Глава один
Напольные часы в большой гостиной пробили двенадцать ночи, а я еще даже не планировала идти в кровать, ведь там меня ждал он. Драко. Мысли крутились около одного вопроса: «Почему жизнь так не справедлива?». Почему проиграно то, ради чего мы отдали жизни и свободу. Война. Волдеморт таки выиграл, оставив разрушенные поселения, Хогвартс и море Пожирателей, бродящих по улицам Лондона, который еще не оправился после случившегося. Люди шарахались от Пожирателей, разбегаясь в разные стороны, а те кривили улыбки и смеялись. Гарри, как и все Уизли, включая Рона, – мертвы. Почему жива я – никто не знает, но вероятно, что Темному Лорду просто захотелось поиграть. «Поздравляю, детка, ты вляпалась в жизнь!», тихо шепчу себе я. Но почему-то продолжаю сидеть в плохо освещенном углу и напряженно вглядываться в размерный черный текст книги. Причем, даже не зная, о чем там идет речь. Лишь только край сознания следил за мыслью. Это было биография Альбуса Дамблдора, написанная Ритой Скитер, и выпущенная в год побега за крестражами, в 1998 году. Мерлин, как это было давно. Тогда все были живы, и относительно счастливы.
Дверь в комнату почти бесшумно открылась, и послышались торопливые шаги. Заглянул уставший Драко, только что вернувшийся с очередного задания Лорда, волосы его были немного растрепаны, одежда помята, а сам он сонно потирал глаза. Еще бы: сутки на ногах, даже без намека на теплую постель. Он морщился от чересчур яркого света, хотя одну свечу, вряд ли можно считать чем-то ярким, ведь она только отбрасывает неровные блики на величественную мебель.
- Гермиона? – озадаченно спрашивает он. – Не ожидал, что ты тут.
- Я тоже, - пожимаю плечами я. Да, чаще я сижу долгими вечерами в огромнейшей библиотеке, там книги, что называется, на любой вкус и цвет. Но сейчас почему-то настроение не лежит идти туда. Хотя, должна признаться, там намного спокойней. Нет этого отчаянья, что душит дом изнутри.
- Хорошо, - вдруг кивает Драко, он хорошо играет свою роль заботливого мужа. А может и не играет. Жизнь-то жестока, и как бы не вляпаться на повороте. – Я пойду. Как захочешь – приходи. Кусаться не буду, обещаю. – Он криво улыбается, а затем резко разворачивается и уходит, оставляя меня наедине со своими мыслями, что впиваются в душу не хуже иголок.
Почему же так плохо? Почему так не справедливо? В чем я виновата? Миллионы вопросов – ни одного ответа.
Холодный угол стены не грел спину, но я отчаянно прижималась к нему. Пыталась раствориться в дорогой штукатурке. Я напряженно вглядывалась в другой угол комнаты, а затем, не отводя взгляд, начала шептать сама себе:
- Нет, Гермиона, нет там никого. Во-об-ра-же-ни-е , - повторяла я себе уже довольно-таки долго. Но паника не хотела отступать, а липким комком окутывала сердце, заставляя его бешено нестись вперед. Вдруг одинокая свеча яростно воспламенилась и потухла, не оставляя ни одного источника света. Я уже потянулась за палочкой, но потом вспомнила, что нет ее, забрали. Я вздрогнула и прижала голые коленки к груди. – Кто здесь? – хрипло спросила. В ответ, конечно же, мертвая тишина. Я задрожала, не только от страха, но еще и от холода, что пробирался через тонкую одежду.
Послышались чьи-то приглушенные шаги, и я наивно подумала, что это вернулся Драко. В прочем, почти сразу отмела эту мысль. Он слишком устал. Но никто не появился ни через минуту, ни через две. Я задрожала, теснее прижавшись к холодному углу, закрыв лицо руками, оставив только небольшую щелочку для глаз.
- Хээ, так, что маленькая мисс Грязнокровка делает в доме моих благородных предков?! – послышался отвратительный писклявый голос совсем близко ко мне. Я инстинктивно заверещала, отмахиваясь руками. Никого нет, точнее не так: показалось, что я что-то задела, такое липкое, вязкое и противное, но материальное ничего не осталось. По телу вновь прошлась дрожь.
- Да, опозорился внук мой, - прошелестел другой, жутко сухой голос. Находился он опять же близко, но дальше, чем первый. – И все ради какого-то жалкого полукровки, которого эти, неблагородные отпрыски, именуют Темным Лордом. Тьфу, даже слышать противно!
Голоса мерзко засмеялись, показывая свое презрение. Я вся дрожала, меня сковывал страх, кто мог сюда прийти? Кто мог спасти ее от этих… этих…?
- Ну же, дорогая, мы тебя не тронем, - заговорил первый голос прямо рядом со мной, от чего я подпрыгнула на месте, стукнувшись затылком о толстую стену, – пока.
Голоса вновь захихикали, смеясь над такой неуклюжей мной, а затем резко пропали.
Пару долгих секунд стояла мертвая тишина, а затем свеча неровно вспыхнула, снова освещая всех и вся своим подрагивающим светом.
Шаги послышались вновь, и я подогнула под себя ноги, начиная уже дрожать. Глаза закрывались от позднего времени и недавнего страха, что вновь липкой волной подкатывал к горлу. О Мерлин, это всего лишь Драко. Просто Драко!
- Гермиона? – тихо позвал он, и я нашла в себе силы тихо пискнуть. Мужчина мгновенно подскочил ко мне, резко вздернув за руку, поднимая. И обнял, крепко, не отпуская. Мне казалось, что он сейчас раздавит ребра. Пару секунд я стояла в шоке, а затем отряхнулась, отпрянула и залепила Драко пощечину. Он по инерции отступил назад, а я рывком выбежала из комнаты, и лишь только полы мантии черным вихрем помчались за мной. Одинокая книга осталась валяться у самой стены в раскрытом виде, куда ее небрежно бросили.
Малфой с секунду глупо глядел мне вслед, пытаясь догадаться, что так взбесило меня, но, в конце концов, просто пожал плечами и направился в спальню. Разумеется, я этого не видела, но чувствовала всем телом исходящую от него энергию.
Уже там он увидел меня, лежащей под дорогим теплым одеялом, и тихо прилег на край огромной кровати. Стояла тишина такая, что было слышно, как считают секунды большие часы в гостиной этажом ниже.
А я тихо плакала, уткнувшись носом в подушку, и гадала, почему же жизнь такая не справедливая? Кому-то достается все, что он хочет, а кто-то обязан всеми силами держаться за то, что уже имеет. Но на то она и жизнь, чтобы выживать. Мы просто роботы, игрушки в чужих руках, а ничего поделать с этим не можем. Так и живем. И даже дышим только до тех пор, пока это кому-то выгодно, пока кто-то этого хочет. Но как только мы надоедим своим присутствием, нас выкинут, словно ненужную куклу.
В этот день было слишком много потрясений. Мерлин, как я выживу? Как продержусь здесь? Как рожу мужу наследника? Как буду смотреть в глаза Малфоям? Как буду приказывать эльфам?
В голове рождался уже неправильный план, как закончить это все. Самоубийство. Но об этом я подумаю завтра, сейчас уже нет ни сил, ни желания терзать голову мыслями, что жужжат роем. И именно поэтому, я перевернулась на бок, подложила под щеку ладошку, поправила сбившееся одеяло, закуталась в него поудобнее и провалилась в мир тревожных сновидений.
