, или, по крайней мере, попытаться это сделать. Только знаешь, мне нужно время, чтобы все обдумать.

Джо по-детски завозился во сне, переворачиваясь на другой бок и сладко вздыхая. Ариадна улыбнулась, вытерла слезы и поцеловала его маленькую ручку.

– Я совсем запуталась. Я думала, что забыла его, но оказалось, что ошиблась. Твой папа – самый хороший человек в мире, правда. И он заслуживает кого-нибудь получше, чем я. Я просто… я уже не знаю, любит ли он тебя. А Кобб – он, наверное… да откуда мне знать, как он к тебе относится? Но я не могу все бросить, я не могу так поступить с твоим папой, Джо. Никогда не думала, что так запутаюсь. Я не знаю, что мне делать. Только бы ты был счастлив, милый, все только для тебя.

Она снова разрыдалась, беззвучно всхлипывая и глубоко дыша. Вошедший в этот момент Артур не мог слышать как она плачет, но, лишь только увидев, как дрожат ее плечи, сразу же понял, что происходит. Он тихо подошел к ней и коснулся ее волос, боясь спугнуть и расстроить ее еще больше.

– Ариадна, что с тобой?

Она подняла красное лицо с припухшими веками и губами.

– Это все наш разговор? Брось, милая, я же не отказываюсь от нас. Мы все еще семья, я все тот же.

– Джо – не твой сын, – она грустно покачала головой. – Как бы ты ни хотел, это не будет давать тебе покоя.

– Но я не могу допустить, чтобы это разрушило нашу семью, – возразил Артур, пытаясь заглянуть ей в глаза.

«Да была ли у нас когда-нибудь эта семья?» – подумала Ариадна, благоразумно промолчав о своих мыслях.

Она вернулась в спальню и послушно забралась под одеяло, укладываясь рядом с мужем в постель, но так и не сомкнула глаз до утра.

***

Она приняла решение на следующее же утро. Ей нужно было хоть немного времени на раздумья, но она не могла себе позволить отвлекаться на свои мысли, пока в доме находился Артур. Все что оставалось – просто уйти на несколько дней и постараться навести порядок в своей голове.

Артур тяжело воспринял эту новость.

– Зачем тебе уходить? – непонимающе спрашивал он. – Я не стану тебе мешать, правда. Если ты устала от меня, только скажи – лучше я сам поселюсь в гостинице, а там посмотрим. Когда почувствуешь, что готова снова меня видеть, я вернусь.

– Артур, – устало объясняла она – дело ведь не только в тебе. Я не могу думать в этом доме, я просто… просто хочу оторваться от всего, чтобы понять что теперь делать.

– Ты хочешь меня бросить? – он с ужасом смотрел на нее. – Хочешь уйти от меня?

Она только набрала в легкие воздуха, чтобы ответить, но вдруг поняла, что не знает, как ей выразиться чтобы не вызвать ненужных подозрений.

– Я ведь не говорил, что не люблю нашего сына. Он мой, так же как и твой, Ариадна. Когда я говорил о том, что понял, кто его отец, я не имел в виду, что тебе нужно уходить к нему.

Ариадна покачала головой:

– Я ведь не к нему ухожу, Артур, и к тому же, не насовсем. Просто я хочу побыть в одиночестве какое-то время. В том, что сейчас происходит, абсолютно нет твоей вины, но так уж вышло, что тебя все мои проблемы тоже касаются. Хотела бы я оградить тебя от последствий моих ошибок, но не могу.

«Кобб вернется, и с этим что-то нужно делать. Он не станет молчать, это же очевидно. А что он может потребовать? Если ему нужно лишь право видеться с Джо и принимать участие в его воспитании, то к чему все эти слова о его чувствах? Зачем доказывать мне свою любовь, если все, что ему нужно – это ребенок?»

Она не была уверенна в том, что Кобб говорил правду. Ариадна никогда не верила в его чувства, полагая, что он просто ищет дублера для своей жены, которая тоже была одаренным архитектором и обладала некоторыми качествами, частично присущими и ей самой. Возможно, что Доминик просто не мог открыться никому другому, кроме той, с кем уже однажды поделился своей болью, и теперь цеплялся за нее, путаясь между любовью и обыкновенным доверием.

Что касалось Артура, то здесь все было иначе. Он всегда знал, чего хочет, и почти никогда не ошибался. Его заверения не казались пустыми звуками, и она привыкла верить ему, но после разговора, состоявшегося в его кабинете, Ариадна уже ни в чем не могла быть уверенна. Что еще он скрывает? О чем умалчивает? Неужели он столько времени смотрел на Джо и видел Кобба? Оставшись с человеком в чьей любви по отношению к себе она не сомневалась, Ариадна рисковала обречь своего сына на несчастливое детство рядом с мужчиной, для которого малыш – лишь напоминание о другом. Что если отношение Артура изменится и Джо почувствует это? Она и представить боялась, как сильно это может ранить детское сердце.

Уйти, бросить обоих и остаться одной. Лишить Джо отца, которого он знал с детства. Отрезать его настоящему родителю путь к воссоединению. Все это значило – пойти по стезе наименьшего сопротивления. Значит, совершить очередную ошибку.

Принять решение, когда по вечерам рядом засыпал Артур, который прочно ассоциировался у нее с надежностью и защитой, было непосильной задачей. Находясь рядом с мужем, она чувствовала, что становится необъективной, склоняясь на его сторону. Сделать неправильный выбор под давлением эмоций было весьма заманчиво, но это она уже проходила.

Выход был всего один, и она твердо настроилась придерживаться выбранного направления. Нужно было абстрагироваться от обоих мужчин, так сильно влиявших на ее жизнь.

***

Когда Кобб покинул стены аэропорта, он уже знал, куда отправится первым делом после того, как встретится с детьми и заберет их у Марии. Поэтому тем же вечером он заехал в гости к Артуру, но сильно удивился, увидев, что тот открывает дверь в полном одиночестве. В доме было необыкновенно тихо и темно, хотя идеальная чистота, которую всеми силами поддерживала Ариадна, находилась в полной неприкосновенности.

– Ты ведь не ко мне? – мрачно спросил Артур.

Он был одет в простые шерстяные брюки и рубашку, причем вся его одежда явно просила утюга. Таким Кобб его видел только очень давно, еще в годы, когда Артур был студентом.

– Ее здесь нет, – между тем сообщил Артур, обводя помещение рукой, словно приглашая Доминика удостовериться своими глазами в правдивости этих слов. – Мы ее окончательно достали, приятель. Оба. Она забрала Джо и уехала.

– Что? – ошарашено переспросил Кобб, послушно осматриваясь, будто пытаясь найти Ариадну. Как будто это могло что-то изменить.

– Сказала, что не может иначе. Что ей надо решить, что теперь делать.

Неужели она бросила своего мужа? Эта мысль не укладывалась в голове, она была настолько неожиданной и противоестественной, что он даже не знал, какие именно чувства испытывает от этой новости. Ариадна не была похожа на тех женщин, которые из-за каждой мелочи бегут к чемоданам.

– Она ушла, – повторился Артур. – Никогда бы не подумал, что это произойдет. Мы ведь были так счастливы, ты себе и представить не можешь, как нам было хорошо. А потом вернулся старый знакомый, и все покатилось к чертовой матери.

Он посмотрел на Доминика так, что тот впервые в жизни ощутил неловкость от чьего-то взгляда.

– Проходи в дом, – почти грубо сказал хозяин и посторонился, пропуская Кобба в гостиную. – Раз уж мы одни, можно и поговорить.


Глава 26

Почти три года супружеской жизни приучили Ариадну засыпать рядом с Артуром и не бояться ни ночных кошмаров, ни незваных гостей. Когда Джо был еще новорожденным, они укладывали его в своей спальне, чтобы она могла вставать по ночам и кормить его. Иногда Артур бывал в отъездах, и в это время ей приходилось засыпать одной. В остальное же время она привыкла чувствовать надежное плечо мужа всю ночь, что дарило ей чувство безопасности и уюта.

Теперь, впервые за все эти годы, Ариадна засыпала вместе с Джо. Она сняла небольшую комнату в одной гостинице в западной части города. Джо, который ничего не понимал, воспринял все это как данность, временами просто интересуясь, не присоединится ли к ним папа. Она качала головой, объясняя ему, что несколько дней назад уезжал папа, а теперь настала их очередь. Малыш беспрекословно верил своей матери и не задавал больше никаких вопросов.

Они уже договорились, что спать будут в одной постели, и мальчик не скрывал своей радости по этому поводу. Иногда, когда ему везло, Ариадна засыпала рядом с ним, но дома такое случалось нечасто, и в большинстве случаев, если он просыпался посреди ночи, то вынужден был звать кого-нибудь из родителей, чтобы они пришли к нему на помощь.

– Вчера мне снилось, что ты приходила к моей кровати, – сказал Джо, уже лежа на подушках и поглаживая свой живот.

– Правда? – насторожилась Ариадна.

Она точно знала: то, о чем сейчас говорит ее сын, было не сном. Если он помнит, что она приходила ночью, то, возможно, что он все слышал. Джо был достаточно смышленым для того, чтобы понять смысл некоторых из ее слов, так неосторожно произнесенных над его кроватью.

– Да, – довольно кивнул Джо. – Ты поцеловала меня и погладила по голове.

И это тоже было правдой. Ариадна, затаив дыхание, ждала, что будет дальше.

Джо перекатился набок и протянул к ней свою ручку:

– Я люблю тебя, мамочка, – просто сказал он.

Ариадна легла рядом с ним, и, подтянув его к себе, обняла своего мальчика, прижимая его к своей груди и вздыхая.

– И я люблю тебя, Джо. Люблю больше всех на свете.

***

Доминик не мог понять, был ли Артур пьян, или ему это только казалось. Он внимательно смотрел на своего друга, но не замечал в его движениях никакой неуверенности или нарушения координации, хотя что-то неуловимое, сквозившее в поведении Артура наводило на соответствующие подозрения.

– Ты пьян? – решив пойти напрямик, спросил он.

– Нет, – Артур вновь наградил его тяжелым взглядом. – Нет, я не пьян. Если выпью, то пойду рыскать по городу в поисках своей жены. Ей это сейчас не нужно, она ясно дала понять, что хочет побыть одна.

– Между вами что-то произошло?

– А должно было произойти? Например, она должна была сказать, что ты достаешь ее своими признаниями? Или ты ожидаешь, что она уйдет от меня насовсем?

Кобб покачал головой, оглядывая комнату, и думая о том, что в таком состоянии Артура ему уж точно не приходилось видеть.

– Не ищи ее, все равно ее здесь нет, – мрачно заметил Артур.

– Ты сказал, что мы ее достали, – осторожно начал Кобб, надеясь выяснить, что все-таки произошло.

– Да, именно так я и сказал. И, клянусь тебе, это чистая правда. Может, мне стоило умолчать о том, что я знаю? Я ведь уже догадался, что Джо – мой сын – на самом деле родился от тебя. Она пришла рассказать мне об этом, и я, как дурак, выложил ей все, что знаю.

Доминик выпрямился и подался торсом вперед, сосредоточиваясь на словах своего собеседника, так как теперь разговор действительно стал интересным. Так значит, Артур обо всем догадался?

– И откуда же ты все узнал?

– Из календаря, – просто ответил Артур, протирая лоб ладонью и явно пытаясь сконцентрироваться. – День рождения Джо и та ночь, когда ты потребовал доставить ее к тебе домой. Все очень просто, и, наверное, поэтому я не догадался сразу. Хотя, время моего неведения можно считать самым счастливым. Лучше бы я вообще никогда этого не узнал.

Артур смотрел на Кобба, пытаясь понять, что теперь чувствует по отношению к старому другу. Ненависть? В какой-то мере, но не настолько сильную, чтобы начать драку или скандал. Зависть? Определенно. Ариадна выносила и родила его ребенка, она продолжала думать о Доминике все время, пока была замужем и жила с ним.

– Все произошло тогда, верно? – уточняя и без того очевидное, спросил он, глядя Коббу прямо в глаза. – В ту ночь?

– Да, – лгать и юлить смысла не было. Все было слишком очевидно.

– Всего один раз, и так удачно. Ты говорил, что я счастливчик, а на самом деле, невероятно везучим оказался ты. И даже если я оборву здесь все связи, увезу свою семью в Китай и обоснуюсь там навечно, Джо все равно будет служить живым напоминанием твоего присутствия в нашей жизни. Она никогда тебя не забудет. Знаешь, что самое обидное? Она ведь любила тебя. А потом, когда ты исчез со своим лечением и стершейся памятью, она заставила себя перенести всю любовь, предназначенную для тебя, на сына. На нашего сына, которого оставил ей ты. После такого распределения, для меня оставалось совсем немного, но мне хватило бы и этого, честное слово.

Кобб слушал и молчал. Артур знает правду, она решила сама все ему рассказать, но обнаружила, что он и сам уже все выяснил. Что она чувствует? Почему решила уйти, а не остаться и решать, что делать дальше?

– Ты хотел, чтобы она любила тебя больше всех? – этот вопрос вырвался у него так неожиданно, что он даже удивился своей прямоте.

– Кто бы этого не хотел? – с горечью улыбнулся Артур. – Разумеется, я не надеюсь, что она станет любить меня больше ребенка, но из всех мужчин, что бывают в ее голове, я хочу быть тем, о ком она думает чаще остальных. До тех пор, пока не появился ты, все так и было. Однако ты вернулся, начал тормошить ее со своей памятью, и она потеряла покой. Ты напугал ее своим напором, но тебе, очевидно, было все равно. Как, впрочем, и всегда – ты просто вынуждаешь всех остальных делать то, что нужно тебе. Рядом постоянно вертелся Джо, и я представить себе боюсь, сколько страху она натерпелась за это время. Кстати, не поделишься, как ты узнал о том, что он родился от тебя? Ты ведь наверняка ничего не помнил о той ночи.

Рассказывать Артуру о том, что ему удалось вспомнить или нет – решить было сложно. Законному мужу и без того умирающему от ревности, лучше не знать некоторых вещей. Доминик решил рассказать другую часть событий.

– В тот день, когда мы привезли рыбок для аквариума, – начал он, заметив, как в глазах Артура вспыхнуло непонятное выражение – тебя не оказалось в доме, и на этом самом столе лежали бумаги. Медицинское заключение о твоем бесплодии.

– О, вот оно что, – понимающе кивнул Артур. – Ты понял, что я не могу иметь детей, и задумался о том, откуда же появился Джо. А потом что?

– Я спросил у нее напрямую, кто отец мальчика.

