Выбор Морганы

Глава 1

Этот фанфик является продолжением фанфика "На заре Альбиона": http://www.hogwartsnet.ru/mfanf/ffshowfic.php?l=0&fid=76754


Моргана с нетерпением ждала, стоя на полянке. Сердце бешено колотилось в груди, заставляя чувствовать себя живой, и радость переполняла душу. Редко Моргана испытывала подобное: быть живой и иметь сердце. Большую часть времени она была погружена в душные сумерки, терзаемая обидой, гневом, горечью, одиночеством, из-за которых самой себе казалась скорее призраком, чем живым существом. Как будто она была пустой, несуществующей, пожираемой бесконечной ненавистью. Но все исчезало в тот миг, когда Айтуза звала ее по имени.
Моргана!
То, как Айтуза говорила: «Моргана», - напоминало о том, что когда-то - очень давно – прежде, чем стать колдуньей, она была женщиной; и ее любили, а не ненавидели. Айтуза всегда произносила ее имя с любовью, и в присутствии дракона тьма отступала, будто растворяясь в солнечных лучах.
Моргане был необходим этот свет, чтобы помнить, что она еще жива.
Моргана!
Ночное небо было усыпано звездами, среди которых, в просвете над поляной, появился сияющий силуэт белого дракона, снизился, описав круг, чтобы опуститься на подходящей площадке. Айтуза грациозно приземлилась, аккуратно сложив большие белоснежные крылья, и склонила перед Морганой свою красивую голову с серебристыми глазами, изогнув изящную шею, чтобы быть с ней на одном уровне.
- Моргана, - нежно произнес дракон.
- Айтуза, - ответила Моргана, и волна чистой любви затопила ее.
Она с глубоким благоговением погладила кончиками пальцев белую мордочку крылатого создания. Глаза волшебницы сияли, когда она смотрела на дракона, а сердце шептало нежные слова: моя красавица, мое чудо, моя любовь. Айтузе они нравились: в конце концов, она тоже была королевой – королевой неба и звезд.
От общения с крылатой подругой на душе стало легко-легко, и на мгновение в сердце зародилась надежда. Пусть мир и люди состоят из ненависти и убожества, Айтуза была настоящим чудом - чистым созданием магии, с благородным сердцем, неприкосновенной. Она воплощала все добродетели старой религии - все, что сила, жившая в Моргане, могла породить чистого, могущественного и необыкновенного.
- Мое присутствие смущает тебя, - прошептала Айтуза, почувствовав волнение ее души.
- Нет. Оно благотворно влияет на меня. Я хотела бы оставаться с тобой всегда. Когда я с тобой, мои мысли… другие. Более ясные. Более светлые. Почему ты не хочешь взять меня с собой, когда улетаешь?
- Я не могу, Моргана. Килгарра не знает, что я навещаю тебя. И если узнает, будет в ярости. Если я приведу тебя к нему, он тебя убьет.
- Почему Килгарра не любит меня?
Моргана не понимала, как Айтуза может ее любить, а Килгарра ненавидеть. Неужели драконы так непохожи друг на друга?
- Потому что он видел будущее, отличное от того, что видела я, - мягко произнесла Айтуза.
- Ты спасла меня из-за этого будущего? – удивленно спросила Моргана.
Дракон не ответил. Драконы были таинственными созданиями. Они все время говорили загадками. Хотя Айтуза была молода, она обладала безграничными знаниями и воспоминаниями столь же древними, как сотворение мира. Моргана восхищалась ее мудростью - белый дракон был могуществен, буквально дышал магией.
- Мне так хочется, чтобы ты взяла меня с собой, - прошептала она мечтательно.
Когда Моргана скрылась в лесах, после поражения, нанесенного ей Артуром, она была уверена, что умрет. Она все потеряла: власть, армию, Агравейна и Гелиоса, которые обещали защищать ее. Ей удалось ускользнуть только благодаря инстинкту самосохранения. Покидая Камелот, Моргана пробиралась через развалины с энергией отчаяния, точно раненное животное, отползающее подальше, чтобы никто не видел его агонию. Как бы она ни страдала, она не позволила бы своим врагам, как стервятникам, разорвать ее на клочки - она никогда не сдалась бы живой.
На то, чтобы добраться до леса, ушли последние силы.
Рана от меча, пронзившего живот, была слишком глубока, чтобы лишенная магии Моргана могла исцелить себя. Когда ноги подогнулись, она знала, что потеряла слишком много крови, и чувствовала, как жизнь уходит из нее. Колдунья была на последнем издыхании, практически мертва, и уже видела по ту сторону… Авалон.
Моргана не сохранила о нем четкое воспоминание, лишь сияющий образ хрустального потустороннего мира, который преследовал ее. Она помнила, что оказавшись на пороге, испытывала только одно желание: войти в двери этого мира, чтобы исчезнуть в нем навсегда.
Приблизившись, она увидела разные лица.
Лица тех, кто попал на Авалон раньше нее. Это походило на перевернутый сон, в котором Утер Пендрагон по-прежнему плакал из-за нее; в котором Моргауза, ее любимая сестра, неумолимо отворачивалась, вместо того, чтобы принять в столь долгожданные объятия.
- Прости, что подвела тебя, сестра! – кричала Моргана, пытаясь удержать Моргаузу. – Я сделала все, чтобы победить наших врагов, но на их стороне был Эмрис, и моих сил было недостаточно, чтобы справиться с ним.
Моргауза не смотрела на нее, Моргауза не слушала ее. Весь ее вид говорил: ты все провалила, ты была последней из нас, и ты не была достаточно сильна - ты не заслуживаешь места рядом со мной.
Моргане оказалось больно быть отвергнутой сестрой, которую она любила сильнее всего на свете.
Утер же смотрел на нее, протягивал к ней руки - и у него текли слезы, когда он звал ее: дочь моя…
Он мог бы помочь ей преодолеть переход. Но Моргана чувствовала только волну ненависти, когда смотрела на отца – ей не нужна была его помощь. Я стала такой из-за тебя! - крикнула она ему. И она отвернулась от него точно так же, как Моргауза отвернулась от нее. Больше никто не мог помочь ей пройти - врата Авалона закрылись, и Моргана не смогла шагнуть в свет.
Тогда она поняла, что даже в смерти ее ждало только одиночество.
Ужас, охвативший ее, не имел названия. Ведь это несправедливо, что, проведя все свое существование во тьме, она должна и в вечности оставаться в ней. Моргана оказалась одна, посреди пустоты. И ее душа проливала слезы печали. Но вдруг она почувствовала, как какая-то сила тянет ее назад, возвращает в тело, и - она вернулась к жизни.
Моргана открыла глаза и увидела Айтузу.
Айтузу, которая спасла ее своим дыханием, которая вернула ее в мир живых и восстановила ее магические способности.
Тогда она была совсем молодым драконом, но когда Моргана смотрела, как это создание магии, которому она была обязана своим спасением, поднимается в небо, она поняла, что осталась еще надежда, что не вся любовь исчезла из ее жизни.
Так Айтуза стала любовью для нее.
Только в те минуты, когда дракон прилетал проведать Моргану, ее мысли становились ясными. Айтуза была единственным существом, произносящим имя Морганы с нежностью.

- Что ты видела в будущем? – спросила Моргана.
- Я не могу тебе этого открыть. Но знай, что время перекрестка судеб уже близко, и ты должна будешь сделать выбор. Грядет некто, чтобы помочь тебе в испытании. И если ты успешно пройдешь его, однажды так изменишь судьбу мира, как сама не в состоянии постичь.
Моргана вздрогнула и произнесла ледяным тоном:
- Мне плевать на мир людей. Если бы я могла, я бы жила во времена драконов. Я бы сама была драконом и сожгла бы мракобесие этой проклятой эпохи, чтобы никогда не страдать.

Когда Айтуза улетела, Моргана вернулась в лес.
Теперь у нее остался лишь лес. Она спала, зарывшись в ветви, из которых с помощью магии сооружала себе ложе. Она купалась в ручьях с живой водой, посреди рыб. Она бродила среди деревьев, под звездами, слушая звуки леса и диких зверей. И здесь, в этом роскошном и молчаливом мире, она могла иногда забыть свою тьму и людскую злобу.
Если Моргана случайно встречала заплутавшего путника, она тут же безжалостно убивала его. Колдунья ненавидела людей - всех, какие есть. Кроме Моргаузы, которая отвернулась от нее по ту сторону врат Авалона. И Моргана не могла понять, почему. После всех ее «сестра», произнесенных нежным шепотом, это отторжение казалось предательством.
Моргауза была той, кто любил ее больше всех. Почему же она не обняла ее? Почему не помогла войти в Авалон? Этот вопрос мучил Моргану больше, чем все остальное – гораздо больше, чем Камелот, Артур или Гвиневра.
Моргана слышала, как звезды шептали, что Артур становится великим королем. Что он усердно заключает договоры с соседними правителями, что он трудится над созданием единого мира, который будет называться Альбион. Как будто чтобы искупить свои прошлые преступления. Его она тоже ненавидела. Когда ее силы восстановятся, она подумает над тем, как заставить его страдать, и он умрет от ее руки. Эта мысль порой утешала Моргану, когда она погружалась во тьму. Но меньше, чем Айтуза, произносящая ее имя. И если колдунье случалось думать о том, чтобы покинуть лес, она всегда меняла решение в последний момент - его зелень притягивала ее, покрывала, защищала, убаюкивала в темноте.
До следующего солнечного луча. До следующего «Моргана», произнесенного Айтузой.
И вот однажды всегда внимательная к шепоту звезд Моргана услышала, как они поют нечто незнакомое. Поначалу она отказывалась им верить, но звезды настаивали. Повторяя, что некий колдун был изгнан из Камелота и что этот колдун был никем иным, как одним из ее старых врагов. Молодой человек, которого она никогда бы не заподозрила в обладании хотя бы искоркой силы.
Простой слуга, давно бывший занозой в ее ноге.
Который когда-то отравил ее, в то время как она считала его другом.
Мерлин.
Мерлин проник в ее лес.


Глава 2

Глава 2
Прошло три месяца после встречи Артура с принцессой Митиан, три месяца после его обещания посадить за один стол правителей пяти королевств. Артур усиленно работал над намеченным планом: Аннис и Баярд согласились прибыть на встречу, требуемую Митиан. Оставалось убедить короля Лота отказаться от давней вражды с семьей Пендрагонов. Хотя добиться успеха было нелегко, предприятие не было совсем безнадежным, и стратегия начала вырисовываться.
Альбион готов был появиться на свет, Артур погрузился в работу, а Мерлин был счастлив разделить свою тайну с Гвен, которая побуждала его использовать магию каждый – или почти каждый - день на благо Камелота. Вот только Мерлин никак не мог решиться открыть свой секрет Артуру: ему не удавалось найти подходящий момент. Гвен считала его оправдания несостоятельными, но случай на самом деле было сложно найти.

