Давай заново

Глава 1

Глава 0
Чистый лист

Звуки морского прибоя, наверное, последнее, что он ожидал услышать. Ровные всплески воды, слегка монотонные, обволакивающие своей лаконичностью, тонкостью, понятностью. Тихие вскрики птиц, можно сказать, шёпот. Наверняка на отмели, кроме него, никого больше нет. Это обычный прибой.
Он не открывает глаза. Боится яркого света. Вода не достаёт до него, птицы не обращают внимания, людей, видимо, совсем нет. Это хорошо. Почему-то статичность такого положения делает жизнь легче, понятнее. Воздух сырой, весь пропитан солью. Холодно. Не так, чтобы замёрзнуть, но отменно продувает спину. Если повернуть голову вправо, мелкий рассыпчатый песок перестанет хрустеть под ухом, потому что на правой стороне растёт трава. Ну, или засохшие водоросли, главное что-то мягкое, не старающееся забраться поглубже в ушную раковину.
Соль уже осела на плотно сжатых губах и слегка разъедала нежную кожу. Пришлось облизнуть их, чтобы на губах не появились кристаллики. Во рту стало солоно и немного едко.
Какая-то противная птица нарушила священную тишину, длившуюся с того момента, как он очнулся. Она протяжно вскрикнула, и эхо от её скрипучего голоса раздалось по всему пляжу. Скорее всего, это был пляж, хотя ему, откровенно говоря, было всё равно. Где-то далеко наверху что-то прогудело и медленно прокатилось дальше. Маглы, кажется, называли это самолётом, или ему это так запомнилось?
Мерзкая птица всё не унималась. Её резкие крики приближались. Пальцы на руке нервно задёргались. Он не любил птиц. Птицы выклёвывают мертвецам глаза и внутренности. Он слишком часто видел птиц, а ещё чаще мертвецов. Деревянные, с давно потускневшим взглядом, трупы лежат совершенно неподвижно, не в силах отогнать от себя птиц. Эти хищные твари, жуткие падальщики, не скрывая своего удовольствия, впиваются острыми наточенными клювами в заледенелую плоть. Они кромсают её, пока не добираются до самого интересного, уже испачкав всю свою пернатую морду в красновато-бурой крови. Птицы похожи на чертей, приходивших за душами грешников. Они выклёвывают твёрдую как камень плоть, чтобы достать до самого сокровенного, содержащегося в самой глубине человеческого тела. До души. Только ему-то нечего бояться. Но он боялся.
Птица отважно прыгнула ему на живот. Глаза он так и не открыл: глупый страх того, что будет там, в беспокойной реальности, съедал его изнутри. Лучше не знать того, что есть, что случилось, лучше пусть будет так. Грозная хищница ворона прыгала по его груди и что-то кричала на своём, только ей понятном языке. Губы немного дрогнули, но он не посмел даже двинуть рукой, чтобы согнать нарушительницу своего покоя. Ворона, почувствовав себя хозяйкой положения, начала упрямо подвигаться к его лицу. Он уже ощущал её нетерпеливое сопение над своим носом. Мысленно он подготовился к резкой боли от клевка и даже сморщился заранее, но внезапно ворона улетела. Просто взмахнула огромными крыльями и улетела. Даже зло не крикнула напоследок. Улетела.
Тёплый воздух от взмаха её крыльев обдал его лицо. Он со спокойствием вернул своему лицу выражение той умиротворенности, которое оно сохраняло до вороны. Но продержаться в таком положении ему суждено было недолго. Вскоре он понял причину ухода вороны.
– Сэм, кажется... это труп! – молодой мужской голос всполошил его сознание. Уверенные быстрые шаги на песке заставили заволноваться. Песок зловеще хрустел, напоминая о приближающейся опасности. Он по-прежнему не сдвинулся ни на дюйм, но весь его организм источал огромное волнение. Дрожь сжимала всё тело, руки слегка подрагивали, но лицо было спокойное, какое бывает у настоящих мертвецов. Он не хотел ни слышать, ни видеть людей, ни даже ощущать их присутствие. Он мечтал, чтобы людей в принципе не было. Чтобы все исчезли. Слишком трудно для него сейчас было осознавать свою никчёмность, глупость и невозможность существования. Он умер. Но он слышит воду и людей. Песок засыпается ему в уши и хрустит на зубах. По нему прыгала птица, и воздух от моря солёный. И люди его видят! Значит, он не умер. Но что же?
Он ощущает, что на ногах нет ботинок и нет носков, потому что прохладный ветерок играет в прятки на его пятках и иногда, по возможности, осыпает мелкими песчинками всю ступню. Он тогда не носил ботинок. Непонятно, отчего. Наверное потому, что не чувствовал ничего: ни вещей, ни еды, ни воздуха. Всё было холодным, пресным, всё было неважным. А теперь... Как-то странно, что на ногах нет ботинок. Он ведь когда-то любил носить ботинки.
– О боже... Во что его завернули?? Он утопленник? – вопрошал второй голос, видимо, Сэм. Да, во что он завёрнут? А, видимо, мантия, для маглов непривычна. Грубая ткань немного теснит тело. Она немного влажная и пахнет морем и землёй. А ещё чем-то горелым и гнилым...
Вдруг его заиндевевшей без движения руки коснулась чья-то крупная тёплая ладонь и ловкими движениями пальцев нащупала пульс. Он услышал стук крови в ушах и почувствовал, как под чьими-то горячими пальцами бьётся его бледная жилка.
– Сэм... Это не труп... Сэр! Сэр, вы меня слышите? – бойкий голос кричал ему прямо в лицо. Выбора не было. И Лорд открыл глаза.

Глава 2

Глава 1
Пора начинать

Пляж был серый и мокрый. Море болезненно-синего цвета, а небо пестрело редкими облаками. Всё казалось новым. Новая жизнь.
Лорд всем своим существом сделал вдох. Солёный воздух влетел в его горло и осел в лёгких. Будто душа влетела обратно... Странные ощущения.
– Сэр, вы в порядке? – испуганным голосом спрашивал рыжеволосый мальчишка. Лицо его было таким же неказистым, как и у всех англичан. Некрасивое, вытянутой формы, с вдавленным ртом и ужасным носом. Вдобавок по всему лицу кто-то неумелой рукой рассыпал целый скоп медно-блёклых веснушек. Второй парнишка был не лучше. Он был высокий, угловатый, с большими пухлыми губами и редкими светлыми волосами, спадающими на узкий лоб. Его беспокойные серые глаза бегали по фигуре Лорда туда-сюда, судорожно пытаясь ухватиться хоть за какую-то деталь. В юношеском взгляде мелькало нескрываемое любопытство и такой же нескрываемый страх.
– В порядке, – голос Лорда был хриплым, тихим, немного сипловатым. Совершенно не похожий на тот высокий, стальной голос, каким он говорил раньше.
– Вам точно не нужна помощь? – угловатый парень сморщил свой узкий лоб и серьёзно взглянул из-под белёсых бровей.
– Нет... Где я? – он не бывал здесь ранее, он это точно знал.
– В городе Абердин, сэр. Точнее на пляже Абердина.
– Абердин...
Абердин – ближайший крупный город вблизи Хогвартса. Самый близкий. До Эдинбурга ехать намного дольше. Абердин. Оттого здесь так серо. Город серого камня.
«Всё обломилось на половине, даже не начав разворачиваться. В чём моя ошибка? Что было не так? Что перевернулось? Дело ведь не в палочке. Дело во мне», – он судорожно делил воспоминания, в голове, оставляя нужные и отбрасывая бесполезные. Прокручивал картинку последнего боя сто раз, давая глазам насладиться каждым моментом, впитать каждую деталь, проясняя для себя всё, что осталось за гранью собственного понимания.
– Сэр?
– Какой сейчас год?
– Двухтысячный.
– Какой? – он поперхнулся собственным словом. Он попал во временную воронку. Либо в заклинании, либо в чём-то ещё произошёл сбой, и его выкинуло недалеко от Хогвартса на два года вперёд.
Тяжёлыми шагами он пошёл вперёд по пустынному пляжу.
– Куда же вы? – кричали ему вслед голоса, но он отходил всё дальше и дальше, и вскоре звуков не было слышно вообще. Песок приятно хрустел под ногами, а ветер почти не обдавал его ледяным дыханием.
Вот как выглядит конец мечты. Серое место без признаков будущего. Нет сюрпризов. Нет целей. Это место чем-то напоминает ад. Да, это хуже, чем оно есть.
Бороться не с кем, да и бессмысленно. А был ли смысл в борьбе? Он боролся не с Орденом, не с Дамблдором, а с собственными предрассудками. И не смог победить. Он создал человека, которым в корне никогда не являлся, пытался жить им, идти к его целям.
Ноги словно налились свинцом. Впереди был выход на равнину, покрытую зеленовато-бурой травой. Лорд пошёл быстрее, разминая замёрзшие ноги. Зайдя на траву, он прошёл пару метров и сел. Неуклюже устроившись на жухлой траве, он рассеянно потёр глаза.
Равнина. Пусто. Впереди какой-то невысокий забор. Его тонкие пальцы рассеянно стали перебирать траву, отделяя одну травинку от другой. Он проиграл. Так просто. Очень просто. Он проиграл. Но не умер. Ведь он заслужил наказание, а получил жизнь. Разве эта жизнь не наказание?
Он остервенело начал рвать стебли трав и кидать перед собой. Вскоре он согнулся над землёй и тяжело задышал. Внезапно кто-то дотронулся до его головы. Ласково, почти неуловимо, очень осторожно, словно проверяя, не опасен ли он? Лорд поднял голову и встретился взглядом с мордой лошади. Красивая серая лошадь смотрела на него своими грустными глазами, словно пытаясь понять, почему он лежит тут на траве? Он смотрел ей в ответ, пытаясь понять, что она здесь делает. Лошадь заржала, непроизвольно вывернув нижнюю губу.
Лорд поднял руку и легонько дотронулся до морды животного. Лошадь доверчиво потерлась щекой об его ладонь. «Магия исчезла», – машинально отметил он, гладя лошадь. – «Я старый паршивый магл». Животное вдруг резко подняло вверх свою большую голову и посмотрело куда-то вдаль. Словно что-то почуяв, серая кобыла медленно отошла от Лорда к ограде. На небе собирались тучи. Лошадь испугалась дождя.
– Эй, какого чёрта ты здесь сидишь? – грубый бас заставил Лорда обернуться. Крупный магл сердито смотрел на него из-под своих седых бровей, – твоё место на Кэмптон-роад или на помойке! Давай, убирайся! – Лорд встал с коленей, пристально смотря на магла, и медленно пошёл в его сторону. Магл не на шутку запаниковал. Озлобленный взгляд бродяги в странной одежде заставил его руки дрожать.
– Стой! – магл неуклюже вытянул полную дряблую руку вперёд. – Иначе я позову полисмена!
Лорд и ухом не повёл: шаг за шагом он приближался к своей жертве. Мужчина хотел было побежать, но споткнулся о камень, и грузно свалившись на траву, пополз к ограде.
– Помогите! Он хочет меня убить! – магл повернулся к Лорду и отчаянно выкрикнул. – Стой!
Лорд подошёл к нему совсем близко, крепко сжав кулаки. Даже сейчас, без магии, он смотрелся довольно зловеще. Лицо его хоть и было не змеиным, а обычным человеческим, глаза не горели красным светом, но ощущение чего-то тёмного, злого, неуютного исходило от него волнами. С минуту он стоял над маглом, как бы раздумывая, как с ним разделаться. Наконец, разжав кулаки, он поднял его за шиворот и спросил:
– А что находится на Кэмптон-роад?
– Ц... церковь святого Марка, они... орг... организуют там приют для нищих, – заикаясь, проговорил старик, пытаясь вырваться. – Бери, что хочешь, только отпусти!
– Отребье, – Лорд разомкнул пальцы, и толстяк со смаком упал на землю.
Жалкий магл напомнил ему Петтигрю с его крысиным глазками, торчащими из свиного лица. Ему хотелось даже дать хорошего пинка этому ублюдку, но он уже развернулся и ушёл от него довольно далеко. «Из приюта вышел, в приют вернулся», – подумал он.

