Нас штормит, Грейнджер

Первое письмо

Музыка к части: Within Temptation - Somewhere.
_________

На дворе стояла осень. Дождь за окном огромного дома, похожего на замок, лил не переставая, уже около часа. Ветер, пробиравший до мозга костей выл, срывая жёлто-красные, а кое-где и вовсе пожухлые листья с деревьев.
В комнате, обставленной по-рабочему, за столом сидел молодой человек шестнадцати лет и что-то напряжённо писал пером на листе пергамента. Звали этого юношу Драко Люциус Малфой. Костяшки его пальцев, крепко сжимавших перо, побелели. Он думал о том, что ещё никогда и никому в жизни не писал таких писем.

Не обращая внимания на бурю, разыгравшуюся за окном, Драко судорожно подбирал нужные и, как ему казалось, правильные слова. Долгое время он обдумывал их, обдумывал, что и как напишет, когда отправит, надеясь на ответ.
— Великий Салазар, я даже в Хогвартсе столько не пишу, — сказал себе под нос Драко.
Наконец, он отложил перо в сторону, закрыл чернильницу и принялся перечитывать получившееся письмо:
«Дорогая Гермиона,
Перед тем, как ты продолжишь читать это письмо, я хотел бы тебя предупредить, что за шесть лет обучения в Хогвартсе у меня и в мыслях не было написать тебе даже пары строчек. И то, что ты прочтёшь, может показаться тебе бредом сумасшедшего или очередной моей шуткой в твой адрес, но уверяю, я не хотел тебя этим обидеть.
Думая над содержимым этого письма, я представлял, какой будет твоя реакция. Мне было очень сложно решиться сесть за стол и взять в руки перо, поэтому я надеюсь, что ты сжалишься над моими трудами и всё же вскроешь конверт, который тебе принесёт мой филин по имени Дервик.
Мне любопытно, что ты делаешь сейчас, когда даже не представляешь, что этим вечером получишь его (конверт с письмом, разумеется, не моего филина). Но я хотел сказать тебе не об этом.
В последнее время я чувствую себя несколько разбитым, если можно так сказать. Я не хотел бы тебя ни в чём обвинять, но это весьма эгоистично с твоей стороны — сломать мне жизнь. Твоё королевское, всезнающее высочество, которое так и норовит всем помочь и везде успеть, и понятие не имеет, что значит шестнадцать лет прожить для себя и ни в чём себе не отказывать. Ты не знаешь, что это за чувство, когда твой продуманный до мелочей мирок замыкается на одном человеке в этом грёбаном, грязном, увядшем в разврате и насилии, огромном и самом настоящем мире. Я говорю об этом, потому что я сам — часть всего этого. Ты ведь "знакома" с моей семьёй, и поэтому тебе не составит труда догадаться, что в ней происходит. Но в этом и состоит моя реальность, и обществу придётся её принять, нравится ему это или нет.
Гермиона, ты наверняка уже привыкла к тому, что я называю тебя не иначе как "Грейнджер" или "грязнокровка", но я честно стараюсь отучиться от этой детской привычки, ибо, достигнув шестнадцатилетия, я понял, что это в высшей степени глупо. В этом году со мной произошли некоторые изменения, которые также заставили меня посмотреть на свою жизнь по-другому. Тебе об этих изменениях знать не обязательно, поверь. Поэтому просто прогони привычные, остроумные вопросы из своей лохматой головы.