Глава дваСон был крайне беспокойный и постоянно прерывался, но, однако, в общую картину сложиться успел. Мне виделось, что я опять же нахожусь в гостиной, меня обнимает, нежно целуя в шею, Драко. Я сижу, расслабившись от ласк, на кушетке, а передо мной на ковре играет маленький ребенок с блондинистыми волосами. Он громко и заливисто смеется, перебирая игрушки и поочередно демонстрируя нам различных дракончиков и фестралов. Я смотрю на него, непрерывно, так, что не замечаю маленькую девочку в углу. Она жмется к стенке, держа в руке фарфоровую куклу. Маггловскую с белым лицом и большими глазами. Мальчик улыбается, показывая белоснежные клыки, но у меня настойчивое ощущение, что это звериный оскал.
Еще несколько минут все было спокойно и хорошо. Все продолжали заниматься своими делами.
Но затем аристократическое лицо мальчика стало более жестким и острым. Потом оно начало вытягиваться, стали удлиняться руки, плечи разрастаться. Я в страхе зажмурила глаза. А когда открыла, охнула. Передо мной стояла Беллатриса Лестрайнж. Я, будто в замедленной съемке, перевела взгляд на руки на своей талии. Меня обнимал Волдеморт. Его длинные пальцы были на моей талии! Пару секунд я непонимающе на них смотрела, а потом резко вскочила и в панике побежала, побежала!
Куда – не знаю, просто вперед, через арку в коридор, снося все на своем пути. Я неслась по коридорам, но казалось, что те люди, бешено бегущие за мной, гораздо быстрее. И вот, они тянут свои руки ко мне, цепляясь за одежду. Я закричала, так, что, наверное, сорвала голос, когда почувствовала, что ледяные руки держат, задевают меня.
Проснулась.
Дрожь пробиралась под одежду, но меня вновь обнимали руки Малфоя, укачивая. В голове начинали рождаться мысли, что слишком часто он прикасается ко мне. Нет же, нет, он враг! Поэтому я вскочила, запутываясь в руках, и сломя голову помчалась в ванную комнату, на ходу сбрасывая ночную рубашку.
За окном в это время зарождался рассвет, значит, спала я не более четырех часов.
Оказавшись в абсолютно белой комнате, в первую очередь, из-за белоснежной плитки, коей была отделано все помещение, я направилась к ванной. Я сбросила одежду на пол неровной кучкой, оставшись нагой, проводя по телу руками, очерчивая грудь, стройную талию и подтянутые бедра. Раньше на каникулах я часто ходила в бассейны, из-за этого тело было стройным. Но это было давно и уже никогда не повторится. Для всех своих друзей я мертва, так просто будет лучше. Я не могу позволить, чтобы страдали еще и они за то, что общались со мной, были мне и сестрами, и братьями.
Отряхнувшись от нежеланных мыслей, я шагнула под обжигающие капли и ядовито заметила, что они такие же, как и мысли. Вода проливалась на меня сверху, словно первый весенний дождь, приносящий облегчение, который смывает все проблемы. На секунду мне действительно показалось, что никаких проблем и ошибок больше нет, и вот сейчас, когда я выйду из гриффиндорской душевой, Гарри несмело улыбнется мне, Рон что-то промычит, и мы пойдем на спасение мира. Но нет! Нет, этого не будет... Я просто уже не в Хогвартсе.
Я сползла по стене, села на дно, случайно крутанув переключатель воды с горячей на ледяную, стуча зубами от холода и накатившей, впервые за долгое время, истерики. Плечи тряслись, по лицу стекала соленая вода, с составом из воды и слез. Просидела так, пока окончательно не замерзла под огромным напором воды. А затем стала ожесточенно тереть кожу щеткой, пытаясь смыть следы его рук из сна, и, в конце концов, кожа просто покраснела.
Много позже я вышла на не менее холодный воздух и закуталась в большое полотенце, что висело рядом. Не хотелось пользоваться магией, и тем более, палочки то и нет. Ну и что я могу сделать против семьи Пожирателей Смерти? Именно. Ничего. Так почему они у меня ее отобрали?
Но как? Как могу я спокойно с ними жить? Это – мои враги, враги моих Рона и Гарри, те, кто лично убивал Уизли, Криви, Люпинов, и также те, кто мучил Макгонагл. А еще Малфой-старший правая рука самого Темного Лорда.
Но тогда почему Драко заставили жениться на мне, на простой грязнокровке? Ах да, из-за тогдашнего провала в Министерстве. Годы это событие стерли, а в памяти у Волдеморта оно осталось. И он, должна заявить, выбрал необычный способ отомстить.
Резко появился домовик, почтительно склонившись в глубоком поклоне, объявил:
- Хозяева ждут леди за столом.
Я испугано посмотрела на эльфа, который, казалось, опешил от такого внимание к себе. Как? Я должна идти на завтрак к… ним? Домовик с негромким, но оглушительным хлопком исчез. Я вышла из ванны в одном полотенце, осторожно подошла к шкафу, варварски оглядываясь, не дай Бог, кто-нибудь зайдет, открыла его и… ахнула.
Одежда, что называется, на любой вкус и цвет. Разумеется, преобладают темные оттенки, но чисто-черное платье еще поискать нужно. И я нашла: вытащила из самого закоулка черное платье с тесьмой по бокам и длиной чуть ниже колена. А затем непонятно откуда достала черные бархатные туфли на среднем каблуке. Не маггловские, с тоской подумала я. Я быстро натянула платье и обула туфли, решив, что не стоит заставлять ждать семью. От этой мысли на лице появилась усмешка. Затем подошла к огромному зеркалу во всю стену, придирчиво оглядела свой образ, и легко прошлась по уже почти сухим волосам расческой. Улыбнулась отражению, скрывая признаки недавних слез.
- Сюда бы украшений, - скучающим тоном заметило зеркало. Но я только отмахнулась рукой, выходя из комнаты.
Двери столовой распахнулись, пропуская меня в комнату. Малфои резко поднялись, осмотрев меня с ног до головы. Я буквально чувствовала их острые взгляды. Я смущено улыбнулась, сделала шутливый реверанс и прошла к столу.
- Прошу прощения за опоздание. Я принимала душ и, вероятно, не слышала ваших зовов. – Весело улыбнулась я, увидев ошарашенные лица Малфоев, которые, правда, быстро сменила холодная маска.
- Все в порядке, присаживайтесь, Гермиона, - холодно, но радушно улыбнулась Нарцисса, тонкой ручкой показывая на соседний стул.
Почему-то от этой улыбки захотелось забиться в угол и не вылезать. Приближаясь к месту, я бросила боязливый взгляд в сторону гостиной, но что и стоило ожидать – ничего. Когда я уселась на место, непонимающе глядя на все приборы передо мной, ко мне обратился Люциус:
- Дорогая, - слишком наиграно начал он, я лишь поморщилась, - Хочу сообщить тебе, что сегодня вечером к нам заглянет Темный Лорд. Видишь ли, он очень беспокоится о том, как мы тебя приняли. И мы все, - он широким жестом развел руки, - Надеемся, что ты будешь любезна с Повелителем. Мы можем на тебя рассчитывать?
Пару секунд я сидела, глупо глядя в тарелку, а затем подняла голову, заглядывая в глаза Драко. Ну почему такова жизнь, что нужно начинать сначала, тогда, когда погибло уже все? Но мы играем в улыбки, счастье, словно в шахматы. Тут мат, тут шах. Черный квадрат, белый квадрат. И все зависит от нашего хода. Ставки сделаны, Господа. Игра началась.