Глава 3

Глава 2
Заголовок


Когда Лорд шёл по улице, люди беспокойно оглядывались на него, предварительно отходя в сторону. Даже полисмен угрожающе постукивал дубинкой по руке, смотря на него. Ему было всё равно. Тем более он привык, что люди так реагируют на него. Тёмный Лорд навсегда останется Тёмным Лордом, этого не изменить. Ноги неприятно мёрзли без ботинок. Как он раньше так ходил? Непонятно. Он даже не думал о мракораборцах возможно дежуривших на улицах, и возможно видевших его. Было всё равно. Лорд просто шёл по улице, оглядываясь на непривычно яркие витрины магазинов и шумные машины. Внезапно чья-то рука дотронулась до его плеча.
- Простите сэр – сзади Лорда стоял полисмен решивший всё же подойти к подозрительному мужчине – сержант Стентон . Могу я посмотреть ваши документы?
- У меня их нет – Лорд говорил немного хрипло и тихо. Горло немного болело. Он это только сейчас заметил.
- Тогда пройдёмте в участок.
- Мне нужно в церковь святого Марка – Лорд убедительно посмотрел на магла. Тот вертел дубинку в руках , не зная что ответить.
- Вы направляетесь в приют? – участливо поинтересовался он.
- Да.
- Тогда я провожу вас точно до места - полисмен жестом показал следовать за ним. Лорд тем же равномерным шагом отправился за ним. Всё происходило как по инерции. Сержант, молча, довёл его до небольшой церкви на окраине города. Вокруг церкви росли большие дубы, которые развевались от буйного морского ветра.
- Видно, опять проливной – констатировал полисмен, приложив ладонь к козырьку фуражки. Лорд ничего не ответил, только ненадолго задержал взгляд на свинцовой туче, нависшей над городом.
- Стентон, здравствуйте! Очень рад вас видеть! Я смотрю, вы нам пополнение привели? – из одиноко стоящего рядом с церковью флигеля вышел молодой священник, лет тридцати. Его светло-русые, кудрявые волосы трепал ветер пока он шёл навстречу нежданным гостям. Он был среднего роста, довольно худой, с большими чистыми голубыми глазами и волевым подбородком. Он был бы идеальный гриффиндорец если бы не был маглом: маска добра, всепрощения, храбрости и безрассудства так и сияла на его лице.
- Здравствуйте святой отец. Вот на улице нашёл, он сказал, что направлялся к вам в приют – полисмен указал взглядом на Лорда. Добродушный священник пытливо всмотрелся в лицо бродяги, попутно отмечая его худобу.
- Меня зовут отец Мартин, если не нравится называть меня святой отец, можно просто Мартин. А как вас зовут? – Лорду стало противно от такого тона. Он будто опять оказался в детстве, в тот момент когда Дамблдор пришёл рассказать ему , что он маг. Директор Хогвартса говорил с ним таким же слащаво –доверительным тоном. Или ему так казалось , что тон такой и не было в этом никакой лжи и слащавости? Непонятно душно от этой странной заботы, непривычно страшно. Ощущение того, что так не бывает , прижилось в Лорде с детства, поэтому он не терпел ничьей заботы или любви и сам не выказывал ни к кому подобных чувств. Потому, что думал , что так не бывает. Был ли он прав?
- Том – старое имя пригодилось. Он вернулся к тому с чего начал, почему бы и не вернуться к имени? Том поднял тяжёлый взгляд на священника и тот сразу опустил глаза.
- Чтож... приятно познакомиться. Ну, пойдёмте. Стентон, ещё раз очень рад. Заходите почаще, а то вижу вас только когда приют наш пополняете – он приветливо потряс поданную руку полисмена и поманил Тома за собой.
- Такая работа. До свиданья святой отец – голос полисмена был еле слышен за гулом нарастающего ветра, поэтому отец Мартин ему не ответил. Он быстрыми шагами пересёк дорожку покрытую гравием и уже отпирал железную дверь храма.
- Вы местный? – попутно спрашивал он, ковыряясь в замке.
- Нет
- А откуда?
- Вам зачем?
- Просто я должен знать это, чтобы сообщить о вашем местоположении вашим родственникам, если они у вас есть или найти их – дверь со скрипом отворилась, и священник впустил Тома внутрь – заходите скорее, сегодня обещали бурю.
- У меня нет родственников – отрезал Том, оглядываясь. Помещение, в которое его пустил отец Мартин, было не большое, но чистое. Это было что-то вроде прихожей, через которую священник повёл его куда-то вглубь.
- И всё же откуда вы? – святой отец всё не отставал.
- Я родился в Лондоне. Этого достаточно?
- Нет, а какая ваша фамилия? – спросил отец Мартин, не теряя добродушия.
- Не помню – Том, проходя по коридору, заглядывал в окна. Первые капля дождя уже разбились о гравий на дорожке.
- У вас амнезия?
- Возможно.
- А как вы здесь оказались, помните?
- Нет.
- А возраст свой помните?
- Нет.
- Чтож этого думаю достаточно, не буду больше вас мучить, тем более мы пришли – отец Мартин открыл деревянную дверь и пропустил Тома вперёд. Маленькое помещение, выкрашенное в охристые тона, совершенно не констатировало с его тёмной фигурой – это ваша комната. За последние два месяца вы первый в нашем приюте, ведь он недавно открылся так что... жить будете один. Вот ванная, туалет – он указал на дверь справа от кровати – столовую, я сейчас покажу, заодно подберём вам что-нибудь из одежды – священники оценивающе осмотрел одеяние Тома – а откуда вы это взяли, тоже не помните?
- Нет – он терпеливо отвечал на докучливые вопросы отца Мартина, одним и тем же словом. Вскоре мужчина перестал его донимать и просто говорил по делу. В кладовке , из вещей принесённых прихожанами, священник подобрал ему рубашку , брюки, нижнее бельё и ботинки, которых Том так ждал. Также ему выдали бритвенный станок и умывальные принадлежности.
Кроме отца Мартина в небольшой церкви были две уборщицы и садовник. За всем остальным смотрел один священник. Было в этом что-то символичное, что Лорд поселился именно в церкви. Он сам, правда, этих символов не замечал.
Впервые в зеркало Том посмотрел следующим же утром. Он зашёл в ванную и увидел своё отражение. На него смотрел ещё довольно не старый мужчина, лет пятидесяти с красивыми чертами лица. У него были тёмные, коротко стриженые волосы и густая чёрная борода обрамлявшая лицо. Он был таким же как все. Разве что глаза. Глаза были дьявольские.
Он побрился, сбрил всю бороду до единого волоса. Мягкими подушечками пальцев он очертил свой гладко выбритый подбородок. Было ощущение , что он как будто заново родился. Том вспоминал всё то, что не делал уже много лет, тщательно обретая каждое движение заново. И эта бритва, и ботинки, и даже зубная паста были для него в новинку. Та пелена, что держала его раньше, спала, открыв для него ту сторону мира, про которую он уже и забыл.
За окном шёл дождь. Третий день как. Он уже привык. Том лежал на кровати, стараясь не двигаться, чтобы старые пружины матраса протяжно не всхлипывали на всю комнату, разрушая столь драгоценную тишину. Он никуда не выходил, кроме столовой, в которую его заставлял идти отец Мартин.
В дверь постучали. Том не ответил. Он знал, кто пришёл. Отец Мартин аккуратно приоткрыл дверь:
- К вам можно? – не услышав ответа он вошёл – вы совсем не выходите из комнаты...я подумал...может вам плохо?
- Нет.
- Я знаю вы не любите разговаривать ,но – он робко присел на краешек кровати – может вам есть , что мне рассказать?
- Вам?
- Я ведь священник и...
- Считаете, что можете отпускать грехи? – презрительно произнёс Том.
- Нет, я так не считаю – отец Мартин вздохнул – просто ...иногда легче выговорится незнакомому человеку, чем держать всё в себе. И священники не отпускают грехи, Господь Бог отпускает, а мы лишь молимся , чтобы он так сделал.
Наступило молчание. Том прикрыл глаза и хрипло произнёс:
- Вы думаете, он есть?
- Бог? Конечно он...
- У кого я спрашиваю... Конечно, Бог есть! И ангелы ходят за нашими спинами – Том резко сел на кровати – а вам не приходила в голову мысль, что этого просто нет? Люди придумали себе определённые объекты и надеются на них, когда в этом мире можно надеяться только на себя!
- Вполне возможно – миролюбиво согласился отец Мартин – но ведь если мы не будем верить во что-то высшее, то откуда нам тогда взять надежду? На что надеяться?
- На себя - тихо ответил Том, повернувшись к священнику – нет в этом мире не единого человека, которому ты так нужен как себе. Ты сам себе и бог, и господин, сам вершишь свою судьбу.
- На себя нужно надеяться, но...Господь это не что-то материальное. Бог - это люди, животные растения ...Бог – эта вселенная. Когда я молюсь Господу, я молюсь всему миру – лицо Мартина было наполнено искренней верой и надеждой. Тома чуть не вывернуло от этого.
- И как, помог тебе этот мир? Смотрю, как-то не очень – он отвернулся от священника и посмотрел в окно. Отец Мартин перехватил его взгляд.
- Вы разочарованы в Боге от того, что вам не повезло в жизни. Но в этом нет его вины, вы же сами говорили , что мы сами вершим свою судьбу.
- Сами... – эхом повторил Том – даже если так, для чего тогда нужен Бог?
- Чтобы направлять на путь истинный...
- Почему же тогда существуют убийцы, маньяки, воры и прочие чудовища? Почему же их он не направил?
- Всё потому же. Каждый сам вершит свою судьбу, но в конце всем воздаётся за грехи его.
- Вы сами себе противоречите – Том едко улыбнулся – по вашей логике, если Бог есть, и всем воздаётся по их делам, то я должен быть мёртв.
- Смотря, что вы сделали – Отец Мартин бросил на него обеспокоенный взгляд – что вы сделали?
- Достаточно, чтобы гореть в аду бесконечно. Только я почему-то не горю, а вправляю вам мозги – на грани шёпота ответил мужчина, продолжая безмятежно следить за дождём.
- Господь милосерден. Каждому положен второй шанс – медленно произнёс отец Мартин.
- Побежите меня сдавать? Давайте. Только я вас здесь подожду, хорошо? – с издевкой произнёс Том. Он равнодушно посмотрел на священника и вернулся к своему монотонному занятию. Отец Мартин встал и направился к двери. Остановившись на половине пути , он повернулся и произнёс:
- Я вас не сдам. Я буду за вас молиться.
Том ничего не ответил. Не было смысла отвечать.


Глава 4

Глава 3 Новая глава
Так прошёл месяц. Никуда дальше церкви Лорд не выходил. Нет, он не боялся мракороборцев или Ордена. Он просто не хотел знать, что там за стеной. Страх неизвестности и болезненное напоминание о провале сковывали его, как только он собирался выйти. Поэтому единственным местом, которое он посещал, был сад.
При церкви был небольшой английский сад с ровно выстриженными деревьями, как в старых поместьях Малфоев или Лейстренджей. Этот сад напоминал ему прошлое и чем-то даже успокаивал. Он садился на скамейку перед искусственным прудом и смотрел на воду. Было время подумать. Много времени.
Деревья в саду только-только перестали цвести и покрылись новой зелёной листвой. Воздух был свежий, влажный, с моря. Рядом было кладбище.
Отчего он не умер? И почему к нему вернулась его внешность? За что? Видимо, кто-то просто ошибся, оставив его в живых. Ошибся... Я сквиб. Нет, хуже, я магл.
От злости хотелось выть.

