Княжество Аркам

Глава 1

Глава 1
Я прекрасно понимала, что он подлизывается. Это было так же естественно, как снег зимой и дурные шутки от всех вокруг на первое апреля. Я даже понимала этого скользкого типа. Врядли он мог в одиночку закадрить мою «любимую» двоюродную сестру-красотку. Он не отличался умом и сообразительностью, в отличии от легендарных говорунов. И красотою не блистал.

Зато хитрость у него из всех щелей так и выпирала.

И догадливый был, как не знаю кто.

В общем, этот хлыщ, студенческого разлива, решил выжать из меня всю инфу про свою любофь. Кавалер, который всегда угадывает правильный презент, знает твои интересы и любит то, что любишь ты, вежливый и внимательный, без пошлых и поспешных (с точки зрения девушек) предложений – с вероятностью в 90% добьется благосклонности. Если не будет идиотом.

Валера идиотом не был, не смотря на свой весьма средний айкью.

И прицепился ко мне, как клещ. Пришлось дать понять, что просто так, я ему не помощник. Шоколадками он меня не купит. Валера скис, явно не зная, чем можно подкупить тринадцатилетнею меня. Не, будь у него деньги, может я бы и купилась. Поделилась бы компроматом, но откуда у бедного студента деньги?

Валера вздохнул, обвел взглядом мою комнату, увешанную плакатами с лошадьми, прекрасными эльфами и доблестными рыцарями. Задержался взглядом на большой картине с воющим волком на фоне средневекового замка и расплылся в радостной ухмылке.

- Слу-у-шай! А хочешь поучаствовать в самой настоящей ролевке?

В ролевке?! Я не ослышалась? Этот ограниченный имбецил знает, что такое ролевка? Ой, что-то я сомневаюсь, что ролевка в его представлении соответствует моему…

- Смотря в какой… и в качестве кого…

- В самой настоящей. Ее организует сам Князь.

Писец…

У меня аж горло перехватило. Если он о той ролевке, что я думаю, говорит…

Вот уже полгода всех больных на голову в нашем городе лихорадит. Да и не только в нашем! Даже из Москвы и Питера приезжают и записываются на аудиенцию к нашему олигарху, который придирчиво отбирает самых-самых лучших для Княжества Аркам. Их можно было понять…

Два года назад наш олигарх выкупил заповедник возле нашего города. Это был знатный скандал с истовым воем местных зеленых и патриотов, но, не смотря на это, он сделал то, что хотел. На сотне квадратных километров было построено десять замков-крепостей, пара десятков деревень и самый настоящий средневековый город с замком-дворцом Великого Князя. Это был не просто муляж. Все любопытствующие могли войти на сайт в инете и полюбоваться на прекрасные витражи замка Князя, увидеть тронный зал, узкие мощеные улочки города, пока пустые (но оборудованные средневековыми инструментами) мастерские ремесленников и дома простых горожан, заглянуть в затрапезные трактиры. В книжных магазинах можно было купить рекламные брошюры с подробной «историей» Княжества Аркам, кою лично я выучила наизусть.

Князь построил настоящее королевство, и этому королевству были нужны подданные: крестьяне, ремесленники, воины, горожане, купцы, благородные дворяне-льеры, маги, придворные, шуты и прочие, и прочие…

Все желающие стать подданными Княжества Аркам, должны были пройти аудиенцию у Князя. Явиться следовало в костюме, держаться соответственно ему и в совершенстве владеть своей «специализацией». Претендент должен был доказать, что не «сфальшивит» в Игре. На аудиенции лишь один из тридцати удостаивался благосклонности Князя и получал приглашение… на испытание. Если ты хочешь быть воином-рыцарем, дворянином, то обязан уметь владеть своим оружием. Умение проверялось не в бескровном поединке между людьми. Нет! Ты должен был победить «чудовище» - дикого зверя. Убить волка, кабана своим мечом. Или застрелить из лука, если ты лучник.

Ох, как зеленые выли на это!

Но им вежливо напомнили, что зимой по распоряжению губернатора, волков расстреливали с вертолетов целыми стаями, а они это молча проглотили и не вякнули. Зеленые пыхтели, краснели, огрызались, но в конце-концов отстали от олигарха. Но не в этом суть…

Вспомнив все это, я поникла. Мне в свои тринадцать и мечтать о такой Игре не стоило. А уж думать отыграть в ней значимую роль, тем более!

– Хочешь? – допытывался Валерка.

– А толку? – хмуро спросила я. – Мне даже на аудиенцию не попасть. Мне всего тринадцать…

– И что? Думаешь, на Игре только взрослые нужны? А ученики магов? А пажи? А дети дворян? У тебя есть все шансы!

Я задумалась. Доля истины в его словах была. Действительно, в реале разве может быть целое княжество, где есть только взрослые? Какая же тут достоверность? Фальсификация получается! Суррогат банальный, который так хочет избежать наш олигарх.

– Ну, может ты и прав, – нехотя признала я, – но все равно на Игру мне не попасть. Начало через месяц, а на саму аудиенцию очередь расписана на недели вперед! Разве прорвешься?

– А если ты пойдешь на аудиенцию вместо меня? – лукаво спросил Валера.

Я, не веря, уставилась на него.

– Шутишь? – хрипло каркнула я.

– Не-а! Я записан на послезавтра и готов уступить ее тебе. Если ты поможешь мне…

Вот же дьявол-искуситель!

– Продать тебе родную сестру! – провыла я, уже зная, что соглашусь.

– Ой, можно подумать, ты так ее любишь! – фыркнул этот гнусный тип.

М-дя… и не поспоришь…

– Ладно, будет тебе свидание, но только после аудиенции! – согласилась я.

– Заметано!

К моему искреннему изумлению, Валерка свое обещание сдержал. Спустя два дня я стояла у кованых ворот особняка нашего Князя и собиралась с духом. Всего-то, нажать на кнопку, назвать себя и причину визита в коробочку перед носом, а потом дождаться, когда ворота откроются и меня сопроводят к Князю. Ничего страшного.

Совсем не страшно. Как перед дверью директора школы.

Ага, а колени трясутся, как у кабинета стоматолога...

Вдохнув поглубже, я поднесла палец к кнопке и «решительно» нажала на нее. Короткий писк и коробка грохнула мужским басом:

– Кто? Зачем?

Странно… вроде вот же, камера лупиться на меня. По моему костюму, что не понять, зачем я здесь? Или камера сломалась?

– Льер Ив Ромаш из Тени Крыла Дракона прибыл на аудиенцию к Князю Аркамскому.

– Тьфу ты, – плюнула коробка презрительно. – Еще один больной!

Это он про меня что ли? Я ему покажу больной…

– Оскорбление высокородного карается десятью плетьми, – ледяным голосом процедила я.

Коробка хрюкнула и заржала. Обидно так, заржала…

– Слышь, Витор? Высокородный пожаловал… от горшка два вершка!

Я?! Да я на физкультуре второй стою!

– Придержите язык, и откройте мне ворота, – зло сказала я коробке, пылая праведным гневом. – Князь не будет ждать бесконечно!

– Ой-ой, сейчас-сейчас, – издевательски пропела коробка. – Сэр Витор, сам откроет вам ворота, о высокородный льер! И к самому Князюшке проводит!

Я сжала зубы. Может на фиг, эту игру? Повернуться и уйти? Мало таких ролевок будет после? Даже лучше еще организуют. Правда, упускать такой шанс обидно до слез. Я упрямо сжала зубы. Я уже здесь! Что я теряю? Ну, скажут, подрасти, потом приходи, и что? А может даже наоборот, скажут молодец, что пришла! Этот смеется, но он же не Князь! Этого смехача на игру «больных» точно не возьмут.

Пока я себя уговаривала, послышались шаги за воротами. Человек остановился, громыхнул парой железок, звякнул ключами – автоматику здесь не уважают, что ли? – послышался щелчок замка и створка ворот плавно открылась. Прямо передо мной стоял мужчина с черными волосами и аккуратной треугольной бородкой, одетый на средневековый манер. Сапоги явно ручной работы, таких в магазине не купишь, короткая кольчуга, закрывающая руки до локтя, черная с гербом туника поверх, плащ, перевязь и меч на боку.

Да….

Глаза мужчины насмешливо посмотрели на меня и я поняла, что выгляжу довольно глупо со своей восхищенной рожей. Я тут же взяла себя в руки и состроила невозмутимый вид. Поду-у-маешь…

– Льер Ромаш? – спросил мужчина, приятным голосом.

– Именно, – ответствовала я, гордо.

– Могу я увидеть ваше приглашение? – мужчина протянул руку с намеком, но я сделала шаг назад и поинтересовалась:

– С кем имею честь? – в глазах мужчины мелькнуло одобрение.

– Сэр Витор, командир первого отряда гвардии Князя, – «скромно» представился он, изобразив подобие поклона. Мне стало несколько неудобно, но я тут же одернула себя. Он просто рыцарь, пусть и командир гвардии, но он не принадлежит ни к одному из Домов, а я потомок отмеченных драконом! – А теперь прошу ваше приглашение.

Хм-м… а где извинения, что сразу не представились? Ладно, черт с ними.

Молча, достала из кошеля на поясе картонку, на которой была затейливо выписано приглашение меня, льера Ива Ромаша, такого-то числа месяца и в такое-то время пополудни явиться на аудиенцию к светлейшему Князю. Витор мельком взглянул на приглашение, кивнул, и сказал:

– Прошу за мной, льер.

Повернулся спиной и пошел. Пожав плечами, я последовала за ним. За воротами, в конце широкой вымощенной булыжником дорожки, стоял красивый особняк… вычурный, современный, а от того безмерно скучный. Я была разочарованна. Неужели здесь живет тот самый Князь, который воплотил в реальность мечту многих людей о средневековой жизни? Очень сомнительно…

Сэр Витор видимо страдал косоглазием, так как явно заметил мое сомнение и истолковал его по своему:

– Поздно отказываться от участия, будучи на пороге, – нейтрально заметил он. – К тому же вы неплохо держитесь юноша.

Я невольно улыбнулась. Лестно думать, что я выгляжу как мальчик, а сколько нервов пришлось потратить в парикмахерской, обрезая волосы. Тут же решила, что до последнего буду говорить нейтрально, без окончаний в мужском и женском роде. Тогда еще долго никто ничего не сообразит. Вот это шутка!

– Благодарю, но отступать не в правилах моего Дома.

– Вот как? – мягко улыбнулся Витор, начиная восхождение по белоснежным ступеням к парадной двери особняка. – Похвально. Могу я поинтересоваться в таком случае, что вызвало у вас подобное сомнение на лице?

– Можете, но значит ли это, что я отвечу и отвечу правду?

Витор посмотрел на меня с неподдельным изумлением и восхищением. Не поняла, что такого в моей фразе? Банальщина на мой вкус. Подобные ей, я вычитала из самых любимых моих книг, выписала и заучила наизусть. Если верить книжкам все высокородные и благородные из знати выражаются только так. Не ожидал же он, что я выдам что-то типа: «Да чей-то стремно тут чувак...»?

– Вы мне определенно нравитесь, – сообщили мне. В каком смысле? Взрослые, по-моему, какой-то другой смысл вкладывают в симпатии, а? – Знаете, большинство и этих ступеней не достигают.

– Отчего же? – удивилась я.

– Оттого что они сказали бы «что?», «чё?», «в смысле?», а отпрыски знати подобные выражения не должны употреблять. Мало нацепить на себя костюм, надо говорить, думать и вести себя соответственно. Вы с этим справляетесь. Сколько вам лет?

– Тринадцать зим, – несколько растерянно призналась я. Если верить Витору, я уже одной ногой в Игре? Хорошо бы.

– Прекрасно… с родителями проблемы есть? Насчет Игры?

Проблемы были, но я надеялась их решить. Ведь Игра не продлиться несколько часов. Она займет минимум три месяца. Все летние каникулы. Большой срок. Очень большой, и дома я в этот период вряд ли смогу появиться. Что не может обрадовать моих мам и пап.

– Я их решу, – несколько неуверенно сказала я.

– Уверен, Князь сможет найти для них убедительные причины не препятствовать вам. Он очень ценит хороших игроков. Только продолжайте вести себя правильно.

Вот зря он это сказал. Теперь я точно сделаю что-то не то. Просто обязательно!

А между тем мы достигли парадного входа в особняк. Внутри особняк не произвел на меня впечатления. По одной простой причине – нечему было производить оное. Он был пуст. Практически. В прихожей, в основательном таком полукруглом зальчике, не было мебели. Только на паркете плясало цветное пятно, возникшее из-за бьющих в красивый дверной витраж солнечных лучей. Стены были наполовину скрыты деревянными, резными панелями. Изящные узоры сплетались меж собой красивыми волнами. Эти панели, цветной витраж в дверях и светлый паркет – вот и все, за что зацепился мой взгляд.

Еще из прихожей вела наверх дома лестница. Простая конструкция, деревянная, непокрытая лаком, чуть пружинистая под ногами, приятно пахнувшая настоящим деревом. Вот ее я тоже оценила, но знаете, что? Не так я себе представляла жилье олигархов. Где аляпистая лепнина? Позолота и большие зеркала? Картины авангардистов по всем вертикальным поверхностям? Массивная мебель и дорогая техника? Пушистые ковры?

Ничего. Шаром вокруг покати.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж, прошли длинный коридор – так же сверкающий безликой пустотой – и остановились в самом конце у коричневой двери. Витор не стал стучать, он просто нажал на ручку и вошел в комнату, служившей по всей видимости, кабинетом.

– Входите, льер Ромаш, – бросил, не оборачиваясь, Витор. Меня посетили смутные догадки…

– Садитесь, – махнули мне рукой в сторону кресла. – Князь подойдет через несколько минут. Я же вынужден вас оставить. Если у вас есть вопросы можете задать их. Я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.

– Благодарю. Вы весьма великодушны, – учтиво ответила я, даже не думая садиться. – У меня всего один вопрос.

– И?

– Почему меня встретили вы, Князь, а не прислужник?

Брови Витора взметнулись вверх, и губы тронула веселая усмешка.

– Когда догадались?

– Вы не стали стучать, а просто вошли, как хозяин.

– Как досадно, – посетовал Князь. – Вы весьма догадливы. Это хорошо. Мне это нравится. Почему я вас встретил? Потому, что мне понравился ваш ответ у ворот. За оскорбление высокородного десять плетей. Выучили наизусть «Историю и законы Аркама»?

– Верно, – призналась я, смущенно пожав плечами. – Она была тонкой.

– Однако, то, что она тонкая, не является основанием ее учить дословно. Вы первый, кто ее цитирует, – с досадой заметил Князь. – Люди, которые хотят не просто играть, а жить, в моем Княжестве, не берут на себя труд запомнить правила. Законы. Обычаи. Праздники. Хотя, нет. Последнее помнит каждый четвертый. Все хотят хорошо провести время, повеселится и развеяться, а жить по-настоящему желают единицы.

– Но их можно понять, – заметила я, – ведь взрослые привязаны к работе, семье, к дому… Бросить все трудно.

– Я, между прочим, построил дома, обставил их в средневековом стиле и отдаю их жителям насовсем. Они их даже продать могут. В пределах Княжества, – Князь сердито передернул плечами. – Я же не заставляю жечь за собой мосты. Дом можно закрыть на ключ, сдать в аренду. Работу, вернувшись, можно найти всегда. Люди видят проблемы там, где их нет! Есть только одна проблема – дети. В Княжестве их катастрофически не хватает. Дети, в этом свято уверены все отцы-мамы, должны посещать школу. В Княжестве их нет. Не положено в Средневековье всеобщей образованности. По контракту все одобренные мной жители должны прожить в Княжестве минимум два года. Понимаешь, что отвечает большинство родителей школьников?

Я кивнула. Понятно, но сочла нужным пояснить свои кивоки:

– Образование превыше всего. Учиться надо, а не дурью маяться.

– Увы, верно.

Князь отбарабанил марш на поверхности массивного, покрытого пылью, стола. Смерил меня взглядом, кивнул своим мыслям и сказал:

– С твоими родителями я этот вопрос решу. В Княжестве проживешь год. Летом найму преподавателей, пройдешь пропущенный год, сдашь контрольные и сможешь еще год прожить в Княжестве.

Два года в ролевке? Без школы? Без родителей? Полная самостоятельность… страшновато, но перспективы замечательные! Может вся затея Князя через год развалится, больше в таком масштабе за всю мою жизнь возможно не случиться, как можно отказаться от такого? Не понимаю взрослых! Какая работа, какая школа, этот шанс раз в жизни бывает!

– Это было бы зд… замечательно!

– Значит, решено! Теперь обсудим детали. Подростков, по озвученной мной проблеме, будет мало. Следовательно, нужна легенда, объясняющая их практически полное отсутствие.

– На Княжество напал мор? – предложила я. – Погибло много взрослых, но в основном болезнь унесла отроков от восьми до пятнадцати.

– Хорошее предложение, а заодно объясняет малую плотность населения. Трупы в Княжестве сжигают по древнему обычаю, следовательно, кладбищ-капищ у нас нет. Ты, последний из Рода, поэтому по приказу Князя направляешься в столицу Княжества, где будешь представлен ко двору и будешь под его опекой до совершеннолетия, кое по закону наступает…

– … в пятнадцать, – кисло продолжила я.

Кто тут мечтал о самостоятельности? Размечталась!

– Не расстраивайся. Будут тебе турниры, охоты на кабанов, балы и прочее. Ты просто будешь жить во дворце, а временем распоряжаться будешь сам. Пойми, как ни крути, а одному жить тебе рано.

Я уныло согласилась, кивнув головой, как китайский болванчик.

– Да, ты верхом ездить умеешь? – вдруг спросил он, резко сменив тему.

Нет, верхом я ездить не умела. Школа верховой езды у нас в городе была, но родители сказали твердое и веское «нет». Главным аргументом было то, что я могу убиться. Упав с лошади, которая, в добавок, наступит мне на голову, превратив в отбивную. Очень милый аргумент, учитывая, что скорее я могу «убиться» от колес очередного гонщика-любителя. У нас в городе светофоры не гарант спокойного перехода через дорогу. Еще у меня было подозрение, что отец просто решил немного сэкономить – он второй год копит на новую машину. Он грезит о крутом джипе…

Я была вынуждена признаться в отсутствии такого важного навыка, как езда верхом. Причем, чтобы меня не заподозрили в лентяйстве обучиться ему, признаться почему. Пришлось привести аргументы родителей. Наверно вид у меня был крайне раздосадованный. Князь поспешил меня «утешить»:

– Это ничего. Это поправимо. Научим. Я завтра же поговорю с директором школы при ипподроме. Будешь заниматься каждый день, оставшийся месяц. Родным в виде отступных за тебя подарю свой джип. Зачем он мне? Я Князь, у меня целое княжество. И никаких возражений!

Ох, не люблю я эти жесты щедрости… они всегда ведут к неприятностям!

Глава 2

Что я могу сказать… прожитый месяц перед Игрой прошел плодотворно.

На третий день после аудиенции, рано утром, я бодро прискакала на ипподром учиться верховой езде. Мне было сказано явиться к заднему входу, где меня будет ожидать учитель. Когда мне это сказали, я только радостно кивнула головой, забыв уточнить, где у ипподрома находится оный. Справедливо рассудив, что где-то сзади, я решила обойти по широкой дуге ипподром, идя вдоль длинной и высоченной стены. Минут через десять в этой стене я обнаружила небольшую калитку, возле которой нервничали трое мужчин. Я аж растерялась. Что, все трое будут учить мою тушку? Перебор, товарищи. Спасительная мысль, что эти господа тоже учиться пришли, тоже не особо порадовала. Трое взрослых и я, маленькая, не сможем конкурировать. Понятно, что впереди будут именно эти нехорошие личности. Упомянутые личности дружно смерили меня взорами, сделали выводы и переглянулись.

– Эй, пацан, – сказал один из них, в камуфляжных штанах, в ботах со шнуровкой и голым торсом. Он мне сразу чем-то не понравился. Особенно своим лысым, блестящим на солнце, черепом, – ты кто будешь?

Какой вопрос… аж не знаю, что ответить.

– Ты Ив Ромаш, верно? – спросил другой мужчина. – А я льер Сет Морок.

Этот был в старых джинсах, кроссовках, в обычной черной футболке и красной кепке, одетой задом наперед. Выглядел он дружелюбно, смотрел с интересом, без насмешки. Интересно, откуда он знает мой ник в Игре? И почему я не знаю их?

– Да, мое имя в игре льер Ив Ромаш, – насторожено ответила я. – Рад знакомству льер.

– Тоже из благородных, значит… – презрительно протянул бритоголовый и смачно сплюнул на землю.

Вот это воспитание! Он себя со стороны представляет или как? Варвар… который истинно верит, что является образцом мужеского племени. Я решила держаться от него подальше. От него явно стоит ждать проблем. Видимо к тому же пришел и третий мужчина, которого просто перекосило. Может тому поспособствовал плевок, который шлепнулся в землю в миллиметре от носков блестящих черных туфель.

– Послушайте, вы… – прошипел этот джентльмен, с утра пораньше одевший костюм и галстук.

– Ну? – лениво спросил его бритоголовый, демонстративно расправив плечи, на которых заиграли мускулы.

Джентльмен набрал в грудь побольше воздуха и… резко сменил тональность:

–… не знаете, сколько времени? Мы уже полчаса здесь стоим!

Так-с… этот трус, брезгливый, немного высокомерный, интеллигентный трус. Будет с огромным удовольствием комментировать любой мой промах. Уверена, он быстро войдет в пару с этим бритоголовым и будет портить мне жизнь. Знаю я этот тип людей.

Настроение резко снизилось до уровня плинтуса.

– А чё, у тебя часики встали? – заржал бритоголовый.

Неизвестно, что было бы дальше, если бы в этот момент не открылась с легким скрипом калитка. Мы дружно повернули головы и увидели пожилого мужчину, невысокого роста, в старых спортивных штанах, линялой футболке и растоптанных кроссовках.

– О, а вы уже здесь! – сказал он и почесал пальцем усы. – А я-то думал еще рано. Ну, пойдемте что ли?

Махнув нам приглашающе рукой, он нырнул за калитку. Джентльмен, красный как рак, поспешил за ним. Бритоголовый пошел вслед, а мы с Сетом были замыкающими. В таком порядке, в молчании, мы добрели до конюшни.

– Входите-входите, – бодро позвал нас четверых в эту обитель старик. – Первым делом выберем вам лошадок. Познакомитесь с ними, покормите, почистите. Это важно. Вот подружитесь, дальше пойдем. Покажу сбрую, научу седлать.

– А ездить когда будем? – возмутился интеллигент.

– Ездить вы, уважаемый, на трамвае будете, – отрезал старик. – Вы галопом не гоните. Вы здесь учиться будете, а для начала должны усвоить, как с животным сладить, как ухаживать за своим другом, дабы не угробить, а уж затем «ездить» пытаться будете. Костюмчик у вас, к слову, плохонький.

– Да он пять тысяч стоит!

– Вот я и говорю, плохонький. Может фартучек вам выдать? – задумчиво вопросил в воздух старик.

Интеллигент явно был зол и расстроен одновременно. Видно понимал, что одет, как говорится, «не в тему». Вот только деваться ему было некуда. Буркнул что-то под нос и снял пиджак, ослабил галстук. Фартук ему наш провожатый таки всучил, дабы он рубашку белоснежную не испачкал.

Учителя нашего звали прозаически, как говаривала моя учительница по русскому и могучему, Пал Палыч. Он так и представился нам:

– Меня зовут Пал Палыч. А вас как, молодые люди?

– Алексей, – представился Сет.

– Орк, – лениво отозвался бритоголовый.

Угу, мне теперь ясно кого он отыгрывать будет в Аркаме.

– Как-как? – моргнул Пал Палыч. – Орк? М-да, вот же люди над детьми издеваются…

– Кликуха это, – буркнул Орк, набычась.

– А имя есть? – с какой-то жалостью спросил Пал Палыч, смотря так участливо, будто на больного.

Мы с Алексеем-Сетом дружно заинтересовались обитателями конюшни. Так и тянуло на улыбку, а это гарантия психоза от одной личности.

– Стас я! – рыкнул «орк».

– Стася значит, – умиленно кивнул головой Пал Палыч.

«Стасю» вынесло в астрал ко всеобщему удовольствию. Мужественный орк не перенес издевательства, превратившись в статую с нервным тиком. Алексей вовсю улыбался рыжей лошади в стойле справа и поглаживал бархатистый нос, под тихое фырканье.

– А у вас, «кликуха» имеется? – поинтересовался Пал Палыч у нашего интеллигента.

– Виктор Николаевич, бизнесмен, – представился скромно он.

– У меня внучка тоже бизнесвумен, – радостно отозвался Пал Палыч.

Орк вышел из астрала, громко расхохотавшись. У Алексея дрожали плечи от сдерживаемого смеха. Я некультурно хихикала за спиной орка и «бизнесвумена». Ну, Пал Палыч!

– Я бизнесмен! – взвыл Виктор Николаевич.

