Другая жизнь Мародёров

Глава 1. Будни Хогвартса

Джеймс Поттер
Семикурсник лежал на своей незаправленной кровати и смотрел на полог, к которому была прикреплена фотография рыжеволосой девушки. Она махала ему со снимка. Джеймс невольно улыбнулся: "Если бы эту фотографию сделал я, а не Лунатик, её лицо вряд ли было бы таким счастливым". Парень громко выдохнул, чем привлёк к себе внимание.
— Сохатый, я что-то не понял, с каких это пор ты в первый же учебный день забиваешь на наши традиционные прогулочки по замку, а вместо этого валяешься не пойми где? — театрально изумился Сириус и завалился на кровать Поттера.
— Бродяга, я вообще-то не для того смылся от вас за ужином, чтобы сейчас выслушивать твои бредни, — Джеймс шутливо ткнул Блэка в бок, в ответ на что тот вырвал подушку из-под Сохатого и стал его ею душить.
Мальчишки дрались, а Ремус лишь улыбнулся и протянул: "Как дети малые, честное слово!" и затем снова продолжил экскурс в конспекты по истории магии. Питер всё время что-то жевал и молча следил за Джеймсом и Сириусом.
Наконец, перебесившись, довольные и помятые, оба драчуна уселись на несчастной кровати. Сириус стал озираться по сторонам. На глаза попалась фотография рыжей, прикреплённая к пологу. Сириус фыркнул — эта правильная рыжая староста везде, теперь еще и на фото прямо перед носом лучшего друга. Взгляд остановился на большой фотографии пятого курса, висевшей на стене над головой. Счастливые молодые люди махали фотографу руками, а Мародёры уютно устроились на зелёной траве и пускали из палочек разноцветные мыльные пузыри. Сириус усмехнулся. Прикольно они всё-таки придумали, мол, так интереснее получится. Поочередно он просматривал до боли знакомые лица и опять наткнулся на неё. Блэк снова фыркнул.
— Сохатый, у тебя не кровать, а какой-то алтарь поклонения Эванс!
— Не нравится — не смотри, — буркнул Джеймс, уставившись на фото Лили.
— Нет, ну ты пойми правильно, Джим, это твой выбор и я его поддерживаю, — серьёзно возразил Сириус и положил ладонь на плечо друга. Ремус всё это время украдкой наблюдал за неразлучниками из-за своих конспектов.
— Спасибо, Бродяга, — заметно приободрился Джеймс и улыбнулся.
— Правильно, Джим, киснуть не стоит, — точно подметил Ремус и отложил конспекты. Он скрестил руки на груди и предприимчиво посмотрел на друга. — Тебя ничто не беспокоит? — Люпин как всегда был на редкость проницательным.
Глубоко вздохнув, Джеймс понял, что никуда от него не денется, да и Бродяга уже давно странно на него посматривает.
— Я не знаю, что мне делать с Лили...
Это прозвучало несколько странно, поскольку до данного момента Поттер никогда не опускал руки и не задавал подобных вопросов.
— У тебя явный кризис в отношениях, — подколол Сириус и подавился смехом, увидев выражение лица лучшего друга.
Джеймс проигнорировал смешки Блэка и умоляюще уставился на задумчивого Ремуса.
— О Великий Ремус, ты моя надежда, — Поттер умильно на коленях подполз к Люпину, который еле-еле сдерживал смех и старательно прикрывал расплывавшиеся в улыбке губы широкой ладонью. — Подскажи, прошу! Я буду век тебе обязан!
— На твоем месте, Лунатик, я бы не отказывал, — усмехнулся Сириус и сел рядом с Ремусом, явно забавляясь ситуацией и наблюдая за манипуляциями Поттера. — Будь на твоем месте половина девчонок Хогвартса...
— Можешь не продолжать, Бродяга, — заверил Люпин и со вздохом попросил друга подняться с колен, мол, штаны протрет.
Джеймс торжествующе сел по-турецки перед друзьями и принялся внимательно слушать.
— Насколько мне известно, Лили теперь староста школы, — многообещающе начал Люпин. — Так что много времени будет проводить в заботах, я не понаслышке это знаю. — Юноша мягко улыбнулся и добавил: — Меня тоже выбрали старостой школы.
Ребята обрадовались и обняли новоиспечённого старосту. Сириус довольно воскликнул: — Наконец-то, справедливость восторжествовала! Теперь на нашей стороне сам Великий и Ужасный староста школы!
— И не надейся, Сириус. Я не буду вас покрывать, — отрезал Люпин.
— Ну, скажем, не только нас, но и себя... — многозначительно произнёс Блэк.
Люпин прыснул в кулак.
— Продолжай, Лунатик, — прервал препирания неугомонный Джеймс и выжидающе уставился на слегка бледноватое лицо Ремуса.
— Так вот. У Лили теперь не будет много свободного времени, так что не советую к ней постоянно приставать, она будет только больше раздражаться. Должность старосты выматывает, друг мой. Поэтому есть более удачный вариант...

*****

Через полчаса Мародеры в полном составе сидели у камина в гостиной Гриффиндора и бурно обсуждали очередную каверзу.
— Предлагаю такой вариант, — решительно заявил Сириус. — Слизеринцы за завтраком сами сядут на невидимые подушки-пердушки, ну и... сами понимаете, слегка подпортят себе репутацию.
— По-моему, мы деградируем, друзья, — озвучил мысль Джеймс. — Фантазия, как у первокурсников...
— Кому не нравится, попрошу без оскорблений! — театрально возмутился Блэк. — Если вы так хотите, то я специально вспомнил про этот розыгрыш, потому что в этом году нам нужно по максимуму оторваться и вспомнить молодость.
— Дело говоришь, — поддержал Поттер. — Тогда завтра действуем по плану. Лунатик, ты с нами?
Ремус озадаченно выдохнул и сказал, что умывает руки. На тот же вопрос, адресованный Хвосту, Питер невнятно и смущённо промямлил, что согласен.
Сириус самодовольно заулыбался сидевшим неподалеку девчонкам, Ремус углубился в чтение какого-то огромного трактата, Питер с каким-то непонятным раболепным выражением лица наблюдал за поведением Поттера. Тем временем Джеймс глазами рыскал по шумной гостиной. Многие гриффиндорцы обкладывались учебниками, писали эссе и учили конспекты. Марлин Маккиннон тыкала пальцем в учебник зельеварения и что-то яростно доказывала удивлённой Мэри Макдональд. Фабиан и Гидеон Пруэтты пытались с помощью Манящих чар вытащить готовое домашнее задание из сумки Алисы Вуд, но та со смехом прыгнула на сумку и пыталась удержать ее под собой. Рядом с Алисой сидела Лили Эванс и посмеивалась над проказами рыжеволосых близнецов Пруэттов. Сердце замерло. Джеймсу даже показалось, что он не дышит. Рыжие волосы девушки были собраны в аккуратный пучок, брови нахмурены, изумрудные глаза быстро бегали по строчкам — она что-то читала. Юноша улыбнулся и засмотрелся на девушку. Она, словно почувствовав его взгляд на себе, подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Джеймс подумал, что этот момент длился так долго, что невозможно даже представить насколько. Она смотрела в его карие глаза оттенка шоколада и невольно залюбовалась.

Лили Эванс
"У него невероятно притягательные глаза..." — пронеслось в голове девушки. Но гордость напомнила ей, кто это. Мотнув головой, будто опомнившись, она резко отвернулась. "Не хватало еще на этого задиру пялиться," — упрекнула себя Лили.
— Эй, Лил, ты с нами? — Алиса помахала ладонью перед лицом задумавшейся подруги и лукаво улыбнулась. — Опять Поттером любуешься?
— Почему опять? И никем я не любуюсь! — запротестовала Эванс.
— Да брось ты, Джеймс хороший парень. К тому же он любит тебя, — ласково ответила Вуд.
— Никого он не любит, кроме себя любимого и своих дружков. А ко мне он пристаёт только из собственной прихоти. Я чуть ли не единственный адекватный человек в Хогвартсе, который не пускает слюни по Мародёрам.
— Это не прихоть, Лили. Ты просто упрямо не хочешь принимать очевидного, особенно то, что он тебе тоже нравится.
— Мне не может нравиться напыщенный индюк! — как-то чересчур громко воскликнула девушка.
Сидевшие (да и лежавшие) в комнате ребята мгновенно замолчали и уставились на рыжеволосую старосту. Люпин усмехнулся и отвел взгляд. Питер с открытым ртом следил за реакцией Джеймса. Поттер был слегка приятно удивлен — об этом свидетельствовали огоньки в глазах. Блэк решил не упускать возможности хорошо повеселиться.
— Эй, Сохатый, ты слышал, как тебя Эванс назвала? — он сказал это достаточно громко, чтобы девушка услышала. Поттер просёк идею друга и с апломбом ответил:
— Я готов терпеть и такие унижения, лишь бы моя любовь говорила обо мне!
— Сохатый, ты так скоро кучей прозвищ обзаведешься, у Эванс на такие дела рука набита, — усмехнулся Сириус. Джеймс улыбался и смотрел на Лили.
Люпин предпочёл не задерживать внимание на этой сцене и предложил Петтигрю пойти в комнату, с чем тот неохотно, но согласился.
Девушка вконец засмущалась и решила хоть как-то прекратить этот цирк.
— С чего вы вообще взяли, что это к вам относится? — она скривилась и отвернулась.
— А к кому же еще? — искренне изумился Джеймс и, подперев подбородок рукой, выжидающе уставился на свою "любовь".
— У вас мания величия, — бросила Лили и побежала в спальню для девочек, потянув Алису за собой. Та напоследок многозначительно улыбнулась Мародерам и повиновалась лучшей подруге.

— Лили, да сколько ты уже будешь от него бегать? — Алиса села на кровать Эванс и посмотрела на неё. Лили металась из угла в угол, как бешеный снитч.
— Я ни от кого не бегаю, — упрямилась та. — Давай больше не будем говорить об этом.
На несколько секунд воцарилась тишина, которую бесцеремонно прервало уханье совы. Алиса обернулась и увидела рядом с собой черного филина, сидевшего на самом краю кровати Лили.
— Ой, а я его и не заметила, — рассмеялась девочка.
Лили подошла к чёрненькому почтальону, внимательно рассмотрела его и спросила:
— Ты не знаешь, чей это филин?
Подруга отрицательно замотала головой:
— В первый раз вижу.
Выдохнув, Лили присела на корточки и отвязала от незнакомой совы письмо. Филин нетерпеливо заухал, требуя угощение, и девушка это поняла. Достав из тумбочки небольшую коробочку, Лили вытащила из нее крекер и угостила птицу. Чёрный филин благодарно ухнул. Эванс взяла птицу, открыла окно и выпустила ее. Затем Лили подсела к Алисе и стала открывать письмо, предварительно заметив, что на конверте ничего не отмечено, кроме её имени. "Странно," — подумала девушка и продолжила распечатывать посылку. Внутри красивого расписного зелёного конверта оказалось письмо. Аккуратным убористым почерком на оригинально расписанном листе было выведено:

"Пусть нас в любви одна связует нить,
Но в жизни горечь разная у нас.
Она любовь не может изменить,
Но у любви крадёт за часом час.

Как осуждённый, права я лишён
Тебя при всех открыто узнавать,
И ты принять не можешь мой поклон,

Чтоб не легла на честь твою печать.
Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю.
Что весь я твой и честь твою делю!"

— Хм, странно... — произнесла Лили, повертев письмо в руках.
— Что там? — не унималась Алиса, заглядывая в письмо. — А-а, любовные стишки? — Девушка не удержалась от смешка.
— Да уж, стишки... — задумчиво протянула Эванс.
— Вот что тебе опять не нравится? — спросила подруга и скрестила руки на груди, нахмурив брови. — То Поттер тебя бесит, то с Нюн... со Снейпом поругалась — тебя не поймёшь!
— Мне нравится, правда... — опешила Лили.
— А что в таком случае тебя не устраивает?
— Понимаешь, Лиса, как человек непросвёщенный в магловских делах, ты не знаешь, что это стихи знаменитого магловского поэта. Это один из сонетов Шекспира!
Алиса не совсем поняла, чем это не устраивает подругу, и не нашла, что сказать лучше, чем:
— И?
— Получается, что человек, приславший мне письмо, хорошо знаком с миром маглов.
— И кто этот романтик? — Алиса всерьёз заинтересовалась происходящим.
— Самой интересно, — выдохнула Лили и подошла к окну. — На конверте не написано.
— Как это романтично — слать анонимные письма со стихами! — протянула Вуд и повалилась с распростёртыми руками на кровать однокурсницы. Лили улыбнулась.
— А сама-то на кого думаешь? — послышался голос из-за полога кровати Эванс.
— Не знаю... Но это точно не Поттер, — заверила Лили.
— Почему ты так в этом уверена? — с лукавой улыбкой поинтересовалась Алиса, раздвинув полог.
— Потому... — Лили и сама не особенно понимала, почему так решила, но в голову всё же что-то взбрело: — У него почерк, конечно, не самый ужасный, но и не такой красивый. Да и мозгов у Поттера не хватит, чтобы до такого додуматься.
— Зря ты так, Лил. Доподлинно не известно, от кого это письмо, поэтому не наговаривай на Джеймса.
Эванс фыркнула, но ничего не сказала.
Ночью она никак не могла уснуть. Кто же этот таинственный незнакомец? А вдруг это Северус? Может, он решил извиниться? Хотя вряд ли, он не стал бы тратиться на такую дорогую бумагу... Тогда кто, болван Поттер? А, может, это и правда он? Губы Лили растянулись в улыбке. Она вспомнила, как он смотрел на неё тогда, в гостиной... Решил её охмурить? Не выйдет! Она не пойдёт у него на поводу, чтобы после стать его игрушкой! Нет, это не Поттер. Тогда кто?


Глава 2. Очередные проделки

Джеймс Поттер
Розыгрыш явно удался. Звук, исходивший от стола Слизерина, был таким смачным, что даже Макгонагалл смутилась и едва сдерживала своё негодование, разбавленное смехом. Сами же студенты змеиного факультета были настолько шокированы, что некоторые впали в полнейший ступор, как после Петрификуса Тоталуса, другие оправдывались, как могли, а остальные ругались так скверно, что схлопотали отработки и были оштрафованы на приличное количество баллов. Сириус заливисто хохотал своим лающим смехом, давясь слезами. Питер как-то похрюкивающие хихикал. В последнее время Джеймс стал замечать за ним некоторые странности. Например, он быстрее всех трансфигурировался и медленнее остальных превращался обратно в человека. С каждым разом ему было тяжелее других привыкать к человеческому обличаю, появлялись явно звериные повадки, такие, как писк время от времени, сжатие в комочек при малейшей опасности. Хотя Хвост и так не особо отличался смелостью и рвением, это бросалось в глаза. Ремус беззвучно смеялся, понурив голову, будто за его проявление эмоций ему назначат наказание. Даже правильная Эванс, и та хихикала и перебрасывалась репликами с Вуд. Кстати, о чём это они сейчас говорят?
— А больше писем не было? — спросила последняя, не прекращая поедание тоста с клубничным джемом. Из-за этого её слова звучали слегка невнятно, и слух оленя пригодился как никогда. Этому Джеймс ещё раз искренне порадовался.
— Ну, он же не пулемётчик, чтобы строчить послания ежечасно, — усмехнулась Лили и заметила негодующий взгляд подруги.
— А что такое пулемётчик? — Алиса без зазрения совести запихала добрую половину бутерброда в рот и стала его пережёвывать. Поттер про себя заметил, что он куда более сведущ в данном вопросе, нежели такая же чистокровная Вуд. Дружба с соседями-маглами определённо давала о себе знать.
— Не что, а кто, — с улыбкой подметила Эванс. — Это человек, стреляющий из пулемёта. Надеюсь, ты знаешь, что такое пулемёт?
— Это такой пистолет? — с искренним непониманием произнесла Вуд и получила кивок от подруги. — Так и не узнала, от кого?
— Алиса, ну ты юмористка! — засмеялась Лили. Отголоски её заливистого голоса зазвучали в ушах юноши, и он с огромным трудом от них избавился. — Откуда же я могла узнать, я ведь недавно проснулась, между прочим, и ни с кем, кроме наших девчонок, ещё не говорила.
— Неправда, — нахально перебила собеседница, намазывая очередной тост любимым джемом. — Я видела, как ты общалась с утра со Снейпом. — Джеймс напрягся. Опять этот Нюниус! Только он обрадовался, что они с Эванс поругались, как тот уже снова с ней подвизается! "Если я его увижу, собственными руками придушу!" — подумал он.
— Что он от тебя опять хотел?
— Извинялся, — призналась Лили.
— И ты, конечно же, его простила, — проворчала Алиса, даже не смотря на свою подругу.
— Простила, — подтвердила староста и окинула стол Гриффиндора молниеносным взглядом. "Кажется, все заняты своим делом, — пронеслось в голове девушки, — даже Поттер молчит и слушает очередные байки Блэка." — Мне жаль его, Алиса. Как ты не понимаешь...
— Да, я не понимаю! — возразила Вуд и для большего эффекта негромко стукнула ладонью по столу. — Очнись, подруга. Зачем тебе этот Нюнчик, — она проигнорировала недовольный взгляд собеседницы,— если у тебя есть Джеймс?!
Джеймс заметно оживился и вслушался с ещё большим энтузиазмом. Как же иначе, если они говорят о нём?
— У меня никого нет, и не не надо снова воспевать при мне Поттера, а то меня сейчас стошнит, — скривилась девушка и сделала пару глотков тыквенного сока.
— Не ври, Лил. Тебе нравится Джеймс, что бы ты не говорила, — возмущение Эванс не возымело абсолютно никакого действия на Вуд.
— Давай не будем снова об этом, — несколько смущённо отрезала Лили и, схватив сумку, вышла из Большого зала, напоследок сказав Алисе, что ждёт её у кабинета трансфигурации.
Джеймс привычным движением взлохматил и без того торчавшие тёмные волосы и вернулся в "Мародёрскую реальность". Ну, как же без Бродяги:
— Сохатый, ты вообще с нами или как?
Джеймс переключился на компанию. Наблюдательный Ремус многозначительно, молчаливо вопрошая, поднял брови и выжидающе посмотрел на него. Хвост, как и всегда, молча поедал завтрак, изредка поглядывая на Джеймса. Поттер кивнул, чем заслужил негодование Сириуса:
— Я опять что-то упустил?
— Бродяга, я всё тебе потом расскажу.
Сириус криво усмехнулся и махнул на него рукой.
— Нет, вы только посмотрите на картину маслом под говорящим названием "Негодование Слизерина",— Блэк кивнул в сторону стола. Мародёры понимающе усмехнулись.
— Вот бы ещё в них снежков запустить, — мечтательно протянул Сириус, со скучающим видом подпирая локтями голову.
— Так, — встрепенулся порядочный Ремус, — только без членовредительства!
— Лунатик, в тебе говорит не Мародёр, а зануда-староста, — Бродягу было не заткнуть. Опять что-то случилось.
Ремус без всяких обид отмахнулся от скучавшего, распластавшегося на столе Блэка и заканчивал завтрак. Джеймс тем временем наблюдал за "вражеским" столом.
— Ох, Сохатый, снова гипнотизируешь Нюнчика? — заёрничал неуёмный, оживившийся Блэк.
— Ему не до нас, Сириус, у него сеанс промывания мозгов Розье, — с убийственной иронией проговорил Джеймс и уже совсем другим, немного раздражённым тоном сообщил: — Он снова подлизался к Эванс, и она его великодушно простила.
— Это после того, как он в поезде, проходя мимо неё со своими дружками, с ней не поздоровался? — уточнил Хвост.
— Именно.
— Ну, это ещё не конец света, Сохатый, — заверил Блэк, положив руку на плечо лучшего друга. — Они же, слава Мерлину, не целуются!
Джеймс брезгливо скривился и фыркнул. Люпин закатил глаза и предложил поторопиться в класс. В противном случае Макгонагалл с них шкуры сдерёт.

Лили Эванс
— Превращения частей тела, — декламировала декан факультета Гриффиндор, — это один из наиболее трудных разделов трансфигурации.
Она ещё минут десять вещала о всей важности навыков в данном предмете, но девушке было не до этого. Она бросала мимолетные взгляды на однокурсников. Алиса строчила очередное послание Фрэнку, Мэри рисовала на полях пергамента какую-то карикатуру, Марлин любовалась, судя по всему, Сириусом. В этом году на неё нашло какое-то помутнение. Фрэнк украдкой поглядывал на Алису и каждый раз встречался с её затылком — она сидела впереди него. Мародёры были какими-то притихшими, несмотря на то, что сегодня урок проводился со Слизерином; это несколько настораживало. Питер усердно ковырял форзац учебника пальцем, Ремус исправно слушал Макгонагалл и изредка делал замечания Петтигрю относительно его стараний сотворить дыру в обложке, на что тот только насупивался и продолжал ковырять дальше. Странный этот Петтигрю. Сириус попросту спал на парте, Джеймс сидел с отрешённым видом и смотрел куда-то в окно. Лили про себя подумала, что он в последнее время несколько притих. Может, права была Алиса и он действительно повзрослел? "Время покажет," — подумала Эванс и как-то непроизвольно засмотрелась на него. Неожиданно Поттер развернулся к ней лицом и посмотрел на неё. Девушка подумала, что он, как обычно, начнёт к ней приставать. Но нет, он просто улыбнулся, не обнажая своих красивых белых зубов, и подмигнул ей. Лили не могла не улыбнуться в ответ...Стоп, о чем это она? Кому она улыбается, Поттеру, этому эгоистичному придурку? Ну уж нет, так она додумается до того, что он прекрасен: повзрослел, глаза, словно горячий шоколад, красивые белые зубы...Тьфу! Лили поспешно отвернулась и перевела взгляд на Северуса. Он как ни в чём не бывало сидел с Мальсибером и о чём-то разговаривал, судя по его мрачному, холодному выражению лица, о Тёмной магии или о Волдеморте. В последнее время он только об этом и говорит. В груди что-то больно кольнуло. Друг детства несомненно отдалялся от неё, с каждой минутой, с каждой секундой приближая разрыв их долгой дружбы, а Лили тщетно пыталась сохранить остатки счастья, кусочки детства, хотя понимала: огромная трещина в их отношениях пошла уже с конца пятого курса... Но, может, ещё есть шанс хоть как-то повлиять на Северуса. Сердце говорило "да", а разум упорно отрицал. И даже то, что он извинился перед ней, кажется, ничего не меняло. Между ними был неуловимый, но определённо ощущаемый холод. Лили вздохнула и мысленно вернулась к уроку.
— А теперь, — строго произнесла Макгонагалл, — вы сами попробуете действие этих чар друг на друге. Я разрешаю вам трансфигурировать какую-то одну часть тела на своё усмотрение.
Класс заметно оживился и довольно забубнил.
— Но только без членовредительства, — добавила профессор тоном, не терпящим возражений, и с настороженностью посмотрела на довольных Мародёров.
Сказать, что дела шли неважно, значит ничего не сказать. Практически никто не мог справиться с заданием, как бы студенты не старались. Лишь Поттер и Блэк со второй попытки превратили кисти рук друг друга в копыта и лапы соответственно. И сразу же заржали, как идиоты. Лили глубоко вздохнула, закатив глаза, и снова попыталась изменить длину ногтей на руке Алисы. Безуспешно.
Профессор подошла к Эванс и попросила продемонстрировать свои умения работать с новым заклинанием. Лили кивнула и в сотый раз попробовала удлинить ногти соседки по парте. Опять неудача. Лили удручённо вздохнула, посмотрев на ничуть не изменившиеся ноготки Алисы. Женщина чуть поджала тонкие губы и коротко кивнула. Понимая, что многие не смогут одолеть новые чары, Макгонагалл подошла к своим лучшим ученикам и произнесла следующее:
— Отлично, мистер Блэк и мистер Поттер, десять баллов Гриффиндору.
Мальчики самодовольно ухмыльнулись.
— Прошу, мистер Поттер, продемонстрируйте свои умения и помогите мисс Эванс. В пару вы можете выбрать любого ученика в этом классе.
Радости Поттера не было предела. Лили приготовилась к худшему. Ну почему именно ей, а не кому-либо еще этот самовлюблённый дикобраз должен помогать?
Поттер кивнул профессору. Та еле заметно улыбнулась уголком губ и стала наблюдать за действиями своего лучшего ученика. Блэк подмигнул своему очкастому дружку и принялся о чём-то шептаться с Люпином, на что тот только изредка кивал головой. Тем временем Поттер встал со своего места и сказал Макгонагалл:
— Профессор, я выбираю Северуса Снейпа.
Снейп побелел от злости, его непроницаемые глаза недобро сверкнули. Он неохотно встал и медленно поплёлся к преподавателю. Поттер нахально улыбнулся, чем заслужил несколько довольных вздохов от девушек. У Лили возникло стойкое ощущение, что добром это не кончится. Но девушка понадеялась, что профессор всё держит под контролем, и немного себя успокоила.
Два заклятых врага, Поттер и Снейп, стояли друг напротив друга у стола профессора и держали наготове свои волшебные палочки. Лицо Северуса было бледным до такой степени, что казалось почти белым. Слизеринец настолько презрительно и недовольно смотрел на довольного и уверенного в себе гриффиндорца, что в душе у Эванс все как-будто сжалось в комок. Макгонагалл кивнула Поттеру и разрешила начинать.

Джеймс Поттер
Он хотел, чтобы Лили поняла, какой он талантливый, какой особенный. Он очень хотел, чтобы она выбрала его, а не какого-то вшивого, немытого слизеринца, поэтому решил помочь ей сопоставить их вместе и понять его превосходство над Снейпом.
После произнесения заклинания и без того крючковатый длинный нос представителя змеиного факультета удлинился ещё больше и превратился в хобот. Гриффиндорцы смеялись от души, слизеринцы бросали презрительные взгляды и дико скалились. Снейп был подавлен, но Джеймс почему-то решил, что он того заслуживает.
— Поттер, быстро убери это! — затравленно и озлобленно выплюнул Северус.
— Нюнчик, а по-моему, тебе так больше идёт, — насмешливо ответил Поттер и сунул руки в карманы.
Профессор Макгонагалл подошла к Джеймсу и похвалила за отличное мастерство и ничего не сказала Снейпу, лишь превратила его длинный хобот обратно в родной снейповский клюв, чему тот был только рад. Прозвенел колокол, ученики поспешно покидали кабинет. Уже не осталось почти никого, когда Лили решила подойти к неспешно складывавшему свои вещи Северусу. Джеймс велел Мародерам подождать их у кабинета чар, а сам направился к мило ворковавшей парочке.
— Северус, ну не дуйся! — Эванс пыталась вразумить Снейпа и хоть как-то успокоить. — Он ничего плохого не сделал.
— Не сделал? — взъерепенился Северус, посмотрел Лили в глаза воскликнул: — Он прилюдно меня оскорбил, а ты говоришь, что он ничего плохого не сделал?!
Лили слегка опешила.
— Сев, успокойся, в этом нет ничего страшного.
Северус как-то затравленно на неё взглянул и, опустив голову, спросил каким-то негодующе-злым тоном:
— С каких это пор ты вступаешься за Поттера?
Лили от такого вопроса растерялась и не нашлась, что ответить лучше, чем:
— Я просто считаю, что в данном случае ты несправедлив к нему, Северус. И я за него не вступаюсь.
Джеймс подошел к ним и искренне поинтересовался:
— Лили, всё в порядке?
Девушка посмотрела на него и безо всякой злобы ответила:
— Всё отлично, можешь не переживать.
После она повернулась к Снейпу и холодно сказала:
— Когда успокоишься, тогда и поговорим. Я не хочу, чтобы мне с утра портили настроение.
Эванс стремительно покинула аудиторию, Джеймс побежал за ней, напоследок бросив Снейпу: "За это ты мне ответишь, Нюниус!". Он догнал однокурсницу в опустевшем коридоре и, буквально вырвав у нее тяжелую сумку, повесил на свободное плечо. Лили, удивленная такой дерзостью, потребовала вернуть ей ее имущество. Джеймс обезоруживающе улыбнулся, взъерошив и без того лохматые волосы, и мягко сказал:
— Такая красивая девушка, как ты, не должна носить такие тяжести. Кстати, а что ты там вообще таскаешь, камни?
— Учебники, Поттер, — насмешливо ответила она, немного сбавляя шаг. — Некоторые вообще-то работают на уроках, а не мозгошмыгов считают.
Джеймс ничего не сказал, а только продолжал улыбаться и смотреть на неё, что несколько смутило гордую старосту. Вопрос, вертевшийся на языке уже давно, прозвучал как-то неожиданно для самой Лили:
— Поттер, ты не знаешь, у кого-нибудь из мальчиков Гриффиндора есть большой чёрный филин?
Она выжидающе уставилась на него. Джеймс же предпочёл, что лучше будет умолчать про хорошо знакомую сову, и сделал вид, будто не расслышал вопрос. "Соберись, дурень, не надо ей ничего об этом знать!"
Лили немного потупилась и решила не повторять вопрос. Тишину прервал вопрос Джеймса:
— Что такого Нюнчик опять натворил, что омрачил твоё прекрасное настроение?
— Поттер, совать нос в чужие дела нехорошо, — отозвалась Лили.
— Это не чужие дела, — поправил улыбающийся Джеймс, — это мои личные.
Эванс удивлённо подняла брови и посмотрела на Поттера.
— Не обижайся, Лили, но ты достойна большего, нежели этот Нюн... Снейп, — серьёзно проговорил Поттер.
— Давай, я как-нибудь сама разберусь в этом, ладно? — вспыхнула девушка. — Просто не все такие обеспеченные, как некоторые.
— Дело не в деньгах, Лили, — мягко продолжал Джеймс, — Дело в его характере.
— Вот только не надо мне сейчас нравоучения устраивать! Спасибо за испорченный день, Поттер! — Лили выхватила свою сумку из рук спутника и хотела убежать, но Джеймс схватил её за плечи и, глядя в ее горящие глаза-изумруды, ласково сказал: — Лили, я желаю тебе только лучшего и не могу смотреть, как этот Снейп (на этой фамилии он скривился) портит тебе жизнь.
Лили с замиранием сердца смотрела на него, широко распахнув глаза. Но через пару мгновений послышался ее робкий голос:
— Он думает, что ты... неважно, — она вырвалась из его рук и скрылась в неизвестном направлении.
Джеймс тоже решил не идти на чары и побрёл в Астрономическую башню думать, как жить дальше.


Глава 3. Тёмное заклятие

Мародёры расположились в комнате. Питер писал письмо матери, что было большой редкостью, поэтому его решили не трогать. Ремус по-турецки сидел на своей кровати и, проверяя эссе по трансфигурации на наличие ошибок, внимательно слушал Джеймса, ходившего по комнате туда-сюда. Блэк тоже слушал, прижавшись спиной к своей кровати, сидя на ковре. Один из своих Мародёрских вечеров было решено посвятить любовной деятельности Поттера.

Джеймс Поттер
— Ну, я подумал прогулять чары, надеюсь, Флитвик не обиделся, — он взъерошил волосы и потянулся. — Я пошёл на Астрономическую башню, хотел побыть один. Но не тут-то было!
Блэк лениво поднял одну бровь. Люпин тихо фыркнул.
— Я же не думал, что она тоже туда пойдёт... Она как меня увидела, так сразу подхватила сумку и убежала. Я даже и слова не успел сказать.
— А ты что хотел, чтобы она тебе в любви призналась? — усмехнулся Сириус. — И я всё никак не пойму, почему ты её не поцеловал, когда держал за плечи в коридоре? У тебя был такой шанс, а ты ступил и упустил его, олень!
Люпин не поддержал негодования Блэка и вопросительно посмотрел на Поттера. Тот кивнул, чем напомнил Сириусу о забытом вопросе.
— А что это вы такие загадочные, а? Помнится, кое-кто ещё за завтраком обещал мне что-то рассказать.
Джеймс понимающе ухмыльнулся и пояснил:
— Лунатик посоветовал мне держать себя в руках и стараться не выпендриваться, — Люпин подтвердил слова друга кивком. — А потом мы оба заметили, что Лили говорила с Алисой обо мне, и Рем спросил, что она говорит. Я кивнул, мол, всё так же.
Блэк зевнул и потянулся.
— Скучные вы, ребята.
Джеймс и Ремус закатили глаза.
— Кстати, Ремус, она спросила меня про владельца чёрного филина, но я решил, что не буду говорить ей. Пока что незачем ей это знать.
— Она спросила про филина? — подал голос Сириус. — Сохатый, а ты прям партизан. Лично я думал всегда, что тебя трудно заткнуть. За это я Эванс премного благодарен.
— Бродяга, не нарывайся. С тебя Маккиннон глаз не сводила.
Сириус заметно оживился. Он встал и принялся рыскать в своей прикроватной тумбочке.
— Что ты ищешь? — поинтересовался Ремус, не отрывая взгляда от свитка. — Пергамент на подоконнике, Ромео.
Сириус подбежал к подоконнику, схватил пергамент и забрался на кровать с ногами. Потом он взял стоявшие на тумбочке чернила и перо и принялся что-то строчить.
Джеймс подошел к Блэку, опёрся руками на полог и спросил друга, что он так усердно пишет. Бродяга самодовольно улыбнулся, не отрываясь от написания. Когда дело было сделано, Сириус достал конверт, вложил в него аккуратно свёрнутый пергамент и подписал. Запечатав письмо, он выбежал из комнаты, буркнув что-то вроде: "Я в совятню!".
— Ремус, как думаешь, мне не пора? — многозначительным тоном поинтересовался Джеймс.
Люпин рукой поправил нависшие на лоб русые волосы и посмотрел на него.
— Я думаю, что рано. Но если хочешь, то что-то нейтральное, — он приподнял брови и понимающе улыбнулся обеспокоенному Джеймсу. — Ну, я думаю, ты меня понял.
Поттер обрадовался, как маленький ребенок, которому разрешили съесть конфету, и отправился в гостиную.

Лили Эванс
Утром её разбудил не будильник, не соседки по комнате, а уханье. Девушка потёрла глаза, приподнялась на локтях и увидела, что на самом краешке её кровати сидит тот же самый чёрный филин. Лили подползла к птице и отвязала конверт от её лапки, на поверку оказавшийся идентичной копией предыдущего конверта, доставленного этой же птицей. Девушка угостила птицу крекером и выпустила из окна, а после села на кровать и принялась распечатывать письмо. На нём снова не оказалось никакой информации об отправителе, только имя адресата. "Какой же упорный аноним," — Эванс улыбнулась своим мыслям. Письмо было написано на той же самой бумаге. Только на этот раз его содержимым были не стихи, а проза.
Лили — нежная и прекрасная, как утро весны.
Странное послание. И опять тот же красивый почерк. Девушка глубоко вздохнула и убрала письмо в тумбочку. А после снова легла в кровать и уснула.

Девушки сидели на траве у озера. Последние тёплые деньки начала октября забирали с собой тепло, оставляя холод и тучи. Поэтому было решено не терять время зря и подышать свежим воздухом сразу после обеда. Мэри Макдональд, прихватив с собой яблоко из Большого зала, сидела и поедала его, попутно сопровождая свою трапезу мыслями о профессоре по защите от тёмных искусств.
— А вообще я думаю, что этот Стоун не такой уж и плохой.
— Мэри, так никто и не говорит, что он плохой, — усмехнулась Алиса. — По-моему, все его любят. Но, как это обычно бывает, он уйдет после этого года.
— Ага, проклятие учителей ЗОТИ? — Марлин залилась смехом, и многие её поддержали. Но не Мэри.
— Да нет никакого проклятия, — она повернула голову в сторону замка и, что-то увидев, лениво добавила: — Хотя нет, есть.
Девушки заметили, как к ним направляется Снейп. Один, без своих мерзких дружков. Он смотрел только на Лили, не замечая остальных, а когда приблизился, предложил Лили пройтись. Девушка сердито зыркнула на недовольных подруг и согласилась.
Они гуляли по берегу озера и молчали. Снейп был очень тихим и каким-то мрачноватым, но всё же после трёх минут молчания решил начать разговор.
— Как у тебя дела?
— Странный вопрос, Северус, — бесстрастно ответила девушка и деланно спокойно добавила: — Не беспокойся, всё отлично.
— Лили, я тебя чем-то обидел? — тихо спросил Северус и угрюмо уставился на траву под ногами.
— Северус, ты сам-то понимаешь, что происходит? После того, что ты вчера говорил о Волдеморте, я просто не могу спокойно с тобой разговаривать.
— Лили, это тебя вообще никак не касается, — нотки досады прозвучали в голосе Снейпа.
— Ещё как касается, Сев! — она прижала ладонь к губам, мысленно упрекая себя за такую оплошность. "Я назвала его так, как когда-то давно, мало ли, что он подумает?" — беспокоилась Эванс. Но она сразу же взяла себя в руки и с горечью сказала: — Вообще-то, я такая же грязнокровка, как и остальные маглорожденные.
— Лили, я не...
— Не оправдывайся, Северус. Наши пути давно разошлись.
Северус затравленно посмотрел на девушку и решил высказать всё, что он думал, сейчас. Иначе другого шанса может попросту не представиться.
— Я... я люблю тебя, Лили.
Девушка опешила и с ужасом уставилась на Снейпа. Любит?
— Я никогда не сделаю тебе больно...
— Уже сделал, Северус. Еще в конце пятого курса, когда назвал меня грязнокровкой, — отрезала Лили.
— Ты всё ещё злишься на меня?
— Нет, я давно тебя простила.
— Нет, не простила. Но почему-то ты прощаешь этого Поттера, — фамилию врага он словно выплюнул, да с такой брезгливостью и с такой злостью, что даже представить трудно.
— А он мне ещё ничего не сделал! — заявила Эванс.
— Он всё время врёт тебе! — обозлился бывший друг детства.
— Почем тебе знать? Он хотя бы не якшается с Пожирателями и не поддерживает идеи Волдеморта!
— Да как ты вообще смеешь произносить его имя, гр...— Северус понял, что зашёл слишком далеко. Лили развернулась и пошла к замку. Он догнал её и, схватив за локоть, продолжил:
— Прости, Лили...
— Тебе не за что извиняться, Северус. Просто будь добр, не подходи ко мне больше, — она вырвала свой локоть из его руки и медленно пошла в Хогвартс.
— Он врёт тебе, Лили! — умоляюще крикнул Снейп и побежал за ней. — Он врёт! Этот чёртов Поттер со своими дружками... А Люпин вообще оборотень и лгун! Он каждый раз врёт обо всех своих болезнях, а сам бегает по Запретному лесу во время полнолуний!
— Северус, не надо наговаривать на Люпина, — тихо отозвалась Лили.
— Он оборотень, я сам видел! — вопил Северус. — А Петтигрю? Его мать уже давно стала Пожирательницей!
— Мерлин, а Петтигрю-то тебе чем не угодил? Северус, оставь их в покое, — они уже почти дошли до замка, как послышались знакомые голоса.
— Нюнчик, тебя разве не учили уважать желания дамы? — насмешливо бросил Поттер.
— Не лезь не в своё дело, Поттер, — выдавил Снейп. Блэк уже хотел было что-то сказать, но Джеймс жестом его остановил и сказал, что разберётся с ним сам. Он подошёл поближе к парочке и заметил, что Снейп вцепился в локоть ошарашенной Лили.
— Отпусти ее! — приказал гриффиндорец.
— Не то что? — съехидничал слизеринец. — Убьёшь меня?
Поттер с молниеносной скоростью ловца выхватил палочку и направил её на своего заклятого врага. Снейп достал в ответ свою. Полетели заклятия. Лили смотрела на двух однокурсников и не могла понять, за что же они так ненавидят друг друга. Она была немного благодарна Поттеру( хотя с трудом это признала) за то, что он заставил Северуса отцепиться от неё, но если она ничего не сделает, здесь будут лежать два трупа.
— Прекратите немедленно! — воскликнула Лили.
Поттер и Снейп, не опуская палочек, посмотрели на раскрасневшуюся девушку. Эванс заметно нервничала, хотя и думала, будто это не так уж и видно со стороны. По её решительному взгляду Джеймс понял, что продолжать дуэль дальше не следует, и убрал палочку. Снейп же предпочёл напоследок стрельнуть в Поттера каким-то неизвестным заклятием и убежать с места битвы. Джеймс крикнул ему в спину, что на безоружного нападает только трус, и улыбнулся Лили. Но улыбка была какой-то неестественной. Рыжеволосая староста заметила через расстёгнутую мантию, что ткань белоснежной рубашки с правого бока пропитывается чем-то красным.
— Кровь... Джеймс, у тебя кровь, — воскликнула девушка и прижала ладонь к губам.
Поттер отмахнулся, мол, ерунда, и пошел с друзьями в замок. Но как только переступил его порог, покачнулся и упал. Лили растолкала взбаламутившихся Мародёров и других любопытных студентов и подбежала к Поттеру. Он лежал на левом боку лицом в пол, а из другого бока так и текла кровь. Лили решительно посмотрела на Блэка, и тот понял её мысль.
— А ну живо все отсюда! — прикрикнул Сириус и присел рядом с Эванс.
— Его лучше отнести в комнату, — чётко сказала Лили. — И чем скорее, тем лучше.
Обеспокоенный Блэк кивнул, и они вместе с Ремусом подхватили лежащего Джеймса и понесли наверх, в гриффиндорскую спальню. Петтигрю не без подсказки Лили подхватил сумку и вместе с Эванс засеменил за Блэком и Люпином.
Войдя в гостиную Гриффиндора, они были встречены удивлёнными возгласами и окликами. Но им не было дела до этого. Мародёры положили Поттера на его кровать, и Лили попросила Блэка снять с него одежду по пояс. Когда он закончил, Лили подошла к Джеймсу и прощупала пульс. Слабый.
— Ну что? — Сириус не находил себе места и ходил вокруг кровати больного.
— Он без сознания, — тихо ответила Эванс и достала палочку.
Кровь так и струилась из глубокой раны на боку. Девушка прозондировала палочкой разрез и пояснила:
— Это тёмная магия. Сейчас я постараюсь вытащить эту штуку из вашего друга, но, если он начнет дёргаться и придет в себя, держите его.
— А не лучше ли просто наложить обезболивающие чары? — предложил неугомонный и бледный Блэк.
— Тогда это тёмное вещество очень быстро начнёт расти и убьёт его. Никакие чары здесь не помогут.
— Мда, Нюнчик хорошо постарался... — протянул задумчиво Сириус.
Лили сердито посмотрела на Блэка, но ничего не сказала. Вместо этого она направила палочку на больное, кровоточащее место и стала шептать какие-то длинные, громоздкие формулы. Люпин следил за каждым движением девушки. Блэк потирал подбородок и так и норовил броситься к Поттеру, чтобы привести его в чувство. Будто прочитав мысли Сириуса, Джеймс открыл глаза и стиснул зубы от боли. Он покраснел, но не проронил ни единого звука. Сириус и Ремус бросились к нему и стали держать. Тело Сохатого тряслось мелкой дрожью, но не двигалось благодаря усилиям друзей. Хвост стоял неподалеку и грыз пальцы, но никто не обращал на него внимания. Лили с закрытыми глазами продолжала шептать заклинания, и, наконец, что-то чёрное, словно грозовое облако, медленно стало выплывать из раны. Джеймс еще сильнее стиснул зубы и сжал кулаки. Лили резко дернула волшебной палочкой, и облако так же резко вылетело из глубокого пореза. Девушка была очень сильно напряжена, но, несмотря на это, крикнула, указав головой на чёрный плавающий сгусток:
— Ремус, быстрее, уничтожь его!
Люпин без промедления достал палочку и, пробормотав какое-то заклятие, растворил вредоносный объект.
Лили, словно молнию, затянула рану и сказала, что теперь Сириус может наложить обезболивающее, а после отнести друга в Больничное крыло. Мародёры радовались спасению Сохатого, обнимались и кричали. И никто не заметил, как обессиленная Лили упала на пол и сжалась в комок. Последнее, что она услышала, до того, как в глазах потемнело, было встревоженное "Лили!" Джеймса.

Глава 4. Пациенты мадам Помфри

Лили Эванс
Она кое-как приподняла тяжёлые веки и не сразу поняла, где находится. На осознание того, что её в буквальном смысле упекли в Больничное крыло, ушло без малого десять минут. Перед глазами всё мелькало и плыло, будто девушка лежала на самом дне аквариума и смотрела на окружающий её мир через толстый слой мутной воды.
— Ох, Лили, — выдохнула мадам Помфри, подойдя к своей пациентке, — ты очнулась?
Не дожидаясь ответа от своей подопечной, женщина протянула Эванс заранее приготовленное для неё зелье и заставила выпить. Лили, поморщившись, попыталась встать, но это не представлялось для неё возможным: всё тело сводило дикой болью и ломило при каждом движении, голова раскалывалась, будто она всю ночь билась ею об стену. Вскоре девушка, пересилив себя и не без помощи целительницы, всё же села и выпила противный напиток.
"Какая же гадость!" — подумала Эванс и стала озираться по сторонам. Ещё две кровати вдали были огорожены ширмой, но в остальном корпус был пуст.
— Простите, — чуть хрипловатым голосом протянула рыжеволосая староста, — а как я здесь оказалась?
Целительница окинула её удивлённым взглядом и подошла к больничной койке:
— Лили, ты совсем ничего не помнишь?
— Помню, что... — она напрягала свою память, а воспоминания потихоньку становились всё чётче и яснее: — Помню, что вытащила из раны Поттера тёмное проклятье, а потом ничего не помню...
— Тебя принесли твои однокурсники. Они долго толпились возле твоей кровати, — женщина снисходительно улыбнулась и взмахом палочки оживила цветы в вазе на тумбочке пациентки.
Лили слегка потерялась. Глаза забегали по пустому помещению, наполненному утренней осенней прохладой.
— Мисс Эванс, вас что-то беспокоит? — мадам Помфри пристально всматривалась в лицо Лили, ожидая ответ.
— Голова болит, все болит, — негромко призналась студентка и натянула одеяло по самый подбородок.
— Немудрено, — пробормотала целительница, взмахом своей волшебной палочки наводя порядок в своем крыле. — Ещё бы ничего не болело, когда ты пролежала здесь почти неделю без сознания после сильнейшего отравления проклятием и истощения организма!
— Сколько я пролежала? Неделю? — изумилась Лили. — О Мерлин, я же столько всего пропустила!
— Успокойтесь, мисс Эванс, ничего страшного, — ласково проговорила мадам Помфри и погладила любимую пациентку по голове. — Только я одного никак не возьму в толк — почему такая умная, способная, моя лучшая ученица забыла о том, что при извлечении проклятий необходимо организовать защитный барьер?
Пациентка улыбнулась. Она впервые в жизни так серьёзно оплошала.
"Действительно, глупо, — подумала Лили. — Если бы я это сделала, то наверняка бы не лежала здесь, а помогала мадам Помфри... А, кстати, почему я забыла о собственной защите? Может, у меня помутился разум? Нет, не может быть, — утешала себя девушка, — просто... Этот Поттер... Ему нужна была срочная помощь, мне некогда было о себе думать. А как он?"
Дальнейшие рассуждения девушки были бесцеремонно прерваны появлением Алисы, которая сразу же на всех скоростях понеслась к лучшей подруге и осторожно, с огромной любовью и нежностью обняла её.
— Милая, Лили, как ты? — Вуд не сдержала слёз счастья и попыталась их стереть рукой.
— Алиса, всё хорошо, не плачь, — улыбнулась Лили. — Ты мне лучше расскажи, что произошло, пока я тут валялась!
Предложение лучшей подруги мгновенно воодушевило расплакавшуюся девушку, глаза заискрились присущим лишь Алисе Вуд огоньком, и та, глубоко вздохнув, начала как обычно бойко и быстро тараторить:
— Представляешь? Марлин получила письмо, но только на нём не написано, от кого. Совсем как у тебя!
— А что внутри? — заинтересовалась Лили и аккуратно села, прислоняясь к спинке больничной кровати.
— А внутри какие-то странные послания, типа "оставайся такой же милой, любопытной и бойкой", — захихикала собеседница. — Кстати, посмотри, у тебя на тумбочке какое-то письмо!
И действительно, на небольшой прикроватной тумбочке помимо цветов, сладостей и игрушек лежало одинокое письмо. Алиса взяла его и протянула увлечённой интригой Лили. Рыжеволосая девушка с трепетом распечатала конверт и вынула письмо. На знакомой бумаге прежним почерком было выведено:
"Нежная Лили, желаю тебе скорейшего выздоровления и радужного настроения.
Твой преданный поклонник."

Алиса лучезарно заулыбалась и протянула:
— Ничего себе!
Лили лишь усмехнулась и задумчиво проговорила:
— Я никак не могу понять, кто мне шлёт все эти письма...
— Партизан какой-то! — засмеялась Вуд. — Но весьма заботливый и романтичный, раз оставил тебе это...
Брови Лили взмыли вверх, когда она увидела, что Алиса взяла с тумбочки коробку шоколадных котелков и белую розу.
— А вдруг это не он? — размышляла Эванс.
— Он, кто же ещё... Это прилагается к письму, на коробочке с котелками так написано.
Лили зарделась. Кто бы это ни был, всё равно ей очень приятно. Аноним такой романтичный, милый и заботливый, не то что Поттер... А как он?
— Алиса, а что ещё нового?
— Ну, Блэк настоял на том, чтобы Стоун создал кружок и занимался с нами ЗОТИ помимо школьного курса. Он аргументировал это тем, что за стенами Хогвартса сейчас неспокойно, нужно быть готовыми ко всему, — голос Вуд звучал уже не так беспечно, как раньше. Все хорошо понимали, что Блэк прав. — Так что через неделю он ждёт нас в своем кабинете после занятий.
— Это очень трезвая идея. Не думала, что Блэк может иногда высказывать умные мысли.
— По-моему, ты слишком придирчива к парням, — усмехнулась Алиса и, поняв, что Лили не успокоится, пока она ей всё не расскажет, продолжила: Люпина не было последние два дня. Говорят, уехал куда-то по срочным делам. У Мэри очередной ухажер из Рейвенкло. Ну, помнишь, который за тобой бегал ещё на четвёртом курсе? Он самый. Пруэтты вчера вылили на Снейпа чернила, а Макгонагалл их засекла, так что теперь отрабатывают, — Алиса усмехнулась и каким-то понимающим взглядом посмотрела на осунувшуюся, измождённую подругу. — Джеймс уже какой день лежит то ли в Больничном крыле, то ли у себя в комнате. — Лили во все глаза смотрела на Алису и жадно впитывала информацию. С каких это пор ей это интересно? Неважно, главное сейчас здоровье пациента. — Тут такое громкое дело было! — Алиса разошлась и во всех подробностях начала описывать случившееся: как Дамблдор узнал о том, что в Джеймса было запущено тёмное проклятье, и лично спрашивал у него, кто это сделал, но тот не признался, мол, не видел; что весь Гриффиндор только и делал, что смаковал произошедшее; что Гидеон и Фабиан уже хотели оторвать головы виновникам, но так как их не нашли, то все остались целы. Лили слушала с замиранием сердца, временами ей даже казалось, что она не дышала. Когда Алиса закончила, сразу же ушла, пообещав, что вернётся после занятий. Эванс ещё долго смотрела в окно и разбиралась в своих мыслях.
Ей снова написал аноним, да. Ей это нравится, да. Она очень хочет узнать, кто же этот тайный поклонник, очень хочет. Она спасла жизнь Поттеру, да. Она об этом не жалеет, нет... Она рада, что он остался жив и здоров, по крайней мере, относительно... Она хочет увидеть, как он выглядит... хочет? Не-ет, не хочет. Ей это попросту не нужно, не нужно! Не хватало еще о Поттере беспокоиться, она о себе должна подумать.
Лили легла на кровать и уснула.

Джеймс Поттер
Он лежал за зелёной ширмой и давно не спал. Он слышал, как проснулась Лили, как к ней приходила Алиса Вуд и принесла свежие новости. Парень слышал весь их разговор до последнего междометия, узнал и о письме. Наверняка теперь его любимая Лили теперь сравнивает его и этого анонима. Когда Вуд покинула Больничное крыло, Эванс ещё немного поёрзала, но через полчаса, вероятно, уснула. Пользуясь моментом, Джеймс отодвинул соседнюю ширму, за которой уже второй день лежал Лунатик. Бледный, измотанный, болезненный Люпин поприветствовал друга слабой улыбкой. Этой и предыдущей ночью он "резвился" со своей "пушистой проблемой" вместе с Сириусом и Питером, которые, скорее всего, сейчас дрыхнут без задних ног в спальне для мальчиков.
— Как прошло полнолуние, Лунатик? — Поттер говорил полушёпотом, чтобы никто ничего не услышал.
— Без тебя и твоих рогов, конечно, не то, — усмехнулся Люпин, — но зато мы видели лунного тельца.
— Врёшь, — недоверчиво бросил Джеймс.
— Сохатый, я когда-нибудь тебе врал?
— Врал, когда я ещё не знал про твой "пушистый хвостик", — припомнил друг. — И поверь, ты самый искусный лгун, которого мне только довелось видеть!
Они смеялись, говорили обо всём на свете. Но какой же разговор без темы об Эванс?
— Лунатик, Лили получила письмо от анонима, розу и коробку котелков.
— Молодец Блэк. Я же говорил, что он профессионал? — хихикнул Ремус и попытался встать, но острая, пронзающая боль сковала его, и он повалился обратно на свою кровать. Джеймс приказал ему отдыхать и набираться сил, а затем юноша расправил ширму и решил немного "освежиться". Он встал с кровати и пошёл в другой конец Больничного крыла в поисках своей мечты. В последнее время он много думал о ней и очень скучал по её звонкому смеху, рыжим волосам и изумрудным глазам. Джеймс подошел к кровати мирно спящей девушки и сел на краешек. Он смотрел на неё, изучал и наслаждался просто тем, что сидел рядом. Ему было не важно то, что за пределами Хогвартса Волдеморт творит ужасные вещи, что проклятье, успешно ликвидированное Лили, всё еще держало его на больничной койке, что море поклонниц постоянно норовит завалиться к нему, что через несколько дней квиддич, а он не в форме... Плевать с Астрономической башни, лишь бы это беззащитное зеленоглазое существо было живо и здорово. Почему-то в голове появилось иррациональное осознание того, что Эванс будет холодно на этой койке, к тому же на ней ещё много свободного места. Повинуясь своим мыслям, Джеймс лёг на кровать Лили, и она тут же, будто почувствовав шестым чувством, прижалась к нему. Он накрыл себя и её, обнял Лили и уснул.
Слава Мерлину, мадам Помфри больше никого не пускала в тот день, и Джеймс мог побыть с Лили так близко, что ему даже и не снилось. Пару раз целительница пыталась выгнать его с кровати Эванс, но Сохатый был не так прост! Поттер был бы не Поттером, если бы позволил себя разлучить с дорогой Лили. Так они и проспали вместе до утра и не знали, что ночью у них всё же был посетитель.


Глава 5. Случай в больничном крыле

Джеймс Поттер
Что-то тёплое прижималось к нему и грело душу и тело. Ах да, он же спит в обнимку с Лили на её больничной койке! Романтика. Джеймс широко улыбнулся, осознавая, что иногда мечты всё-таки сбываются. А может, это лишь сон? Нет, не сон. В противном случае он бы не чувствовал тепла её горячего тела, биения её сердца, она не обнимала бы его... Это так сладко — видеть её, чувствовать её размеренное дыхание, ощущать кожей. Только вот жаль, что они в больничной палате, да и Лили в пижаме... Джеймс уже порывался поцеловать её волосы, когда девушка приоткрыла глаза. Сначала сонная Эванс прижалась к нему, положив голову на его грудь, а потом довольно улыбнулась. Джеймс уже весь разнежился и приготовился к её ласкам. Когда же Лили окончательно проснулась и увидела, что спит с кем-то на одной кровати, причём этот кто-то оказался не кем иным, как...
— Поттер?! — вскричала девушка и вскочила с кровати, как ошпаренная. Изумлённый юноша сидел и смотрел на неё. — Ты как тут оказался?
— Очень просто, ты сама меня пустила, — усмехнулся Джеймс и с искренним изумлением поинтересовался: — Что-то не так?
— Всё не так, Поттер! Как такое вообще могло случиться?
— Что тебе не нравится, Эванс? Спала с самым популярным парнем в Хогвартсе, обнималась со мной, а теперь выдвигаешь претензии? — он встал с её койки и подошёл к ней.
— Я... — Лили смотрела на него и не могла подобрать нужных слов. — Это неприлично, по крайней мере!
— Что тут неприличного? — Поттер искренне удивился и взлохматил волосы: — Когда люди любят друг друга, то обычно так и делают.
— Поттер, ты в своем уме? — Лили пребывала в шоке. — Какая любовь, ты с гиппогрифа упал?
— Нет, Эванс, это ты ничего не понимаешь, — серьёзно, даже как-то несколько колко прозвучал голос Джеймса. Он был намерен сказать ей всё, что думает. Дальше так продолжаться не может. — Если для тебя новость, что ты мне небезразлична со второго курса, то я вообще не нахожу слов... И если ты так хочешь, то обнимайся с Нюнчиком! Я думал, что тоже тебе нравлюсь, но, похоже, мне одному так казалось... Как жаль, что ты никогда не слушаешь свое сердце! Так жить нельзя, Лили, пойми! Может, кто-то другой сможет сделать тебя счастливой, если ты категорически не хочешь со мной связываться, пускай... Я отпущу тебя, если тебе будет так легче...
Джеймс развернулся и ушёл за ширму, а Лили присела на краешек кровати и стала разбираться в своих мыслях.

Лили Эванс
"Он сказал, я ему небезразлична со второго курса? Это ужасно, но... он прав."
В голове девушки всплыло то, что подтверждало слова Поттера. Она просыпалась ночью и прекрасно видела, что спала в обнимку с Поттером, но это тогда её ничуть не смутило, и она снова заснула, крепко обняв его. Ещё несколько раз сквозь сон она чувствовала, как сильные руки обнимают её, перебирают рыжие волосы, гладят по спине... Так это был не сон? Вот это, Лили, ты даёшь!
Он сказал: "Если ты так хочешь, то обнимайся с Нюнчиком!" Он что, ревнует и ему действительно не безразлично, с кем она обнимается? Хм... Может, она и вправду ему нравится? Но причем тут Нюнчик? Стоп. Она никогда не называла его так и всегда сердито смотрела на тех, кто так говорил про её лучшего друга... Бывшего лучшего друга. Пора на этом поставить точку. Они больше не будут общаться, это лучший выход из сложившейся ситуации... Да, так будет лучше для всех. Но почему он вспомнил именно его? Может, из-за того, что видел один случай в библиотеке, когда Северус пытался её обнять? Так это же было так давно! И Поттер всё это помнит?
Он сказал: "Я думал, что тебе нравлюсь, но, похоже, мне одному так казалось..." Неправда! Алиса постоянно твердила ей о том, какая она глупая, что не принимает ухаживаний Джеймса... С каких это пор она называет его Джеймсом? Ремус при каждом удобном случае всячески намекал ей, что его друг постоянно о ней говорит. Марлин, Мэри — все вокруг ей это говорили... Да, не очень хорошо получилось.
"Он сказал, что я не слушаю свое сердце... Слушаю!" Только вот, когда дело касается Поттера... Она уже ничего и никого не слушает и не слышит. Он прав, так жить нельзя.
Но то, что он сказал в конце своей пламенной речи, поразило Лили больше всего: "Может, кто-то другой сможет сделать тебя счастливой, если ты категорически не хочешь со мной связываться, пускай... Я отпущу тебя, если тебе будет так легче..." Эванс первым делом подумала, что так всегда пишут в любовных романах, которые так часто читает мама. Может, он эту фразу выучил, чтобы попонтоваться? А если он ничего не учил?... Совесть буквально пожирала Лили изнутри. Прав Джеймс — так жить нельзя!
Девушка опомнилась от своих мыслей и решила поговорить с Джеймсом. Да, теперь он не Поттер, а Джеймс. Действительно, называть по фамилии — самое настоящее оскорбление. Гриффиндорка надела халат и пошла в другой конец Больничного крыла. По пути она услышала несколько женских смешков, но подумала, что это ей лишь показалось. Когда Лили зашла за ширму, то её глазам предстало удивительное зрелище: вокруг кровати Поттера толпились девчонки из фанклуба Поттера с цветами и сладостями в руках. Он шутил и мило им улыбался, а они были на седьмом небе. Почему-то Лили стало противно и неприятно, улыбка сползла с её лица, как капля дождя по стеклу.
Кто-то из девчонок заметил старосту Гриффиндора и звонко спросил:
— Лили, ты теперь тоже в фанклубе Джеймса Поттера?
Эванс скривилась и посмотрела на Джеймса.

Джеймс Поттер
Когда он выговорил Любви-Всей-Его-Жизни, ему не стало лучше. Только хуже. Он заметил замешательство и какую-то грусть в глазах девушки. Но всё же ушёл.
Пока Эванс сидела на своей кровати и обдумывала его слова, он в порыве гнева решил "поразвлекаться". Только теперь он понял, что это была, мягко говоря, не очень хорошая идея. Мадам Помфри впустила небольшую группку любительниц повздыхать над его фотографией, и они сразу же налетели на него, как мухи на мёд. Он улыбался им, шутил, строил рожицы, выслушивал их нытьё, но в глубине души понимал, что он не с ними, а с Лили... "Может, плюнуть на всё и пойти к ней? Скорее всего, она даже не будет меня слушать..." Но вот она, будто прочитав его мысли, пришла и увидела всех этих фанаток. Мерлин, что она подумает? Он заметил, как она погрустнела и скривилась. Нужно было срочно что-то предпринять, но только что?
— Лили... — выдохнул Джеймс и внимательно, вкрадчиво всмотрелся в её лицо.
Зелёные глаза блеснули. Надежда зажглась!
— Всё, девчата, ваше приёмное время вышло! — улыбаясь, воскликнул он, садясь на кровать.
Девушки одновременно издали разочарованный стон. Но многострадальному Джеймсу не было до них никакого дела. Всем своим решительным видом он показывал, что больше не намерен терпеть их присутствие. Уж больно неудачный момент они выбрали для его посещения!
Фанатки нехотя, медленно поплелись к выходу. Лили пошла следом за ними, но далеко не ушла. Джеймс резко вскочил с койки и поймал Лили за руку. Она остановилась, повернулась и посмотрела на него. В боку болело так, что ноги подкашивались. Ему нельзя было делать резких движений! Острая боль прошила торс, начиная с того места, на котором теперь красовалась тоненькая розовая полоска. Лили каким-то образом поняла и проводила его до его места. Он сел и сморщился, боль не отпускала. Девушка приказала снять рубашку от пижамы и лечь на здоровый бок. Было сделано. Она ушла на несколько мгновений за какими-то зельями и бадьяном, и вернувшись, принялась залечивать беспокоящую рану. Джеймс не чувствовал боли, потому что её нежные руки касались его кожи и обжигали её. Лили молча корпела над его боком, а парень молча наслаждался её красотой. Брови чуть нахмурены, губы поджаты, рыжие волосы заправлены за ухо: она была сильно напряжена. А Поттер думал: поглядывает ли Лили на его накаченный торс и широкие плечи? Нравится ли ей касаться его? Глупо, но он и вправду об этом думал, пока Эванс полностью не залечила его бок. Когда с этим было покончено, она уже собиралась уйти, но гриффиндорец окликнул её. Лили медленно повернулась, слегка нервничая, и посмотрела на него.
— Лили, я...
— Ничего не говори, — перебила девушка каким-то печальным, чуть дрожащим голосом. — Ты не обязан передо мной оправдываться. Я всего лишь хотела извиниться...
— Лили, они просто навещали меня, и всё! — он выжидающе смотрел на девушку. Её зелёные глаза становились теплее с каждым его словом. — Они давно уже пытались прорваться сквозь шлагбаумы мадам Помфри, но она пустила их только сегодня, — усмехнулся парень и привычным жестом руки взъерошил копну непослушных тёмных волос на голове. Лили улыбнулась.
— А откуда ты знаешь про шлагбаум? — изумилась девушка. — Ты же чистокровный!
— Ну, я дружил с одними соседями-маглами, пока они три года назад не уехали, — с удовольствием протянул Джеймс.
— В тебе много секретов, Джеймс... — протянула Лили и, засмущавшись, перевела взгляд на цветы, стоявшие на его тумбочке.
— Как и в тебе... — нежно добавил Поттер. Она удивлённо посмотрела на него и вспомнила, зачем пришла.
— Ты прости меня... — девушка говорила тихо, неуверенно, но олений слух в сотый раз выручал гриффиндорца. — Я не хотела делать тебе больно и обязана уважать твои интересы... К тому же, я тоже хороша. Сама пристала к тебе, а потом ещё и обидела... В общем, прости меня, Джеймс.
Джеймс широко улыбнулся. Наконец-то её упрямство начало давать слабину!
— Лили, мне показалось или назвала меня Джеймсом? — Поттер дерзко и обольстительно улыбался. Как говорил Сириус, "от такой улыбки все девчонки Хогвартса с ума посходят"!
— Нет, не показалось, — с деланной суровостью отчеканила Эванс, а её губы машинально растянулись в улыбке. — Ну, я пошла.
— Подожди, — воскликнул Джеймс, и Лили обернулась. — Я ночью не спал и увидел, что ты мёрзнешь. Вот и лёг тебя погреть, а ты сама меня как схватила, что я даже деться никуда не мог! Да и не хотел... — загадочным тоном говорил Поттер и с гордостью добавил: — Так что я сам лёг к тебе в постель!
Лили хихикнула, поблагодарила за обогрев и ушла. А Джеймс так и лежал, размышляя обо всём том, что ему преподнёс богатый событиями день.

Ночью ему не спалось, и он решил прогуляться до спальни Мародёров. Как оказалось, компания и не думала ложиться спать, предпочтя этому занятию более интересное — игру в магловские карты. Блэк проигрывал и ругался, как разъярённый Филч, а Ремус подшучивал над ним. Увидев на пороге комнаты Джеймса, они забросили свои Мародёрские шалости и принялись обсуждать насущные проблемы.
— Итого, — заключил Люпин, — мы имеем несколько писем для Марлин авторства Сириуса, плюс ко всему, она не знает об этом. Также мы имеем несколько писем для Лили от хорошо известного нам анонима, она так же, как и Марлин, не знает, чьего авторства. Молодцы, ребята!
Мародёры улыбались и продолжали слушать довольного Ремуса:
— Особая благодарность выражается Хвосту за то, что он аккуратно протащил письмо и посылку в Больничное крыло, молодец!
Питер покраснел. Ему никогда не аплодировали.
Джеймс рассказывал друзьям о случившемся, а те внимательно его слушали, даже Сириус не вставлял своих комментариев. Как только он закончил, Ремус негромко своей фирменной интонацией сказал Джеймсу:
— Ты в курсе, что прошлой ночью в Больничном крыле был посетитель?
Джеймс был шокирован. Как был? Почему он об этом не знал?
— Кто это был, Лунатик? — глаза Джеймса впились в лицо Люпина.
Ремус глубоко вздохнул и многозначительно проговорил:
— Если моё зрение меня не обмануло, то Регулус Блэк.


Глава 6. Новые обстоятельства

Лили Эванс
Лили сидела в Большом зале и задумчиво тыкала ужин вилкой.
— Да, брось, Лил, что тут такого? Подумаешь, ты просто сходишь его проведать, и всё! — Алиса была настроена решительно. К ней присоединилась Мэри:
— Действительно, пользуйся случаем, — девушка многозначительно взглянула на подругу и добавила: — Тем более, что его скоро выписывают, сама знаешь.
Лили сердито сощурилась и сказала:
— Какой случай? Вы вообще соображаете, что говорите? И зачем мне туда идти? Он может меня не так понять.
— Мерлин, Лили, как тут понимать-то ещё? — встряла Марлин. — Он тебе нравится, это видно, так что прекращай спектакль.
Эванс глубоко вздохнула и вышла из большого зала. Сначала она около получаса бродила по школе, затем поднялась на Астрономическую башню. Сначала она не заметила человека, пришедшего сюда до неё, но он сам дал о себе знать.
— Ты Лили Эванс?
Этот голос был смутно знаком девушке.
"Где-то я его уже слышала..." — подумала она и всмотрелась в аристократичные черты лица юноши. Он смотрел на неё своими характерными, запоминающимися серыми глазами, и в душе у Лили зародилось какое-то странное чувство, будто она давно знала его.
— А ты брат Сириуса, Регулус, верно?
Юноша сдержанно кивнул и не стал терять времени:
— Тебе грозит опасность, поэтому не следует ходить одной, — его слова, словно кол, забивались в душу и сознание.
— Почему я должна тебе верить? Насколько мне известно, ты стал Пожирателем, — недоверчиво отчеканила Эванс.
— Знаешь, если бы не мой брат, я бы не стал ничего делать, — прямодушно выложил Регулус и манерно одёрнул рукава дорогой зелёной мантии. — Но, разумеется, мне и тебя жалко.
Ошарашенная девушка в упор смотрела на собеседника и пыталась понять всё то, что он пытался донести. Он, видимо, это осознал и произнёс следующее:
— Снейп очень озадачен и подавлен тем, что ты ему сказала. Нотт это просёк и сказал, что проклянет любого, кто посмел сотворить такое со Снейпом, потому что ему вот-вот придётся предстать перед Тёмным Лордом. Если тот что-то заподозрит, нам всем конец.
— И почему ты решил, что я должна тебе поверить? С чего ты взял, что я виновата в проблемах Северуса? И вообще, чего ты хочешь от меня? — Лили уже откровенно нервничала. Странно всё это.
— Лили, — он подошел к ней практически вплотную и взял за плечи, — ты ведь не глупая, сама знаешь, на что способны Нотт, Эйвери, Розье и другие им подобные... Неужели ты наивно полагаешь, что они так просто от тебя отстанут? Да они же сожрать тебя готовы в любую минуту! — От аристократичных ноток в голосе Блэка кровь Эванс стыла в жилах. — Раньше они не трогали тебя лишь потому, что Снейп тебя защищал, а теперь, когда он этого делать не будет, я сомневаюсь, что они не захотят отправить тебя на тот свет.
Лили было тяжело говорить. Слова комьями застревали в горле и не желали вырываться наружу. Она лишь открывала и закрывала рот, словно пойманная рыбёшка, с ужасом глядя на своего доброжелателя.
— Если ты хочешь жить, то лучше не ходи одна...
— Спасибо, Регулус... Это очень великодушно с твоей стороны...
— Я понимаю, ты мне не веришь, только вот слух о том, что я — Пожиратель, насквозь фальшивый, — он резко расстегнул рукава белоснежной рубашки и мгновенно закатал их. Руки были чистыми. Лили от удивления ахнула и прижала ледяные руки к губам.
— Так ты... Регулус, а как же...
— Я не думаю, что они тебе поверят, — юноша подошел к балкону и негромко проговорил: — Я ничего не прошу от тебя взамен. Но если ты сможешь передать моему брату время и место встречи, то я буду тебе премного благодарен.
И он ушел, перед этим сказав девушке необходимую информацию. Эванс в растерянности села на пол, прижавшись спиной к ледяной стене, но, быстро опомнившись, вскочила на ноги и пошла в Больничное крыло.

Джеймс Поттер
Вокруг него все суетились. Какие-то девчонки, гриффиндорцы, Мародёры, само собой. А вот её не было. И в душе сразу стало как-то пусто.
Но вот пришли Мэри Макдональд, Алиса, Марлин, а Лили по-прежнему нет. Может, что-то случилось?
— Джим, поправляйся, скоро матч, а ты валяешься! Куда же мы без нашего капитана? — поприветстовал Поттера Фабиан и потрепал "больного" по тёмным жёстким волосам.
— Да я уже завтра выхожу, всё! — Джеймс увильнул от рук Пруэтта и захохотал. Когда подружки Эванс подошли к нему поближе, он спросил: — Вы Лили не видели, она придет?
— Ох, Джеймс, я не знаю, мы её тащили сюда, а она взбрыкнулась и выбежала прямо за ужином, — ответила Алиса. — Да ещё эти письма...
— Какие письма? — оживился Поттер и подвинулся ближе к Вуд. Та сама была себе не рада, что проболталась, но от Поттера так просто не отвяжешься.
— А ты не знал? Ей какой-то аноним письма пишет.
Брови Джеймса взмыли вверх, а глаза как-то странно блеснули.
— Не знал, — загадочно протянул Джеймс и приковал свой взгляд к входной двери. Она слегка приоткрылась, и внутрь помещения беззвучно проскользнула женская фигурка. Там было довольно темно, но Джеймс заметил тёмно-рыжие волосы. Слава Мерлину, она здесь.
С души свалился камень. Он вскочил с больничной койки и подлетел к ней. Никто в шуме и гаме и не заметил, что кто-то пришёл, а Джеймс куда-то убежал. Девушка была бледной и какой-то грустной. Джеймс, повинуясь своим чувствам, крепко обнял её и сразу же отпустил, вспомнив, что может этим натворить. Лили ничего не сказала, только как-то виновато на него посмотрела и подошла к Сириусу. Блэк, слегка ошарашенный таким раскладом, отошёл в тёмный угол и стал выслушивать всё то, что она говорила ему. Судя по лицу Бродяги, это был не самый приятный разговор. Эванс пыталась его в чём-то убедить, но настырный Сириус только отмалчивался, скрестив руки на груди. Сохатый с трудом стоял на месте и наблюдал за этой сценой. Наконец, Блэк подошел к нему, а Лили отошла к своим подругам.
— Сохатый, ты что такой кислый? — Сириус, как обычно, говорил со своей усмешкой, только вот глаза явно что-то скрывали. — Да не в любви она мне признавалась!
— А в чём? — Джеймс не тянул время и решил всё узнать сразу. — О чём вы говорили?
— Джим, давай потом? — было заметно, что Бродяга не хочет об этом говорить, но Джеймс был настроен решительно.
— Давай сейчас.
— Она передала, что Рег хочет со мной сегодня встретиться...
— Он её попросил сказать тебе? — Брови Поттера взмыли к небесам.
— Как видишь.
— Ты пойдёшь?
— Нет, — он отрезал настолько грубо, что Джеймса передёрнуло. После того, как по школе поползли слухи о том, что брат Сириуса — Пожиратель смерти, Бродяга сказал, что отныне ничего не хочет о нём слышать.
— Сириус, прости, я не хотел...
— Всё нормально, Сохатый, — Блэк положил руку на плечо лучшему другу.

Потихоньку посетители (не без помощи мадам Помфри) начали расходиться. Кое-как уговорив целительницу отпустить его досрочно, Джеймс покинул Больничное крыло вместе с остальными Мародёрами. Устроившись на диванах, мальчишки быстро пустились в объятия Морфея.
Джеймс проснулся на рассвете и заметил, что Бродяги нет в кровати.
"Значит, всё-таки пошёл," — заключил юноша и, одевшись и приведя себя в порядок, спустился в гостиную.
Сириус, развалившись, восседал в кресле и как-то странно улыбался. Джеймс сел напротив него, в другое кресло.
— И что это мы такие счастливые? — рассмеялся Поттер и вытянул ноги вперёд.
— Он не Пожиратель, Джим, понимаешь? Я видел его руки, метки нет.
Джеймс был крайне удивлён.
— И что же он хотел?
— Он сказал, что вскоре ему придется принять метку, но он не хочет этого делать, — на этой фразе лучший друг стал очень серьёзным.
— Придется?
— Выхода нет, мы это обсудили. Он примет метку. Никто не должен знать о том, что он с этих пор против Волдеморта.
— Он будет шпионить для нас?
— Именно.
— Но... Ты же говорил, что не будешь ничего общего иметь с тем, кто примет метку! — Джеймс окончательно запутался в мыслях Сириуса.
— Ну, обстоятельства слегка изменились, Сохатый. Я думаю, ты меня понял.
Поттер кивнул.
— И знаешь ещё что?
Сохатый вопросительно кивнул головой.
— Твоя Эванс — просто ангел.
— Я знаю, — он сказал это так, как будто медленно тянул из кружки мамин горячий шоколад.
— Серьёзно, Сохатый. Если бы она не уговорила меня встретиться с Регом, я бы никогда и не поверил в то, что она говорила мне, а верил бы этим лживым сплетням.
Поттер понимающе улыбнулся и обернулся. Лили вместе с Алисой куда-то торопились и не заметили сидевших у камина мальчишек. Они тихонько прошмыгнули за портрет, и в комнате снова наступила тишина.
Через некоторое время проснулся Лунатик и растормошил Питера. А после недолгих сборов Мародёры дружно пошли на завтрак.
На этот раз Лили с подругами сидела куда ближе, чем обычно. Теперь их разделяло не десять мест, а всего пять. Этот прогресс заставил Джеймса улыбнуться. Мимолётно окидывая завтракавших учеников взглядом, Поттер обратил внимание, что Снейп как-то странно посматривает на Лили. Было в его взгляде что-то неприятное, липкое, отчего становилось не по себе. Лили не замечала взглядов слизеринца, но того это ничуть не смущало. Нотт что-то говорил ему со звериным оскалом, а Снейп слушал. Слушал и смотрел. На Лили.
"Эх, врезать бы ему хорошенько! — подумал Джеймс. — До сих пор не дошло, что они никогда не будут общаться? Не нравится мне всё это..."
И действительно, Поттер каждую ночь напролёт пялился в Карту Мародёров при свете Люмоса и следил, чтобы с Лили ничего не случилось. Друзья смеялись и говорили, что она любого на лопатки уложит и без всякой помощи, но в душе у Сохатого всё равно что-то сидело и мешало спокойно спать.

Глава 7. Ночные бдения

Поттер каждую ночь напролёт пялился в Карту Мародёров при свете Люмоса и следил, чтобы с Лили ничего не случилось. Друзья смеялись и говорили, что она любого на лопатки уложит и без всякой помощи, но в душе у Сохатого всё равно что-то сидело и мешало спокойно спать.

Джеймс Поттер
Недельные "ночные проверки" не прошли даром. Хоть он и не высыпался, но каждый раз ловил себя на мысли, что всё это не напрасно. Лили спала в комнате, была здорова и невредима. Это дорогого стоило. Он каждый день видел её. Она в последнее время мало улыбалась, почти не ела и всегда ходила не одна. На дежурствах она по возможности тоже находила себе спутника. Что-то в этом было не так. Может, ей угрожают?
Джеймс опомнился, благодаря тычку Сириуса. Ах, да. Он совсем забыл про котлы. За все свои шуточки приходится платить, пусть даже и чисткой котлов.
— Ремус, а ты ничего не хочешь нам рассказать про Мэри? — усмехнулся Бродяга, не отрываясь от полировки котла. — Молчишь да молчишь... А мы тут с Хвостом все извелись, думаем, когда же ты нам про свои романтические похождения расскажешь!
Питер угодливо кивал и поглядывал на Сохатого. Ремус прыснул в кулак.
— Эй, а мне, вообще-то, тоже интересно! — как бы между прочим встрял Поттер и поправил очки. — Или вы про меня забыли?
— Да нет, Сохатый, — Блэк парировал, получая явное удовольствие от своих ужимок. — Просто мы решили оставить тебя наедине с твоими мыслями... — Он решил, что пора резко сменить тему: — Так что там у тебя, Лунатик?
Люпин тяжело вздохнул и негромко пролепетал.
— Да ничего... Таким, как я, вообще не нужно ни с кем связываться. И так уже вас во всё это втянул...
— Так, стоп, Лунатик, — прервал Поттер и с самым серьёзным выражением лица и тоном голоса произнёс: — Ремус, ты нам как брат. Твои проблемы — наши проблемы. Поэтому не смей говорить что-то подобное, слышишь? И чтобы больше нам тут не заливал про то, какой ты "не такой", и про то, что ты обязан от всего и всех шарахаться! Ты самый нормальный человек и достоин большего счастья, чем мы все вместе взятые! А то, что у тебя "пушистая проблема" и иногда ты выгуливаешь свой "пушистенький зад" в Запретный лес, не делает тебя хуже остальных!
Джеймс был крайне возмущён. Ну когда он наконец поймёт это?
— Ребята, вы самые лучшие друзья, я даже не знаю, что бы без вас делал... — выдохнул Люпин и сгрёб всех троих в охапку. Он ещё никогда не выглядел таким радостным.
— Носил свой "мохнатенький хвост" где-нибудь и в карты с Сивым играл, — брякнул Сириус. — Так что там у тебя с Макдональд?
— Ну, она мне нравится... — пробубнил смущенный Ремус и сильнее и активнее стал полировать котёл.
— Это мы уже поняли, — прокомментировал Блэк и взялся за новый котёл. — Ты к ней подходил?
— Н-нет... — Бродяга фыркнул и замотал головой, а Лунатик поспешно принялся объяснять. — Зато я поговорил с Лили...
Джеймс оторвался от чистки и посмотрел на друга взглядом "И ты молчал?".
— Это было сегодня, когда я зашел в библиотеку, чтобы почитать один интересный трактат... Я заметил Лили и Мэри неподалеку от моего места, ну и изредка посматривал на Мэри... Потом Лили подошла ко мне, а Мэри осталась что-то писать. Я уже как раз собирался уходить и раскладывал книги по полкам, а Эванс тихо, почти шёпотом сказала мне: "Пригласи её в Хогсмид" и улыбнулась. Я спросил её, как она догадалась, а Лили ответила, что я интересен Мэри и то, что она мне интересна, тоже очень заметно. Я сказал, что не могу, а она мне сказала почти те же слова, что и Сохатый. Но так как я торопился на отработку, то сказал, что непременно приглашу её, но сейчас очень спешу.
— Лунатик, ты идиот? — Блэк вздохнул и закатил глаза. — Вместо того, чтобы закадрить девчонку и пригласить её в Хогсмид, ты попёрся на эту чёртову отработку? Мда... не ожидал от тебя такой тупизны.
— Да ладно тебе, Бродяга! — отмахнулся Джеймс и широко улыбнулся вконец засмущавшемуся Ремусу: — Лунатик подойдет к Мэри завтра.
Ремус согласно кивнул.
— А у тебя что с девушками, Хвост? — поинтересовался Бродяга. — Хоть кто-нибудь есть на примете?
Питер понурился и тихо-тихо пискнул: — Есть.
— Ну, и кто же эта счастливица? — Не унимался Сириус.
— Анали Бетс из Рейвенкло.
— Такая светло-рыжая с серыми глазами? — уточнил Блэк.
Питер кивнул.
— И давно? — подал голос Сохатый.
Петтигрю потупился и очень невнятно изрёк что-то вроде "Уже год".
— Год? — не выдержал Сириус. — И ты молчал?
— А вы бы и не стали слушать, — осмелел Питер, но головы не поднял.
— Неправда, — отрезал Лунатик. — Просто ты не говорил, мы не спрашивали. Но мы все друзья, и ты мог бы поделиться своими проблемами, а не держать их в себе.
На это Питеру сказать было нечего. В последнее время он редко говорил, постоянно ел или слушал. Но ничего о себе не говорил.
— Расскажи нам, Пит, — добродушно предложил Сохатый, покончив со своей долей грязных котлов. — Не стесняйся, ты же Мародёр!
Эти слова возымели действие над Хвостом. Он распрямился, поднял голову и посмотрел на друзей.
— Она нравится мне уже г-год... Только... у неё есть ухажёр...
— Это ты называешь проблемой? — недоверчиво и с долей усмешки спросил Бродяга, закинув ногу на ногу.
Люпин укоризненно посмотрел на Блэка и обратился к Хвосту:
— Ты можешь ей писать письма, как Сириус Марлин или... Можно, наконец, просто подойти и пригласить её куда-нибудь.
Сохатый молча кивал в поддержку слов Ремуса, а Бродяга дочищал свой котел и следил за поучениями Лунатика. После долгих разъяснений и наставлений Питер написал Анали Бетс письмо и анонимно отправил ей. Наболтавшись и наигравшись в магловские карты, все уснули довольно рано. Даже Сириус "дрых без задних ног". А Джеймс не спал. И как оказалось, не зря.
В 10 часов Лили не было в спальне девочек. Джеймс стал судорожно шелестеть картой, просматривая каждый метр школы в поисках рыжеволосой старосты. Нигде нет. Он искал, искал и, наконец, нашёл. Она патрулировала коридор. Одна... Одна!
Кто-то шёл ей навстречу... Джеймс напрягся... А, это завхоз. Но через десять минут он обнаружил, что за ней следят...

