Шестнадцать

Предисловие и пролог

Вселенная Роулинг взята за основу, ее законы и магия преобладают в большинстве случаев. Сириус заявлен в качестве главного героя и останется таковым на протяжении всего повествования. Как легко понять из прочих работ, автор и его музы симпатизируют темной стороне с прилагающимися печеньками, а кроме того, в свое время в избытке вдохновились "Черной книгой Арды" и прочими апокрифами. Возможностями альтернативных вселенных мы злоупотребляем в лучших традициях искажения, от канона остались только имена и ключевые события. История будет очень долгой.

Пролог

Он все падал и падал, а вслед глухим эхом летел торжествующий и в то же время несколько растерянный смех Беллатрикс. Вопреки всем законам физики, столкновения с землей не предвиделось, а послевкусие ощущений от соприкосновения с призрачным полотном завесы на арке смерти было сопоставимо с болью от десятка Круциатусов. И только успел Сириус задуматься о том, что почти наверняка потеряется среди лохматых клочьев бесконечного тумана, прежде чем бой в отделе тайн завершится, и невыразимцы додумаются его вытащить, как полет его внезапно прекратился. Он ударился о воздух — и на него обрушились мрак и тишина.

Тьма здесь была промозглой и ощутимой на физическом уровне: казалось, будто ее можно набрать в пригоршни, пропустить сквозь пальцы, вдохнуть полной грудью и полностью в ней раствориться. Как утопленник на дне океана, подумалось Сириусу, и никуда не деться от темных вод, будто подкрашенных чернилами каракатицы.

Некстати вспомнилось, что в былые времена сквозь арку проводили осужденных на смерть преступников. Волшебная палочка легла в руку прежде, чем он успел обдумать эту мысль — было бы пустым бахвальством утверждать, что он не боится. Не то что бы Сириус ожидал немедленного нападения населявших мрак тварей — хотя дементоров нельзя было назвать удачным с точки зрения прав человека решением министерства, в целом, оно издавна стояло на гуманистических позициях и не склонно было бросать людей на растерзание монстрам. И все же хотелось быть готовым на тот случай, если под руку вдруг подвернется обглоданный череп. Звериное чутье редко подводило Сириуса.

Он был здесь не один.

Глаза постепенно привыкали к темноте, и словно из ниоткуда проступали миры и отголоски завораживающего хорового пения. Пошатываясь, Сириус поднялся на ноги и вполсилы наколдовал крошечный огонек — достаточный, впрочем, для того, чтобы убедиться: истлевших останков тут нет, а есть — бесконечность, оглушительная, пронзительная и необратимая. И сколько ни пытался Сириус аппарировать обратно, картина перед глазами изменяться отказывалась.

Невольно он чувствовал себя персонажем черно-белого сериала, когда-то краем глаза подсмотренного дома у Лили — об инопланетном путешественнике, скитающемся по просторам вселенной. С пришельцем его многое роднило — оба были в меру циничны, не знали настоящих привязанностей, превыше всего ценили свободу и с обреченным достоинством несли на плечах вину за угасание своего рода. И даже смерть для обоих оказалась слишком легким решением — призывно поманив за собой, она обернулась новым началом, беспощадно оставляя за собой шлейф из воспоминаний, сожалений и неотпущенной боли в космическом масштабе…

И тогда пустота с ним заговорила.

— Кто ты?

Голос пустоты оказался неожиданно приятным и юным — словно она лишь училась облекать свои мысли в слова и радовалась каждому успеху, как вновь сделанному открытию.

— Я Сириус Блэк, — хитрить перед лицом вечности было неловко и недальновидно: вдруг она знала пути возвращения домой? — А как тебя зовут?

— Мое имя? — вопрос явно озадачил говорившего, и Сириус осторожно переместил огонек в ту сторону, откуда предположительно доносился голос, чтобы рассмотреть его лицо. Тупой укол в сердце подсказал, что делать этого не следовало: новый знакомый смутно напоминал повзрослевшего Регулуса, хотя Сириус не взялся бы угадать его точный возраст. Темные волосы блестящей волной падали на плечи, а одеяние на манер мантии было так же черно, как сам сумрак; Вальбурге, вне всяких сомнений, было бы приятно верить, что древнейшие и благороднейшие ведут свой род от подобного неземного существа.

— Твое имя, — дружелюбно подтвердил Сириус. — Нужно же к тебе как-то обращаться.

В голове вдруг мелькнула мысль о том, что хозяин пустоты до сегодняшнего дня мог не повстречать в своей обители ни одного человека, тем более, мага, и был так же одинок, как некогда Сириус в Азкабане, а значит, и необходимости обращаться к нему ни у кого не возникало. По всему выходило, что тот вообще не вполне представляет, как обойтись с нежданной находкой.

— Мелькор, — полувопросительно отозвался он, наконец. — Называй меня Мелькор.

1.1

ЧАСТЬ I. Эпоха светильников

Разумеется, он не поверил его рассказу ни на йоту. Возможно, потому что слишком рано убедился в том, что ангелы — суть красивые сказки и шоколадные игрушки под рождественскими елками. Если посланцы воли высших сил где-то и существовали, жизнь Сириуса явно не подходила для того, чтобы они приняли в ней осязаемую форму.

Тринадцать лет он ожидал появления ангела, но те, что являлись ему, носили черные плащи и никогда не показывали своих крыльев.

Вальбурга тоже не пела колыбельных об ангелах. Вместо этого она рассказывала сыновьям о могущественных волшебниках древности, кровавых магических ритуалах и великих баталиях, нашедших отражение в эпосах ушедших времен. Похоже, настало время подумать о матери с признательностью, ибо цену пантеонам языческих богов Сириус знал еще лучше, чем ангелам.

— Так ты утверждаешь, что был рожден от негасимого пламени? — нарочито серьезно поинтересовался он. Вряд ли стоило щеголять фамильным сарказмом, пока он не обретет почву под ногами — в буквальном смысле слова. — И есть еще и другие?

— Множество айнур составляет многоголосие великой песни, — манера Мелькора выражаться отвечала лучшим традициям профессора Биннса и ветхих портретов из родительской коллекции. — Я бы принял тебя за одного из них.

Сириус насмешливо хмыкнул.

— За последние пару часов я разругался с домашним эльфом, чуть было не проклял старого школьного врага, сбежал из дома, несмотря на то, что меня разыскивают аврорат и маггловская полиция, ночью проник в закрытый отдел министерства магии, сразился с приспешниками самого опасного черного колдуна столетия, проворонил заклятие психопатки-кузины и, в результате, провалился из одной реальности в другую. Боюсь представить, за кого бы я сам себя принял, если бы мне удалось найти тут зеркало.

Мелькор рассматривал его с нечитаемым выражением лица, и Сириус устало вздохнул — если его прикидки верны, и в новообретенном мире все пока что замерло на стадии сотворении материи, на одни лишь примерные объяснения смысла его тирады уйдут десятки лет.

— Ты похож на моих братьев, но это лишь видимость, — откликнулся Мелькор, наконец. — Илюватор открыл тебе знание, от нас скрытое. Он сотворил и другие миры, о существовании которых нам неведомо, и их песнь поют другие айнур, такие, как ты, верно?

Сириус не был силен в теологических вопросах и опыт в общении с адептами религиозных культов имел минимальный. В Хогвартсе по понятным причинам тема эта популярностью не пользовалась. Раннее осознание собственной магической мощи многим неслабо ударяло в голову, нередко приводя к отрицанию даже очевидных авторитетов, находящихся на расстоянии вытянутой руки. В сочетании же с путаными представлениями о духовности магглорожденных волшебников оно давало на выходе доморощенных идолов нового времени — наподобие того, в которого на старости лет уверовала мать, увлекшая за собой на выбранный путь почти всю семью. Именно поэтому теперь он не знал, что ответить Мелькору.

— По крайней мере, есть еще хотя бы один мир, — он с досадой поморщился, взглянув на полученную в бою саднящую рану на запястье. — Не могло ведь все это быть кошмаром длиной в тридцать шесть лет… Там, правда, еще не договорились о том, кто нас создал и каким образом, имен у него больше, чем в состоянии запомнить нормальный человек, но версию о пении я не слышал.

— Илюватор не явил вам своего присутствия? — искренне изумился Мелькор. — Как же, в таком случае, вам стало известно о Его замысле?

— О, вопрос “зачем” — следующий, что возникает после вопроса “как”, — рассмеялся Сириус. — Фокус в том, что никто ни о чем не знает наверняка. Моя подруга однажды целое эссе написала о том, будто бы вокруг нашей вселенной вращаются тысячи паразитических образований, вроде вашего, и питаются ее энергией и магией, но профессор Макгонагалл посоветовала ей перестать фантазировать.

Похоже, теория Селены произвела настоящий переворот в разуме и без того сбитого с толку Мелькора.

— Она осталась в твоем мире? — с жадным интересом спросил он. — Эта валиэ?

— Она умерла, — помрачнел Сириус. — Много лет назад. А я узнал совсем недавно. Не смог даже проститься с ней по-человечески.

— Умерла? — медленно переспросил Мелькор. — Что означает “умерла”?

Сириус недоуменно воззрился на него.

— Перестала существовать. Ее душа покинула тело.

— Но почему? — продолжал допытываться Мелькор. Сириус догадался, что на данном этапе развития мира смерти еще попросту не существовало, как явления. Угораздило же его найти себе пристанище…

— Селена увлекалась экспериментами, превращениями, — все же рассказал он. — Одно из них вышло из-под контроля. Она так и не смогла справиться с последствиями. Не успела. По словам целителей, в ее теле произошли необратимые изменения, — он помолчал. — У нее дочка осталась, Луна. Похожа как две капли воды. Я ведь даже повидался с ней перед тем, как попасть сюда. Видел, как она сражается… Смелая девочка.

— Селена пыталась изменить замысел Илюватора? — повторил Мелькор, явно заинтригованный этой мыслью. — А что такое “дочка”?

Сириус утомленно прикрыл глаза. Их беседа грозила затянуться — а ведь он еще даже толком не представлял, как ему жить в этой развивающейся по стихийным законам пустоте, где нет ни земли, ни воздуха, ни, судя по его ощущениям, даже времени.

— Дочка, ребенок, — попытался ответить он. — Маленькая девочка, которую она произвела на свет. Теперь она выросла. Пройдут годы, и у нее появятся свои дети.

— Илюватор позволил этой валиэ дать бытие собственным творениям? — глаза Мелькора еще больше потемнели. — Разве ваш мир настолько совершеннее нашего, что айнур в нем обладают такой великой силой?

— Говорю тебе еще раз, мы не айнур, — утомленно возразил Сириус. — Хотя дементор его разбери, кто я теперь. Может, это мой ад выглядит так странно.

И еле слышно застонал, заметив уже знакомый интерес в глазах Мелькора.

— А что такое “ад”?

1.2

Что такое ад? По здравому размышлению, Сириус был склонен заключить, что это — его собственная жизнь, ибо разочарование и обман составляли ее основу едва ли ни с первого вздоха.

Леди Вальбурга Блэк, выросшая под опекой влиятельного отца и души в ней не чаявших старших братьев, мало чем отличалась от своего окружения воспитанных гувернантками и домашними эльфами чистокровных принцесс. Сириус был ее первенцем, поздним и долгожданным ребенком — но Вальбурга до крайности бы изумилась, ожидай от нее кто-либо, что она станет сама воспитывать сына.

Результат ее не порадовал — по прошествии нескольких лет мальчик был весьма удивлен тем, что не одинокая тетка Кассиопея произвела его на свет — и высказал свое недовольство при посторонних. Вскоре после этого Вальбурга отослала Кассиопею из Лондона, и Сириус смог увидеть ее лишь незадолго до окончания школы.

Родив Регулуса, леди Блэк пообещала себе не допустить повторения сконфузившей ее истории и впала в другую крайность — превратилась в ревнивую мать-наседку. Сириус молча злился — Регулуса невозможно было ненавидеть. Но вот мстительно досаждать Вальбурге помешать ему не могли никакие силы. И распределение на Гриффиндор стало лишь еще одной монеткой в копилке их взаимных обид и неоправданных ожиданий.

Леди Дорея Поттер отличалась от его матери, как весеннее утро от холодной зимней ночи. Сириусу казалось, что Джеймс не мог вырасти другим в этом солнечном доме, где все выглядели такими искренними и открытыми. В счастливом неведении он пребывал до летних каникул после шестого курса, когда, вернувшись в дом Поттеров, случайно услышал непредназначенный для его ушей разговор.

— Ради всего святого, Дорея, — невозможно было не узнать характерный бас хозяина дома, — тебе хорошо известно мое отношение к визитам этого испорченного мальчишки! Я в меру гостеприимен, но у него есть свой дом.

— Я никак не могла отказать Вал, — пожаловалась Дорея, и в голосе ее не звучало привычного тепла. — Сам понимаешь, спокойнее, если он будет перед глазами. Выставишь за дверь — неизвестно еще, что выкинет Джейми. Что взять, подростки…

— Мы слишком их избаловали, — назидательно проговорил Чарльз. — В мое время если юноша в таком возрасте не задумывался об ученичестве у достойного наставника, можно было смело судить, что из него не выйдет толка. Теперь же взяли моду бунтовать, спорить, старших совсем не уважают… Возьми юного Блэка. Срам да и только!

— Он повзрослеет, — с явным сомнением возразила Дорея. — В одного из их дальних дядьев по линии Флинтов пошел. Тот, тетушка рассказывала, в детстве такой же был: иной ребенок полюбуется сложной игрушкой, поиграет да оставит, а этому непременно нужно было механизм разобрать да понять, по какому принципу чары работают. А разумения, как обратно сложить, недостает, да и терпения тоже… И так во всем. Со временем и это прошло.

— И где он сейчас, дядя этот? — с сарказмом осведомился Чарльз. — Так и прожил жизнь в деревне, разводя фестралов, как и вся йоркширская родня Флинтов?

— Так и прожил, — покладисто кивнула Дорея. — Но то времена другие были. Вспомни, как мы росли — одна война за другой. Даже родовитые не всех детей могли отправить в Хогвартс обучаться, выбирали самых многообещающих. А сейчас им все дороги открыты.

— Надежный клинок закаляется в пламени, — сварливо каркнул Чарльз, к которому Сириус уже успел растерять последние крупицы расположения. — Бросить бы их в наше время, а не то и пораньше, лет на двести-триста назад, посмотрел бы я, что сталось с этими маменькими сынками! Всех бы перебили, а кто уцелел — отправился бы на костер! — он хлопнул рукой по столу, и Сириус услышал, как звякнуло стекло бокала. — Да, на костер!

Спустя две недели, шесть писем совиной почтой и бессчетного числа обещаний Сириус переехал в дом дяди Альфарда. Истинных причин своего решения он Джеймсу так никогда и не раскрыл.

У ситуации имелось, по крайней мере, одно неоспоримое преимущество: с годами отношения Вальбурги с братом совсем разладились, а после того, как он отменил выгодную в ее глазах свадьбу, они и вовсе стали жить, как кошка с собакой.

По мнению Вальбурги, Альфард не мог оказать на Сириуса благоприятного влияния — а следовательно, оставался крошечный шанс на то, что он не станет докладывать сестре о каждом шаге племянника.

Сириус потряс головой, отгоняя потускневшие, но еще не ставшие безразличными воспоминания. В бесконечном мраке пустоты ему вдруг отчетливо привиделся глумливо ухмыляющийся Чарльз Поттер.

— Я предупреждал, — дребезжащим голосом позлорадствовал покойный лорд. — Всегда знал, что ты плохо кончишь! Бросить бы вас в наше время! И на костер!

— Умолкни, старый хрыч, — устало посоветовал ему Сириус, закрывая глаза. — Не помогла тебе твоя хваленая ловкость против младшего Лестрейнджа. Одного из тех домашних мальчиков, которых ты так презирал.

Лорд Поттер ничего не ответил, но удалился победителем. Сириус и сам прекрасно понимал, что единственным его преимуществом в мире под властью таинственного Илюватора является волшебная палочка. И утрать он ее ненароком — уже не наведаешься в магазин Олливандера и не закажешь новую.

— Кричер, — жалобно и уже не в первый раз позвал он, заведомо зная, что сюда не добраться даже старому домовику. Столько раз он гнал эльфа прочь, бросая вслед жестокие слова, некогда не сказанные матери, — а сейчас отдал бы так много, лишь бы увидеть его вновь.

Он не знал, что удерживало его от того, чтобы показаться остальным айнур. Набросив на себя чары невидимости, Сириус бродил по пустоте, потеряв счет времени, и прислушивался. Похоже, злой рок преследовал последнего из Блэков: он всего лишь сменил одну тюрьму на другую, более просторную — вот только сбежать отсюда было некуда.

Мелькор не ошибался — магия Сириуса была чужеродна пустоте, и о присутствии его не догадывался никто. Сам вала честно держал данное слово и хранил появление гостя из параллельного мира в тайне. Сириус видел, как скучно его новому приятелю было среди своих собратьев, вторящих единой песне, и как все чаще удалялся он от них, ища его компании. А потому неудивительно было, что в музыке Мелькора с каждым днем проявлялось все больше несогласия с тем мироустройством, что стремился заложиться Илюватор.

— Слишком много знакомой магии, — Сириус взволнованно расхаживал среди черных облаков. — Мне бы сейчас бумагу, перо и чернила. Селена учила меня раскладывать магические потоки по векторам. Если посидеть пару-тройку часов, можно разобраться в алгоритме.

Надо отдать должное Мелькору, новое он впитывал с такой стремительностью, будто от него требовалось всего лишь освежить в памяти то, что было известно ему уже долгие годы.

— И с этим алгоритмом ты мог бы повторить созданное Илюватором? — предположил он.

Сириус смутился.

— Не в одиночку, конечно. Но вот что я вижу: множество волшебников и волшебниц собираются вместе в замкнутом линейном пространстве, и некая сильная сущность проецирует на них свою волю. И они, как под заклятием Империус, исполняют нужный ему магический ритуал.

— Почему тогда эта воля не действует на меня? — пожал плечами Мелькор. — Почему я задаюсь вопросами, о которых мои братья и сестры и не задумывались?

Пока что на этом месте мысль Сириуса заходила в тупик — слишком мало было исходных данных.

— Может быть, разберемся, когда станет ясна цель этого ритуала, — предположил он. — Империусу тоже можно сопротивляться. Не у всех волшебников была на то сила воли… в моем роду встречались прирожденные менталисты, некоторые способности проявились у Гарри, как только я сделал его своим наследником. Плюс был я знаком с некоторыми самоучками, — на этих словах он поморщился, будто сделал глоток кислого лимонного сока. — Была бы здесь Селена, она бы поняла…

— Ты часто вспоминаешь об этой валиэ, — проницательно заметил Мелькор. — Почему?

Почему? Может быть, потому что лишь дружба с Селеной не была отравлена ядом взаимных подозрений и предательства. Или потому что она оставалась тем светлым образом, которым удавалось отгородиться от всепоглощающей ненависти дементоров. Или потому что в их истории так и не была поставлена финальная точка, не произнесены нужные слова, потому что Сириуса не было ни на свадьбе Селены, ни на ее похоронах, а светловолосая девочка с прозрачными серыми глазами называла своим отцом совершенно другого человека. И изменить этого не могли никакие чары и ритуалы.

Вслух, однако, он сказал совсем другое.

— Потому что, мне кажется, исследования Селены имеют значение. Ее многие считали странной, даже я, временами, но теперь я понимаю, что она мыслила с опережением своего времени. И коль скоро меня сюда отправило проклятое пророчество, я крайне близок к тому, чтобы поверить в судьбу. Может быть, если мне удастся вспомнить, о чем говорила Селена, я пойму, и что такое музыка айнур.

1.3

Прошло немало времени, и Сириус понял, что отстраненное наблюдение за айнур не даст больше информации, чем они с Мелькором уже успели получить. Его исследование перешло на новый уровень и тут же обернулось неприятным сюрпризом.

— Как узнать, открывалась ли после меня арка смерти? — набросился он на Мелькора при очередной встрече. — Ты бы почувствовал появление новых айнур?

— С начала великой песни наше число изменилось лишь однажды — когда пришел ты, — покачал головой Мелькор. — Что тебя так взволновало?

Сириус потупился.

— Прозвучит глупо. Сегодня я приблизился к хору, надеясь лучше разобрать заклинания ритуала, и мне показалось, будто я видел мою кузину.

Беззаботное выражение мгновенно ушло с лица Мелькора.

— Плохо, — мрачно констатировал он. — Ты не должен больше туда ходить, иначе конец твоему инкогнито.

— Но ведь это не могла быть Белла! — умоляюще воскликнул Сириус. — Если только, — добавил он тише, — она тоже погибла в том бою…

— Ерунда, — нетерпеливо отмахнулся от его слов Мелькор. — Все устроено гораздо сложнее, иначе вселенная бы кишела духами из параллельных миров, и Илюватору не удавалось бы так успешно скрывать их существование. Твое внимание привлекла одна из майар, и боюсь, друг мой, — он усмехнулся, — она стала такой именно из-за тебя.

— Но как это возможно? — неверяще спросил Сириус.

— Майар — духи низшего порядка, — пояснил Мелькор. — Они могут чувствовать сильные эмоции и пытаются им подражать. Вероятно, она увидела в тебе источник привлекательной магии и приняла физический облик, приятный твоему глазу.

— Мерзавка сделала все, чтобы отправить меня на тот свет, но решила не останавливаться на достигнутом? — возмутился Сириус. — Разрази их гром, осталось сюда только Снейпу заявиться!

— Тем не менее, та валиэ была последней, чье лицо ты видел перед смертью, — напомнил ему Мелькор. — Майар были задуманы, как слуги и помощники валар. Хотим мы того или нет, но любые изменения, происходящие с нами, отражаются и на них.

Сириус ответил не сразу. Если вдуматься, та майэ не являлась точной копией Беллатрикс — такой его кузина могла бы стать, если бы в ее жизни не было черной метки и долгих лет заключения. Не тронутое годами и печалями лицо, иссиня-черные вьющиеся волосы, ниспадающие ниже пояса, белоснежные кисти рук и высокий пронзительный голос... Ее партия заметно выделялась из хора, вплетаясь в мелодию, заданную Мелькором.

— И что теперь с ней делать? — беспомощно развел он руками. — Через нее могут добраться до меня?

— Скорее ее необычный облик припишут искажению, что я вношу в первоначальную тему, — скривился Мелькор в неприятной ухмылке. — Можете пока жить спокойно, лорд Блэк. Но вот колдовать рядом с ней я бы не советовал. Она выдаст тебя из самых лучших побуждений.

— Не было печали, — буркнул Сириус. — И у тебя есть такие же… помощники?

— Ты и сам слышал, что многие майар приняли мою сторону, — с легким оттенком самодовольства ответил Мелькор. — Я обладаю знаниями, которыми не может поделиться с ними Илюватор, не поставив под сомнение свое абсолютное могущество. Когда же они узнают о твоей магии, их число многократно возрастет.

— И что мы будем делать с этими компаньонами? — хмуро спросил Сириус. — Бродить по пустоте туда и обратно в поисках негасимого огня? Так я уже рассказывал о том, почему он невозможен с точки зрения элементарной трансфигурации.

Глаза Мелькора таинственно блеснули.

— Когда мы пели, Илюватор впервые позволил себе вмешаться. Он действительно сделал то, что ты предвидел. Он создает материальный мир, основанный на ритуале. И хотя, по его словам, каждый из нас — не более, чем инструмент в его руках, мы все же можем спуститься в этот мир и изменять его. Ты понимаешь, что это значит? Твои слова о магических существах, об огромных городах, об извергающих огонь машинах — все это может стать реальностью! Мы можем воплотить это и поставить себе на службу!

— Ты не представляешь, во что ввязываешься, — фыркнул Сириус. — В моем мире человечество шло к такому результату тысячелетиями! Сменилось множество лидеров, из которых от силы десятая часть была способна на что-то дельное. Я уже не говорю о том, как магглы вымирали от стихийных бедствий, болезней и бесконечных войн, а волшебники только и делали, что строили друг другу козни! Ты и вправду собираешься управлять этим хаосом с горсткой сторонников, что своих имен-то толком не знает?

— Я видел тех, кого Илюватор назвал детьми, — вкрадчиво продолжил Мелькор. — Они похожи на смертных, что ты оставил по ту сторону арки, а значит, среди них найдутся и воины, и правители, и маги. Хотя мы сойдем на землю в физических оболочках, у нас все еще остается наша бесконечность. И разве не этого хотела твоя Селена?

Сириус нахмурился — если бы не легиллиментивный щит, он бы мог поклясться, что Мелькор читает его мысли. Коль скоро возможности выбраться отсюда в ближайшее время не предвидится, следует попробовать привести эту пародию на землю в соответствие с требованиями цивилизации. Его планам вовсе не отвечало провести вечность в окружении первобытных маггловских чудовищ из красочных книг в доме Лили.

Селена… Вечно бушующий в ее груди дух естествоиспытателя никогда не позволял ей вовремя остановиться. Нет, она не бросилась бы строить новое будущее — за это, скорее, ратовала бы Белла. Она бы долго и терпеливо наблюдала за становлением новой земли, она бы не успокоилась, пока не разгадала бы загадку появления валар — ибо амбиции Мелькора были слишком человеческими, чтобы Сириус воспринял всерьез гипотезу о его божественном происхождении.

Оставался еще один голос, в последнее время звучащий все слабее на задворках сознания. Леди Вальбурга мужественно удерживала последние бастионы, напоминая нерадивому сыну о том, что род Блэков должен возродиться — пусть даже в новом мире. Там, где его потомки вновь смогут с гордостью повторять набившие в детстве оскомину слова: “Раньше, чем из моря вышла земная твердь, появился род Блэк”.

— Грандиозное предприятие, бунт против всего святого, при отсутствии ясной цели и шансов на победу? — насмешливо протянул он. — Мародеров это никогда не останавливало. Можно подумать, у меня оставался выбор.

Мелькор рассмеялся — Сириус отметил, что никогда еще не видел приятеля в настолько прекрасном настроении. Откровенно говоря, и он впервые за долгое время испытал чувство, похожее на радость. Блуждания во мраке порядком его измотали — хотелось как можно скорее оставить в прошлом эпоху тюрем и изгнания.

— Кстати, — мимоходом поинтересовался он, — а как ее теперь зовут? Мою кузину Белл? У майар вообще бывают имена?

— Она выбрала тебя своим покровителем, — рассудил Мелькор. — Ты и нареки ей имя.

— Откуда я знаю, как это делается? — округлил глаза Сириус. — За всю жизнь моего воображения хватило только на то, чтобы обозвать себя Бродягой…

Внутренний голос, подозрительно напоминавший интонации Вальбурги, услужливо принялся подсовывать всевозможные труднопроизносимые локации с карты звездного неба, и Сириус тут же понял, чего делать ни в коем случае не следует.

— Я, собственно, ее толком и не рассмотрел. Сложно выбрать имя той, кто для тебя будто скрыта во мраке.

— От мрачной репутации Беллатрикс этой майэ в твоих глазах уже никуда не деться, — пожал плечами Мелькор. — Против воли Иллюватора она так или иначе восстала. Вот и назови ее — “та, что скрыта тенью”.

— “Та, что скрыта тенью”, — повторил Сириус, прислушиваясь к тому, как звучит зловещее имя, перекатываясь на языке мелодией новой земли: — Тху-рин-гве-тиль. На трезвую голову не выговорить эту пакость!

Промелькнувшая в зияющем мраке пустоты тень леди Вальбурги искоса бросила взгляд на сына и скривилась в странной ухмылке.


1.4

Мелькор и Сириус в задумчивом молчании стояли среди холодной и мрачной пустоши, в окрестностях которой ледяной ветер разносил запах болотной гнили.

— В твоем описании Арда выглядела симпатичнее, — первым нарушил молчание Сириус. — Этот ваш Илюватор точно дал правильный адрес?

— Можешь у него спросить, — огрызнулся Мелькор. — Нас ждет много работы.

— Это меня и смущает, — закатил глаза Сириус. — Не доводилось, знаешь ли, до сих пор работать. Полтора года в аврорате не в счет, мы там делали то же самое, что и в школе: морочили голову начальству, устраивали дуэли со слизеринцами.

— Рад успокоить тебя, дорогой друг, — бархатным голосом произнес Мелькор, — пожив немного в Арде, ты и не заметишь разницы.

В правоте его Сириус очень скоро убедился. Красочные видения обетованной земли, что привлекли валар спуститься в Арду, требовали искуснейшей магии и колоссального вложения сил — но они с Мелькором были далеко не единственными, кто желал взвалить на себя это бремя.

Валар, надо отдать им должное, проявили впечатляющие трудолюбие и организацию, рьяно взявшись за дело. Объединять с ними усилия Мелькор категорически не желал — и в этом Сириус был полностью с ним солидарен.

— Это очень удачно, что сейчас они заняты становлением Арды, — заметил он по прошествии некоторого времени. — Магия буквально витает в воздухе, мы можем колдовать незаметно. А со временем подобраться поближе и к ним.

— Не понимаю, что ты хочешь найти, — раздраженно отозвался Мелькор. Его бурная деятельность собратьев ввергала в ярость — Сириус подозревал, из природного чувства противоречия. — Они не скрывают никаких секретов. Они сотни тысяч земных лет убили на пение того убожества, где мы теперь вынуждены обретаться, и ни один ни на минуту не усомнился в осмысленности своих действий.

— Это меня и интересует, — пояснил Сириус. — Для бесплотных духов вы слишком много позаимствовали у людей из параллельных вселенных. Для знакомых мне волшебных рас вы слишком эмоциональны, ваше творение совсем не похоже на притчи, что магглы рассказывают друг другу. Я помню со слов Вальбурги… иногда на нее находил добрый стих, и вместо того, чтобы закатывать скандалы, она читала нам с братом хроники и летописи из домашней библиотеки... В одной из таких рассказывалось о древних богах… а на деле — когортах колдунов, объединявшихся ради управления развитыми поселениями магглов. Они влияли на их умы, представали перед ними в роли божеств, тщательно отыгрывали заранее продуманную роль, а затем пожинали плоды в виде жертв и подношений. Некоторые даже придавали себе устрашающий вид: отращивали дополнительные конечности, трансфигурировали головы в звериные… Исполнение могло быть разным, но цель одна: заставить магглов поверить. И со временем многие из этих колдунов и сами укреплялись в мысли о том, что их легенды — на самом деле, чистая правда.

Мелькор слушал его чрезвычайно внимательно.

— И что с ними происходило потом?

— То же, что и со всеми, — усмехнулся Сириус. — Они жили дольше обычных людей, но рано или поздно смерть добиралась до них. Те, что посообразительней, продлевали иллюзию, как могли, передавали трон по наследству детям, оставляли сборники восхвалений и молитв. Большинство же уходило в небытие. О них забывали.

— И ты думаешь, Илюватор попытался сделать что-то подобное с нами? — свел Мелькор брови на переносице. — Как тогда мы смогли выжить в пустоте?

— По-прежнему не понимаю, — обхватил себя руками Сириус. — Парадокс в том, что мы существуем без сна, еды и воздуха, хотя, по крайней мере, меня такие условия давно должны были прикончить. Однако есть еще одна мысль, не дающая мне покоя. Арка.

— Арка? — переспросил Мелькор. — После бесполезных скитаний по пустоте ты все еще думаешь о возвращении? Ты оставишь меня разбираться с этим бардаком одного?

— Для возвращения я должен быть уверен, что арка работает, как портал в обе стороны, — с горечью отозвался Сириус. — Но с моим везением вероятнее, что меня забросит в еще более абсурдный мир, где все придется начинать с нуля. И нет, одного тебя нельзя оставлять ни в коем случае, могу представить, каких дел ты тогда натворишь с нынешними обрывочными знаниями… Черт! Я начинаю рассуждать, как дядя Сигнус. Терпеть не мог старого зануду!

— Так что с аркой? — нетерпеливо оборвал ее Мелькор. — Она может быть нам полезна?

— Полезнее всего будет ее взорвать, — сердито сказал Сириус. — У меня было время подумать, за каким дракклом ее вообще держат в отделе тайн. И единственная известная версия — орудие казни. Зданию министерства, не той новой постройке, что отгрохал после войны Фадж, а старинному, изначальному остову — сотни лет. И век за веком в эту арку сбрасывали тех, кто по мнению действующих властей угрожал мирной жизни волшебников и ведьм. Представь, они захватили еще годы инквизиции. Вальбурга отказывалась признавать такую правду, но ведь маггловский огонь не может убить мага. Те, кого унесла охота на ведьм, зачастую погибали от рук своих собратьев. А потом прошла куча войн со всевозможными темными лордами, и лишь после Волдеморта ввели практику поцелуя дементора. Возможных жертв арки не сосчитать. Так куда они отправились после?

Мелькор смотрел на Сириуса так, словно земля внезапно разверзлась под его ногами и принялась изрыгать чудовищ.

— Но если ты не ошибся, если все эти приговоренные здесь, почему я ничего не помню? Почему никто не помнит?

— Думаю, всю историю от начала и до конца знает только Илюватор, кем бы он ни был, — заметил Сириус. — Но я лично заинтересован в том, чтобы докопаться до правды. Я хочу открыто ходить по земле, не опасаясь того, что в один прекрасный день не вспомню своего настоящего имени.

— Если валар тебя обнаружат, не исключено, что именно это и произойдет, — Мелькор вовсе не разделял проснувшегося в приятеле инстинкта ищейки.

— Нам бы только дождаться, когда они создадут животных, — предвкушающе улыбнулся Сириус. — Если я прав, и мы имеем дело с околдованными людьми, они даже под действием чар станут действовать по модели. Сначала сотворение земли. Потом неживой природы: озер, рек, лесов, горных цепей. Потом зверей и птиц. И вот тогда настанет наш час.

— Для чего тебе эти… животные? — с сомнением взглянул на него Мелькор. — Собираешься использовать птиц в качестве шпионов?

Сириус прищурился.

— Идея хорошая, но слишком хлопотная. У меня не хватит терпения их обучать. Можешь этим заняться, тебе все равно нечего делать. А я сам отправлюсь на разведку. В новом образе, — и он сосредоточился, вызывая в теле ощущения, что за последнее время успел позабыть. Спустя мгновение впечатленный Мелькор с удивлением рассматривал существо, которое, как он считал, прежде никогда не встречал.

— Это собака, — рассказывал Сириус позже, в отличном настроении после удачного превращения. — Моя анимагическая форма. Одомашненный волк… хотя да, тебе это ни о чем не говорит.

— И многие в вашем мире так умеют? — похоже, на этот раз ему удалось по-настоящему впечатлить Мелькора.

— Любой волшебник может перевоплощаться, некоторые даже на уровне метаморфомагии, то есть в других людей, как моя племянница, но в нашем случае Вальбурга даже слышать не хотела, чтобы развивать такой опасный дар. Галлонами заливала в нас зелья, лишь бы он дремал и дальше. Далеко не каждый рискнет воспитывать ребенка метаморфомага.

— Навык полезный, нужно взять на заметку, — Мелькор, как всегда, благополучно проигнорировал его предупреждения. — Так ты собираешься следить за валар в облике собаки? А что, тем временем, прикажешь делать мне? На что нам сдалась Арда, в которой не будет заложено нашей магии? Я не собираюсь поддерживать порядок в примитивном творении валар!

Сириус понял, что настало время всерьез подумать о том, что не давало ему покоя с того самого момента, как он обнаружил себя в пустоте.

— Арда никуда не денется, навести здесь порядок мы всегда успеем, — рассудил он. — Но нам необходимо оружие. С твоей стихийной магией мы сможем разве что горы крушить, а моя волшебная палочка не обладает иммунитетом против всего на свете. Ее можно сжечь, сломать, украсть, наконец.

Едва начав говорить, Сириус понял, что сделал удачный ход. Только сейчас он мог оценить ловкость Дамблдора, с которой тот ухитрялся сводить на нет взрывоопасную обстановку в штабе ордена. Видимо, он наблюдал за старым волшебником достаточно долго — следовать его примеру оказалось не так уж и сложно.

По крайней мере, теперь деятельный ум Мелькора будет занят достойной задачей. Без технологии производства проводников магии они слишком уязвимы. Сириус понятия не имел о том, как изготавливают волшебные палочки, и сейчас по-настоящему жалел о книгах из библиотеки в их старом лондонском доме, которыми раньше так беспечно пренебрегал.

1.5

Лекция Сириуса о технологии производства волшебных палочек оказалась предельно лаконичной и не сорвала бурных оваций. Мелькор слушал его с настолько откровенно издевательским видом, что хотелось отвесить ему подзатыльник.

— Берешь сердцевину и помещаешь в дерево, — с неподражаемым выражением повторил он. — В жизни бы не подумал, что все так просто. Здесь же полно деревьев, — он насмешливо оглянулся на зловеще булькающее за их спиной темно-зеленое болото.

— За деревьями дело не станет, вот только появится нормальная почва, — от досады Сириус пнул ногой комок грязи. — Я не слишком внимательно слушал разглагольствования Олливандера, когда мне подбирали палочку, отец обещал тогда, что после пойдем посмотреть метлы, но… вроде как подойдет любое. Моя сделана из кедра, это я точно помню.

— А с сердцевиной вообще возиться не придется, — все тем же тоном продолжал Мелькор. — Пойду-ка поймаю единорога, пробегал тут утром один. Как ты вообще представляешь себе весь процесс? Отнесешь валар список того, что нам может понадобиться? Драконы, оборотни, мандрагоры… о чем еще я забыл?

— Ты упускаешь главное, — отмахнулся Сириус. — Магия не в дереве и не в животных, она внутри нас, но без проводника это всего лишь неуправляемая сила, способная исключительно на грубую работу. Посмотри, что делают сейчас валар — работают со стихиями. Пока Арда — безлюдная пустыня, сгодится, но потом им придется искать новые инструменты. Возьми, например, ветер. Очень сильный ураган может до неузнаваемости изменить ландшафт местности, но для того, чтобы магглы могли использовать его в хозяйстве, они строят… разные приспособления.

— Какие приспособления? — прищурился Мелькор. Сириус закусил губу, чувствуя, что ступил на незнакомую территорию.

— Мельницы… ветряные мельницы… например. И еще много всего. Так и с остальными стихиями. Сам по себе огонь может только сжигать, но если он горит в печи, из него можно получить что-то полезное. Так и с нашей магией. Не столь важно, что является проводником, главное, чтобы он был достаточно прочным и не разрушался со временем.

— Волшебники в вашем мире, — медленно начал Мелькор, еще обдумывая зарождающуюся идею, — они пробовали колдовать чем-то, кроме палочек? Не всегда же был этот твой Олливандер. Мы ведь можем пройти тот же путь с самого начала!

Сириус одобрительно хлопнул его по плечу.

— И как я сам не сообразил! У моей тетки Элладоры был посох, достался ей от отца. Сама она им не колдовала, среди женщин это было не принято, но хранила, как зеницу ока. Да еще в позапрошлом веке старики критиковали широкое распространение палочек и всюду таскались с этими здоровыми дубинами… И проводником в посохе был кристалл, а не частица живого организма. Драгоценные камни, чем дороже, тем лучше, так они подчеркивали свое происхождение… Я идиот! — схватился он за голову. — Трость Малфоя! Изготовлена в виде змеиной головы с изумрудными глазами! Внутри он хранит волшебную палочку! И я никогда не видел в ней подражания магическим жезлам!

— С какого-то момента я перестал следовать за твоей мыслью, — осторожно отметил Мелькор. — Давно…

— Жезлы, перстни и кольца — вот как колдовали в старину, — с горящими глазами сообщил Сириус. — Тогда еще не существовало статута о секретности, люди и волшебники жили бок о бок, и таким, как мы, приходилось скрывать свой дар. А кто заподозрит неладное в обыкновенном кольце? Ну а те, кто побогаче, заказывали себе жезлы из благородных металлов, как у маггловских правителей и жрецов!

— Арда постоянно меняется, — Мелькор принялся взволнованно расхаживать из стороны в стороны. — В ней появляются первые горы… А в сердце этих гор, стало быть, нужные нам металлы и драгоценные камни.

— С металлом даже проще, — взахлеб рассуждал Сириус. — К живому существу нужно искать подход, палочка сама выбирает мага. А металл понимает только силу. Мы сможем изготовить сколько угодно проводников, и потеря одного из них не будет иметь никакого значения!

Радость от сделанного открытия на лица Мелькора уступила место привычному скептицизму.

— Есть только одна загвоздка. Мы можем добыть все нужные материалы, но как из них сделать, к примеру, жезл?

Сириус, мысленно успевший завоевать лавры первого мастера волшебных артефактов в Арде, заметно растерялся.

— Трансфигурация металлов не сгодится, иначе это будет вторичный артефакт, заведомо более слабый, чем моя волшебная палочка. Так что… сковать… я полагаю.

— И что для этого нужно?

Детские представления Сириуса о ковке металлов сформировались, главным образом, благодаря огромному изображению сгорбленного старика в сером плаще, что занимал большую часть стены в пролете между вторым и третьим этажами. Бесцельно шатаясь по особняку в прошлом году, он выяснил, что старик носил неблагозвучное имя Гоибниу, был кельтским богом-кузнецом и мог сковать меч тремя ударами молота.

— Молот, — принялся загибать пальцы Сириус. — Обычный маггловский инструмент, как раз его мы сможем сделать сами. Огонь. Очень горячий огонь. Что-то типа нашего адского пламени… Если бы только я мог выполнить эти чары и ненароком не сжечь нас всех… С огнем есть проблема.

— Решаемая, — небрежно отозвался Мелькор. — Помнишь, я рассказывал тебе о своих майар? Есть среди них порождения пламени. Они называются валараукар. У нас будет огонь.

— Отлично, — Сириус хмурился все сильнее, припоминая множество разнообразных щипцов и инструментов, развешенных над рабочим столом Гоибниу. — Но, боюсь, всего этого недостаточно. В первую очередь, нам нужен кузнец.

Наступила продолжительная тишина, пока Мелькор, наконец, неохотно не произнес имя, что мог бы стать решением всех их проблем.

— Ауле.

1.6

Отношения Сириуса и Вальбурги переживали разные периоды — от непримиримой ненависти и полного отрицания до унизительной взаимной жалости, что, в результате, оборачивалась лишь новым витком противостояния. Временами ему искренне хотелось понять и простить мать, встретившую старость в полном одиночестве, потерявшую всех, кого она любила — если это слово могло быть применемо к не знавшей человеческих слабостей леди Блэк.

Однако, длились такие моменты недолго, словно невидимый злобный дух, взявший шефство над жизнью Сириуса, тут же изыскивал новый болезненный способ напомнить ему о несовершенстве полученного в детстве воспитания.

Чарльз Поттер был прав, сомневаясь в способностях Сириуса выжить в суровой реальности, вдали от незримой опеки, что давали ему происхождение и громкая фамилия. И то, что сам покойный лорд едва ли держался бы лучше на заре цивилизации, не вселяло в Сириуса успокаивающего чувства превосходства.

Он был слаб. Его знания об окружающем мире оказались ничтожны. Даже волшебный дар, которым он так гордился, выглядел впечатляющим лишь на фоне пока еще привыкающего к своему новому состоянию Мелькора. Сириус не сомневался, вот из кого получился бы достойный наследник рода. Уже сейчас стихийная магия Мелькора превосходила все, что ему случалось наблюдать в жизни.

Беда состояла в том, что к Арде инструкций по эксплуатации не прилагалось. Сириус не знал, есть ли здесь части света и действуют ли законы физики — и не мог этого определить, потому как Вальбурга считала изучение маггловских естественных наук уделом предателей крови. Когда вокруг зазеленела трава и выросли первые леса, почти все растения оказались ему незнакомы, так как интерес к гербологии, с точки зрения его матери, могли проявлять лишь деревенские простаки, а у них для подобных работ есть Кричер. Примитивной магии Сириуса хватало лишь на базовые потребности вроде обустройства жилья и поддержания одежды в приличном виде — впрочем, в этом уже следовало винить только себя.

Мелькор за его попытками построить дом наблюдал со смесью веселья и любопытства.

— Для чего это? — медленно обошел он вокруг очередного достижения Сириуса, сделанного со скуки. — Что мы будем с этим делать?

— Это обеденный стол, — терпеливо пояснил Сириус. — За ним едят.

— Но мы же валар, — резонно возразил Мелькор. — Нам не нужно есть.

— Можно собираться за ним и обсуждать, как прошел день, — предпринял он еще одну попытку.

— С кем собираться? — теперь уже Мелькор смотрел на него обеспокоенно. — С балрогами?

Сириус только махнул рукой. Он и мог бы рассказать о том, что точно такой же стол когда-то стоял на кухне в доме у дяди Альфарда, и после окончания школы они не раз собирались там с Джеймсом, Ремусом и — тут он скрипнул зубами — Питером, и каждый из этих вечеров заслуживал того, чтобы быть увековеченным в истории, но Мелькор вряд ли поймет. Концепция Мародеров вообще пока что была для него слишком сложна.

— Вы изготовили карту, при помощи которой можно отслеживать местонахождение каждого, кто ступал на территорию вашего замка? — вдумываясь в каждое слово, повторил он. — И вы использовали ее, чтобы ночью пробираться на кухню?

— Нам было всего пятнадцать, — попытался оправдаться Сириус. — Мы еще и каверзы слизеринцам с ее помощью подстраивали, чтобы ты знал! Однажды нам удалось подслушать пароль от их ванной старост…

— А ты можешь сделать такую же карту для всей Арды? — Мелькор, как обычно, придавал его идеям вселенский размах. — Так мы будем знать, что себе делают валар.

— Вообще-то мастером рисунка у нас был Джеймс, — замялся Сириус. — Мы с Ремом больше по чарам. Что-то наподобие наколдовать смогу, вот только я не знаю Арду настолько хорошо. Это ты вечно где-то пропадаешь.

— Я не совсем понимаю, — склонил голову набок Мелькор. — Что такое рисунок?

— Набросок, схема, чертеж, — принялся перечислять Сириус. — То, как Арда выглядит для Илюватора, если взглянуть на нее из Пустоты. Тебе ведь известен его замысел. Сможешь перенести его на бумагу? Валар не так много, это будет значительно проще, чем с Хогвартсом.

— То, что я увидел, я помню наизусть, — тут же отозвался Мелькор. — Но где мы возьмем бумагу?

Сириус хитро улыбнулся, будто возвращаясь в довольно редкий момент из детства, когда он оказывался единственным учеником в классе, знавшим правильный ответ на вопрос профессора.

— Магглы делают бумагу из дерева, — сообщил он. — Так не будем же отступать от проверенного пути!

Главным в трансфигурации оказалось не представлять в процессе возмущенное выражение лица профессора Макгонагалл. То, что вышло у Сириуса при первой попытке, скорее напоминало берестяные грамоты, в древние времена имевшие хождение среди славянских магов вместо пергамента. После нескольких часов кропотливой работы и трех загубленных деревьев он, наконец, смог похвастаться перед Мелькором желтоватым листом с неровным краем.

— Это бумага? — благоговения к его творению Мелькор пока явно не испытывал. — И вы создаете ее, чтобы рисовать?

— Не только, — Сириус устало выдохнул, опускаясь на одноногий табурет, явно из той же коллекции, что и лапа тролля в прихожей родительского дома. — Мы пишем письма, книги, документы… Выпускаем газеты… Не то что бы нам все это скоро пригодилось, — он потянулся, — но я устал. Кто бы мог подумать, что сотворение мира — такая сложная задача. Хорошо валар, их там тринадцать. Нам нужны еще помощники.

— На землю спустилось много майар, — Мелькор слушал его в полуха, уже нанося на лист первые штрихи зачарованным куском графита. — Стоит привлечь кого-то из них. Между прочим, некоторых привел с собой Ауле.

— А значит, они владеют частью его секретов по ковке металлов и обработке камня, — радостно заключил Сириус и изумленно замер, наблюдая за работой Мелькора. — Слушай, ты гений. Поверить не могу, что ты сейчас все это нарисовал.

Графит мелькал по листу с молниеносной скоростью, и на нем одни за другими возникали горы, поля, водоемы и леса, словно вала сейчас не вспоминал, а магией переносил на карту изображение из собственной памяти.

Мелькор остановился, с сомнением глядя на Сириуса.

— Что-то не так? Вы делали это по-другому?

— Мы купили в “Зонко” волшебные карандаши и полтора года прятались от завхоза Принггла под мантией-невидимкой Джеймса, — мрачно буркнул Сириус. — Мы чертовы неудачники.

Хорошее настроение вернулось к нему на этапе нанесения рун. Удивительно, но руки сами помнили, какой узор выводить и как вдыхать в него жизнь. Карта на его глазах превращалась в живое существо, с первых минут существования демонстрируя характер, вспыхивая новыми красками. Заклинать ее оказалось намного проще, чем в детстве — в чем-то, благодаря опыту, в основном же — в силу географической точности Мелькора.

— Отдохну немного и сделаем еще парочку, — решил Сириус. — Теперь остались только базовые чары. С ними я справляюсь с закрытыми глазами, Флитвик всегда меня хвалил.

Позже, глядя на результат своей первой самостоятельной работы, Сириус подумал, что профессор Флитвик твердой и уверенной рукой поставил бы ему оценку “выше ожидаемого”.

— Я не понимаю, — пробормотал он. — Чары обнаружения живых существ должны были безошибочно определить имена всех валар и майар, что на сегодняшний день спустились в Арду. Так что это за клинопись вместо нормального языка?

— Смотря что ты подразумеваешь под нормальным языком, — развеселился Мелькор. — А заменить эти крючки на изображение ты не можешь?

— Для этого придется начинать все заново, — схватился за голову Сириус. — Мы в свое время отказались от этих рун, и без того одна запись громоздилась на другой.

— Я, кажется, понял, в чем дело, — предположил Мелькор. — Формально в Арде еще нет языков. Мы ведь общаемся на сочетании мыслей и образов. Нам нет нужды что-либо записывать.

— Нет языков, нет письменности, — широко раскрыл глаза Сириус. — Знаешь, мне кажется, мы сейчас сделали что-то гениальное. С опережением эпохи на много веков. Ты представь, сколько должно пройти лет, прежде чем они научатся разговаривать, изобретут эти буквы и сделают это знание достоянием гласности. И только тогда мы сможем прочитать их имена… — он почувствовал, как внутри сжимается невидимая пружина, — возможно, их настоящие имена…

Он коснулся листа в том месте, где изящными, сплошь из росчерков и завитушек, рунами было, предположительно, записано его имя.

— Я пошел за новой бумагой, — вздохнул он. — Что же, по крайней мере, нам пригодился стол.

1.7

Опыт жизни бок о бок с балрогами очень скоро привел Сириуса к логичному выводу: от деревянного жилища следует отказаться. Пламенный темперамент валараукар отражался на состоянии дома самым прискорбным образом.

Раньше Сириус махнул бы на это рукой — в конце концов, Мелькор прав, и в его случае стремление к уюту — лишь дань памяти прошлой жизни, — но теперь внутри хранились карты. Настало им время обратить взгляды к сени гор.

— Есть среди них хотя бы один, что умеет не только размахивать огненным бичом? — сердито поинтересовался он у Мелькора. — Балроги пригодились бы в строительстве, будь у них в голове мозгов хоть немного побольше, чем у тролля!

— Если бы ты прислушивался к ним, а не обзывал огнедышащими рогатыми крысами, возможно, кто-то из них и стал бы тебе помощником, — флегматично заметил Мелькор. — А пока для начала придется наладить отношения.

Сириус ни минуты не скрывал — балрогов он считал самым отвратительным порождением этой вселенной. Они ничего не производили, ни к чему не стремились, и даже не желая причинять зла, оставляли позади себя лишь разрушение и выжженную землю. Пытаясь разобраться в их сути, Сириус так и не распознал, что за магия их породила, а потому смотрел на них, как на раскаленных докрасна големов, способных в любой момент обратиться против своего хозяина.

И да, мордами они действительно до отвращения походили на гигантских грызунов.

На прогулку по окрестным горам Сириус пригласил балрога, из прочих обладавшего, по мнению Мелькора, самым высоким интеллектом. Звали его Готмог, и Сириус ежеминутно напоминал себе о необходимости общаться с существом, как с равным, если он не желает по прошествии лет обнаружить в себе лучшие черты незабвенной леди Вальбурги.

Даром речи балрог не обладал, но проецировал очень четкие мыслеобразы. Мелькора он буквально боготворил, к Сириусу же относился со снисходительным терпением, как к престарелому дядюшке-богачу, что никак не определится с наследником. Лицемерить и льстить Готмог не пытался, и вскоре Сириус поймал себя на мысли о том, что если подобрать этой расе подходящее место обитания, они могут сгодиться не только для ведения войн.

— Например, под землей, — предположил он и вопросительно взглянул на Готмога. — Что скажешь? Достаточно прохладное место для вашего пламени. Всегда ненавидел подземелья, но построить огромную крепость на вершине горы, даже под Фиделиусом — все равно что повесить мишень для метания молний.

Готмог тут же нарисовал в сознании весьма красочные подземные чертоги балрогов — пожалуй, даже слишком продуманные для создания, которое Сириус раньше с чистой совестью уравнивал с неразумными животными.

— Под этими горами, наверняка, скрываются подземные источники, — продолжал свою мысль Сириус. — Макгонагалл что-то рассказывала о силе пара… ладно, об этом после, — он подозрительно посмотрел на Готмога. — Что же ты все-таки такое? Еще одна раса с человеческим интеллектом, закинутая в Арду с земли? Не удивлюсь, если маги не смогли совладать с вашим огнем и предпочли избавиться от вас таким образом.

Готмог изобразил растерянность — как и в случае Мелькора, воспоминания его начинались с пробуждения в пустоте.

— Белл бы сюда, — усмехнулся Сириус. — Из меня тот еще менталист. Это она училась, как одержимая. Мечтала произвести впечатление на своего лорда. Кузина моя, Беллатрикс, — пояснил он озадаченному Готмогу. — Дочь тетки Друэллы. До школы мы даже дружили. С остальными девчонками было скучно: куклы-бантики-цветочки, а вот Белла всегда выделялась из толпы. В тюрьме я часто думал о том, как могла бы сложиться жизнь, если бы мы сражались на одной стороне, — продолжал размышлять он, а Готмог лишь слушал, с молчаливым пониманием следя за чередой проносящихся перед глазами Сириуса эпизодов из прошлого. — И ведь я догадываюсь, как печально все для нее закончится там, на земле. Такие, как Белла, не приспособлены к мирной жизни. Тем более, после дементоров. Ты будто выпадаешь из реальности. Иногда мне кажется, мне дико повезло с проклятой аркой. А вот на Белле замкнулся род, и неизвестно, сколько еще она протянет, — он покачал головой. — Она еще до Азкабана на каждую битву шла, как на последнюю. Так что, как ни крути, а Белл оказала мне услугу, пусть и не желала этого.

Готмог вдруг резко остановился и угрожающе вскинул бич. Сириус нащупал в рукаве волшебную палочку. Чары, отвлекающие внимание, никто не отменял, но все же расслабляться не следовало. Они явно были не одни.

Сверившись с картой Мародеров — Сириус продолжал так называть ее по старой памяти, — он громко рассмеялся.

— Отставить, Готмог, — по-военному скомандовал он, и балрог нехотя подчинился. — Вот ведь, вспомнишь черта — и он тут же явится. Ну что же, давно нам следовало поговорить, — он обернулся. — Выходи, что прятаться. Я знаю, что ты здесь, Тхурингветиль.

Майэ осторожно вышла из-за гряды камней, с опаской поглядывая на Готмога и явно ища источник невидимого, но такого знакомого голоса.

— Как ты меня назвал? — переспросила она. Сириус вздохнул — даже голос у нее был, как у Беллы в молодости. А вот взгляд — много мягче, что делало ее похожей и на Андромеду. Чистокровная Блэк, словом, — Вальбурга на том свете явно ликовала.

— Тхурингветиль, — повторил Сириус. — Не нравится?

Майэ расцвела в улыбке.

— Красиво. Тхурингветиль никто и никогда не называл. Тхурингветиль бродит по Арде в полном одиночестве.

— Прекрати говорить о себе в третьем лице, как домашний эльф, — решительно возразил Сириус. — Что ты делала здесь? Шпионила за нами?

— Как это, “шпионила”? — неподдельно изумилась Тхурингветиль, и Сириус бросил на Готмога обреченный взгляд. Вот чего ему не хватало для полного счастья — кузина Белла с полным и необратимым Обливиэйтом.

— Почему ты не с остальными майар? — спросил он чуть мягче. — Здесь не самое приятное место для прогулки.

Он сбросил с себя часть маскировочных чар, открываясь Тхурингветиль — не добиться от нее толку, когда она только напуганно крутит головой в разные стороны, в любую минуту готовая броситься наутек.

— Тхурингветиль… я… я искала, — майэ явно стоило больших усилий не повторять ежеминутно новообретенное имя. — Искала того, чей голос услышала во время великой песни айнур. Я не нашла его в пустоте и спустилась в Эа вместе с остальными. Но Тхурингветиль нигде не могла найти своего места. И тогда я поняла, что ищу неправильно. Я больше не могла слышать голос — и тогда стала искать силу.

— Мелькор говорил, что так оно и обернется, — вздохнул Сириус. — И что же ты теперь собираешься делать? Понимаешь сама, я не могу отпустить тебя просто так. Мое присутствие в Арде — большая тайна, об этом пока знать никто не должен.

— Отпустить? — Тхурингветиль широко раскрыла свои и без того огромные глаза. — Ты тоже прогонишь меня, как и остальные? Я не хочу возвращаться к валар. Что мне делать там, когда ты здесь? — она с опаской покосилась на Готмога. — А это один из них, да? Демон ужаса и страха? Меня предостерегали против кошмара, что они сеют повсюду, — закончила она трагическим шепотом.

Готмог обиженно фыркнул, а Тхурингветиль вдруг рассмеялась, и Сириусу вновь показалось, что он проводит каникулы в доме Розье, и Белле пришла в голову очередная фантастическая идея о выведении из себя дяди Эвана.

— Не такой уж он и страшный, если подумать. А у вас есть еще такие?

— Больше, чем достаточно, — мрачно заверил ее Сириус. — Ну что же, раз возвращаться к своим ты не намерена, придется взять тебя с собой. Надеюсь, Мелькор порадуется пополнению в рядах наших друзей.

Тхурингветиль вцепилась в его руку с такой силой, словно он в любую минуту мог раствориться в воздухе. Сириус решил пока не рассказывать ей, что действительно обладает такими способностями — иначе от надоедливой девицы не будет никакого спасения. С иронией он подумал о том, что ассоциации с Беллатрикс вряд ли будут мучить его слишком долго — по всему выходило, что он скорее обзавелся дочерью, нежели сестрой.

— А куда вы идете? — она тут же принялась засыпать его вопросами. — Далеко? Я слышала ваш разговор. В нем было столько странного. Вы ищете дом, да? А где вы жили раньше? А тот вала, что так красиво пел, Тхурингветиль скоро его увидит?

Сириус усмехнулся.

— Если что в Арде и можно найти, так только неприятности. Мы собираемся построить дом. Секретный дом в горах. Такой, чтобы его никто не мог обнаружить, кроме нас самих.

Памятуя о бесконечном любопытстве Мелькора при их первых встречах в пустоте, Сириус честно приготовился рассказывать о том, что такое дом и для чего он им так необходим. Но Тхурингветиль, определенно унаследовав знаменитые блэковские перепады настроения, оставалась очень серьезной.

— Я хорошо знаю эти горы, — сказала она. — Я могу помочь. Я видела все пещеры поблизости. Тхурингветиль нравилось сюда приходить. Здесь красиво и никогда не бывает тишины. Тхурингветиль ненавидит тишину.

— И почему это я не удивлен, — вздохнул Сириус. — Ну тогда будешь нашим проводником.

Путь их оказался неблизким и лежал сквозь удивительно красивые горные пути, словно специально проложенные для пеших прогулок. Контраст с непроходимыми кручами и заснеженными перевалами земли — взять хотя бы горную гряду, окружавшую Хогвартс — был велик. В мире, который Сириус оставил, редко приходилось наблюдать подобное совершенство..

Тхурингветиль привела их к черному озеру, вопреки всякому здравому смыслу покрытому ледяной коркой. Смена сезонов — еще одна проблема Арды, которую предстояло решить: лично Сириус ненавидел зиму и холод. Над озером нависала одинокая гора, у подножия которой виднелся бездонный провал пещеры.

— Это совсем новая гора, — доверительно сообщила Тхурингветиль. — Раньше ими занимался вала Аулэ, но сейчас у него совсем нет на это времени. Он чем-то обеспокоен, трудится в уединении днем и ночью. Зато он научил своих майар. Я видела, как они работают.

— Хотя бы одного бы из таких майар, да нам, — пробормотал Сириус, спускаясь в пещеру и освещая путь волшебной палочкой. — Что скажешь, Готмог? Неплохое место, рядом источник воды, да и лес под боком.

— Практически не придется рыть камень, — читалось в мыслях балрога. — Там, внизу, достаточно железа… и мягкого песка… и обжигающего белого металла. Хватит места для всех валараукар.

— И для кузницы, — продолжал отмечать преимущества Сириус. — И для жилых комнат, хотя их мы разместим на другой стороне горы, подальше от шума и испарений. Немного трансфигурации… надеюсь, вся эта махина не рухнет нам на головы. Молодец, Тхурингветиль, — только сейчас он заметил, что его подопечная напряженно ожидает похвалы. — В качестве поощрения сама выберешь, где будешь жить.

Глаза Тхурингветиль светились такой благодарностью, которой Сириус не дождался бы от Беллы, хоть реки времен потеки вспять.

— Мы должны быть благодарны этому неизвестному майя за то, что он обеспечил нас домом, — обронил Сириус, когда они вышли из пещеры. — Ты хорошо с ним знакома?

— Что ты, — покачала головой Тхурингветиль, — я видела его только издали и за работой. Вала Ауле никогда бы не позволил мне вмешиваться в дела его майар. А они всегда слишком заняты, чтобы заметить Тхурингветиль. Я знаю только его имя. Слышала, как к нему обращался вала Ауле. Очень завидовала. Тхурингветиль так хотелось, чтобы у нее было собственное имя.

— Заметить меня, хотелось мне, — машинально поправил ее Сириус. — Так как его звали, это юное дарование?

— У него такое красивое имя, — расцвела Тхурингветиль в улыбке. — Майрон.

1.8

*Все знают, что Майрон - одно из имен Саурона, согласно запискам Толкина, правда?*
----------------

— Но это же превосходно! — Мелькор провел рукой по металлическим прожилкам в горной породе, и в мгновение ока очутился в другой части пещеры. — Превосходно!

Сириус не успевал следить взглядом за перемещениями освоившего, наконец, аппарацию приятеля.

— Ты бы экономил силы, — посмеиваясь, посоветовал он. — Нам еще приводить это место в жилой вид. Тебе, допустим, мебель не нужна, а вот Тхурингветиль придерживается иного мнения, правда, Тхури?

Впрочем, этого вопроса он мог и не задавать. Случай был безнадежным: Тхурингветиль смотрела на Мелькора полными восхищения глазами и не испытывала ни малейшего интереса к тому, что не занимало и его мысли.

— У этой горы есть лишь один недостаток, — не слушая его, возразил Мелькор. — Она стоит обособленно. Любой может к ней подобраться.

— Ты так говоришь, как будто нас будут осаждать армии, — закатил глаза Сириус. — Вальбурга вот тоже все не могла успокоиться, какие только магические щиты не протянула вокруг дома. Мне иногда казалось, что мы самое укрепленное место в Англии, не считая Хогвартса. Причем министерство нам проигрывало.

— Чарами займемся незамедлительно, — тут же решил Мелькор. — Я тоже не успокоюсь, пока не увижу, что эта гора пропала с карты, — он снова задумчиво прошелся по пещере. — А как насчет того, кто ее создал? Что это за майя Ауле, о котором я ничего не знаю? Очень вовремя он появился, если вспомнить наш разговор о проводниках магии.

— Скоро я смогу отправиться в Арду на полноценную разведку, — напомнил Сириус. — Вот среди прочего и поинтересуюсь, кто такой этот Майрон.

Спрятанный в недрах горы дом очень скоро стал напоминать крепость, и прекрасно подошел бы даже для того, чтобы переждать в нем конец света. Завершая все полагающиеся ритуалы, Сириус послал мысленный привет матушке в высшие миры, и впервые за прошедшее бессчетное время смог вздохнуть спокойно. Постепенно жизнь возвращалась в привычное русло, и он уже не чувствовал себя неандертальцем, заново открывающим для себя огонь.

Как и следовало ожидать, период спокойствия длился недолго.

— Сириус! — Тхурингветиль, за последние дни заметно освоившаяся и повеселевшая, сейчас выглядела порядком напуганной. — Сириус, мне страшно.

— Это что-то новенькое, — пошутил Сириус. — Что там еще случилось?

— У нас кто-то живет, — полушепотом сообщила майэ. — Какое-то существо. Не балрог. Вообще ни на кого не похоже.

— Валар взялись за сотворение животных, — понял Сириус. — Не нужно их бояться, Тхури. Я сейчас тебе все объясню.

Но Тхурингветиль лишь отчаянно замотала головой.

— Оно пришло не от валар. Оно родилось здесь, в горе. Появилось, будто из ниоткуда. Я уже видела его, сразу после ритуала, что ты провел. Но тогда мне показалось, что это всего лишь тени от пламени играют на стенах.

— Вот как? — Сириус нахмурился. Побочных эффектов от ритуала привязки дома к роду обычно не случалось — если только в Арде эта магия не действует иначе. Но вряд ли Тхурингветиль стала бы поднимать панику из-за пустяков. Сириус уже начал обучать ее магии, и силы майэ, хоть и значительно уступая ему и, тем более, Мелькору, все же были достаточно велики. — Ну, пойдем, поглядим, что за монстра ты обнаружила.

— Оно меня укусило, — пожаловалась Тхурингветиль. — Чтобы ты не считал, что я все выдумала. Зубы у него острые.

Спустя несколько часов находка Тхури была изловлена, заключена в наспех трансфигурированную уродливую клетку и доставлена на изучение Мелькору.

— Это не я сделал, — сразу предупредил тот. — По-твоему, у меня есть время на такие глупости?

— Он похож на домашнего эльфа, — Сириус изумленно рассматривал скалящегося человечка с огромными клыками и морщинистым лицом. — Или на садового гнома-переростка. Довольно агрессивный и, что примечательно, плотоядный гибрид. Он может защищаться, следовательно, станет и охотиться.

— Он не единственный, — поведала им Тхурингветиль. — Они пришли и размножились после ритуала. Дом их позвал.

— Я никогда не задумывался о том, как появились домовики, — признал свой недосмотр Сириус. — Принимал их, как должное, а от того единственного, что еще оставался в особняке, всеми силами стремился избавиться. Очевидно, они рождаются вместе с домом… и с родом. Питаются от его магии.

— Значит, если эту гору разрушить, они погибнут? — впечатлилась Тхурингветиль. — А говорить он умеет?

— Он эльф, — пробормотал Сириус и расхохотался: — Драккл раздери, мы создали в Арде эльфов!

— Он не очень-то похож на Перворожденных детей, что демонстрировал нам Илюватор, — Мелькор склонился к странному существу, будто пытаясь прочитать что-то в его глазах. — Я не чувствую в нем тяги к выполнению приказов. И особенного разума тоже.

— По идее, он должен меня слушаться, — предположил Сириус. — Эй, ты, — позвал он злобно зыркающего на них первого эльфа Арды. — Говорить ты умеешь?

Квази-эльф неохотно отозвался, и голос его звучал еще более хрипло и надтреснуто, чем у Кричера.

— Если мастер прикажет, я буду говорить. Смысл моей жизни — служить благородным хозяевам Черной крепости.

— Черная крепость? — изогнул бровь Мелькор и повернулся к другу: — Ты недолго мудрствовал над названием.

— До этого он сам додумался, — снова рассмеялся Сириус. — Опять я опростоволосился с языками. Не подумал о том, что моя фамилия означает еще и цвет. Вот и получился у нас свой Блэк-мэнор.

— Сколько вас внутри горы? — спросил Мелькор у существа. — У вас есть имена? Что вы умеете делать?

— Четыре пары с детенышами, — ему оно отвечало более услужливо. — Восемь одиночек. Так было, когда молодая хозяйка нашла меня. Сейчас не знаю. Не считал.

— Вы продолжаете размножаться? — Мелькор и Сириус переглянулись. — От чего это зависит?

— Хороший дом, — обстоятельно пояснило существо. — Вкусная магия. Сильные, хорошие хозяева. Сумрак. Мы не ходим на нижные ярусы. Хозяева держат там обжигающий огонь. Слишком много света.

— Кричер спокойно относился к свету, — пробормотал Сириус. — Видно, я все-таки напортачил в ритуале. Всех нюансов не упомнишь… Думаю, правильнее было бы называть его гоблином. Наши даром что работают с финансами — под банком, по слухам, целые катакомбы, а на солнце их никакими посулами не заманишь. Ты умеешь аппарировать? Владеешь какой-нибудь магией?

— Я рожден, чтобы служить хозяевам Черной крепости, — упорно повторял гоблин. — Я обязан защищать хозяев и делать, что прикажут. Я не испытываю боли, страха или усталости.

— Для создания столь примитивного у него неплохой словарный запас, — отметил Мелькор. — Почему, в таком случае, ты напал на Тхурингветиль?

— От молодой хозяйки пахло страхом, — премерзко ухмыльнулся гоблин. — Я не сразу признал в ней госпожу. Я подумал, что она еда.

— Говорил я вам! — понурился Сириус. — Одной магии им явно недостаточно. Где же вы достаете пищу внутри горы? Здесь ведь ничего не растет и не живет.

— Ничего не живет, — коварно облизнулся гоблин. — Ничего, кроме гоблинов.

— Мы не можем их оставить, — решительно подвел итог Мелькор, когда их первое творение было отпущено на свободу с четким приказом подчиняться заведенным в доме порядкам. — Это же настоящие вредители! Все, на что они способны — размножаться и пожирать друг друга! Я не собираюсь жить в окружении этой мерзости!

— Вы не можете их убить, — ужаснулась Тхурингветиль. — Они же не виноваты в том, что такими родились! Нужно было лучше колдовать!

— Тхури права, нет смысла их убивать, — неожиданно поддержал ее Сириус. — Ритуал возьмет свое. На смену одним гоблинам придут другие. Если только сравнять гору с землей и навсегда отказаться от кровных ритуалов защиты.

— Уничтожить нельзя, — с сожалением отмел все еще кажущийся ему привлекательным вариант Мелькор. — Перевоспитать, полагаю, не получится — разве что запугать и вбить им в головы простые инструкции. Остается одно — изменить.

— Младшее поколение, — догадался Сириус. — Но что ты хочешь получить в итоге? Дело ведь не только в их поганой внешности?

— Я не смогу полностью переписать их сущность, — покачал головой Мелькор. — Но у нас только что появилась превосходная база для выведения тех полезных магических существ, о которых ты рассказывал. Гоблины с большой степенью точности скопированы с созданий из вашего мира, значит, мы можем призвать и других.

Сириус почувствовал, как губы сами собой складываются в довольную усмешку. Кажется, сам того не желая, гоблин ознаменовал своим рождением начало новой эры в истории Арды. Эры живых существ, источник существования которых лежал не в музыке айнур.

— Вот еще что, — добавил Мелькор с брезгливой гримасой. — Кто-то должен позаботиться об их рационе. Сохранять нынешнее положение дел я не намерен.

— Это я беру на себя, — просияла Тхурингветиль. — Недавно я ходила гулять на озеро, и нашла подо льдом что-то очень необычное. Их, правда, трудно поймать, но, может быть, у гоблинов получится лучше?

— Рыба, — обрадовался Сириус. — Настоящая рыба! Пойдем, Тхури, я покажу тебе, как это делают профессионалы!

1.9

Гоблины дали Черной крепости название Утумно, намекая на чары, скрывающие ее от посторонних глаз. Сириус не поленился лично провести инструктаж для каждого представителя клана, запретив им посвящать кого-либо в тайну Фиделиуса. Пора уже было начинать учиться на ошибках прошлого.

Кое-что, впрочем, оставалось неизменным: гоблины уважали его не больше, чем в свою бытность — Кричер. Сириус то и дело ловил на себе насмешливые взгляды, и ему казалось, что он вот-вот услышит привычное угрюмое ворчание о “никчемном хозяине”.

— Когда-нибудь их станет слишком много, — заметил он в разговоре с Мелькором. — И они выживут нас из собственного дома.

— Только не Тхури, — усмехнулся тот, исследуя содержимое резервуара с водой, в котором плескалась пучеглазая рыбина. — Она умудрилась завести друзей среди гоблинов. Она, не нашедшая общий язык с майар! Даже имена им придумала.

Тхурингветиль, похоже, видела в гоблинах заводных говорящих кукол. Отчаявшись научить их колдовать, она принялась со всем энтузиазмом знакомить их с окружающим миром. И хотя гоблинов мир интересовал, в первую очередь, с точки зрения пригодности в пищу, девушка не оставляла попыток.

— Думаю, это наследие Белл, — вздохнул Сириус. — Кричер мечтал о том, чтобы она была его хозяйкой. Даже ее фотографию прикрепил в буфете. Я бы его отослал, если бы знал, чем дело обернется… Лучше скажи, чем ты занят! — очнулся он от воспоминаний, с недоумением уставившись на рыбу, которую теперь оплетали едва заметные лучики чар.

— Собираюсь исследовать озеро, — поделился Мелькор. — При помощи гоблинов.

— Но они не могут дышать под водой, — справедливо заметил Сириус и медленно добавил: — Пока что не могут.

— Вот я и пытаюсь разобраться, как устроено это существо, — ответил Мелькор, вытаскивая рыбу на воздух. — И получится ли что-то, если превратить гоблина в рыбу.

— Не сомневаюсь, — уверенно кивнул Сириус. — У нас такую помесь называют водяными и русалками. В озере у Хогвартса целая колония обитала, вместе с гигантским кальмаром…

— Кальмаром? — рассеянно отозвался Мелькор, накладывая на рыбу очередные диагностические чары и бросая ее обратно в чан с водой. — Найди мне подходящего гоблина. Что такое кальмар?

— Что-то вроде рыбины с огромными щупальцами, что живет на дне озера, — пояснил Сириус и тут же пожалел об этом: — Даже не думай! На что он нам сдался!

Очевидно было, что Мелькора всего лишь увлекал процесс, но Сириусу он ответил с нарочито заботливым видом.

— Ты же хотел, чтобы Утумно напоминал тебе о доме. Вот я и стараюсь воспроизвести атмосферу.

— Вас нужно было познакомить с Хагридом, — вздохнул Сириус с притворным ужасом. — Он тоже любил окружать себя всевозможными монстрами, чем опаснее, тем лучше. Еще немного, и вокруг горы вырастет заколдованный лес, населенный гигантскими пауками. Паук — это почти тот же кальмар, — добавил он, поймав вопросительный взгляд Мелькора. — Только бегает по суше и выглядит еще гаже.

— Я уже видел в Арде существо, похожее на то, что ты описываешь, — нахмурился Мелькор. — Не знаю, откуда оно появилось. Может быть, неудавшийся эксперимент валар. А может, вместе с нами спустилось из пустоты.

— Паук? — заинтересованно переспросил Сириус. — Гигантский паук в Арде? Я должен на него взглянуть.

Несчастная рыбина издала отвратительный полузадушенный всхлип, и ее плавники стали в несколько раз больше. Мелькор озадаченно склонил голову на бок, изучая достигнутый эффект.

— Что ты будешь делать с пауком? — спросил он после продолжительной паузы. — Тот не показался мне дружелюбным. Хотя Тхури может понравиться.

— Акромантулов из запретного леса даже кентавры побаивались, — признал Сириус. — Но если такого изловить, ингредиентов для зелий хватит на несколько месяцев. Никогда не думал, что скажу такое, но пора нам устроить в подземельях лабораторию.

Знакомиться с пауком отправились вместе с Тхурингветиль. Не сказать, чтобы Сириус был этим доволен. Его подопечная, не то в насмешку над образом Беллы, не то, наоборот, в неосознанном подражании, бросалась на защиту всего, что в их с Мелькором понятии следовало бросить в подземелье и спалить в адском пламени. Что и говорить, в ее присутствии об убийстве акромантула не следовало и думать, а вот как уговорить его поделиться ядом, Сириус не представлял.

Обитал акромантул у отрогов скалистых гор в нескольких милях от Утумно и буквально источал тьму, подобную которой Сириус не видел со времен самой пустоты. С первых же минут становилось ясно, что перед ними существо, обладающее очень необычной магией.

— Это не творение валар, нечего и думать, — тут же определил Мелькор. — Странный облик для айнур, обычно они выбирают более гармоничные оболочки. Подозреваю, как и в случае с Тхури, не обошлось без тебя.

Сириус застыл с глуповатым выражением лица.

— Она тоже моя майэ? — неверяще переспросил он. — Предлагаю сматываться. Вдруг она захочет жить в Утумно? Да она всех гоблинов распугает!

— Значит, это она? — уточнил Мелькор. — Хочешь ты того или нет, она теперь под твоей ответственностью. Нечего было думать о всякой дряни во время исполнения песни творения. Ты должен узнать, не нуждается ли она в помощи. И может ли пожертвовать свой яд.

Сириус обреченно вздохнул. Радовало одно — можно было не опасаться, что новая подопечная решит им позавтракать.

Он сделал несколько шагов в направлении паучьего логова, думая о том, каково было Гарри повстречаться с таким монстром в двенадцать лет. Видеть в Тхури дочь было легко и даже лестно, как же воспринимать это существо, он пока не знал.

Нужно было позвать ее. Снова проклятые имена, Сириус стиснул зубы, пытаясь что-то лихорадочно сообразить. К счастью, в случае с пауком, обитающим во мраке, самый подходящий вариант лежал на поверхности.

— Унголиант! — обратился он к сгустку тьмы, внутри которого шевелилось что-то живое. — Ты помнишь меня?

Движение на несколько секунд прекратилось. На Сириуса повеяло ледяным холодом, словно поблизости взмахнул истлевшим плащом дементор.

Страшная догадка снизошла на него в мгновение ока. Унголиант была из той же породы. Она питалась светом, созидающей магией, поглощала позитивные эмоции. Правы были те, кто утверждал, что Азкабан никогда не отпускает своих узников: зловещие стражи готовы были преследовать его во всех мирах.

— Унголиант, — снова позвал он: невозможно было вечно бегать от страхов перед прошлым. — Ты чувствовала в пустоте мою магию. Ты должна ответить на мой призыв. Почему ты скрываешься среди теней?

Воздух буквально заискрился от напряжения. И, наконец, Унголиант заговорила.

— Долго же тебя не было. Ты забыл обо мне.

— Я не знал о твоем существовании, — повинился Сириус. Отчего-то он чувствовал жалость к акромантулу. — Как долго ты прожила здесь одна?

— Вечность, — медленно произнесла Унголиант. — Я умирала и возрождалась снова. Я все время была голодна. Я не знаю, что это означает, но постоянный голод будто пожирает меня изнутри, и я не могу унять его. Чем сильнее сгущаются тени, тем сложнее мне его выносить.

— Тебе нужен свет, — догадался Сириус. — Конечно, ты не дементор, те наслаждаются сыростью и тьмой, а для тебя свет — и есть пища.

— Ты дашь мне свет? — спросила Унголиант.

Сириус нерешительно вскинул палочку. Прошло так много времени с тех пор, как он в последний раз вызывал патронуса. Тогда, в ночь бегства Петтигрю, у озера, ему так и не удалось повторить чары, что в юности не вызывали никакой сложности. Заключение убило в нем последние теплые воспоминания.

— Я попытаюсь, — согласился он. — Я должен справиться.

Он сосредоточился. Счастливые воспоминания — теперь уже новые, из переписанной на чистый лист истории.

Их первая встреча с Мелькором и радость от осознания того, что в пустоте есть кто-то, похожий на него.

Их сошествие в Арду.

Первое заклинание Тхури; кстати, она держит палочку совсем как Белла-школьница — это позже, когда в жизни кузины стало случаться слишком много опасных дуэлей, она разучила новую, боевую стойку.

Сложенный в холле Утумно камин — деревенский и незамысловатый, почти как в поместье тетки Элладоры, и удушливый дым, напугавший гоблинов: Сириуса ведь никто не учил правильно выводить трубу и использовать подходящее для топления домов дерево.

Мелькор, рисующий карту Мародеров — пусть в приветствии теперь значатся совсем другие имена.

Мелькор, способный часами рассуждать о ходе очередного эксперимента и его возможных последствиях — при том, что его, как ни странно, хотелось слушать сколько угодно.

Мерцающее серебристыми кристаллами озером и хохот пытающейся скользить по тонкому льду Тхури — Сириус знает, что майар не уязвимы для человеческих болезней и, конечно же, не могут простудиться, но все равно за нее беспокоится.

Промелькнула среди череды этих мыслей и Селена — пожалуй, единственная из прошлой жизни. И Сириус невольно улыбнулся.

Патронус в тот день получился у него далеко не сразу, и в снопе белоснежных искр только посвященный мог бы угадать очертания огромного волкодава.

Он вернулся к Мелькору и Тхурингветиль с увесистой бутылочкой паучьего яда.

— Что это была за магия? — тут же требовательно спросил Мелькор. — Она попыталась на тебя напасть?

— Это заклинание, которое вам придется освоить, когда у нас появится что-то вместо палочек — ухмыльнулся Сириус. — Я обещал Унголиант, что кто-то регулярно будет приходить, чтобы ее покормить.

1.10

Еще стоя перед Унголиант и размышляя о том, как удачно, вопреки всем драматическим событиям, стала вдруг складываться его жизнь, Сириус не смог сдержать проскользнувшего сомнения с привкусом горечи. Все это он уже проходил однажды. Белые полосы в его судьбе имели тенденцию обрываться в самый неподходящий момент.

Именно поэтому, когда пропала Тхурингветиль, он почти не удивился, а лишь испытал ярость, ранее затаившуюся где-то на дне моря, отделяющего Азкабан от большой земли, и дожидающуюся своего часа.

— Гоблины клянутся, что ее не видели, пещеры балрогов она знает, как свои пять пальцев, — мрачно перечислял Мелькор. — К Унголиант она бы сама не пошла, в любом случае, я уже проверил.

— А если на нее напал кто-то из тех недоразумений природы, что расплодились в Утумно? — угрожающе поинтересовался Сириус. — Говорил я тебе, давно пора строить новую крепость и перебросить туда плоды твоих опытов! Готмог бы проследил за тем, чтобы они не расползались!

— Никто из обитателей Утумно не причинил бы вред Тхурингветиль! — прогремел голос Мелькора. — Он не прожил бы и нескольких минут, если бы посмел нарушить мой приказ. К тому же, она в состоянии себя защитить. Ты не допускаешь мысли о том, что она ушла сама?

— Конечно, нет, — тут же ответил Сириус. — Если бы Тхури могла беспрерывно следовать за тобой по пятам, именно так бы она и поступила. Вспомни, как она обижается, когда ей приходится оставаться одной в Утумно. Нет, добровольно бы отсюда она не ушла.

— Вот именно, — сверкнул глазами Мелькор. — Добровольно. Но остается еще один вариант. Почему, иначе, ее не отображает карта?

Сириус в отчаянии запустил руку в волосы. Этот вопрос буквально сводил его с ума своей нелогичностью. Карта Мародеров никогда не ошибалась: человек не появлялся на ней только в том случае, если был мертв.

Но ведь майар нельзя убить. По крайне мере, так Сириус считал до сегодняшнего дня.

— Если бы с Тхури что-то случилось, я бы почувствовал, — повторил он, как мантру. — Но зачем она могла понадобиться валар? До сих пор наши пути весьма удачно расходились.

Мелькор долго молчал — словно ведя с собой невидимую и весьма тяжелую борьбу.

— Нам придется закрыть от нее Утумно, — наконец, изрек он.

— Зачем? — не понял Сириус. — Ведь так она не сможет попасть домой.

— Сам подумай, — лицо Мелькора было темнее тучи. — Тхурингветиль — одна из хранителей Фиделиуса. Если ее хитростью или силой заставят раскрыть местонахождение крепости, и сюда проникнет кто-то из валар, сам представь, какая судьба ждет все, что мы создали. А если она расскажет о тебе…

— Тхури бы никогда так не поступила! — вознегодовал Сириус. — Возмутительно, что ты такого низкого мнения о ней!

— А ты так быстро забыл о своих теориях насчет происхождения валар и заклятий, что необратимо повлияли на нашу память? — парировал Мелькор. — Не думай, что только мы наращиваем свою магическую мощь. Валар то и дело исчезают с карты и снова возвращаются, и не исключено, что они тоже научились скрывать свое местонахождение. Если Тхурингветиль сейчас в одном из таких спрятанных мест, мы никогда ее не найдем.

Сириус решился. И без того слишком долго откладывал он эту прогулку.

— Я сам пойду ее искать. В полумраке меня не отличить от волка. Я могу взять след, рано или поздно разыщу ее и приведу домой.

— Одному — слишком опасно, — тут же откликнулся Мелькор. — Сейчас они ждут моего хода. Они должны думать, что я сам занимаюсь ее поисками, или мы теряем наше главное преимущество.

— И как ты поступишь? — угрюмо спросил Сириус. Времени на долгие размышления у них не было.

— Валараукар, — решительно сказал Мелькор. — Готмог и его сородичи беспокоятся о Тхури не меньше нас, — его глаза мстительно вспыхнули: — Я разожгу великие огни по всей Арде!

Черный волкодав неспешно трусил по проторенной лесной тропке, внимательно принюхиваясь. В первую минуту запахи и звуки буквально оглушили его, навалившись беспорядочной какафонией — Сириус давно отвык так долго находиться в своей анимагической форме.

Тхурингветиль определенно проходила здесь еще пару дней назад — до или после исчезновения, неизвестно. След ее тянулся до круглой лесной поляны, заросшей папоротником и мхом, — а затем необъяснимым образом обрывался.

Сириус долго бродил вокруг да около, но так и не сумел понять, ни куда Тхури пропала из самого сердца леса, ни что ей тут вообще понадобилось. Ясно было одно: в дело вмешалась некая сверхъестественная сила.

Сириус вернулся в Утумно, пробежав несколько миль и изрядно вымотавшись. Мелькор уже был здесь, и настроение его было отвратительным.

— Явился, — процедил он, заметив запыхавшегося Сириуса. — Приятно прогулялся?

— Она будто сквозь землю провалилась, — расстроенно сообщил Сириус. — Без причины, без видимых признаков вмешательства со стороны ее след исчезает. Что-то случилось, пока она гуляла в лесу.

— Еще один вала спустился в Арду, — злобно прервал его Мелькор. — Теперь нас шестнадцать, и я не уверен, что мог бы помериться с ним силами. Никогда прежде не имел дела с такими чарами.

— Ты все же встретился с валар? — вскинулся Сириус. — Вы вступили в поединок? Тхури у них?

— Поединка не было, я решил временно отступить, — за Мелькором шлейфом клубилась буквально осязаемая тьма. — Этот лицемер, мой обожаемый брат, посмел заявить, что нам никогда не править Ардой! Утверждает, будто ему ничего не известно о Тхури, и в их пристанище она не числится ни среди живых, ни среди мертвых.

Сириус поймал себя на мысли о том, что никто не рассматривал валар с точки зрения родственных связей, заведомо относя всех их к одной и той же ветви генеалогического древа. Идея того, что у Мелькора может быть брат — как был когда-то у Сириуса — казалась странной.

— Рассказывай, — коротко кивнул он. Теперь, когда их противник заявил о себе, он больше не мог довольствоваться небрежными отговорками.

— Манве, покровитель ветров и стихии воздуха, — мой родный брат, — возвел глаза Мелькор. — Как ты уже догадался, мы не слишком ладим…

1.11

Темнота укутывала ее, словно плотный кокон, баюкая на волнах целительного сна. Невидимая рука коснулась лба, отводя прядь волос в сторону. Тхурингветиль попыталась уклониться, сбросить с себя оковы сладкого морока, встать, но плечо резанула острая боль, и она снова потеряла сознание.

Сириус вздрогнул, застигнутый врасплох неожиданным видением. Снейп посмеялся бы над состряпанной им на скорую руку пародией на зелье поиска — парами зловонной субстанции было проще отравить кого-нибудь, нежели отыскать пропажу. Однако побочный эффект все же оставался — Тхури была жива, она пыталась бороться. И рядом с ней неотлучно кто-то находился.

— Не похоже на плен, о ней заботятся, — задумчиво проговорил Мелькор, выслушав его рассказ. — Мы перевернули всю Арду. Ее хорошо прячут, но зачем? Вчера у них были все возможности пленить меня, если в этом состоит их цель.

Сириуса беспокоило другое.

— Она ранена. Не похоже на методы валар. Там, в пустоте, они произвели на меня впечатление блаженных идеалистов. Если бы они и попытались склонить Тхури на свою сторону, они бы действовали мягко, через убеждение, а не пытались причинить ей боль… Какой я глупец, что сразу не провел ритуал принятия в род!

— Это бы окончательно сделало ее твоей дочерью, — подтвердил Мелькор. — Наследница Блэков по крови и по магии. Ты бы мог попытаться связаться с ней.

— Когда Тхури вернется, возьмемся за легиллименцию всерьез, — пообещал Сириус. — И амулеты. Мы должны научиться делать амулеты. У Вальбурги все шкатулки были закрыты разными оберегами, а я никогда не интересовался, не носил, терял или выменивал на маггловскую чепуху то, что она мне давала… — он несчастно вздохнул. — Неужели я и правда был таким паршивым сыном?

— Если вернется, — Мелькор никогда не стремился подсластить пилюлю, предпочитая смотреть на жизнь с мрачным реализмом. — И если вернется прежней.

Сириус не знал, сколько времени прошло с исчезновения Тхури — шел ли счет на дни или на месяцы, — но на Утумно опустился нерассеиваемый мрак. Мелькор с головой ушел в свои исследования, и творения его приобретали все более уродливый и устрашающий облик. Сириус, будто вернувшись во времени в далекое лето девяносто третьего, бродил по полям и лесам в облике собаки, тщетно надеясь найти знакомые следы. Гоблины, чувствуя разлад между хозяевами, совершенно отбились от рук, подчиняясь только огненному бичу Готмога.

— Теперь мы по праву можем называться Черной крепостью, — мрачно шутил Сириус, хотя внутри ему было совсем не до смеха.

Ровным счетом ничего радостного в их жизни не происходило, пока неожиданно не сменился ветер.

Сириус в усталой задумчивости сидел на холодном камне и любовался сиянием северного светильника, что валар установили неподалеку от их крепости, разумеется, не зная, какую сослужили им службу. Его брат-близнец располагался на юге — прежде Сириус не упустил бы возможности полюбоваться на его мягкий рассеянный свет, но сейчас настроения на прогулки у него не было.

Даже Унголиант была им недовольна: энергии его патронуса едва хватало, чтобы ненадолго погасить ее голод. Хорошо хоть Мелькор не позволял себе излишней сентиментальности — его патронус хоть и не имел телесной формы, по силе был способен поддерживать акромантула вдвое дольше.

— Я знаю, что ты где-то здесь, — вдруг раздался за спиной доселе незнакомый голос. — Тхурингветиль сказала, что ты будешь приходить на то место, где когда-то нарек ей имя.

Сириус порывисто вскочил на ноги и обернулся, не снимая чар невидимости. Перед ним стоял юноша — по земным меркам, его можно было назвать ровесником Тхури. Высокий, смуглый, с длинными волосами мягкого шоколадного цвета, он чем-то напомнил Сириусу Крауча-младшего — вот только взгляд у его нового знакомого был куда спокойнее и уравновешеннее. Впрочем, юноша волновался, хоть и старался этого не выдавать.

— Тхури только недавно смогла нормально говорить, — сбивчиво рассказывал он. — Моя подруга нашла ее в лесу. Моя подруга — она целительница. Она ученица валиэ Эстэ. Мы знали, что если Тхури найдут, ей не поздоровится. Вала Тулкас сказал, что любое создание врага будет предано суду и уничтожено. Мы прятали ее.

Сириус понимал, что рискует, но слова юного майя слишком его взволновали, чтобы и дальше хранить невозмутимое молчание. Он отвел часть чар.

— Что с ней произошло?

Юноша смотрел на него с нескрываемым любопытством.

— Ты не такой, как о тебе рассказывают в Альмарене. Одна из учениц валиэ Йаванны описывала тебя, как великана ростом до небес, с головой, увенчанной грозовыми тучами, и пламенем в глазах. Мне показалось, кроме меня, никто не воспринял ее слова, как преувеличение.

Сириус не смог сдержать улыбки — после новости о том, что Тхури в порядке, жизнь будто вновь заиграла яркими красками.

— Вижу, ты принял меня за Мелькора. Ты ошибся. Я друг Мелькора и я… — он все же решился это произнести, — Тхурингветиль — моя дочь.

Глаза майя расширились от удивления.

— Тогда представляю, что вы места себе не находили от беспокойства. В какой-то момент мы думали, что не справимся своими силами. Моя подруга, ее зовут Мелиан, вообще-то состоит в услужении у валиэ Ваны. Но иногда валиэ Эстэ обращается к ней за помощью. Она думает, у Мелиан дар, который надо развивать. Валиэ научила ее плести исцеляющие чары, и когда Мелиан нашла Тхури в лесу, она сочла это знаком судьбы.

— Что за болезнь поразила ее? — глухо спросил Сириус. — Я был на том месте, где все случилось, но не смог распознать…

— Неудачное перевоплощение, я полагаю, — ответил юноша. — Тхурингветиль тайно тренировалась. Хотела научиться обращаться в странного зверя и произвести на вас впечатление. В результате, она не справилась с силой этой магии и застряла между двумя обликами. Даже Мелиан с трудом смогла ее расколдовать, мы уже начинали задумываться о том, чтобы во всем признаться валиэ Эстэ.

Сириус не знал, то ли ему ужасаться безрассудству Тхури, то ли восхищаться изобретательностью ее нежданных спасителей.

— Значит, валар неизвестно о том, что вы провернули под самым их носом? — сейчас он остановил свой выбор на втором варианте. — Это заслуживает уважения.

— Мелиан часто бродит по Арде, в Альмарене все уже привыкли к ее долгим отлучкам, — сообщил юноша. — Когда проснутся дети Илюватора, она планирует окончательно сюда переселиться. Вы ведь уже видели ее чудесных птиц?

Сириус, несомненно, их видел — и смог удостовериться в том, что сие прекрасное творение пользуется особенной популярностью среди их гоблинов, открывавших для себя прелести организованной охоты.

— А что насчет тебя? — спросил он. — Кто ты такой?

— Меня зовут Майрон, — представился юноша. — Я ученик валы Ауле, — он тут же помрачнел. — Но я не должен обсуждать это с врагом.

— Совершенно правильно, — усмехнулся Сириус, сообразив, что познакомился, наконец, с тем, кому они обязаны фактом существования Утумно. — Но ты разве видишь хоть один повод для того, чтобы нам враждовать? Ты спас жизнь моей дочери. Я перед тобой в неоплатном долгу.

— Я не мог позволить ей погибнуть, — удивленно возразил Майрон. — Теперь она выздоравливает и хочет как можно скорее вернуться домой. Вот только она еще очень слаба.

— Я приду, чтобы забрать ее, — решительно отозвался Сириус. — Или… лучше, пусть придет Мелькор. Где бы ни находился ваш Альмарен, мне там появляться заказано. И ты, парень, принесешь мне непреложный обет в том, что никому не расскажешь о том, что мы встречались.

— Только не Мелькор, — быстро отозвался Майрон. — Валар… они очень злы на него за тот случай с валараукар. Они опасаются, что он может разрушить то, что они с таким трудом создавали в Арде. Сейчас все думают, что вы отступили, скрылись за Стенами Ночи. Они не могут найти ваш дом, и Тхурингветиль даже нам не сказала, где он находится.

— Умница, — Сириус невольно улыбнулся, полный гордости за девушку.

— Пусть и дальше валар думают, что вы оставили Арду, — продолжал Майрон. — Они никогда не позволят вам жить спокойно. Вала Манвэ был очень обеспокоен словами врага о том, что он намерен властвовать над Ардой. И если то немногое, что согласилась поведать нам Тхури, правда, и вам служат неведомые первоначальному замыслу существа, лучше бы им и дальше оставаться в тени.

Сириус нетерпеливо мотнул головой.

— Однажды я уже позволил запереть себя в четырех стенах из соображений ложной безопасности, — сказал он. — Больше этого не повторится. Но я не допущу, чтобы Тхурингветиль оказалась в эпицентре этой бури. Кто-то из вас сможет привести ее сюда? Ты или твоя подруга?

— Я не отпущу Мелиан на встречу с врагом, — автоматически возразил Майрон и смутился. — Я приведу Тхури. Вы будете ждать нас здесь?

— Когда? — коротко отозвался Сириус, хотя внутри все клокотало от нетерпения.

— Сегодня вала Ауле меня не хватится, — ответил Майрон. — В последнее время он весьма занят, почти все свое время посвящает тому, что называет главным творением своей жизни. Если отговориться поручением моей валиэ, мне удастся, не вызывая подозрений, покинуть кузницу, — он улыбнулся. — Так мы договорились?

— Почти, — Сириус вернул ему кривоватую ухмылку. — Ты забыл о непреложном обете, мальчик мой. Может, Тхури ты теперь и приятель, но пока ты так свободно используешь в своей речи слово “враг”, я тебе безоговорочно доверять не обязан. С врагами я не договариваюсь.

1.12

— Твоя дочь — уникальное создание, — насмешливо хмыкнул Мелькор, выслушав рассказ Сириуса во всех подробностях. — Как по-твоему, пережитое не помешает ей в будущем полноценно превращаться? Летучая мышь легко проникнет туда, где собака вызовет ненужные подозрения.

— Ты издеваешься? — возмутился Сириус. — Тхури чуть было не погибла, и это все, что тебя волнует?

— Об остальном пока рано судить, — пожал плечами Мелькор. — Я намеренно не спрашиваю тебя о Майроне, хотя определенно вижу в болезни Тхурингветиль немало полезных для нас последствий.

— Сделаю вид, что не слышал последней фразы, — вздернул подбородок Сириус, но не удержался и добавил: — А вот твоей репутации среди майар можно позавидовать. Прямо усовершенствованная версия лорда Волдеморта. Еще немного, и они начнут бояться произносить твое имя.

— Эта чепуха меня не волнует, — безразлично отмахнулся Мелькор. — Ты пропускаешь главное в словах Майрона. Над чем это работает Ауле? Что еще за загадочное творение?

— Сомневаюсь, что оно включено в замысел, иначе ему не пришло бы действовать скрытно, — нахмурился Сириус. — Думаешь, он, сам того не зная, решил последовать нашему примеру?

— Я думаю о многом, — уклончиво ответил Мелькор. — В частности, о том, что после таких случайных оговорок не стал бы верить ни единому слову Майрона. Ты правильно сделал, что заставил его принести непреложный обет, — он помолчал. — Если, конечно, они не рассчитывали на что-то подобное.

— Из твоих слов я понял, что Ауле — человек ремесла, физического труда, — возразил Сириус. — Не думаю, что он додумался бы послать к нам шпиона.

— Ауле не единственный вала на Альмарене, — усмехнулся Мелькор. — Он и сам по себе не так прост, как может показаться. Но еще меньше я бы доверял его супруге, Йаванне. У нее нет причин питать ко мне теплые чувства. Особенно когда она увидит это, — и он с сомнением обернулся на толстые черные стебли довольно недружелюбного растения, побочного продукта эксперимента, в котором друзья пытались вывести хотя бы однолетнюю мандрагору. — Растения, животный мир — ее вотчина, а в наших творениях она явно усмотрит вызов ее авторитету.

— Ей никогда не сломать наш Фиделиус, — примирительно проговорил Сириус. — Я, может, и не самый лучший из Блэков, но талант к ритуалам у нас в крови. Особняк Блэков пережил много поколений наших врагов, и нет такой силы, которая могла бы смести Утумно с лица земли. Поверь мне, крепость будет стоять вечно.

За время своей болезни Тхурингветиль сильно похудела и побледнела, сейчас напоминая Сириусу вампира, которого профессор Слагхорн как-то осмелился привести в Хогвартс. Его лично на ту рождественскую вечеринку, разумеется, никто не приглашал, но Джеймс не мог отказаться от безумной затеи проследить за Лили и, конечно, нуждался в компании.

— Сириус! — с радостным криком она повисла у него на шее, и он подумал, что обзавелся еще одним счастливым воспоминанием для Унголиант.

— Ну ты и заставила нас поволноваться, — все-таки его голос дрогнул, не сумев скрыть нахлынувших чувств. — Мелькор чуть было войну тут не устроил. Гоблины твои скучают.

— Я так хочу домой, — искренне прошептала Тхурингветиль. — У Мелиан, конечно, хорошо, но я скучала по вам, все время скучала.

— Как тебе только пришло в голову осваивать анимагию самостоятельно, не посоветовавшись с нами, — начало было возмущенно выговаривать Сириус, но тут же осекся и только махнул рукой: — Хотя кто бы говорил. Что за безответственными болванами мы были…

Майрон стоял чуть поодаль и с любопытством прислушивался к их разговору. Сириус пристально посмотрел на юношу, вспомнив о подозрениях Мелькора. Лично ему этот бестолковый мальчишка не казался таким уж опасным, хотя — и тут он снова досадливо поморщился от внезапно напомнивших о себе разочарований прошлого — в свое время, он и Питера просмотрел.

— Я сказал и повторю, — обратился он к Майрону, — мы бесконечно обязаны тебе и твоей подруге за спасение Тхури. Мелькор передавал вам свою благодарность.

Майрон кивнул, а затем как-то неуверенно спросил:

— А сам он… сам он где?

— Повсюду, — закатил глаза Сириус — приятель его и дня не мог усидеть на месте. — А что, ты так хотел с ним познакомиться?

— Нет, — слишком быстро отреагировал Майрон. — Это лишнее. Мы помогли вам, чтобы избежать несправедливости, но это не делает нас союзниками.

— Ты прав, — размеренно кивнул Сириус. — Дружба дружбой, а служба службой, как говорится. Я дам вам с Тхури время попрощаться, ведь больше вы не увидитесь.

Тхури бросила на него короткий пронзительный взгляд и, точно поняв его цели, ничего не ответила, а лишь печально кивнула. Майрон же явно был застигнут врасплох.

— Но… мы с Мелиан не всегда пребываем на Альмарене. Я думал, мы могли бы…

— Нет, — остановил его Сириус. — Не могли бы. Мы в Арде на полулегальном положении. Мелькора вы открыто называете врагом, кем станете считать меня — ведомо одной судьбе. Я не поставлю на кон безопасность своей единственной дочери.

Он покосился на ошеломленную таким заявление Тхурингветиль. Надо отдать ей должное, держать лицо девушка умела отменно, и ничем не выдала своего изумления перед Майроном.

-У вас есть несколько минут, — роль сурового родителя, эдакой реинкарнации Сигнуса Блэка Сириус доиграл до конца. — Потом мы расстанемся и забудем о существовании друг друга.

Тхурингветиль хранила молчание, пока они не шагнули на тенистую тропу, что вела к восточным воротам Утумно.

— Ты назвал меня дочерью, — заметила она, наконец. — Это для того, чтобы запутать Майрона?

— Не только, — усмехнулся Сириус. — Напротив, я был с ним даже слишком честен. Я хочу ввести тебя в род по всем правилам. Ты будешь моей наследницей по крови и магии. Ты и так выглядишь, как настоящая Блэк, нынешнее положение дел становится неприличным.

— Но это же невероятно… и потрясающе, — в порыве чувств Тхури сжала его руку. — И у нас будет все, как в твоем прежнем мире? С гобеленом… и родословной… и традициями?

— Все, что мне удастся вспомнить, — Сириус с облегчением рассмеялся, увидев ее реакцию. — Отчего-то мне кажется, даже моя скандальная матушка была бы очень довольна, познакомившись с тобой, — уже серьезнее он добавил: — После того, что случилось, я понял, что не могу снова тебя потерять. Ты особенная, Тхури. Вы с Мелькором вернули мне смысл жизни, когда я уже и не чаял вновь его обрести, — он улыбнулся: — Дело не только в том, что ты моя майэ, мне бы и в голову не пришло предложить что-то подобное Унголиант.

Тхури кивнула с какой-то странной торжественностью.

— Знаешь, — заговорщически проговорила она, — я ведь обманула Майрона. Я пришла в себя намного раньше, чем думали они с Мелиан. Когда я поняла, что оказалась у валар, я вспомнила все, чему ты меня учил. Как закрывать свое сознание, чтобы никто не мог прочитать мои мысли. И когда пришла та женщина, она действительно поверила в то, что я без сознания и почти что умираю.

Сириус замер, настороженно глядя на дочь:

— Что это значит? Какая еще женщина?

— Майрон не сказал тебе всей правды, — пояснила Тхури. — Он и представить себе не может, что я знаю. Они называли ее валиэ Эстэ. Я притворялась, думала, что на это уйдет вся моя магия, но я слышала их разговор от первого до последнего слова. Они действительно не друзья нам. И они замышляют что-то против Мелькора.

На мгновение Сириусу почудилось, что к горлу его подступает дурнота.

— Тебя видели валар? — хрипло проговорил он.

— Только она одна, — покачала головой Тхури. — Она положила руку мне на голову и попыталась посмотреть на мои мысли своими глазами. — И тогда я стала посылать ей выдуманные картинки. Мрак, и болота, и ту тьму и льды на севере, что мы видели до того случая, помнишь? Она ничего не узнала от меня об Утумно. И сказала им, что я несчастное дитя, отмеченное перстом рока. У нее было видение…

— Видение? — Сириус беззвучно выругался. — Только второй Трелони нам не хватало! Что еще за видение?

— Она не сказала им всего, — расстроенно сообщила Тхури. — Но там были корабли, уплывающие по морю белые корабли, и я смотрела им вслед, стоя по правую руку от того, кого они называют врагом.

— Мелькора? — нахмурился Сириус. — Для того видения не нужно быть провидцем, она ведь знала, что вы связаны.

— Валиэ Эстэ не знала, кто был тем врагом, — покачала головой Тхури. — Она не могла разглядеть его лица, только исходящую от него тьму. Думаю, отец, — это слово она произнесла так осторожно, словно от него с гор могла сойти лавина, — им мог быть и ты.

Сириус устало вздохнул. Интуиция его не подводила: жизнь уже не могла быть столь же беззаботной, как прежде, когда Арда принадлежала только им.

— Стоило умереть, чтобы все же исполнить мечту Вальбурги и заделаться черным магом, от которого все кругом трепещут, — иронично процедил он. — Ты умница, Тхури. Времени даром не теряла, выяснила то, до чего мне за целую вечность не докопаться, — помолчав, он добавил: — Белла бы тобой тоже гордилась.

— Белла? — переспросила Тхурингветиль. — Это еще кто?

— Твоя двоюродная тетка, — ответил Сириус. — Вы с ней похожи, мне даже иногда не по себе становится. Такой, как ты сейчас, она была сразу по окончанию школы.

Тхурингветиль заинтересованно подалась вперед.

— Расскажи, какой она была?

Сириус криво ухмыльнулся. Что он мог ответить, когда Тхури так нетерпеливо ждала прекрасной истории о могущественной и очаровательной волшебнице, о которой и по прошествии лет отец вспоминает с улыбкой? Стоило ли продолжать волочить за собой груз прошлого, следовало ли трагедиям Лонгботтомов, Маккиннонов, старших Поттеров и десятков других безвинно погибших семейств заново звучать под этим безоблачно лазурным небом, омрачая ослепительный свет, рассеянно искрящийся над Ардой?

— Дерзкой и не умеющей проигрывать, — ответил он, аккуратно подбирая слова. — С неистощим запасом внутренних сил. Всегда смеялась в лицо опасностям и могла выдержать все, что угодно. Любая неурядица, положение, когда другой бы сломался и сдался — Белла же раз за разом поднималась, собирала себя из пепла и шла дальше. Никогда не боялась начинать сначала.

Тхуренгветиль смотрела на него во все глаза.

— Но я ведь совсем не такая, — растерянно проговорила она. — Я не сделала ничего особенного.

— Но и жизнь у тебя совсем не похожа на жизнь Беллы, — откликнулся Сириус с неподдельной благодарностью судьбе. — И это прекрасно.

— А она была счастлива? — подозрительно поинтересовалась Тхури. — Когда ты говоришь о ней, у тебя странное выражение лица.

— Просто все это было слишком давно и будто не со мной, — нашелся с ответом Сириус. — Белла… Да, пожалуй, она была счастлива. По крайней мере, было в ее жизни нечто, во что она по-настоящему верила. После Азкабана могу заверить: это самое главное…

До дома они шли в молчании, которое, как ни странно, оказалось красноречивее любых слов.

1.13

Черная летучая мышь с тронутыми багровыми отблесками краешками крыльев сделала несколько кругов под сводами зала и приземлилась, на лету превращаясь в радостно улыбающуюся девушку.

— Ну как? — хотя главным экспертом по анимагии в их компании выступал Сириус, ждала она одобрения именно со стороны Мелькора, глядя на него в умоляющем ожидании.

— Технически безупречно, — к ее вящей радости, оценил Мелькор. — Вот только у валар теперь возникнут вопросы, откуда ты могла узнать о существовании такого зверя.

— Валиэ Эстэ не видела меня в этом образе, — успокоила его Тхурингветиль. — Я превращалась, только если оставалась одна. Мои силы так восстанавливались намного быстрее.

— Это правда, — подтвердил Сириус. — Когда меня окружали дементоры, я тоже становился собакой. У животных намного меньше мыслей и эмоций, из них неинтересно тянуть жизненные силы.

— Расскажи об острове, на котором тебя держали, — попросил Мелькор. — Ты уверена, что это не Фиделиус?

— Ни в коем случае, я бы узнала наши чары, — качнула головой Тхури. — Понятия не имею, как они его спрятали, но чувства он вызывает странные. Как будто он здесь — и в то же время, невероятно далеко.

— Знаете, что он мне напомнил? — сказал Сириус. — Авалон. Мифический остров из древних легенд. Местообитание ши и великих волшебников тех времен, когда в Британии только зарождалась магия. Думаю, так работает их остаточная память. Они не помнят своего прошлого, но иногда особенно сильные образы будто прорываются сквозь завесу. Как голоса сквозь арку смерти.

— Звучит страшно, — поежилась Тхури. — И остров этот временами внушает ужас. Знаете, там все счастливы. Абсолютно все и всегда. По крайней мере, так выглядит со стороны. А втайне они плетут интриги друг против друга и сами же себя за это ненавидят. Валиэ Эстэ и ее муж, а также его брат и сестра — на одной стороне. Они не хотят открытой войны с нами. Валиэ позволила Мелиан лечить меня, сказала, что их долг — оказывать помощь и приносить исцеление, а не выступать в роли судей. Она запретила Мелиан рассказывать обо мне валиэ Ване, которой та служит.

— Разумеется, — понимающе кивнул Мелькор. — Вана — младшая сестра Йаванны. А что за дела у них с Майроном?

— Майрон потом рассказывал эту историю Мелиан, а я все слышала, — начала Тхури. — Валиэ Эстэ однажды навещала валиэ Йаванну в ее чертогах, а вала Ауле послал туда Майрона с поручением. Он ему очень доверяет, считает самым способным из всех своих майар. Майрон этим ужасно гордится, хотя Мелиан ему советует не задирать нос. Так получилось, что между валиэ Эстэ и Майроном завязался разговор. Он сначала старался держаться тише воды, ниже травы, и тогда валиэ посмеялась над тем, что майар мало чем отличаются друг от друга и способны только бездумно исполнять приказы, и на что им тогда такие помощники. Майрон ужасно оскорбился и, похоже, наговорил ей лишнего. Она его запомнила, а через какое-то время пригласила в их чертоги. И предложила встать на их сторону. Против тебя.

— А я-то здесь причем? — искренне изумился Мелькор. — Они думают, что могут противопоставить мне этого мальчишку?

— Майрон умеет управляться с огнем, металлом и камнем, — возразила Тхури. — Они думают, что он может совладать с валараукар. Но его задача намного сложнее. Они хотят, чтобы ты ему доверял. И чтобы со временем он усыпил твою бдительность и помог от тебя избавиться. А сам, в случае необходимости, занял твое место. Феантури догадываются о том, что валараукар — не единственные, кто станет сражаться за тебя. Они не хотят гибели творений, что пришли в этот мир, но хотят, чтобы ими управлял кто-то от них зависимый. И валиэ Эстэ пообещала Майрону, что лично позаботится о его безопасности в том случае, если другие валар смогут тебя пленить.

— Вот как, — Мелькор усмехнулся. — Они даже не подозревают, как много вызвались дать ему. Кто еще из майар мог рассчитывать подняться так высоко?

— Только не Майрон, — удивила их Тхурингветиль. — Тогда он отказался от предложения Эстэ. И когда валиэ повторила свое предложение, спасая мне жизнь, ответа он так и не дал.

— Напрасно, — покачал головой Мелькор. — И глупо. Теперь я вижу, что он не годится нам в помощники. В нем совершенно нет деловой жилки, одно сплошное благородство.

— Время это исправит, — хмыкнул Сириус. — Но я не позволю привадить в Утумно крысу, пусть даже и с тонкой душевной организацией. Что бы ты ни задумал, не допущу сюда этого кузнеца.

— И все же, ты сделал все для того, чтобы он вернулся, — на губах Мелькора змеилась предвкушающая улыбка. — Если в Альмарене все так, как описывает Тхури, это недоразумение природы недолго будет танцевать под дудочку Ауле и Феантури. Он придет к нам сам. И тогда мы решим, как можно использовать предложение Эстэ.

— Есть еще кое-что, мне не совсем понятное, — призналась Тхурингветиль. — На Альмарене я колдовала, постоянно преодолевая сопротивление незнакомой силы. Тогда я решила, что все еще слаба после превращения, но здесь, дома я чувствую себя совсем по-другому, — она замялась, неуверенная в правильности своей догадки. — Мне не нравятся эти светильники, что появились в Арде. Их магия велика, но я не понимаю источника этого света.

— Ты опережаешь мои вопросы, — хмыкнул Мелькор. — Эстэ что-нибудь говорила о них?

— Ни слова, — покачала головой Тхури. — Валиэ Эстэ не имеет отношения к их созданию. Зато Майрон знает больше, чем показывает. Ведь их отковал его вала, наполнила светом валиэ Варда, а благословил, — она посмотрела на Мелькора, — твой брат.

— Там, где замешан мой брат, не стоит ожидать хорошего для нас, — бескомпромиссно отрезал Мелькор. — Мы должны выяснить, что стоит за этой задумкой. Я не позволю валар играть в игры за моей спиной.

Гоблины встретили свою принцессу с нехарактерной для этих существ теплотой. Сириусу даже на миг подумалось, что они поддаются перевоспитанию.

— Начинаю верить в твои фантастические истории о волшебном банке и гоблинском лобби в Визенгамоте, — подметил Мелькор, наблюдая за ними. — Большой прогресс для тварей, в первые дни существования пожиравших слабых представителей своего рода.

— Гоблины прошли долгий путь, прежде чем принялись требовать для себя волшебные палочки, — подтвердил Сириус. — Сколько же мы в школе зубрили об их бесконечных восстаниях… Я охотно представляю их во времена королевы Маб и первых волшебников. Полчища едва выбравшихся из своих пещер дикарей, ненавидящих солнце. В войнах с ними не существовало правил, — он подозрительно посмотрел на маленького гоблина, ближе других сидевшего к беззаботной Тхурингветиль. — Помню даже кривое ржавое оружие, с которым они выходили в сражения, в музее Хогсмида до сих пор представлено несколько экземпляров. Они тогда обстреливали Хогвартс из катапульты, хотя я так и не понял, на что им сдался замок, — он еще немного подумал. — Их можно научить ковать.

— Их можно научить многому, — согласился Мелькор. — Они на редкость хорошо управляются с волшебными растениями. То, что любой из нас ненавидит.

— Некоторые матушкины уроки останутся со мной навсегда, — с притворной скорбью признался Сириус. — Ты ведь понимаешь, что скоро нам станет тесно. Нужна новая крепость, такая же надежная.

— Возможно, ближе к морю, — решил Мелькор. — Перебросим туда некоторых существ из озера, иначе скоро оно станет непригодно для жизни. И, конечно, часть валараукар.

— Ну а что с Майроном? — вернулся Сириус к беспокоящему его вопросу. — Честно говоря, я за него беспокоюсь. Он не показался мне таким уж плохим. Напомнил кое-кого… из прошлого. Друга моего брата. Тот, правда, плохо кончил. Чуть было не захватил с собой на тот свет моего крестника.

— Давно пора перестать удивляться тому, как богата была твоя жизнь на разного рода безумцев, — закатил глаза Мелькор. — Майрон пока необходим. Я не забыл того, что Тхурингветиль говорила о Великих светильниках. Я сам им займусь.

1.14

Сириус давно пришел к выводу о том, что его появление в этой вселенной стало для Мелькора настоящим подарком — пусть тот никогда бы этого и не признал. Его другу — что неуловимо роднило его с Джеймсом — требовалась свита, что будет, затаив дыхание, наблюдать за тем, насколько он восхитителен. Именно эта роль была возложена на Сириуса, когда, скрытый по привычке чарами невидимости, он отправился сопровождать Мелькора на предыдущее место встречи с Майроном.

— С чего ты вообще взял, что найдешь его там? — ворчал он. Время, что они потратят на эту вылазку, можно было провести с пользой: например, продолжить обучать Тхури вызывать патронуса. Как и некогда Белле, ей эта магия категорически не давалась. — Разве он не должен неотлучно находиться при Ауле?

— После твоего напутствия? — Мелькор насмешливо изогнул бровь. — О, тогда я буду ужасно разочарован.

— В те минуты, когда ты оказываешься прав, мне хочется тебя убить, — процедил Сириус. Даже издалека он узнал Майрона, сидевшего теперь на тех же камнях, что и в прошлый раз он сам.

— То есть, практически постоянно? — усмехнулся Мелькор. — Не выдавай своего присутствия. Пусть считает, что я пришел сюда один.

— Думаешь, так на него легче будет влиять? — прищурился Сириус.

— Думаю, что за ним могут следить, — покачал головой Мелькор. — Что бы ни случилось, не вздумай бросаться мне на выручку. Я то знаю, чего от тебя ожидать.

Вздохнув, Сириус занял удобный наблюдательный пост, откуда ему хорошо было слышно все, происходящее у камней. Мелькор неторопливо поднялся выше и остановился в отдалении, пока Майрон не почувствовал на себе его пристальный взгляд. Нервно оглянувшись, юноша тот же вскочил на ноги.

— Ты! — выпалил он, явно не зная, как реагировать на встречу с тем, кто вызывал в нем такое неукротимое любопытство. — Я… я думал, что Сириус… — он осекся и спросил уже спокойнее: — Как Тхури?

Мелькор выдержал издевательскую паузу.

— Пережила вашу трогательную заботу и опеку. Я полагал, коль скоро обе стороны признали отсутствие взаимных обязательств, ее судьба больше не должна тебя заботить.

Майрон заметно побледнел — Сириус, признаться, и сам ненавидел беседовать с Мелькором в таком настроении.

— Чтобы ты знал, — все же набрался наглости заявить он, — секреты Альмарена ей неизвестны. Все это время она не покидала покоев Мелиан, а она умеет плести чары, пробиться через которые не сможешь даже ты, после того, как растерял свое могущество.

Мелькор кивнул, будто отмечая для себя некую полезную информацию.

— С твоей стороны весьма предусмотрительно раскрывать мне сильные стороны стороны ваших союзников, благодарю. Что до последнего твоего заявления — на чем же оно основано, позволь узнать? Возможно, ты считаешь, что мог бы противостоять мне в поединке?

— Вала Манве говорил о том, что великую силу, данную тебе Эру, ты растратил в неистовом желании властвовать над Ардой, — прищурился Майрон. — Ведь ты трусливо бежал от сражения с валой Тулкасом. Но я не собираюсь с тобой биться и давать повод причинять новые разрушения Арде. Я уже говорил Сириусу: где бы вы ни скрывались, оставайтесь там и не провоцируйте их дальше.

— Так ты сейчас выступаешь, как посланник валар? — развеселился Мелькор. — Или как верный друг, пришедший с советом исключительно по доброте душевной?

— Ни то, ни другое, — безрассудной смелости Майрону явно было не занимать — теперь Сириус охотно верил, что тот и в самом деле отказал валиэ Эстэ в ее просьбе. — Я лишь хочу, чтобы мир оставался в равновесии!

— И веришь, что валар могут сохранить его? — с притворной заботой поинтересовался Мелькор. — Превратить всю Арду в подобие Альмарена и населить его безвольными, неспособными к независимым суждениям существами?

— Ты неспособен увидеть красоту в порядке и гармонии, — высокомерно ответил Майрон. — Валар не случайно говорили, что ты способен только разрушать. Твои балроги недавно стали причиной страшных пожаров, уничтожая творения моей госпожи Йаванны!

— Верно, — лениво отозвался Мелькор. — Готмог, их предводитель, очень серьезно воспринял исчезновение Тхурингветиль. Отсутствуй она дольше — и, возможно, даже я не смог бы запретить им… выразить свое беспокойство, — он неспешно прошелся к обрыву. — Валараукар — удивительная и весьма одаренная магическая раса, мы предполагаем — прародители драконов из параллельных миров. Мы живем бок о бок с ними с самого сотворения Арды, однако дом наш являет собой вовсе не груды пепла. Остается задуматься: балроги ли непригодны для существования в Арде или же Арда недостаточно совершенна для всех созданий, ее населяющих?

Майрон не выглядел убежденным, но все же не удержался от любопытства.

— От Тхури мне известно имя Готмога. Не думал, правда, что она назовет своим другом балрога… — он помолчал, будто собираясь с силами для следующего вопроса: — Ты снова говоришь о других мирах, как тогда, во время песни айнур. Но ведь все слышали, как Эру отверг саму возможность того, что твои догадки могут быть правдивы.

— Оставляю за собой право не соглашаться с мнением Эру, — рассмеялся Мелькор. — Если он так всемогущ, как утверждает, а я представляю собой угрозу благополучию Арды, он мог бы повергнуть меня в небытие одной своей волей, однако, как видишь, я все еще здесь, невзирая на все козни валар. Лично меня это наводит на мысль о том, что есть некто сильнее Эру, кому мое существование нисколько не мешает, но ты можешь попытаться придумать более убедительное объяснение.

— Кто такой Сириус? — тихо спросил Майрон. — Его не было среди валар во время песни, он не спускался с нами в Арду, однако он говорит странные вещи, называет Тхури своей дочерью, словно это он ее сотворил. Но ведь это невозможно. Ты встретил его во время своих прогулок по пустоте, верно? Он какой-то могущественный дух?

Мелькор усмехнулся.

— А кем он показался тебе?

— Он похож на валар, — впервые в глазах Майрона мелькнуло нечто, похожее на ужас, — и одновременно не похож. На тебя, пожалуй, больше, чем на остальных. Он говорит и делает невозможные вещи. Мне казалось, его взгляд пронзает самые мои мысли. Он напоминает существо, древнее всех нас на целую вечность…

Сириус поежился — хотелось бы взглянуть на того, кто на земле даст ему такую характеристику.

— Однако, мне любопытно, — сверкнул глазами Мелькор, — чего ради лучший мастеровой Ауле оставил свою кузницу и посетил пользующиеся недоброй славой земли? Неужели только ради бесед с врагом?

Майрон дернулся, будто застигнутый на месте преступления.

— Больше я здесь не появлюсь. Я лишь хотел убедиться в том, что у Тхури все в порядке.

— Глубоко впечатляет такая привязанность, — насмешливо отозвался Мелькор. — А вот я, к твоему сведению, намерен бывать здесь как можно чаще. Слишком уж меня интересует природа этих странных приспособлений, — и он устремил свой взгляд на словно выточенный из хрустального столпа Иллуин.

— Мне нет до этого никакого дела, — вздернул подбородок Майрон. — Ты ничего не сможешь сделать против создания моих учителей.

— Я? — Мелькор недоуменно изогнул бровь. — И в мыслях не было. Если мы лишимся этих уникальных творений, что же, в конце концов, будет освещать ваш Авалон?

Майрон, твердо намеренный гордо удалиться, ничем не выказав, как его заинтересовали слова врага, споткнулся на ровном месте. И только Сириус, внимательно наблюдавший за юношей, заметил, в каком глубоком изумлении исказилось его красивое лицо.

1.15

Майрон довольно долго сопротивлялся, прежде чем решился нарушить данное самому себе слово. Оповещающие чары Сириуса влились в разноголосие просыпающегося ото сна Утумно неожиданно, возвестив, что у камней вновь объявился прежний гость.

Достаточно было внимательно посмотреть на Майрона, чтобы понять: все это время он провел в тягостных размышлениях.

— Как ты посмел читать мои мысли? — устремил он яростный взгляд на Мелькора. — Ты не мог знать об Авалоне! Я никому не рассказывал об этом странном воспоминании!

Мелькор странно улыбнулся.

— В твоих мыслях нет ровным счетом ничего, что могло бы заинтересовать меня, майя. Те из вас, кто представляет собой хоть какую-то ценность, примкнули ко мне еще во время песни творения.

— Тебе меня не обмануть! — возвысил голос Майрон. — Ты знаешь, что это. Мне известно лишь одно слово, а тебе ведомо, что за ним скрывается!

Мелькор пожал плечами.

— Допустим. И ты пришел сюда, надеясь, что я расскажу тебе об этом?

Разумеется, Майрон на такое не рассчитывал, но мелькнувшей в его глазах вспышки надежды скрыть не удалось.

— Поразительная наивность, — Мелькор снова издевательски рассмеялся. — Разве валар не рассказали тебе, что враг их идеального мира ничего не делает просто так?

— Это ты наивен, если думаешь, что я выдам тебе хоть что-то из наших секретов, — прищурился Майрон. — Уверен, твоя ложь того не стоит.

— Ваши секреты? — Мелькор презрительно скривился. — Их можете оставить при себе. Нет, мне нужно нечто другое.

Майрон подозрительно нахмурился, явно озадаченный.

— Мне нужен кузнец, — продолжал Мелькор. — Тот, кто способен изготовить надежное сооружение по чертежу, что я ему предоставлю. Может быть, ты на это и сгодишься, — он с сомнением посмотрел на Майрона. — А может, твой удел — всю свою бесконечную жизнь служить Ауле мальчиком на побегушках.

— Вала Ауле никогда не относился ко мне, как к своему слуге, — снова взорвался в негодовании Майрон. — Он прислушивается к моему мнению! Одному мне он показал свое творение! Никто, даже валиэ Йаванна, не пользуется таким неограниченным его доверием!

— И снова великое творение Ауле, — Мелькор развеселился. — Тебя даже шантажировать неинтересно, Майрон, ты сам выдашь все известные тебе тайны, исключительно по доброй воле. Но я возвращаюсь к своему предложению. Заинтересован?

— Что именно ты хочешь построить? — настороженно спросил Майрон. — Что бы это ни было, не верю, будто ты не можешь создать похожее сам.

— Мне не нужно похожее, — качнул головой Мелькор. — Мне нужен тот, кто умеет обращаться с металлом и камнем. Кто умеет возводить стены, которые сам Ауле не сможет низвергнуть. Мы хотим построить крепость, что станет домом для некоторых наших майар и других существ, что находятся под нашей защитой. Крепость на подступах к морю, неподалеку отсюда, скрытую в горах и пригодную к отражению нападений хоть всего небесного воинства.

— Ты переоцениваешь меня, если считаешь, что я могу такое построить, — возразил Майрон. — И откуда мне знать, что вы не станете использовать эту крепость против валар? Я в этом не участвую.

— Как угодно, — неожиданно миролюбиво согласился Мелькор. — Вероятно, я и вправду ошибся, предполагая, что ты можешь иметь мнение, отличное от того, что говорит и делает Ауле. Тебе даже делает честь подобная преданность, — он ухмыльнулся. — На острове Авалон в древние времена жили волшебники. Там были похоронены правители и маги, имена которых вошли в историю. Спустя тысячи лет их поступки продолжают определять движение мира, а о некоторых говорят с тем же трепетом и пиететом, что вы — об Илюваторе. По некоторым мнениям там жили и фэйри, — тут Мелькор позволил себе улыбнуться. — Я пока что не совсем разобрался, что они все-таки такое. По описаниям книг, о которых рассказывал Сириус — довольно-таки склочные и высокомерные бессмертные существа великолепной внешности, с собственной, ни на что не похожей магией. Я бы сравнил их с проектом перворожденных детей Илюватора. Много лет назад они исчезли из своего мира — по некоторым мнениям, отгородились непроницаемой пеленой — сильнее даже той, на которую, по твоим словам, способна Мелиан. По другим же мнениям, и их меньшинство, волшебники сами их заперли, погрузив в искусственный сон. В один прекрасный день им суждено проснуться, и кто знает, может быть, это произойдет много раньше, чем мы думаем. Конечно, в этот момент им невыгодно обнаружить рядом тех, кто разбирается в их истинной природе.

Сириус с трудом сдерживал порыв от души расхохотаться — если Мелькор к моменту их первой встречи уже успел полностью увериться в своей исключительности, и появление Сириуса воспринял, как очередное подтверждение этой данности, то для Майрона эти слова прозвучали буквально пророческим откровением.

— Но… как… откуда ты… — он путался в словах от волнения. — Почему ты рассказываешь мне об этом? Ведь я отказался вам помогать.

— Не могу удержаться от порыва поделиться новой информацией, — глумливо подметил Мелькор. — А кроме того, полагаю, ты имеешь право знать, что происходит в твоей голове. Надеюсь, тебе хватит ума не идти с этой информацией к валар. Что бы там Манве ни думал о моих возможностях, я все еще один из них. Если ты не можешь верить мне — не следует верить никому.

На этот раз Майрон удалялся даже еще более подавленным, чем в прошлый раз. Сириус уже был готов пожалеть, что рассказал Мелькору об Авалоне. С другой стороны, выводы, к которым они пришли, обсуждая детей Илюватора, оказались неутешительными. Если те, кого в Арде предполагалось назвать эльфами, действительно окажутся пробудившимися ши из древних кельтских легенд, Сириус был готов бить тревогу. Репутация у этих существ и на земле была хуже некуда, и он не сомневался, что те еще попортят им немало крови. Не говоря уже о том, что с подземными расами вроде гоблинов фэйри испокон веков были естественными врагами.

— Майрон пережил неприятное откровение, — заметил Сириус уже дома, пересказывая эту встречу Тхурингветиль. — Пока что верить он отказывается, слишком уж это противоречит тому, чему его учили. Тем сильнее будет потрясение, когда пророчества Мелькора начнут сбываться. Если, конечно, эти встречи окончательно не отвратят его от прогулок по Арде.

— Вряд ли, — не согласилась Тхурингветиль. — Когда дети Илюватора пробудятся, Мелиан хочет оставить Альмарен и спуститься в Арду, чтобы оставаться подле них. То, что открылось ей во время песни творения, очаровало ее. Майрону это не нравится, — он поджала губы. — Совсем не нравится. Он глаз с нее после этого не спустит. А еще остаются вулканы.

— Вулканы? — удивился Сириус. — Не знал, что в Арде есть вулканы.

— Несколько на юге, — подтвердила Тхурингветиль. — Он над ними много работал. Пытался хвастаться Мелиан, но не думаю, что она поняла. Майрон создавал их не по указаниям Ауле. Этим и обратил на себя его внимание. И валиэ Эстэ тоже, — она помолчала. — Напрасно вы думаете, что сможете так просто настроить его против валар. Он к ним привязан. Он их любит. Он любит Альмарен.

— Знаешь, когда-то я очень любил свой дом, — задумчиво проговорил Сириус. — Любил своих немного сумасшедших тетушек, любил своего брата, даже по-своему любил Вальбургу — какой ребенок не любит свою мать? И сейчас, я не перестал их любить. Я просто понял, что любовь слепа, по большей части. И что моя любовь к родителям не обязывает меня повторять все их поступки, если те разрушительны, или ведут ко злу, или ведут к добру, которое не приемлемо для всех.

— И когда ты это понял? — склонила голову набок Тхурингветиль. Рассказы о Блэках она обожала и всякий раз слушала с неподдельным вниманием.

— Когда? — Сириус с горечью хмыкнул. — Наверно, когда Вальбурга дала понять, что ради высшей цели перешагнет через своих детей. Такие высокие жесты могут казаться самопожертвованием и даже особой формой благородства в героических эпосах. В жизни все куда более прозаично. И грязно.

1.16

Готмог был недоволен. С Мелькором он спорить благоразумно не решался — следовательно, всю степень его недовольства предстояло ощутить на себе Сириусу одному.

— Послушай, мне не больше вашего нравится идея жить в этом подобие лаборатории и зоопарка, — примирительно вскинул он руки. — Вам, по крайней мере, досаждают только саламандры. А я вчера с трудом спас ботинки от неизвестного науке отвратительного гибрида с присоской вместо морды. Между прочим, ботинки, что я принес еще из дома. Очень важные для меня ботинки. Они дороги мне, как память. Из магазина мадам Малкин. Хотя покупал, конечно, не я.

Готмога нюансы гардероба Сириуса интересовали мало. Гоблины рода Блэк в Утумно размножились до такой степени, что жителям крепости едва хватало места для нормальной жизни. И хотя Мелькор временно оставил свои генетические эксперименты, сосредоточившись на изменении природы вокруг горы, ситуацию это не спасало.

С трудом успокоив разбушевавшегося балрога, Сириус отправился на поиски друга. Ситуация в Утумно накалялась, и дольше откладывать возведение новой крепости было невозможно — с помощью Майрона или без нее.

— Не видела ли я Мелькора? — Тхурингветиль изобразила непередаваемую гримасу. — Где же ему еще не быть, как возле мерзкого светильника? Здесь каждый, кроме меня, может бродить где угодно, хоть за Вратами Ночи!

— Тхури, тебе хорошо известно, что я думаю о прогулках по Арде, — возразил Сириус. — Даже с твоей анимагической формой. Слишком опасно. Мы с Мелькором, по крайней мере, можем себя защитить, да и на Готмога никто в здравом уме нападать не решится.

— Я могла бы взять с собой Углука, — упрямо возразила Тхурингветиль. — Это несправедливо, что они не могут выйти за границы защитных чар.

— Тхури, только не сейчас, — закатил глаза Сириус. Эта защитница прав гоблинов буквально с ума его сводила требованиями предоставить им больше свободы. По мнению Сириуса же только строгая дисциплина могла сделать из них тех хитроумных и ледяных в своей сдержанности существ из копей под банком Гринготтс, что он еще мог припомнить. — Если мой разговор с Мелькором пройдет удачно, у Углука будут куда более важные дела, чем бесцельно шататься по Арде. И у тебя, кстати, тоже.

— Давно пора, — одобрила Тхури. — Приводи его обратно. Мне не нравится этот свет. Он превращает нормальных людей в идиотов. Ты же видел Майрона.

Посмеиваясь, Сириус отправился по направлению к Иллуину. Мелькор, действительно, бывал там много чаще необходимого и пытался проводить одному ему понятные измерения. Самому Сириусу пока что казалось, что артефакт поглощает куда больше энергии, чем производит, но чем это может грозить им самим, пока не мог и догадываться.

Однако, добраться до пункта назначения ему не позволили. Тень метнулась к нему так стремительно, что Сириус едва успел выхватить палочку и приставить к горлу нападавшего.

Коим, к его глубочайшему удивлению, оказался Майрон.

— Ты в своем уме? — Сириус отступил на шаг, не отводя руки с прицела. — Что ты здесь делаешь?

— Я искал… Мелькора, — похоже, эти слова давались Майрону с трудом. — Или Тхури. Или кого-нибудь из ваших. Все горы здесь обошел. Никто из вас больше не приходит на прежнее место.

Сириус удивился.

— А мы разве уславливались о встрече? Если я правильно понял, вы с Мелькором так ни до чего и не договорились. И для меня будет неожиданностью узнать, что ты вдруг передумал. У меня, знаешь ли, проблема с доверием. Еще после заключения.

— Заключения? — по крайней мере, внимание Майрона удалось переключить на нечто постороннее — так он скорее успокоится и соберется с мыслями.

— Да, тринадцать лет я провел в каменном мешке и кромешной темноте, на острове среди моря, в окружении чудовищ, питающихся моими счастливыми воспоминаниями, — хмыкнул он с горькой иронией. — Потом надоело, и я сбежал.

— Но почему? — поразился Майрон. — Что ты такого сделал?

— Сделал? — Сириус сделал вид, что задумался. — Неправильно выбирал друзей, вероятно. Жизнь так сложно устроена, что для того, чтобы оказаться в подобной ситуации, вовсе необязательно что-то сделать. Или не сделать. Словом, лучше тебе никогда не узнать, — он вздохнул. — Так что там у вас стряслось?

Майрон помолчал, не зная, как лучше подступиться к разговору.

— Я не знаю, что мне делать дальше, — решился, в итоге, он. — Я не могу и дальше учиться у валы Ауле. И уйти мне некуда. И остаться слишком… тяжело. Если я покажу, что я с ним не согласен, они ведь и меня будут считать врагом.

— Вижу, у тебя в голове полный беспорядок, — вздохнул Сириус. — Это как-то связано со знаменитым великим творением валы Ауле, я угадал?

Майрон мрачно кивнул.

— Это не просто творение. Это гномы. Живые существа. Они выглядят, как дети Илюватора, только…

— Я знаю, что такое гномы, — остановил его Сириус. — В параллельном мире они выглядят по-другому, давно деградировали до садовых вредителей. Но в верованиях магглов… так мы называем не волшебников… они занимают важное место. Я был прав, остаточная память все еще работает. Валар не безнадежны.

— Ты видел гномов? — удивленно воззрился на него Майрон. — Но… это ведь означает, что они уже существуют… что вала Ауле не является их создателем!

— Никем твой вала не является, — устало махнул рукой Сириус. — Эта вселенная ведь совсем новая. Это в моей магические потоки постепенно угасают, а магические расы вымирают и уходят в небытие, или же ассимилируются с людьми, если они на такое способны. Здесь жизнь только зарождается, и Ауле нашел способ ускорить этот процесс. Ничего особенного, естественный энергетический обмен между мирами. Возможно, даже объяснимый с точки зрения науки.

Майрон, конечно, не понимал и половины его слов, но уловил главное.

— Но почему тогда Эру утверждает, что эти существа могут существовать лишь как результат его снисхождения? Разве из твоих слов не следует, что они тоже входили в замысел? И как вала Ауле мог своей рукой намереваться их уничтожить? Словно они создания врага, против которых нас предостерегали? Неужели для них нет, в сущности, никакой разницы и так могут поступить с каждым? Даже с нами?

Теперь Сириус начал догадываться, что произошло на Альмарене.

— Ауле продемонстрировал гномов Илюватору и пришелся не ко двору со своей инициативой? И что же они решили?

— Эти семь гномов будут спать, пока не пробудятся… я не знаю, как называть их правильно, — смутился Майрон. — Мелькор говорил мне, а я не верил. А ведь я и сам мог сообразить, что он прав. Еще когда узнал о великих светильниках…

— Что с ними не так? — вцепился в него Сириус. Следовало выяснить это раз и навсегда, пока мальчишка и сам не понимает, что несет. Пожалуй, потом ему следовало поблагодарить Ауле за так удачно предоставленный повод для откровенного разговора.

— Для пробуждения перворожденных детей Эру требуется огромный магический взрыв, — затараторил Майрон. — Это изменит облик всей Арды. Никакие другие творения, наделенные магической силой, при этом не смогут существовать. Светильники — не просто источник света, они накопитель. Когда этой силы будет достаточно, они обрушатся, и дети Илюватора смогут возродиться в обновленной Арде. Я знаю об этом, потому что сам помогал их делать. Я слышал, о чем говорили валар.

Сириус замысловато выругался.

— Я подозревал, что без чертовых фэйри здесь не обошлось! И здесь придется расхлебывать кашу, что заварит эта раса бесполезных вредителей! — он вдруг осекся. — А что, если процесс прервать посредине? Если обрушить эти светильники сейчас? Фэйри не смогут пробудиться? Или недополучат силу и окажутся слабее, чем планировалось? — он пристально посмотрел в глаза Майрону, напрягая все свои легилиментивные способности, чтобы выискать признаки лжи.

Спустя бесконечные минуты ожидания он встряхнул головой.

— Ясно одно, время сейчас работает против нас, — подвел итог Сириус. — Чем дольше медлим мы, тем сильнее становятся фэйри. Поступим следующим образом. Ты сейчас отправишься в крепость Утумно. Не смотри на меня так, узнав ее название, ты поймешь и как ее найти. Расскажешь все Тхури и будете ждать меня и Мелькора. Я попытаюсь сообщить ему эту новость так, чтобы он сразу тебя не убил. А потом вместе решим, что нам делать дальше. Ясно одно, нельзя это так оставлять.

— Крепость Утумно, — шепотом повторил Майрон, и, судя по его потрясенному выражению лица, он и вправду знал теперь туда дорогу.

Сириус мысленно молился всем известным ему богам о том, чтобы принятое решение не оказалось самой катастрофической ошибкой всей его жизни.

Он не мог позволить себе во второй раз потерять самых близких ему людей.

Семью, решительно поправил он себя, спеша туда, где, предположительно, мог найти Мелькора. Джеймс и Лили были его лучшими друзьями. Мелькор и Тхури были его семьей.

Дочь и брат, с которым его так рано разлучила жизнь. Род, возродившийся в пустоте и неизвестности.

Блэки никогда не сдаются, так он учил Тхурингветиль. Эту мантру он был настроен повторять так часто, пока сам в нее не поверит.

1.17

— Итак, начни с самого начала, — попросила Тхури. — Что ты знаешь о фэйри?

Сириус тяжело вздохнул, чувствуя себя до крайности неуютно. Собственно, в подробных пояснениях нуждались лишь Тхури и маленький гоблин, что ходил за ней по пятам и вечно пытался услужить в лучших традициях Добби, бывшего домовика Нарциссы.

С Мелькором к теме истинной сущности детей Илюватора они возвращались с самого сошествия в Арду, а Майрон был слишком потрясен многообразием видов обитателей Утумно, чтобы воспринимать адекватно рассказы о еще более необычных существах.

— Не так много, — вынужден был признаться он. — У Вальбурги был бестиарий, Регулус его до дыр зачитал, а я так, просматривал от нечего делать. Помню рисунки из той книги. Высокие золотоволосые существа, похожи на людей благородного происхождения. Живут обособленно, владеют магией, причем не нуждаются в проводниках.

— Они злые? — задала Тхури главный тревожащий ее вопрос. — Они будут против нас?

— У фэйри своя мораль, — уклончиво ответил Сириус. — Они не люди, Тхури, они иначе чувствуют, по-другому видят мир. Нельзя оценивать их привычными нам категориями. То, что мы сочли бы злой шуткой, для эльфов — невинное развлечение.

— Когда закончите играть в дипломатию, лорд Блэк, не забудьте сказать ей правду, — мрачно отозвался Мелькор. — Фэйри, моя дорогая, завистливый, злопамятный, жадный народец со страстью к идиотским розыгрышам. В мире Сириуса они воровали детей, заманивали путников в лесную чащу, топили, обманывали и сводили с ума смертных, пока окончательно всем не надоели, и какой-то талантливый маг не отправил их за грань. На наши головы, — сердито заключил он.

Сириус хмыкнул. Он не хотел разжигать в душе Тхурингветиль искры ненависти к фэйри наподобие той, что питала его матушка, при виде вейлы демонстративно переходившая на другую сторону улицы, но в аргументах Мелькора присутствовало рациональное зерно.

— В истории нашего рода сохранилось несколько легенд о подмененных детях, — признал он. — Дядя Альфард, правда, считал, что таким образом Блэки избавлялись от нежеланных младенцев-сквибов… Не все эльфы злы по своей природе, Тхури, но они всегда держатся вместе, вступаясь за своих, и с ними лучше не ссориться. На уроках защиты от темных искусств, — добавил он, немного побледнев, — нам рассказывали, что встреча с некоторыми фэйри для простого человека предвещает смерть.

— Вам не удастся избежать их пробуждения, — впервые вмешался в их разговор Майрон. — Оно предопределено. Эльфы — одна из целей сотворения Арды.

— Я бы не стал с уверенностью говорить о целях Илюватора, — с нажимом проговорил Сириус, опережая нелестный комментарий Мелькора. — Важно сейчас то, что эти существа, хороши они или плохи, паразитируют на нашей магии. И пока мы спорим, светильники собирают в себе все больше энергии.

— Бездействовать нельзя, — решила Тхурингветиль. — Если ритуал будет завершен, мы не знаем, как он ударит по облику Арды. И выдержит ли Утумно.

— Сириус немедленно установит дополнительные щиты, — сухо распорядился Мелькор. — А после… боюсь, у нас нет иного выхода, кроме как уничтожить светильники первыми.

— Вы не сможете, — уверенно возразил Майрон. — Валар будут готовы отразить удар. Вас схватят, и это будет пострашнее, чем жизнь бок-о-бок с эльфами.

— Правильнее дать погибнуть всему, что мы создали? — рассердилась Тхурингветиль. — Это я заботилась о гоблинах, пока вы не выходили из своих лабораторий и кузниц! Растения, что вы создавали и бросали, потеряв интерес, поливала тоже я! И я не позволю этим гадким существам проникнуть в мой мир и подчинить его себе! — скрестив руки на груди, она высокомерно добавила: — Если вы побоитесь пойти к светильникам, я сделаю это сама.

— Я всего лишь хотел сказать, что нужно выбрать правильный момент, — поспешил оправдаться Майрон, не ожидавший ее вспышки ярости. — На Альмарене скоро свадьба. Вала Тулкас берет в жены валиэ Нессу. Все будут на празднике, вы сможете выиграть время.

— И ты будешь тем, кто предупредит нас, когда это случится? — иронично осведомился Мелькор. — Настораживающее непостоянство со стороны того, кто еще недавно в праведном гневе отвергал возможность сотрудничества с врагом.

— Я делаю это не ради вас, — вызывающе взглянул на него Майрон. — Когда валар говорили об уничтожении творений врага, я не подозревал, что они имели в виду все это, — он обвел быстрым кивком крепость. — Они готовы повергнуть мир в хаос ради одним им известных планов, и если вы — те, кто может это остановить, то я готов помочь вам. На этот раз.

— Справедливо, — понимающе кивнул Мелькор. — Я сделаю вид, что поверил тебе… на этот раз. Если ты посмеешь меня предать, клянусь, что ты приползешь молить Эру о даре быстрой и безболезненной смерти. Если, конечно, к тому времени еще сможешь говорить.

— Мы должны разработать план, не дожидаясь свадьбы, — поспешно добавил Сириус, пока угрозы Мелькора не приняли более ощутимый характер. — Светильников два, и они находятся на разных концах земли. Один из нас возьмет на себя Ормал, другой — Иллуин. Когда разрушим их — немедленно возвращаемся в Утумно.

— Вы не можете пойти туда одни, — вскинулась Тхурингветиль. — Что, если чары заберут слишком много сил? Вдруг вы не сможете аппарировать?

— Ты нас недооцениваешь, милая, — рассмеялся Сириус, но тут же посерьезнел: — И все-таки ты права, если возникнут непредвиденные сложности, хорошо бы, чтобы кто-то был рядом. Ты пойдешь с Мелькором.

— Она пойдет с тобой, — немедленно отказался Мелькор. — Твоя безопасность сейчас важнее, на тебе держится магический купол над Утумно.

— У меня есть волшебная палочка, — рассердился Сириус. — Я в любом случае смогу себя защитить. Тхури отправится с тобой и не дальше северного светильника!

— Бессмысленно. Ты практически не знаешь юг. Ты никогда там не бывал!

— Простите, — неожиданно прервал их спор Майрон. — Но я неплохо знаю юг. Если это, конечно, окажется полезным…

Мелькор и Сириус обменялись неодобрительными взглядами. В продолжительной тишине можно было услышать, как паук прядет свою паутину.

— Я не возьму с собой мальчишку, не умеющего управлять своей магией, — процедил, наконец, Мелькор. — Тхурингветиль, по крайней мере, саму не придется спасать.

Майрон вспыхнул, зато Тхури просияла, послав ему самый самодовольный из арсенала своих взглядов.

Сириус только покачал головой.

— Я и не собирался посылать с тобой Майрона. Боюсь, любой ваш совместный поход закончится убийством, прежде чем вы достигнете цели. А вот мне, наконец, представится повод побывать на юге, — он нехорошо прищурился. — С шестнадцати лет не выдавалось случая вырваться на каникулы.

1.18

Хуже любых превратностей жизни Сириус переносил ожидание. Его деятельная натура, хоть и претерпела немалые изменения после второго рождения, все же с трудом соглашалась мириться с необходимостью следовать выверенному плану.

Прежний Сириус, едва заслышав о фэйри, бросился бы к Иллуину с палочкой наперевес, одержимый желанием восстанавливать справедливость. Сириус, прошедший сквозь арку и пустоту, пытался сохранять трезвость рассудка, коротая время за беседами с Мелькором.

Не сказать, чтобы на этот раз они дарили ему уверенность в себе и присутствие духа.

— Помнится, именно ты был изначально против того, чтобы допускать Майрона в Утумно, — подметил Мелькор. — И вот ты делаешь его одним из хранителей. Что же изменилось?

— Непреложный обет не позволит ему выдать местонахождение крепости, — ответил Сириус. Он уже и сам успел не раз пожалеть, что поддался эмоциям.

— Но не помешает предать нас другим способом, — словно чувствуя его неуверенность, продолжал Мелькор. — Речь уже не о тайных экспериментах под носом у валар. Уничтожение светильников — открытый бунт. Валар не так глупы. Они поймут, что я не смог бы сделать все один.

— Они заметят его отсутствие, — только сейчас сообразил Сириус. — Тут и голову долго ломать не придется. В мгновение ока вычислят предателя.

— О его алиби пусть Эстэ печалится, — безразлично повел плечом Мелькор. — Мальчишка уже сейчас причиняет больше хлопот, чем того стоит. Предвижу, что с ним нас ждут одни проблемы.

— По крайней мере, Майрон — зло известное, — сказал Сириус. — Мы знаем, кому он служит, предупреждены, что верить ему нельзя. Все лучше, чем подозревать каждую тень и во всяком встречном видеть нового шпиона. Мне его даже жаль. Он еще сам в себе не разобрался.

— Лучше бы ему сделать это прежде, чем я пожалею о своей благотворительности, — процедил Мелькор. — Я готов допускать примитивность в орках, но наблюдать подобные метания в майар — жалкое зрелище.

Сириус рассмеялся.

— Тебя раздражает, что он, в отличие от Тхури, не ловит каждое твое слово, а пытается разобраться и даже спорить. Кто вообще в последний раз тебе возражал? Зелья в твоей лаборатории или тролли?

— Ты, — удивился Мелькор. — Как появился здесь, так только этим и занимаешься.

— Наши мнения в большинстве вопросов до прискорбия совпадают, — поправил его Сириус. — Если дело выгорит, я бы дал ему шанс.

— А если нет? — Мелькор пристально посмотрел на друга. — До сих мы даже не рассматривали всерьез возможность неудачи и ответа валар.

— Пока мы в Утумно, нас не найдут, — что там скрывать, Сириус старался не задумываться о плохом. — А у валар будут дела поважнее. Насколько я понимаю их логику, они разместили свой остров в точке слияния энергии, источаемой светильниками. Если обрушить их, да еще и одновременно, ударит по Альмарену и его населению, — он ухмыльнулся, вспоминая: — Это напоминает мне операцию аврората, когда брали Шаффиков. В их доме хранились артефакты, которые Волдеморт планировал использовать против магглов, но добраться до них мы не могли: дом хоть и не под Фиделиусом, зато стоит купол из иллюзий с неприятными сюрпризами. Что мы сделали? Контрзаклятие по обоим полюсам, он раскололся, как яичная скорлупа. Чердак у особняка просто смело, благо никто не додумался там прятаться.

— С Альмареном тоже так будет? — задумчиво посмотрел на него Мелькор. — У них есть шанс выжить?

— К нашему сожалению, практически стопроцентный, — криво улыбнулся Сириус. — Это тебе не мерзавцы Шаффики и не те чары, что можно повернуть против их творцов. Абсолютно светлая магия. Но новое место обитания им поискать придется, это факт. Вот еще одна причина, по которой нам нельзя терять контакт с Майроном.

Мелькор не выглядел убежденным, но в предверии крупного дела им не хотелось забегать так далеко в будущее.

Несмотря на то, что разговоры о светильниках не смолкали, Майрон все равно умудрился появиться неожиданно. Сириусу достаточно было беглого взгляда, чтобы понять: за прошедшее время остатки системы его взглядов еще не раз подверглись основательной встряске.

— Свадьба началась, — как-то бесцветно сообщил он. — Меня там видели многие, если это важно. Они все веселятся, песни слагают.

Тхури скорчила невероятную гримасу за спиной Майрона и вопросительно взглянула на Мелькора.

— Так что же мы ждем? И так столько времени потеряли!

Сириус почувствовал, как в его крови вскипает радостное волнение от предвкушения — вот оно, приключение под стать прежним Мародерам.

— Действуем по договоренности, — повернулся он к Мелькору. — Взрывающие чары у основания. Если эта дрянь по какой-то причине не разобьется сама — добиваем адским пламенем. Другого способа быстро расщепить камень я не знаю. Надеюсь, не зря тренировались все это время, и в случае необходимости я смогу остановить пожар, — он добавил чуть тише: — И если мы за двадцать минут не обернемся, поднимайте щиты.

— Только попробуй, — возвел глаза Мелькор. — Там просто вам не уклониться от обязанностей перед родом, лорд Блэк.

— И не надеялся, — покачал головой Сириус и только теперь обратился к Майрону: — Ну что же, знаток юга, показывай дорогу.

Майрон недоуменно на него уставился.

— Но как же я смогу это сделать?

— Достаточно представить нужное место, — объяснил Сириус. — По заданным координатам я аппарирую без труда.

Убедившись, что он представляет местность правильно, он все же не мог удержаться, чтобы не обнять друзей на прощание. Тхурингветиль тут же захлопала глазами, явно теряя остатки решимости.

Мелькор за их сборами наблюдал с обреченной усталостью.

— Первым придешь, зелье с огня сними, — небрежно заметил он. — Постарайтесь не попасться.

— Постарайтесь не увлекаться, — фыркнул Сириус и, сжав руку Майрона, аппарировал.

Первое перемещение стало для Майрона еще одним шоком: он с изумлением рассматривал пейзаж, который до сих пор мог лицезреть разве что в своем воображении.

— Как ты это сделал? — поразился он. — Мне приходилось долго странствовать, чтобы добраться сюда. А остальные… тоже так умеют?

— Мелькор — практически с самого начала, — кивнул Сириус. — Тхури пришлось долго учить, ей сложно колдовать без волшебной палочки. Ничего, в конце концов, справилась… Так, теперь рассказывай, где мы.

— Мы стоим у подножия одного из вулканов, — пояснил Майрон. — Ормал увидим, как только свернем по горной тропе. Это идеальное место, чтобы подобраться к нему поближе и не оказаться под осколками.

Сириус кивнул и уверенно последовал в указанном направлении.

Над вулканом поднималось облако серебристого пепла, и даже в воздухе пахло жаром и сажей.

— Ты до этого сам додумался? — осведомился он, кивая на вулкан. — Неплохая идея. Как и пещеры.

— Вала Ауле их одобрил, — словно защищаясь, бросил Майрон. — Я их несколько создал. Они все здесь, одна цепь на подступах к Ормалу, еще парочка чуть севернее, до самого большого придется прогуляться. Его лава способна расплавить любой металл.

— Там, откуда я явился, тоже были вулканы, — рассеянно припомнил Сириус. — Я, правда, ни одного так и не видел… Пока учился в Хогвартсе, путешествовать с родителями казалось неловким перед друзьями. Потом я из дома ушел…

— Как ушел? — поразился Майрон. — Куда?

— Сначала к другу, — рассказал Сириус. — Быстро понял, что там мне не рады, и снова сбежал, на этот раз к дяде. С тех пор дома бывал наплывами, каждый раз ругался с матушкой, приходил к выводу, что поступил правильно… Во время войны тоже было не до путешествий. А потом погиб Регулус. Мой младший брат. До сих пор не знаю, что с ним произошло. И после этого все как-то само собой закончилось.

— Вы оказались в пустоте? — тихо спросил Майрон.

— Физически я еще несколько лет что-то из себя изображал, прежде чем меня посадили в Азкабан. Сбежал и оттуда спустя почти тринадцать лет, пытался жить, как человек... Что до пустоты, там я оказался значительно, значительно раньше… Выбрался совсем недавно, а мог бы и никогда…

— И что изменилось? — Майрон взволнованно ждал его ответа.

— Что изменилось? — Сириус невесело усмехнулся. — Жизнь заставила думать самостоятельно. Ни с Вальбургой, ни с Дамблдором этот фокус не проходил. Иногда стоит умереть, чтобы начать жить по-настоящему, — подвел он итог. — Ну вот мы и пришли.