За круглый стол рядом с Гавейном, Элианом, Персивалем и Леоном сели новые рыцари. Самый молодой среди них – Солель - был также самым храбрым. Он появился в Камелоте после того, как спас Артура от нападения разбойников во время одной из последних поездок в королевство Баярда. Артур обожал нового рыцаря – относился к нему как к младшему брату, которого у него никогда не было.
Солель был красивым юношей с пронзительно-голубыми глазами и черными, словно вороново крыло, волосами. Он был умен, мил и забавен. Всего за несколько часов Солель очаровал весь двор. И он единственный смог победить короля в поединке, что принесло ему безусловное восхищение последнего.
Артур и Солель много времени проводили вместе. И это стало одним из препятствий, мешавших Мерлину найти подходящий момент открыть другу правду о своем даре. Но он не мог обижаться на юного рыцаря за то, что тот до такой степени завладел вниманием короля. На самом деле Мерлин был тронут отеческим отношением Артура к молодому человеку – оно показывало, что друг был готов к рождению сына. Но Гвен все еще не была беременна, и надо было подождать, пока наследник появится в Камелоте.
Так же как и признание Мерлина должно было подождать.
Однако он собирался сделать это в ближайшее время. Они с Гвен без конца обсуждали наилучший способ признания. В итоге пришли к выводу, что идеальным решением будет ничего не объяснять Артуру, а показать ему правду. Но Мерлин каждый раз нервничал и пугался, когда говорил себе: вот подходящий момент. Так что он только болтал, чтобы ничего не сказать - как всегда, когда был на взводе. И прежде чем он успевал перейти к сути, внезапно появлялся Солель, Артур терял интерес к тому, что говорил Мерлин, чтобы начать с рыцарем один из их бесконечных разговоров, оставляя слугу с признанием в сердце и пересохшим горлом.
А потом умер Гаюс.
Совершенно неожиданно.
Однажды вечером лекарь лег спать, а на следующее утро просто не проснулся.
Мерлин не мог понять, что произошло. Конечно, Гаюс был стар, но обладал железным здоровьем. И крепким сердцем. Странно, что он умер вот так, во сне.
Мерлин не был готов к страшному чувству потери, обрушившемуся на него, когда он осознал, что отныне лишен отеческого участия своего наставника. Больше они никогда не будут вместе обедать, больше никогда не будут вместе обдумывать лучший способ защитить Камелот, больше никогда не откроют новых лекарств или новых заклинаний, чтобы победить опасных магических существ.
Мерлину казалось, что Гаюс всегда будет рядом, чтобы поддержать советом, выслушать, подбодрить, когда что-то не получалось. Но Гаюс ушел, даже не попрощавшись, и его последними словами стали: «Не забудь собрать чабрец завтра утром, мне он нужен, чтобы приготовить лекарство для госпожи Эбры». Какое абсурдное прощание!
И то, что Гаюс умер, так и не увидев зарю Альбиона, делало его исчезновение еще тяжелее для Мерлина. Он прорыдал на плече Гвен весь день, пока Артур организовывал пышные похороны, а весь Камелот отдавал дань жизни и труду своего любимого лекаря.
Королева сделала все возможное, чтобы облегчить горе своего друга, говоря, что он прекрасно знает, что Гаюс сказал бы, если бы мог по-настоящему попрощаться: я люблю тебя, мой мальчик, и верю в тебя.
Артур ограничился тем, что похлопал Мерлина по плечу, бросив полный сочувствия взгляд.
Гавейн решил утащить его в таверну, чтобы вместе напиться, и они провели всю ночь за выпивкой и рассказыванием друг другу историй, в которых Гаюс играл главную роль. Но счастливые воспоминания не помогали уменьшить чувства тоски и потери.
На следующий после похорон день Мерлин, чувствуя себя больным, присутствовал в зале советов, где Артур собрал рыцарей. Накануне маг спал едва ли несколько часов, Гавейн заставил его выпить слишком много, и его глаза покраснели и распухли от слез. Мерлин не думал, что ему следует быть бдительным в этот момент. В конце концов, Артур был окружен людьми, которым полностью доверял. Его внимание было рассеяно, а рефлексы замедлены.
Поэтому он не заметил, откуда пришел удар.
Если в зале и был колдун, Мерлин его не обнаружил. Будучи застигнут врасплох, он отреагировал инстинктивно. Пылающий меч возник в воздухе и ринулся прямо в сердце Артура. Вместо того чтобы задуматься о сохранении тайны, Мерлин подумал: «Это конец». И бросился вперед, вытянув руку, с пылающими глазами, выкрикивая нужное заклинание, чтобы отвести в сторону удар. Меч вонзился в стену, меньше чем в пяти сантиметрах от Артура, оставив короля невредимым – но едва-едва.
Когда Мерлин смог вздохнуть, пришло отрезвление: это невероятное везение, что, несмотря на невменяемое состояние, у него осталось достаточно сил, чтобы не допустить катастрофы.
В следующий миг Мерлин заметил, что шокированные взгляды всех присутствующих нацелены на него. И осознал, как случившееся могло выглядеть со стороны. Все думали, что он только что пытался убить короля, используя магию. Рыцари потрясенно застыли на месте и смотрели на него так, словно он был одержим.
Артур не шевелился, приоткрыв рот, но боль, которую Мерлин мог прочесть в его глазах, была из тех, что невозможно исцелить. Выражение его лица говорило: нет, Мерлин, не ТЫ! Как если бы из всех возможных предательств именно это он был не в состоянии вынести.
Даже Гвен была смущена, но Мерлин видел, как она быстро соображает – и понимает, что произошло. Она незаметно кивнула и в панике начала искать взглядом невидимого колдуна.
Вдруг Артур зарычал, точно раненный зверь.
- Сир… - взволнованно произнес Мерлин, шагнув вперед.
Он заметил, как рыцари берутся за оружие, и возмущенно запротестовал:
- Нет, я не… это не я… в конце концов, я никогда не хотел причинить зло королю, вы же знаете!
Он не успел ничего больше сказать.
- Идиот, - выплюнул Артур с застывшим взглядом. – Ты промахнулся.
Боль на его лице сменилась чем-то иным. Лишь однажды Мерлин видел у Артура такое выражение. Когда принц узнал, что его отец виноват в смерти его матери, когда он вошел в тронный зал, ослепленный яростью, собираясь убить его.
Это был Артур, глухой и слепой от боли, Артур, нечувствительный к доводам и аргументам, тот Артур, который едва не убил собственного отца в приступе гнева. А сейчас он вынул Экскалибур, чтобы броситься на Мерлина. Точно так же, как в тот день, когда застал Гвен и Ланселота целующимися в зале советов - с той же энергией, с той же яростью, с тем же намерением убить.
Мерлин застыл на месте, остолбенев, не зная, как реагировать. Он почувствовал, как его сила сама по себе активируется, чтобы создать щит, но в уголке сознания появилась мысль, что это не поможет, если Артур проткнет его мечом. У Артура был Экскалибур, закаленный в дыхании дракона - меч, который дал ему Мерлин, меч, способный уничтожить любой магический щит.
«Я сейчас умру, - подумал маг потрясенно, - от руки человека, которого люблю больше всего на свете, потому что мне не хватило смелости признаться ему раньше, при других обстоятельствах». Мерлин не знал, хочется ему рассмеяться или заплакать от абсурдности этой мысли.
Экскалибур просвистел над его головой, и он посмотрел смерти в лицо, вдруг почувствовав безмерную усталость и одиночество. Если Артур действительно хотел… покончить с ним, стереть его с лица земли, Мерлин готов был согласиться с этим. И отправиться на Авалон, не оглядываясь назад. В конце концов, Артур теперь верил в Альбион и был решительно настроен создать его. Значит, Мерлин хотя бы отчасти исполнил свою судьбу. И потом, Гаюс уже предварил его по ту сторону, и ему так его не хватало…
Да будет так.
Но раздался пронзительный крик – Мерлин узнал голос Гвен – и внезапно она оказалась рядом, бросившись между Артуром и ним. Она была перепугана, с растрепанными волосами, глазами, расширившимися от ужаса и наполненными слезами. Казалось, Гвен была не в состоянии говорить, но при этом решительно оттолкнула Мерлина к себе за спину, чтобы защитить его. Увидев жену между собой и своей целью, Артур едва смог сдержать удар, предназначавшийся Мерлину, чтобы не ранить ее.
- Уйди, Гвиневра! – приказал он голосом, полным ярости.
- Нет! – твердо возразила она, мотнув головой и оставшись стоять, где стояла.
Слезы текли по ее щекам, одной рукой она вцепилась в ладонь Мерлина. Даже не верилось, что Гвен может быть преданной и смелой до такой степени. В этот момент Мерлин осознал, что недооценивал ее доверие и любовь к нему, и упрекал себя в этом. Если бы только Артур…
- Он колдун! - выкрикнул Артур. – Колдун, лжец, предатель, идиот, самый жалкий убийца за всю историю Камелота, и я прикончу его немедленно!
- Артур, нет! – воскликнула Гвен, отказываясь пропустить его.
Он толкнул ее, чтобы пройти, но она вцепилась в его руку с мечом. Он хотел отодвинуть ее назад, но она боролась с ним, чтобы вырвать Экскалибур, и кричала:
- Это Мерлин, Артур! Это Мерлин!
Артур закричал в ответ:
- Он только что пытался меня убить!
Но Гвен удалось отнять у него меч, который упал на пол с металлическим звоном. Артур бросил на нее горящий взгляд. Она отступила на шаг, задыхаясь.
- Это не он! - воскликнула она слабым голосом, сложив ладони умоляющим жестом. – Это не он, Артур, это не…
Он отвернулся от нее, оставив Экскалибур, и шагнул к Мерлину, прорычав:
- Предатель!
Мерлин попытался объяснить:
- Артур, клянусь…
Но друг ударил его в лицо, заставив замолчать. Мерлин отшатнулся, пораженный. Артур и прежде бил его – во время тренировок, когда Мерлин был вместо оруженосца - но никогда с намерением причинить боль, никогда изо всех сил. Первый удар дезориентировал, вызвав недоверие и боль – боль не физическую. И Мерлин не заметил, как последовал второй, обрушившийся со всей яростью, наполовину оглушив его.
- Сделаем это честно, если ты действительно хочешь избавиться от меня, - прорычал Артур. – Будь хоть раз мужчиной, Мерлин! Используй кулаки!
И прежде чем Мерлин смог снова попытаться объяснить недоразумение, жертвой которого стал, король принялся осыпать его ударами, словно пьяница, дерущийся в таверне. С лицом, багровым от ярости, и глазами, полными слез, он кричал хриплым голосом:
- Чего ты ждешь – защищайся, Мерлин! Давай! Сделай то, что собирался, с тех пор… сколько времени уже? Месяц, год, десять лет? Используй свои проклятые заклинания, чтобы покончить со мной, и на этот раз не промахнись, идиот! Убей меня! Убей, раз ты этого хочешь, как все остальные колдуны! Избавься от короля Камелота, короля дураков, который принимает врагов за друзей!
Вскоре Мерлин оказался на полу, подняв руки, чтобы защититься от лавины ударов ногами и кулаками, которые обрушились на него, но он был неспособен использовать магию против Артура, даже для того, чтобы остановить его. Это значило бы принудить свою силу к тому, что было против ее природы, исказить ее, осквернить, и оскверниться самому. В бессилии он спрашивал себя, убьет ли его Артур голыми руками, и не мог не видеть слезы, которые текли по лицу короля, внутренне умирая от невозможности крикнуть ему, как он сожалеет.
В итоге, Гвен снова встала между ними, чтобы помешать Артуру прикончить друга. Она рыдала, но храбро застыла над Мерлином, чтобы заставить мужа отступить. Артур случайно ударил ее, по крайней мере, пару раз, прежде чем осознал, на кого обрушиваются его кулаки, и остановился, задыхаясь.
- Артур! – умоляюще позвала Гвен.
Он сузил глаза и сделал движение, чтобы снова оттолкнуть ее, но она успела вцепиться в него и заговорить:
- Этому есть объяснение, наверняка есть объяснение.
Мерлин понял, что Гвен боялась Артура по тому, как она приглушенно умоляла его, обращаясь на «вы»:
- Я не могу позволить вам убить Мерлина. Артур, прошу вас! Это был не он. Он не пытался вас убить, он никогда бы этого не сделал, он слишком любит вас.
Гвен хотела положить ладони на плечи мужа, чтобы успокоить его, как будто он был разъяренным зверем. Но Артур отступил, вытянув перед собой руку, не отрывая взгляда от задыхавшегося на полу Мерлина, у которого было лицо в крови.
- Все видели!
- Нет, это был не он! – ожесточенно защищала его Гвен.
- Он колдун и обманщик, - угрожающе прорычал Артур.
Даже в худших кошмарах Мерлин не мог представить, что все будет так плохо. Он чувствовал, как слезы текут по израненному лицу, начавшему гореть. Он попытался заговорить, но челюсть распухла и болела, а слова застревали в горле. Мерлин смутно видел, как Гавейн присоединился к Гвен и пытался вразумить Артура, воскликнув:
- Королева права, Артур, должно быть объяснение.
Артур заставил его замолчать яростным взглядом и повернулся к Мерлину, которому, наконец, удалось заговорить:
- Простите, сир, - выдохнул он с ужасом. – Я хотел бы… я хотел… я пытался… вы должны были узнать по-другому, но я не нашел подходящего момента…
- Прочь с моих глаз, - ответил Артур в бешенстве.
- Я не хочу вас оставлять, - запротестовал Мерлин. – Что бы вы ни думали… я по-прежнему ваш слуга.
- Сколько времени ты врешь мне? Сколько времени изображаешь идиота, поджидая часа, чтобы воткнуть мне нож в спину своей магией, как это сделала Моргана? Как подумаю… что я верил тебе! Прочь с моих глаз и из моего королевства навсегда, или я убью тебя! – заорал Артур, пытаясь снова кинуться на него.
Гавейн встал между ними, чтобы помешать королю. Гвен повернулась к Мерлину и в отчаянии крикнула:
- Уходи, Мерлин! Уходи! Беги!
Тогда он поднялся и побежал. Прежде чем скрыться, Мерлин успел увидеть, как Артур в слезах рухнул в объятия Гвен, а потрясенные рыцари бросали вопросительные взгляды на своего короля, чтобы узнать, должны ли они преследовать мага. Но королева повелительным тоном приказала:
- Оставьте его, пусть он покинет Камелот! Если вы тронете его, будете отвечать передо мной!
Звук рыданий Артура преследовал Мерлина в коридорах.
Пять лет лжи закончились самым худшим способом, какой только можно представить.


Глава 3

Мерлин углубился в лес в состоянии полнейшего шока. Слезы текли по лицу, и он не мог их сдержать. Артур – его друг, его король, его Артур – едва не убил его в порыве ярости. Если бы Гвен не вмешалась, Экскалибур вонзился бы в его сердце. Ненависть Артура к магии оказалась сильнее дружбы с Мерлином. Королю хватило увидеть, как глаза его слуги из синих становятся золотыми, чтобы немедленно признать его виновным в попытке убийства – он не колебался ни секунду.
Мерлин снова и снова видел налившееся кровью лицо Артура, когда он кричал: «Убирайся с моих глаз! Убирайся из моей жизни навсегда!» - и чувствовал, как сердце каждый раз разбивается на тысячи осколков, когда он думал о последствиях изгнания. Все было кончено - кончены мечты о том, как он рассказал бы другу правду, все надежды, что его примут. Все было разбито.
Мерлин бежал, не глядя, не разбирая дороги, ветки хлестали его по распухшему лицу, а ноги спотыкались на неровной земле. Когда силы иссякли, он упал, всей душой желая умереть. Он плакал, пока не заснул, полностью вымотанный.

Проснувшись, Мерлин испытал новый шок, обнаружив склонившуюся над ним Моргану, и испуганно отшатнулся.

Звезды говорили правду.
Мерлин, самый надоедливый слуга за всю историю Камелота, обладал магией, и когда его хозяин узнал об этом, он тут же изгнал его.
Моргана почувствовала, как он проник в лес, и направилась к нему. Она нашла Мерлина растянувшимся на земле, спящим, полностью в ее власти. Первой мыслью было избавиться от него, пока он уязвим. Моргана так долго ждала момента, чтобы убить Мерлина, и упустить подобную возможность было бы глупо. Но когда она приблизилась, увидела его израненное лицо и поняла, что его, должно быть, избили кулаками, холодная жестокая логика подсказала, что прикончить его сейчас - не лучший способ отомстить. Напротив, она слишком рано прекратит его мучения. Мерлин только что впал в немилость. Пусть он испытает то, что пережила она: боль, одиночество, горе, страх. И намного больше.
Моргана смотрела на него, испытывая чувство триумфа.
Она никогда бы не заподозрила, что Мерлин обладал магией, но, возможно, он научился ей недавно. И этот идиот, конечно же, поступил так, чтобы защитить Артура. Он был до смешного предан своему королю и сделал бы для него что угодно, включая сношения с колдунами, чтобы найти лучший способ противостоять нападениям, объектом которых мог быть Артур. Теперь, когда Мерлин получил воздаяние, он должен был кусать себе локти из-за того, что сунул свой нос в заклинания и чары. Мрачная усмешка осветила лицо Морганы. Он получил то, что заслужил. Он притворялся ее другом и предал ее – так поделом, что теперь его предали те, кого он любил.
На этом месте ее размышлений Мерлин проснулся, и Моргана почувствовала еще большее удовлетворение, когда он в испуге рванулся от нее.

Моргана окинула его ледяным взглядом, и Мерлин застыл перед ней. Кажется, она не собиралась нападать. Но в таком случае, что ей было нужно? Он был удивлен, найдя ее живой, и испытывал от этого одновременно облегчение и страх.
Моргана больше напоминала заблудившийся призрак, чем молодую женщину, которой была прежде. Ее холодное лицо было бесстрастно, а бледность кожи напоминала труп. Черное платье стало лохмотьями. В волосах запутались опавшие листья, и Моргана была боса. Ее зеленые глаза презрительно пронзали его.
- Ты, - произнесла она ледяным тоном. – Колдун.
Ни бахвальства, ни угроз, ни ненужных слов. Моргана сразу приступила к главному. Мерлин удивился, как быстро распространяются новости. У каких дверей она подслушивала, чтобы узнать, что произошло в Камелоте?
Он снова вздрогнул, когда взгляд Морганы стал повелительным, требовательным. Она ждала, пока он признает это. А почему бы нет, в конце концов? Ведь это правда.
- Да, - грустно произнес он. – Я колдун.
- И трус, и предатель, - добавила Моргана, словно заранее ожидала, что он признается.
- Я никогда не предавал Артура, - горячо возразил Мерлин.
- Кому нужен Артур? – возмутилась она. – Ты предал тех, кто обладает магией – своих, Мерлин. Чтобы служить их худшему врагу! Ты жил, отказываясь от себя, как… ничтожество, каким ты и являешься, в течение чего? Недель? Месяцев? Лет?
Мерлин промолчал. У него не было ни малейшего желания разговаривать с ней.
- Но справедливость восторжествовала, и теперь я удовлетворена, - зловеще улыбнулась Моргана. – Я рада узнать, что с тобой поступили так же, как ты поступил со мной. Рада узнать, что все, кого ты любишь, повернулись к тебе спиной. Ты изгнан из Камелота господином, которому служил пять долгих лет с гораздо большей верностью, чем следовало. Ты был как собака у его ног, ты сделал бы что угодно для него, и он прогнал тебя, как полное ничтожество, из-за твоих способностей в тот же день, когда узнал о них. Он хоть секунду колебался? Это меня удивило бы. Должно быть тебе очень повезло, что ты смог уйти живым, не так ли? Судя по твоему лицу и по тому, что я знаю об Артуре, ты едва избежал смерти от его руки.
Мерлин побледнел, но не ответил. Моргана разглядывала его с торжествующим взглядом.
- Ты все потерял. Все, кого ты любил, отвергли тебя. Теперь мы одинаковые, - злорадствовала она.
Мерлин посмотрел на нее, глубоко вздохнул и заявил:
- Нет. Неправда. Я никогда не стану таким, как ты. Ты полна ненависти, Моргана. Ты радуешься несчастьям других. Ты стремишься лишь сеять зло вокруг себя.
- Как ты скор на суждения! – она безрадостно засмеялась. – Но ты научишься ненавидеть, Мерлин. Научишься очень скоро, когда побудешь один достаточно долго и когда поймешь, что все те, на кого ты рассчитывал, отвернулись от тебя. Мы вернемся к этому разговору через несколько недель, когда ты начнешь понимать, что одиночество – твой единственный спутник, и что мир – это место, полное ненависти, на которую надо отвечать ударом на удар. Тогда, возможно, меня заинтересует то, что ты захочешь сказать.
С этими словами Моргана кивнула и исчезла в вихре, оставив Мерлина одного - несчастным, как никогда.