- Да, разумеется, вы можете на меня рассчитывать. Я знаю, что без Темного Лорда и его милости, была бы уже давно мертва.
Настала звенящая тишина, она давила на уши, заставляла лопаться барабанные перепонки. Малфои удивленно смотрели на меня, а Драко просто засмеялся. Громко, так, что смех стал отскакивать от стен, врезаться в предметы, взрывать обстановку.
- Кому скажу – не поверят, что Грейнджер признала Повелителя! – смеялся Драко, чуть ли не показывая на меня пальцем. Да и я, признаться, не ожидала от себя такого.
- С недавних пор, я – Малфой, верно? Следовательно, пора начинать жизнь с нуля.
Жаль, что я не хочу этого. Ведь родители мертвы, друзья даже не преданы земле, а другие в бегах.
Вечер подбирался крадучись, но неумолимо. Все в доме буквально сошли с ума: эльфы носились, протирая и без того чистые светильники; домочадцы приказывали домовикам: а я просто сидела в кресле в гостиной (опять же она) и глазами следила за всеми перемещениями. Наконец, мои нервы не выдержали, а голова разболелась, и я, гордо поднявшись, удалилась из комнаты. Но вот незадача, куда? Оставаться тут – глупо, идти в библиотеку, где еще больше «работников»? Сад? А это вариант! Там я еще не была, не ходила вглубь вечно зеленых рядов, а только краем глаза утром захватывала зеленый цвет и проходила мимо.
На улице холодно – плевать! Я иду в одном платье, даже не подумав, что стоит накинуть мантию. Нараспашку открываю двери и выхожу.
Любой, кто обладает здравым рассудком, с уверенностью скажет, что сады Малфой-мэнора превосходны. Ровные ряды зелени, разбавляемые редкими яркими цветами, простирались на несколько сотен метров. Огромная плантация всевозможных цветов находилась возле аллеи, ведущей к главному входу в дом, и всякий, кто проходил по ней, обращал на нее внимание. Благодаря различным посаженным сортам, в доме всегда в изобилии находились букеты.
И сейчас я лениво брела по дорожке, то и дело норовя потрогать какое-либо растение, но всегда разумно останавливая себя. Мысли неумолимым потоком стучали в голове, словно крохотные, но настойчивые молоточки. В основном они склонялись к одной теме: почему жизнь так не справедлива. Но это было не важно, не сейчас. В таком месте плевать на все, а хочется ходить с открытым ртом, заглядываясь на всю эту зеленую красоту.
- Да, я понимаю тебя, я тоже люблю здесь бывать, - тихо произнесла Нарцисса, неизвестно как тут оказавшаяся. – Впервые я сюда пришла на следующий день после помолвки, долго просидела, даже заплутала, тоже думая, за что мне все это…, - она затихла, рукой приказывая следовать за ней. И я не раздумывая последовала.
Нарцисса вывела к заросшей диким виноградом беседке, предложив присесть на старинную лавочку внутри нее.
- Вы не хотели… выходить за Люциуса? - осторожно спросила я.
- Ох, разумеется, нет. Но эта свадьба оговорилась, когда мне было пять лет. Так что, вариантов не было. Да и не уверена, что будь у меня выбор, сделала бы его другим.
- А Драко? Для него не было... жены? - тихо поинтересовалась я.
- Была, - кивнула Нарцисса, - Астория Гринграсс. Но, должна заметить, Лорд умеет приводить доказательства.
Минуту мы молчали, я рассматривала маникюр.
- Почему вы меня ненавидите?
Нарцисса тепло засмеялась, но при этом очень грациозно, прикрывая рот изящной ручкой.
- О нет, дорогая, мы не ненавидим тебя, мы не можем терпеть твою кровь, а в особенности то, что она смешивается с нашей.
Секунду вновь стояла тишина, а затем я повернулась к женщине, открыто глядя на нее.
- Я же вижу, что вы хотите что-то спросить. – Улыбнулась я, почувствовав расслабление от беседы. Нарцисса говорила омерзительные вещи таким тоном, что они казались, чуть ли не Божьим законом.
- В теории, ничего интересного. Просто… я бы хотела знать, какого это быть… подругой Поттера?
Я грустно посмотрела вдаль, а затем прикрыла глаза, вздыхая.
- Я не знаю, как рассказать. Волшебно, на самом деле. Хотя тут все волшебно, - я усмехнулась, пожимая плечами, - У меня никогда не было друга лучше. Все говорили, что Гарри зазнается… зазнавался, но это было не так, он… добрый… был.
Я замолчала, поджав губы, напряженно вглядываясь в небо.
Это было слишком, ну не могла я вспоминать о них. Друзьях. При этих мыслях сердце готово было разорваться на множество маленьких осколков.
Я поежилась под колким взглядом Нарциссы и пожалела, что не накинула теплую мантию, а осталась в коротком платье. Женщина усмехнулась и, указав на поместье, поднялась, направляясь по аллее сквозь деревья.
Когда я зашла в дом, то чуть не была сбита с ног Драко, который пронесся мимо меня, даже не извинившись. Я округлила глаза, проследив за его шустрыми перемещениями и хотела было направиться в библиотеку, но мне помешал довольно-таки громкий стук в дверь. Драко пронесся обратно и, подхватив под руку, потащил за собой меня. Я только возмущенно вскрикнула.
Волдеморт, на удивление, явился один. В своем прекрасном облике (после победы он вернул свой прежний вид), он гордо прошел внутрь, приняв поклоны Малфоев. Всех, кроме меня. Я обещала себе, что никогда не будет преклонять колени пред ним. А Темный Лорд только усмехнулся, прошествовав в залу для заседаний и принятия важных персон. Я, как и другие, направилась за ним, на ходу надевая мантию, заботливо поданную мужем.
Я повернула голову влево, замечая, что Нарцисса идет рядом, будто это была не она там, в парке. Но женщина поймала на себе взгляд, обернулась и улыбнулась. Весело, ободряюще и совсем по-доброму, как ей не положено улыбаться. Я тоже ответила улыбкой, пусть и немного нервной, но остальное лицо было спокойно и сдержано. И, увидев кивок, сощурила глаза и грациозно вошла в помещение. Домовики стояли по углам, держа в руках подносы с напитками и едой.
Вся процессия села за стол, образуя прямоугольник.
- Повелитель, все для Вас, моя жена и невестка старались Вам сегодня угодить, - Ровным голосом произнес Люциус, указывая на изобилие блюд на столе.
Я подавила нервный смешок, когда увидела, сколько приборов лежало передо мной. Мерлин, я даже для чего они не знаю, а тем более, как ими пользоваться! А вот Драко, кажется, оказался в своей тарелке: он непринужденно поправлял салфетку на коленях, берясь за столовые приборы. Лорд кивнул в ответ на обращение.
Пару минут все ели тихо, я следила за всеми действиями мужа, стараясь точно повторять их. Еда медленно убывала, все соблюдали правила хорошего тона. А я медлила по другой причине – мне просто не хотелось разговаривать с Волдемортом.
Затем они начали обсуждать политику нового правительства, что совсем не волновало меня. Я произносила только редкие «да», «нет» или же «угу», и то, когда обращались непосредственно ко мне.
По всей видимости, они решили, что Хогвартс будет восстановлен, и там будут учиться только дети Пожирателей, или же их помощников. Все верно, других-то и не осталось. Факультетов больше не будет. При этой мысли сердце сжалось. Я больше никогда не попаду в такую родную и любимую гриффиндорскую башню.