Перед ними возвышался Ормал. Зеркальное отражение своего брата-близнеца на севере, он отличался лишь тем, что стоял не среди льдов и каменистых склонов, а утопал в охристо-красных песках бескрайнего плато, щедро усыпанного вулканическим пеплом.

— Песок смягчит удар при падении, — нахмурился Майрон, опережая опасения Сириуса. — Кое-что придется исправить…

Река из острых бурых камней, вздымающих за собой шлейф из щебня и осколков, понеслась вниз такой стремительной лавиной, что Сириус поспешно отступил в сторону, прежде чем сообразил, что она не причинит им вреда. Майрон колдовал иначе, практически инстинктивно, и вулкан послушно исполнял его волю, словно чувствуя нерушимую связь со своим создателем.

Пыль от обрушившейся лавины едва успела осесть, когда Сириус, не раздумывая долго, вскинул волшебную палочку.

— Представить, что это учебная модель, как на тренировках, — пробормотал он себе под нос, прицеливаясь. — Бомбарда максима!

Луч заклинания, едва заметный в потоках источаемой хрустальным шаром энергии, полетел не точно по намеченной траектории, а заметно уходя вверх. Сириус уже догадался, что шар поглощает, в том числе, и его колдовство, и, затаив дыхание, наблюдал за тем, что произойдет дальше. Если светильник просто впитает в себя чары, все их усилия могут оказаться бесплодными. Не потому ли так тянет Мелькор, и с северной стороны до них не доносится шума взрыва и огненных бликов до небес?

Ормалу не хватило всего лишь нескольких дюймов, чтобы продлить свое существование. Заклинание угодило прямиком в каменную ножку чаши, на которой гордо покоился южный светильник. Осколки полетели во все стороны, и шар неловко соскользнул вниз, падая прямо на осыпавшиеся ранее с вершин вулканов булыжники.

Сириусу показалось, что он слышит отголоски взрыва где-то на севере, но, возможно, то было лишь эхо в горах. Вспышка яркого света его ослепила и, машинально схватив Майрона за руку, он аппарировал, искренне надеясь, что не ошибется, потерявшись в этом калейдоскопе звуков и ощущений.

Такого неприятного приземления у него еще не случалось. Сириус мешком повалился на каменный пол большого зала Утумно, заходясь в приступе кашля. Картинка перед глазами постепенно обретала четкие очертания, и вскоре он уже смог разглядеть сияющее от восторга лицо Тхурингветиль.

— Что… что произошло? — пробормотал он, переводя дыхание. — Что с щитами? Что с Иллуином? Где, дементор его побери, Мелькор?

— Мы все сделали, — взволнованно сообщила Тхури. — Не сразу смогли рассчитать направление чар, мерзкий светильник все пожирал. Получилось, наверно, с сотой попытки! А вы долго, что вы там делали?

— Вулканы осматривали! — неожиданно зло рявкнул Майрон. — Ты почему одна?

— Да здесь Мелькор, что с ним могло случиться? — удивилась Тхурингветиль. — В верхней галерее. Наблюдает за тем, что мы натворили. Кстати, сказал, чтобы вы оба сразу поднимались наверх. И я хочу посмотреть. Такого фейерверка мы за целую вечность не увидим!

Фигура Мелькора на фоне полыхающего разноцветными огнями неба смотрелась поистине зловеще. Сейчас он действительно напомнил Сириусу демиурга, снисходительно созерцающего гибель своих творений в день апокалипсиса.

Они молча встали рядом. Зрелище, и в самом деле, было впечатляющим.

— Думаю, сегодня не обязательно кормить Унголиант, — флегматично заметил Мелькор.

И тогда Сириус впервые за этот день искренне расхохотался.

1.19

Сириус проказливо улыбался, наблюдая за бушующей по ту сторону защитного купола стихией.

Ему не в новинку было портить свадьбы.

Взять, хотя бы, праздничную церемонию кузины Нарциссы. Сириус никогда не одобрял ее выбор, на дух не переносил высокомерного Малфоя — в том числе, и поэтому не желал жить в мире, населенном его бессмертными клонами. Жаль, подобраться к паскудному жениху, невзирая на все приложенные усилия, не удалось: Вальбурга с сына глаз не сводила.

Нарцисса так никому и не призналась, почему свадебный торт им пришлось разрезать не в саду, а на наспех декорированной веранде. Что немаловажно, главный подозреваемый весь вечер находился на виду у гостей, с чьим авторитетным мнением даже Вальбурга не посмела бы поспорить.

По лицу Сириуса пробежало облачко. Бедная кузина после, по словам Андромеды, плакала навзрыд, сочтя происшествие дурным предзнаменованием. Глупости. Вот уж она вела куда более спокойную жизнь, чем любой из Блэков. И из войны Малфои выберутся без особых потерь, в этом Сириус ни минуты не сомневался.

“В конце концов, ты победила, сестренка, — ухмыльнулся он. — А вот я, кажется, как был дураком, так и остался”.

В воздухе пахло озоном, как после грозы.

Он потянулся и вернулся в зал, пока буря с улицы не успела перенестись внутрь. В воздухе уже начинало потрескивать электричество: Тхурингветиль, распознав в Майроне претендента на безоговорочное внимание Мелькора, напоминала сейчас ощетинившегося дикобраза.

— Что же мы теперь, будем жить без света? — тут же пожаловалась она. — Гоблинам хорошо, они и в темноте прекрасно ориентируются. А я не собираюсь с утра до вечера летать по Утумно в анимагической форме.

Замечание было справедливым: запас кривоватых восковых свечей под стать вампирскому замку был ограничен, а даже очень сильного Люмоса не хватило бы на освещение всей крепости. Не то что бы они в нынешнем состоянии были так зависимы от света, но абсолютный мрак навевал воспоминания о пустоте — и об арке.

Сириусу не хватало солнца. Местный пантеон, похоже, состоял сплошь из тугодумов, раз они оставили напоследок то, с чего другие традиционно начинали.

Майрон рассматривал свечи с недоумением.

— При правильной обработке камень в темноте может светиться. У вас ведь огромные залежи под горой, почему вы их не используете?

Сириус не мог отделаться от подозрения, что давным-давно приметил нечто подобное в лаборатории Мелькора, но счел разумным своими предположениями не делиться.

— Там, у подножия Ормала, у меня бы ничего не вышло без твоей помощи, — вместо этого заметил он. — Ты заклинал породы, из которых состоят эти горы. Камень послушен тебе, как никому другому.

Повисло неловкое молчание. Майрон явно сомневался, стоит ли предлагать свою помощь, и как долго ему позволено оставаться в Утумно. Сириус же от всей души злился на Мелькора, оставившего их ради работы над очередным зельем, запасом которых в крепости можно было перетравить всю Арду — даже балрогов, на которых токсичные вещества как будто и вовсе не действовали.

— То, что вала Мелькор говорил о второй крепости, — спросил, наконец, Майрон, и, пожалуй, только Сириус мог понять, чего стоило ему это уважительное обращение. — Она предназначена для всех этих существ?

— Сам ты существо, — вдруг обиделась Тхурингветиль. — Разве не видишь, как стесненно мы живем? Они нуждаются в нормальном доме. В личном пространстве. Сейчас все громоздятся друг у друга на головах на нижнем ярусе, и их число все прибавляется.

— Я бы мог что-то придумать, — решился Майрон. — В конце концов, однажды Мелиан уйдет от валар, и мне тоже придется что-то решать. Валиэ Йаванне наша дружба сильно не по душе.

— Я думал, Мелиан — ученица ее сестры, — нахмурился Сириус. — По рассказам Мелькора у меня сложилось впечатление, что Вана — кроткое и безобидное создание, ангел во плоти.

— Валиэ Йаванне не нравится намерение Мелиан нести свое знание детям Илюватора, — пояснил Майрон. — После того, что я узнал о фэйри, и мне ее затея кажется опрометчивой. Беда в том, что Мелиан жизнь среди валар всегда была в тягость. Она вечно пыталась найти какой-то свой, вымышленный мир. Выдумала, будто сможет обрести его в Арде. Теперь, насмотревшись на ваших... соседей, начинаю сомневаться, виной ли всему исключительно ее воображение. В любом случае, кто-то должен присмотреть за ней.

— Что же, — добродушно заметил Сириус, искренне надеясь, что Мелькор сейчас его не слышит, — я почти уверен, что когда в Арде воцарятся порядок и спокойствие, у нас найдется много дел помимо строительства новой крепости. Например, проводники магии.

— Проводники магии? — конечно, Майрон не мог не заинтересоваться. — Что это?

Сириус с усилием сдержал победную улыбку.

— Если ты не торопишься на руины Альмарена, расскажу. Тебе когда-нибудь приходилось ковать кольца?

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

2.1

ЧАСТЬ II. Эпоха звезд

Тхурингветиль пристегнула к плечу брошку с голубыми самоцветами и закружилась перед зеркалом.

Сириус вздохнул. Этого следовало ожидать от той, чьей анимагической формой являлась летучая мышь.

Тхури не отражалась. Зеркальная гладь безошибочно передавала каждую складку платья, каждую искорку в преломляющемся блеске драгоценных камней — но не в силах была даже на секунду поймать в свои сети неукротимый образ той, в ком ожила Беллатрикс Блэк.

Сириус задался вопросом, что видела в зеркале сама Белла — или же после Азкабана она предпочитала поспешно проходить мимо с высокомерно вздернутым подбородком, лишь бы не встречаться взглядом с демонами, смотрящими на мир ее глазами?

Тхурингветиль жутковатый вид танцующего платья явно не смущал. Сириус подозревал, что значительной долей хорошего настроения они обязаны подарку Майрона.

— Кто бы мог подумать, — самодовольно проговорила она, бросая на отца лукавый взгляд. — Брошь, выкованную в самом Валиноре, носит наследница рода Блэков! Эта их прекрасная валиэ Варда со злости бы удавилась.

Варда не пользовалась в их доме популярностью с того самого злополучного дня, когда Мелькор имел неосторожность отметить ее талант, пусть и в сочетании с катастрофической неспособностью мыслить, выходя за рамки предложенного.

— Я бы предпочел, чтобы Варда никогда о тебе не узнала, — пробормотал Сириус. — От одного Оромэ хватает неприятностей. Еще один тролль погиб. Я думаю перебросить нынешнее поголовье в Ангбанд, там подземелья больше.

Хорошего настроения Тхурингветиль как ни бывало — она искренне переживала за каждого из своего питомцев.

— Гоблины рассказывали, что видели всадника на белом коне, — отозвалась она. — Каждый, кто попадается ему на глаза, погибает, — она с надеждой продолжила: — Если мы дадим им оружие, они, по крайней мере, не будут беззащитны!

— Тхури, сколько можно обсуждать одно и то же, — Сириус развернулся и направился к выходу из комнаты. — Никому из них схватка с валар не по силам. Гоблины станут использовать оружие, чтобы нападать друг на друга и приносить с охоты больше добычи, чем они могут съесть. В конце концов, вернутся к образу жизни, от которого мы с таким трудом смогли их отучить!

Тхурингветиль посмотрела на него с нескрываемой обидой.

— По-моему, ты путаешь их с людьми, — сердито обронила она. — Сам когда-то хвастался достижениями гоблинов в твоем мире. Только никто не захочет такой жизни, если при этом его в любой момент могут убить.

Сириус возмутился.

— Почему ты каждый раз нападаешь на меня? Хоть бы раз высказала свои претензии Мелькору!

Тхурингветиль недобро прищурилась.

— Мелькор говорил со мной о том, что вы задумали. Умно… но веселее мне от этого не делается. Вы хоть на минуту допускали мысль о том, что он, правда, мог измениться? Нас и так слишком мало!

— Вот именно, Тхури, — отчужденно отозвался Сириус. — Мало. Я не забыл о том, что произошло с Джеймсом. Не стану рисковать понапрасну. И Мелькор не станет.

Сириус спускался в лабораторию в дурном расположении духа. Споры с дочерью разгорались все чаще — хотя внешность Тхурингветиль с самого сошествия в Арду не претерпела существенных изменений, характер ее становился все более непримиримым и жестким. Надо признать, порой он не сразу находился с достойным ответом.

Поначалу казалось, что их жизнь вот-вот вернется в нормальное русло. Планы валар были разрушены, великие светильники сгинули, остров Альмарен канул в небытие, а об их тайном убежище так никто и не узнал. И хотя наивно было полагать, что валар так просто отступятся, Сириус все же искренне порадовался, узнав от Майрона, что те обосновались в Валиноре.

Майрон был еще одной головной болью Сириуса, поэтому, едва заслышав, что разговор в лаборатории ведется на повышенных тонах, он значительно ускорил шаг.

— Валиэ Йаванна говорит об этом всякий раз, стоит ей посетить Средиземье! — явно злился Майрон, в то время, как Мелькор невозмутимо взвешивал на медных весах порошок какого-то растения. — Вы не можете просто проигнорировать ее!

— Йаванну? — Мелькор насмешливо изогнул бровь. — Друг мой, да вы лишаете меня единственного способа взаимодействия с Йаванной, при котором можно сохранить ментальное здоровье.

— Они приведут в исполнение свои угрозы! — прошипел Майрон. — По меньшей мере еще трое из валар на ее стороне, другие примут любое решение валы Манве! Они намерены покончить с войной до прихода Перворожденных!

— Так-так, — вкрадчиво проговорил Сириус, подходя ближе. — Кажется, я начинаю понимать, где Тхури нахваталась безумных идей о необходимости вооружать гоблинов.

— Но разве это не разумно? — Майрон видел в нем последнюю надежду. — Зачем отказываться от нашего главного преимущества?

— В тот день, когда армия гоблинов окажется моим главным преимуществом, я предпочту покинуть этот мир, — саркастично отозвался Мелькор. — Я готов смириться с неизбежностью магической войны, но не командовать средневековым войском из историй лорда Блэка.

— Мелькор прав, — поддержал его Сириус. — До сих пор жертвами Оромэ становились только тролли, потому что они не понимают, что нужно прятаться, но если мы сами выведем гоблинов на войну, валар попросту истребят их. Вот почему последние триста лет магические расы не вмешивались в войны волшебников.

— В войне с валар гоблины бесполезны, согласен, — не сдавался Майрон. — Но мы не можем исключать опасность, исходящую от фэйри.

— Меня больше беспокоят птицы, — покачал головой Сириус. — Эти неестественно огромные орлы разумны. Слишком разумны. Помнишь, — посмотрел он на Мелькора, — когда-то мы говорили о том, чтобы обучить птиц сообщать нам об увиденном в Средиземье? Сдается мне, нас опередили. Майрон, твое пребывание в Валиноре становится слишком опасным.

— Нам нужны артефакты, в больших количествах, об этом ты сейчас должен позаботиться, — отозвался Мелькор. Он в задумчивости смотрел на небо, словно выжидая чего-то. — Если валар придут, то с моря. Основной удар придется на Ангбанд. Раз ты так стремишься к ответственности, укрепление Ангбанда должно стать твоей первоочередной задачей.

Глаза Майрона расширились в удивлении.

— Но я думал, Готмог заправляет всеми делами в Ангбанде.

Мелькор усмехнулся.

— Готмог не владеет необходимой магией, чтобы контроливать все. Балроги — ценные союзники, но легче воде погасить огонь, нежели огню испарить воду. Тебя больше ничто не держит в Валиноре, или я ошибаюсь?

Сириус намеренно отошел к каменной балюстраде, и устремил взгляд вниз. Фигурки гоблинов у подножия горы с такой высоты казались не крупнее, чем у оловянных солдатиков, которыми в детстве играл Регулус. Что, в случае беды, они, вооруженные железными мотыгами и деревянными дубинками, смогут противопоставить четырнадцати обученным магам и их чудовищным птицам?

Сириус встряхнул головой. Еще немного, и он поддастся сентиментальности Тхурингветиль. Дай гоблинам волю, и те с удовольствием поужинали бы парочкой орлов валар. Ему не следует эмоционально вовлекаться, если только он не хочет сломаться раньше времени — так их учили в школе авроров. По иронии судьбы, то же самое повторяла и Вальбурга.

Мелькор подошел и положил руку ему на плечо. Обоим тяжело было начать этот разговор.

— Он согласился? — спросил, наконец, Сириус, и без того зная ответ.

— Я не предлагал ему выбора, — пожал плечами Мелькор. — Кто-то должен был принять это решение.

— Тхури огорчается, — посетовал Сириус. — А в глубине души боится, что однажды мы так поступим и с ней.

— Тхурингветиль — твоя наследница, — возразил Мелькор. — Она была с нами с самого начала. Утумно принадлежит ей так же, как и любому из нас, — он сделал паузу. — С этим местом слишком многое связано. Родовая магия. Гобелен. Невидимые духи, привязанные к дому ритуалом. Разрушение Ангбанда окажется досадным, но не смертельным инцидентом, но если рухнет купол над Утумно, боюсь, мы потеряем не только наших гоблинов.

— Значит, решено, — Сириус сокрушенно покачал головой. — Я немедленно изменю структуру чар. Майрон ничего не заподозрит. У Фиделиуса останутся лишь трое хранителей, как было в первые дни Арды. И все-таки поверить не могу, что мы оставляем Утумно.

— Оставляем, чтобы однажды вернуться, — заметил Мелькор. — Не думай, что мне будет так легко привыкнуть к новому дому. Хотя кого я обманываю? Теперь это всего лишь крепости, не одна — так другая.

— И все же, это предпочтительнее, чем Утумно, лежащее в руинах, — вздохнул Сириус. — Не думал, что настанут дни, когда я стану лучше понимать родителей.

Мелькор не ответил, продолжая внимательно взглядываться в затянутое сизыми облаками ночное небо.

— Если тебе нужны были еще знаки... — мрачно прокомментировал он.

Сириус с удивлением наблюдал, как на небосклоне одна за другой загораются новые звезды. Валар не бездействовали — они предупреждали о том, что их месть где-то в пути. И эти сверкающие письмена, похожие на рассыпанные в бесконечности бриллианты, Сириус умел читать с раннего детства.

— Это Орион, — указал он Мелькору на одно из созвездий. — У Блэков принято было выбирать имена на карте звездного неба. Так звали моего отца.

Сириус нечасто вспоминал об отце, предпочитая лелеять старую и давно утратившую свою остроту обиду на Вальбургу, но появление этого созвездия неожиданно вселило тепло в его душу. Если Варда хотела таким образом бросить им вызов, она сама себе перехитрила.

— Видишь его пояс? — ухмылка на лице Сириуса становилась все шире. — В Арде звезды намного ближе к нам, чем на земле. Вон та яркая звезда — это Беллатрикс.

По лицу Мелькора скользнуло бледное подобие улыбки, а Сириус продолжал вспоминать полузабытые имена, и ему казалось, что души давно ушедших предков собираются вокруг своего нового гнезда, чтобы поддержать главу рода в его сложном выборе.

Напоследок Варда приберегла для них свой главный сюрприз: прямо над горными пиками севера вспыхнуло яркое созвездие, похожее на дугу, выложенную светящимися камнями. Лицо Мелькора будто окаменело.

— Эти дары валар Перворожденным были предпеты еще в музыке айнур, — произнес он. — В них скрыто и послание мне. Пророчество о последней битве, знак рока... Может быть, ждать осталось не так долго…

Сириус пытался слушать друга с серьезным выражением лица, но потом не выдержал и рассмеялся. Мелькор остановился в недоумении.

— Прости, но это слишком забавно, — веселился Сириус. — Если бы нужно было распределить валар по факультетам Хогвартса, Варда бы отправилась прямиком на Гриффиндор. У наших всегда отлично складывалось с трансфигурацией и паршиво с астрономией.

— Причем здесь это? — логика его явно поставила Мелькора в тупик.

— При том, что Вальбурга однажды — уже после того, как я от них съехал — чуть ли не под прицелом волшебной палочки повела меня на наречение имени дочери одной нашей несносной родственницы. Муж ее был канадским магом, как говорили, родовитым, впрочем, я о его семье ничего не знаю. Мне пришлось весь вечер просидеть с Вальбургой и отцом, чтобы показать, какая мы сплоченная семья, и она постаралась превратить эти часы в репетицию ада. Правда, честно подписала потом бумагу, которая мне от нее требовалась. Только поэтому я и запомнил, что девчонку назвали Джеммой, — он кивнул на небо, — в честь этой звезды.

— В этом кроется что-то хорошее для нас? — изогнул бровь Мелькор.

Сириус снова прыснул.

— Не знаю. Но, право, если опустить тот факт, что Варда — полный профан в астрономии, я не представляю, что она хотела сказать, посвятив тебе созвездие Северной Короны.

2.2

Сириус сбежал вниз по лестнице и приглушенно выругался, подвернув ногу о выскочивший камень. Новая крепость, что по привычке и в память об оставленном доме продолжали между собой именовать Утумно, только присматривалась к беспокойным хозяевам и зачастую подстраивала каверзы, будто в отместку за изобилие иллюзий и чар.

Тхурингветиль грациозно приземлилась, на лету принимая человеческий облик.

— Ты надо мной издеваешься? — рявкнул Сириус, подходя ближе. — Проклятье, если бы я не знал, что такое невозможно, решил бы, что Белла тайно является тебе и учит испытывать мое терпение! Я запретил…

— Знаю, знаю, — торопливо заговорила Тхурингветиль. — Запретил гулять, запретил летать за границей защитных чар — в который раз. Мое везение, что вы пока не создали дементоров меня охранять. Сириус, что я видела…

Сириуса неприятно укололо сравнение с Азкабаном, но он решил не заострять на этом внимания.

— Я с тобой поседею, — буркнул он. — Это одна из тех сногсшибательных новостей, что лучше сразу рассказывать в присутствии Мелькора?

— Определенно, — кивнула Тхури, но все же не выдержала и добавила. — Я видела фэйри. Настоящих фэйри, точь-в-точь, как ты рассказывал. Они гуляли по берегу озера и смотрели на звезды.

Сириус чуть было повторно не споткнулся на том же месте. И почему Тхури унаследовала именно этот свойственный младшим поколениям Блэков дар вечно оказываться в самых неподходящих местах?

Мелькора они нашли во внутреннем дворе крепости, где тот скептически наблюдал за тем, как серокожее существо исполинских размеров пьет воду, разбавленную очередным его непредсказуемым зельем.

— Перворожденные пробудились, — без предисловий сообщил Сириус. — Тхурингветиль видела их у озера… кстати, что еще за озеро?

— Новое озеро к северо-востоку от крепости. На том самом месте, где раньше стоял Иллуин... Сириус, можешь не пытаться испепелить меня взглядом, мне интересно было взглянуть, что там теперь. Я навестила Унголиант — ну и сделала на обратном пути небольшой крюк.

Сириус только укоризненно покачал головой. С тех пор, как у Тхури появился магический жезл, самоуверенность ее возрастала в геометрической прогрессии по отношению к успехам в магии.

— Не совсем озеро, — поправил ее Мелькор. — Правильнее назвать его морским заливом. Море, и в самом деле, образовалось на месте разрушений от падения светильника, туда принялись стекаться все окрестные воды. Неудивительно, что первые фэйри очнулись от чар именно там. Остаточная магия Иллуина. Почти уверен, что остальные бродят где-то на юге.

Сириуса волновало другое.

— Фэйри видели тебя? Надеюсь, тебе хватило рассудительности не спускаться к воде? Помнишь, что я рассказывал о кельпи, утаскивающих людей на дно?

— Эти не похожи на кельпи, — задумчиво возразила Тхурингветиль. — Они такие… красивые. И все время говорят. Но не совсем так, как мы. Все вслух, представляете? Как много нужно слов, чтобы постоянно говорить вслух!

— Значит, приятная внешность и осознанная речь, — отметил для себя Мелькор. — Смело можно отмести половину существ из бестиария Сириуса.

— Мало утешения, самые опасные остаются, — махнул тот рукой. — Динь ши… фэйри благого двора. Согласно легендам, они были наделены даром влиять на сознание, завораживать. Вейлы произошли от них.

— Окклюменция, — Мелькор бросил быстрый взгляд на Тхурингветиль. — Как у нас с этим?

— Слабо, — честно признался Сириус, игнорируя отчаянные сигналы, что пыталась посылать ему дочь. — Раз на раз не приходится. Только с жезлом и после предупреждения. Техника, по которой нас учила Вальбурга, не работает, приходится импровизировать… Хотя, как говорил наш командир в аврорате, лучший способ устоять против чар — не попадать под них. Тхури, теперь уже серьезно!

Подопытное существо Мелькора неожиданно издало трубный клич, от которого все вздрогнули. Сириус скривился.

— Он стал чуть больше похож на слона. Осталось только переделать уши.

Мелькор, однако, явно потерял интерес к этому эксперименту.

— Эти существа, фэйри, — задумчиво спросил он. — Как вы их классифицировали?

— Если говорить о тех, что дожили до наших дней — интеллект, близкий к человеческому. На пару ступеней пониже, чем у вампиров и оборотней. Некоторые разновидности, вроде банши, вообще попали в компетенцию отдела по обезвреживанию опасных существ. Мой бывший однокурсник — министерский палач — занимался как раз такими случаями, — Сириус фыркнул, вспоминая Макнейра.

— То есть, они не люди, — уточнил Мелькор. — Они высокоразвитые животные.

— Согласно одной маггловской теории, люди — тоже потомки приматов, — усмехнулся Сириус. — Но по сути ты прав. В большинстве стран заключение браков, скажем, с вейлами, запрещено законом.

— Следовательно, мы можем поймать эльфа и исследовать его в лабораторных условиях, как ранее — гоблинов? — нехорошо прищурился Мелькор, и только теперь Сириус понял, к чему все эти расспросы.

— Поймать-то, конечно, можем, — поморщился он. — Вот только если об этом станет известно нашим друзьям из Валинора, мы не отделаемся парочкой убитых троллей. Оно нам надо?

Мелькор медленно кивнул, просчитывая что-то про себя.

— Сначала прогуляемся туда сами, взглянуть на озеро. Хотелось бы понять, наделены ли эти существа собственной магией или они такие же проводники, как светильники, что дали им жизнь. Тхурингветиль, на этот раз ты останешься в крепости. Это не обсуждается.

Тхурингветиль сдержанно кивнула, обиженно поджав губы. В споры с Мелькором она никогда не вступала, однако Сириус не мог отделаться от тянущего внутри холодка недоброго предчувствия. Глаза дочери горели опасным огнем, на который он в избытке насмотрелся, общаясь с кузинами.

Залив, на берегу которого побывала Тхурингветиль, действительно больше походил на огромное озеро, круглое и гладкое, как фарфоровая тарелка. Над темными водами тянулась серебристая дымка, и Сириусу внезапно захотелось совершенно по-собачьи встряхнуться, чтобы сбросить с себя наваждение. Тяжелый, густой воздух убаюкивал, словно в нем кто-то разбрызгал пузырек снотворного зелья.

А со всех сторон доносились переливающиеся нежные голоса, сплетающиеся в мелодичном хоровом пении. У Сириуса моментально возникла ассоциация с сиренами из древних мифов — те точно так же затуманивали разум, увлекая путешественников прямиком на опасные рифы.

— Все может оказаться сложнее, чем я думал, — подытожил Мелькор. — Ты прав, в крепости им делать нечего. Хотя интересно было бы взглянуть на реакцию гоблинов. Если приоритетом для них является приказ хозяина, могут ли они оказаться невосприимчивы к эльфийским чарам?

— Скорее да, чем нет, — предположил Сириус. — Гринготтс не случайно пользовался репутацией самого надежного волшебного банка. Так просто гоблина не провести.

Эльфы бродили вокруг, не замечая их, скрытых чарами невидимости, но периодически Сириус ловил проницательные взгляды, направленные в их сторону. Фэйри будто подозревали, что за ними наблюдают, и относились к пришельцам с опаской.

— Пока я не чувствую в них злого умысла, — заметил Сириус по дороге домой. — И все же их появление навсегда изменит Арду. Взгляды валар теперь устремлены на север.

— Они станут обучать этих существ магии, — уверенно ответил Мелькор. — И однажды те невольно станут причиной войны. Или ее участниками, что еще хуже.

— И как с ними воевать? — разочарованно развел руками Сириус. — Фэйри из легенд — воины меча, эдакое подобие рыцарей. Я бы мог уложить десяток на месте одним взмахом волшебной палочки, но буду чувствовать себя при этом убийцей детей. Выйти же против них в открытом бою — большая глупость.

— Тебе их уже жаль? — Мелькор странно усмехнулся. — Всю весну Арды они питались магией этих земель. И наш вклад в их творение — не меньше, чем у остальных валар. Я бы не ожидал от них меньшего, чем от всего остального, что мы создали. Опасность не обязательно должна быть очевидной. К тому же, мы не знаем, что приготовили для них в Валиноре.

Сириус быстро оглянулся. Серый ворон на дереве подозрительно дернулся от звука хрустнувшей под его ногой ветки.

— Я долго думал о природе этих древ, — признал он. — Боюсь, как бы мы не столкнулись с чем-то поопаснее светильников. Знаний Майрона, чтобы разобраться в этом, недостаточно. Но любому из нас дорога в Валинор закрыта.

Мелькор согласно кивнул.

— Помнишь наш разговор после первых новостей от Майрона?

Сириус невольно замедлил шаг. Признаться, та беседа явно входила в число тех, что ему хотелось навсегда стереть из память.

— Меня и сейчас посещают такие мысли, — задумчиво продолжал друг.

— Помню, что мы договорились сделать все, чтобы нужды следовать этому плану не возникло, — резко отозвался Сириус. — Ты меня услышал, Мелькор? Тхури к такому не готова. Арда к такому не готова. Черт возьми, да никто из нас не готов!

Стоило огромных усилий удерживать в себе разгорающуюся ярость. В молодости все было куда проще. Сириус не мог даже представить ситуацию, в которой Волдеморт оказался бы его соседом по камере, — для всякого мага была очевидна необходимость его убить.

Здесь же его опутала целая сеть моральных принципов и ограничений. Он не сможет в полную силу сражаться с фэйри, поведи себя те в соответствии с заложенной в них природой. Он не может существенно вредить валар, пока не поймет, что они из себя представляют и какому воздействию подверглось их сознание. И следовать плану Мелькора он тоже не может, потому что невозможно предсказать, чем в итоге все это обернется.

Мелькор, отлично понимая его внутренний конфликт, не стал развивать эту тему.

— Мы не так уж безоружны перед ними, пока за нами море, — заметил он.

Сириус проводил взглядом сорвавшегося, наконец, с места ворона, разочарованного провалом своей шпионской миссии.

— Нельзя верить морю, — глухо отозвался он.

2.3

Призраки прошлого больше не являлись Сириусу так отчетливо, как в пустоте — теперь леди Вальбурга взирала на него свысока, каждый раз в новом обличии. Сириус давно отчаялся угадать, в честь какого из проносящихся над ними астероидов получила имя мать, поэтому ее снисходительный взгляд мерещился ему в каждой космической вспышке.

— Ты и самому себе давно не веришь, — веселилась Вальбурга, словно читая мысли сына. — Ты принес предательство внутри себя. Ты отказался от своей семьи, превратил в ничто наши достижения, позволил всякому сброду осквернять дом своим присутствием, и скоро придет час расплаты…

— Я восстановил родовой гобелен, — раздраженно огрызался он. — Провел ритуалы крови, принял в род наследницу по всем правилам! Что еще тебе надо, чтобы оставить, наконец, меня в покое?

Вальбурга никогда не отвечала, предоставляя ему право догадаться самому, и Сириуса подобная игра воображения приводила в состояние чистой ярости. Увы, теперь он не мог заглушить муки совести, всего лишь задернув шторки перед портретом матери.

Оссе не понравился Сириусу с первого взгляда. Увы, его единственным единомышленником в этом вопросе оказались лишь валараукар. Вода с огнем ладили скверно.

— Я бы не спешил увеличивать число наших майар, — попытался он повлиять на решение Мелькора. — По крайней мере, прежде чем этот Нептун не докажет свою благонадежность.

— Совет валы, приведшего в крепость слугу Феантури, — язвительно поддел его Мелькор. — Оссе хотя бы не присягал на верность никому, кроме нас.

— Майрон никогда не был слепым исполнителем воли валар, — не согласился Сириус. — Тхури так вообще считает, что это тебе он страшно подражает. А вот Оссе пришел к нам лишь потому, что метит на место Ульмо. И останется, в итоге, с тем, кто предложит ему больше.

— По крайней мере, он не метит на мое место, — усмехнулся Мелькор. — Назовем это временным союзом. И будем надеяться, что нам удастся выведать от Оссе хотя бы некоторые секреты магии морской стихии.

За новоявленным повелителем морей Сириус следил с параноидальностью, которой позавидовал бы сам Хмури. Вьющиеся над водами чайки казались ему шпионами Манве, всякий сигнал следящих чар — нападением из Валинора, а посещения Ангбанда превратились в инспекцию побережья.

О том, что в действительности ему надлежало обратить внимание совсем в другую сторону, Сириус узнал едва ли не в последний момент.

Готмог никогда не славился излишней общительностью: их отношения с Сириусом строились на сдержанной вежливости, а разговоры вращались, преимущественно, вокруг стратегических вопросов и поддержания дисциплины среди их многочисленных подопечных. На этот раз, однако, балрог выглядел обеспокоенным.

— Я тоже не доверяю Оссе ни на грош, — сказал Сириус, неверно истолковав сомнения Готмога. — И идея заселить море нашими творениями кажется мне преждевременной. Глаз с него не спускай.

Глаза Готмога протестующе вспыхнули, и внутри у Сириуса все замерло от череды образов, что в мгновение ока пронеслись у него перед глазами.

Дорогу до подземелий он помнил смутно — гоблины предусмотрительно не попадались ему под ноги. Сняв со стены один из светящихся кристаллов, он спустился на один из нижних уровней.

Надо отдать должное Майрону, фэйри содержались в достойных условиях — хоть и вдалеке от света столь любимых ими звезд. На Сириуса многие уставились в неподдельном испуге — он и сам мог представить, сколь угрожающий вид являл собой.

— Как давно вы здесь? — хрипло спросил он. Эльфы — он насчитал их пять — переглянулись и заговорили параллельно, на языке, которого Сириус не понимал.

Он повторил свой вопрос, используя мыслеобразы. Этот способ общения фэйри ошеломил: теперь на Сириуса взирали откровенно враждебно, как на злого колдуна. Галдеть, во всяком случае, перестали.

— Углук, — рявкнул он, поднимаясь в верхний коридор крепости. — Найди мне Майрона. Живо!

— Господина Майрона нет, — осклабился гоблин. — Чем Углук может быть полезен благородному хозяину Сириусу?

Пожалуй, предложение гоблина может быть весьма кстати. Из своих собратьев Углук больше других проводил в обществе Тхурингветиль — его речь в большей степени напоминала человеческую, и свою природную кровожадность он отлично умел контролировать.

— Рассказывай, — распорядился Сириус. — Что у вас здесь творится? Кто позволил содержать в крепости эльфов?

— У Углука есть распоряжение на вопросы хозяина Сириуса не отвечать, — мерзко пропел гоблин. — И ничего ему об албаи не рассказывать. Хозяюшка Тхурингветиль приказала.

— Я должен был догадаться, — прошипел Сириус. — Что же, раз от тебя нет никакой пользы, я сам все выясню. И, можешь не сомневаться, виновные пожалеют, что на свет появились.

Послав Мелькору патронуса, Сириус приступил к основательному осмотру крепости. По мере изучения тех ее частей, куда раньше никто по беспечности визитов не наносил, настроение его все ухудшалось.

Он обнаружил еще, по меньшей мере, с десяток фэйри, чувствовавших себя в Ангбанде, как дома. Гоблины будто сговорились — наиболее разумные бежали от него, как от чумы, ссылаясь на Тхури, те же, кого цивилизация обошла стороной, не могли поведать ему ничего связного.

Неудивительно, что к тому времени, когда Майрон, наконец, соизволил вернуться, Сириус уже готов был, по примеру Тулкаса, метать гром и молнии.

— Предупреждаю сразу, — с обманчивой мягкостью проговорил он. — Времени на то, чтобы объясниться, у тебя не так много. Потому что на этот раз даже я не стану выгораживать тебя перед Мелькором.

2.4

Майрон, уже сообразив, что проблемы его на этот раз весьма серьезны, тут же попытался его отвлечь.

— Они очень напоминают туатов, — быстро заговорил он. — Их язык достаточно сложен, но при желании его можно изучить. У меня тут было время, я постарался записать при помощи символов отдельные выражения. Если тебе интересно, можешь сделать копию с этих бумаг. Если придумать нечто похожее для орков, станет значительно проще их организовать…

— Орков? — Сириус изогнул бровь. Майрон, в надежде, что его хитрость удалась, тут же принялся объяснять.

— Так фэйри называют гоблинов. Не знаю, что они под этим подразумевают… Во всяком случае, они весьма умны. Думаю, у них, как и у туатов, есть дар к изготовлению артефактов. Подожди какое-то время, и ты сам убедишься…

— Плевать я хотел на артефакты, — небрежно оборвал его Сириус. — Тебя сюда для чего поставили?

— Вы не хотите с ними воевать, — тут же вскинулся Майрон, — не хотите их изучать! Вы начинаете вести себя в точности как валар!

— В вас всех будто бес вселился, — разозлился Сириус. — В тебя, в орков…гоблинов… черт знает, как теперь я должен их называть! В Тхури! Какое отношение к этому имеет моя дочь?

— Никакого, — Майрон, конечно, возразил слишком быстро, чтобы Сириус ему поверил.

— С ней разговор будет особый, — пообещал он. — Если обычные уговоры не действуют, я всегда могу прибегнуть к полномочиям главы рода. Ответь мне на один вопрос: когда вы все это задумали, вы хоть на минуту взвесили последствия?

На его уловку Майрон не поддался.

— Контакты с квенья с самого начала были моим планом. Только моим. Я попросил Тхурингветиль не сообщать вам раньше времени. Вы ведь не предоставили орков самим себе!

— Орки пожирали друг друга и готовы были даже на нас напасть, — осадил его Сириус. — Тебя там не было, и ты не видел в их глазах жажду убивать. Эльфы изначально другие. Полагаешь, их соседство может закончиться чем-то хорошим?

— Никто не держит их в плену! — возмутился Майрон. — Любой из них волен уйти, если сочтет нужным. Кроме тех, что в подземельях… вот они мне действительно не нравятся. Они смогут рассказать своим собратьям, что мы не угроза для них. Лучше вмешаться, пока вала Оромэ не успел настроить их против нас.

— Майрон, — Сириус не знал, смеяться ему или плакать, — если бы ты только мог представить, насколько все сложнее. Мои рассказы о маггловских королевствах здесь не работают! Это не люди.

В комнату, все так же гнусно скалясь, протиснулся Углук. Сириусу подумалось, что гоблину происходящее доставляет искреннее удовольствие — в конце концов, какие развлечения могут быть у них в Ангбанде?

— Хозяин Мелькор прибыл в крепость и беседует со своими верными слугами, — глумливо сообщил он. — Вам обоим он повелевает явиться к главным воротам.

— Повелевает? — Сириус тяжело посмотрел на Майрона, делающего вид, что он тут не причем. — Я еще выясню, откуда в их язык просочились такие слова.

Мелькор прогуливался перед входом, с подчернутым вниманием изучая увесистую кипу бумаг, что левитировал перед собой. Сириус успел рассмотреть наброски карт и свитки, исписанные странными символами, похожими на руны. Определенно, Майрон не терял времени даром.

— Изумительная история, — отметил Мелькор. — Прежде, чем аппарировать сюда, я выслушал, как меня клятвенно заверили, кристально честное признание Тхурингветиль в том, что план от начала и до конца разработала именно она, — он иронично взглянул на Майрона. — В следующий раз вам следует лучше согласовывать свою ложь.

— Она здесь? — оживился Сириус. — Вот к кому у меня накопилось множество вопросов!

— Позже, — остановил его Мелькор. — Она где-то в крепости, со своими новыми друзьями. Сейчас меня интересуют детали.

Майрон, с облегчением осознав, что его изгнание из Ангбанда отложено на неопределенный срок, с энтузиазмом принялся рассказывать о своих приключениях, а Сириус был готов схватиться за голову от осознания того, что его занесло в неведомые края в обществе двух явных рэйвенкловцев.

— Относительно свободно по крепости перемещаются эльфы, что пришли сами, — сообщил Майрон. — Они быстро учатся, с гоблинами не сдружились, но и не враждуют, иногда возвращаются в свои леса, на их место приходят новые. Им тоже нужен дом, они не могут жить подобно волкам и лисам. Те, которых приходится держать в подземелье, более агрессивны. И довольно зависимы от света звезд. Внешне они отличаются, их волосы темного цвета. И еще одно, — он помолчал. — Магия от падения светильников. Темноволосых эльфов мы поймали на месте обрушившегося Ормала, и, как по мне, на них его магия повлияла сильнее.

— Если дело только в Ормале... — отметил для себя Мелькор, обмениваясь с Сириусом обеспокоенными взглядами. — Ты не можешь держать их здесь целую вечность. Нам все равно не удастся скрыть произошедшее от валар. Стереть память и отпустить.

— Работать с памятью магических рас непросто, — возразил Сириус. — Помню по Ремусу. Хотя он и не урожденный оборотень, его ликантропия — девиация вследствие укуса. Если их эмоции достаточно сильны, будет трудно заставить их забыть. Я предупреждал, эльфы злопамятны.

— С некоторыми гоблинами это сработало, — возразил Мелькор.

— С измененными гоблинами, — напомнил Сириус. — Связанными, к тому же, магией Утумно, — он осекся, сообразив, к чему клонит друг. Об этом не следовало говорить при Майроне.

— Я сам проведу ритуал, — без особой радости в голосе подытожил Мелькор, давая понять, что эта тема закрыта. — А теперь я бы хотел узнать, что это за идея с рунической письменностью.

Майрон просиял, а Сириус, напротив, лишь тяжело вздохнул. Ругаться было бесполезно, ему предстоял еще один непростой разговор.

— Пойду искать Тхури, — проворчал он себе под нос. По крайней мере, общее дело ненадолго сгладило противоречия между Мелькором и Майроном — лично ему надоело постоянно выступать в роли рефери.

Сосредоточившись, он представил себе дочь. Тхурингветиль обнаружилась на хитро замаскированной в выступе гор веранде в компании светловолосой эльфийки, лица которой Сириус рассмотреть не мог.

Стоило ему аппарировать на место, как Тхури взволнованно вскочила на ноги.

— Только успокойся! Я обо всем уже рассказала Мелькору! Он обещал с тобой поговорить! Он сказал, все к лучшему, мы должны знать нашего врага в лицо! Честное слово, я сама уговорила на это Майрона, он был против того, чтобы мне помогать… Мелькор ведь его не выгнал? — при виде исказившегося лица Сириуса, ее голос совсем упал. — Отец?

Сириус почти ее не слушал, сейчас ему не было никакого дела до судьбы Майрона, настроения Мелькора и любых неприятных неожиданностей, что грозили им из Валинора. Забыв, как дышать, он не сводил потрясенного взгляда со спутницы Тхури.

Рядом с его дочерью, улыбаясь такой знакомой безмятежной улыбкой, скрестив ноги, сидела Алиса Лонгботтом.

2.5

Если бы в Арде существовало некое подобие “Кабаньей головы”, что еще во времена учебы Сириуса в Хогвартсе пользовалась недоброй славой, он бы немедленно направился туда с целью смертельно напиться.

Вальбурга молчала — даже у его матушки для подобной ситуации не нашлось бы достаточного количества змеиного яда.

Интуиция молчала — внутри воцарилось тягостное отупение, не позволяющее Сириусу даже разозлиться по-настоящему.

Мелькор молчал — вот для кого проблемы, похоже, вообще не существовало.

— Мы ведь уже говорили о твоем невольном влиянии на песнь творения, — напомнил он. — Если даже среди майар нашлось место образу Беллатрикс, неудивительно, что и среди эльфов ты встретишь немало знакомых лиц.

— Ты не понимаешь, — Сириус запустил руку в волосы и едва не взвыл от бессилия. — Белла лично пытала Алису и довела ее до безумия. Те тринадцать лет, что я просидел в Азкабане, Алиса провела в клинике имени святого Мунго, в отделении для душевнобольных. Она никого не узнавала, если и говорила — то лишь бессвязную чушь. Целители сказали, никакое чудо не вернет ей здоровья, сознание повреждено необратимо. Что, если это и вправду она? Ты представляешь, что я почувствовал, увидев ее рядом с Тхури?

— Во всяком случае, Тхурингветиль не собирается ставить эксперименты на ней или других эльфах, — усмехнулся Мелькор. — Эту почетную обязанность вы препоручили мне.

— Вот теперь у рода Блэк появятся настоящие эльфы, — вздохнул Сириус. — Может быть, беспокойный дух моей матушки найдет себе занятие получше, чем меня третировать.

— Ты слишком много думаешь о том, кем они были, — высказал свое мнение Мелькор. — Проблема с этой эльфийкой имеет те же корни, что и твое постоянное чувство вины перед Вальбургой. В Арде нет никакой Алисы и быть не может.

— Тхури сказала, здесь она называет себя Индис, — поделился Сириус. — Я не понимаю и десятой части того, что она говорит, но у нее голос Алисы. Послушай, — поспешил добавить он, заметив раздраженный взгляд Мелькора, — у них там было время привыкнуть к тому, что она… больше не будет… прежней. Нормальной. Я потерял подругу, обязан был этим своей кузине, ничего не знал о ней в Азкабане, а потом вышел — и посмотрел воспоминания. Молли Уизли не хотела мне их давать… Она вечно рвалась меня опекать… Алиса… выглядела ужасно. Словно оболочка без души.

— А теперь именно Тхурингветиль привела ее к тебе, и оказалось, что она одна из тех существ, что стоят на ступень ниже вампиров и оборотней, — напомнил Мелькор его собственные слова. — И ты можешь продолжать вспоминать Алису, а может, наконец, сделать что-то полезное и помочь мне завершить ритуал в старом Утумно. Или проследить за тем, чтобы Майрону не пришла в голову очередная идиотская идея. Например, притащить в Ангбанд кого-нибудь из валар.

— Он твой майя, — мстительно ухмыльнулся Сириус. — Сам с ним и разбирайся. Мне и одной дочери хватает. Черт побери, теперь я понимаю, почему Вальбурга с нами двумя постоянно находилась на грани истерики. Боюсь даже представить, что творилось внутри у Молли…

По дороге к выходу они встретили Углука. Не замечая, что он больше не один, гоблин угрюмо брел куда-то и жаловался себе под нос.

— Никчемные албаи. Хозяин Мелькор разберется. Он очистит дом от скверных фэйри. Не едят мяса. Поют свои гадкие песни. В Черной крепости! Углук не для того помогал строить новую Черную крепость, чтобы здесь веселились албаи. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— И Кричер здесь, — с ужасом произнес Сириус. — Похоже, за меня взялись всерьез.

Мелькор с трудом удерживался от того, чтобы не расхохотаться.

Возвращаться в пустующий ныне старый Утумно было непривычно. Тхурингветиль, прежде первой взбегающая по каменным ступеням, на этот раз неуверенно замерла у ворот, нежно касаясь рукой холодного камня. Сириус не стал ее трогать — уж он лучше других знал, как Тхури скучает по прежней жизни.

Решение привязать эльфов к роду Блэков далось им с большим трудом, но гарантировало безопасность: они бы не смогли выдать расположение их укрепление или иным образом предать их валар. Лично Сириус связал бы подобной клятвой каждого, кому случилось побывать в Ангбанде: в конце концов, Мелькор был прав, и лицо потерянной подруги не должно было лишать его воли и разума.

— Теперь, когда вы убедились, что мой ментальный блок в порядке, я могу побывать в гостях у Индис? — воспользовавшись моментом, спросила Тхури. — Я не буду там одна, я возьму с собой Майрона.

— Майрону неплохо бы иногда помнить о своих прямых обязанностях, — отозвался Мелькор. — И нет, встречаться с Индис будешь в Ангбанде.

— Но там остался ее брат, — не сдавалась Тхурингветиль. — Вся ее семья. Я хочу с ними познакомиться.

— Не все наши желания должны сбываться, — философски заметил Мелькор. — Приготовь зал для ритуала, меня раздражает необходимость быть тюремщиком этим существам.

Сириус внимательно взглядывался в лица бывших узников подземелий Ангбанда. Разумеется, у этих эльфов не было повода питать ни к одному из них светлых чувств. Будь у них другой выход, Сириус ни за что бы не стал привязывать столь враждебно настроенных созданий к дому.

Темноволосые фэйри не были похожи на Индис и ее сородичей. Возможно, всему виной украденный эльфийкой образ Алисы, но воспринимать ее, как фэйри, было крайне затруднительно. С их будущими подопечными Сириус подобных проблем не испытывал — и сейчас ему было не по себе от осознания того, что прозрачными, словно горный ручей, глазами на него смотрит существо изгнанное и несоизмеримо более древнее, чем любой из них. От таких можно было ожидать и подмененных детей, и запутанных лесных дорог, и других неприятностей.

От недобрых предчувствий он не мог отделаться, даже когда последний их эльфов скрылся в чаще леса, по дороге к морю.

— Они нас не вспомнят, — признал он, не сомневаясь в эффективности собственноручно сплетенных чар. — Зато вспомним мы, если когда-нибудь столкнемся с ними, как с настоящими врагами.

— Лес полнится множеством эльфов, — покачал головой Мелькор. — Они весьма похожи друг на друга. Шанс столкнуться с ними снова ничтожно мал. И я, признаться, рад этому.

Сириус помолчал.

— Тандем Майрона и Тхури мне все меньше по душе. Прежняя его подруга, ученица Ваны, хоть немного его уравновешивала.

— Тхурингветиль постоянно должна быть чем-то занята, — усмехнулся Мелькор. — Тебе самому стоит проводить с ней больше времени.

— Так же, как и тебе с Майроном, — парировал Сириус. — Я всегда забываю, что время здесь течет иначе, нежели на земле… Мне было тридцать шесть, когда я прошел через арку, тебя сделали старше скитания по пустоте — и знакомство со мной, как ни крути. За всем этим мы забываем, что они по местным меркам еще очень молоды — и Тхури, и Майрон.

— С такой жизнью, как у нас, слишком долго оставаться ребенком — неслыханная роскошь, — покачал головой Мелькор. — Ты снова переносишь на Арду законы земли.

— Есть законы, что одинаковы во всех мирах, — вздохнул Сириус. — К сожалению или к счастью — не знаю. Жизнь Гарри, моего крестника, едва ли была проще, и меня он, в сущности, практически не знал — что не помешало ему броситься меня спасать от десятка самых опасных Пожирателей смерти и самого Волдеморта.

— Что же, мне остается только надеяться, что Майрон умнее, — пробормотал Мелькор. — Не хватало еще его спасать от валар.

— Во всяком случае, мне предельно ясно, в чем причина всех этих выходок, — заметил Сириус. — Пусть магия теперь скрывает от него Утумно, он невольно пытается воссоздать его в Ангбанде. И произвести на тебя впечатление. Я все это проходил с Тхури. Помнишь ее анимагию?

Мелькор отрешенно кивнул, явно не определившись с тем, как относиться к подобной привязанности.

— Кстати, об анимагии, — произнес он, наконец. — Кто-то должен и Майрона учить. Может быть, это ненадолго отвлечет его от эльфов и орков.

2.6

В начале семидесятых древние руны — тогда еще обязательную дисциплину — в Хогвартсе преподавала Доркас Медоуз, худощавая ведьма неопределенного возраста с полубезумным взглядом и страстью к очкам в экстравагантных оправах. Ввиду сложности ее предмета популярностью среди Мародеров она не пользовалась.

О том, что чудаковатая Медоуз, не способная налить кофе в чашку, не выведя прежде ее рунической формулы, встретила Дамблдора еще студентом, а по прошествии лет стала одной из основательниц ордена феникса, Сириус узнал лишь незадолго до ее гибели от руки Волдеморта.

Но уважением к профессору он проникся много позже — и по другой причине.

— Как подумаю, что ты столько лет провел в окружении негодяев и убийц, ужас охватывает, — причитала Молли, немного свыкнувшись с мыслью о его невиновности. — Изо дня в день видеть их мерзкие лица, слушать гнусные разговоры...

Сириус тогда лающе рассмеялся, стараясь за напускным весельем скрыть раздражение. Что они знали об Азкабане, если их представления о заключении основывались на рисунках темниц из книги детских сказок?

Двенадцать лет его единственным собеседником была черная дверь с крошечной, почти не пропускающей света решеткой. Где-то за пределами северного острова текло время, сменялись сутки и сезоны, но здесь все будто замерло. Потерявшись в реве моря и шорохе плащей его ненавистных стражей, Сириус позабыл звук чужих голосов.

Он часами неподвижно смотрел на черную дверь — и вспоминал руны.

— Как же так, мистер Блэк, — сокрушенно качала головой профессор Медоуз. — Неужели вы не узнаете мэнское начертание? С вашими способностями стыдно так отставать от кузины!

Когда стало ясно, что экзамен Сириус неизбежно провалит, Медоуз со свойственной ей дотошностью вызвалась заниматься с ним дополнительно и заставила выучить наизусть с десяток вариантов рунических алфавитов. Говорила она о рунах, как о живых существах.

Если только Медоуз не преувеличивала, со своими знаниями она могла бы править миром. Вот только Сириус в упорствующей глупости слушал ее вполуха и оказался способен лишь на создание карты Мародеров.

Руны выступали из темноты одна за другой — готские, дальские, младшие, охваченные призрачным свечением и тут впитывающиеся в камень. Сириус помнил их названия, все до единого, и, собирая последние силы, перебирал сочетания, способные открыть, наконец, проклятую дверь.

Профессор Медоуз в привычном жесте поднимала очки на лоб и вздыхала.

— Подумайте еще раз, мистер Блэк. Ну что может быть проще?

Того, на что не доставало терпения, достигла ярость. Увидев живого и здорового Петтигрю на колдографии со страниц "Ежедневного пророка", что достался ему во время визита бывшего чиновника Багнолд — довольно посредственного колдуна, назвавшегося Фаджем и новым министром магии — Сириус почувствовал, насколько тесна эта камера для его жажды мести.

И когда, дверь, наконец, открылась, и он, обратившись черным псом, выбежал в коридор, казалось, что профессор Медоуз смотрит ему вслед...

— Ты же не смотришь, для кого я тут стараюсь? — возмутился Майрон, и наваждение развеялось. Холод Азкабана на время отступил — но Сириус знал, что позже он вернется на завоеванные позиции.

Анимагической формой Майрона оказался черный волк. Сириус практически не удивился, сдержанно выразил свое одобрение и вернулся к штудируемым бумагам. Сосредоточиться не удавалось катастрофически.

Здесь все было исчерчено рунами.

Мозг Майрона был устроен непостижимым образом, заставляя Сириуса в очередной раз устыдиться собственных примитивных интересов в юношеском возрасте. Конспекты были составлены с перфекционизмом, не знакомым ни самому Сириусу, ни, тем более, Мелькору, в лаборатории которого мог ориентироваться исключительно он сам.

К счастью, записей Мелькор не вел. Сириус вдруг весьма отчетливо представил нечитаемый почерк и море разрозненных листков с устрашающего вида чертежами и схемами по всему Утумно, и содрогнулся.

Главным стимулом к изучению эльфийского языка стала, конечно, Индис. Сириусу так хотелось расспросить ее подробнее, найти хоть малейшее подтверждение тому, что она не просто отражение его горьких воспоминаний и чувства вины, а реальная ниточка, тянущаяся из прошлой жизни, возможно — тот самый ключик к выздоровлению настоящей Алисы.

Впрочем, пока что Индис на его попытки завязать разговор лишь улыбалась с робостью оказавшейся в чужом краю путешественницы и сожалела, что искусство мыслеобразов ей недоступно.

— Странно, должен заметить, — прокомментировал это как-то Мелькор. — Я считал, невозможно иметь склонность только к одному виду ментальных искусств. Могут же они каким-то образом завораживать.

— Такое бывает, — возразил Сириус. — Далеко за примером не надо ходить: Гарри. Может сопротивляться Империусу, даже от волшебников, превосходящих его по силам. При этом Снейпу так и не удалось обучить его выстраивать окклюментивный щит. Или Тхури. Выдержать натиск Эстэ и каждый раз покупаться на мои уловки!

— Дети эмоциональны, — с сомнением предположил Мелькор, в своей жизни пока не видевший ни одного ребенка. — Окклюменция все же требует собранности и рациональности. Возможно, с фэйри та же история. Ведь они могут воздействовать на чувства, а не на разум.

— Тем важнее как можно скорее научиться понимать друг друга, — ответил Сириус. — Как только у нас появится реальная возможность договориться, фэйри не придется прибегать к помощи чар, чтобы донести до нас свою мысль, — он снова пролистал записи. — Из Майрона бы вышел отличный маг. Я рад, что хоть кому-то передал свои знания.

— Майрону надо учиться серьезно, — с сожалением отметил Мелькор. — А не тратить время на бессмысленные интриги валар. Изготовление оружия и защитных артефактов не должно стать его пределом.

— Хочется верить, что однажды настанет время, когда мы сможем задуматься о чем-то большем, — проговорил Сириус. — Когда-нибудь в Арде появятся настоящие люди. У кого-то из них тоже будет дар — и их потребуется обучать, — он усмехнулся. — Мечты о школе магии не оставляют меня. Хогвартс слишком прекрасен, чтобы стать всего лишь бледной тенью из прошлого...

— Вот ради чего стоит сражаться, — рассмеялся Мелькор. — Ради возможности увидеть лорда Блэка в роли наставника кого-то похожего на него в детстве. Ты ведь сам рассуждал о повторяющейся истории.

— Тогда плохо мое дело, — с притворным ужасом поддержал его Сириус. — Представь, попадется мне четверка оболтусов, у которых на уме одни только развлечения, шалости да вкусная еда! Вся надежда лишь на то, что им не придется противостоять очередному темному лорду.

Сириус всеми силами старался не замечать, как за веселыми разговорами они маскируют нарастающее беспокойство.

Пока мечты о возрожденном Хогвартсе оставались лишь призрачной перспективой, о себе заявляли куда более прозаичные проблемы. Обычно орки неохотно путешествовали из Ангбанда в Утумно, предпочитая оставаться в той крепости, где появились на свет. Однако вскоре Мелькора посетил неожиданный гость.

Углук — один из старожилов Арды — к новому Утумно относился в высшей степени презрительно. В Ангбанде ему удалось завоевать авторитет среди местных орков, но появление фэйри значительно пошатнуло его позиции. Как себя с ними вести, гоблин не понимал.

— Господин Майрон приказал оказывать албаи гостеприимство, — последнее слово Углук процедил сквозь зубы. — Албаи неблагодарны. Не принимают угощение Углука. Господин Майрон приказал приготовить для них другое угощение. Углук в растерянности. Ничего не растет. Мерзкие травы албаи вянут, едва успев взойти. Албаи слишком часто покидают Ангбанд. Они приведут врагов.

— Разве фэйри в вашем мире не занимаются охотой? — Мелькор повернулся к Сириусу. Тот криво ухмыльнулся.

— Тетушка Элладора пугала нас Дикой охотой, чтобы не вздумали ночью выбираться из особняка и гулять по лесу, — ответил он. — В ее сказках речь шла о своре бешеных эльфов во главе с королем — кто попадется им на пути, навеки станет их слугой.

Углук прошипел себе под нос что-то на своем языке. Под стать Черной крепости, орки называли его темным наречием, и если кто и разбирался в их болтовне более или менее сносно, то только Майрон.

— Мы выращиваем достаточно магических растений, не нуждающихся в большом количестве воды, — задумался Мелькор. — Но все же и они страдают от этой затянувшейся засухи. Валар что-то замышляют. Дожди находятся в ведении Ульмо.

— Ерунда, — отмахнулся Сириус. — Моя жизнь не будет прежней, если я начну верить в то, что кто-то на облаках поливает нас из лейки, когда ему взбредет в голову. Погоду можно заклинать — Меда переписывалась с какой-то ведьмочкой из Бразилии, у них в академии этому специально обучали, все же под рукой тропические леса. Но не Ульмо решает, когда пойдет дождь.

— Мы можем попытаться вызвать дождь, — поддержал его Мелькор. — Но научить орков вести сельское хозяйство... боюсь представить, что из этого выйдет.

— Есть в Ангбанде племя ленивых орков, — наябедничал Углук. — Бесполезны на охоте. Прожорливы. Не похожи на нас.

— Откуда взялись? — быстро спросил Мелькор. — Снова проделки Майрона?

— Господин Майрон умеет чертить волшебные знаки, — сделав страшные глаза, заявил гоблин. — Много колдует, чтобы орки были сильнее. Лучше. Эти у него не вышли. Слабая порода. Углук предлагал их убить, но хозяюшка Тхури запретила. Хозяюшке лучше знать. Они сгодятся возиться с мерзкой едой для албаи.

— Сдается мне, я давно не был в Ангбанде, — вздохнул Мелькор. — Если орки продолжат развиваться такими темпами, Хогвартс понадобится нам значительно раньше.

Увидев неудавшихся созданий Майрона, Сириус, как никогда, склонен был согласиться с приятелем. Оставалось только задаться, почему у главы рода Блэков орки вышли агрессивными и уродливыми, а у ученика, лишь недавно освоившего руны — почти похожими на маленьких людей.

Сириус машинально отметил ошибку в начертании — лапы у новых орков были похожи на звериные: огрубевшие и волосатые.

— И из этого мне предлагают сделать расу фермеров, — пожаловался он Тхури. — Поскорее бы теперь у Мелькора вышло что-то с тотемом для дождя. Углук не ошибся — едят эти существа за троих. Как бы мы не столкнулись с продовольстенным кризисом.

2.7

Существовало не так много способов обескуражить Сириуса Блэка, но вопрос о том, откуда берутся грозовые тучи, да еще и заданный в присутствии необоснованно верящей в его всезнание Тхури, определенно входил в их число.

— Из листьев деревьев? — неуверенно предположил он, стараясь казаться компетентным и судорожно вспоминая первые главы учебника по маггловедению. — Нет, это кислород, а не вода... Воздух, которым дышат орки, эльфы и хоббиты, — пояснил он для присутствующих.

— Так это деревья вырабатывают воздух? — оживился Мелькор. — Я всегда знал, что Манве умеет только пускать пыль в глаза.

— Я не могу объяснить, — с мученическим видом признался Сириус. — Помню какую-то сложную схему из книги. Вода из озера испаряется, в таком виде поднимается в небо, там снова охлаждается и проливается на землю в виде дождя. Но это же Арда. Дементор их разберет, что тут происходит с законами физики. Они у волшебников-то не всегда работают, как у людей.

— Сделать артефакт, испаряющий воду, не так сложно, — заметил Мелькор. — К тому же, у нас есть майя, умеющий управляться с этой стихией. Поручим дело Оссе.

Сириус помрачнел, как и всегда, стоило речи зайти о новых помощниках. И будто мало ему было одного сомнительного союзника, как Тхурингветиль преподнесла еще одну новость.

— Мелиан, наконец, решилась, — без особой радости сообщила она, вернувшись в очередный раз из Ангбанда. — Покинула Аман и теперь живет в Средиземье!

— Где ты ее встретила? — нахмурился Сириус. — Снова к эльфам ходила одна?

— Мы с Майроном гуляли, — вопреки обыкновению, Тхури не кинулась тут же отстаивать свои права. — Она странствует. Хочет лучше узнать Арду. Надеюсь, забредет куда подальше, да там и останется.

— Что это с тобой? — удивился Сириус. — Мелиан ведь тебе жизнь спасла. Я думал, ты ее любишь.

Тхурингветиль взглянула на него, как на безнадежного идиота, и Сириус испытал неловкое чувство, будто упускает что-то значимое.

— Обошлась бы без помощи Мелиан, и ее мерзких валиэр, — вздернула она подбородок. — Мелькор тебя искал. Он хочет вместе осмотреть наши теплицы.

Сириус с трудом подавил гримасу разочарования. Привитое Вальбургой презрение к гербологии не изжилось со временем, и обычно от работы в этой области он злостно уклонялся, перепоручая ее всякому, на кого распространялся его авторитет. Однако на этот раз Тхури наотрез отказалась.

— Мелькор притащил с собой воз и маленькую тележку разных рисунков и этих страшных железных штуковин для измерений, — поджала она губы. — А ты прекрасно знаешь, что я ничего не понимаю в его изобретениях.

Сириус нашел Мелькора во второй оранжерее — их гордости, где разместилась целая плантация мандрагоры. В бытность студентом профессора Слагхорна Сириус и не подозревал, что вытяжка из ее корня может использоваться в таком количестве полезных зелий. Определенно, Мелькору не потребовалось бы прилагать особенных усилий, чтобы попасть на знаменитую полку с колдографиями лучших студентов Слагхорна.

— Ну и что у нас здесь? — Сириус отмахнулся от потянувшегося к нему щупальца и подошел к другу, просматривающему какой-то чертеж. — Растут как по расписанию, верно?

— Не совсем, — Мелькор не выглядел слишком довольным. — Сколько бы вреда не несли в себе светильники, они все же благотворно влияли на растения в теплицах. Им недостаточно звездного света. Силы нынешнего урожая мандрагоры не хватит даже на производство волшебных жезлов. А если вспомнить о твоих постоянных экспериментах по воссозданию технологии деревянных проводников...

— Без мандрагоры мы не сможем варить зелья для гоблинов и хоббитов, — обеспокоенно отозвался Сириус. — А как обстоят дела в остальных теплицах? В Ангбанде?

— Поверь мне, не лучшим образом, — Мелькор свернул чертеж и вышел на свежий воздух. — Одни только дьявольские силки у западной границы Ангбанда разрослись в непроходимый лес. От цветков мрака немного пользы, если мы хотим варить по-настоящему сильные зелья, нам нужен действенны и постоянный источник света.

— Как им удается изолировать эту вселенную от солнца, не понимаю, — сердито отозвался Сириус. — Гигантская звезда, в разы больше нашей планеты! Странно, что мы тут без него вообще не вымерзли, как мамонты, — он вздохнул. — Идеальный мир без проблем с климатом, с созвездиями, загорающимися по мановению волшебной палочки, и деревьями, разгуливающими по лесу... Я начинаю считать себя слишком рационально мыслящим для такой сказки.

— У валар достаточно времени в запасе, — задумчиво проговорил Мелькор. — Но мы не можем полагаться на них и дальше, ожидая, когда кто-то соблаговолит обеспечить Арду светом. Неизвестно еще, что будет нести для нас их свет.

— Предлагаешь самим создать солнце? — рассмеялся, было, Сириус, и тут же посерьезнел: — Не в буквальном, конечно, смысле слова. Но если говорить о масштабах отдельно взятого нового Утумно, небольшой летающий артефакт с соответствующими свойствами может надолго решить нашу проблему с ингредиентами для зелий.

— Я тоже об этом подумал, — самодовольно усмехнулся Мелькор. — И даже кое-что набросал. Потолок каждой теплицы, конечно, придется трансфигурировать заново.

— Объединить под единым магическим куполом, — глаза Сириуса раскрывались все шире по мере того, как он пролистывал расчеты. — Задать простейшую последовательность действий, да с таким бы справился любой шестикурсник! Если учесть установленную на земле сезонность, можно рассчитать объем потребления магии.

— И установить кристаллы соответствующего размера в качестве проводников, — подвел итог Мелькор. — Теперь все вопросы к тому, как скоро Майрон сможет нам их предоставить.

Сириус даже шаг ускорил от волнения. Изобретение подобия солнца могло неоценимо усилить их перед лицом угрозы со стороны валар — ведь свет давал им неоспоримые преимущества. Хотя его глаза давно привыкли к полумраку Средиземья, не следовало приучать орков вести подземный образ жизни. Их предки из большого мира окончательно перебрались в сумрак пещер и копей лишь несколько столетий назад — это и сделало из них неплохих финансистов и скверных воинов. Тхурингветиль была права — пока время для этого еще не пришло.

— Варду вряд ли порадует такое наглое вторжение в зону ее ответственности, — отметил он. — Особенно если наше солнце окажется удачнее ее задумки. Знаешь, среди древних греков бытовало верование, будто солнце — это бог, разъезжающий по небу в золотой колеснице, — он рассмеялся. — Очевидно, этот волшебник любил преподнести себя с помпой. Забавно, если они бездумно скопируют эту затею.

— Вовсе не забавно, если подумать о том, что вся живая природа Арды уже которую тысячу земных лет существует в сумраке, — отозвался Мелькор. — Я говорю сейчас не только о наших созданиях, но и об этих бестолковых фэйри. Как только закончим с этой задумкой, следует проверить, как далеко может простираться наш магический купол. И, по мере возможности, укрепить его. До сих пор мы остерегались удара с запада, но полностью исключали нападение сверху.

Сириус с неприязнью посмотрел в темно-сизое небо, а звезды, будто угадывая его настроение, издевательски подмигивали.

— Я должен опасаться мифа, в который давно перестали верить даже самые отсталые магглы, — пожаловался он. — Что за собачья жизнь…

2.8

Спорить с Мелькором Сириус категорически не любил: их гармоничное взаимодействие подчас становилось единственным залогом хрупкого равновесия в Черной крепости. И принимая во внимание взрывной характер Тхурингветиль, он старался оберегать этот баланс особенно ревностно.

— В вашей семье, лорд Блэк, похоже, наследственные проблемы с логикой, — язвительно отметил Мелькор. Не далее как этим утром Тхури вернулась из Ангбанда в самом скверном расположении духа, обвинив их в том, что все носятся с драгоценными эльфами, забыв о бедных хоббитах, которые скоро будут вынуждены рыть норы на склонах горы из-за категорической неспособности существовать под землей, — и предгрозовая атмосфера буквально витала в Утумно.

— Не вижу никакого противоречия, — мягко возразил Сириус. — Вальбурга учила врагов держать даже ближе, чем друзей. И разрази меня гром, если она не права. Раз участие Оссе в нашем деле больше не ограничивается защитой морских рубежей, я должен знать, с кем имею дело.

— Сириус, твое инкогнито — наше главное преимущество, — недовольно напомнил ему Мелькор. — Если в Валиноре заговорят о тебе, война станет неизбежной.

— Война и так неизбежна, — буркнул Сириус. — Надоело жить в постоянной боевой готовности. Порой так и тянет в грозу подняться на вершину горы и сказать Тулкасу пару ласковых.

— Что же, запретить или бросить тебя в темницу, как эльфа, я не могу, — с явным сожалением отозвался Мелькор. — Надеюсь, тебе хватит здравого смысла не пренебрегать магическими клятвами. У меня нет причин не доверять Оссе, от нас он узнал о магии больше, чем когда-либо осмелился бы показать ему Ульмо, и все же…

— Когда это я проявлял неосторожность? — возмутился Сириус. — Если бы ты знал меня до арки, подтвердил бы, что я стал совсем другим человеком. Прежний Бродяга ворвался бы в Валмар на метле и взорвал бы пару водяных бомб над головой у Манве.

— Многое бы отдал, чтобы это увидеть, — усмехнулся Мелькор. — Мне напомнить тебе о непреложном обете Майрона? До сих пор не хочу думать о том, что мы прожили всю эпоху светильников без всяких гарантий его лояльности. Если бы не Готмог, кто из нас принял бы во внимание тот факт, что майар нельзя убить даже очень могущественной магией?

— Любого можно убить, — мрачно качнул головой Сириус. — И все же даже после гибели Альмарена в Утумно не ворвались взбешенные валар сводить с нами счеты. А это значит, что нам или дали фору, или Майрон действительно на нашей стороне, как считает Тхури.

— Мнение Тхурингветиль о Майроне изменчивее моря, — не согласился Мелькор. — Она вообще на себя не похожа в последнее время. Все началось с приходом Мелиан. Других майар на своей территории она категорически не переносит. На редкость самодостаточное создание.

— Скорее, избалованное вниманием и самолюбимое, — улыбнулся Сириус. — Значит, решено, я поговорю с Оссе. На наше счастье, существует достаточно ритуалов, способных связать даже самый независимый дух.

Море глухо ворчало, играя прибрежной галькой. Сириус неторопливо прогуливался по побережью в компании Индис — эльфийка так естественно заняла в его сердце место, раньше принадлежавшее Алисе, что казалось, будто долгих лет разлуки как ни бывало.

Усилия в изучении эльфийского языка начали, наконец, приносить свои плоды — и он с большим интересом слушал рассказы Индис о семье. Здесь ее история полностью расходилась с юностью Алисы: если происхождение Индис по меркам фэйри считалось выдающимся, Алиса принадлежала к самой обыкновенной семье, хоть в их жилах и не текло маггловской крови.

Блэки женитьбу наследника Лонгботтомов на не подходящей ему по статусу и положению девушке восприняли довольно болезненно. Сириус отлично помнил возмущение матери по поводу того, как Августа, с которой они фактически выросли вместе, допустила нечто подобное.

Индис тепло отзывалась о Мелиан. Сириус даже начинал жалеть, что ему вечно не предоставляется случая познакомиться с этой загадочной майэ.

— Я бы хотела, чтобы она осталась с нами, — призналась Индис. — Она так много знает о природе и целительстве. Какая жалость, что вы вынуждены жить оседло, привязанные к одному месту. На юге раскинулись удивительные края.

Сириус с улыбкой кивнул. Еще один привет от прежней Алисы — та даже Фиделиусу на их доме категорически воспротивилась. Жизнь в страхе и притворстве абсолютно противоречила ее натуре.

— Там, в густых лесах и болотистых долинах обитают редкие существа, — продолжала Индис, буквально зачарованная рассказами Мелиан. — Никогда не слышала о таких. Мелиан каждому из них дает свое название.

— Кто-то должен этим заниматься, — одобрил Сириус. — И бьюсь о заклад, у Майрона уже есть подробный их перечень с переводом на темное наречие. Он к делу подходит серьезно.

— Ингвэ, мой дорогой брат, говорит, что однажды мы могли бы отправиться в путешествие, — мечтательно протянула Индис. — Посмотреть на мир своими глазами, а не слушать о неведомых чудесах в песнях Мелиан.

— Вижу, ты не из домоседок, — отметил Сириус. — Это нашу Тхури никакими посулами в чужие края не заманишь… Мне нравится твой брат. Признаться, раньше я был не самого лучшего мнения об эльфах. Но тех, кто готов учиться и узнавать новое, я уважаю. Меня и самого когда-то привлекала бесконечная дорога.

— А теперь? — пристально посмотрела на него Индис.

— Теперь я нашел место, где хотел бы остановиться, — ответил Сириус. — Возможно, виной всему возраст. Мелькор говорит, я расслабился и стал сентиментальным, но я все больше начинаю понимать свою прежнюю семью. Мне хочется видеть род Блэков возрожденным. Если бы этот мир был чуть больше заселен, признаюсь, я бы хотел видеть Тхури создавшей свою семью.

— Ты хочешь, чтобы у нее был муж? — широко раскрыла глаза Индис. — И дети? Разве у майяр могут быть дети?

— Все мы, конечно, одна большая насмешка над законами природы, — вздохнул Сириус, — но если я не ошибаюсь, связь Тхурингветиль с ее изначальной человечностью еще не утрачена полностью. Ее можно ранить, заставить чувствовать боль. Нет, я верю, она нечто большее, чем призрак. Я верю, что я — нечто большее, чем призрак. Иначе обретаться в этом мире становится как-то особенно тоскливо.

— Я бы хотела однажды иметь детей, — задумчиво проговорила Индис. — Сына. Иногда он будто является мне в пророческом предвидении, хотя разум и подсказывает, что это невозможно.

— Отчего же, — удивился Сириус. — Ты молода и красива. Уверен, среди ваших немало эльфов, что сочтут за честь взять тебя в жены.

— Но среди них не будет того эльфа, которому принадлежит мое сердце, — грустно посмотрела на него Индис. — Он, увы, несвободен. И эта печаль не оставляет меня.

Сириус в замешательстве замолчал — как вести разговоры о вечной и неразделенной любви с юными девицами, особенно бессмертными, он решительно не знал. С Алисой было как-то проще — их союз с Фрэнком сложился так естественно, словно эти двое были созданы друг для друга, и никого другого для них в целом мире не существовало.

— Не стоит терять надежды, — пробормотал он. — Время лечит любые раны. Мы еще погуляем на свадьбе твоего сына! Уверен, его ждет счастливая жизнь, — добавил он, стараясь не вспоминать о навсегда омраченном болью утраты детстве Невилла Лонгботтома. — Ты наш друг, Индис. Мы всегда будем рядом. И я, и Мелькор.

— Я бы хотел, чтобы мой сын учился у валы Мелькора, — сказала вдруг Индис. — Тхури рассказывала о ваших мечтах о школе магии. Я никогда не видела Хогвартс, но он показался мне самым прекрасным местом на земле. Да, я бы очень этого хотела.

2.9

После Азкабана Сириус питал естественную неприязнь к морю. Непокорная и изменчивая стихия не внушала ему доверия: и точно таким же показался ему и сам Оссе. На редкость скользкий и приспосабливающийся к обстоятельствам тип.

— Значит, это ты новый майя Мелькора, — протянул Сириус, по-хозяйски входя в дом. Индис неуверенно замерла на пороге: она еще не успела прийти в себя после аппарации на остров и, к тому же, никогда прежде не удалялась на такое расстояние от хорошо знакомого леса.

— Я господин морей и покровитель стихий, — пожалуй, сквозило в его лице что-то свойственное Малфоям, хотя Сириус мог и ошибаться. — А вот кто вы такой? Когда вала Мелькор сообщил, что от него явится посланник, я ожидал увидеть Майрона.

Сириус с удобством разместился на похожем на витую раковину диване: Оссе окружил себя соответствующим антуражем и действительно походил на сказочного подводного владыку.

— Мое имя Сириус, — сейчас он непроизвольно копировал Поллукса. — Я хозяин Черной крепости и глава древнего и благородного рода Блэков, существовавшего, когда этой вселенной еще и в проекте не было. Это на тот случай, если у тебя еще есть сомнения по поводу иерархии.

Индис непонимающе хмурила брови — конечно, она не могла слышать беседу, что они вели при помощи мыслеобразов, но даже их молчаливое противоборство взглядов не давало ей покоя.

— Шестнадцатый вала… — глаза Оссе в изумлении расширились. — Так вот в чем секрет непобедимости валы Мелькора. Я догадывался, я всегда подозревал, что Майрон не может быть так силен…

— Я бы не стал недооценивать Майрона, — мягко остановил его Сириус. — Он достойный ученик. Уверен, стоит дать ему возможность, и он еще себя покажет. Но пришли мы сюда говорить о тебе.

— Ты привел в мой дом эльфа, — Оссе с любопытством посмотрел на Индис. — Она стала первым эльфом, отважившимся пересечь море. Что же, будет справедливо, если я покажу вам свои владения.

Они вышли из каменистой пещеры, и Сириус едва заметно скривился от тошнотворного запаха водорослей и соли. От Оссе не укрылась его неприязнь.

— Неужели мой господин не считает, что среди творений Эру нет ничего прекраснее моря? Даже освещенное лишь звездным светом оно прекрасно и неукротимо.

Сириус почувствовал, как его руку сжимают похолодевшие пальцы Индис. Остров Оссе находился значительно севернее Ангбанда, и Сириус еще мог рассмотреть, как черные воды моря далеко на горизонте переходят в ледяную пустыню со зловеще поблескивающими айсбергами, похожими на обломки разрушенных и навеки заброшенных сторожевых башен.

Индис тоже не сводила глаз с горизонта, и Сириус буквально мог услышать охватившую ее странную смесь страха и обреченности.

— Должен признаться, Оссе, — сообщил Сириус. — У меня большие проблемы с доверием. “Постоянная бдительность” — вот мой новый девиз. Все, что подпадает под определение “неукротимо”, по определению мне нравиться не может. С морем у меня свои счеты, но пока оно защищает нас от Валинора, я готов до поры до времени о них позабыть.

Оссе странно воззрился на него, но ничего не ответил.

— Впрочем, — продолжил Сириус, — я явился сюда не для того, чтобы философствовать. Мелькор, конечно, поделился с тобой некоторыми нашими планами.

— Вы хотите создать артефакт, что позволит вам искусственно вызывать дождь, не дожидаясь милости валы Ульмо, — подтвердил Оссе. — У вас есть чертежи и оба вы, как я теперь вижу, могущественные колдуны. Чем же могу помочь вам я?

— Своей властью над материей, из которой состоит вода, — просто сказал Сириус. — Мы слишком мало знаем, чтобы наколдовать полноценный дождь. Артефакт позволит превратить воду в облако, но не сделает ее пресной, а соленая в наших целях непригодна. Озера в окрестностях Ангбанда мелководны и перенаселены. Водяные, ундины, русалки, самые первые наши творения, вряд ли оценят незнакомую магию в своих владениях. Остается море.

Оссе впечатленно закивал.

— Если из этого что-то выйдет, ваша магия буквально перевернет все возможные представления о миропорядке. Увидев такое могущество, многие майар пожелают встать на вашу сторону.

— Сомневаюсь, что им кто-то позволит, — хмыкнул Сириус. — Да и мне не нужны перебежчики, желающие погреться в лучах чужой славы. Знаешь, в чем главная проблема с такими людьми? Они остаются рядом, только пока ты могущественнен и успешен. Если же перевес на стороне твоего врага, ты должен давать им еще больше, чтобы армия твоих почитателей в одночасье не разбежалась. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я? — и он пристально посмотрел Оссе в глаза.

Майя выдержал его взгляд с непроницаемым выражением лица.

— Вижу, у вас большой опыт в военном деле, вала Сириус, — дипломатично заметил он. — Я считаю большой честью сражаться на вашей стороне.

— Ты ошибаешься, думая, что моя сторона противостоит валар, — покачал головой Сириус. — И все же, я привел сюда Индис не только для того, что показать ей море. Ты принесешь клятву, и магия скрепит ее. Клятву никому и никогда не рассказывать обо мне.

— Я полагаю, это и не в моих интересах, болтать лишнее, — усмехнулся Оссе. — Вы не должны сомневаться во мне, вала Сириус. Тот, кто однажды изменил Эру, уже никогда не будет числиться среди равных в Валиноре. Я бы оставался с вами и без всякой клятвы.

— Пока воды хранят спокойствие, — насмешливо добавил Сириус. — Индис, ты засвидетельствуешь нашу договоренность.

Эльфийка сдавленно кивнула и потянула Сириуса за руку в сторону дома. Похоже, ей пребывание в гостях у Оссе доставляло еще меньше радости, чем ему.

— Когда камни будут готовы, рассчитываю увидеть тебя на побережье, — сказал Сириус после того, как с ритуалом было покончено. — Вижу, ты тоже обзавелся магическим перстнем, — кивнул он на руку Оссе. — Не следует злоупотреблять магией, покуда некому обучать тебя ее сути.

— Моих сил хватает, чтобы управляться с морем, — возразил Оссе. — И, что еще важнее, чтобы позволять другим думать, что я на это способен. Не беспокойтесь, вала Сириус, не будет у вас бурь и ураганов. Магия нужна мне, чтобы к берегу не продвигались льды… — он испытывающе посмотрел на Сириуса. — Это дело рук валар, да? Они зачем-то прокладывают путь к берегу.

Сириус нахмурился. В его понимании всякий из валар с легкостью мог обучиться искусству аппарации — так для чего им изменять структуру моря?

— Не позволяй льду расти, — коротко бросил он. — И держи меня в курсе обо всем, что происходит на острове.

— Как прикажете, вала, — почтительно склонился перед ним Оссе. — Я буду рад снова принимать вас у себя, равно как и вашу прекрасную спутницу.

Однако на лице Индис не проскользнуло и тени улыбки. Только очутившись вновь на знакомом побережье, она, наконец, облегченно выдохнула и опустилась на колени, пропуская сквозь пальцы мокрые камешки.

— Почему ты взял меня скрепить этот обет? — спросила она только. — Почему не Тхурингветиль?

— Магии безразлично, кто выступает свидетелем клятвы, — пояснил Сириус. — А мне было важно оценить, как этот тип поведет себя в присутствии тех, кого пока не воспринимает всерьез. К тому же, я рассчитывал на твою интуицию.

Вслух это прозвучало бы глупо, но Сириус еще помнил природную эмпатию Алисы. Его подруга удивительно умела чувствовать настроения и угадывать мотивы людей. А уж фэйри, согласно легендам, были одарены подобными способностями в изобилии.

— Он не показался мне лжецом, — произнесла Индис. — Трусом — да, возможно. Ему не быть повелителем морем. Лед победит его. Это очень страшное море, Сириус. Я смотрела на горизонт, и мне казалось, что он залит кровью.

— У тебя разыгралось воображение, — попытался успокоить ее Сириус. — Хотя не стану скрывать, остров этот — и в самом деле, препаршивое место. Мне казалось, что у каждого камня там — по десятку невидимых глаз. И они прекрасно сознают, кто мы такие и что задумали.

Индис кивнула в знак согласия.

— Я передумала, — отозвалась она. — Насчет того, что говорила о путешествиях. Я больше никогда не отправлюсь за море.

— Не зарекайся, — мрачно осадил ее Сириус. На душе у него остался нехороший осадок.

2.10

Мелькор скептически оглядел неровно ограненный золотой шар, зависший над мандрагоровым полем. Хотя впервые опробованный артефакт, по меньшей мере, во внешнем плане оставлял желать лучшего, юные саженцы восприняли его появление с большим энтузиазмом, чуть ли не по пояс высовываясь из земли и подставляя мордочки его приглушенному свету.

— Они совсем как дети, — умилилась Тхурингветиль и погладила один из саженцев, который тут же умудрился со всей зловредностью цапнуть ее за палец. — Вы когда-нибудь слышали их песни? Мандрагоры куда полезнее уродливых бродячих деревьев в лесу, а нам приходится выращивать их тайно, словно какой-то яд.

— Мандрагора может стать ядом, — возразил Сириус. — С древних времен их использовали во всевозможных темных ритуалах.

— Если бы не звукоизолирующий купол над теплицей, ты бы от их песен сознание теряла, так что не обманывайся их мнимым дружелюбием, — добавил Мелькор. — Они просто радуются солнцу. Даже такому.

Тхурингветиль недоверчиво хмыкнула, но от грядки, на всякий случай, отошла подальше.

— В Хогвартсе нас никто и не думал обучать связи растений и металлов, — поделился Сириус. — Разве что на продвинутом курсе зельеварения и алхимии, вот только меня туда не приглашали. А ведь припоминаю, что у дедушки Поллукса в лаборатории каких только котлов не хранилось. И некоторые зелья он варил исключительно в золотых котлах. А когда старый лорд Малфой умирал от драконьей оспы и сделался совсем плох, он варил для него настойку в каменном котле, который потом распылил.

— Мандрагоры не переносят железо, — тут же прокомментировал Майрон. — Плохо уживаются с медью, даже к золоту поначалу отнеслись настороженно.

— Здесь нужны валинорские сплавы, — задумчиво, словно отмечая что-то про себя, произнес Мелькор. — Доступ к кузнице Ауле…

— Мелькор, — Сириус предупреждающе посмотрел на него. Ему решительно не нравилось, когда друг начинал подобные разговоры, ибо за редким исключением они вели к одному и тому же решению.

Мелькор легко улыбнулся, быстро меняя тему разговора.

— В ближайшее время мы должны установить свое небольшое солнце для каждой оранжереи, — сообщил он. — А заодно проверить, как с ними уживаются растения из леса. Тхури, ты попросишь Индис принести с собой некоторые образцы.

— Кстати, об Индис, — заметил Майрон. — Я давно не видел эльфов ее рода в Ангбанде. Где она пропадает?

Сириус с усмешкой посмотрел на сердито нахохлившуюся Тхури, но не торопился с ответом. Индис не просила сохранить тайну о ее любви, но он все же понимал, что говорить об этом не следует — даже в кругу самых близких.

Периодически случалось, что грусть переполняла эльфийку сверх всякой меры, и тогда она исчезала, задумчиво бродя в озерном краю. Он даже знал причину ее нынешней отлучки — у ее возлюбленного родился сын.

Индис появилась в новом Утумно, когда золотое солнце взошло над мандрагоровым полем в восемьдесят второй раз.

— Индис! — Тхури тут же побежала обнимать подругу. — Ты заставила меня волноваться! С этими солнцами я, наконец, осознала, как медленно движется время, когда ждешь!

Индис, однако, не выглядела слишком радостной, и только сжала руку Тхури.

— Я должна срочно увидеть валу Мелькора, — быстро проговорила она. — Всадник, белый всадник из твоих жутких историй. Мы видели его. Он приходил к озеру. Ингвэ послал меня предупредить, ведь я единственная из наших научилась аппарировать.

— Белый всадник, — глаза Тхури расширились в негодовании. — Он снова посмел вернуться!

Сириус раздраженно ударил кулаком по стене — и почему все в его жизни случалось так некстати?

— Значит, Оромэ вернулся, — Мелькор, напротив, буквально олицетворял собой спокойствие и сосредоточенность. — Валар теперь достоверно знают о пробуждении эльфов. Как это было?

— Сумбурно, — призналась Индис. — Большинство разбегалось и пряталось, мой брат и еще некоторые эльфы попытались его прогнать. Он очень силен. Невероятный маг. Мы на его фоне выглядели такими слабыми…

— Он разговаривал с вами? — нетерпеливо поинтересовался Мелькор. — Он знает о том, что вы бываете в Ангбанде?

— Разумеется, нет, — оскорбилась Индис. — Ингвэ никогда не пошел бы на предательство после того, что вы для нас сделали. И никто из нашего народа не стал бы перечить его воле. Но… вала Мелькор, — она подняла на него виноватый взгляд. — Белый всадник знает, что мы владеем магией. И я уверена, он понял, что это не эльфийская магия. Ингвион, мой племянник, пытался его обезоружить при помощи волшебного жезла, — она помолчала и все же добавила с гордостью. — Ему почти удалось. Белый всадник не ждал сопротивления.

— Видимо, он полагал, что вы возрадуетесь его появлению, — возмутилась Тхурингветиль. — После всех убийств, что он совершил в Арде!

— Всадник недолго пробыл среди нас, — тихо отозвалась Индис. — Он пообещал вернуться, рассказывал нам об удивительных землях и дарах, что приготовил для нас наш создатель. И жезл, — сокрушенно добавила она, — жезл Ингвиона он забрал с собой.

Воцарилось продолжительное молчание. Сириус не сводил взгляда с Майрона — на том буквально лица не было. Разумеется, Ауле не потребуется много времени, чтобы понять, чья это работа.

— От Оссе нет вестей? — быстро спросил Сириус. — Со стороны моря ничего не надвигается?

— Я пошлю ему патронуса, — отозвался Мелькор. — На тебе купол, все ритуалы, что только можно провести в кратчайшие сроки. Посмотрим, что можно успеть.

— Но наши орки, хоббиты, наши оранжереи! — Тхурингветиль, кажется, только сейчас осознала, что им предстоит. — Помнишь, когда я оказалась на Альмарене, они говорили о том, что создания врага должны быть уничтожены. Тролли! У нас слишком мало места! Мы не сможем спрятать троллей!

— Вала Мелькор, что будет с нами? — пристально посмотрела на него Индис. — Мы не единственный эльфийский род и не самый многочисленный. Белому всаднику удалось многих заинтересовать своими речами, его рассказы о дивных далеких берегах звучат, как музыка, но забудет ли он, что мой брат поднял на него руку? Что ожидает тех, кто уже владеет магией, отличной от той, что известна валар?

— Индис, я не стану предлагать вам принять одну из сторон в этом противостоянии, — тут же отозвался Мелькор. — Это наше с моими братьями и сестрами личное дело, но никоим образом не ваша война.

— Но мы уже стали ее частью, хотите вы того или нет, — всплеснула руками Индис. — Ингвэ не больше вашего горит желанием воевать, но что, если моя семья разделит участь погибших гоблинов и троллей?

— Валар не станут губить свои же творения, — возразила Тхурингветиль и осеклась, заметив скептический взгляд Майрона. — Или станут?

— Не беспокойся, Индис, — помолчав, отозвался Мелькор. — Если вам понадобится укрытие, мы сможем его предоставить. Скажи об этом Ингве. Мы гарантируем вам защиту, когда в том возникнет нужда. А теперь, — он повернулся к Сириусу, — я бы хотел побеседовать с лордом Блэком. Наедине.

2.11

Сириус отрешенно наблюдал за непрекращающимся движением у подножия горы. Старый Утумно, похоже, оставался единственным местом в Арде, где он еще мог дышать спокойно, не готовясь каждую минуту отразить удар со спины.

- Ноги фэйри здесь не будет, - глухо проговорил он, представляя, как где-нибудь на том свете язвительно посмеивается Вальбурга. - Подземелья Ангбанда даже надежнее. Фиделиус везде одинаковый.

- Фиделиус одинаковый, - кивнул Мелькор. - Хранители разные. Я полагал, ты близко к сердцу принимаешь судьбу этой эльфийки.

Сириус резко обернулся.

- Когда на одной чаше весов окажется выживание моего рода, а на другой друзья, как считаешь, что я выберу?

- Исходя из твоей прошлой жизни - даже не знаю, что на это ответить, - ухмыльнулся Мелькор. - Ты и вправду поручишься за их безопасность?

- За память - никоим образом, - покачал головой Сириус. - За жизни - пожалуй, да. Валар создавали Арду для детей Илюватора, если они начнут править огнем и мечом, недолго продлится их могущество. Фэйри уже не раз восставали против волшебников и одержали немало доблестных побед. Их бы не изгнали в параллельный мир, если бы не боялись.

- Ингвэ, Индис, весь их род отличаются от других фэйри, - заметил Мелькор. - Лишь они уживаются с гоблинами и имеют способности к известному нам волшебству.

- Они больше похожи на людей, чем я мог бы ожидать от эльфа, - согласился Сириус. - У нас было слишком мало времени, чтобы понять, что они такое. Когда я смотрю на Индис, я думаю…

- Да? - осторожно переспросил Мелькор, когда пауза затянулась.

- Может быть, в легендах о подмененных детях больше правды, чем вымысла? - неохотно продолжил Сириус. - Может быть, фэйри действительно похищали человеческих детей и растили их, как равных? И теперь, по прошествии поколений, о себе напоминает та самая примесь человеческой крови?

- Мы не узнаем правды, не добравшись до Валинора, - напомнил ему Мелькор. - Вот почему я не хотел, чтобы наш разговор слышал кто-то из майар. Мы должны решить, что будет, если я, по той или иной причине, больше не смогу оставаться с вами.

- Ты не можешь им сдаться, - раздраженно прошипел Сириус. - Наши крепости достаточно защищены…

- Я не собираюсь до скончания веков сидеть в этой крепости! - впервые в голосе Мелькора прозвучал намек на эмоции. - Наблюдать за тем, как гоблины вымирают от голода и править на руинах! Немного времени понадобится, чтобы мы друг друга возненавидели, и кому-то взбрело в голову сбежать. А на этом, мой друг, все и закончится. Им нужен я. И это полностью отвечает моим планам.

- А что нужно им, ты не задавался таким вопросом? - прищурился Сириус. - Уничтожить тебя? Изгнать обратно в пустоту? Сделать таким же, как они? Ты уверен, что вернувшись однажды из Валинора, вообще вспомнишь, кто я такой?

- Я ни в чем не могу быть уверенным, - покачал Мелькор. - Но я неплохо изучил Манве. Сейчас мы должны думать о твоей безопасности, потому что все здесь останется на тебе. Я не слишком рассчитываю на беспредельную верность Майрона.

- Думаешь, он воспользуется обещанным покровительством Эстэ? - разочарованно спросил Сириус. Нет, он давно не питал на счет окружающих неоправданных иллюзий, и все же предательство Майрона он, пожалуй, воспринял бы даже острее, чем некогда - предательство Питера.

- Теперь уже не имеет значения, - похоже, Мелькору этот разговор тоже давался нелегко. - Твое слабое место пока что - семья Ингвэ и Индис. Если твои теории об их происхождении верны, они могут принести клятвы без ритуала привязки к роду. Оссе уже связан обязательствами, что не в силах нарушить, равно как и Майрон, что бы за планы на наш счет он ни вынашивал. Тхурингветиль удерживает власть главы рода, хотя она единственная в этой компании, кому я бы готов был поверить без всякой магии. Как и Готмогу.

- Думаешь, нам придется использовать балрогов? - тихо спросил Сириус. - Они могут погибнуть. Сколько бы мы ни успели сделать, мы все равно не готовы…

- Выбора у нас нет, - Мелькор, нахмурившись, смотрел на едва различимое на черном горизонте море. - Если только их цель - диалог, а не война.

- В прошлый раз Тулкас не торопился вести с тобой переговоры, - подметил Сириус. - Не забывай, он появился в Арде позже других валар. Чем-то он от них отличается. И это еще выйдет нам боком, - мрачно предрек он.

Жизнь в Черной крепости никогда нельзя было назвать спокойной и размеренной, но теперь Сириус и вовсе оказался среди беспорядочного и суматошного движения. Организации их тайному обществу явно недоставало - а с тех пор, как в Ангбанд все же перебрались некоторые эльфы, там и вовсе воцарился хаос, приводивший в отчаяние Майрона.

- Как мы докажем, что не удерживаем их в качестве пленников? - без обиняков спросил он у Сириуса.

- Кажется, Индис пока в состоянии говорить за себя, - хмыкнул тот. - Если я просто прикажу им уйти, число наших врагов возрастет неизмеримо. Позволь напомнить, что я с самого начала возражал против того, чтобы приваживать их в Ангбанд. Теперь их судьба на нашей ответственности.

- А если валар решат, что мы их просто околдовали? - резонно возразил Майрон. - Ты понимаешь, что они абсолютно все могут повернуть против нас?

- Понимаю, - просто ответил Сириус. - Поэтому в данный момент меньше всего беспокоюсь о спасении своего доброго имени. Что говорит Готмог о готовности наших подземелий?

- Они непригодны для эльфов, - тут же отозвался Майрон. - Зато идеально подойдут для хранения припасов.

Тхурингветиль и большая часть гоблинов занимали новый Утумно - Сириус считал крайне непредусмотрительным содержать все силы в одной крепости. Будь его воля, он бы и вовсе повелел дочери дожидаться мирных времен в старом, спрятанном доме, но Тхури бы никогда не приняла такого решения - и ни за что бы ему не простила.

Предупреждение от Оссе застало Сириуса в Ангбанде - патронус, такой слабый, что едва добрался до адресата, окликнул его странным, напряженным голосом:

- Воинство валар выступило с северо-запада. Могуществом и величием оно устрашает и превосходит все, что можно увидеть в Арде. У вас почти нет шансов. Спасайте то, что еще можно спасти.

Сириус озадаченно замер: патронус не просто растворился в воздухе, а буквально рассыпался искрами. Оссе так ничего и не сказал о своей судьбе: решился ли он сдаться в плен валар? Вынудили ли его сдаться? Как успел он послать патронуса, если у него отняли кольцо?

Впервые за долгое время Сириусу пришлось приложить недюжинные усилия, чтобы преодолеть соблазн самому броситься на разведку, как некогда в отделе тайн. Вместо этого, отдав краткие распоряжения вовремя встретившемуся ему Углуку, он вернулся в Утумно.

- Началось, - коротко бросил он, аппарируя прямо в большой зал. Мелькор, стоявший перед большим столом, поднял глаза от карты Мародеров, и Сириус понял, что его другу все стало известно еще раньше.


2.12

Сейчас Сириус всерьез сожалел о том, что не удосужился в свое время изобрести бинокль. Поднявшись на самую вершину горы, он изо всех сил старался разглядеть, что происходит на побережье, но не видел ничего, кроме слабых зарниц света.

— Ждут меня, — усмехнулся Мелькор, верно истолковав это затишье перед бурей. — Манве не был бы собой, если бы прежде не предложил мне покаяться во всех грехах.

— Разве не это ты собрался делать? — мрачно осведомился Сириус. — Стоит начать уже сейчас, если ты рассчитываешь попасть в Валинор до того, как море покроется льдом и реки потекут вспять.

— Не все сразу, — покачал головой Мелькор. — Я хочу увидеть их в бою. Хочу знать, насколько они продвинулись в изучении магии, на что способны.

— Мы можем отправиться им навстречу и спровоцировать на открытый бой, — одобрил Сириус. — Знания об их силах пригодятся нам, коль скоро мы останемся здесь втроем.

— Или вдвоем, — Мелькор с подозрением повернулся туда, где в сумерках едва виднелась гора, на которой возвышался Ангбанд. — Эстэ обещала ему покровительство в том случае, если я буду пленен.

— Нужно быть полным идиотом, чтобы поверить обещаниям Эстэ, — закатил глаза Сириус. — Никогда ее не видел, но отчего-то она весьма напоминает мне гиен из окружения моей матушки.

— Скоро сможешь в этом убедиться, — гарантировал ему Мелькор. — Но для того нам не обязательно рисковать, бросаясь на передовую. Надеюсь, не нужно напоминать, что начнется, если они тебя заметят.

— Ты забываешь о том, что я мастер конспирации и побегов, — оскорбился Сириус. — Вальбурга бы сказала, дело в крови. Блэки не умеют проигрывать и всегда падают на лапы, как кошки.

— Расскажи об этом валар, — посоветовал Мелькор. — На встречу с ними отправится одна из моих иллюзий. Что касается тебя, ты сможешь видеть их, при помощи легиллименции. Моими глазами.

К иллюзиям Мелькора Сириус относился скептически — куда более полезным искусством он считал анимагию, которую сам Мелькор отчего-то не признавал. Тот облик, что он избрал для беседы с собратьями, выглядел отнюдь не гостеприимно — но это перестало иметь всякое значение, когда размытая картинка перед глазами Сириуса вдруг сменилась пронзительно-четким пейзажем побережья: словно часть его сознания перенеслась за много миль от Утумно, хотя тело его все еще оставалось на скрытом горными выступами балконе.

Мглистые льды сковывали море почти до самой береговой линии, хотя непохоже было, что их гости проделали весь путь от Валинора пешком. Скорее, они возвели это укрепление, чтобы не позволить жителям большой земли добраться до них, догадался Сириус.

Фигуры валар окутывало свечение, явно волшебного происхождения, и можно было разглядеть их лица. Имена некоторых Сириус мог угадать, основываясь на рассказах Мелькора, большинство же были ему незнакомы. Одна из женщин, в длинном серебристом платье, похожем на мантию, посмотрела сквозь него на огромную пустошь перед горной грядой. У нее были печальные голубые глаза.

Сириус попытался, воспользовавшись зрительным контактом, проникнуть в ее мысли, но отшатнулся, словно обжегшись. Валиэ держала безупречный щит, и техника ее лишь отдаленно напоминала то, чему учила его Вальбурга.

— Какая чудесная встреча в кругу семьи, — издевательски ухмыльнулся Мелькор. — Вам следовало предупредить о своем визите, я бы праздник устроил. Последнее торжество, что вы затеяли в Средиземье, кажется, закончилось не совсем удачно.

— Он еще смеет издеваться! — вскинулся вала могучего телосложения, лицо отчего-то напомнивший Сириусу Гойла-старшего. — Вместо того, чтобы веселиться на своей свадьбе, я был вынужден спасать то, что тебе еще не удалось извратить или уничтожить!

— Благородное занятие, Астальдо, — с подчеркнутой учтивостью склонил голову Мелькор. — Охотно верю, что тяжелые труды настолько утомили тебя, что я имел счастье так долго не видеть твоего лица. Надо полагать, на этот раз вы пожаловали сюда с теми же целями?

Теперь с ним заговорил другой вала, куда более благородного вида, в котором Сириус тут же узнал Манве, брата Мелькора. Внешнее их сходство, пожалуй, было даже меньшим, чем некогда у Сириуса с Регулусом. Ему подумалось, что в прежней жизни он никогда не встречал настолько красивых людей.

— Ты прекрасно понимаешь, что дальше так продолжаться не может, брат, — с грустью в голосе изрек Манве. — Тебе придется покинуть Средиземье. По доброй воле или же по принуждению.

— Неужели, — с притворным беспокойством отозвался Мелькор. — В прошлом ваши попытки принуждения не очень-то работали. Может быть, настало нам время избрать другой способ… сотрудничества?

— Сотрудничать с тем, кто посмеялся надо всем, что для нас дорого и священно? — гневно вопросила еще одна валиэ. Говорила она очень быстро и на довольно высоких нотах, что звучало забавно. — С тем, кто нанес Арде неисцелимые раны и наводнил ее чудовищами, одни тени которых внушают ужас?

— Твои хранители леса тоже внушают мне ужас, Йаванна, но я ведь не жалуюсь, — парировал Мелькор. — Я даже позволил им жить в своих лесах, хотя куда разумнее было бы пустить их на растопку печей в кузнице.

— Не думай, что они беззащитны перед твоими жестокими чарами, — погрозила пальцем Йаванна. — Природа не потерпит такого бездумного и эгоистичного вмешательства!

— Не говоря уже о том, что здесь нет ничего твоего, Мелькор, — мягко заметил Манве. — Царство это не будет твоим, ибо другие трудились здесь не менее твоего. И не тебе устанавливать законы, по которым будут жить дети Илюватора, брат.

— Видимо, ты считаешь, что подходишь на эту роль куда лучше, брат? — Мелькор изогнул бровь. — Мои тролли, согласно твоей логике, были убиты в назидание тем, кто предпочтет другие законы?

— Закон един для всех, — глухо отозвался стоявший чуть поодаль мрачный вала в мантии с глубоким капюшоном. — Если каждый начнет провозглашать себя повелителем, земля наполнится войнами и страданиями.

— А для того, чтобы подарить фэйри счастье и благополучие, достаточно все лишь сделать их подобными себе, — парировал Мелькор. — Попутно лишив возможности думать.

— Разве не так ты поступаешь со своими слугами? — возмутился вала, выступая вперед. — Твои тролли, по словам Оромэ, способны были только крушить лес, двигаясь, словно лавина камней, из которых они и были сотворены!

— Ты недооцениваешь мои возможности, Ауле, — возразил Мелькор. — Тролли — живые существа, плоть и кровь, а не зачарованный камень. К сожалению или к счастью, творить из камня — твоя прерогатива. Впрочем, мне жаль твои творения. Не так давно они находились на волосок от гибели, и ты ничего не сделал для того, чтобы защитить их.

— Не смей говорить о том, о чем понятия не имеешь! — прошипел Ауле. — Теперь я рад, что Эру предостерег меня против неразумных действий! Страшно представить, какая судьба ожидала бы моих гномов, явись они в земли под сенью твоего преступного правления. Тебя ожидает суд, Мелькор, как и моего бывшего ученика.

Мелькор рассмеялся.

— Действительно, я совсем забыл, что у тебя был ученик. Стоило для разнообразия говорить ему правду, Ауле, возможно, его ученичество продлилось бы дольше.

— Его предательство, ты хочешь сказать, — поджала губы Йаванна. — Его черная неблагодарность, его гордыня и самолюбие, которые однажды его погубят. Было сказано достаточно слов, Манве, — она посмотрела на своего спутника. — Мы должны исполнить свой долг.

— Йаванна права, брат, — вздохнул Манве. — Тебе придется пойти с нами. Если в твоей душе осталось хоть немного места помыслам о благе Арды, ты не дашь нам повода наносить этой земле новые раны.

Мелькор сделал вид, что глубоко задумался.

— Ну а если я откажусь, брат, что ты сделаешь? — поинтересовался он, наконец.

Дальнейшее Сириус смог осознать лишь позже, прийдя в себя после резкого потрясения. Его сознание будто отбросило назад, как резиновый мяч, и возвращение в тело отозвалось резкой болью.

Мелькор пережил это легче, хотя на лице его — с удивлением отметил Сириус — разлилась нехарактерная бледность.

— Что это было? — с трудом выговорил он. — Что сделал Манве?

— Атаковал при помощи магии, что же еще, — пожал плечами Мелькор. — Заклинание прошло сквозь иллюзию, не причинив нам вреда, но силы его весьма велики… Вижу, за это время он многому научился у Тулкаса. Даже с ними тремя, Манве, Тулкасом и Оромэ, совладать нам будет непросто.

— Но мы попытаемся? — с надеждой спросил Сириус. Мелькор тяжело вздохнул.

— Пока наши крепости скрыты Фиделиусом, а в подземельях достаточно запасов, войско валар может часами обыскивать окрестные леса и горы. Да и сдаться без боя — немыслимо, это вызовет слишком много подозрений. Если я когда-нибудь окажусь в Валиноре — они должны верить, что я действительно побежден.

— Что мы будет делать? — просто спросил Сириус. Он считал себя неплохим воином, но стратегические планы никогда не были его сильной стороной.

— Официально перейдем на военное положение, — хмыкнул Мелькор. — И для начала — разделим наши владения. Я считаю, необходимо закрыть свободную аппарацию между Ангбандом и Утумно.

Сириус потрясенно замер.

— Ты издеваешься? Ты что, действительно веришь, что Майрон побежит предавать нас Ауле, после тех угроз, что мы слышали от него?

— Дело не в том, во что я верю, — холодно отозвался Мелькор. — Пространственный коридор между крепостями делает нас вдвойне уязвимыми. Ты сам видишь, Сириус, мы здесь не единственные маги. Не стоит проверять на личном опыте все, что они могут сделать.

Сириус взъерошил волосы на затылке. Возразить ему было решительно нечего.

— Вместе скажем ему? — пристально посмотрел он на друга.

2.13

Если бы Сириуса попросили описать их первую войну с валар, он бы едва ли смог подобрать подходящие слова. Сказать можно было только лишь то, что по масштабу и разрушительности она носила поистинне вселенский масштаб, и на ее фоне нападения Волдеморта были сопоставимы с детскими шалостями.

Теперь, в глазах Сириуса, Утумно осаждали четырнадцать Волдемортов, а он до сих пор не знал, как и одного-то, самого слабого, победить.

- Ты видел среди них валиэ Эстэ? - он и не заметил, как к нему подошла Турингветиль, единственная, кто знал об этом небольшом балконе, откуда Сириус любил смотреть на звезды. - У нее длинные серебристые волосы. Не такие светлые, как у Индис.

- Я не знаю, - тихо отозвался Сириус. - Их волосы были закрыты. Да я, признаться, и не рассматривал. Больше беспокоился за Мелькора.

- Не стоило и пытаться выходить им навстречу, - с горечью бросила Турингветиль. - Они бы все равно не стали нас слушать. Им нужно выиграть эту войну, понимаешь? Именно выиграть. Иначе эльфы не станут почитать их за богов.

- Давно ли ты стала так разбираться в богах? - усмехнулся Сириус и обнял дочь. - Не переживай, детка. Мы еще преподнесем им пару сюрпризов.

- Никаких новостей от Майрона? - не выдержала, наконец Турингветиль, и Сириус понял, что именно этот вопрос был целью ее визита. - Вы же оба думаете, что Ангбанд не выстоял, я по глазам вижу. Там сейчас такое же творится? - он кивнула на небо.

На севере больше не видно было звезд. Небо застила багровая пелена, и всюду мелькали всполохи и зарницы. Сириус не знал и половины подобных заклятий - здесь бы им пригодился опытный темный маг, вроде его покойного деда, - он же был слишком слаб и полагаться мог только на силу крови, что текла в его жилах.

Его снова спасала семья, от которой он некогда спешил отречься - и которой теперь начал так дорожить.

- Это ведь не мог быть он, правда? - почти беззвучно прошептала Турингветиль. - Откуда они узнали, где находится Утумно? Кто еще мог рассказать им, кроме Майрона? Только он… или Индис…

- Я бы почувствовал, если бы они сдали крепость, - возразил Сириус. Признаться, здесь его ум заходил в тупик. Или же валар были настолько могущественны, что чары хранителя для них не представляли никакой сложности, - или в их стане завелся предатель.

- Но никто больше не мог им рассказать, - упрямо встряхнула головой Тури. - Клятва Оссе не позволила бы ему рассказать о местонахождении Утумно. Гоблины по своей природе не могут нас предать. Остаются эльфы… или Майрон.

- Валар бы камня на камне от Ангбанда не оставили, будь у них там союзник, - покачал головой Сириус. - Больше похоже на то, что мы не заметили шпиона у себя под носом. Я должен был всюду ходить с картой Мародеров, как это делал Мелькор.

- А что с теми письменами? - вдруг вспомнила Турингветиль. - Вы так и не смогли их расшифровать? Это не темное наречие?

- Средиземью пока не известна подобная письменность, - ответил Сириус. - Может быть, эльфам суждено изобрести ее, а может - и людям. Не берусь сейчас обещать, что в Арде приживется земная руническая письменность. Отныне и впредь ее будут ассоциировать с врагом. Даже если мы устоим.

- Не говори так, будто мы можем проиграть, - воскликнула Тури. - Что я тогда буду делать?

- То, что ты обещала Мелькору, помнишь? - Сириус взял ее лицо в руки. - Превратишься в летучую мышь и спрячешься в лесу, в одном из наших тайников. А когда все успокоится, вернешься в Утумно и будешь ждать нашего возвращения… Тури, - предупредил он, - даже не думай лететь в Ангбанд. Если Майрон спасется - он вернется. Если его схватят, ты там уже ничем не поможешь.

Тури помолчала.

- Это совсем не так весело, как со светильниками, правда? - невесело проговорила она. - Знаешь, я всегда вспоминала тот день, когда вызывала патронуса. Так, что со временем он даже стал у меня получаться так же легко, как у тебя. Унголиант оценила. Бедняжка, мы бросили ее там одну…

- За Унголиант не переживай, она не пропадет, - усмехнулся Сириус. - Так ты научилась вызывать телесного патронуса? И ничего нам не сказала? Я не узнаю свою дочь.

- Подумаешь, достижение, - отчего-то смутилась Турингветиль. - Он и получается-то у меня через раз. Вы бы тут же захотели взглянуть, я бы растерялась. Правда, Сириус, ничего особенного.

- Ну раз ты так считаешь, - удивленно отозвался Сириус. - А как он выглядит? Твой патронус? У большинства волшебников совпадает с анимагической формой…

- Да, так и есть, - тут же согласилась Турингветиль. - Летучая мышь, - она торопливо встала. - Я пойду посмотрю, не нужно ли что там, внизу. Мелькору… или остальным… - она отошла на несколько шагов и вдруг обернулась: - Сириус, а моя тетя Беллатрикс… она тоже воевала?

Сириус замер в оцепенении.

- Воевала, - осторожно отозвался он. - Но ты намного сильнее и отважнее Беллы. Я не уверен, что если бы она столкнулась с чем-то подобным, она бы продержалась так долго.

Кого ты обманываешь, укорил его внутренний голос. Ради Волдеморта Белла прошла бы все круги ада. И сейчас ему предстояло провести тем же путем ее реинкарнацию.

- А с кем они воевали и почему? - задала новый каверзный вопрос Турингветиль. - Ты всегда уходишь от ответа на этот вопрос.

Сириус вздохнул.

- Они воевали с другими волшебниками, Тури. Понимаешь, Белла и ее… соратники… и, конечно, их предводитель, считали, что наш дар должен передаваться только в кругу чистокровных волшебников. Магглов, магические расы, полукровок они считали существами второго сорта. Одни, по их мнению, должны были служить нам, другие вообще не имели права на существование.

- То есть, относились к ним, как валар к эльфам и гоблинам? - со свойственной ей прямотой поинтересовалась Тури. Сириус усмехнулся ее сравнению.

- Утрированно, но можно и так сказать. Белла верила, что они сохраняют традиции, преемственность поколений. Мой прежний мир пережил много ужасных времен. Ты знаешь, такие, как мы, вынуждены были скрываться.

Тури молча кивнула. Сириус прекрасно понимал ее чувства - не лучший момент узнавать благородных Блэков с другой стороны. Зная обостренное чувство справедливости дочери, он не поручился бы сейчас, что она и там приняла бы волю рода. И все же он добавил, сам не зная от чего не желая сравнивать Беллу с валар.

- Честно говоря, не думаю, что Белла по-настоящему верила во всю эту чушь. Темный лорд, которым она так восхищалась, сам был полукровкой. Это все политика, Тури, в двух словах и не объяснишь. А Блэки вечно оказывались между двух огней, никогда не получалось остаться в стороне. И все пережили. Мы тоже переживем.

Турингветиль слабо улыбнулась, но ответить не успела: крепость внезапно тряхнуло так, словно на нее обрушился удар метеорита. С потолка посыпались камни, и Сириус едва успел накрыть их с Тури щитом защитных чар.

- Быстро вниз, - скомандовал, отбегая в безопасное место. - Тури, ты меня поняла? Не пытайся с ними сражаться! Пережить, вот что сейчас главное. А победить мы успеем и потом.


2.14

Крепко держа за руку Тхури, Сириус стремительно спустился по центральной лестнице, на каждом шагу сталкиваясь с разбегающимися во все стороны орками. Все же Майрон был прав, дисциплины этим созданиям явно не хватало. Как сражаться с волшебниками, орки, даже вооруженные всем, что только подвернулось им под руку, не представляли.

— Прекратить панику, — усилив голос заклинанием, скомандовал он. — Пока держится купол над крепостью, никто не проникнет внутрь. Отступаем на нижние уровни, — Сириус зажмурился, припоминая план нового Утумно. — На самые нижние уровни. Если все начнет рушиться, у нас еще остается подземный ход.

— Они выставили охрану вокруг Куивиэннена, — возразил даже в этой суматохе не терявший присутствия духа Углук. — Мы попадем в ловушку.

— Я говорю о другом подземном ходе, — склонившись к нему, понизил голос Сириус. — Знали о нем только я, Мелькор и Тхури. Он уводит глубоко в лес, к границам старой крепости. Уводи туда орков и хоббитов.

— Как же быть с теми, что остались в Ангбанде? — проницательно посмотрел на него старый гоблин. — Они смогут выбраться?

Сириус отрешенно качнул головой. Такие моменты для него были куда сложнее самых изматывающих сражений.

— Из Ангбанда выхода нет, — выдохнул он. — Не позволяй Тхури делать глупости, ясно?

— Углук позаботится о хозяюшке Тхурингветиль до возвращения хозяев, — с достоинством отозвался Углук. — Куда вы теперь, хозяин Сириус?

— Я должен найти Мелькора, — Сириус с благодарностью похлопал гоблина по плечу. — Еще увидимся, Углук.

Тхурингветиль, наконец, добралась до небольшого окошка и потрясенно вскрикнула.

— Что это? — неверяще прошептала она. — Что это такое?

Сириусу не пришлось долго ждать, чтобы понять причины ее ужаса. Он зажмурился, оглушенный буквально сбивающим с ног воем, что доносился со стороны теплиц.

— Они уничтожают мандрагоры, — понял он. — Они каким-то образом смогли разрушить звукоизолирующий щит. Вот идиоты!

Тхурингветиль сквозь слезы смотрела на пылающую оранжерею с мандрагорами, и плечи ее тряслись от напряжения.

— Тхури, не надо на это смотреть, — Сириус крепко ее обнял. — Мандрагора не чувствует боли, это не живое существо. Крик — естественное ее состояние, я ведь тебе объяснял.

— Мне объяснял, — Тхури посмотрела ему прямо в глаза, и теперь вместо страха в них полыхала настоящая ярость. — Но ведь валар этого не знают.

Мелькора они нашли в большом зале, перед ворохом разложенных на столе карт.

— Вовремя, — обрадовался он, заметив их, и тут же указал Тхурингветиль на отложенные в стороны бумаги. — Это заберешь с собой в Утумно. Нельзя допустить, чтобы карты погибли при пожаре или попали в руки валар, они представляют слишком большую ценность.

— Мы отступаем? — широко раскрыла глаза Тхури. — А как же остальные? Как же Индис и другие эльфы?

Мелькор и Сириус быстро переглянулись.

— Мы все равно не сможем долго удерживать щиты, — с нарочитым спокойствием отметил Мелькор. — Их больше, а нас обременяет множество беспомощных созданий. Есть только один выход.

— Сдать крепость? — ахнула Тхури, готовая броситься его переубеждать, но Мелькор отрицательно покачал головой.

— Уничтожить крепость. Мы возводили ее, как временное убежище, пока не будет готов Ангбанд, помнишь? Все здесь держится на чарах. Валар ожидают, что мы будем сопротивляться до последнего, но если одновременно скинуть антиаппарационный барьер, защитные чары и сдерживающие заклятия на проводниках…

— Ее буквально сметет с лица земли, — догадался Сириус. — Гора эта далеко не так фундаментальна, как в старом Утумно. А валар… — он самодовольно улыбнулся, — о, они запомнят этот фейерверк.

— Выводите гоблинов, — распорядился Мелькор. — Готмог займется оставшимися балрогами. Как только последнее живое существо покинет гору, мы избавимся от нее. Не волнуйся, мы успеем аппарировать. Я отвлеку на себя внимание валар.

— Тебя же схватят! — запротестовала Тхури, но Мелькор качнул головой, и Сириус отвратительно себя чувствовал, слыша ими же придуманную и согласованную ложь.

— Мне уже не раз удавалось уходить от валар в полном составе, — усмехнулся он. — Раз за разом они покупаются на мои иллюзии, это уже даже успело наскучить. Встретимся дома, Тхури.

Сириус замер. Похоже, момент расставания не случайно наступил так внезапно, чтобы никто из них не имел даже возможности задуматься. Прощайся они в более располагающих обстоятельствах, и он непременно бы выдал свои чувства перед Тхурингветиль.

Нет, она решительно ничего не должна была заподозрить, иначе наотрез откажется уходить из крепости.

— Увидимся, — он посмотрел на друга немного дольше, чем обычно. Слова сейчас были не нужны, а любые мыслеобразы казались тусклой картонной картинкой. Коротко кивнув на прощание, он быстро отвел взгляд и порывисто вышел.

Сириус устремился было следом за дочерью к ведущим в подземелье лестницам, но тут же замер — похоже, Мелькор не заблуждался на его счет, и выбор не всегда был настолько очевидным.

— Эльфы в Ангбанде, — он крепко сжал руку Тхури. — Мы не можем их бросить. Если Алиса в плену, я обязан ее вытащить. Уходи вместе с остальными. Как только окажешься в Утумно, отправь Мелькору патронуса.

— Сириус, ты же обещал! — глаза Тхури возмущенно вспыхнули. — Почему ты сам не сделаешь этого, когда вернешься?

Он возвел взгляд — только этого ему сейчас не хватало.

— Тхури, сейчас не место для капризов, — отрезал он. — Что еще не так с твоим патронусом? Если ты окажешься в Утумно раньше, каждая минута может быть на счету. Мелькор не может удерживать щиты над этой горой вечно, так что оставь, нет времени на глупости!

Тхури только передернула плечами, как всегда, если злилась. Сириус крепко сжал ее плечи.

— Я аппарирую к Ангбанду разведать обстановку. Разумеется, под чарами. Попытаюсь узнать, в каком состоянии находится крепость и что стало с эльфами. Если их можно освободить, непременно это сделаю. Валар меня не ждут. Все их внимание приковано к Мелькору.

Он уже принял невидимый облик, когда искаженный шумом голос Тхурингветиль его окликнул.

— Индис.

— Что, прости? — не понял он.

— Ее зовут Индис, — Тхури больше не могла его видеть и смотрела куда-то в сторону. — Индис, не Алиса.

Сириус прикрыл глаза. Что сказать, подходящее время он нашел для таких оговорок.

— Береги себя, — так же тихо отозвался он и поспешил к главным воротам. Когда он, не удержавшись, бросил взгляд через плечо, Тхурингветиль уже не было.

Разрушения, причиненные битвой, невозможно было передать словами. Сириус пробирался к границам антиаппарационного купола сквозь выкорчеванные деревья и обрушившиеся с вершины горы валуны, а на сизом облаке из пыли, за которым не разглядеть было уже ставшей привычной Северной Короны, восседала Вальбурга и криво ухмылялась.

— Справедливость восторжествовала, — ядовито говорила она. — Ты разрушал дом, доставшийся тебе от предков, позволял разорять родное гнездо и выбрасывать все, чем дорожили Блэки на протяжении поколений, уничтожал и смеялся. Теперь настала пора повеселиться и мне.

Вальбурга не кричала, как тогда, в особняке, но ее уничижительный тон производил еще более деморализующее впечатление. Сириус не мог заставить себя смотреть в глаза матери: обижаться на ее слова означало признать, что его галлюцинации реальны, а ступать на эту опасную дорожку он вовсе не хотел.

— Я тебя не слышу, — пробормотал он. — Не слышу.

Вальбурга снова рассмеялась и рассыпалась огненными искрами: молния ударила в защитный купол в нескольких метрах от Сириуса, и в воздухе запахло электричеством.

— Правильно, матушка, — переведя дух, отозвался он. — Сражайтесь на стороне своих. Вы ведь всегда так поступали.

Потрескивающие чары дуновением теплого ветерка коснулись его лица. Сириус вышел за границы купола и аппарировал к Ангбанду.

Перемещение от усталости и волнения прошло не слишком удачно: Сириус тяжело приземлился на острую гальку, и его замутило. Большими глотками хватая ненавистный морской воздух, он выпрямился и замер от удивления: Ангбанд, хоть и подвергался тому же натиску, что и Утумно, продолжал стоять.

— Крепость не пала, — изумления его было не передать словами. — Не пала… Но если нас предал не Майрон, то кто?

Неужели он снова просмотрел предателя под самым носом? Эльфы? Индис? Нет, это было немыслимо, она бы не стала просить о заступничестве. Слишком уж они отличались от своих собратьев, чтобы бездумно переметнуться на сторону валар. К тому же, отношения их с эльфами всегда были добрососедскими и мирным.

Сириус замер в задумчивости и спохватился только, обнаружив, что песок под его ногами неожиданно принялся расступаться, и в образовавшуюся пустоту хлынула вода.

Он попытался аппарировать, но все тело будто пронзил удар электрического тока. Не удавалось. Впервые с того самого дня, как он сдал министерский экзамен, его попытка переместиться оказалась провальной.

Почва из-под ног уходила с немыслимой стремительностью. Сириус попытался остановить воду, но сильнейший всплеск воды выбил палочку из его рук. Пролетев над его головой по дуге, единственная гарантия его безопасности приземлилась прямо в руки юной девицы, невозмутимо прогуливающейся прямо по поверхности моря.

Сириус недоуменно воззрился на нее, стараясь удерживаться на воде, что было проблематично ввиду беснующихся волн. Девица покрутила в руках его палочку, а затем направила прямо на него.

— Оссе говорил, с этим куском дерева должно получиться даже проще, чем с кольцом. Появись, я хочу видеть тебя.

Она была сильной волшебницей, с ужасом понял Сириус, чувствуя, как с него слетают чары.

Девчонка ухмыльнулась и зашвырнула палочку куда подальше. Сириус с отчаянием наблюдал за тем, как его верная помощница исчезает среди черных вод. Его противница, тем временем, приблизилась, и Сириуса снова выбросило на берег, а воды, взметнувшись на несколько метров вверх, словно заключили его в обжигающе-ледяную клетку.

— Сделаешь хоть шаг за границы круга, и я уничтожу твою физическую оболочку, — предупредила девица. — Вала Ульмо разберется, что с тобой делать.

— Так это Оссе нас предал! — в гневе вскричал Сириус. — Я знал, черт побери, почему я не прислушался к внутреннему голосу, я ведь с первого момента почуял в нем крысу!

— Вы крепко заморочили ему голову, — сердито отозвалась девица. — Я уже думала, моего прежнего Оссе не вернуть. Пришлось помочь ему принять решение. Это не он выдал вас валар, а я. Я следила за ним все это время. Я не могла понять, почему он так изменился, что за посулы заставили его отдалиться от меня. Я видела вас с эльфийкой на острове. Я видела, как он приходил на землю, чтобы видеть ее, говорить с ней! И, конечно, я запомнила все, что вы ему говорили. А потом передала валар. Вы были так глупы и самоуверенны, так зациклены на своем крошечном мирке, что даже меня не заметили. Однажды я чуть было не попалась Мелькору, думала, мне уже не выкрутиться, и тут появился ты. С каким-то идиотским вопросом, буквально спас меня! Кстати, — вдруг вспомнила она. — Ты ведь даже не знаешь, кто я.

— Ревнивая истеричная психопатка? — со злостью бросил Сириус, безуспешно пытаясь пробраться сквозь толщи воды.

Майэ рассмеялась.

— Больше нет, когда я, наконец, избавилась от вас. Мое имя Уйненн, владычица морей.

— Тогда запомни, Уйненн, что тебе я не по зубам, — прищурился Сириус, посылая в ее направлении достаточно сильное беспалочковое заклятие, чтобы сбить ее с ног. — И избавиться от нас будет не так-то просто.

— Неужели? — от голоса за спиной он чуть не вздрогнул. Этот день имел все шансы стать самым несчастливым в его жизни.

Он медленно повернулся. Валар было четверо: Манве, Ульмо, Оромэ и Йаванна.

— Мне лично кажется, теперь мы закончим войну за считанные минуты, — продолжал Оромэ. — Посмотрим, как дорого Мелькор ценит своих сообщников.

Ответить Сириус не успел. Казалось, весь мир пошатнулся, когда на горизонте полыхнула огненная вспышка, и до них донеслись отголоски мощного взрыва.

— Это что еще за напасть? — ужаснулась Йаванна. — Как он смог устроить такое?

— Он взорвал крепость, — флегматично подсказал Сириус. — Напрасно возмущаетесь, вам же меньше работы.

Несмотря на свое незавидное положение, внутри он все же испытал прилив радости. Мелькор не сделал бы этого, не получив сигнал.

Тхурингветиль удалось выбраться. Она дома.

2.15

Пожалуй, только Мелькор оценил бы трагикомичность момента — не так уж и много времени прошло с их разговора о цикличности истории, как Сириуса вновь ведут по бесконечному коридору со скованными руками и завязанными глазами. Вершители справедливости во всех мирах так неоригинальны — могли бы придумать что-то новенькое, вместо того, чтобы копировать методы маггловской полиции.

Путь его завершился неожиданно — падением на колени. Повязка с глаз исчезла — давняя надежда Сириуса поглядеть на валар оправдалась, вот только теперь он не мог похвастаться своей знаменитой непредвзятостью.

Он находился в центре круга, а они восседали в высоких креслах, как судьи, со всех сторон. Справедливо рассудив, что хуже уже не будет, Сириус медленно поднялся на ноги, вглядываясь в лица новообретенных врагов.

Манве восседал прямо напротив него, и теперь Сириус ни за что бы не усомнился в их с Мелькором родстве. Дело было даже не во внешнем сходстве, оно как раз оставалось неочевидным, а в ауре опасности. Сириус не желал бы видеть Мелькора своим противником, и он не рад был обнаружить в их числе Манве.

— Значит, это ты — отступник, известный под именем Сириуса Блэка? — довольно заунывным тоном осведомился Манве, и Сириус вдруг развеселился, ощущая себя в позабытой, но хорошо знакомой стихии. Нет, после знаменитых “расследований” Крауча чувство страха решительно терялось.

— Визенгамот бы вас дисквалифицировал за такую манеру ведения допроса, — скучающе заметил он. — Между прочим, никто так и не удосужился зачитать мне мои права. Я уже молчу о неправомерных действиях при задержании.

На Сириуса дружно воззрились в недоуменном молчании.

— Все именно так, как говорила Уйненн, — от голоса вездесущей Йаванны Сириусу уже хотелось выть, и он всерьез задался вопросом, как у Майрона доставало терпения выносить супругу Ауле так долго. — Невозможно беседовать с этом айну, он ведь безумен.

— Сомневаюсь, что это так, Йаванна, — усмехнулся Манве. — Напротив, он отлично сознает, что говорит и кому. И, похоже, не намерен раскаиваться в содеянном, не так ли, Сириус?

— Видите ли, — изогнул бровь Сириус, — однажды я уже по глупости сознался в том, чего не совершал, и получил пожизненное. Настоящего преступника так и не нашли. С тех пор я твердо пообещал себе чужих грехов на душу не брать. Так что и каяться мне не в чем.

— Как насчет попыток уничтожить Арду, наводнив ее смертоносными и внушающими ужас чудовищами? — требовательно воззрилась на него Йаванна, повторяя прежние обвинения Мелькору. — Как насчет мрака, опустившегося на землю по вашей милости? Не думайте, будто нам не известно, кто обрушил Ормал и превратил цветущие земли в покрытую пеплом пустошь!

— Я склонен свои действия рассматривать под другим углом, — со всей готовностью разобраться в случившемся сообщил Сириус. — И смею заметить, ничего нового и незнакомого другим, более развитым вселенным, мы с Мелькором так и не создали. В крайнем случае, нас можно обвинить в несоблюдении авторских прав, но как раз на это никто не жаловался.

— Я еще считал суд над Мелькором издевательством над нами! — в гневе хлопнул рукой по креслу Тулкас. — Но этот парень честен в одном: он не пытается отрицать, что он подлец и гнусный злодей!

Сириус закатил глаза — вот уже который суд сводился к бесконечным обличениям без грамма конкретных обвинений. Между делом он пытался прислушиваться к своим ощущениям, но круг, будто чувствуя его враждебные намерения, отрезал от него валар глухой стеной, пропуская лишь голоса.

— За словами его мне видится боль и разочарование, — тихим полушепотом возразил незнакомый голос. — Позволь ему говорить, Манве. Позволь ему объяснить, почему он совершил все эти деяния.

Сириус повернулся, и тут же узнал глаза говорившей валиэ. Он уже видел ее — глазами Мелькора, среди первых валар, высадившихся на севере.

— Снисхождение ко злу влечет за собой еще большее зло, Ниенна, — по лицу Манве пробежала тень. — К твоему заступничеству за Мелькора я прислушался, ибо я верю, что его душу еще можно спасти и вернуть к свету. Что до этого валы, разве не он источник того яда, что отравил помыслы моего брата? Разве не он спустился из пустоты, чтобы творить магию, мерзостную помыслам Эру?

— Я не верю, что перед нами дух, питающийся лишь хаосом и разрушением, — упорствовала Ниенна. — Я не могу понять его мотивов, и это печалит меня.

От высокопарных речей Сириус уже начал утомляться. Валар могут пререкаться до бесконечности, и все же этот суд значительно уступает по динамичности тому, что творилось в Визенгамоте. Они даже свидетелей не удосужились привести.

— Вы слишком хорошего мнения обо мне, дорогая леди, — осклабился он. — Мотивы мои, чего и следовало бы ожидать от любого выходца с Земли, существование которой вы отрицаете, сугубо эгоистические. Но не перед вами мне держать отчет. Отчего же в этом кругу нет главного действующего лица? Где же прячется Эру, на мнение которого вы с такой уверенностью ссылаетесь? Если все, что я сделал, так противоречит его воле, может быть, настала мне пора услышать об этом от него лично?

Судя по выражению лиц собравшись, произнес он нечто из ряда вон выходящее. Неудивительно, впрочем, если они возводят эту туманную личность в ранг божества…

— Ты и дальше будешь позволять ему оскорблять наш слух отвратительными речами? — вышел из себя Тулкас. — Он смеет требовать, чтобы сам Эру снизошел до разговора с ним? Он, когда не всякий из нас удостаивался подобной милости?

— Не перед нами держать ответ, значит? — прошипела Йаванна. — Как удалось тебе осквернить природу деревьев, моих чад, соорудив из них темный жезл, сеящий зло? Наше счастье, что Уйненн удалось от него избавиться, навеки затеряв во льдах.

— Вы имеете в виду волшебную палочку? — покачал головой Сириус. — Как вы, вероятно, удивитесь, узнав, что существуют земли и вселенные, где сотни, тысячи людей свободно пользуются силой, что заложена в дереве. И направляют ее не на разрушение, как вы, а на рост и созидание. Какой вы видите Арду через хотя бы даже сто лет? Поросшей непроходимыми лесами, в которых деревья вырастают, отживают положенный им срок, а затем сгнивают в земле? Заселенной существами без малейшего смысла существования, без воли к сопротивлению, править которыми вы будете из Валинора? Слишком по-человечески, Йаванна, все это я уже проходил и хорошо знаю цену вашим красивым словам. В этом, по-Вашему, состоит замысел Эру? Если это так, не думайте убедить меня в своей божественной природе.

— Для этого существа нет ничего святого, — вздохнула до сих пор хранившая молчание валиэ. — Беда в том, что он слишком убедителен, чтобы позволить ему продолжить существовать в Арде. Он никогда не исправит зла, что уже совершил.

Манве странно посмотрел на Сириуса, и тому даже на миг показалось, будто его речи затронули что-то в душе его главного судьи. Но он тут же заговорил, и наваждение развеялось.

— Эстэ права, — сказал он. — Надеюсь, Ниенна, отступнические речи Сириуса Блэка свели на нет все возможные сомнения. И потому я могу без колебаний озвучить волю Эру. Мелькору было решено даровать шанс просить о помиловании спустя триста лет. Этот же отступник слишком хитер и коварен. Ложью и притворством он попытается усыпить нашу бдительность, а затем нанесет нам удар, когда мы меньше всего будет этого ожидать. Как уже произошло — на Альмарене.

Сириус криво ухмыльнулся. На что вообще он рассчитывал? Как и на предыдущем его процессе, судьи собрались вовсе не для того, чтобы разобраться в случившемся. Они снова заранее вынесли ему приговор.

— Сириус Блэк будет передан в руки Намо, — холодно и отстраненно произнес Манве. — Он будет скован и заключен в его чертоги, среди покинувших этот мир душ. Навеки.

— Навеки, — отозвался следом за ним сонм вторящих голосов. Сириус мог бы в голос расхохотаться, но повторяться категорически не хотелось. О таком повороте они с Мелькором не задумывались, и, кажется, именно теперь он попал в настоящую переделку.

— Да будет так, — отозвался незнакомый вала, и взглянув ему в глаза, Сириус понял, что он тот самый зловещий Намо и есть. Тут не могло быть ошибки.

2.16

Сириус не чувствовал течения времени: прошло ли несколько часов — а, может быть, месяцы, даже годы — мрак перед ним не терял своего насыщенного блеска, и по привычке сплетаемая сеть из рун поглощалась им еще быстрее, чем пропитанными страхом и безысходностью стенами Азкабана. Мысли текли лениво, словно растворяясь в этом одурманивающем облаке пустоты — что-то внутри еще сопротивлялось подобному жалкому посмертию, но силы его были на исходе.

Только теперь Сириус осознал, что тогда, в пустоте, Мелькор буквально спас ему жизнь своими бесчисленными вопросами и вечным несогласием с судьбой. Здесь Мелькора не было, а Сириусу на удивление нечем было заинтересовать себя в оставленной за плечами жизни.

Пустота перед ним внезапно заискрилась, и мрачные мысли о бедняжке Тхури, которой теперь в одиночку придется расхлебывать заваренную ими кашу, отступили на второй план. Тьма будто обрела осязаемую форму и распахнулась перед ним, как театральный занавес. А на сцену вышла молодая женщина.

Сириус прищурился — глаза с трудом привыкали даже к слабому свету. И все же, стоило ей заговорить, как он тут же ее узнал. В Арде этой женщины, похожей на скандинавскую богиню Фрейю, не было, и она не сражалась против Мелькора, однако во время суда сидела подле Манве, подавая ему подсказки. Легко предположить — не в пользу Сириуса.

— Сириус Блэк, — сложно сказать, чего больше было в этом голосе: неприязни или любопытства.

— Варда, — отозвался он с легкой насмешкой. — Так быстро соскучились по мне?

— Валиэ Варда, — поправила она с легким раздражением. Он не остался в долгу.

— Тогда вала Сириус.

— Да кто ты такой, чтобы равнять себя с нами, — тут же вскинулась она. — Ваши с Мелькором имена давно среди валар не чисятся.

— Сами себе противоречите, валиэ, — весело возразил Сириус. — Если валар — суть ваша природа, нельзя перестать быть одним из них, как нельзя перестать быть, скажем, эльфом, даже если характер у вас паршивый. Если же я оказался прав, и вала — всего лишь почетный титул, даруемый за успехи и отнимаемый за промахи, то это существенно подрывает миф о вашем могуществе. На твоем месте может оказаться любой. Так же, как и ты можешь оказаться на месте любого, в том числе, меня, — он выразительно помолчал. — Впрочем, я никогда не просил о подобной чести. С меня достанет и быть лордом Блэком.

Варда заулыбалась в ответ на его рассуждения.

— Мой муж был прав, вы опасны, лорд Блэк. Даже Мелькор хотя бы потрудился изобразить раскаяние, валяясь в ногах у Манве, вымаливая для себя прощение. Вы же предпочтете вечное забвение в угоду своей гордыне.

Сириус поморщился.

— Только не говорите, что вас так заботит спасение моей бессмертной души, валиэ Варда. Я Блэк, а это обязывает. Мы никого не просим о милости.

— Я пришла сюда не для того, чтобы выслушивать надменные речи, недостойные одного из айнур, — рассердилась Варда. — Вы для меня все еще закрытая книга, лорд Блэк. Я, как и Ниенна, не смогла понять вас во время суда. Действия Мелькора имеют объяснение, он, в сущности, так и не изменился со времен песни творения. Но вы... вы не похожи на того, чья цель — бессмысленное разрушение и искажение. Так чего вы хотите, лорд Блэк?

— Того, что вы мне уже не сможете дать, как ни старайтесь, валиэ, — пристально посмотрел на нее Сириус. — Мирной жизни в кругу друзей, дела, которому интересно было бы посвятить жизнь, возрождения своего рода на новой земле... У меня ведь все это уже было, помните? До того, как пришли вы и разрушили мой дом, начали преследовать мою семью.

— Даже здесь вы продолжаете упорствовать в своих заблуждениях о других мирах, — поразилась Варда. — До сих пор не могу понять, как это Мелькор поверил вам на слово…

— Мелькор вообще склонен идеализировать, — ухмыльнулся Сириус. — Вас он тоже называл умной женщиной, валиэ.

Глаза Варды опасно сверкнули.

— Вижу, вам по душе роль шута, лорд Блэк, — процедила она. — Напрасно. Поразительно бездарно вы распоряжаетесь талантами, что вам отпущены. Вы сильны, неравнодушны к судьбе Арды... Вы могли бы прекрасно жить в Валиноре.

— Неужели, — покачал головой Сириус. — Остальные валар с вами бы не согласились. А как насчет орков? Других наших созданий? Им вы тоже место там подыщете?

— Оставьте, Сириус, — всплеснула руками Варда. — Вы и вправду верите, что в Арде найдется место для магии? Невозможно скрываться вечно. Рано или поздно Саурон заявит о себе и понесет наказание, так же, как и эта противоестественная тварь, которую вы по неизвестным причинам называете своей дочерью.

Сириус с трудом скрыл радость от новости, которую Варда, судя по всему, не намеревалась выдавать раньше времени. Тхури и вправду удалось спастись. Они так и не напали на след. Вероятнее всего, она добралась до Утумно с остальными.

— Саурон? — переспросил он, надеясь, что эмоции не были написаны у него на лице.

— Так эльфы называют этого перебежчика, Майрона, — небрежно ответила Варда. — Имя, великолепно отражающее его суть... Вы зря надеетесь, что вам когда-либо позволят свободно жить в Арде, творя все, что вам вздумается. Магия дана не для исполнения ваших с Мелькором сиюминутных прихотей. Вы полагаете возможным разбрасываться чарами, не задумываясь об их последствиях, о влиянии на структуру мира. Вы ничего не знаете о замысле Эру, но в своем невежестве пытаетесь создать на его обломках нежизнеспособную и ни к чему не ведущую структуру, и при этом верите, что мы станем сидеть, сложа руки? — она подошла чуть ближе и коснулась щеки Сириуса холодной рукой. — Мне жаль вас, лорд Блэк. Жаль того, кем вы можете стать, если не позволите мне вам помочь. Такие предложения не повторяют дважды. Забудьте о колдовстве, оставьте эту опасную дорогу. Просите о помиловании и возвращайтесь в Валинор. Тогда вы будете жить. И Мелькор будет жить.

— Разве мое решение как-то повлияет на приговор, вынесенный Мелькору? — уточнил Сириус. — Триста лет в чертогах Мандоса — и долгожданная свобода. Это, моя прекрасная валиэ, вполне можно перенести. Я не в первый раз за решеткой, знаю, о чем говорю.

— Я не стану перечить решению моего супруга, — нехорошо улыбнулась Варда. — Я понаблюдаю со стороны, на сколько хватит этого мнимого раскаяния. Я даже буду рада, когда Мелькор, наконец, предоставит нам повод окончательно от него избавиться, и посмеюсь в лицо Ниенне, которая, кажется, совершенно утратила связь с реальностью, заступаясь за эту ошибку творения.

— Вы настоящий стратег, валиэ, — иронично похвалил ее Сириус. — Какой же мне интерес становиться еще одной пешкой в вашей игре? Может быть, всю жизнь я искал вот такой тихий и спокойный уголок, чтобы предаться дьявольским мыслям о разрушении мира посредством колдовства? — он помолчал. — Блэков в свое время не сломила ни инквизиция, ни статут о секретности, ни промаггловская политика последних министров. Я бы вырвал себе язык, если бы до моей матушки могли, каким-то образом, дойти эти слова, но как глава рода я могу сказать вам лишь одно.

Варда вопросительно воззрилась на него.

— Идите к черту, — беззлобно посоветовал Сириус. — Я имею право на магию от рождения. Не уверен, что могу сказать то же самое о вас, Варда... простите, пока еще валиэ Варда. Понятия не имею, кем вы были, прежде чем оказались здесь, и что за блажь сподвигла вас бороться против волшебников, но на этой почве у нас немного общего найдется.

Варда закусила губу, не находясь с ответом.

— Что же, — огорченно отозвалась, наконец, она. — Это ваше решение, лорд Блэк. Эру свидетель, никто не может упрекнуть меня в том, что я не пыталась.

— Передавайте привет Эру, коль скоро он не осмеливается встретиться со мной лицом к лицу! — успел еще бросить он ей вслед, прежде чем Варда растворилась в воздухе так же внезапно, как и появилась.

Сириус остался в темноте и одиночестве — размышлять о том, не допустил ли он только что непоправимую ошибку. Оставалось надеяться, что Мелькор окажется удачливее и продолжит следовать намеченному ими плану.

2.17

Варда отлично умела сеять в душах зерна сомнения — напрасно они отводили Мелькору роль духа-искусителя. Казалось, еще не развеялся тонкий аромат роз, что источали ее длинные волосы, не утихло эхо от звучного и прекрасного голоса — а вечное ожидание во мраке уже успело довести Сириуса до состояния отчаяния.

Нет, он не сомневался, рано или поздно его попытаются спасти. Вопрос состоял в том, останется ли к тому времени прежний Сириус Блэк, все еще желающий быть спасенным.

Внутренний голос корил его сейчас на все лады. Отказаться от предложения Варды мог только высокомерный глупец — кто-то вроде дяди Сигнуса... или Альфарда... или его отца. Что греха таить, Сириус оказался ничуть не лучше череды поколений своих вспыльчивых предков. Лгать, притворяться ради собственной выгоды им удавалось лишь до определенного момента — а затем пружина не выдерживала, и миру являли свое истинное лицо Финеас Найджелус Блэк, снискавший репутацию самого непопулярного директора Хогвартса, или безумная Беллатрикс, кричавшая в лицо Краучу угрозы о возвращении Темного Лорда.

Сириус никогда не считал ведение переговоров своей сильной стороной. К чему теперь притворство: его палочка потеряна, валар никогда не забудут этого бунта, и кто знает, не была ли инициатива Варды еще одним хитроумным планом, чтобы его ослабить?

Оставаться в чертогах Мандоса в пока еще здравом уме или наслаждаться всеми благами Валинора под Обливиэйтом? Для Сириуса и не стояло выбора. Впрочем, еще несколько столетий неизменных мрака и тишины — и о стабильности его сознания настанет пора беспокоиться.

Сириус попытался по старой привычке наколдовать рунический код, но цепь, сковывающая его руки, блокировала всякую магию. Досадно. Хотя это вряд ли поможет — ведь здесь нет двери, ключ к которой он должен подобрать. Не пригодятся уроки профессора Медоуз.

Он тяжело вздохнул, и тут, словно вторя его мыслям, откуда-то издалека донеслось слабое: "Я скоро умру"..

.

Сириус иронично изогнул бровь. Он уже умер. Умер, пожалуй, большее количество раз, чем предписано нормальному человеку.

И тогда он услышал зов. Этот зов невозможно было передать словами или описать на уровне ощущений — его будто затягивало в невидимую воронку, и хотя тело сопротивлялось, дух летел вперед, словно завороженной музыкой из дудочки Гамельнского крысолова.

Голову сдавила легкая боль — как при неудачной аппарации, и вместо набившей оскоминой тьмы, он вдруг увидел лес.

— Мелькор? — не веря самому себе, позвал он. Все это выглядело слишком нереальным — но больше никто не мог найти способ вытащить его из чертогов Намо. Никто, кроме Мелькора — но ведь он и сам такой же пленник, тогда как?..

— Бродяга? — позвали его.

И тогда Сириус почувствовал, что действительно умирает.

Джеймс почти не изменился со дня смерти. Он стоял здесь же, такой настоящий, не человек и не призрак — точнее не скажешь, воплощенное воспоминание. Ремус — тоже куда более молодой и жизнерадостный, чем запомнился Сириусу в последний год их знакомства. И Лили — зеленоглазая и невозможная Лили — сияющая, словно тропический цветок в этом заколдованном ночном лесу.

— У нас что, вечер встреч выпускников, и Макгонагалл не позволила мне его прогулять? — попытался пошутить он. — Или это Варда так издевается?

— Бродяга, ты ничуть не изменился, — рассмеялся Джеймс и обнял его — такой настоящий и невозможно далекий, не человек и не призрак. — А я и представить не мог, как мне тебя не хватало!

— Но постой, — как бы Сириусу ни хотелось сейчас непринужденно веселиться, он все же оставался начеку, — это означает, что все мы умерли? И ты, Ремус?

— Увы, — развел тот руками. — Смерть не выбирает подходящих моментов. А я ведь только-только стал отцом. Наш сын остался сиротой.

— Тонкс? — только спросил Сириус. Ремус мрачно кивнул, и свечение вокруг его фигуры будто померкло.

— Я бы не стала причислять тебя, Сириус, к нашей компании, — возразила Лили. — Мы все нужны Гарри, вот почему мы здесь. Он нашел способ призвать самых близких своих людей, из тех миров, где они находились. И мы будем рядом с ним в самый сложный момент.

— Я слышал голос, — нахмурился Сириус. — Он что, и вправду собрался умирать? Мы должны этому помешать!

— Мы должны проводить его до грани, — возразил Джеймс. — Выберет Гарри сам. Идти ли ему вперед или возвращаться назад, не нам решать. Ему сейчас не советчики нужны, Бродяга, а плечо, на которое можно опереться.

— Пора, — шепнула Лили. — Он ждет нас.

Сириус последовал за Джеймсом словно в полусне, ощущая себя участником нелепой постановки. Гарри стоял в полумраке деревьев, такой потерянный и одинокий, а он даже не мог крикнуть ему о том, что он не погиб тогда, в министерстве, что у него появился новый дом, новая жизнь, новое дело, за которое стоит сражаться. И он не может забрать крестника с собой, отмахнувшись от глупых правил.

— Это больно? — Гарри смотрел ему прямо в глаза, ожидая ответа.

— Умирать? — Сириус припомнил свое падение сквозь арку. — Нет, нисколько. Быстрее и легче, чем засыпать.

Он старался не вспоминать сейчас о битве у ворот Утумно, о погибших гоблинах и балрогах, сон которых уже не прервет даже самая мощная магия, об эльфах, судьба которых, вероятно, так и останется для него тайной, о сожженном поле мандрагоры и криках ее корней, так похожих на человеческие, молящие о милосердии голоса…

— Они вас не увидят? — с беспокойством спросил Гарри.

— Мы часть тебя, — отозвался Сириус. Лгать вдруг стало так легко и просто. — Мы видны только тебе.

Он шел за Гарри сквозь Запретный лес, невидимый, неуязвимый для заклинаний пожирателей, недосягаемый для валар — и ненавидел себя за совершенно неуместные мысли. Купол защитных чар над Хогвартсом поврежден, невооруженным глазом заметен его истрепавшийся край.

Каменные горгульи — как это Сириус не вспомнил о них в Утумно, лучшего стража и не найти, любые проклятия отскакивают от них рикошетом? Спящий дракон на гербе — почему они с Мелькором никогда не задумывались о выведении летающих змеев, вивернов, василисков? Он всегда возражал против монстров в крепости — и не от его ли ложной приверженности идее, что все прекрасное есть добро, им пришлось капитулировать?

Волдеморт выглядел еще ужаснее, чем в воспоминаниях из думосброса — жалкая тень мага, которого несколько десятков лет назад прочили в будущие министры. Ужас, что он теперь внушал, слишком тесно переплетался с гадливой жалостью и отвращением. Таким ли он представлял себе путь к власти? Сириус всерьез сомневался, что глава Темного ордена счастлив или опьянен своим успехом.

Он перевел взгляд на собравшихся вокруг своего хозяина пожирателей. Нарцисса — держит за руку Люциуса — чуть в стороне, сразу видно — переживает лишь за мужа и сына. Беллатрикс — тут Сириус снова вздрогнул от невольного сравнения — у ног своего повелителя, и глаза ее мертвы, еще более мертвы, чем все в этом зловещем лесу. Прежний мир, давно оставленная жизнь показалась Сириусу игрушечной — он не должен был здесь находиться, он больше не принадлежал этой действительности.

— Гарри Поттер, — тихо произнес Волдеморт. — Мальчик, который выжил.

Сириус сам поразился холодности, с которой он наблюдал, как его крестника пронзает зеленый луч смертельного проклятия. И прежде, чем и этот мир опрокинулся куда-то в неизвестность, он успел наклониться и поднять выпавший из рук мальчика черный камень с вырезанными на нем странными символами.

2.18

Лес сменился светлым туманом — издалека доносилось журчание воды. Сириус открыл глаза и закашлялся — резкий переход в безвоздушное пространство окончательно запутал и без того сбитый с толку постоянными перемещениями организм.

Черный камень все еще был у него в руках — и что-то подсказывало Сириусу, что его ни в коем случае нельзя выбрасывать.

В голове его царил полный раздрай... Мародеры... Лили... Белла... Те, о ком он тосковал бесчисленное множество лет, явились перед ним, словно для того, чтобы навсегда попрощаться, оборвав последние связи с прошлым. Или, напротив, чтобы придать сил и не позволить сойти с ума в новом заключении?

Не в силах сдвинуться с места, Сириус прислушивался к голосам. Один из них, несомненно, принадлежал Гарри, другой — да, пожалуй, это был Дамблдор. Сириус с удивлением узнал, что директор, оказывается, тоже благополучно отбыл в мир иной — правда, спланировав свою смерть до мелочей.

— Конечно, это происходит у тебя в голове, Гарри, но кто сказал тебе, что поэтому оно не должно быть правдой? — лукаво осведомился маг на прощание.

Туман медленно расступался, и Сириус с удивлением заметил, что это новое место похоже на морскую пристань. Корабль — похожий на редкую птицу белоснежная ладья, — покачивался у причала. На миг Сириусу нестерпимо захотелось забыть обо всем, подняться на борт, обрубить канаты…

Движение на периферии зрения привлекло его внимание.

— Альбус! — хрипло закричал Сириус, бросаясь вслед удаляющему старому магу. — Альбус, вернитесь!

Но хитроумный старик — если это, конечно, действительно был Альбус Дамблдор, — ничем не выдавая, что он заметил бывшего ученика, мелькнув в тумане подолом фиолетовой мантии, безвозвратно пропал.

— Альбус, — с досадой взмолился Сириус, до боли сжимая пальцами камень.

— Подумать только, — прозвучал за его спиной вкрадчивый и до боли знакомый голос. — Обладая силой, способной призвать тебе на службу выдающиеся умы современности, любого волшебника, только пожелай, ты по-прежнему веришь в этого старого идиота, что даже со своими учениками не способен разобраться?

Сириус замер, а затем тихо рассмеялся. Право, на что еще он мог рассчитывать со своим-то везением?

— Вальбурга, — медленно повернулся он. — И здесь вы.

— Жизнь не сделала тебя любезнее, — осуждающе покачала головой леди Блэк. — Сколько тысяч лет ты не видел мать?

— Недостаточно, чтобы соскучиться до смерти, — ухмыльнулся Сириус. — Пришли, чтобы в очередной раз сообщить мне, почему я не состоялся, как ваш наследник?

— Отнюдь, в последнее время ты подавал большие надежды, — возразила Вальбурга. — Я даже готова смириться с тем, что дом моего детства ты отдал этому мальчишке, внуку Поттеров. Он все равно скоро умрет, и сын Нарциссы получит то, что ему причитается.

— Ты не слышала, что сказал Дамблдор? — нахмурился Сириус. — Гарри дана возможность вернуться.

— Дамблдор — осел, его роль уже сыграна, он перестал замечать очевидное у себя под носом, — усмехнулась Вальбурга. — Мальчишка был обречен в ту ночь, когда милорд послал в него Аваду. Неужели ты думаешь, что его магглорожденная мать — единственная, кто за всю историю этого заклятия пытался заслонить собой ребенка, друга, возлюбленного? В магии жертвы нет ничего нового, она стара как мир. Поттера все эти годы хранил осколок души милорда, случайно созданный хоркрукс, видишь его? — и Вальбурга подвела сына ближе к лежавшему на земле уродливому младенцу, что уже почти перестал всхлипывать и лишь злобно смотрел на них крошечными красными глазками.

