Глава 1Пролог
- Ты сломала нож! Я все расскажу госпоже Нинар!
- Не надо! Пожалуйста, не рассказывай! – маленькая девочка повисла на руке у подружки, которая была старше ее на целый год. Ее некрасивое личико скривилось, готовое излить все слезы, накопленные с прошлого раза. Подруга посмотрела на нее свысока, довольная тем, что может так легко заставить ее плакать, и решила закончить игру.
- Не расскажу, только не плачь. – дурнушка перестала цепляться за ее руку и обняла за шею. - У меня остался запасной нож. И сейчас я покажу тебе, как открывать устрицы так, чтобы нож не сломался. – продолжила она важным тоном, каким госпожа Нинар всегда поучала ее.
Дурнушка выпустила ее из объятий и уселась за стол с такой готовностью, что старшая ощутила гордость за себя.
- Вот смотри. Протыкать нужно здесь, где есть трещинки. Устрицу резать не нужно, ее надо разламывать. Вот так. Тебя что, мама ничему не научила?
Младшая ответила не сразу, завороженная ее ловкими руками.
- Нет. Мама говорила, что мне ничего не нужно будет делать, пока я не вырасту.
- Как это – ничего?
- Мама говорила, что я вырасту, пойду работать при королевском дворе, принц заметит меня, полюбит, и мы поженимся.
Старшая удивленно глянула на нее и зло рассмеялась.
- Принц! Тебя! Ты же страшная! Да еще и глупая! А принц может полюбить только кого-нибудь такого же, он не может жениться на разделке устриц!
- Мама сказала, это неважно!
- А вот и важно!
Чем дольше она смеялась, тем обиженнее выглядела девочка. Ее глаза становились красными, губы подрагивали. А старшая смеялась, не желая говорить, что у нее такая же мечта – и у всех девочек, которых она знает.
- Ну скажи: почему же ты здесь, раз мама сказала, что ты не должна работать?
Дурнушка опустила голову, покачала ножками и сказала:
- Мама умерла.
И заплакала.
В эту минуту в комнату зашла страшная госпожа Нинар, устало взглянула на детей и спросила, как много ведер устриц они раскрыли.
Глава 1
Иногда хочется избавиться от прошлого. Представить, что не было досадных поражений, неловких моментов, не вовремя сказанных слов. Вместо этого – красиво выстроенная линия воспоминаний, где ты всегда вел себя правильно и в итоге стал таким прекрасно мудрым, какой ты сейчас. А если жестокая реальность не дает сделать именно так, то можно еще попытаться убедить себя своим критичным взглядом на ситуацию, что все было несколько по-другому, и постепенно методично склонять к этому разум.
В итоге все равно что-то не то.
- Что тебя не устраивает? – Спросил Орбран своего брата.
- В основном то, что теперь я не уверен, правильный ли сделал выбор. Моя невеста меня не любит. И я от этого чувствую себя ущемленным. – последние слова прозвучали гораздо жестче, чем он хотел. Поэтому Вудок сделал паузу, глубоко вдохнул и продолжил: - Послушай, мне не нужна женщина, которая запросто может изменить мне и дать пищу сплетникам.
Орбран улыбнулся и посмотрел на младшего брата со снисхождением. Годы шли, а их отношения не менялись – только предмет разговора.
- Слов порой может быть очень много, но факты таковы, что в следующую полную луну вы с ней заключите союз перед Океаном. Ты глуп, если уже сейчас поддаешься пустому подозрению.
- Глупа она, если…
- Эвта молода и легкомысленна, - резко оборвал он его попытки спорить, - но превыше всего ценит статус. Ума в ней не слишком много, но его хватит для того, чтобы не совершать таких ошибок.
Наступило молчание. Вудоку хотелось сказать очень много, но тон брата ясно говорил ему о том, что прежде следует подумать, а затем подумать еще раз и только потом сказать.
Их родители погибли, когда Орбран управлял страной всего три месяца. Вудок был очень привязан к родителям, и в нем до сих пор осталась нужда получать отеческую заботу. Орбран же тонко чувствовал, что требовалось младшему брату, и благодаря разнице в возрасте отлично справлялся с новой ролью.
- Ты далеко не мальчик, чтобы вести себя таким образом.