Лили Эванс
Она шла по коридору и думала о последнем письме, присланном анонимом. В нём он писал, что не может больше скрываться и скоро он раскроет свое инкогнито. Лили была и рада, и не рада. С одной стороны, она будет знать того человека, который так интересно ухаживал за ней. Но вот с другой... Почему-то теперь ей хотелось согласиться с Алисой.
А вдруг это Джеймс Поттер? Почему бы и нет!
Странно. В последнее время Лили много думала о нём. С чего бы это вдруг?
От размышлений её отвлекли шорохи и чьи-то шаги. Люмос не спасал. Это был довольно большой тёмный коридор, в котором почти не было факелов, поэтому разглядеть кого-то было довольно затруднительно. Где-то неподалёку раздался детский крик. Лили поспешила к источнику звука и увидела перепуганную девочку-первокурсницу. Её волокли в другой коридор. Староста приняла решение проследовать за неизвестными.
Она заворачивала за углы и повороты коридоров замка и обнаружила, что похитители буквально швырнули оглушённую девочку в угол. Лили поспешила к неизвестным. Неожиданно зажглись факелы, и она увидела слизеринцев. Нотт. Розье. Эйвери. Мальсибер. Регулуса не было. Они окружили её.
— Птичка попалась на нехитрую уловку, — самодовольно провозгласил Нотт, и другие засмеялись.
Лили мгновенно вытащила палочку. Слизеринцы сделали то же самое. Мальсибер зацокал языком и бросил:
— Я думаю, что ты не настолько глупа, чтобы сопротивляться... Поэтому давай палочку и не глупи, — он вытянул руку, ожидая, что староста отдаст палочку.
Не тут-то было!
Лили выкрикнула заклятие, и Мальсибера отбросило к стене. Он ударился головой и отключился. Минус один.
— А ты, значит, не хочешь по-хорошему? Ладно, — растягивал слова Нотт, — будет по-плохому.
— Что вам от меня нужно?
— Понимаешь, Эванс, грязнокровки нынче не в моде, — оскалился Эйвери. — А мы следим за модой. Поэтому решили освободить себя от этого кошмара вроде тебя и тебе подобных.
Лили сощурила свои зелёные глаза. Ярость охватила ее. Она стала посылать все заклинания, что знала, но противников было больше. Слава Богу, Мальсибер лежал без сознания и не мог принять участия в этом безумии. Но и без него было непросто. Совсем непросто. А хуже стало, когда девочка очнулась.
Нотт подошел к ней и схватил ее за волосы. Лили отбивалась с большим трудом от Эйвери и Розье и краем глаза следила за первокурсницей. Слизеринцы применяли какие-то неизвестные, мощные заклинания, проходящие через её щиты. Поэтому Лили бегала от них, как заяц от охотника, и изредка лишь посылала в ответ свои заклинания. Пару раз даже попала в цель. Нотт начал шептать какие-то формулы, и девочка стала биться и кричать. Она рыдала и дико кричала, а на её лбу кровью вырисовывалась надпись "Грязнокровка". Это было уже совсем зверство.
— Нравится, Эванс? — глумился Нотт. — Ты следующая, грязнокровка!
— Оставьте её в покое! — требовала Лили, продолжая отбиваться от двоих слизеринцев.
— Ой, боюсь! Не то что?
— Вам же будет хуже!
Ответом на последнюю фразу послужил дружный смех. Лили гордо вскинула голову и продолжила сражаться с Розье и Эйвери. Розье попал в Лили, и она схватилась за колено. Оно стало кровить, а стоять на раненой ноге оказалось невозможно. Дикая боль не остановила Эванс. Она мужественно продолжала сражаться. Попала ещё пару раз, но чаще попадали в неё. Даже знания и умения, полученные на уроке ЗОТИ, не спасали её от заклятий. Силы были на исходе. Израненная и избитая, она опёрлась спиной о холодную каменную стену. Постепенно она стала понимать, что помощи ждать неоткуда. Никто не придёт и не спасёт. Она изо всех сил старалась держаться, не расплакаться от безысходности и нестерпимой боли. И вот чудо! В злосчастный коридор с палочкой в руках вбежал разъярённый Поттер.
— Четверо на одного — слегка нечестно, не находите?
— О,о кто тут у нас, Поттер? Прибежал к своей поганой грязнокровке? — Каждое слово доставляло Нотту удовольствие.
— За все свои слова и действия ты мне лично ответишь! — взъерепенился Джеймс.
Полетели заклятия. Такому умелому бойцу, как Джеймс, удалось за пару минут уложить Эйвери и Розье. Нотт еле-еле стоял на ногах, но когда увидел, что проиграл, поспешил ретироваться. Джеймс подбежал к Лили. В её глазах было столько боли и благодарности... Она без промедления крепко-крепко обняла его и заплакала.

Джеймс Поттер
Лили немного поплакала, но вскоре успокоилась. Он гладил её по спине, по мягким рыжим волосам и шептал на ухо успокаивающие слова. Она быстро пришла в норму и отстранилась от него.
— Джеймс, спасибо тебе... Без тебя нас бы... ты молодец... — она периодически всхлипывала, что мешало ей заканчивать фразы.
Поттер улыбнулся и стёр слёзы с её щёк. Она улыбнулась в ответ. Лили попыталась встать, но не смогла. Девушка хотела подойти к первокурснице, и Джеймс это понял. Он подошел к напуганной девочке, осмотрел её и сказал:
— Не бойся меня... — заметив, что девочка сжалась в комок и отодвинулась от него, он улыбнулся своей доброй улыбкой и протянул руку: — Я Джеймс Поттер, знаешь меня?
Девочка кивнула и робко протянула свою маленькую ручку:
— Кейт...
— Не бойся, мы тебя не обидим, — Джеймс улыбался. Он посмотрел на Лили и подмигнул ей.
Она незаметно подползла к ним и в свою очередь осмотрела девочку. Лили залечила все её царапины и уродливую надпись на лбу. Кейт с благодарностью обняла обоих ребят и шепнула:
— Я вас очень люблю. Вы мои спасители...
Джеймс был счастлив, даже несмотря на то, что самому дорогому человеку в его жизни было больно. Но ведь и она была счастлива: всё закончилось, с девочкой всё хорошо, её спас Джеймс... Бережность, нежность и ласка, с которыми Лили залечивала раны девочки, то, как она её обнимала, искренне улыбалась, натолкнули Джеймса на мысль о том, что из Лили выйдёт отличный целитель и самая лучшая мать...
Девочка встала без помощи, а вот Эванс встать не смогла. Она проклинала себя за беспомощность, но Джеймс прекратил её самобичевания и подхватил на руки. Они проводили Кейт, а после Джеймс понёс Лили в Больничное крыло.

Лили Эванс
Джеймс нёс её на своих сильных, в меру накаченных тренировками руках. А она обнимала его за широкие, мускулистые плечи и спину. И она забыла о боли. Она думала лишь о том, что ей очень хорошо рядом с ним.
Мадам Помфри встретила их фразой: "Скоро вы у меня здесь поселитесь!", а Лили и Джеймс лишь понимающе улыбнулись друг другу. Поттер положил её на кровать и по просьбе мадам Помфри на некоторое время вышел из помещения. Когда он вернулся, Лили лежала под одеялом в пижаме и смотрела на него своими изумрудными глазами. Джеймс присел на краешек её кровати, и они просто долго молча смотрели друг на друга.
"У него красивые скулы..."
"А глаза необычайно прекрасны..."
Лили решила разрушить звенящую тишину:
— Джеймс, спасибо тебе... Ты даже представить не можешь, как я тебе благодарна.
— Лили, я не мог поступить иначе. Ты дорога мне... очень.
Девушка задумчиво смотрела на него. Почему-то ей не хотелось его прогонять или отчитывать за что-то... Например, за то, что он не спит после отбоя.
— Как ты нашел нас?
Джеймс хитро улыбнулся и пропел:
— Моё сердце привело меня к тебе, меня всегда тянет к тебе...
Лили усмехнулась.
— А если серьёзно?
— Ну, скажем так, это маленькая Мародёрская тайна.
Лили улыбалась. Она понимала, что он не хочет ей раскрывать свои секреты. Но, может, так и нужно?
Она быстро уснула, а Джеймс сидел и смотрел на неё. Какая же она милая и беззащитная, когда спит! Так хочется её обнять, прижать к себе и согреть! Поттер почувствовал дикую усталость и решил прилечь на соседней кровати. Мадам Помфри всё равно не устоит перед его обаянием и не будет против. Джеймс разделся, непривычно аккуратно сложил свои вещи и подошел к кровати Лили. Он присел на корточки, ещё раз рассмотрел её лицо, улыбнулся и поцеловал в лоб. А потом пошёл и лег спать.

Глава 8. Мнение изменчиво

Джеймс Поттер
— Джеймс Поттер! — воскликнула мадам Помфри. — Вы что, спали здесь?
— И очень даже хорошо выспался! — пошутил студент и нагло улыбнулся. — Мне снилось, что вы давали мне какое-то зелье, и я сразу научился летать без метлы!
— Мистер Поттер, сейчас не до ваших шуточек! У меня, между прочим, пациентка!
— И у меня пациентка! — от такой безудержной дерзости Поттера целительница опешила и с недоверием посмотрела на Джеймса. Он стоял и улыбался как ни в чём не бывало.
— Серьёзно, мадам Помфри, я могу помочь вам чем-нибудь.
— Например, не мешать.
— Можно и так.
Женщина глубоко вздохнула, всплеснула руками и вышла, по пути причитая, мол, никак не выгонишь. Джеймс самодовольно улыбался. Но улыбку с его лица стёрло появление нежданного гостя.
— Нюнчик, тебе чего? — Джеймс не собирался пропускать его к кровати Лили и встал прямо на пути Снейпа. Тот недовольно что-то буркнул и попытался обойти Поттера, но не получилось. Джеймс схватил его за локоть и притянул к себе, а после процедил:
— Не смей. Если ещё хоть одна ресничка с неё упадет по твоей милости, я не погнушаюсь забить тебя до смерти.
— Да не трогал я её! — простонал слизеринец. Его глаза буквально тонули в отчаянии и злости, а лицо принимало какой-то желчный оттенок.
— Тогда почему твои дружки её чуть не... — он не смог произнести этого слова. Смерть и Лили в одном предложении несовместимы.
— Я даже не знал, что они собирались что-то делать! — Снейп выглядел настолько беспомощным, что Поттер потихоньку ослаблял хватку.
Два заклятых врага смотрели друг на друга с неприкрытой ненавистью. Послышался шорох. Лили проснулась.
— Северус? Джеймс? — от удивления она чуть не упала с кровати.
Снейп и Поттер подлетели к её кровати и окружили с разных сторон. Она смотрела то на одного, то на другого.
— Что вы здесь делаете? — она не понимала, откуда здесь взялся Северус, зато прекрасно помнила, как тут оказался Поттер.
Юноши молчали и смотрели на неё. Наконец, тишину прервал Снейп:
— Лили, я хотел с тобой поговорить... — его голос был настолько тихим и сиплым, что его становилось жаль.
— Нам не о чем с тобой разговаривать. Помнится, я всё тебе сказала, — отчеканила рыжеволосая гриффиндорка и повернулась к Джеймсу.
— Ты всё это время сидел со мной? — её губы дрогнули, а Поттер улыбнулся и кивнул.
Снейп не мог так просто сидеть и смотреть на это. И Джеймс это прекрасно понимал. Поэтому ему ещё больше хотелось его подразнить.
— Как спалось, Лили? — Джеймс заботливо поправил чуть сползшее одеяло и не переставал улыбаться. Лили чувствовала себя как-то неловко, но всё же ответила.
— Спасибо, очень хорошо.
— Лили... — снова подал голос Снейп, — могу я с тобой поговорить? Пожалуйста...
Снейп вскочил на ноги и оттащил Поттера к дальней стене. Гриффиндорец посерьёзнел и, в упор посмотрев на высокого, осунувшегося слизеринца, спросил:
— Что ты хочешь?
— Дай мне поговорить с ней... — казалось, он умоляет.
— С какой стати? — сухо спросил Джеймс.
— Поттер, ты же сам понимаешь...— он с трудом выдавливал слова. — Ты же тоже её любишь, должен понять...
— Странная у тебя любовь, — с презрением проговорил Поттер и подошел к двери: — У тебя пять минут.
Фигура Поттера скрылась за дверью.

Зря!
Зачем я дал ему с ней поговорить?
Зачем оставил её там, одну, с этим... хмырём?!
Идиот!
Джеймс не мог найти себе места. Ходил туда-сюда. После подошел к окну, сел на подоконники, достал снитч, подаренный отцом ещё в восемь лет, и стал его подкидывать.

Лили Эванс
Как только Джеймс скрылся за дверью, ей стало не по себе. Как-то уж очень не хотелось оставаться со Снейпом один на один. И пусть они были когда-то друзьями, но ведь он очень изменился. Да и она тоже.
Северус подошёл к ней и сел на колени рядом с её кроватью.
— Встань, Северус, колени протрёшь, — холодно бросила Лили.
— Лили...
— Вот только не надо передо мной каяться!
— Послушай, я не знал, что Нотт... Я отговаривал их, даже Блэк был против...
— Он знал?
— Нет... И я не знал...
Лили недоверчиво фыркнула и отвернулась.
— Лили, я... я люблю тебя...
— Не ври.
— Почему ты мне не веришь? — Снейп выглядел подавленным и несчастным и цеплялся за её слова, как утопающий в проруби за хрупкий лёд. — А Поттеру веришь?
— Да, — она снова повернулась и посмотрела на него. — Верю. Потому что он не такой подлый, не такой...
— Бедный? — от отчаяния бросил Снейп и тут же прикусил язык.
— Нет, он не разделяет идей Волдеморта. И я не разделяю. А вот с тобой мы общаться не можем.
— Лили, но я же люблю тебя!
— И что мне с этого, Северус? Ты уже перешел Рубикон, — Лили поняла, что он не понял этого магловского выражения, но почему-то почувствовала себя увереннее. — Но если ты бы отказался от всего этого, мы могли бы общаться.
— Ты знаешь, что это невозможно.
— Поэтому и общаться теперь нам с тобой не представляется возможным. И хватит уже тянуть из меня все соки! — Эванс уже порядком надоели эти тяжёлые и одновременно пустые разговоры.
— Почему-то ты так не говоришь своему Поттеру! — ненависть буквально котлами выливалась со словами Снейпа. Лили сощурила свои изумрудные глаза и сердито сказала:
— Не трогай Джеймса.
— Так он теперь уже Джеймс? — бесился Снейп и стал с соседней кровати, той самой, на которой спал Поттер. — А помнится, ты со второго курса называла его придурком и напыщенным идиотом! И постоянно говорила о нём с презрением, а теперь? Теперь?
— Времена изменились. Люди тоже стали иными. А моё к нему отношение — не твоего ума дела. У нас отныне и впредь нет ничего общего, Северус.
Это был серьёзный удар. И Эванс это прекрасно осознавала.
— Уходи. Я не хочу больше иметь ничего общего с будущим Пожирателем!
— Лили, нет...
— Северус, да. Я всё сказала. Отныне моя жизнь — не твоя забота. Прощай.
Раздражённый Снейп последний раз затравленно взглянул на девушку, о которой он днями и ночами напролёт мечтал, ради которой даже освоил заклинание Патронус... и быстро ушёл. Следом за ним в больничное крыло вошел обеспокоенный Джеймс.

Джеймс Поттер
— Лили, с тобой всё в порядке? — Он всматривался в её лицо и пытался угадать её ответ. — Он тебя чем-то обидел?
Она заметила его беспокойство и тепло улыбнулась.
— Всё в порядке, правда.
Джеймс шумно выдохнул и по привычке взлохматил свою шевелюру.
— Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше?
— Лучше не бывает, Джеймс, — он присел на краешек её кровати, она села и поджала под себя ноги. И тут её осенило: — Какой сегодня день недели?
Джеймс в замешательстве почесал затылок.
— Э-э... суббота.
Лили облегчённо вздохнула и улыбнулась. Ну конечно! Она наверняка бы сейчас не гуляла, а за уроками сидела!
— Джеймс, я даже не знаю, как тебя отблагодарить...
— Брось, не стоит.
Они едва заметно начали двигаться друг к другу.
— А ты как себя чувствуешь? Ты спал вообще?
Джеймс ещё ближе пододвинулся к Лили.
— Я спал на соседней кровати, — они засмеялись.
Лили произвольно пододвинулась к Джеймсу.
Они были так близко, их разделяли какие-то десять-пятнадцать сантиметров... Джеймс смотрел на неё, Лили — на него. Её зелёные глаза странно блестели. Солнечные лучи, проходящие через стёкла больших окон Больничного крыла, играли с рыжими волосами девушки, отчего её пушистые локоны становились огненно-рыжими. Джеймс сбросил обувь, залез на её кровать, сел на колени и обвил руками её талию, а Эванс даже не стала сопротивляться. Она забралась к нему на колени и обвила своими руками его горячую шею... Они уже тянулись друг к другу, оставалось каких-то пару сантиметров, как в дверь бесцеремонно ворвались Мародёры и Сириус провозгласил:
— Ничего себе! Лунатик, я же говорил, надо было попозже зайти...
Лили вскочила и поспешно забралась под одеяло, будто ничего и не было и Мародёрам всё показалось. Джеймс мгновенно слез с её кровати и обулся.
— Привет, Цветочек! — поздоровался Бродяга. Люпин же предпочёл кивнуть, а Петтигрю и вовсе слегка помахал рукой.
Лили поздоровалась со всеми и приняла от Мародёров цветы и пакет с лакричными палочками и шоколадом.
— Мы вас уже потеряли, а вы тут вот чем занимаетесь! — не унимался Сириус.
— Ничего не было, Бродяга. Уймись, — отмахнулся улыбающийся Джеймс и обратился к Лили:
— Когда тебя выписывают?
Лили была крайне смущена, об этом говорил яркий, розовый румянец на щеках.
— Завтра...
— Эм, не хочу прерывать ваши семейные разборки, — нагло встрял Блэк, — но к тебе тут собирались прийти, так что нам пора, — Он с силой выпихнул за дверь друзей и бросил на прощание: — Выздоравливай, Цветочек!

Лили Эванс
Как только Мародёры скрылись за дверью, Лили с облегчением выдохнула. Да что это такое было? Она сидела на коленях Поттера, обнимала его и, к тому же, чуть не поцеловала! Лили, ты ли это? А что подумали Мародёры? Особенно Сириус... У него на уме только одно... Но не о нём речь. Лили, как такое могло случиться? И чем ты думала? Тебе что, нравится Джеймс? Нравится? Да?
Возможно. Но нужно всё обсудить с девчонками. И что они скажут? "Ты влюбилась в Джеймса!"
Возможно. Ведь нет ничего невозможного.

Глава 9. Ночное свидание

Лили Эванс
— Лил, ты меня слушаешь? — Мэри была крайне возмущена. — Я тут, понимаете ли, распинаюсь, рассказываю, а ты не слушаешь...
— Прости, Мэри, — Эванс посчитала нужным вернуться из своих размышлений и продолжить разговоры с подругами.
— Мэри, ну не обижайся ты на неё, — ласково добавила Алиса, расчёсывавшая свои короткие русые волосы, — она вся в мыслях о Поттере...
Девушки смеялись, а Лили возмущённо фыркнула.
— Вообще-то, я тебе слушала, Мэри, — голос предательски дрогнул, и Лили улыбнулась.
— Так вот, — продолжила Макдональд. — Сижу я в библиотеке, читаю книгу. Краем глаза я заметила, что в библиотеку пришел Ремус, — девушка слегка засмущалась, а подруги навострили уши. — Правда, он был не один, а со всей Мародёрской компанией...
— Поттер… — изумилась Лили.
— Блэк... — изумилась Марлин.
И одновременно, синхронно девушки закончили:
— В библиотеке?!
Мэри кивнула. Гриффиндорки рассмеялись. Невообразимо было представить себе Поттера и Блэка в столь приличном и тихом месте. Наверняка опять что-то затеяли.
Нахохотавшись, Макдональд продолжила свой рассказ:
— Ремус сначала вместе с остальными сел неподалёку от меня. А потом через несколько минут, друзья начали пихать его, мол, действуй. Ну, он сразу засмущался... — девушки не удержались от многозначительных смешков. — Но через пару минут подсел ко мне, предварительно спросив, не занято ли у меня. Мы с ним начали болтать, я, разумеется, не сделала задание. Но зато, когда я собралась уходить, он сказал, что проводит, взял мою сумку, и мы пошли в гостиную. А после он пригласил меня в Хогсмид. Представляете?
Мэри чуть не плакала от счастья. Эта тихая девочка обычно ничего не делала напоказ, даже смеялась негромко и одевалась просто. Тихом нравом, добротой и умом они были с Ремусом Люпином очень схожи.
— Мэри, — Лили встала со своей кровати и обняла счастливую подругу, — я за тебя так рада, дорогая!
Остальные поспешно сделали так же.
— То есть вы теперь встречаетесь? — с улыбкой уточнила Марлин, усевшись обратно на кровать.
— Ну... — засмущалась Макдональд, — можно и так сказать... Мы завтра с ним идем в библиотеку.
— Это так романтично! — передразнила Маккиннон и получила подушкой от сидевшей рядом Алисы. Марлин просто не могла остаться в стороне и не ответить. Поэтому она взяла свою подушку и принялась огревать ею бегавшую по комнате Вуд. Постепенно в заварушку а-ля драка подушками ввязались и Мэри с Лили. Бой был прерван появлением Фрэнка. Его реакцией на всё это был безудержный, но негромкий смех. Он вошёл внутрь девчачьей спальни, неплотно прикрыв за собой дверь и остановил потасовку. На самом деле, он зашёл за Алисой, у них намечалась романтическая прогулка, как сказала сама Вуд. Поэтому в течение трёх минут пара ретировалась, а Лили, Мэри и Марлин принялись хохоча убирать беспорядок после бойни.

Через неприкрытую дверь в комнату влетело две совы: знакомая чёрная и незнакомая коричневая. Чёрный филин принес Лили очередное послание от анонима, а коричневая сова доставила письмо Марлин.
— Надо же, целая делегация! — удивилась Маккиннон.
Девушки угостили птиц крекерами и отпустили.
— Что у тебя, Марлин? — поинтересовалась Лили, подойдя к подруге.
— Очередное письмо от мистера Инкогнито. А у тебя?
— То же самое, — Лили не смогла подавить в себе новую волну смеха и расхохоталась вместе с Мэри и Марлин.
— А что пишут? — спросила Макдональд. — Распечатывайте скорее!
Первой свой конверт открыла Марлин и громко прочла послание:
Марлин...Это имя, как мёд на губах... Я жду каждой нашей встречи, но ты по-прежнему где-то далеко... Я не могу не думать о тебе, потому что не вижу смысла думать о чём-то ещё, когда есть ты. Твои белокурые волосы и серые глаза сводят меня с ума...
— Да-а, — протянула Мэри, — парень явно в экстазе...
Девчонки снова расхохотались.
— Как думаешь, кто это?
— Это точно кто-то из Гриффиндора, — задумчиво ответила девушка. — Потому что пароля от нашего факультета больше никто не знает, а сов запустили не через окно, а через приоткрытую дверь.
Лили подумала точно также. Это разумно.
— Согласна, — кивнула Эванс. — Ну что, читаем моё?
Дождавшись положительных знаков от подруг, девушка вскрыла конверт и достала из него до боли знакомый пергамент и принялась озвучивать строки:
Лили — сколько нежности в этом имени! Лишь ты одна нужна мне, как вода, как воздух, как сама жизнь... Больше всего на свете я хочу быть с тобой. Я так перепугался, когда с тобой случилось несчастье. Но я так мало смог сделать для тебя, от этого мне становится ещё хуже. Я не могу больше прозябать в тени. Поэтому я предлагаю встретиться. Сегодня ночью, на Астрономической башне. Ровно в 10. И я пойму, если ты не придёшь.
Лили положила письмо в конверт и убрала его в ящик. После она посмотрела на подруг и спросила:
— Вот и что мне теперь делать?
— Как что? — удивилась Марлин. — Идти, конечно.
— Я боюсь... — призналась Лили и села на кровать, схватившись за голову. Девушки присели с ней рядом и обняли её. — Понимаете, я не хочу узнать, что это Снейп. Но было бы неплохо, если это Пот... Хотя вряд ли он вообще в этом что-то смыслит. Но ещё больше я боюсь, что это глупый розыгрыш...
— В таком случае, — предостерегла Марлин, — это очень романтичный и слишком уж затяжной розыгрыш.
Мэри поправила выбившуюся рыжую прядь из причёски Лили и спросила её с какой-то надеждой:
— Ты всё-таки пойдёшь?
Любопытство взяло верх над старостой и она послушно кивнула.
— А как ты относишься к Джеймсу? — как-то невзначай поинтересовалась Мэри.
— А что?
— Как это — что? Ты же наша подруга... К тому же, он с тебя глаз не сводит.
— Ну, — потупилась Лили. Ей всё ещё было неловко говорить о случившемся вчера в палате конфузе. — Просто..
— Скажи лучше вот что, — перебила Марлин, — он тебе нравится?
Лили шумно выдохнула и заметно напряглась. Опять этот вопрос, на который ей так трудно дать ответ.
— Это очень трудно...
— Ну, ты же у нас умница, поэтому для тебя нет ничего невозможного, — Мэри тепло улыбнулась Эванс.
Лили поняла, что придётся разобраться с этим здесь и сейчас, дальше тянуть уже не куда.
— Да, он мне нравится... — эти слова дались ей как-то непросто. Хотя, что в них такого? Она же не в любви признаётся...
— Ну наконец-то! — Девушки запрыгали по комнате с радостными воплями, а Лили покраснела и заливисто рассмеялась.
— Лили нравится Джеймс!
— И Джеймсу нравится Лили!
— И они будут вместе!
— А потом Лили выйдет замуж и станет миссис Поттер!
— А потом у них ...
— Стоп, — прервала Лили. — То, что он мне нравится, ещё ничего не значит.
— Ну да, конечно, — многозначительно закивали подруги.
— Для того, чтобы выйти замуж, нужно любить человека, — настаивала на своем Эванс.
— Я готова поспорить, ты любишь Джеймса, — Марлин усмехнулась. — Уж он тебя любит, это точно.
— Эх, Марлин, мне бы твоей уверенности...

Джеймс Поттер
Мародёры сидели в гостиной Гриффиндора и обсуждали новую затею.
— Ох, Бродяга, не нравится мне всё это, — скептически хмыкнул Люпин. — Я не уверен, что Филч по достоинству оценит твою идею с навозными бомбами.
— Ой, Лунатик, не зуди! — отмахивался Блэк. — Ты всегда так говоришь, а потом ржёшь вместе с нами.
Ремус с достоинством принял "удар" и фыркнул.
— Странно, а где же Пит? — Сохатый выглядел слегка потрёпанным, впрочем, как и всегда. И заметно нервничал.
— Да не съест его никто! — заверил Блэк и принялся строить какие-то жутковатые рожицы группке воздыхательниц над его персоной. — Он с этой Анали Бетс должен был встретиться, насколько я помню. А ты вот что распереживался-то?
Джеймс лишь отмахнулся и, глубоко вздохнув, подошел к двери, ведущей в спальню Лили. Чтобы не проявлять нетактичное поведение, прижался к двери и прислушался, чтобы войти после окончания разговора. Но тема, обсуждаемая девушками, была настолько животрепещущая, что он просто не мог не послушать до конца.
Когда же он наслушался, то подумал подойти к Эванс позже, за ужином.

— Что-то Хвост задерживается, — Ремус то и дело посматривал на наручные часы. Через пару дней полнолуние, лицо Люпина побелело, а под глазами залегли зелёные круги.
— Расслабься, Лунатик, — Блэк был настроен крайне оптимистично. — Ты бы вот мне лучше сказал, где Маккиннон заблудилась.
Джеймс улыбнулся. В последнее время Сириус категорически свёл на нет свои лёгкие флирты и перестал менять девушек, словно перчатки. Чему Сохатый был очень рад. И рад тому, что он, наконец, нашёл ту единственную, что поселилась в его сердце. Благо, его поклонницы об этом не знали.
— И Лили почему-то нет... Не нравится мне всё это, — пробубнил Поттер и силой заставил себя есть, хотя аппетит до этого был. И ещё какой.
Не успел кто-либо что-нибудь сказать, как Мэри, Марлин, Лили, Алиса и Фрэнк вошли в Большой зал и уселись неподалёку от Мародёров.
На душе сразу стало как-то легче. Заболтались, наверное. Джеймс заметил, что Лили украдкой поглядывала в его сторону. Но стоило ему повернуться, как она тут же делала вид, будто ничего и не было, сразу спешно отворачивалась и смотрела куда-то по сторонам.

Джеймс привязывал письмо к лапке школьной совы (его филин устал, да к тому же, для него есть ещё парочка поручений). Из дома не приходило вестей. Он отправил последнее письмо неделю назад, но ответа не получил. Было в этом что-то такое, отчего глубоко внутри поселилось какое-то нехорошее предчувствие.
Его тягостные размышления были прерваны появлением Лили. Она тоже выглядела весьма задумчивой и не слишком весёлой.
— Лили?
— Джеймс?
Они смотрели друг на друга так, словно не виделись целую вечность.
— Что-то случилось?
Джеймс был крайне обеспокоен выражением лица рыжеволосой однокурсницы. Она улыбнулась ему и стала привязывать к лапке серой школьной совы своё письмо.
— Всё в порядке, спасибо. С тобой всё хорошо?
Джеймс решил соврать. Незачем грузить её своими неприятностями.
— Всё отлично.
— Джеймс, ты можешь рассказать мне. Я же вижу, что тебя что-то беспокоит.
Как в воду глядела.
— Родители уже неделю не отвечают на моё письмо. Я думаю, что с ними что-то случилось.
Лили отпустила сову и подошла к нему поближе.
— Не нужно думать о плохом, тем более, что ещё ничего не известно, — она весело подмигнула зелёным глазом. — Всё будет хорошо, я уверена. Может, они просто положили его куда-нибудь в спешке и забыли.
Её слова действовали так успокаивающе, что даже слова Сириуса не могли с ними сравниться. Она прониклась к нему состраданием, а это дорогого стоило.
— Вот и я так подумал, — он улыбнулся девушке и предложил её проводить. К его удивлению, она не отказалась, а лишь поблагодарила.
Он рассказывал ей одну из Мародёрских проделок, а она заливисто хохотала. И это не могло не радовать. Помнится, ещё на четвёртом курсе она сказала, что все эти истории лишь выдумка, и только фыркала, когда он или Сириус начинал рассказывать новую Мародёрскую байку.
Он проводил её до самой комнаты, Лили поблагодарила его и поспешила войти внутрь, сказав, что куда-то спешит. Ах, да. Девять часов. Но куда она может спешить?

Лили Эванс
Она стояла перед зеркалом и поправляла нехитрую причёску. Лили решила особо не наряжаться, потому что в темноте всё равно ничего не видно, и надела гофрированную зелёную юбку и жёлтый свитер. Алиса сидела с Фрэнком в гостиной, Мэри была там же, только с Ремусом, Марлин осталась в комнате и читала какую-то магловскую книгу, привезённую из дома.
— Что читаешь?
— "Идиота" Достоевского, — Марлин потрясла увесистой книгой. — Я заказала маме, и она прислала.
Ничего удивительного, она ведь, как и Эванс, из семьи маглов.
— Интересно?
— Тяжело читать, — скривилась Маккиннон и тут же воспряла духом: — Но трудности нас закаляют, верно?
— Абсолютно с тобой солидарна.
— Лили, ты не опоздаешь? Уже без двадцати десять.
— Спасибо, как раз собиралась выходить, — Эванс в последний раз посмотрела на своё отражение в зеркале и задумчиво спросила: — Как думаешь, я не слишком нарядилась?
— Всё замечательно, Лили, — сероглазая блондинка подмигнула и широко улыбнулась, а после встала с кровати, подошла к Лили и обняла её: — И не переживай, всё будет хорошо!
Староста кивнула и вышла из комнаты, предварительно прихватив с собой палочку.

Если бы она не была школьной старостой и не знала бы всех старост, дежуривших в то время в Хогвартсе, то вряд ли добралась до Астрономической башни. Но она ведь была Лили Эванс, поэтому ровно в десять часов вечера она стояла на условленном месте и ждала Анонима. Никого не было. Может, у неё попросту часы идут вперёд?
Прошло всего пару минут. Лили стояла на самом верху Астрономической и смотрела вдаль, разглядывая Гремучую Иву. Ей показалось, что кто-то её тронул за руку, однако вокруг никого не было. Она снова повернулась к окну. Опять её кто-то тронул. Девушка во второй раз повернулась и осмотрелась. Снова никого. Неожиданно кто-то действительно схватил её за руку и повёл вниз, перед этим прохрипев: "Только не пугайся". Девушка уже хотела было вскрикнуть, но не стала. Она никого не видела, однако чувствовала, как её ведут за руку. Лили не стала сопротивляться и просто покорно шла.
Невидимка и Лили поднялись на восьмой этаж и забрели в коридор с гобеленом. Лили подумала, что в этом безлюдном коридоре её никто не найдёт. Здесь редко кто ходит, поэтому... Даже не хотелось думать.
Но вот они остановились. Потом невидимка три раза протащил её туда-суда напротив голой, совершенно пустой стены, и они снова остановились. Лили заметила, что в стене вырисовывается дверь, и пришла в изумление. Она столько раз проходила по этому коридору, но ни разу не видела здесь двери! Постойте-ка, её же здесь и не было...
Дверь окончательно "оформилась" в стене и приоткрылась. Невидимка потянул рыжеволосую старосту внутрь, и она покорно пошла за ним. То, что она увидела по ту сторону двери, повергло её в ещё больший шок. По периметру комнаты горели факелы, мебель, карниз, даже ковры — всё было пропитано гриффиндорским духом. Красные и жёлтые цвета преобладали над остальными. Рука девушки освободилась, но никого рядом она не увидела. Зато прекрасно услышала в абсолютной тишине, как неизвестный что-то шепнул, даже поняла одно слово — кажется, "удалась". Странно. Не успела Лили подумать о том, как попросить невидимку разоблачиться и представиться, как он сделал это сам.
Она увидела, как с юноши, стоявшего к ней спиной в дальнем углу и прятавшего что-то за пазуху, слетел какой-то балахон. Он резко развернулся и улыбнулся ей.
— Джеймс?!

Глава 10. Двое в Выручай-комнате

Джеймс Поттер
Но вот они остановились. Потом невидимка три раза протащил её туда-сюда напротив голой, совершенно пустой стены, и они снова остановились. Лили заметила, что в стене вырисовывается дверь, и пришла в изумление. Она столько раз проходила по этому коридору, но ни разу не видела здесь двери! Постойте-ка, её же здесь и не было...
Дверь окончательно "оформилась" в стене и приоткрылась. Невидимка потянул рыжеволосую старосту внутрь, и она покорно пошла за ним. То, что она увидела по ту сторону двери, повергло её в ещё больший шок. По периметру комнаты горели факелы; мебель, карниз, даже ковры — всё было пропитано гриффиндорским духом. Красные и жёлтые цвета преобладали над остальными. Рука девушки освободилась, но никого рядом она не увидела. Зато прекрасно услышала в абсолютной тишине, как неизвестный что-то шепнул, даже поняла одно слово: кажется, "удалась". Странно. Не успела Лили подумать о том, как попросить невидимку разоблачиться и представиться, как он сделал это сам.
Она увидела, как с юноши, стоявшего к ней спиной в дальнем углу и прятавшего что-то за пазуху, слетело что-то вроде балахона. Он резко развернулся и улыбнулся ей.
— Джеймс?!
Лили была шокирована, а вот Поттер взлохматил свою и без того лохматую шевелюру и не спеша подошел к ней.
— Так это был ты? — девушка до сих пор никак не могла прийти в себя.
— Да, Лили, я, — он говорил так нежно, что Лили чувствовала, будто тает.
Староста Гриффиндора негромко спросила, не прекращая изучать капитана гриффиндорской команды по квиддичу:
— Но... почему ты прятался? И что это такое было на тебе? Что ты спрятал?
Джеймс заговорщицки улыбнулся и предложил присесть на небольшой мягкий диван бардового цвета. Лили села недалеко от Поттера. Он достал какой-то пергамент из-за пазухи, следом достал волшебную палочку, коснулся пергамента и проговорил: "Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!". На пергаменте что-то начало вырисовываться. Лили следила за чудесными превращениями куска пергамента, затаив дыхание. Наконец, на пергаменте вырисовалась надпись. Джеймс протянул его Лили, и она с большим любопытством принялась рассматривать надпись, которая гласила следующее:
«Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост, поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов, с гордостью представляют своё новое изобретение — Карту Мародёров."
Девушка была крайне удивлена. Она развернула свиток и обнаружила, что это не просто кусок никчемного пергамента, а карта, причём не обычная карта, а карта самого Хогвартса! Джеймс с улыбкой наблюдал за изумлённой девушкой, жадно листавшей страницы и изредка поглядывавшей на него с таким выражением лица, будто ей кто-то сказал, что война закончилась.
— Джеймс, она показывает всех обитателей замка?
— Конечно, — торжествовал Поттер.
— И вы сами её сделали? — вопрос прозвучал с ноткой сомнения.
— Разумеется, — признался парень. — Мы закончили над ней работать на пятом курсе.
— Так вот почему вы не попадаетесь! — Лили открыла для себя истину того, почему практически все их затеи и ночные вылазки оставались незамеченными.
Джеймс согласно кивал и умильно улыбался, а девушка трясла головой, будто пыталась осознать всё, что происходит. Джеймс протянул ей тот самый балахон, который слетел с него не в самый подходящий момент. Если бы этого не случилось, он бы не стал ей пока что демонстрировать Карту Мародёров. Лили взяла любопытную вещицу и задала вполне закономерный вопрос:
— А что это, мантия?
— Это мантия-невидимка, — ненавязчиво поправил Джеймс, выхватил её их рук девушки и надел на неё. Пока она удивлялась и рассматривала её, он продолжал рассказывать: — Это единственная мантия-невидимка, не имеющая срока действия.
— Откуда она у тебя?
— Она передавалась в семье Поттеров из поколения в поколение, от отца — сыну. Отец отдал её мне ещё перед тем, как я поступил в Хогвартс.
Лили смотрела на него широко распахнутыми глазами и внимала каждому его слову.
— Но... — робко спросила она, — почему ты прятался от меня?
Джеймс привычным движением взлохматил волосы и, опустив голосу, негромко ответил:
— Чтобы ты от меня не убежала.
Брови девушки взмыли вверх. Поттер поднял голову, и Лили заметила, что он был вполне серьёзен. Джеймс внимательно смотрел на девушку, дожидаясь её реакции.
Она молчала. Парень уже думал, что она и сейчас уйдёт, но девушка сидела на диване и смотрела на него. Эванс сильно волновалась.
— Джеймс, прости, я не хотела тебя обижать...— она виновато смотрела на него и теребила пальцы. — Я просто боялась, что там, на Астрономической башне, будет кто-то другой, а не...
Джеймс состроил вопросительное выражение лица. Наверняка ждала очередного соплежуя. Куда там ему. Лили глубоко вздохнула и негромко, но быстро проговорила:
— Я боялась, что это будешь не ты...
И отвернулась.
Она боялась, что это буду не я?!
Шок. Полнейший шок.
Так я ей нравлюсь?
Джеймс встал с дивана и сел на пол перед Лили. Она повернулась к нему лицом. Он обнаружил, что бесстрашная Эванс боится, очень переживает. Она выглядела очень скованной и нервно закусывала нижнюю губу. Джеймс нежно взял её руки и обнаружил, что они холодные.
— Лили, не надо ничего бояться, я рядом, — потихоньку девушка успокаивалась, и руки становились теплее. — Я всегда буду рядом с тобой и никому никогда не дам тебя в обиду.
Её зелёные глаза смотрели на него с доверием, но она почему-то не улыбалась.
Джеймс отпустил её руки, встал с пола и очень серьёзно спросил Лили:
— Ты не рада, что пошла на это чёртово свидание, верно?
Она с недоумением смотрела на парня и сказала:
— Просто столько всего случилось... Но дело не в тебе, а во мне... Кстати, где мы?
Джеймс с гордостью первооткрывателя провозгласил:
— Это Выручай-комната, — глаза Лили загорелись. — Она появляется только тогда, когда очень нужна. Чтобы в неё попасть, нужно три раза пройти туда-сюда напротив этой стены.
— И она всегда так выглядит?
— Нет, она предстает такой, какой её видит тот, кто в неё входит. Нужно просто подумать о том, что нужно, и комната это предоставит, — Сохатый почесал затылок и с театральной грустью пробурчал: — Вот только еды не дает.
Лили рассмеялась. Да уж, Джеймс всегда любил хорошо покушать.
Он улыбнулся и плюхнулся на диван рядом с Лили. Она сбросила обувь и залезла на мягкий диван с ногами, поджав их под себя. Ей было холодно, она сжалась в комочек и пододвинулась вплотную к Джеймсу. Он подхватил её на руки и встал на ноги. Лили вцепилась в него и пискнула от неожиданности. Секунду спустя на диване уже лежали разноцветные подушки и одеяло. Джеймс сел вместе с рыжеволосой однокурсницей обратно на диван и усадил её к себе на колени.
— Не пугай меня так больше, — абсолютно беззлобно шепнула девушка и едва заметно улыбнулась. Джеймс довольно кивнул и широко улыбнулся. Он осторожно и бережно убрал выбившиеся из причёски Лили рыжие локоны. Она смотрела на него и, казалось, боялась спугнуть момент.
Джеймсу чудилось, будто прошло несколько часов. Они сидели и просто смотрели друг на друга. Неожиданно Лили крепко-крепко обняла Джеймса и прижалась к нему. Поттер нежно обнял её в ответ, и на в душе разливалось тепло. Неужели неприступная Эванс сдалась? Она слегка оторвалась от юноши и поцеловала его в щёку. Джеймс растаял. Лили улыбалась и смотрела на него своими горящими зелёными глазами. Улыбка сама собой расползлась на губах. Лили наклонилась и ласково шепнула на ухо:
—Давай никуда не пойдём, — Джеймс удивлённо вскинул брови и усмехнулся, — здесь очень хорошо.
Лили зевнула и легла на разноцветные подушки. Она выжидающе посмотрела на Поттера, и тот всё понял. Он взял одеяло, лёг рядышком, благо диван был достаточно широким, и накрыл их обоих цветным одеялом. Лили прижалась к нему, и Джеймс обнял её за талию. Так они и уснули.

Глава 11. Головокружение

Джеймс Поттер
— Джеймс, вставай! Мы проспали! — Лили подскочила с дивана как ужаленная и принялась толкать спящего Поттера. Он проснулся довольно быстро и, взглянув на свои наручные часы, спокойно сказал:
— Лили, у нас же ещё целый час, — спросонья Джеймс выглядел таким забавным и беззащитным, что Лили улыбнулась. Но Поттер быстро приходил в норму и уже переставал напоминать того беззащитного паренька, что зевал минуту назад.
— Как спалось? — бодрым тоном поинтересовался гриффиндорец, взъерошивая свои тёмные волосы.
— Спасибо, прекрасно, — Лили улыбалась и приводила себя в порядок с помощью волшебной палочки. — Нам нужно торопиться, если мы не хотим опоздать на завтрак, — Лили предупреждающе погрозила палочкой.
Она выглядела просто замечательно. Яркий розовый румянец горел на нежных щеках, мягкие губы расплывались в лёгкой улыбке, зелёные глаза горели. Джеймс откровенно любовался девушкой, следил за её перемещениями по Выручай-комнате. Он ловил каждый её жест, каждый вздох и не мог оторвать взгляд.
Лили всплеснула руками и нахмурилась.
— Что случилось? — встревоженно спросил Джеймс и встал с дивана.
— Уже много времени, я боюсь, что мы не успеем, а ведь нужно ещё взять мантии и забрать сумки, — Лили отчаянно пыталась найти выход из сложившейся ситуации, но придумать ничего не могла. Джеймс, заметив это, подошел к ней и с самодовольной поттеровской улыбкой проговорил:
— И ты из-за этого переживаешь?
— Я, в отличии от некоторых, думаю об учёбе, — Эванс сердито сощурила зелёные глаза.
— Просто я могу всё принести, а ты спускайся в Большой зал и жди меня там, — его тон вселял огромное доверие и уверенность, что слова с делом не разойдутся.
— А как же ты? Ты же из-за меня опоздаешь!
— Лили, я не опоздаю, я же Джеймс Поттер! — юноша самодовольно усмехнулся и подмигнул смеющейся Эванс.
Они вышли из комнаты, и дверь на стене исчезла за считанные секунды. В коридоре никого не было, и Лили повернулась к Джеймсу.
— Спасибо за чудесный вечер, — она робко сжала его ладонь, а затем поправила небрежно затянутый галстук, — даже, правильнее будет сказать, за чудесную ночь.
Джеймс обнял её, зарылся в рыжие волосы девушки. Она прижалась к нему. Он уже собирался её поцеловать, но Лили "вовремя" встряла со своей репликой о том, что они опоздают. Джеймс нехотя отпустил её, и они разошлись. Лили быстрым шагом засеменила в Большой зал, а Джеймс побежал по тайным коридорам до гостиной Гриффиндора.

Марлин была крайне шокирована бесцеремонным вторжением Поттера в спальню девочек.
— Джеймс, ты ничего не перепутал? Тебе вроде как в соседнюю дверь... — Марлин с недоумением следила за манипуляциями ловца гриффиндорской команды.
На её реплику он лишь рукой отмахнулся. Джеймс без труда вычислил кровать Лили. Она была идеально заправлена, на тумбочке господствовал безупречный порядок. В этом была вся Лили! Рядом с кроватью стояла собранная с вечера сумка, поэтому Джеймсу не пришлось ломать голову, где что взять и как сложить. На кровати лежала тёплая мантия, которую Джеймс тут же подхватил. И услышал, как рассмеялась Марлин.
Он повернулся и с негодованием уставился на Маккиннон. Она отсмеялась и с хитрым выражением на лице спросила:
— И где же Лили была всю ночь? А главное, с кем?
Джеймс загадочно улыбнулся и ответил с той же интонацией:
— Понятия не имею.
И выбежал.
Пока он летел сломя голову в Большой зал, девушки бурно шептались и строили версии, чью же сумку он нёс. Да ладно бы только сумку, а то ещё и мантию! Но гриффиндорцу было наплевать, главное — успеть принести всё это Лили. И какая же у неё тяжёлая сумка! Оставался всего один поворот до пункта назначения, как чей-то голос выкрикнул:
— Эй, Поттер!

Лили Эванс
Девушка сидела и не находила себе места. А тут ещё и подруги с вопросами. Марлин тоже подошла и уже успела поведать Лили, Мэри и Алисе то, как Джеймс влетел в их комнату и собирал вещи Лили и то, как он умолчал о том, с кем провела ночь Эванс. Зато зеленоглазая староста уже успела всё рассказать своим подругам и выслушивала нотации о том, что она могла бы и дать ему себя поцеловать, мир бы от этого не рухнул.
А Джеймса всё не было.
"Ну, где же он?" — девушка взглядом уже успела изучить Большой зал, и "рыцаря анонимных посланий" здесь не было. Под конец трапезы он всё же явился, и не один, а с Регулусом Блэком.
Он подсел к Лили и извинился:
— Прости, меня задержали, — он кивнул младшему Блэку, сидящему за столом Слизерина. — Все вещи я тебе принес.
Лили поблагодарила его и протянула руки, чтобы забрать вещи, но Джеймс с улыбкой протянул:
— Ты же не думаешь, что я дам тебе всё это таскать? — Лили была крайне удивлена. — Мне вот просто интересно, ты что там, кирпичи носишь?
Лили рассмеялась и, совершенно не сердясь, ответила:
— Нет, всего лишь учебники, — девушка слегка сощурила глаза, не переставая улыбаться: — А откуда ты вообще столько про маглов знаешь?
Блэк посчитал нужным влезть в их разговор и ответить за друга:
— Рядом с Джимом жила семья маглов. Он знал их с пелёнок, я тоже с ними познакомился ещё на первом курсе. Хорошие были люди...
Последняя фраза как-то подпортила весёлый настрой Сириуса.
— А что с ними случилось? — девушка была слегка встревожена тем, как переменились в лице Сириус и Джеймс.
— Их убили при попытке выехать за границу... — негромко ответил Люпин, давая понять, что это не слишком приятная тема. — Кстати, Лили, тебя спрашивал староста Слизерина, кажется, Ронсон.
Лили удивилась: зачем она понадобилась этому темноволосому высокому аристократу, да еще и с враждебного факультета?
Поттер был удивлен не меньше и явно не питал дружеских чувств к этому слизеринцу.
— И что он хотел? — сердито буркнул Джеймс.
— Он не сказал, — выпалил Люпин, чуть не подавившись тыквенным соком.
Джеймс серьезно посмотрел на Эванс и негромко, но вкрадчиво, чуть ли не с мольбой сказал:
— Лили, пожалуйста, не связывайся с ним! Ты даже не знаешь, что он из себя представляет, а я знаю. И поверь, ничего хорошего о нём сказать не могу.
Джеймс выглядел настолько взрослым, что Лили, будто маленькая девочка, послушно кивнула и тут же сделала ему замечание:
— Ты совсем ничего не ел.
— Я не голоден, — с улыбкой ответил Поттер и встал из-за стола. Лили встала следом, а после на ноги поднялись Мародеры и подруги Эванс. И такой шумной делегацией они побрели к кабинету трансфигурации.

Джеймс Поттер
Какая к чёрту трансфигурация, когда такое произошло? Лили начала постепенно сдаваться. Как сказал Лунатик: "Главное — не торопись, иначе можно наделать много глупостей". Вот он и не торопился. А если бы поторопился, то мог бы её поцеловать! Может, в следующий раз можно немного ускориться? Он и так с неё пылинки сдувает, но этого мало. В глубине души он понимает, что очень хочет поцеловать её и никогда не отпускать. Только вот хочет ли она?
Лили болтала о чем-то с Алисой, они уже практически справились с заданием. А вот Джеймс с Сириусом справились с ним сразу. Эх, знала бы Макгонагалл, на что способны и что могут вытворять её ученички, до смерти бы не нарадовалась! Блэк переписывался с Марлин. Перед уроком он признался, что все анонимные письма были его рук делом. Она только улыбнулась и сказала, что давно догадывалась. А сейчас они шлют друг другу какие-то послания (Джеймс даже не собирался их читать) и мило улыбаются друг другу. И когда заядлый бабник Сириус Блэк стал однолюбом? Может, это любовь Сохатого к Лили его чему-то научила, и он образумился? Всё может быть.

На зельеварении он работал в паре с Лили: Алисе стало нехорошо, и она ушла в Больничное крыло. Конечно, радоваться чужому несчастью просто дико, но если бы Вуд не ушла, то он не был бы с Лили. Он наблюдал за её чёткими действиями и лишь изредка вмешивался в процесс, поскольку Лили Джеймса к котлу не допускала, мол, опять всё взорвёт.
После занятий он предложил Лили составить ей компанию в совятню. В декабре на ступеньках становилось очень опасно. По пути Джеймс шутил, а Лили смеялась. Ему было так просто с ней говорить о различных пустяках... Лили отправила письмо вместе со школьной совой и спросила:
— Джеймс, ты получил ответ от родителей?
Слышать это было странно, но приятно. Она волновалась за него?
— Всё в порядке. Они просто были очень заняты. Кстати, мои родители очень хотят познакомиться с тобой и с твоей семьёй, поэтому они приглашают вас к нам на Рождественский ужин, — Джеймс был крайне рад такому решению родителей, ведь так он сможет провести вместе с Лили ещё и часть каникул. — Они уже выслали официальное приглашение твоим родителям, так что слово за тобой, — он улыбался и ждал, что она поломается немного, но всё же согласится.
— Это так приятно, — Лили слегка покраснела и смущённо улыбнулась. — Спасибо за приглашение, мы приедем.
Джеймс запрыгал от счастья, прокричал: "Ура!" и вовлёк в свои бешеные танцы Лили. Она расссмеялась и закружилась вместе с ним. После короткого безумства они стали спускаться вниз. На последних, особо скользких, ступеньках Лили поскользнулась и упала в снег. Джеймс поскользнулся следом за ней и упал прямо на Лили. Они смотрели друг другу в глаза и смеялись. Её глаза были так близко, что ему казалось, будто он тонет в них. Контроль куда-то испарился, и он, повинуясь своему внутреннему чувству, медленно потянулся к Лили. Расстояние между ними постепенно сокращалось. Лили закрыла глаза и расслабила нежные губы... Он коснулся её губ лёгким поцелуем и сразу же оторвался от неё. Лили широко распахнула глаза. Джеймс сразу начал извиняться:
— Прости, я не хотел, точнее, хотел, просто... В общем, прости.
Он встал сам, протянул ей руку, помог встать Лили, отряхнул её. Обратно они шли молча.
Джеймс корил себя: "Ну зачем, зачем я все испортил?" А Лили за всю дорогу не проронила ни слова. Перед портретом полной дамы она остановилась, обняла Поттера и шепнула на ухо:
— Не нужно себя изводить, ты не виноват. Это я виновата, что не ответила.
И буркнув пароль Полной Даме, прошмыгнула за портрет. А Джеймс так и остался стоять на месте и размышлять над её словами.

Лили Эванс
Глупая! И о чём только она думала? Она же не полезет к нему целоваться первой? Конечно, не полезет! А теперь он подумает, что она против его чувств и ничего к нему не испытывает, и забудет о ней...
Лили лежала на кровати и думала. На ужин идти не хотелось, аппетита не было совершенно. А все остальные ушли. Осознав, что валяться комнате совсем не весело, Лили спустилась в гостиную Гриффиндора. Удивительно, но не только у неё одной аппетита не было. Кто-то сидел к ней спиной в кресле, судя по всему, мальчик. Лили села в кресло напротив с надеждой почитать учебник по травологии у камина, но когда увидела, кто сидел в другом кресле, то сразу забыла про чтение.
— Джеймс?
— Лили?
Он сидел, опустив голову, но когда услышал, что его зовёт тот самый голос, о котором он думал со второго курса,то сразу поднял голову и посмотрел на девушку. Они смотрели друг на друга, как полные дураки, и не решались заговорить. А поговорить хотелось.
— Лили, прости меня, если сможешь, — каялся Поттер.
— Джеймс, ты ни в чём не виноват, — настаивала Лили. В душе она всё яснее понимала, что хочет этого поцелуя не меньше самого Поттера.
— Лили, выслушай меня, пожалуйста, — он встал с кресла и сел у ног Эванс. По его выражению лица она видела, что шутить он с ней не собирается. — Ты нравишься мне со второго курса.
Со второго курса?!
— Но на пятом курсе я понял, что ты мне не просто нравишься...
На пятом курсе?!
— Я совершенно ясно осознал это осознал. Лили, я люблю тебя...
Любит?!
Хотя чему, впрочем, удивляться — подруги ей это сотни раз говорили. И недавно она думала, что влюбилась в человека, для которого она всего лишь очередной трофей, а на деле всё оказалось совсем не так...
— Если ты прогонишь меня, скажешь, чтобы я ушёл, я уйду и никогда не буду больше мешать тебе быть счастливой. Если у тебя есть кто-то, то я не буду тебя тревожить. Но ты только скажи: есть или нет?
Лили виновато смотрела на него. Поленья в камине изредка потрескивали, и звуки щелчков разлетались по пустой гостиной. Сказать ему?
— Лили, не томи, пожалуйста... Есть или нет? — надежда искрилась в его глазах, и Лили не знала, как подобрать нужные слова.
— Есть... — еле слышно ответила Лили. Джеймс мгновенно вскочил на ноги и уже собирался уйти, но девушка схватила его руку. Поттер развернулся к ней лицом и подавленно проговорил:
— Лили, не мучай меня, отпусти...
— Но...
— Я желаю вам счастья, — Джеймс выглядел очень несчастным. Лили не сумела себя сдержать, и по щеке скатилась слезинка. Поттер это увидел и, обеспокоенный, подошёл к девушке.
— Лили, ты плачешь?
Она обняла его и заплакала. Он сначала гладил её по роскошным рыжим волосам, по прямой спине, но потом отстранился и расстроенно сказал:
— Прости, я не должен обниматься с чужими девушками...
— Я не чужая... — она взяла его горячую ладонь, нежно поцеловала своими мягкими розовыми губами и прижала к не менее горячей щеке. Джеймс смутился.
— Но у тебя же кто-то есть?
Она согласно кивнула и улыбнулась:
— Ты...
Джеймс был просто ошеломлён. Он сгрёб её в охапку и закружил в вальсе. Лили заливисто смеялась и прижималась к нему. Джеймс никогда не был так счастлив. Он поставил её на невысокий журнальный столик (они как раз сравнялись в росте: Джеймс был почти на голову выше Лили) и нежно поцеловал. Лили никогда не испытывала таких ощущений. Закружилась голова, она покачнулась и упала бы, если бы Джеймс её не подхватил. Он сел в кресло и посадил её к себе на колени. Лили обняла его, и Поттер снова её поцеловал. О, Мерлин, как же это приятно, когда любимый человек целует твои губы, обнимает тебя за талию... Кажется, большего наслаждения в жизни быть не может. И она так долго от этого бегала? Какая же она была глупая! Но Лили не могла ни о чём думать. Джеймс жадно целовал её губы, но до французского поцелуя дело не дошло...
— Ни фига себе! Эванс и Поттер целуются? Укуси меня, гиппогриф!

Глава 12. Парный Патронус

Лили Эванс
— Лили, проснись! — Вуд толкала спавшую в своей кровати Эванс. — Не успели мы на ужин уйти, а она уже дрыхнет!
Лили широко распахнула глаза и резко села.
Так это был сон?
Никто никому в любви не признавался?
И не мирился?
И не целовался..?
— Я не спала, — соврала Эванс и встала, заправляя свою кровать. На душе скребли кошки.
Марлин и Алиса загадочно переглянулись и довольно скептично фыркнули.
— Это ты кому-нибудь другому расскажи, — Марлин даже не посмотрела на Лили, усевшуюся на кровать и закрывшую лицо ладонями.
— А где Мэри? — рыжеволосая девушка спросонок не обратила внимание на то, что Макдональд в комнате не было.
— Она с Ремусом ушла ненадолго погулять по замку, — ответила улыбающаяся Алиса. Судя по тому, что она прихорашивалась перед зеркалом, она тоже не собиралась сидеть до отбоя в комнате.
— Марлин, а ты куда-нибудь собираешься?
Блондинка оторвалась от окна и села к Лили. Она довольно улыбнулась и негромко сказала:
— Вообще-то, меня Сириус приглашал пройтись, но я не собираюсь куда-либо с ним идти.
Лили вопросительно посмотрела на Маккиннон.
— Но он же тебе нравится?! — Марлин молчала и загадочно улыбалась. В серых глазах плясали чёртики. — Не верится, что я это говорю, но, по-моему, Сириус неплохой парень.
Марлин была в шоке. Это ещё хорошо, что Алиса успела несколько секунд назад выбежать из комнаты, иначе бы поднялась бурная дискуссия о том, что Лили нравятся Мародёры. Эванс смущённо улыбнулась.
— Что ты на меня так смотришь?
— Ничего, — тон, с которым Маккиннон ответила подруге, так и говорил о подозрительности и насмешке. — Лили, ты ничего не хочешь мне рассказать?
Теперь она уже была серьёзна. Эванс действительно хотела с ней поговорить, только вот времени не было. Зато теперь оно появилось.
И девушка рассказала подруге про сон, про случай в совятне и про все свои соображения.
— Марлин, я не знаю, как мне поступить, — Лили выглядела очень несчастной. — Вся эта ситуация с Джеймсом высосала из меня все силы.
— Ты знаешь, когда я ходила на ужин, то заметила, что вся его радость напускная, а в глазах грусть. Мне кажется, что он тоже очень переживает.
Это было очень приятно слышать. Лили улыбнулась.
— Всё-таки ты зря не пошла с Сириусом, — Марлин фыркнула. — Хоть развеялась бы.
Блондинка встала, подошла к двери и обернулась:
— Лили, не стоит себя мучить, что случилось, то случилось. Я уверена, у вас ещё всё впереди.
И с этими словами она исчезла за дверью. Лили вздохнула и подумала о том, что сидеть одной в пустой комнате явно не самое весёлое занятие, поэтому взяла учебники по колдомедицине и спустилась в общую гостиную. Народу было совсем немного: лишь близнецы Пруэтты развлекали скучающих пятикурсниц. Любимое кресло у камина было свободно. Лили улыбнулась своему везению и уже через пару мгновений сидела в уютном кресле и читала толстенную книгу. Проходило время, подруги уже ушли спать, а Лили всё читала. Спать не хотелось, поэтому девушка наколдовала себе пару огоньков и проводила время с пользой для ума. Странно, но за весь вечер Лили ни разу не видела Мародёров. Изредка доносился из Запретного леса волчий вой. Полнолуние. А может и правду говорят, что в Запретном лесу водятся оборотни? Вздор. Девушка мотнула головой, отгоняя от себя дурные мысли и продолжала читать. Она зачиталась и не заметила, как глаза начали слипаться и она уснула прямо в кресле.

Джеймс Поттер
Сохатый, Бродяга и Хвост бесшумно проникли в гостиную Гриффиндора. Сириус первым заметил спавшую в кресле Лили и ткнул Джеймса в бок со словами: "Сохатый, давай, действуй!". Бродяга буквально уволок Хвоста в спальню, и Джеймс остался один на один с мечтой всей его школьной жизни. Она крепко спала, прижав к себе толстенный том, на поверку оказавшийся учебником для начинающих колдомедиков. "Зачем ей эта ерунда?" — подумал Поттер и подошел к Эванс. Она выглядела такой милой и беззащитной, что Джеймс с трудом сдерживался, чтобы не обнять её.
Он любовался ею. А после ему отчего-то захотелось сделать именно это...
Он притянулся к ней и быстро коснулся её губ своими.
Всё равно не узнает. Она же спит.
Лили заёрзала и приоткрыла глаза. Она озиралась по сторонам несколько секунд, а после тихо, сонно пробурчала:
— Конечно, это всего лишь сон.
И снова пустилась со всех ног в объятия Морфея.
Джеймс всё это время прятался за ее спиной, точнее, за её креслом, и не дышал. А что бы было, если бы она увидела его? Хорошо, что не заметила.
Поттер выполз из подполья и решил, что спать в сидячем положении крайне неудобно, поэтому он очень аккуратно взял Лили на руки и отнёс в её спальню. Она, казалось, ничего не чувствовала. А может, это и к лучшему... Он положил её на кровать и заботливо накрыл одеялом. Она улыбнулась и сквозь сон пробубнила:
— Только не отпускай... я тоже... да.
Джеймс ухмыльнулся довольно забавному зрелищу и ушёл к себе. Несмотря на жуткую усталость от прогулки с Лунатиком под луной по Запретному лесу и на поздний час, Джеймс был счастлив. Он снова поцеловал Лили, пусть и не по-настоящему, но он снова почувствовал тепло её нежных губ. Он снова нёс её на руках. Если бы она была с ним, принимала его ухаживания, любила его, он бы каждый день носил её на руках, пылинки бы с неё сдувал. Но он не знал, любит ли его Эванс, и это было довольно проблематично и тяжело. Но одно он решил для себя точно: теперь он приложит все усилия, чтобы добиться своей цели.

Лили Эванс
Утро выдалось необычным. За окном падал снег крупными, пушистыми хлопьями. Это было так красиво! Девушки ещё с утра решили, что после занятий обязательно пойдут играть в снежки и лепить снеговиков. А вот что было странным, это то, что Лили не помнила, чтобы она засыпала в кровати. Тем более, она никогда не ложилась в постель в школьной форме. Девушка совершенно точно помнила, что уснула в кресле. Тогда как она очутилась в комнате? Хм, интересно.

Лили спустилась с подругами в Большой зал на завтрак. Она шла, ничего не подозревая, к своему месту и уже издали заметила Мародёров. Видок у них был, прямо-таки сказать, не очень. Блэк постоянно зевал и протирал чуть припухшие глаза, Питер уж точно спал с открытыми глазами и сшибал всё на своем пути, Поттер не зевал, но выглядел уж очень помятым. И что надо было делать, чтобы теперь так выглядеть?
Лили подошла к своему месту, и рядом с ней тут же оказался странно улыбавшийся Джеймс, прятавший что-то за спиной.
Что он там прячет, уж не дьявольские ли силки в горшочке?
Со словами "Самой привлекательной и умной девушке" он протянул ей букет белых роз.
Обалдеть! И где он их взял?
Многие девушки в зале дружно ахнули, некоторые юноши свистели или кричали: "Молодец, Поттер!", и тогда Эванс поняла, что все смотрят на них. Отчего-то стало обидно и неприятно, и Лили выбежала из Большого зала. Джеймс стоял в полном непонимании и смотрел вслед убегающей Лили.

Джеймс Поттер
Над ухом раздался голос Бродяги:
— Ну, Сохатый, и что ты будешь делать?
Над другим ухом раздался голос Марлин:
— Бежать за ней, конечно!
— А почему она так психанула?
— Просто она не любит, когда на неё обращают столь много внимания со стороны окружающих. Лучше бы было, если бы он подарил ей цветы наедине.
Точно, надо бежать за ней! Благо у Лили было окно, значит, она, скорее всего, может быть лишь в нескольких местах. Джеймс выбежал из Большого зала и достал Карту Мародёров. И что бы он без неё делал? Пролистав пергамент, семикурсник обнаружил, что Лили направляется к Выручай-комнате. По секретным ходам и коридорам Поттер быстро настиг её на восьмом этаже, когда она только завернула в коридор, где висел гобелен.
— Лили, постой!
Она остановилась, но не повернулась.
— Чего тебе, Поттер?
Давно она так не говорила... Как в старые добрые времена!
Юноша не растерялся и подошёл к девушке. Она не поворачивалась. Тогда Джеймс обошёл её, встал к ней лицом и увидел заплаканное лицо Эванс.
— Лили, почему ты плачешь? Я тебя чем-то обидел? — на самом деле Джеймс вообще понятия не имел, как и когда мог сделать ей больно.
Она подняла на него свои горящие изумрудные глаза и с обидой бросила:
— Спасибо, что выставил меня полной идиоткой!
Ничего себе! И когда это он успел?
— Лили, я всего лишь хотел сделать тебе приятное — подарить тебе цветы... — Джеймс сильнее сжал букет, и шипы больно впились в кожу. Но он даже не почувствовал.
Она жалобно посмотрела на него.
— Я не люблю, когда на меня все смотрят... И я не могу принять такой дорогой подарок.
Джеймс рассмеялся, но Лили явно не видела в своих словах повода для смеха.
— А теперь ты ещё и смеёшься надо мной!
Она вытерла лицо руками и развернулась к нему спиной. Джеймс подошел к ней совсем близко, обнял за плечи и нежно сказал на ухо:
— Лили, ты очень умная, но временами бываешь такой маленькой и глупенькой...
Она повернулась к нему лицом и недоумевающе посмотрела на него.
— Неужели ты думаешь, что мне жалко для тебя денег?! — Джеймс усмехнулся, а Лили успокоилась. — Я потрачу на тебя всё моё несметное состояние, отдам всё для тебя! Деньги — это не главное в жизни.
— Я вовсе не думаю, что деньги — главное, — виновато протянула Лили.
Джеймс продолжал улыбаться.
— Лили, — он протянул великолепные белые розы девушке, — это тебе.
Она смотрела то на него, то на розы.
"Интересно, возьмёт или нет?" — с надеждой рассуждал парень и смотрел на рыжеволосую старосту. Она бережно взяла букет, смущённо улыбнулась (на щеках загорелся румянец) и тихо поблагодарила:
— Спасибо, мне очень приятно...
Да! Бинго! Ура!
Счастью Джеймса не было придела. Со своим фирменным поттеровским смешком он еле слышно добавил:
— Привыкай, скоро я тебе весь мир подарю...
Лили улыбнулась уголками губ. Она услышала.
Джеймс стянул с Лили сумку и перекинул через плечо.
— Со мной ты будешь носить исключительно цветы и украшения, все тяжести должен носить мужчина, — это прозвучало так взросло и так гордо, что Лили смутилась, улыбнулась и раскраснелась.
Они шли в гостиную Гриффиндора. Лили, в отличии от Джеймса, не знала, что за ними следят, и тем более не знала, кто. А Поттер знал, но специально умолчал: уж больно не хотелось портить настроение любимой девушке. Ни к чему ей было знать, что Нюнчик ходит за ним по пятам. Надо же, прогуливает! Хотя нет, у них с Лили одинаковые занятия, Джеймс наизусть знал расписание Лили и давно заметил, что оно совпадает с расписанием Нюнчика. Но какое ему сейчас дело да этого носатого хмыря, когда рядом идёт она... Никакого. Он что-то ей рассказывал, а Лили внимательно слушала.

Лили Эванс
После уроков профессор ЗОТИ пригласил всех желающих посетить кружок для усиленной подготовки в области его предмета. Этот кружок был сформирован по настоятельной просьбе учеников, во главе с Мародёрами (в особенности Блэком — именно он предложил эту идею мистеру Стоуну) и с одобрения самого Дамблдора. Лили была одной из многих, кто пришёл. Также пришли её подруги, Пруэтты, Фрэнк Лонгботтом, конечно же, Мародёры, почти все семикурсники с Гриффиндора, половина семикурсников с Равенкло и Хаффлпаффа, пять слизеринцев и много шестикурсников и пятикурсников. Так как желающих обучаться по расширенному курсу ЗОТИ было очень много, профессор Стоун поделил всех на три группы: пятый курс, шестой и седьмой. Пятому и шестому курсу он назначил другое время и отпустил их, а семикурсников оставил: им нужнее. Когда младшие ушли, профессор Стоун начал объяснения с невербальных заклятий. Справедливости ради стоит сказать, что объяснять грамотно и доступно он умел. Рудж Стоун был человеком довольно коммуникабельным, справедливым и умным. Он всегда замечал старания учеников и прекрасно знал, кто на что способен.
Профессор дал наказ тренировать невербальные защитные заклинания. Работали в парах, Лили взаимодействовала с Алисой. Один с помощью невербальных заклинаний нападает, другой — защищается. И так по очереди. Получалось поначалу не у всех. Но постепенно, через полчаса каждый сумел невербально поставить Протего. Мародёры же развернули целую баталию. Как всегда, Поттер и Блэк играли на публику и выпендривались, как могли. Девушки аплодировали и ахали, парни просто хлопали и улыбались. Ну и идиоты! Они хоть понимают, что это не шутки? Профессор Стоун поначалу тоже смеялся со всеми, наблюдая за своими любимыми учениками, а потом прервал бой, сказав, что пора двигаться дальше. А далее по курсу он наметил изучение и применение Патронуса. Лили вздохнула: это очень непростая магия, которая даётся немногим. Но похоже, что преподавателя это ничуть не смущало. Он бодро объяснял теорию и плавно перешёл к практике.
Первым щит получился у Сириуса. Тот самодовольно засмеялся и ткнул Джеймса в бок, мол, я быстрее. Зато вещественного Патронуса первым создал Джеймс. Лили ахнула и как заворожённая уставилась на величественного серебристого оленя, материализовавшегося из палочки Поттера. Он гордо проскакал через всю аудиторию и остановился перед Лили, а потом растаял. Жалко, ведь олень-то был такой большой, величественный и красивый!
На сей раз торжествовал Джеймс, все ему аплодировали, даже сам Стоун не удержался от похвалы. После Патронус в виде довольно большой лохматой собаки создал Блэк и принялся вместе с Сохатым помогать Питеру, у которого ничего не выходило. Они всегда ему помогали, за это их Лили уважала. С их лёгкой руки из его палочки материализовался маленький зверёк — то ли мышь, то ли крыса. Питер был счастлив. Позже заклинание получилось и у Фрэнка, но больше не выходило ни у кого. Тогда профессор Стоун предложил Мародёрам помочь другим освоить Патронус. Ну, конечно, то, что Сириус первым делом подойдет к Марлин, Фрэнк — к Алисе, было вполне закономерно. А вот то, что Питер Петтигрю засеменил в сторону Рейвенкло... Он подошёл к какой-то девушке, кажется, Анали Бетс, и робко предложил свою помощь. Девушка подумала и согласилась. Питер сразу возмужал, это было заметно невооружённым глазом. Лили оглянулась, но к ней никто не подошёл. Почему-то стало обидно и горько. Все занимались своими делами, Стоун подходил к некоторым ученикам и помогал исправить ошибки в исполнении заклинания. А Лили стояла и смотрела по сторонам: на счастливых подруг, на других студентов, у кого получалось создать телесного Патронуса, но таких было человек пять. Странно, но Поттера нигде не было. Вот вечно он куда-то запропастится, когда действительно нужен!
— Лили, — Джеймс сказал это так ласково, что Лили и не поняла, что это голос Поттера. Он легонько тронул её за плечо, подойдя со спины. Девушка подпрыгнула от неожиданности и развернулась к нему лицом. Она была слегка напугана.
— Прости, я не хотел тебя напугать, — он ухмыльнулся и добавил: — Соскучилась?
Лили сначала сдерживала улыбку, как могла, но она всё же вырвалась наружу и украсила её лицо. В Запретном лесу, видать, единороги вымерли, раз она начала смеяться над юмором Поттера. Точно, как говорят маглы, крыша поехала.
— Я видел, что у тебя не получается, — негромко сказал Джеймс.
— А что же ты сразу не подошёл? — с нескрываемой иронией в голосе ответила Эванс и улыбнулась.

Джеймс Поттер
Он усмехнулся. Неужто ей не всё равно, где его черти носят?
— Я тут урегулировал конфликт с одним представителем Слизерина, — он почесал затылок, наблюдая за реакцией Лили. Девушка была крайне удивлена. Но Джеймс умолчал об одном: каким методом он это сделал. Ну не идиот же он, чтобы сказать: "Я начистил морду Ронсону, тому самому старосте Слизерина, что положил на тебя глаз и спрашивал о тебе вчера у Лунатика!" Не-ет. Пусть она спит спокойно.
Джеймс тактично переменил тему и с апломбом проговорил:
— Я предлагаю тебе свою помощь в освоении Патронуса, ибо нет мне равных среди этих юнцов!
Лили рассмеялась и в сотый раз попыталась создать Патронуса. Снова провал.
Джеймс взлохматил шевелюру и серьёзно посоветовал:
— Вспомни самый счастливый момент в твоей жизни, такой, чтобы он был самый-самый...
Лили закрыла глаза, слегка нахмурила брови и закусила нижнюю губу. Мерлин, какая же она соблазнительная! Но Джеймс держал себя в руках и гадал, о чём же она думает.
А девушка вспоминала всю свою жизнь. Сначала она решила взять тот момент, когда познакомилась со Снейпом и узнала, что она волшебница. Но потом вспомнила другой момент, когда Макгонагалл отдала ей в руки письмо. А после она выбрала совсем свежее воспоминание: Джеймс стоит перед ней и говорит: "Привыкай, скоро я тебе весь мир подарю...". Да, она выбрала именно его и счастливо улыбнулась.
Джеймс уловил перемены в её лице и тихо спросил, готова ли она, на что девушка согласно кивнула и открыла глаза. Лили направила палочку и чётко произнесла заклинание. Образовался небольшой серебристый щит. Да! Поттер был рад не меньше её самой, но самое интересное ещё впереди. Как же выглядит её телесный Патронус?
— А теперь попробуй вызвать телесного Патронуса, — он встал с боку от неё.
Лили повернула голову и негромко, еле слышно попросила:
— Пожалуйста, покажи ещё раз, как ты делаешь...
Джеймс улыбнулся и кивнул. Дама просит, а ему совсем не трудно. Он направил палочку, проговорил формулу заклинания, и из его палочки образовался большой серебристый олень. Магическое животное проскакало немного вперед и остановилось, наблюдая за Лили и Джеймсом.
— А теперь попробуй ты, — предложил юноша.
Лили согласно кивнула, направила свою палочку и произнесла "Экспекто Патронум"... Поначалу из её палочки выходило лишь несколько серебристых струек. Но через пару мгновений перед ней материализовалась лань. Она грациозно проскакала вперед, к оленю, затем они вместе проскакали через весь зал, а после, сначала чуть разбежавшись врозь, столкнулись и растаяли. В аудитории стояла мёртвая тишина. Все были в шоке. Нарушил молчание Бродяга своей несколько некорректной репликой: "Епона мать!" Хорошо, что Стоун не заметил его, иначе бы Сириус месяц отрабатывал. Джеймс и Лили стояли и смотрели друг на друга, разинув рты и вытаращив глаза.
— Невероятно... — в один голос, но очень тихо сказали они.
Джеймс засиял от счастья. Не зря он столько лет мучился, не зря! Значит, Лили действительно та единственная и неповторимая, которую подарила ему судьба... Даже её Патронус — пара его Патронусу!
Постепенно гомон возобновился, студенты продолжили отрабатывать заклинание. Профессор Стоун подошел к Лили и Джеймсу и отвёл их в сторону, подальше от любопытных ушей.
— Честно вам скажу, — с улыбкой начал профессор, — такое вижу впервые. Я как-то читал об этом. Видите ли, Патронус каждого волшебника отражает его сущность в какой-то степени. То, что ваши Патронусы — олень и лань, и то, что они слились воедино, имеет огромную ценность и очень большое значение.
Джеймс внимательно слушал Стоуна и украдкой косился на Лили. Девушка стояла, опустив голову и, казалось, не дышала.
— Простите, профессор, — подала голос Эванс и наконец подняла озадаченные глаза на мужчину, — а что конкретно это значит?
Стоун хитро улыбнулся, взял руку Поттера и положил её ладонь поверх его.
— Я думаю, вы сами это прекрасно понимаете.
Мужчина исчез в толпе студентов. Лили и Джеймс ещё несколько мгновений стояли и смотрели друг другу в глаза. Поттер не отпускал холодной ладони девушки, впрочем, она и сама не хотела её выпускать. Они бы ещё долго любовались друг другом, если бы к ним не подошла Алиса и не забрала Эванс у надувшегося Поттера.

Лили Эванс
— Нет, ну это вообще! — Алиса первой вошла в спальню, запрыгнула на свою кровать и разлеглась в позе морской звезды. — Лили, да тебе же Джеймс Богом послан!
Лили молчала и смотрела на белоснежные розы, подаренные Поттером. Она и сама думала о том же, что и Алиса.
— Согласна, — кивала Маккиннон, ковыряясь в своей тумбочке. — Он тебя любит, чего еще для счастья надо?
— Чтобы я любила его... — тихо отозвалась Лили. Она продолжала неотрывно глазеть на букет, прокручивая в голове версию, что он её не любит, а просто заигрывает.
— Ты его любишь, это видно, — встряла Мэри. — Ты так и ждешь, чтобы он признался тебе в любви.
— Любовь — это серьёзное чувство, которое не может возникнуть просто так, — противилась Эванс. И зачем пререкаться, если она сама знала, что точно что-то испытывала к этому лохматому придурку.
— Лили, — перебила Марлин, — хочешь ты или нет, но ты уже влюбилась в него. Я даже могу поспорить, что ты его любишь.
Эванс наконец оторвалась от рассматривания безупречного подарка, повернулась к девушкам и насмешливо сказала:
— Помнится, кто-то собирался лепить снеговиков и играть в снежки...
Это был самый настоящий вызов. Семикурсницы живо оделись, утепляясь, насколько это возможно, и выбежали на улицу. Снег шёл до сих пор. Крупные хлопья падали на ресницы и залепляли глаза, но это нисколько не сбавило энтузиазма девушек. Поэтому уже через несколько минут они затеяли настоящую снегобойню. Как оказалось, многие ученики Хогвартса также вышли прогуляться и поваляться в снегу. Время шло. Приближался ужин, поэтому девушки собрались обратно в замок. Однако откуда ни возьмись появились Мародёры, за исключением Ремуса, и предложили сыграть с ними в снежки. Девушки согласились, хотя минут пять Лили всё же пришлось поуговаривать, мол, ужин не так уж важен. С огромным скрипом Эванс всё же сдалась, во многом благодаря милым репликам Бродяги и Сохатого. Поэтому было решено: девочки против мальчиков, 4 на 3.
Бой выдался непростым и затяжным: обе стороны не желали сдаваться. Прячась за деревьями и кустарниками, девушки лепили кучу снежков, а как только кто-нибудь из Мародёров давал о себе знать, быстро и эффективно закидывали их по самые уши. Хитро заманив девушек в ловушку, парни принялись обстреливать их в ответ. Семикурсницы побежали врассыпную: Лили вместе с Алисой, а Марлин с Мэри. Эванс и Вуд убежали довольно далеко от места битвы, после уже впопыхах потеряли друг друга. Лили стала искать подругу, но безуспешно, даже следов на снегу не было. Она бродила ещё минут десять, а потом стала кричать. Через некоторое время она, направившись в сторону Хогвартса, добрела до милого местечка, припорошённого снегом. Её окружали спящие деревья, укрытые белоснежным полотном, а над головой сияли звёзды. Небо было таким прекрасным в этот вечер! Послышались голоса. Лили обернулась, но никого не было. Откуда-то из-за деревьев выбежал смеющийся Джеймс со снежком в руках. Лили испугалась и хотела убежать от его ловкого снаряда. Он попал в спину, а бегство не удалось: она бегала значительно медленнее спортсмена Поттера, да вдобавок ещё и споткнулась о какую-то корягу. Лили эпично рухнула на снег, и Джеймс мгновенно ринулся к ней. Он навис над ней и встревоженно спросил:
— Лили, с тобой всё в порядке?
О да, это самый подходящий момент, чтобы проверить его.
Девушка закрыла глаза. Джеймс до ужаса испугался и начал трясти её со словами:
— Лили, очнись, пожалуйста! Лили! Лили! Милая...
Милая? О Мерлин, как же это приятно...
После этого слова не хотелось притворяться. Лили открыла глаза и смотрела на Джеймса. Он облегчённо выдохнул и посмотрел ей в глаза. Они снова смотрели друг другу глаза в глаза.
Какой же он красивый... заботливый...
Поттер прижался к ней своим телом. Лили обалдела от этого и почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. А он буквально лежал на ней и смотрел в глаза. К счастью, они были в одежде, а то бы получилось как-то... Он снял перчатки и отбросил недалеко от себя. После Джеймс провёл тёплой рукой по румяной щеке девушки. Она не дышала и не отворачивалась. Он улыбнулся и проговорил:
— Ты такая красивая...
Эванс чуть не растаяла, как снегурочка. Ну, когда же он сделает это?
Лили едва заметно улыбнулась, её глаза заблестели. Джеймс посерьёзнел и задумчиво произнёс:
— Лили, я так давно хотел тебе это сказать... Я хочу, чтобы у тебя не было никаких сомнений на этот счёт. Я всегда говорю только правду, и это я просто обязан тебе сказать...
Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и вкрадчиво и очень нежно сказал:
— Я люблю тебя, Лили...
Девушка тепло улыбнулась и, предварительно сняв варежки, запустила пальцы в лохматую шевелюру Поттера.

Джеймс Поттер
Он положил свою голову ей на грудь и слушал упоительный ритм её доброго и любящего сердца. Она перебирала его тёмные пряди и ничего не говорила, ей и не нужно было что-то ему говорить. Тёплая улыбка, искрящиеся изумрудные глаза и её нежные руки сказали намного больше. Она перестала перебирать его волосы, поцеловала макушку и прижалась к ней щекой. Где-то внизу живота возникло какое-то странное чувство, в пальцах приятно покалывало. Она сама поцеловала его!
Он поднял голову и заметил, как Лили широко распахнула до этого закрытые глаза и как-то виновато посмотрела на него. Он прижался к ней ещё плотнее, не отрываясь от любимых зелёных глаз. Лили закрыла глаза и расслабила розовые губы. Джеймс нежно поцеловал её в губы и поднял голову. Она не ответила на его поцелуй, но и не отрывалась и не брыкалась. Она раскрыла глаза и прошептала:
— Я думала, вы способны на большее, Джеймс Поттер...
Если бы это сказал кто-нибудь, кроме неё, он бы, наверное, обиделся. Но эта фраза возбудила в нём совершенно иные чувства: бесконечную радость, страсть и удовлетворение. Он улыбнулся и снова нежно поцеловал её губы, только теперь она ответила. Джеймс целовал её губы снова и снова, гладил по плечам, лопаткам и талии, а Лили обвила его шею своими руками и отвечала на его прикосновения и поцелуи. Сначала он раскачивался и целовал очень осторожно, но постепенно его поцелуи становились всё требовательнее, настойчивее и горячее. С губ он перешёл на французские поцелуи, от чего Лили втайне всегда открещивалась, выражая всю свою брезгливость. Джеймс углублял свои поцелуи, запуская руки под пальто Лили и чувствуя тепло её тела. Лили ничуть не сопротивлялась и даже ногами обхватила его. Наверное, чтобы не убежал.