Мерлину понадобилось два дня, чтобы вернуться в более-менее спокойное состояние духа, два дня, чтобы прекратить плакать о себе и задуматься, что теперь делать.
Эти два дня были самыми бесконечными за все его существование - он устал от слез. Мерлин присел на пень, пытаясь распутать невообразимый хаос, которым стала его жизнь, спрашивая себя, что бы ему посоветовал Гаюс, если бы был рядом.
Перво-наперво следовало проявить здравомыслие - решил Мерлин после получаса безрезультатных размышлений. Гаюс всегда советовал ему сначала поесть, когда он ломал себе голову в поисках решения казавшейся безвыходной проблемы. А он ничего не ел уже два дня.
Ешь свой суп - было бы самым мудрым советом дорогого наставника.
Итак, Мерлин принялся методично собирать хворост для костра и мастерить рогатку, чтобы отправиться на охоту. Ему удалось убить двух куропаток, которых он приготовил на вертеле. Подкрепившись, Мерлин спустился к ручью, чтобы попить и вымыть лицо. Его раны начали заживать, чему способствовала магия. Правда, у него еще все болело, но уже оттого, что две последних ночи он спал не пойми где, а не из-за сломанных костей.
Когда желудок наполнился, а ум немного прояснился, Мерлин снова устроился на пне, чтобы попытаться рассмотреть проблему со всех возможных ракурсов, но не пришел ни к каким особым открытиям. Он просто не видел способа, как заставить Артура пересмотреть свое видение ситуации, и подумал, не следовало ли просто предоставить все времени. Тогда Мерлин решил начать строить хижину, чтобы отвлечься от мыслей.
Через три дня, когда хижина была закончена, очаг выметен, а Мерлин изготовил целую батарею новеньких котелков, для чего обжег горшки, слепленные из речной глины, он задался вопросом, кто пытался убить Артура.
Тот, кто зажег меч и метнул его прямо в сердце короля, был, конечно, колдуном. Однако этот человек не мог находиться в комнате, когда все произошло, потому что вокруг круглого стола собрались только рыцари и Гвен. Мерлин не слышал, чтобы кто-нибудь из них произносил заклинания, и он дал бы руку на отсечение, что никто из них не практиковал магию. Но какой маг мог быть достаточно силен, чтобы запустить заклинание вот так, на расстоянии? И какую цель он преследовал? Заставить Мерлина раскрыться или убить Артура?
А если верно второе… и он попробует снова?
Мерлин вдруг осознал, что с тех пор, как покинул своих друзей и Камелот, прошло целых пять дней, а он даже не обеспокоился тем, что попытка убийства могла повториться. Какой жалкий защитник из него вышел! Как бы ни ненавидел его Артур, Мерлин будет продолжать служить ему, пока дышит – если понадобится, на расстоянии. Он должен был проверить, все ли в порядке с другом. А значит, Мерлину предстояло вернуться в Камелот.
Он произнес заклинание невидимости и на крыльях ветра отправился в город, чтобы убедиться, что у тех, кого он покинул, все хорошо. Внутри все сжималось при одной только мысли, что с ними что-нибудь случилось в его отсутствие. Как он был глуп, рыдая над своей судьбой! Как он мог быть до такой степени эгоистом?
Был вечер, и Мерлин проскользнул в апартаменты Артура, зная, что в столь поздний час сможет найти его там, вероятно, занятым составлением официальных бумаг. Сердце было переполнено беспокойством. А если он обнаружит, что Артура снова пытались убить? А если Артур исчез навсегда? Он себе этого никогда не простит!
Найдя друга живым, валяющимся на кровати, Мерлин испытал такое облегчение, что на мгновение забыл, как дышать. По крайней мере, ничего непоправимого не произошло. Король Камелота был жив. И оставалась крохотная надежда однажды помириться с ним.
Однако тихонько приблизившись, чтобы посмотреть на Артура, Мерлин был потрясен тем, каким больным тот выглядел. Лицо было серым, а глаза - опухшими, в них читалось отчаяние. Артур с отсутствующим видом пристально смотрел в стену недружелюбным взглядом. Что же с ним случилось?
- Артур! – раздался голос Гвен за дверью.
Она яростно стучала по косяку, явно доведенная до крайности. Мерлин смутно осознал, что Артур должен был запереться изнутри, раз Гвен не могла ворваться внутрь и поговорить с ним.
- Артур, впусти меня!
- Говорю тебе, что не хочу никого видеть! – рявкнул Артур. – Уходи, Гвиневра, оставь меня в покое!
- Но мне надо с тобой поговорить! – настаивала она тоном, колеблющимся между гневом, состраданием и отчаянием.
- Я не желаю тебя слушать! – крикнул он, зарывшись головой в подушку. – Спокойной ночи, Гвиневра!
- Артур!
- Я сказал: спокойной ночи! – повторил он патетичным тоном разозленного ребенка.
На мгновение Мерлину стало так его жаль, что захотелось снять заклинание невидимости и обнять его. Но это ни к чему бы не привело - разве что к новой катастрофе - и Мерлин не дал себе уступить этому порыву.
Гвен за дверью отказывалась сдаваться:
- Но Мерлин… - снова начала она.
Артур подпрыгнул на кровати с исказившимся от ярости лицом.
- Я не хочу больше никогда слышать это имя, Гвиневра! – отрезал он, брызгая слюной от ярости. - Ты поняла? А теперь – уходи! Уходи, пока я не сказал что-нибудь злое, о чем потом пожалею!
Мерлин отступил на шаг, чувствуя невыносимую боль от того, что Артур так отреагировал на упоминание его имени. Слезы невольно выступили на глазах. Он произнес заклинание проницаемости и прошел сквозь стену, чтобы оказаться в коридоре. Гвен неподвижно стояла у двери, с потемневшими от беспокойства глазами. Она кусала нижнюю губу с таким видом, словно не знала, что делать. Мерлин очень беспокоился за нее. Гвен защищала его всеми силами, и он знал, зачем она хотела поговорить с Артуром. Она собиралась признаться ему, что знала о его магии, надеясь изменить его мнение. Она не понимала, что поступив так, не только добьется обратного эффекта, но рискует впасть в немилость в глазах Артура, который расценит ее молчание, как предательство. Мерлин не мог ей позволить это сделать.
На мгновение ему захотелось появиться перед королевой, но это значило бы заставить ее лгать, чтобы снова покрыть его. А если было что-то, чего Мерлин не хотел, так это отдалить Гвен от Артура, поскольку только она могла позаботиться теперь о короле, когда самого Мерлина не было рядом. Он молча прошел мимо подруги и услышал, как она прошептала глухим от гнева и грусти голосом:
- Артур Пендрагон, Мерлин был прав на твой счет: ты совершенный болван.
Гвен покачала головой и вытерла слезы, которые текли по ее щекам. Взяв себя в руки, она стряхнула пыль с платья и направилась к своим покоям. Мерлин слышал, как она вздохнула, закрывая дверь. Его сердце забилось в два раза быстрее, чем раньше. Он пообещал себе, что больше никогда не будет наблюдать ни за Артуром, ни за Гвиневрой без их ведома в их личной жизни. Он чувствовал, что не имеет на это права. Отныне он ограничится посещением их в официальные моменты, когда они будут исполнять роли короля и королевы, чтобы убедиться, что ничто не мешает им строить Альбион.
Прежде чем покинуть Камелот, Мерлин решил посмотреть, как дела у его друга Гавейна, и, по-прежнему невидимый, отправился в таверну. Он собирался бросить один взгляд и сразу же уйти, но попал в разгар драки – драки между рыцарями. Солель только что врезал кулаком в лицо Гавейну, который был слишком пьян, чтобы удержаться на ногах, и рухнул на землю. Но тут же поднялся - злой и готовый ответить. Тогда вмешались Элиан и Персиваль, пытаясь разнять друзей.
- Прекратите! – воскликнул Леон. – Артур будет в ярости, если узнает, что вы дрались, рыцари!
- Гавейн говорит как предатель, - возразил Солель. – Как он может поддерживать этого колдуна, Мерлина? Мы все были свидетелями его попытки убийства! Защищать его после того, как он пытался убить нашего короля – преступление!
- Что ты знаешь?! Ты здесь всего два месяца! – прорычал Гавейн. – Ты был здесь, когда Артур был в опасности, ослабленный, лишенный поддержки? Нет. Но я был, и Мерлин тоже. За пять лет никогда он не предавал Артура, ни разу! Он, наверное, был под властью чар, или одержим демоном, или еще что-нибудь, чтобы попытаться его убить. Но он не был собой, я руку отдам на отсечение! Он сделал бы что угодно ради Артура! Он любит его больше, чем мы все вместе взятые!
Леон покачал головой:
- Сожалею, Гавейн. Порой люди меняются. И Мерлин, возможно, не является исключением… Может, он устал жить в тени короля. Может, он надеялся на большие привилегии… Жажда власти способна вскружить голову даже самым лучшим.
- Не Мерлину! – возразил Гавейн.
Он выпрямился и схватил ближайшую пинту пива.
- Если он на самом деле хотел убить Артура, почему не защищался, когда наш добрый король набросился на него с кулаками?
Леон, Элиан, Персиваль и Солель молча смотрели на Гавейна.
- Последнее, что он сказал Артуру, прежде чем уйти: я по-прежнему твой слуга, - проворчал Гавейн. – Разве предатель сказал бы такое?
- Ты расстроен, потому что хотел бы, чтобы этого не случалось, - сказал Персиваль, кивнув. – Но это случилось. И ты видел то же, что и мы: Мерлин пытался убить Артура. Он предатель. Его имя не должно произноситься.
Гавейн покачал головой и с отвращением плюнул на землю.
- Не смейте мне говорить, что Мерлин - предатель, - сказал он несчастным голосом.
После чего одним глотком опустошил пинту.
Теперь Мерлин на самом деле чувствовал себя больным. Он бесшумно покинул таверну и оказался под открытым небом. Он знал, что лучше было бы вернуться в лес, но никак не мог уйти. Каким бы болезненным ни был для него этот тайный рейд в Камелот, он испытывал почти необходимость бередить рану, убедиться, что она все еще болит.
И Мерлин направился к апартаментам Гаюса. Новый придворный лекарь еще не был назначен, и комната оставалась пустой.
Слезы потекли по лицу, как только Мерлин оказался в этом месте, которое считал своим домом. Он прожил здесь последние пять лет своей жизни, и ему мучительно не хватало быта, который он делил с Гаюсом. Мерлин расстроено осмотрелся. Казалось, что вот сейчас его старый наставник появится с улыбкой на губах, восклицая: «Мерлин! Где ты был?» Обнимет его и добавит: «У тебя нет времени жаловаться на судьбу, мой мальчик. Камелот в опасности!»
Но нет. Ничего не произошло. Гаюс умер, он больше не вернется. Теперь Мерлин был один. Один должен был принимать решения, один делать выбор. Он тяжело опустился на ближайший табурет и обхватил голову руками, потому что не имел ни малейшего представления, что ему делать. Никогда в жизни он еще не чувствовал себя таким одиноким.
Взгляд скользнул по столу. И вдруг Мерлин обнаружил записку от Гвен. Он узнал бумагу, надушенную лавандой, которой она пользовалась. Гвен наполовину спрятала письмо в заумном талмуде о началах стихий, оставив его здесь, будто надеялась, что Мерлин его найдет. Он схватил бумагу и принялся жадно читать.
Мерлин,
Я знаю, что это не ты пытался убить Артура, даже если очевидность против тебя. Но он в ярости, он чувствует себя преданным, а ты знаешь его характер: когда он несчастен, он закрывается в себе как в раковине. Я напрасно повторяла ему, что ты никогда не попытался бы его убить и он должен был выслушать тебя – он не хочет ничего слышать, и я уже не знаю, что делать.
Вчера он чуть не выкинул Джорджа в окно, крича, что все слуги Камелота - неумехи, а потом запретил кому бы то ни было входить в его комнату, чтобы убраться.
Не знаю, удалось ли тебе найти настоящего виновника, и очень беспокоюсь, потому что тебя нет рядом, чтобы защитить Артура в случае, если тот колдун снова решит напасть.
Не представляю, в какой беде окажется Камелот без тебя, поэтому прошу:
Не оставляй нас.
Г.
Слезы навернулись на глаза, и Мерлин подумал: «К счастью, есть ты, Гвен». Его сознание прояснилось. Прежде всего надо было защитить Артура. Мерлин принялся искать нужное заклинание в старой магической книге. Это были сложные чары, а он хотел, чтобы они сработали. Он долго их сплетал и вложил в них много своей силы, зато, закончив, остался доволен результатом. А потом наложил еще одни защитные чары – для Гвен. И третьи – вокруг Камелота. Когда все было готово, Мерлин был изможден. Тем не менее, он взялся написать ответ подруге, зная, что она ждет новостей от него.
Гвен,
Я вас заколдовал – тебя и Артура – чтобы вы были защищены от любой прямой магической атаки. Таким образом, колдун, который пытался убить Артура, не сможет вам ничего сделать. Я не смог узнать, кто это был - я был захвачен врасплох и не почувствовал, откуда пришел удар.
Я буду продолжать следить за Камелотом и его окрестностями, и ты можешь быть уверена, что я присматриваю за вами на расстоянии.
Мерлин прервался на мгновение и написал еще:
Не ссорься с Артуром из-за меня: это ничему не поможет, а я знаю, что ты очень нужна ему сейчас. Я не хочу, чтобы ты рассказывала ему, что знала о моей магии, и предпочитаю, чтобы ты не сообщалась со мной, разве что в случае крайней необходимости. Потому что, если он узнает, у тебя будут проблемы. Тем не менее, если тебе надо будет что-то мне сообщить, произнеси три раза мое имя и положи сюда письмо, я услышу тебя и приду за ним.
Слеза упала на стол, когда Мерлин добавил дрожащей рукой:
Заботься об Артуре, как ты это умеешь, пока он не решит пересмотреть свое мнение обо мне, если это когда-нибудь случится.
И, главное, не забудь: он любит две ложки сахара в чае, его любимое масло для ванны – лавандовое, и он объедается пирожками с мясом, когда расстроен, но надо ограничивать его, потому что он будет недоволен, если начнет толстеть.
PS: если Артур станет слишком невыносимым, лучший способ смягчить его – напомнить, что он ведет себя, как кретин.
PPS: объясни, пожалуйста, Гавейну, что произошло в зале советов, и скажи ему, что у меня все хорошо. Я не хочу, чтобы он бросился меня искать или ввязывался в неприятности из-за меня.
PPPS: спасибо, что не усомнилась во мне ни на секунду, не знаю, что бы случилось, если бы тебя не было там.
И, пожалуйста, сожги это письмо, как только прочтешь.
М.


