Глава 1, где Бьякуя и Зараки за некую провинность сосланы сотайчо в Генсей, а Ренджи скучает и пишет письма любимому тайчо...Яркое летнее солнце заливало двор перед офисом шестого отряда. По двору скучающе слонялись шинигами, благоразумно стараясь держаться тени, которую отбрасывали казармы. Было невыносимо жарко, а потому настроение было совсем нерабочее. Лейтенант же, щедро раздающий бездельникам затрещины и ярко и образно описывающий, что он о них думает и в какие неприличные позы поставит – в отсутствие капитана особой нужды выбирать выражения не было, а крепкое словцо неизменно заставляло рядовых шустрее шевелить конечностями, - засел в душном офисе.
«
Без вас, понятно, не то совсем, мой капитан, - Ренджи, прикусив кончик языка от усердия, старательно выводил иероглифы. –
Но мы стараемся, так что будьте уверены – вас не подведём. Хотя одиннадцатый что-то совсем распустился, задирает наших… Пришлось давеча Аясегаву просить, чтоб обуздал особо некультурных – Мадарамэ-то сам рад кому угодно физиономию начистить, а Ячиру (зачёркнуто)
лейтенант Кусаджиши уверяет, что зачинщики просто поиграть хотели…»
За окном послышался грохот. Ренджи, посадив кляксу, с досадой выругался. Бросил кисть и вылетел из офиса разбираться, что там опять натворили подчинённые.
- Нет, как это понимать?!
Одна из двух казарм печально перекосилась, а слева край её крыши неожиданно задорно торчал вверх под углом, придавая зданию почему-то вид нашкодившего щенка.
- Мы не нарочно, лейтенант, - виновато потупились рядовые, одновременно на всякий случай вытянувшись во фрунт.
- Ещё раз будете отрабатывать приёмы кидо без соблюдения техники безопасности, - отчеканил Ренджи, окидывая их устрашающим взглядом, - я лично проверю на практике, как вы ими овладели. В частности, щитами.
Строй нервно сглотнул - скучающий по капитану лейтенант, раздражённый жарой и бесконечными прениями с одиннадцатым отрядом, тоже оставшимся без командира, всё явственнее приобретал сходство с тигром. Полоски на лице и равномерный коричневый от знойного солнца его цвет это сходство только усиливали.
«
Но вы не тревожьтесь – подумаешь, разгромили пару казарм (не своих притом, и ребят из одиннадцатого наши ребята побили, потому как Мадарамэ с Аясегавой как раз пошли со скуки гулять по Руконгаю, надеясь, что на них кто-нибудь нападёт) и нечаянно разрушили один дом… главнокомандующий, подозрительным образом ухмыляясь в бороду – меня всегда в дрожь бросает, когда он так делает! - сказал, что «кое-кто» - я так и не понял, кого он имел в виду – привык платить за двоих, а тут вышло даже дешевле, хотя народу участвовало больше…»
Ренджи со вздохом потёр фингал под глазом, поставленный ему Иккаку за то, что не позвал веселиться, когда сцепились два отряда. Пожалуй, про то, что Ячиру, сидя на ближайшей крыше, подбадривала дерущихся одобрительными выкриками (периодически сбиваясь почему-то на «Шайбу! Шайбу!»), а буянов разнимал злющий Хитсугая-тайчо (хотя Матсумото честно пыталась его отвлечь!), устроив в Сейретее снегопад и вываляв всех в сугробах, капитану писать не следует. Расстроится ещё. А когда капитан расстраивается, это почему-то очень больно… для того, кто оказался, на свою беду, поблизости.
«
Надеюсь, вы там не скучаете… хотя капитан Зараки же рядом, вы сами говорили, что время летит с ним незаметно…»
- Лейтенант Абараи, - заглянула восторженная мордашка Рикичи.
Ренджи раздражённо закатил глаза. Кстати, Рукия почему-то за парнишку заступалась, когда Ренджи жаловался на надоедливое обожание, светящееся в глазах Рикичи. И, странно ухмыляясь, заверяла, что Рикичи лишь подражает своему же кумиру, который в присутствии одного им обоим знакомого лица ведёт себя подобным же образом.
- Что там у тебя? Нашествие Пустых? Драка с одиннадцатым? Банкай Аясегавы?
Рикичи виновато потупился, и Ренджи даже стало совестно. Накинулся тут на парнишку.