Лили Эванс
Она целовалась и не думала ни о чем. Мерлин, это так приятно! Джеймс так мастерски целуется, в отличии от нее! Лили надеялась, что для него это не помеха. И какая же она была глупая, когда отказывала ему, убегала или, что ещё хуже, кричала на него ни за что. Он мог бы уже тысячу раз отказаться от нее, но он терпел и ждал, пока она поймёт, что он тоже дорог ей.
Лили всегда боялась поцелуев. Одной из причин было отсутствие опыта, а другой... "Это же так мерзко, фу!" Но сейчас, когда она лежала под Поттером, прижималась к нему, нежно гладила, всё оказывалось совсем иначе. Это не мерзко и не противно, а очень тепло и приятно, несмотря на то, что они целовались в снегу и на морозе! Его язык так сладко и нежно скользил по её рту и языку, что девушка готова была это ощущать вечно и не отрываться от него никогда.
Послышались голоса вдалеке. Джеймс остановился, Лили вернулась на землю. Они оторвались друг от друга, Джеймс помог встать девушке и отряхнуть её. Лили крепко обняла парня и шепнула: "Спасибо..." Поттер искренне и широко улыбался, казалось, он светился от счастья. Лили раскраснелась, поправила шапку, нормализовала слегка сбитое дыхание и предложила ему отправиться в замок, было довольно поздно, а мороз крепчал. Парень согласился, коварно усмехнулся... И в следующую секунду Лили уже была у него на руках. Он ласково и томно сказал: "Я же обещал тебя носить на руках!" и понёс её в замок.

Джеймс Поттер
Он нёс её на руках, а она прижималась и довольно улыбалась. Такого счастья он никогда не испытывал, даже когда его взяли в сборную по квиддичу. Сердце бешено билось и приливал океан энергии. Он мог бы горы свернуть! Но нет, он несёт хрупкую и нежную Лили. Его Лили...
Они дошли до дубовых дверей, и Лили попросила поставить её на ноги, Джеймс согласился с большой неохотой, но всё же подчинился. Они обернулись, ища глазами остальных. Они тоже направлялись в замок, шутя и смеясь, но были достаточно далеко. Эванс зябко поёжилась, и Поттер предложил ей пойти в гостиную, на что она согласно кивнула головой.
— Джеймс, — мягко начала она, направляясь в гостиную Гриффиндора, — прости меня за все те гадости, что я тебе говорила...
— Не стоит, — небрежно отмахнулся юноша.
— Ты не обидишься, если я скажу, что это всё слишком быстро для меня...— Поттер опешил и остановился. Он недоумевающе смотрел на неё и внимательно слушал. — Мне кажется, что прошел не один день, а целый месяц... столько всего произошло, что я уже ничего не могу разобрать.
Лили посмотрела ему в глаза, улыбнулась и нежно провела рукой по щеке.
— Эй, ну, ты что? Я же убегаю от тебя... — она говорила так ласково, что Джеймс встряхнулся и улыбнулся. Он понял, что она имела в виду. И от этого на душе стало ещё теплее. Ей нужно время? Он даст ей вечность.
— И ещё, — смущенно добавила Лили, — пожалуйста, никому не говори, что между нами произошло...
Она умоляюще смотрела на него, покусывая нижнюю губу. Джеймс подошёл к ней совсем близко и на ушко шепнул:
— Как скажешь, Цветочек.
Они шагали в гостиную и улыбались. А за ними по пятам плёлся раздражённый и угрюмый Снейп, весь день карауливший Эванс. Что же такого между ними произошло? И почему Лили так себя с ним ведёт?

Глава 13. Секреты анимагов

Лили Эванс
Глубокая ночь. Подруги спали. Хогвартс спал. А вот ей было не до сна.
Предстояла долгая процедура идентификации отношений. Обо всём по порядку.

Мародёры. Неплохие ребята, даже забавные. Всегда вместе, очень дружны, оригинальны (что есть, того не отнять), талантливы.

Ремус Люпин
Самый адекватный и мудрый юноша из всего этого зоопарка. Именно зоопарка! Лили обратила внимания на странные совпадения прозвищ Мародёров и их телесных Патронусов. То, что они заранее освоили Патронус и назвали себя соответственно, а в кружке прикидывались неучами, маловероятно. Невооружённым глазом было заметно, что они пробовали исполнить это заклинание впервые. Тогда откуда они могли знать, как выглядит их телесный Патронус? Для этого, пожалуй, следует заглянуть в библиотеку.
Итак, Ремус Люпин. Староста школы, часто патрулирует замок совместно с Лили. Ответственный, чего не скажешь об остальных Мародёрах. Честный, порядочный, добрый, очень интеллигентный и образованный. Вот только каждый месяц пропадает на пару дней... ну, у кого жизнь безоблачная? Ремус не сорит деньгами, просто так в драку не лезет. Единственный, кто не спит на истории магии и исправно записывает все лекции (кроме самой Эванс, конечно). Лили всегда относилась к нему хорошо, они вполне могут даже быть друзьями. Она помогла Ремусу решиться на первый шаг в отношениях с Мэри. А Ремус, спасибо ему огромное, иногда промывал мозги рыжеволосой гриффиндоке по поводу её несправедливого отношения к Поттеру. В целом, очень положительный человек.

Питер Петтигрю
Самый непонятный член Мародёрской шайки! Он молчалив, трусоват, как казалось Лили с самого первого дня их знакомства, ищет лидеров. Девушка не раз замечала за ним какие-то странности в поведении, это его довольно сильно выделяло. Было в его действиях что-то такое, что бросалось в глаза, но чего уловить никто не мог. А это его раболепие, подобострастие по отношению к Джеймсу... Он всегда как-то заискивающе смотрел на него, следил буквально за каждым его вздохом, взглядом... Прям-таки тошно становится. Ни умом, ни талантом, ни спортивной формой, ни привлекательностью, ни грацией он не блистал. Странно, что Мародёры пригрели его в своей компании.
Резюмируя все вышеприведенные факты, трудно сказать что-либо конкретное и определённое. Но перекинуться с ним парочкой реплик вполне можно.

Сириус Блэк
По нему можно смело сказать: "аристократ". Умён, благороден, хитёр, сообразителен, бесстрашен, горделив. Вот уж кто-кто, а он очень преданный друг, он ни разу не сдал своих друзей! Довольно красив, хотя Лили он никогда особо не нравился. Охотник до женских сердец. Он просто обожает купаться в славе и внимании. Довольно весёлый и общительный. С ним есть о чём поговорить. Ловкий. Он довольно специфичный человек. Если ты ему не нравишься, то он продемонстрирует это во всей своей красе. Упёртый. Если что решит, то раз и навсегда. Охотник до веселья и шалостей. Лучший друг Джеймса. Лили как-то слышала, что он летом ушёл из семьи, но кто знает, может, это всё сплетни его поклонниц, а таких было чуть ли не половина Хогвартса. Совокупив всё вышесказанное, можно довольно смело сказать, что Блэк довольно хороший человек. В последнее время Лили прониклась к нему симпатией.

Джеймс Поттер
А это, пожалуй, самый важный человек из всех Мародёров... И как она его только не называла: лохматый придурок, главный выпендрёжник, идиот несчастный, долбанутый кретин, очкастый веник, лохматое недоразумение... Даже вспоминать не хочется! Сильный, смелый, ловкий, отважный, бесстрашный, мужественный, весёлый, заботливый, активный, честный, внимательный (но только не на уроках), талантливый, умный, импульсивный, вспыльчивый, настырный, упрямый, гордый, отзывчивый, порядочный (но только не со слизеринцами), красивый... За ним таскается другая половина Хогвартса. Было довольно удивительно, что из всех его почитательниц он не выбрал ни одной. А приглянулась ему совсем другая, та, которая никогда по нему не сохла, не грезила о нём, а игнорировала и оскорбляла. Может, он просто мазохист? Вряд ли... скорее, он просто оказался гораздо мудрее самой Эванс. Капитан и ловец команды Гриффиндора по квиддичу. Полёты у него в крови. Он парил в воздухе так, будто в нем родился, а снитчи ловил, как щёлкал семечки. У него отменная реакция и чувство юмора. С ним никогда не скучно и всегда есть общие темы для разговоров. Джеймс был яростным противником идей Волдеморта, чего нельзя было сказать о Снейпе. Он чуткий, добрый и такой романтичный! А ещё он просто замечательно ухаживает и целуется! И вот насколько нужно было быть глупой, чтобы посылать его дьявольские силки полоть? Он определённо нравился Лили, даже не как друг... Он сказал, что любит её, и не солгал. Он попросту не умеет лгать. А вот любит ли его Лили? Кажется, да. Так всё же кажется или любит?
Лили глубоко вздохнула и поняла: она попала в его сети. Она его любит.

Лили пролежала до рассвета, перебирая в сознании воспоминания прошедшего дня. Ей так хотелось вернуться в лес, вернуться к нему и провести с ним всю жизнь. Лили буквально дышала с мыслями о Джеймсе и думала, заметит ли он, что внутри неё загорелась та же искорка, что и у него.

Джеймс Поттер
Он не смог выполнить просьбу Лили и рассказал о произошедшем Бродяге и Лунатику. Хвост попросту где-то шатался, поэтому он узнал об этом от Ремуса немного позже. Друзья поздравили его и предложили отметить этот день красным в календаре. Только бы они Лили не проговорились, он так и не сказал им, что она просила сохранить это в тайне.
Сначала он размышлял о Снейпе. Почему этот Нюнчик постоянно ошивается возле Лили, если она сама дала понять, что между ними ничего не может быть? Чего он этим добивается, боится, что на неё снова нападут? Бред, ведь он рядом и прекрасно сможет гарантировать ей полную безопасность. Тогда что? Как-то раз он слышал, будто Нюниус любит Лили. Да он вообще хотя бы знает, что такое любовь? Слова нужно подтверждать делом, а он столько боли ей причинил... Джеймс даже хотел ему голову снести, но удерживался, Лили явно это не оценит, тем более что Снейп всё равно проиграл в борьбе за её любовь, так что Нюнчик и так получил по заслугам.
Плавно мысли перетекли о самом нежном создании на земле... О Лили...
Боже, как же он её любит! Каждая клеточка его тела так и пела о ней... Он готов даже отдать свою жизнь, если это потребуется, чтобы защитить её... Родители бы непременно расстроились, но всё же поняли, они, как никто другой, знали, что такое по-настоящему любить человека... Наверное, в этом он был с ними очень похож. И всё же замечательная идея пришла маме в голову — пригласить на Рождественский ужин Эвансов! Мама так радовалась, что Джеймс влюбился в девочку, а когда он ей стал про неё рассказывать (ну, разумеется, не всё), то она от радости даже заплакала! Отец тоже был рад, но, конечно, не плакал. Мама сказала, что хочет посмотреть на эту девочку, слишком уж хороша она была по описаниям сына! Отец поддержал её в этом рвении. И их нисколько не смущало, что она маглорожденная, а даже, наоборот, очень радовало! Как же ему всё-таки повезло с родителями! И с Лили тоже...
Когда они лежали в снегу, он не думал ни о чём: ни о войне, ни о Волдеморте, ни о том, что в воскресенье квиддич, ни о Нюнчике... Он думал о Лили, он смотрел в её горящие изумрудные глаза, прикасался к её щеке, горячим щекам... Ему вдруг так сильно захотелось её поцеловать, что он забыл о своем обещании не лезть к ней, пока она сама не попросит, и не прогадал. Сначала он старался целовать её очень мягко и аккуратно, а после уже постепенно набирал обороты. Джеймс переживал, что она прервёт его, но этого не случилось, тогда он пошел ва-банк и попробовал знаменитый французский поцелуй. В своей жизни он целовался всего с парой девушек, да и то, когда играл с Бродягой в бутылочку. Но это было не то. Джеймс ещё никогда не испытывал таких ощущений! Он чувствовал, как она таяла под ним... Ему было мало, он хотел ещё и ещё... Он прекрасно осознавал, что Лили ещё неопытна в плане поцелуев, но для начала это было очень даже ничего! Джеймс и не ждал, что она первая полезет к нему, но получилось потрясающе... Так приятно её целовать! Лили такая нежная, податливая и мягкая... Её тонкие губы такие приятные на вкус... Вот только Бродяга всё испортил, если бы он не орал, как сумасшедший, то неизвестно, сколько бы они с Лили целовались...
Когда они шли вдвоём в гостиную, она сказала, что для неё всё произошло слишком быстро. Поначалу он смешался и остолбенел. Получается, она всего лишь поддалась сию минутному порыву? Но когда она нежно провела ладонью по его щеке, улыбнулась, глядя в глаза, и сказала, что не убегает от него, Поттер понял, о чём шла речь. Это же Джеймс её любил с незапамятных времен, а Лили ещё не разобралась в себе. Ей нужно всё обдумать и решить. Да, не следует торопить её. Он будет ждать столько, сколько нужно.

Лили Эванс
На утро подруги теребили её, гадая, что же произошло такого, что она буквально светилась от счастья и лучезарно улыбалась. Поначалу она героически держала оборону. Но Вуд была бы не Вуд, если бы не заставила её проболтаться! Девушки хотели услышать всё в мельчайших подробностях, поэтому, поддавшись их натиску, Лили сильно засмущалась, но всё же рассказала. После они пришли в дикий восторг, мол, свершилось чудо, и прыгали по всей спальне с безумными воплями. Только вот она забыла им сказать о том, что просила Джеймса не говорить никому.
В Большой зал она пришла одной из первых. Как ни странно, Мародёры уже во всю уплетали завтрак. Завидев её, Джеймс поднял голову и улыбнулся. Лили улыбнулась в ответ и села рядом с Ремусом, напротив Поттера. Мальчики поздоровались с ней и её подругами, девушки ответили тем же. Теперь Лили не воротила нос от Мародёров. Они разговаривали о чём-то своём, Лили не лезла в их мужские дела и болтала с Алисой. Джеймс и Лили часто украдкой встречались взглядами, но упорно молчали.

Джеймс Поттер
Уроки прошли как в тумане. Он только и делал, что глазел на рыжеволосую девушку, усердно записывавшую лекции. Сегодня он увидел объявление о том, что в субботу состоится поход в Хогсмид. Джеймс задался целью пригласить Лили. Но кто знает, может, она откажет ему? В отличии от него, Ремус, Сириус и даже Питер пригласили девушек, а он впервые в жизни медлил. Раньше такого не было, он никогда этого не боялся: он каждый раз приглашал её и каждый раз получал неизменный отказ. Но теперь он настолько страшился её отрицательного ответа, что не мог найти себе места.
Соберись! Ты же столько раз её приглашал! Будь мужчиной, Сохатый!
Он написал записку на клочке пергамента и незаметно отлевитировал ее Эванс. Она сразу же её прочла, повернулась к нему лицом и улыбнулась. Сразу стало как-то легче.

Он вернулся с ужина раньше всех и один. Лили на ужине не было, в комнате тоже. Джеймс взял "Ежедневный пророк", который утром ему доставил чёрный филин, и принялся читать, сидя у камина. Снова нападения на семьи маглорождённых. На сей раз было убито четыре семьи, одна из которых проживала недалеко от местечка Паучий тупик. Джеймс как-то раз слышал о нём: там жили неблагополучные семьи. Он пробежался глазами по злополучной статье и стал листать дальше. Ничего доброго не писали. Министерство и так мухлюет с данными происшествий, но в этом номере они даже ничего хорошего не написали. Никакого толку от этой газеты!
Мародёры, шутя и смеясь, ввалились в гостиную вместе с подругами Лили, но самой девушки не было. Алиса подошла к задумчивому Поттеру и обеспокоенно попросила:
— Джеймс, ты не мог бы найти Лили, мы её везде искали, но её нигде нет...
Он встревожился и, серьёзно посмотрев на Вуд, кивнул. Он и сам хотел её отыскать. Перед уходом из гостиной Джеймс попросил Алису предупредить Бродягу. Она молча кивнула, и парень вышел.
В коридоре он достал Карту Мародёров и принялся искать Лили. Её нигде не было. Он решил начать с восьмоого этажа. Добравшись до гобелена, он трижды прошёл мимо стены. На ней появилась дверь. Парень вошёл внутрь, но в комнате никого не было. Тогда он решил поискать во дворе. Снова никого. Было довольно темно, поэтому поиски куда-то запропастившейся Лили усложнились. Джеймс решил пройтись до Запретного леса.
Вот уж где-где, а там он точно не ожидал её встретить! Она сидела на камне, поджав под себя ноги.

Лили Эванс
Она сидела на камне и плакала. Она читала эту ужасную статью, да ещё этот ужасный разговор...
Послышались шорохи. Наверное, это звери. И действительно, из-за кустов вышел большой и красивый олень с белыми отметинами вокруг глаз. Он совсем её не боялся и даже подошел к ней. Девушка робко сползла с камня и осторожно подошла к животному, вытягивая вперед руку. Олень сделал несколько шагов к Лили и обнюхал, а после мордочкой легонько толкнул в плечо. Лили улыбнулась и стала гладить ничуть не сопротивлявшегося оленя. Он смотрел на девушку своими большими карими глазами и балдел от её прикосновений. Лили как-то грустно сказала животному:
— Какой ты красивый... И храбрый, меня не боишься... А я вот трусиха, постоянно боюсь... — голос гриффиндорки звучал сдавленно, а по щекам катились слёзы. — Я просыпаюсь и боюсь, засыпаю и боюсь... А так хочется уже быть уверенной, что всё будет хорошо, что я проснусь и всё будет по-прежнему...
Олень стоял и смотрел на неё. Он был очень благодарным слушателем и не издавал ни звука. Казалось, что это не животное, а человек. Уж больно знакомые, добрые карие глаза у него, больно проницательны...
Лили закрыла лицо руками и расплакалась. Она почувствовала, что чьи-то сильные руки обнимали её. Эванс подняла голову и увидела Джеймса. Она прижалась к его груди и ещё сильнее расплакалась. Он гладил её по спине и шептал:
— Лили, милая, успокойся... Всё будет хорошо... Ты сильная, ты справишься! И у тебя есть я... Я не дам тебя в обиду... Не плачь, Лили... Что случилось?
Ему и вправду не безразличны её чувства?
Она никогда не показывала ему своих слёз. Но теперь он их увидел... Она ещё ни разу не посвящала его в свои проблемы. Но почему-то именно сейчас ей хотелось всё ему рассказать.
— В Паучьем тупике убили семью маглов... — она обнимала его и прижималась щекой к его груди. Он был в школьной мантии, и она чувствовала через неё успокаивающее биение его сердца и тепло тела.
— Я читал об этом в газете, — понимающе подтвердил Поттер и стал поглаживать её плечи и волосы.
— Они жили всего в трёх кварталах от моего дома... Они могли прийти и в наш район и убить мою семью, — эта фраза была наполнена такой горечью и болью, что Джеймс ещё крепче прижал её и положил голову ей на макушку.
— Когда сегодня Сев... Снейп подошел ко мне, я рассказала ему про этот случай, а он сказал: "Ну и что?" Ты представляешь? И это говорит человек, с которым эта семья жила по соседству!..
— Лили, — нежно прервал её Поттер, — пообещай мне, что ты никогда больше не будешь общаться с Ню... со Снейпом. Я не могу смотреть, как он гробит тебе жизнь.
Лили шмыгнула носом, подняла грустные глаза и посмотрела на Джеймса:
— А ты пообещай, что никогда не бросишь меня...
Он улыбнулся, чмокнул её в макушку и прошептал: — Обещаю... Только больше не плачь, пожалуйста, и ничего не бойся. Я всегда буду рядом, и мы со всем справимся, вместе.
Она улыбнулась, оторвалась от него и предложила:
— Пойдём в замок, ты замёрз... Я не хочу, чтобы ты болел по моей милости. Только скажи, тут только что стоял олень, куда он делся?
Джеймс состроил умильно-невинное выражение лица и с деланным удивлением сказал:
— Какой олень? Я ничего не видел.
Девушка недоумевающим взглядом окинула местность, и они отправились в Хогвартс.

Джеймс Поттер
В связи с увеличением количества нападений последователей Волдеморта поход в Хогсмид был отменён. А Джеймс так и не пригласил Лили, момента подходящего не было. Значит, до матча оставалась полностью свободная суббота. Чем бы заняться? На Мародёрском совещании было решено вечером устроить небольшую вечеринку в Выручай-комнате. На неё хотели пригласить Лили, её подруг, Анали Бетс и Фрэнка Лонгботтома. Мол, каждой твари по паре. Еду достали на кухне, за сливочным пивом сгоняли Сохатый с Бродягой. Оставалось лишь пригласить девушек и Фрэнка.
Алису и Фрэнка они подловили у озера, Марлин — после обеда, Мэри пригласил Лунатик, когда они болтали на Астрономической башне. Оставалась Лили, которую Джеймс хотел пригласить сам. Он отыскал её по карте и ничуть не удивился её местонахождению: конечно, только Лили Эванс может сидеть в библиотеке в выходной день!
Его посещение библиотеки не осталось без внимание. Челюсть библиотекарши поцеловалась с полом, когда он пришёл туда один. Сидевшие в помещении девушки строили ему глазки, он любезно улыбался в ответ. Прийти-то он пришёл, а Лили почему-то было не видно. Девушка сидела за дальними стеллажами и читала трактат по анимагии. Он тихо подошёл к ней и негромко окликнул. Эванс оторвалась от чтения и посмотрела на него задумчивыми глазами. Поттер взлохматил волосы и улыбнулся: опять что-то читает. Он подошел поближе и тихо сказал:
— Лили, мы сегодня собираемся провести вечер в Выручай-комнате: Бродяга, Лунатик, Хвост, Фрэнк с Алисой, Марлин, Мэри, Анали, я... Ты придешь? Это будет своеобразной компенсацией Хогсмида.
Лили слегка улыбалась и смотрела в его карие глаза. Джеймс очень надеялся, что она согласится.
— Во сколько?
Это было лучом надежды.
— После ужина, — улыбнулся Джеймс и добавил: — Но у нас там тоже будет небольшой ужин... И ещё... — как можно мягче посоветовал он: — надень что-нибудь нарядное.
Лили загадочно улыбнулась и закрыла толстенный фолиант. Она встала и поставила его на место. После гриффиндорка подняла сумку и принялась запихивать в неё пергаменты и перья. Джеймс, скрестив руки на груди, любовался картиной "Эванс в своем репертуаре". Ну когда же она научится отдыхать?
Рыжеволосая староста закончила со сборами и перекинула сумку через плечо. Поттер отрицательно замотал головой. Девушка удивленно взглянула на него, потом на сумку, а после снова на него. Юноша подошел к ней, снял сумку и повесил себе на плечо.
— Лили, ну сколько можно?
Девушка всё так же недоумевающе смотрела на него. Он усмехнулся.
— Лили, тебе ещё детей рожать, так что будь добра, не носи тяжести!
Гриффиндорка смущенно улыбнулась, и он продолжил:
— Я не понимаю, зачем тебе столько всего! Ну, если уж совсем без этого никак, то у тебя есть я! А то натаскаешься, а потом, Боже упаси, детей не будет!
Девушка рассмеялась и ответила:
— Спасибо, я учту, любитель детей.
Джеймс деланно небрежно окинул её удивленным взглядом, но внутри что-то говорило ему: не спроста она так ответила. Лили прошла мимо него, остановилась и, повернувшись к нему, весело спросила:
— Ты решил остаться в библиотеке?
Джеймс хитро улыбнулся, подумав: "Если бы тут была ты", и последовал за девушкой.

Лили Эванс
Они вышли из библиотеки, и Джеймс стал рассказывать Лили очередной анекдот. Они шли и смеялись. Время приближалось к вечеру, но людей в коридорах почти не было. Однако прямо к ним, выйдя из-за угла, направлялся Снейп. Джеймс сразу прекратил повествование и стал серьёзным. Лили почему-то это не понравилось.
Снейп быстро приближался к ним и наконец совсем настиг. Он попытался подойти к Эванс, но Поттер встал на пути, закрывая девушку собой.
— Чего тебе надо, Нюнчик? — это звучало как угроза.
— Не твое дело, Поттер, — процедил Снейп, откидывая отросшие пряди чёрных, как смоль, волос с лица. — Лили, мне нужно кое-что тебе сказать, это очень важно...
— Мне ничего не надо от тебя, Северус, — Лили не узнавала свой ледяной голос.
Но Снейп стоял на своем, снова пытаясь подступиться к ней.
— Снейп, отойди, она не хочет с тобой говорить, — разозлился Джеймс и полез в карман. Северус достал свою палочку и направил на гриффиндорца.
— Я не с тобой разговариваю, — прошипел слизеринец. — Это не имеет к тебе никакого отношения.
— То, что хоть как-то касается Лили, касается и меня, — Джеймс яро защищал её и не собирался отступать.
— Лили, мне очень нужно сообщить тебе кое-что, — с презрением глядя на Поттера, произнес Снейп.
Лили прекрасно понимала: они сейчас из-за неё друг другу глаза повыкалывают, поэтому сказала:
— Джеймс, всё хорошо.
Он понимающе кивнул и отошёл. Только вот девушка явно не желала оставаться с другом детства наедине.
— Джеймс, не уходи, останься.
Парень подошел поближе, но ничего не сказал. По его серьёзному лицу гриффиндорка ничего не смогла понять.
— Что ты хотел?
— Пусть он уйдёт, — ненавидяще бросил слизеринец, прожигая Поттера злобным взглядом.
— Говори, он никуда не уйдёт, — настаивала Лили. Она внимательно смотрела на пожёлтевшее от злости лицо Снейпа.
— А Поттер тебе не рассказывал про его похождения перед тем, как валялся с тобой в снегу? — он получал явное удовольствие от обжигающих слов. Джеймс сердито насупился и сжал кулаки.
Лили непонимающе смотрела на Снейпа. Откуда он знает и что ей должен был рассказать Джеймс?
— Я нигде ни с кем не валялась, — защищалась она.
— Разве? — Северус с ненавистью и брезгливостью бросил: — Я видел, как вы лизались вчера вечером...
Он был задет и обижен, и Лили это прекрасно видела.
— Ты лезешь туда, куда не следует лезть посторонним, — перебил Джеймс, сжимая палочку в руке.
— Я не посторонний!
— Ещё какой посторонний! Ведь она со мной была, а не с тобой!
Нет, ну это просто делёж какой-то!
— Прекратите оба! — не выдержала Лили. — Что он должен был мне сказать? Какие похождения?
— Под луной, — загадочно протянул Снейп и злостно улыбнулся Поттеру. — В Запретном лесу...
Глаза Эванс округлились.
— Джеймс, что ты там забыл? Это правда? — Ей не хотелось в это верить... Совсем не хотелось...
Поттер молчал и недобро смотрел на слизеринца.
— Дружка-оборотня караулит, лгун.
Джеймс скрипнул зубами.
— Ты обещал Дамблдору молчать! Для тебя обещание — пустой звук? — Джеймс был разозлён. — Или ты забыл, как я спас твою шкуру?
Чтобы Поттер спас Снейпа? Ложь. Какой-то спектакль. И пора его прекращать.
— Так, всё, хватит! — закричала Лили. — Не надо из меня дуру делать! Я не собираюсь слушать всё это враньё! — Это было так больно говорить. — Я не хочу больше вас видеть!

Джеймс Поттер
Лили с силой выхватила сумку у Джеймса и убежала. Гриффиндорец тут же налетел на слизеринца и прижал его к стене.
— Ты мне за это ответишь, тварь! Если я ещё раз тебя рядом увижу, закопаю заживо, можешь начинать себе памятник готовить... — угрожал Поттер. — И не смей больше к ней подходить и совать свой длинный клюв в ее жизнь!
Он отпустил Снейпа. Тот отряхнулся и с ненавистью сказал:
— Она никогда не будет с тобой! А за свои слова ты ответишь...
И убежал. Джеймс крикнул ему вслед:
— Ещё увидим...
К чёрту этого Снейпа! Главное — помириться с Лили.
Он нашёл её в гостиной Гриффиндора. Девушка сидела в кресле, поджав ноги, и смотрела на огонь. Джеймс подошел к ней.
— Уйди от меня, Поттер. Я не хочу тебя видеть.
Она была зла, и ещё как зла. Молодец, Нюнчик, всю жизнь испортил!
— Лили, послушай...
— Я не хочу тебя слушать! — перебила она. — Вешай лапшу на ушам своим многочисленным поклонницам.
А вот это она зря.
— Ты предпочитаешь слушать Нюниуса и верить во всю ту чепуху, которую он нёс? — Джеймс начинал раздражаться. — Тогда иди, беги к нему! Он же у нас такой честный, правильный... Только Пожиратель отчего-то.
Лили недоумевающе смотрела на парня. Джеймс направился к себе в комнату и услышал:
— Ты хотел сделать мне больно — у тебя получилось!
Он развернулся и подошёл к ней. Девушка встала с кресла.
— Я не хотел делать тебе больно, просто ты меня не хочешь слышать!
— А почему я должна слушать твою ложь?
О Мерлин, вот это она упёртая!
— Давай не будем здесь говорить на эту тему!
Действительно, на них и так вся гостиная смотрит.
— А где? Нашёл повод, чтобы уйти от правды?
— Лили, что ты несёшь!?
— Это нес...
Она не смогла договорить, потому что Джеймс подхватил её, перекинул через плечо, как мешок, и отнёс в свою спальню. О, да тут и все Мародёры в полном составе. Они аж подскочили, когда Сохатый ввалился в комнату с брыкающейся и кричащей Эванс на спине.
— Опа-на, — до этого лежавший Сириус сел. — Какие люди!
Джеймс поставил разгневанную Лили на ноги прямо посередине комнаты. Она прожгла его раздражённым взглядом.
— И зачем ты меня притащил сюда?
— Нам нужно поговорить.
— Нам не о чем разговаривать, Поттер!
Сириус пополам сгибался от смеха: — У кого-нибудь попкорн есть?
Но парочка не обратила на него внимания, хотя даже Люпин на него шикнул.
— Ошибаешься! Ты можешь думать, что хочешь, но ты должна знать правду!
Лунатик нервно сглотнул. Зря он это сказал. Хотя нет. Иначе он потеряет её навсегда и не переживёт этого. Джеймс посмотрел на побледневшего Ремуса, и тот опустил глаза.
— Ну так говори! — настаивала Лили.
— Я не могу сказать, это не моя тайна... Но я не делал ничего дурного. — Поттер опустил голову.
Эванс смотрела на него, а потом развернулась и подошла к двери. Послышался мрачный голос Лунатика:
— Лили, это всё из-за меня... Джеймс ни в чём не виноват.
— Это очень благородно, Ремус, но не стоит выгораживать лжецов.
Она уже открыла дверь, но Джеймс подошёл к ней, захлопнул дверь и посадил Лили на своё лежбище. Она воспротивилась и, встав, снова попыталась уйти, но Джеймс прикрикнул:
— Сядь и послушай!
Он никогда не кричал на неё. Но иначе нельзя. Она удивлённо посмотрела на него, но села.
— Тебе Снейп говорил что-нибудь про Ремуса? — начал Джеймс.
— Он вообще про вас много говорил... — подтвердила Лили.
— А он говорил, что я оборотень? — подал голос Ремус. Лили кивнула, а Люпин удрученно добавил: — Это правда...
Лили была шокирована. Тем не менее она встала с кровати Джеймса и подошла к Ремусу. Она села рядом с ним и, положив ладонь на плечо, с сочувствием сказала:
— Ремус, мне так жаль...
Ремус смотрел на неё с удивлением. Она улыбнулась и добавила:
— А ты думал, что я испугаюсь и убегу с дикими воплями?
Лунатик закивал. Лили улыбнулась.
— То, что ты оборотень, не делает тебя лучше или хуже. Ты прекрасный человек, Ремус. И я уверена, что ты будешь счастлив.
Ремус обнял Лили и поблагодарил.
— Лили, когда-нибудь я скажу вашим с Сохатым детям, что у них самые лучшие, добрые и понимающие родители.
Лили негодующе посмотрела на Люпина, а тот рассмеялся.
— Так вот, — напомнил о себе Джеймс, — а Снейп тебе говорил что-нибудь про нас?
Лили отрицательно замотала головой.
— Ничего такого...
— Мы решили помочь Ремусу скрасить полнолуния, потому что ликантропия, к большому сожалению, не лечится, и стали анимагами.
— Снова ложь, — расстроенно протянула Лили. — Невозможно стать анимагами самостоятельно и в таком раннем возрасте...
Джеймс отошёл к окну.
— Зря ты так, Лили, — укорил её Сириус и сел напротив девушки. — Сохатый ни разу в жизни не соврал.
Лили удивлённо на него смотрела и молчала.
— Мы стали анимагами ещё на пятом курсе, — продолжал Блэк. Глаза Лили округлялись всё больше. — Джеймс даже на шестом курсе спас Снейпа.
Лунатик кивал.
— Спас Северуса? — девушка была ошеломлена.
— Да, — подтвердил Ремус. — В Гремучей иве есть проход в Воющую хижину, где я провожу полнолуния. Так вот. Однажды Снейп проследил за нами и залез в проход. Он увидел мою трансформацию. Но оборотни нападают на людей. Я имел неосторожность ранить его, он упал без сознания. Пока Бродяга отвлекал меня, Сохатый вытащил его прямо из-под моего носа, чуть не угодив в пасть...
Лили с замиранием сердца слушала рассказ и становилась всё грустнее. Она опустила голову и виновато, подавленно произнесла:
— Простите меня, пожалуйста... Я не знала... Если бы вы мне сразу рассказали, я бы не обвинила вас в том, чего на самом деле вы не делали. Простите, ребята...
Ремус улыбнулся и снова обнял Лили, Сириус ей подмигнул, Питер просто улыбнулся. Джеймс развернулся и посмотрел на Лили. Она выглядела такой несчастной, что ему было её очень жаль. Девушка встала с кровати Лунатика и подошла к нему.
— Джеймс, я виновата перед тобой... — она посмотрела ему в глаза. — Прости меня, если сможешь, за всё то, что я тебе наговорила... Мне очень стыдно...
Он улыбнулся и обнял её. Она обняла его в ответ и шепнула:
— Обещай ничего от меня не таить.
— Обещаю. И прости меня за то, что я сказал о тебе с Нюнчиком.
Она отошла от него и улыбнулась.
— А вы можете мне показать, как вы превращаетесь? — в глазах Лили загорелся огонёк.
Джеймс вышел в центр комнаты и театрально объявил:
— Дамы и господа! Вашему вниманию представляется цирк "Мародёры"! Наградите их овациями!
Лили рассмеялась, Блэк и Люпин одинаково фыркнули, Питер захихикал.
— Встречайте неподражаемого обольстителя! Бродяга, твой выход!
Сириус встал с кровати, вышел к Джеймсу и на глазах превратился в огромного черного пса. Лили зааплодировала и сказала, что он очень похож на Грима. Далее по списку был Хвост. Он нехотя превратился в крысу и забежал под диван под хохот ребят.
— Ну и, наконец, сюрприз... — загадочно улыбнулся Поттер.
Через секунду он превратился в большого и величественного оленя, красующегося своими рогами. Лили ахнула.
— Так это был ты?
Олень подошел к Лили и ткнул мордочкой в живот. Девушка рассмеялась, погладила его и шепнула: "Шалун".
— Лили, так недолго его и приручить, — заметил Сириус, удобно устраиваясь на своей кровати. Эванс усмехнулась, а олень отошёл и снова превратился в Джеймса.
— Спасибо вам большое, — её зелёные глаза светились. — И ещё раз извините меня за непристойное поведение. Мародёры улыбнулись, и девушка вышла.

Лили Эванс
Подруги направлялись в Выручай-комнату. Как оказалось, они уже были с ней знакомы, благодаря стараниям Мародёров. Внутри играла музыка, горели свечи и факелы, комната же напоминала собой больше клуб: огромный белый стол с резными стульями стоял где-то сбоку, висели ажурные люстры, посередине комнаты находился танцпол, с потолка свисал дискобол. Стены были увешаны пластинками и цветами, в углу стоял граммофон. Девушки ахнули от изумления, настолько всё было необычно и красиво!
Парни были уже внутри, там же была и Анали. Мальчишки сервировали стол, а рейвенкловка ставила пластинку Битлз. Атмосфера была просто удивительной. Все искренне улыбались друг другу. Все принарядились, отчего этот маленький пир становился похожим на праздник. Питер был одет в джинсы и белую рубашку, Ремус — в песочного цвета костюм, Сириус пришёл в не до конца застёгнутой зелёной рубашке и чёрных брюках, Фрэнк — в деловом синем костюме, а Джеймс — в белой рубашке и чёрных джинсах. Девушки же прихорашивались как могли: Марлин предпочла золотистое платье в пол, Анали надела маленькое облегающее чёрное платье, Алиса выбрала пёстрое разноцветное струящееся платье, Мэри — жёлтое платье с пояском, а Лили надела любимое изумрудное платье с пышной юбкой до колен. Оно выгодно подчеркивало её зелёные глаза, отчего они казались кукольными. Юноши предложили дамам сесть, галантно отодвинув для них стулья, после чего сели сами. Они раскладывали еду, наливали сливочное пиво, сок и раздавали салфетки. Семикурсники смеялись и шутили, в основном разглагольствовал Блэк, но интересно было всем. Влилась в компанию и Анали. Она оказалась очень милой и тихой девушкой. После разнообразного ужина начались танцы. Сначала девушки танцевали под зажигательные песни всемирно известной группы "Битлз", а юноши любовались ими, затем наоборот. А после сменили пластинку и начались медленные танцы. Свет в комнате погас настолько, что было видно лишь своего партнёра. Кавалеры пригласили своих девушек и начали танцевать.
Джеймс подошёл к Лили и протянул руку со словами:
— Вы не могли бы со мной потанцевать?
Лили лучезарно улыбнулась и согласилась. Они танцевали и смотрели друг на друга.
Какой же он привлекательный...
У него такие широкие плечи...
Девушка заметила, что он любовался ею весь вечер. Но, что греха таить, и она засматривалась на него.
Его карие глаза такие притягательные и красивые...
Девушка попросту обняла его и положила голову на грудь. Они танцевали очень долго, не замечая времени. Джеймс провел рукой по её волосам и шепнул:
— Ты так неотразима и хороша сегодня... Если бы я не влюбился в тебя давно, то обязательно бы сделал это сейчас...
О Мерлин... Его голос просто чудо...
Она подняла голову, и они встретились глазами. Парень гладил девушку по обнажённым плечам и наклонился, чтобы поцеловать её. Она слегка отстранилась, шепча: "Не здесь..." Джеймс рассмеялся и сказал, что все давно ушли, они одни в Выручай-комнате. Тогда Лили улыбнулась и закрыла глаза. Она попросила Выручай-комнату стать немного другой, и та покорно изменила свой облик. Приглушённый свет, свечи, цветы повсюду, мягкий огромный диван. Джеймс понял намёк и поцеловал Лили в губы. Она слегка покачнулась, тогда Джеймс приподнял её и уложил на диван. Голова страшно кружилась, но, как только она легла, головокружение улетучилось. Он лёг рядом и снова начал целовать её. Опять, как вчера. Сначала мягко, а после страстно и настойчиво. Они целовались на диване, обнявшись и прижавшись так плотно друг к другу, что Лили ощущала каждый его мускул... Он был таким нежным и горячим, что она таяла... Никто не считал, сколько времени прошло, это было не важно. Снова тот французский поцелуй, снова она чувствовала блаженство, разливавшееся по телу... Его поцелуи покрывали её лицо, а после он поцеловал её в шею. Лили томно ахнула, что возбудило Джеймса ещё больше... Он стал расстёгивать рубашку, но девушка взяла его руки в свои и мягко, нежно поцеловала. Джеймс снова поцеловал её в губы и обнял её.
— Я буду ждать столько, сколько ты захочешь... — шепнул Поттер, нежно обнимая и прижимая Эванс к себе.
— Прости, я не готова... Я придерживаюсь старых традиций, — с хитрой улыбкой намекнула девушка и повернулась спиной к Джеймсу. Он обнимал её и прижимал к себе. Наконец, Лили уснула, тогда уснул и Джеймс.

Глава 14. Сам не свой, свой не сам

Джеймс Поттер
— Джеймс, проснись, ты на матч опоздаешь!
Действительно, что-то он совсем расслабился и забыл про квиддич. А капитану вообще не положено опаздывать!
Он открыл глаза и увидел улыбающуюся Лили. Она сидела на диване и перебирала его волосы. Джеймс сладко потянулся и встал. Посмотрел на часы и... в следующую минуту они уже на всех скоростях бежали в гостиную Гриффиндора. По пути Лили пообещала прийти на матч, а парень почувствовал, что за спиной словно растут крылья и для полёта ему вовсе не нужна метла.
В раздевалке он подбадривал свою команду и поднимал моральный дух. Ребята, казалось, начинали оживляться и положительно настраиваться, что не могло не радовать. Джеймс задумался: а ведь откуда берёт истоки его неиссякаемая энергия? Лили, Лили Эванс, так зовут этот источник. Его всегда не хватает, всегда мало. Но он такой сильный и безграничный! Джеймс улыбнулся своим мыслям. Она придёт, будет переживать за него, и он не должен ударить в грязь лицом.
Как только его ноги оторвались от земли, он сразу же взмыл над полем и стал высматривать не золотой снитч, а её. Взглядом он нашел трибуны Гриффиндора и стал "прочёсывать" их вдоль и поперёк. Вот и Мародёры, значит рядом будет и Лили. Её подруги сидели на местах, а вот самой девушки не было. Джеймс начал переживать. Почему её не было? Бродяга заметил обеспокоенность Поттера, вопросительно посмотрел на него и прочёл по губам: "Лили". Надо отдать должное Бродяге, он сразу начал спрашивать у Ремуса, Питера и девушек, куда же занесло гриффиндорскую старосту, но те только пожимали плечами.
"Не нравится мне всё это...", — подумал Джеймс и принялся, наконец, разыскивать золотой снитч. Он старался на время матча не думать о том, где Лили, что с ней, но никак не выходило. Сердце разрывалось на куски, но нужно было сосредоточиться на игре. Команда, надо отдать ей должное, играла очень хорошо. Но и рейвенкловцы были не лыком шиты, так что борьба была упорной.
Краем глаза Джеймс заметил, что на стадионе мелькнуло что-то рыжее. Конечно, это Лили, она пришла! И сразу отлегло... Она подсела к Мародёрам и стала махать ему руками. Он, разумеется, был рад, но вот только больно Лили раскованная. А впрочем, не все ли равно? Главное, что она пришла! Джеймс воспрянул духом и стал выделывать различные трюки, привлекая внимание рыжеволосой старосты. Она хохотала без удержу и хлопала. Наконец, он заметил снитч и тут же рванул за ним под оглушительный рев стадиона. Ловец команды Рейвенкло тоже был не промах и пристроился на хвост Джеймсу. Но куда какому-то Сержу Волсону до знаменитого Джеймса Поттера? Последний вытворял такие виражи и пике, что Макгонагалл чуть в обморок не упала, а Стоун даже на всякий случай палочку достал. Но всё обошлось, и уже через несколько мгновений Джеймс демонстрировал гудящим трибунам снитч.
Мародёры и девушки дождались виновника торжества и неспешно направились в замок. Лили уверенно взяла его за руку, что было несколько неожиданно, но очень приятно. Она постоянно улыбалась, но какой-то уж больно довольной улыбкой без намёка на застенчивость. Может, она опоздала именно из-за того, что узнала что-то хорошее?
— Лили, а почему тебя так долго не было? — как показалось Джеймсу, он задал вполне логичный вопрос, но девушка отчего-то растерялась, а потом неуверенно ответила:
— Я... я по просьбе Макгонагалл проследила за двумя первокурсниками, она просила...
Джеймс улыбнулся и подумал, что он законченный идиот. Ну, действительно, она же староста!
— Хвост, а где Анали? — раздался над ухом голос Бродяги. — Я что-то не видел её на трибунах.
Но Притер скромно пожал плечами и задумчиво ответил:
— Я не знаю, заболела, вроде. Мне подруга её передала...
Джеймс почувствовал, что от Лили исходило волнение. Что-то случилось или она просто переживает за Анали? Она улыбнулась ему, и гриффиндорец не стал задавать вопросов.

Весь последующий день Лили вела себя очень странно. Она каждые два часа куда-то убегала, не объясняя куда и зачем, а потом снова возвращалась, как ни в чем не бывало. Даже когда они всей компанией играли в снежки и сидели в Выручай-комнате. Джеймс грешным делом подумал, что у неё женские неприятности. Мало ли? Не будет же он у неё об этом спрашивать!
А ещё она целый день волнуется. Она, конечно, стеснительная девушка, но это тут совсем ни при чём. Джеймс не обращал на это целый день внимания, занятый другими думами... Но когда об этом сказал Лунатик...
— Рем, что-то не так? — Хвост сидел на кровати в пижаме и смотрел на задумчивого Люпина.
Он стоял у окна и рассматривал звёзды.
— Лили сегодня себя как-то странно ведёт.
Джеймс подумал, что ослышался. Нет, ну что это за наглость?
— Лунатик, не говори загадками, — Бродяга пытался расправиться вручную со сломанным ремнём, но плюнул и взял в руки волшебную палочку.
— Я, конечно, могу ошибаться, — Ремус повернулся к остальным лицом и подпёр спиной стену, — но у неё что-то случилось.
— Она ничего мне не говорила, — недоумевающе возразил Джеймс.
— Знаешь, Лунатик, я с тобой соглашусь, — было необычно слышать такое от Бродяги. — Она мне даже сегодня комплимент сделала. А это что-то новенькое...
— Сириус, она же не бревно, — учтиво заметил Люпин, улыбнувшись уголками губ. — Я лично не вижу в этом ничего удивительного.
— Может, прекратите обсуждать Лили? Я, во всяком случае, ещё здесь, — Джеймс сложил руки на груди и угрожающе посмотрел на друзей. Питер аж икнул от страха.
— Пит, как там твоя девушка, — Лунатик нашёл себе новую жертву, — как она себя чувствует?
— Э—э—э... Я не знаю... Я хотел с ней встретиться, но она написала, что болезнь заразная и лучше... пока переждать, чтобы самому не подхватить...
— Разумно.
Джеймсу даже показалось, что Хвост облегчённо выдохнул.
В общем, Мародёры ещё некоторое время пообсуждали девушек и легли спать. Но Джеймсу не спалось. Он всё думал о словах Лунатика. Что-то не так. Да, и он это чувствовал. Вот только что?
Внезапно послышался стук в окно. Поттер приподнялся на локтях, но, решив, что ему попросту послушалось, снова лёг. Стук повторился. Тогда парень встал с кровати и подошёл к окну. Он отворил его, и в комнату влетела серая сова с привязанным к лапке письмом. Джеймс поспешно вскрыл его, так как не понял, кому оно было адресовано, посветил волшебной палочкой и стал читать.
Джеймс, у меня кое-что есть для тебя. Срочно приходи в мою хижину. Только не забудь свою мантию.
Хагрид.
Парень оглянулся. Все спали. Даже Сириус дрых без задних ног, распластавшись на кровати. Значит, пойдёт один. Пока он доставал из ящика мантию-невидимку, Джеймс размышлял. Почему Хагрид отправил ему сову в столь позднее время? Что у него есть для Сохатого? Не может ли это подождать до завтра? Но, насколько помнил Джеймс, Хагрид всего один раз посылал сову, и тогда дело было действительно неотложным.
На всякий случай, Поттер прихватил с собой карту Мародёров, предварительно бросив взгляд на комнату семикурсниц, где спала Лили. Но почему-то карта вместо "Лили Эванс" упорно писала "Анали Бетс". "Быть такого не может", —фыркнул Поттер. Он снова открыл карту и снова увидел ошибку.
"Чары начинают рассеиваться, карта уже барахлит", — решил парень и перед уходом из гостиной заглянул в комнату девушек. Лили спокойно и безмятежно спала на своей кровати.
"Ну вот, что и требовалось доказать", — усмехнулся он и покинул комнату.

Скрытый мантией-невидимкой, Джеймс покинул замок. Решив, что его уже никто впотьмах не увидит, он снял мантию и преспокойно направился в хижину Хагрида. Покидая территорию замка, Джеймс услышал шорохи, доносящиеся из-за кустов. Он огляделся, но никого не было.
Зверь, наверное.
Джеймс продолжил путь и снова услышал шорохи.
Если это и животное, то больно приставучее...
Снова не стал обращать на него внимания и двинулся дальше. На третий раз он решил всё же проверить...
— Гоменум Ревелио!
И тут случилось странное... Рядом с кустами неожиданно показалась фигура...
— Лили?
Джеймс недоумевал. Зачем девушке бродить по ночам?
— Ты же спала...
Вид у нее был какой-то потерянный и затравленный. Она во все глаза смотрела на гриффиндорца и не двигалась, словно боялась.
— Что ты тут делаешь?
— Могу задать тебе тот же вопрос, — попыталась атаковать Эванс, но получилось как-то жалобно.
— Я задал вопрос первым, — Поттеру не понравилось то, как она себя вела. Странная. Следит, что ли?
Но девушка не спешила с ответом, а попыталась убежать. Она не успела сделать и пяти шагов, как ловкий спортсмен Поттер поймал её за руку и развернул к себе лицом.
— Повторяю вопрос, что ты тут забыла? Лили, что случилось... Что с тобой?
Она молчала и грустно смотрела на парня. Тогда Джеймс решил отвести её к Хагриду и разобраться с ней там. Он волок её чуть ли не силой, а она сопротивлялась. Что-то в этом всём не вязалось.
Джеймс постучал в дверь хижины. Через несколько мгновений послышалась возня и гавканье собаки. Лесник впустил Джеймса, а когда увидел на пороге Эванс...
— Лили? Как ты тут оказалась? — Хагрид был крайне удивлен.
— Мне самому интересно, — фыркнул Поттер. — Пустишь?
Лесник с нескрываемым изумлением смотрел на Лили. Джеймс не отпускал её руки, ведь в таком состоянии она вполне могла и убежать.
— Хагрид, так что у тебя за дело? — Джеймс присел на стул и рядом на другую табуретку усадил девушку.
Лесник что-то промямлил, поковырял пальцы и наконец как-то неуверенно начал:
— Я сегодня того... ходил собирать хворост с Клыком. Вот. Ну, шёл, того, по Запретному лесу и смотрю: Клык что-то нашёл. Я сразу, того, подошёл и увидел: чья-та шапка, зелёная такая, в снегу лежит.
Джеймс откровенно не понимал, как же это связано с ним, но решил дослушать. Тем временем Лили как-то неудобно ёрзала на стуле и улыбалась ему.
— Я, того, сразу подумал, мол, ветром занесло, и дальше пошёл. Я прошёл, наверное, метров двадцать и увидел что-то серое.
Лили снова заёрзала и опустила голову. Да, рассказ не самый интересный.
— Пойду, думаю, посмотрю. Глянул, а там...
Ну вот, на самом интересном месте.
— Что там? — Лесник словно не решался сказать и многозначительно смотрел на Джеймса. — Что там, Хагрид?
Он встал и подошёл к двери в другую комнату. Хагрид приоткрыл её и жестом предложил войти: — Вот...
Джеймс встал, на всякий случай запер заклинанием входную дверь и прошествовал за лесничим. То, что он увидел внутри комнаты, никак не могло уложиться в его сознании.
— Лили?
Он медленно повернул голову в сторону той Лили, с которой он пришёл, и снова посмотрел на Лили, лежавшую на кровати Хагрида и спавшую, свернувшись клубочком, спиной к нему.
— Но это невозможно, в Хогвартсе нет двух Лили Эванс! — Джеймс не знал, что и думать.
— Я тоже так подумал, Джеймс, — тихо признался Хагрид. — Поэтому, когда увидел тебя и... — он посмотрел на сидевшую и угрюмую Лили, — решил написать письмо.
Джеймс сосредоточился, и тут ему в голову пришла мысль...
— Одна из них не Лили Эванс.
— Только вот какая?
Ответ не заставил себя ждать. Ни с того ни с сего сидевшая Лили задрожала, её волосы постепенно начали светлеть и через минуту перед ними сидела не Лили Эванс, а...
— Анали?
— Джеймс, я, того, Лили принёс в дом, уложил на кровать. Она без сознания была.
Поттер чувствовал, как в нём закипели злость и ярость. Он подскочил к рассекреченной рейвенкловке и закричал:
— Ты что наделала, идиотка?! Ты же убить её могла!
Девушка сжалась в комок и заплакала.
— Я не хотела её убивать, — протянула Бетс. — Я просто хотела побыть с тобой, а она бы погуляла и вернулась... Я завела её в лес и оставила там, а потом выпила зелья и прибежала на матч... Чтобы поболеть за тебя... Я люблю тебя...
— Не будь ты девушкой, я бы тебя убил бы... А так... пусть с тобой Дамблдор церемонится... И ты не любишь... ты законченная эгоистка. Мне просто очень жаль Пита, ты его мизинца не стоишь... Тот, кто любит, на такую подлость никогда не пойдёт.
Он махнул на неё рукой и подбежал к настоящей Лили Эванс. Она так и лежала без сознания. Джеймс пару мгновений гладил её по волосам и, скрепя сердце, смотрел на её синее лицо.
— Я отнесу её в Больничное крыло... — твёрдо сказал Поттер. Его лицо выражало нечеловеческую боль.
— А с энтой что делать-то? — недоумевал Хагрид.
— Если не трудно, отведи её к Дамблдору...
Лесничий неуверенно кивнул и открыл входную дверь. Джеймс взял Лили на руки и понёс в замок, поблагодарив лесничего за помощь. По пути он думал, что виноват во всём сам. Из-за него случилась эта история... Только что удивляет: почему, заметив за Лили странности, он не спросил, не разузнал у неё правду... Он бы сразу понял, что это не она... Слава Богу, они не целовались! Иначе бы он не пережил этого удара... И карта, как оказалось, ничуть не врала... Только что же теперь будет? Очнётся ли Лили? А может, Анали кто-то помог?

Глава 15. Девичьи козни

Лили Эванс
Она открыла глаза и поняла, что находится в Больничном крыле. Утро. Тусклый солнечный свет пробивался через полупрозрачный зелёный тюль. Воздух был наполнен ароматами тыквы, цветов и лечебных зелий, отчего свербило в носу. Лили поворочалась и приподнялась на локтях. Вокруг никого не было, только... Джеймс. Он спал на соседней койке прямо в одежде. Вид у него был какой-то измученный и убитый. Значит, он нашёл её... и спас. Боже, как же хорошо, что он есть у неё! Девушка ощутила, как горячая слеза обожгла щёку. Нет, у неё ещё никого нет, но она безумно благодарна спящему гриффиндорцу за всё... А то, что случилось вчера... Несгибаемая староста сломалась и заплакала, тихо и редко всхлипывая.
— Лили, ты плачешь? — послышался обеспокоенный голос. Джеймс проснулся и присел на её кровать. Лили расплакалась пуще прежнего и прильнула к его груди. Поттер шептал ей на ушко успокаивающие, тёплые слова и проводил рукой по мягким волосам. Наконец, Лили успокоилась, вытерла глаза руками и посмотрела на него.
— Джеймс... Спасибо тебе за всё...
Он нежно улыбнулся, но глаза были какими-то грустными, что немало удивило гриффиндорку.
— Лили, меня не за что благодарить, — улыбка вконец сошла с его лица. Казалось, он с огромной силой выдавливал из себя слова. — Хагрид послал мне сову с письмом. Он попросил меня подойти к нему, у него было что-то важное... А когда я узнал, что весь день провел с лже-Лили... Ты прости меня, Лили, я не знал, что это не ты... — он отодвинулся от шокированной девушки и, обхватив голову, с досадой продолжил: — Я понял, что что-то не так, но... И сразу скажу, мы не целовались! — Эванс тихонько выдохнула. Всё же неприятно было бы узнать, что Поттер целуется с посторонними девушками, даже если не знает, что это не она. Запутанно, но жизнь, как думала сама гриффиндорка, — это огромный клубок из миллионов спутанных нитей и судеб. — Я сначала не поверил карте... Идиот!
Лили подползла к нему, взяла его ладонь в свои руки и поцеловала.
— Джеймс, ты ни в чём не виноват! Кто же знал, что всё так выйдет... — она отвернулась и глубоко вздохнула. Мародёр удивлённо и очень обеспокоенно посмотрел на девушку.
— Ты слишком добра ко мне, хотя я заслуживаю этого куда меньше, чем ты.
— Ну что ты такое говоришь! Не смей себя винить, слышишь? — Лили с укором посмотрела на Джеймса, чьё лицо несколько смягчилось.
— Когда тебя выписывают?
— Сейчас придёт мадам Помфри, нальёт мне кое-какое зелье, — Лили предусмотрительно не стала говорить его название, иначе бы Джеймс обязательно переспросил: "Какое зелье?", а потом бы выпытывал, для чего оно, — и отпустит.
Джеймс мягко улыбнулся, его карие глаза оттаяли и превратились в озёра молочного шоколада. Лили улыбнулась и взлохматила его шевелюру. Как по заказу, в Больничное крыло вошла возбуждённая мадам Помфри. Она с силой сжимала в руках какой-то свиток. Женщина подошла скорым шагом к кровати Лили и швырнула свёрток на соседнюю койку. Вид целительницы был весьма решительным и суровым.
Как и предполагала гриффиндорка, мадам Помфри напоила её зельем и разрешила покинуть Больничное крыло. Пока женщина убирала зелья, Лили решилась на вопрос.
— Мадам Помфри, у вас всё в порядке?
Джеймс удивленно уставился на Эванс, встал с места и перевёл взгляд на оторопевшую целительницу, повернувшуюся лицом к смущённой девушке и сунувшую ей свиток, оказавшийся на поверку "Ежедневным пророком". Целительница жестом велела девушке прочесть статью. Лили быстро пробежалась глазами по строчкам и ошеломлённо посмотрела на кивающую целительницу.
— Это же зверство! — воскликнула староста. — Да как можно было додуматься напасть на детский сад?!
По лицу Джеймса было заметно, что он понял, о чём шла речь.
— Боже, там же совсем маленькие дети, к тому же, маглы! — не унималась Лили.
— Кто-нибудь пострадал? — лицо Джеймса стало непривычно серьёзным и взрослым. Лили неуверенно кивнула ему и показала статью.
— Четыре воспитателя и пятеро детей, — сухо и безжизненно слетели слова с губ ловца. Он оторвался от газеты, швырнув её обратно на соседнюю койку, и посмотрел на девушку, отчего у Эванс в душе стало чуть теплее. — Я постараюсь сделать всё зависящее и не зависящее от меня, чтобы больше этого не случилось.
И девушка поверила, обняв его. К ним подошла целительница и заключила пару в свои объятия.
— Я верю, вы ещё многого добьётесь, — шепнула женщина.

*****

— Лили, куда мы идём? — Джеймс удивлённо смотрел на девушку и при этом ухмылялся, устраивая на голове полнейший беспорядок. Эванс ласково улыбнулась и привела его на восьмой этаж.
— Выручай-комната? — довольно осведомился Поттер. — Я думал, что ты для начала всё мне расскажешь...
— Так и будет, Джеймс, — заверила Лили и открыла комнату, на сей раз выглядевшую довольно невзрачно. Посреди неё стоял стол с какой-то чашей. Пара прошла внутрь и закрыла дверь.
— Это что, Омут памяти? — не поверил глазам Поттер, осматривая редкий и необычный предмет. Девушка кивнула и достала свою волшебную палочку.
— Джеймс, только обещай, что сначала всё увидишь и выслушаешь, — с надеждой произнесла Лили, палочкой "вытягивая" воспоминания и бросая неопределённую субстанцию в чашу. — Это очень важно.
Джеймс собрался с мыслями и кивнул. Он взял Лили за руку и они "окунулись" в её воспоминания...

Воспоминания Лили Эванс
— Анали, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась Лили, перебирая вещи в своем чемодане. Рейвенкловка каким-то непонятным образом проникла в гостиную Гриффиндора и зашла в комнату Лили. Она стояла и теребила кромку юбки, не решаясь начать разговор.
— Лили, я знаю, мне больше не к кому обратиться... Сопроводи меня в Запретный лес, прошу...
Эванс опешила. Она оторвалась от укладывания блузок и с нескрываемым изумлением посмотрела на взволнованную девушку. Бетс поняла, что гриффиндорке крайне интересно, с какой целью она намеревается посетить столь необычное место, поэтому добавила:
— Я гуляла вчера на самой его окраине и потеряла... письмо. Мне просто необходимо вернуться и его найти.
— Анали, а ты уверена, что не потеряла его в замке или не оставила в пальто, к примеру?
— Уверена, — активно закивала девушка и снова попросила: — Лили, пожалуйста...
Староста Гриффиндора глубоко вздохнула и с лёгкой улыбкой согласилась.
— Только недолго, — предупредила Лили, — мне ещё нужно успеть попасть на матч.
Бетс загадочно улыбнулась и покинула спальню, заверив, что будет ждать её у портрета.

Девушки прошли по тропе, ведущей в Запретный лес, и оказались на его территории. Лили зябко ёжилась и то и дело оглядывалась по сторонам, Анали же быстро и решительно направилась в глубь волшебного леса.
— Здесь так темно, — удивилась Лили. — Хотя ещё только утро.
Бетс пожала плечами, даже не посмотрев на спутницу. Они шли ещё несколько минут, пока не добрели до небольшой полянки. Анали остановилась и начала озираться. Почему-то у Лили на душе было как-то не по себе, хотя девушка не могла объяснить причины столь странных ощущений. В конце концов, она списала это на воздействие Запретного леса.
Послышались шорохи и голоса. Лили настороженно осмотрелась.
— Анали, ты тоже это слышишь? Что это?
— Понятия не имею, — безразлично протянула рейвенкловка и чуть отошла назад от подруги. Лили недоумевала, но не шелохнулась. Тем временем шорохи и обрывки фраз становились всё более явственными, а Бетс стояла и смотрела по сторонам без малейшей тени страха в глазах. Что-то во всём этом было не так.
На поляну вышли три девушки. Судя по знакам различия и нашивкам на дорогих тёмно-зелёных мантиях, это были представительницы змеиного факультета. Одна из них выделялась особенно. Её речь была плавной, движения полны грациозности, одежда, обувь и аксессуары говорили о высоком материальном достатке семьи, ибо серьги даже с маленькими бриллиантиками мало кто мог себе позволить, а эта девушка меняла украшения и наряды чуть ли не пять раз за день. К тому же, Лили прекрасно знала эту аристократичную особу, прославившуюся свей красотой и манерами в высших кругах. Более того, они вместе посещали вечера у Слизнорта, на которых слизеринка охотно рассказывала о своей семье и личной жизни. Не брезговала она и идеями Волдеморта, за что получила статус "Королевы Слизерина" и "Мисс Чистокровие". Другие же две девушки были скорее неизменной свитой, сопровождавшей королеву и поддакивавшей ей во всём, нежели её подругами. Они также были чистокровными, но предпочитали скромный удел группы поддержки, поэтому конфликтовали нечасто.
"Королева Слизерина" бросила ледяной, полный высокомерия взгляд на Анали и подошла к Лили.
— Так-так-так... — протянула слизеринка. — Кто тут у нас, грязнокровка Эванс?
Лили ответила на презрение брюнетки раздражённым взглядом.
— Хорошая работа, Бетс. Так и быть, как договорились.
После этих слов внутри Лили всё словно умерло.
Она предала меня, заманила в этот чёртов лес, а сама убежала... Подло... Гадко... Мерзко...
Испуганная Анали тут же ретировалась. А Лили осталась одна с тремя слизеринками.
— Эванс, скажи мне, ты намёков не понимаешь? — презрение так и лилось из уст брюнетки. — Тебе разве было мало сов с угрозами, разборки, устроенной Ноттом, и остальных посланий? Ты настолько дурна и глупа, что не можешь понять очевидного?
Действительно, несколько раз она получала письма с угрозами, но не воспринимала их всерьёз. Случай же с маленькой девочкой, когда Джеймс их спас, как она думала, был связан всего лишь с её ссорой со Снейпом. А оказалось, всё не так просто.
— Держи свой гнилой язык за зубами, Забини! — яростно прошипела Лили и достала палочку. Забини медлить не стала и также достала волшебную палочку, опешив от такой неслыханной дерзости.
— Заткнись, грязнокровка. У меня не возникло бы ни малейшего желания марать руки о твою грязную жизнь, если бы твое жалкое существование не задевало мои интересы.
— Чего ты хочешь, Блэйк?
— Чтобы ты держалась подальше от Джеймса.
На секунду воцарилась мёртвая, звенящая тишина, которую безудержным хохотом прервала Лили.
— Я не сказала ничего смешного, — с ненавистью процедила слизеринка.
— Какое тебе дело до его жизни? Он поступает так, как считает нужным, Забини.
— Я, конечно, полагала, что ты глупая и бестолковая, но не до такой степени. Если не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
Лили удивлённо вскинула брови и поправила зелёный берет.
— Блэйк, я вся трепещу, — съязвила гриффиндорка. — И меня абсолютно не волнует, что ты думаешь обо мне.
— Поттер не так идеален, Эванс, — с хитрой улыбкой протянула Забини и откинула роскошные пряди волос цвета тёмного шоколада за спину. — У него уже были отношения, о которых он тебе не говорил. Скажу даже больше: этой девушкой была и остаюсь я.
Лили смешалась от такой новости. И с искренним непониманием услышанного уставилась на аристократку.
— Я не верю тебе, Забини, — отрезала гриффиндорка.
— Всё не так просто, Эванс. И тебе придётся поверить, — слизеринка смаковала каждое слово, наслаждаясь им сполна.
— Не вижу для этого веских причин.
— Мы помолвлены.
Второй удар. Да что она такое плетёт? Чушь.
— Не лги, — презрительно бросила Лили.
— У меня нет причин лгать, Эванс. Сама у него спроси, — чёрные глаза блеснули загадочными, таинственными искорками, отчего у Лили свело желудок.
Нет, Джеймс не мог мне врать. Он всегда говорит только правду! — твердил внутренний голос, которому Лили верила больше, чем Забини.
— Лжёшь! — с неприкрытой яростью выкрикнула Лили и вскинула палочку. Противница сделала то же самое.
— Это твой удел, грязнокровка, — процедила Забини. — Я тебя предупредила.
Лили уже опускала палочку, как Селена Арон, стоявшая позади Блэйк Забини, с бесстрастным лицом бросила в Эванс какое-то неизвестное заклинание. Ноги подкосились, и девушка мгновенно рухнула в снег, потеряв сознание.
— И что с ней делать? — с некоторым волнением спросила Арон, убирая палочку.
— Оставь здесь, она так быстро сдохнет, а ей того и надо, — безразлично бросила Забини и властно добавила: — Уходим.

Джеймс Поттер
Их вытолкнуло из воспоминаний, и гриффиндорцы приземлились на каменный пол Выручай—комнаты. Джеймс помог Лили подняться и посмотрел ей в глаза.
И после всего этого она ещё может находиться рядом со мной?
В сознании ещё мелькали картинки из воспоминаний девушки, отчего становилось противно.
— Я вырву этой Забини язык! — вспылил Поттер. — Да как она посмела такое сказать?!
В любимых зелёных глазах рыжеволосой девушки промелькнула надежда.
— Значит, это всё неправда?
Джеймс вдохнул воздух, наполнив им лёгкие, и негромко ответил:
— У меня никогда не было девушки, Лили. Но да, она в одном права — мы действительно помолвлены.
Глаза Лили мгновенно наполнились слезами и потемнели.

Глава 16. Это не любовь

Джеймс Поттер
Он ненавидел себя. Лили плакала по его вине. Он обидел её, сделал девушке больно. Он никогда себе этого не простит.
Лили всхлипнула и хотела прижаться к сильному плечу Джеймса, но тут же отпрянула и вытерла рукавом лицо. В глазах девушки таилась невысказанная боль, жгущая сердце не только ей самой, но и проклинавшему себя парню, стоявшему напротив.
— Лили, разреши мне только всё объяснить... — сдавленно выдохнул Джеймс, с надеждой взирая на заплаканное лицо Лили. Она, будто впав в апатию, безразлично плюхнулась на возникший в центре комнаты диван и обхватила себя руками, сморщив лицо.
— Расскажи, Джеймс. Я не в праве трепать тебе нервы скандалами.
Поттер огромным усилием воли преодолел нахлынувший ступор, подошёл к ней и сел рядом.
— В прошлом году мы с Сириусом ездили на Чемпионат мира по квиддичу. Людей было очень много. Мы были одни, без моего отца, его вызвали на очередную миссию. Бродяга потащил меня на наши места, мы уселись и начали ждать. Внезапно Сириус вскочил и куда-то убежал, пообещав, что ненадолго. Всё бы ничего, но через несколько минут после его ухода ко мне сзади подошёл какой-то человек и силой потащил с трибун. Я попытался вывернуться, но он пригрозил, что прикончит меня прямо на глазах у всех и ему ничего за это не будет. Мне ещё хотелось жить, поэтому я повиновался и проследовал за ним.
Лили едва заметно вздрогнула и повернула голову в сторону Джеймса, по-прежнему изучая каменный пол комнаты и внимательно слушая гриффиндорца. Поттер заметил это и, набрав в грудь воздуха, продолжил. Каждое слово выходило из него будто через силу.
— Минут через десять я оказался в раздевалке. Там-то я и увидел молчавшего, сидевшего на скамейке хмурого Бродягу. Он еле заметно подмигнул мне, мол, всё будет нормально. Я не очень-то в это поверил, уж больно не понравились мне его тёмно-синие глаза. Обычно это не предвещало ничего хорошего.
Я осмотрелся — со всех сторон меня окружали люди. По сигналу одного из окружавших, почти все вышли из помещения, оставив меня с Бродягой наедине с тремя людьми — женщиной и двумя мужчинами. Женщина сняла прикрывавшую её лицо тёмную вуаль, и я мгновенно узнал в ней Антуанетту Забини. Бродяга подскочил, как ошпаренный, и быстро подошёл ко мне. Женщина прожгла нас обоих ледяным взглядом и заговорила:
— Я, конечно, предполагала, что вы попадётесь, но чтобы так быстро... — она по-змеиному улыбнулась. Тьфу, слизеринка.
Сириус стоял спокойно и невозмутимо смотрел на мать Блэйк. Они вели между собой какой-то безмолвный разговор. Через мгновение я услышал их голоса, поначалу показавшиеся мне полным бредом.
— Антуанетта, мамаша никак подарила вам настойку из африканской кобры? Приятного чаепития!
— Я бы не стала на твоем месте язвить, Блэк.
— К счастью, я не вы. Поэтому не вам указывать, что мне делать.
— Не забывайся, с кем ты имеешь дело.
— Пока что я никаких дел с вами не имею. И иметь не собираюсь.
Сириус бросил на меня непонятный взгляд, а после снова посмотрел на Забини. Она вопросительно глядела на нас. Мне стало вконец ничего не понятно.
— Вижу, Джеймс, вы до сих пор не в курсе, почему находитесь здесь.
Я утвердительно качнул головой. Женщина сделала пару шагов к нам, так что нас разделяло всего два метра.
— Ваша деятельность затрагивает чужие интересы. Нам безразлично, какими дурацкими выходками вы снова станете привлекать к себе внимание, но на этот раз вы заигрались.
Моя челюсть поцеловалась с полом. Сириус был удивлён не меньше моего.
— О чём вы говорите? — спросил я. Антуанетта подняла брови и прожгла меня неприятным взглядом.
— О том, что вы сделали в парке прошлой ночью!
Я никогда не слышал, как она кричала. Но когда услышал, то думал лишь о том, что до тех пор был счастливым человеком. Её лицо приняло слегка желтоватый оттенок, а Сириус на это лишь ухмыльнулся. Вот только глаза его не улыбались, а, напротив, наливались свинцом.
— Вы о том, что мы с командой отца обезвредили банду Пожирателей, напавших на беззащитных маглов? — издевательским тоном прошелестел Бродяга. — Ах, да, забыл. Вы же мизинец левой ноги самого Волдеморта!
— Заткнись, щенок! — каждое слово Забини было пропитано ядом. — Ты всего лишь жалкое отродье!
— Мадам, будьте любезны прикрыть вашу варежку, — гнул свое развеселившийся и вошедший во вкус Бродяга.
От такого наглого и беззастенчивого предложения Забини чуть не изошлась слюнями. Признаюсь, мне тоже это было по вкусу, ведь она этого заслужила.
Какое-то время мы ждали, пока позеленевшая до кончиков волос Забини вернётся в своё змеиное обличье, и смотрели друг на друга.
— У нас есть только два выхода, — наконец, снова заговорила женщина. Но её интонация ничего хорошего не предвещала. — Либо мы убьём вас, либо вы останетесь живы, но лишь в том случае, если Блэк возьмёт мою дочь в жёны.
— Что?! — Бродяга вскинулся и даже зарычал.
Я поперхнулся, но это не имело никакого значения, потому что моему другу фактически навязывали в невесты отвратительную стерву. Я бросил Забини самый убийственный взгляд из всех в моём арсенале, но она, надо признать, ответила мне холодным молчанием.
— Почему он должен на ней жениться? — я задал самый очевидный вопрос, но ей он таковым не казался.
— Разумеется, вы можете выбрать первый вариант, что, бесспорно, облегчит вашу участь, но... Поттер, а ведь ты не так уж и глуп... Действительно, ты же знаешь, как моя Блэйк любит тебя.
— Она любит только себя, — отрезал я.
— Джеймс, не преувеличивай, — складывалось ощущение, будто слащаво-приторный голос мамаши Блэйк потихонечку проедал мою одежду. — Решено. Условия меняются: в жёны её должен взять ты.
Сириус не выдержал такого поворота и заорал что было мочи:
— Какого чёрта мы вам должны?! Это вы нам должны! Из-за вас вся эта чехарда с мракоборцами и министерством! Джеймс ничего не должен!
Он посмотрел меня прямо в глаза, но казалось, что он посмотрел мне прямо в душу.
— Потому что вы нанесли большой урон! Другого выхода нет.
— Выход есть всегда! — злобно рявкнул Бродяга и скрипнул зубами. — Мы всё равно не примем метку! Никогда!
Забини улыбалась во все тридцать два зуба. Сириус был на взводе и мог в любой момент кинуться и перегрызть ей глотку. Я сжимал кулаки и думал, как бы выпутаться из этого дерьма.
— Итак, что вы решили?
— Джеймс, подумай о Лили... — шепнул мне Сириус. Я ещё больше сник, ведь понимал, что никогда тебя не разлюблю, а жить с этой жабой не смогу. Но ведь и Бродяге было нелегко. У него было тяжёлое детство, я не хотел позволить им вконец испортить ему жизнь.
— Она всё равно не любит меня... — прошептал я в ответ. — Так что...
— Нет, Джеймс! Не делай этого! — завопил друг, но меня было не переубедить.
— Я согласен, — послышался мой голос и гулом фраза раздалась в моей голове. Я знал, я подписал себе смертный приговор, но иначе поступить не мог. Я думал, что так будет лучше для всех.
— Кроме тебя, — тихо произнесла Лили, со слезами глядя на Джеймса.
— Ведь я думал, что меня для тебя не существует, что ты будешь счастлива с кем-то другим...
— Это я во всём виновата, — глухо и сдавленно заключила девушка. — Если бы не я, этого бы не было.
— Лили, что ты такое говоришь? — встрепенулся Поттер и удивлённо посмотрел на неё. На щеках Эванс заблестели слёзы, которые она быстро стёрла ладонью. — Не говори так, слышишь? Ты лучшее, что могло случиться со мной!
Лили снова расплакалась. Джеймс пододвинулся к ней и обнял. Девушка прижалась и успокоилась. Лишь плечи чуть-чуть подрагивали.
— Что было дальше, Джеймс?
Поттер нахмурился, но продолжил прерванное повествование, поглаживая плечи гриффиндорки.
— Бродяга меня чуть не прикончил и требовал, чтобы на моем месте был он, но Забини не отступала. Было решено, после окончания Хогвартса я должен буду жениться на Блэйк. Нас отпустили и сказали, что ждать осталось недолго. Мы рассказали всё родителям, отец был в ярости. Я говорил ему, что он ни в чём не виноват, но отец никого не хотел слушать. За ужином мы обсуждали произошедшее и пришли к некоторой идее, согласно которой мы с Сириусом освободимся от этого бремени.
Лили с надеждой посмотрела на Джеймса. Он слегка повеселел и улыбнулся, проведя горячей рукой по щекам девушки. Она схватила его ладонь и поцеловала её.
— И что это за идея? — Джеймс чувствовал, как растворялся в зелёных глазах, и с усилием воли ответил, оторвавшись от них.
— Понимаешь, Волдеморт имеет давние счёты с моими родителями. А тут ещё мы с Сириусом, как кость в горле. Всё это было подстроено, мы уже собрали доказательства, что это действительно так. Поэтому скоро эти аргументы и факты будут доставлены Забини. Тут-то она не отвертится.
Поттер сиял. Лили тоже заулыбалась и слегка покраснела. А после снова обняла Джеймса.

Сириус Блэк
Бродяга шатался по замку и свернул в подземелья. Ноги сами несли его туда. Но почему? Возможно, ответом на этот вопрос являлось письмо Регулуса.
Добравшись с помощью мантии Джеймса до гостиной Слизерина, Блэк ждал в условленном месте. Брат должен был выйти с минуты на минуту. Дверь приоткрылась, из-за неё выскользнул слегка напряжённый Регулус и пошёл к той нише, где его ждал Сириус.
В коридоре было пусто, поэтому Бродяга решился снять мантию. Братья поприветствовали друг друга рукопожатием и сразу же перешли к делу.
— Сириус, — кротко проговорил Регулус, оглядываясь по сторонам, — в Хогвартсе становится небезопасно. Армия Пожирателей пополняется с каждым днём, единомышленников Сам-Знаешь-Кого становится всё больше. Я боюсь сорваться. А что ещё хуже, мне назначили день, когда я должен буду принять метку.
Бродяга вопросительно вскинул брови и молча смотрел на брата. Регулуса просто трясло.
— Ты можешь перевестись на Гриффиндор, если всё настолько запущено.
Слизеринец сморщился и ухмыльнулся.
— Они меня и там достанут. Ты сам это прекрасно понимаешь, — Сириус нахмурил брови и задумался. — Метку я должен буду принять в середине марта.
Гриффиндорца как ледяной водой окатило.
— Регулус, я сейчас же пойду к Дамблдору и попрошу тебя перевести... Они тебя зомбируют!
— Сириус, успокойся, я выдержу...
— Ни черта ты не выдержишь! Они прикажут тебе убить кого-то, и ты сможешь? — взъерепенился Сириус. — Ты сможешь убить?
Регулус смотрел на брата, словно затравленный зверёк. Слова из головы куда-то вылетели, поэтому парень даже не нашёлся, что и сказать.
— Не-ет... — пролепетал младший Блэк. Его глаза были полны отчаяния. — Но что скажет мама?
Этот вопрос вогнал Сириуса в ступор.
— Да какая разница, что скажет эта горгулья?
— Сириус, — отрицательно замотал головой брат, — я не смогу уйти, как ты. Она умрёт с горя.
— Брат, пойми, она зомбирует тебя, лишает выбора, навязывает отвратительные вещи и не считает тебя за человека. Я не думаю, что она станет скорбеть, если ты уйдёшь. Но я бы не хотел тебе пожелать той же участи, что она готовит тебе. А именно — стать пушечным мясом чокнутого маньяка с отклонениями в психическом и физическом развитии.
Регулус слушал брата, понурив голову. Он шумно и глубоко дышал, а после нескольких мгновений поднял голову и тихо сказал:
— Возможно, ты прав. Спасибо тебе, Сириус.
Он резко обнял Бродягу. Сириус сразу же ответил взаимностью. Раньше, в детстве, пока мать не видела их, Сириус всегда обнимал и успокаивал брата, когда тот случайно мог стукнуться о дверной косяк или упасть с кровати ночью. Всё это так напоминало детство, прежнюю братскую любовь, что в глубине души Бродяги затаилось чувство, что любовь никуда не делась, что всё ещё можно спасти.

Глава 17. Опьянённая сывороткой

Лили Эванс
Джеймс сказал, что всё будет хорошо.
Джеймс пообещал, что скоро это закончится.
Джеймс не виноват. Не виноват...
— Лили, убавь огонь под котлом, — засуетилась Алиса, пытаясь растормошить подругу, впавшую в раздумья.
Эванс удивлённо уставилась на Вуд, но та лишь удручённо дёрнула плечами и печально посмотрела на девушку.
— Лил, ну что ты так убиваешься?
Лили не разделяла спокойствия подруги.
— А как не нервничать? Я не знаю, что с ними, где они...
— В любом случае ты ничем не сможешь помочь Джеймсу и Сириусу. К тому же они отправились туда не одни, а с мракоборцами.
— Слабое утешение, Алиса, — Лили с великой скорбью швырнула какой-то веник в котёл и стала помешивать фиолетовую жижу.
Между тем прозвенел колокол и возвестил об окончании зельеварения и уроков для седьмого курса в целом. Слизнорт подошел к подругам и попросил их задержаться. Остальные студенты покинули кабинет, профессор плотно запер дверь и предложил девушкам чай. Слизнорт всегда был любезен, особенно с Лили. Гриффиндорка была его любимой ученицей, поэтому именно ей он уделял большое внимание.
— Лили, — за чаем начал Гораций Слизнорт, — я могу чем-то помочь в решении вашей проблемы?
Вуд подавилась чаем, и Эванс поспешно принялась стучать ей по спине.
— Простите, профессор?.. — Лили притворилась, будто ослышалась.
— Моя милая Лили, — ласково прошелестел Слизнорт, — я же вижу: на вас лица нет. Поэтому я предлагаю вам свою помощь.
— Профессор, я весьма признательна за столь пристальное внимание, но у меня всё хорошо, — Лили оправдывалась, как могла. Не скажет же она декану Слизерина, что его подопечная чуть не испортила ей жизнь?
Алиса украдкой посматривала то на преподавателя, то на подругу и остужала горячий чай.
— Дорогая моя, не нужно всё держать в себе. Расскажите, и вместе мы сможем найти выход из сложившейся ситуации.
В душу девушки закралась тень сомнения: рассказать или не рассказать? Профессор так любезен, к тому же гораздо мудрее и опытнее...

— Фух, еле отвязались! — выдохнула Алиса, то и дело посматривая по сторонам. — Этот старикан — ещё тот проныра! И всё-то ему нужно знать... Но ты молодец, не раскололась!
Девушки шли и смеялись. Лили прокручивала в голове слова в готовности выложить их на блюдечке с золотой каемочкой, сидя в кабинете профессора и отпивая из фарфоровой чашечки чай со вкусом апельсина и лемонграсса. Но сомнение всё же одолело сердце, и в итоге гриффиндорка решила рассказать только про то, что Петунья познакомилась с каким-то отвратительным маглом по имени Вернон и бездумно хочет выскочить за него замуж. Афера грозила провалиться с треском, но Слизнорт поверил и стал заверять девушек, что это не стоит переживаний. Может, оно и так, но Лили была из тех, кто часто брал вину на себя и воспринимал всё близко к сердцу. Это происшествие, вне сомнений, тревожило сердце рыжеволосой девушки, но не так сильно, как неизвестность.
— Марлин! — крикнула Алиса.
В конце коридора одиноко шла сероглазая блондинка. Девушка не особенно торопилась, об этом свидетельствовали замедленный шаг и задумчивое, отрешённое выражение лица. Раньше такого с ней ещё не было. Она принадлежала к тому типу людей, которые всегда знают, чего хотят, прокручивают в голове варианты развития событий и не слоняются без дела. Эванс и Вуд догнали однокурсницу, и странное поведение Марлин вскоре куда-то улетучилось.
— Марлин, какими судьбами? — затараторила Алиса. — Почему ты одна и грустишь?
Маккиннон была заметно удивлена таким вопросом: брови девушки взмыли к небесам.
— Вас жду, — с иронией парировала она. — А ты, Лили, почему такая озадаченная? Никак о стычке думаешь?
Теперь очередь удивляться перешла к Лили. Поначалу девушка не нашла, что и сказать, но вспомнив, что перед ней стоят две подруги, и обе знают о событии в Запретном лесу, заговорила:
— Марлин, ты ничего о них не слышала?
Маккиннон резко отвернула голову, но в следующую секунду повернула её обратно. В серых, как тучи, возвещающие о дожде, глазах мелькнула какая-то тень. Тень чего — волнения?
А может, ей всё же нравится Сириус и она скучает по нему, волнуется за его жизнь?
— Лили, ты только не волнуйся...
Что ж, интригующее начало!
Вечно улыбающаяся Алиса будто потухла и во все глаза смотрела на соседку по комнате. А Лили будто кол проглотила и не могла взглянуть в глаза Марлин. Как-то невесело прозвучали её слова.
Наконец, Марлин взяла снова инициативу в свои руки и продолжила. Девушка чувствовала, что ей необходимо это сказать. Да и сама Лили это ощущала не меньше.
— Блэйк тоже отправилась с ними. Я видела, как она бросалась парням на шею, — почему-то лицо Марлин стало каким-то мрачным и даже сердитым, — пигалица холёная... Но это не самое страшное. Твой бывший дружок, любитель сальных патл, тоже с ними.