– Тихо ты! Лошадей не пугай! – смеялись морщинки у глаз Пал Палыча. – Ну, не обижайся ты меня старика. Просто вы, Виктор Николаевич, уж больно важны в своем от «кутюр» и в нашем фартучке. Лошадки-то у нас простые, не оценят. О, Алеша, вы уже со Звездочкой поладили? Вот и хорошо. Значит, вы у нас первыми будете. Во-о-он там, как видите, пара мешков, и ведро с морковкой. Берите морковочку, пару-тройку штук, и продолжайте налаживать контакт. Комплименты говорите всякие, женщины даже с копытами, это любят. С морковками закончите, берите вот эту щеточку, – Пал Палыч вытащил из ящика рядом со стойлом массивную округлую щетку, – и начинайте чистить свою красавицу. Вот так вот… вот так… Первое дело, чтобы уважение заслужить. И запомните крепко, к лошади подходить только спереди и слева. Глаза у лошадок так устроены, что плохо видят, что сзади творится. Сзади подойдешь, они услышат, занервничают, и сразу копытом бьют. А у нас справку по инвалидности вам не выдадут. Ясно? Ну, а мы дальше пойдем. Тебя, малец, как зовут?

– Ив, – представилась я. – Я знаю, странное имя.

– Почему? Нормальное имя, английское. Тоже родители модой на иностранные имена в свое время заразились? У меня внуков четверо – Марк, Кир, Индира и Ян. Так что своего имени зря стесняешься.

На самом деле меня назвали в честь дерева, которое росло у дома бабушки, и которое она очень любила. Когда дерево погибло, и его были вынуждены срубить, она очень переживала. Через месяц родилась я и родители, в утешение, обозвали меня Ивой. Бабуля этому благородному поступку зятя до сих пор умилялась. Я нет. Так что Англия и мода здесь совершенно не причем, но не объяснять же?

– Алеши с лошадкой повезло. В учебном корпусе она самая молодая, с легким нравом. Остались вы… Виктор, у вас есть какие-то предпочтения?

– Нет, – сердито отозвался тот. – Мне без разницы.

Пал Палыч хмыкнул.

– Ну, как скажете. У Мирона только два подшефных. Старый мерин, но крепкий. Надежный. С него и малыши не падают. Ив?

Я задумалась. Мерина себе я не хотела. Звездочка Алексея по моему мнению была самой обычной лошадью. Не было в ней огонька, а я любила животных с характером. Без разницы, с каким, но с характером.

– С характером, – твердо сказала я.

Пал Палыч удивился.

– С характером?

– Понимаете, я не могу общаться…

– Ты чё, пацан, с конем лясы точить собрался? – влез «Стася», гнусно кривя губы.

Ух, как бы я ему врезала… орангутангу полысевшему!

– Стас, я уверен, что для вас лошадки в учебном корпусе не найдется, – твердо сказал Пал Палыч. – Вам нужен совершенно особенный конь. Мощный, сильный, быстрый.

Орк довольно раздулся от осознания собственной значимости и бросил на нас с Виктором полный презрения взгляд.

– Правильно, старик. Я не эти заморыши…

– М-да, вам подойдет только Джигит, – с легким неодобрением сказал Пал Палыч. – Ив, я сейчас покажу Стасу Джигита, а ты пройдись по конюшне, присмотрись. Может, и найдешь себе по нутру.

Я неуверенно кивнула в ответ. Пал Палыч увел самозваного орка, а я пошла вдоль стойл с лошадьми. Конюшня на удивление была большой. По моему скромному мнению. Всего в конюшне обитало двадцать непарнокопытных самой разной масти. В основном все были гнедые, но был тут и серый в яблоках, и черный, и совершенно белый конь, на стойле которого была прибита табличка с кличкой «Мирон». Виктор тут же довольно улыбнулся и пошел за морковкой. В принципе правильно – принцу-«бизнесвумену» и конь под стать, а то что это мерин дело уже десятое.

Я прошла конюшню до конца, любуясь на обитателей стойл, которые совершенно меня не замечали. Расстроилась. Никто не показался. Как же я учиться буду? Прошлый опыт с животными подсказывал, что с равнодушным животным, или которому ты резко не по нраву, как не подлизывайся, а дружбы не получится. От тебя при первом удобном случае избавятся.

От расстройства вытащила из кармана соленые сухарики, раскрыла зашуршавший пакетик… и лошадь слева тут же навострила уши. Я покосилась на нее. Она протопала к ограде, вытянула морду, и, нисколько не сомневаясь, осторожно вытащила пакетик из моей руки.

– Это мое, – сообщила я лошади.

Лошадь и ухом не повела. Бросила пакетик к себе под копыта, наклонилась и захрустела сухариками, что рассыпались горохом под копыта. Через минуту с ними было покончено, а после лошадь вновь подошла к ограде и требовательно посмотрела на меня.

– У меня есть еще яблоко, – сообщила я. – Будешь?

Лошадь фыркнула. Это явно был знак согласия.

Вот так я познакомилась с Астрой. Умной, хитрой, вреднючей сластеной, с которой я быстро подружилась. Выбор мой Пал Палыч одобрил.

– Хорошо работать можно с той лошадью, в которой есть часть тебя. И характер у нее есть… Проблем у вас с Алешей не будут, а остальные сами виноваты.

Проблем у меня с Астрой и в самом деле не было. После того как я скормила ей сухарики, яблоко, пару морковок и хорошо почесала спинку щеткой, она ко мне прониклась истовой привязанностью. Пал Палыч прочел нам с Алексем лекцию по уходу за лошадьми: как кормить, поить, чистить, что можно делать, чего нельзя. Я, например, не знала, что лошади нельзя давать пить холодную воду, если она только что проскакала пару километров. Или простояла долгое время под палящим солнцем. Для разгоряченной лошади это верная пневмония. Это человеку все нипочем, разве что сопли будут. Мне тотчас стало не по себе, припомнив, как в детстве напоила привязанную у дома бабули лошадь соседа. Стояла страшная жара, коняшка опустила голову к самой земле, с таким грустным видом, что я, добрый ребенок, притащила от колонки полведра леденящей воды. На следующий день меня забрали домой, в город, и я понятия не имею, заболела лошадь от моей доброты или нет?

Признаваться в преступлении я не стала, а то Пал Палыч решит не подпускать меня к Астре. Во избежание так сказать.

Всю первую неделю Пал Палыч «вбивал» в нас азы. Мы и стойла чистили, и лошадей купали-чистили, и кормили-поили, копыта с подковами осматривали. Лишь на четвертый день Пал Палыч стал нас троих учить надевать уздечку, разъяснил все по поводу седла. Все было совсем не просто. Во всех книжках написано, что герой надел седло и поскакал на подвиги. Теперь я в этом сильно сомневалась.

– Перед седловкой лошадь следует почистить от носа до хвоста, – начал лекцию Пал Палыч. – Вот скажи Ив, что надевают первым – уздечку или седло?

– Уздечку?

– Не верно. Если лошадь стоит на развязке, то удобнее сначала седлать, а потом заниматься уздечкой. Если седловка проходит в деннике, то сначала обуздание, а потом надевание седла. Но прежде всего вы должны проверить состояние холки и спины лошади. Проведите рукой от холки до поясницы, чтобы убедиться, что на спине, где будет лежать седло, нет неровностей и шероховатостей, соринок и прочего, что может привести к натираниям и травмам. Следует также проверить область, где будут подпруги, на предмет загрязнений и слипшейся шерсти. Все в порядке – начинайте седлать. Берем вальтрап, он же потник по-простому, проверяем чистый ли? Даже маленькая соринка на внутренней стороне может натереть кожу спины до крови. Кладем его на холку и немного сдвигаем взад. Ни в коем случае, не делайте наоборот! Кошка такого не терпит, когда против шерсти гладишь, а лошадь вам не кошка. Царапиной не обойдетесь. Затем… Седло берется на левую руку, к лошади, напоминаю, следует подходить строго слева…

Все, что показывал Пал Палыч, казалось простым и очень легким делом. Но я, Алексей, Виктор, раз двести седлали и расседлывали своих бедолаг, пока не стали делать правильно с точки зрения нашего учителя. Почему только мы трое? Потому что «Стася» решил, что сам с усами. Забыл самое первое правило – не нервировать лошадку. Подошел сзади и громко свистнул… Теперь наш крутой «орк» лежит перебинтованный в больнице с частичной потерей памяти. Мы же трое стали очень уважать правила и копыта. Виктор Николаевич своего тихого и миролюбивого Мирона менять на Джигита или на другую «коняшку», по выражению Пал Палыча, отказался наотрез.

– Это самый безопасный зверь в конюшне! – заявил он всем нам.

У меня есть подозрение, что Виктор был бы рад не приходить больше на ипподром. Почему он терпел, с содроганием взбираясь на Мирона, я не знаю…

Лишь спустя неделю Пал Палыч стал учить нас правильно садиться и слезать с коня. Причем в начале мы отрабатывали это на гимнастическом коне. Потратили день, но зато на следующий день все без эксцессов восседали на своих животных и даже сделали первые круги по манежу тихим шагом. Мои мечты к концу месяца скакать обгоняя ветер, лихо перепрыгивая заборы с меня ростом, рассеялись как дым. Наивный человек! К исходу месяца я довольно уверено сидела в седле, усвоив правильную осанку, научилась не мешать лошади, со смыслом натягивать поводья, подавая команды, освоила рысь, но на этом мои достижения и закончились. А в книжках герои за день осваивали науку ездить верхом! Уникумы, что тут скажешь…

Но не только ипподромом ограничивалась моя жизнь в тот месяц. После занятий на ипподроме, которые длились обычно часа полтора-два, я мчалась в клуб лучников, где пролетало время до обеда. Занималась я в секции классического лука и, следовательно, работала с простым деревянным луком, а не с полужелезным монстром, уродливым гибридом между луком и снайперской винтовкой.

В клубе я занималась уже третий год и все меня там хорошо знали. Тренер был сердит, когда узнал о моем участии в ролевке. Он рассчитывал выставить меня на соревнования, а тут я, со своим баловством. Но ему пришлось смириться.

После клуба и обеда, бегом бежала в школу. Наступила пора контрольных, зачетов, подтягивания хвостов и клятвенном уверениям, что ты в следующем году будешь учить наизусть все формулы-параграфы. Правда, я не собиралась просвещать учителей, что фактически бросаю школу… Уж они бы точно меня не поняли.

Родители меня точно не поняли.

Витор действительно сам поговорил с ними. Причем приехал к нам домой вместе с женой и сыном. Во время серьезного разговора меня и его сына выставили за дверь. Чтобы я и он свежим воздухом городских улиц подышали. Он так и заявил под удивленными взорами родителей:

– Вы, юноша, погуляйте, пока я обсужу ваш рабочий контракт. Сын, налаживай контакт с новоподданным, – и закрыл дверь перед нашими возмущенными носами.

Сын Витора, долговязый, худой парень, хмуро зыркнул на меня и сказал:

– Дуб.

Я аж обалдела. Ничего себе начало…

– Я?! – прошипела я по змеиному, уже на полпути к тому, чтобы подарить ему фонарь.

– Да нет, ты не понял. Я Дубрав, короче Дуб.

Я выпала, что говориться, в осадок.

– А я думала, это мне так с именем повезло.

– А тебя как предки обозвали?

– Ивой, – вздохнула я.

– Как девчонку?! – вытаращился он.

Упс, спалилась…

– Не боись, не выдам, – «успокоил» меня Дуб. – Я же понимаю. Эти предки вечно отчебучивают, а нам расхлебывай!

С Дубом я почти подружилась. Контакт мы с ним наладили, когда я поняла, что он все же дуб. В смысле, так и не понял, что я действительно девчонка. Закрепили мы налаживание контакта с помощью моего лука. Мы пошли во двор и я дала ему немного пострелять из оного.

– Я больше с мечом тренируюсь, – признался мальчишка. – У меня глазомер плохой. Да и отец не одобряет. Говорит, он для слабаков. Ты только не обижайся! Это он так считает, а не я.

– Между прочим, – ледяным тоном процедила я, – я могу отжаться ровно сто пятьдесят раз.

– Подумаешь, я могу и сто шестьдесят, – фыркнул мальчишка.

Нет, с этим человеком я дружить не собиралась…

Олигархи наверно умеют убеждать. Мои родители, скрипя сердце, согласились. Витор даже смог заслужить расположение моего отца, сыграв с ним в дартс. С последующим проигрышем своего джипа.

Глава 3

– И зачем тебе нужен этот ребенок?
– О, моя дорогая, ты же не можешь объяснить мне, зачем тебе десять оттенков помад? Да, с помадой на твоих прелестных губках, ты выглядишь просто прелестно. Знаю, ты красишься для меня, хоть известно, что косметика вредит. Но я ведь не вижу разницы между бледно розовой и персиковой? Так зачем тебе нужны эти оттенки радуги?
– Мужчина…
– Именно.
– И что ты этим хочешь сказать?
– Я вижу в этом ребенке, как ты выразилась, потенциал.
– Потенциал? – насмешливо спросила женщина.
– Да, моя дорогая… Только представь, что будет с ним, когда игрушечное Княжество станет… настоящим. А после… что назад он не вернется.
– Это же ужасно.
– Не настолько, как кажется.
– Но что это даст тебе?
– М-м-м… а для чего покупают игрушки? Чтобы было веселее играть…

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

Родители странные люди. Очень странные. Ранее они все время твердили, что жить в книжках нельзя. Мое увлечение средневековьем окатывали равнодушием. Ролевики по их мнению дурью маялись. Взрослые люди и изображают из себя черт знает кого! А стоило им поговорить с Князем и его женой, как их мнение кардинально поменялось. Я, честно говоря, ничего не понимала…
Вначале я была так рада их согласию на Игру, что совершенно не задавалась вопросом, почему они его дали. Вот взяли, и согласились на предложение Князя. Меня отпустили в это игрушечное Княжество, фактически на ПМЖ. Но мне было в конце-концов только тринадцать лет, и я просто решила принять эту странность, как факт, не задавая лишних вопросов. А ведь родители действительно вели себя очень странно…
Все странности перебили вещи, которые родители купили мне для ролевки. Я восторженно перебирала, укладывала-паковала то, без чего ролевка не обошлась. Одежда. Местные ателье благодаря нашему олигарху срочно сменили интересы и были готовы сшить любую вещь по средневековой моде. Благодаря им, и родителям, у меня появился целый гардероб: несколько рубашек, туник, штанов, плащей, камзол, даже сапоги напоминающие мокасины. Мама купила мне даже красивое длинное платье, какие, как я определила, носили в Европе в веке 14-15 и никак иначе. Правда, оно мне в связи с моей легендой не должно было пригодиться. Немного подумав, я все же положила его на дно вещевого мешка.
Опасения по поводу предком окончательно почили после того, как отец притащил мне в комнату новый лук и колчан со стрелами, кинжал и легкую, короткую кольчужку-безрукавку. Вот тогда я выпала в осадок, крепко забив на все непонятности. Счастье привалило!
А потом радость поутихла…
Встал ребром вопрос – а как я все утащу? Силенок у меня маловато…
А ведь еще палатка, шерстяное одеяло, котелок большой и маленький, запас еды и соли с сахаром в купе с чаем, аптечка…
М-да… мне бы лошадь не помешала…
Жаль, Астру не украдешь!
Красть, в общем, и не понадобилось.
Родители ее арендовали. Я была в шоке. Вот не знала я, что лошадь можно в аренду взять… оказалось, очень даже можно. Вместе с седлом и уздечкой, со всеми копытами и хвостом на целый год! Невероятно, но факт – наша родная конюшня (в которой мы обучались верховой езде) резко опустела благодаря арендаторам. Пал Палыч был расстроен, а директор ипподрома просто счастлив. Он теперь мог купить какого-то супер жеребца и заработать на нем кучу денег.
– А нам все равно! А нам все равно! Пусть боимся мы – волка и сову! – идиотски подхихикивая, вопила я на весь лес, спустя месяц, едучи на Астре.
Со стороны, верно, я выглядела глупее некуда, но вокруг не было и души. Лес шелестел листвой под порывами ветра, пели птицы, где-то бойко барабанил дятел. Астра мерно трусила под изумрудным сводом деревьев, только изредка дергая ушами на мои особо громкие завывания. Привыкла она, бедняжка, к моим выходкам. И прощала за любимые соленые сухарики и арахис.
Изредка я сверялась с компасом и картой местности, присланной мне Князем с посыльным. Карта была нарисована на клочке кожи каким-то художником, а так как они люди творческие, музой пристукнутые, я немного волновалась. Как бы я не туда, куда надо приеду. Но спустя первый час я успокоилась и отбросила сомнения. Первые ориентиры, доказующие что я следую правильным путем, я миновала – обгорелый дуб (а может и не дуб – я не ботаник), затем полянку с тремя соснами в центре. К вечеру я добралась до холма с камнями-великанами. Три валуна вырастали из земли вверх, возвышаясь надо мной и Астрой. Спешившись, я обошла исторический памятник верований предков (именно так, и никак иначе! Не птички же водрузили на эти камушки огромную плоскую каменную крышу). Крышка сидела плотно. Не стоило сомневаться, что она может рухнуть на голову. Тысячу лет простояла и еще ночку простоит.
Тем паче, кажется, дождик начинается…
Привязала Астру к обломку ствола, расседлала, обтерла спину, чмокнула ее в нос, и стала разбивать лагерь. Палатку я решила не ставить. Дождь, скорее противная морось, под крышей местного Стоунхенжа мне не страшен. Обойдусь одеялком. Вот костерок организовать по любому надо. Чаю горячего хочется! И картошечки печеной… Ух! Вкуснота! Так что, не теряя время, быстро скатилась с холма и занялась хворостом. Пока он не отсырел весь во всем лесу. В три захода натащила целую кучу веток, и помчалась с котелками за водой. У подножия холма тек ручеек. Себе для чая и Астре попить. Нет, Астру можно конечно отвязать, привести к ручью… но под такой моросью гонять животинку не хочу! Лучше сбегаю, а котелок потом помою…
Через час по защитой менгира весело плясал языками костерок, а я довольно пила чай из большой железной кружки, восседая на сложенном вчетверо одеяле и прислонившись спиной к могучему камню. Вечер расцветал на горизонте красками заката и я любовалась им, наслаждаясь своей свободой, одиночеством и взрослостью. Отгорел закат. Сумрак опустился на таинственно шумевший лес. Уныло завывал ветер, обдавая меня ледяными порывали. Я закуталась в одеяло, досадуя на себя. Надо было все же ставить палатку! Через час окончательно стемнело, а потом… хлынул дождь. Вот мороси вечером было недостаточно!
Ругая себя последними словами, сжалась в комочек, закутавшись с головой в одеяло. И все равно холодно было! И жестко… то один камушек под боком окажется, то другой, то ветка какая-то бок уколет, то зараза какая проползет! Не ночь, а сплошная мука…
На какой-то миг я даже пожалела, что поперлась на эту ролевку. Сидела бы сейчас дома, смотрела телевизор… или в игрушку на компе резалась, а не мерзла бы здесь! Нет же, мне приключения подавай! Вот терпи теперь! Назад не повернешь. Засмеют…
Сон пришел незаметно. Я просто провалилась в него – в пустой, тягучий, муторный…
Разбудил меня удар грома. Я аж подскочила, мгновенно просыпаясь. Испуганно-жалобно заржала Астра. Всполохи молнии, слепя глаза, забили вокруг менгира, вгрызаясь в землю. Да так сильно, так часто! Ужас охватил меня. Я сидела в центре менгира, на еще теплом пепле от костра, сжавшись в комок, уткнув лицо в колени. Мыслей не было. Никаких. Только страх. А вокруг воздух дрожит от грома, и сверкающие молнии по кругу. Жуть!
Все прекратилось мгновенно.
Раз – и тишина. Ни грома, ни молний, ни дождя. Я опасливо приоткрыла один глаз. Вроде все… пронесло! Ой! А где Астра?! Вскочила на ноги, заозиралась по сторонам. Нет лошади! Убежала? Где же мне ее теперь искать? Да как же теперь?!
– Астра!!! – заорала я. – Астра-а-а!!!
На зов в далеке послышалось ржание. А вокруг темень, ночь стоит. И идти надо, вон откликается! Не бросать же? Я же хозяйка, должна, обязана! Подумаешь темень! Что я, трус?
Тучи на небе стремительно-ненормально разошлись и показалась яркая Луна с мириадом звезд. Враз посветлело. Темно, но уже можно разглядеть, что в десяти шагах от тебя. Сжала зубы, и сориентировавшись от куда донеслось ржание, пошла в том направлении. Земля разъезжалась под ногами жидкой скользкой грязью. Я с трудом удерживалась на ногах, потихоньку спускалась вниз по холму. И все же пару раз упала на колени, измазюкав штаны.
– Астра! – вновь позвала я, оказавшись у подножия.
Прислушалась.
– Астра!
Отдаленное ржание слева, где-то в темном промокшем лесу. Побрела в ту сторону. Ветки и корни, мокрые лужи, гадкие ледяные капли падающие с ветвей деревьев прямиком за шиворот... Минут через десять, пару раз упав, оказалась перед зарослью кустов, где отчаянно трещали ветки, фыркало и что-то шумно дышало. Или кто-то…
Хм-м…
Это моя лошадь или медведь? Если медведь, то я против нашего знакомства. Обойдусь без свидания. Как бы узнать кто там? Позвать Астру? А если вместо своей парнокопытной получу дядю Мишу? Растерянно посмотрела на кусты, шмыгнула носом и подобрала с земли палку. Увесистую такую, удобную. Вдохнула побольше воздуха и… тыкнула ей в кусты.
– Яты!! – взревели кусты.
Очень знакомо и очень матерно, правда не понятно. Это я краем сознания отметила, отпрыгивая назад и падая на землю, не выпустив однако свою волшебную палочку из рук. Можно сказать дубинушку. И правильно сделала, что отпрыгнула. Ибо в тот же миг в кустах сверкнуло лезвие огромного топора. Затрещали перерубленные ветки несчастного кустика и передо мной явился…кто-то страшно ревущий, бородато-лохматый и с топором наизготовку.
Ик!
Совершенно не соображая, с неизвестно откуда взявшейся силой, запулила свою «палочку» в этого монстра. Я не знаю, как так вышло, но через пару минут я пришла в себя на вершине дерева. Никогда не занималась этим видом спорта. Сижу, обнимаю ствол, а сердце из груди выскакивает.
Лучше бы я дома сидела!
Лучше бы я дома сидела!
Лучше бы я…
ЭТО ПО ДЕРЕВЬЯМ НЕ ЛАЗАЕТ, А?
Ой, у него же топор! Щас меня того самого…
– Ар-хары!
Че?
Замерла, вслушиваясь в воцарившуюся тишину. Нет, не эльф я, ни слышу я, что делает этот ужас в ночи. Мамочки, что делать? На поясе один кинжал, да в сапоге один метательный. Разве с этим пойдешь против этакого кабана?
ЖИТЬ ХОЧУ-У-У!!!
– Эй, дядя! – дрожащим голосом крикнула маньяку с топором. – Вы меня простите! Я вас с медве…
Ой, дура! Еще скажи, с лошадью спутала! Будет тебе секир башка! Точняк будет!
Внизу какие-то ругательства. Ну, я так думаю… ибо не фига не понимаю. Этот дядя, по здравом размышлении, явно разыгрывает гнома-оборотня. Топор, однако, железное доказательство! Но должен же он уже понять, что его того самого не хотели? А если нет? Что если он пьян и верит, что он страшный гном-оборотень, должный мстить за брошенную ему палочку? Так сказать оскорбление... Оборотни не собаки, игру в аппорт не прощают. Не, пока слезать низя! Крепче обняла деревце. Хоть бы эта пьян про топор не вспомнила!
Так я до рассвета и просидела на дереве.
Даже задремать умудрилась.
Комары в лесу злые! Один из этих вампиров так меня укусил утром, что я чуть с дерева не свалилась.
– Мама! – выдала я громко, прижавшись к дереву.
Неприятное это чувство, когда понимаешь что чуть было не свалился с шести метров. Третий этаж, однако! Для взрослого не так чтобы высоко, но мне-то хватит! Ноги-руки переломаю и умру в этом лесу проклятущем во цвете лет. А мама с папой так и не узнают про меня… меня волки съедят… только кости и останутся…
Так себя жалко стало! Чуть не заревела.
Всхлипнула, помотала головой и глянула вниз, высматривая маньяка.
Сидит. На камушке. Трубку курит и на меня смотрит. Вот спрашивается, чего смотрит? И топорик на коленях держит… Он на меня смотрит, я на него смотрю. А потом, этот дядя, гномской наружности, ручкой мне делает. Спускайся мол!
– Не-а! – громко и храбро отвечала я, мотая головой.
– Ирхинк! – говорит добрый дядя.
Щас! Ты мне еще конфетку предложи! Ага, сразу слезу…
Мне показалось, или маньяк-с-топориком, усмехнулся? Еще и издевается, а! Напугал ребенка, понимаешь, сидит и усмехается! Шишкой бы ему по лбу, да я не на сосне!
Вот не зря мне никогда гномы в книжках не нравились! Вытащил из кожаной сумки точильный камень и демонстративненько так, точить топорик взялся. У меня чуть нервный тик не начался. Он чего, совсем?! Я ж ребенок! И здесь бывший заповедник, деревья рубить низя, никак нельзя! Гринпис неодобрит…
Дерево он рубить не стал. Наточил топор, прислонил к камушку, встал и стал костер разводить. На меня внимания ноль. Сижу. Смотрю. Разжег костер, достал что-то сумки, насадил это что-то на палку и стал жарить над костром. В животе у меня заурчало. Есть охота…
Тоскливо обвела сверху пространство вокруг. Деревьев рядом не густо, справа вообще полянка виднеется, за ней отдалении родной менгир. Стоп!
– Астра! – возопила я, вновь чуть не свалившись.
Гном-маньяк поднял голову. Астра меня, что удивительно, услышала. Отчаянно заржав, помчалась на мой голос. Умница моя!
Гном встал, подхватил топор. Мамочки! Убьет! Но увидев примчавшуюся лошадь, гном подождал немного, осматриваясь, а потом пожал плечами и вновь сел у костра. А Астра у дерева фыркает, меня зовет. Вот же засада…
Посидела еще немного, подумала, смерила взглядом гнома, вздохнула… и стала слезать. Гном явно успокоился. Топорик отложил. Да, главное это топорик! Понял, что я опасности не представляю. Я же ребенок совсем, ага… совершенно безобидный. Так, вот слезу, и линять товарищи, линять подальше отсюда! И домой, на фиг эти ролевки! Гномы-маньяки с топорами ходют тут всякие…
А тут еще, стыдно сказать, в кустики захотелось.
Блин!!! Вот же везет, а!
Ну, а что… я всю ночь на дереве просидела!
Слезла под насмешливым взором гнома. С невозмутимым видом одернула куртку. Астра ткнулась носом в плечо. Извини, орехов в кармане нет. Совсем. Как бы уйти отсюда и Астру увести?
Гном меж тем встал, хлопнув себя по коленям. Кстати, реально гном! Ростом чуть-чуть выше меня. А плечи… теперь я знаю, что значит сажень в плечах. Мужик с этими плечами квадратным кажется. Ноги у него коротковаты… а бородища! Наш священник, отец Виктор, обзавидуется. Длинная, кудрявая, кольцами завивается, рыжа-а-я! Волосы не крашены? Нет, не крашены…
М-да… красивый цвет…
А у меня волосенки мышиного цвета…
Вот зачем такие волосы мужику, а? Вот она несправедливость!
Я аж засопела от возмущения. Зыркнула обижено. Напугал меня, на дерево загнал, топором угрожал, а теперь усмехается! У-у-у… гад рыжий!
– Вих аршен Гторхар эрг Ренгваршар, – прогудел гад (перевод: - Я мастер Гторхар из Ренгваршара).
– А по нормальному? – пробурчала я, насторожено взирая.
– Шек махт ляхт? – спросил «гном» (перевод: - Как твое имя?).
– Я вас не понимаю, ясно? Давайте по-человечески поговорим, а? На русском!
Взгляд «гнома» помрачнел. Он ткнул в себя пальцем и раздельно повторил:
– Гтор-хар.
А затем ткнул пальцем в меня.
Так-с, это типа мы знакомимся? Вот, упертый! Нельзя по-русски? Ладно, господин взрослый! Раз мы на ролевке поддержу игру…
– Ив, – сообщаю я, – Ив Ромаш.
– Рамаш? – вскинул удивленно брови гном (перевод: - Крыса?).
– Ага, – кивнула я, ни о чем не подозревая, – Ромаш. Ив Ромаш, к вашим услугам.
Гном как-то задумчиво посмотрел на меня. Я бы даже сказала оценивающе. Я в ответ посмотрела так же насторожено. Мы оба в этот миг были слишком заняты лицезрением друг друга, а потому не были готовы к нападению.
Астра вдруг тоненько взвизгнула, совершенно не по-лощадиному, и шарахнулась в сторону. Из кустов по обе стороны от нас выскочили… твари. Коричневые, горбатые, без шерсти, их морды-черепа были обтянуты кожей, глаза яркого красного цвета, а клыки в пасти… я враз оценила их. Странно, но больше всего меня испугалне они, а обильная слюна из их клыкастых пастей.
Гторхар рванулся к оставленному топору, и одна из тварей тут же прыгнула на него. Но ее встретил в воздухе пудовый кулак. Короткое хрясь, и зверь рухнул в траву, бьясь в судорогах. Вот только из кустов появились еще три твари, а четвертая бросилась на меня…
Я, мне хочется думать, осознано подставила твари левую руку, загораживая открытую шею. Клыки впились в руку, прокусывая плотную куртку, мясо до самой кости… под тяжестью зверя я упала на землю. Острая боль, рычание твари, смрад ее тела… сознание плыло. Но я держалась, боролась. Почти не соображая, я каким то чудом смогла выхватить кинжал и ударила слепо. А после еще, и еще, с силой, до упора. Визг, боль, пыль, а потом… все кончилось.
Я сидела на земле, а мерзкая недопсина и в посмертии не отпускала мою руку. Только больно почему-то уже не было. Я не знала, что слюна демъярков ядовита. Это я узнала потом. Рукав куртки потемнел от крови. Мне было дурно, но я все равно попыталась другой рукой разжать ее пасть. Только сил у меня не было. Надо мной склонился гном. Вставил тонкий стилет меж клыков твари и нажал, разжимая ее челюсть. Быстро перетянул руку выше локтя веревкой и бросился к своей сумке.
А я тупо смотрела на мертвого зверя, и на еще четверых ее товарок, лежащих в отдалении. Три из них были разрублены чуть ли не напополам…
Таких зверей в нашем мире нет.