- Важнее всего – заботиться о семье…
- Верно. Но не должно переусердствовать. Ты, как мужчина, ответственен за все свое благополучие.
Орбран оглянулся, почувствовав чей-то взгляд, и заметил Реду. Она подходила к ним медленно, позволяя себя увидеть и изменить тему разговора. Она прекрасно знала, что, оставаясь наедине, братья неизбежно затрагивали темы, которые не захотели бы обсуждать с другими. Сегодня ее длинные медные волосы были убраны под платок, а губы растянулись в ухмылке. Значит ли это что-то? У женщин все символично.
Вудок обернулся вслед за братом и поприветствовал Реду легким поклоном. Она всегда была для него образцовой супругой. Он не знал женщины более тактичной, приятной, умной. Хотя, пожалуй, он мог бы сказать, что ей недостает эмоций: все они выражались в едва заметных изменениях линий рта и прищуре карих глаз. На нее было приятно смотреть, даже рассматривать, но не как живого человека, а картинку, которая сама по себе ни о чем не говорит, если только не выдумать что-то. Для него она была истинной королевой.
- Надеюсь, я не помешала? – улыбнувшись, она приняла поцелуй супруга.
- Вы не можете помешать, - испытывая обычное к ней уважение, ответил Вудок. Орбран усмехнулся.
- Рада это слышать. И о чем же вы разговаривали? Надеюсь, о предстоящем фестивале боев? Это мое любимое.
- И об этом также, - уклончиво ответил Орбран. – Как тебе список участников в этом году?
- Очень многообещающий. – Она сжала его руку. – Мне особенно понравились мальчик, потерявший всех близких в результате пожара, и женщина, убившая человека, изнасиловавшего ее. Как же их звали?.. Впрочем, это будет важно только тогда, когда придет время ставок.
- Да, дети и женщины – нечастые гости на нашем фестивале. – Орбран попытался вспомнить их в списках, но оставил эти попытки. - У тебя большие планы. А мы с Вудоком даже не думали об этом.
- Вам нужно подойти к этому со всей серьезностью! Ваше благоволение ценится выше всего.
- Поэтому мы не торопимся. – Сказал Вудок, внутренне довольный тем, что его важность оценили так же высоко, как Орбрана. – А как вам арена?
- Я только что оттуда. Дорогой Вудок, вы, несомненно, хорошо поработали. Должна сказать, такой сцены действий очень не хватало в последние годы, когда участники были достойны лучшего. Впрочем, посмотрим, насколько арена окажется действенной.
- Тебе разве не понравились разработанные мною проекты? – Орбран шутливо отдернул руку.
- Милый, ты всегда проектировал, следуя прошлым образцам. Вудок же ориентируется на все безумные мысли. – Совершенно серьезно ответила Реда. Но тут же ее голос изменился: К слову сказать, правда ли, что приедет Аргот?
- На этот раз он дал точное согласие. Он приплывет в день начала.
Реда поджала губы и, помедлив, изрекла недовольно:
- Всего лишь одар, раб, выбившийся в свет, а столько чести.
- Чести он заслужил. Вспомни, какой бой он провел в свое время. Не наградить его за это было бы совершенной несправедливостью. – категорично отрезал Орбран.
Вудок стоял молча, потеряв интерес к разговору. Он смотрел вниз с обрыва, думая о словах Реды по поводу арены и улыбаясь. Потом он вспомнил об Эвте, ее красивых, светлых волосах, правильных чертах лица, бледной, мягкой коже, ярких нарядах, вспомнил ее улыбку, смех и заключил, что был к ней слишком строг. Ведь она всегда рада его видеть, всегда смущена, оставаясь с ним наедине, и она сразу дала согласие стать его женой. И теперь они прогуливаются каждое утро, что бы ни случилось, и это так же естественно, как завтракать. Видимо, он просто переволновался, случайно подумав, что что-то может быть не так.
- И все же о своих корнях забывать не стоит. При таком положении непозволительно вести себя со светом вольно.
-Что же такого «вольного» было в его поведении?