Джеймс Поттер. Сириус Блэк
Утро не задалось с самого начала. На рассвете сова Поттеров принесла письмо. Отец Джеймса писал о том, что вскоре прибудет в Хогвартс и лично заберёт его и Сириуса для встречи с отрядом Пожирателей для разрешения вопроса, касающегося свадьбы с Забини. Чарлус Поттер попросил взять с собой саму Блэйк, а также ещё одного человека на её выбор. Конечно, лучше придумать она не могла, как припереть Нюнчика! Как знали, что не нужно было давай ей свободу... Благо, это ещё не Барти Крауч, тот вообще повёрнутый на идеях чокнутого психа с красными глазами. Говорят, он молится на его фото из газет, вот зверьё...
В десять часов Джеймс, Сириус, Блэйк и Северус вместе с Чарлусом Поттером стояли на поляне. Что это за место, студенты понятия не имели, но было очевидно, что на это и была сделана ставка. Никаких лишних глаз и ушей. Через несколько мгновений из-за зарослей ежевики показались фигуры. Антуанетта Забини и её преданная свита. Блэйк сразу переметнулась к матери, Снейп, недолго думая, тоже перешёл на другую сторону. Из-за спины раздались шорохи, послышались шаги. Оказывается, Чарлус тоже пришёл не один. Пару лиц Джеймс узнал, это были папины друзья, несколько человек также опознал и Сириус. Общение в светских кругах не прошло даром.
Наконец, отец Джеймса решил начать.
— Итак, все собрались, — зазвучал густой тенор. — Предлагаю не тянуть время и разрешить все наши вопросы.
— Вопросы есть только у вас, — небрежно заметила Антуанетта, поправляя шубу. — Если вы сможете доказать, что договор был фальсифицирован, он будет расторгнут. Но есть одна маленькая неувязочка — договор подлинный, опровергнуть его у вас не получится при всём желании.
— С чего такая уверенность?
"Знакомый голос, — подумал Джеймс. — Где-то я его уже слышал..." Все, кто стоял на поляне, обратили свои взгляды на человека в длинной чёрной тёплой мантии. На лице отца Блэйк, Орфонса, вырисовалось неописуемое удивление.
— Так-так-так... Кто тут у нас? Неужели Артур Уизли?
Рыжеволосый мужчина, казалось, ничуть не смутился и лишь с лёгким недоумением посмотрел на Орфонса Забини и засунул руки в карманы брюк.
Сириус скучал. Синие глаза юноши бегали по лицам в поисках хоть чего-то интересного. Пока противоположные стороны обсуждали детали, Джеймс наблюдал за скучавшим другом и думал, как бы его развеселить. Но тут сам Мерлин послал ему решение проблемы...

Когда Забини, к счастью Поттеров и группы поддержки, нехотя, но признали весомость аргументов против договора, было решено его отменить и мирно разойтись. Все эти разговоры "ни о чём" больно утомляли. Когда около половины обеих групп уже покинуло территорию леса, Антуанетта Забини как бы невзначай обронила:
— Но мы же не можем просто так уйти, он покарает нас ...
Чарлус Поттер повернул голову на её голос. Противоположная сторона уже приготовила волшебные палочки. Над головами Сириуса и Джеймса засвистели заклинания. Но каково было их удивление, когда Снейп стал метить именно в них двоих, бормоча что-то под нос и хмуря густые чёрные, как волосы, брови. Он не погнушался использовать самые грязные чары, от которых стволы спящих деревьев разрывались на щепки и превращались в гниющую массу.
Не желая подвергать риску своих людей, Чарлус Поттер велел оставшимся покинуть территорию и трансгрессировать в условленное место. Семикурсников он решил взять на себя. Они бежали втроем по глубокому снегу. Солнца за тучами не было видно. Холод сковывал руки и ноги, но остановиться и пожалеть себя означало только одно. Требовалось укрыться за ближайшим тополем, чтобы беспрепятственно трансгрессировать. Шанс выпал. Они трансгрессировали в Хогвартс. Всё обошлось.
— Джеймс, Сириус, — строго обратился к друзьям запыхавшийся Чарлус Поттер, — никому ни слова об этом. Министерство не знает о нашей самодеятельности, так что держите языки за зубами.
Парни синхронно кивнули, что заставило улыбнуться слегка мрачноватого мужчину.
— Идите, а я ещё зайду кое-куда...

— Что-то больно часто отец к Дамблдору ходит, — как бы между прочим заметил Поттер, когда гриффиндорцы направлялись в Выручай-комнату.
Сириус молчал некоторое время, а когда друзья уселись в уютных креслах комнаты Так-и-сяк, Блэк задумчиво изрёк, глядя в одну точку, абсолютно не моргая и потирая подбородок:
— Ты слышал, что сказал этот мерзавец?
— Ты о ком, Бродяга? — недоумевал Поттер.
— О Снейпе.
— Слышал.
— Может, процитируешь? — предложение подразумевало иронию, однако она в исполнении размышлявшего Сириуса не прозвучала.
— Обязательно? — нехотя буркнул Джеймс, не сводя глаз с лучшего друга. Что-то подозрительно он себя вёл.
— Да.
Сохатый глубоко вздохнул, скривился и проговорил:
— Поттер, тебе ничего не светит.
— Было такое. Продолжай.
Джеймс с недоверием посмотрел на кивавшего, всё так же смотревшего в одну точку Бродягу, но продолжил.
— Ты сдохнешь как последняя сволочь.
— Ага.
— В муках.
— И это было.
— Я тебя сживу со свету, тварь.
— Да он, оказывается, красноречивый у нас! Пора парню пластинку сменить.
— Бродяга, ты...
— Продолжай.
— И все дружки твои сдохнут. Вам не обыграть его, это не игра, Поттер. А ты уже путаешь реальность и твои фантазии.
— Точно, точно.
— Но ведь она реальность. Не смей её трогать и портить ей жизнь.
— Да.
— А дальше я не помню, Бродяга. Далее я не слышал.
— А теперь слушай и крути на рога и копыта.
— Я весь во внимании, Бродяга.
— Её убьют, если она выберет тебя. И блондинку тоже. Они идут по лезвию ножа. Вы сами убиваете их. И нет у вас никакой любви, только чувство собственности. Помяните мое слово, вам не быть вместе. Грязнокровки первые.
— Он нам угрожает?
— Похоже на то.
— И что будем делать?
— Что и всегда.
— Бродяга, доставай Карту.
— Больно он разошёлся на этот раз...
— А как он про Марлин узнал?
— Вынюхал, падло.
— Ну и что? Как будто тебя это трогает.
— Ни капли.
— Бродяга, я заметил у него в кармане пальто что-то белое. Я не особо видел, но мне показалось, что это письмо.
— К чему ты клонишь?
— Это была бумага, причем не обычная, а наша, на которой мы с тобой писали любовные послания Лили и Марлин.
— А как?..
— И мне интересно. Ты не заметил, что Марлин сегодня какая-то странная?
— Сохатый, рожай мысль.
— Он был у них в комнате. И подмешал ей сыворотку.
— По-моему, ты бредишь. Сказывается отсутствие Эванс.
— Сириус! Он напоил её сывороткой правды!



Глава 18. Казнить, нельзя помиловать!

— Марлин, ты точно ничего не хочешь нам рассказать?
Четыре гриффиндорки сидели на своих кроватях.
Марлин упрямо молчала, глядя в одну точку. Мэри не выдержала звенящей тишины, всплеснула руками, поднялась с кровати и встала посреди комнаты.
— Девчонки, только обещайте, что эта тайна умрёт с вами, — вдруг подала голос Марлин.
Удивлённые подруги переглянулись и согласно закивали, ожидая услышать нечто устрашающее.

Лили Эванс
— Я лежала одна, вы все куда-то убежали, а мне вдруг захотелось почитать. Я достала книгу, уселась на подоконник и погрузилась в чтение. Послышался скрип. Я оглянулась, но никого не было. Я подумала, что это сквозняк, вот только ни один дурак не будет открывать окна в декабре. Дальше стала читать — снова скрип. На этот раз более явный. Я почувствовала что-то неладное, спрыгнула с насиженного места. И, как оказалось, не зря. Я быстро достала из тумбочки волшебную палочку, снова осмотрелась. Никого. Абсолютная пустота. Я подумала, что начинаю бредить, как вдруг... мне послышался знакомый голос:
— Нет, Маккиннон, ты не бредишь, — голос Снейпа был до омерзения неприятным. Я сразу поняла, что ничем хорошим это не закончится.
Я поинтересовалась, не попутал ли он чего, ведь это просто неописуемое нахальство — припереться в гриффиндорскую девичью спальню! Потом мне пришла мысль, что он мог прийти к тебе, Лили, — рыжеволосая староста очень сильно удивилась, но продолжала слушать подругу, — а он, будто прочитав мои мысли ответил: — Не угадала, Маккиннон. Я к тебе. Давно хотел поболтать.
— Вот это наглость вселенского масштаба! — завопила Алиса, заправляя прядь волос за ухо. — Надо же, поболтать! А сальные патлы для начала помыть он не хочет?
Марлин изобразила на лице подобие улыбки. Лили, не сводя с неё взгляда, осознала, что случилось что-то непоправимое. Но торопить с рассказом и без того потерянную подругу она не могла.
— Он беспардонно уселся на кровать Лили, осмотрел её и тумбочку. Поначалу он молчал и пялился куда-то в окно, но потом всё же соизволил объясниться:
— Блэк — сколько мерзости в одной фамилии.
— Причём тут это? — спросила я. Он фыркнул, встал с кровати и подошёл ко мне. Я не успела опомниться, как он достал какой-то флакончик и насильно вылил его содержимое мне в рот. Это так мерзко! — Марлин совсем раскисла. Слёзы градом скатывались по её порозовевшим щекам, но при этом интонация её голоса оставалась прежней. — Он с помощью заклинаний связал меня и усадил на диван, а потом стал допрашивать...
— Вот подонок! — высказалась Мэри, подбежав к Маккиннон. Марлин разрыдалась в голос, и Алиса с Лили также поспешно кинулись к ней, чтобы обнять и успокоить.
— Что он узнал? — серьёзно и непреклонно спросила Лили, изучая лицо подруги. — Он напоил тебя сывороткой и узнал что-то?
Марлин кивала.
— Я сопротивлялась, как могла, но я не в силах была идти против сыворотки правды...
— Милая Марлин, тебя никто ни в чём не обвиняет, — пояснила Мэри, вглядываясь в лицо рыдающей Маккиннон, — она пытается узнать, что он узнал от тебя.
Блондинка подняла заплаканные глаза на Эванс и кивнула.
— Он узнал про то, что Блэк ухаживает за мной.
— Ну, это ещё не беда, — отмахнулась Алиса.
— Смотря с какой стороны... — возразила Лили.
— Он узнал про Забини, но я мало что ему могла выболтать, ведь сама ничего не знаю толком. Также он интересовался тем, куда пропадает Ремус, есть ли девушка у Петтигрю и... — Марлин как-то виновато посмотрела на задумчивую Эванс, а после негромко добавила: — любишь ли ты Джеймса.
В комнате воцарилась тишина.
— И что ты ответила? — еле слышно, почти шёпотом спросила рыжеволосая девушка.
— Слава Богу, в этот момент действие сыворотки закончилось, и я ничего ему не сказала.
Девушки выдохнули.
— Спасибо, милая, — с облегчением и бесконечной теплотой шепнула Эванс, обнимая успокоившуюся Марлин.
Ответом стала понимающая улыбка.
— Знаете, что меня больше всего насторожило, — преобразилась Марлин и привела себя в полный порядок, — то, что он буркнул мне перед тем, как уйти.
— И что же он сказал? — скептично процедила Мэри. Казалось, она ненавидела Снейпа не меньше, чем Марлин.
— Что-то типа "Теперь ты, да и не только ты, на особом счету. И не думай, что просто так отмажешься."

Джеймс Поттер
Если бы не Сириус, Сохатый уже бы давно голыми руками четвертовал Нюнчика. Гнев и ярость бурлили в жилах, требуя отдать ему "долг", но Бродяга был категорически против. Прошла неделя, до каникул оставалось всего ничего, и совесть подмывала Джеймса сотворить очередную гадость и подпортить и без того несладкую жизнь Нюниусу.
— Джеймс, я бы не делал этого, — взывал к его разуму Лунатик, стоя с ним на мосту. — Ты же должен отдавать себе отчёт в том, что он владеет тёмными заклинаниями, что всё может пойти не так и в конечном счёте проиграешь ты, а не он.
Ремус был непреклонен. Как только Сохатый и Бродяга поведали животрепещущую историю своих похождений Лунатику и Хвосту, Ремус сразу же схватился за голову и произнёс до боли приевшуюся фразу: "Вы конченые психопаты." Причём сначала было как-то непонятно, почему виноват Снейп, а психопатами назвали их с Сириусом. Но теперь мотивы, которыми руководствовался Лунатик, называя друзей такими нешуточными словами, становились всё очевиднее.
— Рем, я не прощу себе только одного — если Лили будет с ним. Вряд ли ей известны все его "геройства" и махинации. Да и незачем Лили всё это знать, ей и так нелегко.
— Понимаю, Сохатый. И именно поэтому стараюсь предостеречь тебя от твоих же глупостей.
Джеймс смотрел в синеющую даль. День близился к вечеру. Смеркалось.
В голове разум боролся с горячим сердцем. И тут до Джеймса дошло.
— Лунатик, а ведь любить значит переступить через себя, да?
Люпин был слегка ошарашен таким неожиданным и глубоко философским вопросом, но довольно скоро совладал с собой и вновь вернулся к диалогу.
— Может быть, Сохатый. Это очень сложно. Но одно я знаю точно: ты заслужил Лили, а она заслужила тебя. Ты столько сделал для неё, а она привила тебя очень важные черты, в которых ты нуждался. Вы будто созданы друг для друга.
— Только вот любит ли она меня так, как я её?
— Ох, Джеймс, на этот вопрос я не смогу дать тебе ответ. Тебе лучше узнать это у неё самой.
— Рем, я боюсь, что не сдержусь и врежу этому засаленному уроду.
— Сохатый, а на что тебе мы?
Друзья громко рассмеялись.

Лили Эванс
В свете последних событий девушка решила не рисковать. Случайные встречи с Северусом были сведены к нулю, общение с Мародёрами слегка омрачилось. Ни девушки, ни парни не желали делиться тем, что затрагивало интересы и тех и других, а говорить о чём-то другом не особенно-то и хотелось. Лили списывала молчание Джеймса на стычку с Забини. И какой-то дохленький червяк сомнения поселился в мозгу: а может, всё дело в том, что она ему перестаёт нравиться?
Действительно, за прошедшие три дня он ни разу не подкатывал к Лили, особенно ею не любовался, в любви не признавался и даже компании не составлял. Складывалось впечатление, что Джеймсу стало на неё наплевать. А это был удар в самое сердце.
Алиса стала замечать за Лили приступы грусти. Девушка спонтанно в них окуналась, что называется, по самое не хочу и также спонтанно из них выходила. Каждый "сеанс купания в грусти" всё больше затягивался, и это не могло не беспокоить.
Заметил глубоко скрытую боль и печаль Лили и Ремус. На последнем дежурстве он очень деликатно поинтересовался, не случилось ли чего с Лили, мол, она даже похудела. Гриффиндорка отмахнулась, но сердце разрывалось на части и девушка с трудом удерживалась от истерики. Каждый новый день не приносил ничего, кроме разочарования. Бесконечные вопросы подруг доводили до слёз, но показать их гордая Лили никак не могла.
После уроков Лили решила не идти на обед, а прогуляться по замку. Ноги сами привели Эванс в туалет на втором этаже, в котором обитала Плакса Миртл. Едва закрыв за собой дверь, Лили отшвырнула сумку куда подальше и заплакала. Причём эти слёзы обжигали глаза и кожу гораздо сильнее, нежели когда-либо. Девушка ни разу в жизни — за исключением неприятного инцидента на Чёрном озере — не плакала из-за этого. А точнее, из-за него, Джеймса Поттера.
Мысли невероятным образом, словно паровозик, складывались в голове одна за другой, создавая все новые и новые поводы для слёз. Когда же дело зашло слишком далеко, Лили не смогла больше молчать и стала всхлипывать, проговаривая свои мысли вслух:
— Конечно, мне далеко до Забини. Ни кожи, ни рожи! Правильно, молодец, Джеймс, поматросил меня и бросил. А ты, дура, тоже хороша! Раскатала губу и ждала, что всё будет так, как пишут в романах со счастливым концом? Закатай губу и будь реалисткой! Неужели ты думала, что тебе повезёт, что, если ты оттаешь, он будет с тобой?
— Будет, — неожиданно послышался мужской голос за спиной.
Лили прервала свои излияния и быстро стала вытирать лицо.
Кто бы это мог быть...
— Регулус?!
На заплаканном лице девушки застыло удивление. Она медленно повернулась лицом к бесцеремонно вошедшему в туалет для девочек слизеринцу. Младший Блэк был практически копией брата. Только поза, тембр голоса и серые глаза заметно отличали его от Сириуса.
— Что ты тут делаешь?
— Решил поздороваться и пройтись в гостиную.
— Не шути, Регулус. Ты же слизеринец. И, к тому же, явно пришёл не просто так.
— Верно. Но есть одна маленькая ошибочка, Лили, я теперь на Гриффиндоре.
Девушка пребывала в полнейшем шоке, а собеседник только понимающе смотрел на неё и ждал, пока она переварит эту новость и придёт в себя.
— Ты перевёлся?
— Именно.
— Поздравляю, теперь у нас общий дом, — обязанности старосты дали о себе знать.
— Да, — улыбнулся новоиспеченный гриффиндорец. — Давай, собирайся, пора идти.
— Куда? — в сотый раз изумилась девушка.
— Скоро увидишь.

Глава 19. Опасные игры

Джеймс Поттер
Пусть нас в любви одна связует нить,
Но в жизни горечь разная у нас.
Она любовь не может изменить,
Но у любви крадёт за часом час.

Как осуждённый, права я лишён
Тебя при всех открыто узнавать,
И ты принять не можешь мой поклон,

Чтоб не легла на честь твою печать.
Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю,
Что весь я твой и честь твою делю!

Почему-то именно эти строчки всплыли в памяти и прожгли сердце. Ну почему всё должно быть именно так? Почему он должен лишь хранить свою безграничную любовь к прекрасной девушке вместо того, чтобы быть с ней?
"Так нужно, Сохатый. Ты и сам всё прекрасно понимаешь,— говорил Сириус.— Мы не можем подвергать её опасности."
Да, не можем. Только вот от этого не легче.
Да и Лили почему-то ходила сама не своя. У неё что-то произошло? Как некстати, когда Джеймс нужен, чтобы помочь, он должен быть как можно дальше от неё. Вот это ирония судьбы...

Сириус и сам держался подальше от Марлин. Джеймс начинал подозревать, что эта привязанность друга — не просто привязанность, а нечто большее. С одной стороны, он радовался, а с другой... Ему ведь, должно быть, не легче.
— Во имя трусов Мерлина, когда это закончится? — заорал Поттер. Друзья накинулись на него, как на психа, сбежавшего из психиатрической клиники для безнадёжно больных.
— Поттер, ты охренел? — зашипел разозлившийся Сириус. — Ты сейчас провалишь всю операцию!
Ах, да, они же в деле.
Было довольно сложно объяснить мотивы участия в нём Питера, но всё же сам факт участия вызывал уважение. Он без промедления согласился, даже не выслушав, в чём суть всей операции, в отличии от дотошного Ремуса. Тот потребовал детального описания и повторного обсуждения.
Сам план представлял из себя целую серию различных, порой даже безумных действий.
Мародёры в данное время выжидали "подходящий" момент, спрятавшись за доспехами рыцаря неподалёку от "преисподней" — гостиной Слизерина. Через некоторое время показалась фигура, проходившая по тому самому коридору, в котором "отсиживались" гриффиндорцы. Тёмная фигура остановилась напротив доспехов, за которым прятались Мародёры, и постучала два раза. В ответ на эти позывы Сохатый вылез из засады.
— Ну что, как всё прошло?
— Я её запер, она в безопасности.
— А другая?
— В другом месте. Всё как договорились, Джим.
Неизвестный и Поттер пожали друг другу руки.
— А теперь бегите, — очень быстро и чётко шепнула фигура. — Даже если меня прикончат, не возвращайтесь.
— Заткнись, Рег, и не смей ничего такого говорить.
— Ну нет, я имею право на достойную смерть, — фыркнул младший Блэк.
— А ты острить не разучился, — подал голос Сириус и пожал руку брату. В глазах Регулуса словно лёд растаял.
— Бегите, быстро, — скомандовал Регулус, размахивая волшебной палочкой, словно дирижёр. Этот "самец" всегда так небрежно грациозен? Все Блэки — ещё те ловеласы...
Мародёрская шайка довольно шустро покинула злосчастный коридор. По мере приближения к пункту назначения Джеймса не покидала мысль: " А всё ли мы правильно делаем? "

Регулус Блэк
Пульс зашкаливал. Артериальное давление тоже.
Лоб покрылся капельками пота.
Регулус как никогда сильно волновался.
Послышались шаги.
— Так-так-так, кто тут у нас... — прошелестел противный грубый голос.
Регулус нервно сглотнул, но вскоре взял себя в руки.
— Сюрприз, — сострил Блэк.
— Ох, ты опоганился настолько, что в тебе не осталось даже аристократического чувства юмора.
— Нет, Нотт, это ты низко пал.
Наконец компания слизеринцев показалась при свете факела. Глаза Нотта наливались кровью, в то время как Снейп холодно и слегка заинтересованно смотрел на Регулуса. От одного его взгляда становилось противно.
Нотт большими шагами сократил расстояние, разделявшее его и Блэка.
— Предупреждаю, щенок, ещё одно словно, и письмо будет в руках Вальбурги.
— Напугал, — хмыкнул Регулус. А где-то в глубине души всё его существо разъедало от двуличности. Письмо не должно попасть к матери!
— Забавно, Регулус. Ещё недавно, закончив выводить буквы на этой бумажке, — Нотт достал из внутреннего кармана дорогой фиолетовой мантии пергамент и помахал им перед лицом Блэка, — ты трясся от одной мысли, что мать увидит это и поймёт, что ты и твой братец — выродки и говно, которое по ошибке приняли за золото!
Нотт орал. Громко и со вкусом.
Шелохнулся Эйвери. Рыжеволосый парень покорно подошёл к Нотту и что-то шепнул.
— И всё же — я сегодня слишком добр, чтобы оказать тебе честь.
— Не копируй Малфоя, Нотт. Тебе не идёт, — передёрнул Регулус и стал вальяжно расхаживать от одной стены коридора до другой, периодически бросая цепкие взгляды на слизеринцев.
— Итак, дамы, — начал Блэк. От такой дерзости Блэка-младшего компания онемела, — я здесь не потому, что мне нравится лицезреть ваши мерзкие рожи, а потому, что у меня кое-что есть.
— Я сейчас скажу, чего у тебя вскоре не будет, — зашипел Нотт. Снейп внимательно слушал, впившись в Регулуса своими чёрными, липкими, как смола, глазами.
— И что это? — нарочито небрежно поинтересовался Северус.
Регулус ослепительно улыбнулся.
Сработало...
— Компромат.
— На кого? — Снейп был несколько удивлён, но по выражению его лица можно было подумать, что он с этим сталкивается каждый день.
— На вас.
Воцарилась тишина.
— Блэк, ты случайно о дверной косяк не ударился? — мерзко заржал Эйвери.
— Нет, идиот, — Регулусу было всё равно. — Скоро вас всех размозжат о стены и дверные косяки. Решайте сами.
Нотт и Снейп переглянулись. Остальная группа поддержки вопросительно-выжидающе смотрела то на довольного собой Регулуса, то на размышлявших Нотта и Снейпа. После полуминуты молчания, Северус негромко буркнул:
— Говори.
— Мне нужно, чтобы ты, Эйвери, Нотт и Розье пошли со мной. И никого больше. Я понятно излагаю? Никаких слежек. Никаких чар.
— Ладно.
— Встретимся в коридоре на восьмом этаже, — крикнул Регулус и был таков.

Джеймс Поттер
— Я уже начинаю переживать за него, — негромко признался Сириус. Джеймс понял: нужно действовать. Но сначала необходимо устранить напряжение в группе.
— Слушай, Бродяга, с ним всё нормально, — тон Джеймса внушал вселенское доверие. — Я верю, он всё сделает как надо, согласно плану.
Бродяга хитро усмехнулся.
— Джимми, подбери сопли с пола.
— Ах ты, засранец, — завопил Поттер, тыкая пальцами в бока друга.
Ремус шикнул: — Идиоты, играться потом будете.
Верно. Но такой момент — Джеймс уже бы надрал Блэку задницу! Но Ремуса лучше не злить. Скоро полнолуние, как никак.
— Идёт, — пискнул запыхавшийся Питер, показавшись из-за угла. — То есть... б-бе-ж-жит...
Мародёры словно по сигналу достали палочки и встали в линию. К ним подбежал слегка раскрасневшийся Регулус, также обнажив свою волшебную палочку и встав в строй.
— Как всё прошло? — вежливо поинтересовался Ремус.
— Как ты и говорил, Рем, — заверил парень.
Из-за угла показались четверо слизеринцев. Также вооружённые палочками и с не самыми добрыми лицами.
— Всё даже забавней, чем я думал, — фыркнул Нотт.
Два вражеских стана расположились стенка на стенку.
— Что вам нужно? — лениво промямлил Розье.
— Обсудить кое-что, — глаза Сириуса полыхнули недобрым.
— Мы все во внимании.
— Мы знаем, что у вас есть залёты. Но только остальные об этом не знают. Несправедливо, — поясничал Сириус. — Поэтому мы решили поделиться хлебом с народом.
Блэк не просто улыбался — он ликовал и скалился.
Нотт слегка напрягся и бросил взгляд на Розье.
— У вас ничего на нас нет, — брезгливо сморщившись, заявил Эйвери.
— Я бы не торопился с выводами, — заметил серьёзный Лунатик. Тень улыбки пробежала по его губам.
О да! Вот оно, превосходство! Оно летает в воздухе, ощущается кожей...
Противник сбит с толку.
Ха!
Это они ещё самой соли не знают!..
Нотт плюнул под ноги Сириусу и по-звериному заржал. Так вопят слоны, кажется. Дикие. Совсем дикие.
Блэк покраснел и мысленно испепелял дерзкого выскочку, который без помощи эльфа даже задницу подтереть не может.
Джеймс положил ему руку на плечо, пытаясь успокоиться, но злоба, словно цепная ядерная реакция, передалась и ему. Поттер мгновенно вспылил и с наслаждением и упоением морального и физического превосходства проговорил, отчеканивая каждое слово, будто монету на монетном дворе.
— Нотт, советую придержать свои слюни при себе. В Азкабане они тебе пригодятся! — Нотт опешил. — О да, я уже вижу страх, дикий страх, что испытывает каждый человек при поцелуе дементора! Даже смотреть на это невыносимо, но я попробую!
Снейп как-то странно посмотрел на Поттера. Словно ловил каждое пророненное им слово. Мерзко.
Губы Нотта задрожали от злости. Он был вне себя от ярости.
— Так-то! А ты думаешь, что убил семью маглов и чистым из воды выйдешь? Нет, дорогой, тебя ждёт тюрьма, как и каждого из вас четверых, — Джеймс кивком головы указал на смутившихся слизеринцев. Они свирепо и в то же время негодующе смотрели на Поттера. Но самому Поттеру было глубоко чихать. — Вы думаете, мы не знаем, что вы убили семью Макдональд? — Ремус почувствовал себя неловко. — Думаете, мы не знаем о том, что вы участвовали в теракте в метро? Думаете...
— Довольно, — прервал его тираду Снейп. — Чего ты хочешь?
— Мы хотим, чтобы вы не распускали свои поганые, по локоть замаранные в крови руки, чтобы оставили в покое маглорождённых и маглов. В противном случае компроматы будут лежать на столе у Дамблдора и Фаджа.
Поттер и Снейп с неприкрытым отвращением смотрели друг другу в глаза.

*****

Джеймс летел слово ошпаренный.
Она ждала его.
А если нет?
Плевать!
Главное, что с ней всё в порядке.
Джеймс спустился на пятый этаж, отсчитал четвёртую дверь справа от статуи Бориса Бестолкового. Ванная старост. Мда, лучше Регулус придумать, разумеется, не мог, чем запереть её здесь. Но это всё же лучше, чем если бы она была в более людном месте.
Джеймс снял чары, наложенные на дверь, вошёл внутрь.
Тишина.
Поттер осмотрелся. Стал искать её. Она не могла отсюда сбежать.
Внезапно что-то хрустнуло, голова стала очень тяжелой, ноги подкосились. Но Поттер устоял. Ему даже хватило сил обернуться.
— Лили?
— Джеймс?
Да уж. Внезапнее, чем то, что любимая девушка огрела его чем-то по затылку, быть, казалось, ничего не могло.
— Прости, я думала, это Регулус, — виновато призналась девушка. Лёгкий румянец тронул её нежные щёки.
Джеймс уже и забыл о боли. Он обо всем забывал с ней.
— Ничего, — отмахнулся улыбнувшийся Джеймс, — жить буду. Ты только не дуйся на Рега, ладно?
Лили недоумевающе смотрела на него.
— С чего бы это? Он наврал мне.
— Ложь во имя спасения.
— Что за ерунду ты говоришь? — девушка с помощью волшебной палочки залечила больное место на затылке Джеймса, за что он был ей очень благодарен.
— Лили, так было нужно, поверь мне, — её зелёные глаза оттенка первой весенней травы доверительно смотрели в его глаза. Эх, к чёрту бы все слова... — Нам нужно было укрыть тебя, чтобы тебя не нашли. Теперь всё наладилось. Ты можешь быть спокойна.
— От кого укрыть? Джеймс, скажи, что случилось? Я не могу быть спокойна, пока ты что-то делаешь за моей спиной, — голос рыжеволосой старосты школы дрогнул. Джеймс почувствовал, как она была напряжена.
— Я просто защищаю тебя. Но теперь всё хорошо. Незачем заморачиваться и вникать в то, что не обязательно знать.
Лили разозлилась. Щёки залились краской.
— Джеймс, я имею право знать! Да вообще, что, чёрт возьми, происходит с нами?
— В смысле? — не на шутку удивился парень.
— Думаешь, я не вижу, как ты от меня шарахаешься? Думаешь, мне приятно, что ты вот так меня кинул, а после пришёл? Что я должна была думать? — глаза девушки, словно две большие чаши, наполнились слезами, но Эванс героически сдерживала их.
— Лили, что ты такое говоришь? — тень какой-то непонятной обиды проступила в нотках голоса.
— То, что вижу, — слёзы помимо её воли потоком хлынули из глаз.
— Да если ты хочешь знать, я тебя от твоего же Нюнчика спасал, чтобы он своими грязными щупальцами тебя не трогал!
— Он не мой! — протестовала Лили.
Джеймс был словно в бреду. Это он потом осознает, а сейчас он был разгневан и зол!
— Если бы ты правильно выбирала себе друзей, этого бы не было!
— Джеймс, не говори так, — сиплым, дрожащим голосом сказала девушка.
— Я тоже говорю то, что вижу! — да, он победитель.
— Дже-еймс... — слёзы неустанно катились из глаз, но Лили даже не моргала.
Поттер смутился. Что-то пошло не так. Постойте-ка... Это он сейчас так орал на Лили?
Не может быть.
— Я люблю тебя, Джеймс... — без сил прошептала Эванс и выжидающе посмотрела на шумно и часто дышавшего Поттера.
Он с силой обнял её, прижал как можно ближе и окунулся в бездну мягких рыжих волос.
— Прости меня, милая. Я должен был тебе всё рассказать, предупредить. Но я думал, что, пребывая в неведении, ты останешься в безопасности, — он целовал её плечи и волосы.
— Больше ничего от меня не скрывай, — на ухо ему шепнула Лили и тепло улыбнулась.
Джеймс слегка отстранился от неё, чтобы увидеть её лицо.
— Родная моя, я тебя тоже очень люблю! — закричал Джеймс и, подхватив девушку, словно хрупкую статуэтку, закружил на руках. Раздался заливистый смех.
Джеймс опустил Лили на пол, но не отпустил.
— Лили, а ты пообещай мне, что не будешь без повода считать меня засранцем и ревновать к каждой встречной. Я всё равно от тебя никуда не денусь и тебя не отпущу. Я ведь очень сильно люблю тебя. — Улыбка девушки стала ещё светлее и теплее. — Никто никогда не любил тебя так, как я!
Они стояли и смотрели друг другу в глаза.
Джеймс провёл рукой по тёплой щеке Лили, она понимающе улыбнулась ему.
Пора...
Джеймс страстно поцеловал Лили. Он так давно не чувствовал вкуса её тёплых, нежных губ! Но теперь она была с ним...
Была бы возможность — он бы никогда её не оставлял одну, никогда не отпускал её...
Когда Лили оторвалась от него, Джеймс решил воспользоваться моментом.
— Не знаю, как ты, а я так больше не могу. Поэтому...
Он по-поттеровски улыбнулся и спросил:
— Лили, ты будешь моей девушкой?
Лили пребывала в шоке. Но через секунду снова пришла в себя и ответила:
— Да.
Вот оно, подлинное счастье.

Глава 20. Братья Блэк

Сириус Блэк
— Марлин, подожди, — Бродяга схватил белокурую гриффиндорку за локоть и притянул к себе.
Зрачки девушки чуть сузились, серые глаза свирепо взирали на парня. Но его это нисколько не смущало.
— Что, снова потянуло на интеллектуальные беседы? — съехидничала Маккиннон, не оставляя попыток вырваться их крепких "объятий".
— Меня всегда тянет на разговоры, — парировал Блэк и через мгновение с самой серьёзной интонацией добавил: — Особенно с тобой.
Они стояли посреди пустой гостиной и напряжённо смотрели друг на друга. За окном шёл снег, выла вьюга, а в комнате едва слышно потрескивали поленья в камине и стояла звенящая тишина.
— Марлин, что происходит? — спокойно и с долей недоумения поинтересовался Сириус. — Почему мы не можем просто нормально общаться, как все?
— Мы не все, Сириус, — усмехнулась блондинка. Бродяга хитро улыбнулся и подмигнул.
— Тогда вопрос считаю исчерпанным, — констатировала девушка, свободной рукой теребя перламутровую пуговицу на мантии Сириуса. Несмотря на всю его внутреннюю напряжённость, он держался очень статно и небрежно.
Портрет слегка приоткрылся, в гостиную кто-то смеясь пробрался.
— Фрэнк, не здесь, — послышался шёпот.
— Но мы же ничем неприличным не занимаемся, — слегка удручённо заметил Лонгботтом. — Это всего лишь невинные поцелуи.
— Мне как-то неудобно...
Парочка зашла в комнату и остолбенела. Маккиннон и Блэк не сдержали улыбок.
Алиса покраснела так, что слилась с цветом стен и ковров, а Фрэнк как-то виновато улыбнулся. Они быстро разошлись по комнатам и пожелали друг другу и Блэку с Маккиннон спокойной ночи.
— Марлин, не хочешь прогуляться? — вдруг предложил Бродяга.
— Не сейчас, — без обиняков ответила девушка.
— Как насчет похода в Хогсмид? В эту субботу, — не терял надежды парень.
— Я подумаю, — голос блондинки дрогнул помимо её воли. Она быстро отвернулась, дабы Сириус не узрел проступившего на её щеках румянца.
Блэк был поражён. Она ещё ни разу не говорила "я подумаю" или хотя-бы "поживём — увидим". Даже в письмах была довольно сдержанна и никогда не давала ему повода подумать, что он ей не безразличен. Означало ли это её новые манипуляции, подвох? Но такие игры ему определённо нравились. Было в этом что-то авантюристское, захватывающее.
— А теперь, будь добр, отпусти мою руку, — вежливо попросила Марлин.
Сириус тут же выполнил её просьбу и продолжал беззастенчиво изучать её.
Она быстро попрощалась и упорхнула восвояси.
— Это знак свыше, Мерлин? — усмехнувшись, вопрошал воздух Сириус, а затем ушел спать.

Джеймс Поттер
Надвигалась суббота, поход в деревушку, охраняемую мракоборцами. Все суетились, готовились к нему, словно это был не просто очередной выходной в Хогсмиде, а королевский бал. Впрочем, для влюблённых парочек он многое значил.
Мародёры были увлечены разговорами по душам, сидя в гостиной с бутылками сливочного пива.
— Лунатик, чем же ты перед ней провинился? — недоумевал Сириус, делая еще один глоток из прозрачной бутылки.
— Я случайно поднял тему смерти её родителей... Рана ещё свежа — она никогда от этого не оправится, — удручённо признался Люпин. — Ты мне лучше скажи, Марлин согласилась идти с тобой завтра?
— Мне и самому интересно, — весело фыркнул Сириус. — Я у неё пытался услышать внятного ответа, а она загрузила меня очередными метафорами.
— А что в итоге? — Ремус приподнял одну бровь и отставил от себя наполовину осушённую бутылку.
— В итоге она сказала: "Если найдёшь меня завтра, значит я составлю тебе компанию". И где я должен её искать?
— В подземелье, — прыснул Джеймс, совершая ещё один глоток.
— Сохатый, за такие шуточки я тебе рога пообломаю, — буркнул Сириус.
Джеймс переглянулся с Лунатиком, тот кивнул ему головой. Поттер набрал побольше воздуха и осторожно начал:
— Пообещай, что не будешь нас с Лунатиком бить.
— С какого перепуга? — удивился Сириус и, сощурившись и озорно улыбаясь, перевёл взгляд с озадаченного Джеймса на не менее важного Ремуса. — Опять что-то затеяли, негодники?
— Не совсем, — сухо ответил Джеймс. — Только держи себя в руках, ладно?
Сириус ещё раз с недоумением и нескрываемым любопытством посмотрел на друзей и кивнул.
— Вчера мы с Лунатиком, как ты знаешь, шли от Макгонагалл и стали свидетелями кое-чего интересного.
— И чего же, стриптиза Нюнчика или Хагрида в розовой балетной пачке? — парировал Блэк, осушив бутылку до дна.
— Хуже, Бродяга, — заметил Джеймс без всякой иронии в голосе. — Твою ненаглядную, обнимающуюся с каким-то хмырём.
Сириус ошалел.
— Не может быть, она же со мной была.
— Мы не обознались, Бродяга, — деловито подтвердил Люпин.
— Я поговорю с ней завтра, — задумчиво пробурчал Сириус, — уж больно эта ситуация напоминает мне недавние события...
— Поговори, Сириус, только вряд ли она тебе что-то скажет, — неуверенно вставил реплику Хвост.
— Тоже верно, — согласился Люпин. — Но попытка — не пытка.
— Сохатый, я не понял, а что у вас с Эванс? — голос Блэка звучал очень бодро, да и сам он оживился.
— Ну... — слегка покраснел Поттер, — она согласилась стать моей девушкой...
Реакция последовала незамедлительно. Комната наполнилась радостными криками, аплодисментами.
Джеймс был счастлив сам и видел, как искренне восприняли новость друзья. Они самые лучшие.
— И почему же ты сразу не сказал? — с широкой улыбкой спросил Ремус.
— Не трудно было догадаться, он же весь светился от счастья, — фыркнул Сириус.
Улыбка не сходила с лица Джеймса.

*****

— Беги, Обри! — прокричал голос высокого стройного юноши.
Двое бежали по ночному Запретному лесу. Без оглядки, вооружённые лишь волшебными палочками. Страх плясал в карих глазах одного и в серых — другого. Обри споткнулся и рухнул на землю, распластавшись по ней, словно кусок сыра по ломтю. Другой вернулся за ним, помог встать, вопросительным взглядом наградив спутника. Они сразу же метнулись в бега. Мимо проносились деревья и кусты, запорошённые снегом. Ясное звёздное небо вдобавок освещала растущая луна. Повезло, хоть оборотней не встретили.
— Рег, куда дальше? — на бегу с безысходностью прокричал Обри. — Мы не можем отыскать путь, признай! Мы заблудились.
Несмотря на бешеную скорость, с которой бежали юноши, руки Обри тряслись, зубы стучали, но не от холода — от страха. Мрак заволок его разум и рассеял самообладание, которым он славился. Почему-то страшные звуки, доносившиеся из сердца леса, пугали его. Всё то время, что он бежал, он смотрел на небо и мечтал лишь выбраться.
— Чёрт бы меня побрал, я никогда больше не пойду с тобой... — чуть не плача признался Бертрам.
— Обри, — вдруг неосознанно закричал Регулус, — а если твою подругу укусит оборотень, ты тоже не станешь рисковать своей жизнью?
Бертрам не нашёлся, что ответить.
— А брат знает? — тихо спросил он.
— Нет... он же с ума сойдёт... — подавленно произнёс Блэк. — Не говори ему, что бы не случилось... Я не хочу его снова потерять. К тому же, у нас много доброжелателей, ad notam*.
Озадаченный Бертрам глубоко вздохнул и кивнул.
— Давай отсюда выбираться, — предложил он. — Мы что-нибудь придумаем.
Регулус изобразил на лице вымученное подобие улыбки и побежал первым. Снова они бежали по извилистым тропинкам. Мириады звёзд над головой указывали путь. Внезапно подул поток холодного, обжигающего лицо ветра. Регулус поднял голову и увидел, что в небе кто-то летит на метлах.
— Кто это, Берти? — тихо спросил недоумевающий Блэк.
Но Бертрам ответа не знал и лишь пожал плечами.
— Не инспекция точно. Тогда кто?
— Ты слышал об отряде народных мстителей? Или как их там... Ордене каком—то...
— Феникса?
— Да, его самого. Не слышал? Вижу же, что ты в курсе. Говорят, что их никто в лицо не видел, но они очищают улицы от подонков, что прислуживают Волдеморту. Только вот они работают ночью.
— Но что они забыли здесь? — вполне логичный вопрос задал Регулус. — У нас не горячая точка. Они бы принесли пользу городу. Лондон просто наполнен страхом. Ему нужны герои.
— Согласен, — со всей серьёзностью сказал Бертрам и, повернув голову в сторону Регулуса, добавил: — Я почту за честь сражаться бок-о-бок с ними.
— В чём же вопрос? — поинтересовался Блэк, хмуря брови. — Это так сложно?
— Они не оставляют следов. Неуловимы.
— Они мне определённо нравятся, — улыбнулся Регулус. — Берти, кажется, у меня есть идея.

Лили Эванс
Девушка сидела на подоконнике в совершенно безлюдном коридоре. Одна.
Она смотрела в окно. А сердце сжимало от боли. Но она держалась, хотя чувствовала, как воспоминания рвут сердце на части. Почему именно сегодня, когда она, возможно, первый раз за несколько лет чувствовала себя счастливой?
Почему Регулус затеял это разговор?

— Лили, спасибо, что не проигнорировала мою просьбу и пришла, — добродушно поблагодарил Регулус и улыбнулся.
Этот юноша всегда вызывал тёплые чувства у Лили, почему-то она всегда считала его хорошим человеком, несмотря на то, что он общался с будущими Пожирателями, сторонниками Тёмного Лорда и учился на Слизерине. И вот он попросил встретиться на деревянном мосту в 16:00. Разве были причины ему отказать?
— Ты что-то хотел? — от Лили не укрылось некоторое беспокойство собеседника, проступающее в серых глазах.
— Да, — прямо ответил он. В отличии от старшего брата, он не мог долго скрывать свои эмоции и был в большей степени прямолинейным человеком. — Только пообещай, что выслушаешь всё, что я тебе скажу.

Может, как раз и не следовало этого делать?
Зря! Дурацкая черта характера — быть отзывчивой и всегда помогать другим. И кому она лучше сделала?
И ладно бы, только разговор с Регулусом... Но появление и фразы Северуса окончательно вывели её из себя.

— Только выслушай, что я скажу тебе, — Северус говорил быстро и чётко. Значит, готовился заранее.
— Зачем? — деланно холодно спросила девушка. — Чтобы ты снова испортил мне жизнь?
— Лили, я умру за тебя, но никогда не стану губить твою жизнь... — с отчаянием произнес Снейп. Его чёрные непроницаемые глаза смотрели на Эванс с благоговением, отчего ей становилось не по себе.
— Ты очень дорога мне, — голос звучал неуверенно, но Лили всё же дала ему шанс выговориться. — Я полюбил тебя с первого дня знакомства... А теперь ты так близко и так далеко...
— Прости, но я никогда не считала тебя чем-то большим, нежели другом, — честно на выдохе призналась она.
Она развернулась и уже почти скрылась за углом, прежде чем услышала:
— Лили, пройдёт время, и мы с тобой будем вместе.

Поначалу она не придавала этим словам значения, но постепенно они пустили корни в её сознании, посеяв неуверенность. Лили мечтала забыть об этом.
От грустных мыслей её отвлёк огонь вдали.
— Что бы это могло быть? — подумала она.
В Запретном лесу что-то полыхало. Это было очень хорошо заметно из окон на восьмом этаже.
Но кто мог разжечь пожар посреди ночи, да ещё и в Запретном лесу?

Примечания автора:
*Ad notam — для заметки.

Глава 21. Как далеко вы готовы зайти?

Марлин Маккинон
Неужели она сдаётся?
На завтра намечался предрождественский поход в Хогсмид. Девушка всегда пользовалась популярностью, но чтобы её пригласил кто-то из Мародёров… Такого ещё не случалось. Два дня назад к ней подкатил Фабиан, один из близнецов Пруэттов, и пригласил составить ему компанию в субботу. Надо сказать, что девушка испытывала к нему некую симпатию, но предложение всё же отклонила. Были ещё камикадзе, которых постигла такая же участь отверженных. Но позже всех её пригласил Блэк. Она действительно ему не безразлична? Марлин до колик боялась быть брошенной им на следующий же день и пыталась не давать ему поводов для размышлений о том, что она ему в глубине души явно симпатизирует. А может, плюнуть на всё и пойти с ним?
— Алиса, а где Мэри? – как бы между делом поинтересовалась задумавшаяся Маккиннон, сидя на подоконнике в спальне девочек.
Алиса разглядывала яркие, красочные страницы нового выпуска журнала «Колдомодерн» и выбирала из трёх модных чернильниц одну, возлегая на диване, свесив обутые ноги.
— Она была с Ремусом в библиотеке, но должна была уже давно прийти, — отрешённо протянула Вуд, фыркнув и отшвырнув журнал.
— Всё это очень странно, не находишь? – Марлин спрыгнула с подоконника и подошла к вставшей с кровати нахмурившейся Алисе.
— Да. И Лили куда-то запропастилась…
— А она куда ушла?
— А её после занятий никто не видел, — Алиса выглядела обеспокоенной.
— Я сейчас приду, — решительно проговорила Марлин и спешно покинула комнату.

Сириус Блэк
Уж кого-кого, а её появления в логове Мародёров он точно не ожидал.
— Марлин?!
Парни так и застыли с удивлением на лице.
— Что-то случилось? – Сириус опомнился первым и подошёл к девушке, стоявшей в двери. Она кивнула.
— Проходи, не стесняйся.
Маккиннон вошла внутрь комнаты, сопровождаемая Блэком. Он не собирался от неё отходить ни на шаг.
— Расскажи нам. Присаживайся, — Бродяга вежливо усадил даму на свою кровать, а сам встал в середине комнаты.
— У меня к вам несколько вопросов, — Марлин перешла сразу к делу.
До чего же у неё приятный голос… Бабочки в животе так и трепещут…
Стоп, Сириус… И что это за сопливо-ванильная хрень? Ещё не хватает слюней для полной картины. Очнись!
— Ремус, — вкрадчиво говорила Марлин, отчего и без того измученный Люпин слегка побледнел, — ты не знаешь, где Мэри?
Лунатик выдохнул, словно груз свалился с его плеч. Наверняка он опять решил, что она интересуется его «пушистой задницей».
— Она должна была зайти к Биннсу, он обещал ей дать список литературы для поступления на факультет магловедения, — Ремус как-то виновато смотрел на Маккиннон, но она этого не заметила, так как смотрела на Сириуса. — Она скоро придёт.
Марлин кивком поблагодарила парня и перешла к следующей жертве:
— Джеймс, а Лили где?
Поттер озадаченно почесал затылок, взлохматив непослушные волосы, и с недоумением посмотрел на Марлин.
— А разве она не в комнате?
Даже Пит перестал грызть грушу и внимательно смотрел на блондинку.
— Её там нет. В библиотеке тоже. Я подумала, что вы вместе где-то бродите. Но ты здесь.
Сохатый в ужасе решительно вскочил на ноги и бросился к двери.
— Джим, ты куда? – недоумевал Сириус.
Джеймс многозначительно посмотрел на Блэка и сказал:
— За ней.
Как только Сохатый скрылся за дверь, Маккиннон встала и, поблагодарив, также покинула покои Мародёров.
«Такой момент нельзя упускать!» — пронеслась мысль в голове.
Сириус пошел за ней.

Марлин сидела в кресле у камина и читала Ежедневный пророк. Сириус сел в кресло напротив и стал наблюдать за девушкой. Она, словно почувствовав его взгляд, опустила раскрытую газету, аккуратно свернув, положила на журнальный столик и удивлённо посмотрела на Блэка.
— Что ты решила насчет Хогсмида? Ты и я. Хогсмид, — Сириус обольстительно улыбался, небрежно поправив рубашку и ожидая ответа.
— Кажется, я тебе уже всё сказала, — выдохнула гриффиндорка и закусила нижнюю губу, чем спровоцировала Сириуса на то, что он грезил сделать уже давно.
Парень подскочил к Марлин и впился в её губы страстным поцелуем. Недаром по нему сохла половина Хогвартса! Марлин, чему Сириус был крайне изумлён, ответила и обвила его голову руками. Они целовались пылко, самозабвенно, горячо. Её губы обжигали его. Земля уходила из-под ног, всё внутри полыхало. Но не прошло и минуты, как Марлин отстранилась и нарушила идиллию со словами:
— Прости, мне нужно побыть одной… — она выглядела крайне озадаченно, но счастливо. – Но это было прекрасно.
Сириус был счастлив.
Она почти его. Осталось чуть—чуть.
Маккинон улыбнулась ему и убежала в спальню девочек.

Джеймс Поттер
Он выбежал из гостиной Гриффиндора и сразу же достал из кармана джинсов карту Мародёров. Парень судорожно листал страницы, выискивая имя рыжеволосой старосты. Время близилось к отбою, нужно было быстрее её разыскать. Лили нашлась в пустынном коридоре восьмого этажа.
Сохатый летел на всех порах и, наконец, нашёл её. Эванс сидела на одном из подоконников.
— Лили, всё в порядке? Мы тебя потеряли! – Джеймс крайне обеспокоенно всматривался в грустное лицо девушки, взяв её холодные ладони в свои горячие руки.
Она смотрела на него с какой-то невыразимой печалью, но молчала.
— Не молчи, пожалуйста… — обнимая, шептал Джеймс ей на ушко. Эванс прижалась к парню и задрожала.
— Лили, милая, скажи, в чем дело… Я очень переживаю за тебя. Ты можешь довериться мне, я помогу тебе, что бы ни случилось. Ты всегда можешь положиться на меня. Только не молчи, любимая…
— Я знала, что ты самый лучший, Джеймс, — выдохнула Лили и поцеловала его за ухом. Поттер расслабился и заулыбался.
Девушка отстранилась и предложила присесть с ней на подоконник, чем Сохатый незамедлительно воспользовался. Он снова взял её ладони в свои и внимательно слушал, глядя ей в глаза.
— Я очень боюсь…
— Чего, родная?
— Мне угрожают, тебе угрожают… Многие в лицо выговаривают мне, что мы не должны быть вместе. Я очень боюсь испортить тебе жизнь. Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности. Но я их понимаю — ты красив, богат, умён, талантлив, чистокровен, — Эванс печально улыбнулась, — а я всего лишь какая-то грязнокровка…
Джеймс не дал ей договорить.
— Лили, — тон был самым решительным, но очень нежным, — не смей себя так называть! Ты и сама знаешь, что маглорождённые ничем не хуже чистокровных. Кто бы что бы ни говорил, я никогда тебя никому не отдам. И пусть угрожают — они завидуют, потому что не могут так любить. Лили, я в состоянии обеспечить тебе полную безопасность. Если надо, я даже умру, лишь бы ты была жива и здорова. Меня не колышет, что они там говорят. Главное, что ты со мной, рядом, что я вижу твои глаза, чувствую, как бьётся твое сердце, могу обнять тебя, быть с тобой. Всё остальное – мелочи. Я так долго ждал тебя, что, кроме тебя, мне ничего не нужно. Я люблю только тебя, Лили, и хочу, чтобы ты ничего не боялась. Я всегда с тобой, ты можешь в любую секунду на меня положиться. И всегда говори мне о том, что тебя беспокоит. Я постараюсь понять тебя, помочь. Даже если это какая-то мелочь.
— Ох, Джеймс, — девушка сияла, улыбалась, а по щекам катились слёзы.
— Лили, я что-то не так сказал? – встревоженно спросил Поттер, чуть нахмурив брови и не прекращая рассматривать Лили.
— Нет, что ты! – староста отрицательно мотала головой. – Всё так! Просто это так приятно!
Джеймс счастливо улыбался. Они смотрели друг на друга. На нежных щеках Лили появился легкий румянец.
— Я очень рада, что ты не отступил от меня, я не знаю, что бы было со мной, если бы мы не были вместе, — призналась Лили и смущённо улыбнулась, взглядом изучая пол.
— Я бы никогда не отступил от тебя, — усмехнулся Джеймс.
— Мне кажется, что я не могу без тебя, — шёпотом проговорила девушка и устремила взгляд на парня, прикусывая нижнюю губу.
— Мне тоже, — он обхватил её голову ладонями, они коснулись друг друга лбами.
Лили слегка отстранилась, а затем мягко и нежно поцеловала Джеймса.
Пока они упоённо и горячо целовались, касались друг друга, он чувствовал её каждой клеточкой своего тела.
Он любил её каждой клеточкой своего тела.
А в голове порхали, словно бабочки, мысли:
Я хочу засыпать и просыпаться с её поцелуями…
Хочу постоянно быть с ней…
Я хочу слышать её голос вечно…
Кажется, мне следует поговорить с мамой.

Глава 22. Выходной в Хогсмиде

Сириус Блэк
Практически все студенты ушли в деревушку, а он стоял у дубовых ворот и искал взглядом Марлин. Её не было, иначе бы он учуял. Вместо характерного тонкого аромата её духов он почувствовал запах свежей выпечки — очевидно, кто-то уплетал пирожок с мясом. Сириус облизнулся. Живот бурчал, как трактор. Конечно, он ведь не успел позавтракать, потому что всё утро прихорашивался и искал любимые трусы, которые, как считал Бродяга, неизменно приносили ему удачу в любовных делах.
"Интересно, она вообще сегодня объявится или меня развели, как последнего лоха?" — пронеслось в голове.
Внешне парень производил впечатление терпеливого аристократа, изредка посматривавшего на часы и поправлявшего тёплую, очень стильную, дорогую чёрную мантию. Однако в душе у него боролись два чувства: прекратить ожидание или остаться и посмотреть, а вдруг Марлин всё же соизволит появиться. Постепенно юноша терял терпение и стал переступать с ноги на ногу.
— А я думала, что ты и десяти минут не простоишь, — донесся из-за спины приятный голос.
Набрав в грудь побольше воздуха и мотнув головой, Сириус развернулся к ней лицом. Марлин хитро улыбалась, в её серых, словно льдинки, глазах плясали чёртики. Девушка выглядела потрясающе. Белокурые волосы рассыпались по плечам и спине, несмотря на то, что на голове была вязаная шапочка песочного цвета. Серое пальто эффектно подчеркивало точеную фигуру. Стройные ножки были обтянуты черными прямыми джинсами. Дополняли её образ коричневые сапожки на небольшом каблучке. Сириус не мог оторвать от нее взгляда.
— Ну, так мы и будем здесь мерзнуть или всё же пойдём? — без обиняков спросила Маккиннон, надевая вязаные варежки в тон шапочке.
Сириус едва слышно хмыкнул и предложил даме руку, которую он приняла. Пара, держась за руки, пошла в деревушку.
Поначалу разговор не клеился. Хотя бы потому, что ни один из них не решался заговорить. Наконец, на середине пути Марлин честно призналась:
— Столько раз ходила в Хогсмид, ничего необычного не замечала. А сейчас иду, и всё как будто новое. Кажется, будто я впервые всё это вижу.
Девушка тепло улыбалась. Да... именно такая Марлин, открывающая душу в редких тёплых фразах, нравилась Сириусу. Она шла рядом с ним, держала его за руку и была такой милой, что Бродяга невольно растворился в улыбке, забыв напрочь поинтересоваться о причине её "опоздания". Беседа с "такой" Марлин завязалась сама собой.
— Могу поспорить, ты вообще не знаешь Хогсмида, — самоуверенно заявил улыбающийся парень.
Девушка удивлённо уставилась на него и с недоверием спросила:
— С чего ты это взял?
Ухмылка украсила лицо Сириуса.
— Ты не видела лучших его мест. Магазины, кафе не в счёт.
Маккиннон изумилась.
— А ты видел?
— Конечно, — торжествуя, Бродяга посмотрел спутнице в глаза. — Уверен, после моей экскурсии ты будешь в восторге.
— Ох, Сириус, не стоит быть столь самоуверенным, — нагло улыбнулась Марлин.
До чего же она любит спорить!
Блэк хитро ухмыльнулся и резко свернул с тропинки, потянув за собой девушку. В её глазах плескались озорство и дикий азарт. Это пробуждало в Сириусе какие-то странные, ни с чем не сравнимые чувства. Ноги сами вели его туда, где они с Сохатым, Лунатиком и Хвостом несколько лет назад давали клятву...

Четверо третьекурсников, вооружившись мантией-невидимкой и волшебными палочками, на концах которых горели огоньки Люмоса, брели по незнакомому тёмному коридору, которому, казалось, не было конца.
— Рем, ты уверен, что мы здесь впервые? — с нотками сомнения спросил Джеймс, оглядываясь по сторонам.
Слегка бледноватый (как это обычно бывало перед полной луной) Ремус посветил палочкой в свой маленький блокнотик, пытаясь разобрать там какие-то каракули.
— На сто процентов, — заверил, наконец, Люпин. — Хотя ты прав. Такое чувство, будто мы здесь уже были.
— Это всё из-за запаха корицы и чего-то вкусного, как на кухне, — встрял Сириус. И вдруг довольно улыбнулся. — Ребята, я могу нас поздравить, этот коридор всё же имеет конец.
Гриффиндорцы подошли к какой-то лестнице, ведущей к некоему люку.
— Ну, что, товарищи, лезем? — со шкодной ухмылкой осведомился Поттер, поправив свободной рукой чуть съехавшие очки.
Все кивнули, предвкушая какое-то открытие.
По очереди поднявшись по лестнице и отодвинув нехитрую задвижку, ребята оказались внутри какого-то помещения. Судя по всему, это был магазин сладостей. Неужели они пробрались в Хогсмид? Не терпелось всё потрогать и облюбовать, но тут некстати послышались чьи-то шаги. Недолго думая, ребята нырнули под мантию-невидимку и затаили дыхание. Скрипнула дверь, в комнату вошёл человек. Точнее, дама. Неловкий Питер в очередной раз не позаботился полностью накрыть ноги, что вызвало нежелательные последствия...
— Мерлин, что это? — завопила слегка полноватая женщина в бардовой блузке с "ракушкой" из густых волос карамельного цвета.
Здорово перепугавшись, Петтигрю спрятал ногу под мантию. Однако женщина стала осматривать помещение, охая и ахая, недоумевая, чем же это могло быть. Питер съёжился под грозным взглядом Сириуса. Всё случилось так, как он и говорил: Питер снова угодил в неприятности, даже правильнее будет сказать, сам их создал. Между тем, полноватая женщина стала приближаться к Мародёрам. Студенты пошли на попятную, но вскоре наткнулись на стену и ненароком зацепили стоявшую у той самой стены пластмассовую стойку с леденцами. Содержимое этой стойки с грохотом повалилось на пол, что не могло не привлечь внимание продавщицы.
Деваться было некуда, и Мародёры решили объявиться. Сначала она чуть ли не до смерти перепугалась неожиданной материализации студентов из воздуха, но после недолгого рассказа пришла в норму и даже завязала с ними беседу. Несмотря на нелегальное вторжение в магазинчик, гриффиндорцы отлично поладили с женщиной. Можно даже сказать, подружились. Хотя было практически невозможно представить людей, которые после беседы с Мародёрами не были бы покорены их жизнерадостностью, природным обаянием и очарованием. Впрочем, всё же можно...
Оплатив урон, мальчишки двинулись на улицу.
— Как же хорошо, что она всё поняла и не стала нас сдавать, — жизнерадостно заявил Джеймс, натянув красно-жёлтую шапку.
— Брось, Джим, — насмешливо бросил Сириус и, зачерпнув рукой снег и быстро слепив снежок, бросил его куда-то вдаль, — кому приспичит искать нас в Рождественские каникулы?
— То, что у нас каникулы и мы не поехали домой, — после последнего Блэк недовольно скривился, — вовсе не означает, что за нами никто не следит.
— Ой, Рем, сейчас даже не ночь, а вечер, — отмахнулся Поттер и неожиданно замер.
Поначалу никто не мог понять, почему он остановился и что интересного увидел. Но устремив свои взоры туда, куда смотрел удивлённый Джеймс, все поняли.
— Красота... — вырвалось у Питера.
Мальчики стояли на вершине холма и наблюдали удивительной красоты зимний пейзаж.
— Уверен, весной он будет выглядеть также прекрасно, как и сейчас, — высказался поражённый Люпин.
Все молча кивнули.
— Знаете, когда-нибудь, когда у меня будет девушка, — мечтательно говорил прямолинейный Поттер, — я обязательно приведу её сюда...
Сириус насмешливо фыркнул:
— И кого же, например?
— Ну... — слегка засмущался Джеймс, что было практически нереальным. Чтобы Поттер смущался?! Это точно он?! — Например, Эванс...
Все резко развернулись лицом к Джеймсу и уставились на него, как на ненормального.
Блэк скептически поднял одну бровь и уточнил:
— Рыжеволосую зубрилу?
Поттер слегка нахмурился.
— Джим, ты серьёзно? — негромко спросил Ремус. Питер во все глаза пялился на странного Поттера и только успевал хлопать ресницами.
— Абсолютно, — решительно заявил юноша.
Люпин понимающе улыбнулся, впрочем, как и Блэк. Питер, казалось, вообще ничего не понимал.
— Тогда нарекаю это место местом всех влюблённых, — с апломбом продекламировал Сириус.

"Неужели я просто влюбился?" — этот вопрос так и вертелся в сознании, требуя немедленного ответа.
Марлин, судя по всему, была крайне заинтересована и заинтригована, так что про себя Сириус решил во что бы то ни стало поразить девушку.
Наконец, они пришли. Марлин застыла в немом изумлении.
— Сириус, это... это просто... — она выдохнула, — великолепно.
Гриффиндорка повернулась лицом к Блэку и взяла его за руку, очаровательно улыбаясь. Парень же неотрывно смотрел на Маккиннон и не шевелился.
Сириус чувствовал, как что-то мягкое, шелковистое, тёплое лежит в его руке. Её рука. В голове снова закружился вихрь самых различных мыслей, но он разберётся с этим потом. А в данный момент Марлин гуляла с ним по Хогсмиду.
— Можно считать тебя доброй и милой? — съехидничал Блэк, периодически поглядывая на сплетённые руки, не показалось ли всё это ему.
— Пф-ф, — фыркнула девушка, — это ненадолго, Блэк. Уверяю, скоро ты сбежишь отсюда с взвизгами и воплями.
— Я? — недоверчиво переспросил он. — Не-ет, это ты будешь за мной бегать и просить меня о милости.
Сириус кожей и нутром чувствовал, как завязываются нити спора. Каждая буква, являясь маленьким звеном, занимает свое место, образуя длинные цепи. С Марлин можно спорить бесконечно. Но ей же нравится! Достаточно взглянуть в глаза. Мерлин, да с ней же с ума можно сойти... от её характера.
"Но я не против", — про себя усмехнулся Сириус, направляясь в другое, не менее красивое место.

Ремус Люпин
— Мэри, у тебя точно всё в порядке? — обеспокоенно спросил парень.
Сидевшая с ним за столиком девушка как-то виновато улыбнулась, поставив чашку с горячим шоколадом на стол и положив свою маленькую ладонь на его широкую.
— Всё прекрасно, — мягко проговорила она.
— Тогда почему глаза грустные?
Последовал шумный выдох.
— Я же вижу, что ты знаешь... — грустно ответила девушка. — Ну, раз уж ты всё знаешь, то спрашивай.
— Пожалуй, время ещё не пришло, — улыбнулся Ремус и с самым серьёзным видом спросил: — Тогда лучше скажи о другом, что за важную информацию ты мне хотела поведать?
Мэри заерзала на стуле и быстро окинула взглядом кафе.
— Только пока никому не говори.
Люпин деловито кивнул. Макдональд, перегнувшись через столик, едва слышно зачастила:
— Мне кажется, что брат Сириуса, Регулус, связан с Анали Бетс.
Ремус нахмурился и задумался.
— Да, я знаю, это выглядит так, словно я придираюсь к нему. Но факты неоспоримы.
— Какие факты? — уточнил заинтересовавшийся парень, так же, как и девушка, перегнувшись через столик.
— Хотя бы то, что я слышала, как он спрашивал у её подружек, где Анали и когда она вернётся.
— Погоди, а разве она не в школе?
— Нет, она уехала позавчера, насколько мне известно.
— Не может быть... — непонимающе уставился на девушку Ремус. — Я её вчера вечером, когда стемнело, видел. Она направлялась одна, с сумкой в Запретный лес.
— Думаешь, она что-то скрывает? — Мэри прижала ладонь к губам.
— Вероятно... Но ты права, пока об этом говорить не будем. Никому. Ни Джеймсу, не дай Мерлин, ни Сириусу и тем более — Лили.

Лили Эванс
Лили и Джеймс прогуливались по кипящему жизнью Хогсмиду и периодически заглядывали в магазинчики.
— О, смотри, "Сладкое королевство"! — радостно сообщил Поттер. — Пошли, посмотрим.
Пара вошла в магазин. В нос ударили всевозможные ароматы. Лили довольно улыбалась. Ей давно хотелось зайти в "Сладкое королевство", но они с Джеймсом начали с других магазинов, поэтому добрались к нему только спустя час.
— Лили, чего тебе хочется? — заботливо поинтересовался довольный Джеймс. — Выбирай.
Глаза у девушки разбегались. Она смотрела на витрины, набитые сладостями и не могла выбрать. Через некоторое время неугомонный Поттер снова задал вопрос:
— Ну что, решила?
Лили повернулась к нему лицом и как-то печально на него посмотрела.
— Что случилось, Лили? — забеспокоился парень.
— Ничего, Джеймс, — она как-то натянуто улыбнулась. — Просто мне неудобно...
Джеймс глубоко вздохнул и насмешливо сказал:
— Чего тут неудобного? Я всего лишь хочу за тобой поухаживать, сделать тебе приятное.
"Серьёзно, глупо ведь отказываться", — подумала Лили.
— Прости, я, наверное, очень глупо себя веду... — неуверенно сказала смущённая девушка, — Но мне очень непривычно, что за мной кто-то ухаживает... Я даже до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что я твоя девушка.
— И поэтому ты даже не даёшь мне идти с тобой за руку? — ухмылялся Джеймс.
Лили смущённо улыбалась и кивала.
— И целовать тебя тоже поэтому не даёшь?
— А тебе только волю дай... — засмеялась Эванс.
— Верно, — подмигнул довольный, как мартовкий кот, Поттер.
Лили удивлённо смотрела на парня, а он, чуть улыбаясь, на неё.
— Лил, что тебе купить? — Джеймс, неотрывно изучая любимые зелёные глаза, взял ладонь Лили в свою.
— Тебя можно? — засмеялась она.
— Можно, и безвозмездно, — сиял улыбкой гриффиндорец.
— Джим, — опомнилась Лили, — ты бери, что тебе нужно, а я на улице подожду. А то меня задавят здесь.
— Я быстро, — пообещал Поттер и стал протискиваться к кассе, у которой толпилось много людей.
Не успела Лили выйти из магазинчика, как в нём раздались женские взвизги и из него выбежал смеющийся Джеймс с пакетами. Он подбежал к девушке и протянул самый большой пакет, украшенный волшебными снежинками, которые при движении пакета начинали кружиться. Лили поблагодарила кавалера и открыла пакет. Внутри лежала праздничная упаковка волшебных котелков с различными вкусами, волшебные леденцы в форме наряженной ёлки и ещё куча различных сладостей. Глаза Лили горели от восторга. Она обняла парня, чем он также незамедлительно воспользовался, обняв её в ответ и зарывшись в её рыжих волосах.
— Спасибо тебе большое! — счастливо улыбалась девушка, чуть отстранившись, но не разрывая обьятия. — Это подарок к Рождеству?
— Нет, — отмахнулся не менее счастливый Поттер, — это просто так, чтобы ты почаще улыбалась.
Лили ещё шире улыбнулась и чмокнула обалдевшего парня в щёку.
— Какой же ты заботливый и романтичный, Джеймс!
— А ты как думала? — усмехнулся Поттер, взяв девушку за руку и направившись в Хогвартс.
— Никогда не думала, что несравненный спортсмен Джеймс Поттер может быть таким мягким, заботливым и милым! — честно призналась Лили, слегка покраснев.
— Наконец ты открыла для себя настоящего меня! — самодовольно смеялся парень.
Лили никак не могла смотреть на Поттера без улыбки.
— Кстати, а что там за визги были в магазине?
— А-а, ты про это, — усмехнулся Джеймс, поправив очки, — просто я протолкался к кассе, вызвав массу возмущений у тех, кто там стоял в очереди. Пришлось пообещать возможность поцеловать меня. Когда я всё купил, девчонки кинулись на меня. Я быстро выкрутился, сказав, что это не представляется возможным, так как у меня есть девушка. Вот так.
— Ну ты и выдумщик...
— Тебе не нравится моя гениальная идея?
— А почему она мне должна нравиться, Джим?
— Не понял...
— Тебе было бы приятно, если бы меня целовал кто-то другой?
— Я бы его убил, — честно признался хмурый Поттер.
— А почему ты думаешь, что мне должно быть приятно, если бы тебя кто-то поцеловал?
— Но ничего же не было, — усмехнулся Джеймс.
Лили насупилась.
— Для тебя это всё игрушки, да?
— Лил, ты что, ревнуешь? — радостно улыбнулся Поттер.
— А что, нельзя? — парировала девушка. — Я...
Она не успела ничего сказать, потому что Джеймс нежно поцеловал её в губы.
— Я, кажется, всю жизнь ждал, чтобы ты меня ревновала. Ты даже не представляешь, как мне приятно, Лил.
Брови Эванс взмыли к серым облакам, нависшим над деревушкой.
— Кстати, — вспомнил Поттер и полез в свой пакет, вскоре после чего вытащил из него огромный леденец в виде оленя и протянул смеющейся Лили, — возьми меня!
Девушка приняла чудо-леденец и аккуратно положила его в свой пакет. Парень довольно заулыбался и выхватил у девушки пакет.
— Нечего пакеты таскать.
— Но он же лёгкий! — усмехнулась Эванс.
— Пока есть я, я всё буду таскать! — заявил Джеймс и подмигнул.
Они шли и молчали. Но их лица озаряли сияющие улыбки. Им было хорошо вдвоем.
Лили никогда не чувствовала, что с Джеймсом может быть так прекрасно, легко и здорово.
— Я люблю тебя, Джеймс, — шепнула Лили, обняв парня и положив свою голову ему на плечо.
— И я тебя, Лили, — негромко ответил умиротворённый Джеймс, обняв свою девушку в ответ.

Глава 23. Невесёлые мысли

Питер Петтигрю
— Питер, ты не мог бы мне помочь?
Гриффиндорец запаниковал. Его кто-то звал?
Питер в полном одиночестве сидел в любимом кресле Поттера и листал страницы "Ежедневного пророка". Не то чтобы его это как-то интересовало, просто было скучно. Остальные Мародёры упорхнули в Хогсмид, а Питер никого не пригласил. Вот и сидел один у камина, вытянув ноги. А тут его, понимаете ли, позвал кто-то, на поверку оказавшийся Фрэнком Лонгботтомом. От неожиданности Хвост стушевался, но затем успокоился и подошёл к Фрэнку.
Лонгботтом стоял около дивана, держась за ногу. Однако лицо гриффиндорца не выражало ничего, кроме обеспокоенности.
— Что случилось, Фрэнк? — неуверенно поинтересовался Питер.
Лонгботтом шумно вдохнул воздух и посмотрел на свою ногу.
— Как-то странно вышло, но мне диван наехал на ногу.
Глаза Питера чуть не выпали от удивления.
И он так спокойно об этом говорит? Питер бы уже застонал от боли. Надо думать — на твою ногу приземлился тяжеленный диван!
— В общем—то, я тебя позвал для того, чтобы ты помог мне его приподнять, — вежливо "подсказал" Фрэнк.
— Ну ты тоже мне, силача выискал... — удручённо еле слышно пробубнил Петтигрю, шмыгнув носом.
— Пит, ты чего? — непонимающе спросил Лонгботтом.
— Я... — глаза Питера бегали из стороны в сторону, руки вспотели, а сам парень чувствовал себя хуже вареной селедки, — я не смогу...
— Да брось, Пит, — отмахнулся Фрэнк, — ты сможешь, ты же гриффиндорец!
"Может, попробовать? — подумал Петтигрю. — Эх, была не была..."
Кое-как справившись с волнением, Мародёр подошёл к Лонгботтому и вместе с ним, приложив непомерные усилия, поднял диван. Обрадовавшийся успеху Фрэнк спешно высунул ногу, и ребята опустили диван.
— Скажи, — нервно переминаясь с ноги на ногу, обратился к пострадавшему Петтигрю, — а почему ты позвал именно меня?
Фрэнк слегка опешил от вопроса, но всё же на него ответил.
— Мне кажется, ты сильнее, чем остальные присутствующие парнишки, — усмехнулся Фрэнк, многозначительным взглядом указывая на сидевших неподалеку четверокурсников.
Лонгботтом похлопал Питера по плечу, поблагодарил за помощь и ушёл к себе в комнату.
Питер задумался. Неужели он что-то может? Разве к нему когда-то обращались за помощью? Друзья... Не в счёт. А кто-то помимо неизменной компании? Фрэнк... Значит ли это, что он нужен кому-то? Скорее, его просто использовали. Питер насупился. Настроение упало на отметку ниже нуля.

Северус Снейп
Северус сидел в гостиной Слизерина в компании раздувших эго до предела аристократов. Обсуждали очередные события, связанные с деятельностью Тёмного Лорда. Общество этих бестолковых парней ему порядком наскучило, но уйти — значит нажить себе проблемы. Лучше уж потерпеть.
— А отец говорит, — самодовольно улыбаясь, пузырился Эйвери, — отрубите ему голову и повесьте её в гостиной.
Гостиная наполнилась одобрительным гулом и неудержимым смехом. Северус лишь хмыкнул: ну, обезглавили этого поганого магла-почтальона, и что с того?
— Северус, тебе не смешно? — с едкими нотками подозрения поинтересовался Мальсибер, скрестив руки на коленях.
Снейп не потерял самоконтроля и устало заметил:
— Поучительно. Но у меня разболелась голова, я, пожалуй, схожу за зельем против мигрени.
Мальсибер дал положительный кивок. Беседа снова закипела, а Снейп спешно ретировался из подземелий.
На самом деле голова у него не болела, просто хотелось подышать свежим воздухом — постоянное обитание в подземельях не улучшало ни душевного состояния, ни здоровья.
Северус шёл по пустынным коридорам. Видимо, многие ещё гуляли по Хогсмиду. Слизеринец сорвался про себя: почему же он сидит в школе? И пусть нет денег, хотя нет, кое-что всё же было с прошлого дела, но это несерьёзно... Может, потому что его никто не пригласил? Но он ведь парень, это он должен приглашать девушку. Но кого? На ум пришло только одно... Лили...
Хм, эта рыжеволосая девочка-ангел... Сердце предательски заныло от кровоточащей раны. Северус помнил последний их разговор, даже хотел её пригласить в деревушку, мол, вспомнить былое. Но не тут-то было. Этот чёртов ублюдок Поттер просто не даёт ей и шагу ступить. Как же он надоел Северусу. Вся жизнь Снейпа была испорчена из-за него и его дружков. Поттер, словно заноза в заднице, преследовал его всё время, начавшееся с первого курса обучения в школе Чародейства и Волшебства. Пора было с этим заканчивать. Но Лили...
Она в последнее время как-то странно себя вела. Почти не грустила, даже смеялась над шутками дурака Поттера. Но её улыбка была какой-то другой. Раньше он не видел ничего подобного. Даже глаза её сияли не так, как обычно. Что-то в ней изменилось, но что?
Ноги сами направляли размышлявшего Северуса на первый этаж, к дубовым дверям. Они были открыты: студенты образовали непрерывный поток, входя-выходя из здания. Их лица были счастливыми, но кто-то всё же был чем-то разочарован. Кое-как пробравшись сквозь толпу, Северус вышел из замка.
К счастью, он был предусмотрителен и надел тёплую мантию, так что мог позволить себе погулять немного на морозе. Через некоторое время Северус замёрз и вернулся в тёплый и уютный Хогвартс. Но едва он отошёл от дубовых дверей, как его слух уловил нотки до боли знакомого голоса. Парень развернулся к источнику звука и увидел картину, разбившую ему сердце на миллиарды мелких песчинок: Лили, его Лили шла в обнимку с Поттером и улыбалась ему. Так вот в чём причина её перемен. Вот почему она вся словно сияла. Значит, ей нравится Поттер? Этот самодовольный индюк, которому бладжером выбило все мозги ещё в глубоком детстве? Но нравится — это же ещё не значит, что она его любит... Значит, шанс еще есть. И нужно действовать.

Глава 24. Что же происходит?

Сириус Блэк
— Опа... — растянул губы в улыбке Бродяга, — смотрите, Нюнчик один, скучает. Давайте-ка его развеселим...
Ремус укоризненно покачал головой.
— Бродяга, если ты хочешь испортить отношения Лили и Сохатого, то это просто замечательная идея.
— Лунатик, причём тут Сохатый, если всю ответственность, как и всегда, беру на себя я?
Блэк непонимающе развёл руками и усмехнулся, а Люпин прыснул в кулак.
На горизонте появился Джеймс. Его лицо не выражало ничего, кроме обеспокоенности и злости. Сириус насмешливо фыркнул:
— Настроение под ноль — здравствуй, крепкий алкоголь!
Ремус проигнорировал неуместные шуточки Бродяги и, молча вопрошая и негодуя, уставился на встревоженного Поттера. Тот нахмурил брови и отошёл к окну, скрестив руки на груди.
Сириус почувствовал, как сердце словно кольнули иглой. Если Сохатый молчал и уединялся, значит, случилось что-то крайне неприятное.
Питер рискнул подойти к взбешенному Поттеру. Петтигрю обошёл Джеймса с боку и, порядком волнуясь, нервно спросил:
— Джеймс, может, тебе чем-то помочь?
Сохатый молча смотрел куда-то в едва видневшуюся даль за окном и даже не моргал. Питер стушевался, наверняка решил, что его игнорируют. Он сокрушённо, выжидательно смотрел на своего кумира. Через несколько секунд Джеймс медленно повернул голову и перевёл взгляд на Питера. Тот невольно сглотнул. Даже Сириуса передёрнуло от такого незнакомого, чёткого, острого и пронзительного взгляда. Лунатик и Бродяга подошли к Джеймсу. Сириус не выдержал и спросил:
— В чём дело, брат?
Брат? Да...он всегда мечтал о таком брате. И считал его таковым. Разумеется, Регулуса он тоже всегда любил, но это было не то. Рег был младше, да и характером другой. А вот Джеймс... Это тот человек, который знает о тебе всё. Тот, кто понимает с полуслова. Тот, кто поддерживает тебя, даже если ты предлагаешь самые безумные, самые дикие идеи. Тот, кто спасёт твою шкуру, а сам бросится в лапы смерти. И вот в такие моменты Сириус очень остро переживал, несмотря на то, что самому было не лучше. Но друг превыше всего.
Даже это не произвело на Поттера никакого впечатления. Он развернулся и двинулся в сторону кабинета трансфигурации. Друзья ошалело смотрели Сохатому вслед, не в силах что-либо выговорить.

Перед ударами колокола, возвещающими о начале занятия, Сириус решился на один, как ему показалось, необходимый шаг. Решительно преодолев расстояние, Бродяга настиг свою цель.
— Лили, можно тебя на минутку?
Гомон, царивший в небольшой, бурно что-то обсуждавшей группке семикурсников, мгновенно стих. Все взоры обратились на Блэка. Сириус усмехнулся и качнул головой, а после предложил ничего не понимающей рыжеволосой гриффиндорке отойти. Она поспешно кивнула и отошла к двери, к тёмной стене, как заворожённая смотря на Сириуса.
— Что-то случилось? — её голос едва заметно дрогнул. Да, Сохатый явно не преувеличивал, когда говорил, что Эванс очень сентиментальна.
Сириус провёл рукой по волосам и слегка смущённо ответил:
— Пойми меня правильно... я никогда прежде не вмешивал тебя в наши разборки, но сейчас ты уже влилась в коллектив, так сказать, да и, кроме тебя, Сохатый никого слушать, думается мне, не будет.
Зрачки Эванс слегка расширились, она, окинув обеспокоенным взглядом аудиторию, отыскала хмурого Поттера и выдохнула, как показалось Сириусу — даже облегченно.
— Что с ним? — к горлу девушки подступил комок, её решительность ясно говорила о том, что она в любую секунду готова броситься к Сохатому и начать всё выяснять. Про себя Блэк решил, что ради выполнения его цели стоило втянуть Лили во всё это.
— Он молчит, — Сириус недовольно скривил губы, — ни на что не реагирует. Мне категорически не нравится его настроение и поведение. Прошу, — Блэк снова скривился. Это слово было для него чем-то неприятным, почти непосильным. Но вспомнив, с кем он ведёт беседу, расслабился. — Помоги, Лили. Я думаю, что если не справишься ты, то не справится никто. Нужно срочно его разговорить, в противном случае он впадет в депрессию и анабиоз.
Лили ладонями закрыла лицо. Её плечи слегка заметно дрогнули, и Сириус на мгновение подумал, что она плачет.
Нет, только этого не хватало.
Но девушка отняла руки от лица, и её лицо было не заплаканным, а посветлевшим. Губы сложились в едва заметную, ободряющую улыбку. Сириус облегчённо выдохнул.
— У меня будет к тебе только одна просьба, — тихо сказала Лили, — разреши мне сесть с ним. Не сейчас, а как только начнётся урок. Это должно быть неожиданностью.
Блэк довольно усмехнулся "хитрейшему" плану Эванс и согласно кивнул.
"А всё-таки у Сохатого отличный вкус, — подумал Сириус, — ему очень повезло. Наконец-то".

Лили Эванс
Сегодня просто день проблем! Я, оказывается, суперпсихолог!
Как только удары колокола возвестили о начале урока трансфигурации, девушка пулей сорвалась со стула и поменялась местами с Сириусом под удивлённые взгляды однокурсников и непонятный — профессора Макгонагалл. Находящийся в прострации Джеймс также удивился весьма необычному перемещению и пристально, в упор посмотрел на девушку. Она обеспокоенно вгляделась в тёмно-карие глаза парня и шёпотом спросила:
— Джеймс, что случилось?
Он отвернулся.
Вот тебе и раз! Тебя грубо отшили, Эванс!
Лили опустила взгляд в конспекты и принялась писать. Она не видела Поттера, но затылком чувствовала, что он неотрывно смотрит на неё. Через какое-то время, развернувшись лицом к нему, девушка убедилась в правдивости своих размышлений и чувств.
— Не здесь, — удручённо бросил Поттер. Его губы дрогнули.
Лили прикрыла глаза и едва слышно с облегчением выдохнула.
Уф-ф... хоть что-то.
Трансфигурация тянулась медленно, словно кисель. Эванс с трудом преодолевала соблазн легонько коснуться лежавшей рядом на парте руки Джеймса и, покусывая нижнюю губу, пыталась понять и осмыслить всё то, что упорно втолковывала декан Гриффиндора.
— Мистер Поттер, вы не могли бы продемонстрировать нам, как эта формула выглядит на практике? — вежливо "попросила" Макгонагалл, слегка наклонив голову на бок и поджав губы. Лицо Джеймса напоминало бесстрастную маску. Он мрачно кивнул, нахмурив тёмные брови и поднялся с места.
— Проходите сюда, мистер Поттер, — учтиво предложила профессор, и студент послушно подошёл к ней.
По её сигналу он с невероятной лёгкостью и беспечностью осуществил заклинание.
Лили неотрывно наблюдала за Джеймсом. Поттер окинул взором класс и на несколько мгновений задержал свой взгляд, слегка сощурив глаза, на одном из студентов. Эванс проследила за направлением странного взгляда Джеймса и поняла, на кого он смотрел. На...
— Лили?
Она вздрогнула от неожиданности и повернула голову. Джеймс уже сидел рядом с ней, но выражение его лица несколько смягчилось. Она растерянно хлопала ресницами и пыталась совладать с собой. Но мысли её не слушались, блуждая в сознании в полнейшем беспорядке.
— О чём задумалась? — его голос был тихим и очень обеспокоенным.
Неужели? — сардонически поинтересовался голос внутри.
— О тебе... — честно призналась девушка, разглядывая свои побледневшие руки. — Всё это очень...
Она тряхнула головой, отвернувшись и пытаясь сосредоточиться на занятии. Правое ухо уловило разочарованный вздох соседа по парте.