– То, насколько я тебя знаю, позволяет мне предположить, что ты был очень настойчив.

– Лгать не стану, – с неподдельным сожалением вздохнул Кобб. – Я, можно сказать, давил на нее, но в тот день так ничего и не добился, хотя все и так уже стало ясно.

Артур подозрительно прищурился:

– А были и другие дни?

– Когда ты был на Восточном побережье. Я пришел к ней и вновь стал требовать объяснений и правды.

Артур нахмурился и тоже наклонился вперед, положив локти на колени, и почти зеркально отражая положение тела Кобба.

– Ты хочешь сказать, что ты был здесь, заведомо зная, что меня не будет рядом?

– Я не собирался ее соблазнять…

– В тот раз ты тоже не собирался ее соблазнять, однако все случилось именно так.

– Я не собирался ее соблазнять, – с нажимом повторил Кобб, пытаясь заставить Артура поверить в истинность этого утверждения. – Все, чего я хотел, это просто выяснить, чьим сыном является Джо.

– Иными словами, ты был уверен в том, что Джо – твой ребенок, тебе просто требовалось подтверждение из ее уст.

– Да, так все и было. Но в тот день она не стала ничего скрывать, по всей видимости, решив, что уже нет смысла прятаться.

Артур еще раз кивнул и замолчал, отвернувшись в сторону. Кобб был в этом доме, говорил с ней, снова задавал ей вопросы, и они были наедине. Разве он не просил, не делать этого? Разве он не ясно выразился, когда попросил не вести дел с его женой?

– Ты прикасался к ней? – возвращаясь к Коббу, спросил он.

Для Доминика этот простой вопрос стал полной неожиданностью, и он некоторое время молчал, не зная, что ответить. Да, он прикоснулся к ней. Даже более чем просто прикоснулся. Он обнимал ее и удерживал, когда она хотела отстраниться. Кобб ни о чем не жалел, даже сейчас зная, что не мог поступить иначе.

– Значит, прикасался, – со злостью заключил Артур, правильно расценивая молчание Кобба. – И что же ты говорил? Признавался ей в любви?

Ариадна не могла ему этого рассказать, но по ее уклончивым ответам и смущенно покрасневшим щекам Артур и сам смог все узнать.

– Но ведь это ложь, Дом. Ты не любишь ее, ты просто вбил себе в голову, что не можешь без нее жить. Хотя, вполне возможно, что жить ты действительно без нее не сможешь, но будешь ли ты любить ее так, как ей это нужно – это другой вопрос. Ты уже любил однажды и…

– Кто ты такой, чтобы так уверенно говорить о том, что я могу и чего я не могу сделать? Кто ты, чтобы утверждать, что мои чувства обманывают меня? – угрожающе прошептал Кобб, поднимая горящие глаза. – Я не смог быть с ней рядом лишь потому, что потерял воспоминания, и в этом нет моей вины. Но если бы я раньше обо всем узнал, то ваш брак никогда бы не состоялся.

Вот теперь Артур ощутил, что в нем достаточно ненависти для того, чтобы ударить человека, которого он когда- то считал своим лучшим другом.


Глава 27

С того момента, как Ариадна переступила порог гостиничного номера, прошла всего одна ночь, но она не могла перестать думать о том, как Артур справляется с домом. Она прекрасно знала о том, что он не собирается принимать гостей и вряд ли затеет какое-нибудь мероприятие, но беспокойство, мучившее ее, нарастало с каждой минутой, и, едва часовая стрелка минула девятый рубеж, она собрала Джо и отправилась на разведку в собственный дом. За ночь она вспомнила, что не сказала Артуру, где брать домашнюю одежду, откуда достать свежую пижаму и в какой последовательности употреблять овощи из холодильника. По большому счету она вообще ничего ему не объяснила, ограничившись краткими инструкциями и замечаниями, которые вполне могли уместиться на одном листочке бумаги. Надеясь, что Артура нет дома, она решила открыть дверь своим ключом и посмотреть, в каком состоянии находится кухня, помыта ли посуда и правильно ли распределены вещи в стиральной корзине. Всю эту работу она выполняла каждый день, и ей казалось, что ничего сложного в этом нет, но проснувшись посреди ночи, она вдруг с ужасом поняла, что за три года супружеской жизни Артур наверняка забыл или упустил из виду множество бытовых моментов, которые прежде ложились на ее плечи.

Итак, изнывая от беспокойства, она толкнула дверь, и с удивлением обнаружила, что дом не пустует. Более того – в доме был гость.

– Артур? – опасливо покосившись на лишнюю пару обуви, оставленную при входе в гостиную, позвала она. – Ты дома?

Он обещал, что выйдет на работу, чтобы не сидеть целыми днями в одиночестве, и потому ее очень удивила картина, которую она увидела, едва зайдя в комнату.

Артур и Доминик сидели друг напротив друга, и вид у них был просто ужасный. У ее мужа была разбита губа, и, по всей видимости, с тех пор прошло несколько часов, так как место удара опухло и покраснело, хотя крови уже не было. С Домиником дела обстояли немногим лучше – на его лице тоже было несколько ссадин и следов нешуточной борьбы.

– Что здесь произошло? – не спуская с рук Джо, она прошла в гостиную и опустилась в одно из кресел.

Малыш, словно почувствовавший, что сейчас лучше не вмешиваться, притих и с любопытством смотрел на своего отца, который просто мялся, не зная, что ответить.

– Джо, – от занимательного зрелища его отвлекла Ариадна, осторожно поцеловавшая его в висок и опустившая на пол. – Иди, поиграй в детской, милый.

Мальчик беспрекословно удалился, успев несколько раз оглянуться по дороге.

– Так что здесь было? – чуть более напористо переспросила Ариадна.

– Ничего, что должно бы тебя удивлять, – спокойно ответил Доминик.

Она вздохнула и вышла из комнаты, направляясь на кухню, где была расположена аптечка, которую Артур, конечно же, не нашел.

– Чем лечились? – мрачно полюбопытствовала она, возвращаясь с упаковкой ваты и антисептиком. – Льдом?

– Двумя пакетами льда, – поправил ее Артур, глядя на то, как она приближается к нему.

– И когда это случилось?

– Вчера ночью.

Она кивнула, мельком бросив взгляд на полупустую бутылку виски, стоящую на полу возле дивана.

– И ты еще не был дома? – она повернулась к Коббу, вопросительно глядя на него.

– Был, – видимо, он счел, что такого ответа будет достаточно.

– Твои дети не видели тебя два дня, а ты, не успев вернуться, уже зарабатываешь боевые раны. Они обрадуются, когда встретят тебя в таком виде, – с явным осуждением сказала она, заканчивая с Артуром и переходя к нему.

– И ты не спросишь, из-за чего это произошло? – спросил Артур, ревниво фиксируя каждое ее движение.

– Можете рассказать, если вам не сложно, – вредно ответила она, хмурясь и поворачивая лицо Кобба к окну, чтобы лучше разглядеть повреждения .

– Ты же все прекрасно знаешь, – морщась от неприятных ощущений, ответил Кобб.

Ариадна отошла от него, сложила все медикаменты обратно в коробочку и унесла прочь из комнаты.

– На случай, если у вас намечается следующий раунд, аптечка находится на кухне. Такой маленький шкафчик прямо над холодильником. Могли бы и найти, пока ходили за льдом, – холодно сказала она, вытирая руки и поднимая со стола свои ключи. – Если на этом все, то я лучше пойду.

Она развернулась, чтобы пойти в детскую и забрать Джо, но Артур соскочил со своего места и метнулся к ней, отчаянно хватая ее за руку и прося:

– Я не знаю, о чем ты подумала, но я не хотел бы, чтобы ты уходила. Останься хотя бы поговорить.

Она подняла на него сердито сверкающие глаза.

– Вы и без меня отлично справляетесь.

– Нет, постой, послушай меня. То, что произошло, было страшной ошибкой.

– Что он тебе сказал, что ты так разозлился? – поворачиваясь к нему, прошептала она. – Ведь ты первым его ударил, так?

– Я уже не помню, – честно признался Артур.

– Что он тебе сказал? – повторила она.

– Ничего, о чем бы ты не знала, – вздохнул Кобб, присоединяясь к беседе.

Артур резко развернулся к нему, раздраженно поджав губы и хмурясь.

– Ты мог бы не лезть не в свое дело?

– В любом случае, вам так ничего не решить, – пожала плечами Ариадна. – Я думала, что у вас хватит ума не ввязываться в драки по пустякам.

– Пустякам? – переспросил Артур, встряхивая ее за плечи. – Это что – по-твоему, пустяки?

– Но не стоит же совершать такие глупости! – она, наконец, не удержалась и вспылила – Никакие проблемы не стоят того, чтобы взрослые мужчины затевали драку, вам не кажется?

Он хотел бы сказать ей, что ее это не касается, но это было неправдой. Ее эти события касались в первую очередь, и она имела полное право на возмущение и протесты, но, отчего-то, сейчас Артур совсем не чувствовал себя виноватым.

– Я прихожу домой, чтобы проверить, как ты здесь справляешься, – между тем, продолжала она – и обнаруживаю тут последствия побоища, – она указала на перевернутый стул и разбитую хрустальную вазу, слетевшую со стола. – Да как вам в голову могло прийти…

Она остановилась, по-детски шмыгнув и упирая при этом руки в бока. Подобрать подходящие к ситуации слова было сложнее, чем она думала. Ее переполняли эмоции, но она не знала, как их правильнее выразить. Оба виновника торжества терпеливо ждали, когда она продолжит, но в этот момент из детской донесся счастливый голос Джо:

– Папочка, у меня получилось!

Артур встрепенулся, настороженно подняв голову, и вопросительно глядя на Ариадну.

– Он говорил, что хочет собрать мозаичную пирамиду так, как ты его учил, – она кивнула в сторону детской.

– Уже иду, сынок, – отозвался Артур, отходя от жены и почти бегом устремляясь к сыну.

Ариадна осталась стоять в дверях, все еще держа руки на боках и опустив голову. Доминик тихо сидел в кресле, стараясь даже не глядеть в ее сторону. Даже не смотря на нее, он мог чувствовать, что она буквально излучает ярость, а в таком состоянии она была весьма опасной, он знал это не понаслышке. Повисла неловкая пауза, которую ни один из них не решался прервать.

Наконец, решив, что время, которое им удастся провести без Артура, подходит к концу, Доминик вздохнул:

– Он зовет его отцом.

– А Артур зовет его сыном, и что? – жестоко отрезала она, не пытаясь проявить ни понимания, ни жалости.

– Мне больно это слышать, – продолжил Кобб, закрыв глаза и глубоко дыша.

Ариадна закусила губу и осторожно подошла к нему.

– Я все понимаю, Доминик, – как можно спокойнее проговорила она. – Но я не могу позволить тебе бить моего мужа. Еще раз ударишь его, и тебе действительно станет больно.

Он открыл глаза и посмотрел на нее. Ей вдруг захотелось обнять его и утешить, как она обычно это делала с сыном, но она подавила этот порыв. Причинять ему боль было также мучительно, как и сознательно делать то же самое с Артуром или Джо, но она не могла иначе.

– Ты ушла, чтобы подумать? – неожиданно спросил он. – Ты ведь еще ничего не решила? Ведь если ты хочешь Артура, то могла бы остаться с ним и прямо обо всем рассказать, но ты решила на время избавиться от нас обоих. У нас равные шансы?

– Нет ни у кого никаких шансов, – упрямо покачала головой Ариадна. – Просто мне нужно все обдумать.

– Я люблю тебя, – словно боясь не успеть, почти перебил ее он. – Я не говорил этого раньше?

– Напрямую нет, – меняясь в лице и становясь заметно бледнее, тихо ответила она.

– Говорю сейчас, – с болью улыбнулся он.

– Не нужно, – она отвернулась от него и вновь отдалилась на несколько шагов. – Ты просто все усложняешь.

– Я все вспомнил. Ты ничего не просила, принимая меня таким, каким я был. Тебе было все равно, что я полубезумен, что у меня за спиной могила жены, перед которой я так виноват. Я мог бы подумать, что для тебя та ночь ничего не значит, но ты оставила ребенка, зная, что он мой. И…

Он замолчал, сомневаясь, стоит ли продолжать. Ариадна никак не реагировала на его слова, молча слушая, но ничего не отвечая. Может быть, она ему не верила?

– Я твой первый мужчина, – на одном дыхании выпалил он, со страхом глядя на нее.

Ариадна вздрогнула и зажмурилась, чтобы не заплакать. Он все помнит.

– Ты меня даже не предупредила, – с полуулыбкой продолжил он – просто схватила мои плечи так, что потом остались синяки, а лбом прижалась к моей груди и тихонько всхлипнула. Я не сразу понял, в чем дело, а потом еще долго просил у тебя прощения. Тебе надоело меня слушать, и ты поцеловала меня, чтобы я хоть ненадолго замолчал. Такая красивая и бесстрашная – ты всегда была такой и остаешься такой до сих пор.

– Ты вспомнил, – не удержавшись, выдохнула она, почти давая волю слезам. – Когда тебе это удалось?

– У Майлса есть твоя аудиокнига. Он поделился со мной, надеясь, что это спасет меня от бессонницы.

– Что еще ты вспомнил?

– Практически все. За одну ночь, представляешь? Все благодаря тебе.

Она сделала несколько глубоких вдохов, успокаиваясь и приходя в равновесие, а затем, собралась с силами и улыбнулась:

– Я рада за тебя, правда, это очень хорошо. Но мне уже нужно идти.

На пороге она столкнулась с Артуром, который держал Джо на руках. У нее не было времени выяснять, что именно ему удалось услышать, и по его лицу она не смогла ничего понять.

«На сегодня достаточно» – решила она, забирая Джо и выходя из дома.

Ей снова нужно было с кем-то поговорить, но кроме парижской подруги никто не шел на ум.



Глава 28

Ариадна никогда не считала себя хоть сколько-нибудь красивой. Она не пользовалась популярностью среди одноклассников и не принимала участия в конкурсах красоты. Поначалу, когда она была еще совсем маленькой, этот факт ее очень печалил, но, начиная с десяти лет, она поняла, что в жизни существует гораздо больше посторонних интересов, не связанных с внешней привлекательностью. Такой склад ума сформировал ее личность, как несколько закрытую, но полную всяческих сюрпризов. Однако это обстоятельство привело к тому, что она довольно поздно осознала себя, как женщину, и начала вести себя соответствующим образом. Уже учась в Париже, она с удивлением обнаружила, что вызывает интерес у представителей противоположного пола и даже привлекает их, хотя отсутствие опыта не позволило ей заводить романы и наслаждаться всеми прелестями студенческой жизни по обмену.