Глава 4

Как-то не так я себе представляла первый день ролевки. Правда совершенно неизвестно на ролевке я или уже нет? Гном, самый что ни на есть настоящий, прямо передо мной сидит, топор от крови бережно очищает. Вокруг в живописных позах твари красноглазые мертвые… Может я того? В другой мир попала? Или это гном с этими милыми «недопесиками» случайно у нас оказались? Слышала я, что аномальная погода способствует «попаданию». Очень хочется надеяться, что это не я попала, а гном попал!
А что? Он взрослый! Ему всяко легче!
Он у нас хорошо устроится. Особенно, когда Князь про него узнает. Настоящий гном! Да Князь его от себя ни в жизнь не отпустит! Окружит, как говорится, лаской и заботой… Хотя нет, ласки не надо. Дядя-гном не поймет…
Все же правду говорят – беда не приходит одна, а если на вас свалились приключения, то покоя вам не видать.
Посидела я немного у дерева, приходя в себя после нападения красноглазых тварей. Руку мне гном смазал какой-то коричневой мазью, очень подозрительно выглядевшей именно благодаря своему цвету. Только запах приятно-мятный меня и успокоил. Смазал этой мазью рану, замотал полоской серой ткани и заставил хлебнуть из своей фляги редкостной дряни. Пока я отфыркивалась и приходила в себя, мозги медленно сползлись обратно в кучку, я чуть успокоилась, рука начала ощутимо болеть, а организм потребовал кустики…
Тут в отдалении вновь заржала Астра, которая резво сбежала от нас, когда твари напали на нас. Честно говоря мне в этом миг было не до нее. Я решила, что кустики в данный миг приоритет. Стоило мне встать, как гном тут же обратил на меня свое внимание, вопросив:
– Каш? (Куда?)
Вот что делать? Как объяснить? Стыдно как-то объяснять… я аж покраснела, а потом сообразила, как отмазаться:
– Астра, – смущенно пробормотала я, махнув рукой в ту сторону, откуда донеслось ржание.
– Шанхе! Хартег махт шетт (Сиди! Приведу твою лошадь.).
Показал мне рукой на землю, поясняя смысл сказанного. Вначале я не поняла, что он имел в виду. Гном же и не подумал, что мне может быть что-то не понятно. Взял свой топорище, и пошел в указанную мной сторону. Вот тогда-то я и сообразила, что он решил сам за Астрой сходить. Я обрадовалась. Пока он того, я этого самого…
Едва выждав пару минут, чтобы он отошел подальше, полезла в кусты. Что я могу сказать… общественный туалет туристов мне не очень понравился. И почему во всех моих книжках-фэнтези об этом молчок? Стыдно, что ли? А я из-за этого только один рулон туалетной бумаги взяла. И тот мама положила… Рулончик остался в одной из седельных сумок, которые в свою очередь остались под защитой менгира. Вместе со всеми остальными вещами. Надо вернуться за ними. Только как это объяснить гному? Кстати, как его там зовут? Как-то на «т»…
Гном вернулся минут через пятнадцать и застал меня за разглядыванием карты. Она, к моему расстройству, весьма пострадала после моих приключений, лежа в кармане. Лапа зверя, что набросился на меня, располосовала карман (да и вся куртка была подрана) и задела когтями карту. Я разложила на земле все, что осталось, пытаясь собрать из кусочков оригинальный пазл. Пару минут понаблюдав за моими попытками, гном, задумчиво погладив бороду, вытащил из своей сумки свою карту. Развернул. Посмотрел на нее, потом посмотрел на мою, а после вновь, нахмурившись, на свою. Я отвлеклась от своей карты и с любопытством заглянула в его.
Гном тут же ее свернул. Посмотрел на меня очень серьезно, ткнул пальцем в мою карту, а потом обвел все вокруг нас широким взмахом руки .
– Хас тек? (Где мы?)
Надо быть совсем идиотом, чтобы не понять вопроса.
– Княжество Аркам, – сообщила я.
– Аркам? Хи Вишнен? (Аркам? Не Вишнен?)
– Аркам, – подтвердила я кивком.
Гном помрачнел еще сильнее. Мне вдруг его стало жаль. А вдруг у него семья и дом? За него переживать будут! Домой ему надо, а как ему вернуться? В нашем мире магов, щелчком пальцев двери-между-мирами создающих, нет. Вот в его мире они уж точно есть и, окажись я в его мире, у меня были бы шансы вернуться. Наверное…
Я неловко переступила с ноги на ногу.
– Извините, – пробормотала я. – И спасибо. Я пойду, наверное?
Гном, и в этом нет ничего удивительного, ничего не понял. Но я понятия не имела, как ему объяснить, что мне надо вернуться к менгиру, забрать вещи, нагрузить ими Астру и ехать дальше. Приблизительно я помнила дорогу до первой деревушки, а там уже начинался тракт, по которому можно спокойно добраться до столицы Княжества – города Аркаим.
Вздохнула еще раз.
Интересно, а он куда пойдет? А если отправиться в Аркаим вместе? Со взрослым всяко безопаснее…
Дотронулась до руки, задумавшегося гнома (да как же его зовут?!), привлекая его внимание. Он вопросительно-недовольно посмотрел на меня. Я невоспитанно ткнула пальцем в него, а после в себя и двумя пальцами изобразила шаги. Гном подумал, а после кивнул. Я взяла под узды Астру, он подхватил сумку, и мы пошли. Толку стоять на одном месте?
До менгира мы добрались через десять минут. К моей радости, все мои вещи были в порядке. Я сунулась в рюкзак и вытащила на свет божий упаковку печенья, сыр, лаваш, длинную сухую колбаску «Новая охотничья» в количестве четырех штук. Разложила все это на пледе, кивком предложив гному (нет, надо осторожно узнать имя!) сесть и присоединиться к поеданию вкусностей. Со вчерашнего вечера осталось немного веток. Для того чтобы подогреть воду в котелке и вновь заварить чай, хватило и маленького костерка. Пока грелся чай, сбегала к ручейку, вымыла руки и лицо. Потом вернулась, переоделась за камушком в запасную одежду.
А потом мы вместе прикончили предложенный мной завтрак. К моему удовлетворению, угощение гному понравилось. Колбаски прошли на «ура». Мне хватило и одной колбаски, остальные щедро отдала гному. Вначале он замялся, но я показала ему из рюкзака практически полную их упаковку. Сомнения были отброшены. Горячий чай, вприкуску со сладким печеньем тоже понравился товарищу гному. Да и мне тоже, если честно. Астра, скотина такая, неудовлетворилась выданным ей овсом и выпросила щедро посоленный кусок лаваша, а после нагло утащила две печенюшки. Получила от гнома шлепок по носу, обижено фыркнула, и сердито отошла, отвернувшись. Ничего животные не соображают… Ага! Вы с моей Астрой не знакомы!
Погода стояла прекрасная. Пока мы ели. Стоило нам закончить завтрак, упаковаться, оседлать Астру и взвалить на нее седельные сумки (сумку гнома мы также присоединили к ним), как погода резко поменялась. Налетел сильнейший порыв ветра, чуть не сбивающий с ног, облака на небе стремительно поплыли над головой. Через пять минут над головой низко зависло темно-серое небо, то тут, то там разрываемое вспышками молний. Грома слышно не было, как, впрочем, и других звуков. Все перебивал вой ветра. Нам ничего не оставалось, как вернуться под защиту менгира. Отправляться в путь при ураганном ветре, когда в любую секунду может обрушиться страшный, по всем признакам, ливень – просто безумие.
Дождь хлынул через полчаса, сплошной стеной, так, что мы не видели ничего кроме сплошной стены воды. Ветер утих, но все равно приятного было мало. Гном сердито выругался и сел на землю, угрюмо подперев подбородок рукой. Я же расседлала Астру, подумала немного и вытащила из седельной сумки шахматы. Делать нечего, так убьем время за игрой. Шахматы хороши тем, что уметь говорить на одном языке с партнером не обязательно. Да и не такая уж она сложная. Главное знать, как передвигать фигурки, а это объяснить можно и наглядно.
Гнома фигурки заинтересовали. Они у меня были вырезаны из настоящего дерева в виде рыцарей, всадников, папа римский в виде ферзя, королева и король с коронами и в мантиях. Тут любой проявит интерес. Принцип игры он понял мгновенно и мы увлеченно склонились над доской. Время потекло мимо нас…
Отвлеклись мы от игры только, когда тело намекнуло, что пора бы перекусить немного. Для костра у нас не было дров и о горячей каше с чаем думать было нечего. Не рассчитывали мы застрять здесь. И я решительно вытащила остатки продуктов цивилизации – колбаски, остатки лаваша, сыр, пакетик ванильных сухарей с изюмом, пятерку ненавистных жаренных пирожков с луком и яйцом (мама всунула) и сгущенку. По любому надо приговорить их до первой деревни. В рюкзаке остались только крупы, чай да сахар с солью. С завтрашнего дня переходит на диету…
Перекусили в сухомятку – пить было нечего.
Гном разрушил миф о том, что мужчины не любят сладкое. Сгущенка, щедро налитая на сухари, кончилась очень быстро!
А дождь все лил и лил…
К позднему вечеру он почти утих. Этих временем мы поспешили воспользоваться, набрав воды из ручья. Спускаться по мокрому, скользком склону, а после взбираться обратно, было нелегко. Гном, кстати, откуда-то притащил совершенно сухое бревно, которое разрубил на части другим маленьким топором. Я так поняла, что большой был оружием, которое должно холить и лелеять, а этот был так, для хозяйственных нужд.
К ночи грянула гроза. Небо расцвело вспышками молний. Нет, это ненормально! У нас ведь не тропики, чтобы дожди днями-месяцами шли!
Шахматы нам надоели. Гном выкурил трубку, завернулся в плащ и лег спать. Через час я убедилась, что гномы храпят и очень громко. Мне было скучно, тоскливо и спать под акконемент гномьего храпа не тянуло совсем.
От разгулявшейся стихии тянуло холодом. Я закуталась в шерстяное одеяло, прислонилась спиной к могучему камню, и попыталась все же уснуть. Только сон не шел…
Костер прогорел и все вокруг погрузилось в ночную темень. Шум дождя да храп гнома, перебивало все звуки вокруг, а потому я не сразу заметила тень. Особенно сильная вспышка молнии, ударившей довольно близко, выхватило из ночной тьмы серую фигуру в плаще с капюшоном. Я аж подскочила от неожиданности и страха, невольно хватаясь за кинжал на поясе. Непривычная я к фигурам из ниоткуда…
Явившийся, успокаивающе поднял вверх раскрытые ладони, демонстрируя, что не желает зла. Сделал шаг под каменную крышу менгира, откинул капюшон плаща... вновь сверкнула молния и в ее свете я увидела молодого, золотоволосого человека.
– Аринэ сэтэ элисте… – мягко, чуть тягуче произнес он. Окончание фразы заглушил оглушительный гром. Да такой силы, что я и незнакомец невольно схватились за уши, а гном проснулся и резко сел.
И стало весело…
Если вчерашняя гроза показалось мне ужасной, то сегодняшняя превзошла ее в несколько раз. Глазам болели от вспышек молний, в уши бился гром. Мы, все трое, невольно отступили в самый центр своего убежища. Воздух трещал, жар от молний ощущался всем телом. Камень под ногами вибрировал…
Казалось, что наступил конец света.

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

…Над новоявленным княжеством Аркам, раскинувшегося на территории бывшего заповедника, гремела и бушевала невиданная гроза. Гнулись, трещали-стонали и ломались могучие деревья, а деревья помоложе, стоящие в одиночестве, были вырваны с корнем. Некоторые были сожжены небесным огнем…
… На территории Княжества, на равном расстоянии, стояли на холмах древние менгиры. Если бы кто нибудь задался такой целью и обозначил их на карте, а после соединил каждый из них линией, то увидел бы, что они образуют сложный мистический знак.
Вокруг менгиров, били в землю острые молнии. Да так часто, что казалось, на месте их были слепящие белоснежные столбы… и когда пришла граница между днями, то от каждого столба-молний, от их вершин, протянулись по темному небу белые щупальца, встречаясь и растворяясь в друг друге, образуя небесную сеть.
Воздух во тьме ночи поплыл, задрожал…
А потом над Княжеством вспыхнуло небо, накрывая землю сплошным купол света…
А через короткий миг сфера исчезла.
И гроза закончилась.
Только ветер пронесся над землей на десятки километров вокруг бывшего заповедника. Пронесся над близлежащем городом, поселками и деревнями, унося с собой воспоминания, изменяя причудливо память спящих людей. Кто-то, проснувшись наутро, не мог вспомнить свое имя, кто-то не узнавал своих родных, кто-то не помнил, что был женат…
А пациенты местной больницы, что были безумны с рождения, проснулись совершенно здоровыми людьми…
Сей факт, как неожиданная, частичная амнезия, огромного количества людей, не могла не привлечь внимание спецслужб. Людям запретили покидать место жительства, связываться с родственниками из других регионов. Было проведено расследование, а на полученный ответ поставлен штамп «совершенно секретно»…
И на двадцать лет, люди этого региона, получили особенный статус…

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***
… В какой-то миг весь мир превратился в сплошное белое ничто. Было совершенно нечем дышать, я чувствовала, что еще чуть-чуть и я растворюсь в этом ничто, перестану существовать. А потом навалилась огромная тяжесть, и я потеряла сознание…
…Солнечный свет, горячий и ласковый, заставил меня очнуться. Я с трудом открыла глаза и бездумно смотрела на нависший надо мной каменный потолок. Где это я?
Лошадиная морда нависла над моим лицом, смотря на меня встревоженными карими глазами. Шумно фыркнуло, обдав теплым дыханием.
– Уйди, Астра… – вяло отмахнулась я, и с трудом села, чувствуя, как кружиться голова.
– Усе, больше не пью… – выдала любимую фразу дяди Арсена Галутяна, хорошего друга моего отца, держась за голову.
– Да ты вчера только свою траву пил! – насмешливо прогудели позади.
– А-а-а? – растерянно вопросила я, оглянувшись.
Позади меня стоял гном, который полировал лезвие своего боевого топора, уперев длинное древко в каменистый пол.
– Я говорю, ты вчера только траву пил! – отвечал он.
Я моргнула и, еще не сообразив, решила уточнить:
– Точно?
– Точно.
Я потерла лицо руками, пытаясь прийти в себя. Интересно, а почему тогда у меня голова болит? Особенно затылок? Потянулась к ноющему затылку и нащупала там хорошую шишку. Ничего себе я упала вчера…
– Ты посиди пока здесь, – прогудел гном. – Пока я с эльфом разберусь.
– С каким эльфом?! – удивилась я.
– Память отшибло? С тем, кто вчера заявился. Всегда знал, что от эльфов одни неприятности! Слава Пламени, что мы выжили от его волшбы!
Я наконец вспомнила золотоволосого. Эльф?
– Так, стоп! С чего ты взял, что он эльф? И что это он виноват в этой грозе?
– Эльфа я завсегда узнаю, – отрезал гном. – Они все волшбу творят. Только он мог призвать грозу!
– Я скорее поверю, что Хранитель-Дракон проснулся, – усомнилась я. – Смертные не могут обладать подобной Силой.
– Дракон-Хранитель? – изумился гном.
– Да, а что? – в Княжестве Аркам была своя вера, которая говорила, что мир создал Творец, а хранить мир оставил Дракона, который дарует силу магии избранным, дабы они помогали детям Творца.
– Люди! – фыркнул гном.
– Эй, наша вера ничем не хуже других! И, кстати… а почему ты говоришь?
– А ты почему не лаешь? – едко спросил гном, который явно обиделся.
– Извините! Но мы вчера друг друга не понимали!
Гном перестал натирать топор. Хмуро посмотрел на него, потрогал пальцем острие.
– Эльф. Это из-за него.
– Угу. А то, что у тебя дырка в штанах, орк виноват!
– Парень… – прорычал гном.
– Извини еще раз, но я тебе не верю! Обвинять человека… тьфу ты!... эльфа, потому что он эльф – неправильно и несправедливо! Вот, ты, пьяница?
– Парень… ты меня начинаешь злить! – рявкнул гном зло.
– Вот, видишь? А бывают люди, которые говорят – пьет по-гномьи! И верят, что все гномы пьяницы! А разве это правда? Ты веришь, что виноват эльф, а если это не так? Ты меня чуть не зарубил ночью, решив, что я какой-то зверь! Что, если ты опять ошибаешься?
Гном хмуро смотрел на меня.
– Люди обычно не защищают нелюдей. Ты странный, парень…
– Нелюди те, кто убивает младенцев, насилует и убивает беззащитных, – возразила я. – Меня так учили. Не важно, кто ты, важно, как ты относишься к другим. А… где эльф? Ты его, что… уже того?
Мне поплохело. Ужас-то какой!
– Нет. Живой твой эльф.
Я облегченно выдохнула.
– Спасибо Хранителю! А где он?
– Снаружи лежит связанный, – хмыкнул гном.
– Вот видишь, – упрекнула я его, – был бы он магом, он тебя бы в лягушку превратил, а не связать себя позволил.
– А я его кулаком оглушил, – просветили меня.
– Добрый ты!
– Очень, раз тебя терплю.
Я лишь фыркнула в ответ на это заявление, встала и пошла искать эльфа. Золотоволосого я обнаружила почти сразу. Лежал бедняга, связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту. Он встретил меня настороженно. Чему я совершенно не удивилась.
– Извини, – сказала я, – сам знаешь, какие гномы нежные…
Эльф аж застыл от такого заявления, вытаращившись на меня. Сзади послышался грохот. Кажется, гном меня слышал и уронил топорик…
– Гром-молнии, а тут ты… знаешь, как мой брат говорил? Гномы существа нежные – чуть что, секир башка!
– Парень!!! Не буди во мне зверя! – взвыли позади.
– Как видишь, он очень нервный, – сказала я ошалевшему эльфу, начиная его развязывать. – А так он хороший… где-то глубоко внутри. Как хомяк.
Эльф выплюнул кляп, хотел что-то сказать, но поперхнулся от последнего моего заявления.
Гном споткнулся.
– Парень!
– У меня имя есть, да будет вам известно, господин хороший! Льер Ив Рошар из Тени Крыла Дракона.
– Прости, как тебя зовут? – переспросил эльф.
Я терпеливо повторила.
– Ив Ромаш из Тени Крыла Дракона. Зовите меня просто Ив. Могу я узнать ваше имя?
– Лиаро Энро Лиэль.
– Очень приятно. Хотя возможно наше знакомство, и нельзя назвать приятным, у меня есть надежда, что наше дальнейшее взаимодействие будет более приятно и плодотворно, – пафостно сказала я, протягивая руку эльфу и помогая ему встать.
– Будущее всегда туманно, – уклончиво сказал Энро Лиэль. – Наши дороги могут разойтись навсегда.
Кажется, он не хочет налаживать отношения…
Я немного расстроилась, но его можно понять!
– Что же… раз так, то в знак примирения, выпейте с нами чая?
– Чай? Что это?
– Травяной напиток.
– Не откажусь, – милостиво согласился эльф. – Зовите меня Лиэль…