Я перестал нормально питаться, тренироваться и спать, если тебя это интересует. Я постоянно думаю о тебе, и мне это надоело, учитывая тот факт, что мне и без того есть чем себя занять. Эти мысли, как навозные мухи, прилипли к моему мозгу, не желая оставлять меня в покое.
Знаешь, ведь я из тех людей, которым уже уготовано нужное будущее. У меня есть невеста, есть работа, дом, деньги, слава и влияние. А мне ещё нет и восемнадцати. Готов поспорить, ты знаешь, о чём я говорю, потому что в глубине души понимаешь, что тебе предстоит провести жизнь с Уизли в домишке, который дышит на ладан, и в окружении полдюжины детей, один в один похожих на него.
Но вот о чём я подумал... Если бы Тёмный Лорд вдруг наставил на меня палочку, я бы смог умереть. Я знаю, ты считаешь меня последним трусом, считаешь, я на такое не способен. Но я бы умер ради тебя и этих шестерых рыжих детей, которых ты подаришь Уизли. Я бы просто хотел знать, что ты сможешь быть спокойна и счастлива.
Я тобой уязвим. И ты можешь гордиться собой. Снова.
Гермиона, я понятия не имею, какого числа у тебя День рождения, не знаю имён твоих родителей и абсолютно не представляю, в чём смысл твоей жизни. Более того, я теряюсь в догадках о том, чем же тебя так привлекла дружба с Гарри Поттером и его щенком Роном Уизли. Мерлин, я так и вижу это знакомое выражение на твоём лице. Только прошу, не присылай мне мини-Поттера в ответном письме. Я уверен в твоём ответе, потому что ты не сможешь его не написать.
Я, кажется, отвлёкся. Так вот, я не знаю ничего из того, что окружает твою жизнь. Но я знаю наизусть каждую чёрточку твоего заумного, часто недовольного лица, знаю как и чем пахнут твои волосы, что ты любишь есть на завтрак, и почему тебя так ненавидит Снейп. Если бы передо мной поставили тысячи таких, как ты, я бы узнал настоящую тебя. Всё это действительно дерьмово, девочка. И мы оба попали. Я на стадии, близкой к бесплатной палате в госпитале Св. Мунго. И я, чёрт возьми, не представляю, что со всем этим дерьмом делать.
Я человек, который не способен любить кого-то, кроме себя. И ты отлично об этом знаешь, не так ли? У меня нет сердца. Во мне нет места жалости, сантиментам и хоть какой-то нежности. И я нужен только матери. Вспоминая порой, как я с тобой обхожусь, мне хочется, так непреодолимо хочется всё изменить. Я бы всё сделал, чтобы увидеть в твоих глазах всё, что угодно, кроме ненависти.
Но чего я жду от тебя, если сам безмерно ненавижу себя?
Уверен в том, что ты дико рассмеёшься, узнав, что за всем эти мерзким излиянием накипевшего я всего лишь хотел сказать, что люблю тебя. Ты — моё проклятие, Гермиона Грейнджер.
Пожалуйста, одного прошу, не рви это письмо, не прочитав. И накорми Дервика сахаром, он его очень любит.