- Никто, надеюсь, не возражает, если мы с миссис Малфой побеседуем? - начал Темный Лорд, а когда поднялась Нарцисса, поспешно поправился, что ждет на разговор другую миссис.
Я поднялась, испуганно покосившись на семью. Но все-таки последовала в парк.
Сегодня что, вечер разговоров и откровений?
__________________
Пожалуйста, оставляйте отзывы.
Глава триСолнце уже село, и на землю опустились вечерние сумерки, пряча деревья в страшную и пугающую тень.
Мы шли, напряженно прислушиваясь к звукам. Темный Лорд опасаясь нападения, а я просто, чтобы не видеть лицо собеседника. А он же лениво поглядывал на меня, ища старую Гермиону, которая никогда бы добровольно не шла рядом, даже не думая о нападении в свою сторону. Ну что делать?! Время меняет, время течет и убегает, а мы остаемся с памятью и болью. Или без «и». Мы остаемся с памятью боли. Память – это то, что приносит страдания и счастье, что ли? Верно. Пока мы помним – мы дышим, задыхаясь от того, что этого никогда не будет. Или дышим, опять же задыхаясь, но теперь от того, что этого уже не будет. Но, о чем это я? Сейчас я боюсь этого человека, подсознательно во всех аспектах, и безукоризненно, даже его идеальный во всех смыслах вид наводит ужас и огромное поглощающее желание бежать со всех ног, как можно дальше. Никуда не возвращаться, уйти и потеряться. Для всех и для себя. Нет же, нет, нельзя! Они не сломают мое и без того потрепанно «я». Не смогут сломать веру в прекрасное и лучшее. Да, всем известно, что у Пожирателей тоже есть свое понимание наилучшего. Но мне прекрасно известно, что оно отличается. Как будто мои идеалы взяли, перевернули на 360 градусов и представили как чужие. Это мерзко и противно! По крайней мере для меня сейчас. А что будет позже, то будет позже, и не мне сейчас судить об этом.
Пройдут годы и я, наверное, буду смеяться над собой, поражаясь какой наивной являлась, но это просто не важно, не существенно. Тоже самое, если показать взрослому человеку, каким наивным ребенком он когда-то являлся. Тогда он еще не знал, что «черное или белое» выпадает не просто так, а зависит напрямую от нашего хода. Сравнимо с игрой в шахматы, ход этот, ход тот. Мат, шах. А кто виноват? Кто проиграл, а кто выиграл? Вот и в этой войне нет ни тех, ни других. Есть настоящая Гермиона, а есть будущая, которая будет по-другому относиться к жизни и ее граням. Будет проще, но более настороженно смотреть по сторонам, ожидая нападения, ведь так много людей ее люто будут ненавидеть. Но это будет позже. Не сейчас, а через определенно время, которое сотрет все, что было ранее. Нет, оно ее, разумеется, не сломает. Хотя… с какой стороны посмотреть. Взгляды на жизнь точно изменились, сломались прошлые стереотипы и идеалы. А так, я останусь прежней, все такой же доброй, но эти качества будут запрятаны и заткнуты куда-то очень далеко.
- Знаешь, я бы очень хотел прочитать твои мысли. Но знаю, что ты не обрадуешься такой перспективе, верно? – Волдеморт говорил ровно.
Он буквально наплевал на то, как надо общаться с теми, кто ниже его. Нет, я не утверждаю, что я ниже. Просто я грязнокровка. Я уже не могу отрицать это. И да, вы меня не поймете.
И, скажу честно, меня это насторожило. Ну не укладывается в моей слишком правильной голове, что этот человек может общаться снисходительно с простыми смертными, а тем более не с его ярыми последователями, которыми я явно не являюсь. Потому просто криво усмехаюсь, не определенно пожимая плечами, мол, делайте, что хотите.
- Вы ведь и так знаете ответ, - помолчала с секунду, нервно пожевав губу. - Как к Вам обращаться?
- О, - его губы изогнулись в мерзкой усмешке. По крайней мере, мне сейчас она показалась такой. В этот момент все мое естество противилось улыбаться в ответ, но, однако, я смогла выдавить вымученную и изнуренную улыбку, - Пожалуй, ты можешь называть меня Томом.
Его ответ, конечно же, удивил меня. Но не думаю, что когда-нибудь назову его так. Не смогу. Ну, а как иначе?! Не каждый день Волдеморт просит называть его по имени тогда, как за это, он чуть не убил Гарри. А тут просто говорит это в лицо его лучшей подруге, одной из Золотого Трио, что так давно уже не существует. Его нет всего, или уже, почти полгода, но эти дни тянулись гораздо медленнее, чем хотелось бы. Нужно было в один вечер закрыть глаза и уже никогда не открывать. Умереть. Да, я об этом мечтаю, не спорю. И в отличие от… Тома, никогда не считала, что смерть – это самое ужасное. Скорее наоборот, думаю, что это путешествие в другой мир, более совершенный и правильный.
- Что ж, я удивлена, - нечего было скрывать.
- Хм, и как Вам, Гермиона, быть в роли миссис Малфой?
- Незабываемо. – А что? Чистая правда, между прочим.
- И в чем же это выражается? – усмехнулся Волдеморт, останавливаясь и глядя на меня.
Я усмехаюсь в ответ, кривя губы, и рукой смахиваю выбившуюся прядь волос из простой косы. Почему-то у меня резко отпало какое-либо желание ходить с распущенными волосами, ведь сразу же всплывают воспоминания, как не послушные локоны залазят в глаза, когда я из-под волос наблюдала за Роном. Мерлин! Как я хочу посетить могилу, поплакать над ней, рассказать то, что чувствую. Но не думаю, что эти ублюдки пустят меня туда. Как-никак, я должна лежать рядом, в этой страшной общей могиле. Хотя да, через год у меня уже не будет такого желания. Если бы мне кто сказал сейчас, какой я стану позднее, я бы, не задумываясь, плюнула в лицо и возмутилась, как они могут иметь такое мнение обо мне.
- Собственно, во всем.
Да, с каждым днем все становится сложнее и сложнее. Просто ежедневно сидишь в старом потрепанном кресле и понимаешь, что никого у тебя нет. А ведь очень сложно держать все в себе, просто сердце разрывается.
Я возвела грустные глаза к небу, заглядываясь на растущую луну. Звезды горели так, будто в последний раз, и хотелось просто подойти и потушить их, лишь бы они не опаляли своим ярким светом.
- Мы можем об этом не говорить? – робко интересуюсь я, даже не надеясь на положительный ответ. Но Волдеморт кивает, и тоже поднимает глаза к темному небу.
- Что вы планируете на счет... всего? - через минуту задаю вопрос я.
Мужчина смотрит на меня почти удивленно. Почти.
- Ты ведь умная девочка, Гермиона. Должна понимать, что жизнь существенно не изменится. Не для всех, по крайней мере. Это тоже самое, что смена Министра. Только тут чуть жестче все это получилось.
- Я не совсем согласна. Вы ведь так ненавидите грязнокровок.
- Но я ведь разговариваю с тобой. И даже иду рядом. И даже пристроил тебя к Малфоем, - он усмехается.
- Малфои не особо от этого счастливы. - Бурчу я, не надеясь, что меня услышат.
- Поверь, они изменят свое мнение.
- Но я думала, что это наказание... за тот провал... в Министерстве.
Волдеморт не изменяется в лице.
- Не совсем. За тот провал Люциус уже хорошо поквитался. Ты, да, наказание. Но за то, что Драко не убил Дамблдора. А не за провал в Министерстве.
- Я почему-то не предполагала, что все так.