- Нет, ничего такого, лейтенант Абараи. Просто сегодня вы обещали провести тренировку лично.
Гхм. Ренджи припомнил, как после вышеупомянутой безобразной драки выстроил всех подчинённых, наорал для профилактики, потом прошёлся по поводу их подготовки, которую нашёл недостаточной – иначе эти безмозглые громилы из одиннадцатого на своих ногах не ушли бы, и завершил воспитательную работу обещанием, что ужесточит тренировки и подтянет подготовку самолично, не доверяя младшим офицерам. Чтоб не позорили капитана и честь отряда. Честь отряда была кучиковской, потому с ней надлежало обращаться подобающим образом.
«
А в саду вашем сакура старая зацвела вдруг во второй раз… Ничего ведь, что я там бываю? Ваш домоуправитель - я не вполне понял, о чём говорит этот странный старик, - сказал, что решать вопрос совмещаемости движимого и недвижимого имущества данна-сама* не уполномочен… Рукия, когда я ей об этом рассказал, почему-то очень смеялась…»
- Ананасик? – заглянула к нему Ячиру. Забралась на стол и спросила. – Сладкого дашь?
Ренджи, вздохнув, взял ключ, поднялся, прошёл к столу капитана, открыл ключом заветный ящик и добыл оттуда мешочек с конфетами. Его капитан всегда был предусмотрителен. А Ячиру прощё подкупить конфетами, чем уговорить отвязаться.
- Я обязательно расскажу Бья-куну, какой ты хороший! – по-детски непосредственно пообещала Ячиру. И хитро прищурилась. – И не скажу Кен-чану, с чего началась драка, если ты купишь мне ещё булочек.
Да, обманываться милой детской внешностью прирождённой шантажистки не стоило.
«
А к вам в поместье недавно, затемно уже, странные люди, в чёрное одетые и вооружённые до зубов, приходили (я задержался у Рукии, обсуждая с ней дела отрядов). Вас не обнаружили, очень расстроились. Просили передать, что заглянут позднее…»
Управляющий при виде гостей, закутанных в чёрное, нимало не удивился, напротив, вежливо приветствовал и с поклоном сопроводил их до кабинета капитана, дабы они самолично удостоверились, что хозяин дома отсутствует. Какая, однако, жизнь у Кучики интересная! Это так и положено у аристократов? Странные они всё-таки.
«
Забегал Куросаки, звал Рукию «погулять». Дескать, ему подарок надо для знакомой выбрать. Я, памятуя о ваших словах, что вы оставляете меня за себя, строго спросил Куросаки о его намерениях относительно вашей сестры. Куросаки почему-то вытаращился, перекрестил меня на гайдзинский манер со странным заклинанием «Изыди!» и удрал. Рукия смерила меня таким взглядом, что мне аж нехорошо стало, сказала, что оба мы с Куросаки идиоты и ушла. Капитан, а она вам точно неродная? В смысле, может, в детстве потерялась…»
- Лейтенант Абараи! – влетел запыхавшийся шестой офицер. – Нам обмундирование новое выдавать не хотят!
- Это как? – рассердился Ренджи, отчаявшийся дописать сегодня письмо.
- Говорят, выдавали недавно совсем! Всё по нормам. И вообще, на наших всё горит, а им потом по шее будет за недостачу…
Ренджи зарычал, цапнул с подставки Забимару и унёсся вправлять мозги кладовщикам и знакомить их со своей любимой голосистой зверушкой. Капитана на них нет!.. Вот как, как капитан ухитрялся весь день проводить в офисе, при этом кладовщики из двенадцатого всегда были шёлковыми, вежливо-предупредительными, разрушения, производимые отрядом, сводились к минимуму, шинигами из подотчётного ему отряда выглядели браво и молодцевато, а во дворе ни одного нецензурного слова не звучало?
«
А вообще, у нас всё по-старому, мой капитан. Возвращайтесь скорее, я (зачёркнуто)
мы скучаем. Ребята совсем затосковали, прямо смотреть на них больно, так переживают...» (здесь Ренджи покосился за окно: здоровенные лбы во дворе совсем болезненными и тоскующими не выглядели).
Что-то громыхнуло в стороне лабораторий двенадцатого отряда. Сейретей вздрогнул. Обычный будний день в организации Готей-13. Ренджи прислушался, потом вернулся к письму.
«
Ячиру передаёт привет и велит сказать, чтоб вы захватили для неё чего-нибудь вкусного, как будете возвращаться.