Драко Малфой.».

— Надеюсь, ты всё поймёшь , Гермиона, — произнёс Драко, привязывая скрученное в трубочку письмо к лапке присевшего рядом Дервика. — Доставь его поскорее, друг. И будь осторожен в пути.
Драко Малфой встал из-за стола, открыл широкие окна, и тёмно-коричневый филин улетел к дому Гермионы Грейнджер, подгоняемый сильным холодным ветром.



Записка для Гермионы

Музыка к части: Breaking Benjamin – Give Me A Sign
Прошу прощение за долгое отсутствие и желаю приятного прочтения.
__________

В этом доме невозможно согреться. Каждая комната здесь, словно маленькое царство вечной мерзлоты. От Малфой мэнора просто веет холодом и ненавистью ко всему живому, а его обитатели протухли насквозь этим дерьмом.

Драко Малфой ещё раз поёжился в постели и заставил себя встать. Мать не переносила, когда он или отец опаздывали к завтраку, поэтому нужно было привести себя в порядок как можно скорее, чтобы снова не видеть недовольного выражения на безупречном лице Нарциссы. Драко никогда не пользовался домовиками, если одевался к приёму еды. Он считал, впрочем, как и его отец, что эти мерзкие, грязные существа не достойны видеть аристократической красоты тела Малфоя. Юноша принял душ, накинул после него халат и подошёл к шкафу. Надев на себя чёрную рубашку и брюки, Драко завязал шнурки на отполированных до блеска ботинках. Потом его взгляд упал на окно. Дервик уже вернулся и теперь сидел на подоконнике, ожидая, что хозяин похвалит его за работу. Наверняка его впустил Мартин, личный домовик Драко, пока тот был в душе. Парень подошёл к филину и внимательно осмотрел его лапки. Ничего. Дервик не принёс ответа. Не было даже грёбаного клочка пергамента. Драко пришёл в ярость. Да что она себе позволяет? Она не имела права игнорировать его признание. Она должна была прислать ответ! Маленькая дрянь… Драко мог бы поклясться святым Мерлином, что Поттер приложил к этому свой вездесущий шрам. Перед его взором вдруг предстала картина: вот Дервик стучится в окошко маггловского дома Грейнджер, она видит его и впускает в комнату. Дрожащими пальчиками девушка вскрывает полученный конверт. Читает, бережно держа лист пергамента в руках. Её сердце бьётся так часто и так сильно, что, кажется, его слышно во всём Лондоне. Ненависть к Драко сливается в ней с непониманием, подозрением и тянущим чувством в животе. Она долго раздумывает, а Дервик терпеливо ждёт у окна. Вот, наконец, Гермиона решается взять перо и написать длинный ответ, полный возмущения и занудства. Как раз в её духе. Но тут появляется этот очкастый кретин, вырывает у неё письмо и остервенело рвёт на куски. Грейнджер пытается его остановить, умоляет прекратить и отдать ей то, что осталось от письма, но Поттер неумолим. И он за это поплатится.
— Простите, хозяин, сэр… — пропищал внезапно появившийся Мартин.
— Что ты забыл в моей спальне? Не помню, чтобы я звал тебя, — сквозь зубы спросил Драко, вернувшись в реальность. Его взгляд был настолько ледяной, что заморозил бы и без того замёрзший дом.
— Хозяйка просила передать, что вы должны спуститься вниз немедленно, хозяин, сэр… Она так сказала, хозяин… — на это Драко лишь оставалось поправить воротник рубашки и выйти из спальни.
***
— Драко, дорогой, ты задумчив. Тебя что-то тревожит? — Нарцисса Малфой отложила в сторону вилку с ножом и вгляделась в лицо сына.
— Что его может тревожить, Нарцисса? У него есть всё, о чём можно только мечтать, — заметил Люциус, делая глоток красного как кровь вина из бокала. — Я в его возрасте и не думал, что смогу получить Метку. Он должен этим гордиться.
Драко вновь поёжился, как если бы опять лежал у себя в постели. Отец так любит напоминать ему об этом. Пожалуй, Чёрная Метка на руке сына — единственный повод для гордости такого отца, каким был Люциус Малфой. Хотя, конечно, не стоит отрицать, что старший Малфой многое делал во благо семьи, он заботился о Драко и Нарциссе и даже по-своему любил их. Но Драко навсегда запомнит отца строгим и требовательным, не делающим поблажек человеком. Драко Малфой шестнадцать лет является заложником в собственном доме. Он всегда делает так, как ему говорят. Старается ничем не огорчать родителей, безупречно учится и знает, как вести себя в обществе. Вдобавок ко всему, на радость Люциуса и страх Нарциссы, он стал Пожирателем Смерти этим летом. Теперь отвратительная татуировка вилась по его предплечью, и он обязан был гордиться этим, как сказал Люциус.
— Сынок? — позвала Нарцисса, чьё беспокойство нарастало всё с большей скоростью.
— Нет, мама. Всё хорошо, не беспокойся. Отец прав, у меня всё в порядке, — Драко добавил улыбку, которую всегда адресовал лишь матери. В этот раз улыбка вышла фальшивой, и он это понимал, но нужно было успокоить мать, чтобы она не закатывала истерику отцу. Драко не хотел снова слышать разъярённые крики родителей по всему дому.
На самом деле кое-что его тревожило. Он был уверен, что Гермиона напишет ему. И Драко не мог понять, что сделал не так. Юноша никогда и никому не признавался в любви, но знал, что это письмо не оставит Грейнджер равнодушной. Единственное, что сейчас он может сделать, это написать ей записку. Буря за окном улеглась, и Дервику будет проще доставить эту записку ей. Не закончив завтракать, Драко извинился и вышел из-за стола.
***
«Дорогая Гермиона,
Сегодня утром я обнаружил, или вернее сказать, не обнаружил ответа от тебя. Я мог бы допустить, что Дервик выронил твоё письмо по дороге, если бы не знал его так хорошо.
Признайся, ты ведь прочитала моё письмо. Я знаю, что прочитала. Но почему не отреагировала? Мне необходимо знать, что ты всё поняла.
Я нуждаюсь в этом, Гермиона. Я нуждаюсь в тебе.
Ты не можешь меня игнорировать. Я должен быть уверен, что в этот раз получу конверт с письмом.
Драко Малфой.».
— Дервик, сделай одолжение, доставь Гермионе эту записку, — Драко погладил филина по голове и дал ему лакомство для сов. – Сделай это для меня, приятель.