- Даже то, что он отказывался посещать бои все эти годы, хотя победители по правилам приличия обязаны приезжать на последующие фестивали. А теперь, когда мы предложили ему это в очередной раз, он выдвинул свои условия, с которыми мы по неизвестным мне причинам должны считаться. – Реда не выдержала взгляд мужа и отвела глаза. Взгляд наткнулся на Вудока, и она постаралась успокоиться, сосредоточившись на его массивной, подтянутой фигуре.
- Реда, сейчас он не участник боев, чтобы забыть о своем мнении, - мягко начал Орбран, досадуя на тот факт, что семейное благополучие, о котором он твердил брату, у него самого терпит трещину, - сейчас он капитан корабля, занимающегося изучением севера. Он занят своим делом и не хочет отвлекаться.
Орбрану становилось мерзко от того, что он оправдывал человека, стоящего гораздо ниже его. Но оба понимали, что недовольство Реды идет гораздо дальше. Она осуждала мужа не за эту благосклонность, а за стиль правления в целом. И сейчас она смотрела на него своими непроницаемыми глазами, обдумывая достойный ответ.
- Но фестиваль боев – время отдыха для всех. Никто не осудил бы его, если бы он ненадолго прервал работу.
- Люди разные. Но ты можешь высказать ему это при встрече. Уверен, он и не думал, что королева воспримет его отказы близко к сердцу. – Орбран улыбнулся и обнял жену. Та сначала не ответила, но рассудила, что это может быть наилучшим выходом для разговора, и обняла его в ответ.
Глава 2На ежегодном фестивале боев любой преступник, за исключением политических, мог побороться за свою свободу и доказать чистоту имени. Нельзя представить событие, более ярко отражающее человеческую веру, надежду и силу. И до чего гуманно должно быть королевство, позволяющее каждому выйти в люди, независимо от происхождения. Ведь в качестве приза победителю дается не только чистое имя, но и незначительная служебная должность на выбор вместе с денежным вознаграждением – для начала новой жизни. Удивительно, но и победителем может стать не только один участник, хотя большинство и должно погибнуть. Но ведь тем приятнее победа!
Размышляя обо всем этом, Эвта испытывала необыкновенный прилив вдохновения. Ей не терпелось уже выйти на помост, чтобы своей речью зарядить зрителей и участников энергией, разжечь в них огонек, усилить их жажду! Но до фестиваля оставалось два дня – самых напряженных.
Длинные белые занавеси слабо колыхались, яркое утреннее солнце заливало покои светом. Девушка лежала на кровати, подперев голову, и мысли ее гармонично сочетались с погодой - в них не было места ничему плохому. Но ей уже следовало вызвать служанок, чтобы подготовиться к новому дню. Поскольку чувство долга было превыше всего, она потянулась к другому краю кровати, дернула за веревочку и упала на подушку, наслаждаясь последней свободной минутой. Вскоре двери распахнулись, отчего занавеси взметнулись, и внутрь зашли две девушки.
- С новым днем, Эвта!
- С солнечным утром вас, госпожа!
- Селама сайн, - поприветствовала их Эвта, - мой Хранитель еще не проснулся?
Одна из них, Гелитрис, улыбнулась и ответила:
- Госпожа, вы же знаете, как Гаот любит поздно вставать. Вчера вечером, когда я ложилась, он собирался в Праздный дом.
- Как проснется – пусть сразу идет ко мне. Но если и после завтрака он будет спать, придется ворваться в его покои.
- Какую информацию вы хотите от него получить? – поинтересовалась Джерхарда, ставя перед Эвтой таз для умывания.
- Только собственные воспоминания, - она ополоснула лицо и прошла к туалетному столику, где ее ждала Гелитрис, готовая к указаниям.
- Разве Хранители способны рассказывать личные воспоминания? – Гелитрис посмотрела на Эвту в отражении и принялась расчесывать ее волосы.
- Лишь те воспоминания, которыми я с ним делилась. Было бы странно, если бы мой Хранитель управлял только исторической информацией, правда?
- Такой Хранитель может оказаться ценен для многих.
- О его безопасности я могу позаботиться. – легкая улыбка на ее лице сменилась серьезной задумчивостью. Помолчав, она продолжила, - заплети мне косу, проходящую через всю голову.
- Эвта, вам принести цветов из сада?
- Нет, Джерхарда, ты можешь быть свободна.