Ремус Люпин
Уж больно странно всё это.
Гриффиндорец внимательно читал параграф по зельеварению. В комнате не было никого. Даже Хвост куда-то смылся, оставив Ремуса наедине со своими мыслями. Ну и пусть. Давно было пора привести разрозненные доводы в порядок.
Ноги затекли от продолжительного восседания по-турецки, и парень ловко, несмотря на свой немаленький рост, поднялся на ноги и лёг на свою заправленную кровать, предварительно стянув кожаные туфли песочного цвета. Дочитав последние строчки параграфа, Лунатик отложил учебник на прикроватную тумбочку и, скрестив руки на груди, стал изучать потолок.
Обеденное время. Пожалуй, стоило пойти в Большой зал, но у Ремуса в запасе было ещё двадцать минут. Как раз хватит. Пока комната пуста, он сможет разложить факты в сознании по полочкам.
Странно было видеть Сохатого таким. Он так и молчал. Лили пыталась его разговорить, ей слегка это удалось, но, как понял Люпин на уроке трансфигурации, Лили почему-то обиделась на Джеймса и перестала продолжать попытки его расколоть. И чем же он провинился? Хотя, не стоит этого забывать, у Сохатого просто мания на всяческие необдуманные поступки, но ведь и Лили просто так ни на кого не обижалась. Она была самой понимающей и самой доброй девушкой из всех, что встречал Ремус.
Хоть Бродяга и шифровался, но нельзя было не заметить странного тусклого блеска в его глазах. Даже Эванс пыталась у него узнать, выведать что-то, но разве Сириус когда-нибудь что-нибудь скажет? Ага, сейчас, скорее мантикору поцелует!
Марлин погрузилась в какое-то непонятное состояние. По выражению лица ничего не поймешь, а её действия вообще вводили в ступор. Что творится с людьми?
Регулус последнее время был весь в себе. Как неожиданно появлялся, так и внезапно исчезал. С Сириусом вместе их не видел никто уже почти неделю. Неужели поругались? Но в чём причина?
Снейп, кажется, притих. Однако нельзя не отметить его понурости, впрочем, он и в лучшие времена не особенно-то радовался.
Да что же это такое со всеми происходит?
Час назад Мэри огорошила Ремуса новостью о том, что их догадки насчет похождений Регулуса Блэка мог кто-то слышать. Но как? Правда, слухи по Хогвартсу разлетаются со скоростью Нимбуса-1500. Так что удивляться этому нет смысла. А вот над тем, кто мог подслушать их разговор, стоит основательно задуматься.

Ремус перевёл взгляд на часы, стоявшие на тумбочке Сохатого. Через пять минут начнется обед. Кажется, пора выдвигаться. А парни, вероятно, тоже туда подойдут, если уже не сидят там.
Преодолев гостиную Гриффиндора, Люпин спустился на нужный этаж и шёл по коридору. Решив сократить путь, он свернул в один из прелестных тайных коридоров, что Мародёры открыли для себя ещё на первом курсе. Ремус не стал доставать палочку и освещать себе путь в тёмном коридоре при помощи Люмоса. Голову заполняли различные мысли, которые вскоре были прерваны. Чуткий слух Люпина уловил два голоса. Кто-то находился вблизи Ремуса и, вероятно, что-то выяснял. Переборов голос совести, напоминавший, что подслушивать нехорошо, Ремус прильнул к ближайшей нише и стал вслушиваться.
— Зачем ты вернулась? — зло шипел первый голос.
— Я... я... — слёзно, чуть задыхаясь, что-то мямлил второй голос. Судя по тембру и интонациям, это была девушка.
— Отвечай! — первый голос шикнул ещё яростнее.
Девушка всхлипнула и сдавленно ответила:
— Потому что он умер... Дамблдор ещё вчера восстановил меня на время...Но скоро всё закончится...
По коридору пронеслись эхом шорохи. Видимо, первый отпустил второго.
— Когда? — заинтересовано, но холодно прошипел первый неизвестный.
— Только ему не говори... прошу... — всхлипнула девушка, да так жалобно, что Ремус почувствовал, как щемит сердце.
— Будет зависеть от твоего поведения, — арктическим тоном прошептал первый, — чем быстрее уберёшься, тем быстрее всё закончится.
Раздались шаги. Кто-то из "лояльно беседовавших" ушел. Ремус рискнул выглянуть и чуть не упал. Девушка плакала, сползая по стене на пол, прикрыв ладонями лицо и только тихонько всхлипывая. Ремус подхватил её. А когда студентка отняла руки от лица, чуть не лишился дара речи.
— Ты? — ошеломлённо произнес Люпин, удивлённо моргая.
— Ты? — пискнула девушка.
Гриффиндорец подумал лишь о том, что теперь проблемы появились и у него.

Глава 25. Всё тайное постепенно становится явным

Марлин Маккиннон
Девушка сидела за гриффиндорским столом и хмуро наблюдала за сновавшими по Большому залу студентами. Какой-то малый с факультета храбрых львов — вероятно, курса со второго — играючи тянул за золотистую косу маленькой гриффиндорки, безуспешно пытавшейся вырваться из лап надоедливого однокурсника. Рейвенкловцы толпой вошли в зал, расселись по своим местам и принялись, изредка переговариваясь между собой, словно никого больше не замечая, поглощать вкусный обед. Хаффлпаффцы пришли на обед раньше всех и ушли так же скоро — лишь около десяти человек всё еще восседало за столом данного факультета. Слизеринцы заполнили свой длинный дубовый стол лишь наполовину, и даже думать не хотелось, где носило остальных. Зато совершенно непонятным было то, куда запропастились гриффиндорцы.
Марлин раздражённо вздохнула и заправила светлые волосы за уши. Аппетита почти не было, но девушка, приложив небольшие усилия, пододвинула к себе тарелку с первым блюдом и окунула в него ложку.
"Всё, наелась", — невесело усмехнулась Маккиннон и принялась тереть правый глаз, в который что-то попало.
Преподавательский стол почти опустел. Ну где же Мародёры, где девчонки, где близнецы Пруэтты?.. А впрочем, последних только вспомни... Легки на помине!
— Эй, Мар, ты чего? Плачешь, что ли? — жалобно спросил Фабиан и уселся справа от белокурой гриффиндорки. Его брат сделал то же самое, только с левой стороны. Братья по бокам буквально сжимали девушку, отчего она чувствовала себя не очень комфортно.
Вот же чёрт! Привязались на мою голову. Хотя... какая-никакая, да компания.
— Э-э... — слегка потупилась Марлин, непонимающе взирая на собеседников и отнимая ладонь от натёртого, слегка припухшего правого глаза, — всё нормально. Просто мне что-то в глаз попало.
Близнецы радужно переглянулись и довольно фыркнули.
— А почему ты одна сидишь? — не унимался дотошный Гидеон. Фабиан пристально изучал лицо девушки, пребывавшей в замешательстве.
Нет, ну вы только поглядите, никогда не упустит возможности!
Маккиннон решила, не растеряв сноровки, отложить свои думы на потом и вплотную подойти к задаче возведения оборонной стены от братьев Пруэттов. Накликала же на свою голову!
— Просто я не в курсе, куда подевались все остальные. Может, вы знаете? — в голосе послышались нотки любопытства. Чтобы рыжеволосые близнецы ничего не заподозрили, она сделала такую физиономию, будто не ела целую неделю и принялась насильно запихивать в себя суп, всем своим видом демонстрируя, будто так оно и было. Как она и полагала, Пруэтты либо не заметили её "концерта", либо попросту проигнорировали. Как бы то ни было, а ничего говорить по этому поводу они не стали. И на том спасибо.
— Да чёрт его знает, что творится, — угнетённо и слегка озлобленно пробубнил Фабиан. — В "Ежедневном пророке" новые статьи и ориентировки. Ты же слышала: Лестрейнджи в розыске? — Марлин удивлённо вскинула брови и отрицательно мотнула головой.
Вот тебе и дела! Где же ты витала, дорогуша? Даже эти олухи в курсе, а ты нет.
— Ну, прочтёшь, — отмахнулся Фабиан и принялся дальше изливать свою душу, выставляя напоказ свои "душевные терзания", основная масса которых заключалась в еде, квиддиче и тому подобном, — Петтигрю какой-то отстранённый, вздрагивает при каждом шорохе. Мамаша Лонгботтома закатила Фрэнку такую истерику, что мне искренне жаль парнишу. Вот ведь угораздило... — Гидеон криво усмехнулся и облокотился на скрещенные локти, покончив с обедом. — Так это ещё цветочки — С Люпином в дверях Большого зала столкнулись. Странный он какой-то. И помятый. Мы думали, он на обед идёт, а он в дверях развернулся и зашагал куда-то. Наш малыш Обри вообще изменился — его как будто через Исчезательный шкаф пропустили.
Марлин скривила губы. Отец как-то рассказывал про бункеры во время Второй Мировой, из той же серии.
— Новенький, кажется, Логан — так его зовут, — весь мажористый, весь из себя невозможный, да и к девкам подкатывает, — Гидеон слегка нахмурился и стал водить указательным пальцем по краю тёмно-бордового лакированного стола. Марлин отстранилась от еды, неуютно заёрзала на скамье и наградила Фабиана неопределённым взглядом.
— Он даже к Эванс подкатывал, — усмехнулся Петтигрю, возникший из ниоткуда, усадив свою пухленькую пятую точку на другую скамью, так, что в итоге сидел напротив Гидеона, с выражением лица "как ни в чём не бывало". Ну вот, ещё один странный.
Слегка пухловатыми мягкими ручками Питер ухватился за свежую, аппетитную выпечку. Марлин пристально следила за каждым движением его тела и остальных составляющих, из-за чего парень смутился и слегка поёжился, неуверенно раз за разом откусывая смачными ломтями тесто и, почти не разжёвывая, глотая.
Слишком много информации, но ведь это ещё не всё, на что девушка рассчитывала.
— А где же Джеймс и Сириус, Пит? — с сомнением и слегка стеснённо поинтересовалась Марлин, не обращая внимания на любопытствующих близнецов.
Петтигрю сделал вид, будто задумался, но всего на пару мгновений. А после нечленораздельно признался:
— В комнате сидят.
Эти обжоры во время обеда в комнате?!
Что-то как-то странно...
Маккиннон благодарно кивнула и поднялась из-за стола, направляясь в Больничное крыло.

Джеймс Поттер
Определённо, это был худший день.
— Джим, а ты уверен? — встревоженно, но с маленькой долей сомнения негромко спросил Сириус, оперевшись на край кровати друга и слегка сощурив синие глаза. Полусогнутое тело потребовало выпрямится, так что не прошло и секунды, как Бродяга уже нервно расхаживал по комнате туда-сюда, потирая гладко выбритый подбородок.
— Я видел, — угрюмо процедил Поттер и взъерошил шевелюру.
Сириус замер в движении. Его как будто шандарахнуло. Он медленно развернулся лицом к другу и посмотрел ему прямо в глаза.
В комнате воцарилась тишина. Буйный характер Джеймса требовал разрядки, вследствие чего он вскочил с заправленной кровати и, тяжело дыша, зло и раздражённо начал высказывать всё то, что волчком крутилось в сердце, вытачивая каждое слово с ювелирной тщательностью.
— Сириус, я видел её с ним! — голос перешёл на повышенные тона. Джеймс не понимал, что делал, и, закипев, разошёлся. — Она говорила мне, что любит, а на деле? Как только к нам переводят какого-то пафосного хмыря, так она сразу меняет свои убеждения и предаёт?
Сириус недовольно нахмурился и скрестил руки на груди, продолжая ввинчиваться в Поттера своим "блэковским" взглядом. Между его изящных бровей залегла упрямая складка. Но Джеймс был благодарен, что он его не перебил, хотя явно вознамерился что-то сказать.
— Мне непонятны её мотивы, — Поттер сделал неопределённый жест руками и окунулся на секунду в свои широкие ладони. — Не думал, что она такая жестокая! Я вконец, что ли, ослеп? Я проиграл...
Он опустил голову, устремив свой раздражённый взгляд в пол и плюхнулся на кровать.
Снова тишина.
— Джим, а ты не думал, что можешь преувеличивать или вообще являться причиной проблем?
Бродяга что, рехнулся?
— Не понял, — с вызовом бросил Поттер, резко сев на кровати лицом к другу.
Блэк лениво ухмыльнулся.
Чёрт, он видит меня насквозь.
— Сам посуди, — развёл руками Бродяга, поднимая "занавес" своей душещипательной дружеской сцены, — ты зол как чёрт, ни с кем не разговариваешь, — Сохатый не успел возразить, как Сириус усмехнулся и жестом остановил его, — к девушке — ноль внимания, хотя она, заметь, — Сириус многозначительно вскинул указательный палец, — сама идёт с тобой на контакт. Ты никому не потрудился объяснить, в чём дело. Только в себе какой-то бред фокусируешь и думаешь, что поступаешь правильно? — Лицо Джеймса слегка вытянулось, хотя глаза ещё метали молнии. Бродяга отрицательно покачал головой. — Пойми, мы пытались узнать, в чём дело — ты молчишь. Она обиделась на тебя явно не потому, что ты молчал. Ты обидел её чем-то на уроке. Чем — я не знаю. Сам разбирайся. Ты без разбору гребёшь всё одной гребёнкой.
Сириус устало плюхнулся на свою кровать и тупо уставился в белый каменный потолок.
Чёрт... он прав. Он во многом прав.
— Бродяга... — Джеймс встал с кровати и подошел к окну, рассматривая погоду за окном. — Спасибо.
Джеймс не видел лица друга, но чувствовал, как тот ухмыляется. И впервые за весь день Поттер усмехнулся.
— Знаешь, я, пожалуй, позже посвящу вас в свои душевные терзания, — о да. Джеймс чувствовал, как вернулся в родное мускулистое тело и душу после тяжкого, далёкого, изматывающего странствия. — Лучше скажи мне: что у вас с Марлин?
Блэк резко втянул воздух в лёгкие, Поттер повернулся к нему лицом, оперевшись плечом на подоконник.
— Ничего.
— В смысле? — Джеймс озадаченно почесал бровь и негодующе посмотрел на возлегающего в своих покоях Сириуса. Почему он молчал? В разгорячённой области сердца что-то неприятно поёжилось.
— Есть хочешь?
— Не увиливай от темы! — фыркнул насупившийся Поттер, взглянув на часы, стоявшие на его прикроватной тумбочке.
— Я страшно проголодался! — Сириус поднялся на ноги и с фальшивой бодростью и театральностью потащил Сохатого из комнаты.
Что ж, ещё расскажет.

Лили Эванс
Девушка ничком лежала на свободной больничной койке и думала. Жизнь, конечно, ставит преграды, чтобы их преодолевать и становиться сильнее, но уж слишком много их на этот раз — неужели жизнь безжалостно хочет раздавить девушку? Она невольно поёжилась от собственных мыслей. Уже в течении десяти минут Лили разглядывала интерьер Больничного крыла: простой, но со вкусом. Эванс с первого курса мечтала работать в больнице Святого Мунго — носить лимонный халат, помогать больным, успокаивать их родственников, иметь гордое звание целителя. Интересно, а как выглядят там палаты? Неужели такие же светло-зелёные ситцевые шторы, занавешивающие окна, цветы на прикроватных белых деревянных тумбочках, каменные пол, стены и потолок? Ну... как говорится, поживём — увидим.
В крыло кто-то вошёл, и девушка живо поднялась на ноги и привела себя в надлежащий вид. Сегодня она помогала мадам Помфри в Больничном крыле. И вот первый посетитель. Лили уселась за стол целительницы Хогвартса и стала ждать, пока "гость" не подойдёт к ней. Через несколько секунд у стола, богато уставленного комнатными цветами, различными медицинскими справочниками, часами и журналами — что было в духе мадам Помфри — появилась фигура девушки. Она была заплаканной — лицо и веки здорово опухли, руки и ноги тряслись, а в глазах плескались боль и отчаяние, разбавленные слезами. Тёмные волосы сбились в колтуны, одежда была изрядно помятой. Первое впечатление, будто над ней издевались. А может, так оно и было?
Лили услужливо встала со стула, вышла из-за стола и всмотрелась в смутно знакомое лицо. Неужели?..
Ноги девушки онемели и словно пригвоздились к полу. По лицу Эванс пронеслись мириады чувств,а девушка лихорадочно пыталась сообразить, как себя вести. Личные амбиции и чувства — это одно, а долг и ответственность — совершенно другое.
— Чем могу помочь? — сдавленно выдавила дежурившая гриффиндорка, изучая свои побелевшие пальцы, не желая встречаться взглядами с посетительницей. Уж больно плохо всё выходило. От стоявшей напротив неё девушки волнами шла паника, пропитывая плоть Эванс и погружая её в новый приступ нерешительности. Гостья всхлипнула и тихонько шмыгнула носом, но после всё же взяла себя в руки — что далось ей с заметным трудом, — и ответила на поставленный стандартный "больничный вопрос":
— Мне угрожают... А мой отец, он... умер.
Лили широко раскрыла глаза и впилась взглядом в несчастную девушку, забыв о личных чувствах к ней. Личная боль отступила на второй, погружённый во мрак сознания план.
Бедняжка!
Рыжеволосой старосте стало искренне жаль посетительницу. Та всхлипнула, не в силах более подавлять истерику, и Лили, спешно вытащив из кармана джинсов, протянула ей свой платок, который гостья благодарно взяла.
— Меня ранили...
Давясь слезами, девушка прикрыла рукой кровоточащую рану, и Лили ахнула, зажав ладонями рот, и почувствовала, как бурный всплеск мурашек пробежал по спине, но, быстро опомнившись, подошла к ней вплотную и, придерживая под локоть, помогла дойти до ближайшей койки. Она приказала девушке раздеться, а сама пошла к столу за палочкой, после чего с помощью Вингардиум Левиоса закрыла кровать девушки зелёной ширмой. Немного помедлив, заламывая свои руки в страхе, Лили всё же относительно успокоилась, глубоко вдохнув воздух три раза, как её учила с детства мама, и бесшумно проникла за ширму. Несчастная раненая девушка уже разделась и легла на койку, ожидая прихода Лили. Эванс увидела глубокий порез на животе девушки, и жгучая боль прожгла её сердце.
И пусть я её не люблю, но кто мог так с ней поступить?
Девушка неожиданно вцепилась в ладонь Лили и слегка сжала её, слёзно умоляя:
— Помоги мне, пожалуйста... Я не желала делать тебе зла...
Ага, так я тебе и поверила!
— Анали, я помогу тебе в любом случае... Но я не верю твоим словам. — Холодно, жёстко и решительно произнесла Лили. — Я просканирую твой порез, проверю: есть ли заражение. И тогда будет видно, что нужно делать дальше. А ты пока лежи и не двигайся.
— Лили, прошу, поверь мне... Я раскаиваюсь... Но меня... меня... — девушка смахнула слёзы, заволакивавшие её серые, сжатые болью глаза и никак не решалась договорить фразу. Но всё же сказала шёпотом, словно за этим последовало бы наказание, — шантажировали и заставили.
Лили передёрнуло.
Ничего себе поворот!
— Расскажи мне всё, как было, — потрясённо прошептала Эванс, схватив Бетс за холодную ладонь, во все глаза изучая её лицо: — Но только после того, как я сделаю то, что нужно.
Анали кивнула и запрокинула голову, пытаясь сдержать поток солёных, обжигавших кожу и глаза слёз. Лили прозондировала рану, но что-то серьёзно её насторожило. Очень вовремя вспомнилась цитата из учебника по колдомедицине для начинающих:
При зондировании кровоточащих участков кожи выделяется белая субстанция в виде облака, что означает о стерильности и неинфицированности. Синий цвет говорит об обратном — рану необходимо срочно обеззаразить и обработать.
*Примечание: Фиолетовое облако образуется при зондировании раны оборотней и перевёртышей.
Уф-ф!
— Что не так, Лили? — обеспокоенно приподнялась с хорошо заправленной койки Бетс в попытке понять ответ по лицу.
Эванс ошеломлённо моргала, не в силах произнести хоть слово. В горло девушки будто запихнули теннисный мяч, который никакими усилиями не вытащить. Наконец, Лили почувствовала, что может говорить, и с ужасом в глазах пискнула:
— Ты оборотень!

Глава 26. Разборки в стане Мародёров

Питер Петтигрю
— Ну вот, отлично, на меня наорал ненормальный Поттер, — Хвост неэтично шмыгнул носом и снова погрузился в свои невесёлые мысли. Он шёл в гриффиндорскую гостиную, вдоволь нашатавшись по замку в гордом одиночестве, что не придавало его думам оптимистичности.
— А тут ещё и этот ненормальный Люпин. Надо же, припёрся в комнату в потрёпанных чувствах, а когда я спросил его про ужин, он просто наорал на меня! Тоже мне, тихоня! Я всегда знал, что он не такой белый и пушистый, каким предстаёт перед Поттером и Блэком! Но почему-то им на него не плевать, зато на меня... — Питер удручённо встряхнул плечами, пробубнив пароль Полной даме.
— Чем я хуже остальных? Почему они всегда срываются на меня? Чем я...
— Эй, Хвост, ты чего?
Петтигрю спешно оглянулся. Марлин, дружелюбно улыбаясь, стояла перед Питером и окидывала его оценивающим взглядом. Взвинченный Хвост на мгновение зажмурился и решительно зашагал прочь от объяснений своего настроения, от Маккиннон. Он не видел ошеломления на лице девушки, других непонимающих взглядов братьев и сестёр по факультету. Да, ему ведь было всё равно... Он был зол. Зол на всех: на Поттера с его закидонами, на Блэка с его вечными неприятностями и пофигизмом, помноженным на изысканность и манерность, на Люпина с его «пушистой задницей»... Но когда он был так обозлён и раздражён? Не сбавляя шага, Хвост на удивление легко преодолел ступеньки, ведущие в спальню мальчиков, и прошмыгнул в комнату Мародёров.
— Мародёр, — размышлял Питер, — это не я. Я должен был быть в Хаффлпаффе, да! Там место таким, как я!
В комнате было на удивление шумно. Петтигрю мгновенно понял: он только что с неизвестно откуда взявшейся силой шибанул дверь, ведущую в его спальню.
Но почему все здесь?
Он снова окинул взглядом комнату: Поттер, злой как чёрт, мыкался по периметру свободного пространства, Блэк со сдерживаемым гневом в глазах расселся на любимом подоконнике, Люпин нервно теребил пальцы, весь белый как простыня, тут же сидели и недоумевающая Макдональд, испуганная Эванс и... Анали! А вот она что тут делает?! Она же, она же... Хм, ещё и любопытная Маккиннон теперь пришла.
— Хвост, всё в порядке? — кротко поинтересовался Люпин, пристально следя за реакцией Питера.
— Нет, — рявкнул Петтигрю и в ботинках забрался на свою кровать, насупившись и стиснув зубы. — Чёрт возьми, что здесь происходит?! — Он и не заметил, как использовал любимую реплику Поттера и Блэка.
Поттер резко остановился и медленно повернулся в сторону Питера. Тот и сам уже был не рад, что так лихо отозвался. Но, мантикора его побери, почему Питер должен был держать всё в себе, когда другие вечно спускают пар при любых неприятностях?!
Вы хотите поговорить? Что ж... давайте!
— Так, — многозначительно сказал Блэк и окинул всех своим испепеляющим взглядом, — разговора по-любому не избежать, так что предлагаю не тянуть дракона за яй... за хвост!
Последовали тихие вздохи.
— Начнём, — по-хозяйски кинул Сириус. — Анали, будь добра, расскажи нам, почему ты ещё здесь, — тон парня не предвещал ничего хорошего. Питер мог поклясться, что не будь здесь Поттера, Блэк бы задушил её голыми руками.
Девушка тяжело выдохнула, с отчаянием посмотрела на дрожащую Лили и негромко стала рассказывать:
— Мой отец... он был болен ликантропией, — было заметно, что Бетс было крайне тяжело говорить, но и молчать она не могла. Ремус, реакцию которого на данные слова так жадно ожидал Хвост, с неописуемым удивлением и сожалением уставился на девушку. Лили вдруг вскочила и подбежала к Анали, а затем села рядом с ней и обняла её. В комнате воцарилась тишина. Но Бетс взяла себя в руки, передёрнув плечами и, смотря в зелёные глаза сочувствующей девушки, продолжила рассказ, держа её за руку.

— Маму я совсем не помню, я жила с дядей. Но всё же изредка навещала отца. Он удалился от всех, стал жить в лесу, неподалеку от Нориджа, после того, как... Мы с дядей проживаем в Норидже. Я не могла бросить отца, и он ведь любил меня... — Анали всхлипнула, а Лили крепче сжала её ладонь. — Периодически я ходила в лес, носила ему еду, книги, кое-какие вещи. Он ведь был человеком, прежде всего. Но кричать всем о том, что мой отец такой же, как и все люди, но просто болен, я не могла. Люди не принимали его. Совсем, никак. Было больно и обидно. Я понимала, что ему несладко. Но стало ещё хуже, когда Сами-знаете-кто стал действовать. Объявили охоту на оборотней, ведь они — как считает наше «всемогущее» Министерство — «все без исключения» пособники Тёмного Лорда. Чушь! И мой отец ни в чём подобном не участвовал. Но скрываться в лесу Нориджа стало небезопасно. И мы с дядей нашли выход: мы помогли ему перебраться в Запретный лес. Тут относительно безопасно. Но по пути на него напало несколько волков из клана Фенрира Сивого. Он был серьёзно ранен, но в больницу его отвести мы не могли. Я пыталась ему помочь, как могла. Ходила к нему почти каждый день, кроме полнолуний. А ему становилось только хуже. Помощи ждать было неоткуда. В конце концов он умер, — она прикрыла дрожащие веки и резко их открыла. Из её глаз заструились слёзы, но голос не дрожал.
— Однажды, как нарочно, случай столкнул меня с Забини. Несколько месяцев назад я сидела у Чёрного озера и читала книгу. Случайно я порезала руку страницей, и из раны потекла кровь. Вы знаете, что у оборотней кровь темнее человеческой, и Забини, находившаяся рядом, увидела это. Она, разумеется, воспользовалась ситуацией и буквально взяла меня за горло, поставив условие: либо я делаю то, что она мне говорит, либо я буду с её помощью исключена из Хогвартса. Это никак не входило в мои планы. Выхода не было, и я стала потакать её бесчеловечным выходкам. Я не хотела этого, но она, не без помощи тёмной магии, силой заставляла меня исполнять все её мерзкие замыслы. Это длилось чуть больше месяца. Я пыталась как-то высвободиться из этого, с позволения сказать, рабства, но каждый раз её дружки избивали меня и угрожали расправой. Поэтому я смирилась и ещё месяц была на побегушках. Однажды, по дороге к отцу в Запретный лес, она проследила за мной, а после стала прессинговать меня ещё активнее, угрожая тем, что расскажет всем о том, что я держу в лесу отца-оборотня. И тут ей потребовалось разобраться с Лили. Клянусь Мерлином, я никогда не хотела этого! И, Джеймс, — Анали посмотрела на серьёзного Поттера, — прости, но ты мне никогда не нравился, как парень, — девушка виновато улыбнулась, а Джеймс насмешливо фыркнул и посмотрел на чуть повеселевшую Лили с такой любовью, что Питер в душе даже немного оттаял. Но Лили этого не видела, сидя спиной к своему парню, если он ещё был таковым. — Тем более, что у меня был парень... И, Пит, ты меня тоже прости, — Петтигрю пребывал в полнейшем шоке, ведь его персона тоже зафигурировала в разговоре.
Ей не безразлично? Ну, раз так... то я больше не злюсь. Ей ведь и так очень плохо. Что ж, я прощаю.
Питер снисходительно улыбнулся девушке, и та успокоилась.
— Я так сожалею, что доставила вам столько неприятностей! Но я не могла иначе. Когда я сделала всё, что от меня требовала Забини, и когда Джеймс, конечно, не без повода, отвёл меня к Дамблдору, меня, естественно, исключили.
— Но почему ты ничего не рассказала директору? — недоумённо осведомилась Эванс, хлопнув ладонями по коленям. — Он мог бы помочь!
— Лили, тогда бы меня убили. А я бы лучше предпочла скитаться где-то, чем распрощаться с жизнью, — весомо заметила Бетс. — Мне пришлось уйти в лес, к отцу. Он тогда ещё был жив. Но он вскоре умер, и мне не было смысла оставаться там. Мне пришлось пойти к профессору Дамблдору и просить убежища в обмен на ценную информацию об оборотнях и сторонниках Тёмного Лорда, которых я наблюдала пару раз за время пребывания в лесу. Он великодушно приютил меня на время, даже разрешил посещать занятия, за что я ему премного благодарна. Но вчера... Мне снова угрожали.
— И чуть не зарезали тебя! — встревоженно воскликнула Лили и крепко обняла несчастную девушку.
Она обескураженно обняла рыжеволосую гриффиндорку в ответ и озадаченно спросила:
— Но почему... почему ты так добра ко мне?
Лили немного отстранилась и участливо произнесла:
— Потому что мне очень жаль тебя, на твои плечи столько всего свалилось!
— Но я же чуть не убила тебя! Да еще и... — было видно, что Бетс очень сильно раскаивается. Питер от такой трогательной сцены даже чуть приоткрыл рот.
— Тебя заставили! Но я ничуть не виню тебя и давно уже простила. К тому же, ты нуждаешься в помощи и сочувствии.
— Лили, ты самый лучший человек из всех, кого я знаю... — Анали с нежностью обняла Эванс. Джеймс согласно закивал и, нервно кусая губы, отошел к окну, где сидел ошарашенный, но уже миролюбивый Блэк.
— Ну, не преувеличивай, — весело отмахнулась Эванс и выразительным взглядом посмотрела на отвернувшегося Поттера. — Лучше скажи, когда ты стала оборотнем.
Комната снова притихла.

— Это может показаться странным, но я не оборотень.
Люпин сглотнул и удивлённо спросил:
— Это как?
Анали выдохнула и пояснила:
— Когда мне было семь, я гуляла по норвиджскому лесу. Было довольно поздно, мы с дядей решили возвращаться назад. Как-то так вышло, что я отстала и потерялась. Несколько часов я пыталась найти обратную дорогу, но безуспешно, — Сириус закрыл глаза и чуть поджал губы. Блэк такой циничный!
— Я решила сесть у кустов, вся заплаканная и напуганная. Кусты зашуршали. Мне было очень страшно, но несмотря на это, я осталась неподвижной. Я закрыла лицо руками и сжалась в комок. Я помню, как видела большую, ярко-белую полную луну. Что-то с грудным волчьим воем выпрыгнуло из-за тех самых кустов, у которых я сидела, и вплотную приблизилось ко мне. Я знала, это оборотень, и он же мой отец. Я наивно думала, что он не тронет меня, но вместо этого он поранил мои руки своими когтями. Я бросилась бежать, и, к счастью, наткнулась на взволнованного дядю. Я не помню, что было дальше, но... на утро я почувствовала себя плохо. Позже выяснилось, что я частично заражена ликантропией, но не превращаюсь. Всё, что у меня осталось, — это шрамы на предплечьях. Я не говорила отцу о случившемся, но он почему-то держался со мной слегка отстранённо, хотя физически не мог помнить о случившемся.
— Прости меня, Ана, я-то подумала... — Лили пыталась найти какие-то слова, чтобы объясниться, но ничего вразумительного не вышло. — Я не испугалась того, что ты оборотень, но была порядком шокирована...
— Ничего страшного, Лили, — с улыбкой ответила Бетс и снова обняла Эванс.
Только и делают, что обнимаются!
— Ну, теперь вы всё знаете, — обратилась она ко всем остальным.
— Я думаю, что нет смысла больше её здесь держать, — огласил общее мнение Блэк и вальяжно уселся рядом с Марлин, довольный, как мартовский кот.
Питер лишь думал о том, что этой бедняге нужно скорее уносить свои ноги из Хогвартса, пока слизеринцы не вспороли ей кишки. Почему-то он уже ничего к ней не чувствовал. Гораздо важнее в тот момент было то, что давно копилось в его душе и требовало разрядки.
Анали с великой благодарностью покинула комнату, после чего ушли и остальные девушки.

*****

— Ну что? — с невесёлым смешком бросил Блэк. — По-моему, нам есть, что обсудить, и без лишних ушей.
Питер нервно сглотнул и поджал ноги под себя.
Что это он опять задумал? Отчего ему не сидится-то?
— Ребятки, у нас серьёзные проблемы! — воскликнул Блэк и принялся маячить перед кроватями. Поттер нервно игрался со снитчем, периодически поглядывая на Бродягу. Люпин сидел неподвижно и теребил в руках книжку. Непривычная картина.
— С кого начнем? — с энтузиазмом потёр руки Блэк и, хищно улыбаясь, забегал своими синими, выразительными глазами по претендентам.
— С меня, — спокойно отозвался Хвост и вдруг понял, что ничем хорошим это не закончится. Прощай, звание Мародёра...
— В чём дело, Пит? — совершенно серьёзно спросил Джеймс и отложил снитч.
— Вы ещё спрашиваете?!
Сейчас или никогда...
— Надо разбираться с проблемами, а не копить их, — мудро подметил проницательный Люпин.
— А как быть, если друзья не хотят слышать о них и даже не интересуются жизнью их «друга»?
Ремус ошеломлённо посмотрел на обозлённого Хвоста и скептично добавил:
— Рассказывай.
Это чувство было новым для Петтигрю.
Рассказывать? Им? О своих проблемах? Им интересно?
Парень тяжело вздохнул и решился.
— На меня не обращают внимание девушки. Я толстый и страшный. У меня нет талантов, и меня зря определили на Гриффиндор. Моя мать стала Пожирательницей смерти ещё прошлым летом и стала обучать меня тёмной магии. Хоть так она стала обращать на меня внимание. Но я не знаю, должен ли учить всё это, потому что не хочу убивать людей.
— Типичная заниженная самооценка, — фыркнул Сириус.
— Ты, стало быть, смеёшься надо мной? — обиженно бросил Хвост.
— Вся проблема в тебе, точнее, в твоём отношении к себе. Тебе нужно принять себя таким, какой ты есть. Нужно научиться ценить себя и верить в свои силы. Нужно полагаться на друзей и чаще говорить о своих неприятностях, чтобы мы могли тебе помочь. А что касается матери... Моя семейка не лучше...
— Но ты богат, а я нет, так что не сравнивай!
— Дело не в этом. Можно научиться зарабатывать деньги. Я бы ни за что не взял ничего из того, что дала мне моя безумная семейка! Да я и не взял!
Хвост понурился.
— Бродяга дело говорит, — тактично вмешался Джеймс. — Мы тебе не желаем зла, наоборот. Но только тебе решать, каким быть. Ко всему прочему, не стоит так легко обижаться. Относись проще ко всему, и жизнь наладится.
Легко сказать...
— Смелее, Пит, — бодро встрял Ремус, — мы будем рядом и поможем тебе.
Может, стоит попробовать... А, ладно. Была не была.
— Вы мне даже скандал закатить не дали, а ещё друзьями называетесь! — в шутку пробубнил Хвост, на что Поттер ему подмигнул.

Ремус Люпин
— Ну, Лунатик, а у тебя что? — скептично спросил Блэк и сел на свою незаправленную кровать.
— У меня... — Ремус также решился на откровения. Тем более, что совет нужен и ему самому. — В общем, Мэри уезжает.
— Куда? — удивился Джеймс.
— Во Францию. Она будет заканчивать обучение в Шармбатоне. Её бабушка и дедушка не могут здесь больше оставаться — всё напоминает им о трагедии в метро, где погибли родители Мэри. Но самое страшное не то, что она уезжает, — Ремус озадаченно потёр ладонями лицо и выдохнул, — а то, что я понял, что не испытываю к этой девушке то, что называется «любовь». Только симпатию. Я не знаю, что мне делать.
Магистр любовных наук, изысков и специалист похищения женских сердец, Сириус Блэк, словно ошпаренный, подпрыгнул с кровати и, давясь смехом, уставился на бледного Люпина.
— Чего ты ржёшь, Бродяга? — непонимающе хмыкнул Джеймс и обратился к Ремусу: — Не обращай на этого придурка внимание, у него просто не всё в порядке с головой, — Люпин ухмыльнулся, но ничего не сказал. — Знаешь, хорошо, что ты осознал это сейчас, чем после, когда бы, к примеру, жил с ней. Я, конечно, не такой знаток, как Бродяга, но думаю, что вам нужно просто поговорить. Я думаю, она поймёт.
— Спасибо, Сохатый, — благодарно кивнул Ремус и пожал другу руку, — я тоже так думаю. Но не хочется ей усложнять жизнь...
— И не надо, — вставил свое слово развеселившийся донжуан в лице Сириуса Блэка, — Сохатый прав, поговорите. И не обижайся, я просто поржал над тем, что ты всё же стал поднимать эту тему, хотя пару лет тому назад клялся нам с Сохатым и Хвостом, что выпьешь бутылку Огненного виски, если заговоришь о любви. Так что, Лунатик, мы все с нетерпением ждем этого эпичного момента.
Люпин прыснул в кулак и отмахнулся.
Они всегда будут детьми...

Сириус Блэк
— Блин, ребята, мы даже поругаться не можем! Скучно живем, господа Мародёры!
— Лучше расскажи, что у тебя случилось, — перебил Хвост и скинул ноги с кровати.
— Э-э-э, — картинно потупился Сириус, — не хочу об этом.
— А ты захоти.
— Откуда у тебя столько настырности, Пит? Мне нужно будет пересмотреть советы, что я тебе дал. А то испорчу тебя вконец...
— Сириус, — с нажимом окликнул Джеймс.
Ну, раз Джеймс настаивает, нет смысла тянуть оленя за рога.
— Мамаша написала Регулусу, что выжгла его портрет с фамильного древа и выгнала из дома, лишив титула и наследства. Плюс ко всему, она теперь не считает его сыном. Второе письмо получил уже я, в котором мой дражайший папаша писал о том, что Вальбурга обезумела и никого не узнает. Просил приехать.
— А ты?
— А что я? Я послал их к Мерлиновой бабушке. Я достаточно натерпелся от них и не собираюсь клевать на их удочки.
— Сочувствую, — кротко прошептал Хвост и снова задрал ноги на кровать.
— Да ну их, — небрежно отмахнулся Сириус и подошёл к окну. — Меня волнует другое: почему Марлин перестала обращать на меня внимание?
— Может, из женской солидарности? — предложил Джеймс.
— То есть?
— То и есть: мы с Лили не ладим, вот она и решила её поддержать и не общаться с тобой.
— Чушь, — фыркнул Сириус, скривив рот.
— Женская логика, — усмехнулся Сохатый. — Она непостижима!
— Точно.
— Поговори с ней, — посоветовал Ремус и подошёл к Сириусу.
— Не получится: она даже не слушает меня, сразу уходит куда-то.
— Тогда напиши письмо, — Хвост так и блистал со своими гениальными идеями.
— Точно! — Блэка будто озарило. — Ты гений, Хвост! Я так и сделаю. Но сначала послушаем Сохатого.
— Ребята, тогда вам нужно будет устроиться поудобнее... — ответил репликой Джеймс и почесал затылок.
— Ничего, у нас еще мно-ого времени, — парировал Сириус и последовал совету лучшего друга, завалившись на свою кровать.

Глава 27. Сюрприз на Рождественском балу

Огромное спасибо всем тем, кто оставался с этим фанфиком, ждал новых глав и комментировал их. Посвящаю эту главу вам, мои дорогие читатели, и замечательному, великолепному автору, без которого мы бы не знали замечательных героев из серии семи книг о Гаррри Поттере, без которого вы бы не читали строки этого и других фанфиков, Джоан Роулинг.


— Анали, ты будешь спать с нами, — решительно сказала Марлин, открывая дверь спальни девушек и пригласительным жестом призывая войти внутрь.
Девушки поспешно вошли, закрыли за собой дверь. Все расселись по своим кроватям, Анали села на кровать вместе с Лили. Тут же обнаружилась спящая Вуд, которую было решено не будить.
— Ана, ты будешь спать на моей кровати, — дружелюбно оповестила Бетс Лили, а сама встала на ноги. — И никаких возражений, я посплю в гостиной.
Марлин скептично фыркнула, но всё же ничего не сказала.
— Девчонки, вам не кажется, что нам нужно поговорить? — устало спросила присутствующих Мэри.
— Я тоже так считаю, — закивала Маккиннон. — Например, о том, кто что наденет на завтрашний Рождественский бал.

Лили Эванс
Челюсть девушки смачно рухнула на пол, с оглушающим треском проломив камень, из которого он был выполнен.
— Лил, ты чего? — Марлин непонимающе уставилась на Эванс. — Только не говори, что ты забыла про бал!
— Если честно, то да... — девушка попыталась собрать воедино все мысли, встряхнув головой.
— Ну ты даёшь, Лил! — с укором воскликнула Маккиннон, скидывая любимые чёрные кожаные туфли на пол и поджимая под себя ноги.
— Да ладно тебе, Мар, — отмахнулась Мэри и подмигнула слегка растерянной Эванс, — с кем не бывает!
— Вот-вот, — поддакнула Лили, и от её растерянности не осталось и следа.
— Тогда давайте же расскажем друг другу, в чём и с кем мы завтра пойдём, — не могла угомониться белокурая гриффиндорка.
— Значит, с тебя и начнём! — хихикнула Эванс, за что была удостоена самого многообещающего взгляда от Марлин.
— Не-ет, давайте лучше с Мэри, — заговорщицки сказала Маккиннон.
Макдональд слегка смутилась, но ответила:
— Я завтра... — она нервно сглотнула, — я завтра пойду с Ремусом.
— Кто бы сомневался, — фыркнула Марлин.
—Ма-а-ар, ты чего? – скептически протянула Лили и в свою очередь подмигнула Мэри.
Марлин только с досадой шикнула на «защитницу» и уставилась в потолок.
— Мэри, ты не подумай, я очень рада, что ты будешь завтра не одна. Просто это действительно предсказуемо, — без обиняков объяснила Маккиннон. – А что касается меня, то я пойду на бал с Гидеоном, он раньше всех меня пригласил.
— Марлин, скажи, пожалуйста, — встряла Лили, устремив свой серьёзный взгляд на девушку и скрестив руки на груди, — ты согласилась назло Сириусу?
Как показалось самой Эванс, Марлин была несколько обескуражена таким вопросом. Она взяла рукой копну своих светлых волос, просмотрела кончики, бросила взгляд на окно и всех присутствовавших, а затем, выдохнув, улеглась на кровать, начиная рассказ:
— Понимаете... да. Так всё и было. И надо было видеть его глаза! – Марлин иронично ухмыльнулась. – Он мне кто, парень, что ли, чтобы я ждала от него приглашения? Нет. Мы всего лишь погуляли пару раз…
— Поцеловались пару раз, — вставила Мэри и самодовольно улыбнулась.
— Не спорю, но… Я не вижу нас вместе.
— А чувства? Чувства, Марлин? – изумилась Лили и села на кровать к Маккиннон и обеспокоенно на неё посмотрела.
— Эх, — вздохнула блондинка, — Лили, не всё так просто. Я не уверена, что он морально готов принять мой тяжёлый характер. Я не наблюдаю, чтобы наши отношения, если их можно так назвать, складывались гармонично.
— А ты позволь ему самому решать, дай время. В конце концов, он уже не маленький, многое повидал. Может, ты как раз и нужна ему.
— Ты считаешь нормальным, что мы постоянно противоречим друг другу, спорим и дерзим?
— Я думаю, что вам нужно понять друг друга, тогда и ваши разные полюса будут не противостоять, а дополнять. На самом деле, у вас больше общего, чем ты думаешь.
Лили и сама не ожидала от себя такого философского рассуждения. Мэри в знак подтверждения её слов молча кивала головой. Даже Анали выразила своё согласие.
— Что ж... Если вы так считаете, то я попробую что-то с этим сделать, — улыбнулась Марлин и приподнялась на локтях, чтобы лучше видеть лица подруг. – Так, Лили, твоя очередь!
— Может, не надо... — жалобно взмолилась Лили, нахмурив брови.
— Надо, Лили, надо, — кивала безжалостная Маккиннон.
— Хорошо, — смиренно произнесла Эванс, заправив рыжие волосы за уши. – Я пойду на бал с Логаном.
— А почему не с Джеймсом? – искренне удивилась Марлин и села на кровать, вплотную приблизившись к девушке.
— Потому что Логан пригласил меня, а Пот… — она судорожно сглотнула, — а Поттер — нет.
— Вы поругались? Вы вместе или как? – Мэри производила впечатление девушки, которая никак не могла ничего взять в толк, а только мандражировала и паниковала.
Неожиданно для самой себя Лили расплакалась. В первый раз за это, как ей казалось, очень длительное, отвратительное время она позволила дать себе слабину. Сердце разрывалось от одного лишь имени «Джеймс», а тут зрители просили целой истории с ним в главной роли. Осознав, что она не сможет успокоиться, Лили прекратила тщетные попытки самоконтроля и, захлёбываясь горькими слезами, стала рассказывать:
— Девочки, я сама не знаю, вместе ли мы... Он такой странный, а я так ждала, что пойду вместе с ним! Я знаю, у него какие-то проблемы, он не хочет о них говорить, но… Почему он ничего мне не сказал, даже не подошёл?! А почему он таращился на Забини? Может, понял, что я ему не пара, и решил вернуться к ней?
— Лили, успокойся… — сочувственно прошептала Марлин и обняла плачущую подругу, на которую слова не подействовали, а наоборот, ещё больше распалили.
— Да как успокоиться, Мар? Ты с Сириусом хотя бы общаешься, а этот… Он даже слова мне не сказал после того злосчастного урока! – девушка глубоко вздохнула, вытерла лицо ладонями и спокойно продолжила: — Вот и получил фашист гранату. Я иду с Логаном, а он, скорее всего, нашёл себе девицу на вечерок.
— Ну, это ещё бабка натрое сказала, — усмехнулась Маккиннон и встала с кровати с самой самодовольной, победной улыбкой на лице, которую только можно было когда-либо увидеть.
Ну вот, а говорит, что они с Блэком очень разные.
— И чему ты так радуешься? – аккуратно, но с долей юмора поинтересовалась Макдональд.
— У меня есть идея, девчонки, — потёрла ручки Маккиннон, злорадно ухмыляясь.
— И какая же?
— А такая: пора сменить имидж! Мы ещё покажем этим нахалам, кого они теряют! Мы преобразимся в новые, потрясающие образы, которые я для вас уже заранее придумала, а они пусть локти кусают!
Комнату девушек сотрясла волна заливистого смеха.

Джеймс Поттер
— Ну вот... А она просто проигнорировала меня и ушла вместе с этим хмырём. Я не знаю, что и думать. Этот Логан, чёрт бы его побрал, постоянно вился вокруг неё даже в Больничном крыле "случайно" оказался. Я не понимаю, что она в нём нашла...
— Джеймс, всего лишь ухоженность, обеспеченность, смазливое лицо и настырность. Так это выглядит со стороны, — честно признался Питер и виновато пожал плечами.
— Нет, она смотрит на это после того, как ей человек понравится душой, — поправил Поттер и взлохматил шевелюру. – И, кстати, ей не нравится настырность. Я думаю, я обидел её, а она мне просто мстит.
— Лили? Мстит? – расхохотался Блэк и похлопал свою кровать ладонями. – Ага, очень правдоподобно, Сохатый. Может, ты её и вправду обидел, но мстить, сам знаешь, она никогда не станет. Скорее всего, она не дождалась твоего приглашения и от безысходности пошла с этим новичком.
— Сохатый, ты лучше извинись перед ней, даже если знаешь, что она не права. Просто это такой приём, всегда работает, — так ты продемонстрируешь ей, что принимаешь её со всеми недостатками и ошибками, — тонко и тактично посоветовал мудрый Ремус, улыбнувшись и подмигнув.
Сириус улыбнулся притихшим Мародёрам и деловито изложил:
— Вообще, мне кажется, что пора задать всем жару и становиться взрослее.
Лунатик от неожиданности чуть не упал с кровати. Даже Хвост был порядком удивлён.
— Что ты имеешь в виду, Бродяга? — заинтригованно спросил Джеймс.
— Надо бы выглядеть посолиднее, чтобы показать всем, что мы не какие-то школьники-драчуны, а взрослые, самодостаточные мужики, которым требуются соответствующие девушки.
Лунатика внезапно пропёрло на смех. Он ржал, как ненормальный, и его «припадок» вскоре «заразил» и Сохатого с Хвостом.
— А что я не так сказал? — недоуменно вопросил Блэк и негодующе уставился на задыхавшихся от смеха друзей.
Кое-как успокоившись, Ремус с выражением лица «всё кристально ясно» изрёк:
— Ты всё так сказал. Просто уж больно не вяжутся твои слова с твоим характером.
— Лунатик, да я в душе здоровый, полноценный мужчина! – запротестовал Блэк.
— Да-да. Именно поэтому ещё в самом начале учебного года ты строил козни слизеринцам, и причём те, что мы выполняли, будучи на младших курсах! – иронично подметил Ремус и снова не удержался от смешка.
— Ну, это уже в прошлом, Лунатик, — отмахнулся Бродяга. — Теперь всё иначе, теперь я влюбился.
Ремус кивнул со вселенским пониманием и не стал ничего говорить.
— Так что там с солидным видом? – напомнил Джеймс, внимательно взирая на лучшего друга. Хвост также страстно желал услышать «гениальный» план Бродяги.
— Надо бы обновить имидж. Накупить новой одежды и обуви, сделать новые причёски, вести себя немного иначе. Подтянуть наши животы, подкачать мускулы и — та-дам! — мы себя не узнаем! — Джеймс одобрительно закивал, Хвост с Лунатиком дружно хмыкнули. — Мы будем неотразимы, расположим к себе девушек и покажем этому Логану, где гриндилоу зимуют!
— Хороший план, Бродяга, — одобрил Ремус. – Но не забывай, что это по силам только тебе и Сохатому.
Джеймс мгновенно посерьёзнел и посмотрел на Хвоста и Лунатика.
— Если дело касается денег, то считайте это подарком на Рождество,– Лунатик уже собрался отпираться, как Поттер добавил: – И отказы не принимаются!
Бродяга довольно потёр руки и заговорщицки ухмыльнулся.
— Только когда мы будем этим заниматься? Бал же завтра вечером! — напомнил Питер.
— Мы провернём это завтра днём, но только так, чтобы никто нас не видел до бала, — предложил Сириус. – Сходим в Хогсмид, затаримся покупками и с мантией Сохатого вернёмся сюда, приведём себя в надлежащий вид, помогая друг другу, а затем, прекрасные и неотразимые, пойдём на торжество.

*****

От кровати Питера доносилось размеренное посапывание, Сириус жалостно поскуливал во сне, Лунатик спал чутко и бесшумно. Только Джеймс ворочался в кровати и никак не мог уснуть. Да что же это такое?!
Безуспешно испробовав на себе различные методы погружения в сон, парень решил спуститься в гостиную и посидеть у камина. Аккуратно и беззвучно закрыв за собой дверь в спальню, он спустился по ступенькам в тёплую и уютную комнату, а затем уселся, как и предполагал, у камина, на своё любимое место — в кресло.
Спустя какое-то время, в течение которого он придумывал себе новый образ, следуя всем тенденциям волшебной и магловской моды, он заметил, что на диване кто-то беспокойно спал. Любопытство его пересилило, и парень, приподняв пуховое одеяло, взглянул на лицо того, кто отважился нежиться не в мягкой и теплой кровати, а на достаточно жёстком и неудобном для сна диване. Он охнул, когда обнаружил под тем одеялом Лили Эванс.
Что она здесь делает? Она что, поругалась с подругами?
Решив, что нельзя оставлять девушку в таком неудобном и неприемлемом месте, Джеймс пораскинул мозгами в поисках решения проблемы. Спустя несколько секунд он бережно и аккуратно понёс её в Выручай-комнату, по его заказу предоставившую удивительную и очень милую, как показалось самому Джеймсу, спальню.
Когда-нибудь она обязательно войдёт в нашу с ней спальню в нашем новом, собственном доме, который я построю для неё.
Удивительно, но, когда Лили оказалась на руках Джеймса, она не только не проснулась, но и прижалась к его тёплому телу, покрытому голубой футболкой с рисунком золотого снитча и светло-серыми хлопковыми домашними брюками.
Опустив Лили на широкую, двуспальную кровать в комнате Так-и-Сяк, Джеймс лёг рядом с ней и принялся рассматривать каждую черточку её любимого лица. Лили немного поворочалась, после неожиданно прижалась к Джеймсу, обняла его и улыбнулась во сне. Парень блаженно улыбался. Он так соскучился по её прикосновениям, по теплу её тела, по её рыжим волосам, щекочущим шею. Поттер обнял девушку в ответ и сам не заметил, как заснул…

Лили Эванс
Тепло. Очень тепло. И очень приятно. Она спит на чьём-то широком плече, кто-то обнимает её сильными руками. Приятно настолько, что по телу волнами пробегают мурашки.
Лили открыла глаза.
Сказать, что она удивилась, — значит ничего не сказать.
Девушка потеряла дар речи, обнаружив, что лежит на крепком плече Джеймса Поттера, в его объятиях, он выглядит вполне счастливым и не собирается выпускать её из своих цепких рук. Весьма удивительно, если учесть предыдущие события в их отношениях.
Получается, что он не пожалел сил, не спал, принес её сюда и сам лёг с ней? Весьма романтично… Только значит ли это что-то?
Лили посмотрела на лицо спящего Джеймса и невольно улыбнулась. Он спал беспокойно, но не разжимал рук, кольцом сковавших и опасно приблизивших её к его телу.
— Ну почему всё так? А ведь ты мог бы быть со мной не только во сне... Отчего всё происходит именно таким образом? — прошептала Эванс, не отрывая взгляда от Джеймса.
Девушка приложила немало сил, чтобы высвободиться из его объятий, хотя ей, впрочем, не сильно того и хотелось. Но таковы были обстоятельства. Заметив про себя, что парня она не разбудила, Лили с беспокойством на сердце вышла из Выручай-комнаты.

*****

— Шутишь? И ты ушла? — Алиса Вуд едва не подавилась собственным тостом с любимым клубничным джемом. — Лили, честное слово, могла бы уже проспать свой завтрак и поваляться с ним! И вообще, подруга, я тебе поражаюсь! Вы же могли решить все ваши разногласия, а ты просто взяла и сбежала!
Лучезарная улыбка Алисы вконец пропала. Ну вот, ещё и завтрак не удался.
— Ешь давай! — скомандовала Вуд и принялась намазывать джем на очередной тост.
Вот разве устоишь перед таким напором?
Лили улыбнулась своим мыслям и принялась за омлет. Действительно, глупо вышло. Но что случилось, то случилось, а значит, корить себя не стоит. Если она ему действительно нужна, то он её непременно добьётся.

Сириус Блэк
— Вечно ты где-то шатаешься, Сохатый! — фыркнул Сириус, стоя в дверном проходе комнаты. — Лунатизм заразен?
— Не ёрничай, Бродяга, — ответил на выпад заспанный Поттер, вытаскивая из под кровати чемодан и вынимая из него мантию-невидимку. — Я спал в Выручай-комнате.
— Один или... — Бродяга сахарно и ехидно улыбнулся: — С девочками?
Ремус и Джеймс одинаково картинно закатили глаза.
— С Лили.
Этого ответа он точно не ожидал. Сириус мгновенно посерьёзнел и поинтересовался развитием сюжета. Ну, не мог же друг действительно проволынить такой шанс!
— И? Как всё прошло?
— Что прошло? – не понял Сохатый, натягивая свежие джинсы.
— Ну, у вас... Раут, дружеская встреча, или как вы там это называете…
— Скорее, дружеский сон, — заметил Лунатик, на что Джеймс лишь кивнул.
— Вообще ничего не было? – Сириусу казалось, что он попал в апокалиптический сон.
— Бродяга, уймись. Мы просто спали, — усмехнулся Сохатый и, собранный, подошел к Блэку.
— Тяжёлый случай, — скептично фыркнул Бродяга и вышел в гостиную.

*****

По дороге в оживлённый Хогсмид Мародёры вспоминали, как часто тайком пробирались в деревушку, как стали завсегдатаями некоторых кафе и баров. А ведь тогда им не было семнадцати! Всё меняет наличие данного числа в графе «Возраст». Теперь, о чём говорить, Мародёры могли посидеть и в «Кабаньей голове», и в «Весёлой тыкве» — во многих «взрослых» заведениях деревушки. Но среди белого дня это неинтересно, да не особенно того и хотелось. У гриффиндорцев было ответственное, важное и неотложное задание, которое предстояло выполнить.
Пройдя парочку уютных магазинчиков, парни решили разделиться: Сириус и Питер с Картой Мародёров пошли в одни магазины, а Ремус и Джеймс с мантией-невидимкой — в другие. Так они могли избежать толпы и быстрее справиться со страшным и необычным делом — шоппингом.

— Колись, Хвост, кого пригласил на бал? – поинтересовался любопытный Блэк, примеряя ультрамодные чёрные кожаные туфли.
— Я никого не приглашал, — через мгновение отозвался Питер, скромно сидевший на диванчике для посетителей и державший огромные пакеты с покупками. — Было не до этого.
— Значит, тебе следует кого-то пригласить сейчас, — посоветовал Сириус и втиснул ноги в синие туфли. — У тебя есть кто-то на примете?
— В том-то и дело, что нет, — честно признался Хвост, чуть понурив голову.
— Ну, это не беда, — усмехнулся Бродяга, — в Хогвартсе полно девчонок на любой вкус и цвет. Выбирай.
— Спасибо, Бродяга, — благодарно улыбнулся Петтигрю, наблюдая за мыкающимся по салону другом.
— Да ладно тебе, было бы за что. А ты прости за всё то плохое, что я тебе когда-либо говорил.
— Забыли, — щёки Питера налились ярким румянцем. Сириус про себя решил, что смутил своими откровениями бедного паренька.
Тем временем, Сириус поставил вопрос перед консультантом обувного бутика ребром:
— Скажите, у вас есть что-нибудь более экзотическое?
— Сэр, на стендах представлены самые новые и модные модели сезона от эксклюзивных дизайнеров... — будто оправдываясь, затараторил парень.
— Я не это имею в виду, — прервал его реплику Блэк, понимающе кивнув головой. — Экзотическое, скажем, кеды.
Продавец-консультант самого модного, дорогого бутика в Хогсмиде впал в глубокий ступор, чем вызвал смех у Питера, Сириуса и других работников магазинчика.

*****

— Рем, как думаешь, Лили приедет ко мне на рождественский ужин? — с надеждой спросил Джеймс, выходя из сувенирной лавки.
— Не буду обнадеживать, Джим, — прямодушно ответил Лунатик, протискиваясь с кучей пакетов сквозь толпу, — всё решит сегодняшний вечер.
Джеймс понимающе улыбнулся.
— Лунатик, нам сюда, — указал головой Сохатый на дверь с вывеской «Парикмахерская». – Интересно, долго ли мастер будет воевать с моими волосами?
Парни рассмеялись и вошли внутрь.
Как и предполагал Джеймс, с его лохматой, непослушной тёмной шевелюрой мужчина-мастер изрядно попотел, толком ничего не изменив, лишь чуть приложившись к причёске. То ли дело волосы Ремуса — покладистые, мягкие, они быстро приняли нужную форму. Довольные и весёлые парни двинулись к месту встречи — «Три метлы».

— Сохатый, как насчёт коррекции зрения? – предложил Сириус, отпивая свежезаваренного чёрного кофе. – Никаких очков, никаких забот.
— Бродяга, ты же знаешь, я пробовал всё, что только можно, но мне ничего не помогло, — напомнил серьёзный и озадаченный Джеймс, скрестив руки на груди.
— Я вытянул тебе счастливый билет на новую экспериментальную экспресс-программу по коррекции патологических зрительных отклонений в больнице Святого Мунго. По этой программе уже прошло семь человек, и все остались довольны. У тебя, как и у них, редкий случай.
Джеймс даже не знал, что и ответить, пребывая в полнейшем замешательстве.
— Ты серьёзно?
— Разумеется, Сохатый. Здоровье моего друга — это не шутки. Считай это подарком на Рождество.
Поттер светился от счастья. Сириус не прогадал. Операция — то, что нужно!
— Конечно же, и родителям моим сказал, — протянул с ехидством Джеймс, косо смотря на лучшего друга. Люпин понимающе улыбнулся, а Хвост хихикнул.
Ответа не последовало. Блэк лишь многозначительно улыбнулся и добавил:
— Тебе нужно быть в Мунго через тридцать минут. Надеюсь, что всё пройдет удачно. Не дрейфь, Сохатый!
— Да ну тебя, — весело отмахнулся Джеймс.

Лили Эванс
До начала Рождественского бала оставалось не больше получаса. Девушка была почти готова: на ней красовалось прекрасно сшитое, отлично сидящее на фигуре тёмно-синее платье на одно плечо из лёгкой атласной ткани до пола; рыжие волосы были собраны в элегантный пучок, на ногах — классические бежевые туфли. Остались лишь макияж и аксессуары.
— Странно, — сказала Марлин, пожав плечами и снимая магловские бигуди у зеркала, — я сегодня нигде не видела Мародёров.
Лили посмотрела на подругу и снова повернулась к тумбочке, продолжая искать в ней шкатулку с новыми украшениями.
— Значит, опять где-то шкодят, — заключила она.
— Не уверена, — покачала головой Маккиннон. — Думаю, они затеяли что-то очень глобальное.
Лили ничего не ответила. Как раз кстати отыскались нужные серьги и кулон. Девушка надела их и подошла к зеркалу, где Марлин заканчивала укладывать свои прелестные светлые волосы.
— Чудесно выглядишь, Мар, — добродушно оценила Эванс и тепло улыбнулась сияющей девушке.
Видимо, не одна я ожидаю чего-то сказочного от этого вечера…
— Лил, а где Анали? – донёсся сквозь пелену мыслей до Лили голос Марлин.
— А она уехала, — удивлённо поднимая брови, ответила Эванс. Лили заканчивала наносить макияж.
— Жаль, что она пропустит это шоу, — без обиняков говорила Маккиннон, расправляя серебристое платье в пол с открытой спиной. — Не сомневаюсь, это будет не бал, а шоу. Уж об этом Мародёры точно постараются.
Несмотря на нараставшую в душе тревогу, Лили улыбнулась. Да, эти клоуны точно что-нибудь учудят.
— Где тебя будет встречать Логан, Лили? – в комнате появилась сияющая Алиса в ярко-жёлтом платье без лямок со слегка пышноватой юбкой до середины колена.
— У портрета. А что такое? – не поняла Лили и нервно пригладила волосы.
— Да ничего, расслабься, — беззаботно и весело ответила Вуд, ожидая подруг в проходе. — Он просто уже там.
Ну вот, он уже пришел, я почти готова. Но как-то не очень хочется идти туда с ним...
В мыслях девушки то и дело мелькали картинки, фото очень неожиданного, странного утра. Всё это создавало ощущение некой неправильности. Как будто Лили делает что-то запрещённое, отправляясь на бал с Логаном.

— О, ты уже тут, — удивлённо проговорил Логан, целуя руку Лили.
Надо сказать, выглядел он прекрасно: на нём отлично сидел чёрный костюм из приятной на ощупь дорогой ткани, на ногах, словно влитые, сидели серые туфли, серая волшебная бабочка сидела на положенном ей месте. Когтевранец взял под руку свою спутницу и повёл её в Большой зал, где и должно было состояться торжество.
— Долго меня ждал? — Лили решила скрасить неловкое молчание глупым девчачьим вопросом. Что оказалось большой ошибкой.
Логана было не заткнуть. Всю дорогу от портрета до Большого зала он галдел, как птица-говорун, ни на секунду не умолкая. Девушка угодливо, глупо улыбаясь, пытаясь не обидеть парня, но его пустые разговоры ей порядком надоели.
У входа в Большой зал наряженные эльфы раздавали серебристые маски. Ах да, бал-маскарад! Лили с благодарностью взяла из рук одного эльфа предложенную маску, надела и вошла в зал. Глаза девушки просто разбежались от обилия различных украшений! Лаконично, но очень красиво наряженная ёлка стояла там, где обычно располагались столы для преподавателей. Столы и скамьи, за которыми по обыкновению завтракали, обедали и ужинали студенты, исчезли, освободив место для танцпола. Стены были украшены мишурой и волшебными гирляндами, светящимися всеми мыслимыми и немыслимыми цветами. Стекла огромных окон были изрисованы, расписаны орнаментами, отражавшими некоторые атрибуты предстоящего праздника и зимние пейзажи, и короткими поздравленими с Рождеством.
Девушки толпились у восточной длинной стены, а парни стояли у западной. Лили поспешила примкнуть к девушкам и отыскать в толпе подруг, что оказалось весьма проблематично. Все были в масках, и разглядеть их лица практически не представлялось возможным. Но, о чудо! — рядом с Лили оказалась пребывавшая в лёгком замешательстве Марлин Маккиннон.
— Слава Мерлину, Марлин! Хоть тебя отыскала! — выдохнула Эванс и довольно улыбнулась.
Судя по встречной довольной улыбке подруге, та думала так же.
— А ты чего сама не своя? — с настороженностью, негромко спросила Лили, «рыская» взглядом в толпе напротив.
Девушка отмахнулась и составила компанию по обозреванию подруге.
— Не нравится мне эта идея с Гидеоном. Я не хочу его обнадеживать, хотя он отличный парень. Просто мне кажется, что он решит, будто моя компания на вечере — это толчок к чему-то новому. А я ведь совсем не хочу этого.
— Марлин, скажи ему всё как есть.
— Ты так думаешь?
— Конечно, — ободряюще улыбнулась Лили. — Решите этот вопрос мирно, обговорите все детали. — Она невесело усмехнулась и вздохнула. — А если быть честной, я так же думаю насчёт меня и Логана. Но самое ужасное, что его родители тоже тут.
— Да ты что?!
— Вот-вот. Меня совсем не прельщает его общество, плюс к этому мне нужно будет познакомиться ещё и с его семьей.
— Да это ведь уже сватовство какое-то! – фыркнула Марлин и раздражённо качнула головой. – Пошли их, Лили, да подальше.
— Ты же знаешь, я…
— Знаю. Расслабься и получай удовольствие от веч…
Дальнейшая речь Марлин была прервана появлением в Большом зале прекрасного молодого человека и его не менее прекрасной спутницы. Девушки разом томно ахнули, а парни громко присвистнули. Девушка, одетая в длинное чёрное платье, направилась к ожидавшим начало студенткам, а парень — к другим юношам. На балу присутствовали учащиеся абсолютно всех курсов и факультетов, чьи голоса создавали громогласную какофонию различных звуков, отражающихся от стен. Сии мириады голосов были прерваны появлением директора. Девушки с трудом прекратили пожирать глазами неизвестно откуда взявшуюся красотку и делиться догадками насчёт её имени и принадлежности к какому-либо факультету, голоса парней тоже затихли. Профессор Дамблдор вышел в центр зала и окинул взглядом студентов.
— Дорогие друзья! Спешу поздравить всех вас с наступающими праздниками и пожелать вам всего самого лучшего. Я хочу, чтобы вы прожили свою жизнь, повидав и хорошее, и плохое. «Но почему плохое?», — спросите вы. Друзья, всё познается в сравнении. Только упустив лучшее, вы поймёте, что оно было таковым. Лишь познав настоящую бедность, вы узнаете, что такое подлинное богатство. — Директор многозначительно поднял указательный палец и слегка улыбнулся. — И никогда не забывайте о силе чистой и бескорыстной любви.
Лили затаила дыхание и помимо воли стала искать в толпе парней знакомую фигуру. Однако все её попытки оказались тщетными — лица были прикрыты масками, да и стояли они слишком близко к друг другу.
Может, он вообще не пришёл?
— Мне довелось в жизни видеть, как связываются и разрываются нити судьбы. Не спешите говорить друг другу «нет», лучше подумайте хорошенько: правильно ли вы поступаете, дорог ли вам тот или иной человек. И слушайте своё сердце — оно укажет вам правильный путь.
Окончание речи было встречено бурными овациями. Профессор Дамблдор вместе с профессором Макгонагалл открыли бал. Кавалеры стали приглашать томившихся в ожидании дам. К Лили подошёл Логан и повёл её в центр зала, закружив в медленном танце.
Надо признать, танцевать он умел. Лили, не чувствовавшая в себе особых танцевальных талантов, двигалась в след за его движениями. Оглядываясь вокруг, Эванс заметила какую-то странную, новую пару: очень величавый парень и великолепно одетая девушка. Они продвинулись в центр танцпола и стали вальсировать рядом с Лили и Логаном. Необычная пара постоянно переговаривались, то ли бранясь, то ли шутя.
Наконец, маски было разрешено снять, точнее будет сказать — они сами исчезли. Теперь хотя бы было ясно, кто и с кем танцует. Лили продолжила поиски Мародёров, но так никого из них и не нашла. Но снова посмотрев на странную парочку неподалеку, обнаружила, что это был Поттер и какая-то совершенно незнакомая, очень красивая девушка. Эванс опознала Поттера по голосу — при очень приглушённом свете девушка видела лишь очертания её фигуры и блеск очков (так подумала Лили). Если бы у Лили спросили, что она чувствовала в тот момент, она вряд ли бы подобрала нужные слова. Она смотрела, как Поттер угодливо льстит своей красотке и совершенно не обращает на неё внимания. От этого на глаза наворачивались слёзы. Но Эванс была бы не Эванс, если бы позволила себе пролить хоть одну слезинку по этому поводу на виду у всего Хогвартса, в особенностью — перед слизеринцами.
Добьётся? Как же… Он пришел с какой-то красоткой, веселится, а до тебя ему нет дела.
Лили решила изобразить на лице полнейшее удовольствие от общества Логана, стала флиртовать с ним (что было для Лили чем-то новым). Как только она перестала обращать столь много внимания на пару, вальсирующую рядом с ними, она силой погрузилась в «картинную» радость и изучать лицо своего кавалера.
А он действительно чертовски хорош собою. Не глуп, хотя любит поговорить; у него неплохое чувство юмора и такта. Может, что-то и получится… Хотя... И он туда же — пялится во все глаза на спутницу Поттера. Вот бабник...
Лили даже успела (по настоянию Логана) познакомиться и сфотографироваться с родителями Логана, людьми не слишком приятными, но чрезвычайно обходительными и довольными своим сыном.
Интересно, на кого из них он больше похож…
Размышления девушки были бесцеремонно прерваны объявлением Дамблдора:
— А теперь, дорогие друзья, танцуем Рождественский вальс. Дамы в течение тура вальса меняются друг с другом своими кавалерами. Маэстро, музыку!
Заиграла дивная, лёгкая мелодия. Лили вслушивалась в ноты и совсем не заметила, как кто-то притянул её к себе, и они начали танцевать.
— Ты? – изумление девушки граничило с исступлением.
— Я, — спокойно ответил Джеймс и улыбнулся. Лили же было не до улыбок.
— Поттер, а где же твоя прекрасная дама? – с ехидством спросила Эванс, окидывая взглядом своего «нового» кавалера.
Джеймс выглядел просто ослепительно. Он был одет в изысканный, дорогой (как заметила девушка) костюм глубокого чёрного цвета, шею украшала магловская бархатная чёрная бабочка, на ногах, как влитые, сидели чёрные лаковые туфли. Джеймс и без того не был дистрофиком, а теперь, как казалось девушке, он стал ещё крепче, мужественнее и... взрослее. Его волосы... Ах, его волосы! Он наконец-то сделал себе стрижку, которая также заметно украшала его, хотя характер у его непослушных волос остался прежним. Но самое главное…
— Почему ты без очков? Ты же очень плохо видишь!
— Теперь я вижу прекрасно, так что они мне не нужны, — просто ответил Поттер и тепло улыбнулся, не обнажая своих прекрасных белых зубов.
— Но... как? – Лили никак не могла взять в толк его слова и смотрела на него негодующим взглядом.
— Мне сегодня сделали операцию, — вполне серьёзно проговорил парень.
Так вот почему его и Мародёров нигде не было видно.
— Надеюсь, что она помогла тебе навсегда избавиться от твоего недуга, — полушёпотом и с некоторой печалью в голосе добавила девушка.
— Я тоже.
— Ты не ответил на вопрос…
— Могу задать тебе встречный, — тон голоса парня был полон сарказма. — А где же твой прекрасный принц?
— Между прочим, он давно меня пригласил! — с обидой выпалила Лили.
— Между прочим, я твой парень! — с неистовством напомнил Джеймс.
— Я этого не заметила, когда ты во все глаза пялился на свою Забини. Даже чужие люди говорили, что ты изменился, что никакой любви с твоей стороны ко мне нет, — голос Лили дрогнул, а глаза наполнились слезами.
— Не самое лучшее место для выяснения отношений.
— У тебя не было лучшего варианта и желания.
Джеймс тяжело вздохнул и посмотрел девушке в глаза.
— Забини, как ты выразилась, не моя. Просто у нас с ней снова возникли некоторые проблемы, но дело не в этом. Я не мог к тебе подступиться, потому что ты постоянно проводила время в обществе этого новенького хмыря!
— Раньше тебя мои поклонники не смущали, — раздражённо ответила Эванс и посмотрела в глаза парню.
— Я не хотел ещё больше усугубить наши с тобой разногласия. Ты бы обиделась, если бы я влез, а у меня так и чесались руки врезать ему хорошенько.
— За что? За то, что он обратил внимание на меня?
— И за это тоже. Но в первую очередь за то, что он бабник.
Из уст девушки вырвался нервный смешок.
— Бабник?!
Джеймс усмехнулся и жестом указал на Логана, танцующего с неизвестной красавицей Поттера, довольного и улыбающегося во все тридцать два зуба.
— Хорошо, убедил, — нехотя признала Лили.
Настало время сменить партнера. Лили только собиралась подать руку какому-то шестикурснику, как Джеймс грубо отшил его:
— Свободен!
И снова прижал девушку к себе.
Лили, впервые за весь вечер, естественно улыбнулась. Да, в этом весь Поттер!
Краем глаза девушка заметила, что Логан танцует всё с той же девушкой, с которой в Большой зал заявился Поттер.
— А кто это такая? — полюбопытствовала Лили, продолжая наблюдать за Логаном и незнакомкой.
— А, это, — ухмыльнулся Джеймс, — сейчас увидишь.
Лили, вопросительно подняв брови, посмотрела на партнера. О чём это он?
На некоторое время повисла тишина. Лили думала о многом и сразу: о том, что она прижалась к Джеймсу не так плотно, как хотелось бы, и не положив голову ему на плечо, о том, что вот-вот она узнает, что за девушку привёл Поттер, о том, что Джеймс просто великолепен, и о том, что она не может без него.
— Твой Логан — бабник, — насмешливо напомнил Джеймс и кивнул в сторону танцевавшей рядом парочки.
Только Лили хотела что-либо сказать, но, повернув голову налево, обнаружила странную картину. Логан лез целоваться к своей партнерше, а та, как могла, увиливала от него.
— Логан, пожалуйста, прекрати, — отворачивалась та, воротя голову назад и отступая. — Не стоит, не надо...
Через несколько секунд парень всё же добился своего и поцеловал девицу. И вот тут-то случилось необычное. Девица испарилась, а на её месте материализовался скривившийся и ошеломлённый Сириус, одетый в тёмно-синий деловой костюм с не до конца застёгнутой бирюзовой рубашкой и серыми туфлями. Он, так же, как и Джеймс, изменил причёску и выглядел теперь ещё более упомрочительно.
Блэк кривился и плевался, брезгливо обтирая губы руками.
— Сохатый, мы так не договаривались! — верещал он.
Заметив танцевавшую с Джеймсом Эванс, он галантно поцеловал ей руку и поздоровался:
— Добрый вечер, мадмуазель.
Изумлённая Лили кивком ответила Сириусу и во все глаза смотрела то на него, то на Джеймса, то на шокированного Логана.
— Значит, этой девушкой был ты? — высказалась девушка и всматривалась в лица довольных Сириуса и Джеймса.
— Согласись, он выглядел неплохо? — с иронией поинтересовался у девушки Джеймс.
Лили не смогла сдержать улыбки.
— Ну и для чего нужен был весь этот спектакль?
— Для того, чтобы показать, какой Логан бабник, — без обиняков признался Джеймс с лёгкой улыбкой на лице и очаровательным блеском в глазах.
Эванс не знала, что и ответить. Видимо, Сириус это просёк и поспешил разрядить обстановку.
— Ну, вы тут разбирайтесь дальше сами, а я поищу Маккиннон.
— У тебя ничего не выйдет, — удручённо заявила Эванс.
— Почему это?
— Потому что она танцует с Гидеоном. Он её сюда привёл.
Блэк насмешливо фыркнул и удалился, подняв руки, со словами:
— Ещё как выйдет! Не будь я Мародёром, чёрт возьми!
Лили и Джеймс засмеялись и снова посмотрели друг другу в глаза.
— Ты лишил меня кавалера, — напомнила Лили, дожидаясь ответа Джеймса.
— А я не в счёт или я не столь красив, как он? — деланно обиженно спросил Поттер, снова закружив девушку в вальсе. На сей раз Лили прижалась к нему очень сильно и положила голову на его широкое плечо. — Лили, ты выглядишь великолепно.
— Могу сказать о тебе то же. Мне нравится твой костюм, твоя причёска. Ты хотел затмить всех парней Хогвартса — у тебя это отлично получилось.
— Я серьёзно, Лил. Ты божественна. Особенно в этом платье.
— Пожалуйста, не сравнивай меня ни с кем. Тем более, что я явно проиграю такой, как Забини.
— Даже не посмею. Только вот не надо принижать своё достоинство. Если я сказал, что ты ослепительно прекрасна, значит, так и есть. Если быть честным, что я и делаю всегда, мне плевать, как выглядят остальные. Для меня важна только ты.
Лили посмотрела в глаза Джеймсу. Он не шутил, даже не улыбался.
Серьёзен, как никогда.
Парень провёл своей сильной рукой по спине девушки и ещё плотнее прижал её к себе.
— Я тебя никому не отдам, слышишь? И делить ни с кем не буду.
Свет в зале, словно по его просьбе, приглушили ещё сильнее, и заиграла чудесная, чувственная мелодия. Судя по всему, теперь каждый танцевал с кем хотел. Джеймс, не прерывая танца, наклонил голову к уху Лили и негромко, но чётко заговорил, обжигая своим горячим дыханием её шею, отчего по спине, рукам и ногам побежали мурашки.
— Пожалуйста, не уходи от меня. Я не смогу без тебя жить. Жаль, что так всё случилось, но ведь без недомолвок не бывает серьёзных отношений! — Лили слушала, закрыв глаза, и едва заметно улыбалась. — Прости, я повёл себя, как последний идиот. Я искренне раскаиваюсь и признаю все свои ошибки. Лили, ты согласна стать моей самой настоящей, самой любимой девушкой?
Эванс оторвала голову от удобного плеча Поттера и со слезами на глазах и улыбкой посмотрела на его лицо. Она не смогла вымолвить ни слова и лишь кивнула головой. Какое счастье!
Нужно было видеть лицо Джеймса, таким счастливым он не выглядел никогда! Радость так и искрилась в его глазах. Заметив на щеках девушки несколько сверкающих слезинок, он поцелуями осушил их, взяв лицо Эванс в ладони.
Лили смущённо засмеялась и закрыла лицо ладонями. Джеймс отнял их от её лица и закружил развеселившуюся девушку, а после притянул к себе.
— Я чувствую себя самым счастливым человеком, потому что люблю самую прекрасную девушку, — Джеймс искренне улыбался, не прекращая смотреть на свою девушку.
Его лицо оказалось опасно близко. Его губы приблизились к губам девушки.
— Нас увидят, — стеснённо шепнула Эванс.
— Плевать, — выпалил Джеймс и нежно, мягко поцеловал Лили.

Глава 28. Чёрно-белый бисер

Дорогие читатели! Выражаю глубочайшее почтение вам за то, что читаете, оставляете комментарии, не забываете! Мне очень приятно выкладывать новые главы, потому что я знаю: их будут читать. Это очень важно для меня, поэтому я решила, что будет нелишним отблагодарить вас. Благодарю вас за терпение и понимание!