Глава 5

Через полчаса я пожалела, что эльф присоединился к нам. А еще поняла, что оказаться между двумя взрослыми, которые терпеть друг друга не могут – ситуация премерзкая и отвратная. Миф о том, что гномы и эльфы враги, подтвердился в полной мере. И гнома, и эльфа, сдерживала только моя персона, которая отчаянно пыталась свести все к шутке. А еще понимание того, что они оказались неизвестно где, а где именно знала только я. Но, присутствие неприятеля, сдерживало их стремления расспросить меня. Гном молчал, хмуро сверля взором эльфа, тот же делал вид, что ему фиолетово... сидит тут, понимаешь, какая-то борода…
Сидим. Молчим.
Чай пьем с последней заначкой печенья.
Нет, я понимаю, взрослым это не еда. Это я могу наесться парой печенюшек, но приготовить что-то более существенное – ту же кашу – не представлялось мне возможным. Казалось, отойду на минутку, как эти сцепятся.
– Господа взрослые-заседатели, – наконец не выдержала я, – всем уже понятно, что вы враги и все такое, но! Вам не кажется, что сейчас не время и не место выяснять отношения? По крайней мере, пока мы не поймем, где находимся?
– Я знаю, где я нахожусь, – самоуверенно заявил эльф, прохладно выслушав мою тираду.
– И где же? – спросила я.
– На границе Санкира, – ответил Лиэль.
– А мне думалось, мы в лесу Вишнен, – злорадно заметил гном (Хранитель, да как его имя-то?!).
– Ты ошибаешься, гном, – отрезал Лиэль.
– Боюсь вас огорчить, но вы оба в Аркаме, – сказала я.
– Ты ошибаешься, – напряженно отозвался Лиэль, начиная сомневаться в своей правоте.
– А если нет? – вопросила я. – Что тогда? Не лучше ли, прежде чем выяснять отношения, прояснить этот вопрос?
– И как ты предлагаешь это сделать? – спросил гном, набивая трубку и разжигая ее содержимое горящей веточкой.
– Если мы в Аркаме, то в пяти дарах отсюда есть сорт. Там же начинается тракт, ведущий до самой столицы. Если мы не обнаружим сорта, то тогда мы где-то еще.
– Что такое дар и что такое сорт? – уточнил гном.
– Дар – расстояние, равное примерное тысяче шагов, а сорт – значит поселок из дюжины домов, – пояснила я спокойно.
– Та-а-к… – протянул гном, – расскажи-ка ты о своем Аркаме, парень!
Эльф насмешливо посмотрел на гнома и одарил меня веселым взглядом. Какой догадливый!
– Во-первых, меня зовут Ив! Во-вторых, с удовольствием расскажу. Княжество Аркам было основано отцом нынешнего Князя Витора, Алесием Гордым. Князь Алесий был вторым сыном и не мог наследовать своему отцу, а потому, невозжелав после его смерти подчиняться старшему брату, собрал верных ему людей и покинул свою родину – Росское княжество. Между великой степью печенегов и горами Урала до реки Лен он основал свое собственное княжество Аркам. Здесь никто не жил и на землю никто не претендовал, так что мы никого не завоевывали и не притесняли. В центре Княжества Алесий построил свою столицу и назвал ее Аркаим, в память о прародине нашего народа. Все сорты и тарты – большие поселки с численностью в две тысячи человек – на расстоянии в сотню даров принадлежат Князю. Подвластную исключительно Князю землю у нас называют – Сердце Аркама. Остальная земля разделена на шесть полесий – Чернорское, Росское, Красное, Волжское, Лисье и Ленское. Над каждым полесьем стоит наместник, назначенный Князем. Раз в семь лет, в каждое полесие, прибывает доверенный Князя, дабы убедиться в верности наместника Князю, и в исполнении им закона, на вверенной ему земле. Князь может отозвать наместника и назначить на его место иного человека. В каждом полесии есть вольные сорты, которые платят поборы наместнику и Князю, и есть
сорты, переданные в наследственное владение льерам. Эти сорты платят побор только своим льерам, а те содержат на эти деньги стражу, охраняют землю от лихих людей, и заботятся о запасах на голодный год. В каждом полесье есть от Князя доверенный, что судит преступников и разбирает по закону споры. Ежели произошло убийство или иное страшное преступление (похищение ребенка, насилие, или убийство беременной женщины) то доверенный должен прибыть на место преступления, провести расследование и свершить суд. Но у нас, слава Хранителю, такие преступления редкость.
– А какие народы живут в княжестве? – спросил гном.
– Только люди, – призналась я. – И это не оттого, что мы плохо относимся к другим народам. Скорее наоборот. Просто ни эльфы, ни гномы, ни иные народы, в княжество не приходили. Отец говорил, все из-за Алесия. Гордый он был не в меру. Своим умом больно гордился, а за иными его не признавал. Люди его едва терпели, а гномам и эльфам терпеть его причин не было. Поэтому верно никого из них в княжестве давно и не видели. Старикам иногда скучно жить и таких сказок красивых про вас попридумывали!
– И каких же? – полюбопытствовал гном.
– Например, гномы все искусные мастера-кузнецы, молчуны-ворчуны, но гордые, сильные и умелые воины. Никто гнома в бою не победит. А еще они добрые…
– Да неужели? – с сарказмом спросил эльф.
– Да, а эльфы все прекрасны и глаза-алмазы…
– Алмазы? – с подозрением спросил Лиэль.
– Камешки такие красивые, прозрачные, на свету блестят. Дорого очень стоят.
– Смотри, эльф, – усмехнулся гном, – как бы твои глаза охотников не привлекли!
Эльф зло сверкнул глазами на него.
– Глаза – это не страшно, и не смешно, а вот их рост в последней услышанной сказке…
– Что мой рост? – прошипел Лиэль.
– Не твой, а в сказке, – утешила я его. – Ростом эльфы с пальчик и имеют крылышки… бяк-бяк…
Гном заржал, когда я изобразила крылышки, а эльф отчаянно покраснел и стиснул кулаки.
– Прости, но что с глупцов возьмешь? – повинилась я, но смех и меня душил. Хоть и грешно смеяться… а ведь я ему даже про уши не сказала! Кстати, нормальные у него уши. Чуть-чуть заостренные на кончиках вверху, размера обычного, не торчат из под волос.
– Ладно, парень, давай дальше, – велел гном.
– Даже не знаю, о чем еще рассказать, – растерялась я.
– Какие деньги? Законы? Во что у вас верят? Ты про Хранителя что-то говорил.
– Это долго будет, – проговорила я задумчиво. – Давайте, наверно кашу сварим. Что вам это печенье, в самом деле…
– Не надо, – отмахнулся гном. – Рассказывай давай.
– Как скажете, – пожала я плечами. – Ну, слушайте…
Деньги в Аркаме монеты в пяти видах.
Самая мелкая монета – кошка. Она медная, на одной стороне изображение головы кошки, а с другой след от лапки. Кошка – это ручной, пушистый, с острыми ушками зверек, может быть разной расцветки. Кошки самые любимые звери у нас. Их заводят в домах просто ради удовольствия, хотя они лучшие охотники на крыс и мышей. А еще у нас верят, что они волшебные, видят то, что не видят люди, и защищают дом от мелкой нечести.
Пять кошек – столько стоит ломоть хлеба, кружка молока. Десять кошек – плата за проезд в город.
С полсотни кошек – сова. Обычная трапеза в трактире стоит 1-2 совы. Сова – символ мудрости, поэтому ее изображение можно увидеть на печатках ученых. По размеру чуть больше кошки, ободок посеребрен, с другой стороны изображены два пера.
Десять сов – одна ласка. За две ночи в постоялом дворе берут одну ласку. Ласка маленький зверек, не больше ладони, но он способен убить противника в десять раз больше нее. Ласка хитрое, ловкое, гибкое животное. Ее символ принадлежит женщинам-воинам. Да, у нас есть женщины-воины. Половина тех, кто носит маску Храма, это женщины-воины. И их очень у нас уважают. Серебряная, маленькая монета, на другой стороне знак Княгини.
Десять ласок – двуглавый орел. За две ночи в постоялом дворе берут одного орла. Орел – символ храбрости и прозорливости. Это важно для законников, поэтому на их кольцах-печатках изображение орла. Серебряная монета, в два раза больше ласки, с золотым ободком, с другой стороны знак наследника Князя. Хорошая лошадь стоит дюжину орлов.
Дракн – сотня орлов, золотая монета с изображением дракона и знаком Князя. За тысячу дракн можно купить поместье в столице. Или права жителя Аркама. Но только если ты прожил в Княжестве больше десяти лет и не нарушал законов.
Я продемонстрировала им монеты. Гном и эльф повертели в руках монетки, а гном даже попробовал на зуб и одобрительно хмыкнул.
После я рассказала вкратце о законах. Правами обладают все: мужчины, женщины, дети, чужеземцы. Закон защищает каждого, но чужеземцы не могут приобретать землю, наследовать жителям Аркама, платят дополнительный налог, если поселяются в Аркаме, не могут поступить на службу в войско и к Князю или занимать важные посты. Также это касается и их детей, но их внуки приобретают права жителя Аркама с момента рождения.
Дети принадлежат государству. Одаренные дети проходят обучение либо при дворе Князя, либо в специальных воспитательных домах. Эти дети впоследствии становятся учителями, мелкими чиновниками, законниками, лекарями и управляющими. Лучшие из них могут стать доверенными Князя.
Смертная казнь введена только за измену и заговор против Князя, убийство ребенка (любого), беременной женщины, насильникам и тем, кто удерживает кого-либо в рабстве. Так что рабов у нас нет.
За простое убийство сажают в тюрьму на пятнадцать лет, за множественное убийство или жестокое убийство отправляют в тюрьму до самой смерти или казнят по особому распоряжению Князя. За мелкие преступления назначаются в основном денежные выплаты. Если у тебя нет денег, то ты должен отработать всю сумму в работном доме за определенный срок. Эти законы касаются жителей Аркама.
Льеров судят за преступления доверенный Князя и Совет льеров. Если решение совета слишком сурово, или у доверенного есть сомнения в виновности льера, то доверенный может взять обвиненного под свою защиту и потребовать суда самого Князя.
Чужеземцев за тяжелые преступления всегда судит доверенный Князя, в присутствии наследника Князя. Но обычно они либо платят, либо их высылают из границ княжества.
Вера…
Верят у нас в то, что мир и все живое создал Создатель, а хранить мир от Тьмы поручил Великому Дракону. Создатель покинул наш мир, а Хранитель остался. Вначале все разумные были на одно лицо, но после Хранитель решил, что будет мудрее изменить их и разделить, развести по разным землям. Это должно было научить разумных любить себе подобных, ценить их жизни, хранить землю, вверенную им, а также научить видеть в отличных от себя свое подобие. Внутри, каждый из нас, похож на другого. Все мы можем любить и ненавидеть…
– Хорошая вера… – задумчиво сказал гном, –… жаль, что это просто красивая ложь.
Я лишь пожала плечами.
– Мне бы твоя вера показалась ложью. Но зачем ссориться? Мир был создан? Был. Кто-то создал всех нас? Создал. Значит, в самом главном, мы едины. У нас один праотец. Хочешь – не хочешь, а мы, можно сказать, родственники.
– Родственники? – прищурился эльф.
Как-то мне не понравилось, как он это спросил…
– Дальние, – пошла я на попятный. – Очень дальние…
Эти двое товарищей понимающе усмехнулись.
– Что же… братец, – сказал гном. Честно, мне этот эпитет - «братец» - не понравился. – Собираемся и идем в этот твой сорт. Посмотрим, есть ли он. А если нет, то так и быть, отведу тебя до человеческой заставы Вишнена.
– Спасибо! Добрый дядя…
На том и порешили. Собрали вещи, нагрузили Астру и пошли в сторону близлежайшего сорта. Счастье, что дорогу до него я хорошо запомнила до того, как карта пострадала от когтей зверя. Да, рука фактически не болела. Ныла только, да дергала иногда острой болью. Но в том то и дело, что только иногда. И слава Хранителю!
После ураганных гроз, солнце на небе вовсю припекало землю и наши макушки. Насекомые стрекотали во всю, птичьи трели звоном разлетались по лесу и на душе было хорошо – легко и весело. Я не сомневалась, что мы выйдем к сорту к полудню, и все будет хорошо. И в самом деле, мы дошли до него даже раньше полудня. Правда, дошли мокрые – трава была сырой, в ее гуще прятались ямы луж, а с ветвей норовили сорваться тяжелые капли и упасть прямо за шиворот. Но меня и гнома, это не сильно расстроило, а эльф не промок ни капли. Как ему это удалось, не знаю…
Сорт, деревенька из десятка домов-срубов с косыми, плоскими крышами стоял на краю леса, у подножия холма. Во дворах ходили люди, по единственной улице носилась стайка детей, играющих с собакой. Где-то вопил недовольный младенец. Огромная свинья довольно хрюкала в луже, а в другой плескались огромные, белоснежные гуси.
Стоя на краю леса, мы могли разглядеть мощенный булыжником тракт, что шел мимо деревни, извилистой змеей, а за ним поля пшеницы и, блестевшую в дали водной гладью, реку. Гном выругался, а эльф помрачнел.
– Все могло быть и хуже, – утешающее проговорила я.
Это их, конечно же, не утешило.
– Ну, пошли?
– Куда? – спросил эльф. – Туда? Не вижу смысла!
Надо же! Брезгливый ты мой, а что ты предлагаешь?
– Есть предложение получше?
– Идти дальше!
Гном погладил бороду и неожиданно согласился с эльфом.
– В этот… сорт идти не стоит. Здесь нет даже постоялого двора. Лучше добраться до более крупного поселения. Мы сможем добраться до него до ночи?
Я постаралась припомнить карту.
– Да, есть. В двадцати дарах отсюда расположен танн. В нем живут несколько сотен людей. Он принадлежит льеру Врангу. Даже если там нет постоялого двора, то льер меня и вас примет. Можно будет переночевать.
– Значит, идем туда! – постановил гном.
– Ладно, – вздохнула я устало, – только давайте тогда сначала поедим?
Нехотя со мной согласились, но в сорт идти они не захотели. Пришлось разводить костер на краю леса. Я быстро сварила любимую пшеничную кашу, заварила чай. Поели молча, гном и эльф хмуро смотрели в свои тарелки (хорошо что у меня была запасная миска – у эльфа ничего с собой не было), потушили костер, обошли сорт и побрели по тракту на восток.
Невесело идти куда-то с мрачными спутниками, погруженными в свои думы. Я не раз пожалела, что судьба связала меня с ними. Одной было бы лучше и проще…
И сгущенка с печеньем бы остались в рюкзаке…
И на Астре я бы ехала, а не плелась пешком по дороге в компании мрачного гнома и кислого эльфа.
Да что говорить!
От этих мужчин одни проблемы!
Шли и шли, все дальше и дальше. Ни разу не сделали привала. Гном и эльф в отдыхе, похоже, не нуждались, а мне было стыдно предлагать. К вечеру ноги отваливались. Меня больше не трогало настроение спутников. Я мечтала упасть и не вставать… и желательно было упасть в мягкую кроватку. К тану мы добрались к позднему вечеру, когда на небе зажглись яркие звезды.
Поселок был окружен стеной, срубленной из бревен, возле ворот была сторожевая вышка, в которой нес караул страж местного льера. А еще тан был окружен широким рвом, через который в поселок ввел деревянный мост.
– Стой! Кто идет? – громко крикнули нам со сторожевой вышки.
– Я льер Ив Ромаш из Тени Крыла Дракона! – крикнула я в ответ. – Я со спутниками следую в Аркаим ко двору Князя! Можем мы переночевать в тане?!
– Сейчас ворота откроем!
– У вас так просто пускают чужаков посреди ночи? – спросил Лиэль.
– У нас мирное княжество, – устало отвечала я.
– Это плохо, – неодобрил гном.
Я пожала плечами.
Нас впустили, и напарник стража проводил нас ко двору льера, в самом центре поселка. За добротным забором возвышалась обычная деревянная башня в четыре этажа – традиционное жилище рядового льера. На первом этаже обычно были расположены столовая, холл с лестницей, кухня и комната для прислуги с кладовками. На втором этаже были гостевые комнаты, а на третьем и четвертом жили хозяева с детьми. Лестница на третий этаж была особенной. Она подымалась с помощью механизма, перекрывая доступ на верхние этажи. Такое вот обеспечение безопасности…
Нас попросили подождать во дворе, пока не доложат льеру о нашем прибытии. По правилам Игры он не должен был отказывать всем льерам в приюте и я не очень волновалась, разве что за спутников… Их он мог отправить в дом какого-то крестьянина из своего тана. Это будет очень неудобная ситуация…
Но все обошлось. Довольно скоро хозяин тана, льер Вранг, мужчина лет сорока, вышел к нам и поприветствовал. Обратил внимание на каждого, спросил имена:
– Лиаро Энро Лиэль, уважаемый, – представился, изящно склонив голову эльф.
– Я мастер Гторхар из Ренгваршара, – прогудел гном.
Ага! Вот как его зовут! Надо запомнить…
– Добро пожаловать в мой дом, – по правилам приличия любезно сказал льер. – Льер Ромаш, скажите, прав ли я в своей догадке – вы направляетесь в Аркаим по приказу самого Князя?
– Вы правы. Ветр Мороны унес жизни всей моей семьи. По приказу Князя я следую в Аркаим, так как лишь я могу наследовать отцу.
– Мне жаль. Искренне сочувствую вам, – сказал льер. – Ветр унес многих достойных, но, надеюсь, более он не вернется на нашу землю. Мои слуги проводят вас льер, и вас уважаемые, в гостевые комнаты. Располагайтесь и отдыхайте. Доброй вам ночи.
– Благодарим льер, – я прижала руку к сердцу и благодарно поклонилась.
Молодой парень, с лицом плута, проводил на второй этаж и показал наши комнаты. Прежде чем разойтись по комнатам, Гторхар спросил меня:
– Ты сирота?
Я чуть не брякнула, что нет, но вовремя спохватилась.
– Да, а теперь, извините, я хочу спать. Спокойной ночи, – повернулась спиной, не обратив внимание на лица спутников, и вошла в свою комнату.
Я даже не знала, что сказала правду о своем сиротстве…

Глава 6

- Ку-ка-ре-ку-у-у!!!
Бух!
- ПОВТОРИ ЕЩЕ РАЗ!!!
Глаза открылись сами. Сев в постели я ошалело обвела комнату взглядом. Голые, деревянные стены, резная лавка возле узкого оконца с деревянной ставней, камин, у дверей деревянная вешалка - доска с железными крюками, - в углу тумбочка с тазом и рукомойником, посредине комнаты стол с двумя стульями со свечой и остатками ужина, принесенного вчера слугой, и большая кровать с балдахином, на которой я спала - вот и все что было в комнате.
- ТЫ ОШМЕТОК АРКАША! - прорычал голос Гторхара за дверью.
Чего это он? С эльфом сцепился? Да они издеваются! В чужом доме разборки устраивать!
Вывалилась из кровати, споткнулась, больно ушибив пальцы на ноге, шипя от боли, подскочила к дверям и рванула засов, открывая двери. Под ноги свалился эльф, а разъяренный гном оказался нос к носу со мной.
- Вы что... издеваетесь?! - прошипела я не хуже гадюки. - Прекратить немедленно! Мы в чужом доме!
- Да ты...!
Но гнома дослушивать я не стала. Я подхватила эльфа подмышки (он, между прочим, только на голову выше меня), одним рывком вздернула его на ноги и толкнула на гнома, который был вынужден отступить.
- Вы что, все забыли?! Ни одного эльфа! Ни одного гнома здесь тысячу лет не было! По вам будут судить остальных, ясно!? Что вы себе позволяете?! Устроили свару! Мы в чужом доме мать вашу! У вас стыд есть?! Кто вас сюда привел?! Я вас спрашиваю, кто!? Я НЕ ЖЕЛАЮ ИЗ-ЗА ВАС КРАСНЕТЬ ПЕРЕД ЛЬЕРОМ!
Эти двое застыли передо мной, встрепанные, красные, злые, но меня это не волновало.
- ИЗВОЛЬТЕ. ВЕСТИ. СЕБЯ. ПРИЛИЧНО!
Два тяжелых взора.
- Вы в Аркаме! И неизвестно сколько будете здесь! Вы как здесь жить собираетесь?! Желаете, чтобы от вас шарахались?! Я вас спрашиваю! Не слышу ответа!
- Нет... - выдавливает сквозь зубы Лиэль.
- Нет? Тогда слушайте сюда! Я не знаю, почему вы ненавидите друг друга. Я не знаю, почему вы сейчас сцепились и знать не желаю! Но пока вы со мной засуньте свою неприязнь куда подальше! Вы здесь чужие. Я расскажу и покажу, что здесь и как, и от вас я прошу только одно - не поубивать друг друга! Держите себя в руках, а если станет не в моготу, то, вспомните, что убийство одного не принесет чести другому! Почему? Потому что вы не противники друг другу! Магу противник маг, а воину - воин!
Вывалив все это на одном дыхании, я почувствовала стыд. Вот так всегда. Молчу, терплю, свожу все к шутке, а потом взрываюсь так, что вон, взрослые молча глотают. А каково им было выслушивать разнос от меня, малявки этакой? И пусть я права большей частью, но орать на взрослых? Очень захотелось извиниться...
Но нельзя. Стоит сказать, что я извиняюсь, и они взорвутся в свою очередь. Проверено жизненным опытом. - Значит так... я привожу себя в порядок, одеваюсь и мы спускаемся вниз. Присоединяемся к трапезе хозяев, после я спрошу о лошадях для вас. Думаю, я могу себе позволить это...
- Я могу сам купить животное, - рыкнул Гторхар.
А эльф молчит. Денег у него похоже нет, но и он явно против, а ведь я должна и обязана их обеспечить лошадьми и всем остальным! И как прикажете это объяснить?
- Гторхар, ты льер, дворянин, из знати своего народа?
Гном замялся.
- Нет, - нехотя признался он.
Молча посмотрела на эльфа.
- Нет, я младший член Дома, - проговорил эльф.
- Так вот, в глазах людей я несу обязанности перед вами и их должно исполнить, хочет этого кто-то из нас или нет. Меня не поймут и осудят все. Я из дворян. А дворяне обязаны помогать, защищать и опекать. Это их долг, а исполнение долга залог чести дворянина. Если я не куплю вам лошадей, то потеряю право дворянина в глазах всех вокруг, понимаете? Мы не друзья, я знаю. Но давайте не будет унижать друг друга!
Чертовы правила Игры! Но если я их нарушу сейчас, то даже не знаю, как на это отреагирует Вранг! Это я о Астре могла вчера не позаботиться, так как хозяин дома нес ответственность за имущество гостя, но если я прилюдно не проявлю заботу о своей 'свите'...
Ничего особо страшного не будет. Не пожмет мне руку льер при прощании, не выразит желания однажды встретиться, а это значит, он фактически скажет, что с подобными мне не желает иметь дела. Что он не считает меня достойным статуса льера...
Это тоже, что быть облитым грязью...
Этого позора я простить эльфу и гному не смогу.
Ну, неужели они не понимают НАСКОЛЬКО это для меня важно?! Хранитель, зачем я на них наорала?!
- Я... прошу прощения за свой крик и я прошу вас... - голос у меня сорвался. Стыдно-то как! Отчаянно хотелось разреветься.
- Ладно, парень, мы тебя поняли, - буркнул гном. - Но деньги мы тебе потом вернем, как хочешь!
- Но... - попыталась я возразить, да тут же сдулась под взорами этих двоих.
Уныло кивнула и поплелась одеваться...