При всем этом, она не отличалась особой сентиментальностью и не придавала большого значения событиям, которые обыкновенно отличаются некоторой знаменательностью. К примеру, ей не казалось, что она совершила нечто из ряда вон выходящее, позволив Коббу стать ее первым мужчиной. Жизнь в реальном мире научила ее тому, что рано или поздно некоторые вещи происходят с каждым человеком, и в определенном смысле, к ним всегда нужно быть готовым. Хотя, стоит отметить, что она не горела желанием избавиться от девственности только ради того, чтобы почувствовать себя физически взрослее и получить долю специфической свободы. Так или иначе, до тех пор, пока Доминик не отметил сей факт, она не особо заострялась на сути момента.

Теперь, когда она вернулась в гостиничный номер и уложила Джо спать, ей пришлось выйти на балкон и закрыть за собой дверь. Она немного посомневалась, высчитывая разницу во времени, а затем вытащила из кармана телефон и набрала номер подруги.

– Чем могу помочь? – Леа, как всегда, отличалась позитивным настроем, который шел от нее с первых мгновений разговора.

– Это снова я, – вздохнула Ариадна.

– Я догадалась, – в голосе француженки чувствовалась улыбка.

– Все то же самое, – не дожидаясь вопроса, сразу же сказала Ариадна, которую заметно приободрила доброжелательность собеседницы.

– Не удивительно. Такие вещи быстро не решаются, – рассудительно заметила Леа. – Так что ты думаешь?

– Ты говорила о мужчине, которого я люблю. Что я не должна обманывать любимого.

– Я помню. Так ты еще не рассказала?

– Рассказала, но самое сложное все еще впереди. Мой любимый мужчина – мой сын, но он еще ничего не знает. Я не знаю, как ему сказать.

– Думаю, с этим тебе не стоит торопиться, – необыкновенно серьезно сказала Леа, вздыхая и заметно напрягаясь. – Вначале тебе нужно разобраться с мужчинами, которые тоже нуждаются в тебе по ночам, но не ждут, что ты споешь им колыбельную. Ты рассказала этому отцу Джо?

– Да, но мы еще не говорили обстоятельно. Он наверняка еще не знает, почему я не связывалась с ним и вышла замуж за другого.

– Он же сам бросил тебя, разве нет? – удивилась Леа. – Или ты меня обманула?

– Там все гораздо сложнее, – Ариадна закрыла глаза и закусила губу.

– Мне можешь не рассказывать. Но, если считаешь нужным, то поговори с ним. Правда, Артур очень ревнивый муж, если я не ошибаюсь? Но ты уж постарайся выкроить время для личной беседы с твоим бывшим.

– Думаешь, поможет? Он говорит, что любит меня. Это так странно.

– А как же? Ты себя в зеркало-то видела? Если бы я была мужчиной, то тоже влюбилась бы в такую милую девочку.

– Не говори так, – Ариадна смущенно улыбнулась, хотя ее подруга находилась далеко и явно не могла ее видеть. – Он никогда не любил меня, по крайней мере, я так считала, и это было… так было легче, понимаешь? Это все упрощало. Если он меня не любит, то какой мне смысл пытаться достучаться до него? А сейчас я чувствую себя как-то странно.

– Еще раз спрашиваю: тебя к нему влечет?

Ариадна поморщилась, подбирая нужные слова, чтобы лучше охарактеризовать свои ощущения, но после нескольких секунд раздумий, решила, что нет лучшего ответа, чем:

– Да. Я все еще чувствую, что не могу находиться рядом с ним. Он обнял меня и прижал к себе, – она говорила очень тихо, сохраняя спокойствие – говорил, как сильно ему меня не хватало, шептал всякие глупости, а я не могла его понять. Я думала лишь об одном – он так близко подошел к черте, что я вот-вот не выдержу и сорвусь. И мне было страшно, понимаешь? Мне было так страшно, что я не смогу удержаться.

– Ты его оттолкнула, – не задавая вопрос, а делая утверждение, сказала Леа.

– Я отталкивала, но он не отпускал. И мне казалось, что если он коснется моего лица, как тогда, ночью, я точно сделаю еще одну ошибку и разрушу свой брак изменой. Артур много чего может вынести, но если я изменю ему, он никогда меня не простит. И я боюсь, что при повторном разговоре снова сложится такая ситуация, только на этот раз у меня не хватит силы устоять.

– Позвони ему и назначь встречу. Поставь условия, чтобы не приближался к тебе. Хотя, если тебе интересно, то лучше тебе встретиться с ним в людном месте, причем, с ведома Артура. И пусть люди говорят что угодно, если ты предупредишь мужа заранее, то ничего страшного не случится. Поговори с ним, это нужно.

– Артур и Доминик подрались – уныло заметила Ариадна, давая понять, что такой план действий точно не годится.

– Что? Ну, это уж слишком…

– Я сегодня до обеда была в доме, застала их после драки. Они всю ночь провели в таком состоянии. Говорили, пили и дрались. И один Господь знает, о чем они там говорили.

– Так, погоди. Ты сейчас не дома? – озадаченно уточнила Леа.

– Нет. Я ушла на несколько дней. Мне нужно подумать.

– Молодец, можешь еще что-нибудь недоговорить, – с явным раздражением отозвалась француженка. – Почему бы тебе не рассказывать все сразу, а не выкладывать свои проблемы по частям?

– Не знаю, – Ариадна виновато шмыгнула. – У меня нет опыта общения с подругами, ты же знаешь.

– Ладно, забудь. Так значит, ты сейчас не с Артуром? Тогда и проблем нет – договорись, что придешь к этому Доминику, или он к тебе придет. Вы взрослые люди, сами разберетесь.

– Я вот думаю, – внимательно разглядывая резные перила, проговорила Ариадна – может быть мне поговорить с ним по телефону? Он будет далеко, его руки – тоже, и риск уменьшится.

– Ты хочешь рассказать ему о столь интимных подробностях своей жизни по телефону? – Леа даже рассмеялась. – Вот это свободный взгляд на вещи! Решать тебе, но я бы не стала этого делать. Если он настоящий мужчина, то все равно найдет тебя, в какой бы темный угол ты не забилась.

– Да, ты права, – Ариадна еще раз вздохнула, на этот раз, с досадой и усталостью. – Спасибо тебе.

Чувствуя, что разговор подходит к концу, Леа хитро улыбнулась и прошептала с другого конца:

– Слушай, Ари.

– Что?

– А можно мне его увидеть? Ну, ты можешь сфоткать его и прислать мне образчик?

– А зачем это тебе? – насторожилась Ариадна.

– Хочу посмотреть на мужчину, которому удалось растопить твою вечную мерзлоту.

***

Рассудив, что Доминик, вероятно, доберется до дому только под вечер, Ариадна выждала еще несколько часов, а потом позвонила ему, чтобы назначить встречу. Артуру она говорить об этом не стала, так как слишком сильно боялась, что он явится к ним и все испортит. Раньше ей казалось, что она довольно хорошо знает своего мужа, но она никак не ожидала, что он может затеять пьяную драку, так что, немного поразмыслив, Ариадна решила, что лучше не рисковать.

Доминик приехал через двадцать минут после звонка, и для того, чтобы она не сомневалась в чистоте его намерений, взял с собой детей.

Пока Джеймс и Филиппа шумно приветствовали Джо, он неловко мялся у входа, ожидающе глядя на нее.

– Проходи, – она сделала соответствующий жест рукой, приглашая его в комнату. – Спасибо, что приехал.

– Ты же знаешь, что я не мог иначе, – ответил он.

Дети устроились на кровати, а Ариадна и Доминик расположились в другой части комнаты, проследив за тем, что малыши достаточно заняты своей игрой, чтобы не слышать того, о чем будет идти речь.

– Ты хотела поговорить, – первым подал голос Кобб.

– Да. Как прошла встреча с профессором Майлсом? – нейтрально начала она. – Он все тебе рассказал?

– Надеюсь, что все, – кивнул Доминик.

Ариадна с некоторой долей страха заглянула ему в глаза, пытаясь понять, что он чувствует в связи с полученной информацией.

– Я не сержусь на вас, вы спасли мне жизнь. Ты неоднократно жертвовала своими интересами ради меня, хотя я для тебя ничего не значил, – почти безразлично сказал он.

– Откуда тебе это знать? – с обидой спросила она.

– Что именно? Что я был тебе безразличен? Я уже столько времени пытаюсь достучаться до тебя, но ты остаешься слепой. Утверждая, что я никогда не любил тебя, ты просто пытаешься скрыть тот факт, что сама не испытывала ко мне ничего кроме дружеского участия.

Его слова задевали ее больнее, чем она ожидала. Она смотрела на него, широко раскрытыми, почти по-детски доверчивыми глазами и замирала от желания перебить его и выложить разом всю правду. Такое поведение было бы неосмотрительным, и, кроме того, могло привлечь внимание детей, так что перед тем, как начать говорить, ей следовало успокоиться.

– Ты неправ, Доминик, – она уже решила пойти до конца и рассказать все, как есть, но страх перед последствиями все еще сдерживал ее. – Я желала тебе только добра, и не хотела портить результаты терапии своим вмешательством. Мое благополучие не стоило того, чтобы вновь тащить тебя через весь этот кошмар.

– А благополучие нашего ребенка? – его глаза вновь стали излучать опасность, и это придавало его голосу еще больше убедительности.

– Он в порядке. Если бы я разрушила то, чего с таким трудом добились специалисты, ты не стал бы хорошим отцом. Но, поверь, я хотела сказать тебе. Не думай, что я только и ждала, когда ты меня забудешь, чтобы выйти замуж за Артура.

– Ты назвала ту ночь ошибкой. Ты запретила мне наносить вред Артуру, и между тем тебе глубоко наплевать на то, что он отлично может дать сдачи. На все мои слова о том, как сильно я тебя люблю, ты лишь отмалчивалась и отталкивала меня от себя. Если честно, я так и думал – что ты была рада моей амнезии, и сразу же вышла замуж за Артура, едва тебе представилась такая возможность.


Глава 29

Он был прав – она действительно говорила и поступала так, словно он абсолютно ничего для нее не значил. Ариадна молча слушала его, сомневаясь, стоит ли прерывать эту речь.

Если ему хотелось выговориться, нужно было дать ему такую возможность. Кто знает, сколько времени он прожил, держа все в себе и ни с кем не делясь своей болью. Может быть, еще с того самого дня, как он покинул больничные стены, ему еще не доводилось ни с кем беседовать по душам, и теперь он наверстывал упущенное. Во всяком случае, дискомфорт, который доставляли ей его слова, был вполне терпимым, так как, несмотря на всю резкость его мыслей, она получала возможность узнать, что он сам думает обо всем, что с ними произошло.

Доминик видел, что она готова слушать, не собирается его перебивать или оправдываться, и свободно продолжал:

– Что касается моих воспоминаний, они приобрели полную ясность. – Он придвинулся ближе к столу и положил локти на деревянную поверхность. – Практические все, что вы мне рассказывали, приобрело реальный вид, за исключением непосредственно самой операции внедрения, однако, как я думаю, здесь ни у кого не может быть точных воспоминаний. Я действительно благодарен тебе и Артуру за ту кропотливую работу, что вы проделали, и вполне возможно, что если бы вы не рассказали мне обо всем, я не смог бы систематизировать этот поток информации, который хлынул в мое сознание после того, как ты несколько часов читала мне на ухо рассказы японского автора. Прости, мне пришлось взять на время твой подарок, адресованный Майлсу. Он не возражал.

– Ясунари Кавабата? – с улыбкой спросила Ариадна.

– Точно. Я не особенно люблю читать, и, наверное, аудиокниги станут моей компанией задолго до того времени, когда я начну терять зрение. – Он улыбнулся и провел рукой по волосам. – Мне хватило нескольких часов непрерывного звучания твоего голоса. Все мои воспоминания, за которыми я так усердно гонялся, пришли сами по себе. Уверен, что если бы нам было отведено чуть больше времени для того, чтобы поговорить, это произошло бы гораздо раньше. Ты, конечно, не могла этого знать, но подсознательно избегала меня, пряталась за Артуром, и вообще всячески отказывала мне в общении, и потому мне пришлось выбивать из тебя признание. И я, кстати, до сих пор не понимаю, почему ты пыталась скрыть тот факт, что знала меня.

– Потому что был Фишер, было твое безумие, та ночь, а потом бы Париж. Это слишком много, всего не объяснить, а путать тебя в разнообразных сведениях у меня не было никакого желания. Это все похоже на кучу рыболовных крючков – дернешь за один, остальные потянутся следом. Я же совсем не знала, как ты отреагируешь на то, что мы с Артуром отправили тебя во Францию, чтобы тебе там помогли освободиться от ненужного груза. Ты так болезненно переживал потерю воспоминаний, что я вообще тебя боялась. И потом, нам просто повезло, что вспомнив ту очередность событий, ты еще не сошел с ума по новой.

– Так вот как ты думаешь? – Доминик прищурился, и Ариадна отпрянула назад, прижавшись спиной к спинке стула. – Думаешь, что я настолько слаб, что не смогу смотреть за собой?

– Ты не слаб, – четко выговаривая каждое слово, сказала Ариадна. – Если кому-нибудь другому выпадет пережить то, что довелось испытать тебе, то он вообще лишится рассудка без возможности восстановления. Но у тебя есть дети, которые и так слишком много пережили, я не хочу, чтобы они опять потеряли тебя.

– А как насчет моего младшего сына? Ты была готова утаить от меня правду, чтобы мои старшие дети жили с отцом, но лишаешь своего собственного ребенка возможности с ним общаться?

Ариадна плотно сжала губы, и ее лицо стало упрямым. По ее взгляду было видно, что она не собирается отступать, и ни в чем не чувствует своей вины. Доминик ждал, что она ответит, но она продолжала молчать и смотреть на него. Ее темные глаза, казалось, ничего не выражали, но вместе с тем, излучали нечто необъяснимое, заставлявшее его безотрывно вглядываться в их глубину. Либо карие глаза Ариадны, действительно ничего не выражали, и ему становилось неловко от этой непривычной пустоты, либо в них было слишком много всего, и весь этот мощный поток, собираясь в одно целое, нагнетал на него это странное чувство. Будто перед ним сидела незнакомая женщина, готовая в любой момент сделать решающий шаг, который положит всему конец, но при этом он понятия не имел о том, что именно она собирается делать.

Может быть поэтому, едва она разомкнула губы, он перебил ее:

– Только не нужно говорить, что у него уже есть отец. Артур не его отец, и никогда им не станет.