– Гуляете?
Лорд даже не обернулся. Отец Мартин стоял сзади скамьи и не решался подойти.
– Садитесь, раз пришли, – грубо бросил Лорд, выпрямившись.
Отец Мартин не спеша подошёл и сел рядом.
– Я подумал...
– Если я захочу поговорить, Вы будете первым, с кем я это сделаю, – процедил Лорд и отвернулся.
– И? – Отец Мартин пристально смотрел на него.
– Вы думаете, я хочу?
– Я думаю, да.
– Плохо думаете.
– Многие приходят ко мне на исповедь и молчат, хотя они пришли излить душу. Вы пришли именно в церковный приют, хотя могли прийти в любое другое место. Значит, Вам есть, что сказать.
Лорд промолчал.
– Я вижу, как Вам тяжело, Том, Вам нужно поговорить.
– Я сам виноват в том, что есть, и только мне это тянуть.
– Не всегда всё так, как оно кажется.
Лорд усмехнулся.
– В этом есть доля правды...
– Так как?
– Не думаю, что в этом разговоре есть смысл, святой отец, – последнюю фразу он произнёс нарочито насмешливо и слегка презрительно.
– И всё же...
– Вы всегда готовы. Я знаю, – Лорд встал и пошёл к калитке. Гравий приятно захрустел под его ботинками. На улице было лето. Такое, какое оно есть, тёплое. И ветер был почти южный. Он невольно остановился и вдохнул терпкие запахи природы.
Два года назад он даже не обращал на это внимания. Не чувствовал. Всё это было новым. Эти деревья, этот ветер, гравий и даже ботинки. Каждое ощущение на миллион. Как будто заново учишься ходить, и каждый шаг приносит наслаждение.

На обеде в столовой отец Мартин вновь подсел к нему за стол.
– Вы были больны? – спросил он, пытаясь поймать взгляд Лорда.
– С чего Вы взяли? – Лорд не отрывался от еды, незаметно следя за реакцией Мартина.
– Вы делаете всё так, будто до этого не могли это делать. Ходите, дышите, даже сейчас, когда едите. Будто раньше вы этого не могли, – да, это чем-то похоже на болезнь. Когда от целой души в тебе лишь осколок, это как болезнь. В тебе живёт лишь одно чувство – чувство слепой ненависти. Всё остальное умирает вместе с душой.
– Может быть, я был болен... Да, наверное, болен, – Лорд смотрит ему в глаза рассеянно, словно что-то вспомнил или понял. Он кладёт ложку на стол и слегка прикрывает глаза, пытаясь осознать что-то понятное только ему одному.
– Вам плохо? – забеспокоился отец Мартин.
– Нет, всё в порядке, – он открывает глаза. – Единственное, чего я хочу – понять, зачем я остался жить, когда должен был умереть? – давно сводивший с ума вопрос наконец-то задан, пусть и почти в пустоту, но задан. Стало чуть легче. Совсем чуть-чуть.
– Затем, что каждому положен второй шанс.
– Даже тем, кто по правилам его не заслужил?
– Правил нет. Каждому.

* * *


Сквозь окно пробился первый луч солнца. Утро. Лорд слишком рано встал. Он сидел на кровати и следил за рассветом. Солнце медленно поднималось над горизонтом, обволакивая своим светом всё вокруг. После разговора с отцом Мартином прошло два дня.
Лорд встал с кровати и направился к двери. Впервые за месяц он вышел куда-то дальше церкви. Людей на улице не было. Ещё слишком рано.
Он шёл один по пустынным улочкам, вспоминая дорогу к морю. Наконец он вышел к пляжу, на котором появился.
Море было не таким, каким он его запомнил. Оно было синим. Не грязно-серым с коричневатой пеной. Синим. Цвета той синей лазури, которой уличные художники пишут свои этюды. Синим.
Он сел на песок и вдохнул солёный воздух. Море.
На пляже не было даже тех противных чаек, достававших его тогда. Ни людей. Никого. Только он и море.
Лорд закрыл глаза и прислушался к звукам прибоя. Звуки. Такие яркие... Душа цела. Она в нём.

"И что теперь?

Мне нужно домой.

У меня нет дома...

Хогвартс – мой дом.

Я сошёл с ума...

Мне нужно домой".

Лорд открыл глаза.

Вещей было немного. Правда, он совершенно не знал, как он туда попадёт, но точно знал, что должен. Собрав всё, он ещё раз осмотрел комнату: не забыл ли он чего? Взяв в руки старый рюкзак, который ему выдал отец Мартин, он закрыл за собой дверь: теперь уже навсегда.
Отец Мартин что-то писал в своей тетради, сверяясь с книгой.
– Я ухожу, – прозвучали словно эхо его слова.
– Что? – отец Мартин поднял голову и удивлённо посмотрел на него. – Куда?
– Домой.
Мартин хотел что-то сказать, но промолчал.
– Вам ничего не нужно? – вскоре спросил он.
– Всё, что было нужно, Вы мне уже дали, – внутри у Лорда билось какое-то странное и совсем непонятное чувство к этому человеку, но как его выразить, он не знал, поэтому стоял и молча смотрел на Мартина. А тот всё понял. Потому что всё не так, как оно кажется сначала.
– Да поможет вам Господь.
– Прощайте.

Глава 5

О чём думают люди, долго прожившие за границей, наконец возвращаясь домой? О чём думают капитаны дальнего плавания, возвращающиеся из кругосветного путешествия? О чём думают совы, летящие с письмом домой?

О том же думал и Лорд. Эти мысли нельзя связать в одно и описать. Это просто чувства, ощущения...
Лорд шёл по обочине трассы. Он давно вышел за город и шёл пешком по трассе. Он не был уверен, что идёт правильно, но что-то подсказывало ему, что он выбрал правильный путь.
На улице было тепло. И пыльно. Особенно на обочине, по которой он шёл. Эти машины, на которых маглы ездили, мало того, что страшно шумели, к тому же умудрялись при совершенно сухой погоде испачкать брюки Лорда пылью, что его дико бесило.
Он прошёл уже не одну шотландскую деревню, каждая из которых напоминала ему Хогсмид. Здесь даже магловские деревни были не такие, как везде. Маленькие, почти средневековые домики с поросшей мхом черепицей, небольшие дворики и узкие улочки. Пару раз он видел, как гонят коз подальше на вересковые поля. Вереск...
Трудно поверить, но когда-то всё это совершенно его не интересовало.
Он опустился до той планки, когда из всех развлечений убийство кого-либо хоть как-то поднимало ему настроение. Когда грань между тем, что правильно и неправильно стиралась, и чёткого разделения этого для него не существовало. Когда вчерашний день он не мог отличить от сегодняшнего, а завтрашний наверняка будет похож на все предыдущие, и только что-то более или менее грандиозное заставляло оглянуться и хоть как-то почувствовать себя в этой жизни, осознать своё существование и свою цель. А порой, и цель была не важна. Был важен процесс, от которого он уже давно не получал удовольствия...

– Мистер, вы меня слышите? – Лорд вздрогнул. Напротив него остановилась машина, из которой высовывалась женщина лет тридцати. Она была болезненно худой, с тёмными прямыми волосами и длинными руками, – Вас подбросить?
– Куда?
– Это уже Вам решать куда, я просто предлагаю, – женщина хрипло засмеялась. Из заднего сидения автомобиля на Лорда смотрел испуганным взглядом такой же темноволосый мальчик, – Так Вы едете?
– Я... еду.

Её зовут Уолисс. Мужское имя. А сына Марк. И она мать-одиночка. Ей нужно в какую-то деревню под Абердином, оставить сына у родственников. А ему нужно домой. Просто домой.
– Так Вы? – оборвав вопрос на половине, Уолисс нажала какую-то кнопку на панели в машине. Лорд ненавидел, когда недоговаривали до конца вопрос.
– Что? – он смотрел в окно, где на небе вновь собирались тучи.
– Вы из Абердина?
– Нет, – первые капли уже осели на стекле дверцы. Лорд впервые ехал на машине, поэтому вцепился в ручку как можно крепче, при этом пытаясь скрыть это от своей попутчицы.
– Это уже интересней, – скривила губы Уолисс. – Не против, если я закурю? – она достала пачку магловских сигарет из сумки и вытащила одну тонкую палочку.
– Нет.
– А откуда Вы? – она взяла сигарету в рот, не переставая при этом одной рукой вести машину.
– Из Лондона.
– Лондона? – её левая, подведённая карандашом бровь, поднялась вверх. – Будет грубо сказано, но чёрт побери, что Вы здесь забыли?
– Где здесь? – процедил он. Лорд не любил мужланок. Не любил курящих грубых женщин. Особенно маглов. Не терпел.
– В Абердине и его окрестностях, конечно! Нечасто встретишь здесь гостей столицы, – она сделала затяжку и выпустила струю дыма изо рта. Лорд чуть не закашлялся, – Тем более, здесь у нас не те условия...
– Мам, мне дышать нечем, – внезапно подал голос Марк, сидящий на заднем сиденье. Слабо развитый для своих восьми лет мальчик был похож на чахлое деревце. Худенький, маленького роста, с тонкими, как веточки, ручонками. Кожа у него была белая, словно прозрачная, а глаза были голубыми, что делало его ещё более похожим на привидение.
– Ох, прости милый, – Уолисс выкинула сигарету в открытое окно, – Открой себе окно, хотя нет... простудишься. Попей лучше водички, хорошо?
– Ладно, – Лорду отчего-то стало тяжело. Так всегда становилось, когда он видел детей с матерями. Ему всегда было больно от этого.
– То есть Вы путешественник? – подвела итог она. Дождь уже барабанил вовсю по стеклу.
– Может и так.
– Понятно, – тихо ответила она, смотря на дорогу. – Путешествуете один?
– Да, как видите.
– И уже довольно давно, как вижу, – она бросила быстрый взгляд на его потрёпанные вещи. - У Вас украли паспорт?
– С чего такой вывод? – он пристально следил за её лицом.
– Вы не похожи на обычного бродягу, – пожала плечам Уолисс. – И про Лондон Вы не врёте, просто почему-то не хотите, чтобы Вам помогали. То ли от стыда, то ли ещё почему.
– И Вы решили мне помочь? – ровным голосом ответил ей Лорд.
– Да, решила, – она слегка сжала руль.
– Почему? – он напрягся.
– Вы шли по дороге с видом утопленника, – она поймала его взгляд. Лорд выдохнул.
– Ясно...
– Кажется, дождь усиливается, такими темпами мы не доедем до Херизшира, – Уолисс всматривалась в запотевшее стекло. – Думаю, нам придётся заночевать где-то. В дождь по дороге ехать опасно, можно и перевернуться.
– Я...
– Не бойтесь, у меня есть чем заплатить за придорожную ночлежку, – ответила на его невысказанное предложение Уолисс. – И на Вас хватит.
– Думаю, не стоит тратиться, я могу пойти дальше пешком.
– По улице в дождь? Вам же не семнадцать, поберегите себя, – сказала она, заворачивая к придорожному отелю.
Остановив машину, она вынула ключи и поманила за собой.