Джеймс Поттер
Он сам не понял, как всё случилось — что-то, что на мили выше его сил, притянуло его к ней. Лишь оторвавшись от мягких и тёплых, словно медовых губ Лили, он вдруг увидел, что многие смотрят на них. Блэк, заходясь лающим смехом, аплодировал и что-то лепетал удивлённой Марлин, высвободившейся из рук Гидеона Пруэтта. Ремус довольно улыбался, выписывая на каменном полу плавные движения вместе с Мэри. Питер неловко топтался в углу рядом с какой-то девушкой и то и дело поглядывал на Джеймса и Лили. Многие слизеринцы открыто и презрительно высказывались насчёт «зачётного», как сказал бы Бродяга, поцелуя. Хотя какая разница, что думают по этому поводу змеи подколодные? Главное, что думает об этом его девушка.
— Лили, а давай уйдём? — заговорщицки предложил довольный Поттер.
Разрумянившееся лицо Эванс выражало явное смущение. Она быстро окинула взором своих дивных, как считал сам парень, горящих изумрудных глаз Большой зал и согласно закивала. Джеймс взял её за руку и повёл за собой. Всюду танцевали пары, но было довольно много и тех, кто предпочитал оставаться в тени, болтал, стоя у стен, или просто не мог найти себе партнёра. И тут Джеймса осенило: ведь он никогда не знал, что такое быть нелюбимым!
С детства его обожали буквально все. Родители души не чаяли в своём «позднем» чаде, соседи — мальчишки и девчонки, так же, как и он, проживавшие в Годриковой впадине, — все, как один, хотели с ним дружить. В Хогвартсе уже с первого курса его многие стали уважать. Становясь старше, взрослее, он начал замечать на себе внимание девчонок, которые его чуть ли не боготворили. Обладая весьма недурной внешностью и популярностью, он легко мог очаровать буквально любую девушку. Преподаватели также видели в нём таланты и хорошие качества, хотя и не забывали наказывать за проделки. Но самое главное то, что за всем своим выпендрёжем, позёрством он не понимал чувств Лили. Она нравилась ему со второго курса, с того времени он стал следить за тем, кто с ней общается и кому она нравится. Помнится, на третьем курсе она дважды ходила в Хогсмид с пуффендуйцем Чарльзом Кьюэйтом, которому Поттер впоследствии чуть не сломал челюсть в тайном поединке за честь прекрасной юной девы; на четвёртом к ней пытался подкатывать какой-то когтевранец со смешным лицом, похожим на сковородку и украшенным многочисленными веснушками, но тут всё закончилось гораздо прозаичнее — он ляпнул при девушке что-то нехорошее про похождения Нюнчика и вскоре возымел её немилость. Лили постоянно общалась с носатым немытым слизеринцем, который оскорбил её прилюдно, обозвав самым гнусным словом для маглорождённых волшебников. На пятом и шестом курсах к ней уже почти никто не совался. И в этом была заслуга Джеймса. Обладая несравненным талантом, «силой» и авторитетом, он попросту распугал всех конкурентов, тем самым лишив Лили выбора. Он просто навязывал ей своё общество, о чём очень теперь сожалел. Девушка не испытывала к парню взаимных чувств и была, по сути, одинока — никто из парней не решался претендовать на территорию Джеймса Поттера. Для него было непостижимым: как это так получается, что Эванс не боготворит его, как многие другие? Но именно характер Лили и любовь к ней спустили Джеймса на землю. Лишившись больше половины своих дурных, как утверждал дальновидный Лунатик, качеств, он преобразился в совершенно другого, взрослого и разумного человека, при этом не потеряв ни йоты своей неповторимости и индивидуальности.
Выйдя из Большого зала, не разжимая ладони девушки, Джеймс повёл её на Астрономическую башню.
— Здесь очень красиво, — зачарованно сказала Лили, подойдя к перилам у небольшого балкончика, и принялась с нескрываемым интересом наблюдать, как бесшумно ложится на землю и замок предрождественский снег.
Поттер довольно улыбнулся и приблизился к ней, обвив руками её талию и прижав спиной к себе. Некоторое время они молчали и смотрели куда-то вдаль.
— Не хочу уходить, — честно призналась Лили и взяла своими холодными руками руки Джеймса, удобно устроившиеся на её талии.
— Я тоже не хочу. Мне нравится быть здесь с тобой, — так же открыто отозвался парень и вдохнул аромат её лёгких, сладковато-свежих духов. — Но ты замёрзла, у тебя ледяные руки. — сказал Поттер тоном, не терпящим возражений. — Я не хочу, чтобы из-за меня ты слегла с температурой. Вот, надень, — он благородно снял с себя тёплый пиджак и водрузил его на плечи Эванс. Она повернулась к нему лицом и с улыбкой приложила ладонь к его горячей правой щеке и поцеловала левую.
Странное чувство отголоском пронеслось в душе. Пальцы будто онемели, а что-то внизу живота стало стягивать приятной истомой. Но это был всего лишь целомудренный, лёгкий поцелуй! А что же будет, если…
Лили повернулась к нему спиной, а Джеймс, не промедлив ни секунды, снова притянул её к себе и вновь обвил руками её талию. Но одно её непреднамеренное, случайное движение мышцами ягодиц задело горячую мужскую плоть Поттера. Тело будто раскалилось. Он был возбуждён. Внутри заиграло мужское «Я», «Я» настоящего самца. Разум кричал ему: «Возьми себя в руки! Укроти свои похотливые желания! Ты обещал ей!» Почувствовав, как напряглись мышцы парня, Лили высвободилась из его объятий и развернулась к нему лицом. Она была явно обеспокоена, даже обескуражена происходящим.
— Джеймс, прости, пожалуйста, я случайно… Мне очень неловко… — Эванс протянула руку, чтобы положить её на его плечо, но Поттер немного отстранился и сдавленно ответил, не смотря на девушку:
— Лили, прошу, не касайся меня, — он отошёл к стене и опёрся на неё руками, устремив взгляд в пол и переводя дух. — Я не хочу совершить ошибку и сделать тебе больно.
— Но ты бы не сделал, я верю, — она попыталась переубедить парня, но это было очень непросто.
— Лили, сделал. Сказать, что я сейчас чувствую? — он невесело усмехнулся и перевёл взгляд на рельефную стену. — Только потом ты меня знать не захочешь.
— Я бы не делала таких поспешных выводов, — без обиняков заявила Лили и немного приблизилась. Теперь она смогла видеть левую сторону его слегка раскрасневшегося лица.
Превозмогая себя, парень оторвался от стены и, распрямившись и повернувшись лицом к Эванс, посмотрел ей в глаза. В них он прочёл любопытство, сочувствие и какие-то намёки на упрямство.
— Не стоит. Это мужское. И это не то, что ты хочешь услышать, — хмуро объяснил Джеймс и оправил манжеты.
— Я хочу услышать именно то, что ты чувствуешь сейчас и о чём думаешь, — решительно произнесла Лили и подошла к нему чуть ближе. — Я хочу помочь тебе.
Джеймс набрал в грудь как можно больше воздуха, а затем с озадаченным выражением лица, надув щёки, выдохнул. Сжав кулаки и упорно игнорируя позывы бурлящей плоти, он сделал небольшой шаг вперёд и внимательно взглянул на лицо собеседницы. Она ждала ответа, вот только давать его он не спешил.
— Скажи, Джеймс, — негромко проговорила Эванс, не отрываясь от ставших тёмно-карими от желания глаз Поттера.
Он сглотнул и чётко, но негромко ответил:
— Я хочу тебя немедленно, здесь и сейчас. Ты очень сексуальная. Я бы раздел тебя и доставил нам обоим фантастическое, неземное удовольствие. Я доминант, понимаешь? Но я, как могу, стараюсь не причинять тебе неудобств.
Глаза Лили округлились. Но понять что-либо конкретное по выражению её лица Джеймс так и не смог.
— Теперь ты уйдёшь? — расстроенно спросил Джеймс, ожидая её праведного гнева и опустив взгляд в пол. — Я тебя обидел, не так ли? Поэтому я и не хотел тебе говорить…
Вопреки всем его ожиданиям, Лили стояла на месте и молчала. Решив «разведать» накалившуюся обстановку, он поднял глаза и посмотрел на девушку. Эванс взяла его широкую ладонь в свои и с полуулыбкой ответила:
— Нет, всё хорошо. — Джеймс заметно перевёл дух и успокоился. Так она остаётся? — Ты взрослый парень, и я понимаю, что тебе это необходимо, — Лили смущённо кусала губы, а на её щеках вырисовался прелестный лёгкий румянец.
Джеймс спокойно и внимательно слушал, подмечая каждое её движение. Его разум и чувства разделились на два лагеря, требуя спокойствия и удовлетворения жажды одновременно.
— Но я не уверена, что подхожу для этого. Я не готова… — она неловко улыбнулась. — К тому же, меня ещё никто не называл сексуальной.
Она засмеялась, рассмеялся и Джеймс.
— Но ты действительно очень сексуальная, — заверил девушку Поттер. — Поэтому я ещё больше боюсь, что тебя украдут.
Они снова зашлись смехом.
— Пожалуйста, не говори, что ты мне не походишь. Если я и хочу это делать, то только с тобой.
Лили обняла Джеймса.
— Прости, что не могу дать тебе того, чего ты хочешь. Но я действительно не могу, — она положила голову ему на плечо, а голос зазвучал как-то расстроенно.
— Не нужно извиняться, ты не виновата. Просто мы так устроены. Мне жаль, что так вышло.
— Извини меня. Впредь я буду осторожнее.
Не сговариваясь, они двинулись на встречу друг другу. Поцелуй, жаркий и требовательный, — вот чем закончилась эта встреча. Не насытившись медовыми губами девушки, Джеймс сделал удачную попытку проникнуть языком в рот Лили: девушка приоткрыла рот, и их языки встретились. Они кружились в ритме жаркого, пылкого, чувственного танго. Джеймс положил руки на ягодицы Лили и поднял девушку. Та, быстро сориентировавшись, обвила его торс ногами, а шею — руками. Он прижал её к стене и целовал, целовал, целовал…
— Сохатый, пулей дуй вместе с Цветочком в Большой зал. Ты ни за что не догадаешься, кто к нам приехал!
Голос Бродяги раздался, словно из ниоткуда. Оторвавшись друг от друга, пара, опустившись с небес на землю, заметила Патронуса — собаку, очевидно, творение Сириуса Блэка. Повиляв хвостом, собака исчезла. Тогда Джеймс, нормализовав сбитое поцелуем дыхание, обратился к Лили, поправляя бабочку:
— Давай посмотрим, что за гости нас посетили, — он потянул улыбавшуюся девушку за руки вниз.


Сириус Блэк
— Вот увидишь, прибегут, как миленькие, — спорил Бродяга, самодовольно улыбаясь и ожидая ответной реплики от Марлин.
Вот уже целых восемь минут они спорили непонятно о чём, вместо того чтобы потанцевать.
— Им сейчас не до тебя, уймись, — осадила блондинка и торжествующе вскинула подбородок.
— А тебе до меня? — нахально поинтересовался Блэк, поцеловав руку удивлённой его вселенской наглостью Маккиннон. — Вот мне до тебя дело огромное, но мне интересно мнение противоположной стороны.
— Блэк, — вырвав руку из цепких рук Сириуса, поражённо возмутилась Марлин, — чего ты от меня добиваешься?
— Твоего расположения.
— А в противном случае? — Марлин играла, а Сириуса это возбуждало. Доиграется ведь…
— Противных случаев не будет. Существуют лишь ожидаемые исходы.
Девушка усмехнулась, приподняв брови и подперев одной рукой локоть другой руки, в свою очередь подпиравшей подбородок.
— У меня сегодня спутник, — цепляясь за факты, девушка с вызовом посмотрела на собеседника.
— Которого я уже спровадил. Слушай, просто станцуй со мной, и я отвалю, хорошо?
Сириус Блэк, первый донжуан Хогвартса и само терпение, начал не на шутку раздражаться.
— Ты можешь просто нормально со мной поговорить? — завелась Маккиннон, уперев руки в бока. — Что мы как кошка с собакой?
— А какой у тебя Патронус? — к слову поинтересовался Сириус.
— Кошка, кстати, — засмеялась Марлин. — Белая.
— А у меня собака, — насмешливо фыркнул Бродяга, — чёрная.
— Это, разумеется, всё объясняет.
— Именно.
В середине Большого зала шли бурные приготовления к фееричному шоу: из Северной Шотландии приехала мегапопулярная рок-группа «Ревущие мётлы». Мародёры чуть ли не поклонялись им, обклеили все стены своей Мародёрской «берлоги», даже волшебную карту хотели назвать в их честь. Внимательно наблюдая за суетившимися рокерами, Сириус ждал появления Сохатого, который довольно быстро объявился вместе со своей ненаглядной. Также подошли Ремус и Питер.
— Чёрт побери, это действительно они? — не веря своим глазам, Сохатый в предвкушении потирал руки.
— Конечно, — заверил Блэк, — а ты вот гулял непонятно где.
— Полегче, Бродяга, — остепенил друга Ремус и разумно предложил подойти поближе к сцене.
Приблизившись к эпицентру предстоящего сумасбродства, Мародёры как раз подоспели вовремя — концерт начался.
— А теперь, детишки, мы вам покажем, что такое настоящий рок! — прохрипел в микрофон одетый в чёрные обтягивающие джинсы и чёрную кожаную куртку солист — Джордж «Нимбус» Майлс. — Три! Два! Один! Поехали!
Из колонок потоком ринулись оглушающие звуки. Толпа заревела, поглощая музыку. Гитары Джека «Молнии» Ли, Вуда «Урагана» Стока и Марка «Грома» О’Коннела завопили, усилители затрещали, барабанщик Эрик «Молоток» Флинч приложился к инструменту и стал извлекать из него громкие, чёткие звуки. По первым тактам интермедии слушатели угадали песню: «Stop breaking down»*


Лили Эванс
Волшебно. Это одна из её любимых песен. Но она и в самой сладкой грёзе не могла предположить, что Мародёры, а в особенности Джеймс, любят группу «Ревущие мётлы»!
Джордж «Нимбус» Майл запел первые строки, и Лили активно подпевала ему:
Мы не одни в сей час,**
А сердце не мотор.
Опасность не минует нас,
И мы поём Хардкор!
Повернув голову в сторону, отрывавшаяся под музыку Лили обнаружила, что Джеймс также активно подпевает «Нимбусу» и, довольный, смотрит на неё. Улыбка на лице Эванс стала ещё шире.
Прекрати разрушение этого никчёмного мира,
Войной и тобой разделённого.
Кровь, убийства превратили меня в вампира,
Никем никогда не любимого.
Сириус дёргался под песню вместе с Марлин. Видимо, они снова нашли друг в друге общее. Было бы замечательно, если бы эти спорщики начали встречаться. Девушка про себя отметила, что они вместе, да и по характеру прекрасно гармонируют друг с другом. Даже спонтанные движения у них выходят как-то одинаково.
Незаметно песня закончилась. «Нимбус» затянул новую, не слишком быструю мелодию, параллельно с голосом электрогитары Джека «Молнии» Ли. По мере развития сюжета знаменитой рок-баллады «To be with you», к «Нимбусу» и «Молнии» подключились и остальные. Джеймс наклонился к поющей Лили и сказал на ухо:
— Это моя любимая песня. А знаешь, почему? Потому что, когда «Ревущие мётлы» объявили конкурс на лучший текст для любовной баллады, я от балды принял в нем участие, написав о тебе, и случайно победил. Каждый раз, когда ты была далеко от меня, я слушал её и вспоминал всё, что было связано с тобой. Особенно я заслушивался ею на летних каникулах.
Лили изумлённо уставилась на Джеймса. Значит, эти прекрасные стихи про неё? Их написал её парень, тот самый задира Джеймс Поттер, ловец гриффиндорской команды по квиддичу?
Божественный, звонкий голос «Нимбуса» напевал:
Я каждый день любуюсь тобой,
Одной, моей, с прекрасной душой.
Рыжие волосы, зелёные глаза –
Тебя послали небеса.
Так вот почему эта песня напоминала девушке её саму! Джеймс несколько смущённо улыбнулся, взял руки Эванс в свои и стал, качаясь из стороны в сторону, подпевать, неотрывно смотря на Лили. Джеймс ещё и смущаться умеет? Лили подумала, что сошла с ума.
Мои пути с твоими сошлись.
Друзья мне говорили: «Очнись!»
Ведь ты не замечала меня,
А я страдал день ото дня.
К сожалению, было так. Тут девушке гордиться было нечем. Песня близилась к припеву.
И, болен с давних лет тобой,
Я рядом сердцем и душой.
И Бога я прошу: «Прости
Мне все мои земные грехи».
Нет, это не признание, это исповедь. С огромной болью в душе Лили смотрела на поющего парня напротив, что держал в своих ладонях её ладони, и сдерживала проступившие слёзы. И тут зазвучали трогательные, проникновенные строки припева в исполнении «Нимбуса»:
Одну тебя из всех люблю,
И жизнь с тобою прожить молю.
На всё готов, и ты меня пойми:
Нет в мире ничего сильней моей любви.
Лили дёрнулась с места и, крепко обняв Джеймса, тихо плакала. Поттер прижал девушку к себе и продолжил подпевать «Нимбусу»:
О, чудо, ты влюбилась в меня!
Нет счастья большего для меня!
И ощутил душевный покой,
Когда ты прошептала мне: «Мой».
Я говорил тебе когда-то давно,
Ты свяжешься со мной всё равно.
Хочу, чтобы ты стала женой
Моей единственной, дорогой.
Джеймс провёл рукой по спине девушки, и та положила голову ему на плечо, даже не пытаясь вытереть слёзы. Второй куплет близился к припеву:
Я буду всегда рядом, защищая.
Ты не умрёшь со мной, я это знаю.
Проклятая война нас не погубит,
Так было, есть и, однозначно, будет.
Лили слегка улыбнулась и поцеловала Джеймса в плечо, прикрытое лишь рубашкой. Пиджак он успел закинуть в комнату, по настоянию Лили. Мол, чтобы не разбрасывал вещи.
Одну тебя из всех люблю,
И жизнь с тобою прожить молю.
На все готов, и ты меня пойми:
Нет в мире ничего сильней моей любви.
Песня закончилась. Лили отстранилась от Джеймса и смотрела на него, не унимая бурного потока слёз. Он такой романтичный! Это шедеврально, не иначе.
— Этой песне уже год — откуда ты знал, что всё именно так сложится? — впечатлённая девушка выжидающе посмотрела на парня и дрожащими руками стёрла дорожки горячих слёз.
— Я не знал, — честно признался Поттер и взял Эванс за плечи. — Но верил. Всё время со второго курса верил, что рано или поздно ты влюбишься в меня, узнав меня настоящего. К тому же, мне все говорили, что я тебе нравлюсь, хотя я до последнего не верил, однако надеялся.
— Ты настолько сильно любил меня, что даже написал стихи?
— Почему «любил»? Я и сейчас люблю, даже сильнее, чем прежде. Мне до сих пор не верится, что это не сон и ты стоишь сейчас со мной, а я могу касаться тебя, — Джеймс прижал девушку к груди и поцеловал в макушку. Лили снова заулыбалась.
— Мне тоже не верится… Мне кажется, что ты вообще не ты.
— Это как?
— Я знала тебя шесть лет одним человеком, а теперь открыла для себя совершенно другую личность.
— А вот я всегда знал, что ты такая, какая есть и сейчас.
— Знаешь, мне до сих пор непонятно, почему из всех девушек Хогвартса ты выбрал именно меня? У меня нет ни выдающейся внешности, ни особых талантов, ни каких-то очень хороших моральных качеств.
— Зря ты так говоришь. Ты самый лучший человек.
— Даже лучше твоих друзей? — Лили отстранилась от Джеймса, не расцепляя объятий, и насмешливо посмотрела на усмехнувшегося Поттера.
— Это провокационный вопрос, — заметил он, ещё шире улыбаясь и поглядывая на танцующих друзей. — Неужели ты меня ревнуешь к друзьям?
— Что?! — Лили ошеломлённо уставилась на парня, выпучив глаза от неожиданно-коварного вопроса. — Что ты, ни в коей мере. Вот ещё чего мне не хватало!
— Да ладно тебе, — отмахнулся гриффиндорец, увлекая Лили в новый медленный танец. — Всё равно я люблю каждого из вас по-своему. Но даже без одного из вас моя жизнь не будет прежней, особенно без тебя.
Лили тепло улыбнулась.
— Я никогда тебя не ревновала к друзьям, они — часть тебя.
— Я всегда знал, что ты поймёшь меня, как никто другой.
Пара обменялась нежными улыбками, предназначенными лишь для них одних.

Северус Снейп
Чёрт! Не стоило сюда приходить!
Разозлённый слизеринец не мог найти себе места от отчаяния и боли. Хотелось завыть, как Люпин во время полнолуний, или вообще сброситься со скалы. Было невыносимо видеть любимую Лили, обжимавшуюся с мерзким Поттером. Но они же разошлись, разве нет? Только услышав эту новость, сидя день назад в гостиной своего факультета, от проходивших мимо обожательниц очкастого веника, Северус пришёл в неописуемый восторг. Ему это было на руку, да ещё как, учитывая всю подноготную их отношений! Разумеется, он так и думал, что Поттер не тот, кто нужен Лили, он поиграет и вскоре бросит её. То ли дело — чувства Северуса, они куда глубже, куда старше и куда прозрачнее…

Мальчик пересекал небольшую полянку, усыпанную мелкими белыми полевыми цветами и сочной, ярко-зелёной летней травой. Ветер обдувал его грустное, печальное личико и длинные — до плеч — чёрные, будто смоль, волосы. Они договорились встретиться у волшебного старого дуба, как обычно. Маленькая хрупкая рыжеволосая девчушка уже сидела под деревом и читала какую-то очередную магловскую книгу.
— Что читаешь? — черноволосый мальчик подошёл из-за спины и обошёл дуб, представ перед девочкой. Увидев друга, она радостно заулыбалась и положила книгу на колени.
— А, это ты, Сев! Здравствуй! Присаживайся.
Мальчуган покорно приблизился к собеседнице и сел на траву рядом с ней, оперевшись спиной о мощный ствол старого дуба.
— Так что ты читаешь? — не унимался Снейп. Он заинтересованно смотрел на подругу и ждал её ответа.
— Это «Алиса в стране чудес», — довольно сообщила Лили и подмигнула мальчику. — Сев, ты опять молчишь и не улыбаешься. — Она закрыла книгу, всунув закладку. Выражение её лица сменилось на печальное. — Опять дома что-то случилось?
Мальчик бесстрастно наблюдал за тем, как божья коровка пыталась взгромоздиться на упавший зелёный лист дуба. Внутри всё клокотало. Но он уже привык. Привык молчать, привык убегать. Уносить ноги из злосчастного дома, чтобы побыть с той, кто думал о нём, беспокоился. Девочка, что сидела рядом с ним, своими словами, своей заботой словно проливала бальзам на тёмную, израненную душу маленького мальчика. Вот и тогда, посмотрев в бездонные зелёные глаза Лили, Снейп решил поделиться с ней тем, что уже давно терзало его изнутри.
— Отец, — мальчик болезненно скривился, — снова избил мать. А она даже не сделала ни малейшей попытки заступиться за себя! Не понимаю! У неё же есть волшебная палочка!
Ярость исказила мальчишеское лицо. Лили в ужасе ладошкой прикрыла рот.
— Северус, пошли ко мне. — Она решительно встала с травы и отряхнула остатки зелени с сине-зелёного джинсового комбинезона. Ветерок обдувал её веснушчатые щёчки и теребил собранные на затылке в хвост огненно-рыжие волосы, выгоревшие за лето и ещё больше подчёркивавшие цвет её необычных глаз и множество веснушек на лице. — Мама испекла вкусный пирог из черники, что растёт в нашем саду. Тебе понравится! — Заметив, как друг насупился, Лили упрямо изогнула брови и протянула Снейпу руку. — Ну, что не так?
— Мне неудобно, — смущённо оправдался худощавый мальчик, из-под ресниц наблюдая за Эванс.
— Сев, ну ты же знаешь, как моя мама хорошо относится к тебе. — Лили упёрла руки в бока и с щедрой, доброй детской улыбкой ангела продолжила уговаривать Северуса: — Тем более, что она сама попросила меня передать тебе пирог. Но раз у тебя неприятности, то я предлагаю тебе пойти ко мне и попить чаю. Там ты всё мне и расскажешь.
Мальчик благодарно улыбнулся. Лили вновь протянула ему руку, и он с благодарностью её принял.

— Снейп! А, вот ты где…
Северус спешно обернулся на голос, вынырнув из пучины непрошенных воспоминаний, бередивших кровоточащие раны на сердце, и заметил приближавшегося слегка озадаченного Нотта.
— Северус, я получил рецепт, как ты и просил. — Холёный стройный шатен протянул собеседнику свёрнутый втрое исписанный лист пергамента, уже пару мгновений спустя оказавшийся во внутреннем кармане мантии Снейпа. — Я не знаю, зачем тебе это и что вообще это значит, но я помню, что ты для меня сделал, и поэтому достал эту штуковину, приложив немало усилий.
— Благодарю, Дориан. Я всегда к твоим услугам. — Нотт кивнул и ретировался.
Окинув взглядом зал, Снейп решил не мучить себя и вышел в коридор, направляясь прямиком в кабинет Слизнорта.
Слизеринец достиг нужного этажа, стремглав зашагал к нужной двери и остановился перед ней. Осмотрев вокруг и не обнаружив никого…
— Алохомора! Тьфу, Мерлин, он даже дверь нормально запереть не может!
Он тенью прошмыгнул внутрь.
В кабинете стояла полнейшая тишина, от которой по какой-то совершенно неясной причине закладывало уши. Ах, да. Скорее всего, дело было в Звенящем зелье, брякавшем при каждом движении воздуха, которое профессор вследствие своего прижимистого, скупого характера так и не утилизировал после урока. И вот теперь его бульканье сдавливало барабанные перепонки. Не придавая значения действию этой «звенящей жижи», Снейп пересёк небольшой, но уютный, даже какой-то домашний кабинет, минув парты с опустошенными котлами и достигнув шкафа со стеклянными склянками различной величины и с различным содержимым. Хорошо разбираясь в зельях, Северус без особого труда определил нужные суспензии и сунул в карман пару колб. Закрыв стеклянную дверцу шкафа, где декан Слизерина хранил свою дражайшую, горячо любимую коллекцию, парень уже собирался ретироваться, но вновь окинул взглядом тёмное помещение. Погрязшее во мраке, оно выглядело ещё более таинственным; зашторенные тёмно-зелёным бархатным, тяжёлым тюлем окна не пропускали мягкий, холодный свет растущей, почти полной луны. Но всё же одно окно было занавешено неплотно. Сквозь маленькую щелочку протаскивались лунные лучи света. Снейп, озадаченно нахмурившись, подошел к тому окну, правой рукой слегка раздвинул дорогую, приятную на ощупь и хорошо выстиранную ткань и выглянул из окна.

— Сев, а ты знаешь, почему звёзды на небе так по-разному мерцают?
Второкурсники Лили и Северус сидели в послеурочное время в кабинете Слизнорта (по его личному приглашению) и варили Умиротворяющий бальзам. Эванс, сидя на парте и свесив ноги, читала руководство к приготовлению и придирчиво просматривала лежавшие рядом ингредиенты на годность, а Северус в это время помешивал белую жидкость в котле и удивлённо смотрел на подругу.
— Почему? Не знаю, — пожал плечами мальчик.
— Мама мне всегда говорила, что так звёзды показывают свою индивидуальность и борются за титул самой красивой звезды, — Лили беззаботно улыбнулась и туже затянула хвост на макушке.
— Как по мне, так это чушь, — скептично отверг информацию Снейп и сел рядом с Эванс.
— Это почему? — изумилась девушка. Её брови резко подпрыгнули вверх.
— Потому что звёзды все одинаковые и это всё кажется из-за заклинания зрительного обмана.
— Думай, как хочешь, — слегка раздражённо сказала Лили. — Мы с тобой стали много спорить, как мне кажется. Вот хотя бы взять твой круг общения…
— Лилз, — оборвал её Снейп, — не начинай. У меня нормальные друзья.
— Да что же в них нормального? — Гриффиндорка в отчаянии всплеснула руками. — Они же вечно всех провоцируют и задирают.
— Будто Поттер, Блэк и Люпин никого не задирают! — в сердцах бросил слизеринец.
— Они тоже далеко не идеал, Северус. Однако шутки у них безобидные.
— Не верю, что ты их выгораживаешь, — в глазах мальчика замаячили обеспокоенность и лёгкий испуг.
— Ох, Сев, я не собираюсь их выгораживать! — запротестовала девочка. Она в смятении нахмурила брови. — Просто их проделки — всего лишь пакости, а проделки твоих дружков — не безобидные шуточки, а нанесение вреда. Причём намеренное.
— Ты неправа!
— Сев. У тебя зелье убегает. Я не намерена продолжать тягаться с твоим упрямством.
Лили вспорхнула со стола, подхватила сумку, книги и вышла из кабинета.





*«Stop breaking down» — Прекрати разрушение.
** В этом и дальнейших эпизодах приведён якобы русскоязычный вариант. Простите, поэт из меня на букву «ЗЮ», но что сочинила, то и написала. По крайней мере, когда я пела это под гитару, звучало убедительно. Все тексты моего авторства, то бишь оригинальные.©
*** To be with you — быть с тобой.

Глава 29. Хогвартс Экспресс

Мои дорогие, милые, горячо любимые читатели! Благодарю вас за выдержку и терпение. Спасибо вам за то, что остаетесь со мной. Каюсь, не обновляла фанфик больше месяца, но всему виной резкая смена обстоятельств. Постараюсь далее не затягивать и выкладывать как можно быстрее. Также хочется отметить, что главы, начиная с первой, молниеносно редактируются моей новой бетой. Так что теперь мне не будет стыдно за описки:) Мои слова благодарности:)




Любовь — это не то, с кем ты можешь видеть себя. Это то, без кого ты не можешь видеть себя. © Джаред Лето

Ремус Люпин
Хогвартс-Экспресс тронулся с платформы. Студенты ехали домой на Рождественские каникулы. Для Мародёров и остальных семикурсников они были последними, и в честь этого Джеймс и его родители любезно пригласили друзей к себе на ужин.
Ремус, обнаружив свободное купе, сразу же бросил на сиденье к окну свою сумку и жестом указал на купе другим Мародёрам, а сам направился в купе для старост, где обнаружил Лили. Она сидела рядом с дверью и держала место для Ремуса, которое он, собственно, и занял.
— Спасибо, — шепнул благодарный Люпин и развернулся лицом к девушке. Она была счастлива — об этом свидетельствовали порозовевшие щёки, лёгкая улыбка и живой блеск в глазах. Как ни странно, но Сохатый выглядел точно также, разве что его улыбка была более самодовольной и щёки не краснели.
— Не за что, — подмигнула Лили, и в купе вошёл мракоборец, чтобы провести инструктаж.

— Ничего нового, — констатировала Эванс, направляясь вместе с Люпином в купе к Мародёрам.
— Согласен. Мне уже порядком наскучили однообразные лекции, — задумчиво согласился гриффиндорец.
— Рем, — неуверенно окликнула Лунатика Эванс, после чего задумчивый Ремус обернулся и остановился. Лицо Лили выражало лишь обеспокоенность, — у тебя всё хорошо?
Этот вопрос застал Ремуса врасплох. Нет!
— Да, спасибо, — Люпин выдавил подобие улыбки.
— А мне кажется, что нет. Я же вижу, что тебе плохо…
— Всё и вправду хорошо. — Однако Ремус так и не понял, с чего Лили решила, что ему требуется помощь, ведь он не ныл, не психовал, никому не жаловался. — А почему ты спросила?
— Ты же мой друг, — девушка дружелюбно улыбнулась, и на душе у Ремуса заметно потеплело. — А я не бросаю друзей в беде и всегда стараюсь помочь. Скажи, это из-за Мэри?
Чёрт. Она, что, видит его насквозь?
Мученически вздохнув, Ремус, на секунду прикрыв глаза, будто от боли, негромко ответил:
— Нет. Не из-за неё.
Лицо Эванс слегка вытянулось, однако отступать она не собиралась.
— А из-за кого?
Люпин сокрушённо передёрнул плечами.
— Из-за меня.
Лили хмуро сдвинула брови и несколько насупилась. Точь-в-точь как Сохатый во время рассказов Лунатика о своей отчуждённости.
— Ремус, послушай… Ты вовсе не обязан сторониться любимого человека!
— Лили, — Люпин улыбнулся и резко отмахнулся, — да много ли ты знаешь!
Девушка опешила. Всегда спокойный Ремус был крайне возбуждён. По её встревоженному взгляду Люпин понял, что дело плохо.
— Ремус, расскажи. Объясни всё как есть. Я постараюсь понять и помочь.
Она выжидательно смотрела на друга. С неприкрытой озадаченностью, волнением и тревогой. Но было в её взгляде что-то ещё, присущее лишь ей, Лили Эванс. «Защитные барьеры», тщательно, скрупулёзно возведённые парнем, рухнули, и Ремус уступил. Он подошёл к окну, опёрся о него левым плечом. Поза же его собеседницы, проследовавшей к окну за ним, была его зеркальным отражением.
— Мэри уезжает. А я даже не знаю, что ей сказать. Правду? — Он устало потёр переносицу. — Она не поймёт того, что я чувствую. Подумает, в лучшем случае, что я воспользовался ею, точнее даже будет сказать, её чувствами ко мне. Но я не знал! — Люпин расстроенно передёрнул плечами. — Я убеждал себя, что мне всё это кажется, что нет никаких проблем и я влюблён в Мэри, но это не так.
Лили попросту молчала и изучала пейзаж. А после нескольких томительных мгновений повернула голову и обратила свой проницательный, задумчивый взгляд на однокурсника.
— Ремус, милый, ты ни в чём не виноват. Сердцу ведь не прикажешь.
Губы Лунатика едва заметно дрогнули, на миг образовав подобие улыбки.
— Знаешь, мне кажется, что сердце знает всё намного лучше нас. Я бы никогда не обратила внимания на Джеймса, если бы не его настойчивость, характер и стечение обстоятельств. Хотя сейчас я чувствую, будто любила его всегда.
Ремус радушно улыбнулся. Эх, надо же! А он ведь говорил ей об этом столько лет!..
— Поэтому что бы ты ни чувствовал, всё так, как оно и должно быть. Я верю, ты ещё встретишь своего человека. А уж Мэри тебя поймёт, не сомневайся.
Улыбка на лице Люпина расцвела еще ярче.
— Ремус, ты не держи всё в себе, — девушка дружелюбно улыбалась гриффиндорцу, спрятав руки в просторные карманы школьной мантии, — если у тебя что-то случилось, если есть то, что ты не можешь рассказать своим обалдуям, я всегда готова выслушать тебя. И будь спокоен: всё останется между нами.
Эх, Сохатый, как же тебе повезло с ней!
— Спасибо, — тепло ответил он. — Знаешь, когда у вас с Джимом будут дети, я обязательно скажу им, что их родители самые добрые, отзывчивые и чудесные люди на земле. В особенности их мама.
Лили звонко рассмеялась, изрядно засмущавшись.
— С Джеймсом? Дети?
— Именно так, — кивнул повеселевший Ремус.
— С чего ты решил?
— У меня чутьё, Лили. Я уверен, вы долго будете вместе. Вы очень любите друг друга, этого достаточно. А от любви, как известно, рождаются дети. А в вашем случае, Джеймс ждать тебя не заставит, будь уверена.
Глаза ошарашенно-весёлой девушки нежно сверкнули.
— Ох, Рем, не говори лишнего. Мы ещё даже школу не окончили… — и с довольной улыбкой добавила: — Но мне очень приятно, спасибо.

Джеймс Поттер
Как только Лили вернулась в шумное купе Мародёров, Джеймс сразу же подскочил с места, растеряв прежнее самодовольство от пикировки с Бродягой, подошёл к ней, стоявшей и улыбавшейся в дверях.
— Лили, — нежно, почти шёпотом на ухо сказал он, взяв ладонь девушки в свою. — Давай выйдем, у меня есть к тебе разговор.
Лили с некой настороженностью взглянула на парня, но всё же кивнула. Пара вышла из купе, едва слышно закрыв дверь, и прошла к окну, у которого ещё совсем недавно стояли гриффиндорские старосты.
— Что-то случилось? — Эванс обеспокоенно посмотрела на Поттера и взяла свободную руку парня в свою.
Джеймс рьяно замотал головой и довольно улыбнулся.
— Ничего не случилось, просто… — он высвободил руки и озадаченно взъерошил волосы. — Просто…
Лили выжидающе вскинула брови.
— Просто хотел узнать, что ты написала в анкете в кабинете Макгонагалл.
— Это так важно для тебя? — без обиняков, на полуулыбке поинтересовалась Эванс.
— Очень, — кивнул капитан сборной команды Гриффиндора по квиддичу. Зрачки его тёмно-карих глаз едва заметно расширились. — Мне важно всё, что касается тебя, потому что это касается и меня.
Джеймс начинал отчетливо понимать, что вот-вот признается сам себе в том, что он нервничает. Мало ли что она могла написать в той дурацкой анкете!
— А что конкретно тебя интересует?
— Например, графа «выбранная профессия» и «выбранное учебное заведение».
Лили слегка покраснела и опустила глаза.
— Я выбрала профессию «целитель» и Академию при Больнице Святого Мунго.
Джеймс еле заметно перевёл дыхание. Слава Богу, хоть не мракоборец!
— Значит, ты станешь целителем? — Поттер довольно взъерошил волосы, не отрывая взгляда от любимых зеленых глаз.
Эванс слегка смущённо кивнула и потёрла побелевшие руки, что не укрылось от внимания юноши. Он снова взял её руки в свои.
— Я помню, как на пятом курсе пытался узнать, кем ты хочешь стать, — после этих слов они оба усмехнулись. — Я пробовал разные способы, но ты всегда удачно меня отшивала, — девушка несколько виновато потупилась. — Но благодаря проверенному источнику я всё же добыл некие сведения: якобы ты собиралась поступать в Мунго. Но на какое направление — было загадкой, которую я наконец-то решил.
Девушка понимающе улыбнулась, чуть склонив голову набок.
— А куда будешь поступать ты, на мракоборца?
Поттер подтверждающе кивнул, не прекращая улыбаться.
— Я всегда хотел им быть.
Лили с проступившей в глазах тревогой воскликнула:
— Но это же так опасно, Джим! А вдруг с тобой что-нибудь случится? Я не переживу этого… А родители, ты говорил им?
Девушка отчаянно прикрыла лицо ладонями, но Джеймс убрал её руки от лица, привлёк к себе ещё ближе, так что их глаза были на расстоянии не больше восьми дюймов.
— Да, я говорил им, и они приняли мою сторону. Мой отец работает в мракоборческом центре, мама тоже раньше работала с ним. Так что они меня понимают и поддерживают.
Эванс возмущённо раскрыла рот, собираясь что-то сказать, но парень её опередил:
— И это не настолько опасно, как ты думаешь. Чем ближе опасность, тем дальше от беды. Я везунчик, со мной ничего не случится, можешь быть уверена! — Джеймс криво усмехнулся.
— Джим, это не шутки, это война! — В глазах девушки застыли неподдельный ужас и печаль. — Я очень боюсь за тебя, как ты не понимаешь?
В мгновение с лица Поттера слетела улыбка. Он принял серьёзный, взрослый вид, что обычно было ему несвойственно, и ответил:
— Лил, послушай. Да, это не игрушки, но я сделал свой выбор осознанно. Мне очень важно, чтобы ты поддерживала его, как и мои родители. Я хочу принести пользу магическому и магловскому обществу, завершить эту чёртову войну, убить Волдеморта, в конце концов! Я хочу сражаться за тех, кто мне дорог, за тех, кого люблю. Что в этом плохого? Так я хоть как-то смогу защитить тебя, оградить от опасностей, что тебе угрожают.
— Ох, Джеймс… — гриффиндорка прильнула к груди парня и тихонько заплакала.
Он заботливо поглаживал её спину и пытался успокоить. Через несколько мгновений она взяла себя в руки, немного отстранилась и посмотрела Поттеру прямо в глаза. Её изумрудные глаза горели, волосы, собранные в конский хвост на затылке, слегка растрепались, что придавало ей ещё больше привлекательности.
— Это всё так неправильно, — заключила она и отстранилась ещё дальше, еле слышно шмыгнув носом. — Война. Она не должна была случиться. Она исковеркала множество жизней и изуродует ещё больше. А на нашу долю выпало бороться с этим злом. Но теперь мы уже не дети и сможем повлиять на ситуацию, правда?
— Конечно, — Джеймс ободряюще улыбнулся, оставаясь при этом совершенно серьёзным. — Жаль, что так случилось, но историю не перепишешь. У нас нет выбора — мы должны покончить с Волдемортом. Но это вовсе не значит, что мы должны ущемлять себя в другом. Всё происходящее вовсе не запрещает нам любить, общаться с друзьями, путешествовать, ну и…
Лили машинально приложила ладонь к животу и как-то потерянно посмотрела на Джеймса. Парень, в свою очередь обеспокоенно приблизился к ней и накрыл её руку своей.
— Что-то не так?
— Нет, всё хорошо. Просто…
Их лбы соприкоснулись.
— Я даже не знаю, как это объяснить. Какое-то странное чувство в животе.
А вот с этого момента поподробнее!
— Что ты чувствуешь?
— Это трудно объяснить, какие-то смешанные чувства.
Джеймс нежно поцеловал девушку в губы. Та чуть вздрогнула и обняла его.
— Надеюсь, что это не значит ничего плохого. Знаешь, мне сегодня приснился удивительный сон!
Они улыбнулись друг другу.
— Да? И что же ты увидел?
— Нечто очень приятное, что не могло не порадовать.
— Расскажи, пожалуйста, я порадуюсь вместе с тобой, — девушка весело улыбалась, скрестив руки на груди.
Поттер довольно усмехнулся, взлохматив шевелюру.
— Мы стояли в пустой комнате со свеженаклеенными разноцветными обоями, это было раньше моей комнатой, судя по размеру, потолку и стенам. Мы улыбались, как счастливые идиоты. За окном светило солнце. Это была весна. Ты стояла передо мной спиной в домашней мантии, а я обнял тебя за талию. Оказалось, ты была беременна.
Лицо Лили вытянулось, а ноги слегка подкосились.

Лили Эванс
Беременна?
Да они что, все сегодня сговорились, что ли?!
Но Джеймс сказал, что его это порадовало. Значит, прав был Ремус?
Всё так запутанно…
Нет, это не может случиться. Этому нельзя сбыться, иначе…
А тем временем Поттер продолжал вдохновенно рассказывать:
— Я был в таком шоке, что чуть не упал. И проснулся. Бродяга сказал, что у меня было лицо, будто меня огрели бладжером, но при этом я улыбался.
Девушка не смогла сдержать смешок. Да уж, комично получилось!
Но веселье было прервано. Лили заметила приближающегося Северуса. Она надеялась, что Джеймс его не заметит и всё обойдётся, но Снейп подошёл к ним, заявив своим появлением о себе, и все надежды девушки разом растаяли.
Слизеринец упорно делал вид, будто не замечал стоявшего рядом с девушкой Поттера, и впился взглядом в Эванс.
— Здравствуй, Лили.
В считанные секунды он оказался в двадцати дюймах от неё. Его печальные глаза, под которыми залегли заметные мешки то ли от недосыпа, то ли от чего-то ещё, не выражали ничего, зато губы едва заметно кривила улыбка.
— Что тебе нужно от неё, Снейп? — резко вмешался Поттер и обнял девушку за талию, отчего Северус лишь поморщился, безотрывно следя за реакцией Лили.
Лили растерянно посмотрела на парней. Нет, ну это кончится когда-нибудь?
Ни слова не говоря, Лили высвободилась от объятий Джеймса, подошла к своему купе, обернулась к двум заклятым врагам, бросила Снейпу «Счастливого Рождества» и исчезла за дверью. Слизеринец и гриффиндорец перекинулись взглядами.

Северус Снейп
Поттер заговорил первым, не сдержав своих эмоций. Так было всегда — это обычная, ординарная закономерность, которую он не в силах изменить. Избалованный жизнью, он никогда не научится контролировать себя.
— Ты видишь?
Глаза гриффиндорца пылали недобрым огнём. Он зол и раздражён. И слаб. Слаб.
Осознав это, Северус довольно улыбнулся. Наконец-то.
— Вижу что? — Снейп вальяжно приподнял одну бровь и взглянул на закоренелого врага с презрением и некоторой дерзостью.
— Зачем ты достаёшь её? — Джеймс возмущённо передёрнул плечами и сжал кулаки. — Разве ты не понимаешь, что вы больше не друзья? Почему ты никак не угомонишься? — Он развязно махнул рукой вправо. — Вали к своим дружкам и не смей её трогать. Я не хочу, чтобы ты прикасался к ней своими грязными руками.
Снейп лишь хмыкнул и откинул нависшие надо лбом чёрные пряди.
— Поттер, меня не волнует, что ты хочешь, что тебе нравится и не нравится, и что ты вообще обо мне думаешь. И не тебе судить о наших с ней отношениях, — он недовольно скривил губы и сощурил непроницаемые чёрные глаза.
А может, попробовать на нём мое новое заклинание? Хотя, что мне потом делать с трупом? Нет, лучше это сделать вне Хогвартс-экспресса. Зато можно использовать ле…
— Северус!
Поток мыслей мгновенно испарился, будто бы его и не было. На долю секунды слизеринцу показалось, будто он выглядел так, словно его застали на месте преступления. А преступления-то ведь никакого и не было: вот он, Поттер, стоит, как ни в чём не бывало, и прожигает его сердитым взглядом, от которого (Северус упорно отрицал это, но доля его сущности с этим соглашалась) кровь начинала течь в обратном направлении.
Взяв себя в руки и упорядочив мысли, Снейп с удивлённым видом обернулся к источнику звука и с облегчением обнаружил светловолосого, статного, но угрюмого паренька-пятикурсника с идеально очерченными чертами лица. Он перекатывался с пятки на носок, пытаясь как-то скрыть свои смешанные чувства. Северус уже привык, что кузен Люциуса Малфоя постоянно таскался за ним хвостиком и был слегка странноват, но и на то были свои причины, по которым благородный род Малфоев был вынужден скрывать его от посторонних глаз, да и своих тоже.
— Северус, тебя ждет Теодор, — он говорил так же манерно, как и его двоюродный брат. Видимо, растягивание слов являлось характерной чертой всех представителей рода Малфоев. — Он просил поторопиться, — с нажимом добавил слизеринец.
— Хорошо, Ирвин, я иду, — Снейп кротко кивнул «посланцу» и развернулся к Поттеру.
— Мы с тобой ещё продолжим, — угрожающе процедил тот и скрылся за той же дверью, за которой несколько минут назад исчезла Лили.
— Счастливого Рождества, милая Лили, — шёпотом проговорил темноволосый слизеринец, печально вздохнул и удалился.

Сириус Блэк
В купе Мародёров, где собралась добрая половина факультета, царили веселье и гвалт. Пруэтты травили простым зевакам и благодарным слушателям свежие новости из Министерства. Ремус иногда вставлял кое-какие комментарии, но в целом слушал и молчал. Питер также молчал, угрюмо поглядывая в окно. Вернулась и задумчивая Лили. Очевидно, Сохатый, олень, опять напортачил, за что поплатился её настроением и заработал новые проблемы накануне семейного обеда. Девушка бесшумной тенью прошла в купе и села рядом с Хвостом, игнорируя недоуменные взгляды подруг и жадные — поклонниц Поттера, которые всё ещё на что-то надеялись. Бедняжка тщетно пыталась себя отвлечь от дурных мыслей и даже заговорила с Питом, но вскоре их беседа сошла на нет. Несколькими минутами позже в купе заявился Сохатый. И если Лили появилась совсем незаметно, то Джим был преисполнен драматизма, шума и растыкости. И как этот олень умудряется ловить снитчи? Сириус шкодно ухмыльнулся и подмигнул бесстрастной, словно камень, Марлин.
Маккиннон, Маккиннон, Маккиннон…
Эта эффектная блондинка крепко засела у Сириуса внутри. Он настолько привык, что она рядом, пусть и не так близко, как хотелось бы, но всё же недалеко. Но теперь им следовало отдохнуть друг от друга. Будет ли она скучать по парню? Если бы… Порой казалось, что она вообще не способна кого-то любить, но стоило посмотреть на её близких и друзей, на её отношение к ним, как вы сразу начинали в этом сомневаться. Она была одной из тех немногих людей, кто не выставляет чувства впереди разума. И с этим бывало трудно жить. Особенно, когда она начинала выяснять отношения.
Марлин всячески старалась отводить взгляд от Блэка, демонстрируя безразличие, а Сириус внимательно, почти неотрывно наблюдал за девушкой. Так протекла половина времени, которое они затратили на путь домой. Остальную половину они бросали друг другу странные, понятные им одним взгляды.
Брошенный Марлин взгляд резанул по лицу Сириуса.
Блэк, незачем караулить меня возле девчачьей спальни!
Парень ответил сдержанной ухмылкой.
— Маккиннон, а ты будешь по мне скучать?
— Отвали.
— Значит, будешь.
Блондинка, будто бы от боли, прикрыла на секунду глаза.
— Пожалуйста, Сириус, не мучай меня. Давай просто побудем порознь и посозерцаем гирлянды и ёлочки неделю. А потом…
— Что «потом»?
— Сам знаешь. Только не трогай меня. И приготовься к порции неприятностей, которые на тебя обрушатся. У тебя есть время передумать. Просто расставь приоритеты.
— Уже сделано, мадмуазель.
— Прекрасно.
Любовь. Да чёрт бы её побрал! Это клещи, которые при любой тревожной ситуации безжалостно сжимают и выворачивают душу наизнанку.
Мерлин, Сириус, как ты мог вляпаться в это?
Ну как-то же смог...
И всё же... Это лучшее, что могло бы произойти с ним.
Понимаю, что не могу без неё. Она нужна мне. Нужна.

Глава 30. Выясни всё, до конца, в преддверии Рождества

Выражаю огромную любовь к творчеству группы Coldplay. Спасибо за непередаваемые эмоции, которые помогли мне лучше понять себя и своих героев.

Регулус Блэк
Так ли просто забыть?
Она ушла, скрылась и никогда больше не вернётся. И кто выиграл от этого? Она забудет всё, пусть и не до конца. А вот он забыть её никогда не сможет. Она навсегда останется в его мыслях и в самом укромном уголке души. Потому что она была яркой звездой, упавшей с небес и принесшей, пусть и мимолётное, счастье.
Так ли просто отпустить?
Регулус и сам уже почти верил в то, что думал. Действительно, Вселенная очень чутко реагирует на наши мысли. Каждый раз, прокручивая их в голове по нескольку раз в день, мы усиливаем их, материализуем. И парень почти поверил! Доказал всем и всему, что он отпустил девушку и понял её поступок, принял его со всеми его оттенками боли и спокойствия. Убийственная смесь — боль и спокойствие. Медленное умервщление. Но нет! Она ещё блуждала едва уловимой тенью в сознании, сея сомнения в мыслях. На секунду прикрывая веки, Регулус очищал свое сознание, прогонял неясности, оставляя пустоты в сердце, намереваясь их заполнить теплом дружбы и любви. Когда-нибудь призрак прошлого перестанет преследовать его, и Анали останется в другом мире. Забытом мире.
Регулус бесстрастно выглянул в окно своего почти пустого купе. С ним ехала лишь странная, молчаливая девушка-гриффиндорка с его курса, Мелиста, которая сидела напротив и с любопытством изучала какую-то книгу. Темноволосая, внимательная, с глазами навыкате, при этом она была вольна на выдумки и очень экспрессивна. Рядом с ней, тихо, размеренно посапывая, дремал парень. И хотя он не учился в Гриффиндоре, но был единственным, кто тесно общался с Мелистой. Многие считали её ненормальной, да и Регулус был склонен думать так же, но что-то заставило завязать разговор и понять, что он глубоко заблуждался.
— Какие планы на Рождество, Мелиста? — Блэк учтиво склонил голову набок и расправил плечи, как полагается человеку его статуса — подлинному аристократу.
Девушка, казалось, совсем не удивилась. Напротив, она словно ждала его вопроса. Гриффиндорка подалась корпусом вперед и ободряюще улыбнулась.
— А Рождество и вправду выдалось прекрасным, — она усмехнулась и отложила интересную книжку. — Думаю, как бы провести эксперименты.
— Снова будешь доказывать, что мозгошмыги вызывают размягчение мозга? — скептично приподняв брови, уточнил Регулус и окинул взглядом её спящего друга-блондина.
— Непременно! — подхватила она. — Смею полагать, ты в это не веришь.
— Отчего же? — изумился парень. — Напротив, я — один из немногих, кто согласен с твоей теорией. Проблема плохо изучена и весьма запутанна, но ты будешь новатором в этой области.
Мелиста моргнула, откинулась назад и снова принялась за книгу. Через пару секунд звенящую тишину прервал её голос из-за книги:
— Ты будешь жить у Сириуса?
Что?!
— Прости, что? — замешкался младший Блэк. Неожиданный вопрос выбил умелого актёра из колеи. Многих лет практики под руководством неподражаемой мадам Вальбурги Блэк как ни бывало!
Неестественно выпученные серые глаза показались над книгой.
— Ты же не собираешься возвращаться к родителям?
Тупик.
— Как ты…
— Регулус, — выдохнула Мелиста, и её глаза снова «нырнули» в раскрытый том, — это же логично: вы с братом не поддерживаете их взгляды на жизнь, поэтому ваши отношения находятся в стадии конфликта. А, следовательно, вы не можете проживать под одной крышей. Всё просто, Регулус.
Эх, как же она права…
— Не так просто, как хочется, — поправил её Блэк и впился взглядом в её длинные каштановые волосы. — А чьи идеи поддерживаешь ты?
— Свои, — без обиняков ответила Мелиста. — Я склонна верить в пророчества профессора Трелони.
Да уж, сошлись два одиночества! Эта гриффиндорка единственная понимала, что втолковывала ученикам та безумная женщина, и любила прорицания.
— А если бы тебе пришлось выбирать между Тёмным Лордом, — Регулус слегка вздрогнул от упоминания его имени, — и Дамблдором, чью сторону ты бы предпочла?
Книжка звонко захлопнулась. Обыкновенно удивлённая и улыбчивая Мелиста перестала улыбаться. Её серые глаза проницательно взирали на собеседника, а пальцы ритмично постукивали по острым коленкам.
— Дамблдора. Да, Дамблдора.
Поезд издал пронзительный гудок и остановился. Соседние купе наполнились возней, оживлением и возгласами. Девушка резко встала, протянула руку другу, и через секунду он уже стоял рядом с ней, держа в руках две увесистые сумки и миролюбиво улыбаясь.
— Счастливого Рождества, Регулус! Не печалься, не то мозгошмыги непременно засядут в твоем головном мозге, — она довольно улыбнулась, наблюдая за реакцией удивлённого парня. — Пиши, если будет скучно или если заинтересуешься проблемой нарглов и фестралов. Помни, им нужна наша помощь.

Марлин Маккиннон
Прощание, слава Мерлину, не затянулось.
Она быстро обняла Ремуса, Питера, Джеймса, старательно игнорируя скептично хмыкавшего Блэка, попрощалась с расплакавшейся Вуд, грустными Лили и Мэри. Заключила в объятия почти половину факультета и уже направилась к родителям, как на её плечо заботливо и плавно опустилась ладонь.
Кто бы это мог быть? — саркастически фыркнула про себя девушка.
Тут её ждало некоторое удивление.
— А со мной попрощаться не хочешь? — усмехнулся Регулус и обнял оторопевшую, утомившуюся Марлин.
— А, это ты. Да, конечно.
У Блэков даже методы одинаковые…
— Ты в порядке? — поинтересовался Регулус, пристально всматриваясь в лицо уставшей Маккиннон.
— Да, спасибо, — протараторила она и подхватила тяжелую сумку. — Ты прости, меня ждут. Счастливого Рождества!
— Взаимно, Мар. Не держи на брата зла. Он ещё никогда так не переживал. Дай ему шанс.
Это звучало так просто!
Шанс, значит?
Маккиннон развернулась на пятке и, находясь спиной к собеседнику, произнесла:
— Шанс есть у всех. И он для всех одинаков.
Марлин не видела лица юноши, но ощущала спиной, как он улыбался. Заботливый младший брат пытался помочь возлюбленной своего брата преодолеть себя.
Мило…
Гриффиндорка улыбнулась и глубоко вдохнула холодный лондонский воздух.
— Счастливого Рождества, Регулус. Держи меня в курсе, я не хочу перегнуть палку. Но только так, чтобы он ничего не заподозрил.
— Договорились, Мар. Счастливого Рождества.
Марлин направилась к родителям. Внешне она была абсолютно спокойна. Складывалось впечатление, что она о чём-то усердно думала.
Девушка не заметила, как исчезло расстояние между ней и родителями, словно она и не тащила на себе полную вещей сумку. Семья встретила её тепло и радостно, но почему-то радость встречи была не слишком яркой и светлой. Она была запятнана Сириусом Блэком.
Улыбка на лице миссис Маккиннон мигом сползла. Коснувшись подбородка одной рукой, освобождённой от перчатки, она обеспокоенно всмотрелась в лицо дочери.
— Почему ты плачешь, родная?
Пребывая словно в каком-то коматозном состоянии, девушка ответила:
— Из-за парня. Я люблю его, мам.
Неожиданно для самой себя она заплакала. На виду у всех, крепко обнимая маму. Как когда-то давно в детстве. Навзрыд и горько.
Выдержало бы её сердце, если бы она подняла глаза в тот миг и обнаружила оцепеневшего и печального Сириуса, державшего в руках конверт? Не в силах смотреть на слёзы Марлин, он ушёл. Просто, по-английски.
*****

Канун Рождества стал для девушки пыткой. Марлин старалась не сидеть без дела: помогала маме с ужином, украшала дом (впервые с помощью магии!), играла с младшим братом Майклом, показывая различные магические фокусы. Ему как маглорождённому было крайне интересно и весело, чем Марлин неприкрыто пользовалась. Не помогал и процесс упаковывания подарков для родных и друзей. Осознавая хрупкость и подвешенность своего состояния, девушка решила на этот раз не писать письма со стихами и поздравлениями, а отправить лишь небольшие посылки.
Все мысли Марлин были заняты лишь бесшабашным аристократом, впившимся, словно пиявка, в душу и пропитавшим её всю насквозь.
Действительно, почему они не могут быть друг с другом? У каждого на этот счёт одно мнение, а причины, удерживающие от этого, разные. Только Блэк первым забыл обо всех разногласиях, обстоятельствах и наплевал на все предрассудки и мнения, а Маккиннон этого сделать пока не могла.
Лишь одно обстоятельство проливало свет на её будущее — письмо.
Дорогая Марлин,
Спешу поздравить тебя с наступающим праздником и пожелать счастья. Возможно, ты посчитаешь меня назойливым или докучающим, но это только твоё мнение. Просто прими поздравления, можешь даже не отвечать.
Я тебя люблю, и желаю, чтобы ты любила меня так же, как я. Благодаря Сохатому и Лили, я понял, чего мне не хватало в жизни. Тебя и твоей любви.
Господин Мародёр, мистер Бродяга.
Вопреки всем своим душевным метаниям и ожиданиям, девушка прыснула, аккуратно сложила письмо, вложила обратно в приятно пахнувший мужским одеколоном конверт, прижала его к груди и улыбнулась.
— Всё хорошо? — осведомился вошедший в её комнату отец. — На тебе лица не было, а теперь ты улыбаешься. Что с тобой случилось?
Всё постепенно возвращалось на круги своя. Вот и папа, как и раньше, зашёл справиться о её состоянии, а она, как и прежде, расскажет ему всё с идиотской, счастливой улыбкой на лице.
— Меня любит Сириус Блэк. И я его люблю. Он давно говорил мне о своих чувствах, а я всё время его отталкивала…

Ремус Люпин
— Мэри, послушай, я хотел…
Ремус и Мэри стояли друг напротив друга, переминаясь от неудобства с ноги на ногу и смущённо глядя друг другу в глаза.
«Прямо как влюблённые голубки», — подумал бы прохожий.
Но не угадал бы. Потому что они понятия не имели, что сказать человеку, в чувствах к которому заблуждался…
— Ремус, не нужно оправдываться, — девушка виновато пожала плечами. — Я ощущаю в себе нечто схожее. Давай просто останемся друзьями.
Люпин понимающе улыбнулся, облегчённо выдохнув.
Значит, она поняла и чувствует то же самое. Что ж, стало быть, всё не так и плохо.
— Я рад, что мы с тобой были вместе. Ты привнесла в мою жизнь много хорошего.
Если он что-то и чувствовал, то это были лишь облегчение, понимание и светлая грусть. Пусть они больше никогда не увидятся, но будет жива в памяти их дружба.
— Взаимно, Ремус, — складывалось впечатление, что Мэри вот-вот заплачет, но это было вовсе не так. — Мы оба получили прекрасный опыт. Сохраним все наши тайны между нами.
— Конечно, — согласно кивнул Ремус.
Они обнялись.
Простые объятия, не значащие практически ничего. Лишь пожелания доброго и светлого будущего, в которое Ремус уже почти отчаялся верить. Но эта светлая, невинная девушка заслуживает лучшего, нежели смерть, кровь и прочие ужасы войны. На её долю уже выпало много жуткого, с неё достаточно! Это Ремусу придется каждое утро просыпаться в холодном поту с палочкой в руках и осознавать, что он жив, что никто не убит и дома его друзей и родных не разграблены. А она… Мэри будет каждый день просыпаться от тёплых лучей яркого солнца где-нибудь в Италии, думать о прекрасном и высоком, строить новую жизнь и не переживать за своих близких, которых, к её несчастью, осталось совсем мало.

Лили Эванс
Дома всё находилось в таком же порядке, как и всегда. Ничего не изменилось: любимые цветы мамы едва умещались на подоконнике, её набор для вязания всё так же лежал на журнальном столике в гостиной, где папа любил накладывать стопки свежей «макулатуры», то есть прессу и научно-популярные журналы. Телевизор также не изменил своей дислокации. И хотя всё оставалось прежним, но изменение внутреннего мира и обстоятельств, произошедшие с девушкой, теперь на всё заставляли смотреть под другим углом. Теперь тепло и уют дома согревали сердце ещё сильнее, безмятежное время хотелось продлить до бесконечности, родные стали ещё более любимыми и близкими.
Однако скандалы, учиняемые Петуньей в течение дня с завидной выдержкой и размеренностью во времени, добавляли непрошенных, густых и тёмных красок.

— Ты никогда не была и не будешь на моем месте, Туни!
Две сестры яростно взирали друг на друга. Они стояли в небольшом проходе между комнатами на втором этаже, украшенном картинами и вазами с чудесно пахнувшими цветами.
Старшая из сестер Эванс с презрением поджала губы и скрестила руки на груди, наблюдая за тем, как младшая сестра с трудом сдерживается, чтобы не заплакать.
— И замечательно! Не хотела бы я жить среди таких же ненормальных…
— Да что ты такое говоришь? — с ужасом прошептала Лили, пятясь назад, к двери в свою комнату.
Значит, Петунья так и не приняла её. Выхода нет, нужно просто перестать мучиться по этому поводу.
— Я думала, что ты угомонишься. Каждый раз ты третируешь меня своими оскорбительными, возмутительными фразами, причиняя мне боль, — Лили окинула сестру спокойным, ничего не выражающим взглядом. — Тебе не понять любви, преданности и добра. Ты совсем отбилась от рук, и мне искренне тебя жаль. Теперь я не удивляюсь, почему ты мне завидуешь.
Петунья будто остервенела. Лили вдруг осознала, что перед ней стоит, кипя от злости и презрения, не её сестра, а совершенно другой, далекий и чужой человек.
— Да как ты смеешь, уродка! — последнее слово она будто выплюнула. — Кто ты такая, чтобы критиковать меня? Ишь ты, нашлась такая умная… В гробу я видела тебя и твои странности. И вообще мне стыдно, что у меня такая сестра… Я презираю тебя!
Лили стоически держалась. Хотелось просто уйти прочь и заплакать, уткнувшись носом в подушку или сильное плечо Джеймса… Ну уж нет! Она просто не могла выставить себя слабой, не могла!
— Странно вообще, что на такую уродку, как ты, ещё кто-то засмотрелся. Хотя чему я удивляюсь, когда он такой же ненормальный, как и ты!
— Думай обо мне, что хочешь, а Джеймса трогать не смей! — выпалила Лили. Щёки её стали пунцовыми от злости и обиды за любимого человека. — Будешь так о своем дражайшем Дурсле говорить… То-то вы вместе спелись!
— Я уже без пяти минут как замужем, сестра, а вот чем похвастаешься ты? — злорадствовала Петунья, подперев руками бока.
— Тем, что не шатаюсь по неприличным заведениям по ночам и не трахаюсь, как ты смела выразиться утром по телефону, особенно ради того, чтобы угодить своему будущему мужу! — Лили недоверчиво окинула бестию, стоявшую напротив и метавшую молнии глазами. — Желаю вам счастья! — в сердцах бросила девушка и скрылась в своей комнате.

Девушка сидела на мягкой кровати в своей комнате и думала. О том, как пройдёт предстоящий вечер, о том, на кого из родителей Джеймс больше похож, о том, как выглядит дом Поттеров и о многом другом, пытаясь вытеснить неприятные воспоминания о стычке со старшей сестрой. И это даже получилось.
Раздался стук в дверь, и в комнату вошла миссис Эванс. Она была полностью готова, но решила напоследок поговорить с дочерью.
— Вижу, ты уже собралась, — с улыбкой отметила женщина, усаживаясь на кровать рядом с девушкой. — Ничего не хочешь мне сказать, пока мы не ушли?
Лили, будто решаясь, закусила нижнюю губу и повернулась лицом к матери. Женщина улыбалась и сияла. Она, так же, как и Лили, с нетерпением ждала встречи с мистером и миссис Поттер.
— Мам, я боюсь почему-то. Я очень хочу туда поехать, но отчего-то робею… — девушка, словно извиняясь за свои слова, пожала плечами.
— Не удивительно, — усмехнулась миссис Эванс. — Я бы тоже боялась.
Мать и дочь тепло улыбнулись друг другу.
— Скажи мне, милая, ты любишь Джеймса?
Интересно, с чего бы ей задавать такой вопрос?
— Да, мам. Я уверена в этом на все сто процентов.
— Очень уж хочется на него посмотреть, — с нетерпением протянула женщина и подмигнула. — Что же это за прекрасный молодой человек, что ухаживает за моей дочерью? Судя по твоим словам, он просто идеален.
— Так и есть. Мы любим друг друга, мама, — щеки девушки заалели от смущения. Она обняла мать и глубоко вздохнула. — Я ещё никогда так не ошибалась в людях. Кто бы мог подумать, что он такой хороший человек. Но временами он бывает просто балбесом!
Джоан и Лили рассмеялись.
— Как и все мужчины, моя дорогая!
Ох уж это мамино чувство юмора!
— Твой папа был ещё тем обалдуем, когда мы с ним познакомились, — отмахнулась миссис Эванс, сияя улыбкой.
— Правда? — Лили удивлённо вскинула брови и также улыбалась. — Ты никогда мне не говорила об этом.
— Но ведь ты не так давно признала романтику, Лил. Насколько я помню, ты всегда считала, что розовые сопли — это не твоё. Тебе куда больше хотелось почитать что-то о своём, а не слушать мои байки!
Лили рассмеялась. А ведь она права!
— Я не выношу приторности и сейчас, мам. Слава Мерлину, Джеймс не такой.
— Рада за тебя, дорогая.
— Спасибо…
Дверь в комнату приоткрылась, из-за двери показалась радостное лицо мистера Эванса.
— Ах, вот вы где. Воркуете? — он усмехнулся и обратился к дочери: — К тебе гость, он ждёт на крыльце.
Неужели Джеймсу не терпится?
Поблагодарив отца, Лили рысью спустилась со второго этажа по белой деревянной лестнице, устеленной зелёной дорожкой и сразу же побежала к двери. Не колеблясь ни секунды, Эванс с воодушевлением открыла дверь и обнаружила за ней… сюрприз.
— Здравствуй, Лили. Счастливого Рождества, — смущённо пробубнил Северус и протянул девушке небольшую коробочку, завёрнутую в подарочную бумагу.
Такого она точно не ожидала. Северус? Почему?..
Заметив на лице гриффиндорки замешательство, Снейп откашлялся и обеспокоенно поинтересовался:
— Прости, я что-то не так сказал?
Лили нахмурила брови. Не так? Да он издевается?!
— Северус, если ты пришёл извиниться за то, что учинил в поезде, то не стоит.
— Лили, это подарок от чистого сердца. Прошу, возьми его, — парень с мольбой посмотрел на колебавшуюся девушку и снова протянул руку с подарком.
Эванс с настороженностью взяла коробочку и поблагодарила бывшего друга. Она уже собиралась отлучиться, чтобы чем-то отблагодарить гостя, но тот, будто прочитав её мысли, холодно произнёс:
— Не нужно. Спасибо.
Эванс непонимающе мотнула головой.
— Лили, я хотел давно тебе сказать… Я тоскую по нашей дружбе.
Было заметно, с каким титаническим трудом он произнёс эти слова.
— Я тоже, — шёпотом призналась девушка и виновато посмотрела на беззащитного, потерянного слизеринца, её бывшего друга. — Но ничего не будет, как прежде, как бы горько нам не было.
— Но почему ты не даёшь мне шанс? — уныло вопросил Снейп. Его глаза наполнились болью. От этого у Лили ещё сильнее сдавило сердце.
— Ты и сам понимаешь… — печально ответила Эванс.
— Нет, не понимаю! — неожиданно воскликнул Северус. — Объясни.
Тяжело вздохнув, Лили на одном дыхании проговорила:
— После того ужасного случая на пятом курсе мы с тобой перестали общаться. Я тебя быстро простила, и уже после Рождества мы возобновили нашу дружбу. Так было, пока ты снова не обидел меня. При твоих друзьях… ты становишься будто сам не свой. Но и тогда я тебя простила. Летом, перед седьмым курсом, ты внезапно исчез, перестал со мной здороваться, чем снова меня задел. Но ты ведь знаешь: я не могу долго дуться. Поэтому вскоре мы опять помирились, и это было в сентябре. Но не прошло и пары недель, как я убедилась в том, что из нашей дружбы ничего не выйдет. Откровенно говоря, и дружбы-то никакой уже и нет. Мы стали совершенно чужими людьми, Северус. У тебя свои идеалы, у меня свои. Многое произошло…
— Ты стала встречаться с Поттером, — нехотя вставил своё слово задумчивый Снейп, не глядя на девушку.
— Да, стала. Но ты тут совершенно не при чём.
— Ты не веришь мне? — Снейп бросил на неё встревоженный взгляд.
— Северус, я устала надеяться, — прошептала Эванс и устремила взгляд в пол. — По правде говоря, тебе стоило бы убить меня, и твой Лорд назначил бы тебе за это награду.
— Никогда! — яростно воскликнул Снейп. — Слышишь? Никогда! Я не дам тебе умереть!
— Северус, прекрати, пожалуйста. Рано или поздно тебе придётся на это пойти. Мы с тобой никогда не придём к консенсусу. Поэтому давай просто оставим друг друга в покое.
— Скажи, — задумчиво протянул слизеринец, порядком успокоившись, — а если я изменю своё решение, что-то изменится?
— Возможно, — так же задумчиво ответила Лили.
— С Рождеством, Лили, — через плечо бросил парень, спускаясь со ступенек на крыльце.
— С Рождеством, Северус, — ответила Лили, но Снейп уже скрылся за углом дома.
Он собирается поменять своё решение? Неужели это Северус Снейп?
Тряхнув головой, Лили закрыла дверь.
Возможно…

Глава 31. Я не уйду и не усну, пока ты не вернёшься

Дорогие мои, любимые читатели! Я приношу свои самые искренние извинения за долгое отсутствие обновлений. Спасибо за поддержку и понимание. Не забывайте оставлять отзывы.
С наилучшими пожеланиями,
Ваша Elizabeth Petrenko.



Человек умирает столько раз, сколько раз он теряет дорогих ему людей. © А.П.Чехов




Джеймс Поттер
С самого утра в доме царила суета. Мама бегала с кухни в гостиную, туда-сюда, дабы не промахнуться с выбором столовых приборов и не сжечь фирменный жульен. Периодически она давала наставления Джеймсу и Карлусу, но в основном занималась уборкой, приготовлением праздничного ужина и прочими важными мелочами. У Джеймса и его отца было время для разговоров. Один из них случился, когда они разбирали старые вещи в подсобке.
— Пап, скажи, ты когда-нибудь понимал, что имеешь для счастья всё, но чего-то всё-таки не хватает?
Мистер Поттер удивлённо приподнял брови и улыбнулся.
— Конечно, понимал. Раза два, наверное.
— Что ты имеешь в виду? — Джеймс упаковал очередной сломанный хроноворот и посмотрел на отца.
Карлус Поттер добродушно похлопал по плечу любопытного сына и сказал:
— Мне нравится, что ты повзрослел, Джим. И маме очень нравится. Она мечтала, чтобы ты был именно таким: взрослым и понимающим. Откровенно говоря, Сириус всегда тебя в этом обставлял и пытался хоть как-то вразумить, но ты ещё тот упрямец, весь в меня! — Отец и сын рассмеялись. — Уж не знаю, как такое произошло, что ты изменился так быстро, но, я думаю, в этом и есть прелесть любви, сын. Ты не свернёшь на кривую дорожку, если от всей души любишь очень хорошего человека.
— Ты прав, пап, — кивнул Джеймс и продолжил сортировать высоченные стопки журналов по колдомеханике. — А что насчет моего вопроса?
— В жизни мне посчастливилось лишь дважды пройти через это. Первый раз — когда я понял, что хочу жениться на твоей маме и провести с ней всю свою оставшуюся жизнь, а второй — когда мы с твоей мамой очень сильно захотели, чтобы ты появился. В итоге получил и то, и другое.
Джеймс оторвался от сортировки пыльных журналов и посмотрел на отца. В глазах плясали смешинки, на губах играла заразительная отцовская улыбка. Карлус добродушно смотрел на него, но складывалось впечатление, будто он чего-то не договаривает.

Ровно в двенадцать часов из камина, изящно вписанного в массивную стену гостиной дома Поттеров, небрежной походкой вышел Сириус. Его появление сразу же привлекло внимание жильцов.
— Ох, Сириус, здравствуй, дорогой, — Дорея Поттер поцеловала в щёку юного Блэка и заботливо стряхнула остатки летучего пороха с его мантии. — А где же Регулус?
Бродяга коротко улыбнулся и ответил:
— Он скоро будет. Благодарю вас за приглашение.
Миссис Поттер стёрла проступившую слезинку и простодушно возразила:
— Сириус! Ты нам как сын, а Джиму — брат. Мы говорили тебе с Карлусом сотни раз, что ты всегда желанный гость и можешь приходить, когда захочешь! — женщина ласково потрепала Блэка по щеке.
— Бог мой, Сириус, ты пришёл! — бодро проговорил Карлус и поприветствовал Бродягу крепким рукопожатием. — Как поживаешь?
— Отлично, мистер Поттер! А где Сох… — Сириус вовремя опомнился и нарочито громко кашлянул, манерно прикрыв ладонью рот, — Джим?
— Обыскался, Бродяга? — послышался звонкий голос Джеймса. Он спрыгнул с перила лестницы, спускаясь на первый этаж, и подбежал к Блэку. Приезд лучшего друга — великая радость и поддержка во время знакомства с семьёй Лили. — Пошли ко мне в комнату, надо перекинуться парой слов.

— И ты всерьёз думаешь, что они могут не прийти? — Сириус вальяжно развалился на кровати Джеймса, закинув ногу на ногу и скептично вздымая брови, в то время как Сохатый ходил по комнате от одного угла к другому. — Поттер, ты олень!
Джеймс замер на месте, затем медленно повернулся лицом к Бродяге и довольно фыркнул:
— Верно! — Джеймс подошёл к уютному бардовому креслу, стоявшему возле большого окна, и сел в него. — А что ты написал Марлин? Ты признался ей?
— Да, — отрезал Блэк и перевёл взгляд с потолка на друга. — Не уверен, что она это хотя бы прочла.
— Почему?
— Друг мой наивный, — устало пробубнил Сириус, — насколько я уже успел понять женщин, я сумел выяснить только одно: у них вообще нет логики. Поэтому нет смысла разводить дискуссии об их поведении и мотивах этого самого поведения. Просто забей.
Поначалу Джеймс решил, будто Сириус не в духе. Обычно он болтал о всякой ерунде, но не в этот день. Скорее всего, это из-за непонимания с Маккиннон, решил Сохатый. Но Блэк беззаботно улыбался, и это были не очередная насквозь пропитанная фальшью маска, а его настоящие эмоции.
— Лили точно знает, что с ней. У неё и спросим, — простодушно высказался Поттер.
— Сохатый, ты просто гений маскировки! — парировал Сириус. — Ты бы ещё у Марлин спросил…
— Бродяга, прекрати бубнить. Голодный, что ли?
— Да я гиппогрифа могу заживо съесть! Джим, Эвансы скоро приедут?
— Я точно не могу сказать, но определённо сегодня, — саркастично заявил Поттер. — Поднимай свой ленивый зад, пошли, прогуляемся.
— Блин, да у тебя точно шило в заднице! — выругался Блэк, но всё же встал. — Лили с тобой точно скучно не будет, особенно в постели.
— Тебе лучше знать. Ты же мэтр сексуального мира, гуру любви!
Завязалась простая мальчишеская болтовня обо всём и ни о чём. Предупредив мать и набросив тёплые мантии, Джеймс и Сириус вышли из особняка и, выйдя за калитку, прогулочным шагом пошли вниз по улице. Почти стемнело, горели фонари, освещая улицу желтоватым светом. Пласт снега толщиной в ладонь покрывал землю, морозный воздух сковывал кожу рук и лица, отчего приходилось прятать руки в карманах мантии, а лица — в воротниках.
— А почему Регулус не может пройти через камин? — поинтересовался Джеймс, смотря себе под ноги.
— Он сказал, что у него какие-то дела в поместье и что он будет ждать нас в местном пабе, — ответил Сириус, отыскивая глазами тот самый бар, о котором говорил брат.
Через пару минут они уже сидели и грелись в пабе с говорящим названием «Горячая кружка». Спустя некоторое время к ним присоединился Регулус.
— Привет, Джим, — младший Блэк пожал руку Сохатому и сел за столик к нему и брату. — У меня кое-какие новости. Именно поэтому я хотел, чтобы мы встретились в людном и не слишком известном месте.
— Выкладывай, — Сириус обеспокоенно оглянулся по сторонам, но, не обнаружив ничего подозрительного, заметно расслабился.
— Пожиратели Смерти удвоили число нападений. С каждым днём жертв становится всё больше. Но самое главное — теперь они не выламывают двери и не сносят стены.
— А как же они проходят в дом? Через окно, как воры? — холодно уточнил Джеймс. Раздражение в нём росло с каждым новым словом Регулуса.
— Всё ещё более эпично, — ответил младший Блэк с выражением лица истинного заговорщика. Бродяга и Сохатый ещё ближе придвинулись к рассказчику. — Прислужники Тёмного Лорда пробираются через камины, нападая внезапно и имея, таким образом, преимущества.
— Постой, — прервал повествование Сириус. Слегка сощурив глаза, он словно отмечал про себя что-то, что, по-видимому, было отражено на лице его брата, — а откуда вся эта информация?
Повисла глубокая, звенящая тишина.
Сохатый уловил ход мыслей Сириуса и тоже уставился на оторопевшего Регулуса. Судя по его реакции, он явно не ожидал такого поворота событий. Но вскоре он сумел справиться со своими эмоциями.
— Вы мне не верите?
Парни не отвечали. Регулус раздражённо потёр ладони и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
— Послушайте, что я вам скажу. Понятия не имею, что вы там себе напридумывали насчёт меня, да это и не важно.
— Нет, важно, Рег, — отрезал Сириус и скрестил руки на груди.
— Ладно, — негодующе бросил брат. Его мнимое самообладание испарилось. — Пока вы развлекались, я занимался делом. Камины в особняке дяди благодаря мне надёжно защищены от нежелательных проникновений. Я был у родителей, если интересно… — не замечая обеспокоенного взгляда Сохатого, он выжидающе посмотрел на Бродягу, но тот лишь фыркнул. — Проверял, живы ли они вообще. Мать плоха, отец проводит с ней всё своё время. Когда я уходил, то услышал, как к отцу через камин явился какой-то мужчина. Из их разговора я понял, что он Пожиратель и что отец давал наводки на дом старого знакомого, ставшего предателем крови, — парни встрепенулись и забыли обо всех своих эмоциях, внимая рассказу. — Отец сказал, что в дом пройти они не смогут, на что тот возразил, мол, теперь у них новая «концепция». Отец — молодец, поинтересовался, в чём же она заключается, а Пожиратель имел неосторожность проболтаться, что теперь они будут проходить через камины.
— Ладно, Рег, забудь, — отозвался Сириус и похлопал брата по плечу. Регулус довольно улыбнулся.
— По-моему, мы засиделись, — как бы невзначай бросил Джеймс, посмотрев на наручные часы. — Скоро приедет Лили.

Джеймс и Сириус играли в волшебные шахматы в гостиной, Карлус и Дорея обеспокоенно выспрашивали у Регулуса подробности его жизни, которыми он делился куда охотнее, чем старший брат, когда раздался звонок в дверь.
«Они здесь», — пронеслось в голове Джеймса. Он встал из-за журнального столика и спросил у Бродяги:
— Как я выгляжу?
Сириус окинул друга оценивающим взглядом. Другой бы тут содрогнулся — настолько циничным и скептичным был этот взгляд. Но Сохатого это никак не задевало.
— Отлично, старина, — друзья с улыбкой переглянулись. — Расслабься, Сохатый, она и так твоя, чего переживаешь?
— Я так и представляю себе её старшую сестру. Лили говорит, она нереальная брюзга.
— Да ладно, Эванс?! — удивлённо воскликнул Бродяга.
— Она самая, — парировал Джим, озорно улыбнувшись и приподняв брови.
— Ну, если уж Святая Эванс так о своей сестре говорит, то я ей реально сочувствую, — высказался удивлённый Сириус.
Дорея Поттер окликнула отставших Сириуса и Джеймса, и спустя минуту особняк Поттеров распахнул свои гостеприимные двери перед семьёй Эванс.
Первым делом в глаза бросалась Лили. Она была прекрасна: мягкие волосы волнами ниспадали на плечи, бежевый пуховик скрывал синие облегающие джинсы и серебристую тунику. Джеймс про себя отметил, что Лили стала более уверенно краситься, демонстрируя всем свою красоту, и ему это нравилось. Она робко улыбнулась парню и в спешке стала представлять радостных, но слегка смущённых родителей.
— Пожалуйста, познакомьтесь: Джоанна и Марк Эванс… Мы просим у вас прощения за то, что Петунья не смогла приехать, она очень занята…
Семья Поттеров и представители семейства Блэк тут же назвали себя. Прибывшие гости быстро освободились от верхней одежды и обуви и прошли в гостиную, где стоял довольно большой тёмно-бордовый стол, покрытый алой скатертью с золотым обрамлением и уставленный различными лакомствами от миссис Поттер и миниатюрными вазами с цветами. Помещение было ярко освещено, но не настолько, чтобы слепить глаза. Тюль гармонировал по цвету с камином, скатертью и обивкой деревянных резных стульев, стоявших вокруг стола.
Мама отлично потрудилась, подумал Джеймс, не отрывая взгляда от восхищённой девушки, оглядывающейся в просторной гостиной. Она повернулась к нему и с улыбкой сказала:
— Джеймс, а ты не говорил, что у тебя такой просторный, большой и красивый дом.
На лице Поттера мгновенная вырисовалась улыбка мартовского кота.
— Ну, я не знаю… — замешкался парень и взъерошил волосы на голове, на что Лили лишь весело фыркнула.
— О, Цветочек, рад видеть, — раздался из-за спины голос лучшего друга. Сириус грациозной походкой приблизился к Эванс и поцеловал ей руку, отчего девушка засмущалась.
— И тебе привет, Сириус. Я тоже рада тебя видеть. О, Регулус, здравствуй, — Лили заметила брата Бродяги и помахала ему рукой.
Тем временем миссис Поттер пригласила всех к столу.

Разговоры бурно перешли из официальной беседы в разговор давно знающих друг друга людей. Родители Джеймса и Лили перешли на ты, Сохатый заметно расслабился, да и девушка перестала быть зажатой и стеснительной. Посидев за столом ровно двадцать пять минут, Джеймс под благовидным предлогом показать дом увёл её из гостиной. Вскоре они оказались в комнате Джеймса. Он прикрыл дверь, наблюдая, как удивлённая Лили рассматривает небольшой шкаф с книгами.
— Так, значит, ты читать любишь? — спросила она. — Вот чего бы о тебе не подумала…
— Ну, не то чтобы люблю, но читаю, — признался Сохатый, взлохматив волосы, и самодовольно добавил: — Знаешь, а мне даже льстит, что я лучше, чем ты думаешь.
Девушка, обескураженная такой дерзостью, только потрясла головой с немой усмешкой.
— Ты заядлый гриффиндорец, — констатировала Лили, обводя взглядом комнату. — У тебя даже в комнате фигурируют только два цвета: красный и жёлтый. По-моему, это уже диагноз и тебя нужно спасать.
— Да? — с притворным удивлением произнес Джеймс.
— Да, — подтвердила Эванс, чуть склонив голову набок и одёрнув тунику.
— Я даже знаю, как меня можно спасти, — хитро прищурившись, с улыбкой сказал парень.
Он подошел к девушке, посерьёзнев, обнял за талию, а она обняла его за шею. Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза и молчали. В глазах Лили Джеймс прочёл печаль.
— Лил, пожалуйста, милая, не грусти, — прошептал он, взяв её голову в ладони и нежно поглаживая большими пальцами щёки.
— Джим,я… — она судорожно вздохнула, и её лицо стало ещё печальнее. — Мне очень понравились твои родители, они и вправду чудесные. И вечер великолепный. Но я читала газету, Джим...
— Какую газету? — не на шутку встревожился Поттер.
— Утреннюю магловскую. В разделе «Криминальная хроника» написали о зверском убийстве детей… Ты представляешь? Детей! Уложили целый школьный автобус! — глаза Эванс заслезились.
— Ты думаешь, что это Пожиратели? — вкрадчиво спросил Джеймс.
Девушка осторожно кивнула.
— Маглы ищут какие-то отравляющие газы, но очевидно же, что это… — она осеклась, не договорив фразу. Таким словам не место в жизни порядочных волшебников, и все это понимали.
— Там были фото? — с ужасом прошептал Сохатый. Его лицо побелело.
— Да, — снова кивнула староста. — Я их видела.
— Мерлин, Лили, зачем ты их смотрела?! — в сердцах воскликнул Джеймс, прижав девушку к себе ещё сильнее. — Тебе не нужно это видеть, это не для слабых.
Лили встрепенулась и слегка отстранилась.
— По-твоему, я слабая?
— Нет, ты очень сильная, — заверил её Джим и снова прижал её к себе. — Просто я не хочу, чтобы все эти беды усложняли твою и без того непростую жизнь.
— Но война повсюду! Она и так уже изменила нас, не отрицай это. А после этого случая с несчастными детишками, я боюсь создавать семью и рожать детей, чтобы однажды вернуться с работы и застать их мёртвыми… или вообще не застать…
Она тяжело сглотнула и положила голову на широкое плечо парня.
— Лили, а ты помнишь, что я тебе говорил?
— Ты много чего говорил. Ты очень любишь говорить.
Они слабо усмехнулись. Джеймс нежно поцеловал Лили в лоб.
— Я говорил тебе и скажу ещё: я тебя никогда не оставлю. Со мной ты можешь не бояться. Запомни это раз и навсегда.
— Спасибо, Джеймс.
— Я люблю тебя, моя дорогая и вечно волнующаяся Лили.
Девушка счастливо улыбнулась и зарделась.
— Я тоже тебя люблю, мой храбрый балбес.