Глава 4

Мерлин постоянно заботился о том, чтобы Камелот не атаковали враги: регулярно обновлял щиты, которые наложил на Артура и Гвен, и время от времени приглашал себя на официальные собрания, чтобы убедиться, что создание Альбиона продвигается в нужном направлении. Отсутствие Артура на этих собраниях беспокоило. Гвен со свойственным ей практицизмом неплохо стояла у руля за двоих, но и она казалась уставшей и павшей духом.
Мерлин задавался вопросом, запрещает ли Артур по-прежнему входить в свою комнату. Он мог быть сущим наказанием, когда зализывал раны, и Мерлин каждую секунду сопротивлялся искушению появиться в его спальне, чтобы все объяснить. Но это было бесполезно. Друг был слишком зол на него. Он или прогнал бы его или удавил голыми руками, и маловероятное примирение стало бы еще более маловероятным.
В свободное от забот о Камелоте время Мерлин занимался обустройством своего жилища в лесу. Он не использовал для этого магию, работая руками. Годы, которые он провел в роли слуги в Камелоте, научили его постоянно быть в действии и ценить день, наполненный здоровым физическим трудом. Сказывалась привычка, а, кроме того, ему необходимо было отвлечься от мрачных мыслей, постоянно вертевшихся в голове. Праздность просто свела бы его с ума.
Мерлину хотелось повидать Килгарру и попросить у него помощи, но он не решался позвать дракона. Ведь, оказавшись в изгнании, Мерлин провалил свою миссию примирить Артура с магией. Килгарра ждал от него этого с самого начала, а он потерпел полную неудачу, потому что ему не хватило мужества. Мерлину было стыдно. Он не представлял, как объяснит свой провал великому дракону, который возлагал на него столько надежд. И предпочитал не призывать его сейчас, надеясь придумать что-нибудь, чтобы все уладить.
Так прошли долгие две недели.

***
Моргана наблюдала за Мерлином, пока он погружался в одиночество. Каждый день. Она становилась невидимой, бродила вокруг места, которое Мерлин выбрал для жилья, и оставалась там, изучая его в течение долгих часов. Моргана ждала, что горе переполнит его, породит гнев, и он будет готов мстить - она терпеливо ждала часа, когда он перейдет на темную сторону.
Сначала Моргана думала, что этот момент наступит быстро, и предвкушала свою победу при виде того, как Мерлин был поглощен своим горем. Он вел себя скорее как лесной зверь, чем как человек, и она была довольна: он заслуживал именно такой судьбы.
Вот только Моргана не ожидала, что Мерлин возьмет себя в руки так скоро. И она растерялась, когда он начал посвящать целые часы постройке хижины и приготовлению котелков. Он был колдуном, ведь так? Почему же не использовал магию? И как он мог заботиться о таких незначительных вещах, когда мог бы планировать гораздо более важные? Моргана не понимала, что заставляло его повторять одни и те же размеренные жесты день за днем. Подмести перед дверью, приготовить поесть. Сделать новые инструменты, починить изношенные носки. Охотиться из рогатки. Какой маг, достойный этого имени, стал бы использовать рогатку для охоты? Постирать, полоща свою одежду в реке, вместо того, чтобы отправить ее чиститься самостоятельно. Набрать хвороста, сгибаясь в три погибели в поисках сухих веток, вместо того, чтобы призвать их щелчком пальцев.
Мерлин делал все это спокойно, и даже если порой, казалось, готов был уступить печали, никогда не поддавался ей окончательно. Может быть, он был жалким колдуном, но, во всяком случае, он обладал гораздо большим самообладанием, чем думала Моргана.
Ей понадобились три долгих недели, чтобы понять, что Мерлин никогда не поддастся отчаянию без посторонней помощи, и решила помочь ему. Моргана так жаждала видеть, как он изнемогает от боли, что эта мысль постоянно преследовала ее. Она не знала ни минуты покоя - даже в присутствии Айтузы - с тех пор как эта мысль обосновалась в ее сознании.
Так что Моргана тщательно выбирала момент, чтобы появиться перед Мерлином и начать свою разрушительную работу.

***
Тот день был таким же, как другие. Мерлин занимался сбором хвороста, когда почувствовал чье-то присутствие и поднял глаза. На стволе дерева, поваленного ветром, сидела Моргана и задумчиво разглядывала его.
Мерлин прижал к груди собранный хворост. Сколько времени она уже наблюдала за ним? Невозможно сказать, поскольку она могла использовать чары невидимости, чтобы остаться незамеченной. Но Моргана не казалась угрожающей, скорее задумчивой. Ее лицо было белым, как слоновая кость. Пронзительно-зеленые глаза сияли, словно драгоценные камни. Длинные черные волосы с запутавшимися в них листьями падали на разодранный хитон. Однако выглядела Моргана не жалко, а величественно, точно была вплетена в саму ткань леса.
- Ты колдун, ведь так? – произнесла она, наконец, в то время как Мерлин рассматривал ее, пытаясь угадать ее намерения.
- Да, - ответил он, не понимая, куда она клонит.
- Так зачем мучиться, обшаривая землю, согнувшись в три погибели, когда гораздо легче сделать так?
Зеленые глаза Морганы сверкнули золотом. Мерлин невольно отступил, опасаясь нападения. Но она только сделала небрежный жест правой рукой, левитируя сухие ветки, находящиеся вокруг нее, чтобы собрать их в воздухе. Куча мягко опустилась перед Мерлином. Он посмотрел на нее и на короткое время почувствовал себя очень глупым. Наверняка на это она и рассчитывала.
- Привычка, полагаю, - со вздохом произнес он. – Но не только. Физический труд… освобождает сознание.
- Все эти годы, что ты целыми днями надрывался на работе, ты никогда не использовал магию, чтобы облегчить себе труд? – с любопытством спросила Моргана.
- Нет, - посмотрел на нее Мерлин и, невольно улыбнувшись, добавил: - Гаюс убил бы меня.
Взгляд Морганы изменился при упоминании этого имени. Любопытство исчезло, уступив место ненависти.
- Какая жалкая участь, - презрительно процедила она. – Представляю, чем была твоя жизнь на службе у Артура. Вся эта сила, посаженная на цепь, стесненная, приниженная. Все эти годы, проведенные в отрицании своей истинной природы, когда ты развивал свой дар лишь урывками, вместо того, чтобы позволить ему жить беспрепятственно, постоянно сдерживал себя, чтобы тебя не заметили… и не казнили.
- Это не было… так, - устало ответил Мерлин, но не мог не подумать о печати, которую наложил на свою магию так давно, что привычка не давать ей проявляться за исключением случаев крайней необходимости стала для него второй натурой.
Моргана окинула его насмешливым взглядом:
- Я понимаю, что ты должен был действительно любить Артура, чтобы покорно выполнять все эти неблагодарные задачи, чтобы принять его отношение к себе как к незначительному слуге, чтобы проводить жизнь, подбирая его объедки и натирая его сапоги, не чувствуя себя оскорбленным, - взгляд Морганы стал жестким, безжалостным. - Должно быть, тебе было очень больно, когда ты понял, что твоя любовь безответна. Ведь именно это произошло, не так ли? Несмотря на все время, впустую потраченное на то, чтобы показать Артуру, до какой степени ты можешь быть к нему привязан, когда он узнал, кто ты на самом деле, он ни секунды не колебался, чтобы прогнать тебя, будто ты пустое место.
Мерлин отвернулся, сжав зубы. Моргана с наслаждением облизнула губы.
- А может, и хуже? Давай посмотрим, что на самом деле произошло.
Зеленые глаза вспыхнули золотом, и по телу Морганы пробежала дрожь. Мерлина передернуло. Он понял, что происходит: она использовала свой дар провидицы, чтобы заглянуть в прошлое. Видения Морганы были сильны, и для нее не составляло труда присутствовать при сцене, которая произошла между ним и Артуром. Мерлин почувствовал себя униженным от того, что она обнаружит правду. Униженным, несчастным и разозленным. И стало только хуже, когда она начала смеяться.
- Он убил бы тебя, - произнесла Моргана с видимым наслаждением. – Он убил бы тебя, если бы… - она широко раскрыла глаза. - Гвен? Действительно. Это чуть-чуть улучшило мое мнение о нашей дорогой служаночке. Но не о тебе, Мерлин. Не могу поверить, что ты позволил так обращаться с собой, до самого конца.
Моргана встала и приблизилась к Мерлину. В ней было что-то гипнотизирующее - в грации, с которой она бесшумно передвигалась, точно принадлежала лесу. Контраст между ее внешностью и ранящими словами от этого только увеличивался. Каждое ее слово было точно гвоздь, вбиваемый в плоть Мерлина.
- Пожалуйста, сир, я по-прежнему ваш слуга, - передразнила Моргана. – Конечно. Такой хороший мальчик, как ты, стремился только служить великому королю Артуру долгие годы, даже если бы пришлось полностью забыть о себе, но он тебя оттолкнул. Ты думал, он примет тебя, когда он готов был приговорить собственную сестру по той же причине? Как ты мог быть… таким дураком.
Моргана замерла. Их лица были совсем близко друг от друга. Мерлин чувствовал ее дыхание на своей коже - свежее, словно бриз.
- Бедный, бедный Мерлин, - весело прошептала она. – Должно быть твое сердце разбито. Поверь мне. Я знаю это чувство.
Он закрыл глаза, заставил замолчать боль, которая всколыхнулась в душе, и боролся, чтобы снова не оказаться в ее власти. Мерлин знал, что Моргана нарочно старалась его ранить, чтобы попытаться возбудить в нем гнев. Что его удивляло, так это насколько легко она могла задеть чувствительные струны и причинить боль.
- Так что? – мягко спросила Моргана. – Ты уже начал обдумывать способ мести?
Именно слова о мести помогли Мерлину разорвать чары искушения. Он вновь обрел свой рассудок и стал собой. Он глубоко вздохнул, отступил на шаг, провел рукой по волосам. И отвернулся от Морганы.
- Я не имею ни малейшего намерения мстить, - произнес он, складывая стопкой хворост, который поднял из кучи, что она бросила ему под ноги. – И на случай, если ты собиралась воспользоваться моим отсутствием при дворе, чтобы напасть на Камелот, знай: я охраняю замок и всегда буду защищать Артура от тех, кто покушается на его жизнь. Так что прежде чем взяться за еще один бесполезный государственный переворот, вспомни, что я достаточно могуществен, чтобы помешать любым твоим маневрам.
Моргана издевательски захохотала.
- О! Я умираю от страха. Но я не стану нападать на Камелот сейчас, - произнесла она так, будто он говорил глупости.
- Хорошо, - ответил Мерлин, сосредоточившись на огне.
- Мне не хватает не желания, а средств, - уточнила она, приподняв бровь. – Но знай: я над этим работаю. Когда я найду новых союзников, и у меня снова будет армия…
- Меня бы это удивило, - насмешливо пробормотал Мерлин, продолжая складывать хворост и не обращая на нее внимания.
- У Артура много врагов, - уязвлено произнесла Моргана. – Несложно будет найти тех, кто его ненавидит.
- Артур – человек мира и человек будущего, - спокойно ответил Мерлин. – Соседние монархи прекрасно это знают, и весь его народ так считает. Он хороший король. У него есть враги, это правда, но только среди разбойников и ренегатов. Если ты хочешь союзников, ты должна будешь искать их среди самых ничтожных из них, потому что ни один уважающий себя полководец не поддержит тебя теперь, зная твою репутацию.
Моргана оскорблено вскрикнула:
- Мою репутацию?
- В течение двух своих царствований ты сумела только довести народ Камелота до голода и терроризировать его, отдав на милость своих солдафонов. Ты не приняла ни одного конструктивного решения, ты думала только о немедленной мести, ты поступала… как маленькая капризная девочка, а не как жрица древней религии.
Глаза Морганы сверкнули, окрасившись магическим золотом, и она ответила на оскорбление атакой. Мерлин легко отразил ее заклинание, даже не посмотрев на нее, даже не открывая рта. Она икнула, оскорбленная и разъяренная. Он испустил разочарованный вздох, после чего продолжил ровным тоном:
- На самом деле, никто не хочет, чтобы ты снова стала королевой, по той простой причине, что все тебя боятся. Вот честно – кто захочет тебя поддержать? Ценред вступил в союз с тобой и Моргаузой, вы повернулись против него - и он мертв. Гелиос и Агравейн согласились служить тебе поддержкой - и их тоже больше нет на этом свете. Тебе никогда не приходило в голову, что ты одинока по собственной вине?
Мерлин поднял на нее глаза. Моргана побледнела. И он заметил боль на ее лице, прежде чем она сменилась бешенством. Но на этот раз это была не холодная и презрительная ярость, и когда Моргана заговорила, искренность ее слов ранила его:
- Я одинока с тех пор, как один друг, которого я уважала и которому, думала, могу доверять, отравил меня и смотрел, как я умираю. Друг, который по непонятной мне причине предпочел продолжить свое рабство у высокомерного и глупого принца, вместо того, чтобы поддержать единственного человека в Камелоте, которого он должен был бы любить как сестру. Друг, который был волшебником, как я. Ты предал меня, Мерлин. У нас был общий дар. Мы принадлежали к одной семье. И ты меня предал. Неужели я так мало значила в твоих глазах, что ты так легко решил избавиться от меня?
Мерлин молча смотрел на нее, охваченный чувством вины перед этой яростью, потому что под ней пряталось иное чувство. Сожаление? Грусть…
- В тот день ты убил все, что было во мне хорошего, Мерлин, - Моргана покачала головой. – Ты помог мне увидеться с друидами, я думала… думала, что дорога тебе. Сколько раз ты настаивал? Три? Пока я не взяла отравленную тобой флягу? И после этого ты смотрел, как я пью. Какое чудовище может убить дорогого друга и наблюдать за его агонией?
Мерлин застыл, его била дрожь. Потому что сейчас к нему полным эмоций и упрека голосом обращалась не колдунья, которая скатилась на темную сторону до такой степени, что забыла всех, кого прежде любила, и желала их поражения. Прежняя Моргана все еще существовала, спрятанная где-то в самой глубине падшей и полной ненависти ведьмы.
Эта мысль захватила Мерлина, когда он погрузился в глубину ее зеленых глаз (ты смотрел на меня, пока я пила). Ему было так стыдно за то, что он с ней сделал. Ему хотелось нежно позвать ее по имени, обнять ее (Моргана, Моргана, прости меня), чтобы она могла плакать на его груди и освободиться от страданий.
Но когда Мерлин протянул к ней руку, Моргана отступила, брешь в ее сознании закрылась, и она снова стала другой - чужой, той, что была его врагом, который без конца пытался уничтожить все, что он был рожден защищать. Мерлин опустил голову.
- Это было самым сложным решением, что мне приходилось принимать за все годы, что я провел рядом с Артуром, защищая его. И это было плохое решение, - прошептал он. – Но когда я это понял, было слишком поздно. И я не могу вернуться назад. Мне… так жаль, Моргана. Если бы ты знала, как я хотел бы иметь возможность все исправить.
- Правда? Что ж, есть средство, - холодно сказала она.
Мерлин посмотрел на нее с надеждой и спросил:
- Какое?
- Вернись в прошлое и измени то, что сделал в тот день, - выплюнула Моргана ему в лицо и исчезла в порыве ветра.
Мерлин последовал за ней на расстоянии, перемещаясь с помощью магии по ее следам. Он хотел знать, куда она пошла и что собирается делать. Казалось, Моргана перемещается хаотично, без определенной цели, используя ветер, чтобы очутиться на вершине дерева или на берегу ручья. Наконец, она остановилась на полянке, подняла глаза к небу и взволнованно крикнула:
- Айтуза, прошу, ты мне нужна!
Айтуза?
Для Мерлина это имя навсегда было связано с маленьким драконом, которому он помог вылупиться. Но ведь невозможно, чтобы оно значило то же самое для Морганы! Она не была повелительницей драконов. Она не могла призывать одного из них. Кого же она так отчаянно звала? Какую другую Айтузу - какое создание, какого человека?
Мерлин был потрясен, когда увидел, как белая тень появилась в ясном небе. Это была Айтуза, его Айтуза! Которую он прижимал к груди, когда она еще была в яйце, которую он спас от Джулиуса Бордена, которую он принес к Килгарре. Нет, нет, это невозможно! Айтуза не могла появиться по зову Морганы!
И все же. Белый дракон грациозно опустился в центр полянки и произнес:
- Моргана.
Она никогда не говорила: «Мерлин», - с такой нежностью, с какой сказала сейчас: «Моргана», - и маг почувствовал, как жгучая ревность сжала сердце. «Предательница!» – в ярости подумал он, и на мгновение ему захотелось вылететь в центр полянки и высказать Айтузе все, что он о ней думал. Но гнев быстро пропал при виде того, как Моргана сжалась под надежным крылом дракона.
Ошибки быть не могло. Это была та же Моргана, которую Мерлин на мгновение увидел недавно - прежняя Моргана, такая человечная, такая потерянная. И Мерлин снова пожалел о друге, которым она была для него когда-то давно в Камелоте, когда она еще была мечтательной, храброй и готовой на все, чтобы помочь тем, кто в этом нуждался. И эти сожаления, от которых он успел отвыкнуть, причиняли боль.
- Моргана, что с тобой случилось? – спросила Айтуза почти с материнской заботой.
Колдунья яростно помотала головой, прижав кулаки к ее белой чешуе. Казалось, она вот-вот разрыдается.
- Я видела кое-кого, кого предпочла бы больше никогда не видеть, - произнесла она прерывающимся голосом, - и он разбудил старые воспоминания, которые я хотела бы стереть из памяти. Если бы ты не прилетела, не знаю, что бы я стала делать, Айтуза. Мои мысли… мои мысли так меркнут, когда ты далеко от меня.
У Мерлина перехватило горло. В словах Морганы он слышал голос перепуганного ребенка, и ему было жаль ее.
- Я здесь, - ответила Айтуза. – Не бойся.
- Я не боюсь, - яростно выплюнула Моргана, и ее глаза вспыхнули золотом. – Я гораздо сильнее его. Он ничего не может против меня.
Мерлин попятился, пораженный внезапной переменой личности, произошедшей в ней. Но едва Моргана произнесла эти полные ненависти слова, как что-то будто сломалось в ней, и она разрыдалась, прижавшись к дракону. Айтуза. Айтуза. Айтуза. Она повторяла имя, как заклинание, а Айтуза молчала, обвившись вокруг нее, точно защищая.
Некоторое время спустя Моргана успокоилась и умиротворенно прижалась лбом к белой чешуе дракона.
- Это Мерлин? – нежно спросила она.
- О ком ты говоришь, Моргана? – мягко ответил дракон.
- О человеке, который должен прийти, чтобы помочь мне сделать выбор, о котором ты говорила. Это Мерлин? Скажи мне правду. Мне необходимо знать, Айтуза.
Дракон не ответил, и Мерлин невольно улыбнулся. Сколько раз он просил Килгарру дать ему ясный ответ? И сколько раз Килгарра отвечал загадками? Моргана столкнулась с явлением, которое давно ему было знакомо. Разговаривать с драконами не так просто, как можно подумать. Но гораздо больше Мерлина заинтересовало другое. Моргана должна была сделать выбор? И Айтуза пыталась ей советовать? Что это могло значить?
- Айтуза.
- Успокойся, Моргана.
- Но его присутствие причиняет мне боль, и я не знаю, что с ним делать, - растерянно ответила колдунья. – Убить его? Поговорить с ним? Соблазнить его, чтобы он перешел на мою сторону? Скажи! Я должна знать, как действовать, чтобы твое будущее сбылось! Ты знаешь: это единственное, что еще важно для меня, Айтуза. Быть с тобой.
- Это не мое будущее, - усмехнулась Айтуза. – А то, которое я увидела. И я не могу сказать тебе, что ты должна делать, Моргана. Ты должна понять это сама, так или иначе.
Мерлин был удивлен. Советы Айтузы были так непохожи на советы Килгарры! Теперь ему казалось очевидным, что дракон стал наставником Морганы, и он снова почувствовал ревность и гнев при этой мысли. Он помог Айтузе вылупиться, он дал ей имя, она не существовала бы без него. И, однако, нежность белого дракона изливалась на Моргану, а не на него. Как она могла связаться со злым существом, вместо того, чтобы быть на его стороне и на стороне Артура? Ведь само ее рождение должно было представлять доброе предзнаменование для Альбиона! Знал ли Килгарра о том, что его подруга сражалась на стороне его врагов?
Мерлин отступил в лес – желудок скрутило, а внутри все перевернулось от еще более мучительной мысли.
Возможно, Килгарра знает об этом и тоже повернулся против меня. Может, это оттого, что я не смог примирить Артура с магией и не исполнил свою судьбу.
Другого объяснения быть не могло, даже если оно сводило с ума. Артур его ненавидел. Он никогда не узаконит магию в Камелоте, следовательно, она будет запрещена в Альбионе, когда пять королевств объединятся. Возможно, Мерлину удалось помочь Артуру установить мир, но маги никогда не насладятся им - их всегда будут преследовать, убивать, они всегда будут изгнанниками.
Моргана была права. За годы, проведенные в стремлении сделаться как можно более незаметным, Мерлин привык удобно оставаться в тени, не рискуя. Стремясь сохранить маленькие радости жизни – несколько друзей, которыми он явно слишком дорожил, хорошее настроение и привычки - он пожертвовал своей настоящей миссией, которая состояла в том, чтобы сражаться за своих. И теперь даже драконы отворачивались от него, и они были правы, потому что он подвел их.
Мерлину не хватило смелости вовремя поговорить с Артуром. Он был трусом и потому все испортил. Слезы потекли по лицу – внезапное осознание заставило его задохнуться. Он никогда не станет Эмрисом друидов - магом, чья сила могла сделать невозможное. Он не обладал нужным характером.
Безумно захотелось не быть магом, не иметь предназначения, и быть… просто Мерлином. Иметь возможность вернуться в Камелот, продолжать служить Артуру, обнять Гвиневру, услышать смех Гавейна, выходящего из таверны, рухнуть в кровать, абсолютно разбитым после обычного утомительного рабочего дня.
«Моргана права, - с отвращением подумал Мерлин, прижав руку ко рту. – Я жалок».