Искренне ваш (зачёркнуто)
Ренджи (зачёркнуто)
преданный вам лейтенант Абараи»
*Обращение к хозяину
Глава 2, где Ренджи по-прежнему скучает, Рукия неожиданно оказалась крайне занятой особой, а с капитаном Зараки На удивление, письмо Ренджи до адресата с первой же оказией дошло.
Бьякуя воспринял послание с некоторым недоумением — писем от лейтенанта в его жизни до сего времени не случалось, — но конверт распечатал.
Зараки, которому было откровенно скучно — тем более напарник по наказанию проводил большую часть времени, уткнувшись в книгу, немедленно заинтересовался: что это там такого интересного написали Кучики?
Бьякуя про себя — ибо был всё же воспитанным, а потому никто никогда не знал, что князь думает на самом деле — посетовал на скупость начальства (чтоб ему чихалось!), которое выделило минимум средств на проживание в Генсее. Что вынуждало делить жильё с Зараки Кенпачи.
— Так что пишут-то? — поинтересовался Зараки.
— Это письмо адресовано мне, — холодно уведомил Бьякуя.
— Любовное, что ль? — догадался Зараки.
Бьякуя лишь надменно вскинул голову, хотя в цивильной одежде выглядело это не так внушительно.
— Тогда чего упираешься, раз секрета никакого нет? — удивился Зараки.
— Ох, да читайте, неба ради! — не выдержал Бьякуя.
Кружащий вокруг Зараки с его разбойничьей физиономией действовал князю на нервы. Так и хотелось приложить чем-нибудь тяжёлым и особо убойным. Уровня эдак восьмидесятого.
Зараки сгрёб листок, прочёл.
— Что?! — возмутился тут же. — Мало я их гонял! Уступить твоим сосункам!
— Что вы имеете против моего отряда? — Бьякуя машинально попытался нашарить на поясе меч. Не вступиться за честь вверенного ему подразделения он никак не мог.
— Против моих ребят... — выражение лица капитана Зараки при этом было таким самодовольным, что Бьякуе захотелось самым вульгарным образом дать ему в глаз.
— Я вынужден требовать извинений — вы задели честь моего отряда и мою лично, как его командира, — Бьякуя злящийся становился просто убийственно вежливым.
— На кулаках?! — зверски ухмыльнулся Зараки.
...Через десять минут, один разбитый посредством падения на него шкафа... то есть Зараки сервант со всем фарфором (фигурки и посуда), один перекосившийся столик, приведённый в негодность диван (ох уж эти европейские традиции, без мебели было бы просторнее) и оказавшийся почему-то в вазе, что стояла в токонома, кенсейкан, противники, потирая отбитые бока, обозрели окружающее пространство и пригорюнились. Полный разгром, царивший в арендуемом жилье, следовало ликвидировать, а уборкой, невзирая на воспитание (или отсутствие такового) равно не хотелось заниматься обоим.
Впрочем, Бьякуя умело, тем более опыт трудотерапии от сотайчо уже имелся, от самой неприятной работы отвертелся (не княжеское это дело, полы мести!), и Зараки, сам не поняв, как это получилось, уже с щёткой и совочком собирал осколки фарфора. Зрелище это не только примирило Бьякую с действительностью, но и чуть не вызвало у него приступ истерического хохота, совершенно неподобающий тщательно лелеемому образу.
Да уж, время с капитаном Зараки и впрямь летело незаметно...
Затем, приложив к разбитой губе лёд, Бьякуя под бдительным присмотром Зараки, щеголявшего красочным фингалом (коим князь украдкой с упоением любовался) под левым глазом, принялся за ответ.
«...Куросаки напомни, что дозволения ухаживать за своей сестрой я ему не давал, сотайчо же передай — не забудь подчеркнуть предварительно, что это мои слова, — что кое-кто, ввиду его отсутствия на месте происшествия по прямому приказу командира, не считает возможным возмещать гипотетический ущерб. Повторяю: начни с того, что это тебе велел передать я. Мне бы не хотелось обзавестись хорошо прожаренным лейтенантом.
Капитан Кучики Б.».
Приписка от Зараки:
«Абарай! Дай от меня по морде Мадарамэ за то, что они дали себя побить таким сосункам, как вы!»
* * *
Получив ответ, Ренджи никак не мог не уважить бывшего командира, а потому первым делом, отложив визит к сотайчо на потом, пошёл и честно (не без мстительности!) треснул обалдевшего от такой наглости Иккаку.