На десерт миссис Поттер приготовила черничный пирог и домашнее мороженое. Пока все находились за столом, можно было понаблюдать за ними, подумал Джеймс.
И начал он свои наблюдения с мистера и миссис Эванс.
На Джоан, как она просила себя называть, было строгое прямое кремовое платье. Лили была очень похожа на неё: тёмно-рыжие волосы, форма губ и носа, улыбка, рост, стройная комплекция. Некоторые их жесты были и вовсе одинаковы. Но также Лили была похожа и на отца. Зелёные, миндалевидные глаза, форма лица. Он был выше своей супруги, строен, складно сложен и также официально одет, а его светлые волосы были коротко подстрижены. Судя по тому, что Джим видел, он посчитал их гармоничной и крепкой парой.
Но дальнейшие мысли парня были прерваны.
Никто не заметил, как в гостиной появился чей-то патронус в виде феникса. Он вспорхнул крыльями и сел прямо на обеденный стол, говоря до жути знакомым мужским голосом:
— Карлус, ты срочно нам нужен. Людей не хватает, прихвати кого-нибудь из своих. Нападение на маглов, та самая больница, где мы были пару дней назад.
Птица растворилась, будто бы её и не было и она не сообщала такие ужасные вещи. Карлус Поттер решительно поднялся и вышел из-за стола. Лицо Дореи было мрачнее тучи. Мистер и миссис Эванс молча смотрели на мрачную миссис Поттер, выражая своё сожаление и поддержку. Лили было явно не по себе, но она набралась смелости и подошла к матери Джеймса, затем села рядом и сжала её руку. Немолодая женщина с пониманием и благодарностью посмотрела на девушку и сжала её руку в ответ. Мистер Поттер вернулся в гостиную в форменной одежде аврора и, окинув взглядом присутствующих, сказал спокойно и непреклонно:
— Джим и Сириус, вы идёте со мной.
Через секунду гостиная наполнилась возгласами протеста, однако Бродяга и Сохатый не возражали, а наоборот, едва сдерживали ликование. Это же их первое задание!
— Карлус, они же дети, они ещё не готовы! — воскликнула опешившая миссис Поттер, подойдя к мужу.
— Да ты посмотри на этих мужчин, разве же это дети? Ты просто не знаешь, на что они способны! Всё будет хорошо, не волнуйся ты так, — взбодрил её Карлус. Дорея со слезами обняла его и поцеловала в щёку, затем подошла к Сириусу и Джеймсу и сделала то же самое.
— Вы уж там аккуратнее, — тихо добавила она, вытирая мокрые щёки платком, любезно предоставленным Лили.
— Не переживай, мам, — улыбнулся ей сын.
— Я присмотрю за ними, — подмигнул ей Сириус.
Дорея напоследок обняла их ещё раз.
— Я тоже пойду!
Все мигом обернулись на Лили. Она была бледна, но в глазах читалась стальная решимость. Девушка стояла в двух шагах от парня.
— Ты никуда не пойдёшь! — отрезал Джеймс, обретая суровый вид.
— Пойду! — воспротивилась Эванс. — Я не буду здесь сидеть и сходить с ума от неизвестности и ожидания!
— Лили, ты останешься здесь с родителями, мамой и Регом, понятно? — Джеймс был рассержен как никогда.
Девушка всхлипнула.
— Я просто хочу помочь и быть рядом… — тихо призналась она.
— Лили, мне будет гораздо легче, если ты останешься здесь в целости и сохранности, — гораздо мягче ответил Джеймс. — Дождись меня, ладно?
— Я не уйду и не усну, пока ты не вернёшься, — шёпотом заверила парня Лили.
Совершенно не стесняясь присутствующих, Джеймс быстро преодолел расстояние, разделявшее их, и впился в губы Лили. Это был страстный поцелуй отчаяния, в которые он вложил все свои страхи и переживания. Джеймс отстранился, крепко обнял Лили, попрощался со всеми и покинул с Сириусом гостиную, где после случившегося никто не мог найти себе места.

Глава 32. Спина к спине или Прощай, бравада!

Лили Эванс
Они ушли. И вдруг стало очень-очень плохо…
Как он там? А Сириус, что с ним? А мистер Поттер?..
Регулус пересел поближе к Лили и попытался её как-то разговорить, но его попытки не увенчались успехом. Она задумчиво смотрела в одну точку перед собой и молчала.
Миссис Поттер, дабы занять себя чем-нибудь и попытаться хоть ненадолго отделаться от ужасающих мыслей, принялась убирать со стола, а миссис Эванс без раздумий стала ей помогать. Лили не могла сидеть и просто ждать, поэтому присоединилась к ним. Регулус и Марк расставляли стулья по местам. Никто не использовал магию — физический труд отвлекал от навязчивых дум.
— Дорея, а вы с Карлусом разве не хотели ещё одного ребенка? — миссис Эванс с усердием протирала тарелки салфеткой и украдкой поглядывала на собеседницу, мывшую посуду.
— Мы долго не могли иметь детей, — грустно призналась миссис Поттер. — Но, к счастью, у нас есть Джим. Мы были уже не молоды, когда он родился. И мы очень счастливы, — она тепло улыбнулась Джоан, а затем перевела взгляд на Лили. — Мы приняли в семью Сириуса и Регулуса, они и так нам приходятся родственниками. — Лили удивлённо смотрела на рассказчицу и внимательно слушала. — К тому же, у нас появится ещё один родной человек, когда Джим приведёт домой невесту.
Миссис Поттер понимающе посмотрела на Лили и тепло улыбнулась. Джоанна, усмехнувшись, убрала последние две тарелки в шкаф с посудой. С уборкой было покончено.
«Почему миссис Поттер так на меня смотрит?» — подумала Лили, щёки которой порозовели от слов мамы Джеймса.
После того, как всё оказалось на своих местах, все собрались в гостиной. Регулус негромко объяснял любопытному Марку Эвансу правила игры в квиддич. Лили, Джоан и Дорея разговаривали о женском.
— Когда мы с Карлусом познакомились, он был таким обалдуем! — смеялась миссис Поттер. — Он всегда выделялся ростом и своей вихрастой головой. Мы учились вместе в Аврорате, он был ловцом команды нашего курса по квиддичу, — Лили понимающе улыбалась Дорее, впрочем, как и Джоанна. — Надо признать, он был великолепен! А как он за мной ухаживал… Моя семья снисходительно отнеслась к нашему браку, поскольку Карлус чистокровен и владел весьма значительным состоянием. — Миссис Поттер немного изменилась в лице, стала более серьёзной. — Я никогда не понимала, почему моя семья так помешана на принципах сохранения чистоты крови. Поэтому, удачно и счастливо выйдя замуж, я перестала думать о них, за что поплатилась разрывом связей с родными. — Она ободряюще улыбнулась слушательницам. — Зато у меня есть любимый муж, уютный дом, прекрасная работа. Правда, огорчало отсутствие детей, но мы с Карлусом не унывали. И, в конце концов, Бог услышал нас.
Женщина обратилась к миссис Эванс:
— А как ты познакомилась с мужем?
Джоанна несколько смущенно улыбнулась слушательницам и, сплетя на коленях пальцы, начала рассказ:
— Я никогда ничем из толпы не выделялась, разве что волосами. Я старалась, прилежно училась. В школе мы учились в параллельных классах. Не знаю, чем я так провинилась, но в старшей школе Марк меня всегда задевал. А всё из-за одного инцидента… — миссис Эванс оторвала взгляд от колен и перевела его на Дорею и Лили. — Мы жили неподалёку. Знали друг друга лишь в лицо, этого было не достаточно, чтобы общаться. Однажды я вышла из дома, чтобы вынести мусор. Мусорные баки стояли через небольшую дорогу. Я стала переходить её, впервые не смотря по сторонам, и не заметила, как на меня ехал велосипедист. Когда я всё же посмотрела в сторону и поняла, что ничем хорошим это не закончится, я увидела, что это Марк ехал на меня. Мы оба перепугались, но он был ловчее, поэтому на ходу спрыгнул с велосипеда, благо, что он тормозил, и ещё ногой его отпихнул, чтобы он не въехал в меня. Велосипеду была крышка, — усмехнулась Джоанна. — Зато все были целы. Я до сих пор помню, с какой яростью он на меня посмотрел. — Женщина вздохнула. — Я действительно не понимала, почему он так взбесился. Один раз я пыталась с ним заговорить и попросить прощения, хотя даже его родители ничего не сказали о возмещении ущерба.
— Почему же он тогда так себя повёл? — Лили не терпелось узнать продолжение.
— Потому что всё было очень серьёзно. Оказывается, он сам заработал на этот велосипед и купил его как раз в тот день. И даже до дома не доехал. Он, конечно, не жил в бедности, но всего хотел добиться сам, — пояснила Джоанна.
— А когда между вами изменились чувства? — спросила Дорея и придвинулась поближе к Лили, которая сидела с ней на одном диване, и ласково обняла за плечи, отчего Лили немного смутилась и залилась румянцем.
— Это особая история. Всю оставшуюся часть школьной жизни мы не общались. Он меня так и не простил, а я была зла из-за того, что он даже не пытался меня выслушать. Я поступила в вуз, стала учиться на бухгалтера. Я поняла вскоре, что это не моё, но училась, однако, на отлично. Институт стал для меня пыткой. Но, ещё будучи на первом курсе, я стала замечать Марка в коридорах между парами. Оказывается, он учился со мной в одном университете, на кафедре радиоэлектроники. Почему-то я изменила своё отношение к нему. Каждый день я ходила на занятия, по большей части, из-за того, чтобы увидеть его.
Женщины понимающе усмехнулись, а Лили вдруг представила отношения между ней и Джеймсом со стороны.
А не похожи ли эти истории?
Девушка улыбнулась своим мыслям.
— На концерте, уже на втором курсе, — продолжила миссис Эванс, — так получилось, что мы сидели рядом. Кто-то рассказывал какую-то шутку на сцене, но она была совсем скучной и занудной. Марк, не знаю, для себя ли, что-то негромко добавил. Я не помню, что, но я засмеялась. Он рассмешил меня до слёз. Никто больше не смеялся, потому что не слышал. Он повернулся ко мне, внимательно посмотрел на меня и сам засмеялся. Мы ржали без остановки минуты три. Наконец, отсмеявшись, он серьёзно спросил у меня, как у меня дела. Я, конечно, была в шоке. Но ответила, что хорошо. Завязался разговор. Оказалось, что на самом деле он намного лучше, чем кажется. Да, он не главарь какой-то суперпопулярной банды, а мирный и обычный. После нашего разговора мы стали здороваться, сдружились к середине второго курса. А на новый год он предложил мне стать его девушкой. В общем, стандартная история, доказывающая, что хорошее чувство юмора может многое изменить.

Уснуть никто не мог. Часы пробили полночь. От ушедших Сириуса, Джеймса и его отца не было ни весточки.

Сириус Блэк
Когда они трансгрессировали к нужному месту, Сириус мгновенно понял: он вообще не знал, что такое настоящий страх. Прямо над его головой пролетел зелёный луч, чудом не угодивший в него. Сохатый мгновенно побелел, но у них двоих хватило смелости не дать эмоциям захлестнуть разум и пройти за мистером Поттером. Они вбежали в небольшую больницу. Остановившись у ресепшена, Карлус вкрадчиво и тихо сказал:
— Ваше дело — помогать вынести пациентов, если кого-то ещё не эвакуировали. Ни в коем случае не суйтесь к Пожирателям, если не хотите, чтобы я вас отправил домой. Всё поняли? — дождавшись кивков, он добавил: — Тогда за дело. Если закончите раньше меня, трансгрессируйте домой самостоятельно, меня не ждите. Всё, бегите.
И на том они разошлись.
— Ты в порядке? — негромко поинтересовался Сохатый, входя в первую палату, на поверку оказавшуюся пустой. — Пошли, посмотрим, есть ли вообще тут кто-то.
— Порядок. Сам-то как? — кротко бросил Бродяга. Сердце бешено колотилось. Сохатый и так поймёт, что дело — труба, и говорить это ему в открытую нет надобности.
— Пообещай мне, что никогда не подставишь свою волосатую башку под заклинание, ладно? — с напором ответил Поттер, заглянув в очередной пустой блок.
— И ты тоже постарайся не засветиться, — усмехнулся Блэк. — По-моему, никого нет. Пошли на улицу.
Джеймс остановился в середине коридора опустевшей больницы.
Они оба прекрасно понимали, что там, за пределами идеально белых стен страшно.
— Бродяга, помнишь, как мы рвались в бой? — невесело усмехнулся Поттер. У него была истерика. Руки сжаты в кулаки, но глаза — как у ястреба — настороже и метают молнии.
— Никогда не забуду, — буркнул Бродяга, понимая, что также пребывает в состоянии, близком к истерике. — Раздолбаями мы были. И прав Лунатик — это очень жестоко для детей.
— Но мы-то не дети! — воскликнул Джеймс. — Мы не можем пройти мимо, кто бы что ни говорил!
— А как же отец, Сохатый? — удивлённо произнес Блэк. Это тот Сохатый, которого он знал все эти годы, слово отца для которого было чуть ли не законом? Хотя… достаточно вспомнить, как он постоянно своенравничал. Да, это определённо он.
— Вот скажи мне, Сириус, ты не думаешь о Марлин?
— Причём тут это?
— А притом: каждому здесь есть, за кого сражаться. Отцу — за маму, мне — за Лили, тебе — за Марлин.
Повисла тишина.
Сириус задумался. Да, за неё стоит и умереть. Но! Умирать никто и не собирается.
— Назвались Мародерёми, так будем ими! — добавил Сохатый.
— Прикрываем друг друга, спина к спине, чтобы никто не пальнул в спину, — предупредил немного расслабившийся и успокоившийся Блэк. И залез в карман, нащупав там конверт.
Бояться нечего. Мой талисман со мной.
— Не дрейфь, Сохатый!
— Да пошёл ты, — без обиняков ответил Джеймс и усмехнулся. — Давай надерём задницы этим уродам.
Они вышли из пустого здания и сразу же будто попали в другой мир.
Авроры, которых было всего человек семь, яростно защищались. Пожиратели Смерти, облачённые в свою ужасающую одежду, нападали. Их было в два раза больше. Лица смешались. Кровь текла из ран неподвижно лежавших на холодном, оледеневшем асфальте тел. Лучи заклинаний со свистом вылетали из волшебных палочек.
Отец Сохатого сражался бок о бок с самим Аластором Грюмом, знаменитейшим из авроров. Они вдвоём уложили одного из последователей Волдеморта, не обмолвившись ни словом.
— Спина к спине, — напомнил Сириус, и Джеймс сразу же встал спиной к его спине.
Первое заклинание, которое Блэк пустил в Пожирателя, тот отбил, словно, бейсболист мяч. Нахмурившись, Сириус принялся осыпать приближавшегося мужчину всеми заклинаниями, которые только помнил. Пару раз это даже сработало. Но Пожиратель достиг Сириуса в течении десяти секунд, остановившись перед ним на расстоянии вытянутой руки. Он засмеялся, причём засмеялся так, будто на лице Бродяги было написано что-то крайне забавное. Не стерпев такого отношения, Сириус ещё на шаг приблизился к противнику, смотря прямо в его янтарные глаза, и спокойным, обычным разговорным тоном поинтересовался, перехватив палочку в другую руку:
— Ты думаешь, что если я младше, то не смогу с тобой справиться?
Ответом стал ещё более громкий смех.
Сириус не моргнув глазом поднял свободную руку и врезал Пожирателю в челюсть что было мочи.
На хруст кости обернулся Сохатый, уложивший Петрификусом своего противника.
— О, я вижу, ты нашёл боксёрскую грушу, — усмехнулся он. — Не забудь, тут есть и ещё. Можешь взять себе парочку.
— Ох, даже не знаю, как тебя отблагодарить за такую щедрость, — парировал Блэк, смотря на то, как Пожиратель корчится на земле от боли, схватившись за подбородок. Решив, что противник обезврежен, он пнул его ногой в позвонок, вызвав новый хруст. — Чтоб ты сдох, гнида, — процедил Блэк и плюнул в его сторону.

Джеймс Поттер
Он уложил ещё одного, а после понял, что на сегодня всё кончено. Пожиратели обезврежены. Бродяга цел, отделался лишь порванным рукавом. Зная, как друг терпеть не может рваную одежду, парень усмехнулся. Сириус искалечил двоих голыми руками, выбив зубы и позвонки, и ходил довольный, как ни в чём не бывало.
Отец с немым укором бросил на них взгляд. Сириус подошел к Джеймсу и сказал, потирая покрасневшую правую руку:
— Думаю, на сегодня достаточно.
И как не усмехнуться? Он ведь жив, чёрт возьми, жив! И отец жив, всё хорошо.
Чья-то ладонь грузно опустилась на правое плечо Джеймса. Повернувшись, он обнаружил перед собой самого Аластора Грюма.
— Карлус, дружище, и чего ты скрывал от нас такие таланты? — весело бросил он и посмотрел на занятого трансгрессированием уцелевших в Аврорат отца Джима. Бродяга пожал руку Грюму.
— Я думаю, мы ещё перекинемся с вами словечками в более тихой обстановке. А сегодня поздравляю с боевым крещением!
С большим удовольствием Джеймс пожал руку главе Аврората. Как будто он выиграл лотерею на счастливую жизнь без войны.
— Спасибо.
— Посмотрите не них, да у них же нет ни царапинки! — весело крикнул какой-то темноволосый парень. Он приблизился к Грюму, Поттеру и Блэку, отсалютовав кивком. — Сегодня определённо ваш день! Я — Карадок Диборн.
Он пожал руки Сохатому и Бродяге и ушёл.
— На будущее, — добавил Аластор, указав на одно из лежавших на земле тел — аврора, — не ловите фестралов. Удача не всегда будет на вашей стороне. В войне нет правил. Сегодня ты жив, а завтра — мёртв. Мять им морды — тоже вариант, но ваша палочка вам не для красоты куплена. Запомните, как своё собственное имя: не вы, значит вас. Ну всё, — он похлопал слегка насупившихся Мародёров по плечам, — до скорого!
Он тоже трансгресировал.
— Домой? — спросил уставший Поттер, стерев капельки пота с лица. Вся бравада парней осталась до последней реплики Грюма. Блэк кивнул, напоследок окинув взглядом местность.

Как только они вошли в дом, Дорея сразу бросилась их обнимать.
— Слава Богу, — со слезами восскликнула она, покрывая их лица поцелуями.
— С папой всё хорошо, он скоро будет, — сказал Джеймс, высвобождаясь из её объятий. Женщина заметно перевела дух и расслабилась, стерев последние слёзы.
Следующим к ним подошёл довольный Регулус. Он быстро их обнял и уступил место другим.
Мистер Эванс с улыбкой пожал парням руки. Следом за ним радостная Лили обняла Сириуса, а затем и Джеймса, кратко поцеловав его в щёку.
— Расскажете, как всё прошло?
Умолчав о диалоге внутри больницы и почти всех своих внутренних переживаниях, парни быстро рассказали слушателям о кратком, но насыщенном эпизоде их первого сражения с Пожирателями. Как и предполагалось, Дорее Поттер после услышанного пришлось воспользоваться Умиротворяющим зельем из её запасов. Но в целом рассказ был встречен довольно спокойно.

Когда прибыл Карлус, было решено лечь спать.
Мистер и миссис Эванс разместились в первой комнате для гостей на первом этаже, Регулус — во второй, а Лили, — в третьей. Сириус по обыкновению спал в комнате Джеймса, что была на втором этаже, как и спальня мистера и миссис Поттер и третья гостевая комната.
Джеймс сидел в своём любимом кресле у большого окна. Свет был выключен. Снег тихо и мирно сыпал небольшими порциями за окном. Сириус раскинулся на кровати Сохатого и пялился в потолок. Они пребывали в таких положениях уже двадцать три минуты. Бродяга перевернулся на живот.
— Иди к ней, я же вижу, как ты разрываешься, — тихо сказал Сириус и превратился в большого чёрного пса, а затем свернулся калачиком на постели.

Лили тоже не спала. Она стояла у большого окна и любовалась пейзажем, когда раздался стук в дверь.
— Джеймс? — удивлённо спросила девушка и впустила виновато улыбавшегося Поттера в комнату.
Только при лунном свете Джеймс смог разобрать, что она была в старой пижаме Дореи, которая ей была великовата.
— Не спится? — поинтересовалась она, стоя посреди комнаты.
— Да, уснёшь тут, — беззаботно отмахнулся Сохатый. — И ты, я вижу, тоже бодрствуешь, хотя я был уверен в обратном.
Её губы растянулись в улыбке.
— Я тоже думала, что ты уже вовсю храпишь, — саркастично ответила Лили.
Парень театрально приподнял брови.
— Это я-то храплю?
— Ты. Аж стены гриффиндорской башни дрожат каждую ночь, — парировала девушка.
— Ах вот как?
Джеймс криво усмехнулся и хотел приблизиться к девушке, но Лили со смехом запрыгнула на кровать и с головой накрылась одеялом.
— Лил, ты серьёзно думаешь, что какое-то хиленькое одеяльце меня остановит? — Сохатый наслаждался ситуацией. Да, такая атмосфера вполне способна вывести из транса, в котором он пребывал во время и после сражения.
— Я в домике! — заявила весёлая Лили.
— И что, меня туда не пустишь? — хитренько подмазался Джеймс, подойдя к кровати.
— Вход только по приглашениям, — оповестил делано серьёзный голос из-под одеяла.
— Ага, а я, значит, не приглашён?
— Джеймс Поттер, вы неисправимый балбес. Только и делаете, что играетесь в детские игры! — авторитетно заявила Лили.
— Будто я первый это начал, — усмехнулся Поттер.
— Вы провокатор, Поттер. Наглый и обаятельный провокатор.
— Ага, я всё-таки обаятельный? — обрадовался он и запрыгнул на кровать, а после стал вытаскивать Лили из-под «купола».
Они смеялись. Просто дурачились, и оба понимали, что это — разрядка, необходимость. Иначе ведь может и крыша поехать.
Джеймс успешно «извлёк» Эванс из-под одеяла и лёг на соседнюю подушку. Она села и посмотрела на парня.
— Я рада, что с вами ничего не случилось, — сказала она. — Если честно, я ужасно переживала. Мы все переживали, особенно твоя мама.
Поттер понимающе улыбнулся.
— Она чересчур сентиментальна. Никуда от этого не денешься, к сожалению.
— Она прекрасный человек.
— С этим не поспоришь. — Джеймс головой кивнул на кровать: — Ложись.
Лили замерла.
— Ты будешь спать со мной? — Она была очень удивлена.
Джеймс тепло улыбнулся и кивнул. Девушка улыбнулась в ответ и легла. Парень привлёк её к себе в объятия.
Лили положила голову ему на широкую грудь и тоже обняла.
— У тебя сердце так быстро бьётся, — удивилась она. — Ты переживаешь о чём-то?
Ну, как тебе сказать…
— Есть кое-что. Не спрашивай, почему.
— Это что-то очень-очень личное?
— Лили, всё личное я без проблем могу тебе рассказать.
— Тогда что? Из-за сегодняшнего?
— Нет, из-за другого.
— Джеймс, я ведь волнуюсь. Что-то серьёзное?
Ну и как тут ответить? И всё же ответ нашелся.
— Ну… да.
Вместо дальнейших слов Лили прильнула к губам Джеймса.
Так, спокойно. Всегда терпел, потерпишь и сейчас. Как будто впервые. Мерлин, ну и почему я не Бродяга, который в этом плане не настолько принципиален?
И Джеймс ответил. Ответил горячо, страстно обхватив голову Лили руками и максимально близко прижимаясь к её телу. Понимая, что ещё чуть-чуть, и он перейдёт грань, парень тактично отстранился и поцеловал Лили в лоб. И они снова обняли друг друга. Переведя дух, Джеймс провалился в сон.

Глава 33. Заветные три строчки

Дорогие читатели! Здравствуйте! Пусть и с опозданием, но всё же хочу поздравить вас с Новым годом и Рождеством, пожелать здоровья, гармонии, благополучия, счастья, радости, везения, удачи! Не переставайте верить и мечтать! Помните: если не прекращать надеяться, рано или поздно желаемое придёт к вам!
Признаюсь честно, глава была готова ещё в самом конце декабря. В планах была поездка к родственникам в родной город. Не секрет ни для кого, что случилось в Волгограде. Вместо радости и веселья там царило горе. Мне не хотелось ни пить, ни есть, ни гулять с друзьями, ни ходить в гости ― ровным счетом мне было всё равно. И хоть глава была почти готова, но я просто не могла подступиться к ней. Я постоянно думала о людях, которые погибли в бесчеловечных терактах. Думала о том, что в любую минуту могу и сама взлететь на воздух. И, знаете, меня осенило: смерть ― это не конец. Я перестала её бояться, там, в Волгограде, где в каждом квартале ходили армейцы и полицейские, которых мне тоже было искренне жаль. И ведь праздника не было ни для кого. Я поняла, что мой страх перед смертью исчез. Ещё по дороге в Волгоград мне сообщили о взрывах, тогда я хотела спрятаться куда-нибудь подальше. Но приехав и на тот момент уже осознав свою безбоязненность, я спокойно и уверенно шла по улицам, в то время как люди недоумённо смотрели мне в след ― человеку, который без тени страха уверенными шагами с большим чемоданам шёл с вокзала.
Простите за это невеселое отступление... Честно признаюсь, я не совсем понимаю, зачем написала это, но зато хочу сделать одно: надеюсь, что теракты чему-то научили нас всех ― прежде всего, осторожности, внимательности и состраданию. Почтим же память тех, кто ушёл от нас. Пусть земля им будет пухом.
Но что было ― то было. Надо жить дальше. Прошу вас, не впадайте в депрессию в этом году ― всё можно пережить, всегда можно найти выход. Не унывайте, радуйтесь каждому новому дню вопреки всему.
С огромной бескорыстной любовью к вам,
Ваш автор,
Елизавета Петренко.


Это лишь ничтожная часть писем.

«Лунатик,
Привет, дружище! Пишу тебе и думаю только о том, чтобы эти чёртовы каникулы уже закончились. Не могу сидеть и страдать ерундой! Ты знаешь, что творится, не мне тебе рассказывать. Но после того, как отец вытащил нас в заварушку, меня заперли дома, представляешь? Меня! Как будто я маленький, ей-богу. Хочу уже вылезти отсюда. И мне плевать, что Пожиратели увеличили число нападений. Думаю, ты понимаешь меня и без этой пустой болтовни.
Как проходят каникулы у тебя? Как прошло полнолуние? Дома всё в порядке?
Сохатый»

Но все эти письма были единственным утешением в такой бесконечно долгой разлуке.

«Хвост,
Куда пропал? Наверное, я скоро всю бумагу в доме на тебя просажу! Да ладно, я шучу. Нет, но я всё равно не понимаю, почему ты не отвечаешь. Хоть на древесной коре, но напиши!
Кто-нибудь из ребят тебе пишет?
Как дела дома?
Нетерпеливый Сохатый»

И каждый ждал ответа. Не стандартного «Всё нормально», а детального описания состояния собеседника, описания обстановки.

«Марлин,
Привет, дорогая!
Я безумно соскучилась по тебе! Ты не представляешь, каково сидеть одной в комнате сутками и ждать письма, любой весточки от кого-нибудь. Я уже от безделья даже с сестрой чуть не начала общаться. И всё же: ужасно скучно. Помогаю маме и папе по дому, читаю любимые книги, иногда смотрим всей семьей телевизор. Не этого я ожидала, не потому приехала. Джим пишет, но редко, как и все остальные. Сама знаешь, какие они обалдуи, я даже не обижаюсь.
Ответь, пожалуйста, прошу тебя. Что происходит у тебя? Какие новости?
Лили Эванс»

Но всё же не стоит забывать, что иногда даже «Всё нормально» значит очень много.

«Сириус,
Привет. Надеюсь, что ты никуда и ни во что не вляпался, находясь в поисках приключений на свою пятую точку. Очень хочется верить, что голова ещё на твоих плечах. Если это так, то, будь добр,отпишись.
XO
Марлин»

И вот оно, счастье, когда приходит ответ. И искупление ожидания и волнений происходит немедленно.

«Дорогая Лили,
Привет! Полнолуние прошло спокойно, без осложнений. Родители хотели отвезти меня в Лондон на оставшиеся дни, но решили, что дома мне будет спокойней и безопаснее. Джим пишет, что вы тоже не видитесь. Поверь мне, он только и делает, что о тебе пишет! Ну и, может быть, о каких-то мелочах… У вас с ним всё хорошо?
Пожалуйста, напиши, что с тобой всё в порядке, что ты цела и здорова. Я очень не обрадуюсь, если что-то с тобой произойдёт. А Сохатый всем головы поотрубит.
С наилучшими пожеланиями
И надеждой на скорый ответ,
Ремус»

Разлука в любви ― тяжкое бремя. Особенно для того, кто ещё совсем недавно понял, что ощутил величайшее из чувств.

«Дорогая Марлин,
Ты просто чудо! А я уже подумал, что ты про меня забыла. Нет, но мне действительно приятно, что у тебя есть время, которое ты потратила на две строчки для меня. Привет тебе от Регулуса.
Да, я жив, можешь не радоваться моей смерти. Не дождёшься, быстрее постареешь и рассыплешься.

Хотя… знаешь, прости. Я не хотел показаться грубым, и я знаю, каких трудов тебе стоило написать мне. Искренне благодарю за внимание, но, пожалуйста, не надо себя изводить. С моей головой тоже всё в порядке, как ты могла уже догадаться. Надеюсь, что скоро мы встретимся.
И не забудь, пожалуйста, про безопасность. У тебя вообще есть камин? Может, мне приехать?
С любовью,
Сириус Блэк»

И дружба жива, пока собеседник получает весточки о друге. И простые слова на пергаменте при прочтении звучат внутри голосом родного человека.

«Дорогая Лили,
Я получила твоё письмо. Я тоже очень скучаю! Хотелось бы увидеться, но родители меня заперли, да и твои, наверное, сделали то же самое. В какой-то степени я их понимаю, но что касается беззащитности… они ведь маглы! Что могут они? А мы ― дело другое, у нас есть волшебство, умения. Жаль, что свои мозги никому не вставишь.
Меня спасает Майкл, хоть он и младше, но мы с ним не очень скучаем. Бедняжка, а ты-то по сути одна! Лил, и знаешь, прости, конечно, но мне твоя сестра никогда не нравилась, а сейчас я в этом в сотый раз убеждаюсь.
С Сириусом все нормально. Он даже письмо написал! Ребята тоже очень редко, но пишут. Хорошо, что есть хотя бы такой способ связаться. Может, ты напишешь мне свой номер телефона и мы созвонимся? Это наши чистокровные пусть бумагу тратят, а мы-то просвещённые и телефонизированные!
Какие новости? Что нового?
С любовью,
Мар»

Не обходится и без казусов…

«Сохатый,
Возьми зеркало, мать твою! И не говори, что посеял!
Злой, как рассерженный гиппогриф,
Бродяга»

Но даже такая связь ― письмо-письмо ― не может заменить живого общения, радости встречи и стереть тревогу.

«Дорогой Пит,
Как у тебя дела? Как прошло Рождество?
Пожалуйста, напиши хоть кому-нибудь. Мы беспокоимся.
Лили»



Глава 34. Вопреки всему

Пытаться помочь другим никогда не бывает глупо. Стивен Кинг

Сириус и Регулус Блэк.
— Итак, скажи мне, куда мы идём?
Братья спешно пересекали людную улицу Гилфорда. Они переходили дорогу вместе с шумной толпой, и Сириус тихо радовался, что какофония звуков заглушала глупые, однотипные вопросы младшего брата.
Они свернули налево, прошло вдоль дороги несколько домов и остановились.
— Это здесь? — Регулус окинул любопытным взглядом ничем не примечательный жилой дом.
Сириус никак не отреагировал на вопрос и лишь обошёл дом, входя в первый подъезд. Комбинацию из цифр вводить не потребовалось, так как им повезло войти в подъезд с какой-то старушкой, выгуливавшей собаку.
Они поднялись на третий этаж и остановились на лестничной клетке. Сириус выбрал тёмно-бардовую дверь и стал топтаться возле неё, словно что-то обдумывая.
— И к кому же мы пришли? Насколько я помню, нас никто никуда не приглашал, — недоверчиво протянул Регулус.
Сириус промолчал и позвонил в дверь. Послышался женский голос, угрожавший запереть кого-то в комнате. Вскоре входная открылась, в ней показалась удивлённая и домашняя Маккиннон. Регулус понимающе усмехнулся, глядя на её очумелое выражение лица.
— Сириус? Регулус? Вы что тут делаете? — она прикрыла железную дверь, выйдя на лестничную площадку. Её глаза бегали от Сириуса к Регулусу. Выражение лица постепенно изменялось.
Сириус, сияя и улыбаясь, глядя на Марлин влюблёнными глазами, ответил:
— Пришли на чай, а ты нас в подъезде держишь. Я, знаешь ли, в свете последних событий беспокоился.
Последняя фраза была сказана с ноткой горечи. То ли оттого, что Сириус не мог быть рядом с Марлин в эти дни, то ли оттого, что тема шуток не предполагала.
— Беспокоился? — Марлин была крайне удивлена, при этом взгляд выражал подозрение и негодование. Она подошла чуть ближе к Сириусу, прожигая своим фирменным взглядом и…
Раздалась одна пощёчина. Другая. Третья. Марлин била Сириуса нещадно, её ладони, как и гладко выбритая кожа парня, приобрели оттенок спелой вишни. Бродяга стоял как вскопанный, словно боль не обжигала кожу щёк, словно боль пульсирующе не прошивала мозг и не вылетала искрами из глаз. Он прекрасно понимал чувства Марлин в тот момент и дал ей выпустить пар.
— А о себе ты или о брате ты не беспокоился? — Марлин перешла на повышенные тона. — Какого чёрта вы притащились сюда? Блэк, — она обратила тираду только на старшего из братьев, укоризненно ткнув его указательным пальцем в грудь, — у тебя мозги есть?
Парень усмехнулся и без обиняков ответил, что есть.
— Тогда почему ты ими не пользуешься?
Регулус вовсю давился смехом, опустив голову вниз и исподтишка наблюдая за бранящейся Маккиннон.
— Мар, я…
— Что «ты»? Ты только о себе, болван, и думаешь! — девушка удручённо всплеснула руками. — Ладно, проходите, — сказала она, немного успокоившись.
Оказавшись в маленьком коридорчике, братья сразу же принялись осматривать помещение. Судя по всему, направо от коридора располагалась кухня, источавшая пряные сладкие запахи, от которых текли слюнки. В конце коридора-прихожей виднелась комната, на поверку оказавшаяся залом. Рядом с кухней располагались ванная комната и туалет.
Конечно, скромную магловскую квартирку и сравнивать не приходилось с королевским особняком Блэков, но уют и тепло, исходившие от маленького жилого помещения, успокаивали душу. Почему-то квартира Марлин притягивала Сириуса сильнее, чем ставший почти родным особняк покойного дяди Альфарда. Действительно, странно, к чему бы это?
— Проходите на кухню, — шёпотом велела Марлин, забирая у братьев тёплые мантии.
— Марли, кто-то пришёл? — послышался обеспокоенный женский голос.
— Мам, я…
Договорить девушка не успела, поскольку в коридоре появилась миловидная женщина средних лет. Увидев лица юношей, она сначала недоумённо посмотрела на дочь, а затем понимающе улыбнулась гостям. Слегка опешив от неожиданной встречи с миссис Маккиннон, Сириус всё же взял себя в руки, поцеловав руку слегка смутившейся, явно не ожидавшей проявления такой учтивости женщины.
— Миссис Маккиннон, прошу прощения за такой неожиданный визит. Мы всего лишь хотели убедиться, что с вашей дочерью всё в порядке.
Женщина просияла улыбкой и перевела взгляд на дочь, явно ожидая, что та представит своих друзей.
— Мам, это, — она показала рукой на старшего из братьев, — Сириус Блэк, он мой…
— Парень, — самодовольно вставил Бродяга, учтиво склонив голову на бок.
Брови девушки взмыли к небесам. Она пробуравила бы Сириуса грозным взглядом насквозь, если бы не пришла очередь представлять его младшего брата.
— А это Регулус Блэк, мой друг и брат Сириуса.
Регулус добродушно улыбнулся, не потеряв при этом ни йоты своей статности.
— Приятно познакомиться, — отозвалась хозяйка дома. — Не стойте в коридоре. Марлин, угости друзей. — Женщина пригласительным жестом указала на кухню. — Располагайтесь.

Марлин поставила чайник на газовую горелку, предварительно наполнив его водой, затем стала рыскать по ящикам и шкафчикам в поисках чего-нибудь к чаю.
— Марлин, скажи, пожалуйста, а почему ты не кипятишь воду с помощью волшебной палочки? — поинтересовался Регулус, наблюдая за тем, как девушка металась по маленькой кухне, вытаскивая из шкафчиков чайный сервиз.
— Ну, как тебе сказать, — не оборачиваясь к Регу, саркастично проговорила Маккиннон, — не очень хочется быть убитой вместе с семьёй Пожирателями Смерти.
Регулус почувствовал, будто кто-то очень сильно пихнул его локтем в живот. Оказывается, его действительно пихнули — это был не кто иной, как Сириус.
— Почему ты считаешь, что они убьют вас, если ты будешь использовать магию? — в свою очередь задал вопрос Сириус. И Марлин незамедлительно ответила:
— Это магловский город. Я не знаю ни одного волшебника, который бы жил здесь, среди маглов. И ты думаешь, что я буду мисс Беспалевность, если начну размахивать волшебной палочкой направо и налево? Ты наивно полагаешь, что слуги Сам-Знаешь-Кого здесь не ошиваются, считаешь, у них не найдётся способа выследить меня?
Глаза Марлин обжигали яростью. Сидя взаперти среди маглов, ей, помешанной на безопасности семьи, было не с кем поделиться переживаниями и мыслями. Но теперь появился тот, кому она могла сказать всё, что думает. И Сириус прекрасно это знал.
— Ты можешь пожить с нами, правда, Рег? — без обиняков, исполненный сосредоточенности заявил Сириус, переглянувшись с братом.
— Конечно, — поддержал младший Блэк. — Ты будешь под надежной охраной, в безопасности.
— А кто же будет защищать мою семью? — воскликнула Марлин, нисколько не польстившись на заманчивое предложение.
— А что с ними может случиться? — непонимающе возразил Бродяга, неотрывно глядя на девушку. — Они ведь маглы.
— В том-то и дело! Они маглы, — Маккиннон словно объясняла на пальцах малышу, где правая рука, а где левая. — И если я уйду от них, они станут вконец уязвимыми. Ты понимаешь это? Я не хочу их потерять!
— Почему ты думаешь только о худшем? — запротестовал Сириус. — С ними будет всё в порядке.
— Если я их не защищу, они обречены! Я не оставлю их! — закричала Марлин, пытаясь унять жгучие слёзы. Она с громким стуком опустила чашки на обеденный стол, затем швырнула на него чайные ложки.
— Я понимаю, ты их любишь, — признал обеспокоенный состоянием девушки Сириус, подойдя к ней, — но я никак не возьму в толк, чем ты можешь им помочь. Ты будешь одна, они убьют тебя мгновенно, а затем — их.
Марлин шумно выдохнула, вытерла слёзы тыльной стороной ладони и внимательно всмотрелась в лицо Сириуса.
— Да, ты прав, я люблю их. Но мы всегда жертвуем чем-то ради любимых и дорогих нам людей. Быть с ними — это моя жертва. Это ты понимаешь?
— Понимаю, — немедля признался Сириус и обнял Марлин за талию.
Её глаза были слегка красноватыми и припухшими от недавних слёз, но они смотрели на него ясно — серые глаза — в голубые. Миг — и они обнимали друг друга так, будто видятся в последний раз, вопреки всему.

Время летело быстро, чай в кружках, как и имбирное печенье, и конфеты улетучивались ещё быстрее. Беседа шла непрерывным потоком, периодически меняя направление. Нервы успокоились. Расслабленные и довольные волшебники говорили о знаменитой выходке Сириуса на Рождественском балу, как вдруг откуда-то послышался голос Сохатого.
— Бродяга, ты что, оглох?
Марлин и Регулус всполошились, оглядываясь по сторонам, но Поттера нигде не было. Сириус вальяжно прошлёпал в коридор, пошарил по карманам мантии и вернулся на кухню, держа в руках волшебное зеркало.
— Что это за штуковина? — удивилась Маккиннон, во все глаза уставившись на чудо-прибор.
— Это волшебное зеркало. При его помощи можно разговаривать с другим волшебником, при этом ещё и видеть его, — лениво пояснил Сириус, наслаждаясь реакцией девушки. — Мы купили их с Сохатым ещё на первом курсе в лавке приколов «Зонко». Видели бы вы выражение лица продавца, когда мы вчетвером ввалились в небольшой магазинчик поздно вечером и сказали, что хотели бы купить четыре таких зеркала. Но, к сожалению, они работали лишь попарно, а позволить себе такие смогли лишь я и Сохатый.
Марлин загадочно улыбнулась и подмигнула Регулусу.
— А теперь, леди и джентльмены, я с вашего позволения перекинусь словами с Сохатым. — Сириус обратился к зеркалу, буркнув что-то неразборчивое. — Сохатый, ты куда пропал?
— Ждал, когда ты свою ленивую задницу от дивана оторвёшь и поговоришь с лучшим другом, — усмехнулся Сохатый. Он сидел в своем любимом кресле у окна в своей комнате.
— Ну, как видишь, оторвал и говорю с тобой, — парировал Сириус. — Торчишь дома?
— Да. Предки не выпускают. Я подумал ночью из дома свалить тайком, — ответил заговорщицким тоном Поттер, но на следующих словах его тон изменился. Он источал волнение: — Я хочу проведать Лили.
Бродяга слегка опешил и задумался. От усмешек и следа не осталось.
— Знаешь, я думаю, не стоит никуда ехать. Одному небезопасно, к тому же, лишний раз расстроишь родителей. Они любят тебя и беспокоятся. Так что посиди дома — всего два дня осталось до отправления в Хогвартс. А с Лили всё хорошо, Марлин мне писала, что они созваниваются каждый день. — Видя непонимающее выражение лица лучшего друга, Сириус добавил: — По телефону.
— А-а, дошло, — на Сохатого снизошло озарение. — А ты где? Не помню у тебя дома обоев с цветочками, — парировал Поттер, ухмыляясь. — Решил сменить имидж дома? Не забыл про балдахин на кровать, про розовую мыльницу?
— Уймись, Сохатый, у тебя больное воображение.
— И всё же, где тебя черти носят?
И что ответить в такой ситуации другу?
В этот момент Регулус и Марлин словно по команде начали театрально выкрикивать:
— Наливай ещё огненного виски!
— Сириус, не шали с девицами!
— Ты мне ещё за тот раз не заплатил!
— Ты собираешься бить моего туза или нет?
— Я с Кабаном ещё не договорился насчёт кражи…
Вот засранцы!
— Бродяга, ты что, в борделе? — засмеялся Джеймс, пялясь на «кирпичное» выражение лица Бродяги.
— Поздоровайся, Сохатый, — Сириус повернул зеркало так, что Поттер мог видеть и Регулуса, и Марлин одновременно.
Ребята довольно махали смеющемуся Поттеру руками.
— Ах, ты говнюк, Бродяга! Значит, как мне смотаться к девушке по-быстрому — так «дома сиди», а как тебе посиделки устраивать — так всё можно?
— Сохатый, остынь.
— Вот как мы запели…
— Слушай, ты с Цветочком виделся на Рождество, а я Марлин сто лет не видел. Сделай выводы.
— Веселитесь, голубки, — отреагировал Сохатый. — Рег, если уж совсем сопли-слюни пойдут, ты Бродяге ведро подставь, чтобы на пол не лилось.

Лили Эванс
— Я съезжаю от вас! — горланила во всю Петунья, носясь стремглав по дому в поисках своих вещей, которых, будет не лишним сказать, было немало.
Миссис Эванс только всплёскивала руками и наблюдала за беготней старшей дочери. Говорить с Петуньей пробовали все. Все, кроме Лили.
— Лили, милая, попробуй её вразумить, — предложила ей Джоанна. — Может, у тебя получится.
— Не думаю, — покачала головой младшая дочь, — Петунья меня терпеть не может. А слушать и подавно не станет, — посмотрев на удручённую мать, Лили добавила: — Хорошо, попробую.
Миссис Эванс едва заметно улыбнулась и погладила дочь по плечу.

— Туни, ты где? — Лили поднялась на второй этаж в поисках старшей сестры. — Туни?
— Что тебе надо? — рявкнула Петунья, выйдя из своей комнаты. — Пришла поглазеть и извиниться?
— Извиниться за что? — непонимающе переспросила Лили, остановившись перед сестрой.
— За свое существование, например, — ехидно ответила худощавая блондинка.
Лили лишь фыркнула. Ей уже надоело препираться с безумной сестрой.
— Я пришла вовсе не потому, что я этого хочу, а потому что мама не хочет, чтобы ты уходила, — прямо отчеканила младшая Эванс.
— Можешь уходить с чистой совестью, — едко огрызнулась старшая сестра, бросив на Лили самый презрительный взгляд. — Скатертью дорога!
— И тебе того же, — безразлично отозвалась Лили.
— Вот и прекрасно, — Петунья смачно закрыла крышку чемодана, лежавшего на кровати, и с самодовольным, уничижительным взглядом повернулась лицом к младшей Эванс. — Мы с Верноном поженимся вскоре, мама знает, я ей говорила. Но ты присутствовать там, как и во всей моей жизни в целом, не будешь. А всё потому, что ты уродка!
— Хм, это ещё как посмотреть… — многозначительно фыркнула Лили.
Петунья со злости схватила первое, что попалось ей под руку — увесистую пуховую подушку. Лили насторожилась и схватила большого плюшевого кремового зайца, стоявшего в углу, рядом с входной дверью, в которой находилась девушка. Старшая сестра с рёвом и гневом набросилась на младшую и стала вовсю лупить её тяжеленной подушкой по голове и остальным частям тела, куда только могла попасть. Каждый удар по черепу Лили отдавался ей сотнями маячивших перед глазами в серой пелене звёзд и глухой болью. Однако несмотря на яростное сопротивление Петуньи, Лили защищалась зайцем, но затем её терпение лопнуло, и она сама стала отвечать на грубые и сильные удары сестры не менее безжалостно.
Подушко-зайцевая бойня сестёр Эванс длилась около трёх минут, по истечении которых Петунья отшвырнула от себя подушку и начала попытки бить сестру руками, царапать ногтями, рвать на ней волосы. Лили по-прежнему пыталась защищаться зайцем, толкая сестру, повалившую её до этого на серый махровый ковёр, ногами в живот, отчего та ещё больше свирепела, раздувая ноздри, кривясь и краснея. Наконец, Лили удалось вывернуться из-под разъярённой старшей сестры, встать на ноги, прикрывая себя зайцем; Петунья также поднялась на ноги. Последняя приблизилась к сестре в течении доли секунды и, схватив зайца за голову, потянула на себя, задумав так схватить противницу. Но Лили настолько крепко держала плюшевого зверька, что Петунья, с силой потянув его голову на себя, попросту оторвала ему голову. Из обезглавленного трупа несчастной плюшевой игрушки посыпался синтепон. Старшая сестра застыла в немом изумлении, затем перевела взгляд на настороженную Лили, сощурилась и уязвлённо процедила:
— Это ты виновата!
Голос Петуньи сорвался на писклявый крик. Лили же стояла молча, переводя дыхание и с раздражением глядя на взбешённую сестру и с сожалением — на «убитого» зайца.
— Ты виновата в том, что порвала подарок Вернона! Уродка, уродка долбанутая! Чтоб тебя убили на твоей грёбанной войне!
Настолько обжигающие, полные ненависти и желания смерти слова никогда прежде не срывались с губ родной сестры. Это стало отправной точкой в окончательном разрыве между сестрой-маглой и сестрой-волшебницей.
— Да я тебя сейчас здесь же и прибью, — прошипела Петунья, направляясь прямиком к Лили и глядя на неё в упор.
Младшая Эванс спешно вытащила палочку из кармана джемпера и не колеблясь направила её на Петунью. И где она успела научиться такому хладнокровию? У кого? Может, у Сириуса Блэка, вставшего наперекор своей семье и проклятого вечно ощущать чёрный шлейф её грязных, отвратительных убеждений, предрассудков и гадостей и постоянно разбираться со всем этим в одиночку? Но теперь можно было за него немного порадоваться — его поддерживают Регулус и кузина Андромеда, по его словам. А может, у Северуса Снейпа, ребёнка родителей с несчастной судьбой, выужденного постоянно утаивать ужасы своей нищей и обездоленной жизни? Может, у Ремуса Люпина, вечно бесстрастно скрывавшего свою страшную тайну? Или… Нет. Каждый человек в её жизни по-своему учил девушку, представляя свои примеры её глазам. Но чтобы поднять палочку на магла?..
— Ты совсем спятила? — заверещала перепуганная до смерти Петунья, пятясь назад, в глубь комнаты. — Убери эту чёртову штуку!
— Не то что? — рассерженно продолжила Лили, наступая на Петунью. — Что ты мне сделаешь?
Петунья Эванс нервно сглотнула, упираясь в подоконник телом и руками.
— Маму позовёшь? — парировала младшая сестра. — Как в детстве?
Девушки смотрели друг другу в глаза. Напряжение, царившее между ними, можно было ножом резать.
— Прошло детство, Туни, закончились игры. И мне до смерти надоело выслушивать, как ты поливаешь меня грязью. -
Лили опустила палочку и выдохнула.
— Езжай куда хочешь, живи со своим Верноном, делай что хочешь. Мне плевать.
Петунья одарила Лили гневным, надменным взглядом и процедила сквозь зубы:
— Никто, кроме меня, не понимает, какая же ты мерзкая. Никто не помнит, как ты ходила в брекетах два года, прежде, чем поступить в твою чокнутую школу для психически неуравновешенных, никто не хочет замечать, что ты самая толстая в семье, что у тебя целлюлит на животе и ногах, — Петунья недовольно скривилась. — Никто не видит, какая же ты убогая и занудная. Что, никому не рассказываешь о своих отвратительных секретиках, даже Поттеру? — Сестра сардонически усмехнулась.
— На себя посмотри, Петунья. Ты мне отвратительна.
С этими словами Лили пулей вылетела из комнаты, тайком всхлипывая и вытирая слёзы. Она высказалась, есть даже вероятность, что они с сестрой больше не увидятся. Но только Лили любила её, каким бы ужасным человеком Туни не была, и знала, что кое в чём она права. Вопреки всему.

— Я переехала жить к Фрэнку, — плача, говорила Алиса. — Мои родители, их… убили.
Лили и Марлин, сидящие в купе вместе с растроенной Вуд, слушали её рассказ и утешали её, поглаживая по рукам и периодически подливая ей в кружку Умиротворяющего бальзама, но молчали. Алиса не желала жалости.
— Я не писала вам, потому что не могла, — Алиса окинула подруг опечаленным взглядом и вытерла лицо салфеткой, незамедлительно подсунутой ей Марлин. — Мерлин, как же хорошо, что вы у меня есть, девочки!
Алиса снова заплакала.
Её родители, Ребекка и Микаэль Вуд, были убиты Пожирателями смерти на окраине Лондона, неподалёку от собственного дома во время ночного дежурства. Они были опытными мракоборцами, но не смотря на всё это, Пожиратели смогли лишить их жизни, превзойдя их в количестве. Алиса осталась сиротой. Её восемнадцатый день рождения прошел незаметно. В её доме царил траур.
Узнав о беде, мама Фрэнка Лонгботтома, Августа Лонгботтом, приютила бедняжку у себя, несмотря на её жесткий характер. То ли потому, что она была её невесткой, то ли потому, что действительно не хотела оставлять осиротевшую девушку одну без защиты.
Девушки обнимали Алису, Вуд постепенно успокаивалась. В купе вошел обеспокоенный и удручённый состоянием девушки Фрэнк.
— У вас всё хорошо?
— Да, Фрэнк, всё в порядке. Просто Алисе нужно было выговориться, — с полуулыбкой ответила Лили, прижав Вуд к плечу и поглаживая её по коротким светлым волосам.
Фрэнк коротко кивнул и вышел, оставив их наедине.
— Кстати, Алиса, а почему это ты ещё не похвасталась своей новой причёской? — заговорщицки проговорила Марлин, улыбаясь Вуд.
Алиса устало выдохнула и вяло спросила:
— Ты пытаешься меня развеселить, да?
Вопрос встал ребром. Напористая Марлин поддаваться унынию подруги не собиралась.
— Именно.
— Но я не хочу веселиться и улыбаться, — упрямо вставила Алиса, во все глаза глядя на задумчиво улыбавшуюся Маккиннон.
— Вот специально для того, чтобы ты выбралась из своей скорлупы, мы и пытаемся тебя разговорить и развеселить! — Марлин многозначительно подмигнула девушкам. — Мы тебя очень любим, дорогая, и поэтому хотим, чтобы ты жила дальше. Все люди когда-то умирают, — заключила блондинка, говоря приглушённым голосом. — Подумай о том, что у родителей теперь всё будет хорошо, что им ничего не грозит, — Алиса тихонечко всхлипнула, а Лили принялась гладить её волосы ещё активнее. — Во всём есть светлая сторона, помни.
— Ты не устаёшь напоминать, — признала Алиса, шмыгая носом.
— Вот и хорошо. Мы с тобой, рядом. У тебя есть Фрэнк и ещё много хороших людей вокруг.
Алиса перевела неуверенный взгляд на Лили, и та ей кивнула.
— Ладно, я больше не буду дохлой амёбой, — согласилась Алиса. Лили и Марлин засмеялись.
— Алиса возвращается, — радостно воскликнула Лили. Девушки снова обнялись.
Алиса Вуд в первый раз за месяц улыбнулась. Вопреки всему.

Ремус Люпин
Поезд приехал поздно вечером. Сразу по прибытии всех студентов отправили на ужин. Ремус и Лили сопровождали младшекурсников до Большого зала, а затем присоединились к друзьям.
И хотя столы изобиловали вкусностями — эльфы-домовики постарались на славу! — Ремусу кусок в горло не лез. Сегодня ночью в небе поднимется полная луна, а значит, сегодня он снова превратится в волка. Кожа была бледна, как Почти Безголовый Ник, руки слегка тряслись в предчувствии мучительной трансформации, зрачки постепенно расширялись. Слух становился в несколько раз более чутким, зрение — более зорким, а нюх — более острым. Обилие запахов, в обычные дни не вызывавшие ничего, кроме ведра слюней во рту, сейчас навевали лишь тошноту.
К столу Гриффиндора стремительно направлялась его декан. Стол неотрывно следил за её движениями, и каждый гадал, кто же на это раз будет её целью. Ждать и беспокоиться долго не пришлось. Профессор Макгонагалл остановилась напротив Мародёров и окинула их четверых серьёзным-пресерьёзным взглядом.
— Профессор, мы ведь только в стены школы вошли, даже ничего еще не сделали, — усмехнулся Поттер. Частые наказания за пакости научили его мгновенно придумывать правдивые отмазки или же действительно сознаваться в содеянном. — Если вы про того хаффлпаффца, что сломал нос, то это не мы — он сам вписался в стену, — Джеймс покаянно вскинул руки.
Миневра молчала, лишь поджимая тонкие, слегка обветренные губы.
— Мистер Люпин, прошу за мной.
Сидевшие неподалёку студенты разом обернулись на произнесённое имя и стали шептаться. Сириус подавился клюквенным соком, Джеймс принялся стучать его по спине, рассеянно-непонимающе взирая на потерянного Лунатика и одними губами спрашивая: «В чём дело?». Люпин лишь пожал плечам, вылез из-за стола и смиренно направился за деканом прочь из Большого зала.
Эту дорогу он знал хорошо — сколько раз он ходил по ней за все годы, проведённые в Хогвартсе, сколько раз он переживал, сколько раз обдумывал, за что он направляется туда, и предполагал самое худшее?
— Сюда, Ремус, — указала профессор на каменную статую горгульи.
Когда же Лунатик подошел туда, куда она его направила, она проговорила:
— Лакричные палочки!
«Интересный пароль, — нервно подумал Люпин. — Годы идут, а пристрастия директора не меняются».
И вот, как и в прошлые разы, показалась винтовая лестница, пройдя по которой парень оказался в кабинете Дамблдора.
Всё находилось на своих местах, будто прошло всего пять минут с того времени, когда юноша был там в последний раз и оправдывал перед директором своих шалопаев-друзей. Неуверенно пройдя вглубь комнаты и не обращая ровно никакого внимания на бубнившие что-то со стен портреты и интерьер, Ремус обнаружил профессора, сидящим за столом и изучающим какую-то бумагу. Увидев поверх очков-половинок вошедшего в комнату студента, Альбус Дамблдор отложил бумагу, поприветствовал парня и жестом указал на стул для посетителя. Очевидно, Ремуса здесь ждали и разговор будет долгим.
Морально приготовившись к самому худшему, Ремус послушно сел, положив руки на колени.
— Не желаешь чаю? — спокойно осведомился директор, наливая чёрный чай в белые чашки и пододвигая одну из них Люпину.
— Спасибо, профессор, но я лучше не буду.
Дамблдор внимательно всмотрелся в бледное лицо Ремуса и понимающе кивнул.
— Что ж, это твой выбор. Тогда к делу, — профессор пригубил жидкость в белой чашке, и поставил её нас стол. — Ты помнишь Анали Бетс, бывшую студентку Ровенкло?
Ремус, не в силах говорить, кивнул. Воспоминания, связанные с ней, сейчас вызывали в нем странную реакцию. Наверное, это из-за полнолуния.
— У меня имеются крайне важные сведения, и они не должны выходить за пределы этих стен, — Дамблдор многозначительно посмотрел на студента, тот опешил.
— Профессор, но они и так знают, какой я. Я не смогу скрыть этого от них, они сами узнают.
Директор улыбнулся Ремусу, от этой улыбки Люпину стало немного легче.
— Девушка была найдена убитой в лесу Пазлвуд, — Ремус тяжело вздохнул и сглотнул. — Как показали данные об осмотре тела, она была убита оборотнями.
Ремуса чуть не вырвало. Он почувствовал, что Дамблдор в упор смотрит на него, и кое-как взял себя в руки.
— И вы считаете, что это сделал я? — Голос парня предательски дрогнул.
— Нет, Ремус, я так не считаю, — спокойно ответил директор. — Я считаю лишь только то, что ты теперь в опасности.
Люпин вконец оцепенел. Что же это за новости? С каждой следующей становится только хуже.
— Почему? — выпалил Ремус. Вся выдержка и тактичность, присущие ему, уходили на то, чтобы успокоить разгорячённую кровь, пульсирующую в висках, утихомирить слишком часто бьющееся сердце и нормализовать дыхание. Ладони парня вспотели, и он вытер их о школьную мантию.
— Мне прислали сообщения, что Фенрир Сивый, — при этом имени Ремус чуть не вскочил на ноги, — собирает оборотней. И — ты удивишься — многие примыкают к нему. Теперь они сторонники Волдеморта.
Ремус жадно слушал речь Дамблдора, пытаясь предугадать, что он пытается до него донести.
— Я не считаю, что ты бросишься бежать из Хогвартса, чтобы добраться до них, но я знаю, что тебе никуда не деться от своей природы и вскоре тебе придётся покинуть территорию замка. — Директор снова отпил чая и угостился шоколадной лягушкой. — Сивый направляется в Запретный лес. Он считает, что здесь мы прячем кое-кого. Поэтому мы выставили охрану и установили защитные чары, которые будут приведены в действие до того, как окончательно стемнеет.
— И что вы требуете от меня, профессор? — нетерпеливо спросил Ремус.
— Не води друзей. Запрись в хижине, и не выходи из неё для собственного же блага. Если Сивый почувствует тебя, он обязательно явится, и тогда беды не миновать — тебе уже никто и ничто не поможет.
Вопреки всему.


Глава 35. Кувырком

Настоящий друг с тобой, когда ты не прав. Когда ты прав, всякий будет с тобой. Марк Твен


Ремус Люпин
В спальню мальчиков гриффиндорец шёл на ватных ногах. Как не проболтаться друзьям, если ты не такой маститый и гениальный актёр, как, например, Бродяга? От переизбытка не самых светлых эмоций Ремуса трясло. Лоб покрылся противными капельками ледяного пота, брови дёргались, всё тело ныло. А ведь сегодняшняя ночь ― время страшных, мучительных превращений! Лихорадочно размышляя, парень не заметил, как доплёлся до портрета Полной Дамы.
― Прошу пароль, ― послышался её хорошо знакомый голос. ― Юноша, с вами всё в порядке?
Люпин будто проснулся. Он непонимающе посмотрел на изображение Дамы, та ответила ему негодующим взглядом.
― Вы уже целых три минуты стоите передо мной и молчите, ― пояснила она. ― Пароль.
― А-а, ― изрёк Ремус, слегка нахмурившись. ― Доспехи рыцаря.
― Проходите, ― кивнула женщина.
Портрет приоткрылся.
«Ну ты даешь, Люпин!» ― упрекнул себя Лунатик.
В гостиной царил гомон. Казалось, что все будто специально пришли в эту небольшую комнату, чтобы поговорить о различных глупостях. Конечно, темой «номер один» были рассказы о прошедших праздниках. Раздражительность захлёстывала Ремуса. Узрев три знакомые макушки на диване у камина, гриффиндорец решительно пробрался сквозь толпу к ним.
― Какие люди, ― с улыбкой пропел Сириус, театрально раскинув руки. Ремус лишь апатично усмехнулся. ― Где тебя носило, чёрт возьми?
Люпину показалось, что все, кто находился в гостиной, разом замолчали и уставились на него, ожидая, что он вот-вот расколется и признается в секретном разговоре с Дамблдором. Но в действительности, кроме друзей, на него почти никто и не смотрел.
― Да так, ― отмахнулся Ремус, устраиваясь рядом с Питером, ― Макгонагалл промывала мозги про успеваемость.
И кого я пытаюсь обмануть?
Сохатый опустил голову, видимо, заподозрив неладное, и тактично промолчал. Чего нельзя было сказать о Бродяге, выразительно выгнувшем бровь и уставившимся на измотанного Люпина.
― Теперь у неё новая фишка ― делать это в кабинете Дамблдора?
Ремус чертыхнулся про себя.
Чёрт, карта!
― Может, ты расскажешь, куда тогда испарилась Макгонагалл, или она превратилась в Дамблдора?
Эти слова были словно ударом под дых.
― Рем, ты же знаешь, мы с тобой, что бы ни случилось, ― сказал Сохатый, подняв голову и проницательно посмотрев на бледного друга.
― И никому ничего не скажем, ― подтвердил Питер, активно кивая головой.
― Ребят, я… ― Ремус глубоко вздохнул и решительно протараторил: ― Вы не поймите меня неправильно, но я сегодня не в духе, и я не хочу, чтобы вы сегодня приходили.
Сказать, что Мародёры были в шоке, ― значит ничего не сказать. У Сириуса отвисла челюсть, Джеймс озадаченно чесал затылок, не отрывая взгляда от Люпина, Питер не мог сглотнуть, но всё же отважно пытался это сделать.
― Ладно, ― неожиданно для всех вскинул руки Сохатый, будто сдаваясь. ― Я всё понимаю, ты не хочешь говорить, ― значит, так надо. Нет желания сегодня тусоваться с нами ― я настаивать не буду, это тебе решать.
Сириус едва заметно сощурил глаза, но в знак согласия одобрительно кивнул, растягивая губы в усмешке. Ремус бы не заметил этого, если бы не нахлынувшие волной инстинкты оборотня. Питер молча пялился на друзей, явно не понимая, что за бедлам творится.
― Мародёры, ― весело заявил Джеймс, поднимаясь с насиженного места, ― кажется, нам пора баиньки.
Ремус бы одобрил эту инициативу, если бы это предложения прозвучало от кого-либо другого, но только не от Поттера. Люпин понурил голову и, не сказав ни слова, направился в комнату мальчиков. Сириус упорхнул к Марлин, весело хохотавшей над шуткой Гидеона Пруэтта. Джеймс перекидывался словами с Фрэнком, а Питер остался сидеть на диване, тупо пялясь в камин.
Войдя в комнату, Ремус первым делом решил успокоиться. Он очень аккуратно сел на кровать, ведь тело ныло, и уставился в темноту. Шум голосов, бурливший в гостиной, будто исчез, темнота стала вдруг осязаемой, и гриффиндорцу никогда так не хотелось забраться под кровать и исчезнуть, как в тот момент. За окном уже стемнело. Понимая, что он может досидеться до того, что превратится прямо в спальне, а потом с аппетитом сожрёт всех попавшихся под лапу сокурсников, Ремус принялся за дело. Уже несколько лет он не встречал полнолуния один. Вспоминая себя и свои мучения на младших курсах, парень невольно поёжился. Он снова будет драть на себе шкуру, расцарапает лицо и будет выть от одиночества. И эта боль… нет, не физическая, ― что ты не такой, как все, ― снова искалечит его душу. Казалось, жизнь лишила его почти всего: отняла последнее утешение в эти проклятые дни трансформации, лишила возможности быть с друзьями в самые тяжёлые минуты жизни. Гриффиндорец спешно обшарил тумбочку в поисках обезболивающего, хотя оно почти не помогало, ведь его тело переставало принадлежать человеку, а зелье для животных никак не годилось. Затем он переоделся в старый потёртый костюм, которого ему было не жаль, надел старые мягкие, поношенные туфли. Голова уже начинала болеть, тело дрожало ― медлить было нельзя. Он стремительно, превозмогая боль, рванул из комнаты и в пару секунд преодолел переполненную гостиную. Сейчас каждый человек вызывал в нём лишь волчью агрессию, поэтому, не останавливаясь, он миновал портрет, коридоры, бесконечные лестницы и бегом добежал до Гремучей ивы.
― Immobulus! ― Ремус по привычке произнёс заклинание, вскинув палочку, а затем сразу же убрал её, когда понял, что Гремучая ива обездвижена.
― Мистер Люпин, ― послышался обеспокоенный голос мадам Помфри. Ремус обернулся на звук и увидел бежавшую к нему женщину. ― Мистер Люпин, я вас обыскалась! Где вы пропадали?
― Простите, мадам Помфри, я задержался у профессора Дамблдора, ― виновато ответил студент, не смотря в глаза женщине.
― Больше без таких фокусов, мистер Люпин! Вы ведь могли подвергнуть огромной опасности студентов! ― педалировала опасность мадам Помфри. Слегка успокоившись, она похвалила студента за отличное выполнение заклинания и помогла Ремусу проникнуть внутрь.
Когда с хлопотами мадам Помфри было покончено, она ушла, оставив раздетого Ремуса на растерзание грустных мыслей и одиночества. С каждой минутой он чувствовал себя хуже, трансформация приближалась. То ли потому, что тело болело настолько сильно, что он не мог встать со старого, потрёпанного дивана, то ли потому, что одинокая луна, восходящая на небе, возвещала об одинокой, нудной и дикой ночи.
Как только холодный лунный свет просочился сквозь запылённое, зашторенное старой дырявой тряпкой окно, Ремус не успел моргнуть, как в спине дико хрустнуло. Он судорожно обхватил себя руками, тщетно пытаясь унять боль, а затем в агонии бросился к двери. Он хотел открыть её, но дверь не поддавалась. Шея захрустела, пальцы извивались, удлиняясь, стопы повело судорогой. И тогда Ремус сделал то же самое, что и всегда.
― Сириус! Джим! Пит! ― выкрикнул он.
Челюсть повело в бок, во рту образовался металлический привкус крови, зубы удлинились, стали опасно острыми. Он до онемения закусил щёку, безнадежно ожидая, что по ту сторону двери как обычно раздадутся обеспокоенные, родные голоса… Но их не было. Он остался совсем один. Из глаз полились слёзы ― от дикой, режущей боли. Руки и ноги постепенно стали обрастать шерстью. Колени выгнулись под нечеловеческим, аномальным углом. Уши вытянулись, нос преобразился. Он уже не принадлежал себе. И когда нос стал не родным Люпиновским, а носом Лунатика, он учуял человеческий запах. Трансформация практически завершилась, и последнее, что пронеслось в его голове: «Это не они, это не их запах…»


Джеймс Поттер
Он сидел и болтал с Фрэнком о всякой ерунде, попутно не спуская глаз с остальных Мародёров. Казалось, что Питер вообще не просёк идею Сохатого, но чего ещё было от него ожидать?
― Мама говорит, что министр магии ― не больше, чем слизняк. Мол, он не способен к адекватым поступкам. А то, что мы с Алисой хотим пойти в мракоборцы, её устраивает, но не устраивает то, что нас почти ничему не обучат, ― усмехнулся Фрэнк Лонгботтом, однако его глаза были грустными. Алиса сидела рядом с ним, устало положив голову на плечо. ― Время подготовки к должности сократили до года.
Поттер задумчиво нахмурился, смотря куда-то перед собой.
― Знаешь, Фрэнк, по-моему, понятно, что отныне мы предоставлены сами себе. Отец вообще ничего не имеет против работы в Аврорате, однако даже он, хотя проработал немало бок о бок с Грюмом, говорит о новом руководстве весьма нелестно, ― Джеймс многозначительно поднял брови, переводя взгляд на Фрэнка.
― Такими темпами нас всех на фарш спустят, ― вяло отозвалась Алиса, понурив голову. ― Но мне всё равно.
― Алиса, тебе не должно быть всё равно, ― поправил ее Фрэнк, легонько коснувшись её руки. Девушка будто проснулась.
― Прости, дорогой, я больше так не буду.
Воцарилось молчание. Алиса вскоре отправилась в свою комнату, и парни остались одни.
― Я порой вообще не понимаю, как её вернуть к нормальной жизни, ― признался удручённый Фрэнк. ― Она то смеётся, то плачет. Причём я не совсем представляю, о чём она думает в этот момент. Может, ты откроешь мне правду? Может, Лили рассказывала тебе что-то?
― Прости, старина, но нет. А Лили вообще молчит как партизан, ― виновато пожал плечами Поттер. ― Но ты знаешь, мне кажется, что это временно. Скоро она свыкнется, и всё снова будет хорошо. Просто продолжай в том же духе.
― Спасибо, ― слабо улыбнулся Лонгботтом, потирая лицо ладонями. ― А мы ведь жениться собирались…
― И в чём проблема?
― В том, что Алису будто подменили. К тому же, моя мама не особенно её жалует. Мерлин, у меня сердце скоро лопнет от всего этого.
В голове Джеймса что-то щёлкнуло.
Жениться собирались…
Семья…
Любовь…
Близость любимого человека…
Мерлин, вот ведь люди живут! Сразу после школы ― в церковь. Надо же. Даже Лонгботтом со своей грозной мамой ― и тот уже обо всём позаботился.
― Здорово, поздравляю вас, ― Поттер радостно пожал руку собеседнику, но тут же заметил перед собой Сириуса и Питера. ― О, какие люди… Что, уже?
Оба молча кивнули. Сохатый встал со стула и, попрощавшись с Фрэнком, последовал за двумя Мародёрами. Сегодня ночью намечается великое дело!

***

― Пит, не шаркай, во имя Мерлина! ― прошипел раздражённый Бродяга, когда, стоя в одном из коридоров первого этажа, совсем недалеко от Мародёров, карта обозначила движущуюся точку «Аргус Филч». ― Ты нас сейчас всех с потрохами сдашь!
― Сириус, прости, я не специально, ― шепнул в ответ Петтигрю.
Возмущенный Сириус разом остыл и похлопал Хвоста по плечу.
― Я не хотел на тебя наезжать, ― признание Сириусу далось с трудом. Сохатый отлично знал, что Блэку очень трудно просить прощения. ― Это всё Лунатик со своими бредовыми идеями.
― Не стоит, ― улыбнулся Питер.
А тем временем злосчастный Филч унёс свою пятую точку в другой коридор, и Бродяга со спокойной совестью сунул сложенную карту в карман брюк. Мародёры бесшумно миновали ещё пару проходов и коридоров, а через некоторое время уже бежали к Гремучей иве. Спрятавшись в кустах, растущих неподалёку от бесцеремонного дерева, Мародеры перевели дух. Джеймс резко повернулся к Сириусу и Питеру и обеспокоенно прошептал:
― А вы не забыли, что луна взошла уже час назад?
Никто не оценил загадочных и непонятных речей Поттера.
― Джим, сейчас не место поэзии, ― буркнул Блэк, присматриваясь к своенравному растению, угрожающе раскачивавшему ветви.
― Дурень, он уже превратился, ― в голос сказал Сохатый, обращаясь уже непосредственно к Бродяге. Того будто стукнули по затылку битой. Он озадаченно посмотрел на Сохатого, довольного тем, что послание всё же дошло до слушателей, но обеспокоенного осложнениями, а затем на испуганного Хвоста, прикусившего нижнюю губу.
Из недр Гремучей ивы послышался грудной, дикий волчий рёв. То разъярённый Лунатик почувствовал своим обострённым, совершенным нюхом человека. Выход был один ― не дать несчастному Люпину разодрать себя и разнести в пух и прах всю хижину.
― Давай, Хвост, ― ободряюще шепнул Бродяга.
Питер кивнул, и уже в следующее мгновение перед Сириусом и Джеймсом появилась большая крыса. Она пискнула и быстро засеменила к дереву. Затем, слегка колеблясь, Хвост медленно добрался до ствола дерева. После, превратившись в человека, Питер нажал на нужный сучок, и Гремучая ива замерла.
Одно дело сделано, теперь очередь Сохатого. Он был единственным из Мародёров, кто, превратившись, по габаритам не мог влезть в узкий проход, поэтому выбор «вызволителя» Лунатика из заточения, без колебаний и обсуждений, пал на него. Бродяга, уже перекинувшись в большого, лохматого черного пса, трусцой приближался к иве. Сохатый последовал за ним. Питер по кивку Поттера также превратился. Пропустив Бродягу вперед, Джеймс проник в тайный ход. Ремус выл и горланил. Такого с ним ещё не случалось.
Может, он заболел?
Это было бы совсем плохо. Надеясь, что он ошибается, гриффиндорец продолжил идти по неосвещённому проходу. Наконец, все его догадки отмелись и остался единственно правильный ответ на волнующий вопрос, лежавший перед дверью, за которой бушевал разгневанный, одуревший от человеческого запаха Лунатик, пытавшийся разнести к чертям комнату и в особенности дверь…
― Твою мать… ― протянул опешивший Джеймс и посмотрел на жалобно заскулившего Бродягу. ― Вот так сюрприз...

Глава 36. Красное и белое

Джеймс Поттер
Деревянная дверь угрожающе хрустела и скрипела — Лунатик беспощадно колотил в неё, постепенно расшатывая железный засов. Положение сложилось критическое: Джеймс это прекрасно понимал, равно как и то, что его запах сводил несчастного Лунатика с ума, но не он первым начал все это.
А виновата была мадам Помфри. Да, она, представьте себе! Удивляясь тому, как под дверью оборотня оказался белый расшитый платок, Джеймс поднял его и внимательно рассмотрел. В правом нижнем углу располагались вышитые золотым инициалы "П.П.", точно такие же платки с такими же инициалами Джеймс много раз видел у целительницы, поэтому приписать сие имущество именно ей не было бы ошибкой.
Однако удивительный факт того, что из кармана самой мадам Помфри что-то могло выпасть, пусть и по случайности, не затмевал другого факта: вот-вот Лунатик вырвется на свободу. И дело имело несколько подводных камней.
Во-первых, Джеймс всё ещё оставался человеком. Пусть даже он и убежит обратно к иве, это не отменит того, что дверь в конце концов не выдержит, Лунатик выскочит из «клетки» и бросится на первого попавшегося человека. Маловероятно, но этого нельзя исключать. А, что ещё хуже, могло бы случиться и так, что Ремус бы побежал в Хогсмид. В таком случае трагедии не миновать.
Во-вторых, даже если Поттер выбежит и дверь всё ещё будет на месте, ни Пит, ни Сириус открыть засов не смогут. Если вдруг такая идея стукнет в голову кому-нибудь из них, разъярённый, бешеный Ремус-оборотень немедленно воспользуется тем, что превратиться обратно они не успеют, поэтому незамедлительно прибьёт кого-нибудь из них.
В-третьих, Лунатик зол. Конечно, он сразу после трансформации никогда не был божьим одуванчиком, зато через какое-то время, обычно на это уходило около пяти — десяти минут, он внезапно добрел и даже начинал играть и "разговаривать". А в данной ситуации он вряд ли скоро успокоится.
Сохатый резко остановил свои рассуждения.
— Пока я тут думаю, Лунатик всё разнесёт к чертям, — вслух одёрнул себя гриффиндорец.
Поэтому, не теряя ни секунды, Поттер вытащил волшебную палочку, на его радость не оставшуюся в башне, и, направив её на брошенный на пол платок, решительно произнёс:
— Incendio!
Через несколько секунд от невинной вещицы не осталось ничего, кроме малюсенькой горсточки пепла.
Бродяга похвально гавкнул и почесал за ухом. Джеймс так и видел, как Сириус, ухмыляясь, похлопал его по плечу и кивнул. Но время для раздумий было не самым подходящим — шум за дверью, рёв и гортанный рык не стихали. И тут до Джеймса дошло. Он, озарённый и радостный, на мгновение от души засмеялся и заметно расслабился.
— У меня же в руке волшебная палочка, — пояснил он Питеру и Сириусу.
Наверное, со стороны могло показаться, что какой-то волшебник-психопат, не переставая ухмыляться и посмеиваться, в заброшенном доме хвастался перед животными тем, что вдруг понял в восемнадцать неполных лет — у него есть волшебная палочка. Но никому до этого дела не было, потому что всё обстояло совсем не так.
Для безопасности Сохатый отошёл от двери как можно дальше и, упираясь в стену, направил волшебную палочку на дверь. Тем временем, поняв его намерения, Бродяга подошёл к двери почти вплотную и замер в боевой позе. Сохатого надо было спасать. От маленького Хвоста толку не было — Ремус бы наступил на него и не заметил, поэтому Пит разумно выбежал из дома первым. Не обмолвившись ни словом, Джеймс с помощью невербального заклинания открыл дверь ревущему, бунтующему Лунатику и сразу же бросился из Воющей хижины — спасать свою жизнь. Отважный Бродяга резко набросился на друга-оборотня, пока тот не атаковал первым, воспользовавшись эффектом внезапности, загнав его обратно в комнату. Джеймс не видел, что происходило там, между Бродягой и Лунатиком, потому что, как только он успел удрать на улицу, всем телом ощущая, будто кровь разрывает сосуды, гриффиндорец незамедлительно превратился в оленя. Ремус сразу же заметно успокоился, и вместе с Сириусом выбрался к нему и Питеру. Ноздри Лунатика гневно раздувались: добыча исчезла. Зато все живы и вроде бы как здоровы. Вроде.
— Бродяга, — по-животному обратился к другу Сохатый, увидев тёмные капли крови на белом снегу рядом с ним, — ты ранен?
Пёс злобно рыкнул.
— Сохатый, Эванс на тебя дурно влияет. Прекрати обсуждать мои болячки. Просто мы слегка развлеклись с Лунатиком. Да, дорогой?
Даже на животном языке отчетливо были слышны всё те же человеческие интонации.
Волк зарычал и обиженно отвернулся. В нём клокотали животные, дикие, необузданные инстинкты. Но после успешных попыток его растормошить Ремус успокоился, однако в лес почему-то идти не захотел, что было в диковину. Обычно он сам рвался туда — парни только и успевали, что видеть его сверкающие пятки, но здесь было что-то не так. Всё не так. Запахи, гнев Ремуса-оборотня, молчание Ремуса-человека, его общение с Дамблдором… Но зачем гадать, всё выяснится позже — а пока что нужно жить сейчас.
После долгих уговоров и скулежа Лунатик всё же побрёл в лес. Правильно говорят: «Свежий воздух творит чудеса», потому что уже через пару минут Ремус носился, как угорелый, стал играть в догонялки в хорошо знакомой чаще, дрался с Бродягой и пытался поцапаться с Сохатым, однако большие, выросшие рога достигшего расцвета сил оленя его порядком озадачили, так что эту затею он бросил. На протяжении нескольких часов они резвились и дурачились, пока не услышали далеко-далеко волчий вой.
— Странно: тут не водятся волки, — озадаченно проговорил Бродяга.
Ремус отступил назад, будто не хотел слушать волчьих воплей. Мародёры напряглись. Ветви деревьев задрожали от холодного, но не сильного ветра. Снег захрустел вдали. Бродяга заскулил. Сохатый повёл головой влево, затем цокнул левым передним копытом. Ремус тихо-тихо рычал позади остальных Мародёров. Хвост, попискивая, лихорадочно забегал по широкой спине оленя, отчего тот начал сопеть и брыкаться. Однако Пит вовремя перестал нарываться на неприятности и затаился — Джеймс успокоился, чего нельзя было сказать о Лунатике. Он жалобно скулил, всем телом сжимаясь в комок, будто от чего-то прячась.
— Это волки, оборотни, — злобно зарычал Бродяга, обходя вокруг несчастного, корчащегося Ремуса. — Ещё чуть-чуть, и он побежит на их зов, прекратив сопротивляться. Нужно немедленно что-то делать!
— Давайте уйдём обратно и запрём Лунатика в хижине, — предложил Хвост.
— Нет. Если оборотни услышали Ремуса, они придут за ним. А если мы побежим к Хогсмид, то приведём оборотней с собой, — ответил Сохатый.
Тем временем волчий вой прозвучал гораздо ближе.
— Тогда погоняем этих тварей по лесу, — решительно произнёс Сириус и бросился бежать в западном направлении.
Друзья последовали за ним. Ремус бежал, поскуливая. В этот момент он напоминал человека, страдающего от приступа мигрени. Он бежал за Бродягой, а позади его подталкивал, направлял рогами Сохатый. Так они пробежали около километра. Но волчий зов всё равно звучал опасно близко. Группа из трёх анимагов и оборотня остановилась. Кусты, росшие справа от них, зашуршали. Через мгновение из порослей показалась волчья морда — полностью серая с яркими янтарными глазами, страшно горевшими в ночи. Ремус перестал корчиться, выпрямился и на секунду замер.
Это короткое мгновение показалось вечностью. Сохатый успел лишь переглянуться с Бродягой и позвать Лунатика. А после началась бойня.
Два волка на огромной скорости врезались друг в друга, рыча и прокусывая шкуру. Следом за первым волком из-за кустов выскочили ещё два: чёрный, как смоль, и серо-коричневый. Они втроем бросились на озлобленного, беззащитного, домашнего Ремуса, движимого в той ситуации лишь инстинктами. Совсем другого типа были неизвестные оборотни — дикие, яростные.
Сохатый, от рождения отличавшийся прекрасной реакцией, скинул перепуганную крысу со спины и с огромной скорости и с огромной силой боднул рогами чёрного волка. Последнего отбросило прямо в ствол старого, но крепкого дерева. Побитый оборотень завыл. На его зов откликнулись другие оборотни, в том числе и Лунатик.
— Ремус, ты не такой, как они, слышишь?! — во всю мощь голоса выговорил Сохатый.
Люпин рыкнул, не ослабляя хватки и укуса в столкновении с серым волком. Дело было в том, что если бы даже его пасть была не занята, он бы всё равно не вымолвил ни слова, будучи единственным из Мародёров, кто понимал других, но на понятном им языке изъясниться не мог.
Бродяга яростно сражался с третьим волком, пытаясь обхитрить его и загонять. Хвост спрятался в снегу и едва слышно попискивал — от него в этом деле никакой пользы. Сириус получил удар лапой разгневанного оборотня и, скуля, свалился в снег. Сохатый поспешил другу на помощь, выставив вперед рога, защищаясь. Однако очнулся чёрный волк и через мгновение ударил оленя сзади. Со спины Сохатого полилась кровь. Сириус, упав, сразу же поднялся и вновь попытался сразиться с оборотнем. Но было очевидно — волки слишком сильны, сражаться с ними было бесполезно.
— Уходим, парни, — бросил Сохатый, с трудом приседая к земле, чтобы подхватить Хвоста.
Бродяга побежал следом за оленем, однако через пару метров резко затормозил и обернулся назад. Ремус всё ещё дрался с серым оборотнем.
— Лунатик, скорее! — крикнул Бродяга.
Однако Ремус замахнулся и резким движением резанул когтями по брюху соперника. Кровь тёплым, липким ручьём полилась из раны. Люпин взвыл и, пока другие оборотни подбегали к своему собрату, рванул, что было сил, слегка прихрамывая. Четверо сломя голову бежали на восток. За спинами раздавались душераздирающие крики раненых оборотней. Луна почти исчезла с небосклона. Рассвет не за горами. Едва успев, Бродяга и Сохатый огромными усилиями запихнули Ремуса обратно за дверь и, превратившись в людей, аккуратно закрыли засов.
Раненые, дико уставшие и ошеломлённые внезапной встречей, Мародёры поспешили в замок, чтобы не быть застигнутыми мадам Помфри.
Рано утром Джеймс разбудил Лили и попросил её помощи как целителя. Закатив глаза, она всё же согласилась.
— Это ничуть не похоже на то, будто вы лазили по деревьям! — возмущённо воскликнула девушка, залечивая спину и ногу Сириуса в пустой гостиной Гриффиндора. — Может, вы всё-таки скажете, что вы делали?
Быстро сообразив, Бродяга, самодовольно ухмыляясь, ответил:
— С Ремусом в «калеку двадцатого века» поиграли. Остынь, Лили.
Староста возмущённо сжала губы, но ничего не сказала. Когда пациенты были вылечены, Джеймс нежно поцеловал Лили, обняв за талию.
— Спасибо. Ты нас очень выручила. Впрочем, как и всегда.
— Я не каждый день зашиваю ранения, знаешь ли, — сардонически улыбаясь, вставила девушка.
— Но у тебя определённо есть практика, — парировал довольный Джеймс, глядя на гриффиндорку сверху вниз и ослепительно улыбаясь.
— С тобой без неё не останешься. Никогда не забуду, как на третьем курсе помогала мадам Помфри обеззаразить твою разбитую вдребезги ногу. Меня чуть не вывернуло, — Лили театрально вызвала спазм.
Джеймс смотрел на неё, приподняв брови.
— А почему я этого не помню?
— Потому что тебе в голову врезался бладжер. Ещё бы ты помнил, — фыркнула Лили и высвободилась из объятий Поттера.
— Вот чёрт! — чертыхнулся парень. — Ну почему то, как ты динамила меня с Хогсмидом, как унижала перед всеми, как обижалась на меня, — я помню, а как ты ухаживала за мной — нет?!
Девушка рассмеялась, глядя на негодующего Джима, а затем сжала его ладонь.
— Тебе всегда и во всем везёт. В том числе крупно повезло, что ты не лицезрел мою физиономию, когда я, борясь с позывами рвоты, сгребала гной с твоей ноги.
Поттер сделал вид, будто задумался, а затем, резко притянул Эванс к себе и горячо поцеловал.
— Не сейчас, Джеймс… — Лили неуклюже вырвалась из рук парня, виновато пожав плечами.
— Плевать на них, — прошептал он, снова притянув её к себе.
— Зато мне не плевать, — Эванс в который раз высвободилась из объятий, а затем, схватив Поттера за руку, потянула его к портрету.