- Если ты не ответишь, я его убью, - заявила Моргана. – Я ненавижу его. Я так его ненавижу.
- Между любовью и ненавистью всегда один лишь шаг, - ответил дракон загадочным тоном.

Когда Мерлин добрался до своего лесного жилья, он чувствовал себя совершенно потерянным. Он посмотрел на хижину, которую построил, на очаг, который заботливо приготовил, на инструменты, которые начал делать, чтобы облегчить работу. И в душе вспыхнула ненависть ко всем этим ничтожным вещам. По привычке Мерлин пытался воспроизвести удобную маленькую вселенную, которую вынужден был покинуть. Привычки. Зачем они были нужны теперь, когда он потерял Артура?
Он потерял Артура. Ненависть разгорелась сильнее. Как Артур мог поднять руку на него? Как он мог велеть ему исчезнуть? После всех лет верности, самопожертвования, Артур в одно мгновение приговорил его лишь за то, что он использовал магию. Это было несправедливо. Мерлин еще помнил, как лежал на полу, осыпаемый ударами, неспособный ответить - не потому что не хватало силы, а потому что это было немыслимо для него. А если бы Гвиневра не вмешалась? Позволил бы он себя убить? Несомненно. Потому что он был дураком. Он обладал достаточным могуществом, чтобы приказывать ветрам и бурям, чтобы отразить армии, чтобы спалить целые города. Но он не обижался на то, что с ним обращались как с полным ничтожеством, потому что был дураком.
Убери здесь, Мерлин. Принеси мою одежду. Что ты там копаешься? Ты просто идиот.
Годы и годы подобных замечаний, и он никогда не злился на них, потому что был дураком.
Вспыхнувшая в груди ярость заставила протянуть руку и разрушить очаг, хижину, инструменты, которые Мерлин так терпеливо собирал. Последовавший взрыв повалил множество деревьев. Мгновение Мерлин созерцал сотворенное им разрушение, чувствуя лишь бесконечную пустоту и отчаяние. А потом понял, что именно это должна была чувствовать Моргана, и заплакал.


Глава 5

Моргана приняла решение на рассвете. Она убьет Мерлина. Это все, чего он заслуживает. В конце концов, это он пришел на ее территорию - в лес, и теперь, куда бы Моргана ни пошла, она чувствовала его присутствие, возрождающее ужасные воспоминания о прошлой жизни, воспоминания, о которых она не хотела думать. А ведь она уединилась как раз для того, чтобы больше не страдать от них. И она не должна это терпеть.
Моргана перенеслась к жилищу Мерлина и нашла мага сидящим с закрытыми глазами и стиснутыми кулаками посреди обломков от взрыва. Из-за чего мягкий, уравновешенный Мерлин мог разрушить очаровательное место, которое он созидал терпеливо и трудолюбиво в течение последних недель? Но Моргана тут же решила, что ей все равно, и вытянула руку, чтобы атаковать Мерлина заклинанием. Он не заметил ее присутствия - даже не повернулся к ней - и она испытала радостный триумф, швырнув его в воздух. Не дожидаясь, пока он поднимется, Моргана послала новое заклинание, которое подняло его невидимой рукой, и левитировала к себе, чтобы покончить с ним лицом к лицу.
- Ты всегда был занозой в моей ноге, Мерлин, - процедила Моргана глухим злым голосом. – Ты расстраивал мои планы и разрушал намерения. Но ты перешел все границы, решив, что можешь поселиться в моем лесу, и теперь ты умрешь.
Моргана усилила чары, сдавив тело Мерлина в тисках своей магии. Она чувствовала себя могущественной победительницей. Он будет страдать, как страдала она, а потом умрет. Она была сильнее. Напрасны все его щиты…
Но почему же он даже не пытается бороться? Моргана подняла глаза, и их взгляды встретились. Мерлин был грустен и очень спокоен.
- Чего же ты ждешь? - мягко спросил он. - Сделай это, Моргана. Покончим с этим.
Она заколебалась и вдруг поняла:
- Этого-то ты и хочешь.
- Я уже не знаю, чего я хочу. Но знаю, чего не хочу, и не хочу я закончить, как ты, Моргана. Одиноким, озлобленным и пустым. Не говоря уже о ненависти. Если я останусь здесь слишком долго, боюсь, это случится со мной. И я предпочитаю умереть, чем походить на тебя.
- Это ты виноват, что я стала такой! – крикнула Моргана, взбешенная оскорблением, согнув Мерлина пополам в тисках своей магии.
- И Утер виноват, да? И Артур? – с иронией произнес он. – Как странно. Тебя послушать, можно подумать, что у тебя не было выбора. Но в тот день ты сама позволила Моргаузе сделать себя вместилищем ее чар. Ты дала свое согласие.
- Я не знала о ее намерениях! – воскликнула Моргана.
- Ты знала, что она хотела уничтожить Камелот.
- Что она хотела уничтожить Утера! – поправила Моргана. – А Утер был тираном. Сколько раз он угрожал бросить меня в тюрьму или хуже? А ведь я его дочь. Он позволил этому жуткому охотнику на ведьм допрашивать меня!
- А ты его убила, Моргана. Ты хладнокровно убила раненого человека - слабого, одолеваемого сожалениями. Этот человек был твоим отцом. Ты… злая, - Мерлин с трудом дышал в ее хватке.
Моргана отшатнулась. Она снова увидела слезы Утера за вратами Авалона, когда он звал ее «дочь моя». Она помнила, какую боль почувствовала, когда медальон, который она заколдовала, чтобы исказить целебные чары, высосал жизнь короля. Моргана чувствовала, что он умирает. И когда в душе появилась огромная пустота, поняла, что он ушел. Ушел навсегда.
Да, она убила своего отца - два раза.
Моргана помнила его отчаянный вопрос, после того как свергла его с помощью Ценреда и Моргаузы, после того как поставила перед собой на колени. Он был в ее власти, закованный в цепи, ставший никем.
Неужели ты так меня ненавидишь? – с отчаянием спросил он.
Вы даже не представляете, - ответила она тогда.
Она сломала его в тот момент, как он сломал ее много лет назад, заставив жить в страхе. И часть ее наслаждалась победой. Но в глубине души та Моргана, которая ждала, что будет принята со своим даром, не испытала никакого облегчения, никакого утешения. Как она не испытала никакой радости, узнав, что отец, которого она так хотела видеть любящим ее несмотря ни на что, умер, когда несколько месяцев спустя ее хитрость принесла плоды.
Ты злая.
Но Моргана не всегда была такой. Когда же это началось? И Моргана ответила самой себе: после того, как Мерлин отравил ее. Часть ее умерла в тот день. Хоть она и не видела Авалон, но все же далеко прошла по дороге мертвых, и когда вернулась, прежней Морганы уже не было. Или, по крайней мере, она была очень глубоко скрыта. Моргана помнила, что проснулась с ощущением ненависти, стягивающей внутренности. Моргауза была рядом и рассказала, что произошло. Ненависть увеличилась, и Моргана решила отомстить всем. Эта мысль никогда не покидала ее в течение всего последующего года, посвященного обучению магии. Она думала только о том, чтобы стать могущественнее и осуществить свою месть.
Так было до Авалона. До Айтузы. До настоящего момента.
Почему она должна сейчас вспоминать о другой Моргане? Почему она испытывала чувства, которые принадлежали прежней жизни, другому человеку? Почему она снова страдала, думая о дне, когда Мерлин отравил ее? Казалось, что это произошло вчера - Моргана словно переживала заново каждое мгновение той ужасной смерти.
- Ты убил меня, - яростно прошипела она.
- У меня не было выбора, – с трудом выговорил Мерлин.
- Ты мог поговорить со мной! Сказать, что я была источником чар. Сказать, что Камелот был на грани гибели из-за меня!
- И что бы ты сделала? – недоверчиво спросил он.
- Ушла бы далеко от Камелота, чтобы унести чары с собой!
- Ты не контролировала свои способности, а я был слишком ослаблен, чтобы использовать мои! – воскликнул Мерлин. – Рыцари Медира были у дверей, Моргауза появилась бы и убила нас всех, прежде чем ты успела бы уйти достаточно далеко, чтобы разрушить заклинание!
- Моргауза…
Моргана задыхалась, выбитая из колеи.
- Она использовала тебя и манипулировала тобой! - крикнул Мерлин.
- Она любила меня! – яростно возразила Моргана.
Она заломила ему руку за спину, и он вскрикнул от боли.
- Любила тебя? Поэтому она попросила тебя принести ее в жертву на алтаре Острова Блаженных, чтобы порвать вуаль и освободить дороков? Если бы она действительно любила тебя, то никогда не заставила бы тебя это сделать, потому что должна была знать, что убийство единственного человека, которого ты еще любила, уничтожит все, что оставалось от твоего сердца. Она не стоила твоей любви! Ты была… только орудием для нее!
- Я запрещаю тебе так говорить! – с болью выкрикнула Моргана.
Ее глаза вспыхнули, как пламя, и в Мерлина полетел магический огонь. Моргана успела только заметить, как его взгляд из синего стал золотым, пока огонь летел к нему, и в следующее мгновение она потеряла над ним власть - он освободился без всякого усилия. Магический щит, выставленный Мерлином вокруг себя, разбил вихрь голубого пламени, которым Моргана пыталась его убить - огонь срикошетил и попал на ближайшие деревья, грозя сжечь весь лес. Одним жестом Мерлин проткнул облака, вызвав ливень, чтобы затушить пожар.
Забыв обо всем, Моргана завороженно наблюдала за ним. Языки пламени погасли под струями воды. А когда огонь потух окончательно, Мерлин снова вытянул руку, и облака рассеялись. Появилось солнце, над лесом засияла радуга. Еще один жест, и обугленные деревья начали покрываться зеленью. Моргана никогда не видела такого могущества. За несколько мгновений лес был вылечен от ран, и место, где они находились, было полностью… восстановлено.
Мерлин опустил руку и отвернулся. Гнев Морганы ослабел от восхищения, которое она испытывала перед подобным проявлением силы. Это же Мерлин - тот же Мерлин, которого она всегда знала. Не похожий ни на кого слуга-идиот Артура… и, однако, он был способен приказывать облакам и природе с легкостью, о которой Моргана даже не мечтала, и которая ошеломила ее.
- Как ты это делаешь? – восхищенно спросила она. – Ты даже не произнес ни одного слова.
- Мне это не нужно, - грустно ответил Мерлин.
- Никто не может быть столь могущественным, - Моргана покачала головой.
- Я так хотел бы… не быть таким, - вздохнул он. – Но я таким родился. Я…
Встретив взгляд синих глаз, она вдруг поняла. Это казалось невозможным… Мерлин был тем стариком - ее врагом, ее погибелью, защитником Артура, самым могущественным магом, что когда-либо существовал. Он был…
- Эмрис, - произнесла Моргана сдавленным голосом.
Страх охватил ее, и она сбежала, растворившись в порыве ветра.