— Теперь Гарри свободен от этой дряни, — с отвращением выплюнул Сириус. — И твоему милорду недолго осталось.

— А пророчество будет исполнено, не так ли? — лукаво посмотрела на него Вальбурга. — Не один не может жить, пока жив другой. Не один не может умереть, пока жив другой. Поттер преодолеет завесу, уничтожит тело милорда, как и задумал Дамблдор, а затем неизбежно погибнет, ибо он уже был мертв — с той самой первой Авады и уж наверняка — со второй.

Сириус замер, как громом пораженный.

— Ты можешь помочь ему, — добавила Вальбурга. — А заодно навсегда избавиться от меня.

— Последнее дорогого стоит, — хмыкнул Сириус. — Что же для этого нужно сделать?

— Исполнить свой долг перед родом, — сверкнула глазами Вальбурга. — Ни больше ни меньше.

— Вы ждете, что я осчастливлю вас наследниками? — развеселился Сириус. — Сами видите, с женщинами у меня не складывается. Валиэр все поголовно замужем, кроме Ниенны, но на такое я и сам бы не согласился, а плодить полукровок с эльфийками... вы же сами перевернетесь в своей могиле. Если бы мог вернуться — тут же бы выдал Тхурингветиль замуж — да хоть за Майрона! Правда, в их отношениях все так сложно, что меня могут проклясть за одну только идею.

— Перестань паясничать, — строго оборвала его Вальбурга. — Девочка, что ты принял в семью, довольно сильна, хороша собой и чистокровна. Большего я и желать не могла. Но остается еще присяга, что твой дед, а затем и я, принесли наследнику Слизерина. Милорду.

— Ему, что ли? — Сириус небрежно кивнул на младенца. — И что его лордству угодно на сей раз? А главное, как это поможет спасти моего крестника?

— Спаси жизнь милорду, и Гарри будет жить, — Вальбурга с силой вцепилась в руку сына. — Спаси его последний хоркрукс. Забери его с собой в Арду.

— Волдеморт в Арде? — возмутился Сириус. — Да что я, последние остатки разума растерял, чтобы на такое согласиться?

— Не Волдеморт, — с нажимом проговорила Вальбурга. — Наследник Салазара Слизерина. Последний из великого рода. Волшебник. Сильный волшебник на вашей стороне, на стороне Мелькора. Моя клятва будет исполнена, тебе перестанет являться мой молящий о помощи призрак, мой портрет в лондонском доме, наконец, перестанет облекать в проклятия ту боль, что я испытываю. Ты можешь сделать так, что он ничего не вспомнит о Гарри. Ты можешь воспитать его в соответствии со своими принципами.

ь

— Ну уж нет, методами Эру и компании я, пожалуй, побрезгую, — скривился Сириус. — Он не заслужил блаженного неведения. Но где гарантии, что Гарри это поможет? Арда полна опасностей даже для взрослого. Что, если я не усмотрю за ним, и ребенок умрет?

— Ты напрасно тревожишься, — странно улыбнулась Вальбурга. — Милорд — значительно больше, чем просто человек. Его не убить смертному мужу. Меня не волнует, кем он станет. Главное, не позволить прерваться великому роду. В этом состояла моя клятва. Это единственное, что мешает мне упокоиться с миром.

Сириус ответил не сразу. Легко было огрызаться в ответ на оскорбления Вальбурги, куда сложнее — принять мысль о том, что он действительно больше никогда ее не увидит.

— Мне... наверно... будет не хватать ваших традиционных колкостей, матушка, — неловко пробормотал он. — И все же, сдается мне, вы знаете об Арде куда больше, чем позволительно призраку.

— И могу сказать тебе куда меньше, чем полагалось бы хорошей матери, — вздохнула Вальбурга. — Мне отрадно видеть, что ты повзрослел, сын мой. Сложись жизнь по-другому, и возможно, у нас было бы больше оснований гордиться друг другом.

— Этот камень, — он продемонстрировал Вальбурге подобранный в лесу артефакт. — Хотя бы о нем вы можете рассказать? Что это такое? Каким образом он смог вытащить меня из чертогов Мандоса?

— Так называемый воскрешающий камень, древнейшее наследие Певереллов, — улыбнулась Вальбурга. — Когда они соединили свою кровь со Слизеринами, перстень стал передаваться по женской линии и так ушел в род Гонтов. Сказочники утверждали, что сама смерть вручила его Кадмусу Певереллу, кто-то рассказывал, будто к его созданию приложила руку королева Маб... Глупцы вроде Дамблдора считали камень чем-то вроде первого атрибута некромантии. В корне неверно, его использовали для связи с потусторонним миром, а не для поднятия зомби и инферналов. Чертоги Мандоса, Вальгалла, сама пустота — для него лишь формальные границы.

— То есть, пожелай я сейчас увидеть, к примеру, Снейпа…

— Чтобы увидеть здесь Северуса Снейпа, тебе придется подождать еще изрядное количество времени, — непонятно улыбнулась Вальбурга. — Но раз тебе суждено было найти этот камень, обрести его, пройдя через смерть, получить из рук того, кто удостоился собрать вместе все три артефакта Певереллов, значит, именно тебя камень выбрал своим хранителем. И однажды он сослужит тебе службу, когда другие пути будут закрыты и потеряны.

— Вы говорите загадками не хуже Дамблдора, — Сириус обреченно вздохнул. — Я заберу с собой этого негодяя и попытаюсь вырастить из него достойного человека. Но клянусь, хоть я и не могу убить его, если он вздумает сеять в Арде зло или вредить моей семье, станет моим личным врагом наряду с валар. И я найду способ его изолировать.

Вальбурга помолчала, и впервые в ее взгляде Сириус видел что-то, похожее на материнскую нежность.

— Ты изменился, — сказала, наконец, она. — В кои-то веки окружил себя достойными людьми. Я верю, ты скоро поймешь, что представляет из себя Арда. Ты уже многое понял.

— Я не позволю им открыть новую охоту на ведьм, — пообещал Сириус. — И... я расскажу Тхури, что вы высоко о ней отзывались. Ей будет приятно. Она очень интересуется историей и традициями Блэков.

Вальбурга милостиво кивнула и погладила его по лицу.

— Нареки младенца Марволо, — попросила она. — Это их родовое имя. Так звали его деда... И поторопись. Проход скоро закроется. Ты вернешься в Арду, и больше мы не увидимся. Дальше тебе придется идти одному.

Сириус осторожно взял на руки ребенка и завернул его в мантию. Затем он обернулся к напряженно выжидающей Вальбурге.

— Спасибо, миледи, — тихо проговорил он. — Все эти годы я думал, как это мне удается уходить от беды, а оказывается, это ваш дух хранил меня, пусть даже во имя исполнения клятвы.

— Я бы следовала за тобой и дальше, — голос Вальбурги оставался твердым, и лишь пальцы она сцепила чуть крепче. — Я никогда не уделяла тебе достаточно внимания. Ты оказался настоящим Блэком. Ты очень похож на моего отца.

— Спи спокойно, мама, — отозвался Сириус. — А я возвращаюсь к семье. И теперь уже к своим клятвам.

Вальбурга легко улыбалась, когда их окутал легкий ветерок, и Сириус, стиснув кулаки, наблюдал, как он уносит с собой последний родной образ из детства.

Затем он повернулся к свету.

— Ну что же, Марволо, наследник Слизерин, — пробормотал он, — похоже, у Валинора большие проблемы...

И, крепче прижав к себе притихшего младенца, он бесстрашно шагнул в туман.

2.19

Сириус аппарировал на небольшую лесную поляну, что заприметил еще до обрушения светильников и, осторожно опустив младенца Волдеморта на траву, с наслаждением прикрыл глаза и раскинул руки. Кажется, впервые после арки он задумался о том, как прекрасен может быть обыкновенный воздух с растворенным в нем ароматом цветов и росы.

Неприметный железный перстень с потускневшим от земли и пыли серым камнем оставался на том же месте, где Сириус его припрятал. Надев кольцо на палец, он сосредоточился, накладывая на них чары невидимости.

Волдеморт даром что не умел еще говорить, следил за ним с исключительно подозрительным видом. Теперь, когда Вальбурге уже не угрожало навсегда остаться злобным призраком, затерянным между мирами, Сириус мог от души поблагодарить матушку за великолепное наследство. Как воспримут появление нового жильца обитатели Утумно, он и представлять не хотел.

Сколько же лет прошло, как они не виделись? Сириус с неверием смотрел на сияющее на небе солнце. Мир изменился, а он вновь пропустил так много прекрасного, находясь в заключении. И на этот раз он не собирался оставлять своих тюремщиков наслаждаться несостоявшейся местью.

Ангбанд, к его удивлению, пострадал значительно меньше, чем новый Утумно. Валар так и не добрались до нижних уровней, разрушив лишь то, на что не распространялись чары Фиделиуса. И поэтому, увидев первого орка, Сириус расплылся в широкой улыбке.

Орк недоверчиво прищурился, словно его глаза, так и не привыкшие к солнцу, могли его обманывать.

— Хозяин Сириус вернулся? — скрипучим голосом уточнил он. — Вернулся в Ангбанд?

— И не ошибся, как я погляжу, — ухмыльнулся в ответ Сириус. — Найди мне Углука, да поживее!

— Нет Углука, — покачал головой орк. — Не видел Углука с самой войны.

— А Тхури? — внезапно охрипшим голосом спросил Сириус. — Где Тхури?

— Хозяйки Тхурингветиль тоже нет, — посуровел орк. — Грифук не знает, что с ней сталось.

— Так кто же всем этим руководит? — Сириус недоуменно кивнул на остальных гоблинов, окруживших их со всех сторон. — Вы тут что, сами по себе справляетесь?

— Господин Майрон не велел расходиться, — сообщил орк. — Сказал, хозяин Мелькор скоро вернется. Сказать ждать. Ничего не говорил о хозяине Сириусе...

— Ничего, значит, — Сириус пытался казаться строгим, но лицо выдавало его радость. — Сейчас разберемся, с какой это стати он раньше времени меня похоронил. Веди меня.

Грифук, в отсутствии Углука явно взявший бразды правления в свои руки, торопливо засеменил вниз по лестнице. Провожаемый шепотками на темном наречии, Сириус спускался все ниже, и с удивлением обнаружил, что не так уж и рад внезапно появившемуся солнцу. Полумрак подземелий успокаивал, а кристаллы на стенах светились так же, как и в старом Утумно.

Майрон сидел за столом в окружении груды чертежей и старых бумаг, как некогда Мелькор, — Сириус будто и не расставался с ним. Вдоль стен было расставлено множество странных приборов с руническими надписями, из коридора доносились окрики орков. Ангбанд действительно продолжал жить своей жизнью, ожидая возвращения хозяев.

Майрон поднял глаза, и его рука с пером замерла в воздухе.

— Не может быть, — тихо произнес он. — Ты что, издеваешься?

— Ты тут неплохо устроился, — хмыкнул Сириус, проходя в зал. — Что же не вернулся в Валинор?

— После твоего приговора? — Майрон уставился на него, как на идиота. — Ты шутишь, наверно. Я чуть с ума не сошел, когда понял, что с вами сделали. Это ведь почти что смерть… Как тебе удалось? Из чертогов Мандоса не возвращаются вот так между делом... Как ты это устроил? — он быстро пересек зал, желая его обнять и только сейчас заметил Волдеморта: — И... у тебя ребенок?

— Это бывший темный лорд из моего мира, — невозмутимо сообщил Сириус и сунул сверток Майрону. — Теперь он будет жить с нами. Мне нужно отлучиться, позаботься о том, чтобы он никого не убил до моего возвращения.

Майрон потряс головой, явно принимая Сириуса за не самую лучшую галлюцинацию.

— Постой, но я ничего не понимаю. Тебя не было уйму времени, и ты думаешь, что можешь ворваться вот так и снова исчезнуть?

Сириус грустно улыбнулся.

— Здесь кого-то не хватает, если ты не заметил.

— Тебе уже рассказали? — Майрон изменился в лице. — Когда стены Ангбанда рухнули, тут творилось настоящее безумие. Я годами искал их, когда вас увезли. По всей Арде, какие только чары не использовал, какие зелья не варил... Они как сквозь землю провалились. Тхури, Углук, Готмог и уцелевшие балроги... Я не хотел верить в то, что они погибли, но какой еще вывод напрашивается?

— Я догадываюсь, где их искать, — усмехнулся Сириус. — Надеюсь, к вечеру уговорю вернуться хотя бы Готмога. Нам нужно приводить Ангбанд в порядок, он же выглядит, как старые развалины, заходи кто хочешь! Да... — добавил он, прежде чем Майрон успеет что-то возразить: — понятия не имею, как устроены дети, особенно этот, но имеет смысл попробовать его накормить.

— Он разве не майя? — Майрон неприязненно посмотрел на Волдеморта. — Он всегда будет так выглядеть?

— Когда Мелькор вернется, попробуем придать этому мерзавцу человеческий облик, — неохотно пообещал Сириус. — Лично мне сейчас совсем не до этого.

— Ты был в своем мире? — Майрон пристально посмотрел на него. — Ты ведь мог там остаться.

Сириус вздохнул — эта мысль не раз приходила ему в голову.

— Ты тоже мог просить о помиловании и остаться в Валиноре, — нетерпеливо бросил он, не желая сейчас поддаваться излишней сентиментальности. — Я вернулся к вам из чистой вредности. В моем мире побег из чертогов Намо оценить решительно некому, а я привык к восхищению и овациям.

Старый Утумно встретил его тишиной, и это выглядело еще более жутко, чем руины Ангбанда. Тхурингветиль не переносила тишину — даже оставшись наедине с собой, вечно напевала что-то под нос. Сириус снова с ненавистью сжал кулаки — за каждую слезу его дочери валар выплатят ему виру.

Он открыл двери большого зала, вдыхая запах сырости и пыли. Словно внутри кургана, насыпанного на месте нашего счастливого прошлого, с горечью подумал он.

Обежав зал коротким взглядом, он быстро нашел то, что искал.

— Тхури, — тихо позвал он.

Небольшая летучая мышь, притулившаяся на припотолочной балке, едва пошевелила крыльями.

— Тхури, пора вставать, — ласково сказал Сириус. — Помнишь, что я тебе говорил о том, чтобы спать в анимагическом облике? Когда ты в последний раз превращалась?

Мышь по-прежнему не реагировала, хотя до Сириуса донесся беспорядочный клубок ее мыслей и чувств: изумления, неверия, захлестывающей радости.

— Тхурингветиль, если ты не обратишься сама, мне придется использовать чары, а это больно, неприятно, и потом долго кружится голова.

Летучая мышь сорвалась вниз в тяжелом полете, и уже в облике девушки буквально упала у его ног. Сириус поспешно опустился рядом, обнимая Тхури.

Плечи ее были напряжены, словно камень. Тхури не сводила с него дикого взгляда огромных черных глаз, и губы ее беззвучно что-то шептали.

— Милая, я вернулся к тебе, — Сириус поцеловал ее в висок. — Неужели ты хоть на минуту поверила, что я так просто сдамся?

— Ты... ты жив? — Тхурингветиль даже эти слова дались с необыкновенным трудом. Сириус погладил ее по голове.

— Неужели ты пряталась здесь все это время? — вздохнул он. — Столько лет прошло... Углук и балроги, конечно, с тобой?

Тхури сдавленно кивнула.

— Я собрала всех, кого смогла найти. Сначала ждала вас. И никто не приходил. Совсем никто.

— Часть Ангбанда удалось сохранить, — сообщил Сириус. — Там полно гоблинов, я был рад узнать, что они не окончательно одичали без нашего присмотра. Майрон пытался разыскать тебя…

— Не говори мне о Майроне! — резко оборвала его Тхурингветиль.

Сириус вздохнул. Дочь еще ничего не знала о коварном замысле Уйненн — им предстоял долгий и непростой разговор.

— Где Мелькор? — тихо спросила его Тхури.

Сириус прикрыл глаза, понимая, что последует за его ответом.

— Мелькор остался в чертогах Мандоса. По приговору валар он должен провести там триста лет. Мы не рассчитывали на такой огромный срок, но даже это лучше, чем бесконечность, что пообещали мне. Потом ему позволят жить в Валиноре.

— В Валиноре? — Тхури ахнула. — Но как же мы?

Сириус выдохнул и решился признаться.

— Это единственный способ подобраться к древам и найти уязвимую точку валар, Тхури, — сказал он. — Мы обсуждали такой вариант еще до пробуждения эльфов. Это не навсегда. Мелькор вернется. Когда настанет подходящий момент, — он помолчал и осторожно добавил: — А я виделся с твоей бабушкой. Она сказала, что ты настоящая Блэк. А от леди Вальбурги это наивысшая похвала.

Тхурингветиль несколько минут неподвижно смотрела на него, а потом заплакала.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ

3.1

ЧАСТЬ III. Эпоха древ

Оленина была соленой и чудовищно пережаренной.

Прежде Сириус не согласился бы на такую трапезу, даже испытывая смертельный голод, но Грифук не сводил с него полного надежды взгляда, и отчего-то неудобно было, как в старые-добрые времена в родительском доме, с отвращением отодвинуть тарелку.

Крошечный кусочек отозвался в желудке острой болью, словно он только что проглотил осколок стекла.

— Сносно, — вымученно улыбнувшись, похвалил Сириус. — По сравнению с предыдущим стейком — так даже отлично. И что же, орки действительно это едят?

— За здоровье хозяев, — с восхищением отозвался Грифук. — Лорд Блэк — великий маг. Укротил проклятый огонь. Сделал и орков волшебниками.

Сириус только посмеивался, чувствуя себя новым Прометеем. На фоне прочих его дел обучение гоблинов азам кулинарии можно было назвать детской шалостью — но уж очень его деморализовал свирепый вид, с которым те прежде пожирали сырое мясо..

Намного любопытнее было наблюдать за реакцией собственного тела. В Арде оно функционировало иначе, чем на земле: Сириус не испытывал голода, практически не нуждался во сне, был — до сих пор — неуязвим для болезней. Ни научных, ни магических объяснений этому феномену он предложить не мог.

Что же, по крайней мере, он не утратил способности чувствовать. Впрочем, порой один запах орочьей стряпни мог мертвого поднять из могилы.

— Как продвигается сооружение камина перед главным входом? — поинтересовался он, проходя мимо рудника. — Недостатки в дымоходе исправлены?

— Как приказал хозяин Сириус, — услужливо подтвердил гоблин и добавил вполголоса. — Но Грифук все равно не понимает, какой прок от гигантской печи с прожорливым пламенем.

— Поймешь, как только у нас появится пригодный для перемещений летучий порох, — пообещал ему Сириус и раздраженно пробормотал: — Наших с Мелькором сил хватило бы на беспроводниковый портал в любую точку с сопряженным камином, а вместо этого мне приходится ждать, пока Майрон соизволит воспроизвести нечто похожее на то, что раньше я воспринимал, как песок под ногами… — заметив озадаченный вид орка, он смягчился: — Не беспокойся, Грифук. Это пламя тоже покорится нашей магии.

Убедить гоблинов было просто — любые слова Сириуса они воспринимали как факт, не нуждающийся в подтверждении или критическом переосмыслении. Порой он ловил себя на мысли о том, что отдыхает в их обществе от того хаоса, что создавали прочие обитатели Черной крепости.

Сириус поднялся к южному склону горы, осматривая оранжереи — бледную тень темного великолепия, что царило здесь до нападения валар. Восстановить удалось немногое — за исследования и эксперименты изначально отвечал Мелькор, у Сириуса же на кропотливую работу в лаборатории и системный анализ не хватало терпения.

Саженцы из старого — теперь уже единственного — Утумно — приживались неохотно, с отвращением пуская корни в земле, пропитанной дымом и кровью. Когда Сириус задумывался об этом — не мог совладать с яростью. Строить с нуля оказалось куда легче, нежели восстанавливать из пепла. Изначальная Арда, представлявшая собой безжизненное болото, внушала больше оптимизма и веры в благополучный исход.

Издали доносилась раскатистая орочья брань. Сириус зажмурился и со злостью пнул подвернувшийся под ногу булыжник. Камень полетел вниз по склону, увлекая за собой шлейф из пыли.

— Сто пятьдесят, — цифра скользнула по краю сознания, словно жар от раскаленного камня. Сириус повернулся не сразу, взывая к самоконтролю. Его не должны были видеть таким: слабым и полным сомнений.

— Что это значит? — спросил он, наконец.

— Со дня суда над вами в Валиноре прошло сто пятьдесят лет, — пояснил Готмог. — Ровно половина срока его заключения, если только Майрон был точен при составлении календаря.

— Второе имя Майрона — точность, — усмехнулся Сириус, указывая балрогу на место рядом с собой. — Присаживайся, рассказывай, как дела.

И поморщился, поймав изучающий взгляд Готмога на своих запястьях. Кажется, теперь он начал понимать, в чем крылись причины вечного раздражения Аластора. Чужая забота приходилась в тягость — особенно со стороны тех, кем ему отныне предстояло руководить и командовать.

— Следы от ожогов едва потускнели, — отметил Готмог. — Почему не помогают зелья?

— Уж такая у нас Ауле творческая натура, — ухмыльнулся Сириус. — Цепь, которой меня сковали, создана не из простого металла. Какой-то хитрый, сложносоставной сплав, укрепленный дополнительными чарами. Ее так просто не снять и не уничтожить, к тому же, она почти полностью блокирует магию. Даже руны, что поглощают энергию извне, а не личные ресурсы волшебника.

— Вала Мелькор ведь разделил вашу судьбу? — с сомнением поинтересовался Готмог. — И последствия… они неустранимы?

— Цепь не причиняет страданий, пока ты находишься в чертогах Мандоса, разве что создает некоторые неудобства, — пожал плечами Сириус. — Я пострадал, потому что переместился сквозь время и пространство самым невообразимым способом, которого ни валар, ни Эру предусмотреть не могли. Даже не берусь предположить, насколько могущественная то была сила, что расщепила Ангайнор на атомы. Поверь, меньшее, чем я мог отделаться, — пара ожогов средней тяжести. Мелькору это не грозит, он вернется из Валинора живым и здоровым, — он помолчал, искренне надеясь, что не заблуждается. — Ладно, оставим эту тему. Что скажешь о нашем альрауне? Продолжает упорствовать?

— Заключенный хранит молчание, — даже в мыслях Готмога читалось глубочайшее пренебрежение. — Внимания на гоблинов как будто не обращает, колдовать не пытается. Бездействует — и наблюдает. Вот кому не помешает что-то вроде Ангайнора.

— Мне никак не удается забыть, что все эти годы он жил в голове моего любимого крестника, — посетовал Сириус. — И откуда теперь знать, где заканчивалось сознание одного и начиналось — другого? Я не хочу брать на себя роль вершителя судеб, Готмог, но я не знаю, что с ним делать.

— По мнению Майрона, он смог сохранить свой дар, а возможно — и знания, — рассудил Готмог. — Он будет полезен в новой войне. На нашей стороне слишком мало волшебников.

— Пока что, — загадочно сверкнул глазами Сириус. — Ненадолго. Волдеморту неплохо было бы осознать, что здесь нет его прихвостней, готовых воспользоваться хаосом для передела власти. Единственная альтернатива нам с Мелькором в лучшем случае отправит его туда, откуда едва удалось выбраться мне, а в худшем — поступит как с результатом неудачного эксперимента. Мы будто снова перенеслись во времена инквизиции. Ему придется сотрудничать, или он погибнет.

Готмог неохотно кивнул, всем своим видом демонстрируя, что случись принятию решения зависеть от него, и он с большим удовольствием склонится к методам валар. Сириус, однако, даже слышать об этом не хотел. Оставалась некая грань, переступив которую, он бы уже не смог с точностью сказать, чем, собственно, отличается от противника.

— Мы, наконец, примерно подсчитали нанесенный ущерб, — донеслись до него мрачные мысли Готмога. — Порядка двухсот гоблинов Ангбанда. Еще около сорока из нового Утумно, что отстали во время отступления. Только десять троллей уцелело, исключительно женские особи. Ты должен решить, целесообразно ли продолжать их разведение. Вся морская фауна уничтожена. Пресноводным водяным и русалкам не хватает места. Пикси расселились по окрестным лесам и подвергались истреблению вплоть до ухода эльфов. От запаса зелий Мелькора давным-давно почти ничего не осталось, а гоблинам необходимы...

Сириус обхватил голову руками, искренне желая абстрагироваться от голоса Готмога, монотонно перечисляющего недостающие составы. Зельевар из него было, надо признать, весьма посредственный. Что до троллей, он до сих пор представить себе не мог, как Мелькору в свое время удалось добиться такого неожиданного эффекта от обычного камня.

— Будут тебе зелья, — пробормотал он, поднимаясь на ноги. — И водяных я переселю, как только достроим новую крепость, подальше от Белерианда, и наладим каминную сеть. С этим бы неплохо поспешить. Учитывая нынешнее состояние Тхури, я бы не хотел, чтобы она оставалась здесь. По крайней мере, до возвращения Мелькора.

Готмог понимающе кивнул и, наученный предыдущим опытом, лишних вопросов о здоровье наследницы Блэков задавать не стал. Сириус благодарно кивнул и направился к границе восстановленного антиаппарационного купола.

Всеми силами стараясь поверить, что не смолкающие в его сознании голоса, звучащие то отчетливо, то приглушенно, будто пробиваясь сквозь толщу воды, — ничто иное, как последствие общения при помощи мыслеобразов.

Не мог же он, в самом деле, после памятной встречи с матерью, окончательно сойти с ума?

3.2

После шумного Ангбанда возвращение в Утумно всякий раз напоминало визит в легендарный замок, опутанный сонными чарами знаменитой даже в маггловской культуре карги Летисии Сомноленс. Неудивительно, что именно это место облюбовали оставшиеся с ними немногочисленные фэйри.

У ворот на дежурстве стоял безымянный гоблин. Сириус остановился, в очередной раз проверяя щиты и попутно осведомляясь о положении дел.

— Прокладка нового подземного пути идет полным ходом, — с готовностью рявкнул часовой. — Наши ребята продвинулись на, — он смешался, пытаясь припомнить хоть одну из тщательно вбиваемых Сириусом им в головы единиц измерения, — на пятьсот орочьих шагов. Углук расчистил верхний ярус от мусора, — тут, очевидно, имелись в виду артефакты. — Пусть хозяин Сириус сам решает, что с ним делать. И еще, — гоблин неприятно осклабился. — Господин Майрон со своей свитой здесь. Снова.

Сириус неодобрительно покачал головой. Словно недостаточно им было проблем с Валинором, война и между гоблинами вбила весьма ощутимый клин. Орки Утумно глубоко презирали тех, кто в день битвы затаился в подземельях Ангбанда, не поспешив на защиту главы рода. Ангбандские собратья платили им той же монетой, упрекая в годах бездействия после падения Черной крепости.

Искать их гостя долго не пришлось — Майрон в задумчивости стоял возле после постели Тхурингветиль, и даже доведя свои навыки в легиллименции до совершенства, Сириус не взялся бы с точностью определить, о чем он думает.

Он подошел ближе, и Майрон вздрогнул, поспешно уступая дорогу. Тхури крепко спала — что неудивительно после того количества настоек и снадобий, что ей пришлось принять по требованию отца.

— Странное чувство, — отрешенно проговорил Майрон. — Такой я впервые увидел ее на Альмарене. Тогда я даже не знал, выживет ли она… и, честно говоря, меня это мало тревожило.

— С тех пор многое изменилось, верно? — хмыкнул Сириус и погладил Тхури по щеке. — Сейчас ей нужен покой. Знаю по себе, в Азкабане я так часто принимал анимагическую форму, что потом организм немного слетал с катушек.

Майрон ничего не ответил, не сводя с Тхурингветиль встревоженного взгляда. Сириус вспомнил, как сравнительно недавно дочь рвалась учинить над населением Валинора кровавую расправу: точь-в-точь Белла после падения Волдеморта, только рядом с кузиной тогда не нашлось никого, способного ее вразумить.

— Она оправится, — уверенно сказал он. — Сам воздух Арды станет для нее лекарством. Тетя Кассиопея рассказывала о человеке, совершившем путешествие в страну эльфов в поисках бессмертия. Время там текло в сотни раз медленнее, чем на земле, человек этот не старился и не знал ни печали, ни недугов. Я всегда считал его историю сказкой для малышей, а теперь думаю — чем черт не шутит? Или же Блэки попросту не умеют умирать, моя матушка тому лучшее доказательство... С Тхури все будет в порядке, об этом я позабочусь, — он пристально посмотрел на Майрона: — Кстати, об эльфах. Варда назвала тебя Сауроном. Сказала, это как-то переводится с их языка. Не слышал таких слов от Индис.

— Неудивительно, — отчего-то развеселился Майрон. — Индис была натурой утонченной. Видимо, Варде попались на редкость неадекватные эльфы, вроде тех бешеных типов, что вы привязали к роду. Я больше не встречал их в Средиземье, полагаю, они в первых рядах отбыли под крылышко к валар.

— Не вижу в этом ничего забавного, — возразил Сириус. — До сих пор не понимаю, на что рассчитывали Ингвэ и Индис, принимая это безрассудное решение.

— Воззвать к благоразумию валар, — пожал плечами Майрон, опускаясь на пол возле изголовья постели. — Просить о помиловании для тебя и Мелькора. От имени всего клана.

— Кто знает, какую цену им пришлось за это заплатить, — Сириус, наконец, решился открыть то, что тяготило его душу. — Может быть, они уже присоединились к сонму душ в чертогах Намо. Иногда мне кажется, я слышу их голоса.

Майрон изменился в лице.

— Голоса? Как тогда, с леди Блэк?

— Иначе, — Сириус покрутил на руке перстень с черным камнем, будто расколотым посередине ударом клинка. — Иногда голоса принадлежат другим фэйри, мне незнакомым. Они говорят так много, что я не успеваю разобрать половины слов. Я бы счел это своим личным безумием, но, подозреваю, всему виной камень. Вальбурга тогда не рассказала мне, по какому принципу он работает, но что, если это и есть способ дозваться до потустороннего мира?

— А ты пробовал… использовать его? — осторожно поинтересовался Майрон. — Как твой крестник?

— Только не теперь, — резко отозвался Сириус. — Мы и без того балансируем на грани. Валар до сих пор не снарядили за мной погоню, лишь потому что не уверены в моем возвращении в Арду. Стоит их подозрениям подтвердиться, и новая война окажется еще короче первой.

— Если мы будем одни, — Майрону явно нелегко давался этот разговор, но он был твердо намерен держаться до последнего. — Сколько мы будем ходить вокруг да около, Сириус! Ты знаешь, что можешь его спасти. Я знаю об этом, и, конечно, поймет Тхурингветиль, как только придет в себя и немного поразмыслит о чем-то, кроме мести Уйненн!

— Мелькор бы этого не оценил, — отрезал Сириус. — Его побег ничего не изменит, Майрон, разве что подарит нам временную передышку. Использовать камень сейчас — значит, совершить бессмысленную глупость, которая отбросит нас во времени на сто пятьдесят лет назад! Не думай, что мне так легко. Но своего слова я не нарушу. Другого пути узнать Валинор изнутри у нас уже не будет.

— Думаешь, они вдруг начут ему доверять? — скептически хмыкнул Майрон. — Подарят очаровательный домик в Валмаре, станут делиться своими секретами, так, на будущее, чтобы в следующий раз наших сил хватило на нечто большее, чем взорвать гору?

Сириус ответил не сразу. Снова и снова он задавал себе эти вопросы в непроглядном мраке чертогов Намо, возвращаясь в памяти к впечатлениям от собственного суда.

— Пока окончательное решение остается за Манве, у нас еще есть шанс повернуть события в свою пользу, — сдержанно заметил он. — Манве хочет поверить Мелькору. Не знаю, дело ли в зове крови, волшебных узах, или первоначальная память его еще не окончательно потеряна, но Манве представляется мне лицемером того типа, что с готовностью бросится искоренять магию по всему миру, намеренно не замечая ее в собственной семье. И потом, — он усмехнулся, — я бы не стал сомневаться в том, кто сам спланировал заключение в тюрьму ради достижения личных интересов.

Тхурингветиль пошевелилась, и ресницы ее задрожали. Сириус не знал, могут ли майяр сниться кошмары, но они с Майроном одновременно взяли ее за руку.

— Мы не целители, и успокоительные зелья не выход, — обеспокоенно заметил Майрон. — Я бы мог попытаться найти Мелиан. Она бы и на твои руки взглянула. Нельзя же так и дальше ходить.

Сириус приглушенно выругался — случись на его месте оказаться Мелькору, и все они скорее откусили бы себе языки, нежели позволили подобные фамильярные комментарии.

— Ты знаешь мое мнение о посторонних в крепости, — сердито бросил он. — Свою верность ты, допустим, доказал, но не садись мне на голову. Чтобы после того, как эта интриганка Эстэ ратовала за мое вечное изгнание, я стал привечать здесь ее ученицу?

— Если я хоть немного знаю Мелиан, она бы никогда не согласилась с несправедливостью, — не сдавался Майрон. — Ее целительство и само сродни магии, неудивительно, что о ней ничего не слышно вот уже столько лет. Эльфы видели ее на том берегу Андуина, я расспрашивал, когда подыскивал место для нового замка. Не обязательно приглашать Мелиан в Утумно, но хотя бы поговорить с ней мы можем?

Сириус неодобрительно покачал головой. Бродить по Средиземью под чарами невидимости он бы не решился — слишком велик риск, но ведь Уйненн ничего не знала об их способностях к анимагии.

— Ну хорошо, — сварливо бросил он. — Закончу с делами здесь, и вместе наведаемся в замок на холме, посмотрим, как стараются орки. Заодно и поищем твою Мелиан, и храни ее Мерлин, если она окажется шпионкой.

— Мерлин? — Майрон недоуменно нахмурился, как и всегда, стоило Сириусу допустить непроизвольную оговорку из прошлой жизни. — Это еще кто?

— Наш аналог вашего Эру, — ухмыльнулся Сириус. — Тоже современникам немало крови попортил, как понимаю задним числом. Матушка моя страшно гордилась тем, что будто бы обучалась с ним на одном факультете. Хотя, если припомнить, это не помешало ему воевать с темными магами.

Майрон улыбнулся — настроение его заметно улучшилось.

— Ты до сих пор не дал названия замку на холме, — отметил он. — Ждешь готового результата?

— Жду вдохновения, — ответил Сириус. — Что-то, непременно связанное с магией и способное вызвать нервный тик у Варды, если ей доведется об этом услышать. Или же орки снова решат за меня.

Майрон замялся, будто набираясь решимости для следующего вопроса.

— К слову, о камне… Ты бы мог оставить кольцо мне. Клянусь, я не сделаю ничего, что могло бы не понравиться Мелькору. Просто… я куда лучше, чем ты, понимаю эльфийский. Возможно, эти голоса — какое-то послание? Или полезная информация, которую ты пропускаешь?

— Пожалуй, ты прав, — Сириус усмехнулся. — Будешь иногда получать кольцо для исследовательской работы. При мне, — сурово добавил он, заметив оживление Майрона. — Знаю я, как ты можешь увлекаться.

Майрон разочарованно свел брови, но не стал спорить, довольный и этой крошечной победой.

3.3

Место, выбранное для возведения новой крепости, пейзажами поразительно напоминало заброшенное поместье леди Бельвины Бэрк, где Сириусу случалось однажды помогать ликвидировать заклятия по просьбе дяди Альфарда.

Чем родственнице умудрились насолить собственные отпрыски, он не знал. Уж кто-кто, а мадам Мелифлуа, ее дочь, превосходно соответствовала идеалам рода, пытаясь провести через Визенгамот не выдержавший никакой критики законопроект об охоте на магглов, чья деятельность прямо или косвенно вела к нарушению статута о секретности.

Тем не менее, леди Бельвина перед смертью успела наложить проклятие на оба своих сейфа, а заодно пообещала, что ее беспокойный дух вернется в стены особняка, если кто-то посмеет нарушить очерченные границы. Сириус усмехнулся от внезапно нахлынувших воспоминаний. Блэки, похоже, и в самом деле были на короткой ноге со смертью.

К счастью, неугомонная Бельвина не последовала за ним в Арду, хотя он и не удивился бы, увидев ее, к примеру, в кругу валар. Зато здесь, в этой колоссальной проекции Бэрк-мэнора, для полноты картины не хватало лишь перелетающих с одной скалы на другую фестралов.

— Выглядит... представительно, — протянул он, придирчиво оглядывая замок на холме. — Скажем так, с Утумно мы его точно не перепутаем.

Отчего-то он мог тут же определить, что Мелькор к строительству не имел никакого отношения. Все здесь: структура чар, расположение, архитектура, — отражало личность Майрона, который об эстетической стороне вопроса тревожился не меньше, чем о функциональности их форпоста.

— Нам не хватит сил и кристаллов на защитную сферу вокруг еще одного подземного укрепления, — тут же пустился в объяснения Майрон. — Замок на вершине холма поглощает намного меньше магии, и гоблинам легче его строить. Преимущество в том, что эти земли еще практически не заселены. Если кто и бывал здесь раньше, так лишь Оромэ, но у него сейчас другие заботы.

Осмотрев замок и раздав указания гоблинам под командованием Углука, Сириус и Майрон спустились к подножию холма. К северу-востоку от него лежал густой и довольно мрачного вида лес.

Сириус сосредоточился, перекидываясь в гигантского волкодава. В сумраке, бродящий среди покрытых паутиной деревьев, он действительно походил на свирепого волка — или смертоносного Грима, зловещего призрака из старых легенд.

— А твоя Мелиан не так проста, как я считал, — с усмешкой обратился он к Майрону. — Даже я не отважился бы без причин бродить в таких запустелых местах. Деревья будто шепчутся, птицы не поют…

— Хотел бы я однажды понять, к какой цели вели ее все эти извилистые дороги, — вздохнул Майрон. — Надеюсь только, с ней не случилось ничего плохого.

— Ты не пытался разыскать ее после войны, — между делом отметил Сириус. — Почему?

— Стыдно признаться, но поначалу мне было не до Мелиан, — после паузы отозвался Майрон. — Я ведь ничего не знал о ваших планах. Не представлял, куда идти дальше. Индис хватило смелости отправиться в Валинор, а мне нет. Я не хотел верить в то, что Тхурингветиль погибла. Все силы бросил на ее поиски. Затем узнал окольными путями о вашем приговоре, дурные вести передаются быстро. И остался в Ангбанде, надеясь дождаться Мелькора.

— Ты поступил правильно, — ответил Сириус. — Там бы ты нам все равно не помог, а за орками глаз да глаз нужен. Страшно представить, в каком состоянии я бы нашел Ангбанд, реши ты его покинуть.

Неспешно переговариваясь, они углублялись все дальше в дебри леса. Сириус прислушивался к своим ощущениям, но следы были настолько перепутаны, что определить, проходила ли здесь Мелиан, не было никакой возможности. Но едва стоило им решить повернуть обратно к замку на холме, как Майрон вдруг замер, настороженно прижав уши.

Сириусу не пришлось долго гадать над тем, что обеспокоило его друга. На сваленном дереве в нескольких шагах от тропы сидел человек — или, во всяком случае, существо, внешне напоминающее смертного, — с длинной бородой, проницательными теплыми глазами и весьма странным вкусом в выборе одежды.

Хотя в собачьем облике с губ Сириуса и не мог сорваться нервный смешок, он с трудом прогнал ощущение, будто видит перед собой несколько более молодую копию Альбуса Дамблдора. Кто, как не его эксцентричный учитель мог вырядиться в кислотного оттенка бирюзовый жилет, лимонного цвета сапоги и нелепую широкополую шляпу для прогулки в лесу?

— Кто бредет лесной тропой — только поглядите! — насмешливо протянул псевдо-Дамблдор, поправляя шляпу. — Черный призрак-пес и волк в сумрака обитель возвратятся, не найдя взглядом близоруким ни намека, ни следа потерянной подруги.

Если бы не двойственность ситуации, Сириус бы поспешил проверить старика на случайные заклятия. Мадам Пинс, школьная библиотекарь, обожала пугать особо любопытных первокурсников коварными фолиантами из запретной секции, один из которых мог заставить человека говорить стихами.

Впрочем, их новый знакомый на проклятого вовсе не походил. Улыбка его явно принадлежала духу или человеку, абсолютно довольному своей участью, так, что Сириус даже почувствовал себя неуютно внутри облака этого воинствующего позитива.

— Сын сияющей звезды и наследник ночи, — продолжал новоявленный поэт, — Время, как песок, течет, как водопад, рокочет. Ясно видит сквозь туман, дымную завесу, что все ближе ураган, Том, хозяин леса.

— Поверить не могу, — Майрон скосил на Сириуса полный ужаса взгляд. Тот невесело оскалился.

— В то, что он смог распознать нашу истинную сущность? Ничего удивительного. Для того, о ком он мне напомнил, даже мантия-невидимка не была преградой.

— Я не о том, — мотнул головой Майрон. — Поверить не могу, что у кого-то в Арде, кажется, более серьезные проблемы, чем у Тулкаса.

Сириус, не выдержав, принял человеческий облик и от души расхохотался. Пожалуй, стоило верить своему внутреннему Гриму — он не чувствовал в старике угрозы или злых намерений.

— Том? — только сейчас осознал он иронию. — Это ваше имя?

“Дамблдор”, будто бы успев за эти пару минут позабывать об их существовании, окинул друзей немного удивленным взглядом, словно обнаружив в своих владениях неведомых прежде созданий.

— Имя? Что есть имена? Том, Старейший, Йарвен… — меланхолично отозвался он, но Сириус явно не настроен был позволить старику мирно предаваться стихосложению.

— Этот лес принадлежит вам? Поэтому чары бессильны против вашего взгляда? Как давно вы знаете о замке на холме? Вы легиллимент? Кому вы служите?

Йарвен — называть старика Томом у Сириуса буквально не поворачивался язык, — посмотрел на него печально и даже как будто немного разочарованно.

— Лес не принадлежит никому, ибо деревьям не нужны хозяева, чтобы цвести и плодоносить, — усмехнулся он, отставив в сторону образ чудака. — Не нужны они и Тому. Том был здесь прежде, чем на небе зажглись новые звезды, пробудились высшие эльфы, задолго до того, как пришел из пустоты Темный Властелин.

— Но почему прежде мы тебя никогда не встречали? — вмешался Майрон. — Я годами бродил по Арде, Мелькор знал каждый ее уголок, но мы и представить себе не могли, что все это время кто-то незримо соседствовал с нами!

Сириусу совсем не понравилось, как Йарвен посмотрел на Майрона — не хватало в этом оттенке превосходства и всезнания только традиционных очков-половинок.

— Это ты? — странная догадка вдруг пронзила его сознание. — Ты Эру Илюватор?

Теперь настал через посмеяться Йарвену, а Сириус устыдился своей внезапной вспышки. Конечно, Эру, насколько Сириус успел понять того, никогда не пошел бы на то, чтобы лично появиться в Арде — его незримое присутствие где-то за Гранью являлось основой стабильности этого мира. Сириус, лично, считал потрясение этих основ залогом своей свободы, равно, как и Мелькор, и в этом крылась причина страха, что испытывали к ним другие валар.

Сириус вздрогнул, осознав, что поток мыслей, хлынувших в его голову, принадлежит совершенно не ему. Йарвен продолжал улыбаться, а они стояли перед ним будто оцепеневшие, и очевидно было, что этому Старейшему нет никакого дела до валинорских интриг и их, кажущуюся теперь такой мелочной, борьбу за власть в Арде.

— Если ты знаешь все, — хриплым голосом нарушил тишину Сириус, — можешь ли ты исцелить мою дочь?

По благодушному лицу Йарвена пробежало темное облачко.

— Голос ведьмы — рока cлед тянется украдкой, отзывается рассвет в сердце болью сладкой, видит Том, достигли вы жизни поворота, пусть ведет вас долгий путь к лесу Нан Эльмота, — помолчав, он мрачно добавил: — Колесо судьбы вертеть длани чаровницы… Ведьме лучше умереть, и судьбе — свершиться.

Сириус почувствовал, как внутри у него все закипает, но ярость Майрона превзошла даже его собственную.

— Оставь свои шуточки, — с ненавистью выпалил он. — Как ты смеешь желать Тхурингветиль смерти!

Йарвен неопределенно качнул головой.

— Каждый сам себе кует счастье и погибель. Ведьмы путь по тьму ведет… — он вдруг осекся и заговорил быстро, словно боясь в любой момент снова перейти на белый стих: — Та, кого вы ищете, приходила ко мне… давно. Я учил ее тому, что знал сам, и учился тому, что принесла она из миров под звездами. Я отпустил ее.

— Лес Нан Эльмот, — понял вдруг Майрон. — Конечно, так его называют эльфы. Он находится в Белерианде, там сейчас Мелиан.

— Не спешите, ибо легка дорога, ведущая во мрак, — посоветовал Йарвен. — Некоторых встреч лучше никогда не видеть небосводу, и для каждого из вас ведьма, сама того не ведая, станет злым роком.

Сириус угрожающе прищурился.

— О моем крестнике однажды тоже сделали пророчество. Предсказали ему безвременную и бесславную смерть. И знаешь, что? До сих пор умирали, как мухи, только те кретины, кому хватило глупости поверить в это пророчество. И да, я один из них. А мой крестник в шоколаде и еще всех вас переживет.

Йарвен снова улыбался — и на этот раз, Сириус мог поклясться, в глазах его промелькнул совершенно дамблдоровский лукавый огонек, помноженный на безграничную древность, отраженную в зрачках.

Между ними не было ни прощаний, ни благодарностей. Словно и сам разговор — не более, чем греза, навеянная тяжелым, почти осязаемым физически воздухом чащи.

— Вальбурга была права, — мрачно изрек Сириус, когда яркий наряд их нежданного приятеля уже стал неразличим среди деревьев. — Убейте меня, я все-таки это сказал вслух.

— В чем права на этот раз? — тихо спросил впечатленный пророчеством Майрон. Похоже, его обуревали весьма противоречивые думы.

— Я стоял на границе миров с камнем неслыханной силы, — всплеснул руками Сириус. — Я мог позвать кого угодно! Богов давно ушедших эпох! Сильнейших полководцев! Чародеев, по которым любая магическая академия плачет! И что же? Вместо этого я снова накликал на наши головы старого идиота в дурацкой шляпе! — недолго подумав, он с опаской добавил: — Хорошо хотя бы без сладостей.

3.4

В эльфийской географии Сириус разбирался еще хуже, чем в эльфийском языке, и как назло, коварные фэйри за время его отсутствия успели дать неудобоваримые названия практически каждому месту, с которым его связывали теплые воспоминания. Лес Нан Эльмот, определенно, должен был возглавить этот список.

— Я не спорю, у нас, конечно, безграничные запасы времени, — протянул Мелькор, с выражением вселенской тоски глядя на расставленные Сириусом силки. — Особенно у тебя, с тех пор, как для черной работы появился Майрон. Но птицу обязательно ловить именно таким способом?

— Никакой магии, — решительно заявил Сириус. — Вообще никакой. В моем мире это существо уникально. Кроме как у Альбуса, больше ни одного и не видел. Не факт, что у нас с первого раза получится.

— Тварь, воспламеняющая себя и возрождающаяся из пепла, — хмыкнул Мелькор. — С первой частью задачи проблем возникнуть не должно, идея та же, что и у балрогов. Вот цикл его перерождений — это уже интереснее. Ну а я непременно должен присутствовать при его поимке?

— Я не доверяю орлам, — категорически отрезал Сириус. — Даже маленьким. Лучше проверить вместе и наверняка. Не хотелось бы притащить в крепость шпиона Манве.

— А по-моему, тебе просто скучно заниматься этим одному, — подметил Мелькор. — И вместо того, чтобы рассчитывать руническую формулу, ты морочишь мне голову.

— Если у нас появится феникс, обойдемся без половины постоянного набора зелий, — проигнорировал его замечание Сириус. — Слезы феникса обладают целительной силой и лечат любые раны. Даже если в кровь был занесен смертельный яд. Они исключительно разумны… я бы даже сказал мудры, и очень привязываются к своему хозяину.

Словно в насмешку над его словами, беркут пролетел прямо над их головами, издав издевательский клич. Не стоило и надеяться, что птица прельстится на нехитрые ловушки Сириуса.

— И из этого наглого существа ты рассчитываешь сделать символ вечного обновления? — недоверчиво переспросил Мелькор. — Решено, в следующий раз берешь с собой Майрона. Может, тогда он прекратит крутиться вокруг моей лаборатории…

С фениксом тогда у них, разумеется, ничего не вышло. Нет, переловили они кучу беркутов, часть из которых бесславно окончила свой путь на орочьем застолье, а другая устойчиво сопротивлялась попыткам их зачаровать.

Незадолго до нападения валар они подобрали формулу, выглядевшую вполне многообещающе, но вот опробовать ее так и не успели. Сириус даже не знал, сохранились ли эти наработки среди вороха бумаг, что Тхурингветиль тогда удалось вынести из Утумно. До сих пор у него не находилось свободной минутки, чтобы толком в них разобраться.

— Сириус? — Майрон окликнул его, и наваждение развеялось. Они стояли на том же месте, Сириус даже мог припомнить свой торжествующий танец, когда одна из его сетей все же принесла им долгожданную добычу, хоть и практически случайно. Особых трудов тогда стоило скрыть клетку с птицей от Тхури, что подобное обращение с животными могла простить лишь своим любимым гоблинам.

Сейчас Сириусу казалось, что с того дня пролетели тысячи лет.

Не исключено, что в каком-то из параллельных миров так оно и было.

— Идем, — Сириус прокашлялся, надеясь, что голос не выдает его смятения. — Йарвен направил нас по верному следу. Я чувствую, что мы не единственные волшебники в этом лесу.

— Остаточная магия? — попытался угадать Майрон. — Следы от аппарации?

— Отвлекающие чары, — уточнил Сириус. — Ты разве еще не понял? Часть этого леса скрыта от незваных гостей. Не под Фиделиусом, иначе мы бы могли бродить здесь веками и ничего не заподозрить. Нет, это скорее похоже на пелену… занавес, рассеивающий внимание. Занавес… занавес... — он внезапно побледнел, настолько знакомым ему показалось это колдовство.

Растерянность его не укрылась от Майрона.

— С тобой точно все в порядке? — уточнил он. — С лесами в Средиземье творится что-то ненормальное. Это все магия чертовых фэйри, они пытаются воздействовать на наш разум, в точности, как ты рассказывал.

— Дело не в фэйри, — Сириус встряхнул головой, собираясь с мыслями. — Так, глупости. На мгновение я уж было решил, что… Не бери в голову, Майрон, иногда я становлюсь сентиментальным идиотом и начинаю искать совпадения там, где их нет.

Теперь уже Майрон косился на него с опаской.

— Я бы мог попробовать изменить свой облик, — благоразумно решил он не настаивать на расспросах. — Любой эльф знает, как я выглядел до войны, это ненадолго введет их в заблуждение, а нам только этого и достаточно, чтобы напасть на след Мелиан.

— Тебе все-таки удалось освоить метаморфомагию? — обрадовался Сириус. — А я считал, что анимагам такие премудрости недоступны! Нельзя усидеть на двух стульях!

— Мелькор многому меня научил, — с гордостью сообщил Майрон. — И пока тебя не было, я тренировался. Правда, — замялся он, — он не советовал мне злоупотреблять такими метаморфорзами. Именно из-за анимагии. Говорил, на это уходит столько сил, что если случайно не удержать концентрацию, можно застрять лет на сто в каком-нибудь нелепом облике. Чем масштабнее превращение, тем выше риск. Но сейчас не тот случай.

— Только тебя мне осталось выхаживать, — раздраженно прошипел Сириус. — Как будто не хватит с меня злобного мерзавца, что выглядит, как свежевыкопанный корень мандрагоры!

Майрон осуждающе нахмурился. Сириуса несколько смущал тот факт, что к истории бывшего темного лорда младшее поколение Черной крепости отнеслось с изрядной долей сочувствия. Однако, сейчас им следовало что-то решить: слишком подозрительно выглядели волк и пес, ведущие спор на ментальном уровне на самой границе нарушающих концентрацию чар.

Майрон сосредоточился и начал превращаться. Сириус наблюдал за происходящим с интересом: Мелькор был прав, из их воспитанника со временем мог бы получиться великий волшебник. Искусством иллюзий и перевоплощений и в его мире в совершенстве владели немногие.

Секунды, которые заняло обращение, тянулись, будто долгие часы напряженного ожидания. Новый облик Майрона, в сущности, не так уж отличался от прежнего: волосы чуть светлее, черты лица тоньше и благороднее, он мог бы сойти за собственного родственника, хотя что-то подсказывало Сириусу, это и есть идеальный способ замаскироваться.

Майрон недолго постоял неподвижно, словно в любой момент ожидая тех самых неприятных последствий, которыми грозил ему Мелькор. Убедившись, что на сей раз угроза миновала, он с облегчением выдохнул, — и тут же тишину нарушили редкие хлопки апплодисментов.

Сириус обернулся и мысленно отвесил себе подзатыльник. Вот уже во второй раз пропускает он приближение незнакомцев. Когда же он обзаведется полезной привычкой не расставаться с картой — Мелькор никогда бы не позволил себе подобной небрежности.

— Изумительно, — голос у появившейся из ниоткуда женщины в низком капюшоне, опущенном на лицо, был приятным и мелодичным. — Я всего однажды попыталась повторить этот трюк, так меня потом пришлось собирать буквально по частям. Но некоторым ведь закон не писан, не так ли, мэллон?

Сириус перевел непонимающий взгляд на Майрона и увидел, что тот улыбается.

— И давно моя прелесть осведомлена о том, что мы ее ищем?

— Йарвен послал мне весточку, что опередила вас в пути, — качнула головой женщина. — Впрочем, это было необязательно. Мне известно обо всем, что творится в землях моего народа.

Радость на лице Майрона чуть померкла, а Сириусу внезапно стало трудно дышать. Странное предчувствие нахлынуло с новой силой… эта магия, в сочетании с голосом… невозможно — а с другой стороны, не так уж удивительно… Неужели он не ошибся?

— Селена? — не слыша сам себя, прошептал он.

Женщина усмехнула и откинула, наконец, с лица капюшон.

— А я все думала, когда же вы узнаете меня, лорд Блэк. Вот мы и встретились.

— Селена? — теперь настал через недоумевать Майрону. — Мелиан?

— Селена Лавгуд! — Сириус не знал, плакать ему или смеяться. — Чтоб мне провалиться, Селена Олливандер, моя лучшая подруга, которая каким-то непостижимым образом меня помнит!

Селена от души расхохоталась над видом ровным счетом ничего не понимающего Майрона.

— О да, у меня теперь много имен. Селена Лавгуд, урожденная Олливандер, хотя, полагаю, этот этап моей жизни навсегда остался в прошлом. Майя Мелиан, ученица валиэ Ваны, чей голос славился на весь Альмарен, — она помолчала, словно собираясь с мыслями для следующего признания: — Леди Мелиан, супруга Эльвэ, короля Элу Тингола. Королева эльфийского народа синдар.

Если бы прямо сейчас небеса разверзлись, и на землю в праведном гневе сошло все воинство Валинора, возглавляемое самим Эру, Сириус испытал бы меньшее потрясение.

Селена немного виновато улыбнулась Майрону и развела руками.

— Прости, что на свадьбу не позвала. Мне пока не удалось научить сов разносить мою почту.

Сириус внезапно понял, что говоря о неотвратимом проклятии Блэков выживать в любых ситуациях, он себя переоценил.

Кажется, на этот раз он все-таки немного умер.

3.5

Глубокий вдох. Выдох. Еще один вдох.

Во имя всего святого, зачем вообще валар дышать?

Он может не есть, не спать, не думать, — паззл, наконец-то, сложился: он оказался в своем персональном аду, а значит, отсюда не вырваться, какую бы ужасную казнь не придумал для него Эру.

Да и к чему ему теперь стараться? Ничего более абсурдного произойти уже не может.

С видимым спокойствием он неторопливо прошелся по траве, слыша, как хрустят трескающиеся чешуйки шишек у него под ногами.

Путь преградило дерево. Обыкновенный вяз с узловатыми пушистыми ветками.

Сириус размахнулся и с силой впечатал кулак в шершавый ствол. Костяшки пальцев обожгла тупая боль, но сейчас это не имело значения. Селена тихо вскрикнула, а он с яростью повернулся к Майрону.

— Какого черта ты все это время молчал?!

— Молчал о чем? — Майрон на всякий случай переместился на безопасное расстояние. — У тебя без валы Мелькора совсем крыша поехала?

— Ты знаешь Селену с самой песни творения и не удосужился сообщить мне, что ее магия чем-то напоминает мою?! — сейчас Сириус чувствовал, что готов его убить. — Или твоего ума не хватило даже на то, чтобы это распознать?!

— Где, по-твоему, она должна была колдовать? — вскинулся Майрон. — На Альмарене? На глазах у валиэр?

— Сириус, прекрати сейчас же скандалить, — сердито вмешалась Мелиан. — О моем прошлом Майрону, как и остальным, неведомо. Я даже не рассказывала ему о том, что меня звали Селеной. Ты скрывался, Тхурингветиль не называла твоего имени, у Майрона с некоторых пор одни секреты, я представить себе не могла, что и тебя повстречаю в Арде.

Сириус, наконец, оставил в покое разобиженного Майрона и порывисто шагнул к Мелиан.

— Значит, так, — принялся он лихорадочно прикидывать. — О нашем новом замке не знает пока никто, кроме Йарвена. Он на твоей стороне, верно? Значит, не выдаст... Ритуалы мы проводили без Мелькора, купол оставляет желать лучшего, можно попробовать спрятать тебя в Утумно, но там есть эльфы, а я не хочу ставить их лояльность под сомнение… Нет, лучше замок. Майрон, нужно ускорить строительство. Отряди туда еще гоблинов. Пусть работают посменно, без перерыва. Моя палочка потеряна, но у нас есть жезлы, кольца… С войны осталось полно оружия! Эти твари тебя не найдут и не заберут, Селена, я обещаю…

Теперь Мелиан смотрела на них почти испуганно.

— Сириус, Сириус, остановись, — она легко его встряхнула. — О чем ты говоришь? Никто не удерживает меня здесь насильно.

— Селена, ты сама не понимаешь, что находишься под чарами, — отмахнулся Сириус. — Ты ведь читала мне когда-то о ши, помнишь? Они заставили тебя думать, будто ты хочешь оставаться с ними, но ведь это не так…

— Это ты не понимаешь! — Мелиан была по-настоящему недовольна. — Я пришла к эльфам, потому что этого желало мое сердце. Я люблю своего мужа и, конечно, ни за что не оставлю ни его, ни мою дочь.

— Твою дочь? — хрипло прошептал Сириус. — Неужели Луна… она тоже?...

— Не говори глупости, — возмутилась Мелиан. — Причем здесь Луна? Она, хвала небесам, все еще там, где и должна находиться, со своим отцом, — теперь ее лицо невольно смягчилось: — У меня недавно родилась вторая девочка, Бродяга! Она такая красавица… Я назвала ее Лютиэн.

— Дочь? — рискнул вмешаться Майрон, игнорируя уничижительные взгляды наставника. — Настоящий ребенок? У тебя? С этим… ведь полагается поздравлять?

— Не помешало бы, — рассмеялась Мелиан. — А вот Сириус меня поздравить явно не желает.

— Поздравить? — сознание Сириуса все еще отказывалось принимать эту безумную правду. — Я еще мог смириться с тем, что ты вышла замуж за этого неудачника, Ксено Лавгуда, он, по крайней мере, был чистокровным волшебником… да к дьяволу чистокровность, он хотя бы был человеком! Как ты могла родить ребенка от фэйри? Селена, ты представляешь, что ты натворила? Да твой отец сошел бы с ума, случись ему узнать!

— И давно ты стал поборником идей, которым следовали наши родители? — глаза Мелиан опасно сверкнули. — Не сам ли когда-то говорил, что мечтаешь жить в мире, свободном от предрассудков леди Блэк и ей подобных? Теперь у тебя появилась такая возможность, и что же? Первое, что ты делаешь, — это пытаешься оскорбить моего мужа из-за его происхождения?

— Может быть, я, наконец, повзрослел и понял, что жизнь не сводится к отрицанию всего, о чем говорила Вальбурга? — не остался в долгу Сириус. — Это еще раз доказывает, Селена, что ты не отдаешь отчета в своих поступках! Находись ты в здравом уме, ты бы никогда не связала свою жизнь с этими отродьями валар!

— А я все ждала, когда же это случится, — расхохоталась Мелиан. — Наконец-то лорд Блэк показал свое истинное лицо! Достойный глава рода, ничего не скажешь! Алису Лонгботтом ты тоже называл отродьем валар?

— Алиса и ее брат, вся их семья, были не такими, как эти лесные эльфы! — в отчаянии воскликнул Сириус. — И к твоему сведению, я не собирался жениться на ней! Алиса… Индис не больше, чем друг!

— А может быть, стоило? — фыркнула Мелиан. — Тогда бы ты больше интересовался делами собственной семьи, а не диктовал мне, как жить в моей!

— Послушайте, а нельзя решить это позже и без кровопролития? — терпение Майрона, наконец, иссякло. — Сириус, ты забыл, что Тхурингветиль все еще больна? Пусть Мелиан хотя бы попытается ей помочь, а продолжить спорить вы можете и потом!

Замечание Майрона немного охладило пыл Сириуса, зато Мелиан едва ли не тряслась от с трудом сдерживаемой ярости.

— С этим грубияном я более не намерена беседовать ни о чем, — холодно обронила она. — Не подумай, Майрон, что мне по душе хвастаться своим положением, но я все еще королева этих земель, и больше не желаю его здесь видеть. Конечно, все это не распространяется ни на тебя, ни на Тхури.

— С каких это пор Лавгуд номер два стал местным королем? — остановить поток ядовитых насмешек Сириус был уже не в силах. — Не так давно эти леса были населены существами, находящимися под нашим покровительством, и Мелькор решал, что за законы будут иметь здесь силу.

— Осторожнее со словами, лорд Блэк, — прищурилась Мелиан. — Мелькор теперь далеко, ему нет дела до ваших мелочных интересов, и, боюсь, здесь не найдется кого-то вроде лорда Волдеморта, чтобы поддержать ваши радикальные взгляды.

— А что мне грозит, если я рискну с вами не согласиться, госпожа Олливандер? — в тон ей отозвался Сириус. — Пожалуетесь на меня в высшие инстанции Валинора?

— В отличие от некоторых, я еще не растеряла остатки совести, — покачала головой Мелиан. — Наш разговор окончен, Сириус, сегодня здесь и без того прозвучало слишком много лишних слов. Не ищи больше встреч со мной, в мое королевство чары тебя не пропустят. Майрон, — оглянулась она, прежде чем исчезнуть, — я навещу вас с Тхури в Ангбанде. Надеюсь, там мне все еще рады.

Нан Эльмот хранил сдержанное молчание, словно несколько минут назад под его сводами не разносились возмущенные крики и оскорбления. Сириус отрешенно стоял, привалившись к дереву, и обдумывал, во что ему обойдется ссора с королевой эльфов под сенью леса, где каждая живая тварь может состоять на службе у Манве и держать перед ним отчет.

Судьба определенно имела на него какие-то особо жестокие планы. Такими темпами до возвращения Мелькора Черная крепость рискует оказаться в оппозиции по отношению ко всем нынешним обитателям Средиземья.

— Сириус, — осторожно поинтересовался Майрон, когда тишина стала уже совершенно невыносимой, — а что это ты сейчас за представление устроил?

Сириус поднял на него не предвещающий ничего хорошего взгляд.

— Послушай моего совета, Майрон, — хрипло произнес он. — Лучше даже не пытаться задавать мне вопросы.

Примостившийся на ветке дуба беркут — если только подобное вообще допускала птичья мимика — наблюдал за его муками с чрезвычайно глумливой гримасой.

3.6

От медовой улыбки и сияющего взгляда вернувшейся из Ангбанда Тхурингветиль хотелось застрелиться. Похоже, наследница Блэк единственная восприняла известие о замужестве Мелиан с неподдельными облегчением и радостью.

Нет, в последнее время Сириус решительно отказывался понимать женщин!

Королева сдержала слово — от недугов Тхури не осталось и следа. Теперь-то Сириус понимал: и тогда, на Альмарене, заслуг валиэ Эстэ в выздоровлении его дочери значилось крайне мало. Селена сохранила воспоминания о прошлой жизни — а значит, и о курсах целителей, и о дополнительных занятиях у Слагхорна…

— … и о секретах изготовления волшебных палочек, что ей передал отец, — уничижительным тоном заключил Майрон, успевший во всех подробностях ознакомиться с неизвестной частью биографии подруги. — Действительно, почему бы не заявить такой волшебнице, что ее дочь — отвратительная полукровка, а муж вообще недостоин ходить с нами по одной земле? А в заключение еще и оспорить ее права на корону. Очень… дипломатично.

— Меня, наверно, снова преследуют галлюцинации, — прищурился Сириус. — На мгновение мне показалось, что в этой комнате Мелькор, а не тот талантливый дипломат, что не так давно намеревался раздать гоблинам оружие, чтобы воевать с эльфами.

— Продолжишь в том же духе — и это станет нашим неизбежным будущим, — фыркнул Майрон. — Мелиан страшно на тебя зла, даже имени твоего слышать не хочет. А королю Эльвэ, к твоему сведению, подчиняются все эльфы, что не отплыли в Валинор, не считая остатков клана Ингвэ, скрывающихся в Утумно.

Сириус поморщился: слова Майрона били точно в цель.

— Я погорячился, — неохотно признался он. — Позволил себе поддаться эмоциям. Давно такого не было. Но сам посуди: если фэйри имеют такое сильное влияние на разум даже сильнейших волшебников — а недооценивать Селену опасно — то завтра на ее месте может оказаться, скажем, Тхури.

Очевидно, Майрон не рассматривал вопрос под таким углом.

— Невозможно, — искренне удивился он. — Тхури может выдержать очень сильную ментальную атаку. И потом, с чего бы ей вдруг выходить замуж?

— А по-твоему, она всю свою бесконечную жизнь проведет рядом с нами? — рассмеялся Сириус. — Я бы быстро свихнулся от такой перспективы.

Судя по растерянному молчанию Майрона, именно так он и считал.

— Наверно, мне стоит пойти к Селене и извиниться, — задумчиво продолжал Сириус. — Вижу, эльфы все эти время не сидели, сложа руки. Нельзя упустить шанс взглянуть на их королевство изнутри и, как бы мне не претила эта мысль, познакомиться с королем. Чем быстрее мы найдем способ развеять его чары — тем лучше.

— Сириус, — вкрадчиво проговорил Майрон, — а тебе не приходило в голову, что нет никаких чар? Что Мелиан действительно решила все сама? И дочь ее, что бы ты ни предпринял, останется эльфийской принцессой?

Сириус ни за что бы не признался, что именно вероятность добровольного согласия Селены угнетала его сильнее всего.

— И еще кое-что, — добавил Майрон. — Мелиан не поставит старую дружбу выше своих идеалов. Ни одному из нас не попасть в ее королевство по приглашению. Она конечно, не за валар… Но она и не за Мелькора, особенно после того, как ты недвусмысленно выразил свое отношение к фэйри. На кого тогда нам рассчитывать?

Сириус не спешил с ответом.

— Знаешь, — изрек он, наконец, — по ту сторону арки не выжила ни одна цивилизация, ставившая магические расы во главе угла. Как бы ни развивались события, я верю в людей.

— Твоя вера недорогого стоит в Арде, где пока нет ни одного человека, — ухмыльнулся Майрон. — Если, конечно, ты не собираешься разводить их в лабораторных условиях.

— Есть человек, — Сириус задумчиво сцепил пальцы. — Забавно, отец Селены им безгранично восхищался, хотя так и не решился открыто выступить под его знаменами… Думаю, пришла пора нам всерьез заняться нашим пленником. Я больше не могу держать его под надзором балрогов.

— Полагаешь, он захочет говорить с тобой? — усмехнулся Майрон. — Если бы и стал, после всего, что ты рассказывал о нем, я бы не поверил ни единому слову.

— Я и не собираюсь, — пожал плечами Сириус. — Именно поэтому я намерен перевернуть вверх дном всю лабораторию Мелькора, но разыскать наши наработки по сыворотке правды. Будь лорд Волдеморт в полной силе, я бы не удовольствовался зельем, но сейчас судьба на нашей стороне.

Майрон странно на него посмотрел.

— Вы с Мелькором собирались варить сыворотку правды? Для кого?

Сириус невинно улыбнулся.

— Для эльфов, конечно. Я ведь уже много раз тебе повторял. У меня проблемы с доверием. А теперь еще и поствоенный синдром, спасибо нашим друзьям из Валинора.

Сириус старался без лишней необходимости не вторгаться во владения Мелькора — в ту часть крепости, где он проводил свои исследования, даже гоблины без острой необходимости не забредали. Даже сейчас, в отсутствие хозяина, комнаты будто жили собственной жизнью, а клубящиеся в углах тени и туман казались разумными и опасными.

Каменные стеллажи были вырублены здесь прямо внутри стены: Мелькор довольно быстро пришел к выводу, что деревянная мебель с его образом жизни сочетается плохо. В нишах громоздились толстые стопки исписанной с двух сторон бумаги с рассчетами, формулами и рисунками. Сириус заглянул в один из стоявших на столе котлов и скривился: старое зелье от неправильного хранения превратилось в густую клейкую массу с неприятным запахом.

Мелькор с его феноменальной памятью, конечно, мало нуждался в большей части собранного здесь хлама. Записи преимущественно принадлежали Майрону и велись по его настоянию. Безуспешно искать здесь рецепт сыворотки правды, далеко не самого простого в изготовлении состава, можно было еще сто пятьдесят лет.

— И почему матушка всучила мне это мерзкое создание? — с неприязнью пробурчал он. — Лучше бы подарила сборник зелий на все случаи жизни, библиотека Блэков бы от этого точно не обеднела.

Сириус мечтательно прикрыл глаза, представив, насколько проще стала бы их жизнь, переместись сюда хотя бы парочка книжных шкафов из лондонского особняка. Черная крепость бы снова дышала полной грудью: по коридорам сновали гоблины, раздавались приглушенные отзвуки взрывов и грохота камней, смех или пение Тхурингветиль и их привычные перепалки с Майроном.

Впрочем, кого он обманывает. С книгами или без, Сириусу катастрофически плохо удавалось замещать Мелькора в его отсутствие. Даже ссора с Мелиан — выходка в совершенно гриффиндорском стиле, за которую, Сириус чувствовал, еще предстоит расплачиваться, — ни за что бы не случилось, сопровождай его друг в прогулке в Нан Эльмот.

Поисковые чары, весьма удобные в библиотеке Хогвартса, привели лишь к тому, что на Сириуса обрушился дождь из обрывков бумаги. Устроившись прямо на полу, он взял в руки ближайший и терпеливо выдохнул. Кажется, поставленная задача займет даже больше времени, чем он рассчитывал.

И снова Сириус вздрогнул, когда ему почудилось незнакомый радостный смех, доносящийся словно не из этой реальности. Он медленно опустил взгляд на черное кольцо. Камень потускнел от времени и совсем не походил на магический — но Сириус не сомневался, что именно перстень невольно связывает его с невидимыми собеседниками, и остается только предполагать, могут ли они слышать и его голос.

Нечто похожее на Веритасерум удалось обнаружить лишь через много однообразных и весьма утомительных часов. Установив его на огонь, Сириус принялся припоминать продвинутый курс зельеварения в школе авроров и гадать, не усилит ли свойства сыворотки небольшая комбинация рун.

Впрочем, желания экспериментировать без Мелькора у него не возникало, иначе дело могло закончиться еще одним грандиозным взрывом.

Камень умолк, будто говорящие отошли на слишком большое расстояние. Вне всяких сомнений, то были эльфы — Сириус с легкостью отличал их певучий язык. Впрочем, в нем, кажется, появилось слишком много слов, или же Сириус успел его изрядно позабыть со своей последней встречи с Индис.

Взгляд его упал на чистый лист бумаги. Безусловно, Майрон не одобрил бы озорную мысль, что пришла в голову Сириусу, но рука уже сама потянулась за грифелем.

“Ее Величеству,
богине Дану, могущественной и созидающей,
светлой леди королевства Дориат”, — вывел он на чистом английском, и губы сами собой сложились в довольную ухмылку.

Фэйри могли обладать выдающейся хитростью, но ничто не обязывало Сириуса им верить. И коль скоро он уже нес ответственность за дальнейшую судьбу двух древнейших родов, ничто не мешало ему присоединить к их числу и третий.

Мистер Олливандер не был самым приятным типом на памяти Сириуса, но он обязан был раскрыть Селене глаза. Даже если подруга будет отчаянно этому сопротивляться.

В отличие от королевы синдар, лорду Блэку хорошо было известно, как обучить сову доставлять письма.

3.7

“Сириусу Ориону Блэку,

Ангбанд

С трудом удержавшись от великого соблазна послать громовещатель, раз и навсегда определив границы нашего общения на будущее, скажу тебе, Сириус, ты всегда обладал удивительным талантом превращать друзей во врагов. Но коль скоро ты провозгласил себя пропагандистом темных искусств, позволь напомнить: я говорила о том, что ты точная копия своей матери, еще когда ты сбежал из дома, и услышала немало нелестного в свой адрес.

Непросто слушать правду, друг мой, верно?

Еще тяжелее ее говорить.

Ты не так уж сильно изменился. Только гриффиндорец мог додуматься до теории о фэйри. И богиню Дану ни к чему было упоминать, глупый намек. Если Арда, как ты пишешь, не представляет собой самостоятельной вселенной, а является искуственным пространственным образованием, как ты объяснишь мое здесь появление? Особое посмертие в мире фэйри за заслуги перед наукой?

Арда — подтверждение моей теории о параллельных мирах, а не проект Отдела Тайн, лорд Блэк. Смиритесь.

И перестаньте уже быть настолько аврором.

Леди Мелиан,

королева Дориата

P.S. Расскажи мне о Луне. Ты знал ее хоть немного?”

Сириус отложил в сторону лист неизвестного растения, что Селена использовала вместо пергамента, и с хитрой улыбкой повернулся к Майрону, подозрительно крутящему в руках стеклянный сосуд.

— Разве это похоже на зелье? — колба, в которую Сириус только что бережно перелил остывающую сыворотку правды, звякнув, приземлилась на стол. — Обыкновенная вода.

— Только на вид, — усмехнулся Сириус. — Впрочем, сейчас ты сам убедишься. Тебе ведь еще предстоит его попробовать.

— Пробовать твою отраву? — ужаснулся Майрон. — Почему сразу я? У тебя три крепости орков, есть даже фэйри, экспериментируй на них!

— Орки — собственность рода, они не могут солгать его главе, и для того, чтобы их допросить, мне не нужен веритасерум, — возразил Сириус. — Интеллект фэйри ограничен по своей сути, я не смогу проверить, насколько глубоко воздействует зелье.

— Есть еще Тхурингветиль, — предпринял отчаянную попытку Майрон и заработал убийственный взгляд.

— Ты всерьез предполагаешь, что я позволю выпить непроверенное зелье своей дочери? Не стоит так переживать, ты майя, отравить тебя я все равно не могу. По крайней мере, пока мы находимся в Арде.

— Пробуй сам! — Майрон возмутился окончательно.

— И кто будет задавать мне вопросы? — в голосе Сириуса появились опасные нотки. — Может быть, ты?

— Я должен был попытаться, — обреченно развел руками Майрон. — Ладно, давай сюда. Может, мне повезет, и встретимся с Мелькором у Мандоса раньше времени.

— Я бы на твоем месте не надеялся уклониться от работы, — ухмыльнулся Сириус. — Не забывай, я в любой момент могу вытащить тебя оттуда.

Майрон выпил зелье и с трагическим видом опустился в кресло, явно готовый умирать. Выждав положенные минуты, Сириус неожиданно поинтересовался:

— Почему Саурон? Чем заслужил такие комплименты?

Майрон, меньше всего ожидавший расспросов в таком духе, поднял на него удивленный взгляд.

— Фэйри не очень умный народ. Они видели мои попытки изменять гоблинов. Не все из них… скажем так, проходили по плану. Даже в клане Ингвэ считали, что некоторые мои эксперименты противны законам всего живого.

— Некоторые эксперименты? — прищурился Сириус. — И о многих мы с Мелькором не знали? Где сейчас эти существа?

— Ни одно из них не покинуло Ангбанда, — поспешно заверил его Майрон. — Главным образом, по причине неспособности… дальнейшей жизнедеятельности.

— Как тогда о них стало известно эльфам?

— Во время осады Ангбанда, — Майрон явно нервничал. — Я должен был предпринять хоть что-то. Я пытался усилить орков. Привить им магические способности, как у тех существ, домовых эльфов, о которых ты рассказывал. Не все фэйри правильно это поняли.

Сириус кивнул в подтверждение своих мыслей. Нечто подобное он предполагал — о перспективах вывести новую, колдующую расу орков они говорили еще с Мелькором, но как о перспективе весьма отдаленной.

— Какую месть Уйненн Тхурингветиль продумывает за моей спиной? — задал он еще один весьма живо интересующий его вопрос. Уж со слишком невинным и миролюбивым видом в последнее время его дочь говорила на эту тему.

Во взгляде Майрона появилось что-то похожее на панику.

— Сириус, это нечестно! — успел выпалить он, прежде чем ответить: — Вообще-то сначала она собиралась банально подраться. Мне удалось ее отговорить. Теперь подумывает отравить воду в море, хотя пока не нашла подходящего заклинания. Очень интересовалась разными… веществами, что мы держим в кузнице. Я запретил балрогам ей помогать, но ты же ее знаешь.

— Отравить воду, — Сириус устало вздохнул: тетушка Белла бы сейчас гордилась племянницей. — Хорошо хоть не саму Уйненн. По правде, мерзавка заслужила, палочку действительно жаль. Какая-никакая память.

Он снова пробежал глазами письмо Мелиан.

— У тебя ведь не так много друзей было на Альмарене. Почему именно Селена? Майя Ауле и ученица Ваны, что вас могло сблизить?

— Ты шутишь? — закатил глаза Майрон. — Мелиан единственная на этом островке утруждала себя тем, чтобы задумываться. Я всегда удивлялся, откуда она столько знает. Считал, что это особенный талант, или же Эру открыл ей больше, чем остальным. Я не встречал более необыкновенных людей, за исключением Мелькора… Она ведь приходила к вале Ауле. Задавала вопросы, расспрашивала о планах по обустройству Арды. В чем-то даже переспорить его пыталась. Так мы и познакомились.

— Ученого в Селене не победить даже… — Сириус не решился произнести слова “смерть”. Все это выглядело так нелепо, ведь не призрак же давеча прислал ему ответное послание?

Действие сыворотки начинало проходить, и Майрон теперь выглядел сердитым и обиженным. Сириус со значением посмотрел ему в глаза.

— Что же, думаю, сегодня я узнал достаточно. Что ты чувствовал?

— Непреодолимое желание говорить и убивать, — пробурчал Майрон. Сириус усмехнулся.

— Похоже на твое нормальное состояние. А теперь? Нет неприятных последствий? Головокружения? Болей?

— Какая трогательная забота, моя прелесть, — фыркнул Майрон. — Обо мне переживаешь или боишься отравить своего лорда?

— Я сам — лорд, — отрезал Сириус. — У меня еще дела в замке на холме. Когда вернусь — произведем допрос. По всем правилам. Пусть начинает приносить пользу, мне не нужны иждивенцы.

Уже когда Майрон был в дверях, Сириус все же его окликнул.

— Вот еще что, — вкрадчиво проговорил он, наблюдая за реакцией майя, — имей в виду, что я мог задать совсем другие вопросы.

Майрон криво улыбнулся.

— И все-таки не задал.

Сириус помахал в воздухе письмом.

— Следуя совету нашей общей подруги, пытаюсь перестать быть аврором.

“Королеве Мелиан,

Менегрот

Да простит меня Ее Величество, но никакого подтверждения этой теории, кроме ее непоколебимой веры, попросту не существует.

Селена, мне неудобно затрагивать эту тему, но ты разве забыла, кому принадлежал заказ, над которым ты работала накануне несчастного случая? Невыразимцы расследовали твою смерть, я не был на похоронах, но как выяснилось после освобождения, на них не было вообще никого, кроме Ксено.

С прискорбием вынужден сообщить, что я тоже, некоторым образом, умер. Провалился в арку смерти, спасибо милой Беллатрикс. Догадаешься с одного раза, где находилась эта арка?

Селена, я бы не стал нагнетать панику, если бы все здесь не вызывало у меня подозрений. Если это параллельный мир, как ты утверждаешь, почему моя палочка сохранила силу? Ведь если разорвать ее связь с первоисточником, она должна превратиться в простую деревяшку! Ты дочь мастера волшебных палочек, ты знаешь такие вещи с детства! Почему работают ритуалы крови — а их я успел провести достаточно? Почему валар почти досконально повторили известную схему творения, словно начитавшись наших учебников по маггловедению?

Ответ прост, Селена, и ты, достаточно прожившая и на Альмарене, и в Валмаре, должна понимать, что я прав. Это измерение, реальность, пространственный карман, называй, как хочешь, существует для того, чтобы избавиться от фэйри. Легенды не лгут, они действительно когда-то существовали на земле, и они не ушли, и не уснули, и не оказались плодом чьего-то нездорового воображения. Фэйри здесь, вокруг нас.

И будь уверена, они поопаснее парижских вейл-полукровок.

Сириус Блэк,

лорд Блэк-мэнора.

P.S. Луна — большая умница, вся в тебя, и тоже учится на Рэйвенкло. Дружит с моим Гарри, и незадолго до того, как мне пришлось их оставить, они целую войну с министерством магии развернули. Видел ее в бою против пожирателей, она держалась очень достойно. Ты не спрашиваешь о Ксено. Он без тебя почти забросил науку, правда, активно печатается, выпускает журнал. Немного специфический… ты знаешь Ксено. Так и не женился… Так и не пришел в себя, мне кажется.

P.P.S. Хоть и с опозданием, но поздравляю с рождением ребенка. Я не должен был о ней дурно отзываться, девочка ни в чем не виновата. Надеюсь, она принесет всем нам свет и радость".

3.8

“Сириусу Блэку

Ангбанд

Война с министерством? Пожиратели?? Ты ничего не хочешь мне объяснить? Я полагала, эта история закончилась с падением Того, кого нельзя называть, но вижу, все не так радужно? Каким образом в этом оказалась замешана моя дочь?!

Касательно твоих возражений: дорогой мой, это уже конспирология. Я никогда не питала иллюзий относительно бывшего начальства, но согласись, крайне неразумно держать меня в неведении насчет Арды, если они и в самом деле приложили к этому руку.

Я не теряла времени, общаясь с валар. Настоящий источник опасности: они, а не эльфы. Мы имеем дело с очень сильными волшебниками, поверь. Напротив, эльфы в данном случае — наша единственная надежда. Эльвэ прислушался к моим настояниям и не отправился в Валинор, этого ни в коем случае нельзя было допускать. Мы любой ценой защитим наше королевство и наших подданных.

Если теперь решающими аргументами являются интересы Блэков, подумай, во что может вылиться для вас война еще и с нами.

Уверяю тебя, мы именно что в параллельном мире, и обратного билета на землю так просто не купишь. Если что твои наблюдения и подтверждают, так лишь общий, космический источник магии для всех вселенных и измерений.

И в этом, хвала небесам, кроется наш единственный шанс на выживание.

Мелиан.

Обойдемся уже без титулов.

P.S. Если хочешь встречное предупреждение, на твоем месте я бы меньше доверяла Мелькору. Даже если ваши интересы на какое-то время совпали, он один из валар — и мало чем отличается от них. Если ты начнешь ему мешать — он переступит через тебя и преследовать будет лишь свою выгоду.

Майрон, кажется, ослеплен масштабом его личности, но тебя я всегда считала человеком здравомыслящим. Мне искренне будет жаль, если вы пострадаете”.

Сириус потянулся было за грифелем, чтобы написать ответ, но не нашел его на оставленном месте. Повертев головой, он обнаружил, что в комнате уже давно не один.

Остроухий книззл, бесшерстный и худощавый, смерил его полным превосходства взглядом и, подцепив украденный карандаш двумя лапами, подбросил его в воздух.

Сириус несколько минут задумчиво наблюдал за тем, как книззл гоняется за карандашом, а потом, спрятав пергамент обратно в ящик стола, покинул зал.

Тхурингветиль он встретил во дворе замка, где та увлеченно лепила из снега похожее на лежащего балрога рогатое существо с черными угольками вместо глаз.

— У нас кот, — озадаченно сообщил Сириус. — Тебе об этом что-нибудь известно?

— Майрон подарил, — рассмеялась Тхури. — Я пожаловалась, что мне скучно. Заберу его с собой в замок на холме. Может быть, с ним там будет не так одиноко.

Сириус предсказуемо помрачнел — Тхурингветиль преподносила ситуацию так, будто ее изгоняют из собственного дома, и на душе от этого становилось крайне паршиво.

— Ты ведь сможешь навещать нас, когда пожелаешь. С подключенной каминной сетью это все равно, что перейти из одной комнаты в другую.

— Ничего подобного, — фыркнула Тхурингветиль. — Это даже хуже, чем во время войны. При Мелькоре все было по-другому. Мы жили, как одна семья. А теперь у каждого свой замок, свои дела, даже наши орки ненавидят друг друга. А когда Мелькор вернется, ему придется выбирать, где он будет жить, — тут она не выдержала и расплакалась: — А вдруг он решит навсегда остаться в Валиноре? Зачем ему эта головная боль?

Сириус устало вздохнул: каждый раз приходилось изобретать новые убедительные аргументы, чтобы доказать дочери, что от нее не пытаются избавиться.

— Но я так рассчитывал на твою помощь, — попытался он найти обходный путь. — Орков становится все больше, нам нужны новые крепости, к тому же, — прищурился он, — не за горами те времена, когда и земли за границами Белерианда будут заселены людьми. Ты ведь не хочешь, чтобы ими правили фэйри или ставленники валар? Замок на холме — первые шаги к величию Блэков, о котором мы столько говорили.

Уловка сработала: в глазах Тхури блеснула заинтересованность.

— Мы уже пытались жить, никому не создавая неудобств, Тхури, — добавил Сириус. — Как видишь, этот метод не работает. Я лучше многих других знаю, что такое — возвращаться на руины. Мелькору все это видеть ни к чему. Не говоря уже о том, что в замке сейчас безопаснее всего.

— Я никогда не привыкну там жить, — упрямо возразила Тхури. — Вечная весна, нет снега... Когда Мелькор вернется, пусть подыщет кого-то другого на мое место.

— Договорились, — с облегчением улыбнулся Сириус: сегодня дочь, к счастью, была не в настроении долго спорить. — А я отправляюсь в Ангбанд.

— Сыворотка готова? — широко раскрыла глаза Тхури. — Ты будешь говорить с ним? С младенцем? Можно с тобой? Ты ведь до сих пор мне его не показывал!

Сириус замялся. Признаться, меньше всего на свете он хотел допускать какие бы то ни было контакты между Тхурингветиль и бывшим Темным лордом. Тхури, разумеется, отнесется к нему, как к одному из своих гоблинов — беспомощному созданию, нуждающемуся в заботе и опеке, — но неизвестно, чего ожидать от Волдеморта, прекрасно помнящего, кем была Беллатрикс.

— Не о чем жалеть, зрелище не из приятных, — осторожно отозвался он. — В другой раз, милая, хорошо? Я хочу поговорить с ним один. Без балрогов, без Майрона. Я должен добиться железных гарантий того, что эта тварь нас не подставит при первом удобном случае.

— Но какой ему смысл враждовать с тобой? — удивилась Тхури. — Ты ведь фактически спас ему жизнь.

— Волдеморту понятие благодарности чуждо, — скривился Сириус. — А любое добро с нашей стороны — унизительно. Это для меня та, другая война закончилась тысячи земных лет назад, а он совсем недавно потерпел сокрушительное поражение от своего злейшего врага, моего крестника.

— Будь осторожен, — Тхури внимательно посмотрела на него. — Однажды я уже вас чуть не потеряла. Если я во второй раз останусь одна, я этого не переживу.

— Не говори так даже в шутку, — Сириуса снова будто острая игра уколола прямо в сердце. — Кстати, проследи, чтобы твой кот не пробрался в лабораторию, иначе перед Мелькором будешь объясняться сама.

Тхурингветиль, наконец, слабо улыбнулась: Сириус не сомневался, что она будет счастлива возвращению Мелькора даже в самом ужасном настроении.

— Кот, — бормотал он себе под нос позже, шагая к воротам Ангбанда. — Почему кот? Почему было не завести собаку?

Готмог ждал его у подземелий, как они и условились. Сириусу было неловко, что пришлось солгать дочери, но рисковать, оставаясь наедине даже с очень ослабленным Волдемортом, он бы не рискнул. Если уж тому удалось обвести вокруг пальца столько прославленных магов, что мог ему противопоставить Сириус со своими весьма посредственными способностями?

— Если изменения? — спросил он. Пламя в глазах балрога будто полыхнуло еще ярче.

— Существо владеет навыком чтения мыслей, — подтвердил Готмог. — Пытается воздействовать на волю тех, кто заботится о нем. Особенно на гоблинов. Внушает им необъяснимый страх. Требует змеиного яда.

— Яда? — Сириус изогнул бровь. — Верно, как же я позабыл… До возрождения зелье на основе яда поддерживало его силы. Мерзавец Петтигрю доил его поганую змею, — он с омерзением усмехнулся. — Что же, посмотрим, чем он готов расплатиться за свое лекарство.

Полумрак похожей на пещеру подземной комнаты рассеивали несколько светящихся кристаллов бледно-розового оттенка, и лишь с появлением Готмога на влажных стенах заиграла отзвуки пламени. Сириус встал в отдалении, с неприязнью глядя на вытесанную из дерева люльку, в которой приходилось содержать их пленника, неспособного передвигаться самостоятельно.

— Теперь можно и побеседовать, — заметил он. — Нехорошо забывать родной язык.

Волдеморт пошевелился, стараясь разглядеть Сириуса, и тот решительно шагнул вперед, встречаясь с холодным взглядом багрового цвета глаз.

— Что ты с собой сотворил? — фыркнул Сириус, впервые рассмотрев младенца внимательно. — У кузины, конечно, проблемы со вкусом, взять хотя бы ее свадьбу с Руди Лестрейнджем, здесь я не удивлен. Но вот как мою матушку угораздило связаться с гигантской гусеницей — это вопрос.

— Как. Ты. Смеешь, — даже в сознании Сириуса голос Волдеморта срывался на шипение. — Упиваешься собственным величием, Блэк? Самонадеянно, ты ведь теперь тоже не более, чем бледная тень. Из-за арки не возвращаются. Ты призрак, впрочем, сумевший вовремя разглядеть силу, которой выгодно служить…

— Я никому не служу, — глаза Сириуса яростно сверкнули. — И как знать, возможно, все еще могу вернуть тебя в тот коридор между мирами. Будешь валяться там вечность и наслаждаться обретенным бессмертием.

Волдеморт замер, а затем тихо рассмеялся.

— Так ты забрал себе мой камень, наследие моего предка? Ты не просто предатель крови, Блэк, ты еще и вор...

— Не сыну маггла рассуждать о предательстве крови, не находишь? — парировал Сириус. — Камень достался мне по праву сильнейшего. И ты расскажешь мне, что он из себя представляет, если хочешь получить свои зелья и — в перспективе — нормальное тело.

— Ты собираешься торговаться со мной? — Волдеморт прищурился, но, к собственному удивлению, принялся отвечать на вопрос: — Этот камень передавался у Гонтов от отца к сыну. Я снял его с руки брата моей матери, Морфина Гонта, когда навестил их в лачуге, что они именовали домом. От Морфина я узнал много любопытного. По легенде, камень был создан не руками человека. Певереллы стали последними, кому был известен его секрет, они его не записали и не пожелали сохранить для наследников. Камень сопротивляется любой магии. Я попытался сделать из него хоркрукс, но заключенный в камне свет буквально поглотил мои чары. Мне пришлось изготовить кольцо и заключить частицу своей сущности в металл.

— Как твое кольцо оказалось у Гарри? — прищурился Сириус. — Отвечай.

— Сыворотка правды, — Волдеморт развеселился. — Ты добавил ее в воду, единственное, чем я могу питаться. Умно. Когда-нибудь я непременно убью тебя, Блэк… Поттер, разумеется, получил кольцо от вездесущего Дамблдора. Старый глупец похитил его с развалин дома Гонтов. Изуродовал, сжег себе руку, прикоснувшись к камню. Занимательно, как прихотливо камень выбирает тех, кому готов подчиняться. Он признавал хозяином меня, как наследника Певереллов, не сопротивляется тебе, даже Поттеру вредить не стал, а вот Дамблдора близко к себе не подпустил. Интересно, почему…

— Значит, Гарри уничтожил хоркрукс, а вместе с ним улетучилась твоя легендарная неуязвимость, — рассмеялся Сириус. — Если кольцо обладало для тебя такой ценностью, почему ты не сохранил его при себе? Почему оставил в доме Гонтов?

— Я не смог выдержать голосов, — Волдеморт проницательно посмотрел на Сириуса. — Ты ведь тоже их слышишь. Они постоянно, каждую минуту, заполняют твою голову, и со временем ты не можешь думать ни о чем, кроме камня.

— Что тебе известно об этих голосах? — жестко спросил Сириус. — Откуда они? Из мира мертвых?

— Ты все еще веришь в эти маггловские сказки, Блэк? — с горечью усмехнулся Волдеморт. — Мир мертвых, ад, рай… Полагаешь, я никогда не пытался вернуть к жизни свою мать? Камень не воскрешает, а те духи, что являются по его зову, имеют мало общего с реальными людьми. Морфин полагал, что существуют и другие камни, со схожими магией и светом, созданные по тому же алгоритму. Возможно, мы слышим голоса их нынешних владельцев.

Сириус озадаченно нахмурился. Возможно ли, что этот секрет известен в Валиноре? Мелькор не случайно так стремился проникнуть в кузницу Ауле и вызнать его тайные планы. Если похожие камни есть и у валинорских фэйри, то можно использовать их для двусторонней связи. Значит, Индис… он осекся, не позволяя себе отвлекаться.

— Я не верну тебе перстень, — твердо заявил он. — Но могу вернуть полноценную жизнь — по крайней мере, по местным меркам. Ты принесешь клятву верности роду Блэков. Тогда я помогу тебе возродить твой собственный род. Можешь принять фамилию и титулы Слизеринов, мне нет до этого никакого дела.

— Зачем же я нужен тебе, Блэк, такому сильному и могущественному? — криво ухмыльнулся Волдеморт. — Стоишь ли ты того, чтобы расставаться со своей свободой ради твоего покровительства?

Сириус покачал головой. Примерно такого ответа он и ожидал.

— Знаешь, при каких обстоятельствах состоялось мое свидание с леди Вальбургой? — спросил он. — Видишь ли, в глубине души мирной жизни я никогда не искал — стоит ли удивляться, что с одной войны я тут же попал на другую? Мне нужны воины, — развел он руками. — Нужны маги. Нужны твои знания.

— Мои знания? — издевательски переспросил Волдеморт. — Темная магия, человеческие жертвоприношения, ниспровержение идеалов, которые прививал вам Дамблдор? Они полагали, что я безумен, Блэк. Возможно, они не так далеко ушли от истины.

— Пока от твоего безумия не страдают Блэки, я готов дать тебе все карты в руки, — отозвался Сириус. — Я не предлагаю тебе ни славы, ни богатств, ни неограниченной власти, к которым ты так стремился. У меня есть только отвратительно неблагоустроенная планета, населенная эльфами, гоблинами и диким зверьем, четырнадцать повернутых на борьбе с магией волшебников, таинственный кукловод, дергающий их за веревочки, и друг, к возвращению которого из тюрьмы мы должны воссоздать безупречную систему магической защиты наших владений, — он помолчал, еще раз оценив, во что сейчас ввязывается, невзирая на предостережения Мелиан. — Выбор за тобой.

3.9

“Селене Олливандер,

потому что я не верю ни в титулы, ни в троны

Менегрот

Луна в полной безопасности. Война закончилась, лорд Волдеморт мертв. Гарри победил его и исполнил пророчество. Ты можешь гордиться своей дочерью, Селена, Луна проявила большое мужество, даже оказавшись в плену. Она сражалась, защищая Хогвартс.

Что до Отдела тайн, я бы не стал ожидать искренности от ведомства, где правая рука не знает, что делает левая. Они использовали тебя, Селена, а когда эксперимент не удался, попросту избавились от улик. Не удивлюсь, если Ксено попутно подкорректировали память, невозможно стать таким чудаком естественным образом.

Отрадно, что хотя бы во взглядах на валар мы не расходимся, хотя Мелькор отличается от них так же, как Индис — от остальных фэйри. Впрочем, и я точно так же не доверяю Эльвэ и не стану спешить объединять с ним усилия и, тем более, открывать перед его людьми ворота Ангбанда, пока для нас еще существует Завеса над Дориатом.

Мы зашли в тупик, Селена. Самое большое, о чем сейчас возможно договориться, — это ненападение. Пока Дориат не сражается за валар и не угрожает моим близким, я согласен забыть о существовании короля синдар.

Сириус Блэк”.

По окнам барабанил дождь вперемешку со снегом. Во взгляде серой совы читалась неподдельная боль, и, смилостивившись, Сириус решил повременить с перепиской, угощая птицу твердым, как камень, печеньем — очередным шедевром орочьей кулинарии.

— Кто он все-таки? — рассеянно спросил Майрон, приблизив к уху кольцо с черным камнем. — Не слишком похож на людей из замысла Эру.

— Он был человеком, — покачал Сириус. — Если говорить о возрасте, сейчас он глубокий старик. Но после всех преобразований, что он совершил над собой, истинно человеческого в нем осталось мало. Полагаю, его можно назвать потусторонней сущностью, чем-то вроде призрака во плоти. Ему понадобится тело.

— И ты сможешь его создать? — Майрон внимательно прислушался, будто голоса, доносящиеся из камня, стали отчетливее, и быстро сделал несколько пометок на свитке пергамента.

— Смогу, — подтвердил Сириус. — С его консультациями. Но не стану делать этого без Мелькора. Клятвы клятвами, но перестраховаться не помешает. Главное, Тхури к нему не пускай. Кто знает, чего ждать от твари с одной девятой частью души.

— Одной девятой? — Майрон в ужасе уставился на него. — Как это возможно?

— Он создавал хоркруксы, чтобы достичь бессмертия, — пояснил Сириус. — Разрывал свою душу дальше и дальше. Я мало что смыслю в этом разделе магии, но, насколько понимаю, со временем этот процесс все хуже поддается контролю. У Волдеморта было семь хоркруксов на земле, не считая его изначального духа. Еще один образовался, когда он попытался убить Гарри. Ведь по сути он пытался уничтожить самого себя. Магия хоркруксов не терпит нарушения баланса, эти зловредные образования пытаются защищать создавшего их мага любой ценой. Даже превращая его в чудовище.

— Звучит отвратительно, — скривился Майрон. — А что, если здесь он продолжит… распадаться на части?

— Есть способ этому помешать, — ответил Сириус. — Вот почему без помощи Мелькора не обойтись. До тех пор лучше бы нашему подопечному не разбрасываться Авадами направо и налево. Майрон, теперь серьезно, — посуровел он. — Не позволяй ему себя запутать и ни при каких обстоятельствах не давай ему магических колец. Хватит с нас и Оссе… Лучше скажи, что там с камнем? Что ты постоянно записываешь?

— Похоже, легенды не лгут, — отозвался Майрон. — Камень действительно сообщается с другими, и очень вероятно, что его близнецы, и в самом деле, находятся в Валиноре.

— Мы можем слышать их, — нахмурился Сириус. — А они нас?

— Камень работает лишь для того, кто держит его в руках и прилагает определенное интеллектуальное усилие, — возразил Майрон, протягивая ему кольцо. — Эльфы не настолько умны, чтобы самостоятельно разгадать секрет говорящих камней, а валар ведь ничего не известно о твоем путешествии домой. Если второй такой камень окажется у Мелькора, мы сможем поддерживать связь.

— По словам Волдеморта, на земле их секрет был давно утерян, — задумчиво протянул Сириус, подбрасывая кольцо в руке. — Еще одно подтверждение того, как давно валар оказались в этой пустоте. Если мои догадки верны и все они прошли через арку, — он помолчал. — Я не слишком удивлен тому, как ревностно они сражаются против колдунов. Были времена, когда это считалось нормой жизни. Скажем, древнейшее становление магии до основания Хогвартса. Войны королевы Маб с христианскими правителями. Средневековая инквизиция. Европа пережила так много магических войн… и никто не знает, сколько еще арок смерти было создано.

— Допустим, они это вспомнят, — пожал плечами Майрон. — Вряд ли это неожиданно склонит валар на нашу сторону. Взгляды ведь их от того не поменяются. Да и нужна ли им эта правда? Не стало бы хуже.

— Все не так, — не согласился Сириус. — Это нужно нам. Мы должны понимать, что сражаемся не со сверхъестественными созданиями, стоящими несоизмеримо выше нас. Я знал одного темного мага, на одно только произнесение имени которого было наложено негласное табу. Теперь он в наших подземельях, не протянет и недели без зелий, что варю для него я, далеко не самый усердный ученик, которого бы раньше он убил, не задумываясь. Один из секретов успешной войны в том, чтобы правильно оценивать противника. Глупо и бесперспективно сражаться с небом. Или с вечностью.

Сириус вдруг осекся и с горькой усмешкой посмотрел на кольцо.

— Может быть, разобравшись в том, что такое эти камни, я почувствую себя немного лучше. Сейчас, к примеру, мне кажется, что я слышу голос Индис. Снова Индис, мне так и не удалось простить себя за то, что так и не смог сдержать данное ей слово…

Однако закончить свою покаянную тираду Сириусу так и не удалось, потому что голос из камня зазвучал вдруг невероятно чисто и разборчиво, словно его собеседница находилась здесь, в этой самой комнате.

— Небо и звезды, — Индис, похоже, была по-настоящему потрясена. — Я всего лишь взяла в руки камень. Сириус, я сошла с ума, или это действительно ты?

Сириус взволнованно вскочил на ноги, не обращая внимание на изумленного Майрона.

— Уму непостижимо! — воскликнул он. — Индис! Ты можешь меня слышать?

— Сириус! — похоже, Индис эмоции переполняли не меньше. — Нет, я точно потеряла здесь остатки разума. Или, скорее, это вы снова совершили невозможное? Скажи мне на милость, как вам вообще удалось пробраться в дом моего мужа и раздобыть себе палантир?

— Сириус, ты издеваешься? — зашипел Майрон. — Она с тобой говорит? Она тебя помнит?

— Можешь сам спросить, — буркнул помрачневший Сириус, передавая ему кольцо. — Что за чертовщина. И эта замужем!

3.10

Сириусу плохо удавались встречи и расставания: затрудняясь подобрать правильные, сообразные моменту слова, он чаще всего выходил из положения сомнительного качества шутками. С Индис, конечно, такое бы не сработало. Неудивительно, что сейчас она тихо плакала, а он совершенно бездарно отмалчивался, проклиная себя за неуместный эмоциональный паралич.

— Мне сказали, что ты мертв, — прошептала Индис. — Что отныне и вовеки ты будешь пребывать в чертогах Намо, в вечном мраке, скованный цепью.

— Валар любят драматизировать, — закатил глаза Сириус. — Таким победа не победа без злодея, повешенного на городских воротах. Я оттуда сбежал.

— Оттуда нельзя сбежать, — изумленно возразила Индис. Сириус рассмеялся.

— Поверь, милая моя, когда Вальбурге Блэк что-то от тебя нужно, ты сбежишь с самого Страшного Суда. Расскажи лучше, как ты? Я места себе не находил, узнав, что вы с Ингвэ задумали.

— Нас ждало долгое путешествие, — вздохнула Индис. — Уйти и не оглядываться, вот что сложнее всего. Когда-то я пообещала себе, что после нашей прогулки на остров ни за что больше не выйду в море. Но ослушаться брата я не могла. Что толку дожидаться новостей в неведении... Оставаясь в Ангбанде, мы ничем не могли помочь вале Мелькору.

— Вы страшно рисковали, — упрекнул ее Сириус. — Это чудо, что они ничего не сделали с тобой, с твоей памятью...

— Ты удивишься, но они были очень нам рады, — невесело усмехнулась Индис. — Ингвэ здесь на хорошем счету, приближенный самого валы Манве. Наша семья занимает подобающее ей место. Меня выдали замуж за короля нолдор. Иногда мне кажется, они все рассчитали верно: прошлая жизнь скорее похожа на сон, даже пережитое во время осады Ангбанда забывается.

— Ты счастлива в Валиноре? — решился спросить Сириус. — Как же твоя большая любовь, что ты встретила у Куивиэннена?

— А ты так и не догадался? — голос Индис звучал ровно, но отчего-то Сириус чувствовал слезы, текущие по ее лицу. — Это и есть мой супруг, король Финвэ. Ты был прав, говоря, что мои мечты еще могут исполниться. Я просила судьбу об одном сыне, а она подарила мне сразу троих, пусть одного произвела на свет и не я, и, похоже, он был бы только рад просить Илюватора о том, чтобы меня никогда не существовало...

— Индис, мне все это ужасно не нравится, — Сириус взволнованно мерял комнату шагами. — Ты на себя не похожа. Этот эльфийский король что, плохо к тебе относится?

— Финвэ? Ну что ты, — Индис устало вздохнула. — Он очень добр ко мне. Это был выгодный политический брак. Ингвэ рассудил: до освобождения валы Мелькора нам не пристало оставаться изгнанниками и отступниками, когда же срок его заключения подойдет к концу и он займет свое место в кругу валар, этот союз можно обратить ему на пользу.

От безысходности в ее голосе — голосе Алисы — хотелось зажмуриться. Сириус сейчас себя ненавидел: не окажись он в плену, ничего этого бы не произошло. Он так хотел, чтобы хотя бы здесь Алиса была счастлива...

— Спроси ее про валу Мелькора, спроси ее про камни, потом будете страдать, — раздраженно прошипел Майрон, и сейчас Сириус охотно готов был поверить в то, что его отношения с эльфами не случайно складывались прескверно.

Индис, напротив, невесомо рассмеялась, явно обрадованная возможности сменить тему.

— Куруфинвэ, старший сын и наследник моего мужа, — великий мастер, — сообщила она. — Ты бы удивился, узнав, как много прекрасных изделий он создал. Среди них палантиры. Их называют видящими камнями, они позволяют поддерживать связь на расстоянии. Что-то вроде вашего общения мыслеобразами, только с палантиром в руках оно доступно и эльфам. Куруфинвэ утверждал, что ничего подобного Арда еще не видела, но теперь я сомневаюсь, можно ли верить его словам...

— Полагаю, парень сам не знает, о чем говорит, — ухмыльнулся Сириус. — Мой камень достался мне при удивительных обстоятельствах и уж точно никак не связан с эльфами. Скажи, Индис, если я попрошу тебя припрятать парочку и при случае передать Мелькору... это будет большой наглостью с моей стороны?

— Мне достаточно знать, что для тебя это важно, — с неожиданным жаром отозвалась Индис. — Я сделаю все, о чем ты меня попросишь. Не знаю, просто ли будет подобраться к вале Мелькору. Даже когда он выйдет на свободу, за ним будут следить. Но при первом же удобном случае я сделаю все, что от меня зависит.

Сириус бросил страшный взгляд на Майрона, который успокоился, лишь услышав обещание Индис, и задал еще один волнующий его вопрос.

— Индис, ты вернулась бы, если бы у тебя была такая возможность?

Индис ответила не сразу.

— А ты бы хотел, чтобы я вернулась?

— Спрашиваешь! — удивился Сириус. — Ты настоящий друг, мне ужасно тебя не хватает! Ваши эльфы по-прежнему живут в Утумно, представляю, что за радость поднимется, если я расскажу о нашем разговоре!

Радость, что испытывала в тот момент Индис, буквально искрилась от камня.

— Я связана обязательствами, Сириус, — со вздохом ответила она. — Положение моих сыновей и без того весьма шатко. Принцы ваниар, они вынуждены уступить наследование первенцу Финвэ, подчиняться ему, как старшему брату. Милости валы Манве преходящи, Ингвэ может быть весьма убедительным, но слово валиэ Варды всегда остается решающим. Я не знаю, что за интриги раздирают Валинор, но когда вала Мелькор выйдет на свободу, мои помыслы будут сосредоточены лишь на том, чтобы удержать сыновей от этой бури.

— Почему ты думаешь, что непременно разразится буря? — затаив дыхание, спросил Сириус. — Что тебе известно, Индис?

Королева нолдор долго молчала, и невозможно было угадать, что за борьбу она ведет сама с собой.

— Потому что вала Мелькор непременно догадается, что представляют из себя два древа, Лаурелин и Тальперион, — прошептала, наконец, она. — Раз уж даже я сообразила за весьма короткий срок...

— Что это значит? — помрачнел Сириус. — Они опасны?

— Их природа мне неведома, я вовсе не великая волшебница, но я достаточно много времени провела в Ангбанде, — отозвалась Индис. — Два древа, источаемый ими свет... Сириус, возможно, это глупости, но они невероятно напомнили мне те кристаллы, что сделал Майрон для освещения оранжерей. Намного больший размах, невероятная сила... но такая похожая магия!

— Но кристаллы ведь не производили свет, — озадаченно возразил Сириус. — Они поглощали магию, а затем проецировали ее в виде солнечных лучей.

— Ничего не могу сказать, я всего лишь стараюсь быть полезной, — огорченно ответила Индис. — Конечно, пока вала Мелькор не увидит древа своими глазами, любые мои догадки будут звучать, как детский лепет. Но в отличие от большинства эльфов, меня пугает этот свет.

— Держись от древ подальше, Индис, — искренне посоветовал Сириус. — И постарайся как можно чаще выходить на связь. Я должен знать, что у тебя все в порядке.

— Спасибо тебе, — тихо проговорила Индис. — Это настоящее чудо... после всех тех лет, что я оплакивала тебя...

Убедившись, что Индис благополучно покинула мастерскую Куруфинвэ, спрятав в надежном месте несколько палантиров, Сириус снял кольцо и повесил его на цепочку на шее.

Майрон сидел на полу мрачнее тучи.

— И что ты обо всем этом скажешь? — Сириус опустился рядом, серьезно глядя на ученика. — Снова нарисовавшийся некстати эльфийский король, снова какая-то мутная магия.

— Король погоды не делает, — отрезал Майрон. — Вала Мелькор не ошибся насчет древ, вот только я не понимаю смысла...

— Почему Индис сравнила их с твоими кристаллами? — прямо спросил Сириус. — Никогда не лез в ваши с Мелькором опыты, но сейчас я просто обязан задать этот вопрос: как именно ты их сделал?

— Уж от тебя я ожидал большей сообразительности, — фыркнул Майрон. — Мы ведь просто взяли за основу идею великих светильников! Кристаллы поглощали магию и преобразовывали ее в нечто полезное для растений. То же самое делают и древа, вряд ли валар озаботились бы созданием чего-то принципиально нового.

— Но светильники были нужны для пробуждения эльфов, — возразил Сириус. — Теперь эльфы живут в Валиноре и, похоже, полностью отвечают первоначальному замыслу.

— Остались еще люди, — качнул головой Майрон. — Неизвестно, когда валар намереваются населить ими Арду, но для этого им понадобится магия.

— И снова не сходится, — покачал головой Сириус. — К чему тогда была исповедь Варды, в которой та призналась, что не допустит колдовства в Арде. Или ее запрет распространялся исключительно на нас?

— А кто сказал, что древа поглощают магию, чтобы дать ее людям? — удивился Майрон. — Может быть, они действуют с точностью до наоборот?

— Забирают магию? — от невероятности посетившей его мысли Сириус вновь вскочил на ноги. — Превращают людей в сквибов? Собирают эти магические ресурсы в Валиноре?

— Осталось меньше ста лет, и мы это узнаем, — мрачно ответил Майрон. — Если раньше я настаивал на том, чтобы ты использовал кольцо для освобождения валы Мелькора, сейчас я вынужден признаться, что ты был прав. Он должен это увидеть.

— И спасти Индис, — прибавил Сириус. — Она там не останется.. Индис и ее дети вернутся в Ангбанд, чего бы нам это не стоило.

3.11

"Сириусу,

Ангбанд

Историей у нас отдельный внутренний департамент занимался. Я с ними почти не пересекалась. Материалы они предоставляли по запросу, при условии соответствующего распоряжения сверху. Их начальника посадили вскоре после Лестрейнджей по обвинению в пособничестве Тому, кого нельзя называть. Его звали Августус Руквуд, возможно, тебе приходилось слышать о таком?

В следующий раз, лорд Блэк, любопытствуйте с умом, а то ваше горячее желание проникнуть в Аман транслируется с такой мощью, что скоро без посредников долетит до Валмара. На твоем месте, я бы сидела тише воды и ниже травы. Любого шпиона из вашей компании в мгновение ока засекут по магическому следу. Не представляю, что ты задумал, но исполнителя тебе придется подбирать из числа тех майяр, что в прошлой войне никак не засветились. Удачи в поисках!

Мелиан".

Почувствовав, как холодная кошачья лапа бесцеремонно наступила ему на лицо, Сириус открыл глаза.

Книззл Тхурингветиль сидел у него на груди и требовательно мяукал.

Капризное и жаждущее всеобщего внимания и поклонения существо — точь-в-точь как его создатель.

Сириус вспомнил, что сегодня ему предстояла непростая миссия: переселить Тхури и ее свиту в замок на холме, — и настроение испортилось окончательно. Иначе как домашним арестом свое нынешнее положение дочь не называла.

Сириус сгреб кота в охапку и отправился вниз в поисках чего-то съедобного. В последнее время ему нечасто выдавалась возможность отдохнуть в тишине собственных покоев.

Он так и не написал Мелиан об Индис, равно как не рассказал и Индис о Мелиан. Но фэйри, снующие по окрестностям Утумно, внезапно начали вызывать глухое раздражение. Сириус был искренне рад, что они покидают крепость следом за своей покровительницей.

Майрон сидел на лестнице и зачаровывал одноразовые портключи под полным смертельной обиды взглядом Тхури. Сириус с облегчением передал ей кота.

— Первое время поживу с тобой, чтобы ты освоилась, — пообещал он дочери. — Вот только прежде сгоняю в Ангбанд. Есть разговор к нашему новорожденному.

— Как своевременно и мило, — буркнула Тхури. — А подождать это не может?

— Не уверен, — задумчиво протянул Сириус. — Мелиан назвала мне одно имя... Когда Волдеморт охотился за пророчеством, он прибегал к помощи этого типа. Пронырливый старик, невыразимец. Не сдай его тогда Каркаров, и от тюрьмы бы отвертелся.

— И что с того? — непонимающе пожала плечами Тхури. — Судя по твоим рассказам, вряд ли Волдеморт интересовался чем-то, кроме способа снять с полки пророчество.

— Между ним и его последователями существовала связь, — отозвался Сириус. — Нечто много глубже и серьезнее обычной присяги. Вот я и хотел бы узнать, насколько далеко простираются ее пределы.

Тхурингветиль и Майрон многозначительно переглянулись. Сириус и сам понимал, насколько утопично звучат его надежды, но, похоже, Вальбурге все же удалось вбить в его голову неискоренимо вредные мысли о всесильности Волдеморта.

— Еще кое-что, — вспомнил он. — Никому из нас к древам не подобраться даже под чарами, даже при условии, что Мелькор раскроет тайну хранителя. На этот раз не получится повторить операцию со светильниками. Ему придется действовать одному.

— Ни в коем случае, — вскинулся Майрон. — Ты забыл, что за светопредставление здесь началось, когда мы обрушили светильники? Древа находятся в Валиноре, случись что, и вала Мелькор окажется в эпицентре взрыва. И эльфийка твоя, между прочим, тоже.

— Тогда советую подыскать майя, о котором в Валиноре ничего не знают, — огрызнулся Сириус. — Лично у меня весьма скромный круг знакомых.

Тхурингветиль вдруг рассмеялась.

— О чем тут думать? Мы же регулярно ходим такую кормить.

— Предлагаешь послать Мелькору Унголиант на помощь? — фыркнул Сириус. — Да он к валар относится лучше, чем к ней. Не факт, что непременно нужно уничтожать древа. Возможно, из них еще выйдет что-то полезное. Я не забыл об ущербе, нанесенном нам валар. Издревне повелось, что убивший чужого домовика обязан выплатить хозяину виру золотом и драгоценными камнями, а погибшие гоблины исчисляются сотнями. Незнание закона не освобождает от ответственности, — важно заключил он.

— Не забудьте подать жалобу в Визенгамот, лорд Блэк, — язвительно посоветовала дочь. — Если добавить к списку разрушенную крепость, мы вообще сможем обойтись без войн.

Сириус аппарировал в Ангбанд в хорошем настроении — а следовало бы принять максимально грозный вид для разговоров с Волдемортом. После допроса под сывороткой правды таковые случались систематически: всякий раз, как подходили к концу запасы настойки на змеином яде.

После непродолжительной беседы с Готмогом от прекрасного расположения духа не осталось и следа: в подземелья Сириус спускался, с трудом сдерживая ярость.

— Я слышал, ты позволяешь себе определять наказания моим оркам? — злобно процедил он вместо обычного приветствия. — Кем ты себя возомнил?

— Ты забываешься, Блэк, — нехорошо усмехнувшись, прошипел младенец. — Я не позволю равнять меня с твоими домовыми эльфами.

— И как же ты намереваешься повлиять на меня? — насмешливо поинтересовался Сириус. — Ты, смею напомнить, присягнул на верность дому Блэков и названным мне магам, прекрасно сознавая последствия. Всякий, обременный клятвой, кто поднимет на нас руку, меч, волшебную палочку, попытается сплести враждебные нам чары, будет уничтожен магией этой связи. Хочешь проверить, как она работает?

От слов Сириуса воздух в помещении буквально затрепетал — или ему в пылу гнева это чудилось, равно как и неправдоподобно глубокое и мощное звучание собственного голоса. Волдеморт, однако, не спешил ему противоречить, наблюдая внимательно и оценивающе.

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне о метке, — рявкнул Сириус, благополучно пропустив ту часть, в которой ему полагалось интересоваться самочувствием лорда. — Как она работала?

— Протеевы чары, примененные к живой плоти, — с ухмылкой сообщил Волдеморт. — Как будто ты сам не догадался. Нечто похожее пытался воспроизвести твой драгоценный крестник. Что свойственно ему, чужими руками.

— Великолепно, — кивнул Сириус. — А теперь, оставив моего крестника в покое, начни с самого начала: что, кроме Протеевых чар, включала в себя метка? Видишь ли, мне крайне сложно будет поверить, будто легиллимент твоего уровня нуждался в системе связи, которую способны повторить школьники.

Волдеморт, разумеется, и не рассчитывал, что Сириус попадется на его уловку, поэтому с легкой ноткой хвастовства в голосе принялся рассказывать.

— Спустя несколько лет после окончания Хогвартса я отправился в путешествие. Поставил перед собой задачу повторить путь моего великого предка. Салазар Слизерин покинул Англию; где завершились его странствия, неизвестно никому — не удалось это выяснить и мне. Тем не менее, некоторые пункты назначения я все же смог установить — а попутно собрать принадлежавшие его перу трактаты и записи. Чары, что я использовал в качестве структуры метки, он начал разрабатывать незадолго до того, как оборвались последние сведения о нем. Я усовершенствовал эту модель. Новая версия чар открывала для меня доступ к родовой магии подвергшегося заклятию, к его памяти. И на все это они соглашались добровольно, Блэк, даже твоя семья.

— Кроме меня, вот ведь невезение, — рассмеялся Сириус, хотя желание навсегда избавить мир от гнусного младенца становилось все нестерпимее. — Что же, видимо, тебе выпал шанс выплатить часть долга за мое гостеприимство. Мне нужны воспоминания одного из твоих слуг. Все, что удалось тебе из него выудить за годы, что он проходил с меткой на руке.

— Кого? — коротко спросил Волдеморт. Интерес Сириуса был ему непонятен — и невольно пробуждал жгучее любопытство. Неудивительно: кратковременные визиты Сириуса вносили единственное нехитрое разнообразие в будни лорда, что давно уже не видел ничего, кроме ангбандских подземелий. В свою бытность узником Азкабана Сириус так же радовался ежемесячным обходам надсмотрщиков, не являющихся дементорами.

— Августуса Руквуда, — ответил он. — И любого, как-либо связанного с Отделом тайн.

— Мне понадобится время, — ехидно отозвался Волдеморт. — Работа с памятью — дело энергоемкое. Если бы ты, как и обещал, дал мне нормальное тело, процесс пошел бы намного быстрее, но в этом унизительном облике...

— Времени у тебя достаточно, — успокоил его Сириус. — Но не советую водить меня за нос, иначе о теле можешь и не мечтать. Уж поверь, я сумею распознать ложь, — помолчав, он все же тоскливо добавил: — В двадцать лет ты изучал наработки Слизерина по чарам порабощения? Откуда вы только беретесь такие на мою голову...

3.12

"Селене Олливандер,

пока ты не забыла свое настоящее имя.

Если решила ссылаться на работу, придется разъяснять мне все азы. Твое исследование было и остается настолько секретным, что мы с Марлин Маккиннон, помню, шутили, в курсе ли ты сама, чем, собственно, занимаешься.

Утилитарных пространственных образований создается в избытке в самых прозаичных целях. Взять, хотя бы, сферу, внутри которой Хогвартс-экспресс развозит учеников с вокзала до замка. Или весь административный комплекс министерства магии — никаких чар не хватило бы, чтобы оставить эту махину в центре Лондона незамеченной. Профессор Бланш, что преподавала защиту на шестом курсе, сама подтверждала, что в ряде городов Франции так предпочитают прятать целые магические кварталы — вот почему в Париже волшебники живут свободно, а не ютятся в пределах пары подозрительного вида улочек. Хогвартс, замаскированный под маггловские развалины, — вчерашний день, дань памяти традициям, заложенным Основателями.

Почему же ты так скоро отвергла мысль о том, что можно спрятать железную дорогу и нельзя — пару-тройку континентов? Сдается мне, дело здесь только в силе волшебника — или нескольких волшебников, способных довести ритуал до конца.

Сириус

P.S. Попытайся вспомнить: в странствиях по Арде до войны случалось ли тебе встречать эльфа по имени Финвэ?"

Без Тхурингветиль Утумно погрузился в непривычное уныние. Почти все гоблины старшего поколения покорно перебрались в замок на холме, не желая расставаться с любимой хозяйкой. Молодежь, хоть и выглядела более человекоподобно, своей компанией Сириуса не радовала.

Неудивительно, что и он наведывался в замок под любым предлогом.

В тот день Тхури встретила его неожиданным вопросом.

— Я могу приглашать гостей?

Сириус ответил не сразу, взвешивая все возможные риски, что вот-вот поспешат разнообразить его жизнь. Лично он не мог представить ни одно дружественно настроенное существо, что в замке до сих пор не побывало.

— Я о Мелиан, — терпеливо пояснила Тхури, заметив его замешательство. — Она хочет познакомить меня со своей дочкой. Вы же не разрешаете приводить ее в Ангбанд.

Признаться, решение такое далось Сириусу непросто и столкнулось с недвусмысленно выраженным недовольством Майрона. И все же он не мог позволить себе балансировать на грани. Если только Селена заподозрит, что он перенес в Арду Волдеморта, конец их союзам и соглашениям.

Да и нечего было делать в Ангбанде этой эльфийской принцессе. Сириус отлично представлял, как неуместно любопытны могут быть дети.

Впрочем, даже по эльфийским меркам речь, скорее, шла о юной девушке. Сириус попытался подсчитать, сколько лет сейчас Лютиэн, и вскоре признал свое поражение. Едва ли она значительно моложе Нолофинвэ и Арафинвэ, сыновей Индис — а те уже играли далеко не второстепенную роль при дворе своего отца.

— Тхури, тебе разве недостаточно оставшихся с тобой ваниар? — возмутился он. — Лютиэн — компания совешенно неподходящая.

— Из-за того, что она полукровка? — прищурилась Тхури. — Разве не ты всегда повторял, что это не имеет значения? Мать ее ведь такая же майэ, как и я.

— Из-за того, что королева Мелиан может приходить в наши крепости, как к себе домой, но не торопится приглашать нас в Менегрот, — сердито возразил Сириус. — И я пока еще не закрыл для нее доступ в Ангбанд исключительно по причине того, что жду возвращения Мелькора. Если хоть кому-то из лесных эльфов станет известно о палантирах, вся миссия Ингвэ окажется под угрозой — исключительно из-за того, что тебе стало скучно.

Тхури обиженно замолчала — Сириус редко позволял себе повышать на нее голос.

— Недавно я летала в лесу и встретила странного старика, — сообщила она, благоразумно решив отступить с несвоевременными просьбами. — Он так странно разговаривал — будто песню на ходу слагал. И меня тут же узнал.

— Йарвен, — устало вздохнул Сириус. — Давненько он о себе не напоминал. О чем вы разговаривали?

— Ему понравилась брошка, что я ношу на плече, — улыбнулась Тхури. — Моя любимая, один из первых подарков Майрона, — и тут же она посерьезнела. — Мне показалось, он предостерегал меня. Говорил о друге, который предаст. И посоветовал беречь волосы.

— Беречь волосы? — недоверчиво переспросил Сириус. — Беречь от чего?

— Как будто можно что-то разобрать в его путаной болтовне, — фыркнула Тхури. — Смотрит и улыбается, будто знает всю твою подноготную. Стоит ли воспринимать его всерьез?

— Несомненно, — подтвердил Сириус. — Дьявол кроется в мелочах. Волосы можно использовать во вред. Огромное количество зелий и ритуалов требует частицы того, для кого они варятся. Проще простого незаметно срезать локон, особенно если его владелец тебе доверяет. Теперь ты понимаешь, почему не следует приближать к себе кого попало?

— Тебя не поймешь, — вздохнула Тхури. — То ты не веришь в пророчества, то подозреваешь всех подряд. А морские твари продолжают себе жить припеваючи. Мелиан рассказывала, даже эльфов помогали в Валинор переправлять, так хотели выслужиться.

— Оссе и Уйненн получат свое, дай срок, — сурово оборвал ее Сириус. — А о предупреждении Йарвена помни. Пока ни одно из его пророчеств не сбылось, не следует принимать их на абсолютную веру, но и забывать нельзя.

Он задумчиво посмотрел на Тхурингветиль. Конечно, они ничего не сказали ей о неблаговидной роли, что Йарвен предопределил для девушки в их с Майроном будущем. Но если рассудить: не случись с Тхури беды, Сириус не принялся бы разыскивать Мелиан, не было бы той некрасивой ссоры, и в сотрудничестве с Волдемортом он бы не увяз с головой.

Призрачный смех проклятых фэйри и их коварной королевы провожал Сириуса всю обратную дорогу до дома. В этот момент он, как никогда, желал возвращения друга... брата. Не разделенная ни с кем колоссальная ответственность тяжким камнем давила на плечи, и лишь оказавшись в Утумно и услышав по палантиру голос Индис, Сириус почувствовал себя немного лучше.

3.13

"Сириусу,

Ангбанд.

Пусть мой ответ не станет непоправимым ударом по самолюбию досточтимого лорда Блэка, но у Отдела тайн доставало важных проектов, чтобы не размениваться по мелочам и не тратить время на детские сказки. Вот уж не думала, что пример Ксено окажется настолько заразительным. Дары смерти, мой дорогой, — блистательно сфабрикованная легенда, и готовность, с которой годы спустя люди все еще ведутся на эту сомнительного качества ложь, — прекрасное доказательство того, насколько лучше древние маги понимали человеческую натуру.

Между прочим, если бы некоторые не спали на последней парте во время семинаров по маггловедению, они бы знали, что у магглов полным-полно аналогичных выдумок о сверхъестественных силах, вручающих особо отличившимся чудодейственные артефакты, всегда три. Правда, как учили те истории, подарки эти, как правило, к несчастьям и смерти ведут.

Если же опустить вздор о так называемом воскрешающем камне и вернуться к твоему изначальному вопросу, скажу, что "видящие камни" — вовсе не открытие. Нынешние магические посохи уже не те, немногое по-настощему действенное, времен Основателей или Мерлина, давно прибрали к руками исследовательские лаборатории, музеи и частные коллекционеры. Кристалл, что нынче прикрепляют к посоху как декоративный элемент, раньше использовался для связи на расстоянии. Увы, языки для плетения соответствующих рун давно забыты или сохранились лишь в узких кругах посвященных.

Мне остается лишь надеяться, что интересуешься ты исключительно в познавательных целях.

Впрочем, кого я обманываю?

Береги себя,

Мелиан".

Сириус с сомнением разглядывал творение рук своих. Определенно, столярские навыки за время пребывания в Средиземье он отточил до совершенства.

Другое дело, что раньше он скорее сложил бы ритуальный костер из обломков подобного чудовища, нежели торжественно установил его в большом зале.

— Это... трон? — ехидно поинтересовался Майрон. — Черный трон? Не желаете к нему черную корону, милорд?

— Как только найдется кузнец, пригодный для такой тонкой работы, — в тон ему отозвался Сириус. — Это кресло главы рода. Похожее стояло в доме моих родителей. Отец сидел в нем, держа Регулуса на коленях, когда тому нарекали имя.

Майрон не сводил с него вопросительного взгляда.

— И для чего же оно нам? Вздумал обзавестись еще наследниками?

— Зелья, что мы варили для Волдеморта, сделали его временную оболочку сильнее и устойчивее к колебаниям магии, — пояснил Сириус. — Вальбурга взяла с меня обещание наречь его Марволо, согласно традициям рода Слизерин. И потом, лично меня достали уже эти высокопарные нелепости вроде темного лорда. В его нынешнем положении звучит как издевательство.

Майрон расхохотался.

— Начинаю жалеть, что до сих пор руки не доходили до тех забавных штуковин, что ты описывал... при помощи которых можно делать движущиеся картинки! Уже представляю тебя на этом троне с уродливым младенцем на руках!

Сириус нехорошо усмехнулся.

— Действительно, уморительная вышла бы сцена. Даже жаль, что в данном случае восседать на троне предстоит тебе. Лучше бы убедился, что он вышел достаточно удобным, ритуал не на пять минут.

— Мне? — веселье Майрона мгновенно улетучилось. — Почему опять я?

Сириус закатил глаза: если речь заходила о магии крови, объяснение имелось всегда одно и то же, и он, признаться, замучился бесконечно его повторять.

— Потому что среди нас только я могу похвастаться безупречным и достоверно известным происхождением, а следовательно, не рискую непредвиденными осложнениями, проводя такие ритуалы. И, предупреждая следующий вопрос, Тхури я на пушечный выстрел к этой истории не подпущу.

— Ты не сможешь прятать его вечно, — флегматично заметил Майрон. — По-твоему, он самоубийца и тут же предложит Тхурингветиль воссоздать орден Пожирателей смерти из числа орков?

— Дело не в ордене, — мотнул головой Сириус. — В отличие от тебя, я достаточно много времени провожу в обществе этого существа и, должен признать, когда он не бросается угрозами и не пытается самоутвердиться, беседовать с ним весьма занимательно. Беллатрикс в свое время привлекла вовсе не политическая борьба, а Тхури... ей органически необходимо кем-то восхищаться. Он не лучший объект восхищения. Меня не обманешь маской беспомощности. Я помню, кого она скрывает.

Превзойдя самые неутешительные прогнозы, ритуал занял безумное количество времени — Сириус сбился со счета, пытаясь следить за переворачивающимися песочными часами. Лицо Майрона выражало лишь безучастную тоску, и только младенец с жадностью ловил каждое слово из речитатива заклинаний.

Сириусу некстати подумалось, как мало знает он о своем подопечном и его мотивах, как редко в последнее время брал на себя труд прислушиваться и задумываться. То ли дело было в ритуале, то ли в их встречах, всякий раз напоминающих поединок, но неожиданно он ощутил, что с некоторых пор им движет не только ответственность перед духом матери.

— Нарекаю тебя Марволо Хамул, сын Меропы, наследник рода Слизерин по крови и магии, и обещаю свое покровительство, я, Сириус Орион, лорд Блэк, — прошептал он и пнул ногой уже начавшего дремать Майрона.

— Свидетельствую, — с подчеркнуто бодрым видом выпалил тот и попытался изобразить нечто среднее между улыбкой и оскалом.

— Свидетельствую, — донеслось от дверей, и Сириус мысленно помянул недобрым словом всех известных ему богов. Похоже, Тхурингветиль уже достаточно долго стояла у входа в зал, наблюдая за разворачивающимся действом.

Волдеморт — впрочем, этого имени Сириус поклялся себе больше не вспоминать даже в самых страшных кошмарах — отозвался продолжительным и весьма необычным шипением, складывающимся в причудливо звучащие слова и предложения. Магия ритуала, к счастью, удовольствовалась и таким подтверждением обетов, успокоенно обвиваясь вокруг них едва заметными коконом из мерцающих искр.

Он глубоко вздохнул и опустился на ступеньки подле кресла. По спине градом катился пот — к таким нагрузкам невозможно было подготовиться. Удивительно, как родителям магия крови давалась без особых усилий. Вероятно, секрет заключался в частой практике.

Тхурингветиль неспешно подошла ближе.

— А вы здесь мило устроились, — задумчиво проговорила она, глядя на Майрона. — Кстати, тебе идет. Я имею в виду, трон. Не ребенок.

— Это кресло главы рода, — по привычке поправил Сириус. — Ты что здесь делаешь?

— Летучий порох испытываю, — усмехнулась она. — Тот, что вчера в бочках доставил Грифук и спрятал в подвалах замка. Они с Углуком ругались так долго и впечатляюще, что, похоже, вся округа в курсе, чем мы тут, собственно, занимаемся.

Сириус, наконец, вспомнил о подозрительно притихшем Марволо. Даже искаженное лицо эмбриона не могло скрыть целый спектр эмоций, чересчур сильных для такой неполноценной души, что ему досталась.

Сириус отлично его понимал — до сих пор помнилось собственное потрясение, когда он решил, что встретил кузину в бесконечной пустоте за гранью миров.

— Что же, вас надо официально друг другу представить, — без энтузиазма произнес он. — Тхурингветиль, это лорд Марволо Хамул Слизерин, наш ученик и подопечный. Марволо, перед тобой Тхурингветиль Астарта Блэк, моя дочь и наследница.

— Очень приятно, — фыркнула Тхури, к всевозможным церемониям питавшая врожденное презрение. — А это был тот самый знаменитый парселтанг, о котором мне столько говорили? Майрон, это по твоей части. Правда, у нас почти нет змей... Но ведь когда-нибудь будут, когда вернется Мелькор?

— Беллатрикс? — Марволо почти ее не слушал. — Но ты же умерла. Метка не могла ошибаться, я чувствовал твою смерть...

Тхурингветиль замерла, а Сириус почувствовал, как холодеют его руки. Он никогда не спрашивал Марволо, что стало с его кузиной, удовольствовавшись последним взглядом на нее на поляне в запретном лесу, и новость оказалась неожиданно болезненной.

— Похоже, лорд Слизерин не в себе, — уничижительно взглянул на него Майрон. — Последствия ритуала, надо полагать. В темницах его рассудок загадочным образом проясняется.

— Не стоит, — неожиданно спокойно отозвалась Тхури. — Не пристало содержать гостей в подземельях. Я так похожа на мою тетю, что лорд Слизерин, конечно же, обознался. Печально слышать, что она умерла. Надеюсь только, не от его руки, — не дожидаясь ответа, она перевела хитрый взгляд на Сириуса. — Я узнала то, ради чего пришла, даже быстрее, чем могла надеяться. Тебе следует лучше прятать письма от Мелиан. Или внимательнее их читать.

— Что ты хочешь этим сказать? — оторопело уставился на нее Сириус. Тхурингветиль с нарочитой усталостью вздохнула, словно в зале вместо одного находилось целых три младенца.

— Как насчет древних языков времен Основателей, при помощи которых можно превратить твой осколок палантира в видящий камень? — усмехнулась она. — Коль скоро среди нас лорд Слизерин, можно надеяться, что мы скоро увидим Индис. Вам все равно в последнее время нечем заняться, так подготовьтесь хоть немного к освобождению Мелькора, осталось каких-то несколько десятилетий! — она возмущенно покачала головой. — А я пойду.

3.14

На памяти Сириуса, из всех реакций на свидетельства связи Арды с миром по ту сторону арки поведение Марволо оказалось наиболее близким к человеческому — а оттого самым раздражающим. Устраивая его в новых покоях — к вящему недовольству Майрона, — допрашивая на предмет прикладной пользы парселтанга, составляя формулу для оживления пострадавшего от клинка Гриффиндора воскрешательного камня, Сириусу то и дело приходилось отмахиваться от неприятных вопросов.

— Блэк, — мог тот внезапно спросить. — Ты веришь в Бога?

— Спроси у валар, — буркнул Сириус, в очередной раз копируя на черновик длинную руническую формулу, состоящую из новых для него и весьма неудобных в написании символов. — Наверно, да. Сложно представить, что змеи, способные разработать собственную письменность, могли появиться в результате естественного отбора. Если бы это работало хотя бы с людьми, мир был бы куда чище.

Марволо, понятное дело, нашел такой ответ неудовлетворительным.

— Письменность парсалтанга предназначалась не для змей, а для нагов и великих драконов древности... Может быть, ты веришь в то, что душа, не нашедшая себе места ни в раю, ни аду, возвращается на землю для искупления грехов?

Сириус на минуту отвлекся и тут же пожалел об этом: Тевильдо, поджидавший ровно такого момента, прыгнул на стол за пером, попутно опрокинув чернильцу и залив краской почти идеально расчерченный пергамент.

— Верю, что некоторые возвращаются специально, чтобы вредить, — с негодованием воскликнул он. — Некоторые семь раз, — погрозил он пальцем коту. — Или девять, — ухмыльнулся, покосившись на Марволо.

— В этом нет ничего смешного, — прошипел Марволо. — Что это, если не переселение душ? Ты сам рассказал мне о девчонке Лонгботтом и второй, эльфийской королеве.

— Для бывшего темного властелина ты чересчур суеверен, — ухмыльнулся Сириус. — Начинаю понимать, чем тебя так зацепило пророчество. На деле все просто. Тхури с Беллой никак не связана. Думаю, в этой девочке текла кровь Блэков еще до того, как я принял ее в род. Слишком хорошо знаю Вальбургу, она не смирилась бы с чужаками. Селена попала в Арду так же, как и мы с тобой, через коридор между мирами. Что до Алисы, здесь все намного сложнее. Эта ее болезнь... Круциатус ведь так не работает, сам знаешь. Разбери теперь, как еще могли проклясть ее Лестрейнджи. Сознание Алисы не мертво — оно будто странствует... как некая нематериальная сущность. А любая сущность стремится найти для себя вместилище, сосуд. Индис стала таким сосудом, и это повлияло на ее внешность и поведение, но оказалось недостаточным, чтобы сохранить еще и память. К такому выводу давно уже пришел Мелькор, и я пока не придумал лучшего объяснения.

— Значит, если извлечь сущность из эльфийки, твоя подруга исцелится? — Марволо испытующе посмотрел на Сириуса. — И ты до сих пор не сделал это?

Сириус сжал перо с такой силой, что оно испуганно хрустнуло.

— Никогда. Не предлагай. Этого. Даже. В качестве. Примера, — отчетливо проговорил он, чеканя каждое слово. — Я не убийца. И никогда не причиню Индис боль.

— Не убивая одну, ты неизбежно убиваешь другую, — парировал Марволо. — Ты ведь не назовешь то, что происходит с Лонгботтом, жизнью. Я пятнадцать лет существовал в качестве бледной тени себя былого. Я знаю, что это такое.

Сириус уже был готов нарушить данное себе слово, когда ситуацию спас вовремя появившийся Майрон.

— Я думал, вы уже закончили, а дело едва продвинулось! — огорченно протянул он при виде чистого листа. Сириус глубоко вздохнул, успокаивась.

— Могли бы, если бы не этот мерзкий кот! — процедил он. — И ведь попробуй скажи Тхури не привозить его в Ангбанд! Всюду с собой таскает, хорошо хоть до лаборатории Мелькора не добрались!

— Тевильдо, между прочим, поумнее многих, — вздернул подбородок Майрон. — Удивительно удачная вышла порода, ты бы видел, как они охотятся. Орки очень довольны.

Сириус представил себе гоблинскую охоту с натасканными на дичь книззлами и невольно фыркнул. Лорду Поллуксу, возводящему традицию классической охоты в абсолют, сделалось бы нехорошо от подобного зрелища.

К счастью, затевать с Майроном теологических дискуссий Марволо не стал. Сириус уже обратил внимание: в присутствии майя тот предпочитает помалкивать. Работа значительно ускорилась. Самому не верилось, но отработанное начертание змеиных рун золотом вспыхивало в воздухе вечной ночи и нежной пыльцой оседало на черный камень, впитываясь в его поверхность, а продольная трещина будто зарастала, вскоре не оставив за собой даже рубца от зажившей раны.

— Вы ведь и об этом знали, мама, — усмехнувшись, прошептал Сириус, с затаенной нежностью представляя себе, как где-то далеко великолепная тень леди Блэк блистает в окружении тех, кто способен оценить ее безупречное воспитание и завидную родословную. Он все еще не знал наверняка, как ответить на вопросы Марволо, но верил в то, что его матушка, определенно, заслужила свой рай.

Он надел кольцо на палец и, приблизив его к лицу, тихо позвал Индис. Ответила она далеко не сразу, но ее глаза изумленно расширились, когда в черной мгле шара внезапно появились улыбающиеся лица друзей.

— Ну разве можно так без предупреждения! — всплеснула она руками, не в силах удержаться от ответной улыбки. — Счастье, что вас никто не увидел! Со мной только внучка, ну уж она-то будет молчать! Ей я могу доверить любую тайну.

— Внучка? — Сириусу до сих пор с трудом верилось, что Индис стала бабушкой — слишком уж эта роль не соответствовала ее вечно юному виду.

Он внимательно вглядывался в лицо подруги, отмечая одному ему заметные изменения. Жизнь в Валиноре определенно повлияла на Индис: кто-то сказал бы, что теперь она еще больше источает свет, по мнению Сириуса же, из нее будто ушла часть красок и той жизненной силы, что отличала ее от других эльфов в Арде.

Его вдруг пронзила ужасающая мысль: если они с Мелькором не ошиблись, и клан Ингвэ действительно состоит в родстве с людьми, пребывание подле древ — смертельный яд для их магии!

— Сейчас вы ее увидите, — с гордостью сказала Индис. — Сказать по правде, она просто бредит мыслями о Средиземье, мечтает там поселиться и приводит в ужас моего супруга. Он до сих пор печалится о своем друге Эльвэ, что так и не добрался до Валинора... Артанис, ну где же ты, не заставляй себя ждать! Посмотри на Сириуса, о котором я так много тебе рассказывала. Это он учил меня колдовать, как я теперь учу тебя, моя милая.

И действительно, возле Индис появилась совсем еще молодая эльфийская девушка, и на лице Сириуса застыла полуулыбка.

— Артанис так захватывают мои рассказы о красоте Арды, о прекрасных лесах, озерах, в которых отражается свет звезд, горных пиках, золотых листьх, что шелестят под ногами, — мечтательно проговорила Индис. — Я уверена, они бы подружились с Мелиан! Забавно, они такие разные, и в то же время невероятно похожи! Они бы моментально нашли общий язык.

— Даже не сомневаюсь, — странным голосом протянул Сириус, задумчиво глядя на белокурую Артанис с огромными, слегка навыкате, серыми глазами, удивленный взгляд которых проникал, казалось, в самые глубины его души. — Мелиан с тобой бы согласилась. О да, едва увидев твою внучку, она почувствовала бы, будто знает ее всю жизнь.

3.15

"Сириусу,

Ангбанд.

Мы должны встретиться. Немедленно.

Приходи к границам леса Нан Эльмот, где мы виделись в прошлый раз.

Мелиан".

Тон краткого послания Селены удивил — если не сказать, напугал, — и Сириус уже несколько минут бездумно крутил в руках пергамент, поглощенный недобрыми предчувствиями. За окнами лишь несколько минут назад стих проливной дождь, и дремавший на коленях Тевильдо подавал признаки жизни только затем, чтобы потянуться и впиться когтями в его ногу.

Он не решился рассказать Селене об эльфийской принцессе, так поразительно похожей на Луну. С этой ненормальной станется отправиться в Валинор ради тени из прошлого, а на фоне подобной перспективы даже брак с королем Тинголом не выглядел такой уж провальной идеей. Король, по крайней мере, не интересовался ничем, кроме благополучия и безопасности своего народа, а значит, держался подальше от неприятностей и не совал нос в чужие дела.

Взвесив все за и против, Сириус отправился на встречу неизбежности. Во всяком случае, риск стоил возможности снова увидеть Селену.

Она ждала на условленном месте, все в том же серебристом плаще из невесомой ткани, что мог сделать ее совершенно незаметной в лесной чаще, если бы королева пожелала скрыться от чужих глаз. Вечно юная, вечно прекрасная, словно удивительная бабочка в альбоме коллекционера, обреченная никогда не меняться.

Сириус порой ненавидел себя за неискоренимую склонность характера всегда смотреть правде в глаза. О масштабе несчастья, случившегося с Селеной, ему рассказали достаточно. С повреждениями такой степени не живут. Она бы не смогла и нескольких секунд протянуть за пределами Арды, и от осознания этого разрывалось сердце.

Предсмертное мгновение, растянутое до бесконечности. Пожалуй, по степени жестокости оно превосходило даже блуждающее сознание Алисы.

— Вот и я, — и Селене вовсе незачем знать, какая боль скрывается за его привычной беззаботной ухмылкой. — За какие же заслуги меня удостоили аудиенции?

— Болтун, — закатила глаза Мелиан. — Вот читаю я твои письма и удивляюсь, как один человек может сочетать в себе такой потрясающе рациональный ум и поразительное разгильдяйство?

— Ум мне достался со вторым рождением, в котором, на мое счастье, Блэки поучаствовали весьма дистанционно, — скромно потупился Сириус. — А вот разгильдяйство пришлось развивать путем долгих и упорных тренировок.

— Твою бы энергию да в мирных целях, — Мелиан вздохнула. — Боюсь, на этот раз мне нужна твоя помощь.

Сириус насмешливо изогнул бровь.

— И что же я получу взамен?

Мелиан только покачала головой.

— И почему же я не удивлена? Полагаю, ответ "дружественное расположение королевы Дориата" не совсем то, что ты ожидаешь?

— Сомневаюсь, — ехидно отозвался Сириус. — Королевы — народ капризный, да и слишком уж хорошо я знаю, что такое политика. Думаю, Средиземье еще помянет нас парой ласковых за наследие британского министерства магии, что мы принесли с собой. Я хочу волшебную палочку взамен той, что потерял накануне своего нежданного ареста.

Мелиан неторопливо прошлась по тропе, обхватив себя руками.

— Ты переоцениваешь мои способности. Отец научил меня всему, что сейчас знаю я. Но он не научил меня всему, что знал он.

— Значит, будем довольствоваться малым, — пожал плечами Сириус. — Я, знаешь ли, могу колдовать по старинке, при помощи металла и камней, но, к примеру, Майрона они любят куда больше. Так по рукам?

— Подожди, — остановила его Мелиан. — Ты еще не знаешь, о чем я собираюсь тебя попросить.

— Думаю, как человек сочувствующий, ты не станешь требовать того, что могло бы навредить роду Блэков, — веско возразил Сириус. — А остальное, при должных усилиях, выполнимо. Так зачем я тебе понадобился?

Мелиан не спешила с ответом — теперь, оставив в стороне подтрунивания и словесные пикировки, Сириус, наконец, обратил внимание на то, что она бледна сильнее обычного.

— Помнишь, когда-то я рассказывала тебе о видениях? — осторожно начала она. — Много лет назад, в Хогвартсе, они ужасно пугали меня. Похоже, это снова началось.

Сириус помрачнел: он ненавидел все, что не мог контролировать, а в особенности, ту сторону магии, что граничила с мистикой и разбивала его стройные представления о логично функционирующем мире в пух и прах.

— Что ты видела? — глухо спросил он.

— Мою дочь, — тихо отозвалась Мелиан. — Я знаю, ей грозит страшная опасность. Она была совершенно беспомощна... потеряна. Кругом тьма и льды, и я ничего не могла сделать, никак не могла ей помочь.

— Но послушай, Селена, — попытался успокоить ее Сириус. — Откуда тебе знать, что это не обычный ночной кошмар? Лютиен, судя по рассказам Тхури, всеобщая любимица, первоочередная задача королевского двора — заботиться о том, чтобы с ней не случилось дурного.

— Я говорю не о Лютиен, — нетерпеливо мотнула головой Мелиан. — Ты, кажется, забыл, что у меня две дочери? Если я не могу заботиться о первой, это не означает, что ей нет места в моих помыслях!

О нет, Сириус помнил о Луне слишком хорошо. Не смог бы забыть, даже если бы искренне пожелал этого.

— Но ты же видела Луну совсем малышкой, — попытался он выкрутиться, слишком поздно осознав, что ступил на неверный путь. — Откуда тебе знать, что видение было именно о ней?

— Материнское чутье, — сверкнула глазами Мелиан. — Его не обмануть и не заглушить. Но твое замечание верно по сути, поэтому я и позвала тебя. Мне нужны воспоминания о Луне — все, что ты можешь мне предложить.

Сириусу внезапно захотелось аппарировать прочь без объяснения причин: ничего хуже Селена придумать не могла.

— Я же едва ее знал, — пробормотал он. — Во время битвы в Отделе тайн мне было не до того, чтобы рассматривать девиц.

— Плохая попытка, — равнодушно хмыкнула Мелиан. — Не ты ли не так давно хвастался, как водил за нос стражей Азкабана, целый год ошиваясь вокруг Хогвартса? Знаю, Луна тогда еще не могла посещать Хогсмид, но ты ведь сумел пробраться и в замок, и на квиддичное поле... Оставь, мэллон, неужели я прошу так много?

"Мэллон" в исполнении Селены особенно неприятно резанул слух. Сириус поморщился.

— Честно говоря, мне не слишком улыбается мысль о том, что кто-то будет беспорядочно шарить по моей памяти. Даже ты.

— Не хочу даже думать о том, что могу там увидеть, — фыркнула Мелиан. — Нет, я приготовила для тебя нечто другое. Следуй за мной.

Она легко зашагала вперед, указывая дорогу. В сумраке казалось, что воздушный плащ едва касается земли, не сминая за собой ни травинки, а сама королева буквально плывет по воздуху, словно призрак.

Они проделали немалый путь вглубь леса, прежде чем достигли небольшой опушки, вершины деревьев над которой едва пропускали звездный свет, почти полностью смыкась в зеленый купол. В центре этой поляны на каменном постаменте стояла исчерченная рунами чаша, в которой Сириус моментально узнал Омут памяти.

— Откуда? — изумился он. — Неужели сама сделала?

— А то! — Мелиан не смогла удержаться от хвастливых интонаций. — Развлекаюсь в свободное время сохранением наследия Олливандеров и иже с ними, восстанавливаю по памяти древние артефакты. Сотни лет на этот омут убила, иногда просто руки опускались. Вышло так себе, но для бытового использования сойдет, а дальше я над ним еще поработаю. Если угодно, можешь поучаствовать, позже вышлю тебе расчеты.

— Лишним не будет, — рассудил Сириус. — Ладно, покончим уже с этим, все равно ты не оставишь меня в покое.

Мелиан улыбнулась и протянула ему небольшой серебряный кувшинчик. Сосредоточившись на нужном воспоминании, Сириус коснулся виска холодным аметистом, что носил на левой руке. Признаться, извлекать их при помощи волшебной палочки выходило куда проще и не сопровождалось тянущей болью над бровями, словно при работе с неопытным легиллиментом. Когда последняя светящаяся нить опустилась на дно кувшина, он вздохнул с облегчением.

Мелиан поспешно выхватила сосуд из его рук, переливая содержимое в каменную чашу и в волнении склоняясь над ней. Сириусу подумалось, что зря он даже в мыслях упрекал подругу в желании максимально отмежеваться от прошлой жизни. Этот омут памяти был воплощением любви Селены к Луне и Ксено — единственным ее возможным проявлением в этом мире.

Только он, кажется, оставался лишним в этой истории.

Для стороннего наблюдателя эти сцены могли показаться невыразительными и скучными. Первый год после побега остался в памяти Сириуса рваными черно-белыми пятнами: даже вдали от северных морей воздух казался пропитанным солью, а ночами холод приходил независимо от дементоров — а вместе с ним и удушливый страх. Что он мог запомнить о маленькой девочке, уже тогда из-за своей необычности и мечтательности существовавшей в собственном мире и почти не имевшей друзей?

Артанис мало походила на Луну Лавгуд: она не пережила потерю близких, ни минуты не находилась в одиночестве, ее не воспитывал ослепленный горем и временами теряющий связь с реальностью отец. С другой стороны, и друзей, таких, как Гарри, Рон и Гермиона, у нее не было. Сириус никому не пожелал бы вырасти среди фэйри. Легенды о вечном внутреннем непокое подмененных детей в исполнении тетушки Элладоры глухим эхом звучали у него в голове всякий раз, как он видел внучку Индис в черном кольце.

Сегодня при Сириусе не было его перстня: он оставил его Тхури, чтобы та могла поговорить с подругой. В последнее время такие беседы случались все чаще: согласно календарю, триста лет, что Мелькор должен был провести в оковах, подходили к концу, и любые новости из Валинора в Черной крепости воспринимались, как глоток живительного воздуха.

Мелиан, наконец, подняла блестящий от непролитых слез взгляд от чаши и вдруг, порывисто шагнув к Сириусу, крепко обняла его.

— Спасибо, — срывающимся голосом проговорила она. — Я так хотела ее увидеть... С самого письма, в котором ты сказал о ней. Она такая смелая... такая умница! Мерлин, она стала всем, чем так и не смогла стать я... Мой бедный Ксено... он воспитал удивительную дочь... Если это пророчество и вправду исполнится, мое сердце будет разбито...

— Ошибки быть не может? — с надеждой спросил Сириус. — Ты действительно видела Луну?

— Я видела злой рок, — Мелиан все-таки заплакала. — Я видела смерть. Сириус, ты должен мне пообещать, что вы будете осторожны. Все вы.

— Мы всегда осторожны, — горько рассмеялся он. — Знать бы, с какой стороны ждать беду. Я никогда не нападаю первым и не бью в спину, но ты поймешь меня, как никто другой. Я тоже сделаю все, что угодно, лишь бы защитить тех, кто мне дорог.

— Тогда защити их, — Мелиан сжала его руку. — Меня мало волнует Мелькор, ты знаешь мое к нему отношение, но эти бестолковые дети, которых вы так безответственно привязали к себе, не заслуживают страданий, которыми может обернуться их любовь, — она покачала головой. — Знаешь, никогда бы не могла подумать, что ты все-таки найдешь в себе силы простить Беллатрикс.

— С чего ты взяла, что я ее простил? — ощетинился Сириус. — Тхури — не Беллатрикс, при всем внешнем сходстве сложно найти двух менее похожих друг на друга людей! Тхури — преданная, искренняя, она умеет любить и превыше всего ставит семью.

Мелиан звонко рассмеялась.

— А разве Белла была не такой? В Арде нет лорда Сигнуса Блэка, Руди Лестрейнджа, Рабастана и, хвала Небесам, Того, кого нельзя называть, но думаю, Тхурингветиль неплохо справляется с тем, чтобы каждому найти достойную замену. Ты простил Беллу еще до арки, Сириус, не пытайся отрицать очевидное.

Он раздраженно отмахнулся от слов подруги — порой ее всезнание становилось поистине раздражающим, как некогда в школе.

— С Тхури все будет в порядке, слышишь? — твердо произнес он. — И с Майроном, и с Луной. И с Лютиен, хоть я никогда ее и не видел.

— Ты будешь разочарован, — развеселилась Мелиан. — Она настоящая Олливандер. Копия моего отца и деда, характером вся в них пошла. Если уж она что решила, так своего добьется любой ценой. Папа бы порадовался: наконец-то хоть одна слизеринка в семье!

Сириус невольно улыбнулся: впервые за долгие годы они непринужденно болтали, как в старые-добрые времена в Хогвартсе, и разделявшая их стена недоверия и холодного ожидания будто отступила. Позже он вернется в Утумно, и тогда снова вспомнит о Марволо, об Артанис, о короле Тинголе, о кольце с осколком палантира и о зловещих древах Валинора — но сейчас существовали лишь они двое, гриффиндорец Сириус Блэк и староста Рэйвенкло, Селена Олливандер, и их мир был прекрасен и полон радужных перспектив.