— Дорогие студенты и преподаватели!
Необычным было то, что в самый разгар завтрака Дамблдор взял слово. Выражение его лица было мрачным, но решительным.
— Прошу вашего внимания, — он повелительным взглядом окинул Большой зал. Все присутствующие слушали речь профессора, ну или делали вид, что слушали. — Сегодня ночью недалеко от западной границы леса был найден мёртвый оборотень.
Зал ахнул. Девушки испуганно прижали руки к лицу, а юноши стали активно перешёптываться. Слизеринцы отреагировали очень сдержано.
— Он скончался от сильных телесных повреждений. От лица всего педагогического коллектива я доношу до вас, всех вас сведения: за дверьми замка теперь не безопасно. Чудо, что оборотень, предположительно принадлежавший клану широко известного преступника Фенрира Сивого, и его товарищи не дошли до Хогсмида и Хогвартса.
Директор взял паузу, внимательно вглядываясь в испуганные, побледневшие лица учеников. Когда ясные, голубые глаза Дамблдора встретились с тёмно-карими глазами Джеймса, профессор едва заметно кивнул и слегка сузил глаза.
— Ваша безопасность зависит от ваших действий. Тренировки команд по квиддичу будет проходить строго в присутствии преподавателей. Занятия по уходу за магическими существами и другие дисциплины, проводившиеся вне замка, будут подвержены изменениям. Спасибо за внимание.
Зал моментально ожил, будто рой пчёл.
— Лучше б Дамблжор про свои любимые лимонные дольки заливал, чем аппетит с утра портить, — фыркнул Сириус, как ни в чём не бывало продолжив поедание яичницы с беконом.
Джеймс озадаченно посмотрел на бледного, молчаливого Питера, а затем на задумавшуюся Лили.
— Всё в порядке? — поинтересовался он.
— Вполне, спасибо. Приятного аппетита.
Однако аппетита не было.
Потому что сегодня ночью Ремус Люпин убил оборотня.

Глава 37. Сумасброд

Джеймс Поттер
Фактически это означало, что его друг совершил убийство человека. Хотя последний и человеком толком-то не был, но всё же сам факт… Джеймс не страдал угрызениями совести насчёт запятнанной репутации Ремуса, даже принялся бы его вовсю нахваливать, однако он знал, как на это отреагирует Люпин. Этому мазохисту с кошмарным детством, омрачённым «пушистой проблемой», и странными тараканами в черепной коробке, возможно, даже придёт в голову мысль наложить на себя руки. Этого не должно произойти. Однако и ситуацию на самотёк пускать нельзя. Будет гораздо хуже, если Лунатик узнает об этом от кого-то другого, в то время как его друзья утаивают от него случившееся.
Лили узнала о происшествии сразу, тут Джеймс скрывать ничего не стал. К всеобщему мародёрскому удивлению она не только не стала вопить, но ещё и поддержала действия Ремуса. Хвост минут пять стоял с раскрытым ртом, не в силах подобрать с пола челюсть. И хотя всё же в мужские дела она предпочла не лезть, но Джеймс и Сириус сразу же поняли, что на самом деле ей очень хотелось вмешаться. Ремус был и её другом.
После обеда трое Мародёров заглянули в больничное крыло. К счастью для них, там никого не было — лишь Ремус молча и неподвижно лежал на койке и сверлил уставшим взглядом потолок.
— Привет, — хором поздоровались гриффиндорцы.
— Как курорт? — усмехнулся Сириус, бесцеремонно усаживаясь на кровать к удивлённому другу.
— Не жарко, — ответил ошеломлённый пациент. — Почему вы не на трансфигурации? Макгонагалл же с вас шкуры сдерёт!
— Не сдерёт, — отмахнулся Сириус, скрещивая руки на груди. — Как обычно понудит о чести факультета и нашем раздолбайстве и отпустит с миром.
Видимо наигранно-шутливое настроение не укрылось от мудрого не по годам Лунатика. Он понимающе кивнул. Джеймс, к его же удивлению, чувствовал себя отвратительно. А каково было бы его другу говорить о том, что, будучи в беспамятстве, он по несчастному стечению обстоятельств, против собственной человеческой воли убил кого-то? И вроде бы не виновен. И вроде бы всё честно и справедливо. Но Поттер чувствовал себя, мягко говоря, отвратительно, поэтому решил отсрочить неприятный момент себе и Люпину, зайдя издалека.
— Ремус, скажи, — серьёзно начал Поттер, усаживаясь на соседнюю кровать, внимательно глядя на изумлённого таким подходом друга, — ты помнишь хоть что-нибудь о прошедшей ночи?
— В каком смысле? — уточнил задумчивый Лунатик, наблюдая за тем, как Хвост мнётся, не решаясь подвинуть рассевшегося по-хозяйски Бродягу.
— Какие-нибудь события, — осторожно вставил подвинувшийся Сириус. Питер с некоторым облегчением сел рядом. — Хоть что-нибудь?
— Ну… я… — стал запинаться Люпин, опустив глаза. — Я не уверен, что это не фантазия… Слушайте! — Ремус окинул друзей тревожным взглядом, отчего те недоумевающе посмотрели на Лунатика. — Я точно помню, что вы были со мной!
Сириус усмехнулся и сложил руки на груди.
— Хорошая дедукция, мой мохнатый друг, — отозвался он. — Но я думал, что ты ещё что-нибудь скажешь.
— Скажу, — раздражённо покачал головой Ремус в знак подтверждения, сверля взглядом Мародёров. — Я также помню, что запретил вам идти со мной!
Ремус покраснел от напряжения и от боли, сковавшей его.
— Рем, не скромничай и не нервничай так, — беззаботно отмахнулся Блэк, улыбаясь уголками губ.
— Сириус, ну как ты не понимаешь?! — Ремус вскипел и раскричался. Это было в диковинку, чтобы он так самозабвенно орал. Джеймс подпёр голову локтями, опиравшимися на раздвинутые колени, и внимал другу. — Я вам всем очень благодарен за то, что вы всегда рядом, за вашу поддержку! Но я не просто так запретил вам приходить! Ты понимаешь? Вы понимаете это? Если я сказал «нет», это значит «нет», а не «всё позволено»! Почему так трудно хоть один раз меня послушать?!
— Рем, мы… — не успел сказать Сириус и трёх слов, как Ремус его в порыве эмоций перебил.
— Вы идиоты! Ей-богу, идиоты! Неужели мозги вам нужны только для комплекта? Неужели вам так нравится смертельный риск?
— Какой риск, Лунатик? — недоумённо переспросил Хвост, выглянув из-за спины задумчивого Сириуса. — О чём ты говоришь?
— О смерти, разумеется, — кипел Ремус. — Я не просто так просил вас не соваться в лес, и вообще — не ходить ко мне. Мало того, что я опасен, так ещё и…
— Ремус, не надо так говорить, — перебил его уставший Сохатый. Короткий сон и ночные блуждания не шли ни в какое сравнение с усталостью от таких речей друга.
— Господи, ребят!.. Вы хоть дадите мне слово сказать?
Воцарилось гробовое молчание. Лунатик несколько успокоился и продолжил.
— Дело в том, что накануне меня к себе вызвал Дамблдор. Мы недолго с ним побеседовали, но только по делу. Он строго-настрого приказал мне не проводить с вами полнолуния.
— Но почему? — вскинулся недовольный таким наказом директора Блэк и поднялся с койки.
— Потому что в лесу стало небезопасно, — ответил Ремус, глядя на Питера. — Дамблдор сказал, что клан Сивого, — на этом имени он слегка скривился, — был несколько раз замечен в Запретном лесу.
— Так вот в чём дело, — ошеломлённо протянул Сириус и снова сел на койку.
— Ты прости нас, мы не знали, — откровенно заверил Ремуса Поттер. — Не подумай, что мы тебе не доверяем… Мы решили, что это из-за гормонов перед трансформацией… — он глубоко вздохнул. — В общем, прости.
Питер бойко кивал, а Сириус лишь слабо улыбался. Всё-таки Блэк не мог просить прощения, просто не мог. Ремус растаял, растеряв весь свой пыл, словно спустил воздух из надутого не завязанного воздушного шарика, и тепло улыбнулся друзьям.
— Но вообще-то мог бы и рассказать обо всём этом, — не отстал Сириус, хотя и говорил совершенно беззлобно. — Мы бы точно придумали, как выкрутиться из этой ситуации.
— Мы же Мародёры, — поддакнул Питер.
Ребята усмехнулись. Джеймс чувствовал себя рядом с друзьями «в своей тарелке». Дружеская атмосфера — то, что нужно после ночной встряски. Однако время неслось неумолимо. Надо было сказать всё Ремусу.
— Э-э-э… Ремус, — не знал, как подступиться Джеймс, — пообещай, что ты не начнёшь драть на себе волосы или вешаться…
— У меня неуд по ЗОТИ? — ухмыльнулся Ремус. Хорошее настроение к нему возвратилось. И Поттеру так не хотелось его портить!
— Нет, — заверил его Бродяга, для убедительности качая головой, а затем перевёл взгляд на Джеймса, как бы веля продолжать.
— Что не так? Что случилось? — встревоженно спросил Люпин, преодолев сковывавшую его боль и поднявшись на локтях. — Ну не молчите!
— Джеймс, может, это не самая лучшая идея… — начал отступать Сириус. Джеймс пожал плечами, а затем удручённо кивнул.
— Да скажите уже наконец! — прикрикнул Лунатик. Видимо, на нём сказывалось прошедшее полнолуние. — Если вы об убийстве оборотня, то я знаю!
Повисла неловкая, щемящая душу тишина. То, чего все они боялись! Всё опять пошло не так… Джеймс от досады ударил кулаком по койке, на которой сидел, отчего корпус деревянной койки треснул.
— Откуда? — изумился Бродяга. — Ведь ты лежал здесь…
— Мне достаточно было услышать, как бубнит мадам Помфри.
— И что ты ещё об этом знаешь? — с осторожностью спросил Джеймс.
— Только что, что произошло убийство оборотня недалеко от западной границы леса, и то, что он принадлежал к клану Сивого.
Питер с явным облегчением выдохнул и опустил голову. И от Ремуса это не ускользнуло. Он внимательно оглядел Мародеров и вкрадчиво задал вопрос:
— Мы случайно руку к этому не приложили?..
— Разве что совсем случайно… — парировал Сириус, улыбаясь.
— Так получилось, — вставил свою реплику Хвост.
— Ты только не подумай ничего дурного.
— А что я должен подумать? — удивл`нно уставился на Сириуса Лунатик. — Вы что-то очень странные. Я вообще вас такими никогда не видел, даже после того случая с Пожирателями.
Петтигрю едва слышно шмыгнул носом. Сириус вальяжно развалился на койке Лунатика, вытянул ноги до самой койки, на которой сидел Сохатый. Сам же Поттер тяжело вздохнул и, проницательным взглядом смотря на Люпина, заговорил:
— Он умер собственной смертью, но до этого нарвался на мои рога. Надеюсь, ты помнишь, что они сильно выросли в последнее время… — как бы невзначай говорил он. Лунатик проницательно смотрел на говорившего друга, но молчал. Тогда, воспользовавшись паузой, Джеймс продолжил: — Всё закончилось благополучно, для нас, во всяком случае… Они набрели на нас, когда мы уже собрались обратно в хижину. Сивого с ними не было. Если тебе станет легче, то больше никто не пострадал, а он получил по заслугам.
Про себя Джеймс решил опустить события в Воющей хижине, то, что они, истекавшие кровью, еле доползли до гостиной Гриффиндора, и то, что именно удар Лунатика решил судьбу того оборотня.
— Джим, я ведь тоже его?.. — сглотнул Ремус, не договорив фразу. В его глазах плескался ужас.
— Мы все его отдубасили, — с улыбкой сказал Сириус и потрепал потерянного Люпина по мягким волосам, отчего тот успокоился и повеселел.
— Сириус, не надо, — сдержанно, но сквозь полуулыбку попросил Ремус.


Лили Эванс
Ночь выдалась тяжёлой. Сначала дежурство в одиночку, поскольку Ремус по понятным причинам явиться не смог. Уставшая и полусонная Лили добрела до спальни, кое-как собрала купальные принадлежности и зашла в душевую. Под струями тёплой воды её тело расслабилась, и, сама не замечая, Лили впала в сон. Стоя прямо под душем.
Не прошло и минуты, как она с диким криком проснулась и, часто дыша, невидящим взором смотрела на воду.
Ей приснился кошмар. Обрывчатый диафильм. Тот, что не отпускает какое-то время, потом проходит, а затем появляется вновь.
Гром и молния в сером, мрачном небе. Взрыв массивной, кирпичной стены. Крики. Злобный смех Петуньи. Плач. Кровь на асфальте. «Грязнокровка!». Всхлип. «Уродка!». Вопль. «Авада…»
Из всего этого многообразия мини-фильмов, от которых кровь стыла в жилах, Лили не поняла ничего. Алиса что-то говорила о вещих снах, а Марлин скептично это отрицала, утверждая, что это всего лишь бред уставшего мозга. И Лили поверила бы, если бы не несколько несуразиц.
Ночью она спала очень плохо. И началось это безумие по приезде в Хогвартс после Рождественских каникул. Можно бы было списать на проблемы в личной жизни, но их, можно сказать, почти не было. Разве что разгромы и убийства Пожирателей смерти.
Вкус тыквенного сока, который Лили и так всегда переносила с трудом, сильно испортился. Можно было бы списать всё это на болезнь или беременность, но староста была абсолютно здорова, что подтвердила мадам Помфри, и ни разу не занималась с Джеймсом любовью. Интересно, девственнице ребенка ветром надуло?! Ерунда. Мадам Помфри утверждала, что это дело вкуса, который с возрастом меняется.
Раздражительность росла с небывалой силой. Обычно адекватная староста без причин разборок не затевала, однако в последнее время получалось совсем наоборот. Не часто, но бывало. Джеймс шутил, что дело в месячных, однако такого с ней раньше не происходило.
Приближался день рождения Лили, который она решила не отмечать.
— Ну, в самом деле, Лили, — Марлин непонимающе посмотрела на задумчивую Эванс, но та лишь молча читала учебник по трансфигурации. — Последний год в Хогвартсе, без забот и хлопот, можно и отметить!
Увидев, что подруга не согласна с ней, девушка махнула рукой и ушла в гостиную.
Воспользовавшись тем, что её никто не видел, Лили закрыла учебник, швырнула его на кровать и стала шарить в сумке в поисках одной вещицы, детально рассмотреть которую не было ни времени, ни возможности. Этой вещицей оказалось письмо.
«Лили,
Здравствуй. Помнишь, ты перед Рождеством посоветовала подумать о моём жизненном пути? Кажется, я хорошо всё взвесил и обдумал. Я знаю, ты будешь дежурить сегодня… Может, встретимся у портрета Полной Дамы в девять вечера?
Надеюсь, что ты прочла это письмо, а не сожгла… Было бы здорово тебя увидеть…»
Лили прекрасно понимала, каких трудов отправителю стоило отправить это небольшое послание, якобы подброшенное на зельеварении.
— Что ж, — подумала девушка, — нужно будет выдвигаться.
Подойдя к зеркалу, Эванс недовольно посмотрела на тёмные круги у себя под глазами, но применять косметику не стала. Выглядеть дешёвой девкой ей совершенно не хотелось.
Усталость взяла верх. Лили прилегла на неразобранную кровать.
"Ещё только половина седьмого, — подумала она, — ещё есть время отдохнуть, иначе я буду клевать носом всё своё дежурство."
Не прошло и минуты, как Лили Эванс уснула.


Джеймс Поттер
Возвращаясь с «планового обхода» Хогвартса, главной целью которого было посещение злачных мест, в первую очередь кабинета Макгонагалл, Мародеры были не в себе. Карта во время пряток в полнолуние от Филча случайно вывалилась из кармана брюк Сириуса, но его никто ни в чём не винил. Это могло случиться с кем угодно из них. Однако сам факт потери карты удручал.
— Такое сокровище, такое наследие теперь в мерзких ручонках брюзги Филча, — раздражённо буркнул Сириус. — Хорошо, что Макгонагалл ничего с ней не сделала и не вменила нам какое-нибудь наказание. Было бы втройне весело.
— На фига завхозу вообще наша карта, если её кроме нас четверых никто прочесть не сможет? — удивлялся Джеймс.
— Согласен, — кивнул Ремус. — Для всех это лишь свиток пергамента, который оскорбляет всякого, кто его прочтёт.
— Давайте только не раскисать, парни, — бодро заявил Джеймс, улыбаясь своим мыслям. — Всё равно здесь торчать нам осталось недолго, а все входы-выходы мы знаем наизусть, так что мы немного потеряли.
Друзья поддержали его кивками.
— Я переживаю только за одно, — вдруг серьёзно сказал Люпин, поднимаясь по лестницам вместе с Мародёрами, — лишь бы наше добро не попало в руки Пожирателей.
— А что им здесь делать? — не на шутку удивился Питер.
— Думаешь, скоро что-то случится? — негромко осведомился Сириус, обращаясь к Лунатику.
Тот лишь пожал плечами и задумчиво произнёс только одно слово:
— Предчувствие.

***

Было без трёх минут девять, когда Мародёры достигли портрета Полной Дамы. В темноте никто из парней не заметил прильнувшую к стене фигуру в чёрном. Джеймс заходил последним, и он-то её заметил.
— Ребят, я скоро вернусь, — крикнул он внутрь гостиной, а затем прикрыл портрет. Вот уж кого не ожидал увидеть в том месте, так это Нюнчика.
— Ты попрошайничать на новые носки пришёл? — фыркнул Поттер, сложив руки на груди.
— Явно не к тебе в гости, — безучастно произнес Снейп.
— Так зачем ты тут стоишь?
— Твоё дело маленькое, Поттер, — свалить с моих глаз долой.
— Ты играешь с огнём, Снейп, — предупредил его гриффиндорец. В его глазах не осталось ни капли смеха. — Так ведь и обжечься можно.
Слизеринец поджал тонкие бледные губы, чем вызвал в сознании Джеймса кое-какие догадки.
После того, как Джеймс стал встречаться с Лили, Поттер многое усвоил. Главным правилом было «не злорадствовать над Северусом». Не задевать, не начинать ссоры, не применять к нему магию. Однако всякий раз, когда он ловил на Лили взгляд Нюнчика, его руки так и чесались подправить снейповский клюв. Прошло какое-то время, Лили и вовсе перестала упоминать его. А теперь он стоит перед портретом и невесть чего ждёт. Неужели пришёл извиняться?
Портрет едва слышно скрипнул, вышла Лили, прервав ход мысли парня. Лицо Снейпа посветлело. Видимо, он действительно что-то к ней чувствовал, но явно не любовь. Во всяком случае, действия Нюнчика всегда убеждали Поттера в этом. Джеймс радостно улыбнулся девушке.
— Джеймс? Северус?

Глава 38. Начало конца

Северус Снейп
Портрет едва слышно скрипнул, вышла Лили. Лицо Северуса посветлело. Такая неприступная, такая необыкновенная и прекрасная. Поттер тут же расплылся в улыбке.
— Джеймс? Северус?
Эти слова прозвучали, словно обвинение. Что-то тревожило её в тот момент, но, хорошо зная Лили, Северус ясно понимал, что она ни за что в этом не признается. Никому.
Пару раз он чуть было не поддавался порыву прочесть её мысли, но сама идея «копания» в её голове была преступлением. Лили — его личный алтарь, храм. Мог ли он представить, как будет тяжело ему без её взглядов, улыбок, близости, дружбы. О большем он и мечтать не смел… Для Поттера нет ничего святого, он будто варвар, врывался в храм и беспардонно шумел, громил, невзирая на мнения других, на мораль и правила. Он никогда не играл по правилам. И это жутко бесило Северуса. Но Лили…
Из-за неё он здесь. Из-за её щедрости, последнего дарованного ею шанса. И Северус решил во что бы то ни стало им воспользоваться. И Поттер не имел права находиться здесь. Он вообще не имел права существовать, в особенности рядом с Лили.
— Здравствуй, Лили…
Такие простые в сущности слова, но такие далёкие. И всё же он смог их произнести. Сказать ей. И она всё поняла. В отличие от других, она могла понять с полуслова, услышать.
Она едва заметно улыбнулась.
Она пришла! Она прочла то письмо! Она здесь!
— Привет, Северус, — она повернула голову в сторону ошеломлённого Поттера.
Она была задумчива и удивлена не меньше гриффиндорца. Они безмолвно смотрели друг на друга всего четыре секунды, но это время показалось Северусу целой вечностью. Было в их взглядах что-то неуловимое, то, чего, кроме них самих, никто не мог прочесть. Это несколько нервировало слизеринца.
Наконец до тупой башки Поттера дошли нервные импульсы, и он заговорил.
— Лили, всё в порядке? Ты устало выглядишь…
Надо же, как трогательно… Сейчас стошнит.
— Всё хорошо, Джим, — она робко улыбнулась. Северусу показалось, что она хотела сказать что-то ещё, но не стала. Очевидно, кто-то ей мешал. Северусу хотелось верить, что это был не он.
— Ты одна дежуришь?
— Нет, — влез Северус, наградив Поттера презрительным взглядом. — Она будет со мной.
Гриффиндорец нахмурился, а затем посмотрел на Лили, словно ожидая объяснения.
Какой же он тупой, Господи!..
На миг что-то появилось в его взгляде. Кажется, понимание. Поттер едва заметно сузил глаза, переводя взгляд с Лили на Северуса и обратно.
— Спокойной ночи, — как ни в чём не бывало произнёс он и вошёл внутрь, сказав пароль.
На мгновение воцарилась тишина. На душе у Северуса отлегло. Теперь они одни и могут спокойно поговорить.
— Пойдём? — спросила Лили, кивнув в сторону лестницы.
Северус кивнул в знак согласия.
На протяжении пятнадцати минут разговор решительно не начинался. Странная реакция обыкновенно вспыльчивого Поттера изрядно подпортила спокойствие Северуса. Однако он решил действовать.
— Лили, я понимаю, что у тебя и без того много проблем, помимо разговоров со мной, но…
— Северус, прошу, не начинай старую песню, — устало ответила девушка. — Я давно простила тебя, но всё же я была бы не против узнать, что ты хочешь сказать мне.
Слова подкатывали к горлу, но прозвучать не могли. Северус очень боялся, что всё это неправда, что это не Лили, а кто-то другой. И если этот «другой» узнает, будет очень нехорошо…
— Я думал о твоих словах каждый день после нашего разговора.
— И что ты решил? — осторожно спросила девушка, во все глаза глядя на Северуса.
Тот слегка потупился.
— Я не хочу сделать тебе больно, — с невероятным усилием тихо произнёс Снейп. — Я не смогу уйти, как Блэк. Но и остаться тоже.
— Ты собираешься учиться дальше, Северус? — вдруг изменила тему Лили.
— Я…
— Поступишь в Лондонскую академию зельеварения и травологии?
— Не думал об этом, — честно признался Снейп, опустив голову. — Но спасибо за идею, Лили.
— Всегда пожалуйста, — улыбнулась Эванс.
— Не хочешь готовиться к экзаменам по зельям вместе? — вырвалось у Северуса неожиданно для него самого.
Прямо как в старые-добрые времена…
— А почему бы и нет? — подумала вслух девушка, чуть склонив голову и едва заметно улыбаясь. — Хорошая идея, Северус. Завтра и начнём.
— В кабинете Слизнорта? — уточнил Снейп, невольно улыбнувшись. Так улыбаться его могла заставить лишь милая рыжеволосая девушка, что шла рядом с ним.
Она заговорщицки кивнула, также улыбаясь.
— После занятий. И не опаздывай! — шутливо пригрозила она указательным пальцем.
Северус удовлетворённо улыбнулся. Да, вечер определённо удался.



Лили Эванс
День рождения прошёл очень скромно, как она и хотела. Конечно, Мародёры не могли не отличиться. Во время завтрака пошёл снег, крупный и пушистый, и среди этого великолепия прямо над девушкой образовалось поздравление:
«С Днем Рождения, Лили!»
Выполнено оно было искусно, из маленьких снежинок и первых подснежников. Лили была поражена. Но ещё больше она изумилась после того, как снег и подснежники, из которых складывались буквы, превратились в жёлтых бабочек, и они разлетелись по всему залу! Лили смеялась и благодарила за такое красочное и запоминающееся поздравление своих друзей. Мародёры были донельзя довольными. Ну как же, шалость удалась!
С утра Алиса подарила ей подвеску с радужной бабочкой, которая при надевании её на шею взмахивала крыльями, если девушка была счастлива, и меняла цвет в зависимости от настроения хозяйки. Марлин подарила Лили красный вязаный шарф с вышитой золотистой ланью в духе истинной гриффиндорки, который тайком от неё вязала под руководством уехавшей Мэри Макдональд, а затем заверила, что больше к вязальному крючку она и на метр не приблизится, что вызвало у знающей характер Маккиннон Лили приступ смеха. Проницательный Ремус подарил элегантное золотистое перо, чему Лили была искренне рада — её перо накануне совсем испортилось. Питер, вызвав волну тёплых эмоций у Эванс, подарил ей коробку любимых волшебных котелков. Похититель женских сердец, Сириус Блэк, как всегда, попал в точку; его редкий сборник о не менее редких заболеваниях произвёл на Лили такое же впечатление, как открытие нового вида саламандр на зоолога. Братья Пруэтты тоже не забыли о дне рождения старосты и презентовали ей букет из шоколадных лягушек. Лили никак не могла взять в толк, как эти ловкачи умудрились их собрать, впихнуть в обёртку и повязать алой лентой. Хотя, честно призналась себе девушка, вид квакающего, шевелящегося букета её несколько настораживал. Джеймс подарил своей девушке, едва дождавшись её утром в гостиной Гриффиндора, огромный букет белых роз. Девушки, видя эту красоту, томно ахали. Лили же мысленно поблагодарила Поттера, что он не стал преподносить этот подарок в Большом зале, на виду у всего Хогвартса. Довольная Лили искренне поблагодарила парня и убежала поставить цветы в вазу, по дороге примерно прикидывая, сколько бы это сокровище могло стоить.
Но на этом подарки не заканчивались. К своему удивлению, её поздравил почти весь факультет, и скорее всего — так думала девушка — в этом заслуга Джеймса. Регулус, брат Сириуса, поздравил Лили букетом орхидей и коробкой конфет. Северус сумел-таки отловить Лили после обеда и вручил ей с милым румянцем на лице маленький букетик ландышей. Это выглядело так трогательно, что Лили даже забыла спросить, где он смог найти эти цветы в конце января. Во время вечернего дежурства мадам Помфри также поздравила свою помощницу и подарила ей свой любимый справочник о редких лекарственных препаратах с подробными описаниями рецептов, применения и много другого. После ужина Джеймс пригласил Лили в Выручай-комнату, где заранее подготовил большой именинный торт, испечённый школьными эльфами, чай и множество всяких вкусностей. Сама комната предстала в цветах, располагавшихся даже на потолке, со светло-розовыми, почти белыми стенами, украшенными, помимо цветов, портретами. Лили не переставала изумляться творениям Джеймса. Они попили чай, поговорили о различной ерунде и, когда Лили собралась уходить, Джеймс попросил задержаться ещё на несколько минут.
Парень достал из одной кадки с папоротником подарочный пакет средних размеров и, немного колеблясь, вручил его девушке.
— Ещё подарки? — изумилась она, приняв пакет. — Джеймс, это потрясающе!.. Я не знаю, что и сказать, ты так старался…
Джеймс в нетерпении, засунул руки в задние карманы джинсов.
— Мне для тебя ничего не жалко, — улыбаясь, сказал он. — Открывай!
Лили послушно открыла пакет и принялась выкладывать его содержимое на стол.
— Ничего себе! — воскликнула девушка, любуясь сборником сонетов Шекспира. — Ты до сих пор их читаешь?
— Да, — кивнул Джеймс, — я привёз его из дома. Мой любимый сборник.
Следующим из пакета появился плюшевый олень, очень маленький, но мягкий и смешной.
— Любишь ты попозёрствовать, — усмехнулась Лили.
Опустив руку на дно пакета, девушка достала маленькую коробочку и обратила негодующий взгляд на Джеймса. Тот лишь загадочно пожал плечами и улыбнулся. Лили стояла и в нерешительности смотрела на тёмно-алую бархатную коробочку размером с её ладонь.
— Да не переживай ты так, это всего лишь серёжки, — не выдержал Поттер и засмеялся.
Глаза Лили мгновенно расширились.
— Ты с ума сошёл?
— Давно, — усмехнулся гриффиндорец. — Лучше открой и посмотри.
Сжав губы от негодования и любопытства, Лили приоткрыла коробочку. В ней, красиво переливаясь, лежали серёжки-гвоздики зелёного цвета — под стать глазам девушки — состоящие каждая из одного гранёного камушка.
«Лаконично и аристократично», — усмехнулась Лили маминому принципу в подборе одежды, обуви и аксессуаров.
— Джеймс, это великолепно! — Лицо девушки озарила ослепительная улыбка. — Огромное спасибо!
Казалось, что Поттеру больше для счастья и не надо: он стоял и улыбался счастливой улыбкой в ответ, при этом выглядел очень довольно.
— Я даже не знаю, какие найти слова, чтобы отблагодарить тебя… — переживала Лили.
— Не нужно слов, — хитро улыбнулся Джеймс и трубочкой вытянул губы, намекая на поцелуй.
Лили рассмеялась до слёз. Парень, можно даже сказать — мужчина, крепкий и высокий, выглядел сейчас так, будто ему не семнадцать лет, а пять. Очень мило и невинно. Из глаз девушки так и лились капельки — «губки бантиком» от Поттера были просто бесподобны.
— Я такой смешной? — деланно обиженно спросил ловец, надув губы.
— Очень, — пискнула сквозь смех староста, сгибаясь от смеха пополам.
Поттер театрально нахмурил брови, надул губы ещё больше и опустил голову, продолжая исподлобья наблюдать за девушкой. Наконец та успокоилась. Лили просто смотрела на него и улыбалась, периодически покусывая нижнюю губу.
— Между прочим, я думал, что у нас всё честно, — парировал самодовольный Джеймс, подойдя к Лили почти вплотную.
— А что же тут нечестного? — усмехнулась девушка.
— Кто-то обещал меня отблагодарить, — невинно произнес Поттер и испытующе посмотрел на Эванс. Девушка улыбнулась, а затем потянулась к парню. Их губы практически соприкасались — настолько близко они были друг к другу. Но в самый ожидаемый момент Лили вдруг повернула голову, и поцелуй достался щеке Джеймса, а отнюдь не его губам. Удивление застыло на его лице. Лили не прогадала — он хотел большего.
— И это всё? — удрученно спросил он.
— А тебе мало? — улыбнулась Лили.
— Мне всегда мало, — без малейшей доли юмора ответил Джеймс. Его глаза потемнели, а зрачки расширились.
Понимая, что иначе проблем не миновать, Лили виновато пожала плечами, снова поблагодарила Джеймса и выбежала из комнаты, прихватив пакет и оставив парня ни с чем.

***

Жизнь снова стала бесконечной рутиной. Ремус призывал Мародёров к активной подготовке к экзаменам, что вот-вот нагрянут, но, кроме Питера, его слушать никто не собирался. Да и Питер слушал только потому, что не был таким талантливым, как Бродяга и Сохатый. Бросив бесплодные попытки наставить друзей на «путь истинный», Лунатик и Хвост погрязли в бесконечных домашних работах, в дополнительных трактатах, учебниках и прочей литературе, днями и ночами проводя время в библиотеке. Сириус часто где-то пропадал с Марлин, которая, в отличие от самого Блэка, по ночам ещё и готовилась к ЖАБА, иногда гулял с братом, ну и, конечно же, с Мародёрами. Джеймс же погряз в тренировках — команда после праздников и отдыха была больше похожа на ожиревших и обрюзгших любителей фастфуда, нежели на спортсменов. Требовательный капитан был как никогда строг, даже прямо говорил игрокам о необходимости воздержании от чрезмерного количества пищи, поскольку, как он любил повторять, «ваши веники сломаются быстрее от ваших расплывшихся задов, чем от бладжера». За чуть ли не круглосуточными изнуряющими тренировками следовали периодические манкирования некоторых предметов. Сил ни на что не хватало. Лили и Алиса практически не расставались. Обе девушки готовились к сдаче экзаменов, причём их целью было не просто сдать, но сдать на «Превосходно». Вуд практически перестала впадать в трансы и растерянность, чему Лили, Фрэнк и Марлин радовались даже больше самой Алисы. Для неё жизнь продолжалась. Как и было оговорено, Лили почти каждый день варила зелья с Северусом в кабинете Слизнорта по его собственному разрешению. Своим любимым ученикам он даже разрешил брать его ингредиенты, что было в диковинку. Встречи с Северусом становились чаще, чем встречи с Джеймсом. Порой Лили думала об этом, но то, что она обнаруживала в итоге, ей категорически не нравилось. Она утешала себя тем, что «так надо», но спокойствия в душе не было. Поцелуи стали редкостью, объятия тоже сократились в разы. Зато был определённый прогресс в возобновлении старой дружбы с Северусом. Они оба понимали друг друга с полуслова, не придирались друг к другу, постоянно были заняты делом. В ходе совместной подготовки они могли поделиться друг с другом какими-то знаниями, скрасить друг другу времяпрепровождение, могли просто поговорить. Но были темы, которые им приходилось старательно избегать.
Прошел февраль, начался март. Десятого марта скромным дружеским кругом поздравляли Ремуса. Он категорически не хотел шума и громких слов, поэтому некоторые откровенно не понимали, почему Мародёры в тот день не отлипали от Люпина, а тот всё время смущённо улыбался. Вечером в Выручай-комнате попили чай с тортиком (ну и сливочного пива, конечно), вручили подарки и по настоянию самого Ремуса успокоились. В отличие от своих друзей, он не любил быть в центре внимания.
Конфликтов со слизеринцами практически не было, если не считать нападения Мальсибера на Петтигрю, когда тот преспокойно шел из библиотеки, неся в руках толстенные фолианты. Не ожидавший этого Питер растерялся, но рядом по счастливой случайности оказался Регулус Блэк, с которым Мальсибер, плюнув на пол, драться всё же не стал. Питеру повезло, он споткнулся, поэтому оглушающее заклинание пролетело мимо него, однако заработал большой синяк на колене и незлобные подтрунивания Сириуса.
На удивление Лили Джеймс и Северус даже близко друг к другу не подходили, не то что пререкались. Создавалось впечатление, что им безразлично, что между ними происходит. Но это было далеко не так.



Северус Снейп
Северус каждую ночь думал о Лили. О том, как изменился её характер, как она сама потерялась в своих изменениях. О том, что расстояние между Лили и Джеймсом, росшее со стремительной силой, идёт самому Снейпу на пользу. О том, что времени до окончания Хогвартса оставалось всё меньше, и надо было что-то предпринимать. Но что?
На каникулах метка была поставлена, и Лили об этом не знает. Но что, если кто-то скажет ей об этом? А кто может? Ведь практически никого рядом не было из тех, кто учится с ним в Хогвартсе. Мальсибер? Хм, было бы довольно странно увидеть его подле Лили, бурно повествующего «грязнокровке» о планах Волдеморта на Северуса. Эйвери? Эта «гиена», как кличут его друзья, на самом деле жалкая дворняга, лишь для пафоса демонстрирующая свои совсем не острые зубы. Кишка слишком тонка. О Розье и говорить не приходится… Так что никто, пожалуй, не мог сказать… Главное — не отворачивать рукава. А придёт время — Северус сам во всем признается, но не сейчас.
Аппетит пропадал, когда сонный Поттер обнимал Лили за завтраком. Хорошо ещё, что не лез целоваться, мерзавец. Для него же хорошо.
Северус был и рад, и не рад такой ситуации, но предпринимать что-либо в этой ситуации не спешил. И без него найдутся те, кто заварит кашу.



Джеймс Поттер
День рождения гриффиндорца обещал быть фееричным не только потому, что это день рождения Джеймса Поттера, но и потому что первый матч сезона Гриффиндор — Рейвенкло был назначен именно на двадцать седьмое марта.
Впервые в жизни он не ждал витиеватых восхвалений, проявлений обожания и прочей ерунды. Важен был только матч, поскольку кубок во что бы то ни стало должен достаться храбрым львам. Так решил Поттер, а уж если он решил — он будет верен решению до конца.
Утро выдалось пасмурным и холодным для конца марта. Радовало квиддичистов только отсутствие ветра и ледяного дождя. Проснувшись рано, Джеймс, не мешкая, привёл себя в божеский вид и ушёл на стадион. Там на скамейках уже сидели, позёвывая, близнецы Пруэтты и другие члены команды. Завидев капитана, гриффиндорцы загомонили и принялись вручать небольшие подарки с поздравлениями. Приняв щедрые дары и отблагодарив сокомандников, Поттер велел начать тренировку и самозабвенно взмыл в небо.

За завтраком он практически не ел, а только отвечал на поздравления. Сириус понимающе ухмылялся, глядя, как очередная почитательница Сохатого смущённо что-то лепетала о любви и счастье, и то и дело похлопывал по плечу друга. Мародёры сразу презентовали свои подарки: Лунатик — заколдованные носки, которые всегда оставались чистыми и без запаха; Сириус — снитч, подписанный никем иным, как Карлом Бродмуром; Питер — волшебные карты, которые ехидно издевались над тем, кто проигрывал. Лили тоже не стала тянуть до вечера и поздравила парня билетами в кино на двоих, что страшно заинтриговало Джеймса, поскольку он никогда не был в кино, а только слышал о нём. А уж что говорить о походе в кино с Лили… Также она подарила парню тёмно-коричневую толстовку со светло-коричневым изображением головы оленя и подписью “Сохатый”, что невероятно умилило парня.

Игра началась неожиданно.
Рейвенкло был подготовлен не хуже Гриффиндора. Игроки то и дело падали с мётел, сшибленные соперниками или бладжерами. Такого напряжения на поле не ожидал никто, в том числе и мадам Трюк. После четвёртого упавшего игрока она чуть было не остановила игру.
Несмотря на потерю вратаря и одного охотника, Джеймс направлял команду в атаку. Интуиция подсказывала ему, что это лишь начало. И он не ошибся: его зоркие глаза засекли снитч, и он, не медля ни секунды, рванул за ним. Сегодня он не искал на трибуне Мародёров и Лили, он был сосредоточен на игре.
Никто не сомневался в том, что Джеймс Поттер ловчее и опытнее пятикурсника, которого взяли в команду совсем недавно. Гриффиндор победил, но не блестяще. С отрывом в десять очков, с тремя травмированными игроками и немного подкошенным настроением. Конечно, факультет был счастлив, даже Макгоннагал улыбалась как никогда, но с каким-то состраданием. Однако Джеймсу было отчего-то не по себе.
И, как оказалось, на это была причина.
Придя в комнату, он обнаружил аккуратно положенное на кровать письмо. И содержание этого письма ему совсем не понравилось. Более того, оно добило его окончательно.
Но ведь сегодня его день рождения?
Нет, день смерти.
День смерти его родителей.

Глава 39. Основатель и последователь: Просьба и месть

Гриффиндорцы дружной толпой покидали трибуны.
— Сириус, — обратился к Бродяге слегка простывший Ремус, кутаясь в мантию, — у Джеймса какие-то дела?
— С чего бы вдруг? — удивился Блэк, прекратив улыбаться Марлин, которую он обнимал за талию.
— Я не знаю, но он пропал, ничего не сказав. Думается мне, что у него сегодня есть особые планы.
Непонимающе пожав плечами, Ремус обратился к задумчивому Питеру:
— Как тебе игра?
— Я не знаю, — ответил тот. — Не могу сказать, что мне не понравилось, но… Может, дело в погоде?
— Дело в капитане, — влез серьёзный Сириус, провожавший взглядом упорхнувшую к Лили Марлин. — Слабенько они сыграли. Давайте на чистоту: ловец Рейвенкло, Сноу, столь же подвижен, как утюг, который, как мне кажется, на метле-то сидел чуть ли не впервые в жизни, не чета Сохатому. Лично я видел снитч два раза до того, как его заметили ловцы, но я не упрекаю Джима, он ведь именинник, — усмехнулся Бродяга, Ремус и Питер понимающе улыбнулись. Но усмешка быстро сошла с лица Блэка, будто её и не было. — Однако, друзья, я не могу понять, почему остальные игроки так активно принялись ломать себе шею и различные конечности. Никогда такого не видел, даже не слышал о таком. Я удивлен, как ещё старушка Макгонагалл не разогнала всех к чёртовой бабушке.
— Она решила сделать подарок Сохатому, дала доиграть матч, — предположил Хвост, засунув руки в карманы мантии.
— Да, организовала торт из полуживых игроков Гриффиндора в Больничном крыле, — саркастично вставил Ремус. Обычно сарказм ненадолго всплывал в его фразах до и после полнолуний. Люпин вздохнул и покачал головой.
— В любом случае, что бы там ни было, давайте просто порадуемся победе, — предложил чуть повеселевший Сириус. — Хоть и десять очков, да наши.

Джеймс Поттер
То, что было написано на свежем пергаменте, по сути, не говорило ни о чём, кроме того, что родители Джеймса якобы умерли и что письмо оставил Альбус Дамблдор.
“Мистер Поттер,
прошу не отказать в конфиденциальной беседе в моем кабинете после матча. До меня дошли сведения о смерти ваших родителей.
Будьте мужественны.
Альбус Дамблдор”.

Обыкновенно уверенный в себе Джеймс Поттер был чрезвычайно взволнован. Он не позволял своим мыслям даже близко касаться в той или иной степени содержания письма. Джеймс даже не заметил, как по вежливому предложению директора очутился в кресле напротив него и взял в руки обжигающе горячий чай. Он не чувствовал ни жжения, что обыкновенно просыпается под кожей, когда возьмёшься за что-то горячее, ни боли. Всё вдруг стало каким-то мелким и ничтожным. И меньше всего студенту хотелось верить в правдивость написанных строк.
— Как ты уже понял, Джеймс, я позвал тебя неслучайно, — перешёл к делу Дамблдор, проницательно глядя на молчаливого гриффиндорца.
Последний поднял голову, поставил нетронутый чай на стол и с решимостью посмотрел на директора.
— Надеюсь, ты готов к разговору? — осторожно осведомился Альбус.
— Да, профессор, — взял себя в руки Поттер. Он перестал напоминать статую, способную лишь неподвижно смотреть на собеседника, удобнее усевшись в кресле и приготовившись ловить каждое сказанное слово.
— Прекрасно.
Одним жестом Дамблдор без каких-либо видимых усилий закрыл входную дверь и ставни окон. Внезапно наступивший мрак рассеялся после зажжения свеч.
— Нас точно никто не слышит? — что-то вдруг дёрнуло Джеймса задать этот странный вопрос.
На миг Поттеру показалось, что профессор собирался что-то ответить, вместо этого он поднялся из-за стола, подошёл к шкафу и открыл его. Из-за створок показался хорошо знакомый предмет.
— Это Омут Памяти, сэр? — решил проверить свои догадки гриффиндорец.
Альбус Дамблдор медленно кивнул и жестом подозвал студента к себе. Джеймс послушно проследовал к нему и негодующим взглядом начал сверлить то Омут Памяти, то директора. Дамблдор ничуть не смутился.
— О, я понимаю тебя. Вероятно, ты хочешь узнать, отчего я прибегнул к этому интересному предмету и причём здесь твои родители. На наше с тобой счастье в моем арсенале нашлась парочка воспоминаний, которые прольют свет на некоторые обстоятельства.
Не говоря больше ни слова, мужчина вытащил из груды всевозможных пузырьков, находившихся в шкафу, содержавших непонятные субстанции, один-единственный, вскрыл его и вылил содержимое прямо в чашу. По его взгляду Джеймс понял, что пора «нырять», и окунулся в воспоминания с головой…

— Альбус, — требовательно и одновременно взволнованно обратился к задумчивому профессору статный мужчина лет сорока. В этом темноволосом кареглазом собеседнике директора Джеймс узнал своего отца. — Вы уверены, что нас никто не слышит?
Альбус Дамблдор, расхаживавший по кабинету рядом со столом, внезапно остановился и внимательно всмотрелся в лицо недавно вошедшего явно обеспокоенного мужчины. Не найдя на нём никаких признаков недоверия, он спешно подошёл к мужчине, всё также задумчиво смотря на него, и негромко ответил:
— Нынче никому нельзя верить, Чарлус, — директор Хогвартса, ничуть не изменившийся в лице, скрестил руки за спиной и стал расхаживать вдоль портретов, окидывая взглядом каждую картину. — Будь уверен, даже у стен есть уши, глаза и рот. И мы оба прекрасно понимаем, кому это нужно.
Недолго думая, Поттер-старший взмахнул палочкой, не проронив ни слова.
— Оглушающие чары, — понимающе улыбнулся Дамблдор, остановившись у своего стола. Он снова окинул задумчивым взглядом кабинет, продолжая говорить: — Вы никому не доверяете.
— Я доверяю только своей семье и вам, Альбус, — в голосе отца Джеймса не было ни нотки радости, а лицо отображало лишь решимость.
Директор прекратил созерцание своего пристанища и облокотился о стол. По его вежливому предложению волшебник сел в кресло, до сих пор стоящее напротив стола в кабинете.
— Полагаю, у вас есть веские причины обращаться ко мне, — Дамблдор послал собеседнику вопросительный взгляд.
— Это дело исключительной важности, Альбус, и оно должно остаться между нами, — многозначительно произнёс тот.
— Что ж, — профессор развернулся, обошёл стол и сел. — Тогда начнём.
Мистер Поттер не заставил себя ждать.
— Как мне известно, некий Волдеморт имеет успех в кругах аристократии, — негромко начал он. — До недавнего времени о нём лишь говорили. Он присутствовал на светских раутах, был желанным гостем в любом чистокровном доме. Но всё изменилось. Теперь его называют «Тёмный Лорд», не упоминая имени, но не все чистокровные волшебники рады его видеть, не говоря уже о маглорождённых…
— О маглорождённых? — на лице Дамблдора проявилась несвойственная ему нотка ошеломлённости.
— Да. Он называет их «грязнокровками», — на последнем слове Чарлус Поттер едва заметно скривился. — У Министерства, особенно в Аврорате, есть серьёзные основания начать охоту за последователями Волдеморта. Домашние клубы почитателей этого волшебника превратились в сборища безумцев. — Дамблдор выразительно выгнул бровь дугой, а Поттер-старший перестал сдерживать свои эмоции. — Поверьте, я видел собственными глазами то, о чем даже Крауч не догадывается. Волдеморт сформировал оппозиционное военное подразделение с говорящим названием «Пожиратели смерти», призванное Тёмным Лордом «очистить волшебное сообщество от грязнокровок и осквернителей крови». У задержанных нами волшебников, состоящих в этой организации, есть несколько характерных признаков, по которым мы их вычисляем.
— Что за признаки? — не смог удержаться от вопроса Дамблдор.
— Все они одеты в чёрные мантии и носят белые маски, полностью скрывающие их лица и не отличающие друг от друга. К тому же, каждый Пожиратель носит на руке особую татуировку в виде черепа и выползающей из него змеи. Для чего она нужна, мы пока что не знаем, но предполагаем, что для её появления проводят некий тёмный магический ритуал.
— Несомненно, — задумчиво протянул Дамблдор. — Министерство знает? Фадж, Крауч — они в курсе?
— Определённо. Именно поэтому я и пришёл к вам, Альбус.
Дамблдор словно ждал этой фразы.
— Прежде чем мы вернёмся к сути вопроса, мне необходимо убедиться, что наши действия не вызовут противодействия.
— Что вы имеете в виду, Альбус? — Поттер скрестил ноги и по-хозяйски положил руки на подлокотники кресла.
— Скажите, Тёмный Лорд пытался завербовать вас?
— Всю семью. Наверное, моя семья — одна из немногих, которые не присоединились к нему и не разделяют его идей, — кивнул волшебник и его выражение лица мгновенно изменилось на решительное и гневное: — Особенно он желал видеть в своих рядах Джеймса, но я сделаю всё, чтобы этот самозванец до него не добрался. Радует, что Джим не поддерживает подобные идеи, так что могу поручиться в этом за своего сына, о котором я бы тоже хотел поговорить.
— Хорошо, — заключил Дамблдор. — Тогда в чём состоит суть вашего вопроса?
— Не кажется ли вам, Альбус, что начинается война?
Дамблдор молчал, подперев подбородок руками.
— Помните, что было вначале — всё проходило тихо, тайно и только лишь на уровне сплетен. Сейчас Волдеморт начал действовать в открытую. И я считаю, как, впрочем, и Аластор, что грядут битвы и сражения. И если ничего не предпринять, скоро в Англии не останется ни одного маглорождённого волшебника, которые, по мнению Лорда, не имеют право существовать.
— Но, Чарлус, вы сказали, что Министерство осведомлено о деятельности Волдеморта?..
— Да, но не считает сложившуюся ситуацию опасной. Кто-то попросту манкирует, кто-то просто не обращает должного внимания. Именно поэтому я, Грюм и ещё несколько авроров готовы вступить в организацию, которая будет бороться с Пожирателями. Это же я предлагаю сделать и вам.
— Не кажется ли вам неосмотрительным вступать в организацию, борющуюся с Тёмным Лордом и не подчиняющуюся Министерству? Так вы ставите себя между двух огней.
— Нам не привыкать. Но мы не видим другого выхода.
— А как же дети, Чарлус? Ведь они неизменно будут втянуты либо на одну сторону, либо на другую? И думали ли вы, что они могут сослужить Волдеморту огромную службу, являясь рычагом давления?
— Все мы приняли решение скрывать свою ставку в Ордене даже от близких.
— В Ордене? — переспросил Альбус, словно пробуя слово на вкус. — Звучит скудновато.
— Что вы предлагаете, Альбус? — заинтересовался Поттер, выпрямившись в кресле.
— Предлагаю назвать тайную организацию Орденом Феникса, — переглянувшись, мужчины усмехнулись. — Звучит куда интереснее, не находите?
— Пожалуй, да, — согласился Чарлус.
— И всё же вы не сможете скрывать свою причастность, если с вами что-либо случится.
— Вы правы, Альбус. И это ещё одна причина, по которой я пришел к вам.
— Я вас слушаю.
— Мы с Дореей прекрасно понимаем, что в один день мы можем не вернуться. И поскольку я практически никому не доверяю, я прошу вас присмотреть за Джеймсом. — Мужчина горько вздохнул. — Когда придёт время, а именно — нас не станет, поведайте ему об Ордене и расскажите, в чём заключается его работа.
— А согласен ли сам Джеймс с вашими идеями?
— Об этом не беспокойтесь, — довольно заулыбался Чарлус, вновь раскинувшись в кресле, — он думает так же, как и я. Хоть ему и пятнадцать, он далеко не так глуп, как может показаться на первый взгляд. — Волшебник подался корпусом чуть вперед, — со второго курса он твердит мне о том, что не терпит слизеринцев, поддерживающих Волдеморта, — оба собеседника весело усмехнулись, отлично зная Джеймса, — и хорошо общается с маглорождёнными. И по секрету вам скажу, что он поведал мне о самой главной причине, по которой он не терпит общества сторонников Лорда.
— Какой? — В глазах директора плясали весёлые огоньки, как и в глазах гостя.
— Он влюблен в маглорождённую волшебницу, его однокурсницу. Все уши прожужжал про свою Лили, — мужчина весело хохотнул, а Дамблдор очень тепло улыбался.
— Очень хорошая девочка, у вашего сына отличный вкус, — подмигнул Поттеру профессор.
— Благодарю, — веселье испарилось с лица отца Джеймса, и он продолжил: — Так что можете не сомневаться в Джиме. Одно лишь меня беспокоит: если вдруг со мной и Дореей что-то случится, прошу, Альбус, не скрывайте ничего от Джеймса. Он должен знать правду, какой бы горькой она ни была.

Несколько коротких мгновений спустя Джеймс понял, что вернулся в реальность. В голове абсолютно не укладывалось ни известие о смерти родителей, в которое он отчаянно не хотел верить, ни полное неожиданностей воспоминание. Профессор молча смотрел на студента, впавшего в некий ступор. Так прошло несколько безумно долгих минут, которые показались Поттеру адом.
— Это правда, профессор? — с ноткой недоверия осведомился парень, неотрывно следя за тем, как Дамблдор убирает в шкаф чашу и направляется к столу.
— Да, — без всяких сомнений ответил директор, усаживаясь на стул. — Джеймс, прошу, сядь. Это ещё не всё.
— Не всё? — несколько обвинительным тоном спросил, а затем нервно хохотнул Поттер, но всё же сел. Он очень чётко понимал, что как никогда близок к истерике.
— Пойми меня правильно, Джеймс, я делаю то, что завещал мне Чарлус, — словно маленькому капризному ребёнку втолковывал ему Дамблдор. От слова «завещал» Сохатого бросило в дрожь. — Поэтому я показал тебе воспоминание, поэтому ты здесь.
— Когда они умерли? — безжизненно спросил Поттер, смотря куда-то перед собой, тогда как Дамблдор следил за его реакцией.
— Неделю назад, — негромко отозвался мужчина.
— Неделю?! — неожиданно вскинулся Джеймс, вскочив с кресла на ноги. — Неделю назад?! Почему, почему мне не сообщили об этом сразу же?
Гнев, обида, ярость, боль — все эти чувства коктейлем смешались и бурлили в душе гриффиндорца. Он ненавидел Дамблдора и других, кто знал о трагедии Поттеров и ничего не сказал тому, кто должен был быть оповещён об этом первым. Такой моральной и физической уничтоженности он не чувствовал никогда. Будто что-то тяжёлое, к примеру, небо, серое и давящее, легло, даже обрушилось на его плечи.
— Почему так поздно? Что всё это, чёрт возьми, значит?!
— Джеймс, — жестом остановил истерику Дамблдор. — На то была серьёзная причина.
— Какая, позвольте узнать? — сдерзил взбешённый и одновременно отчаявшийся студент. — Что за причина, по которой меня даже на похороны собственных родителей не пригласили?
— Послушай меня внимательно. Твои родители не просто погибли, их отравили.
Их отравили…
Их отравили!..
Чёрт подери, какие-то поганые ублюдки взяли и лишили его родителей жизни — взяли и отравили!
— Джеймс, — Дамблдор снова вернул к разговору ушедшего в себя Поттера. — Их отравили Пожиратели и сделали это открыто. Отныне ты их мишень. Именно поэтому тебе не сообщили о смерти сразу, именно поэтому ты пропустил похороны. Пожиратели смерти выбрали тебя своей целью. После Хогвартса твоя жизнь станет крайне небезопасной.
— Мне плевать, — процедил разгневанный пуще прежнего Джеймс. — Пусть только сунутся…
— Не наделай глупостей, мой мальчик, — предостерёг его помрачневший Дамблдор. — У тебя есть время всё обдумать и принять мудрое решение…
— Я уже принял решение, — без всяких колебаний стальным тоном произнёс Джеймс. — Я хочу вступить в Орден Феникса.

***

Дамблдору вдруг показалось, что кресло — то самое, в котором сидят его посетители, служит индикатором времени. Оно — время — медленно течёт, и параллельно с ним сменяются поколения. Несколько лет назад Чарлус Поттер предлагал Альбусу вступить в совершенно никому не известную на тот момент организацию и просил присмотреть за единственным ребёнком после его кончины. А теперь в том кресле сидел его сын Джеймс и рвался в Орден Феникса, неуловимую команду людей, противостоящих самому Лорду, чтобы отомстить за смерть любимых родителей.


Дорогие читатели, а вы обратили внимание на неизменно загадочного Дамблдора? ;)
— Нынче никому нельзя верить, Чарлус, — директор Хогвартса, ничуть не изменившийся в лице, скрестил руки за спиной и стал расхаживать вдоль портретов, окидывая взглядом каждую картину. — Будь уверен, даже у стен есть уши, глаза и рот. И мы оба прекрасно понимаем, кому это нужно.


Глава 40. Это конец

Я не верю в совпадения. Если уж два события наслоились друг на друга, значит, так было задумано. Вот и эта глава навевает некие мысли… Само число 40 лично у меня ассоциируется со знаменитой Симфонией №40 гениального Вольфганга Амадея Моцарта. Скажу честно, я не оттягивала главы и не намеревалась вложить скорбь именно в эту главу, но раз так вышло, значит, так нужно. В свою симфонию Моцарт вложил ощущение близкой кончины. Сразу отвечу на очевидный вопрос: «Разве снова кто-то умрёт?» Нет, дорогие читатели, главные герои целы и невредимы, почти все… За остальных не ручаюсь. Если будет желание, включите 40-ую симфонию и послушайте. Ну, а если нет, то нет.
Несмотря на всю трагичность ситуации, я хочу от чистого сердца поблагодарить каждого человека, который читает этот фанфик, и без всякой лести сказать: «Я тебя люблю». Никакой лести, дамы и господа. И мне абсолютно не важно, девушка вы или парень, что вы любите и чего боитесь. Просто знайте, что в этом мире есть те, кто вас любит просто за то, что вы есть.
Огромное спасибо моей драгоценной бете Marille за всё, в особенности за терпение и понимание. Также благодарю бету Mandarinka, которая никогда не даёт мне расслабиться. Обеим спасибо.




Сириус Блэк
Когда Сириус нашёл Сохатого недалеко от кабинета Дамблдора в таком состоянии, что мёртвый по сравнению с ним выглядел краше, до Блэка моментально дошло, в чём было дело. Джеймс застыл в трансе и не проронил ни слова, даже не смотрел на лучшего друга, хотя тот пытался его растормошить всеми силами, как только мог. Но в таком состоянии Поттер стоял недолго. Минут через пятнадцать он вышел из апатии. Впоследствии Сириус не мог решить, что же было лучше: его транс или гнев.
— Эти чёртовы ублюдки убили моих родителей! — орал Сохатый. — Ты слышишь? Эти уроды отравили мою семью и изгадили мне жизнь!
Конечно, Бродяга догадывался о трагедии, но подробности смерти, услышанные от взбешённого, чуть ли не обезумевшего Сохатого, его, завзятого аристократа Блэка, поставили в ступор.
Родители Джеймса дали ему то, в чём нуждается каждый ребёнок, но в чём отказывают отпрыскам благородного дома Блэков. Дорея была на редкость проницательной, доброй и любящей женщиной. Казалось, Джеймс и Сириус — братья не только по духу, но и по крови, — настолько одинаково женщина любила Сохатого и Бродягу. Чарлус был для Сириуса олицетворением идеального отца и любящего мужа. Именно по его наставлению парень бросил страдать ерундой и всерьёз задумался о карьере аврора. Он не воротил от него нос, даже если Сириус допускал какую-то оплошность, как делал это Орион Блэк. Мистер Поттер не совал под нос чёрную метку Беллатрисы каждый раз, как та появлялась в их доме, как это с необычайной одержимостью и пафосом делала Вальбурга, его мать. Семья Поттеров — это чистое везенье. Они и родственники, и друзья — всем, чем только могли, они, нисколько не раздумывая, делились с Сириусом. За то время, что Блэк был с ними, он был как никогда счастлив, потому что впервые ощутил, что, по крайней мере, в одном доме его любят и ждут.
— Сохатый, — с горечью в дрогнувшем голосе негромко сказал Бродяга, положив руку на плечо разъярённого Поттера, — пошли. Здесь нечего больше делать.
Это был единственный раз, когда Джеймс его послушал.
По пути в башню Гриффиндора к двум парням то и дело лезли воздыхательницы. Одним только разгневанным выражением лица Сириус отпугивал приближавшихся девушек. Но были и те, кто попробовал сунуться к ничего не замечавшему Джеймсу, за что и получили.
— Отвалите! — крикнул тот на стайку пятикурсниц, когда те безуспешно пытались вручить ему подарки к дню рождения.
Глаза Джеймса стали до неузнаваемости безумными. Он хотел вручную перебить девушек, но Сириус вовремя вмешался, вставил по полной программе «кретинкам», как он изволил выразиться, за бестактность и увёл Сохатого в гостиную. Там к ним никто не посмел сунуться, и правильно сделали.
Сириус лично поговорил с Лили и объяснил деликатность ситуации, в которой они оказались. И хотя слова о смерти родителей Джима так и застревали в горле непроходимым комом, гриффиндорец всё же нашел в себе силы рассказать о трагедии. Без лишних вопросов Лили отстранилась от Джеймса на неделю, в течение которой Мародёрам оставалось только искренне надеяться на то, что Джеймс успокоится и придёт в себя.
Но не тут-то было. Все надежды растаяли, когда Джеймс, едва войдя в комнату, начал крушить с яростью всё, что попадалось под руку. Ремус пытался тут же всё это починить, и так они промаялись целый час, после чего Джеймс камнем рухнул на кровать и замолчал. Никто не ждал от него объяснений, даже не рассчитывал что-то узнать, но через несколько минут Поттер в красках рассказал все сам.
— И знаете, что ответил мне Дамблдор? — едко бросил Джеймс, продолжая лежать на своей кровати и смотреть в потолок. — Ну, я слушаю ваши предположения?
— Дай угадаю, — устало буркнул Лунатик, немало потрясённый трагедией друга, — запретил вступать в Орден Феникса?..
— Нет, — Сохатый резко сел и окинул парней взглядом, — разрешил.
— Шутишь? — обомлел Сириус, недоверчиво смотря на Сохатого. Мало ли что ему взбрело в голову?
— Разрешил, — кивнул Поттер в подтверждение своих слов, — но только по окончании школы.
Ремус и Сириус перекинулись задумчивыми взглядами, но промолчали.
— Он и вас приглашает, — продолжил Сохатый. Лицо его снова стало маской безразличия. — Но только никому ни слова.
— А как же Лили? — участливо поинтересовался Питер, озвучив всеобщий вопрос.
— А ей в особенности, — раздражённо ответил Поттер.

Прошло около недели, в течение которой Джеймс пребывал вне себя, почти ничего не ел, не спал и никуда не ходил. С одной стороны, Ремус и Сириус тихо радовались, что жажда вендетты в Джиме за это время перегорит и он никого не лишит жизни и сам не сядет в Азкабан. Но, с другой стороны, парень выглядел таким несчастным и подавленным, что пусть бы он лучше калечил Снейпа или Нотта в перерывах, чем был воплощением живого трупа.
В начале апреля Поттер в сопровождении самого Альбуса Дамблдора посетил кладбище в Годриковой впадине, где похоронили его родителей. Вернулся в Хогвартс он в тот же день, вопреки ожиданиям друзей, был крайне задумчив и неразговорчив. Когда перед сном Мародёры затеяли разговор, чтобы встряхнуть Джима, он, к радости всех, принял в нём участие.
— Джим, мы думали, ты останешься в… — Люпин резко запнулся, с опаской поглядывая на удивлённого Поттера. Тот понимающе моргнул и закончил фразу:
— В Годриковой впадине? Нет, я не хочу туда возвращаться.
— Совсем? — ошалело вытянулся на кровати Питер. Сириус закатил глаза, обернувшись к Питу, а затем повернулся и снова посмотрел на Джеймса.
Поттер глубоко вздохнул, но ничего не ответил.
— Ты можешь пожить у нас с Регом, — добродушно заверил Сириус, а сам за спиной сжал в руках подушку так, чтобы Джеймс этого не видел. — Серьёзно. Хоть навсегда, мы только за.
В комнате повисла давящая на мозг тишина. В душе Сириуса кипела паника. Ему было тяжело не меньше Джеймса, однако он ни за что бы это никому не показал, а уж ему — тем более. Покинуть родовое гнездо Поттеров означало покинуть светлую память того времени, когда всё было совсем иным, когда Дорея и Чарлус были живы.
— Нет, Бродяга, — тихо ответил Джеймс, после чего встал с кровати и подошёл к окну. Затем он медленно открыл створку и вдохнул холодный весенний воздух. Лунатик зябко поёжился и накрылся одеялом по пояс. — Нет. Мне ещё жизнь свою строить надо. У тебя есть свои заботы, — многозначительно приподнял бровь Поттер, затем снова отвернулся к окну.
— Джим, ты мой брат, — вкрадчиво объяснил очевидную истину Сириус. Джеймс, казалось, никак не отреагировал, но правая бровь предательски дрогнула. — Мы со всем справимся вместе. Я ни за что на свете не бросил бы тебя…
— Бродяга, — повернулся к нему Поттер. Волосы колыхались на ледяном ветру, что дул из открытого окна. Сириус резко закрыл рот, не успев закончить фразу. — Дело не во мне. Дело в том, что я хотел… Лили, мы бы…
Челюсть Лунатика хрустнула — настолько резко она опустилась на пол. Питер пребывал в немом шоке, то и дело глупо моргая. Сириус же сразу понял, что Поттер имел в виду.
— В общем, я бы хотел, чтобы мы с ней… — он вдруг резко встряхнул головой и окинул друзей раздражённым взглядом. — Чёрт! Как это, оказывается, сложно сказать!..
Сириус усмехнулся:
— Говорить ей будет ещё сложнее.
Лунатик понимающе улыбнулся и подмигнул Питеру, до которого, наконец, стало доходить, о чём шла речь.
— Хотя какая разница, — продолжил спокойный, но очень уставший Джеймс, вновь повернувшись к окну. — Мне кажется, оно того не стоит. В Годрикову впадину я пока не собираюсь. Ни один, ни с кем-то.
— Джеймс, но так нельзя! — воскликнул взволнованный Ремус, выбравшись из-под одеяла. — Ты замкнулся в себе, окружив себя горем, и не думаешь из своей скорлупы выбираться!
И тут он прикусил язык. Сириус мысленно дал себе подзатыльник, что не остановил Лунатика на полуслове. Ярость Поттера была слышна, как думал Блэк, даже в подземельях.
— Что ты об этом знаешь, Рем? — вспылил Джеймс, раздражённо проведя ладонью по волосам и буравя друга взглядом. Лунатик побледнел. — Что? Может, твоих родителей убили Пожиратели? Может, тебя всю жизнь держали в неведении? Что, ты у нас самый обделённый?
Это было словно ушатом ледяной воды для молчавшего Люпина. Он вскочил с кровати с такой поразительной ловкостью, которой мог похвастаться не каждый охотник квиддичной команды, и стрелой вылетел из комнаты, метая глазами громы и молнии. Притворившись валенком, Поттер с самым безразличным выражением лица завалился на свое лежбище и больше в ту ночь ничего так и не сказал.

В середине апреля Джеймс и Ремус помирились. Сохатый несколько отошёл и стал более походить на себя прежнего, чем до этого. Он даже снова стал гулять с Лили. Девушка была рада, но что-то в её глазах после очередной встречи с Джеймсом не давало Сириусу покоя. Встреч со слизеринцами стараниями Мародёров удалось избежать. Так закончился апрель.



Джеймс Поттер
Мая Джеймс почти не ждал. Но он, вопреки ожиданиям, оказался далеко не затяжным, его дни летели будто секунды.
Гриффиндорец окончательно справился с бедой. Так думали, кажется, все, кроме него самого. Бывали моменты, вызывавшие непрошенные, щемящие душу воспоминания. Но он быстро и усердно изгонял их из мыслей. Он уже привык.
Тренировки команды были чрезмерно суровыми — впереди предстоял матч со Слизерином. К желанию завладеть кубком школы присоединилось желание увидеть поражение команды противника — моральное поражение. Конечно, оно было ничтожно по сравнению с тем, что пережил Джеймс, но всё же моральное превосходство над будущими Пожирателями даже в мыслях было для Джеймса стимулом к игре. Пруэтты неоднократно умоляли Поттера сбавить обороты хотя бы на чуть-чуть и дать команде отдохнуть, на что Джеймс лишь ухмылялся и говорил: «Отдыхать будем с кубком в руках».
Взаимоотношения с Лили были какими-то странными. Вместе на людях их давно уже не видели, но друзья знали, что они встречаются. Пусть и не каждый день, пусть не каждый назначенный раз, но всё же встречались. Разговоры друг о друге сводились к минимуму, говорили о различной ерунде. У обоих на языках вертелись давно назревшие вопросы, которые ни один, ни вторая не решались задать. Лили усердно готовилась к ЖАБА, а Джеймс — к решающему матчу. Оба были напряжены до предела, и выяснять отношения не было сил. Безмолвным разговором было решено отодвинуть тему их взаимоотношений в дальний угол до неопределённого времени.

***

Двадцать четвёртого мая состоялся матч Гриффиндор — Слизерин. Трибуны были забиты до отказа, пришли многие хаффлпаффцы и рейвенкловцы. Присутствовали также и все преподаватели. Разумеется, не только из любви к квиддичу. В этом году выпускается самая знаменитая и богатая талантами параллель.
Мадам Трюк с благодарностью посмотрела на Джеймса. Она знала, он был фанатиком этого вида спорта. Для него квиддич был не просто игрой, а другой реальностью, в которой он чувствовал себя избранным. Она видела азарт в его глазах, его настрой и удивительную чуткость капитана и ловца. Он ответил ей тёплым взглядом и пожал руку. Это был его последний матч в Хогвартсе. И он должен выйти из него победителем.
Если зрители считали, что матч между Рейвенкло и Гриффиндором был очень жёстким, то тут они сразу поняли, что ошибались. Слизерин нисколько не уступал в подготовке львиному факультету, а вдобавок ещё и мухлевал без зазрения совести. Джеймс рассчитывал на новую технику, которую сам же и изобрёл, и на манёвренность игроков своей команды. Однако команда не спешила радовать капитана. Ему пришлось помогать охотникам в атаке и на ходу учить команду выворачиваться из захватов противника. Спустя какое-то время Джеймс попросту всё бросил и взлетел над полем. Окинув взглядом пришедших поглазеть на зрелище студентов, преподавателей и иных знакомых и незнакомых лиц, Джеймс упорно искал Лили. Мародёров он заметил сразу же. Крик Бродяги он слышал через весь стадион, а его размахивания львиным знаменем были видны даже на таком большом расстоянии. Лили среди трибун Гриффиндора он не видел, зато с удивлением отыскал её рыжую голову, затерявшуюся среди хаффлпаффцев, да не одну, а со Снейпом. Челюсти свело судорогой — настолько сильно Джеймс их сжал. Но тут же он опомнился: он на матче. Тем более, что он ничего не мог сейчас сделать. Зато мог поймать снитч, что пролетел у него прямо перед глазами. Собственно, он так и сделал.
Вечеринка в тот день выдалась отменной. Сначала пришла сама Макгонагалл, осыпала команду и факультет самыми лестными (в прямом смысле этого слова) эпитетами, даже выпила кружечку сливочного пива вместе с собравшейся толпой. Вскоре она ушла, перед этим наказав не разнести башню по камушкам, не скрывая довольной улыбки. Несмотря на то, что первый экзамен по чарам должен был быть на следующий день, никто не торопился лечь спать. Мародёры буянили налево и направо, только успевая получать тумаки и замечания от Ремуса. Но вскоре сдался и он — всё равно при таком шуме было не уснуть. Марлин без зазрения совести целовалась с Сириусом, устроившись на диване, на зависть Гидеону, который мялся в углу, не зная, куда себя деть. Алиса с Фрэнком и Ремус громко хохотали над какой-то историей Лонгботтома. Лили к сливочному пиву даже не притронулась, что уж там говорить о жарких поцелуях… Это заметно озадачило Джеймса.
— Лил, — обратился к ней Поттер, потягивая пиво из до краёв наполненной кружки, — ты чего? Даже за победу не выпила…
Эванс посмотрела на него как на полоумного.
— Вообще-то, смею напомнить, у нас завтра экзамен, — парировала девушка, повернувшись лицом к Поттеру. Он попытался её обнять, но та ловко вывернулась.
— Чего ты такая взвинченная? — без обиняков спросил Джеймс, приложившись к новому стакану. — Праздник ведь…
— Какой? — с вызовом ответила девушка. — Вот когда сдадим экзамены, выпустимся из Хогварста и поступим туда, куда хотели, вот тогда и будем отмечать.
— По-твоему, победа над Слизерином 200: 80 — это фигня, и то, что кубок наш, — тоже? — предыдущая реплика Лили его изрядно задела.
— Давай не будем портить друг другу настроение в этот вечер, — она поднялась с ковра на ноги. — Спокойной ночи.
Она упорхнула, а Джеймс залпом осушил стакан и разбил его об пол. Никто этого даже не заметил.

***

Пятикурсники метали громы и молнии. На обед они являлись группами, практически не разговаривали, а только и делали, что утыкались носами в книги. Младшие курсы обходили пятый курс стороной, упаси Господь кого-то потревожить. Что уж было говорить о семикурсниках. После первого экзамена чар, на котором завалили половину выпускников, в том числе и Питера, выпускники выглядели потрёпанными. Но, к удивлению выпускного курса, остальные экзамены были сданы относительно легко. Джеймс и Сириус, которые никогда особенно не страдали манией учёбы, бродили по замку, общались с привидениями, пугали по ночам Филча, стараясь запомнить Хогвартс, ибо после выпускного бала Хогвартс-Экспресс увезёт их в Лондон навсегда и никогда не привезёт обратно. Было в этом печальном факте что-то отрадное, надежда на новое приключение, к примеру, но и неправильное. Как-то непривычно было думать, что назад в ставший родным замок они никогда уже не вернутся, не войдут в классы, не сядут за парты. Не будут подтрунивать над слизеринцами, шутить с учителями, бесить завхоза и ходить оправдываться перед директором. И не пригодится им больше Карта Мародёров, которую он создавали с таким старанием и вдохновением, что становилось даже обидно. Не будут получать почту по утрам в Большом зале, общаться с однокурсниками, находясь с ними за одним большим дубовым столом, есть вкусную стряпню школьных домовиков. Огромная часть жизни вскоре станет прошлым, детством, в которое, по преданию, нет возврата.

***

И вот экзамены сданы. Плохо ли, хорошо ли — сданы, это главное.
Стоит ли говорить, что значил этот момент для выпускников?
— Пит, помоги мне, пожалуйста, расправить воротник пиджака, — любезно попросил Ремус, стоя перед зеркалом.
Уже одетый и причёсанный Пит подошёл к Лунатику и стал помогать разобраться с новым костюмом.
Сириус и Джеймс сидели в пустой гостиной Гриффиндора. Хотя был уже вечер, никто в тот день не устраивал тусовок, никто не спорил и не смеялся. В Хогвартсе остался лишь седьмой курс, и этот день был чрезвычайно важен для них.
— Скажи, Сириус, — задумчиво начал говорить Сохатый после двадцатиминутного молчания, — о чём ты жалеешь?
— Ни о чём, Джим, — Блэк закинул одну ногу на другую. — Ты жалеешь о чём-то?
— Нет, не жалею, но думаю, стоит ли делать то, что задумал.
Сириус закинул руку на плечо Поттеру.
— Что бы ты ни решил, мы всегда с тобой. Но если ты в чём-то сомневаешься, то взвесь все «за» и «против». Может, тогда ситуация и прояснится.
— Спасибо. — Джеймс окинул Бродягу взглядом, и тот поспешно убрал руку, зайдясь беззвучным лающим смехом. — А ты что решил?
— Ну, скажем так, мои планы кардинально не меняются. Разве что мы с Мар решили, что после поступления будем жить вместе.
— А её родители? — удивлённо спросил Джеймс.
— Именно на это и нужно около полутора месяца, — усмехнулся Сириус, а Сохатый расплылся в понимающей улыбке.

Большой зал был украшен цветами и лентами, волшебный потолок отображал кристально чистое звёздное ночное небо. В помещении царила радость. Преподаватели веселились наравне со своими теперь уже бывшими учениками. Церемонию вручения почётных свитков и обычных аттестационных свитков Хвост, Бродяга и Сохатый благополучно проспали, просыпаясь лишь от бодрящих толчков Лунатика, говорившего о том, что пора идти и забирать свой диплом. Сам Ремус, как и Лили, получил свиток особого образца и был чрезвычайно горд собой. После этой жутко нудной церемонии наступала другая часть — шведский стол и танцы. Сириус сразу же потащил Марлин к закускам и сливочному пиву, глядя на еду голодными глазами. Маккиннон не переставала смеяться над голодным, жевавшим всё подряд Бродягой и напоминать, чтобы тот не испортил свои парадные чёрные брюки и оранжевую рубашку. Сама же Марлин была одета в короткое трикотажное малиновое коктейльное платье длиной до середины колена, без бретелей, завершив свой образ чёрными босоножками на высоком каблуке, и волосами, забранными в высокий идеальный хвост, закреплённый чёрной лентой-бантом. Алису в пышном красном платье после церемонии не было видно, как и Фрэнка. Питер с Ремусом, одетые по последнему писку волшебной моды, беседовали с Макгонагалл, которой, по видимому, разговор пришёлся по душе — она даже не прятала улыбку.



Джеймс Поттер и Лили Эванс
Потанцевав немного, Джеймс с коварной улыбкой предложил Лили пройтись к озеру. Возле него никого не было, погода стояла прекрасная: тёплый июньский ветер слегка колыхал зелёные листья деревьев, шепча удивительную мелодию, воздух был ни горячим, не холодным — всё было идеально. Именно так себе Джеймс это и представлял.
— Скажи честно, вы опять что-то затеяли? — спросила девушка, глядя себе под ноги.
— Нет, на этот раз мы решили предоставить организаторам возможность отличиться, — ответил парень. — А то все привыкли, что Мародёры всегда всех развлекают.
— Потянуло на пенсию? — усмехнулась Лили, посмотрев на театрально изумившегося её вопросом Джеймса.
— В отпуск.
Они молча подошли к озеру и остановились в метре от воды, повернувшись лицом друг к другу. Их лица не выражали ни тени улыбки, они чувствовали, что сейчас кое-что должно было произойти.
— Лили, я не знаю, правильно ли поступаю…
— В чём дело, Джим?.. — с настороженностью спросила девушка.
Джеймс молчал в нерешительности, смотря на девушку в коротком бирюзовом платье и сжимая в кармане брюк заветную коробочку. Лили же расценила это действие иначе.
— У тебя снова нервный приступ? — осторожность на её лице сменилась волнением. — Ты давно пил зелья, что тебе я приготовила?
Она говорила так, словно Джеймсу было не восемнадцать лет, а шесть, будто не верила его заверениям в том, что он полностью здоров, хотя он твердил ей об этом в течение полутора месяца. Недоверие Лили снова взбаламутило чувства Джеймса.
— Нет,— отрезал он. Лили нахмурила брови. — Я тебе в сотый раз повторяю, у меня всё нормально.
— А почему ты тогда завёлся непонятно от чего? — вспылила Эванс.
— Тебе действительно непонятно или ты прикидываешься? — парировал Поттер.
Это пробудило в Лили раздражение в наивысшей степени.
— Только на чистоту. Зелья готовила ты или Нюнчик?
Джеймс со злостью и ревностью смотрел на Лили. И её реакция ему совершенно не нравилась.
— Что? — От гнева у девушки вспыхнули щеки. — Ты с ума сошел?
— Нисколько! Просто мне кажется, что кому-то здесь откровенно и нагло вешают лапшу на уши.
— Я тебе вешаю?! Да о тебе столько слухов ходит! Я даже не знаю, чем ты на самом деле занимался, когда говорил, что был на тренировках или в комнате!
— По-твоему, я тебе вру?!
— Кто тебя знает, где ты ошиваешься! — в сердцах бросила Лили.
— Между прочим, я никому ни разу не соврал! Если я тебе говорил, что я на тренировках, значит, я там и был! А вот что касается тебя, то мне интересно, почему Нюнчик вдруг стал важнее парня? Что, моё общество стало тебя тяготить, или ты поняла, что Нюнчик лучше? Скажи, мне интересно!
— Ты придурок?! Мы вообще-то вместе к экзаменам по Зельеварению готовились!
— А, теперь это так называется?
— Это всегда так называется! И я тоже тебе не вру!
— А кто тогда всю воду мутит, Нюнчик твой ненаглядный?
— Сбрендил что ли? Между нами ничего нет!
— Тогда почему вся школа о вас судачит? Нюнчик в новостях затмил даже самого Волдеморта!
— Между нами ничего нет, говорю тебе! — отчаянно бросила Лили. — А как насчёт тебя и твоих фанаток? Между прочим, Северус изменился, он давно наладил со мной отношения и снова является моим другом…
— Другом, да? — ярость затмила разум Джеймса. Он перебил Лили, не дав ей договорить. — Нюнчик? Который пожирает тебя глазами при каждой встрече, который так и ждёт, чтобы ты меня отшила…
— Может, он прав, и мне действительно следует так поступить?
— Ты рехнулась?
— Ещё неизвестно, кто из нас на голову болен.
— Тебя что, вообще не смущает, что он Пожиратель?
Лили словно выпила литр бодрящего зелья.
Северус — Пожиратель смерти? Не может быть…
— Я клянусь, что это так, — гордо заявил Поттер, наблюдая за шоком девушки. Но та быстро взяла себя в руки.
— Мне не нужно никаких твоих клятв.
— Ты из-за Нюнчика перестала реально смотреть на вещи, Лили. Я прямо вижу, как он делает всё, чтобы залезть тебе в трусы!
— Будто ты этого не делаешь! — колко ответила Эванс. Это стало последней каплей.
— Я ждал, пока ты будешь готова, не навязывался…
— И ходил после тренировок развлекаться с группой поддержки? — перебила девушка. — Хорошо они тебя ублажали?
— Надо спросить у Нюнчика, каков он с тобой в постели. Тигр, да? — Лили от ярости не нашла, что ответить. — Нет, никто меня не ублажал. А вот вы со Снейпом, наверное, славно повеселились, все зелья небось расплескали, да?
— Прекрати!
— Нет, это ты перестань!
В самый «подходящий момент» появился наевшийся, ничего не подозревавший Сириус.
— О, да у вас тут веселье!
— Сириус, лучше заткнись, — процедил Поттер, бросив бешеный взгляд на Бродягу.
— О, Сириус, — деланно бодро произнесла Лили и улыбнулась, — забирай своего дружка. У меня больше нет ни малейшего желания его видеть.
Она повернулась к Поттеру и в сердцах добавила:
— Я ошиблась в тебе. Ты быстро сменил маску обольстителя и идеального парня на своё истинное обличье. Может, так и лучше. Между нами всё кончено! Ходи где хочешь, с кем хочешь — отныне меня это не касается!
— Ну и прекрасно! Живи всю жизнь с котами и Нюнчиком, он будет безмерно счастлив! Ты вообще меня не слышишь и не хочешь слышать! Тогда катись к нему, он решит все твои проблемы Авадой! Помяни мое слово, он ещё тот урод!
— Не хуже тебя! Хотя вы оба друг друга стоите. Если тебе станет легче, то его в моей жизни с этого момента не существует так же, как и тебя!
— А тебя — в моей жизни! Где твоя грёбаная любовь, сдохла в ногах этого немытого, вшивого хмыря?
— Кхм, — тактично откашлялся Сириус, — я вам не мешаю?
Лили зыркнула на него с таким выражением лица, что Сириус ещё неделю не мог прийти в себя, а затем убежала.
— Ничего, Сохатый, помиритесь! — деланно бодро похлопал Поттера по плечу Блэк. — Пошли, Слизерин не должен забыть этот вечер! Всё уже готово.
— Да, я иду, — будто в бреду буркнул Джеймс, ощущая дикую боль в груди. Когда Сириус немного отдалился, он добавил: — Никогда. Между нами больше ничего нет.
Через несколько минут в зале начали взрываться волшебные петарды, превращавшиеся в драконов, птиц и других существ. Толпа, весь вечер ожидавшая прощального сюрприза от незабвенной четверки, радостно визжала, смеялась и неистовствовала. Но Лили этого не видела. Они видела лишь потолок в своей спальне и чувствовала обжигавшие кожу слезы. Джеймс пил всё спиртное, что находилось под рукой, и делал вид, что всё чудесно. Никто словно ничего и не заметил. Один лишь Дамблдор бросил на Джеймса странный взгляд, а затем слегка опустил голову.












Продолжение следует...