Глава 6

Мерлин знал, что должен увидеть Килгарру, но боялся звать великого дракона. Одна мысль, что Килгарра, который так долго был его наставником, в конце концов, отвернулся от него, как и Артур, внушала ужас. В начале своего изгнания Мерлин не вызывал великого дракона, потому что ему было стыдно, что он не сумел убедить Артура вернуть магию в Камелот. Килгарра возлагал на него такие надежды в ожидании этого великого дня, что он не осмеливался взглянуть ему в глаза, сказать, что потерпел неудачу.
Но с тех пор как Мерлин обнаружил предательство Айтузы, все изменилось. Теперь он боялся, что Килгарра будет враждебно настроен по отношению к нему. Даже если великий дракон не знал, что Айтуза видится с Морганой, кому он решит быть верным, обнаружив это? Айтуза была последней самкой драконов, Килгарра – последним самцом, и если они будут противостоять друг другу, их род исчезнет навсегда, вместо того, чтобы возродиться. Хотя Мерлин и был повелителем драконов, он был лишь человеком, и по сравнению с вымиранием целой расы ничего собой не представлял.
Он долго колебался, и ему понадобилось все его мужество, чтобы решиться воззвать к дракону. Но обстоятельства изменились: Моргана знала, что он Эмрис. Мерлин не мог больше прятаться, настала пора действовать. Но прежде всего он должен был понять, почему Айтуза поддерживала Моргану, знал ли Килгарра о их связи, и мог ли союз драконов с Морганой привести к гибели Камелота. Может быть, Мерлин оказался здесь, чтобы защитить Артура, но он не знал, достаточно ли у него силы, чтобы сражаться с двумя драконами.
Мерлин внутренне дрожал, призывая Килгарру, и, когда великий дракон опустился на полянке, приблизился к нему нерешительно.
- Ты боишься, юный маг. Ты боишься… меня, - недоверчиво произнес дракон, задумчиво глядя на него, и непонимающе спросил: - С каких пор повелитель драконов боится драконов?
- С тех пор, как я оказался недостоин своей судьбы, - грустно ответил Мерлин. – Прости меня. Я потерпел поражение. Мне не удалось примирить Камелот с магией, мне не удалось примирить два мира, которые я поклялся объединить.
- Как ты можешь такое говорить, Мерлин? Благодаря тебе Альбион вот-вот родится, - мягко произнес Килгарра.
- Но Артур прогнал меня, а Айтуза, кажется, считает, что я не стою поддержки, после того как совершил столько ошибок. Мне надо знать… разделяешь ли ты ее мнение, - с беспокойством спросил Мерлин.
Великий дракон удивленно округлил свои большие золотые глаза:
- О чем ты говоришь? Айтуза и я всегда будем верны тебе, юный маг. А юный Пендрагон отреагировал глупо, под действием гнева. Но никакое решение, каким бы ужасным оно ни было, не бывает окончательным для того, кто поймет, что сделал неверный выбор. Будущее, Мерлин, не высечено в камне.
- Ты сам без конца говорил о судьбе с тех пор, как мы познакомились, и остерегал меня от ведьмы, - с горечью заметил Мерлин.
- Моргана не ведьма, - раздался с неба голос Айтузы.
Она появилась белой тенью среди облаков, освещенных луной, но быстро спускалась к ним. Через несколько мгновений Айтуза грациозно приземлилась рядом с Килгаррой. Драконы с нежностью потерлись мордами, приветствуя друг друга. Айтуза была теперь такой же большой, как ее старший собрат, но более изящной, более грациозной, более легкой. Ее ослепительно-белая чешуя придавала ей нереальный вид, а глаза сверкали серебром.
- Здравствуй, Мерлин, - серьезно приветствовала она волшебника.
- Здравствуй, Айтуза, - ответил он, смущенно отводя взгляд, и тут же выдохнул: - Я видел тебя. С Морганой.
- Я знаю, - спокойно ответил белый дракон. – Я почувствовала твое присутствие, когда мы разговаривали.
- Ты общаешься с ведьмой? – разозлился Килгарра и оскалил зубы на подругу. – Как ты смеешь? Она враг Альбиона! Она погибель Короля Былого и Грядущего! Она вступит в союз с мальчиком-друидом, чтобы свергнуть и убить Артура!
- В будущем, которое видел ты, - возразила Айтуза. – Но я белый дракон, Килгарра, и варианты будущего, которые доступны мне, многочисленнее и многообразнее, чем те, которые ты сможешь когда-либо увидеть. Ты сам это сказал: будущее не высечено в камне. Оно может быть изменено на каждом перекрестке судьбы, и один из перекрестков приближается, - Айтуза посмотрела на Мерлина. - В одном из бесчисленных вариантов будущего, что я видела, Моргана сможет достичь искупления. Поэтому я ее защищаю. Путь раскаяния будет трудным и извилистым для нее, но если она пойдет по нему и дойдет до конца, история повернется благоприятно для всех. Пришло время для Морганы Пендрагон. Она должна будет сделать выбор. Но для этого надо, чтобы она знала: у нее еще есть выбор.
Мерлин вздрогнул от слов дракона:
- Как? Как ей помочь достичь искупления, Айтуза?
- Ей будет нужна твоя помощь, - торжественно ответила она. – Ты готов помочь ей, Эмрис?
- Да, - не колеблясь, заверил он. – Я хочу ей помочь. Если существует хоть один шанс, что она станет прежней…
- Все не так просто. Моргана никогда не сможет снова стать точно такой, какой была до того, как ее… изменили.
- Изменили? – непонимающе повторил Мерлин.
Дракон вздохнул:
- Ты должен кое-что показать Моргане. Но для этого тебе надо убедить ее сотворить необычайно сильное заклинание, которое сработает, только если вы произнесете его вместе.
- Она никогда не захочет, - возразил Мерлин. – Она ненавидит меня. Только и мечтает, чтобы уничтожить.
- Придется найти хорошие доводы. Если Моргана не осознает, что с ней случилось, она никогда не сможет найти путь искупления. А единственный для нее способ осознать – это увидеть собственными глазами.
- Не понимаю.
- Ты поймешь, когда придет время. Объединив способности Морганы к ясновидению со своей магией и используя кристалл Неатид в качестве катализатора, вы сможете вместе отправиться в прошлое - в тот момент, когда все разрушилось. Там вы оба найдете ответы.
- О каком моменте идет речь? – нахмурился Мерлин.
- О дне, когда ты отравил ее, чтобы противостоять атаке рыцарей Медира, - ответила Айтуза.
Мерлин отступил на шаг.
Вернись в прошлое и измени то, что ты сделал в тот день.
Он вздрогнул и посмотрел на обоих драконов:
- Я действительно могу это сделать? Путешествовать во времени и изменять ход истории? Стереть то, что я сделал, и принять другие решения? Не сотрет ли это также все, что я пережил с Артуром с тех пор? И его брак с Гвен… И то, что Альбион, наконец, готов появиться на свет…
- Прошлое нельзя изменить, Эмрис, не вызвав при этом ужасных последствий. Даже такому сильному магу как ты это не под силу, - сурово произнесла Айтуза. – Если ты отважишься на это, ты можешь разорвать ткань времени и спровоцировать катастрофу такого масштаба, какой ты даже не можешь себе представить. Поэтому заклинание, которое я тебе дам и которое позволит вам путешествовать во времени, не даст вам изменить ни одно из событий того дня. Вы будете лишь зрителями. Никто не сможет ни видеть вас, ни коснуться.
- Тогда зачем возвращаться? – спросил Мерлин. – Разве недостаточно простого видения?
- Нет. Моргане необходимо быть там, чтобы понять, что случилось, - упрямо ответила Айтуза.
Мерлин вздохнул:
- Отлично. Я попробую ее убедить.
Килгарра склонил голову в знак одобрения.
Белый дракон открыл пасть и дохнул магией на Мерлина, который почувствовал, как в него проникла необычная сила, когда знание фантастического создания отпечатывалось во всем его существе.
- Иди, - сказала Айтуза. – Найди Моргану и возьми ее с собой в пещеру кристаллов.

Найти Моргану было не трудно. Мерлин чувствовал следы ее магии, и ему оставалось только следовать за ними. Она сидела на скале, нависающей над лесом, и смотрела в небо. Моргана была спокойна и казалась уставшей. Мерлин появился рядом с ней и позвал по имени. Она повернула голову, окинула его взглядом и снова отвернулась к звездам.
- Ты опять убьешь меня, Эмрис? – равнодушно спросила она.
- Мерлин, - поправил он. – И я никогда не хотел твоей смерти, Моргана. Только помешать тебе навредить Камелоту, людям, которых я люблю, и другим магам. Но кажется, мне это не очень-то удалось.
Она безрадостно засмеялась:
- Если тебя это утешит, мне тоже не очень-то удалось им навредить, - и, вздохнув, добавила: - Зачем ты пришел, если не хочешь меня убить?
Мерлин перевел дыхание:
- Я могу сотворить заклинание, которое позволит нам вернуться назад во времени в тот день, когда я тебя отравил. Но мне нужна твоя помощь. Только вместе… мы можем быть достаточно сильны, чтобы сделать это.
Моргана посмотрела на него с искоркой интереса в глазах и прошептала:
- Могущественный Эмрис и ужасная Моргана Пендрагон творят магию вместе. Это может стать интересным опытом. Признаюсь, эта мысль соблазнительна, - немного помолчав, она спросила: - Ты можешь стереть то, что сделал со мной в тот день?
Мерлин глубоко вздохнул и решил солгать. Это был единственный способ убедить ее следовать за ним, а он хотел покончить с этим.
- Да.
Моргана медленно кивнула и серьезно произнесла:
- Очень хорошо, Мерлин. В этом случае, я согласна.


Глава 7

Они по воздуху перенеслись к пещере кристаллов и спустились внутри нее. Под взглядом Морганы кристаллы ожили многочисленными отражениями. Мерлин избегал смотреть внутрь: он больше не хотел ничего знать о будущем. Пройдя в центр пещеры, они встали лицом друг к другу.
- Как будем действовать? – спросила Моргана.
- Ты должна использовать свой дар предвидения. Не для того, чтобы узреть будущее, но чтобы восстановить прошлое.
- Как?
- Закрой глаза. Представь комнату, в которой мы находились, когда я тебя отравил. Старайся вспомнить каждую деталь, чтобы воспроизвести обстановку в точности такой, какой она была в тот день. Дверь загорожена балкой. Мы стоим на коленях друг против друга…
- Раздираем простыню, чтобы связать веревку, - медленно продолжила Моргана. – Утер без сознания на полу, а Артур по другую сторону двери сражается с рыцарями Медира. Холодно, но по твоему лицу стекают капельки пота – ты выглядишь изможденным, я вижу страх в твоем взгляде…
Глаза Морганы под полуприкрытыми веками переходили от зеленого к золотому, от золотого к зеленому. Мерлин видел, как цвета яростно сменяются, словно ей было трудно представить четкую картину. Казалось, Моргана борется с собой. Ее лицо исказилось от страдания.
Вдруг она вскрикнула, открыла глаза - они были зелеными. Она часто дышала.
- В другой реальности, которую мы создадим, в которой ты меня не отравишь… Я не хочу помнить о том, что совершила в этой жизни, - Моргана посмотрела Мерлину прямо в лицо. – Прежде чем объединить наши силы, я хочу, чтобы ты пообещал мне это. Обещай, что сотрешь из моей памяти всех, кого я убила, все зло, что я сотворила. Обещай, что я снова стану собой.
Он сглотнул:
- Моргана…
- Мерлин, - перебила она взволнованно. – Мне иногда кажется, что последние годы были плохим сном, в котором я не была самой собой. Когда мой разум проясняется, как рядом с Айтузой… или как сейчас, с тобой, я не могу понять, почему я сделала то, что сделала. Я так хотела бы… снова стать собой. Вновь обрести… человека, которым я была. Обещай, что это возможно благодаря магии, которую мы сотворим.
Мерлин снова почувствовал себя виноватым. В тот день, когда он отравил ее, он солгал ей, убедив, что все будет хорошо, и она поверила. Мог ли он снова солгать ей теперь? Дать ей еще одно обещание, которое не сможет сдержать? Нет. Было бы жестоко – и глупо - так поступить. Он привел ее к этому мигу, он должен был сказать правду, прежде чем будет слишком поздно.
- Моргана, не будет другой реальности.
- Что?
Она шагнула назад с недоверием на лице.
- Я солгал тебе, чтобы убедить последовать за мной сюда, - признался Мерлин.
- Ты заманил меня в ловушку, чтобы уничтожить! – со слезами на глазах воскликнула Моргана, приготовившись защищаться.
- Нет, - горячо возразил он. – Я… сделал то, о чем меня просила Айтуза, потому что она сказала, что это единственный способ тебе помочь. Надо было привести тебя сюда, и я боялся, что ты откажешься пойти со мной, и вот… я сказал тебе то, что ты хотела услышать, чтобы ты согласилась. Это было глупо, признаю, но…
- Айтуза? – перебила его Моргана, бледная как смерть. - Ты говорил с Айтузой?
- Я помог Айтузе появиться на свет, - раздраженно ответил Мерлин. – Я держал ее на руках, пока она не вылупилась. Я дал ей имя, я призвал ее к жизни, я смотрел, как она впервые взлетела. Конечно, я разговариваю с ней. Я повелитель драконов, и она должна подчиняться мне, - ревность, которую он чувствовал при мысли, что Айтуза предпочла ему Моргану, заставила его добавить: - Если бы я приказал ей уничтожить тебя, она сделала бы это, не колеблясь.
Моргана пошатнулась от потрясения, и Мерлин сразу же пожалел о том, что был так низок. Вздохнув, он признал:
- Но она сделала бы это против воли, потому что на самом деле… Айтуза любит тебя, Моргана. И… она считает, что ты должна что-то узнать, что-то очень важное, что она просила меня показать тебе. Вот настоящая причина, по которой мы здесь.
- Что я должна увидеть? – непонимающе спросила Моргана.
- Понятия не имею. Она не сказала, - ответил Мерлин. – Она только объяснила… что делать, чтобы показать тебе.
- Почему ты не приказал ей сказать тебе все? – удивилась Моргана.
- Драконы редко говорят больше, чем хотят, повелитель ты драконов или нет, - произнес он, закатив глаза.
Моргана коротко рассмеялась.
- Это не смешно, - заметил Мерлин.
- Она говорила… о решении, которое я должна принять, - неуверенно произнесла Моргана. – Я тоже не понимаю, о чем речь – но мне все равно. Я знаю, что Айтуза любит меня. Так что, если она просила тебя привести меня сюда… думаю, я могу довериться и сотворить заклинание вместе с тобой.
На этот раз она не стала закрывать глаза, пока выстраивала видение прошлого, и они начали сиять чистым золотом. Магия лучилась из нее, теплая и текучая. Мерлин приблизился и обнял ее, как ему велела сделать Айтуза. Это было странное и восхитительное ощущение – сжимать в объятиях другое магическое существо. Он чувствовал не Моргану, но силу, струящуюся в ней. Мерлин не представлял границы ее могущества до того, как коснулся ее, и понимание, насколько она сильна, потрясло его. Магия, которой обладала Моргана, была словно слишком большой для ненадежной телесной оболочки, будто она в любую секунду готова была перелиться через край. Моргане, наверное, было трудно являться вместилищем такой энергии. Однако при контакте с Мерлином сила стабилизировалась, успокоилась и упорядочилась, и вскоре картина, которую Моргана представляла в уме, отразилась на каждом кристалле пещеры так, что они оказались окружены тысячами отблесков, в которых их альтер эго, молодые и испуганные, стояли на коленях друг перед другом в пустынной комнате заснувшего замка. Мерлин почувствовал, как его магия растет и переполняет его, объединяясь с магией Морганы, и искаженным от волнения голосом он произнес заклинание, которое дала ему Айтуза. Кристаллы начали испускать свет, пещера превратилась в сияющий вихрь, и их с силой потянуло в…