— Волшебную палочку я Тхури передам, — пообещала Мелиан на прощание и поцеловала его в щеку. — Выдающихся результатов не обещаю, но, знаешь ли, и ты мне здесь не голливудский фильм показывал, — она вдруг расхохоталась. — Помнишь, как твоей маме чуть дурно не сделалось, когда ты сообщил ей, что мы ходили в маггловский кинотеатр?

— Все лучше, чем реакция мистера Олливандера, когда по мотивам урока маггловедения тебе вдруг вздумалось изучать генетику в университете, и ты потребовала забрать тебя из Хогвартса, — тут же вспомнил он. — Он же тебя чуть ли не от рода отлучить пообещал!

— А я тогда пригрозила, что перееду к тебе, благо, у Альфарда Блэка места хватает! — прижала ладони к щекам Мелиан. — О, мой бедный папа схватился за сердце! Как же, позор дома Блэков, полный родительский провал леди Вальбурги! Как же он мне тогда Регулуса нахваливал!

— Ну, выйдя замуж за Ксено, ты ему со вкусом отомстила! — изогнул бровь Сириус. — Уверен, в тот день мистер Олливандер с тоской вспоминал и меня, и мой мотоцикл!

— Мотоцикл, как же я могла забыть! — ахнула Мелиан. — Ты обязан его воссоздать, слышишь, обязан! Это твой долг перед нашим прошлым! Я почувствую, что снова жива, только когда прокачусь на этом замечательном мотоцикле!

Они снова рассмеялись, и даже лес Нан Эльмот больше не казался Сириусу таким непроходимо мрачным. Он, как завороженный, смотрел на хохочущую Мелиан, сейчас совершенно не похожую на холодную эльфийскую королеву, и, конечно, сказал совсем не то, что собирался.

— Когда-то будущее казалось мне таким ясным, — вздохнул он. — До того, как случились пророчество, и Годрикова Лощина, и Петтигрю. Я знал, что война закончится, и рядом будут мои друзья... и ты... Что мы сделали неправильно, Селена?

Ее смех оборвался, а в глазах будто промелькнул испуг.

— Уже во второй раз твой путь проходит так близко от моего и неожиданно сворачивает в сторону, — продолжил он. — Какую ошибку я допускаю раз за разом?

— Сириус, не надо, — она поспешно шагнула назад, вырывая руку. — Слышишь, не надо.

— Почему? — его глаза сверкнули. — Не знаю, что в свое время сблизило тебя с Лавгудом, но в великую любовь к этому недоразумению Эльвэ никогда не поверю! Расчет, защита от валар, колдовство, все что угодно я готов допустить, но не любовь.

— Я никогда не клялась тебе в верности, — отстраненно заметила Мелиан. — И ждать не обещала. Тебя обвиняли в убийстве Поттеров, были свидетели, Петтигрю получил награду! Дамблдор ни слова не сказал в твою защиту! Что я должна была думать? Мой отец тайно восхищался Тем, кого нельзя называть, не верил в его смерть, строил невообразимые теории, будто его дух вселился в маленького Гарри и однажды вернется в полной силе и могуществе... А на людях клеймил его идеи, лишь бы они не повредили бизнесу! Моя дружба с тобой для него была, как клинок у горла! Мне некуда было идти, все твои прежние товарищи по Ордену, по аврорату отвернулись от меня. Тебя все считали предателем! Я уже сказала тебе, что я не Луна, я намного слабее, чем моя дочь. Она была готова поддерживать Гарри, когда все считали его лжецом, а я бы не выдержала. Я не прекрасная дама, которой стоит поклоняться и восхищаться, Сириус. Нравится тебе это или нет, но с Эльвэ у нас много общего. И я запрещаю тебе пытаться это разрушить и заставлять меня вспоминать о том, что я пообещала себе забыть.

— А что делать мне? — в упор посмотрел на нее Сириус. — Как мне забыть, когда ты постоянно в моих мыслях?

— Меня там нет, Сириус, — усмехнулась Мелиан. — Из меня не получится ни возлюбленной, ни соратницы. Поверь, ты первый бы заскучал, предложи я тебе классическое семейное гнездышко и ту размеренную жизнь, что мы ведем в Менегроте. Знаешь, я всегда считала колоссальной ошибкой женитьбу Джеймса на Лили. Просто они осознать этого не успели. Вы оба были слишком сумасшедшие для этой рутины. Белла была такой. Эти воспоминания о наших детях — они ведь бесценны. Гарри, Луна, их друзья — они воевали, чтобы наступил мир. А вы воевали ради процесса, вы представления не имели о том, что потом делать с этим миром. Мелькор такой же, поэтому ваш тандем так тревожит меня. Тревожит, потому что вы делаете таким же Майрона, и Тхурингветиль пойдет за вами хоть в самый ад. Я так не могу. Я сделала свой выбор, Сириус. И ты сделал свой. Здесь нет ошибки, просто нашим путям не суждено лежать в одном направлении.

Сириус возвращался домой, совершенно опустошенный этим разговором. Печальное лицо Мелиан так и стояло перед глазами, и стереть его из памяти Сириусу не удастся еще очень долго.

В замке на холме царило непривычное оживление — орки сновали из одного зала в другой, переговариваясь на своем языке, напоминавшем некий диалект черного наречия. Сириус остановился возле часового.

— Тхури у себя? Передай ей, что я здесь. Погощу у нее несколько дней.

Возвращаться в Утумно не хотелось — собственная компания сейчас Сириусу была противопоказана.

— Хозяюшки Тхурингветиль нет, — сообщил гоблин. — Срочно отбыла в Ангбанд. И Углук с ней. И албаи. Половина наших в Ангбанде.

— Вот как? — хмыкнул Сириус. — А что произошло, по какому поводу собрание?

— Хозяин Сириус еще не знает? — изумился гоблин. — Радостные новости от хозяина Мелькора! Все отправились праздновать!

Сириус замер. Сердце бешено заколотилось в груди: известие не стало большим сюрпризом, они ждали, они так готовились... И все же казалось, будто это происходит во сне.

— Неужели? — прошептал он. — Как... как это было?

— Хозяюшка Тхури не доложила, — пожаловался гоблин. — Пробежала счастливая до камина, сказала, сегодня хозяин Мелькор перед прочими валар предстал, и те решение в нашу пользу приняли. Вот только жить ему теперь с ними придется. Как же так, хозяин? — озадаченно спросил он. — Как же ему жить с негодными валар в этом их поганом краю?

Валинор для гоблинов явно был эквивалентом маггловского ада.

Сириус криво ухмыльнулся.

— Не стоит беспокоиться, — пообещал он. — Меня, помнится, тоже регулярно посылали на перевоспитание к многочисленным тетушкам и дядюшкам. Надолго Мелькор там не задержится.

3.16

Голос Индис звучал твердо и непреклонно, и даже в сумрачной дымке палантира Сириус мог отчетливо видеть, как сверкают гневом ее глаза.

— Ты должен что-то предпринять. Это невыносимо!

Хотя в глубине души Сириус был с ней полностью согласен, поддаваться пессимистичному настрою он не спешил.

— Подожди немного, милая. Я ведь с Мелькором пока даже не разговаривал. Он вообще понятия не имеет, что я жив и на свободе. Кстати, ты намерена как-то это исправить?

— Ты о своей жизни? — опасно прищурилась Индис. — Или о его осведомленности? Право, не могу с уверенностью сказать, что будет проще. Вала Тулкас следит за каждым его шагом. Я постоянно окружена внуками и невестками, с трудом выкраиваю минутку перекинуться с тобой парой слов. Не могу же я нанести визит вежливости в его дом, как потом с Финвэ объясняться?

— Тогда тебе остается лишь набраться терпения, — вздохнул Сириус. — Я думаю, ты преувеличиваешь. Мелькор еще помнит, во что нам обошлась прошлая война, он не знает, ждет ли его кто-то в Средиземье... Вовсе не в его интересах ссориться с нолдор. Не может ведь все быть настолько ужасно!

Индис возмущенно фыркнула.

— Не может? Считаешь, не может? Сириус, да куда хуже? С тех пор, как в нашей жизни появились эти проклятые камни, все в моей семье пошло кувырком! Ингвэ нас подчеркнуто игнорирует, Нерданель постоянно жалуется, все только и делают, что восхищаются Куруфинвэ и его необыкновенным талантом, чего добивается вала Мелькор — одному ему и ведомо, а что прикажешь делать моим сыновьям?

— Благодари судьбу, что твои дети ни в чем не замешаны, — покачал головой Сириус. — Никто не виноват в том, что у наследника твоего мужа настолько скверный характер, и для нас это не открытие. Меня куда больше беспокоят камни.

— Он назвал их Сильмариллами, — отозвалась Индис. — Они действительно великолепны. Самое впечатляющее из всего, что мне доводилось повидать, хотя красота их холодная и пугающе совершенная.

— Цель их сотворения неясна, вот что плохо, — хмуро возразил Сириус. — Палантиры тоже представляют собой великое сокровище, но их можно использовать для передачи информации. Сильмариллы же, исходя из того, что нам известно, никакой практической ценности не несут. Не потратил же Куруфинвэ столько времени и сил ради того, чтобы носить их в короне, а в остальное время прятать от всего белого света!

— Вот уж чего не знаю, — покачала головой Индис. — Сам понимаешь, я нежеланная гостья в его доме. А с Нерданель, своей женой, он давно не советуется, — она вдруг хитро улыбнулась. — Все мои надежды сейчас на Артанис.

Сириус невольно усмехнулся. Юная Галадриэль, любимица всего Валмара, с готовностью взяла на себя роль глаз и ушей своей бабушки, без всяких подозрений появляясь там, где присутствие Индис многим показалось бы неуместным.

Со дня освобождения Мелькора прошло немало лет, и хотя он по ряду причин не торопился домой, жизнь в Ангбанде уже не могла идти, как прежде. Тхури постоянно требовала свежих новостей из Валинора, а Сириусу все сложнее было выдерживать безразличный тон в переписке с Мелиан, не упускавшей повода обратить его внимание на то, что вала поставил своей новой задачей усиление среди своих собратьев, а о них и думать позабыл..

К прошлому разговору они больше не возвращались. Тогда, пересилив себя, Сириус все же послал королеве ничего не значащее письмо с уточнением некоторых расчетов в создании омута памяти: артефакт, в конце концов, мог сослужить им отличную службу после возвращения Мелькора. Мелиан радостно подхватила деловой тон их переписки, и инцидент, казалось, был исчерпан.

Однако, интуиция продолжала буквально вопить о том, что королевский дом Дориата еще станет источников немалых проблем. И случай убедиться в этом не замедлил представиться.

Вместе с Майроном они обнаружили еще одно несомненное достоинство камня Певереллов. Хоть он и не мог даровать своему носителю полной невидимости, как это делала мантия Джеймса, неким образом он все же искажал звучание магии своего хозяина. Надевая кольцо, Сириус будто частично приобщался к царству теней: он исчезал с карты Мародеров, а на остаточный след того незначительного колдовства, что он позволял себе вне границ Черной крепости, не торопились слетаться карающие посланцы валар.

Неудивительно, что со временем он возобновил столь любимые им прежде прогулки по лесам Арды. За пролетевшие годы на месте хорошо знакомых троп возникли непроходимые заросли, и многообразие видов всевозможных чудесных растений поражало. Узнавал среди них Сириус и их собственные творения, весьма полезные ему в поддержании необходимого запаса зелий.

В тот день он отправился на поиски бессмертника, что необходимо было настаивать в горьком отваре две луны — хотя, конечно, в отсутствии таковой Сириус мог осуществить расчеты лишь приблизительно. Едва угадываемая в густой траве дорожка петляла, и обратно, подозревал он, возвращаться придется уже в анимагическом облике, по собственным следам.

— Значит, это ты хозяин совы, что прилетает к нам? — раздался вдруг незнакомый голос. — Раньше я тебя в этих местах не видела, и на эльфа ты не похож.

Сириус резко обернулся. За спиной его стояла незнакомая девушка, в эльфийском происхождении которой он поначалу усомнился. Слишком уж земным казался ее облик по сравнению с теми ваниар, что населяли замок на холме.

— Я попыталась наложить на сову следящие чары, — дерзко сообщила девица. — Но на полпути к цели они взяли и испарились. Как ты это сделал?

Мысленно Сириус возблагодарил собственную предусмотрительность: едва повстречав Мелиан, он внес некоторые изменения в щиты над их владениями, хорошо представляя себе, на что способна одна из Олливандеров в состоянии гнева.

— Не ожидал найти в этой глуши волшебницу, способную на чары такого уровня, — с преувеличенным пиететом отметил он. — Я правильно понимаю, что удостоился повстречать саму принцессу Лютиэн? Матушка твоя много о тебе рассказывала.

Сейчас Сириус соврал: Мелиан не говорила о младшей дочери почти ничего, опасаясь пролить свет на местоположение и устройство Менегрота.

Лютиэн скептически усмехнулась.

— А вот о тебе она не говорила ни слова. Я сама все прочитала в ее письмах. Похоже на то, что ты сильный маг. А моему отцу не нужны соседи, от которых не знаешь, чего ожидать.

Сириус изогнул бровь — манеры Лютиэн его весьма забавляли. Теперь он начал понимать, что имела в виду Мелиан, говоря о сходстве девушки с ее родней по материнской линии.

— Хотите объявить мне войну, ваше высочество? — хмыкнул он. — Похоже, я бью собственные рекорды. Не сказал вам и нескольких слов, а уже умудрился чем-то рассердить.

Лютиэн, похоже, не получила ожидаемой реакции, которую привыкла видеть от окружающих ее эльфов, и была несколько озадачена.

— Этого я не говорила, — медленно возразила она. — А правда, что вы взорвали гору?

— Ну, если очень упростить, — Сириус осторожно выкопал искомый росток бессмертника и поместил его в холщовую сумку, — то да, мы взорвали гору. Ее светлость интересуется взрывами?

— Нет, чарами, — мотнула головой Лютиэн. — Настоящей магией, а не той якобы необходимой принцессе чушью, которой пытаются обучать меня родители. Это несправедливо, не находишь? Матушку некогда днем с огнем было дома не сыскать, а теперь она изображает из себя благородную правительницу Дориата, а отца вообще не интересует ничего, что творится за пределами завесы. Завидую тем, кто отправился в Валинор. Может быть, хоть там не такая смертная тоска…

Сириус рассмеялся: устами Лютиэн будто вещала Астерия, старшая сестра Гарика Олливандера, которую некогда весьма удачно выдали замуж за многообещающего чародея Визенгамота мистера Гринграсса. Сама новоиспеченная леди Гринграсс свою долю называла не иначе, как золотой клеткой, и беспрестанно жаловалась на скуку, не пытаясь, впрочем, ничего изменить всерьез.

— Поистине, это исконно человеческое изобретение, — покачал головой Сириус, — скучать в эпицентре таких чудес. Вы живете в великую эпоху, барышня, помяните мое слово. Валинор вовсе не так хорош, как выглядит на расстоянии. Мне довелось побывать там и вернуться, а кто-то не столь удачлив.

— Однажды меня ждет мое приключение, — упрямо возразила Лютиэн. — И я уж точно не собираюсь жить так, как моя матушка. Мне бы хотелось посмотреть мир за пределами Дориата. У вас интереснее всего.

Черный камень на руке полыхнул огненной вспышкой: Индис хотела поговорить, — но обнаруживать свой тайный козырь перед болтливой принцессой Сириус вовсе не желал.

— Иногда я бы с радостью разменял пару наших интересных дней на спокойствие Менегрота, — флегматично отметил он. — Возвращайтесь домой, принцесса, и не ищите себе неприятностей. Крайне неразумно откровенничать перед незнакомцами.

— Но ты ведь не незнакомец, — удивилась Лютиэн. — Можно я тоже буду тебе иногда писать? Наставления матушки порой такие утомительные, а с утра до вечера лицезреть одних только эльфов — что может быть ужаснее!

— Сомневаюсь, что королеве Мелиан понравится эта идея, — Сириус уже и не чаял, как побыстрее избавиться от надоедливой принцессы: кольцо жгло руку все сильнее, будто Индис несказанно злилась. Это внушало нешуточное беспокойство: Сириус уже и представить не мог, чем еще мог раздосадовать ее Куруфинвэ.

— А мы ей не скажем, — хитро улыбнулась Лютиэн. — До скорой встречи, Сириус, мы ведь обязательно еще увидимся.

Убедившись, что Лютиэн действительно ушла, Сириус несколько раз аппарировал, чтобы запутать следы, прежде чем использовать аварийный портключ до Утумно. Невозможно предугадать, каким еще колдовством владеет эта девица — не хватало еще привести ее прямо к воротам крепости.

— Ты, как всегда, вовремя, моя любовь, — иронично заявил он кольцу, едва оказавшись в своих покоях. — Только что прекрасная принцесса едва ли не уговаривала меня разделить с ней приключение, а я сбежал от нее исключительно ради тебя!

Воцарилась непродолжительная пауза: похоже, Индис отчего-то нешуточно удивилась.

— Не знаю даже, что сказать на это, — кольцо, наконец, задумчиво отозвалось голосом Мелькора. — Я, конечно, тоже скучал. Но не настолько.

Сириус на минуту замер, а затем от души расхохотался.

— Объявился, наконец, — отсмеявшись, вздохнул он. — От приключения теперь точно не отвертеться.


3.17

Майрон вглядывался в осколок палантира с таким видом, словно от этого зависела его жизнь, Тхурингветиль вцепилась в его руку, притягивая кольцо ближе к себе. Сириусу в этой суматохе нормального места не досталось, поэтому он с невозмутимым видом прогуливался по залу, изредка вставляя саркастичные реплики в непрерывную болтовню майар.

Пожалуй, если для кого прошедшие годы и оказались по-настоящему тяжелыми, так это для Мелькора. Сириус в очередной раз мысленно поблагодарил Гарри: хотя он оказался никудышным крестным, тот все же пожелал увидеть перед смертью именно его и избавил тем самым от долгих и мучительных лет на грани между жизнью и смертью.

Сириусу была слишком хорошо знакома эта оглушительная, опустошающая усталость. Воспоминаний об Азкабане не удалось перечеркнуть даже чертогам Мандоса — но Мелькору ведь не с чем было сравнивать.

Очевидно, что сейчас его в последнюю очередь интересовали прирост поголовья орков и новая лаборатория, что Тхурингветиль распорядилась оборудовать в замке на холме, попутно тайно перетаскав туда половину оборудования и записей из Утумно.

— Наши худшие подозрения оправдываются, не правда ли? — заметил он, узнав о воскрешательном камне. — Они используют магию, земную магию. Я видел Сильмариллы. Они напрямую связаны с древами.

— Значит, от них необходимо избавиться, — убежденно заявил Майрон. — И от древ, и от Сильмариллов. Уничтожить их так же, как светильники!

В этот момент Сириус осознал, почему ему настолько не хватало друга. Там, где лично ему пришлось бы потратить долгие часы споров и уговоров, вовсе не гарантирующих, что в итоге Майрон все равно не поступит по-своему, оказалось достаточно лишь фирменного взгляда Мелькора.

— Что с ними не так? — Майрон нахмурился. — Их охраняют? Их нельзя уничтожить?

— Все можно уничтожить, — после паузы отозвался Мелькор. — Вопрос в том, какой ценой. Валар учли предыдущую неудачу со светильниками. На свете древ завязано много больше, нежели простое усиление магии фэйри. Если полностью лишить Арду этого света, мы пострадаем не меньше остальных.

— Каким образом? — Сириус, наконец, счел необходимым вмешаться в разговор. — Если прекратить отток магии в Валинор, у нас есть шанс обнаружить немало волшебников среди пробудившихся людей. Если убедить их встать на нашу сторону, мы выиграем много больше, нежели от твоих весьма сомнительных переговоров с нолдор. Не говоря уже о том, что королевский дом Финвэ никому не позволит диктовать себе свою волю, я уже успел понять от Индис, что это за народец.

— Да неужели? — Мелькор издевательски изогнул бровь. — Скажи, а ты видел хоть одного из них? Не считая этой девочки, унаследовавшей исключительно фамильные черты семьи Индис?

— Не приходилось, — озадаченно протянул Сириус. — Да я и не интересовался, для того, чтобы не проникнуться к ним расположением, мне достаточно рассказов.

— А стоило бы, — усмехнулся Мелькор. — Ты бы приятно удивился, узнав, что Финвэ — один из тех фэйри, что незапамятное количество лет назад мы имели глупость связать с родом.

Воцарилась продолжительная тишина. Майрон подчеркнуто заинтересовался пейзажем за окном, игнорируя убийственный взгляд Сириуса.

— Разве это не хорошо? — осторожно поинтересовалась Тхурингветиль, склоняясь к палантиру. — Присяга перед родом не позволит им целенаправленно нам вредить.

— Тхури, ты представить себе не можешь, каким ударом может обернуться обет такого вида, особенно с учетом того, что мы стирали им память, — сердито бросил Сириус. — Я относительно недавно подтвердил силу этих клятв перед Марволо, который, несмотря на свое состояние, еще может выступать в качестве полноценного магического свидетеля!

— Марволо? — заинтересованно переспросил Мелькор. — Я должен о чем-то узнать?

Теперь настал черед нервничать Сириусу.

— Потом это обсудим, договорились? Итак, у нас сразу три проблемы. Первая: магический обет могу расторгнуть только я, как глава рода. Вторая: ритуал нельзя провести без физического присутствия хотя бы одного из связанных с нами эльфов. Третья: для этого нужно находиться в Утумно.

— Нолдор весьма привлекает та жизнь, что мы вели в Арде, — заметил Мелькор. — О многом они узнали от меня, часть — от тех ваниар, что разделяют тайные взгляды Ингвэ. Они заинтересованы в том, чтобы вернуться. Это хорошо и для нас, и для Индис.

— Если нолдор решат выступить согласованно, валар не станут их удерживать, — убежденно заявил Сириус. — В конце концов, переселение в Валинор было жестом доброй воли, никто их не принуждал. Но это не проясняет ситуации с древами. Почему они так важны?

— Значительная доля секретов Илюватора неизвестна никому из валар, даже моему брату, — пояснил Мелькор. — Если принять за аксиому наше предположение о том, что измерение, в котором существует Арда, является второстепенным по отношению к твоему миру, то свет древ буквально вплетен в структуру этой вселенной. Он поддерживает тот магический купол, внутри которого мы существуем: если выпустить его и уничтожить сосуд, сфера начнет слабеть и растворяться.

— К чему это в итоге приведет? — помрачнел Сириус. — К разрушению Арды?

— Скорее, к поглощению Арды более сильной вселенной, — возразил Мелькор. — Грань между мирами будет слабеть, а наши силы — уменьшаться вместе с продолжительностью жизни. Мы снова станем смертными, как и были когда-то, и если у валар еще есть шансы повторить опыт с созданием пространства в пространстве, нам там уже места не найдется.

— Но нельзя же позволить древам питаться нашей магией! — возмутился Сириус. — Сколько сотен лет должно пройти, прежде чем мы начнем замечать, что заклинания даются нам все тяжелее? И сколько времени понадобится валар, чтобы понять, насколько мы слабы? Ты ведь видел, что происходит с Индис!

— Видел, — Мелькор сосредоточенно что-то обдумывал. — Есть один путь, что приходит мне в голову. Если уничтожить древа, отток магии действительно прекратится, сомневаюсь, что валар в скором времени найдут способ его восстановить в прежнем объеме. Части этого света, заключенного в материальном носителе, будет достаточно для поддержания равновесия в Арде.

— Материальный носитель? — Майрон широко раскрыл глаза. — Ты имеешь в виду Сильмариллы?

— Именно, — коротко кивнул Мелькор. — Сильмариллы должны находиться в Арде. И это единственная причина, по которой я все еще трачу время на попытки о чем-то договориться с несносным наследником Финвэ.

— Мы бы могли ему приказать, — заметила Тхури. — Он ведь обязан действовать в интересах рода. Теперь я сомневаюсь, что собой представляло это творение — не вмешательство ли самой судьбы?

— Так и есть, по мнению Намо, — усмехнулся Мелькор. — По его словам, судьбы трех стихий: земли, моря и воздуха — заключены в этих камнях.

— Трех стихий? — заинтересовался Сириус. — Любопытно, почему цикл не завершен? Для того, чтобы круг замкнулся, не хватает еще одного камня. Ты уверен, что Куруфинвэ показал валар все артефакты, что создал?

— На досуге непременно распрошу его об этом, — саркастично заметил Мелькор. — Он ведь с таким удовольствием делится планами и объясняет мотивы своих решений.

Сириус взволнованно поднялся на ноги.

— Все это одновременно упрощает и усложняет нам задачу. Не вдаваясь в ненужные сейчас подробности, расскажу, что удалось выяснить мне. Незадолго до своего исчезновения из Британии, фэйри пользовались защитой и покровительством одной крайне влиятельной особы. Они называли ее королева Маб. У меня есть шаткие основания полагать, что эта женщина может быть здесь. В Арде. Если быть точнее, в Валиноре, среди валиэр. Или валар, учитывая даже то немногое, что о ней известно, она могла воплотиться в кого угодно. Вот почему я бы не спешил приказывать фэйри. Они должны привезти камни в Арду по собственному желанию.

— Эта женщина опасна? — быстро спросил Мелькор. — В чем ее интерес?

— В моем мире она жила слишком давно, чтобы можно было что-то знать наверняка, — покачал головой Сириус. — Скажу только, что волшебница, которую помнят и по прошествии тысячи лет, не может не быть опасной. Достаточно судить по ее ученикам…

— Но кем она может быть? — недоуменно пожала плечами Тхурингветиль. — Варда, да?

— Слишком очевидно, — возразил Сириус. — Я разговаривал с Вардой, ее незаинтересованность в магических практиках в Средиземье отвечает целям Маб, но магия и знания ее не настолько велики. Выбирая из всех, я бы поставил на Йаванну.

— А я на валиэ Эстэ, — не согласилась Тхури. — Ей эта роль больше других подойдет. Хотя о чем мы гадаем? Их четырнадцать человек, из которых, судя по всему, только один помнит свое истинное прошлое. И он уж точно не станет привлекать к себе внимание.

— Об этом можно поразмыслить позже. Времени у нас не так много, — подметил Мелькор. — Сказать по правде, я не хотел бы задерживаться тут дольше необходимого. И вы можете кое-что сделать для меня. Повлиять на Индис и ее сыновей.

— Этого достаточно для отметы обетов, — согласился Майрон. — Но не решает проблемы камней. Если Куруфинвэ настолько несговорчив, он не согласится отправиться в Средиземье на твоих условиях.

— Пока думает, что валар всецело на его стороне, — усмехнулся Мелькор. — Этому нолдо еще предстоит узнать, что даже запасы великого терпения моего святого братца имеют тенденцию истощаться. Если Куруфинвэ лишится поддержки своих покровителей, куда он пойдет тогда?

— Попытаться можно, — Сириус утомленно возвел взгляд. — Вот только на логичное развитие событий я бы тут не рассчитывал. Здравый смысл в нашем случае никогда не работал. Возьми хотя бы мой побег из тюрьмы? И кто мог такое предвидеть?

— Кстати, о твоем побеге, — Мелькор растянул губы в ухмылке в ожидании захватывающей истории. — Я хочу знать подробности. Как тебя встретила блистательная леди Вальбурга?

Сириус, Майрон и Тхури невесело переглянулись. Выбора у них не оставалось. Все же предупредить Мелькора о Марволо стоило заранее — пока тот еще находится на безопасном расстоянии от Ангбанда.

3.18

Один из позаимствованных у Куруфинвэ палантиров Индис оставила при себе. Неудивительно, что некоторые новости доходили до Сириуса даже быстрее, чем Мелькор считал необходимым выйти на связь.

С другой стороны, перстень Певереллов теперь не принадлежал Сириусу безраздельно — если бы Майрон мог, вообще не снимал бы его с руки, но здесь ему приходилось выдерживать натиск Тхурингветиль, которую то и дело можно было увидеть выходящей из ангбандского камина в сопровождении Тевильдо и нескольких угрюмых гоблинов.

Буря грянула внезапно, и Сириус узнал о ней не из первых рук.

— Ты пропустил все самое интересное, — заметил Готмог, когда Сириус вернулся с очередной своей вылазки в горный лес. — Пару часов назад здесь разгорелся нешуточный скандал.

— Что опять придумал Майрон? — устало возвел взгляд Сириус. Сомнений в том, кто был источником неприятностей, у него не возникло.

Однако, на этот раз он поспешил с обвинениями.

— Майрон? — Готмог удивился. — Нет, Майрон, преимущественно, слушал. Вот у королевы Индис, похоже, большие проблемы.

Мучимый недобрыми предчувствиями, Сириус поспешил в крепость.

— Похоже, нам и делать ничего не придется, — Майрон веселился, с удобством расположившись в кресле главы рода, пока Тхури расхаживала по залу. — Они сами друг друга перебьют, а нам достанутся камни. И выкуп за души гоблинов, все по закону.

— Кто кого перебьет? — Сириус сурово свел брови у переносицы. — Ну-ка брысь отсюда.

Майрон возмущенно фыркнул, но кресло послушно освободил. Сириус занял его место и приготовился слушать.

— Индис искала тебя, была в такой ярости, — сообщила Тхури. — Кажется, Куруфинвэ вздумал угрожал одному из ее сыновей. Я забыла, какому именно, запутаешься в их одинаковых именах.

— Угрожать? — возмутился Сириус. — С какой стати? Мелькор имеет к этому отношение?

— Хороший вопрос, — усмехнулся Майрон. — Меня больше интересует, в чем идея конкурировать за корону при бессмертном отце. Вала Мелькор не говорил, чтобы тот намеревался отказаться от трона.

— Значит, Куруфинвэ нужен трон, — понимающе кивнул Сириус. — В сыновьях Индис он видит конкурентов. Им нужно выбираться оттуда. В Средиземье полно пустующих земель, фэйри смогут жить в мире, если, конечно, пожелают.

— Лучше пусть выясняют отношения в Валиноре, — закатил глаза Майрон. — По мне, чем меньше в Средиземье жителей, тем лучше для нас.

Последовавшие за этим разговором бесчисленные дни тишины показались Сириусу дольше пролетевших трех столетий. Ни Мелькор, ни Индис не давали о себе знать, в Валиноре явно что-то происходило, и от вынужденного неведения в воздухе Черной крепости буквально искрилось электричество.

Когда Индис, наконец, вспомнил о Сириусе, тот уже был готов, наплевав на конспирацию, предпринять долгое и рискованное путешествие в Аман. Удивительно, но несмотря на явную печаль, в которой пребывала королева нолдор, выглядела она куда лучше и энергичнее, нежели в прошлом.

— Прости, что не появлялась так долго, — Индис прижала пальцы к вискам, будто не зная, с чего начать. — Столько всего произошло за эти дни, я уже и отчаялась сосчитать, сколько слез пролила.

— Майрон рассказал, что позволил себе этот дерзкий фэйри, — воскликнул Сириус. — Надеюсь, он получил по заслугам?

— Как тебе сказать, — Индис усмехнулась. — Куруфинвэ был приведен в круг валар. И, конечно, обвинил во всем валу Мелькора. Будто это перечеркнет годы ненависти, что он питал ко мне и моим детям! Будто теперь я вмиг позабуду, как читала в его глазах желание, чтобы место души его матери в чертогах Намо заняла моя душа, а сыновья мои никогда не появлялись на свет!

Сириус не успел ничего спросить, как Майрон уже выхватил у него кольцо.

— Что с валой Мелькором? У него теперь проблемы?

— О моих проблемах спросить не хочешь? — рассердилась Индис. — Этот негодный эльф поднял меч на моего первенца, и после этого я еще и обязана последовать за ним в изгнание! Мы теперь обретаемся в Форменосе, на севере Валинора, и хотя местный климат всем нам явно на пользу, я разлучена с сыновьями!

— О, мне так жаль, — без тени сочувствия отозвался Майрон. — А что об этом думает вала Мелькор?

Индис внезапно прижала палец к губам, внимательно прислушиваясь. Убедившись, что никого нет поблизости, она с видимым усилием обновила заглушающие чары.

— Мне по-прежнему тяжело колдовать, — вздохнула она. — Но в Форменосе все же легче, чем в Валмаре. Мне здесь даже дышится по-другому. Виной всему древа, теперь я это отчетливо вижу. Вала Мелькор скрывается. Они снова пытались его пленить. Ингвэ вовремя предупредил меня, все могло закончиться куда печальнее. Где вала пребывает теперь, мне неведомо, он крайне редко дает о себе знать.

От калейдоскопа новостей у Сириуса голова шла кругом. Прикрыв глаза, он осторожно забрал у Майрона кольцо.

— Индис, ты сама видишь, что творится. Медлить больше нельзя. Вам с сыновьями лучше последовать его примеру и покинуть Валинор.

— Как я могу, — печально покачала головой Индис. — Путь на большую землю лежит через море, вотчину Уйненн. Не говоря уже о том, что Финвэ никогда не позволит нам уйти. Нолофинвэ сейчас правит нашим народом в Тирионе. Едва ли многие из них отважатся на такой опасный и долгий переход.

— Я должен срочно переговорить с Мелькором, — решительно произнес Сириус. — Индис, если только у тебя выдастся возможность связаться с ним, скажи…

— Я слышу шаги, — Индис вскочила на ноги. — Я должна идти. Я поговорю с тобой позже.

— Индис! — однако изображение исчезло, и Сириус не успел сказать подруге ни слова.

Ожидание потянулось с новой силой, еще более мучительное и тревожное, чем прежде. Сириус теперь редко удалялся из Утумно, каждую минуту ожидая возвращения Мелькора. Однако от друга не приходило вестей, и черный камень уныло молчал, не отражая в своих гранях даже тусклого звездного света.

Некстати выяснилось, что запасы змеиного яда для зелья Марволо подошли к концу. Нехотя собравшись, Сириус отправился к западным рубежам леса, где давно заприметил довольно большую змеиную нору, обжитую семейством гадюк. Довольно слабый яд на фоне того, что поставляла Марволо выведенная магическим путем Нагайна, но все же лучше, чем полное его отсутствие.

С неба накрапывал мелкий дождь: погода, в последнее время, неуловимо портилась, словно отражая настроение своих повелителей. Сириус рассеянно брел по лесной тропе, то и дело порывисто разворачиваясь на каждый подозрительный шорох в лучших традициях Хмури.

— Если бы я хотела тебя заколдовать, ты бы ничего не почувствовал, — мягкий голос прозвучал почти что над ухом, и Сириус с силой схватил Лютиэн за запястье.

— Я. Мог. Тебя. Убить, — холодным шепотом отчеканил он. — Наши случайные встречи происходят чаще, чем допускает теория вероятности, ты не находишь?

Лютиэн, нисколько не смутившись, высвободила руку, растирая покрасневший сустав.

— Кто сказал, что я здесь случайно? — удивилась она. — Я тебя ждала.

— Советую подыскать лучшего товарища для прогулок, — закатил глаза Сириус. — Если мне понадобится компания, я приглашу свою дочь.

— Зачем тебе змеиный яд? — Лютиэн обладала талантом начисто игнорировать все, что по той или иной причине слышать не желала. — Зелье собрался варить?

— Верно, — недовольно прищурился Сириус. — Подрабатываю отравителем на полставки. Держитесь тропы, принцесса, укус гадюки смертелен для человека, а я все еще не сумел разыскать здесь безоары и не хочу опытным путем проверять, чем это может обернуться для эльфа.

Лютиэн вздернула подбородок и намеренно зашла поглубже в траву, тут же споткнувшись о корягу. Сириус тяжело вздохнул. Определенно, ему уже давно следовало написать об этом Мелиан. Ничего хорошего эта избалованная тень принести ему не могла.

Но уже следующие слова Лютиэн заставили его передумать.

— Ты мне специально соврал, сказав, что в Валиноре нет ничего занимательного? — протянула она. — Слышал уже, что произошло с принцем Феанаро? Такие дела творятся, а я довольствуюсь жалкими крохами информации в этой глуши.

— Представления не имею, кто такой принц Феанаро, — не повелся Сириус на ее уловку. — Откуда тебе может быть известно, что происходит в Валиноре? Остров скрыт ото всех обитателей Средиземья.

— У тэлери есть свои способы поддерживать связь, — загадочно отозвалась Лютиэн. — Может быть, когда-нибудь я тебе и расскажу. А может, и нет.

Некоторое время они шли молча. Наконец, Лютиэн сдалась.

— Ладно, дело вовсе не в тэлери. У моей матушки еще остались друзья среди валинорских эльфов. Она регулярно посылает туда сов, а те приносят ей последние новости. Принца Феанаро, сына друга моего отца, тоже короля, изгнали, представляешь? У них там слишком много претендентов на трон, он повздорил со своими братьями. Вот когда я радуюсь, что я единственная дочь своих родителей.

— А ты бы не хотела иметь сестру? — внутренне посмеиваясь, поинтересовался Сириус. — Вы бы вместе проводили время, она стала бы твоей лучшей подругой. Может быть, меня тогда ты оставила бы в покое.

— Вот еще, — ужаснулась Лютиэн. — Как бы тогда мы правили Дориатом? Однажды я стану великой эльфийской королевой и могущественной волшебницей. Обо мне будут слагать песни и рассказывать легенды.

— От скромности ты явно не умрешь, — вздохнул Сириус. — Что же, не вижу причин, по которым меня должны волновать дрязги эльфийских принцев, коль скоро они не касаются меня лично.

— А вот мне все это страшно любопытно, — отозвалась Лютиэн. — Однажды моему отцу может взбрести в голову блажь выдать меня замуж за одного из них. Я должна знать, откуда ждать опасности. У одного только Феанаро семеро сыновей. Но уж лучше они, чем потомки этой выскочки Индис.

Сириус насмешливо изогнул бровь: похоже у его королевы полно было недоброжелателей и за границами Валинора.

— Чем же они тебе так не угодили? — поинтересовался он. — Ты ведь, если мне не изменяет память, ни одного из них в глаза не видела.

— У короля Финвэ есть только один истинный наследник, и это принц Феанаро, — высокомерно изрекла Лютиэн. — Он его старший законный сын. Мама рассказывала мне о королеве Мириэль. Она была такой красивой, такой благородной. Если бы с ней не случилось несчастья, король Финвэ в жизни бы не обратил внимание на Индис. Он с ней только ради влияния ее брата, ты разве не в курсе? Их клан — приближенные самого валы Манве, — она обиженно поджала губы. — Если бы мои родители в свое время тоже отправились в Валинор, а не застряли в этом глухом лесу, мы бы могли занять их место.

Сириус не рискнул возразить Лютиэн, что происхождение Эльвэ заметно уступало положению семьи Ингвэ: он все еще был заинтересован в том, чтобы вернуться с прогулки с надежным запасом змеиного яда, а возмущенные вопли Лютиэн переполошили бы поллеса.

Все же Селена не ошиблась с ее распределением. Картина маслом: первый курс, Слизерин. Тхурингветиль изначально была намного взрослее.

Вот таинственные корреспонденты Мелиан из Валинора занимали его куда сильнее. Королева продолжала вести собственную игру — но, во всяком случае, общалась она явно не с валар, иначе Лютиэн не упустила бы возможности этим похвастаться.

— Готово, принцесса, — изрек он, запечатав заклинанием пузырек с ядом. — Теперь я провожу вас до границы вашего королевства в надежде в следующий раз встретить вас на вашей свадьбе.

— Это можно устроить, — состроила ему гримасу Лютиэн. — Приходи к моему отцу, принеси ему богатый выкуп. Он умеет вовремя разглядеть выгодные союзы.

— Какое чувство юмора, — с каменным лицом процедил Сириус. — Благодарю, миледи, но, пожалуй, хватит с меня венценосных особ. Поищите себе жениха своего круга, да хоть в Валиноре.

Лютиэн уже обиженно поджала губы, готовая рассыпаться возмущенными возражениями, когда Сириус вдруг вскинул напряженный взгляд к небу. Над горами сгущались тучи: ровно в стороне Ангбанда.

— Тише, — зажал он рот Лютиэн, накладывая на них чары невидимости. — Ни слова, ни звука, что бы ни происходило!

Полыхнула молния, ударившая в вершину соседней с Ангбандом горы. Вниз покатилась лавина тяжелых камней. Сириус мысленно выругался: только-только они отстроили заново оранжереи.

Ему была хорошо знакома эта магия. В танцующих среди ночного неба вспышках ему отчетливо виделись образы двух разгневанных всадников. Валар вернулись в Средиземье и немеделенно обратили свой гнев на их северные крепости. Сириусу оставалось лишь молиться о том, чтобы Тхурингветиль именно сейчас не вздумалось покинуть замок на холме.

Лютиэн смотрела на грозовое небо во все глаза, крепко сжав его руку.

— Что это такое? — еле слышно прошептала она, когда второй раскат грома раздался в окрестностях гор, где некогда располагался новый Утумно. — Что это за страшная гроза?

— Это не гроза, — усмехнулся Сириус. — Это по нашу душу. Теперь видите, принцесса, во что вы ввязываетесь? Отправляйтесь домой, под родительскую защиту, и не создавайте мне новых проблем.

— Это валар? — зачарованно переспросила Лютиэн. — Как потрясающая магия! А ты так тоже умеешь? Громы и молнии?

— Громы и молнии... — Сириус все же рассмеялся. — Похоже, у меня не остается иного выбора, кроме как научиться. Я должен возвращаться в крепость, Лютиэн. Передавай мой поклон королеве Мелиан.

Лютиэн растерянно замерла среди дороги.

— Но ты ведь будешь осторожен? Они здесь не для того, чтобы убить тебя?

— Разберемся, — беззаботно махнул рукой Сириус и аппарировал.

Крепость он нашел в полной боевой готовности. Не успел он появиться на небольшой площадке на каменном отступе, как в его сторону тут же было направлено несколько острых копий.

— Отставить, — скомандовал он по старой аврорской привычке. — Что здесь произошло?

— Землетрясение, — гаркнул в ответ один из гоблинов. — Нападение. Снова.

— Как в прошлую войну, — подтвердил другой. — Помню прошлую войну. Потерял брата. Забрал себе доспехи брата.

Сириус безнадежно покачал головой и отправился в большой зал, где, конечно, обнаружил майар.

Майрон, памятуя о его прошлых предостережениях, благоразумно держался подальше от кресла главы рода, на этот раз расположившись на ступеньках и обнимая бледную как смерть Тхурингветиль. Завидев Сириуса, она вскочила на ноги и бросилась к нему через весь зал.

— Валар? — коротко спросил он у Майрона.

— Вала Оромэ и вала Тулкас, — кивнул тот. — Но они искали не тебя, а валу Мелькора. Иначе простым землетрясением дело бы не обошлось.

— Мелькора? — удивился Сириус. — Но если валар ищут Мелькора в Ангбанде, это значит, что он…

— Покинул Валинор, да, — подняла на него Тхури искаженное ужасом лицо. — Но если он не там и не здесь, тогда где он?

— Действительно, — мрачно протянул Сириус, лишь предполагая, за какие заслуги друга валар устроили этот рейд по их северным твердыням. — Где он может быть…

3.19

“Сириусу,

Ангбанд.

Ты ведь не рассчитывал, что я оставлю произошедшее без внимания? Сириус, у вас есть совесть? Мы соседи, если в Валиноре решат снести к чертям весь Белерианд, я не согласна тонуть вместе с вами! Я, конечно, наслышана о том, что Блэкам принцип добрососедских отношений изначально чужд, а для Мелькора — и вовсе несовместим с гармоничной жизнью, но если нечто подобное еще раз повторится, я убью тебя, не дожидаясь решения валар, ты меня понял?

А сейчас, дорогой мой, ты расскажешь мне все, что вы задумали насчет Сильмариллов. Пожалуй, кто-то должен тебе напомнить, что вы живете в Арде не одни.

Мелиан”.

— Ну и что я должен ей ответить? — мрачно осведомился Сириус. — Лишь часть правды сказать нельзя, она тут же вмешается. Писать прямым текстом — так просто опасно, все равно до писем рано или поздно доберется ее не в меру любопытная дочка. Солгать — потом себе дороже выйдет.

— Не понимаю, чего вы от меня хотите, лорд Блэк, — язвительно отозвался Мелькор. — Я вынужденно покинул Валинор, успев прихватить с собой лишь незначительную часть записей и наработок и один несчастный палантир, и скрываюсь в настолько отменно мерзком месте, в каком даже нам вместе бывать не приходилось. Разбирайтесь сами со своим гаремом.

— Сам ведь говорил, что фэйри — скандальный народец, — пожаловался Сириус. — Не ожидал, что настолько. Что у вас все-таки вышла за история с Куруфинвэ?

— Эти камни особым образом действуют на своего хозяина, — пожал плечами Мелькор. — Эффект, схожий со светом древ, — подле него хочется находиться. Этот эльф слишком много вложил в них, чтобы так просто отдать тому, кого считает алчным захватчиком. Впрочем, признаюсь, он недалеко ушел от истины. Желали они того или нет, эльфы стали причиной войны. Кое-чем они нам обязаны. Я, конечно, говорю о золоте.

— Нам понадобится много золота и драгоценных камней, — согласился Сириус. — Если мы хотим укрепить свое влияние среди людей, одного дара убеждения мало. Черт возьми, когда-то мы с Джеймсом всерьез мечтали ограбить Гринготтс. Представь, Марволо рассказывает, что Гарри это даже удалось! А ведь я, помнится, сомневался, что он в Джеймса пошел! Настоящий Мародер!

Мелькор скептически изогнул бровь — как всякий раз, когда Сириус, по его мнению, впадал в детство, забывая о здравом смысле.

— Богатства сокровищницы короля Финвэ в Форменосе легендарны даже по валинорским меркам. И Сильмариллы Куруфинвэ хранит именно там. Но рассуди сам, какие шансы у меня уйти со всем этим великолепием и одновременно суметь причинить хоть малый ущерб древам? Дело со светильниками на поверку было намного проще. Границы Амана теперь взяты под стражу, и валар знают, превосходно знают, что я могу напасть.

— Уже достаточно времени прошло, — не согласился Сириус. — Ты никак не проявил себя после ссоры с Куруфинвэ. Бдительность их ослабла. Если при помощи Индис выгадать верный момент…

— Думаешь, она пойдет против мужа? — усомнился Мелькор. — Индис на такое не способна.

— Важнее всего для Индис — ее сыновья, — убежденно отозвался Сириус. — Финвэ выказал явное предпочтение своему первенцу, такого оскорбления она не простит. Кроме того, она не хуже нас понимает, как важно избавиться от Сильмариллов. Обладание этими камнями дает власть много большую, чем может себе представить любой из фэйри. Если Куруфинвэ утратит это преимущество, что останется при нем? Вспыльчивый нрав и множество врагов среди своего же народа. В то время, как сын Индис правит ими уже немало лет и снискал себе славу справедливого короля. Мы всем им окажем услугу.

— Ну или, по крайней мере, хотя бы себя в этом убедим, — рассмеялся Мелькор. — Но даже с помощью Индис мы ставим перед собой слишком масштабные задачи.

— В том случае, если ты будешь один, — прищурился Сириус. — Кто-то должен быть с тобой. Кто-то из майар.

— Я уже говорил тебе тысячу раз, — фыркнул Мелькор. — Хочешь провалить дело — возьми с собой Майрона. Война не его стихия, как бы ему ни хотелось производить обратное впечатление. В прошлый раз у Ормала вам повезло. Здесь его все знают и поджидают, уж будь уверен.

— Мы учитывали дурную службу, что в данном случае сослужит нам собственная магия, — признался Сириус. — И всем пришла в голову мысль только об одной майя, что станет неожиданностью для валар. Я имею в виду Унголиант.

Мелькор издевательски рассмеялся, даже не беря на себя труд как-то комментировать это предложение.

— Нет, ты послушай, — рассердился Сириус. — В прошлый раз ты уже сделал ставку на Оссе — и что из этого вышло? Люди слабы, и любого можно соблазнить или перекупить, главное, знать цену. У Унголиант, по крайней мере, уж точно нет ревнивого кавалера, что заявится нам мстить во главе воинства валар!

— Уничтожить древа с ее помощью? — Мелькор не выглядел воодушевленным. — Их магия слишком ее усилит. Не хотелось бы в последний момент осознать, что мне предстоит бороться с тем, кто призван быть моим помощником.

— К счастью, — ухмыльнулся Сириус, — у нас теперь есть некто, умеющий договариваться с акромантулами. В свое время я вытянул из Марволо информацию обо всех темных тварях, что сражались на его стороне в битве за Хогвартс. Среди них засветились и гигантские пауки запретного леса, мерзкие отродья, из-за которых нам в школьные годы даже нос запрещали туда совать.

— И вас это, конечно, остановило, — возвел взгляд Мелькор. — Что же, похоже, выбирать мне не приходится. Сообщи Унголиант, что я буду ждать ее в краю под названием Аватар, к югу от Эльдамарского залива. Свет древ будет вести ее, не ошибется. И несколько раз проверь все касательно заклятий.

— Я сейчас же отправляюсь в Ангбанд, — пообещал Сириус. — Что до письма Мелиан… — он с сожалением свернул пергамент и бросил его на подоконник. — Придется сообщить ей уже по факту. Или узнает от своих валинорских осведомителей.

Сириус вышел из камина и чуть не столкнулся с нагруженным деревянными ящиками гоблином. Грифук стоял посреди зала и громогласно раздавал распоряжения. После недавнего удара по крепости ее обитатели всерьез готовились к новой осаде, хотя Сириус заверял: убедившись, что Мелькор не вернулся на свои прежние позиции, валар потеряли к ним всякий интерес.

— Добро пожаловать, хозяин, — услужливо раскланялся Грифук. — А господина Майрона нет. Вы с ним буквально на четверть часа разминулись.

Сириус невольно улыбнулся. Тхурингветиль совсем недавно освоила земную науку исчисления времени и теперь изводила орков этой совершенно лишней для них информацией. В интерпретации Грифука четверть часа могла означать как несколько минут, так и несколько часов.

— Куда он пошел, не сообщил? — спросил он. — Майрон мне нужен, что за идиотская манера пропадать без предупреждений!

— Грифук видел, как господин Майрон направился к горной гряде с западной стороны, — охотно доложил орк. — Хозяин Сириус сможет догнать его, если выйдет следом.

— Может, мне еще поисковую экспедицию снарядить? — рассердился Сириус, но затем отчего-то изменил решение. — Впрочем, ладно. Если его прогулка по горам затянется, от Мелькора влетит мне, а не ему. Передай Готмогу, что когда я вернусь — желаю говорить с Марволо. Чтобы с зельями проблем не было, ему понадобятся силы.

— Будет исполнено, хозяин, — Грифук сердито зыркнул на гоблина с ящиками и побежал исполнять приказ.

Сириус вышел за ворота Ангбанда, на ходу перекидываясь в собаку. С легкостью взяв след Майрона, она спешно затрусил следом по виляющей из стороны в сторону горной тропке.

След обрывался возле пещеры. Сириус уже готов был принять человеческий облик и окликнуть воспитанника, когда услышал не предназначенный для посторонних ушей разговор.

— Вы не можете просто так заставлять меня срываться с места по первому вашему зову, — яростно прошипел Майрон. Его собеседница невесомо рассмеялась, но когда заговорила, Сириус вздрогнул: голос ее был голосом старухи.

— И тем не менее, ты пришел, сознавая, что есть для тебя благо.

— Я пришел сказать, что больше не вернусь, — отрезал Майрон. — Я думал, что явно дал это понять валиэ Эстэ. Ее предложения меня не интересуют.

— Сейчас я чувствую, что необратимо старею, — заметила неизвестная. — Начинаю забывать собственные юношеские годы, похожие принципиальность и максимализм. Любопытно будет посмотреть, на сколько тебя хватит. Нравится тебе это или нет, мой мальчик, но ты уже получил так много, что давно ушел в минус. Когда настанет время раздавать долги… это будет больно. И я сейчас говорю не о физической боли.

— Так отчего бы вам не взыскать эти долги прямо сейчас? — Майрон вызывающе вскинул подбородок. — Или боитесь? Вы ведь не боевой маг, валиэ. И те, кто послал вас ко мне, прекрасно это понимают.

— Оставь, что для меня это комариное жужжание? — изумилась валиэ. — Ты и вправду думаешь, что нам было так сложно отправить тебя следом за твоими господами? Это мир до нелепости мал, и спрятаться тебе негде, да ты и не сможешь. Горящий уголь не утаить даже в самом темном лесу: рано или поздно вокруг непременно вспыхнет пламя.

— Я не собираюсь унижаться, выпрашивая ваши милости, — процедил Майрон. — Однако я всегда считал, что валиэ Эстэ не желает войны.

— И моя невестка с ее извечным гуманизмом в кои-то веки права, не так ли? — вздохнула валиэ, а Сириус недоуменно нахмурился, пытаясь сообразить, кто все же стоит перед ним. Невестка? На голос Ниенны не похоже, возможно, это — жена Намо? Сириус никак не мог припомнить ее имени.

— Мы еще можем договориться, — предпринял попытку Майрон. — Не сразу, но со временем мне удастся убедить валу Мелькора. Вы оставите нам земли к югу-востоку от Белерианда и нынешние укрепления на севере в качестве гарантии, и не станете вмешиваться в наши дела и жизнь тех людей, что захотят пользоваться нашим покровительством. Вы оставите эту безумную затею с древами. Мы сделаем вид, что забыли о существовании эльфов, Валинора и прошлой войне.

— Ты так много просишь, еще не зная, оценят ли твои старания? — развеселилась валиэ. — Скажи, Майрон, каково это — больше трех столетий быть хозяином своей жизни? Тебе подчиняются валараукар, гоблины называют тебя господином, эта забавная девочка — летучая мышь — восхищенно ловит каждое твое слово, не удивляйся, мне и это известно. Эльфы Белерианда вполне готовы мириться с твоим соседством, ходят слухи, что вас с их королевой связывает старая и искренняя дружба. И тут возвращается Мелькор. Поверь, я знаю его куда лучше и дольше, чем ты. Ты готов от всего этого отказаться ради него? Снова стать одним из его наместников и растратить свои таланты на череду бессмысленных и по своей сути разрушительных войн?

— Не вижу большой разницы между вами, — рассмеялся Майрон. — Почему же я не могу сделать выбор в его пользу? Что потребуете от меня вы? Отказаться от своей магии? Устроить акцию публичного покаяния в кругу валар? Еще на триста лет отправите в гости к вашему уважаемому супругу? После приговора, что вынесли Сириусу Блэку?

— Сириус Блэк! — валиэ возмущенно всплеснула руками. — Сириус Блэк был заносчивым глупцом, за что и поплатился! Он совершенно не заслуживал тех привилегий, что обманным путем получил во время великой песни творения. Сириус Блэк из числа тех, кто попросту разобьет доску, раскидает в стороны фигуры и будет при этом свято верить, что победил в игре! Не забывай, мне открыто многое, Майрон. То, что было, и то, чему еще лишь предстоит свершиться. Удивительное хитросплетение судеб, запущенный механизм, где от движения одного зависит судьба сотен, даже тысяч. Стоит крошечной шестерне вдруг пойти в противоположную сторону, и часы остановятся. Я видела, к чему рано или поздно приводит черная магия.

— До сих пор мы применяли черную магию только для того, чтобы защититься от вас! — возмутился Майрон. — Если бы Сириус колдовал в полную силу… если бы они только прислушивались к моим советам! — тут он осекся, сожалея, что сказал лишнее.

— Но они не начнут прислушиваться, — усмехнулась валиэ. — Первое, что сделает Мелькор, вернувшись, это укажет тебе на твое истинное место. Вы такие забавные… я полагала, всему виной влияние не к добру будь помянутого лорда Блэка, но сейчас вижу, проблема лежит куда глубже… Вы так хотите быть людьми… Так культивируете в себе эти слабости, худшие из возможных, этот чисто человеческий эгоизм, не желая видеть картину целиком. Впрочем, в одном лорд Блэк все же пошел дальше Мелькора. Я, конечно, говорю о его юной наследнице.

Сириус ожидал, что Майрон вскинется в яростных возражениях, как всякий раз, когда упоминали Тхурингветиль, но на этот раз он молчал, а валиэ продолжала свой монолог.

— Знаешь, когда я поняла, что этот человек опасен? — спросила она. — Нет, меня не так уж впечатлили эти безобразные тролли, морские гады, хищные растения… я и позабыла их названия. И магия его мне не страшна: будь он хоть десять раз сильным волшебником, нас элементарно больше. Я осознала, что столкнулась с достойным противником, когда узнала о том, что он сделал эту девочку своей дочерью. Сказать тебе, почему? Тот, у кого есть семья и дом, будет сражаться вдвое яростно ради того, чтобы их сохранить. Это было у Сириуса Блэка — и это то, чего никогда не будет у Мелькора. Мой дорогой брат — волк-одиночка, терять ему, по большому счету, нечего, а вы лишь пешки в его игре. Если одна выйдет из строя, он всего лишь заменит ее новой, более стойкой и совершенной. Ты так полагаешься на его защиту, Майрон, но допусти ты ошибку… всего одну по-настоящему серьезную ошибку, что исправить не сумеешь, — и тогда увидишь, какой Мелькор на самом деле, — она сцепила перед собой руки. — Ты мог бы получить то, что ищешь, в Валиноре, и в этом, по сути, и состояло предложение Эстэ, но ты неразумно от него отказываешься, повторяя темный путь Сириуса Блэка. И ради чего? Ради иллюзии? Ты можешь положить вечность на то, чтобы стать лучшим воином Мелькора, Саурон, но сыном ему ты никогда не будешь.

Теперь уже рассмеялся Майрон, но Сириусу отчего-то было ужасно не по себе от их разговора. Вайрэ — так звали жену Намо, теперь он вспомнил, — пугала его даже сильнее Варды, именно тем, что опровергать ее доводы было необыкновенно сложно.

Вот кто идеально соответствовал сложившемуся у него в голове представлению о королеве Маб: не вписывалась в образ лишь ее роль посланницы. Вайрэ не угрожала, она искренне пыталась переубедить и помочь, и, признаться, Сириус был впечатлен тем, как упорно Майрон не желает видеть, насколько, по сути, выиграет от сотрудничества с валар.

— Я начинаю уставать от этого разговора, — протянул Майрон почти равнодушно. — Ни за что не поверю, будто в Валмаре не нашлось другого объекта для вашей жалости. После давешнего удара по Ангбанду, не о семейных же ценностях вы пришли сюда рассуждать.

Вайре тяжело вздохнула.

— Ты прав, сантименты в сторону. Полагаю, ты уже знаешь о Сильмариллах и интересе, что к ним питает Мелькор.

Майрон помолчал.

— Сильмариллы в Валиноре, я не имею к ним ни малейшего отношения, валиэ. Хотите, чтобы я пообещал принести их вам, если когда-нибудь увижу? И вы всерьез рассчитываете на мое согласие?

И тут Вайре удивила Сириуса.

— Хочу, чтобы ты пообещал, что камни будут в безопасности. Это очень серьезно, Майрон. Мы не желаем, чтобы Сильмариллы бесконтрольно путешествовали по Средиземью и передавались из рук в руки, как переходящее знамя. Я никогда не считала Куруфинвэ надежным хранителем, но камни принадлежат ему по праву, и не мне решать. Своему господину при встрече можешь передать, что в Валмар ему больше не вернуться, иначе как в оковах, и от нас Сильмариллы он не получит. Однако… я предпочту перестраховаться на случай форсмажорных ситуаций. Если камни все же окажутся у Мелькора, все три камня, лучше бы ему глаз с них не спускать и всегда хранить в надежном месте, поскольку с того момента они станут единственной гарантией вашего существования в Арде.

Майрон, судя по воцарившейся паузе, был озадачен не меньше Сириуса.

— Валиэ, вы понимаете, что вы только что…

— Ни слова больше, — повелительно воздела руку Вайре. — Ты можешь быть крайне невысокого мнения обо мне, мальчик мой, но тонкая наука плетения будущего подразумевает, в первую очередь, равновесие и компромисс. Тем самым, я не позволяю скатиться до крайностей моему супругу, что олицетворяет справедливость. Сильмариллы — слишком дорогая игрушка, чтобы отдать ее несмышленым детям. Им необходим хранитель, в чьей благонадежности и личной заинтересованности я могу быть твердо убеждена.

— А вала Манве знает о вашей… склонности к компромиссам? — осведомился Майрон. — Или, скажем, вала Оромэ, или вала Тулкас, или вала Ауле?

Вайре неопределенно улыбнулась.

— Ты еще на Альмарене показал свою сообразительность, дитя, Эстэ не случайно тебя заметила. Лично я всегда считала, что Ауле оказался для тебя совершенно неподходящим валой, равно как и весь род твоей деятельности. Металл, камень, грубая работа… Нет, Майрон, ты не ремесленник и не воин, даже и не надейся им стать.

— Повторяете слова валы Мелькора, валиэ, — фыркнул Майрон. — Хотя бы в чем-то ваши взгляды совпадают.

— Уверена, они совпадут и во многом другом, — отозвалась Вайре. — Жаль, что не в главном. Я тебе желаю много терпения, мальчик мой, какой же непростой путь ты себе выбираешь…

Аппарировала она прямо из пещеры. Майрон какое-то время стоял неподвижно, а затем медленно съехал вниз по стене и обхватил голову руками.

Сириус как можно тише и незаметнее выскользнул прочь, перебежками добравшись до редкого перелеска, где вернулся в человеческий облик и послал Майрону патронуса.

Как и следовало ожидать, к моменту их встречи по безмятежной улыбке майя невозможно было даже заподозрить, что несколько минут назад он выдержал столь серьезный и опасный для него разговор.

— Не ждал тебя так скоро, — тут же затараторил он. — Ты пришел кстати, валараукар обнаружили новое месторождение в скале, нужно, чтобы ты все это посмотрел, мы сможем использовать новый сплав для укрепления крепости на основании тех сведений, что получили от валы Мелькоры, и тогда вале Ауле не удастся…

— Есть кое-какая работа, — прервал Сириус этот словесный поток. — Мелькору пора возвращаться, мы все-таки хотим привлечь Унголиант. Нужно расспросить Марволо на предмет заклятий для сдерживания акромантулов, — он помолчал, собираясь с мыслями. — Мое кольцо меняет магический след, хотя бы один раз, но это сработает, чтобы обмануть следящие заклятия на Валиноре.

— Ты собираешься отправиться в Валинор? — потрясенно спросил Майрон. — Уничтожать древа вместе с ним?

Сириус усмехнулся и окинул его оценивающим взглядом.

— Не я. Ты отправишься. И привезешь Индис домой.

3.20

Мысли путались, и ни одного связного предложения в голову решительно не шло. Сириус машинально скомкал еще один лист бумаги и прицельным броском отправил его в корзину для мусора в дальнем углу комнаты.

Корзина для мусора. Он находится внутри гигантской скалы, сам не зная, жив он или мертв, в любой момент в крышу его дома может ударить магически усиленная молния, час назад он отправил друга черт знает куда в компании гигантского акромантула, зато у него есть новая корзина для мусора.

Что за театр абсурда…

Из-за двери показалась пара острых ушей, а следом за ними — и любопытная мордочка их хозяина. Довольно быстро оценив обстановку, Тевильдо одной лапой опрокинул корзину, придирчиво выбрав один из клочков бумаги, адресованных Селене из Менегрота, и тут же закатил его под шкаф.

Тхурингветиль вошла следом, и при виде дочери Сириусу захотелось, как тогда, после своего побега от валар, снова напоить ее зельями и уложить спать вплоть до возращения Мелькора и Майрона. Он бы так и поступил, если бы не опасался, что ее ночные кошмары окажутся сильнее любых снадобий и даже страшнее реальности. Богатым воображением природа не обделила ни одного из Блэков.

— Никаких новостей пока? — неузнаваемым голосом спросила Тхури. — Они еще не встретились?

— Не хочу беспокоить Майрона каждую минуту, им сейчас нужна предельная сосредоточенность, — возразил Сириус. — Я и без того сомневаюсь, что не ошибся, настояв на этой идее с легиллименцией. Мелькор тогда делал привязку к иллюзии, а мы жалкие дилетанты.

— Не говори так, — возразила Тхури. — Одна в этом замке, без информации, без возможности помочь, я бы с ума сошла. Майрон должен был взять меня с собой!

— Прости, Тхури, но нет, — отрезал Сириус. — Я уверен, что Мелькор очень ценит твои благие намерения, но есть ситуации, когда для успеха дела нужно следовать приказам, а не импровизировать.

— Очень убедительно звучит от тебя, отец, — нервно рассмеялась Тхури. — Ты и сам отлично знаешь, что быстрее всего убивает бессилие.

— Им придется много воевать, милая, — серьезно посмотрел на нее Сириус. — Ты не должна позволять себе слабости. Ты должна быть бойцом.

— Бойцов у них хватает, — возразила Тхури. — Кто-то должен ждать и беспокоиться, иначе зачем воевать?

Она опустилась на пол у камина. Зачарованное синее пламя не предназначено было для того, чтобы согревать, но, наблюдая за его неторопливым танцем, можно было потеряться в сонме бессодержательных мыслей.

До сих пор Сириус лишь однажды прибегал к подобной магии — накануне осады Утумно, когда Мелькор послал одну из своих иллюзий для разговора с валар. Тогда Сириус, физически пребывая в крепости, мог видеть происходящее глазами друга.

На этот раз повторить чары предстояло Майрону, и времени на тренировки у них было прискорбно мало. Индис сообщила о празднике, что устраивает Манве, и отсутствие в Форменосе Куруфинвэ, лично приглашенного владыкой валар, стало для них приятным бонусом.

— Представь, каково мне, — заметил Сириус, желая отвлечь Тхури от переживаний. — В то время, как другие сражаются, я сижу дома, в уюте и безопасности, как тогда, в Лондоне. Это мы знаем предысторию, а по сути выглядит паршиво.

— Представь, каково лорду Слизерину, — скорчила гримасу Тхури, вопреки прогнозам Сириуса Марволо недолюбливавшая. — Ему и сражаться-то нечем.

— Лорд Слизерин и в лучшие времена редко сражался, — заметил Сириус. — За него это делали другие. Однако подсказанное им заклятие, позволяющее контролировать акромантулов, оказалось весьма удачным. Чтобы освободиться от чар, Унголиант придется обратиться к своей природе майэ и изменить обличие, а она так долго существовала в виде паука, что перевоплощение заберет у нее слишком много сил и не позволит эффективно атаковать. Если вообще что-то выйдет с первой попытки.

Тхурингветиль задумчиво помолчала.

— Я удивилась, когда ты сказал, что Майрона отправишь. Ты ведь мог сам использовать кольцо. Раньше бы ты сказал, что не доверяешь ему, что это рискованно и вообще похоже на безумие. Заставил бы его тысячу магических клятв принести.

— С опытом начинаю перенимать методы старины Альбуса, — с явным недовольством пояснил Сириус. — Как сейчас вижу, директор вообще предпочитал психологию магии. Там, где Марволо, к примеру, искал бы пути сломать человека, подавить его волю, директор щедро раздавал авансы, вторые шансы, делал так, что каждый из нас чувствовал себя незаменимым и с готовностью бросался исполнять то, что от него и ожидалось. Тонкая игра, у меня не всегда выходит.

— Для него это много значит, — тихо отозвалась Тхури. Тевильдо прыгнул ей на колени и, свернувшись клубочком, заурчал.

Сириус же, наконец, почувствовал, как сознание его куда-то уплывает.

— Тхури, сейчас не дергай меня, — быстро попросил он дочь. — Не задавай вопросов, я не смогу тебя услышать. То, что удастся, буду комментировать. Сохраняй спокойствие, и если я отдам такое распоряжение, немедленно поднимай все защитные купола, что сможешь.

Он еще успел почувствовать, как Тхури в порыве эмоций поцеловала его руку, и привычный малый зал Ангбанда утонул во мраке. А в медленно рассеивающейся тьме постепенно проступал образ — первое лицо, что он увидел после арки.

— И как я должен это понимать? — с обманчивой мягкостью поинтересовался Мелькор. — Благородное семейство Блэков в полном составе тоже явилось?

— Нет, они в Ангбанде, — Майрон, надеявшийся на более теплый прием, заметно занервничал. — Меня Сириус отправил. С кольцом.

— С кольцом, значит, — Мелькор задумчиво посмотрел на него. — Это хорошо, с кольцом от тебя будет хоть какая-то польза, — он повернулся к их второй спутнице. — Унголиант. Чудно выглядишь.

— Вала Мелькор, — паучиха его все же побаивалась, поэтому держалась почтительно. — Отрадно знать, что вы, наконец, снова с нами. На долгие годы обо мне забыли. Ничей свет не мог утолить мой голод. Лишь свет девочки, пожалуй, ненадолго. Вала Сириус обещал мне достойное пиршество.

— И ты получишь все, что можешь пожелать, поверь мне, — вкрадчиво подтвердил Мелькор. — Древа Валинора подарят тебе столько силы, сколько не в состоянии дать ни один маг. Ты должна лишь сделать то, что я скажу тебе.

Унголиант не сводила с него взгляда множества внимательных немигающих глаз, и Сириус в очередной раз порадовался, что эта майэ облюбовала себе дом подальше от Ангбанда.

— Вала выглядит иначе, — осторожно заметил Майрон, пока Унголиант медленно плела свою черную паутину по склонам гор. — Сириус настоял, чтобы я принес это. На тот случай, если это окажется необходимым. Не то, чтобы я считал, что это необходимо…

Мелькор бросил на него раздраженный взгляд.

— За каких-то жалких триста лет ты окончательно утратил способность внятно выражать свои мысли? Я знаю Сириуса достаточно долго, чтобы представить количество если не испорченных, так, в большинстве своем, плохо сочетаемых друг с другом зелий, что он наварил, — развернув сверток, он хмыкнул, убедившись в своей правоте. — Вот успокоительное очень кстати. Для тебя.

Сириус тихо рассмеялся, представив себе выражение лица Майрона и спохватился, что до сих пор ничего не сказал Тхури. Говорить, не слыша свой голос, было довольно странно.

— Они собираются подняться на гору, Унголиант делает мост. Паутина акромантулов невероятно прочная, идея хорошая. Майрон отдал ему зелья. Не выпил, конечно. Я же говорил, напрасная трата ресурсов.

Над пустынными землями плыло золотистое мерцание: близился час смешения света древ, — и даже черные нити паутины Унголиант казались покрытыми налетом мерцающей пыли.

— Как твои занятия продвигаются? — неожиданно поинтересовался Мелькор. — Надеюсь, ты не бездельничал все эти годы, и я не найду на месте Ангбанда ту же развалину, что оставил?

— Новый замок Тхурингветиль практически полностью возведен за счет магии, — оживился Майрон. — В Ангбанде многое пришлось изменить, я не знаю, насколько это было уместно… Сириусу понравилось, но, думаю, он сказал бы то же самое, даже если бы строительством занимались орки. Я много тренировался с легиллименцией… и чарами… и иллюзиями… и метаморфомагией... И еще кое-что. Сириус никогда не говорил, что такое возможно, но… у меня может быть две анимагические формы?

Во взгляде Мелькора, наконец, промелькнула заинтересованность.

— Если это не иллюзии, а полноценное перевоплощение, я бы назвал это редкостью. В свое время мы с Сириусом пытались рассчитать вероятность… В его мире на такое способны немногие волшебники. И что это за форма, если мне позволено узнать?

Майрон замялся, прежде чем ответить.

— Летучая мышь. На самом деле, это вышло ненамеренно, и я не собирался ее использовать, и если бы ты мог не говорить об этом в присутствии Тхури…

— Ну разумеется, — с легкостью пообещал Мелькор. — Ровно накануне падения нового Утумно я точно так же пообещал Тхурингветиль не рассказывать тебе о том, что ее телесный патронус в точности совпадает с твоей первой анимагической формой, так что никаких проблем. Учитывая тот факт, что в случае неудачи, тебе, может быть, анимагические формы в обозримом будущем не пригодятся, — и подавно.

Сириус дорого бы заплатил, чтобы увидеть сейчас Майрона, и понял, наконец, почему Тхури так категорически не желала колдовать в их присутствии. Он снова тихо рассмеялся, и почувствовал, как напряжение частично отступает.

— Они разговаривают, — отчитался он перед дочерью. — Обсуждают магию. Ну ты помнишь их многочасовые занудные разговоры. Обычно я сбегал, но тут не отвертеться, придется слушать.

— Что с эльфами? — Мелькора разговоры об анимагах и патронусах занимали мало. — Если я правильно понял Сириуса, с королем Дориата можно иметь дело?

— Скорее, рассчитывать на его невмешательство, — подтвердил Майрон. — Часть из их клана ушла в Валинор, те же, что остались, боготворят свою королеву. В действительности, Мелиан решает, какой будет политика Дориата.

Мелькор задумчиво кивнул.

— Покажи мне камень.

Майрон протянул руку с кольцом, и Мелькор усмехнулся, словно только что убедился в правильности еще одной своей догадки.

— Тебе ничего не кажется странным? Посмотри на любое другое из своих колец. Свет древ отражается в обычном камне, а этот остается черным, словно пребывает во мраке.

— Что он такое? — прямо спросил Майрон. — Никогда не видел подобного даже у валы Ауле.

— Я тоже не видел, — глаза Мелькора сверкнули. — Может быть, это наш главный козырь. Не вздумай потерять.

— За кого ты меня принимаешь? — обиженно фыркнул Майрон. — Как можно потерять такую ценную вещь?

— Я бы не удивился, — с притворной усталостью заявил Мелькор, но неожиданно обнял Майрона за плечи. — Все-таки я рад, что ты здесь. Наблюдать за работой Унголиант в одиночестве — довольно унылое занятие.

Сириус довольно улыбнулся, отлично понимая, что Майрону это небрежное замечание скажет много больше, нежели нелепые восторги и показная радость. Если бы не опасность, перед которой стояли его друзья, он бы определенно сказал, что жизнь налаживается.

С вершины горного пика открывался изумительный вид на Валинор — Сириус впервые пожалел, что до сих пор ему не довелось посетить этот удивительный край в качестве желанного гостя. В то же время, ощущение необитаемости этих земель действовало на него угнетающе: ослепительная красота будто застыла во времени, твердо намеренная пережить и нынешних, и будущих хозяев острова.

Прямо перед ними, вдалеке, в лучах света, исходящего от древ, серебрились крыши и мерцали пики башен Валмара. Город расслабленно нежился в их тени, не подозревая о надвигающейся на него беде.

— Что же, — усмехнулся Мелькор, — пожалуй, настало время вспомнить прошлое.

И Сириус потерялся в круговороте красок, мыслей и впечатлений.

3.21

Сок струился по стволам деревьев, как кровь из ужасных ран, и впитывался в землю. Унголиант, жадно припав к корням одного из них, насыщала себя магией, и облик ее изменялся каждую минуту.

Майрон еле слышно прошептал заклинание, используя один из магических перстней, и когда ее огромное тело окутало неуловимое бордовое свечение, Сириус вновь мысленно пожелал счастливого посмертия леди Вальбурге Блэк. Хотел он того или нет, но Марволо вновь невольно сослужил ему добрую службу.

— Древа умирают, одно из них только что рухнуло, — сообщил он Тхурингветиль. — Да сколько же времени они собираются потратить, прежде чем накормят это чудовище! Оставить бы ее там, развлекала бы вместо нас Намо, но нельзя: Унголиант знает о моем возвращении в Арду…

Сообразив, что его комментарии скорее приводят Тхури в состояние ужаса, нежели успокаивают, Сириус прикусил язык. А вскоре ему и вовсе стало не до разговоров, когда глазами Майрона он узрел великую Тень, поднимающуюся от поверженных древ, уже почти не источавших свечения.

— Назад, быстро, — прошипел Мелькор, отталкивая Майрона в сторону. — Унголиант, сейчас здесь будет мое святое семейство, и если ты не хочешь, чтобы этот ужин стал для тебя последним…

— Этого недостаточно, — проскрежетала Унголиант. — Свет древ не похож на тот, к которому я привыкла. Он жжет меня изнутри.

— Тебя коснулась Тень, и мы все станем ее жертвой, если не поспешим исчезнуть отсюда! Древа поглощали не только светлую магию, а теперь, благодаря нашему вмешательству, она обрела форму, осязаемую и независимую!

— Унголиант, мы идем в Форменос, — скомандовал Майрон, поворачивая перстень на пальце. — Ты идешь с нами и никуда не сворачиваешь по пути.

— Ты обманул меня! — возмутилась майя, почувствовал, что не может ответить отказом на приказ Майрона. — Что это за неизвестные чары! Как ты только посмел!

— Скажешь отдельное спасибо вале Сириусу, — ехидно усмехнулся Майрон. — На нас ты напасть сегодня не сможешь, даже не старайся. Вперед!

— В следующий раз, пока ты в схожей ситуации будешь болтать, тебя убьют, — вполголоса отметил Мелькор. — Как минимум трижды, — он с сожалением оглядел свою одежду, всю в брызгах кроваво-бордовых капель. — Не в таком виде я собирался посетить королеву Индис, но, на наше счастье, хозяев не будет дома.

Память Сириуса почти не запечатлела путешествия в Форменос — и спустя много лет он отказывался просматривать воспоминания о затенении Валинора даже в омуте памяти. Если бы он знал, чем обернется его искреннее желание сделать жизнь Индис лучше, он бы прислушался к мнению Тхурингветиль, с самого начала неодобрительно отнесшейся к идее похищения Сильмариллов. Однако в тот момент в его ушах звучали лишь отстраненный голос Вайре и соблазнительные перспективы, что сулило им обладание столь мощным артефактом, способным, возможно, приблизить их к разгадке тайны окружавшего их мира.

Тяжелые, обитые незнакомым зеленоватым металлом ворота распахнулись, являя их взорам уютный дом, в облике которого тут же чувствовалось влияние Индис. Сириус тепло улыбнулся, искренне надеясь, что от визита незваных гостей Индис с сыновьями приобретут много больше, чем потеряют.

Мелькору, однако, было недосуг любоваться красотами эльфийских чертогов, и он поторопил отвлекшегося Майрона.

— Ностальгировать по Альмарену будешь, когда мы закончим. Сокровищница в той стороне, и камни, — выразительно посмотрел он на майя, — руками не хватать, пока я не сниму с них защитные чары. Надеюсь, ты внимательно слушал рассказы этого недоразумения, темного лорда, что невесть откуда приволок Сириус, и знаешь, как такие кристаллы обходятся с теми, кого не признают за хозяев. А Сильмариллы, подозреваю, унаследовали все лучшее от Куруфинвэ.

На пороге сокровищницы Майрон замер в изумлении, а Сириус восхищенно присвистнул.

— Они в хранилище, — прокомментировал он для Тхури. — Гринготтс отдыхает, в жизни такого великолепия не видел. Ну что же, ребята, настало время платить долги лорду Блэку. Я был терпеливым кредитором…

— Сириус мне передал мешки, — Майрон левитировал один из сундуков с камнями внутрь зачарованной безразмерной сумки. — Сказал, что они вместят количество сокровищ, соразмерное нанесенному ущербу.

— Справедливо, — подтвердил Мелькор, обратив свой взгляд куда вдаль. — К счастью, я не Сириус, и ущерб, нанесенный мне, измеряется тремя веками существования в состоянии, весьма отдаленно напоминающем жизнь. Какой выкуп в золоте можно назвать соразмерным, как по-твоему?

Сириус только вздохнул: и почему его не удивляло услышанное?

— Если со всем этим золотом сбежать обратно в Англию, мы можем зажить, как короли, — заявил он Тхури. — А заодно купить магические и маггловские правительства пары-тройки не слишком развитых стран и отменить в их пределах статут о секретности. И никто нам слова не скажет.

И именно в тот момент, когда Сириус был готов возрадоваться успеху их дела, в игру включился непредвиденный и абсолютно никем не желанный персонаж.

— Мой сын говорил, что ты трус и негодяй, Мелькор, — Майрон замер, услышав насмешливый голос. — Но он не упоминал, что ты еще и падкий до чужих богатств вор. Видимо, вала Тулкас ошибался, считая тебя великим злодеем! Твои устремления так жалки и ничтожны, что не заслуживают ничего, кроме презрения.

Майрон обернулся. В дверях сокровищницы стоял хорошо знакомый и некогда успевший погостить у них эльф, а за рукав его мантии цеплялась серая от ужаса Индис.

— Финвэ, я прошу тебя, — быстро говорила она. — Отдай им все, что они попросят. Не связывайся с ними, ты же видишь, они опасны, там, возле чертогов, этот ужасный паук, мы совершенно одни! Пожалуй, сделай все, что они скажут, подумай о нашей семье!

— Прекрасная королева совершенно права, — Мелькор насмешливо кивнул Индис. — Я пришел за Сильмариллами. Отдай их мне, и никто не пострадает.

— Подлый предатель смеет угрожать мне? — рассмеялся Финвэ. — До сих пор я слышал лишь о том, что ты бежишь с поля боя, Мелькор. Сомневаюсь, что ты держался бы достойно даже в поединке против любого из моих сыновей. Что там говорить, может быть, мне передать меч моей жене? Оставь этот сундук, — прикрикнул он на Майрона, попытавшегося между делом продолжить заполнение мешка.

— К счастью, я не страдаю гипертрофированным самолюбием нолдор, — отмахнулся от него Мелькор. — Пока мне не пришлось применить против тебя чары, Финвэ, отступи в сторону по своей воле.

— По своей воле? — король эльфов снова рассмеялся. — Вот каким будет мой ответ врагу! — и с этими словами он с силой метнул меч прямо в Мелькора.

Мешок выпал из рук потрясенного Майрона, и золотая чаша с отвратительным грохотом покатилась по ступеням. Сириус в ужасе наблюдал за полетом меча, но не долетев буквально метра до Мелькора, тот вдруг вспыхнул ясным пламенем и безвольно упал на пол у ног валы.

Финвэ схватился за горло, беспомощно хватая воздух, и Сириус почувствовал, как его руки горят от искрящейся магии. Откуда-то издалека донеслось отчаянное прикосновение Тхури, и он заговорил.

— Король Финвэ попытался им помешать и атаковал Мелькора. Сработало проклятие, полагающееся за нарушение присяги роду. Так же действует непреложный обет. Ничего сделать уже нельзя. Эльфы вынуждены были поклясться в верности Блэкам и тем, кто находится под их защитой. Действия Финвэ могли навредить всем, его смерть — неизбежность. Небеса, бедная Индис…

Майрон тяжело дышал, восстанавливая спокойствие. Они с Мелькором несколько минут молча смотрели на друга, а потом тот быстрым шагом направился к Индис.

Королева пребывала в состоянии шока, но в глазах ее не стояло ни слезинки.

— Мой муж, — произнесла она страшным полушепотом. — Что это за странная магия, ведь я же видела, что вы ничего не делали? Как такое возможно? Почему заклинание отразилось?

— Индис, сейчас ты не в состоянии говорить об этом, и место неподходящее, — возразил Мелькор. — Мы возвращаемся в Белерианд, будет лучше, если и ты пойдешь с нами.

— Вала, как можно? — ее руки мелко дрожали, но из последних сил Индис старалась держаться. — Если решат, что я причастна к смерти Финвэ, что будет с моими сыновьями? А если подумают, что я похищена… нет, они отправятся следом за мной, они потеряют все, над чем мы с Ингвэ трудились столько лет… Не могу поверить... Финвэ… он действительно мертв… мой муж мертв… — она прижала руку к лицу, дернувшись, как от пощечины.

Майрон торопливо прижал к ее губам пузырек с успокоительным зельем.

— Сильмариллы, — Индис, наконец, с трудом смогла расцепить пальцы, которыми вцепилась в плечо Мелькора. — Вы заберете с собой эти камни, слышите? Куруфинвэ они не достанутся! Вы увезете их далеко и пообещаете, что никогда, ни при каких обстоятельствах не позволите тени проклятия камней коснуться моих детей, моих внуков! Мелькор, если ты заберешь их, я поверю, что смерть моего мужа не была напрасной!

Майрон сочувственно сжал ее руку, а Мелькор лишь отрывисто кивнул — королева все равно едва прислушивалась к их ответам.

— Заберите все это проклятое золото, — не помню себя от ужаса, продолжала Индис. — Оно все равно никогда не достанется моим сыновьям! Если этот дом стал моей тюрьмой на годы, я имею право получить хотя бы компенсацию! Забирайте все, — она вдруг схватила серебряный сосуд и с ненавистью бросила его в стену, — все, мне здесь ничего не принадлежит, так пусть оно горит адским пламенем. Сильмариллы здесь, в этом ларце, глаза бы мои его не видели!

Майрон обнял королеву, и она тихо разрыдалась. Зелье постепенно начинало действовать, но потрясение ее было слишком велико, чтобы в одночасье взять себя в руки.

Мелькор опустился на колени, открывая ларец. Три камня лежали на своем месте, и свет, исходящий от них, превосходил, по мнению Сириуса, даже тот, что поднимался от древ.

— Камни у них, — коротко сказал он Тхурингветиль. — Индис не возвращается. Не возвращается. Как я теперь буду смотреть ей в глаза…

Они вышли из сокровищницы, и в слабом Люмосе от колец их фигуры выглядели, как очертания зловещих призраков. Индис почти не могла идти сама, поддерживаемая Мелькором.

— Вы не можете нянчиться здесь со мной, вала, — прошептала королева. — Вы должны бежать. За вами отправят погоню, но вы выстоите. Ради меня. Избавьтесь от камней. Спрячьте там, где никто не сможет до них добраться.

— Индис, ты уверена? — заикнулся было Майрон, но та лишь повелительно повела рукой.

— Как никогда. Нолофинвэ и Арафинвэ теперь одни. У них осталась только я. Я нужна им здесь.

— Остается еще палантир, — напомнил ей Мелькор. — Тот, что ты передала мне…

— Сохраните его, — сказала Индис. — И… вала Мелькор, — подойдя ближе, она приподнялась на цыпочках и что-то прошептала ему на ухо. Сириус почти не мог разглядеть лица друга, чтобы предположить, было ли то к добру.

Мелькор выслушал ее молча, не выказав ни грамма эмоций. Индис осторожно высвободила руки и медленно направилась к чертогам. Майрон быстро закинул мешки на Унголиант и вопросительно взглянул на валу.

— Обратный путь в Белерианд займет немало времени. Если нас вынудят вступить в открытый поединок…

— Хватит на сегодня поединков, — возразил Мелькор. — Как, по-твоему, на какое расстояние сможем мы аппарировать вместе с очень недовольным акромантулом и мешком, полным сокровищ?

Майрон нервно улыбнулся: думалось после пережитого как-то особенно медленно.

Прежде, чем разгромленные владения покойного короля Финвэ пропали из видения Сириуса, а сам он очнулся в малом зале Ангбанда, на руках у заплаканной Тхури, он еще успел услышать звонкий голос королевы Индис.

— Немедленно пошлите гонцов валар! Скажите им, защищая свой дом от врага, король Финвэ пал ужасной смертью. Скажите, — она тяжело вздохнула, — скажите, что Сильмариллы похищены.

3.22

Такой ужасной головной боли Сириус не испытывал даже в первые годы в Азкабане. Стараясь не задумываться, в каком состоянии сейчас находится Майрон, он, пошатываясь, поднялся на ноги.

— Скоро они будут здесь, они уже аппарировали. Тхури, ты должна попросить гоблинов… Тхурингветиль! — воскликнул он, но едва успел заметить, как мелькнул за дверью подол ее мантии. Покачав головой, он поспешил следом за ней в коридор.

Тхури мчалась по лестнице, перескакивая сразу через две ступеньки: казалось, что вот-вот она примет свою анимагическую форму и полетит, лишь бы быстрее оказаться у главных ворот.

Во дворе было темно, казалось, само небо содрогается от циркулирующих магических потоков. Готмог вопросительно взглянул на Тхури, и она громко крикнула — впервые на памяти Сириуса обратилась к балрогу на словах, а не при помощи мыслеобразов.

— У них получилось! Они живы, они скоро будут здесь!

А голос у нее, оказывается, совсем не походил на голос Беллатрикс. У Сириуса был безупречный слух, и сейчас он четко помнил, что с такими интонациями говорила тетя Кассиопея.

— Получилось, но что будет дальше? — Сириус остановился возле Готмога с самым мрачным видом. — Король нолдор мертв. Индис пока слишком потрясена, чтобы мыслить здраво, но рано или поздно она узнает, что это заклятие моего рода стало причиной его смерти.

— Такое нам не простят, — задумчиво изрек Готмог. — Никогда не простят.

— Ты еще можешь уйти, — усмехнулся Сириус. — Увести своих ребят. Вам-то какой интерес за нас биться?

Готмог, казалось, всерьез задумался над его предложением.

— Нет, — отозвался он, наконец. — Ты однажды говорил о том, что люди изгнали таких, как я. Мы могли веками жить в пещерах, веря, что способны нести лишь смерть и разрушение. Вала Мелькор показал мне, что может быть и по-другому. А еще ты сказал, что от нас произошли эти существа… с крыльями.

— Драконы? — подсказал Сириус. — Да, признаюсь, есть у меня такая теория.

— Я хочу увидеть драконов, — торжественно произнес балрог. — Прежде, чем моя миссия на этой земле будет завершена.

Сириус добродушно усмехнулся, задаваясь сейчас вопросом, как в свое время он мог считать этих существ неполноценными и ограниченными. Однако ответить Готмогу он не успел: Тхурингветиль внезапно завизжала и побежала прямо за границу антиаппарационного купола.

— Вот сумасшедшая, вернись немедленно, — рванулся за ней Сириус.

Тхурингветиль бежала так, словно сам дьявол гнался за ней, и Сириусу оставалось лишь удивляться, как она различает дорогу в таком полумраке. Сам он лишь значительно приблизившись, смог различить фигуры двух мужчин. На шею одному из них и бросилась Тхури, закружившись по полю.

Сириус перевел дух и, ухмыльнувшись, крепко обнял со скепсисом наблюдавшего за этой картиной Мелькора.

— Где Унголиант потеряли? — спросил он.

— Избавились от нее в горах, — скривился тот. — Я уже говорил, что это худшая из твоих идей за всю эпоху? Она просила передать, что тебя ненавидит.

— Чары не моих рук дело, — поспешил откреститься Сириус. — Я с ней поговорю. Когда-нибудь. Не сегодня.

Напротив, наконец, остановились Тхури и Майрон. Девушка, конечно, снова плакала, и он отметил, что это уже входит в дурную привычку. Лорд Сигнус, помнится, вечно жаловался на переходный возраст дочерей, но Сириус за собой не мог припомнить ничего подобного.

— Мелькор, — глаза Тхури сияли. — Я даже не знаю, что сказать. Все так странно...

Мелькор усмехнулся, явно желая поскорее покончить с неизбежными неловкими минутами после долгого расставания.

— Нам бы лучше переместиться в крепость. Хотя гонцы нолдор еще не научились аппарировать, вести о случившемся в Форменосе быстро дойдут до моего братца. А это значит, все только начинается.

Он хотел еще что-то добавить, но тут его взгляд упал на один из мешков с сокровищами. С самым самодовольным видом на нем сейчас восседал книззл и увлеченно пробовал на вкус невесть как затесавшийся туда золотой браслет с подвесками.

— А это Тевильдо! — радостно представила Тхури. — Он теперь тоже живет с нами. Правда, он очень милый?

Поймав непередаваемый взгляд Мелькора, Сириус спрятал лицо в ладонях и расхохотался, искренне надеясь, что его смех не граничит сейчас с истерикой.

— Я так и знал, — простонал он. — Так и знал, что о ком-то рассказать точно забыл.

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ.

4.1

ЧАСТЬ IV. Эпоха льдов

Даже самый слабый, иллюзорный источник света не смел нарушить неподвижный и будто загустевший мрак пустоты — ни один, кроме мерцающей зеленовато-красными искрами холодной цепи, с каждым вдохом все туже стягивающей горло. Сириус попытался пошевелиться — и не смог, попробовал было запротестовать: в прошлый раз ему сковали лишь руки, — но язык отказывался слушаться, — и оставалось лишь судорожно хватать воздух в немом отчаянии, без надежды на помощь. Потянувшись мысленно к силе камня Певерелла, он вдруг осознал, что кольца больше нет на пальце — и голову изнутри обожгла вспышка ослепительной боли.

Сириус проснулся от хриплого, словно сорвавшего голос в пронзительном крике раската грома. За окном полыхнула молния, на миг осветив залитые дождем крепостную стену и ворота, на которых даже в столь ненастный час несли караул орки. Завывания ветра доносились и сквозь специально зачарованные от непогоды стекла, а при наличии должного воображения в них слышались жалобные, горестные голоса.

“Спокойно, — напомнил он себе, накидывая на плечи домашнюю мантию. — Если бы они желали войны, явились бы много раньше. Это всего лишь дождь. Обыкновенный дождь. Обыкновенный ночной кошмар... ”

Впрочем, усмехнулся где-то на задворках мысли непрошеный голос, война вовсе не является единственно возможным способом расплатиться с ними за случившееся в Форменосе — пусть даже валар не знают истинной подоплеки событий. И сон его — не последний в череде подобных.

Сириус с сожалением отметил, что, скорее всего, ему снова не удастся сомкнуть глаз до самого рассвета. Блэки и бессонница обречены были на совместное существование во всех мирах и эпохах. Он хорошо помнил, как отец допоздна засиживался в кабинете, отговариваясь напряженной работой, хотя большую часть времени проводил, бездумно листая страницы книг и перечитывая старые письма, едва ли вдумываясь в смысл выцветших от времени слов.

Сириус, откровенно говоря, и тогда, и сейчас с трудом представлял себе, кто вообще мог писать лорду Ориону Блэку. Разве что знакомые по клубу волшебников, куда до сих пор негласно допускались лишь те, кто мог похвастаться принадлежностью к знаменитым “священным двадцати восьми”.

Он спустился по лестнице, прислушиваясь к размеренному дыханию спящей крепости. Дремавший на посту возле большого зала орк с преувеличенной бодростью отдал честь, спешно поправляя съехавший на бок шлем.

— Что угодно хозяину Сириусу? — услужливо поинтересовался он. — Желает ли он присоединиться к хозяюшке Тхурингветиль на стене, или Богроду привести в порядок одну из комнат для собраний?

— Тхури тоже не спится? — усмехнулся Сириус. — Пожалуй, составлю ей компанию. Ночь — неверный товарищ и плохой собеседник, особенно такая скверная осенняя ночь.

— Нехорошее время для путешествий — угрюмо проворчал Богрод. — Дороги размыло, в лесу ураган деревья повалил... Лошади, конечно, готовы, одежда сменная, запас продовольствия на неделю. Но я не понимаю хозяев. Не след им бродить по лесам, будто они никчемные албаи и колдовству не обучены, — помолчав, орк упрямо добавил: — И вовсе новые слуги нам ни к чему. Слишком уж они по историям хозяина на проклятых албаи смахивают. Не вышло бы чего дурного.

— Проще было бы аппарировать, согласен, — кивнул Сириус. — Или явиться первобытным людям в облаке дыма, подобно богам древности. Немного магии — и они пошли бы за нами хоть на край света. Мы все это уже проходили, Богрод. Сначала непонятная сила рождает страх, а потом — ненависть к волшебникам.

Богрод неодобрительно покачал головой.

— Не проще ли тогда перебить ненадежных рабов, пока они малочисленны и не успели ввергнуть хозяев в убыток? Албаи в лесах возле Ангбанда размножились, их королева, сумеречная колдунья, денно и нощно плетет сеть своих заговоров. Ни один орк, ни одна живая душа не сунется без надобности в ее предел. Если и люди создадут свои королевства, не будет нам от них добра.

— Бьюсь об заклад, этих идей ты нахватался от Марволо, — скривился Сириус. — Точнее, Хамула, разрази меня гром, если я понимаю, почему он так брезгует именем своего чистокровного, как сам Мерлин, деда. Вот от кого я бы с удовольствием избавился, не будь необходимости глаз с него не спускать, так сказать, во избежание.

Он вышел во двор. Сверху на Ангбанд теперь взирали не только молчаливые звезды. Валар, наконец, вспомнили о здравом смысле, водрузив на небосвод пародию на светила — магов с весьма трудоемкими и, по сути, незавидными функциями. Свершилось бы это примечательное событие, не расправься Мелькор с древами, Сириус предположить затруднялся, но новым соседям сверху не доверял — и предпочел бы вовсе обойтись без их сомнительных благодеяний.

Магия Ариен, покровительницы солнца, была чужда детям вечной ночи: оркам, троллям, оставшимся в Черной крепости и окрестных лесах эльфам. Она слепила их глаза, обжигала кожу, обрекая на ночной образ жизни и вынужденное пребывание в сумраке. Вот когда Сириусу по-настоящему пригодились уроки профессора Биннса, которые он извечно почитал за бездарно убитое время, пригодное лишь для того, чтобы выспаться или перекинуться в карты с друзьями.

Рассказывая о бессчетных восстаниях гоблинов, Биннс не обходил стороной и их быт, и сложившиеся традиции. Теперь память Сириуса так своевременно подсказывала ему, как правильно изготовить наряд, позволяющий оркам передвигаться по поверхности земли в дневное время суток, или подбрасывала идеи о похожих на густой дым облаках, рассеивающих солнечный свет и защищающих от него выведенные магическим путем, а потому чуждые Арде растения.

Тхурингветиль неспешно прогуливалась по крепостной стене, рассеянно переговариваясь с орками. Сириус приметил в ее руках опустевшую корзину: должно быть, снова принесла сторожевым горячее угощение, беспокоясь, что те вынуждены проводить неприятные часы под проливным дождем, неся тяготы дежурства.

— Тоже решила встретить рассвет? — улыбнулся он, набрасывая на плечи дочери трансфигурированный по дороге шерстяной плед. — Жаль, с погодой не повезло. Обычно ранним утром тут красиво.

Он повернулся к крепости, будто завороженный, любуясь тремя грандиозными пиками, что Мелькор водрузил над замком, который отныне избрал их главной резиденцией. Тангородрим величественно возвышался над соседними горами, и в этот час обычно уже был окрашен персиково-розовым цветом, что лило на Арду фальшивое солнце, — но только не сегодня. Небеса будто стекали на землю оплавленным серебром, а вокруг гор клубились сизые тучи, и тяжелый темно-серый дым поднимался из подземелий. Поистине зловещая картина, достойная того, чтобы пугать маленьких детей страшной Черной твердыней.

— Вы ведь отправитесь в путь с первым лучом солнца, — отозвалась Тхурингветиль. — А я снова останусь ждать, хотя могла бы помочь.

— Тебе не о чем тревожиться, — заверил ее Сириус. — Если люди действительно пробудились, они сейчас беспомощнее котят. Это Перворожденные изначально были наделены собственной магией, людям же только предстоит открыть в себе эти возможности — и долго учиться ими управлять. Сама понимаешь, я не могу оставить Ангбанд на этого пронырливого мерзавца Хамула. До сих пор считаю, что вернуть ему тело было ошибкой.

— Меня беспокоят не люди и не Хамул, — передернула плечами Тхури. — Я постоянно думаю о том разговоре, что ты услышал в пещере. Феантури ведь наделены даром предвидения. Вайрэ знает, что эти камни несчастье приносят, вот почему она так легко позволила Мелькору владеть ими.

— И в кои-то веки планы валар отвечают нашим интересам, — возразил Сириус. — Если бы свет камней можно было перемещать из одного материального объекта в другой, мы с Мелькором попытались бы провести некоторые ритуалы. Но ты сама видела, оболочка, кристаллы тверже самой прочной материи, что нам приходилось встречать. Думаю, разрушить ее может лишь создатель Сильмариллов, но он далеко.

Сириус не любил расписываться в своей беспомощности, но когда речь заходила о творениях Феанаро, знаний ему категорически не хватало. Впрочем, даже Марволо, искушенный в самой разрушительной магии, известной в двадцатом столетии, признал свое бессилие. Невозможно было расщепить Сильмариллы на элементы, не уничтожив их свет и не нарушив течение циркулировавших сквозь них магических потоков.

— Надолго ли? — покачала головой Тхури. — Я помню этого погибшего эльфа, короля Финвэ, еще с тех времен, когда он был нашим вынужденным гостем, помню рассказы Индис о принце Феанаро. Сомневаюсь, что такой эльф станет сидеть сложа руки. Ты сам рассказывал о том, как фэйри любили войну. Что, если он явится за камнями?

— Вряд ли Феанаро решится на такое безрассудство, ему никогда не добраться до нас из Валинора в одиночку, — не согласился Сириус. — А валар слишком высокого о себе мнения, чтобы броситься в бой под его началом. На прошлой войне они защищали фэйри, и Арда до сих пор не до конца оправилась от ущерба, причиненного теми бурями. Люди в глазах валар таких жертв не стоят: из слов Варды я уже понял, что они не видят в них ни союзников, ни серьезных противников.

— А если Феанаро будет не один? — испытующе посмотрела на него Тхури. — Если допустить, что нолдор любили своего короля и захотят взыскать с нас за его кровь?

— Я прочел достаточно легенд о фэйри, чтобы судить: их привязанности и симпатии распределяются весьма… своеобразно, — отозвался Сириус. — Готов скорее поверить, что сейчас они яростно решают, кто станет преемником Финвэ. Они мыслят иначе, Тхури, не пытайся ставить себя на место Феанаро.

— С чего ты взял, что я повела бы себя так глупо? — удивилась Тхури. — Уж я точно убедилась, что от необдуманных поступков один только вред.

— Вот как? — Сириус не скрывал, как рад был слышать такие слова от дочери. — Значит ли это, что теперь, когда с Мелькором все в порядке, ты, наконец, оставишь безумные идеи о мести Уйненн?

— Ну конечно, — недоуменно пожала плечами Тхури. — Сейчас я все равно не смогу избавиться от нее, не зацепив попутно всех нас. Подожду лучше, пока она и думать забудет о том, что натворила. А потом заберу то, что будет ей дороже всего на свете. Пусть его поглотит ее любимое море. А еще лучше, если кто-то сделает это вместо меня. Я верю, что в мире есть справедливость, и она выше мнения валар и даже воли Эру.

Сириус безнадежно схватился за голову.

— Иногда ты настолько Блэк, что мне страшно становится от твоих слов… Я если и хотел бы когда-то вновь повстречать эту чертовку, так лишь затем, чтобы потребовать назад мою волшебную палочку. Не хочется верить, что она навсегда погибла в море или затерялась во льдах. Та, что изготовила Селена, и вполовину не настолько могущественна.

— Королева Мелиан хитра, — признала Тхури. — Так она тебе и раскрыла все секреты их ремесла...

— Конечно, нет, — помимо воли улыбнулся Сириус. — Но вовсе не от того, что желает нам зла. Дружба с Селеной всегда была одной большой головоломкой. Ей интереснее, чтобы я сам догадался о сути магии, что владел ее отец. Чтобы я мог творить, а не повторять заученный алгоритм, понимаешь? Она и с валар потому общего языка не нашла. К тому же, — помрачнев, добавил он, — Олливандеры всегда умели приспосабливаться. Селена знает, что дружба с нами — залог безопасности Дориата, и не станет меня обманывать… больше необходимого.

Тхурингветиль ничего не ответила: она с легкой грустью смотрела на появившегося перед воротами Мелькора. Сириус несильно сжал ее плечо: прощаться он не любил — сразу же вспоминались рушащиеся потолки Утумно и призрак матери над полем догорающих мандрагор.

— Пойдем вниз? — спросил он, но девушка отрицательно покачала головой.

— Иди один. Все, что следовало, я еще вечером сказала. Просто… кто-то ведь должен смотреть вам вслед, когда вы уезжаете.

— Только этого мне не хватало, — закатил глаза Сириус, отправляясь к сооруженному на воротах механическому лифту. — Хуже, чем Цисси, начитавшаяся дамских романов, право.

Сириус не представлял, как с таким настроем Тхурингветиль удается держать в железных рукавицах гоблинов и поддерживать порядок во всех трех их замках, но не сомневался при этом, что Черная крепость остается под надежным присмотром.

И еще — невозможно было это отрицать — внутри у него все замирало от радостного предвкушения предстоящей дороги.

4.2

Сириус проказливо ухмыльнулся: наблюдать за Майроном в седле было тем еще удовольствием. Похоже, хотя вся компания разделяла его глубочайшее убеждение в том, что не следует переусердствовать в своем стремлении впечатлить первых людей магией, за идею путешествовать маггловским способом лорда Блэка уже тихо ненавидели.

Мелькор искренне сожалел о времени, впустую потраченном на долгий путь, Майрон, не привыкший к верховой езде, злился, а от того болтал еще больше, чем обычно, и только Сириус чувствовал себя, как рыба в воде: сказались уроки дедушки Поллукса. Да и в конце концов, тому, кто с легкостью управлялся с гиппогрифом, много ли проблем может доставить обыкновенная лошадь?

Согласно донесениям орков, существа, отдаленно напоминающие эльфов, но куда более слабые и уязвимые, были замечены к югу от их крепостей и постоянно мигрировали, подыскивая удобное место для обустройства жилья. Им удалось проследить маршрут, по которому пролегал путь одного из крупных племен, и теперь они надеялись перехватить его до вступления на территорию эльфов.

— Они пробудились уже взрослыми, вы заметили? — Майрон чересчур сильно натянул поводья, и лошадь недовольно замотала мордой. — Словно они ничем не отличаются от нас! Словно они такие же майар, как, скажем, мы с Тхури.

— Сильно расстроишься, узнав, что так оно и есть? — весело осведомился Сириус. — А некоторые, возможно, окажутся даже более искусными магами.

— Разница состоит в том, что мы попали под неизвестное заклятие при сотворении Арды, а они нет, — заметил Мелькор. — И неизвестно пока, кому повезло больше. Они смертны.

— Вала хотел бы быть смертным? — изумился Майрон. — Не следует предполагать такого даже в шутку. Что мы тогда будем делать?

— Не тебе жаловаться, — сухо отрезал Мелькор. — Уж ты превосходно справлялся в мое отсутствие.

Майрон широко раскрыл глаза, готовый запротестовать, но Сириус, не желавший споров, нарочито громко рассмеялся.

— На этот раз ему пришлось бы не так уж легко. Люди устроены несколько сложнее, чем гоблины. Стоит решить, что ты о чем-то с ними договорился, как тебе тут же преподносят сюрприз. По орку, по крайней мере, сразу видно, предан ли он тебе или желает убить. Лицемерие блэковских домовиков им не передалось — на наше счастье.

Сказать по правде, настроение Мелькора ему решительно не нравилось. Нечто похожее он наблюдал в себе после освобождения из Азкабана — вместо ожидаемого облегчения чувствовал лишь бесконечную усталость, словно тот нервный рецептор, что отвечал за способность радоваться, прекратил функционировать еще там, в камере, измученный постоянным соседством дементоров.

И хотя Мелькор должен был перенести заключение куда легче — его не тяготили воспоминания о прошлом, не мучили сожаления о незавершенных делах, да и, в конце концов, что такое несколько столетий для бессмертного? — речи его звучали отстраненно, а на них с Майроном он взирал, словно на маленьких детей, вздумавших поиграть в оловянных солдатиков.

Сириус категорически не представлял, что следует сделать, чтобы разорвать этот порочный круг. Порой ему казалось, что он ожидает от друга слишком многого. Лично он прескверно держался, совмещая роли отца, наставника, ученого и правителя. Признаться, он надеялся, стоит Мелькору вернуться, и все трудности разрешатся сами собой.

И вот Мелькор был здесь, только проблемы не теряли своей остроты. Кольцо Певереллов хранило мертвое молчание — Индис больше не выходила на связь и не прикасалась к своему палантиру, не оставляя ему ни шансов объясниться, ни возможности выяснить, что произошло в Валмаре после гибели древ. Не приходило новостей и из Менегрота. Продолжающая встречаться ему то тут, то там Лютиэн обронила мимоходом, что совы внезапно перестали находить Валинор: очевидно, валар существенно повысили требования к безопасности своего дома.

Стук копыт отвлек его от мрачных мыслей. Чуть развернувшись в седле, Сириус не сдержав удивленного возгласа: в костюме простой лесной эльфийки их догоняла Селена. Длинные волосы она собрала в высокую прическу по моде восемнадцатого столетия большого мира, и была сейчас красива, как никогда.

— Вот так компания, — насмешливо протянул Майрон. — Ее величество изволит совершать верховую прогулку?

Мелиан закатила глаза и, ни на минуту не задержавшись рядом с ними, проехала вперед, поравнявшись с Мелькором.

— Вы не отвечали на мои послания, — констатировала она, к изумлению Сириуса: ему о письмах Селены Мелькору ничего известно не было. — Ни на одно из них. Но, как видите, вам не удалось скрыть от меня свои планы.

— Давно не видел тебя, Мелиан, — невозмутимо отозвался Мелькор, не отводя взгляда от открывающегося перед ними великолепного вида с холмов. — Похоже, в твоей жизни многое изменилось.

— Как и в вашей, вала, — легко улыбнулась Мелиан. — Земля слухами полнится, а об Ангбанде сейчас не говорит только тот, кого Эру не наделил зрением, слухом и разумением.

— О чем же известно моей королеве? — подчеркнуто насмешливо осведомился Мелькор. — О том, что я собираю армии и вывожу в подземельях крепости кровожадных монстров?

— Я сказала: слухи, а не бред нездорового сознания, — усмехнулась Мелиан. — Говорят, в ваших руках находится могущественный артефакт. Говорят, даже вы не знаете его подлинной силы. Говорят, он достался вам дорогой ценой. Говорят даже, валар были настолько злы, что теперь Валинор не обнаружить ни на одной волшебной карте, как бы ни старался изготовивший ее маг.

— Вы превосходно осведомлены, миледи, — безразлично ответил Мелькор. — Желаешь узнать во всех подробностях, как я заполучил Сильмариллы? Опасаюсь, что после этого от твоей доброжелательности не останется и следа.

— Что нового вы можете рассказать мне, вала? — Мелиан устало прикрыла глаза. — Были жертвы? Сколько? Пятеро, десяток, больше десяти? Я дитя войны, отпрыск одного из самых циничных семейств магической Британии. Мой отец, а до него дед и бесчисленное множество поколений предков продавали орудия манипулирования и убийства темным лордам, узурпаторам и просто мелкам подонкам, не делая между ними различия, звенели бы галлеоны в кармане. Не мне преподавать вам уроки нравственности. В конце концов, каждому приходится жить по законам того времени, в котором он оказался.

Впервые Мелькор посмотрел на Мелиан с явной заинтересованностью — а Сириус так и просто молча любовался ею. Похоже, сколько бы времени ни пролетело, он никогда не сможет смириться с ее отказом.

— Дориату повезло с правителями больше, чем я мог надеяться, — заметил вала. — Для чего же ты здесь, Мелиан? Твои подданные не участвовали в войне против меня и никогда не бывали в Валиноре. Если я что и замышляю против эльфов, едва ли начну с вас.

— Я искала вас не для того, чтобы торговаться или выступать в роли просительницы, — фыркнула королева. — Вопросами войны и мира ведает мой супруг, и пока Эльвэ остается королем, Дориат будет соблюдать нейтралитет. Однако появление в нашем мире новых людей весьма тревожит меня, вала. Я хочу, чтобы вы позволили мне разделить с вами это путешествие. Хочу увидеть детей Илюватора своими глазами.

Мелькор ничего не ответил, продолжая выжидающе смотреть на Мелиан. Та нетерпеливо встряхнула кудрями.

— Право, вала, дружба между эльфами и людьми отвечает вашим планам, как ничьим в Арде. Позволю себе быть честной: я не в восторге от ваших методов, — она повела плечом, — и целей… до недавнего времени я была убеждена в том, что их попросту нет, и выше непопулярной роли противовеса вале Манве и его окружению вам никогда не подняться… но в данном случае и Ангбанд, и Дориат заинтересованы в том, чтобы в один прекрасный день эти люди не восстали против нас. Человеческая природа одинакова во все времена. Они продажны и внушаемы, особенно здесь, где у них пока нет ничего своего. В отличие от вас, я прекрасно помню, на что могут быть способны люди.

По лицу Мелькора пробежала едва уловимая тень, будто Мелиан, сама того не желая, коснулась чего-то очень болезненного и неприятного. Сириус поймал себя на мысли о том, что после Валинора они так и не поговорили с Мелькором нормально ни о чертогах Намо, ни о случившемся в Форменосе. А ведь они с Майроном впервые видели смерть — не гоблина и не тролля, а существа, внешне мало чем отличающегося от них...

— Попытаетесь перехватить инициативу в переговорах и склонить людей на сторону короля Эльвэ, миледи? — рассмеялся все же Мелькор, и Мелиан неожиданно улыбнулась в ответ.

— За одно полезное качество я все же благодарна отцу: я умею вовремя остановиться, вала. Я не желаю ничего сверх того, что уже имею… Вернее, того, что мне нужно, сам Эру не в состоянии даровать. Люди, не тревожащие эльфов, эльфы, терпимые к людям, гоблины, занимающие отведенную им мирозданием нишу — вот что сейчас имеет значение. Если вы не разделяете моего мнения, я буду весьма разочарована.

— Не знаю, чему следует отдать должное: твоей непосредственности или твоему великодушию, — издевательски заметил Мелькор. — Ты, конечно, можешь поехать с нами, Мелиан. Но я не стану тем, кто поручится за твою безопасность. Не люблю нарушать данное слово.

— Я в состоянии себя защитить, — заверила его Мелиан. — Вы еще будете благодарны, что я присоединилась к вам. Скажите только, вала... — тихо спросила она, прежде чем продолжить путь. — Моя догадка ведь оказалась верной? Кто тогда погиб в Валиноре?

— Финвэ, — отозвался Мелькор.

— Да защитят нас всех Небеса, — прошептала королева и тронула поводья.

4.3

— Тхури это совсем не понравится, — отметил Майрон, с настороженным вниманием наблюдая за беседовавшей с Мелькором королевой. — Сдается мне, после этого сложно будет доказать ей, что женщине нечего делать в походе.

Сириуса волновало другое.

— Не вздумай проболтаться Селене о нашем госте, — прошипел он. — И ради всего святого, даже наедине с нами не называй его Марволо. Ей ты потом ни за что не докажешь, что это давно забытое имя из древней орочьей культуры.

Майрон нетерпеливо кивнул, стараясь расслышать хоть полслова из неслышной речи Мелькора. Впрочем, вскоре тот избавил их от мук неизвестности.

— Сириус, слышал ли ты что-нибудь о том, как составлялись списки учеников вашей школы магии? — поинтересовался он, слегка развернувшись в седле. — Мелиан говорит о книге.

— Книга учеников Хогвартса, — подтвердила та. — В ней появлялись имена всех юных магов Британии, и дирекция школы потом использовала эти сведения, отправляя приглашения. В том числе, и магглорожденным. Ведь не у всех случались выбросы стихийной магии с далеко идущими последствиями, способными привлечь внимание стирателей памяти и ликвидаторов заклятий.

— Я слышал о книге, — нахмурился Сириус. — Тебе лучше об этом знать, разве не ваш отдел интересовался такими вещами?

— С каких это пор невыразимцы занимаются учетом населения? — с легкой ноткой презрением фыркнула Мелиан. — Мне показалось, о книге в те времена беспокоился именно аврорат. Ведь Тот, кого нельзя называть, мечтал заполучить ее.

— Предсказуемо, — отметил для себя Мелькор. — Имена, точное местонахождение тех, чей статус крови вызывал сомнение, и их семей. Очень удобно.

— Тот, кого нельзя называть, и его последователи распространяли нелепые слухи о том, будто бы эти дети похищают магию у чистокровных волшебников, — возвела взгляд Мелиан. — Средневековая глупость, я бы с удовольствием посмотрела на его действия в Арде, где эти популистские заявления стали реальной угрозой, и магию действительно возможно похитить. Даже у такого предусмотрительного негодяя, каким был он.

Майрон бросил на Сириуса многозначительный взгляд. Не хотелось даже представлять, какая буря поднимется, если Мелиан узнает, что ее желание исполнилось. А вот расспросить Хамула о книге не помешало бы. Кто знает, как много тому удалось выяснить через магию метки?

— Нам пригодилась бы такая книга, — заметил Мелькор. — Не предполагать, в ком из людей таится магический потенциал, но знать наверняка. И с первых дней держать их в поле зрения.

— Я не думаю, что все они волшебники, — поддержала его Мелиан. — Уж точно не такие сильные, как мы. Неизвестно еще, как работает магия в этой вселенной.

— Но если взять за основу теорию об арке, — упрямо возразил Сириус, — логично предположить, что все они так или иначе связаны с магическим миром. Иначе зачем министерству или иным выполнявшим его функции властям избавляться от них таким сложным способом?

Мелиан прищурилась, как всегда, если сердилась, но при Мелькоре воздержалась от споров. Он же обдумывал обе услышанные точки зрения.

— Переход из одного измерения в другое неизбежно сопровождается магическим истощением, — отметил он. — Песнь творения и то, что ей предшествовало, не только создавало материю, но и нам позволило достичь состояния, в котором мы находимся. Люди… остались людьми, я полагаю. Потомки магов, но более не маги.

— Вот почему не следует начинать с колдовства, — повторил Сириус. — Страх эффективен только в меру. Людям свойственно стремиться уничтожить то, что пугает их. Может быть, Варда и мечтает о таком, но я не позволю преследованиям колдунов вспыхнуть на этой земле с новой силой.

За разговорами и предположениями прошла большая часть пути. Поначалу взвешивающая каждое свое слово Мелиан как будто разговорилась — нужно было знать ее так же хорошо, как Сириус, чтобы усмотреть в этом часть заранее продуманной игры.

— Есть еще одна причина, по которой я не хочу, чтобы люди бродили в окрестностях Дориата, — призналась она. — Дело в моей дочери.

Мелькора личные дела королевы интересовали мало, зато Майрон не упустил возможности вмешаться.

— Что-то не так с Лютиэн? — живо осведомился он. — Ты не хочешь, чтобы она видела людей? Почему?

Мелиан ответила не сразу.

— Не хочу придавать излишнее значением своим снам и видениям, незачем забивать голову всяким вздором, — отмахнулась она. — Но у Лютиэн есть нехорошая привычка бродить по лесам и полям в одиночестве, и любая мать на моем месте бы беспокоилась. В последнее время она все чаще пропадает без предупреждения. Я собираюсь выяснить, с кем она проводит это время.

Сириус устало вздохнул. Не хватало только капризной принцессе испортить ему всю игру и разрушить хрупкий мир с Селеной, восстановить который удалось с таким трудом.

Неожиданно Мелькор вскинул руку, и Сириус вздрогнул, почувствовав льдисто-колючее прикосновение заклинания. Мелиан изумленно ахнула.

— Беспалочковые невербальные чары невидимости? — прошептала она. — Ваши силы и вправду превосходят все, что мне приходилось видеть прежде, вала.

В нескольких метрах от них прошел пеший отряд из пяти странников. Один из них, высокорослый мужчина с густой окладистой бородой, горячо убеждал своих спутников:

— Клянусь, их было четверо, все в одинаково странных одеждах… в черном! И с ними эти существа… лошади… — немного удивленно добавил он, будто заново открывая для себя значение этого слова. — Вот на этом самом тракте! Как будто испарились, честное слово!

— Брось заливать, — фыркнул другой, на лице которого живого места не было от мелкой россыпи веснушек. — Были другие. Ушли по ту сторону озера. Не вернулись. Только люди Абеллайо отправились на север.

— Абеллайо сам не знает, куда ведет нас, — рассердился их лидер. — Мне не нравятся горы севера. Что, если мы угодим прямиком в ловушку тех, кто пришел туда раньше нас?

— А у тебя, Моркант, есть идеи получше? — огрызнулся один из членов отряда. — Я уж лучше рискну пойти за Абеллайо и получу годные земли и вдоволь еды у склонов гор, чем следом за Сидмоном и остальными сгину в пустынях на юге. Сам знаешь, что говорят о них...

— Арлен прав, — поддержали его и остальные. — Все лучше, чем стать рабами колдунов юга и служить их королю. Старухи рассказывают, его приспешники похищают человеческих детей, и те уже никогда не возвращаются к своим семьям.

— Брехня! — Моркант понял, что никто не верит ему, а рассказ о странниках воспринимают, как очередную попытку оспорить авторитет Абеллайо, и разозлился: — Бабы невесть что болтают, да еще и присочинят для красного словца! Мы должны идти прямо за огненным глазом, вот, что я вам скажу. Туда, где он заканчивает свой путь, прежде чем день клонится к закату! Ясно же, что однажды он может не вернуться!

— Абеллайо смотрел на огонь и видел, — веско заявил Арлен. — Чтобы горел костер наверху, нужно кормить костер внизу. Если огненный глаз не явится, мы снова бросим девицу в пламя ему в угоду, и наступит новый день.

— А будешь много возражать, Моркант, и как бы тебя не бросили на корм огненному глазу, — ехидно подметил черноволосый юноша с раскосыми глазами и на редкость неприятным выражением лица. — Вот там, на небесном тракте и будешь рассказывать о странниках в черном.

Рассмеялись и остальные, явно не питающие к Морканту теплых чувств. Он ушел с тракта последним, с неутихающим подозрением глядя в сторону притаившейся компании. Лошадь Майрона совершенно нагло фыркала и топталась на месте, хрустя ветками и листвой под ногами. Моркант, конечно, не мог преодолеть чары и заподозрить засаду, но сдаваться не спешил.

— Но я же их видел, — обратился он к придорожным камням, убеждая, скорее, сам себя. — Видел!

Наконец, огорченный Моркант, следом за товарищами, убрался в ту сторону, где предположительно находился лагерь, а столь заинтересовавшие его путешественники смогли отъехать подальше, чтобы обсудить услышанное.

Мелькор был очень сердит. Даже когда Тхурингветиль обнаружила орков в только что отстроенном Утумно, он не демонстрировал такого глубокого разочарования.

— Я рассчитывал найти воинов, достойных учеников, а вместо этого получил дикарей, приносящих человеческие жертвоприношения Ариэн, которая, к слову, благосклонно их принимает, — с омерзением произнес он. — На фоне таких людей даже фэйри выглядят прогрессивной расой. Как я понимаю, в этом и состоял замысел Эру.

— Как же давно они должны были пройти сквозь завесу, что речи их напоминают язычников древних времен, — покачал головой Сириус, снова вспоминая о королеве Маб. — А что это за правитель на юге, которым они пугают друг друга? Кто-то из валар? Невозможно…

— Это не валар, — оборвал его Мелькор. — Речь об эльфах, что не отправились в Валинор следом за остальными, а осели на юге. Королева, несомненно, расскажет о них лучше меня, хотя небеса свидетели, в свое время они доставили нам немало неприятностей.

Майрон показательно поморщился, очевидно, прекрасно зная, о ком идет речь, и Сириус устыдился: он никогда не интересовался делами юга, и после обрушения Ормала ни разу не задумался о том, что там творится.

— Их лидер называет себя Тху, — сообщила Мелиан, — и я, как и вала, невысокого мнения об этом местечковом корольке. Вот кого следует считать настоящим, чистокровным фэйри — человеческого в этом существе крайне мало, но магия его сильна. Авари, что ушли с ним, задолго до моей встречи с Эльвэ, с подозрениям относятся даже к моим подданным, своим собратьям. Я посещала их во время странствий по Арде, они крайне дурно привечали меня.

— Король Тху сейчас не столь важен, — поморщился Мелькор. — Южные земли не входят в сферу наших интересов, пока не входят, — тяжелым взглядом осадил он готового было возразить Майрона. — Мы не граничим с ними и не собираемся воевать. Важно, что люди разделились, и этому племени понадобится не более двух недель пешего пути, чтобы приблизиться к юго-восточным границам Дориата. С эльфами они вряд ли уживутся, скорее всего, устремятся дальше на север, в сторону Ангбанда, и мне вряд ли удастся убедить абсолютно всех гоблинов, что эти полные нелепых суеверий бродяги заслуживают лучшего отношения, нежели то, что сами они выказывают своим женщинам и детям.

— Да, похоже, следует беспокоиться, что гоблины научатся у них дурному, а не наоборот, — криво ухмыльнулся Сириус. — Но куда мы можем их отправить? Это мы привыкли аппарировать в любую точку Средиземья, а для них путь окажется неблизким.

— Возле Нан Эльмота есть пригодные для жизни земли, — предложила Мелиан. — Не так далеко от вашей новой крепости, и в то же время они не смогут чересчур нам досаждать. Мы должны встретиться с их предводителем. Абеллайо, так они называли его.

— Абеллайо, значит, — усмехнулся Мелькор. — Древнее кельтское имя. Возможно, по их оговоркам мы сможем определить, откуда и из какого времени они пришли.

— Действительно, — медленно проговорил Сириус, вдумываясь в слова друга. — Оговорки дорогого стоят.

Сам он о кельтской культуре имел представление довольно смутное, сформировавшееся, главным образом, из адаптированной под современность хогвартской школьной программы, и решительно не мог припомнить, чтобы когда-то обсуждал с Мелькором их языки или традиционные имена.

Пристально посмотрев в глаза темному вале, он увидел там знакомый огонек понимания. Нет никаких сомнений, Мелькор моментально разгадал, что за подозрения зародились в душе Сириуса, и по меньшей мере, отчасти они были вполне справедливы. Будь то последствие пребывания в чертогах Намо или закономерное следствие их почти что человеческой жизни в Арде, но, похоже, Мелькор теперь помнил о своем прошлом куда больше, чем показывал. И Сириус обязан был разобраться, в чем тут дело.

4.4

Свинцово-сизые тучи клубились над горизонтом, а в воздухе отчетливо пахло дождем. Мелькор задумчиво проследил за тем, как край ладьи Ариен скрывается за облаком, и перевел скептический взгляд на раскинувшийся в излучине реки лагерь скитальцев с юга. Сириус остановился рядом, кожей чувствуя испытываемое людьми беспокойство: с первобытным суеверием преклоняясь перед силами природы, они относились к фальшивому солнцу, как к живому существу, обладающему непокорным нравом и способному в любой момент навсегда их покинуть. Тем неприятнее было сознавать, что, по сути, в своих страхах они недалеко ушли от истины.

— Ты знал ее в Валиноре? — тихо поинтересовался он. — Эту майэ, что ушла на небо?

— Мы встречались и прежде, — уклончиво ответил Мелькор. — Ариен никогда не была человеком, она есть дух огня, отчасти родственный валараукар. Я имел неосторожность предложить ей сотрудничество, но мы не нашли общего языка. Занятно видеть, что не прижилась она и среди валар, — он помолчал и медленно пошел по узкой тропе вниз по склону. — Какая напрасная трата таланта и времени...

— В большом мире зимний день короток, а на севере солнце порой едва показывается из-за снежных туч, — последовал за ним Сириус. — Если они не дождутся своего огненного глаза, мы рискуем стать свидетелями малоприятных событий. Ариен может хладнокровно взирать на кровь, проливаемую в ее честь, но я с этим мириться не намерен.

— Я достаточно успел поразмыслить о будущем людей, — отозвался Мелькор. — Прежде поклонение валар виделось мне величайшим злом, однако мой братец, по крайней мере, не требует жертвоприношений ради прославления своего имени. Но люди, похоже, твердо намерены возвести алтарь собственной глупости, и это все осложняет. Мы не сталкивались с такими проблемами у орков.

— Орки не нуждались в самоопределении и защите, — пожал плечами Сириус. — С первого дня они понимали, что всецело зависят от нашей магии. Подчиняться ей заложено в самой их природе. Люди устроены куда запутаннее. Да ты и сам, похоже, теперь можешь мне об этом рассказать, — пристально посмотрел он на друга. — Я ведь не ошибаюсь? За триста лет произошло куда больше, чем ты показываешь?

Мелькор легко рассмеялся.

— Знал, что однажды ты об этом спросишь. Когда мне в следующий раз представится шанс насладиться обществом Намо, непременно выясню, что за удивительное пространственно-временное явление представляют собой его чертоги. Не ты один встретился там со своим прошлым.

Сириус сдержанно кивнул — признание друга не прибавило хорошего настроения.

— Хочешь что-то мне рассказать? — спросил он, не слишком надеясь на положительный ответ. Лицо Мелькора странно исказилось, будто он вовремя остановил себя, борясь с неведомым порывом.

— Вряд ли время и место подходящие, — губы его скривились в тонкой усмешке. — Как и следовало ожидать, в другой жизни я не оставил ничего, за чем захотелось бы возвращаться.

Сириус не стал настаивать.

— В этом проклятие прошедших через арку. Похоже, только Селене было, что терять. Кстати, я не ожидал от нее такого понимания касательно нолдор.

Мелькор неторопливо прошелся по краю обрыва.

— Мелиан определенно нашла себя в этой вселенной, — ответил он. — Меня, конечно, не обмануло ее мнимое расположение. Королева весьма метко описала определяющие черты ее рода. Она преследует вполне конкретную цель, и ей нет нужды сочувствовать Финвэ. Нолдор далеко, для нее они бесполезны, зато мы под рукой и, в случае чего, можем разделить ее ответственность. Готов поспорить, не останови тебя кто вовремя, ты и сам не заметишь, как окажешься в первых рядах защитников Дориата.

— Не уверен, что понимаю, — нахмурился Сириус. — Что ей нужно? Она сказала тебе?

— Она пыталась об этом написать, но не увидев немедленного результата, временно отступила, — пояснил Мелькор. — Я не случайно сказал в ее присутствии о том, что юг не входит в сферу наших интересов. Не желаю оказаться втянутым в разногласия между фэйри.

— Дело снова в этом короле, Тху? — догадался Сириус. — Мелиан явно не в восторге от его правления.

— Разногласия между авари, осевшими на южном берегу моря Хэлкар, и народом Эльвэ начались еще до нашей войны с валар, — сообщил Мелькор. — Помнишь вулканы Майрона? Сейчас те земли кишат фэйри, и они не подчиняются никому, кроме своего господина. Эльвэ же, судя по всему, возомнил себя единоличным правителем эльфов Средиземья и соперников не потерпит. В то же время, достаточных сил для серьезных войн с югом у Дориата нет, да и наш пример служит для них сдерживающим фактором. Никто не хочет повторно ощутить на себе гнев валар.

— Мелиан просила тебя о помощи? — Сириус не скрывал изумления. — И что она пообещала взамен?

— В Арде пока лишь одно имеет подлинную ценность: земля, — ответил Мелькор. — После обрушения светильников ландшафт Средиземья многократно изменялся, вулканы Майрона наполовину ушли под воду, затопленные водами Хэлкара, но на побережье найдется достаточно места и для людей, и для орков. Если авари принесут присягу королю Дориата, там можно будет спокойно поселиться, — он фыркнул. — Чем дальше от Валинора, тем лучше. Даже Оромэ некогда едва появлялся в тех землях.

— Эльвэ не самый плохой сосед, — признал Сириус, — но так ли выгодно ссориться с Тху? Если он настолько могущественный маг, что даже Селена не рискует одна выступить против него, нужен ли нам еще один полновесный враг вдобавок к валар?

— Я это прекрасно понимаю, — прищурился Мелькор. — Увы, понимает и королева. Боюсь, она попытается спровоцировать войну с Тху и попросту не оставит нам выбора. Ее участие в этом походе не случайно. Меньше всего она похожа на мирного парламентера.

— Однако ты все равно позволил ей поехать с нами, — хмуро заметил Сириус. — И можешь даже не объяснять, почему. Мне тоже спокойнее знать наверняка, что замышляет Селена, нежели мучиться догадками. Если бы ее дочь-принцесса не была настолько глупа, я бы и в ней подозревал шпионку.

— Ты торопишься, списывая Лютиэн со счетов, — не согласился с ним Мелькор. — Проведя достаточно времени в тени своей матери, она рано или поздно выучится новым трюкам, — он хотел что-то добавить, как вдруг замер. — А когда ты в последний раз видел Мелиан и Майрона?

— Мы остановились на противоположном берегу реки, там они и расположились, когда я пошел тебя искать, — ответил Сириус. — Мы ведь должны решить, о чем будем говорить с Абеллайо. Признаться, я пас, когда речь заходит о переговорах с дикарями. К такому меня даже Вальбурга не готовила.

— Мы должны немедленно вернуться, — решительно заявил Мелькор. — Майрона достаточно ненадолго оставить одного, чтобы он начал совершать глупость за глупостью. А королева с учетом всех обстоятельств сейчас не лучшая для него компания.

Спутников своих они застали спорящими. Майрон выглядел порядком раздраженным, да и Селена больше не стремилась изображать мудрую и всепонимающую эльфийскую деву.

— Пока вас не было, этот сумасшедший уже успел наведаться в лагерь, — злорадно сообщила она, сверкнув глазами. — Он меня никогда не слушает.

— И до сих пор это шло мне только на пользу, — парировал Майрон и повернулся к Мелькору. — Я видел их предводителя. Безусловно, он сильнейший из их воинов, но он не похож на мага. Его сознание открыто и, в случае необходимости, можно будет… подтолкнуть его к принятию нужного нам решения.

Сириус в очередной раз отметил, насколько изменился его друг по сравнению с прошлыми временами. Прежний Мелькор опередил бы даже его в возражениях против самой идеи магического воздействия на чужую волю. Мелькор, прошедший через заключение и трехсотлетний мрак, только ухмыльнулся и согласно кивнул. Мелиан нетерпеливо заломила бровь.

— Не стоит терять ни минуты. Если мы изменим наш облик и одежду, вполне можем сойти за одно из странствующих племен, как полагаете?

— Если они ожидали встретить коренных жителей севера, они их получат, — с готовностью отозвался Майрон. — Что скажешь, Сириус?

— Коренные жители севера — орки, — мрачно буркнул он в ответ. — Из всех рас именно они первыми появились на свет на этой земле. Все остальные, включая нас с вами, так и или иначе пришельцы.

— Великолепно, — язвительно подметила Селена. — Ну что же, ничего не остается, кроме как снова обратиться к курсу по маггловедению. Надеюсь, мне не придется использовать обглоданные кости вместо шпилек для волос.

Маскировка оказалась самой непростой частью их путешествия: ничто в облике странников не должно было выдавать замеченных Моркантом зловещих всадников в черном. Сириус неприязненно поежился: широкая рубаха из трансфигурированной Селеной ткани колола тело, хотя и производила весьма правдоподобный эффект. Им повезло, что Олливандеры преподавали своим девицам основы домоводства.

Мелькор от помощи Селены отказался, изобразив весьма правдоподобную иллюзию. Майрон завистливо поморщился: несмотря на все усилия, ему такое волшебство пока было не по силам.

По пути к стоянке племени Сириус чувствовал себя довольно нелепо. По крайней мере, одно в Мелькоре осталось неизменным: он по-прежнему неохотно делился своими планами. Что вала собирается предложить Абеллайо, Сириус представлял лишь в общих чертах, и лишь надеялся, что идея Майрона так и продолжит существовать исключительно в теории.

Однако уже на подходе к лагерю он понял, что наивно было бы рассчитывать на мирное завершение прогулки. До них доносились громкие голоса и отчетливый запах дыма.

Отчего-то Сириус сразу понял, что костер в лагере развели не для того, чтобы приготовить ужин. Не сговариваясь, они ускорили шаг.

4.5

Девушка была еще очень молода — на вид Сириус не дал бы ей и двадцати. Огромные глаза, полные ужаса, спутанные волосы, севший от криков голос. Один из соплеменников — тот самый, что пересказывал товарищам слухи о короле Тху, — крепко держал ее, заломив руки за спину.

К появлению неожиданных путников жители отнеслись неоднозначно. Никогда прежде Сириус не радовался так, что владеет магией. Окажись они простыми воинами, и тогда бы им не справиться с численным превосходством. Весьма вероятно, что в таком случае сбылось бы давнее предсказание лорда Поттера, и Сириус так и окончил бы свои дни на костре.

— Как это отпустить? — чернобровый верзила Абеллайо взирал на них с явным подозрением. — Девчонка обещана огненному глазу, ее должно провести через огонь, иначе нам так и придется блуждать в сумерках.

— Сразу видно, что вы чужаки в этих землях, — возразил Мелькор. — Жизнь на севере отличается от тех краев, откуда вы явились. Вас и так слишком мало, чтобы бездумно и жестоко убивать своих.

— А вы откуда здесь взялись? — пристально посмотрел на него человек. — Сколько бы мы ни бродили по лесам, никогда не встречал таких же людей, как мы.

— Наши семьи издавна населяют леса и горы в сторону моря, — пояснил Мелькор. — Мы построили дома и укрепления, научились добывать огонь и пищу. Я хорошо знаю эти края. Если вы ищете место, чтобы поселиться, могу подсказать, куда лучше отправиться.

— Климат там не похож на здешний, вам не придется никого убивать, чтобы каждый день видеть солнце… или его подобие, — добавил Сириус. — Правда, путь придется проделать неблизкий, но оно того стоит.

— Спасибо за совет, но я предпочту держаться выбранного пути, — отрезал Абеллайо. — Я дал своим людям слово, что не поведу их на юг. Девчонка должна быть благодарна. Лучше умереть свободной, чем окончить свои дни рабыней, как это случилось с ее сестрой.

— Рабыней? — Мелькор нахмурился. — Откуда здесь взяться рабам?

— Не все готовы к тяготам дороги, — пожал плечами Абеллайо. — Мы дошли до круглого озера и разделились. Я предупреждал, что твари с юга коварны и опасны, но меня не послушали. Среди тех несчастных и ее семья. Они ушли, с тех пор их никто не видел. Мало кому удавалось сбежать оттуда. Говорю вам, девчонка проклята. Через кровь они выпьют из нее жизнь и на нас накличут беду.

— Твари с юга, значит, — задумчиво протянул Мелькор и нехорошо прищурился, глядя на Мелиан. — Авари, владеющие магией крови… Тебе об этом, конечно, ничего не известно?

— Абсолютно, — Мелиан насмешливо улыбнулась, и Сириус понял, что королева предвидела такой поворот разговора с самого начала. — Но если представить, что Тху становится сильнее день ото дня, да еще и обзаводится покорными слугами, а число его авари растет… — она многозначительно помолчала. — Вы напрасно считаете, что сможете укрыться от них на севере, Абеллайо. Отсрочить решение проблемы на неопределенный срок — да, возможно…

В непроницаемом взгляде вождя промелькнуло что-то похожее на страх — похоже, личность эльфийского короля за непродолжительный срок успела обрасти таким количеством невероятных слухов и легенд, что одно его имя вызывало чувство сродни панике.

— То место, о котором вы говорите, — недоверчиво посмотрел он на Мелькора, — там они до нас не доберутся?

— Они не доберутся, — осторожно заметил Мелькор. — В тех землях расположен замок нашей… нашей родственницы. Создания, что обитают там, подчиняются ее воле. Они не причинят вам вреда.

— С чего бы вам быть с нами такими любезными? — Абеллайо склонил голову набок. — И откуда нам знать, что вы не заманиваете нас в ту же ловушку, в которую угодили наши собратья? Я ведь вижу, что вы не так просты, как хотите казаться. Вы не боитесь короля Тху, значит, вы такие же, как он.

— Король Тху, в отличие от нас, не человек, а порождение ночи, — горячо возразил Майрон. — Наши условия просты: вы соглашаетесь жить по принятым в наших землях законам. Не как рабы, а как свободный народ.

— В чем разница? — хмыкнул Абеллайо. — Красивые слова, а на поверку — работать на вас, отдавать вам нашу добычу?

— Сражаться за нас, признавать нашу верховную власть, — подхватил Мелькор. — Разница в том, что мы, в отличие от Тху, предлагаем вам выбор. Не пожелаете принять наше предложение — можете отправляться на все четыре стороны, но в таком случае, ноги вашей не будет на территории наших королевств. Вы правы в том, что на севере можно встретить не только и не столько людей. Пока вы пользуетесь нашим гостеприимством, они обязуются не нападать на вас, но если поведение вашего племени будет воспринято, как набег, не вижу причин запрещать им защищать свое.

— Вы можете отправиться на юг под властью Тху, — заметил Майрон. — Я бывал там, я знаю эти земли. Будущий удел скотоводов и земледельцев, благополучие которых ничего не стоит разрушить. Колдуну уровня короля авари не нужно даже встать со своего трона, чтобы ваши поля обратились в пепел, а стада погибли от неизвестного мора. На севере он не имеет власти. Здесь нет полей и пастбищ, зато есть горы и богатства, сокрытые в них.

— Богатства? — Абеллайо недоуменно нахмурился, не понимая, о чем говорит его новый странный знакомый. — Что значит богатства?

— Золото, руда, драгоценные камни, — Майрон будто невзначай поправил плащ, и на его руке сверкнули самоцветы сразу в нескольких кольцах. Сириус машинально отметил, что их число значительно увеличилось. Надо бы сказать Майрону, чтобы не увлекался чрезмерным колдовством через артефакты и носители. Сейчас он бы не вспомнил, чем это чревато, но леди Вальбурга всегда предостерегала против этого.

Абеллайо и его немногочисленных спутников, наблюдавших за разговором в настороженной тишине, однако, роскошь подземных сокровищ как будто бы не прельстила.

— Что толку от разноцветных камешков, — презрительно буркнул, наконец, Моркант. — На ужин их не сваришь и дом из них не построишь.

— Что ты можешь знать об их истинной ценности, — фыркнул Майрон, оскорбленный тем, что его эффектный жест не произвел должного впечатления. — Северные эльфы выстроились бы в очередь за такими, ведь они не показывают носа из своего заколдованного леса и представления не имеют, как работать на рудниках. Подумайте, что бы вы могли получить за такой улов.

Толпа согласна загудела. Сириус сдержал торжествующую улыбку: похоже, лед тронулся, посулами и уговорами удалось добиться желаемого результата без всякой магии. В самом деле, рудники в окрестных горах таили огромные богатства и множество магических ресурсов, и не проявившие склонности к магии люди могли бы найти себе там занятие, сообразное духу этого времени. В конце концов, именно так история развивалась в большом мире. У Майрона и валараукар в избытке было других дел.

Абеллайо с сожалением оглянулся на догорающий костер, который так и не довелось использовать по назначению.

— У меня есть еще одно условие, — внимательно посмотрел он на Мелькора. — Девчонка. Допустим, у вас есть свои причины сохранить ей жизнь и печься о ее безопасности, я в не лезу в дела колдунов. Но тогда и заботиться о ней доверяю вам. Не хочу, чтобы она принесла несчастье племени. Отправляйтесь туда, откуда пришли, и ее забирайте с собой.

Девушка тихо ахнула, еще не до конца осознавая свое чудесное спасение. Мелькор после недолгой паузы коротко кивнул.

— Справедливо. На том и договоримся, юная леди отправится с нами, а вами, — он повернулся к ученику, — займется Майрон. Если вы отправитесь сегодня, не пройдет и месяца, как доберетесь до места. Тхурингветиль, дочь моего брата, встретит вас там и поможет устроиться.

Веснушчатый громила нетерпеливо толкнул к ним бывшую пленницу, и та растерянно замерла, не зная, чего ей теперь ожидать. Не слишком задумываясь о том, что он делает, Сириус шагнул вперед и обнял ее, накидывая плащ ей на плечи.

— Как тебя зовут? — спросил он, но девушка только смотрела на него во все глаза и не произносила ни слова.

— Я предупреждал, у нее, после того, как ее сестра пропала, с головой не все в порядке, — хмыкнул Абеллайо. — Ее имя Селма, дочь Арлена, — он вдруг усмехнулся. — Похоже, Селма, напоследок ты сослужила племени недурную службу. Хорошо, что я тебя не убил.

Сириус обернулся, чтобы посмотреть на друзей, и неожиданно поймал задумчивый взгляд Мелиан. Отчего-то королева выглядела не слишком довольной переговорами, но, заметив внимание Сириуса, высокомерно приподняла подбородок и отвернулась.

4.6

Селма держалась даже хуже, чем Тхурингветиль в первые дни пребывания в Черной крепости. Сначала она отказывалась ехать на лошади, затем впала в странно-тревожное состояние, стоило им поехать по лесной дороге. Кроме того — и это не могло не вызывать у Сириуса недобрых предчувствий: девушка панически боялась Мелиан. Надо отдать той должное — она платила Селме взаимной неприязнью.

Как и следовало ожидать, стоило племени, переданному под опеку Майрона, пропасть из виду, как Мелиан заговорила об авари.

— Неужели после всего, что вы услышали, вала, вы продолжите отсиживаться в крепости? — возмущенно поинтересовалась она. — Я не удивляюсь бездействию Эльвэ, Дориат попросту не располагает достаточными средствами для того, чтобы противостоять Тху, но вы? Сириус, — она повернулась к другу, — не так давно ты горячо убеждал меня в том, что фэйри опасны, и что же я вижу теперь?

— Олливандер, остынь, — закатил он глаза. — Дай добраться домой, потом подумаем. Селма чудом избежала костра и ужасной гибели, разговоры о войне ей сейчас ни к чему.

— Какая трогательная забота, — фыркнула Мелиан. — Эта девочка может подождать, а безопасность наших народов — нет. Вала, мое предложение остается в силе. Если Ангбанд согласится выступить на нашей стороне, мы заключим договор о союзе, — и после паузы она с усилием добавила: — Мы заключим его в Менегроте.

Сириус и Мелькор быстро переглянулись. До сих пор Мелиан свято хранила тайну расположения столицы Дориата, и никто из них во имя сохранения добрососедских отношений не тщился нарушить предел защищавшей королевство призрачной завесы. Приглашение в Менегрот означало фактическое признание их легитимными правителями граничащих со страной сумеречных эльфов земель, а следовательно, выход совсем на другой уровень.

Сириус понимал, что слизеринские корни Селены Олливандер будут давать о себе знать в любом измерении и эпохе, сколько бы лет ни миновало. Дело было в Сильмариллах. Дело было в орках — как бы презрительно не относились к ним фэйри, девочка, принадлежащая к одному из древнейших магических родов Британии, не может не знать о силе магии домовых эльфов, привязанных к родовому гнезду. Дело было в нем — своим несостоявшимся признанием он открыл перед королевой свою главную слабость, что давало ей неограниченный простор для манипуляций.

— Любопытно узнать, что же такого ужасного должен был совершить Тху, что ты готова явно противопоставить себя Валинору, лишь бы избавиться от него? — усмехнулся Мелькор. Мелиан, однако, оставалась серьезной.

— Вопрос не в том, что он совершил, вала, — покачала она головой, — а в том, что может совершить. Мои видения не перестают тревожить меня. Я вижу смерть, вижу, как она следует за мной, отставая всего на полшага. Я вижу разрушенный Дориат, гибель тех, кто мне дорог, и я готова на многое, чтобы это предотвратить.

— Почему же ты думаешь, что угроза исходит от Тху, а не из Валинора? — пристально посмотрел на нее Мелькор. — У нолдор куда больше оснований нас ненавидеть.

— Потому что вести о ваших камнях расходятся быстрее, чем вы можете предположить, — отозвалась Мелиан. — И если я хоть немного успела изучить авари, их правитель проявит к Сильмариллам самый неподдельный интерес. Да, авари, в отличии от своих собратьев, не знали света древ, но Тху жаден и падок до чужих богатств. Рано или поздно он попытается завладеть камнями.

— А ты не боишься, что подобные мысли могут возникнуть и у Эльвэ? — усмехнулся Мелькор. — Камни в безопасности, находятся там, где никто их не найдет, даже если заявится прямиком в Ангбанд.

— Однажды вы уже хвастались незыблемостью своих крепостей, и что же? — сердито отрезала Мелиан. — Утумно разрушено, вы сами камня на камне от него не оставили!

— Мы учимся на своих ошибках, — с обманчивой мягкостью остановил ее Мелькор. — Но от визита в Менегрот, раз уж ты так настойчиво нас приглашаешь, я отказываться не стану. Очень уж хочу услышать, что предложит мне король Эльвэ. До сих пор он весьма успешно игнорировал наше существование. Посмотрим, что он скажет на этот раз.

Обратный путь, как зачастую бывает, показался Сириусу едва ли не вдвое короче. Аппарировать вместе с Селмой представлялось неразумным: девушка и без того увидела за этот день больше, чем в состоянии была воспринять. Когда на горизонте показались пики Тангородрима, он, наконец, вздохнул с облегчением.

Мелиан рассталась с ними у западной границы леса, подозрительно скоро растворившись в сумраке среди деревьев. Некоторое время они ехали молча, погруженные в собственные мысли. Измученная Селма крепко спала, положив голову Сириусу на плечо.

— Надеюсь, я не пожалею, что поручил этих людей заботам Майрона, — мрачно усмехнулся Мелькор. — После его экспериментов над орками я уже ничему не удивлюсь.

Сириус пожал плечами.

— С теми маленькими существами получилось вовсе не так уж дурно. Жаль, что в войне ни один не уцелел. Я пытался отыскать их следы, но они будто сквозь землю провалились. Или разбежались по Средиземью и одичали, или валар их истребили, как троллей…

— Тролли процветают себе в горных пещерах, хотя бы это удалось восстановить, — отмахнулся Мелькор, некогда с большой неохотой взявшийся за повторение старого и давно наскучившего опыта. — Ну а что ты скажешь о королеве? Стоит ли Дориат того, чтобы ввязаться в новую войну, едва оправившись от предыдущей?

— Надо бы взглянуть на Тху, — протянул Сириус, — выслушать Эльвэ, поговорить с Тхури, с Готмогом… Хотя, сдается мне, — скривил он губы в усмешке, — ты уже принял решение. Майрон постоянно говорит о том, что нам нужен юг. И эти люди… если все так, как описывает Абеллайо, нельзя оставить их жить под гнетом авари.

— Предлагаешь возглавить освободительную борьбу? — глаза Мелькора недобро сузились. — Я достаточно погостил у Намо, чтобы осознать: все мои беды от излишней склонности принимать на себя ненужные обязательства и вмешиваться не в свое дело. Но в кои-то веки должен согласиться с Майроном. Король Тху никогда не вредил нам напрямую, но попортил немало крови еще до войны с валар.

— К тому же, когда еще выдастся шанс побывать в Менегроте? — вздохнул Сириус. — Признаться, хвастовство Лютиэн мне порядком надоело. Настало время взглянуть на это великолепие своими глазами.

Неожиданно он почувствовал прикосновение ледяной руки. Оказалось, что Селма давно уже внимательно прислушивается к их разговору, хотя и понимает из него от силы половину.

— Моя сестра… Эйна… — Селма умоляюще посмотрела на Мелькора. — Вы ведь найдете ее? Спасете?

Мелькор явно не пытался подсластить пилюлю.

— Если она все еще жива и находится в здравом рассудке. Близкое соседство с эльфами могло изменить ее до неузнаваемости. В этом можешь мне поверить, я достаточно прожил с ними бок о бок.

Сельма упрямо затрясла головой.

— Эйна жива. Я это точно знаю. Я бы почувствовала, если бы с ней что-то случилось. Она жива и она помнит обо мне. Когда вы поедете за ней?

4.7

— Никогда, — отрезал Сириус, хлопнув ладонью по столу. — И это мое последнее слово.

— Прекрати мной командовать, я тебе не орк, — повысила голос Тхурингветиль. — Почему, интересно, Мелиан может делать все, что ей заблагорассудится, а я вынуждена сидеть взаперти и сторожить бывшего преступника, которого, к слову, именно ты притащил в крепость?

— Потому что никому из нас нет дела до того, как далеко заведут Мелиан последствия ее решений, — отрезал Мелькор. — Пусть о ней беспокоится ее супруг. А вы будете помогать людям Абеллайо обустроиться. К слову о Хамуле, в Дол Гулдуре ему самое место.

— Дол Гулдур? — Сириус недоуменно нахмурился. — У замка на холме, наконец, появилось название?

— И его в очередной раз придумали орки, — усмехнулась Тхурингветиль. — Как иначе назвать крепость, возведенную целиком и полностью при помощи колдовства?

— Ты пойдешь с нами в Менегрот, — предложил компромисс Мелькор. — Переговоры с королем Эльвэ не следует откладывать в долгий ящик. К тому же, мне будет спокойнее знать, что ты в любой момент сможешь найти укрытие в Дориате и, случись что, не останешься одна..

— Снова ты начинаешь меня пугать, — помрачнела Тхури. — Ты ведь обещал мне, что больше ничто не заставит тебя вернуться в чертоги Намо.

— И я не отказываюсь от своих слов, — серьезно посмотрел на нее Мелькор. — Но нельзя предусмотреть всего. Посланники Эльвэ встретят нас возле границы леса и проводят в королевский дворец. Надеюсь, мне не нужно напоминать тебе о том, что Эльвэ не следует знать ни о нашей переписке с Мелиан, ни о ее прошлом в мире за пределами арки?

— За меня не волнуйся, — Тхурингветиль обеспокоенно взглянула на Сириуса. — Вот у отца могут возникнуть проблемы. Принцесса.

— Принцесса, — Сириус мрачно кивнул в унисон с ее мыслями. — Не хочу даже думать о том, какие планы она может строить в отношении нашего союза с ее отцом. Честно говоря, я уже оставил надежды на то, что она вырастет и поумнеет.

Мелькор ухмыльнулся, снова просматривая полученное утром с совой из Менегрота послание.

— Примечательно, что Эльвэ особенно настаивает на отсутствии Майрона, — сказал он. — Похоже, наш друг — персона нон грата во владениях эльфов. Такими темпами его зловещая репутация вскоре затмит мою.

Тхурингветиль весело рассмеялась. Сириус не сомневался, что предосторожности короля бессмысленны, и дочь, конечно, найдет способ открыть Майрону местонахождение Менегрота, не нарушая данных обетов.

Незадолго до назначенной встречи Сириус выбрал время посетить часть крепости, временно отданную в распоряжение Марволо. Как и Мелькор, тот предпочел оборудовать там небольшую лабораторию, где и проводил все свободное время, занимаясь неведомыми Сириусу исследованиями. Магия Ангбанда не позволила бы Марволо причинить ущерб хозяевам дома, и все же Сириус предпочитал держать его эксперименты под контролем, во избежание неприятных прецедентов.

Лаборатория Марволо совсем не походила на рабочее место Мелькора: бывший темный лорд по-прежнему любил рисоваться и производить впечатление, и Сириус, признаться, с трудом понимал, как тот выдерживает часы монотонной и скрупулезной работы в помещении с непроницаемо черными стенами, едва освещенными тусклым мерцанием кристаллов. У Сириуса они явно ассоциировались с густой тьмой чертогов Мандоса, а потому обычно он приглашал Марволо к себе для разговора. Сейчас, однако, он хотел обойтись без лишних свидетелей.

Субстанция в котле источала обманчиво-приятный аромат, что не оставляло сомнений: едва ли ее можно использовать в мирных целях. Сириус весьма неосторожно наклонился над котлом, когда мягкий голос за спиной его остановил:

— Я бы не стал этого делать.

Сириус поспешно шагнул назад.

— Что это?

— Напиток живой смерти, — невозмутимо отозвался Марволо. — Незначительное отступление в рецепте — и одной каплей можно будет убить всех нас. Особый заказ валы Мелькора.

Сириус недоуменно нахмурился — он представить не мог, зачем подобное зелье вообще могло понадобиться Мелькору.

— Рад видеть, что вы нашли общий язык, — осторожно заметил он. Марволо усмехнулся.

— Я бы так не сказал. Вала, как и все вы, готов терпеть мое присутствие, пока я приношу пользу, и не задумываясь, избавится от меня, как только найдет способ аннулировать обещания, так неосмотрительно данные моей дорогой Вальбургой. Мне даже неловко сознавать, что это невозможно.

Сириус возвел глаза.

— Не уверен, что для Мелькора есть хоть что-то невозможное. В твоих интересах оставаться полезным как можно дольше. И сейчас у тебя есть шанс проявить себя. Я заметил, ты много общаешься с Майроном.

Марволо ответил не сразу.

— Как мне дали понять, формально именно Майрон несет ответственность за все, происходящее в Ангбанде, и мне положено держать перед ним отчет. Ты, Блэк, верно получаешь особое удовольствие, наблюдая меня в столь унизительном положении, поставив на один уровень с моими слугами.

— Бывшими слугами, — мстительно подчеркнул Сириус. — По счастью, они освободились от твоего скверного влияния и имеют шанс зажить, как нормальные люди. Но речь не об этом. Майрон когда-нибудь упоминал при тебе правителя авари южных земель, короля Тху?

Марволо вопросительно заломил бровь: или, в самом деле, ничего не знал об эльфах, или умело притворялся. Сириус все же снизошел до объяснений.

— Как мы и предполагали, в Арде пробудились первые народы людей. Некоторые из них до сих пор бродят по Белерианду, в частности, та группа, что мы перехватили на подступах к Дориату. Некоторые отправились дальше, на юго-восток, к морю. А некоторых, если я верно понимаю, угнали туда силой. В рабство. И король, о котором я говорю, уже успел зарекомендовать себя, как сильный маг.

Марволо кивнул, все еще не понимая, какое он имеет отношение к этой истории.

— Вождь найденного нами племени говорил о том, что фэйри взялись за старое и похищают у них детей, — добавил Сириус. — Ты лучше других должен знать о том, что это значит.

— Что и сюда проникли грязнокровки? — ухмыльнулся Марволо. — Фэйри никогда не интересовались простыми магглами. У детей, которых они выбрали, есть дар.