В холле отеля было светло и тихо. На окне стояли горшочки с фиалками, на стенах висели репродукции картин Рафаэля, причём в вульгарно дешёвых рамках, перед стойкой портье стоял облезлый круглый журнальный столик, укрытый кружевной салфеткой. Вокруг столика стояли такие же немного обшарпанные стулья.
За стойкой стояла дама преклонного возраста, в больших, как у стрекозы, очках и пыльном бордовом замшевом костюме.
– Можете последить за ним? Я быстро, – Уолисс указала взглядом на мальчика, который прятался за мать.
Лорд кивнул и посмотрел на малыша. Тот опустил взгляд в пол, изучая незамысловатый рисунок на паркете.
Томас Марволо Ридлл никогда не сидел с детьми. А уж Лорд Волан-де-Морт и подавно. Даже когда нужно было просто присмотреть за ребёнком, его никогда об этом не просили. Всё бывает впервые.
– Вы правда из Лондона? – внезапно спросил мальчик, подняв на него свои большие голубые глаза.
– Да.
Разговор как-то не особо клеился, да и Лорд не знал, что говорить ребёнку, поэтому молчал и хотел, чтобы это поскорее уже окончилось.
– А Вы когда-нибудь видели привидений? – Лорд пристально посмотрел на мальчика.
– Может быть. А что?
Мальчик испуганно покосился на стойку, у которой была мать, и продолжил говорить пониженным голосом.
– Я видел. Я часто их вижу. У церквей, на кладбищах, у крестов на дороге, – голос мальчика был на грани шёпота. – А ещё я могу говорить с животными...
– С какими? – Неужели мальчик волшебник?
– Почти со всеми. Даже... со змеями.
– Ты кому-то об этом рассказывал?
– Маме. Но она... думает, что я придумываю. Но Вы мне верите? – ребёнок с надеждой посмотрел на Лорда.
– С чего ты решил, что я поверю?
– Вы не такой, как все.
– Откуда ты это знаешь?
– Я чувствую.

Глава 6

– А вот и я, – Уолисс спешно подошла к ним. – К сожалению, номер только один, зато кровати две. Вы ведь не против, если...
– Нет.

Лорд приложил ладони к холодному стеклу. Капли дождя быстро стекали с обратной стороны окна. Ему казалось, что стекло вот-вот превратится в водную завесу. Он невольно прислонился к нему лбом.
– Есть хотите? – Уолисс стояла у него за спиной. Неугомонная женщина. Что ей надо?!
– Нет, – мужчина еле шевелил губами. Не хотелось говорить.
– Послушайте, я...
– Ничего не нужно.
– Но Вы даже не дослушали, – она приоткрыла окно. Холодный дождливый ветер тут же проник в комнату, обдав Лорда своим влажным дыханием. Уолисс достала очередную сигарету и закурила. – Выпить не хотите?
– Выпить? – Лорд повернулся и отчего-то посмотрел на её спящего сына. – Давайте.
Уолисс молча достала из пластикового пакета бутылку дешевого виски и подала ему:
– Бокалов нет, так что придется так.
Лорд хотел машинально создать бокалы, но в который раз уже подняв руку в знакомом жесте, останавливался на половине пути.
– Что-то не так? – спросила Уолисс, туша сигарету о пепельницу.
– Пейте, – он подал ей бутылку. Женщина, сделав один глоток, немного поморщилась и отдала ему бутылку назад.
– Не любите пить, а предлагаете выпить, – Лорд поднес к губам горлышко бутылки.
– Просто хочется забыться, – удивительно тихо ответила она, совсем не под стать своему громкому голосу.
– Алкоголь Вам в этом не помощник, тем более такой, – Лорд сам невольно поморщился. Виски и вправду был отвратным.
– А кто помощник? – Уолисс взяла у него бутылку обратно.
– Смотря, что нужно забыть. Есть вещи, которые не забываются, – мужчина закрыл окно.
– Можно ли забыть о грядущей смерти?
– Это было бы слишком легко, – Лорд нечаянно пролил немного виски на себя. Не обратив внимания на пятно, он продолжил пить.
– У меня рак. Последняя степень. Ничего нельзя сделать. Я отвезу сына к родственникам, чтобы он не видел, как я умираю, – женщина говорила все более дрожащим голосом. Лорд не любил плачущих женщин. Раньше он не сделал бы ничего и это было бы правильно. Но теперь... Все как-то по-другому было в его голове, и простое безучастие в переживаниях другого человека казалось ему теперь чем-то отвратительным.
Уолисс заплакала. Так тихо, прикрыв рот рукой, чтобы не разбудить сына. Она сначала стояла, а потом села рядом с Лордом и прислонилась к его плечу. Его давно никто не трогал. Не дотрагивался, ища в нем успокоения или защиты. В нём никто никогда не искал защиты и, уж тем более, успокоения. Потому что их там не было.
Правда, теперь на месте этой пустоты, что-то начинало зарождаться. Что-то, чему он сам пока не дал чёткого объяснения. Что-то на грани его собственного понимания и осмысления.
Лорд положил ей руку на плечо.
Первый маяк на пути к истине и последняя пристань, для потерявшего в неё веру.
Он положил ей руку на плечо.
Жесты значат даже больше, чем слова. Мы понимаем не слыша, а чувствуя. Наше тело понимает за нас.

* * *


– Это ваши близкие родственники? – Лорд скрипя зубами держался за ручку.
Ранним утром они уехали из гостиницы, не успев даже позавтракать. Уолисс очень торопилась, а Лорду в принципе было всё равно.
– Мои старые тетя и дядя, – женщина уверенно вела машину.
– Когда... Когда ему исполнится одиннадцать...
– О, это ещё совсем не скоро.
– И все же, когда этот день наступит, ему придет письмо из... – Лорд нахмурился, – школы для одаренных детей.
– С чего Вы взяли? – Уолисс бросила на него удивленный взгляд.
– Я это точно знаю. Так вот, – он вцепился в ручку двери двумя руками, когда автомобиль в очередной раз встряхнуло, – они дают право выбора: ехать туда или нет.
– И что?
– Он должен ехать.
– С чего Вы вообще решили, что Марк одарённый ребёнок? Никаких особых склонностей я в нём не замечала, разве что он много фантазирует насчёт привидений и...
– Просто скажите Вашим дяде с тетей, чтобы они отправили его туда, – Лорд резко отпустил ручку и тут же вцепился в ремень безопасности.
– Вам плохо?
– Нет, смотрите на дорогу, – процедил мужчина, вжимаясь в сидение.
Последующие два часа прошли в молчании. Мальчик спал на заднем сидении, Уолисс была сосредоточена на вождении, и Лорд наконец то смог привести свои мысли в порядок.
– Кейтнесс будет через полчаса, – Уолисс выглядела напряженной.
– Кейтнесс? – Лорда словно ударило током. Он знал, что это за город. Он был там.
Задолго до того, как стал именовать себя Лордом. Далеко до этого. Он знал, кто жил там.
– Мне нужно будет выйти там.
– Если Вам нужно в туалет, я могу сейчас остановить...
– Это моя остановка. Мне нужно там выйти.
– То есть... Ох, извините, я просто не сразу поняла, – она нервно теребила руль, – не думала, что Вы так скоро выходите...
Лорд ничего не ответил, молча смотря в окно. Он чувствовал, что она нуждалась в его поддержке, но пока был не совсем готов к такому. И Кейтнесс... Это было сравнимо самоубийству ехать туда, впрочем, так же как и ехать в Хогвартс, но Лорд не мог не остановиться там. Глубоко внутри него все сжималось от одного названия этого города. Впрочем, сам город ему не нужен, ему хватит и окраин...

– Держите себя в руках, пока ещё живы, – грубо, резко, но то, что нужно ей сейчас. Это почти сострадание. Даже лучше сострадания.
Уолисс рассмеялась грустным хриплым смехом.
– Это всё, что мне и остается, – сказала она, пристально посмотрев в его глаза.
– Помните, что я Вам сказал про школу.
– Спасибо, – она потупила взгляд, – я...
– Не за что, – Лорд отстегнул ремень, – наберитесь смелости, умирать не так страшно, как кажется.
– на это надеюсь.
– До свиданья.
Лорд проводил взглядом автомобиль до самого поворота, пока тот не скрылся из виду.
Чтобы с ним не произошло, это делает его лучше. Делает другим. И, наверное, он больше не Лорд...

Глава 7

Кейтнесс. Небольшой шотландский город, ничем не примечательный и не удивительный.
Но воспоминания о нем, живущие в голове Лорда, не давали ему пройти мимо этого города.
Воспоминания... Они сродни сантиментам. Он всегда кичился сантиментов, презирал, ненавидел. Боялся. За сантиментами всегда следует привязанность, а за привязанностью – что-то и пострашнее...
Была ли у него привязанность? Была. Оттого так резко и отказывался он от последующих, оттого и презирал и не признавал все существующие привязанности у других людей. Ненавидеть можно только оступившись. Особенно больно оступившись, когда привязанность перерастает во что-то большее, а потому обрывается. Когда появляется это пресловутое слово любовь, и жизнь уже не подконтрольна тебе одному.
Лорд медленно брел по пустырю. Он знал этот пустырь. Знал эти покосившиеся дома, которые за столько лет не изменились, будто время остановилось в этом городе.
Даже дорога была все та же, из крупных необработанных булыжников, с кое-где проросшей травой. Вокруг неё дубы, которые и пятьдесят лет назад были теми же дубами с вековой историей и так же шумели своей листвой в такт ветру. Каждый сантиметр этого пейзажа отдавался тупой, непонятной и давно забытой болью в его сознании, той болью, которую он так старательно заглушал последние пятьдесят лет.
Дорога ведет в церковь. В маленькую часовенку.
Лорд остановился, прислонившись лицом к одному из дубов. Кора оставляла грубый след на щеке. Он чувствовал на губах привкус дерева и земли. Казалось, будто весь мир обрушился на него с верхушки этого самого дуба.
Отсюда ли началось это равнодушие к судьбам и жизням? С этого ли места он начал свой путь в мутный омут, все глубже застревая в собственных свершениях? Возможно...
Дубовая роща, словно поддерживая его, мирно шелестела ему в ответ.
Лорд быстро пошёл по дороге в сторону часовни. Вот и сама часовня появилась из-за пригорка, поблескивая крестом на фоне серого камня. Она тоже замерла вместе с этим городом, оставаясь в своем немом сером великолепии.

– Почему для часовен всегда выбирают такой скучный цвет? Серый заставляет сливаться, люди не видят, куда они идут.
– Не в этом случае. Серый заставляет эту часовню выделяться...

Лорд слышит эти слова в порыве ветра, и ноги сами заворачивают на пригорок. Серый заставляет выделяться...
За часовней вересковый холм. Когда цветет вереск, часовня сразу видна издалека, потому что она серая. Серый заставляет выделяться...
Вереск и сейчас цветет. Лорд чувствовал его медовый запах всем своим существом, каждой клеточкой. Это было его любимое растение. И не только его. Она тоже любила вереск.

Сколько бы сомнений не роилось в его голове, сколько бы предрассудков не останавливали, Лорд решительно сошёл с пригорка к знакомому дому неподалеку от часовни.
Дом не состарился. Не состарилась его мелкая кирпично-красная черепица, не состарился каменный забор, слегка заросший мхом, не состарилось деревянное крыльцо с резными красивыми перилами, такими необычными для дома священника. Потому что в этом доме была магия. Потому что в этом доме была магия женщины, которую он любил.
Потому что там была магия Минервы Макгонагалл.