– И с чего это ты решил? – необычно спокойно спросила она.

– Потому что кровное родство невозможно ничем заменить, поверь мне.

– Это просто стереотип, но никто еще не доказал, что так и есть.

– И не нужно. Разве ты готова полюбить моих детей так же, как и своего?

– Тогда слушай внимательно, потому что я тебя тоже не перебивала. Да, твои дети никогда не станут моими, потому что я не видела, как они росли, и никто меня не просил брать на себя ответственность за них. Я вообще никогда не думала о том, чтобы стать матерью детям, которых я не рожала. И, думаю, что не стоит сравнивать одно с другим. Артур появился в нашей жизни, когда Джо было всего три месяца. Обрати внимание, что я не имею в виду время после его рождения. Я была на третьем месяце, даже живот еще не появился. Артур прошел весь процесс вынашивания и родов вместе со мной. Он не спал по ночам, возил меня за город, посещал со мной врача и ждал шесть часов, прежде чем Джо появился на свет. За это время он полностью осознал всю ответственность, которую берет на себя. Он сам выбрал это, его никто не принуждал. Было бы у меня время, я бы, наверное, тоже смогла вместить эту идею.

– Не говори о том, что Артур заменил меня, – с видимой злостью сказал Кобб. – Я уже говорил тебе о том, что не виноват.

– И никто не виноват. Если хочешь, чтобы я перестала говорить то, что тебе не нравится, сам перестань нападать на меня с обвинениями. Я уже устала от того, что ты вечно в чем-то меня подозреваешь. Если бы с тобой все было в порядке, то я бы ни за что не вышла замуж. Я бы обязательно дала тебе знать о том, что жду ребенка. Но, мне кажется, что мы уже достаточно говорили о том, что могло бы произойти, и теперь нужно думать о том, что делать дальше.

– И что же ты придумала?

– Я замужем за Артуром. Джо – мой сын, пусть даже ты не признаешь отцовства Артура, это ты оспаривать не можешь. Я уже поняла, насколько сильно твое желание стать родным для Джо, сказать ему правду и войти в его жизнь, но ты не можешь забрать его у меня. А я не собираюсь уходить от Артура.

– То есть, ты вообще ничего не хочешь менять, – с уверенностью заключил Кобб.

– Нет, я просто говорю, как я вижу ситуацию с моей стороны. Теперь ты знаешь, чего я не хочу, и не собираюсь делать. Твоя очередь.

– Отлично. – Кобб оттолкнулся от стола и тоже прислонился к спинке стула. – Я люблю тебя. Ты, конечно, будешь подвергать это сомнению, но я уже устал с тобой спорить, так что просто прими это как данность. Джо – мой сын. Я не собираюсь отказываться ни от одного из вас. Что-нибудь еще?

– А теперь мы должны решить, что из твоих и моих интересов можно соблюсти. Думаю, то, чего хочет Артур, и так ясно.

– Я только что сказал, что чувствую. Ты не хочешь сделать то же самое?

– Это к делу не относится.

– Отчего же?

– Не относится и все, – отрезала Ариадна, и в этот момент ее сходство с Джо выделилось с невероятной силой. – Господи, Доминик, мы просто топчемся на месте, потому что никто не желает уступать.

– В некоторых делах лучше не спешить.

– Думай, что хочешь.

Разговор пошел совсем не так, как она ожидала. Его слова и действия сбили ее с толку, и теперь она уже забыла, зачем вообще пригласила его.

Глядя в сторону, и раздраженно морщась, она тихо проговорила:

– Если ты хочешь поговорить, то должен быть готов слушать, но с тобой такого не бывает.

– Потому что ты лжешь.

– Потому что ты хочешь чтобы все было по-твоему.

– Потому что я вижу то, о чем ты умалчиваешь.

– Нет, потому что ты не принимаешь мое мнение в расчет.

– Потому что я уверен, что все может быть иначе.

– Я его не оставлю, и не думай об этом. Артур мой муж, я его не брошу.

– Тогда просто скажи, что ты его любишь. Только сделай это так, чтобы я тебе поверил.

– А мне все равно поверишь ты мне или нет.

– Мне не все равно.

Ариадна подумала еще некоторое время, а потом потянулась за блокнотом, лежавшим все это время на столе, и взяла в другую руку карандаш.

– Вот. – Она протянула ему листочек бумаги, на котором было всего две строчки. – Когда будешь готов внимать, загляни на этот почтовый адрес. Найдешь много всего интересного.

Кобб взял листочек в руки.

«bishop87@gmail.com
Dominic74letter»

– И пароль даешь? – удивился он.

– Я могла бы все рассказать сама, – проигнорировав его вопрос, покачала головой Ариадна. – Просто боюсь, что опять не смогу ничего до тебя донести.

– Я могу читать все, что угодно?

– Ты свободен делать, что хочешь. Там нет ничего лишнего. И все же, я бы предпочла, чтобы ты не заглядывал туда, а попытался когда-нибудь поговорить со мной по-хорошему. На этом все. Можешь идти.




Глава 30

Недавняя поездка в Нью-Йорк лишила Артура возможности быть рядом с женой, но едва вернувшись домой, он понял, что разлука только начинается. Горькая правда жизни – брак не может быть идеальным. Ариадна не выдержала напряжения, и ушла жить в другое место, чтобы отгородиться от всего происходящего. Он подрался с лучшим другом, наговорив ему при этом таких слов, что при одном воспоминании о них, ему самому становилось тошно. Вернувшаяся некстати жена застала их еще не остывшими после разборок и пришла в ужас. Она ушла, даже не взглянув на него.

Артур сидел в том же кресле и смотрел прямо перед собой в окно, которое тускло выделялось голубым светом на фоне темных стен. Началась вторая ночь без Ариадны, и он не собирался идти в постель, где подушки все еще хранят запах ее шампуня. В доме не горели огни, не раздавались голоса, и даже ему казалось, что все вокруг замерло.

Где-то в городе есть теплая комната, там наверняка зажжен ночник, который заботливо прикрыт плотной тканью, чтобы его свет не потревожил сон ребенка. На кровати под этим ночником спит маленький мальчик, а красивая молодая женщина лежит рядом и гладит его по волосам.

Именно так Артур представлял жену и ребенка, совсем не подозревая о том, что в данный момент они не одни.

***

Ариадна молча ждала, надеясь, что сейчас Кобб встанет, позовет детей и уйдет к себе домой, предоставив ей возможность остаться одной. Однако он совсем не собирался этого делать, продолжая сидеть напротив нее и пристально вглядываться в буквы, которые она старательно вывела на листочке бумаги.

– Ты меня осуждаешь? – на удивление ровным голосом спросил он, не отрываясь от записки.

– С чего бы? – Ариадна подняла брови.

– Ты ненавидишь меня? – продолжал Кобб.

– Нет.

– Тогда поговори со мной.

Ариадна знала, что если она начнет выкладывать ему все, как есть, разговор затянется до полуночи, а то и дольше. Она отвернулась, чтобы посмотреть на детей, и с удивлением обнаружила, что они уже спят, сгрудившись в середине кровати. Джо бесцеремонно закинул свои ноги на Филиппу и посапывал, как всегда, нахмурив крошечные бровки. Сейчас он особенно походил на своего родного отца, который сидел прямо перед ней.

– Уже поздно, – все еще глядя на малышей, отмахнулась Ариадна. – В другой раз.

Да и о чем с ним разговаривать? Все что нужно, он уже вспомнил, а чего не знал, она ему рассказала. Разве осталось что-то еще?

– Просто поговори со мной. Как раньше, помнишь?

Только сейчас она поняла, как сильно он по ней тосковал. Его голос, интонации и внимательный взгляд говорили о том, что он скучал почти так же сильно, как и она.

– Ты понимаешь, как сложно чувствовать, что в твоей жизни зияет огромная дыра, и не знать, чего именно тебе не хватает?

– Ты вернул свои воспоминания, а эмоции и ощущения пройдут в ближайшее время.

– Все это время я изнывал о того, что не могу даже поговорить с тобой, видеть тебя и касаться твоих рук, но это было так размыто и тускло, что я никак не мог понять, что со мной происходит. Тебя не было рядом, и я не имел возможности отыскать тебя, потому что даже лица твоего вспомнить не мог. Не отказывайся, поговори со мной. Если ты хочешь, я буду молчать.

Он понимал, что его просьба выглядит странно. Но как еще он мог убедить ее позволить ему остаться хоть ненадолго?

– Я не знаю, о чем говорить, – с несчастным видом сказала она. – Я действительно ума не приложу, о чем можно завести речь.

– Расскажи мне о нашем сыне. Каким он был, когда родился.

– Джо был сморщенным и недовольным, когда я в первый раз его увидела. Он совсем не хотел плакать, и сколько бы его не шлепали, он не набирал в легкие воздуха, хотя от этого и зависела его жизнь. Я боялась, что ничего не выйдет, что он не станет бороться, но как только его оставили в покое, он сам открыл свой крошечный ротик и закричал. Он кричал так громко, что было слышно на всем этаже. Мы с ним заплакали одновременно.

Он должен был быть там, держать ее за руку и помогать Джо прийти в чувство. Он должен был находиться в той комнате, стирать слезы с ее щек и шептать, как он любит их обоих. Но его там не было, и возможно, его место занимал Артур.

– Когда мы вернулись домой, он все время спал. Дольше, чем обычные младенцы, даже частота кормлений была другой. А однажды он спутал день с ночью. Это было на втором месяце. Мне стоило больших усилий вернуть его распорядок на место. Еще он довольно быстро начал переворачиваться на живот, а потом научился проделывать обратное. Он так забавно кряхтел каждый раз, когда собирался повернуться. – Она улыбнулась, снова бросив взгляд на сына. – А еще он был настоящим газовым баллончиком. Кроме шуток. Иногда даже сам мог испугаться от громких звуков, которые сам же испускал. И он редко плакал, но уж если начинал, то его было не остановить.

Доминик отчаянно хотел стать частью этого. Занять свое законное место в жизни Джо, доказать Ариадне, что он тоже имеет право принимать участие в воспитании этого мальчика.

Он заметил, что Ариадна тщательно подбирала слова, делая небольшие паузы перед каждым предложением. Несложно было догадаться, что она пыталась не упоминать Артура, но его присутствие ощущалось в воздухе даже сейчас.

– Я хочу, чтобы он узнал, кто его отец, – с горечью прошептал он. – Нет, я не собираюсь торопить тебя, но мне так хочется, чтобы он знал, что я не просто друг его родителей.

– Мы скажем ему. Независимо от того, к чему мы придем касательно всего остального, Джо обязательно узнает, кто ты такой, – пообещала Ариадна.

***

Утром усталый и измученный Артур собрался на работу. Ему не хотелось идти в офис, но он больше не мог выносить тишину и одиночество, от которых совсем отвык за время супружеской жизни.

Он едва успел приготовить себе кофе, когда зазвонил телефон.

– Артур, – раздался в трубке взволнованный голос Ариадны.

– Да? – как можно спокойнее ответил он.

– Что ты делаешь сегодня вечером?

Даже в то время, когда они встречались, она никогда не назначала ему свиданий, и поэтому этот вопрос звучал несколько странно. Несмотря на то, что период ухаживаний у них выдался весьма недолгим, Артур любил вспоминать те дни.

– Зависит от того, что ты хотела сказать, – улыбнулся он.

– Джо очень по тебе скучает. Он сегодня плакал и жаловался, что давно с тобой не виделся. Можно нам будет сегодня прийти?

– Конечно, – с облегчением выдохнул Артур.

Вечером он увидит их.

***

У Ариадны утро также выдалось не самым лучшим. Ее разбудил звонок, который также растревожил уже начавшего просыпаться Джо. Леа, как всегда шумная и решительная, сообщила ей, что собирается приехать в гости. Затем Джо устроил скандал, объявив, что не хочет есть. Такого с ним почти не случалось, и Ариадна точно знала, что у такого поведения есть причина. Ломать голову не пришлось – через несколько минут он прямо заявил, что хочет к папе, причем, чем скорее, тем лучше. Договорившись с мужем, она написала подруге сообщение, давая знать, что вечером она будет абсолютно свободна. Однако планы так и остались всего лишь планами.


Глава 31

Конечно, Артур был немного разочарован. Ариадна оставила Джо, зашла на пять минут, чтобы проверить, как выглядят кухня и стиральная машина, а потом чмокнула его в щеку и убежала, заявив, что в аэропорту ее ждет Леа. Джо тоже слегка растерялся, но потом расправил свои ручонки и крепко обнял отца, а затем отправился на его руках в детскую, к своим игрушкам. Ближайший час должен был пройти тихо и спокойно.

Артур действительно соскучился по своему ребенку. Он сроднился с его голосом, постоянными вопросами и неугомонностью. С самого рождения этот мальчик был крепко связан с его жизнью, и Артур не представлял, что может случиться, если он потеряет возможность видеть его каждый день. Хотя, поначалу ему было немного обидно, что Ариадна уделяла все свое внимание только ребенку, порой он даже испытывал нечто похожее на ревность, но уже через месяц научился ценить то, что у него есть и стал помогать ей, ведь заботиться о новорожденном оказалось куда сложнее, чем они себе представляли. Многие говорили, что ребенок должен появиться в семье только через несколько лет после заключения брака, когда супруги утолят свою жажду общения друг с другом, но у Артура и Ариадны не было этого времени.

Краем подсознания он понимал, что не будь ребенка, Ариадна никогда не вышла бы за него замуж. Так уж вышло, что брак с ним был для нее своего рода укрытием от всех несчастий. И все же, он безумно ревновал. Иногда ему казалось, что она совсем не уделяет ему внимания, так как все ее мысли были обращены к Джо, а до его появления на свет она была слишком занята другими проблемами. Однако позже, когда работа стала предполагать временные перелеты в другие города, он понял, как много она для него делает.

Его костюм всегда был готов для того, чтобы он мог надеть его и пойти на работу. Ариадна очень тщательно следила за его гардеробом, покупая нужные вещи и напоминая ему о том, что он должен делать сам. Она готовила ему ванную, когда он был слишком уставшим, делала ему массаж и иногда даже укачивала, когда ему было тяжело заснуть. Выросший в холодной семье, Артур стал постепенно привыкать к тому, что значит настоящая забота, когда кто-то другой думает о тебе.