Спустя пару минут готеевцы выяснили, что:
а) у Мадарамэ есть банкай; б) он обижается, когда его бьют по лицу; в) он очень сильно обижается!
Ячиру, взгромоздившись снова на крышу, азартно болела, подбадривая то одного, то другого — чтоб никому обидно не было.
Шестой отряд заранее продумывал стратегию укрывания от праведного капитанского гнева — капитан не мелочился никогда, Сенбонзакура — тем более, и по возвращении достанется всем, кто попадёт под руку.
* * *
Следующее, доставленное почему-то мелким Пустым письмо оказалось от Рукии. Любящая сестра почтительно осведомляла Бьякую о беспределе... то есть вышедших из-под контроля событиях в Сейретее с прямым участием его скучающего лейтенанта.
«...а при задержании оказал сопротивление. Банкаем. С Вашего позволения, досточтимый братец, я уже сообщила ему, что он идиот...»
Зараки бессовестно хрюкал, читая письмо Рукии через плечо Бьякуи.
«Но это бы ничего, оба отсидели своё на гауптвахте, я сделала Ренджи строгое внушение, и он пошёл с Мадарамэ-саном мириться...»
У Бьякуи создавалось впечатление, что в его, капитана, и некоей сущности, к сакурам имеющей отношение, отсутствие, дорвавшийся до свободы и безнаказанности лейтенант пустился во все тяжкие.
«...напились, решили без разрешения навестить командиров — то есть Вас, уважаемый брат, и Зараки-тайчо, в процессе завязали узлом Сенкаймон, причём упорно не признаются в том, как им это удалось...»
У Бьякуи брови невольно поползли на лоб, а Зараки восхищённо присвистнул.
— Слышь, я не прав был, молодцом у тебя лейтенант — и то сказать, из моего отряда вышел! Столько выпить!
«...и должна сообщить, досточтимый братец, что сотайчо отдал Вам приказ вернуться — он говорил ещё что-то о зарвавшейся аристократии и аллергии на то ли цветущие деревья, то ли гнилушки — признаться честно, я не поняла, о чём шла речь, но пока Куроцучи-тайчо не разберётся в сути сотворённого с Сенкаймоном, связь между Обществом и Генсеем прервана...»
Бьякуя мысленно застонал. Это сколько ещё ему тут жить в обществе Зараки?
«...но не волнуйтесь, дела клана (отряда тоже, поскольку Ренджи, как прямого участника событий, забрали в лаборатории двенадцатого — я надеюсь, они вернут его целым — в общем, ему пока не до исполнения лейтенантских обязанностей) я взяла на себя, старейшины не возражали даже, они почему-то вовсе промолчали...»
Бьякуя ощутил немедленный порыв прямо сейчас бежать и спасать Общество Душ. Развившая бурную деятельность сестрица была куда опаснее банкаев Ренджи и Мадарамэ, вместе взятых. Не то чтобы ему были так уж нужны старейшины, которых в результате управления кланом Кучики-младшей непременно хватит удар (это они к нему привыкли, а с Рукией вплотную прежде не сталкивались!), но Общество было жалко. Привык он к нему как-то. И поместье родовое, опять же... Ну, по крайней мере, ходить на прогулки с Куросаки Рукии теперь точно некогда.
«...а вообще, у нас всё по-старому. Ячиру-сан напоминает о сладком для неё.
С глубочайшим уважением, Ваша недостойная Кучики Р., и.о. князя Кучики».
Приписка от Ячиру:
«Бья-кун, Кен-тян, ананасик и лысый такие прикольные!!! С ними весело играть!
Пы.сы: если не забудете булочки — я расскажу, с чего первая драка началась».
— Слышь, я не понял, Ячиру-то при чём? — озадаченно почесал в затылке Зараки и с подозрением воззрился на Бьякую. — Куда там твой лейтенант мою девочку втянул?
— Ваша девочка, Зараки Кенпачи, — с достоинством отозвался Бьякуя, — сама кого угодно — не то что невинных и неискушённых офицеров! — во что угодно втянет и скажет, что так и было.
Ох, а там ведь ещё наёмники эти по княжескую душу... И Рукия одна — не считая немолодых уже слуг — в доме. Обидят ведь сестру.
Сколько тел прятать придётся...
*О Рукии и.о. главы клана будет продолжение... когда-нибудь