Девушка поклонилась и вышла. Но не прошло и минуты, как в покои бестактно вошла Реда. Она ни одним знаком не подала виду, что замечает Гелитрис, которая поприветствовала ее, и сразу обратилась к более знатной особе:
- Эвта, очень хорошо, что ты уже проснулась. Ты знаешь, какие дела не терпят отлагательств?
- Государственные? – Эвта в знак приветствия крепко сжала ее руку.
- Любовные! – нравоучительным тоном произнесла королева и, не дожидаясь приглашения, села в кресло.
- И они касаются меня? – Эвта заподозрила неладное, и внутри у нее что-то неприятно сжалось.
- Совершенно верно. – Реда улыбнулась. Эвта была ей как младшая сестра, еще наивная, доверчивая и очень открытая. Она любила быть в центре внимания, участвовать во всех общественных делах – и думать при этом, что имеет какое-то отношение к политике государства. Управлять ей было просто, но нельзя отрицать, что и сама она имела способности к манипуляции. Совершенно оправданно именно она главным образом отвечала за связи с народом. И было в ней еще одно замечательное качество – благодаря ее простоте Реда могла рядом с ней вести себя гораздо свободнее. – Что ты думаешь о своих отношениях с Вудоком?
Эвта одновременно смутилась и почувствовала себя виноватой. Вопрос, заданный напрямую, сбил ее с толку, и Реда была довольна ее реакцией.
- Госпожа, вам нравится вот так? – осторожно спросила Гелитрис, чувствуя себя лишней.
- Да, продолжай также. – Не задумываясь, ответила Эвта.
Понятно, почему Реду интересует этот вопрос. Брак Вудока и Эвты – второй по важности в королевстве. Но девушка не могла понять своей реакции. Она знала четко, что любит Вудока, и не сомневается в этом. Для нее это совершенно естественно, ведь это ее будущий супруг. Об этом Эвта прямо и сказала Реде, на что та недоверчиво хмыкнула и сказала то, к чему она была совсем не готова:
- А сам Вудок, насколько я знаю, считает твое отношение к нему довольно прохладным. У меня нет времени сейчас вдаваться в детали вашего романа, но я надеюсь, что ты хорошо подумаешь об этом. И если тебе понадобится совет, двери моих покоев всегда открыты для тебя. – Реда замолчала и стала молча наблюдать за тем, как Эвту заплетали. Более всего ее заботило благополучие ее семьи и королевства. И это она все брала в свои руки, не собираясь делиться ответственностью. И выбор будущей жены для Вудока проходил далеко не без учета ее мнения.
Родители Эвты были крайне уважаемыми людьми в королевстве. Отец по сей день является адмиралом флота, а мать умерла при родах. Поэтому девочка выросла при дворе, и с детства родители Орбрана благоволили ей. Хотя, когда появилась Реда, не осталось сомнений относительно того, кто должен стать королевой, об Эвте забывать не хотели. И Реда была одной из тех, кто настоятельно предлагал ее кандидатуру. Ведь она получила самое правильное воспитание.
Посидев еще немного и обсудив с Эвтой новую арену и список участников, Реда попрощалась с ней и покинула ее комнату.
К этому времени были закончены прическа, легкий макияж, девушка была уже одета, и был принесен завтрак. Эвта отпустила Гелитрис и осталась в полном одиночестве.
Ее всегда немного тяготило присутствие Реды. В ней она чувствовала силу, знала, что та может сильно влиять на нее и боялась этого влияния. Она далеко не всегда понимала ее и именно с ней старалась вести себя осторожнее. Та довольно редко высказывала свое недовольство ею, но каждый раз это казалось Эвте чем-то крайне серьезным.
И разве недостаточно нежности она проявляла по отношению к Вудоку? Почему он мог так подумать? Следовало поговорить с ним – и Эвта решила сделать это во время их обычной прогулки после завтрака.
Ее размышления прервал участливый стук, мягкий, как и сам его обладатель.
- Я готова вас принять! – С улыбкой воскликнула она, обрадованная тем, что пришел самый добрый человек, которого она знала.
Гаот, ее Хранитель, был мудр и умен, и во многих моментах она ловила себя на том, что сравнивала его с отцом и относилась к нему так же. Вот только внешне они совсем не похожи. Ее отец, адмирал Онтео, был статен, обладал густыми темными волосами и сухими, жесткими чертами.