Что касалось того, что он сам делал для своей жены – об этом Артур не думал. Ему нравилось заботиться о ней, дарить ей дорогие подарки, давать деньги и делать вместе с ней большие покупки. Он не задумываясь, приобретал все, что ей было нужно, включая дорогую технику, которую она приспособила для работы с парадоксальной архитектурой. Ему нравилось наблюдать за ней, когда она, улыбаясь, разглядывала его подарки. Если это были платья или украшения, он с удовольствием любовался ею, когда она примеряла их. Ариадна была его драгоценностью, которую он любил и лелеял, как только умел, получая едва ли не самое большое наслаждение от того, что с ним она чувствовала себя в безопасности.


Со временем он перестал думать о том, что Джо – это ребенок другого мужчины. Взрослея, малыш обнаруживал все больше сходства с Ариадной, и этого было достаточно для того, чтобы безумно любить этого ребенка. Его родила любимая женщина, отдав ему все самое лучшее, что смогла в себе найти – этот ребенок был неотъемлемой частью их жизни.

Слегка вьющиеся темные волосы, красивые ресницы и губы достались Джо от матери, и теперь, играя с ним, Артур внимательно смотрел на сына, впервые за последнее время, чувствуя, что его сердце согревается от радости.

Зазвонивший телефон прервал его мысли.

– Ну, Прайс, я, конечно, знала, что ты – последняя жадная задница на Земле, но чтобы так…

– И тебе добрый день, Леа, – с раздражением ответил он.

– И где твоя жена, которая должна была меня встретить? Нет, правда, я стою в аэропорту, точнее, возле него и не вижу ничего кроме незнакомых лиц. Ты наверняка не выпустил ее из дому? Я гарантирую, что она вернется ближе к ночи, тебе такое развитие событий даже более выгодно, так что отпусти ее ко мне. Я не для того летела через весь…

– Ариадны нет? – Артур перебил ее, вставая с пола и растерянно глядя по сторонам, как будто так он мог найти какое-то объяснение всему, что происходит. – Я отпустил ее сразу же, как только она сказала, что должна уйти. Она уже час как должна быть в аэропорту. Посмотри внимательнее, Леа.

– Я уже дважды обошла все ходы и выходы, в которые только можно заходить. Пару раз зашла даже туда, куда нельзя. Ее нигде нет и телефон не отвечает.

Чувствуя, как в груди стремительно нарастает паника, Артур почти выкрикнул:

– Ты точно уверенна?

– Нет, мать твою, я просто так говорю! – разозлилась Леа и отключилась, видимо сочтя, что разговор не имеет смысла.

***

Выходя из дому, Ариадна посмотрела на часы и решила, что у нее еще полно времени, так что она, вполне возможно, еще успеет пройтись по магазинам. Она никогда не любила шопинг, но в данный момент не знала, чем еще заняться, так что, проверив свои денежные ресурсы, она пришла к выводу, что парочку безделушек может себе позволить. Однако прогулка не принесла ей никакого облегчения, и ничего полезного Ариадна не нашла, а безделушки, которые попадались ей на глаза, выглядели совсем уж глупо. Так что, решив, что можно отправиться в аэропорт пораньше, она наняла такси и назвала цель своего маршрута.

Ей не раз приходилось ездить этой дорогой. Она провожала Артура, потом ездила встречать его, иногда они устраивали семейный отдых и отправлялись куда-нибудь втроем, и в этом случае их путь тоже пролегал через аэропорт. Она не ждала неприятностей.

Сначала она почувствовала резкую остановку и отдачу, от которой ее тело практически впечаталось в спинку сидения, затем был визг тормозов и звук, который она не успела никак охарактеризовать, потому что через долю секунды все погрузилось во мрак…

***

Его не пустили в операционную. Ему даже ничего не сказали, отмахнувшись от него, как от назойливой мухи.

Артур ждал в коридоре, сидя на жесткой скамье и положив голову на сложенные руки. Вся его жизнь билась в операционной, где проливалась кровь Ариадны. Вся его жизнь была сосредоточенна там, и он собственным телом ощущал ее боль.

«На ее месте должен был быть я. Я должен был оставить ее в доме и поехать в аэропорт. Почему я этого не сделал?».

Он никогда не любил парижскую подругу Ариадны. Ему казалось, что Леа слишком бесцеремонна, и он был прав. Поэтому сценарий, который он так усердно проигрывал в своей голове, был абсолютно невозможен. И все же, в его мыслях, уже сотни раз происходило одно и то же – по дороге в аэропорт разбивался он, а Ариадна в этот момент находилась в детской комнате, играя с Джо и ни о чем не подозревая. В этой операционной истекал кровью он, а она ждала его в приемном покое.

– Они еще ничего не говорили? – прямо над его головой раздался голос Кобба.

Артур был растерян и испуган, но не мог оставить малыша в одиночестве. Поэтому он попросил Кобба приглядеть за Джо, хотя в другое время он скорее бы умер, чем обратился к нему с такой просьбой.

Теперь Кобб оставил всех троих детей Марии, а сам приехал в больницу, где по разным сторонам коридора сидели Леа и Артур.

– Ничего. Они слишком заняты. Хотя, один раз они выходили, чтобы сказать, что таксист уже умер. Лобовое столкновение подразумевает такие ужасы.

Артур не поднимал головы, потому что не хотел смотреть на Кобба и тем более на женщину, которую должна была встретить Ариадна. Он не видел, но почувствовал, что Доминик сел рядом с ним.

– Вы, как я понимаю, и есть Леа? – обращаясь к женщине, спросил он.

– Да, – как-то непривычно тускло ответила француженка.

– Меня зовут Доминик Кобб, – вежливо представился он. – Так это вы обнаружили, что с Ариадной произошло несчастье?

– Да, я взяла такси и решила добраться до города сама, а по дороге увидела…

Она замолчала, так как все уже было ясно. Доминик понимающе кивнул.

– Я сразу поняла, что она там, среди этих людей. Ее только вынесли.

Артур сжал голову руками, словно пытаясь отгородиться от этих разговоров, и Леа снова погрузилась в молчание.

– Шла бы ты отсюда, – все еще не поднимая лица, проговорил Артур, однако, вопреки словам, в его голосе не было ни капли злости. – Уже поздно, тебе нужно найти комнату. Хотя, ты, конечно, можешь остановиться в нашем доме, я дам тебе ключи. Просто ты должна отдохнуть. Если что-то выяснится, я дам тебе знать, обещаю.

Он предлагал ей это не в первый раз, но только сейчас она послушно встала, и засобиралась уходить.

– У меня есть номер в гостинице, я забронировала его через Интернет. Спасибо.

После того, как Леа ушла, они остались только вдвоем. Вокруг них витал больничный запах, и Артуру казалось, что к нему примешивается запах крови Ариадны. Он не мог перестать винить себя, и издевательски медленно тянувшиеся минуты лишь усиливали его терзания. Сейчас он впервые был рад тому, что рядом с ним находится человек, который понимает, как силен страх этой потери. Коббу не нужно было ничего объяснять – он любил Ариадну и знал, как невыносимо тяжело ждать вердикта врачей, которые не показывались уже очень долго.


Глава 32

– Я уже ждал ее однажды, – заговорил Артур. – В тот день, когда Джо появился на свет, я уже был на этом месте. Разумеется, это было в другой клинике, там были другие врачи и прочая обстановка, но я помню, что точно так же сходил с ума. Мне не разрешили быть рядом с ней. Точнее, первые два часа я был там, а потом меня выгнали, сказав, что случай слишком сложный.

Доминик внимательно слушал, его, пытаясь запомнить каждое слово. Сейчас он не чувствовал ни ревности, ни злости – все его внимание было сосредоточенно только на рассказе Артура.

– Она тяжело ходила с ним. Несколько раз лежала в больнице, проходила лечение. На последнем триместре умудрилась подхватить простуду. – Артур покачал головой и улыбнулся, вспоминая то время. – Я чуть от страха не умер. Слышал, что беременным противопоказаны сильные антибиотики? Ей назначили один из них. Нам пришлось отправиться в другой город за более квалифицированной помощью, заплатить кучу денег. Но оно того стоило. – Он снова улыбнулся и вздохнул. – А когда пришел тот самый день, у нее отошли воды и начались схватки – мы были дома, вдвоем. Я ждал этого дня и не ходил на работу, а все дела, какие только можно, вел из домашнего кабинета. Она как раз только что проснулась. Вышла в ванную, и увидела под ногами воду. Она не стала кричать и звать меня. Ариадна долго готовилась к родам, и совсем не стала паниковать. Как сейчас помню ее тихие шаги, а потом маленький силуэт в дверях кабинета. «Артур, нам нужно срочно что-то делать», – сказала она. Она все еще не сняла ночную рубашку, и была такой маленькой, такой хрупкой и домашней. Отчего-то мне запомнились ее маленькие ножки, она стояла босиком и переминалась с ноги на ногу. Я соскочил с кресла, бросился к ней и поднял на руки, а она стала качать ногами и просить, чтобы я отпустил ее. Он хотела дойти до машины сама, но мне было очень страшно. Я уже не помню, как мы добрались до больницы. Единственное, что мне удалось запомнить о дороге – что она схватила меня за руку и крепко сжимала мою ладонь, мне стало почти больно. Ее волосы прилипли к вискам. А потом было два часа схваток и мучений. Я был там, и помню, как ей было больно.

– Два часа? – переспросил Доминик.

– Два часа – это то, что мне позволили увидеть. Еще два часа я прождал в коридоре. Если бы она кричала, то я, по крайней мере, мог бы знать, что она вообще еще жива, но она такая упрямая. Теперь я думаю, что она не кричала, потому что боялась выдать себя. Наверное, она думала, что начнет звать тебя по имени. Она думала о тебе. Я сидел на этом месте и ждал, чтобы меня снова пустили к ней, и когда я вошел, сразу же посмотрел на нее. Она была… вся в слезах – ты не поверишь. Измученная, уставшая, но счастливая. И он лежал рядом с ней. Маленькая копия Ариадны. Ту боль она забыла почти сразу же, а то, что происходит сейчас…

– Я надеюсь, что ей не больно. Анестезия, потеря сознания, сам понимаешь.

– А потом? Она придет в себя, увидит швы, перевязки… Я бы с радостью оказался на ее месте.

– Я тоже, – шепотом отозвался Доминик.

– Это наша вина, – неожиданно сказал Артур. – Мы довели ее до этого. Ей вообще никогда не нужны были подруги, она всегда обходилась сама. Уходила в работу, вела дневник, делилась со мной, но выживала без подруг. А теперь, когда мы оба хотим от нее неизвестно чего, она обратилась к своей знакомой, и вот что случилось.

– Уже поздно думать о том, кто виноват, – задумчиво произнес Кобб, хотя слова Артура очень удивили его.

Артур повернулся к нему и насмешливо улыбнулся, одаривая его почти презрительным взглядом.

– Вот в этом и заключается твоя проблема, Дом. Ты всегда прав, а что касается других – ты не причем.

– Зря ты так считаешь. Просто сейчас не время заниматься самобичеванием, вот и все. Не думай, что ты любишь ее гораздо сильнее, чем я.

– Я вообще не уверен, что ты ее любишь, – прямо сказал Артур и поднялся со стула.

– Давай не будем делать этого в больнице, хорошо? – с заметным раздражением прервал его Доминик. – Ты вообще ничего не знаешь о том, что было между нами.

– И что? Одна ночь, после которой родился Джо, вот и все что было. И теперь ты просто сам себе внушаешь, что она так сильно тебе нужна. Хотя, может быть, ты действительно нуждаешься в ней, я не знаю.

– Забавно, в прошлый раз я говорил тебе точно такие же слова, и все закончилось дракой.

– Ничего подобного в этот раз не будет. Просто мне хочется знать, почему ты все еще здесь.

– Потому что я, так же как и ты, переживаю за нее.

Этот разговор мог продолжаться еще долго, но в момент, когда они не ожидали, двери открылись и навстречу им вышел перепачканный кровью, уставший хирург. Взгляды и внимание обоих мужчин сразу же обратились к нему, а он вздохнул и подозвал Артура.
– Вы мистер Прайс? – еще раз осведомился он.

– Да, я ее муж, – почти не дыша, ответил Артур.

– С вашей женой все будет в порядке, – дружелюбно сообщил доктор.

Плечи Артура расслабленно опустились, но стоявший за спиной доктора Кобб все еще был напряжен.

– Нужно какое-то время на восстановление поврежденных тканей и костей, но в целом нам удалось исправить все травмы. Однако есть еще кое-что…

Артур снова подобрался, с опасением ожидая дальнейших слов.

– Что касается сотрясения мозга, то здесь все гораздо сложнее. Сложный случай, возможно, ей придется отказаться от интенсивной умственной работы и физических нагрузок.

– Я обязательно прослежу за этим, – с готовностью кивнул Артур.

– И еще… – доктор замялся, отводя взгляд и явно подбирая нужные слова. – Ваша жена больше никогда не сможет иметь детей. Мне очень жаль.

***

Она все еще была без сознания. Артур смотрел на нее сквозь стекло, рядом с ним стоял Доминик, и они оба хранили молчание. Сеть тоненьких трубочек опутывала ее руки и лицо, которое казалось неестественно белым, почти восковым и лишенным жизни. Если бы не аппарат, монотонно отсчитывавший удары ее сердца, можно было бы подумать, что она абсолютно безжизненна.

Доктор сказал, что, возможно, уже завтра она сможет принять посетителей, но сегодня ее лучше не тревожить.

О том, что Леа тоже ждет новостей, Артур вспомнил только глубокой ночью. Немного посомневавшись, он все-таки решил позвонить ей, рассудив, что прерванный сон ничто по сравнению с муками неизвестности.

– Артур? – Судя по голосу, она еще не спала. – Они что-то сказали?

– Да. С ней все будет в порядке.

– Ох, это просто отлично. Я уж думала, случай совсем тяжелый.

– Он и есть такой. У нее больше никогда не будет детей. Сотрясение, разрывы внутренних и внешних тканей… Ты бы видела ее.

– Главное, что она жива. Артур, я знаю, что ты злишься на меня и считаешь, что я виновата, и видит Бог, я думаю точно так же, но есть кое-что, что я думаю, ты должен знать.

– И что же это?

– Я не стану говорить тебе, как сильно она тебя любит. Но ты – единственный, кто может о ней позаботиться. Если бы я была ее матерью, то с закрытыми глазами доверила бы тебе свою дочь. Когда она вернется, не обижай нашу малютку. Не дави на нее, и ни о чем не спрашивай.

– Я и не собирался.

– Вот и славно. И если она захочет поговорить с мистером Коббом, позволь ей это сделать. Просто не ограничивай ее в решениях. Ты ведь ей веришь?

– Верю. Ты с ней говорила? Я имею в виду, по телефону.