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***
Мальчишка был откровенно расстроен, но старался этого не показывать. Он действительно вежливо спросил местного льера о лошадях и тот, одобрительно кивнув, сказал, что лошади нам найдутся. Верно, и в самом деле, от мальца ждали этого поступка...
Это меня неприятно удивило.
Это же мальчишка совсем, сирота, а от него требуют, чтобы он 'заботился' о встреченных чужаках? А если бы он встретил разбойников? Да с него вытрясли бы все, до последней монеты, а после прикопали за первым кустом!
Люди не перестанут меня удивлять и поражать своей узколобостью.
Хозяин башни (домом это язык не поворачивался обозвать) подозвал к себе одного из своих слуг и приказал отвести Рамаша на конюшню, показать ему лошадей. При этом никто не подумал, что и нам следовало отправиться с ним. Кушайте, что дают!
Но разозлиться я не успел. Стоило мальчишке покинуть трапезную со своим провожатым, как льер обратился к нам:
- Господа, я желал бы поговорить с вами. Без юного Ромаша.
Я насторожился. Ничем хорошим этот разговор не грозил. И, как оказалось, я был прав.
Льер пригласил меня и эльфа пройти в свой 'кабинет' - в комнату, где кроме стола с тремя массивными стульями-креслами, у одной стены стоял шкаф со свитками и аккуратными кирпичиками из кожи. В кабинете также была маленькая печка. На полу была разложена шкура медведя.
- Прошу вас, присаживайтесь, - предложил нам льер, указав ладонью на стулья, и сам занял третий стул за столом после нас.
- Что вы хотите от нас? - спросил я.
Да, возможно это грубо и поспешно, но пусть человек считает меня простым, как древко топора. Пусть недооценивает и сболтнет лишнего.
Льер успокаивающе поднял руки.
- Ничего, что уронит вашу честь, уважаемый. Не стану скрывать, я и вы оказались в затруднительном положении. Мы можем помочь друг другу.
- И как же? - спросил эльф с невозмутимым видом. Вот же ошметок Аркаша!
- Я рад, что именно вы вольно-невольно оказались с юным Ромашем. Ему грозит опасность.
- Какая? - тут же спросил я.
- Смертельная. Если кто-нибудь узнает, кто он на самом деле.
Та-а-к...
- И кто он? - спросил эльф.
- Он... позвольте я расскажу вам одну историю. Она связана с тем, кого вы знаете под именем Ива Ромаша. На свете был ребенок с этим именем, но он умер больше десяти лет назад. Да, именно так...
Мужчина встал, прошелся по комнате...
- Одиннадцать лет назад срок жизни Алесия Гордого подошел к своему концу. И встал вопрос, кто наследует ему. У Князя было двое детей - дочь и сын. Мирайя была первым ребенком Князя. Умная, красивая, добрая женщина, которая со всеми была равна и старалась соответствовать своему статусу юной Княгини. И был Витор, тот, кто ныне Князь. Тогда, одиннадцать лет назад, он позволял себе поступки не красящие его. Многие из льеров желали, чтобы власть в Аркаме была передана его сестре. Все знали об этом и Алесий стал думать о ней, как о своей наследнице, но, незадолго до его смерти, Мирайя, со своим мужем и ребенком, погибла. Их изломанная карета была найдена на дне глубокого оврага. Княгиню и ее мужа похоронили, а вот ребенка... его тела не нашли. Поэтому ныне власть в Аркаме принадлежит Витору...
- Причем здесь мальчишка? - грубо прервал я его рассказ.
- Я не верю в случайности. Мирайя умерла не своей смертью, а этот... ребенок... спустя две недели был подброшен ко двору льера Ромаша. Этот человек был моим хорошим знакомым. Он скрыл смерть своего родного ребенка и назвал его именем подкидыша по одной простой причине. Он был уверен, что это ребенок Мирайи. И его можно понять. В княжеской семье принято наносить детям на запястье княжеский знак. На запястье ребенка был страшный ожог и когда он зажил...
- Знак был еще виден? - догадался я.
- Именно так. Мы... вырезали его у ребенка.
Повисло молчание.
- Как вы понимаете, мы не могли иначе... Наше молчание было залогом жизни этого ребенка. Вот только у нас нет, и не было уверенности, что Витор не знает о нем. Его люди могли подбросить ребенка по его прямому распоряжению. Овин Ромаш был призван ко двору нового Князя, где его подробно расспросили, как он живет, как здоровье его жены и детей... особенно младшего ребенка. Овина отпустили домой, с пожеланием хорошо воспитать сыновей... после этого я решил, что будет безопаснее прекратить свои отношения с другом. Можете считать меня трусом, если желаете.
- Я вас понимаю, - угрюмо сказал я.
Нет, я понимал его! Рисковать своей семьей могут лишь те, у кого нет совести, а есть дурная голова и желание помахать кулаками во имя чести... своей чести.
Льер помолчал.
- Овин и сам оборвал все знакомства. Стал затворником. Однажды во мне взыграла совесть и я решил его навестить. В доме друга меня встретили двое мальчишек. Младшему было четыре, он уже умел читать и цитировал заветы из Кодекса, которому должен следовать каждый благородный. Овин сказал, что сделает все, чтобы воспитать его как должно... как...
- Как Князя, - закончил эльф.
Мужчина кивнул.
- Больше я Овина не видел... Знаете, я слышал тот разнос, что устроил вам Ив. Не сердитесь на него. Овин, верно, приучил его говорить со взрослыми, как с равными. Мальчик уверен, что имеет право на это.
- Девочка может стать наследницей? - спросил эльф.
Льер внимательно посмотрел на него.
- Да. Может.
- Ясно.
А мне ничего не ясно!
- Мальчишка знает, кто он?
- Не уверен.
- А рассказать ему все не хотите? - едко поинтересовался я.
- Если Овин не рассказал все ему, то у него были на это причины. Ему всего тринадцать лет. Он не противник Князю. Он не в том возрасте, чтобы уметь сдерживать свои истинные чувства и порывы. И это опасно для него. Смертельно опасно. Вы же все понимаете.
Тут ничего не скажешь. Что правда, то правда.
- Что вы хотите от нас? - спросил прямо.
- Я вижу, что мальчик не безразличен вам. И прошу вас... стать его телохранителями. Я заплачу. Вам же нужны деньги.
Ясно. Решил переложить свой долг перед мертвым другом на чужие плечи. Вот теперь я перестал тебя уважать, льер. Так мужчины не поступают. А ведь этот ершистый, крикливый мальчишка мог бы быть твоим Князем. А может он им еще и станет. Возьмет то, что принадлежит ему по рождению. Вот тогда льер, ты пожалеешь, что не был рядом с ним.
С такого как ты, деньги содрать можно без лишнего стыда.
- Значит, вы хотите, чтобы мы охраняли мальчишку? - спросил эльф.
- Да. И, если при дворе Князя, ему будет угрожать опасность... если возникнет тень опасности... Я не прошу вас рисковать жизнями ради него.
- Что-о-о?! - взвился я.
- Поймите же, уважаемый гном! Вы можете охранять его по дороге ко двору, но не во дворце самого Князя!
- Значит, мы должны отвести его на убой?! Как скотину!? - заорал я.
- Нет! Он же не убил его тогда! Поймите, у Князя лишь один сын! Ему нужен еще один наследник! Ветр лишь чудом не убил его сына, а если он вновь придет на нашу землю? Где уверенность, что сын Князя не умрет? Передать власть в чужие руки? Уж лучше тогда отдать венец Ив!
- Его. Просто. Убьют.
- А может и нет... Ив слишком мало лет, чтобы подымать льеров. Он не опасен. Кому служить - взрослому или ребенку? Спрятать его? Где? В каком месте? Князь пустит по его следу охотников, с приказом доставить его живым или мертвым. Тогда у него вовсе не останется шанса!
Я с трудом взял себя в руки.
- Я могу отвести его к гномам... - и только сказав это, понял, что предложение смешно.
- И кому он там нужен? - желчно спросил эльф.
-... или в другие земли, под рукой людей, - продолжил я.
- Тот же вопрос, уважаемый Гторхар, - вздохнул льер. - Нет, Ив придется выживать здесь, в Княжестве. Если Ив вырастет на чужой земле, то все предпочтут сына Князя. Он растет у всех на глазах. Его знают. Шансов тогда не будет.
- Понятно, - кивнул эльф. - Но почему вы решили сделать охраной нас?
- Вы чужеземцы. Вам нет резона желать смерти Ив. Наоборот. Сегодня утром вы могли заставить замолчать его. Поставить на место, но не стали этого делать. Значит, он вам по нраву.
- Может это и так, а может и нет, - протянул эльф, - но вы не сказали правду...
Льер, молча и обреченно, посмотрел на нас.
- Я не могу защитить Ив. У меня люди, семья, долг перед ними.
- А долг льера перед... Ив?
- Я сделал все, что мог...
- Нет, не сделали. И это предательство, - припечатал эльф.
Льер почернел лицом. Судорожно провел рукой по лицу.
- Да... тысячу раз да...
Сказать на это нечего. Мы молчали.
- Я дам вам денег...
- Нет. Не стоит... утруждаться. Обойдемся без вашего откупа, - прошипел эльф, вставая. - Мы и так будем защищать...
Он запнулся.
- Мальчика...
Льер выглядел хуже мертвеца. Я усмехнулся.
- Нет, пусть заплатит, - сказал я. - Кто не служит, тот платит.
Льер склонил голову...
... Мальчишка был расстроен, когда мы вернули ему деньги за лошадей, как только отъехали от тана на приличное расстояние. Но молча принял деньги и в последующие часы едва пару слов обронил. Его кислый вид мне скоро надоел.
- Чего расстроен? На нас обиделся?
Насупился, а потом бросил виноватый взгляд.
- Нет... я понимаю... Вы взрослые. Вам противна помощь... от ребенка.
- Тогда отчего такой кислый?
- Просто...
- Что?
- Ничего... - прошептал еле слышно. - Просто сон из головы не идет... а тут ваша ссора утром! И я... я вел себя отвратительно.
- Хорошо, что ты это понимаешь и признаешь, - одобрил эльф, - но ведь тебя больше сон беспокоит?
Мальчика тоскливо кивнул, чуть не плача.
- Я... мне приснилось... что родители умерли...
И отвернулся.
- Не берите в голову... - пробурчал.
Святое пламя... И как же бросить тебя, ребенок?


Глава 7

У каждого человека есть какая-то особенность. У каждого. У меня тоже она была - я не видела снов. Совсем не видела. Знаете, почему я в этом уверена? Мне никогда не снились кошмары. Я никогда не просыпалась в поту, с криком, с бешено бьющимся сердцем.
НИКОГДА.
По-моему это серьезное доказательство.
Я никогда не расстраивалась по этому поводу. Не сняться - и ладно. И поверьте, я была бы рада, если бы так оставалось и впредь. Но в ту ночь, в гостях у льера Вранга, я впервые увидела сон. Ужасно муторный, тягучий, как кисель, совершенно беззвучный и серый - не пугающий, но тошнотворный.
... Я четко знала, что я дома. Но не в нашей квартире на пятом этаже, а в башне-хорте, в которых живут все льеры Аркама. Я медленно спускалась по крутой лестнице хорта, в полной тишине и мне казалось, что я не иду, а плыву. Я четко видела деревянные стены, узкую лестницу и тонущие в темной серости ступени. Через целую вечность я достигла конца лестницы и оказалась в наполненном серым светом преддверии-холле. Прямо передо мной была дверь ведущая на улицу и я знала, что за ней увижу типичный двор льера - огороженный высокой стеной из бревен, со сторожевыми башенками и деревянными настилами-переходами меж ними, хозяйственные постройки и колодец посреди двора.
От дверей тянуло холодом. Очертания двери светились льдинистым светом и у меня было чувство, что если я выйду, то уже не вернусь. И я не вышла.
Справа были двери трапезной хорта, распахнутые настежь и оттуда на меня лился серый свет. Я вошла в трапезную и первое, что я увидела - это спины стоящих людей. Они были одеты в средневековые одежды и я с трудом узнала в них отца, маму, старшего брата-студента, живущего в другом городе и мою двоюродную сестру.
- ТЫ ОСТАЕШЬСЯ ОДНА...
Можно ли услышать то, что не было произнесено? Но я слышала, четко и ясно, каждое слово...
- НАС БОЛЬШЕ НЕТ...
А потом они сделали шаг вперед, вместе, синхронно, двигаясь как роботы, и растворились в воздухе... и я осталась совершенно одна в пустой трапезной хорта...
Из этого кошмара меня выдернул вопль гнома:
- ПОВТОРИ ЕЩЕ РАЗ!!!
Я не как не могла прийти в себя после приснившегося кошмара и только повторный вопль гнома за дверью комнаты привел меня в чувство.
Относительно.
Весь день я чувствовала себя ужасно. Голова болела, к горлу подкатывала тошнота, а тут еще гном и эльф то и дело бросаю на меня странные взгляды. Но мне, честно говоря, было не до них. Я все думала над этим сном, пытаясь в нем разобраться - и выводы, к которым я пришла, были ужасные. Мне приснилось, что моя семья умерла. Но ведь это же сон, просто сон...
Вещие сны только в сказках бывают!
Или снятся магам и пророкам, а я не то и не другое...
Глупость какая-то привиделась! Все с моей семьей нормально! Все живы и здоровы! Надо выкинуть всю эту муть из головы...
- Чего расстроен? На нас обиделся? - вдруг спросил Гторхар.
Что? Это он о чем? А, понятно... стыдно конечно, что тут говорить! Я устроила безобразную сцену. Они, конечно, тоже хороши, но я-то!
- Нет... я понимаю... Вы взрослые. Вам противна помощь... от ребенка, - пробормотала я виновато.
- Тогда отчего такой кислый? - проницательно спросил гном.
- Просто...
- Что?
- Ничего... - пробурчала еле слышно. - Просто сон из головы не идет... а тут ваша ссора утром! И я... я вел себя отвратительно.
- Хорошо, что ты это понимаешь и признаешь, - одобрил Лиэль, - но ведь тебя больше сон беспокоит?
Я уныло кивнула.
- Я... мне приснилось... что родители умерли...
И отвернулась от них. Не стоило мне говорить это! Кто меня за язык тянул?
- Не берите в голову... - проворчала с досадой.
Слава Хранителю, спутники ни как не прокомментировали мое признание. Дружно промолчали.
Весь день мы неспешно двигались по тракту. Пару раз останавливались ненадолго и вновь продолжали путь. И за весь день практически больше и не говорили. Я была не в том состоянии, Гторхар мрачно о чем-то думал, а эльф задумчиво посматривал то на меня, то на гнома. Так продолжалось до самого вечера. До очередного сорта мы не добрались - до него оставалось примерно даров шесть. Ни у кого не было ни настроения, ни желания ехать дальше. Темнело уже в конце концов, небо было чистым, земля уже была относительно сухой и вполне можно было переночевать под открытым небом. Что мы и сделали.
Я пыталась не думать о жутком сне в течении всего дня, но не особо получалось. Мне бы помедитировать в позе лотоса до стадии полного дзена, но увы! На лошади это травмоопасно. Ничего. Вот разобьем лагерь, все лягут спать, а я тихонько помедитирую, пока они спят. Честно признаюсь - моя 'медитация' не совсем медитация. Я просто сажусь, закрываю глаза и... представляю себя лисой. Рыжей, пушистой, маленькой, с узкой мордочкой лисой, которая сидит под солнышком и греется, закрыв глаза. Иногда я до того могла домедетироваться, что начинала чувствовать собственный хвост и уши! А все благодаря моему брату...
Он, будучи в моем возрасте, увлекся мистикой и магией. Мечта у него была - уметь перекидываться в могучего волка. Я, шестилетка, не могла спокойно смотреть, как он неподвижно сидит посреди комнаты, и теребила его, допытываясь, чего это он делает? Он объяснил, что если долго сидеть с закрытыми глазами и думать что ты волк, то ты можешь - раз! - и превратиться по волшебству в самого настоящего, всамделишного волка. Это меня, малявку, крайне озадачило. Братец - волк? Я критично посмотрела на брата и решила, что на волка он не похож. Скорее он похож на рыжего, наглого кота соседей, что как-то меня оцарапал.
Но идея уметь обращаться в зверя у меня осталась. Вскорости я посмотрела диснеевский мультфильм 'Лис и пес' и просто влюбилась в малыша-лисенка Тота.
- А я могу превратиться в лисенка? - спросила я брата.
- Можешь. Только отстань, а?!
С тех пор я и стала 'медитировать'... и научилась полностью растворяться в своей внутренней лисе.
Рано или поздно я должна была домедитироваться...
Вечером мы остановились, разбили лагерь, поели...
- Ив, нам надо поговорить, - решительно сказал Гторхар.
- О чем?
- О том, кто ты.
- Э-э-э... извини? - обалдела я. Он, наконец, понял, что я девочка?
- Видимо, ты и в самом деле не знаешь... - протянул Лиэль.
Я смерила их подозрительным взглядом.
- Что я не знаю?
Эти двое недругов переглянулись. Они уже начали переглядываться! Мне уже бояться или как?
- Льер Вранг рассказал нам одну историю...
- Да? - вяло спросила я, испытывая желание заныкаться куда-нибудь. Если Вранг рассказал, что Аркам это большой игрушечный полигон для стаи ненормальных, а я навешала им лапши на уши о том, что это настоящее государство... Выпорют или не выпорют? Вот в чем вопрос...
Может сказать им, что я девочка?
Хотя эльф по-моему в курсе...
Но если я права в своих подозрениях, то чего я не знаю?
- Он рассказал нам о сестре вашего правителя.
- Сестре? Какой еще сестре? - не поняла! В легенде Аркама не было ничего такого!
Через пару минут я растерянно переваривала историю льера Вранга, которую он рассказал эльфу и гному. Вот это да... ничего себе... Я потерянный наследник княжества! Ну, Князь... Ну, ты и сволочь! А меня предупредить? Вот что мне теперь делать, а?
- Слушайте... эта история... вы поймите... может он солгал вам!
Лиэль и гном с сочувствием посмотрели на меня.
- Боюсь, что нет, - сказал эльф.
- Он заплатил, - брякнул гном.
- Что сделал?! ЗАПЛАТИЛ ЗА МОЮ ГОЛОВУ?!
Двойной кивок.
Так... спокойно. Врядли бы тебе признались, что кто-то там заплатил за тебя, если бы хотели тебя того самого. Вдыхаем поглубже, успокаиваемся...
- И... и сколько же я стою?
- Достаточно дорого.
- Понятно.
- Я хочу, чтобы ты отправился со мной, - твердо сказал Гторхар. - К моему народу.
- Куда?! - обалдела я. Он что, серьезно? А ничего, что мы в моем мире? Да и вообще... никуда я не поеду! Кажется, гном что-то понял по моему лицу.
- Прежде чем сказать нет, подумай о том, что тебя здесь могут убить. Пойми - ты угроза для Князя и его сына...
- Гторхар, это похоже на бред! - не сдержалась я. - Посмотри на меня! Какая угроза? Да разве похоже, что во мне течет кровь князьев и королей?!
- Похоже, - 'обрадовал' меня Лиэль.
- И ты туда же?! - возмутилась я. - Благодарю покорно, но я не имею никакого отношения к Князю и его семье! Мой отец простой льер!
- Только ведешь себя отнюдь не так, - заметил невозмутимо Гторхар, спокойно пропустив мимо ушей все мои вопли.
- Что значит, не так? - насторожилась я.
- Слишком свободно. Иногда - властно. Будто имеешь право приказывать окружающим, - любезно просветили меня, а после Гторхар спросил:
- Твой... отец, позволял тебе кричать на себя?
Я смутилась. Стыдно, но был случай, когда я накричала на отца, также, как сегодня накричала на гнома и Лиэля. Отец обещал отдать брату свою машину, если брат сам поступит на бюджет в университете. Брат поступил, а отец машину отдавать передумал. Брат страшно обиделся, мама разозлилась на отца. Они неделю ругались из-за машины. У меня сил не было больше это терпеть и когда отец, исчерпав аргументы, спросил меня... я взорвалась. Накричала, заявила, что мужчина всегда держит слово, а после... я фактически приказала ему отдать машину брату...
- Было, - спокойно отметил гном, поняв все. - А теперь послушай меня... я бы своего сына так кнутом поперек спины приласкал, что он у меня зарекся не только крик подымать, но и взглянуть косо при чужих не посмел. А тебе все крики спускали, так?
Я не хотя кивнула. Отец меня действительно ни разу пальцем не тронул. И тогда тоже... только две недели не говорил со мной. Как же стыдно...
- Смею предположить тебя жалели и оберегали. Ты подчас ведешь себя глупо и опрометчиво. Будто уверен, что тебе никто ничего не сделает. Вспомним хоть это утро. Ты понимаешь, что я мог бы одним ударом тебя зашибить?
У меня уши уже горели.
- Вот оттого я и верю, что ты ребенок той княжны. Овин Ромаш прекрасно знал, кого принял в дом. И знал, что однажды ты, мальчик, можешь надеть корону Князя, а значит, ты должен уметь приказывать и не сомневаться, отдавая их. Оттого и спускал тебе крики. Что тут скажешь, не ему было воспитывать ребенка твоего происхождения. Долго тебя придется перековывать...
Провалиться бы сквозь землю!
Как же сказать, что все совсем не так, как кажется?!
Я молчала. Я не знала, что сказать...
- Вот что... мальчик. Хочешь ты того или нет, но тебе придется это принять. Ты истинный наследник этих земель. И ты угроза для того, кто сейчас носит титул Князя. На его месте я бы не стал медлить. Ты - угроза власти и покоя этих земель. Объявись ты - начнется смута. Допустить этого ни один правитель не пожелает. То, что ты жив... удача и не более. Видно Князь ждал пока сын подрастет, чтобы быть уверенным, что он вырастет достаточно сильным и способным удержать власть. В противном случае передавать ему земли было глупостью. Убьют почти сразу. Поэтому ты - запаска. Вот только запаски иногда теряют смысл. И когда Князь решит так, тогда тебя просто убьют - тихо и незаметно. Ты меня понимаешь?
- Да...
- Хорошо. Я не могу оставить тебя. Ты ребенок - и не спорь! Тебе не справиться и не выжить одному. Оставь я тебя - я просто обреку тебя на смерть. Мне честь еще дорога. Поэтому ты идешь со мной к гномам. Я обещаю тебе защиту.
- Но... но...
- Хватит. Никаких но.
- Хм-м... обещаешь защиту? А что скажет король гномов? - вскользь поинтересовался эльф.
- Не беспокойся, эльф, - ожег его тяжелым взглядом Гторхар. - Я всегда держу слово.
- Ты говоришь за него? А ты безрассуден... или нагл.
- Меньше чем ты, эльф, - обронил гном.
- Гторхар, я... - начала я, собравшись с духом, и тут же смолкла под его взглядом.
- Ты. Идешь. Со. Мной.
Он сказал это так, что все возражения мигом улетучились из моей головы. Спорить с ним, себе дороже. Более того, я поняла, что он меня и силком в свои горы утащит. Кулаком по темечку, на плечо и в горы. К гномам на ПМЖ. Не хочу-у... а что делать? Один выход - бежать. Дождаться ночи, крепкого гномского храпа и тихонько уползти кустами... тут я вспомнила про эльфа. Представила, как он провожает насмешливым взглядом мою пятую точку, уползающую в кусты и сникла. Нет, не получиться. Да и Астра как же? Что же делать, а? Рассказать правду - что это все большая игра? Что большие, взрослые дяди решили поиграть в средневековье, что нет и не было никакого Аркама, Князя, погибшей княжны...
Угу.
Так мне и поверили!
Пришлось притвориться, что я смирилась с решением Гторхара. Утро вечера мудренее, авось что придумается али случиться...
А на следующий день я, с вершины высокого холма, увидела на горизонте вершины гор. Откуда у нас горы?! Нет у нас никаких гор! У нас тайга! Мамочки... это что же получается? Я в другом мире? Ладно, эльф и гном, но горы? Горы-то как могли появиться?! А что если... я все-таки попала, а? вместе с целым нашим игрушечным княжеством?
Гторхар решительно заставил нас сойти с тракта, чтобы по прямой быстрее достичь гор. Я даже не вякнула, переваривая мысль о другом мире. Эльф что-то сказал о том, что покинет нас, как только мы достигнем какой-то там реки. Мол к гномам ему нет резона идти. Можно подумать, мне есть! Я домой хочу! А как? Как, если я здесь, а они там? А эльф и гном мне не поверят. Они в легенду о княжне Мирайи верят. Я сама бы не поверила, скажи мне кто в родном городе, что прилетел с Альдебарана... или из другого мира к нам случайно провалился. Кто же в такое верит?!
Я была в полном унынии. Что делать-то...
Я попыталась еще раз заикнуться, что не верю в то, что я наследница какой-то там Мирайи, но... под взором гнома быстро смещалась. Раньше я нормально его воспринимала, но он резко изменился и стал... жестким, суровым и... и... сказать ему нет, или ослушаться было попросту страшно. И я покорно ехала вслед за ним.
На третий день, к вечеру, мы достигли предгорья. Утром меня ждал сюрприз. Проснулась я возмущенного вопля Лиэля, который ругался на Гторхара так, что я сразу проснулась. И не поверила своим глазам. Вокруг стояли полукругом с десяток... гномов. Бородатых, с топорами... и двое из них вязали Лиэля, заломив ему руки.
- Ив! - я ошарашено оглянулась на голос Гторхара. - Не пугайся. Все хорошо.
- Что происходит?!
- Не кричи.
- Пусть они отпустят Лиэля! Немедленно!
Гном сделал шаг и, схватив меня за шкирку, поднял в воздух и так встряхнул, что у меня зубы клацнули. Уй-и-и... кажется, у меня зуб раскрошился...
- Запомни. Раз и навсегда. Больше никакого крика. Никаких приказов. Иначе... познакомишься с плетью. Ясно?!
- Да, - с трудом выдавила я, струхнув. - Отпусти меня...
- Мальчик, ты опять приказываешь...
Я сглотнула. Как же неприятно и страшно, когда ты висишь в воздухе... и похоже про плеть не шутка.
- Нет, я... Прошу, отпусти меня.
- Уже лучше, - кивнул Гторхар и опустил меня на грешную землю. - Собирайся. Мы уходим.
- А Лиэль...
- Так надо. Все! Ни слова! Без вопросов.
Пришлось подчиниться.
Умный в гору не пойдет - умный гору обойдет.
Гномы сии мудрости не знали, а скажи им эту простую истину - не поймут.
Астру, и остальных лошадей, просто бросили на произвол судьбы. Чуть погодя я поняла, что тащить лошадей в горы смешно и глупо. Но все равно я была расстроена. Расстроена из-за Астры, зла из-за Лиэля, который связанный шел позади в окружении гномов. И, знаете, я имела полное право дуться на Гторхара! И прожигать его спину яростными взглядами. Благо, шли мы цепочкой. Я сразу за Гторхаром, потом косматый гном со шрамом через все лицо, потом Лиэль и остальные гномы. Последним шел светловолосый гном, совсем молодой, без бороды. Одетый хуже прочих и без всякого оружия. Но нагруженный вещами... которые раньше тащила Астра. Я хотела забрать часть, но... в общем Гторхар так посмотрел, что я не решилась подойти к нему.
Вообще я скоро осознала, что светловолосый здесь белая ворона, изгой, которого все презирают. Это выражалось во всем - взглядами, толчками, отрывистой руганью...
Мне даже стало его жаль. Ему явно хуже, чем Лиэлю. Ладно, Лиэль, который был чужим и к тому же эльфом, но этот же свой! Чего они в самом деле? За что они к нему так? Что он сделал такого ужасного...
Горы...
Что я могу сказать... горы - это ужас. У меня ноги отваливались к тому времени, когда небо потемнело и Гторхар, на своем языке, приказал всем остановиться. Похоже это был привал. О великий Хранитель... спасибо! Я рухнула у одного из камней, привалившись спиной к обломку скалы. Рядом, только чуть в стороне, рухнул на землю Лиэль. Гномы тоже неспешно расселись на небольшой площадке среди скал. Один из гномов вытащил из заплечного мешка тонкие лепешки и раздал всем. В том числе и нам с Лиэлем, а светловолосому лепешки не хватило. А может, про него специально забыли...
Как же мелочно и гадко!
Я даже разозлилась, несмотря на усталость.
Да что же это такое!
Изгой сел в тени выступа скалы-козырька, подальше от всех. Я с досадой посмотрела на лепешку. Есть у меня особенность - сильно устав есть не могу! Организм не принимает. Тошнит потом целые сутки...
Я вяло куснула лепешку и поняла - все равно не съем. Тошнит от одной только мысли о еды. Вот ведь... я есть не могу, а у меня эта лепешка. Которая, между прочим, очень напоминает по вкусу любимые коржики из песочного теста. А у того гнома лепешки нет, а есть ему наверно хочется. Как бы отдать ему эту лепешку...
Лиэль тихо шипел ругательства рядом, и тер запястья. Только растерев руки, он вяло вгрызся в выделенную лепешку.
Я задумчиво покосилась на Гторхара, который тихо говорил с одним из гномов. Я медленно встала, спрятав лепешку под свой плащ. Конечно, Гторхар тут же меня заметил.
- Куда?
Вот что сказать...
- За... камушек.
Гном смерил меня взглядом - я состроила невинный вид.
- Иди уж... одна нога там, другая здесь!
- Это как? Я на шпагате не могу...
Гторхар моргнул, осмысливая, что такое шпагат, а я поспешно пошла прочь... за камушек. А потом, под прикрытием других камушков, добралась до блондина.
- Эй! - позвала я, ныряя под козырек.
Я довольно хорошо вижу в темноте. Так что блондина я разглядела сразу. Лицо у него кстати приятное... будь я чуть постарше, и гномкой, может и влюбилась. Это мужчины блондинов не любят - соперники же... за женскую ласку... скалкой по лбу поздней ночью.
- Я тут... в общем вот, держи! - и я, смущенно улыбнувшись, протянула ему лепешку.
Он растерянно смотрел на меня, не двигаясь.
- И спасибо, что тащил все эти вещи. Мне действительно стыдно, что их так много.
Я, верно, целую минуту стояла протягивая ему эту лепешку. А потом он все же протянул руку и взял ее.
- Кхерке, - мягко, чуть приглушенно сказал он.
- Кхерке, - повторила я, кивнула с улыбкой.
- Ромаш! - позвал приглушенно голос Гторхара.
- Вот ведь черт! - ругнулась я и, с сожалением попрощавшись кивком с блондином, побрела назад.