Ночной гость

Музыка к части: In this moment - Lost at sea.
__________

Ох, как же всё-таки здорово, наконец, лечь в кровать после столь насыщенного дня. Гермиона Грейнджер, переодевшись в тёплую пижаму, нырнула под одеяло и глубоко вздохнула. Неяркий свет ночника в спальне создавал уютную атмосферу покоя, а мягкие подушки очень располагали ко сну, крепкому и глубокому. Собрав непослушные каштановые волосы в хвост, Гермиона опустилась на них с довольной улыбкой на лице. Она положила свою волшебную палочку под подушку и уже протянула руку, чтобы выключить свет в комнате, как вдруг услышала негромкий, но настойчивый стук в окно. Оглянувшись, Гермиона увидела за ним тёмно-коричневого филина: того самого, что прилетал к ней вчера. Гермиона чертыхнулась про себя и пошла открывать окно, чтобы впустить птицу. Не держать же её на холоде.
— Привет, дружок, — она достала кусочек сахара из мешочка, который был припасён на подоконнике, и дала его филину. — Что ты принёс мне на этот раз? — Гермиона отвязала маленький свиток пергамента от лапки пернатого гостя и развернула его. Пробежав глазами записку, Гермиона вспыхнула. Это однозначно начинает её раздражать. Шутки Малфоя уже слишком далеко заходят, неужели ему так нравится её донимать? Мало того, что он делает это в школе, считая издевательства над ней своим маленьким хобби, так ещё и во время осенних каникул от него нет покоя? А ведь ей сейчас действительно не помешал бы мини-Гарри или мини-Рон, чтобы послать кого-то из них этому змеёнышу! Завтра же она напишет им о произошедшем. Гермиона Грейнджер вполне могла защитить себя сама, но не стоит забывать, что это всё-таки Малфой. Только и жди, что "его отец узнает об этом"! Ну почему он не достаёт так никого другого? Чем она заслужила такое обращение? Хотя Гермиона знала ответ и на этот вопрос. Её "нечистая" кровь и дружба с Золотым Мальчиком тому виной. Однако не так проста Гермиона, как кажется на первый взгляд, на то она и самая умная ведьма курса. И она не будет собой, если не напишет Малфою ответ, содержащий достойный отпор его неоспоримым умозаключениям. Коротко и ясно — так это должно выглядеть, чтобы крысёныш не подумал, что она его хоть сколько-нибудь боится. Руки её дрожали, но она решительно взяла в них перо и небольшой лист пергамента. И пока Дервик спокойно ждал её у окна, Гермиона писала Драко Малфою письмо, которое тот так жаждал получить, однако с совершенно иным содержанием:
«Малфой,
Твоему королевскому величеству чистых кровей придётся простить меня, несчастную, за столь холодное начало письма, но вообще-то я не держала в планах идею сидеть и разглагольствовать с тобой на злободневные темы, вместо того чтобы лечь спать, как нормальный человек! Позволь, я начну с вопроса, который волнует меня всё больше и больше: для чего ты это делаешь?
Нет, правда, Малфой, тебе так скучно в занюханном семейном гнёздышке твоих садистов-родителей, что ты решил расширить территорию, на которую распространяется твоё излюбленное хобби под названием "Взбесить Гермиону Грейнджер любой ценой"? Не заставляй меня думать, что ты законченный придурок с коэффициентом интеллекта не больше, чем у зубочистки. По-моему, если мне не изменяет память, ты один из лучших учеников своего факультета. Так стоит ли позорить это звание письмами девочки-подростка, которая вот-вот себя заавадит из-за якобы неразделённой любви? Или ты действительно настолько глуп, что подумал, будто я опущусь до разговоров с тобой? Я, может быть, и грязнокровка, но у меня тоже есть принципы и определённый моральный кодекс, в который никак не вписывается пункт любого общения с тобой. Я не верю ни единому написанному тобой слову, потому что ты никогда не изменишься. В этом и есть правда. Ты настолько самоуверен, что считаешь меня инфантильной дурочкой, которая тут же кинется на шею названному слизеринскому принцу? Спешу тебя разочаровать, но это далеко не так. И вообще, мир вокруг тебя не вертится! Всё, что ты делаешь — низко и подло. Что ж, достойный сын своего отца. Я бы могла заколдовать письмо лёгким взмахом волшебной палочки, но я — не ты и не стану заниматься такой ерундой. К тому же, как правильно ты заметил в первом письме, ты уже проклят, так зачем усугублять сложившееся положение?
Если это утешит твоё самолюбие, то да, я прочитала и письмо, и записку. Но это ничего не изменит. Никогда. Запомни это. Оставь меня в покое хотя бы на каникулах, ладно? Это всё, чего я так нижайше прошу у тебя: не трогать меня вне школы. Я не игрушка, Малфой, и не одна из твоих многочисленных легкодоступных пассий. И никогда, повторяю, никогда не стану никем таким. Твоё новое развлечение с письмами не стоит того, чтобы Гарри и Рон поговорили с тобой по душам вне досягаемости великого и ужасного Снейпа. Больше не смей мне писать, иначе предупреждаю, я всё расскажу им. Не заставляй своего филина проделывать такой длинный путь, пожалей хотя бы бедное существо. И иди к чёрту, Малфой.
Гермиона Грейнджер».
Не перечитывая то, что написала, Гермиона свернула пергамент в трубочку, привязала его к лапке филина, погладила его напоследок и выпустила в открытое окно. Она будет надеяться, что Малфой всё же поймёт, как далеко зашёл. Да уж, мальчики предупреждали Гермиону, что когда-нибудь её понимание и доброта ко всем без разбора обернётся для неё не слишком хорошо. И вот до чего это дошло.
— Милая, ты не спишь? — в спальню заглянула мама. — Всё хорошо?
— Да, мам, всё хорошо. Я уже ложусь. — Гермиона ласково улыбнулась матери и залезла под одеяло.
— Опять писала своим мальчикам? — спросила миссис Грейнджер.
— Нет, отвечала школьному товарищу, — сейчас Гермионе совсем не хотелось заводить разговор о Малфое, тем более что мама начнёт волноваться, расскажет папе, и тогда прощайте, спокойные каникулы.
— Ну ладно, детка, приятных снов, — мама тихонько прикрыла за собой дверь.
— Спокойной ночи, мамочка... — уже засыпая, произнесла Гермиона.