- Людям вообще свойственно не видеть ничего вокруг.
- Не всем! - помотала головой я.
- Да, не всем. Но многим.
Так вот, значит, я - личный ад для Драко. А, ну да, конечно. Это же он всегда орал, что я грязнокровка. Лучший вариант для мести, черт возьми.
Мы стоим так долго, замечая, что есть молчаливая поддержка. Что ты в данный момент не один, у тебя есть кто-то рядом, тот, кто выслушает. И плевать, что в моем случае это оказался человек, которого я боюсь больше жизни. Ведь то не важно, верно? День морально выжал меня, оставив пустую оболочку, не способную на речь. И поэтому я, извинившись, направляюсь в дом, протирая глаза. Волдмерот усмехается и тоже говорит, что уйдет. И уходит же, обогнув огромное здание, выйдя за ворота. А я, как тонущая рыба, смотрю ему в след. Почему? Не знаю, просто нужно, важно и… не знаю.
Никудышный ты врач, время, шрамы – остаются таковыми, а новые раны их вскрывают. И я знаю, что, если буду жить прошлым – сломаюсь. Но не могу отпустить то счастье, ту беззаботность и легкость. Честно, один человек дает тысячу воспоминаний, о которых больно думать. Да, знаю, что завтра будет новый день, и все беды уйдут, но коросты останутся, и вечно будут напоминать. И знаете, терять близкого человека нереально больно, если он давал обещание, что всегда будет рядом. И получается, что так глупо его не сдержал. Разве Гарри виноват в этом чертовом пророчестве, а Рон и я в том, что так полюбили того улыбчивого мальчика, с тоской на сердце. Нет, нет. Магглы зачастую говорят, что слишком много лжи во фразе: «Я люблю тебя», нет, поспорю, больше в - «я в порядке». И сейчас, если кто-либо подойдет ко мне и спросит «как дела», я тоже отвечу «я в порядке». И все, никто не будет вдаваться в подробности моей души, а оно мне надо?!
И я ненавижу себя вчерашнюю, не знаю, что делать с собой сегодняшней, и мне стыдно за себя завтрашнюю.
На пороге дома ждали все Мафлои, а я лишь лениво улыбнулась, прошествовав мимо. Драко побрел за мной, только тихо спросив, как все прошло. А я ответила, что-то типа «Мы оба живы, уверяю. И в полном здравии». Кажись, мой не замысловатый ответ убедил мужа, и он отстал, давая мне побыть наедине с собой. И стоило, слишком много мыслей и чувств крутилось в голове, не желая уступать. А я и не была против, падая в омут.
Я на автомате дошла до спальни, сходила в душ, переоделась в ночную рубашку и легла в кровать, свернувшись в позу эмбриона, и с головой укрывшись толстым пуховым одеялом. Чуть позже послышались шаги в ванную комнату, а потом прогнулась кровать, и я, могу поклясться, что услышала слова утешения от Драко. Потом скользнула мысль, что он хочет брачную ночь.
Но затем ее резко вытеснила другая, более разумная, которая объясняла мое состояние: сегодня годовщина смерти. Годовщина битвы за Хогвартс. Той битвы, в которой я потеряла часть себя, оставив пустую оболочку на этой бренной земле. И той битвы, которая навечно вошла в память сотен людей. Та битва, в которой дети были мишенью, в которой не щадили никого. Самая ужасная и кровожадная. И в моей памяти для нее отдельная ячейка. И, кажется, что это было только вчера, так ярки эти воспоминания, которые просто хочется выжечь.
Глава четыреДалее жизнь вошла в более-менее нормальное русло. Дни шли за днями, недели за неделями. Часы же следовали за часами, а минуты догоняли минуты. Все нормализовалось, вошло в уже привычный дневной круговорот. И я даже смогла привыкнуть, смирится. Разумеется, что мысли даже не было о том, чтобы выпустить меня куда-либо одну. Но меня не доставали постоянно, и это не могло не радовать. О том происшествии в гостиной я и думать-то забыла, а потом сейчас, когда на часах час ночи перебралась из библиотеки, которая почему-то пугала меня своим ночным видом и огромными стеллажами книг, которые устрашающе отбрасывали тени. А зря, это я пойму позже. А сейчас я поняла, что не нужно было судить Драко по внешнему виду и поведению, ведь никогда не знаешь, что у человека внутри. В данном случае оказалась черная бездна без выхода и входа. С посторонними он был просто гордым мужчиной, а с родными добрым. Никогда бы ранее не подумала, что Малфой, тот самый Малфой, может быть таким. Он поддерживал меня, помогал справиться, пережить все это. И не скажу, что мы жили, просто выживали. И этого было достаточно. Но даже он не мог меня понять, моя боль – только моя и никому меня не понять. Такова простая истина. Да, Драко искренне извинялся за все годы унижений, говорил, что нужно было меня лучше узнать. Я, конечно, его понимала. Но, да всегда есть это чертово «но», люди причиняют боль, а потом бросают «прости» и считают, что боль ушла. Верно?! Но, опять он, мой главный недостаток то, что я, к сожалению, умею прощать. И простила - пришлось. Тогда бы мы не выживали. И мы переспали, намного позже, чем полагалась, но таки сделали это! Не знаю, хотел ли муж этого, а я же просто смирилась. Поняла, что это все равно должно произойти, не сейчас, так потом. И не могу с уверенностью сказать, что получила огромное удовольствие. Просто это было и все. Точка. Им же нужен наследник, пусть и не чистокровный, как они планировали, но продолжатель рода. Странно, но все стало действительно легче. Раньше бы я никогда не стала общаться так с Драко и Нарциссой. Как друзья, что ли, или очень хорошие знакомые. Но, как говорили философы, никогда не говори «никогда».
Раньше не слушала, теперь понимаю. А позднее пойму еще больше. Ведь жизнь не радужные цветочки, а черная смородина. Я не люблю объяснять свои мысли – ведь они непонятны даже мне самой. Я никогда не берегла преданных друзей, вроде Гарри, всегда наивно считая, что они вечно будут рядом. А сейчас понимаю, что я сама потеряла все, ради чего когда-то хотела жить и дышать. И острозубые мысли просто съедают меня по ночам, когда темнота убаюкивает и рисует нашему воображению страшные картины, зачастую из прошлого. И сейчас, я замечаю одно, что самое близкое, что у меня сейчас есть – это одиночество и темнота. Одиночество не делает больно, а заставляет задуматься о смысле жизни, своих поступках и всех их аспектах. И знаете что? Я буду сильной, я переживу все это! Странно, но я понимаю, что хватит себя мучить теми, кого уже не вернуть. Но как? Разве это так просто? Но почему же они, эти тени, снятся мне? Перестаньте, прошу, мне жить нужно, выживать, а я навсегда хочу оставаться в мире грез! Даже если вы просто с немой поддержкой смотрите на меня! Все равно, мое настоящие – это сплошные мысли о прошлом. А сейчас такое настроение: и не хорошее, и не плохое, а просто никакое. При нем хочется согнуться в три погибели, забиться в угол и лежать, глупо глядя в одну точку.
Люди ведь не умеют забывать, прячут это все в себе, скрывают, улыбаются, но помнят. И стоит чем-то задеть эту память, и она как рана, вскрывается, выпуская чувства и эмоции наружу. Я стала все чаще замечать, что просто никому не нужен ваш внутренний мир, гораздо легче жить, не зная человека совсем. А еще также, что от магглов редко дождешься помощи. В этом смысле маги более разумны, но их открытия застыли на уровне прошлого века, если не ранее.