Глава 8

Горы величественны и опасны. От них веет холодной, беспощадной силой. Здесь каждый миг ты должен быть собран и внимателен. Один неверный шаг, движение, вскрик - и смерть примет тебя в свои объятия.
В горах смерть ходит по пятам.
А иногда она смотрит на тебя в упор...
Идти по узкой горной тропке, на краю бездны, когда ледяное дыхание ветра, пробирает до костей, удовольствие не большое. Под ногами крошатся, осыпаются вниз мелкие камни и каждый раз ты замираешь, вцепившись всеми когтями в отвесную скалу за спиной. И тебя совершенно не успокаивает веревка, обмотанная вокруг пояса. Ненадежная это страховка...
Сглатывая комок в горле, осторожно двигаешься дальше. Понимаешь, что в следующий раз, из-за неверного шага и очередного ручейка камней устремившегося в объятия бездны, ты можешь спровоцировать обвал - тебя прошибает горячий пот. И каждый неверный шаг - полный досады взгляд Гторхара.
Но это ничего.
Когда оступился Лиэль, не сдержавший вскрика, ему заткнули рот кляпом.
Поэтому я отчаянно кусаю губы, и ступаю крайне осторожно, но в тоже время достаточно быстро, дабы не задерживать цепочку. Да и веревка не дает малодушно передвигаться черепашьим шагом. Иногда тропа обрывается и тогда, до боли в ногтях, ты перебираешься над бездной, нащупывая, иногда не глядя, щели и уступы. И вздыхаешь с облегчением, когда под ногами вновь ненадежная тропа.
Очередной обрыв тропы. Я отчаянно окидываю скалу взглядом. Метров десять... не один-два как ранее, а десять - огромное расстояние. Горло сдавливает от понимания, что могу не выдержать. А ведь надо, иначе никак. За спиной недовольное сопение обезображенного шрамом гнома. Судорожно вздыхаю и решительно цепляюсь за небольшой выступ.
Десять метров - целая жизнь и окровавленные пальцы. Последнее усилие и Гторхав, подцепив меня за шкирку, ставит рядом на небольшую площадку.
- Хорошо. Самое трудное позади, - гудит он, и я слабо улыбаюсь, чувствуя, как дрожат колени. Хорошо, если так.
Остальные перебираются легко, без всяких осечек. Мы проходим чуть дальше и площадка раздвигается аж до трех шагов от стены до пропасти. Гторхар отрывисто командует привал и я радостно сползаю по стеночке и меня совершенно не волнует, что привал объявлен скорее из-за меня и Лиэля, который до ужаса похож на мертвеца. Только привал совсем недолгий, буквально через пару минут - как мне кажется, - Гторхар подымает нас и мы вновь двигаемся вперед.
Но прошли мы несколько шагов. Ровно.
Над головой раздался яростный вой, рык и шум звериной схватки. Я невольно задираю голову вверх и едва успеваю отшатнуться. Мимо летит камень с мою голову и, с треском, ударившись о тропу, срывается в бездну. Миг тишины, а после...
Горы дрогнули.
Все вжались в скалу, а мимо уже летели первые камни, вестники обвала. Рокот, грохот, летящие камни... Я вжалась в скалу всем телом, испуганно закрыв голову руками, - как будто это могло помочь! - практически оглохнув от рокота обвала. Сколько это длилось я не знаю, но в какой-то миг меня кто-то встряхнул за плечо.
-... кесте! Хет хе гтехрет?(... закончилось! Ты в порядке?)
Я, вздрогнув, открыла глаза и увидела блондина, которому вчера отдала лепешку. Его серые глаза были полны тревоги.
- Все... все в... порядке, - выдавила я через силу, чувствуя, как выпрыгивает сердце из груди. Я огляделась - отметила Лиэля, сидевшего у стены, остальных гномов... Всех, кроме одного.
- А... где Гторхар? - пробормотала я и вопросительно посмотрела на блондина.
- Сехе лес... - сказал он и кивнул в сторону пропасти.
Он... что упал?
Теперь я поняла, почему все гномы, кроме блондина, стоят на краю, смотрят вниз и взволновано переговариваются. Один стоит со скорбным лицом, не реагируя на товарищей, а старый гном со шрамом, сидел, в отчаянье обхватив голову руками, и мерно раскачивался, повторяя:
- ...асхете... асхете... асхете...
И мне не нужен был перевод, чтобы понять, что он говорит.
Умер...
Я на коленках подползла к обрыву и глянула вниз, внутри обмирая от ужаса, боясь увидеть окровавленное тело... и я действительно увидела тело Гторхара. Далеко внизу, на скошенном уступе, лежал сломанной куклой гном. Неподвижный... я могла разглядеть окровавленное лицо. Я с ужасом вглядывалась в него, не желая верить. Гторхар мертв? А если он просто без сознания? Его надо вытащить, ему надо помочь! Но как?! Я растерянно огляделась. Все вокруг предавались скорби и никто казалось и не думал, что Гторхар еще мог быть жив...
- Хей! - окликнул меня блондин, у которого...
Ну, конечно же! Веревка! Можно спуститься на уступ с помощью веревки, привязать Гторхара и вытянуть наверх! Веревка... до уступа метров двадцать пять-тридцать. У блондина на поясе моток слишком небольшой. А где моя веревка? Которую я в одну из своих сумок засунула?
Брошенные сумки нашлись быстро. Под взором блондина я молча вытряхнула поочередно две из них. Обнаружив моток веревки среди вороха вещей я поспешно привязала один конец к поясу, а другой обвязала вокруг острого зубца, казавшегося достаточно надежным.
- Шете... - дернулся в мою сторону блондин, но я, натянув веревку, уже шагнула в пропасть...
... Учителя бывают разные - плохие и хорошие.
Тренера тоже бывают разными. Мне с тренером повезло. Он был бывшим спецназовцем и умел столько, что уму непостижимо. И он старался научить нас, мальчишек и девчонок, из клуба спортивной стрельбы из лука, всему чему мог. Показывал приемы, как метать ножи, быстро и бесшумно взобраться на дерево, преодолеть высокий забор... или спуститься с помощью веревки по отвесной скале. Кто хотел, тот многому у него научился. Тем более, что за каждое освоенное умение оценивалось им подарком - то ручной ковки кинжалом, то настоящим луком и боевыми стрелами, то метательными пластинами...
А я научилась метать ножи и спускаться по отвесной скале. Главное в последнем - хорошая веревка и сильные руки!
Счастье, что у меня нет страха перед высотой. Я, наверно, странная - собак-лошадей-змей не боюсь, а тараканов до крика не переношу. Спуститься на ненадежный уступ прямо в бездну, преодолев почти тридцать метров - могу. А вот пройти по бревну через реку - нет. Потому что веревка в руке, я твердо знаю, меня выдержит. А вот бревно ненадежно со всех сторон.
Веревка тонкая, не толще моего мизинца, но очень крепкая, из особого синтетического волокна. Она не то что меня, она слона может выдержать.
... спуск вниз - пара минут. И вот я ступаю на уступ. Я бросаю взгляд вверх и вижу головы гномов, и две светловолосые макушки. Лиэль и тот гном. От того, насколько они высоко - кружится голова и я поспешно перевожу взгляд на Гторхара. Мне приходится одернуть себя, чтобы заставить склониться над ним. Сперва мне кажется, что он все же мертв, окончательно и бесповоротно, но хриплый вздох радует меня опровержением страшного предположения. Жив! Может у него сломано несколько ребер, есть ушибы (куда же без них?), разбито лицо, но он жив!
Я быстро отвязала от пояса веревку и обвязала ее вокруг гнома. Честно говоря, я плохо представляла, как его привязать. Правда сообразила, что если я просто обвяжу веревку под его подмышками, то он точно выскользнет из получившейся петли. Что же делать... как закрепить его в этой петле? И тут я вспомнила, как повязывают ленточки на коробочки с подарками. В результате, Гторхар оказался в своеобразной сетке. Вот теперь, его можно было вытащить без несчастных случаев.
Я взглянула наверх, убедилась, что за мной все еще наблюдают, и махнула рукой. Сигнал поняли и через минуту веревка натянулась, подымая Гторхара вверх. Я с волнением следила за подъемом, молясь, чтобы все обошлось, чтобы его вытянули и оказали помощь. Я в ранах и травмах ничего не понимаю.
Хоть бы все обошлось...
Хоть бы все обошлось...
Обошлось.
Гторхара вытянули наверх.
Я была уверена, что мне бросят веревку обратно, как только отвяжут Гторхара. Ну, может чуть погодя, когда помогут ему... и через пару минут веревка и в самом деле упала сверху. Вся упала. Полностью... Большая часть упала за уступ и через какие-то мгновения вся веревка соскользнула в пропасть. Я не успела среагировать. Я просто не могла осознать, что произошло!
Я растерянно посмотрела вверх. Надо мной возвышалась совершенно гладкая, отвесная скала... а далеко на вверху я увидела только две светловолосые макушки. Я не знаю, что там происходило, но помощи я была уверена, что меня не бросят. Я надеялась, что у них есть еще веревка. Как оказалось, не было... Вытащить меня они не могли, оставаться на месте с раненым предводителем, когда до цитадели гномов осталось относительно немного, казалось бессмысленным. Мне на уступе, если я не буду делать глупостей, ничего не грозило. Рассудив так, гномы соорудили носилки, силой оттащили от пропасти ругающегося Лиэля и расстроенного блондина, и... ушли.
Просто ушли...

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***
... Голова гудела, дышать было трудно, да и больно...
Проклятье, как же плохо-то...
Гторхар с усилием открыл глаза и увидел над головой низкий, знакомый свод. Что за... он в своих палатах? Гном, морщась, шипя ругательства, сел на своем ложе. Хмуро оглядел знакомое до оскомины палату и рявкнул:
- Раб! - и тут же задохнулся, от захлестнувшей его вспышки боли.
В палаты тут же торопливо ввалился старик-гном:
- Мой господин! - раб сложился в глубоком поклоне, так что борода коснулась шкуры харха на полу.
Гторхар скривился. Он глубоко презирал рабов, почитая за людских псов, слепо и смиренно подчиняющихся своему хозяину. Будь его воля, он бы живо очистил горы от этого позора... Но не ему менять порядок, что были отвека, а рабы нужны для грязной, низкой работы. Нужники чистить хотя бы...
В его палаты были вхожи лишь два раба - старый Тарк, да юнец Хорт. Последний - не понятно от кого выродившийся - со светлыми волосами и водянисто серыми глазами, был взят в его палаты в помощь старому рабу и уже давно выполнял почти всю немудреную работу и незамысловатые приказы своих господ. От Тарка Гторхар бы избавился, сослав на нижний уровень, за крысами ходить, но что-то останавливало его от этого. Может то, что раб еще его деду прислуживал?
- Где Хорт? - грубо спросил он.
Старик склонился еще ниже.
- Мой господин, этот выродок крыс...
- Короче! - рыкнул приглушенно, бережа ребра, Гторхар, обрывая Тарка.
- Сбежал, подлец... сбежал! Нет его в цитадели...
Гторхар ушам своим не верил. Как сбежал? Куда?
- Бросил вас, своего господина, - противно ныл старый раб. - Сбежал, воспользовался тем, что стражи ваши, господин, спешили доставить вас, мой господин, в цитадель...
Гторхар не слушал Тарка. Лишь хмыкнул одобрительно, удивляясь, забывшись на миг. Ох, не зря этот Хорт ему приглянулся. Молчит, голова всегда опущена, взгляды прячет, а нет-нет да покажет норов. То на Тарка зыркнет, то замешкается приказ выполнить, то вовсе приказа не 'слышит'. Этот истинный выродок был настолько необычен, что Гторхар на многое закрывал глаза, спуская строптивцу выходки. Но и не вмешивался, когда иные 'учили' раба месту.
- Сбежал, значит... ну и крысы с ним! - оборвал старика Тарта он. - Принеси еды и вина. Живо! И главу стражи ко мне позови.
- Слушаюсь, мой господин... - Тарк кланяясь, шаркая, торопливо покинул палаты, спеша исполнить приказ.
Ренхар, глава его личной стражи, явился быстро.
- Мой король, - поприветствовал его страж, встав перед ним навытяжку, смотря так, как должно гному и воину - прямо и открыто.
- Ренхар... мне сказали, что мой раб сбежал.
- Да, ваше величество, - воин и не подумал оправдываться. - Прикажите найти его?
- Крысы с ним. Где эльф-пленник? Тоже сбежал?
- Нет, брошен в темницах.
- А мальчик? - с недобрым прищуром спросил король гномов.
Страж помрачнел.
- Где он?!
- Он остался в горах.
- Что-о-о ты сказал?!
- Мой король, мальчишка спустился на уступ, на который вы упали. Он обвязал вас веревкой и мы подняли вас, ваше величество. Но один из стражей упустил веревку. Мы не могли вытащить мальчишку. Пришлось оставить его. Мы доставили вас в цитадель уже к ночи.
- А в горы идти ночью не след... Ясно, Ренхар.
- Ваш раб сбежал из-за мальчишки, - вдруг обронил страж.
Гторхар удивленно поднял бровь. Оправдывает?
- Вот как? Значит отделается плетьми, ежели вернется. Утром был отправлен отряд за мальчишкой?
- Мой король...
- Значит, нет. Я должен убедиться, что он мертв, а если он все еще жив, то он должен быть здесь. Ты меня понял, Ренхар?
- Да, мой король, - твердо сказал воин. - Я доставлю его вам живым или мертвым.
- Лучше живым, - отрезал король. - А если по пути поймаете раба... Не трогать. Я сам с ним разберусь. Отправляйся немедля.
Воин чуть склонил голову в знак почтения, развернулся и вышел, чеканя шаг.

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***
...Я не верила тому, что меня бросили. Взяли - и бросили! Оставили одну!
Но разум твердил, что все верно, все правильно. Кто им я, а кто Гторхар? И он ранен, ему нужна помощь, а ее можно получить только в цитадели гномов. Его надо доставить туда, как можно скорее, а путь возможно дальний, и терять время на меня, смерти подобно. Подумаешь, сижу на уступе. А вылезти наверх - слабо? Стена только кажется отвесной. Так что подотри сопли и ползи наверх! Тоже мне, воительница, льер так называемый, чуть что, так сразу реветь? Нечего сопли распускать, соберись и действуй!
Я зло смахнула рукавом слезы с глаз и уставилась на скалу, уходящую ввысь. Левой рукой ухватилась за полукруглый, гладкий выступ, правой - за неглубокую щель. Подтянулась, нащупала ногой опору...
Взглянуть вниз - я боялась. Знала, что увижу, а увидев, могла испугаться, и тогда я могу сорваться вниз. В бездну.
Это было невероятной глупостью с моей стороны. Без веревки, без страховки, без снаряжения, опрометчиво карабкаться вверх. Но и останься я там, то могла стать добычей ночных сетхов. Так что у меня и не было особого выбора. Я должна была вылезти на тропу.
Сколько раз я была на грани, сколько раз, за время подъема, чувствуя, как сводят от судорог руки, я думала, что сейчас не выдержу и упаду? Скажу честно - я ревела, сглатывала слезы и вновь цеплялась за очередную, едва видную щель. Я не смотрела вверх, не смотрела вниз - я просто ползла. И сделала невозможное. Я почти добралась до тропы, когда в ворот вцепилась рука и потянула вверх, вытаскивая на тропу.
Наверно видок у меня был еще тот. Зареванная, с дрожащими руками, с обломанными до крови ногтями на пальцах. Сидела на тропе и никак не могла прийти в себя. Выбралась... Все таки выбралась!
- Теркле нес. Ишь ванхер, - участливо сказал, сидящий рядом гном. ('Смелый ты. Сам выбрался.')
Я покосилась на гнома, стыдясь посмотреть прямо. Ведь сразу увидит, что я ревела. Стыдно же... а впрочем, толку с того?
А рядом сидел тот самый светловолосый гном. Один. А где все остальные? Он один решил вернуться за мной?
- Спасибо, - тихо сказала я. - Спасибо, что вернулся...
Конечно, он не понял моих слов. Никто из гномов не понимал языка на котором я говорила. Почему понимал Гторхар и Лиэль? Уверена, дело в менгире, где мы вместе укрылись от той страшной грозы. Иного объяснения просто нет.
- Варсет эхэт цорхш. Дрешт вирите. ('Здесь нельзя оставаться. Нужно укрытие') - проговорил гном, вставая, и протягивая мне руку, чтобы помочь встать.
... На горы опускалась ночь, а ночи в горах Ухарта полны смертельной опасности. Полузвери-полуптицы сетхи, могучие, с длинными клыками, коты-хархи, редкие кровожадные тролли, шехшты - ядовитые ящерицы-хамелеоны - не являются главной опасностью здесь. Куда более опасны и страшны зэтхи - огромные змеи, способные стремительным броском бросаться на жертву, преодолевая огромное расстояние. Они охотятся и в пещерах, и на поверхности, главным образом ночью.
Тогда я ничего не знала, в отличии от Хорта, прекрасно осознающего наши шансы на выживание. До цитадели не добраться до ночи, которая стремительно опускалась на горы. Получить небольшой шанс на жизнь можно было найдя убежище. Неподалеку находилась неглубокая пещера, но она слабо подходила на эту роль. И все же это лучше, чем ничего. И мы пошли к ней. Треволнения дня и страшная усталость привели к тому, что когда мы достигли пещеры, я вырубилась, стоило мне сесть и привалиться спиной к стене пещеры. Рядом устроился Хорт и спустя короткое время его сильное плечо приняло роль подушки для моей головы. Впрочем, он не был против этого...
Сам он так и не сомкнул глаз. Как спать, зная, что рассвет можно и не встретить? Но даже если ты и увидишь его, то что принесет тебе день? Доберешься ли до цитадели живым и невредимым, а оказавшись там, что тебе ждать от разгневанного хозяина? Беглым рабам ноги ломают и отправляют на уровень крыс, выделывать их шкуры. Уж лучше смерть, чем такая жизнь. Есть у Хорта надежда, что хозяин ограничиться плетьми. Вроде дорог ему этот мальчишка, что сейчас спит, привалившись к его плечу. А смешной же этот человеческий мальчишка... встрепанный, глазастый, какой-то несуразный-угловатый. И смотрит не так, как привычно. Без презрения, без злости, по-доброму, чуть смущенно. Мол, извини, что я такой... Правда, он мог и по незнанию так себя вести. Горное наречье ему неизвестно, а иначе стал бы он говорить ему спасибо? Кто спасибо рабам говорит?
Хорт не может найти ответа, почему вернулся за мальчишкой. Разве не правильнее было остаться при хозяине-короле? Правильней, да потянуло назад со страшной силой. И тревога душила горло, а ведь смешно же - кто ему этот мальчишка? Что ему его жизнь? Разве своя не дороже? Прав был старый Тарк - дурной он, Хорт. Его сам король в прислужники взял, а он от него раненого сбежал. Вместо того, чтобы остаться, ухаживать за господином, приказы исполнять со всем почтением... Кто знает, может однажды господин отметил бы его услужливость и одарил свободой? А теперь, хорошо если плети по спине прогуляются...
Мальчишка шмыгнул носом на плече, цепко обхватил его руку и засопел сладко.
А у короля каждый слуга и чуть ли не раб...
И каждый угодить готов...
Пусть и не кланяются, а все стелятся, в глаза заглядывают, в рот смотрят...
На милость королевскую надеются...
Так что королю Хорт? Что же он его перед свободными выделит?
Нет, не будет такого, никогда! А вот мальчишке он Хорта, как служку, может и отдаст. Подле себя отныне не потерпит, плетью одарит, а ноги ломать ему не прикажет. Значит, отдаст кому... Хорошо бы этому мальчишке.
Мечты...
Даже рабы имеют право мечтать и надеяться. Хоть на что-то хорошее...
... Длинная ночь уже подходила к концу. Слабые, первые лучи солнца скользнули по скалам, красное солнце показалось из-за горизонта и небо расцвело яркими красками. Хорт осторожно освободил руку от захвата мальчишки, встал и вышел из пещеры. Всего-то недолго был, а как вернулся... мальчишки не было.
Вместо него на земле, спал свернувшись в клубок черный, пушистый зверек с острыми ушками. Пушистый хвост прикрывал мордочку, ушки нервно дергались, от каждого 'чвирк' небольшой коричневой птички, прыгающей на обломке скалы в стороне от Хорта. При очередном 'чвирк' зверек сердито дернул хвостом, поднял головенку и сладко зевнул. Сел, душераздирающе зевнул, показав острые белые зубки... а после замер, закрыв пасть и вытаращив глаза. Левая передняя лапка осторожно нащупала хвост. Ушки опустились вниз, и зверек икнул с разнесчастным видом.
Хорт глазам своим не верил. Мальчишка... стал зверьком?
А зверек уже крутился волчком, будто пытаясь поймать свой хвост, а после плюхнулся на пушистый зад, задрал головенку и выдал полный отчаянья вой. Да такой пронзительный и разнесчастный! Негромко, но так проникновенно, что Хорт и сам не понял как оказался рядом и погладил зверька. Который поперхнулся воем, потрясенно взглянул на Хорта, а после... сам подставил горлышко - мол тут потеши, погладь...
Хорт поймал себя на том, что улыбается.
Он еще не знал кого гладит...
Черный лис, песец обыкновенный...

Глава 9



Я знала, что однажды домедетируюсь... Некоторые люди предупреждали, что так и свихнуться не долго, но мы же всегда крайние, нам такое не грозит! Наивный я человек! Вот теперь, хоть плачь, хоть не плачь, а у тебя стойкий галюник - ты имеешь четыре лапы, уши и хвост!

Правда, не пойму кто я...

Окрас шерсти - черный, хвост - пушист по-лисьи. Лисы черными бывают? По-моему да... в крайнем случае я собака. Попытка гавкнуть кончилась позорно тонким 'тьявк!'. Нет, все же не собака. Категорически точно - не собака. И то хлеб. Не люблю я собак. Дело даже не в том, что они кусачие. Собаки кусают только если больны, или их достанут до печенок, али по команде, но не потому, что им это нравится. Нет, мне не нравится мировоззрение собаки. Хозяин наше все! Пусть пинками одаривает, голодом морит, сигарами нос прижигает, но это же ХОЗЯИН! Обожаемый и любимый...

В этом отношении мне кошки больше по нраву. Чуть что - когтем! Или зубами за пятку... или тапочки любимые будут поруганы. Правильный подход, правильный...

Так, ладно... не пес, не кот, но учитывая на кого я медитировала - таки лис. Черный, натуральный лис. То есть лисица...

Я резко успокоилась. Чему не мало способствовало почесывание шейки, ушек, загривка... О, мама... как же приятно... тело аж потряхивает, как от коротких разрядов тока. Пальцы блондина пробегают по ушкам и я чувствую, что плыву. Мысли обрываются, мир меркнет... Пофиг, что я 'лисица'. Лишь бы эта нега продолжалась вечность...

Когда блондин отводит руку, я глухо ворчу и лишь негромкий смешок приводит меня в чувство. Я осоловело смотрела на гнома, что по-доброму улыбался и в чьих глазах искрился смех, вперемешку с... Я смущенно встряхнула головенкой и чихнула, отводя взор. Стало как-то неудобно.

- Кете, - мягко сказал блондин, вставая и выходя из пещеры.

Я несколько помедлила, а потом неуверенно встала на свои новобретенные лапки и сделала шаг. Как-то не так... неудобно, странно. На четырех совсем иначе нежели на двух. Я, медленно переступая лапами, вышла из пещеры вслед за гномом, поглощенная новыми ощущениями. Меня поразило ощущение гибкости и легкости. Это трудно объяснить, но будучи человеком я никогда не чувствовала так свое тело, свой позвоночник. Каждый шаг отдавался в спине будоражащим эхом. Дискомфорта не было, просто... странно.