Перьев не нашлось

Спешу поздравить всех с наступающими на пятки праздниками и пожелать только здоровья и благополучия вам и вашим семьям!
Будьте счастливы в новом году!
Ну а теперь, собственно, ловите главу! Хоть и с опозданием, но надеюсь, вам понравится :) Следом появится и праздничная!
АХТУНГ: Главушка пока не отредактирована, так что если нет желания читать, лучше не беритесь :D
Музыка к части: Breaking Benjamin – Without You (Acoustic Version).
_____________

Осенние каникулы Драко пошли гиппогрифу под хвост, с этим не брался спорить даже Блейз. И всё оставшееся свободное время он смотрел, как его друг бесцельно расхаживает по мэнору, не зная, куда ему деться.
— Послушай, приятель, это конечно не моё дело, но эдак ты себя к праотцам отправишь раньше, чем с ними познакомится твой милейший папаша. — Блейз в очередной раз наблюдал свою до тошноты любимую картину: хождение Драко по мукам. — Оставил бы ты в покое эту девчонку Грейнджер, на что она тебе сдалась? Пэнси решил позлить?
— Я не могу, Забини. Я не представляю, как от всей этой мерзопакостной хрени избавиться, думаю, не один душ не поможет, но я не могу. Я дышать без неё не могу, мать твою! И к чёрту Паркинсон, вот она-то мне точно нужна не больше, чем тебе эта твоя Мелиса!
— А, стой-стой, я, кажется, понял в чём фишка. Грейнджер для тебя что-то типа запретного плода, да? Она такая умная, такая неприступная, с книгами наперевес поправляет свою чудную клетчатую юбочку, да ещё и в упор тебя не видит, пока ты по традиции не оскорбишь её или Поттера. У тебя, друг мой, конкретный недотрах. И не трогай Мелису, она милая девочка, — как бы снисходительно закончил Блейз. — Вот что... Астория знает?
— Только её сюда не впутывай, умоляю. — Драко брезгливо поморщился. — Меня блевать тянет от её ханжества и высокомерия. Она большего о себе мнения, чем мы оба вместе взятые. Я женюсь на ней, как того хочет отец, но если существует хоть один процент заполучить Гермиону... Ох, ладно, проехали. И чтоб ты знал, если мне нужен секс, я его получаю, независимо от обстоятельств и времени.
— Тебе самому от себя не противно, Малфой? Я удивляюсь как вообще можно кого-то любить, а тем более магглорождённую девчонку с вороньим гнездом на голове, когда вокруг тебя столько чистокровных девушек из богатейших семей волшебного сообщества! Астория может и слишком заносчива, но фигурка у неё что надо. Если бы не ты, я бы пригласил её куда-нибудь, со всеми вытекающими последствиями, так сказать. — Блейз подмигнул и взял свежеиспечённое печенье из вазочки на столике.
— Давай закроем эту тему, ладно? Завтра нам снова придётся возвращаться в эту помойку. Я не собираюсь портить себе настроение в последний день каникул, так что поднимай свою задницу и давай съездим в паб «Старый монах» в Косом переулке, я слышал там отличное сливочное пиво. Даже лучше, чем в Трёх мётлах, — и парни направились к главному связующему камину Малфой мэнора.
***
— Мальчики, вы пока побудьте здесь, а мы зайдём к мадам Малкин. — Джинни улыбнулась, встала из-за столика, где друзья лакомились мороженым, и потащила Гермиону за рукав джемпера. И лишь когда кафе-мороженое Флориана Фортескью осталось позади, Джинни стала серьёзной: — Тебе больше не приходили письма от Малфоя?
— Ох, я могла бы и догадаться, что ты не просто так притащила меня «к мадам Малкин». А тебя, кстати, не смущает тот факт, что мы прошли её магазин? Ну так, на секунду, Джинни! — Гермиона взглянула на подругу глазами полными молний. — Ты что же, решила испортить мне последний день осенних каникул, которые и так не вошли в хит-парад лучших моментов моей жизни? Очень мило с твоей стороны. Хочешь знать, как прошли мои каникулы? Почти каждый чёртов день я открывала окно, чтобы впустить бедное пернатое в спальню, угостить кубиком сахара и отправить обратно к хозяину ни с чем, а потом кинуть конверт из дорогой бумаги с гербом Малфоев в камин в гостиной. Гарри был у меня несколько раз, а я только молилась, чтобы Дервик, несчастный филин Малфоя, не принёс очередное письмо от этого придурка. Только представь, что было бы, обнаружь Гарри эти милые записочки.