Глава 8

Лорд замер, прикрыв глаза. Ему казалось это нереальным. Будто один из снов, которых он давно не видел.
Пальцы коснулись резной калитки. Ничего не произошло. Магия его не оттолкнула. Калитка легонько заскрипела, пропуская его вперед. Он медленно прошёл, словно не имел на это право.
Она здесь. Лорд точно не мог сказать, почему ему казалось так, но это не было даже предположением, он точно знал, что она здесь, в этом доме. Здесь сейчас. В этот самый момент.
Здесь.
Когда он стоит на потрескавшейся плитке садовой дорожки, беспокойно смотря на заросли дикого винограда на окне.
Она сейчас здесь.
Возможно, сидит как раньше на веранде позади дома и пьет этот странный чай с шиповником, который так гадко сочетается с молоком и пахнет полевой травой.
У Лорда в глазах потемнело. Ноги сами поднялись по ступенькам. Вот он уже перед дверью. Стоит лицом, почти касаясь деревянной поверхности кончиком носа, не решаясь ни постучаться, ни самовольно дернуть ручку. Воздух вокруг становится тяжелым, забиваясь в ноздри, заставляя тяжело дышать.
Вдруг, он слышит шаги, с той стороны двери. Это точно шаги: доски прогибаются под чьим-то весом. Кто-то остановился по ту сторону и тоже прислушался к звукам с улицы. Лорд старался не двигаться, будто испытывал её интуицию, или свое самообладание. Огромный соблазн резко дернуть ручку двери и посмотреть ей в глаза. Просто посмотреть. Сейчас.
Дверь открылась.
На пороге стояла немолодая женщина, со строгим лицом, почти не тронутым морщинами. Её волосы тёмные, прямые, были собраны в пучок на затылке, а губы сомкнуты в тонкую линию. И только глаза. Зеленые, глубокие – они были встревожены.
Перед ним стояла Миневра.
– Добрый день. Вы что-то хотели, сэр? – её голос совсем не изменился. Лорд краем глаза заметил, что правую руку она держит поближе к карману, поближе к палочке.
– Добрый день, – произнес он и замолк. Лорд не знал, что сказать. Он просто стоял и смотрел на неё. Миневра не узнала его, впрочем, это даже было хорошо. Только, что хорошего, ведь ему хотелось, чтобы она узнала.
Скорее всего, она не узнала, потому что хотела забыть, как он выглядит, и, видимо, это получилось. Только вот он не забыл. Как ни хотел забыть, как ни старался и что ни делал чтобы не помнить. Он всегда помнил. Даже когда не хотел.
Внезапно выражение её лица изменилось. Минерва ошарашенно смотрела на него, подняв свои тонкие брови вверх.
– Ты... – Лорд неотрывно смотрел ей в глаза. Он ждал, когда она поднимет палочку и уткнёт её ему в горло. Он был готов к этому. Но она не достала палочку. И даже не отшатнулась, словно от дементора. Не кинулась душить его. Минерва сделала то, чего он не обдумывал в голове даже как вариант.
– Это сон, – медленно прошептала она, и протянула свою тонкую кисть. Руки её постарели, а лицо нет. Она дотронулась до его лица. Сначала кончиками пальцев пытаясь понять, существует ли он, или это лишь её воображение. Затем целой ладонью, медленно проводя по щеке. Лорд закрыл глаза, слушая свое дыхание и чувствуя прикосновения. Ничего нет, только ладонь касающаяся его щеки. Все остальное будто покрылось дымкой времени и темнотой.
Неизвестно, сколько прошло времени. Может час, а может всего несколько минут, но это показалось вечностью. Словно все те пятьдесят лет были сном, а то, что происходит сейчас, та самая реальность, которая когда-то почему-то остановилась, а теперь снова продолжается. Будто кто-то снова запустил их жизнь, поставив иголку на граммофонную пластинку, которая уже покрылась пылью, ожидая пока её запустят.

Глава 9

Шершавыми пальцами Лорд обхватил керамическую кружку и жадно начал пить горячую жидкость. Минерва украдкой рассматривала его постаревшее лицо. Черные жёсткие волосы его щетины, впалые большие глаза и тонкие потрескавшиеся губы. Он совсем не был похож на то змееподобное существо, в которое он превратился за последние тридцать лет. Он уже допил чай и с интересом рассматривал её.
– Ты изменилась, – произнес он, не отрывая внимательного взгляда от её лица.
– Старость никого не красит, – спокойно ответила женщина, не убирая враждебности с усталого лица. Но это все показное, скорее как дань традициям. Ведь традиционно он зло.
Только не сейчас, только не теперь, только не с ней. Лорд улыбался этому кончиками губ.
– Только не тебя, – на грани шёпота ответил он, кончиками пальцев касаясь ободка кружки.
– Не думай, что от твоих комплиментов, я забуду твою истинную сущность, – она встала и, леветировав посуду в раковину, оперлась на столешницу. Кухня была такой же, разве что стало больше цветов в горшках, как она любит.
– Я не настолько глуп, чтобы так думать, – он пристально смотрел на неё, – Почему ты не сдала меня?
Минерва молча скрестила руки на груди и продолжала смотреть на него.
– Ты хочешь, чтобы я это сделала?
– Не знаю, – он выпрямился и поджал губы.
Наступило молчание. Минерва была в замешательстве. Конечно, она этого не показывала, но душа её металась от крайности к крайности.
Одновременно хотелось всего: и сдать его мракароборцам, а лучше Поттеру до выяснения обстоятельств, или вовсе никому не рассказывать о его существовании, оставив все как есть...
Тысячи мыслей, противоречивых друг другу, пролетало в её сознании, не давая отобрать ту единственную, правильную и нужную.
А Лорд сидел, как будто так было и надо. Правда, лицо его казалось усталым и отягощенным, будто что-то изнутри коробило его, заставляя морщиться от боли. Ему было страшно. Но не от того, что Минерва может его сдать или ещё хуже, скорее от того, что её первая реакция была просто воспоминанием, а его такого, какой он есть сейчас, она видеть совершенно не хочет.
– Я не собираюсь никуда бежать, – Минерва вздрогнула от того как резко прозвучал его голос.
– Сомнительно.
– Возможно, – Лорд посмотрел ей в глаза, – Тебе решать. Мне всё равно.
– Зачем ты пришел? – этот вопрос мучил Минерву.
– Я хотел тебя увидеть, – он ответил просто, без прелюдий и прочего, прямо, как раньше не говорил. Он сказал так, как она всегда говорила, без колебаний, именно то, что думает и чувствует.
– Что??
– Я сказал, что я пришёл, потому что хотел тебя увидеть, – спокойно повторил Лорд. Пальцы стали влажными. Он волнуется. Это старое забытое чувство. Волнение. Пальцы становятся горячими и влажными, и кровь начинает стучать в висках. Бешеные эмоции человеческого ритма.
– Зачем? – она растерянно опустила руки, будто отказывается понимать происходящее.
– Я и сам не знаю...

Минерва выронила чашку, из которой пила чай. Чашка с грохотом разбилась, окатив по дороге её владелицу кипятком. Запах шиповника и каких-то трав ударил Лорду в ноздри.
Минерва тихонько вскрикнула то ли от боли, то ли от неожиданности: руки обожгло.
Лорд тут же подскочил, взял её ладони в свои и начал дуть на них, словно всегда так делал. Он и сам не понял, почему среагировал именно так, может по какой-то старой памяти из детского дома, а может ещё почему. Только когда он поднял глаза от её рук, понял, насколько близко её лицо к нему. Так близко, что он почти касался кончиком своего носа её щеки. Минерва замерла, словно испуганная лань, и не шевелилась.
– Нужно чем-то обработать, – она отодвинулась от него. Лорд взял какую-то тряпку и, намочив её, аккуратно обернул вокруг ладони.
– У тебя есть что-нибудь, чем можно обработать? – он пытался поймать её затуманенный взгляд.
– Нет, – Минерва была будто в каком-то ступоре.
– Зелья, настойки, хотя бы бадьян? – допытывался Лорд.
– Нет, – на автомате повторила она.
– Минни, скажи мне, чем ты лечишься? – он почти улыбался.
– Огневиски... А что?
Лорд засмеялся, и Минерва подхватила его смех. Он сам не помнил, когда последний раз по-настоящему смеялся так просто, потому что этого хотелось. Настоящим смехом, а не холодным отражением его безносого лица. И уж тем более, давно не слышал, как смеется она. Её волнующий заливистый смех был словно забытая мелодия для флейты, взбудораживал в нём те старые почти забытые ощущения неповторимой легкости.
– Нет, серьезно...
– Пьешь огневиски, когда обваришься, да я понял...
Сейчас он был таким обычным, таким простым. Лорд был похож на того мужчину, каким Минерва его запомнила. Умным, с потрясающим бархатным смехом, искорки которого запутывались в его густых чёрных волосах.
– Впрочем, в аптечке у меня что-то было, – она убрала свои руки из его рук. Лорд почувствовал её недоверие и сам напрягся.
Минерва достала аптечку и начала судорожно в ней копаться. Мужчина подошел к ней и бережно взял коробочку у неё из рук.
– Вот, думаю, это подойдет, – сказал он, извлекая из недр аптечки маленький пузырек с янтарной жидкостью. Минерва с подозрением покосилась на пузырек.
– Это твоё же зелье, я не могу тебя им отравить, – спокойно ответил он на её невысказанный вопрос.
Обильно полив жидкостью бинт, Лорд, не спросив её разрешения, начал аккуратно обрабатывать рану.
Боль утихла, и покраснения с прикосновением проявлялись все слабее и слабее. Мужчина нечаянно задел её необработанный мизинец, и Минерва закусила губу от боли.
– Прости, сейчас, – пробормотал он и поспешно подул на больное место.
Жжение уже прошло, и боль тоже, но Минерве не хотелось, чтобы он переставал обдавать её своим горячим дыханием.
Пальцы приняли нормальный цвет, и он перестал дуть. Теперь Лорд держал её ладони в своих руках и пристально смотрел ей в глаза.
Минерва не знала, что говорить и как себя вести с этим человеком. И он тоже молчал.
Внутри него что-то билось, что-то новое и совершенно ему непонятное. Скорее даже не новое, а хорошо забытое старое. То тёплое, то холодное, то отдающиеся резкой болью, то приятным покалыванием. Ему вдруг захотелось прикоснуться к её щеке, как раньше...
Лорд помнил, когда он ухаживал за ней. Помнил, как целовал украдкой, как Минерва, свободолюбивая и никому не подвластная, сама тянулась к нему, как кошка. Наверное, лишь на этом и держалась его душа. Ведь совсем без хороших воспоминаний человеческое сознание меркнет и не может существовать. Всё это время она держала его на плаву.
Лорд медленно протянул руку и осторожно провел ладонью по щеке.
– Минерва, – на одном вдохе произнес он. Услышав звучание собственного имени из его уст, Минерву словно обдало жаром. Его пальцы, шершавые, тонкие, такие родные и знакомые...
– Убери руки, – полушепотом сказала она. Лорд потупил взгляд.
Минерва отшатнулась от него, словно от прокаженного. Мужчина сжал руки в кулак. Мыслей было много. Была досада и какое-то опустошение от собственного бессилия. И отвращение. Впервые за долгое время. Отвращение к себе.
Внезапно в дверь постучали.