…В этот миг.
Мерлин посмотрел вокруг и сглотнул, потрясенный тем, что оказался лицом к лицу с самим собой. Встретиться со своим двойником было необычным опытом. Он не мог не заметить, насколько юный Мерлин был худым: кожа да кости, угловатое лицо. Неужели, когда люди смотрят на меня, они видят только глаза и уши? – возник в голове абсурдный вопрос, от которого захотелось рассмеяться, как бы глупо и неуместно это ни было.
Молодой Мерлин выглядел абсолютно потерянным и испуганным решением, которое должен был принять. На его лице отражалась дилемма, терзавшая его. Наблюдение за этой сценой вызывало сильный дискомфорт, а ведь Мерлин ни за что на свете не хотел бы пережить ее заново. Но Айтуза же не солгала? Им не надо было переживать события. Они переместились, чтобы присутствовать в качестве зрителей, и между ними и их тогдашними альтер эго оставалась дистанция.
Юный Мерлин только что забаррикадировал дверь после мужественного, но безнадежного ухода Артура, и повернулся лицом к юной перепуганной Моргане, которая также, как и он, была уверена, что:
- Он не выживет. Мы должны что-нибудь сделать.
- Я знаю.
Мерлин был так поглощен выражением внутренней борьбы своего двойника, что ему понадобилось несколько мгновений, чтобы понять: его Моргана все еще конвульсивно цеплялась за него под впечатлением от их резкого перехода во времени – ее руки сжимали его плечи, а лицом она уткнулась ему в шею. Мерлин и не представлял, насколько ее пальцы были тонкими и нежными, и почувствовал себя глупо оттого, что понял это сейчас, когда она вцепилась в его рубашку. «Сосредоточься на том, что надо увидеть, идиот», - отругал он себя.
Моргана медленно подняла голову, осмотрелась и инстинктивно отшатнулась, увидев, где находится. Дрожа и часто дыша, она отстранилась от Мерлина, как и он, загипнотизированная выражением лица своего альтер эго. Юная Моргана нервничала и была напугана, словно загнанное животное. Юный Мерлин не переставал украдкой смотреть на нее, тогда как она избегала зрительного контакта, словно пыталась скрыть, что ее совесть нечиста.
- Надо… разорвать простыни, чтобы сделать веревки.
Они опустились на колени друг против друга, чтобы приняться за работу.
- Они не понимают, что мы здесь? – спросила Моргана слабым голосом.
- Нет. Мы для них невидимы. Айтуза сказала, что течение истории нельзя изменить без серьезных последствий. И, дав мне заклинание для путешествия во времени, она приняла все меры предосторожности, чтобы мы не могли повлиять на что бы то ни было.
- Странно, - прошептала Моргана, наблюдая за сценой.
- Что?
- Снова видеть самый важный момент своей жизни и испытывать ощущение абсолютной отстраненности от того, что происходит, - безразлично ответила она.
Моргана приблизилась к юному Мерлину, который отвернулся, открыл флягу и вливал туда яд. Она завороженно смотрела ему в лицо.
- Ты не испытывал радости, - прошептала она как бы для себя.
- Нет, - ответил Мерлин, не имея нужды смотреть на своего двойника, чтобы знать о его страдании.
Моргана серьезно кивнула.
- А ты чувствовала себя виноватой, тебе было страшно, - Мерлин наблюдал за юной Морганой. – Потому что ты не знала, во что ввязалась.
- Я думала, что мне приснилась встреча с Моргаузой, - признала она. – Я не понимала, почему только я не заснула. Я думала, что магия меня защищает.
- Тогда как я знал, что это не так, потому что не стал исключением, - продолжил Мерлин.
Он невольно посмотрел на дверь. Моргана проследила за его взглядом. Звуки сражения бушевали по ту сторону. Мерлин произнес заклинание проницаемости и прошел сквозь стену. Моргана последовала за ним, и они стали бок о бок, глядя на ожесточенный бой изможденного Артура с рыцарями Медира. Окруженный со всех сторон и едва держащийся на ногах принц был на исходе сил.
Моргана прошептала:
- Он умер бы, если бы ты этого не сделал.
Мерлин молча кивнул, и Моргана позавидовала нежности в его глазах, когда он смотрел на Артура. Даже теперь – после того, как его изгнали, оттолкнули – Мерлин любил Артура и простил бы ему что угодно. Она не могла не почувствовать нехватку такого человека в своей жизни. Конечно, у нее была Айтуза. Но Айтуза была драконом. Уже так давно – с тех пор как умерла Моргауза – ни одно человеческое существо не любило ее по-настоящему.
- Артур не знает, как ему повезло, - грустно прошептала Моргана. – Теперь, по крайней мере, я понимаю, почему ты выбрал его.
- Моргана… - Мерлин повернулся к ней.
Но она снова прошла сквозь стену, чтобы оказаться по другую сторону, готовая наблюдать за тем, как умирает. Там Мерлин убеждал Моргану:
- Попейте немного, пока я все не выпил.
- Спасибо.
Моргана последовала за юным Мерлином, который отвернулся от ее альтер эго и, оказавшись перед ним, увидела слезы в его глазах.
- Ты… плакал, - выдохнула она.
- Да, - мягко ответил Мерлин. – Я плакал. Я плакал в тот день и еще много дней в тот год из-за того, что с делал с тобой.
Он был рядом с ней, и она почувствовала, как его рука прикоснулась к ее. Их пальцы крепко переплелись. Ладонь Мерлина была теплой и сухой. Ее альтер эго было в ужасе, но Моргана чувствовала себя до странности хорошо. Равнодушной. Спокойной. Из-за слез, которые текли по щекам Мерлина. Потому что она почувствовала насколько то, что он сделал, было против его желания. Теперь она могла это уловить.
- Прости меня, - произнес Мерлин рядом с ней.
И на мгновение она пожалела, что они враги, а не союзники. Потому что этот человек был сильнее всех тех, кого она подчиняла, ломала, кем манипулировала. Он обладал могуществом, которое не пугало ее, потому что он создавал радугу и оживлял деревья, и потому что, несмотря на все, что она сотворила, он просил у нее прощения, не чувствуя себя слабым. «Вот что значит сила», - подумала Моргана, зажмурившись - ее мысли были яснее, чем когда бы то ни было.
- У тебя не было выбора, - тихо произнесла она, крепче сжав его руку. – Артур умер бы, если бы ты этого не сделал.
Они вместе наблюдали за агонией юной Морганы; за выражением ужаса и отвращения, когда она поняла, что друг отравил ее; за тем, как Мерлин приблизился, чтобы обнять ее.
- Я умерла у тебя на руках, - потрясенно выдохнула Моргана, глядя на объятие их двойников. – Я умерла у тебя на руках, и ты плакал. Ты не хотел меня убивать. Думаешь, Айтуза именно это хотела мне показать?
- Не знаю, - сдавленно ответил он.
Потом они наблюдали, как в вихре появилась Моргауза.
- Сестра, - прошептала Моргана, отпустив руку Мерлина.
В ее глазах сияла любовь. Любовь искренняя. Моргана дрожала, потрясенная тем, что видит свою потерянную сестру живой, двигающейся, разговаривающей. Мерлин смущенно отвел взгляд. У него было чувство, что он здесь лишний. Вспомнились слова, что сказала ему Моргана, когда похитила его. Не думай, что мне незнакома верность, просто потому что мне некому ее хранить. Как она, должно быть, любила Моргаузу! Так же, как он любил Артура. И она ее потеряла…
- Что он сделал с тобой? - Моргауза обняла бесчувственную сестру.
Моргана перевела взгляд от Моргаузы к юному Мерлину, который отступил в ужасе от только что совершенного убийства. Выражение его лица не было притворным: ему было больно от того, что он убил ее.
- Я вынужден был это сделать, - оправдывался он, отступая к стене.
- Ты отравил ее!
Голос Моргаузы был яростным и обвиняющим, но юный Мерлин противостоял ей, требуя остановить рыцарей Медира в обмен на название яда.
- Я хочу ее смерти не больше чем вы, но вы не оставили мне выбора. Остановите рыцарей, и вы сможете ее спасти.
Моргана, нахмурившись, смотрела на Мерлина.
- Ты сказал ей как меня спасти?
- Да, - просто ответил он.
Моргауза сняла заклинание, оживлявшее рыцарей Медира, и тут же юный Мерлин показал ей пузырек из-под яда. В этот момент Артур с грохотом ворвался в комнату, крича:
- Что вы сделали с моим отцом?
Моргана не смогла сдержать грустной улыбки:
- Артур любил его, не так ли? До такой степени, что был слеп ко всем его ошибкам, ко всем его преступлениям. Он всегда любил его больше, чем меня.
Она посмотрела на приходившего в себя Утера со смесью презрения и ностальгии.
- Неправда, - ответил Мерлин.
Его двойник ответил Артуру:
- Он в порядке!
Но принц только что заметил, что Моргауза склонилась над сестрой, и воскликнул:
- Моргана!
- Не приближайтесь к ней! – пригрозила Моргауза, начав читать заклинание.
Моргана была заворожена силой, исходившей от Моргаузы, когда ее глаза начали сиять золотом. Ее сестра была могущественной волшебницей, уверенной в своей силе, в своем выборе. Ей не хватало ее. Больше чем кого бы то ни было в этом мире. И, несмотря на тоску, которую она видела на лицах Артура и Утера, когда ее альтер эго исчезла, уносимая вихрем, нежность, которую она когда-то испытывала к ним, была ничто по сравнению с ее чувствами к Моргаузе.
- Последуем за ней, - сказала она Мерлину. – Я хочу увидеть, как она меня спасла.
И они поднялись в воздух следом за вихрем.
Моргауза положила безжизненное тело сестры на мшистую лесную землю. Моргана с дрожью смотрела на своего двойника и увидела, как от ее груди поднимается голубой свет.
- Что это?
- Твоя душа, - ответил Мерлин.
Он узнал субстанцию магической души: такой же была структура души Корнелиуса Сигана внутри голубого бриллианта, куда тот ее заключил, чтобы достичь бессмертия. Моргана умирала на их глазах. Яд выполнил свою функцию. Но Моргауза произнесла заклинание, ее глаза из черных стали золотыми, и душа Морганы, вместо того, чтобы продолжить подниматься к небесам и достичь Авалона, замерла в воздухе, прямо над ее агонизирующим телом.
- Почему Моргауза не исцеляет меня? – удивленно спросила Моргана.
- Не знаю, - прошептал Мерлин.
Моргауза улыбнулась холодной и расчетливой улыбкой, глядя на лежавшее перед ней, казавшееся мертвым, тело.
- Вот мы и пришли к этому, сестра, - прошептала она. – Наконец, мы пришли к этому. Ты станешь могущественной волшебницей, Моргана, но твоей магии недостаточно, чтобы исполнить мою месть - даже когда ты научишься пользоваться силой, как подобает - потому что тебе не хватает воли к разрушению. Ты слишком привязана к Артуру и жителям Камелота. Эта привязанность помешает тебе сделать то, что ты должна, когда настанет время, если я не устраню этот недостаток теперь, когда мне представился случай. Твоя верность всегда будет разделенной, если я не позабочусь об этом. Сегодня я превращу тебя в оружие, сестра. Сегодня я дам тебе то, чего тебе не хватает, чтобы стать самым страшным врагом Камелота.
Моргауза снова произнесла заклинание, и на этот раз Мерлин и Моргана в ужасе отшатнулись. Она призывала древнюю магию - черную, как сама тьма - истончая завесу между миром людей и миром духов. Реальность начала корежиться, разрываться, голоса мертвых и проклятых закричали вокруг них, и вдруг разъяренный бесформенный демон появился перед Моргаузой. Это был злобный мстительный дух - дух ненависти, дух страшной силы. Моргауза улыбнулась чудовищному созданию, чьи яростные вопли сменились умоляющим воркованием.
- Да, - торжествующе произнесла она. – Да, мой хороший. Я дам тебе то, что ты хочешь. В обмен на твое вечное послушание. Ты снова обретешь плоть. Ты обретешь плоть в Моргане, и твоя воля к разрушению станет ее волей.
Моргана пошатнулась, в ужасе от услышанного, и Мерлин поддержал ее, не давая упасть.
- Что делает Моргауза? – потерянно произнесла она. – Что она делает, Мерлин?
- Я не…
Но он знал, и он испытывал настолько же сильное отвращение, насколько сильно была потрясена Моргана, и не мог поверить, что это не кошмарный сон.
Одна рука Моргаузы лежала на голубой трепещущей субстанции души Морганы, а другая ласкала черную копошащуюся массу демона. Глаза колдуньи вспыхнули словно солнце, и она прочитала заклинание на древнем языке - языке великих жриц - формулу:
- Вещество с веществом, душа с душой, я смешиваю вас, чтобы вы навсегда стали неразделимы и неуничтожимы. Женщина и демон, в едином духе и в одном теле, становясь оружием мести, которое не будет знать отдыха, пока не разрушит Камелот! Печатью великих жриц я соединяю вас навсегда – в этой жизни и до врат вечности!
- Нет! – крикнула Моргана с яростью и отчаянием. – Нет, я запрещаю тебе это делать!
Ей показалось, что земля разверзлась под ее ногами. Боль от предательства была неописуема. Моргауза – ее сестра, которую она любила больше жизни, которой подарила свою верность, свою магию, свое существование – Моргауза исказила природу ее души, Моргауза связала ее с демоном!
Две субстанции перемешались, черный липкий туман демона испачкал голубой свет души Морганы, которая корчилась и передергивалась от этого контакта, яростно мерцая, покрывшись белыми искрами. Она мужественно боролась с порчей, но была недостаточно сильна, чтобы помешать слиянию. Наконец, ее свет поколебался, потемнел – и исчез. Субстанция темно-синего цвета перестала дрожать, стала спокойной, как вода в озере. Моргауза сделала жест рукой, произнося заклинание, и душа Морганы, проникнув через рот, вернулась в ее тело.
- Теперь ты совершенна, - заключила Моргауза.
- Предательница, - Моргана покачала головой. – Ты осмелилась сотворить со мной такое. Как ты могла!
Не только все ее существо изменилось, но и ее природа – Моргауза прокляла ее не только в этой жизни, но и в другой! Из-за того, что сестра с ней сделала, Моргана никогда не сможет пройти врата Авалона после смерти, она останется пленницей мира бродячих духов, проклятая навсегда! Теперь она понимала, как ее обманули. Не Мерлин убил ее в тот день - бедный Мерлин, который держал ее на руках и плакал, когда она умирала - а Моргауза. Моргауза вырвала ей сердце, чтобы сделать из нее орудие мести. Что это за любовь?
Моргана почувствовала, как в ней поднимается ярость. Ее разрушительная магия обрушилась на Моргаузу с ужасающей силой, но заклинание Айтузы не позволяло изменить уже случившееся, и ее атака прошла сквозь Моргаузу, как если бы она была нематериальной. Моргана испустила отчаянный яростный крик. После чего разрыдалась, совершенно разбитая. Она была одинока и проклята, и мир был лишен любви. Но…
- Моргана, - выдохнул Мерлин, прижав ее к себе. – Моргана, Моргана, Моргана. Я здесь. Мне жаль. Мне так жаль. Я здесь.
Она повернулась к нему, не в состоянии видеть лицо Моргаузы ни секунды больше, и он обнял ее покровительственным жестом. Он был надежен, как скала, рядом с ним она могла быть слабой и не скрывать своего страдания. Теперь Моргана понимала. Она понимала, почему ее мысли были ясными, когда она находилась в присутствии дракона, обладающего властью усыплять ее демона; откуда происходила исступленная страсть к разрушению, которую она часто испытывала и которая казалась неутолимой; почему она столь упорно стремилась убить собственного отца, в то же время не потеряв способность оплакивать его. Моргана была женщиной и демоном одновременно. Моргауза извратила ее природу - изменила ее, исказила, прокляла.
Моргана плакала на груди Мерлина, ее сердце было разбито. Он обнимал ее так крепко, словно от этого зависела ее жизнь, и она знала, что была в безопасности в ограде его рук. Что сказала Айтуза?
Между ненавистью и любовью – всего лишь шаг.
Моргауза, чьи глаза сияли любовью и гордостью каждый раз, когда она смотрела на свою сестренку, превратила ее во вместилище ненависти… К кому была эта любовь на самом деле, за кого гордость? К Моргане Пендрагон, женщине - или к демону, которого она вселила в нее и который повиновался ее намерениям? Моргауза, которую она любила, слушалась, за которой следовала во всем, сделала из нее инструмент мести. Теперь Моргана понимала, почему сестра отвернулась от нее у врат Авалона… Обрекая ее на тьму.
И Мерлин, которого она ненавидела, презирала, против которого сражалась, сжимал ее теперь в объятиях и был здесь с ней – ради нее. Мерлин, который плакал, убивая ее, и который привел ее сюда, потому что никогда не терял надежды снова обрести ее такой, какой она была прежде…
Мерлин изо всех сил прижимал ее к себе и неустанно повторял: Моргана. Ей внезапно пришло на ум, что он произносил ее имя точь-в-точь, как это делала Айтуза, и что только поэтому она еще не сошла с ума.
Между ненавистью и любовью – лишь шаг.
«Я могла бы полюбить тебя, - подумала она, закрыв глаза, охваченная силой и добротой, исходящими от него. – Я могла бы полюбить тебя и больше никогда не быть одинокой. Эмрис».
А потом Моргана почувствовала, как вся вселенная рухнула под ее ноги, и ненависть вновь поднялась в ней, стирая все прочие чувства. Прежде чем ярость окончательно охватила ее, она поняла, что это внутренний демон завладел ею, чтобы вернуть контроль над ее судьбой.