— Дорогая, пойми, я беспокоюсь. Никогда не знаешь, чего ждать от этого слизняка. Да он же спит и видит, как вы трое дружно выпиваете на брудершафт яд из коллекции Снейпа! — Джинни даже прикрикнула в негодовании.
— Совсем с ума сошла? Ты бы ещё поднесла палочку к горлу и произнесла Сонорус! Косому переулку как раз сплетен не хватает, — одёрнула её Гермиона.
— Прости. Гермиона, да пойми ты, нужно рассказать обо всём Гарри и Рону! Понять не могу, почему ты до сих пор этого не сделала. Малфой чистой воды маньяк, это дураку ясно. Гермиона, прошу тебя, расскажи мальчикам об этом.
— За последние пару-тройку дней писем не было. Может быть он уже прекратил так жаждать моей крови, и мне не придётся тревожить и без того шаткую нервную систему Гарри и Рона. Она и так у них одна на двоих в свете последних событий.
— Ага, впрочем, как и мозг, — хихикнула Джинни и взяла Гермиону под руку. — Думаешь, он прекратил тебя донимать?
— Донимать — ни за что. Это его своеобразный образ школьной жизни. А вот писать, надеюсь, перестал. Во всяком случае, сейчас письма от Драко Малфоя — последнее, о чём мне хочется думать в такой чудесный день. Идём, пора вернуться к мальчикам, иначе они весь Аврорат на уши поднимут.
***
— Мне нужно несколько новых перьев и свитков, зайдёте со мной? — Гермиона остановилась напротив лавки письменных принадлежностей.
— Мы подождём тебя здесь, Гермиона, поглазеем на новые мётла, — сказал Рон, показывая Гарри и Джинни на магазин «Всё для квиддича». Гермиона усмехнулась, пожала плечами и вошла в слабо освещённую лавку.
Гермиона побродила между прилавками, нашла нужные ей перья и пергаменты и двинулась к кассе.
— Ты не ответила ни на одно из моих писем, Грейнджер, — прозвучало рядом с ухом. Гермиона съёжилась и застыла на месте. Ну конечно, кто бы сомневался.
— Надо же, какая приятная встреча. Ирония судьбы да и только. Как поживаешь, Драко?
— Мне нравится, как ты язвишь, но не стоит сейчас говорить об этом. Тем более, что твои верные псы сейчас слюнями поливают витрины магазина «Всё для квиддича». Я просто хочу получить ответ, Гермиона, что в этом плохого? — Драко аккуратно коснулся пальцев Гермионы, но она тут же убрала руку.
— Ах я наивная, а я-то думала, что с тебя и одного ответа хватит. Как смела я надеяться на твоё понимание? — жёстко отчеканила Гермиона, нащупав в кармане палочку.
— Я имел в виду, что это не тот ответ, какой бы мне хотелось получить.
— К сожалению, не всё выходит так, как мы того хотим. Вот я, к примеру, хочу чтобы ты сейчас же испарился из моей жизни, но ты же ещё здесь. Мир так несправедлив к нашим желаниям.
— Не паясничай, Гермиона. И лучше оставь в покое палочку, я не настолько ослеплён этой дурацкой любовью к тебе, чтобы не заметить движения твоих нежных пальчиков в кармане джинсов. — Драко врал. У него в глазах потемнело от запаха волосы Гермионы. И пускай это переходило в откровенный фетишизм, но даже окажись сейчас перед самым его носом Поттер, он бы его не заметил.
— Дурацкой? Так сделай с этим что-нибудь. Ты же такой всемогущий. У тебя нет сердца, ты сам это сказал, так за чем же дело встало? — животный страх почти сковал Гермиону, учитывая то, что в лавке на них никто ни малейшего внимания не обращал. Помощи действительно ждать не от кого. Остаётся только дать Малфою высказаться, и он сам свалит, наверное.
— Тогда прекрати быть такой...— Драко прикрыл глаза.
— Какой? Какой, Малфой? Ты законченный психопат, и меня решил в своё гнилое болото затянуть? Оставь меня в покое, только этого у тебя и прошу. Ради своего же блага, Малфой, серьёзно. Подумай сам, какого будет твоему окружению узнать о твоей маленькой извращённой слабости? Тебе есть, что терять, это очевидно. Не усугубляй этот затянувшийся каламбур.
— Так ты забыла, Грейнджер? Если я иду ко дну, ты идёшь со мной... — к счастью для Гермионы с улицы стали доносится голоса друзей, и Драко тут же замолчал и отошёл подальше, освободив для Гермионы пространство. — Нас штормит, Грейнджер, и ничего ты с этим не сделаешь, — произнёс он напоследок, пока Гермиона второпях оплачивала покупки.
— Что ты там столько времени делала? — удивился Гарри.
— Нужных перьев не нашлось, — солгала Гермиона, практически вылетая из лавки, — и пришлось искать на складе.