Слух обострился. Я слышала скрип подошв при каждом шаге гнома, замечала крохотных ящериц, бегущих меж камней, раньше, чем видела их. Инстинкт заставлял поворачивать голову, смотреть туда, откуда доносился звук. И бросаться, стремительным прыжком, раньше, чем я понимала, зачем я это делаю. Ящерицы были быстрее и прятались под камнями подобно маленьким молниям. Пару раз болезненно приложившись о камни, я разобиделась на жизнь и ящериц окончательно. И, обижено сопя, легкой трусцой следовала за гномом, только изредка бросая сердитые взгляды на ящериц. Как же хотелось хоть одну прижать лапой!

Но, если признаться честно, мое пребывание в шкуре зверька, начало приносить мне удовольствие. Я не особо волновалась, что могу 'застрять' и не обернуться человеком. Сотни прочитанных книг про 'попаданцев' и прочей фэнтези крепко впаяли в мозг - если ты превратился однажды, значит однажды обернешься обратно. А пока можно наслаждаться новым телом и возможностью взглянуть на мир под иным углом. Но вокруг было слишком много новых звуков, запахов, ощущений, будоражащих кровь и нервы. Очень скоро лапы устали. Ко всему нужна привычка. Глаза сами задумчиво оценивали плечи и шею гнома, а мозг прикидывал, как на них взобраться. Остатки человеческого гонора, вяло отбрыкивалось от подобных постыдных инсинуаций, но глаза упрямо сверлили плечи блондина.

Хочу на ру-у-чки...

Я зверек! Мягкий и пушистый! Меня нужно носить на ручках, гладить и кормить вкусненьким! А не заставлять колоть мягкие лапки об острые камни. А они, между прочим, уже болят! Ну, все...

Я плюнула на человеческую гордость, затолкала подальше человеческие приличия, припала к земле, подняв пятую точку и хвост, примерилась (кстати, одна сволочь белобрысая после сказала, что я всегда кручу попой!) и... прыгнула.

Ять!

Больно-о-о... перепрыг, однако... а еще эта сволочь, наклонилась!

Морщась от боли в ушибленной тушке об каменистую тропу, усыпленную мелким крошевом острых камушков, обиженно всхлипнула и села на пятую точку. За спиной коротко хохотнули, а после меня подхватили сильные руки и вновь почесали за ухом. Я шмыгнула носом, скосила глаза, оценила улыбку гнома, и нагло полезла на его плечи.

- Эй!

Ну, что 'эй!'? Я устала! Ты большой, а я маленький зверек. Можно сказать, детеныш совсем... пальцы гнома ухватили кончик хвоста, чуть дернув. Ау! Хвост - неприкосновенен! Вякнув обижено, чуть куснула кончик его уха и тут же извиняющее лизнула. Гном весело рассмеялся, а я нагло улеглась на его плечах. В тот момент мне казалось, что в этом нет ничего стыдного.

Блондин погладил, нервно дернувшийся хвост - а вдруг опять дернет? - и позволил остаться на плечах. Так что часть пути я проехала на нем. К обоюдному удовольствию надо заметить! Но хорошее никогда не длится бесконечно. Оно всегда заканчивается очень неожиданно и неприятно. И этот раз исключением не стал.

Тропа раздалась в стороны, по обе стороны взметнулись скалы, а спустя сотню метров над нами навис каменный свод. Мы очутились в своеобразном тоннеле. Длинном и темном, в котором каждый шаг был отчетливо слышен. А еще здесь пахло... чем-то прогоркло-железным, что вязло на языке, заставляя морщить нос. Но хуже всего было ощущение чего-то плохого, незримого. Я глухо заворчала на плечах блондина, который успокаивающе погладил меня по голове. Я соскользнула с его плеч, чувствуя, как потряхивает тело, а шерсть встала дыбом на загривке и хвосте. Здесь произошло что-то очень плохое и нам не следует идти дальше! Но как это сказать гному, который потрепав меня за уши, уже пошел вперед?

На полусогнутых лапах я шла за ним, чутко вслушиваясь, вглядываясь в темноту, морща нос от неприятного запаха-привкуса железа. Какая гадость... Я резко остановилась, когда в нос ударила мощная волна запаха, прямо передо мной... Склонив голову я различила черное пятно на скале тропы. Запах... этот запах очень напоминал... Прижав уши, я, передергиваясь от омерзения, кончиком языка коснулась лужи и... тут же отшатнулась. Кровь! Это кровь, целая лужа крови! И этот запах идет от то всюду здесь! Со всех сторон!

- Тявк! - испуганно вырвалось у меня.

- Эй! - раздалось из глубины туннеля. - Хердэ шенод!

Тихонько подвывая от ужаса, бросилась на голос гнома, что ушел вперед. Надо его остановить, увести отсюда!

Туннель повернул и я, завернув за угол, увидела своего приятеля-гнома, а за ним вдалеке яркое пятно света. Выход! Подскочив, я схватила его за штанину и потянула, пятясь задом, в сторону выхода из туннеля. Бежать отсюда надо! Как можно скорее! Он внял моей настойчивости сразу и я, бросив тащить его за штанину, развернулась и бегом бросилась вперед. Но вовремя вмешался инстинкт, заставив меня затормозить перед выходом. Буквально лежа на брюхе, я высунула нос, оглядела пустую площадку, высокие камни, за которыми явно был обрыв, выползла и добралась до каменной гряды, из-за которой откуда-то снизу раздавались голоса и гогот. Встав на задние лапки, высунула мордочку в просвет, желая узнать, кому принадлежат голоса. Через минуту ко мне присоединился блондин. То, что предстало нашим глазам, было страшно...

Внизу, на дне ущелья, по которому протекал тонкий ручей, были... орки. Кем еще могли быть эти высокие существа, с серой кожей, с торчащими из-зо рта желтыми клыками, одетые в куски шкур и кожи, с шипастыми дубинками и мечами? Это были орки, и они развлекались...

Четверка гномов была еще жива, но им явно оставалось недолго жить. Все четверо ранены, а вокруг них лежали тела их мертвых товарищей. Один гном, стоит на коленях, прижимая к груди правую окровавленную руку, а рядом лежит отрубленная кисть. До того, как я осознала весь ужас ситуации, меч орка проткнул горло гнома. Я запалошно дернулась, вжимаясь всем дрожащим тельцем в блондина, который прижал меня к себе. В его сильных руках страх чуть отступил.

Что же делать...

Обмирая от ужаса, выскользнула из рук гнома и вновь выглянула из-за камней. За столь короткое время уже все было фактически кончено. Трое из четверки были мертвы, а последний раненый гном, скорчился на земле. Один из орков сильно пнул его, что-то рыкнул и трое орков из шести отделились, бегом куда-то отправились. Главарь орков присел перед последним гномом. В его руке блеснул в лучах солнца нож. Как завороженная, я смотрела, как орк, за волосы заставил гнома поднять голову, приставил нож к его глазу...

Во мне будто лопнула пружина. Не помня себя, я перелетела через камни, слетела по склону, скользя по крошеву камней. Я не осталась не замеченной. Орки, привлеченные шумом, обернулись, подымая оружие. Главарь бросил гнома, оборачиваясь к возможной угрозе. Но разве маленький черный зверек, несущийся к ним, мог их напугать? Конечно же нет...

Самый высокий орк, их главарь, ощерился и что-то сказав, вновь пнул гнома. Остальные переглянулись, и в этот миг я прыгнула на главаря и вцепилась зубами в его правую руку, не помня себя. Через миг меня яростно стряхнули и я кубарем откатилась в ручей. Мокрая, чувствуя кровь на языке, я выскочила из ручья и вновь кинулась вперед, прыгнула... и оказалась поймана за шиворот. Орк поднес меня к лицу, насмешливо оскалив зубы, что-то гортанно сказав. Я ощерилась в ответ, утробно рыча...

Маленький лисенок-подросток в руках огромного орка... он мог свернуть мне шею одним движением, но не стал этого делать. Почему? Видно ему было смешно, что такая мелкая казявка храбро бросилась на защиту своего 'хозяина'. А что еще он мог подумать? Только то, что я ручной зверек этого гнома...

Орк расхохотался и швырнул меня в гнома. Я упала рядом с ним, больно ударившись боком, и с трудом, на чистом упрямстве встала на лапки, продолжая рычать на орка.

А он... он повернулся и... ушел. Ушел, вместе с остальными, не став добивать врага. Я неверяще смотрела ему вслед, стоя на дрожащих лапках, а шерсть на загривке была вздыблена. Как только орки скрылись, мой приятель-блондин торопливо спустился вниз и подбежал ко мне и гному. Лапки подкосились и я упала на землю, закрыв глаза, пережидая дурноту, подступившую к горлу. Я была на волоске от гибели...

Светловолосый перевязал спасшегося гнома, и помог ему встать на ноги, закинув его руку к себе на плечи. Я со вздохом села, встряхнула головой, прогоняя муть и... поняла, что вновь человек. С минуту я тупо смотрела на свои руки, а потом перевела растерянный взгляд на гномов. Раненый неверяще смотрел на меня, а светловолосый вопросительно спросил что-то. Криво улыбнувшись, я с трудом встала и мы, втроем побрели на тропу...

... Отряд гномов встретился нам на тропе, когда мы в очередной раз решили дать немного отдыха раненому. Стоило светловолосому помочь ему осторожно сесть, как из-за поворота в трехстах шагах вынырнули гномы. Нас заметили сразу, как и мы заметили их. Там были и знакомые лица, которые приблизившись, первым делом бросились к раненому. Ну, это правильно. Нормально.

Мы со светловолосым отступили в сторону. Да ради Дракона! Очень надо им дорогу заступать!

Стоило только показаться отряду гномов, как светловолосый потух и сник. Перемена была настолько разительна, что не заметить ее мог бы разве лишь слепой. А то, что он почти сразу отступил от меня и раненного, было очень показательно и тревожно. Гномы окружили нас, разделили. Седовласый, представительный старик-гном, с окладистой бородой, похожий на добродушного Санту, выгодно выделяющийся среди мрачных, вооруженных топорами гномов-воинов, подошел к раненому и о чем-то стал спрашивать его. Получив ответы, покачал головой и, усадив раненого, размотал тряпку, которой Хорт перевязал его. Решив, что старик целитель, и потеряв интерес к обоим, я обернулась к светловолосому. Сердце тут же упало вниз...

Один из воинов вязал ему руки за спиной.

- Эй! - я возмущенно дернулась, но светловолосый с тоской посмотрел на меня и мотнул головой - 'не вмешивайся'.

Да что же это...

А что я могу?

В том то и дело, что ничего.

Ненавижу быть беспомощной, слабой. Больше всего на свете - ненавижу! Каждый раз я понимаю, что просто девчонка. Которая в глазах большинства слабосильная, неразумная кукла, чьи слова и поступки ничего не стоят. Будучи в изрядном подпитии мой дорогой био-папаша очень доступно мне это объяснил. Всего одна встреча с ним разбила мою детскую наивность и доверие к окружающим. Подспудно, неосознавая этого полностью, я уверилась, что в глазах всех мужчин я всегда буду годна только для двух вещей... кухни и этого самого.

Легко ли это - заставить почувствовать восьмилетнюю девочку, что она маленькая, грязная тварь?

Легко...

А вот вытравить это, заставить забыть, моему отчиму, которого я зову отцом, этого так и не удалось. Он не разделял мнение моего био-папаши, но был согласен, что место женщины дома с детьми, а не в бизнесе или в политике. Женщина - существо нежное и чувственное. И мне уж точно ни к чему стрельба из лука, призовые кубки и верховая езда. Лучше бы я танцами занималась, да платья требовала... в кружавочках. Нет, мой отчим хороший человек. Он сказал это лишь один раз, за закрытыми дверями моей матери, но маленькие дети часто случайные свидетели. На следующий день я отрезала ножницами косички, и порезала на лоскутки все платья. Брат, обнаружив меня, сосредоточенно дорезающую последнее платье, молча плачущую, перепугался до смерти и поднял крик, стал отнимать ножницы. Я же вцепилась в них...

Психолог сказал, что мне надо дать возможность показать себя, доказать, что я могу тоже, что мальчишки. Всячески это подчеркивать, а со временем, когда я успокоюсь, потихоньку вернуть в гардероб платья и бантики. Отчим сам отвел меня в секцию стрельбы, научил плавать...

Прошло много времени, я стала носить платья и отрастила волосы, но... мне до сих пор кажется, что будь я мальчишкой...

Но я всего лишь девчонка...

И сейчас, видя, как связывают руки светловолосому, мне было так плохо, что словами не передать. В который раз я поклялась себе, что однажды стану сильной!

Ну почему, Господи, почему все Боги мира, я девочка?!

Всю дорогу до цитадели, в голове билась только эта отчаянная мысль. Меня начало трясти, к горлу подступила тошнота. Мне было плевать на все вокруг. Хотелось только одно - прогнать воспоминания, и не думать больше ни о чем...

Но ничего не получалось, пока мы не достигли цитадели.

В книгах-фэнтези пишут, что никто в здравом уме, никогда не станет штурмовать поселение гномов. Смешно - как можно штурмовать гору? Ведь гора и была цитаделью.

Мы стояли на широкой площади перед каменными вратами, монолитными блоками. Ворота обрамляла арка, с вырезанными в скале причудливыми узорами и фигурами. На высоте в четыре человеческих роста скала уходила ввысь гладкой стеной, без малейших выступов, а дальше темные провалы бойниц, над которыми в скале, будто впаянная, застыла могучая, фигура оскаленного зверя, схожего и с тигром, и с рысью.

Створки врат медленно, с тихим скрежетом, стали открываться, исчезая в скале, и за ними в темноте тоннеля, показались еще одни врата. У меня мурашки пробежали по спине. На какую-то долю секунды мне показалось, что это не просто тоннель, на огромная голодная пасть зверя. Идти туда не хотелось совершенно. Меня охватило тяжелое предчувствие - ничего хорошего там не нас не ждет. Но идти пришлось...

За вторыми вратами оказался широкий, низкий коридор, освещенный развешанными по стенам небольшими чашами с горящим огнем, уходящий вниз. Я говорю вниз, ибо коридор под легким углом действительно уходил вглубь горы. Коридор иногда обрывался каскадом, вырубленных в скале, широких ступеней-платформ. Преодолев их все, в конце коридора, за полукруглой аркой, мы очутились в огромном подземном зале. Свод поддерживали могучие, витые колонны, а пол был отшлифован прошедшими здесь тысячами тысяч ног.

У цитадели были несколько врат и мы вошли в нее не через парадный, а через один из самых дальних и не имеющий особой важности вход. У северо-восточных врат, у врат хорта, были расположены казармы молодых воинов, обучающихся нелегкому своему мастерству. Казармы были выстроены в конце залы у самой стены. Сам зал, пред коридором врат, служил как плац для занятий и одновременно как площадь. Но в то время, когда здесь появились мы, было время трапезы и площадь была пуста. Пройдя ее, мы спустились по узкой лестнице к широкой подземной реке, что мутной лентой терялась во мраке пещеры. У причала реки покачивались на водной глади длинные лодки. На узком конце каждой лодке, на длинном шесте, висел небольшой фонарь. Я такие фонари раньше лишь в кино видела.

Отряд гномов, и я в том числе, заняли две из них. Сев в лодку, я испытала совершенно детское желание - коснуться кончиками пальцев воды... и тут же получила подзатыльник от гнома-санты.

- Лект!('Нельзя!')

- Драться-то зачем? - пробурчала я и опять получила подзатыльник.

- Шенете!('Не бормочи')

У-у-у... зараза старая!

Делать нечего - пришлось сидеть пай-девочкой, то есть пай-мальчиком, со смирно уложенными на коленках руками. Дуться на старика-гнома долго не получилось. Довольно скоро, после того, как лодки покинули пристань, по правую руку я заметила краем глаза вынырнувший из воды белесый бугор. Рассмотрев его подробно, я нервно сглотнула. Это была водная змея. Большая, белая, толщиной в мою руку... а я пальцы чуть в реку не всунула! Я смущенно оглянулась на сидящего позади гнома, который, как и я, не был занят веслами. Он понимающе кивнул в сторону исчезнувшей в воде змеи:

- Ворлех.

- Спасибо, - сказала я, благодарно кивнув.



*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

...Отряд стражи, высланный Гторхаром за мальчишкой, вернулся, когда солнце достигло своего пика на небосклоне. Вернулся вместе с живым мальчишкой, рабом и... с раненым женихом дочери короля. Все трое предстали пред его взором вместе. Фэлс раненый, с перевязанной головой, бледный, приветствовал его, приложив руку к груди и чуть склонившись в поклоне.

- Мой король...

Мальчишка растерянно посмотрел на Фэлса, на него с немым вопросом. Раб стоял рядом с ним, чуть позади, опустив голову, даже не подумав низко поклониться. Наглец... понимает, что снисхождения просить не имеет смысла. Но не он сейчас важен.

Гторхар знаком велел стражам выйти.

- Фэлс, ты ранен...

- Орки, мой король. Они напали на мой отряд среди бела дня, в нескольких лирах от цитадели.

Гторхар стиснул кулаки. Проклятье... сколько усилий потрачено, дабы избавить горы от этих тварей, а они все ползут из своих нор! И что они делали так близко от цитадели?

-... Я обязан жизнью этому юноше из людей. Если бы не он, я был бы мертв, как мои воины.

- Неужели? - спросил Гторхар, удивленно вскинув брови.

- Да, мой король. Он в обличье зверя храбро бросился на орка.

- В обличье зверя?

- Да, ваше величество.

Гторхар посмотрел на ничего не понимающего мальчишку. Оборотень? В голове неукладывается... но кто знает, что за люди живут в новоявленном королевстве рядом? Может они способны превращаться в зверей? Неверится, но...

- Ты оборотень? - спросил он Ромаша на его языке.

Ив смущенно пожал плечами.

- Да... я не знал, что могу перекидываться. Гторхар, почему ты всем приказываешь и тебя слушают?

- Потому что я король, мальчик.

Ив поперхнулся... его растерянный вид позабавил Гторхара.

- П-понятно...

Понятно ему... ребенок. Шлифовать тебя и шлифовать. Голову бы оторвать тому, кто тебя воспитывал (да и воспитывал ли? Или однажды его опекун решил, что Ив никогда не стать Князем? И лучше ему жить в неведении?), да уж некому отрывать ее. Ничего, мастер Трохшен мудрый наставник, ему не в первой воспитывать королевских отпрысков.

-... Прошу еще раз простить мне мое поведение, ваше величество, - запнувшись, и смущенно покраснев, проговорил Ив.

Что же... уже лучше. Гторхар одобрительно посмотрел на мальчишку.

- Фэлс сказал, что ты спас его.

У мальчишки округлились глаза.

- Я?!

- Ты в облике зверя напал на орка.

- А... да... - у мальчишки уже уши пылали.

- Ты его загрыз, - совершенно серьезным тоном сказал Гторхар, воспользовавшись тем, что их все равно не понимают. Ив потрясенно икнул и... в один миг обернулся в маленького черного зверька с пушистым хвостом. Он сидел на полу с растерянной мордочкой и моргал. Вид у зверька был до того потешный, что Гторхар с трудом удержал смех. М-да... этот малыш вряд ли способен кого-либо загрызть.

- Фэлс, я рад, что ты вернулся живым. И заслуга в этом, думается мне, принадлежит не нашему юному гостью.

- Ваше величество, со всем уважением, но если бы он не появился и не отвлек орка, я был бы убит. Орк решил, что юноша мой ручной зверек, который бросился защищать меня... ему показалось это забавным. Настолько, что он не стал меня убивать.

- Что же... если так, то у тебя будет возможность оплатить этот долг, - Гторхар задумчиво посмотрел на зверька, тряхнувшего головой. - В отряде разведчиков будет полезен... маленький, незаметный зверек. Это будет к пользе и нам, и юному Ромашу.

- Рамашу? - Фэлс удивленно посмотрел на мальчишку-зверька, но тут же спохватился. - Прошу прощения. Вы совершенно правы ваше величество.

Гторхар с досадой подумал, что эта путаница в имени Ив может быть вредна.

- Ромаш, а не Рамаш, Фэлс. Но... раз уж мы решили, что он будет служить в твоем отряде, ему нужно наше имя. Килишет Тарс - под этим именем он будет жить среди нас. Фэлс, как только ты оправишься от раны, а Кили выучит язык, он поступит под твое командование.

- Как прикажете, ваше величество.

- Ты можешь быть свободен, Фэлс, - чуть более мягче сказал Гторхар. Он подозревал, что разведчик из последних сил держится на ногах, нежелая показывать свою слабость из-за ран. Разведчик чуть поклонился, и вышел из палат.

- Тарк! - в палате тут же материализовался старый раб. Гторхар обратился к зверьку: - Ив...

Нет, не может же он говорить с животным!

- Ромаш, будь добр, стань человеком! - чуть раздраженно сказал он.

Зверек виновато прижал уши и смущенно провел лапкой по полу, опустив глаза.

- Ты не можешь управлять... своим телом?

- Тяфк... - грустно признался зверек.

- Что же... надеюсь, когда нибудь научишься. Отправляйся с этим гномом. Раб отведет тебя в твои покои.

Зверек потрясенно вскинул голову. В его глазах так и читался вопрос: 'Раб? Я не ослышался?'.

Ах да... мальчик же упоминал, что рабов у его народа нет. Странно для людей, но можно ли отнести к людям тех, кто превращается в животных?

- Тарк, отведи молодого господина в его покои. Ромаш, иди с ним, ясно? - зверек кивнул и почему-то покосился на Хорта. - Ромаш, ты будешь жить в моем королевстве. Среди гномов и поэтому будет лучше зваться нашим именем. Ромаш он звучит как крыса.

- ТЯФК?! - зверек аж подскочил от возмущения.

- Именно так. С этого дня твое имя Килишет Тарс. Тарс - значит 'черный'. И без возражений, Кили...

Кили-Ив ошарашено кивнул ушастой головой.

- Прекрасно. А теперь отправляйся в свои покои.

Кили кинул взгляд на Хорта.

- Живо!

Зверек, прижав уши, быстро шмыгнул к Тарку, который поклонился ему и открыл двери из палат Гторхара. Дождавшись пока двери за мальчишкой и рабом закроются, он обернулся к своему рабу...







Глава 10

Глава 10



Крыса...

Ну, знаете! Сначала Гторхар огорошил меня тем, что он король, затем любезно просветил, как переводится "ромаш" на язык гномов, а потом наградил новым именем...

Позвольте представиться, меня зовут Кили!

Ни сесть, ни встать! Если я Кили, кто мой Фили?! Я вас спрашиваю, кто? О, знаю! Светловолосый вполне подходит. Будет мне названым братцем. Окрещу его Фили - пусть, как хочет отбрыкивается, а от нового имени неотвертится. Нет, ну а что? Меня можно переименовывать, а его нельзя?! И вообще, это хорошо звучит - Кили и Фили. Правда сказочные Фили и Кили оба были гномами, принцами-красавцами, удалыми храбрецами и шутниками.

А мы?

Я - девчонка, прикидывающаяся мальчишкой, прыгающая из тела человека в шкуру лисицы, а мой "братец" Фили среди гномов на положении изгоя.

М-да...

Не отвлекаясь от дум, яростно погрызла кончик хвоста. Кажется, я подцепила блох... Откуда в горах блохи? Видно блохи, как тараканы - живут везде. Паразиты. Где мне достать шампунь от блох? Как же я понимаю Сириуса Блэка из Гарри Поттера. Я лисица меньше суток, а блохи задолбали! Помыться, что ли? А где? Гномы же где то должны мыться, а? Вопросик... в книжках этот моментик не освещали. Главные герои-попаданцы мылись, оседая тушкой в каждой таверне, а вот гномы... Так-с, если они не моются, то значит ли это, что немытой ходить и мне? Это не только блохи, это еще и вши будут! А запах...

А впрочем, Гторхар совсем не "ароматный". Значит, моется. Это правильно - он король, ему положено "не пахнуть". А поданные с него должны пример брать. Просто обязаны. Все, решено! Как только стану человеком, выясню про ванну! Блохи - это зло...

Отчаянно зевнув, положила голову на подушку и скучающе обвела выделенную мне в проживание комнату взглядом. Ничего себе так... аскетичненько. Минимум вещей. Это мне было по праву. Я выросла в маленькой двухкомнатной квартирке, заставленной классической "стенкой", громоздкой мягкой мебелью, где на окнах были тяжелые шторы, на полу толстые ковры, где в коридоре меж комнатами нельзя раскинуть руки, так как "прихожка" съедала половину площади. А здесь хорошо. Из обстановки - большая шкура на полу, на которой низкий столик. Вокруг столика на шкуре несколько подушек. На них явно должно сидеть. Но я могу и лежать. На небольшом помосте, каменном, расположено спальное место. Несколько серых шкур, на них еще подушки и еще одна шкура уже пятнистая, черно-белая, которой должно укрываться. Никаких простыней, наволочек... по-варварски, но мне это ужасно нравится.

У одной стены стоит сундук, на другой стене на двух полочках стоят светящиеся шары, освещающие комнату холодновато белым светом, на третьей стене, на крючке, висит мой лук и колчан со стрелами. Я фыркнула. Знал бы Гторхар, как угадал с имечком! Я тоже лучник, как мой любимый герой из "Хоббита". Эх, жалко, что его убили...