Открывается дверь, чуть трепещет свечка от легко ветерка.
- Пойдешь спать? - спрашивает Драко.
- Не пойду.
- Хорошо, но не засиживайся долго.
Он уходит. Будто ему есть дело.
Сейчас, время опять за полночь, а я сижу в старом величественном кресле, опять же в чертовой гостиной. Ну, кой черт меня заставил придти сюда? Лучше бы осталась в уютной библиотеке!
Освещение резко пропало, заставляя меня испуганно оглядываться. Странное предчувствие чего-то опасного накатывало, окуная в этот омут с головой. Не знаю почему, но внизу живота мышцы завязались в тугой узел, словно меня сильно ударили в солнечное сплетение. Странно, я даже не попыталась дотянуться до палочки. Возможно, понимала, что не смогу, а может… может...
- Сеньорита, я наивно полагал, что эта девчушка уберется из дома наших предков, - послышался хриплый голос, явно мужской. Я всем телом вжалась в кресло, будто пыталась слиться. Но безуспешно, к слову.
– Да ты не бойся! – хохотнул он, похрюкивая. – Мы всего лишь хотим, что бы тебя тут не было. Ты оскверняешь наш род!
Настолько парализована страхом я была, что даже не смогла ответить, защититься. Или от того, что я так наивно пришла сюда, когда в памяти еще свеж тот случай. Не дура ли?!
Послышался непонятный свист совсем близко, а потом в живот ударило что-то тяжелое. Я, бешено отшатнувшись, инстинктивно пыталась прикрывать живот от ударов. Сердце выплясывало танец, словно ему было мало места. Новый удар не заставил себя ждать и пришелся по грудной клетке, отбросив меня в подлокотник, и я еще ударилась и об него. В глазах помутилось от резкой боли в затылке и мне стоило больших усилий удержаться в сознании. Губы шептали только: «Прошу». Избиение продолжилось, и я слышала второй голос, который монотонно что-то вещал где-то в другом углу. Больше били в живот и грудную клетку, и четко в намеченные точки. Крови не было, но это не мешало боли наполнять каждый мускул и нерв.
Я не знаю, сколько пролежала в этой агонии, насчитав более пятнадцати ударов. Но поняла одно – с этого момента я буду бояться темноты, все самое страшное происходит именно когда на дворе ночь. Тогда оживает вся нечисть, пугая во сне беззащитные души.
Потом вскочила, морщась от боли, что вскружила голову. И иду, хватаясь за стены. Драко и Люциуса дома нет, Нарцисса уже давно спит. Никто не помешает. Я с хрипом поднимаюсь по лестнице и выхожу на первый попавшийся балкон. Высоко. Третий этаж.
Секунда, две, три. Мой взгляд устремлен на землю, что кажется такой близкой, но далекой. Один шаг – мучения окончены. Но почему я не могу решиться совершить его? Почему так отчаянно хочется жить, стоя тут? Почему, почему, почему?! Глаза слепит от мыслей, странно не правда ли? Но я чувствую их, будто они живые. Будто поедают мозг, делают его мягким. Почему-то хочется не прыгнуть, а упасть на пол балкона, свернуться в комок, и пропасть. Лежать, тихо скуля, что бы никто не заметил. Но понимаю, что это высшая степень слабости. Хм, будто самоубийство – доказательство храбрости. Наивная, бедная я!
Но таки плевать, и я залезаю на потрепанный непогодой парапет.
Затем еще секунду смотрю вниз, и падаю. Хотела прыгнуть, не получилось, ноги и руки отказались слушаться, и я кубарем полетела вниз, в ужасе наблюдая, как земля становится все ближе. Даже жалко получилось. Какая-то тоска овладела душой. Не знаю, мне кажется, что я лечу так долго, так нудно. Хотя не думаю, что прошло больше секунды.
Как будто со стороны наблюдаю, как бесформенное тело кучкой падает на землю, как выворачиваются руки и ноги под противоестественным градусом. Вижу, как запрокидывается голова, и глаза на секунду распахиваются, а потом закатываются. Неужели это все, конец?
А потом чувствую, как уже меня заполняет адская боль, будто разрывает каждый нерв, делит его надвое. Тело распирает, руки ноют, ими больно шевелить, и я их не чувствую. Одна горькая слезинка скатывается по щеке.
Я не хочу умирать, хочу жить! Нужно любить Драко и поддерживать Волдеморта – пожалуйста! Только дайте мне дышать! Дайте родить ребенка! Дайте видеть рассвет и закат! Молю, просто позвольте!
Отдаленно слышу голоса. Не слышу, чувствую, как стучат зубы, как тонкая струйка сбегает из прокушенной губы. Тело будто отключилось. Я одна в океане полного боли. Тело плющит, вытягивает, сжимается, надувается и лопается. Хотя плевать! ПРОСТО УБЕЙТЕ МЕНЯ! Не могу, не могу. Дура, дура, дура!
Цепляюсь каждой частичкой за сознание, но оно ускользает, словно мыло из сырых рук. Я ловлю его вновь и вновь, но нет, оно ускользает. Как и время. Я чувствую, как секунды капают, натягивают нервы, приближают мой конец.
А потом наступает она – спасительная темнота. И я даже рада ей. Ничто меня не держит, я легка, и порхаю как бабочка, лечу высоко-высоко и со смешком смотрю на все земные хлопоты.
Глава пятьЯ не помню ничего. Сначала была боль, а потом темнота. И все. А затем чьи-то теплые руки и испуганные голоса, не знаю чьи, я не слышала их. Сейчас я чувствую что-то очень мягкое, прямо подо мной, горло саднит, очень хочется пить, в глаза будто натыкали ваты, в ушах гудит, тело, будто без костей.
Я с трудом разлепляю ресницы и морщусь от яркого света, что бьет по глазам. Шепчу, чуть размокнув губы: «Воды». Кажется, рядом кто-то есть, но я не видела ничего. Просто была пустота, будто меня лишили зрения. А в памяти были свежи воспоминания о побои, о падении. И о другом, что я не хочу вспоминать, пусть лучше навсегда останется в моей памяти. К губам подставили стакан с теплой водой, и она полилась мне в рот, как будто даруя новую жизнь.
- Я видела Смерть, - шепчу отчаянно, и Драко, теперь я уже вижу, что это он, наклоняется ближе.
- Мы все ее видели, чувствовали ее запах. – Горячо отвечает он.
- Почему? - странно спрашиваю я, цепляясь за воротник мужа, как за спасательный круг. Да, я видела ее. Она пришла в образе молодой девушки, была прекрасна и легка. И вовсе была одета не в черное, как многие считают, а наоборот вся в белом. Это было приятно и странно, даже страшно. Я чувствовала запах смерти, она прошла рядом, взмахнув руками, пару секунд простояла рядом, надо мной, а затем развернулась и исчезла. Но это ощущение я не забуду никогда, тогда я решила, что хорошо умереть, если там будут мои родные и близкие. Ведь это легче, чем жить в нашем бренном мире! Я помню, как в последний раз обняла их, не зная, что он таковым является. Мне тогда шептали, что все будет хорошо. Ну конечно! Хогвартс охвачен пламенем, многих стен нет, а вокруг трупы и стоны раненых. Никому не пожелаю увидеть и услышать это. И я просто не понимаю, как люди могут забыть тех, кто был им дороже всего на свете?
- Каждый раз, когда идешь на задание, - продолжает парень, - ты видишь, как она проходит рядом, легко касается тебя. А на поле боя чувствуешь ее запах. Он разносится на многие мили, вселяет панику. Я научился бороться с эти, того требует моя… жизнь.