Встряска для Малфоя

Перед праздничной главой (да знаю я, знаю, всё у меня через одно место, так и праздники закончатся!:D) выкладываю промежуточную, пока не отредактированную (!) главу, поскольку ещё точно не знаю, как написать подарочную:3 Глава, как и предыдущая, может содержать ошибки, так что лучше не читайте, если брезгливы :)
Музыка к части: James Arthur – Impossible.
____________________

Гермиона прибывала в самом наилучшем настроении, вот уже месяц миновал, а писем с назойливыми словоизлияниями Драко Малфоя не приходило. Это не могло не радовать, великий Мерлин, да от такого счастья можно было проскакать от подземелий Слизерина и до конца Запретного леса! Правда всё это омрачалось одним чёртовым но: Малфой пялился на неё почти двадцать четыре часа в сутки, а ночью ему мешали разве что староста школы и секретный пароль башни Гриффиндор. Подумать только, в Хогвартсе десятки магглорождённых девушек и парней, а Малфой избрал объектом своих дурацких игр Гермиону Грейнджер. Нет, вполне понятно, что тем самым он просто хочет досадить Гарри, но сути дела это не меняет.
Если честно, Гермиона лелеяла в себе надежду на то, что когда они вернутся в школу, Драко, в силу некоторых обстоятельств, прекратит так изводить её. Однако все её умозаключения на этот счёт быстро испарились ещё в поезде, когда Драко и его дражайшая свита проходили по вагону мимо их купе:
— Вы только поглядите кто здесь. Великий Поттер, его шестёрка и заучка-девственница, — он по обыкновению неприятно растягивал слова. — Какого, Поттер, знать, что если бы не мозги этой лохматой предводительницы учебников, то твоя гибель в Министерстве была бы неминуема? Хотя, насколько я слышал, этому грязному псу Блэку ваша Грейнджер так и не помогла. — Драко ядовито ухмыльнулся, наблюдая за своей любимой реакцией. Драко так нравилось смотреть, как Золотой Мальчик из кожи вон лезет, чтобы врезать ему. Этот вкус новизны, Драко ощущал его не только на языке, но и на коже. Риск, словно липкий сироп разливается по каждому участку его тела, а сладость ему придаёт уничтожающий взгляд Гермионы. Иногда Драко даже чувствовал себя мазохистом, так ему нравились эти большие глаза, наполненные ненавистью и отвращением к нему. Пока он думал обо всём этом, в «битву» вступил этот рыжий придурок в обносках, который пытался урезонить своего друга тем, что «им самим попадёт за драку в поезде, и что в Хогвартсе достаточно мест, где они смогут расквасить Малфою рожу». Наконец, Гарри успокоился и уселся на место.
— Так драки не будет? Нет желающих начать её сейчас, а, Поттер? — издевался Драко. — А я уж было решил, что кара за все мои деяния настигнет меня прямо здесь!
— Настигнет, не сомневайся, Малфой. — тишину, последовавшую за последними словами Драко, нарушил спокойный и стальной голос единственного человека в мире, который обычно молча переносил все распри между ними.
— Что ты сказала? — Малфой зашипел от неожиданности.
— Что ты имел счастье услышать. Забавно наблюдать, как ты нарываешься. Изо дня в день, раз за разом. Тебя самого от себя тошнит? Хотя, позволю себе заметить, что это от тебя всех тошнит, так что, наверняка, ты уже привык к этим ощущениям, не так ли, Драко? — его имя Гермиона почти выдохнула, внимательно глядя Драко в глаза.
— Да как ты смеешь, мерзкая... — выплюнул Драко, напрягшись.
— Ну... Договаривай... Не медли. Я ведь думала, что мне позволяется так с тобой разговаривать. Разве я ошиблась? — Гермиона сидела около окна, скрестив руки, и улыбалась. Каждое её слово источало какое-то магическое, невероятное спокойствие, которому удивились даже Рон с Гарри.
— За мной, — скомандовал Драко, и Крэбб и Гойл проследовали за ним к своему купе. Он поверить не мог, что она позволила себе выкинуть такое. Шесть, чёрт возьми, лет прошло, и только сейчас она впервые сказала то, что так давно держала внутри себя. В тот самый момент, когда Гермиона произнесла его имя, Драко забыл, что вокруг него за окном Хогвартс Экспресса мелькают деревья, текут реки, а рядом, с тупыми выражениями на лицах, стоят Крэбб и Гойл. Поттер и Уизли и вовсе исчезли. Драко был готов сжечь эту девушку на костре за одно только её обращение к нему, она посмела дерзить. И как, однако, ловко у неё это вышло. Он решил, что его косвенное влияние всё же как нельзя лучше сказывается на ней, и улыбнулся этой мысли. Она могла бы стать для него великолепной... Нет, это всё глупости. Отец никогда не дал бы жениться на ней, будь она хоть самой богатой в своём этом мирке магглов. Но Гермиона как и прежде ненавидит его, это очевидно. И лучше, чтобы так продолжалось и дальше. Драко не может позволить ей к себе приблизиться, несмотря на то, как сам того желает. Эти противоречия в его жизни доканывают всё больше и больше. Он так хочет её, так боится за неё, и так не переносит её. Даже Паркинсон не даёт себе воли так разговаривать с ним, но ей он может заткнуть рот, а Гермионе нет. Пусть бьёт его словами и впредь, так намного легче излечиться от инфекции, которой не могут найти противоядие самые знаменитые врачи волшебного мира. Убеждать себя, что Гермиона Грейнджер ему не нужна бесполезно, и ни к чему не приведёт, а вот осознание того, что он никогда не будет нужен ей, может отрезвить его затуманенный разум.