Глава 10

Профессор замерла и повернула голову в сторону двери. Стук повторился.
— Открой, — прошептал Лорд. Она бросила на него встревоженный взгляд.
— Открой, а то подумают, что с тобой что-то случилось, — он втянул воздух в себя и напрягся.
— Профессор Макгонагалл, Вы дома? — послышался голос из-за двери.
— Да, сейчас, — крикнула Минерва и медленно пошла открывать.
Лорд так и остался стоять в центре кухни, пытаясь понять собственные ощущения. На кончиках пальцев словно снова появилось волшебство, непонятно теплое перекатывалось по подушечкам, заставляя сердце сжиматься от непонятного чувства.
Воздух в комнате будто стал плотным и забивался в легкие и сердце, заставляя пропускать удары. Телу были непривычны эти ощущения, оно давно забыло каково это: чувствовать. На языке появился железный привкус. Лорд вдруг понял, что прокусил себе щеку до боли от того, как сильно сердце щемило в груди. Ему почему-то вспомнилась сказка Барда Бидля про Мохнатое сердце. Только его сердце вместо того чтобы, как в сказке забрать тепло другого сердца, готово было разорваться от простых человеческих эмоций.
В груди опять кольнуло, и мужчина оперся на стул. Дышать было всё труднее, веки стали тяжёлые, а ноги ватные. Лорд нащупал рукой на столе аптечку, и стал искать в ней что-нибудь от сердца. Найдя что-то похожее, на его памяти, от сердечных спазмов, он закинул в рот и проглотил. Через пару минут спазмы утихли, и дышать сразу стало легче. "Возраст даёт о себе знать", — горько подумал мужчина.
Минерва открыла дверь и увидела на пороге тех, кого сейчас видеть однозначно не хотела.
Гарри Поттер, собственной персоной явился вместе со своими вечными друзьями Роном и Гермионой. В руках у молодого человека были красные розы повязанные золотой ленточкой.
— Здравствуйте, профессор, это Вам! — Гарри преподнес букет бывшему преподавателю.
— О, спасибо, Гарри, — Минерва искренне улыбнулась, — проходите, не стойте на пороге.
— Спасибо, — молодые люди поспешили внутрь.
— Профессор, а мы к Вам пришли так, не предупредив... Извините, что не предупредили...
— Ничего страшного, Гермиона. Вы все знаете, что я всегда вам рада, — а в мыслях её сейчас был только Тёмный Лорд в потертой рубашке, стоявший посередине её кухни.
— Проходите в гостиную. По такому поводу, думаю, стоит выпить по чашечке чая, — сказала Минерва, опускаясь в кресло.
— Думаю, мы не откажемся, — сказал Рон, придвигаясь поближе к Гермионе. Девушка бросила на него укоризненный взгляд.
— Мы Вам поможем, профессор, — Гермиона толкнула Рона в бок, — мы все поможем, правда?
— Да, конечно.
— Ну, что вы, я могу сама...
— Профессор, позвольте за Вами поухаживать, — Гарри галантно пропустил её вперед в кухню.
У Минервы тряслись руки. Она никак не могла придумать, как их остановить. Женщина быстро шла впереди бывших учеников, про себя молясь о том, чтобы Лорд вышел хотя бы в сад.
Но он был там.
Стоял около стола, как она его и оставила. Когда они все вошли, Лорд обернулся и замер, стараясь не двигаться и не делать резких движений.
Гарри Поттер. В его голове вихрем проносились кадры прожитых лет и лицо мальчишки в каждом моменте. И вот он здесь. Сейчас. Здесь. Все его беды, или те беды, которые он сваливал на него, все неудачи, связанные с ним. Даже его смерть, точнее смерти, ведь от рук этого мальчика ему не удалось по счастливой или не очень случайности погибнуть целых два раза. Он стоит тут, перед ним, а Лорд... Ничего не чувствует. Совершенно. Ни злости, ненависти, ни отвращения. Даже мести. Ничего.
Он будто отпустил злость на мальчишку вместе с воспоминаниями о прошлой жизни. Все это выветрилось из него, оставив только его самого, до пророчества и обязательств вселенского зла, возложенных на него обществом.
Разве хотел он быть таким? Не об этом он мечтал. Он всего лишь хотел доказать, что может быть лучшим, что достоин быть лучшим среди других, несмотря на свое происхождение, воспитание и богатство. Что он, Том Редлл, мальчик из детского дома, может подняться до властителя мира.
И этот мальчишка с взъерошенными волосами вызывал у него лишь сожаление о потерянном времени и погоне за собственным хвостом.
— Эмм, совсем забыла, — Минерва пытливо вглядывалась в лица бывших учеников, — познакомьтесь, это мой друг Томас О'Конелл, специалист по боевой магии.
— Очень приятно, — сказал первым Гарри и протянул ему руку. Мужчина как в трансе потряс её и так же убрал руку за спину, — Гарри Поттер.
— И мне приятно, — выдавил Лорд из себя.
— Гермиона Грейнджер.
— Рональд Уизли.
— Рад знакомству, — тем же тоном ответил Лорд, медленно пожимая протянутые руки. Гарри тоже не сводил с него взгляда.
— Что-то не так? — спросил Лорд.
— Нет, просто Вы на меня так смотрите... Будто увидели приведение, — засмеялся Гарри.
— Можно сказать и так, — парень и не представлял, насколько он был недалек от правды, — очень рад нашей встрече. Вы настоящий герой.
— Я бы не сказал, что убийство можно возвести в степень героизма, — холодно заметил Гарри.
Лорд хотел что-то возразить, но поймав взволнованный взгляд Минервы, сказал лишь:
— Воля Ваша. Я поставил чайник.
— Спасибо, — Минерва пыталась хоть как-то намекнуть ему, что надо уходить. Лорд делал вид, что не понимает её намеков, потому что его веселила эта ситуация. Герой и злодей встретились на кухне и один не подозревает, что есть другой, а другой просто бессилен что-то сделать первому.
— А в какой сфере вы работаете: как ученый или как практик? — спросила Гермиона, отодвигая стул.
— Был практиком, сейчас больше теория, — мрачно ответил Лорд, садясь рядом с Минервой.
— Вы пишете диссертацию? — продолжила допытываться Гермиона.
— Да... Да, диссертацию об использовании боевой магии в борьбе с тёмными магами, — Минерва отдавила ему под столом ногу. Лорд даже не изменился в лице. В отместку он положил свою ладонь поверх её, давая тем самым недвусмысленный намек бывшим ученикам.
— Как интересно! И давно Вы над ней работаете?
— Гермиона, — Гарри многозначительно поднял брови.
— Я просто интересуюсь, — процедила девушка, покраснев.
— Ничего страшного, я всегда рад пообщаться с молодежью на скучные профессорские темы, — Лорд обворожительно улыбнулся.
Ребята засмеялись. Минерва выдавила из себя полуулыбку, пытаясь вытянуть свою ладонь из под его ладони. Заметив её попытки, Лорд сплел их пальцы между собой. При этом лицо его было таким, будто он всегда так делает.
Гермиона заметила эту и без того заметную деталь и слегка смутилась, опустив глаза. Мальчики видимо ещё не заметили и свободно общались с Лордом.
Когда чайник вскипел, Гермиона с готовностью отправилась разливать чай.
— Профессор, мы хотели бы с Вами поговорить, если можно, — Гарри выразительно посмотрел на Лорда. Тот в свою очередь посмотрел на Минерву.
— Том... — ей было так непривычно называть его настоящим именем. Лорд так давно его не слышал из её уст, что сначала даже не понял, что обращаются к нему.
— Я выйду подышать, — он встал и поцеловав Минерву в щеку, вышел из-за стола с видом победителя. Закрывая за собой дверь, он заметил негодование на её лице и легкое смущение. Лорд улыбался сам себе от собственного юношеского нахальства.

Глава 11


POV Минервы


Мой мир состоит из тысячи осколков воспоминаний, чувств и ощущений. Если я вдруг захочу окунуться в него, как в бочку с водой, то захлебнусь, и не от недостатка воздуха, а от переизбытка ощущений. Это всё равно, как прочувствовать на себе энергию времени. Это непередаваемо.
И те люди, которые говорят, что такие ощущения лишь плод моего воображения и глупые метафоры слабого характера — просто еще не ныряли в эту бочку.

Когда я была помоложе, мне казалось, что настоящая жизнь скоро начнется, что то, что происходит со мной сейчас, это переходный период, и всё самое интересное впереди. Сейчас мне больше шестидесяти, и я до сих пор с уверенностью не могу сказать: началась ли настоящая жизнь?
Наверное, моя проблема в том, что я всегда ждала для себя чего-то удивительного, не замечая того, что удивительное всегда было рядом со мной.
Когда мы встретились с Томом впервые, мне было одиннадцать. Я сразу заметила его из всех. И дело было не в его природной привлекательности, нет, я заметила его взгляд. Пристальный взгляд черных глаз. Он не давал мне возможности отвести глаза, он притягивал к себе, как магнит. Он словно стягивал наши глаза невидимыми нитями. Вот что действительно было в нем удивительного, чего потом никто не замечал. Кроме меня.

Наверное, тогда моя жизнь уже перестала быть прежней. Если бы кто-то предложил мне изменить моё прошлое в этом моменте, я думаю, что отказалась бы. Как можно добровольно согласиться вычеркнуть из жизни моменты, делающие тебя по-настоящему счастливой? Даже если они связаны с ним. Скорее не так. Эти моменты нельзя вычеркивать, потому что они связаны именно с ним. И не с кем другим. Я не хочу видеть там кого-то другого.

И с тех пор, как он ушёл из моей жизни, не было ни дня, чтобы я его не вспоминала. Именно его, а не того человека, в которого Том превратился за последние лет тридцать. Я, старая кошка, тешу себя этими воспоминаниями, будто говоря, что это лучшее, что могло быть в моей судьбе. Отчасти от того, что в глубине души я считаю, что ничего лучше этого со мной никогда не произошло бы и уже, к сожалению, не произойдет. Единственное, что я точно знаю — помнить надо только хорошее.

Моменты борьбы с ним, как с Тёмным Лордом, я охарактеризовала для себя, как борьба с другим человеком, не связанным с моим Томом совершенно ничем. Я даже внутри себя разделила его на двух людей. Мне было тяжело принять его таким, поэтому я сделала так, как мне самой было бы проще жить с этим. Потому что я винила себя в его выборе. Я считала, что в чем-то виновата в том, что с ним произошло такое. От того и боролась.
Альбус, скорее всего, знал об этом. А если и не знал, то точно догадывался. Он как-то сказал мне, что мы не в силах повлиять на решения людей до конца, потому что последнее слово всегда за ними. Я сжала его ладонь, и Альбус мне тепло улыбнулся. Он был замечательным другом, которого, наверное, я не заслуживала.

Сейчас, сидя перед камином в моем старом доме в Кейтнессе, я понимаю, насколько мне всех их не хватает, моих мужчин. И никого из них не вернуть, даже если очень захотеть.
И что, наверное, мне было даже лучше, когда Том был жив в обличии Тёмного Лорда. Потому что я знала — он есть. Просто есть. А теперь…
Возможно, не всё хорошее, что происходит, оно хорошее для всех. Всё что я могу сказать сейчас, это то, что я все бы отдала, чтобы увидеть его снова, таким, каким он навсегда останется в моей памяти. Пусть даже ненадолго. Это того бы стоило.
Самое смешное во всех моих терзаниях то, что я ни разу не признавалась ему в любви. Я никогда не говорила ему, что люблю его. Я была гордой и не позволяла ему это услышать, хоть это было итак понятно. А он говорил мне. И если я сейчас кому-то расскажу об этом, меня посчитают как минимум сумасшедший. Просто люди забыли, что он был человеком. Обычным человеком, хоть он и пытался убить это в себе. И кто бы мне не говорил, что он не мог испытывать таких сильных чувств, я не смогу им поверить лишь по одной причине — я чувствовала его любовь каждой частичкой своей души и да, я действительно свято уверена в том, что это то, что оно есть.
Он говорил мне, что любит меня. И это было самым прекрасным временем в моей жизни.

Я встала и пошла в кухню. Из открытого окна тянуло запахом вереска. Я села на стул и прикрыла глаза. В доме была такая тишина, что слышно было всё, что происходит на улице.
После окончания битвы наша жизнь вошла в привычное русло. Меня назначили директором Хогвартса. Правда на этой должности я долго не пробыла — мне нужно было отдохнуть. И оставив Филиуса управляться с родной школой, я переехала в старый дом своих родителей, в Кейтнесс, маленький городок на окраине Шотландии. Я искала успокоения собственной жизни на дне озера перед своим домом. Возможно, в чем-то так оно было.
Старые доски на крыльце заскрипели. Кто-то определенно стоял около моей двери и не решался постучать. Я медленно подошла к входной двери, прислушиваясь к звукам с той стороны. Улица ответила мне молчанием.
Я встала к двери совсем близко, и мне показалось, будто я слышу дыхание человека стоящего за ней. Мои пальцы медленно провели по шероховатой поверхности и наконец уперлись в металлическую ручку. Я дернула за неё, и моя жизнь вновь, как и пятьдесят лет назад, больше не была прежней.