— Если я еще раз услышу от тебя это слово, восприму его, как личное оскорбление и нарушение заведенного в крепости порядка, — прищурился Сириус. — Но в остальном ты прав. Похищенные дети — волшебники. Полагаю, авари могут чувствовать магию или же… — он сделал паузу, — им известен секрет того, как ее распознать. Простые рабы им нужны для того, чтобы обрабатывать землю и вести хозяйство, ведь сами фэйри ничего не умеют делать, не производят и не добывают. А вот юные маги… их судьба весьма незавидна. Мы должны это остановить.

— И ты хочешь, чтобы я участвовал в их спасении? — Марволо язвительно рассмеялся. — Что за ирония судьбы! Не могу сказать, что возьмусь за дело с удовольствием.

— Твое удовольствие не является обязательным условием, — самодовольно заметил Сириус. — Меня интересуют лишь твои познания в магии и сила волшебника. Прежде чем ты покинешь Ангбанд…

— Что? — Марволо нахмурился.

— … и отправишься в Дол Гулдур, где для тебя найдется работа, — спокойно продолжал Сириус, — ты составишь нам компанию в путешествии на юг. Безусловно, я бы предпочел взять с собой Майрона, но с мнением этого никчемного Эльвэ все еще приходится считаться, к тому же, я не вправе взваливать на одну Тхури всю ответственность за Ангбанд на время нашего отсутствия. Думаю, они вдвоем великолепно справятся… Что до тебя, — он выдержал паузу, — есть новость, которую тебе следует узнать до похода. Напомни, в каких ты отношениях с родом Олливандеров?

— Олливандеры? — Марволо явно не ожидал подобного вопроса. — Они всегда держались в стороне, хотя и разделяли мои идеи. Некоторые мои сторонники состояли с ними в родстве. И, конечно, Гаррик Олливандер, — тут он позволил себе скривить губы в усмешке. — В последние мои годы на земле мы имели удовольствие немало пообщаться на предмет поиска Старшей палочки, которой, в итоге, вероломно завладел твой крестник.

— Я подозревал нечто подобное, — сдержанно кивнул Сириус. — Что же, если твоя жизнь и благополучие все еще тебе дороги, не советую излишне распространяться об этом при наших союзниках. Лучше всего тебе на время забыть об имени Марволо и том, что в твоей жизни было когда-то что-либо, кроме Арды. Рекомендую тебе изображать майя, вставшего на нашу сторону еще до войны с Валинором. Майрон проинструктирует тебя, чтобы ты не допускал глупых ошибок.

— С чем же связаны такие предосторожности? — осведомился Марволо. Не без затаенного злорадства Сириус ответил:

— Селена Олливандер, дочь Гаррика, здесь и прекрасно помнит о том, кем был лорд Волдеморт. Даже оставив в стороне ваши счеты с ее отцом, Селена вряд ли питает к тебе светлые чувства. И, на твое везение, в этом мире она королева. Могущественная ведьма и единственная королева в Средиземье. Впрочем, может быть, и не единственная, я не знаю, женат ли Тху…

— Королева? — отчего-то развеселился Марволо. — Но если люди, согласно твоим заверениям, пробудились лишь недавно, кто же ее король?

Сириус помрачнел. Как бы не претила ему мысль хоть в чем-то выказывать солидарность с Марволо, он до сих пор не мог без ярости говорить о выборе Мелиан.

— Он проклятый фэйри, — сквозь зубы прошипел Сириус. — И если наш поход завершится успешно, он станет самым влиятельным проклятым фэйри на этой земле.

4.8

Крутая лестница уводила вниз, в глубину пещер, и Сириусу оставалось лишь качать головой с легкой усмешкой. Королева Мелиан не была оригинальна: Менегрот ужасно напоминал Ангбанд с поправкой на то, что здесь местами было даже еще меньше света. Недаром подданных короля Эльвэ называли сумеречными эльфами — как и орки, они так и не смогли привыкнуть к блеску и обжигающему жару фальшивого солнца, предпочитая бродить в полумраке, под звездами.

Витые колонны, поблескивающие звездочки лесных цветков, густой хвощ и полынь, арчатые переходы, будто перенесенные сюда из какого-нибудь родового поместья, и — в довершение картины — потолок в тронном зале: если бы Сириус не заинтересован был в том, чтобы сохранить секрет Мелиан, он бы громко рассмеялся. Вместо каменной кладки над его головой открывалось небо, бескрайнее, пронзительно-глубокое и настолько реалистично-близкое, что его, казалось, можно было коснуться рукой. Селена в точности скопировала большой зал Хогвартса, привнеся в Менегрот немного воспоминаний об оставленном доме.

Король Эльвэ оказался в точности таким, каким представлял его себе Сириус: надменным фэйри с чересчур высоким самомнением. Что в нем нашла Селена, по-прежнему оставалось загадкой: судя по манере держаться, правитель лесных эльфов запросто мог бы оказаться каким-нибудь дальним родственником семейке Малфоев.

— Эти чертоги возводились при помощи наугрим, — произнес он, заметив заинтересованность Сириуса. — В нашем владении находится множество драгоценных металлов и камней, а магия эльфов пробуждает в них новые, неизвестные свойства.

Сириус не без оснований считал, что благодарным за это Эльвэ следует быть Мелиан, а вовсе не своему народу, но удержался от колкостей, а вот внимание Мелькора привлекло другое.

— Наугрим? — уточнил он. — Речь идет о до сих пор неизвестной расе, я прав?

— Эти существа обитают в пещерах и подземельях, почти как ваши гоблины, — с легкой неприязнью пояснил Эльвэ. — Они редко показываются на поверхности, и даже нами были обнаружены почти случайно. Наугрим на удивление искусные мастера и хорошие строители, в их руках заложен необыкновенный талант касательно всего, что связано с обработкой камня и ковкой металлов.

— Вы говорите о гномах? — вдруг понял Сириус. — О том самом таинственном творении Ауле, что не должно было увидеть свет прежде Перворожденных и людей?

— Я не слышал такого названия раньше, — удивленно взглянул на него Эльвэ. — Вижу, вы весьма сведущи в делах валар, лорд Блэк. Ваши слова лишь подкрепляют мои убеждения. Очевидно, что эта раса довольна примитивна и лишена магических дарований; теперь я понимаю, почему.

Сириус никогда не видел гномов и не мог свидетельствовать в их пользу, но готов был, не раздумывая, принять их сторону, лишь бы стереть мерзкую понимающую улыбку с лица короля Эльвэ.

— Вала, вы ведь согласитесь разделить с нами трапезу? — поспешно вмешалась Мелиан, вовремя почувствовав надвигающуюся грозу. — Предлагаю нам всем пройти в зал для праздненств. Анариэль, — повернулась она к сопровождавшей ее эльфийке, — пусть сообщат принцессе Лютиэн, что мы будем рады, если она присоединится к нашему пиру, — ее взгляд вдруг задержался на до сих пор хранившем молчание Марволо. — Лорд Блэк, с Тхурингветиль я уже знакома, а вот вашего спутника встречать не приходилось. Вы нас не представите друг другу?

— Прошу прощения, ваша светлость, — усмехнулся Сириус. — Я совсем забыл о манерах. Хамул, к вашим услугам. Мой майя и верный помощник. Исключительных душевных качеств создание Эру. Присоединился к нам вместе с предателем и отступником Оссе...

Марволо послал ему убийственный взгляд, и на миг Сириусу даже показалось, что на дне его глаз вновь промелькнули багровые искорки. Впрочем, то была, конечно, лишь игра света от факелов и кристаллов.

— Оссе… — кивнул король Эльвэ. — Жаль, что ваше сотрудничество закончилось столь печально. До меня доходили слухи о его судьбе, и, должен признать, у меня нет причин ненавидеть этого майя, ибо он сотворил много добра моему брату Ольвэ, удержав их на максимально возможном расстоянии от Валинора и опасности, что представляли собой древа.

— Эльфы, уплывшие в Валинор с королем Ольвэ, с подачи Оссе обосновались на острове Тол-Эрресеа, — пояснила Мелиан. — Они очень счастливы там, и море хранит их от опасностей. Они строят города, прекрасные корабли… Мы бы хотели однажды встретиться с Ольвэ, хотя, разумеется, не готовы ради этого покинуть Дориат, а он и его народ не меньше нашего привязаны к своей земле и своим лебединым судам. По описаниям, это действительно что-то волшебное. Оссе и Уйненн сами научили наших братьев строить эти корабли.

Для Сириуса рассказ королевской четы не стал откровением: от Индис он знал об Альквалондэ, городе, построенном телери на берегу моря, и удивительные корабли она некогда описала ему во всех подробностях.

— Как красиво и трогательно, — не выдержала Тхурингветиль, внимавшая Мелиан с нехорошей бледностью. — Как хотела бы я однажды увидеть эти корабли, которые так любит Уйненн, у берегов Белерианда.

— Кто знает, возможно, однажды тебе выпадет такая возможность, — рассудительно отозвалась Мелиан, не разглядевшая за ее словами сарказма. — Однажды мне явился сон, где я видела, как эти корабли пересекают море, двигаясь в сторону материка.

— Жаль, что не все эльфы так дружелюбны, как народ вашего брата, — покачал головой Мелькор. — Авари давно беспокоили нас, но только сейчас я начинаю осознавать всю опасность предстоящего похода. Король Тху — чародей, и воевать с ним можно лишь при помощи магии. Сила и численное превосходство второстепенны. Хамул и Сириус помогут мне и, конечно, я весьма оценю участие королевы.

— Я буду там, вала, — отозвалась Мелиан, опередив Эльвэ. — Не может быть сомнений, я обязана защитить свой народ, ибо без моей магии они уязвимы. Подданные Тху от братских чувств весьма далеки.

— Что насчет ваших огненных демонов? — осведомился король. — Балрогов, как их принято называть? Полагаю, они сыграют неоценимую роль в войне. Если вы можете контролировать их разрушительную силу, не вижу причин, почему бы не использовать их против Тху? Разумеется, они не должны убивать других эльфов — какие бы разногласия не существовали между королями, все мы, тем не менее, братья.

— Нужно обсудить с Готмогом, готовы ли они к такому путешествию, — задумался Сириус. — Шествие валараукар через весь континент привлечет к нам внимание много раньше, чем мы доберемся до страны Тху. Он успеет подготовиться. К тому же сила валараукар не означает полной неуязвимости. Абсолютно бессмертных не бывает. Любого можно уничтожить.

Король Эльвэ недовольно поджал губы, все еще выжидающе глядя на Мелькора. И тогда тот, к удивлению Сириуса, ответил отказом.

— Я возражаю. Готмог и его валараукар останутся в Ангбанде.

Сириус бросил на друга быстрый взгляд, но его немой вопрос остался без ответа.

— Валараукар станут помехой в этом походе, — небрежно пояснил он Эльвэ. — На этот раз мы обойдемся без их помощи.

Король Эльвэ явно был раздосадован отказом, но возможности пуститься в споры и уговоры у него не было: двери зала отворились, и вошла принцесса Лютиэн.

— Мама, отец, — весьма правдоподобно изобразила она удивление. — Вижу, у нас гости?

— Лютиэн, перед тобой те самые скандально известные в Валиноре лорды Ангбанда, о которых я рассказывал, — высокопарно изрек Эльвэ, бесцеремонно занизив их статус. — О вале Мелькоре ты, конечно, уже слышала. Его спутники — лорд Сириус Блэк и лорд Хамул, окажут нам помощь в противостоянии Тху. Принцесса Лютиэн, моя единственная дочь и наследница, — представил он девушку.

Лютиэн весело посмотрела на Сириуса, но ни на минуту не отступила от придворного этикета, сделала реверанс с таким видом, словно оказала им невероятную милость.

— Тогда, я уверена, от Тху в скором времени ничего не останется, — беспечно отозвалась она. — Но вы ведь позвали меня сюда не говорить о войнах? Это все так скучно!

Сириус покосился на Тхурингветиль. Во взгляде дочери читалась чистая и незамутненная ненависть — Лютиэн явно сделала не самое продуманное замечание в ее присутствии.

Король Эльвэ в пух и прах разметал представления Сириуса о том, что фэйри — суть эфирные создания, питающиеся исключительно бесвкусной вегетарианской пищей: на праздничном столе были представлены и добытая на охоте дичь, к слову, приготовленная значительно вкуснее, чем у орков, и свежевыпеченный хлеб — очевидно, Селена с готовностью поделилась с эльфами своими кулинарными секретами. Сама она, как и положено майэ, едва притронулась к угощению. Гости также лишь на словах отдали должное искусству поваров, зато король и его окружение не отказывали себе ни в явствах, ни в вине.

Светловолосая и довольно глупая на вид безымянная эльфийка, супруга одного из приближенных Эльвэ по имени Орофер, сидела рядом с Тури и действовала ей на нервы: даже до Сириуса доносились волны раздражения дочери.

— Вы совсем не едите? — широко распахнув глаза, спрашивала эльфийка. — Вообще ничего?

— Вообще ничего, — траурным тоном отозвалась Тхури. — Самая эффективная диета.

— Поразительно, — ахнула ее собеседница. — Хотела бы я обладать такими способностями.

— А вы попробуйте, — ядовито посоветовала Тхури. — Первые несколько лет тяжело, а потом перестанете замечать разницу.

Марволо, как Сириус уже успел убедиться, с сошествием в Арду не приобрел сверхспособности, которыми обзавелись они во время песни творения, а следовательно, нуждался в сне, отдыхе и пище, как и любой нормальный человек. В Менегроте ему приходилось играть роль майя, и все, что оставалось ему теперь — лишь с тоской наблюдать, как с роскошно сервированного стола исчезает еда.

Мелькор и Эльвэ обсуждали военные планы, к которым Сириус едва прислушивался: все это время его душу терзало смутное беспокойство, к которому примешивалась доля недобрых предчувствий, словно назревало что-то неопределенное и явно не предвещающее им добра. Воздух в подземных чертогах Эльвэ казался ему сдавленным и удушливым, стены будто разом навалились на его плечи, и хотя роскошный звездный потолок остался в тронном зале, ему по-прежнему казалось, будто вся вселенная исподволь наблюдает за ним, выжидая любого промаха. Не выдержав гнетущей атмосферы, он поднялся и вышел вон, к каменной балюстраде, где ожидание не воспринималось столь тягостно.

— Что с тобой, Сириус? — конечно же, Лютиэн не могла не последовать за ним. — На тебе лица нет весь день.

Он резко развернулся, с трудом выдерживая спокойный тон разговора.

— Немедленно возвращайтесь к гостям, принцесса. Мы веками добивались возможности установить это призрачное подобие мира, и я не позволю вашим опрометчивым поступкам все разрушить.

Лютиэн изменилась в лице.

— Что ты хочешь этим сказать? Не забывай, ведя переговоры с моим отцом, вы точно так же ведете их и со мной. Ты сам отметил: жизнь непредсказуема, никто не вечен. Когда-нибудь все здесь будет принадлежать мне, и от моих решений будет зависеть, как относиться к Ангбанду.

На миг Сириус опешил от ее яростного возмущения, а затем рассмеялся.

— Порой вы пугаете даже меня, принцесса. Я и в мыслях не хотел вас обидеть. Однако великие времена вашего правления настанут не сегодня и не завтра, да пошлют Небеса долгие годы жизни вашему достойному отцу. Простите, но я предпочитаю беспокоиться о более насущных угрозах, и подозрения королевы Мелиан пока что занимают среди них второе место, лишь немного уступая грядущей войне.

— Война — глупости, — неожиданно серьезно отозвалась Лютиэн. — Вам не впервой. Вы могли победить валар, что для вас какие-то отсталые эльфы с южных границ.

— Не самое лучшее утешение, — ухмыльнулся Сириус, — принимая во внимание тот факт, что валар мы все-таки позорно проиграли.

Однако Лютиэн послала ему совершенно слизеринскую усмешку в ответ.

— Сомневаюсь, что это произошло случайно, — парировала она. — Матушка достаточно рассказала мне о том, что вала Мелькор сделал с вашей прежней крепостью. Столько лет прошло на земле, а там по-прежнему даже трава не растет, ничего не живет. Уверена, если бы вы захотели — вы бы камня на камне здесь не оставили, утянув за собой всех: эльфов, орков, самих валар, если повезет. Сами бы исчезли, но и другим шансов не оставили. Не говори, что вы не могли бы этого сделать. Но все-таки не сделали, сохранив знания, народ, наследников. Вы не знали, вернетесь ли, но вам было, куда вернуться. Если это — не победа в войне, я не знаю, что следует считать победой.

Сириус растерянно замолчал: порой принцесса его удивляла, среди капризов и глупостей выдавая на редкость зрелые и здравые рассуждения.

— Это ты из рассказов Мелиан сделала такие необычные выводы? — осторожно поинтересовался он, не желая ее разозлить.

Лютиэн рассмеялась.

— Отчасти. Хотя о главном додумалась и сама. Матушка много говорит о тебе. Если бы я не была уверена, что она больше жизни любит моего отца, я бы непременно начала ревновать.

Сириус искренне надеялся, что его лицо сейчас не выдает всей той бури чувств, что разразилась в его душе, пробужденная неосторожными словами принцессы.

Сейчас ему, как никогда, хотелось побыть в полном одиночестве.

4.9

Подготовка к походу против авари проходила в атмосфере полной таинственности и беспрецедентного скандала. На первой настаивала Мелиан, всерьез опасающаяся происков со стороны эльфийского чародея. Вторым обязаны они были вернувшемуся из Дол Гулдура Майрону.

Сириусу не привыкать было к периодическим сценам, что закатывала Тхурингветиль, стоило воспрепятствовать ее участию в очередной авантюре, что замышляли они с Мелькором. Наблюдать нечто подобное со стороны Майрона было довольно забавно — первые полчаса. Принимая во внимание тот факт, что Мелькор обращал на ученика не больше внимания, нежели на назойливо жужжащую над ухом мошку, ссора набирала новые и новые обороты.

Наконец, подхватив на руки Тевильдо, Тхурингветиль удалилась во двор, утянув и Сириуса с собой. Здесь сегодня было многолюдно: орки, верно разгадав дурное настроение хозяев, старались не попадаться под горячую руку, а на ступеньках при входе невозмутимо сидел Марволо и что-то записывал на свитке пергамента.

— Свод заклинаний и законов ритуальной магии, — продемонстрировал он Сириусу свою работу. — Пытаюсь восстанавливать по памяти древние книги. Возможно, хотя бы таким образом удастся сохранить что-то из древнего наследия Слизеринов.

Тхури интереса к историческим изысканиям Марволо не проявила — как однажды она призналась отцу, она категорически не желала иметь дела с человеком, в глазах которого она не просто имела отражение, но еще и выглядела, как леди Беллатрикс.

— Я знал, что Майрон так отреагирует, — пожаловался Сириус, усаживаясь рядом и разминая плечо. — Еще когда Эльвэ написал, что не желает видеть его в Менегроте. И ведь не объяснишь ему, что все это вполне заслуженно.

Тхурингветиль посмотрела на него, как на смертельного врага.

— Похоже, комплименты принцессы Лютиэн заставили тебя окончательно позабыть о том, благодаря кому от Ангбанда вообще что-то осталось, кроме огромной пропасти в горах, а Мелькор выбрался из Валинора живым и невредимым. Лично я не вижу ничего хорошего ни в дружбе с эльфами, ни во вражде с ними. Я вообще не понимаю, на что вам сдался этот Тху. Сидел бы и дальше в своей пустыне, Арды на всех хватит.

— Мы сейчас говорим не об эльфах, — строго остановил ее Сириус. — Мы говорим о сильном маге, с которым не сегодня, так завтра придем к территориальному конфликту. К тому же Мелькора интересует не Тху, а те тайны, что кроются в его чертогах. Подумай сама, что будет, если туда доберется одна Мелиан.

Тхури недовольно покачала головой, но, по крайней мере, не стала возражать.

— Майрон с ума сойдет, пока вы не вернетесь, — вздохнула она. — Вы хотя бы представляете, что для него означает это вынужденное бездействие, когда даже этот, — она негодующе указала на Марволо, — идет с вами?

— По-моему, миледи, вы сами сходите с ума от невозможности взять меч в руки, — насмешливо парировал Марволо. — Забавнее всего, что все это я уже видел однажды.

Сириус тоже видел. И именно это казалось ему наиболее удручающим.

— У нас теперь люди на попечении, — напомнил он Тхури. — Работа найдется и для тебя, и для Майрона, и для Готмога с ребятами. Не знаю, почему Мелькор не захотел взял их с собой, но, вероятно, так будет лучше. И я оставляю тебе палантир, а с собой забираю кольцо, ты в любой момент сможешь поговорить со мной, если захочешь.

Тхурингветиль бросила полный смертельной ненависти взгляд на Марволо, но, к вящему облегчению Сириуса, ссориться с ним пока что не стала.

— У вас же достаточно портключей? — все-таки не удержалась она от обеспокоенного вопроса. — Майрон недавно кое-что сделал с моей брошью. Теперь она может в любой момент перенести меня к нему, достаточно только назвать имя. На случай, если я вдруг по каким-то причинам не смогу аппарировать. Вам нужно нечто подобное.

— Вот и сделайте что-нибудь к нашему возвращению, — обрадовался Сириус удачной идее. Признаться, он втайне опасался оставлять эту парочку без присмотра — воображение порой уводило их непоправимо далеко от соображений здравого смысла. — Покажите людям, как строить, ловить рыбу, готовить пищу на огне. Только не повторяйте ошибку, допущенную с эльфами, и не увлекайтесь магией. По крайней мере, не теперь. Люди должны научиться считать магию благом, полезными силами, что можно обратить себе на службу, а не страшной угрозой, которая в любой момент может превратить тебя в чудовище.

Майрон спустился по лестнице следом за Мелькором, не глядя ему в глаза. Тхури обеспокоенно сцепила руки: Сириус видел, что между майар происходит безмолвный диалог, при котором слова излишни, и дочь всеми силами пыталась убедить Майрона не ссориться с наставником перед долгой разлукой. Еще одно унаследованное от Блэков качество Тхурингветиль — она никогда не позволяла глупым недосказанностям и раздорам встать между ней и теми, кого она любила. Неудивительно, что в момент ссоры она могла осыпать человека проклятиями, а спустя несколько минут уже предложить ему чашку горячей медовой воды.

Сириус не знал, о чем говорили Мелькор с учеником, но накануне отправления тоже улучил несколько минут, чтобы сказать тому пару слов.

— Не стоит преувеличивать опасность похода, как уже заметили справедливо, авари все же не валар. Но здесь теперь все остается на тебе. Будь начеку, — добавил он после паузы, — и не своди глаз с горизонта. Она — все, что у меня есть.

— Она больше не останется одна, — заверил его Майрон и встревоженно нахмурился: — Ты думаешь, это может быть ловушкой, и Мелиан затеяла поход, чтобы оставить валар ослабленный и незащищенный Ангбанд?

Сириус отрицательно покачал головой.

— Так бы она никогда не поступила. Не из большой любви к Мелькору, хотя, сдается мне, в последнее время она все же успела проникнуться к нему чем-то вроде уважения. Вы с Тхури ей очень дороги. Ты стал ее первым другом в Арде, а Тхури… Тхури напоминает ей человека из прошлого. Пройдя через арку, начинаешь очень ценить такие небольшие реверансы судьбы.

Майрон кивнул, показывая, что он принял к сведению просьбу Сириуса.

— Тогда и я кое-о-чем тебя попрошу, — осторожно добавил он. — Это касается Марволо. Я не доверяю ему.

— И я — не более твоего, — пожал плечами Сириус. — Вопрос не в доверии, а во взаимной выгоде. Марволо — расчетливый мерзавец, всегда таким был, уже не изменится. Наше покровительство — единственное, что делает легитимным его пребывание здесь, а зелья и заклинания, которые мы от него выучили, действительно сделали проще и жизнь, и войну.

Майрон не выглядел убежденным.

— Возможно, ты и прав, но он слишком привык считать себя повелителем всего и всех, чтобы сейчас испытывать благодарность за то, что вы сделали его слугой. Он сознает, что все еще слаб и зависим, но думаю… — Майрон осекся.

Сириус выждал несколько мгновений.

— Думаешь, что? — тихо спросил он. Майрон решился.

— Думаю, однажды он рассчитывает занять место валы Мелькора. Разве ты не видишь, как он старается казаться полезным, постоянно вьется вокруг его лаборатории, а свое участие в этом походе и вовсе считает личной победой. Да, конечно, он не нанесет ему удар клинком в спину во время сражения, он не глупец, но его опасно держать рядом. Он похож на змею, — довольно точно описал его Майрон. — Может, ее яд и целителен, вот только она никогда не упустит возможности укусить.

— Даже дикие звери не кусают без причины, — возразил Сириус. — Я тебя услышал. Марволо знает, что мой взгляд всегда направлен ему в спину. А Мелькор, знаешь ли, умеет разбираться в людях.

Майрон довольно непочтительно хмыкнул, всем своим видом выражая глубокое сомнение в последнем утверждении.

— С ним что-то происходит, — рассеянно обронил он. — После Валинора. Он не был таким раньше. Вся эта странная задумчивость… и его отношение к валар, оно изменилось. Причем не так, как следовало бы ожидать.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Сириус. Он подолгу гадал, какими могут быть пробудившиеся воспоминания Мелькора, и не улавливал в его поведении ничего, кроме скрытой, давно похороненной в недрах души печали. Несомненно, Майрон, первый из его учеников, не мог не заметить подобного.

— Раньше мне было проще его понимать, — признался Майрон. — Все было логично: есть наша сторона и есть враги. Валар — враги. Они ограничены, они не признают других мнений, кроме предложенного свыше, они живут согласно предопределению, не берут на себя труд задуматься, так жить нельзя. За то, что они сделали с Утумно, за ваше пленение, за годы одиночества Тхурингветиль и ее болезнь их можно было только ненавидеть. А теперь… мне кажется, что ему будто бы жаль их. Он говорит о них, как о части своей жизни, к которой я никогда не буду иметь отношения. Не обо всех, разумеется, он продолжает считать Тулкаса безнадежным болваном, — Майрон невесело рассмеялся. — Но даже Манвэ… Сириус, если однажды нам придется сражаться против них, я не уверен, что вала Мелькор согласится…

— Мелькор прав, — Сириусу было жаль разочаровывать юношу, но и лгать ему не хотелось. — Валар лишены права на собственную память, на прожитый жизненный опыт. Лишены точно так же, как люди, как фэйри, как практически все обитатели этой вселенной. Возможно, их нынешние действия полностью противоречат былым убеждениям, но они никогда не узнают правды. Да и нужна ли такая истина, когда дело уже сделано? — он задумался, вспомнив одну из фирменных историй леди Вальбурги, повторяемых всякий раз, когда та хотела подчеркнуть беспринципность магглов и их наделенных магией сторонников и покровителей. — Знаешь, когда в Средние века в Европе полыхали костры инквизиции, в небольшом португальском городке жил один могущественный колдун. Магглы не слишком хорошо разбирались в том, кто действительно наделен даром, кого оговорили, а кому просто не повезло родиться отличным от других, хватали и отправляли на смерть всех подряд. Вранье, что пламя не способно причинить вред волшебнику. Сильному, владеющему беспалочковой магии, вроде той же пресловутой Венделин Странной, от которой, по преданию, вели свой род Лестрейнджи, — возможно, но простые, тем более, не попавшие в школу магии, необученные волшебники, особенно маленькие дети, умирали точно так же, как и их маггловские товарищи по несчастью. Тогда этот колдун собрал всех волшебников городка вместе и спрятал их под чарами Фиделиуса. Об этом стало известно инквизиции, вот только найти беглецов они не могли. Тебе известен принцип действия чар: никакая магия не заставит хранителя выдать секрет, он должен поделиться им по доброй воле. И тогда инквизиторы вместе с теми предателями, что желали зла своим же братьям, придумали хитрый план. Они захватили этого колдуна в плен, благо, он никогда и не скрывался, и изменили его сознание лишь в одном: убедили, будто он втайне сражается на их стороне. Пару-тройку месяцев этот колдун свыкался с переменами в образе мыслей, а потом сам сдал своих подопечных инквизиции.

Майрон слушал его с видом неподдельного ужаса.

— И что же с ними стало? Их схватили?

Сириус грустно кивнул.

— Почти сотню волшебников уничтожили, спастись не удалось никому. Люди были потрясены, что их защитник сделался главным палачом. Они поверили в то, что предательство тот замыслил с самого начала, и осыпали его имя проклятиями. Но тот колдун все же был очень силен, и его измененное сознание стремилось вернуться в первозданный вид. Не знаю, как все обернулось на самом деле, но в легенде рассказывалось, что память вернулась к нему в тот момент, когда последний из его подопечных погиб страшной смертью на костре. И тогда тот волшебник, как часто бывает в средневековых легендах, наложил страшные заклятия на убийц, и себя тоже лишил жизни, не в силах справиться с таким грузом на совести. Известная история, — хмыкнул он. — Песен немало сложили, есть даже пара книг и театральная постановка. Вальбурга нас специально возила в Италию, чтобы ее посмотреть, правда, я, как обычно, занимался ерундой и позорил имя Блэков. Это не только слова матушки, я и сам честно так думаю.

На Майрона легенда, однако, произвела эффект, весьма далекий от ожидаемого.

— Если это способ раз и навсегда избавиться от Манвэ и его прихвостней, я буду рад способствовать скорейшему пробуждению их памяти, — ехидно отметил он. — Вала Мелькор может сколько угодно предаваться размышлениям о свободе воли и всепрощении. Моей ненависти на всех хватит.

— Теперь я понимаю, что Тхури в тебе нашла, — безнадежно махнул рукой Сириус и рассмеялся: — Не скучайте тут без нас. Если все сложится благополучно, после нашего возвращения отправимся погулять на юг. Посмотрим, что стало с твоими вулканами.

И ровно в тот момент, когда Майрон, наконец, неуверенно улыбнулся, а Сириус на мгновение расслабился, с удовольствием предвкушая приятную прогулку, мертвый камень на его руке вдруг полыхнул вспышкой жара, и сердце Сириуса будто ухнуло в бездонный колодец.

С искаженным от дурных предчувствий лицом он поднес кольцо ближе к глазам и встретился взглядом с бледной, как смерть, подругой, голос которой уже и не чаял услышать.

— Индис, — прошептал он, крепко сжимая плечо изумленного Майрона. — Вот и ты наконец.

Королева нолдор протянула руку, будто касаясь его лица, отраженного в палантире.

— Здравствуй, Сириус, — тихо отозвалась она. — Прости, что так долго не появлялась. Боюсь, у меня для тебя плохие новости.

4.10

Индис говорила, а голос ее, слова казались чужими, будто выгравированными на черном камне, в котором Сириусу внезапно вновь мерещилась трещина от удара клинком Годрика Гриффиндора. И стайкой взбесившихся пикси в голове метались нестихающие вопросы. Казалось бы, ждал, был готов, не так уж давно разговаривал об этом с дочерью, прогуливаясь по крепостной стене Ангбанда. И все же не верилось, что все могло обернуться так.

На Майрона было страшно смотреть: и Сириус отчетливо понимал, что его хрупкие попытки разъяснить причины смятения Мелькора только что потерпели окончательный провал. Он никогда не обсуждал с Майроном подслушанный в пещере разговор с Вайрэ, но видел в глазах ученика, что любые договоренности с валар отныне недорого для него стоят. Вайрэ заверяла, что Валинору не нужны Сильмариллы, — но никто не воспрепятствовал нолдор, пожелавшим отправиться в поход ради кровной мести.

— Мы с Финдис, моей дочерью, вернулись к Ингвэ и своим, — неестественно ровным голосом рассказывала Индис о своей жизни. — Все же пришел конец бесконечному притворству, и я надеялась, судьба навсегда разведет наши с Куруфинвэ дороги. Я и подумать не могла, что он нанесет мне новый удар, самый жестокий и болезненный — через моих сыновей. Сириус, как они могли? — из глаз Индис покатились слезы. — Как Нолофинвэ мог так меня предать и бросить? Он мой первенец, мой любимый сын, я пожертвовала всем, чтобы он мог занять приличествующее ему место и править, я терпела насмешки и косые взгляды, жила под светом валинорских древ, расставаясь с магией, учила его всему, что узнала в Ангбанде ради того, чтобы он поднял меч против тебя? Ради того, чтобы оставил нас с Финдис одних, там, где только один мой брат может позаботиться обо мне? Ради того, чтобы исполнить глупую и неосторожную клятву этого безумца? Сириус, это было похоже на какой-то гипноз! Они внимали каждому его слову, они были готовы идти за ним, как никогда не пошли бы за Финвэ. Они ненавидят валу Мелькора, ненавидят людей, они вели себя словно одержимые, в точности, как фэйри из числа тех, о которых рассказывали в Черной крепости. Ради моих мальчиков я отказалась от своей свободы, не ушла следом за валой, осталась оплакивать Финвэ, но, похоже, я единственная, кто скорбит о его гибели. Все мысли Куруфинвэ и его сыновей занимают только проклятые камни. Скажи, ты ведь нашел способ их уничтожить?

— Камни нельзя уничтожить, Индис, — сочувственно напомнил ей Сириус. — Мы надежно спрятали их. Феанаро не найдет Сильмариллы, даже если обыщет Ангбанд до самого последнего подземелья… впрочем, надеюсь, этого никогда не случится.

— Боюсь, только смерть сможет его остановить, — вздохнула Индис, вытирая слезы. — Их много, Сириус, намного больше ваших орков по тем временам, которые я еще встретила в Арде. Они умеют ковать оружие, многому научились у валы Ауле, у Махтана… Даже если Куруфинвэ падет, его место займет Майтимо или другие.

— Для начала им нужно добраться до Средиземья, — пожал плечами Сириус. — Нас все же разделяет море и плавающие льды Хелкараксэ. Даже кратчайший путь напрямик займет порядочно времени, ведь у них нет кораблей. К тому времени мы успеем подготовиться… — он помолчал. — Возвращайся вместе с ними, Индис. Я сам приду за тобой и помогу перебраться в Черную крепость. Тебя будут считать потерявшейся в пути, никто не осмелится осудить тебя или преследовать твоих сыновей.

Но Индис отрицательно покачала головой.

— Я не могу, Сириус. В Валиноре остаются мой сын, моя дочь, мой брат. Мой народ. Я не могу бросить их и сбежать, как не могу позволить другому моему сыну обнажить меч против дома, что дал мне приют. Как ни печально сознавать, мне уже нет места в Арде. Ты не должен продолжать нянчиться со мной, на твоих плечах и без того непомерный груз. К тому же… — она улыбнулась, — я могу иногда видеть тебя, и для меня это большая радость. Так новости из Валинора не станут для вас полной неожиданностью.

— Теперь я должен был бы поклясться тебе не поднимать меча против Нолофинвэ, если тот явится к вратам Ангбанда, — вздохнул Сириус. — И не использовать свою магию против тех, кто связан с тобой кровью. И я ненавижу себя за то, что не смогу исполнить этой клятвы, если твой сын не оставит мне выбора. Но я присмотрю за ним, насколько смогу. Уверен, точно такой же ответ дал бы тебе и Мелькор.

— Мне не нужны твои клятвы, Сириус, — Индис посмотрела на него с неожиданной надеждой. — И щадить меня не стоит, у тебя есть дочь, у тебя есть те, кто рассчитывает на твою помощь. Что бы ты ни делал, ты никогда не будешь моим врагом или врагом моих детей. Наш настоящий враг смутил разум Нолофинвэ красивыми словами и лозунгами о свободе и отмщении, наш настоящий враг создал величайшее зло, отравившее его собственный разум, и сейчас он ведет моего сына на смерть, а я вынуждена наблюдать, опустив руки. Майрон был прав тогда, я совершила ошибку. Мне не следовало уходить из Белерианда, не следовало становиться женой Финвэ. Слишком уж высокую цену плачу я за эту корону. И если ты сможешь избавить меня от моего врага, вся бесконечность вселенной не вместит моей благодарности.

Индис крепко зажмурилась, стараясь справиться с резью в покрасневших от слез глазах.

— Я должна идти, нельзя, чтобы меня заметили с палантиром. Берегите себя, Сириус. Скажи Тхури, что я ее люблю. И еще… напомни вале Мелькору о его обещании. Он поймет.

Свет камня померк, словно с выдохом его оставила теплящаяся внутри жизнь. Еще несколько минут Сириус и Майрон сидели в полном молчании, а затем, не сговариваясь, поднялись на ноги и отправились обратно в крепость.

Возможно, Мелькор и был огорчен внезапной новостью — но уж точно не удивлен, в этом Сириус ни на минуту не усомнился. В некотором роде на лице валы на миг промелькнуло облегчение — словно неприятность, в ожидании которой он жил уже немало времени, наконец, случилась, и теперь судьба предоставляет ему право следующего хода.

— Подходящее же время они выбрали для своих карательных акций, — язвительно заметил он. — И в такое время я оставлю Ангбанд?

— О походе сейчас не может быть и речи, — отрезал Сириус. — Бедная Индис… она выглядела такой подавленной, — он горько усмехнулся. — Похоже, я увидел, наконец, как чувствовала себя Вальбурга, когда я сбежал из дома и ушел к Джеймсу. В те годы я бы пошел за ним до конца. А она оставалась одна, а потом потеряла и Регулуса… Может быть, он еще одумается? Нолофинвэ?

— Сомневаюсь, — покачал головой Мелькор. — Я знаю этого эльфа. Если уж он был предан Феанаро в Валиноре и, невзирая на все унизительные выходки того, продолжал называть его братом, едва ли отступится в решающий момент. К тому же, клятва есть клятва.

— В Валиноре они не повзрослели ни на день, — подытожил Сириус. — Так и остались жестокими и избалованными детьми, не отдающими себе отчета в том, каких бед могут натворить своими опасными игрушками.

Марволо слушал их внимательнее прочих и выглядел весьма раздосадованным.

— Вы не можете откладывать поход. Чем больше сильных фэйри остается в Арде, тем вероятнее, что они объединятся против вас. Король Эльвэ не ссорился с нолдор, а вот отказ от войны с Тху станет настоящей катастрофой. Другого шанса договориться с ним не будет.

— Но мы не можем позволить себе войны одновременно на севере и на юге, — всплеснул руками Сириус. — Да еще и со скитающимися по Средиземью людьми, которых нолдор, к слову, считают едва ли не главными своими конкурентами!

— Кажется, я уже однажды доказал, что в состоянии защитить Ангбанд, — вскинулся Майрон. — Если уж он выдержал осаду валар, сейчас мы готовы, как никогда. Тхурингветиль может предоставить людям убежище в Дол Гулдуре…

— Ты не смеешь требовать, чтобы я ушла! — повысила голос Тхури. — Мы уже справлялись с этими эльфами — вместе!

— Тогда их не усиливала магия, полученная от древ Валинора! — отрезал Майрон. — Тогда их не вела жажда мести, они мало чем отличались от затравленных животных!

— А если добавить к этому магию Тху и знания Средиземья Элвэ, чего будут стоит ваши якобы надежные укрепления? — добавил Марволо. — Даже я могу навскидку назвать с десяток способов закончить войну всего с небольшим отрядом верных людей!

— А ты уже продумываешь, как подружиться с фэйри? — торжествующе рассмеялась Тхури. — Разумеется, практика показывает, что ими намного проще управлять, чем людьми, к тому же, у тебя неплохой опыт!

— Как ты смеешь, — Марволо буквально побелел от ярости, и Мелькор поспешил вмешаться.

— Выберите другое время для пререканий. Договор с Эльвэ я исполню, но лишь по причине того, что магические эксперименты и исследования Тху ни при каких обстоятельствах не должны послужить интересам наших врагов. Майрон останется в Ангбанде, Тхурингветиль останется, — он сделал паузу, внимательно посмотрев в глаза девушке, — в Ангбанде, — и закончил, усмехнувшись ее ликующему возгласу. — Готмог вместе с вами организует достаточную оборону. Углук отправится в Дол Гулдур. При первых же признаках опасности Тхурингветиль присоединится к нему, использовав летучий порох.

Сириус неодобрительно поджал губы, но смолчал: все равно он бы не смог запереть дочь в комнате, запретив покидать замок на холме.

— Возможно, мы еще успеем разделаться с Тху раньше, чем Феанаро найдет способ переправиться через море, — сказать он, скорее, чтобы успокоить самого себя. — Не перелетят же они его на птицах. Меня теперь больше беспокоит Мелиан.

— Почему? — удивился Майрон. — Я бы еще понял, если бы Эльвэ начал создавать проблемы, но Мелиан, насколько я успел понять, печется о благе лишь совершенно определенных эльфов. И уж точно не поддержит идею воевать за Сильмариллы.

— Дело не в Сильмариллах, — пояснил Сириус. — Вместе с Феанаро в Средиземье отправилась внучка Индис, Артанис. Они называют ее Галадриэль. И внешне она, как две капли воды, похожа на Луну, первую дочь Селены, что та оставила в мире за аркой.

Воцарилось молчание. Сириус виновато посмотрел на Мелькора. Тот повел плечом.

— Селена оставила дочь, когда та была ребенком. Сомневаюсь, что она узнает ее во взрослой эльфийской девушке.

— Что же, друзья мои, — пришлось признаться Сириусу. — Настало вам время узнать, какой ценой мне досталась новая волшебная палочка.

4.11

На встречу с Эльвэ ехали молча, лишь изредка отвлекаясь на незначительные разговоры; Мелькор и Сириус чуть впереди, Марволо — поодаль, на расстоянии. Перед глазами Сириуса так и стояло исхудавшее лицо Индис — сейчас она, как никогда, походила на сломленную Алису из воспоминаний Молли, и хотелось закричать от бессилия развеять этот страшный призрак и вернуть улыбчивую девушку, беззаботно хохочущую с Тхури на балконе одной из башен Ангбанда.

— Что ты ей обещал? — глухо спросил он, вспомнив просьбу Индис. — Она хотела, чтобы я напомнил тебе о каком-то обещании.

Мелькор усмехнулся.

— Позаботиться о тебе, конечно. Королеву Индис страшит твое будущее, ибо она видит в нем мрак и изгнание. Как неожиданно, не правда ли?

Сириус зажмурился. Невозможно было смириться с мыслью о том, что она останется в Валиноре навсегда, и он не может сделать ничего, чтобы изменить это.

— Низко же ценят нас валар, если послали никчемных фэйри по наши души, — попытался он пошутить. — Я начинаю испытывать соблазн возвестить о своем возвращении — может быть, тогда Илюватор соблаговолит увидеть во мне достойного противника, заслуживающего того, чтобы с ним говорили, — он снова помолчал. — Видимо, мне придется отправиться за ней самому. Никто, кроме меня, не сможет вернуть Индис домой. И кто знает, захочет ли она пойти за мной после того, как мне доведется встретиться на поле битвы с ее сыном. На этой войне ведь все будет иначе, Мелькор. Погибнут не только орки.

— Война еще не началась, — Мелькор неподвижно смотрел перед собой. — Но времени у нас немного. Корабли они найдут, обратятся, конечно, к Оссэ. Ты ведь помнишь, что рассказывала Мелиан о судах телери? Не исключено, что Эльвэ встретится со своим братом раньше, чем рассчитывал.

— Мы можем остановить Феанаро одним словом, — с ужасом произнес Сириус, понизив голос. — Одним повелением навсегда искоренить его род. Этого ожидала от меня Индис, и ее единственной просьбы я не могу исполнить. Вместо этого мы должны освободить род Финвэ от их клятвы. Их судьбы не должны более быть связаны с Утумно.

— Для проведения ритуала достаточно захватить Феанаро в плен. Снова, — Мелькор вздохнул. — До окончания похода на юг Мелиан не должна знать о том, что случилось после моего ухода из Форменоса. Ты ничего не скажешь ей ни о Феанаро, ни о Галадриэль.

— Однажды они узнают, — глухо возразил Сириус. — В жилах Галадриэли течет кровь Эльвэ. Он — самый близкий, кто есть у нее в Средиземье. Даже если она изберет свой путь, судьба приведет ее домой.

— Однако она была единственной из детей и внуков Индис, кому та раскрыла ваш секрет, — покачал головой Мелькор. — Я помню эту девушку. Я буду рад снова ее увидеть.

— Надеюсь, она сохранит ясность ума Индис и после путешествия с Феанаро, — усмехнулся Сириус и вдруг вспомнил: — Лютиэн говорила, что отец вовсе не против выдать ее замуж за одного из принцев нолдор. В условиях войны это катастрофа, если же настанет мир, пожалуй, так оно будет правильнее всего.

— Не похоже, чтобы Лютиэн прельщало будущее простой эльфийской королевы, — развеселился Мелькор. — В конце концов, она наполовину человек, и отличается от чистокровных фэйри. К тому же, ее амбиции подсказывают ей вполне определенный путь. Ей нужен не меньше, чем вала в спутниках жизни.

— На меня не смотри, — поспешил откреститься Сириус. — Лютиэн для меня всегда будет не более, чем младшей дочерью Селены, ребенком. Я не могу. Не могу смотреть на нее и искать отражение ее матери. Пусть с Селеной у меня нет никаких шансов… Да и в конце концов, я не единственный вала в Средиземье.

Лицо Мелькора на миг закаменело, будто Сириус только что нанес ему тяжелейшее из возможных оскорблений, и сам не заметил своей небрежности. Глаза его потемнели, как предгрозовое небо, а в голосе прорезались металлические нотки, до сих пор появлявшиеся лишь в разговорах с особо неуправляемыми гоблинами.

— Вы предлагаете невозможное, лорд Блэк, — отчужденно сообщил он. — Лютиэн не моя головная боль, — он тяжело помолчал. — Но если ты и в самом деле не можешь дать ей то, чего она от тебя ожидает, прекрати ваши встречи раз и навсегда. Каждый новый враг — это ровно на одного врага больше, чем нужно.

— Я поговорю с принцессой, когда все это закончится, — кивнул Сириус. — Когда мы вернемся домой.

Сейчас он бы ни за что не принял Мелиан за королеву синдар — синее дорожное платье и тяжелые волосы, заплетенные в косы вокруг головы придавали ей по-настоящему человеческий облик, и даже заостренные уши — трансформация, через которую Сириусу пройти не довелось и смысла которой он так и не сумел понять, — не делали ее похожей на окружавших ее фэйри. Она была другой — она мыслила по-другому — сейчас она, пожалуй, была настоящей Олливандер.

— Наконец-то, — она выехала вперед, не дожидаясь традиционного приветствия. — Я боялась, что вы не появитесь, вала.

— С чего бы? — удивился Мелькор. — У нас ведь уговор.

— Я не могу объяснить, — Мелиан крепче сжала поводья. — Какое-то странное предчувствие в последние дни. Словно в самом воздухе разлита тревога. Сны, этот неуловимый звон в воздухе, будто дрожь от натянутой струны… — она встряхнула головой, беря себя в руки. — Я приношу свои извинения, вала. Не знаю, что это на меня нашло. Не самые воодушевляющие слова от королевы перед вылазкой в стан врага.

— Если бы меня так просто было испугать предчувствиями, я бы давно превратился в дух, терзаемый собственным безумием, — нарочито весело возразил Мелькор. — Где же король?

— Я выехала, чтобы встретить вас, Эльвэ присоединится к нам у южных границ Дориата. Он отправился в путь еще три дня назад, желая убедиться, что наши владения надежно защищены.

Сириус вздрогнул: его руку внезапно вновь обожгло кольцо. Он был нужен Индис — и именно сейчас не мог воспользоваться привилегией связаться с ней в любой момент, ведь Мелиан не должна была знать о воскрешательном камне. В отчаянии он взглянул на Мелькора, но друг был занят разговором с королевой и не заметил — или сделал вид, что не заметил его жеста.

И тогда Сириус незаметно подъехал к Марволо, вкладывая кольцо в его руку.

— Поговори с королевой Индис так, чтобы никто не видел этого. Выясни, что ей угодно. И доложи, — он скривился в жесткой ухмылке. — Прими к сведению, что ты не сможешь сбежать с этим перстнем или вновь обратить его в орудие черной магии.

— Как низко ты меня ценишь, Блэк, — на устах Марволо зазмеилась опасная ухмылка. — Ты напрасно ищешь врагов далеко. Я бы на твоем месте больше опасался того, кто всегда рядом.

Сириус возвел глаза к небу, нагоняя Мелькора и Мелиан. Надо отдать Марволо должное — он и в самом деле мог в одночасье будто сделаться невидимым, скрываясь от внимательных взглядов. В конце концов, пусть недолго, но он был хранителем одного из даров смерти, и, к тому же, был с ней знаком куда ближе всех остальных, даже самого Сириуса, и это оставило на нем незримый отпечаток.

Марволо вернулся довольно скоро, так же незаметно возвращая ему перстень. Сириус вопросительно взглянул на него, но тот лишь отрицательно покачал головой — не хотел говорить при королеве.

Часть пути Сириус проделал, как на иголках: Мелиан будто нарочно вознамерилась помешать ему получить новости от Индис, и беседовала очень оживленно и с неподдельной радостью: вспоминала Хогвартс, любопытные магические артефакты и ритуалы, к которым они еще не успели обратиться в Арде, интересовалась успехами в создании Омута памяти, даже вполне мирно поделилась с Мелькором воспоминаниями о сотрудничестве ее отца с гоблинами. Когда внимание королевы отвлек встретившийся в лесу отряд синдар, патрулирующих окрестности, Сириус едва ли не вздохнул с облегчением.

— Что произошло у Индис? — тут же спросил он. — Надеюсь, ничего серьезного?

— Как посмотреть, — качнул головой Марволо. — Королева Индис была в таком состоянии, что я едва сумел разобраться, чем могу ей помочь. В конце концов, конечно, отправил ее к Тхурингветиль. Хотя, надо было бы самому переговорить с ней или Майроном.

— Ближе к делу, — взгляд Мелькора сделался острым и пронизывающим. — Нолдор получили свои корабли?

— Получили, — Марволо неприятно ухмыльнулся. — Истребив ради этого значительную часть взрослого населения прибрежного города эльфов-телери.

— Альквалондэ? — Сириус в неверии распахнул глаза. — Неужели телери отказались им помогать?

— Ольвэ не желает войны, его народ не жил в близости от древ, разумеется, они отличаются от известных нам нолдор, — мрачно отозвался Мелькор. — Значит, лишь вопрос времени, когда они будут здесь. Майрону придется взять на себя оборону Ангбанда. А мне… — его глаза сверкнули, — мне, как никогда, нужны артефакты из замка Тху. Мы должны получить их, если хотим укрепиться на этой земле.

Сириуса встревожило другое.

— Сын Индис тоже участвовал в этом убийстве? Неудивительно, что она приняла эту новость так близко к сердцу. Алиса никогда не понимала насилия, даже когда Фрэнк избрал карьеру аврора, ее это безгранично расстраивало.

— Подробностями королева не делилась, все же меня она знает плохо, — ухмыльнулся Марволо. — Достаточно плохо, чтобы не узнать, хотя я лишь незначительно изменил облик.

Сириус прикрыл глаза. Это осуждающего взгляда Мелиан он страшился, это ее разочарование словно подводило черту, за которой его поступки утрачивали легитимность, а он уподоблялся тем, на кого поклялся никогда не походить, какую бы цену не пришлось заплатить за свои моральные принципы. Индис бы приняла любое его решение, и даже узнав в Марволо Волдеморта, она бы лишь спросила, не угрожает ли бывший темный лорд благополучию самого Сириуса.

— Они показали, что они готовы убивать, — подытожил Мелькор. — Если так они поступили со своими собратьями, представь, что ждет наши творения. Мы должны заставить их вернуться в Валинор. Возможно, даже использовать связь детей Финвэ с нашим родом. Приказ возвратиться в Валмар я отдам с особым удовольствием, пусть мой братец сам занимается своими подопечными.

— Вот с этим выйдет проблема, — самую сокрушительную новость Марволо приберег напоследок. — Никто не позволит им вернуться в Валинор. Нолдор изгнаны, вала. Один из валар — я так и не понял, кто, — проклял их, когда стало известно о случившемся в Альквалондэ. Путь назад для них закрыт.

— Значит, Белерианд — отныне их единственное пристанище, — быстро подсчитывал Мелькор. — Но Белерианд негласно разделен между нами и Эльвэ. И если Эльвэ не пожелает потесниться…

— Им останется юг, — мгновенно понял Сириус. — Юг и авари под началом Тху. Теперь я все понял. Ты и сам не знал, насколько верное решение принял, решив, несмотря ни на что, выдвинуться в этот поход. Обезвредив Тху, мы предотвратим великую беду.

— Тише, — Мелькор бросил выразительный взгляд в сторону возвращающейся Мелиан. Королева, в свою очередь, подозрительно прищурилась, безошибочно угадав наэлектризованный от невысказанных потрясения и напряжения воздух.

— У вас точно все в порядке? Вы так странно себя ведете.

— Майрон и Тхури остались в Ангбанде, — с вымученной усмешкой отозвался Сириус. — По-моему, одно это повод паниковать. Кто знает, что я найду там, когда вернусь?

— Ну, надеюсь, не осаждающие вас армии, — беззаботно рассмеялась Мелиан и указала вперед. — Что же, прокатимся с ветерком? До места встречи с Эльвэ осталось не больше пары лиг пути.

Она перевела лошадь в галоп, и широкие складки платья взметнулись за ее спиной, как крылья синей птицы. Лорды Ангбанда обменялись мрачными взглядами и последовали за ней, сопровождаемые синдар, одинаково безликими и не подозревающими о разворачивающейся не так далеко от них драмы.

— А что их король? — задыхаясь, спросил Сириус, на миг поравнявшись с Марволо, и будто тупая игла уколола его в сердце, когда по темными глазам того он понял, что Эльвэ отныне суждено встретить брата лишь в чертогах Мандоса.

Мелькор не задавал вопросов, и сейчас даже Сириус не мог предположить, что творится у него на душе.

4.12

Сириус мчался во весь дух, пришпоривая коня, практически не всматриваясь в мелькающие вокруг пейзажи, перескакивая овраги и изломанные деревья, поваленные на тракт грозой. Кольцо на пальце жгло руку могильным холодом, снова бессмысленно-мертвое, и оживить его сейчас не смогла бы даже теплая улыбка Алисы, в точности такая, как в старые времена. Возможно, потому что она с тех пор ни разу не улыбнулась искренне.

“Индис хотела, чтобы ее сын стал твоим учеником”, — не выдержав гнетущего молчания, обратился он к Мелькору при помощи мыслеобразов. Рискованно, однако королева вырвалась далеко вперед, к тому же, вряд ли ей сейчас было до легиллименции. — Она сама мне это сказала. Очень давно”.

“Полагаю, за эти годы у нее были все основания переменить свое мнение, — саркастично отозвался Мелькор. — Но, во всяком случае, не мы научили ее детей убивать”.

“Ее сына, — поправил Сириус. — Нолофинвэ сделал свой выбор, но Индис никогда не допустит, чтобы и младший ее сын поднял на нас меч”.

Мелькор ничего не ответил, всем своим видом, однако, выражая глубокое сомнение в рациональности и смиренном нраве Арафинвэ. Спорить с ним было глупо: сам Сириус детей Индис знал лишь с ее слов, а материнское сердце часто бывает слепо. Не все обладали даром леди Вальбурги превозносить до небес чужих отпрысков и подмечать малейшие недостатки в своих собственных.

Дорога становилась все более извилистой, спускаясь с поросших лесом гор в зеленую живописную долину. Сириус осадил коня, со странной смесью обреченности и восхищения взирая на собирающиеся на берегу реки эльфийские отряды. Вид сверху напоминал средневековую гравюру, повествующую об эпохе междоусобных войн какого-нибудь феодального государства, и ему странно было ощущать свою сопричастность истории.

— Первая настоящая война в этой земле, с осадой Утумно и не сравнить, — словно прочитав его мысли, отметил Мелькор. — Многие из этих фэйри появились на свет уже в Дориате и не знают другого дома. Не думаю, что появление нолдор придется им по душе. Мы должны использовать этот козырь.

— Сомневаюсь, что для Мелиан это весомый аргумент, — хмыкнул Сириус. — Порода Олливандеров мне хорошо знакома. Она постарается остаться друзьями со всеми, кроме, разве что, валар.

— К счастью, теперь мы не обязаны обсуждать все с Мелиан, — усмехнулся Мелькор. — У синдар, насколько мне известно, имеется вполне дееспособный правитель.

— Все, что Эльвэ предпримет против нолдор, неизбежно затронет Нолофинвэ и Артанис, — напомнил Сириус. — А одна из наших задач — сделать так, чтобы они по глупости не навредили сами себе. Нужно принять очевидное, Мелькор. Валар избавились от нолдор так же, как ранее избавились от Сильмариллов. Им не нужны такие подданные. А это значит, — он понизил голос, снова трогая поводья, — это значит, что королевы Маб, если она действительно существует, нет в Валиноре. И черт ее разберет, где она скрывается...

Лицо Мелькора предсказуемо помрачнело, как и всегда, стоило им затронуть эту опасную и окутанную ореолом загадочности тему.

— Это все домыслы, — раздраженно бросил он, приветственно кивая приближающемуся Эльвэ. — Ни к чему говорить об этом здесь.

Короля сопровождал уже знакомый им по Дориату Орофер, командовавший отрядами синдар. Сириус относился к этому эльфу с неким подобием симпатии — тот достаточно отличался от своих собратьев, чтобы не вызывать неприятных ассоциаций.

Расположиться им предложили в одном из трех больших шатров, отведенных для Эльвэ и его свиты. Мелиан, разумеется, занимала место по правую руку от мужа в совете, и хотя за весь разговор не произнесла ни слова, Сириуса не оставляло ощущение того, что каждая прозвучавшая реплика подвергается критическому осмыслению, тщательно взвешивается, и лишь преодолев невидимые барьеры, установленные королевой, достигает ушей ее супруга. Сейчас он всерьез усомнился в успехе намерений Мелькора посеять раздор между нолдор и синдар. Лично Сириус полагал, что им остается лишь терпеливо ждать, пока фэйри сами с успехом не рассорятся.

— Власть Тху не безгранична, — рассказывал Мелькор королю. — И из его владений можно вырваться. К племени Абеллайо периодически прибивались такие беглецы. Они и рассказывали, что авари присвоили себе обширные земли на востоке. На это указывает и карта, — он продемонстрировал Эльвэ зачарованную накануне их путешествия карту мародеров, на которой живого места не было от пестрящих во многих милях от них черных точек.

Сейчас Сириус весьма сожалел, что не захватил с собой подробную карту побережья. Во всяком случае, это позволило бы следить за тем, чтобы Феанаро не натворил глупостей в его отсутствие. Не то что бы такое было реально предотвратить...

— Аппарировать туда, разведать обстановку, а затем вернуться и зачаровать портключи, вот что необходимо сделать, — подвел итог Мелькор. — И установить местонахождение Тху, само собой. Я давно хотел побеседовать с этим колдуном.

— Думаете, вала, он действительно эльф? — высказала Мелиан давно тревожащее ее подозрение. — Не слишком ли много слухов, противоречивых и неизменно впечатляющих, ходит о простом фэйри? Мы оба видели его, однако нам никогда не доводилось говорить лицом к лицу.

— Узнаем в свое время, Мелиан, — Мелькор поднялся на ноги. — Сейчас мы не можем позволить себе роскошь вести праздные разговоры.

Сириусу уже давно не приходилось аппарировать по чужим воспоминаниям, и он надеялся, что правильно запомнил координаты, что передал ему Майрон. Земли юга никогда не привлекали лорда Блэка: они казались слишком жаркими, запустелыми, отторгающими присутствие любого человека; на востоке же он и вовсе никогда не бывал. Однако уже сделав первые шаги по неизведанной степи он понял, отчего авари облюбовали этот край.

Город авари совсем не походил на фундаментальный, незыблемый, как традиции, Менегрот — солнце щедро лило свой свет на порыжевшую от вечного жара траву, и даже само небо тут имело непривычный оранжево-розовый оттенок, словно невидимый художник смешал в своей палитре самые яркие краски, да разбавил их позолотой. Жизнь вдали кипела, точно в гигантском муравейнике: можно было разглядеть силуэты людей, суетливо бегущих по своим делам, фиолетовый дым, поднимающийся к небу, услышать приглушенный рокот голосов и даже мычание коров и блеяние овец — то-то удивились бы привыкшие к кочевой жизни Абеллайо и его сторонники.

Даже изначально скептически настроенная Мелиан изумленно выдохнула.

— Вы только посмотрите, как здесь все изменилось! Похоже на… я даже не знаю, с чем сравнить! Сириус?

Сириус знал. После побега из тюрьмы ему целый год приходилось скрываться — юг Испании, северное побережье Африки, у старых знакомых дяди Альфарда, что давно разорвали всякие связи с родиной и не выдали бы его стражам Азкабана. Полустершееся из памяти ощущение: никому не доверять, не задерживаться на одном месте дольше нескольких недель, не называть местным настоящего имени и отправлять письма с экзотическими для заснеженного Хогвартса крикливыми птицами, единственное преимущество которых состояло в завидной устойчивости к чарам, предназначенным для перехвата почты. Лица, места, события давно успели поблекнуть в воображении, но сейчас Сириус почувствовал странную, необъяснимую ностальгию.

— Кто-то должен подобраться поближе к деревне, — отозвался он и не узнал своего голоса. — Не Мелькор — его лицо и магия слишком узнаваемы. И не я — меня вообще здесь быть не должно. И не ты, — сурово оборвал он оживившуюся было королеву. — Хамул пойдет. Если он постарается, авари примут его за бродягу с севера, — он ухмыльнулся. — А то и вовсе не заметят, надеюсь, в этих краях нечасто оказываются чистокровные майар.

Марволо бросил на него полный ненависти взгляд, но с наступлением темноты послушно отправился в сторону деревни. Сириус потратил достаточно времени на то, чтобы донести до новоиспеченного майя всю важность задачи как можно скорее освободить Эйну: Селма слишком страдала в неведении о судьбе сестры, и он отчего-то чувствовал себя неловко, словно это его вина была в том, что и в мире за аркой девушке выпала такая несчастливая судьба.

Вернулся Марволо нескоро, но привел с собой гостя. Сириус внутренне напрягся, ожидая увидеть привычный бессмысленный взгляд тех, с кем Волдеморт желал побеседовать по душам, однако здесь его ждал сюрприз: человек пришел по своей воле, хотя и выглядел так, словно в любой момент ожидает удара в спину.

— Мне не удалось встретить Эйну, простите, — невозмутимо сообщил Марволо. — Зато я нашел ее мужа. И, возможно, от него будет больше пользы.

Человек, очевидно, убедившись, что Марволо ему не солгал, и здесь, по крайней мере, пока, убивать его никто не собирается, чуть приосанился и испытующе посмотрел в глаза Мелькору, безошибочно определив в нем главного.

— Это правда, что Селма находится у вас? — прямо спросил он. — Как мы можем отплатить вам? Верно, что все мои односельчане — простые крестьяне, у нас нет тех богатств, что расписал ваш человек, — кивнул он на Марволо, — да и вас удивить, наверно, сложно. Однако и не выкупить нашу единственную уцелевшую родственницу мы не можем.

— Выкупить? — Мелькор насмешливо изогнул бровь. — Боюсь, вы вообразили себе нечто, до крайности не соответствующее действительности. Никто не удерживает Селму в нашей крепости. В любой момент она может вернуться к своей семье, — он сделал паузу, — но только не для того, чтобы стать рабыней эльфов.

— Противостоять королю Тху осмелится только дурак, — без обиняков заявил так и не представившийся муж Эйны. — Или безумец, что нисколько его не извиняет. Лучше служить эльфам, чем стать вечным скитальцем и предать себя на милость их ложного бога.

А вот это уже становилось положительно интересным.

— Значит, вы не разделяете верований своих бывших соплеменников? — осторожно поинтересовался Сириус. — Вы не поклоняетесь солнцу?

Супруг Эйны презрительно скривился.

— Теперь у меня есть жена и дети, как по-вашему, понравится им всю оставшуюся жизнь бродить по горам следом за огненным глазом? Только земля имеет настоящую ценность! Что богам за дело до пепла? Они желают крови, ведь в крови заключена душа.

С торжественным видом выдав эту тираду, человек насупился и обвинительно уставился на Мелькора, твердо намеренный до конца отстаивать справедливость своей веры, не менее дикой, нежели у северян.

— Похоже, здесь нам предстоит много работы, — устало вздохнул Сириус. Устанавливать связи с обществом, лишь делающим первые шаги в сторону цивилизации, и само по себе было непросто, но еще сложнее оказалось противостоять тем, кто уже успел обзавестись собственными и весьма неоднозначными убеждениями.

— Я возьму это на себя, — примирительно проговорила Мелиан. — Я все равно не успокоюсь, пока не увижу Эйну своими глазами и не побеседую с другими жителями деревни. Но где же скрывается ваш король? — обернулась она к человеку. — Возможно, правитель Тху необычайно скромен, но я не приметила ничего даже отдаленно похожего на королевский дворец.

Человек ухмыльнулся.

— Ежели Вам нужен король, вы зря подались так далеко на восток. Чародей Тху здесь никогда не жил, мы его и в глаза не видели.

— Где же его искать? — спросил Мелькор. — Где живет Тху, тебе известно?

— Наверняка того никто не знает, — нагловато передернул плечами человек. — Но я слышал, что цитадель его находится далеко на юге, на берегу Великого озера. И никто из тех, кто забредал в те проклятые земли, обратно не возвращался, — помолчав, он все же добавил: — Почва там давно высохла, потому что никто не молится древним богам. Как знать, может быть, чародей и сам сгинет однажды в красных песках. И тогда люди будут править там, где властвовали его воля и могущество.

4.13

По расколотой ударом невиданной силы каменной скале бежала медно-красная полоска распоротых артерий неизвестного Сириусу металла. Невольно пройдясь пальцами по неровной поверхности, он задумчиво перевел взгляд на такой же подкрашенный багрянцем песок теряющейся за горизонтом пустыни, посреди которой чернела одинокая и весьма зловещая на вид башня. От пустыни их отсекало неподвижное озеро, по размерам едва ли уступавшее Куивиэннен, а из его глубин горделиво поднимались вершины затонувших вулканов, над которыми реяло облако пепла. Определенно, Тху, как и множеству известных по легендам его земных собратьев, не чужда была склонность к театральным эффектам: один вид его цитадели с легкостью вселял страх и ужас в сердца растерянных людей.

Сириусу казалось, что с его последнего визита на юг прошла целая вечность — природа здесь претерпела немалые изменения после обрушения Ормала. Не сумей он убедить Мелиан остаться в городе авари вместе с Хамулом и их новым союзником, королева тоже была бы неприятно удивлена: в ее прошлых странствиях пустыня не выглядела настолько безжизненной и коварной.

— Какое нехорошее место, — пробормотал Сириус. — Воздух буквально пропитан черной магией.

— Пока совпадает с рассказами людей Абеллайо и свидетельством этого жалкого крестьянина, — заметил Мелькор. — Если не считать того, что в прошлый раз башню видели в нескольких лигах от озера.

— Наваждение? Миражи? — осторожно предположил Сириус, но Мелькор только пожал плечами в ответ.

— Кажется, это меня, а не Тху принято считать Отцом лжи и иллюзий. Башня вполне материальна, это меня и настораживает.

— Хорошо, что мы разделились, — Сириус стряхнул с себя сонное оцепенение, кажущееся таким естественным состоянием для пустыни. — Любопытно, почему Тху ведет затворнический образ жизни. Насколько помню из бестиария, практически все разновидности фэйри предпочитали селиться в лесах, в крайнем случае — в предместье гор. Не случайно пленных и рабов они держат по ту сторону гор.

— Мелиан и Хамул возьмут на себя их освобождение и перекинут сюда отряды Орофера, — подытожил Мелькор. — Королеве нечего делать в башне чародея, таков был наш уговор с Эльвэ. Что до Тху, в поединке от них не было бы решительно никакой пользы. Я сам встречусь с ним.

— Чепуха, — возмущенно вскинулся Сириус. — Ты не пойдешь один в эту дьявольскую башню после всего, что мне рассказала о ней Селма.

— Дикари склонны придавать сакральный смысл любому выходящему за рамки их кругозора явлению природы, — с нарочитой беспечностью отозвался Мелькор. — Они поклоняются солнцу и приносят человеческие жертвы, из их уст легенды о странствующей башне звучат совершенно неубедительно.

Марволо и Мелиан единогласно твердили: Селма всего лишь наслушалась страшных историй, к тому же, переживает за сестру, но Сириус сомневался в том, что первобытный миф может быть настолько продуманным. Интуиция буквально вопила о том, что башня представляет собой опасность, и правильнее всего было бы уничтожить ее, не вступая ни в какие переговоры с хозяином — пусть он унесет с собой в вечность даже самые ценные и уникальные фолианты и артефакты.

— Я пойду с тобой, — Сириус говорил тихо, но слова его будто каплями срывались на камни и разносились эхом в каждый уголок обожженных фальшивым солнцем гор. — Это мое решение и мой выбор.

— Что станет с Ангбандом, если наша прогулка пройдет менее удачно, чем мы рассчитываем? Некому будет даже послать патронуса Майрону, — попытался урезонить его Мелькор, но Сириус только сильнее свел брови.

— Триста лет Ангбанд держался на одних лишь воспоминаниях о тебе, — парировал он. — Я даже Тевильдо не смогу в глаза посмотреть, если вернусь один. Твое превосходство слишком очевидно, и что-то подсказывает мне, Тху вряд ли планирует мериться силами. Чистокровные фэйри могут быть невообразимо коварны, особенно если дело касается защиты тех, кому не повезло угодить в их лапы.

Мелькор коротко кивнул, выражая таким образом что-то вроде признательности. К черной башне они шли молча, на сей раз не скрытые даже чарами невидимости, и со стороны это выглядело самоубийственной глупостью. Впрочем, наивно полагать, что здесь им помогла бы даже старая мантия Джеймса, окажись она случайно в их распоряжении.

— Мы что, вот так просто постучим и спросим разрешения войти? — попытался пошутить Сириус, но Мелькор неожиданно серьезно подтвердил:

— Именно. И буду благодарен, если ты продолжишь вести себя, как взрослый и сознательный волшебник, что бы мы ни увидели в башне.

— Когда это я давал повод усомниться в своей надежности? — обиделся Сириус. — Если ты до сих пор намерен припоминать мне конфликт с валар, так я должен был проверить…

— Валар не имеют никакого отношения к тому, что происходит в королевстве авари, — рассердился вдруг Мелькор. — Я слышал об этом фэйри лишь малую часть того, чем он знаменит, но даже этого достаточно, чтобы остерегаться. Это тебе не Финвэ, что умел только размахивать мечом. Тху — искусный чародей и преуспел в играх с чужим сознанием. Гораздо больше, чем мы, — со значением добавил он, прежде чем Сириус успел его прервать.

— В самом деле, после встречи с моей драгоценной матушкой меня уже ничто не удивит, — Сириус все еще старался удерживать маску беззаботности. — Вот кого повстречать в гостях у Тху мне уж точно не грозит. С того самого дня ее дух меня больше не беспокоил.

— Леди Вальбурге я бы даже обрадовался, у меня осталась к ней пара вопросов, — вздохнул Мелькор. — Эта башня, как и Дол Гулдур, полностью возведена и поддерживается при помощи магии, поэтому я и не хотел, чтобы ты приближался к ней. Но ведь когда речь заходит об исполнении приказов, ты становишься упрямее Майрона.

— Его здесь не хватает, верно? — усмехнулся Сириус. — Не то что бы я ждал от него великих свершений или небывалого героизма, но он все же волшебник, в перспективе — намного более сильный, чем я. И чем ближе мы подходим к этой башне, тем больше мне становится не по себе.

Они поднялись по черным ступеням. От блестящего мрамора, из которого был выточен обелиск, веяло холодом, словно солнечные лучи отталкивались от него, не передавая строению и крупицы своего призрачного тепла. Как и следовало ожидать, дверь была заперта. Сириус вскинул голову, ожидая, что Тху обратится к ним со балкона, подчеркивая свое царственное величие, но там так никто и не появился. Тишину нарушал лишь рокот суховея где-то вдалеке.

Когда молчание стало совершенно невыносимым, Мелькор несколько раз ударил по дверному косяку. И спустя несколько минут, к вящему удивлению Сириуса, дверь отворилась.

Внутри было темно, как в склепе. Единственным источником света был медный канделябр с несколькими оплывшими свечами, что вот-вот должны были погаснуть. Та, что спустилась их встретить, держалась в тени, и Сириусу никак не удавалось рассмотреть ее лица, — однако, по стуку каблуков и сладковатому облаку тяжелого, пряного аромата он немедленно понял, что перед ними женщина.

Внутри отчего-то нарастало беспокойство: сердце будто сжалось в неясном ожидании, и потребовалось совсем немного времени, чтобы в голове загорелся огонек внезапного понимания. Только одна из известных ему женщин предпочитала именно такой аромат. Кузина.

Но ведь Белла не могла, ни по одному закону магии не могла оказаться здесь.

— Моя госпожа, — церемонно приветствовал ее Мелькор. — Мы пришли, чтобы говорить с королем Тху, правителем авари и эльфов южных земель, от имени королевств севера. Примет ли он нас?

Женщина, наконец, ступила в небольшой треугольник света, падающего от канделябра, и подняла на них искаженное невероятным потрясением лицо. Сириусу захотелось зажмуриться и закричать от ужаса. Он ведь приказал ей оставаться в Ангбанде! Майрон поклялся, что с ней не случится беды! Как Тху удалось это провернуть под самым их носом — и, главное, когда?

— Тхури… — произнес он на одном выдохе, но дочь, едва обратив на него внимание, покачиваясь, подошла к Мелькору и вдруг схватила его за плечи с отчаянием утопающей.

— Как это может быть? — голос ее дрожал, она едва сдерживала слезы. — Я подумала, глаза меня обманывают… Ты ведь призрак? Ты не можешь быть настоящим… Это безумие не могло сработать… Майрон… ведь он же сам смеялся над этими нелепыми суевериями… Ты и вправду все слышал? — она еще крепче вцепилась в Мелькора, пряча лицо у него на груди. — Молитвы, заклинания, служение в Храме, ритуалы, что мы придумывали на ходу, ты их слышал, а я не верила, думала, у нас уже не осталось никакой надежды… Но ведь тогда я должна предупредить его, должна лететь в Арменелос! Если ты вернулся, Майрону больше нет нужды оставаться в этом осином гнезде, — Тхури метнулась к двери, и Мелькор едва успел удержать ее на месте, не пуская к выходу.

— Она не в себе, — потрясенно пробормотал Сириус. — Снова не в себе, как тогда, после Валинора. Это какой-то гипноз? Что с ней сделал этот мерзавец? Клянусь, я своими руками убью его!

Тхурингветиль вдруг оставила попытки вырваться из рук Мелькора и посмотрела на валу совершенно ясным взглядом, выражающим на сей раз лишь искреннее недоумение и — по причинам, пока что Сириусу неизвестным, — неподдельную неприязнь.

— Я не понимаю лишь одного, — жестко сказала она. — Что он здесь делает?

— Он? — Мелькор обернулся к ничего не понимающему Сириусу. — Что ты хочешь этим сказать, Тхурингветиль?

— За эти годы многое изменилось, — с отвращением отозвалась Тхури. — Когда я увидела твоего патронуса, решила, что это чья-то дурная шутка. Я уверена, что знаю Рун, как свои пять пальцев, и если на самой границе внезапно появляется неизвестная даже старожилам среди кочевников башня, прекрасно понимаю, что туда нельзя соваться безоружной, — она улыбнулась, и у Сириуса буквально мороз по коже пробежал от этой дьявольской улыбки: теперь перед ним будто и вправду стояла воскресшая Беллатрикс, еще более безумная, чем прежде. — Я очень хорошо подготовилась к этой встрече, Повелитель, и если лорд Блэк немедленно отсюда не уберется, он на собственной шкуре узнает, как Мордор встречает своих врагов.

4.14

Тхурингветиль взмахнула рукой, и тяжелая дверь за их спинами захлопнулась с оглушительным грохотом, а по периметру пустынного зала с новой силой вспыхнули танцующие огоньки свечей. По всему ее поведению выходило, что она вовсе не чувствует себя пленницей Тху, а напротив, распоряжается в его башне, как полноправная хозяйка этих земель. Мелькор уже несколько раз пресек попытки Сириуса разобраться с тем, что происходит в голове дочери, а под конец и вовсе пригрозил наложить Силенцио.

— Лорд Блэк сопровождает меня, Тхурингветиль, — бескомпромиссно заявил он майэ. — Его присутствие необходимо. Сожалею, но ты не можешь выгнать его без объяснений.

Сириус не мог отрицать, Мелькор обладал блистательной выдержкой, если в их незавидном положении мог так естественно подыгрывать заблуждениям Тхури. Истории Селмы вдруг перестали выглядеть наивным лепетом: башня, и в самом деле, была проклятым местом, и Сириус уже не мог знать наверняка, что увидит, если ему вдруг вздумается вернуться в пустыню и осмотреться.

Немало изменилась и сама Тхури: только теперь, отойдя от первоначального шока, Сириус отметил, что на смену гриве непокорных черных кудрей пришли значительно более светлые прямые волосы с тусклыми проблесками медных прядей. Лицо дочери приобрело более резкие, заостренные черты, и только огромные карие глаза оставались прежними, хотя никогда раньше во взгляде девушки не скользило такого убийственного холода.

— Где сейчас Хамул? — как бы между прочим поинтересовался Мелькор, вместе с Тхурингветиль присаживаясь на вырубленную прямо в стене скамью. — Ты давно с ним виделась?

— Хамул в Дол-Гулдуре, где же ему еще быть, — пожала плечами Тхури. — Давно я его не навещала. В Барад-Дуре всегда должен оставаться кто-то из семьи… Я не ждала тебя, — она, не отрываясь, всматривалась в его лицо. — Ты совсем не изменился. Такой же, как был сотни лет назад… Почти такой же… Только шрамов нет. И этой хромоты... Я ведь совсем забыла, что там не существует времени... А у нас здесь не одна жизнь пролетела — тысячи пустых и бессмысленных жизней, — ее глаза загорелись. — Ты должен увидеть Барад-Дур, ты будешь в восторге, это, конечно, не Ангбанд, и мы его до сих пор достраиваем, постоянно приходится отвлекаться на какую-то ерунду, но тронный зал почти полностью повторяет наш прежний, и кресло главы рода уцелело, не спрашивай, как мы его сюда перетащили, это целая история…

— Тхури, где Майрон? — прямо спросил Мелькор, перебивая ее восторженную речь. — Почему он не с тобой?

Тхурингветиль помрачнела — вопрос будто бы причинял ей боль.

— Майрон все еще в Нуменоре, — вздохнула она. — Он приказал мне возвращаться в Мордор и ждать его. Сказал, что на острове становится слишком опасно, что меня могут узнать, и тогда даже он ничего не сможет противопоставить гневу короля. Нельзя так рисковать. Не сейчас, когда он так близок к цели. И все-таки ему удалось… — такой улыбки Сириус не видел на ее лице со времен жизни в старом Утумно. — Ты снова вернулся, как и обещал мне.

— Я всегда буду к тебе возвращаться, — очевидно, что на деле Мелькор понимал не больше Сириуса и надеялся извлечь максимум информации из разговорчивости Тхурингветиль. — В чем же состоит суть твоих претензий к лорду Блэку?

Турингветиль напряглась, но даже головы в сторону Сириуса не повернула.

— Полагаю, это у лорда Блэка и его светлейших покровителей предостаточно к нам претензий, — фыркнула она. — Во всяком случае, он недвусмысленно дал понять, что у него больше нет ни семьи, ни дочери. Не пытайся выступать в роли миротворца, Мелькор, теперь-то уж ты должен понимать, что с ними это не работает.

На этом терпение Сириуса закончилось: он больше не желал молча наблюдать за тем, как его отношения с Тхурингветиль переживают полный крах.

— Тхури, что бы тогда не произошло между нами, я уверен, ты все поняла неверно, — вмешался он. — Возможно, я держался слишком резко, но ты навсегда останешься моей дочерью. Я слишком дорожу своей семьей, чтобы во второй раз отрекаться от нее.

— Ну, безусловно, ты дорожишь семьей, — язвительно отозвалась Тхури. — Ровно до тех пор, пока она соответствует твоим высоким идеалам. Мне, в сущности, неважно, берешь ли ты назад свои слова, дело прошлое. Все, что нас связывало, лорд Блэк, покоится на дне моря, вместе с Утумно. Если вы явились сюда в надежде на мое раскаяние, то знайте, что мой ответ не изменится, даже если, — ее голос на миг дрогнул, но она все же твердо заключила: — даже если Повелитель, которого вам каким-то непостижимым образом удалось запутать, отдаст мне прямой приказ.

Мелькор сердито покосился на потрясенного Сириуса и ласково накрыл руку Тхури своей, отвлекая ее внимание.

— Если Майрон отправил тебя в вашу новую крепость, Тхурингветиль, почему же ты здесь?

— Но ведь ты сам просил меня явиться, — удивилась Тхури. — Патронуса прислал. Я, конечно, решила, что это очередная провокация, дешевые фокусы эльфов и этих бродячих магов, их приятелей, аппарировала сюда из чистого любопытства, взглянуть, кто явится по мою душу. Это ведь правда ты? — ее настроение снова изменилось, и взгляд из теплого превратился в колючий и подозрительный. — Если вы пытаетесь меня обмануть, знайте, что башня со всех сторон окружена моими улаири.

Хотя Сириус по-прежнему едва понимал, в какой реальности живет эта чужая и враждебно настроенная Тхурингветиль, нечто в ее словах тут же кольнуло своей абсолютной нелогичностью. Хотя Мелькор с легкостью проецировал вспышки мощнейшего света, он никогда не умел вызывать телесного патронуса.

— Конечно, это я, Тхури, — вздохнул Мелькор. — Ты ведь прекрасно знаешь, что нельзя со стопроцентной точностью подделать чужого патронуса. Вижу, что пропустил непозволительно много… Значит, из Утумно вам удалось спасти лишь кресло главы рода?

Глаза Тхурингветиль заговорщически блеснули.

— Низкого же ты о нас мнения, если думаешь, что я бы позволила всему погибнуть, — она вдруг склонилась к Мелькору и что-то быстро зашептала ему на ухо. Сириус больше не мог выдерживать этого безумия, поэтому он резко поднялся на ноги и принялся исследовать башню.

Черная мраморная стена без единого окна на ощупь и по результатам сканирования магического поля казалась абсолютно монолитной и буквально непроницаемой из-за плотного плетения разнообразных, подчас конфликтующих друг с другом чар. Здесь не было ни комнат, ни коридоров, ни дверей — лишь высокая лестница вела к самой вершине, откуда, по соображениям Сириуса, должен был открываться вид на много лиг вокруг.

Он медленно поднялся по скользким каменным ступеням, придерживаясь одной рукой за пыльные перила. Сверху лилось все больше света, утопающего внизу, будто в заросшем тиной колодце — вероятно, с нижних уровней башни, уходящих глубоко под землю, даже днем можно было разглядеть звезды. Наконец, Сириус ступил на залитую солнцем площадку и ощутил на лице почти болезненное, обжигающее дыхание суховея.

Пустыня действительно не походила на то, что они лицезрели не более чем полчаса назад. Сириус не мог себе представить, что должно было случиться в Арде, чтобы привычный ландшафт претерпел такие изменения. Где-то вдалеке золотилась на солнце выжженная степная трава с редкими, уродливо изогнутыми, словно стыдящимися своего нелепого облика тощими деревьями, у подножия башни клубился песок с примесью вулканического пепла. Горную гряду больше не покрывала вода: напротив, теперь пики были почти вровень с башней. К югу горизонт был затянут свинцовыми тучами и лишь в одном месте беспрестанно сверкали вспышки огненных молний.

Отчего-то Сириус безошибочно определил, что именно там и располагается Мордор, о котором столько говорила Тури. Она действительно кого-то привела с собой: даже с такой высоты можно было рассмотреть фигуры мрачных всадников, облаченных в черное.

— Это их она называет улаири, — раздался мягкий голос Мелькора. — Тебе лучше бы не попадаться им на глаза. К лорду Блэку люди Майрона относятся примерно так же, как мы к королю Тху. Боюсь, они, как и мы, бессмертные и практически неуязвимые твари.

— Кочевники не лгали, эта башня сводит с ума, — выдохнул Сириус. — Скажи, я действительно только что видел свою дочь, или это галлюцинация, и все здесь создано Тху в насмешку над нами?

— Мне жаль тебя расстраивать, — Мелькор подошел ближе к краю, оценивающе осматриваясь. — И Тхури, и ее весьма занятное окружение — настоящие. Эпохи не должны смешиваться и пересекаться, но башня зачарована на постоянное перемещение во времени. Думаю, именно этого и добивался Тху.

— Но какова его цель? — усомнился Сириус. — Каким образом наша встреча с Тхури может содействовать его победе?

— А ты еще не понял? — криво ухмыльнулся Мелькор. — Тху построил эту башню вовсе не затем, что в ней жить. Я уверен, что мы вернемся в свое время, как только Тхурингветиль ее покинет. Это — магия временных парадоксов. Смысл ее в том, чтобы вырвать из твоих рук контроль над собственной жизнью, — он невесело рассмеялся. — Хотел бы я видеть лицо Варды, когда она узнает об этом. Ведь за свободу воли для драгоценных детей Илюватора так ратовали валар, и именно на эту великую ценность покусился Тху. Бросишься ли ты теперь отчаянно противостоять судьбе, пытаясь изменить предначертанное будущее, или поплывешь по течению, боясь отступить от замысла хоть на йоту, это уже будет не твоим осмысленным выбором. Да… этот фэйри очень, очень умен. Нам повезло, что не он возглавляет нолдор.

Сириус беспомощно потер переносицу.

— Но если любой может войти в башню, — с ужасом вдруг понял он, — значит, и Тху, в свою очередь, волен в любой момент ее покинуть! Ему ничего не стоит с успехом вредить нам хоть через пять лет, хоть через пять столетий!

— Вот почему его цитадель должна быть стерта с лица земли, — согласился Мелькор. — И черт бы побрал это мерзкое существо, если я не понимаю, какое колдовство для этого понадобится.

— Какое? — живо поинтересовался Сириус. — Убить самого Тху, верно?

Мелькор с совершенно нечитаемым выражением лица коснулся одного из каменных зубцов баллюстрады.

— Тху, разумеется, здесь нет, я и раньше не слишком рассчитывал застать его поджидающим нас. Он давно скрылся во временном потоке, может быть где угодно и кем угодно. Нет, меня беспокоит сама башня. Ты разве не чувствуешь, что это не простые камни? Башня — живое существо, творение Тху, заключающее частицу его души. Именно ее мы должны уничтожить.

— Хоркрукс, — Сириус неверяще распахнул глаза. — Мы находимся внутри гигантского хоркрукса!

— Теперь ты понимаешь, почему мы оказались именно в этом времени? — ухмыльнулся Мелькор. — Как и все хоркруксы, башня виртуозно манипулирует своими жертвами через их страхи и эмоции. Из всех возможных фрагментов будущего она выбрала именно тот, в котором вы с Тхурингветиль враги, я хуже, чем мертв, а Майрон погряз в бесконечных войнах. Хоркрукс воплотил твои самые страшные кошмары.

— А что такое Нуменор? — мысли Сириуса пребывали в полном беспорядке. — Понимаю, мы не должны ничего знать о будущем, но Майрон бы не отправился туда без причины…

— Государство людей на западе, — рассеянно отозвался Мелькор. — Идейные противники Майрона, Тхурингветиль и тех, кто пошел за ними. Майрон там в плену.

— В плену? — не поверил Сириус. — С какой стати Майрону сдаваться в плен людям?

— Очевидно, это как-то связано с моим таинственным отсутствием, — меланхолично пожал плечами Мелькор. — Равно как и с гибелью Утумно. Впрочем, формально крепость в полной безопасности, разве что жить там отныне могут только водяные и русалки.

— Я не представляю, как история могла пойти по такому пути, — сцепил руки Сириус. — Хоркруксы созданы для того, чтобы лгать и запутывать. Тхури сама не понимает, что говорит, это наваждение Тху. Впрочем, ее странная внешность... Если все правда и, хуже того, Майрон втянул ее в это...

— Майрон здесь не причем, — Тхури стояла у входа на смотровую площадку с заплаканным лицом. — Однажды мне пришлось выбирать. Я выбрала род Блэков. Когда-то ты учил меня, что это правильно. Когда-то ты говорил, что благополучие семьи должно стоять превыше любви, увлечений, убеждений… всего на свете. А потом ты предал все, во что я верила.

— Если бы я мог изменить наше прошлое, я бы это сделал, — Сириус уже понял, что Тхурингветиль все слышала и знает о странной причине их пребывания в башне. — Увы, я могу лишь попытаться правильно распорядиться своим будущим.

— Ты хочешь, чтобы я поверила обещанию? — Тхури грустно улыбнулась. — Какое значение имеют слова, если я понимаю, что сейчас, — она в отчаянии посмотрела на Мелькора, — в эту самую минуту происходит наша по-настоящему последняя встреча? Не только ты встретился здесь со своими страхами, отец, — вот я перед вами, и я вижу призрак, который от меня ускользает, прошлое, которого уже не вернуть, а будущее в любой момент может обернуться самой страшной моей потерей, — она медленно подошла к Мелькору и взяла его за руку. — Ты задолжал мне объяснение, и теперь уже я не стану мириться с отговорками. Если я когда-нибудь снова увижу Майрона, я должна рассказать ему.

— Рассказать о чем? — одними губами спросил Сириус. Между Тхурингветиль и Мелькором происходил диалог, которого он не понимал — или боялся понять, о чем можно спрашивать с такими безжизненными глазами.

— Ты разве не помнишь, чему я учил тебя? — усмехнулся Мелькор. — Иногда забвение становится лучшим подарком, что только способна преподнести судьба. Уж я знаю это лучше, чем кто бы то ни было. Не стоит беспокоить Майрона, ему и так приходится нелегко.

— Он имеет право знать, — всплеснула руками Тхурингветиль. — Все эти годы мы постоянно возвращались в мыслях к этому дню, к вашему путешествию на юг, к битве на севере, после которой все изменилось, мы изменились, ты изменился! Хотя бы сейчас ты можешь отнестись к нему, как к равному? Ты так и не рассказал ему, когда еще был рядом, так что это изменит сейчас? Что такого особенного в этой башне? Страхи отца очевидны, мои — буквально написаны у меня на лице, но что здесь нашел ты?

Мелькор молчал так долго, что Сириусу казалось, время буквально физически ощутимо вовлекает их в свой неторопливый танец, разрывая последнюю связь с реальностью. Тури застыла каменным изваянием, едва ли не забыв, как дышать.

— Ничего оригинального, никаких страшных тайн, леди Блэк, — усмехнулся, наконец, вала. — Как и вы, свое прошлое.

4.15

Время в пустыне текло медленно, словно тягучая патока, и с такой высоты припорошенный пеплом песок казался россыпями стеклянной пыли, осыпающейся с догорающего солнца. Мысли Сириуса разбегались и путались — башня действительно принадлежала другому измерению, и он чувствовал себя так, словно оказался внутри мучительного сна, в который проваливаешься все глубже после череды ложных пробуждений: одного из тех выматывающих кошмаров, что преследовали его после Валинора.

Мелькор стоял перед ними неподвижно, и глаза его были полны мрачной решимости.

— Прошлое? — медленно повторила за ним Тхурингветиль с внезапным пониманием. — Вот как... Заклятия на твоей памяти, магия башни как-то смогла их разрушить?

— Это произошло много раньше, когда я гостил у Намо, — отозвался Мелькор. — Башня лишь поставила меня перед необходимостью снова пройти уже знакомый путь, на который я надеялся никогда больше не ступать. Твой крестник ведь весьма преуспел в уничтожении хоркруксов, не так ли, Сириус? — вдруг спросил он. — Вы когда-нибудь задумывались, что это означает на практике?

— Частица души того, кто создал хоркрукс, перестает существовать, — задумчиво протянул Сириус. — Его связь с землей нарушается, он снова становится смертным, его можно убить без шансов возвращения на землю. Душа обратно воссоединиться не может, Марволо тому — прямое доказательство.

— Но вот что любопытно: все хоркруксы Марволо уничтожены, а он так же бессмертен, как и любой из нас — почему? Ведь он, в отличие от нас, не попал под действие чар песни творения, а спустился в Арду много позже, да еще и таким необычным способом... Что дает ему бессмертие?

— Ты намекаешь на то, что Гарри не смог уничтожить все его хоркруксы? — изумился Сириус. — Или что он сделал это не до конца?

— О нет, твой крестник свою задачу исполнил на совесть, — возразил Мелькор. — Вот только одного вы не учли: коль скоро хоркруксы являются живой сущностью, человеческой сущностью, их уничтожение действует так же, как и обычное ритуальное убийство. Вот почему для создателя хоркруксов, согласно вашим древним книгам, единственным шансом на исцеление является раскаяние. Раскаяние, а не уничтожение некогда созданных артефактов. Они, в конце концов, всего лишь мертвая оболочка.

— Я ведь правильно тебя понимаю? Уничтожение хоркрукса рождает новый хоркрукс? — Сириус в ужасе вцепился в волосы, только теперь до конца понимая всю подоплеку слов леди Вальбурги, сказанных на границе миров, о гарантированной безопасности Гарри и самого Марволо. — Круг не может быть разорван… Но в таком случае, если ты уничтожишь башню…

— Энергия ритуала никуда не исчезает, — кивнул Мелькор. — И, высвободившись, она должна получить новый вектор развития, иначе ее действие окажется непредсказуемым.

— Но ты не можешь сделать это… — Сириус вдруг осекся, полностью осознав признание Мелькора, — снова? Ты хочешь сказать, что в прошлом уже…

— Создавал хоркруксы? — с мрачным весельем закончил Мелькор. — Приходилось, лорд Блэк. Хотя, конечно, до размаха нашего приятеля Хамула мне далеко. Впрочем, найдется немало других разновидностей темной магии, в которых мы бы могли посоревноваться. Как видишь, дорогой друг, я был отправлен в арку по справедливости. В отличие от тебя.

— Я подозревала нечто подобное, — Тхурингветиль выглядела так, будто не знает, плакать ей или смеяться. — Догадывалась, у меня даже есть некоторые соображения по поводу того, что ты сделаешь своим хоркруксом... Мелькор… — она порывисто обняла его. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда? Небеса, как много всего теперь обретает смысл.

Мелькор смотрел на неожиданно повеселевшую майэ в недоумении.

— Мне кажется, или новость тебя обрадовала? Не могу сказать, что не завидую такому отношению к жизни.

Тхурингветиль загадочно улыбнулась.

— Подожди, пройдет много лет, и тебя она тоже обрадует. Это очень долгая история. Сейчас мне даже жаль, что в ближайшие годы все наши мысли будут заняты войной.

Сириус встряхнул головой — иногда он категорически отказывался понимать дочь с ее непостижимой логикой.

— О какой битве на севере ты говорила? — Мелькор явно не желал дольше необходимого обсуждать свое прошлое, благо, Тури, все еще поглощенная своими мыслями и неожиданными открытиями, и не настаивала. — Ангбанд?

— Вы не успеете, — спокойно покачала головой Тхури. — А я еще удивлялась, почему мне не удается разыскать вас при помощи палантира... Если рассчеты верны, все начнется с минуты на минуту. И вам совсем не понравится, как оно закончится.

— Но ведь я могу связаться с тобой… с тобой в прошлом через кольцо, едва мы вернемся в свое время, — воскликнул Сириус. — Это все очень серьезно, нам необходим Феанаро…

— Ты уже никогда не сможешь поговорить с Феанаро, — сверкнула глазами Тхурингветиль. — Мерзавец жив, не беспокойся. Но это только пока. Он получит то, что ему полагается, это самое меньшее, что я могу сделать для Индис. Я ей обещала, я все-таки сделала то, на что так и не хватило смелости тебе, — усмехнувшись, сказала она Сириусу.

— Тхурингветиль, не сходи с ума, — свел брови Мелькор. — Без наследника Финвэ связь фэйри с родом Блэков не разорвать, если Феанаро погибнет, мы окажемся в затруднительном положении.

— Что за жалость, — передернула плечами Тхурингветиль. — Время в башне течет по-своему. Да и что вы сделаете, когда вернетесь — броситесь изменять прошлое, играя по сценарию Тху? Эти ничтожные фэйри явились в Белерианд с валинорскими мечами и стрелами, отлитыми из их мерзких металлов, и уничтожили едва ли не половину нашей армии! Даже после всего, через что мы прошли, мы не растили в Ангбанде воинов! У нас не было людей, почти не было магов, и вы ведь этого не видели, вы не можете знать, что всю битву перед моими глазами стояли полыхающее поле мандрагор и рушащиеся стены Утумно! И что же мне оставалось? Безучастно ждать, понимая, что Майрона могут захватить в плен, что вы не оставили нам ничего, кроме идиотских рассуждений о благородстве, что в битву в любой момент могут вмешаться валар, и я ничего не смогу сделать? Клянусь, если бы меня не опередили, я бы сама бросилась под меч, чтобы посмотреть на то, как Феанаро разделит судьбу своего отца.

— Мы не можем терять время, — Сириус бросился к лестнице, но замер на полпути, услышав холодный голос Мелькора.

— Тхурингветиль, ты можешь поручиться, что смерть Куруфинвэ так необходима?

— Смерть Куруфинвэ пойдет на благо роду Блэков, — торжественно отозвалась Тхури. — Я знаю, о чем говорю, Мелькор. У тебя впереди другие битвы, не нужно вмешиваться сейчас, мы ведь не хотим привести в Арду валар раньше времени. Есть люди, которые на вас рассчитывают, они сейчас много важнее амбиций этих жалких эльфийских принцев.

— Я полагаюсь на твое мнение, — усмехнулся Мелькор. — Что же, хотим мы того или нет, пора избавляться от башни. Ты тянула время достаточно, Тхурингветиль. Сейчас будет лучше, если ты вернешься к своим спутникам.

Тхури взяла себя в руки не сразу, соляным столпом застыв на самом краю башни. Она смотрела на Мелькора со смесью ужаса и бесконечной боли.

— Ты ведь попрощаться пришел, хотя и сам того не знаешь, — сдавленно проговорила она. — Интересно, что будет, если не позволить вам уйти? Представь, вы отправитесь со мной в Барад-Дур, Майрон, наконец, вернется домой, и мы будем жить, как раньше… И мир от этого не рухнет.

— Но всего лишь необратимо изменится, — напомнил ей Мелькор. — Ты и сама все прекрасно понимаешь. Очевидно, я все-таки нашел время поговорить с тобой о хроноворотах.

— И об этом, и о многом другом, — с теплой улыбкой подтвердила Тхури. — Мелькор, я могу попросить тебя кое-что сделать для меня в прошлом? Обещаю, это не перепишет историю и не превратит нас в жертв временного парадокса. Это касается Майрона.

— Разумеется, это всегда касается Майрона, — Сириус видел, что Мелькор раздражен, но не хочет расстраивать Тхури. — Что он натворил на этот раз?

Тхури как-то нервно рассмеялась, увильнув от прямого ответа.

— Я прошу тебя об этом, лишь зная, что ты уже это сделал. Не рассказывай Майрону ничего ни о нашей встрече, ни о том, что на самом деле представляла из себя башня Тху. Ты можешь придумать правдоподобное объяснение, которому он поверит — или захочет поверить. И еще кое-что, — она посмотрела ему в глаза очень серьезно. — Когда вернешься в Ангбанд, отошли Хамула. Чем скорее и дальше — тем лучше. Пообещай мне.

— Мы ведь уже договорились, что Хамул отправится в Дол-Гулдур, — удивился Мелькор, но Тхури оставалась непреклонной.

— Я хочу услышать это обещание, здесь и сейчас. Каким бы незаменимым ни показался тебе Хамул, какую бы ценную помощь он не оказал тебе, не позволяй ему оставаться в Ангбанде. Я не хочу видеть это существо в окружении Майрона. Я не могу от него избавиться, не знаю, как его убить, остается только надеяться, что однажды кто-нибудь сделает это за меня. Но уж по крайней мере изгнать его из своей жизни на какое-то время мне вполне по силам.

Мелькор вздохнул, а Сириус стиснул челюсти, чувствуя себя необыкновенно виноватым перед дочерью. Очевидно было, что она так и не смогла разделить воспоминание о нем из прошлого с тем Сириусом Блэком, с которым ей приходилось иметь дело последние несколько столетий.

— Я обещаю тебе, — снисходительно отозвался, наконец, Мелькор. — Что еще тебе пообещать, чтобы ты вернулась домой со спокойной душой? Что мы скоро встретимся снова? Если я верно истолковал твой рассказ, Майрон своего рано или поздно все равно добьется. Но тогда могу и я попросить тебя о встречном одолжении?

— Все что угодно, — горячо воскликнула Тхурингветиль, но изменилась в лице, услышав ответ Мелькора.

— Чем бы ни была вызвана твоя вражда с Сириусом, она не может идти на пользу нашим интересам. Ты должна наладить с ним отношения.

— Все что угодно, кроме этого, — металлическим голосом поправилась она. — Мелькор, ты не представляешь, о чем просишь.

— Допустим, — Мелькор безразлично пожал плечами. — Но неужели ты откажешься пойти ради меня даже на такие незначительные уступки?

— Ради тебя я пошла бы на смерть, о чем скажу еще не раз, — Тхурингветиль аккуратно высвободила руки и направилась в сторону лестницы. — Ты не можешь ожидать от меня большего.

Сириусу казалось, что подходящие слова комом застыли у него в горле: он не мог поверить, что Тхури способна вот так развернуться и уйти, навсегда вычеркнув его из своей жизни. Он должен был что-то сказать ей на прощание, но смог задать только неуклюжий, и в то же время чрезвычайно волнующий его вопрос.

— Тъури! — она обернулась, бросив совершенно нечитаемый взгляд через плечо. Он тяжело вздохнул, но все же продолжил: — Феанаро… кто из вас его убил?

Турингветиль криво усмехнулась и ответила, глядя на Мелькора.

— Это не Майрон, я отдала приказ. Его убили валараукар Готмога. Ты правильно поступил, не взяв их с собой на юг. С одними орками мы бы ни за что не справились, — она помолчала. — Нолдор не успокоятся, пока не получат Сильмариллы, Мелькор. Обучайте людей. Магглы, волшебники, не имеет значения. Не слушайте Хамула. Пока что мы слишком слабы без людей.

— Береги себя, — отозвался Мелькор. — Если Тху в вашем времени еще не мертв — будь особенно осторожна.

— И вы тоже, — грустно улыбнулась Тхури. — Тху бы не пожертвовал своим хоркруксом без причины. Он позволил уничтожить башню, только рассчитывая отыграться на чем-то более важном. И мы пока не знаем, что это может быть, — она помолчала, будто стараясь запомнить их такими, какими видит сейчас. — Мелькор… — после долгой паузы, — Отец…

Сириус сдавленно кивнул.

— Я люблю тебя, — прошептал он одними губами. Ресницы Тхури задрожали, и она резко отвернулась и вышла. Сириус стоял неподвижно, пока шаги ее не стихли на лестнице.

— А вот теперь настало время применить зелья, сваренные Хамулом, — как будто ни в чем ни бывало заявил Мелькор. — На наше счастье, теорией уничтожения хоркркусов я владею едва ли не лучше, чем искусством их создания.

Только теперь Сириус понял, что, пожалуй, впервые в жизни они имеют дело с по-настоящему безумным существом. Белла, ее лишенные всяких моральных ограничений соратники, Волдеморт, Гриндевальд — возведенные в абсолют злодеи их поколения не шли ни в какое сравнение с тем, на что был способен представитель исконно магической расы, загнанный в угол. Впрочем, с Тху невозможно было понять, какая из сторон — победители, а какая — проигравшие.

От башни исходили волны недоступной пониманию человека боли — по мере того, как зелья впитывались в черный мрамор, как в губку, ее предсмертные судороги становили все более ощутимыми. Сириус с ужасом смотрел на пустыню: чары развеивались, и картина перед глазами менялась каждую секунду, будто на масляную картину плеснули растворитель, и теперь краски медленно стекают по краю рамы. Менялась и сама башня: ее оболочка сотнями черных змей сползала вниз, теряясь в песках, что на несколько метров вокруг башни были охвачены странным свечением. Такая же зловещая аура окутывала и Мелькора — признаться, Сириус никогда не видел его таким, равно как и не сталкивался с подобной магией.

Он и сам не смог бы сказать, когда все закончилось: башня вздрогнула, будто человек, пробудившийся от глубокого и мучительного сна, и волна энергии окатила ее пролившимся с неба потоком горячего воздуха, резко уходя в землю и разливаясь по ее поверхности. Структура камня истончалась, на их глазах превращаясь в черный дым, впитывающийся в измученную вечной жаждой землю. На миг картинка перед глазами Сириуса помутилась, а когда он оправился от потрясения, пустыня уже ничем не напоминала окрестности Мордора. Вулканы снова едва виднелись из глубин озера, исчезли черные точки загадочных всадников у подножия башни, небо очистилось и приобрело уже знакомый по землям нежно-персиковый с далекими проблесками лазури цвета. Сириус с удивлением обнаружил, что упал на колени, не чувствуя обжигающего прикосновения нагревшегося за долгий день песка.

Он с трудом поднялся на ноги, морщась от непривычной слабости по всему телу, и повернулся к Мелькору. Признаться, после предупреждений друга он ожидал застать его в самом незавидном состоянии, однако на первый взгляд Мелькор выглядел так, будто всего лишь закончил очередной эксперимент средней сложности в своей лаборатории, а теперь задумчиво наблюдает за результатом, еще не успев понять, что теперь с ним делать.

— В такую переделку мы еще не попадали, — лающе рассмеялся Сириус, медленно подходя ближе. — Как ты?

Мелькор неторопливо размял руки.

— Можно пережить, — несмотря на внешнюю беспечность его голоса, Сириус чувствовал, что валу не оставляет настороженность. — Мне удалось сдержать энергию цитадели. Больше она нас не побеспокоит.

— Хорошо, что ты уничтожил ее, — с облегчением отозвался Сириус. — Все, что хранит следы такой черной магии, может быть обращено ко злу.

Мелькор усмехнулся.

— Спустя столько лет вы уже должны понимать, лорд Блэк, — заметил он, — что от накопителей светлой магии проблем не меньше. А уж лишенные магии предметы легче легкого превратить в орудия воплощенного зла. Но я бы не стал торопиться прощаться с наследием Тху. Смело можно предположить, что в будущем нам еще представится случай узнать больше о секретах, что хранила черная башня.

— Не уверен, что смогу когда-либо без содрогания переступить порог этого адского места, — поежился Сириус. — В каждом углу мне будет мерещиться лицо Тхури и ненависть в ее глазах.

— Только не спеши совершать ошибки, против которых она предостерегала, — напомнил ему Мелькор. — Ты хорошо знаешь Тхурингветиль. Она не попросила бы меня об услуге, если бы речь не шла о жизни и смерти.

— Жизни и смерти Майрона, ты хочешь сказать, — недовольно отметил Сириус. — Хотел бы я понять, где мы перешли друг другу дорожку. Тхури говорила загадками, но ее просьба не рассказывать о природе башни… ты полагаешь, он тоже мог создать хоркрукс? Но зачем? Он и так бессмертен.

— Майрону хватит сумасбродства прийти к подобной идее, — серьезно кивнул Мелькор. — Наше бессмертие в Арде — вещь до крайности обусловленная. Тот, кто наложил на нас чары, в любой момент может их снять. В характере Майрона в один прекрасный день не согласиться довольствоваться столь зависимым положением. Впрочем, идея довольно-таки примитивна, не думаю, что зная историю Хамула, он пойдет на такое.

— Твой пример всегда был для него эдакой путеводной звездой, — заметил Сириус. — Если Майрон узнает, что у тебя есть хоркрукс, боюсь, никакие логические доводы не убедят его в том, что это не выход, — он с сомнением покосился на то место, где еще недавно возвышалась зловещая цитадель. — Отличная идея, сделать хоркрукс из того, что как будто бы и не существует по-настоящему ни в одной эпохе.

— Ты думаешь, я использовал башню? — удивленно выгнул бровь Мелькор. — Но ведь это неразумно. Какой смысл в заметном хоркруксе, что с легкостью можно разрушить, да еще и заключенном в мертвую оболочку? Тогда уж логичнее было бы снова использовать твое кольцо: оно, во всяком случае, творение магии.

— Что тогда? — Сириус недоуменно огляделся. — Тури догадалась, а я чувствую себя идиотом. Здесь же ничего не было, кроме чертовой башни и пустыни.

— Вот вам и тема поразмыслить на досуге, лорд Блэк, — весело отозвался Мелькор. — А теперь, пожалуй, нам следует возвращаться на восток, если мы хотим в следующий раз повидаться с Тхурингветиль при более жизнеутверждающих обстоятельствах, — он посерьезнел. — И лучше тебе прикусить язык, прежде чем ты скажешь ей какую-нибудь глупость.

Сириус чувствовал себя совершенно разбитым. Лучше бы ему и вправду было не напрашиваться на эту прогулку: Мелькор превосходно справился бы и без его бессмысленного присутствия.

— Патронус, что был послан Тхури, — вспомнил он внезапно. — Твой патронус… Неужели Тху настолько сильный маг, что смог обмануть даже мою дочь?

— Возможно, ему не пришлось обманывать, — задумчиво произнес Мелькор. — Тхури оказалась в этой башне не случайно, и этот разговор уже стал одной из тех крошечных деталей, что меняют историю. Не исключено, что однажды мы сами захотим увидеть ее здесь.

Сириус на мгновение зажмурился — глаза неприятно щипало от витавшего в воздухе красноватого песка.

4.16

Сириус сразу заметил кольцо на ее пальце — темное стилизованное под старину серебро, в точности, как на ободке перстня Певереллов, и камень, огромный, пронзительный, притягивающий взгляд — Тхурингветиль всегда любила броские украшения. Он бы ни за что не поверил, будто кольцо и в самом деле было изготовлено в Арде — если бы не знал наверняка, что за мастер трудился над этим изделием.

— Новое? — он поднес руку девушки ближе к глазам, невольно любуясь едва заметным мерцанием отраженного света в глубине темного с синеватыми и зелеными прожилками лабрадора. — Впечатляющая работа.

— Майрон подарил, — с легким оттенком гордости сообщила Тхури. — Скоро у рода Блэк снова появятся фамильные украшения, которые будут передаваться из поколения в поколение, — она вскинула брови в ответ на удивленный взгляд Сириуса. — А что такого? Война рано или поздно закончится. Ведь Мелиан смогла родить ребенка, чем я хуже?

Сириус на мгновение прикрыл глаза. После пережитого в черной башне он не был готов к таким разговорам.

— Достойный подарок, — сухо отозвался он, игнорируя замечание дочери. — Майрон достиг небывалых высот, даже искусные гоблинские мастера моего мира работали бы над такой ценностью не один год, а ты, похоже, получила этот перстень, пока нас не было.

— Мы не знали, чем закончится битва, кто из нас сумеет ее пережить, а потом рассказать вам, — Тхурингветиль говорит страшным шепотом, от которого Сириусу еще более жутко, нежели от признаний ее повзрослевшего на много столетий близнеца. — Он хотел… мы хотели, чтобы у меня осталось что-то на память. На тот случай, если… — она осеклась.

Сириус обхватил голову руками и вздохнул. Драматичность ситуации заключалась в том, что любое его решение могло оказаться тем крохотным камешком, что пустит под откос лавину, приведя их к роковой встрече на границах Мордора. Разве не благими намерениями вымощена дорога в ад? И как он, слывший в Арде бессмертным и почти всемогущим, может предвидеть свою судьбу?

— Если я правильно понимаю, — осторожно поинтересовался он, — этот перстень не простая безделушка, не правда ли? Он был подарен в качестве обручального кольца?

Тхурингветиль лишь молча кивнула, ожидая его реакции. Сириус порывисто обнял дочь — сейчас ему оставалось лишь принять неизбежное.

— В таком случае, должен сказать тебе, одного намерения недостаточно. Нужны клятвы, нужен ритуал. Полноценное магическое обручение, старомодное, как манеры моей драгоценной леди Вальбурги, надеюсь, на том свете ей достался котел побольше, — фыркнул он. — И, конечно, Майрон удостоится сомнительной чести появиться на нашем гобелене… и называться главой рода в том случае, если я по тем или иным причинам не смогу исполнять эту роль.

Глаза Тхурингветиль загорелись в счастливом неверии, и она схватила отца за руку, взволнованно дыша.

— Ты… ты действительно согласен? Даже после всего, что ты знаешь о Майроне?

Сириус криво ухмыльнулся.

— С некоторых пор я начал всерьез считать, что для тебя честь и будущее рода значат куда больше, чем для меня. Если уж ты доверяешь Майрону, зная о нем, уверен, куда больше меня, а возможно, даже и Мелькора, то кто я, чтобы сомневаться в твоем решении? Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива, моя красавица, — он погладил ее по щеке. — В самом деле, не за эльфа же тебя замуж выдавать. Да и у Майрона, возможно, появится нелишняя привычка оглядываться назад и вовремя останавливаться, — он хмыкнул, — во всяком случае, так мне говорил отец, когда увещевал жениться. Что же, я поговорю с ним. Надеюсь только, мы с Мелькором и Хамулом совместными усилиями вспомним, как приносятся брачные клятвы. Ты-то знаешь, на чужих свадьбах я держался примерно так же, как Мелькор у Тулкаса и Нессы.

Тхури внимательно посмотрела ему в глаза.

— А Мелькор? Для Майрона его мнение — все, что, если он будет против? Как думаешь, он даст свое согласие?

Сириус постарался не обращать внимание на укол неприятного предчувствия, и лишь рассмеялся и сжал плечо девушки.

— Ну а ты сама как думаешь?

Черный пес трусил вдоль берега, слегка припадая на одну лапу. Со стороны его можно было принять за обыкновенную бродячую собаку — если выпустить из внимания тот факт, что по лесам Белерианда обычно не бегали псы, если, конечно, они не принадлежали к охотничьей своре Оромэ. Благо, нолдор пока что не были так хорошо осведомлены и, к тому же, не имели ни малейшего представления об анимагии.

Разумеется, абсолютное большинство жителей Черной крепости сочло бы такую вылазку совершенно безумной выходкой, поэтому Сириус и выбрал для пробежки ранние утренние часы, когда Мелькор был занят в своей лаборатории, а Тхурингветиль пропадала в Дол Гулдуре, помогая устроиться тем людям, что пожелали покинуть земли юга и жить под их покровительством. Что до Майрона, тот лишь предложил свою помощь и компанию, которые Сириус вежливо отклонил — вот уж огромная летучая мышь, равно как и свирепый волк с серебристо-черной шерстью, точно вызовут ненужные подозрения.

После путешествия на юг мир будто раскололся для Сириуса надвое: если прежде в качестве такой временной границы выступала арка смерти, теперь именно черная башня символизировала конец прежней, спокойной жизни. Король Тху, кем бы ни был этот проходимец, определенно добился своей цели: неотвратимость будущего мрачной тучей нависла над головой лорда Блэка, и в первые минуты ему невыразимо страшно было смотреть в глаза Мелиан, судьбой которой он так и не удосужился поинтересоваться, или слышать беззаботный смех Тхури, свято верящей, что со смертью Феанаро решатся все их проблемы.

— Насмотрелась я на его сыновей, — насмешливо передернула она плечами. — Эти олухи в своей жизни не видели ничего, кроме Валинора. Посмотрим, как они запоют, если мы начнем сражаться в полную силу.

— Эти олухи разгромили нашу армию в считанные часы, — сурово возражал Сириус. — И даже не думай говорить, что это случилось, потому что некому было принять командование. Если уж не смог Майрон, наше присутствие вряд ли переломило бы ход битвы.

— И все-таки они лишились лидера и теперь растеряны и напуганы, — самодовольно отметил Майрон, которому похвала Сириуса явно польстила. — Готов поспорить, они уже сотню раз пожалели о том, что сожгли корабли. Да можешь сам спросить у них, если пожелаешь.

Сириус утомленно закатил глаза.

— Конечно же. Как это я сразу не сообразил, что подземелья Ангбанда полны пленниками.

Разговор с нолдор не принес неожиданностей — эльфы неохотно поведали ту же историю, что ранее Сириус уже узнал от Индис, добавив драматическую сцену гибели кораблей телери. Тхурингветиль, очевидно, слушала ее уже не в первый раз, что не преуменьшало ее радости.

— Я же говорила тебе, что однажды справедливость восторжествует, — хитро заметила она на следующий день. — Из-за мерзких фэйри убивали наших троллей и орков — и вот они погибли от руки своих же собратьев. Вас с Мелькором пытались заточить в чертогах Намо, но и теперь тому не придется скучать в компании Финвэ и его вздорного сына. Я обещала, что Уйненн тоже потеряет то, что ей дорого, — надеюсь, она получила удовольствие, глядя на горящие корабли, что так любила, видя, как проливается кровь ее подопечных тэлери. И что забавнее всего, я к этому не имею ни малейшего отношения. Месть свершилась руками тех, кого они так яростно защищали.

Тхурингветиль смеялась, а Сириус пытался разглядеть в ее лице черты той, кем она станет по прошествии множества лет. И приходилось признать: если бы Мелькор не заверил его в том, что женщина, встреченная ими в башне Тху, — действительно его дочь, он бы всерьез усомнился в том, что не имеет дела с каким-то изощренным колдовством, мороком. Слишком уж разительными были даже внешние различия между двумя Тхури, чтобы такое могло сотворить время или горести.

Мелькор сдержал данное слово, ко всеобщей радости отослав Хамула в Дол Гулдур. Сириус все же улучил момент, чтобы попросить дочь присмотреть за их подопечным — теперь, в полной мере осознав, что лишить Волдеморта бессмертия можно лишь слишком дорогой ценой, он стал с двойным опасением относиться к бывшему темному лорду. Тхурингветиль разделяла его подозрения — к тому же, не хотела оставлять под его влиянием новоприбывших людей. Да и за Абеллайо необходим был глаз да глаз.

Пожалуй, единственным неомраченным горьким привкусом моментом после возвращения была встреча Селмы и Эйны. Сестры действительно были очень похожи. Между собой они общались на языке, которого Сириус не понимал. К счастью, Эйна была не болтлива — она ни словом не обмолвилась о башне Тху, спросив только еле слышно:

— Наш повелитель больше не вернется? Он окончательно оставил нас?

— Я приложу все усилия к тому, чтобы больше никто не пытался вас поработить, — пообещал Сириус с излишней торжественностью. В глазах сестер засветилось одинаковое восхищение, словно его слова могли хоть что-то гарантировать.

Черный пес тенью метнулся за огромный поросший мхом камень — вдали послышались голоса приближавшихся фэйри из лагеря феанорингов. Мелькор больше не желал откладывать в долгий ящик разрыв связей с их проклятым родом — уж он лучше других знал, на что способна злая воля Намо, если того вывести из состояния равновесия. Сириус и сам чувствовал, как магия крепости напряглась, словно натянутая струна, не желая делиться своей живительной силой с окутанными темной дымкой проклятия феанорингами. По доброй воле или насильно наследник Куруфинвэ должен был явиться в Утумно — и хотя они предложили нолдор переговоры, в успех их Сириусу верилось слабо. Собственно, именно за этим он и явился в лагерь в своей анимагической форме — разведать обстановку, разобраться, каких еще подвохов им ждать от беспокойных фэйри.

Говорили они на едва знакомом Сириусу языке валинорских нолдор — разумеется, по настоянию Мелькора он освоил азы этого высокого наречия, но все же не до такой степени, чтобы сравниться с другом — или хотя бы кем-то из будто нарочно остановившихся возле его камня эльфов.

— Море неспокойно, — проговорил один из них, с прищуром глядя на горизонт. — Я будто до сих пор слышу этот страшный голос. Владыка Судеб… думаете, это в самом деле был он? И пути назад нам уже нет?

— Нет, прежде чем мы не исполним клятву, — нетерпеливо отозвался второй фэйри, высокий, с резкими, упрямыми чертами лица. — Я не могу отринуть последнюю волю отца. Прежде чем Сильмариллы не вернутся нашему роду, а Моринготто не заплатит за свои злодеяния, мы не сложим мечей и не повернем назад. Возможно, — глаза эльфа загорелись надеждой, — возможно, это единственный способ однажды вернуться. Валар нужны Сильмариллы. Ты сам слышал, как умоляли моего отца отдать камни. Им придется считаться с их новым владельцем, раз уж после всего содеянного они не решаются напасть даже на Моринготто.

— Сдается мне, они не хотят повторения того, что творилось в Арде накануне пленения Врага, — с опаской вымолвил второй фэйри, явно более низкого происхождения, герольд или личный слуга феаноринга. — Разве моему лорду Келегорму не известны истории, что рассказывали в Валмаре о тех темных днях?

— Сказки, переплетенные с ложью, распускаемой самим Моринготто для преувеличения собственной значимости, — презрительно фыркнул Келегорм. — Как же, содрогались небо и земля, прежде чем удалось пленить некоего безымянного айну, что обладал силами, неведомыми валар. Как бы он ни был силен, в конце своих дней он разделил участь простого смертного, опустившись ниже любого из детей Илюватора. Что до Моринготто, сдается мне, он спятил задолго до того, как оказался в Чертогах Мандоса. Одной ложью больше, одной меньше, для него уже не столь важно.

— Не знаю, мой лорд, но вот только речи сии велись в присутствии рода Ингвэ, и никто из них не возразил против того, что действительно был еще один вала, — с сомнением заметил второй эльф. — Но не он меня сейчас тревожит. Море дышит враждебностью и болью. В мерцании льда мне видится обвиняющий взгляд того, кто проклинал нас. Я не могу перестать думать о наших братьях, тех, что остались за морем…

— Не думаешь ли ты, — насмешливо перебил его Келегорм, — что можешь оспаривать решения моего отца, короля нолдор, величайшего из Перворожденных, что только рождались в Арде? Дядя и его семья, кажется, получили все, что хотели. Власть в Валмаре принадлежит им, пусть же правят теми трусами и предателями, что побоялись последовать за отцом в его миссии. Отца не останавливали препятствия, и он не позволял себе колебаться, так же и мы будем решительны, отправляясь на встречу с Моринготто. Он и сам не подозревает, что эти так называемые переговоры станут началом его падения.

— Вряд ли Враг самолично явится говорить с лордом Майтимо, — второй эльф все еще колебался, откровенно раздражая Келегорма. — Скорее всего, пришлет своих приспешников и этих уродливых существ, явную насмешку над замыслом Творца.

— Без своих прихвостней Моринготто ни на что не способен, — самоуверенно бросил Келегорм. — Он даже побоялся выйти на поединок с отцом. Да и если верить твоим сказкам об осаде Утумно, Моринготто и не подумал продолжить войну, когда его военачальник, этот подлец Саурон, сбежал. Если Моринготто и пошлет кого-то говорить за себя, так только его, ты сам слышал, что рассказывали их мерзкие твари. Мы обсуждали это с Майтимо… он будет только рад захватить Саурона. Сделать то, на чем потерпели поражение сами валар…

Собеседник его только огорченно покачал головой, все еще настороженно глядя на море, а Сириус втайне порадовался, что может пользоваться легиллименцией, угадывая направление мысли собеседника, иначе он едва ли понял бы что-то из сказанного, за исключением имен. Значит, вот каков был план Майтимо — явиться на переговоры с численным превосходством, чтобы попытаться захватить заложника.

Сириус недовольно поморщился, представив торжествующую ухмылку Мелькора — не далее, как вчера они яростно спорили о том, пригодятся ли при разговоре с феанорингами валараукар, убившие их отца. Сириус всецело полагался на Готмога, но его присутствие едва ли способствовало бы продвижению мира. Впрочем, мира здесь, как он уже успел заметить, никто не желал.

Выждав, когда Келегорм и его спутник исчезнут из поля зрения, Сириус незаметно побежал в сторону леса, выискивая подходящее укрытие для того, чтобы принять человеческую форму и аппарировать. Радовало его пока что немногое. Разве только то, что камень Певереллов по-прежнему молчал. Означать это могло лишь одно: Индис не нужна его помощь, Нолофинвэ не продолжил свой самоубийственный поход и остался рядом с матерью, и она, наконец-то, счастлива.

4.17

Переговоры с эльфами вести решили втроем — памятуя о наставлениях Тхурингветиль из будущего Сириус не стал приглашать Хамула. Готмог и еще пятеро демонов огня, а также довольно внушительный отряд орков с утра заняли отведенные позиции, чтобы появиться в подходящий момент, если Майтимо и в самом деле решит привести в действие свой дерзкий план.

Майрон на встречу собирался, словно на присуждение премии — похоже, ему весьма льстило считать себя личным врагом эльфов, чья ненависть уже не была связана с личностью Мелькора, а предназначалась безраздельно ему. Со стороны его настрой выглядел довольно комично. Сириус припоминал, что именно с таким видом держался Регулус, когда тому доводилось встретить кого-то из Мародеров. Майрона с его младшим братом ничто не объединяло — сложно представить было двух менее похожих людей, и все же Сириус порой не мог изменить своего нежно-снисходительного отношения.

Сам он незначительно изменил внешность — в достаточной мере для того, чтобы его случайно не узнал кто-то из затесавшихся в отряд старожилов Арды. И все же даже сейчас он не чувствовал себя в безопасности. В несостоявшемся поединке с Тху, безликая угроза которого продолжала выжидать где-то в сокрытом туманом будущем, он чувствовал себя увереннее — король авари не церемонился в выборе средств и не ожидал от них выдающегося благородства. Присяга Финвэ и его потомков же беспрестанно возвращала Сириуса к конфликту между диктуемой необходимостью и жизненными принципами.

Принципами, которые в один прекрасный день могут стоит ему дочери, напомнил внутренний голос, когда компания аппарировала на условленное место — к одной из многочисленных пещер северных гор, равноудаленной как от Ангбанда, так и от лагеря нолдор неподалеку от побережья.

Несмотря на то, что намерения Майтимо и его подданных были предельно ясны, Мелькор все же взял с собой троих эльфов из числа их подопечных. Одного — из Перворожденных, оставшихся в старом Утумно после войны с валар, одну — из эльфиек-авари бесследно пропавшего короля Тху. Последним был сын Орофера — Эльвэ не мог рисковать, отправляя на встречу с нолдор важных фэйри своего королевства, но все же не желал оставаться в полном неведении. Юный эльф Сириусу нравился, как и его отец — они были всецело преданны Мелиан и отдавали должное ее вкладу в благополучие Менегрота.

К несчастью для собравшихся, молодой Трандуил был весьма любознателен и, сам того не подозревая, засыпал их неудобными вопросами.

— Я все же не понимаю, — обратился он к Майрону, к которому относился с куда меньшим пиететом, нежели к лордам Ангбанда, — почему наши братья не пришли к нам за помощью, предпочтя путь войны? Разве не по милости короля Ольвэ смогли они переплыть через море?

Майрон скривился в гримасе исключительного отвращения.

— Ты, я вижу, думаешь, что валинорские эльфы мало чем отличаются от вас? Вынужден разочаровать, тебя ждет неприятный сюрприз. Вы в их глазах стоите примерно на той же ступени развития, что и гоблины, коль скоро еще не попытались стереть Ангбанд с лица земли.

— На их языке наш замок называется Ангамандо, — поправил Мелькор. — Ты разве не понял моих объяснений, Трандуил? Даже скрепленный одним волшебником нерушимый обет — дело необычайно серьезное, что говорить о клятве, свидетелями которой были сотни магических существ. А ведь этим недоумкам хватило безрассудства взывать к высшим силам — и даже если не относить к таковым Илюватора, мы не можем знать, кто еще внял их опрометчивым обещаниям, — выразительно помолчав, он добавил: — В любом случае, сейчас не время и не место говорить об этом.

Трандуил понимающе склонил голову, демонстративно игнорируя потрясенные взгляды своих собратьев — те Мелькора заметно побаивались и никогда не решились бы утомлять его вопросами в такой момент. Сириус едва заметно улыбнулся: даже в этом чувствовалось влияние не признающей авторитетов Селены, твердо вознамерившейся заложить основы всеобщего равенства в Дориате.

Феанаро Сириус видел лишь в воспоминаниях Майрона, и выглядел тогда эльф не лучшим образом, однако, едва завидев Майтимо, он подумал о том, как похож старший сын на отца — те же черты, порывистые движения, беспокойный взгляд. Сопровождало его двое эльфов — одним из них был уже знакомый Сириусу Келегорм, второго он не встречал.

— Моринготто, — с ненавистью выдохнул Келегорм, лишь под тяжелым взглядом Майтимо сдерживая порыв немедленно выхватить меч. И хотя ранее Сириус пообещал себе не поддаваться на провокации, эти эльфы явно были настроены испытывать его терпение.

— Моринготто, — насмешливо повторил Майтимо, решив, видимо, перехватить инициативу. — Я вижу, вы все-таки явились… все. И даже Саурон здесь, — не обошел он вниманием и Майрона, ненавидевшего это свое прозвание. — Занятно, наконец, удостовериться в том, что ты действительно существуешь. Весьма зловещая репутация для того, кто умеет лишь сбегать с поля боя, отправляя других умирать за себя.

— Как смело со стороны бывших любимчиков валар, — опасно прищурился Майрон. — Только абсолютно обреченное существо может позволить себе такую самоубийственную дерзость. Впрочем, неудивительно, учитывая то количество проклятий и обетов, что вы успели собрать за столь короткий срок — и от сильнейших магов своего времени.

— Ты знаешь, о чем говоришь, ведь магия — это ваша стихия, — сверкнул глазами Майтимо. — Разве не с ее помощью, Моринготто, ты убил моего деда?

— Вот и имя короля Финвэ, наконец, прозвучало, — усмехнулся Мелькор. — Понадобились сотня смертей, кровопролитные битвы и бесчисленные монологи о чести, незыблемости закона, установленного Эру, и споры о правах на Сильмариллы. А дело всего лишь в банальной кровной мести. Вместо того, чтобы оскорблять моего ученика, Майтимо, лучше скажи, что ты думаешь о моем предложении. В Валиноре, помнится, твой отец поставил камни превыше своей жизни. Что же теперь, стоит жизнь короля нолдор одного Сильмарилла?

— Одного? — не выдержал все же второй из братьев. — Что за унижение вести этот недостойный торг! Наша клятва — вернуть роду все три Сильмарилла, пусть даже для этого придется отдать жизнь каждому из нас!

— Карантир! — лицо Майтимо потемнело от гнева, и сейчас Сириус его отлично понимал, хорошо представляя себе, что такое иметь дело с малоуправляемыми младшими братьями. — Разумеется, предложение Моринготто неприемлемо, — медленно повернулся он к переговорщикам. — Хотя бы потому что не дает нам никаких гарантий. Ваши посланники предлагали отступление на юг, чем не отличная возможность расправиться с нами, отрезав путь к морю? Мой народ не позволить перебить себя, как стадо овец, и мой брат прав, клятва обязывает нас отдать жизнь, если не удастся восстановить честь рода и вернуть украденное.

— Отдать жизнь вы всегда успеете, — заверил его Мелькор. — На вашем месте я бы не спешил с выводами. Эльфы жили на юге задолго до того, как вы совершили налет на наши земли. Вы даже можете видеть здесь одну из тех, кто не пожелал в свое время плыть в Валинор.

— Не нужно ставить в пример ваших прихвостней, — рассмеялся Майтимо. — Мое сердце преисполняется печали, когда я думаю о том, что за цену этим несчастным квенди пришлось заплатить за ваше покровительство. Не уверен, что после всего, что вы сотворили с их сознанием, эти существа вообще могут называться эльфами.

— Вы и о тэлери были такого же мнения? — невинно поинтересовался Майрон. — Обо мне могут ходить разные слухи среди эльфийского народа, но даже мне пока не представлялось случая превзойти ваши подвиги в Альквалондэ.

Сириус бросил быстрый взгляд на нахмурившегося Трандуила. Что же, он предпочел бы другой способ рассказать Мелиан правду, но ситуация стремительно выходила из-под контроля.

В глазах Майтимо — всего на долю секунды — мелькнула тень паники, зато Карантир еще выше вздернул подбородок.

— Представления не имею, о чем вы говорите, — нарочито медленно протянул он. — В Альквалондэ живут наши братья, и мы пользуемся дружбой и расположением их короля. Даже если некоторые из средиземских народов забыли о том, кому должны клясться в верности, — завершил он, пристально глядя на Трандуила.

— Я вижу, вам все недостаточно клятв, — покачал головой Мелькор. — Не только у вас есть шпионы, Карантир Темный, и мне известно о вашем пути куда больше, чем вы думаете. Впрочем, не передо мной вам нести ответ. Однако на месте короля Эльвэ и королевы Мелиан я бы немедленно послал гонцов выяснить, что за огни горели давеча в Лосгаре, и что о них думает повелитель тэлери Альквалондэ.

— Довольно слов, — резко оборвал его Майтимо. — Я выслушал тебя, Моринготто, как и обещал, и пришел к выводу, что условия твои мне не подходят. Может быть, предложишь что-то новое?

— Может быть, — покладисто согласился Мелькор. — Полагаю, Ангбанд идеально подойдет для того, чтобы обсудить другие условия. Не хочу заставлять вас делать поспешный выбор, а там у вас будут все возможности обдумать мое предложение. Как угодно долго, если пожелаете.

— Не думаю, — нехорошо улыбнулся Майтимо. — Вы ведь не рассчитываете заставить меня пойти с вами усилиями этой жалкой свиты? — он оскорбительно рассмеялся, глядя на Майрона. — Право, Моринготто, что за удовольствие повелевать рабами? Трус, что сотни лет прятался от гнева валар в пещерах и сточных канавах, три затравленных существа, давно утративших гордость и чувство собственного достоинства и… — тут Майтимо впервые обратил внимание на Сириуса, — а вот тебя я не знаю.

— Неужели, — странно посмотрел на него Сириус. — Какая короткая память у уроженцев Валинора. А я-то полагал, что обо мне станут слагать страшные истории, которыми матери-эльфийки будут пугать новорожденных эльфят. Снова вся слава Майрону.

— Я, кажется, понял, — Майтимо расхохотался. — Моринготто не мог обойтись без придворного шута. Должно быть, он с самого начала понимал, что эти переговоры — настоящий фарс, потому и тебя притащил. Но с меня довольно, — его лицо приобрело непроницаемое выражение. — На этот раз ты не предусмотрел всего. Вы окружены. На склонах этой горы, в долине, в каждом уголке этой пещеры — всюду мои воины. Зачем мне один камень, если я могу получить сразу три, а главное — предателя, подло их похитившего? Как знать, возможно, вала Намо изменит свое решение, если я привезу вас ему в клетке!

— Вы привели с собой вооруженных воинов? — в глазах Мелькора промелькнули веселые искорки. — Право, не могу понять, Руссандол, откуда такая страсть к бессмысленному истреблению своих собратьев? Вы же понимаете, что живыми им отсюда не уйти.

— И как вы намереваетесь нас остановить? — Майтимо старался казаться бесстрашным, но Сириус чувствовал крепнущее сомнение в его душе. — Позовете ваших орков, которых мы перебьем, как крыс? Им здесь негде спрятаться, а те безумцы, что все же попытались, давно лежат с перерезанным горлом.

Сириус больше не прислушивался к их спорам — коридор пещеры озарился хорошо знакомым приближающимся пламенем, и Майтимо не успел выхватить меч, как обжигающий огненный бич обвился вокруг его ног, лишая равновесия и сбивая на каменный пол.

— Я не помешал? — весело осведомился Готмог, с любопытством глядя на побледневшего от ярости Келегорма. За его спиной появилось еще несколько валараукар. — От жалкого отряда албаи почти ничего не осталось, но не время рассиживаться здесь с этими тварями.

И хотя Сириус знал, что фэйри не могут понимать легиллиментивное общение, к которому прибегали балроги, отчего-то ему казалось, что Майтимо прекрасно услышал Готмога.

4.18

Сириус направил волшебную палочку на бесчувственное тело, что лежало перед ним на набитом соломой матрасе в темнице, которую некогда занимал младенец-Волдеморт, и неслышно произнес несколько диагностирующих заклинаний. Затем он повернулся к сопровождавшей его Тхурингветиль и распорядился:

— Попробуй то зелье от ожогов, что сварил Хамул, помню, что оставалось немного в аптечке. Как же непросто обходиться без штатного зельевара и за каждой мелочью отправляться в Дол Гулдур.

— Ты и сам в состоянии противоожоговое сварить, ни к чем жалобы, — сурово отрезала Тхури. — Я вообще не понимаю, почему должна лечить этого неблагодарного эльфа. Можно подумать, он скажет мне спасибо, когда придет в себя.

— Мы захватили его в плен, низко издеваться над поверженным противником, — возразил Сириус. — К тому же, к ритуалу он нужен мне живым и здоровым. Ты единственная, кого я могу попросить позаботиться о нем, Тхури. Майрон, боюсь, воспримет его, как бесплатный материал для своих экспериментов.

— Мелиан снова прислала сову, — напомнила ему Тхури. — Ты не можешь продолжать игнорировать ее письма, она только еще больше разозлится. Не забывай, пока ей ничего достоверно не известно об Альквалондэ, это вы в ее глазах нарушаете договор. На переговоры явились с отрядом воинов, захватили заложника, угрожаете, шантажируете…

— Убеждать будешь Мелькора, это он просил меня не вмешиваться, — развел руками Сириус. — Моя первоочередная задача — защитить род. Проклятие Намо будет тянуть нашу силу, если не разорвать все связи с наследниками Финвэ. Теперь это уже не соображения благородства, я попросту не хочу снова становиться донором магии для фэйри. Хватило с нас и светильников.

Майтимо, кажется, начал приходить в себя: он неловко повернулся и застонал. Тхури возвела глаза, но поправила подушки и поднесла к его губам чашу с водой.

— Тихо, тихо, — не позволила она ему порывисто подняться. — Тебе нужно отдыхать. Вот, выпей. Выпей до конца, это лекарство.

Майтимо неловким движением оттолкнул ее руку и часть зелья выплеснулась на пол.

— Убери… свою отраву… Я не приму от тебя ничего, отродье Моринготто.

Тхурингветиль резко поднялась и с силой бросила чашу о стену в изголовье его ложа.

— Прекрасно, — процедила она. — Значит, сдохни здесь от ран. Что мы с ним носимся, отец, у Куруфинвэ еще осталось предостаточно сыновей, и все они, должно быть, тоскуют по отцу.

— Тхурингветиль, — послышался из коридора голос Мелькора. — Не стоит беспокоиться о нашем госте, к счастью, для эффективного лечения его добрая воля не требуется. А теперь оставь нас.

Тхурингветиль бросила не предвещающий ничего хорошего взгляд на тяжело дышащего Майтимо, но послушно вышла. Мелькор закрыл за ней дверь и небрежно прислонился к косяку.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он. Майтимо злобно прищурился.

— А ты как думаешь? Почему вы меня не убили?

— Если всех врагов убивать, жизнь становится слишком скучной, — хмыкнул Мелькор. — Вот мой братец тоже так считает, поэтому я здесь. Вы же изначально светлые создания, почему вы позволяете природе фэйри взять над собой верх?

— Ты такими разговорами склонил на вашу сторону тех квенди? — усмехнулся Майтимо. — Если рассчитываешь уговорить и меня служить тебе, избавься от иллюзий. Я клянусь, что выйду отсюда на своих ногах и с Сильмариллами в руке.

— Сомневаюсь, — весело покачал головой Мелькор. — Нет, калечить тебя никто не собирается, если, конечно, воздержишься от глупостей. Вот только Сильмариллов здесь нет. Ты что же нас, за идиотов принимаешь?

— Как это нет? — одними губами спросил Майтимо и закашлялся даже от такого мизерного усилия. — А как же железная корона? — отдышавшись, добавил он.

Сириус вздохнул и, подняв с пола чашу, снова наполнил ее зельем.

— Выпей, не упрямься, иначе не сможешь убить даже комара. Железная корона существует, хоть я никогда и не понимал эту страсть Мелькора к дешевой атрибутике. Но кто тебе сказал, что камни в ней — Сильмариллы? Сдается мне, никто из наших толком и не разглядел эту корону, а Мелькор не имеет обыкновения без весомых причин покидать крепость.

Руки Майтимо все еще дрожали, когда он отставил в сторону пустую чашу.

— Кто ты такой? — снова спросил он. — Ты единственный говоришь о Моринготто, как о равном тебе, даже с некоторым пренебрежением. Но ты не числишься среди валар, иначе я бы слышал о тебе. Ты его майя? Такой же, как Саурон?

— В нашем доме гости не оскорбляют хозяев, — с нажимом проговорил Мелькор. — Еще раз назовешь так Майрона, скажешь что-то неприятное Тхурингветиль или другим жителям крепости, и я сделаю все, чтобы ты пожалел о том, что Готмог не прикончил тебя в пещере, — выдержав паузу, он произнес: — В одном ты прав. Мой друг действительно не был включен в круг валар и даже в план этой вселенной в целом. Много раз он должен был умереть, но выживал всем назло. Впрочем, в Валиноре его считают покойником, иначе Ангбанд осаждала бы не одна армия.

— Чем ты умудрился всем им досадить? — изумился Майтимо. — В Арде нет существа, способного на большее зло, чем Моринготто.

— Его имя Мелькор, — автоматически поправил Сириус. — Гарантирую, рано или поздно ты это запомнишь. А мое имя, — он ухмыльнулся, — мое имя ты тоже запомнишь, хотя для тебя же безопаснее было бы навсегда его забыть. Я — лорд Блэк.

Майтимо распахнул глаза в неподдельном шоке.

— Ложь, — выпалил он, наконец. — Враг издевается надо мной! Мне известно, кто такой Сириус Блэк! Он навсегда сгинул в чертогах Мандоса. Валар приговорили его к вечному скитанию между мирами! Оттуда не возвращаются без позволения валы Намо, а если и возвращаются, то уже никогда не становятся прежними!

— А кто тебе сказал, что я вернулся прежним? — хладнокровно отозвался Сириус. — Тебе, конечно, не нравится находиться в темнице, Майтимо, не так ли? Да, я по горло сыт россказнями о свободолюбивом духе квенди, наслушался от моей подруги Селены, этой чертовой идеалистки, как бы она ни старалась производить обратное впечатление. Так вот представь, что меня в темницу бросали дважды. Никто не приносил мне лекарств, не удостаивал объяснениями и поддержкой, не оставлял ни малейшего шанса на освобождение — и это при том, что я не был виновен в преступлениях, в которых меня обвиняли. Во второй раз так со мной поступили валар. Разумеется, я не простил и не забыл. Да и как можно после такого остаться прежним?

— Как тебе удалось ускользнуть от них? — жадно спросил Майтимо. — Как удалось обойти могущество Намо? Ты и в самом деле такой великий колдун, что совершил то, что не удалось Моринготто?

Мелькор только рассмеялся в ответ, а вот Сириус медленно покачал головой.

— Не удалось? Знаешь, Майтимо, много столетий назад у меня был учитель. Довольно паскудный старикашка, встретил его недавно, так в мыслях пожелал подавиться собственной бородой. Он любил повторять, что если волшебник не пользуется определенным видом магии, это вовсе не говорит о том, что он ею не владеет. Ты понимаешь, о чем я?

— Ты блефуешь, — с тенью сомнения ответил Майтимо. — А я еще называл Саурона главным трусом в окружении Моринготто. Это ты прячешься здесь, как червь, боишься даже заявить о том, что ты жив. Все, на что вы способны — это править людьми, слабыми, смертными, и этими огненными тварями, которые нигде больше не найдут себе приюта, — он рассмеялся, — Сдается мне, единственный мужчина в крепости — эта сумасшедшая ведьма, что вы выставили отсюда.

Сириус тенью метнулся к изголовью ложа, схватив наглого эльфа за волосы.

— Эта сумасшедшая ведьма, как ты выразился, — отчетливо проговорил он, — моя дочь и наследница. Попытаешься перейти ей дорогу — и сам Эру тебе не поможет, — он ухмыльнулся, — если я захочу убить тебя за это, мне придется встать в очередь.

— Вы ведь все равно убьете меня, рано или поздно, — размеренно проговорил Майтимо, морщась от боли. — И у братьев появится еще один повод для мести. Эта война никогда не закончится, или погибнем мы, или вас сотрем с лица земли.

— И как же, позволь узнать, — вкрадчиво проговорил Мелькор, — ты собираешься уничтожить двух валар и десятки могущественных майар, а также множество волшебных рас, не менее разумных, чем нолдор… а во многом, пожалуй, их превосходящих? И если бы даже вам это удалось, Майтимо, чем бы тогда ты отличался от тех, кого так ненавидишь? Король Финвэ погиб по собственной глупости, а золото из сокровищниц Форменоса стало платой за все, что мы потеряли в войне, вспыхнувшей во многом по вашей вине. Феанаро погиб в бою и прежде уложил немало наших воинов. Эта месть глупа, и ты глупец, если считаешь, что сможешь править огнем и мечом всю свою бесконечную жизнь. Ты здесь никому не нужен, Майтимо, ты не был рожден на этой земле, и какие бы благозвучные оправдания ты для себя не измыслил, вы навсегда останетесь здесь пришельцами и захватчиками. Твои братья не отступят, стой даже на кону твоя жизнь, потому что они такие же глупцы и убийцы.

— Валар были правы насчет вас двоих, — тихо ответил Майтимо. — Вы не уступаете друг другу в подлости и умении переворачивать события с ног на голову. Но это не значит, что вас нельзя победить. И если это не сделаю я, родится однажды такой нолдо, который не перед чем не остановится.

— Надеюсь, мысли об этом скрасят твое заключение в этой темнице, — осклабился Сириус. — К ритуалу ты должен быть в отличном расположении духа.

— К ритуалу? — по лицу Майтимо скользнуло подобие страха. — К какому еще ритуалу?

Мелькор злорадно улыбнулся.

— Ты назвал меня повелителем рабов там, в пещере. По-хорошему, следовало бы вырвать тебе язык за такую непочтительность, но ирония в том, что ты даже сам не представляешь, насколько оказался прав. Думаю, пришло тебе время узнать, как на самом деле погиб король Финвэ.

4.19

В полумраке ритуального зала тени от танцующего в кристаллах неспокойного света казались щупальцами неведомых монстров, пробуждающих самые потаенные страхи. Сириус несколько раз перечитал письмо, что собирался отправить принцессе Лютиэн. По крайней мере, этой затянувшейся глупости давно следовало положить конец. Он и без того непозволительно долго медлил с разговором. До такой степени, что вместо облегчения чувствовал сейчас непонятную тоску. Лютиэн, безусловно, была надоедливой и эгоистичной полукровкой, от которой леди Вальбурга пришла бы в ужас, но слишком часто в последнее время Сириусу приходилось терять друзей, чтобы он научился переносить расставания с легкостью.

Он опустился в кресло главы рода, задумчиво рассматривая гобелен с зачатками генеалогического древа возрожденных Блэков. Тхурингветиль и Майрон так и не отказались от своей безумной затеи, и последним препятствием на их пути оставался разговор девушки с Мелькором. В действительности, Мелькору достаточно было всего лишь запретить, не вдаваясь в подробности, чтобы Тхури, пережив все муки разбитого сердца, все же согласилась повременить с ритуалом обручения — до окончания войны, эпохи, хода времен. Сириус не склонен был объяснять свои предчувствия отцовской ревностью — интуиция крайне редко его подводила.

Он отступил в тени за высокой спинкой кресла, накладывая на себя чары невидимости. Они с Мелькором не обсуждали возможность присутствия Сириуса при разговоре — но он должен был удостовериться в том, что девушка не наговорит непоправимых глупостей. Мелькор, конечно, догадается о его присутствии. В том, что касалось Тхури, между ними не могло быть секретов.

Она появилась с некоторым опозданием — и точно так же замерла перед гобеленом, прежде чем подойти к Мелькору. Не иначе как представляла еще одно имя, магией вплетенное в родословную, которой она так дорожила.

— Ты уже была в темницах у нашего наследного принца? — вместо приветствия осведомился Мелькор. — Что он теперь говорит?

Тхурингветиль пожала плечами.

— Все по-прежнему. Почти все. Проклинает тебя и отца. Называет Майрона трусом и предателем. Вспоминает свою мать, — тут она помрачнела. — Знаешь, пока я не вижу ничего привлекательного в том, чтобы быть королевой. Мириэль, Индис, Мелиан, Нерданель… даже Варда — мне так их жаль. Они несчастные и одинокие. Артанис и Лютиэн, как бы они ни храбрились, ждет та же участь.

— И их пример не заставил тебя передумать? — прищурился Мелькор. — Ты напрасно считаешь, что союз с Майроном чудесным образом изменит твою жизнь к лучшему. Ты ведь ничего о нем не знаешь.

— Я знаю его с сотворения мира, — сверкнули глаза Тхури, но Мелькор спокойно возразил.

— За пределами арки, возможно, речь идет об одном мгновении, бесконечно растянутом во временном континииуме. Ты не знаешь, кем он был, прежде чем попал сюда. Не знаешь, кем станет, если однажды вспомнит об этом. Ты даже саму себя пока что не знаешь.

— Я знаю, что вы единственные, кого я хочу называть своей семьей, — тихо отозвалась Тхури. — Майрон уже ее часть, с ритуалом или без. Я не такая потрясающая волшебница, как Мелиан, и не могу создать свой, независимый ото всех род. Но я не хочу выбирать между семьей и любовью всей моей жизни. Не хочу, Мелькор. После войны с валар я считала, что больше никогда не смогу даже заговорить с Майроном, верила, что он предал всех нас. И с осознанием этого мне больше не хотелось жить.

— Ты ведь понимаешь, что я могу просто сказать нет, — внушительно проговорил Мелькор. — Не тебе даже — ему. И Майрон поступит в соответствии с моей волей. Для него не будет стоять проблемы выбора. Я знаю это, как знаю все его мысли, даже те, что сокрыты от него самого.

Тхурингветиль медленно подошла и опустилась на пол возле его трона. Сириус сейчас стоял так близко, и в сумраке ему казалось, что глаза дочери светятся страшным фосфорическим светом, как если бы она приняла форму гигантской летучей мыши.

— Я не хочу быть твоим врагом, Мелькор, — произнесла она, должно быть, сама изумляясь собственной храбрости. — С этим я жить тоже долго не смогу. Но я думала о том, что ты можешь попытаться мне помешать. И я к этому готова.

— Надеюсь, ты понимаешь, чем рискуешь, угрожая мне, девочка, — медово улыбнулся Мелькор. — Это выглядит так забавно, что я даже не стану сразу бросать тебя в темницы, рядом с твоим новым приятелем-феанорингом. Что же ты приготовила для меня, должно быть, нечто ужасное?

Тхурингветиль легко улыбнулась.

— Расскажи мне, Мелькор, — она говорила тихо, но отчего-то каждое слово ее отзывалось эхом в пустом зале и раскатами грома в ушах Сириуса, — кто такая Ариэн?

Воцарившаяся тишина, казалось, могла убивать — или сводить с ума, приводя к медленной и мучительной смерти; Сириус даже невольно задержал дыхание, боясь несвоевременным вздохом или движением разбить капсулу застывшего времени, после чего весь мир осыплется мелкими осколками к подножию черного трона.

— К чему сейчас ты заговорила об этой майэ Ваны? — голос Мелькора после длительной паузы прозвучал чересчур резко, словно каркание ворона. Тхурингветиль вместо ответа накрыла его ладонь своей.

— И это все, что ты о ней запомнил, Мелькор? — тихо спросила она. — Майэ Ваны, фальшивое солнце, дух огня. Все так красиво и таинственно, в исконном духе Арды. Но кроме этих бессмысленных титулов, кем была Ариэн и что вас связывало?

Сириус не совсем понимал, почему Мелькора, который, ни моргнув глазом, не так давно признался им в создании хоркруксов, повергло в такое замешательство упоминание имени какой-то бестолковой девчонки, сгодившейся лишь на то, чтобы плавать по небу в зачарованной ладье, но слова Тхури определенно достигли поставленной ею цели. И отчего-то ее совсем не пугало это тягостное молчание, что того же Майрона в схожей ситуации уже давно бы довело до истерики.

— Как тебе стало о ней известно? — отчужденно поинтересовался Мелькор. Тхурингветиль повела плечом, и отблески пламени настенного факела заиграли в гранях камней ее любимой броши.

— Я всегда о ней знала, — Турингветиль опустила глаза. — Ты теперь уничтожишь меня?

Мелькор усмехнулся.

— Я уже говорил, Сириус слишком много времени вынуждает тебя проводить в обществе Майтимо. Кажется, до сих пор этот вопрос относился к его излюбленным способам начать разговор.

— Значит, ты меня отошлешь? — мрачно предположила Тхури. — В Дол Гулдур? Или еще дальше, на юг?

— Не сегодня, — Мелькор неторопливо поднялся с кресла. — Думаю, самое скверное, что я могу совершить в данной ситуации — это позволить тебе получить то, что ты хочешь. Ритуал проведем, когда разберемся с Майтимо, и пожалуйста, избавь меня от своих глупых выражений благодарности, — поморщился он, когда Тхурингветиль с радостным возгласом попыталась его обнять. — С лордом Блэком будешь договариваться сама… да, и сделай уже что-нибудь со своим отвратительным котом, — не выдержал он.

Тевильдо безмолвной тенью присутствовал во время всего разговора, доставив немало неприятных минут и Сириусу, беспрестанно опасавшемуся, что животное почувствует его присутствие и выдаст его нехитрое укрытие.

Тхурингветиль со смехом подняла кота на руки, но ее улыбка тут же померкла.

— Мелькор, — позвала она, прежде чем вала покинул зал. Впервые за все это время — словами.

Он обернулся. Тхурингветиль прижимала к себе Тевильдо так крепко, словно хотела отгородиться им от всего мира.

— Ты ведь никогда не простишь мне этого вопроса. И никогда, ни на минуту не забудешь о том, что мне известно.

— Ты права, — Мелькор криво ухмыльнулся. — Я — не забуду. Вы задали мне непростую загадку, леди Блэк. Теперь я могу с уверенностью сказать, что вы с Сауроном стоите друг друга.

Сириус застал его в лаборатории спустя четверть часа. Тхурингветиль недолго заставила его прятаться за креслом главы рода — почти немедленно куда-то умчалась с котом — не иначе как обрадовать Майрона.

Мелькор невозмутимо работал над очередной непонятной субстанцией, в которой смутно вырисовывался облик хорошо знакомого волшебного существа.

— Что это? — кивнул Сириус на сгусток лавы, которого Мелькор легко касался, не боясь обжечься. — Неужели дракон?

— Если получится, — Мелькор недовольно повел руками и очертания дракона без следа растворились в огне. — Чего-то ему не хватает. Я хочу попробовать использовать силу Готмога. Я повелеваю пламенем, владею всеми доступными в Арде формами колдовства, но валараукар — порождение огня, он их родная стихия.

— Или стихия Ариэн, — проницательно заметил Сириус. — Не такого воспитательного эффекта я ждал от твоей беседы с моей дочерью.

— Тхурингветиль нельзя недооценивать, — с усмешкой отозвался Мелькор. — Сегодня она повеселила меня. Не стоит ее расстраивать. Она единственное светлое пятно в этом море бессмысленности.

— Страшно представить, во что превратится этот мир, если ее время от времени не расстраивать, — буркнул Сириус. — Слишком яркий свет ослепляет, Мелькор, и тебе это известно. Как ей вообще удалось заморочить тебе голову, едва обмолвившись о какой-то девице с неба?

— Тхурингветиль знает о моем прошлом, следовательно, наши судьбы были связаны еще в той жизни, — резонно заметил Мелькор. — Отчего-то это ужасно мешает отдавать ей глупые приказы, хотя я по-прежнему не в восторге от всей этой затеи с обручением. Я начинаю жалеть, что когда-то с таким презрительным равнодушием относился к гобеленам Вайрэ. Любопытно взглянуть, кого еще я мог бы увидеть там рядом с собой.

— Эта женщина что-то значила для тебя? — Сириус не намерен был сдаться так легко. — Ты не можешь бесконечно увиливать от ответов, Мелькор. Если уж на то пошло, мы все здесь повязаны одной веревочкой, и любые несказанности могут стать оружием в руках наших врагов! Мы знакомы не одну сотню лет, и все, что мне известно о тебе — так это то, что ты по неизвестным причинам создавал хоркруксы, и разрази меня гром, если я представляю, что за жизнь ты вел и что я могу от тебя ожидать! Да окружи ты хоть весь Тангородрим непроницаемыми облаками из дыма, я не выйду из дома со спокойной душой, пока ты не расскажешь мне, что это за майэ, и какое отношение она имеет к обручению Тхури!

— Ты умеешь настоять на своем, — Мелькор закатил глаза. — Я полагал, в этом мире каждый имеет право на своих призраков и не вмешивался, когда ты страдал от неразрешенных разногласий со своей матушкой.

Сириус озадаченно замер.

— Она… она как-то связана с твоей семьей?

— Как всегда догадливы, лорд Блэк, — Мелькор явно злился, а от того язвительности в его тоне все прибавлялось. — Ариэн связана с моей семьей самым прямым образом. Собственно говоря, она и была единственной известной мне семьей, — он с нарочитым спокойствием прошелся до книжных стеллажей и извлек из груды свитков перевязанную лентой кипу бумаг с расчетами. — Ариэн была моей невестой, лорд Блэк. И я лично отправил ее на тот свет.

КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ ЧАСТИ

5.1

ЧАСТЬ V. Эпоха золота

Солнце в этот день светило особенно ярко, придавая снегу на вершинах гор и голубоватым кристаллам ледников ослепительное сияние, и даже наблюдая за ним издали, хотелось зажмуриться до рези в глазах. Открывающийся с крепостной стены вид не вводил в заблуждение: Сириус знал, что до земель, на которые обжигающий свет Ариэн льется свободно, ничем не скованный и не ограниченный, не менее нескольких дней пути. Он неспешно спустился вниз и потянулся, вдыхая морозный воздух, и с усмешкой посмотрел на поблескивающие в изумрудной траве бледно-лиловые звездочки цветущих незабудок — Тхурингветиль освоила согревающие чары и, к тому же, пребывала в чудесном расположении духа. Весенняя атмосфера едва ли соответствовала неприступной крепости в полуосадном положении, но девушку это мало волновало.

Умиротворение довольно быстро было нарушено: Сириус почувствовал, что его руку будто лизнул язык пламени, а все тело внезапно обдало потоком горячего воздуха. Поспешно отстранившись, он едва успел уступить дорогу стремительному сгустку лавы, что сумел проделать путь ровно до злосчастных незабудок и догорел прямо на клумбе, превращая цветы в пепел.

Помимо воли Сириус ухмыльнулся — эксперименты Мелькора в выведении драконов напоминали ему о старых временах, когда они еще тешили себя надеждой обзавестись фениксами в качестве фамилиаров. Перспектива сделаться заводчиком драконов нравилась ему куда меньше: существа, безусловно внушительные и устрашающие, они были совершенно бесполезны в мирное время. К тому же, из личных наблюдений Сириус знал, как легко обвести вокруг пальца этих жадных до драгоценных металлов, прожорливых и большую часть времени пребывающих в спячке ящеров, ненадежных сторожей и опасных питомцев. Вот если бы заложить в них хотя бы базовый интеллект, которым так славились вымышленные драконы из маггловских легенд или индийские наги, родством Слизеринов с которыми так любил похваляться Хамул...

— Стоило вспомнить о черте, — пробормотал Сириус, завидев, как следом за своенравной огненной вспышкой по лестнице спускается и сам лорд Слизерин, чем-то весьма раздосадованный. За ним семенил карлик-слуга, уродливый настолько, что по невнимательности его можно было бы принять за тщедушного орка. Соображениями, которыми руководствовался Хамул, доверяя поручения смертному коротышке из племени Абеллайо, он поделился разве что с Мелькором, оттого карлика в Ангбанде заметно недолюбливали, как и его господина.

— Не ждал тебя с зельями раньше следующей луны, — обронил Сириус, когда те подошли ближе. — Какие-то проблемы в замке?

— По старой памяти видишь во мне дурного вестника, Блэк? — осклабился Хамул. — Вала Мелькор желал говорить со мной.

— Зачем это? — настрожился Сириус. — Только не говори, что дело в драконах. Он даже меня не подпускает к своей драгоценной лаборатории.

— От тебя там не больше пользы, чем от вашего книззла, — издевательски заметил Хамул. — Я же, если ты еще не забыл, единственный здесь владею парселтангом и, к тому же, в свое время совладал с василиском.

— Великое достижение, — парировал Сириус. — И вместо того, чтобы использовать это чудовище в бою, запер его в канализации, где того потом и прикончил мой крестник. Стратегия, заслуживающая аплодисментов. Интересно, что ты предпримешь, если приручишь драконов, будешь с их помощью комаров отгонять?

— Похоже, ты сегодня не в настроении, — покосился на него Хамул. — И не говори, что дело в моем визите, Углук утверждает, ты уже который день мало в чем уступаешь разъяренному льву.

Сириус вздохнул. Отчаянно хотелось высказаться — и из числа тех, кто согласился бы потратить свое время на то, чтобы его выслушать, Хамул подходил на роль собеседника куда лучше какого-нибудь недалекого гоблина или тролля.

— Скверные новости из Валинора. Я разговаривал с Индис. До нее дошли вести от мужа.

— Мужа? — Хамул изогнул бровь. — Того самого мужа, что убил вала Мелькор?

— Не Мелькор, а клятва, — сердито сверкнул глазами Сириус. — Эльдар могут возвращаться, ты же знаешь. Финвэ от такой возможности отказался. Он сделал выбор в пользу своей первой супруги, что теперь служит в доме Вайрэ ткачихой. Индис остается у брата, при Манвэ.

— Разве не этого ты хотел? — пожал плечами Хамул. — Сдается мне, ты слишком много носишься с этой бестолковой эльфийкой. Или она теперь проливает слезы по оставившему ее мужу и тебя выбрала в качестве слушателя?

— Дело не в Финвэ, хотя его выбор автоматически должен был бы отрезвить это стадо баранов, что досаждает нам уже который день, — буркнул Сириус. — Нолофинвэ не повернул назад даже после предательства брата. Не сегодня-завтра они будут здесь, рано или поздно им надоест выяснять отношения, и тогда воинство нолдор вырастет вдвое.

— Нолофинвэ — глупец, — усмехнулся Хамул. — Фэйри никогда не победить волшебников, особенно теперь, когда они попали в немилость к валар. Вот если бы еще мы смогли заручиться верностью недоумка, что сидит в наших подземельях, и он бы вернулся к своим, исполняя нашу волю, мы бы прилично подрезали им крылья. В Дориате ведь не станут угождать их капризам и воевать за обладание Сильмариллами. Король Эльвэ пока не сошел с ума.

— Тебе уже ответил Мелькор — нет и еще раз нет, — отрезал Сириус. — Я дал тебе шанс начать жизнь заново, Марволо, и возврата к прежним путям не будет, не надейся. В памяти Селены твои методы еще достаточно свежи, и против них Дориат станет воевать с превеликой охотой. Если не получится убедить Майтимо, придется готовиться к жизни в долгой осаде и искать способ заставить нолдор уйти по своей воле.

— Ты и сам не веришь в то, что это возможно, — рассмеялся Хамул. — А Майтимо скорее умрет, чем в чем-то согласится с валой Мелькором. Ты не сможешь выиграть войну, не запачкав рук, Блэк. Уж это должны были вбить в твою тупую голову еще в аврорате. Нам нужна нормальная армия!

— А нормальная армия, в твоем понимании, построена по модели Вальпургиевых рыцарей? — насмешливо отозвался Сириус. — И кто же будет выполнять роль их лидера, может быть, ты?

— Я сознаю разумность твоего требования сохранять инкогнито. Намо уже доказал, что с ним ссориться крайне недальновидно. Люди в Дол Гулдуре и без того превозносят Мелькора и видят в нем представителя высших сил, зачем же разубеждать их в этом?

— Значит, ты вбиваешь в голову Селме эти глупости? — нахмурился Сириус. — Все это я уже слышал. Она считает, для того, чтобы отвратить людей от культа служения фальшивому солнцу, необходимо предоставить им что-то взамен. Что за отвратительная потребность перед кем-то пресмыкаться!

— Сириусу Блэку, не признающему авторитетов, крайне сложно представить, что кто-то может нуждаться в защите и руководстве? — усмехнулся Хамул. — Я ничего не говорил этой девчонке, но люди во всех мирах одинаковы. Им нужен сильный правитель, готовый взять на себя ответственность… и да, очень может быть, им необходим также и бог. Не исключено, Блэк, что пораскинув мозгами, ты и сам сообразишь — Вальпургиевы рыцари не были такой уж плохой идеей. Чего бы мы смогли добиться, если бы не информация, что мне удалось вытянуть через остаточную магию метки?

— Однако мы ни на йоту не продвинулись в поисках королевы Маб и того, кто называет себя Илюватором, — возразил Сириус. — И, похоже, жажда восстановить истину значительно в нас поугасла. Мы больше не пытаемся менять этот мир — мы приспосабливаемся к жизни в нем. Договариваемся с фэйри, боимся лишний раз привлечь внимание валар. Вот-вот семьи начнем создавать, — фыркнул он.

Хамул, однако, сохранял серьезность.

— Ты, должно быть, окончательно утратил разум, согласившись на это обручение, — ехидно подметил он. — Что вообще ты знаешь о Гортхауре? Там, в мире за аркой, разве ты позволил бы амбициозному психопату с амнезией войти в род? А что, если он не чистокровный?

Дориатские синдар наградили Майрона еще одним негативно окрашенным прозвищем, которое Хамул с охотой подхватил. Сириус поджал губы: озвученные опасения и ему постоянно приходили в голову.

— Ну, не тебе рассыпаться в подобных упреках. Начиная новую жизнь, я принял решение оценивать чистокровность, исходя из тех лишь знаний, что возможно получить в Арде. Я вижу, что Майрон — сильный маг, этого мне достаточно.

— Не слишком-то согласуется с твоей теорией о паразитической зависимости этой вселенной от большого мира, — выпустил парфянскую стрелу Хамул. — Ты, конечно, сейчас упиваешься своим всемогуществом, Блэк, но что если… допусти хоть на минуту такую мысль… у нас всех появится шанс вернуться? Пройти путь через арку в обратную сторону? Или, допустим, чья-то память чудесным образом вернется... Не боишься, что Гортхаур преподнесет тебе неприятный сюрприз?

— Не все в жизни вертится вокруг чистоты крови, Риддл, — с мстительным удовольствием напомнил Сириус его прежнее имя. — Жаль, что после всего пережитого ты этого так и не понял.

— Так считал прежний Сириус Блэк, гриффиндорец, не привыкший задумываться о будущем, — неожиданно мирно отреагировал Хамул. — И ты всерьез веришь, что вас с этим призраком еще что-то объединяет? Для тебя грязнокровки в роду неприемлемы, Блэк. Ты восстанавливаешь род из пепла, на Тхурингветиль твоими стараниями замкнулась цепочка поколений, и ты не станешь, не посмеешь так рисковать.

— Чем же продиктована такая забота, неужели беспокойством о Тхури? — раздосадованно скривился Сириус. — Или ты просто не можешь допустить такого укрепления положения Майрона, раз уж у самого шансов возвыситься никаких?

Карлик Хамула испуганно сгорбился, ожидая, видимо, вспышки ярости своего гневливого хозяина. Тот, однако, лишь улыбнулся, глядя на Сириуса, как на капризного ребенка.

— Я всегда буду считать, что вы совершили грандиозную ошибку, не избавившись от Гортхаура, когда это еще не составляло никакой сложности. Если черная магия становится частью тебя, начинаешь чувствовать ее и в других, видеть скрытое за масками, подмечать крупицы того, чего не заметил бы раньше... Для меня очевидно, что Гортхаур чрезвычайно опасен.

— Почему же тогда этого не вижу я? — усомнился Сириус. — Почему не замечает Мелькор? Или ты смеешь ставить себя выше нас?

— Потому что ты никогда не станешь настоящим темным магом, Блэк, сколько бы ритуалов ни провел над собой и другими, — рассмеялся Хамул. — Что до Мелькора… Полагаешь, он всегда и во всем с тобой откровенен? Если я правильно понимаю, изначально он решил приблизить к себе Гортхаура именно для того, чтобы было проще его контролировать.

— Майрон доказал, что ему можно доверять, — решительно произнес Сириус. — И не перед тобой мне нести отчет в своих решениях. Тхури — моя дочь, и глава рода пока что — тоже я. Не забывай, Хамул, что все твои обвинения могут обернуться против тебя, если я заподозрю нечестную игру.

— Тебе решать, — Хамул развел руками. — Я возвращаюсь в Дол Гулдур, а ты подумай обо всем спокойно. Импульсивный глава еще ни одному роду не пошел на пользу.

Сириус проводил Хамула мрачным взглядом, пока тот возвращался в крепость к ближайшему камину. Карлик плелся следом за ним, таща на плече мешок, в котором позвякивали хрустальные фиалы. Сириус предпочитал не задумываться об их содержимом.

— Расчетливый мерзавец, — прошипел он. Теперь он хорошо понимал, как удавалось Волдеморту в прошлом сеять вражду и раздор всюду, где он только ни оказывался.

Самое печальное заключалось в том, что звучали его доводы более чем справедливо. Мелькор ведь всегда был против этого обручения. В ушах Сириуса все еще звучали странные слова, что тот сказал Тхурингветиль напоследок… “Вы с Сауроном стоите друг друга”, "заслуживаете друг друга”, "дополняете" — этот глагол с черного наречия переводился по-разному. И он, первый, кто имел право знать о прошлом Тхури, так и не получил от Мелькора приемлемых объяснений ни о Майроне, ни об Ариэн, ни о туманных перспективах, что грозили Черной крепости.

Мрачно оглядевшись, Сириус тоже направился в сторону цитадели, не замечая, что наступает прямо на многострадальные незабудки, что каким-то чудом пережили самосожжение квазидракона. Очарование утра развеялось без следа, а настроение было безнадежно испорчено.

5.2

Факел в руке женщины с опущенным на лицо капюшоном заметно дрожал, и, закрепив его в нише возле двери темницы, она с облегчением встряхнула кистью, восстанавливая кровообращение. Сириус несколько минут отстраненно наблюдал за Мелиан, а затем тенью отделился от стены и скользнув в отбрасываемый пламенем треугольник света.

— Тебе пришлось проделать долгий путь, — заметил он. — Поначалу я насторожился, ведь об этом подземном ходе известно и королю Эльвэ. Я ждал его гонцов.

— Не стану скрывать, Эльвэ страстно желает беседовать с вами, — кивнула королева. — Пленение Майтимо пришлось синдар не по душе, но я здесь не столько для того, чтобы убедиться в его здоровье и благоденствии, — она пристально посмотрела ему в глаза. — Сириус, я разговаривала с Трандуилом, и с тех пор лишилась покоя. Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Сириус зажмурился: знал ведь, что разговора не избежать, оттого и не отвечал на письма Селены, но эта женщина умела добиваться своего, особенно если дело касалась получения нужной информации.

— Не задавай этот вопрос мне, — с усилием отозвался он. — Поговори с феанорингами.

— Не раньше, чем мой муж примет их в Менегроте, — качнула головой Мелиан. — Я хочу знать заранее и наверняка. Ты ведь не станешь обманывать меня, Сириус? Вы бы не позволили Трандуилу услышать об Альквалондэ, если бы не хотели, чтобы эта информация так или иначе дошла до королевского двора. И зная несговорчивый характер Эльвэ, сказочное везение, что именно ко мне Трандуил пришел со своими откровениями. Вы ведь и это предусмотрели, верно? Знали, что Орофер определил своего сына в личную гвардию принцессы Лютиэн, и держать ответ им передо мной.

— При Трандуиле я был нем как рыба, — развел руками Сириус. — Но не стану отрицать, я не был с тобой искренен, Олливандер. Нам предстояло сложное путешествие, да и не представляю, как деликатно сообщать о таком… Словом, мне очень жаль, но ваш родич в Альквалондэ, брат твоего мужа, мертв. Убит нолдор в порыве гнева. Они очень хотели получить их корабли, чтобы перебраться через море. Многие тэлери погибли в этой схватке, а суда… Феанаро приказал сжечь их, едва они переправились. Не хотел возвращаться за Нолофинвэ… Однако тот все же последовал за братом — пешком, через льды Хелькараксэ. Я не знаю, что с ним стало, путь его скрыт от моего взора. Но ты молчишь?

Мелиан напоминала мраморное изваяние — столь неподвижны были ее черты, а взгляд будто потерялся в невидимой бесконечности.

— Так вот что означали мои видения и сны, льды, что преследовали меня все эти годы… — прошептала она. — Я надеялась, что мир с нолдор возможен, явилась сюда, чтобы попытаться повлиять на Майтимо, убедить его, но теперь вижу, что вала Мелькор был прав... Да и Эльвэ не простит убийства брата, а синдар — истребления их сородичей. Феанаро — безумец, если после такого рассчитывал найти помощь в Белерианде. Ты понимаешь, что это означает, Сириус? Теперь это и наша война. И я не представляю, как расскажу обо всем Эльвэ.

— Подожди смущать его разум, — остановил ее Сириус. — Примите у себя послов нолдор, послушайте, что они скажут, куда решат отправиться. На данный момент это единственный способ достоверно вызнать их планы. Анимагическая форма полезна, но если меня схватят, с радостью попытаются выменять у валар на небольшую армию, которую бросят против Мелькора.

— Эльвэ и мне не простит, если поймет, что я знала и скрывала, — Мелиан прижала руку к губам. — Трандуил, конечно, будет молчать, если я попрошу, но какой слабой я внезапно себя ощутила... Здесь совершенно забываешь о том, что где-то в мире есть смерть...

— Майтимо немного угомонился, как мне показалось, — попытался Сириус отвлечь королеву от мрачных мыслей. — Больше не угрожает, не пытается нас шантажировать, неслыханное дело — начал нормально питаться. Я попросил Тхури позаботиться о нем. Она хочет быть полезной, успешный ход ритуала для нее означает скорую свадьбу. Нам ведь ожидать высоких гостей из Дориата?

— Всенепременно, — глаза Мелиан весело сверкнули. — Лорд Блэк выдает замуж дочь, такое зрелище я ни за что не пропущу. Надеюсь, мы с тобой потанцуем однажды и на свадьбе Лютиэн. У меня на нее большие планы, — она вздохнула. — Ну что же, коль скоро я здесь, засвидетельствую Майтимо свою новообретенную ненависть. Могу я говорить с ним?

— Как пожелаете, миледи, — Сириус сделал приглашающий жест. — Не принимайте близко к сердцу дурное воспитание нашего пленника. Что не сделает с созданием света столь долгое пребывание в обители зла...

Мелиан с притворным ужасом закатила глаза и переступила порог темницы. Сириус вошел следом и коротко кивнул приподнявшемуся на локте Майтимо. Во взгляде эльфа читалось явное разочарование: на какой-то миг Сириусу показалось, будто Майтимо ожидал увидеть кого-то другого. Впрочем, времени поразмыслить об этом у него не было — Мелиан начала говорить.

— Вот, значит, как проводит свой досуг наследник Феанаро, — насмешливо протянула она. — Простите мне мою фамильярность, Майтимо. Мне следовало пригласить вас в свой дворец и встретить сообразно этикету. Вот только, боюсь, с вашим родом мы увидимся при обстоятельствах, мало располагающих к светским беседам.

— Кто вы? — Майтимо настороженно наблюдал за незнакомкой: она не была похожа на живших в Ангбанде эльфов, а интонация выдавала впитанную с молоком матери привычку повелевать. — Еще одна из их шайки?

— Осторожнее, юноша, — в голосе Мелиан прорезались металлические нотки. — Перед вами королева Дориата, государства, вблизи границ которого вы разбили свой лагерь. Мое имя — Мелиан, и я не только старше вас, но и выше по происхождению. Не рекомендую меня оскорблять, ведь судьбы ваших братьев, да и ваша, отныне, некоторым образом, находятся в моих руках. Не думаю, что вы захотите прокладывать себе дорогу в Валинор через льды, навстречу вашему дяде.

Майтимо резко подался вперед, пораженный неожиданной новостью.

— Нолофинвэ отправился следом за нами? И все его воинство вместе ним? И семья?

— Не имею ни малейшего представления, — недобро ухмыльнулась Мелиан. — Вы что же, полагаете, я поделиться свежими новостями с вами пришла? Вы, старший сын Феанаро, попытаетесь убедить меня, что не могли повлиять на его решение убить брата моего мужа и его подданных? Что не ваше войско налетело на их город, как стая воронья? Что лично вы стояли в стороне и не смели взять в руки меч, а потому не повинны в пролитой крови?

— Так вы и есть та майэ, жена Эльвэ? — потрясенно переспросил Майтимо, кажется, только сейчас догадавшийся, кто почтил его своим визитом. — В Валиноре о вас едва ли не легенды слагали… Что вы делаете здесь, в Ангамандо, рядом с такими, как они? — он бросил неприязненный взгляд на молча слушавшего их Сириуса.

— Считаете, что вы чем-то лучше их, ваше высочество? — с непередаваемым сарказмом осведомилась Мелиан. — С валой Мелькором у меня все счета закрыты — он выполняет условия договора, что мы заключили задолго до того, как ваша нога ступила на эти земли. А вот вам ваш многоуважаемый батюшка оставил в наследство такие долги, которые не выплатить и за тысячу лет. И что прикажете с вами делать, Майтимо? Чем вы можете возместить тот вред, что уже успели причинить? Я не сторонница бессмысленной мести, погибших вернуть может только Намо — но вы ведь не остановитесь, пока не опустошите эти земли и не разрушите жизни тех, кто мне дорог.

— Отдайте нам сильмариллы, — коротко озвучил Майтимо свое главное условие. — Мы здесь только ради исполнения клятвы. Мой отец отдал жизнь, чтобы отомстить Моринготто, и я с радостью отдам мою.

— Можно подумать, кому-то нужна ваша бестолковая жизнь, — презрительно фыркнула Мелиан. — Разве что моему мужу, в уплату долга. Эльвэ не сможет во второй раз убить Феанаро, а вы, сдается мне, уже приняли на себя все обязательства покойного. Оставим эту дешевую патетику. Я предложу вам условия Менегрота, Майтимо. Если вы примете их — постараюсь убедить валу Мелькора отпустить вас к своим. Вы вернетесь и сделаете то, о чем я вас попрошу. Тогда у нас еще останутся шансы предотвратить повторение Альквалондэ. Добавлю только, что здесь вы не найдете беззащитных тэлери. Не так давно наш союз с Ангбандом наголову разбил сопротивление авари на юге. За нас стоят эльфы, наугрим, гоблины и люди. Если вы не согласитесь, война будет короткой и жестокой.

— В прошлый раз, если верить летописям, война тоже была очень непродолжительной, — ухмыльнулся Майтимо. — Вот только события развивались не в вашу пользу. Я много слышал о вашей мудрости, Мелиан. Вы знаете, что путь пустых разговоров ни к чему не ведет. Если бы я, окончательно утратив разум, согласился объединиться с вами и вернулся к братьям, как полагаете, сколько бы мне потребовалось, чтобы вернуться в Валинор через чертоги Намо и предстать перед судом валар? Я не горю желанием разделить судьбу Ольвэ.

Мелиан и Сириус переглянулись. В словах Майтимо, как бы цинично они ни звучали, определенно был смысл. Один он едва ли смог бы что-то противопоставить братьям — не говоря уже о том, что Нолофинвэ едва ли преисполнится восторгом, узнав, что племянник принял сторону невольного виновника гибели его отца и брата.

Мелиан задумчиво прошлась по камере, словно что-то прикидывая в уме. Свет от кристаллов на стенах отражался в радужке ее глаз, отчего те казались зловеще-лиловыми, и именно сейчас Сириусу вспомнились недобрые слухи, что издавна ходили о коварстве Олливандеров. Он вдруг увидел в ней прежнюю Селену, а вовсе не холодную королеву эльфов.

— Мне все еще остается, что предложить вам, Майтимо, — обронила она. — Не торопитесь гневно отказываться, сначала выслушайте. Лорд Блэк, — обернулась она к Сириусу, — могу я попросить оставить нас наедине... с королем?

В глазах Майтимо, до сих пор так и не решившегося открыто провозгласить себя правителем нолдор, блеснуло недоумение. Сириус покачал головой. Мелиан прекрасно понимала, что ему нет нужды присутствовать при разговоре, чтобы знать, что происходит в замке. Коротко кивнув застывшему на месте нолдо, он развернулся на каблуках и закрыл за собой дверь камеры. Некогда Майтимо доставили сюда без сознания, а потому он не мог знать, что с внешней стороны стена темницы легко становилась прозрачной.

Выждав несколько мгновений, достаточных для того, чтобы шаги их тюремщика стихли в коридорах подземелий, Мелиан уселась на единственный в камере грубо сколоченный деревянный табурет и невозмутимо взглянула на эльфа.

— Ну что, милорд, теперь, когда здесь нет лишних ушей, я могу позволить себе немного откровенности. Представляю, как вам, должно быть, осточертело сидеть здесь, когда ваши братья всецело поглощены борьбой за трон, по праву принадлежащий вам.

— Вам-то что за дело до моего трона? — угрюмо осведомился Майтимо. — У меня даже королевства нет. Прежде нужно уничтожить Моринготто.

— Ваша беда — вовсе не Моринготто, — легко рассмеялась Мелиан. — Убить его все равно невозможно, и вам это известно. Феанаро очень хорошо понимал психологию валар — хорош Моринготто или плох, он все равно один из них. Эру явно дал понять, что не станет наказывать его своими руками. Манвэ простил Мелькора однажды — и будет прощать бесконечно, если только не произойдет чего-то из ряда вон выходящего, и не вы, фэйри, станете тому причиной. Вы ничего не добьетесь, сопротивляясь, Майтимо, только безвременно оборвете существование сотен, если не тысяч своих сородичей. Разве мало уже крови на ваших руках?

— И вы предлагаете мне стать другом Моринготто? — нехорошо ухмыльнулся Майтимо. — Служить ему, как служат все эти твари?

— Один мудрый человек, которого я знала, часто повторял, что если зло неизбежно, с ним следует смириться, — ответила Мелиан, и Сириус не смог сдержать улыбки — сейчас королева цитировала собственного отца. — Однако я никогда не ожидаю невозможного. Я не прошу вас служить Моринготто, Майтимо. Служите мне.

5.3

На этот раз эльф молчал дольше обычного.

— Не вижу разницы. Ангбанд и Дориат — союзники, преследуют общие цели. Синдар нет дела до нашей вендетты, сильмариллы таким путем не вернуть, к тому же, — он нахмурился, — я не унижу свой род присягой Эльвэ, уступающему моему отцу по происхождению.

Вопреки ожиданиям Сириуса, Мелиан не оскорбилась — или же весьма умело держала лицо, не поддаваясь на провокации Майтимо.

— А кто сейчас говорит об Эльвэ? — весьма правдоподобно изобразила она изумление. — Вы невнимательно слушаете, Майтимо, я предлагаю вам свое покровительство. Не синдэ — а не последней из майар. Она слуга Моринготто, скажете вы и ошибетесь. Мой муж может заключать союзы, выгодные для Дориата, но я всегда смотрела на вещи глубже, нежели его величество. Вашего врага не победить военной мощью или черной магией — но разве бессмертие и терпение не дают вам козыри куда более весомые, нежели сталь и огонь? И разве существует оружие, способное победить время?

— Вы хотите, чтобы я ждал, поправ память отца? — сузил глаза Майтимо. — Чтобы позволил прихвостням Моринготто, смеявшимся нам в лицо, наслаждаться жизнью здесь, пока мы ведем жалкое существование в забытых валар краях на юге?

— Вала Мелькор не останется здесь навечно, уверяю вас, милорд, — покачала головой Мелиан. — Неужели вы верите, будто бы он согласился довольствоваться подобными крохами продолжительное время? Арда быстро ему надоест, как ранее надоел Валинор и скитания за вратами Ночи. Вала Мелькор не умеет останавливаться. Что до сильмариллов — со времен меркнет ценность даже самой дорогой игрушки. Признайте, Майтимо, вы бы не бросились в погоню за камнями, если бы не боялись разочаровать отца. И теперь вы продолжаете упорствовать лишь ради того, чтобы сохранить авторитет в глазах братьев. Мне известно о том, что Нолофинвэ явится следом. И тогда он снова предъявит свои права на престол.

— Откуда вы с Блэком знаете о дяде? — по лицу Майтимо внезапно скользнула тень страха. — Моринготто тоже знает?

— Разумеется, — Мелиан мягко улыбнулась. — Вижу, я все еще недостаточно хорошо читаю в чужих душах. Вы не хотите враждовать с Нолофинвэ… или с кем-то из рода Нолофинвэ, не суть. Этим вы отличаетесь от своего отца и братьев. Знаете, Майтимо, когда вам не нужно соответствовать образу наследника Феанаро, вы становитесь очень похожи на своего деда, Махтана.

— Вы знаете дедушку? — Майтимо заметно растерялся. — Он никогда не упоминал вас...

— Я много лет путешествовала по Средиземью — северным землям и пустошам юга — и знаю род детей Илюватора лучше собственного, — ответила королева. — Махтан, в отличие от леди Индис и ее семьи, никогда не бывал в Ангбанде, зато нередко странствовал по лесам возле нынешнего Дол Гулдура и беседовал с Йарвеном, моим старинным знакомым. Вы непременно должны пообщаться с ним, Майтимо. Йарвен многому научил вашего деда, а я вижу в вас его талант... После их отплытия в Валинор я ни на минуту не теряла Махтана из вида. Мы переписывались, я учила Махтана говорить на синдарине... Вижу, вы удивлены? Да, когда-то еще существовала возможность отправить письмо с совой прямиком в Валмар.

— Дед отказался уходить из Валинора, — тихо, будто по секрету, поведал ей Майтимо. — Внял призыву валы Ауле, который сказал, что здесь нас ждет только смерть. Мама тоже осталась с ним. А это значит, я больше никогда ее не увижу.

— А вы бы хотели остаться с ней? — Мелиан сочувственно сжала его руку. — Майтимо, вы еще можете исправить совершенную ошибку. Если не ради Нерданель, если не ради вашего друга, сына Нолофинвэ, то хотя бы в память о брате.

За все время, что Майтимо провел в темницах Ангбанда, Сириус еще не видел его настолько потрясенным, будто слова королевы причинили ему буквально физическую боль.

— Как вам стало известно об этом, Мелиан? — он с силой вцепился в ее руку. — Откуда вы знаете о Финдекано и Умбарто?

— Пророческий дар открыт многим майар, — качнула она головой. — К тому же, не только у Мелькора повсюду осведомители. Я знаю, что в Валиноре вы с Финдекано были практически неразлучны, и этот юный герой вполне способен совершить какую-нибудь самоубийственную глупость, чтобы вытащить вас отсюда. Я знаю, что из Валинора отплыло семь сыновей Феанаро, но на берег сошло только шесть, и эту тайну я сохранила даже от моего супруга. Вы любите отца, Майтимо, но вы никогда не сможете забыть, что ваш младший брат был на одном из сгоревших кораблей. Зная все это, вы по-прежнему хотите умереть за наследство, что не принесет вам ничего, кроме зла и новых утрат?

Нолдо выглядел совершенно подавленным.

— Я ничего не смогу сделать, Мелиан. Если даже я соглашусь на ваше предложение, и Моринготто меня отпустит, в чем я глубоко сомневаюсь, братья, едва успев понять, что я переменил решение, добьются того, чтобы трон занял некто более решительный. Кто это будет? Не думаю, что Макалаурэ…

— Лорд Келегорм, — Мелиан мягко кивнула. — За ним нужен глаз да глаз. Он приспособился к жизни в Средиземье в рекордно короткие сроки, вовсе пользуется синдарским именем. Рассчитывает таким путем расположить меня к себе, ведь его амбиции значительно превосходят ваши, Майтимо. Келегорм слишком много крутился возле валар, чересчур долго учился у Оромэ. К тому же, он очень похож на Феанаро, и с ним, сказать по правде, я бы договариваться не хотела. Да мне и не удастся, ведь он начисто лишен вашей способности слушать и анализировать.

— Мне бы хотелось верить в то, что вы друг мне, леди Мелиан, — ответил Майтимо. — Однако сердце предостерегает меня. Вы ведь тоже слишком много времени провели в обществе Моринготто. Даже добрые ваши намерения он обратит во зло.

— Так будьте умнее, — глаза Мелиан сверкнули. — Я не меньше вашего мечтаю избавить Средиземье от валы Мелькора, но при этом я не хочу ему зла. Вам нет нужды ссориться с братьями и заставлять их подозревать вас. Если пообещаете не совершать глупостей и внимать моим советам, я могу устроить ваш побег.

Сириус настроженно замер — чего же этим добивалась хитрая королева? Такое развитие событий они никогда не обсуждали, и сейчас он действительно не знал, чего еще можно от нее ожидать.

— Побег? — неверяще переспросил Майтимо. — Вы с ума сошли, Мелиан. Никто еще не сбегал из Ангамандо.

— Значит, вы станете первым, милорд, и об этом не скоро забудут. Вы вернетесь к своему народу, займете подобающее вам положение, снова увидите Макалаурэ, Финдекано, своих братьев... Я сдержу слово, и нолдор в итоге останутся в выигрыше. Мы можем стать надежными союзниками — я постараюсь повлиять на Эльвэ, который, несомненно, возненавидел бы вам за Альквалондэ, но мне по силам подобрать ключ к его сердцу. Сейчас еще рано загадывать наперед, но у нас есть дочь. Подумайте, Майтимо. Если кто из принцев нолдор и способен привести ваш народ к процветанию, то только вы один. Я повидала достаточно правителей и разбираюсь в таких вещах, — она растянула тонкие губы в улыбке. — Так что, ваше величество, вы готовы покинуть Ангамандо сразу после ритуала?

— После ритуала? — Майтимо взволнованно поднялся на ноги. — Так скоро?

— Хозяевам замка будет несколько не до вас, — пояснила Мелиан. — Тхури только и ждет, когда ритуал состоится, чтобы освободить род от связи с эльфами, и обручиться. Полагаю, она не даст отцу и крошечной передышки, ведь почти все уже давно готово для того, чтобы она стала женой Майрона. Видите, даже у валы Мелькора есть, чему поучиться. Все его безумные предприятия традиционно совпадали со свадьбами и праздниками Валинора...

Сириус внимательно наблюдал за Майтимо, и от его внимания не укрылось, что новость Мелиан произвела на него не меньшее впечатление, нежели забрезжившая на горизонте надежда на побег.

— Дочь лорда Блэка собирается обручиться с Сауроном? — его глаза гневно заблестели. — Что еще за безумие?

Мелиан, уже готовая во всех красках расписывать эльфу открывающиеся перед ним великолепные перспективы, недоуменно осеклась.

— Рано или поздно это должно было случиться, Тхури ведь еще с Альмарена очарована Майроном, Перворожденных тогда и на свете не было. Мерзавцу сказочно повезло, хоть он и сам не сознает, насколько. Но я даже рада. Когда-нибудь он займет место валы Мелькора, и для всего Средиземья будет лучше, если рядом окажется кто-то вроде Тхурингветиль. Но мы отвлеклись. Вы ведь так и не ответили, принимаете ли вы мое предложение.

Майтимо резко отвернулся, и теперь Сириус не мог видеть выражения его лица, но все же от ответа нолдо ему вдруг стало не по себе.

— Я согласен заключить союз с вами, ваше величество. Вы лучше меня знаете, что представляет из себя жизнь в Средиземье, вы знаете Моринготто, и без ваших мудрых советов нам не обойтись. Но я еще не готов к побегу. Я бы хотел провести в Ангамандо некоторое время после ритуала. Оно мне нужно, чтобы… чтобы разведать планы врага. И убедиться, что вы меня не предадите.

Мелиан в растерянности всплеснула руками.

— Майтимо, вы меня удивляете! Кто знает, когда еще представится такой удобный момент! Лорды Ангбанда будут ослаблены после ритуала, все тяготы по ведению войны лягут на Саурона и валараукар, Тхури будет всецело поглощена подготовкой к свадебному торжеству, мы не можем упустить такой случай.

— Тем не менее, я готов рискнуть, — холодно оборвал ее Майтимо. — Если вы действительно хотите помочь мне, королева Мелиан, вы примете мои условия.

Мелиан на минуту сжала виски кончиками пальцев.

— Неделя, — неохотно произнесла она. — Вы покинете Ангамандо через неделю после разрыва связи с родом Блэк, ни днем позже. Это максимальная уступка, на которую я могу пойти. Какой бы целью вы ни задавались, Майтимо, вы должны управиться за эту неделю до свадьбы. Иначе сам Манвэ не спасет вас отсюда.

Сириус нагнал Мелиан в середине туннеля, хотя толком не представлял, как подступиться к непростому разговору. Она решила его проблему сама.

— Получил удовольствие, наблюдая за тем, как я уговариваю этого несносного фэйри спасти собственную жизнь? — фыркнула она. — Как бедная Нерданель выносила их капризы, не представляю…

— О чем ты думала, когда затевала это безумие? — спросил Сириус. — Ты же не могла не понимать, что я узнаю о любом заговоре в стенах Черной крепости и расскажу Мелькору, какими бы благородными мотивами ты ни руководствовалась.

— Расскажешь вале Мелькору? — Мелиан вдруг рассмеялась. — Право, Сириус, ты хуже ребенка. Ведь это вала Мелькор и попросил меня разыграть перед нашим гостем эту маленькую комедию. Побег, правда, будет настоящим. Пора уже лорду Майтимо заняться чем-то полезным для общего дела. Целыми днями только лежит, ест да лелеет планы мести, это никуда не годится!

— Мелькор знает обо всем? — Сириусу захотелось отвесить себе тяжелый подзатыльник за то, что снова купился на игру Олливандер. — Я должен был догадаться. Слишком уж спокойно ты держалась, когда заставила меня объясняться насчет Альквалондэ.

— Так оно и есть, — глаза королевы весело сверкнули. — Наши планы с валой абсолютно совпадают, так зачем идти по сложному пути? Откуда, ты думаешь, я бы узнала о дружбе Майтимо и Финдекано или о несчастье, что случилось с младшим сыном Феанаро? Знаю, это так по-слизерински — играть на чужих слабостях, но в противном случае, у меня бы ничего не вышло. Но на поверку оказалось, что еще одну слабость Майтимо ни учли ни вала Мелькор, ни я...

— Ты ведь не всерьез это говоришь? — мрачно отозвался Сириус. — Я все надеялся, что мне показалось.

— Может быть, — пожала плечами Мелиан. — Но мне совсем не понравился интерес Майтимо к Тхурингветиль. Я не вчера родилась, Сириус. Это может все испортить.

— Глупости, — немного поразмыслив, махнул рукой Сириус. — Тхурингветиль его и не замечает. Ты же не думаешь, что моя дочь способна влюбиться в какого-то ничтожного эльфа? Да леди Вальбурга снова с того света явится, чтобы наставить ее на путь истинный.

— Как раз Тхури меня мало беспокоит, — вздохнула Мелиан. — Меня тревожит сам Майтимо. Мальчишка, конечно, похож на Махтана, но порой в нем всплывает ослиное упрямство настоящего феаноринга. Он и без того ненавидит Майрона, как и другие эльфы. Если стравить их, по самому незначительному поводу, от Белерианда камня на камне не останется. А уж если причиной тому станет разбитое сердце...

— Ты переобщалась с Дамблдором или как там его теперь зовут, — фыркнул Сириус. — Вот уж кто при всяком случае принимался твердить о великой силе любви. Майтимо рассчитывает, что после ритуала мы ослабим бдительность, и он сможет больше узнать о силах, которыми мы располагаем, не более того. А желание отомстить Майрону вполне логично, достаточно послушать прозвища, которыми они его наделяют.

— Смотри, Сириус, — Мелиан поджала губы. — Майтимо, если направить его энергию в нужном направлении, может стать хорошим правителем для нолдор и отличным мужем для Лютиэн. Авари на юге нуждаются в руководстве, раз уж этот негодяй Тху смог ускользнуть от нас. Я могу… мы вместе можем разыграть блестящую партию, и каждая из сторон — феаноринги, Валинор, вала Мелькор, Майрон — будет думать, что победили именно они.

— А кто же победит на самом деле? — хмыкнул Сириус. — Дориат?

Королева заговорщически улыбнулась, как в детстве, когда им удавалось замыслить очередной хитроумный и чертовски забавный розыгрыш.

— А победят, мой любезный друг, интересы рода. Рода Олливандер. Рода Блэк. Чистокровных волшебников.

5.4

Сириус вытянул ноги к весело полыхающему очагу и с удовольствием вдохнул аромат травяного настоя в тяжелой глиняной кружке. В этом простом деревянном доме в окрестностях замка на холме нет ничего, что невозможно было бы найти в Ангбанде, и все же он любил бывать здесь — сквозь ворчание овощной похлебки в котле, блеяние коз и кудахтанье кур за окном и равномерное жужжание прялки до него будто доносились отголоски детства.

Не раз сравнивая Дол Гулдур с поместьем несносной тетушки Бельвины, он с особенным теплом вспоминал семейства обедневших сквибов, что жили на землях леди Бэрк и пользовались полным ее покровительством. Выросшему в роскошном особняке Сириусу жизнь в их неказистых домиках казалась абсолютно немыслимой, но отчего-то один лишь вид миссис Филч с ее румяными щеками и старомодно накрученными волосами под кружевным чепцом, раскатывающей тесто или напевающей себе под нос забавную деревенскую песенку, вселял в сердце непривычное и немного ноющее чувство хрупкого спокойствия.

Вальбурга к причудам весьма щепетильной в вопросах крови родственницы относилась снисходительно, а в узком кругу даже позволяла себе полные завуалированной жалости ироничные комментарии.

— В хозяйстве все пригодится, леди Араминта, верно? — ехидно осведомлялась она, прекрасно зная, какие сложные отношения связывают несостоявшуюся наследницу с матерью. — Вот Мариус, я слышала, весьма преуспел в мире магглов. Никогда не знаешь, какими связями в жизни придется воспользоваться. Вдруг и ваши сквибы еще сослужат роду добрую службу?

— Вы, должно быть, шутите, Вэл? — от выражения лица мадам де Мелифлуа могло скиснуть молоко. — Ваш Мариус — золото, и если бы не постигшее его несчастье, он бы вписал свое имя в историю волшебников. Я была бы безгранично удивлена, если бы он со своими талантами остался незамеченным магглами. Но скажем прямо: на иве не вырастут персики, и если Филчи верят в каких-либо богов, они должны денно и нощно молиться о долголетии моей матушки, ибо единственное, на что они пригодны, — это уход за ее фестралами.

На свою беду Сириус обладал чересчур хорошей памятью, а унаследованная от Вальбурги склонность к злословию напоминала о себе порой самым неуместным образом. Казалось, до сих пор он чувствовал боль от впившихся в его ухо острых изогнутых когтей леди Бельвины, неизменно выкрашенных в темно-фиолетовый вдовий цвет, что придавало ей особенное сходство со злой колдуньей.

— Никогда не позволяй себе дурно отзываться о тех, в чьих жилах течет благородная кровь, — почти по-змеиному прошипела она, склонившись к его лицу. — Никогда не смей проявлять неуважение к древности, тебе непонятной и неподвластной, даже умирающей древности, никогда не смей насмехаться над отжившей свое историей, даже если на твоих глазах она обратится в пепел.

В тот момент Сириус был готов пообещать все, что угодно, лишь бы отделаться от ненормальной тетки. Много позже вернувшись в Хогвартс и встретив там одного из Филчей, сказать по правде, склочного и мерзкого на вид старикашку, он до ужаса боялся быть узнанным — ведь уже после смерти леди Бэрк, посетив ее поместье вместе с дядей Альфардом, он не раз прибегал к помощи анимагии, разыскивая тайники покойной хозяйки дома. Скрываться от сквибов ему тогда и в голову не приходило — свидетельства их даже Вальбурга не приняла бы всерьез, что уж говорить об аврорате.

Что же, жизнь рассудила их в свойственной ей непредсказуемой манере — были времена, когда даже судьба Аргуса Филча казалась Сириусу привлекательнее и успешнее его собственной.

Селма с улыбкой наполнила до краев его кружку дымящимся напитком и присела рядом, молча глядя ему в глаза. Впереди Сириуса ждал долгий вечер, и на ум сейчас приходил только один способ прогнать подальше тягостные воспоминания и неприятные мысли. В их соседстве со смертными крылось немало плюсов, о которых ни к чему было знать другим обитателям Ангбанда...

Черный камень на пальце внезапно окатил отрезвляющим и обжигающим теплом. Сириус поморщился, отстраняя от себя дремлющую Селму. Часы показывали полночь, ему бы следовало заночевать в Дол Гулдуре, на тот случай, если вдруг понадобится его присутствие в замке.

На призыв Индис он осмелился откликнуться, лишь выйдя во двор, где только луна могла подслушать их беседу. Королева выглядела значительно лучше, нежели накануне пленения Майтимо — похоже, известие об отречении Финвэ она смогла осмыслить, пережить и отпустить.

— Валар приняли решение, — радостно сообщила она. — Арафинвэ Инголдо наследует престол и станет королем всех нолдор, оставшихся в Валиноре. В кои-то веки мой бывший супруг поступил благородно, не пожелав становиться на пути сына. Прими он решение вернуться, и мы бы оказались в двойственном положении, но теперь… теперь мы с Ингвэ может по праву гордиться нашим мальчиком.

— Вижу, ты счастлива, — с улыбкой констатировал Сириус. — А значит, и у меня светло на душе. Вы умеете добиваться своего, королева Индис. Вашего сияния теперь не затмит ни одна валиэ во всем Эа.

— Лишь половина моего сердца пребывает в радости, и ты отлично знаешь, почему, — качнула головой Индис. — Что за мука для матери поднимать кубок на пиршестве за успехи младшего сына, в то время, как старший обречен на проклятие и медленное угасание во тьме!

— С Нолофинвэ все будет в порядке, — Сириус надеялся, что голос не выдаст смущавших его сомнений. — Он сильный, с ним целая армия. Они выбрали непростой путь, но они преодолеют все превратности судьбы, Индис, иначе и быть не может.

— Зачем ты меня успокаиваешь? — горько хмыкнула она. — Если лед его не убьет, что за жизнь ожидает моего сына в Средиземье? Верность клятве, данной покойнику, сражение с полчищами орков, реки пролитой крови ради того, чтобы один из сыновей Куруфинвэ снова и снова посылал его на смерть во имя своей власти и своего трона? Мой сын числился бы на равных среди принцев ваниар у престола самого Манвэ, и что же он выбрал вместо этого?

— Он пошел за другом, — пожал плечами Сириус. — За братом. Даже зная, что тот был неправ. В его возрасте… то есть… в соответствующем земном возрасте я поступил бы точно так же.

— Неудачное оправдание, — вздохнула Индис. — Твоя мать была глубоко несчастна, и даже после смерти не могла найти успокоения. Я пожертвовала ради своих сыновей всем, и такова их благодарность?

— У тебя есть Арафинвэ, — напомнил ей Сириус. — По крайней мере, один из мальчиков оправдал твои ожидания.

— Не спеши его превозносить, Сириус, — странно улыбнулась Индис. — Еще слишком горьки воспоминания о том, что сделала корона с Финвэ и Феанаро.

— Чем я могу тебе помочь? — прямо спросил Сириус, надеясь не пожалеть тут же о своем альтруизме. Индис немедленно ухватилась за представившуюся возможность.

— Ты единственный в Средиземье, кому я могу с чистой совестью поручить судьбу сына. Вала Мелькор… он мыслит слишком масштабно, Нолофинвэ для него — крошечная песчинка в пустыне, и я не смею его обременять. А Майрон… боюсь, дипломатия не его конек. Полководец из него бы вышел отменный, а вот учить и направлять терпения не хватит, а Нолофинвэ не из тех, кто придет к нему по доброй воле. Другое дело ты. Словом… я хочу, чтобы мой сын стал королем нолдор. Королем в изгнании.

Сириус замер — слова будто застыли у него на устах. Индис не могла найти лучшего момента для своей просьбы: ведь только вчера он почти что согласился на безумную авантюру Мелиан по возведению на престол Майтимо. Ответить уклончиво или солгать не позволяла совесть — сделать же выбор между двумя дорогими ему женщинами и их интересами казалось совершенно невозможным.

— Почему ты молчишь? — Индис недовольно изогнула бровь. — Разве не вы самая могущественная сила в Средиземье? Вы живете в мире со всеми жителями Белерианда, в ваших руках сильмариллы и сильнейшая магия, даже стихии подчиняются воле валы Мелькора. Что заставляет тебя колебаться?

— Мы живем в Средиземье не одни, Индис, — мягко напомнил ей Сириус. — У Феанаро осталось семь наследников. Король Эльвэ едва ли примет сторону Нолофинвэ, а с ним нам приходится считаться.

— Два могущественных валы отправятся на поклон к эльфийскому королю, прежде чем принять решение? — возмущенно переспросила Индис. — Мне, конечно, это льстит, но Сириус, не сошел ли ты с ума? Королю Эльвэ достаточно узнать об Альквалондэ, и злокозненные отпрыски подлеца Феанаро даже среди волков приюта не найдут.

— Все не так просто, как видится тебе через палантир, — рассердился Сириус. — Мы больше не одни, от нас зависят люди, и сейчас неподходящий момент затевать игры с престолонаследием. Было бы в высшей степени безответственно забыть об их безопасности, уйдя с головой в склоки ваших принцев.

— Значит, ты все уже решил заранее, — подвела итог Индис. — Ты сделал выбор в пользу Майтимо. Нет, не надо ничего объяснять, в конце концов, это твое право. Ты ничего мне не обещал и не должен решать проблемы моих детей. Я постараюсь справиться своими силами.

— Индис, дай мне договорить, — начал было Сириус, но напрасно: черная гладь камня снова потуснела, не отражая более ничего, даже сияющей на небе луны.

— Кто эта женщина? — он вздрогнул, заслышав за плечами мягкий голос. Селма стояла, прислонившись к двери, и, должно быть, довольно долго слушала их разговор. Сириус внезапно почувствовал необъяснимую злость, что распространялась на всех: на Индис, что в своей ненависти к потомкам Феанаро не остановится не перед чем, на Мелиан, опутавшую все Средиземье сетью своих чар и интриг, на Лютиэн, что категорически не желала понимать доводов и убеждений, на превзошедшую их всех упрямством Тури — а теперь еще и на эту чрезмерно любопытную сквибку, явно вообразившую, что она может устраивать ему допросы.

— Это неважно, — сквозь зубы процедил он. — Полагаю, следующего разговора все равно не состоится. Я должен возвращаться.

— Но я думала… ты останешься до утра? — и без того огромные глаза Селмы обиженно расширились. — Тебя расстроило то, что она сказала? Про короля нолдор?

— Как ты внимательна, — прищурился Сириус, но Селма не уловила опасных ноток в его голосе.

— Почему она хочет, чтобы именно ты защищал ее сына? Причем здесь ты?

— Когда-то я пообещал заботиться о нем, учить и оберегать, — терпеливо пояснил он. — Задолго до того, как квенди уплыли в Валинор. Я очень виноват перед ней, Селма. Это долгая история. Тебе ни к чему ее помнить.

— Но ты можешь мне все рассказать, — всплеснула она руками. — Я ведь вижу, как тебе сложно сделать выбор.

— Я уже сделал выбор, — Сириус невесомо коснулся губами ее виска. — Иди в дом и ни о чем не тревожься. Я скоро вернусь.

Селма неодобрительно покачала головой и лишь неловко пошатнулась, когда в дверях ее настигло заклятие. Повернувшись, она окинула недоуменным взглядом опустевший двор. Где-то в лесу надрывно кричала ночная птица. Должно быть, поэтому она проснулась от необъяснимого, резью отзывающегося между ребер беспокойства.

Еще раз встряхнув головой, отгоняя послевкусие тревожного сна, она заперла дверь и поставила чайник на огонь. Казалось, что из памяти ускользает нечто очень важное, но стоило Селме подумать, что она ухватила мысль-беглеца за хвост, как сознание вновь окутывала беспросветная пелена серого тумана.

Сириус уже давно не мог припомнить за собой тяги к проявлениям бессмысленного героизма, но Селма, сама того не подозревая, натолкнула его на весьма удачную и одновременно почти что самоубийственную идею. Если бы Тхури могла сейчас прочитать мысли отца, она бы мертвой хваткой вцепилась в него, заставив аппарировать домой, но сейчас мысли дочери были бесконечно далеко от Сириуса, а значит, он и только он решал, как распорядиться своей свободой.

На побережье он не бывал с тех пор, как ровно на этом самом месте потерял волшебную палочку, последнее напоминание о жизни до арки. Невыразимо приятно было прогуливаться по холодному песку, вдыхать запах соли и водорослей и чувствовать себя живым. Пройдясь вдоль кромки моря, Сириус уселся прямо на песок, слушая перешептывание ледяных волн. Аппарация на остров могла стоить ему жизни — пусть неудача в прошлом поединке с Уйненн была непредвиденной случайностью, никто никто не мог помешать фортуне и в этот раз оказаться на стороне девы западного моря.

С другой стороны, оставаться в стороне и дальше означало бы ужасное предательство Индис и их многовековой дружбы, а уж с таким грузом на совести Сириус жить бы никак не смог. Именно здесь он когда-то принял на себя ответственность за судьбу ее сына. Обещания следовало выполнять. К этому его обязывал статус главы рода.

Сосредоточившись и бросив последний взгляд на возвышавшиеся в отдалении пики Тангородрима, он аппарировал по уже известным координатам.

Остров чем-то походил на уменьшенную копию Валинора — точно так же он почти не изменился за пролетившие года. Все те же подозрительно следящие за чужаками камни, отполированные прикосновениями волн, все тот же выполнявший функцию непритязательного жилища грот, словно скопированный из маггловского аквариума. Невольно Сириус покосился на зловеще мерцающие в непроглядной ночной мгле льды и поежился, представив себе, что где-то там сейчас прокладывают свой путь Нолофинвэ и его последователи.

— Я догадывался, что вы живы, вала, — послышался за спиной печальный голос. — Вот только и ожидать не мог, что вы однажды явитесь сюда.

Сириус медленно повернулся, нащупывая в рукаве волшебную палочку. Тот, кого он искал, стоял перед ним, вооруженный выточенным из цельного коралла посохом, однако не демонстрировал ни малейшего намерения напасть. В полумраке сложно было судить, что за эмоции отражаются в его глазах: смятение? стыд? паника? радость? Возможно, всего понемногу, решил Сириус.

— Мой крестник однажды преподал мне урок, — развел он руками. — Даже самый последний предатель и подлец заслуживает права на последнее слово. Не исключаю, правда, что после этого мне еще сильнее захочется тебя убить.

— Ты пришел не для того, чтобы слушать, — холодно возразил Оссе, — а из-за нолдор. После всего, что они сделали, ты все еще надеешься их спасти. Бессмысленно. И глупо. Они идут сюда для того, чтобы убить тебя и всех, кому не повезет выступить на твоей стороне, а ты беспокоишься о том, как бы они не погибли при переходе через льды Хэлькараксэ.

— Я не убийца, — ответил Сириус. — Из нас двоих это я никогда не наносил удара в спину тем, кто мне верил.

— Но и я не имел намерения вас предать, — грустно откликнулся Оссе. — У вас все равно не было шансов против воинства Валинора. А квенди, о которых ты так печешься, весьма сильны после столетий жизни в свете древ. Пусть они не владеют заклинаниями, магия придает им необычайную силу. Чем больше их погибнет во льдах, тем лучше для вас с валой Мелькором.

— Оссе, они должны дойти до Белерианда с минимальными потерями, — веско заявил Сириус. — Что бы ты ни делал — прекрати это. Я не позволю им гибнуть в неравном бою со стихией.

— Значит, ты глупее, чем я думал, — оскалился Оссе. — И рано или поздно погубишь и себя, и весь свой род.

— Мой род переживет меня, не сомневайся, — с угрозой пообещал Сириус. — Помниться, когда-то ты был рад принимать на этом острове одну из ваниар, Индис. Ты помнишь Индис?

По лицу Оссе пробежала непонятная тень потускневших, но все еще способных причинить боль воспоминаний.

— Я больше никак не связан с той жизнью, — глухо отозвался он. — Я сделал свой выбор, Сириус.

— Да, ты выбрал покой, — кивнул тот, но Оссе быстро перебил.

— Я не выбирал покой. Я всего лишь отказался от хаоса. Ваша проблема в том, что вы не умеете приспосабливаться, Сириус. Ни ты, ни вала Мелькор, вы не признаете полумер. Не признаете оттенков, только чистый свет, бьющий в полную мощь. Возможно, это единственный способ двигаться вперед, но мало кто способен выжить при столь ослепительном свете.

— Вижу, мой друг, жизнь отшельника сделала из тебя менестреля, — Сириус насмешливо хлопнул его по плечу. — Или философа. Так или иначе, если ты дорожишь хотя бы памятью о прошлом, ты сделаешь все для того, чтобы сын Индис пережил этот путь.

— Сыну Индис я клятвы не давал, — Оссе вдруг в отчаянии схватил его за край мантии. — Тебе другое дело. Но сейчас я говорю не из-за клятвы. После того, что случилось в Альквалондэ, я не сводил глаз с отрядов нолдор. Я утешал Уйненн, когда горели дорогие ее сердцу корабли, когда землю оросила кровь любимых нами тэлери. Я знал, что Феанаро не вернется за братом, и я незримо сопровождал Нолофинвэ от самых берегов Амана. Не стану скрывать, я не пытался создать для них райских условий. Немало воинов полегло. Поверь, Сириус, не в твоих интересах позволить этому нолдо вернуться. В его распоряжении находится весьма серьезное оружие, и, благодаря своей матери, он знает, как им воспользоваться.

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился Сириус. Речь Оссе становилась все более путанной, и он уже не знал, чему стоит верить.

— Клянусь, мы с Уйненн не имеем к этому отношения, — убитым голосом заключил майя. — Уйненн выбросила твою волшебную палочку в море, она не досталась валар, и позже никто не пытался ее разыскать. Я справедливо полагал, что льды навсегда поглотили палочку, а позже и думать забыл о ней. До поры.

Сириуса вдруг бросило в дрожь от вспышки внезапного понимания.

— Неужели Нолофинвэ?...

— Да, — глаза Оссе мрачно сверкнули. — Да, каким-то чудом Нолофинвэ удалось найти твою старую волшебную палочку.

5.5

Сириус возвращался в Ангбанд на рассвете, испытывая странное чувство дежавю, будто вот-вот ворота крепости распахнутся, и его взору предстанет рассерженная Вальбурга, прознавшая о том, что сын не ночевал дома. У него были все основания для опасений. Тхурингветиль в ярости ничем не уступала скорым на расправу леди славного рода Блэк, и невозможно было предположить, что вызовет у нее больший ужас: известие о романе с Селмой или подобие примирения с Оссе. С импульсивной майэ станется и то, и другое воспринять, как предательство.

Осведомившись у дежурного орка, Сириус узнал, что Мелькор по-прежнему проводит время в лаборатории, причем на этот раз ему составляет компанию Готмог. Справедливо рассудив, что все тайное рано или поздно становится явным, он с тяжестью на сердце отправился сдаваться. Волшебная палочка у Нолофинвэ все же была слишком серьезным козырем, чтобы скрывать его от остальных.

Представшая перед его глазами картина не могла не впечатлять. В прошлой жизни Сириусу уже приходилось видеть крошечных драконов, но неловко копошащееся в вольере существо напоминало их лишь приблизительно, куда больше походя на детеныша динозавра из маггловских иллюстрированных энциклопедий. Крылья, без которых невозможно было представить настоящего огнедышащего змея, у несчастного создания отсутствовали, задние лапы были настолько неразвиты, что передвигаться оно могло, лишь ползая на брюхе, но внимание, в первую очередь, привлекало вовсе не это, а глаза. Сириус не знал, насколько реалистично предположить подобное, но змееныш был разумен. Он всматривался в самую глубину его души с таким беспросветным отчаянием, что Сириусу захотелось раз и навсегда запретить подобные эксперименты над любыми живыми тварями.

— Это творение чистой магии, — меланхолично отметил делающий какие-то заметки Мелькор. — И оно умирает. Его хроа не связано с Ардой, и без постоянной магической подпитки оно погибнет.

Готмог не отходил от змееныша ни на шаг, и впервые Сириус видел на его лице выражение неподдельной горести. Мелькор же как будто не замечал страданий балрога, неторопливо прогуливаясь по залу.

— Тем не менее, его можно назвать удачным экспериментом. Мы, наконец, поняли, где совершаем ошибку. Если в следующий раз мы соединим чары с тем или иным элементом стихий, дракон выживет и будем практически неуязвим для посторонней магии. Более того, в случае необходимости он сможет продолжить свое существование и за пределами Арды, и в том случае... если его создатель окажется более неспособен оказывать ему необходимую поддержку. У меня даже есть соображения, какой из элементов можно использовать. Металл. Лучше всего — золото.

— Еще остается шанс его спасти, — внимательно посмотрев на Готмога, Сириус присел на корточки рядом с умирающим драконом. — Неиссякаемый магический сосуд сможет как угодно долго поддерживать его существование.

— Только до тех пор, пока дракон находится рядом с ним, — Мелькор недовольно свел брови. — Он не сможет даже нормально передвигаться и со временем превратится в обычного паразита, пожирающего магию. К тому же, в нашем распоряжении нет подобного сосуда, и я не стану тратить время на его создание.

— У нас их целых три, — горячо возразил Сириус. — Только не говори, что сам не думал об этом. Сильмариллы надежно спрятаны, но лично я буду спать спокойнее, зная, что кроме защитных чар их охраняет еще и огнедышащий дракон.

— Дракон, спящий на горе сокровищ, — Мелькор усмехнулся, критически осматривая внимательно прислушивающегося к их разговору змееныша. — Что же, быть посему. Свою службу здесь он уже сослужил, как только стемнеет, мы переправим его в Утумно.

Змееныш все еще выжидающе смотрел на Сириуса, безошибочно распознав в нем своего главного благодетеля, и внезапная мысль ласково коснулась сознания, словно теплое дыхание заходящего солнца.

— Имя, — растерянно проговорил Сириус. — Он хочет, чтобы мы дали ему имя. Но как он сумел донести до меня эту идею? Ведь даже если бы он заговорил, я не понимаю парселтанг…

— Легиллименция, — пояснил Мелькор. — Мне показалось неуместным ставить нас в зависимость от Хамула, выводя сильных и опасных магических существ, что будут подчиняться только ему. Когда этот дракон вырастет, он сможет общаться с любым из нас посредством мыслеобразов. На данном этапе он еще не знает всей своей силы, поэтому обратился к тебе, как к главе рода, имеющему прямой доступ к магии замка. Думаю, ему удалось бы поговорить и со мной, если бы он не видел во мне врага, что в любой момент способен перерезать волосок, на котором висит его жизнь.

— Так что насчет имени? — поторопил его Сириус. — Он ведь ждет нашего решения.

Мелькор утомленно возвел глаза.

— Уж имя вы в состоянии выбрать без моего участия. Обратись к Тхурингветиль, готов поспорить, эта ошибка природы, как обычно случается, вызовет у нее восторг.

Не нужно было обладать пророческим даром, чтобы предугадать реакцию Тхури — маленького дракона она полюбила с первого взгляда, хотя Сириусу, признаться, приходилось прикладывать определенные усилия к тому, чтобы при взгляде на ящера подавлять в себе чувство гадливости.

— Назовем его Фафниром, — не преминула Тхури блеснуть знаниями древних мифов, что Сириус все еще пытался вложить в ее голову. — Отличное имя для дракона, жизнь которого напрямую связана с охраной сокровищ. Видишь, ему нравится! — обрадовалась она, когда змееныш лизнул ее руку раздвоенным язычком.

— Хотелось бы верить, что он не окончит свои дни, как его знаменитый тезка, — ехидно подметил Майрон, к созданию своего валы относящийся с легким скептицизмом. — Припоминаю, его убил герой, человек по имени Сигурд, вырезал ему сердце и съел, проводя колдовской ритуал.

— Перестань рассказывать всякие гадости, — возмутилась Тхурингветиль. — Разумеется, с нашим Фафниром никогда такого не произойдет. Как будто ты не видел здешних людей! Они с ума сойдут от ужаса, если показать им дракона, даже такого маленького. А если кто-то решится причинить ему вред, будет иметь дело со мной!

— Вот это угроза куда более весомая, — рассмеялся Сириус и увернулся от полетевшего ему в голову комка бумаги.

Поговорить с Мелькором по душам ему удалось лишь вечером, когда Фафнир, первый дракон Арды, был с удобствами размещен в подземельях Утумно. Отчасти Сириус опасался того, какое влияние может оказать на непредсказуемого дракона постоянное соседство сильмариллов, а потому пообещал себе навещать питомца как можно чаще.

Поднимаясь по лестницам многоуровневых переходов покинутого замка, единственного места, которое Сириус, как и все остальные, считал настоящим домом Блэков, он вдруг с усмешкой вспомнил старую легенду о спящем драконе, над логовом которого Основатели якобы возвели свою цитадель, что и породило всем известный девиз школы Хогвартс. Издавна дракон почитался хранителем магии тех земель, и наказание нарушителям спокойствия обещало быть страшным и неотвратимым.

В действительности, конечно, дело обстояли куда прозаичнее. Существовали многочисленные исторические свидетельства тому, что Хогвартс был выкуплен у шотландского сквиба по фамилии МакЭдд, которому взамен было предложено занять место школьного смотрителя. В те времена никто и предположить не мог, что школа переживет века и выпустит такое огромное количество юных магов и волшебниц.

Сириус вспомнил о прежней затее зародить традицию изучения магии в Арде и тяжело вздохнул. Война спутала все их планы, а нынешнее противостояние с нолдор грозило затянуться на неопределенный срок. Какое бы решение он в конечном итоге ни принял, пострадают люди. Целые поколения детей вырастут, все сильнее отдаляясь от своих корней, а случайные магические вспышки будут принимать за происки колдунов или козни демонов.

— Я ночью прогулялся до острова, — начал он без долгих предисловий, прекрасно зная, что Мелькору его оправдания ни к чему. — Разговаривал с Оссе. Уйненн не было. По крайней мере, в зоне видимости.

Мелькор ничем не выдал своего удивления, а лишь кивнул, принимая информацию к сведению.

— Не стоит рассказывать об этом дома. Если о вашей встрече станет известно Майрону, война вспыхнет не под стенами Ангбанда, а внутри.

— У Оссе плохие новости. Нолофинвэ нашел мою волшебную палочку. Ту самую, что изготовил отец Мелиан, а я потерял во время войны с валар. Все это очень скверно. Она на порядок сильнее тех проводников, что мы смогли изготовить без знаний старика Олливандера.

— И что с того? — пожал плечами Мелькор. — Я знал Нолофинвэ в Валиноре, и он не снискал себе славы великого мага.

— Индис учила его, втайне ото всех, разумеется, — возразил Сириус. — Но меня беспокоит не это. Сам Нолофинвэ, быть может, и не сумеет распорядиться палочкой должным образом, но даже слабые заклинания через нее обретают большую силу. Если она попадет в недобрые руки, сам представляешь, что может произойти. Недоброжелателей у нас хватает.

— Значит, мы должны их опередить, — рассудительно заметил Мелькор. — Нолфинги в пути уже довольно давно. По приблизительным рассчетам они не так уж далеко от побережья Белерианда. Мы можем отправиться навстречу и завладеть палочкой. В конце концов, у тебя есть на нее все права.

— Нет, — быстро возразил Сириус. — Не сейчас. Я не стану лишать Нолофинвэ их единственного спасения, пока они благополучно не достигнут берега. Мы не пойдем по пути Феанаро.

Мелькор смерил его долгим насмешливым взглядом.

— Если ты намерен придерживаться подобной стратегии всю войну, самым гуманным будет сдаться валар и не тащить за собой на дно остальных. Следующим шагом ты предложишь вооружить нолдор и вручить каждому из них по проводнику магии? Может быть, им также пригодится и десяток-другой драконов, чтобы силы были равны уж наверняка?

— Ключ к нашей победе не во взаимном истреблении, — яростно воспротивился Сириус. — Нолдор пойдут за своим королем, и если мы сможем договориться, необходимости в убийствах попросту не останется.

— Блаженны верующие, — ядовито прокомментировал Мелькор. — Я бы назвал это прямой дорогой в чертоги Мандоса, если бы появление Нолофинвэ нельзя было бы обратить нам на пользу. Пожалуй, в таком случае мы действительно должны хранить и оберегать его на всем пути в Средиземье.

Сириус нахмурился.

— Что ты имеешь в виду? Что ты задумал?

Мелькор пожал плечами.

— Я не более твоего стремлюсь к бессмысленным убийствам. Нам сейчас ни к чему терять людей и орков. Полагаю, никто не справится лучше с войной против нолдор, чем сами нолдор. Нолофинвэ сейчас вряд ли преисполнен дружеских чувств к феанорингам. А они едва ли оценят его претензии на престол. Если их силы будут равны, а стан нолдор разделен на два, три, десять лагерей, занятых непрекращающимися распрями, у нас будет достаточно времени для того, чтобы накопить необходимые силы и навсегда отбросить фэйри подальше от наших границ.

— Ты предлагаешь поддержать борьбу между Нолофинвэ и Майтимо? — Сириус даже замедлил шаг, обдумывая удачную мысль. — Это позволит мне сдержать обещание, данное Индис, не нарушая договора с Селеной, — протянул он, не скрывая змеящейся на губах ухмылки. — И победит тот, кто действительно достоит трона.

— Победит более подлый и не чурающийся самых грязных методов, но в целом твое предположение верно, — подтвердил Мелькор. — К тому же, я не стал бы ограничиваться этими двумя. Я возлагаю большие надежды на лорда Келегорма и его братьев. Вряд ли им понравится мысль о том, что за спиной их лидера маячит тень королевы синдар.

Сириус криво усмехнулся. Принцесса Лютиэн некогда сравнила самые значимые фигуры в Средиземье с пауками, что в последние годы развелись в лесу возле замка на холме. Каждый плел свою паутину и не упустил бы случая ужалить собрата, если бы почувствовал в нем конкуренцию или угрозу.

— Во всяком случае, — задумчиво произнес он, — теперь мне есть, что предъявить Индис в качестве гарантий. Не знаю, хорошо это или плохо, но я на редкость паршиво чувствую себя, если по моей вине она грустит. Не люблю с ней ссориться.

Едва ли Мелькора глубоко трогали переживания Сириуса по причине размолвки с Индис, однако тот весьма правдоподобно изобразил внимание и засвидетельствовал свое глубокое почтение королеве вместе с самыми наилучшими пожеланиями ее взошедшему на престол младшему сыну.

Отчего-то Сириус был уверен, что Индис очень обрадует известие о Фафнире. Алиса Лонгботтом обожала уроки по защите от магических существ и всю свою жизнь мечтала увидеть настоящего дракона, не на движущихся картинках в книгах, а в естественной среде обитания.

Сириус искренне надеялся на то, что эта мечта еще может однажды осуществиться.

5.6

Сириус едва успел занести руку над дверью для того, чтобы постучаться, как мягкий голос Тхурингветиль пригласил его войти. Дочь увлеченно трудилась над огромным чертежом, при ближайшем рассмотрении подозрительно напоминавшим маггловскую выкройку для шитья, и Сириус обратился ко всем известным ему высшим силам с просьбой о том, чтобы его не вовлекли в разговор о свадебных платьях.

— Тевильдо всегда тебя чувствует, даже если ты двигаешься под чарами, — с улыбкой сообщила Тхури. Дремавший на рулоне серебристой материи кот демонстративно зевнул, всем своим видом показывая, кто является истинным хозяином этой крепости, от зоркого ока которого не укроется ни малейшая деталь. Сириус попытался погладить своенравное животное и вовремя отдернул руку от молниеносно мелькнувшей в воздухе когтистой лапы.

— Твой питомец снова не в настроении, — хмыкнул он. — С тех пор, как Мелькор занялся опытами над драконами, кот постоянно выкидывает какие-то фокусы. Недавно пробрался в лабораторию и изорвал свитки Хамула с наработками по парселтангу.

— Майрон мне рассказывал, — непохоже, чтобы Тхури спешила осуждать Тевильдо, напротив, в ее глазах сверкали искорки веселья. — Он просто ревнует. Опасается, что драконы попытаются посягнуть на его абсолютную власть. Как будто не знает, маленький негодяй, что это абсолютно невозможно. Очень скоро они с Фафниром подружатся.

— Это в наших интересах, — усмехнулся Сириус. — Вот уж Тевильдо я бы не рискнул перейти дорогу. А чем это вы здесь занимаетесь? Раньше не замечал за тобой любви к рукоделию.

— Это не рукоделие, — неподдельно оскорбилась Тхури. — Это артефакторика. Разве не ты жаловался, что я думаю исключительно о свадьбе, словно грязнокровка, единственная цель жизни которой — выскочить замуж за волшебника? Как видишь, твои опасения оказались напрасными.

— Это было сказано в сердцах, — с досадой попытался оправдаться Сириус. — И я уже несколько раз извинился. Лучше расскажи о своем артефакте. Похоже на платье…

— Не похоже, — Тхури недобро прищурилась, явно не настроенная раньше времени его прощать. — Это мантия. Я уже много лет пытаюсь довести до ума эту идею, и ты бы знал об этом, если бы дни и ночи напролет не пропадал невесть где.

Сириусу в очередной раз сделалось не по себе от мысли о том, что будет, если дочь узнает о том, где именно он пропадает, а главное — с кем. К счастью, Тхури была слишком поглощена своими чертежами, чтобы заметить его замешательство.

— Сначала меня заинтриговал плащ-невидимка твоего крестника, очень удобный артефакт для войны. Оркам чары невидимости недоступны… мантии в достаточном количестве решили бы половину наших проблем, — пояснила она. — Но потом я имела неудовольствие провести некоторое время в обществе Хамула, — Тхури выразительно поморщилась. — И при всей его бесполезности он сумел сообщил мне любопытную вещь. Скажи, ты знал, что он умеет летать, не принимая анимагическую форму?

Сириус покачал головой.

— В свою бытность Темным лордом Хамул прославился как могущественный колдун. Думаю, никто из живущих не знает в полной мере всех его возможностей. Я совершил ошибку, не расспросив его подробнее.

— Я сделала это за тебя, — лукаво улыбнулась Тхури. — И мы с Майроном решили, что мантия нисколько не пострадает, если внести в нее пару дополнительных плетений чар. А уж насмотревшись на драконов, я и вовсе не могла отказаться от такой возможности. Надеюсь, Мелькор не станет злиться на то, что я отчасти использовала его расчеты. Готмог не задавал вопросов, для чего они мне, но предупредил, что наши прошлые эксперименты лишь чудом сошли нам с рук.

Сириус внимательно рассматривал выкройку. Что же, из задумки Тхури, если следовать сделанным на полях пометкам, и в самом деле мог выйти толк.

— Только не рассчитывай, что я позволю тебе в таком виде летать над лагерем феанорингов, — предупредил он. — Не забывай, что в списке желанных трофеев этих безумцев ты занимаешь почетное третье место после Мелькора и твоего нареченного. И чары невидимости не спасут тебя от пущенной наугад стрелы.

Тхурингветиль поджала губы, но от споров благоразумно воздержалась. А Сириус, наконец, решился подступиться к той теме, ради которой и пришел побеседовать с девушкой.

— Кстати, о феанорингах, — осторожно начал он. — Ты уже некоторое время заботишься о наследнике Феанаро. Что скажешь о нем?

Аккуратно переложив недовольного Тевильдо на кровать, Тхури развернула ткань на столе и принялась прикалывать к ней выкройку изящными, украшенными камнями булавками. На переливающемся материале они смотрелись, как капли крови.

— Избалованный мальчишка, — передернула она плечами. — Пытается изображать из себя короля, а сам больше всего на свете хотел бы вернуться к матери в Валинор. Не знаю, зачем Мелькор держит его здесь. Братья Майтимо — это вам не Манвэ, знаете ли. Они давно списали его со счетов.

Сириус кивнул, внимательно наблюдая за дочерью. Нет, о какой-то впечатляющей привязанности с ее стороны и речи не шло, вот только понимает ли это нолдо?

— Майтимо много рассказывал тебе о Валиноре? — продолжил он расспросы. — С орками он не слишком разговорчив.

— Представляешь, он считает их искаженными эльфами, — Тхури все-таки не удержалась от смеха. — Я тысячу раз пыталась объяснить ему принцип, по которому работает магия родового замка, но в этой бестолковой голове не задерживается ни одна здравая мысль. Вот и шарахается от них, как от созданий самой преисподней. К тому же, ты видел у нас много орков, говорящих на квенья? А изучать черное наречие Майтимо не торопится, надеется, видимо, что долго у нас не загостится, — она помолчала. — Странно, что меня он не боится, даже зная о том, кто мой отец.

— Действительно, странно, — подтвердил Сириус. — И довольно неосторожно... Знаешь, милая, теперь мне кажется, что я перегрузил тебя поручениями. Твое изобретение, подготовка к обручению, я знаю, что ты еще и Мелькору помогаешь, и это не говоря уже о твоих повседневных хлопотах и заботе об орках и эльфах Утумно. В таком бешеном ритме сложно находить время еще и на неблагодарного нолдо, не желающего принимать заведенные у нас порядки и совершенно не ценящего подаренную ему жизнь.

Тхурингветиль подняла на него подозрительный взгляд.

— Майтимо — действительно страшная обуза, но я понимаю, что никто из вас не может заменить меня в роли тюремного надзирателя. Не то что бы она мне очень льстила…

— Это не так, — покачал головой Сириус. — Я видел у Абеллайо парочку толковых ребят. Сдается мне, пора позволить им проявить себя в иной работе, помимо земледелия да кузнечного ремесла. Словом, я думаю освободить тебя от этой, как ты выразилась, обременительной обязанности. Более того, до свадьбы я попрошу тебя пожить в Дол Гулдуре.

Брови Тхури стремительно сошлись на переносице.

— Это еще зачем? Я не буду присутствовать при ритуале?

— На время ритуала тебе позволено будет посетить Утумно, ибо клятву о неразглашении Майтимо должен принести в присутствии всех представителей рода, — отозвался Сириус. — В Ангбанд же ты вернешься после свадьбы. Таково мое решение, и точно так же думает Мелькор, если вдруг тебе придет в голову мысль заручиться его голосом против. И еще кое-что, — он прищурился. — Не надейся, что таинственная Ариэн поможет тебе во второй раз. Если, конечно, ты не запаслась на этот случай другими именами.

Тхурингветиль неожиданно рассмеялась.

— О нет, на такую удачу я не рассчитываю. Волшебное действие имени Ариэн ограничено исключительно делами сердечными. Политика здесь не при чем. Вот только не могу отделаться от мысли, что ты пытаешься от меня избавиться, и не понимаю, чем я такое заслужила.

Своими подозрениями насчет Майтимо Сириус поделиться по понятным причинам не мог — и решил отговориться полуправдивыми объяснениями.

— Шпионы приносят неутешительные новости. Нолфинги почти преодолели море, отделяющее нас от Амана, и скоро будут на побережье. По достоверным сведениям среди них есть маги, — он тяжело вздохнул и все же добавил: — Кажется, моя волшебная палочка нашлась.

Тхури была так поражена, что даже отложила в сторону свою работу.

— Что ты говоришь? — поразилась она. — Ты понимаешь, что это означает? Валар только сделали вид, что отвернулись от них! Они снова всех обманули! Они продолжают помогать этим предателям и убийцам!

— Нолофинвэ обнаружил палочку во льдах, — возразил Сириус. — В Валиноре об этом знать не знают, иначе бы давно отправили отряд майар по его душу. Ты разве забыла, что Варда думает о магии?

— Отец, вы и вправду иногда такой ребенок, — очень серьезно посмотрела на него Тхурингветиль. — Хотите сказать, Нолофинвэ, среди снегов и пронизывающих холодов Хэлкараксэ, когда возможно думать лишь о согревающем костре, ужине и хотя бы паре часов сна, случайно набрел на бесхозно валяющийся магический артефакт, да еще и сразу сообразил, что это та самая волшебная палочка, превосходящее по силе все, что нам удалось сотворить в Средиземье? Не смешите меня. Уйненн украла палочку и Уйненн же вернула ее нолдор, чтобы обратить против нас. И пусть меня поразит молния, если за ее поступком не стоит кто-то из Валинора. Мы должны вернуть палочку! Вы не можете отослать меня в такой момент!

— Не разбрасывайся словами, — остановил ее Сириус. — Хорош или плох, Нолофинвэ имеет право выжить в этой войне, и я не позволю тебе оставаться там, где ты с большой вероятностью сама себе выроешь яму. Если мое мнение для тебя ничего не значит, подумай, готова ли ты рискнуть своим будущим с Майроном ради бессмысленной мести.

Тхурингветиль беспомощно всплеснула руками.

— Теперь становится ясно, каким образом этому ничтожеству Хамулу удавалось одерживать над вами победу за победой. Вы просто не умеете выигрывать, не хотите использовать ни одно из своих преимуществ! И если я могу понять, что за демоны из прошлого останавливают Мелькора, ты для меня по-прежнему самая большая загадка этого мира, отец. Если мы погибнем, не будет иметь никакого значения, кто из нас лучше и благороднее, мы или валар. Вообще ничего не будет иметь значения!

— Довольно, — Сириус резко отвернулся к окну. — Я все еше глава рода, и пока я жив, ты не будешь давать мне советы по ведению дел семьи. Ты услышала мою просьбу?

Покрасневшая от гнева Тхурингветиль с подчеркнутой аккуратностью сложила и убрала в корзину свое будущее изобретение.

— Да, милорд.

— Ты исполнишь ее?

— Разумеется, милорд. Я могу отправиться в Дол Гулдур немедленно?

— Я бы это весьма приветствовал, — Сириусу было больно разговаривать с дочерью в таком тоне, но другого способа предостеречь ее от глупостей он не знал. — Когда Майрон вернется в крепость, он поможет тебе перебраться на новое место. Полагаю, с ним вы будете видеться чаще, чем со мной.

— Как прикажете, милорд, — она обиженно скривила губу, но в глазах не убавилось решимости. — Позволите ли вы мне вас оставить? Остались некоторые дела, которые я должна успеть закончить до своего очередного отъезда. Будьте любезны через три четверти часа прислать в темницы смертных, о которых изволили говорить. Нужно проинструктировать их на предмет того, как ухаживать за пленником.

Сириус коротко кивнул, не слыша, а скорее чувствуя, как Тхурингветиль выходит из комнаты. Вопреки обыкновению, Тевильдо не последовал за хозяйкой, безмолвным стражем усевшись у двери, попутно окатив лорда Блэка волной презрения и укоризны.

— Я поступаю правильно, — упрямо вздернул подбородок Сириус, страшно злой от того, что ему приходится объясняться с котом. — Я забочусь о ее благе. Там она будет в безопасности. Да и ты тоже.

И, пожалуй, ничто на свете не могло бы прозвучать столь же оскорбительно, как насмешливое молчание Тевильдо.

5.7

Лучше всех известие о временном переезде Тхурингветиль воспринял, как и следовало ожидать, Майрон. Сириус подозревал, что будущий зять успел послать немало проклятий на его голову за те недолгие часы, что Тхури провела в обществе Майтимо, и теперь был несказанно счастлив перепоручить порядком надоевшего ему нолдо людям, пришедшим с юга.

Сириус покривил душой, назвав присланных Абеллайо смертных толковыми ребятами — по складу они скорее напоминали Крэбба и Гойла, зато к делу своему подошли со всей ответственностью, и даже языковой барьер не был для них преградой.

— Значит, вот как выглядят дети Илюватора, о которых было столько разговоров в Валиноре, — смерил их Майтимо презрительным взглядом. — Понимаю, почему вы предпочли остаться в Средиземье. С ними у вас куда больше общего, нежели с квенди. Ни один эльф, даже из подданных королевы Мелиан, не согласился бы стать тюремщиком.

— Ты самовлюбленный осел и ничего не знаешь о людях, — осадил его Сириус. — К тому же, ты напрасно считаешь, что никто из дориатских синдар не посещает Ангбанд. У них всего лишь хватает рассудительности не кричать об этом на каждом углу. Да и твоя компания их не слишком-то прельщает.

Прозвучало это не для красного словца: некоторые синдар действительно бывали в Черной крепости даже чаще, чем позволительно. Поначалу Сириус не обращал внимания на недовольные перешептывания орков, пока Углук не предстал перед ним, чтобы выразить мнение клана.

— Хозяин должен избавиться от мерзкого албаи, — скрипучим голосом проговорил он. — Албаи приходит для того, чтобы разрушить наш дом. Если однажды наш народ пожелает изгнать его, я не стану мешать.

Сириус так удивился неожиданному ультиматуму, что даже позабыл возмутиться.

— Чем это вам не угодил Трандуил? — спросил он. — Не худший из фэйри, поверь мне. Селена не может посвящать в наши дела кого ни попадя, а он доказал, что ему можно верить. Или у тебя есть доказательства обратного?

— Углук не вмешивается в дела хозяев, — орк скривился в гримасе в лучших традициях Кричера. — С албаи из-за моря хозяева воюют, но главному из них дали кровь и защиту рода, с лесными албаи хозяева дружат, но прячут от них Черную крепость, Углуку говорят, что делать, и он исполняет. Но мерзкий албаи хочет обманным путем снискать доверие господина, переманивая его верных слуг.

— Углук, я что-то не пойму, — Сириус склонился ближе к негодующему орку, — что такого натворил Трандуил? Хватит ходить вокруг да около! Обвинения в предательстве — дело серьезное, и если ты считаешь, что мне пора серьезно поговорить с Орофером…

— Поговорите, поговорите, — одобрительно закивал Углук. — И скажите ему, что не след мерзким албаи из леса морочить голову эльфам валы Мелькора неподобающими разговорами. Пора отвадить его от Черной крепости!

Сообразив, наконец, в чем дело, Сириус чуть было не расхохотался над комизмом ситуации. Углук же решительно не находил в ней ничего смешного и напряженно ждал решения господина.

— Я и предположить не мог, — сдерживая улыбку, покачал головой Сириус. — Фэйри Утумно никогда не доставляли проблем… и никогда не изъявляли желания сблизиться со своими сородичами, слишком уж они разные. А поскольку в Ангбанде из наших эльфиек бывают только Вийаллен и Фийарильс, прислуживающие Тхури, смею предположить, что речь идет о последней, не так ли? Она всегда была очень красива…

К его удивлению, Углук отрицательно помотал головой.

— Фийарильс никогда не заговаривает с чужаками, — прокаркал он. — Госпожа Тхурингветиль вылечила Фийарильс, когда та была ранена во время войны с валар. Фийарильс верна благородному дому Блэков, а вот Вийаллен, — он негодующе погрозил пальцем, — позволяет себе вольнолюбивые мысли. Поговоривают, что она хочет отринуть власть рода и бродить по лесам, как… как… — Углук смешался, явно не находясь с адекватно отображающим весь ужас положения сравнением.

— Виайллен, значит, — Сириус насмешливо изогнул бровь. — Что же, похоже, Мелиан не ошиблась, выбрав своим доверенным лицом именно Трандуила. О нем можно сказать все, что угодно, но он не глуп, — он предостерегающе поднял руку, останавливая поток новых жалоб со стороны гоблина. — Будет жаль разлучать эту парочку. Я приму меры, не волнуйся. Может, я и безответственный глава рода, но мне в голову не придет позволить эльфийке, знающей тайну Утумно и сильмариллов, нас покинуть.

В такие моменты Сириус невольно чувствовал, что становится хотя бы иллюзорно ближе к своим родителям. Управление делами рода подчас заставляло принимать решения, полностью противоречившие его представлениям о жизни.

— Однажды вся эта ответственность ляжет на твои плечи, — сказал он Майрону за пару дней до ритуала. — И тогда все мои действия и решения предстанут перед тобой в новом свете.

— Пытаешься оправдать свое бездействие? — Майрон нетерпеливо передернул плечами. — Нолфинги вот-вот высадятся на побережье к югу от нас и воссоединятся со своими драгоценными братьями, как только немного восстановят силы. Мы должны захватить одного из них и выведать все, что удастся, насчет волшебной палочки.

— Мы это сделаем, — мягко согласился Сириус. — Мы должны знать, какими преимуществами обладает наш противник, чтобы верно рассчитать свои силы.

— В твоих силах сейчас стереть потомков Финвэ с лица земли, только пожелав, — сквозь зубы процедил Майрон. — А ты разве что не раздал им еду и стрелы, которые через минуту полетели бы в наших воинов!

— Не все, что кажется легкой победой, на деле является ею, — покачал головой Сириус. — Магия — крайне своенравная леди, Майрон. Однажды ты научишься понимать ее и чувствовать ее желания. Решение, что ты предлагаешь, кажется простым и логичным. Почему бы не использовать свое положение и не истребить врагов подчистую, ведь они мало похожи на людей и им не свойственно присущее человеческой расе благородство. И на первый взгляд, мы находимся в своем праве и не совершаем ничего предосудительного.

— В чем же проблема? — кажется, Майрон заинтересовался его рассуждениями. — Чего еще я не знаю о магии?

— Ты, конечно, никогда не слышал о клейме предателей крови, — ответил Сириус. — В последние годы моей жизни на земле это явление было почти забыто, а выражение приобрело расхожее и мало соответствующее действительности значение. Вопреки распространенному заблуждению, предатели крови — вовсе не те, кто интересуется достижениями мира магглов и даже не те, кто рискует породниться с ними. Изначально так называли неосторожных или злонамеренных волшебников, нарушавших базовые законы циркуляции магии в нашем мире. Баланс между светлой и темной магией, жизнью и смертью. Я могу убить нолдо в бою и сделаю это с величайшей радостью. Я могу наказать своего домовика в порядке, предписанном кодексом рода. Но я не могу обращаться с ним жестоко, пользуясь своей властью, поскольку это разрушает связь между хозяевом и его слугой, впоследствии сводя последнего с ума. Нечто похожее случилось в семье моей кузины Цисси — если расспросишь Хамула, он без особой радости, но все же расскажет тебе историю дневника Тома Риддла и, в частности, упомянет ту роль, которую домовик по имени Добби сыграл в крушении его планов. Ничего подобного не произошло бы, проявляй Люциус сдержанность. Я уже молчу о себе и слуге дома Блэков, Кричере. Отчасти его стараниями я и оказался здесь, — Сириус помолчал. — Если я воспользуюсь клятвой, принесенной Финвэ, для того, чтобы искоренить его род без надежды на возрождение, я совершу преступление против магии, намного более серьезное, чем если бы собственноручно перерезал горло каждому из его сыновей. И тогда победа, давшаяся без видимых усилий, в долгосрочной перспективе окажется нашим проклятием. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Кажется, — Майрон задумчиво крутил на руке перстень с кроваво-красным камнем. — Значит, после ритуала мы сможем сделать то, чего не позволяем себе сейчас, связанные чужой клятвой?

— После ритуала наши отношения с нолдор будут определяться исключительно законами Арды, — подтвердил Сириус. — Мы освободимся от чуждой этому миру магии, что может отозваться на любом из нас самым непредсказуемым образом. И тогда — да, перед нами открываются широкие горизонты, с проводниками магии и драконами. Тхурингветиль сложно меня понять. Временами она слишком похожа на Беллатрикс, да и к тому же ее жизнь в мире за аркой проходила совсем в другую эпоху, нежели моя, эпоху куда более жестокую. Как, полагаю, и твоя жизнь. Поэтому вам так легко понимать друг друга.

Конечно, Сириус не знал, как долго продлится воспитательный эффект от его беседы, но теперь, по крайней мере, мог надеяться на то, что до свадьбы Майрон, равно как и Тхури, не предпримут ничего чересчур деструктивного. Жалоб на Майтимо не поступало — держался тот весьма скромно, оставив, наконец, свои обличительные речи, их соглядатаи не приносили никаких вестей о Нолофинвэ и его воинах, Индис на связь не выходила, а значит, ничто не мешало спокойно готовиться к долгожданному ритуалу. Сириус искренне надеялся на то, что после этого Майтимо как можно скорее примет предложение Мелиан, и ему не придется лично доставлять нолдо на границу их владений и пинком отправлять в свободное плавание.

Однако, как и следовало ожидать, неприятности пришли оттуда, где лорд Блэк и не рассчитывал их найти. Ранним утром на перила лестницы приземлилась взъерошенная бурая сова с недобрым взглядом оранжевых глаз и умудрилась несколько раз клюнуть Сириуса, прежде чем тому удалось отвязать письмо.

— Новости из Менегрота? — Мелькор, весьма внимательный к чужим настроениям, верно истолковал выражение медленно вытягивающегося лица Сириуса. — Судя по всему, меня они не порадуют.

— Не смею рассчитывать, что ты способен проявить сочувствие к другу, — фыркнул Сириус, раздраженно сминая письмо и сгоняя сову с насиженного места. — Убирайся отсюда, я не собираюсь писать ей ответ! Назойливая девчонка!

— Неужели снова принцесса Лютиэн? — Мелькор, как Сириус и предсказывал, развеселился. — Разве мы не решили, что для общего дела будет лучше ограничить ваше общение?

— Может быть, ты попробуешь ей это объяснить? — злобно отозвался Сириус. — Лично я исчерпал все возможные аргументы. Селена вырастила в своем доме маленькое чудовище! Лютиэн сочетает в себе худшие черты фэйри и капризной слизеринской девицы, привыкшей к тому, что все ее желания исполняются по мановению волшебной палочки! И я не намерен становиться ее очередным сиюминутным капризом.

— Для сиюминутного каприза принцесса проявляет редкостное постоянство в своих привязанностях, — заметил Мелькор. — Даже появившиеся в Средиземье нолдор, среди которых — несколько свободных принцев с безупречной родословной, не помешали ей продолжать писать тебе. Ты не должен быть позволять ей в тебя влюбляться.

— Сам знаю, — огрызнулся Сириус. — Да вот только сделанного уже не воротишь. Я не замечал никого, кроме Селены, а Лютиэн просто всегда крутилась где-то поблизости. Я привык воспринимать ее, как младшую сестру, не более того. А что делать с ней теперь, я не знаю. Правильнее всего будет не обращать внимания на эти письма. Рано или поздно ей надоест, а там, глядишь, Мелиан и вправду сосватает ее с Майтимо или… да хотя бы с Келегормом! В свете известных обстоятельств он куда более выгодный жених, чем я.

Мелькор скептически усмехнулся. Что там говорить, Сириус и сам себе не слишком верил. Селена Олливандер с детства отличалась исключительным упрямством и, похоже, в полной мере передала это качество младшей дочери. Ведь и Луна, насколько Сириус мог припомнить, при внешней хрупкости и уязвимости, проявляла удивительную стойкость, если речь шла о верности дружбе, любви и убеждениям.

Для Сириуса же все это означало только лишние проблемы. Он больше не искал любовь всей своей жизни — а для веселой и ненавязчивой компании ему вполне хватало Селмы.

Ритуал провели точно в назначенный день без проволочек и осложнений. Майтимо, слегка более бледный и напряженный, чем обычно, поклялся ни одной живой душе не сообщать о возвращении Сириуса и тайнах, ставших известных ему в стенах Ангбанда и Утумно. Зеленоватое свечение магии ознаменовало сформировавшийся обет, а затем лучи резко переменили цвет на багрово-оранжевый — так рвалась устоявшаяся связь. Майтимо закусил губу от боли; Сириус знал, что и другие потомки Финвэ сегодня испытают недомогание. Индис была предупреждена — Арафинвэ, по крайней мере, получит необходимую помощь, — а вот в лагере феанорингов, несомненно, уже пустили крепкие корни слухи о колдовстве, насланном коварным Моринготто.

Тхурингветиль равнодушно проследила за тем, чтобы последние искры остаточной магии угасли в полете, не достигнув земли, а затем набросила на плечи плащ и, подчеркнуто церемонно раскланившись с отцом, вышла прочь из ритуального зала.

Вийаллен печально смотрела ей вслед — отныне по особому распоряжению лорда Блэка ее служба проходила исключительно в стенах Утумно.

5.8

Мелькор отправился навестить Майтимо через несколько часов после ритуала — важно было убедиться в том, что разрыв связи не нанес непоправимого ущерба сущности эльфа и не превратил его в безумца. Впрочем, что Мелькор не преминул несколько раз подчеркнуть, это уже давным-давно произошло и без их вмешательства.

Сириус опустился на пол напротив двери темницы и приготовился смотреть и слушать. Майтимо казался подавленным и растерянным — что не могло не заинтриговать Мелькора, ожидавшего, что уж теперь нолдо не упустит возможности безнаказанно рассыпаться в оскорблениях и угрозах.

— Как ты себя чувствуешь? — вала прищурился, сканируя магический фон эльфа. Тот едва заметно вздрогнул, но взгляда не отвел.

— Жить буду, — отрывисто бросил он. — Если, конечно, ты не примешь меры.

Мелькор тихо рассмеялся.

— Идея мне, признаться, нравится. Думаю, о моем гостеприимстве среди вашего народа уже сложили легенды, вот только переговоры наши, Майтимо, сын Феанаро, зашли в тупик. Я не вижу смысла и дальше держать тебя в наших темницах, кормить и отряжать воинов на твою охрану. Тебе пора принять решение.

— Ты ведь никогда не был идиотом, Моринготто, — фыркнул Майтимо. — Или я недостаточно ясно выразился во время нашей прошлой встречи? Я не стану твоим союзником и не повторю ошибки деда, принося вам еще одну клятву. Не для того мы пролили столько крови, прежде чем смогли разорвать предыдущую.

Мелькор нехорошо улыбнулся.

— Тогда мне не остается ничего другого, кроме как вернуть тебя твоей семье. Ты невыгодный пленник, Майтимо. Ты слишком дорого мне обходишься.

— Ты собираешься отпустить меня без всяких условий? — не поверил Майтимо. — Ты не сделаешь этого! Я не приму от тебя свободу, как жалкую подачку, Моринготто!

Мелькор устало возвел глаза.

— Мне, в сущности, нет дела до того, как ты воспримешь мое решение, Майтимо. Если мысль о свободе, полученной от меня, настолько для тебя унизительна, можешь попытаться броситься в жерло одного из наших вулканов и избавить Средиземье от своей глупости. Через несколько дней состоится обручение дочери лорда Блэка. Ты не приглашен, и в этот день тебя не будет в замке, хочешь ты того или нет.

Майтимо тяжело дышал, и только редкостное самообладание и осознание собственной слабости не позволяло ему броситься на Мелькора с кулаками.

— Когда ты собираешься освободить меня? — с усилием проговорил он. Мелькор с издевательским видом изобразил глубокую задумчивость.

— Послезавтра. Еще день ты проведешь в Ангбанде, я должен убедиться, что ритуал прошел без отрицательных для нас последствий. Затем можешь отправляться на все четыре стороны и жить или умереть так, как тебе угодно.

— Послезавтра, — повторил Майтимо полушепотом. — Да будет так. Ты должен вернуть мне сильмариллы, Моринготто. Я не уйду из Ангбанда, не забрав того, что желает мое сердце.

— Ты ставишь мне условия? — сейчас на Мелькоре не было его черной короны, поэтому он лишь насмешливо развел руками: — Что же, возьми сам то, чего желает твое сердце. И не обессудь, если мои слуги поймут тебя неверно и предложат много больше того, чем ты в состоянии унести.

Сириусу не понравилась услышанная беседа. Майтимо выглядел слишком спокойным для человека, которому уже нечего терять. Напротив, казалось, что у него наконец-то появилась цель, и сейчас им оставалось только радоваться, что они так предусмотрительно скрыли сильмариллы от друзей и врагов, заставив их поверить в лживую легенду о черной короне.

— Мне кажется, эльф что-то замышляет, — сказал он Мелькору, едва они успели покинуть подземелья. — Он внимал тебе с выражением лица хронического гриффиндорца. Поверь, я лучше других знаю, что это означает.

— Я знаю, о чем он сожалеет, — отозвался Мелькор. — О том, что не принял немедленно предложение Мелиан. Теперь он не уверен в том, что королева вернется, чтобы повторить его, а вынужденная необходимость быть мне хоть чем-то обязанным кажется ему невыносимой. Но скоро его страданиям придет конец.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Сириус. — Ты же не собираешься его теперь…

— Это было бы очень в моем стиле, не находишь? — съязвил Мелькор, но все же соблаговолил объясниться: — Завтра на рассвете, когда мы с Готмогом предположительно будем в лаборатории, а ты отправишься в Утумно принять отчет Углука о подготовке к празднику, стражи темницы, что мы выделили Майтимо, помогут ему бежать. Он будет уверен в том, что они действуют по приказу королевы Мелиан. Они уведут его достаточно далеко от Ангбанда, где передадут воинам Орофера. Что делать с ним дальше, пусть квенди сами решают, мне он несказанно надоел.

— Блестящая идея, — обрадовался Сириус. — При других условиях Майтимо мог бы торговаться или вовсе заупрямиться, а так у него не остается иного выбора, кроме как последовать плану Мелиан. Вы гениальны, правда. И ты, и она.

— Польщен таким великолепным сравнением, — Мелькор скривился так, будто разом выпил бокал лимонного сока. — А камеру лучше держать наготове. Не думаю, что она будет долго пустовать, для коллекции нам не хватает наследного принца из династии Нолофинвэ.

День и добрая половина ночи пролетели незаметно за шутками и разговорами. Поболтать с другом по душам на темы, не связанные с войной и политикой, за кружкой горячего глинтвейна, формально не нуждавшемуся в пище Сириусу не удавалось уже бесконечно давно, поэтому он с особым удовольствием рассчитывал формулу зелья, необходимого драконам в первые месяцы жизни, и предавался воспоминаниям.

— Тетя Кассиопея отлично рисовала, — с улыбкой рассказывал он. — Матушка ее хобби ненавидела, а саму тетку называла ремесленницей. Подозреваю, все дело в том, что уже в те годы леди Вальбурга не получалась милой и доброжелательной ни на одном портрете. Тот, что висел в нашем лондонском доме, тоже тетя написала, вот на нем матушка превзошла себя! Ей всегда доставляло радость смешивать с грязью моих гостей… А вот тетка Араминта очень интересовалась искусством. Когда однокурснице ее сына в Дурмстранге, Мадженте Комсток, не хватало денег на то, чтобы организовать свою первую выставку, Араминта устроила ее прямо у себя дома и пригласила всех своих именитых друзей. Картины, естественно, раскупили чуть ли не до последней, а Маджента стала известной и даже модной художницей. Араминта вообще любила накапливать долги на черный день. И ей это пригодилось: когда во Франции чуть было не вспыхнуло восстание магических рас, оказалось, что едва ли не везде найдется кто-то, бесконечно ей обязанный, не за себя, так за детей, близких, клан или стаю. На переговорах с вампирами и оборотнями она сидела рядом с министром. А вот сама баллотироваться не стала, последние годы предпочитала доживать с мужем, в глуши. И всем бывшим должникам приходилось туда на поклон ездить и приходить в ужас от маггловских автомобилей и светофоров. Тетка Кассиопея часто ее навещала. Она себе такого громкого имени, как Маджента, конечно, не сделала, но и картины ее были на любителя. Говорили даже, что для нее они не творчество, а способ ворожбы. Я правда, так и не понял, что имели в виду, но уже после того, как я вышел из тюрьмы, до меня долетали разные слухи… Якобы все, чьи портреты тетка рисовала, вскоре умирали очень странной смертью…

Мелькор никак не успел прокомментировать пространные воспоминания Сириуса о знаменитых художниках из рода Блэков: в их лабораторию неожиданно ворвался Грифук, взъерошенный и очень обеспокоенный.

— Ты? — Мелькор недоуменно изогнул бровь, глядя на часы. — В такой час? Я, конечно, знаю, что орки — дети ночи, но не рановато ли для доклада?

— Да смилуется Владыка над недостойным Грифуком, — поспешно принялся раскланиваться орк. — Грифук прибыл со срочным посланием от лорда Слизерина.

— Разумеется, все его послания срочные, — лениво протянул Мелькор, а Сириус вдруг почувствовал, как в груди его разливается томительное беспокойство. — Что же Хамул назовет делом величайшей важности на этот раз?

— Грифуку приказано дословно передать Владыке и лорду Блэку слова лорда Слизерина, — с достоинством отозвался орк. — Лорд Слизерин настоятельно рекомендует господам спуститься в темницы Ангбанда, дабы нанести визит узнику, что там томится, а затем немедленно явиться к нему в Дол Гулдур, — последние слова Грифук произнес еле слышно и заметно сжался, предвидя всю степень гнева Мелькора в ответ на дерзкое послание.

Темный вала был скорее удивлен, а такое Сириусу доводилось лицезреть нечасто.

— Он там совершенно утратил чувство реальности? — осведомился Мелькор не предвещающим ничего хорошего тоном. — С каких это пор Хамул назначает нам аудиенции?

— Лорд Слизерин знал, что Владыка рассердится, и нижайше просит его прощения, — залепетал Грифук, во всей полноте ощутивший на себе недостатки миссии дурного вестника. — Лорд Слизерин уверяет, что посетив подземелья, Владыка переменит свое мнение.

— В его интересах, чтобы так оно и было, — Мелькор стремительно поднялся на ноги и аппарировал прямо из лаборатории. Сириус с сожалением отставил в сторону глинтвейн.

— Что там приключилось с Майтимо? — как-то обреченно поинтересовался он у Грифука. — Хамулу удалось накопать что-то через магию метки?

— Грифуку ничего не было сказано о метке, — испугался гоблин. — Грифук делал свое дело. Лорд Слизерин приказал глаз не сводить с леди Блэк, и Грифук не сводил. Мерзкий албаи попытался пробраться в замок и угрожать миледи — Грифук его изловил. А дальше лорд Слизерин не велел Грифуку вмешиваться. Сказал, с нарушителями у него разговор короткий, а Грифуку приказал, тем временем, Владыке доложить, да побыстрее обернуться…

Сириус уже не слушал путаные объяснения старого орка: он быстро отправлял Патронуса в Утумно. Как такое могло произойти, он пока не знал, но нападение эльфов на Дол Гулдур было событием из ряда вон выходящим.

— Как им удалось найти замок? — бушевал он. — Какого черта я содержу такую армию бездельников, если любой оборванец с улицы может проникнуть в покои леди Блэк? Кто этот эльф? Неужели нолдор посмели? Хамул считает, Майтимо может его знать?

— Лучше, чем кто бы то ни было другой, — уточнил вернувшийся Мелькор. — Принимая во внимание тот факт, что этот эльф и есть Майтимо.

Сириус неверяще повернулся к нему.

— Что ты сказал?

— Майтимо удалось бежать без нашей помощи, — с каким-то мрачным весельем сообщил Мелькор. — Когда стражники попытались его освободить, он обманным путем усыпил их бдительность и обезвредил. А затем, поменявшись с одним из них одеждой, бежал.

— Какой ужас! — искренне поразился Сириус. — Но ведь ритуал должен был ослабить его, как ему удалось противостоять этим двум громилам?

— Эльфийская магия, — коротко бросил Мелькор. — Я просмотрел сознание одного из них. Очень чистая работа. Немногие справились бы лучше.

— Но как он смог добраться до Дол Гулдура? — все еще не понимал Сириус. — До замка ведь несколько дней пути.

— Наш король проявил чудеса изобретательности, — Мелькор уже набрасывал на плечи дорожный плащ. — А люди оказались всего лишь людьми. За то время, что они стерегли его, Майтимо удалось выпытать у них, как пользоваться каминной сетью. А Тхурингветиль, прежде чем покинуть крепость, имела неосторожность ненароком обмолвиться при нем, что отправляется в Дол Гулдур, где будет жить до своей свадьбы. Сложить паззл воедино не составило труда даже квенди.

— Но какой в этом смысл? — Сириус растерянно смотрел на Грифука. — Почему Майтимо, вместо того, чтобы бежать к своим, пошел на такой риск ради того, чтобы снова увидеть мою дочь?

— Мне бы тоже хотелось услышать ответ на этот вопрос, — прозвучало от двери.

Сириус только теперь заметил Майрона, что весьма внимательно и, судя по всему, довольно давно и с ведома Мелькора, прислушивался к их разговору. Сириусу вдруг подумалось, что теперь уж Майтимо нажил себе смертельных врагов, и никакие разговоры о предательстве крови больше не возымеют эффекта, если речь зайдет о возмездии нолдор.

— Полагаю, за этим Хамул и пригласил нас к себе, — рассудил Мелькор. — Я не хочу пользоваться каминной сетью, прежде чем ее тщательно не проверят. Мы уже один раз недооценили этого нолдо. Я не считаю его выдающимся колдуном, но кто знает, какие еще разговоры он слышал за время своего заключения и какие выводы сделал.

— Аппарируем к воротам замка, — решительно кивнул Майрон и вдруг посмотрел на Сириуса. — Если он причинил ей вред, я убью его. И ты ничего не предпримешь для того, чтобы остановить меня.

— Нет, — тяжелая рука Сириуса легла ему на плечо. — Ты не обнажишь меча против этого негодяя. Если Тхури пострадала по его вине, я сам, слышите, сам убью его. По праву главы рода.

— Если мне не изменяет память, я правлю этими землями и решаю, кому здесь жить, а кому умереть, — холодно напомнил Мелькор. — Но в свете сложившейся ситуации можно и позже решить, чьими руками свершится правосудие. Майтимо или сказочно глуп, или пресловал непонятную нам цель, и я намерен разобраться в случившемся. Однако не будем терять времени.

Никогда еще аппарация не давалась Сириусу так тяжело: казалось, будто сама Арда неохотно отпускает своего пленника, всей своей мощью противостоя его перемещению в пространстве. Голову сдавило, будто в тисках, кислород в легких обжигал не хуже горячего пара, отравлял, подобно шарикам ртути. С трудом удержав равновесие, Сириус оперся рукой о колено, измученно прикрыв глаза. Что же с ним происходит?

— Нужно проверить антиаппарационный купол, — с трудом выговорил он. — Похоже, произошел какой-то сбой, не то здесь, не то в самом Ангбанде. Не будь я бессмертным, я бы аппарировал не сюда, а прямиком пред светлые очи Намо.

И только подняв голову, он обнаружил, что Мелькор и Майрон не слушают его, задумчиво глядя в одном и том же направлении.

Медленно повернувшись, Сириус почувствовал, как у него внутри все холодеет.

— Принесла же нелегкая, — процедил он сквозь зубы. — Только тебя сейчас не хватало.

Прямо перед ними, на соседнем с Дол Гулдуром холме гордо и вызывающе возвышалась зловещая и так хорошо знакомая черная башня.

5.9

Тетушка Элладора Блэк была известна всей магической Англии единственной слабостью — она обожала гадать на картах Таро и слепо верила всему, что ей удавалось узреть в своих пасьянсах, даже если предсказания эти напрочь противоречили всякому здравому смыслу. Леди Вальбурга, как человек насквозь рациональный, над увлечением родственницы посмеивалась, но к вопросам пророчеств относилась очень серьезно. Не соверши Хамул в свое время ошибку и не допусти гибели Регулуса — и Вальбурга первой бы заявила о необходимости как можно скорее избавиться и от Гарри Поттера, и от Невилла Лонгботтома, а то бы и предложила свою посильную помощь.

Сейчас Сириус смотрел на невесть откуда возникшую цитадель короля Тху и вспоминал расклады Элладоры — постоянно повторявшуюся карту с рушащейся башней, что, по словам тетки, должна была означать крушение идеалов, устоев, а подчас и целой выстроенной иллюзии успешной и безопасной жизни. Башня оправдала свою зловещую репутацию, похоронив под обломками последние надежды рода Блэк на возрождение в мире за аркой, не предвещала ничего хорошего она и здесь, появившись среди бела дня, подобно призраку. Разумеется, во время путешествия в земли авари Сириус не питал напрасных надежд на то, что они разом расправились с магией загадочного Тху, и чародей, устрашившись, больше никогда их не побеспокоит, но все же не ожидал его возвращения так скоро.

Башня, судя по ее заброшенному виду, снова пустовала, и это деморализовало сильнее многочисленных армий и самого мощного и разрушительного оружия. Цели короля оставались туманными и не поддавались никакой логике — что делало его вдвойне непредсказуемым и опасным.

— Я думал, вы ее разрушили, — нарушил, наконец, тишину Майрон. — Как Тху умудрился восстановить ее так быстро, на наших землях, и мы ничего не знаем об этом? Это следует понимать, как объявление войны?

— Башня существует одновременно в нескольких измерениях, — охотно сообщил ему Мелькор, словно речь шла о самых банальных вещах. — Мы закрыли лишь последний временной коридор, но башня путешествовала и до того, как мы пришли на юг. Если мы не повторим наш подвиг еще раз, она снова исчезнет, следуя логике любого хоркрукса, попытается спасти себя и уже никогда не вернется в эпоху, где рискует быть уничтоженной. Наши прежние усилия окажутся напрасными.

— Но выходит, что это замкнутый круг, — встревоженно посмотрел на него Майрон. — Сколько бы вы ни уничтожали башню, она будет воспроизводить себя из предыдущих сохраненных копий. Если можно так выразиться.

Сириус бросил пронзительный взгляд на Майрона, отметив едва ли осознанное чересчур современное построение фразы, однако Мелькор был сосредоточен совсем на другом.

— Я не думаю, что Тху бессистемно странствовал во времени и пространстве, лишь бы оставить побольше путей к отступлению, — заметил тот. — Верно, скорее, другое — план его настолько масштабен, что перемещений было лишь несколько. Достаточное количество для того, чтобы привести нас туда, куда мы, по его мнению, должны прийти.

— И мы пойдем по этой дороге, как стадо баранов? — не выдержал Сириус. — А что, если этот путь ведет к смерти?

— Любой путь ведет к смерти, — пожал плечами Мелькор. — Каждый день, каждую секунду мы все ближе и ближе к тому, чтобы продолжить наш путь за границами этой реальности. Мне не больше вашего нравится мысль вверять свою судьбу незнакомцу, но, полагаю, если бы Тху действительно хотел от нас избавиться, у него были все шансы прекратить или хотя бы значительно омрачить наше существование еще при первом явлении башни. Поэтому сейчас я снова поднимусь на ее вершину и повторю то, что уже делал накануне возвращения нолдор. Надеюсь, меня не ждет слишком много неприятных встреч, а вы не натворите глупостей в мое отсутствие.

— Я бы пошел с тобой, — Майрон и Сириус произнесли эти слова хором и быстро переглянулись. Сириус продолжил один: — Если бы не Тхури… Прежде я должен убедиться, что проклятый фэйри не причинил ей вреда.

— За Тхурингветиль я не беспокоюсь, — спокойно отозвался Мелькор. — Я достаточно долго наблюдал за этим нолдо. Желая отомстить тебе, он не пошел бы убивать твою дочь, да и Тхури не из тех, кто даст себя в обиду. Ваших усилий, надеюсь, хватит, чтобы задержать его в Ангбанде до моего возвращения? После того, что случилось, и речи быть не может о том, чтобы позволить ему вернуться в их лагерь.

— Уж об этом не беспокойся, — нехорошо прищурился Майрон. — Одно могу гарантировать тебе со всей уверенностью: на своих ногах Майтимо из Ангбанда не уйдет.

— Контролируй себя, — напомнил ему Мелькор на прощание. — И не вздумай приближаться к башне, что бы с ней не происходило.

Сириус запрокинул голову к небу, подставляя лицо лучам восходящего солнца. Здесь, в окрестностях Дол Гулдура, не было необходимости в дымовой завесе, скрывающей солнце: Ариэн будто позабыла об этих краях, даря им лишь необходимый минимум тепла, что, как ни странно, самым лучшим образом сказывалось на местной природе. Сириус подозревал, что не последнюю роль в установившемся нейтралитете играет старик Йарвен, избравший окрестные леса своей вотчиной, но знать что-то наверняка об Ариэн мог разве что сам Мелькор.

Сделав глубокий вдох, Сириус с наслаждением взгляделся в лазурное небо и вдруг замер, будто пораженный заклинанием. Глаза его расширились в недоумении и шоке, словно недостаточно неприятных сюрпризов припасли для него небеса на этот день.

На самой вершине башни из стороны в сторону расхаживала подозрительно знакомая персона. И уж ей, именно этой персоне, никак не было места в компании короля авари.

— Майрон, — нарочито спокойно позвал он юношу, зная, что тот отличается особенно острым зрением и, к тому же, в совершенстве владеет магией, позволявшей ему видеть четко и на большие расстояния, — не мог бы ты, любезный друг, взглянуть на смотровую площадку и сообщить, кто это успел нас опередить, нанося Тху визиты вежливости?

Майрон немедленно вскинул голову, и радужки глаз его едва уловимо осветились золотисто-охристым светом. Судя по его изумленному молчанию, Сириус верно узнал их нежданную гостью.

— Но что она там делает? — спросил он. — Думаешь, она настоящая? Не мираж?

— Если мираж, то почему именно такой? — удивился Сириус. — Все ради того, чтобы заманить нас в башню? Если так, я бы выбрал другой образ.

— Принцесса! — Мелькор в мгновение принял облик одной из своих излюбленных иллюзий, и голос его будто заполнил собой всю долину. — Вам не следует здесь находиться. Немедленно покиньте башню.

— Вала! — Лютиэн кричала изо всех сил, но до мужчин внизу ее слова доносились лишь слабым эхом. — Как хорошо, что вы пришли! Я так ждала хоть кого-нибудь! Я не могу отсюда спуститься! Она не отпускает меня!

Сириус вырвался вперед и крикнул, что было сил:

— Кто, Лютиэн? Кто она?

— Королева Маб!

После слов Лютиэн снова наступила гробовая тишина. Сириус в шоке переводил взгляд с башни на замок и обратно, не представляя, что ему предпринять. Несомненно, отцовский долг требовал первым ворваться в Дол Гулдур и заставить Майтимо пожалеть о каждом неосторожном слове, сказанное Тхури, — но с другой стороны, впервые перед ним забрезжила надежда увидеть, наконец, ту, за которой он гоняется уже не первое столетие… получить ответы на старые, но не утратившие своей актуальности вопросы… понять, чего ожидать от будущего.

— Так это не легенда? — Майрону с его рациональным видением мира крайне сложно было принять слова Лютиэн за чистую монету. — Королева Маб и вправду существует?

— Лютиэн легко ввести в заблуждение, — заметил Мелькор. — Тот, кто заманил ее в эту башню, хорошо осведомлен о наших слабостях. Он знает, чем может нас заинтересовать.

— Я пойду с тобой, — хрипло отозвался Сириус. — Не такой уж большой преступник этот Майтимо, чтобы с ним не могли справиться три обученных волшебника, — он повернулся к Майрону. — Сохраните ему жизнь до нашего возвращения. Но пусть узнает в полной мере, чем чреваты угрозы Блэкам.

— В прошлый раз путешествие заняло несколько дней, — напомнил ему Мелькор. — Если башня снова решит сыграть с нами старую шутку, ты можешь не успеть на обручение собственной дочери.

— Значит, обручение состоится, как только мы вернемся, — решительно отмел его возражения Сириус. — В конце концов, мы должны во что бы то ни стало освободить Лютиэн. Представь, какое светопреставление начнется, если с ней что-то случится на территории Дол Гулдура.

— В таком случае, нам лучше поспешить, — заметил Мелькор. — Башня может переместиться и без нас, и это заметно осложнит спасение принцессы.

Сириус первым направился к черной двери, уверенно дергая на себя ручку. Майрон недолго смотрел ему вслед, а затем, что-то неслышно сказав Мелькору, поспешил в сторону замка.

— Я отвратительный отец, — пожаловался Сириус, проходя в практически не изменившийся с их прошлого визита темный, едва освещенный холл. — Я предпочел заботе о дочере интересы рода. Своих родителей я за такое возненавидел.

Мелькор аккуратно закрыл за собой дверь.

— Тхурингветиль теперь находится в крепости под ответственностью Майрона, и лучше бы тебе к этому привыкнуть. А вот перед семьей этой девицы, — он неодобрительно кивнул наверх, — у тебя нерушимые обязательства, так что лучше бы ей представить убедительные объяснения тому, каким образом она оказалась так далеко от Менегрота.

— Тхури сама пригласила меня в гости, — Лютиэн сбежала по лестнице и бросилась на шею Сириусу, прежде чем тот успел ее остановить. — Мама сказала, что у нее свадьба скоро, а ты отправил ее сюда одну, — она с упреком посмотрела на Сириуса. — Я хотела хоть немного ее развеселить. Но войти в замок у меня никак не получалось, а потом… потом я увидела, как эта башня будто материализуется из воздуха. Знаете, это такое потрясающее колдовство, голова кружится от восторга, — восхищенно добавила она.

Взгляд Мелькора яснее ясного выражал его мнение об умственных способностях Лютиэн, и отчего-то Сириус чувствовал себя ужасно неловко. Селена в возрасте принцессы прежде вдоль и поперек изучила бы башню, рассмотрела все возможные риски, а затем подыскала бы добровольца, готового подняться на вершину вместо нее.

— А королева Маб? — он быстро осмотрелся. — Где она? Что она от тебя хочет?

Зачарованный восторг на лице Лютиэн, вызванный, вероятнее всего, влиянием близости хоркрукса, сменился неподдельным страхом, и она до боли вцепилась в плечо Сириуса.

— Я… я не знаю, — неуверенно залепетала она. — Я не видела ее лица, только слышала голос, незнакомый, очень властный. Она сказала, что я глупая девчонка и должна за что-то дорого заплатить ей. Я попыталась узнать, в чем я перед ней виновата, но она не ответила, только пообещала, что сделает все, чтобы я никогда не вернулась к родителям, и пески времени поглотили меня. О чем она говорила, Сириус? — губы принцессы дрожали. — Кто такая эта королева? Она тоже синдэ, как и я? Не может быть, я не слышала таких странных имен среди моего народа... Она нолдиэ? Пришла из-за моря вместе с Феанором?

— Она могущественная волшебница, Лютиэн, — ответил за него Мелькор. — Маб спустилась в Арду вместе с нами, а может быть, и много раньше нас. Никто не знает, где именно она живет и чего добивается, но ты должна быть с ней очень осторожна. Фокусы, которым обучила тебя мать, ничто по сравнению с магией этого артефакта, — он обвел башню многозначительным взглядом.

— Значит ли это, что они действуют сообща? — угрюмо поинтересовался Сириус. — Тху и Маб знакомы, и оба отчего-то имеют на нас зуб. Думаешь, это валар их подослали?

— О нет, предел возможностей валар — это Тулкас, — усмехнулся Мелькор. — Однако если прежде я надеялся уничтожить башню, никак не соприкасаясь с эпохой, в которую нас занесло, теперь я считаю необходимым совершить небольшую прогулку. Не приглашаю вас с принцессой, как раз для нее безопаснее остаться в башне.

— Об этом не может быть и речи! — возразил Сириус. — Один раз мы уже разделились, и ты пропал на триста с лишним лет. И я намеренно не перевожу этот срок в земное летоисчисление, чтобы у принцессы не сложилось впечатления, будто она попала в общество древних стариков.

— Произвести впечатление на принцессу, безусловно, важно, — раздраженно заметил Мелькор, — но если ты решил сопровождать меня, то и ей придется отправиться с нами. И лучше бы ей как можно раньше усвоить, что она больше не в тронном зале Менегрота, и может статься, что эльфы, которых мы встретим, выйдя за порог, не имеют ни малейшего представления о том, кто такая Лютиэн из Дориата, или просто не поверят, если она скажет им правду.

— Вы нарочно меня пугаете? — Лютиэн широко раскрыла глаза. — Кто же может меня не знать? Вы так говорите, как будто мы можем увидеть за дверью что-то, кроме Дол Гулдура!

Мелькор снисходительно ухмыльнулся.

— А посмотрите сами, Лютиэн. Кто знает, может быть, на этот раз я и ошибся?

Лютиэн, недоверчиво косясь на Сириуса, медленно подошла к двери и с видимым усилием толкнула ее. В холл хлынул яркий солнечный свет, а следом раздался изумленный возглас принцессы. Сириус быстро оказался рядом и автоматически вскинул волшебную палочку. В то же мгновение ему пришло защищаться от довольно мощного атакующего заклинания, накрывая их с Лютиэн защитным щитом.

— Небо и звезды, — прошептал он, когда глаза, наконец, свыклись с резкой сменой освещения. — Это же маг...

— Это же маги... — отозвался не менее удивленный голос их нежданного противника. К тому времени, когда в дверях башни показался и Мелькор, вниманию его предстал невысокого роста человечек в длинной мешковатой мантии насыщенно-синего цвета. В руках он держал искривленный посох с мерцающим магическим кристаллом — довольно неплохую поделку по примеру изделий, что десятками изготавливались в Ангбанде.

Вид у незнакомого волшебника был весьма ошарашенный, и, похоже, худшие страхи Лютиэн имели все шансы сбыться — на лице его при виде принцессы не промелькнуло и тени узнавания.

5.10

Под прицелом волшебного посоха мыслилось на удивление ясно и рационально. Сириус прежний не преминул бы вступить с дерзким выскочкой-магом в схватку и как можно более убедительно доказать свое превосходство. Сириус сегодняшний прекрасно понимал бессмысленность поединка. Первое правило путешественника во времени — не допускать необратимых изменений в канве предписанных событий, и хотя во времена песни творения Сириус благополучно позабыл об этом законе, позволить себе рисковать теперь, обремененный связями и обязательствами, он не мог. Да и вполне возможно, что в мирных условиях маг может поведать куда больше интересного о той эпохе, куда их занесли неосторожность Лютиэн и коварство загадочного противника.

— Вы не вастаки, — заметил, тем временем, волшебник, двигаясь осторожно, как куница, подстерегающая добычу. — Я узнаю вастака даже безлунной ночью на расстоянии сотни шагов. Но и на людей с запада вы не похожи, — кристалл на его посохе вспыхнул ярче, и он недоверчиво уставился на Лютиэн. — Эльфы и друг эльфов? Как вы попали в проклятую башню?

— Ты задаешь нам вопросы, — задумчиво проговорил Мелькор. — Сам, тем временем, не назвал ни своего имени, ни имени того, кому ты служишь. До этого напал на нас, как на ватагу орков… Не слишком похоже на поведение друга, не так ли, Алатар?

Сириус недоуменно нахмурился, а волшебник смутился.

— Ты меня знаешь, — он пристально взглядывался в лицо Мелькора, однако очередная выбранная валой иллюзия не могла направить его подозрения в правильное русло. — Но это имя я носил лишь в Валиноре. Так значит, вы нолдор... — он усмехнулся. — Это многое объясняет... Впрочем, не отвечает на вопрос, где вы раздобыли волшебные палочки и для чего вам понадобилось это творение тьмы.

Сириус уже готов был отпустить язвительную шутку о двойных стандартах, принятых среди майар, в случае необходимости ничуть не брезговавших магией, с которой они по-прежнему вели непримиримую войну, когда судьба в очередной раз доказала — Лютиэн была послана им в наказание за прошлые грехи, ведь объяснить ее убийственные импровизации естественным путем представлялось совершенно невозможным.

— Мы больше не в Валиноре, — высокомерно заявила принцесса, выступая вперед. — Ты не смеешь устраивать допрос нолдиэ из королевской семьи, Алатар. Скорее, это я должна спросить тебя, зачем ты бродил вокруг башни, словно знал, что встретишь нас здесь.

Сириус обхватил голову руками и еле слышно застонал, а тяжелые взгляды Алатара и Лютиэн скрестились, как два клинка.

— Нолдиэ из королевской семьи? — язвительно уточнил старик, для майя выглядящий весьма непрезентабельно. — Да будет позволено мне узнать, к какому же дому принадлежит миледи.

— К первому дому, — ответила ему Лютиэн на безупречном квенья. — Мое имя Исфин из рода лорда Карантира. Я направляюсь в Дориат с особой миссией, а вы задерживаете меня и моих спутников.

Алатар задумчиво прищурился, кивая своим мыслям, а Сириус незаметно до боли сжал руку девушки. Все же невозможность общаться с эльфами при помощи мыслеобразов ставила их в на редкость неудобное положение.

— У меня и в мыслях не было противоречить приказам лорда Карантира, — заверил принцессу маг. — Встреча с благородной Исфин — это поистине благословение валар. Мне не обойтись без вашей помощи, госпожа. Дело напрямую касается вашей семьи.

— Я не могу задерживаться, мой друг, — покровительственно улыбнулась Лютиэн, игнорируя настойчивые попытки Сириуса привлечь ее внимание. — Мне необходимо как можно скорее встретиться с Трандуилом. По делу государственной важности. Или хотя бы Белегом, его вы не можете не знать. Король Элу Тингол будет благодарен вам за любую оказанную мне помощь.

— Не так давно я видел Трандуила, — с готовностью сообщил Алатар. — Хотя и мало радости в том, чтобы встретить старого друга, отдавая долг памяти достойнейшему и искуснейшему из оставшихся в Средиземье квенди. Странно, что я не видел вас на погребении лорда Келембримбора, миледи Исфин.

— Госпожа была нездорова, — быстро вмешался Сириус, пока Лютиэн не успела утопить себя окончательно. — Может быть, мы все-таки отложим в сторону оружие и побеседуем спокойно? У вас были все возможности убедиться в том, что мы не на стороне врага.

— Неужели? — ухмылка Алатара стала еще более неприятной. — Сначала я получил достоверные вести о том, что проклятая башня более не заброшена, и этим вечером я смогу найти здесь тех, кто представляет собой смертельную угрозу всей Арде и тем, кто когда-либо рождался под звездами Элентари. Придя сюда, я встречаю — подумать только — леди Исфин, утверждающую, что она получает приказы от давно почившего Карантира, да еще и спешит на встречу с тремя лордами синдар, из которых в чертоги Мандоса до сих пор не отправился только один. И куда она направляется — в Дориат, давно разграбленный и пребывающий в запустении Дориат! Какую еще ложь вы припасли для меня, госпожа?

Лютиэн испуганно дернулась, а Сириус вдруг почувствовал, что не может двинуться с места. В тот же момент затылка его резко коснулся еще один посох. Конечно, глупо было поверить, что Алатар поджидает их один.

— Позвольте представить вам моего приятеля Палландо, — мягко продолжил Алатар. — По природе своей он молчалив и терпеть не может пустой болтовни. Как и я, Палландо прибыл в Средиземье из Валинора, с миссией не менее важной и секретной, нежели у миледи Исфин. И сейчас, хотите вы того или нет, вам все же придется оказать мне услугу, о которой я просил ранее.

Лютиэн покраснела от гнева.

— Как вы смеете? Что еще за услуга? Я вам не безродная эльфийка, которую вы можете запугать этими фокусами! Что еще за безумные россказни о разрушенном Дориате? Вы точно не в своем уме!

— И в мыслях не было оскорбить вас, — прижал руку к груди Алатар. — Моя просьба ничего вам не будет стоить. Всего-то побеседовать с одним… не менее благородным, чем вы, господином. Он очень хотел вас видеть.

— Настолько, что послал вас сюда? — догадался Сириус. — Кто он? Кто хотел нас видеть?

В голове немедленно мелькнула мысль о Майроне. Если Дориат уже разрушен, значит, эпоха, в которой они оказались, по временной шкале лишь незначительно отстоит от предыдущего путешествия. До боли в сердце захотелось снова увидеть дочь и удостовериться, что с ней все в порядке, и они уже не враги, как в прошлый раз. Еще одного презрительного взгляда Тхурингветиль он не выдержит.

— Леди Исфин, несомненно, узнает своего близкого родственника, — язвительно отозвался Алатар. — Не заставляйте его ждать. Идем.

Сириусу совершенно не улыбалась мысль отправляться на встречу к некоему феанорингу со скованными магией руками, и он только надеялся, что им окажется не Майтимо, непременно узнавший бы в спутнике принцессы лорда Блэка. И именно в этот момент он заметил, что Мелькора уже некоторое время с ними нет, и Алатар, равно как и худощавый высокий Палландо с угольно-черной бородой и живыми блестящими глазами, не придают его исчезновению никакого значения.

Сделанное открытие до такой степени обрадовало Сириуса, что раздражение сменилось любопытством. В конце концов, почему бы не подыграть этим забавным майяр в синих мантиях? Ему уже удалось узнать о смерти одного из сыновей Феанаро и о разрушении Дориата. Необходимо выяснить, где сейчас Селена и как она позволила такому произойти. А главное — что необходимо предпринять, чтобы избежать столь неприглядного будущего, и как много времени у них остается на это.

Алатар сдержал обещание — путь действительно оказался очень близким. Феаноринг поджидал их в красивом лазурном шатре, возле которого была выставлена охрана. Сириус напрасно вглядывался в бесстрастные лица эльфов — никогда прежде ему не доводилось их встречать.

— Люди лорда Элронда, — пояснил Алатар с интонациями радушного хозяина. — Я доложу о вас.

Алатар скрылся в шатре, а Лютиэн возмущенно повернулась к Сириусу.

— Как ты позволил этим наглецам пленить нас, будто мы простые смертные? — прошипела она. — Что еще за лорд Элронд? Это он собирается допрашивать нас, как преступников?

— Не создавай проблем больше, чем уже умудрилась своей пустой болтовней, — огрызнулся Сириус. — Мелькору для чего-то нужно, чтобы мы были здесь. На твоем месте я бы подумал о том, что произошло в Дориате и счел эту историю хоть сколько-нибудь поучительной!

— О чем ты говоришь? — возвела глаза Лютиэн. — Не забывай, я наполовину Олливандер. Мне хорошо знакомы эти приемчики. Он хотел меня смутить и посмотреть, каких глупостей я наговорю от испуга. Он наверно, догадался, что я синдэ. Думаешь, они попытаются взять меня в заложницы, чтобы повлиять на отца?

— А что если они не лгали, Лютиэн? — вздохнул Сириус. — Помнишь, что мы рассказывали о той башне? Ты можешь не узнать мир, который найдешь за порогом.

— Значит, это вовсе не мой мир, а какая-то сумасшедшая параллельная реальность, — фыркнула Лютиэн, хотя в глазах ее и промелькнула тень сомнения. — И тогда я хочу как можно скорее избавиться от этих унылых типов и попасть домой. Вы слышите меня? — она перешла на синдарин и повысил голос на стражей. — Ваш лорд что, неизлечимо болен, что принимает нас у себя в палатке? Или у вас тут война? Только что-то я не вижу армий!

Стражи хранили ледяное молчание, не обращая на Лютиэн ни малейшего внимания, и ее это страшно выводило из себя. Палландо, тем более, олицетворял собой воплощенную невозмутимость. Сириус пообещал себе выяснить побольше об этом майя — слишком уж он отличался ото всех прочих виденных им жителей Валинора. Больше всего он напоминал ему земного, настоящего алхимика, опережающего свое время, эдакого безумного гения. Словно ученого взрывом экспериментального зелья выдернуло из привычной реальности и перенесло на несколько эпох назад, где ему приходится заново открывать огонь для суеверного и вздорного племени.

К счастью, то ли услышав возмущение Лютиэн, то ли выждав нужное время, Алатар вышел из палатки.

— Он ждет вас, — коротко сказал маг. — Предупреждаю, увиденное может вас сильно удивить.

— Сомневаюсь, что сохранил в себе способность удивляться, — отмахнулся Сириус и переступил порог следом за Лютиэн. И тут же его глаза расширились в изумлении. Конечно же, не так давно, бродя в обличие пса по лагерю феанорингов, он уже видел и запомнил это лицо.

На импровизированном ложе полусидел высокий фэйри с черными спутанными волосами и пугающе неподвижным взглядом, устремленным в пустоту. Одет он был, как богатый эльфийский лорд, но, похоже, его не радовали ни роскошное убранство шатра, ни дорогие одежды, ни золотые кольца на пальцах.

— Лорд Блэк, — констатировал эльф без малейшего удивления, даже не повернув головы в их сторону. — Примите мои поздравления. Мне так и не удалось подловить вас на нарушении слова. Вы прибыли точно в назначенное время.

Сириус сдержанно кивнул.

— Обязательства перед родом и воспитание не позволяют мне разбрасываться обещаниями. Однако, милорд, не припомню, чтобы мы условились о встрече.

— Для вас этого разговора еще не произошло, — странно улыбнулся эльф. — Тем не менее, вы меня узнали, чего нельзя сказать о принцессе Лютиэн. По-моему, она еще не вполне отдает себе отчет в том, что с ней происходит.

Глаза Лютиэн торжествующе сверкнули.

— Я была уверена, что это недоразумение разрешится, — радостно изрекла она. — Вам следует лучше выбирать слуг, милорд, этот Алатар — настоящий кошмар. Представьте себе, он пытался уверить меня, будто Дориата больше нет.

— Алатар не лишен недостатков и чересчур самоуверен, ведь он совсем недавно покинул Валинор, и еще не успел привыкнуть к жизни за райскими вратами, — вздохнул эльф. — Не судите его строго, Лютиэн, ведь он никогда вас не знал. Однако и причин для лжи у него нет. Дориат действительно постигла печальная участь, хотя для вас, если не ошибаюсь, все сложилось вполне благополучно, в соотвествии с вашим выбором.

— Что вы такое говорите, — Лютиэн вцепилась мертвой хваткой в руку эльфа. — Вы такой же сумасшедший, как и все они! Я вижу это по вашим глазам! Вы сами не понимаете, что говорите! Это оскорбление, нанесенное моим родителям! Кто вы вообще такой, черт бы вас побрал?

— Моя оплошность, — невозмутимо отозвался эльф. — Я должен был представиться с самого начала. На вашем языке мое имя прозвучало бы, как лорд Маглор, принцесса. И вы правы, — с невеселой усмешкой добавил он. — Я действительно сумасшедший.

5.11

Не сводя подозрительного взгляда с феаноринга, Сириус опустился рядом на импровизированное походное кресло, сложенное из множества бархатных подушек с золотой вышивкой в восточном стиле. Лютиэн оскорбленно фыркнула — уж она-то точно не собиралась пользоваться гостеприимством Маглора, пока не разберется, что к чему.

— Вы второй сын Феанаро, если мне не изменяет память, — отметил Сириус. — Что стало с остальными?

— Судьба нашего рода вас не касается, — отвернулся Маглор. — Некогда вы обещали мне возможность искупить свои прегрешения во имя уплаты долга жизни, лорд Блэк, и я жду ваших приказаний. Однако не надейтесь, что я стану изливать перед вами душу или подбрасывать козыри в войне, которую, я верю, вы все равно очень скоро проиграете.

— Вижу, вы на меня в обиде, — хмыкнул Сириус. — А если я в чем и успел убедиться за свою долгую жизнь, тот, кто не питает к тебе ничего, кроме злобы, найдет способ обойти любую клятву. Так что, любезный друг, что бы нас ни связывало в прошлом, я освобождаю вас от обязательств..

Похоже, не так представлял себе Маглор их встречу — на Сириуса он смотрел с искренним удивлением. Лютиэн нетерпеливо заломила руки — инстинкт самосохранения все же взял свое, и в эту молчаливую психологическую дуэль она не вмешивалась, но при этом умирала от любопытства.

— А теперь, когда мы разобрались со старыми долгами, скажите, зачем мы здесь, — допытывался Сириус. — Очевидно, в прошлом, придя к вам, я преследовал некую цель. О чем я просил вас?

— Дожить до этого дня, — мрачно осклабился Маглор. — Встретить вас и ваших спутников и оказывать вам всевозможное содействие. В свете недавних событий предупреждение весьма своевременное. Я бы мог снести вам голову с плеч, не будьте вы моим гостем. И предупреждаю: если мне доведется снова встретиться с вашим ставленником, Гортхауром Жестоким, я поступлю именно так или паду в поединке.

— О похождениях Майрона скоро можно будет легенды слагать, — насмешливо отметил Сириус. — Когда ваш ручной маг заговорил о похоронах, мне следовало сообразить, что не обошлось без участия кого-то из наших.

— Мерзавец, — как-то устало и безучастно отозвался эльф. Сириус уже успел заметить, как вспышки ярости у того сменяет полная апатия. — Не представляю, что заставляет валар терпеть то кощунство, что вы сотворили со временем. Я рано обрадовался тому, что они избавили мир от вашей сомнительной опеки.

— Не заметил, чтобы мир сделался от этого лучше, — парировал Сириус. — Вот вы, скажем, даже о самих себе позаботиться, похоже, не в состоянии, что уж говорить о мире. Расскажите, хотя бы, где мы находимся. И для чего здесь эти майар. Изображают из себя благообразных стариков и думают, что мне незнаком почерк Валинора?

— Спросите у Саурона, отчего в благословенном краю не знают покоя от его выходок, — фыркнул Маглор. — Алатар и Палландо явились сюда, чтобы помочь эдайн противостоять его разрушительной магии и стремлению захватить Средиземье. И вы напрасно недооцениваете их благородство — они намеренно ограничили свои силы, дабы остречься соблазнов.

— Намерения достойные, — кивнул Сириус. — И как далеко вы успели продвинуться в борьбе с Майроном, лорд Маглор? Народы Средиземья уже спасены и счастливы?

— Меньше, чем хотелось бы, — процедил Маглор. — Откровенно говоря, мы уже второй месяц, как застряли в этом Эру забытом болоте. Эта земля называется Рун, и населена она племенами предателей, колдунов и вероотступников, преступления которых переполнили чашу терпения всего живого.

— Не может быть, чтобы меня привлекла эта охота на ведьм, — Сириус поджал губы. — В чем же состоит их коварство? Забывают перед сном благодарить Манвэ за еще один подаренный день?

— Имя валы Манвэ больше не звучит под здешними небесами, — сердито отозвался Маглор. — Зато облака обагряются кровью от бессчетных подношений самым темным из известных сил. Алатар и Палландо намерены принести свет этим народам и положить конец их бесстыдным традициям.

Сириуса высокопарная речь эльфа начинала утомлять, и он был не одинок в своем недовольстве.

— А объясниться нормально ты не пробовал? — прищурившись, взглянула на Маглора Лютиэн. — Что еще за ужасные традиции? И почему вы обязательно должны вмешиваться? Мой отец считает, что эдайн должны научиться сами решать свои проблемы, это матушка вечно рвется их опекать.

— Вам повезло, принцесса, что никогда в своей жизни вы не встречали служителей культа огня, — заявил феаноринг. — Такая прекрасная юная особа, как вы, идеально подошла бы на роль жертвы.

— Огнепоклонники? — Сириус так удивился, что даже забыл ужаснуться. — Напоминает одну из тех отсталых сект, что мы повстречали на севере. Неужели они до сих пор где-то сохранились?

— Я не знаю, кого имеете в виду вы, лорд Блэк, — пожал плечами Маглор. — Эти люди бежали из Белерианда сотни лет назад. Если они и принесли с собой некие верования, те претерпели чудовищные изменения. Истерлинги — так их называют — полагают, что их жертвы принимаются, оттого процветает и их вера. По мнению Алатара, к укреплению этого мифа приложил руку Саурон, вот почему свою борьбу за Средиземье мы начали отсюда, вдали от Мордора. Если эти люди присоединятся к его армии, пострадают все свободные народы. Негодяи не боятся умирать.

— Значит, Мордор уже существует, отлично, — довольно кивнул Сириус, начиная, наконец, ориентироваться в происходящем. — А как там в Нуменоре дела, все спокойно?

Эльф мгновенно насторожился, что укрепило Сириуса в предположении: на сей раз их занесло в эпоху более древнюю. Ничто не мешало ему махнуть рукой на услышанное и отправиться на поиски Мелькора, благо, теперь он догадывался, где вероятнее всего может встретить друга, но отчего-то казалось чудовищно неправильным оставить тут Маглора с его заблуждениями.

— Я не верю, что Майрон стал бы манипулировать людьми такими примитивным способом, через жертвоприношения, — уверенно заявил он. — Во-первых, в арсенале у него имеются куда более убедительные методы. А во-вторых, Тхури не осталась бы с ним после такого. Я слишком хорошо знаю свою дочь. Вы не там ищете, милорд. Кто-то другой стоит за культом огня. И если ваши майар вместе с другими сверхсилами не отказались от способности мыслить, я бы советовал им хорошенько подумать, кому еще это может быть выгодно.

Он ожидал от Маглора бурных протестов и привычного нолдорского упрямства, однако эльф впал в неожиданную мягкую задумчивость, и даже тембр его голоса неуловимо изменился.

— Так это не был морок или обман зрения, — тихо произнес он. — Я не ошибся, она действительно жива... Я говорю о леди Блэк.

— Разумеется, Тхури жива, — раздраженно отозвался Сириус. — Если только законы этой вселенной не претерпели существенных изменений, майэ не может умереть. Во всяком случае, естественной смертью. Что заставило тебя думать иначе? — в его голосе прозвучала ощутимая угроза.

— Мы расстались с вашей дочерью не лучшим образом, — Маглор избегал смотреть ему в глаза. — Я виноват… очень виноват перед ней. Не знаю, сколько лет я верил, будто она не пережила войну. Надолго они исчезли, леди Блэк и Саурон. Потом Враг возродился, будто феникс из пепла, и земля Мордора стала его вотчиной, а взгляд его, полный ненависти, обратился на Запад. Но никаких слухов о леди Блэк не доносилось до меня до тех пор, пока я не встретил женщину, необыкновенно на нее похожую. Я не смел поверить в ее чудесное спасение. Полагал, что вижу перед собой кого-то из ваших потомков, милорд. Да она и не спешила меня разубедить.

— Вот, значит, как? — Сириусу не удалось сдержать насмешливой гримасы. — В будущем я даже обзаведусь потомками? Похоже, моя жизнь была вовсе не такой мрачной, как вы, лорд Маглор, стремитесь обрисовать. Не пойму лишь одного, что вам за дело до Тхури? Уж не хотите ли сказать, что вы были друзьями?

— Друзьями? — лицо Маглора скривилось в горькой усмешке. — При нашей последней встрече Тхурингветиль заявила, что я самое жалкое и бессмысленное существо во всех известных ей мирах и нигде в Арде не найду покоя и избавления от боли. Не просите меня рассказывать о том, что однажды узнаете естественным путем, лорд Блэк. Вы не единственный, с кем я связан клятвами.

Не сводя тяжелого взгляда с эльфа, Сириус обратился к притихшей и порядком подавленной Лютиэн, в одночасье обескураженной таким объемом информации, к которой она была совершенно не готова.

— Теперь вы видите, принцесса, неуместное любопытство лишь умножает печали. Я не могу немедленно вернуть вас домой — во всяком случае, пока не разберусь с тем, ради чего был вынужден навязать свое общество именно лорду Маглору и его спутникам. На какое-то время нам придется покинуть лагерь. Вы останетесь здесь, возле башни. Надеюсь, милорд не сочтет за труд обеспечить для вас надежную охрану.

— Нет, — предсказуемо возразила Лютиэн и подняла на Сириуса покрасневшие глаза. — Даже не надейся. Сначала сумасшедшая хозяйка этой проклятой башни осыпает меня угрозами и затягивает невесть куда, потом безумный нолдо утверждает, что все мои родные погибли, а королевство прекратило свое существование, а ты собираешься бросить меня и сбежать спасать каких-то дикарей от Майрона? Я не останусь здесь одна!

— Ты будешь делать то, что тебе говорят! — повысил голос Сириус. — Когда мы вернемся, я обещаю, что ты получишь все причитающиеся объяснения. Но я не позволю тебе подвергать себя еще большей опасности. Если я правильно понял лорда Маглора, мы имеем дело с агрессивной и при этом довольно развитой общиной темных магов. Ты на их фоне, девочка, почти что сквиб.

— Я наполовину майэ, — вскинулась Лютиэн. — Может быть, мои родители и мертвы, но это значит лишь одно — теперь трон Дориата мой. Ты не смеешь мне приказывать. Ты, позволь напомнить, не родня мне и не муж. И я не намерена ожидать твоего возвращения в лагере, где на каждый мой вопрос будут смущенно отводить глаза или давать расплывчатые ответы. Я узнаю все об этом времени, если от этого зависит будущее моего королевства, и если Майрон приложил руку к его падению, он заплатит.

— Не спешите с выводами, принцесса, — осторожно вмешался Маглор. — Гортхаур Жестокий причинил много зла нашему народу, но к падению Дориата он непричастен. Ваши усилия окажутся напрасны: вы ничем не сможете помочь. Судьба Дориата предрешена.

— Никогда, раз уж я оказалась здесь, — сузила глаза Лютиэн. — В жизни не бывает бессмысленных случайностей. Берегитесь, лорд Маглор, возможно, однажды кто-то из вашей семьи уже обращался ко мне с просьбой, на которую мне пришлось ответить отказом? Вы еще можете изменить прошлое.

— Когда-нибудь вы доживете до моих лет, принцесса, и тогда узнаете, что на свете нет ничего более незыблемого, чем прошлое, — покачал головой Маглор. — В попытках предотвратить исход, что вас страшит, вы лишь приблизите его. Однажды вам придется выбирать между своей величайшей любовью и королевством. И выбор ваш уже предрешен и записан в книгу жизни.

— Я выбрала любовь? — глаза Лютиэн расширяются в неверии. — Вы хотите сказать, что родители погибли из-за моего выбора?

— Предлагаю прекратить этот бесполезный спор, — решил вмешаться Сириус, пока не было сказано непоправимого. — Я понял лишь одно, оставлять Лютиэн без присмотра не менее опасно, чем взять ее с собой. А значит, быть посему. Мы находимся в мире, о котором знаем лишь обрывками. Неразумно без нужды разделяться.

Маглор флегматично кивнул, нисколько не удивленный таким решением. Сириусу вдруг подумалось, что тот фактически проживает заново события, итог которых ему уже известен, и на которые он никак не может повлиять. Что за незавидная участь, неудивительно, что временами кажется, будто эльф всеми силами стремится отрешиться от реальности и своих мрачных воспоминаний...

— Вам дадут дорожную одежду и коней, — сказал Маглор. — А теперь, думаю, настало время пригласить сюда моих друзей. Кто бы ни руководил этими безумцами на Востоке, Саурон или иной злокозненный дух, необходимо его остановить. Я хочу, чтобы вы услышали эту историю с самого начала, лорд Блэк. Что за злая ирония! Никогда бы не подумал, что именно вас мне придется просить о помощи.

5.12

Лютиэн держалась в седле с той же грацией, что и некогда Мелиан - от внимания Сириуса не укрылись восхищенные взгляды, неизменно сопровождавшие ее всюду, где она только появлялась. В Дориате ее по праву называли красивейшей из эльдар, и принцесса бы глубоко оскорбилась, случись ее славе померкнуть спустя годы. С молчаливого попустительства Алатара, отчего-то потакавшего всем просьбам Маглора, Лютиэн согласилась выдавать себя за родовитую синдэ из рода Орофера, но не могла ничего поделать с кричащей о себе королевской статью. По мнению Сириуса, ей действительно куда больше пошло бы родиться и вырасти среди нолдор.

Впрочем, последние события несколько выбили девушку из колеи, и голос ее подрастерял привычные капризные интонации. Лютиэн скакала во весь дух - это был ее способ дать выход боли, и Сириус понимал ее, как никто другой. Он все еще помнил, как в немом бешенстве обращался в гигантского черного пса и в отчаянии носился по горам в окрестностях Хогвартса, пока и этот облик не стал узнаваемым, а следовательно - опасным.

Природа Рун отличалась от всего, что Сириусу прежде приходилось наблюдать в Средиземье, да и на родные края его это место ничуть не походило. Неудивительно, что местные жители выбрали огонь своим покровителем - казалось, неукротимое пламя раз за разом опаляло эти земли своим смертоносным дыханием, но почва не покрылась вулканическим пеплом, как в Мордоре, а иссохла и потрескалась, напоминая чешую гигантского дремлющего ящера с гребнем лысых скал на загривке. Дорога там и тут петляла среди высоких курганов, а в воздухе пахло солью, хотя до моря, как заверил его Маглор, не менее двух суток пути.

Эльф скакал почти вровень с Сириусом, потерянный в своих мыслях. Тот, наконец, припомнил его валинорское имя - Канафинвэ Макалаурэ. Не далее, как несколько месяцев назад Майтимо невольно назвал брата среди тех немногих, оставленных позади, чья судьба его тревожила, да так и не сумел скрыть разочарования по поводу того, что Маглор даже не попытался его освободить. Лично Сириус относился к подобным заявлениям со всем возможным скепсисом: только безумец решился бы предпринять в одиночку спасательную операцию такого масштаба, а Макалаурэ хоть и был не в себе, все же по природе не склонен был к заранее обреченному на провал риску.

Сосредоточившись, Сириус попытался дозваться Мелькора, но или обстоятельства вокруг не слишком располагали к сеансу легиллименции, либо другу сейчас было не до него, так как ответом Сириусу стали лишь тишина да свист ветра среди пустошей. Впрочем, вот уж о ком он практически не беспокоился. Не вызывало сомнений, что уж если Мелькор сумел беспрепятственно ускользнуть от двух майар в свое время порядком досаждавшего им Оромэ, ничто не помешает ему снова обмануть их бдительность в случае необходимости.

С легкой долей зависти Сириус подумал о том, что Мелькор сейчас, вполне возможно, прекрасно проводит время в компании Майрона, в то время как он ввязался в очередное ненужное ему приключение. Тхури об их появлении ничего не известно: тогда, в черной башне, появление Мелькора ее изумило, если не сказать - напугало, - а темный вала, посвятивший с тех пор немало сил изучению законов действия хроноворотов из уст Хамула, не станет отягощать и без того перепутавшиеся временные потоки.

Лично Сириусу оптимальное решение проблемы виделось в том, чтобы попросту аппарировать в Мордор и вытрясти из Майрона всю правду, но Маглор и, тем более, его спутники вряд ли оценили бы красоту самого простого из возможных путей. К тому же, Сириус с опаской относился к эльда, знавшему его настоящие имя и историю. И хотя своим спутникам тот представил лорда Блэка, как старинного приятеля Майтимо, недоверие, разлитое в воздухе, можно было ощутить буквально на физическом уровне.

Кроме Алатара и Палландо в путь с ними отправился еще один незнакомый старик довольно каверзного вида, и отчего-то в его присутствии Сириус ощущал странную неловкость. Маг по прозванию Астальдо утверждал, что в Валиноре служил Тулкасу, что внушало Сириусу закономерные сомнения относительно эффективности майя в задуманном предприятии. Боевая тактика Тулкаса была хороша при силовых операциях, но никуда не годилась в разведке, а Астальдо, как уже успело обнаружиться при непродолжительной беседе, унаследовал от учителя наиболее яркие его черты.

- Я немного знаю о племенах, приносящих детей в жертва божествам огня и солнца, - сообщил Сириус, стараясь не слишком выделяться необычайно глубокими знаниями о культуре, в которой по определению не мог ориентироваться человек, никогда не бывавший на Востоке. - Могу сказать со всей уверенностью, они не обрадуются нашим попыткам раскрыть им глаза на смысл истинной веры. Почему вы выбрали себе такой неудачный облик? Если вы почти не используете магию, в бою от трех стариков немного пользы.

- Не спешите недооценивать старость, - сварливо отозвался Алатар. - Наш облик не более, чем маска. В тех краях, куда мы отправляемся, старейшин принято окружать почтением.

- При условии, что они не бросают вызов богам, - язвительно напомнил Сириус. - Впрочем, из всего, что вы мне рассказали, я понял, что до старости там доживают немногие. Может, и сойдете за диковинку. А вот нам с лордом Маглором не позавидуешь.

- Вы ведь были другом лорду Майтимо? - Астальдо посмотрел на Сириуса в упор, и тому снова показалось, что он упускает нечто важное. - Канафинвэ тяжело переживает разлуку с братом. Такая страшная смерть...

Сириус всей душой преисполнился ненавистью к мерзкому старику с его несвоевременным любопытством. Право, неужели они считают, что важнее всего сейчас ворошить прошлое? Ко всему добавлялось отсутствие у него хотя бы малейшего представления об обстоятельствах гибели этого ненормального эльфа. Майтимо умудрялся доставлять проблемы даже теперь, когда их разделяли столетия.

- Нас связывали многие воспоминания, - неохотно поделился он. - Вот одна из причин, по которой я не верю в причастность Саурона к событиям в Рун. Майтимо рассказывал мне о порядках, заведенных в Ангбанде. Первое, что сделал Мелькор, направившись к людям, - это запретил человеческие жертвоприношения.

- Вот как? - Астальдо иронично заломил бровь. - Если я верно припоминаю, после похищения Сильмариллов Моргот - забавно, что вы называете его давно забытым именем, - покидал свою крепость лишь однажды. С тех пор много воды утекло. Изменился и сам Моргот, и его окружение.

- Когда Мелькор, - Сириус вызывающе вглянул на несносного мага, - обнаружил одно из кочующих племен на границе своих владений, они уже поклонялись солнцу и убивали женщин и детей, чтобы его умилостивить. Их клан раскололся, многие предпочли сдаться в плен эльфийским племенам, населяющим земли юга, но не последовать за своими братьями. Обратите внимание: их молитвы были устремлены к Ариэн, не к Мелькору.

- Я начинаю догадываться, откуда у Майтимо такие странные знакомые, - пронзительно посмотрел на него Астальдо, и Сириуса на миг пронзила страшная догадка, что он переборщил со своим праведным гневом. - Вы один из эльдар, оставшихся в Ангбанде, не так ли? - вдруг добавил волшебник, посмеиваясь в усы. - Нолдор Валинора с печалью вспоминали оставшихся за морем. Об их судьбе ходили страшные слухи.

- Дайте угадаю, - мрачно подхватил Сириус. - Их считали прародителями орков, жертвами страшных и бесчеловечных экспериментов. Именно так считал Майтимо, когда мы только встретились.

- Я долго думал о том, что с ними стало после падения Ангбанда, - не слушая его, продолжал Астальдо. - В чертоги Мандоса они, как положено квенди, не вернулись, следовательно, и по сей день живут где-то в Средиземье. Как вам удалось спастись… как, говорите, ваше имя?

- Орион, - Маглор появился быстрее, чем Сириус успел начать судорожно придумывать свою биографию в мире фэйри. - Он получил это имя от ее светлости королевы Мелиан. Довольно болтовни, господа, в этих краях рано темнеет, а курганы, если верить легендам, - обитель колдовства.