А все его дядя! Сдался ему этот аркенстоун! Мало в мире прекрасных камней? Ну, реликвия... дорога, как память о предках и родных, понимаю, но драться из-за камушка...

А говорят девушки с ума сходят по бриллиантам.

А там два взрослых мужика, два короля, из-за цацки войнушку устроили. Хороши короли, чтоб им в посмертии икалось. Надеюсь Гторхар на них ни капельки не похож...

Лежать на боку надоело. Перевернулась на спину. Нет, не удобно. С сытым животом в ипостаси лисы так не полежишь. С досадой перевернулась, села. Хмуро посмотрела на стол на остатки еды, принесенной старым гномом. Большая миска с чем-то мясным-грибным в густом соусе так и не была мной осилена до чистого донышка. Хлеб рядом и вовсе остался целым. Кувшин с каким-то питьем тоже был нетронут. Когда у тебя лапы вместо рук - как налить себе попить? А от хлеба откусывать неприлично. Да я и без хлеба наелась, как не знаю кто. Единственное - пить хотелось. Но кувшин...

Взгрустнулось...

Скучно, делать нечего, пить хочется... а может?

Впоследствии, я поняла одну очень важную вещь о своем втором "я". Если лисице грустно и скучно - жди каверзы. В цитадели очень скоро прониклись сугубо русским выражением - "песец подкрался незаметно"...

...Маленькая, черная лисичка, осторожно высунула нос за дверь. Окинула изучающим взором коридор и скользнула вдоль стены, скрываясь в тени. Новая территория требует разведки...

... Таньяш была в ярости.

- Ненавижу! Как он мог?! Опять! "Подожди, дорогая! Не стоит торопиться со свадьбой! Я же о тебе забочусь!" Гр-р-р!

Шмяг! Дзинь! Хрясь!

Старая нянька принцессы Таньяш кротко пережидала бурю негодования своей подопечной. Самая младшая, единственная, а оттого самая любимая дочка подгорного короля отличалась от своих спокойных и невозмутимых братьев, как алмаз от гранита. Да простится ей, старой Рьянке, такое сравнение! Но ведь не поспоришь - Таньяш уж очень взрывна нравом. Ох, намается с ней Фэлс-следопыт! Ох, намается...

Может оно и к лучшему, что король тянет со свадьбой? Пару годочков бы выждать еще - малышка взрослее станет...

Хрясь!

Нянька вздохнула. Стеклянный, узорчатый поднос было ужасно жаль. Как, впрочем, и тарелки, кубки, кувшин радужный-семицветный. Весь сервис заморский перебила, негодница! А ведь говорила она, Рьянка, матушке-государыне о надобности сменить приборы на глиняные. Да не резон, видите ли, простую посуду в королевских палатах держать. А убыток такой терпеть каждую седьмицу можно ли? Ох, не ей Рьянке-старухе о казне переживать да ведь жалко же!

Посуда кончилась - кончилась и буря младшей принцессы. Таньяш разревелась и упала на кровать, на чужацкий манер сделанную широкую лавку из древа красного с периной из пуха птичьего да с пологом из ткани прозрачной, что с паутиной схожа была. Легла, и так плачем зашлась, что аж сердце занялось! Ох, ты горе неразумное! Да чего же плакать-то? Будто горе великое случилось, будто умер кто! Тьфу-тьфу, не приведи Предки и Духи Гор...

Нянька Рьянка ласково гладит по плечику принцессы, успокаивает, говорит, что король-батюшка любит ее - вон и жениха выбрать по своему почину позволил. При всех ее Фэлса-ненаглядного женихом ее признал, к себе приблизил, а то, что со свадьбой тянет - так что с того? Какой же отец любящий, кровиночку родную, от себя да без горя отпустит? Любит он ее, добра желает, а Фэлс-следопыт подождет. Никуда не денется...

- Да-а-а... - сквозь рыдания тянет Таньяш. - А меня к нему не пуска-а-а-ет!! В палатах, говорит, сиди, носа-а не пока-а-зыва-а-ай! У-у-у... а его чуть не уби-и-или-и-и...

- Кого?! - охнула нянька. - Короля-батюшку?

- Фэлса-а-а...

- Тьфу ты! - сплюнула нянька в сердцах. - Да что с этим окаянным сделается-то?! У него шкура гранитная да лоб булыжный! Прибей такого, поди! Уж в таверне какой свои "раны" обмывает среди девок...

- Как...их девок?! - Таньяш аж плакать позабыла, сев на кровати от таких новостей.

- Дык это... - пробормотала уж нерадостно нянька.

- Он что... - прошипела принцесса. - А ну говори-признавайся! С какими-такими девками он пьет?!

Ох, уж нянька обругала себя за язык длинный! А выкручиваться-то надо! Рьянка еще деток Таньяш понянькать хочет, а ежели та за Фэлса проклятущего выйдет, случайно ей же, дурой старой, оболганного, то не будет такого. Дадут ей от ворот поворот, а кому она старая нужна? Пропадет, как есть пропадет!

В этот миг, в предверии катастрофы, чуть скрипнула дверь. Нянька краем глаза заметила черную головенку зверька с острыми ушками, что с любопытством посмотрел прямо на нее и Таньяш.

- Ох, ты ж... - удивилась нянька.

- Что? - Таньяш живо обернулась туда, куда смотрела нянька.

Зверек застыл с поднятой лапой, вытаращив на них круглые глазенки.

- Ой, какой хорошенький... - прошептала принцесса. - Иди сюда маленький... Ты откуда такой взялся? Отец, что ли привез?

- Вечно он вам заморское да чуждое тащит... - недовольно пробурчала Рьянка, испытывая облегчение.

Зверек нерешительно потоптался на месте и все же подошел к зовущей его принцессе.

- Иди сюда пушистик... иди сюда хороший... а шерстка-то какая! Мне бы из такой шапку...

Зверек и не ведал, подходя, о том, какая участь могла ему грозить. Языка принцессы гномов он еще не знал. Через пару минут принцесса сграбастала его на руки, с любопытством рассматривая симпатичную острую мордочку, умные карие глазки и влажный черный нос.

- Вот бы тебя отец привез... а если кого иного ты, так я тебя все одно выкуплю. Ничего, не откажут. Я же дочь короля, - с улыбкой сказала Таньяш, поглаживая зверька, довольно виляющего пушистым хвостом. А нянька рада-радешенька была, что ее нечаянные слова были позабыты...

... Мастер Трохшен был гномом уважаемым, умным и проницательным. Пусть он и был стар, и глаза его уж не так зорки, как в молодости, но видел он лучше и глубже многих. И сейчас старый мастер, задумчиво смотрел на своего короля, не понимая, как может тот так обманываться.

- Что скажете, мастер? Как вам новый воспитанник?

- Что я могу сказать... могло быть хуже.

- Он вам не по нраву? - нахмурился король.

- Отчего же? Милый ребенок. Открытый, не гордый, порывистый, ершистый, любопытный... но все же, могу я спросить откровенно?

- Можно, мастер. Вам я дам ответ на любой вопрос.

- Хм-м... ваше величество, зачем он здесь, этот ребенок? Для чего? Разве не говорили вы, что с людьми лучше не иметь дела?

- Я от своих слов не отказываюсь, мастер. Если бы можно было, я бы оборвал все связи с человечьем племенем, но... мы вынуждены принять то, что люди нам полезны. В наших пещерах не растет пшеница. Ткани, лечебные травы, хлеб, иное продовольствие - это мы можем взять только у людей.

- Истинно так, - согласился мастер. - Но разве не нанесли они вам обиды?

- Да, мастер. Эти крысы поддержали наших врагов, эльфов. Поэтому я намерен прекратить с ними торговлю. Пусть ищут доброе железо для своих мечей где угодно, а от нас они уже ничего не получат.

- Но... как мне понять вас? Вы только сказали, что мы не можем прекратить с ними торговлю...

- Вы спрашивали о мальчике. Дело в нем. И в том, что я узнал. Пять дней назад Пустошь и остатки леса Виршен исчезли с лица земли. Я сам был тому свидетелем. Вместо этого там теперь шумит совсем иной лес с диковинными зверями и птицами. А вместе с ним появились и те, кто кажутся обычными людьми. Лес, сменяется засеянными полями, каменным трактом, поселениями. Рядом с нашими горами появилось королевство. Новое королевство из ниоткуда. В это трудно поверить, но это так. И это королевство не связано с другими королевствами людей. Его жители смотрели на меня спокойно, с долей любопытства, но без злобы и зависти. Этот мальчик, родственник их правителя. Их король, которого они называют Князем, убил свою сестру и ее мужа, чтобы стать единственным наследником своего отца. Но мальчика он пощадил и его подкинули ко двору одного человека, который вырастил его под именем своего умершего ребенка. Я вот что думаю, мастер. Мальчик может однажды вернуть себе то, что должно было достаться его матери. Если он станет взрослым под защитой гор, то будет благодарен нам. Стань он Князем, мы получим доброго соседа.

Мастер помолчал, обдумывая сказанное.

- Никто не станет воевать за человека...

- Мы и не будем воевать. Знать этого королевства не очень довольна своим теперешним правителем, а ежели он притеснит их или сделает что не потребное...

- То они поддержат... вашего воспитанника, - понимающе кивнул мастер. - Теперь я вас понимаю, но... будет ли мальчик благодарен вам? Люди не помнят добра, предпочитая его забыть.

- Люди - да, но люди ли они? Этот мальчик превращается в зверя.

- Вы правы, ваше величество. Я следил за этим ребенком. Не похож он на обычного человеческого ребенка. Но каким он нам нужен? Воином или правителем?

- И тем, и другим.

- Это трудно. Он не может быть королем-правителем и королем-воином одновременно.

- Он должен уметь привлекать союзников, которые завоюют ему его королевство, и должен уметь управлять, дабы удержать это королевство в своих руках. Но и опыт воина у него должен быть.

Мастер чуть улыбнулся.

- Привлекать союзников он уже умеет. Служба разведчиком даст ему опыт воина, а всему остальному научим. Но ему не хватает жесткости. Я хочу попросить вас отдать ему в услужение вашего раба. Мальчик к нему привязан.

- К Тарку? Он увидел его только сегодня.

- Нет, ваше величество. К Хорту.

- К Хорту? - Гторхар нахмурился. - Раб сбежал, чтобы вернуться за мальчишкой... Он не должен привязываться к рабам!

- Ваше величество, поверьте моему опыту. Этот раб нужен, чтобы ваш воспитанник получил несколько очень важных уроков. Тяжелых, болезненных, но необходимых. И первый из них будет посвящен предательству.


*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***
Хорт знал, что надеяться на снисхождение не стоило. Ему надо быть благодарным за то, что он избежал участи остальных беглецов - ноги ему ломать не приказали. Король счел за лучшее изменить наказание, но благодарности к нему юный гном не почувствовал. Трудно быть благодарным, когда тебя привязывают к столбу, а палач за спиной расправляет длинный кнут и бьет им по воздуху для пробы. Несколько сухих, звонких щелчков кнута - это всего лишь обещание боли.
Хорт невольно закрывает глаза и отчаянно закусывает губу. Нет, ему не страшно. Страх перед болью совершенно не причем. Бывало рабов забивали кнутом, в назидание остальным. Еще живя на нижнем уровне, Хорт не раз становился свидетелем подобного, но, по-правде, не считал это ужасным. Куда страшней безнадежность и беспросветность, понимание, что ничего не изменить. Ты навеки раб, презренный урод, ничтожество в глазах всех и что умрешь однажды под кнутом, а твое тело отдадут крысам на прокорм...
Робкая надежда на что-то, смутная, зыбкая, появилась, когда Гторхар взял его к себе, но сейчас она развеялась как дым, и от этого было до боли горько...
Палач не был намерен тянуть бесконечно. Кнут взвился в воздухе и обрушился на спину раба, со звонким щелчком даря первую кровавую отметину. Хорт задохнулся от боли, дернувшись в путах, а кнут вновь был поднят палачом...
Удар за ударом, все новые кровоточащие полосы и страшная боль, от которой темнеет в глазах, ноги подгибаются, а из горла рвется крик...
Он кусает губы, дергается под каждым ударом кнута, но позволяет себе только стоны. Не из гордости - нет! Какая гордость, - помилуйте! - может быть у него?! Только обычай такой - не тревожить криками уши свободных, а ежели посмеешь - значит, смеешь просить, а разве раб имеет право что-то просить? За эту наглость надо еще кнутом приласкать...
На исходе третьего десятка он уж не помнил себя, стоя на краю, чтобы сорваться в благословенный обморок. Но палач останавливается и на него обрушивается ведро ледяной воды и тьма перед глазами рассеивается. Хорт судорожно дышит и жалеет, отчего-то жалеет, что палач остановился, а тот ждет, дает ему передышку, чтобы за тем вновь поднять кнут... и его радует, сорвавшийся в каземате крик. Палач довольно кивает головой со злой усмешкой. Чужая боль ему в радость, а разве иные пойдут в палачи?
Еще дюжина ударов и у Хорта подгибаются ноги. Он бесчувственно повисает в путах, теряя сознание. Но его безжалостно приводят в чувство, дабы продолжить экзекуцию. Спина - сплошная рана и капли крови сбегаются в струи. Страшное зрелище обещает шрамы до смерти, но палач хорошо знает свое дело. Кожа рассечена не так глубоко. Выглядит все премерзко, шрамы останутся, но мышцы не повреждены, а это главное. Ничего, отлежится...
С полсотни ударов отмерены, отданы. Палач сворачивает кнут, прежде бережно протерев от крови, вешает на место - на крюке на стене. После подходит к рабу, оттягивает за волосы голову, всматривается в лицо раба, оценивая состояние. Оценка - силы у того еще есть, а значит выдержит последнюю, главную боль на сегодня.
Прут с клеймом на конце уже давно накален, и знак клейма горит ярко-красным в полутьме каземата. Палач подхватывает прут, поворачивает голову Хорта, прижимает к столбу и подносит ко лбу раскаленное железо...
Дикий крик взрывает тишину, разносится по коридорам, глуша все остальные звуки...
... Хорт приходит в себя от боли. Боль такая, что стон не удержать на устах. Лоб горит так страшно, что невозможно открыть глаза. Чувство, что тогда голова разорвется. К спине дотрагиваются чьи-то руки, принося взрыв боли, и сознание вновь плывет, а рядом раздается голос старого Тарка:
- Ой, дурак... что за дурак! Вот стоило оно того, стоило?! Сбегать за каким-то чуждым мальчишкой от своего господина?! Дурак, какой же ты дурак...
А на глаза Хорта наворачиваются слезы. Больно отчего то сейчас не от ран, а от этой незлобной ругани. Потому как нутром чувствуется жалость, а Хорт уж не позабыл что это такое... Его разве что мать когда-то жалела по далекому детству, до того как родной отец продал в рабы за долги...
Он тихо стонет, пока Тарк осторожно мажет его спину липкой мазью.
Как же больно...
Тарк, со вздохом, подымается на ноги, и, шаркая ногами, уходит прочь. Хорт впадает в какое-то странное состояние - сон-не-сон, явь-не-явь... и скрип дверей ему скорее чудится, как чудится и тихое поскуливание, и что-то холодное-мокрое, но приятное, тыкающееся в щеку...
- Уходи! Уходи отсюда! - слышится голос старого Тарка. - Только тебя не хватало! Еще и мне из-за тебя попадет!
О чем это он? Кому он это говорит? Хорт пытается открыть глаза, посмотреть, но проваливается во тьму.
*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***
Господи, да что это? Да за что так?!
Я самозабвенно реву в своей комнате, накрывшись с головой одеялом-шкурой. Меня разрывает от жалости к Хорту. Бедный, как же его избили! Смотреть страшно - спина вся в ужасных кровавых рубцах, а на лбу... мама, за что?!
- Хватит! - холодный голос Гторхара раздается надо мной и одеяло отлетает прочь. Я, сглатывая слезы, сажусь, судорожно протирая лицо ладонями, а гном нависает рядом. - Что произошло? Кто тебя обидел?
- Ни...никто...
- Тогда какого ярта ты развел сырость?! - громыхает Гторхар. - Слезы для девок и младенцев, а не для мужчин. Прекрати немедленно реветь!
Мне очень хочется обрадовать гнома вестью, что я-то никоим образом не отношусь к мужчинам, но, к счастью, выговорить что-то сквозь упрямо текущие слезы, трудно до невозможности. Но и это презрительное "для девок" остро колет обидой и я с усилием заталкиваю слезы вглубь.
- Успокоился? - едко спрашивает Гторхар, когда я подымаю глаза. - А теперь будь добр объясниться. С чего сырость развел? По груди мамки соскучился?
- Нет! - вскидываюсь я от этих полных презренья слов.
- Тогда что случилось? - холодно спрашивает он.
- Я... это из-за Хорта... Его страшно избили! И у него на лбу... выжжен знак... Кто с ним это сделал? Это... это ужасно! Жестоко!
- Так это из-за Хорта, - протянул гном. - Жестоко, говоришь? Может, ему ноги надо было переломать?
Я неверяще смотрела на него, думая, что ослышалась.
- Что? - прошептала я.
- Хорт всего лишь раб, мальчик. Который посмел сбежать от меня, своего хозяина. И то, что он сбежал из-за тебя, Кили, никоим образом не смягчает его вину. Беглым рабам ломают ноги и сажают на цепь, дабы другим неповадно было. Ломают так, чтобы они больше никогда не могли встать на ноги. Эти рабы до конца своих жалких дней ползают и ходят под себя. Вот это - жестоко, мальчик. Тебе жаль Хорта? Может мне стоит сделать оправданной твою жалость и приказать сломать ему ноги? Хорошо...
- Нет! Гторхар, пожалуйста, не надо! - я пришла в ужас от угрозы гнома. Он бы выполнил свою угрозу безо всякого сомнения.
Гторхар хмуро посмотрел на меня, перевел взгляд на руку, в которую я вцепилась, перепугавшись. Под его взглядом я тут же отпустила его.
- Прошу, не надо... - тихо проговорила я опустив голову, и добавила, - ваше величество...
- Ты еще очень юн... оттого и жалеешь тех, кто того не стоит. Ничего, перерастешь. Я думал приставить к тебе в прислужники раба. Раз Хорт тебе по нраву, он станет твоим слугой. Если... ты научишься обращаться с кнутом.
- Зачем? - невольно спросила я не понимая.
- Потому что рано или поздно его вновь придется наказать. И это сделаешь ты.
- Я не стану его бить! - яростно крикнула я.
- Станешь, - отрезал гном, - или им займется палач! Ты понял меня?
- Да... я понял... - я опустила голову, поняв, что выхода нет. Он не шутит, а я не хочу, чтобы с Хортом что-то сделали!
- Надеюсь. И чтобы больше я твоих слез не видел!
Гторхар вышел хлопнув дверью и я обреченно обхватила голову руками. Что за кошмарное место! Как же хочется домой! Чтобы все это было просто сном! Проснуться бы дома, под шум телевизора за стеной (отчим по утрам всегда включает новости), где из кухни разносился по всем комнатам аромат яичницы и сосисок, а в ванную комнату, в туалет не прорваться из-за сестры-зазнайки (она там час боевую раскраску наносит)...
Но это не сон и мне не проснуться...
Никогда не проснуться...
Я чуть вновь не разревелась, но тут дверь открылась, и я испуганно протерла глаза. Но в комнате появилась Таньяш, а не ее отец, которая тут же закрыла дверь за собой.
- Привет, Кили! - весело сказала она, обернувшись ко мне.
- Привет... чего тебе? - немного грубовато спросила я.
- Ты никогда не говоришь "ваше высочество"... Мне это нравиться!
- Правда, ваше высочество? - "удивленно" спросила я.
- Кили!
- Молчу-молчу... - сказала я, демонстративно закрыв ладонями рот.
Таньяш сморщила нос.
- Ты куда забавней, когда у тебя шерсть и уши, - сообщила она. - Ну? Ты нашел своего раба?
- Да...
- Ты... плакал? Из-за него? - удивлено сказала принцесса, оценив мой вид.
- Его избили и выжгли на лбу какой-то знак...- тихо сказала я, вновь уткнувшись головой в подтянутые к груди колени.
- Он же раб... их часто бьют. Что ты так расстраиваешься? - Татьяш подошла ко мне и уселась рядом на подушке.
- Конечно... а если бы тебя избили? Также как его? - сердито спросила я.
- Я принцесса! Меня никто и никогда не посмеет тронуть!
- А ты представь, что ты не принцесса... Что твой отец не король. Что ты раб...
- Ох, Кили... это же глупо. Я это я. Я не могу быть кем-то другим!
Я хмуро и устало посмотрела на принцессу. Таньяш удивительная. Она совсем не такая, как я представляла себе гномих. В книжках и в интернете были картинки, где женщины-гномы были с бородами, с мускулами, с широкими плечами и огромной грудью, а одеты они были в кожаные лифчики и в кожаные мини-юбки. А на самом деле... Женщины-гномы мало отличаются от человеческих женщин. Только роста меньше намного. Таньяш черноволоса, кудрява, синеглаза, с милым личиком и с вечно веселой улыбкой. Она симпатичная, даже красивая, добрая, но... я вздохнула. Есть вещи, которые она просто не поймет. Таких как она, называют "золотой молодежью". Она думает, что все должны и обязаны выполнять ее капризы, что если она что-то пожелает - это тут же исполниться. Потому что ее папа король. Татньяш не плохая, но избитый раб для нее не стоит слез и волнений. Впрочем, не только она так считает...
- Что ты так смотришь? Ох, ладно, если хочешь, я попрошу отца подарить тебе этого раба!
- Твой отец сказал, что он будет моим слугой...
- Тогда чего ты плакал? - непонимающе хлопнула глазами принцесса.
- Просто так, - едко ответила я. - Грустно стало. Сижу здесь взаперти, только тебя, твоего отца и мастера Трохшена вижу. Скука смертная!
- Как я тебя понимаю... - с грустью вздохнула Таньяш. - Здесь ужасно скучно... но сегодня вечером на площади будут огненные танцоры! Ты видел танец Огня? Ах, да где бы ты его видел! Я потому к тебе и пришла. Я спрошу отца позволить тебе со мной пойти на праздник Огня Гор. Правда, опять заставят взять стражу...Тебе понравится, я уверена! Хочешь пойти со мной?
- Хочу...
- Прекрасно! Тогда я к отцу! - Таньяш радостно подскочила и выбежала из комнаты.
На самом деле мне никуда не хотелось идти. Перед глазами стоял Хорт, а в голове звучали угрозы Гторхара. Великий Дракон-Хранитель! Неужели он бы приказал сделать такое с Хортом? Нет, Гторхар нисколько не похож на Торина Дубощита из рода Дьюрина! Тот не позволил бы рабства среди гномов! Ни за что бы не позволил!
Я тоскливо обвела взглядом комнату. Вот уже четвертый день, как я оказалась здесь. И за это время только несколько раз покидала комнату. Как же мне здесь надоело! Вырваться бы хоть ненадолго, а то как в клетке. Гторхар обещал, что как только я подучу язык, а Фэлс выздоровеет, я смогу свободно ходить где захочу. Фэлс тот самый гном, которого чуть не убил орк. Гторхар сказал, что в благодарность он возьмет меня в свой отряд разведчиков. Для меня будет полезен опыт воина-разведчика. Это не я так думаю, это Гторхар так думает...
А еще предполагалось, что именно Фэлс покажет мне все здесь, в главной цитадели гномов. Но это будет когда я хоть немного выучу язык, а то могу попасть в беду не имея возможности объясниться с окружающими меня гномами. Гторхар понимал меня и мой язык из-за того, что произошло во время той памятной грозы, когда высвободилось огромное количество магической энергии и резонансом ударило по нам. Как я поняла мастера, Гторхар и Лиэль стали понимать мой язык из-за меня. Во мне что-то есть, некая способность "отражать". Я так и не смогла понять его объяснения до конца.
Таньяш и мастер Трохшен, тот гном-санта, понимают меня благодаря амулетам-переводчикам. Но амулеты не постоянны. Работают пару часов, а после требуют длительной, в несколько суток, "подзарядки" от какой-то "купели". Так что они не могут вечно выручать. Надо учить язык самой...
Таньяш вернулась через целую вечность.
- Кили! Вставай! Отец разрешил! - "обрадовала" она меня и затрещала без умолку.
И что мне собираться? Я одета, обута, кинжал у меня всегда на поясе. Как и нож метательный в рукаве и в сапоге. Мастер мне объяснил, что носить оружие - право всех свободных. Даже женщины всегда и везде появляются с оружием. Только в отличии от мужчин, у них только кинжал. Это не значит, что все мужчины-гномы ходят везде с боевыми топорами. Это привилегия стражи, но все равно каждый гном носит при себе какое-то оружие. Просто подчеркивая свой статус свободного гнома.
Поэтому и я должна носить всегда оружие с собой.
- Я готов идти, - сообщила я принцессе.
Та придирчиво окинула взглядом мой наряд - коричневые, кожаные сапожки, темно синие штаны из плотной ткани, белую рубашку в русском стиле, поверх которой была надета голубая туника с серебряной вышивкой-канвой, с поясом, к которому были пристегнуты ножны с кинжалом.
- Неплохо выглядишь, Кили. Хорошо, идем.
И я с принцессой покинула свою комнату, для того, фактически, чтобы впервые рассмотреть подробно подземный город гномов.