– Конечно, говорила. Я ни разу не слышала о тебе ничего плохого, так что думаю, ты достаточно сильно любишь нашего гения, да?

– Люблю.

– Она запуталась, но обязательно найдет выход. Просто никто не должен ей мешать.

– Она не выберет меня. Я почти уверен, что она уйдет к нему.

– Почему?

– Потому что она любит его.

– Дай ей самой решить, кого она любит. Ее взволновало возвращение твоего друга, но когда я предложила ей переспать с ним для очистки мозгов, она так решительно отказалась, что…

– Ты предложила ей что? – громко и резко переспросил Артур.

– Сходить налево, вот что! – без особых церемоний повторила Леа, ничуть не смущаясь и не ощущая никакой вины.

– Да какое ты вообще…

– А что такого? Ты просто слишком болезненно в этому относишься, вот и все. И она, кстати, тоже. Развела мне тут истерику о том, какая я испорченная. Она даже в мыслях тебе не изменяла, понял? – с каким-то даже осуждением произнесла Леа. – А судя по тому, что я сегодня увидела, этот мистер Кобб очень даже ничего… в его-то возрасте.

– Слушай, я никогда не думал, что ты примерная христианка или что-то в этом духе, но то, что ты ей посоветовала, это уже слишком. Да как ты вообще можешь такое советовать?

– Ты не женщина, тебе не понять. Если она его хочет, почему бы не попробовать? Это дало бы ей возможность решить, с кем из вас ей легче.

– Супружество не сводится только к постели, ты же… вообще, я не уверен, что ты это знаешь.

– Прайс, ты последняя задница, ты знал это? – с неподдельным возмущением возразила Леа. – Я тут хочу помочь тебе, а ты оскорбляешь меня?

Артур кивнул, словно она могла его видеть, но Леа правильно поняла паузу, выдержанную собеседником, и продолжила.

– Если она его захочет, то потом всю жизнь будет спать с тобой, а видеть его, понял? Лучше сразу расставить все по своим местам, чем потом жалеть о том, чего не сделано.

– Какая тонкая философия. Отравляешь мозг моей жены, и еще думаешь, что делаешь доброе дело?

– Скажи-ка мне, Артур, – промурлыкала Леа, и этот тон не сулил ничего хорошего – ты женился на ней девственником?

– Не твое дело.

– Значит, ты был невинен?

– Нет.

– Хорошо. А ты вспоминаешь своих бывших? Хотя бы одну?

– Нет, – без раздумий рявкнул Артур.

– А знаешь, почему? Потому что ты можешь быть только с ней. Редкий типаж мужчины, реликтовый гоминид, но, как бы то ни было, наша малютка отхватила именно такого. Все твои желания направлены только на нее. И ты знаешь об этом только потому, что тебе есть с чем сравнить, да? То есть, если кто-то тебе предложит сходить налево, ты скажешь: «О, нет, мне никто кроме моей Ариадны не нужен». Так что, если тебя спросят: «Но ты хотя бы пробовал, откуда ты знаешь?», ты ответишь: «Да, у меня уже было много других, но ни одна из них с ней не сравнится». И ты имеешь на это право, потому что ты действительно побывал с другими но самой лучшей находишь только ее. А у нее был только один мужчина и ей сравнить абсолютно не с чем, понял? Разумеется, была та самая ночь страсти с Коббом, но она была еще девочкой, и понравиться ей не могло в любом случае. Ну, страх, гадливость, боль и все такое. А по-хорошему у нее был только ты. Так что не суди ее, если она поддастся его уговорам. Такие мужчины, как мистер Кобб, умеют добиваться своего.

– Знаешь, – вздохнул Артур – я позвонил тебе только чтобы сказать, что с ней все будет хорошо.

Его уже утомил этот разговор, который показался ему бессмысленным.

– Ну, давай, отсыпайся. Завтра вы с Коббом устроите бойню за право первым увидеть ее, так что тебе понадобятся силы, – радостно заключила Леа.

Артур покачал головой и отключился. Джо, которого он совсем недавно забрал у Марии, теперь спал на той половине кровати, где обычно лежала Ариадна. Артур наклонился к нему, поцеловал его в висок, а потом улегся спать.




Глава 33

Несмотря на первоначальные заверения врача, Ариадна смогла принять посетителей только через два дня. Все это время она находилась в непонятном состоянии, когда даже терапевт не мог определить, каким образом подходить к восстановительным процедурам, не нагружая ее обезболивающими.

Спустя двое суток с момента завершения операции Артур все-таки получил возможность увидеться с женой.

– Привет, милая, – робко улыбнулся он.

Его несколько испугал ее вид. Она все еще лежала на подушках, и ее кожа стала даже бледнее, чем в прошлый раз. Под глазами залегли усталые темные тени.

– Привет, Артур, – она слабо улыбнулась в ответ. – Ну и приключение. Я вас здорово испугала?

– Ничего страшного, Ариадна. Я имею в виду, что это, конечно, ужасно, но ты не должна считать себя виноватой.

– А где Джо?

Он не ожидал этого вопроса, и потому виновато покачал головой:

– Я оставил его у Дома. Решил…

– Это правильно, незачем ему видеть такие кошмары. Просто я хотела узнать, где он сейчас.

Она протянула к нему руку и слегка пошевелила пальцами, словно приглашая к себе. Артур немедленно подошел и взял ее ладонь обоими руками, а потом поднес к губам и поцеловал.

– Ну, что ты, – тихо рассмеялась она. – Все самое ужасное позади. Зато теперь я точно ничем от тебя не отличаюсь.

– В смысле? – не понял он.

– Теперь я тоже бесплодна.

Он поднял глаза, чтобы заглянуть ей в лицо. Ариадна была спокойна, она даже улыбалась, но за этой видимостью скрывалось нечто большее. Годы совместной жизни научили его ориентироваться в мелких движениях, которые выдавали ее настроение. На этот раз она добросовестно держала под контролем все лицевые мышцы, но что-то в глубине ее глаз не давало ему поверить в ее спокойствие.

– Они уже сказали тебе? – осторожно уточнил он.

– Я сама спросила. У меня шов как раз в том месте, где обыкновенно бывает у тех, кто только что пережил кесарево сечение. Все и так понятно. Шрам останется.

– Шрам – это не страшно, – заверил ее Артур.

Она снова рассмеялась, но на этот раз уже более убедительно. Наверное, ей и вправду стало легче.

– Прости меня, Артур, – вдруг прошептала она.

– За что? – удивился он. – Ты ни в чем не виновата.

– Я затеяла эту историю. Не говорила тебе правду, скрывала отца Джо, лгала. Я сама ушла из дому, не зная зачем. Я позвонила подруге, она приехала ко мне, и вот посмотри, куда это меня привело. Точнее, не меня, а нас.

– Что случилось – то случилось. Если ты чувствовала что хочешь побыть одна, значит, тебе нужно было уйти. По правде говоря, я бы предпочел, чтобы ты сейчас была в той гостинице, а не здесь.

– Я всю жизнь стараюсь не делать глупостей, – она покачала головой – но как сделаю – так на всю жизнь. Как Джо? Он спит с тобой?

– Да, теперь мы спим вместе.

– В первый раз за всю его жизнь.

– И за мою тоже. Он постоянно пинает и бьет меня своими лапками.

Ариадна тепло улыбнулась и поерзала на постели, устраиваясь поудобнее. Было заметно, что ей нравится слушать, как Артур говорит о сыне.

– Он постоянно спрашивает, когда ты вернешься. Я сказал ему правду – что та машина, на которой ты ехала, разбилась, и ты сильно ударилась, так что теперь некоторое время побудешь в больнице. Он уже большой, и нормально это воспринял. Плакал конечно поначалу, но сейчас все в порядке. Может быть, завтра я смогу привести его сюда.

– О, не надо, – запротестовала она. – Лучше ему меня пока не видеть. У него будет шок.

Артур едва не расплакался. Он отлично знал, как сильно она скучает по своему ребенку, но даже сейчас, когда она не видела его несколько дней, она думает, прежде всего, о нем, а не о своих ощущениях.

– Я люблю тебя, милая. – Он еще раз поцеловал ее руку и сжал в своих ладонях. – Все будет хорошо, только поправляйся. Тебя ждет Леа. Кобб тоже ждет тебя.

Ариадна нахмурилась и настороженно подняла голову, отрываясь от подушек:

– Кобб?

– Да. Сегодня он не придет, но завтра или послезавтра уже будет здесь. Я не знаю, прийти ли мне с ним, или пропустить одного. Если честно, я вообще не хочу, чтобы он к тебе приближался, но сейчас просто не до ревности. Тем более, ты сама должна решить.

Ариадна опустила голову обратно на подушки и прикрыла глаза. Даже в больнице от этих проблем было не спрятаться.

– Конечно, я буду рада его видеть, – вздохнула она. – Пусть лучше придет один. Наверняка, он захочет поговорить, и будет нервничать, если кто-то еще будет здесь. Ты ведь понимаешь меня? Я не собираюсь делать ничего…

Артур наклонился к ней и прижался губами к ее виску, как он обычно делал это перед сном.

– Сейчас ты не должна ни о чем беспокоиться. Если хочешь видеть его здесь, я скажу ему об этом. Я верю тебе и не буду ни в чем подозревать, обещаю.

– Артур, – шепотом позвала она, подтягиваясь наверх и усаживаясь на постели.

– Да?

Ариадна высвободила свою ладонь, чтобы уже двумя руками обвить его шею и прижаться к мужу.

– Если ты веришь мне, то я могу сказать тебе правду, – ее горячее дыхание коснулось его уха. – Когда та чертова машина затормозила прямо посреди дороги, все произошло так быстро, что я даже подумать не успела о том, какие последствия нас ожидают. Но потом, проснувшись здесь, после операции, первая мысль, поселившаяся в моей голове, была о тебе. Даже не о нашем сыне. О тебе.

Артур, кажется, даже не дышал, ожидая, что она скажет дальше.

– Я как маленький ребенок ждала тебя. Думала, что если я тебя увижу, то мне уже не будет так больно. Ты даже снился мне этой ночью. Артур, если ты веришь моим словам, то должен понять, о чем это говорит. Я люблю тебя, понимаешь?

Сейчас было не самое подходящее время для признаний, но она не могла удержаться. Для нее последние дни превратились в однообразную массу событий и действий, никак не связанных с ее обычной жизнью. Сын, муж, Кобб – все они выпали за пределы ее видимости, и она чувствовала себя полностью изолированной. Здесь, в этом вакууме, когда больничные запахи стерилизовали самый воздух, которым она дышала, она, наконец, поняла, что с ней произошло. За все это время, прожитое рядом с ним, она смогла полюбить своего мужа.

Да, ей нужен был Артур. И только он.

***

Даже после таких горячих заверений ему было тяжело впускать Кобба к ней в палату.

За эти три дня между Артуром и Коббом установились странные отношения. Они почти не говорили об Ариадне, но между тем, общались довольно часто и по очереди приглядывали за детьми, когда это было нужно. Иногда Джо бывал у Кобба, в другое время Джеймс и Филиппа проводили несколько часов в компании Артура. Со стороны это выглядело довольно мило, словно старые друзья вновь объединились, чтобы пережить внезапно свалившееся на них несчастье.

В какой-то мере, это было правдой. Они действительно помогали друг другу выжить в это сложное время. Однако никто не знал, что оставляя Джо с его настоящим отцом, Артур умирал от ревности и беспокойства. Каждый раз, приходя за своим ребенком, он ясно видел, как меняются отношения между Джо и Домиником. Иногда он думал о том, что родная кровь берет свое, потому что, получив возможность бывать рядом с сыном, Доминик быстро нашел способ сблизиться с ребенком.

Все сомнения улетучивались по ночам, когда испуганный и уставший Джо залезал к нему на живот и, свернувшись клубочком, упирался макушкой прямо в его подбородок. Он спрашивал, скоро ли приедет мама, и заставлял Артура клясться, что он всю ночь будет рядом и не оставит его.

– Ты же не уйдешь никуда? – требовательно спрашивал он. – Ты будешь всю ночь спать со мной?

Было совершенно ясно, что он боится оставаться один. Привыкнув постоянно находиться в обществе матери, Джо тяжело адаптировался к жизни без нее и подсознательно искал защиты у того, кому верит больше всего – у Артура.

– Конечно, сынок, я всю ночь буду здесь.

– А если мне приснится плохой сон?

– Я разбужу тебя, и ты увидишь, что на самом деле все хорошо.

– А если я буду сильно плакать, ты не разозлишься?

– Нет, что ты, конечно нет.

– А ты будешь качать меня, если мне будет очень страшно?

– Обязательно.

– И ты защитишь меня?

– Да.

– А маму?

– И ее. За вас я убью любого, кто захочет причинить вам боль или сделать что-то плохое.

– Любого? А ты можешь?

– Думаю, что смогу. За тебя и за маму – точно.

– Хорошо, – наконец, успокоившись, заключал Джо.

В то же время Кобб испытывал некоторое беспокойство, оставляя своих детей с Артуром. Ему хотелось, чтобы Джеймс и Филиппа нашли общий язык со своим младшим братом, и он старался как можно чаще давать им возможность бывать рядом, но, в то же время, его тревожило их постоянное общение с Артуром.

«Это мои дети, – думал он. – Все трое. Они мои, и я должен постараться стать для них самым лучшим».

И все же, это было довольно сложно, учитывая, что Артур нравился всем его детям. Что касалось Джо – он вообще боготворил Артура. Каждый раз, говоря о нем, он не скрывал своей гордости.

Для него Артур был самым сильным, умным и смелым. Настоящим идеалом.

Доминик понимал – он не может ожидать от малыша, что он полюбит почти незнакомого мужчину, который время от времени принимает его в своем доме, но каждый раз, когда он слышал, как Джо говорит о своем неродном отце, его сердце наполнялось болью и горечью. Внешнее сходство Джо и Ариадны лишь усугубляло его впечатления. Временами ему казалось, что это она, а не ребенок, говорит об Артуре.

Поэтому, когда Артур в очередной раз заехал за сыном, Доминик никак не мог ожидать, что он скажет ему:

– Она ждет тебя. Хочет увидеться. Попытайся прийти к ней завтра, конечно, если сможешь.

Разумеется, это были лишь формальности. Они оба отлично знали, что Доминик перевернет весь свой распорядок дня, но найдет время для того, чтобы навестить Ариадну.


Глава 34

Принимать важные решения, которые касаются любимых людей, всегда нелегко. Ариадна не знала, как лучше поговорить с Домиником, чтобы не задеть его чувств и самолюбия. Возможно, ей пришлось бы причинить ему боль в любом случае, но она очень хотела, чтобы дискомфорт, который доставили бы ее слова, оказался минимальным.