- Неужели и сюда проникли эти нелепицы о вернувшихся с того света, - рассмеялся Сириус. - Это ведь всего лишь люди. Магия жизни и смерти им не по зубам.

- Людям, может быть, и нет, - посмотрел на него Палландо бесцветными глазами. - Чего нельзя сказать о Сауроне. Сдается мне, Орион, ваша беда в том, что вы так и продолжаете жить, словно только что покинули Ангамандо. После разорения Эрегиона эльдар Запада больше не произносят имени вашего бывшего покровителя. Теперь они зовут его Некромантом, магом, способным возвращать дух в безжизненное тело. В сравнении с такой судьбой смерть покажется легкой участью.

Кольцо, проносится в сознании вспышка внезапного понимания. Конечно, дело в перстне Слизеринов. Так много лет используя его в качестве уменьшенной копии палантира, Сириус совсем позабыл о зловещих инферналах лорда Волдеморта, сеявших ужас среди волшебников и магглов во время первой войны. Теперь он еще лучше понимал Тхурингветиль, настаивавшую на удалении Хамула из крепости. В том, что идея принадлежала навязанному ему воспитаннику, Сириус нисколько не сомневался.

Место для ночлега негласно выбирал Алатар, как лидер их небольшой группы, и облюбовал для этого недостроенную башню, подходящую местным пейзажам так же, как Сириусу - эльфийский костюм для верховой езды. Он попытался угадать, кто и зачем мог возвести здесь укрепленную постройку, явно напоминающую о севере, но из своих скудных знаний истории так и не сумел воссоздать убедительную картину.

- Не забудь о своем ужине, прежде чем отправишься спать, - дернула его за рукав Лютиэн. - Раз уж изображаешь из себя эльда, веди себя естественно. Мы не можем так долго обходиться без отдыха и пищи, позволь напомнить. Астальдо с тебя глаз не спускает после твоей болтовни об Ангамандо.

- Молчали бы, леди Исфин из дома Карантира, - парировал Сириус. - Считай, что тебе повезло столкнуться с Маглором, а не кем-то из младших сыновей Феанаро. В следующий раз, когда надумаешь выдавать себя за кого-то, постарайся играть убедительнее. Твоя матушка бы посмеялась, увидев этот бродячий цирк.

- Матушку мне никогда не переиграть, - пожала плечами Лютиэн. - Маглор сказал, что она преспокойно вернулась в Валинор. А рассказать о том, что случилось в Дориате, наотрез отказался. Я все равно выясню.

- Башня - опасный инструмент, Лютиэн, - возразил Сириус. - Она способна омрачить твое настоящее, чтобы в итоге привести к тому самому будущему, которого ты страшишься, - он позволяет себе легкую ухмылку. - Ни за что не поверю, будто ты позволишь решать свою судьбу какой-то королеве Маб, кто бы ни скрывался под этим именем.

- Это была очень странная женщина, - заметила принцесса. - Чужая, холодная… и в то же время, мне показалось, что мы уже встречались. Я только никак не могу вспомнить, где именно, словно одна часть моей память заперта на замок, а ключ потерялся. И мне не будет спокойствия, пока я не смогу найти этот ключ, - она продолжала говорить, краем глаза следя за приближающимся к ним Астальдо, что нес в руках две глиняные чаши с темно-бордовым напитком.

- Разделите нашу трапезу, Орион, - радушно пригласил волшебник. - Эльфийское вино, довольно-таки неплохое. Не идет ни в какое сравнение с местным мерзким пойлом.

- Говорят, восточные маги пьют волчью кровь, - Маглор чуть дольше необходимого задерживает взгляд на Лютиэн. - Это вино изготовлено в лучших винодельнях Линдона, владениях Гил-Галада из рода Нолофинвэ. Вам не стоит смотреть на него с таким отвращением, Исфин, ничего лучше до вашего возвращения домой обещать не могу.

- Не считайте меня такой уж дурно воспитанной, лорд Маглор, - Лютиэн порывисто встала и тут же ненароком опрокинула на себя одну из чарок. - О, простите меня! Я ужасно неловкая! У вас ведь найдется еще немного такого же прекрасного вина, господин Астальдо? - с невинной улыбкой повернулась она к перекосившемуся от досады волшебнику.

- Ну и что это было? - пробормотал Сириус, стоило им устроиться у костра. - Астальдо настолько тебе неприятен, что ты готова превратить его поездку в ад? По-моему, старикашка просто хотел быть с тобой любезным.

- А по-моему, ты окончательно растерял остатки разума, - уничижительно посмотрела на него Лютиэн. - Астальдо что-то добавил в твое вино. Я не разглядела, что именно. Какое-то зелье. Надо было позволить тебе его выпить, может, тогда бы ты вспомнил, что мы здесь не на увеселительной прогулке.

- Зелье? - нахмурился Сириус. Он, конечно, не ожидал не ждал честной игры от посланников Валинора, но было бы слишком глупо увозить его за тридевять земель, чтобы потом банально отравить. - Какое зелье?

- Не могу знать, я не зельевар и не телепат, а чаша осталась у Астальдо, - в этот момент к Лютиэн обратился Палландо, и их разговор оборвался.

Сириус глаз не сомкнул после этого происшествия, но ничто не могло нарушить спокойствие ночи. Алатар по собственной инициативе нес караул, а Астальдо невозмутимо храпел, напрочь опровергая любые стереотипы о природе майя. И не было ничего сложнее, чем побороть соблазн превратиться в черного пса и тщательно обнюхать сложенную в стороне поклажу, коль скоро обыскать ее нормальным способом он не может.

Рассвет в Рун производил довольно зловещее впечатление - об этом подумал каждый из путешественников, наблюдая, как восходит солнце на багрово-алое небо с оранжевой полоской у горизонта. Леди Ариэн, если местная природа была обязана именно ей своим неповторимым колоритом, явно обладала большой фантазией. Сириус вновь попытался представить себе женщину, способную хотя бы на непродолжительное время увлечь Мелькора, но ему это не удалось. В скупом описании друга она производила впечатление некоего не вполне земного существа, и сомнения не вызывал только один факт: она была столь же красива, сколько и опасна.

- Ночь прошла мирно, - Алатар словно невзначай покосился на свой посох, и Сириус понял, что ему не случайно показалась тогда неестестественной столь пронзительная тишина над их лагерем. - Боюсь, сегодня нам уже не удастся отвлекать от себя внимание с той же легкостью. Мы въезжаем во владения клана Золотого диска. Ранее мы наблюдали за ними издалека, глазами животных и птиц, теперь же познакомимся поближе. Спешу обрадовать вас, друзья: на их территории мы располагаем одним несомненным преимуществом.

- Каким же? - мрачно спросил Астальдо, подозрительно оглядываясь по сторонам. - Тем, что в отличие от аборигенов не спешим поужинать друг другом?

- Истерлинги чтят законы гостеприимства, - укоризенно покосился на него Алатар. - У них не принято убивать странников. Во всяком случае, немедленно.

5.13

- Маглор что-то скрывает, - с уверенностью заявила Лютиэн, еще ниже опуская на лицо капюшон, стараясь защититься от обжигающих лучей фальшивого солнца. - Я всегда вижу, когда мне лгут. И я не о его знаниях о будущем говорю. Маглор не договаривает что-то, важное для нас сейчас, в эту самую секунду. И еще мне не нравится Астальдо.

- Подлый колдун, пытавшийся подмешать мне в вино какую-то неизвестную дрянь? - язвительно осведомился Сириус. - Ты не одинока в своей неприязни, могу тебя заверить.

- Дело не в том, что он скользкий, пронырливый и лезет не к месту со своими несмешными шутками, - покачала головой Лютиэн. - Он что-то замышляет. А нас держат в неведении. Когда уже появится вала Мелькор и разберется с ними?

Сириус не выдержал и рассмеялся.

- Мелькору бы очень польстила вера принцессы в его всесилие, но, боюсь, он недоговаривает не меньше, чем вызвавший твою досаду Макалаурэ. Пока я не разобрался в его намерениях, предпочитаю плыть по течению и упрекаю себя лишь в одном: в том, что позволил втянуть тебя в эту авантюру. Если бы мог немедленно отправить тебя к Мелькору, сделал бы это, не задумываясь.

- Тебе может угрожать опасность! - широко раскрыв глаза, зашипела Лютиэн. - Тебя могут попытаться убить! Чем не идеальный способ изменить прошлое? Без тебя Ангбанд станет вдвое уязвимым! Маглор знает, чем закончилась война, и может с легкостью заморочить тебе голову, чтобы заставить тебя натворить новых глупостей! Что тебе за дело до истерлингов с их кровавыми традициями? Пусть сами разбираются, ты никогда не противился магии крови!

- Магия крови и искажение ее ритуалов для использования в корыстных целях - две разные вещи, - покачал головой Сириус. - Я не могу рассказать тебе всего о том, что влечет меня в землях истерлингов. Эта тайна не принадлежит мне. Знаю только, что для собственного спокойствия должен убедиться в том, что Майрон действительно не причастен к тому, что здесь творится.

Лютиэн с осуждением покачала головой и отвела в сторону напившуюся из ручья лошадь. Сириус жадно вдохнул горячий степной воздух - после сурового климата их дома прогулка по Рун, если забыть о ее цели, могла сойти за поездку на курорт. Пообещав себе по возвращению в свое время непременно посетить эти места, он вскочил в седло, нагоняя остальных.

Сверившись со своими картами, Алатар резко замедлил ход.

- Будьте внимательны, - предупредил он. - По моим расчетам, мы вплотную приблизились к маршруту кочевников. Нехорошо, если они заметят нас первыми. Магия магией, а со стрелой в спине не поспоришь.

- Ребята с характером, - прищурился Сириус. - Разве сравнить с орками? Вот кому понятие маскировки чуждо.

- Единственная причина, по которой я верю, что вы не прислужник Врага, - веско заметил Палландо, - это полная неосведомленность о жизни Мордора. Вы напрасно недооцениваете орков, нынешних успехов они добились отнюдь не только постоянно растущей численностью.

- О Мордоре побеседуете после, - цыкнул на них Алатар. - Глядите лучше в оба.

Вопреки предостережениям, еще один день пути прошел без происшествий. Путешественники не обнаружили ни единого следа кочевья истерлингских кланов, степь, казалось, дышала миром и благожелательным радушием. Лютиэн, однако, с каждой минутой становилась все серьезнее, пока, наконец, со свойственной ей непосредственностью, просто не подъехала вплотную и не взяла его за руку.

- Мне жутко от этой тишины, - прошептала она. - Знаешь, как дома, в Дориате, я узнавала, что в лесу есть чужаки, даже такие осторожные, как ты? Не пели птицы. Единственным, кто мог блуждать по лесным тропам, не тревожа их, был Йарвен, но у него особые отношения с лесом. Когда мы покинули лагерь, в степи то и дело раздавались шорохи, пересвист, а теперь все будто вымерло. И дело не в нас.

- Думаешь, за нами следят? - напряженно спросил Сириус. - Стоит сказать нашим попутчикам?

- Если только они уже не знают, - скосила глаза на магов Лютиэн. - Если только так и не было задумано. Знаю, тебе сейчас кажется, что я всюду вижу заговоры после известия о Дориате...

- Возможно, ты и права, - кивнул Сириус. - Держись ближе ко мне. В случае чего вместе аппарируем подальше отсюда. Но сначала выясним, кто расставил эти сети и для чего. Пока что они заманивают нас вглубь степей...

Кочевники выросли словно из-под земли, подобно духам мертвецов из курганов, которыми пугал их Палландо, и майар оказались правы, произошло это в высшей степени неожиданно, с ошеломительной быстротой. Сириус едва успел среагировать, набрасывая на них с Лютиэн заклятие невидимости.

- Руку мне, быстро! - рявкнул он, заметив растерянность девушки. - Лучше всего за боем наблюдать со стороны, - добавил он чуть спокойнее, перенеся их на приличное расстояние от летающих стрел. - Чего доброго под тобой убьют лошадь, или, еще хуже, она перепугает и понесет куда прочь со страха.

Он погладил напуганного коня по шее, шепча ему на ухо заклинание сонных чар. Необходимо было сохранить хотя бы одну лошадь - жизнь научила Сириуса не полагаться бездумно на аппарацию.

- А как же остальные? - Лютиэн взволнованно приподнялась на цыпочках, стараясь лучше разглядеть происходящее. - Ты не собираешься им помогать?

- Лорд Маглор должен быть неплохим воином, ему были даны столетия на совершенствование навыков владения мечом, - пожал плечами Сириус. - К тому же, как рассказывал Мелькор, нолдор еще в Валиноре этим баловались. Что до остальных, они как-никак волшебники. Я бы больше посочувствовал бедным людям, что решились на них напасть. В отличие от наших друзей, у них нет неограниченного лимита новых жизней. Если такие погибнут - то уже навсегда.

В подтверждение его слов один из всадников рухнул оземь, сраженный невидимым заклинанием. Лютиэн покачала головой и уселась на землю, грызя стебелек сухой травы.

- Ну перебьют они этот отряд рано или поздно, - задумчиво протянула она. - Дальше то что? Набежит новый, вдвое больше, вместо прежнего. Сомневаюсь, что после такого местные с энтузиазмом уверуют в нового бога. Ариэн, может, и требует кровавых подношений, но еще никому самолично горло не перерезала… Кстати, кто вообще такая эта дамочка? Матушка никогда о ней не рассказывала. Единственное, что я поняла: вроде бы она не принадлежит вашему миру.

- Невозможно, - с уверенностью отмел такой вариант Сириус. - Если мои теории о происхождении Арды верны, здесь нет места сущностям, не связанным с миром по ту сторону арки. Возможно, речь идет о волшебной расе, давно забытой… - он нахмурился, сознавая явное несоответствие своих теорий загадочным намекам Тхури. - Но как тогда…

- Нет, мама говорила вполне определенно, - возразила Лютиэн. - Во всяком случае, Ариэн не человек. И не эльф. Мама ее всегда остерегалась. Да и по силам ли простой волшебнице возить в своей ладье солнце, способное освещать огромный диск?

- Сколько магической мощи ей бы потребовалось на поддержание этих чар - и без всякой подпитки со стороны, - с сожалением констатировал Сириус. - Увы, мы еще не скоро узнаем обо всех возможностях Отдела Тайн, - он вдруг возмущенно вскинулся: - Что я вижу? Они сбегают! Сбегают!

- Они отступают? - удивленно ахнула Лютиэн. - Маглор и волшебники повернули назад? Но кочевники, как погляжу, не спешат за ними в погоню…

Действительно, группа всадников стремительно удалялась от места схватки, будто надеясь увести своих преследователей в сторону, однако те отнеслись к бегству противника с восточным спокойствием, оценивая нанесенный боем ущерб. Конь Сириуса, которого тому не удалось перенести вместе с ними, напуганно ржал, сопротивляясь новому хозяину. Сириус только порадовался тому, что животное выжило - оно удивительным образом напоминало его ангбандского скакуна, которого он получил в подарок от Абеллайо и весьма ценил.

Увы, приобретение нового породистого коня оказалось не единственным достижением истерлингов на стезе борьбы с захватчиками. Сириус мрачно наблюдал за тем, как они связывают руки за спиной порядком рассерженному магу. Глядя на Астальдо со стороны, он подумал было о том, что седая борода весьма старит чародея - движения его выдавали человека отнюдь не столь преклонных лет.

- Еще бы, своего пленника они уже заполучили, - фыркнул Сириус. - Подумать только, еще утром я бы порадовался такому исходу.

Даже на расстоянии было слышно, как маг честит не понимающих его кочевников на чем свет стоит. Лицо его раскраснелось от гнева, а глаза так и сверкали молниями. И вновь Сириусу почудилось в старике что-то неуловимо знакомое. Он раздраженно поморщился - преодолеть чары отвлечения внимания было не так-то просто даже теперь, когда посох мага куда-то запропастился.

- Они увозят Астальдо, - Лютиэн вскочила на ноги и замерла, не зная, куда податься. - Что же мы теперь будем делать, Сириус? Отправимся следом за остальными? Или?..

- Или, - криво ухмыльнулся Сириус. - Ни за что не упущу возможности выяснить, что за торжественный прием приготовили для этого гадкого старикана. А ты не теряй времени, садись на лошадь и скачи во весь дух следом за остальными. Надеюсь, ты вспомнишь дорогу.

- Ты оставишь меня одну посреди степи? - возмутилась Лютиэн. - Сириус, у тебя есть совесть? Мы ведь договорились не расставаться, пока не вернемся домой!

- Мы договорились, что не будем мешать друг другу делать свое дело, - оборвал ее Сириус. - Интуиция подсказывает мне, что ты в безопасности вернешься к остальным. Я читал о том, как фэйри зачаровывают коней, те всегда находят дорогу домой. Я же в состоянии совершить эту небольшую вылазку в стан врага. Кто знает, возможно, Астальдо и не стоит того, чтобы его спасать, а тогда твое участие и подавно не уместно.

- Если до завтрашнего дня от тебя не будет вестей, я отправлюсь следом, так и знай, - не сдавалась Лютиэн. - Или разыщу валу Мелькора, и он камня на камне от этой гадкой страны не оставит. Когда мы вернемся, я обязательно скажу отцу, чтобы он…

- Давай сначала вернемся, - остановил ее рассуждения Сириус, снимая с них чары невидимости. - Садись на лошадь и скачи подальше отсюда. А я попытаюсь узнать, для чего эти бесполезные майар задумали свое отступление. Сдается мне, расспрашивать их напрямую бесполезно, - он вдруг усмехнулся. - А может, мне повезет, и выяснится, что Макалаурэ прав, и все это проделки Майрона. Тогда, по крайней мере, убивать сразу меня не станут. Родовая магия такого не допустит.

Лютиэн несколько секунд странно смотрела на него, словно стараясь запомнить лицо до мельчайших подробностей, а потом вдруг, прежде чем Сириус успел отстраниться, обхватила его обеими руками и поцеловала. В висках лихорадочно застучало от хлынувшей на него неконтролируемой эльфийской магии - один-в-один ощущения, описываемые теми, кому довелось иметь близкие отношения с вейлами. Сириус не нашел в себе сил ее оттолкнуть.

Разорвав поцелуй, принцесса, как ни в чем не бывало, вскочила в седло и улыбнулась - впервые походя на себя прежнюю, как будто они и не покидали Дол Гулдура.

- До скорой встречи, лорд Блэк, - вкрадчиво проговорила она. - Что же, хоть бы что-то хорошее есть в этом будущем.

Сириус тяжело вздохнул, проводив взглядом удаляющуюся всадницу. Лютиэн был неисправима. С какой-то глухой тоской подумалось о том, что теперь будет куда сложнее разорвать их и без того непростые отношения, когда они вернутся в Ангбанд. А еще о том, что за этот поцелуй он никак не сможет оправдаться перед Мелиан, и о том, какая жалость, что перстень Слизерина не действует при перемещении во времени, и ему, возможно, грозит смертельная опасность, а он так и не поговорил перед этим с Индис. И даже о том, что Селма уже давным-давно мертва, и на всей земле не осталось никого, кто бы помнил ее имя.

Все это глупости. Сириус встряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, обернулся черным псом и поспешил по следу, пока его не затоптали копыта коней и запахи животных, рыщущих по степи. Даже теперь его обоняние путалось, ошеломленное диким смешением резких ароматов трав - временной виток занес их в самый разгар цветения, от которого у всякого порядочного пса немедленно разболелась бы голова.

На подмогу ему так никто и не поспешил. Спустя несколько часов пути он уже начал задыхаться от усталости - лимит сил животного заметно уступал человеческому, к тому же, в анимагическом облике способности, обретенные во время Айнулиндалэ, значительно притуплялись, и Сириуса начинали мучить жажда, голод и сонливость. С наступлением вечера похолодало - а от мрачно сторожащих путь курганов будто бы поднимался дополнительный холод, тысячами ледяных иголочек впивающийся в лапы.

Временами Сириусу даже казалось, будто бы он поддался суеверному страху, навеянному росказнями волшебников. Где-то вдалеке серебристый туман над упокоищами складывался в молчаливо реющие над землей фигуры в истлевших саванах - однако достаточно было встряхнуться и зажмуриться, чтобы призрачные образы без следа растаяли в ночной мгле, вновь обращаясь лишь в безобидную дымку.

Дорога вдруг ушла резко вниз, и Сириусу пришлось затормозить, возвращаясь в изначальный облик и обновляя чары невидимости. И хотя до сих пор ему не довелось встретить ни одного человека, с каждой минутой росла и крепла уверенность: необитаемые края остались позади, эти же земли неплохо освоены местными аборигенами - или существами куда более опасными.

Курганы вырастали с обеих сторон, все выше и масштабнее, словно горные гряды на пути в подземное царство, грозящие сомкнуться над головой беспечного странника. Спускаясь все глубже под землю, Сириус, словно зачарованный, засматривался на украшавшие туннель золотые диски с выгравированными на них орнаментами и узорами. Повторяющимся мотивом оставалось солнце, напоминавшее в барельефе голову горгоны с расползающимися во все стороны змеями. Сириусу даже показалось, что он видел нечто подобное в учебниках по истории магии - вот только спустя столько лет уже и не вспомнить, в какой связи.

Как он и ожидал, звезды над головой вскоре полностью скрылись за каменными сводами пещеры. Здесь всадники спешились. Сириус ни на минуту не терял из виду Астальдо благодаря острому запаху пастилок с гвоздикой, которыми тот по местному обычаю откровенно злоупотреблял. Оставалось только предполагать, зачем мага привели в этот дом Солнца - очевидно, что редкий истерлинг осмеливался спуститься в этот каменный лабиринт без приказа или необходимости.

Сириус без особой надежды взглянул на померкший камень в перстне Слизерина. В душе вновь поднялось предательское желание бросить бессмысленное расследование и вернуться к башне, позволив себе тихо и мирно дожить до этих времен, а уже потом пускаться менять их по своему усмотрению. И тогда образ Ариэн вновь возник перед его глазами - теперь он мог четко представить себе огненную деву, и это одновременно пугало и завораживало. Сириус не склонен был преувеличивать свои способности - он никогда не считал себя выдающимся магом и сейчас понимал, что встреча с непредсказуемой ведьмой куда рискованнее противостояния любому из валар.

Несомненно, Ариэн была где-то поблизости. И подземелья на краю земли идеально подходили на роль ночного пристанище для солнца и его экстравагантной покровительницы.

Он спустился уже достаточно глубоко, но даже здесь камень будто впитал в себя пронзительный запах водорослей и соли. Появился и новый привкус - железа на языке, словно рот наполнился кровью.

- Мои подданные верят в целительную силу крови, - мягкий голос нашептывал ему на ухо, раздаваясь одновременно отовсюду: из стен, из срывающихся на землю капель, из глубин его окончательно запутавшегося сознания, что не спасали ментальные блоки на пределе возможностей. - Каждую ночь солнце тонет в красных водах моря Рун, и каждое утро кровь возвращает его к жизни, поскольку кровь - это и есть душа. Ваша душа способна гореть, Сириус? - золотые солнца вспыхнули в темноте, подобно сокровищам из забытой гробницы.

Сириус в ужасе огляделся. От чар невидимости не осталось и следа, и преследовавшие его в степи умертвия надвигались со всех сторон, смыкая круг. Из последних сил он вскинул руку с кольцом, поворачивая его вокруг пальца. Призраки с сомнением остановились, а он упал на одно колено, с трудом удерживая равновесие. Самое главное сейчас было - не потерять сознание, не позволить Ариэн победить в этой дуэли. Проблема состояла в том, что Сириус не узнавал эту магию и понятия не имел, как ей противостоять.

- Вы подчинитесь силе камня, - сквозь зубы прошипел он. - Я не позволю себя убить.

- Вы не умрете, Сириус, - Ариэн умудрялась наполнить своим голосом всю пещеру, не произнося при этом вслух ни единого слова. - Ваше появление здесь - это знак судьбы. Как смею я становиться на пути рока? Кровью Блэков не расплачиваются на жертвеннике, ею вписывают историю в книгу жизни. Вы долгожданный гость, Сириус, и я не позволю вам раньше времени меня покинуть.

- Кто ты? - в бессильной ярости выплюнул Сириус. - Выйди, я хочу увидеть твое лицо!

Призраки вдруг разлетелись в стороны, буквально впитываясь в золотые стены пещеры, а из самых глубин металла принялось проступать живое пламя. Сириусу показалось, что он ослеп от этого сияния - жидкое золото закружило его в безумном танце, а искрящиеся отражения, словно в галерее зеркал, одно, выступающее из другого, на смену умертвиям, увлекли его за собой. Стены смыкались вокруг все плотнее, где-то вдалеке слышался нарастающий рокот камней. Кто-то резко схватил его за руки, заводя их за спину, - сил сопротивляться одновременно иллюзиям и воинам у него уже не оставалось. Дорога влекла вперед все быстрее, словно спуск по горной реке, а отражения, напоминающие скорее облаченную в человеческую плоть молнию, с головокружительной скоростью неслись следом, затуманивая и подчиняя себе рассудок. И когда Сириус уже готов был сдаться, все закончилось так же внезапно, как и началось.

Страж в устрашающем рогатом шлеме буквально втолкнул его в темницу, захлопывая дверь за спиной пленника и не утруждая себя объяснениями. Успев только порадоваться тому, что после всего пережитого он избежал унизительного падения на пол, Сириус выпрямился и неприязненно фыркнул, осознав, что он в подземельях не один.

Астальдо сидел на золотой скамье и недоверчиво щурился, рассматривая незваного гостя.

5.14

Темница представляла собой логическое продолжение коридора - все, вплоть до дверной ручки, здесь было выполнено из чистого золота. Окна за ненадобностью отсутствовали, как и источник света - он будто сочился из сверкающих стен, так, что даже в сумраке отчетливо просматривались лица, и в то же время не оставлял ни малейших шансов попытаться хотя бы приблизительно определить их местонахождение. Если Сириус не ошибся в ранних своих расчетах, он успел немало продвинуться на восток следом за кочевниками. Находилось ли здесь какое-то поселение или исключительно убежище Ариэн, куда имели доступ лишь ее верные слуги, - ему только предстояло выяснить.

- Я еще раз повторяю свой вопрос, - с расстановкой произнес Сириус, меряя золотую темницу размашистыми шагами. - Какого. Дьявола. Тут. Происходит?

Астальдо в свойственной ему манере посмеивался, наблюдая за бессильной яростью сокамерника. Когда Сириусу надоело колотить кулаком в плотно запертую дверь, пытаться отпереть ее при помощи плетения рун или взорвать заклятиями всех имевшихся в его распоряжении волшебных колец, он принялся допрашивать волшебника - и тут же столкнулся с главной его раздражающей особенностью. Ни на один вопрос Астальдо не отвечал серьезно, а замешательство Сириуса его как будто развлекало.

- Кто бы мог подумать, - веселился он. - Лорд Блэк собственнолично сунулся в пасть мантикоры, все ради того, чтобы меня спасти! Полно, - посерьезнел он, довольный тем, что ему удалось поставить собеседника в тупик, - не думали же вы, будто я куплюсь на наскоро состряпанную Маглором сказочку о темных эльфах Ангамандо. Тех, что еще оставались там к концу войны, я знал поименно.

- Мы уже встречались, - утвердительно произнес Сириус. - Хватит с меня хождений вокруг да около. По крайней мере, в вашей истории мы успели свести не самое приятное знакомство, может быть, поэтому вы собирались меня отравить?

- Отравить? - с притворным ужасом изумился Астальдо. - Что за чепуха, любезный друг, чего я никогда не понимал, так это что за радость одержать победу, используя яд. Сойдись с врагом в прямом поединке, если решил убить его - рассчитавай только на свои силы, вот мое кредо. То было обычное поисковое зелье, чтобы связать вас и принцессу Лютиэн. Эти темницы - увы, не ангбандские рудники, простой магией их не обнаружить. Честно говоря, я ожидал, что это ее похитят. Таковы были планы той, что заманила ее в эту эпоху.

- Вы знаете ее, Астальдо? - внимательно посмотрел на него Сириус. - Вы знаете, кто скрывается под именем королевы Маб?

- Вы ведь уже о многом догадались, Сириус, - усмехнулся Астальдо. - Из вас получился бы отличный аврор. Я бы даже с радостью принял вас в свое подразделение, там всегда не хватало толковых парней, вот почему Отдел тайн раз за разом обводил нас вокруг пальца.

Давно оставленная в прошлом реальность так неожиданно ворвалась в жизни Сириуса, что тот даже позабыл удивиться - мог лишь в полном недоумении смотреть на второго встреченного им в Арде человека, что был способен не только понимать его рассказы о мире по ту сторону арки, но и раскрывать его с неизвестных сторон.

- Вы не ослышались, - осклабился Астальдо, удовлетворенный произведенным эффектом. - Я аврор, такой же, как и вы. Хотя кого я обманываю, как аврор я намного лучше. И в отличие от вас оказался здесь не по недоразумению, а в силу собственного выбора. И мы, конечно же, имели честь быть представленными друг другу на самом высоком уровне. Я даже оскорблен тем, что вы так скоро позабыли имя, которым я предпочитаю пользоваться в Валиноре.

Астальдо сосредоточился, и без того размытый образ старика поплыл окончательно, меняя мага до неузнаваемости. Борода стала во много раз короче и ухоженнее, сутулое тело распрямилось, а просторная рубаха натянулась на мышцах, наливающихся силой. Спустя несколько мгновений перед Сириусом стоял совсем другой человек - тот, при виде которого руки сами собой сжимались в кулаки.

- Ты! - прошипел Сириус, осознавая, в какую нелепую ловушку угодил из-за беспечности и самоуверенности. - Так и знал, что здесь не обошлось без вашей мерзкой компании! Ты еще и метаморф! Я тебя убью, даже если это будет последним, что я сделаю в своем жизни!

Астальдо успел перехватить занесенную для удара руку, но второй удар все же пропустил. Сириус ощутил кровь на сбитых костяшках и лающе рассмеялся - до чего приятно оказалось вспомнить, что такое - драться со смертным, с равным себе. Тратить на негодяя магию не хотелось - впрочем, и тут Астальдо умудрился все испортить, не торопясь дать сдачи и лишь сводя возможный ущерб от атакующего к минимуму.

Вскоре Сириус осознал всю бесплодность и бессмысленность своих попыток свести счеты этим презренным маггловским способом. Сейчас они с Астальдо… Тулкасом, или как там еще называл себя этот волшебник, оказались в равном положении - пленники непредсказуемого и в перспективе смертоносного существа, за тридевять земель от дома. А он еще и имел глупость не выпить единственное зелье, что могло бы позволить Мелькору и Лютиэн его найти.

Были, конечно же, в этом и свои плюсы. Мелькору сюда соваться уж точно не стоило. Едва ли та, кого он некогда попытался убить, встретит его с распростертыми объятиями.

Сириус устало вздохнул и опустился на золотую скамью, пряча лицо в руках. Эйфория от драки сменилась опустошением - хотелось поверить, что все случившееся - не более, чем очередной морок, насланный башней, получивший реалистичное воплощение глубинный страх столкнуться лицом к лицу с валар. Увы, Тулкас, сидящий напротив, казался вполне настоящим и - что делало ситуацию и вовсе абсурдной - не похоже, чтобы он был настроен враждебно.

- Ты в каком подразделении служишь? - бесцветно поинтересовался он. - Неужели у Робардса?

- Начинал у него, - охотно сообщил Астальдо - называть его Тулкасом даже в мыслях было как-то странно. - Робардса убили. Примерно через год после того, как ты исчез. Его место занял Сэвидж-старший. Когда Волдеморт захватил министерство, мы ушли в глубокое подполье. А потом я получил задание, так и не дождался окончания войны.

- В аврорате знают, как путешествовать при помощи арки, - Сириус поднял на него полный ненависти взгляд. - Вы могли вытащить меня из этого чертова мыльного пузыря и ни драккла не сделали! Вы просто оставили меня здесь, подыхать, как отработанный материал! Мать была права, вы все просто шайка подлецов и бездельников!

- Остынь, Блэк, - гаркнул на него Астальдо. - Не похоже, чтобы ты здесь страдал и оплакивал свою несчастную судьбу. У Арды есть свое предназначение, это не парк развлечений и не проходной двор, куда может заявиться всякий самоназванный темный маг, вооруженный сомнительными знаниями! Да, за тебя порядочно похлопотали родственнички. Представить не могу, как Люциус Малфой и его жена сумели договориться с Сэвиджем за спиной Волдеморта, и как дорого им это стоило, но моей первоначальной задачей было за шкирку приволочь тебя в Министерство и всыпать по первое число за неумение обращаться с артефактами повышенной опасности. Однако ты несколько раз умудрялся удрать от меня - даже из чертогов Мандоса, откуда по определению не возвращаются по собственному желанию, - Астальдо с любопытством посмотрел на Сириуса. - Ты мог остаться в Хогвартсе в день последней битвы, Блэк. Мог, но отчего-то не пожелал. С тех пор я пристально слежу за твоими успехами. Не стану скрывать, поначалу ты мне не нравился. Я считал, да отчасти и продолжаю считать, что ты избалованный и самонадеянный эгоист, верящий, будто мир вертится вокруг него. Вы, Блэки, все такие, от рождения. Но со временем я убедился, что даже ты способен повзрослеть и принимать мудрые решения. А еще оказалось, что твое присутствие в Арде играет на руку моей миссии.

- Какой миссии? - охрипшим голосом поинтересовался Сириус. Все казалось ему абсолютно невозможным, бредом заколдованного воображения: помощь Малфоя, сумасшедший аврор, изображавший не менее сумасшедшего валу, магическая война, что не все не желала для него заканчиваться, козни Отдела Тайн, Волдеморт...

- Королева Маб, - напомнил ему Астальдо о том, с чего началась эта ночь откровений. - До сих пор ты только строил предположения о том, что представляет собой Арда. Настало время немного рассказать о том, чем я, собственно, занимаюсь. Надеюсь, ты не считаешь меня тупым оперативником, командированным сюда навести порядок.

- Ни в коей мере, - хмыкнул Сириус. - Я помню Робардса. Он бы не послал на дело идиота. Во всяком случае, неэффективного идиота, - ядовито поправился он.

- Отдел тайн уже давно исследует множественные вселенные, - проигнорировал его издевку Астальдо. - Исследованию этому не одно столетие, к делу подключены даже маггловские ученые. Не стану надоедать тебе подробностями, Блэк, ты все равно ничего не смыслишь в естественных науках, скажу только, что пространственные карманы, вторичные по отношению к нашему миру, научились находить еще друиды и их последователи. Тогда же были обнаружены и первые коридоры, позволяющие переходить из одного измерения в другое. Немало об этом мог бы рассказать твой приятель, Мелькор. В конце концов, это ему принадлежала идея превратить наиболее стабильные из таких коридоров в арки смерти.

- Мелькор? - Сириус потрясенно уставился на Астальдо. - Ты же не хочешь сказать, что он работал на Отдел Тайн?

Астальдо расхохотался.

- Твои познания в истории впечатляют, Блэк. Во времена древних кельтов не было никакого Отдела Тайн, равно как не было и ничего, похожего на министерство магии. Волшебники и магглы жили смешанно, никто не вел учет колдунам, да и магия не делилась на темную и светлую. Многие назвали бы эту эпоху золотыми временами, вот только кровь тогда лилась рекой, а человеческая жизнь стоила не дороже муравьиной. Возвыситься, в сущности, мог любой мало-мальски сильный маг, а если к могуществу прибавлялось еще и коварство, ему была обеспечена блестящая карьера. Некоторые выдавали себя за богов, - скривился он, будто вспоминая. - Частичная анимагия, немного иллюзий, власть над стихиями - и вот тебе уже несут подношения и возводят храмы в твою честь. А некоторые были умнее, понимали, что статус бога несколько обязывает, и куда выгоднее быть посредником между невидимой всесильной сущностью и напуганными людьми. Твой Мелькор пошел как раз-таки по второму пути. Понятия не имею, откуда он явился, кто обучал его колдовству, но ему удалось обрести большое влияние среди друидов, жрецов и кто там еще определял политику, - он пренебрежительно махнул рукой. - Мелькору, конечно, всего этого было мало. Но по тем временам выбирать не приходилось.

- Я подозревал нечто подобное, - кивнул Сириус. - А другие валар? Как они оказались в Арде?

- Я не так много знаю о Мелькоре, - задумчиво проговорил Астальдо. - Но, как я уже говорил, в ту эпоху люди были куда менее щепетильны, если речь заходила о чужой жизни. Жрецы укрепляли свою власть, как могли. Мелькор многих отправил на жертвенник. А вместе с тем продолжал свои магические изыскания. Он узнал о существовании пространственных карманов. Проходы между мирами тогда возникали стихийно и крайне редко надолго задерживались на одном месте. Мелькору удалось закрепить некоторые из них, огранить их в камне. Впоследствие на месте таких арок насыпались курганы, возводились языческие капища. Некоторые из них удалось разрушить, другие сохранили для изучения, как ту арку, что осталась в современном Лондоне. Древние люди верили, будто это путь в мир умерших. А потом кому-то показалось, что это удобный и гуманный способ казни. Как видишь, изобретательность людей с годами лишь росла. Так вот, возвращаясь к валар. У каждого из них своя история, но все, так или иначе связаны с Мелькором. В прошлой жизни друзьями они не были.

- Манвэ - действительно его брат? - спросил Сириус. Мысли так и роились в голове, и он никак не мог сформулировать нужные вопросы. Во всяком случае, теперь прояснялись причины дурного настроения Мелькора после бегства из Валинора. Мало кому понравилось бы обнаружить себя в окружении своих прошлых жертв.

- Если верить хроникам Отдела, - пожал плечами Астальдо. - А Ниенна - его родная сестра.

- Что произошло с их памятью? - задал Сириус главный тревожащий его вопрос. - Почему они ничего не помнят о своем прошлом?

- Побочный эффект странствий между мирами, - пояснил Астальдо. - Уж до такого ты легко мог додуматься и без меня. Тебя он не зацепил, вот что странно. Собственно говоря, это и навело меня на мысль о том, что твое появление в Арде не случайно. Ты должен был упасть в арку, Блэк, и вы с Мелькором должны были встретиться, но не могу сказать, причастен ли к этому кто-то из Отдела, или проблема кроется внутри Арды.

- Расскажи же толком, - вспылил Сириус. - Кто все эти люди? Мелькор не смог бы убить такое количество народа, даже если занимался бы этим с утра до вечера! Кто все-таки контролирует Арду, Отдел или Аврорат? Зачем ты пришел сюда? Если только из-за меня, то почему остался, когда понял, что я не собираюсь возвращаться? Я действительно обрел бессмертие? А Тхури? Как попала сюда она? И что с нами случится, если однажды мы решим покинуть Арду? А как быть с Сильмариллами?

- Спокойно, спокойно, - вскинул руку Астальдо. - Я аврор, а не аналитик Отдела Тайн, Блэк, я не могу знать все. Предупреждаю сразу, я не имею отношения ни к фэйри, ни к творениям их рук. Арда долгие годы принимала души тех, кому в большом мире места не нашлось. И хотя в глобальном смысле все ее население можно назвать жертвами Мелькора - если бы не он, не было бы никаких арок, - лично этот проходимец избавился разве что от части из тех, кто считает себя его родственниками. Я намеренно не называю жертв культа - их, сам понимаешь, никто не считал. Но волшебников среди них не было. Идеи чистокровности начали обретать вес уже тогда, - он помолчал. - А потом вспыхнула война. Кельты воевали со своими соседями, с римлянами. И вот здесь Мелькора подвело его честолюбие. Он хотел распространить свое влияние на весь мир, не довольствуясь теми, кого в глубине души считал дикарями. Хитростью он попытался завоевать доверие римских магов, со временем, разумеется, планируя их предать. Увы, когда те разобрались в сути вопроса, быстро поняли, что Мелькор - ненадежный союзник. Убить его они не могли, и тогда попытались расправиться с ним тем же путем, что он многократно использовал против своих врагов. Через арку. Стоило им это больших потерь, Мелькор многих захватил с собой. Почему его память пострадала меньше, чем у других? - Астальдо покачал головой. - Он был сильным легиллиментом. Полностью воспротивиться чарам он не мог, но призрачные воспоминания сохранились и лишь ждали случая, чтобы проявить себя в полной мере. К тому же, ему встретился ты, постоянно напоминавший о жизни, которую Мелькор и без того желал вспомнить.

- Но какое отношение ко всему этому имеет королева Маб? - спросил Сириус. - Если я ничего не путаю, она жила несколько позже римских магов.

- В этом кроется вторая функция арки, - пояснил Астальдо. - Первое и самое разрушительное восстание волшебных рас. С тех пор минуло больше тысячи лет, и все же человечество по сей день не рискует вступать с ними в открытую конфронтацию. Фэйри времен королевы были очень сильны. Волшебникам с огромным трудом удалось их пленить и переправить в параллельный мир. Королева Маб покровительствовала фэйри, ей удалось заручиться гарантиями того, что когда между волшебниками и магглами вновь установятся взаимопонимание и сотрудничество, а мир будет готов принять эльфов, ши возвратятся к жизни. До тех пор им полагалось пребывать в покое и сне во вселенной, где время не движется. Понимаешь, в чем подвох, Блэк? - исподлобья взглянул на Сириуса Астальдо. - Арда не была задумана, как мир с активно развивающейся жизнью. Эльфы, валар, люди - все, кто попадал сюда, не должны были бодрствовать, строить государства, колдовать, создавать мир, базирующийся на тех идеях, что они вынесли из своего средневековья. Ты спрашиваешь, зачем я здесь? Я был выбран Отделом из числа лучших авроров, чтобы разобраться. И за годы, проведенные в Арде, я так ни на йоту и не приблизился к разгадке. Кто такой Эру Илюватор? Как ему удалось преодолеть чары? Для чего потребовалось пробуждать к жизни эльфов? Королева Маб, настоящая королева Маб, умерла незадолго до основания Хогвартса! Магглы окружили ее образ легендами, возвели чуть ли не в ранг божества, но достоверно известно, что то была женщина из плоти и крови, пусть и очень талантливая волшебница. Мне удалось влиться в круг валар, пусть для этого пришлось провозгласить себя еще более убежденным противником колдовства, чем они, я сумел максимально приблизиться к тебе, не раскрывая своего инкогнито… Мне глубоко претит мысль возможного сотрудничества с Мелькором, но, может статься, мне не останется иного выбора. Если, разумеется, мы выберемся отсюда в целости и сохранности.

- Ты думаешь, тот, кто покровительствует эльфам, желает войны? - нахмурился Сириус. - Войны с нами или войны с магами по ту сторону арки? Неужели события тысячелетней давности могут повториться?

- Армия фэйри и сильнейших магов своего времени, не обремененных моральными ограничениями, - мрачно подытожил Тулкас. - Меня только удивляет, чего они ждут. Что задерживает эльфов в Арде, если их цель много масштабнее? Возможно, они хотят научиться воевать, противостоя вам?

- Или же это как-то связано с Сильмариллами, - вопросительно взглянул на него Сириус. - Сейчас камни в безопасности. Но все в любой момент может измениться.

- В Арде есть человек, связанный с Отделом, - взгляд Тулкаса сделался жестким и острым. - Ты не должен доверять ей, Блэк. Ты знаешь, о ком я говорю.

- Селена больше не состоит в Отделе, - Сириус почувствовал необъяснимый холод. - Она на нашей стороне.

- А ты еще не понял? - фыркнул Астальдо. - Здесь нет вашей стороны. Нет моей стороны. Сотрудничество с Отделом Тайн не прекращают в одностороннем порядке. В конце концов, создана эта структура была продолжателями дела тех, чьими усилиями Мелькор оказался здесь. Госпожа Олливандер знает куда больше, чем говорит, и она всячески оберегает эльфов. Даже мне не удается видеть сквозь те чары, что она сплела над Менегротом.

- Селена всегда была моим другом, - упрямо, но как-то бессильно проговорил Сириус. - Она точно так же предостерегала меня - против Мелькора.

- Госпожа Олливандер, как сотрудник Отдела, прекрасно знает историю Мелькора, как знает ее всякий, имеющий хотя бы косвенное отношение к исследованию арок смерти, - отозвался Астальдо. - И все же, даже посвятив параллельным мирам полжизни, ты не будешь знать всех их секретов. Я лишь предупреждаю вас, лорд Блэк, - его тон стал подчеркнуто серьезным. - Война, в которую вы ввязались, может оказаться серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Не причиняйте боль тем, кому не безразлично ваше будущее.

- Кто бы мог подумать, что мне доведется принимать советы валы Тулкаса, - покачал головой Сириус. - А ведь вернемся в наше время - и этого разговора, считай, не было.

- Не совсем, - слегка смутился Астальдо. - Боюсь, вам придется и меня подбросить обратно. Вот ведь как получается, лорд Блэк, проклятая башня и меня затащила черт знает куда. Пришлось подправить память этим двум валинорским болванам, чтобы они не признали во мне валу Тулкаса. Хотел бы я взглянуть в глаза тому, кто отправил эту парочку на серьезное дело. Если только они не хотели превратить войну с Майроном в фикцию.

- Вот как, - Сириус почувствовал, что улыбается. - Знаете, Астальдо, а ведь я даже рад этой новости. Действительно рад.

Тулкас ухмыльнулся и хотел что-то ответить, но шум за дверью прервал их разговор. На пороге появился новый стражник - Сириус определил это по виду шлема, который хоть и был выполнен в форме головы неизвестного дикого зверя, все же не имел рогов и куда лучше подходил для низких потолков темницы.

- Леди Ариэн желает видеть лорда Блэка, - произнес он с ужасающим каркающим акцентом. И Сириус понял, что ночь еще не исчерпала заготовленные для него сюрпризы. Переглянувшись с Тулкасом, он решительно поднялся на ноги. Предначертанного не стоило более откладывать.

- Почту за честь, - коротко кивнул он.

5.15

Леди Ариэн была сказочно красива - Сириус счел это главным из многочисленных имеющихся у нее недостатков. Ее красота была настолько ошеломительной, что решительным образом мешала сосредоточиться на предмете разговора. Сириус всерьез подозревал, что без магии не обошлось, и ни на секунду не ослаблял ментальные блоки, пусть Ариэн уже и успела доказать, как мало для нее значат его жалкие попытки защищаться.

- Вы смогли немного отдохнуть, милорд? - с обманчивой мягкостью поинтересовалась она. - Простите, что не смогла предложить апартаментов получше. Этот дом не приспособлен для жилья, ко мне ведь так редко заходят гости, нуждающиеся в определенных удобствах.

- Не беспокойтесь, миледи, - в тон ей ответил Сириус. - Во-первых, мне не привыкать к роскоши, во вторых, мы весьма увлекательно побеседовали с Астальдо. Да что объяснять, в жизни не поверю, что вы не попытались нас подслушать.

- Удивлю вас, - возразила Ариэн. - Мне нет нужды выведывать чужие секреты. Все, к чему я стремилась, - это заполучить одного из вас. Мои посланники едва не провалили задание, эльфийская принцесса ускользнула от них, вместо нее схватили мага, до которого никому в Ангбанде нет дела. Я уж думала, что, как обычно, придется делать все самой, но вы внезапно направились прямиком ко мне в руки. Кто бы мог подумать, что вас с валой Тулкасом связывает такая дружба.

- Меня интересовал не вала, - возразил Сириус, - а вы. Мне рассказали достаточно о вашей власти над землями востока. Неожиданное поведение для обычной майэ из Валинора.

- Вы удивитесь, узнав, как много соблазнов скрывают эти земли даже для обычных майар из Валинора, - мило улыбнулась Ариэн. – Не все удостоились наследовать героическое благородство Блэков. Не я первая, не я последняя. Взгляните хотя бы на двух своих спутников из свиты Оромэ. Их помыслы и намерения кристально чисты, но я отчетливо вижу, что они сойдут с предначертанного пути. А на смену им придут другие… и точно так же потерпят поражение.

- Экскурс в историю, что для меня провел Тулкас, позволил многое прояснить, - не поддался на ее туманные угрозы Сириус. - Например, то, откуда вы принесли в Арду все эти кровавые обряды. Ваша история не располагает к тому, чтобы превратиться в кровожадную и жестокую королеву. Вот почему я решил выяснить, чего именно вы добиваетесь. И почему валар позволяют вам это.

- Вы многое пропустили, милорд, - покачала головой Ариэн. - Валар все меньше интересует происходящее в Средиземье. Ниша освободилась, оставалось лишь занять ее и получить то, что причитается мне по праву. Я не делаю ничего предосудительного - лишь позволяю людям жить в соответствии с голосом крови. Их предки из поколения в поколение поклонялись солнцу. Я и есть солнце.

- Вы не солнце, Ариэн, - устало возвел глаза Сириус. - Вы всего лишь слишком много воображающая о себе ведьма.

- Мелькор ведь никогда не заговаривал обо мне, правда? - опасно сощурила глаза Ариэн. - Никогда не рассказывал о том, как сам призвал меня из небытия, а потом не смог отпустить? Я бы могла заставить гореть этот мир, уничтожить его, поглотить ваши души и выпить до дна вашу магию. И все же, я не позволяю себе забываться. Я могла бы стать самой сутью этой вселенной, но осталась всего лишь солнцем.

- Значит, это не преувеличение, - Сириус с трудом мог отвести взгляд от завораживающего лица Ариэн. - Вы не человек и, в то же время, не похожи ни на одну из известных мне магических рас. Но что же вы тогда такое?

Ариэн тихо рассмеялась, явно наслаждаясь растерянностью своего гостя.

- Знаете, милорд, я не большая любительница слезливых историй, которыми так славится род человеческий. Спросите у Мелькора, возможно, у него найдется время на то, чтобы удовлетворить ваше любопытство. Меня же ожидают мои ежедневные обязанности. Осталось совсем немного до восхода солнца, - с этими словами она направилась к выходу, а в сторону Сириуса двинулся все тот же молчаливый стражник.

- Постойте же, - протестующе вскинул руку Сириус. - Вы ведь ничего толком не объяснили! Для чего понадобился этот спектакль? Зачем я вам нужен? Это вы заманили Лютиэн в башню? Это вы королева Маб?

Ариэн недоумевающе оглянулась.

- Неужели вы думаете, что я стала бы прибегать к таким дешевым трюкам? И разве из моих слов вы узнали недостаточно? Верно, я постоянно забываю о том, как медленно вы мыслите. Я никогда и никого не преследую, лорд Блэк, я терпеливо жду. Мелькор не явится сюда по доброй воле, это мне хорошо известно. Я надеялась, что он придет за принцессой, получила же куда более верный козырь - вас.

- Мне даже жаль вас разочаровывать, - скривился Сириус. - У нас с Мелькором договоренность - не возвращаться за теми, кто отстал. Каждый сам за себя.

- Напрасно вы лжете, милорд, - нахмурилась Ариэн. - Мелькор прекратил оборону Утумно, когда вас захватили в плен.

- Мелькор сделал это не ради меня, - с удовольствием парировал Сириус. - Он сам стремился проникнуть в Валинор, а потому воспользовался возможностью. А я, когда настало время, преспокойно вернулся в Ангбанд без всякой помощи. Мы все спланировали заранее. Видите, даже вы поверили, хоть и знаете эту историю лишь с чужих слов.

На мгновение по лицу Ариэн скользнула неуверенность - очевидно, подобной возможности она не рассматривала.

- С чужих слов? - ядовито хмыкнула она. - А можете ли вы быть в этом уверены, милорд? Подумайте хорошенько, вашу обожаемую дочь разыскивали маги, с которыми ей не сравниться по силе даже по прошествии десятка эпох. Как, по-вашему, Тхурингветиль удалось добраться до спрятанной крепости и не попасться на глаза валар? Молчите? - она торжествующе улыбнулась. - Тхурингветиль никто не стал бы щадить, она бы в одночасье лишилась тела и всяких шансов на повторное воплощение. Это я помогла ей пережить войну. Это я помогла ей укрепить Утумно, когда вы, глава рода, находились на рубеже миров, на грани между жизнью и смертью, а купол чар над крепостью трещал по швам! Я следила за вами дольше, чем вы можете себе представить, милорд, и вы кое-чем мне обязаны.

- Я не верю вам, - лицо Сириуса исказилось от гнева. - Тхури никогда не скрыла бы от нас такое!

- Условием моей помощи была магическая клятва о неразглашении, - усмехнулась Ариэн. - Бедняжка так хотела во что бы то ни стало сохранить дом и так свято верила в предательство ее любимого Майрона, что согласилась, не раздумывая. Мелькор сам себя перехитрил, отсылая этого юношу. Когда соберетесь сделать это в следующий раз, по крайней мере, не разлучайте их с Тхурингветиль, - она сделала еще несколько шагов по направлению к двери. - Мне пришлось раскрыть свое инкогнито… вернее, подтвердить догадки Тхурингветиль, ведь многое она и сама вспомнила. Ваше сознание и в самом деле работает весьма любопытно. Впрочем, я разрешила ей использовать свое имя в случае крайней необходимости.

- Она сделала это, - покачал головой Сириус. - Чтобы заставить Мелькора дать разрешение на ее обручение с Майроном.

Ариэн закатила глаза, очевидно, не сочтя названную причину достойной для таких весомых аргументов.

- Я никогда не стремилась навредить вам, лорд Блэк, - спокойно ответила она. - Даже сейчас вы не должны считать себя моим пленником. Я не стану удерживать вас подле себя дольше необходимого. Когда появится Мелькор - вы получите свободу.

- А вы не боитесь бросать вызов Валинору? - дерзко ухмыльнулся Сириус. - В вашей темнице сейчас вала, с которым я бы не рискнул сойтись в поединке. И еще тринадцать с радостью придут ему на помощь.

- Вы не учли одну важную деталь, - не согласилась Ариэн. - Вала Тулкас находится, где ему и положено быть, - в Валмаре. Мой второй гость, по своей воле или по глупости, использовал черную магию для путешествий во времени. Могу только предполагать, как к подобным инициативам отнесутся те, кто в свое время бросил вас в чертоги Мандоса именно за колдовство. Не говоря уже о том, что такая встреча может создать нежелательный временной парадокс, в которых вы и сами скоро запутаетесь, - она повела плечами. - Жители Востока очень суеверны. Если солнце сегодня взойдет позже обычного, они постараются умилостивить его единственным доступным их пониманию способом. Вы ведь не хотите чувствовать себя причастным к новым убийствам, не правда ли, лорд Блэк?

Сириусу оставалось лишь проводить Ариэн взглядом, полным бессильной злости. Он мог простить этому существу все, что угодно, но только не опрометчивые обещания, которые та заставила дать его дочь. Зная характер Тхурингветиль, оставалось только предполагать, какие мучения девушка переживала из-за своего вынужденного молчания.

Он вернулся в темницу, полный мрачных мыслей. Теперь Тулкас не вызывал у него ничего, кроме раздражения - кого, как ни валар, он мог винить в том ужасном положении, в котором оказалась Тхури, растерянная, напуганная и лишенная всякой поддержки?

- А со мной эта леди поговорить не желает? - воинственно осведомился Астальдо, когда стражник запер дверь. - Что она собирается с нами сделать? Держать здесь до скончания веков?

- До того, как Мелькор явится нас спасать, - уточнил Сириус. - И лично я не собираюсь дожидаться этого. Предлагаю обдумать план побега.

- Я должен был догадаться, что всему виной снова Мелькор, - помрачнел Астальдо. - Тебе придется мне все объяснить. Я должен понимать, с кем мы имеем дело. Хочу услышать правду, а не иллюзии, в которые предпочитают верить в Валиноре.

Сириус тяжело вздохнул - Ариэн всерьез полагала, будто всякому высокоразвитому существу достаточно намеков, чтобы разобраться в происходящем, и ему неловко было признать, что он так толком и не понял, кто она такая и при каких обстоятельствах встретила Мелькора. Как ни крути, все, кто мог достаточно ясно ответить на вопросы Тулкаса, были сейчас далеко.

- Преимущество у нас только одно, - неохотно отозвался он. - Ариэн и сама живет в плену этой иллюзии. Она крайне серьезно относится к своей мнимой функции в мироздании. Солнце встает утром и заходит вечером, ночь же находится в безраздельной власти луны. Это означает, что ночью и за пределами своего убежища Ариэн не может свободно пользоваться магией, не пойдя против законов природы и не создав на земле хаос.

- То есть, нам достаточно выбраться из подземелий ночью и оказаться под открытым небом, - лицо Астальдо осветилось пониманием. - Даже если Ариэн бросится в погоню, мы сможем сражаться с ней на равных, без всех этих фокусов с золотом. Я даже готов смириться с присутствием этого проходимца Мелькора, его помощь придется очень кстати…

- Нет, - резко отказался Сириус. - Мелькору тут не место, и с Ариэн им говорить не о чем. Это существо непредсказуемо и опасно. Я боюсь того, как она может навредить моей дочери.

- Вашей дочери? - удивился Астальдо. - Но разве леди Блэк сейчас не где-то на юге? Я слышал от Маглора, до вашего появления он только о ней и говорил.

- Я помню эту девушку с сотворения мира, но, кажется, даже о тебе за короткое путешествие узнал больше, чем о ней, - горестно вздохнул Сириус. - Вот уж не могу представить, что могло связать ее с Маглором. Насколько я успел его узнать, по характеру он полная противоположность Тхури.

Астальдо неловко пожал плечами - очевидно было, что подобные хитросплетения судьбы не входили в очерченный перед ним в Аврорате круг проблем.

- Если Мелькора дожидаться нельзя, - констатировал он, - нужно думать и поскорее. Ночь здесь ранняя, день короткий. Ариэн быстро вернется.

Сириусу нечего было возразить, равно как и предложить. Им предстояло много работы.

5.16

Леди Ариэн оказалась общительной особой - накануне очередного путешествия по небосводу она снова пригласила Сириуса к себе для разговора. Тулкас для порядка повозмущался тем, что его скромной персоной здесь как будто бы никто не интересуется, а сам, тем временем, присмотрелся к обмундированию стражников. Выводы напрашивались неутешительные: с острыми клинками не поспоришь.

Лучшей тактикой Сириус счел ту линию поведения, которой придерживался на суде в Валиноре. Собеседники злились, раздражались и тихо его ненавидели, но вместе с тем и сбрасывали маски, позволяя себе резкие, но откровенные реплики. Так было проще понять их намерения - хотя, конечно, система давала и осечки, Тулкас - явное тому подтверждение.

- Леди Ариэн! - нахально улыбаясь, приветствовал он ее. - Вторая ночь в вашем блистательном обществе, эдак я избалуюсь и окончательно утрачу вкус к свободной жизни! Как прошел день? Все в хлопотах?

- Лорд Блэк, - на лице Ариэн было написано столь очевидное замешательство, что Сириус с трудом сдержал проказливый смешок. - Отрадно видеть вас в добром расположении духа. Теперь я понимаю, как вы умудрились вывести из себя даже валиэ Варду.

- Варду я просто послал ко всем чертям, - честно признался Сириус. - Проводить время с вами, моя леди, куда интереснее. Глядишь, вы и расскажете мне что-нибудь занимательное. Например, о вашей несостоявшейся свадьбе.

Он попал в точку. Ариэн на любое упоминание прошлого реагировала ничуть не менее уничижительно холодно, нежели Мелькор. До сих пор Сириусу никогда не приходилось представлять себе солнце будто выточенным из цельного куска льда.

- Я уже дала понять, что не намерена превращать свою жизнь в лирическую балладу вам на потеху, лорд Блэк. Вам известно, кем был Мелькор по ту сторону арки, и как он обходился со своими врагами. Отчего же вы думаете, что с друзьями и близкими он становился иным? Надеюсь, вы не сторонник опасного земного заблуждения, будто можно изменить свою суть?

- Мой старый учитель полагал, что это не заблуждение, а чистая правда, - развел руками Сириус. - Можете смеяться, но он выиграл на этом войну. Что бы ни совершил тогда Мелькор, он этим совершенно не гордится, а в Арде я знал его с совершенно другой стороны.

- Сказочная наивность, - сверкнула глазами Ариэн. - Мелькор разбирается в людях куда лучше вас. Он превосходно чувствует, когда и какие качества надлежит демонстрировать, может очаровать кого угодно. И немало времени пройдет, прежде чем вы разберетесь, в какой момент позволили себе начать обманываться. Окажись Мелькор в схожих условиях, и он повторил бы всю свою жизнь, до мелочей, разве только исправляя промахи, что в конечном счете привели его к такому жалкому финалу. И начал бы он с того, что снова избавился от меня.

- При всем уважении, моя леди, - изогнул бровь Сириус, - вы ведете себя так, будто верите, что занимаете все помыслы Мелькора.

- Так оно и будет, как только Мелькор узнает о том, что вы здесь, - вкрадчиво проговорила Ариэн. - Вам не нужен такой враг, как я, лорд Блэк. Вы надеетесь защитить свою семью, свой род… тех, кого по легкомыслию к нему причисляете… но у вас не хватит на это сил. Вы не знаете в лицо своего истинного врага, не представляете, как с ним бороться.

- А вы, конечно, готовы бескорыстно помочь нам в этом, - язвительно подхватил Сириус. - В благодарность Мелькору за все хорошее.

- Глупец, - раздосадованно отвернулась Ариэн. - Однажды ты еще приползешь ко мне, умоляя о помощи. Он избавится от тебя, как только ты перестанешь быть необходим. Он уже не раз так поступал. Если только еще раньше этого не сделает твоя драгоценная наследница.

- Сомнительная угроза от той, у кого не может быть ни семьи, ни наследников, - не сдержался Сириус и тут же пожалел о сказанном: выглядела Ариэн так, будто он ее ударил.

- Вижу, Манвэ был прав на ваш счет, - опасным шепотом проговорила она. - Вы представляете опасность даже сами для себя, Сириус Блэк. В следующий раз вы выйдете из темницы, тогда когда я увижу Мелькора. В противном случае, останетесь там навсегда, вам ли привыкать!

В подземельях невозможно было следить за течением времени - очень скоро Сириус и Астальдо убедились в том, что стены из зачарованного золота блокируют не только любое влияние извне, но и творимую в темнице магию. Ни одно из заклинаний волшебных колец не достигло своей цели, перстень Слизерина предательски померк, не отличаясь сейчас ничем от обыкновенной безделушки. Вот когда Сириус по-настоящему пожалел о палочке, доставшейся Нолофинвэ, - хотя никто не гарантировал, что здесь справится и она. У Ариэн было достаточно времени на то, чтобы изучить противника и подготовиться.

Сейчас Сириус усиленно вспоминал любые оговорки Мелькора касательно их тюремщицы, но помощи от этих обрывочных знаний было немного. Вала называл ее своей бывшей невестой - но, откровенно говоря, Сириус с трудом мог представить себе, как возможно связать жизнь с призванным из неизвестных миров духом. Это было бы слишком даже для Мелькора.

Иначе теперь выглядело и поведение Тхурингветиль. Новое значение обретали ее взгляды, оговорки, всегда казавшаяся Сириусу чрезмерной привязанность к Утумно, даже продолжительная болезнь после его возвращения из Валинора. Целительские навыки Мелиан тогда оказались бесценными, но Сириус был слишком сосредоточен на выяснении отношений с королевой и ревности к Эльвэ, а потому едва ли всерьез расспросил ее о состоянии дочери. Помнится, Мелиан тогда предпочитала беседовать с Майроном, а тот - Сириус стиснул зубы от досады - похоже, не слишком-то ему доверял, впрочем, имея на то все основания.

- Ты витаешь в облаках! - не выдержав, рявкнул на него Тулкас. - Личные дела отложи на потом, иначе разговор с дочерью так и останется только в твоем воображении, потому что ты ее никогда больше не увидишь!

Сам того не желая, Тулкас напомнил Сириусу о том, о чем тот тщился забыть. В памяти вновь зазвучало пророчество Йарвена - похоже, старик намеренно облекал свои слова в стихотворную форму, чтобы они навязчивым рефреном крутились где-то на задворках сознания. Трелони стоило у него поучиться, тогда бы она свела с ума Волдеморта вдвое быстрее. Так или иначе, и на этот раз именно молчание Тхури привело их к смертельной опасности.

- Ты с самого начала был уверен в том, что Лютиэн попытаются похитить, - угрюмо посмотрел он на валу. - Только не сваливай все на аврорское чутье, ты и поисковым зельем заблаговременно запасся. А еще ты врешь на каждом шагу. Мне, валар, наверняка даже своим кураторам в Отделе. Откуда мне знать, что ты не заодно с этой змеей?

- А я ведь и правда выигрываю больше всех, - мерзко ухмыльнулся Тулкас. - Мелькор является по твою душу, я хватаю его и доставляю к Манвэ. Счастливое воссоединение семьи, переписанное прошлое, никакой войны и сопутствующего ущерба. А тебе отвешиваю пинок под зад прямиком до Лондона. Люциусу все же придется раскошелиться, не говоря уже о том, какую премию мне выпишет твой крестник. Дела Малфоев снова идут в гору, я этим нагло пользуюсь и купаюсь в лучах заслуженной славы, возможно, даже занимаю место Сэвиджа. Ты прав, Блэк, я неблагонадежный приятель. Тебе придется или поверить мне, или превратиться в параноика, каждую минуту ожидая удара в спину.

- Предпочитаю первое, - фыркнул Сириус. - Будь ты таким подлецом, как расписываешь, не стал бы выкладывать мне на блюдечке свои планы. Отчего-то мне кажется, кресло Сэвиджа - вовсе не предел твоих мечтаний. Задание слишком серьезное, чтобы его поручили тщеславному карьеристу, не видящему ничего, кроме своей выгоды.

- Старина Муди был бы тобой недоволен, ты - и веришь мне на слово! Как же быть с постоянной бдительностью? - рассмеялся Астальдо и тут же поник. - Шизоглаза, кстати, тоже убили. Пожиратели. Тела так и не нашли.

- Надо было здесь поискать, - огрызнулся Сириус. - Это ведь у нас самый большой во вселенной приют потерянных волшебников.

- Вот уж нет, Муди бы на такое не подписался, - ответил Астальдо. - Не в его состоянии уже играть в ангелов. Он очень страдал от старых ран в последние годы, хотя и держал лицо. Думаю, история с Краучем его подкосила. Такие, как Муди, тяжело переживают поражения.

Сириус рассеяно кивнул. О незавидной участи Крауча он сожалел особенно - за все содеянное мерзавца хотелось задушить голыми руками. В то же время, он был готов позавидовать его хитрости и изворотливости. Пусть с посторонней помощью, Крауч сбежал из Азкабана и целый год водил за нос самого Дамблдора. И хотя достижения Сириуса на схожем поприще были, по меньшей мере, не хуже, теперь запас удачных идей достиг своего критического минимума.

В этот момент ему показалось, будто он слышит пение. И только ошарашенное выражение лица Астальдо убедило его в том, что он не сошел с ума.

Голос поющей - а пела, несомненно, женщина, - казался творением чистой магии, столь завораживающий эффект он производил на слушателей. Неожиданно все тревоги дня представились Сириусу такими незначительными: захотелось раз и навсегда выбросить из головы угрозы Ариэн, беспокойство за Тхури и Мелькора, злость на Астальдо, остаться здесь, в этой безопасной и такой спокойной золотой комнате, где до него не сможет дотянуться ни одна беда, и вечно слушать дивный и умиротворяющий голос.

Сириус Блэк уже давно не верил в ангелов, но сейчас он был готов отказаться от любого своего убеждения, лишь бы песнь не прекращалась ни на мгновение.

Острая боль от пореза резко вырвала его из сладостного оцепенения, и Сириус недоуменно уставился на повернувшийся на пальце перстень, гранью камня в котором он только что оцарапал себе руку. Этого оказалось достаточно, чтобы чары развеялись, и он грубо толкнул замершего на месте Астальдо.

- Хорош аврор, - посмеялся он над ним. - Для того, чтобы вывести его из строя, потребовалась всего одна вейла!

- Не забывайте об уважении, лорд Блэк, - послышался из-за двери до боли голос. - Я, между прочим, майэ.

- Полумайэ, - со зловредным удовольствием напомнил Сириус. - Полуэльф. Боюсь, сам дьявол не разберется в вашем статусе крови, принцесса.

Ключ в замке повернулся, и пленники, наконец, смогли увидеть их неожиданную спасительницу. Лютиэн заглянула внутрь и неодобрительно покачала головой. Сириусу подумалось, что никогда в жизни он не был так рад появлению своего персонального ночного кошмара.

- Золото, всюду золото, - поджала она губы. - У этой дамочки напрочь отсутствует вкус. Ни один замок Средиземья не сравнится с Менегротом, и за столько лет они так и не научились прилично строить…. Ну а вы? Что вы замерли? Я не нанималась к вам в менестрели!

Быстро переглянувшись, Сириус и Астальдо переступили порог темницы. Их стражи невозмутимо спали прямо на полу, а золотой ключ от двери Лютиэн уже на бегу прикрепила к поясу.

- Почему нас не преследуют? - уже в сотый раз спросил Сириус, стоило им миновать очередной поворот. - И когда это, разрази меня гром, ты научилась ориентироваться в этих катакомбах?

- Ты болван, Блэк, - зашипел на него Астальдо. - Ты не задал ей ни одного вопроса! Не убедился, что перед тобой не иллюзия и не морок! Чему тебя вообще учили в академии авроров?

- Он учился слишком давно, - состроила гримасу Лютиэн. - Не судили бы по себе остальных, уважаемый вала. Между прочим, я с самого начала подозревала, что с вами что-то не так. Вы не похожи на приличного волшебника.

- Моя матушка говорила точно так же, - вздохнул Астальдо. - Утверждала, что шляпа распределила меня на Слизерин только из соображений благотворительности.

- Вы полны сюрпризов, мой дорогой друг, - изумился Сириус. - Учиться на Слизерине в те годы и не попасть под влияние клики Волдеморта - на такое способны были единицы.

Астальдо самодовольно усмехнулся, но тут же с подозрением огляделся по сторонам.

- И все же лорд Блэк прав. Нас не преследуют. Ариэн что-то замышляет. Или готовится нанести удар. Нам нужно быть наготове.

- Нам бы добраться до двери, - прошептала Лютиэн. - Мои чары не продержатся так долго. Стражники вот-вот очнутся. Да и действие клубка Ариадны скоро закончится.

- Клубок Ариадны? - изумился Сириус. - Да вы и в самом деле блестяще подготовились, господин аврор. Я вот теперь тоже не выйду из дома без набора зелий.

- Воспитал врага на свою голову, - добродушно усмехнулся Астальдо и вдруг резко развернулся. Лютиэн вздрогнула, уставившись на глухую пустоту золотого коридора.

- Чувствую, что возненавижу золото на всю оставшуюся жизнь, - проговорила она. - Давайте быстрее, Маглор ждет с лошадьми. Вместе с вами мы сможем аппарировать. А дальше пусть Алатар и Палландо сами разбираются с этой психопаткой. Я и так убить их была готова, когда выяснилось, что они знают, кто вы такой, - обвиняюще покосилась она на Астальдо.

- И все же, это было ужасно неосмотрительно, - упрекнул ее Сириус. - Обещай, что больше никогда не будешь так рисковать!

- В следующий раз бросить тебя умирать в Эру забытых подземельях, да еще и в такой компании? - ужаснулась Лютиэн. - Мне же потом от Тхури никакой жизни не будет. Да и мама расстроится. Между прочим, я чувствую свежий воздух.

- Мы что… мы выбрались? - поразился Сириус, когда они ступили на уже знакомую ему тропу между курганов. - И не будет ничего? Ни столпов огня, ни проклятий, ни тех призраков, что она на меня натравила? Она позволит нам уйти?

- Радуйся, болван! - толкнула его Лютиэн. - Я чуть со страху не умерла, пока вас отыскала! Кто знает, что могло у нее произойти. Она же солнце, а не великий гений. Вы у нее, наверно, первые пленники за всю историю мира.

- Ариэн была вполне конкретна, - неодобрительно пробормотал Сириус. - Она поставила условие - Мелькор должен был встретиться с ней. Не вижу причин, по которым она могла бы пойти на попятную.

- Давай, ты дома позанудствуешь? - сердито бросила через плечо Лютиэн. - Никогда в жизни с тобой больше в путешествие не отправлюсь! Куда ты затащишь меня в следующий раз, на вулкан во время извержения? Или сразу на дно морское? Вы в большом долгу передо мной, лорд Блэк, не думайте, что я скоро об этом забуду!

- Куда не погляди, я всюду должник, - посетовал Сириус и замедлил бег. - Здесь проходят границы антиаппарационного купола. Я чувствую плетение чар, оно грубее, чем в Ангбанде.

- А я вижу лошадей, - отметил запыхавшийся Астальдо. - Но не вижу эльфа.

- Маглор? - нерешительно позвала Лютиэн. Судя по всему, происходящее резко разнилось с их договоренностью, и ей это совсем не нравилось. Сириус автоматически шагнул вперед, готовый в любой момент заслонить принцессу собой в защитном жесте.

В клубящемся мраке угадывалась фигура в плаще, вот только принадлежала она не феанорингу, - неизвестный был значительно выше. Он сделал несколько шагов в их направлении, а на ладони его вдруг затанцевал огонек - Сириус хорошо знал эти незамысловатые чары, первые, что он некогда сумел выполнить без применения волшебной палочки. Только одного волшебника и одну ведьму он обучал этому колдовству лично.

Майрон явно чувствовал себя в родной стихии, и, прежде чем Сириус успел изумиться и обрадоваться, принялся болтать без умолку - совсем как в старые-добрые времена, в минуты особого волнения.

- Глазам своим не поверил, когда обнаружил здесь этого неубиваемого эльфа. Вам должно быть стыдно, вала, сколько лет вы не давали о себе знать! К тому же, прямо сейчас... вернее, пару тысяч лет назад, вы непозволительно опаздываете на мою свадьбу.

- Вот так встреча! - Сириус рассмеялся и искренне обнял бывшего ученика. Майрон снова неуловимо изменился - новый его облик хоть и повторял в общих чертах предыдущее воплощение, даже в сумраке ночи казался еще более ярким и выразительным. - Как ты узнал о нас? Постой… - он замер, ошеломленный худшей догадкой. - Если ты здесь, значит, ты пришел не один?

- Я с валой Мелькором, разумеется, - кивнул Майрон и поспешно добавил: - Тхури ничего не знает. Она тяжело перенесла ваше… предыдущее исчезновение. Не нужно ее беспокоить. Я-то понимаю, что вам придется уйти, а она снова будет ждать и надеяться.

- Мы встретимся с ней, - глухо сообщил Сириус. - Только чуть позже. Через много лет. Значит, я угадал, Мелькор тогда отправился в Мордор?

- У него было ко мне дело, - подтвердил Майрон. - Посмотрим, что из этого выйдет. А потом Алатар сообщил мне об Ариэн. Мы решили больше не откладывать этот разговор. Вала сейчас с ней.

- Я должен быть там, - глаза Сириуса гневно сверкнули. - Вы не знаете, с кем имеете дело. Эта женщина… это существо безумно. Я никуда не уйду, пока не выясню, что ей понадобилось от Мелькора.

- Как будто мы ожидали от тебя чего-то другого, - усмехнулся Майрон. - И все-таки, эльф с нами не пойдет. Не желаю больше видеть никого из этой семейки. Только подумаешь, что избавился от одного, как на его место приходит еще десять. Я отправил его к Алатару.

- Выходит. Алатар работает на тебя? - вмешалась в разговор до сих пор молчавшая Лютиэн. - И старый хитрец молчал все это время? Еще и нас подбивал проверить, не ты ли стоишь за этим культом солнца?

- А вы, должно быть, та самая леди Исфин, о которой говорил эльф? - Майрон прищурился, и принцесса шагнула вперед, прямо в круг света, снимая капюшон.

И тогда улыбка на лице Майрона застыла.

5.17

Несмотря на зловещую репутацию, которую Майрон снискал себе среди эльфов Белерианда, Сириусу нечасто приходилось наблюдать на его лице настоящую и неподдельную ненависть. Как правило, происходило такое лишь вследствие прямых угроз Мелькору или Тхури, но на этот раз даже выходка Ариэн не произвела и доли того эффекта, что появление принцессы Дориата. Очевидно, почувствовали это все, даже довольно близорукая в отношении чужих переживаний Лютиэн, поскольку обнять Майрона она не решилась, а лишь выжидающе замерла напротив.

- Ваше высочество, - с опасной ухмылкой протянул Майрон. - Какой неожиданный… и приятный сюрприз. Судьба сегодня незаслуженно благосклонна ко мне…

- Давно не виделись, Майрон, - не слишком уверенно произнесла Лютиэн. - А ты изменился. Все только о тебе и говорят. Тхури, наверно, очень гордится.

- Несказанно, - голосом Майрона можно было крошить камень в пыль. - Рад видеть вас в добром здравии, принцесса, - выражение его лица, впрочем, говорило, скорее, о том, что он желает ей умереть как можно более страшной смертью и, желательно, не откладывая.

- Майрон, в чем дело? - нетерпеливо закатил глаза Сириус. - Я узнаю этот тон. Чем тебе не угодила Лютиэн?

Майрон перевел на него ничего не выражающий взгляд - определенно, научился этому у Мелькора, тот так же безукоризненно умел прятать эмоции за непробиваемой железной стеной, - и ответил настолько вежливо и доброжелательно, что Сириус ощутил острую необходимость незамедлительно приставить к принцессе надежную охрану.

- Лютиэн? Скорее, твое опрометчивое безрассудство. Вала Мелькор говорил о том, что вы стараетесь без необходимости не изменять историю, а ты тут же приводишь сюда особу без малейших зачатков инстинкта самосохранения, - он хищно улыбнулся. - Будет очень жаль, если в цитадели с ней внезапно что-нибудь случится.

- Согласен, будет просто катастрофично, - прищурился Сириус. - И для многих чревато самым печальным исходом. Тебе придется смотреть в оба, чтобы ничего подобного не произошло, ведь ты единственный, кому я могу полностью доверять. Именно тебе я готовлюсь вот-вот передать свою дочь… если мне не изменяет память, свадьба все еще не состоялась?

- В таком случае, ее высочеству лучше дожидаться нас в моей крепости, - охотно предложил Майрон. - Портключ перенесет ее прямо к вратам Лугбурза, где ее встретят мои люди.

- Нет, - поспешно ответил Сириус, прежде чем Лютиэн успела вмешаться в диалог. Он слишком хорошо изучил Майрона, чтобы не догадаться - принцесса в прошлом успела порядком его разозлить, такое еще никому не сходило с рук, а значит, отпускать ее одну в Барад-Дур попросту опасно. - Лютиэн здесь под моим покровительством. Она останется рядом со мной.

- Я не нуждаюсь ни в чьем покровительстве, - рассерженно прошипела Лютиэн. - Позволь напомнить, что это я только что усыпила пятерых храбрейших воинов и вывела вас из темницы, куда вас, двух магов, кстати, заточила еще одна женщина!

- В способностях принцессы никто не сомневается, - неожиданно поддержал ее Майрон. - Ее высочество всегда отличал дивный голос. Слишком прекрасный для этого мира. Так должны петь только ангелы.

- Может быть, хватит болтовни? - не выдержал до сих пор хранивший молчание Тулкас. - Разве ты не пожелаешь мне доброй ночи, Гортхаур?

Майрон высокомерно повел плечом - по всей видимости, истинная личность псевдоволшебника сюрпризом для него не стала, а к дурному его характеру он привык и подавно.

- Я бы покривил душой, я вовсе не желаю, чтобы эта ночь стала для тебя доброй, Астальдо, - усмехнулся он. - Что же, если никто из вас не желает воспользоваться, возможно, последней возможностью для побега, предлагаю нарушить уединение нашей парочки.

Сириус подозрительно хмыкнул, наблюдая за тем, как Майрон исчезает в одном из ответвлений подземного хода, которое он в свою предыдущую вылазку не заметил, спеша по остывающему следу истерлингских всадников. Лютиэн поежилась, будто от холода.

- Что это с ним? Мы никогда не были друзьями, но он мог держаться и полюбезнее. Я чувствовала себя так, словно нанесла ему смертельное оскорбление.

- Даже мудрейшие не всегда могут разобраться в шутках, что играет с нами время, - мрачно пробормотал Сириус. - Коварство башни заключается в том, что мы начинаем ненавидеть других за то, что тем, возможно, никогда не доведется совершить. Держись ближе к Тулкасу. Ему, конечно, виртуозно удается изображать болвана, но в случае чего он лучше всех нас сможет тебя защитить.

- Ты даже не поблагодарил меня за свое спасение, - с упреком взглянула на него Лютиэн. - После того, как мы расстались, я думала…

- Что бы вы ни думали, вы ошиблись, принцесса, - холодно остановил ее Сириус. - Сейчас не время и не место говорить об этом. Мой друг в опасности. Моя семья в опасности. Это значит много больше ваших сиюминутных капризов.

Не дожидаясь ее возражений, Сириус последовал за Майроном. Мелькор был прав, историю невозможно изменить и переписать, но какую бы роль в их судьбе ни сыграла Лютиэн, нельзя было позволять этой опасной дорожке уводить их все дальше. Не шло из памяти и странное полупророчество Маглора. Сириус никогда не простил бы себе, если бы именно он прямо или косвенно стал причиной рокового выбора принцессы, который приведет к падению Дориата.

Майрона он нагнал довольно быстро. Тот неспешно прогуливался по коридору, то и дело останавливаясь на наиболее необычных участках пути, отделанных орнаментами и барельефами. Этот отрезок подземного хода освещала не магия золота, а самые настоящие факелы, закрепленные в нишах и украшенные резными горгульями, наподобие тех, что в Дол Гулдуре гнездились на балконах и баллюстрадах в соответствии со вкусом Тхури.

- Что поддерживает их пламя под землей, любопытно? - задумался Сириус. - Мы спустились достаточно глубоко, здесь нет воздуха, необходимого для горения.

- На самом деле, над нами нет потолка, - спокойно пояснил Майрон. - Всего золота Арды не хватило бы для того, чтобы создать сооружение подобной сложности. Все, что ты видишь - одна иллюзия на другой, чтобы держать вождей местных кланов в страхе и благоговении. Ариэн дает им чувство причастности к чему-то священному, они проводят ритуалы, восполняющие ее силы и позволяющие существовать тому великолепию, что превращает их в рабов. Довольно успешный симбиоз, уже много лет доказывает свою эффективность.

- Вот и нашлась та, что воплотила навязчивую идею Хамула, - мрачно отметил Сириус. - Мелькор с самого начала предупреждал, что желание стать для этих людей богами не доведет до добра. Как выяснилось, он слишком хорошо знал, о чем говорит.

- Знаешь, среди эльдар золото считается проклятым металлом, заключившим в себе злую волю Врага, - криво ухмыльнулся Майрон. - Одна из причин, по которой я не желал видеть здесь Макалаурэ. Дурная слава этих земель простирается дальше, чем мы можем себе позволить. Не хотелось бы, чтобы эльфы приписывали мне чужие подвиги - мне и самому найдется, чем похвастаться.

- Что же должно было здесь твориться, чтобы вами всерьез заинтересовались в Валиноре? - покачал головой Сириус. - Макалаурэ заявил, будто миссия майар - положить конец твоей власти над Средиземьем. Теперь выясняется, что Алатар на твоей стороне.

- С Алатаром мы знакомы еще с Альмарена, - нехотя отозвался Майрон. - Он отчасти даже понимал причины, по которым мы с Мелиан тогда ушли. Для того, чтобы его убедить, пришлось приложить некоторые усилия… но тут мне неожиданно помог твой новый друг.

- Тулкас? - Сириус невольно улыбнулся. - Вот уж неожиданный союзник, верно? Как давно он здесь?

- Ты имеешь в виду его более молодую версию? - Майрон нахмурился, подсчитывая. - Достаточно для того, чтобы пустить под откос наши с Тхури планы добиться вашего с Мелькором возвращения в Арду и разрушить мою конспирацию перед эльфами. Тебе ведь уже успели рассказать о Гвайт-и-Мирдайн, не так ли?

- И о смерти внука Нолофинвэ, - помрачнел Сириус. - Заметь, я не спешу набрасываться на тебя с обвинениями. Я ведь уже видел этих твоих улаири. Предпочту услышать историю с кольцами целиком и из первых уст.

- Не уверен, что у нас найдется время на разговоры, - с горечью отозвался Майрон. - Все, что вам необходимо знать о кольцах, я уже сообщил вале Мелькору. Продемонстрировал ему свои воспоминания, после сам увидишь. Но благодарить за подобие мира с синими магами я должен настоящего Тулкаса, того, что обретается в Валмаре. Прозвучит странно, но с ним можно иметь дело.

- Он аврор, - понизив голос, сообщил Сириус. - Работает на Министерство и одновременно на Отдел тайн, который формально подчиняется Министру, а по факту ведет свою игру во всем, что касается исследования арок. Не слишком верь ему, там собрались очень опасные люди.

- Я не верю никому, Сириус, - спокойно ответил Майрон. - Даже тебе. Надеюсь, тебя это не слишком оскорбляет.

- Это должно бы меня обрадовать, в конце концов, я сам долгие годы старался научить тебя ни на минуту не терять собранности и ответственности, - вздохнул Сириус. - И все же я бы хотел считать, что у меня все еще есть друг, на которого я могу положиться. Я вижу, что-то произошло у вас с Лютиэн. Сейчас, когда все мы волей судьбы оказались связаны друг с другом, мы не можем позволить себе недомолвок.

- Я бы хотел рассказать тебе, Сириус, - остановил его Майрон, - но не могу. Я поклялся. Поклялся тебе лично. Как ты успел заметить, я не привык разбрасываться клятвами и точно так же, вопреки сплетням, не привык их нарушать. Слишком много сейчас поставлено на карту, чтобы спорить из-за этой фэйри.

Тихо переговариваясь, они, наконец, достигли конечной точки своего пути: золотой коридор заканчивался тупиком - идеально гладкой, отлитой из цельного куска металла стеной, словно впитывающей в себя весь окружающий свет. Никогда, даже блуждая по пустоте, Сириус не испытывал настолько странного ощущения: подземелья Ариэн были сложены будто из тех же камней, из которых состояли стены Азкабана. Со всех сторон его окутывал нестерпимый холод.

- Еще одна иллюзия, лорд Блэк, - мягко напомнил ему Майрон. - Все, что вас пугает, происходит исключительно внутри вашей головы. Попытайся представить, что это сон. Сон усталого человека, тело которого находится далеко отсюда. Во сне не существует границ плоти и законов материального мира. На самом деле, этой стены здесь тоже нет. Всего один шаг, и ты на другой стороне.

Сириус вытянул руку вперед, но пальцы коснулись лишь ледяного скользкого камня.

- Так ничего не получится, - терпеливо повторил Майрон. - Ты пытаешься дотронуться до стены, ты признаешь ее существование, а должен идти так, словно перед тобой открытый путь.

- Вот и попробуй сам, раз ты такой умный, - сердито огрызнулся Сириус. Он ненавидел, когда что-то не выходило у него с первого раза, особенно если дело касалось столь нелюбимых им ментальных наук.

Майрон пожал плечами и шагнул вперед, растворяясь в золотом потоке, подобно тени. Сириус очень скоро пожалел о своем замечании: Тулкас и Лютиэн нагнали его уже отчаявшимся спустя череду неудачных попыток победить незнакомую магию. Принцесса выглядела напуганной и беспрестанно оглядывалась по сторонам.

- На нас напали мороки, - мрачно пояснил Тулкас. - Довольно слабые и немного, похоже Ариэн всерьез отвлеклась на Мелькора и не следит за своими владениями. Избавиться от них нам удалось, но вот леди Лютиэн слегка переволновалась.

- Он разговаривал со мной, - дрожащими губами беззвучно прошептала принцесса. - Один из призраков. Это было ужасно.

- Это был призрак кого-то знакомого? - нахмурился Сириус. - Что он сказал тебе?

- Она издевается над нами, - не слушая, пробормотала Лютиэн. - Я никогда не видела этого человека, но с места не могла сойти от ужаса. Как будто это был кто-то очень важный для меня, но не могу вспомнить, почему. Как будто я знаю его всю жизнь… В полумраке мне на миг показалось, что это ты, что вас развоплотили, что все кончено, и мы больше никогда не вернемся домой… Он сказал мне, что не вернемся...

- Лично я видел только бесформенные тени, - отмахнулся Тулкас. - Ваша мать - ведьма, Лютиэн, вы должны попросить ее обучить вас защищать сознание. Сами видите, пока что вы не боец. Вышли из строя из-за безвредной боггартообразной твари.

- Майрон смог обойти эту ловушку Ариэн, - Сириус в отчаянии хлопнул рукой по стене. - Утверждает, что перед нами иллюзия, которую можно элементарно перешагнуть. А мой рационализм, похоже, в который раз играет против меня. Ребенок бы справился с этим заданием, а вот я не могу.

- Но Майрон прав, - удивленно откликнулась Лютиэн. - Я не вижу никакой стены. Только дымку, похожую на туман. Из такой же в прошлый раз появились призраки. Сириус, пожалуйста, мы должны уйти отсюда, - и она протянула ему руку.

Выбора не оставалось: необходимо было продвигаться вперед, поэтому Сириус, зажмурившись, принял руку девушки и следом за Лютиэн шагнул в неизвестность. Чары мягко, словно узнавая старого знакомого, коснулись его лица, а когда он открыл глаза, пелена будто рассеялась, и они оказались на открытой всем ветрам площадке со стройными, словно свечки, отшлифованными временем дольменами, вырастающими из земли по окружности. И хотя Сириусу было не до того, чтобы озираться по сторонам, место это напомнило ему древнее языческое капище - какими таковые принято было изображать на старинных гравюрах и воспевать в легендах. По похожей модели строился Стоунхендж - хоть и маловероятно, что Ариэн некогда довелось там побывать.

Майрон со скучающим видом сидел на каменной плите и что-то бездумно чертил на песке кинжалом, убивая время. Сириус едва ли обратил на него внимание: куда больший интерес представляли двое, стоявшие в центре круга. Мелькор и Ариэн беседовали, словно добрые друзья, встретившиеся после долгой разлуки, и нужно было очень хорошо знать темного валу, чтобы заметить, с какой хищной настороженностью тот следит за каждым шагом своей бывшей возлюбленной.

- А вот и свита лорда Мелькора пожаловала, - похоже, первоначальное расположение Ариэн было безвозвратно утрачено, теперь она держалась отстраненно и надменно. - Лорд Блэк - невыгодный гость, выпроваживать его крайне трудно. Отчего же вы не отправились восвояси, после того, как прекрасная эльфийская дева едва ли не за руку вывела вас из темницы? Захотелось погеройствовать? - она насмешливо взглянула на Мелькора. - Вы действительно похожи. Как если бы вы были родными братьями. Хотя, прости, неудачное сравнение. Ты бы скорее убил брата, чем стал делиться с ним властью.

Сириус мог лишь предполагать, как далеко способны простираться границы терпения Мелькора, и как скоро наглость Ариэн достигнет красной черты. Пока что друг лишь наблюдал за ней со смесью скептицизма и заинтересованности.

- Сириус, помнится, когда-то ты хотел ближе узнать леди Ариэн, - светским тоном произнес он. - Твое желание исполнилось. Не думаю, что ты рад.

- Тебе повезло, что ты не успел на ней жениться, - язвительно подхватил Сириус, медленно прогуливаясь по периметру площадки и стараясь не оставаться на одном месте дольше нескольких секунд. - Ангбанд не выдержал бы присутствия ни одной женщины, не считая Тхурингветиль.

- Вы правы в одном, - оскалилась Ариэн. - Ангбанд уязвимее, чем вы думаете. Именно поэтому я ждала здесь Мелькора. И если он примет мое предложение, вы четверо найдете свой обожаемый дом в целости и сохранности.

Майрон, отвлекшись от своих отрешенных размышлений, подозрительно вскинул голову, во все глаза глядя на Мелькора. Сириус нетерпеливо передернул плечами - ехидный тон Ариэн не рождал в нем ничего, кроме раздражения и самых недобрых подозрений.

- Предложение? - переспросил он. - Какое еще предложение?

- Видишь ли, леди Ариэн ностальгирует по старым-добрым временам, - с усмешкой пояснил Мелькор. - И, похоже, желает мне отомстить, до скончания веков навязав свое бессмертное общество. В ее представлении, возвращение в Ангбанд нашей эпохи станет страшной ошибкой. Она не хочет, чтобы я возвращался с вами, Сириус, вот для чего весь этот спектакль.

- Но это невозможно, - воскликнул Сириус. - Ты не можешь так просто на сотни лет пропасть из истории! Тем более, ради того, чтобы остаться с… этим существом, - он с отвращением посмотрел на Ариэн.

- Лорд Блэк все еще не понимает, что мои возможности куда шире, чем способно вместить его ограниченное сознание, - пропела Ариэн. - Мне кажется, любовь моя, ты больше не можешь скрывать от него правду. Расскажи ему, наконец, кто я такая.

5.18

Солнце, опускающееся за горизонт, казалось неправдоподобно огромным, - гигантская звезда, долгие годы скрытая от обитателей Арды сетью искусно сплетенных чар, словно мстила за столь продолжительное пренебрежение, вознамерясь испепелить виновную перед ней землю вместе со всеми обитателями. Его лучам было не по силам пробиться сквозь толстые стены Барад Дура, однако черный камень нагревался мгновенно, и внутри - во всяком случае, по меркам Сириуса, - было мучительно душно. Хозяин крепости, впрочем, этим явно наслаждался - не случайно он возвел свое жилище в непосредственной близости от вулкана.

- Вот почему я до последнего откладывал встречу с ней, - Мелькор задумчиво смотрел на небо сквозь небольшое окошко-бойницу. - Ариэн - существо, ни Арде, ни Земле не принадлежащее, ее магия непредсказуема. Изменения в структуре Арды нельзя проводить таким образом. Это повлечет за собой последствия. Землетрясения, цунами. Я бы, на вашем месте, присматривал за западным побережьем.

- Только от тебя и слушать о том, как правильно изменять Арду, - огрызнулся Астальдо и тут же поморщился, давала о себе знать боль в поврежденной челюсти. - Но вообще-то он прав. Если на побережье придется удар, резонанс будет ощутим даже здесь.

- Позволю себе напомнить собравшимся, что, в отличие от них, помню, как появился Мордор, - прищурился Майрон. - После падения Ормала вулканы ушли под воду, не было ни плато, ни пустыни, лишь море Нурнен. Та жалкая лужа, что ныне обеспечивает нас водой на юге. Часть Белерианда затонула - Мордор поднялся. Закон равновесия, все очень просто.

Сириус резко развернулся - происходящее казалось ему жалким фарсом.

- Не могу поверить, что мы тут обсуждаем изменения в чертовой природе! - рявкнул он. - После того, что случилось, мы должны вывернуть наизнанки мозги этому негодяю, а не отпаивать его зельями!

- Разобраться с его мозгами мы еще успеем, - спокойствие Мелькора было лишь видимостью, но отчего-то он не спешил с расправой. - Хотя заниматься этим эльфом я смысла не вижу. Он выполнял свою задачу. Следовал необычайно продуманному для нолдо плану. Думаю, встречу с Ариэн он считал своим звездным часом.

- В теории игр это называют игрой с нулевой суммой, - Сириус не увидел, а скорее почувствовал, как на плечи отрешенно раскачивающегося из стороны в сторону Маглора ложится мягкий шерстяной плед, а Тулкас, которого он на протяжении долгих лет считал обделенным в ранней степени и эмпатией, и интеллектом, отходит к покрытому черной скатертью столу и невозмутимо заваривает чай. - Проигрыш игрока равнозначен выигрышу его противника. В данном случае на кону стояла жизнь. Другого объяснения ты все равно не добьешься, клятва не позволит ему говорить.

- Расскажи им, кто я такая, моя любовь, - смех фальшивого солнца взрывается в голове тысячами брызгов расплавленного золота, стекающего по поросшим мхом дольменам. - Пусть они все склонятся перед моим величием… предатель, даже от собственной жены скрывающий свое истинное лицо… глупый майя, не понимающий в чем разница между волком и цепным псом… самовлюбленная эльфийская принцесса, уже отмеченная проклятием… и слабый, ведомый одними инстинктами человек, что, сам того не подозревая, станет моим орудием. Расскажи им, кто такая леди Ариэн, противостоять которой не осмелился бы сам Эру Илуватор!

Сириус ответил не сразу - слишком остро отзывался отголосок переживаний прошедшей ночи, чересчур отчетливо звучал насмешливый голос леди Ариэн, срывающиеся с губ заклятия и шум осыпающейся, будто в результате гигантского оползня, земли. Если кому-то из колдунов любой эпохи пришла бы в голову мысль создать заклинание, противоположное вызову Патронуса, у Сириуса наготове имелось безупречное воспоминание, способное заставить его работать.

- Ты знаешь, я сражался против Пожирателей, - хрипло обратился он к Тулкасу. - Потом против валар. Плечом к плечу с валар, - кивнул он в сторону собеседника. - Я умел отделять желание выжить и победить от слепой ненависти к врагу. Только однажды я испытывал неконтролируемое желание убить, уничтожить собственными руками. Когда спустя годы заключения встретил Петтигрю, - он бессильно сжал кулаки. - Я верил, что того Сириуса Блэка больше нет. Что он умер, когда упал за Арку, когда скитался по Пустоте, когда восстановил свой род в новом мире, на новой земле. Оказалось, я ошибся. Он - это я. Мое настоящее лицо.

- Это не так, - мягко остановил его Тулкас. - Ты все еще во власти иллюзий. И даже если бы это было правдой, ты не выжил бы без своей темной стороны. Я, как никто другой, понимаю твою злость. Я потерял сестру во время первой войны с Волдемортом. Она тоже состояла в Отделе, изучала магию стихий.

- Волдеморт ее убил? - вздрогнул Сириус. Теперь, когда перспектива возвращения домой казалась все более близкой, напоминали о себе старые проблемы, которые он до поры предпочитал отодвигать куда-то на задворки сознания.

Астальдо горько усмехнулся и покачал головой.

- Нет, пострадала она от рук собственных коллег, чтобы ценная информация не досталась Волдеморту. Избавиться от нее оказалось проще, чем работать с без того поврежденной многочисленными клятвами и обетами памятью. А когда я почти смирился и похоронил в себе эту боль, я снова ее встретил.

Сириусу, мягко говоря, стало не по себе.

- Кого встретил? - с опаской взглянул он на Астальдо. - Погибшую сестру?

- Да, - криво усмехнулся тот. - И ты знаешь, кто она. Она в Арде. Считает себя майэ, покровительствует целому народу, влюблена и преклоняется перед своим наставником.

Глаза Сириуса в ужасе расширились.

- Ты же не хочешь сказать, что твоя сестра - Тхури?

- Родство с Тхури мне бы польстило, - усмехнулся Астальдо. - Моя семья - в Британии не из последних, но мы звезд с неба не хватали, даже не мечтали о возможностях, что открывает связь с Блэками. Нет, это не Тхури. Уйненн - моя сестра. И, опережая твой следующий вопрос, она не знает. И не должна узнать, эта новость внесет лишь путаницу и хаос.

На распросы и подчеркнутое изумление сил у Сириуса уже не оставалось. Он только хлопнул Астальдо по плечу, вкладывая в этот жест и поддержку, и сожаление, и все те далеко не светлые чувства, что он испытывал к виновнице стольких их бед.

- Тхури об этом никогда не говори, - посоветовал Майрон. - Чтобы она да упустила возможность так усложнить жизнь Уйненн? Ни за что не поверю.

- Сестра здесь счастлива, - покачал головой Астальдо. - Занимается любимым делом. Там, до войны, она исследовала феномен подземных океанов на других планетах, а здесь стала помогать Ульмо управлять Вайе, плавать по ее темным водам в зачарованной ладье, спускаясь к самым корням Арды, - он нахмурился. - Я бы предпочел, чтобы Оссэ остался с вами. Никому не вышло добра от ее влюбленности. Часть души Оссэ так и продолжает желать другой жизни. Я ведь видел, как он смотрит на эту эльфийку, Индис.

Неожиданно для себя Сириус испытал непередаваемое раздражение.

- Оссэ слишком много о себе возомнил, - прошипел он. - От него было бы больше пользы, если бы океан исполнил желание этой остроухой твари и поглотил его в день битвы! Пусть бы он последовал в чертоги Мандоса, следом за своими братцами и негодяем-папашей! - он с ненавистью покосился на Маглора, все так же безучастно игнорировавшего его слова. - Подумать только, все это время я ждал удара в спину от Майрона!

- Думаю, Макалаурэ просто опередил Гортхаура, - вздохнул Астальдо. - Я и сам за ним следил одним глазом. Оттого и не заметил опасность, что все это время таилась рядом.

Майрон лишь выразительно выгнул бровь - подозрения его давно уже не оскорбляли, скорее, наоборот, он отчасти гордился своей зловещей репутацией, которую тщательно поддерживал на протяжении столетий.

- Лютиэн что-то чувствовала, - глухо проговорил Сириус. - С самого начала предупреждала меня, что путешествие на восток заранее спланировано. Мы-то думали, что целью являлся Мелькор. Мы все оказались обмануты, даже Майрон. Проклятые фэйри, достали меня даже здесь! - он в ярости ударил кулаком по столу, и фарфоровый чайник, вызывающе неуместный в мрачной обстановке Лугбурза, жалобно звякнул. - Что теперь я скажу Мелиан? Как это повлияет на ход войны? На нашу судьбу в прошлом?

- Мелиан и Тингол ничего знать не должны, - возразил Мелькор. - Думаю, все присутствующие со мной согласятся, даже Астальдо.

- На какие только жертвы не пойдешь в борьбе за мир, - насупился тот. - А ведь я предупреждал тебя, Блэк, нельзя шутить с Селеной Олливандер. Если она узнает, при каких обстоятельствах погибла ее любимая дочь, она не успокоится, пока не уничтожит всех, кто в этом замешан. А значит, покоя не будет ни вам, ни феанорингам.

Сириус подавленно молчал.

- Я не верю в смерть Лютиэн, - с трудом произнес он, наконец. - Она не могла умереть. Только не она.

- Но это случилось на твоих глазах! - развел руками Майрон. - Там не было никого, кроме тебя и нолдо.

- Я видел, как она исчезла, - не согласился Сириус. - Этого нолдо тоже долгие годы считали погибшим, сгинувшим без вести, едва ли не легендой Средиземья, а он все это время бродил из города в город и бренчал свои дурацкие песенки! Все это время выжидая момент для гнусного предательства! Мы так и не нашли ее тела!

- Только потому, что это невозможно, - напомнил ему Мелькор. - Цитадель Ариэн пала. Невозможно было выжить под обломками. Даже эльфу.

- Я хочу снова просмотреть свои воспоминания, - пристально посмотрел на него Сириус. - Хочу, чтобы и ты их увидел. Все вы. Если есть хотя бы мизерный шанс, что Лютиэн пережила эту ночь, мы обязаны спасти ее и вернуть домой.

- Сдается мне, ты выдаешь желаемое за действительное, - закусил губу Майрон. - Лично я нахожу все, что случилось с этой предательницей, вполне справедливым. Вы не видели того, что пришлось пережить мне, - почти прошипел он. - Я не желаю об этом говорить, я принесу Омут памяти, как того желает Сириус, и я даже присоединюсь к вам, потому что бесконечно долго могу любоваться ее смертью.

Мелькор, усмехнувшись, покачал головой, но ни слова не возразил - Сириусу временами казалось, что новый Майрон, научившийся выживать без своего учителя, нравился тому гораздо больше, нежели юноша, которого они оставили в Дол Гулдуре.

Омут памяти, хранящийся в Лугбурзе, разительно отличался от наработок Мелиан - у Повелителя Мордора было достаточно времени для того, чтобы довести эту идею до ума. Сириусу со смешком подумалось, что эта чаша куда больше напоминала артефакт Дамблдора, правда, выточена была из черного камня, внутри которого свет преломлялся под множеством углов и окутывал омут мерцающим свечением.

- Не нужно, - остановил его Майрон, заметив, как Сириус потянулся к виску рукой с перстнем. - Я помню эти отвратительные ощущения. На этот раз можно обойтись и без них.

Оказалось, что подножие чаши представляет собой замаскированный выдвижной тайник. Внутри лежало множество самых разных волшебных палочек.

- О, я прошу вас, - нетерпеливо закатил он глаза, заметив устремленные на него удивленные взгляды. - Вы ведь не думали, что эту башню орки возводили по кирпичику? Кольца эффективны при работе с нематериальными объектами, а вот крепость с их помощью не построишь. Не хочу повторять ошибку с Дол Гулдуром. Он ветшает так быстро, что Хамул не успевает обновлять чары. Так что пришлось в свободное время освоить артефакторику.

- Если нам удастся перенести с собой в прошлое эти палочки… и эту чашу… - Мелькор предвкушающе ухмыльнулся, - Думаю, мы сможем без особых усилий отразить атаку Нолофинвэ и удерживать его на расстоянии от крепости и, в особенности, от северных земель. Клан Абеллайо разросся, и я думал о том, чтобы перебросить часть его людей на север…

- Я вижу, ты быстро забыл о том, что мы собирались сделать, - хмуро напомнил ему Сириус. - Я хочу увидеть наш разговор с Ариэн и, если смогу, доказать вам, что Лютиэн жива и нуждается в нашей помощи!

Погружаясь в собственные воспоминания, он мог буквально ощутить, как колотится его сердце. И когда ноги его снова коснулись каменистой земли жертвенного круга в окружении дольменов, он заново ощутил леденящий холод и мрачную торжественность прошлой ночи.

Слова Мелькора срывались, подобно камнепаду, а Сириус слушал его в потрясенном молчании, попутно пытаясь припомнить хоть малую толику из того, что леди Вальбурга пыталась заложить в его бестолковую голову, рассуждая об изгнании духов. В стенах Хогвартса эта тема казалась безнадежно устаревшей - о призвании мало поддающихся контролю и, в общем и целом, бесполезных сущностей, паразитирующих на чужой магии, мечтали разве что безумцы из маггловской беллетристики, что до уважающих себя волшебников, ни один из них не пошел бы на эту энергозатратную и совершенно не окупающую приложенных усилий глупость. Сложно было представить себе услугу, которую мог оказать призванный дух, и при этом недостижимую повседневной прикладной магией.

Увы, темные колдуны прошлого были отнюдь не так дальновидны - на заре становления рода Блэк мода на контакты с внеземными и нематериальными формами жизни достигла своего апогея. Сохранилась даже семейная легенда, согласно которой основательница рода, леди Астарта Блэк, состояла в браке не то с демоном, не то и вовсе с призраком. Следуя неуместной сентиментальности, Сириус выбрал имя леди Блэк в качества второго для Тхури - возлагая на нее ответственность за возрождение семьи, он не мог пренебречь даже такими малозначимыми символами.

Чего Сириус никак не мог предвидеть и уж тем более предотвратить, так это того, что Мелькор, как часто происходит с волшебниками, достигшими пика своего могущества, попадет в плен элементарного тщеславия и начнет совершать столь глупые ошибки. Призванный дух должен был стать его главным козырем в противостоянии с Римом, позволить окончательно взять под свой контроль магию арок и тонкой ткани времени. Однако, существо, явившееся на зов из одной из параллельных вселенных, оказалось хитрее и своенравнее своего господина. Оно вовремя сориентировалось, сумев обрести подходящее для Земли обличие и вселившись в тело леди Ариэн, которой в ту пору выпало несчастье быть верной помощницей Мелькора - привлекательной ведьмой средней силы, которая и рассчитывать не могла на то, как в самом скором будущем изменится ее жизнь.

Мелькор заподозрил обман не сразу, сочтя эксперимент проваливашимся. Дух был весьма хитер, не желая расставаться с молодым и выносливым телом и, тем более, терять близость к такой притягательной для него магии. Притворяться ей удавалось довольно долго - впрочем, невозможно вечно скрывать столь необыкновенные способности. Мелькору хватило самообладания не выдать своей осведомленности, и лишь убедившись в том, что данного духа не вернуть в исходный мир обитания, не разрушив ее нынешнюю оболочку, он решил избавиться от самой Ариэн. И здесь, по мнению Сириуса, друг допустил вторую ошибку. Убить Ариэн, навсегда разрушив связь духа с материальным миром, он не смог.

- Меня извиняет лишь одно обстоятельство, - мрачно завершил Мелькор свой рассказ. - Я полагал, леди Ариэн навсегда останется по ту сторону арки, пребывая в вечном сне в пространстве между мирами.

- Но ты ошибся, - глаза Ариэн яростно сверкнули. - Я жива. Я существую, осознаю себя, я сильнее, чем была сотни лет назад, а ты можешь исчезнуть в любую секунду, стоит Арде Искаженной прекратить свое существование. У тебя нет будущего и нет жизни.

- Но и ты никогда не вернешься в свой мир, - отметил Мелькор. - Эта планета не предназначена для таких, как ты. Не думал, что хоть в чем-то соглашусь с Эру, но твоя природа противоречит самой сути Арды. Буду рядом я или нет, от этого, в сущности, мало что изменится.

- Но я не могу позволить тебе умереть, - прошипела Ариэн. - Я существую над этим жалким сотворенным миром, вне пространства и времени. В один и тот же момент я проживаю каждую секунду этой вселенной. Она слишком маленькая и душная, но она все, что у меня есть. И есть тебя в ней не будет, я умру. Ты призвал меня сюда, ты стал основой моей существования, и я не дам тебе исчезнуть. А если ты вернешься с ними, история снова пойдет по предначертанному пути.

- Твой дар предвидения впечатляет, - весело отозвался Мелькор, - но если я понимаю верно, никто из присутвующих так толком и не разобрался в том, что со мной случилось после того, как я покинул эти земли. Предпочитаю выяснить это самостоятельно, нежели оставаться здесь под твоей охраной.

- Но разве здесь нет всего, о чем ты мог мечтать? - всплеснула руками Ариэн. - Тысячи людей, готовых признать в тебе бога! Валар, почти не вмешивающиеся в судьбу Арды! Новые земли, новые возможности, мир, сделавший огромный шаг вперед! Магия, которую теперь применяют даже посланники Валинора! Твой ученик, в конце концов, - она умоляюще взглянула на растерянного Майрона. - Там, в прошлом, ты ему не нужен. Он всегда превосходно умел воевать, а вот тебе эта жизнь никогда не была по душе. Тебе не приходило в голову, что здесь, сейчас ему куда больше пригодились бы твои поддержка и наставничество?

В чем Ариэн было не отказать, так это в проницательности. Мелькор никогда не заявил бы открыто о том, что он привязан к Майрону - именно на этой вечной неопределенности старались сыграть наиболее коварные и изобретательные валар, - однако Сириус всегда подозревал, что ученика тот ценит больше всех их вместе взятых. И если бы Саурон действительно попросил бы его остаться, Сириус не взялся бы делать ставки на то, каким будет ответ.

- Это невозможно! - неожиданно для всех вмешался Тулкас. - Кем бы ты ни была, человеком или духом, я не позволю тебе так бесцеремонно обращаться с законами времени. Твоего несостоявшегося супруга я могу совершенно искренне ненавидеть, - он неприязненно посмотрел на Мелькора, - но он, во всяком случае, отчетливо понимает, где находится и к чему могут привести его неосторожные действия. Ты же в своей эгоистичной глупости не остановишься даже перед тем, что моему миру придется иметь дело с сотнями неуправляемых фэйри, что по твоей милости окажутся там раньше срока. Я не позволю тебе изменить прошлое.

- И как ты мне помешаешь? - с жалостью взглянула на него Ариэн. - Мелкая сошка, посредственный волшебник, явившийся в вымышленный мир, чтобы почувствовать себя богом из маггловских сказок! Ты ведь не рассказал, не решился, лорду Блэку о том, что Темный Лорд не заинтересовался тобой вовсе не из-за твоих благородных убеждений! Даже наедине с самим собой, ты предпочитаешь не вспоминать о том, что твои отец и мать первые в вашем роду открыли в себе магические способности! Какая неподходящая родословная для студента столь щепетильного в отношении статуса крови факультета! Какие унизительные пересуды, косые взгляды…

- Довольно, - оборвал ее побледневший Астальдо. - Мой статус крови не помешает мне убить тебя, если потребуется. Если разрушить твою оболочку, дух тоже погибнет. Пусть Мелькор не смог сделать этого, когда было необходимо, меня с тобой не связывают ни любовь, ни дружба, ни родственные связи, - с этими словами он вскинул руку с волшебной палочкой, которую до тех пор прятал где-то в одежде, и уже выкрикнул было первые слова неизвестного Сириусу заклинания.

Внезапно тело Ариэн изогнулось, словно ей не хватает воздуха, и безвольно осело на землю, к ногам Мелькора. Женщина была очень бледна и измучена - Сириус поразился столь разительным мгновенным переменам. В тот же момент Лютиэн вскрикнула и неловко вцепилась в его руку.

- Что с тобой? - испугался Сириус, тут же забыв об Ариэн. - Тебе нехорошо?

Повисшая вокруг тишина вдруг показалась ему подозрительной, и он, все еще придерживая принцессу за плечи, огляделся. Тулкас в недоумении рассматривал свою волшебную палочку - что-то явно пошло не по плану. Майрон порывисто вскочил, словно змея, готовая к броску. Мелькор склонился над потерявшей сознание Ариэн, и, прежде чем Сириус успел его остановить, прикрепил что-то к ее одежде и беззвучно прошептал несколько слов. В тот же момент Ариэн исчезла.

- Портключ? - пораженно спросил Сириус, не веря своим глазам. - Ты отдал ей портключ?

- В Лугбурзе о ней позаботятся, - отстраненно проговорил Мелькор. - Ариэн не виновата, что дух выбрал ее тело. Теперь ей нужен покой.

- Но я не понимаю, - пробормотал Сириус. - Астальдо изгнал духа? На этом все закончилось?

Неприятный, каркающий смех заставил его остановиться. Лютиэн, наконец, вскинула голову и, казалось бы, ничем не отличалась от себя прежней, но в глазах ее горел новый, нехороший и отдающий явным безумием огонек.

- Я не стала бы торопиться с выводами, лорд Блэк, - выдохнула она. - Все только начинается. Вы так легко распоряжаетесь чужими жизнями... Что же, если смерть ничего не значит, посмотрим, сможете ли вы убить меня теперь.

Сириус отшатнулся, отталкивая руку Лютиэн, словно она могла испепелить его одним прикосновением. Дух и сам не проявлял к нему особенного интереса - развернувшись, эльфийка направилась прямо к Мелькору.

- Тебе ведь нравится мое новое тело? - вкрадчиво проговорила она. - Я вижу по твоим глазам. Ариэн и мне самой спустя столько лет безмерно надоела, а эльфийская принцесса и вправду очень красива. Ты останешься со мной, Мелькор, - на лице Лютиэн ее улыбка выглядела пугающей. - Останешься, потому что нет другого способа сохранить ей жизнь. Потому что ни один из вас не умеет изгонять таких духов, как я.

- Это не так, - голос нового участника событий заставил их всех обернуться. Маглор стоял на самой границе магической защиты, появившийся незаметно для остальных.

Дух снисходительно улыбнулся.

- Малыш Макалаурэ, - пропел он. - Я то думала, ты воспользовался предоставленным тебе шансом уносить отсюда ноги подобру-поздорову. Разве я не исполнила, пусть и несколько нестандартным образом, твое желание? Не помогла исполнить клятву, данную брату на пороге смерти?

- Что? - Майрон растерянно взглянул на мрачного, как туча, Мелькора. - О какой клятве она говорит?

- Вот уж кому клятва не понравится, так это тебе, мой дорогой Майрон, - весело отозвался дух. - Я даже не стану омрачать твое безмятежное существование такими откровениями. У каждого свои секреты. Есть они и у тебя. Ты бы не подослал к Макалаурэ своего ручного волшебника, если бы не подозревал его.

- Я долго думал, чем ты смогла подкупить этого безумного эльфа, - разъяренно процедил Майрон. - Стоило догадаться, что здесь замешан его мерзкий братец!

- Не стоит так сердиться, - подмигнул ему дух. - Разве, в конечном счете, любовь не стоит всего этого?

- Вы понятия не имеете о любви, - Маглор был очень бледен, но голос его звучал твердо. Отчего-то Сириусу вспомнился его дед, Финвэ, - тот так же уверенно стоял перед Мелькором, готовый до последнего защищать сокровища его семьи. - Вы обманули меня.

- И ты бессилен хоть в чем-нибудь мне помешать, - Лютиэн демонстративно подхватила Мелькора под руку. - Ты не сможешь уничтожить тело этой эльфийки, пока ее защищает моя магия. Эти уважаемые господа, возможно, и смогли бы, хотя… разве что Мелькор, - она лукаво посмотрела на него. - Вот только хватит ли храбрости? Убить меня, на глазах у лорда Блэка, на глазах у милого Майрона, беззащитную девушку, которую все так самозабвенно любят? Как по-вашему, лорд Блэк, что скажет Мелиан, если узнает, что вы принесли в жертву ее дочь? Или… например, леди Индис? - она оскалилась. - Ваши чувства и сейчас видны мне, как на ладони. Бедная Лютиэн, а ведь она так вас любила. А вы все это время…

Сириус так и не узнал, что собирался сообщить ему дух. Маглор, действуя будто под гипнозом, вдруг резко выбросил вперед обе руки и запел заклинание, не похожее ни на что из того, что ему приходилось слышать ранее. Магия струилась между его пальцев, свиваясь в черные вихри, один из которых ударил принцессу прямо в грудь, и она закричала.

- Вы правы, миледи, - задыхаясь, прошептал Маглор. - Я не смогу уничтожить тело этой эльфийки, пока ее защищает ваша магия. Зато я могу изгнать вас из ее тела. Я достаточно наблюдал за тем, как вы колдуете. Теперь вы не сможете ни в кого здесь вселиться.

Дух, и в самом деле, не мог найти себе новую жертву, метаясь из стороны в сторону, заключенный в клетку чар дольменов. И тогда он принял свой истинный облик, ужасный и впечатляющий, такой, что Сириус никогда не сумел бы подобрать подходящих слов для того, чтобы его описать.

- Уходите отсюда! - Мелькор тоже изменился, выбрав самую воинственную из своих иллюзий. - Это мой поединок. Я должен закончить начатое. Ни у кого из вас нет шансов противостоять ей.

- Уходим, - скомандовал Тулкас, озираясь по сторонам. Земля под их ногами начала дрожать, реагируя на призыв своей покровительницы, каменные колонны разрушались, а многочисленное золото вдруг исчезло, обнажая уродливо вырытые в глинистой почве глубокие переходы. - Где принцесса? Лютиэн!

- Лютиэн я беру на себя! - крикнул Сириус, пробираясь вперед и удерживая над собой защитный купол. - Лютиэн! Где ты?

Теперь, наблюдая за поединком в Омуте памяти, он мог отрешиться от сжимающей сердце тревоги за Лютиэн и полюбоваться магической битвой Мелькора и духа. В воздухе сверкали молнии и словно из ниоткуда вспыхивали вспышки пламени, пространство между дольменами светилось, будто в северном сиянии, а по земле побежала внушительная трещина, рассекающая площадку надвое. Сейчас она казалась бездонной, черным и безнадежным провалом в неизвестность - и тогда Сириус заметил Лютиэн. С трудом поднявшись на ноги, принцесса - уже окончательно пришедшая в себя - сделала несколько шагов, но, после очередного сотрясения с громким криком скатилась к самому краю пропасти, едва успев ухватиться за скользкий камень.

- Лютиэн, нет! - Сириус попытался аппарировать к ней и выругался - чары духа все еще были сильны и не позволяли ему переместиться. Он побежал быстрее, упал на одно колено, морщась от острой боли в ноги, и с облегчением заметил Маглора, опередившего его и успевшего подползти к пропасти и схватить Лютиэн за руку за минуту до того, как ее пальцы разжались. Отступив на несколько шагов, он помог девушке подняться, прижимая ее к себе и прошептав несколько слов на ухо.

Лютиэн изумленно отступила и что-то ответила. Сириус не мог слышать ее слов, но все в принцессе - поза, выражение лица, жесты - выдавали неподдельное удивление. Маглор покачал головой с горькой улыбкой и быстро заговорил - налицо был один из тех перепадов настроения, что они уже наблюдали тогда, в шатре.

- Уходите же оттуда! - заорал Сириус изо всех сил. - Чего вы ждете? Когда скала свалится вам на голову?

Эльфы не слышали его, продолжая весьма эмоционально спорить. Лютиэн что-то возражала, Маглор, не обращая внимания на ее слова, твердил свое. Внезапно он резко замолчал, будто исчерпав все аргументы, и Лютиэн, доверчиво улыбаясь, шагнула к нему.

- Помешай им, - прошептал Сириус, наблюдая со стороны за своим пока еще не подозревающим беды двойником из прошлого. - Спаси ее.

Разумеется, двойник не мог его слышать. А потому ему оставалось лишь потрясенно наблюдать за тем, как Маглор вскидывает руку и с силой отталкивает Лютиэн - прямо в пропасть. И девушка исчезает в черном провале столь стремительно, словно бездна намеренно притягивает ее в свои объятия, - а Маглор безвольно садится на землю и обхватывает голову руками.

- Сириус, - Мелькор положил руку ему на плечо, вырывая из тупого оцепенения. - Здесь больше не на что смотреть. Лютиэн не могла выжить после такого. Из пропасти не выбраться.

- Но ведь на дне ее не было, - одними губами проговорил Сириус. - Я не могу поверить. Это слишком ужасно, чтобы быть правдой.

- Тело могло засыпать камнями, - возразил Мелькор. - Ты видел, чем закончилась наша битва с духом. Фальшивое солнце раскололось. На той земле еще очень долго ничто не сможет жить и расти. Дух уничтожен и больше не вернется. Возможно, он бы и мог отыскать тело Лютиэн в собственных подземельях, мы же только потратим время на поиски и борьбу с расставленными им ловушками.

- Если бы я не взял Лютиэн с собой, ничего не было бы, - Сириуса выбросило из воспоминаний, но он даже не заметил этого. - Я боялся отпускать ее в Лугбурз, а в результате убил своими руками.

- Лютиэн убил Маглор, - Майрон пристально посмотрел на нолдо. За время их работы с воспоминаниями тот будто бы оправился и снова начал мыслить ясно - во всяком случае, взгляд его был тверд и спокоен. - Более того, Маглор заманил нас в цитадель Ариэн… простите, духа, завладевшего телом Ариэн, чтобы та предоставила ему возможность убить принцессу. И мне весьма любопытно, что за клятву упоминала эта тварь. Уверяю тебя, друг мой, после нескольких дней в Лугбурзе ты заговоришь.

- Нескольких дней не понадобится, - эльф вдруг улыбнулся - тепло и открыто, будто представив себе что-то успокаивающее. - Совсем скоро я буду со своими братьями, там, где ты, Саурон, уже не сможешь навредить мне. Я сделал это, чтобы защитить леди Тхурингветиль. По вине Лютиэн она чуть было не умерла, последствия той истории, о которой ты и сам прекрасно помнишь, мучали и преследовали ее до сегодняшего дня. Дух хотел изменить историю - что же, я сделал это за него. Теперь леди Тхурингветиль в безопасности, а Лютиэн оставит вас в покое. Я поклялся. Поклялся Майтимо перед его смертью, - Маглор слабо улыбнулся и закрыл глаза. - Поклялся своей жизнью, что исполню его просьбу и никому не расскажу о ней. Я нарушил лишь последнюю часть клятвы. Теперь я могу уйти следом за братом.

Майрон несколько минут стоял неподвижно, а затем резко развернулся и вышел из зала. Астальдо озадаченно нахмурился и провел волшебной палочкой над телом нолдо, выполняя магическую диагностику, после чего лишь вздохнул и отошел в сторону. Сириус беспомощно повернулся к Мелькору, будто ожидая, что сейчас тот объявит все случившееся розыгрышем, бессмысленной драмой, одной из иллюзий Ариэн.

- Теперь мы сможем вернуться в нашу эпоху, - будничным тоном заметил Мелькор. - Черная башня перемещает во времени лишь то же количество путешественников, что поднялось на нее. Лютиэн с нами больше нет, следовательно, Астальдо может занять ее место. А потом мы уничтожим этот временной коридор, - он скрестил руки на груди. - Нолдо так и не сообщил, кто рассказал ему о чарах изгнания духов. Это не традиционная эльфийская магия, и сомневаюсь, что Феанаро обучал этому своих отпрысков.

- А как же Ариэн? - мрачно осведомился Сириус. - Ты разве не заберешь ее с собой? Ты ведь так и не поговорил с ней после всего.

- Об Ариэн позаботится Майрон, - холодно ответил Мелькор. - Первое время поживет в Лугбурзе, потом может отправляться, куда ее душе угодно. Полагаю, ей, как одной из моих многочисленных жертв, найдется место в Валиноре.

- Мелькор, я не думаю, что это хорошая идея… - начал было Сириус, но тут же осекся: - Впрочем, поступай, как знаешь. Но как Майрон на это согласился? Если Тхури ее здесь увидит…

- Я кое-что пообещал Майрону взамен, - Мелькор вдруг усмехнулся. - Когда мы с Тхурингветиль встретились в черной башне в прошлый раз, она меня за это поблагодарила.

- Тогда предлагаю не затягивать с возвращением, - с неожиданным энтузиазмом заявил Астальдо. - Здесь, конечно, очень интересно, за несколько лет я узнал о людях и о себе куда больше, чем хотел бы знать. Но там у нас, вообще-то, война. И свадьба.

Мелькор посмотрел на него, как на круглого идиота, и Тулкас поспешил добавить:

- Майрон пригласил меня на свою свадьбу. Правда, когда мы вернемся, вам еще предстоит объяснить Майрону, почему он это сделал.

В ответ на это Мелькор лишь смерил Тулкаса нечитаемым взглядом и молча вышел из комнаты. Сириус с сожалением вздохнул, глядя на Маглора, к которому он питал одновременно жгучую ненависть и невыразимую жалость. Тоска от потери Лютиэн еще не скоро уляжется в нем, но понимание того, что все это было сделано, чтобы защитить самого близкого ему человека, причиняло еще большую, почти физическую боль. Казалось совершенно невозможным после этого вести с Макалаурэ и его братьями войну, словно и не было этого странного путешествия.

- Он заслужил достойное погребение, - тихо сказал Сириус. - Мы вернемся домой сразу же после его похорон. Я поговорю с Майроном. Здесь должно найтись подходящее место.

5.19

Дол Гулдур встретил путешественников оглушительной тишиной, но, во всяком случае, он не был сожжен или разрушен, и уже одно это внушало некоторую надежду. Астальдо озирался по сторонам с любопытством - похоже, после посещения Лугбурза он был весьма высокого мнения о способностях Майрона.

Сириус осторожно левитировал перед собой Омут памяти с запасом волшебных палочек, стараясь убедить себя в том, что с перемещением во времени они нисколько не потеряли своих свойств. Мелькору достаточно было бросить на Дол Гулдур беглый взгляд, чтобы постановить:

- Здесь их нет. Ни Майрона, ни Тхурингветиль. Я приказал Углуку явиться и доложить на словах. Сомнительное удовольствие получать информацию из его так называемого разума.

Откровенно говоря, Сириус беспокоился за Мелькора. Хотя друг старался этого не показывать, поединок с духом не прошел для него бесследно. Магия после такого серьезного истощения восстанавливалась постепенно, хоть и не утратила силы, а из широкого спектра всевозможных иллюзий ему отныне удавалась одна-единственная - та, что он использовал в земле Рун, далеко не самая привлекательная, хотя, несомненно, способная вселить ужас.

Углук семенил им навстречу с такой искренней радостью, что Сириус невольно вспомнил Кричера. В далекие времена, когда их конфликт с матушкой еще не успел разростись в неразрешимую катастрофу, а они с Регулусом были всего лишь озорными мальчишками, домовик с точно такой же улыбкой встречал их после долгих отлучек. Сириус неизменно пытался передразнить его, кривясь в ответ в уродливой гримасе, но поступать так по отношению к Углуку отчего-то не хотелось. Более того, Сириус от души обнял бы орка, если бы это не выглядело так странно.

- Хозяин Мелькор вернулся! - радостно провозгласил Углук. - И хозяин Сириус с ним. И гадкий маг, бесчинствовавший в прежней крепости! - его улыбка сменилась негодующим выражением. - Мерзкий колдун, обманщик, враг орков!

- Успокойся, Углук, - меланхолично остановил его Мелькор. - Даже тот факт, что все сказанное тобой - чистая правда, не отменяет законов гостеприимства. Хотя, пожалуй, стоит задуматься, сколько выгод нам принесет такой примечательный пленник, - со злорадной улыбкой повернулся он к Тулкасу.

- Это хорошо, - одобрил Углук. - В Ангбанде отличные темницы, Углук сам их проверял. Хватит места еще для одного пленника, даже для миллиона пленников.

- Что ты сказал? - насторожился Сириус. - Повтори-ка!

- Миллион пленников, - с гордостью отозвался Углук. - Углук умеет считать. Хозяюшка Тхурингветиль научила.

- Я не о том, - отмахнулся Сириус. - В Ангбанде есть пленники?

- Как же не быть, - закивал Углук. - Хозяева долго путешествовали, очень долго. Хозяюшка Тхурингветиль все глаза проглядела, ждала их, ждала. А потом сказала, хватит ждать, и велела играть свадьбу. Красивая была свадьба, много жареного мяса для всех орков трех крепостей.

- Много подарков для господина Майрона и его невесты, - орки сползались к их небольшой компании со всех сторон и спешили поделиться новостями. - Много железа, оружия, блестящих камней и золота, шкуры, - говоривший сверкнул зубами, и Сириус с усмешкой подумал о том, что леса, должно быть, не досчитались самых красивых и благородных своих обитателей после такого масштабного праздника.

- А пленника господин Майрон приказал повесить, - торжественно заключил Углук. - Чтобы негодяй не испортил его свадьбу. И остальным в назидание. Скоро негодные албаи уйдут, откуда пришли, и тогда, господин Майрон обещал, наступит жизнь, как до прихода валар. И орки будут жить везде, не только в крепостях хозяев.

- Повесить? - заинтересованно переспросил Мелькор. - Неужели Майтимо? И как, успешно?

- За руку повесить, - немного разочарованно пояснил Углук. - Прямо на одной из гор в окрестностях Ангбанда. Мерзкий албаи уговаривал хозяйку Тхурингветиль бежать из замка вместе с ним, уйти жить к валинорским отродьям. Господин Майрон его хотел сначала убить, но потом сказал дождаться возвращения владыки Мелькора. Шаграт пробрался на гору. Хотел зарезать албаи, посмевшего побеспокоить хозяйку. Но господин Майрон видит все, что происходит на земле. Теперь Шаграт в темнице. За нарушение дисциплины. И повышен до начальника орков Дол Гулдура. За храбрость и преданность.

- Как же он ими управляет? - изогнул бровь Мелькор. - Прямо из темницы?

- Зачем же, - со всей серьезностью возразил Углук. - Господин Готмог его днем велит выпускать. А вечером, как выставят дозорных, - обратно в темницу.

Астальдо откровенно веселился, слушая отчет орка, а Сириусу хотелось взяться за голову. Он чувствовал себя не только отвратительным другом и бездарным командиром, но еще и совершенно бесполезным отцом. Он непростительно опоздал даже на свадьбу единственной дочери и сильно сомневался, что его приключения в Рун стоили того. А ведь ему еще предстояло разбираться с Майтимо, и едва ли дни, проведенным принцем нолдор на скале, укрепили его в желании сотрудничать.

- Что же, не судьба мне погулять на свадьбе, - развел Астальдо руками. - Впрочем, Майрон на моей тоже не был. Ну да видят небеса, у нас впереди еще много поводов для веселья.

Сириус простился с Тулкасом с теплыми чувствами. Все же, приятно было сознавать, что отныне в Валиноре есть хотя бы один их союзник, осведомленный, к тому же, о жизни за пределами Арды. Хотя до сих пор Отдел Тайн не позволял себе вмешиваться в их жизнь напрямую, не следовало терять невыразимцев из виду и недооценивать исходившую от них потенциальную угрозу.

- Ну что же, теперь домой, в Ангбанд? - посмотрел он на Мелькора, когда Тулкас аппарировал. Однако друг отрицательно покачал головой.

- Сначала в Утумно. У нас там важное дело.

- Неужели навестить дракона? - ворчал Сириус, когда они спускались по темным переходам старой крепости. - Я думал, ты, первым делом, поспешишь к своему ученику, чтобы попытаться понять, как из этого недоразумения мог получиться Саурон, которого мы встретили в Мордоре.

- Между прочим, я здесь именно в интересах Майрона, - парировал Мелькор. - Разве тебе не любопытно узнать, какой ценой Ариэн осталась в Лугбурзе?

- Надеюсь, ты не обещал ему дракона? - нахмурился Сириус. - Барад Дур и без того внушает ужас всему Средиземью.

За месяц их отсутствия Фафнир похорошел, поглотив достаточно магии, проецируемой Сильмариллами. Камни лежали на прежнем месте, и Сириусу подумалось, что именно так приобретается ненависть ко всем земным богатствам. После роскошной цитадели Ариэн он испытывал буквально физическое отвращение к украшениям и всему, из чего их можно изготовить.

- Драконов Майрон и сам создавать умеет, - отозвался Мелькор. - Если, конечно, это слово применимо к тем крылатым ящерицам, что он показывал мне, пока ты прохлаждался в степях в компании Астальдо.

- Зачем же тогда мы сюда пришли? - посмотрел на него Сириус. Мелькор помедлил, будто взвешивая что-то в уме, а затем разжал руку.

- Чтобы оставить здесь это.

На его ладони лежало ничем не приметное золотое кольцо без резьбы, орнаментов или драгоценных камней, свидетельствующих о профессиональной работе ювелира. Но отчего-то, невзирая на нарочитую простоту кольца, Сириус не мог отвести от него взгляд.

КОНЕЦ ПЯТОЙ ЧАСТИ

6.1

Часть VI. Эпоха иллюзий

Когда поздней осенью невидимые ледяные демоны, обретавшиеся в пещерах и на склонах Железных гор, утверждали свою безраздельную власть над Белериандом, спускаясь вниз по Сириону, поднимая бури из удушливой смеси песка и колючего снега на побережье, свивая хороводы из умирающих листьев Нелдорета, Сириуса охватывало дикое желание последовать их примеру и отправиться в путешествие куда подальше, на юг. Вопреки всему, с некоторых пор с этими краями у него были связаны теплые воспоминания.

Холода в этом году сгустились особенно резко и неожиданно, словно природа чувствовала будущую гибель фальшивого солнца, и спровоцированный этим диссонанс отзывался одновременно во всех временах, пренебрегая естественным ходом истории. Несколько недель назад Сириус показал Готмогу, как использовать в целях отопления каменный уголь, залежи которого обнаружились неподалеку от крепости, так что у орков прибавилось работы. Мелиан категорически возражала против того, чтобы те совершали набеги на ее леса, бесконтрольно вырубая деревья, - и теперь над наскоро сооруженными жилищами их подопечных вились клубья черного дыма, придававшие Ангбанду еще более зловеще-мрачный вид. Впрочем, копоть покрывали стены цитадели даже изнутри: вернувшись из Мордора, Мелькор что-то усовершенствовал в своих экспериментах по выведению драконов, и по верхним уровням крепости то и дело носились сгустки ярко-оранжевого искрящегося света с вырывающимися из иллюзорных пастей снопами пламени.

По сравнению с нестихающим оживлением Ангбанда лес Нан-Эльмот казался островком спокойствия и царственной тишины, словно природа здесь была погружена в зачарованный сон. Под ногами хрустели обледеневшие ветки и шишки, прозрачный воздух придавал деревьям почти болезненную для глаз четкость, а изо рта шагавшего рядом с Сириусом эльфа при разговоре вырывался пар, что того несказанно удивляло - сказывалась привычка к мягкому климату южных пустынь.

Сириус рассуждал вдумчиво и тихо, и собственный голос отчего-то казался ему чужим.

- Мой старший кузен, сын незабвенной тетушки Араминты, учился в Дурмстранге, академии, что по слухам находится в таких же холодных краях, что и наши владения, - откровенничал он с эльфом. - По слухам, ибо истинного местонахождения замка они по традиции не раскрывают посторонним. Угадать пытались многие, но ни подтверждений, ни опровержений не получали. Леди Вальбурга вообще считала, что крепость странствует, почти как черная башня, или находится в пространственном кармане, как Нурменгард. Не знаю, шутила ли она, пытаясь заинтриговать нас с Регулусом, или в самом деле знала, о чем говорит. Директор Дурмстранга был ее близким другом.

Со стороны могло показаться, что для эльфа столь странные признания звучат, как набор малопонятных и отдающих безумием высказываний, однако тот вскинул на Сириуса неожиданно проницательный взгляд.

- Вы жалеете, что выбрали другую школу?

- Выбор всегда был за леди Вальбургой, - Сириус криво ухмыльнулся, вспоминая предшествовавшие его отъезду споры между родителями. - Тогда она все еще рассчитывала воспитать из меня достойного наследника. Что до того, жалел ли я… В молодости казалось, что нисколько. В Хогвартсе я нашел настоящих друзей, братьев не по крови, а по духу, они представлялись мне такими настоящими… такими свободными... Много позже, незадолго до ареста, я начал понимать, что люди везде одинаковы, - он тихо рассмеялся. - Роман, тот самый друг моей матери, директор, как-то рассказывал при нас легенду народа, исконно населявшего земли, где, предположительно, располагалась их академия. Эти люди верили, будто боги сотворили землю прекрасной и гармоничной, соответствовавшей красоте верхнего мира. Однако злые духи вмешались, истоптали и расцарапали ее - так появились скалы, обрывы, реки и моря. А еще боги сотворили людей из камня, точь-в-точь как наугрим, и спрятали их в каменном доме, к которому приставили стража. Злые духи проникли в этот дом, подкупив стража, и облили людей грязью.

Он резко замолчал, погружаясь в собственные отвлеченные мысли, и эльфу пришлось напомнить о себе после продолжительной паузы.

- И что же тогда сделали боги? Сразились с духами?

- С ними бесполезно сражаться, - пожал плечами Сириус. - Нельзя убить то, что и так мертво. Магглы не умеют противостоять настоящему колдовству, и выдуманные ими идолы столь же слабы. Духов они способны изгнать лишь в нижний мир, но те всегда возвращаются - в ином обличии, когда человек меньше всего этого ожидает. Боги просто вывернули людей наизнанку, оставив всю эту грязь внутри, - он вздохнул. - А стражника превратили в собаку.

- Вы ведь знаете, лорд Блэк, - внимательно посмотрел на него эльф, - нечто похожее о вале Мелькоре рассказывают среди валинорских нолдор. И если я, как он того желает, смогу осесть в Нан-Эльмоте, мне довольно часто придется слушать подобные обвинения и что-то отвечать на них, хотя, видят звезды, общество нолдор - крайне сомнительное удовольствие.

- Не думаю, что эти фэйри прельстятся лесом, - возразил Сириус. - Нан Эльмот не похож на то, к чему они привыкли в Валиноре. Эта земля их не примет, и она им не принадлежит. А значит, кому-то придется уйти.

- Нолдор выдержали Хелкараксе, - напомнил ему эльф. - Легендарные ледяные пустоши. Я бы не стал недооценивать их жажду мести, особенно после того, как вы поступили с принцем Маэдросом.

Сириус нахмурился. Напоминания об этой истории пробуждали в его душе отдаленное подобие раскаяния. Он никогда не считал физическое унижение эффективным и достойным волшебника наказанием, да и винить Майтимо в том, что тот не смог остаться равнодушным к очарованию Тхурингветиль, язык не поворачивался.

Впрочем, заикнись он об этом, услышан бы не был. Майрон четко дал понять, что удовлетворится только казнью эльфа - суть орочьей породы не позволила бы Шаграту попытаться убить нолдо, если бы того же самого втайне не желал его повелитель. Мелькор в преддверии войны счел этически неверным на глазах у эдайн и орков отменять решения их командира, и оставил Майтимо на скале. Впрочем, в сравнении с предложенными Хамулом методами эта мера казалась вполне гуманной, а Тхури судьба неудачливого поклонника заботила мало - ее мысли отягощало бремя совсем иных тревог.

- Останутся нолдор или нет, Нан Эльмот для нас стратегически важен, - твердо произнес Сириус, стараясь выбросить принца из головы. - Вне зависимости от хода будущей войны нам необходимо доверенное лицо в непосредственной близости к Дориату, а лес - единственная часть королевства, что не охвачена созданным Мелиан магическим куполом. А кто сможет легко договориться с эльфами, если не другой эльф? К тому же, за возможность свободно аппарировать в Нан Эльмот и использовать его богатства не жаль никакой платы.

- Король Тингол назначил высокую цену, - признал эльф. - Выковать меч, достойный правителя эльдар Белерианда, по силам не каждому мастеру, даже из числа учеников валы Ауле. Мне известны секреты железа и камня, сокрытые от великих. Посланник короля, сын Орофера, меня забавляет. Звезды открыли мне, будто он страдает от неразделенной любви, - добавил он с выражением презрения.

Сириус утомленно закатил глаза. Хотя после знакомства с Ариэн он крайне скептически относился к попыткам прорицаний посредством обращения к небесным светилам, весьма неприятно было сознавать свое прямое отношение к страданиям Трандуила. Увы, поделать с этим он ничего не мог, допустить их союз с Вийаллен именно сейчас было бы слишком рискованно. Романтически настроенная Тхури утверждала, что высшие существа, как эльдар, так и майар, способны полюбить лишь раз в жизни, и чувство это длится вечно, но Сириус пропускал мимо ушей будто намеренно позаимствованный из дамских романов вздор.

- Меч, что ты изготовил для себя, пришелся бы по сану принцу крови, - искренне оценил он. - Майрон редко высоко отзывается о чужой работе, тем более, в присутствии Мелькора, но даже он выглядел впечатленным. И не язвил, а это говорит само за себя.

- Меч для короля Тингола - почти точная копия моего клинка, - обиженно произнес эльф. - На душе тяжело от одной мысли расстаться с ним. А ваша дочь, милорд, отбросила его, едва взяв в руки, словно речь шла о дешевой жестяной безделушке, наподобие тех, что используют ваши орки, охотясь на зверя.

- Ты не должен принимать близко к сердцу поведение Тхури, - с натянутой улыбкой остановил его Сириус. - Женщины мало что понимают в искусстве войны. В их глазах золото самой низкой пробы всегда будет стоить дороже галворна.

Сириус, признаться, отчасти кривил душой. Знакомство Эола и Тхури отчего-то не шло у него из головы. Если речь шла об интуиции, в этом его наследница не знала себе равных, и хотя редкие из ее предсказаний исполнялись буквально, Тхури не ошибалась в отношении к тому или иному персонажу из их окружения. Там, где Мелькор или Майрон оценивали мастерство и лояльность, она смотрела куда глубже, пусть и не могла потом объяснить причин своей внезапной любви или бескомпромиссной неприязни.

Англахэл, великолепный по технике исполнения меч, отдаленно напомнивший Сириусу легендарный клинок Годрика Гриффиндора, выкованный из черной стали, с рукояткой, инкрустированной редкими драгоценными камнями, за которые гоблины Гринготтса, несомненно, выложили бы целое состояние, отчего-то пришелся девушке не по душе. Тхури смотрела на Эола так, словно тот принес в крепость ядовитую змею, которую необходимо убить, прежде чем та причинит вред кому-то из домочадев.

- Милая, этот металл абсолютно безопасен, - попытался объяснить ей Сириус, однако Тхури не желала слушать возражений. Обняв Тэвильдо, она сидела в мягком плюшевом кресле, поджав ноги, и упрямо отказывалась смотреть отцу в глаза.

- Мне знаком этот меч. Пожалуйста, не мучай меня вопросами! Я все равно не смогу вспомнить, где его видела! Предчувствия у меня нехорошие. Я вижу исходящее от них зло - и от меча, и от авари. Ты ведь сам рассказывал мне о разумных, демонических клинках!

- Ты никак не могла прежде видеть меч, который Эол изготовил лишь несколько дней назад, - попытался успокоить ее Сириус. - Виной всему твое разыгравшееся воображение, Тхури. Ты должна снова начать спать. Майар могут обходиться без отдыха, это верно, но теперь, зная об истинном происхождении Арды, ты должна отдавать дань и своей человеческой природе.

- Снова спать? - Тхури насмешливо взглянула на отца, словно тот предложил несусветную глупость. - Майрон и без того занят, я не могу просить его варить галлонами зелье для сна без сновидений. Да он мне и не позволит принимать эту отраву в таких количествах.

- И будет совершенно прав, - свел брови Сириус. - Ты должна не блокировать свои видения, а принять и постараться расшифровать скрытое в них послание. Это важно не только для твоего душевного равновесия, но и может помочь в будущей войне. Не нравится мне этот хитрый старик. Мелькор не встречал его в Валиноре. Может быть, он и есть король Тху?

- Алатар и Палландо, с которыми вы познакомились в Рун, тоже не были похожи на себя, пока прятались под крылышком у валар, - рассудила Тхури. - Он может быть кем угодно. И меня совсем не устраивает перспектива беседовать неизвестно с кем ночи напролет, пусть даже он всего лишь плод моей фантазии. Хотя, не могу не признать, приятно было снова увидеть этих чудесных маленьких существ, что жили с нами до войны. Майрон признавал их абсолютную бесполезность, но сожалел, что во время нападения валар они все погибли...

- Как знать, - развел руками Сириус. - Если бродит где-то по свету этот незнакомый старик, возможно, и существа уцелели и всего лишь хорошо прячутся. В конце концов, магия родового гнезда продолжает поддерживать в них силы.

- Поддерживать силы в ком? - с любопытством повернулся к нему Эол, и Сириус понял, что последнюю фразу ненароком произнес вслух, забыв о спутнике.

- Не имеет значения, - понурился он. - Боюсь, все это не более, чем мои домыслы и пустые надежды. Скажи-ка мне, Эол, - вдруг, как по наитию, спросил он. - Ты ведь немало постранствовал по Средиземью, прежде чем мы встретились, мог бы поконкурировать в этом с самой Мелиан, если говорить о тех временах, когда она еще не была королевой. Не встречал ли ты в своих путешествиях бородатого старика с волшебным посохом? Того, кто бродит по свету в сером дорожном плаще и умеет колдовать получше заправского фокусника?

Эол нахмурился, и по огоньку, промелькнувшему в его глазах, Сириус понял, что задал верный вопрос. Если эльф и не знал наверняка, несомненно, о чем-то догадывался.

- Возможно, мой ответ покажется вам сущей глупостью. Сами знаете, лорд Блэк, с каким отвращением я отношусь ко всей этой валинорской братии, и легенды у них еще более нелепы, чем рассказы друга вашей матушки. Однако вот что странно: кое-в-чем они совпадают с тем, что я слышал, когда жил среди авари. И речь в них именно о старике в плаще и широкополой шляпе.

- Все верно, он носит шляпу, - оживился Сириус, представляя себе образ из недавно просмотренных воспоминаний Тхури, несомненно, связанных между собой в единый стройный сюжет. - А еще курит трубку, хотя разрази меня гром, если кто-то в Средиземье выращивает табак, и я ничего не знаю об этом!

- Вероятно, мы говорим об одном и том же существе, - подтвердил Эол. - Человеке или духе, мне неведомо. Эльдар относятся к нему с большим почтением. Рассказывают, то сам вала Манвэ, отринув королевскую власть и приняв земное обличие, спускается в свои владения и неузнанным скитается из края в край, верша дела справедливости, - эльф скривился. - Не слышал ничего омерзительнее и высокопарнее этой глупой сказочки.

Сириус нисколько не удивился - напротив, он будто испытал облегчение. Опасность, исходившая от Валинора, по крайней мере, поддавалась контролю, хотя он никак не мог взять в толк, что за интерес Манвэ насылать мороки на Тхури, заставляя ту проживать совершенно несвойственную ей жизнь в пугающих сновидениях.

- Манвэ, значит, - хмыкнул он, обещая себе разобраться с этим как можно скорее. - Прямо таки Харун аль-Рашид. Что же, видимо, простой защитой сознания нам уже не обойтись... Кстати, возвращаясь к теме оружия, Эол. Я тоже хотел бы заказать тебе клинок. Тот, что не зазорно будет преподнести в дар юному лорду.

- Лорд Блэк желает сделать подарок? - почтительно спросил Эол. - Дозволено ли мне поинтересоваться, кому? Это поможет мне изготовить подходящий меч, что будет верой и правдой служить хозяину и не посрамит дарителя.

- Не такая уж это и тайна, - добродушно усмехнулся Сириус. - Я собираюсь передать этот меч в день совершеннолетия своему сыну, как родовой артефакт.

- Милорд собирается жениться и завести семью? - новость стала для Эола полной неожиданностью. - И кто же его счастливая избранница?

- Милорд всего лишь готовится стать отцом и сделать наследника частью рода по всем законам магии, - пояснил Сириус, отмечая то, как странно и дико эта мысль звучит для него и по прошествии времени после памятного признания Селмы. - Мой сын появится на свет на исходе третьей луны, Эол. И я буду рад увидеть тебя на церемонии наречения имени.

6.2

Запах свежескошенной травы приятно щекотал ноздри; она с наслаждением сделала глубокий вдох и, запрокинув голову, подставила лицо рассеянно пробивающимся сквозь облака солнечным лучам. Где-то в кронах деревьев шелестели листья, в вышине щебетали птицы, и их стройно дополняющие друг друга голоса эхо разносило по долине между холмов. Казалось, достаточно сбросить странное оцепенение, и можно будет столь же стремительным вихрем устремиться вниз, едва касаясь колючих травинок кончиками пальцев, поднять тучу брызгов, нарушив мертвенный покой черного озера, закружиться среди разлитой в воздухе сладкой пыльцы цветущих нарциссов...

Она резко распахнула глаза, и до крайности глупое наваждение развеялось само собой. Обесцвеченные накатывающими волнами холода стены темницы нависали над ней, будто сомкнувшиеся волны разбушевавшегося океана, а в сердце безжалостной иглой впивалось чувство острой, доводящей до полного отчаяния потери. Сквозь частую решетку не разглядеть было очертаний замершей у дверей фигуры, но из всех известных ей тварей в Арде и за ее пределами только они наделены были зловещим даром поглощать свет и радость.

— Дементоры, — скорее выдохнула, чем прошептала она, с трудом приподнявшись на локте. Выглядела девушка, что и говорить, ужасно. Руки с разбитыми в кровь костяшками пальцев, ужасные синяки, едва ли не сплошным черным пятном покрывающие ноги, резь в груди, как от переломанных ребер... И полная, абсолютно беспросветная пустота в голове: что она делает здесь? Откуда явилась? Какие ужасные злоключения привели ее в этот лишенный света и жизни дьявольский замок?

Опираясь на левую, пострадавшую чуть меньше руку, она попыталась встать, цепляясь за острые и скользкие от окутывающего крепость тумана камни. Это простое действие удалось ей далеко не с первой попытки, и захотелось заплакать от чувства полной беспомощности. Разум отказывался ей подчиняться с тем же упорством, что и изломанное тело — дементоры считывали остаточные эмоции от воспоминаний, но сами образы из прошлого окутывал все тот же густой, иссушающий туман.

— Наконец-то ты очнулась.

Не сразу удалось понять, откуда доносится этот хриплый старческий голос — в суеверном страхе показалось, что это дементор вдруг решил заговорить. Впрочем, тут же напомнила себе девушка, подобно валараукар, эти существа лишены органов речи, а потому обходятся тем, что, как айнур, транслируют мыслеобразы в сознание. Откуда, однако, у дементора взяться интонациям и голосу? Ведь мысль не имеет самостоятельной окраски — дело адресата придать ей необходимый оттенок.

Она поморщилась, не понимая, отчего в столь критический момент ее голову переполняют сущие глупости. Для дементоров во всех мирах существовало лишь одно занятие — из них получались превосходные стражи. И, очевидно, тот, кто запер ее здесь, весьма боялся того, что она использует любую подвернувшуюся возможность освободиться. Например, невидимого собеседника, — если он, конечно, не соткавшаяся из сизого морока фантазия, соломинка, позволяющая не сойти с ума от боли и страха.

А потом она заметила еще один зарешеченный люк в полу — железо, самими корнями проросшее в камень, неподъемные прутья, пропускающие крупицы свежего воздуха и звуков. А увидев, скорее упала, чем опустилась рядом, прижимая ухо к отверстию.

— Я слышу тебя, — не сдавался незнакомец. — Ты пролежала в горячке три ночи. Я боялся, что тебя не спасут. К счастью, я еще кое-что могу, даже в застенках Некроманта моя магия позволила сохранить тебе жизнь.

— Кто вы? — прошептала она одними губами. — Что это за место? Зачем мы здесь?

— Ты мне скажи, — очевидно, ее спасителю было весьма тяжело говорить, но он старался держаться бодро и даже отвечать ей с легкой ехидцей. — Я, скажем, сполна поплатился за свое любопытство, а вот какими судьбами юную и прекрасную деву занесло в Дол Гулдур, остается только догадываться. Судя по тому, в каком состоянии тебя доставили, ты успела немало досадить Врагу, а немногое на моей памяти могло привести его в такую ярость... Тебе известно что-то о кольцах, — обвиняющим тоном закончил свою речь маг и выжидающе замолчал.

— О кольцах? — она нахмурилась и тут же пожалела об этом: одна из ссадин на лице начала кровоточить. — Клянусь, мне неизвестно ничего. Я даже не могу вспомнить, как оказалась в этом замке и… о Эру, мои волосы…

Она с ужасом провела рукой по спутанной массе, что образовалась на голове вместо ее восхитительных локонов. В темнице, разумеется, не было зеркал — но даже если бы она внезапно обнаружила одно, едва ли узнала себя в отражении.

При мысли об отражениях ее вдруг кольнуло странное чувство — а следом память отозвалась еще одним обжигающим ударом. Дол Гулдур. Когда-то она называла это место замком на холме… Верно, название места на черном наречии давным-давно придумали орки, но даже среди них прижился один из его переводов на синдарин.

Она с сомнением покосилась на дверь: если бы ее стерегли гоблины, можно было бы попытаться задать им несколько вопросов и понять хоть что-то из издевательского хохота, беседовать же с дементорами без волшебной палочки решился бы только безумец.

Ее вдруг озарило понимание.

— Вы имеете в виду волшебные кольца? Я знаю, в Дол Гулдуре при помощи таких колдовали. Но клянусь, у меня нет ни одного. Или же, — ужаснулась она догадке, — у меня их забрали. Прежде, чем бросить сюда. И я не могу этого вспомнить, — она отрешенно замолчала.

Ее товарищ по несчастью, похоже, не сразу нашелся с ответом.

— Меня зовут Митрандир, — с опозданием он все же решил представиться. Девушка отреагировала мгновенно:

— Это не настоящее имя.

Волшебник рассмеялся.

— Отчего же вы так в этом убеждены, миледи?

— Хотите убедить меня в том, что вас назвали “серым странником”? — фыркнула она, не в силах найти рациональное объяснение своей твердой уверенности. — Перворожденные не дают такие имена своим детям, а в Валиноре не знали синдарина.

— А вас так просто не проведешь, — задумчиво отозвался Митрандир. — Смею надеться, для вас привычнее прозвучит имя Гэндальф.

Теперь уже она не смогла сдержать громкого смешка.

— Да вы издеваетесь надо мной? Это тоже не имя. Еще одна кличка, под которой вы, должно быть, прославились среди эдайн. Впрочем, я понимаю ваше желание сохранить инкогнито. Я бы тоже подозревала в незнакомке с внезапной амнезией прислужницу… кстати, а кто сейчас комендант Дол Гулдура?

Похоже, ей в очередной раз удалось поставить волшебника в тупик.

— Вы, определенно, осведомлены лучше меня, леди Тинувиэль, — с явным сарказмом произнес он. — Могу я поинтересоваться, как много комендантов Дол Гулдура вы знали до этого?

— Как вы меня назвали? — не поддалась она на издевку. — Что еще за Тинувиэль?

— Сдается мне, это имя вам весьма подходит, юная синдиэ, — рассудил Гэндальф. — Почему бы вам не использовать его, если уж вы не можете вспомнить свое настоящее имя? Или предусмотрительно не желаете сообщать его тому, кто может оказаться доносчиком Врага?

— Я не лгу, — новоиспеченная Тинувиэль чувствовала, как силы вновь ее оставляют, и действительность уносится куда-то на пушистых крыльях сна. — Я не помню… ничего не помню… ни о себе, ни о кольцах…

— Возможно, в этом твое счастье, милое дитя, — голос Гэндальфа все удалялся, но еще можно было разобрать отдельные слова. — Хотя на допросах у Некроманта порой вспоминают о таком, о чем и сами не догадывались прежде…

Эльфийка все же потеряла сознание — темница истаяла в полумраке, и неведомая сила выбросила Сириуса из Омута памяти, лишая возможности узнать, что произошло с крепостью, какие планы вынашивал таинственный Гэндальф и, главное, кто скрывался под именем Тинувиэль. Ночные кошмары Тхури отличались от обычных воспоминаний — они не позволяли увидеть лица сновидца, заставляя заново переживать увиденное, будто переместившись в его голову, глядя на мир его глазами. Очень мощная и редкая менталистика — неудивительно, если в этом, и в самом деле, замешан Манвэ.