Глава 8

Мерлин изо всех сил сжимал Моргану в объятиях. Она была такой хрупкой, будто вот-вот разобьется, и больше всего на свете ему хотелось защитить ее. Внезапно он почувствовал, что Моргана, которую он любил, исчезла, в то время как сила, живущая в ней, взорвалась, и Мерлин понял, что она вернулась на темную сторону.
Моргана резко выпрямилась, точно фурия, в руках пылал огонь. Ее глаза сияли как солнца, и она сожгла бы его, если бы он не среагировал вовремя, отразив ее атаку.
- Ты умрешь! - с яростью произнесла Моргана.
Поток огня, полетевший в Мерлина, наткнулся на водный щит, который он выставил навстречу. Моргана зарычала и произнесла заклинание. Черный дракон материализовался рядом с ней, как воплощение разрушающей силы.
- Убей его! – приказала она.
Глаза Мерлина сверкнули, когда навстречу черному дракону он послал белого. Они принялись раздирать друг друга клыками и когтями. Ужасная улыбка исказила лицо Морганы, мановением руки она вырвала ближайшее дерево и швырнула его в Мерлина. Он уклонился, поднявшись в воздух, и только тогда осознал ужасающий факт. Моргане удалось вырвать дерево. Это означало, что демон внутри нее давал ей силу преодолеть волшебство Айтузы и действовать в этой реальности. Если она изменит прошлое, она навсегда изменит и будущее.
Мерлин не мог позволить ей это. Айтуза предупреждала о последствиях: если один из них попытается изменить ход истории, это вызовет катастрофу. Он должен был этому помешать. Даже если придется убить Моргану. Вопреки боли, которую Мерлин испытывал от необходимости снова ее убивать, едва успев обрести.
Он уже решился… как вдруг понял, что никогда не сможет покинуть это измерение, если убьет Моргану, поскольку их способность путешествовать во времени зависела столько же от ее ясновидения, сколько от заклинания, которое дал ему белый дракон! Если она умрет здесь, он станет пленником этого времени, не сможет больше защитить Камелот в будущем… И Альбион никогда не родится!
Мерлина охватил небывалый ужас. Тем временем Моргана продолжала свою разрушительную деятельность. Опустошив лес вокруг, она вызвала монстра из недр земли, который обрушился на Мерлина. Ему удалось расплавить чудовище, после чего он принялся поспешно исправлять причиненный Морганой ущерб, водворив деревья на место и оживив их.
Моргауза в ужасе смотрела вокруг. Она могла видеть, что происходило – не Моргану и не Мерлина, но деревья, летающие по воздуху, и вздымающуюся землю – и она начала беспокоиться о том, что сотворила.
Мерлин обездвижил Моргану в хватке своей магии, чтобы помешать ей разрушить все, что находилось вокруг. Она была в ярости и повторяла, что убьет его. Но теперь он знал, что говорила не Моргана, а демон, который сейчас полностью контролировал ее сознание. Мерлин вздрогнул. Он должен был найти способ вернуть ее.
- Моргана, послушай меня, - приказал он, держа ее пленницей своей магии. – Ты не демон. Ты можешь его контролировать, подчинить его, помешать ему управлять тобой. Ты достаточно сильна, чтобы одержать над ним верх! Твоя магия подчиняется только тебе. Ты не инструмент. Ты - Моргана Пендрагон, и ты свободна.
Глаза Морганы из золотых стали зелеными, и она закричала от боли. В полном отчаянии она протянула к нему руку и позвала:
- Мерлин!
Потом золотой цвет снова поглотил зеленый, и Моргана стала бороться с чарами, державшими ее в плену. Скоро у него не хватит сил, чтобы сдерживать ее. Мерлин в отчаянии усилил давление.
- Моргана, - произнес он, приблизившись. – Моргана, посмотри на меня.
Он взял ее лицо в ладони. Она сжала их пальцами, и ее ногти впились в кожу до крови, в то время как она испустила демонический крик.
- Моргана, я знаю, что ты здесь, и я знаю, что ты можешь заставить замолчать эту тварь в тебе. Я хочу, чтобы ты сделала это – сейчас! Я хочу, чтобы ты сделала это, потому что Айтуза сказала правду: есть шанс, что ты приручишь этот дух и спасешь свою душу.
Мерлин посмотрел прямо в золотые глаза исступленной колдуньи, ища по ту сторону ярости сердце великой волшебницы - девушки благородной, великодушной, настойчивой, храброй, уязвимой, испуганной, гордой, которой он прежде так восхищался.
- Спаси свою душу, Моргана, прошу тебя, - выдохнул он.
И золото мигнуло и погасло в зелени ее взгляда, окутанного болью.
- Зачем, Мерлин? – спросила она, задыхаясь. – Зачем мне ее спасать? Никто меня не ждет. Никто… не сможет меня любить теперь.
- Неправда, - мягко произнес он и добавил: - Я люблю тебя, Моргана, и я не хочу, чтобы ты умерла.
Мягко и нежно Мерлин коснулся губами ее губ и почувствовал, как Моргана возвращается в этом поцелуе. Она рухнула ему на руки. Мерлин аккуратно обнял ее, и она спрятала лицо у него на груди. Моргана потеряла сознание, и Мерлин поднял ее на воздух, словно драгоценную жемчужину, унося далеко от Моргаузы, в пещеру кристаллов.
Они не разговаривали, когда Моргана очнулась, полностью сосредоточившись на возвращении в настоящее. К великому облегчению Мерлина, Моргана, так же как и он, торопилась покинуть эту эпоху.
На этот раз объединение их магии произошло по-другому: более мирно, но также же более пылко. Мерлин был удивлен тем, как их силы с легкостью сотрудничали друг с другом, скорее сливаясь, чем противоборствуя. Он задумался, каково это иметь такую спутницу, как Моргана, подругу, которая станет великой волшебницей, вместе с которой он мог свободно трудиться над исполнением благой судьбы. Но, скорее всего, ему не суждено это узнать.
Несмотря на все проблемы, которые оставались в настоящем, Мерлин был по-настоящему счастлив вернуться. Ему едва-едва удалось избежать катастрофы. И он только начал осознавать, что это путешествие открыло ему о нем самом: о размерах его силы, об искушении и о судьбе. Хотел он того или нет, он был Эмрисом. То, что он совершил, ни один другой маг не смог бы сделать. «Не такой уж я и жалкий, в конце концов», - подумал Мерлин, позволив себе слегка улыбнуться.
Моргана рядом с ним осматривалась вокруг и увидела свое отражение в кристаллах. Это была молодая растрепанная женщина, выглядевшая скорее мертвой, чем живой. Моргана слегка прищурилась, словно в удивлении, после чего произнесла заклинание. Мгновение спустя она стала такой же, как в то время, когда была подопечной короля - одетая в изумрудное платье и зеленый бархатный плащ, волнистые волосы длинными мягкими прядями спускались по плечам, меч висел на правом боку. Она никогда еще не была столь прекрасна, и Мерлин знал, что сейчас было бы невероятно просто поддаться ее чарам, если бы она решила испробовать их на нем. Вероятно, Моргана это заметила, поскольку слегка приподняла брови, и он различил любопытный огонек в ее глазах. Но затем она снова стала спокойной и задумчивой, отвернулась и вышла из пещеры кристаллов неспешной грациозной походкой.
Мерлин последовал за ней наружу, в лес. Была ночь, и Моргана смотрела на звезды.
- Моргана… - прошептал он.
- Я ухожу, Мерлин, - спокойно произнесла она.
Он покачал головой: он не хотел, чтобы она уходила.
- Что бы ни произошло… какой бы ни была сила этого демона… я знаю, что смогу помочь тебе контролировать его. Просто доверься мне. Я уже вернул тебя один раз. И смогу сделать это снова. Позволь мне заботиться о тебе, Моргана. Вместе мы сможем найти способ…
- Исцелить меня? - она мягко улыбнулась и покачала головой. -Невозможно. Моргауза позаботилась об этом.
- Мы не знаем точно.
- Айтуза – самое могущественное магическое существо в этом мире - не смогла отделить меня от демона. Она любит меня. Я знаю, что будь это в ее власти, она бы спасла меня. Но она отправила меня в прошлое, потому что мне надо было понять… что только я могу решать, тьма или свет будут управлять моей судьбой.
- Моргана…
- Нет, Мерлин. Я знаю, что ты хочешь мне помочь. Но ты уже достаточно сделал. И потом… - она глубоко вздохнула. - Мне необходимо совершить это путешествие одной. Я должна узнать, кто я есть… сама. Без наставника, без провожатого. Чтобы никто не указывал мне путь, которым я должна следовать. Только Моргана Пендрагон - лицом к лицу с самой собой, со своим демоном, со своими сожалениями… и своими мечтами. Это единственный способ, чтобы однажды… я смогла, наконец, познать себя. Это единственный способ узнать… кто я есть на самом деле, и сильнее ли то хорошее, что есть во мне, чем плохое.
- Уверен, так и есть.
- Я в этом не столь уверена. И даже если это так – я не могу стереть зло, которое сотворила. Я убила своего отца. Я пыталась убить своего собственного брата. Я плохо обращалась с подругой, которую любила как сестру. Я казнила сотни невинных. Это бремя тяготит мою душу. Я больше не та Моргана, которой была раньше. Я была развращена. До самой смерти я буду одновременно женщиной и демоном. Каждое мгновение своей жизни я буду испытывать искушение мести и ненависти.
Она произносила эти слова спокойно, словно смирилась с таким положением вещей.
- Но ты можешь научиться сопротивляться ему.
- Это то, что мне необходимо узнать.
- Айтуза верит в тебя. Я… верю в тебя.
Моргана серьезно кивнула и очень нежно посмотрела Мерлину прямо в глаза. Она была прекрасна, как лунный свет, прекрасна, как только может быть прекрасна великая жрица древней религии – такая загадочная, такая волшебная, и его сердце разрывалось от благодарности, когда он видел ее такой.
- Я знаю. Благодарю тебя за то, что ты спас меня. У тебя была тысяча возможностей убить меня, и на твоем месте многие сделали бы это без сожалений. Но ты никогда больше не пытался убить меня после того дня. Я буду думать о твоих слезах, когда демон будет мучить меня. Они важны для меня. Я буду вспоминать выражение твоего лица. Я запомню звук твоего голоса, когда ты произносишь мое имя. Я буду помнить, что ты вернул меня поцелуем, сказав мне… я люблю тебя.
Мерлин не ответил. Моргана поежилась и добавила с легкой улыбкой, положив ладонь на его руку:
- Колдовать вместе с тобой… было чудесно. Я никогда, никогда не забуду этого, Эмрис.
- Мерлин, - поправил он.
- Мерлин, - кивнула она. – Ты самый сильный маг из всех, что когда-либо жили. И теперь я говорю, что ты нужен моему брату, чтобы принимать верные решения – и я могу понять, почему. Все становится проще, яснее, справедливее, когда кто-то любит так, как ты способен любить.
Он хотел ответить, но Моргана приложила палец к его губам, покачав головой, и только сказала:
- Присмотри за Артуром, Мерлин. Он мой брат, и я люблю его, каким бы дураком он ни был.
- Обещаю, Моргана, - прошептал он.
Она кивнула:
- Не знаю, буду ли я на стороне тьмы или света, когда мы встретимся в следующий раз, но знаю, что мы встретимся.
И ее глаза загорелись золотом.
Мерлин смотрел, как Моргана исчезает в порыве ветра, и думал: «А я, прекрасная леди, буду знать, как вернуть тебя, если ты зайдешь слишком далеко в себя. И не отступлю ни перед чем, чтобы осуществить будущее, которое видела Айтуза, если это будущее, в котором твоя душа найдет спасение. Я - Эмрис, и если я должен породить легенды, пусть они будут о мире, в котором Моргана Пендрагон в конце концов предпочтет свет тьме».

***
Айтуза распахнула крылья и погрузилась в облака, спиралью поднимаясь к солнцу, которое отражалось на ее белоснежной чешуе. Рядом с ней кружился Килгарра, и траектории их полета пересекались в изящном рисунке, окрашенном магией. Белый дракон закрыл сверкающие глаза, всматриваясь в будущее, ведя своего спутника сквозь завесу, чтобы показать ему свое видение. Килгарра одобрительно и удивленно заворчал, предвидя, что Айтуза хочет ему показать. Из всех возможностей эта была самой невероятной… и самой интересной.
Айтуза победно протрубила.
Врата будущего, которое она видела, приоткрылись. Ничто еще не было точным, ничто не застыло. Но многое будет однажды зависеть от выбора Морганы.



КОНЕЦ второй части.
Продолжение в фанфике "Магия Мерлина": http://www.hogwartsnet.ru/mfanf/ffshowfic.php?l=0&fid=78146