Дверь открылась, и внутрь зашел низенький, пухленький мужчина с такими светлыми волосами, что создавалось впечатление, будто их вовсе нет. Его круглое лицо выглядело немного помятым, но оно улыбалось ей так же светло.
- Прекрасный день сегодня, моя госпожа.
- Гаот, я надеюсь, вы проснулись по своей воле?
- Госпожа может не беспокоиться, все отнеслись ко мне с достаточным пониманием, чтобы не будить рано.
- Я очень рада. Подойдите же ко мне, я пожму вам руку. – Гаот подчинился, и она ласково коснулась его пухлой ручки. – Но вам, конечно, сказали, что я вас ожидаю?
- Что вы, госпожа. Я проснулся с отчетливым чувством, что вы нуждаетесь во мне.
- Тогда вы не только Хранитель, но и немного пророк. Вы успели позавтракать?
- Благодарю за беспокойство, госпожа, я не голоден.
- Что ж, тогда теперь я должна сообщить вам, почему хотела вас видеть. Пришло время использовать вас по назначению.
- …И я очень этому рад. – Гаот улыбнулся, вспомнив наверняка все свои свободные дни, проведенные в различных увеселительных заведениях.
- Гаот, сейчас я хочу, чтобы вы рассказали мне мое же воспоминание. Когда мне было тринадцать, победителем боев стал Аргот. Расскажите мне, каким он был.
Гаот кивнул и закрыл глаза, перебирая в памяти всю ту информацию, которая досталась ему от прошлых Хранителей, и ту, которую дала ему она. Эвта наблюдала за ним и не смела даже есть, чтобы не помешать ему, хотя она прекрасно знала, что его сейчас не потревожило бы и землетрясение. Через минуту он, не открывая глаз, начал ровным голосом:
- Мне было тринадцать. В том году в фестивале боев участвовало особенно много молодых людей и девушек. Я хорошо это запомнила, потому что обратила особое внимание на одного из них – его звали Аргот. Мне было очень скучно во время первого раунда, потому что все участники могли использовать в качестве оружия только свои руки и шнурки. Их потасовки были тихими, трудно было что-то разглядеть, и, вероятно, для них самих это тоже было очень утомительно. После очередного боя на поле вышел довольно взрослый юноша, он был старше меня лет на десять или даже пятнадцать. Сперва я увидела только его светлые волосы, лохмами свисающие до плеч. Потом он поднял голову и, сильно щурясь, осмотрел трибуны, встретившие его слабым гулом. Он был необыкновенно красив. Со своего места я при большом желании могла рассмотреть каждую черточку его во всем правильного лица. Я бы сказала, что не увидела в нем никаких недостатков и до сих пор не пытаюсь их найти. Он последовал обычаю и стал выкрикивать свое имя, показывая готовность бороться за его чистоту. Аргот. Аргот. Когда он, скривив губы, отказался брать шнурок, я так забеспокоилась, что хотела дернуть за рукав Орбрана и попросить его заставить этого блондина взять оружие. Мне нельзя было делать ставки, и сначала я расстроилась, но потом поняла, что не хотела бы ставить на него. Это казалось мне чем-то ужасным и бесчеловечным, а этот блондин был выше всего земного. Своему первому противнику он сломал шею ударом ноги. Я была заворожена. Все произошло быстро по меркам боев первого раунда, и я не успела отойти от этого, как начался следующий бой.
В том году мне впервые разрешили принять участие в танцах в перерывах между боями. Я танцевала всего в одном, но была крайне довольна собой, ведь допускают к этому только достигших семнадцати. Это было через три боя после Аргота. Я знала, где сидели все участники, и краем глаза старалась следить за ним – не обратит ли внимание? Но он все время просидел с опущенной головой, и это немного меня расстроило.
Весь день я искала с ним встречи, но мне запретили приближаться к участникам. В следующий раз мы встретились только во время боев второго раунда. За время разлуки я узнала, почему он пришел в столицу для участия в фестивале. Его обвинили в захвате одного корабля, перевозящего продовольствия, и краже всех запасов съестного. Это было недостаточно захватывающей историей для него, пока я не представила, как он захватывал корабль.