Глава 12

Минерва встряхнула головой, прогоняя ненужные мысли.
— Что-то не так, профессор? — Гарри обеспокоено смотрел на женщину.
— Нет, нет, всё хорошо. Так, что же за дело привело вас ко мне, так далеко от цивилизации? — Минерва выпрямилась.
— Честно говоря, даже не знаю, с чего начать, — Гарри немного замялся, — видите ли, профессор, произошло кое-что необъяснимое… В общем… Пропала урна с прахом Волан-де-Морта.
Минерва нервно сглотнула. Конечно урна пропала, если учесть, что сам Тёмный Лорд сейчас переминается с ноги на ногу в её саду, было бы даже странно чтобы эта урна была. Как-то он должен был появиться, и урна с его прахом в этом действе явно не лишний предмет.
— Как думаете… Кто-то хочет воскресить его? Это вообще возможно? — Гарри с силой сжал край столешницы.
Минерву подбивало на истерический смех лишь от одного вопроса, но она достойна сдерживала себя. Ситуация откровенно походила на фарс.
— Я не думаю, что это возможно, Гарри. Ведь вы уничтожили его душу, а его прах… Это всего лишь остатки его тела, ничего более. Чтобы там ни было, если бы кто-то хотел воскресить его, давно бы уже это сделал, и вы узнали бы об этом первым, — Минерва мягко улыбнулась, и Гарри непроизвольно дотронулся до шрама.
— Правда, Гарри, я же говорила тебе, ты уничтожил душу, там нечего воскрешать, — Гермиона ободряюще взяла его за руку, — и потом, мы не нашли ни одного обряда или заклинания, которое способно было бы воскресить человека без наличия его души.
— То, что мы не нашли, это не значит, что этого нет, — Рон поставил чашку на стол, — зачем-то же забрали эту урну.
— В любом случае, я не вижу поводов для паники, но и не стоит это оставлять как есть. Я думаю, скорее всего, тот, кто её забрал так или иначе связан с Пожирателями Смерти или им является. Но вряд ли у них что-то выйдет, все сильные тёмные маги их круга или мертвы, или находятся в Азкабане. Но в любом случае нужно найти урну и её похитителя как можно быстрее, — профессор Макгонагалл теребила керамическую ручку чашки.
— Это конечно… Просто… Впрочем, да, наверное, Вы правы, профессор, я переволновался зря, — Гарри встал, — извините за беспокойство, мы просто не знали, к кому обратиться…
— Гарри, я всегда готова помочь, — Минерва тепло улыбнулась.

Всё это время Лорд был в саду.
Сначала он долго стоял у окна на кухню, пытаясь поймать хоть слово из беседы сидящих внутри людей, но увы, без магии это было невозможно. Бросив бесполезное занятие, он ушёл подальше в глубь сада.
Солнце садилось. Его лучи скользили по вересковым пустошам, словно кисть по холсту, так же плавно и мягко очерчивая каждый контур. Лорд сел на траву и замер. Природа дышала на него запахами лета, обдавала его горячими парами жизни. Он прикрыл веки.
Вот она жизнь.
За что ему все это? Почему кто-то решил, что он вдруг одумается и перестанет быть тем, кто он есть? Или он сейчас тот, кто он есть, а то всё, что было до этого, лишь обман?
Лорд никак не мог понять, как ненависть, которую он испытывал годами, отпустила его? Как злость, врастающая в него с корнями, испарилась, как вода?
Сколько не задавался он вопросами, ответа не приходило. Приходили только ощущения наполненности и необъяснимого тепла.
Воспоминания мелькали в его голове, словно картинки из старой книги. Будто какой-то незнакомец перепутал его голову с омутом памяти и поместил туда свои воспоминания, никак не связанные с его нынешними ощущениями. Сердце его снова беспокойно билось, отдавая тупой болью в грудь.
— Они ушли, — голос Минервы вырвал его из задумчивости.
— Садись, — Лорд похлопал по месту рядом с собой. Она медленно опустилась на колени.
— И что дальше? — Минерва задала вопрос словно в пустоту. Левую ладонь она запустила в тонкие стебли травы, — Ты никогда не приходишь просто так. Что ты хочешь сделать? Говори, хоть раз скажи правду. Скажи, чего ты хочешь? Зачем ты снова пришёл? — её голос дрожал и готов был сорваться на крик. В глазах явно читалась растерянность.
Лорд медленно положил свою ладонь поверх её и замер. Он ждал её реакции. Минерва тоже замерла и почти не дыша, смотрела ему в глаза, пытаясь разгадать суть его действий.
— Я не знаю, что мне делать дальше. Я просто хочу остаться здесь. С тобой. Это всё, о чём я могу тебя попросить, — Лорд почувствовал, как воздуха стало катастрофически не хватать, и он стал глотать его, как рыба, так же дёргано хлопая губами. Глаза его словно горели огнем, а в грудь словно били молотом с наковальни. Он резко упал на землю, скорчившись от боли.
— Том! — Минерва испуганно вскрикнула, кинулась к нему и перевернула его на спину.
— Сердце… — прохрипел он, слабо пытаясь ухватиться, за поданную руку. В глазах начало темнеть, и Лорд подумал, что если он сейчас вновь умирает, то он хотел бы так умереть, потому что был не один.
Вскоре все вовсе померкло, и он отключился.

Глава 13

Кто-то сказал, что нашу жизнь мы измеряем не в годах, а в людях, к жизням которых мы прикоснулись. И тот, кто это сказал, был невероятно прав. Разве что, кое-что стоит уточнить. Мы измеряем нашу жизнь лишь теми людьми, без которых эта жизнь не имеет смысла. На самом деле их немного. Возможно, это всего один человек, который и есть твоя жизнь.

В мире не так много людей, которые могут жить, связав свою судьбу с кем-то навсегда, настолько проникнув в другого человека до самого дна, что уже никогда не отделится от него. Кто-то всё время ищет такого человека, утверждая, что он ему не нужен. Кто-то обманывает себя говоря, что уже нашёл. Кто-то говорит, что он ему не нужен, хотя сам нуждается больше остальных.
Говоря, что ты не нуждаешься в любви, ты обманываешь прежде всего себя. Каждый человек нуждается в ком-то, кто будет нуждаться в нем также сильно, как он сам. Это и есть настоящая магия. Необъяснимая и глубокая.

Лорд чувствовал невесомое прикосновение чьих-то пальцев на своей щеке. От них пахло вереском, землей и летним ветром. Шершавая теплая ладонь легонько касалась его щеки. Лорд чувствовал спокойствие и тепло, исходящее от руки. Глаза открывать не хотелось.
— Том? — этот мягкий шёпот он узнал бы из тысячи голосов. Плавный, словно кошачий. Минерва.
— Магическому миру не повезло и в третий раз. Как там у маглов: "Бог любит троицу"? — хрипло произнёс мужчина, открывая глаза.
Минерва ничего не ответила, только глаза её обеспокоенно бегали по его лицу.
— Выпей, — она протянула ему кружку с чем-то дымящимся. Лорд без лишних вопрос прижался губами к керамическим краям. Руки его дрожали, поэтому женщина помогала ему держать бокал. Лорд допил и неспешно вытер губы.
— Ты могла бы меня задушить, а не тащить моё бренное тело из сада на кровать, — он обессилено опустился на подушку.
— Я и не собиралась тебя тащить, я левитировала, — хмыкнула Минерва, перебирая какие-то травы на прикроватном столике. Её руки медленно отделяли пучки друг от друга. Она словно пыталась себя остановить от чего-то, занимая руки делом.
— Ты мне веришь? — Лорд пристально смотрел на неё, пытаясь поймать такой знакомый взгляд.
— К сожалению, между голосом разума и сердца, я чаще выбираю своё сердце. А оно всегда верит в лучшее.




Вечной жизни желают несчастливые люди. Как и власти, и богатства. Потому что для счастья много не надо. Достаточно любой мелочи.

Как только Лорд смог встать, он начал работать в саду. Минерва не просила его об этом, но и не просила его уйти. А это самое главное. Она его не гнала.
Лорд делал то, чего ему, казалось, не хватало всё это время. Всё, что утекло сквозь пальцы, как песок, не дав почувствовать на себе ощущения происходящего движения.
Мелочи. Все мелочи, которые он упускал, зациклившись на бездумной цели.

Он просыпался рано утром, когда солнце только начинало скользить лучами по подоконнику, задевая края старых занавесок. Лорд вставал к окну и долго вглядывался в вересковую пустошь, смотря как первые солнечные лучи играются на холмах. В комнату с улицы сразу начинал тянуться терпкий запах вереска, заполняя собою всё пространство, окутывая каждую чёрточку, вливаясь в самое сознание. Жизнь по кусочкам обрушивалась на Лорда, не давая ему ни на секунду опомниться.
Будто сама природа просила оглянуться на то, что происходит вокруг. Мужчина касался рукой стекла. Мир был за окном, которое он никогда не открывал.
Затем он шел в сад и, взяв большие садовые ножницы, стриг кусты. Грубая работа с землей успокаивала его. Минерва просыпалась позже. Он видел, как она заходила на кухню и начинала возиться с завтраком. Когда всё было готово, она молча расставляла приборы на двоих, и Лорд шёл на кухню.
Они почти не говорили. Миневра, возможно, ещё боялась его, а может даже и до конца не доверяла, и имела полное право на это. Лорд и не настаивал. Он сам ещё боялся. Боялся снова чувствовать то, что чувствовал раньше рядом с ней. Поэтому занимал себя работой.
Так проходили дни и недели, а они продолжали жить в своём собственном мире на двоих, распускающегося заново, как розовощёкие пионы в саду Миневры.

Глава 14

В ноябре пошёл снег. В Шотландии зима раньше начинает свой ход, укутывая землю в белое покрывало, чуть только листья опустятся с деревьев.
Лорд расчищал дорожки в саду, делая ровные сугробы вдоль её краев. Лопата приятно скрежетала по заледенелой поверхности. Он брал лопату без перчаток: ему нравилось чувствовать деревянную рукоятку, которая была холодной, чувствовать, как она согревается под его рукой и становится послушной. Чем-то похоже на магию, только более статично, от того и совершенно.
Ночью его преследовали сны полные непонятного ужаса. Темнота никогда не отпускает навсегда, нельзя сделать что-то плохое и раскаявшись освободиться от этого. К сожалению, человек помнит всё, и никакой Обливэйт не поможет убрать боль воспоминаний.
Иногда он даже болезненно вскрикивал посреди ночи и просыпался в поту.
В первый раз, когда это произошло, Миневра выбежала из своей комнаты в одной ночнушке и остановилась в дверном проёме, судорожно всматриваясь в темноту.
Лорд, учащенно дыша, сидел на кровати, сжимая в ладонях влажную простынь.
— Все в порядке? — её губы мелко дрожали. Мужчина поднял на неё взгляд, пытаясь в потёмках разглядеть, как она щурится без очков. Её волосы серебрились в лунном свете, едва пробивающемся через пыльные гардины на окне. Они словно прорастали из этого света, стягиваясь в сбившуюся серебристую косу.
— Да… Всё хорошо, — Лорд кончиками пальцев чувствовал, как ей страшно, и от этого его сердце заходилось бешеным ритмом, словно кролик загнанный в нору. Что-то внутри него болезненно сжималось и разжималось, оставляя за собой горячий след и не оставляя и отпечатка ночной боли.
Минерва медленно кивнула и ушла к себе в комнату. Лорд смотрел, как она мягко ступает босыми ногами по холодным доскам, и от этого ещё больше по телу разливалась сладкая истома.