Эти мысли разрывали ее голову, и то, что ее довольно крепко накачивали обезболивающими препаратами, совсем ей не помогало. Поэтому она была рада видеть свою подругу этим утром.

Леа принесла кучу всякой вредной еды, которую почти сразу же изъяли доктора, что немало позабавило Ариадну. Что было еще удивительнее – Леа вовсе не расстроилась такому повороту событий, и даже повеселилась вместе с ней.

– Неужели ты не знаешь, что мне сейчас нельзя пить пиво и есть сладкое? – отсмеявшись, спросила Ариадна.

– Знаю, – уверенно кивнула Леа. – Просто мне хотелось посмотреть, как ты улыбаешься. В последнее время, я думаю, ты нечасто баловала свои лицевые мышцы такими упражнениями.

– Это уж точно, – со вздохом согласилась Ариадна.

– Ты не должна быть такой грустной. Я знаю, улыбаться, когда тебе плохо нелегко, но твой внешний вид влияет и на окружающих, а больше всего – на сына. Кстати, как он? Ты его еще не видела?

Ариадна покачала головой:

– Нет. Артур хотел его привести, но я подумала, что все эти чертовы кабеля, которые тянутся от моих рук к аппаратам, могут испугать его. Не хочу травмировать ребенка. Лучше встретиться с ним, когда уже буду выглядеть получше.

– Мудро, – одобрительно улыбнулась Леа. – А что с мистером Коббом?

– С ним никак. Я его еще не видела.

– Артур прямо как цербер сидел на цепи возле двери и никого не впускал, это я помню. Все-таки классный он у тебя мужик.

– Еще какой.

– Но все же тебе нужно поговорить с этим Коббом до того, как выйдешь отсюда. Здесь он не станет укладывать тебя в постель, потому что… ты и так лежишь.

Ариадна снова рассмеялась. Она тоже думала о том, что встреча в больнице выглядела бы более безобидно, чем еще один разговор в неформальной обстановке.

– Он сегодня придет. Если найдет время, разумеется. Артур вчера был здесь, я сказала ему, что хотела бы видеть Доминика.

– Мне вот жутко интересно, – устроившись поудобнее и сложив руки, сказала Леа – как ты умудряешься называть его то Домиником, то Коббом, но ни в коем случае не Домом? Вы ведь и так уже ближе некуда, чего церемониться?

– Я не чувствую себя близкой к нему.

– А как же ваши страстные встречи?

– Не было никаких встреч. Единственный раз, когда мы спали рядом, закончился беременностью. В ту ночь он был не в себе, по-моему, он вообще не понимал, что делает. На утро проснулся и не смог понять, как оказался на том диване. Вспоминать не хочу об этом. Никогда.

– Так вы по пьяной лавочке…

– Можно сказать и так.

– Боже правый, Бишоп, да ты у нас девочка с сюрпризом!

– Короче, суть в том, что та ночь не значила, что мы стали близки. Совсем не значила. Я никогда не чувствовала к нему того, что испытываю по отношению к Артуру. С мужем я по-настоящему сроднилась. Я спать без него не могу, понимаешь?

– Да, конечно. Это называется привычкой.

– Нет, я точно знаю, что это не привычка. Привычка у меня проверять стиральную машину и состояние холодильника, а вот разговаривать с ним – это совсем другое.

– И когда ты это поняла? Неужели под наркозом? – Леа явно забавлялась, но, в то же время, Ариадне не казалось, что ее слова не воспринимаются всерьез.

– Нет, после. Я провела здесь кучу времени, лежа под капельницами и раздумывая о том, что со мной произошло. Это действительно странно – когда ты все время крутишься, пытаясь все успеть, а потом приходит момент, когда ты попадаешь в вакуум, где нет ничего. Тишина, мир и спокойствие. У Джо целых два отца, так что я точно знала, что он не остался на улице, но единственное, что разбавляло эту пустоту – мысли о нем. Я целые сутки почти ни о чем не думала, понимаешь? А потом, на следующий день, мысли как-то сами собой стали появляться. Просто они были… очищенными и отсортированными, что ли? Как будто они сами по себе прояснились. И все встало на свои места.

– Чудно, – без всякого энтузиазма заметила Леа. – И все же, сейчас я просто собственными ушами чувствую, что у тебя в голове шуршат мысли. Самые разные.

Ариадна пожевала нижнюю губу, думая о том, как точнее выразиться, чтобы не вызывать дополнительных вопросов.

– Я должна сказать Коббу о том, что решила.

– Раз не любишь, скажи прямо. Он тебя совратил, потом сделал вид, что ничего не помнит, а сейчас заявился, и вдруг – о чудо! – ему все нужны. И ты, и ваш сынок.

– Все совсем не так! – Ариадна почти надула губы от возмущения. – Он действительно ничего не помнил.

– Ну, раз ты его защищаешь, то значит, ты к нему не совсем равнодушна, – заключила Леа. – Нет, мне просто жутко жаль такого видного мужчину. Влюбился в тебя, натворил глупостей, а теперь страдает. Такое добро пропадает даром.

– Ничего не пропадает, – уже начиная раздражаться, нахмурилась Ариадна. – Никто его не держит, пусть ищет себе подругу, если хочет. Я была бы рада, честное слово.

– Ты просто его не видела. Пока ты тут лежала под ножами, он там умирал почти так же, как Артур. Ну, ладно, если ты все-таки до сих пор чуточку в него влюблена, то дело, конечно, понятное. Я тебя не осуждаю.

– Я не влюблена… это так, остаточный след. Тогда, три года назад, он произвел на меня такое впечатление, что у меня сон пропал. Разве такое забудешь? И даже после того, как все прошло, я не могу избавиться от волнения, когда вижу его. Все равно, что встретить первую любовь.

– Так он, получается, и есть твоя первая любовь.

– Да, точно. Но не могу же я ему это сказать!

– Это еще почему? Он, между прочим, хоть и редкий красавец, пытается развалить твою семью.

– Слушай, Леа, ты вообще – на чьей стороне?

– На твоей, детка, на твоей.

– Ты меня путаешь! У меня такое ощущение, что ты просто говоришь противоположное тому, что говорю я.

– Так и есть. Так легче понять, чего ты хочешь. А я смотрю, у тебя с этим небольшие проблемы. Уже лучше, чем было, но все равно, еще не очень хорошо. Вот мы выяснили, что ты уже не любишь Кобба, что ты сроднилась с Артуром, и теперь тебе нужно поговорить с отцом твоего сына, чтобы поставить точку в этом деле.

Ариадна кивнула. Строго говоря, все осталось так же, как и до разговора с подругой. Все это она знала еще до того, как Леа переступила порог ее палаты, но сейчас, когда эта невероятно активная женщина подвела черту под всеми ее размышлениями, Ариадна поняла, что дело становится яснее.

– Знаешь, если он тебя любит, то поймет. Банально, не убедительно, но правда. Так и есть – если любит, то примет твое решение.

Ариадна благодарно кивнула и улеглась обратно на подушки. Леа пробыла у нее еще какое-то время, а затем засобиралась уходить. Уже в дверях она столкнулась с Коббом, и, обернувшись к Ариадне, лукаво подмигнула ей.

***

Доминик неловко улыбнулся и опустил огромный букет цветов на столик возле койки.

– Я не знал, какие цветы ты любишь больше остальных. Купил розы, не знаю, как ты к ним относишься. Если не нравится, я могу…

– Оставь их, пожалуйста, – улыбнулась Ариадна, видя, что он уже протянул руку, чтобы убрать цветы со стола. – Я люблю розы, все в порядке.

– Но это не самые любимые цветы верно?

– Я не разделяю цветы и люблю почти все. Но если ты хочешь знать, какие больше всего – наверное, полевые.

– Так я и знал. Промазал.

Видя его неподдельную досаду, Ариадна ободряюще улыбнулась, пытаясь скрасить неловкость.

– Я хотела с тобой поговорить.

– Я понял.

Она сделала глубокий вдох, набираясь смелости.

– Мы должны сказать Джо правду. Наверное, сейчас еще слишком рано, но мы обязательно сделаем это. Ты ни в чем не виноват, и потому я должна попытаться все исправить. Осталось только договориться с Артуром, но я думаю, здесь он не будет против.

– А что насчет нас с тобой? – Видимо, ему надоело ходить вокруг да около, и он просто решил перейти напрямую к сути.

В том, что Джо рано или поздно узнает правду, он не сомневался. Ради этого он был готов пойти на все, вплоть до судебного процесса и генетической экспертизы, если понадобится. Ему хотелось знать другое. То, что от него не зависело.

– Нас больше нет, Доминик. Сомневаюсь, что мы когда-то существовали как отдельная единица. Все вышло по ошибке, так что никто не виноват.

Доминик медленно покачал головой, и Ариадна почти почувствовала, как в нем нарастает волна возмущения. Он даже изменился в лице, не говоря уже о взгляде.

– Это не было ошибкой, что бы ты там ни думала.

– Ты ничего не помнил до какого-то времени, Доминик! Ты вообще не предполагал, что у тебя есть сын, разве нет?

– Насколько я понял, сейчас речь идет о том, что я не помнил о том, что произошло между нами в ту ночь?

– Да, – едва сдерживая слезы обиды, кивнула Ариадна.

Вспоминать о том времени все еще было очень больно.

Кобб вздохнул и опустил голову. Пришло время объяснить ей все, как есть, но любые ошибки были недопустимы, и потому он собирался с мыслями.

– Я нарочно сделал вид, что ничего не помнил, – четко выговаривая каждое слово, начал он.

– Что? – Ариадна задохнулась от нахлынувших эмоций.

– Да. Я же не думал, что после этого останется малыш. Кем я был? Вдовец, который находится на грани сумасшествия, да еще и двумя детьми в придачу. Разве я мог просить тебя ждать меня? Это было бы неправильно. Я не хотел все усложнять.

– Усложнять? – По ее щекам уже катились слезы, и ее губы дрожали.

– Прости меня, Ариадна, – прошептал он, поднимая виноватые глаза. – Прости, откуда же я мог знать, что все так обернется? Тогда я думал, что моя жизнь кончена. По правде говоря, мне казалось, что те медики вытрясут из меня всю душу с мозгами за компанию. Как я мог связывать тебя со всем этим? Я пришел к тебе, не подумав о последствиях, а потом, когда ты спала у меня на груди, я понял, что не могу калечить твою жизнь. Ты ведь такая молодая, перспективная, красивая… как я мог поступить с тобой таким образом? Зная тебя, я могу точно сказать, что будь хоть малейшая надежда, ты бы не отступила. Ты бы нянчилась даже с инвалидом, загубила бы свою карьеру и будущее. Я думал только об этом.

Ариадна закрыла лицо руками и разрыдалась, как маленькая девочка, всхлипывая и вздрагивая. Кобб бросился к ней и обхватил ее за плечи, прижимая к своей груди и ласково поглаживая по спине и волосам.

– Я виноват перед тобой, – шептал он. – Не знаю, сможешь ли ты простить меня, но я очень хочу все исправить.

Прошу прощения у моих немногочисленных, но очень дорогих и любимых читателей!
Работы невпроворот, настоящий аврал!
Но я обещаю, что не брошу этот фанфик. Может быть, у него даже будет сиквел, который уже вовсю крутится в моей голове.




Глава 35

– Я знаю, тебе многим пришлось пожертвовать, но теперь я здесь, я хочу загладить свою вину.

Ариадна только упрямо трясла головой, словно маленькая девочка и громко всхлипывала. Да, в чем-то, он, конечно, был прав, но легче от этого не становилось. Ей было проще думать, что все случившееся с ними – просто несчастливое стечение обстоятельств, которое не зависело от них. Однако теперь все приобретало абсолютно другой оттенок и становилось ясно, что Кобб осознанно отказался от нее. Это было больно, хотя тот факт, что его действия были продиктованы желанием сделать ее счастливее, был очевиден.

– Откуда тебе знать, чем я пожертвовала? – вытирая слезы ладонями, спросила она. – Ты представить себе не можешь, что мне пришлось сделать. Как ты мог? Как ты мог отказаться от нас?

Он лишь сильнее сжал ее в объятиях, ничего не отвечая и не пытаясь оправдаться. Доминик ожидал, что она бурно отреагирует на его признание, но он никак не думал, что она начнет плакать. Он всегда боялся женских слез, так как не знал, что делать, но теперь он был уверен в том, что любые слова окажутся лишними.

– Ты бросил меня, – плакала она. – Ты бросил меня совсем одну, притворился, что не помнишь… Я бы ждала тебя, я правда была готова ждать тебя сколько угодно. Даже вот такого, с амнезией и прочими дырами в сознании, я бы продолжала любить тебя, искала бы к тебе дорогу. Но мне казалось, что ты не любил меня, что тебе все равно, кто я и что со мной происходит, и уже не было смысла пытаться.

Выговорившись, она замолчала и, продолжая всхлипывать, просто сидела, прижавшись лицом к его рубашке. В таком положении их и нашел Артур, который счел, что пришло время навестить жену. Он рассчитывал, что к этому моменту Кобб уже должен был уйти, и потому был крайне удивлен тем, что Доминик все еще находился в палате.

***

Неожиданный приход Артура заставил Доминика уйти немного раньше, чем он хотел, и потому вернувшись домой, он испытывал некоторое разочарование. Все, что ему пришлось рассказать Ариадне, было чистой правдой. Свои размышления и смысл действий ему удалось вспомнить в ту ночь, когда вернулись все остальные воспоминания, и он считал, что обязан поделиться с ней этой информацией. Это могло многое объяснить, и расставить по своим местам. Однако Ариадна отреагировала совсем не так, как он предполагал, и теперь ему стало страшно, что своим рассказом он мог все испортить.

Ее слова, полные и обиды и горечи, наталкивали его на подозрения и пробуждали в нем беспокойство. Забирать детей со школы нужно было только через несколько часов, и он просто сидел в полумраке гостиной, надеясь, что ему хватит времени привести мысли в порядок.

«Откуда тебе знать, чем я пожертвовала?»

Доминик вспомнил о разговоре, который состоялся накануне аварии. Он соскочил с кресла, и бросился к портфелю, принявшись обшаривать все карманы. Вскоре его брови разгладились, и он извлек наружу листочек бумаги.

«bishop87@gmail.com
Dominic74letter»

Отметив про себя необыкновенно длинный пароль, который, однако, говорил сам за себя, он переложил ноутбук на журнальный столик и запустил браузер.