Во втором раунде участникам предоставляется оружие на выбор, и на арену Аргот вышел с кинжалами. Этот бой был еще короче предыдущего. Я даже не сразу поняла, что его противник мертв, настолько Аргот быстро двигался. Для меня уже не оставалось сомнений в том, кто будет победителем.
Все время до третьего раунда я просила королеву предоставить мне возможность подарить одному из победителей цветочный венок, и после некоторых уговоров она смиловалась.
В тот день я страшно переживала, потому что не знала, какого королевского бойца поставят против Аргота. И это оказался очень большой, крепко сложенный мужчина с топориком.
Аргот, казалось, совсем не волновался. Но уже через минуту один из его кинжалов оказался на земле далеко от него. От испуга я схватила Орбрана за руку, и тот ободряюще сжал ее. Аргот получал ранения одно за другим: вот топорик задел его плечо, и юноша взревел от боли и злости, вот он получил крепкий удар по голове рукояткой, и в следующий миг был повален на землю… Когда над его головой вознесся топор, я едва не закричала, но Аргот, как ужаленный, вскочил, схватил кинжалы и ринулся в другую сторону арены. У него было немного времени перевести дух, пока этот мужчина быстро приближался к нему. Близился момент удара, и тогда Аргот совершил нечто немыслимое: взбежал на стену, оттолкнулся от нее и, оказавшись позади противника, прыгнул ему на шею и обеими руками с кинжалами рассек ее.
Больше меня не интересовало ничто.
Я все помню как в тумане.
После того, как Аргота наградили официально, Орбран легко подтолкнул меня к помосту, потому что я замешкалась. Этот юноша не сразу понял, что я хочу ему что-то дать. Он смотрел на меня невидящими глазами, пока я несмело подходила. Вся его одежда была в крови, и я видела, что некоторые раны до сих пор немного кровоточат. Тогда я представила, как ему должно быть сейчас больно, и почувствовала, как слезы подступают к глазам.
Я остановилась перед ним, задрав голову, и протянула свой венок. Он уставился на него таким странным взглядом, словно я предлагаю ему одновременно навозную лепешку и слиток золота. Затем, очнувшись, он вытер пот со лба и неуклюже опустился передо мной на одно колено. Я ни разу не замечала за ним таких неестественных движений, но тогда мне было все равно. Я испытывала необыкновенный восторг, потому что он встал передо мной на колено. Он уже выделил меня! Я аккуратно надела венок ему на голову, он поднял глаза, и я увидела, что они у него голубые. После этого он поднялся и еще раз поклонился. Я ушла.
Все, что я о нем знаю, - это то, что его сделали капитаном корабля окраинного флота. Больше мы не виделись.
Гаот еще немного постоял с закрытыми глазами, а потом открыл их и улыбнулся Эвте:
- Это все, что вы хотели вспомнить, госпожа?
Эвта как будто не слышала его. Она чувствовала странную грусть при воспоминании о том взгляде, который он ей подарил. Она сделала это воспоминание в семнадцать, когда одной ночью поняла, что ей приятно возвращаться к мыслям об Арготе.
- Спасибо большое, Гаот. Больше вспоминать нечего.
- Я слышал, что в этом году сэр Аргот прибудет на фестиваль. Возможно, после этого у вас появятся новые воспоминания, которые вы хотели бы записать.
Эвта собиралась сказать нечто обнадеживающее для себя, но неожиданно ей показалось, что все это неправильно, и она не должна говорить такое. Как совесть, в ее голове предстала Реда. Та всегда учила ее, что любить можно только одного мужчину. Конечно, своего будущего мужа. А на остальных она и смотреть должна мельком.
В ее покои снова постучались.
- Милая Эвта! Могу ли я надеяться, что вы уже готовы совершить со мной прогулку?
Улыбка Гаота стала еще шире, когда он узнал по голосу Вудока и, наклонившись к Эвте, прошептал:
- Я понимаю, мне нужно уходить. Впустить его?
- Да, - шепотом отвечала Эвта, - спасибо, Гаот. Мы увидимся вечером за ужином?
- Если того желает моя госпожа.
И, поклонившись, он исчез, оставив вместо себя ее жениха.