Мелькор воздержался от очередного просмотра кошмара, с которого все началось после их возвращения из Мордора. Ночь, когда Тинувиэль очнулась в подземельях Дол Гулдура, была самым длинным и четким видением из череды событий ее жизни. За время, что они бились над разгадкой, вала успел выучить его наизусть в мельчайших подробностях.

— Ясно одно, — заявил Сириус, запечатывая воспоминание в хрустальный фиал и добавляя его к выстроенным на каминной полке пузырькам, — речь о будущем куда более далеком, чем мы видели до сих пор. А значит, где-то существует еще один временной коридор, созданный черной башней.

— Не обязательно, — возразил Мелькор. — Тинувиэль — это не Тхурингветиль, нельзя их отождествлять. Хотя, не стану отрицать, девушки отчасти похожи.

— То же самое говорит и Тхури, — подтвердил Сириус. — Ее объяснения довольно просты — якобы Майрон никогда не допустит, чтобы она оказалась в темнице, да еще в их собственной крепости. Непонятно, к тому же, откуда в Дол Гулдуре взялись дементоры. Я лично поклялся не допустить появления в Арде этой дряни.

— Мага по имени Гэндальф в Арде тоже быть не должно, вот только тому типу из воспоминаний об этом сообщить забыли, — пожал плечами Мелькор. — Мы не можем определить, что в этом видении истина, а что — иллюзия. Наколдовать подобие дементоров довольно просто, если умеешь работать с силами Пустоты. А для того, чтобы заставить Тхурингветиль увидеть и почувствовать то, через что проходит Тинувиэль, не нужна черная башня. Ты и сам знаешь, как формируется подобная связь. Не такой уж запутанный ритуал: капля крови, кусочек ногтя… или, скажем, прядь волос...

— Прядь волос, — глухо повторил Сириус. — Снова сбывается пророчество Йарвена. Однажды он предупредил Тхури о том, что беда придет к ней от того, что кто-то со злым умыслом использует ее волосы. Но сейчас я не спрашиваю, как они это провернули. Чего добивается Манвэ? Хочет убедить мою дочь в том, что мы поступим с ней, как с этой несчастной эльфийкой?

— Не смотри на меня так, будто бы я когда-либо понимал логику действий моего братца, — запротестовал Мелькор. — Во всей этой истории важна не эльдиэ, а осведомленность волшебника о кольцах.

Сириус помолчал. До сих пор они осторожно обходили стороной эту тему.

— Думаешь, он имеет в виду то самое кольцо, что Майрон отдал тебе в Лугбурзе? — спросил он. — И оно же, судя по всему, интересует этого загадочного Некроманта? Не верю, что кто-то стал бы прилагать так много усилий ради обычных магических перстней… — после паузы он добавил: — Гэндальф говорил о Враге. Когда мы были в Рун, Майрон упоминал, что эльдар называли Врагом тебя. Значит ли это, что ты вернулся в Белерианд годами позже?

— За интересом Гэндальфа к кольцам лежит много больше, нежели простое любопытство, — медленно проговорил Мелькор. — А вот понять причину я не могу, сколько ни размышляю об этом. В отличие от тебя, я видел кольца Девятки. Да, ментальная магия, довольно талантливая, но не представляющая для Валинора никакой ценности. Манвэ кольцо принесет не больше пользы, чем твоя волшебная палочка — в руках Нолофинвэ. Воспользоваться им он, несомненно, сможет, но вполсилы и с явно превосходящими ощутимую выгоду затратами.

— Однако Майрон попросил тебя забрать кольцо и спрятать его, — подметил Сириус. — Причем не где-нибудь, а в Утумно, рядом с Сильмариллами, к которым в его времени не подобраться, не совершив рискованное путешествие на дно океана. А Тхури еще раз подтвердила важность этого кольца, поблагодарив тебя, что — упущение моего воспитания — она делает нечасто. И я снова возвращаюсь к вопросу, на который не получил ответа: что произошло в Гвайт и-Мирдан, и зачем он вообще взялся за создание этих колец? Не верю, что это был единственный способ увлечь за собой людей.

— Люди смертны, — возразил Мелькор. — А с каждым годом продолжительность их жизни все сокращается. И это естественно. Чары, поддерживающие существование Арды, не могут бесконечно черпать энергию из ниоткуда. Этим оснополагающим принципом магического равновесия пренебрегает Варда, ведя свою бессмысленную борьбу против использования магии.

— Может быть, прозвучит цинично, но что такого особенного именно в этих девяти волшебниках? — пожал плечами Сириус. — Ладно, Хамул не в счет. Пусть они уйдут, на смену им вырастут новые поколения.

— Дело не в том, что все они настолько выдающиеся личности, — усмехнулся Мелькор. — Майрон, конечно, пытался цитировать мне выдержки из их жизнеописаний, но я слушал не слишком внимательно. Боюсь, то что ты услышишь, не слишком тебе понравится.

— Я спокойно пережил человеческие жертвоприношения во славу твоей бывшей возлюбленной, — мрачно откликнулся Сириус. — У меня перед окнами висит сумасшедший эльф, который всякий раз, придя в себя, принимается сыпать проклятиями. Чтоб мне провалиться, неужели после Рун еще осталось что-то, способное привести меня в ужас?

— Как посмотреть, — довольно ответил Мелькор. — Майрон ведь не рассказал тебе, что кольцами для улаири дело не ограничилось?

Нарочитую меланхоличность Сириуса как рукой сняло.

— Мы уже почти месяц как дома, и ты только сейчас говоришь мне об этом? По-твоему, я не имею права знать, каких сюрпризов ожидать от артефакта, что хранится, между прочим, в моем родовом замке?

— По-моему, чем меньше ты знаешь, тем спокойнее будут развиваться события, — парировал Мелькор. — Вдруг именно ты, в очередной раз выйдя из себя, ненароком навел Майрона на эту безумную идею? На самом деле, кольца получили не только люди. И если бы ты внимательнее рассмотрел кольцо, что мы привезли из Мордора, заметил бы сеть маскирующих чар, что сбрасывает только огонь. А под ними — надпись. Отрывок заклятия для ритуала.

— Какого ритуала? — Сириус еще не успел полностью разобраться в замысле Майрона, но подозревал, что за прошедшие столетия майя успел придумать нечто совершенно впечатляющее — то, с чем им придется разбираться всю их вечную жизнь.

— Скоро сообразишь, — изогнул бровь Мелькор. — Семь отданы были наугрим, вождям их кланов. Три должны были получить эльфы, согласно уговору с этим нолдо, Келебримбором.

— Но Майрон убил Келебримбора, — вспомнил Сириус. — Похоже, что-то пошло не по плану. Подожди, — он нахмурился. — С эльдар ведь ментальная магия не работает даже при использовании проводников, если только мы не имеем дела с потомками подмененных детей и полукровками. Тогда зачем?

— Попытайся вспомнить, как возникли наугрим и эльдар, — предложил ему Мелькор. — Какое обстоятельство предшествовало их пробуждению?

— Я впервые побывал на юге, — неохотно буркнул Сириус. — С тех пор это место не приносит мне удачи. Подожди… — он вскинул голову. — Светильники! Светильники накапливали магию, чтобы ее могли получить эльдар! Она придавала им силы через свет!

— Позже проводником этого света стали древа, — подхватил Мелькор. — Мы их уничтожили. Остались Сильмариллы. Их дальнейшая судьба до сих пор неизвестна, ведь каждым путешествием в будущее мы неизбежно его меняем. Но любой процесс можно повернуть в обратную сторону, если задействованы достаточно сильные маги. А тем самым — ослабить эльдар, не вступая с ними в прямую конфронтацию, сохранить Арду такой, какой мы привыкли ее видеть, и не допустить ее слияния с большим миром и освобождения эльфов.

— Так кольца — это Светильники наоборот? — от изумления Сириус, не глядя, опустился на диван, сопровождаемый недовольным возгласом потревоженного Тевильдо. — Майрон не просто запомнил процесс во всех мелочах, он смог обратить его в противоположную сторону? Там, где моего воображения хватило лишь на Бомбардо Максима?

— Я бы не превозносил изобретение Майрона до небес, — Мелькор фыркнул с презрением, но очевидно было, что успех ученика ему весьма льстит. — Сомневаюсь, что он пришел к этому в одиночку, к тому же кольца все равно не могут работать, как задумано. Однако я бы не позволил хранить в Утумно плод бездарной траты сил и магии. Даже если это было бы жизненно важно для него.

— Кто бы сомневался, — Сириус сделал вид, что поверил словам друга. — Но почему кольца не работают? Ведь если все дело лишь в словах ритуала…

— Потому что только полный идиот будет договариваться о чем-то с эльдар, — неожиданно разозлился Мелькор. — Эльфийские кольца, в отличие от остальных, были напрямую связаны с Сильмариллами. Нарья, Красное кольцо, соответствовало камню, заключающему в себе магию стихии огня. Ненья, Мифриловое кольцо, несло в себе свет стихии воды. Вилья, Сапфировое кольцо, — стихию воздуха. Три кольца — и три камня. Келебримбор крайне невовремя разгадал замыслы Майрона. Сам или, скорее всего, по чужой наводке, — никому доподлинно неизвестно. Майрон уничтожил этого дерзкого нолдо, но тот успел отослать кольца. Куда, кому — вот вопросы, на которые нам предстоит ответить. А до тех пор единому кольцу, на которое завязана магия остальных, лучше находиться в безопасном месте. И поближе к свету Сильмариллов, чтобы хотя бы отчасти выполнять свои функции.

Сириус снова поднялся на ноги и взволнованно обошел лабораторию. Майрон мог десятки раз на дню приводить его в бешенство абсолютно вольной трактовкой практически всех получаемых им приказов, решения майя принимал, руководствуясь недоступной Сириусу логикой, и он, признаться, заходил в тупик, пытаясь понять, как Тхури вообще удается мыслить со своим супругом на одной волне, — но после сегодняшнего разговора лорд Блэк вдруг с особой остротой ощутил, насколько он посредственный волшебник в сравнении с теми, с кем его столь причудливым образом свела судьба.

— Мелькор, — он, наконец, осознал, к какому умозаключению все это время пытался привести его друг. — Ты же не думаешь, что одно из эльфийских колец может быть у Манвэ?

6.3

Известие о грядущем прибавлении в семействе Тхурингветиль приняла без особого энтузиазма. Сириус справедливо полагал, что любые попытки его будущих детей завоевать холодное сердце старшей сестры обречены на полный провал, будь их матерью хоть самая влиятельная и могущественная волшебница мира с генеалогическим древом высотой во всю стену ритуального зала Ангбанда. В спектакле, главную роль в котором Тхури отводила себе, для посторонних актеров места не оставалось, даже если речь шла о немом сценарии где-то в массовке - и исключения дочь делала крайне редко.

- На твоем месте я бы не обольщалась, - ядовито заметила она, выслушав новость. - У Селмы вполне может родиться девочка. Ты не колдомедик, не ясновидящий, а на пещерные методы знахарей эдайн я не полагаюсь.

- Тхури, - Сириус рассмеялся, отлично понимая истинную подоплеку ее слов, - тебе незачем конкурировать с младенцем. Мальчик или девочка, ребенок не займет твоего места.

- Разумеется, он не сможет, - охотно подтвердила Тхури. - Его мать смертная, к тому же до сих пор не выказала способностей к чародейству. Ты не сможешь передать род сквибу в надежде на то, что среди его детей или внуков однажды появится волшебник. О чем ты вообще думал?

- Ну уж точно не о том, что стану отцом, - смущенно признался Сириус. - Селма просто оказалась рядом. Я не планировал ничего… серьезного.

- Значит, если бы рядом оказалась другая женщина… - Тхури возмущенно всплеснула руками. - Избавь меня от подробностей! Мне уже заранее жаль этого ребенка. Вы с Мелькором то и дело куда-то исчезаете, на месяцы и на годы, остальные заняты войной, а эта бестолковая девица до сих пор испуганно шарахается, если при ней развести огонь при помощи магии. Кто будет растить младенца, может быть, орки? - воинственно воззрилась на него дочь.

- Была у меня одна идея… - шутливым тоном начал Сириус, но тут же понял, что ступил на опасную территорию.

- Ах вот оно что, - сощурила глаза Тхурингветиль. - Разрешишь напомнить твои же собственные заявления накануне свадьбы? “Не торопись, Тхури”! “Мы не можем быть уверены в Майроне, Тхури”! “Сейчас неподходящее время”! “В Ангбанде нет условий для маленьких детей, моя дорогая”! И все это ради того, чтобы запереть меня в крепости с чужим ребенком на руках, ребенком, который на свет-то появится лишь по нелепой случайности?

- Послушай, я не могу повернуть время вспять, - рассердился Сириус. - И не отказываюсь от своих слов. Селму я, в любом случае, собирался отправить куда подальше на юг, жаль, с тобой такой фокус больше не пройдет. И что хорошего увидит здесь ребенок во время войны, эльфов, подвешенных на скалах? Да этот несчастный уже давно рехнулся бы от боли и нас бы всех довел до помешательства криками, если бы не мои чары!

Тхури резко развернулась.

- Когда-нибудь у меня будет свой дом, и если понадобится, можешь быть уверен, я прибью головы эльфов к стенам по обе стороны лестницы, чтобы мои дети с первого вздоха знали, что за опасные твари обитают по соседству и чего они, в действительности, заслуживают.

Споров с дочерью Сириус старался избегать, памятуя о возможном печальном для их отношений будущем и понимая, что в случае конфликта большинство будет не на его стороне. Однако с того самого разговора Тхури держалась сухо и церемонно, явно ожидая от него очередного подвоха. Развеять напряженное молчание не удавалось даже ночным кошмарам, воспоминания о которых дочь дисциплинированно передавала ему сопровождая каждый фиал собственными гипотезами и прогнозами.

Переломить ситуацию, как водится, смогла лишь внешняя опасность - ничто другое не могло в мгновение ока мобилизовать Тхури, заставив ее позабыть о невысказанных обидах.

Разведчики донесли до них сразу две важные новости: воинство Нолофинвэ, изрядно поредевшее, наконец, добралось до Ламмота, где успело сцепиться с отрядом патрулировавших берег орков, а с юга в их края двигалось еще одно племя эдайн, очевидно, образовавшееся из беглецов и бывших рабов авари, отколовшихся от клана Абеллайо. Время споров и интриг закончилось - отныне обитатели Черной крепости всецело сконцентрировались на укреплении защитных чар и обеспечении безопасности дома.

- Ты видел его? - Индис поднесла палантир близко к лицу, не скрывая слез волнения. - Видел моего сына? Он здоров? Его путь был благополучен? А как перенесли путешествие остальные?

- Я знаю, что Нолофинвэ жив, - успокоил ее Сириус. - Оссэ ведь обещал об этом позаботиться. Я пока не имел возможности лично выбраться в лагерь нолдор в анимагической форме, чтобы все проверить. Не уверен, что это безопасно, все-таки, на нас там злы не меньше, чем на Феанаро. Однако, орки, уцелевшие в битве при Ламмоте, утверждают, что твой сын в превосходной форме и настроен весьма решительно.

- Я беспокоюсь за внука, - отозвалась Индис. - За Финдекано. В Валиноре они с Майтимо были очень дружны. Я первая передала свою благодарность Майрону, хотя он в ней и не нуждается, узнав о судьбе первенца Феанаро, но боюсь, что когда Финдекано получит это известие, он натворит глупостей, особенно узнав, что феаноринги так и не предприняли ничего для освобождения брата. Единственная, на кого я могу положиться в стане нолдор, - это Артанис, но ее возможности так ограничены! Сириус, мне необходима твоя помощь, ты не можешь повернуться ко мне спиной!

- Ты знаешь мое условие, Индис, - тихо ответил Сириус. - Я буду рад видеть Нолофинвэ королем нолдор. Я не стану вредить ему или нападать на его людей. Но если его армия нанесет удар первой, я буду вынужден отреагировать - и тогда воевать я стану в полную силу. Он уже порядочно разозлил Майрона и Тхури, атаковав их орков. Я не стану врагом собственной семье - даже ради тебя.

Индис понимающе кивнула.

- Пока Майтимо в плену в Ангамандо, феаноринги лишены нормального лидера. Из моего менестреля выйдет более сильный король, чем из Макалаурэ. Тьелкормо и два его брата слишком несдержанны и эмоциональны для правителей. Телуфинвэ же после того, что случилось с его близнецом, вряд ли справится, да и захочет встать во главе армии. Сириус, вы не должны позволить Майтимо сбежать. Заприте его в надежной темнице, отрядите сторожить его самых сильных и неподкупных воинов, окружите таким количеством чар, чтобы муха не пролетела без вашего ведома, - ее глаза сверкнули стальным блеском. - Феанаро достаточно отравил жизнь мне и моим сыновьям, чтобы я позволила его отпрыскам увести у нашего рода полагающуюся нам по праву корону.

Сириус с тяжелым сердцем отложил в сторону потемневший палантир. Майрон продолжал работать, склонившись над картами и делая вид, что не услышал ничего особенного, а вот Хамул, напротив, смотрел на него с любопытством.

- Непохоже на девчонку Лонгботтом, - задумчиво протянул он. - Месть и корона... Раньше ее занимали совсем другие вещи.

- Что ты вообще о ней знаешь, - огрызнулся Сириус, подспудно, впрочем, понимая, что тот прав. - Она слишком много времени провела среди валар. Достаточно взглянуть на одного только Тулкаса, чтобы понять - каждый там себе на уме. Индис всего лишь старается выжить и спасти своих детей.

- Неплохо бы уже детям задуматься о том, чтобы ее спасать, - заметил Майрон и резко встал из-за стола. - Нолофинвэ не мог выбрать менее удачного момента, чтобы заявить о себе. Мы вот-вот выкроили время, чтобы заняться людьми, а вместо этого Мелькору придется отвлекаться на отражение натиска обезумевших в Валиноре от безделья фэйри.

- Это племя эдайн представляет такую ценность? - удивился Сириус. - Не так уж их и много, чтобы носиться с ними, как с писаной торбой.

- Ты кое-что не учитываешь, - сощурился Майрон. - В отличие от клана Абеллайо, среди них есть маги и немало. Некоторые проявили способности к колдовству, живя среди авари, другие - позже, на пути в Белерианд. Они не просто так отправились в странствие, Сириус, неужели ты не понимаешь? Магия северных земель притягивает их. Им нельзя встречаться с фэйри, если они не хотят распрощаться с последними шансами на то, чтобы раскрыть и использовать свой дар.

- Мы много говорили об этом, - включился в разговор Хамул. - И с лордом Майроном, - в голосе его отчетливо проскользнул сарказм, - и с валой Мелькором. Мы не можем предоставить этих людей самим себе. К тому же, нельзя забывать о вашем недавнем путешествии. В земле Рун поселятся не только истерлинги, бежавшие с севера. Уже сейчас там есть люди, и если мы не позаботимся о них, это сделает кто-то вроде леди Ариэн.

- Но мы не можем отправиться на юг, бросив крепость на Готмога, - с сожалением вздохнул Сириус. - Я почти уверен, что фэйри предпримут какую-нибудь самоубийственную в своей глупости попытку освободить своего лидера. И отпустить Майтимо я теперь не могу. Не после обещания, данного Индис.

- Не думаю, что Майтимо ждут обратно, - не согласился с ним Хамул. - Мечты о короне одурманили не только Индис. Феаноринги сейчас заняты спорами о том, кто станет следующим королем, Майтимо для них - всего лишь еще одно препятствие на пути к трону.

- Но не для Нолофинвэ и его семьи, - покачал головой Сириус. - Майрон, мы должны прислушаться к Индис. Оставлять его на скале слишком рискованно. Я предлагаю переместить его в темницу.

- Чтобы он сбежал оттуда, как уже сделал однажды? - насмешливо прищурился Майрон. - Скала несокрушима, ни с одной стороны к ней не подобраться, если ты, конечно, не умеешь летать. Ты переоцениваешь изобретательность фэйри.

- Зато здраво оцениваю изобретательность валар, - парировал Сириус. - Они сумели добраться даже до Тхури. Не это ли лучшее доказательство того, что они вовсе не так равнодушны к судьбе Арды, как стремятся нас уверить? Мне хорошо знакома эта тактика - заставить нас поверить в то, что мы уже победили, а затем нанести внезапный удар.

- Значит, мы должны использовать эту тактику первыми, - оживился Хамул. - Я уже давно предлагал эту идею вале Мелькору. Мы ведь с легкостью можем покидать Ангбанд при помощи магии, даже если крепость окружена. Эльфам ничего не известно об аппарации или летучем порохе. Пусть думают, что держат нас в осаде. За это время они настолько погрязнут в интригах и борьбе за корону, что не смогут оказать нам должного сопротивления в решающий момент. А мы, тем временем, сможем спокойно заняться людьми.

- А как быть с орками? - нахмурился Сириус. - Имеющихся запасов продовольствия не хватит надолго.

- Дорога на север останется открытой, - с энтузиазмом продолжал Хамул. - Если я верно понимаю, фэйри привыкли к мягкому климату Валинора. Им не одолеть Железных гор, к тому же, они не ориентируются в нашей системе подземных ходов. Ничто не помешает оркам охотиться, к тому же, мы можем доставлять пищу из южных земель, пользуясь той же каминной сетью. Правда, для этого ее придется немного усовершенствовать…

- Что ты думаешь об этом? - Сириус внимательно посмотрел на Майрона. Обычно тот крайне редко соглашался с предложениями Хамула, хотя в последние месяцы ненависть к Майтимо несколько их сплотила. - Как долго нам придется поддерживать видимость осады?

- По крайней мере, пока не подрастут драконы, - сказал Майрон. - В противном случае, нам придется пожертвовать сотнями орков и выйти из войны с куда большими потерями, чем после Утумно.

- Они не так глупы, как вы оба думаете, - заметил Сириус. - Фэйри непременно заподозрят неладное, если их не отвлечь. Но здесь, в Белерианде, им не грозит никакой опасности, кроме той, что исходит от нас.

- Ты забываешь о короле Тинголе, - усмехнулся Майрон. - Достаточно ему узнать о событиях в Альквалондэ, об обстоятельствах гибели одного из близнецов… и едва ли он с охотой распахнет перед нолдор ворота своего королевства.

- А как быть с нашим уговором с Мелиан? - запротестовал Сириус. - Гнев Тингола распространится на всех нолдор, включая вновь прибывших. А значит - и на Артанис. Потеряв Лютиэн, Мелиан будет особенно ревностно оберегать вторую дочь, вы не находите?

- Вот именно, - довольно кивнул Майрон. - Дочери королевы Дориата не место среди сумасшедших фэйри. Если Артанис - единственное препятствие мести Тингола, почему бы ей не остаться в Менегроте вместе с матерью?

- Сомневаюсь, что Индис преисполнится восторга, узнав, что Мелиан воспитывает ее внучку, - Мелькор в лучших своих традициях появился неожиданно, и невозможно было понять, какую часть их разговора он успел услышать. - В этом мире Селену Олливандер и Артанис не связывают родственные узы. Артанис может быть похожа на ее дочь, мы еще не успели изучить все особенности эльфийской магии, но она определенно не Луна.

- И еще одно, - нахмурился Сириус. - Астальдо был прав, нельзя забывать о том, что Селена опасна, особенно когда защищает свое. Траур по Лютиэн не будет длиться вечно, Олливандеры не из тех, кто способен вечно оплакивать ушедших. Если Селена решит, что Артанис способна заменить ей дочь, она распространит на нее все планы, что предназначались Лютиэн. Включая замужество.

- Индис не допустит союза между Артанис и кем-то из феанорингов, - заметил Мелькор. - Еще до создания сильмариллов, во время моего заключения в Валиноре, Феанаро выказывал всевозможное восхищение красотой этой девушки. Даже просил подарить ему локон ее удивительных волос. Королева Индис тогда чуть с ума не сошла. Разумеется, никакого локона Феанаро не получил, что его весьма оскорбило.

- Остается надеяться, что Артанис и на этот раз окажется умнее в делах сердечных, - вздохнул Сириус. - Я бы хотел с ней встретиться, прежде чем она окажется в доме Мелиан. Нужно ее подготовить. Но это пока подождет, - он пристально посмотрел на Майрона. - А вот проблемы Тхури - нет. Мы не можем пустить на самотек эту историю с ночными кошмарами.

Заговаривать при Майроне о кольцах Мелькор ему категорически запретил, полагая, что в данном случае нежелательно и даже опасно нарушать естественный ход истории. Сами они провели немало часов за спорами об истинной личности Митрандира: полагаться лишь на свидетельства Эола и других квенди было рискованно, а сам старик оказался слишком хитер, чтобы явно демонстрировать свои силы демиурга, и мог с равным успехом оказаться одним из майар Короля Арды. Кроме того, непредусмотрительно было раньше времени сеять панику. На плечах Майрона и без того лежала большая ответственность. Поэтому, забросив пробный камень, Сириус замолчал, ожидая того, как решит развить предложенную тему Мелькор.

- Прежде всего мы должны найти надежный способ узнать, носят ли сны Тхурингветиль статус пророчества, - уклончиво заметил темный вала. - Хамул, каким образом Отдел Тайн формировал свою коллекцию?

- Вала имеет в виду те хрустальные шары, что были уничтожены крестником многоуважаемого лорда Блэка и его приятелями? - с наигранной готовностью помочь осведомился Хамул. - Если ориентироваться на воспоминания Руквуда, в Отделе существовали специальные сотрудники, что охотились за предсказателями. Кроме того, всякий законопослушный гражданин обязан был известить министерство об услышанном - или подслушанном - пророчестве. В интересах государственной безопасности.

- А затем воспоминания помещали внутрь сосуда, чтобы их сохранить и в будущем проверить истинность? - поинтересовался Мелькор. - Или за этим крылось что-то другое?

- Обладая соответствующими навыками, пророчества можно было изменять, - нехотя пояснил Хамул - они явно коснулись болезненной для него темы. - Вот почему мне было так важно завладеть тем предсказанием, что сделала Трелони. Сменить расставленные акценты, добавить пару-тройку деталей, удалить ненужные препятствия… Это очень тонкая работа. Артефакторы отдела тайн совмещали магию с маггловскими знаниями квантовой физики и других наук, в которых я разбираюсь меньше, чем хотел бы.

- Что я слышу? - не удержался от саркастического замечания Сириус. - Лорд Волдеморт признал необходимость маггловской культуры! Разве ваш гениальный предок не припас на такие случаи какую-нибудь альтернативную отрасль магии?

- Маггловскую культуру мы обсудим позже, - ледяным голосом остановил его Мелькор, прежде чем Хамул успел яростно возразить и ввязаться в очередной спор. - Я задаю эти вопросы не из праздного любопытства. Вероятно, было бы правильнее продолжить этот разговор в присутствии Тхурингветиль. Вернее, попросить ее принять человеческую форму. Я всякий раз чувствую себя неловко, когда моим собеседникам приходится висеть вниз головой в грязном, полном пыли и паутины углу, если, конечно, речь не идет о гостях из Валинора.

Тхурингветиль, не продемонстрировав и тени раскаяния, приземлилась прямо в свободное кресло и с нарочитой аккуратностью поправила платье. Майрон откровенно веселился - наверняка, с самого начала знал о присутствии жены, а вот Сириус раздосадованно скривился - снова эта девчонка обвела его вокруг пальца.

- Раз уж речь зашла о Валиноре, - мило улыбнулась она, - мы уже обо всем подумали с Майроном. Или то, что происходит со мной, - простые сновидения, насылаемые при помощи легиллименции, и тогда это - чары валы Ирмо. Или я действительно вижу будущее с участием Манвэ и этой странной девицы, Тинувиэль. И тогда мы имеем дело с настоящими пророчествами. Ты ведь к этому клонишь, правда? - она посмотрела на Мелькора.

- Предсказаниями будущего, работой с магией времени в Валиноре занималась только одна парочка, - пожал тот плечами. - Намо и Вайрэ. И это заводит нас в тупик. Тут даже Астальдо не помощник, Феантури никого не допускают к внутрисемейным делам.

- Не совсем так, - Майрон вдруг смутился. - Когда я еще жил на Альмарене, мне приходилось несколько раз бывать в чертогах валиэ Вайрэ. Малоприятное местечко, абсолютно неблагоустроенное. Обветшалые комнаты, больше похожие на заплесневелую пещеру, на полу - сломанные спицы и спутанная пряжа, майар ее и вовсе на тени похожи, вытягиваются в струнку при одном только шелесте ее платья. Не то призраки, вырвавшиеся из чертогов ее супруга, не то что похуже, - он еще больше помрачнел. - Ауле нас однажды туда спровадил сделать по просьбе Вайрэ веретено. Не простое веретено, конечно. Из особых металлов и соединений света и энергии. Я старался поскорее выполнить задание и произвести на хозяев как можно более невыгодное впечатление. Никто в здравом уме с ними бы связываться не стал, на острове их многие до дрожи в коленках боялись. Но вот мой напарник, напротив, с тех пор стал бывать у них все чаще и чаще. Со временем даже начал считать своим настоящим учителем Намо, а вовсе не Ауле, в мастерской которого продолжал работать.

Сириус хмыкнул, припоминая некогда подслушанный разговор Майрона и Вайрэ.

- Я, конечно, весьма далек от сочувствия Ауле. Но разрази меня гром, что не так со всеми его майар? У него там хоть кто-нибудь занят делом?

Майрон довольно злобно покосился на Сириуса, но издевку проигнорировал.

- Надо сказать, Феантури приняли его весьма радушно. Вайрэ свято хранит тайну своих гобеленов, ведь далеко не все из них заканчивают путь на стенах чертогов Намо, - продолжил он. - Многие альтернативные развилки истории так и остаются несбывшимися и нерасказанными вариантами, спрятанными в глубине ее хранилищ, порога которых не переступала нога никого из живущих. И насколько мне известно, Курумо всего питал особый интерес к этим манипуляциям с возможным будущим. Я даже подозревал, что его усилиями не все гобелены времен Альмарена погибли вместе с островом при падении Светильников.

- Значит, его зовут Курумо, - кивнул Мелькор. - Я, кажется, догадываюсь, о ком ты говоришь. Имел удовольствие беседовать с этим юношей во время своего заключения у Мандоса. Правда, мне казалось, что он приходил, главным образом, для того, чтобы поспорить. Теперь понятно, почему он так интересовался твоей судьбой.

- Мы были довольно дружны, когда оба считались учениками Ауле, - отвел взгляд Майрон. - И даже некоторое время после моего ухода. Мы перестали общаться после гибели Финвэ. Но, думаю, он единственный, кто может выяснить, что происходит с Тхури и положить этому конец.

- Кажется, я потерял нить вашего разговора, - признался Хамул, и Сириус был, как никогда, с ним солидарен. - Кто они вообще такие, Намо и Вайрэ, и где научились работать с пророчествами?

- Никто не знает, при каких обстоятельствах встретили друг друга Намо и Вайрэ, - ответил Мелькор. - В прошлой жизни я не был близко знаком с Феантури. Уже тогда они появились в наших землях рука об руку. В глубине души я считал Вайрэ даже дальновиднее супруга. Было в них обоих что-то не совсем человеческое, равно как и в Ирмо с Ниенной. Пройдя сквозь арку, они претерпели еще большие метаморфозы. Намо, будучи духом, практически не имеющем отражения в материи, привыкал к своему физическому обличию особенно долго. Скажем, Майрону, так кстати оказавшемуся в ближайшем окружении Ауле, приходилось намного проще. Несмотря на всю изменчивость материального мира, его преобразование неизбежным образом связывает тебя с сотворенным объектом. Может быть, поэтому Ауле и Йаванна сильнее прочих валар внешне походили на тех, кому мир за аркой предназначался - на так называемых детей Илуватора. Работа с миром незримого изменяла куда фундаментальнее, однако это почти не бросалось в глаза, и Феантури, равно как и их жены, изначально имели вид весьма устрашающий, при этом намного лучше духов стихий разбираясь в тайнах, что скрывало фэа. Тем не менее, жизнь на Альмарене налагала определенные ограничения, и тогда для того, чтобы хоть как-то закрепиться в реальности, Вайрэ обратилась к самой примитивной форме визуализации той работы, что они проделывали, и придумала свои знаменитые гобелены.

- Кстати говоря, решение Вайрэ создать в своих чертогах именно прядильную мастерскую - сказочное везение для всех нас, - продолжил Майрон. - Реши она, к примеру, не ткать пути развития мировой истории на полотнах, а рисовать их, обратись за помощью не к кузнецу Ауле, а к покровительнице растений, необходимых для производства красителей, Йаванне, - и судьба Арды могла бы оказаться в кривых руках какого-нибудь недоумка вроде Айвендила. Или, скажем, прислушайся она тогда к псевдоромантической чуши, что временами обожала нести Ниенна, и зашифруй судьбы перворожденных в рисунке звезд, за дело и вовсе бы взялась Варда со своими гиперответственными ученицами. Впрочем, против участия Ильмарэ я не так уж возражал. На редкость разумное существо, пожалуй, единственное среди майар, с кем временами удавалось побеседовать на равных… Единственное, не считая тебя, дорогая, как ты можешь сомневаться? - быстро добавил Майрон, когда Тхури возмущенно развернулась в его сторону.

- Так вот в чем дело, - медленно кивнул Сириус. - Гобелены Вайрэ созданы по тому же принципу, что и хрустальные шары в министерстве магии, только более наглядны. И если Тхури действительно видит будущее, где-то оно уже записано… вернее, выткано на гобелене. И Курумо, близкий чете Феантури, может знать об этом лучше других.

- А если сны - это просто полет фантазии, навеянный Ирмо по просьбе Манвэ, Курумо тоже в курсе или будет, если задастся такой целью, - заключил Майрон. - Ирмо ему симпатизировал. У них, скажем так, схожее чувство юмора.

- Все это прекрасно, - кивнула Тхури. - Но сколько лет прошло с тех пор, что вы с Курумо были друзьями! Почему ты думаешь, что он согласится помогать нам?

Майрон ухмыльнулся.

- Потому что есть в каждом из нас нечто, неподвластное ни времени, ни обстоятельствам. Курумо всегда был слишком осторожен, чтобы идти на прямой риск. Собственно, поэтому он не последовал за мной в Утумно - не хотел поддерживать тех, кто обречен на поражение. Но сейчас, учитывая непредсказуемость нолдор и постоянные временные коллапсы, вызванные появлением черной башни, в чертогах Вайрэ, должно быть, творится настоящий хаос. А уж с хаосом Курумо мириться никогда не согласится. Боюсь, единственные, кто сможет предложить ему хоть относительную стабильность, - это мы, - помолчав, он добавил: - А еще он всегда Феанаро терпеть не мог, как и всех, кто пытался конкурировать с ним в мастерской Ауле, и не упустит возможность свести счеты с его семейством.

- Но как ты собираешься связаться с Курумо? - не успокаивалась Тхури. - В Валинор совы уже давно не летают.

- Думаю, ответ очевиден, - усмехнулся Майрон. - Неужели королева Индис откажется предоставить сыновьям ее любимого пасынка еще одну причину для головной боли?

6.4

Даже спустя столько лет Сириус еще не научился различать по лицам и именам всех подопечных Абеллайо, тем более, что за годы оседлой жизни клан немало разросся, а их бессменный лидер состарился и все чаще задумывался о том, кому из многочисленных сыновей передать бразды правления, чтобы уйти на заслуженный покой. И все же что-то в облике и интонациях женщины, сидевшей возле ворот в окружении детей мал-мала меньше, вынудило Сириуса невольно замедлить шаг и прислушаться к ее рассказу. Майрон поначалу непонимающе нахмурился, но потом усмехнулся и остался в тени, не желая смущать собравшуюся компанию.

- В давно забытые времена, далеко за горами, по ту сторону синего моря, куда не долетали птицы, не забегал дикий зверь и не ступала нога никого из рожденных в Арде, стоял прекрасный и полный опасностей город. Жители его возводили огромные дома и великолепные дворцы высотой до небес, - глаза рассказчицы загадочно блестели, а дети внимали ей, как завороженные. Впрочем, не все - наметанный глаз Сириуса тут же высмотрел непоседливого и чем-то напоминавшего его в детстве мальчишку, увлеченно накручивающего прядь длинных волос сидевшей перед ним девочки на кривые гвозди забора.

- Как замок на холме? - подал голос кто-то из малышей, но женщина лишь покачала головой.

- Нет, город совсем не походил на крепости Владыки. В те времена валар и волшебники еще не жили открыто среди остальных людей. Они вынуждены были скрываться, а потому дома горожанам приходилось строить, как нам, без помощи чар. Но знания их и без того были очень велики… И жила в этом удивительном городе волшебница.

- Как же она там жила, если приходилось прятаться? - нахмурился мальчик постарше. - И ее не схватили?

- Она очень хорошо умела прятаться, - улыбнулась женщина. - В мудрости она превосходила многих великих чародеев, и даже сильнейшие не решались бросить ей вызов. Впрочем, она никогда не пользовалась своей силой во зло. Больные приходили к ней, чтобы найти исцеление, страждущие - за утешением, она помогала даже оркам, которые в тех краях были народом сильным, важным и очень богатым, но враждовали с завидовавшими их сокровищам людьми.

Дети дружно и недоверчиво хмыкнули. Орки почти каждый день появлялись в окрестностях поселения, к их присутствию привыкли, нехитрым орочьим имуществом не соблазнялись, а Тхурингветиль весьма доходчиво объяснила своим подопечным, почему инциденты с людьми нежелательны, и какие неприятные последствия может сулить своеволие. Младшее поколение, появившееся на свет уже в Белерианде, воспринимало орков, равно как и эльдар, как неотъемлемую часть своей жизни, но преклонения ни перед кем из них не испытывало. Со схожим скепсисом они слушали бы и рассказы о Валиноре.

- А еще эта волшебница была очень красива, - таинственным тоном продолжила сказочница. - Так красива, что лучшие чародеи и воины ее страны и соседних королевств отправлялись в долгие и опасные путешествия, чтобы биться за ее руку и сердце. Они привозили ей диковинные подарки, наперебой хвастались своими силой и хитростью, но ни одному из них не улыбнулась удача. Прекрасная леди всем отвечала отказом и продолжала жить одна в спрятанном от посторонних глаз доме, разделяя одиночество с единственным слугой-орком, настолько старым и дряхлым, что душа, казалось, вот-вот оставит это тщедушное тело. Волшебница никому не рассказывала, как давно орк находится у нее в услужении, - ходили слухи, что она выросла под его присмотром.

А вот на это заявление дети отозвались единодушным хохотом. Сириус и сам был бы рад поддержать их - нынешние орки не смогли бы воспитать не то что волшебницу, даже среди собственных чад они поддерживали дисциплину исключительно с позиций силы. Однако ему было не до веселья - слишком знакомые очертания приобретала эта невесть откуда появившаяся среди эдайн сказка.

- Годы летели как птицы, десятилетие за десятилетием. Незадачливые женихи прекрасной леди обзаводились собственными семьями, растили детей, старели. И только для волшебницы время как будто остановилось. Все такая же гордая и прекрасная, как в день своего появления в королевстве, она вела тихую и неприметную жизнь в пустом доме, и, казалось, не постарела ни на день. И однажды явился в ее дом принц.

- Принц? - глаза девочек дружно загорелись, словно это слово обладало особой магией. - Принц из эльдар?

- В сказочном королевстве не было эльдар, - оскорбилась рассказчица такому предположению. - Самый настоящий человеческий принц из далекого королевства, совершивший множество подвигов и объехавший весь свет в поисках девы, которую он мог бы с гордостью назвать своей женой. Каких только красавиц он не повидал, но ни одна не тронула его сердца. Одни были красивы, как ясный свет, вот только глупы и совсем не пригодны на роль королевы. А другие, напротив, умны, талантливы и могли сходу превратить обидчика в лягушку, но без слез на них не взглянешь, не иначе как в родне затесался кто-то из наших соседей, - и снова взрыв смеха. - Но стоило принцу повстречать волшебницу, как он понял, что искать дальше нет смысла.

- С детства считал, что ей попался исключительно бестолковый принц, - пробормотал Сириус. - Столько времени скитаться по свету в поисках жены! Как, спрашивается, он вообще участвовал в управлении государством? Подданые, должно быть, напрочь забыли, как он выглядит.

- Ну так не всем везет, - самодовольно усмехнулся Майрон. - Хорошие жены на дороге не валяются.

- Джеймс тоже так считал, - отчего-то вспомнил Сириус о старом друге. - Поэтому и женился на Лили, едва они успели закончить школу. А я все тянул время, думал, еще успею обзавестись семейством и превратиться в копию своего папаши, незачем торопиться.

- Странные мысли для без пяти минут отца, - ядовито заметил Майрон. - Мы еще можем сыграть вашу свадьбу, лорд Блэк. Вот Астальдо до сих пор печалится, что не успел испортить мою.

- … но как ни старался принц, каких усилий не прилагал, волшебницу не трогали ни его мужество, ни доброта, ни благородство. И ответила она принцу, что связывает ее клятва, от которой никто на всем белом свете ее освободить не сумеет, ибо сердце ее и душа ее принадлежит духу, места которому на земле не сыщется, и обречена она ждать его всю вечность, а до тех пор не может ни жить, ни умереть. И на руке ее сверкало кольцо, которое, по словам волшебницы, стоило дороже, чем все королевство принца, все золото, серебро и драгоценные камни в его сокровищницах. Тогда принцу пришлось возвратиться в свою страну ни с чем. Но образ волшебницы не покидал его сердца, и тогда он принялся писать ей письма. Ни на одно из них она так и не ответила, и совы возвращались без единой строчки от его возлюбленной. Лишь однажды она написала два коротких слова: “Он вернулся”. И с этого дня принц, к тому времени, уже король своей страны, ничего больше не слышал о ней.

- А что с ней стало? А где же пропадал ее жених? А король так никогда и не женился? - вопросы посыпались на загадочно замолчавшую сказочницу со всех сторон, а Сириус и Майрон обменялись тоскливыми взглядами. Лично Сириус знал финал этой истории как минимум в пяти вариациях, ведь изначально речь в ней шла вовсе не о безымянной и наделенной всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами великой колдунье, а всего лишь об основательнице рода Блэк, леди Астарте, особе, впрочем, по-своему легендарной.

Сказочница, разумеется, выбрала самую эффектную из возможных концовок.

- Прошло много лет, и внуки давно почившего короля обнаружили среди его бумаг записки о прекрасной леди, покорившей его сердце. В то время для волшебников наступила небольшая передышка, у многих королей даже имелись собственные придворные маги, и сила чар иногда играла в войнах большую роль, чем сила стали. И решили они узнать, что стало с этой загадочной женщиной, обещавшей свое сердце неведомому призраку. Благо, они знали, где жила волшебница, и проверить было несложно. Но, увы, в доме ее потомков ничего не слышали о ее судьбе. Много лет она со своим возлюбленным провела в мире, спокойствии и почете, воспитав сына, а затем они просто ушли, передав юноше все свое богатство и могущество. Сын женился, у него родились наследники, и семья их среди магов считалась очень влиятельной. И с гоблинами они продолжали дружбу водить, а тогда всем известно было, где гоблины - там золото. Больно в тех краях хитрые и жадные они были, точь-в-точь как наши наугрим.

- Нам обязательно слушать это до конца? - взмолился Майрон, верно определив, что вопросы детей и не думают заканчиваться. - Мне известен даже альтернативный финал, в котором она все-таки стала королевой, а позже, когда ее блудный возлюбленный объявился, они отправили на тот свет недалекого короля и вместе стали править его страной.

- Вот уж правда, история о леди Астарте и в моем детстве менялась так часто, что невозможно было отличить правду от вымысла, - на ходу развел руками Сириус. - Но если верить семейным хроникам, первая леди Блэк действительно пользовалась расположением гоблинов. Мне, например, удалось сохранить и преумножить состояние в банке, даже когда я сидел в Азкабане, а Беллс позволяли проносить в хранилище такую темную дрянь, от которой у бывалого мага волосы бы дыбом встали. И загадочный жених тоже существовал, все официально задокументировано. Не знаю, правда, ждала ли она его сотни лет, как утверждают некоторые версии сказки. Тетушка Кассиопея, к примеру, вообще уверяла, будто он был не человеком, а демоном. Но вот обручальное кольцо ее точно сохранилось.

- Настоящее, не подделка? - удивился Майрон. - Артефакты такой древности редко бывают подлинными. Странно, что она его оставила потомкам, а не забрала с собой.

- Да, мне эта деталь тоже кажется неправдоподобной. Впрочем, раз они уже воссоединились с возлюбленным, был ли смысл носиться со старыми побрякушками? - Сириус пожал плечами. - Наверно, оно до сих пор валяется где-то в хранилищах Гринготтса. У нас там множество нераспечатанных сейфов. Блэки умирали, не оставляя завещания и прямых наследников, зато тяжбы дальних родственников переходили из поколения в поколение, а их золото так и лежало веками у гоблинов в хранилищах, из которых ни одному вору не выбраться живым. Мой крестник, правда, исключение, - с гордостью добавил он. - До сих пор понять не могу, почему чары на хранилище Беллы его выпустили. Кроме него, если верить официальной статистике, Гринготтс относился так лояльно только к Хамулу, которому даже в чужом теле удалось взломать сейф и уйти незамеченным.

- Тогда, не в обиду будет сказано твоему крестнику, это скорее заслуга Хамула, - небрежно отметил Майрон. - Гарри ведь тогда еще сохранял ту их магическую связь, в природе которой я до сих пор так и не сумел разобраться?

Что-то в предположении Майрона неприятно царапнуло подсознание, но Сириус не успел сосредоточиться на его словах: во дворе замка их уже встречала сияющая Тхурингветиль.

- О чем секретничаете? - она расцеловала отца в обе щеки. - Я тут уже успела пробежаться по округе и посмотреть, что к чему. Каминная сеть до замка на востоке работает исправно, а в поселении все готово к приему гостей, пусть только явятся!

- Я вижу, - усмехнулся Сириус. - Надеюсь, первым, что они услышат, будет не история о леди Астарте? Странное чувство - ощущать себя частью живой мифологии!

- Я рассказала все как есть, без прикрас, - замахала руками Тхури. - Сказочные подробности они уже сами присочинили, да еще и орки им помогли! Хотя звучит красиво, правда? Я даже испытала гордость, что меня назвали в ее честь!

- Что происходит на востоке? - внимательно посмотрел на нее Майрон. - Думаешь, Хамул справится?

- Лично я надеюсь, что он с треском провалит это задание, и тогда на восток поедем мы, - мечтательно улыбнулась Тхури. - Климат там мне нравится куда больше этих вечных гор и снегов. Если бы не Мелькор, я бы уже давным-давно настояла на нашем переезде. А нолдор пусть забирают себе Белерианд и ведут вечные войны с королем Тинголом, я бы специально иногда аппарировала сюда полюбоваться и повеселиться.

- А как же Утумно? - рассмеялся Сириус. - Разве не ты бесконечно жаловалась, что мы совсем забросили наш настоящий дом?

- Знаешь, я кое-что поняла, - совершенно серьезно произнесла Тхури. - В Утумно слишком много всего. Магии, памяти, истории. Сколько ритуалов мы там провели, не говоря уже о спрятанном золоте нолдор, сильмариллах, драконах… Жить среди всего этого обычной жизнью я бы не смогла. Не уверена, что вообще кто-либо из нас смог бы, не считая Мелькора. Утумно - не дом… Утумно - даже не знаю, с чем сравнить… скорее, Храм.

И снова Сириус почувствовал себя неуютно, будто его затылка коснулось ледяное дыхание вечности. Тхурингветиль из будущего тоже говорила о Храме - другом, в Нуменоре, - с точно таким же странным блеском в глазах. Он бросил быстрый взгляд на Майрона - тот, кажется, не видел в ее поведении ничего особенного, и вскоре они уже оживленно обсуждали перспективы развития нового поселения людей на востоке.

Народ, населявший пока что безымянную страну к востоку от Рун, отличался внешне ото всех, кого Сириусу приходилось встречать в Арде, и даже соотнести их с той или иной земной расой не получалось, такое бешеное смешение кровей читалось на их лицах. Языковой барьер для легиллиментов не был страшен, и Мелькор с Майроном уже вполне сносно ориентировались в местном наречии. Кочующий клан Беора они надеялись переместить на восток, подальше от Мелиан и от нолдор - правда, поначалу позволив им пожить среди людей Абеллайо, к которым те были ближе и по происхождению, и по ментальности.

Разговор с Индис прошел успешнее, чем Сириус мог ожидать, - во многом, потому что Майрон и здесь взял дело в свои руки, во всех подробностях расписав королеве, насколько выигрывает ее старший сын, если она поможет им договориться с Курумо. Впрочем, Индис и без этого только рада была помочь Тхури, о которой до сих пор вспоминала с неизменной теплотой. Разумеется, задание требовало времени, и пока что хозяевам Черной Крепости оставалось набраться терпения и ждать.

- А теперь, - провозгласила Тхури, когда они, наконец, поднялись в один из уединенных залов замка и присели, чтобы побеседовать, - настало время поговорить о том, для чего я собрала вас здесь.

- Я и не надеялся, что ты просто соскучилась и хотела бы провести день с любимым отцом, - проворчал Сириус. - Что еще стряслось, пока ты была на востоке?

- Новое видение, - серьезно посмотрела на них Тхури. - Я бы не стала поднимать много шума, но в отличие от предыдущих оно было таким реалистичным, что мне казалось, я уже никогда не смогу из него вырваться.

- Не говори так даже в шутку, - не сдержался Сириус. - Сны - опасный инструмент, я слишком многого наслушался, пока служил в аврорате, и поверь, подробности не могу забыть до сих пор. О чем оно было?

- Все было так странно, - зажмурилась Тхури. - Кусок воспоминаний будто пропущен. Такое чувство, что Тинувиэль не до конца сознает, что с ней происходит. А еще там появилось новое действующее лицо, - она повернулась к Майрону. - Ты когда-нибудь слышал о волшебнике по имени Саруман?

- Саруман? - Майрон нахмурился, перебирая в памяти известных ему майар. - Пока что нет. Во всяком случае, я не знал никого с таким именем в Валиноре.

- А ты? - без особой надежды она обратилась к Сириусу. - Там, в будущем, тебе не рассказывали о нем?

- Ни слова, - с сожалением развел он руками. - Но ты же знаешь, мы не можем полагаться на имена. У одних только нолдор их несколько, а айнур и вовсе не знают им счета.

- Тогда возьмите это, - она протянула им очередной фиал с воспоминаниями. - Передайте Мелькору. Посмотрите вместе с ним. Может быть, увидев этого волшебника, вы сможете сказать что-то определенное. Я пока что почувствовала только одно. Тинувиэль ему отчего-то очень несимпатична, а Митрандира он так вовсе на дух не выносит, вот только тот об этом не то не догадывается, не то хорошо притворяется.

- Мне уже нравится этот парень, - мрачно заметил Майрон. - Не знаю, что из него вышел за волшебник, но вот в людях он разбирается довольно недурно.

Сириус осторожно спрятал фиал в карман мантии. Для того, чтобы разбить этот пузырек, следовало сбросить его как минимум с высоты самого Тангородрима, но он слишком хорошо знал, что дочь не склонна преувеличивать ценность того, что в действительности не заслуживает внимания.

- Ты вечером вернешься? - тихо спросила Тхури у Майрона. - Я хочу еще несколько дней провести здесь. С тех пор, как в Хитлуме обосновались эти несносные нолдор, мне на Севере нечем дышать.

- Даже раньше, как только просмотрим видение, - ободряюще улыбнулся ей Майрон, и Сириус, не дожидаясь его, вышел. Внутреннее напряжение все нарастало, он раздраженно рявкнул на замешкашегося в коридоре орка и поспешно вышел на улицу.

Сказочница, которой, очевидно, совершенно нечем было заняться в этот солнечный жаркий полдень, сидела все у тех же ворот и беззаботно болтала, забивая местной ребятне голову всякими фантазиями.

- Давным-давно, в одном далеком королевстве за тридевять земель от нашего, жили были три брата-волшебника, и однажды отправились они путешествовать. Шли они своей дорогой много дней и ночей, покуда однажды не возникла перед ними бурная река. Братья не растерялись и сотворили мост, чтобы перебраться на другой берег. Но стоило им пересечь бушующий поток, как прямо перед ними из воздуха соткалась зловещая фигура, закутанная в темный плащ…

Сириус только обреченно вздохнул и ускорил шаг. Приукрашенная биография леди Астарты хоть и подходила больше романтически настроенным барышням, казалась ему куда безопаснее снискавшей недобрую славу сказки о дарах смерти.

Он и сам не знал, что сподвигло его на этот раз воспользоваться не каминной сетью, а аппарировать на мало кому известную узкую тропку на подступах к Тангородриму. Эту чар горной гряды не патрулировали орки - никому из их врагов попросту не пришло бы в голову здесь прогуливаться, и Сириус порой использовал редкие свободные минуты для того, чтобы побыть здесь наедине с собой и поразмыслить о жизни. Впрочем, он уже не мог припомнить, когда бывал тут в последний раз. А потому его немедленно с головой накрыло ощущение неправильности происходящего.

Плетение защитных чар по контуру крепости отличалось от того состояния, в котором он оставил его во время прошлой вылазки за пределы Ангбанда. Невозможно было с ходу определить, в чем именно они повреждены, но возле крепости определенно пытались колдовать - весьма специфически, неумело, но все же, по везению или роковому стечению обстоятельств, нападавшему удалось причинить достаточный для его целей ущерб. В противном случае, защитная система, установленная ими с Мелькором, тут же оповестила бы их о захватчике.

Приготовившись отразить атаку в случае неожиданного нападения, Сириус активировал кольцо. Мелькор отозвался немедленно, будто только и ждал от него новостей.

- Невовремя же ты решил отлучиться, - насмешливо проговорил он. - Как видишь, у нас гости. Мальчику Индис надоело выяснять отношения с кузенами, и он навестил нас в нашей скромной обители.

- Так это дело рук Финдекано? - поразился Сириус. - Поверить не могу. Фэйри не могут быть так сильны, чтобы ввести в заблуждение защитный купол. Или… - он вдруг осекся. - Финдекано здесь не один?

- Финдекано наивно полагает, что он единственный, кого заботит судьба Майтимо, - усмехнулся Мелькор. - А еще он свято верит, что в одиночку сумеет снять его со скалы. Какая редкая для их семейства самоотверженность. С куполом ему, конечно, не справиться. Здесь постарался уже мой братец.

- Манвэ? - руки Сириуса сами собой сжались в кулаки. - Похоже, он взялся за нас всерьез. Какого черта он решил вмешаться именно сейчас?

- Манвэ, конечно, недосуг самолично заниматься такими мелочами, - издевательски протянул Мелькор. - В помощь Финдекано он послал своих птичек. Хотя в Валиноре страстно осуждают наше вмешательство в развитие фауны Арды, сами при случае вовсе не прочь прибегнуть к похожим методам. Наша защита не рассчитана на этих орлов. Через несколько минут я планирую исправить это упущение.

- А с мальчишкой что ты думаешь делать? - Сириус тенью метнулся за выступ в скале, краем глаза следя за растерянным Финдекано. - Что делать мне? Этот балбес в десятке метров от меня и, очевидно, рассчитывает обрушить стены крепости при помощи взгляда и жалкого меча.

- А что я могу сделать? - Мелькора, похоже, ситуация развлекала, внося разнообразие в их в последнее время довольно скучную повседневность. - Не могу выбрать, какая мысль мне нравится больше. Позволить этому нолдо забраться на скалу, чтобы наглядно продемонстрировать Майрону, чего стоит его хваленая система безопасности, или чтобы полюбоваться выражением его лица, когда он поймет, что его любимый, страдающий в плену кузен - не что иное, как иллюзия.

- Что? - Сириус с благодарностью подумал об изобретателе заглушающих чар, поскольку на мгновение выдержка изменила ему. - Ты хочешь сказать, что Майтимо… Как давно это длится?

- Довольно давно, - с невинной улыбкой ответил Мелькор и рассмеялся. - А что такого? Или меня напрасно называют Отцом Лжи? Только лучше не рассказывай Майрону о моей маленькой хитрости.

- Я думал, после поединка с Ариэн с иллюзиями покончено, - растерянно пробормотал Сириус. - Ты ведь сказал всем, что должен восстановить силы.

- Я и не спорю, - покладисто согласился Мелькор. - Зато посмотри, как организованно и ответственно с тех пор все вокруг работают. Не стоит их разочаровывать. А за мою магию можете не тревожиться, лорд Блэк, с иллюзиями все по-прежнему прекрасно. Хотя, сказать по правде, мне нравится нынешний образ.

- Но что ты сделал с Майтимо? - Сириус продолжал держать Финдекано на прицеле волшебной палочки, пока эльф тщательно обследовал горную площадку, пытаясь определить, с чего ему начинать брать замок приступом. - Мелькор, я надеюсь, ты его не убил?

- По-хорошему, следовало бы, - Мелькор недолго помолчал. - Готово, купол восстановлен, орел пусть и поблизости, вас пока что не видит и не чувствует. У Майтимо все хорошо. У него теперь есть все шансы оценить многочисленные преимущества великолепной камеры, что он занимал в Ангбанде, а главное - распрощаться с его предубеждением против эдайн. Я нашел для него неоценимого стражника. Надежного, неразговорчивого, неподкупного и окончательно растерявшего веру во вселенскую справедливость.

- Хватит ходить вокруг да около, - рассердился Сириус. - Когда это я перестал быть в курсе того, что происходит в моем собственном замке? Что за стражник?

- Ты бы знал, если бы лучше следил за своими майар, - ухмыльнулся Мелькор. - Понимаю, после моего возвращения из Валинора тебе было попросту не до того, но неужели ни на одно мгновение твою голову не посетила простая мысль: что случилось с Унголиант, где она теперь и кто подкармливает ее магией Патронуса?

Сириус стоял как громом пораженный - он мог ожидать любого ответа, но только не такого. Об Унголиант он, конечно, вспоминал - главным образом, с облегчением. Гигантский паук не сбросил с себя подчиняющие чары, не явился мстить ему и его близким и, кажется, навсегда пропал из их жизни, освобождая Сириуса от навязанной ему ответственности. Похоже, он рано обрадовался.

- Унголиант охраняет Майтимо? - медленно повторил он, стараясь свыкнуться с этой мыслью. - Что же ты пообещал ей за это? Как минимум, Сильмарилл?

- Всего лишь продолжать соблюдать условия нашего договора, - радостно поправил его Мелькор. - Видишь ли, в Арде всегда было не так много волшебников, готовых делиться магией с этим отталкивающим существом, а после того, что она учинила в Валиноре, их число и вовсе сократилось до минимума. Я не люблю терять союзников, - добавил Мелькор уже другим тоном. - И не собираюсь допускать такое впредь. Если ты так хочешь поболтать о том, как идут дела у твоей любимицы или даже навестить ее, можно сделать это чуть позже. А сейчас будь добр, пригласи к нам для дружеской беседы этого надоедливого нолдо. Меня совершенно не устраивает тот факт, что он околачивается вокруг моего замка, словно это резиденция его папаши в Тирионе.

Качая головой, Сириус разорвал связь между кольцом и палантиром и вполголоса проговорил несколько заклинаний. В конце концов, обезоружить эльфа было не так уж и трудно.

Финдекано, как ошпаренный развернулся, пытаясь определить источник опасности, но следующее заклинание сбило его с ног, лишив способности двигаться.

Сириус подошел чуть ближе, склоняясь над поверженным противником.

- А потом вы напишете в своих балладах о том, как Враг напал на доблестного воина со спины и бесчестным путем выиграл поединок, - нарочито зловещим тоном проговорил он. - Впрочем, о чем это я. Ты ведь никому уже не расскажешь. Добрый день, Финдекано. Тебе привет от бабушки.

6.5

Сову в Химринг Сириус посылал с опаской - неудачные переговоры с Майтимо научили его не полагаться на силу слова, если давший его не принадлежит к роду, и даже в этом случае надлежало подумать дважды. А потому, получив ответ, в котором размашистым почерком Артанис на чистом английском было выведено согласие на встречу, он спешно отогнал от себя воспоминания о том, как еще до встречи Оромэ с эльдар учил Индис грамоте и упорно старался не видеть в новой подруге Алису. Без подстраховки было не обойтись, а потому он выбрал спутника, менее других отягощенного личной неприязнью к эльфам, - Хамула. Следовало отдать бывшему темному лорду должное - все расы Арды он презирал совершенно одинаково, никого не возвышая над другими.

- И почему я последним узнаю о том, что ты снова владеешь анимагией, - с недовольством отметил он, покосившись на внушительных размеров анаконду, затаившуюся поблизости. - Змеи этой породы, да еще и модифицированные магически, не водятся на севере. Любой фэйри, завидев такую тварь, сразу же схватится за меч. Я уж не говорю о людях...

- Мне потребовались долгие годы, чтобы восстановить силы, - флегматично пояснил Хамул, очевидно, наслаждаясь замешательством Сириуса. - Время за аркой течет намного медленнее, чем в обычном мире, наши жизненные процессы замедленны до предела. Не думай, что смог обмануть старость, Блэк, Арка безвременья любит играть со своими жертвами злые шутки. Среди всех нас настоящим бессмертием обладаем лишь я - и, разумеется, вала Мелькор, - весьма прозрачно намекнув на хоркруксы и довольно отметив неудовольствие собеседника, он добавил: - Предвосхищая возможные возражения по поводу анимагии, это распоряжению Мелькора я следовал. Помнишь зелья, что я варил по его приказу? Часть из них предназначалась мне. Для того, чтобы управлять драконами, следует мыслить, как дракон, а не просто владеть парселтангом. А если нам удастся реализовать давнюю задумку Мелькора и восстановить породу василисков…

- Удивлен, что вы не сделали этого до сих пор, - сухо заметил Сириус. - В такие минуты мне кажется, что эльфы посланы нам не в наказание, а в подарок. Не отвлекайся мы на Валинор, от Арды в результате вашей бурной деятельности уже давно бы ничего не осталось.

- Кстати, о Валиноре, - резко сменил тему Хамул, до сих пор выказывавший крайне мало интереса к их походу. - Чего ты хочешь добиться от этой эльфийки? Если я верно понимаю, она лишь чем-то похожа на ту сумасшедшую девицу, дочь Селены Олливандер, никаких воспоминаний о другом мире не сохранила, а использовать свое личико в наших темных целях вряд ли позволит.

- И все же, она единственная, кого Индис посвятила в настоящую историю Арды, - вздохнул Сириус. - Артанис умеет хранит секреты, она не глупа. Не знаю, какие у Мелькора планы на Майтимо и Финдекано, но вряд ли он намерен держать их в наших подземельях до самого конца войны. Нужно принять как данность, Хамул: эльдар лучше навсегда остаться по эту сторону Арки. И коль скоро мы пока не можем нейтрализовать их на длительный срок, мы должны обеспечить им достойного правителя.

- Одна девчонка против десятка эльфийских принцев с коллосальными силами и амбициями? - с сомнением хмыкнул Хамул. - Я бы не поставил на Артанис.

- Еще одно подтверждение того, что я на верном пути, - ядовито оскалился Сириус, что, должно быть, жутковато выглядело в исполнении огромного черного пса. - Ты и в прошлой жизни не отличался склонностью к стратегическому планированию. Все, на кого ты поставил, или в Азкабане, или покойники, или предатели.

Хамул уже готов был гневно возразить, пустив в ход все преимущества своей анимагической формы, когда поблизости послышались почти невесомые шаги. Убедившись, что Галадриэль не сопровождает вооруженное войско, Сириус принял человеческий облик и вышел навстречу девушке.

Палантир нисколько не исказил истины - она и в самом деле поразительно походила на юную Луну, такую, какой ту запомнил Сириус. Белокурые локоны, светлый костюм, идеально подходящий для охоты, но слишком легкий для путешественницы, одержавший победу надо льдами Хэлкараксе, довольно странные украшения и, на первый взгляд, обескураживающее отсутствие обуви. При всем этом перепутать двух девушек могла лишь Мелиан, никогда не растившая свою настоящую дочь. В отличие от Луны, Артанис была, сродни отшлифованному и ограненному камню, гордой представительницей древнего народа, рожденной и воспитанной повелевать и принимать восхищение и преклонение.

- Лорд Блэк, - она чуть склонила голову в знак приветствия, и Сириусу ничего не оставалось, кроме как принять правила игры.

- Миледи, - он постарался скрыть улыбку. - Благодарю, что уделили время.

- Моя королева не простила бы мне, откажись я, - Артанис тепло улыбнулась при воспоминании об Индис. - Скажите, вы все еще можете поддерживать связь с Валинором?

- С Валинором и не только, - подтвердил Сириус. - Я ни на минуту не терял вас из виду, Артанис. И уже сообщил леди Индис о вашем благополучном прибытии. Не далее, как прошлым вечером она имела удовольствие беседовать с вашими старшими кузенами. Хотя вряд ли разговор прошел так, как она себе представляла...

- Дайте угадаю, - усмехнулась Артанис. - Майтимо, несомненно, обвинил вас в том, что вы исказили гениальное изобретение его отца, заставив палантир показывать выгодные врагам мира картинки, а Финьо ловил каждое его слово, радуясь одному факту того, что этот дрянной мальчишка выжил вопреки всем прогнозам и законам логики. Бедная моя королева, она принимает их выходки слишком близко к сердцу.

- Я был бы рад, если бы вы смогли вразумить свое семейство, Артанис, - признался Сириус. - Вы кажетесь мне единственным проблеском разума в стане нолдор.

- Вижу, вам не терпится избавиться от моих кузенов, милорд, - рассмеялась Артанис. - Очень вас понимаю. И вместе с тем, ценю ваше здравомыслие. Вы могли бы одним взмахом меча вернуть эту парочку в Валинор, отчитываться перед валой Намо за свои проделки, и их имена стали бы таким же знаменем освободительной борьбы, как ранее имя принца Куруфинвэ. А могли бы позволить Финьо освободить Майтимо и вернуться к нам героем. Об этой вылазке в цитадель Врага сложили бы песни и легенды. Теперь такая возможность упущена. Какая потеря для Второго дома!

Сириус чуть нахмурился. Показалось ли ему, будто в голосе Артанис прозвучали нотки злорадства?

- После всего случившегося я далека от каких бы то ни было родственных чувств к Нельяфинвэ, - жестко отрезала она. - И все же, Финдекано - мой кузен. Я люблю дядю и представляю, какие страдания он испытает, получив известия о пленении сына. А еще догадываюсь, что кузен упрям, как осел, и ни за что не покинет Ангбанд по доброй воле, оставив друга. Вам его не переубедить, милорд.

- Чего вы хотите, Артанис? - устало спросил Сириус. - Лично у меня нет желания ходить вокруг да около. Я вижу, что ваша лояльность не может основываться исключительно на преданности Индис. Так что я могу предложить, безусловно, прекраснейшей и мудрейшей из нолдор?

- Вы мне очень симпатичны, лорд Блэк, - отозвалась девушка. - В отличие от кузенов, я знаю, что вы с моей королевой дружны. Мое детство прошло под рассказы о таинственном замке в горах, где волшебство буквально разлито в воздухе, а вашей дочерью я очарована, хотя никогда в жизни ее не видела. А еще я знаю, как, на самом деле, погиб король Финвэ, - она помолчала. - Он, конечно, был мужем моей королевы. Но, хотели вы того или нет, вы оказали услугу нашей семье. Мой отец теперь король нолдор Валинора. Дядя по материнской линии правит ваниар. Я могла остаться подле его трона, но мое сердце желает иной жизни. Я хочу быть королевой здесь, в Средиземье. Я люблю эту землю, я мечтала о ней, и вот мои мечты начинают исполняться. Я не хочу идти против воли моей королевы. Леди Индис научила меня всему, что я знаю. Я слишком дорожу ее доверием.

- Так вот какова ваша цель, - с пониманием кивнул Сириус. - Вы желаете стать правительницей нолдор, ушедших в Исход. И вам не добиться этого без нашей помощи...

- Вам хорошо знакомы законы наследования, - развела руками Артанис. - Слишком много претендентов передо мной. Бессмертных наследников, могучих воинов, ведущих за собой армии. Я могла бы любого из них обойти в поединке, но их слишком много. Следовательно, мне придется сделать хитрость своим оружием. А кто более других сведущ в хитрости, если не ваш Владыка?

- Нолдиэ, воспитанная в Валиноре, ищет помощи Врага, - с недоверием усмехнулся Сириус. - Вы ставите перед нами непростые задачи, леди Галадриэль. Вы должны понимать, что просто так подобные услуги не оказывают. Насколько же вы хотите стать королевой?

- Леди Индис вами восхищается, - выдержала его взгляд Артанис. - А следовательно, я уверена в том, что вы не попросите у меня ничего недостойного.

- В этом вы правы, - кивнул Сириус. - Хотя в этом мире все относительно. В сущности, я попрошу вас о том же, о чем ранее просила Индис - стать моими глазами и ушами.

- Среди нолдор? - Артанис выглядела удивленной. - Но вы же понимаете, что мы с кузенами не уживемся вместе. Рано или поздно нам придется рассеяться по всему Белерианду или даже двинуться дальше, если мы увидим, что война за камни безнадежно проиграна. В конце концов, лишь потомков Феанаро связывает страшная клятва, я же отправилась в Средиземье добровольно.

- Ваши братья в няньке не нуждаются, - покачал головой Сириус. - Нет, Артанис, я надеюсь, что вы отправитесь в королевство Дориат.

- К леди Мелиан? - эльфийка широко раскрыла глаза. - К синдар, которыми она правит? Но как это поможет мне в моих устремлениях? И как поможет вам? Дориат не воюет с Ангбандом.

- Вы заручитесь моей дружбой и благодарностью, - фыркнул Сириус. - Докажете, что настроены серьезно. Немало для начала, не находите? - Артанис не отводила немигающего взгляда, и он сдался: - Хорошо, кое-что я могу рассказать. Дориат обречен на гибель. Неизвестно, произойдет это в ближайшие годы или через много лет, но королевство синдар неизбежно падет. Мелиан не будет бесконечно покровительствовать эльфам, а ее единственная дочь некоторое время назад загадочным образом исчезла. У короля Эльвэ нет наследников, а вы - благодарите за это небеса, наследственность, счастливый случай, - поразительно похожи на другую дочь Мелиан. Ту, которую она оставила за Аркой. Вам известно, что такое Арка, Артанис?

- Врата в другой мир, - прошептала Галадриэль, с восхищением глядя на Сириуса. - Откуда вы все это знаете? Вы провидец?

- Поживете немного среди нас и быстро поймете, что туман над будущим здесь вовсе не такой густой, каким ему полагается быть, - вздохнул Сириус. - Ваше появление, если поведете себя мудро, станет для Мелиан глотком свежего воздуха. Ее покровительство, знания и способность окружать себя правильными людьми помогут вам устроиться в Средиземье, не компрометируя себя связями с кем-то вроде меня. Не повторяйте ошибок Индис, миледи, ни к кому не привязывайтесь, никого не делайте залогом своего благополучия. Даже земли эти не вечны. Есть еще кое-что, - добавил он. - Рано или поздно Мелиан захочет выдать вас замуж.

- С какой стати? - тут же вскинулась Артанис. - Я не для того покинула родительский дом, чтобы меня опекала свихнувшаяся майэ, возомнившая себя моей матерью!

- Несомненно, - в глазах Сириуса сверкнули веселые искорки. - Однако Мелиан еще и политик. Она может посчитать выгодным ваш союз с кем-то из потомков Феанаро... Успокойтесь, миледи, - предупреждающе поднял он руку. - Я желаю этого не больше вашего. А потому искренне рекомендую смотреть в оба и обручиться с кем-то из приближенных короля Эльвэ, не прося у королевы благословления.

- Вы имеете в виду, с кем-то из синдар? - Галадриэль помрачнела, но ненадолго. - И тогда, если Дориат, как вы меня заверяете, прекратит свое существование…

- Вы сможете претендовать на лидерство не только среди нолдор, - согласно кивнул Сириус. - Запаситесь терпением, Артанис. Чтобы стать королевой, вам потребуется разыграть непростую шахматную партию. Не забывайте, что помимо кузенов вам в очереди предшествует ваш родной дядя. И если Майтимо откажется от короны в его пользу…

- Пусть только сделает это, - улыбнулась Артанис. - Для леди Индис важно, чтобы корона ушла из дома Феанаро. Все остальное - наши семейные дела. С дядей я разберусь сама, - она благодарно сжала его руку. - Вы мне очень помогли, лорд Блэк. Но не ответили на вопрос, почему вас так волнует происходящее в Менегроте. Разве Мелиан не друг вам?

По лицу Сириуса пробежало облачко - даже бесконечно желая не верить в приметы, пророчества и другие попытки взывать к мистической стороне мироздания, он не мог выбросить из головы разговор с Майроном, сразу же по возвращении того из Дол Гулдура.

- Вы, как обычно, пропускаете все самое интересное, - самодовольно заявил он, когда майя вышел из камина и, не глядя, бросил плащ подоспевшему гоблину. - Сын Нолофинвэ пытался проникнуть в крепость, и нам удалось его схватить!

- Впечатляющее достижение, - отрезал Майрон, и только теперь Сириус заметил, что тот выглядит крайне обеспокоенным. - И надолго он думает здесь задержаться? До тех пор, пока не попытается напасть на мою жену, или на этот раз потребуется нечто более весомое?

- Вижу, ты не в настроении, - хмыкнул Сириус. - С Тхури поссорились?

- Не дождешься, - Майрон нетерпеливо расхаживал из угла в угол, будто не зная, как подступиться к неприятной теме разговора. - Эол не внушает мне доверия, - наконец, произнес он. - Нужно избавиться от этого фэйри.

- Вот так, вдруг, - Сириус покачал головой. - И причин, похоже, мне никто не объяснит. Я не успеваю за твоим настроением, Майрон. Разве не ты твердил, что нам необходим свой человек в Дориате?

- Тхури вспомнила, где видела этот чертов меч, - резко развернувшись, прошипел Майрон. - И я вспомнил бы, если бы не смотрел тогда, как идиот, только на нее. Эол опасен. Кто-то стоит за ним. Сейчас или в будущем, но он нас предаст.

- Мы снова возвращаемся к старой песенке, - закатил глаза Сириус. - Тхури не могла видеть несуществующий клинок. А если ты намекаешь на ее так называемые вещие сны, вполне возможно, что их цель именно в том, чтобы посеять в нас сомнения, отвечающие планам Манвэ.

- Манвэ тут не причем, - огрызнулся Майрон. - Тхури видела меч, подаренный Эльвэ, на Альмарене. Много лет назад, когда оказалась там после неудачного превращения. Вернее, - поправился он, - она видела изображение меча. Он был выткан на гобелене.

Снисходительная улыбка медленно сползала с лица Сириуса. Тревоги Майрона больше не казались ему преувеличенными и неоправданными. В свете их недавнего разговора о Курумо, если что в Валиноре и внушало ему истинный трепет, так это валиэ Вайрэ и ее зловещее ремесло.

- Ты уверял, будто моя дочь никогда не покидала дома Мелиан, - опасным шепотом проговорил он. - Я закрываю глаза на твои тайные встречи с этой старой интриганкой Вайрэ, но каким образом Тхури оказалась в этом замешана?

Майрон побледнел от ярости, но ответил Сириусу в тон:

- Я никогда не лгал тебе в том, что касается Тхури. Она не встречалась с Вайрэ. Гобелен оказался в доме твоей обожаемой Селены, хочешь узнать, как - почему бы не спросить саму королеву?

Сириус вовремя остановил себя - чувства к Мелиан могли подождать, дела рода - никоим образом. Ссориться с Майроном не хотелось - и он не был уверен, что уже не переступил опасную черту. Склонность к поспешным решениям и необдуманным высказываниям, казалось, изжила себя - и все же проявлялась в самый неподходящий момент.

- Как Тхури может быть уверена в том, что меч тот же самый? - ровно спросил он. - Она была больна и напугана. Мало ли что ей могло померещиться. Оружейная традиция эльфов…

- А ты бы перепутал гэлворн с чем-то другим? - нетерпеливо перебил его Майрон. - Считай, что нам повезло, если Вайрэ - всего лишь талантливая пророчица и предвидела появление этого металла. Есть и другой вариант. В Валиноре знали о гэлворне. И прямо или косвенно способствовали его появлению в Арде.

- Но когда ты жил на Альмарене, ничего подобного не планировалось, - всплеснул руками Сириус. - Ты был лучшим учеником Ауле, он посвящал тебя во все свои планы! Ты не мог пропустить такое, кузнец ты или нет?

- А в твоем представлении, быть кузнецом на Альмарене означало с утра до вечера ковать чаши, кольца и другие бесполезные безделушки? - разозлился вдруг Майрон. - Или ты забыл, в каком состоянии находилась Арда, когда мы спустились сюда из пустоты? Этот мир представлял собой непригодное для жизни болото! И пока вы обустраивали свою крепость и выясняли отношения с призраком матушки, лорд Блэк, на Альмарене занимались по-настоящему важными вещами!

- Видимо, это работа не для тебя, - раздраженно огрызнулся Сириус. - Иначе бы ты не сбежал оттуда, едва подвернулся вариант получше!

Мелькор появился прежде, чем они успели вцепиться друг другу в горло, - Майрон был так зол, что от него можно было ожидать любой глупости - да и Сириус, признаться, держался не лучше.

- Вот одна из причин, по которым мне не нравится идея жизни в осадном положении, - иронично заметил вала. - Без постоянной внешней угрозы вы начинаете страдать от безделья и находить проблемы там, где их нет. Да, вы оба, - одним взглядом остановил он готового возразить Майрона. - Что именно было выткано на том гобелене, Тхури запомнила?

- Она видела только фрагмент, - отозвался тот. - У Тхури не было возможности разгуливать по дому Мелиан, она очень старалась себя не выдать. Свернутый гобелен лежал на столе, она успела рассмотреть лишь край. Позже появилась Эстэ, долго говорила с Мелиан, а когда они обе ушли, гобелена в комнате уже не было. А потом с памятью Тхури произошло нечто крайне любопытное. Я подозреваю ментальное вмешательство, иначе она не смогла бы спокойно жить с такой информацией все эти годы. После того, как мы начали исследовать природу ее видений, работать с омутом памяти, блоки пострадали и со временем полностью разрушились. А появление Эола стало лишь последней каплей.

- Так может быть, не о чем и беспокоиться? - рискнул предположить Сириус. - Не зная всей истории, небольшой фрагмент можно понимать, как угодно!

- Сомневаюсь, - Майрон подчеркнуто не смотрел в его сторону. - Если меч используют, чтобы убить, вряд ли здесь найдется место для множества трактовок.

- Убить? - Мелькор нахмурился, внимательно глядя в глаза ученика. - Убить кого?

Молчание Майрона было таким долгим и выразительным, что Сириус успел сто раз пожалеть обо всем сказаннном и взять назад каждое свое резкое слово. И когда ответ уже прозвучал, он на мгновение зажмурился, будто надеясь, что услышанное окажется сном, продолжением подслушанной в Дол Гулдуре сказки, которая по законам жанра непременно должна прийти к счастливому и благополучному для всех финалу. Однако реальность, как ей свойственно, смеялась над его надеждами.

- Убить тебя.

6.6

В глубине пещеры, подобно огромному змею, чешуйчатыми, зловеще мерцающими кольцами сворачивалась тьма, и хотя случайный путешественник не обнаружил бы ни малейшего признака явной угрозы, с его стороны было бы крайне непредусмотрительно тревожить покой иллюзорного чудовища. А уж в чем Артанис нельзя было отказать, так это в выгодно отличавших ее от других нолдор основательности и способности просчитывать свои действия сразу на несколько шагов вперед. Потому она не спешила следовать за Сириусом, а замерла на пороге грота, прислушиваясь к тонкому звону недвижимого холодного воздуха.

- Это и есть врата, ведущие в Ангамандо? - недоверчиво переспросила она. - Моя королева описывала замок иначе. Решили провести меня через черный ход, лорд Блэк?

- Это было бы разумно, не находите? - усмехнулся Сириус. - Орлы Манвэ - нередкие гости в северных краях, и мы не знаем, какие еще птицы и звери служат валар. Не хотелось бы ставить Индис и короля Ингвэ в неловкое положение и вынуждать объясняться с их покровителями. Кроме того, - с лукавой ухмылкой добавил он, - я никогда не утверждал, что Майтимо держат под арестом именно в Ангбанде. Во всяком случае, после его неудачного побега.

Галадриэль тяжело вздохнула, словно только что подтвердилась одна из ее догадок.

- Я предупреждала об этом Финдекано, но он меня не послушал. Вала Мелькор не поступил бы настолько предсказуемо. Скажу прямо, кое-что тревожит меня, милорд. Эти горы, их магия… Я хочу знать, что ждет меня впереди. Это темница? Тюрьма? Тайное убежище?

Сириус нехотя вернулся, опираясь на стену напротив терпеливо ожидающей Артанис. Странно и непривычно было столь откровенно беседовать с валинорской эльдиэ, посвящая ее в тайны, о которых ему и в голову не пришло бы беседовать с теми же Мелиан, Лютиэн или Селмой. Он и сам не мог найти объяснений непоколебимой уверенности в том, что внучка Индис не пойдет на предательство. Что до вопросов ее, откровенно говоря, он и сам узнал о существовании этого места относительно недавно.

- С тех пор, как нам пришлось уничтожить Утумно, мы отказались от идеи возведения замков, возвышающихся над землей, - пояснил он. - Дол-Гулдур не в счет, его строил Майрон, используя свои секреты, и пока он жив, цитадель не падет. Ангбанд и другие наши тайные укрепления в разных уголках Средиземья находятся глубоко под землей, а вход в них выглядит, как обычная пещера. В Валиноре об этом если не знают наверняка, то догадываются, так что я не раскрываю вам военную тайну.

- И кто живет в этих крепостях? - поинтересовалась Артанис. - Орки?

Сириус медленно перевел взгляд на клубящуюся за их спинами мглу.

- Да, - тихо отозвался он. - Но не здесь. Индис все эти годы не рассказывала мне, хотя, несомненно, знала. Майрон и Тхури всегда придерживались более радикальных взглядов, чем я, и эльфы, побывавшие в плену, до сих пор вспоминают Ангамандо с содроганием. Однако эльдар и орки - не единственные, кого Майрон пытался, назовем это так, усовершенствовать при помощи колдовства. Оставались еще майар. Духи, последовавшие за Мелькором во время Айнулиндалэ, но так и не сумевшие накопить достаточно сил для создания стабильной физической оболочки в условиях Арды. Майрон дал им тела. Но он не мог сделать их людьми.

Словно в подтверждение признания Сириуса, порыв ветра донес до них глухой волчий вой, усиленный зловещим эхом. Артанис невольно вздрогнула, обхватывая себя руками.

- Он поместил их фэа в тела животных, что, разумеется, многократно их усилило, - продолжил тот свой рассказ. - В Валиноре подобное назвали бы кощунством и насмешкой над творением. В Индии же, скажем, маги древности не раз прибегали к подобным приемами, чтобы продлить свою жизнь. Так родилась на свет теория реинкарнаций, - он помолчал. - Лишь недавно Мелькор сообщил мне о том, что майар, которых я считал потерянными, все это время набирались сил и накапливали магию. Они здесь. Вот почему я не могу измыслить места более пригодного для содержания заключенных. Людей и даже орков можно обмануть. Но я бы не советовал провернуть такой фокус с волколаком… или, скажем, с Унголиант.

- Унголиант? - Артанис в ужасе прижала руку к губам. - Чудовище, уничтожившее Древа? Она тоже здесь?

- Возмутительная ложь, - оскорбился Сириус. - Древа уничтожил Мелькор. Унголиант лишь немного помогла ему отвлечь внимание валар и без промедления выбраться с Амана. Собственно, она и навела его на мысль о создании звериных оболочек для наших майар. В отличие от волколаков и летучих мышей, она зависима от магии, ей постоянно необходим свет. В этом убежище она в безопасности и может приносить пользу.

- Например, сторожить узников, - Артанис вдруг повела себя совершенно неожиданно - рассмеялась. - Мои кузены в компании монстров! Неизвестно еще, кому стоит сочувствовать.

- Твои кузены впервые с момента своего рождения в компании приличных существ, - из мрака пещеры выступила ухмыляющаяся Тхури. - Вернуться к монстрам вы только планируете, и я отчасти понимаю отчаянное сопротивление юношей.

- Значит, ты и есть та самая знаменитая Тхурингветиль, - широко улыбнулась Артанис. - Наследница лорда Блэка и жена Саурона. Моя королева столько о тебе рассказывала! Когда она жила в Белерианде, вы были лучшими подругами…

- Меня нечасто называют лучшей подругой, это приятно, - важно согласилась Тхурингветиль. - Думаю, залог нашей легендарной дружбы в том, что мы уже которое столетие живем на разных континентах. Ну, и в том, что я, конечно, по мере возможности присматриваю за папой.

Девушки расхохотались, а Сириус лишь насупился, отказываясь понимать женщин. Выбранное место казалось ему совершенно неподходящим для светских бесед, тем более, что еще несколько минут назад Артанис выглядела так, словно ей предстояло шагнуть в саму преисподнюю без гарантий вернуться целой и невредимой.

- Твой второй кузен еще бестолковее первого, - пожаловалась Тхури. - Не понимаю, почему они отказываются есть стряпню орков. Такое же мясо, как и в Валиноре, от него пока никто не умер. Это приближенные леди Мелиан любят изображать из себя вегетарианцев, а у вас, я слышала, вполне уважительно относятся к охоте.

- Мои кузены обожают это варварское времяпрепровождение, - кивнула Артанис. - Даже притащили из-за моря огромного гончего пса. Он иногда кажется мне разумнее, чем они, и это пугает. А Финдекано просто нравится чувствовать себя героем. Думаю, настало время нам побеседовать.

- Меня беспокоит этот разговор, - признался Сириус. - Не в обиду Артанис будет сказано, но никто не поверит, будто хрупкой девушке удалось то, с чем не по силам справиться целым армиям - в одиночку спасти двух взрослых мужчин из самого сердца Черной крепости. Даже если вам удастся убедить Майтимо и Финдекано, в стане на вас будут смотреть с большим подозрением.

- Я не собираюсь изображать из себя великого воина, - возразила Артанис. - Хотя подобное принижение моих возможностей крайне оскорбительно. Предоставьте дело мне, лорд Блэк, я лучше знаю моих родственников и подберу правильные слова.

- Дело твое, - развела руками Тхури. - И все-таки захвати с собой вот это. Когда-то мне нечем было занять себя в ожидании свадьбы, и я увлеклась рукоделием. Надеялась, что мне удастся сшить мантию-невидимку или хотя бы плащ, позволяющий летать. Ничего путного, конечно, не вышло, но эти накидки идеальны в плане маскировки. В определенном антураже можно сойти за большой камень - если не двигаться и практически не дышать. Меня так просто не проведешь, а вот какой-нибудь орк или смертный может и поверить. Правда, у меня таких накидок только две, а вас трое... Я рассчитывала, что плащи достанутся мне и Майрону, и уж точно не планировала массовых побегов. Может, все-таки отправить вас на рудники? Готмогу необходимы свежие силы.

- Не в этот раз, - Артанис благодарно улыбнулась, принимая накидки. - Не беспокойтесь, лорд Блэк, я не выпущу кузенов отсюда без гарантий. А вот вам со мной действительно лучше не ходить. Будьте рядом, но не привлекайте их внимания.

Сириус долго смотрел вслед решительно шагнувшей в пещеру девушке, а затем набросил на них с Тхурингветиль чары невидимости и двинулся следом.

- Итак, - осторожно начал он разговор, - как давно ты узнала о том, что с магией Мелькора все в полном порядке?

- С самого начала не сомневалась в том, что он морочит голову Тулкасу, - фыркнула дочь. - Если в Валиноре распространятся слухи о том, что мы сидим в осажденной крепости, а наш некогда всемогущий лидер растерял остатки сил, валар потеряют к нам всякий интерес. До сих пор Тулкас пренебрегал основной порученной ему миссией, так как считал что опасность исходит от выдуманной угрозы под названием Моринготто. После путешествия в Рун у него не выйдет воспринимать вас серьезно. А значит, в его пустую голову, наконец, забредет мысль заняться Эру Илуватором.

- Вижу, у вас сложилась превосходная команда, раз вы даже Майрона обвели вокруг пальца, - вздохнул Сириус. - Стоило мне всего лишь на несколько месяцев отвлечься на хлопоты отцовства!

- Не волнуйся, скоро и эта игра тебе надоест, - повела плечом Тхури. - Скажи лучше, ты просмотрел мое воспоминание?

Сириус досадливо поморщился - появление Финдекано совершенно спутало его мысли, и о спрятанном в кармане фиале он напрочь забыл.

- Сделай это здесь, - милостиво разрешила Тхури. - Омут памяти у нас найдется, правда, старый и жуткий на вид, один из первых наших опытов в менталистике. Решили оставить для истории, кто бы подумал, что однажды он пригодится… Не затягивай с этим, все может оказаться серьезнее, чем мы думали.

- Сейчас посмотрю, - пообещал Сириус. - Вот только удостоверюсь, что наши эльфийские друзья чувствуют себя, как дома, но не забывают о том, что они в гостях.

Счастливый момент воссоединения королевского семейства они за разговорами пропустили. Когда Сириус и Тхурингветиль незаметно подошли к темницам, на лице Галадриэль уже отчетливо читалось отвращение ко всему роду нолдор, с которым она оказалась связана по чистому недоразумению.

- Не понимаю этого несносного упрямства, - раздраженно всплеснула она руками. - Что за доблесть в том, чтобы погибнуть в грязной сырой камере, и ведь никто даже не узнает об этом!

- Я пообещал себе, Нэрвен, - жестко отрезал Финдекано. - Я вернусь с Майтимо - или не вернусь вообще.

- Я не могу уйти, - угрюмо бросил Майтимо, явно не желая пояснять подробностей. - У меня здесь осталось незаконченное дело. Это моя личная вендетта, сестра, ты не поймешь.

- Ты прав, понять тебя мне сложно, - Галадриэль неторопливо прошлась перед ними, проводя рукой по решетке. - Ты слишком много времени провел в плену, может быть, ты уже не считаешь Моринготто таким врагом, как вначале?

- Как ты только смеешь... - Майтимо поднял на нее ненавидящий взгляд, но Галадриэль и не думала останавливаться.

- Леди Индис о многом успела мне поведать через палантир, - вкрадчиво проговорила она. - В частности, о том, что у тебя, мой дорогой брат, были все возможности бежать из Ангамандо. Да, мне известно о предложении королевы Мелиан. И что же ты сделал, оказавшись на свободе? О, вижу, ты забыл поделиться с Финьо такими любопытными подробностями? Так почему Моринготто был готов отпустить тебя? Что ты пообещал ему взамен?

- Я никогда не сговаривался с Моринготто, - прошипел Майтимо. - Королева Мелиан всегда была на стороне света. Если бы ты знала о ней все, что рассказывал мой отец, ты бы не думала сомневаться, Нэрвен.

- Неужели? - с притворным интересом ахнула Артанис. - В чем я не сомневаюсь, так это в том, что сделал бы твой отец, узнай он о твоем безрассудстве. Вместо того, чтобы заполучить Сильмариллы и освободить всех нас от последствий клятвы, ты гонялся за воспитанницей Моринготто, которой ни на что не сдались твои чувства! И после этого ты еще смеешь рассказывать мне сказки о лорде Блэке, изгнанном из Арды столетия назад?

- Я не лгу! - Майтимо не повышал голоса, но его шепот звучал выразительнее любого крика. - Лорд Блэк смог вырваться из чертогов Мандоса. Он опасный и жестокий колдун, под стать всему окружению Моринготто! Это единственная причина, по которой королева Мелиан все еще не разорвала связь с Ангамандо - Блэка нельзя оставлять без контроля!

- Нельо, ты, похоже, бредишь, - хмыкнула Артанис. - Королева Мелиан - наш единственный возможный союзник. Если Дориат отвернется от нас - это окончательно сделает нас изгоями, а если следом за известием о происшествии в Альквалондэ ты обвинишь королеву в пособничестве Моринготто, Эльвэ может и войной на нас пойти. А мы, тем более, после долгого путешествия по ледяной пустыне, уж точно не сможем воевать на два фронта.

- Лорд Блэк не выдумка, Нэрвен, - обеспокоенно возразил Финдекано. - Я видел его своими глазами. Он атаковал меня при помощи черной магии и доставил сюда. Моринготто появился передо мной много позже.

- Откуда тебе знать, что это видение - правда, а не очередная иллюзия, насланная Врагом? - изобразила недоверие Артанис. - Если бы Блэк и вправду был на свободе, валар разнесли бы Белерианд по камешку, но до него бы добрались. От валы Намо еще никто так просто не сбегал. А вот Моринготто, должно быть, веселится над тем, как легко вы поверили в его злую шутку. В чем еще ему удалось убедить вас за это время?

- Я никогда не предавал отца, - упрямо повторил Майтимо. - Я не знаю, что должен сделать, чтобы ты мне поверила, сестра.

- Поклянись, - вдруг отозвалась девушка. - Дай Непреложный обет в том, что твои помыслы чисты, что ты не в сговоре с Врагом и не претендуешь на корону, после смерти лорда Феанаро полагающуюся по праву лорду Нолофинвэ. Нас трое, и Финдекано может скрепить магией эту клятву. Мы вытащим тебя отсюда, но я должна быть уверена в том, что ты не представляешь угрозы для остальных, Майтимо. Мне очень жаль, - тихо добавила она.

- Ты хочешь, чтобы я передал права на престол Второму дому? - Майтимо тихо рассмеялся. - Королева Мелиан ожидала от меня прямо противоположного.

- Разве нолдор нужен король, действиями которого будут руководить из Менегрота? - прищурилась Артанис. - Я с таким риском для себя вывезла из Валинора палантир и сохранила его в тайне ото всех, несмотря на превратности пути. Следуя советам нашей единственной королевы, я нашла вас, смогла проникнуть в эту кишащую чудовищами тюрьму. И теперь, когда удача от нас на расстоянии вытянутой руки, ты сам себе будешь чинить препятствия? В Средиземье много земель, Нельо. Ты еще можешь уехать далеко отсюда и быть счастливым. Разве вы не этого хотели, когда слушали рассказы Моринготто о Средиземье там, в Валиноре?

- Слишком многое изменилось, Нэрвен, - резко оборвал ее Майтимо. - Однако ты права, король не может рисковать собой, а я слишком многое должен сделать. Я поклянусь тебе. Поклянусь даже в большем, чем ты могла ожидать. Я освобождаю вас от любых обязательств передо мной и моим родом. Я уступаю права на престол своему дяде. Я знаю, что Моринготто - наш общий враг, и вы никогда не возжелаете завладеть Сильмариллами. Я доверяю вам, как самому себе. Однако об одном и я вас попрошу. Если когда-нибудь у одного из вас будет возможность расправиться с Сауроном - сделайте это. За голову моего личного врага я заплачу любую цену.

Артанис явно не ожидала такого поворота разговора, а Сириус едва успел остановить гневно вскинувшуюся Тхурингветиль, прежде чем та не выдала своего присутствия.

- Ни одному из нас не по силам уничтожить майя, и тебе об этом известно, - рассудительно ответил Финдекано. - Наши силы неравны, и даже если мы сможем лишить Саурона физической оболочки, его дух уцелеет.

- Занятный способ заслужить расположение леди Тхурингветиль, уничтожив ее супруга, - вздохнула Артанис. - Нельо, ты попросту не оставляешь мне выбора. Вала Манвэ учил, что существу, явно околдованному и не отдающему себе отчета в своих поступках, свобода воли не только не нужна, но и, напротив, может лишь навредить.

- И что из этого следует? - насмешливо улыбнулся Майтимо. - Ты силой уведешь меня из темниц Моринготто?

- Я не вижу другого решения, - Артанис что-то прошептала, подземелье на миг озарила вспышка заклинания, и Майтимо свалился на пол, словно подкошенный. Финдекано тут же бросился к другу.

- Моя королева рассказала, как незаметно подняться на поверхность, - быстро скомандовала Артанис. - Ты понесешь его. Когда Нельо придет в себя, будет нас ненавидеть, но это ничто, если речь идет о его жизни. Нужно уходить, пока орки не начали обход. Там, в лагере, ты должен будешь подтвердить мою версию, Финьо.

- Солгать отцу? Братьям? - Финдекано выглядел сомневающимся, и Артанис сама набросила ему на плечи маскировочный плащ.

- Солгать ради твоего отца и братьев. Ты ведь проделал такой долгий путь не для того, чтобы увидеть их смерть. Признаться во всем - значит, рассказать о палантире. Феаноринги непременно попытаются завладеть артефактом из наследия их отца. Ты понимаешь, что тогда ждет нашу бабушку? Короля Ингвэ? Всех нас?

- Я не скажу ничего, что навредит вам, - подавленно отозвался Финдекано. - Ты ведь знаешь об этом, сестра. Показывай теперь, как выбраться отсюда.

Тхурингветиль проводила эльфов испепеляющим взглядом, и Сириус предусмотрительно увлек ее подальше от темниц, прежде чем та разразилась гневными возгласами.

- Ты слышал этого наглеца? Почему вы все не можете просто принять тот факт, что я счастлива? Почему каждый под предлогом заботы ото мне стремится разрушить мою семью, мой дом, мою жизнь?

- Бояться безумца глупо, - ответил Сириус. - А вот опасаться следует. Мне не понравились его слова о Феанаро. Готмог с ребятами так легко уничтожил этого сумасшедшего нолдо, что я и думать о нем забыл. И, похоже, напрасно. А вот Мелиан об их дружбе никогда не упоминала... Что такого мог знать о ней Феанаро?

- Артанис должна это выяснить, - отрезала Тхури. - Но если они что-то сделают Майрону, отец…

- Давай займемся твоими воспоминаниями, - поспешно остановил ее Сириус. - Проследи, чтобы фэйри спокойно выбрались отсюда, и возвращайся.

- Безопаснее всего было бы скормить их волколакам, - буркнула Тхури, но послушно отправилась следом за эльфами. Сириус же, глубоко вдохнув, перешел в зал, где, по заверению дочери, все еще хранился Омут Памяти. Там его ожидала еще одна малоприятная встреча.

Унголиант выглядела спокойной и отдохнувшей, если можно было так выразиться о гигантском плотоядном пауке. Появление Сириуса она почувствовала даже прежде, чем тот объявил о себе, и недоброжелательно проскрежетала.

- Ты снова забыл обо мне. Снова предал мое доверие. Не знаю, почему еще терплю тебя.

- Я сделал тебя такой, какая ты есть, - усмехнулся Сириус. - Хочешь ты того или нет, но мы теперь навсегда связаны. Я тебя не предавал, всего лишь спас от ужасной ошибки.

- Я голодна, - пожаловалась Унголиант. - Пленники совсем недолго утоляли мою жажду. В них сохранялась магия древ. Больше ее нет. Новая пленница была так хороша, но леди Тхури отдала ей эти мерзкие плащи, и света снова не стало.

- Я дам тебе свет, - Сириус с небольшими затруднениями, но все же вызвал Патронуса. Такой малости явно было недостаточно, чтобы снова умилостивить Унголиант, но, по крайней мере, та позволила ему воспользоваться Омутом.

- Скажи мне, много ли там, на поверхности, других вкусных эльдар? - поинтересовалась она, прежде чем его оставить. - Мелькор обещал, что я не буду знать недостатка в пище. Я хочу выйти отсюда.

- Пока что это небезопасно, Унголиант, - возразил Сириус. - Странные силы бродят по Средиземью. На тебя могут напасть, даже убить. В свое время ты получишь и обещанный свет, и свободу. Я всегда держу данное слово.

- Сомневаюсь, - насмешливо пророкотала Унголиант и исчезла в недрах пещеры. Комнаты и этажи здесь соединялись невидимыми во мраке ходами, и требовалась определенная сноровка, чтобы научиться ориентироваться в тайном убежище темных майар. В свой прошлый визит Сириус спускался на нижние уровни в компании Мелькора, и перед его глазами до сих пор застыли чудовищные оскалы десятков огромных волков-оборотней. Он не мог не отдать должное терпению Тхурингветиль - дочери достаточно было лишь отдать приказ, и пленники не смогли бы и двух шагов сделать в сторону выхода. Оставалось лишь надеяться, что чересчур легкое спасение не вызовет у них нежелательных вопросов.

Омут памяти действительно выглядил неказисто, однако на деле не уступал их недавним, куда более совершенным творениям. Хотя Сириус с некоторой опаской выливал ценные воспоминания в потрескавшийся черный сосуд, просмотреть их он смог без помех и проволочек. Туман пока еще не наступившего будущего увлек его за собой с головокружительной скоростью - а открыв глаза, он уже воспринимал происходящие события сквозь призму сознания Тинувиэль.

Эльфийка переживала не лучшие дни своей жизни. Постель, в которую ее заботливо уложили накануне, была будто сделана из ваты, и с каждым движением, болью отзывающемся во всех суставах разом, она все глубже увязала в этом белоснежном болоте.

- Лежи, лежи, тебе еще рано подниматься на ноги, - в торопливо склонившейся над ложем женщине Сириус к глубочайшему своему изумлению узнал Ариэн. - Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит?

- Где я? - с трудом выговорила Тинувиэль, глядя на бывшую повелительницу солнца без тени узнавания. - Кто вы такая? Где Митрандир?

- Митрандир, надеюсь, далеко отсюда, - лицо Ариэн неприязненно исказилось. - Ты что же, совсем ничего не помнишь? И меня не узнаешь?

- Мы встречались раньше? - Тинувиэль встряхнула головой. - Тогда, должно быть, это случилось до того, как я оказалась в темницах Некроманта. Это самые ранние мои отчетливые воспоминания. Митрандир сказал, вероятно, то, что произошло со мной до заключения, было настолько ужасным, что я сама пожелала об этом навсегда забыть.

- Много твой Митрандир понимает, - сердито заявила Ариэн. - Должна признаться, в случившемся с тобой есть немалая доля моей вины. Конечно, не вмешайся тот эльф, и все бы обошлось, к тому же, вчера я тебя фактически спасла - можешь не благодарить. Белый колдун разберется, что к чему, он ведь не только великий волшебник, но еще и неплохой целитель.

- Белый колдун? Кто это? - Тинувиэль нахмурилась, теряясь в массе подробностей, что выплеснула на нее Ариэн. - Что вы имеете в виду, говоря, будто это вы виноваты? И от кого меня потребовалось спасать? Что вообще произошло? Я помню, как мы с Митрандиром пытались сбежать от коменданта Дол-Гулдура… Некроманта я так и не видела, а вот Хамул хотел нас убить, это я точно помню.

- Белый колдун - Саруман Мудрый, глава Светлого Совета, конечно. Твой Митрандир ему подчиняется… вернее, должен подчиняться, на деле он не слушается никого. Хитрый и опасный старик, можешь мне поверить. Я за ними наблюдаю уже очень, очень давно.

- Я слышала о Сарумане, - лицо Тинувиэль просветлело. - Митрандир говорил, что он мудр и могущественен. Он надеялся, что Светлый Совет атакует Дол Гулдур, но мы так и не дождались помощи. Пришлось выбираться самим, меня убивала магия крепости. Митрандир надеялся, что Некромант - он называл его Сауроном - проявит себя, и тогда у нас будут доказательства, но… боюсь, ничего не вышло, - поникла она. - Я вас перебила, простите меня.

- Выпей это лекарство, - Ариэн наполнила чашу неизвестной темной жидкостью и протянула девушке. - Ты представляешь хотя бы, кто ты такая?

- Мое имя Тинувиэль, - представилась эльфийка. - И я надеялась, что вы мне расскажете правду. Вы ведь не просто так меня спасли.

- Имя твое вовсе не Тинувиэль, но не это главное, - отрезала Ариэн. - Вижу, ты потеряла не только память, но и волшебную силу, когда переместилась во времени.

- Вы говорите о невозможном, - удивленно протянула Тинувиэль. - Что значит, переместилась? Временем нельзя повелевать, это известно каждому.

- А я утверждаю, что все так и было, - Ариэн предусмотрительно уселась подальше, словно ожидая, что Тинувиэль в любой момент вцепится ей в горло. - Ты жила столетия назад, совсем в другой эпохе. Была принцессой, безответно влюбленной в темного колдуна. И однажды неосмотрительно ввязалась в одно из его приключений. А его приключения всегда заканчиваются слезами. Как правило, чужими, - сам он мало к кому привязан.

- Вы тоже были там? - пораженно переспросила Тинувиэль. - И помните меня? Но сколько же тогда вам лет?

- Я бессмертна, девочка, так же, как и ты, и твой колдун, - усмехнулась Ариэн. - Тогда, правда, я была намного могущественней. Впрочем, радости мне от этого могущества было немного, поскольку оно лишало меня самого главного в жизни - свободы. Мы с твоим колдуном враждовали в силу обстоятельств. Нет, я все рассказываю неверно, только привношу в твою голову еще больше путаницы!

- Вы переусердствуете, леди Ариэн, - старец в белых одеяниях появился в комнате так незаметно, словно соткался из воздуха, и Сириус тут же понял, что это, должно быть, и есть пресловутый Белый колдун. - Наша гостья слаба и напугана. Я рад приветствовать вас в Изенгарде, миледи, - почтительно обратился он к Тинувиэль.

- Вы Саруман? - спросила та. - Если так, я готова слушать. Я устала бродить в потемках. Митрандир подсказал, как восстановить магию, унаследованную от эльфов, но он не мог вернуть мне память.

- Все это ложь, - не согласился Саруман. - Митрандир, вне всякого сомнения, узнал вас, принцесса. Отчего он молчал? Возможно, не хотел обнадеживать раньше срока. Черная башня появляется раз в несколько столетий, и никогда нельзя заранее знать, где именно это произойдет.

- Черная башня? - девушка задумалась, и висок ее тут же пронзила вспышка боли. - Вы продолжаете говорить загадками.

- Сначала ты переместилась в будущее при помощи черной башни, - пояснил Саруман. - Что это такое и как она действует, знают немногие, и я не в их числе. В будущем этом произошел неприятный инцидент…

- В стране Рун, - снова вмешалась Ариэн. - Ты слышала о стране Рун?

- Она находится на востоке. Там скрывался Саурон, прежде чем вернуться в Дол Гулдур, - подтвердила Тинувиэль. - Так утверждал Митрандир. Значит, и я бывала в тех краях? Оттуда я узнала о кольцах, поэтому Враг мной заинтересовался?

- В те дни ты не называла его Врагом, - усмехнулся Саруман. - И с кольцами тебя ничего не связывает, не беспокойся. Все это фантазии Митрандира, очень уж он хочет самостоятельно разгадать эту тайну... Итак, вследствии неприятного инцидента, о котором я упоминал, ты чуть было не погибла. Однако, тебя спасла некая магическая защита. Не знаю, что это было - ритуал или амулет, - но ты снова переместилась во времени и пространстве, на этот раз стихийно. Аппарировала, как это называет один мой старый приятель. Магическое истощение было столь велико, что ты потеряла способность колдовать, как это делают волшебники. Осталась лишь та сила, что ты унаследовала от эльфов - простейшие чары, транс, возможно, целительство.

- И что же мне со всем этим делать? - по голосу Тинувиэль чувствовалось, что она едва ли поняла что-то в этих путаных объяснениях, но отчаянно стремится докопаться до истины. - Я должна вернуться в свою эпоху, ведь правда? Я не могу жить здесь, я ничего не знаю о мире вокруг, и все мои близкие, несомненно, давно умерли.

- Теоретически мы могли бы найти ваших потомков, - ответил Саруман. - И даже некоторых современников, хотя для них вы - некое подобие красивой легенды, отголосок ушедших веков. Но, боюсь, все это станет грубейшим вмешательством в ход истории. Не знаю, что помешало Саурону встретить вас в Дол Гулдуре, но самым разумным решением станет и дальше оставаться в Изенгарде и ждать от него новостей.

- От Саурона? - Тинувиэль широко раскрыла глаза. - Но как Саурон связан с вами? И зачем ему я?

- В башне Ортханк, в которой мы находимся, тоже есть палантир, - туманно выразился Саруман. - Если черная башня вновь объявится в Средиземье, Саурон будет среди тех, кто об этом узнает.

- Хотя Мелькор давно покинул эти земли, он никогда не упускает шанс навестить Саурона, если вновь оказывается в Средиземье, - мелодично произнесла Ариэн. - Мне не было позволено оставаться в Барад Дуре, затем крепость и вовсе разрушили. После долгих скитаний я встретила лорда Сарумана, и он приютил меня в Изенгарде. Только здесь я могла получать известия о появлениях черной башни. Это моя единственная возможность снова увидеть Мелькора. До сих пор, правда, мне везло нечасто, и ни разу не удавалось с ним поговорить...

Тинувиэль устало прикрыла глаза. Снадобье Ариэн начинало действовать, к тому же, головная боль становилась все более изнуряющей.

- Когда вы проснетесь, принцесса, я с большим удовольствием покажу вам Изенгард, - в полусне голос Сарумана звучал поистине завораживающе. - Здесь вы в безопасности. Все ваши тревоги отныне ничего не будут значит…

Когда Сириуса выбросило из воспоминаний, он тяжело дышал и чувствовал, как от волнения трясутся его руки. Тхурингветиль ждала в том же зале, скучающе прислонившись к колонне.

- Мы должны подумать, как рассказать обо всем этом Мелькору, - заявила она. - Эта дрянь не успокоилась. Прошлое ничему ее не научило. Надо было убить ее еще там, в Рун!

- О ком из этих двух ты говоришь? - Сириусу вдруг захотелось рассмеяться от нереальности происходящего. - Об Ариэн или о Лютиэн?

- Об обеих, - закатила глаза Тхури. - Мелькор должен узнать, к чему приводит его неоправданная благотворительность.

- Об Ариэн мы подумаем потом, - остановил ее Сириус. - Итак, мы все-таки нашли Лютиэн, пусть даже таким нестандартным способом. Сейчас я даже не спрашиваю о том, как помочь ей вернуться из будущего, во всяком случае, в гостях у Сарумана ей, похоже, ничто не угрожает. Меня интересует другое - что она делает в твоем сознании и как извлечь ее оттуда?

6.7

— Все ниточки ведут к Олливандер, — проговорил Хамул, внимательно выслушав жалобы обеспокоенного Сириуса. — Полукровке, выросшей среди фэйри, не справиться с такими чарами. Здесь видна рука профессионала. Кого-то из старых семей.

— Бессмыслица, — Сириус устало опустился на каменные ступеньки и обхватил голову руками. — Я бы поверил, если бы идея и исполнение принадлежали самой Лютиэн. Эта ненормальная девица преследовала меня со дня нашего знакомства, не принимая отказов. От нее естественно ожидать любой глупости. Но Селена… Зачем ей это понадобилось? Для слежки ритуал все равно непригоден.

— Ты сам открыл ей свои слабости, Блэк, — деловито пояснил Хамул, глядя куда-то вдаль. — Любовь, семья, эмоции делают тебя уязвимым. Ты показал Олливандер, на чем можно сыграть, когда поставил чувства над интересами рода.

— Если ты снова ведешь к тому, что я должен быть костьми лечь, но не допустить этой свадьбы, я начну склоняться к мысли о том, что Тхури права, — раздраженно отозвался Сириус. — У всех вас нездоровый интерес к ее жизни.

— Мне нет дела до твоей наследницы, — отмахнулся Хамул. — За свои ошибки пусть сама и расплачивается. Однако ты не можешь отрицать очевидного, Блэк. До вас с Мелькором добраться трудно. Я вне игры — ваши враги даже не догадываются о моем существовании. Валараукар подкупить невозможно по определению — светлой стороне нечего им предложить. Остаются Гортхаур и Тхурингветиль. Пока они занимают такое важное место в вашей жизни, они всегда могут стать оружием в руках Валинора. Или Отдела Тайн. Или кого угодно другого, желающего с вами расправиться.

— И что, по-твоему, я должен сделать? — Сириус тяжело посмотрел на невозмутимо молчащего Хамула. — Нет, ты не можешь предлагать такое всерьез.

— Почему нет? — Хамул пожал плечами. — Тхурингветиль не ребенок, она свой выбор давно уже сделала. Ты не можешь держать ее рядом всю оставшуюся жизнь. Вечность, — поправился он. — Да и Гортхауру давно пора научиться жить своим умом.

— Я упоминал, как сильно я тебя ненавижу? — мрачно покосился на него Сириус. — Еще одно слово, и я…

— Тебе не обязательно разрывать с ними отношения, — разозлился Хамул. — Никто не призывает выставлять эту парочку из Ангбанда без уважительной причины, так придумайте для них подходящую работу! У вас куча крепостей по всему свету, найдите для Гортхаура задание, пусть верит, что выполняет миссию стратегической важности. Во всяком случае, тогда малейшая их ошибка не ударит рикошетом по нам.

— А ты только этого и добиваешься, не правда ли? — с опасной ухмылкой проговорил Сириус. — Я бы прислушался к твоим советам, Марволо, — ядовито выделил он его первое имя, — если бы понимал, что семья для тебя хоть что-то значит. Откуда мне знать, не нашептываешь ли ты Майрону или Тхури о том, как здорово было бы избавиться от нас с Мелькором? У тебя, кажется, большой опыт по части ликвидации надоевших родственников.

— Я бы не добился ничего, если бы отвлекался на семью, — насмешливо скривился Хамул. — Твои тревоги преувеличены. Я, в отличие от тебя, не склонен рубить сук, на котором сижу. А вот Гортхаур давно уже забыл о том, где его место, а со свадьбой все лишь усугубилось. Это не вы руководите им, а он позволяет вам руководить собой.

— Твои достижения, как руководителя, крайне сомнительны, если ты хотел поставить себя в пример, — поджал губы Сириус. — Майрон все еще наместник крепости, в которой ты отсиживаешься, прячась от валар и аврората, так что будь добр соблюдать субординацию. Я тут подумал, что если сдать тебя Астальдо, покровители лавочки под названием Валинор по ту сторону арки могут резко пересмотреть отношение к нам. Так что успокойся. Я пришел обсудить с тобой магическую сторону вопроса, а не эффективность своих методов управления родом.

— Как скажете, милорд, — Хамул скривился, будто только что осушил бокал омерзительного на вкус зелья, а Сириус пообещал себе впредь вести задушевные разговоры исключительно с Готмогом. Балрог был превосходным собеседником — отлично умел слушать и не лез с неуместными комментариями.

В то же время, нельзя было не признать, что в словах Хамула присутствуют крупицы здравого смысла. И Сириус, и Мелькор понимали, что война с эльфами не будет вечно пребывать в одной неизменной фазе. Рано или поздно им придется отбросить отряды эльдар от Ангбанда, покоряя новые территории, и тогда Майрон просто не сможет и дальше оставаться в крепости. А Тхури устремится следом за ним, куда бы тот не направился, в этом не было никаких сомнений.

Известие о появлении Ариэн Мелькор воспринял прохладно, хотя воспоминание так и не вернул. После долгих споров они сошлись во мнении, что бывшая майэ опасности для Лютиэн не представляет, но от ее настойчивых попыток встретиться с Мелькором спустя столько лет не следует ожидать ничего хорошего.

— На одержимую местью она не похожа, — заметил, впрочем, Сириус. — Любопытно, кто такой этот Саруман. Майрон его не узнал, ты за годы, проведенные в Валиноре, ни разу не встречал. Нечасто приходится иметь дело с неизвестными, но, судя по всему, полезными союзниками. Интересно, какими судьбами его к нам занесло?

— Мне ничего не известно о землях под названием Изенгард, — ответил Мелькор. — Однако эту местность невозможно не узнать. Я бывал там во время своих странствий по Средиземью. И основы будущего сотрудничества следует заложить уже сейчас.

— Основать новую цитадель? — воодушевился Сириус. — Заселить и те края нашими людьми?

— Люди не вечны, крепости и подавно, — отрицательно покачал головой Мелькор. — Меня интересует магия этих мест, даже по воспоминаниям принцессы ясно, что существование башни Ортханк поддерживается при помощи чар, похожих на те, что мы задействовали в Дол Гулдуре. Есть и еще одна деталь, на которую ты, конечно же, не обратил внимание. Внутренняя отделка Ортханка.

— Ну допустим, — озадаченно протянул Сириус. — И что с ней не так?

— Она тебе ни о чем не напоминает? — попытался подсказать Мелькор, но не выдержал. — Ортханк изнутри почти в точности повторяет черную башню короля Тху.

— Значит, — пораженно пробормотал Сириус, — король Тху — это Саруман? Но он совершенно не похож на эльфа, тем более на авари!

— Внешность обманчива, — ухмыльнулся Мелькор. — При должном стремлении любой из нас может сойти за эльфа, а внешность почтенного старца, как и в случае моего дорогого братца, всего лишь удачная маскировка. Алатар и Палландо уже пояснили тебе, почему выглядят именно таким образом. Хотел бы я встретиться с ними снова. Не сомневаюсь, что они так или иначе связаны с этим Светлым Советом… Однако не исключено, что Саруман не лжет и действительно понятия не имеет, о том, что представляет собой черная башня. Ортханк он мог завоевать, унаследовать, получить в дар, использовать в качестве временной ставки. Узнать наверняка мы можем лишь из новых видений Тхурингветиль — или после очередного появления черной башни.

— Что такого особенного в этих землях? — поинтересовался Сириус. — Похоже на Мглистые горы… а вот леса вокруг я не узнаю.

— Неудивительно, ты там никогда не бывал, — ответил Мелькор. — А мне уже приходилось задумываться о судьбе этих лесов. Онодрим размножаются там почти бесконтрольно, а мне совсем не выгодно иметь под боком вотчину Йаванны.

— Онодрим? — озадаченно переспросил Сириус. — Впервые слышу. Что это за раса?

— Подопечные Йаванны, пастыри деревьев, — пояснил Мелькор. — Подарок, который она выпросила у Илуватора после сотворения гномов. Некоторые называют их энтами. Они живут в Эриадоре, к западу от Мглистых гор. Местные леса по красоте и накопленной магии спокойно могут бросить вызов даже королевству Эльвэ. Выглядят онодрим, как гигантские деревья, способные к передвижению.

— Явно не та картинка, что я бы хотел увидеть на сон грядущий, — поежился Сириус. — Хотя — почему бы и нет? Когда-то нам не требовалось длительных приготовлений, чтобы аппарировать на другой конец Белерианда поохотиться на рабочий материал для выведения фениксов или хищных рыб в озере возле Утумно. Неужели этот подлец Хамул прав, и мы стали слишком привязаны к дому? Предлагаю отправиться в Эриадор, пока ничего не слышно от Артанис, и познакомиться с этими энтами поближе. Глядишь, узнаем больше о черной башне.

— Не самая безопасная прогулка, — подчеркнул Мелькор. — В Мглистых горах повсюду гнездятся орлы, плато хорошо просматривается. Нам бы пригодился совет твоего приятеля Йарвена, большого специалиста по лесам, но за эти годы я уже успел понять, что тот является, только когда сам считает нужным.

— Экспедиция без страховки, подготовки и особого смысла, — подытожил Сириус. — Не понимаю, чего мы вообще ждем.

Как вскоре выяснилось, ждали Майрона. Первым порывом Сириуса было возразить против участия майя, но затем он представил себе торжествующую ухмылку Хамула и благоразумно промолчал. Как бы то ни было, в столь сомнительные уголки не следовало забредать в одиночку. Пусть Йаванна пользовалась славой мирной валиэ, покровительницы всего живого и цветущего, но Сириус слишком хорошо знал, как просто обратить и флору, и фауну против человека, особенно при помощи магии.

— Тхурингветиль нет никакой нужды следовать за нами под чарами невидимости, — заметил Мелькор, стоило им выйти за границы антиаппарационного купола, и Сириус обернулся, как ужаленный. — Хватит с нее запрета на путешествия во времени.

Тхури рассмеялась и появилась перед ними в костюме для верховой езды с небольшой дорожной сумкой через плечо. Недавно Сириус научил ее чарам расширения пространства, и в их распоряжении появилось множество безразмерных ларцов, мешков и коробок. Сегодня дочь собиралась в спешке и наверняка прихватила с собой все, что только попалось ей под руку, включая оружие, зелья и даже запасную одежду.

— Майрон не против того, чтобы я пошла с вами, верно, Майрон? — предупреждающим тоном уточнила она. — Лютиэн ведь никого не спрашивала, прежде чем отправиться в Рун.

— Смею надеяться, для тебя это прогулка закончится удачнее, чем для Лютиэн, — отозвался мучимый недобрыми предчувствиями Сириус. — Что же, запереть тебя дома я, к великому сожалению, больше не могу. Держись рядом с нами и острегайся деревьев.

Лес от горного плато, на которое они аппарировали, находился на приличном расстоянии. Тхурингветиль завороженно замерла, глядя издали на раскинувшееся на склоне горы зеленое море из шелестящих на ветру блестящих листьев.

— Сейчас бы пригодился аппарат, о котором ты рассказывал, — мечтательно протянула она. — Тот, с помощью которого можно делать двигающиеся картинки. Омут памяти — это, конечно, безумно красиво, но иногда не слишком удобно, и в последнее время у меня после него болит голова…

— Странно, правильно изготовленные артефакты по менталистике не должны давать такого эффекта, — задумался было Сириус, но Тхури, не слушая, поспешила прочь: Мелькор и Майрон уже всецело увлеклись исследованиями местности, и она не хотела пропустить ни слова.

Сириус прислушался к собственным ощущениям. Даже не приближаясь к границам леса, можно было определить, что тот буквально пропитан магией — нечто подобное он ощущал, бродя по Нан-Эльмоту или в окрестностях Дол Гулдура. Тишина, нарушаемая лишь отдаленным журчанием реки, казалась столь пронзительной, что клонила в сон, сквозь который чудились не то перезвон колокольчиков, не то тонкие и нежные голоса.

Мелькор, уже в чем-то разобравшись для себя, провел рукой по обломку скалы, посмеиваясь. Майрон, не теряя времени даром, что-то складывал в волшебный мешок — изучить редкие породы можно быть и позже, вернувшись домой.

— Теперь я начинаю понимать, почему Йаванна предпочла обезопасить от нас это место, — проговорил вала, с прищуром глядя на парящих в высоте орлов. Увидеть их, скрытых чарами, птицы не могли, но чувствовали появление нежеланных гостей. — И готов признать, что Саруман действительно очень умен. Каким бы путем он не заполучил Изенгард в единоличное владение, он так просто не уступит права на крепость.

— Ну и что здесь такого особенного? — непонимающе осведомился Сириус, разглядывая карту. — Кстати говоря, или система чар со временем пришла в негодность, или тут поблизости живут орки.

— Исключено, — с уверенностью отмел эту идею Майрон. — Мне известны все орочьи поселения Средиземья. Этот народец слишком ленив и туп, чтобы осваивать новые земли.

— Но карта никогда не врет, она зачарована определять местонахождение вассалов и собственности рода Блэк, — запротестовал Сириус, но осекся под тяжелым взглядом Мелькора. — Итак, возможно, то особенное, что ты только что обнаружил, и привлекло сюда орков, о которых мы ничего не знаем?

— Я с самого начала задумывался о том, что в Арде должны были сохраниться лазейки для связи с большим миром, — пояснил Мелькор. — Тот же Астальдо — он не вдавался в подробности о том, каким образом держит связь со своими кураторами из Отдела Тайн и аврората, но в Валиноре есть аналог Арки безвременья.

— Чертоги Мандоса, — медленно кивнул Сириус. — Вполне в духе невыразимцев.

— У каждого пространственного кармана есть свои пределы, — произнес Мелькор. — По этой причине, скажем, Варда и Манвэ так противятся колдовству. Если внешние чары, укрепляющие эту вселенную, вступают в конфликт с заклинаниями, ритуалами или естественными магическими процессами, что творятся здесь, ткань завесы между мирами истончается. И тогда образуются такие парадоксы, как это плато. При желании здесь можно даже создать коридор наподобие того, что построил у себя Намо. Сейчас повреждения завесы незначительны, но через несколько столетий трещина начнет разрастаться...

— А что будет, если таких коридоров станет слишком много? — Майрон, как обычно, зрил в корень. — Какое будущее ждет Арду?

— Однажды мы уже вели подобный разговор, — напомнил ему Мелькор. — Миры начнут переплетаться, пока однажды не сольются воедино. И эльфы получат возможность вернуться в большой мир. Но я бы рассматривал такой вариант, как маловероятный. Наши заклинания и родовая магия — лишь капля в море, основной ущерб завесе наносят именно фэйри. Не знаю, какие цели ставил перед собой Илуватор, но строители этой завесы явно не рассчитывали на пробуждение эльфов. Вот почему важно держать Сильмариллы в безопасном месте и не пытаться их использовать. Если расколоть оболочку, не зная, как немедленно уничтожить содержимое, результат может быть непредсказуемым.

— Но даже в нынешнем виде и под охраной дракона Сильмариллы остаются действующим артефактом, — не согласился Майрон. — Нужно найти способ обратить их чары вспять. Должно быть решение…

— Решение найдется в нужный момент, — быстро ответил Мелькор, и Сириус понял, что тот имеет в виду кольца. — Пока могу лишь сказать, что мы располагаем необходимой магической защитой. Пока все три Сильмарилла находятся в Утумно, нам нет нужды тревожиться.

Теперь Сириус начал догадываться, что в будущем Саурон передал им кольцо отнюдь не только в целях обеспечить сохранность вещицы. Сделав в памяти заметку при первой же возможности обсудить с Мелькором способы извлечь максимальную пользу из кольца, он вернулся к главной теме их экспедиции — загадочному волшебнику.

— Значит, мы навели Сарумана на эту мысль? — присвистнул Сириус. — Удерживать контроль над, возможно, единственным в Средиземье порталом во внешний мир?

— Вполне возможно, — задумчиво протянул Майрон. — Нам бы не помешал надежный помощник в Эриадоре. Я не смогу находиться здесь постоянно. Мы не закончим войну за пару месяцев или даже пару лет.

— Но и по непродолжительному эпизоду из видения Тхури ясно, что Саруман хитер, силен и достаточно независим для принятия собственных решений, — посетовал Сириус. — Со всем прискорбием вынужден заявить, что такого среди верных нам майар, не считая присутствующих, попросту нет.

— Это, как раз, небольшая беда, — не согласился с ним Мелькор. — Ты не умеешь работать с магией иллюзий. Если Сарумана пока что не существует, ничто не мешает его придумать. Достаточно лишь найти подходящего майя и направить его по верному пути.

— И где же ты возьмешь такого майя? — ехидно осведомилась Тхури. — Маг, лояльный Ангбанду и тебе лично, способный хранить секреты, логически мыслить и работать с коридорами между мирами? Из всех обитателей Валинора на такое способны разве что подопечные Намо, а до них еще попробуй добраться. Нам дорога в Аман закрыта.

— Не только подопечные Намо, — усмехнулся Майрон. — Точнее, не только его персональные майар. Я кажется, понимаю, к чему клонит вала. Курумо. Если нам удастся переманить его на нашу сторону, он идеально подойдет на роль хранителя.

— Индис пока не имела возможности переговорить с ним, — признался Сириус. — Благо, время у нас еще есть. Вот только теперь я всерьез тревожусь за судьбу Изенгарда. Энты и их магия могут ускорить рост трещины.

— Беда в том, что их становится все больше и больше, — уточнил Мелькор. — Но не в наших силах как-то ограничить этот процесс. Убить энта, магическое существо, не так-то просто. Родятся новые.

— Но мы не можем пустить дела на самотек, — всплеснула руками Тхури. — Возможно, орки нам помогут? Я все еще не могу поверить, что целая группа отбилась от клана и поселилась так далеко от наших крепостей. Майрон, мы должны их увидеть.

— Дай мне взглянуть на карту, — Майрон прищурился, пытаясь разглядеть что-то среди громоздящихся друг на друге изображений. Проходили годы, а они так и не смогли расшифровать таинственные письмена на неизвестном языке, проявившиеся на самой первой сотворенной ими карте, а иллюстрации порой весьма своеобразно отображали действительность. — Какие-то странные орки, — хмыкнул он, сворачивая пергамент. — Может быть, их изгнали из клана?

Орки облюбовали для себя лесную опушку, чем привели своих создателей в полное недоумение. Сириус не раз проводил эксперименты по принудительному переселению целых орочьих семейств на равнины, но те неизменно возвращались в среду своего естественного обитания — в горы. Но еще больше поразило его явное противоречие между показаниями карты и реальностью. Среди холмов, где они оказались, не было ничего похожего на орочьи хижины.

— Чертовщина какая-то, — пробормотал Сириус и, обратившись собакой, принюхался. Место, определенно, было обитаемо, но вот только никаких внешних свидетельств тому не обнаруживалось. Орки будто сквозь землю провалились.

— Они могли поселиться под землей? — озвучил Майрон его мысли, едва Сириус вернулся в человеческое обличие. — Норы — это, конечно, не пещеры, но, все же, темное и недоступное для врагов место. Подземный образ жизни должен был сказаться на их внешности, хотя куда уж дальше…

— Майрон, — недовольно покосилась на него Тхури. — Ну конечно, как же я сразу не сообразила! Ведь не так давно они являлись мне в видении! Неужели не помните? — она взмахнула волшебной палочкой, и тут Сириус понял, что стал жертвой зрительного обмана. Слишком много времени он проводил среди покрытых снегами гор, чтобы с первого взгляда заметить тщательно замаскированные в густой траве норы.

— Маленькие существа, что жили с нами в Утумно, — радостно щебетала Тхури, опускаясь на колени и пытаясь заглянуть внутрь наспех вырытой норы. — Хоббиты, мы называли их хоббитами! Они как раз любили открытые пространства и солнечный свет! Они просто от нас прячутся. Отец, ты ведь можешь их призвать властью главы рода!

Далеко не с первой попытки Сириус смог с успехом воспользоваться полагающимися ему привилегиями. Хоббиты слишком много времени провели вдали от Утумно и вконец одичали — или, если посмотреть с другой стороны, обрели определенную независимость от своих покровителей. Если связь гоблинов с родом все укреплялась, хоббиты, как впоследствие предсказал Мелькор, спустя еще несколько столетий превратятся во вполне самостоятельную расу, крайне мало унаследовавшую от малопривлекательных предков.

— И я это создал? — Майрон неприязненно скривился, глядя на забавных человечков, боязливо выбиравшихся из многочисленных норок, которыми, как оказалось, были усеяны все окрестные холмы. — В войне от них точно никакой пользы.

— Помолчи, Майрон, ты разве не видишь, какие они забавные, — Тхури попыталась что-то сказать на черном наречии одному их хоббитов, судя по одежде, женского пола, но существо только испуганно от нее шарахнулось. Похоже, за эти годы они выработали собственный язык.

Ментальная защита хоббитов ненамного уступала эльфийской, но все же Сириусу удалось наладить с ними мысленный контакт. Мелькора они боялись до умопомрачения, ему же по непонятной причине решили довериться. Так, прошло не слишком много времени, прежде чем вся компания смогла с удобством расположиться в тени деревьев, а группа выделившихся из клана лидеров — угостить гостей приготовленными на огне кореньями. Не самая вкусная еда, которую, к тому же, поглощать с непривычки было довольно сложно, но обижать радушных хозяев не хотелось, и Сириусу ничего не оставалось, кроме как разделить с ними трапезу.

— Изумбрас, — важно сообщил коренастый упитанный хоббит, указывая на себя. — Главный, — торопливо добавил он, желая незамедлительно обозначить свое положение в клане. — Прадед был совсем маленьким, когда пришел в волшебный лес с севера.

— Что он рассказывал? — заинтересовался Сириус. — Вспоминал что-нибудь про Черную крепость?

— Изумбрас не помнит, — разочарованно развел лапками хоббит. — Прадед умер давно. Все старики умерли. На севере не стало покоя. Земля содрогалась и извергала огонь. Все ушли. Изумбрас родился в волшебном лесу.

— Я не зову вас вернуться, — ответил Сириус. — На севере, в горах вы жить не сможете. Там много трудностей, там война. И климат совсем не похож на ваш.

— Война? — хоббит сосредоточенно замер. — Изумбрас не представляет, что такое война. Изумбрас слышал об этом от стариков. Они говорили, это все развлечения верзил, таких, как вы. Негоже хоббитам в это соваться.

Сириус рассмеялся — непосредственность маленького народца не знала границ. С орками подобные задушевные беседы могла вести разве что Тхури — но среди них невозможно было представить кого-то, похожего на мирного обывателя Изумбраса.

Хоббиты, и в самом деле, процветали вопреки всяким законам логики. Пропитание они обеспечивали себе земледелием, собирательством и рыболовством, со временем научились изготавливать одежду и даже, в случае необходимости, охотиться. Норы изнутри противоречили расхожим представлениям — то были весьма уютные подземные домики с круглыми окошками, выходящими на лес. Сириус невольно вспомнил сказки тетушки Кассиопеи о добрых и безобидных лесных духах, помогавших путникам.

Вскоре он почувствовал, что пришло время затронуть и волновавший их всех вопрос.

— А что это за лес по соседству? — как бы между прочим осведомился он. — Почему вы называете его волшебным?

До сих пор беззаботно галдевшие и так же беспорядочно мыслившие хоббиты притихли. Считывать их память Сириус не стал — все равно не смог бы понять ничего определенного из быстро сменявших друг друга картинок.

— Опасный лес, — сдержанно пояснил Изумбрас. — Опасные соседи хоббитов. Их лучше не злить.

— Пастыри деревьев, не так ли? — вмешался в их разговор Мелькор. — Вы, хоббиты, знаете, о ком я говорю. И вы их боитесь.

— Мы народ мирный, — пожал плечами Изумбрас. — Если пастыри деревьев захотят выгнать нас из леса, им это ничего не будет стоить. Не след с ними ссориться.

— Расскажи о них, — попросил Сириус. — Чем они занимаются? Как колдуют?

— Мы держимся от них подальше, — замотал головой Изумбрас. — Кто в лесной чаще бывал, видел всякое. Деревья там ходят и разговаривают на чужом языке. Воду из ручьев лучше без надобности не пить, а не то сам не заметишь, как превратишься в верзилу. Костры лучше не жечь и ветви не обламывать. Сушняк на земле подбирать, это без возражений. Если лесу угрозы нет, так те вековые дубы неподвижно стоят. Вот кого надо опасаться, так это древесных ведьм.

— Древесные ведьмы? — оживился Мелькор. — Это еще кто такие?

— Жены пастырей деревьев, — сделав страшные глаза, проскрежетал Изумбрас. — Беспокойные существа. Изумбрас еще мальчишкой рыбу ловил, а она с ним как заговорит, огромная ива! В воду столкнуть хотела! Вот страху натерпелся!

— Огромная ива, говоришь? — Сириус быстро взглянул на Мелькора. — В Хогвартсе в годы моей учебы посадили Гремучую иву, так она была разумна! Я был уверен, что ее так заколдовали, ведь даже в Запретном лесу не росло ничего похожего… Или местные деревья просто наловчились передвигаться незаметно для нас, лес-то он огромный…

— Я еще припоминаю священные рощи, в которых в мое время было принято проводить ритуалы, — добавил Мелькор. — И учения о связи людей и деревьев. Что, если они основаны на том же принципе, которым мы руководствовались при выведении волколаков?

— Фэа в растительной оболочке? — Майрон пренебрежительно скривился. — Даже Йаванна не может быть настолько глупа. Да что может быть проще, чем уничтожить дерево?

— Зависит от количества и размера этих деревьев, — возразил Мелькор. — Да и вряд ли они так просто горят. Что же, думаю, главное мы выяснили. Можно двигаться дальше.

— Дальше? — Тхури недовольно нахмурилась — ей хотелось побольше времени провести среди хоббитов. — Ты имеешь в виду Ангбанд?

— Ангбанд? — Мелькор удивился. — Не сейчас. Прежде я хочу взглянуть на этих таинственных жен энтов. Что-то мне подсказывает, нам удалось обнаружить их уязвимое место.

6.8

Изумбрас весьма подробно описал, где и при каких обстоятельствах он некогда повстречал общительную иву, на долгие годы ставшую его ночным кошмаром. Небольшая лесная речушка, очевидно, была одним из притоков большой реки неподалеку от будущего Ортханка, и неспешное журчание ее вод навевало сон, чем и пользовались коварные деревья. Разумеется, среди множества одинаковых на вид ив невозможно с первого взгляда распознать древесную ведьму - да и пускаться с ними в разговоры посреди агрессивно настроенного леса было чревато самыми непредсказуемыми последствиями.

- Хоббит сказал, что энты избегают подниматься на плато, - произнес Майрон. - Судя по всему, магия завесы им не по душе.

- Энты не могут получать подпитки с той стороны арки, так как их раса не имеет аналогов в большом мире, - подтвердил его предположения Мелькор. - Трещина не прибавляет им новых сил, а вытягивает их собственные. А вот с женами, если верить хоббиту, дело обстоит иначе. Не слишком-то они привязаны к лесу. Можно попытаться выманить их оттуда.

- Надеюсь, хотя бы одна из расставленных нами ловушек сработает, - вздохнул Сириус. - Не думал, что однажды настанет такой день, когда я по-настоящему пожалею, что никогда всерьез не занимался гербологией.

Он с легкой тревогой покосился на Тхурингветиль, которую блуждания по зачарованному краю и долгие беседы с хоббитами порядком утомили. Солнечный диск давно скрылся за кромкой гор, окрасив небо над ними в золотисто-оранжевый цвет, маленькие хозяева долины разожгли костры и увлеченно готовили ужин, намереваясь, очевидно, компенсировать свою изначальную неприветливость по отношению к неожиданным гостям, а это означало, что ночь им предстоит провести по соседству со энтами, что лично Сириусу оптимизма не внушало.

- Завтра продолжим гоняться за этими гигантскими сорняками, - решительно подвел он итог. - Тхури нуждается в отдыхе. И если ты только попытаешься спорить со мной, - строго посмотрел он на дочь, - я сам прослежу за тем, чтобы ты выпила полную кружку сонной воды из реки, что мы видели!

- Даже и не думала возражать, - фыркнула Тхури. - Воздух здесь совершенно особенный. Я чувствую, что готова проспать целую вечность!

Майрон с сомнением хмыкнул, и, как вскоре выяснилось, неспроста отнесся к ее словам с таким скепсисом: не прошло и пары часов, как Тхури в ужасе распахнула глаза, резко поднимаясь с импровизированной постели, приготовленной для нее гостеприимными хоббитами.

- В чем дело? - хотя голос Мелькора звучал бесстрастно, во взгляде его Сириус мог распознать напряженную заинтересованность. - Ты снова видела кого-то из наших старых знакомых?

- На этот раз не они меня напугали, - Тхури с благодарностью приняла деревянный стакан, до краев наполненный дождевой водой, и сделала несколько жадных глотков, - а древесные ведьмы. Они разговаривали со мной.

- Неудивительно, то был обыкновенный кошмар, - пожал плечами Сириус. - Впечатления от перенасыщенного событиями дня. Вот почему я против участия женщин в экспедициях.

- Перестань обращаться со мной, как с пятилетним ребенком! - предсказуемо взвилась Тхури в ответ на его насмешку. - Что же я, по-твоему, не распознаю настоящую ведьму? Все они скрываются здесь, в нескольких шагах от поселения! И наше появление их очень обрадовало!

- Приди в себя и расскажи по порядку, - предложил ей Майрон. - Как они выглядели?

- Я бы спутала их с обычными фэйри, - призналась Тхурингветиль. - Белокурые волосы, бледная кожа и глаза, - она неприязненно поежилась, - страшные, бесцветные глаза. Днем они привязаны к своим древесным темницам, но зато умеют путешествовать по чужим сновидениям. Правда, хоббиты их слишком боятся, считают злобными духами ночи и даже не пытаются выслушать. Такая жизнь делает их очень несчастными. Ты ведь можешь им помочь? - она умоляюще посмотреть на Мелькора.

- Счастье жен энтов не входит в сферу моих интересов, - отстраненно проговорил тот, обдумывая услышанное. - Означают ли их жалобы, что им есть, с чем сравнивать нынешнее существование? Они помнят, как жили до того, как попали в этот лес?

- Древесные ведьмы знают о большом мире, - подтвердила Тхури. - Насколько я поняла со слов их предводительницы, эта связь сформировалась до того, как ведьмы оказались в Арде. Последствия не снятого вовремя проклятия. Они будут очень благодарны, если нам удастся его разрушить. Тогда они смогут покинуть этот лес и расселиться по всему Средиземью.

- А энты останутся последними представителями своего рода, - просиял Майрон. - Решение, гениальное в своей простоте. Готов поспорить, такого Йаванна не предусмотрела!

- К тому же, мы сможем получить контроль над лесами и реками, - подхватила воодушевленная его поддержкой Тхури. - Представляете, как это пригодится в будущей войне? Фэйри могут надеяться на силу своего оружия, но вряд ли они рассчитывали сражаться с себе подобными.

- Ты, как обычно, слишком торопишься, - усмехнулся Мелькор. - Хотя пользы в таком повороте событий определенно больше, чем вреда. Свобода от проклятия, если мои предположения верны, позволят этим духам перемещаться из одного дерева в другое и даже ненадолго обретать облик, схожий с человеческим. С другой стороны, я, в силу известных обстоятельств, не склонен заключать сделки с духами.

- Попробуй помочь хотя бы Златенике! - всплеснула руками Тхури. - Ты и сам увидишь, что она заслуживает свободы, как никто другой в этом мире.

- Значит, ее зовут Златеника, - язвительно подметил Сириус. - А я-то полагал, что ты ненавидишь всех фэйри без исключения. Решила обзавестись подругой?

- Познакомившись с Артанис, я сочла, что не стоит судить обо всех эльфах по их худшим представителям, - нехотя признала Тхури. - Но, во всяком случае, ты не можешь упрекнуть меня в том, что моя дружба идет вразрез с интересами рода. Чего нельзя сказать о тебе, - не осталась она в долгу.

- О высоких материях вы поговорите позже, - остановил ее Мелькор. - Сейчас перед нами стоит вопрос куда более прозаический: где искать твою Златенику? Во сне она запомнилась тебе юной девушкой, но можешь ли ты узнать ее в облике дерева?

Разумеется, самую неприятную новость Тхурингветиль припасла напоследок.

- Я пообещала встретить ее возле реки и вывести из леса, - прошептала она, опустив глаза. - Простите, я знаю, как это опасно. Но другого пути нет. Одной ей в долину в нынешнем состоянии так просто не выбраться. Противостоять ее желанию будут не только энты, но и само дерево, успевшее стать частью ее сущности.

- Одна ты не пойдешь, - хором заявили Сириус и Майрон, мрачно переглянувшись. Мелькор согласно кивнул.

- Дело не только в твоей личной безопасности, - пояснил он. - Не уверен, что мы сможем вести диалог с этим созданием, бодрствуя, иначе они бы уже давно попытались вступить в контакт с хоббитами или иными обитаталями земель, прилегающих к лесу с разных его границ. Ты не сможешь одновременно сражаться и спать, Тхури. А значит, если ты действительно хочешь быть полезной Златенике, тебе придется остаться в поселении.

Именно этот момент кольцо Слизерина выбрало для того, чтобы обжечь палец Сириуса яростной вспышкой магии. Отчего-то от мысли о том, что перед рискованной прогулкой в волшебный лес он поговорит с Индис, сердце взволнованно забилось в приятном предвкушении, однако оказалось, что разыскивает его вовсе не королева, а ее беспокойная наследница.

- Мне очень неловко злоупотреблять возможностями палантира, лорд Блэк, - извиняющимся голосом произнесла Артанис. - Надеюсь, я не отвлекаю вас от важных дел?

- Беседа с вами, миледи, сама по себе дело чрезвычайной важности, - улыбнулся он. - Как здоровье ваших уважаемых родственников?

- Не напоминайте о том, что у меня есть семья, - картинно возвела взгляд Артанис. - В стане царит подлинное безумие. Майтимо со мной не разговаривает, Финдекано в полном смятении, остальные кузены пребывают в ярости, благо, дядя на время оставил пустые угрозы в ваш адрес и пытается придать нашей жизни некое подобие упорядоченности.

- Весьма сочувствую, - Сириус с трудом сдержал улыбку. Если уж нолдор удалось довести до отчаяния обычно сдержанную Галадриэль, должно быть, семейство покойного короля Финвэ, и в самом деле, переживало не лучшие времена.

- Как вы и сами прекрасно понимаете, лорд Блэк, - с легкой долей неуверенности начала Артанис, - долго это продолжаться не может. Каждый из моих кузенов считает себя достойным короны. Они не уживутся на одной территории, будут грызться, как охотничьи псы Туркафинвэ. Дядя считает, что война войной, а земельный надел каждому полагается свой.

- Я предполагал, что нолдор пожелают расселиться по всему Белерианду, - вздохнул Сириус. - Не понимаю лишь, почему они непременно желают оставаться в землях, кишащих орками, в то время, как на юге их ждут все условия для того, чтобы навсегда позабыть наши имена.

- Дело не только в желании моих кузенов, - ответила Артанис. - Несмотря на проклятие, валар продолжают руководить их действиями.

- Что ты хочешь этим сказать? - нахмурился до сих пор хранивший молчание Мелькор. - Кто-то из Валинора беседовал с вами после исхода?

- Вала Ульмо, - подтвердила Артанис. - Моему брату Финдарато открылось видение о тайной крепости, которую тому предстоит основать. Он со своими людьми собирается в скором времени нас оставить и зовет меня присоединиться к ним.

- Вы уже подумали, какой ответ ему дадите? - насторожился Сириус. - Мне бы не хотелось давить на вас, миледи, но…

- Не тревожьтесь, лорд Блэк, - мягко улыбнулась девушка. - В данном случае наши интересы совпадают. Однажды я непременно посещу королевство брата, но сейчас мой путь лежит в Менегрот. Дядя уже пообещал взять меня с собой на встречу с леди Мелиан. Он очень благоволит ко мне после чудесного спасения Финдекано. Но это еще не все. От Финдарато мне известно, что похожее видение Ульмо послал еще одному их наших кузенов.

- Кому же? - поинтересовался Сириус, но Артанис только покачала головой.

- Этого я сказать не могу - не знаю. Даже примерное расположение крепости мне неведомо. Расспрашивать, сами понимаете, я не вправе. Мой брат мне очень дорог, лорд Блэк... Надеюсь, вы не используете полученные сведения, чтобы навредить Финдарато.

- Если ваш брат или его будущие наследники не обнажат мечей против моих близких, им ничто не грозит, - уклончиво ответил Сириус. - Я благодарю вас за участие, леди Артанис. Вы истинная наследница Индис. Не позволяйте никому уверить вас в обратном.

- Вы все еще боитесь, что я попаду под влияние королевы Мелиан? - рассмеялась Артанис. - Вы плохо меня знаете, лорд Блэк. Скорее подобное случится с вами, нежели со мной.

Когда камень в перстне снова стал непроницаемо-черным, Тхурингветиль возмущенно фыркнула.

- Наглости этой девице явно не занимать! Любой из вас может уничтожить ее щелчком пальцев, а она при этом держится так, словно мы ее покорные вассалы!

- Ты недооцениваешь Артанис, - тут же возразил Сириус. - Человеческая кровь в ней гораздо сильнее крови фэйри. Она могущественная ведьма, и я бы не хотел видеть ее в рядах своих врагов. Особенно теперь, когда выясняется, что Ульмо продолжает поддерживать нолдор в их борьбе.

- Ульмо способен принести намного больше вреда, чем Манвэ с его дешевым маскарадом, - заметил Мелькор. - Я в прошлой жизни никогда не проявлял особого интереса к магии воды, здесь же Ульмо подконтрольно целое подземное царство, по рекам и морям которого может перемещаться лишь его ладья.

- Да и я в свое время потерпел поражение именно от его ученицы, - с сожалением признал Сириус, вспоминая Уйненн. - По всему выходит, что Тхури права. Древесные ведьмы, способные управлять реками и ручьями, имеющие перед нами долг жизни, придутся весьма кстати. А вот об Ульмо следует серьезно поговорить с Тулкасом. Кто знает, что стоит за этим покровительством фэйри.

- Амбиции Ульмо могут простираться намного дальше Арды, - подтвердил Мелькор. - Среди всех валар из него получился бы самый опасный отступник. Вода является ключевым элементом жизни, к моему величайшему сожалению. Если бы ему вздумалось изменить привычный ход вещей, знакомый нам мир был бы безвозвратно похоронен.

- Но какой ему интерес тратить свое могущество на строительство убежищ для нолдор? - нахмурился Майрон. - Да еще и называть конкретные места, где эти города должны быть возведены? Если только… - он вдруг резко осекся, словно едва не выдал важную тайну. - Однако, уместно ли вести здесь подобные разговоры? Обсудить намерения Ульмо мы сможем, вернувшись в Ангбанд. Сейчас следует заняться древесными ведьмами.

После непродолжительного совещания решено было погрузить Тхурингветиль в волшебный сон, где она смогла бы вновь встретиться со Златеникой, и контролировать этот процесс посредством легиллименции. Сириус испытывал заметный дискомфорт: Мелькору предстояло творить магию именно в этом хрупком, потустороннем мире, шагая путями фэйри, закрытыми как для простых смертных, так и для магов. Кто знает, как это могло отозваться, происходя в непосредственной близости от завесы.

Сириусу и Майрону выпали несколько более простые, но от того не теряющие важности роли: контролировать происходящее на уровне материального мира. Выражаясь простым языком - отбиваться от назойливых деревьев, если тем вздумается сыграть с ними дурную шутку.

- Я не хотел говорить в присутствии Тхури, - произнес Майрон, стоило им углубиться в лес, - но интерес Ульмо к нолдор не кажется мне случайным. Стоило нам узнать о существовании Изенгарда, как валар тут же попытались отрезать нам доступ сразу к двум точкам на карте Белерианда. Подумайте, кому в Валиноре вообще было дело до того, где станут селиться эти изгнанники, тем более, после того, что они учинили в Альквалондэ?

- Я догадывался, что брешь в завесе на плато - не единственная в своем роде, - подтвердил Мелькор. - Эльфийский город вокруг еще одной такой представляет для нас серьезную угрозу.

- Мы можем бесконечно долго искать эти бреши, но так и не обнаружить, - Сириус говорил быстро и вполголоса, с каждым шагом чувствуя себя в этом лесу все более неуютно. Деревья словно дышали ему в спину, обступая со всех сторон, цепляясь узловатыми сучьями за рукава мантии, подставляя подножки, высвобождая из-под облетевшей листвы поросшие мхом корни. Неизвестно, умели ли пастыри деревьев читать чужие мысли, но путешественников своими друзьями они явно не считали.

- Так, возможно, следует позволить Финдарато построить этот город? - собравшись с силами, закончил он свою мысль. - Если он хоть сколько-нибудь похож на свою очаровательную сестру, нам будет легко с ним договориться.

- С упрямым нолдо, действующим с благословения Ульмо? - ядовито уточнил Майрон. - Отправившимся следом за Феанаро вопреки решению Арафинвэ? Сомневаюсь, что если мы встретимся, тебе удастся так легко остаться верным обещанию, данному Артанис.

- Зато я ничего ей не обещал, - насмешливо напомнил Мелькор. - Но меня больше интересует второй город. Что за таинственность, если даже своим братьям его будущий основатель не открывает ни имени своего, ни намерений? В одном лорд Блэк, безусловно, прав: следя за Финдарато, мы неизбежно узнаем предполагаемое место разрыва в завесе. Проникнуть туда и контролировать течение потоков магии будет лишь делом техники. А вот чтобы найти вторую брешь, нам придется следить за всеми нолдор одновременно… - он вдруг остановился, глядя будто сквозь привычную ткань реальности, и Сириус понял, что чары, наложенные на Тхурингветиль, наконец привели к желаемому результату, и сознание его друга в данный момент находится очень далеко.

Крыша из крон деревьев нависла над ними подобно грозовой туче, и из переплетения ветвей Сириусу послышался зловещий шепот. Пушистые ели, судя по их виду, помнящие еще первую войну с валар, так и сыпали угрозами, непереводимыми на общее наречие, но ощутимыми буквально на физическом уровне. Злобные слова, древние, как само мироздание, сотнями иголок вонзались под кожу, не помогали ни защитные щиты, ни певучие заклинания Майрона на валарине, все сложнее было сдерживать ментальный натиск и не поддаваться почти утраченной за пролетевшие годы потребности забыться тяжелым и тревожным сном, а Мелькор все стоял неподвижно перед раскидистой ивой на берегу ручья. Сириус опустил взгляд и вздрогнул: вода в ручье окрасилась в багрово-красный цвет, и сквозь эту кровавую пелену смотрело на него вовсе не собственное отражение.

Древесная ведьма была точно такой же, как в описании Тхурингветиль. Больше всего впечатляли и обескураживали ее лишенные радужек глаза с тонким, похожим на глубокую царапину бордовым зрачком. По бледной коже змеилась сетка расходящихся кругами подобно годовым кольцам на срезе дерева сосудов, бледные губы силились что-то произнести, но слышать ведьму мог лишь сам Мелькор, и бедняжка Тхури, вынужденная наблюдать за этой битвой со стихией на расстоянии, в качестве безвольного наблюдателя, неспособного чем-либо помочь. Сириусу вновь вспомнились ее слова о головных болях - он уже давно обратился бы за помощью к Мелиан, презрев любые опасности, но дочь с некоторых пор, а особенно, после оговорки Майтимо, и слышать о майэ не хотела.

Ведьма вскинула руки, и лицо ее исказилось в гримасе боли. А затем, одновременно желая свободы и сопротивляясь безвольно цепляющейся за нее ослабевшими щупальцами неведомой силе, она неловко шагнула вперед, прочь из ручья. Сириус потрясенно отшатнулся, Майрон поспешно набросил на них защитное заклинание, преодолеть которое ведьма бы не сумела, и, наткнувшись на преграду, та безвольно сползла вниз по невидимому куполу, и вцепилась пальцами в землю, подобно пустынному цветку, силясь вытянуть побольше энергии, как бы глубоко ни лежал ее источник.

Похоже, усилия ее увенчались успехом. Чудовищная бледность отступала, взгляд становился все более осмысленным, и спустя несколько минут ведьма уже почти не напоминала ожившую утопленницу. Мелькор, присев на замшелый камень, приходил в себя после резкого перемещения из одной реальности в другую. Сириусу подумалось, что если освобождение каждой из жен энтов будет стоить им таких грандиозных усилий, это займет немало времени и, в конечном итоге, каждого доведет до магического истощения, а Тхурингветиль - до самого настоящего безумия.

- Майрон, - голос Мелькора звучал хрипловато, почти как после схватки с Ариэн, но при этом, похоже, он пребывал в отличном настроении, - познакомься со Златеникой. Златеника уже имела счастливую возможность оценить твои таланты в ювелирном деле.

Майрон растерянно покосился на Сириуса, явно не ожидая такого поворота разговора. Златеника попыталась объясниться на неизвестном им языке, но разобрать что-то в квакающе-шелестящих словах, срывающихся с ее уст, было совершенно невозможно. Ничего подобного Сириус не слышал с тех пор, как беседовал с русалками, населявшими озеро возле Утумно.

- На Златенику произвела большое впечатление брошь твоей работы, которой Тхурингветиль вот уже который год украшает свои платья, - уточнил Мелькор, посмеиваясь. - До такой степени, что она не оставляет попыток уговорить Тхурингветиль подарить брошь ей.

- Сомневаюсь, что ей удастся, - ухмыльнулся Сириус. - Моя дочь убить готова за это украшение. Право, не знаю, что в ней такого особенного…

- Скажи об этом Златенике, она свято верит, что брошь, в конце концов, все равно достанется именно ей. Похоже, эта разновидность фэйри, как и все остальные, падка до драгоценных камней и благородных металлов, - Мелькор поднялся и расправил плечи. - А теперь мы можем с чистой совестью аппарировать из этого поганого леса.

- Подожди, а как же остальные древесные ведьмы? - растерянно пробормотрал Сириус, запоздало отмечая изменения, произошедшие с лесом. Теперь он напоминал не кровожадного монстра, а раненое чудовище, уползающее в нору зализывать раны. На лицо Златеники сквозь расступившиеся ветви упал первый в ее жизни настоящий солнечный луч, и она неуверенно попыталась поймать его рукой, словно только что очнувшаяся ото сна заколдованная принцесса.

- Ты же не рассчитываешь, что я собираюсь отлавливать их по всей округе? - изогнул бровь Мелькор. - Проклятие разрушено. Выбраться из своих темниц им предстоит самостоятельно, если, конечно, они хотят научиться жить на свободе.

- А что делать с ней? - Сириус кивнул на Златенику, ледяными пальцами вцепившуюся в его руку и продолжающую болтать без умолку на своем забавном языке.

- Златенику возьмем с собой, - без особого восторга ответил Майрон. - Я обещал Тхури. Попытаемся устроить ее где-нибудь в окрестностях Дол Гулдура. В конце концов, там ведь есть лес.

Сириус только нахмурился, не сводя подозрительного взгляда с их новой подопечной. Древесная ведьма в ответ расплылась в нахальной улыбке, словно поняла их беседу от первого до последнего слова и теперь могла только радоваться столь удачному исполнению ее планов.