- Ты сам выбрал это путь! - громко говорю я, наконец, повернувшись, оказывается, я в нашей комнате, а все вокруг заставлено склянками от различных зелий. Но сейчас мне плевать на это, удивительно, но я даже не заметила, как не осознанно привязалась к Драко. Но я все равно слишком сильно скучаю по старым дням, где были они. Каждый мой день наполнен памятью прошлого, и ничего с этим не сделаешь. А охота просто налить отбеливатель в мозги. Интересно, он сожжет воспоминания? Или просто разъест мозг? Я просто не могу это помнить, это страшно и горько. Это нереально. Убеждаюсь, что не бывает поздно, бывает уже или не надо или никогда. Я всегда твердила, скажу родителям, что люблю позже, скажу Гарри, что дорожу им позже, скажу Уизли, что они стали мне семьей позже, скажу Рону, что он стал моей первой любовью позже. А сейчас уже и не сказать. Все ведь потеряно, и не вернется, а останется навсегда в душе. Сейчас моя душа открыта настежь, и я чувствую, как одинокий ветер прохаживается по ней. Чувствую, как ее окутывает снегом, как она превращается в лед.
- Ты знаешь! – Возражает он. – Я никогда сам не выбирал этот путь, но уже не отступлю от него никогда!
И я знаю. Но меня-то тут нет, есть пустая оболочка, а я умерла вместе с друзьями, тогда, когда предложила Гарри идти вместе с ним в его последний бой. Он, конечно, отказался, но я знаю, что он хотел, чтобы мы пошли туда вместе. Золотое Трио. Которого больше никогда не будет. Просто он за секунду разрушил все, что мы строили годами, к чему шли, стирая ноги в кровь.
- Да, знаю. Точно настолько же, сколько не отступлюсь и я.
Он понуро кивает, соглашаясь. А потом ярко усмехается.
- Знаешь, а я ведь до сих пор помню твой удар во время третьего курса.
Улыбаюсь в ответ, не искренне и натянуто, но вполне пригодно.
- Почему ты меня терпишь?
- Почему? - он выглядит удивленно. - Ты моя жена. Это единственное, что важно. Меня так воспитали, что семья превыше всего.
Я киваю, но скорее для себя.
- Почему ты решила покончить жизнь таким глупым способом? – вдруг интересуется Драко, напряженно глядя мне в глаза.
Сначала я просто пожимаю плечами в ответ, думая сдержать тайну. Но потом понимаю, что вся моя жизнь словно замок из песка, который смыла волна. Но потом почему-то рассказываю все, захлебываясь словами. Говорю о своих страхах темноты, о боязни потерять себя, о желание и не желание, одновременно, жить, о мечтах, и даже о призраках. Муж слушает, не перебивая, и лишь только иногда кивает головой, будто я подтвердила те или иные его догадки. А я твержу, что не могу спокойно думать о тех людях, с которыми недавно была счастлива, что не могу так быстро забывать, что мои друзья – это мои друзья. И что я грязнокровка, и спрашиваю, почему он так добро ко мне относится?
Драко в ответ остается невозмутимым, лишь только зубы скрипнули, да кулаки сжались. Он вымученно улыбнулся, а затем медленно склонился надо мной и впился в губы поцелуем. Целовал нежно, будто боялся, что я растворюсь. Упивался мной, моими чувствами и болью. А я, о Боги, отвечала не менее страстно и нежно, как будто могла спастись и забыться в этом бесконечно омуте, куда меня затягивает. Но я даже не собираюсь хвататься за травинку, чтобы вылезти. Это так странно понимать, что я теперь могу для кого-то жить, существовать и гонять воздух по капиллярам.
Хоть я и меняюсь, но знать бы для кого. Знать, что тебя ждут. Что ты не один в этом мире и есть кто-то еще, для кого стоит жить. А сейчас я понимаю, что могу существовать для чужого человека, от которого всю жизнь терпела злые и ядовитые насмешки по поводу статуса крови. Но тогда это было не важно, не то, что сейчас. Волдеморт ограничил магию для магглорожденных волшебниц и волшебников, теперь они могут выполнять только бытовые заклинание и те, которые не угрожают жизни Пожирателей. Разумеется, ко мне это не относится. Мне прямо заявили, что если я буду хорошей девочкой, и не буду доставлять проблем, то мне, может быть, отдадут мою палочку. Но они еще подумают над этим.
- Я не знал, сказать тебе сейчас или подождать, - начал Драко чуть хриплым голосом, после того, как буквально отлип от моих губ, - В тебе растет мой ребенок, Гермиона. Ты будешь матерью, а я отцом. Я понимаю, что ты не в восторге от этой мысли, но выбора нет. Никто из моей семьи не позволит, что бы что-то случилось с наследником. Тебе придется смириться и быть хорошей матерью.
Нет, к такому я точно не была готова. Поэтому я глупо перевела взгляд на свой еще плоский живот. Новость о будущем материнстве вызывала до безобразия смешанные чувства. Но почему-то особой радости не было, только смирение и принятие неизбежной судьбы. Не думаю, что буду сильно любить этого ребенка, в отличие от Драко. Вот именно он мне представляется, как человек, который пойдет на все ради своей семьи. Почему такое мнение?
Просто все меняется. Близкие люди стали чужими, потому что бросили в этом холодном мире, а совершенно чужие – вдруг оказались родными. Но я знаю одно, что по-настоящему любимого человека нельзя заменить никем и никогда. Это уже будет не то, а какая-то жалкая пародия на любовь и счастье. Можно сказать, что над ним просто надругаются.
- Ты можешь уйти? – тихим шепотом прошу я, отворачиваясь.
И он без слов встает и уходит, а я прослеживаю за ним взглядом до тех пор, пока дверь не закрывается.
А потом просто плачу, громко и заливисто, выплескивая все чувства, что есть во мне.
Глава шестьНе могу с уверенностью заявить, что была счастлива от своей внеплановой беременности. И когда родила, не чувствовала ничего. Странно, но я всегда думала, что ожидание ребенка превосходное чувство, а оказалось, что все мои принципы полетели в тартары. Я просто оказалась не правой. Точнее, только от части, ты счастлива, если рядом есть любимый человек, а не бывший враг. Но это было гораздо позднее, и я узнаю об этом только через восемь месяцев, ну в всего через шесть мы будем счастливы, точнее Драко будет, а я буду просто натянуто изображать некое подобие улыбки, чувствуя его руки на своем довольно-таки большом животе.
А тогда, после того, как Драко ушел, я долго плакала, очередной раз, гадая, за что мне все это. Зато стало понятно, почему те странные существа били именно в живот, они, верно, хотели, чтобы мой ребенок умер, еще не родившись. Не знаю, что бы чувствовала от этой новости, но не было острой радости, так же как и разочарования. Простая смиренность судьбе.
Сейчас же я сижу в столовой, напряженно глядя за окно. Белые крупинки падают на землю, образуя белое одеяло. Они просто упали, и от них никто ничего не требует, чтобы они вставали. Они свободны. И я также хочу, честно. Чтобы просто меня никто не трогал, а оставили в сомнительном покое.