***


Лорд повесил промокшее пальто на вешалку у двери. В доме было необычайно тихо. Минерва всегда что-то делала, и обычно что-то трещало или дребезжало на кухне, или она сама напевала какую-то неизвестную песню, методично поливая герань на окнах. Всегда что-то шумело. А сейчас было тихо. Мужчина напрягся и стремительно направился на кухню.
Минерва сидела на стуле не двигаясь, зажав в руках «Ежедневный Пророк». Обложка пестрела заголовками: «Убийства в Саммер-Энде: Пожиратели Смерти всё ещё на свободе». Лорда словно обдало жаром из жаровни.
— Радуешься? — она произнесла это откуда-то из-за газеты, хриплым, почти осипшим голосом. Видимо всё-таки её прогулки без шарфа давали о себе знать. Лорд, по непонятным для него причинам, чувствовал себя раздавленным, будто это он совершил эти убийства. Но он не чувствовал вины за них, это было другое. Он боялся, что она отвернётся. Самый глупый из его страхов за всю жизнь и самый болезненный. Давно забытые ощущения словно отравили его существование, заставляя думать только обо одном. Точнее об одной. Самое страшное оружие — привязанность.
— Нет, — Лорд бесшумно отодвинул стул и сел рядом, — если бы я мог что-то исправить, я бы сделал это.
— Ты так намекаешь на свое раскаяние? — Минерва опустила газету и пристально посмотрела ему в глаза, — Хочешь сказать, ты столько лет занимался тем, что пытался истребить всё живое, что неподвластно твоей диктатуре и твоей волне, и вдруг на тебя резко снизошло озарение?
— Я не знаю, что на меня снизошло. Я просто не вижу больше смысла делать то, что я делал, — Лорд сжал руки в кулаки, — я тебе не раз об этом говорил.
— То есть ты считаешь, это не твоя вина в том, что происходит? — Минерва старалась держать себя в руках.
— Я не отрицаю, что я шёл не тем путем, но они делают то, что хотят сами и я…
— Они делают то, чему ты их научил! Ты их вдохновитель! Ты — божество необоснованной жестокости и боли ради непонятной цели! — она почти кричала, — И ты считаешь, что это уже не твоя проблема. Это всегда будет твоей проблемой! Это всегда будет твоя вина! Каждый человек, которого ты коснулся собственной одержимостью, заражён твоей ненавистью навсегда! И от этого нельзя так просто отмыться в один момент.
Минерва тяжело дышала, будто бежала марафон.
— Я не собирался отмываться, — произнес он после долгого молчания, — я прекрасно знаю, что это никогда не уйдет. Я просто больше не хочу быть Тёмным Лордом.
— Даже если ты не хочешь, ты будешь им. Ты пришил его к себе такими крепкими нитками, что я не знаю, какие нужны ножницы, чтобы их разрезать. Даже после всего, что ты тут делал и говорил, в тебе наверняка сидит единственная мысль о том, как все вернуть.
— Тогда почему я здесь? — мужчина напрягся, — Зачем, Минерва? Для чего я тащился сюда из Абердина? Почему не нашёл своих верных рабов, чтобы вернуть себе магию, которой жил, а стригу здесь чёртовы кусты? Почему? Ты знаешь ответ? — он взорвался сам не понимая почему. Лорд не знал, как ещё ей доказать, что жизнь перевернулась в его голове, и тот человек стёрся внутри него, словно пыль с каминной полки. Тёмного Лорда больше нет, его душа сгорела в Хогвартском дворе.
— Нет, — тихо ответила она, пряча взгляд.
— И я не знаю, — Лорд резко встал, — извини, мне надо пройтись.
На улице шёл дождь со снегом, заставляя деревья гнуться от грубой силы природы.

***


— Ты меня ненавидишь? — Минерва вздрогнула, услышав его голос так близко. Она сидела на скамейке и любовалась озером. Лорд стоял позади, держа в руках клетчатый плед.
— Ты в совершенстве овладел искусством внезапного появления, — пробормотала она, кутаясь в тонкое пальто. Мужчина подошёл к скамейке и укрыл её колени пледом. Мягко подоткнув его со всех сторон, он пристально посмотрел ей в глаза.
— Ты мне не ответила.
— Ты задаешь очевидные вопросы, на которые знаешь ответ, — Минерва заворожено смотрела в его глубокие чёрные глаза.
— Раньше я знал, — Лорд опустился на место рядом с ней, — раньше я точно знал, по крайней мере я был уверен, что знал, что ты думаешь обо мне. А теперь, я не могу знать точно, что ты думаешь.
— Я думаю, — мисс Макгонагл сделала многозначительную паузу, — что живу под одной крышей с величайшим тёмным магом столетия, и он неплохо подстригает мои кусты.
Мужчина улыбнулся, и Минерва невольно залюбовалась его улыбкой, которую она так часто вспоминала после того, как он ушёл.
— Я не знаю, могу ли тебе верить, — тихо произнесла она, опустив взгляд, — и подвергаю себя опасности. Моя глупость достойна истинной гриффиндорки. Возможно, ещё к старости я стала довольно сентиментальна и лелею надежду почувствовать то, что покорно давила в себе последние пятьдесят лет, но одно я знаю точно. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы поступила также. И для этого нет никакого логического объяснения, я просто сделала бы так снова.
Минерва почувствовала, как мягкие пальцы поднимают её лицо за подбородок.
— Спасибо, — Лорд произнес это одними губами, прислонившись своим лбом к её. Минерва чувствовала его горячее дыхание на себе, и её начинало мелко потряхивать от невозможности происходящего. Почувствовав это, мужчина тут же прижал её к себе.
— Всё хорошо? — Лорд встревожено смотрел на неё.
— Да… Теперь да.
Минерва положила голову ему на грудь и смотрела, как снег медленно опускается на землю, укрывая её своим покрывалом.

Глава 15

С каждым днем зима все больше вступала в свои права, застилая снегом просторы холмов. Миневра сидела в гостиной около камина, грея руки.
Внутри неё разливали глинтвейн славно сдобренный корицей. Это невесомое ощущение переливающегося тепла казалось ей и знакомым и новым одновременным. Со всеми этими событиями она и забыла какого это чувствовать такое яркое тепло от одной мысли, от запаха, от взгляда. От простой возможности находится рядом на расстоянии вытянутой руки.
В комнате громко стукнула дверь. Заскрипели старые половицы и повеяло уличным морозцем.
Лорд отряхивал снег с магловской старой куртки, которую он привез с собой из приюта. В его волосах зацепились снежинки и они игриво блестели на свету. Щеки раскраснелись, и темная короткая борода, которую он отрастил за это время, еще больше чернела на их фоне. Миневра невольно залюбовалась им.
Она только недавно поняла, что совсем не представляла, каким он будет ближе к старости. Как красиво он будет стареть. Скорее даже не представляла, она просто уже и не надеялась увидеть это.
Лорд аккуратно отряхнул ботинки и поставил их на подставку. Повесив куртку на вешалку он подошел к камину и сел рядом, вытянув покрасневшие от мороза руки к огню.
— На улице почти метель. Самшит приморозило, я попытался его укрыть, но толком не помню, чем конкретно это надо делать.
— Магией, — Миневра положила голову ему на плечо, — это надо делать бытовыми чарами которых я не знаю.
— Вот именно поэтому мисс Макгонагалл вы и завели первоклассного садовника, — он коснулся губами её макушки, — не понимаю как кустарники жили здесь до меня.
— Также как и с тобой, только теперь их почему-то на зиму обернули в мешок, — Миневра невольно улыбнулась.
— Я могу спросить что — то личное, — мужчина приобнял её за плечи.
— А осталось что — то личное чего ты ещё не знаешь? — Миневра поудобнее устроилась у него на плече.
— Возможно. Не то чтобы не знаю. Просто интересно, — Лорд замолчал и пристально посмотрел на огонь.
— И где вопросы? — мисс Макгонагалл недовольно подняла одну бровь. Лорд ухмыльнулся и продолжил молчать — что за дурацкая привычка создать интригу о вопросе которого нет?
— У тебя было что — то с Снейпом? — внезапно произнес он, повернувшись к ней лицом. Миневра невольно опешила.
— Да, я работала с ним последние лет двадцать, что за бред? У меня с Северусом? И откуда вообще такой странный вопрос? — она возмущенно взирала на ухмыляющегося мужчину.
— Сколько слов сразу, — Лорд улыбался словно сытый кот, — все тебе расскажи. И все же?
Миневра пристально смотрела на него. Потом немного смущенно отвела взгляд.
— Неужели? — Лорд полностью повернулся в её сторону. — Серьезно? Миневра?
— Мы только один раз целовались, на Новый год, — процедила она, — мы были пьяны, и… попали под омелу. Ну и все. Больше ничего. Просто поцелуй.
— Явно не дружеский, — Лорда эта ситуация веселила.
— Да, он не по дружески целовался, но это было всего один раз. И какое тебе вообще до этого дело, — Миневра встала с колен и пошла на кухню. Не дойдя половины пути она обернулась.
— Ты ведь знал это? Да? Откуда ты это знал? Копался в его голове при пытках? Или смотрел его воспоминания когда он умирал? Откуда? — Миневра разъяренно смотрела на него сверху вниз.
— Нет. Я ни копался в его голове при пытках, и не смотрел его воспоминания после смерти, — холодно ответил Лорд. — Я стихийный легилемент. По крайней мере был им. Я мог читать мысли не напрягаясь, скорее я даже иногда читал их против своей воли. Как — то на собрании я чем — то запугивал их всех снова, и почти каждый думал о том, как уберечь себя от моей кары и только он один никак не мог перестать думать о том, как ему понравилось с тобой целоваться, — он напрягся, — я тогда пытал его только за это. Потому что я не хотел, чтобы кто — то целовал тебя, даже просто думал о тебе так. Я ненавидел его за это. Конечно это был какой-то импульс. Потом я себя на этом останавливал и контролировал. Но забыть это было трудно. Он был предателем, но для меня он всегда в первую очередь оставался тем, кто сильно тебя хочет.
Миневра стояла сложив руки на груди.
— Он замечательный человек и делал все, что только мог чтобы тебя остановить. И знаешь, я совершенно не стыжусь, что целовалась с ним. А ты просто… нет слов.
Она развернулась и быстрым шагом направилась на кухню. Лорд встал, быстро подошел к ней сзади и крепко обнял.
— Прости меня. Прости, — он поцеловал её в шею, легонько коснувшись губами, и тут же уткнулся в неё носом, — все, что я делал раньше это не поддается для меня объяснению сейчас. Я начал этот разговор, сам не знаю зачем. Точнее знаю… И глупее причины не придумать. Я просто хотел знать… Может за это время, ты стала близка с кем — то другим и сейчас я здесь лишний. Я думал… может, ты была с ним и я сейчас только отравляю тебя своим видом. Я причинил тебе много боли, и не хочу дальше это делать опираясь на твою жалость.
— Ты отравляешь меня не своим видом, а скорее разговорами и поступками, — Миневра положила свои руки на его. — Я не была с ним близка. Но он был моим другом. И у меня ещё есть много друзей, которых если не ты убил, то помогли им умереть твои последователи. Ты не представляешь насколько я осиротела с твоими ошибками. Особенно с твоей ошибкой в самом себе.
— Не уходи, — Лорд развернул её к себе и мягко коснулся её теплых губ своими. — Прости меня за это. Того меня которого убили во дворе Хогвартса два года назад. Того которого больше ты никогда не увидишь. Если сможешь простить, когда-нибудь.
— Возможно, в следующие пятьдесят лет у тебя появится шанс вымолить прощение за свои дела, — Миневра поцеловала его сама. Затем ненадолго оторвалась и прошептала, — но ты все равно целуешься лучше него. Ты наверняка это хотел знать?
— Возможно — усмехнулся Лорд, прижимая её к себе — возможно…