— Ты что-то слишком напряжён, Драко. — Пэнси провела рукой по платиновым волосам Драко. — Не хочешь рассказать мне, что случилось с тобой за эти каникулы?
— Брось, Паркинсон. Ты что, до сих пор веришь в наше с тобой «долго и счастливо»? Забудь об этом, если и дальше хочешь, чтобы я говорил тебе доброе утро.
— Не бери в голову, Пэнс, — хмыкнул Блейз, видя, как надулась Пэнси, — просто наш принц сегодня не в духе. Он придёт в себя за ужином.
— Хогвартс. Жалкое подобие школы. Я бы скорее сбросился с башни, чем проучился там ещё два года. — произнёс Драко с отвращением.
— Ну, что я говорил? У Малфоя всего лишь критические дни, не более. — засмеялся Блейз. На такую удачную шутку среагировали даже Крэбб с Гойлом, заржав лошадьми на всё купе.
— Прикрой пасть, Забини. — обозлился Драко, смерив друга взглядом.
— Эй, да я же пошутил, расслабься, приятель. — Блейз примирительно выставил вперёд руки. — Я и без твоего вселенского гнева догадался, что ты не в себе.
— Подумай о том, что я сказал тебе несколько минут назад, прежде чем открыть свой милый накрашенный ротик для очередного глупого вопроса. — Драко повернулся к Пэнси, слегка сжав её плечо, и девушка тут же закрыл рот, едва открыв его.
***
Тем временем в другом купе Гарри и Рон никак не могли взять в толк, откуда их подруга набралась такой речи:
— Гермиона, где ты научилась так...так высоко говорить? — глаза Рона были полны почти щенячьего восторга. — Я даже не знаю, как ещё это назвать... Ты была великолепна!
— И вечно этот удивлённый тон, Рон. Начнёшь читать столько же, сколько читаю я, поймёшь где. Ох, Гарри, да не думай ты об этом негодяе! Он того не стоит, глупо вечно срываться с цепи из-за любого его слова. Перестань обращать на него внимание, неужели тебе заняться больше нечем? — Гермиона перевела взгляд на Гарри, который никак не мог успокоится.
— Этот ублюдок ещё заплатит за свои слова. Он поплатится за всё, что он и его семейка натворили. Он ответит за Сириуса... — Гарри трясло, а глаза вновь стали влажными. Костяшки пальцев побелели, когда в памяти возник момент смерти любимого крёстного. Растерзать Малфоя на куски — всё, что было нужно Гарри. За всё, что тот когда-либо сделал или сказал. За него, за его семью, за Рона, за Джинни, и в особенности за Гермиону. Ей каждый день доставалось больше остальных. Как она до сих пор терпела его посягательства, ему было не ясно. Но то, что сегодня произошло не могло его не насторожить. Гермиона никогда прежде ни слова не говорила о Малфое, пока тот не скроется из виду, так что же изменилось сейчас?
— Гарри, ты прости меня, но это же помешательство. Драко Малфой не виноват в смерти Сириуса. Нам всем очень тяжело, Сириус был нашим другом, но не стоит забывать, что его убила Беллатрикс. Мне не понять до конца твою боль, Гарри, но нет надобности так себя накручивать... — Гермиона пересела к Гарри и крепко обняла его.
— Почему ты его защищаешь? — процедил Гарри. Гермиона резко отстранилась.
— Ну знаешь... Это уже не в какие ворота не лезет. Я не защищаю его, Гарри, я говорю правду. Может ты не заметил, но я тоже была в Министерстве Магии, и видела гибель Сириуса. Я говорю то, что твёрдо знаю. Драко Малфой — наш враг, но он никого не убивал. И уж тем более Пожирателем Смерти, как ты всё время твердишь, он тоже не становился.
— О чём это ты? — спросил Рон, открывая шоколадную лягушку.
— Гарри считает, что Драко Малфой стал Пожирателем Смерти.
— Бвось, Гарри, ему же всего шешнадцать лет, он не может им быть! — с набитым ртом сказал Рон. — Пожирателем имеет право стать только совершеннолетний волшебник.
— А я вам говорю, что то, что мы видели в Боргин и Беркс подозрительно! Сомневаюсь, что Малфой решил себе новую мебель подыскать! — не унимался Гарри.
— А почему бы и нет? У него в особняке полно всяких жутких штук. — Рон дожевал шоколадную лягушку и принялся за драже Берти Боттс. — Папа говорит, что Малфои любят такие вещи, которые продаются в той лавке.
— Я всё равно в это не верю! Он Пожиратель, говорю же! И он явно что-то замышляет. У него на уме очередная пакость, и я не успокоюсь, пока не выясню, что это! — Гарри уже махал руками.
— Тебе явно нужно пересмотреть свои приоритеты, — изрекла Гермиона, уткнувшись в учебник по Древним рунам. Она и не заметила, как Рон и Гарри переглянулись между собой, вспоминая на секунду первый курс и их знакомство с Флаффи.