«Да, я не идеал с глянцевой обложки, зато более чем верная. Но в душе как-то пусто... стало без тебя. Тогда мы были вместе, я наивно полагала, что навсегда. Но это оказалось временным и случайным, ведь все решила случайная встреча в поезде . А сейчас, под сердцем я ношу ребенка от другого человека, а не от тебя, мой дорогой Рон». Такие слова я написала на маленьком куске пергамента, который впоследствии отправился в камин, и его охватило яркое алое пламя. Оно чем-то напоминало меня, такое же странно и замкнутое. Знаю, что танцую на краю пропасти, выполняю сложные па, но не боюсь упасть, даже хочу этого. Внизу этой ямы находится лужа, но иногда там можно разглядеть целый океан, если знать, как и куда смотреть. И я бы кричала Рону: «Я подожду тебя, только скажи, что в этом есть смысл». Кричала бы в тишину, в пустоту. И кричу, громко, но мысленно. «А ты танцуй, танцуй в ритме сердца» - гласили маггловские вывески, и я танцевала, упивалась. А сейчас что?
В этот вечер разбились все мои мечты. Честно и полноправно. Без преувеличений и стереотипов. Мне прямо заявили, что я никогда не получу свободу и буду вечной заложницей этих чертовых обстоятельств. Тогда я просто кивнула, а потом ушла в столовую, где никого не было. Разумеется, они не ходят туда за ненадобностью, а мне легче дышится, ведь нет всей этой пафосности. Тут тот самый момент бессилия, когда остается только верить и ждать. Чего? Лучшей жизни и… и не знаю. Просто, что все это закончится. Но знаю одно, даже куклы когда-нибудь становятся старше и уходят из-под цепких рук владельцев, начинают жить собственной жизнью, не думая о тех, кого оставили. Я танцевала на осколках, разумеется, что не буквально. Жила, выживала, улыбалась, сочиняла сны, мечтала, играла и даже рисовала, а теперь легко играя, хочу уйти, чтобы люди помнили такой, простой и легкой на подъем.
Скажу с уверенностью, что когда вы попадаете под дождь, то со всех ног бежите под крышу, к окну. А я нет, остаюсь на улице, подставляя лицо холодным каплям. Сейчас считаю, что-то было только до жути обманчивое чувство иллюзии свободы, в которой я жила. Ну как можно было надеяться на нормальную жизнь, если принадлежишь к другому, более странному миру.
- Гермиона? – плеча коснулась легкая рука, выдергивая меня из водоворота мыслей. Я отшатнулась от неожиданности, чем только напугала гостью.
- Да, - кивком подтвердила я.
Гостья улыбнулась, протянув мне руку для рукопожатия и назвав свое имя. Девушкой оказалась Вероника, а фамилию она предпочла умолчать, разумно пожимая плечами. Выглядела она шикарно, длинные русые волосы ниспадали до поясницы, и были идеально ровными. Я даже поморщилась, вспомнив свои пакли. Вероника, или Ника, как она разрешила себя называть, являлась полукровкой, подругой Драко из Италии, она просила не удивляться ее имени, так как мама всегда фанатела от странных имен. Молодая, вся жизнь впереди, ей не больше двадцати и, скорее всего, она могла пойти в Хогвартс на один курс со мной.
Ника присела на соседний стул и тоже уперлась взглядом на метель за окном.
- Знаешь, они ведь не хотят заставлять тебя делать то или иной. – Как бы, между прочим, сказала она, расправляя складки на мантии.
Я почему-то только пожала плечами в ответ, мол, мне без разницы.
- Знаю.
- Ты, это, не вини их. Они ждут от тебя удара в спину. Видишь ли, ты ведь ты подруга Гарри.
Она меня удивила своим отношением, и я, обернувшись к ней, хриплым голосом спросила, почему такие лестные отзывы.
- Нет же, не лестные, и вовсе не отзывы, - засмеялась девушка, обнимая меня за плечи, - я не Пожирательница, и никогда ей не была. Моя матушка бы не простила мне такого опрометчивого поступка, даже в пользу чистокровности.
Почему-то от такого просто жеста стало теплее на душе и появилось ощущение, что я не одна, а рядом есть кто-то теплый и живой.
- Что ж, это странно и не привычно. – Протянула я, кутаясь в руки девушки. Было навязчивое чувство, что мы станем подругами, пусть и не лучшими, но сей факт будет. И я буду знать, к кому обратится.
Точнее я об этом поняла уже через пару дней нашего довольно-таки близкого общения.
- Ничего не обычного. Ты ведь не рада беременности, я права?
- Конечно, - не понимаю, зачем врать, если правда, как на ладони.
- Но ты должна это вытерпеть! Понимаешь? Это твой шанс на нормальную жизнь. – Слова эхом разлетелись по комнате. А вдумалась в них. А ведь правда. Так оно и есть, это мой шанс на нормальную жизнь, пусть и в ограничениях. Кто будет что-то делать с женой Малфоя, правой руки Волдеморта?
За стеклом потемнело, близился закат. Где-то далеко, на самом краю леса стали видны розовые облака, а между ними темно-серые. Вероятно, это какой-то неаккуратный художник капнул краской. На душе стало пусто, будто все эмоции разом выкачали из тела, оставляя пустую открытую душу. На всеобщее обозрение.
- Понимаю, - наконец-таки деловито киваю.
- Почему ты такая умная? - спрашивает меня она.
- Нет, что ты, я совсем не умная. А Хогвартс... у меня память хорошая. И все. Никакой другой заслуги тут нет.
- Ты всегда была лучше Драко по оценкам. Он всегда бесился, это было весело. Я, видишь ли, его почти с рождения знаю. Да ему и от отца доставалось.
- Я не знала, - пробормотала я.
Драко? Этому напыщенному чистокровному хорьку? Доставалось из-за оценок?
- Конечно, не знала. Об этом никто не знал. Главный закон - не выносить сор из избы. Точнее, из поместья.
Наступает неловкая тишина, каждая обдумывает что-то свое. Я, например, рассуждаю о том, что искренность всегда заслуживает уважения. И что Вероника дала мне ее, не солгав о том, как это бесчеловечно не хотеть ребенка от человека, которому почти что жизнью обязана. А она ведь его подруга. Днем, подавляем в себе боль, а вечером и ночью будем страдать в разы сильнее.
- Знаешь, Гермиона, ты ведь хочешь колдовать. Давай я буду давать тебе свою палочку, и мы будет отправляться гулять, чтобы ты могла потренироваться, хорошо?
Странно, почему же удивлена. Нет, даже не так, я просто ошарашена. Почему какая-то чужая мне девушка предлагает такую услугу, за которую я могу с готовностью отдать свою жизнь?
- Есть какой-то подвох?
- Нет, - усмехается она, качая головой. Через десять секунд она встает, поправляя пепельно-серую мантию. Уже на выходе она произнесла губами, что еще вернется. И я верила. И ждала.
Немногим позднее усталость взяла свое, и я отправилась в кровать. Драко еще не было, но я и не ждала его, а наоборот была лишь рада перспективе заснуть одной.
А ведь я просто хочу засыпать, не думая о тебе. И каждый раз, когда я оказываюсь в постели, в голову лезут мысли, о нашей жизни, если Том Риддл не победил бы. Получается, что вместо того, чтобы спать, я лежу и думаю о запретном. И вспоминаю то, что нельзя вспоминать. Просто дайте мне забыть, стереть из памяти, выжечь! И все, я буду счастлива. Относительно, конечно, ведь сотрется вся моя жизнь. Ведь везде проскальзывали они, мысли о них. О тех днях, которые навечно останутся в моем сердце. Ведь такова жизнь: мы ложимся спать, когда не хочется, чтобы утром встать рано и отправится на дела, которые делать не хочется.
Да, все закончилось, но моя игра с жизнью вперегонки только началась. Второй ход сделан. Ставка? Жизнь.