Почтовый ящик оказался пустым. В нем не было писем. Вначале это показалось ему несколько странным, но потом он решил просмотреть все папки, и обнаружил, что в «Черновиках» содержится целый список записей. Прокрутив ленту до конца, он открыл самое первое послание, которое было адресовано ему.

«Милый Доминик!

Только сейчас, да и то, на засекреченном адресе, я могу называть тебя милым. Так уж вышло, что сейчас тебя нет рядом, и ты вряд ли когда-нибудь вновь появишься в моей жизни.

Я сожалею о той вчерашней ночи. Я не должна была поддаваться на твои уговоры, идти на поводу у собственных желаний и наводить тени на наше и без того не радужное прошлое. Но вопреки голосу здравого смысла, я ни о чем не жалею.

Как жаль, что ты никогда не узнаешь самого главного. Хотя, моя любовь кажется важной лишь мне, а для тебя, возможно, все эти слова – пустой звук. Я рада, что мы больше никогда не увидимся. Ты был лучшим, что произошло в моей жизни, но это время ушло, и каждый из нас должен жить дальше. Тебе повезло чуточку больше чем мне, и ты не будешь помнить обо всем, что стоит за нашими плечами».

Доминик тяжело вздохнул и перешел к другому письму.

«Кобб.

С каждым днем моя тоска становится все сильнее. Не думала, что я вообще способна на такие чувства. Сама себе удивляюсь. Я все еще очень сильно люблю тебя, и меня радуют скупые известия, которыми меня снабжает профессор Майлс. Сегодня он сказал, что ты почти не теряешься между мирами, хотя этот эффект весьма не устойчив. Как бы мне хотелось взглянуть на тебя».

«Сегодня я узнала, что твои сны стали опасными. Ты не подпускаешь специалистов к своему подсознанию и уже дважды убил Артура во сне. Майлс попросил меня, чтобы я помогла им пробраться глубже, но я отказалась. Я все еще сомневаюсь, правильным ли был мой поступок, но страх сковал меня по рукам и ногам. В глубине твоего разума я боюсь увидеть доказательство твоей нелюбви ко мне. Я хочу оставить за собой хотя бы иллюзию того, что произошедшее между нами было не случайным».

«Кобб, что мне делать?

У меня были подозрения, но задержки (Господи, благодарю тебя за то, что он никогда этого не прочитает) случались и раньше. Теперь все очевидно. Я купила тест на беременность, и знаешь…

Он дал положительный ответ.

Я беременна, Доминик! Я ношу твоего ребенка, понимаешь?

Что же теперь делать? Ты покинул больничные стены три дня назад. Я видела тебя в парке, ты играл со своими детьми. Ты видел меня.

Твой взгляд скользнул по мне, как и по всем остальным. Ты не узнал меня. Никаких шансов.

Мой ребенок, мой бедный малыш! На какую жизнь тебя обрекают безответственные родители?»

«Я все еще думаю о том, что не поздно сделать аборт, но эти мысли не задерживаются в моей голове больше чем на пару секунд. Подруга твердит мне о том, что я гублю свою жизнь, что я должна подумать о себе, но я не могу убить его!

Как я тебе завидую. Ты сейчас далеко, и твои дети вместе с тобой. А я осталась здесь. Я работаю над финальным проектом, он уже почти завершен, и я рада тому, что начала готовиться заранее, потому что сейчас я чувствую себя полностью обессиленной.

Он – это твоя часть. Он растет внутри меня. Я не могу убить любимого ребенка. Господи, Кобб, я уже люблю его. Я никогда не мечтала о том, чтобы стать матерью, но сейчас все мои планы кажутся пережитками прошлого».

«Все, сегодня минул последний срок. Он пережил это время, когда в голове у его непутевой матери копошились мысли об аборте. Теперь уже решено безвозвратно – он будет. И ты никогда о нем не узнаешь. Никогда.»

«Кобб, я должна тебе кое-что рассказать.

Артур приходит ко мне каждый день. В первый раз он постучался в мою дверь пять дней назад. Я открыла ему в пижаме, хотя дело уже было к вечеру. Я сейчас нахожусь не в самом лучшем состоянии, но он отчего-то продолжает приходить ко мне. Он еще не знает о том, что я беременна. Я чувствую себя так, словно предаю тебя, хотя это, конечно, не так. Тебе все равно, что будет со мной и нашим ребенком. И в этом нет твоей вины. В этом нет твоей вины. Ты не виноват.

Я повторяю эти слова снова и снова, каждый день, каждый час, но внутри меня растет озлобленность. Артур не дает мне сойти с ума».

«Я ему все рассказала.

Знаешь, что он сделал? Он вскочил, выбежал из дому и скрылся в неизвестном направлении. А я села и стала плакать. Подумала, что Леа была права – с ребенком я никому не нужна.

А потом он вернулся. С целой сумкой дорогущих (настоящих, а не модифицированных ) фруктов. И с витаминами. На полный курс.

Еще он принес целую пачку остро отточенных карандашей и десять альбомов для рисования. Сказал, что ребенку будет полезно. Он говорил и суетился, а я все плакала и не могла остановиться.

Он остался на ночь. Артур. Теперь я сижу в ванной и пишу тебе это письмо, которое уже не имеет смысла. Я рожу этого ребенка. Без тебя. Возможно, рядом со мной будет другой человек».

«Наш малыш сегодня пошевелился. Он разбудил меня посреди ночи, а я, в свою очередь, разбудила Артура. Ему так и не удалось почувствовать движение, потому что малыш толкнулся только один раз. Мое сердце разрывается от боли. Рядом со мной был не ты. Не ты лежал, приложив ухо к моему животу. Не ты улыбался и радовался вместе со мной. Я плачу, как идиотка».

«Знаешь, Кобб, несмотря на то, что Артур уже целый месяц живет у меня, мы еще ни разу не были близки. Мы даже не целовались. Сегодня я сидела возле окна и переводила те самые альбомы и карандаши, что он купил мне в первый день. Он пришел с работы, положил на стол обед, заказанный в ресторане, и подошел ко мне. Он дал мне коробочку с кольцом, и сказал одно слово. Одно-единственное слово.

«Подумай».

А потом, как ни в чем не бывало, ушел на кухню. Я думаю, думаю очень усердно, я правда стараюсь. Но если сейчас я пишу тебе письмо, то не сложно догадаться, куда меня приводят эти мысли».



Глава 36

Письма Ариадны, так бережно сохраненные безликим почтовым ящиком, многое рассказали Доминику о том, как протекала ее жизнь без него. Скупые строки, повествующие лишь о самых значительных переменах в ее жизни, вызывали в нем ответные чувства и нестерпимое желание исправить все прошлые ошибки. Однако вместе с тем, чем дальше шло время, тем яснее становилось: повернуть назад уже невозможно.

Артур занимал в ее письмах все больше места, иногда она писала о нем даже больше, чем о ребенке. Доминик с удивлением узнал о том, что даже после свадьбы между его другом и Ариадной не было никаких интимных отношений до тех пор, пока она сама об этом не попросила. Это случилось уже после рождения Джо.

Становилось совершенно очевидно – сколько бы сил не прилагали другие люди, Ариадна никогда не забудет и не предаст Артура. Вероятно, она даже сама не осознавала, насколько сильна была связь между ней и ее мужем. И пусть этот брак поначалу был лишь результатом безвыходной ситуации и крайней необходимости, со временем он перестал быть просто холодно рассчитанным союзом.

Доминик продолжал читать письма, не замечая, как список подошел к концу. Послания обрывались в первый день рождения Джо.

«Наш сын уже совсем большой. Ты не поверишь, но он уже немного говорит и отлично изъясняется при помощи жестов. Он славный мальчик, и я уверенна, что ты непременно бы смог его полюбить. Что думать о пустом? Ты никогда о нем не узнаешь. Его фамилия Прайс. Так будет всегда, и никто не узнает о том, что на самом деле у него другой отец. Я благодарна Артуру, что он избавил моего сына от участи незаконнорожденного ребенка. Они счастливы. А мне больше и не нужно».


Он закрыл браузер, отключил ноутбук, и еще долго сидел, глядя в темный экран. Это был конец всех надежд.

Все казалось таким глупым и бессмысленным. Все его слова и попытки вернуть любимую женщину стали просто набором действий, которые невозможно было понять и простить. Как ни горько было это признавать, но Ариадна пережила трудное время без него, и научилась многим вещам, в числе которых была и верность, перешедшая в любовь к Артуру. Пришлось согласиться с тем, что Артур был идеальным мужем и отцом.

Однако отказываться от своих родительских прав Доминик не собирался, и потому еще один сложный разговор оставался в планах.

***

Выписавшись только через десять дней, Ариадна нетерпеливо ерзала на сидении, дожидаясь, когда Артур довезет ее до дому.

– Подожди, совсем немного осталось, – улыбнулся он, в очередной раз поймав ее взгляд полный отчаяния.

– Эта дорога просто бесконечна, – пожаловалась она.

– Ничего подобного, – рассмеялся Артур. – Осталось всего…

– Все равно слишком долго, – отрезала Ариадна, надувшись, как маленький ребенок.

– Ради Бога, ты и Джо и без того на одно лицо, а теперь, когда ты так хмуришься, меня и вовсе разбирает удивление. Зачем так скучать, когда можно просто посмотреть в зеркало? – явно забавляясь, заметил Артур.

Ответить ей было абсолютно нечего, и она возмущенно выдохнув, шлепнула его по бедру.

Джо уже ждал ее в доме, в компании Кобба и его детей. Ариадна едва сдержалась, когда Артур напомнил ей, что поднимать ребенка на руки нецелесообразно.

– Я помню, – хмуро буркнула она, подбегая к двери и дергая ручку.

Едва дверь откатилась на петлях, как навстречу ей помчался маленький темноволосый вихрь.

– Мама!

Она опустилась на колени и, наконец, впервые за последние дни, прижала ребенка к себе. Он заметно вырос, и его волосы показались ей чуть длиннее, чем она их помнила. И все же, это был ее малыш, которого она любила всей душой.

– Джо, мой маленький, – приговаривала она, торопливо целуя его пухлые щечки – мой самый лучший мальчик, моя единственная радость.

– Я скучал, – жалостливо протянул Джо, смыкая ручки у мамы на шее и прижимаясь к ней своим теплым маленьким телом. – Папа сказал, что тебе было очень больно.

– Мне больше не больно, – заверила его почти плачущая Ариадна. – Теперь, когда ты рядом, все сразу прошло.

Кобб наблюдал за этой сценой, стоя на пороге гостиной. Он, как обычно, держал руки в карманах и опирался плечом о косяк. Артур стоял за ее спиной и просто улыбался, глядя на то, как светятся глаза абсолютно счастливого Джо.

Когда с бурным приветствием было закончено, Ариадна поднялась с пола, все еще сжимая руку своего сына, и направилась к Коббу. Ее глаза все еще блестели от радости, но в них уже была заметна настороженность.

– Ну, вот, настала моя очередь, – улыбнулся Кобб.

Он по-дружески обнял ее, чувствуя на себе осуждающий взгляд ребенка.

– Ты в безопасности, Ариадна, – прошептал он, прежде чем отпустить ее.

Она еще раз вопросительно заглянула в его глаза, а потом, словно поняв, к чему относились его слова, улыбнулась и обняла его еще раз.

– Спасибо, – ответила она.

Джеймс и Филиппа тихо сидели на диване, безотрывно глядя на то, как их отец обменивается фразами с Ариадной. Они были уже достаточно взрослыми, чтобы понять, что в данный момент происходит что-то очень важное, а потому молча наблюдали за ними, стараясь не привлекать лишнего внимания. Однако все очень быстро закончилось, и Ариадна прошла в комнату, одарив каждого из них крепкими и теплыми объятиями. Совсем как в день знакомства.

Все было позади.

***

Ночью Ариадна проснулась от странного ощущения. Ей казалось, что она чувствует на себе чей-то незнакомый взгляд, который несет с собой почти физическое тепло. Открыв глаза, она увидела, что Артур не спит и светит на нее карманным фонариком. Белый луч скользил вдоль ее тела, от лица к ногам и возвращаясь обратно.

– Прости. – Он сразу же выключил свет и положил фонарик на прикроватный столик. – Я тебя разбудил?

– Что ты делаешь? – слегка хриплым спросонья голосом спросила она.

– Это так… просто.

– По мне что-то ползает? – Она беспокойно провела рукой по животу, пытаясь нащупать неровности.

– Нет, – покачал головой Артур. – Просто, я давно тебя не видел. Рядом, здесь. Хотел проверить, правда ли это.

В другое время она сочла бы его слова шуткой, но теперь было ясно, что он абсолютно серьезен.

– Я теперь всегда буду здесь, – пообещала она, перекатившись поближе к мужу и обняв его за талию.

Артур закрыл глаза и впервые за последнее время уснул спокойно. Теперь он был уверен, что его жизнь вернется в прежнее русло.

***

О том, что Джо должен узнать, кто его настоящий отец, они поговорили на следующий же день. Как оказалось, Артур был готов к этому разговору, и нисколько не удивился. Единственное, о чем он попросил Кобба и Ариадну – чтобы они дали ребенку еще немного времени.

– Он еще совсем маленький, хотя и кажется взрослым не по годам. Не стоит травмировать его неожиданными заявлениями. Пусть привыкает к Дому, чаще бывает у него в гостях, а потом, когда он станет постарше, можно будет сказать ему.

Доминик согласился, что именно так и нужно поступить. Он знал, что сейчас его родительским правам ничто не угрожает. Более того, он был уверен, что быть отцом Джо даже в такой мере – уже большое счастье. Всего этого могло и не быть. Перед его глазами часто возникали слова Ариадны.

«Он славный мальчик, и я уверенна, что ты непременно бы смог его полюбить. Что думать о пустом? Ты никогда о нем не узнаешь».

Он наконец понял, что бояться стоило только этого. Жизнь дала ему несколько шансов, каждый из которых он смог использовать в полной мере. После того, как на его плечи лег груз вины за смерть Мэллори, он и мечтать не мог о том, что настанет время, когда его будет интересовать только будущее его детей, включая маленького мальчика, чья мать уже была счастлива. Наблюдать за ее жизнью со стороны и временами испытывать колючую ревность, было небольшой платой за все грехи и ошибки, совершенные в его жизни.

Конец.

Знаю, знаю, некоторые могут быть разочарованы. Однако, мне неизвестно, на чьей стороне находились симпатии читателей, и я решила сделать по-своему. Я была бы бесконечно рада узнать ваше мнение, но даже если вы продолжите хранить загадочное молчание, я все равно вам благодарна.
Вы были со мной все эти два месяца. Спасибо вам за это.